смотри картинку
НУЖНЫ
СЯКИЕ
ВАЖНЫ
Эти слова знаете не только
вы. Спросите своих родите
лей, даже бабушек и дедушек
спросите, они тоже хорошо
помнят эти слова о мамах.
Почему так получилось?
Потому что я очень волно-
вался, когда писал стихотво-
рение, посвящённое мамам,
первые строчки которого на-
чинаются словами «А что у
вас?». Я представил, как буду
читать его своей маме Ольге
Михайловне, и беспокоился,
понравится ли... Мама у меня,
женщина добрая, мягкая, бы-
ла и сестрой милосердия, и
некоторое время учительни-
цей. а потом целиком посвяти-
ла себя семье, моему отцу и
нам, трём своим сыновьям.
Ей стихотворение понрави-
лось, и я отнёс его в газету
«Известия», где оно и было
напечатано в июне 1935 года.
С той поры прошло сорок
девять лет! И вот недавно
позвали меня в «Колобок» и
дали послушать моё давнее
стихотворение, но в совер-
шенно непривычном для меня
виде. Оно не читалось, а пе-
лось. И получилась весёлая
музыкальная история под на-
званием «А что у вас?». Сти-
хотворение положил на музы-
ку композитор Игорь Егиков.
Хоть было и непривычно мне
слушать стихотворение, но
очень приятно. Послушайте
теперь и вы.
Сергей МИХАЛКОВ

Геннадий ГЛУШНЁВ
Ещё сугробы кое-где лежат.
В тени деревьев
холодно по-прежнему.
Но, как наседка
крошечных цыплят.
Весна на солнце
вывела подснежники.
Я в роще их искал
почти полдня.
Но как сорвать их?
Как собраться с духом?
Они как будто
смотрят на меня.
И даже стебельки
покрыты пухом.
Вернусь домой.
Скажу с улыбкой маме:
— Я так хотел
прийти к тебе с цветами...
Песни о мамах
>^Юем и вчет-
вером/^ЧЯжьте из плотной бумап|
маленькие квадратики (по 15 на каждой
го играющего) и сложите их на столе.
Возьмите разноцветные пуговички-
фишки и поставьте их у деления 1.
Бросайте по очереди кубик (с точками
от 1 до 3) и передвигайте свою фишку на
столько делений с цветками, сколько
точек на нём выпадет. Останови-
лись—называйте цветок. Назвали пра-
вильно—берите себе один квадратик.
Неправильно—не берите. Отгадки заго-
родите листком бумаги. В конце игры
проверьте себя.
.У1горк<М^ЗНИН
1й первым бе-
на де1
рёт себе дополнительно 3 квадратика,
вторым—2. третьим—1. Посчитайте
свои квадратики. У кого их окажется
больше, тот и собрал самый большой
БУКЕТ ДЛЯ МАМЫ.
1 Астра. 2 Ирме 3 Мак 4 Печеночник
5. Ромашка 6. Мимоза 7 Фиалка. 8 Пион.
9. Василек. 10. Ландыш 11. Роза. 12. Незабудка.
13. Тюльпан 14 Орхидея. 15. Анютины глазки.
16. Ноготки 17. Подснежник. 18. Гвоздика
19 Бархатцы 20. Гиацинт 21 Хризантема
22 Сирень 23. Георгин 24. Лилия 25 Колоколь-
чик 26. Канна. 27 Флокс. 28 Калла. 29 Цикламен
30. Нарцисс
Я слышу
Поющую птицу.
Я вижу.
Как тропкой лесной.
Где вешнее
Солнце искрится.
Шагаешь ты
Рядом со мной...
А тропка
То влево, то вправо
Петляет.
Роняя росу...
Как славно.
Что ты—моя мама,
Как радостно
В тёплом лесу!

7
счастливым. Юрий Алексеевич Гагарин и был самым счастливым человеком на
Земле. Потому что он самым первым поднялся на ракете к звёздам. А первым он
был, потому что был самым храбрым человеком на Земле. И когда он был ещё
маленьким, он тоже был очень смелым и ничего и никого не боялся. Об этом мне
рассказывала его мама. Когда я приехал к ней и позвонил, дверь открыла она сама.
