Text
Кристер Йоргенсен
Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933-1945
ВОЙНЫ
ГИТЛЕРОВСКАЯ
МАШИНА
ШПИОНАЖА
Введение
Важность разведки
Разведка - в сути самой
войны.
ВОЕННАЯ и пали
РАЗВЕДКА ТРЕТЬЕ
193 3-19
ТИМЕЕ КАЯ
га РЕЙХА
А 5
Кристер Йоргенсен
Знание того, что и как намерен делать противник, остается в военное
время самым ценным достоянием военного и политического руководства страны. Обязанность
разведывательных служб - добывать эту информацию любыми средствами, всеми правдами и
неправдами. В свою очередь, роль шпионов и агентов состоит в том, чтобы раскрывать диспозицию
врага, его намерения, силу и слабость для принятия соответствующих мер и перемещения собственных
войск на возможно лучшие позиции. Было бы ошибкой утверждать, как это делают некоторые
идеалисты и циники, что разведка не стоит затрачиваемых на нее сил и ресурсов. Далее будет показано
что, хотя такая точка зрения имеет под собой некоторые основания, в военное время она может быть
опасной и потенциально вести к катастрофическим последствиям.
Немногие разведслужбы окружены такими мифами и остаются столь плохо изученными, как
разведслужбы нацистской Германии. Служба военной разведки, известная как абвер, скрыта завесой
лжи, фальсификаций и противоречивых фактов. В немалой степени это связано с одной фигурой,
возвышающейся над прочими мастерами шпионажа Германии: адмиралом Вильгельмом Канарисом,
возглавлявшим абвер с января 1935 г. по март (февраль. -Ред.) 1944 г. Восторженный сторонник
Гитлера в начале своей карьеры, он в ходе Второй мировой войны разочаровался в нацизме. Пытаясь
играть роль верного слуги фюрера, Канарис одновременно старался держаться в рамках
цивилизованного поведения в отношении противников и поддерживать пусть и не отличавшееся
большой активностью, но все же постоянно существовавшее оппозиционное движение. В том и
заключается один из удивительных парадоксов Третьего рейха, что организация, рьяно стремившаяся
реализовать грандиозные амбиции Гитлера, вермахт, была одновременно душой антигитлеровской
оппозиции. Внутри же вермахта именно абвер был частью наиболее оппозиционной к режиму Гитлера
и имел в своих рядах наибольшее число заговорщиков. В конце концов Канарис и большинство
преданных ему людей заплатили за оппозиционность фюреру собственной жизнью (Канарис был
казнен 9 апреля 1945 г. в концлагере Флоссенбюрг. - Ред.).
Национал-социалистическая революция Гитлера не уничтожила традиционные столпы
монархической, консервативной Германии после захвата власти нацистами в 1933 г. Центры
оппозиции, включая некоторые элементы вооруженных сил (до 1935 г. рейхсвер, с 16 марта 1935 г.
вермахт) и абвера, сохранились в неприкосновенности, готовые воспользоваться любой возможностью
для ослабления и подрыва нацистского режима по мере появления все новых свидетельств его
тиранического характера.
Нацистская служба внутренней
разведки в действии. Человек в центре, в шляпе, член гестапо, органа государственной безопасности
Гитлер никогда в полной мере не доверял службе военной разведки и постоянно пытался, как и в
других сферах, руководствоваться губительной римской максимой «разделяй и властвуй». Выбрав в
рядах СС молодого и беспощадного офицера-разведчика, он поручил ему сформировать собственную
нацистскую секретную службу, грозную и ужасную Sicherheitsdienst, СД. Этим человеком, самым
страшным и безжалостным (по мнению автора, на самом деле кандидатов на определение «самого-
самого» много. - Ред.) деятелем Третьего рейха, был Рейнхард Гейдрих, начинавший карьеру в
германских военно-морских силах под руководством Канариса, но оказавшийся в конце концов
злейшим врагом адмирала. Ко времени своей смерти в мае (4 июня. - Ред.) 1942-го Гейдрих, возможно,
уже замышлял удар по абверу, организации, которой он опасался и которую ненавидел. Под
руководством Гейдриха СД стала своего рода «департаментом грязных дел», выполнявшим любые
поручения Гитлера, участия в которых старался избежать Канарис.
Канарис (третий справа) никогда не
входил в ближайшее окружение Гитлера, а потому всегда держался настороженно в присутствии своего
соперника Гиммлера (в черном мундире и очках слева). На фото, сделанном до войны, запечатлен
также Иозеф Геббельс (в светлом кителе в центре)
СД удавалось добиться определенного успеха, хотя интриги и козни, чинимые СД и абвером друг
против друга, самым негативным образом отражались на результативности германской разведки. В тех
случаях, когда они работали сообща, как, например, против британцев в Голландии в 1942 г., им
удавалось достигать впечатляющих успехов. Общий же эффект этой тайной войны между
разведслужбами проявлялся в позорных провалах во многих областях. Триумфальные победы - СД и
абвера в Голландии, агента Цицерона в Турции и разведывательной организации полковника Гелена на
Восточном фронте - уравновешиваются не менее показательными неудачами в иных местах.
Генерал Курт фон Шлей* censored* (слева, в форме) и
граф Франц фон Папен. Оба были предшественниками Гитлера в должности канцлера Германии
«Гитлеровская машина шпионажа» есть прежде всего история предательства, заговоров, обмана,
трусости, двурушничества и измены, но также и героизма, интеллекта, прозорливости и хладнокровия.
Если война разведок представляется относительно приятным занятием в сравнении с жестокой,
кровавой бойней полей сражений, то следует помнить, что средняя расчетная продолжительность
жизни агента во время Второй мировой войны была крайне невелика. К захваченным в плен жалости не
проявляли, и большинство агентов рано или поздно обнаруживались противником. Эта книга о них.
Эта книга - о сети нацистских шпионов и агентов, действовавших по всему миру и сеявших страх и
ужас по всей Европе.
Глава 1
Разведывательная служба
Шпионаж - вторая древнейшая профессия и притом столь же почетная, как и первая.
Майкл Дж. Баррет, помощник директора Центрального разведывательного управления США
Германские разведывательные службы Второй мировой войны создавались на основе разведслужб,
существовавших в эпоху Пруссии и империи. Так, отдел разведки германского Генерального штаба
(НД - от Nachrichtendienst) представлял собой весьма грозное оружие еще задолго до Первой мировой
войны. Возможность инфильтрации германских агентов в страну серьезно беспокоила британцев перед
1914 г., и опасения их базировались на репутации германской разведслужбы, считавшейся - порой без
достаточных на то оснований - всемогущей и в высшей степени эффективной.
Хотя страхи британцев и были преувеличены, германской разведке действительно удалось провести
несколько успешных разведывательных операций как до, так и после Первой мировой войны, но
случились они на фоне не менее впечатляющих провалов. НД была предшественницей абвера,
будущий шеф которого, адмирал Канарис, был ее агентом.
Скромное начало
Разведывательные службы Германии уходят корнями в Главное командование сухопутных войск
(ОКХ), имевшее хорошо известный Генеральный штаб сухопутных войск, в котором находилось ядро
сначала прусских, а затем и германских разведслужб с начала XIX столетия до расформирования
абвера и ОКХ в 1944 г. (отделы и другие составные части абвера вошли в состав Главного управления
имперской безопасности. - Ред.).
В мирное время специального разведывательного подразделения в прусской армии не было, и
офицеры Генерального штаба традиционно с недоверием воспринимали ценность разведданных.
Сомнений в необходимости военного шпионажа не разделял, однако, великий германский
командующий, генерал граф Гельмут фон Мольтке. Он широко пользовался услугами шпионов в войне
1866 г. против Австрии и требовал от разведотдела, чтобы они рекрутировали агента, способного
выведать детали диспозиции австрийских войск. Таким агентом стал молодой австрийский офицер,
ушедший в отставку в 1863 г. и получивший доступ в австрийский Генштаб в качестве журналиста. В
апреле 1866 г. этот агент, барон Август фон Шлуга, явился в Берлин с полным планом боевой
диспозиции австрийской армии, досье на командующих войсками и военными планами австрийцев.
Мольтке разбил противника в ходе блестящей кампании, кульминацией которой стало легендарное
сражение при Кениггреце в июле того же года, окончательно закрепившее победу пруссаков.
(Сражение при Кениггреце (совр. Градец-Кралове) 3 июля 1866 г. в нашей исторической литературе
обычно называют сражением при Садове (городок в 14 километрах от Градец-Кралове). Австро-
саксонская армия генерала Л. Бенедека (215 тысяч, 770 орудий) потерпела поражение, потеряв 1313
офицеров и 41 499 нижних чинов убитыми, ранеными и пропавшими без вести (в том числе до 20
тысяч пленными). Одержавшие победу пруссаки потеряли 360 офицеров и 8812 нижних чинов.
Решающую роль в победе пруссаков сыграли превосходство их стрелкового оружия (игольчатое ружье)
и нарезных казнозарядных пушек Круппа (стрелявших на 3,5 километра против 2 километров у
нарезных, заряжавшихся с дула австрийских пушек). - Ред.)
Генерал граф Гельмут фон Мольтке, великий прусский тактик и
стратег, обязанный победой над Австрией в 1866 г. в том числе и хорошей разведке, в особенности
работе агента № 17
Своим успехом Мольтке был в немалой степени обязан Шлуге, остававшемуся на службе у Пруссии,
а позднее и империи как агент № 17. Принятое тогда же решение сделать разведывательный отдел
постоянной секцией ОКХ было, однако, реализовано на практике лишь в 1889 г. В дальнейшем служба
называлась отделом ШЬ, но была более известна как Nachrichtendienst (НД).
До этой реорганизации служба была разделена, и германская военная разведка оставалась
разделенной на две большие секции. Существование их отражало уязвимое географическое положение
страны, наличие потенциальных противников и необходимость планировать войну на два фронта -
проблемы, преследовавшие Германию в обеих мировых войнах. Одной секции поручалось наблюдать
за ситуацией на Западе (в первую очередь во Франции), другой - на Востоке (исключительно в России).
Служба разведки полковника Николаи
Разгромив в 1871 г. Францию Наполеона III (Наполеон III попал в прусский плен при Седане 2
сентября 1870 г., после чего 4 сентября в Париже вспыхнула революция, и заканчивала Франция войну
республикой. - Ред.), Пруссия проложила дорогу к объединению под своей эгидой всей Германии и
доминирующему влиянию на европейскую политику германского канцлера Отто фон Бисмарка. Три
последующих десятилетия Европа жила в условиях мира. В 1890 г. Бисмарка отправили в отставку, и
новый кайзер, Вильгельм II, заменил его армией чинуш, в результате чего пострадала военная разведка.
Отдел ШЬ законсервировал своего главного агента во Франции, № 17. Ни он сам, ни его контролеры в
Берлине еще не знали, что необходимость в его услугах возникнет лишь через сорок лет. Он продолжал
посылать отчеты в Берлин, но в активной шпионской работе не участвовал и со своим контролером, по
соображениям безопасности, встречался лишь раз в год. В НД понятия не имели, живет ли Шлуга в
Париже и жив ли он вообще.
В 1894 г. Франция заключила официальный союз с императорской Россией, что породило в Германии
страх быть окруженной. Этот страх и ощущение ненадежности благотворно отразились на положении
отдела военной разведки, поскольку расширившийся отдел ШЬ стал крупнейшей службой военной
разведки за пределами России. В городах, расположенных вблизи западных и восточных границ, были
размещены специальные офицеры разведки. На западе такими городами стали Мюнстер, Кобленц,
Мец, Саарбрюккен, Карлсруэ и Страсбург - отсюда велось пристальное наблюдение за Францией. На
востоке - против России - разведывательные посты расположились в Кенигсберге, Алленштейне,
Данциге, Познани и Бреслау, откуда осуществлялась шпионская деятельность на территории русской
части Польши (так называемый Привисленский край, как с 1888 г. именовалось в официальных
документах царского правительства Королевство Польское. - Ред.) и других западных губерний
России.
Отправленные шпионить за Францией и Россией, офицеры действовали практически в одиночку -
никакого вспомогательного штата им не полагалось. Поскольку в Генштабе постоянно испытывали
недостаток средств, деньги шпионам и агентам на ведение разведывательной работы на территории
потенциального противника выделялись неохотно. Обострение международного положения в конце
1890-х вынудило прижимистый германский Генштаб профинансировать расширение разведслужбы. К
1901 г. она включала в себя большой центральный штат, расположенный в Берлине, офицеров разведки
на границах и 124 платных агента, работающие в Британии, Бельгии, Швейцарии, Испании, Италии,
Люксембурге, Дании, Швеции и Румынии. Наличие столь внушительной разведывательной сети
позволяло Германии рассчитывать на раннее предупреждение о подготовке противника к войне,
включая доступ к мобилизационным планам.
Впрочем, преувеличивать влияние этих профессионалов не следует, поскольку большая часть работы
по-прежнему выполнялась германскими военными атташе, входившими в состав посольств и
дипломатических представительств, разбросанных по Европе. Самым крепким орешком в плане сбора
информации оказалась Франция, поскольку французы и в мирное, и в военное время видели в
Германии главного врага. Немецким офицерам, включая военного атташе в Париже, запрещалось, под
угрозой высылки, присутствовать на маневрах французской армии, что являлось в то время законным и
общепринятым методом сбора военных сведений. Запретительные меры французов вынудили военного
атташе майора Макса фон Шварцкоппена обратиться к шпионажу, подвергнув себя и посольство
опасности разоблачения и дипломатического скандала.
Укрепление военно-морской мощи Британии привлекло пристальное внимание отдела военной
разведки только в 1901-м, когда, согласно взаимной договоренности, в Лондон и Берлин были
назначены военноморские атташе. Это позволило немецкому военно-морскому атташе приступить к
сбору информации по британскому военному флоту. До тех пор главными источниками сведений о
могучем противнике служили документы британского парламента, отчеты о дебатах в палате общин и
свободная британская пресса. Сбором, сортировкой и анализом потока поступающей информации
занимались в Берлине шесть морских офицеров. В 1903 г. германское адмиралтейство предложило
службе разведки назначить по одному флотскому офицеру во все главные порты Британии для ведения
шпионской работы и составления подробных отчетов для германского военно-морского атташе в
Лондоне. Шаг этот привел к усилению напряженности в англо-германских отношениях и вызвал волну
шпиономании сначала в Британии, а затем и в Германии, волну, прокатившуюся по обеим странам и
породившую подозрительность и паранойю.
Одно из
крупнокалиберных осадных орудий Круппа. Службе разведки удалось утаить существование этих
орудий от французов и русских до начала Первой мировой войны
В 1908 г. в германском армейском руководстве все еще действовало положение о том, что
эффективным сбором информации вполне могут заниматься полевые офицеры, а рекогносцировку
следует сосредоточить исключительно в руках армейских кавалерийских частей. Такого рода
анахроничные представления о задачах и методах разведки превалировали до Первой мировой войны
во всех европейских армиях. Тем не менее НД продолжала расширяться и преобразовалась к тому
времени в следующие отделы: отдел 1 (Россия), отдел 3 (Франция и Бельгия), отдел 9 (Италия), отдел
10 (Австро-Венгрия), отдел 4 (иностранные крепости) и, наконец, «золушка» разведслужбы, отдел 7
(техническое развитие).
Николаи и отделы 1 и 3
Тогда, как и позже, серьезную проблему для Германии с точки зрения разведки представляла Россия.
Российское государство имело в своем распоряжении самую эффективную и грозную службу
внутренней безопасности, так называемую «охранку», «охранное отделение» (Отделение по охранению
общественной безопасности и порядка - орган тайной полиции в царской России, ведавший
политическим сыском. Охранные отделения были подчинены департаменту полиции и учреждались
при губернаторах, градоначальниках и обер-полицмейстерах. Первые охранные отделения были
созданы в 1881 г. в Петербурге, Москве и Варшаве. - Ред.), которое не только успешно преследовало и
уничтожало террористов-революционеров, но и ловило иностранных шпионов. Русские, в силу их
опыта и профессионализма в области разведки и контрразведки, относились к вопросам безопасности
очень внимательно и серьезно. Так, например, не отличавшаяся осмотрительностью во многих
вопросах Государственная дума (1906-1917) никогда не проводила открытых дебатов по вопросам
обороны, что было обычной процедурой для британского парламента. Офицерам отдела 1 приходилось
просматривать газеты, чтобы отыскивать в них отчеты о рассмотрении военных вопросов. К счастью
для немцев, их военный атташе в Санкт-Петербурге, капитан Бернхард фон Эггелинг, был человеком
компетентным, внимательным к запросам разведки и бдительно наблюдавшим за состоянием дел в
военной области. В результате служба разведки оценивала российскую армию не очень высоко и
считала ее медлительной, неуклюжей и придерживающейся скорее оборонительной стратегии, чем
наступательной.
Новый
спущенный на воду линейный крейсер (еще без палубных надстроек и вооружения) перед началом
Первой мировой войны. Решимость Германии построить мощный флот открытого моря усилила
напряженность между Лондоном и Берлином
В предвоенный период во главе отдела 1 долгое время стоял полковник Вальтер Николаи, бегло
говоривший на французском, русском и японском, что было значительным достижением для офицера
германской армии, в которой даже поверхностное владение французским считалось «знанием языка».
Проходя подготовку в академии (1901-1903), Николаи побывал со шпионской миссией в Польше, где
изучал оборонительные и мобилизационные способности русских и уточнял расположение
пограничных крепостей Ново-Георгиевска (совр. Модлин), Гродно, Ковно (совр. Каунас) и Варшавы.
По возвращении в Германию Николаи представил отчет в Генеральный штаб, который, находясь под
впечатлением от проделанной молодым офицером работы, произвел его в чин майора и назначил
главой отдела 1. Несмотря на масштаб поставленных задач, Николаи располагал мизерным бюджетом в
15 тысяч фунтов стерлингов и штатом из четырех офицеров. И вот эти люди противостояли самому
крупному из противников Германии. Российская угроза возрастала день ото дня на глазах озабоченных
наблюдателей в Берлине, вынуждая службу разведки пересматривать свои нелестные оценки состояния
императорской армии. (Русская военная доктрина была, в отличие от агрессивной германской,
оборонительной. - Ред.) Население восточной соседки вдвое превышало население Германии,
показатели промышленного производства превосходили аналогичные показатели Соединенных Штатов
Америки (абсолютные показатели производства в США были намного выше, но динамика развития и
особенно перспективы России были очень хорошими. - Ред.), а мобилизационные возможности
возросли с 1905 г. настолько, что передовые соединения русской армии могли быть собраны и готовы к
выдвижению на позиции уже на пятый день после получения приказа. Одновременно происходило
укрепление пограничных с Германией рубежей, что стало возможным благодаря Франции, которая
выделила восточному колоссу 1,2-1,5 миллиарда франков на строительство, модернизацию и
расширение российской железнодорожной системы. В связи с этими мерами опасность для немцев
возросла, поскольку теперь русские могли перебросить на свой западный фронт еще шесть дивизий из
Сибири. Такое развитие событий увеличивало для Германии риск продолжительной войны на два
фронта.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Мститель наносит удар
Полковник Николаи не сомневался, что российские и французские разведывательные службы тесно
сотрудничают в работе против Германии и что французская Deuxieme Вигеаи(бюро 2 Генерального
штаба, или военная разведка) имеет шпионов в германской армии. Николаи предполагал, что эти
шпионы уже выдали Франции детали плана Шлиффена, предусматривавшего достижение победы в
войне на два фронта. На самом деле копии плана Шлиффена добыла в сотрудничестве с военной
разведкой русская охранка. Уже перед началом войны офицер французской разведки, капитан
Ламблинг, трижды встретился с неким немцем, работавшим на русских и называвшим себя Le Vengeur
(Мститель). Встречаясь с Ламблингом в Париже, Брюсселе и Ницце, Мститель выбирал уединенные
места, куда являлся с забинтованным лицом. Однако, что бы ни думал капитан об этом маскараде,
Мститель передал ему не только весь план Шлиффена, но и детали развертывания, сосредоточения и
боевого порядка германской армии. Ламблинг оценил полученную информацию как вполне
достоверную, что подтвердилось и проверкой ее через другие источники.
Всю полученную от немца информацию отправили в Париж, где Генеральный штаб французской
армии, имевший репутацию команды блестящих аналитиков и стратегов, отверг план Шлиффена как
нереалистичный, посчитав Мстителя подсадной уткой. Сам факт неприятия ценнейших плодов
разведки позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых, он указывает на общую для всех
военных неспособность пользоваться информацией, предоставляемой им разведывательными
службами, и их скептическое отношение к сведениям, которые представляются им сомнительными
именно в силу своей важности. Во-вторых, случай с планом Шлиффена ясно демонстрирует печальную
для французов традицию полагаться в стратегическом планировании на опыт прошлого. Во время
войны 1870-1871 гг. немцы, уважая нейтралитет Бельгии, вторглись во Францию через Эльзас и
Лотарингию. Высшее французское командование почему-то решило, что и в будущей войне Германия
повторит тот же сценарий. Исходя из этого предположения, французы создали внушительную
оборонительную линию от бельгийской до швейцарской границы, разместив здесь все свои передовые
силы и разработав план 17, предусматривавший собственное наступление в качестве ответа на любое
германское вторжение.
Восстание на
Пасхальной неделе 1916-го. Ирландские республиканцы выступили против британцев. Пытаясь
предотвратить такого рода восстания, Британия в XIX в. учредила Особый ирландский отдел
От полного фиаско в области разведки Германию спасли героические усилия Николаи, благодаря
которым французам так и не удалось в полной мере оценить военную мощь Германии. К примеру,
русские и французы не узнали о существовании тяжелых рельсовых орудий Круппа, которые сыграли
решающую роль во взятии бельгийских и французских крепостей в 1914 г. и стали сюрпризом для
противника. Другой неожиданностью, обеспечившей успех осеннего наступления 1914 г., стал метод
развертывания немцами своих резервных дивизий, позволивший им не только создавать численное
преимущество, но и пользоваться элементом внезапности. Знали в отделе военной разведки и о тесном
военном сотрудничестве между Францией, Британией и считавшейся нейтральной Бельгией. Так,
бельгийцы разрешили французам создать на своей территории широкую сеть агентов, ставивших перед
собой, как следует из рапортов НД, одну простую задачу: шпионить за Германией.
НД Отделы 9 и 10
Основой дипломатической системы Германии был ее союз с Австро-Венгрией. Однако многоязычная
и ослабленная империя Габсбургов являлась не столько ценным военным союзником, сколько тяжким
бременем. Не внушала большого доверия и секретная служба Австро-Венгрии, поскольку глава ее
контрразведки, полковник Редль, был в 1909 г. изобличен как русский агент. Единственное, в чем не
приходилось сомневаться, - это верность правящей верхушки империи Германии. С другой стороны,
Италия, второй официальный союзник Германии, на деле не спешила вступать в войну на ее стороне.
НД пришла к такому выводу, наблюдая за отходом французских войск от итальянской границы, что
могло означать только одно: Рим договорился с Парижем не вступать в войну с Францией, пока та
вовлечена в боевые действия с Германией. Договоренность эта, разумеется, держалась в тайне от
немецких политиков и генералов.
Организационная структура германского отдела разведки Генерального штаба и его работа против
Франции и России отражают географическое и политическое положение Германии как
континентального государства, основу военной мощи которого составляют в первую очередь
сухопутные войска. Исходя из этого, было бы логично, если бы в борьбе с Францией и Россией
союзником Германии стала именно Британия. Тот факт, что такой союз не сложился, является
следствием серьезного стратегического просчета. На пороге XX в. Германия, прежде всего в лице
кайзера Вильгельма II и агрессивно настроенного гросс-адмирала, графа Альфреда фон Тирпица,
энергично стремилась построить второй по величине и первый по мощи военно-морской флот. Такая
политика представляла собой прямую угрозу глобальному превосходству военно-морских сил
Британии, и естественным ответом на нее стала широкомасштабная английская программа
кораблестроения.
Британцы сами убедили себя в существовании этой угрозы; на протяжении нескольких предвоенных
лет известные писатели создавали атмосферу страха, подозрительности и враждебности в отношении
Германии. Утверждалось, например, что немцы, используя преимущества защищенного побережья
Северного моря, могут предпринять попытку вторжения в Восточную Англию. Распространялась
версия, согласно которой доставке и высадке немецких войск на беззащитные британские берега будет
предшествовать выступление армии коллаборационистов и шпионов. В 1909 г. на заседании
Объединенного комитета разведки, собравшегося для обсуждения учреждения постоянной
разведывательной службы, один из сторонников этой меры, полковник Джеймс Эдмондс, заявил, что
немцы - грозный враг, поскольку рассматривают шпионаж как законную и неотъемлемую
составляющую войны. Серию военных побед Германии в предшествующем столетии он объяснил в
том числе и эффективностью и профессионализмом ее служб военной разведки. Отсутствие таковых у
французов стало, по его мнению, одной из главных причин их сокрушительного поражения в войне
1870-1871 гг. Эдмондс убежденно говорил о том, что, если служба военной разведки, профессионально
укомплектованная и должным образом финансируемая, не будет создана в Британии, страна разделит
участь Франции. Он также считал, что агенты германской разведки действуют на территории всей
Британии, по одному в каждом графстве; что каждый офицер разведки контролирует нескольких
платных германских агентов и предателей-британцев, посылающих донесения либо в германское
посольство в Лондоне, либо непосредственно в отдел разведки Генштаба в Берлине. Сравнивая две
страны, Эдмондс противопоставлял строгий контроль, наблюдение за иностранцами и их регистрацию
в рейхе отсутствию какого-либо контроля в либеральной Британии. Опасения полковника трудно
назвать безосновательными - вопреки противоположным утверждениям некоторых современных
авторов.
Кильского канала позволило крупным военным кораблям беспрепятственно проходить из Северного
моря в Балтийское. Канал стал одной из целей британской разведки МИ-6 (СИС)
Вообще-то Британия уже предприняла кое-какие меры в этом отношении. Столкнувшись с
террористической угрозой со стороны Ирландского республиканского братства (ИРБ) и других
националистических группировок, Скотленд-Ярд организовал особый ирландский отдел, целью
которого было обеспечение внутренней безопасности и который, хотя и в значительно меньшем
масштабе, напоминал российскую охранку. Многих британцев такое сравнение возмутило бы, но
определенные черты сходства присутствовали.
Другим толчком к созданию новой секретной службы послужили военные неудачи Британии во
время Англо-бурской войны 1899-1902 гг., явившиеся следствием недостатка точной и своевременной
информации. Таким образом, существовали политические и военные причины, требовавшие
неотложного учреждения разведывательной службы в рамках более профессиональной и
структурированной системы.
С началом Первой
мировой войны в Британии были интернированы все «подозрительные лица», среди которых оказались
и агенты германской разведки
Было бы ошибкой думать, что Британия не располагала никакой разведслужбой до 24 июля 1909 г.,
когда были созданы МИ-5 (Британская секретная служба) и МИ-6 (Секретная разведывательная
служба). В 1887 г. появились должности директора военной разведки (ДМИ) и более влиятельного
директора флотской разведки (ДНИ). До 1909 г. отдел флотской разведки оставался единственной
должным образом организованной британской секретной службой. В мае 1909 г. капитан Реджинальд
Блинкер Холл организовал в высшей степени успешную «фотографическую поездку» в Киль, в которой
его сопровождали капитан Тренч (ВМФ) и лейтенант Брендон (морская пехота). Годом позже Брендон
и Тренч вернулись - теперь их целью были береговые укрепления - на острове Боркум, но на этот раз
бдительная немецкая полиция сочла слишком пристальным интерес двух «туристов» к военным
объектам. Арестованные, оба получили по четыре года тюремного заключения. Во время Первой
мировой войны СИС [1 - Secret Intelligence Service (SIS) - секретная разведывательная служба (МИ-6).]
доставила немцам немало проблем, причем главной помехой для немецких шпионов в Британии стала
ответственная за контрразведку секция 5 военной организации сэра Вернона Келла (МО-5). Летом 1920
г. британцы попытались осудить за шпионаж лейтенанта Зигфрида Хелма. Попытка провалилась.
Двумя годами позже немецкий перебежчик по имени Карл Хентшель выдал информацию, которая
привела к задержанию и осуждению артиллериста военно-морского флота Джорджа Паррота. В 1909 г.
особый отдел установил, что «почтовый ящик» германской НД для агентов в Британии управляется
лондонским парикма* censored* ом по имени Карл Густав Эрнст из его заведения на Каледониен-Роуд.
Отдел перехвата писем, проверив всю корреспонденцию, установил личность членов шпионского круга
Эрнста. В ходе расследования подтвердились худшие опасения: парикма*censored*ская действительно
оказалась «почтовым ящиком» германской НД в Британии, причем «ящиком» чрезвычайно активным.
Враги Фатерланда, 1914-1918 гг.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
28 июня 1914 г. член сербской шпионско-террористической организации «Черная рука» (Гаврила
Принцип, 1894-1918, был членом филиала «Черной руки», организации «Млада босна». - Ред.)
застрелил в Сараеве, столице Боснии и Герцеговины (оккупированной Австро-Венгрией в 1878 г. и
аннексированной в 1908 г. - Ред.), наследника австровенгерского престола, эрцгерцога Франца-
Фердинанда. Через месяц разразилась Первая мировая война (28 июля Австро-Венгрия объявила войну
Сербии, 1 августа Германия объявила войну России, 3 августа Франции и Бельгии, а 4 августа Англия
объявила войну Германии. - Ред.). МО-5 получил возможность предпринять решительные меры против
германских шпионов и агентов в Британии. Первая операция в англо-германской «войне теней»
началась на рассвете 4 августа, когда сотрудники особого отдела ворвались в парикма* censored* скую
на Каледониен-Роуд. Эрнста арестовали, и в тот же день в тюрьму за ним последовали еще два десятка
немецких шпионов. В ноябре 1914 г. Центральный уголовный суд приговорил его к смертной казни. 5
августа, на следующий после налета на парикма*censored* скую день, в действие вступил Закон о
регистрации иностранцев, позволивший МО-5 в сотрудничестве с особым отделом задержать около
двухсот германских агентов, а министерству внутренних дел интернировать 32 тысячи «враждебных
иностранцев». Во время Второй мировой войны британскому правительству пришлось снова
обратиться к этой эффективной и уже проверенной на практике политике. Политика эта подверглась
резкой критике в обществе, но с точки зрения контрразведки была вполне оправданной. Все
остававшиеся на свободе иностранцы - враждебные, нейтральные и дружественные - должны были
зарегистрироваться в полиции. Как мы уже видели, опасения британцев по поводу вражеских шпионов,
прячущихся в массе проживающих на территории страны иностранцев, имели под собой серьезные
основания.
Пока процесс регистрации иностранцев набирал силу, Главное почтовое управление продолжало
следить за телеграфной корреспонденцией. Внимание чиновников привлекла телеграмма от
американца по имени Чарлз Лоди некоему Адольфу Буркхарду в Стокгольме с поздравлениями по
случаю военных неудач Германии. Цензоры почтового ведомства стали отслеживать всю переписку
Буркхарда, тогда как МО-5 установила наблюдение за Лоди. Прибывший в Шотландию с
американским паспортом Лоди был арестован в начале октября 1914 г. Он оказался Карлом Хансом
Лоди, отставным лейтенантом военноморских сил Германии. Все его зашифрованные сообщения
Буркхарду были перехвачены. Все, за исключением одного, в котором говорилось о якобы
переправленных в Шотландию и находящихся на пути в Бельгию - на помощь союзникам - русских
частях. Неудивительно, что Лоди признали виновным и 6 ноября 1914 г. расстреляли в лондонском
Тауэре. Тот факт, что шпиона расстреляли, а не повесили, как обычного преступника, объяснялся
просто: он был германским офицером и действовал из патриотических побуждений. Оценил ли Лоди
этот джентльменский жест, осталось неизвестным.
Критикам поведения британских властей в отношении оказавшихся на их территории иностранцев
следует помнить о том, что немцы поступали точно так же и без всяких церемоний отправляли за
решетку или в лагеря временного содержания своих иностранцев.
Ответом на британскую германофобию стала шпионская лихорадка в Германии, жертвами которой
пали начиная с 1912 г. (в основном все же с 1914-го. - Ред.) миллионы людей. Частные лица,
журналисты, бизнесмены и туристы из Франции, России и Британии воспринимались широкими
слоями населения как потенциальные шпионы и вражеские агенты. Германские контрразведчики,
действуя в тесном сотрудничестве с полицией, брали на заметку все подозрительное. За годы войны
примерно 235 британских агентов были признаны виновными в шпионаже и попали в тюрьму. Из них
лишь трое оказались британцами, один был перуанцем, а 46, как ни странно, французами.
На Восточном фронте
Полковник Николаи с успехом воспользовался услугами тех, кого в Германии называли
Spannungsreisende, или «наблюдателями-путешественниками»: гражданскими, волонтерами, туристами,
отставными офицерами (как Лоди) и бизнесменами, оказавшимися в момент начала войны на
вражеской территории. Одним из таких «наблюдателей-путешественников» был представитель
компании «Пирене», американский бизнесмен Уилберт И. Страттон, путешествовавший по России
летом 1914 г. По пути в Санкт-Петербург Страттон обратил внимание на поезда с русскими солдатами,
шедшие в направлении границы с Восточной Пруссией. Добравшись до телеграфной станции, он
отправил в Берлин отчет о своих наблюдениях. Будучи ценным агентом службы разведки в Санкт-
Петербурге и Стокгольме, он, однако, отказался от рискованного перевода в Британию. Успех
Страттона уравновешивался, на что указывал своим подчиненным и сам Николаи, тем фактом, что
охранка и русская разведка знали о немецких приграничных районах больше, чем сами немцы.
Мата Хари,
роковая женщина, ставшая символом женщины-шпионки. Будучи в действительности весьма неумелой
германской шпионкой, она заплатила жизнью за клеймо двойного агента. Была расстреляна в октябре
1917 г. в Венсенском лесу
Весь Восточный фронт защищала, по сути, одна-единственная 8-я армия под командованием
генералов Гинденбурга и Людендорфа. Для того чтобы остановить русское наступление в Восточную
Пруссию, этим двум командующим требовались надежные разведывательные данные. Благодаря
развитию беспроводной связи немцы добились крупного успеха. Прилежные и хорошо обученные
радиоспециалисты 8-й армии прослушивали радиопереговоры противника, и именно эти перехваты
позволяли предвидеть все шаги русских. (А развитая железнодорожная сеть Восточной Пруссии
позволила сосредоточить силы сначала против 2-й армии Самсонова, а после ее разгрома - против 1-й
армии Ренненкампфа. - Ред.) 2-я армия генерала Самсонова потерпела поражение в сражении у
Танненберга в конце августа, а затем 1-я армия генерала Ренненкампфа понесла тяжелые потери и уже
в середине сентября отступила на российскую территорию. Разъяренные таким ходом дел
националисты в России подозревали измену (не замечая отсутствия дисциплины в радиопереговорах и
вопиющей некомпетентности). Чучело Ренненкампфа предали публичной казни. Немецкая община в
России, намного более крупная и зажиточная, чем в Британии, сделалась объектом для нападок не
только со стороны националистов и ксенофобов, но и мишенью для официальных властей, включая
полицию и секретные службы.
Западный фронт
План Шлиффена предусматривал массированное наступление через Бельгию в обход
оборонительных сооружений вдоль франкогерманской границы с тем, чтобы охватить Париж как бы
огромным серпом. Когда над Брюсселем нависла опасность оккупации, британцам пришлось спешно
эвакуировать свой разведывательный пост на улице Гашар. Вся британская разведывательная сеть в
Западной Европе оказалась вдруг разорванной. Глава СИС адмирал Мэнсфилд Смит-Камминг был
вынужден создавать ее заново, используя в качестве базы нейтральную Голландию, где под контролем
четырех департаментов работало около 300 агентов. Большинство их, будучи голландцами, незаметно
перешли через границу в оккупированную Бельгию. С целью остановить эту инфильтрацию германская
НД организовала в Антверпене свое крупнейшее в Западной Европе отделение, поставив во главе его
«фрейлейн Доктор», Эльзбет Шрагмюллер. Именно антверпенское отделение стало самым
эффективным во всей германской разведывательной сети на Западе и контролировало работу 62 из всех
337 агентов.
Ни один шпион в истории не удостоился такой славы - или бесславия, - как Мата Хари, женщина
трагической судьбы, германская «мастерица шпионажа», расстрелянная французами в октябре 1917 г.
На суде, состоявшемся несколькими месяцами ранее, французские обвинители утверждали, что эта
беспринципная красавица втерлась в доверие к нескольким высшим генералам и политикам, имея
целью выведать и передать врагу военные секреты Франции. Казнив Мата Хари, французы убедили
себя в том, что уничтожили одного из самых опасных и искусных шпионов, действовавших на их
территории.
Правда, стоящая за легендой о Мата Хари, не столь романтична и более трагична. Голландка Мата
Хари, урожденная Гертруда Зеле, взяла экзотичное сценическое имя во время пребывания на острове
Ява, в голландской Ост-Индии, нынешней Индонезии. Прибыв в 1905 г. с дочерью в Париж, она
покорила французскую столицу как эротическими танцами, так и «услугами», которые оказывала
богатым господам после выступлений. Являлась ли эта танцовщица и * censored* тка шпионкой в
действительности, сказать трудно. Полковник Гемпп, глава абвера, сменившего после войны службу
армейской разведки, уверял, что Мата Хари не была ничьей шпионкой и уж определенно не работала
на Германию.
На самом деле Гертруда сохраняла верность трем Любовям своей несчастной жизни: дочери,
русскому любовнику и приютившей ее стране, Франции. Она хотела служить Франции в качестве
агента, но контрразведка посчитала уроженку нейтральной Голландии ненадежной особой. Тогда
Гертруда решила действовать на свой страх и риск. В начале 1916 г. она «поддалась» на уговоры шефа
германской разведки в Кельне, фон Мирбаха, который передал ее для обучения капитану Ресслеру из
дюссельдорфского отделения службы разведки. Курс интенсивной подготовки новоявленный агент Н-
21 прошла в Антверпене у герра Хаберзака.
По завершении курса ее отправили в Мадрид, взявший на себя роль ключевого нейтрального игрока в
Первой мировой войне. Полезными ископаемыми и промышленной продукцией Испании пользовались
обе стороны, а ее порты были необходимы Германии для ведения подводной войны на Средиземном
море. Подобно швейцарскому Берну и другим нейтральным европейским городам, Мадрид стал одним
из шпионских центров Старого Света.
В логове льва
Вступив в этот рассадник интриг, наивная и неопытная (в разведке, естественно) Гертруда сумела
добиться внимания и попасть в постель германского военного атташе в Мадриде Ганса фон Калле. Она
рассчитывала получать от него информацию, которую можно было бы передавать в Париж. Калле,
однако, раскусил ее с самого начала. Он не поверил в то, что она служит только Германии, и не
пленился ее увядающей красотой. Зная, что оно пройдет через руки французских цензоров, Калле
отправил в Берлин письмо, в котором сообщил о скором прибытии в Париж агента Н-21. Французы
быстро смекнули, что к чему.
Едва Гертруда сошла с мадридского поезда, как ее тут же арестовали агенты Сюрте. Истории о том,
что она желает служить Франции в качестве двойного агента, они не поверили. 24 июля 1917 г. Мата
Хари была отдана под суд и, несмотря на все протесты, уверения в невиновности и отсутствие веских
улик, признана виновной и приговорена к смерти за шпионаж. Серым октябрьским утром того же года
ее расстреляли в Венсенском лесу под Парижем.
Тайная война шла и за германскими траншеями Западного фронта. Несмотря на первоначальные
трудности во взаимоотношениях с бельгийцами, СИС создала успешно работающую разведывательную
сеть как в самой Бельгии, так и в Северной Франции. Весьма эффективным методом сбора данных
оказалась посылка воздушных шаров с опросниками. Союзники создали несколько так называемых
«железнодорожных транспортных групп», наблюдавших за передвижением немецких войск. Одна
такая сеть, «Франкиньоль», была раскрыта, когда отдел военной разведки обратил внимание на
подозрительную активность вдоль железнодорожного перегона между бельгийским Ланакеном и
голландским Маастрихтом.
Инфильтрация в лагеря военнопленных
Немцы первыми стали применять внедрение в группы сопротивления на оккупированных
территориях двойных агентов и информаторов. Удавалось им проникать и в ряды военнопленных, в
лагеря которых засылались владеющие английским агенты. Один такой агент под видом бежавшего из
плена британского военнослужащего проник в организацию спасения военнопленных, руководили
которой британская медсестра Эдит Кавел и бельгиец Филипп Бакк. Они были арестованы,
приговорены к смерти германским военным трибуналом и расстреляны 10 октября 1915 г. Британская
пресса подняла шумную кампанию, возбуждая ненависть к «кровавым фрицам» и еще более кровавому
кайзеру. С точки зрения имиджа для немцев и их секретной службы эта история стала настоящей
катастрофой.
В других областях разведки немцы выступили подлинными первопроходцами. Некоторые новые
изобретения нашли интересное применение в работе НД. После успешной летней кампании 1917 г. на
Восточном фронте (из-за разложения отдельных войсковых формирований русская армия, имевшая к
этому времени для победы все необходимое, потерпела неудачу в ходе июньского наступления и даже
была отброшена в Галиции. Главной причиной разложения был разрушительный приказ № 11
Петроградского совета, лишавший офицеров рычагов власти. - Ред.) при Генеральном штабе был
создан под началом 32-летнего капитана Людвига Фойта радиоотдел (Запад) и отдел криптоаналитики.
Результаты не заставили себя долго ждать, поскольку британцы и французы, ничему не научившиеся
на отрицательном опыте своих русских союзников, проявляли поразительную откровенность в
радиопереговорах, касавшихся перемещения и развертывания войск. К несчастью для немцев,
французы и англичане лучше шифровали свои радиодонесения, а легендарная «Комната 40»
британского адмиралтейства даже смогла взломать германские шифры. В ответ немцы атаковали
полевые телефонные сети союзников. 32-летний телеграфный инспектор Отто Арендт изобрел
хитроумное прослушивающее устройство, которое улавливало и усиливало обратные токи, благодаря
чему немцы получили возможность прослушивать полевые телефоны союзников. К 1918 г. на
Западном фронте действовало 292 таких устройства.
Собранная такими способами информация передавалась в отдел иностранных армий, во главе
которого стоял майор фон Раух. Прослушивая полевые телефоны противника, допрашивая пленных и
используя воздушную разведку, немцам удалось предсказать британское наступление на Сомме в 1916
г. (А вот Брусиловский прорыв 1916 г. немцам и австрийцам вычислить не удалось. В результате
австро-венгры и немцы потеряли 1,5 миллиона человек убитыми, ранеными и пленными (в том числе
1450 тысяч пленных) против около 0,5 миллиона убитых раненых и пропавших без вести в русской
армии. - Ред.)
В дополнение к НД фронтовое командование на Западе и Востоке располагало собственными
разведывательными подразделениями. Кроме того, ВМФ Германии имел свою разведслужбу, сходную
с НД. Ее штаб-квартира располагалась в Неймюнстере, где под началом лейтенанта Мартина Брауна
состояло почти 500 офицеров и служащих. Браун также установил 24 прослушивающих поста вдоль
германского побережья Северного моря.
Орудие сдерживания и
нападения: германский флот открытого моря. На борту каждого боевого корабля во время Первой
мировой войны находились офицеры разведки
Офицеры разведки находились на борту каждого корабля ВМФ Германии. Именно комбинация этих
факторов позволяла командованию германского флота открытого моря быть в курсе маневров
британского Грандфлита (Большого флота) в ходе Ютландского сражения в 1916 г. (Германский флот,
уступавший в силах английскому, в ходе Ютландского сражения 31 мая - 1 июня 1916 г. сумел нанести
врагу большие потери и отойти (немцы потеряли 2551 убитыми и 507 ранеными, 6,8 % личного
состава, 1 устаревший линкор, 1 линейный крейсер, 4 легких крейсера и 5 эсминцев. Англичане
потеряли 6097 убитыми, 510 ранеными, 177 пленными, 11,4 % общей численности личного состава
команд, 3 линейных крейсера, 3 броненосных крейсера и 8 эсминцев). - Ред.)
Решить, была работа НД успешной или провальной, не так-то просто. В чем-то немецкая разведка
преуспела, в чем-то потерпела поражение. В целом Николаи мог гордиться и собой, и достижениями
своей службы во время Первой мировой войны. Впоследствии абвер пытался имитировать стиль и
методы предшественницы. Германская разведка, хотя ее усилия и не привели к победе Германии в
войне 1914-1918 гг., получила ценные уроки, пользу от которых извлекла в будущем. К сожалению,
Николаи не увидел новую службу в действии. Впав в немилость у нацистов, он оказался одной из
многочисленных их жертв после того, как они пришли к власти в Германии.
в один из городов в Судетской области в октябре 1938 г.,
жителей-немцев
Германская военная колонна входит
встречая горячий прием со стороны местных
Глава 2
Подготовка к войне
У мужчины средних лет есть три способа развлечься: завести любовницу, купить красный
спортивный автомобиль или стать шпионом. Каждый раз, когда он проносится по улице в красном
спортивном автомобиле, испытываешь чувство благодарности за то, что он пытается устроить стильное
самоубийство, а не совершить адюльтер или государственную измену.
Американская шутка
После поражения Германии в Первой мировой войне и падения Второго рейха возникшая на его
руинах Веймарская республика желала полностью порвать с прошлым. Новой Германии требовалась и
новая разведывательная служба, которая не была бы слепым инструментом откровенно агрессивного
государства. Вместо этого она должна была бы заниматься контрразведкой и по мере возможности не
вести активной шпионской деятельности. 21 января 1921 г. германская военная разведка возродилась в
форме абвера во главе с полковником Гемппом. (Официально абвер образован в 1919 г. правительством
Веймарской республики. - Ред.) Ветеран НД, проходивший подготовку у самого Николаи, полковник
был именно тем человеком, который и требовался для этой работы. Вот только сравнивать новую
службу с НД времен мировой войны не имело смысла: штат состоял из трех офицеров Генерального
штаба, шести других офицеров и небольшого числа канцелярских служащих, работавших в ее штаб-
квартире. Кроме того, абвер имел по одному офицеру в каждом из семи военных округов, на которые
делилась территория страны. Оснащение также оставляло желать лучшего: не было ни радио, ни
мастерской по изготовлению документов, ни прочих ресурсов, необходимых любой разведслужбе для
должного исполнения своих функций. В 1933 г. Гемппа сменил капитан Конрад Патциг, служивший
прежде на флоте и абсолютно неподготовленный к новой должности. Назначили его только потому,
что абвер с карьерной точки зрения представлял собой тупик и желающих возглавить его в армии
просто не нашлось. Так на должность начальника разведки попал офицер флота.
Канцлер Германии Адольф Гитлер выступает с речью
перед активистами молодежной организации гитлерюгенд в 1934 г.
Человек прямой и резкий, остававшийся в душе далеким от политики моряком, Патциг оказался явно
не на своем месте. Он откровенно выказывал презрение к нацистам, их вождю и их методам, что никак
не способствовало сотрудничеству службы с новыми властями Германии. Порядочный и честный,
Патциг постоянно конфликтовал с Генрихом Гиммлером, рейхсфюрером СС и главой гестапо, а также
его заместителем Рейнхардом Гейдрихом. Те жаловались - сначала Гитлеру, потом военному министру
генералу Бломбергу. В конце концов Бломберг не выдержал давления и уволил Патцига. Но кем его
заменить? Гросс-адмирал Редер, главнокомандующий ВМС (Kriegsmarine), намеревался сохранить
абвер в сфере своего влияния. Проблема заключалась в том, чтобы найти достойную кандидатуру.
Желание занять освободившееся место выразили лишь несколько молодых офицеров; к тому же
преемник Патцига должен был иметь хотя бы некоторый опыт работы в разведке. После некоторых
раздумий выбор Редера пал на капитана Вильгельма Франца Канариса, который ожидал отставки и
перевода на должность начальника военно-морской базы Свинемюнде. Когда Редер попросил его
возглавить разведывательную службу, Канарис, человек честолюбивый и энергичный, сразу же ответил
согласием и поспешил в Берлин. В занесенной снегом штаб-квартире абвера на улице Тирпицуфер
капитан появился 1 января 1935 г. Отставленному Патцигу пришлось прервать праздничный отпуск.
Придя на службу в 10:00, он ввел нового шефа в курс дел. Во время разговора в кабинете Патцига
последний откровенно объяснил Канарису, во что тот ввязался, и рассказал о своих стычках с
Гиммлером и Гейдрихом. В ответ Канарис, демонстрируя не вполне уместную самонадеянность,
сдержанно улыбнулся: «Я - неисправимый оптимист. Что касается этих парней, думаю, я знаю, как
вести себя с ними». Задетый за живое надменностью собеседника, Патциг сказал: «Если вы
действительно так думаете, капитан, то должен с сожалением заметить, что этот день есть начало
вашего конца». К несчастью для Канариса, мрачное пророчество Патцига оказалось верным.
Секретная штаб-квартира
После разговора в кабинете Патциг устроил преемнику ознакомительную экскурсию. По стандартам
Третьего рейха штаб-квартира абвера не производила сильного впечатления. Она размещалась в двух
зданиях на набережной Тирпиц, по адресу Тирпицуфер, 76-78, возле канала Ландвер в центре Берлина.
Тесные помещения, темные коридоры, крохотные кабинеты придавали учреждению сходство с
крольчатником. С другой стороны, неприметность есть неотъемлемая черта спецслужбы. Кроме того,
штаб-квартира абвера соединялась со зданием Генерального штаба, расположенного за углом, на
Бендлерштрассе, так что, если сотрудник разведки хотел встретиться с кем-то из ОКХ, он мог сделать
это, не выходя на улицу. Ни для кого не являлось тайной, что иностранные агенты, особенно
французские и польские, постоянно болтались на Бендлерштрассе, наблюдая за всеми, кто входит и
выходит из здания. Эти «бездельники с умыслом» даже пытались подслушивать разговоры, а потому
молчание во время прогулок в данном квартале представлялось мерой необходимой и оправданной.
Канарис обосновался в небольшом, бедно обставленном кабинете со старым письменным столом и
картотечным шкафом, к которым позже добавились две картины. Одна была портретом генерала
Франко с его собственной подписью, другая изображала некоего японского демона - ее подарил
японский посол в Берлине барон Осима.
Такова была штаб-квартира абвера, но что за люди работали в различных его отделах? Отдел 1,
возглавляемый полковником Пикенброком и располагавший внушительной шпионской сетью в странах
Бенилюкса, Франции, Австрии, Польше и Чехословакии, не только занимался сбором информации, но
и устанавливал контакты и оказывал содействие прогерманским элементам в этих странах. Самым
большим и наиболее активным в надвигающейся войне был отдел 2, ведавший «специальными
операциями», в частности рейдами коммандос и саботажем. Во главе его с начала 1938 г. стоял
полковник Эрвин фон Лахоузен, австрийский офицер-разведчик, служивший ранее в бундершире
(австрийской армии). Генерал-майор фон Бентивеньи командовал контрразведывательным отделом 3,
ставшим впоследствии чрезвычайно эффективной частью абвера. Отдел этот, в свою очередь, делился
на подотделы, специализировавшиеся на дезинформации (абвер 3D) и проникновении в иностранные
спецслужбы (абвер 3F). В 1942 г. отдел 3F сыграл ключевую роль в выявлении и уничтожении
«Красной капеллы», советской шпионской организации, действовавшей в Берлине и Западной Европе.
Администрация абвера, или отдел Z, помещалась на верхнем этаже одного из зданий и возглавлялась
полковником Гансом Остером. Экстраверт и убежденный антифашист, он не скрывал своих чувств к
Гитлеру и его команде и регулярно, с разрешения Канариса или без такового, уведомлял разведслужбы
Британии и Франции о намерениях Эмиля (таков был один из псевдонимов Гитлера).
Личные секретные службы Гитлера
Мало кто понимает, что Гитлер был в душе революционером и потому никогда не симпатизировал и
не доверял высшему военному командованию Германии и его представителям. Желая обеспечить себя
альтернативным абверу источником информации, фюрер обратился за помощью к своей проверенной
«черной гвардии», СС (Schutz Staff'd). Служба безопасности и разведки СС, СД (Sicherheitsdienst), была
учреждена еще до прихода Гитлера к власти, и с 1931 г. ею руководил Рейнхард Гейдрих. После того
как Гитлер стал в 1933 г. канцлером, СД сделалась частью зипо, или полиции безопасности
(Sicherheitspolizei), которая тесно сотрудничала с грозной тайной государственной полицией (Geheime
Staatspolizei), более известной как гестапо.
Штаб-квартира
абвера в Берлине, расположенная на Тирпицуфер, возле канала Ландвер, неподалеку от
Бендлерштрассе
Три эти организации являлись частью «трехголового чудовища» Гиммлера, секретной службы,
которой было суждено внушить страх не только гражданам Германии, но и всем народам Европы,
имевшим несчастье оказаться под каблуком нацистского сапога. Симбиоз гестапо и СД
просматривается даже в расположении этих учреждений. Ни для кого не было секретом, что штаб-
квартира гестапо размещается в здании № 8 по Принц-Альбрехтштрассе. Угроза прокатиться по
данному адресу воспринималась берлинцами и немцами вообще настолько серьезно, что даже самые
крепкие мужчины могли дрогнуть и потерять самообладание. Менее известен тот факт, что главное
управление СД соседствовало со штаб-квартирой гестапо, помещавшейся во дворце Гогенцоллернов по
адресу: Вильгельмштрассе, 102. Сотрудников себе Гейдрих набирал из орпо (Ordnungspolizei),
регулярных полицейских сил Третьего рейха, и крипо, криминальной полиции (Kriminalpolizei).
Области ответственности СД
В соответствии с двумя широкими областями ответственности СД делилась на две части: внутренняя
СД (III управление РСХА) тесно сотрудничала с гестапо (IV управление РСХА) в наблюдении за
группами, вызывавшими особое недовольство нацистского режима: евреями, социалистами, масонами,
коммунистами, убежденными христианами, консерваторами (реакционерами) и всеми, кто был так или
иначе связан с ними. III управление, внутренняя СД, конкретно группа ШВ, например, занималось
евреями параллельно с департаментом (группой) IVB гестапо. Подобные отделы и подотделы
(например, подгруппа IVB4, занимавшаяся «окончательным решением» еврейского вопроса под
руководством Адольфа Эйхмана. - Ред.) работали и с другими группами. Внутри страны большую
помощь агентам СД оказывали своими доносами широкие круги добровольных помощников из числа
простых граждан.