И я поразился схожестью их лиц. Особенно глаза похожи. Одни и те же глаза! И
потом, когда мы разговаривали с Анной Тимофеевной Гагариной о её сыне-
космонавте, на меня смотрели всё время его глаза. И когда она, правда, очень редко,
улыбалась — как-то добро и мудро, они и улыбкой были похожи. Хотя у Юрия
Гагарина улыбка была чуть иной. Это была улыбка самого счастливого человека на
Земле. И когда он улыбался людям, они расцветали точь-в-точь такой же улыбкой.
Это значит, что Юрий Гагарин и их сделал счастливыми. Но однажды я увидел его
без улыбки, усталым, озабоченным, когда он пришёл с работы домой. Это было в
Звёздном городке. И был он в то время командиром отряда космонавтов. Работа у
него была трудная и неспокойная. И тут ему навстречу из комнаты кинулись его
дочери, он подхватил их обеих на руки, расцеловал, поднял их вверх — и они
втроём так весело смеялись, и мне показалось: он всю жизнь оставался мальчиш-
кой! Весёлым, умным, смелым, добрым мальчишкой! Ведь даже и тогда, когда он
первый раз, самый первый из людей поднялся к звёздам и оглядел нашу
планету—Землю, он совсем по-мальчишечьи крикнул нам в микрофон: «Земля:
какая она красивая!»
САТИН
НА ГАЛСТУК
Пятиклассников принимали в пионер-
скую организацию.
Юра пришёл домой возбуждённый.
— Завтра,— объявил он,— линейка у
нас в школе. Галстуки нам будут повязы-
вать. Пойдём, Валь, галстук покупать.
— Пойдём,— согласился я.
Все промтоварные магазины обошли мы
в тот день, все ларьки. Не везло нам
отчаянно. Не то что галстука — даже
красного ситчика, из которого можно было
бы галстук скроить, не удалось нам найти.
— Всё, Юрка, больше идти неку-
да,— сказал я, когда с унылым скрипом
закрылась за нами дверь последнего на
нашем пути магазина.
Он стоял передо мной в пальто нарас-
пашку, в шапке-ушанке, одно ухо которой
было задрано вверх, а другое прикрывало
левую щёку. С тусклого неба падали
какие-то хлипкие, беспомощные снежин-
ки, и вся Юркина фигура тоже выражала и
беспомощность, и растерянность, и отча-
яние.
— А как же быть?
— Может... — попытался я утешить
его,— может быть, вам в школе галстуки
выдадут?
— Нам, Валь, сказали, чтобы каждый с
собой принёс. У всех есть, а у меня нет.
— Раньше надо было думать...
Мама, когда мы рассказали ей о нашем
невезении, расстроилась не меньше Юры.
— Яичко к празднику дорого. А ты,
Юрушка, ложись-ка спать. Утро вечера
мудренее, что-нибудь да придумаем.
Не только в Юриной, и в моей душе
после этих слов затеплилась какая-то
надежда. Мы привыкли к тому, что зря
мама ничего не обещает.
Когда ребята угомонились, заснули, ма-
ма поставила на стол швейную машинку.
Вздохнув, открыла мама свой старень-
кий сундук, переживший революцию и две
войны, её девичество и её молодость,
долго копалась в нём, а потом извлекла с
самого дна какой-то свёрток. Содрала с
него пожелтевшую от времени газету,
развернула — огненным кумачом загоре-
лась в её руках рубаха-косоворотка.
— Чегой-то ты вдруг, Нюш? — испуганно
спросил отец.
— Надо, Алексей Иванович. На дело
ведь. Куда ножницы-то запропастились?
Давным-давно, до войны ещё, в Юрином
возрасте, а может, и того меньше, я эту
рубаху видел. Только раз и видел. И знал о
ней, что она — единственная память о
нашем деде, о мамином отце. Память о
путиловском рабочем Тимофее Матвееви-
че Матвееве.
Длинными зимними вечерами частенько
рассказывала нам мама о своём отце.
Семья у деда Тимофея была не малень-
кая: сыновья, дочери, все один одного
меньше. Мастерство его и рабочее умение
приносили в общем-то заработки не ахти
какие: жили скудно, перебивались с хлеба
на квас.