По мере расширения Третьего рейха за счет стран Центральной Европы перед спецслужбами встала
еще одна важная задача: составление списков немецких эмигрантов, нашедших убежище в Австрии и
Чехословакии. Шпионажем за границей, главным образом в соседних с Германией странах, занималось
VI управление РСХА, внешняя СД. В его арсенале были саботаж, подрывная деятельность, сбор
разведданных и, в отдельных случаях, убийства. Предполагалось, что внешняя СД будет сотрудничать
с абвером, но две эти организации вели себя как непримиримые соперники. Более того, Канарис
отказывался выделять своих агентов для участия в некоторых проводимых СД операциях и
категорически возражал против убийства германских политических эмигрантов. (Деятельность СД
охватывала все сферы от идеологии до экономики как внутри страны, так и за рубежом. - Ред.)
Нацистскую
Германию невозможно представить без гестапо. На снимке - группа подозреваемых перед отправкой
на допрос в штаб-квартиру гестапо
СД и гестапо: партнеры по преступлениям
Щупальца СД и гестапо проникли во все сферы частной и общественной жизни Германии, создавая
гнетущую атмосферу страха и подозрительности. В 1936 г. СС, уже наделенная в 1933 г., после
объявления Гитлером чрезвычайного положения, большими полномочиями, получила еще больше
власти в вопросах государственной безопасности и стала, по сути, организацией над законом.
Полицейские силы были поделены на гражданскую службу орпо и зипо, составными частями которой
являлись крипо, СД и гестапо. После создания в 1939 г. РСХА (Reichs sicherheitshauptamt), Главного
управления имперской безопасности, полиция уже не находилась более под контролем гражданского
министерства внутренних дел, но подчинялась СС и РСХА. Эта реорганизация превратила Гиммлера в
одного из самых влиятельных людей Германии.
Гестапо (IV управление РСХА) возглавил генерал СС Генрих Мюллер, более известный как «гестапо-
Мюллер», человек, не принадлежавший к нацистской партии и даже симпатизировавший ранее
коммунистам. После возвышения Гитлера он быстро переориентировался, но продолжал восхищаться
коммунистами, ГУЛАГом, лично Сталиным и его секретной полицией - НКВД (с 1923 по 1934 г. -
ОГПУ). Гестапо Мюллер пытался строить по образцу НКВД и в некотором смысле достиг цели,
учредив камеры пыток, создав сети агентов и информаторов и широкую систему тюрем. В отличие от
СД гестапо сосредоточило усилия на внутренних делах: контрразведке и уничтожении противников
рейха. К 1944 г. в организации Мюллера состояло 40 тысяч агентов и штатных сотрудников,
распределенных по шести группам, и оно было представлено во всех оккупированных и нейтральных
странах Европы.
(А, В, С, Д, E, F, IVA: противники нацизма - марксисты, коммунисты, реакционеры, либералы. Меры
против саботажа и меры общей безопасности. Группа IVA имела в своем составе до шести подгрупп.
IVB: политическая деятельность католической и протестантской церквей, религиозные секты, евреи,
франкмасоны. Делилась на пять подгрупп.
IVC: защитительные интернирования, превентивные задержания. Печать. Дела партии. Составление
досье. Картотека.
IVD: территории, оккупированные Германией. Иностранные рабочие в Германии. Подгруппа IVD4
ведала западными территориями - Нидерланды, Бельгия, Франция.
IVE: контрразведка. Шесть подгрупп:
IVE1 - общие вопросы контрразведки и контрразведка на заводах рейха;
IVE2 - общие экономические вопросы;
IVE3 - страны Запада;
IVE4 - северные страны;
IVE5 - страны Востока;
IVE6 - страны Юга.
IVEF: приграничная полиция. Паспорта. Удостоверения личности. Полиция для надзора над
иностранцами.
С 1943 г. шеф IV управления Генрих Мюллер имел в своем распоряжении дополнительную
независимую группу «Реферат К», которая контролировала процесс централизации разведданных. -
Ред.)
Ни СД, ни абвер не могли обойтись в контрразведывательной работе без помощи этого зловещего
ведомства. В оккупированной Европе гестаповцев, этих подручных нацистского режима, боялись и
ненавидели даже сильнее, чем эсэсовцев.
Красная угроза
Гитлер пришел к власти отчасти благодаря разглагольствованиям о коммунистической угрозе. После
захвата нацистами власти первоочередной задачей гестапо, действовавшего в сотрудничестве с СД,
стало уничтожение влиятельной Коммунистической партии Германии, руководителем которой был
Эрнст Тельман. КПГ была крупнейшей компартией за пределами СССР, а Берлин являлся центром
советского шпионажа в Европе. После февраля 1933 г. советские оперативники перебрались в
Амстердам, Прагу и Париж. Между тем гестапо и СД занялись истреблением коммунистического
подполья. Огромное число коммунистов было задержано и помещено в возникающие в большом
количестве концентрационные лагеря, однако полностью истребить сеть коммунистических ячеек так и
не удалось. КПГ продолжала оказывать режиму сопротивление, порой весьма активное. И все же
большинство членов партии предпочли отказаться от марксистской версии социализма в пользу более
националистической, гитлеровской. Среди тех, кто примкнул к нацистам после 1933 г., оказалось
немало бывших бойцов «Рот Фронта» и старых коммунистов. Тех, кто демонстрировал должный
уровень лояльности, о прошлом не расспрашивали, хотя в свете последующих событий гестапо и СД
следовало бы пристальнее присмотреться к биографиям некоторых нацистов и все же постараться
выяснить, на чьей стороне истинные симпатии таких «красных». Правда же в том, что гитлеровская
Германия кишела (автор сильно преувеличивает. - Ред.) коммунистами и им сочувствующими. Эти
сочувствующие с готовностью помогали Москве в ее разведывательной войне против Третьего рейха,
войне, в которой советские спецслужбы оказались намного способнее и профессиональнее
противостоявших им германских.
Неудобное партнерство
На протяжении 1920-х гг. европейские государства с опаской и подозрением присматривались и к
Советскому Союзу, и к Веймарской республике, режимам, пришедшим на смену двум рухнувшим в
ходе Первой мировой войны империям. В 1922 г. два этих государства подписали Рапалльский
договор, по которому каждая из сторон отказывалась от территориальных и финансовых претензий к
другой и высказывалась за тесное военное и техническое сотрудничество. Таким образом, Германия
получила возможность развивать вооружения с помощью Советов, тогда как СССР, остро
нуждавшийся в инвестициях и западных технологиях, получал то и другое из немецких источников.
Вооруженные силы Советской России получили доступ к военному профессионализму немцев (что
было особенно актуально после истребления своих профессионалов, русского офицерского корпуса,
как в ходе Гражданской войны (воевали как за белых, так и за красных), так и по «классовому
признаку». - Ред.), тогда как веймарское правительство, в котором в период недолгого существования
республики доминировали социалисты, терпимо относилось к тому, что советские разведслужбы
использовали территорию Германии для шпионажа против Польши, Франции и других прилегающих
стран. Студенты, бизнесмены, советники, консультанты и дипломаты получили небывало открытый
доступ в СССР и могли путешествовать по всей России, в чем было отказано другим иностранцам.
Перед германскими властями открылся бесценный источник информации. Обе стороны терпимо
относились к шпионской активности друг друга, но только до определенного предела, после нарушения
которого следовало скорое и жесткое воздаяние. Советских агентов, которые помогали немецким
коммунистам в попытках свергнуть германское правительство, задерживали и депортировали. Нечто
похожее произошло и в 1932 г. в России, когда нескольких немецких «туристов» и «студентов»
арестовали за чрезмерное любопытство.
Руины штаб-квартиры РСХА в
Берлине. Снимок сделан в середине 1945 г. после разгрома Германии
Странное партнерство Германии и Советского Союза пережило, по крайней мере в области разведки,
приход к власти Гитлера. В феврале 1933 г., менее чем через месяц после того, как Гитлер стал
канцлером, в Рейхстаге случился загадочный пожар. Поджигателем-одиночкой оказался (по версии
властей Германии) голландский коммунист Маринус ван дер Люббе, действовавший по собственной
инициативе. Германская полиция арестовала трех болгар, официальных представителей Коминтерна,
организации, призванной распространять коммунизм по всему миру. Среди них был Григорий
Димитров, позднее глава Коминтерна, один из наиболее доверенных соратников Сталина. Болгары
имели при себе фальшивые паспорта и даже не пытались скрыть факт своего нахождения в Берлине. На
суде их обвинили в том, что они направляли Люббе и его предполагаемых сообщников, пытавшихся
поджечь Рейхстаг. К удивлению всего мира, болгар оправдали, и за время процесса они не проявили ни
малейшего страха за свою жизнь. Депортированных из Германии, их как героев встречали в СССР.
Гитлера это вполне устроило - он не жаждал крови данных коммунистов, а хотел лишь повода для
удара по КПГ и получения чрезвычайных полномочий. К марту 1933 г. политическая оппозиция
НСДАП (Национал-социалистическая рабочая партия Германии) была запрещена, и срок жизни
конституционной Веймарской республики истек. Сталин помог Гитлеру закрепить власть
предоставлением субсидий. (Кредитование торговли между странами велось скорее Германией. А вот
кредиты из США, способствовавшие подъему промышленности и военного потенциала нацистской
Германии, отрицать невозможно. - Ред.) Делалось это в надежде на то, что нацистская Германия станет
противником Британии и Франции. С этой же целью Сталин приказал Эрнсту Тельману и КПГ не
сотрудничать с социал-демократами в борьбе с нацистами, ослабляя таким образом противостоявшие
Гитлеру силы.
Эрнст Рем
На этом тайное сотрудничество отнюдь не закончилось. Одним из главных препятствий для Сталина,
пытавшегося оживить Рапалльский договор между СССР и Германией, были сопротивлявшиеся
правлению фюрера правые (скорее левые. - Ред.) элементы. Среди них оказался и один из старейших
сторонников Г итлера Эрнст Рем, командир С А, или коричневорубашечников, организации,
насчитывавшей миллион членов. Рем был настоящим нацистским радикалом, желавшим социальной
революции в Г ермании. Стремясь заменить армию вооруженной и милитаризованной версией С А, он
нажил врага в лице всего военного руководства. Поскольку Рем высказывался за национализацию
германской индустрии и немалой доли частной экономики, его ненавидели многие промышленники и
правые консерваторы, с неохотой (ну почему же? - Ред.) оказавшие поддержку Гитлеру. Мало того,
некоторые нацистские лидеры (включая Геринга, Геббельса и Гиммлера) стремились устранить шефа
С А как помеху собственной власти и влиянию. Устранение Рема, выступавшего за альянс с Францией и
против союза с СССР, было на руку и Сталину.
«Ночь длинных ножей»
В Берлине многие верили имевшим широкое хождение слухам о подготовке Ремом переворота. Не
исключено, что распространяли их агенты советской разведки. Так или иначе, Гитлер решил
действовать, причем решительно и жестоко. 30 июня 1934 г. Рем, члены его штаба и сотни других
противников режима были арестованы и ликвидированы СС и армией. Эти события вошли в историю
как «ночь длинных ножей». Общая опасность и угроза была устранена навсегда. Устроенную режимом
чистку приветствовали только в одном месте, в Кремле. Сталин счел подавление штурмовиков
сигналом к тому, что отныне единственным «хозяином в доме» стал Гитлер и что создавшееся
положение подтолкнет его к союзу с СССР.
В 1937 г. Гитлер отплатил за услугу, позволив СД принять участие в сталинском заговоре против
Красной армии. В начале 1937 г. в руки Гейдриха попало донесение от некоего проживающего в
Париже белоэмигранта по фамилии Скоблин, утверждавшего, что маршал Михаил Тухачевский
готовится свергнуть кремлевское руководство. Гейдрих принял сообщение на веру и привлек к нему
внимание Гитлера. Фюрер согласился с анализом Гейдриха и предпочел поддержать Сталина, а не
Тухачевского. Полученная информация держалась в секрете от немецких генералов, которых Гитлер
подозревал (и не без оснований. - Ред.) в продолжающихся контактах с высшим командованием
Красной армии. По распоряжению Гейдриха два взвода СД ворвались в кабинеты на Тирпицуфер и
Бендлерштрассе и собрали документы, обличающие красных военачальников в заговоре. В Праге
штандартенфюрер СС Беме через посредников передал эти документы президенту Чехословакии
Бенешу, который в свою очередь переправил их своему союзнику Сталину. В Прагу за ними 30 прибыл
специальный курьер. К маю бумаги были в Москве. Тухачевского арестовали 4 июня, а уже 11 июня
его и нескольких офицеров предали суду. Вскоре все они были расстреляны. Это событие стало первым
звеном в долгой цепи, стоившей жизни 40 тысячам офицерам (автор не разобрался - эта цифра из
выступления Ворошилова 29 ноября 1938 г. на заседании Военного совета Народного комиссариата
обороны: «Мы вычистили [в 1917-1938 гг.] более сорока тысяч человек». Но большинство отправили в
отставку, многих - в лагеря. На основе данных судебных органов РККА выявлена цифра 8624 человека,
осужденные за политические преступления. Многих из «40 тысяч» позже восстановили в должности
(порядка 13 тысяч). - Ред.), оставившей армию без командиров и в состоянии полной дезорганизации.
Сам заговор был советским, но Гейдрих сыграл свою роль превосходно.
Генрих Мюллер, шеф гестапо. Поклонник НКВД, он построил свою
полицию, взяв за модель грозную советскую организацию
Хотя Гитлер всегда оставлял открытыми варианты с выбором союзника, одним из его предпочтений
неизменно оставалась Британия. Он просто не видел смысла в уничтожении Британской империи,
которой искренне восхищался. Его территориальные амбиции простирались не в Западную, а в
Центральную и Восточную Европу и включали также некоторые британские колонии. Долгое время
фюрер надеялся, что Иоахим фон Риббентроп сумеет направить британцев и их будущего короля,
прогермански настроенного Эдуарда, принца Уэльского (Эдуард VIII, английский король с 20 января
по 11 декабря 1936 г. Отрекся от престола. - Ред.), к союзу с рейхом. Но Риббентроп, занимавший
должность германского посла в Лондоне, с поставленной задачей не справился. Крикливый,
грубоватый, обделенный чувством юмора и фанатичный в своих взглядах, он ничем не расположил к
себе хозяев. В британском министерстве иностранных дел Риббентропа уже после первых его промахов
и ошибок стали называть «фон Брикендорфом» за неотесанность и недипломатичное поведение. В
результате Риббентроп вернулся в Берлин озлобленным англофобом.
Германские агенты в Британии
Посольство Германии в Лондоне, а также местное отделение «Организации аусланд» стали
активными центрами шпионажа и даже знали - хотя это считалось секретом, - где расположено
министерство информации. И это при том, что, когда требовалось узнать адрес британской
организации, о которой никто и не слышал, звонили обычно в германское посольство!
Причина того, что германские разведслужбы столь уютно чувствовали себя в Британии до 1939 г.,
заключалась в том, что немецкие агенты работали в этой стране задолго до Гитлера. В 1932 г. отдел
перехвата писем вскрыл подозрительное письмо, адресованное кадету Военно-морской академии в
Санд*censored*сте, лейтенанту Норманну Бейли-Стюарту. В конверте обнаружились 50 фунтов
стерлингов и записка от подруги в Германии. Письма с деньгами продолжали поступать, и в январе
1933 г. Бейли-Стюарт был вызван в МИ-5. Его обвинили в том, что, находясь в Нидерландах, он
передал своим нанимателям из абвера информацию по британским танкам и вооружениям. Бейли-
Стюарт отверг обвинения, но тем не менее был отдан под суд, признан виновным и получил пять лет
заключения за шпионаж. Факт предательства родины молодым офицером шокировал британцев. Но за
Бейли-Стюартом последовали другие. Германские агенты в Британии выдавали себя за журналистов
или служащих полуправительственных организаций. Максу Найту, возглавившему специальный отдел
МИ-5, оставалось только наблюдать за шпионами. В мае 1939 г. сэр Сэмюел Хор, министр внутренних
дел королевства, выслал из страны шестерых видных немецких журналистов, заподозренных в
шпионаже.
Ответственность за странный пожар
Рейхстага в феврале 1933 г. возлагалась нацистами на коммунистов, а коммунистами - на
поджигателей, действовавших по наущению СС
В 1935 г. хозяйка пансионата в Бродстэрсе, графство Кент, заявила о том, что проживавший у нее
гость-иностранец уехал, не оплатив счет. Полиция предприняла расследование. Обнаруженные в
комнате жильца бумаги показались полицейским подозрительными. Прибывшие на место
представитель особого отдела и офицер МИ-5 Эдвард Хинчли-Кук нашли карты, диаграммы и
всевозможные документы, имеющие отношение к британским ВВС и аэродромам в Южной Англии.
Сам же «гость» оказался доктором Германом Герцем, сотрудником абвера с 1931 г., прибывшим в
Британию с заданием собрать информацию по британским аэродромам. Сопровождавшая Герца
«племянница» Марианна была его помощницей и секретаршей. 8 ноября 1935 г. Герц вернулся в
Харидж, графство Эссекс, где был незамедлительно арестован и препровожден в Бродстэрс. Немец
настаивал, что со счетом произошло досадное недоразумение, а собранные документы он собирался
использовать при написании романа. Судья Центрального уголовного суда не поверил Герцу, и в марте
1936 г. немец получил три года тюремного заключения.
Недооцененный, но опасный враг
Немецкий шпион, никогда не оставлявший неоплаченных счетов, барон Роберт Трек прибыл в
Британию в начале 1936 г. со своей любовницей, баронессой Виолеттой фон Шредере. Богатый гость
снял два загородных дома и один городской по адресу: Шейн-Уок, 12, в окружении лондонского
политического истеблишмента. Одна из его загородных усадеб, Лакингтон-Мэнор, находилась по
соседству с поместьем сэра Стюарта Мензиса. Знакомство с сэром Стюартом позволило барону
присутствовать на охоте Бофорта, мероприятии, патронируемом его высочеством принцем Уэльским.
Мензис полагал, что Трек является агентом абвера и послан в Британию для поддержания связи и
оказания влияния на принца.
Риббентроп, посол Германии в Британии. На снимке 30
октября 1936 г. он в цилиндре и белых перчатках после аудиенции у короля Эдуарда VIII
20 января 1936 г. умер король Георг V. Одним из первых будущего короля Эдуарда поздравил
личный эмиссар Гитлера, князь Кобург. Эдуард VIII оказал серьезную поддержку Германии во время
мартовского 1936 г. Рейнландского кризиса, когда, поступившись традицией, оказал давление на
правительство и тем самым удержал Британию от поддержки Франции. Он даже лично позвонил
германскому послу Леопольду фон Хешу, заверив дипломата в своем твердом намерении
противодействовать любым попыткам британцев вмешаться в германские дела. Когда Хеш неожиданно
умер, миссис Уоллис Симпсон (1896-1986, урожденная Уорфилд, затем дважды была замужем
(Спенсер и Симпсон, женой последнего числилась до 1937 г.), будущая жена Эдуарда VIII, попросила
короля посодействовать возвращению своего друга Риббентропа, покинувшего Лондон в октябре 1936
г. Однако уже в декабре король отрекся 32 от престола, что стало серьезной потерей для сторонников
умиротворения Гитлера. Тем не менее фюрер не оставил надежды использовать Эдуарда (после
отречения - герцога Виндзорского) в своих интересах.
Как и Британия, Польша стала мишенью для нацистских спецслужб задолго до Второй мировой
войны. Однако в этой области поляки не были пассивными жертвами. В том, что касается
разведывательной работы, поляки - самый одаренный народ в мире. На что способна польская
разведслужба, немцы поняли после взятия Варшавы.
Отношения между Германией и Польшей всегда складывались нелегко и непросто (начиная с
возникновения польского государства в X в., а особенно при Болеславе I Храбром (992-1025). - Ред.), в
том числе и в XX в. Воссоздание Польши в качестве суверенного государства в 1918 г. стало для
немцев шоком, а ее территориальные претензии к западному соседу раздражали их и озлобляли.
Ограниченный в ресурсах, абвер Веймарской республики уделял первостепенное внимание именно
этой, новой угрозе на восточной границе. Поскольку польская пресса почти не выдавала никакой
важной для разведки информации, абвер использовал посещающих Польшу немцев, поляков, готовых
шпионить за деньги, и просто добровольных агентов, предоставлявших сведения за символическую
сумму.
Виндзоры посещают скачки на
ипподроме Лонгчамп в пригороде Парижа в июне 1939 г. Они оставались близкими друзьями
гитлеровской Германии даже несколько месяцев после начала войны. И находились под пристальным
наблюдением МИ-5
Служба польской разведки (СПР), известная также как второй отдел польского Генерального штаба,
была, пожалуй, самым талантливым и опасным противником абвера, если не считать советское ОГПУ
при СНК. Возглавляли ее военные, вся карьера которых до и после независимости Польши прошла в
тайных операциях и шпионской работе. В отличие от германских коллег они пропитались культурой
секретности, потому что годами уходили от охотников из российских и германских спецслужб. Тот
факт, что эти люди выжили, сам по себе свидетельствовал об их способностях и профессионализме в
искусстве «тайной игры». И самым искусным из них был майор Цихон, возглавлявший отделение СПР
в Быдгоще, городе у западной границы Польши. Перед бюро Цихона, как называлось это отделение,
стояла задача: заниматься шпионажем против Германии. Эту задачу майор выполнял сам и с помощью
11 подотделов, расположенных вдоль германской границы. Цихон считался самым опасным
противником Германии. Созданная им сеть проникла в самое сердце Германии. В Данциге (Гданьске)
один из его агентов, мадам Шебинска, получала информацию об операциях абвера посредством
обычных неофициальных контактов с работающими в этом международном порту офицерами абвера.
Это позволяло СПР блокировать или саботировать едва ли не все направленные против Польши
операции.
Граф Юрек Сосновский
На Цихона работал и один из самых блестящих шпионов довоенного времени. Граф Юрек
Сосновский, красивый, отчаянно смелый польский аристократ, был богат и владел роскошной
квартирой в центре Берлина. Выдавая себя за недовольного властью польского офицера, вынужденного
покинуть родину, чтобы избежать преследований, он на самом деле выполнял задание СПР и лично
Цихона. Совмещая бизнес с удовольствием, Сосновский заводил романы с женщинами высокого
социального положения, что открыло ему доступ в самые влиятельные круги нацистской Германии к
всевозможной информации, немалую часть которой он получал во время интимных встреч с
любовницами. Принимая во внимание особый характер хранившихся в их головах сведений и сущность
параноидального режима (весьма упрощенное понимание автором гитлеризма. - Ред.), которому они
служили, остается только удивляться открытости и откровенности этих немок.
Сосновский быстро обзавелся целым гаремом женщин, снабжавших его важнейшей информацией, но,
познакомившись с баронессой фон Берг, а до этого фрау фон Фалькенгайн (урожденной
Цолленкопфен-Альбенклинген), он встретил не только страстную партнершу, но и сообщницу по
шпионским делам, таланты которой не уступали его собственным. Их видели везде, где только
ожидалось присутствие членов высшего берлинского общества: на конских скачках, балах, обедах, в
ночных клубах. Проблемы ревнивого мужа не существовало - Фалькенгайн (Берг. - Ред.) была
разведена (автор ошибается, до самой казни брак не был расторгнут. - Ред.). К сотрудничеству она
привлекла фрау фон Нетцмер, работавшую секретаршей в отделе 1Н6 Генерального штаба,
возглавляемого полковником Гейнцем Гудерианом (создававшим тогда новые танковые войска
Германии). 1Н6 был самым секретным отделом Генштаба. Фалькенгайн быстро поняла истинные цели
Сосновского и то, что он работает на СПР, но любовь к графу и соблазнительная возможность сыграть
роль шпионки подвигли ее убедить Нетцмер добыть нужную информацию. Нетцмер передала ей план
отдела, сведения об обязанностях Гудериана, расписание его рабочего дня, информацию о создаваемых
танковых войсках и даже чертежи новых танков. Сосновский был очень доволен своей любовницей и
ее агентом. В свою очередь Нетцмер привлекла к сотрудничеству фрейлейн фон Иену и трех других
секретарш, которые помогали ей добывать секреты Генштаба. Агентурная цепочка протянулась по
всему зданию на Бендлерштрассе. Пользуясь своими чарами, Сосновский между тем соблазнил супругу
полковника Биденфура и подкупил лейтенанта Рутлоффа из военного ведомства Германии. К концу
1934 г. он получил более полутора сотен документов, ключ к сейфу Гудериана и даже наметки планов
вторжения в Польшу.
Польский Джеймс Бонд, граф Юрек
Сосновский (на снимке справа) в 1934 г. обедает в берлинском ресторане с любовницей, баронессой
фон Берг
Но, как и многие другие шпионы, Сосновский допустил роковую - и типичную для него - ошибку:
одна женщина в списке его побед оказалась лишней. В какой-то момент его любовницей стала
венгерская танцовщица Рита Паси. Они даже ездили вместе в Венгрию. Паси отнюдь не обрадовалась,
узнав, что ее обворожительный польский кавалер спит с целой армией берлинских дам, а потом еще и
обнаружила, что он шпион. Терзаемая ревностью, танцовщица отправилась прямиком в штаб-квартиру
абвера на Тирпицуфер, где рассказала о том, что Сосновский - шпион и что Нетцмер и Иена работают
на него. Новость вызвала в ведомстве настоящий шок - там было известно, что женщины служат
секретарями в отделе 1Н6, а значит, последствия утечек могут быть катастрофическими. Дело
незамедлительно передали в гестапо Рихарду Протце, который нагрянул в берлинскую квартиру
Сосновского во время праздничного обеда. Шпион, как говорится, собирал чемоданы. Протце
громогласно объявил поляка подлым шпионом, но тот хладнокровно отверг обвинение.
Народный суд не выказал к подручным Сосновского ни малейшей жалости, приговорив Нетцмер и
Фалькенгайн к смертной казни. В феврале 1935 г., после отказа фюрера даровать женщинам прощение,
обеих обезглавили. Иена провела остаток жизни в германской тюрьме. А вот самого Сосновского в
последнюю минуту, совсем в духе Джеймса Бонда, спас Канарис. В Берлине шеф абвера встретился с
польским послом Йозефом Липским и предложил обменять Сосновского на агента (агентку. - Ред.),
работавшего на абвер в Варшаве. Липский, не зная, что разговаривает с главой разведслужбы,
согласился на сделку. Когда Сосновский появился в польской столице, ему, как и его истории, а также
добытым им документам, никто не поверил - уж слишком хорошо все выглядело. Графа сочли
двойным агентом и отправили за решетку. Пока он прохлаждался в тюрьме, польский Генеральный
штаб и служба разведки проверяли его документы на подлинность. Проверка дала положительный
результат, и поляки смогли в полной мере оценить масштабы военной экспансии западного соседа. В
1939 г., после нацистского вторжения, Канарис поручил Лахоузену, начальнику отдела 2 абвера,
отыскать Сосновского, но неуловимый граф успел бежать и в конце концов попал в руки русских (по
некоторым данным, графа в 1943 г. освободили, он вступил в ряды Войска польского и погиб в начале
1945 г., освобождая Варшаву. - Ред.)
Польские агенты на содержании у немцев
Успехи абвера в Польше не были ни столь частыми, ни столь блистательными, как успехи поляков в
рейхе. Два поляка, бывшие агентами германской разведки, вели наблюдение за балтийскими базами
польского военного флота на полуострове Хела (совр. коса Межея-Хельска) (севернее Данцига) и в
Оксхефте (к северу от Гдыни). Более впечатляющего успеха абвер мог бы достичь, если бы
внимательнее отнесся к человеку, который буквально постучался в его дверь. В 1930 г. офицер СПР по
фамилии Толодзецкий, работавший под началом Цихона, предложил свои услуги польскому отделу
абвера. Немцы, однако, заподозрили в нем подсадную утку, агента, засланного хитроумным майором
из Быдгоща. На самом деле Толодзецкий действительно был предателем и мог служить источником
бесценной информации. Закончилось все тем, что Цихон заподозрил своего подчиненного.
Толодзецкого арестовали и повесили. Попал под подозрение и был арестован и другой офицер СПР.
Абверовцы нашли его в октябре 1939 г. и передали СССР.
«Мирные» завоевания
Гитлер считал существование независимой Австрии оскорблением для себя лично и хотел включить
этот небольшой германоговорящий народ в состав своего разрастающегося рейха. Подрывную работу
возглавила СД, а за неуклюжим переворотом в июле 1934 г., направленным против консервативной
диктатуры Дольфуса, стояли силы СС. Австрийские нацисты убили Дольфуса, но переворот
провалился, когда заговорщики столкнулись с Хеймвером и австрийской армией. Австрия оставалась
независимой до начала 1938 г., когда Германия приготовилась для нового удара. Сочетая политический
шантаж с военным, Гитлер мобилизовал вермахт и австрийскую пятую колонну для свержения режима
канцлера Курта фон Шушнига. В марте 1938 г. Канарис, помогавший вести подрывную работу, но при
этом хотевший, чтобы австрийцы оказали сопротивление германской оккупации, привел в действие
операцию «Отто» с целью захватить документы австрийских разведслужб раньше, чем они попадут в
руки Гейдриха и СД. Преуспев в этом направлении, Канарис получил через Вену выход в Швейцарию,
Италию, Венгрию, Чехословакию и на Балканы.
После марта 1938 г. следующим независимым государством на пути территориальной экспансии
Гитлера оказалась Чехословакия, стратегическое положение которой серьезно ослабло после аншлюса
Австрии. В подрывной работе против нее активно участвовали как абвер, так и СД. Открыв в Дрездене
бюро по фильтрации прибывающих из Чехословакии судетских немцев, СД воспрепятствовала
проникновению в Германию агентов чешской разведывательной службы. Возглавляемое
штурмбанфюрером СС Вильгельмом Крихбаумом бюро отправляло в Судеты, населенную
этническими немцами часть Чехословакии, своих агентов для сбора информации и устройства
провокаций против чешских властей. Гиммлер предоставил СД полную свободу действий. Пользуясь
такой возможностью, СД действовала весьма активно, не останавливаясь даже перед убийствами по ту
сторону границы.
Одной из целей германских спецслужб был Рудольф Формис, сторонник отстраненного от дел
нацистского радикала Отто Штрассера, устроившего в Судетах радиостанцию, которая вела
антигитлеровскую пропаганду. Вызвав своего мастера кровавых дел Альфреда Науйокса, Гейдрих
приказал ему раз и навсегда решить проблему Формиса, а заодно и заставить замолчать неудобную
радиостанцию. Ночью 23 февраля 1935 г. Науйокс, Гетч и еще несколько агентов СД перешли границу,
отыскали Формиса в гостинице неподалеку от Праги и убили его.
Деятельность в Судетах
Гейдрих отводил СД особую роль: не только подавлять внутреннюю оппозицию в Германии, но и
преследовать врагов фюрера за рубежом, проводить подрывные операции и сеять страх в соседних
странах. Гиммлер был активным сторонником концепции великого Германского рейха, который
включал бы в себя не только Австрию, но и западную область Чехословакии. Это означало
вмешательство в и без того сложные и сумбурные политические маневры. Наибольшую поддержку
получала партия судетских немцев, во главе которой стоял Конрад Хенлейн, считавшийся умеренным
среди недовольного немецкого меньшинства Чехословакии. Основную помощь получала нацистская
фракция, которой СД направляла оружие, снаряжение и деньги. Гейдрих надеялся таким образом
ослабить ПСН, устранить Хенлейна и укрепить позиции нацистов. Неудивительно, что сам Хенлейн и
умеренные националисты пользовались поддержкой абвера. Не исключено, что лидер партии был
агентом абвера, а боевики ПСН субсидировались, вооружались и проходили подготовку в
тренировочных лагерях на германской территории благодаря поддержке военной разведки. Канарис
рассчитывал подавить руководимых СД судетских нацистов и установить свой контроль в этой
области. Так разведоперации в Западной Чехословакии стали продолжением войны за первенство
между абвером и СД.
Австрийский канцлер Энгельберт
Дольфу с погиб от рук австрийских нацистов во время неудавшегося переворота в 1934 г.
«Десять заповедей»
Заключенное Канарисом и Гейдрихом в 1936 г. соглашение, известное как «Десять заповедей», четко
разделило обязанности и сферы ответственности абвера и СД. Разумеется, СД не собиралась
придерживаться достигнутых договоренностей, и абвер оказался втянутым в безнадежную борьбу за
удержание своих позиций. В Судетах верх взяла СД, на которую работали такие агенты, как Фридрих
Брем. Влияние Хенлейна было ослаблено, а СС, наоборот, возросло. Агентурная сеть СД в Судетской
области была создана усилиями Брема; по крайней мере, так утверждал он сам, хотя, возможно, не
менее важную работу провел агент СД Отто Либл. Обоих, впрочем, превзошел Рудольф Каспер,
эксперт по трудовым вопросам, получавший финансовую поддержку со стороны Трудового фронта
Роберта Лея, профессионального союза, полностью контролировавшегося государством. Следует
отметить, что Каспер, получая деньги от Лея, работал как на дрезденское отделение СД, так и на
обергруппенфюрера СС Фрица Титмана. Эти люди были частью обширной сети СД из 65 известных
агентов, которые, в свою очередь, являлись лишь верхушкой айсберга. На СД работали пресс-секретарь
находившегося в Праге германского представительства Фриц фон Хамьер и секретарь
представительства Сигизмунд фон Бибра. Они не только давали СС сведения о чешских и судетских
политиках, но и составляли - к негодованию министра иностранных дел Риббентропа - рекомендации
по политике Германии в отношении Чехословакии. Еще одним орудием СД в подрывной войне была ее
собственная газета «Румбургер цайтунг», редактор которой, Хайнц Пфайффер, являлся агентом СД. В
конце концов Хенлейн убрал его, обозвав «вздорным чудаком», но попытки закрыть газету, угрозы
которой имели удивительное свойство сбываться, провалились, несмотря на все усилия Канариса.
СД и чешская проблема
В марте 1938 г. служба разведки Чехословакии, имея на руках информацию о многочисленных
заговорах, предупредила президента Бенеша о планах германского вторжения в Чехию, западную часть
республики. Подготовка еще не была завершена, и Гитлеру пришлось выступить с пылкими
опровержениями выдвинутых обвинений. За лето фюрер немного поостыл, но к октябрю 1938 г. он
снова перешел в наступление и вынудил Францию и Британию согласиться на подписание
унизительного и постыдного Мюнхенского соглашения. Германия, не пролив и капли крови,
оккупировала и аннексировала Судетскую область. Однако фюрер на этом не успокоился. Он не считал
мюнхенские договоренности победой, поскольку стремился полностью уничтожить чешское
государство. В январе 1939 г. Рейнхард Гейдрих созвал совещание, на котором заявил своим
подчиненным следующее: «Внешняя политика Германии требует уничтожения Чехословацкой
республики в ближайшие несколько месяцев, если потребуется, с использованием силы. Для
подготовки и обеспечения мероприятий против Чехословакии представляется целесообразным
поддержать и стимулировать усилия словаков, направленные на достижение ими автономии».
националистов, вместе с Гитлером в Берхтесгадене
Конрад Генлейн (справа), лидер судетских немецких
Для того чтобы слова не расходились с делом, Гейдрих поручил шефу СД в Австрии Эрнсту
Кальтенбруннеру подтолкнуть Словакию к «независимости» от Чехии. Кальтенбруннер располагал
ценным контактом в лице Франца Кармазина, лидера партии «карпатских немцев» (150 тысяч немцев,
живших в Словакии), который в 1937 г. познакомил шефа СС с ведущими словацкими политиками
Фердинандом Дуркански и Карлом Сидором. Став главой отдела по германским делам в Словакии,
Кармазин постоянно информировал Кальтенбруннера о политике словаков. В октябре 1938 г.
Кальтенбруннер сформировал отряд так называемых эсэсовских «добровольцев», которые по его
приказам совершили в конце февраля 1939 г. ряд провокационных нападений на проживавших в
Словакии немцев. В начале марта 1939 г. Кальтенбруннер попытался оказать давление на назначенного
Прагой словацкого премьера Карла Сидора с целью вынудить его объявить Словакию независимой.
Когда попытка не удалась, агенты СД связались с пылким католическим священником доктором
Иожефом Тисо, возглавлявшим словацкую оппозицию. Тисо был готов оказать немцам любую услугу и
14 марта 1939 г. провозгласил Словакию свободной от контроля Праги. 15 марта 1939 г. территория
усеченного чешского государства была оккупирована и включена в состав протектората Богемии
(Чехия) и Моравии, во главе которого стоял марионеточный президент доктор Эмиль Гаха (посетив в
марте 1939 г. Берлин, он умолял Гитлера не вторгаться в Чехию). Фюрер взял верх в подрывной войне,
покорив Чехословакию, но последствия этого успеха открыли дорогу общеевропейскому военному
конфликту и в конце концов привели Гитлера к гибели. Но тогда, в марте 1939 г., Гитлер, опираясь на
свои разведывательные службы, достиг еще одной бескровной победы.
Адмирал Канарис, глава абвера. Ненавидел не только Гитлера и
Гиммлера, но и всю нацистскую систему, которая в концов концов расправилась с ним
Глава 3
Мастера шпионских дел
Шпионаж можно было бы терпеть, если бы им занимались честные люди.
Шарль Монтескье (французский философ XVIII в.)
Характер деятельности той или иной разведывательной службы во многом определяется личностью
ее руководителей, их причудами и странностями, сильными и слабыми сторонами. Любопытным
совпадением представляется тот факт, что двумя первыми шефами британской СИС, как и шефом
абвера в годы Второй мировой войны, были флотские офицеры. Именно благодаря лидерским
качествам и особенностям характера адмирала Вильгельма Канариса абвер превратился в сильное,
эффективное ведомство, но в то же время именно личные слабости Канариса серьезно повредили
возглавляемой им службе. Можно сказать, что все разведки имеют на своем счету как выдающиеся
успехи, так и катастрофические провалы. СД, организация более зловещая и безжалостная, возможно,
самая эффективная из всех служб Третьего рейха, тоже несла на себе - по крайней мере, до его смерти
в Праге 4 мая 1942 г. (в результате покушения, совершенного 27 апреля) - отпечаток личности своего
основателя и руководителя Рейнхарда Гейдриха. Если Канарис был монархистом и в некотором смысле
мечтателем, то Гейдрих представлял собой полную его противоположность. Это был аморальный
карьерист, готовый абсолютно на все ради продвижения наверх. Поговаривали даже, что он
нацеливался со временем занять место самого Гитлера. У обоих была, однако, одна общая черта. Оба
знали, как выживать в нацистских «джунглях» и пользоваться плодами конфликта. Тем не менее в
области шпионажа и одного и другого затмил человек, который по праву считается самым
эффективным руководителем разведслужбы Германии не только нацистской эры, но, возможно, и всего
XX столетия: генерал Рейнхард Гелен, глава 12-го отдела Генштаба «Иностранные армии Востока».
Гелен, в отличие от двоих других, не только пережил войну, но и создал затем организацию своего
имени. Сразу после войны она работала на Центральное разведывательное управление США и
впоследствии послужила основой для построения секретной полиции Западной Германии.
Если кого-то в Третьем рейхе и можно назвать хамелеоном, то прежде всего Вильгельма Канариса.
Уильям Ширер, знаменитый американский журналист, живший перед войной в Берлине, отмечал, что
еще не встретил и двух человек, которые имели бы одинаковое мнение о Канарисе. Служивший под
началом адмирала австриец Эрвин фон Лахоузен утверждал: «Канарис был личностью исключительно
интеллектуальной. Именно на его врожденную, уникальную и сложную природу мы и полагались. Он
ненавидел насилие и, следовательно, ненавидел Гитлера, его отвратительную систему и в особенности
его методы. Канарис был, как бы вы на него ни смотрели, человеком».
Германский
крейсер «Эмден», схожий с «Дрезденом», на котором в 1920-х гг. служили лейтенант Гейдрих и
капитан Канарис
Не во всех адмирал пробуждал столь лирическое настроение, но в целом он производил на людей
позитивное впечатление. Глава шведской военной разведки, в прочих отношениях циничный, в высшей
степени недоверчивый и черствый, Карлос Адлеркройц, не рассыпаясь в хвалах по адресу главы
абвера, все же считал Канариса человеком приличным, достойным, честным и глубоко человечным. В
числе почитателей адмирала был и генерал Франко, который знал Канариса со времен Первой мировой
войны, доверял ему и был признателен за помощь в годы Второй мировой войны. Без адмирала и его
своевременных «утечек» относительно планов Гитлера подорвать их нейтралитет Испании и Швеции
вряд ли удалось бы удержаться в стороне от пожара, охватившего всю Европу.
Английский
крейсер сходного с «Эмденом» класса на базе британских ВМС в Бристоле
Даже Гейдрих, не питавший теплых чувств ни к Канарису, ни к его службе, признавал, что глава
абвера «хитрый старый лис». Если такового мнения придерживались союзники адмирала, то что же
думали его противники в «лисьей игре» (так назвал шпионаж американский журналист и писатель
Ладислав Фараго). Аллен Даллес, офицер Управления стратегических служб (УСС), позднее
руководитель ЦРУ, считал Канариса «одним из храбрейших в современной истории людей» и
заботился о том, чтобы его вдова получала после войны достойную пенсию. Сэр Стюарт Мензис,
руководитель МИ-6, назвал Канариса «чертовски смелым и чертовски неудачливым», что, возможно,
ближе к истине. Другие, как, например, агент Сэмюел Лохан, такой благосклонностью не отличались.
Лохан охарактеризовал шефа абвера как «неэффективного интригана, вероломного льстеца». Ясно, что
Канарис был человеком, вызывавшим пристрастные взгляды. Посторонние находили его человеком
странным и парадоксальным, трудным для понимания, а вот подчиненные обожали как внимательного
и по-отечески заботливого шефа.
Человек-загадка
Лояльность к шефу не мешала подчиненным посмеиваться над какими-то чертами его характера и
качествами, за которые они же его и обожали: за доброту, снисходительность и щедрость к более
слабым и менее удачливым. Отсюда и прозвища - Отец несчастных и Рождественский дед, причем
последнее намекает и на его седые волосы, и на доброту. Седым Канарис был уже в 1935 г., когда в
возрасте сорока восьми лет возглавил абвер. Из-за седины он выглядел старше, чем был на самом деле.
Тяжелую шерстяную форму адмирал носил круглый год. Будучи умеренным трудоголиком и
ипохондриком, он испытывал непонятную неприязнь к людям высокого роста. По мере того как груз
дел давил все сильнее, Канарис постепенно отдалялся от своей небольшой, но любящей семьи. Две его
дочери обожали отца. Не страдающий избытком доверчивости к людям и порой излишне резкий с
подчиненными, адмирал был очень привязан к своим собакам. «Мой пес скромен и благоразумен и
никогда меня не предаст. О людях я того же сказать не могу».
Британский
морской конвой. Будучи агентом в Мадриде во время Первой мировой войны, Канарис нанес немалый
ущерб морским перевозкам союзников на Средиземном море
Семья Канариса считала себя - из-за сходства фамилии - потомками жившего в XIX веке адмирала
Константина Канариса, одного из вождей борьбы за независимость Греции. Это утверждение
порождало множество слухов и спекуляций по поводу расовой и национальной принадлежности шефа
абвера и принесло ему еще одно прозвище - Левантиец. Свойственные ему обходительность и
изобретательность и впрямь указывают на что-то греческое в натуре Канариса. Как и многие другие
благородные и влиятельные семьи в Германии, семья адмирала была определенно иностранного
происхождения. По другой версии, в XVIII веке проживавшие в окрестностях итальянского озера Комо
Канариси эмигрировали в Германию, где в 1789 г. сменили фамилию на Канарис. Десять лет спустя они
приняли протестантизм. Вильгельм Канарис родился в доме богатого промышленника в городке
Аплербек, что неподалеку от Дортмунда, в первый день 1887 г. В 1905 г. он поступил на флот, где
утвердил за собой крепкую репутацию добродушного и отзывчивого человека и умелого офицера.
Канарис служил на крейсере «Дрезден», пережившем фолклендский бой 8 декабря 1914 г. (одержав
победу 1 ноября в коронельском бою у берегов Чили (у немцев было 2 броненосных и 3 легких
крейсера, у англичан 2 броненосных, 1 легкий и 1 вспомогательный крейсер, в результате боя 2
английских броненосных крейсера было потоплено, погибли 1200 моряков, включая командующего
эскадрой контрадмирала Крэдока), немцы, идя в Германию, нарвались у Фолклендов на превосходную
английскую эскадру (2 линейных крейсера, 3 броненосных и 3 легких крейсера). В результате 2
немецких броненосных крейсера и 2 легких крейсера были потоплены, «Дрезден» ушел. - Ред.) и
добравшемся потом до Чили, где его обнаружил военный корабль британских ВМС «Глазго» (легкий
крейсер, уцелевший (сумел оторваться) в коронельском бою). Именно там молодой Канарис и
обнаружил умение схитрить и воспользоваться ситуацией. Пока он вел переговоры с англичанами,
доказывая, что «Дрезден» находится в нейтральных водах и потому не может быть атакован, его
коллеги затопили крейсер. (Подвергшийся нападению 3 английских крейсеров («Глазго», «Кент» и
вспомогательный крейсер «Орама»), наплевавших на чилийский нейтралитет, «Дрезден» 14 марта 1915
г. получил серьезные повреждения и был затоплен командой. Канарис в это время вел переговоры на
борту «Глазго». - Ред.) Бегло говоривший по-испански Канарис позже добрался до Сантьяго, столицы
Чили, где обратился в германское посольство. Получив новенький чилийский паспорт, он отправился
через Анды в Буэнос-Айрес и, не вызвав ни у кого подозрений, сел на отправлявшийся в Англию
британский корабль. Ему удалось ускользнуть от бдительных агентов МИ-5, сойти на берег в
нейтральной Голландии и добраться до Гамбурга, где он, воспользовавшись случаем, наведался к своей
тетушке Доротее Попп, испытавшей немалый шок. 17 сентября 1915 г. в Берлине его наградили
Рыцарским крестом. Как человеку, проявившему способности первоклассного шпиона, Канарису
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
предложили продолжить службу в НД под началом капитана фон Крона, а в 1916 г. направили в
Мадрид. Там молодой и смелый разведчик попал в свою стихию - именно в испанской столице
британская СИС при поддержке французских Сюрте и Второго бюро сошлась в схватке с НД.
Немецкие военно-морской и военный атташе также располагали в Испании широкими агентурными
сетями и получали информацию непосредственно из испанского правительства. Перед Канарисом
стояла простая, будничная задача: обеспечить базу немецких подлодок в порту Пула (с 1850 г. Пула
(Пола) была главной базой австрийского (с 1867 г. австровенгерского) флота. - Ред.), на Адриатике (на
территории современной Хорватии), точными сведениями относительно движения морского
транспорта союзников. Когда морские потери союзников резко возросли, СИС поняла, что в Испании
действует вражеский агент, поставляющий Германии важнейшую информацию. Для ликвидации этого
агента СИС летом 1916 г. отправила туда молодого шотландца по имени Стюарт Мензис. Выполнить
задание Мензису, будущему главе МИ-6, не удалось: он не только не убил, но даже не смог обнаружить
ловкого моряка. Тогда же Канарису удалось установить контакт с испанским офицером, уроженцем
Галисии, невозмутимым и флегматичным доном Франсиско Франко.
Главнокомандующий германским военно-морским
флотом, гросс-адмирал Эрих Редер в позе «морского волка». Редер не был ни поклонником Канариса,
ни уж тем более бесчестного и безнравственного Гейдриха
Карл Либкнехт, вождь Коммунистической партии
Германии, попытавшийся свергнуть правительство в ноябре 1918г., выступает с пламенной речью
перед своими сторонниками. Канарис имел отношение к гибели Либкнехта
Везунчик
Страдающего от малярии и серьезного переутомления Канариса, в кармане которого все еще лежал
чилийский паспорт, отослали в Германию под видом католического монаха. Путешествие через
Францию прошло без заминок, но на швейцарской границе его арестовали и передали в руки
итальянской полиции. Итальянцы, поверив Канарису, заявлявшему, что он страдает от особо заразной,
смертельной формы малярии, уступили протестам Испании, просившей не отдавать «умирающего»
германского моряка французам, и вернули «беднягу» испанцам. По пути на Пиренейский полуостров
Канарис убедил капитана судна отвезти его в Картахену, не заходя в Марсель, где французы могли
запросто арестовать и расстрелять немца. О том, что Канарис находится в Картахене, Мензис узнал от
своего испанского агента Хуана Марча, но предпринять ничего не успел - неуловимый моряк уже ушел
в Пулу на борту немецкой подлодки U-35.
По возвращении в Германию Канарис женился на Эрике Вааг. Его роль в событиях 1920-х скрыта
завесой тайны. Не будучи более полевым агентом, как в годы Первой мировой войны, Канарис по-
прежнему занимался секретной разведывательной работой. Во время неудачных попыток захвата
коммунистами власти в Германии в 1918-1921 гг. Канарис прямо и однозначно выступил против них и
отдал все силы подавлению революции, скрывая и защищая убийц коммунистических вождей Карла
Либкнехта и Розы Люксембург. Он также был связан с базировавшейся в Киле правой экстремистской
организацией, пользовавшейся поддержкой местной военно-морской базы.
Непосредственная коммунистическая угроза в Германии после провала восстания в Саксонии в 1923
г. исчезла. Канарис вернулся к другим обязанностям, связанным с поездками в Японию, Испанию и
Швецию, где он тайно закупал новые корабли и оружие для значительно сокращенного военно-
морского флота Германии. Задача его заключалась в том, чтобы скрывать эти сделки от союзной
контрольной комиссии, учрежденной для наблюдения за тем, как Германия выполняет условия
Версальского договора.
Примерно в 1922 г., находясь в Киле, Канарис, имевший к тому времени звание капитан-лейтенанта и
прекрасный послужной список, познакомился и подружился с высоким, молодым и скромным морским
офицером по имени Рейнхард Гейдрих. В том, что двое мужчин при немалой разнице в возрасте стали
близкими товарищами, не было ничего необычного. Оба были одиночками и чужаками и одинаково
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
любили музыку. Гейдрих часто бывал в доме Канарисов и, посещая музыкальные вечера, играл на
скрипке с музыкально одаренной Эрикой. В профессиональном отношении Канарис распалял в
молодом Гейдрихе любовь к агентам, кодам, шпионажу. Такие отношения, ученика и учителя,
продолжались все то время, что Гейдрих нес службу на флоте. Когда Гейдрих поступил в гестапо,
отношения осложнились и далее изменялись по мере того, как прежний ученик пробивался наверх. Но
в те ранние годы у Канариса был ученик и друг, которого он посвящал во все секреты шпионажа.
Именно Канарис убедил Гейдриха в важности обеспечения надежной связи, в результате чего
последний обучился на офицера в этой области.
Вступление в СС
В апреле 1931 г. Гейдрих был уволен с флотской службы. Официальное объяснение звучало так: от
него забеременела какая-то девушка, а он отказался на ней жениться. В июне Гейдрих вступил в ряды
НС ДАЛ. Обученный премудростям шпионажа самим Канарисом, Г ейдрих получил первые назначения
в портовые города Гамбург и Бремен, где занимался наблюдением за действовавшими на флоте левыми
активистами. Весьма вероятно, что увольнением Гейдриха со службы гросс-адмирал Редер,
главнокомандующий ВМС, прикрыл переход молодого офицера в СС под командование Гиммлера.
Последний уже в 1931 г. назначил новичка начальником разведывательной службы СС. Два флотских
заговорщика, Канарис и Редер, несомненно, надеялись, что Гейдрих станет их «кротом» в СС, если
нацисты придут к власти. Они рассчитывали контролировать его и манипулировать им точно так же,
как промышленники и консерваторы надеялись контролировать Гитлера. Гитлер стал хозяином
Германии, а Гейдрих хозяином разведки СС, СД и одним из злейших врагов Канариса.
Зверь: Рейнхард Гейдрих
Если у немногих найдется плохое слово для Канариса, то с Рейнхардом Гейдрихом дело обстоит
иначе. В защиту его как человека не выступил никто. Большинство, особенно те, кто работал с ним,
отзывались о нем в самых грубых, нелицеприятных выражениях. Канарис, опасавшийся уже к 1941 г.,
что на смену ему в абвер придет бывший ученик, называл последнего «самым впечатляющим из
зверей». Вальтер Шелленберг, работавший под началом Гейдриха в СД, описывал шефа как «высокого,
сухощавого мужчину за огромным письменным столом, с маленькими, бегающими глазками,
сидящими слишком близко к длинному орлиному носу. У него длинные, тонкие пальцы, и от него
исходит зловещая аура безжалостной энергии и неутолимой жажды власти». Тем не менее Шелленберг
подметил и артистическую сторону Гейдриха. И действительно, тот прекрасно играл на скрипке и был
- что весьма необычно для карьериста - истинным любителем музыки. Обладатель могучего
интеллекта, Гейдрих был, возможно, самым представительным из вождей Третьего рейха. И
Шелленберг, и Вильгельм Хеттль, начальник балканского отдела СД, сравнивали его с пауком среди
паутины нацистской империи. Он умел различать в людях слабости и ловко их использовать.
Единственной слабостью самого Гейдриха Шелленберг называет его неконтролируемый сексуальный
аппетит. Отношения Гиммлера с подчиненным складывались почти так же, как отношения Гейдриха с
Канарисом: в них присутствовали и страх, и уважение, и восхищение. Гиммлер восхищался его
арийской внешностью и ясным умом, но в раздраженном состоянии называл монголом, ордынцем
Чингисхана - из-за слегка раскосых глаз. Пожалуй, точнее других охарактеризовал шефа его
заместитель Вернер Бест: «самая демоническая личность в руководстве национал-социалистов».
Гейдрих-спортсмен. На снимке в костюме
фехтовальщика. Человек состязательного духа, он должен был побеждать и преуспевать во всем
Рейнхард Гейдрих
Человек нелегкого, в чем-то извращенного характера, Гейдрих, как и большинство нацистских
вождей, испытывал, возможно, сильное чувство неполноценности. Он родился в 1904 г. в культурной,
артистической семье, принадлежавшей к среднему классу. Его отец, Бруно Гейдрих, был музыкантом
по профессии и стремился к тому, чтобы сыновья, Рейнхард и Гейнц, принимали музыку по крайней
мере как серьезное хобби. В школе мальчиков дразнили, называя «евреями», что было, вероятно,
связано с «еврейской» внешностью их отца и напоминающим еврейское именем их деда. Несмотря на
очевидную слабость улик, Гейдрих, придя к власти, постарался устранить все следы существования
приемного деда, опасаясь, очевидно, что тот мог быть евреем. Был Гейдрих евреем или нет - вопрос
этот остается без ответа. Не исключено, что один из одиозных архитекторов холокоста и впрямь
принадлежал к этому народу и даже подозревался в принадлежности к нему. Полной уверенности в
чистоте родословной не было у многих видных нацистов, не исключая самого Гитлера.
(Действительно, отчим отца Гейдриха был евреем, это известно. Но отец Гейдриха - немец. За этим в
СС следили строго; в отличие от обычных немцев, у которых допустимой считалась четверть
еврейской крови, эсэсовцы должны были доказать арийское происхождение предков вплоть до 1750 г.
(офицеры), прочие до 1800 г. - Ред.)
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Рейнхард Гелен (в центре), так же как и Гейдрих,
любил спорт, но увлекался им для собственного удовольствия. В отличие от прочих его коллег -
нацистов - был доброжелательным и заботливым, хотя и очень требовательным начальником. На
снимке он со своими сотрудниками из отдела Генерального штаба «Иностранные армии Востока»
(FHO)
Эти неукротимые, безжалостные терзания (фантазии автора. - Ред.) настолько ожесточили его, что он
в конце концов утратил всяческое сочувствие к людям. Человек состязательного духа, Гейдрих
занимался спортом, но не ради релаксации или поддержания физической формы, а исключительно ради
борьбы за первенство (нормальное мужское поведение. - Ред.). Таким, честолюбивым и
целеустремленным молодым человеком он поступил на флот в 1922 г. Его не жаловали с самого
начала, но им восхищались - за преданность долгу и профессионализм. Среди тех, кто восхищался им,
его знали как «блондина Зигфрида»; другие называли молодого офицера «Зиге», Коза, за громкий,
отрывистый смех. После своего «позора» (отставки) Гейдрих вступил в СС в возрасте 22 лет. При нем
СД стала правой рукой СС, а он сам незаменимым помощником Гиммлера. Тем не менее к идейным
нацистам и любым формам идеализма Гейдрих относился с презрением. (Гейдрих уже с 15 лет состоял
в военно-патриотических организациях, возникших после поражения Германии в Первой мировой
войне, и очень активно развивался в этой среде в направлении, которое привело его в ряды НСДАП и
СС. - Ред.) Выражаясь проще, его целью было урвать побольше власти, не обращая внимания на то,
чего это стоит Германии или оказавшимся у него на пути людям. Те, кого он отбирал в СД или гестапо,
- приверженец коммунистических методов Генрих Мюллер или милый, но безжалостный Вальтер
Шелленберг - не были нацистами-идеалистами (они были практиками. - Ред.). Как и он сам, они были
германскими технократами, нацеленными на расширение своей власти и влияния. Людьми, готовыми
служить любому режиму, пока он обслуживает их интересы (прежде всего - интересы германской
нации, чего автор так и не понял. - Ред.).
Полковник: Рейнхард Гелен
Канарис и Гейдрих не были самыми эффективными или самыми успешными мастерами шпионажа в
нацистской Германии. Первый старался помешать Гитлеру в победоносном марше по Европе и
слишком погряз в махинациях, заговорах и политических играх Третьего рейха и абвера, чтобы всецело
посвящать себя разведке. Гейдриху тоже приходилось разбрасываться, тратить время и силы на
посторонние проекты - планирование полного истребления евреев или разработку подрывных
операций против соседей Германии. Достижения Канариса и Гейдриха бледнеют на фоне успехов
Рейнхарда Гелена, единственного по-настоящему великого мастера шпионажа в традициях полковника
Николаи времен НД. Ни в каких преступлениях или грязных трюках, как Гейдрих, Гелен замешан не
был и, в отличие от Канариса, Гитлеру служил до самого конца, пусть и со все меньшим энтузиазмом
по мере ухудшения ситуации на фронтах. Всецело преданный делу шпионажа, Гелен отдавал ему всего
себя, даже после поражения Германии.
Гелен родился в 1902 г. в прусском анклаве Эрфурт, в зажиточной семье из верхушки среднего
класса. Его отец, Бенно Гелен, происходил из военных. Девиз семьи - «Никогда не сдаваться!» - весьма
подходит Гелену, принимая во внимание его будущую карьеру на посту главы отдела Генштаба
«Иностранные армии Востока». Закоренелый прусский консерватор, он был предан делу поддержания
существующего порядка. Бенно Гелен воевал на Западном фронте и домой вернулся с Железным
крестом и в звании майора. Дабы избежать послевоенной безработицы, он переехал в столицу Силезии
Бреслау (совр. Вроцлав), где занялся издательским бизнесом. В Бреслау Рейнхард ходил в школу.
Учился он хорошо, а его любимыми предметами были математика и статистика.
В рейхсвер, вооруженные силы Веймарской республики, Гелен вступил в 1920 г. и служил все в той
же Силезии, над которой, как многим казалось, постоянно висела угроза со стороны поляков. Гелен
водил через границу германских шпионов, но наемники и отъявленные бандиты, присоединявшиеся к
«Фрайкору», объединению полувоенных организаций, участвовавших и в революции, и в пограничных
стычках 1918-1923 гг., его симпатий не вызывали. Не производили на него впечатления и баварские
коричневорубашечники из НСДАП. Самой серьезной опасностью для будущего Германии он считал
коммунистов. Фанатичный противник коммунистов и на родине, и за границей, он завистливо
восхищался НКВД и проявлял интерес к Советскому Союзу. Не жалея свободного времени, Гелен
изучал коммунизм, Коминтерн и СССР и в конце концов стал настоящим экспертом в этом вопросе. В
1930 г. Рейнхард Гелен женился на Герте фон Зейдлиц-Курцбах, семья которой владела поместьем
возле Глогау, в Нижней Силезии. Брак с представительницей известной в Пруссии семьи открыл перед
ним все двери. Воспользовавшись случаем, он поступил в Генштаб. Приход Гитлера к власти в семье
Гелен встретили с восторгом, сильно уменьшившимся после того, как режим национал-социализма в
полной мере продемонстрировал свою суровую сущность.
Гелен был эффективным технократом, холодным, сдержанным, расчетливым, и блестяще исполнял
роль покорного слуги, манипулируя ситуациями с тем, чтобы навязать начальству собственные идеи и
взгляды. Ему удавалось ловко маскировать эти манипуляции, не прибегая к гангстерским методам
Шелленберга и Гейдриха. В апреле 1942 г. Гелен занял должность начальника военной разведки на
Восточном фронте и полностью реорганизовал службу, превратив ее в одного из сильнейших
противников СССР.
Германская колонна входит в
захваченную Варшаву после короткой Польской кампании в 1939 г. Польская служба разведки
продолжала борьбу в эмиграции
Глава 4
Легкие победы
Я приготовлю им блюдо, которым они подавятся!
Адольф Гитлер (31 марта 1939 г.) по поводу гарантий Чемберлена Польше и Румынии
При рассмотрении скоротечных кампаний Германии 1939 и 1940 гг. обычно остается в тени роль
абвера и СД, выразившаяся в их помощи вооруженным силам, одержавшим быстрые победы при
относительно низком уровне потерь. Особенно отчетливо эта роль проявилась в Нидерландах, стране с
построенной на призыве армией, несколькими линиями оборонительных укреплений и
многочисленными водными препятствиями, сдерживавшими агрессора. Голландию завоевали всего
лишь за четыре дня (Нидерланды капитулировали 14 мая, на пятый день военных действий. - Ред.), и
во многом этот успех объясняется работой разведывательных служб.
До 1939 г. главной целью немецкой разведки была Польша, но решение Гитлера начать
завоевательную войну изменило ситуацию, предъявив СД и абверу совершенно новые требования. В
августе 1939 г. секретные подразделения коммандос абвера, отряды «Бранденбург», завершили
подготовку диверсионной кампании. Именно им, переодетым в форму немецких и польских
военнослужащих, надлежало начать операцию «Вайсс» вблизи границы восточного соседа. Цель
операции заключалась в том, чтобы облегчить прохождение пехоты и танков вермахта через
оборонительные линии поляков. Первоначальной датой вторжения было 25 августа 1939 г., но затем
Гитлер, по причинам политической целесообразности - он вел тогда «переговоры» с западными
союзниками и Польшей, - решил перенести ее на чуть более поздний срок. К тому времени отряды СД
и коммандос уже вышли на позиции вдоль протяженной польской границы и соблюдали полное
радиомолчание. Поддерживать связь с ними было трудно, а в некоторых случаях и невозможно. Приказ
Гитлера остановить вторжение пришел с опозданием. Коммандос перешли к действиям и в районе
стратегических железной и шоссейной дорог на Яблунковском перевале, на польско-словацкой
границе, на протяжении нескольких часов вели бой с польскими пограничниками. В то же самое время
спецгруппа Гейдриха, переодетая в польскую военную форму, совершила нападение на немецкий
таможенный пост в Хохлиндене.
Пограничные инциденты требовались Гитлеру, чтобы возложить вину за них на поляков и тем самым
оправдать агрессию против мирного соседа. С этой целью он попросил Канариса, используя
переодетых в польскую форму коммандос, устроить провокационное нападение на приграничную
немецкую радиостанцию в Глейвице. Канарис пришел в ужас и отказался предоставить своих людей
для участия в бесчестной провокации, которая дала бы Гитлеру оправдание для вторжения.
Получив от Канариса отказ, фюрер обратился к СС и Гейдриху, которые выразили полное согласие.
Тем не менее даже в СД некоторые выражали сомнение в возможности практического осуществления и
законности такой операции. Вальтер Шелленберг советовал своему коллеге Мельхорну не ввязываться
в эту затею. Мельхорн внял совету и в результате потерял должность. Взять на себя неприятную
обязанность согласился Альфред Науйокс. 10 августа 1939 г. его вызвали в кабинет Гейдриха.
Неприятное предприятие
Не согласившись на участие абвера в провокационном нападении на немецкую радиостанцию,
Канарис 17 августа разрешил предоставить в распоряжение СД «150 комплектов польского
обмундирования и аксессуары для Верхней Силезии», как написал в дневнике начальник Генерального
штаба генерал Франц Гальдер. Разрешение на выдачу формы Канарис дал с большой неохотой и только
после прямого приказа своего непосредственного начальника фельдмаршала Кейтеля. Науйокс прибыл
в Глейвиц за две недели до нападения. Генрих Мюллер, шеф гестапо, встретился с Науйоксом в
Оппельне и рассказал, что для придания достоверности акции в его распоряжение поступят «консервы»
(12-13 говорящих по-польски заключенных). Согласно полученной инструкции, Науйокс должен был
удерживать радиостанцию ровно столько времени, чтобы один из заключенных или кто-то из
назначенных офицеров СС произнес по-польски антигерманскую речь. 31 августа в 12:00 Гейдрих
позвонил Науйоксу и отдал приказ начать операцию вечером того же дня, в 22:00. Нападение прошло
по плану, с участием переодетых в польскую форму эсэсовцев, один из которых выступил в эфире с
трехминутной речью. Заключенных расстреляли, оставив в живых лишь одного как живого свидетеля
«нападения». Эсэсовцы выпустили несколько очередей и ушли, предположительно в сторону польской
границы. Операция «Консервы» прошла идеально. Представители министерства иностранных дел
Риббентроп и статс-секретарь (второе должностное лицо после министра в министерстве иностранных
дел. - Ред.) Эрнст фон Вайцзеккер использовали инцидент для оправдания вторжения в Польшу.
Гитлер, выступая 2 сентября 1939 г. в рейхстаге, приводил этот же аргумент в защиту агрессии.
Разумеется, неуклюжая постановка не обманула никого, кроме самих немцев. Иностранные
наблюдатели незамедлительно объявили случившееся германской провокацией, устроенной к выгоде
Гитлера. 1 сентября в 4:30 немецкие танки, пехота и артиллерия на конной тяге пересекли польскую
границу. Часом позже немецкое радио, желая убедить без энтузиазма встретившее новость население в
справедливом и оборонительном характере войны, сообщило о четырнадцати схожих пограничных
инцидентах.
Во время своих частых разъездов по Европе Канарис
принимал порой весьма экзотическое обличье. На снимке он в фуражке старшего офицера итальянских
ВВС
Канарис и его консервативно настроенные союзники встретили известие о вторжении в Польшу со
скрытой радостью: они считали, что война означает для нацистов начало конца. Однако интервенция
западных держав могла представлять для Германии настоящую, серьезную опасность. Канарис знал,
что Гитлер надеется на невмешательство Британии, и, когда Ганс Гизевиус, антинацистски
настроенный вице-консул в Цюрихе, встретил в одном из полутемных коридоров Тирпицуфер главного
помощника адмирала, тот негромко пробурчал, что объявление Британией войны (3 сентября) означает
конец Германии. О вступлении англичан в войну в абвере узнали раньше всех, поскольку отдел
перехвата уже уловил сигнал из британского министерства иностранных дел послу в Берлине сэру
Невиллу Гендерсону.
Собрав у себя в кабинете старших сотрудников, Канарис уведомил их о новой угрозе с запада. Назвав
СИС опаснейшим противником, адмирал добавил, что у этой службы есть свои слабости: работа
агентов плохо оплачивается, их самих часто предают и бросают в беде, их шифры и коды легко
взломать. Канарис подчеркнул, что поражение Германии будет катастрофой, но и победа Гитлера не
будет лучшим вариантом. Он объяснил позицию абвера: ведя войну против внешних противников
Германии, служба будет также пытаться удержать Гитлера и его приспешников от крайностей.
Г ерманские
войска в ходе Польской кампании
Действия СС во время Польской кампании встревожили и глубоко возмутили Канариса, и он
приказал абверу отслеживать их преступления для послевоенного преследования виновных. 12
сентября адмирал рассказал Кейтелю о варварских операциях в Польше айнзацкоманды СС. Рано или
поздно, предупредил он фельдмаршала, отвечать за эти преступления придется Германии, поскольку
остановить их вермахт не в состоянии. Ни сочувствия, ни поддержки своих взглядов Канарис не
встретил. Когда генерал Йоханнес Бласковиц, командующий действовавшей в Центральной Польше
14-й армией (Бласковиц командовал 8-й армией, позже, в 1939 г., всеми войсками на Востоке. - Ред.),
выступил с протестами против расстрельных команд СС, Гитлер незамедлительно отправил его в
отставку. (Ничего подобного. Бласковиц в мае 1940 г. командовал 9-й армией на границе с Францией, с
октября 1940 г. 1-й армией во Франции, в конце войны командовал группой армий «Г» (в 1944-м) и «X»
(в 1945 г. в Нидерландах). - Ред.) Тем не менее одну маленькую победу адмирал все же одержал: ему
удалось отстранить айнзацкоманду фон Войрша от операций в зоне оперативной ответственности 14-й
армии.
Польская сеть выживает
Если немцы полагали, что вторжение поможет им сокрушить Польскую службу разведки (ПСР), то
они серьезно просчитались. Бюро Цихона было благополучно эвакуировано в Париж вместе со всем
накопленным им опытом, взломанными кодами и копией германской шифровальной машины
«Энигма». И все же в одном немцам повезло. Некий офицер разведки, обнаружив в предместьях
Варшавы подземный бункер, решил его осмотреть. Любопытство оказалось нелишним: в грудах хлама
он нашел часть архивов ПСР. Самая важная информация отсутствовала, но личность некоторых
агентов была раскрыта. Утеря архива стала одной из очень немногих ошибок, допущенных этой
высокопрофессиональной спецслужбой. Изучение найденных документов показало, насколько велики
возможности и влияние ПСР внутри самой Германии.
В скором времени СД получила доказательство того, что ПСР по-прежнему остается грозным
противником. В районе Дортмунда, в промышленном Руре, с населением в три с половиной миллиона
человек и при наличии четырехсот промышленных предприятий, отделение СД располагало всего
лишь пятью агентами, горсткой помощников и несколькими секретарями. Для ведения
контрразведывательной работы этих сил было явно недостаточно, учитывая, что здесь трудилось более
двухсот тысяч польских рабочих. Из Берлина в Вестфалию направили Вальтера Шелленберга -
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
добавить энергии местному отделению СД. Он незамедлительно взялся за дело и обнаружил
подозрительное лицо на заводе, производящем противотанковое оружие. Подозреваемый оказался
родом из Польши - человек образованный, занимающий высокую должность директора, женатый, с
тремя детьми, он прожил в Германии восемнадцать лет и ни в чем противозаконном замечен не был.
Теперь он попал в категорию «враждебный иностранец» и, соответственно, стал подозреваемым.
Шелленберг установил за ним наблюдение. После исчезновения семи светокопий сотрудники СД
окружили дом и перекрыли все пути отхода. Когда в дом вошли двое гостей, агенты с оружием
наготове ворвались в квартиру, где застали трех мужчин за изучением пропавших копий. Выяснилось,
что директор работает на ПСР с 1928 г. Один из гостей был его братом, другой - офицером ПСР,
прикрытием которому служила фиктивная фирма по торговле маслом и жиром. За годы существования
шпионская ячейка переправила в Польшу буквально тонны материалов. Трех главных подсудимых
приговорили к смертной казни. Мужество и хладнокровие арестованных вызвали у Шелленберга
уважение и восхищение. Перед казнью директор сказал ему: «Сегодня Германия побеждает, но кто
знает, чем все кончится?»
Абвер в Скандинавии в 1933-1940 гг.
Скандинавские страны (Дания, Норвегия, Швеция, Исландия и Финляндия) в Первой мировой войне
не участвовали (до декабря 1917 г. Финляндия была частью воевавшей России - империи, после
Февральской революции буржуазной республики, после Октябрьского переворота страны
большевистской диктатуры) и значительных потерь сумели избежать; лишь Финляндию в 1918 г.
поразила кровавая гражданская война между социалистами и коммунистами («красными» и «белыми»).
Для Германии эта часть Европы по нескольким причинам представляла огромный интерес. Шведская
руда, добывавшаяся в районе городов Елливаре и Кируна, почти полностью обеспечивала потребности
Германии в железной руде, и без этого источника сырья Третий рейх просто не смог бы производить
вооружение. Кроме того, Швеция оставалась главным поставщиком меди и шарикоподшипников. В
летние месяцы руду привозили прямиком из шведских портов на Балтике, а вот зимой маршруты
доставки жизненно важного сырья проходили через норвежские воды с использованием
незамерзающего порта Нарвик, откуда ее отправляли в Гамбург и Бремен. Таким образом, Норвегия
играла важнейшую роль в круглогодичном обеспечении Германии рудой. Вдобавок протяженную
береговую линию с многочисленными островками и фьордами могли с выгодой использовать немецкие
подлодки. Учитывая будущую войну с Британией - морскую или воздушную, - Норвегия
представлялась потенциальной базой Третьего рейха. Для операций против Норвегии требовалось
получить разрешение Дании на свободный выход в Балтику и размещение на ее территории войск и
техники. Важным союзником, в случае обострения отношений со Сталиным, могла стать и Финляндия,
которая отвлекла бы на себя советские войска. Все эти причины, но в первую очередь шведская руда и
норвежские порты, и объясняли острый интерес Германии к северному региону Европы. И не только к
названным странам, но и к Исландии.
В 1938 г., когда Питер Теннант, британский пресс-атташе в Стокгольме и будущий представитель
Управления специальных операций в Швеции, находился в отпуске в Исландии, он с удивлением
обнаружил в стране, находящейся в непосредственной близости от Шотландии и океанских маршрутов,
две германские экспедиции. Одна из них якобы знакомилась, по поручению главного идеолога
нацистской партии Альфреда Розенберга, с нордической культурой этой «чистой» германской расы,
тогда как другая обследовала остров под предлогом изучения вулканических пород. Теннант не
сомневался, что обе прибыли со шпионской миссией и их интересует расположение аэродромов,
военно-морских баз и других военных объектов, в частности крытый док для стоянки подводных
лодок.
железной руды на одном из рудников Кируны в Северной Швеции в 1940 г. Эти рудники имели
огромное значение для обеспечения военных потребностей Германии
Между тем в Норвегии уже проводились разведывательные операции. Гитлер посещал эту страну в
1934 г. на борту «карманного» линкора (фактически тяжелый крейсер (водоизмещение 10 600 тонн), но
с более мощным вооружением. - Ред.) «Дойчланд». Величественные ландшафты и, конечно, береговая
линия, которая могла бы использоваться растущим флотом рейха, произвели на фюрера неизгладимое
впечатление. Именно интерес к Норвегии с точки зрения германского флота побудил 1-й морской
отдел абвера усилить разведывательную работу в Скандинавии через консульства в Бергене,
Ставангере, Осло, Кристиансанне (все четыре в Норвегии), Скагене (Дания) и Гётеборге (Швеция). В
сентябре должность германского консула в Тронхейме занял капитан Марк Нольде. Что абвер не
ошибся в выборе, Нольде доказал, обзаведясь хорошими контактами, которые помогли ему узнать о
планах самих союзников по вторжению в Норвегию. Начальником отделения абвера в этой
нейтральной стране был харизматичный, энергичный и изобретательный майор Бертольд Бенеке. Он
родился в Ганновере в 1889 г. и работал в тамошнем отделении абвера, выдавая себя за представителя
«Рурсталь А. Г. Виттене лтд» В 1937 г. Бенеке совершил длительную поездку по Скандинавии с
посещением норвежских железных рудников на южном берегу Варангер-фьорда (центр добычи -
Киркенес. - Ред.). За свою работу Нольде удостоился похвалы самого Канариса.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
В Швеции
производили также знаменитые зенитные орудия «Бофоре», которые покупали обе воюющих стороны.
На снимке - знаменитый военный завод «Бофоре» в Центральной Швеции
1 декабря 1938 г. Бенеке вернулся в Норвегию под видом «доктора Альтватера» в компании радиста
Эриха Опица. Любитель пожить на широкую ногу, Бенеке снял апартаменты в столичном «Гранд-
отеле» и квартиру в Баруме, одном из лучших районов Осло. Среди рекрутированных им агентов был
Тор Глад, более известный как Джефф, который помогал Бенеке отыскивать в ЮгоЗападной Норвегии
и районе Тронхейма людей просоюзнической ориентации. Другим его помощником стал Эйлиф
Хаммер, лидер Норвежской нацистской партии, который в компании Вольфганга Бедткера
фотографировал береговые укрепления. Сообщение Опица с полученной информацией перехватили
норвежские радиолюбители, сообщившие о нем в секретную полицию зипо. Несмотря на это, Опиц и
Бенеке были высланы из страны только 4 апреля 1940 г., за пять дней до германского вторжения.
Зипо внимательно наблюдала за несколькими иностранными подданными, включая подполковника
Германа Кемпфа, немецкого «судового агента».
Отдел 1 абвера доказал свою эффективность, контролируя растянутую по побережью шпионскую
сеть, задача которой заключалась в наблюдении за транспортами союзников. Поступавшие от них
сведения отличались такой точностью, что летчики люфтваффе без труда находили и атаковали конвои
противника. Поскольку подлодок не хватало, уничтожением судов приходилось заниматься авиации.
Благодаря донесениям этих агентов зимой 1939/40 г. было потоплено судов общим водоизмещением
152 400 тонн. Во второй половине января 1940 г. резидент абвера во французском городе Мец
докладывал в Гамбург (через Швейцарию), что элитные альпийские части переброшены из Меца, где
они дислоцировались в составе войск, защищавших линию Мажино, в Британию. Для Канариса это
могло означать только одно: союзники намерены вторгнуться в Скандинавию. Найти предлог для
вторжения было бы нетрудно: помощь Финляндии в войне против Сталина (советско-финская война
продолжалась до 13 марта 1940 г. - Ред.), высадка в Нарвике и захват железорудных шахт Швеции. Их
успех означал бы резкое сокращение производства вооружения в Германии и вел к поражению в войне,
несмотря на победу в Польше. Главное командование кригсмарине (ОКМ) в Берлине согласилось с
анализом угрозы абвером и представило планы вторжения в Скандинавию.
Абвер в Дании
В конце февраля в отдел «Бранденбург», располагавшийся на верхнем этаже Тирпицуфер, был вызван
«по делу чрезвычайной важности» некий офицер из гамбургского представительства. Встретивший его
сотрудник Генштаба сказал, что ему предстоит отправиться с секретной миссией в Данию.
Ему также рассказали о сообщении из Меца и ознакомили с задачей: в течение месяца подготовить
детальный рапорт о состоянии обороны Дании. Абвер традиционно использовал свое присутствие в
этой стране для переправки агентов в другие Скандинавские страны. Сама по себе Дания не
рассматривалась в качестве военной мишени, и Генеральный штаб полагал, что ее крошечная армия,
слабое социал-демократическое правительство, равнинный ландшафт и миролюбивое население не
станут препятствием, если Германия решит ввести в Данию свои войска.
Все изменилось с прибытием туда неназванного офицера разведки. Работавшим под прикрытием
агентам впервые за долгое время пришлось доказывать, что они чего-то стоят, и браться за настоящее -
и непривычное - дело. Для сбора сведений их отправили во все уголки страны. Особое внимание
уделялось полуострову Ютландия и острову Зеландия. В скором времени берлинский эмиссар начал
получать донесения о минировании дорог, путях подхода и укреплениях на датской стороне границы с
Германией. Датская военная разведка и отдел безопасности при датской полиции понятия не имели об
этой шпионской активности под самым их носом. Все агенты преспокойно возвратились в Копенгаген.
Ни об их работе, ни даже об их присутствии никто не догадался. Общий вывод был таков: для того
чтобы взять Данию, нужно всего лишь ввести туда войска. Каждой колонне, которой предстояло войти
в Ютландию, было решено придать офицера разведки. Во главе войсковых колонн должны были идти
офицеры абвера, как в форме, так и в гражданском платье, - им предстояло проложить дорогу силам
вторжения. Немцы не сомневались, что вторжение и последующая мирная оккупация Дании будут
всего лишь простым повторением операции «Отто», аншлюса Австрии в 1938 г.
Элитные части французских
альпийских стрелков выгружаются возле Нарвика, в Северной Норвегии, в апреле 1940 г. Во время
Норвежской кампании они показали себя с самой лучшей стороны
Норвежская полиция, возможно, и понимала, чем занимаются немецкие шпионы, но пропустила
одного очень важного визитера из Германии. Она не засекла некоего «господина Фукса», снявшего
номер в столичном «Гранд-отеле» 31 марта 1940 г. На самом деле «Фукс» был не кем иным, как самим
Канарисом, совершавшим одну из своих инспекторских проверок. Адмирал надеялся убедить Гитлера в
том, что вторжение в Норвегию потребует чрезмерного и необоснованного напряжения германских
военных ресурсов. Он хотел также поговорить с Ла Рошем, майором абвера Вальтером де Лапорте,
имевшим в своем распоряжении двух ценных агентов: бывшего министра обороны и лидера правой
националистической партии Видкуна Квислинга и доктора Германа Аала. Оба располагали широким
кругом знакомств и друзьями, которые могли оказаться полезными. Выполняя прямое распоряжение
Гитлера, офицер абвера по фамилии Пикенброк пригласил Квислинга в Данию, на сверхсекретную
встречу в копенгагенском отеле, которая состоялась 3 апреля. Квислинг рассказал абверовцу то, о чем
тот по большей части уже знал, но сообщил и три новых, важных факта. Во-первых, норвежские форты
в Хортене и Дрёбаке, прикрывающие Осло, не откроют огонь без разрешения верховного
командования. Во-вторых, норвежцы не подумали заминировать Осло-фьорд. И в-третьих, их
аэродромы практически беззащитны. Полученная информация помогла в разработке планов операции
«Везерюбунг» («Учения на Везере»), германского вторжения в Норвегию и Данию.
Между тем сотрудники дипломатического представительства в Осло тоже начали подготовку к
грядущим событиям. Военновоздушный атташе Эберхард Шрайбер и его коллега, военно-морской
атташе Рихард Шрайбер, были задержаны при фотографировании британских кораблей в порту
Олесунн. Полиция вела за обоими пристальное наблюдение, и теперь их поймали, как говорится, на
месте преступления. Фотопленки, несмотря на протесты дипломатов, изъяли и конфисковали, после
чего немцев отпустили. Другим повезло меньше. Среди агентов, работавших на адмирала Стеффенса в
Стокгольме и на Германа Кемпфа в Осло, был агент Фиделио, Карл Мюллер, немецкий горнорудный
инспектор в Нарвике, тесно общавшийся с германским консулом в этом городе Фрицем Вуссовом. 23
января 1940 г. полиция наблюдения задержала Мюллера. При проверке документов выяснилось, что
инспектор находится в Норвегии с апреля 1939 г. Другой немецкий дипломат, вицеконсул в Киркенесе
Отто Бютлер, проживая в номере местного отеля, установил там передатчик, антенна которого
подозрительно торчала из окна. Полиция установила за Бютлером наблюдение, и 20 апреля, через
неделю после вторжения, немца арестовали и препроводили в тюрьму.
Вторжение (9 апреля - 10 июня 1940 г.)
Резидент абвера в Осло проживал - что неудивительно - в большой квартире на Клингенбергстатен, 7
с прекрасным видом на бухту. Премьер-министр правительства социалистов Йохан Нигаардсвольд был
настолько слеп, что не замечал очевидных признаков готовящегося вторжения, а министр иностранных
дел, в котором безграничное легковерие сочеталось с наивным пацифизмом, предпочитал слушать тех,
кто утверждал, что угроза нападения есть измышления британской пропаганды, нацеленные на
ухудшение отношений Норвегии с Германией.
При всем том, что в высших кругах царили растерянность и неразбериха, в стране были люди,
действовавшие в первые часы вторжения решительно и мужественно. Утром 9 апреля комендант
батареи Оскарборг в узком месте Осло-фьорда приказал своим артиллеристам открыть огонь по
неустановленному кораблю, которым оказался немецкий тяжелый крейсер «Блю*censored*». (Затем по
кораблю открыли огонь артиллерийские батареи в узости Дрёбак и береговая торпедная батарея - их
выстрелы стали роковыми. - Ред.) Крейсер затонул практически со всеми находившимися на борту,
включая административный штат, отправленный для управления Норвегией. (На тяжелом крейсере
«Блю*censored*» погибло 125 членов экипажа и 122 участника десанта. Спаслось 38 офицеров корабля,
985 матросов и 538 солдат и офицеров армии, в том числе оба находившихся на корабле генерала. -
Ред.)
Отводя потенциальную беду
9 апреля, в день начала вторжения в Норвегию, немецкие войска, не встречая серьезного
сопротивления, оккупировали Данию. А вот Норвегия, которая, как предполагалось, должна была пасть
так же легко, оказалась куда более крепким орешком. Начать с того, что планы агрессора нарушила
гибель «Блю* censored*а», с которым пошли на дно радиостанции вермахта и обслуживающие их
команды. Положение поправил агент абвера Герман Кемпф, установивший свое радио на пароходе
«Видар», с которого уже в первый день вторжения удалось отправить в гамбургское отделение абвера
более 250 сообщений. Такое вмешательство абвера и в дальнейшем помогало своевременно
информировать Берлин о ходе вторжения.
Коммандос пересекают озеро за
линией фронта на финском участке Восточного фронта с целью диверсии на контролируемой русскими
Мурманской (Кировской) железной дороге
Покинув Осло, норвежское правительство обосновалось в городке Лиллехаммер. Командование
вермахта хотело высадить коммандос на лед озера Мьёса, южнее города, и таким образом лишить
руководство Норвегии возможности бежать за границу, принудив его к капитуляции. Руководитель
резидентуры абвера в Норвегии майор Бенеке отнесся к этому плану скептически и отправил одного из
своих агентов к озеру Мьёса. Агент выяснил, что лед слишком тонкий, и, Бенеке удалось
предотвратить катастрофу. Сам майор, как и многие немцы, полагал, что норвежцы готовы к
переговорам и капитуляции и все дело лишь в выборе подходящего эмиссара. В результате Бенеке
направил к королю Хокону VII своего агента, Кристиана Пройтена. Для начала Пройтен связался с
врачом короля, профессором Славесеном. Договориться с ним не удалось, но агент узнал о
политических интригах в руководстве Норвегии и прояснил ситуацию с общим настроением в
Лиллехаммере. Бенеке также послал своих людей в Телемарк (Фюльке - административно-
территориальная единица на юге Норвегии. - Ред.), где их едва не расстрелял, приняв за шпионов
союзников, немецкий патруль.
Бенеке действовал буквально на всех фронтах. Переодетый сельским пастором, его агент Эммерих
Нормайер проник в Швецию, чтобы выяснить, предпринимает ли это нейтральное государство какие-
либо меры для оказания помощи соседям. Ноймайер доехал поездом до Нарвика, где воевали элитные
горнострелковые войска под командованием генерала Дитля. Позднее он доложил, что шведы слишком
парализованы страхом, чтобы сделать что-то в поддержку норвежцев.
Абверовский агент в балетных тапочках
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Звездой агентурной сети Бенеке была русская балерина Марина Губинина, родившаяся в небогатой
дворянской семье в 1902 г. В 1918 г. ее семья оказалась в одном из «лагерей» в Сибири (очевидно,
первые концентрационные лагеря, организованные до указания Ленина, Свердлова и Троцкого для
изоляции «классовочуждых». Однако Сибирь была в 1918 г. большевиками потеряна и отбита только
во второй половине 1919-1920 г., а Дальний Восток в 1922 г. - Ред.). Марине, у которой ум сочетался с
красотой, шармом, смелостью и удачливостью, удалось выжить в новой, социалистической России.
Она стала признанной балериной, основала в Ленинграде собственную балетную труппу ив 1931 г.
познакомилась с норвежским бизнесменом Эйнаром Ли, за которого и вышла замуж. Норвежец,
разумеется, не знал, что Губинина уже давно является агентом НКВД. Получив приказ заменить
резидента НКВД в Осло, балерина устроила так, что ее с мужем выслали из России и они смогли
вернуться в Норвегию. Для прикрытия Губинина организовала в Осло балетную компанию, что
позволило ей регулярно бывать в Италии и Германии. В 1938 г. она познакомилась с Бенеке, и их сразу
же потянуло друг к другу.
Свои доклады Губинина отправляла непосредственно советскому послу в Швеции госпоже
Коллонтай, а в августе 1939 г. вернулась за очередными инструкциями в Ленинград. Месяцем позже
она, с благословения НКВД и по прямому приказу начальства - приступить к исполнению новых
обязанностей, - была завербована абвером. Русская балерина оказалась звездным агентом Бенеке,
который так и не догадался, что она работает также и на НКВД. Вместе с Кристианом Пройтеном ее
отправили для переговоров с норвежским королем. Когда миссия сорвалась из-за неуступчивости
упрямого монарха, Губининой дали другое поручение. Прибыв в Нарвик, в штаб генерала Дитля, она
переоделась медсестрой Красного Креста, проникла в штаб союзников в Бьерквике и оттуда навела на
цель немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 «Штука», налет которых едва не закончился
гибелью командующих войсками союзников, норвежского генерала Отто Рюге и французского
генерала Бетуара. 20 мая 1940 г. Губинина вернулась в Швецию, где сумела получить доступ в
норвежское представительство в Стокгольме. Во время приема ей удалось подслушать разговор между
норвежским послом и военным атташе, в котором шла речь о тяжелом положении на фронте у Нарвика.
Поспешив на поезд, она вернулась 24 мая в штаб Дитля, который, выслушав ее, решил продолжить
наступление, а не отступать в Швецию, где его войска были бы интернированы до окончания войны.
Для Бенеке это был большой успех, за который он удостоился похвалы в Берлине.
Падение Бенеке
Несмотря на успешную работу его агентов, карьера Бенеке рухнула, когда он сунулся в мутные воды
норвежской политики. Бенеке терпеть не мог лидера местных националистов Квислинга, не без
основания видя в нем коррумпированного предателя и помеху усилиям немцев установить
коллаборационистский режим, приемлемый для большинства норвежцев. Через Губинину он получил
материалы, из которых следовало, что еще в 1923 г. советские органы безопасности (ОГПУ)
подозревали Квислинга в том, что он находится на содержании британской СИС. Попытки
дискредитировать Квислинга привели шефа норвежского отдела абвера к краху из-за влиятельных
германских спонсоров Норвегии, гросс-адмирала Редера и Альфреда Розенберга, узнавших об интригах
Бенеке. Последнего вынудили покинуть Норвегию в июне 1940 г., но прежде ему удалось убедить
Канариса перебросить Губинину в Испанию, где она и оставалась до своей смерти в 1976 г.
Человек в
гражданской одежде из подразделения «Бранденбург» в группе немецких десантников, захвативших
бельгийский форт Эбен-Эмаель, ключевой пункт оборонительной системы на канале Альберта
Завоевание Скандинавии, увенчавшееся капитуляцией Норвегии 10 июня, стало большим успехом
для абвера. Но настоящий триумф ждал ведомство адмирала в Бенилюксе и Франции. Ни одна другая
кампания не укрепила так репутацию германских разведывательных служб, как кампания против
Нидерландов и Бельгии в мае 1940 г. Враги Германии - и в первую очередь Британия - убедились, что
агенты абвера и СД действуют повсюду. Германские спецслужбы установили прочные и важные
контакты с фламандскими националистами в Бельгии. Настроенные против ориентированного на
Францию бельгийского правительства и королевского двора, они вовсе не были полностью
прогерманскими. Еще меньше они симпатизировали в 1930 г. нацистам. Однако именно фламандским
националистам было доверено вести подрывную работу в бельгийских войсках во время майской
кампании 1940 г.
В период «странной войны» (то есть с 3 сентября 1939 г. по 10 мая 1940 г., когда германские войска
на Западе перешли в наступление. - Ред.) немцы изучали пути вторжения в нейтральные страны,
Голландию и Бельгию, как часть общего плана генерального наступления на Западе. Ключевую роль во
фланговом обходе голландских укреплений на водных рубежах играл захват мостов через Маас и
протокифельты Рейна до того, как обороняющиеся успеют их взорвать. Идея обмануть голландцев с
помощью переодетых немецких частей принадлежала Гитлеру. Для закупки униформы в Голландию
послали агента Рихарда Геркена. Он отправился в небольшой городок Денекамп, где жил его знакомый,
местный нацист. Последний с радостью оказал необходимую помощь.
Приехав в Амстердам, Геркен и его двадцатилетний сын связались с еще двумя нацистами. Вместе
они явились на склад, которым заведовал голландский еврей Хеер Блюм, и затребовали 150 комплектов
армейского обмундирования для постановки в Оснабрюке «Графа Люксембургского». Блюм,
заподозрив неладное, записал регистрационные номера автомобиля и позвонил в голландскую
полицию. 2 ноября 1939 г. полиция нагрянула в дом нациста в Денекампе.
Два сообщника Геркена заявили, что ничего не знают о покупке формы, но полиция, обыскав дом,
обнаружила несколько набитых обмундированием коробок. После этого сообщники признались, что
знают Геркена как работающего в Голландии агента абвера. Отцу и сыну не оставалось ничего иного,
как только рассказать о своем участии в операции. Тем не менее распорядиться полученной
информацией с толком голландцы, похоже, не сумели, потому что уже 10 мая, когда началось
вторжение, немцы застигли их врасплох, использовав именно прием с переодеванием.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
И все же кампания началась не слишком удачно. В Венло голландцам удалось уничтожить немецкий
бронепоезд с агентами, хотя мост в Геннепе и был захвачен нетронутым. Однако обороняющиеся
успели взорвать другие мосты, в Зеландии. В Неймегене железнодорожные мосты были взорваны на
глазах у разъяренных немцев. Однако на других участках фронта наступающие прорвались и
продвинулись в глубь территории Нидерландов и Бельгии с поразительной легкостью. 14 мая, после
упорного сопротивления, голландцы вынуждены были капитулировать перед противником. Бельгия
сдалась 28 мая.
Франция: звездный час генерала Лисса
Франция имела репутацию сильной военной державы, обладающей прекрасными разведслужбами,
однако, как показали дальнейшие события, репутация эта была сильно и необоснованно раздутой.
Немецкое командование, как и абвер с другими спецслужбами, относились к французам с
преувеличенным уважением и страхом. Задача разгрома Франции на поле битвы разведок возлагалась
на отдел «Иностранные армии Запада» под командованием генерала Ульриха Лисса и его
подчиненных, майора фон Ксиландера и полковника графа фон Ренне (убежденного противника
нацистов, впоследствии возглавлявшего отдел в 1943-1944 гг.).
пункте. Видны работающие машины «Энигма»
Гудериан на своем командном
Лисс верно рассудил, что у французов слабое командование и еще более слабое оснащение. Точную
оценку французских вооруженных сил предоставил еще до начала войны агент абвера Фроге,
работавший в комиссариате французской армии. Он показал, что французские резервисты плохо
экипированы, не отличаются дисциплиной и слабо мотивированы. В дальнейшем Фроге докладывал,
что военная промышленность Франции не только медлит с поставками оружия в войска, но и
опаздывает с его производством. В конце концов французская контрразведка задержала шпиона, но к
тому времени он уже передал в абвер много полезной информации.
Сражение с бумажным тигром
Поскольку Лисс пришел к неутешительному для французов выводу о состоянии их армии и военно-
воздушных сил и их неспособности оказать серьезное сопротивление немецким танковым дивизиям,
возникает вопрос: а что же хваленая линия Мажино, защищавшая восточную границу Франции? Лисс
считал важнейшей своей задачей добыть как можно больше сведений об этой превозносимой всеми
линии обороны. В период альянса с Францией в 1935-1938 гг. чехи имели доступ к этой системе
укреплений, и после захвата архивов чешской разведки в апреле 1939 г. в руки немцев попало
множество документов, имевших отношение к линии Мажино. Отдел Лисса создал подробные модели
каждого укрепления и проводил по ним своего рода «ознакомительные туры» для немецких офицеров.
В самом начале войны у Лисса не было во Франции ни одного агента, как не было и сведений о
развертывании на континенте британских войск. Ему пришлось полагаться на общую информацию о
расположении французских частей. Но его людям удалось взломать армейские коды противника и
постепенно выстроить точную картину боевых порядков противника, выявив при этом слабость 9-й
французской армии в Арденнах. Когда Лисс показал карту начальнику штаба ОКХ генералу Гальдеру,
тот сразу обнаружил изъян: «Вот их слабое место. Здесь мы должны продавить».
Информация Лисса была далеко не полной. Он не знал ни точного расположения французских
резервов, ни их численности и не мог сказать, способны ли французы провести контрудары с юга
против наступающих немецких танковых соединений. Опыт подсказывал Лиссу, что ни скорости, ни
мощи французам не хватит. Это мнение подтверждали доклады полевых агентов абвера: французские
части на линии Мажино не блещут высокой мобильностью, а значит, не смогут быть быстро
переброшены в более уязвимый сектор. А ведь на линии Мажино, полагал Лисс, были сосредоточены
лучшие французские соединения. Проведенная в январе 1940 г. воздушная разведка выявила тот факт,
что 9-я французская армия не получила подкреплений и что командование союзников ничего не
сделало для укрепления арденнского сектора. Обнаруженное Гальдером «слабое место» так и осталось
слабым и, следовательно, вполне подходящим для крупномасштабного наступ ления.
Последние части мозаики
Полученные в марте 1940 г. новые данные показали, что французские резервы равномерно
распределены за передовыми линиями. Судя по радиоперехватам, союзники по-прежнему оставались в
неведении относительно намерений противника. Собранная за первые месяцы 1940 г. информация
позволила Лиссу к концу апреля составить полную картину боевых порядков союзников, что в высшей
степени необычно для ситуации военного времени.
Франция была разбита в ходе быстрой и блестяще осуществленной военной кампании, занявшей
всего семь недель, с 12 мая по 25 июня. Британский премьер Уинстон Черчилль не мог поверить, что
«австрийскому ефрейтору» удалось разгромить Францию за несколько недель, тогда как кайзер не смог
сделать это за четыре долгих кровавых года. Большая заслуга в этой победе принадлежит отделу
«Иностранные армии Запада» и генералу Лиссу. То был их звездный час, который уже не повторится.
Центр Британской империи,
местонахождение британского правительства, Лондон 1940-х, вид с воздуха. Попытки немцев
проникнуть на территорию Британии во время войны полностью провалились
Глава 5
Островная крепость
Ах, Шелленберг, занимаясь этим делом столько, сколько занимаемся им мы с вами, розовых слонов
начинаешь видеть повсюду!
Полковник абвера Гейдрих Шелленбергу (1943)
С британскими «кузенами» у немцев сложились довольно странные отношения любви-ненависти.
Они уважали Британию как «германскую» державу. А почему бы и нет, если саксы родом из Северной
Германии? Немцы восхищались британским стилем жизни, богатством, изысканными манерами,
британской колониальной империей и преклонялись перед британской СИС. Канарис видел в СИС
разведывательную организацию, подражать которой должен и абвер. Гейдрих почти по-мальчишески
восхищался британскими шпионами, особенно загадочным основателем СИС Мэнсфилдом Смит-
Каммингом, известным также как К. Подобно своему кумиру, он даже расписывался зелеными
чернилами. Однако все это неумеренное восхищение трансформировалось в нечто иное, как только
Британия посмела встать у Германии на пути.
Что касается британцев, то правительство Невилла Чемберлена в конце 1930-х надеялось, что какая-
нибудь группа консервативно настроенных немецких генералов предпримет те или иные действия,
дабы положить конец гитлеровскому безумию и свергнуть «австрийского беспризорника». Со своей
стороны Гитлер, как и многие немцы, полагал, что Британия рано или поздно одумается и после краха
Польши согласится на компромиссный мир. Разве не справедливо, чтобы англичане, имея полную
свободу действий в своей империи, позволили Германии делать то же самое в Европе?
Широкое распространение подобных взглядов указывало на тот факт, что ни одна из сторон не
понимала в достаточной мере душу другой. Ни один немецкий офицер, даже настроенный резко
оппозиционно к правлению Гитлера, не был готов совершить акт государственной измены, приняв
участие в заговоре с целью свержения канцлера и фюрера. В то же время и британцы становились
непреклонными, упрямыми и даже фанатичными, когда их прижимали спиной к стене. В 1940-х гг.
решимость британцев дать отпор Гитлеру неизменно возрастала и крепла, как и поддержка «войны до
конца», пусть даже и не все соглашались с тезисом «драться до последнего человека», олицетворением
которого являлся Уинстон Черчилль. В Британии не было сколь-либо влиятельной партии мира, как не
было и политической группы, согласной вести серьезные переговоры с Гитлером.
В конце 1939 г. желание англичан привлечь на свою сторону немцев, готовых устроить
антифашистский заговор, привело к крупному фиаско СИС в Нидерландах. Голландия долгое время
служила для британской разведки чем-то вроде мостика на континент, и на то имелась серьезная
причина. Она оставалась нейтральной страной, имела хорошие связи с Британией, ее население было
преимущественно англофилами, и при этом Голландия находилась близко от Германии. Недостатком
можно считать то, что в стране ощущалось и сильное немецкое присутствие. В Гааге подкупленный
абвером агент-голландец местного опорного пункта СИС в течение немалого времени поставлял своим
новым хозяевам подробную информацию о деятельности английской разведки. Другой двойной агент-
голландец, значившийся в СД как Ф-479, выдал себя за немецкого двойного агента и даже убедил
резидента СИС, майора Ричарда Стивенса, и его заместителя, капитана Сигизмунда Пейна Беста, в том,
что связан с группой немецких оппозиционеров. Британцы тут же выразили готовность установить с
оппозиционерами контакт. На самом деле агент был связан с СД и Вальтером Шелленбергом, который
на пару с коллегой выступил в роли противников режима. Уверенные, что вышли на тех, кого искали,
Бест и Стивенс назначили встречу в Венло, на приграничной голландской территории, и даже
предложили Шелленбергу бежать в Лондон. Шелленберг был не прочь рискнуть и наладить контакт с
СИС в Британии, но Гейдрих и Гиммлер отнеслись к такой идее настороженно и вместо поездки в
Лондон приказали своему молодому и дерзкому товарищу похитить двух офицеров СИС.
Немецкий план был прост: заманить Стивенса и Беста в Венло и захватить их в момент встречи
силами взвода специально отобранных Гейдрихом эсэсовцев, которые просто-напросто прорвутся
через границу.
Похищение в Голландии
9 ноября, во второй половине дня, Шелленберг вошел в кафе городка Венло, где, заказав кофе, и
провел в нервном ожидании следующие полтора часа. Англичане не появлялись, а присутствие
голландских пограничников и полицейских только добавляло беспокойства. Наконец «бьюик»
Стивенса и Беста выскочил из-за угла, на высокой скорости объехал кафе и резко остановился перед
задним входом. Едва Шелленберг двинулся им навстречу, как эсэсовский грузовик, проломив
пограничный барьер, влетел на голландскую территорию. Застигнутые врасплох, пограничники
растерялись и помешать эсэсовцам, которые четко знали, что им нужно, не сумели.
Отель в Венло на
голландской стороне голландско-немецкой границы, где в ноябре 1939 г. были захвачены британские
офицеры-разведчики Бест и Стивенс
За рулем автомобиля сидел Бест, но первым на происходящее среагировал голландский офицер-
разведчик, лейтенант Коппенс, сопровождавший гостей из Британии. Выпрыгнув из машины, он
выхватил служебный револьвер и уже собирался выстрелить в безоружного Шелленберга, когда увидел
эсэсовский грузовик. Коппенс выстрелил в водителя, но не попал и тут же упал, раненный. Шелленберг
побежал к своей машине, и подстреливший Коппенса водитель грузовика уже хотел выстрелить и в
него, приняв по описанию за Беста, но тут вмешался командир взвода. Беста и Стивенса вытащили из
«бьюика» и бросили в грузовик, который на высокой скорости пересек границу в противоположном
направлении. Обоих доставили в Берлин для допроса. Гестапо и СД получили детальную информацию
о структуре и подразделениях СИС, ее офисах, отделах и штате как в Лондоне, так и в других странах.
Участвовавшие в операции эсэсовцы были приняты в канцелярии Гитлера, где удостоились личной
благодарности фюрера и получили высокие награды - Железные кресты за храбрость. Немецкие газеты
воспользовались успехом в Венло для новой волны пропаганды; для британцев же провал Стивенса и
Беста означал, что скомпрометирована вся агентурная сеть СИС в Европе, управлявшаяся из
Нидерландов. Потеря двух офицеров сильно подорвала моральный дух СИС. Горький опыт научил
разведслужбу осторожности - в будущем МИ-5 избегала каких-либо контактов с германской
оппозицией.
На протяжении 1940-1941 гг., в самые черные для Британии дни войны, США, оставаясь формально
в стороне от конфликта в Европе, оказывали ей непрямую материальную поддержку и оставались
маяком надежды. При этом далеко не все американцы были довольны этим фактическим союзом с
англичанами.
Предатели в посольстве США
В начале 1940 г. посол Соединенных Штатов в Париже Уильям Буллит предсказал, что Франция
скоро падет, а Британия последует ее примеру и Чемберлена на посту премьер-министра сменит лидер
Британского союза фашистов Освальд Мосли, который и заключит с немцами устраивающий обе
стороны мир. Пораженческие настроения Буллита разделял американский посол в Лондоне Джозеф
Кеннеди. Президент Рузвельт, проницательный знаток человеческой натуры, умело подбиравший
нужных людей на ответственные посты, допустил серьезную ошибку, назначив Кеннеди. Англичане
получили в качестве американского посла откровенного англофоба ирландского происхождения,
человека с сомнительным прошлым, разбогатевшего в эпоху бутлегерства и известного своими
возмутительными взглядами. Кеннеди не только предсказывал скорое падение Британии, но и
утверждал, что страна достойна такой судьбы. В его докладах было полным-полно неточностей,
измышлений и просто пораженческих слухов. Черчилль избегал Кеннеди, и его примеру следовало
большинство членов кабинета. Чтобы не общаться через посла, Рузвельт направил к Черчиллю
собственных представителей и установил прямую линию с Лондоном. Закончил Кеннеди тем, что его
телефон прослушивался, а почта просматривалась МИ-5. Можно сказать, что к нему относились как к
подозреваемому в шпионаже; в каком-то смысле он и был агентом. Агентом дурного влияния.
Вальтер Шелленберг родился в Саарбрюккене. За легкий нрав и
обаяние получил прозвище Полу француз. В его случае это был не комплимент, а скорее легкий намек
на некоторое непостоянство и ненадежность
Дель Монте и «Правый клуб»
Но настоящим предателем в американском посольстве в Лондоне был не Джозеф Кеннеди. Им
оказался Тайлер Кент, мелкий чиновник в отделе связи посольства. Неудовлетворенность - первый
признак потенциального предателя. Образованный, с хорошими связями, представитель элиты
Восточного побережья США, Кент был недоволен своим положением в посольстве. Работая в отделе
связи, он имел доступ к расшифровкам разговоров президента и премьер-министра. Как и многие
американцы, Кент был против вступления США в войну, и то, что он читал, ему не нравилось. В какой-
то момент Кент начал копировать документы и прятать их в своей квартире, в коричневом кожаном
портфеле. В начале 1940 г. он познакомился и подружился с Анной Волкофф, членом профашистского
«Правого клуба», имевшей тесные связи с капитаном Рамсеем, основателем клуба и бывшим членом
парламента от тори. Кент показал документы Рамсею и Волкофф, которые их сфотографировали.
Волкофф затем передала информацию итальянскому военному атташе в Лондоне, дону Франческо
Мариньяно, графу Дель Монте, который в свою очередь переслал сведения в Рим для дальнейшей
переправки в Берлин.
Офицеры МИ-5 довольно давно вели наблюдение за Дель Монте и другими гостями «Правого клуба».
Они знали, что Дель Монте знаком с Волкофф и подозрительно часто навещает кафе ее родителей в
Лондоне, «Русскую чайную», где с ней для передачи документов встречается также и Кент. Собрав
достаточно улик, МИ-5 решила действовать. Рано утром 20 мая 1940 г. офицеры СИС в компании
офицера безопасности из американского посольства нагрянули к Кенту, проживавшему в центре
Лондона, на Глостер-Плейс. Взломав дверь (Кент отказался открыть ее, когда они постучали), они
предъявили ордер на обыск, в результате которого обнаружили почти 2 тысяч посольских документов,
в том числе переписку Черчилля и Рузвельта. Когда Кеннеди рассказали о предательстве чиновника, он
моментально уволил его, дав англичанам возможность отдать своего подчиненного под суд. Кента
признали виновным и приговорили к семи годам тюрьмы за шпионаж.
Шведы и англо-германский мир
Шведы на протяжении столетий (с 1814 г., а до этого воевали очень много. - Ред.) держались позиции
«мир любой ценой» и часто прикрывали страх перед войной идеологической завесой пацифизма. В
середине 1940 г. «прагматически мыслящие» шведы не могли понять, почему британцы не хотят
признать, что потерпели поражение в войне с Германией. В июне в министерстве иностранных дел
состоялся любопытный разговор между шведским послом Бьёрном Притцем и помощником
парламентского секретаря по иностранным делам Батлером. Ясно дав понять, что Британия будет
сражаться, Батлер также заметил, что правительство сделает все возможное, чтобы достичь
приемлемого для обеих сторон мира с Германией. Он подчеркнул, что в Стокгольме должны правильно
понимать позицию его страны. Возможность заключить мирный договор существует, но для Англии
неприемлема сама идея «мира любой ценой». Позднее некоторые члены парламента намекнули послу,
что переговоры должны начаться 28 июня, как только Черчилля на посту премьер-министра заменит
министр иностранных дел лорд Галифакс. Вмешательство самого Черчилля положило конец всем этим
маневрам в пользу мира. В 1941 г. Галифакса отправили послом в Соединенные Штаты, а Батлер
провел годы до конца войны в должности министра образования - чтобы не подрывать своими
пораженческими настроениями военных усилий страны.