Может, от этой жизни впроголодь, а
может, оттого, что, научившись грамоте,
стал понимать Тимофей Матвеевич Мат-
веев, как несправедливо устроен мир,— от
этого, может, и пришатнулся он к «бунтов-
щикам»», к революционерам. Участвовал в
революционных событиях тысяча девять-
сот пятого года, попал под пули в день
9 января во время шествия к царю.
...Всё это вспомнилось мне в те минуты,
когда я увидел косоворотку деда в мами-
ных руках. И ещё вспомнилось—тоже
мама рассказывала,— что дед надевал
рубаху эту только по большим праздни-
кам— в дни тайных рабочих маёвок.
— Зря ты это,— тихо сказал отец.
— Надо,— повторила мама, берясь за
ножницы.
Вскоре на стул поверх аккуратно сло-
женной Юриной белой рубахи лёг кумачо-
вый галстук.
— Ура! Спасибо, мамочка! — бросился
Юра утром целовать маму.
— Носи, сынок, на здоровье.
Юра не догадывался, какой ценой до-
стался ему этот галстук, не подозревал,
что матери пришлось пожертвовать кума-
човой рубахой—единственной памятью о
деде Тимофее.
Мы и не собирались говорить ему об
этом. Зачем? А сказать всё-таки приш-
лось. И случилось это, наверно, через
неделю после того, как его приняли в
пионеры. Вот при каких обстоятельствах
случилось.
Юра прибежал из школы, швырнул сумку
на скамью, закричал с порога:
— Знаешь, Валя, нам новые галстуки
выдали, настоящие! Поменяли на старые.
Дома, к счастью, был я один.
— Смотри,— расстегнул он пуговицы
пальто.— Шёлковый!
— Ты что наделал?
Наверное, он что-то прочитал на моём
лице или по голосу понял, потому что
притих, спросил негромко:
— А что?
— Твой галстук мама, знаешь, из чего
сшила? Из красной рубахи деда Тимофея.
Я хотел рассказать ему, как это было, и
не успел: Юра повернулся на пороге,
выскочил на улицу.
Вернулся он скоро, вернулся в сво-
ём — сатиновом — галстуке.
5
ts аботает у нас в колхозе агроном Тоня.
Прозвали её Живулечкой. И не зря про-
звали. Работает Тоня, как заводная. Вско-
чит на велосипед—и на целый день из
дома. То на зерноскладе, то по полям
мотается, то на семеноводческую станцию
умчится.
Как-то ехала Тоня с поля и увидала
возле школы ребятишек. Остановилась,
присела с ними на ступеньки крылечка.
— Отгадайте, что у меня в руке?
Переглянулись ребята и затараторили:
— Жучок!
— Горошина!
— Колечко!
— Нет, нет и нет! — смеётся То-
ня.—Пять пшеничных братьев—вот что!
Раскрыла она ладонь, а там лежат пять
пшеничных зёрнышек.
— Вот посеем их весной,—Тоня гово-
рит,— и вырастут колосья-богатыри. Этот
не боится холодов, этот — засухи. Третий
будет низкорослый, зато такой крепыш,
что его никакой ветер не повалит. Четвёр-
тый— «пострел, везде поспел». Раньше
всех созревает. А у пятого две матери:
пшеница и рожь. Поэтому ему и болезни не
страшны и урожай богатый даёт.
За семенами нужен глаз да глаз, как за
малыми детьми. До самой посевной, пока
лежат они, словно в люльках, в своих
закромах, агроном Тоня Живулечка для
них—самая главная нянька.
И она не забывала своих «пшеничных
братьев». Чуть не каждый день наведыва-
лась и в новое зернохранилище, и в старый
колхозный амбар, куда тоже засыпали
семенное зерно.
А неделю назад всю деревню переполо-
шила:
— В амбаре у семенной пшеницы темпе-
ратура поднялась!
Первыми эту весть, как всегда, узнали
мальчишки и разнесли по деревне.
— У нашей Живулечки и зерно, как
живой человек, хворает.
— Видать, простудились пшеничные
братья, сквознячком прохватило,— гово-
рили они.
Они ещё не знали, что сквознячков-то
семенам сейчас как раз и не хватает. Но
взрослые понимали, что тут не до шуток,
6
если хлеб в закромах сильно нагреется.
Таким зерном сеять потом нельзя: не
взойдёт.