Попытки шведов содействовать примирению сторон на этом не закончились и тем же летом
возобновились уже в другом направлении. В промежутке с 26 по 28 июля Геринг пригласил для
консультаций своего старого приятеля и «эмиссара мира» Биргера Далеруса. Он надеялся, что Далерус
сможет установить канал для переговоров с Лондоном через шведского короля Густава V. Последний,
будучи убежденным германофилом, принял предложение Геринга и написал королю Георгу VI письмо,
в котором призывал остановить войну, пока еще не поздно и Европа не разрушена до основания.
Справедливо подозревая шведов в прогерманских настроениях, Георг VI и Черчилль отнеслись к этому
непонятному жесту весьма сдержанно. Британский ответ был довольно холоден и ясен в одном пункте:
никаких мирных переговоров с Гитлером не будет ни при каких обстоятельствах.
Немцы никак не могли примириться с тем, что англичане, ведомые непреклонным Черчиллем,
действительно настроены столь решительно. В ответ на брошенную вскользь реплику британского
посла в Стокгольме Виктора Маллета насчет того, что его страна заинтересована в мирных
переговорах, они тут же подготовили другой план. Из Берлина в Стокгольм прибыл специальный
представитель, доктор Людвиг Вайсзауэр. Шведы подумали, что его прислал Риббентроп. На самом же
деле Вайсзауэр был агентом СД.
Тайные переговоры
Отправившись к своему шведскому агенту влияния Биргеру Экебергу, Вайсзауэр предложил тому
сыграть роль посредника и организовать ему тайную встречу с Маллетом для обсуждения шансов на
мир. Экеберг встретился с Маллетом 5 сентября 1940 г. и передал немецкое предложение, которое было
отвергнуто британским послом. Тем не менее Маллет пообещал передать это предложение в Лондон.
Из разговора с послом Экеберг вынес впечатление, что британский кабинет разделен на две фракции:
сторонников мирных переговоров и группу Черчилля, не согласную ни на какие переговоры. В
Лондоне, получив отчет Маллета, к инициативе Вайсзауэра отнеслись так, как она того и заслуживала,
- с глубоким и почти враждебным недоверием. 19 сентября 1940 г. секретарь Черчилля, Колвилл,
записал в дневнике, что противник продолжает искать пути к мирным переговорам, причем не только в
Стокгольме. Все предложения такого рода были британцами отвергнуты. В правительстве, несмотря на
разногласия, считали, что все эти мирные инициативы имеют лишь одну цель: сеять раздор в
руководстве страны. В Стокгольме Маллет известил Экеберга, что встречи с Вайсзауэром не будет и
дальнейшие инициативы не приветствуются. Тем не менее Вайсзауэр, вернувшись в Берлин, продолжал
ждать из Лондона сигнала о готовности англичан начать переговоры. Никакого сигнала не
последовало.
Соединенных Штатов в Великобритании Джозеф Кеннеди (в очках) с сотрудниками американского
посольства
Гитлер признавал, что лучше чувствует себя на суше и опасается морской войны. После того как
британцев в начале июня вытеснили из Франции (англичане эвакуировались 26 мая - 4 июня из района
Дюнкерка, побросав всю технику, под прикрытием мужественно сражавшегося заслона из французских
войск, который был немцами взят в плен (40 тысяч). Всего с континента на остров сумело
переправиться 215 тысяч англичан и 123 тысячи французов и бельгийцев. Безвозвратные потери
англичан составили 68 тысяч. - Ред.), перед ним встал нелегкий вопрос: как перенести войну на
территорию острова, если королевские ВМС по-прежнему господствуют на море и, прежде всего,
будут сражаться за узкую, но опасную полоску воды между Британией и континентом?
Himmelfahrtskommando: операция «Лена»
Канарис понимал, что англичане намерены драться и что Гитлеру придется разрабатывать план
вторжения. Однако к планированию операции фюрер приступил только в июле. Он тоже еще был под
впечатлением от победы над Францией. Представленный в конце концов план, «Зелеве» («Морской
лев»), восторгов у высшего военного командования не вызвал. ВМС (кригсмарине) жаловались на
крупные потери в войне в Норвегии, армия указывала на то, что десантным баржам при переправе
через Ла-Манш понадобится сильное воздушное и морское прикрытие. От командовавшего люфтваффе
Геринга потребовали до начала операции «Морской лев» добиться абсолютного превосходства
немецкой авиации в небе над Южной Англией. Геринг с большой неохотой согласился поставленную
задачу решить. Проблема немецкой авиации заключалась в том, что она не была в достаточной мере
оснащена для стратегической воздушной битвы и большинство предыдущих кампаний в Европе
выиграла в тесном взаимодействии с другими родами войск, особенно армией.
Свои сомнения относительно плана вторжения были не только у военного командования. Гитлер не
страдал недооценкой сил противника и жаловался на нехватку точных разведданных: «Мы отделены от
Англии канавой шириной 37 километров и не можем узнать, что там происходит!»
2 июля 1940 г. Канарис, Пикенброк и Лахоузен присутствовали на совещании в ОКВ (Верховное
главнокомандование), посвященном обсуждению плана операции «Морской лев». Учитывая, что ОКВ
планировало вторжение, не имея буквально никакой информации об оборонительных приготовлениях
противника, было ясно, что Гитлер и фельдмаршал Кейтель, номинальные боссы абвера, ожидали от
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
своей военной разведки чего-то сродни чуду. Вытащить агентов из шляпы Канарис не мог, а потому
расценивал все предприятие как некое безумие. Где взять людей, которые добыли бы требуемую
информацию, и много ли найдется таких, кто согласится взять на себя самоубийственную миссию?
Набор рекрутов
Рекруты поступали из самых необычных, порой даже странных источников. Едва ли не самым
экзотическим приобретением была Вера Шальбург. Эта русская еврейка родилась в Киеве в 1914 г.; ее
брат, голубоглазый блондин, поступил на службу в датскую дворцовую гвардию и погиб, сражаясь
вместе с эсэсовцами, на Восточном фронте. В немецких войсках было немало евреев (так, в советский
плен в ходе войны попало 10 173 еврея, тогда как, например, финнов всего 2377, голландцев 4729, зато
французов 23 136. - Ред.); абвер и СД использовали их для секретных операций каждый раз, когда в
этом возникала необходимость.
По словам одного из абверовских агентов, Йоргена Борресена, сначала Вера объявилась в Париже,
где начала работать на НКВД, в то же время поддерживая тесные контакты с главой местной
резидентуры СИС, коммандером Дандердейлом. Закончила она тем, что стала любовницей Хилмара
Диркса, начальника отдела морской разведки абвера.
Король Швеции Густав V не был ни нейтральным, ни
надежным посредником для мирных переговоров с Британией, поскольку всегда поддерживал
Германию. По этой причине он не пользовался популярностью у англичан
Подготовка абвера к операции «Морской лев», включавшая в себя инфильтрацию и саботаж,
получила кодовое название «Лена». Занимался ею гамбургский отдел под руководством капитана
Герберта Вихмана. План был настолько секретным, что его пришлось прикрывать еще одним слоем
секретности, абвер приобрел фирму «Штегеман», располагавшую офисами в центре большого
портового города. Всей работой по организации прикрытия занимался шеф экономического отдела
гамбургского абвера, капитан, доктор Преториус. Для заброски в Англию агентов-парашютистов
создали специальную эскадрилью под командованием капитана Гартенфельда. Общее руководство
оказалось в неумелых руках Николауса Риттера, имевшего лишь теоретический опыт разведывательной
работы.
Среди фантастических проектов капитана Риттера был, в частности, и такой: шпионить за
политическим истеблишментом Британии через один бордель, находившийся в лондонском районе
Мэйфер и более известный как «Зеленый дом». Заправляла этим заведением некая миссис Эриксон из
Гримсби и итальянка весьма сомнительной репутации, называвшая себя графиней Монтабелли де
Кондо. Идея, списанная с печально знаменитого берлинского «Салона Китти», существовавшего под
присмотром СД, состояла в том, что расслабившиеся на ложе любви клиенты будут делиться с
девушками полезной информацией. На самом же деле «Зеленый дом» давно управлялся МИ-5,
использовавшей миссис Эриксон и графиню в качестве двойных агентов. Ничего не подозревая, Риттер
отправил Веру в Лондон под видом норвежской кузины миссис Эриксон, «мисс Мэй Эриксон». Ее
сопровождали двое агентов: швейцарец Вернер Валти и бельгиец Карл Дрегге.
Агенты-любители
С самого начала дела у трех абверовских шпионов не заладились. 26 сентября 1940 г. они попытались
высадиться на шотландском побережье с гидросамолета, но попытка не удалась, и им пришлось
вернуться на базу в Норвегии. 30 сентября агенты все же выбрались на пустынный участок берега к
востоку от Инвернесса. Валти в одиночку отправился в Глазго, а Вера с Дрегге - к железнодорожной
станции Портгордон. Неожиданное появление людей с чемоданами и в мокрой обуви вызвало
подозрения у станционного смотрителя, который, попросив товарища присмотреть за странной
парочкой, позвонил местному полицейскому Джону Гриву. Последний незамедлительно прибыл на
станцию и обратил внимание не только на чемоданы и обувь, но и на кое-что еще. В их паспортах не
было штемпелей о въезде, Дрегге не говорил на английском, а бумаги были заполнены странным
шрифтом. Приехавший без промедления полицейский инспектор Джон Симпсон провел обыск и
устроил допрос. У Дрегге обнаружили изготовленный в Чехии фонарик и 327 фунтов стерлингов, что
равнялось в 1940 г. годовой зарплате. Обоих арестовали как немецких шпионов. В ходе суда Вера дала
показания против Дрегге, которому в итоге был вынесен смертный приговор.
Премьер-министр Уинстон Черчилль прогуливается по
Уайтхоллу в компании своего секретаря и преданного помощника, старательного и практичного
Брендана Бреккена
Между тем Валти добрался до Эдинбурга, где сдал в отделение хранения свой чемодан, успев при
этом привлечь внимание служащего. Последний позвонил в особый отдел, откуда прислали
переодетого носильщиком главного констебля Меррилесса. По прошествии некоторого времени Валти
возвратился и, пройдясь несколько раз мимо отделения хранения багажа, подошел к служащему и на
плохом английском попросил выдать ему чемодан. Тут-то на сцену и выступил Меррилесс. В ходе
последовавшей за этим короткой схватки главный констебль одолел бельгийца, прежде чем тот успел
вытащить свой «люгер». Валти разделил судьбу Дрегге, закончив свой жизненный путь на виселице.
Такой же конец ждал и еще одного участника операции «Лена», Карла Рихтера, рыжеволосого
экстраверта и большого любителя музыки. Рихтера выбросили с парашютом в 1941 г. Попав в руки
англичан, он беспрестанно, до самой виселицы, повторял, что ни в чем не виноват. Что же касается
Веры, то ей повезло пережить войну. Рассказав все, что знала, в центре дознания МИ-5, известном как
лагерь 020 и расположенном в Хэм-Коммон, под Лондоном, она осталась в Британии и даже вышла
замуж за военного, англичанина.
Агенты Джефф и Матт
Тора Глэда и Джона Моу завербовали в Норвегии. Первого абвер выбрал потому, что он был стойким
нацистом, второй же, будучи наполовину англичанином, хорошо говорил на английском. Первая
попытка заброса их на территорию противника провалилась, вторая же закончилась тем, что они
высадились на побережье залива Мори-Ферт в Шотландии, возле деревушки Кроуви, на рассвете 7
апреля 1941 г. На этом везение и закончилось. С собой они имели два велосипеда британского
производства. Через два часа обоих остановил полицейский патруль. Запираться шпионы не стали:
Глэд добровольно сдал оружие, а Моу показал спрятанный в чемодане передатчик.
На следующий день полиция Абердина доставила шпионов в Лондон и передала МИ-5 для
дальнейших допросов в лагере 020. Именно здесь комендант лагеря, суровый полковник Стивенс,
решал, что делать с пленными дальше: предавать суду, обрекая таким образом на виселицу, или дать
им возможность сотрудничать с МИ-5 в игре против абвера. Жизнь Глэда и Моу висела на волоске. Во
время допроса Моу подчеркнул, что они сдались добровольно, не оказав сопротивления. Он также
добавил, что является британским подданным и что министр иностранных дел Норвегии (в изгнании)
Триггве Лив может за него поручиться. Стивенс согласился с приведенными доводами, и обоих
выпустили из лагеря для дальнейшей работы на МИ-5 в качестве двойных агентов.
Их поместили в квартирке в Северном Лондоне (Креспиньи-Роуд, 33), присвоив кодовые имена
Джефф и Матт. Оттуда они и должны были отсылать радиосообщения в гамбургское отделение абвера.
Глэда, впрочем, отправили вскоре в лагерь для вражеских агентов на острове Мэн - за нарушение
режима (он напился со своим охранником из МИ-5 Филом Ри). Дело было не столько в самом факте
нарушения режима, сколько в том, что Глэд напоил Ри, проявив при этом излишний интерес к
предыдущей работе последнего за границей. В МИ-5 старались не рисковать без крайней
необходимости. Впоследствии контакт Глэда с абверовским агентом в дартмурской тюрьме (лагерь
010) подтвердил, что он является шпионом абвера, втершимся в доверие к своему напарнику Моу.
Тем временем Моу продолжал работать с МИ-5, отправляя в абвер ложные сообщения от имени
агента Ja. Речь в этих сообщениях шла прежде всего о проведенных актах саботажа. Донесениям
поверили, а Моу получил новое задание: собрать информацию о намерениях британцев. Моу, совершив
якобы поездку в Шотландию, доложил, что англичане собрали внушительный флот для
предполагаемого вторжения в Норвегию. Информация Моу помогла отвлечь внимание немецкой
разведки от операции «Факел», высадки союзников в Северной Африке в ноябре 1942 г. В феврале
1943 г. британцы приступили к осуществлению операции «Овес», имевшей целью подтолкнуть немцев
к тому, чтобы снабдить Моу деньгами, новым передатчиком и другим оборудованием. Хитроумный
план, однако, обернулся неприятным сюрпризом. В сброшенных с самолета контейнерах обнаружилось
исключительно британское оборудование, по-видимому захваченное немцами в Голландии и Франции,
куда его отправляли для групп местного Сопротивления. Годом позже, в 1944 г., Моу завершил карьеру
двойного агента, поступив в регулярную британскую армию. В 1945-1946 гг. он занимался тем, что
допрашивал немецких военнопленных и бывших нацистских агентов.
Удивительная военная карьера Эдди Чэпмена
Весной 1940 г. по Лондону прокатилась волна ограблений, характерной чертой которой было
использование гелигнита для подрыва сейфов. За этими преступлениями стоял 28-летний Эдди Чэпмен.
В конце июня 1940 г., когда Чэпмен уже прохлаждался в тюрьме на острове Джерси (его криминальная
деятельность не ограничивалась территорией большого острова), этот крохотный клочок британской
земли неподалеку от французского побережья захватили немцы. Им не понадобилось слишком много
времени, чтобы увидеть в Чэпмене человека, чьи таланты могут пригодиться в осуществлении
кампании саботажа, проводимой в рамках операции «Лена». Незадолго до Рождества 1940 г. Эдди, или
Фрица, как его окрестили, доставили в парижский отель «Лютеция», где размещалась французская
штаб-квартира абвера. Затем его отправили на годичные подготовительные курсы в Нант.
18 декабря 1942 г. Эдди выбросили с парашютом над Восточной Англией. Несмотря на плохую
погоду и нулевую видимость, он благополучно приземлился, а уже через месяц в Кенте была
обнаружена пропажа значительного количества гелигнита. Прошло еще немного времени, и в
Хатфилде (севернее Лондона) при загадочных обстоятельствах загорелся авиационный завод.
Контролер Эдди, доктор Грауман, имел все основания порадоваться за подопечного. Вернувшись в
Париж через Лиссабон, Чэпмен отметил успех со своими новыми хозяевами и объяснил, что в
Хатфилде ему помогали старые товарищи по воровским делам.
К несчастью для абвера, все это было полным враньем, сочиненным Эдди и людьми из МИ-5,
давшими ему подходящее кодовое имя Зигзаг. Взрывчатку он украл сам, а вот на завод попал при
содействии контрразведчиков. Именно его британский контролер, майор Джаспер Маскелайн, взорвал
часть крыши, заложив пару дымовых бомб. Сделано это было для того, чтобы обмануть немецкую
воздушную разведку и убедить противника в ожидающем Британию падении производства самолетов,
абвер поверил в версию Эдди, и в мае 1944 г. он уже оказался в Осло с Железным крестом на груди. По
всем стандартам Второй мировой войны Эдди Чэпмену исключительно повезло.
Германские десантные баржи,
приготовленные для вторжения в Британию через Ла-Манш в 1940 г.
Агент Трицикл
Агент Трицикл - такое кодовое имя британцы дали Душко Попову, сербу из богатой, по меркам 1930-
х, югославской семьи. Деньги дали Попову возможность получить образование в Германии, в
Гейдельбергском университете, где он познакомился и подружился Йоханом Джебсеном, сыном якобы
богатой датско-немецкой семьи торговцев и судовладельцев. Джебсен (если это действительно был
Джебсен) работал на абвер и летом 1940 г. завербовал Попова. Первая встреча серба с немецким
контролером - шефом местной резидентуры, майором Людовико фон Карстхоффом - состоялась чуть
позже в Лиссабоне. Карстхофф представил Попова главе абвера-3 (контрразведка), капитану Крамеру.
Крамер имел богатый опыт разоблачения двойных агентов, и Попов сразу показался ему
подозрительным. Вернувшись однажды вечером в отель, серб заметил симпатичную брюнетку, которая
то и дело на него поглядывала. Попов понял, что девушку послали проверить его. Подыграв немцам,
Душко прошел проверку и был принят в ряды абвера. Началась подготовка, за которую отвечал
Карстхофф. Новичка научили пользоваться «лейкой» (фотоаппарат, считавшийся тогда портативным,
его советские аналоги - ФЭД и «Зоркий». - Ред.), шифровать и правильно отправлять донесения. По
окончании курса подготовки Попову присвоили кодовое имя - Иван I.
Попов прибыл в Англию 20 декабря, после 10-часового перелета Лиссабон - Лондон на самолете
голландской компании КЛМ, которая осуществляла рейсы между нейтральными странами и странами-
союзницами. В аэропорту его встречал, однако, не абверовский связной, а Джок Хорсфолл из
дивизиона «А» МИ-5. Серба отвезли к отелю «Савой», где познакомили с полковником Робертсоном,
шефом отдела В1 МИ-5. Этот отдел отвечал за двойных агентов, используемых СИС для разрушения
разведывательной системы абвера. Интенсивные допросы продолжались четыре дня, после чего Попов
стал уже агентом СИС под псевдонимом Скаут. Новичок удостоился чести встретиться с шефом СИС
Стюартом Мензисом и побывал на вечеринке, где познакомился с цветом британского
разведывательного сообщества. В абвере, разумеется, об этом не знали.
Знаменитый -
или печально известный - берлинский бордель «Салон Китти», созданный и посещавшийся самим
Гейдрихом. Получаемая в салоне информация имела весьма ограниченное использование
Контролером Попова стал Билл Люк, а прикрытием - экспортно-импортная компания «Тарлэйр лтд»,
учрежденная как бы для торговли с Испанией и Португалией. Создав прикрытие, серб возвратился в
Лиссабон. Карстхофф предложил ему создать агентурную сеть для местной резидентуры абвера. МИ-5
с готовностью дала добро на выполнение этого задания.
В организованной Поповым и МИ-5 сети оказался и Дикки Меткалф, бизнесмен с хорошими
контактами, получивший, поскольку был довольно округлых форм, кодовое имя Шарик, и Фридель
Гартнер, работавший на Макса Найта и приглядывавший до начала войны за немцами и людьми,
сочувствовавшими нацистам в Британии. Скрывавшийся под псевдонимом Желатин Гартнер регулярно
снабжал лиссабонских абверовцев политической информацией. Брат Душко, доктор Иво Попов,
значился в сети под кодовым именем Дредноут. Роль его заключалась в том, чтобы информировать
СИС об операциях, планируемых абвером против Британии. Сам же Попов получил новый псевдоним -
Трицикл.
В марте 1941 г. Карстхофф, встретившись с Поповым в Лиссабоне, дал ему очередное задание:
оказать помощь союзнику Германии, империалистической Японии. Во время визита в Берлин японский
посол Иосиро Мацуока попросил немцев отвезти военноморскую делегацию Японии в Таранто.
Именно там в ноябре 1940 г. британские военно-морские силы под командованием адмирала
Каннингхэма потопили (сильно повредили один новый линкор («Литторио») и два старых линкора
(«Джулио Цезаре» и «Конте де Кавур»). Первые два после долгого ремонта вернулись в строй,
последний так и не привели в порядок. Были повреждены также тяжелые крейсера «Больцано» и
«Тренто». - Ред.) значительную часть итальянского флота, осуществив показательную атаку силами
самолетов-торпедоносцев с авианосца «Илластриес» (всего 21 тихоходный самолет). Немцы пошли
навстречу союзнику и уговорили итальянцев принять японскую делегацию. В Таранто японские
офицеры тщательно изучили расположение бухты, состояние ее обороны и побеседовали с
итальянскими коллегами, пережившими нападение британцев. По всей видимости, их интересовала
эффективность внезапной атаки на стоящий на рейде флот противника.
В свете внезапного интереса японцев к печальному опыту итальянцев Карстхофф выразил желание,
чтобы Попов отправился в США, создал там агентурную сеть и провел разведку американской военно-
морской базы в Перл-Харборе, на острове Оаху (Гавайские острова). Попов вылетел в Соединенные
Штаты в августе 1941 г. Прямо с аэродрома агенты ФБР отвезли его на Манхэттен, где состоялась в
высшей степени неудачная встреча гостя с директором Эдгаром Гувером. Последний моментально
проникся к сербу неприязнью. Попов попытался предупредить нетерпимого и ограниченного
американца, рассказав ему об интересе японцев к Таранто и британской атаке на итальянский флот, а
также о помощи абвера в наблюдении за Пёрл-Харбором. Но Гувер и слушать ничего не хотел от этого,
как он выразился, «балканского плейбоя» и немецкого шпиона. Серб оставался в Нью-Йорке еще год -
ухаживал за женщинами, пил и кутил - и вернулся в Лиссабон только в октябре 1942 г. Неудачу в
создании агентурной сети на Гавайях он объяснил нехваткой денег. Невероятно, но в лиссабонском
отделении абвера приняли столь неуклюжее объяснение.
К концу 1942 г. Попов возвратился в Лондон и занялся набором новых агентов. Одним из них стал
Юджин (Евгений) Сотастарич, которого абвер, по рекомендации Попова, выпустил из германской
тюрьмы. СИС организовала его приезд в Лондон - через Гибралтар и Лиссабон. Он тоже был
югославом и до немецкой оккупации работал морским пилотом. Получивший в СИС кодовое имя
Метеор, Сотастарич оказал Попову большую помощь в составлении отчетов о состоянии британского
флота, которые высоко ценили в абвере.
Второго нового агента доставили в Лондон тем же маршрутом и выпустили только в декабре 1943 г.
после долгих допросов и проверок. Это был хорватский дворянин, школьный приятель Попова, граф
Франж де Руда. МИ-5 присвоила ему довольно обидный псевдоним Фрик. Де Руда стал адъютантом по
морским делам югославского короля в изгнании Петра II. Такое прикрытие дало ему доступ, хотя и
непрямой, к британским министрам и даже самому Уинстону Черчиллю. Лиссабон поздравил Попова с
ценным приобретением, в очередной раз подтвердив, что абвер по-прежнему ничего не подозревает.
Бомбардировщик «Хейнкель-111»,
покрашенный в черный цвет. Использовался абвером для заброски агентов в Британию
Агент Артист: Джебсен
Йохан Джебсен, старый приятель Попова по Гейдельбергскому университету, вероятно, с самого
начала догадывался о его работе на англичан и в конце концов сам вступил в игру как двойной агент по
прозвищу Артист. Однако СД держала его под наблюдением, и ему приходилось действовать с крайней
осторожностью. В паре с Поповым Джебсен вел успешный бизнес, занимаясь экспортом иберийских
(португальских и испанских) товаров, что позволяло ему вести в Лиссабоне приятную жизнь плейбоя.
Он всегда носил монокль, всегда имел при себе внушительную сумму и раскатывал по городу в «роллс-
ройсе». Попов тоже ни в чем себе не отказывал.
Результат
блестяще проведенной британцами атаки самолетов-торпедоносцев с авианосца на итальянский
военный флот, стоявший на якоре в бухте Таранто, в 1940 г. Готовясь впоследствии к нападению на
Перл-Харбор, японцы внимательно изучали этот рейд
Знакомые характеризовали Джебсена как человека симпатичного, но скользкого, как угорь.
Состояние он заработал не только легальной торговлей, но и контрабандой оружием. Романы с
секретаршами лиссабонской резидентуры абвера позволяли ему быть в курсе всех дел отделения, о чем
он и докладывал Попову. Однако офицер СД Вальтер Зальцер, давно присматривавшийся к Джебсену,
приказал агенту СД Балхорну держать под наблюдением удачливого плейбоя.
Гибель Джебсена
Время действовать пришло в 1944 г. По одной версии, Джебсена похитили рано утром из его же дома,
усадили в машину и скрытно вывезли в Испанию. Согласно другой версии, все было не так просто. В
лиссабонской резидентуре получили телеграмму с известием о том, что Йохан Джебсен награжден
Крестом «За боевые заслуги», который ему нужно получить. Джебсен попался на эту уловку, явился в
отделение, где его свалил на пол офицер абвера, доктор Шрайбер, воскликнувший при этом: «Вот тебе
награда!» Джебсена опоили до бесчувственного состояния, уложили в сундук и отправили в Берлин с
дипломатическим багажом. В Германии агента передали в нежные руки гестапо. Так или иначе, каким
бы способом абвер ни вытащил Джебсена из Португалии, тот оказался в конце концов в концлагере
Ораниенбаум, где и был казнен в 1944 г. После войны, как гласит легенда, Попов отыскал похитителя
Джебсена, офицера СД, и Вальтера Зальцера, проводившего «интенсивные допросы» в здании на
Принц-Альбрехтштрассе. Далее Попов «угостил» Зальцера его же «лекарством», в результате чего тот
остался инвалидом.
Душко Попов, он же агент Трицикл и агент Иван, самый знаменитый
и загадочный двойной агент Второй мировой войны. Фотография сделана после войны
Еще одним агентом, задействованным в операции «Лена», был Вульф Шмидт. Завербованный в 1940
г., он стал звездой гамбургского отделения абвера. Судьба свела Шмидта со шведом по имени Геста
Кароли, завербованным примерно в то же время. Пару перебросили в Брюссель, где они жили в
пансионате возле Гар-дю-Нор. Там же, в пансионате, Кароли познакомился с горничной-бельгийкой.
Узнав об этом, Шмидт отправился в отель «Метрополь», где остановился их контролер Николаус
Риттер. Последний устроил так, чтобы девушку и ее отца арестовали на две недели, до отбытия агентов
в Англию. Кароли отправили 6 сентября 1940 г. и сбросили с парашютом около Оксфорда, где его тут
же задержали и арестовали по подозрению в шпионаже. Шведа доставили затем в лагерь 020, где им
занялся специалист по немецким шпионам, полковник Робин Стивенс. Кароли был поражен его
знаниями всех деталей работы гамбургского отделения абвера и штата сотрудников. Человек весьма
самоуверенный и надменный, Кароли предпочел заговорить и рассказал об агенте Шмидте, который
должен был прибыть следом.
Агент 3725 и заблудившийся швед
Не получив никакого известия от потерявшегося Кароли, Риттер, полагавший, что его агенты должны
делать свое дело, невзирая на всякие мелочи, решил отправить Шмидта навстречу его собственной
судьбе. Пренебрежение осторожностью не было следствием одной только небрежности. Шеф
гамбургской разведки знал, что 300 тысяч немецких солдат уже готовы к участию в операции против
Англии, намеченной на 1 октября. В таких обстоятельствах жизнь одного шпиона, тем более какого-то
непроверенного иностранца, ничего не значила.
Агент Зигзаг
(Фриц) имел задание устроить диверсию на британском авиационном заводе в Хатфилде, где делались
самолеты «Москито». На снимке - женщины - работницы авиазавода
Перед отправкой в тыл противника Шмидта переодели в твидовый пиджак и подбитое мехом пальто,
снабдили таблетками бензадрина, капсулой с цианидом - чтобы не взяли живым, поддельным
удостоверением и 400 фунтами стерлингов в кожаном английском бумажнике. В ночь с 6 на 7 сентября
он вылетел на самолете абвера, поднявшемся с аэродрома в Орли, под Парижем.
Самолет обнаружили довольно быстро. МИ-5 была начеку, и радар уверенно отслеживал
продвижение одиночного летательного аппарата по ночному небу над Англией. Как и Кароли, Шмидта
взяли вскоре после приземления и доставили в МИ-5. После недолгого сопротивления он согласился
стать двойным агентом и получил кодовое имя Тейт. Для своих британских хозяев Тейт стал
бесценным агентом. В его донесениях на южном побережье, там, где не было ничего, «появились»
мощные защитные сооружения, а водное пространство площадью в 57 600 квадратных километров
«закрыли» от подводных лодок несуществующие минные поля. Он беззастенчиво преувеличивал
численность и возможности британских ВВС и самолетостроительной промышленности.
Успешная операция британцев
Сообщения агента 3725 не могли не вызвать подозрения в отделе «Иностранные армии Запада». Но
Риттер подтвердил, что Шмидт - ценнейший источник и что его сведения крайне важны для абвера.
Вдохновленный успехом, агент 3725 обратился в Гамбург за финансовой помощью. Риттер, считавший,
что шпионы работают только ради денег, решил вопрос положительно, а за помощью в осуществлении
трансакции обратился к японцам.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Вульф Шмидт (Тейт), или агент
3725, передает «информацию» для гамбургского отделения абвера под бдительным наблюдением
британского контролера
До декабря 1941 г. Япония участия в войне не принимала и имела в Лондоне нескольких своих
дипломатов. Шмидту дали инструкции: сесть в автобус номер 11 на вокзале Виктория. Увидев
японского курьера, помощника военно-морского атташе Митинори Иосии, он спросил, есть ли что
новенькое в «Таймс», которую Иосии держал в руке. Японец ответил: «Ничего особенного. Если
хотите, оставьте газету себе. Я ее уже прочитал». Впрочем, газету, в которой лежало 20 тысяч фунтов
наличными, курьер передал только на пятой остановке. В МИ-5 деньгам были рады - их поступление
означало, что Риттер и абвер доверяют Шмидту.
Последний посылал свои донесения до конца войны. После 1945 г. ему дали новые документы и
работу в СИС. Шмидт прожил в Лондоне до самой смерти. Он сыграл важную роль в спасении
Британии от вторжения в конце 1940 - начале 1941 г., но при этом был одним из огромной армии
двойных агентов, сорвавших шпионскую работу абвера в Англии. Из 137 агентов, заброшенных на
остров усилиями абвера и СД, лишь нескольким удалось не попасть в руки МИ-5. Опираясь на помощь
бдительных железнодорожных проводников, полисменов и простых граждан, британские службы
безопасности добились замечательного успеха в срыве вражеских операций на территории Британских
островов.
Лучший германский агент
Среди более удачливых немецких шпионов стоит отметить агента под кодовым именем Остро.
Сотрудничать с абвером Остро начал еще в начале 1930-х, когда из своей штаб-квартиры в Лиссабоне
руководил широкой агентурной сетью. После 1933 г. он продолжал работу уже в Восточной Европе. По
словам Пикенброка, этот человек был лучшим шпионом абвера и остался нераскрытым до конца
войны. Это он еще до сентября 1939 г. снабдил абвер военными планами польской армии; он передал
информацию о добыче нефти в Румынии; раздобыл ценные сведения о военном производстве в Бельгии
и Франции. Остро и его жена-скандинавка побывали в Дании накануне вторжения и даже были там
арестованы, но затем их обменяли на четырех датских шпионов в Германии.
В 1940 г. Остро переехал в Лиссабон, где, в партнерстве с двумя эмигрантами, бельгийцем и
австрийцем, открыл международную торговую компанию. Приятный человек и щедрый друг, он
получил в португальской столице доступ едва ли не ко всем тамошним секретам. Еще большего успеха
в получении информации от беспечных мужчин добилась его очаровательная супруга-блондинка. От
этой пары шпионов не ускользало, похоже, ничто. Одной из крупных удач Остро стал взлом сейфов в
британском посольстве, осуществленный группой специально нанятых умельцев, и кража записных
книжек посла Рональда Кэмпбелла и его военно-воздушного атташе, коммодора Фулларда, что
поставило на грань срыва операцию «Тори» («Факел») (десантная операция англоамериканских войск в
Северной Африке в 1942 г. - Ред.). Настоящее имя Остро - Поль Фидрмук. Он родился в Чехословакии
в 1898 г., служил в австро-венгерской армии и был завербован абвером то ли в конце 1920-х, то ли в
начале 1930-х. Подобно Гелену, этот человек умел выживать в самых разных обстоятельствах и
прекрасно чувствовал себя во всеобщем хаосе межвоенных лет. Знание Восточной Европы помогло ему
получить убежище во франкистской Испании, разведслужбам которой он служил столь же преданно,
как и абверу.
Операции в Нидерландах
В сфере разведки Британия была для абвера тем же, чем был для судовладельцев Бермудский
треугольник: посланные туда агенты не возвращались.
У абвера, однако, была для противника, Управления специальных операций, и собственная «черная
дыра». Находилась эта смертельная ловушка в Голландии. Как уже отмечалось выше, Нидерланды
стали сценой одного из крупнейших провалов британской разведки, и этот успех немцев был
следствием уникального взаимодействия между абвером и СД.
После падения Нидерландов в мае 1940 г. голландские разведслужбы, обосновавшись в Лондоне,
неоднократно и безуспешно пытались заслать агентов в свою страну. Ответственность за эти неудачи
ложится в первую очередь на Управление специальных операций (УСО). К середине лета 1940 г. шеф
голландской полиции Ф. ван Зант создал с помощью СИС собственную службу разведки (Centrale
Inlichtingendienst). Его первый агент, флотский лейтенант Лодо ван Хамель, был заброшен в Лейден 28
августа 1940 г. Хамель помог организовать первую голландскую группу сопротивления, Orde Dienst,
распространившуюся к концу 1940 г. на всю страну. Хамель, представитель Orde Dienst, Баас Беккинг и
еще двое голландцев добрались до деревушки у залива Зёйдер-Зе (на современных картах - залив
Эйсселмер. - Ред.), куда за ними должен был прилететь самолет-амфибия. К несчастью для них, в
деревне был информатор СД, который и сообщил своим хозяевам о присутствии посторонних. Их
арестовали и отвезли в Гаагу для допроса в СД. Беккинга и двух его товарищей отпустили, но оставили
под наблюдением, а вот Хамеля, признавшегося в работе на голландское правительство, расстреляли
как шпиона в июне 1941 г. Голландцы не воевали почти 150 лет (125 лет, с 1815 г., однако были
колониальные войны. - Ред.), не имели никакого опыта подпольной работы и оказались неспособными
организовать сопротивление. Членов Orde Dienst взяли без особенного труда и затем расстреляли в
гестапо.
Гискес прибывает в Голландию
Политика терпимости в отношении Голландии закончилась в начале 1941 г. Склонить голландцев к
покорности Гиммлер поручил группенфюреру СС Гансу Рейтеру, личности весьма неприятной. За
время своего пребывания в Нидерландах он успел депортировать 100 тысяч из 140 тысяч проживавших
в стране евреев (самый высокий процент во всей Западной Европе). Бойцы Сопротивления безуспешно
попытались убить его, и эта операция имела трагические последствия. Задержанные в ходе облавы 116
человек были доставлены к месту засады и расстреляны, а их тела погребены в общей могиле на
кладбище Хейденхоф в деревушке Угхелен. В тюрьмах гестапо по всей стране ту же участь разделили
десятки узников. Всего это неудачное покушение стоило жизни 263 голландцам.
Член голландского Сопротивления получает по радио инструкции из
Британии. Именно такие сеансы связи чаще всего и выдавали германским оккупантам факт
существования подпольщиков
Аппарат полиции в стране находился под контролем Рейтера. Большую часть времени его возглавлял
доктор Вильгельм Харстер. Делами евреев в Амстердаме ведал представитель Зейсс-Инкварта Ганс
Бомкер.
Силы гестапо и СС с приходом к власти Рейтера значительно укрепились, что вынудило Канариса
принимать срочные меры. Из Парижа в Амстердам перевели майора Германа Гискеса, которому было
поручено сохранить влияние абвера и противостоять экспансии СС. Гискес был настоящим
профессионалом контрразведки, вступившим в Абвер III еще при полковнике Бентивеньи.
Высокий, крепкий, лысеющий мужчина около пятидесяти, Гискес вместе с тем был культурным,
образованным человеком с немалым чувством юмора, которое помогало ему ладить с людьми, включая
тех, кто не вызывал у него больших симпатий. К последним относился и глава голландского отделения
СД Иозеф Шрайдер, по описанию Гискеса, дряблый коротышка с крысиными глазками. Тем не менее,
руководствуясь интересами дела, майор отодвинул в сторону личную неприязнь. По наводке
голландской портовой полиции, нашпигованной информаторами СД, СС захватила четырех лидеров
Orde Dienst, которые пытались отплыть в Англию в ночь на 2 августа. После пыток в гестапо их
перевезли для казни в Берлин. Репутация СД пошла вверх. Используя ресурсы службы
радиобезопасности, Шрайдер захватил голландского агента британской У СО Ганса Зомера вместе с
передатчиком, а сержант СД Эрнст Май взялся взломать коды и британские пароли безопасности.
Однако, как ни старалось гестапо, Зомер отказался сотрудничать с СД и посылать в Лондон
фальшивую информацию.
Удачная охота
Удача улыбнулась Гискесу, когда один из агентов предложил ему встретиться с Риддерхофом,
известным в Амстердаме гангстером. Стремясь восстановить пошатнувшийся авторитет абвера, Гискес
согласился снять все обвинения с Риддерхофа, который стал агентом Ф2087, или Джорджем.
Риддерхоф проник как в группу Orde Dienst, так и в сеть Управления спецопераций (УСО),
возглавлявшуюся Таконисом. Служба радиобезопасности уже установила, что передатчик Такониса
находится в Гааге на Фаренхейтстраат. Квартиру взяли под наблюдение, и вечером 6 марта 1942 г. туда
ворвались приехавшие на трех машинах солдаты и полицейские. Были арестованы двое голландцев.
Другой рейд, в Арнеме, привел к аресту самого Такониса. Последний отказался идти на
сотрудничество, а когда гестаповец начал избивать его, сделал то, чего арестованные обычно не
делают: сам избил гестаповца до бесчувствия. Ничего хорошего из этого не получилось - Такониса
расстреляли в концлагере Маутхаузен (расположенном возле Линца) в 1944 г.
Лондонский
Тауэр, где во время Второй мировой войны казнили - не расстреляли, а повесили, как обычных
уголовников, - нескольких немецких шпионов
Один из других арестованных, Гибертус Лауверс, согласился работать на оккупантов, но его
донесения не несли важной информации, и он постоянно пытался сообщить, что работает под
контролем. Управление спецопераций, однако, ни о чем не догадывалось и продолжало информировать
о засылке агентов и отправке партий оружия. Ночью 27 марта 1942 г. агент УСО лейтенант Арнольд
Баатсен был заброшен в Ассен (на северо-востоке Нидерландов, к югу от Гронингена), где его
встретили представившиеся коллегами люди из абвера. Препровожденный Риддерхофом к машине, он
попал прямиком к Гискесу. Когда агент СИС Джордж Дессинг, сумевший бежать после задержания и
добраться до Лондона, сообщил, что большинство агентов Управления спецопераций в Нидерландах
работают под контролем абвера и СД, ему не поверили.
Абвер и СД в Голландии
Нечто подобное системе «дабл кросс», создававшей иллюзию большой агентурной сети, устроил в
Нидерландах и Гискес. К июлю 1942 г. он контролировал шесть радиопередатчиков, снабжавших
Лондон откровенной дезинформацией. Таким образом Гискесу удалось сорвать две крупные операции
УСО, «Голландия» и «Облава», и убедить высшее начальство, что в Нидерландах, в отличие от
Франции, все тихо и спокойно. В то же время немцы захватили тонны различных материалов, включая
75 радиоприемников и 3 тысячи ручных пулеметов «брен», которыми СИС экипировала своих агентов.
К ноябрю 1942 г. Гискес контролировал уже 14 передатчиков и имел в своем распоряжении солидный
штат сотрудников, размещавшийся в Схевенингене, под Гаагой (сейчас в черте города. - Ред.).
Используя агентов Риддерхофа и Рихарда Кристиана, Гискес проник в бельгийское Сопротивление,
сети УСО и «Проспер», которые помогали военнопленным союзников возвращаться в Британию.
К зиме 1942 г. Гискес уже понимал, что Лондон вот-вот догадается, что случилось с его агентами.
Весной 1943 г. он отправил в британскую столицу подходящее случаю язвительное сообщение: «Вы
пытаетесь вести бизнес в Нидерландах без нашей помощи. Мы считаем, что это несправедливо, имея в
виду, как долго и успешно мы действуем в роли ваших единственных агентов. Но не тревожьтесь,
когда бы вы ни явились на континент, мы всегда встретим вас и обеспечим тот же прием, который
нашли здесь посланные ранее. Пока».
Для Гискеса эти операции были большим успехом.
Анкара, сцена множества шпионских
дуэлей между немцами и союзниками во время Второй мировой войны. Величайшим успехом СД была
вербовка агента Цицерона в 1943 г.
Глава 6
Схватка на нейтральной территории
Быть нейтральным означает быть проклятым всеми воюющими сторонами.
Во многих работах, посвященных Второй мировой войне, нейтральные страны упоминаются лишь
мимоходом. Между тем многие крупные сражения тайной войны разворачивались именно на
нейтральной территории. Насколько «нейтральными» были эти страны, вопрос спорный, поскольку в
первой половине войны многие из них выказывали симпатии Германии, а когда в середине 1943 г.
положение на фронтах изменилось, они стали более или менее открыто сотрудничать с союзниками.
Верность Германии до конца сохранила только франкистская Испания. В тайной войне поддержка
Франко своего старого друга Канариса обеспечила Германию бесценной информацией.
Единственным государством, проводившим во время Второй мировой войны принципиальную и
последовательную политику нейтралитета, была Швейцария. Этот ее статус признавали и принимали
все воюющие страны. Кроме того, Швейцария была чрезвычайно подвержена германскому влиянию и
уязвима перед германским давлением, поскольку наиболее экономически влиятельной языковой
группой в стране являлись ее немецкоговорящие граждане. Небольшая по размерам (1300 квадратных
километров) и населению (4,2 миллиона человек), Швейцария занимала важное положение в центре
Европы. Через нее проходили основные важнейшие железные и автомобильные дороги из Германии в
Италию, для союзников она служила постом прослушивания на контролируемом Германией
континенте и для обеих воюющих сторон местом встречи. Без этого нейтрального «острова посредине
Европы» вести шпионскую войну было бы намного труднее. Как заметил американский военный
атташе в Берне, федеральная столица Швейцарии была «шепчущей галереей» [2-Шепчущаягале
рея- помещение, обладающее следующей особенностью: шепот в нем хорошо распространяется
вдоль стен, но не слышен в остальной части помещения.], и при желании каждый мог найти там самую
лучшую информацию.
У немцев и австрийцев отношения со Швейцарией складывались трудно и непросто. В 1937 г. Гитлер
сказал Эдмунду Шультессу, члену правящего совета Альпийской конфедерации, что будет уважать ее
нейтралитет при любых обстоятельствах. Гораздо откровеннее фюрер высказался в июне 1941 г. в
разговоре с Муссолини: швейцарцы - враги Германии, крохотный, жалкий народец с убогой
политической системой. Когда Муссолини поинтересовался у Риббентропа, какое будущее уготовано
этому небольшому народу, министр иностранных дел улыбнулся цинично и ответил, что будущее
Швейцарии зависит от «доброй воли» Гитлера. Подразумевалось, что в какой-то момент она может
быть завоевана и включена в состав рейха на правах провинции. Некоторые аспекты жизни
швейцарского общества не вызывали у нацистов ничего, кроме презрения. Швейцарцы верили в
демократию, конфедерализм, независимость, сотрудничество между языковыми группами и были
консервативными христианами. Верили они также и в свободную прессу, причем из 400 выходивших в
стране газет большинство было настроено против нацистов. Вот почему фашисты ненавидели
швейцарцев, а последние отвечали им взаимностью. Крайний экстремизм не пользовался в стране
большой популярностью. Лишь около 40 тысяч ее жителей были коммунистами или нацистами.
Швейцария даже не имела официальных дипломатических отношений с Советским Союзом. Во всем,
что касалось международной дипломатии и международного взаимодействия вообще, Швейцария
предпочитала держаться в тени.
Цюрих в 1940 г. За завесой тишины,
покоя и порядка шла напряженная и временами опасная шпионская война
Подрывная работа
Как и в случае с Чехословакией, другим небольшим демократическим государством со значительным
немецкоговорящим меньшинством, в Швейцарии нацисты тоже широко пользовались методами
подрывной работы. Гитлер не понимал или не хотел принимать во внимание тот факт, что большинство
немецкоговорящих швейцарцев не горели желанием становиться немцами и не питали к Германии
родственных чувств, особенно к Германии, управляемой Гитлером. Тем не менее в стране были сотни
нацистов и десятки пангерманских организаций, крупнейшей из которых являлась сама НСДАП. За
этим фасадом, разумеется, маячили тени абвера и СД, утвердившихся в Швейцарии еще в середине
1930-х. Деятельность агентов направлялась из Штутгарта, Мюнхена и Вены, а результаты работы
широко варьировались.
Немецкий истребитель
«Мессершмитт» Bf-109. Такие истребители продавались швейцарским ВВС. Их последующее
применение против германских нарушителей воздушного пространства стало поводом для проведения
операции «Адлер» в 1940 г.
Важнейшим центром германского шпионажа в Швейцарии было германское посольство в Берне и
консульства в Базеле, Люцерне и Женеве. Они управляли сетью шпионов, агентов и информаторов,
численность которых измерялась тысячами. Швейцарская федеральная полиция (бупо)
концентрировала свои усилия, часто с впечатляющими результатами, на выявлении и уничтожении
германских шпионов. Во время войны было поймано 865 германских агентов, из которых 523
оказались швейцарцами. Из 37 приговоренных к смерти было казнено 17. Другим направлением
деятельности бупо оставалось отслеживание беженцев от нацистского режима. К сентябрю 1939 г. в
Федеральной Республике оказалось 12 тысяч эмигрантов: 7 тысяч немцев и 5 тысяч евреев. Полиция
опасалась, что их присутствие может негативно сказаться на нейтральном статусе страны, а сами они
могут стать пятой колонной антифашистов, которая рассердит Германию и втянет Швейцарию в войну
с могущественным соседом.
Еще в 1935 г. СД уведомила немецкое эмигрантское сообщество о том, что не потерпит
антигерманской деятельности за границей. В том же году агенты СД заманили в Базель активного
журналиста-антифашиста Бертольда Якоба, схватили, затолкали в машину и вывезли через границу в
Германию. Этот случай наглядно показал, сколь глубокие корни пустила СД в швейцарскую почву и
почему швейцарское правительство боится провоцировать нацистов. Тем не менее швейцарцы не
испугались и оказали серьезное давление с целью заставить Германию вернуть журналиста. В конце
концов требование было выполнено. Между тем в самой Швейцарии местные нацисты заявляли о себе
все громче и вели себя все более дерзко. Их вождь Вильгельм Густлофф своими резкими и грубыми
выпадами против политической системы Швейцарии и ее демократической политики привлекал как
сторонников, так и противников. 4 февраля 1936 г. Густлофф был убит. Гитлер предпочел тогда не
заострять вопрос, но Эрнст фон Вайцзеккер из германского министерства иностранных дел вызвал
швейцарского посла и потребовал предупредить швейцарский бундесрат о том, что ему следует
поддерживать в стране «закон и порядок». Такое оскорбление отозвалось возмущением как
швейцарской прессы, так и общественности.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Главнокомандующий швейцарской армией
генерал Анри Гюйсан в окружении гражданских чиновников в начале 1940 г. Гюйсан увеличил
численность армии и противостоял немецким вторжениям в воздушное пространство страны
Другой правой организацией, способной стать источником серьезных неприятностей, являлся
швейцарский Национальный фронт (НФ). Созданный в начале 1930-х, он представлял собой бледную
копию германской НСДАП и не пользовался особенной популярностью на выборах. В июне 1941 г.
бупо перешла в наступление и приняла весьма суровые меры против этой шумной тоталитарной
группы, представлявшей угрозу демократическим принципам Швейцарии. Полиция не стала рисковать
и прижала швейцарских нацистов довольно крепко.
Держаться линии нейтралитета бывало порой весьма трудно. Швейцарцы разрывались между двумя
точками зрения: умиротворить Германию - этого взгляда придерживался федеральный премьер
Марсель Пиле-Голаз - или выступить против агрессора всеми имеющимися в распоряжении страны
средствами - так считал главнокомандующий швейцарской армией, генерал Анри Гюйсан, которого
небезосновательно называют иногда единственным швейцарским героем Второй мировой войны.
Операция «Адлер»: вторжение в Швейцарию
Внешне отношения между Германией и Швейцарией оставались спокойными, и две эти страны даже
договорились о выгодной оружейной сделке. В 1938-1940 гг. люфтваффе поставило швейцарским ВВС
90 истребителей «Мессершмитт» Bf-109. 8 июня 1940 г. многие в Германии помянули эту операцию
недобрым словом. Геринг, для которого понятие территориальной целостности Швейцарии было
пустым звуком, направил в ее воздушное пространство 32 бомбардировщика. Швейцарцы решили
протестировать свои новые истребители и, атаковав нарушителей, нанесли им серьезные потери. В
отличие от политического руководства страны, летчики швейцарских ВВС, руководствуясь приказами
генерала Гюйсана - отвечать на каждое нарушение границы силой - горели желанием сражаться.
Немцам такое поведение соседей не понравилось, и вскоре после инцидента Геринг обратился к
Канарису с просьбой сделать что-нибудь со швейцарскими истребителями. Если их нельзя сбить в
небе, то, может быть, следует послать диверсантов и уничтожить самолеты на земле. Канарис с
неохотой согласился.
Операцию «Адлер» готовило штутгартское отделение абвера. Майору Клюге было приказано набрать
команду из восьми коммандос. Их экипировали немецкими рюкзаками, формой со склада люфтваффе,
черными беретами и чешскими пистолетами. Каждый получил некоторую денежную сумму в
новеньких швейцарских франках. Группа перешла границу на рассвете 14 июня 1940 г. и направилась к
станции Кейцлингер. Разделившись на пары, диверсанты сели в поезд, шедший в Цюрих. Первая пара
предъявила кондуктору недействительные железнодорожные билеты. Кондуктор предложил
пассажирам купить другие билеты и получил новенький банкнот в 100 франков. После того как то же
самое случилось с еще одной парой, у кондуктора зашевелились подозрения. На следующей станции он
позвонил в бупо, и вскоре всю группу задержали. Незадачливые диверсанты провели в тюрьме все
военные годы и еще несколько лет после. По качеству подготовки и исполнения операцию «Адлер»
можно сравнить с такими провальными проектами, как «Лобстер» и «Лена». Канарис получил урок и
больше не пытался отправить через границу вооруженных диверсантов. Швейцария отдавала себе
отчет в существовании германской угрозы, и ее жители прекрасно понимали, какую опасность несут
шпионы их свободной стране.
Секретная служба полковника Массона и «Бюро Ха»
Министр обороны Швейцарии Рудольф Мингер сделал правильный выбор, когда в 1939 г. назначил
полковника Анри Гюйсана, аристократа и франкофила, главнокомандующим швейцарской армией.
Принимая такое решение, Мингер не только учитывал профессиональные качества полковника и
послужной список, но и его патриотизм и приверженность демократии. К тому же Гюйсан прекрасно
понимал ценность разведки, этого тайного оборонительного оружия республики. Получив должность
главнокомандующего, Гюйсан увеличил численность армии до 400 тысяч и укрепил оборонительные
сооружения в альпийской области - против «неизбежного» германского вторжения.
Швейцарские
солдаты в южной части страны осматривают границу с Италией. Армия этой маленькой страны всегда
отличалась превосходной подготовкой и высокой дисциплиной
Летом 1938 г., когда над Центральной Европой собрались тучи приближающейся войны,
Швейцарская армейская разведка (ШАР) имела мизерный бюджет в 2500 фунтов стерлингов и штат
сотрудников в пять человек. Возглавлял разведку полковник Роже Массон, еще один франкофил, на
протяжении нескольких лет безуспешно добивавшийся от бундесрата и правительства конфедерации
серьезного внимания к нуждам разведки. Во время мюнхенского кризиса в октябре 1938 г. штат ШАР
увеличили до шести офицеров. Только лишь в сентябре 1939 г. Массон получил наконец подобие
серьезного бюджета - 20 тысяч фунтов и 10 офицеров. Это позволило ему создать небольшую
агентурную сеть вдоль германской и австрийской границ. Новый главнокомандующий Гюйсан, теперь
уже генерал, был шокирован размерами своей разведывательной службы. К счастью для страны, в
результате усилий майора Хаусманна, ненавидимого пацифистами и социал-демократами, в республике
появилась наполовину частная разведывательная служба «Бюро Ха». Именно Хаусманн, а не Массон,
постоянно информировал Гюйсана о маневрах немцев.
Рудольф Ресслер, самый успешный и ценный агент военного
времени. Благодаря полученным от него сведениям СССР, несмотря на определенные просчеты,
отразил германские наступления в 1941 и 1942 гг.
Помимо «Бюро Ха» и службы армейской разведки, у Гюйсана был еще один источник. Судя по
всему, агент X входил в состав высшего германского командования и направлял свои отчеты
непосредственно швейцарскому генералу. В начале 1940 г. X, например, предупредил Гюйсана о
вторжении немцев в Скандинавию. Апрельское 1940 г. нападение Германии на северных соседей
шокировало Швейцарию. В 130-тысячной немецкой общине этой альпийской республики многие
увидели потенциальную пятую колонну. Еще сильнее ударило по швейцарцам падение в июне
Франции, в результате чего страна не только оказалась отрезанной от Запада, но и была фактически
изолирована. Для Массона, Гюйсана и Хаусманна пришло время действовать.
«Бюро Ха»
Хаусманн учредил «Бюро Ха» в сентябре 1939 г. как независимую службу разведку, поскольку
опасался, что официальная служба разведки, ШАР, слишком мала и слаба, чтобы защитить страну. В
1941 г. «Бюро Ха» предоставило премьер-министру Пиле-Голазу сведения о том, что швейцарские
дипломаты в Германии находятся под пристальным наблюдением. Пиле-Голаз заявил немцам резкий
протест, однако проведенное позже расследование показало, что те самые дипломаты проявили
вопиющую небрежность, неосторожность и некомпетентность.
Эта ошибка «Бюро Ха» вызвала в адрес Хаусманна град критики со стороны как премьер-министра,
так и швейцарских умиротворителей Гитлера. Впрочем, на стороне «Бюро» всегда выступал генерал
Гюйсан, желавший знать, где и когда Германия может нанести удар по Швейцарии, и стремившийся
блокировать работу немецкой разведки с помощью швейцарской контрразведки. Лучшего, чем «Бюро
Ха», инструмента у него не было. «Бюро» имело прямой выход на штаб-квартиру Гитлера через сеть
«Викинг», которая передавала Гюйсану боевые планы вермахта, сведения о перемещениях войск и
планируемых операциях. Таким образом главнокомандующий заранее знал о возможных шагах немцев.
«Бюро Ха» прикрывало также самое знаменитое шпионское кольцо Второй мировой войны, сеть
«Люси» Рудольфа Ресслера, которая в конце концов стала - пусть и косвенным образом - частью
советской группы «Дора», действовавшей на территории Швейцарии. Так официально нейтральные
швейцарцы внесли через «Бюро Ха» серьезный вклад в поражение германских войск на Восточном
фронте.
Картограф: агент Дора и его сеть
Шандор Радо, агент Дора и бывший агент венгерских коммунистов, попал в поле зрения ГПУ (ГПУ
было с 1922 по 1923 г. С 1923 по 1934 г. ОГПУ. Здесь ГУГБ в системе НКВД. - Ред.) в октябре 1935 г. в
Москве. После вербовки его в начале 1936 г. послали в Швейцарию, обеспечив деньгами для открытия
небольшого бизнеса, компании «Геопресс лтд», в Женеве. Став оперативным директором советской
разведки в Швейцарии, Радо координировал и контролировал работу двух шпионских сетей. Во главе
одной стоял швейцарский социалист Отто Пюнтер, управлявший Международным социалистическим
агентством и создавший - через группы итальянских антифашистов - прекрасную разведывательную
сеть в Италии. После 1933 г. Пюнтер обратил самое пристальное внимание на нацистскую Германию и
поставлял швейцарцам самые свежие новости из независимых источников в этой стране. Во время
ознакомительной поездки в Испанию в 1936 г. Пюнтер был завербован советским резидентом
Карлосом и получил кодовое имя Пакбо. Сети Доры и Пакбо объединились в конце 1936 г. после
встречи в одном бернском ресторанчике. Другим агентом Доры была Соня, предоставившая сети
курьера (Анну Мюллер), надежного «пианиста» (радиста), агента Джима (Алана Фута) и умелого
«сапожника» (мастера по изготовлению фальшивых документов) Макса Хабианика. Работая в
базельской полиции, Хабианик снабжал группу Доры бланками швейцарских паспортов. Фут был
родом из Йоркшира и в начале 1930-х совершил переход из консерваторов в коммунисты. Во время
гражданской войны в Испании (1936-1938) он воевал на стороне республиканцев в составе
интернациональных бригад. Из всех агентов Доры он был самым профессиональным и, возможно,
самым хладнокровным и умным. Радо завербовал также швейцарскую пару, Георга и Ольгу Хамельн, у
которых был радиомагазин в Женеве, буквально в паре шагов от офиса «Геопресс лтд». Ценность их
заключалась еще и в том, что они не только ремонтировали и собирали приемники и передатчики, но и
согласились быть для Доры «пианистами».
Другим ценным звеном сети была агент Сисси, умная, строгая польская еврейка по имени Рашель
Дюбендорф ер. Под ее началом работали несколько служащих Международного бюро труда,
находившегося тогда в Женеве. Одним из этих служащих был невысокий мужчина с мрачным взглядом
на жизнь, агент Тейлор, или Кристиан Шнейдер, состоявший в бюро переводчиком. До весны 1941 г.
Тейлор лишь снабжал Сисси политической информацией, но затем ей в руки вдруг хлынул поток
военных сведений огромной важности. Заинтригованная, она попыталась узнать, кто является
источником такой информации, кто скрывается за кодовым именем Люси, но Тейлор сказал, что
источник надежен, однако раскрывать его личность он не станет ни при каких обстоятельствах. Сисси с
уважением и пониманием приняла такую позицию и в дальнейшем сопротивлялась всем попыткам
своего номинального шефа, Радо, и руководства советской разведки раскрыть этот секрет. В спорах с
ними она доказывала, что источник, судя по качеству информации, имеет доступ к материалам
верховного германского командования и, естественно, не может назвать себя из страха перед гестапо.
Да и так ли уж важно знать имя, если сама информация верна и ценна?
Рудольф Ресслер и его германские генералы
Так кто же он, источник Люси? Под этим псевдонимом скрывался Рудольф Ресслер, немец,
родившийся в протестантской баварской семье в 1897 г. Он был журналистом и до 1933 г. возглавлял
Народный театральный союз, когда эту организацию, привлекшую внимание Альфреда Розенберга,
подмяли под себя нацисты. Либеральный консерватор и пацифист, Ресслер стал убежденным
противником гитлеровского режима.
Проживая в Берлине, Ресслер был членом престижного клуба Herren Klubb, где познакомился и
подружился с несколькими армейскими офицерами. Некоторые из них стали позднее его источниками.
Другим ценным контактом стал Хавьер Шнипер, настоявший в июне 1933 г. на том, чтобы журналист,
пока не поздно, покинул Германию, и нашедший для него и его супруги, Ольги, квартиру в Люцерне.
Он же помог Ресслеру учредить издательство «Вита Нова паблишинг лтд» с офисами в старом квартале
Люцерна.
Дорожный указатель в Люцерне
демонстрирует не только положение Швейцарии как сердца Европы, но и ее центральную роль в
шпионской войне на континенте
30 мая 1939 г. Ресслер посетил двоих своих знакомых по Herren Klubb, генерала Фрица Тиля,
заместителя начальника шифровального отдела Верховного главнокомандования вермахта, и его
коллегу, барона, полковника Рудольфа фон Герсдорффа, ставшего впоследствии начальником отдела
разведки группы армий «Центр» на Восточном фронте. С собой эти двое принесли шифровальную
машину «Энигма» и немецкий коротковолновой передатчик последней модели. Тиль намеревался
передавать особо важную информацию Ресслеру, которому предстояло расшифровывать сообщения с
помощью «Энигмы». Кабинет Тиля находился в Бендлерблоке на Бендлерштрассе, где находились
штаб-квартиры служб высшего армейского командования. В двух огромных залах этого здания
круглосуточно работали сотни машин «Энигма», рассылавших зашифрованные сообщения. К заговору
примыкал и начальник Тиля, генерал Эрих Фельгибель, с разрешения которого Тиль привлек к делу
небольшую группу тщательно отобранных телеграфистов, которые должны были посылать сообщения
позывному ИЛНБ (Ресслеру). Телеграфисты в тайны заговорщиков посвящены не были и просто
выполняли свою работу, не зная, что и кому они передают.
В сентябре 1939 г. Ресслер дал объявление об открытой вакансии на должность корректора в его
издательстве «Вита Нова». По счастливой случайности на объявление ответил Тейлор (Шнейдер). В
течение 18 месяцев - а может быть, и больше - эти двое не знали о разведывательной работе друг
друга. Только в апреле 1941 г. - и опять-таки случайно - Ресслер дал понять своему корректору, что
информация от его контактов в Германии, поступая в «Бюро Ха», все же не используется должным
образом против нацистов. Шнейдер ответил, что может помочь, поскольку связан с действующими в
Швейцарии агентами советской разведки, которые сумеют применить разведданные с большей
пользой. Ресслер согласился с ним, но настоял на том, чтобы его личность оставалась тайной. В
дальнейшем Тейлор совершал регулярные поездки из Люцерна в Женеву, где передавал полученную от
источника информацию своему контролеру Сисси. Она, в свою очередь, передавала сведения Радо, а
тот, через Фута и Хамельна, - в московский Центр. В канун германского вторжения в Советский Союз
(20-21 июня 1941 г.) Люси/Дора представили в Центр подробные данные о сосредоточенных на
границе силах общей численностью 148 дивизий, включая 19 танковых и 15 моторизованных.
(Информация почти точная. Против СССР немцы развернули 153 расчетные дивизии (152 дивизии и 2
бригады), в том числе 33 танковые и моторизованные. К этому надо добавить 37 расчетных (2 бригады
приравнены к 1 дивизии) дивизий союзников Германии. Итого 190 дивизий, 5,5 миллиона человек
против 170,5 советских расчетных дивизий и 2,9 миллиона человек у западных границ СССР (всего
СССР имел перед началом войны 303 дивизии и 22 бригады, то есть 314 расчетных дивизий). - Ред.)
Общий план войны предусматривал уничтожение Красной армии западнее Днепра и Двины с целью не
дать советским войскам отступить на восток. Убежденный коммунист и сталинист, Радо передал
информацию, хотя и не верил, что немцы начнут войну против СССР. В Люси он заподозрил агента
абвера. В Москве полученные данные пометили как поступившие из «ненадежного источника».
Нападение Германии на Советский Союз покончило с подозрениями и сомнениями. С 23 июня 1941 г.
Люси/Дора стали для Москвы самым надежным источником информации о Германии, сообщения от
которого помечались грифом «Срочно, расшифровать немедленно». Московский Центр платил Люси
7000 швейцарских франков ежемесячно и держал круглосуточно открытый канал связи. Тейлор
перестал работать в бюро в Женеве и ежедневно встречался с Ресслером, который просиживал
вечерами и ночами за расшифровкой информации, потоком идущей из Бендлерблока. Расшифрованные
сведения шли далее по двум каналам: в ШАР (которая, игнорируя провозглашенную Швейцарией
политику нейтралитета, отправляла их в Лондон) и, через Тейлора/ Сисси, к Радо. Москва получала
данные о самых последних приказах по германским войскам на Восточном фронте. Люси подтвердил
также, что Япония отказалась от намерения нападать на СССР, что позволило советскому
командованию перебросить подкрепления с Дальнего Востока и начать 5 декабря 1941 г.
контрнаступление под Москвой. Весной 1942 г. поток сообщений возрос настолько, что Отто Пюнтеру
пришлось мобилизовать всю свою сеть. Радо завербовал двадцатидвухлетнюю Маргрит Боли, агента
Софи, обученную Футом работе на передатчике. Софи стала третьей и последней «пианисткой» в
швейцарской «Красной тройке», как называли их немцы.
Видя в Германии
потенциального противника, швейцарцы создавали вдоль своих весьма уязвимых границ
оборонительные позиции, подобные показанной на снимке
«Красная тройка»
В конце 1942 г. германская служба радиоперехвата получила от станций дальнего слежения в
Дрездене и Праге рапорты об интенсивной работе трех коротковолновых радиопередатчиков,
расположенных на территории Швейцарии. Один находился в Люцерне, два других в Женеве.
Пошедший на сотрудничество с гестапо советский агент Кент из разгромленной группы «Красная
капелла» подтвердил, что, посещая Швейцарию в марте и декабре 1940 г., передал радиокаталог и коды
для использования швейцарской сетью. Германская служба радиобезопасности окрестила это новое
шпионское гнездо «Красной тройкой» и подтвердила, что сеть работает с теми же кодами и
радиосигналами, что и «Красная капелла». С помощью Кента немцы расшифровали несколько
сообщений «Красной тройки» и пришли к совершенно верному выводу, что информация идет из
германского верховного командования.
Маршал Тимошенко. Народный комиссар обороны (май 1940 - июль
1941). В 1942 г. потерпел серьезное поражение на фронте, в частности по причине отсутствия точных
разведданных
Русские были очень довольны сведениями, которые поставлял им Люси. Но весной 1942 г.
информационный поток прервался. Маршал Тимошенко, полагавшийся отчасти на данные от Люси,
предпринял закончившееся катастрофой наступление под Харьковом, и на какое-то время доверие к
Люси оказалось серьезно подорванным. Но когда Гитлер подготовил наступление на юг, в направлении
Волги и нефтяных промыслов Кавказа, источник в Бендлерблоке переслал Люси весь план
наступления, десятистраничную директиву 41 по операции «Блау». К июлю 1942 г. сложилась
ситуация, при которой между принятием решения в Германии и получением информации о нем
Ресслером проходило от шести до десяти часов. Во время начавшейся в августе (с 17 июля. - Ред.)
Сталинградской битвы Люси регулярно обеспечивал Москву информацией о планах и намерениях
немцев. Зная расположение венгерских и румынских формирований в юго-восточном секторе фронта,
русские смогли нанести удар по самым слабым местам обороны противника. Результатом было
окружение и уничтожение целой 6-й германской армии.
«Цитадель»: звездный час Люси
Но и победа под Сталинградом еще не стала звездным часом Люси. В начале марта 1943 г. немцы
спланировали масштабное контрнаступление в районе Курского выступа в надежде, что операция
«Цитадель» повернет ход войны на Восточном фронте. Надежде этой не суждено было сбыться. 15
апреля 1943 г. Гитлер подписал приказ № 6, дав добро на осуществление операции «Цитадель». Не
прошло и 24 часов, как Фут передал его в Центр. 7 мая 1943 г. Центр предложил Радо раздобыть всю
возможную информацию по «Цитадели», а уже двумя днями позже Москва получила ответ. Советские
войска тут же приступили к возведению тройной линии обороны на Курском выступе.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Люси давал не только информацию стратегического характера. 12 июня Радо сообщил в Центр
детальное описание нового немецкого танка Pz-V «Пантера». Эти данные тоже помогли русским
победить противника в грядущем танковом сражении.
7 ’’***7••' Эпизод сражения под
Курском летом 1943 г. Германское поражение было в немалой степени обусловлено тем, что советское
командование своевременно получило от Люси информацию о планах противника
1 июля Гитлер устроил в своей полевой штаб-квартире «Волчьем логове» («Вольфшанце» в
Восточной Пруссии) совещание, посвященное подготовке операции «Цитадель». До начала
наступления оставалось три дня. Одним из присутствующих был генерал Фельгибель, который
незамедлительно передал материалы этого важнейшего совещания Люси. На следующий день Сталин в
своем кремлевском кабинете уже читал донесение с подробным изложением планов противника. В
половине пятого утра 5 июля 1943 г. 4-я танковая армия генерала Гота (а также оперативная группа
«Кемпф», позже (в августе) преобразованная в 8-ю армию). - Ред.) нанесла удар по южному сектору
выступа. Одновременно 9-я армия маршала Моделя наступала с севера. К 9 июля немецкое
наступление окончательно захлебнулось, а 12 июля Красная армия контратаковала под Прохоровкой.
Курская битва, величайшее танковое сражение Второй мировой войны, длилась семь дней.
(Действительно, крупнейшее танковое сражение под Прохоровкой произошло 12 июля, но немцы на
южном фасе Курского выступа продолжили атаковать до 15 июля включительно. 16 июля они начали
здесь отход. На севере Курского выступа немцы наступали 5-10 июля, 12 июля советские войска
перешли здесь в контрнаступление. Курская битва продолжалась с 5 июля по 23 августа. - Ред.)
Разочарованный неудачей, Гитлер 13 июля распорядился прекратить операцию. К тому времени немцы
потеряли 70 тысяч личного состава, 3 тысячи танков и 1400 самолетов. (Данные неточные. В Курской
битве (с 5 июля по 23 августа) немцы потеряли более 500 тысяч человек убитыми, ранеными и
пропавшими без вести, 1500 танков и штурмовых орудий, более 3700 самолетов и 3 тысячи орудий. -
Ред.). Контрнаступление Красной армии продолжалось до ноября 1943 г. (и снова с 24 декабря. - Ред.)
и завершилось в 1943 г. освобождением почти всей оккупированной территории к востоку от Днепра (а
также Киева и значительных территорий западнее Днепра. - Ред.).
Ликвидация «Красной тройки»
Положение на Восточном фронте изменилось в пользу Советов, а «Красная тройка» продолжала
работать. Ответственность за ее ликвидацию лежала на шефе разведки СД Вальтере Шелленберге, но и
ему, несмотря на сотни засланных в Швейцарию агентов, удача не улыбнулась. Тогда решение задачи
передали Гейнцу Панвицу и двойному агенту Кенту. Панвиц отправил в Швейцарию агента под
псевдонимом Ив Рамо. Настоящее его имя было Эвальд Цвиг, и на СД он, германский еврей, работал
только для того, чтобы остаться в живых. Прибыв в Швейцарию, Рамо попытался выйти на связь с
Дорой, но Радо заподозрил в нем агента гестапо и приказал посреднику оборвать все контакты с Рамо.
Тогда в игру вступили итальянцы. В июле 1943 г. итальянский агент Паоло, работавший на Дору,
попросил «сапожника» Макса снабдить его новым паспортом. Макс изготовил паспорт, и швейцарский
курьер отправился в Комо. Человек осторожный, он обнаружил, что место встречи взято в кольцо
агентами итальянской службы военной разведки. Вся комбинация была разработана итальянцами по
поручению немцев, поскольку Паоло и его агенты попались еще в июне того года. В результате СД
осознала лишь, что имеет дело с огромной, тщательно законспирированной сетью.
Панвиц, однако, не сдавался. Кент обратился в Москву с просьбой прислать денег, и Центр, не зная о
его провале, согласился. Кент сообщил Панвицу, что финансовыми делами Доры заведует Фут.
Последний встретился с курьером, которому надлежало передать деньги Кенту, и курьер, что стало
неожиданностью для Фута, сказал, что тот должен связаться с Центром для передачи важной
информации, и вручил Футу завернутую в оранжевую бумагу книгу. Опытный и умный агент, Фут
допустил небольшую промашку. СД совершила несколько ошибок. Прежде всего, советский курьер не
стал бы разговаривать со связным. Во-вторых, в пакете, очевидно, скрывался радиомаяк. В-третьих,
Фут обратил внимание, что место встречи находится вблизи границы и удобно для похищения. И
наконец, зашифрованное сообщение в книге, будучи «закладкой» СД, идеально подходит для
отслеживания радиопередатчика. Спрятав книгу, Фут вернулся домой окольным маршрутом, чтобы
избавиться от слежки. Кент и Панвиц поняли, что снова сплоховали.
После трех неудачных попыток проникнуть в сеть Доры немцы решили сменить тактику и усилить
давление на швейцарцев. Шелленберг несколько раз встретился с полковником Массоном, главой
ШАР, чтобы убедить его в необходимости обнаружить и уничтожить шпионскую сеть. После того как
Германия 8 сентября 1943 г. оккупировала Северную Италию и блокировала Швейцарию со всех
сторон, Массон уступил нажиму. Охотой за «Красной тройкой» занялся лейтенант Морис Трейер из
службы радионаблюдения швейцарской армии, получивший в свое распоряжение несколько
радиопеленгаторов. В ночь с 11 на 12 сентября он засек передатчик Хамельна, а на следующую ночь и
передатчик Рози. Но вот на поиски их ушло еще несколько недель. После того как и это было
выполнено, дело передали шефу полиции кантона Женева Карлу Кнехту, который взял их под
наблюдение. В начале октября взволнованная Рози при встрече со своим шефом рассказала, что возле
ее дома болтаются незнакомые люди и что к ней приходил человек из электрической компании. Поняв,
что за дело взялась бупо, Радо приказал радистке не возвращаться домой, а поехать к родителям в
Базель. Рози нарушила приказ и осталась у любовника, Ганса Петерса, в его квартире.
Вальтер Шелленберг. Ловкость, хитрость и хорошие
швейцарские контакты (включая Роже Массона) не помогли шефу СД выследить и уничтожить ячейку
Люси
13-14 октября бупо нанесла удар по женевским «пианистам». В половине первого ночи агент полиции
вскрыл замок на двери виллы Хамельнов, и группа захвата ворвалась на чердак, где Ольга передавала в
Центр последние полученные сведения. Эдмонд спал. Супругов арестовали и отправили в тюрьму Буа-
Мермет. Следующей целью Кнехта стала квартира Рози, где были обнаружены зашифрованные
сообщения и расписание радиосеансов, уничтожить которое Рози по беспечности не успела. Далее
пришла очередь квартиры Петерса - любовников застигли в постели. Заглянув в магазинчик
Гамельнов, Радо понял, что его уже ищут, и укрылся у друга в университетском квартале Женевы.
Находясь там, он связался с Сисси, Тейлором и Люси и послал сообщение Футу, радиопередатчик
которого в Люцерне уже обнаружил лейтенант Трейер. Из Женевы на помощь вызвали Кнехта. В ночь
с 21 на 22 ноября его люди вломились в квартиру Фута. Последний торопливо сжигал переданные
сообщения и незваных гостей встретил с истинно британским хладнокровием, широкой улыбкой и
приглашающим жестом: «А, джентльмены. Заглянули выпить? Может быть, виски?» Кнехт сухо
усмехнулся и по-галльски пожал плечами: «Ах, мистер Фут, мы по более серьезному поводу». Фут
пережил и войну, и суровые допросы в НКВД и ГРУ, ожидавшие его по возвращении в Москву.
«Тихий американец», Аллен Даллес, человек, которого нельзя
недооценивать. Глава УСС в Швейцарии
Опираясь на признательные показания Рози, полиция задержала Сисси (Дюбендорфер) 10 апреля
1944 г. Она, в свою очередь, сдала Шнейдера и Ресслера, которых арестовали уже в следующем месяце.
Нашли в конце концов и Радо. «Красная тройка» прекратила свое существование, но, с германской
точки зрения, слишком поздно - нанесенный ими ущерб был огромен.
УСС в Швейцарии
В 1943 г., через несколько недель после того, как немцы оккупировали территорию нейтральной
вишистской Франции, ее границу со Швейцарией перешел неприметный американец, представившийся
юридическим советником посольства США в Берне. На самом деле ему было поручено возглавить
отделение УСС в Швейцарии и заодно всю разведывательную работу против нацистской Германии.
Звали этого проницательного, спокойного, сдержанного человека, большого любителя трубки и
адвоката по профессии, Аллен Даллес. Шпионскую миссию в Берне он выполнял еще во время Первой
мировой войны и теперь вернулся, так сказать, на знакомую игровую площадку. Своим появлением
американец как бы объявлял заинтересованным лицам, что открыт для деловых предложений.
Желающих вести бизнес с УСС оказалось немало. Даллес завербовал агента 476 (Геро фон Шульце-
Гаверница), немецкого полуеврея, миллионера и плейбоя, имевшего через сестру прекрасные контакты
с германской знатью, экономической элитой и политическими лидерами. Гаверниц также зарабатывал
огромные деньги на торговле с Германией и другими воюющими странами, благодаря чему мог
знакомиться с такими людьми, как Ганс Гизевиус, который, в свою очередь, был связан с людьми в
самом абвере. Позднее выяснилось, что Гизевиус, при поддержке Канариса, искал у УСС помощи для
германской оппозиции.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Швейцарский патрульный полицейский. Сценка
противоречит представлению об эффективности и дотошности контрразведывательного отдела
швейцарской тайной полиции
Блестящая возможность
Самый крупный успех на поприще разведки пришел к Даллесу по чистой случайности. Британцы не
проявляли к контактам с немцами ни малейшего интереса, и, когда какой-нибудь немец-антифашист
звонил в британское представительство в Берне, военный атташе, полковник Картрайт, советовал ему
обратиться в посольство Соединенных Штатов. Человек, пришедший в американское посольство и
спросивший Джеральда Майера, ошибочно полагал, что тот работает на УСС. Майер согласился
принять посетителя, но, когда тот положил на стол три страницы документов, извинился, вышел и
поднялся к Даллесу. Тот выразил готовность встретиться с незнакомцем и его таинственным другом из
министерства иностранных дел Германии. Вечером 18 августа 1944 г. два немца пришли на квартиру
Майера с пухлой пачкой документов. Даллес, представившись помощником Майера, «мистером
Дугласом», спросил гостей, как они могут доказать, что не действуют по заданию СД. Немцы ответили,
что, будь они подсадными утками, принесли бы не 186 документов, а два или три. Майер и «Дуглас»
просмотрели бумаги, содержавшие самую разную информацию: от сведений о германской агентурной
сети в Мозамбике до стенограмм переговоров Риббентропа с японцами. Документы были подлинными
и представляли собой настоящий кладезь шпионской информации. Отбросив маску притворства,
Даллес предложил чиновнику из министерства, которого звали Фриц Кольбе, заглянуть к нему
Ha*censored*peHracce, 23. На следующий после встречи день Кольбе получил кодовое имя Джордж Вуд
и агентурный номер 805. Кольбе искренне ненавидел нацистов и от платы за шпионскую работу
отказался, заявив, что надеется лишь на справедливое отношение к себе после войны. В обмен на
обещание Даллес в последующие двадцать месяцев получил 1600 совершенно секретных документов
министерства иностранных дел.
Швейцария. Числившийся «юридическим советником» при посольстве США Аллен Даллес на самом
деле руководил работой Управления стратегических служб в этой стране
Агент 805
Неприметной внешности 43-трехлетний мужчина, Кольбе двадцать лет занимал невысокую, но
ответственную должность в министерстве иностранных дел и был помощником Карла Риттера, ярого
нациста и офицера по связи МИДа с ОКХ и ОКВ. Такое положение давало Кольбе доступ к
многочисленным документам и секретным сообщениям преимущественно разведывательного и
военного характера. Он был не разочаровавшимся неудачником, а искренним противником
нацистского режима, благоразумно скрывавшим свои истинные чувства. Человек обаятельный, Кольбе
сумел уговорить свою подругу, фрейлейн фон Хаймердингер, содействовать его поездке в качестве
курьера в Швейцарию. В министерстве иностранных дел соблюдался строгий режим секретности, и,
когда Кольбе вернулся в Берлин после первой поездки, офицер по безопасности спросил, где он провел
вечер 18 августа. Приняв слегка виноватый вид, Кольбе объяснил, что познакомился с симпатичной
швейцаркой, которая, к сожалению, оказалась «не совсем чистой». В доказательство он даже показал
направление на анализ крови и предписание на прохождение курса профилактического лечения.
Невзрачный и скучный с виду, Кольбе не был ни тем ни другим и обладал двумя обязательными для
каждого шпиона качествами: хладнокровием и богатым воображением. В октябре, приехав снова в
Берн, он доставил Даллесу очередной пакет с документами, а в декабре привез новости об агенте
Цицероне в Анкаре. Даллес поставил в известность руководство УСС в Вашингтоне, а то, в свою
очередь, настоятельно предложило британцам остановить опасную утечку. К этому времени сомнений
в искренности агента 805 уже не осталось.
В марте 1944 г. Даллесу понадобилась информация о японском флоте, но он не знал, когда и где
появится Джордж Вуд. Даллес послал в Цюрих открытку, в которой просил «друга» узнать, можно ли
еще достать хитроумные японские игрушки, поскольку у его сына скоро день рождения. Кольбе,
находившийся тогда в Берлине, получил открытку и сразу понял, что нужно американцу. Приехав через
несколько недель в Берн, он передал 200 снятых на микропленку документов по японскому флоту.
Обрадованный Даллес тут же сообщил в Вашингтон, что Пасхальный Кролик принес целых 200
пасхальных яиц. Из Вашингтона последовал ответ: «Вот лапочка!» И действительно, Джордж Вуд
служил американцам так же верно, как Ресслер швейцарцам и русским.
Если на швейцарской сцене немцы потерпели самые чувствительные поражения в шпионской войне,
то Турция оказалась местом их величайших триумфов. Современная Турция - детище турецкого
военачальника Кемаля Гази Мустафы - с 1934 г. Ататюрка («отец турок») (в Первую мировую войну
сыграл видную роль в обороне Дарданелл (1915), занимал высшие командные посты на Кавказском
фронте (1916-1917 гг., где был неоднократно бит Н. Юденичем) и сирийско-палестинском фронте
(1917-1918). - Ред.), возглавившего националистические силы, которые свергли в 1924 г. султана,
разбили греков, провозгласили республику и приступили к модернизации застойного государства.
(Греки потерпели поражение 30 августа 1922 г. в битве при Думлупынаре, после чего изгнаны из
Анатолии (11 октября в Муданье страны Антанты подписали с Турцией перемирие, 24 июля 1923 г. в
Лозанне - Лозаннский мирный договор). Султанат был упразднен 1 ноября 1922 г., 29 октября 1923 г.
Турция была провозглашена республикой. - Ред.) С недоверием относясь к Германии, союзнице
Турции в Первой мировой войне, Ататюрк не скупился на дружественные жесты в адрес СССР. Он не
был поклонником Гитлера и держал под контролем традиционную для турок ксенофобию и
антисемитизм. После его преждевременной (р. 1880) смерти в ноябре 1938 г. во главе страны встал
Исмет Иненю. Новый премьер относился к Германии благожелательнее предшественника и в течение
войны придерживался нейтралитета, что на деле открыло страну для немецких агентов.
Начиная с 1930-х Стамбул служил своего рода базой для рассыпанных по всему Ближнему Востоку
германских шпионов. Резидент абвера в турецкой столице Роде надеялся, что турки помогут немцам
захватить британские нефтяные промыслы в районе иракского Мосула и русские в Азербайджане.
Сменивший его в 1941 г. Пауль Леверкюн попытался интриговать с арабскими националистами.
Попытка переворота в Ираке в 1941 г. провалилась, но его организатор, поклонник нацистов, генерал
Рашид Али Гайлани, нашел временное убежище в Стамбуле, откуда через некоторое время
благополучно добрался до Берлина. С гордыми и впечатлительными турками Леверкюну повезло
больше - британцы всегда относились к ним с презрительным высокомерием, и теперь они с
готовностью помогали немцам. Именно в германское посольство и обратился однажды турок,
работавший в британском консульстве и бесплатно предложивший копии содержимого консульского
сейфа. Так Леверкюн получил доступ к секретной и конфиденциальной корреспонденции и
документам. Данный факт показывает, сколь ненадежной была система безопасности в
дипломатических представительствах Британии.
Другим персонажем в турецком плавильном котле был Франц фон Папен. Бывший канцлер и
открытый критик Гитлера, он должен был бы погибнуть в ходе общей чистки 1934 г. («ночи длинных
ножей»), когда от эсэсовских пуль пали многие его бывшие коллеги. Папен, однако, сумел выжить и
даже получил назначение, в начале 1939 г., послом в Турцию - при том, что они с Риббентропом
терпеть не могли друг друга. Зато Папен пользовался симпатией своего британского коллеги Хью
Нэтчбулл-Хьюгессена, считавшего немецкого посла человеком вежливым, дружелюбным и
информированным. Папена, в целом благожелательно относившегося к альянсу с Турцией, шокировало
и огорчило откровенно высказываемое Иненю восхищение Гитлером и нацистскими вожаками.
Сохраняя связи с германской оппозицией, посол тем не менее тесно сотрудничал с Леверкюном и
обменивался с ним информацией. Не терял он контакта и со старым знакомым, адмиралом Канарисом,
которого регулярно информировал о политической и военной ситуации в Турции. В свою очередь,
Канарис держал его в курсе берлинских дел. К туркам Папен ни доверия, ни симпатии не испытывал и
от прогермански настроенного турецкого офицерского корпуса держался в стороне. При таком
отношении у него, разумеется, завелись враги, и 24 февраля 1939 г., когда посол с супругой
прогуливался по главной улице Анкары, за спиной у них взорвалась бомба. Пара осталась целой и
невредимой, погибла лишь ни в чем не повинная турчанка. Турецкое правительство рассыпалось в
извинениях, но Папен счел их неубедительными и неискренними, сохранив чувство, что за покушением
стоят турки. Четыре дня спустя турецкая полиция провела показную акцию, окружив советское
консульство в Стамбуле и заставив его служащих сдаться. За попытку покушения на жизнь
германского посла арестовали македонского турка Омера Токката.
Генерал Мустафа Кемаль (в центре),
более известный как Ататюрк, в высокой папахе. Снимок сделан после окончания гражданской войны в
Турции, в 1923 г.
10 марта советская газета «Известия» обвинила СД в том, что за покушением стоит она, и заявила,
что турки, руководствуясь политическими причинами, решили возложить вину на Советский Союз.
Папен официально отверг это обвинение, но в частном порядке высказывал уверенность в том, что это
СД убедила турок устроить взрыв, а потом возложить вину на Советы. Разминувшись со смертью,
Папен укрепился в необходимости работать в пользу мира с западными странами и Россией, если это
будет содействовать прекращению гитлеровской агрессии.
Переговоры с Магнолией
В 1943 г., когда ход войны изменился в пользу союзников, Канарис послал в Стамбул Гельмута фон
Мольтке. По официальной версии - для переговоров с турками, но на самом деле для установления
контакта с УСС и выяснения, какие условия мира предложит Америка послевоенной Германии.
Мольтке надлежало установить контакт через агента УСС Магнолия (профессора Александера
Рюстова), человека близкого к Даннингу Макфарланду, шефу УСС в Турции. Макфарланд вполне
успешно руководил агентурной сетью, центральной фигурой которой был чешский агент Кизил,
владевший для прикрытия находящейся в Стамбуле фирмой «Вестерн электрик лтд». Кизил
одобрительно относился к контактам с германской оппозицией. Канарис, должно быть, считал, что у
Мольтке есть шанс установить хорошие отношения с УСС, но, когда тот прибыл в декабре в Стамбул,
разговаривать ему пришлось не с шефом местного отделения УСС, а с американским военным атташе,
генералом Ричардом Тиндаллом, человеком пожилым и крайне осторожным. Никаких результатов их
встреча не принесла, потому что Тиндалл обращался с Мольтке как со шпионом.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Иранские
трубопроводы, по которым черное золото перекачивалось из месторождений Ирана к Персидскому
заливу для дальнейшей отправки в Европу воюющим странам
Американцы и германская оппозиция контактировали не впервые. Двумя месяцами ранее агент
Магнолия свел сотрудника УСС Теодора Морде, действовавшего тогда по собственной инициативе, и
посла Папена. Морде явился в германское посольство в Анкаре 5 октября 1943 г. Американец ясно дал
понять, что визит носит частный, а не официальный характер, и подчеркнул, что Соединенные Штаты
не будут иметь никаких дел с нацистами, которые должны быть отстранены от власти до каких-либо
переговоров о мире. Папен, в свою очередь, указал на ошибку президента Рузвельта, требовавшего
безоговорочной капитуляции Германии, и недооценку американцами советской угрозы Европе. Морде
согласился с ним по обоим пунктам.
Франц фон Папен в должности посла Германии в Турции. На этом
снимке он предстает именно тем, кем и был, - «хитрым лисом» и политическим приспособленцем.
Папен пережил войну и умер в Германии в 1969 г. на 90-м году жизни
Вторая встреча состоялась несколькими днями позже на вилле на Принцевых островах (на острове
Бююкада (Большой), или Принкипо), неподалеку от Стамбула. В этом городе Папен чувствовал себя в
большей безопасности и держался свободнее. Он согласился с Морде в том, что от этих «зверей» -
нацистов - необходимо избавиться, даже если придется убить Гитлера. Папен, однако, указал, что
сделать это не так-то просто и что заговор могут осуществить только офицеры вермахта. Никаких
конкретных решений принято не было, и действия Морде не получили одобрения руководства УСС.
Через несколько недель после описанных событий действия турецкого слуги, работавшего в
посольстве Великобритании в Анкаре, потрясли британский дипломатический истеблишмент и
обеспечили СД крупнейший за всю войну успех.
26 октября 1943 г. фрау Янке, жена первого секретаря германского посольства, позвонила Людвигу
Мойзишу, шефу СД в Анкаре, и сказала, что какой-то незнакомец хочет поговорить с представителем
германской разведки. Мойзиш поспешил в посольство и обнаружил в гостиной Янке незнакомого
мужчину. Заговорив на плохом французском, гость представился Пьером и предложил снабжать
немцев секретными британскими документами на микропленке - по 10 тысяч фунтов стерлингов за
кассету. Мойзиш, рассчитывая на одобрение Папена и Берлина, согласился. 29 октября Пьер снова
появился в посольстве, передал кассету с пленкой, получил деньги и ушел. Мойзиш поспешил проявить
пленку, и через четыре часа перед ним лежало 52 фотографии документов высшей степени важности.
Речь, в частности, шла о недовольстве Сталина слабой поддержкой союзников и малочисленностью их
войск в Италии. Новый источник произвел на Папена столь сильное впечатление, что он окрестил
агента Цицероном - по имени римского философа.
Цицерон за работой
При следующей встрече Мойзиш передал новому агенту 200 тысяч фунтов стерлингов наличными.
Интерес к дорогому и потенциально первоклассному источнику проявил и Эрнст Кальтенбруннер,
занявший место во главе СД после смерти Гейдриха. Мойзишу было приказано явиться в столицу для
личного доклада. Он сразу сел на ночной поезд до Стамбула, откуда вылетел в Берлин через Баварию.
Приняв Мойзиша, Кальтенбруннер сказал, что, по мнению Риббентропа, Цицерон работает на
англичан, а значит, добытая информация никакой ценности не имеет. В дальнейшем, продолжал шеф
СД, все материалы Цицерона следует направлять только ему лично, чтобы они не попадали никому
другому. 22 ноября Мойзиш, потратив впустую две недели, возвратился в Анкару. Больше всего его
возвращению обрадовался Папен, до которого уже дошли распространявшиеся в Берлине слухи о
Цицероне. Более всего посла возмущало, что главным их источником был сам Риббентроп.
Типичный турецкий ресторан в
Анкаре - идеальное место для встреч агентов и шпионов. Во время Второй мировой войны такого рода
встречи часто проходили в схожей обстановке
Между тем прояснилась и мотивация Цицерона. Оказывается, новый блистательный информатор СД
был албанцем, имевшим с англичанами свои счеты. Какой-то англичанин застрелил на охоте его отца, и
семья погибшего не получила ни компенсации, ни даже простого извинения. Он также рассказал, что
если сам британский посол, сэр Хью, человек вполне приличный, то его подчиненные обращаются со
слугами-турками хуже некуда, не считая их за людей. После таких откровений немцы попытались
выяснить, кто же такой на самом деле Цицерон, но так ничего и не узнали.
Время шло. Каждую неделю Цицерон приносил новую информацию, объемы которой постоянно
возрастали. Деньги добавляли Цицерону уверенности. Объем информации достиг пика в декабре 1943
г. Он представил полный отчет о Тегеранской конференции союзников, включая данные о присутствии
на ней премьера Иненю и министра иностранных дел. Для немцев, надеявшихся на то, что турки будут
придерживаться нейтралитета, новости были плохие.
Счастливо отделался
В декабре 1943 г., после очередной встречи с Цицероном, Мойзиш заметил, что за ними следует
какой-то автомобиль. Оторваться удалось с немалым трудом. Еще через несколько дней, на
дипломатическом приеме, к нему подошел один из старших офицеров турецкой полиции. В разговоре
турок как бы мимоходом заметил, что Мойзиш, судя по полицейским докладам, любит погонять на
машине. Немец облегченно вздохнул - значит, на хвосте висели не англичане. Однако уже в декабре
появились признаки того, что конец Цицерона близок. Сначала Мойзишу пришлось принять на работу
в качестве секретарши дочь военного атташе Элизу, о чем он вскоре горько пожалел. Потом УСС
получило информацию о вражеском агенте в британском посольстве. Англичане прислали спецгруппу
с заданием укрепить режим безопасности, и продуктивность Цицерона упала в тот самый момент,
когда Риббентроп и Кальтенбруннер наконец-то убедились в том, что его информация подлинная.
Изучив досконально новые протоколы безопасности, Цицерон взялся за старое в феврале 1944 г., но
результаты оказались настолько неубедительными, что Мойзиш отказался платить. К тому времени
агент добыл сотни документов и получил целое состояние, более 300 тысяч фунтов стерлингов. Правда,
из этой суммы лишь 40 тысяч фунтов были настоящими, остальные - поддельными.
Элиша Базна, агент Цицерон, турок, работавший в британском
посольстве и предавший своих хозяев за германские деньги. На снимке - в старости, в конце 1960-х гг.
Между тем Элиза, заслужив доверие своего хозяина, получила от него ключ от сейфа. Однажды
вечером Мойзиш, не сумев уснуть и вернувшись в офис, застал секретаршу за пишущей машинкой.
Ключ торчал из замка сейфа. Мойзиш сказал Элизе, чтобы шла домой, а ключ положил в карман.
Секретарша спросила его, кто такой Цицерон, и, не получив ответа, стала жаловаться на недостаток
доверия. В конце концов Мойзиш предложил ей качестве утешительного жеста пройтись по магазинам.
Они зашли в салон женского белья, где, к ужасу Мойзиша, наткнулись на Цицерона, который к тому же
вызвался помочь молодой женщине с выбором. Перед тем как уйти, агент услужливо поклонился и с
усмешкой подмигнул Мойзишу.
Последнему, несмотря на эпизод с открытым сейфом, не могло и в голову прийти, что Элиза -
двойной агент. 6 апреля 1944 г. Мойзиш заглянул к секретарше на квартиру, но девушку не застал. Не
появилась она и на следующий день. Целую неделю он безуспешно пытался найти исчезнувшую
секретаршу. Через неделю ему позвонили - незнакомый голос убеждал, на английском, пока не поздно
перейти на сторону союзников. Мойзиш ответил резким отказом. Позже, в мае (в августе. - Ред.),
Турция разорвала дипломатические отношения с Германией, и Мойзиша отправили в лагерь для
интернированных в Британии.
В рассказе Мойзиша излагалась германская версия истории Цицерона. Что же касается версии самого
агента, то ее пришлось ждать до 1962 г., когда на сцену выступил сам Цицерон. Шпион СД в Анкаре
оказался не этническим албанцем, а выросшим в Албании турком, отец которого, довольно крупный
землевладелец, был человеком со средствами. После получения Албанией независимости турок
изгнали, и его семья потеряла всю собственность. Лакеем Цицерону пришлось стать не по желанию, а
по необходимости. В реальной жизни шпиона звали Элиша Базна, он был женат, и его семья жила в
Стамбуле. Одно время он служил в доме Янке, откуда его уволили после того, как поймали за
просмотром частных бумаг хозяев. На пятом десятке Базна решил заработать продажей секретов,
раздобыть которые рассчитывал в иностранных посольствах. Главным его мотивом была не личная
месть, а обычная жадность. Поработав недолго в американском посольстве, Базна перешел в
британское и через некоторое время стал личным лакеем самого посла, сэра Хью, который ему очень
нравился. Симпатия, однако, не помешала турку купить «лейку», сфотографировать несколько
документов и предложить их на продажу русским и немцам - кто возьмет, ему было безразлично. Хотя
СД и расплатилась частично фальшивыми фунтами, Базна скопил немалую сумму, что позволило ему
некоторое время разыгрывать из себя состоятельного джентльмена. Как и в случае со многими другими
шпионами, все закончилось разочарованием. После войны о нем быстро забыли.
Франкистская Испания
В Турции германские спецслужбы добились немалых успехов, но еще большие надежды они
возлагали на другую нейтральную страну, Испанию. Победой в гражданской войне Франко был во
многом обязан Германии, и по этому кровавому долгу диктатор намеревался рассчитаться сполна.
Начал он с поставок вольфрама, необходимого для производства качественной стали, ртути - на шахты
в Алмейде приходилось 8 % мировой добычи - и другого стратегического сырья. Кроме того, Франко
начал тесное сотрудничество со своим давним другом Канарисом.
Первая крупная операция германских секретных служб на Иберийском (Пиренейском) полуострове
касалась, однако, не Испании, а Португалии. Правивший в этой стране диктатор дон Антонио Салазар,
умеренный консерватор и профессор экономики, не питал теплых чувств к национал-социалистам и их
вождю-экстремисту. Скорее его тянуло к Британии, верным, хотя и не слишком активным и зачастую
циничным союзником которой он был.
Герцог Виндзорский в Испании
19 июня 1940 г. герцог Виндзорский и его жена Уоллис (в 1934 г. американка Уоллис Симпсон стала
любовницей Эдуарда, с которым ее познакомила его предыдущая любовница. Когда в 1936 г. Эдуард
стал королем, ему пришлось решать: корона или Уоллис. Он выбрал любовь. Известие о его отречении
стало мировой сенсацией. - Ред.) бежали из Франции от наступающей германской армии и
направились в Испанию. 23 июня они благополучно прибыли в Мадрид, чем немало успокоили
британских дипломатов в этой стране. Задержавшись в испанской столице всего лишь на девять дней,
пара проследовала в Лиссабон. Желая оказать теплый прием и обеспечить гостям безопасность и
комфорт, Салазар поручил эту задачу шефу португальской секретной полиции дону Агостиньо
Лоуренсо. Герцог поселился возле Эшторила, в снятой вилле Бока де Инферно, хозяином которой был
его старый друг, сторонник правых взглядов и плейбой дон Рикарду Эшпириту Санту Сильва.
Лоуренсо окружил виллу кордоном безопасности, из-за чего пребывание высокопоставленной пары в
Португалии напоминало домашний арест.
Гитлер и Риббентроп, сильно преувеличивавшие реальное влияние и значимость герцога в
британской политике, верили, что он еще способен сыграть важную роль. Нацисты полагали, что, если
герцога удастся заманить в Испанию, ему будет легче объявить себя союзником Германии. А если
англичане образумятся и сдадутся без сопротивления, то после успешного завершения операции
«Морской лев» герцог вполне мог бы стать марионеточным королем Британии под контролем
Германии. Ночью 23 июля Риббентроп вызвал Шелленберга, чтобы назначить его по прямому приказу
фюрера ответственным за операцию «Вилли», цель которой определялась так: выманить герцога с
супругой в Испанию или организовать похищение с последующим вывозом.
В послевоенных мемуарах Шелленберг утверждал, что выступал против операции «Вилли» по
практическим и моральным причинам. Беспокойство Шелленберга вызывала и глубокая ненависть его
босса Гейдриха к Риббентропу, которого он называл - в хорошем настроении - «чертовым дураком», а
в плохом словами куда более плохими. Поскольку операция «Вилли» была детищем министра
иностранных дел, Гейдрих надеялся, что затея провалится и Риббентроп будет иметь бледный вид. В
этой опасной и безумной нацистской игре на Шелленберга давили со всех сторон, и он не знал, куда
повернуться и к кому обратиться. Тем не менее он полетел в Мадрид, где встретил весьма прохладный
прием со стороны испанцев и едва ли более теплый со стороны германского посла барона Эберхарда
фон Шторера, не питавшего симпатий к нацистам, и в особенности к СД. Одно лишь присутствие
Шелленберга и его отвратительная репутация мастера похищений и других грязных дел, включая
инцидент в Венло, убеждали Шторера в том, что берлинские «уголовники» решили осуществить свою
угрозу - похитить герцога Виндзорского. В своих опасениях посол был, конечно, прав. Едва приехав в
Мадрид, Шелленберг взялся за организацию команды похищения. Он связался с Винзером,
полицейским атташе (а в действительности представителем СД в Мадриде), и агентом абвера Ангелом,
Алькасаром де Веласко, бывшим матадором и ярым фашистом. Состоя на службе у Канариса с 1935 г.,
испанец в разговоре с Шелленбергом пообещал не делиться с адмиралом информацией по операции
«Вилли». Шелленберг не хотел втягивать Канариса в этот грязный проект, зато его агенту предстояло
сыграть важную роль в плане, который, в случае удачи, мог повернуть ход войны в пользу Германии.
В пятницу 26 июля Шелленберг прилетел в Лиссабон, полный решимости мирно, без применения
насилия склонить герцога к тому, чтобы выехать из Португалии и найти убежище в Испании, но
готовый и к использованию при необходимости сильных мер убеждения. Прежде всего, он хотел
окружить герцога и его жену сетью агентов, создать вокруг них атмосферу неуверенности и страха,
побудить к отъезду в Испанию. Для этого Шелленберг связался со старым другом, резидентом
японской разведки в Лиссабоне, который быстро раздобыл карты, планы и рисунки виллы и
прилегающей территории. Следующим был агент С, один из доверенных помощников дона Лоуренсо,
полковник Жозе Катела, предоставивший для наблюдения за герцогом 18 агентов полиции. 27 июля,
когда все было готово, в Лиссабон прибыла спецгруппа СД под командованием Винзера. В тот же день
с предложением испанского убежища к герцогу приехал и Веласко. Герцог выслушал испанца,
поблагодарил, но попросил 48 часов на размышление.
Сэр Хью Нэтчбулл-Хьюгессен,
британский посол в Анкаре (справа), разговаривает с турецким президентом Исметом Иненю (слева) в
1939 г. Иненю был человеком ловким, изобретательным и способным
В воскресенье 28 июля из Британии прилетел гидросамолет «Бристоль» с Уолтером Монктоном на
борту. Монктон был доверенным человеком Черчилля, близким другом и юридическим советником
Виндзоров. Тесно связанный с разведкой, он 26 июля допрашивал подозреваемых в шпионаже, когда
его вызвали на Даунинг-стрит, к премьер-министру. Монктону приказали срочно отправляться в
Лиссабон и проследить за тем, чтобы герцог, подумывавший о том, чтобы пересидеть войну в кресле
губернатора на Багамах, сел, как и планировалось, на американский пароход. Появление Монктона
спутало карты Шелленбергу, 29 июля записавшему в журнале, что Willi will nicht («Вилли ехать не
желает»). Из Берлина от Риббентропа пришел приказ: похитить герцога, независимо от его согласия.
Шелленберг с неохотой предпринял последнюю попытку заманить Виндзора, послав герцогу
предупреждение насчет британских интриг, но было уже поздно. 1 августа Шелленберг бессильно
наблюдал за тем, как добыча уходит из-под носа. Пароход отправился по расписанию, унося герцога,
которого сопровождали Монктон и офицер Скотленд-Ярда. План с треском провалился.
Операция «Феликс»
Даже после позорного провала операции «Вилли» Испания осталась полем решающих сражений
тайной войны - прежде всего из-за стратегической британской базы на Гибралтаре. После падения
Франции осенью 1940 г. Канарис несколько раз совершал поездки в район Ла-Линеа и Альхесираса (то
есть в район Гибралтара. - Ред.) с офицерами вермахта и абвера из штаб-квартиры в Бордо. Испанцы, в
первую очередь шеф полиции Ла-Линеа, оказывали немцам всяческую помощь, предоставляли в их
распоряжение материалы фотографической и агентурной разведки, касавшиеся Скалы и ее
оборонительных сооружений, включая туннели, в которых могли разместиться до 20 тысяч человек.
Британцы, уверенные в неприступности Гибралтара, считали нападение противника событием
маловероятным. Дело дошло до того, что немцы даже дали операции кодовое название, «Феликс».
Операция должна была начаться одновременно с вступлением на территорию Испании германских
войск - при условии, что Франко даст фюреру разрешение на это.
Изучив прилегающую к Гибралтару территорию и убедившись в плохом состоянии испанских дорог
и железнодорожных путей, абвер начал сомневаться в целесообразности такой операции. Некоторые
эксперты предлагали выбросить парашютный десант и нанести бомбовый удар с воздуха, но
ближайший аэродром был слишком мал, а тот, что отвечал предъявляемым требованиям, находился
слишком далеко. Это означало, что тяжелую артиллерию пришлось бы доставлять по ненадежным
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
железным дорогам. После нескольких месяцев планирования, больших затрат сил и времени проект в
начале 1941 г. был отложен в долгий ящик. Последним препятствием стало решение Франко, ясно
давшего понять, что он не готов брать Гибралтар, если Испания при этом станет вассалом Германии.
Неприступная Скала
Отказавшись от попыток взять Гибралтар силой, немцы вернулись к практике саботажа, используя
для этого своих испанских агентов. Но в этом направлении они столкнулись с грозным противником,
британской МИ-5. Из всех заморских территорий именно на Гибралтаре находилось самое
многочисленное отделение МИ-5, в задачу которого, в частности, входила фильтрация хлынувшего из
Испании во время гражданской войны потока беженцев, среди которых могли находиться и германские
шпионы, использовавшие остров как заднюю дверь в Британию. За безопасность базы отвечал
полковник Джон Кодрингтон. Принимая во внимание особый интерес к острову со стороны Германии
и Испании, англичане учредили специальную полицию, обязанности которой заключались в проверке
экипажей заходивших в порт кораблей, 6 тысяч испанских портовых рабочих и всех беженцев с
континента - задача трудная, но необходимая, поскольку вражеские агенты могли находиться в любой
из этих групп. Во главе отделения МИ-5, расквартированного в районе Айриш-Таун, стоял майор Г.Дж.
Медлам, который сотрудничал с иберийским отделом СИС. Британцы знали, что немцы наблюдают за
портом из Альхесираса, где они снимали несколько вилл.
Абверовские шпионы на Гибралтаре
Первым испанским шпионом, работавшим на абвер и его тамошнего шефа, доктора Ганса
Хеберлейна, был некий Хосе Кеай, наполовину гибралтарец, поддерживавший контакты с
фалангистами в Ла-Линеа. Первые подозрения пали на Кеая еще в 1936 г., но арестовали его только 4
марта 1942 г. Шпиона доставили в Лондон, приговорили к смерти за измену и 7 июля повесили в
уэндсуортской тюрьме - в соответствии с законом от 1940 г.
Абвер на этом не остановился. В ноябре 1942 г. к офицеру по безопасности Кирби Грину обратился
житель острова Чарлз Данино, сообщивший о некоем испанце по имени Луис Гордон-Куэнсой. Этот
испанец угрожал неприятностями жене Данино, если тот откажется выполнить для него какую-то
работу. Грин пообещал выяснить личность испанца и вскоре установил, что 27-летний Луис Гордон-
Куэнса работает в «Империал фрут шоп» на Мейн-стрит и ничего подозрительного за ним не числится.
Хозяин магазина, венгр, был человеком, в лояльности которого никто давно не сомневался.
Получалось, что если Гордон-Куэнса действительно шпион и саботажник, то действует он по
собственной инициативе. 22 июня 1943 г. Куэнса позвонил Данино и назначил встречу на 18:00
следующего вечера.
Дон Антонио Салазар, премьер Португалии и диктатор,
воплощение авторитарного патернализма. «Нейтральный» союзник Британии на Пиренейском
полуострове
Место встречи, Променад, было выбрано не случайно, поскольку там всегда гуляли толпы горожан. В
половине шестого вечера Грин, Медлам и Адамсон собрались в кабинете коменданта, окна которого
выходили на выбранное Куэнсой место. Данино появился раньше и сел на скамейку. Куэнса приехал на
велосипеде десятью минутами позже и сел рядом с Данино. Адамсон, в форме, но без оружия, подошел
к парочке и грозным голосом осведомился, что они тут делают. Растерявшийся Куэнса пробормотал,
что они пришли посмотреть футбол. Адамсон сообщил, что он смотрит не футбол, а хоккей, схватил
ошеломленного испанца за руку. Подоспевшие полицейские увели Данино. При обыске в штабе МИ-5
в карманах испанца нашли детонаторы, которые он собирался передать Данино. Детонаторы были
замаскированы под авторучки - таким приемом абверовцы пользовались часто. Тем временем полиция
провела обыск в магазине и нашла в туалете взрывчатку.