Побежала Тоня к председателю, а он
куда-то уехал, главного агронома тоже не
нашла... Мать Тони, узнав, в чём дело,
быстро оделась, накинула на голову
платок.
— Людям надо сказать — вот что. А ты
умойся и к амбару иди.
Возле колхозного амбара уже собра-
лись говорливой группкой женщины. Тоня
остановилась рядом с ними. А люди всё
подходили и подходили: свободные от
работы механизаторы, старушки-пенси-
онерки... А там и школьники с учительни-
цей пришли.
— Ну, чего мы стоим-то?—заговорили
женщины.— Давай, Антонина Петровна,
показывай, что делать-то.
Тоню Живулечку, девчонку-непоседу,
люди называли по имени-отчеству! Так у
нас всегда: придёт трудная минута — люди
забывают смешные прозвища, которые
сами же и придумали когда-то, и называют
друг друга уважительно, полным именем.
И расправляет человек плечи, выше под-
нимает голову, чувствует в себе небыва-
лую силу.
Повеселела, оживилась и Тоня. Женщин
поставила насыпать пшеницу в мешки,
мужчины выносили их на улицу, а школь-
ники и старушки рассыпали зерно на
широких брезентовых полотнищах, рассте-
ленных вокруг амбара, ворошили его дере-
вянными лопатами. И постепенно семена
охлаждались и подсушивались.
— Бабушка, а почему в закромах зерно
греется?—допытывался маленький маль-
чик Миша Куличок, который тоже прим-
чался помогать.
— Тяжело ему, хлебушку-батюш-
ке,— объяснила внучонку бабушка,— вон
сколько зерна навалили, под самую кры-
шу! Вот он, хлебушек-то, дышит часто и
согревается.
...Люди работали весело, с шутками-
прибаутками, а бабушка Миши Куличка
даже песню запела.
Так всем миром и спасли семенную
пшеницу.
Алексей ЛОГУНОВ
лесной избушке жил Печной Гор-
шок— крепкий, чугунный, на огне калён-
ный, с боков прокопчённый. По утрам он
забирался в печь и варил кашу. А сварив,
перебирался на стол и кормил лесника и
его детей.
Прислушался однажды Горшок, о чём
говорят между собой дрова в печи. Удиви-
тельно, сколько они видели и слышали за
свою жизнь. Все тайны леса, голоса зве-
рей, шум дождя, шорох ветра и ещё
многое-многое было им знакомо. Ведь
когда-то они были не просто берёзовыми и
сосновыми поленьями, а настоящими берё-
зами и соснами. По их ветвям скакали
белочки и порхали птицы. Под ними пробе-
гали зайцы и лисы, а волк и медведь,
бывало, даже отдохнуть присаживались.
Без устали трещали дрова в печи, вспо-
миная лес и его жителей.
А Печной Горшок слушал и слушал. И
чем больше он слушал, тем печальнее
становился.
— И что это за жизнь у меня? С
печи—да на стол. Со стола—да в печь.
Пойду-ка я лес посмотрю, лесных зверят
кашей угощу.
Так Горшок и сделал. Наварил каши
побольше, надвинул крышку покрепче,
спрыгнул с печи — и за дверь.
Идёт по лесу, оглядывается—красота
какая! Птицы щебечут, бабочки летают, по
деревьям солнечные зайчики скачут.
Шёл Горшок, шёл. Устал. Сел на пенёк
отдохнуть. Крышку снял, обмахивается
ею: жарко. И пошёл от каши аромат по
всему лесу.
Учуяла Рыжая Лиса запах, прибежала.
— Здравствуй! Ты кто? — спрашивает.
— Я Печной Горшок.
— А я Лиса Рыжая. Что ты в нашем лесу
делаешь?
— Да вот наварил каши, хочу лесных
зверят-ребят ею попотчевать. С молоком,
с маслом, с мёдом и щепоткой соли.
— С молоком, говоришь, с маслом? Так
ведь это как раз то, что я люблю.
— Вот и хорошо,— обрадовался Гор-
шок,— ешь на здоровье! И других зверят-
ребят сюда зови!
Запустила Лиса лапу в Горшок, лизнула
кашу и ахнула.