Смерть шпиона
Когда Куэнсе предъявили найденную взрывчатку, он сломался и признался, что работает на абвер.
Испанец утверждал, что его семья погибла во время гражданской войны и что офицер-фалангист Блас
Кастро пригрозил, что убьет всех родственников, если Куэнса не согласится служить новому режиму.
Потом его отвезли в Альхесирас, где два немца, друзья Кастро, пообещали тысячу фунтов стерлингов,
если он доставит на Гибралтар взрывчатку и детонаторы. За согласие устроить саботаж обещали еще
больше. Куэнсу судили и повесили 11 января 1944 г. Данино получил медаль.
После ареста Куэнсы не прошло и недели, как порт содрогнулся от мощного взрыва. Полиция
провела расследование и вышла на некоего Хосе Муньоса, не вернувшегося на работу после взрыва и
начавшего вдруг тратить большие деньги. Муньоса арестовали. Он уже заложил вторую бомбу в
«Империал-кафе» на Мейн-стрит, но ее обнаружили и обезвредили. Его приговорили к смерти, но
исполнение приговора отложили.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
в районе Гибралтара
Солдаты Испанского Марокко
Швейцария, Турция и Испания были, несомненно, самыми важными шпионскими центрами из всех
нейтральных стран Европы, но тайная война разворачивалась и на других полях сражений, где
сталкивались СИС и абвер. Немалое число немецких агентов обосновалось в Ирландии, хотя никаких
впечатляющих успехов они там и не достигли. Операция, предусматривавшая серию диверсионных
актов против американских подлодок в Северной Ирландии, так и не была осуществлена, хотя
несколько отобранных для нее агентов высадились затем на парашютах в Эйре (Ирландии). Перед
войной ИРА сотрудничала с абвером в сборе разведывательной информации, но в 1941 г. это
сотрудничество прекратилось, и угроза Британии со стороны Ирландии заметно уменьшилась. Цель
ИРА заключалась в том, чтобы использовать военную силу для избавления от британского «ига», но ее
деятельность во время Второй мировой войны расходилась с позицией официальной Эйре (Ирландии
со столицей Дублином), придерживавшейся строго нейтральной позиции.
министерству авиации, занимал должность, дававшую ему доступ к важнейшей информации. Он был
членом коммунистической разведывательной сети «Красная капелла»
Глава 7
Война без пощады
Большевики превосходят нас только в одной области - в шпионаже!
Адольф Гитлер
Немногие государства перед Второй мировой войной или в ходе ее могли похвастать лучшей
разведывательной деятельностью, чем СССР. Созданная Советами военная разведка, ГРУ, была того
же порядка, что и абвер, и результаты показывала порой столь же впечатляющие. Советы были
большими мастерами в шпионской игре и намного превосходили в ней как союзников, так и
противников, поскольку их разведслужба доводилась до идеала в условиях тоталитарной системы,
имевшей поддержку многих коммунистов-идеалистов в Европе и США. ГРУ руководила двумя
шпионскими сетями, глубоко проникшими в оккупированные нацистами страны и во время войны
поставлявшими Центру (штаб-квартира ГРУ в Москве) бесценную информацию. Со временем немцы
отточили свои шпионские навыки, во многом позаимствовав методы советских мастеров разведки. Они
не только изобличили и уничтожили одну из советских шпионских сетей, но и обзавелись
собственными агентами в глубине советской территории - огромное достижение, если учесть, что
контроль в тоталитарном советском государстве был строже, чем в нацистской Германии.
В начале 1930-х немцы, будучи единственным союзником русских, имели беспрецедентный доступ к
военной системе СССР. Например, в 1932 г. генерал Эрих фон Манштейн присутствовал на учениях
Красной армии, которые не произвели на него большого впечатления, поскольку высшим советским
офицерам недоставало воображения, подготовки и командных навыков. Однако командиры, с
которыми познакомился Манштейн, были репрессированы в 1937-1939 гг., и к тому времени
Советский Союз закрылся ото всех, в том числе и от немцев. Генерал Кестринг, человек
проницательный, долгое время занимавший пост военного атташе в Москве, указывал, что русские
никогда не демонстрировали свое новейшее вооружение публично или во время знаменитых парадов
на Красной площади. Перед нападением на СССР в июне 1941 г. германской разведке так и не удалось
узнать, что нового есть у русских в запасе. В этом факте отразились ее общие проблемы: недостаток
долговременного планирования, отсутствие координации между отделами, неумение управлять
службами в условиях смены приоритетов и, наконец, катастрофическое отсутствие централизации.
Геббельс писал в сентябре 1941 г.: «Угнетает то, что мы понятия не имеем, какие у Сталина резервы».
Он был прав. А между тем в запасе у Сталина оказался Т-34, лучший многоцелевой танк Второй
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
мировой войны, появление которого на поле боя в июне 1941 г. стало неприятным сюрпризом для
немцев на Восточном фронте.
Большие мастера
дезинформации, русские хранили в глубокой тайне существование танка Т-34 (на снимке Т-34 с 85-мм
пушкой образца 1944 г. - Ред.). Его появление с самого начала сражений на Восточном фронте в июне
1941 г. стало для немцев неприятным сюрпризом
Принятое Сталиным в октябре 1939 г. решение включить независимые Прибалтийские государства-
Литву, Латвию и Эстонию - в состав Советского Союза посредством заключения с ними «договоров о
взаимопомощи» подтвердило подозрения нацистов в его агрессивных намерениях относительно
Германии. Фактически это решение превращало буферные нейтральные государства, которые могли бы
сами защищаться от фашистской агрессии, в недовольных своим положением сателлитов. Канарис,
имевший тесные отношения со службой эстонской военной разведки (они обменивались информацией
о СССР), принял меры к своевременной эвакуации в Германию всего штата службы. Обосновавшись в
Берлине, они сохранили агентов и связи в Прибалтийских государствах и западных областях СССР и
могли снабжать абвер - их защитника и благодетеля - важнейшей информацией об общем враге.
Немецкое влияние, притом что многим в Прибалтийских странах оно не нравилось, в целом выглядело
более предпочтительным в сравнении с советским. Смертельная ненависть к русским сочеталась у
прибалтов с неприятием коммунистической идеологии. (Были очень разные прибалты. Одни в ходе
войны стали карателями и эсэсовцами, другие сражались в Красной армии в составе отдельных
национальных соединений, например 8-го Эстонского стрелкового корпуса. - Ред.) Немцы
воспринимались ими как союзники против общего врага.
До советской оккупации (размещения воинских контингентов, согласно заключенным пактам о
взаимопомощи, в пределах отведенных военных баз. - Ред.) в Латвии проживало 60 тысяч
прибалтийских немцев, а количество руководимых нацистами организаций достигало 260. С октября по
декабрь 1939 г. 52 тысячи местных немцев были эвакуированы в Германию. В результате абвер
лишился потенциально мощного агентурного источника, но сохранил немало добровольцев, готовых к
сотрудничеству с ним. Немцы пытались добиться консульского статуса для находившихся в
Прибалтике своих организаций, но русские, понимая, что «союзник» намерен использовать их для
шпионской работы, ответили отказом. Тем не менее абвер располагал значительными связями с
антисоветским подпольем во всех трех Прибалтийских странах, а один агент даже занимал пост
министра иностранных дел в Латвии.
НКВД пришлось бороться как с прибалтийским подпольем, так и с агентурными сетями абвера.
Разведывательная война со стороны Германии, как и со стороны СССР, не прекращалась никогда. Но в
Прибалтике преимущество было за немцами. В течение 1940 г. и первой половины 1941 г. НКВД
раскрыл 75 литовских националистических групп и выявил 66 агентов абвера. Эти «преступные
антисоветские элементы» либо погибали от пули в подвалах НКВД в Москве, либо отправлялись в
лагеря в Сибирь, где их ждала неминуемая смерть. Всего в СССР находилось 1596 германских агентов,
из которых 1338 - на Украине, в Прибалтике и Белоруссии. Остальные действовали на территории в
границах 1939 г. Действовали они в сложных условиях коммунистического террора.
В Берлине литовский военный атташе полковник Казне Шкирпа основал 17 ноября 1939 г. Фронт
литовских активистов с целью создания националистического подполья для борьбы с советской
оккупацией. Во избежание проникновения агентов НКВД фронт состоял из маленьких ячеек (по 3-5
человек), каждая из которых получала конкретное задание: перерезать телефонные линии, атаковать
изолированные посты советской милиции или убивать представителей советской власти. В 1941 г. в
рядах фронта насчитывалось около 36 тысяч человек, а его штаб находился в Вильнюсе и Каунасе. В
сельской местности опасность не угрожала только вооруженным конвоям или группам, и даже в
столице Латвии Риге нередки были случаи, когда русские исчезали после пьяной гулянки в городских
кабачках.
Консерватор и антикоммунист, Канарис не верил в действенность советско-германского пакта о
ненападении, подписанного в августе 1939 г., и по мере возможности старался его игнорировать. При
его поддержке эстонские эмигранты организовали возле Хельсинки - с ведома и молчаливого согласия
финских властей - тренировочные лагеря для эстонских добровольцев. Финны и немцы экипировали и
обучали эстонских партизан для будущих операций на территории оккупированной Советами Эстонии.
войска в ходе операции «Барбаросса» в 1941 г. Наступлению немцев через Прибалтийские страны
содействовали местные повстанцы
С недоверием относясь как к прибалтам, так и к немцам, советские военные власти в 1940-1941 гг.
предприняли меры по укреплению своего положения. НКВД жестоко карал противников сталинского
режима. Начиная с 13 июня 1941 г. в Сибирь были депортированы примерно 250 тысяч человек.
Репрессии еще продолжались, когда Германия напала на Советский Союз. Немецкие танки еще катили
через границу, когда ФЛА захватил город Каунас. В боях за радиостанцию, телеграф и тюрьмы, в
которых содержались политические заключенные, погибло около 200 партизан. Любого попавшего в
руки повстанцев советского чиновника убивали на месте, подобным же образом расправлялись и с
пособниками коммунистического режима. Утром 22 июня в Кингисеппе застрелили вышедшего из
ресторана молодого советского офицера. В подвергшейся бомбежке столице Латвии Риге на улицы
вышли вооруженные националисты (айсзарги). Некий полковник из латвийского подполья вступил в
перестрелку с бойцами НКВД, а советский журналист Владимир Рудный получил от незнакомой
латышки недвусмысленный совет убираться из страны, пока не поздно.
Немцы в Риге
На следующее утро самолеты люфтваффе забросали прибалтийские города листовками, в которых
провозглашали конец советского правления. 24 июня Советы уже не контролировали Ригу. Неподалеку
от города высадились немецкие парашютисты, с юга к латвийской столице приближались танки, а в
самой Риге националисты сошлись с советскими солдатами в открытой схватке. В офицеров стреляли
на улице, на патрульных нападали. 29 июня (1 июля. - Ред.), после того как НКВД не удалось взорвать
мосты через Западную Двину (Даугаву), в город ворвались немецкие танки. Советские войска
неорганизованно отступили. На следующий день (2 июля. - Ред.) немцы прошли победным маршем по
центральной улице Риги. Немцам понадобилось немного больше недели, чтобы овладеть крупнейшим
городом и морским портом в Балтийском регионе, понеся при этом, благодаря поддержке айсзаргов,
лишь незначительные потери.
События в Литве, однако, показали, что новые оккупанты ничем не лучше прежних. Когда утром 25
июня в Каунас вошла армия генерала Георга фон Кюхлера, город уже находился в руках ФЛА (к
восстанию против отступающих русских присоединилось более 100 тысяч литовцев). Но вместо того
чтобы воспользоваться захватившей многих волной симпатии к «освободителям», немцы повели
политику подавления, которую диктовала им идеология национал-социализма. (Литовцев, как и
латышей, германские нацисты в принципе считали арийским народом, но в государственности им
отказывалось - они подлежали онемечиванию, как и та часть славян, которая соответствовала расовым
стандартам. - Ред.)
Советский паралич
Во время своего стремительного наступления немцы захватили советские оперативные шифры, и
абвер мог читать радио- и телефонные сообщения Красной армии. Это помогало сеять панику в тылу
противника. Полевые части вермахта вмешивались в радиосеансы русских, используя их частоты. В
Прибалтике 11-я советская армия не только потеряла связь со штабом Северо-Западного фронта -
русские просто боялись пользоваться радио. В этой области немецкая разведка добилась самого
большого своего триумфа. Абверу даже удалось убедить русских, что немцы готовят выброску
большого парашютного десанта возле Ленинграда.
Тем временем в Эстонии, все еще остававшейся под советской оккупацией, считали дни до прихода
немцев. 8 июля части вермахта захватили Пярну. Дорога на столицу Таллин была открыта. Поскольку
русские не планировали защищать город с суши, никаких оборонительных укреплений построено не
было. Немцы могли взять Таллин, не встретив упорного сопротивления, как Ригу, но наступление
замедлилось из-за того, что 4-ю танковую группу перебросили на более приоритетное, ленинградское
направление. Специально подготовленная немцами группа эстонских партизан из батальона «Эрна»
высадилась на побережье (около 40 бойцов под командой двух офицеров абвера), других выбросили на
парашютах в сельской местности. 9 июля они соединились с эстонскими партизанами-националистами.
Советский адмирал Пантелеев едва не погиб от пули снайпера во время осмотра спешно возводимой в
19-22 километрах от Таллина оборонительной линии. На работы эстонское советское правительство
отправило 25 тысяч «добровольцев». Чтобы удержать в подчинении население, НКВД запустил новую
волну террора. Но фронт уже трещал по швам. 8 августа Таллин был отрезан от контролируемой
Советами территории. Обычно внимательный метрдотель в ресторане «Золотой лебедь» встретил
ценного клиента, советского журналиста Николая Михайловского, без обычной почтительности и
далеко не теплыми словами: «Все кончено, уважаемый товарищ». Несколькими неделями позже весь
советский Балтийский флот с огромными потерями ушел из Таллина, и советскому правлению пришел
конец. Уход русских был в немалой степени обусловлен успехами абвера в тайной войне и поддержкой
эстонских националистов.
Члены общины прибалтийских
немцев. Некоторые были эвакуированы в Германию по условиям советско-германского пакта. Многие
стали ценными агентами абвера в начале войны против СССР в 1941 г.
Один из спорных вопросов Второй мировой войны - отношение германской армии к жителям
Украины. В 1930-х гг. в результате насильственно проводимой Сталиным политики коллективизации
население европейской части России сократилось в результате голода, больнее всего ударившего по
Украине. (Население действительно сократилось в 1932-1933 гг. (голод в СССР унес 5-7 миллионов
человек), но в дальнейшем ежегодный естественный прирост вплоть до июня 1941 г. был очень
высоким, 1,34 % в 1940 г. - Ред.) Жестокость, проявленная Сталиным в отношении этого гордого и
независимого народа (трактовка в стиле Н.С. Хрущева (точнее, его «спичрайтеров»). Перегибы в ходе
коллективизации осуществлялись на местах. При этом главная цель - ускоренная индустриализация за
счет прежде всего русского и украинского крестьянства - проводилась Сталиным непреклонно. И дело
не в жестокости, а в суровой необходимости, что подтвердила война. - Ред.), могла стоить ему
проигранной войны (автор ставит все с ног на голову. - Ред.), если бы не Гитлер, который повторил
ошибку своего врага.
Население Западной Украины, оказавшееся в свое время разделенным - одна часть попала под
жернова сталинского гнета, другая в тиски более мягкого польского режима (автор плохо знаком с
польской «санацией» и «посадниками». - Ред.), - видело в немцах защитников и благодетелей. В 1920-
х гг. абвер нашел среди недовольного украинского населения в Польше немало добровольных агентов.
В 1917-1918 гг. немцы поставили гетмана Скоропадского во главе прогерманской украинской
администрации, которая рухнула, как только немцы ушли. Скоропадский укрылся в Берлине, где его до
1937 г. поддерживал абвер. Результатов не было, и в конце концов разведслужба перестала платить.
(Скоропадскому так и не удалось ни организовать саботаж, ни наладить агентурную работу).
Немецкий солдат из группы армий «Север» на
руках восторженных жителей Риги 2 июля 1941 г., сразу после освобождения латвийской столицы от
ненавистной советской оккупации (немцы захватили Ригу 1 июля. - Ред.)
ОУН
Гораздо большего абвер ожидал от молодого, динамичного радикала Коновальца и его ОУН
(Организации украинских националистов). Украинцы даже за границей не чувствовали себя в
безопасности, и, например, Коновалец погиб от руки подосланного НКВД убийцы (его ликвидировал,
подарив коробку конфет со взрывчаткой, П. Судоплатов. - Ред.). Его место во главе ОУН занял Андрей
Мельник, но радикальное крыло организации перешло под руководство Степана Бандеры. ОУН
раскололась на две враждующие фракции: ОУН (М) Мельника - умеренные и ОУН (Б) Бандеры -
радикалы.
Мало кто знал, однако, что оба вождя украинских националистов получали деньги от абвера. Когда
Бандера основал Украинскую повстанческую армию (УНА), абвер в 1938 г. организовал
тренировочные лагеря для молодых украинских боевиков, которые обучались приемам и методам
партизанской войны. Потом их отправили на курсы саботажа в лагерь Квенцгут, где готовили к засылке
в Польшу и Советскую Украину. Деятельность украинских националистов поддерживали японцы - во-
первых, у них был общий враг, СССР, а во-вторых, в Маньчжурии жило немало выходцев из Украины.
Впоследствии именно эта связь оказалась наиболее полезной.
Отношения немцев с различными украинскими организациями складывались нелегко. Проверку на
верность Германии украинцы прошли в марте 1939 г., когда Гитлер, озабоченный тем, как завоевать
благорасположение венгров, передал Венгрии, населенной украинцами (русинами, которых в СССР
отнесли к украинцам. - Ред.), чехословацкую Закарпатскую Украину. Возмущенные таким решением,
ее жители восстали, подняли желто-голубой флаг и были жестоко наказаны новыми оккупантами. Еще
большее напряжение в германо-украинских отношениях вызвал заключенный Гитлером и Сталиным
пакт о ненападении, согласно которому тренировочные лагеря абвера прекратили существование. На
деле абвер просто передал эти центры своим японским партнерам, которые продолжали их содержать.
С началом операции «Барбаросса» прошедшие обучение в них скрытно проникали в советский тыл,
действуя впереди наступающих немецких войск. Они устраивали диверсии, перерезали линии
телефонной и телеграфной связи, взрывали мосты. Позднее немцы использовали их против советских
партизан на оккупированных территориях.
Батальон «Нахтигаль»
Осенью 1940 г., когда на Западном фронте наступило затишье из-за неопределенности с операцией
«Зелеве» («Морской лев»), ОКБ/ ОКХ приступило к разработке плана вторжения в СССР. Зимой
1940/41 г. в Нойхаммере, близ Легницы, появился новый тренировочный лагерь. Партизан-агентов
набирали из отрядов ОУН и УПА Степана Бандеры, а руководил ими выдающийся украинский
командир Сконпрынка. Другим источником пополнения были украинские по составу польские
подразделения, перешедшие на сторону немцев во время их вторжения в Польшу. Курс подготовки
отличался особой суровостью, и Сконпрынка неустанно подчеркивал, что готовит солдат для
освобождения оккупированной родины. Немецкое командование подразделения представляли
лейтенант Альбрехт* censored*цнер и профессор Т. Оберлендер. Абвер назвал подразделение, в
которым многие хорошо пели, «Нахтигаль», то есть «Соловей». Имя красивое, но не дела.
В июне 1941 г. «Нахтигаль» был придан частям специального назначения. 29-30 июня, услышав о
запланированной расправе с соотечественниками в львовской тюрьме НКВД, «Нахтигаль» вступил в
бой до подхода немцев и продержался несколько часов. Как и литовцы, украинцы наивно верили, что
немцы сразу после изгнания Советов предоставят их стране независимость.
О создании независимой Украины они и объявили первым делом, когда захватили радиостанцию во
Львове. Немцы тут же опровергли это заявление и сообщили, что Западная Украина включена в состав
генерал-губернаторства (то, что осталось от Польши. - Ред.) Ганса Франка. Моральный дух во всех
украинских подразделениях (созданных немцами), особенно в «Нахтигале», заметно упал, и немцы
решили их распустить.
Рассерженный Оберлендер, эксперт по Украине и горячий сторонник ее независимости, добился
аудиенции у Гитлера и высказал неудовольствие столь пренебрежительным отношением к ценному
союзнику Германии в войне против Сталина. На фюрера его доводы никакого впечатления не
произвели. Демонстрируя невежество и поразительную глупость, он сказал: «Вы не понимаете, что
говорите. Россия - наша Африка, а русские - наши негры». Сраженный таким ответом, профессор
вернулся для доклада командиру полка «Бранденбург» и в запальчивости выпалил: «Такова концепция
Гитлера, и с такой концепцией мы проиграем войну». Оберлендер не ошибся в своем предсказании.
Петр Вершигора, предводитель советских украинских партизан
и смертельный враг как немцев, так и украинских националистов. Командовал тысячами партизан на
Украине
Поначалу немцев на Востоке спасало лишь то, что Сталин настолько настроил против себя украинцев
своими действиями - разорительной экономической политикой, массовыми репрессиями и
депортациями, - что они были готовы служить немцам даже после событий 1941 г. В конце концов,
выбирая между двух зол, украинцы, как и народы Прибалтики (некоторая часть тех и других. - Ред.),
предпочли то, которое не знали. Удивительно, но даже годом позже 200-250 тысяч украинцев служили
в рядах германской армии и СС (защищая общую родину, СССР, в рядах советских вооруженных сил
погибло (включая замученных в плену и другие демографические потери) 1 377 400 украинцев. - Ред.).
Что касается прибалтов, то они и после трех лет унижений и оскорблений бросились в 1944 г. помогать
частям СС, защищавшим их страны от наступавшей Красной армии (в том числе от 8-го Эстонского
стрелкового корпуса и других соединений. - Ред.).
Украинцы тепло
приветствуют своих германских освободителей от «сталинского ярма» в августе 1941 г. Их энтузиазм
скоро угас из-за колонизаторской политики Гитлера
«Иностранные армии Востока»
ОКХ осталось недовольно работой отдела «Иностранные армии Востока», и прежде всего его главы,
полковника Эберхарда Кинцеля, во время операции «Барбаросса». Кинцель служил в свое время НД
под началом Николаи, но показал себя безответственным, необязательным весельчаком. 1 апреля 1942
г. Кинцеля убрали, а на его место назначили Рейнхарда Гелена, который полностью перестроил отдел.
Гелен заменил прежний персонал людьми молодыми, энергичными, разделявшими его приверженность
делу. Он разделил отдел на три подотдела - по одному на каждую группу армий, действовавших на
Восточном фронте, - и добавил еще один для работы против партизан. Вопросами общей политики
занимался прибалтийский немец, полковник Алексис фон Ренне, бегло говоривший по-русски.
Гелен поручил Ренне собирать информацию о противнике, а также поддерживать связь с абвером,
СД, ОКХ и ОКВ. В крепости Бойен, в Восточной Пруссии, заработала группа дознавателей под
началом капитана Бернхарда фон Блоссфельда, до войны управляющего отелем «Рим» в Риге. Ему
помогал бывший советский майор Василий Сахаров, проводивший большую часть допросов. Были
созданы лагеря для военнопленных - отдельно для казаков, украинцев и неславян. Гелен создал также
огромный архив по СССР и Балканам с материалами на самые разные темы - экономика, общество,
руководители, военные возможности. Особый отдел занимался изготовлением поддельных документов
и добился столь больших успехов, что к его услугам прибегали СД и абвер. Разумеется, у отдела
«Иностранные армии Востока» было немало агентов, действовавших в тылу противника, хотя и не все
они пользовались благосклонностью Гелена.
опубликовал на сайте : М Е S S I ( Н И S О N )
Профессор Оберлендер, человек, посмевший выступить
против восточной политики Гитлера и указаний обращаться с украинцами и другими славянами как с
«неграми» в «нашей Африке»
Одним из таких был агент Ивар в Ленинграде. Ивар достался Гелену в наследство от Кинцеля, и
новый начальник вскоре заметил, что агент присылает ему «старье». Ивар находился в Ленинграде с
февраля 1941 г., а в феврале 1943 г. он сообщил, что 33-я армия генерала Ефремова планирует перейти
в наступление на центральном секторе фронта в районе Ржева. Получив предупреждение Гелена, ОКВ
провело соответствующую подготовку и сосредоточило у Юхнова достаточные силы, которые
атаковали и окружили 33-ю армию. Генерал Ефремов, не желая испытать на себе гнев Сталина (не
желая сдаваться. - Ред.), застрелился. Это был крупный успех, доказавший, что назначение Гелена на
должность руководителя самой важной разведслужбы Третьего рейха не было ошибкой. Вскоре он
получил в свое распоряжение лагерь абвера в Люкенвальде, а потом и другие лагеря военнопленных,
что позволило расширить базу для набора агентов.
Полковник Таврин
Среди таких завербованных был и Петр Иванович Таврин, попавший в плен (добровольно
перешедший к немцам. - Ред.) в районе Ржева в мае 1942 г. Имея высокие правительственные награды
и безупречный послужной список, он тем не менее согласился стать германским агентом. В сентябре
1942 г. Таврин перешел на советскую сторону и после тщательной проверки НКВД (к которой его
подготовил Гелен) вернулся в ряды Красной армии. Гелен возлагал на этого агента большие надежды и
не ошибся - в следующие два года Таврин не только получил повышение, но и был отмечен наградой.
Таврин занимал несколько высоких постов в советском Министерстве обороны, Ставке, получил
звание полковника и, наконец, попал в штаб блестящего маршала (генерала армии (1944). - Ред.) Ивана
Черняховского, командовавшего Брянским фронтом. (Черняховский с июля 1942 г. командовал 60-й
армией на Воронежском, Центральном и 1-м Украинском фронтах. С 15 апреля 1944 г. - командующий
Западным, с 24 апреля - 3-м Белорусским фронтом. - Ред.) Он посылал по радио подробные, точные
сообщения, имевшие огромную ценность для немцев и позволявшие им отражать наступления Красной
армии. В августе 1944 г. Таврин сообщил в отдел «Иностранные армии Востока», что НКВД, похоже,
подозревает его, и Гелен, проявив редкую лояльность к русскому агенту, согласился прислать за ним
самолет. 5 сентября полковник с женой выехал к определенному месту, откуда их должен был забрать
«Мессершмитт». Однако по дороге ехавших на мотоцикле супругов остановил патруль. При досмотре у
них нашли немецкое радио и шифровальные таблицы, записанные на сигаретной бумаге и спрятанные
под подкладкой мундира. Поняв, что игра проиграна, Таврин признался, что работает на немецкую
разведку. Его пытали и допрашивали, а потом супругов расстреляли (сведения не соответствуют
действительности. Петр Шило (еще будучи советским гражданином, бежав из тюрьмы, где сидел за
растрату, исправил фамилию на Таврин) перешел к немцам в мае 1942 г. под Ржевом. После
подготовки в сентябре 1944 г. был переброшен на самолете «Арадо-232» через линию фронта с целью
совершения террористических актов против советского руководства - вместе с мотоциклом, особым
портативным гранатометом «панцеркнакке», стрелявшим из рукава, и «Звездой» Героя СССР на груди.
Главная цель - Сталин. Но в тот же день Шило (Таврин) был задержан в Смоленской области. Позже
поработал на советскую разведку под контролем. В 1952 г. расстрелян. - Ред.). Гелен узнал о
случившемся из советской прессы, которую в отделе тщательно изучали. Он сожалел о потере ценного
агента, полученная от которого информация заполнила три пухлые папки в архиве службы.
Советские
военнопленные, несмотря на плохое обращение со стороны немцев, иногда соглашались сотрудничать
с абвером
Операция «Дрозд»
Василий Антонович Скрябин родился в 1920 г. и потерял родителей во время сталинских чисток
1930-х гг., хотя и был родственником наркома иностранных дел Вячеслава Скрябина, более известного
под псевдонимом Молотов. До 17 августа 1941 г. Скрябин служил в 38-м гвардейском полку, а потом,
как сотни тысяч других красноармейцев, сдался немецкой армии. Ум, красноречие, надежность и
отличное знание немецкого произвели впечатление. Его завербовали, дали кодовое имя Игорь и
определили напарником к опытному агенту Альберту Малеру, Грегору. Грегор родился в 1909 г. в
Санкт-Петербурге. Отец его был немцем, мать - русской. В 1928 г., после смерти отца, он эмигрировал
в Германию и до войны работал агентом под руководством полковника Рауха в кенигсбергском
отделении абвера. В 1942 г. Гелен переманил Грегора в отдел «Иностранные армии Востока», где тот
поначалу работал переводчиком. Но Гелен готовил его и Игоря для операции «Дрозд» - инфильтрации
в Москву - и надеялся, что Игорь, с его умом и образованием, в конце концов займет высокий пост в
Красной армии или, может быть, советском правительстве, а Грегор пригодится для выполнения более
простых заданий.
Оба агента прошли в отделе самую тщательную подготовку, получили прекрасные документы и
прошли подробнейший инструктаж на тему жизни в Советской России. Игоря одели в мундир майора
Генерального штаба, Грегора - в форму старшего лейтенанта. Гелен лично осмотрел обоих перед
отправкой, после чего агентов отвезли на аэродром 304 возле белорусского города Витебска, откуда
переправили через линию фронта и выбросили в сектор генерала Козлова. Утром 10 августа они
закопали парашюты и комбинезоны и направились в штаб 11-й гвардейской дивизии. Там «офицеры»,
майор Генштаба Посючин и его адъютант, лейтенант Красин, предъявили документы, согласно
которым Посючин был представителем маршала Василевского. Козлов не только поверил документам,
но и оказал гостям теплый прием с последующим банкетом. Через два дня Козлов выделил
«представителям Ставки» автомобиль и водителя и даже снабдил «майора» присланными из штаба
армии секретными планами. Грегор тут же переслал информацию в службу Гелена, откуда ее передали
командованию армейской группы и ОКВ.
Рейнхард Гелен делал все, что мог,
отдавая все силы тайной войне против СССР. Он разделял взгляды Оберлендера на политику Гитлера
За время инспекционной поездки по Центральному фронту пара дважды меняла внешность и в конце,
переодевшись в гражданское платье, отправилась в Москву. Гелена интересовали данные по
производству вооружений, и Грегор, предъявив документы о ранениях и представившись ветераном,
устроился электриком на военный завод Госплана. Скрябин тоже нашел работу, подружку по имени
Марфа и квартиру в Москве. Устроившись в столице и по-прежнему выдавая себя за офицеров Красной
армии, шпионы без труда сняли под Москвой дачу, где проявляли снятые микрофильмы.
Микрофильмы переправлялись через линию фронта Власовым, офицером, выполнявшим роль курьера.
Сообщения были столь объемными, что передача их занимала порой недели, но зато Гелен получал
информацию, подобной которой не было ни у одной другой разведслужбы.
К октябрю 1944 г. проблемы с переправкой материалов обострились, и Гелен отозвал обоих агентов в
Германию. Посланный за ними самолет приземлился на лугу, примерно в 70 километрах к западу от
Москвы. Но вовремя к назначенному месту прибыл только Грегор, а ждать пилот отказался. Когда
появились Игорь и Марфа, самолет уже взлетал. Грегор попытался убедить летчика вернуться, но тот
не желал рисковать. Позднее, уже в январе 1945 г., Гелен предпринял вторую попытку забрать своего
агента уже с территории занятой Советами Восточной Пруссии (за Восточную Пруссию тяжелейшие
бои велись с 13 января по 25 апреля. Здесь столкнулись огромные массы войск, и каким образом могла
быть совершена попытка вывоза агентов, непонятно. - Ред.), но на связь никто не вышел, и о
дальнейшей судьбе Скрябина и Марфы ничего не известно.
Сколь бы впечатляющими ни выглядели приключения участников операции «Дрозд» в Москве, они
меркнут на фоне величайшего успеха Гелена. Проверяя украинцев в лагере Люкенвальде, немцы
обнаружили политрука, служившего на Западном фронте, которым командовал маршал Жуков, и
попавшего в плен в сражении под Вязьмой в октябре 1941 г. (командующим Западным фронтом в этот
период был генерал-полковник Конев. Жуков был назначен командующим после образования
Вяземского котла (7 октября) - 10 октября. - Ред.) На первый взгляд Владимир Минишкий не
представлял собой ничего особенного, на самом же деле до войны он был секретарем ЦК (не
соответствует действительности. Каким «секретарем» и чего, выяснить не удалось. - Ред.)
коммунистической партии СССР (была ВКП(б). КПСС она стала в 1952 г. - Ред.). В мае 1942 г.,
проведя в лагере восемь месяцев, Минишкий выразил согласие сотрудничать с немцами. Не отличаясь
твердостью убеждений, он потерял веру в победу своей страны. Поговорив с советским офицером
лично, Гелен завоевал его доверие хорошим обращением, уважительным отношением и проявленной
заботой о его семье. Он также пообещал Минишкию хорошую должность в Германии и помощь в
вызволении родных.
последствия провалившегося наступления маршала Тимошенко в июле (в мае. - Ред.) 1942 г., когда
немецкая разведка - редкий случай - взяла верх над советской
К этому времени в Москве у Гелена уже был радист, которому приказали передавать в отдел
полученную от Минишкия информацию. Последний получил кодовое имя Фламинго и агентурный
номер V-438, прошел инструктаж и был отправлен через линию фронта с подлинными сведениями,
которые могли бы заинтересовать НКВД. Минишкия тщательно, как каждого побывавшего в плену,
допросили. В конце концов его истории поверили, чему помогла и доставленная им информация.
Минишкий связался с радистом, получил свою прежнюю должность в партии (?! - Ред.) и даже стал
впоследствии членом (?! - Ред.) ГКО. Фламинго сообщил о важном совещании 14 июля 1942 г., на
котором присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов, а также представители американской,
британской и китайской военных миссий. Речь шла о предполагаемом отступлении Красной армии к
Волге, тактике выжженной земли и обязательном удержании Сталинграда, Кавказа и порта
Новороссийск на Черном море. Для отвлечения немецких войск намечалось провести наступления под
Орлом и Калинином (к югу и северо-западу от Москвы).
Вальтер Шелленберг, организовавший в 1942 г. группы коммандос
«Цеппелин». Однако СД, как и абвер, так и не стала большим игроком на Восточном фронте
Наземная и воздушная разведки подтвердили информацию агента V-438 об отступлении советских
войск к Волге. Гелен предупредил ОКВ о планируемом русском наступлении, которое началось в июле
1942 г. Имея на руках данные Фламинго, немцы предприняли необходимые меры, и в результате
маршал Тимошенко потерял в наступлении 250 тысяч солдат, 1249 танков и более 2000 артиллерийских
орудий. В течение лета 1942 г. агент V-438 докладывал своим новым хозяевам о диспозиции советских
частей, планах командования и заседаниях ГКО. Донесения продолжали поступать и осенью, но
шпионом постепенно овладевала депрессия. В октябре 1942 г. Гелен, считавший, как и Канарис, что
лояльность и великодушие, проявленные в отношении агента, не пропадут втуне, организовал
эвакуацию Минишкия и его семьи. На этот раз операция прошла гладко, и Фламинго благополучно
пережил войну.
Специальные операции «Иностранных армий Востока»
В конце 1941 г. абвер создал специальную часть из бывших красноармейцев под командованием
русского белоэмигранта, полковника Сахарова. Базировалась она в Белоруссии, неподалеку от Орши, в
местечке под названием Осинторф и официально называлась Экспериментальной организацией
Осинторф. Неофициально часть была известна как «Граукопф» (Седая голова) - Сахаров был седым. К
концу 1941 г. «Граукопф» имела в своем составе 350^100 человек, а к июлю 1942 г. уже около 3 тысяч.
Для пущей важности ее переименовали в Русскую национальную народную армию. РННА Сахарова
использовалась против партизан в Белоруссии и Украине. В декабре 1942 г. численность РННА
достигла 10 тысяч, но, как обычно, нацисты не оказали этим антикоммунистически настроенным
русским должной поддержки в борьбе против общего врага.
В апреле 1942 г. Канарис, желая укрепить отдел «Иностранные армии Востока», приказал шефу
отдела абвер III генерал-майору Эккарду фон Бентивеньи организовать части коммандос. Бентивеньи
сформировал три группы под кодовым названием «Валли» для проникновения за линию фронта и
сбора разведывательной информации о противнике. «Валли-1», под командой генерал-майора Германа
Бауна, базировалась под Варшавой. Во главе «Валли-2» (саботаж) стоял майор Зеелигер, а подготовкой
«Валли-3» занимался подполковник Хайнц Шмалыпегер - их готовили для действий за линией фронта,
как коммандос «Бранденбург» в 1941 г.
Летом 1942 г. группы «Валли» проникли за линию фронта в центральном секторе с задачей собрать
данные по оборонительным сооружениям к западу от Москвы - эта информация могла стать бесценной
в случае, если бы Гитлер решил начать наступление именно там. Поскольку такой вариант
представлялся маловероятным - к тому времени оборона советской столицы значительно укрепилась, -
«Валли» перебросили южнее, к другим целям. Между тем соперник Канариса, Шелленберг, уже в
феврале 1942 г. сформировал отряды коммандос «Цеппелин». Командовал ими штурмбаннфюрер СС
Хенгельхаупт, отчитывавшийся напрямую перед полковником ОКВ Шильдкнехтом и СД (то есть
Шелленбергом). Некоторое время «Цеппелинами» командовал Отто Скорцени, но эти отряды СС
оказались не столь эффективными, как «Валли», в работе за линией фронта.
Сотрудник службы радиослежения на крыше одного из
домов в Париже пытается запеленговать радиопередатчик французского Сопротивления
Один из таких экспериментов бумерангом ударил по СС, когда они создали бригаду «Дружина» под
командованием кубанского казака Гиль-Родионова. У «Дружины» складывались хорошие отношения с
русским населением, и она провела несколько успешных операций против советских партизан. Однако
из-за высокомерия нацистов и подозрительности эсэсовского командования бригада использовалась не
в полную силу. Закончилось тем, что «Дружина» 18 августа 1943 г. перешла на сторону Советов, а
вермахту пришлось в апреле 1944 г. провести операцию «Весенний праздник» для уничтожения
мятежной части.
Героизм и измена
Узнав из донесений агента Фламинго о приказе Сталина взорвать нефтяные промыслы Грозного и
Майкопа, если возникнет угроза захвата их немцами, Гелен решил действовать. Он собрал группу из 25
человек (15 были бывшими советскими военнопленными), которую выбросили с парашютами
неподалеку от Грозного с приказом помешать русским и обеспечить безопасность нефтепромыслов до
подхода частей 1-й танковой армии. Используя оружие с глушителями, десантники уничтожили
оставленных русскими подрывников. (Нефтяные скважины и буровые вышки в районе Моздока (то
есть, согласно автору, «неподалеку от Грозного», а Майкоп на Западном Кавказе) были взорваны под
личным контролем Меркулова и Судоплатова, когда к ним приблизились немецкие мотоциклисты. -
Ред.) Но триумф обернулся трагедией с прибытием германских войск, которые приняли десантников за
советских солдат и едва не перестреляли всех.
Другой группе коммандос, роте кавказцев и 36 южнотирольским альпийским стрелкам, повезло
меньше. 25 августа 1942 г. их выбросили в горном районе, где уже ждали в засаде советские солдаты.
Большинство десантников были убиты еще в воздухе. В расположение германских войск вернулись
лишь пятеро. Их выдал неосторожный офицер абвера, рассказавший об этой высадке и некоторых
других операциях на Восточном фронте замужней любовнице. Звали ее Милдред Харнак, она была
американкой и женой солидного германского чиновника. А еще эта супружеская пара работала на ГРУ,
и все откровения молодого офицера передавались в Москву.
«Красная капелла»
Если у Гелена был Фламинго, работавший на него в Кремле, то у его противников из ГРУ были
агенты - «Красная капелла», - работавшие в коридорах власти в самом Берлине. Разница заключалась
лишь в том, что Фламинго был агентом-одиночкой, тогда как «Красная капелла» представляла собой
целую шпионскую сеть. 26 июня, всего лишь через пять дней после начала операции «Барбаросса»,
станция радиослежения в Кранце, Восточная Пруссия, засекла сигналы передатчика, находящегося в
Западной Европе и ведущего радиообмен с Москвой. Передатчик использовал ту же частоту, что и
французское Сопротивление. Радиослежением занималась служба, возглавляемая подполковником
Гансом Коппом и находившаяся на Маттхайкирхплац в центре Берлина, между штаб-квартирами
гестапо и абвера. В начале июля заработал второй передатчик, использовавший похожий на советский
код. В сентябре Копп отправил на улицы Берлина три группы радиослежения и выяснил, что советский
шпион работает в самом центре германской столицы. Замаскированные под почтовые фургоны, три
машины-пеленгатора выявили в городе три места, где работал передатчик. Обнаружив еще один
подозрительный передатчик в Бельгии, Копп отправился на Тирпицуфер - поговорить с полковником
Роледером, главой Абвера ШФ, самого большого и эффективного отдела в Германии. Роледер отправил
в Брюссель капитана Гарри Пипа, который для прикрытия открыл в бельгийской столице торговую
фирму. Между тем сам Копп послал туда же отделение радиослежения. Передатчик запеленговали в
районе Эттербеек. Переодетые в штатское сотрудники абвера патрулировали с «чемоданчиком» улицы
и в конце концов засекли передатчик на рю де Атребат.
Облава на рю де Атребат
Для облавы на рю де Атребат, 101 Пип 14 декабря 1941 г. мобилизовал армейское подразделение и
патрульных люфтваффе. При попытке скрыться был задержан мужчина, объявивший себя
гражданином Уругвая, Карлосом Аламосом, хотя по-французски он говорил с сильным славянским
акцентом. Две задержанные вместе с ним женщины были бельгийскими еврейками. Пип заверил их,
что он не из гестапо, а из абвера. Успокоенная этим заявлением, одна из женщин, Рита Арнольд,
предложила Пипу проверить стены. Была обнаружена «темная» комната-мастерская. Пип ушел, но
оставил в доме двух патрульных офицеров люфтваффе, которые позже схватили еще одного советского
агента, Давида Ками, но упустили другого. Последний предъявил удостоверение на имя Жана
Жильбера и спецпропуск Организации Тодта (ОТ). На самом деле Жан Жильбер был Шефом - главой
советской военной разведки в Западной Европе. Другой ошибкой немцев стало то, что они не
подождали, пока будут найдены все три передатчика.
В Берлине на помощь Пипу было призвано гестапо в лице Карла Гиринга. Гиринг связал
южноамериканца Карлоса Аламоса, пойманного во время облавы, с офицером ГРУ Михаилом
Макаровым. Гиринг обосновался в Брюсселе, но пытки Аламоса результата не дали, если не считать
признания, что его настоящая фамилия - Макаров. Остальных заключенных отправили в тюрьму СС в
Бреендонке, под Брюсселем. Ее комендант встретил их такими словами: «Это ад, и я здесь - дьявол!»
Он не преувеличивал. Ками и Макарова подвергли допросу с пристрастием, но они молчали.
С помощью полиции Пип выяснил, что «сапожник» на самом деле есть не кто иной, как Адам
Райхман - Адаш, - проходивший обучение в берлинском «аппарате» ГРУ до 1933 г. В феврале 1942 г.
передатчики ожили в Берлине и Брюсселе. Берлинский работал короткими сеансами, а вот
брюссельский работал часами, что помогло службе перехвата запеленговать его. В 3:00 15 солдат
люфтваффе и 10 патрульных отправились на операцию под командой Пипа. Радисту удалось уйти
через световой люк, и он бежал по крышам, пока не провалился в другой люк. Ворвавшийся в дом
патруль нашел радиста, спрятавшегося под перевернутой ванной. При аресте он оказал сопротивление
и был жестоко избит.
Капитан абвера Гарри Пип в форме офицера вермахта. Обычно он
выдавал себя за успешного германского бизнесмена с офисами в Брюсселе
Радист - не просто человек, работающий на ключе. Схваченный советский агент оказался не кем
иным, как Йоханом Венцелем, германским коммунистом, соратником Эрнста Тельмана, бывшего
вождя КПГ, возглавлявшим в Бельгии собственную шпионскую ячейку. Вернувшись в Берлин с
сообщениями Венцеля, Пип показал их начальству - Роледеру, фон Бентивеньи и Канарису. Те были
шокированы: речь шла о начинающейся операции «Блау», наступлении на Кавказ и Сталинград.
Гиринг приказал отправить Венцеля в тюрьму Бреендонк, и после восьми недель пыток и допросов
сломленный коммунист согласился работать с нацистами.
Предательство Венцеля принесло богатый урожай коммунистических агентов и других предателей.
Доктора Ганса Куммерова, инженера-электрика, с 1932 г. снабжавшего ГРУ информацией о германских
достижениях, арестовали вместе с женой после подстроенной встречи с «курьером» на станции
«Потсдамерплац». Были арестованы Вильгельм Феллендорфер и Эмма Эйфлер (агенты ГРУ,
заброшенные в Восточную Пруссию 16-17 мая 1942 г.) и глава гамбургской секции Коминтерна
Бернхард Бастлейн. В Берлине разгромили мастерскую, где изготавливали фальшивые документы, и
арестовали целую семью Хюбнер. Венцель оказался ценным двойным агентом; ему сняли квартиру в
Брюсселе, где он и продолжал работать теперь уже под контролем гестапо. Холодным январским утром
1943 г. радист оглушил растапливавшего плиту охранника и покинул здание. Немцы лишились ценного
источника по «Красной капелле».
В Париже гестапо нагрянуло в дом, где проживала еврейская супружеская пара * censored* ш и Мира
Сокол. Радистов, работавших на «Красную капеллу», отправили в Бреендонк.*censored*ш умер в
тюрьме от пыток, Мира - в концентрационном лагере. Они выдали лишь одну ценную информацию:
дирижер «Красной капеллы» использует псевдоним Жильбер. Ничего другого выбить из супругов не
получилось. Прорыва пришлось ждать до июля 1942 г., когда «сапожника», Райхмана, свели с
инспектором полиции Матье. Райхман договорился о встрече Матье с советским агентом, которому
требовался новый паспорт. Встреча состоялась 30 июля в Королевском ботаническом саду Брюсселя,
где Матье и арестовали при передаче документа. Бывший с инспектором высокий блондин заявил, что
он - финн, что зовут его Эрик Иернстрем и что он учится в Брюссельском политехническом. Однако
при очной ставке с Венцелем выяснилось, что «финн» на самом деле украинец Константин Ефремов,
капитан Красной армии, заброшенный в Бельгию еще в 1939 г. для руководства сетью ГРУ. Ефремов не
стал запираться и, согласившись сотрудничать с абвером, выдал нескольких агентов «Красной
капеллы».
Роковая встреча
Через некоторое время в Ботаническом саду устроили еще одну встречу. На этот раз в руки абвера/СД
попали «сапожник» и его любовница-чешка Мальвина Грубер. Они показали, что ГРУ руководит сетью
через фирму «Симекско», офис которой находился по соседству с его «конторой». Служба телефонного
прослушивания абвера подключилась к телефонам «Симекско», но результатов, на которые
рассчитывали Пип и Гиринг, достичь не удалось. Судьба берлинских агентов решилась в октябре 1941
г., когда Центр - по причинам, известным только ему самому, - отправил открытым текстом сообщение
своему брюссельскому радисту. Агенту Кенту надлежало отправиться в Берлин, найти Чоро по адресу:
Альтенбургер-Алле, 19, третий этаж; Вольфа по адресу: Шарлоттенбург, Фредерициаштрассе, 26А,
второй этаж, и Бауэра - Фриденау, Кайзераллее, 18, четвертый этаж. Для связи использовать пароль
«Директор». В СД, куда было передано сообщение, к нему отнеслись поначалу скептически - поверить
в такую удачу было трудно, - но проверку провели. Личность указанных агентов установили быстро.
Ими оказались лейтенант Харро Шульце-Бойзен, офицер в министерстве авиации (Чоро); доктор Арвид
Харнак, служащий в министерстве экономики (Вольф), и известный писатель, доктор Адам Кукхофф
(Бауэр). Щупальца «Красной капеллы» проникли в самую глубь Третьего рейха. На совещании с
участием Шелленберга, Бентивеньи, Канариса и Коппа было решено поручить Йохану Штюбингу и
Хорсту Копкову покончить со шпионским гнездом в Берлине и обязать Пипа и Гиринга продолжить
работу на Западе.
Гибель «Капеллы»
Работа по выявлению остальных членов этой замечательной шпионской сети продолжалась, за ее же
главными фигурами велось постоянное наблюдение. Харро Шульце-Бойзена арестовали в
министерстве авиации в воскресенье 30 августа 1942 г.; его жену Либертас Шульце-Бойзен взяли в тот
момент, когда она пыталась сесть на поезд в Мозель; доктора Харнака и его супругу Милдред
задержали 7 сентября в отеле в Восточной Пруссии. Бауэра, Адама Кукхоффа, арестовали 16 сентября.
В течение одного месяца гестапо были арестованы 60 членов берлинской секции «Красной капеллы».
Специальную команду дознавателей численностью в 25 человек возглавил мастер допросов,
безжалостный гестаповец Фридрих Панцингер.
Какими мотивами руководствовались члены «Красной капеллы»? Кукхофф и Харнак были давними
агентами ГРУ и убежденными коммунистами. Другими словами, опытными шпионами и умелыми
конспираторами, к которым враги не проявили ни малейшей жалости. С Харро Шульце-Бойзеном и его
женой Либертас дело обстояло иначе. Харро сильно пострадал - и даже лишился части уха - в 1933 г.,
когда нацисты шли к власти, и им двигало желание отомстить. Его супруга оказалась женщиной
недалекой, слепо следовавшей за мужей. В своей оппозиции режиму оба были неосторожны и слишком
заметны. Например, в мае 1942 г. Харро вынудил членов «Красной капеллы» саботировать
пропагандистскую кампанию Геббельса против СССР.
Блистательный советский мастер шпионажа, Большой Шеф
(Леопольд Треппер, или Жильбер) - резидент ГРУ в Западной Европе, руководитель «Красной
капеллы», одной из самых успешных шпионских групп Второй мировой войны
На сей раз - несомненно, благодаря нажиму со стороны СД, целью которой было получение
максимально возможной информации о «Красной капелле», - гестапо не стало прибегать к привычным
методам, вроде молотков, холодных ванн, клещей и прочих «профессиональных инструментов». Во
время многочасовых допросов Шульце-Бойзен не дал никаких сведений о своей сети. Все члены
«Красной капеллы» предпочитали отмалчиваться и не давали показаний относительно своей
нелегальной деятельности. Но в этом едином фронте молчания нашлось уязвимое место.
Допрашивавший супругу Харро Альфред Гепферт быстро понял, что она глуповата, слаба и легко
поддается влиянию. Гепферт убедил свою секретаршу поговорить с Либертас «по душам». В ходе этих
разговоров прозвучали имена других членов «Красной капеллы». Первая же беседа привела к аресту
Г анса Копи.
Под пытками
Недовольный поведением других членов «Красной капеллы», Панцингер уже через неделю снял
мягкие перчатки. Сначала на заключенных надели наручники, которые не снимали даже ночью, а
потом их стали возить в дом на Принц-Альбрехтштрассе, в подвале которого находилась печально
знаменитая камера пыток гестапо, называвшаяся «комнатой Сталина». Некоторые из заключенных
пытались покончить с собой, а один, желая выброситься из окна, даже хотел прихватить с собой
Панцингера. Ни одна из этих попыток не удалась. Связавшись через Венцеля с Центром, немцы
попросили прислать в Берлин курьера для помощи «Красной капелле». Ничего не подозревавший
П,ентр послал агента ГРУ, немецкого коммуниста Гейнриха Кенена, который высадился в Остероде,
Восточная Пруссия, 23 октября 1942 г. Его связной на Заалештрассе, 36, Альта, был арестован еще 12
сентября. Через пять дней после высадки Кенен добрался до места и, встретившись с Альтой,
договорился о еще одной встрече. На самом деле под видом Альты с курьером встречалась Гертруда
Брайтер, новая «подруга» Либертас. Брайтер была уверена, что Кенен, почуяв неладное, на вторую
встречу просто не придет. Брайтер прошла хороший инструктаж и, когда Кенен сказал, что привез
привет от ее мужа, Руди, ответила правильно и смогла его поправить. Руди, или
Рудольф* censored*рштадт, живший в Москве немецкий коммунист, приходился ей не мужем, а
любовником. Поправка убедила агента ГРУ в том, что Брайтер - не подсадная утка. Они условились о
третьем свидании и встретились в кафе, где и были арестованы. У Кенена нашли расписку на 5 тысяч
рейхсмарок, выданных первому советнику Рудольфу фон Шелихе. Расписка должна была послужить
инструментом давления и шантажа Шелихи, агента ГРУ Ариера, с целью заставить его активизировать
шпионскую деятельность. Шелиха проводил отпуск в Швейцарии, но согласился вернуться в Костанц,
куда полетел и Панцингер. Едва поезд из Швейцарии остановился у платформы, как Панцингер
арестовал вышедшего из вагона Ариера.
Суд и казни
С арестом Ариера охота на членов берлинской «Красной капеллы» закончилась. Добыча была
внушительная. К концу 1942 г. число арестованных возросло с первоначальных 60, выданных Арвидом
Харнаком, Харро Шульце-Бойзеном и Либертас, до 117. Поскольку семья Либертас жила по соседству
с Герингами, состояла с ними в дружеских отношениях и на службу Харро принимал сам рейхсмаршал,
Гитлер приказал ему учредить особый военный трибунал. Обвинителем Геринг назначил
«гитлеровскую овчарку», доктора Манфреда Редера. Желая избежать удара по престижу и заботясь о
безопасности, фюрер распорядился, чтобы суд прошел тайно. Большинство обвиняемых были
приговорены к смертной казни. 22 декабря казнили Харро и Либертас Шульце-Бойзен, Арвида
Харнака, Ильзе Штебе, Ганса Копи и Шелиху - мужчин повесили, женщин предали гильотине. Казни
продолжались до 5 августа 1943 г., когда были убиты последние члены «Красной капеллы».
Берлин после
бомбежки авиацией западных союзников. В городе был «нервный центр» «Красной капеллы» до ее
разгрома в 1942 г.
Берлинский «Оркестр» был уничтожен, но Кент и Жан Жильбер остались на свободе. Охоту на них
возглавляли Пип и Гиринг, штаб-квартира которого разместилась в офисах французской Сюрте на рю
де Соссэ в Париже. Райхман и его любовница Мальвина Грубер работали теперь на Пипа. Найти Шефа
не удалось, но зато выяснилось, что Кент бежал в вишистскую Францию. Убежище это было
ненадежное, поскольку в ноябре 1942 г. немцы, сразу после операции «Тори» («Факел»), вторжения
союзников во французскую Северную Африку, оккупировали территорию вишистской Франции.
Штурмбаннфюрер СС Бемельбург устремился на юг, в Марсель, где сопровождавшие его «сапожник»
и Мальвина быстро установили местонахождение Кента. 12 ноября 1942 г. пятеро французских
полицейских ворвались в квартиру, где и задержали Кента и его подружку, высокую красавицу
блондинку, чешку Маргарету Барза. Их доставили через Париж в Берлин, а уже четыре дня спустя Кент
дал согласие сотрудничать с немцами. Его настоящее имя было Виктор Гуревич, капитан ГРУ. В
Бельгию он приехал в июле 1939 г. из Монтевидео под видом гражданина Уругвая Винсента Сьерра.
Прикрытием шпионской работы стала основанная им фирма «Симекско». Щедрые выплаты ГРУ и
доходы от «Симекско» позволяли вести роскошную жизнь. Но даже Гуревич (Маленький Шеф, или
Кент) не знал, где искать Жана Жильбера, Большого Шефа. (Согласно Судоплатову (книга «Лубянка и
Кремль. Спецоперации 1930-1950 годы», с. 225), когда Гуревича взяли, он сумел послать радиограмму,
предупредившую, что отныне он находится под контролем немцев, а одна из полученных им в ответ
инструкций обязывала его продолжать радиоигры, что он и сделал. - Ред.)
Гейдрих в мундире СС со всеми регалиями; не только
глава СД, но и с сентября 1941 г. рейхспротектор Богемии и Моравии
Нелепость
Налет на офис «Симекско» в Брюсселе и «Симекс» в Париже был назначен на 24 ноября. Назначив
ответственным за операцию в Париже Эрика Юнга, Пип и Гиринг отправились в Брюссель. Вместо
того чтобы дождаться возвращения старших офицеров, Юнг, действуя по собственной инициативе,
явился в «Симекс» уже 19 ноября. Всех служащих арестовали и отправили в парижскую тюрьму
Фресне. На следующий день Юнг пришел к супруге управляющего «Симекса», мадам Корбин, и
оставил с ней двух офицеров гестапо. 23 ноября примчавшийся в Париж Гиринг устроил Юнгу разгон
за неподчинение. Посетив затем мадам Корбин, он объявил женщине, что ее муж - шпион, но, если
гестапо арестует с ее помощью Жана Жильбера, его преступление можно будет рассмотреть в ином
свете. Убитая горем мадам Корбин понятия не имела, где может находиться неуловимый Шеф, но в
момент озарения вспомнила, что Жильбер жаловался на зубную боль и она рекомендовала ему своего
дантиста, доктора Малеплата, проживающего по адресу: рю де Риволи, 13.
Встреча с дантистом
Гиринг незамедлительно наведался к дантисту, и тот, порывшись в регистрационном журнале, нашел
некоего Жана Жильбера и подтвердил, что этот господин, с которым он еще не встречался, записан на
прием в 14:00 27 ноября. Пока Гиринг нетерпеливо отсчитывал последние дни и часы, Пип в Брюсселе
разбирался с «Симекско», а его люди «зачищали» отделение фирмы в Марселе. Пип вылетел в Париж и
утром 27 ноября вошел в кабинет доктора Малеплата. Вместе с Гирингом он укрылись в соседней
комнате. Ровно в назначенное время появился Жильбер. Усевшись в кресло, он сказал: «Дела
поправляются, не так ли? Вы слышали новости по радио?» В этот день 6-я германская армия
капитулировала под Сталинградом (27 ноября 1942 г. происходило стягивание кольца окружения
вокруг 6-й германской армии Паулюса (и множества других отдельных частей вермахта и немецких
союзников), окруженной 23 ноября. Остатки этой группировки сражались до 2 февраля 1943 г. - Ред.).
Доктор Малеплат лишь молча кивнул, обливаясь холодным потом и с трудом скрывая нервозность.
Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет ворвались Пип и Гиринг с пистолетами наготове. Жильбер
сохранил хладнокровие и только сказал Пипу: «Браво. Вы отлично поработали». - «Это результат
двухлетних поисков», - просто ответил Пип, которого, как Гиринга, трясло от нервного напряжения.
Так была ликвидирована самая опасная советская шпионская сеть в оккупированной нацистами
Европе. На протяжении полутора лет она снабжала московский Центр важнейшей информацией.
«Красная капелла» доказала эффективность «человеческой» разведки, профессионально
организованной и руководимой эффективной службой. Существование «Красной капеллы» можно
считать триумфом советской разведки и свидетельством того, насколько сильно была напичкана
шпионами нацистская Германия, но в то же время уничтожение ее стало величайшим триумфом
контрразведывательных служб абвера и СД.
Отто Скорцени (слева) и Муссолини (в центре)
в окружении немецких коммандос после операции в горном массиве Гран-Сассо в сентябре 1943 г.
Глава 8
Специальные операции
Кто смеет, побеждает.
Девиз британских парашютно-десантных частей особого назначения (САС)
По какой-то странной и необъяснимой причине регулярные вооруженные силы европейских стран
питали глубокую и устойчивую неприязнь ко всему, что так или иначе ассоциировалось с войной без
правил. Складывалось впечатление, что презрение и неприязнь профессиональных солдат к
вооруженным штатским, будь то партизаны или герильяс, отбрасывали черную тень на любую
похожую тактику, которую могли бы использовать регулярные части. Более всех страдал от этой фобии
немецкий вермахт; при одном только робком упоминании о войне не по правилам, уважающий себя
офицер германского Генерального штаба, ронял в суп монокль или тянулся за служебным пистолетом.
Впрочем, необходимо отметить, что не все немецкие офицеры были такими старомодными.
Находились и такие, кто умел мыслить неортодоксально. Одним из них можно назвать капитана фон
Хипеля, служившего под началом блестящего генерала фон Леттов-Форбека в германской Восточной
Африке (Танганьика) во время Первой мировой войны. Используя тактику и стратегию войны не по
правилам, Леттов-Форбек сумел сковать многократно превосходящие его силы союзников (англичан,
южноафриканцев, бельгийцев и португальцев) и продержался до самой капитуляции в конце ноября
1918 г., став единственным из немецких военачальников, кто не проиграл в открытом сражении. (В
начале Первой мировой войны у Леттов-Форбека было немецких офицеров, унтер-офицеров и солдат -
261, туземцев - 4680, затем, за счет добровольцев, в основном туземцев, - до 12 тысяч. Против него
бросали большие силы (до 45 тысяч одновременно), но Леттов-Форбек выстоял. В ноябре 1918 г., после
известия о заключении перемирия в Европе, вместе с Леттов-Форбеком капитулировало 30 германских
офицеров, 125 германских унтер-офицеров и солдат, 1168 туземных солдат. - Ред.) В 1930-х гг. Хипель
убеждал Канариса сформировать, основываясь на опыте Леттов-Форбека, роту особого назначения.
Хипель имел в виду специальное подразделение, которое наступало бы через линию фронта,
опережая главные силы германской армии и используя методы, как выразился сам Хипель, «не совсем
достойные прусского офицера». Боязнь широкомасштабного проникновения через линию фронта
отвлекала бы неприятельские войска непосредственно от фронта. Такое подразделение формировалось
бы только из добровольцев, желательно людей с опытом зарубежных путешествий и владеющих
иностранными языками. Вот почему при организации части большинство рекрутов были немцами из
бывших заморских колоний, а также выходцами из Латинской Америки и фольксдойче из судетских,
прибалтийских и поволжских немцев. Летом 1939 г. под непосредственным командованием Хипеля и
под личным контролем Канариса была создана учебная строительная рота № 1. Командиром роты стал
лейтенант Граберт.
Вторая рота была создана 15 октября 1939 г. и составлена преимущественно из румынских (Банат и
Трансильвания) и прибалтийских немцев, а также выходцев из Палестины. Базировалась она в
поместье Бранденбург-Хавель под Берлином. Именно из-за месторасположения лагеря части эти и
получили название «Бранденбург». Всего таких рот было четыре. В роту-1 входили выходцы из
Прибалтики и России. Роту-2 составляли те, кто владел английским, португальским и некоторыми
африканскими языками, а также немцы из старых колоний. Роту-3 сформировали судетские немцы,
говорившие на чешском и словацком. И наконец, рота-4 включала в себя поляков, белорусов, русских и
украинцев.
По мере того как Третий рейх расширял свои границы после сентября 1939 г., языковые навыки таких
подразделений пользовались все большим спросом. В снятом абвером поместье Бранденбург
подразделения особого назначения проходили изнуряющий курс, который включал в себя стрелковую
подготовку, изготовление взрывных устройств, тактику диверсионной войны, приемы выживания и
маскировки. Овладевали они и искусством бесшумного убийства: учились незаметно подкрадываться и
убивать с использованием стальной проволоки или острого как бритва ножа.
Мост
Вильгельмина в Маастрихте после подрыва его отступавшими голландцами в середине мая 1940 г.
Уничтожение большинства других голландских мостов германские коммандос успели предотвратить
К сентябрю 1939 г. Канарис уже убедился, что имеет в своем распоряжении отличное боевое
подразделение, которое он может использовать для поддержки наступления германской армии в
Европе. Не испытывая восторга по поводу развязанной Гитлером войны, адмирал был твердо намерен
содействовать быстрейшей победе в ней. При этом он считал, что коммандос должны соблюдать
международные законы и не драться в чужом мундире, а когда дело доходит до боевой фазы операции,
сбрасывать маскировку и сражаться, как солдаты германской армии, в форме своей армии. Тогда, даже
попав в плен, они не будут расстреляны как шпионы, а будут считаться военнопленными и
пользоваться определенными правами (по крайней мере, теоретически).
Как уже отмечалось выше, Канарис принципиально не соглашался с преступной тактикой Гитлера,
проявлением которой стала провокация с пограничным инцидентом, придуманная и разыгранная для
оправдания войны с Польшей. В данном случае именно СД по личному приказу Гейдриха осуществила
операцию «Консервы», предприняв нападение на радиостанцию в Глейвице и германский таможенный
пункт в Хохлиндене. Роль коммандос заключалась в том, чтобы тайно пересечь польскую границу и
проложить дорогу наступающим немецким войскам, саперным и танковым частям - сохраняя мосты и
дорожные указатели, убирая часовых и сея панику в тылу. Такую же роль они исполнили потом при
оккупации Дании (операция «Учения на Везере»), когда захватывали мосты, соединявшие
континентальную часть страны, Ютландию, с островной, в частности островом Зеландия, где
расположена столица Дании Копенгаген.
До 1940 г. противники Германии едва ли догадывались о существовании спецподразделения
«Бранденбург». Однако оно привлекло к себе внимание уже в мае 1940 г., в ходе вторжения в
Голландию, которая была на северном фланге великого германского рывка к проливу Ла-Манш в
рамках плана «Гельб» («Желтый»), предусматривавшего оккупацию Франции (а также Бельгии,
Нидерландов и Люксембурга).
Для оказания помощи наступающей армии перед спецподразделением поставили три отдельные цели.
Первая - роте-3 полагалось захватить мост Мейзе у Массика. Вторая - роте-4 предписывалось взять
под свой контроль мосты через Юлиана-канал в Берге, Уромоне, Обите и Штейне. Третья - роте-2
поручалось захватить и удерживать железнодорожный мост в Геннепе, открыв тем самым дорогу в
Центральную Голландию.
Успех германского наступления против Голландии во многом зависел от того, получат ли
десантники, высадившиеся возле Гааги, Роттердама и Амстердама, скорую поддержку сухопутных сил
германской армии. Для этого требовалось захватить железнодорожный мост в Геннепе и не позволить
голландцам взорвать его. Согласно плану, переодетым в голландскую форму коммандос надлежало
незаметно просочиться через границу еще до вторжения и спрятаться, а потом, перед самым «часом
зеро», атаковать охрану и захватить мост. Вслед за ними планировалось пустить два поезда с немецкой
пехотой, которая сменила бы уставших коммандос и одновременно пробила бы брешь в голландской
линии обороны.
Все три занятые в операции роты были переведены в тренировочный лагерь под Асперденом,
неподалеку от голландской границы, где занимались общей подготовкой и отрабатывали некоторые
специфические приемы, необходимые для успешного выполнения задания. В целях соблюдения
секретности личному составу не сообщили, в чем именно будет состоять их миссия - об этом знали
только офицеры. Задача определялась так: пробраться через границу в гражданской одежде и, не
привлекая к себе внимания, наблюдать за мостом, подходами к нему, прилегающей местностью и
пунктами расположения голландских пограничных войск.
Немецкие
парашютисты высаживаются в глубоком тылу голландцев 10 мая 1940 г. 14 мая Нидерланды
капитулировали
Захват моста Геннеп
Вечером 9 мая роте-2 сообщили, что ее целью является мост Геннеп. В 23:30 они перешли границу,
ведомые говорящим по-голландски унтер-офицером, который предварительно разведал путь.
Несколько человек в его отряде были в форме голландской военной полиции. Перейдя границу, отряд
оказался на равнинном участке между рекой Нире и железнодорожной насыпью. Никем не замеченные,
они вышли к дороге на Геннеп и направились к поросшему кустарником берегу реки Маас, где и
залегли до утра и начала немецкого наступления. В 22:00 голландская армия была приведена в
состояние готовности, но никаких патрулей в районе Геннепа не появилось, и у моста все было тихо.
Советские танки
Т-34 (первоначальный вариант с 76-мм пушкой), застрявшие на топком речном берегу летом 1941 г.
Подразделения «Бранденбург» использовались немцами при разведке и захвате переправ и мостов
Перед самым рассветом границу медленно пересекли два немецких поезда. Охранники у бумажной
фабрики, расположенной неподалеку от железной дороги, подняли шум, но поезда не остановились, и
тогда прозвучали предупредительные выстрелы в воздух. Машинист немецкого локомотива не обратил
на них никакого внимания - поезд был бронированный - и продолжал неторопливо двигаться к мосту.
Голландский полицейский позвонил в караульное помещение у восточного края моста - предупредить
о том, что немцы намерены захватить мост и что его пора взрывать, но его сбивчивое сообщение никто
не понял. Тем временем на восточном берегу к мосту подошли шесть человек - двое в форме
голландской военной полиции и остальные в плащах. Трое голландских часовых заподозрили неладное,
но предпринять ничего не успели - силы были не равны.
Теперь немцы контролировали восточную сторону моста, и один из них, сняв трубку телефона,
позвонил «коллеге» на середине моста и сказал по-голландски, что двое полицейских ведут четверых
подозреваемых. Голландец проглотил наживку, и «полицейские» провели «подозреваемых» на
западный берег. Оставался еще сержант с детонатором, но, прежде чем он успел принять решение,
немецкий поезд дошел до середины моста, и сержант превратился в пленника. «Подозреваемые»
достали спрятанное оружие, захватили в плен охрану и открыли огонь по небольшой группке
голландцев на западном берегу. Попав под перекрестный огонь, голландцы предпочли сдаться. Поезда
с ликующей немецкой пехотой 481-го полка устремились в глубь страны мимо ее ошеломленных
защитников.
Наступление через Бельгию
На пятый день немецкого наступления Нидерланды капитулировали, но королева и члены кабинета
министров успели бежать в Лондон. Бельгийцы продолжали сопротивляться и даже затопили район
города Ньивпорт в Западной Фландрии, что на неделю задержало немецкое продвижение к морю.
Чтобы не дать противнику еще раз прибегнуть к такой же тактике и вызвать разлив реки Изер к югу от
Остенде, блокировав выход к английскому плацдарму у Дюнкерка, ОКХ призвало на помощь
специальное подразделение Канариса. Лейтенант собрал 12 человек в районе Гента. Им предоставили
бельгийский армейский грузовик, соответствующие шинели и фуражки и приказали продвинуться на
юг и занять шлюз и насосную станцию у автодорожного моста Ньивпорт - Остенде. В условиях паники
и суеты, царивших в тылу отступающих войск союзников, немцам потребовалось несколько часов,
чтобы проехать 24 километра от Ньивпорта до Остенде. К мосту они прибыли только к 19:00 и сразу же
по выходе из автобуса попали под огонь англичан.
Любимец Гитлера, драчун и бузотер - Отто Скорцени. На снимке в
эсэсовской форме с Железным крестом на шее
С наступлением ночи Граберт и капрал Яновски медленно и осторожно поползли к мосту, по пути
перерезая провода, ведущие к заминированным объектам. Работа была нервная и опасная, тем более
что англичане выстреливали осветительные ракеты, заставляя двух смельчаков прижиматься к земле.
Обезвредив заряды, коммандос направились в обход сооружения. Приблизившись к насосной станции,
Яновски открыл огонь из автомата МР-38, а Граберт бросил несколько гранат, подав сигнал остальным
десяти коммандос, которые бросились через мост на помощь товарищам. Отряд Траберта захватил
насосную станцию, которую, как выяснилось, англичане еще не заминировали. Немцы готовились к
атаке противника, но ее не последовало. Благодаря «специалистам» абвера немецкая армия получила
возможность наступать на Дюнкерк. За успешное выполнение задания Яновски получил Железный
крест.
С наибольшим эффектом спецподразделение «Бранденбург» действовало в России. Готовясь к
операции против Советов, Канарис через своего резидента в Хельсинки Александра Селлариуса
получил много советской экипировки, захваченной финнами во время так называемой «зимней войны»
30 ноября 1939 г. - 13 марта 1940 г. Среди трофеев были комплекты обмундирования, шинели,
головные уборы, оружие и даже грузовики и мотоциклы. Как и на Западе, переодетые коммандос шли
впереди армии, переходили границу и вступали в контакт с украинскими и белорусскими партизанами,
сражавшимися против советских оккупантов. Большинство, однако, ждало, притаившись, «часа зеро».
На рассвете 22 июня гром артиллерии и рев пикирующих бомбардировщиков «Штука», наносящих (без
объявления войны. - Ред.) удары по советским аэродромам, известили о начале войны на Востоке.
Пограничные посты продержались считаные минуты (погранзаставы сражались до конца и
задерживали немцев иногда на несколько часов. - Ред.), и таинственные грузовики без
опознавательных знаков с людьми в форме красноармейцев устремились на восток. Именно они,
захватив мосты через Западную Двину, обеспечили практически беспрепятственное (с тяжелыми
боями. - Ред.) продвижение передовых частей группы армий «Север» в направлении Эстонии (с 1940 г.
Эстонская ССР в составе СССР. - Ред.) и Ленинграда.
Начальник
Скорцени, генерал люфтваффе Курт Штудент (в фуражке) инспектирует десантников
Южнее 2-я танковая группа генерала Гудериана наступала через болотистую равнину,
растянувшуюся от новой границы СССР до Днепра. Бездорожье, пустоши, озера, леса и трясины - в
таких условиях каждый мост, каждая переправа были на вес золота. Для захвата и удержания одного из
таких мостов за помощью к коммандос обратился сам генерал Гудериан.
Блестящий успех
В штаб Гудериана их вызвали 26 июня, но прибыть к месту удалось только на следующий день -
дороги были забиты войсками, а требовать себе привилегий они не стали, опасаясь привлечь к себе
внимание советских шпионов. Командовавший группой лейтенант решил атаковать мост на закате,
когда солнце будет слепить русских часовых. План был прост. Два грузовика с отступающими
«красноармейцами» пробиваются к мосту. Первый проезжает, второй - дабы задержать подрывников и
дать лейтенанту время обнаружить заряды - останавливается на середине моста якобы из-за
механической поломки. Лейтенант на эту роль подходил идеально, поскольку безукоризненно владел
русским да еще был одет в форму офицера НКВД. Человека в такой форме простые солдаты боялись и
презирали, что давало лейтенанту дополнительное преимущество.
Для начала несколько пикирующих бомбардировщиков изобразили атаку на мост, усилив панику и
дав «красноармейцам» повод соскочить с грузовика и подобраться к мосту. Какой-то офицер хотел
погрузить на освободившуюся машину своих раненых, и тут уже «энкавэдэшнику» пришлось
употребить власть. Перейдя мост, он затеял перепалку с советским офицером, отвечавшим за подрыв
моста. Тем временем второй грузовик проехал через мост. Заряды быстро обнаружили и обезвредили.
Лейтенант сбросил советскую форму и был убит в завязавшейся перестрелке. На протяжении получаса
горстка диверсантов сдерживала атаки советских солдат, потому что спешившие им на помощь танки
попали под сильный огонь противника. Вернувшиеся в сумерках «Юнкерсы-87» быстро разбомбили
оборонительные позиции русских. Согласно первоначальному плану, коммандос должны были
удерживать мост в течение 15 минут - они продержались два часа. Но вся слава досталась танкистам, а
диверсанты покинули поле боя никем не замеченные и отправились зализывать раны.
В период наступательной фазы войны на Востоке коммандос использовали часто и с большим
успехом, но позднее, в конце 1942 г. и начале 1943 г., когда характер боевых действий изменился не в
пользу германских войск, от них уже мало что зависело. В руководстве вермахта зазвучали голоса,
требовавшие распустить подразделения «Бранденбург». Но Гитлер придерживался иного мнения. В
феврале 1943 г. фюрер увидел в коммандос тот инструмент, с помощью которого можно одержать
несколько впечатляющих побед и поднять боевой дух войск. Для смелых, дерзких и рискованных
операций требовался особый командир, и таковым стал Отто Скорцени. Огромный, с изуродованным
шрамами лицом, этот австриец стал командующим германскими коммандос 20 апреля 1943 г. После
назначения он первым делом сел за изучение абверовских досье на британских коммандос,
парашютнодесантные части особого назначения (САС), морскую пехоту США. Скорцени планировал
рейды в Иран и на Урал, когда пришло известие о том, что в Италии Большой фашистский совет
отстранил от власти Муссолини и поставил на его место маршала Бадольо.
Фельдмаршал Кессельринг (с
жезлом) вместе с итальянскими генералами проводит смотр италь янских частей. В 1943-1945 гг.
Кессельринг руководил оборонительной кампанией в Италии
Телефонный звонок застал Скорцени в его штаб-квартире под Берлином, в местечке с неподходящим
названием Фриденталь (Тихая долина). Скорцени вызвали в столицу, откуда он вылетел в ставку
Гитлера «Волчье логово» в Восточной Пруссии. Там Скорцени никогда раньше не был и с самим
фюрером не встречался. Войдя в кабинет, Гитлер в группе офицеров сразу выбрал внушительного
австрийца. «У меня для вас миссия первостепенной важности», - бросил фюрер и разразился гневной
тирадой в адрес неверных итальянцев, «посмевших» вызвать его гнев смещением Муссолини. «Его
нужно спасти, прежде чем эти предатели выдадут его врагу. Вы, Скорцени, спасете моего друга, -
продолжал фюрер, не сводя глаз с 35-лети его офицера, - и ваш успех изменит ход войны. За результат
миссии вы отвечаете передо мной лично». Гитлер пожал ему руку, и ошеломленный Скорцени вышел.
Теперь его прямым начальником стал Карл Штудент.
Место заточения
Муссолини в области Абруцци, гостиница в горном массиве Гран-Сассо. Находясь там, дуче узнал, что
Италия капитулировала, а его должны выдать союзникам
27 июля Штудент и Скорцени приземлились в аэропорту Рима и сразу же отправились во Фраскати,
штаб-квартиру фельдмаршала Кессельринга, германского главнокомандующего в Италии. Кессельринг
простодушно верил итальянцам, заверявшим его в том, что дуче еще в Риме. Тем временем
мнительный Бадольо уже распорядился тайно переправить свергнутого диктатора на остров Понца.
Обе стороны вели сложную игру, в которой обман перемежался с заверениями в дружбе, оттягивая
неизбежное с тем, чтобы использовать ситуацию к собственной выгоде. Проведя нелегкую и отнявшую
немало времени детективную работу, Скорцени определил местонахождение Муссолини - островок в
Тирренском море неподалеку от северо-восточного берега Сардинии. Островок назывался Маддалена.
Скорцени проверил информацию через агентов абвера и контакты в Италии и получил
подтверждение. Воздушная разведка показала, что оборонительные сооружения на острове укреплены
и расширены, и это тоже указывало на пребывание там важной персоны. Во время одного из
разведывательных полетов самолет, в котором находился Скорцени, был атакован британскими
истребителями и упал в море. Немцам удалось выбраться из машины, а спасло их, по иронии судьбы,
итальянское судно, патрулировавшее остров и имевшее задачу предотвратить похищение дуче
германскими союзниками. Через некоторое время Скорцени и его люди вернулись на Маддалену под
видом немецких моряков. Лейтенанту Вагнеру поручили определить точное местонахождение
Муссолини. Пройдясь по местным барам, Вагнер наткнулся на торговца овощами, который указал ему
на виллу Вебер. Шпион и его случайный проводник провели какое-то время в засаде, пока не заметили
знакомую лысую голову и римский профиль дуче в окружении нескольких охранников. Щедро
отблагодарив торговца за помощь, Вагнер вернулся к Скорцени с хорошими новостями. Скорцени
составил новый план, предусматривавший полномасштабную акцию. Назначили и день - 28 августа.
Однако постоянное и назойливое внимание со стороны немцев вызвало у охранников дуче понятное
беспокойство. 27 августа с острова взлетел и взял курс на континент гражданский самолет с
опознавательными знаками Красного Креста. Вагнер снова отправился в разведку и узнал, что
Муссолини эвакуировали. Лейтенант известил о случившемся Скорцени, и операция была отменена
буквально в последний момент.
Скорцени вернулся в кабинет, но тут удача повернулась к нему лицом. В Риме к нему заглянул
офицер СС Герберт Капплер, который сообщил, что в горах в области Абруцци, к востоку от города,
творится нечто странное. Без каких-либо видимых причин вокруг лыжного курорта, массива Гран-
Сассо, выставлено усиленное охранение. Объяснение могло быть только одно: Муссолини перевезли в
это уединенное, изолированное место. Поблагодарив товарища по СС, Скорцени решил, не тратя время
зря, проверить новый след. К этому времени он уже собрал вокруг себя надежную команду из опытных
подчиненных, таких как лейтенант Вагнер, и платных итальянских информаторов, державших его в
курсе всего интересного. Скорцени выяснил, что на плато Кампо-Императоре есть отель, попасть к
которому можно только на фуникулере из Ассерджи. Проехать к отелю по дороге, на машине, было
невозможно, следовательно, и оборонять его не составляло особого труда. Для содержания пленного
Муссолини лучшего места не найти.
Штудент отдает
Скорцени последние приказания по спасению Муссолини во время инспекторского смотра перед
вылетом с аэродрома Прарира
Опасаясь, что немцы прознали о местонахождении дуче, итальянцы держались настороженно и
сильно нервничали, поэтому Скорцени не мог позволить себе ни одного неверного шага. Чтобы
проверить информацию о Гран-Сассо и не вызвать подозрений, генерал Штудент приказал офицеру
медслужбы Лео Крутоффу узнать у итальянцев, не согласятся ли они предоставить лыжный курорт в
распоряжение вермахта для отдыха раненых солдат. Крутофф приехал в Ассерджи, но к фуникулеру
его не допустили карабинеры. Немцу объяснили, что отель закрыт для посторонних и передан в
распоряжение военных. Крутофф вернулся в Рим расстроенный. Штуденту и Скорцени ничего не
оставалось, как только посочувствовать врачу и выразить сожаление по поводу столь невежливого
поведения союзников. Теперь сомнений не осталось: Муссолини прячут на Гран-Сассо.
Уникальный
снимок коммандос Скорцени сразу после приземления на плато перед отелем в горном массиве Гран-
Сассо. Десантники занимают позиции перед штурмом
Представленный Скорцени новый план поразил его начальство своей дерзостью: он возьмет 100
десантников-парашютистов на планеры, пролетит над горными перевалами к Гран-Сассо и высадится
на плато. Бесшумные планеры не вызовут тревоги у итальянцев, а когда охрана все же увидит их и
поймет, в чем дело, будет уже поздно. Начальство выразило серьезные сомнения в практической
возможности реализовать задуманное, но Гитлер - всегда восхищавшийся такими качествами, как
решительность, дерзость и отвага, - поддержал Скорцени.
В 13:00 12 сентября 1943 г. двенадцать немецких самолетов с планерами на буксире поднялись в
воздух с аэродрома под Римом и взяли курс на горы в области Абруцци. Радлю, правой руке Скорцени,
пришла в голову блестящая мысль взять с собой сочувствующего немцам генерала Солети. Человек
авантюрного склада, Солети с удовольствием согласился принять участие в рискованной операции.
Самолеты уже набрали высоту, когда Скорцени, с трудом поместившийся в тесном планере, смог
наконец оглянуться и с ужасом обнаружить, что два планера исчезли в облаках. Потеря была бы не
столь велика, если бы в них не находилась штурмовая команда и проводник. Теперь ему приходилось
рассчитывать только на память.
Внизу появился отель. Скорцени приказал пилоту сесть как можно ближе к отелю. Планер буквально
рухнул на землю, и десантники с командиром во главе устремились к отелю. Заметив в верхнем окне
кого-то похожего на Муссолини, Скорцени взлетел по лестнице. Оставшийся внизу Солети приказал
итальянским солдатам сложить оружие. Муссолини уже вывели из отеля, когда на плато приземлился
небольшой разведывательный самолет «Шторьх». Принимать на борт сразу двоих, Муссолини и
Скорцени, пилот, капитан Герлах, поначалу отказывался из-за опасности перегруза. Скорцени призвал
его не трусить. В конце концов Герлах дал полный газ, и самолетик буквально сорвался с обрыва в
глубокое ущелье. Все трое уже решили, что настал их последний час, но опытному летчику удалось
удержать машину в воздухе и долететь до Рима, где Муссолини встречала жена. Оттуда итальянский
диктатор отправился в Германию. 14 сентября Гитлер устроил старому союзнику теплый прием в
«Волчьем логове» в Растенбурге.
Полковник Мари (справа)
поздравляет командира коммандос Ральфа фон Берлепша после успешной операции
Скорцени проснулся знаменитым. Его имя было на устах у всех, а его успех придал мужества и
укрепил моральный дух уставших и все острее ощущавших на себе бремя войны немцев. Что еще
важнее, Муссолини создал фашистское государство на севере Италии и помог удержать южный
(итальянский. - Ред.) фронт от развала. Кровавая война в этой стране продолжалась еще долго
благодаря умелому и решительному руководству фельдмаршала Кессельринга.
Участники
дерзкого и блестяще выполненного рейда купаются в лучах славы
Обретенная Скорцени слава выдвинула его кандидатом на роль исполнителя других подобных
операций, о которых думали Гитлер и Гиммлер. Один такой план, рожденный фантазией Гиммлера и
встреченный Скорцени без особого энтузиазма, заключался в том, чтобы отправить к берегам Америки
подводную лодку и выпустить по Нью-Йорку самолет-снаряд «Фау-1» - в отместку за начатые США
бомбежки Германии. Скорцени указал на проблемы как технического, так и практического плана,
решения которых потребовала бы реализация задумки Гиммлера. Зато он поддержал предложение
летчицы-испытательницы Ханны Рейч (Райч) направить пилотируемый «Фау-1» на палату общин
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
британского парламента. В последний момент это безумие остановил маршал Мильх, не пожелавший
рисковать Рейч, самой знаменитой летчицей Германии.
Скорцени (с
биноклем на груди) и Муссолини (в черном пальто) в окружении немецких солдат и итальянских
поклонников дуче после прибытия в Рим
Скорцени пришлось ждать, пока его специфическим талантам найдется достойное применение.
Следующей сценой для него стали Балканы, где разыгрался очередной кровавый спектакль,
угрожавший неприятностями рассыпающейся империи Гитлера. После неудачных попыток прийти в
1943 г. к соглашению с партизанским лидером, маршалом (с 1943 г.) Тито, абверовские агенты в
контролируемых партизанами районах сообщали о сильном падении боевого духа среди его бойцов. В
начале 1944 г. было принято решение воспользоваться сложившейся ситуацией и предложить
югославскому руководителю иной подход. Если с коммунистическим лидером нельзя договориться,
его можно похитить или убить, нанеся таким образом сокрушительный удар по всему партизанскому
движению.
Операция «Ход конем»
Разработанная ОКХ операция «Ход конем» предусматривала массированное наземное наступление
против партизанских сил в Западной Боснии с использованием планеров и парашютного десанта,
который атаковал бы штаб Тито в городке Дрвар. Именно к реализации этой, второй его части и
привлекли Скорцени в качестве советника.
La liberation de Mussolini
На этот раз германская пропаганда
имела все основания для торжества. Мечта Геббельса сбылась: успех Скорцени поднял боевой дух
немцев
Из собранной абверовскими агентами информации следовало, что в штабе Тито есть представители
советской и союзнической военных миссий. Их планировалось захватить или уничтожить. Источники
утверждали, что Тито охраняют 350 бойцов элитного батальона «Эскорт». Сам городок Дрвар был
расположен весьма удобно, в излучине реки Унац, которая и защищала его с трех сторон. Пройти к
нему можно было лишь с боями по узкой теснине между поросшими лесом средневысотными горами.
опубликовал на сайте : М Е S S I ( Н И S О N )
Ханна Рейч (Райч) на слушаниях после войны - о плане
Скорцени направить самолет-снаряд «Фау-1» на британский парламент
Операцию назначили на 25 мая 1944 г.; время начала - 7:00. Прибыв в Белград и услышав, что
сербские агенты абвера уже знают о планируемом немцами наступлении, Скорцени предложил
скорректировать план, но в белградском отделении абвера его заверили, что утечка ничего не значит и
что действовать нужно по графику. Скорцени нехотя согласился. Как выяснилось позже, партизаны,
зная о планируемом противником наступлении, не имели никаких сведений о его воздушной
составляющей. Ничего не знали о своей миссии и отобранные для дела бойцы 500-го парашютного
батальона. В курсе были только его командир, оберштурмфюрер Рибка, и старшие офицеры. Детали
личному составу сообщили только в ночь с 24 на 25 мая.
Самолеты с первой штурмовой группой взлетели перед рассветом. Через 52 минуты полета
транспортные «Юнкерсы-52» приблизились к долине, над которой уже висело облако дыма после
массированного налета на город бомбардировщиков. Держась плотным строем, «юнкерсы» произвели
сброс десанта (мусульмане-боснийцы в годы войны, как правило, поддерживали немцев и хорватов,
осуществляя геноцид сербов. - Ред.). Тем временем планеры ДС-230, пилотируемые опытными
летчиками люфтваффе, приземлились у входа в «Цитадель», пещеру, где располагался штаб Тито.
Поначалу все складывалось в пользу немецких и боснийских десантников. Им удалось захватить центр
связи, который отчаянно защищали женщины-партизанки. Но вскоре выяснилось, что абверовская
разведка пропустила важную деталь: в последнее время оборонительные укрепления «Цитадели» были
значительно усилены. Сопротивление не только не ослабло, но и возросло. Десантникам,
высадившимся у города, потребовался целый час, чтобы взять Дрвар, и, когда они прибыли к
«Цитадели», штурмующие крепость понесли большие потери убитыми и ранеными.
Положение немцев быстро ухудшалось. Совершить фланговый маневр десантникам помешали более
сотни получивших подкрепление партизан, в составе которых дрались курсанты элитной офицерской
школы. В то же время Дрвар с востока атаковал 1-й батальон 1-й партизанской бригады. Коммандос
были зажаты с двух сторон, а прибывшая в 12:30 вторая штурмовая группа попала под убийственный
пулеметный и минометный огонь. В дополнение ко всему тяжелое ранение получил Рибка. Он
приказал своим людям отходить к городу. Руины целлюлозной фабрики хорошим прикрытием быть не
могли из-за слишком протяженного периметра обороны, а вот кладбище представляло собой более
удобную позицию. Пока шел бой, Тито выбрался из осажденной «Цитадели» через боковой туннель к
высохшему руслу. Оттуда он вместе со своим штабом и офицерами союзных миссий добрался до
деревни Поточи, где его ждал поезд, который и увез партизанского вождя в Западную Боснию (в
хорватскую Далмацию. - Ред.). Там, на острове Вис в Адриатическом море, Тито устроил новый штаб.
* Югославские партизанки шли в бой
в первых рядах - к ужасу противника. Отличались храбростью и высокой дисциплиной
Зная, что партизаны пленных не берут, десантники сражались с отчаянием обреченных, отбивая одну
за другой массированные атаки. Бой затянулся до ночи и продолжился на кладбище. На следующее
утро Тито приказал своим бойцам отступить, но их накрыли немецкие пикирующие бомбардировщики.
За ударом с воздуха последовало прибытие 13-го полка СС дивизии «Принц Евгений» (7-я
добровольческая горнострелковая дивизия СС), который пробился в Дрвар и спас оставшихся в живых
парашютистов. Операция «Ход конем» провалилась, но партизаны еще долго не могли оправиться от
нанесенного удара и на значительное время отказались от активных действий. Скорцени, не
принимавший в операции непосредственного участия и выполнявший лишь роль советника, возложил
ответственность на сухопутные части, не успевшие прийти вовремя к Дрвару.
Иосип Броз Тито, по национальности хорват, партизан,
взявшийся за оружие только после нападения Германии на СССР. Попытка захватить маршала Тито в
1944 г. не удалась
В середине 1944 г. ситуация на Восточном фронте серьезно ухудшилась и противник уже
приближался к границам рейха. Возможности для использования Скорцени и его «стальных бойцов»
появлялись все чаще. На южном участке Восточного фронта обострилось положение союзника
Германии, Румынии, поражение которой открывало перед Советами путь на Балканы и лишало Гитлера
крупнейшего поставщика нефти.
Хитрый и жестокий к врагам, особенно к
четникам, Тито (слева) был умелым командиром и прекрасным лидером. На снимке - диктует приказ
секретарю в одном из своих убежищ в пещерах
Когда в августе 1944 г. король устроил переворот, сместив прогерманского диктатора Антонеску,
всем стало ясно, что войска необходимо отводить. В ситуации, когда нужно руководствоваться девизом
«Спасай что можно», требовалось во что бы то ни стало удержать горные перевалы в Карпатах.
Решение задачи поручили Скорцени, который, в свою очередь, остановил выбор на знакомом ему
австрийце Вальтере Гирге. В свои 22 года Гирг уже считался среди коммандос ветераном и имел
репутацию человека бесстрашного и решительного. Удерживать перевалы Скорцени отправил его с
двумя взводами, сформированными в Тимишоаре. В распоряжении Гирга были несколько опытных
коммандос и люди, знающие русский. Он разделил имеющиеся силы на четыре группы по десять
человек в каждой, вооружил всех местных немцев и мобилизовал 2 тысячи солдат люфтваффе.
Используя методы партизанской войны и действуя в тылу наступающих русских, Г ирг сумел задержать
противника (не замечено и не отражено в источниках. - Ред.) и спасти от катастрофы весь юго-
восточный участок фронта. (Катастрофа произошла. Только в ходе Ясско-Кишиневской операции
Красной армии 20-29 августа 1944 г. были уничтожены 22 немецкие дивизии и разгромлены почти все
румынские дивизии на советско-германском фронте. Безвозвратные потери немцев и румын составили
свыше 400 тысяч человек, в том числе 208,6 тысячи пленными (из них 25 генералов). Красная армия
захватила свыше 2000 орудий, 340 танков и штурмовых орудий, около 18 тысяч автомашин. Потери
Красной армии в ходе этой операции: 13 197 человек убитыми и пропавшими без вести, 53 933
ранеными, 75 танков, 111 самолетов, 108 орудий. Юго-восточный участок Восточного фронта немцам
пришлось создавать практически заново (с помощью венгров, дополнительно выделивших
значительные силы). - Ред.)
Операция «Панцерфауст»
Карпатский фронт несколько стабилизировался, но за ним для Германии назревала другая проблема.
К осени 1944 г. у Гитлера появились серьезные основания усомниться в верности другого, дотоле
преданного союзника - Венгрии. Во главе ее стоял регент, адмирал Хорти, который, ненавидя
коммунистов, с недоверием относился и к нацистам. На протяжении многих лет Германия
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
использовала Венгрию как аграрный и сырьевой придаток, эксплуатируя ее богатства и почти ничего
не давая взамен. Кроме того, Хорти защищал всех граждан Венгрии, в том числе и евреев, и не
позволял депортировать их в нацистские лагеря смерти в Польше. Более того, адмирал подумывал уже
о том, чтобы взять пример с соседней Румынии и, пока не поздно, переметнуться на другую сторону. К
востоку от Венгрии оборону держали миллион немцев и венгров, но в случае предательства Хорти
фронт рухнул бы, и тогда русские могли бы вторгнуться в Германию через Австрию. Наученный
опытом Румынии и подозревая Хорти в намерении перейти на сторону союзников, Гитлер принял меры
по отстранению адмирала от власти. 10 сентября 1944 г. он вызвал Скорцени и, объяснив задачу, выдал
ему полный карт-бланш на любые действия. Скорцени, выдавая себя за туриста, «доктора Вольфа»,
отправился в Будапешт. План его заключался в том, чтобы убрать Хорти, но сохранить в целости
венгерское правительство. К регенту-адмиралу в стране относились с почтением, и, если бы он
пострадал от рук немцев, неприятностей было бы не избежать. Осмотрев правительственные здания на
Крепостном холме, «доктор Вольф» увидел впечатляющую оборонительную систему. Прямой штурм
такой крепости, защищаемой к тому же большим и стойким гарнизоном, представлялся
бесперспективным.
Адмирал Хорти
(в черной шинели), венгерский регент и диктатор. На снимке - с заместителем фюрера Рудольфом
Гессом (левая рука на ремне) в предвоенной Германии
От представителей абвера и СД Скорцени узнал, что Хорти уже вступил в переговоры с русскими
через двух офицеров маршала Тито, которые находились в Будапеште с секретной миссией и
контактировали с сыном регента Николасом Хорти. Похищение Николаса сорвало бы планы регента и
дало бы немцам инструмент для давления на самого адмирала с целью вынудить его отречься от
власти.
Будапешт.
Крепостной холм (Будайская крепость), неприступная, как считал Хорти, цитадель в сердце столицы,
которая пала перед Скорцени без единого выстрела. Сына Хорти похитили, чтобы вынудить Венгрию
продолжать войну на стороне Германии
Первая попытка похищения сорвалась, когда Хорти неожиданно прибыл в дом, где его сын вел
тайные переговоры. Во второй раз удача отвернулась от Николаса. Коммандос и несколько человек из
патруля снова окружили здание, а четверо агентов СД заранее проникли в комнату над той, где шли
переговоры. Было это 14 октября 1944 г. У дома уже стояли автомобили, в ожидании сигнала
коммандос и патрульных. Когда они без предупреждения ворвались в здание, охранники Николаса
открыли огонь. Завязался настоящий бой. Скорцени свистнул три раза, подавая сигнал Фелькерзаму и
его группе. С охранниками справились. Агенты СД схватили Николаса, закатали в ковер и самолетом
вывезли в Германию.
Пришло время разобраться и с самим регентом, который в тот же день выступил по радио с
антигерманской речью, заявив, что Германия проиграла войну и что Венгрия соглашается с условиями
перемирия с СССР. Скорцени знал, что замок защищают 2 тысячи солдат элитных частей венгерской
армии и что численность дислоцированных в Будапеште немецких подразделений в три раза меньше.
Но ни штурмовать, ни обстреливать замок он не собирался, как не собирался оставлять за собой
кровавый след. Скорцени приготовил ловушку.
Разработанный Скорцени план операции под кодовым названием «Панцерфауст» был хитроумным,
дерзким и необычным. Двум батальонам предстояло отвлечь внимание венгров, тогда как штурмовая
группа должна была проникнуть в замок через главный вход. За полчаса до рассвета Скорцени сказал
своим людям следующее: «Огонь не открывать. Оружие держать на предохранителе. Что бы ни
случилось - без приказа офицера не стрелять». Операция началась. Выстроив своих людей колонной,
Скорцени занял место в первом (из четырех) танке. Расчет строился на том, что венгры не станут
стрелять в идущую мирно колонну. Скорцени блефовал, и весь план мог сорваться, если бы у кого-то
из его людей сдали нервы. В 5:55 15 октября колонна, словно огромная гусеница, двинулась по
единственной дороге к воротам замка. Не усмотрев ничего подозрительного, обманутые внешним
миролюбием союзников, постовые дали немцам пройти. Главная площадь была занята в считаные
минуты и без единого выстрела.
Без каких-либо помех колонна миновала казармы и здание военного ведомства, где находились по
тысяче солдат охранявшего замок гарнизона, и направилась к дворцу регента. Скорцени в
сопровождении офицеров и Фелькерзама поднялся по главной лестнице. Какой-то взволнованный
полковник встретил их с оружием в руках, но Фелькерзам выбил у него пистолет. Венгерского солдата,
нацелившего на немцев пулемет, быстро обезвредили. Скорцени направился к кабинету коменданта.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Фелькерзам доложил, что дворец уже занят и что на Крепостном холме все тихо. Услышав это,
комендант счел за лучшее сдаться. Венгры сложили оружие, и Скорцени позвал офицеров в тронный
зал. Там он обратился к венграм с небольшой речью, назвав их кузенами и призвав не ссориться, а
сомкнуть ряды перед лицом «красных орд», уже стучащихся в ворота их родины. Венгры, ободренные
такими словами, полностью с ним согласились.
Адмирала Хорти схватили и отправили в тот же баварский замок, где уже находился его сын.
Правительство возглавил граф Ференц Салаши, вождь венгерских фашистов. Хотя Хорти уже почти
договорился о капитуляции перед союзниками, с его устранением ситуация изменилась, и Красной
армии пришлось брать Венгрию и Будапешт силой. Большая часть венгерской армии сражалась вместе
с немцами до конца. Скорцени одержал самую блестящую свою победу.
После успешного
выполнения будапештской миссии слава Скорцени (второй слева в первом ряду) выросла еще больше
К сожалению, имя Скорцени, которое обычно ассоциируется с такими успешными операциями, как
спасение Муссолини и устранение Хорти, связано также с операцией «Гриф», проведенной на
Западном фронте в декабре 1944 г. Тогда Скорцени собрал команду из немцев, говорящих по-
английски с американским акцентом. Их задача заключалась в том, чтобы, действуя в тылу
неприятельских войск, сеять панику и смятение. Самому Скорцени идти за линию фронта запретили,
что сильно его разозлило, поскольку он всегда считал, что хороший командир должен делить со своими
людьми все опасности и лишения. Цель операции «Гриф» была достигнута - в тылу американцев
воцарился хаос. Задержанному на блокпосту генералу Омару Брэдли пришлось под дулами автоматов
называть имена голливудских звезд, чтобы подтвердить свою личность. Закончилась все тем, что
людей Скорцени схватила американская военная полиция и они были расстреляны как шпионы.
После Арденнского сражения таланты Скорцени уже не находили должного применения. Ему
поручали обычные операции по сдерживанию советских войск, вторгшихся уже в Восточную
Германию и занявших самое сердце Пруссии к востоку от Эльбы. Сопротивление было бесполезно и
лишь стоило жизни тысячам (сотням тысяч. - Ред.) солдат, включая юных Фелькерзамов. И сам
Скорцени, и его офицеры и солдаты заслужили лучшей участи.
Афганистан - оживленный
перекресток Центральной Азии, древние ворота, ведущие на равнины сказочной Индии. Рынок
афганского города Газни
Глава 9
Всемирная паутина
Немецкие агенты активно действовали не только в оккупированной Европе, но и на Ближнем Востоке
и в Латинской Америке. Здесь они были объектами охоты для местных разведывательных служб. В
странах, находившихся неподалеку от Германии, шпионы Гитлера чувствовали себя в большей
безопасности по причине близости немецких войск, способных в случае опасности прийти им на
помощь. Особенно это касалось Балканских государств. Немцы были заинтересованы в Балканах по
двум причинам. Во-первых, этот регион имел для Третьего рейха огромное стратегическое значение.
Здесь пролегали дороги, ведущие в южные регионы России, что было чрезвычайно важно для военных
действий операции «Барбаросса», развернутой с 22 июня 1941 г. В равной степени Балканы
представляли ценность для Германии как маршрут, ведущий через Турцию на Ближний Восток. Кроме
того, Венгрия и особенно Румыния являлись важнейшими источниками нефти и зерна, особенно после
того, как Германия лишилась поставок стратегического сырья из России. Ключом к этим
стратегическим богатствам была Румыния, которая являлась одной из стран - победительниц в Первой
мировой войне и тем самым исторически союзником Запада. Однако самым крупным торговым
партнером Румынии была Германия. Еще до войны один из офицеров абвера сообщил Канарису об
уязвимости румынских нефтяных промыслов в Плоешти, расположенных к северу от Бухареста. Этот
офицер также доложил, что Дунай, важную водную магистраль, по которой нефть доставляется в
Германию, можно эффективно блокировать при помощи всего нескольких правильно расставленных на
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
реке барж. Канарис поднял этот вопрос на встрече с маршалом Кейтелем, состоявшейся в августе 1939
г. В дальнейшем группа агентов абвера была отправлена для защиты нефтяных полей Плоешти под
видом экипажей нефтеналивных барж, курсировавших по Дунаю. Для содействия безопасным
поставкам нефти в рейх Канарис заключил ряд договоренностей с полковником Морузовом, главой
Сигуранцы, румынской тайной полиции. Это сотрудничество помешало сотрудникам отдела «Д» СИС
(предшественницы УСО) провести операцию по блокированию Дуная аналогичным способом -
затоплением в реке барж.
Большим успехом абвера стало то, чем Канарис мог бы по праву гордиться, - агенты этой
спецслужбы, попутно с другими политическими процессами, вымостили дорогу для фактического
господства Германии в Румынии. Немцы поняли, что их объятия крепко сжали всю страну после того,
как 6 сентября 1940 г. фашистская «железная гвардия» вынудила короля Кароля II бежать из Румынии,
прихватив с собой свою любовницу Магду Лупеску.
Вскоре после этого генерал Ион Антонеску стал диктатором Румынии и сместил со своего поста
полковника Морузова, которого затем бросил в тюрьму. Вместо Морузова главой Сигуранцы он
назначил полковника Эужена Кристеску, которого Канарис невзлюбил с первого взгляда, сохранив эту
неприязнь на долгое время. В ноябре 1940 г. Антонеску присоединился к военно-политическому блоку
стран оси, и начиная с 1941 г. Румыния стала крупнейшей после Германии участницей боевых
действий на Восточном фронте. Сразу после вторжения немецких войск в Россию в Бухаресте была
закрыта советская дипломатическая миссия - огромный центр шпионажа и диверсий, - а советские
агенты задержаны Сигуранцей и абвером. Пока война шла на территории России, Румыния продолжала
воевать против нее вместе с немцами. Однако после поражения под Сталинградом в начале 1943 г. и
после участившихся налетов англо-американской авиации на Бухарест румыны, даже пронемецки
настроенные «железногвардейцы», сильно пали духом. Поражения немецкой армии создали
благоприятные условия для создания коалиции сторонников выхода Румынии из войны. Ее возглавил
король Михай, сын и преемник Кароля. В марте 1944 г. делегация высокопоставленных лиц из
Румынии тайно вылетела на Мальту для переговоров о сепаратном мире с союзниками, чтобы успеть
выйти из войны до того, как земли ее страны будут оккупированы Советами. Позднее другой
румынский посол, князь Штирбе, вылетел в Каир для переговоров с представителями СИС. Обе эти
попытки потерпели неудачу из-за вето, наложенного Сталиным, который потребовал у союзников
безоговорочной капитуляции Румынии. Таким образом, переговоры зашли в тупик. Однако румыны
упорно продолжали подготовку к выходу из войны. Когда офицера разведки полковника де Кестелена
вместе с радистом сбросили с парашютом в Румынию, Антонеску взял обоих под свою защиту, зная об
интригах в окружении короля. В мае 1944 г. король Михай подготовил план государственного
переворота.
Нефтяные
промыслы в Румынии, к северу от Бухареста, неподалеку от главного нефтедобывающего центра
Плоешти
Все это происходило буквально под носом у сотрудников СД, однако заговорщики сумели добиться
своего. 17 августа 1944 г. генерал Аурел Алдеа подписал документ о прекращении военных действий с
Красной армией. (Румынская армия продолжала сражаться. Понадобился чудовищный разгром немцев
и румын в ходе начавшейся 20 августа Ясско-Кишиневской операции Красной армии, чтобы
румынский король Михай и его окружение начали действовать, понимая, что будет дальше. - Ред.)
Спустя шесть дней король вызвал Антонеску во дворец и сообщил ему, что лишает его всех
полномочий. Когда Антонеску отказался уйти в отставку, король Михай приказал охране взять его под
арест. Кристеску и генерал Тобеску, возглавлявший румынскую жандармерию, успели предупредить об
этом немецкого посла Манфреда фон Киллингера. Киллингер был в растерянности и не знал, что ему
делать. Он поспешно обратился в Берлин с просьбой нанести воздушный удар по Бухаресту, однако это
только укрепило румын в их решении разорвать все отношения с Германией.
А что же Болгария? Расположенная к югу от Румынии и граничащая с Грецией, европейской частью
Турции и Югославией, эта страна представляла огромную стратегическую важность для любой
державы, вознамерившейся добиться господства на Балканах. Однако попытка Германии взять под
контроль Болгарию вылилась в сложное политическое противостояние. У абвера, перед которым была
поставлена эта задача, возникло немало трудностей. Царь Борис III, которого Канарис знал лично,
повторил действия короля Испании в 1916 г., когда изложил дилемму, возникшую перед Болгарией,
так: его подданные настроены прорусски, армия пронемецки, а его жена по национальности итальянка.
«Я единственный, кто настроен проболгарски», - сказал царь. Посол (США в Болгарии. - Ред.),
антинацистски настроенный Джордж Эрл, предпринимал отчаянные попытки сохранить нейтралитет
Болгарии. Таким образом, действия абвера в болгарской столице Софии особенно ничем не
ограничивались. В январе 1940 г. Канарис просто вызвал одного из своих агентов к себе на
Тирпицуфер и сообщил ему приятное известие о том, что назначает его главой софийской резидентуры.
В разговоре со своим шефом этот офицер доложил о сильном русском влиянии в Болгарии и активной
деятельности советской разведки в ее столице. На этом основании он попросил Канариса выбрать на
роль резидента кого-нибудь другого, более способного и достойного, но адмирал не захотел слышать
никаких возражений. Новый руководитель резидентуры вылетел сначала в Румынию, где подобрал
себе самых одаренных агентов абвера, осевших в Бухаресте, и пообщался с друзьями из румынской
военной разведки. Он также навел справки у сотрудников Сигуранцы о состоянии дел на землях
южного соседа и исторического врага Румынии. Разобравшись в сложившейся в Болгарии
политической обстановке, он сел на поезд в румынском городе Джурдж, на пароме пересек Дунай и
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
оказался в болгарском городе Русе. В Софию он прибыл под личиной «советника по военно-
экономическим делам» при германском военном атташе.