— Вкусно-то как! Никого я не стану
звать! Сама всё съем! — Обхватила Гор-
шок двумя лапами, сейчас всю кашу
съест.
Видит Горшок, дело плохо. Извернулся,
мазнул Лису закопчённым боком по носу.
Она чихнула и выпустила его.
Пустился Горшок через овраг, через
лесную полянку, по кустам. Убежал от
Рыжей.
Только отдышался, а навстречу ему
какой-то зверь.
— Кто ты такой?
— Я Горшок.
8
— А я Серый Волк. Ты зачем в мой лес
пришёл?
— Зверятам-ребятам вкусной каши при-
нёс,— отвечает Горшок.
— Что это такое — каша?
— Каша—это каша. С молоком, с мас-
лом, с мёдом и щепоткой соли.
— Вот оно что такое каша,— прохрипел
Волк.— Я как раз голодный. Хоть пообе-
даю твоей кашей.
— Конечно,— говорит Горшок,— ешь на
здоровье, Серый Волк, только пригласи к
обеду всех зверят-ребят лесных.
— Это ещё зачем? — рассердился
Волк.— Я и без них справлюсь. Съем и
тебя вместе с кашей!—С этими словами
Волк бросился на Горшок и укусил его за
прокопчённый бок.
Только бока у Печного Горшка крепкие,
чугунные, на огне калённые. Сломал Волк
самый большой, самый острый свой зуб и
взвыл от злости. А Горшок изловчился и
убежал от него.
Идёт по лесу, отдувается, крышкой об-
махивается и думает про себя:
«Неужели в лесу все такие? Каждый
только о себе заботится?»
Только подумал так, видит, идёт зве-
рёк— маленький, серенький, глаза гру-
стные, уши длинные. Идёт, плачет, слеза-
ми заливается, ушами утирается.
— Что ты плачешь, серенький?—спра-
шивает его Горшок.
— Как же мне не плакать,— отвечает
зверёк.—Лиса за мной гоняется, Волк
подстерегает. День-деньской нет мне от
них покоя. Некогда сесть, отдохнуть, мор-
ковки и капустки погрызть. Совсем осла-
бел. Поймают скоро меня Лиса с Волком и
съедят. Вот я и плачу.
— Ну, мне помочь твоему горю лег-
ко,— говорит Горшок и снимает крыш-
ку.— Вот тебе каша вкусная, на молоке и
масле варенная,мёдом и солью заправлен-
ная. Садись, ешь, набирайся сил.
Понюхал длинноухий зверёк кашу, об-
лизнулся да как прыгнет на пенёк! Сел на
задние лапы, а передними по пеньку заба-
рабанил: тра-та-та-та-та!
Со всех сторон на поляну такие же
зверьки собираться стали. Окружили они
Горшок, уселись, стали кашу есть да на-
хваливать.
— Как же вас звать, зверята-
ребята?—спрашивает Горшок.
— Зайцы мы,— отвечают, а сами всё
кашу едят.
Только видят они, что не пустеет Гор-
шок. Сколько ни едят, а каши не убывает.
Удивляются зайцы:
— Вот чудеса! Мы уже наелись, а Гор-
шок по-прежнему полон каши! Как же так?
— А это потому,— говорит Гор-
шок,—что жадному сколько ни дай — всё
мало, а тем, кто готов делиться с друзь-
ями, и малого хватит.
По рассказу
Ф. АБРАМОВ
смотри картинку
ПЛАЧУТ
ЛОШАДИ
Ты поставишь
пластинку
и услышишь
рассказ
замена тельного
советского
писателя
Федора
Абрамова.
Этот рассказ
написан
по воспоминаниям
детства, которое
запомнилось
автору как мир
пахучих трав,
стрекоз, бабочек
и, конечно же.
лошадей.
Наблюдая их
печальную долю.
когда они
сгибались
под тяжёлым
грузом
или изнывали
от жажды.
мальчик старался
облегчить их участь
подкармливал
своих друзей.
купал, чистил.
А когда вырос
и стал известным
писателем,
написал вот этот
рассказ —
гимн лошадям,
преданным
и верным
помощникам
человека.
10
fl. МИТЯЕВ
Ещё зимой, когда кололи дрова,
Ей дед Сергей припрятал в сарае
осиновый чурбак. Сердцевина в
чурбаке сгнила и выкрошилась.
— Ты, Сергей,— сказал дед
внуку,— запомни, где он лежит, весной
сделаем дуплянку скворцам.
Внук Сергей за три месяца, конечно,
забыл о дуплянке, но напомнили сами
скворцы. Они появились в деревне розо-
вым тёплым утром, расселись у старых
скворечен на липах и берёзах, свистели
нежно, радостно.
— Давай дуплянку делать! — заторопил
внук деда.— Нам скворцов не достанется.
— Достанется,— успокоил дед вну-
ка.— Неси долото, молоток и ножовку.
У деда руки ловкие. Молоток точно бьёт
по долоту. Долото откалывает щепки
внутри чурбака, дупло стало широ-
кое— такое, что в нём поместится гнездо.
Долотом же дед Сергей прорубил дыру
сбоку — дверь в птичий дом. Снизу и свер-
ху прибил дощечки — пол и крышу. Дуп-
лянка готова. Прикрепили её к жерди.
Жердь проволокой прикрутили к столбу в
заборе.
— Вот и все дела! — сказал дед Сер-
гей.— В таком доме да не жить...
Дуплянка понравилась птицам. Чёрный
скворушка и пёстренькая скворчиха свили
в ней гнездо. Высидели птенцов. Начали
их выкармливать.
С земли слышно, как в дуплянке копо-
шатся и скребутся скворчата. Каждый
хочет добраться до летка, высунуть голо-
ву на волю да пошире раскрыть
клюв — тут же получишь червяка. Мать и
отец без устали носят их с огорода.
Удачливый птенец по спинам, по голо-
вам братьев и сестёр добрался до летка.
Уцепился за край коготками, место никому
не уступает — и глотает червяка за червя-
ком.
Дед Сергей и внук Сергей сидят на
крыльце, смотрят за скворцами.
— Ну разве хорошо так?—говорит дед
внуку.
— Нехорошо,— соглашается внук.— Я
его удочкой попугаю?
— Не надо. Птицы сами разберут-
ся...— учит дед.
И верно: скворчиха приметила обжору.
Тоже уцепилась коготками за край летка,
червяка не отдаёт, старается заглянуть
внутрь дуплянки, чтобы накормить друго-
го. А обжора орёт во всё горло: «Дай!
Дай!» — и норовит выхватить пищу. Надо-
ело это скворчихе. Не выпуская червяка и,
конечно, с великим сожалением она стук-
нула сына по голове клювом. Птенец тут
же исчез из летка, упал на дно дуплянки.
— Больно ему? — спросил внук Сергей.
— Больно,— подтвердил дед.— И обид-
но— родная мать клюнула. Но справедли-
во. Не жадничай. Другие тоже хотят есть.
11
В. ВИКТОРОВ
/ШШ1
яМш
" гшшю
ИЛИ КАК Я
НАУЧИЛСЯ
СОЧИНЯТЬ
СМЕШНЫЕ СТИХИ
Ты, конечно, знаешь, что та-
кое коллекционер. Это человек,
который собирает интересные
вещи—марки, открытки, знач-
ки, пуговицы...
Однажды мне тоже захоте-
лось стать коллекционером.
Долго я думал, что мне соби-
рать. И решил собирать... ошиб-
ки. Да, да, ошибки, которые я
делаю, когда печатаю свои сти-
хи на пишущей машинке.
Все люди ошибаются. Ошиба-
ются и поэты. Но ошибки быва-
ют разные. Я, например, нахо-
дил у себя такие ошибки, что
мне хотелось не сердиться, а
смеяться. Потому что иногда
одна неправильная буква совер-
шенно меняла смысл фразы и
делала её смешной. И рука моя
сама тянулась к ручке, чтобы
дописать стихи, которые стали
вдруг забавными.
Вот несколько экспонатов из
моей коллекции. Ты, конечно,
сразу скажешь, где я ошибся.
Возле дома у дорожки
Воробьи клевали брошки.
Час клевали, два клевали,
Но насытились едва ли.
Букву в слове замени—
И насытятся они.
У вратаря большой «улов»:
В его воротах—пять волов.
Когда бы он проворней был,
Ни одного б не пропустил.
Был доктор на движенья скуп,
Схватил щипцы и вырвал дуб!
А я сидел, разинув рот,
И в страхе думал:
«Вдруг не тот!»
12
Должен сказать, что писатели
ошибаются не так уж часто,
когда печатают на машинке. И
коллекция моя росла очень
медленно. То, что ты прочёл
сейчас за несколько минут, я
собирал несколько лет.
И тогда я решил попробовать
специально сочинять смешные
стихи. Действительно, стоило
заменить в слове одну букву на
другую, как слово да и вся
фраза начинали звучать иначе,
и гораздо смешнее, чем было.
Вот примеры коротеньких шу-
ток, которые получались у меня,
когда я приступил к делу. Вни-
мательно прочти их и найди
«виноватые» буквы, которые
меняли смысл стихотворения.
В гости спешил человек
налегке—
Связку баранов держал он
в руке.
Обжора, встав едва с кровати,
Уже мечтает о халате.
Пугал крестьян окрестных сёл
Паривший в воздухе осёл.
Лежит лентяй на раскладушке,
Грызёт, похрустывая, пушки.
Поэт, придумав строчку,
В конце поставил бочку.
Можно сочинять смешные
стихи, в которых не то что бук-
ва-целое слово(!) попало не
на своё место. Представляешь,
как пополнилась моя коллек-
ция!
Лук—на кочке,
Мох—на грядке.
Грузди—в строчке,
Буквы—в кадке.
Сук—в бутыли,
Сок—на ветке,
Птицы—в мыле,
Лошадь—в клетке.
Посмотри, какая перепутани-
ца вышла у художника, когда он
всё это нарисовал. Может быть,
ты в ней разберёшься и всё
поставишь на свои места?
А теперь попробуй сам сочи-
нить стихотворение, в котором
одна буква или целое слово
меняли бы его смысл. Увидишь,
это будет не так просто, как
кажется на первый взгляд!
13
Тофик АГАЕВ
С неба опускалось пёрышко. Белое-белое.
На радугу-дугу упало, полежало немножко, снова вниз полетело.
Приземлилось пёрышко. Раду ж ное-pa дужное.
С неба в море упала звёздочка.
Стали рыбы искать её на дне.
— Не там ищете! — сказала устрица,
раскрыв створки своего домика.
— Ах, вот где она?—обрадовались ры
Жемчужиной в домике устрицы
сeeijuecb звёздочка
На берегу лежала ракушка.
Она слушала, как поёт-шумит море.
Замолчало море, ракушка запела-зашумела.
Как море, только очень тихо.
В. РАЗУМНЕВИЧ
ПАРОХОД БЕЗ ТРУБЫ
$ ебята с воспитательницей отправ-
ляются на прогулку. Кузя с Тимой шага-
ют рядом, нога в ногу, и не глядят по
сторонам, а глядят только друг на друга.
— Ты утром мылся с мылом? — спра-
шивает Кузя.
— Да, с мылом,—отвечает Ти-
ма.— Но забыл вытереться полотенцем.
— А я забыл про мыло. Хожу умытый,
но без мыла.
— Носки сегодня надел на обе ноги?
— Нет, на одну. Другой носок дома
оставил.
— А я оставил варежку. Видишь, на
одной руке варежка, а на другой опять
нет...
— Вечно мы что-нибудь забываем.
— Такие уж мы с тобой люди...
За какое бы дело они ни брались,
обязательно до конца не доведут, бро-
сят, как говорится, на полдороге.
Начнут лепить человечков из пласти-
лина. У Кузи человечек получается без
руки, а у Тимы — без ушей.
Нарисуют на бумажке пароход. У Кузи
пароход с трубой и мачтами, но без
дыма и без флажка. У Тимы на рисунке
есть и дым, и флажок, но нет ни трубы,
ни мачты.
И никто не знал, как их научить всё
делать как надо: ни папа, ни мама, ни
бабушка, ни даже сама заведующая
детским садом.
Только курносая девочка Галя
сказала:
— А вы делайте всё вместе. И у вас
получится.
С тех пор всё пошло иначе. Когда
Кузя собирался в садик, Тима приходил
и спрашивал, есть ли у него на обеих
ногах носки. А Кузя спрашивал про
сапоги — на ту ли ногу он их обул? И они
приходили одетыми и обутыми, как все
ребята.
Теперь если Кузя забывал нарисовать
у парохода флажок, то Тима дорисовы-
вал его. Зато Кузя помогал другу нари-
совать трубу и мачту.
— Как хорошо рисуете!—удивилась
воспитательница.— Настоящие худож-
ники!
— Это потому,—ответил Кузя,— что
мы стали всё делать вместе.

Хоккей — стремительная игра.
Каждую секунду на поле
что-то меняется.
Сравни два рисунка.
Найди десять различий.
№ 3 (145)
1984
Год основания —1969
X- w
ЕЖЕМЕСЯЧНОЕ ДЕТСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ
К ЖУРНАЛУ . КРУГОЗОР-
ИЗДАТЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
КОМИТЕТ СССР ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ И
РАДИОВЕЩАНИЮ 1984 г
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Художник О. А. Кознов
Технический редактор И. А. Кузьмина
На 1-й обложке рисунок
художника А Тюрина
слушайте
на пластинках:
Ведущим
Инсценировка
8. ТолмачОвой
Исполняют
В Тихонов
и В.Чаева
Музыка
И. Егикова
Стихи
С. Михалкова
Исполняет
младшая
группа
детского хора
Г остелерадио
под
управлением
В. Попове
Режиссер
В. Щеглов
Адрес редакции
Н3326. Москва, ул. Пятницкая, 25	'
Звуносыо страницы изготовлены Всесоюзной
студией грамзаписи фирмы -Мелодия- и ГДРЗ
Сдано а набор 03.01 84	.
Подписано к печати 17.01 8-1	|
Формат 60*84*/' Офсетная печать.	s
Усл. л л. 1.66. Уч.-изд. л. 4,17. Усл. кр.-отт 10.77.
Тираж 250000 эка Заказ 2019.
Ордена Ленина и ордена Октябрьской Революции
типография газеты -Правда» имени В. И. Ленина
125885 ГСП Москва. А-137,ул -Правды-. 24
Цена 65 копеек.
16
А. ЛЕЛЬЕВР
ДРАГОЦЕННЫЙ МИНЕРАЛ
Как много на земле воды! Она наполняет озёра, океаны. А к нам в квартиру
она сама приходит по водопроводу. Ты поворачиваешь кран, подставляешь стакан,
и вот уже он полный. Пей не хочу!
Но не всякая вода годится для питья. Ты не станешь пить из моря или океана —
вода там солёная. Не будешь пить из большой реки — её вода недостаточно чистая.
Ты пьёшь только пресную и только чистую воду. А такой воды на земле очень мало
Есть даже страны, где питьевой воды просто не хватает.
Например, арабские страны. Климат там жаркий, сухой. Дождей почти не бывает.
Где брать воду? Арабские инженеры предлагают возить её из Антарктиды.
Если взять на буксир такой айсберг, привезти его в страну с жарким климатом
и дать ему там растаять—получится много пресной и совершенно чистой воды.
Кто знает, быть может, эта смелая идея когда-нибудь и осуществится...
В некоторых странах пресную воду получают из солёной морской. Делается это так:
ВОДА
КИПИТ
ОХЛАЖДЕНИЕ
ПАРА
ПРЕСНАЯ
ВОДА
Тоже громоздко и дорого, но другого выхода нет.	”
Точно так же получают воду в нашем городе Шевченко. Город Шевченко находится
на берегу Каспийского моря. Пресной воды там нет, а солёной—сколько угодно.
Для того чтобы кипятить морскую воду, там используют атомную энергию.
В наших республиках Средней Азии тоже есть районы, где мало пресной воды.
Например, пустыня Каракумы. Пастухи, которые пасут овец в Каракумах, берут
из-под земли солёную воду (другой там нет), и опресняют её с помощью солнца.
СТЕКЛЯННАЯ
КРЫША
ПРЕСНАЯ
ВОДА
СОЛЁНАЯ
ВОДА
Учёные говорят: добывать воду для питья порой так же трудно, как добывать ценные
руды и камни. Поэтому чистую питьевую воду они называют драгоценным минералом.
Когда у себя в квартире ты открываешь кран и подставляешь стакан, помни: вода —
это драгоценность. Закрывай кран всегда плотно, чтобы ни одна капля не пропадала.