Гитлер (третий справа)
летом 1941 г. принимает в Мюнхене румынского диктатора Иона Антонеску (с августа 1941 г. -
маршал; четвертый справа), сохранявшего верность Германии до августа 1944 г., когда он был свергнут
(и арестован) королем Михаем
Вскоре после того, как симпатии Болгарии начали склоняться к странам оси, софийская резидентура
абвера увеличила свой штат и начала активно использовать страну в качестве проводника немецкой
политики и своего рода трамплина для заброски агентов в Турцию, Иран и страны Ближнего Востока.
13 января 1941 г. Гитлер «пригласил» Болгарию присоединиться к державам оси Берлин - Рим (а также
Токио. - Ред.) и «попросил» позволить немецким войскам войти на ее территорию, а также принять
участие в войне против Греции. В эту страну были отправлены немецкие военные миссии. За две
недели до фактической оккупации Болгарии Абвер II перебросил туда диверсионные подразделения
«Бранденбург». Совместно с софийской резидентурой они должны были нейтрализовать агентов
британской разведки и деятелей коммунистического подполья и помешать им производить диверсии на
промышленных объектах страны. Эти люди прибыли в Софию на самолетах, надели форму болгарской
армии и приготовились к защите мостов, железнодорожных станций, складов, электростанций и
прочего.
Болгарский царь Борис (слева)
проводит смотр армейских новобранцев. Конец декабря 1939 г. Борис отказался выдать немцам
болгарских евреев и не пожелал участвовать в войне против Советского Союза
1 марта 1941 г. царь Борис, после нескольких месяцев раздумий и колебаний, согласился
присоединиться к странам оси и дал согласие на переход немецких войск 12-й армии фельдмаршала
Листа через Дунай. Местное население сердечно приветствовало вступающих в Болгарию немцев.
Софийская резидентура была преобразована в отделение абвера, которое насчитывало 250 активных
агентов. После вторжения в Югославию в апреле 1941 г. оно распространило свою деятельность на
территорию оккупированной болгарскими войсками Македонии и греческой провинции Фракии. Если
эти легкие победы нашли поддержку у болгарского народа, то нападение Германии на СССР болгары
не приветствовали. По причине своих давних прорусских симпатий Болгария не решилась участвовать
в войне против Советского Союза, в отличие от Венгрии и Румынии. Советская дипломатическая
миссия в Софии и консульство в Варне были по-прежнему открыты, и их персонал находился под
охраной болгарской полиции по приказу царя Бориса, чтобы не допустить любых попыток абвера или
СД проникнуть в них. Благодаря подобной политике ГРУ и НКВД смогли продолжить
разведывательно-подрывную деятельность внутри Болгарии и в других районах Балканского
полуострова. В конце 1942 г. три агента советской разведки проникли на Черноморское побережье
Болгарии с заданием максимально осложнить немецко-болгарские отношения. Они убили нескольких
моряков в софийском парке царя Бориса. Абвер при поддержке СД-зипо и болгарской полиции начал
охоту за террористами, которые оказались немецкими коммунистами, бежавшими после 1933 г. в
СССР и получившими в школах НКВД навыки ведения разведывательно-диверсионной деятельности.
В 1943 г. коммунисты-подпольщики, поддерживаемые Москвой, развернули партизанскую войну в
сельской местности за пределами Софии, которая охватила также Македонию и Фракию. В ответ на это
абвер приступил к формированию антипартизанских отрядов, набиравшихся главным образом из числа
болгарских полицейских. Они добились некоторого успеха, однако на Балканах Болгария все равно
оставалась слабым звеном в коалиции стран оси. В 1943 г., когда при загадочных обстоятельствах умер
царь Борис и регентом стал его малолетний сын Симеон, ситуация ухудшилась еще больше. В сентябре
1944 г. (8 сентября. - Ред.), когда русские войска вошли на территорию Болгарии, эта страна уже была
глубоко пропитана коммунистическим и советским влиянием. Если можно сказать, что абвер потерпел
неудачу в Болгарии, то в Греции его дела приняли совсем скверный оборот.
Подобно Болгарии, Греция отличалась значительной политической нестабильностью. Ее довоенная
политика осложнялась постоянными переходами от республики к монархии. Германия не сумела
воспользоваться этой нестабильностью, не смогла сыграть на внутренних противоречиях и ей удалось
лишь превратить Грецию в ненадежного сателлита, подобного столь же ненадежной Болгарии. Не
сумев взять Грецию под политический контроль, немцы решили прибегнуть к силе. В начале 1940 г.,
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
несмотря на приказ ОКХ/ОКВ Германии передать дела в Средиземноморье итальянцам,
предприимчивое руководство гамбургского отделения решило развернуть разведывательную
деятельность в Греции, исходя из соображений о том, что Германия рано или поздно вторгнется в этот
стратегически важный регион. В конце концов, Греция и остров Крит контролируют пролив в Черное
море и восточную часть Средиземного моря. Если война продолжится и выйдет за узкие рамки
Западной Европы, то Германии непременно понадобится контроль над этой территорией. Гамбургское
отделение начало с того, что отправило в Афины под видом коммерсантов двух агентов. У каждого из
них в чемодане имелся радиопередатчик. Оба поселились в афинской гостинице, создали агентурную
сеть и начали передавать ежедневные донесения в Гамбург.
Операции абвера
После создания в Афинах резидентуры руководитель гамбургского отделения абвера сумел
развернуть ее деятельность по всей стране. В середине марта 1941 г., после того как немецкие войска
начали наступление на Грецию, гамбургское отделение перебросило к греческо-болгарской границе
отряд переодетых диверсантов для диверсионных действий в тылу греческих войск. Радиопередатчики
абвера были в таком хорошем состоянии, что радистам вермахта, чья аппаратура сильно пострадала
при транспортировке, пришлось просить помощи у разведки для обеспечения надежной связи с
ОКХ/ОКВ.
Один из ветеранов вспоминал, что в Греции повторилось то же, что было в Норвегии, где вермахт
полностью остался бы без связи с фатерландом, если бы не абвер. Агенты и диверсанты абвера вели
счет другим успехам во время греческой военной кампании. Например, один молодой офицер из
диверсионной группы абвера сумел войти в такое доверие к грекам, что греческий адмирал военно-
морского флота в целости передал свою службу немцам. Агентурная сеть абвера сыграла
существенную роль в подрыве греческой оборонительной системы и смогла сохранить торговый флот
Греции для высадки немецких войск на Крит с последующим захватом этого острова. В мае 1941 г.
Греция была захвачена полностью и большая часть страны передана итальянцам, установившим в ней
оккупационный режим. Однако немцы, не вполне доверяя итальянцам, оставили за собой контроль над
ключевыми районами страны, включая Аркадию, Афины, Салоники, ряд прибрежных островов и Крит.
Греки очень скоро поняли, что такое оккупация, особенно после того, как в Афинах и Салониках
немцы создали управления СД-зипо. Криминальрат Гейслер, фанатик-нацист и офицер СД в одном
лице, составил список греков, которые, по его мнению, подлежали немедленному аресту. Он приступил
к арестам этих несчастных, однако вскоре подвергся строгой критике со стороны руководства абвера, и
начальник Гейслера фон Альтенбург добился того, что этого ретивого офицера СД отозвали в Берлин.
До 1943 г. позиции абвера на разведывательном поле в Греции были сильнее прочих спецслужб
Германии. Ведомство Канариса до известной степени сдерживало расправы и репрессии над народом
этой оккупированной страны. Начиная с мая 1941 г. абвер неоднократно сообщал нацистскому
высшему руководству, что тотальный вывоз продовольствия в Германию ожесточает греков (из 405
тысяч погибших во Второй мировой войне греков две трети умерло от голода. - Ред.) и тем самым
невольно вынуждает их поддерживать своих земляков-партизан. Люди Канариса сравнили этот
суровый подход к побежденным с великодушным поведением итальянских солдат, которые делятся
макаронами и оливковым маслом с голодающим местным населением, или англичанами, которые
всегда платили за то, что брали у греков.
Тайная полевая полиция и анти партизанская война
Угроза партизанских действий против оккупационных властей в Греции вскоре стала для немцев
очевидной. Для борьбы с партизанами вермахт создал зловещую структуру: Тайную полевую полицию
(ТПП). Она должна была стать чем-то вроде аналога абвера, потому что обе эти организации
относились к вермахту. Так было в теории, но суровая, более сложная реальность состояла в том, что
ТПП обладала собственной агентурной сетью на Балканах и была независима от других разведслужб.
Глава ТПП на Балканах Роман Лоос имел разветвленную и действенную сеть осведомителей и платных
агентов на территории практически всей Греции. Все это было хорошо для ТПП, но не вполне удобно
для всех других разведывательных служб, потому что подобная практика приводила к распылению
ресурсов и к дублированию отдельных видов деятельности, а также порождало нездоровую
конкуренцию между абвером, ТПП и СД. Это привело к созданию своего рода рынка услуг платных
агентов и осведомителей, таких как Р. Панайотис, контрабандист и управляющий казино, или Лиана,
танцовщица кабаре. И тот и другая «работали» на часть № 621 ТПП в Салониках.
Демонстрация
военной силы нацистов на Балканах. Немецкие штурмовые орудия перед дворцом Дикитири в
Салониках (Северная Греция)
Проблема состояла в том, что эти осведомители были более заинтересованы в выкачивании денег из
немцев, чем в предоставлении им надежных и нужных сведений. Приведем один пример. Весной 1944
г. остров Корфу (Керкира) был буквально запружен подразделениями ТПП после того, как отдел
абвера, находившийся в албанской столице Тиране, сообщил руководству ТПП о готовящемся на
острове вооруженном восстании. С базы ТПП в Янине, что на северо-западе Греции, на Корфу была
отправлена следственная группа, которая выяснила, что местный штаб вермахта закрыт из-за
отсутствия «дел» и что обстановка на острове остается безмятежной и мирной. Следователи ТПП также
выяснили, что слухи об активной деятельности партизан распространяли албанские врачи-резиденты
на Корфу, совмещавшие медицинскую практику с занятиями контрабандой и сбором сведений для
абвера. Тем не менее в Греции было немало настоящих партизан, за которыми немцам приходилось
охотиться. Зимой 1941 г. части вермахта сожгли две деревни в долине реки Стримон (Струма) на
севере Греции, где также расстреляли всех взрослых мужчин, заподозренных в помощи партизанам.
Следует обратить внимание, что эти зверства сотворили регулярные части вермахта, а не части СС или
ТПП. В третьем селе, Ефхарпии, местные жители, напуганные этими примерами, сами передали
немцам двух человек, заподозренных в связях с партизанами. Даже в самых дальних углах сельской
местности Греции имелись осведомители и агенты абвера и/или ТПП. Но ни одна из этих организаций
не могла постоянно следить за ними и проверять точность передаваемых ими сведений, которые
нередко вызывали сомнения. Поэтому абвер прибегал к отправке своих агентов, выдававших себя за
бежавших английских военнопленных или греческих партизан, для проверки надежности своих
осведомителей. Когда немецкая 117-я горноегерская дивизия прибыла в деревню Бозирка, то увидела,
что дом местного осведомителя Георгиоса Бенекоса сожжен, а сам он исчез, по всей видимости,
похищен партизанами. Офицер штаба дивизии был убежден в том, что это инсценировка партизан,
призванная убедить немцев, что Бенекос не является двойным агентом. Когда в июне 1943 г.
капитулировала Италия, немцам пришлось одним, без помощи Муссолини, нести тяготы
оккупационного управления Грецией. В конце 1943 г. немцы поспешили занять остров Родос,
справедливо полагая, что итальянские дезертиры объединились здесь с местными партизанами. ТПП
отправила туда своих людей на разведку. После того как в центре острова пулей снайпера был убит
немецкий солдат, ТПП развернула настоящую охоту за партизанами. Было установлено, что
партизанским отрядом, убивавшим немцев, руководит итальянский дезертир Пьетро, известный также
под кличкой Капо или Команданте, а набирает итальянцев в отряд некий Джорджио. Благодаря
доносам осведомителей ТПП вскоре арестовала девять молодых итальянских дезертиров и четверых
греков, которые им помогали. Командир отряда ТПП приказал расстрелять их в назидание местным
жителям. Крепостная дивизия «Родос» (именовалась также «штурмовой». Сформирована в сентябре
1943 г. на острове Крит из частей 22-й пехотной дивизии и других частей. - Ред.), захватившая этот
остров, предупредила греков, что любые проявления неповиновения будут жестоко наказываться. В
сентябре 1943 г. немцы подняли в Греции мощную волну массового террора. Впервые дали волю своим
кровожадным инстинктам части СС, безжалостно убивая и истязая греков.
Офицер СС
Штрооп в дни восстания в варшавском гетто (в центре, с нашивкой, изображающей орла, на левом
рукаве и в полевой фуражке). Его недолгое пребывание в Греции оставило кровавый след. Из-за того,
что он не церемонился даже с греческими коллаборационистами, его быстро отозвали в Берлин
Командующий войсками на Балканском полуострове генерал А. Лёр и Г. Нойба* censored*
(полномочный представитель министерства иностранных дел на Балканском полуострове),
неприязненно относившиеся к СС, старались не допускать излишнего насилия по отношению к грекам.
В августе 1943 г. в Грецию прибыл офицер СС Юрген Штрооп, только что жестоко подавивший
восстание в варшавском гетто, который сразу начал оскорблять греческое коллаборационистское
правительство и третировать его премьер-министра Иоанниса Раллиса. Нойба* censored* и Лёр были
разгневаны поведением Штроопа. В лице консервативно настроенных греков-роялистов они надеялись
найти поддержку тех сил, которые, опасаясь партизан-коммунистов, сотрудничали бы с немцами.
Нойба* censored* позвонил в Берлин Эрнсту Кальтенбруннеру и в октябре добился отзыва Штроопа в
Германию. Штроопа заменили на Вальтера Шимана, ставшего новым главой СД в Афинах.
«Мясник» Балкан доктор Анте Павелич, глава усташей, фашистской
хорватской организации, виновный в гибели полумиллиона (по другим данным, до 700 тысяч) сербов, а
также евреев (до 40 тысяч) и цыган (до 30 тысяч) на территории Хорватии в годы Второй мировой
войны
Шиман сосредоточил свои усилия на создании различных полицейских формирований, передав
разведывательную деятельность в руки 38-летнему Вальтеру Блюме, бывшему юристу, имевшему в
аппарате СД репутацию мягкотелого бюрократа. В Афинах Блюме снискал другую репутацию, ведя
контрразведывательную деятельность с безжалостной эффективностью. В Хайдарионе близ греческой
столицы был создан концентрационный лагерь, а в 1944 г. гестапо рьяно взялось за поиск и
уничтожение евреев. 25 марта 1944 г. еврейский квартал в Янине был окружен частями ТПП. Солдаты
вермахта подогнали туда 80 грузовиков. СД поручила эту операцию частям ТПП, которые переправили
1700 янинских евреев в концлагерь Освенцим. Хотя существуют неравнозначные свидетельства о роли
вермахта и ТПП в холокосте, известно, что немецкий военный комендант острова Корфу полковник
Эмиль Егер был принципиально против депортации евреев и указывал на конкретные изъяны
проводимой немцами политики. Он заявлял, что греческое население острова было недовольно
высылкой и уничтожением евреев и опасалось такой же трагической участи для себя, заявлял он.
Возражения Егера были пренебрежительно отвергнуты командованием вермахта, и евреев острова
Корфу постигла такая же ужасная судьба, что и их соплеменников из Янины.
Югославия: каждый - герой и предатель
Если террор, развязанный немцами в Греции, был ужасен, то в Югославии обстановка была намного
хуже. В 1943-1944 гг. местные националистические группировки и их вооруженные формирования в
буквальном смысле резали друг другу глотки, заливая кровью всю страну. Как и в прочих Балканских
странах, поначалу немецкое присутствие здесь было довольно скромным. Контроль над Югославией
Германия передала своим союзникам Италии и Венгрии, которые поддерживали Македонскую
внутреннюю революционную организацию (МВРО) в Македонии и движение националистов-усташей
в Хорватии. Главой последних была психопатическая личность - доктор Анте Павелич. Югославию
было трудно считать союзником или врагом, но немцы предполагали взять на себя роль «защитников»
этой страны. В 1941 г. ресурсы абвера были не такими внушительными, как раньше, и поэтому люди
Канариса не могли сразу разделаться с орудовавшими в Белграде агентами итальянской СИВР (службы
военной разведки), СИС и французского Второго бюро. Немцы также еще не решили, какую из двух
главных наций Югославии следует поддержать - хорватов или сербов. Риббентроп всячески
противился вмешательству СД или абвера в балканские дела и хотел, чтобы все югославские вопросы
решались только в Берлине. Пресс-атташе доктор Пауль Шмидт имел хорошие связи с сербским
журналистом Данило Грегоричем. Таким образом, через Шмидта Риббентроп пытался влиять на
сербское правительство. Герман Геринг также принял участие в политическом давлении немцев на
Югославию. В 1935 г. он с государственным визитом побывал в этой стране и был глубоко впечатлен
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
воинской доблестью сербов (доминировавшей нации в Королевстве Югославия). Перед войной
немецкого агента влияния Франца Нойхаузена нацистская верхушка назначила генеральным консулом
Германии в Белграде. СД заподозрила Нойхаузена в связях с советской разведкой и вскоре арестовала
его и осудила за спекуляцию валютой.
Сербы или хорваты
Если Риббентроп и Геринг благоволили сербам, то ведомство Канариса было склонно поддержать
хорватов, чтобы ослабить влияние итальянцев на политику Югославии. Однако возобладали симпатии
Риббентропа и Геринга. 23 ноября 1940 г. Риббентроп предложил Югославии заключить военно-
политический союз, пообещав в награду за это греческий порт Салоники. После некоторых раздумий
25 марта 1941 г. югославы подписали союзный договор. Через два дня начальник штаба югославской
армии генерал Душан Симович осуществил государственный переворот и сверг принца-регента Павла
и его правительство. В ответ на это Гитлер приказал перенести начало операции «Барбаросса» с
середины мая на середину июня, чтобы подключить Югославию к операции «Марита» по вторжению в
Грецию. 6 апреля немцы вторглись в Югославию и за 9 дней разгромили югославскую армию. В
столице Хорватии Загребе власть захватили усташи. В Сербии генерал Недич объявил себя военным
диктатором, а страну - протекторатом Германии. Сербские роялисты - четники, возглавляемые
генералом Драголюбом Михайловичем, немедленно развернули партизанскую войну против
хорватских усташей и немцев. После нападения немцев на СССР коммунист Иосии Броз Тито
приступил к формированию своей партизанской армии. Так в Югославии началась гражданская война
между сербскими роялистами четниками, партизанами коммуниста Тито и хорватскими фашистами -
усташами. Война была жестокой, кровавой и беспощадной. Самыми кровожадными были усташи,
уничтожившие за годы войны 600 тысяч сербов, евреев и цыган. Четники, в свою очередь, не щадили
хорватов, когда те попадали к ним в руки, а партизаны Тито убивали всех, кто становился у них на пути
или не оказывал должной поддержки.
Контакты абвера с четниками
Чтобы еще больше осложнить обстановку в Югославии, немцы стали вмешиваться в гражданскую
войну и начали совершать одну ошибку за другой. Вместо того чтобы поддержать четников, они
поддержали хорватских усташей, чем настроили против себя большую часть сербов, тем самым
толкнув их в объятия коммунистов Тито. В 1943 г. стало очевидно, что Германия больше не может
позволить себе держать 350-тысячную армию на этом гадком южном подбрюшье Балкан. Абвер послал
в район города Косовска-Митровица 4-й полк «Бранденбург» для поимки лидера четников генерала
Михайловича. Вместо этого абвер установил контакт с ним, и в мае 1943 г. командир 4-го полка
«Бранденбург» отправился в штаб Михайловича, расположенный в Колашине (в Черногории). Встреча
прошла в самом дружеском и конструктивном духе, поскольку четники уже сотрудничали с
итальянцами и генералом Недичем в совместной борьбе против партизан Тито. Михайлович хотел,
чтобы немцы помогли ему восстановить Сербию как суверенное государство, возглавляемое королем
Петром II, а его сделали министром обороны. ОКВ неблагоразумно отвергло это предложение, а
эмиссары Михайловича были арестованы и отправлены в гестапо в Германию. Командир 4-го полка
«Бранденбург» был смещен со своего поста. Дивизия СС «Принц Евгений» приступила к зачистке
Черногории и Сербии от четников, но это лишь подтолкнуло потенциальных союзников в ряды
коммунистической партизанской армии. Это губительное решение и последующие военно-
политические ошибки Берлина привели к тому, что немецкие войска проиграли войну в Югославии,
которая затем полностью перешла под контроль Тито.
В Загребе глава управления СД Вильгельм Хёттль и немецкий военный комендант Хорватии фон
Горстенау выдвинули радикально новый план, который полностью противоречил прежней политике
нацистов в Югославии: если не удалось договориться с четниками, то почему бы не попытаться найти
общий язык с партизанами Тито? Горстенау встретился с представителем Тито, «доктором
Петровичем», для обсуждения вопроса об обмене пленных партизан на захваченных партизанами-
коммунистами солдат строительных частей.
Иосип Броз Тито
(в центре) на смотре боевых частей своей партизанской армии. В 1943 г. она контролировала треть
территории Югославии
«Петрович» провел 10 дней в штабе генерала Горстенау в качестве гостя. Оказалось, что в
действительности он является правой рукой Тито в Хорватии, генералом Владимиром (Влатко)
Велебитом. Велебит сказал Горстенау, что готов подписать соглашение о прекращении военных
действий с немцами. Горстенау переговорил с Хёттлем, который сообщил об этом Эрнсту
Кальтенбруннеру. Тот, в свою очередь, передал сказанное Гиммлеру. Рейхсфюрер СС пообещал
обсудить этот вопрос с Гитлером, но своего слова не сдержал.
После этого Горстенау через Риббентропа передал Гитлеру предложение Велебита и Тито. Ответ
Гитлера был краток: «Я не веду переговоров с повстанцами - я их расстреливаю!» Отказ СД от
переговоров с Тито привел к неудавшейся попытке захватить или убить партизанского лидера в июне
1944 г. СД и армейской разведке в Югославии удалось взломать коды, которыми партизаны
пользовались для радиосвязи. Это позволило немцам в 1943 г. наносить по армии Тито один удар за
другим. После серии неудач у Тито возникло подозрение, что в его окружении окопался предатель. Он
провел решительную чистку своего штаба. Однако, несмотря на это, неудачи продолжали преследовать
партизан. Кто-то заметил, что радиокоды слишком примитивны и враг легко может их расшифровать,
но вместо замены кодов была выбрана другая радиочастота. Этого оказалось недостаточно, потому что
пеленгаторы СД следовали за партизанской армией буквально по пятам. Тито, как и генерал
Михайлович, был недоволен отношениями с западными союзниками и прервал с ними все контакты,
однако до переговоров с генералом Велебитом СД не верила этому и не имела возможности проверять
подобные сведения. Разведка Генерального штаба венгерской армии сообщила немцам о том, что ими
схвачен советский курьер, направленный из Москвы в штаб Тито. Сталин не питал никаких иллюзий
относительно союза с капиталистическим Западом, понимая его временный характер, вызванный
войной. Однако он планировал послевоенное устройства мира. Московский курьер вез Тито приказ
Кремля начать сотрудничество с немцами, если войска западных союзников высадятся на берегах
Адриатики. (Информация на совести автора. - Ред.)
Четники генерала
Драголюба Михайловича шагают по улицам занятого сербскими монархистами югославского города.
Четники были заклятыми врагами партизанской армии Тито
Ближний Восток
Ближний Восток имел жизненно важное стратегическое значение для Германии. Если бы Роммелю
удалось захватить Египет, то путь через Суэцкий канал, ведущий в Индию, для англичан был бы
закрыт. Тем самым влияние Англии на Ближневосточный регион существенно ослаблялось. Ключом к
этому региону был Ирак. Он во многом напоминал Румынию: политически раздробленная, слабая в
военном отношении и богатая нефтью страна, которую можно было использовать как плацдарм для
наступления на восток. Рядом находилось другое богатое нефтью государство - Иран. Продажная и
изнеженная политическая элита Египта была недовольна британским правлением, по сути
колониальным. Однако больше других мечтал избавиться от англичан король Египта Фарук. В начале
1940 г. Фарук отправил своего эмиссара в Стамбул для встречи с немецким послом Папеном, который
скептически относился к возможному вмешательству Германии в дела Египта. У давнего врага,
бывшего колониальногохозяина Египта Турции вызывала раздражение не только помощь немцев
Египту, но и сам Фарук, некомпетентный, самодовольный и недалекий. Сначала он поддерживал
англичан, затем немцев и итальянцев. Неоспоримым было то, как отметил эмиссар, что британское
владычество в Египте значительно ослабло. Расквартированные в Египте британские войска были
малочисленны и слабо оснащены. Вторжение немецких войск в Египет, вероятно, увенчалось бы тогда
успехом, и после этого весь Ближний Восток оказался бы под властью Гитлера. Каждый раз, когда
разговоры заходили о Египте и абвере, непременно упоминалось и имя венгерского путешественника
графа Ласло Алмаши. Граф был не только признанным египтологом и археологом, но и превосходным
знатоком Западной пустыни, бесценные сведения о которой он приобрел благодаря многочисленным и
продолжительным путешествиям по пескам Северной Африки. Блестящие знания вкупе с
выдающимися способностями к языкам делали его бесценным агентом в глазах абвера. В ноябре 1940
г. отважный венгерский аристократ в обществе опытного агента абвера Карла Гейнца Кремера прибыл
в Каир, где оба шпиона должны были встретиться с египетскими военными, находящимися в
оппозиции к правительству Фарука. Они установили контакты с двумя молодыми офицерами
египетской армии, которые стали связными между абвером и оппозицией. Позднее оба этих офицера,
Гамаль Абдель Насер и Анвар Садат, станут первым и вторым президентами Египта.
Парашютисты СС,
отправленные на поимку партизанского руководителя Иосипа Броз Тито, которому удалось
ускользнуть у них прямо из-под носа, рассматривают его парадный мундир, захваченный ими в виде
трофея
У немцев и заговорщиков-египтян были общие интересы: и те и другие хотели изгнать англичан из
Египта и были готовы любыми способами добиться этой цели. Через Насера и Садата Кремер и
Алмаши вышли на более важное лицо: генерала Масри-пашу. Последний предоставил Кремеру планы
оборонительных действий британской армии в Западной пустыне, которые будут развернуты, если
немцы вместе с итальянцами начнут боевые действия против англичан в Северной Африке. В 1940 г.
это казалось вполне вероятным, поскольку итальянцы потерпели сильное поражение от британских
войск. К несчастью для заговорщиков, в руки англичан попали документы, захваченные на фронте в
одном из штабов итальянской армии, среди которых оказались украденные британские планы обороны.
Англичане быстро пришли к выводу, что виновник утечки секретных документов - Масри-паша.
Изменника уволили из египетской армии и собрались арестовать, но тот успел сбежать. Кремеру
удалось связаться с беглецом и подготовить его переброску на самолете из пригорода Каира на запад, в
Дерну, на итальянскую территорию Киренаику, которую вместе с Триполитанией Италия оккупировала
еще в 1912 г. Глава каирской резидентуры СИС капитан Сэмсон узнал через своих агентов о заговоре
Масри-паши. Генерал-изменник был плохим конспиратором, и его бегство в Киренаику потерпело
неудачу. Его арестовали на аэродроме прежде, чем он успел подняться на борт самолета. Масри-паша и
пилот самолета до конца войны просидели в лагере для военнопленных. Это не помешало Фаруку и
дальше искать контакты с немецкими «друзьями». В феврале 1941 г. - в тот же месяц, когда генерал
Эрвин Роммель со своим Африканским корпусом прибыл в Триполи для спасения итальянцев от
полного разгрома, - Фарук послал немцам новое сообщение, обещая поднять в Египте восстание, когда
немецкая армия пересечет египетскую границу.
Если немцы из Ливии наступали на Египет, их наиболее вероятным союзником становились «Ихван
аль-Муслимин» («Братья-мусульмане»), военизированная организация фанатичных исламских
фундаменталистов, созданная в 1930 г. (1928 г. - Ред.) Хасаном аль-Бана. «Братья-мусульмане» хотели
полностью избавить страну от «растленного» западного влияния, вернув в Египет законы шариата. Они
не пользовались популярностью у большинства египтян, и даже Фарук для достижения своих целей не
желал иметь с ними ничего общего. В начале 1941 г. «братья» осуществили ряд террористических
актов против евреев, христиан, консервативно настроенных египтян и премьер-министра Хусейна
Сирри-паши, как врагов истинного ислама.
Американский «шпион» Роммеля
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
СИС не сводила глаз с «Братьев», в то время как британский посол Майлз Лампсон постоянно
контролировал каждый шаг короля Фарука. Когда в Египет прибыл министр иностранных дел
Великобритании Энтони Иден, он поддержал твердую линию поведения Лампсона в отношении
Фарука и выразил недоумение по поводу того, что в королевском дворце работает слишком много
итальянской прислуги. Фарук отреагировал на это отправкой в Берлин эмиссара, своего кузена,
бывшего хедива Египта Аббаса Хильми II. Аббас, который приехал в Германию в апреле 1941 г. через
Турцию, оказался удачной кандидатурой, поскольку он не только был ярым германофилом, но и сильно
ненавидел англичан. Он также бегло говорил по-немецки. От имени Фарука он предложил передать
внушительное состояние короля на нужды абвера для разведывательной деятельности на Ближнем
Востоке. Но самым удивительным было то, что Аббас предложил убить турецкого президента Иненю.
Эти предложения, а также другие, исходившие от арабских националистов, немцев нисколько не
впечатлили. Риббентроп разделял презрительное отношение министра иностранных дел Италии графа
Чиано, считавшего арабов не достойными доверия. Отто Абец, немецкий посол в вишистской Франции,
указывал на надежды внушительной части арабского населения на исламизацию Северной Африки и
изгнание оттуда всех европейцев, независимо от их национальности. Арабы никому не
симпатизировали, и немцы рассматривали их в лучшем случае как ненадежную и сомнительную карту
в игре против англичан. В конце апреля 1941 г., после стремительного наступления войск генерала
Роммеля, британской армии пришлось отойти к египетской границе. Этот произошло главным образом
благодаря успехам немецкой разведки, которой удалось взломать американский шифр «Черный
кодекс». В октябре 1940 г. в Каирскую дипломатическую миссию США прибыл новый военный атташе
полковник Боннер Фрэнк Феллере. Ему предоставили возможность выезжать на фронт, на позиции
британских войск, и разрешили доступ к самой важной информации. Он составлял отчеты об
увиденном, а также о планах англичан и расположении их воинских частей. Эти разведывательные
сведения были перехвачены, расшифрованы и прочитаны немцами, которые дали источнику
информации кодовое название «Ребекка». Благодаря Ребекке Роммелю в конце 1941 г. удалось
избежать налета на Бенгази британских коммандос, которые получили задание убить его. С тех пор
Роммель всегда знал, где позиции английских войск были более слабыми или в какое время следует
нанести удар по врагу. Когда англичане начали жаловаться на то, что где-то возникла утечка важной
стратегической информации, американское верховное военное командование прислало из Вашингтона
следственную комиссию. Утечку она не нашла, но по ее инициативе Феллерса отозвали на родину.
Шпионы и диверсанты в Египте
Роммель всегда подозревал, что враг когда-нибудь узнает секрет Ребекки, и считал, что в Египет
нужно послать новых агентов. Эта задача была поручена опытному мастеру шпионажа Николаусу
Риттеру из гамбургского отделения абвера. В начале 1941 г. ему пришла в голову идея тайно отправить
в Египет пару шпионов, которые станут действовать под самым носом у СИС. Он предложил заслать
агентов через Западную пустыню, чтобы они проникли в Каир, так сказать, через «заднюю дверь».
Когда он поделился своим замыслом с Канарисом, адмирал вышел из себя и взорвался: «Вы в своем
уме, Риттер?» Затем он приказал Риттеру навсегда забыть об этой идее. Однако уже через месяц,
вероятно откликнувшись на просьбу Роммеля о помощи, Канарис изменил свое первоначальное
решение. На следующий день Риттер вылетел в Будапешт для встречи с Алмаши для получения
нужных сведений. Риттер решил лично возглавить операцию и вместо прибытия в Каир окружным
путем для экономии времени пожелал перелететь на самолете прямо в Египет. Полет обернулся
катастрофой. Когда они пролетали над Западной пустыней, пилот люфтваффе заявил, что не осмелится
совершить посадку на такой сложной местности, и, несмотря на угрозы наказания за трусость,
повернул самолет назад. К несчастью, на самый ближний аэродром, располагавшийся в Дерне, в эти
минуты совершали налет британские бомбардировщики. Самолету пришлось лететь дальше, в Бенгази,
но к этому времени у него кончилось топливо. Кроме того, другие английские самолеты засекли его и
начали обстреливать. Когда пилот сбросил высоту и видимость улучшилась, стало понятно, что они
приближаются к берегу. Под ними простиралась бескрайная гладь темной морской воды. Из-за
отсутствия топлива самолет рухнул в море. Экипажу удалось выжить, и через несколько дней немцев
спас корабль кригсмарине, отправленный на их поиски.
Плейбой и «американец»
Через два месяца после этой неудачи Канарис лично отправился в штаб Роммеля для совещания со
своими агентами об активизации деятельности в Северной Африке. Роммель сообщил командиру
местного полка (в 1942 г. очевидно, не полка, а батальона. - Ред.) «Бранденбург» (в 1943 г. 800-й полк
особого назначения «Бранденбург» был развернут в дивизию. Один из его 5 полков (4-й) находился в
Северной Африке), что ему срочно нужны два агента в Каире. Если их нельзя переправить самолетом,
то пусть они тайно доберутся туда по суше. Канарис решил снова воспользоваться услугами Алмаши.
Венгр, никогда не отказывавшийся от новых приключений, на этот раз должен был взять с собой двух
шпионов, Сэнди и Бадди, и отправиться в Каир по пустыне, через впадину Каттара. Оставаясь верным
себе, генерал усмехнулся и сказал, обращаясь к венгру: «Это отчаянный план. Надеюсь, вы не
погибнете в этой чертовой пустыне. Впрочем, говорят, что лунатикам всегда везет. Почему бы нет?»
Агенты, которых графу Алмаши предстояло провести через пустыню, имели непримечательную,
неброскую внешность. Бадди, или Иоганнес Эпплер-Гафер, был совсем не похож на немца.
Низкорослый, смуглый, черноволосый, он был неотличим от любого араба. К тому же Эпплер вырос в
Египте - в немецкой семье. Его мать позднее вышла замуж за египетского судью Гафера-пашу,
который пытался воспитать пасынка в суровых мусульманских традициях и приобщить к вере, но
потерпел в этом неудачу. Вместо этого Эпплер рано приобщился к светской жизни и полюбил
«спокойных лошадей и горячих женщин». В 1937 г. он был завербован в Бейруте двумя офицерами
абвера, Халлером и Роде. Последний был в ту пору немецким военным атташе в Каире.
На волосок от провала в пустыне
В августе 1937 г. Эпплера отправили в Берлин, где он получил военную подготовку, которая ему,
прирожденному бунтарю и краснобаю, пришлась не по душе. Ему больше понравилась учеба в
разведшколе ведомства Канариса. Вскоре его отправили в Стамбул для ознакомления с жизнью
Турции. В декабре 1937 г. он вернулся в Бейрут для установления контактов с профашистски
настроенным лидером группировки арабских националистов Антуном Саадом, который, в свою
очередь, был в хороших отношениях с главным муфтием Иерусалима. В бурные 1930-е гг. муфтий
Мухаммед Амин аль-Хусейни был одним из самых хитроумных и жестоких заговорщиков всего
Ближнего Востока. Он поддерживал тесные связи с Германией, надеялся с помощью немцев изгнать
англичан с Ближнего Востока и, объединив всех арабов в новый халифат, развернуть джихад
(священную мусульманскую войну) против британских властей. Однако Эпплер не был уполномочен
Берлином обсуждать с ним политические вопросы и поэтому прекратил контакты с коварным
заговорщиком. К этому времени Эпплер был уже опытным разведчиком, и поэтому ему доверили
участвовать в опасном путешествии по североафриканской пустыне. В 1942 г. настал звездный час,
которого Эпплер ждал всю свою жизнь, - ему предстояло помочь Африканскому корпусу Роммеля
вторгнуться и Египет и завоевать его. Его напарником, агентом-радистом, был Петер Монкастер, или
Сэнди (Сэндберг), который путешествовал с подлинным паспортом гражданина США, тогда как
Эпплер имел египетский паспорт на имя Г афера. Канарис лично проинструктировал этих ценных
агентов непосредственно перед их отправкой на задание. Его не на шутку тревожила судьба этих двух
людей, которые отправлялись в Каир с немалой суммой денег - 20 тысячами фунтов стерлингов,
выданных абвером. Адмирал передал им экземпляр книги Дафны Дюморье «Ребекка». Она содержала
коды для шифровок, которые надлежало отправлять Роммелю и в ведомство на Тирпицуфер. В апреле
1942 г. Канарис лично попрощался с этими двумя агентами, когда они вместе с солдатами полка
«Бранденбург» покидали в двух грузовиках немецкие позиции. Алмаши быстро отправился на юг к
последнему итальянскому аванпосту в пустыне, оазису Джалу, и, не доезжая оазиса Куфра, резко
повернул на восток и через перевал Джапса, а затем через плато Гильф-эль-Кебир двинулся к
удерживаемому англичанами оазису Харга. Там, в населенном пункте Эль-Харга, Гафер и Сэндберг
должны были сесть в поезд, отправлявшийся в Каир. Путешествие по пустыне было тяжелым. Для того
чтобы преодолеть высокий песчаный бархан, Алмаши порекомендовал «бранденбуржцам» на полной
скорости заехать наверх, после чего съехать вниз под углом. Однако колеса автомобилей увязли, и
немцы были вынуждены выгрузить все припасы из грузовиков, чтобы выкопать колеса из песка.
Военный врач сошел от жары с ума, и его пришлось оглушить, чтобы обездвижить, а главный механик
потерял сознание от жары или, возможно, от инфаркта. Алмаши неохотно приказал возвращаться в
Джалу. 11 мая они снова тронулись в путь. Когда немецкие солдаты начали жаловаться Алмаши на
тяжелые условия, тот прикрикнул на них: «Вам когда-нибудь приходило в голову, что вашим
товарищам не только приходится терпеть эту жару, но при этом еще и воевать?» От катастрофы их
спасло то, что они своевременно обнаружили склад британского спецназа, где находились грузовики с
запасом бензина и припасами, спрятанные возле песчаного бархана. Немцы утолили здесь жажду и
отдохнули. Затем они снова отправились в путь, и Алмаши пришлось прибегнуть к старому
бедуинскому трюку, чтобы поддержать моральный дух своих спутников, говоря им, что следующая
цель недалеко, находится как раз за горизонтом. Но когда у них закончился запас воды, венгр
задействовал свой самый главный козырь.
Нефтеперерабатывающи
й завод в Абадане (Иран) - главный центр нефтедобычи в провинции Хузестан. Огромные запасы
нефти делали этот край лакомой целью для шпионских операций немецких разведслужб
Когда они увидели темные очертания плато Гильф-эль-Кебир, Алмаши сказал немцам, что во время
экспедиции в 1937 г. спрятал там несколько емкостей с водой. Немцы решили, что эксцентричный
венгр окончательно сошел с ума, и Эпплер поинтересовался, будет ли вода, даже если они ее найдут,
пригодна для питья. Граф Алмаши указал на место, где следует копать, и лопата вскоре ударила о
металл. Из-под песка были извлечены канистры с водой, и к одной из них Эпплер поспешил припасть.
Он признал, что вода удивительно вкусна и ее вполне можно пить. Утолив жажду и отдохнув, конвой
снова отправился вперед, и через 11 дней немцы увидели в ночи мерцающие огни Эль-Харги в оазисе
Харга. Отсюда агентам абвера предстояло отправиться на север Египта по железной дороге, ведущей к
Нилу, а затем к Каиру. Алмаши попрощался со своими спутниками и повернул обратно в пустыню.
Операция «Кондор» началась.
Февраль 1941 г.
Только что прибывший в итальянскую колонию Ливию в город Триполи генерал Эрвин Роммель (в
центре) позирует вместе с группой высокопоставленных итальянских и немецких офицеров
Операция «Кондор»
Как и опасался адмирал Канарис, два молодых человека использовали 20 тысяч британских фунтов,
полученных от абвера, на обустройство в Каире, где открыто наслаждались жизнью. Они взяли
напрокат плававший по Нилу роскошный дом-корабль, на котором установили радиопередатчик. Но
Эпплер и его радист Сэнди были не только плейбоями, любителями красивой жизни, но и опытными
шпионами. В баре отеля «Шепарде», излюбленном месте встреч шпионов разных национальностей -
англичан, американцев, немцев, - Эпплер свел знакомство с британскими офицерами. Щедро тратя
деньги, он создал разветвленную агентурную сеть, а также возобновил контакты с некоторыми из своих
старых друзей, которые удивились его возвращению в Каир. В ночном клубе «Кит-Кэт» Эпплер
завербовал своего самого главного агента: знойную и обольстительную исполнительницу танца живота
Хекмат Фахми, симпатизировавшую египетским националистам. Она сообщала важные сведения в
обмен на деньги, получаемые от Эпплера. Хекмат, которую Эпплер описал как невероятно страстную
любовницу, оказалась чрезвычайно ценным агентом. Когда англичане арестовали ее, она сказала своим
дознавателям: «После того как англичанин позанимается любовью с женщиной, он не только
полностью доверяется ей, но и начинает болтать без умолку». Один из старших офицеров,
выполнявший секретное задание, выболтал ей военные тайны, и Хекмат, добавив ему в питье
снотворное, усыпила его. Она передала Эпплеру портфель этого офицера, в котором находились
важные документы, относящиеся к британской оборонительной системе Каира. Они представляли
жизненно важный интерес для Роммеля в том случае, если он сумеет прорваться к столице Египта. В
сентябре 1942 г. английский майор также проболтался о планах генерала Монтгомери, касающихся
сражения при Эль-Аламейне, но Сэнди не смог своевременно передать эту информацию Роммелю.
Вскоре удача изменила двум обитателям плавучего дома. Их ненадежный связник, Анвар Садат,
оказался слишком болтлив, и они перестали ему доверять. Однако это было сделано слишком поздно -
англичане арестовали Садата. Сотрудникам СИС удалось внедриться в немецкую шпионскую сеть.
Чтобы сблизиться с Эпплером, руководитель каирского отделения СИС капитан Сэмми Сэмсон, выдав
себя за дельца черного рынка, познакомился с ним, и они несколько раз вместе сыграли в гольф. 14
октября 1942 г., взломав двери дома-корабля, в каюты ворвались агенты СИС, получившие задание
схватить Эпплера и Сэндберга. Эпплер выбрал путь сотрудничества с англичанами, его коллега
попытался покончить жизнь самоубийством. Операция «Кондор» закончилась. Она была одной из
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
многих операций, проводившихся абвером на Ближнем Востоке, однако действия Эпплера и Сэндберга
оказались самыми эффективными. Чего нельзя было сказать о двух других агентах абвера, женщинах,
которые работали в этом же регионе. Урсула Байоми развелась со своим мужем-египтянином, который
продолжал жить в Каире, и была завербована доктором Преториусом, главой гамбургского отдела
абвера. Ей было поручено собирать сведения о британских нефтедобывающих предприятиях на
Ближнем Востоке. В Гамбурге Урсула познакомилась с неким египетским «принцем», который стал
ухаживать за ней. Ее новоявленный любовник на самом деле был агентом СИС, который выдал Урсулу
англичанам.
Вальтраут Ортель
Приключения шпионки Вальтраут Ортель были в равной степени экзотичны и неудачны. Она
работала на гамбургское отделение абвера, по заданию которого находилась в Югославии вплоть до
вторжения туда немцев, состоявшегося в 1941 г. Вернувшись с Балкан, Ортель получила задание
приступить к работе в новом регионе - на Ближнем Востоке. Она перебралась в Будапешт -
перевалочную базу абвера на пути в Левант, - где завязала «дружеские» отношения с 70-летним
британским инженером Максвеллом Клэпемом. Тот уже был женат на венгерке, однако сразу же
вступил в интимные отношения с новоявленной знакомой. После того как Венгрия стала союзницей
Германии, Клэпем, как гражданин враждебной державы, вскоре попал в лагерь для интернированных
лиц в Германии. Ортель получила возможность называть себя «мисс Клэпем», выдавая себя за
приемную дочь инженера. Пользуясь этим прикрытием, Вальтраут перебралась в Турцию, где заявила,
что она англичанка, бежавшая от преследований немцев. Посол Великобритании Нэтчбулл-Хьюгессен,
человек достойный, но наивный, снабдил ее деньгами и дорожными документами. Ортель отправилась
в Хайфу, располагавшуюся в подконтрольной британцам Палестине, где приступила к шпионской
деятельности, наблюдая за промышленными объектами, однако ее письменные донесения - она не
имела радиосвязи - так никогда и не попали в Гамбург. В 1942 г. сотрудники СИС арестовали ее и
интернировали.
Хотя рассказы о Байоми и Ортель полны экзотики и приключений, они могут показаться весьма
скромными по сравнению с похождениями Шарля Бедо. Француз Бедо был ярым германофилом,
сторонником нацизма и считал себя другом новой Германии. Он имел хорошие отношения с
Риббентропом и его золовкой фрау Янке. Бедо предложил полковнику Лахоузену, руководителю
диверсионного отдела абвера, взорвать нефтехранилище в Абадане, в Иране. Лахоузен скептически
отнесся к этому предложению, потому что все предыдущие планы Бедо обычно требовали много денег,
но давали мало отдачи. Однако француз настоял на своем и в качестве прикрытия снял апартаменты в
Париже, в доме № 53 на авеню Ош. В этом доме также находилась резидентура абвера под вывеской
торгово-закупочной фирмы. Возглавлявший ее Андреас Фольмер отнесся с большим подозрением к
плану Бедо. Однако вскоре он выяснил, что француз действительно затевает в Иране нечто серьезное и
обладает влиянием на директора нефтепромыслов, где трудилось 15 тысяч человек. Лахоузен положил
план диверсии на нефтепромысле на стол Карла Строжила, специалиста по саботажу и диверсиям
абвера II. Строжил пришел к выводу, что план вполне реален и к его выполнению следует приступить
как можно скорее, чтобы в конечном итоге вызвать перебои в поставках топлива в войска противника.
Он также порекомендовал самостоятельное выполнение абвером этой операции, выведя из нее Бедо.
Однако взрыв на нефтехранилище так и не состоялся, и Германия лишилась прекрасной возможности
нанести удар в спину врага.
Ирак: еще одна упущенная возможность
Существовал лишь один немец, который по праву мог назвать себя специалистом по Арабскому
Востоку. Это был доктор Гробба, немецкий посол в довоенном Багдаде, сторонник союза немцев и
арабов для борьбы против евреев-сионистов в Палестине. Гробба, сопровождаемый полковником
Гроскуртом, пытался выведать у иракцев, готовы ли они заключить с Германией военный союз против
англичан. Когда они остановились в гостинице, полковник машинально написал собственное имя в
книге гостей. Это послужило англичанам доказательством того, что в городе находятся шпионы абвера.
Сотрудники багдадской резидентуры СИС попросили двух джентльменов-иностранцев добровольно
покинуть Ирак как можно скорее. В ноябре 1937 г. для встречи с доктором Гроббой в столицу Ирака
прибыл личный эмиссар короля Саудовской Аравии Ибн-Сауда. Король хотел установить связи с
немцами, чтобы получить у них оружие и заручиться поддержкой в войне против палестинских евреев.
В том же месяце с той же целью в берлинскую штаб-квартиру СД прибыл иранец Генри Кон, отчим
которого был немцем. И сотрудники СД, и доктор Гробба убедили начальство в целесообразности этих
контактов, но в конечном итоге дело ограничилось появлением в Саудовской Аравии, в городе Джидда,
немецкого консульства. В связи с этим стоит еще раз вернуться к самой одиозной личности в этом
плотно переплетенном клубке измен и заговоров - муфтию Иерусалима. Муфтий узурпировал свой
пост, устранив возможных соперников. В 1938 г. даже англичане были возмущены деяниями его
фанатичного мусульманского клира и сторонников из числа простых арабов, совершавших насилия в
отношении палестинских евреев и христиан. Муфтий бежал к французам в Бейрут. В августе 1940 г. он
предложил заключить союз между арабами и нацистской Германией. Затем муфтий послал в Берлин
Османа Кемаля Хаддада, который встретился там со всепонимающим доктором Гроббой и более
упрямым и скептически настроенным Эрнстом Вайцзеккером. Последний незадолго до этого имел
встречу с графом Чиано и ознакомился с его докладом о муфтии Иерусалима. Итальянец пожаловался
на ненадежность муфтия, которому были заплачены миллионы итальянских лир за обещание
организовать диверсии на принадлежащих англичанам нефтеперерабатывающих заводах. Своих
обещаний муфтий не сдержал. Чиано посоветовал Вайцзеккеру порвать с ним отношения. Немец
последовал совету графа и вступил в яростный спор с эмиссаром муфтия Хаддадом. Переговоры
закончились тем, что Риббентроп снял доктора Гроббу с его поста и отказался от планов поддержки
арабов. Очевидно, это было мудрое решение, поскольку от них не стоило ждать ничего хорошего.
Через муфтия Гробба установил контакты с Рашидом Али Гайлани, новым, пронацистски настроенным
правителем Ирака. Последний вместе со своими единомышленниками - заговорщиками из числа
офицеров иракской армии, состоявших в националистической организации «Золотой квадрат», 1 апреля
1941 г. свергнул проанглийски настроенного премьер-министра. Однако англичане были не намерены
затевать игры с заговорщиками. В мае 1941 г. они перебросили из Палестины свои войска в Ирак и без
особых усилий оккупировали эту богатую нефтью страну. В августе того же года войска Англии с юга
и Советского Союза с севера вошли в Иран. Таким образом, планы немцев установить контроль над
Ближним Востоком рухнули.
Мухаммед Амин аль-Хусейни, самопровозглашенный
муфтий Иерусалима, нежащийся на солнце в обществе немецких друзей, был опытным интриганом,
пытавшимся использовать немцев и итальянцев в своих целях
Операция «Тигр»
Для защиты своих индийских колониальных владений англичане создали первую постоянную службу
безопасности - Индийское бюро политической разведки. Бюро должно было защищать Индию от
внешних и внутренних врагов. В годы Первой мировой войны Индии пришлось обороняться от
попыток немецко-турецких отрядов вторгнуться на ее территорию из Ирана и Афганистана. (Попытки
немцев и турок организовать свою агентуру в Иране были пресечены русскими. В октябре 1915 г.
корпус генерала Баратова (8 тысяч) занял Тегеран, затем выдвинулся к Хамадану, разгромил
турецкоиранские отряды (8 тысяч) и ликвидировал в стране агентуру Германии и Турции, поставив
надежный заслон против германотурецкого влияния в Иране и Афганистане. Хорасанский отряд
русской армии (1000 человек, 4 орудия) обезвредил германо-турецкие группы, следовавшие через
Южный Иран к афгано-иранской границе. Хорасанский отряд совместно с английским отрядом в
Систане установил подвижную завесу на фронте Мешхед - Бирдженд - Систан - Оманский залив, не
допуская проникновения германо-турецкой агентуры в Афганистан и британскую Индию. - Ред.)
Теперь англичане столкнулись с более сильным врагом - разведкой нацистской Германии. Лишь в
апреле 1939 г. германский МИД обсудил с абвером вопросы стратегии на международном уровне в том
случае, если Британия проявит враждебность. Вниманию Канариса был предложен план совместного
русско-германского вторжения в Индию, что, даже на уровне угрозы, могло заставить англичан
перебросить массу своих войск из Европы на Ближний Восток. В разработке этого плана известную
роль сыграл Иоганнес Эпплер-Гафер. Во время его пребывания в Стамбуле в декабре 1937 г. он
познакомился с воинственным вождем иранского племени кашкаев Эмиром Азурнухом (кашкаи -
народность, живущая в иранских провинциях Фарс и Исфахан. Говорят на тюркском языке, близком к
азербайджанскому. В описываемое время вели кочевой образ жизни. - Ред.). Азурнух предложил
Эпплеру совершить путешествие на Восток для встречи с другим заговорщиком, вождем одного из
афганских племен Гулямом Баракатуллой, который поддерживал связи с другими афганскими
племенами, обитающими близ северо-западной границы британской Индии - самого уязвимого
пограничного района этой английской колонии. Два года спустя, в мае 1939 г., Эпплер, переодетый
турком, перебрался из Эрзерума в Восточную Анатолию. Через месяц он оказался в Масуле, родной
деревне Баракатуллы. Здесь Эпплера встретил Азурнух, который свел его с афганским вождем. В 1932
г. Баракатулла принимал участие в вооруженном восстании в Кабуле, поднятом против тогдашнего
пробританского правительства. Это восстание было осуществлено при поддержке ГРУ, советской
военной разведки. Поскольку на 1939 г. пришлось время самого плодотворного сотрудничества
Германии и СССР в военно-политической сфере, то это полностью устраивало Эпплера.
Порт и
нефтеперерабатывающий завод в Абадане, на котором немцы планировали совершить диверсии с
целью прекращения поставок нефти англичанам и их союзникам
Для того чтобы осуществить новое восстание, Баракатулла связался с племенем афридиев, живущих
неподалеку от известного Хайберского прохода - своего рода ворот, ведущих на равнины Индии. Он
познакомил Эпплера со связным афридиев Меджди, который поддерживал контакты с Факиром Ипи,
Хаджи Мирзой Али, правителем Северного Вазиристана. Разговоры велись долго, до наступления
ночи. Эпплер отправил в Берлин сообщение о том, что находится в самом сердце Афганистана.
Позднее он перебрался на северо-восток Афганистана, в Кафиристан, где встретился лично с Факиром
Ипи, после чего вернулся в Иран. Эпплер создал шпионскую сеть, планируя в случае плотных
контактов с русской разведкой или отдельно, силами немецких агентов, провести ряд диверсий в
британской Индии. Из этих заоблачных планов ничего не вышло, однако абвер продолжал лелеять
подобные мечты. Прибалтийский немец из Литвы, профессор Манфред Обердерфер, убедил Канариса в
необходимости отправки нового агента в район северо-западной границы британской Индии. Под этим
агентом, бегло говорившим на языках народов Ирана и Афганистана, он, конечно, имел в виду самого
себя. Кроме того, он собирался воспользоваться своим медицинским образованием и специализацией
на лечении проказы для придания экспедиции убедительности. В Индию Обердерфер отправился
вместе со своим помощником Фредом Брандтом. Медицинская миссия, занимавшаяся лечением
проказы, прибыла в Афганистан в 1940 г. В Герате «врачи» наняли проводника-афганца, оказавшегося
тайным агентом Индийского бюро политической разведки. Итальянский посол в Кабуле познакомил
немецких врачей-шпионов с полковником британской армии, дезертировавшим из Индии и
высказавшим желание служить немцам. Полковник предложил немцам провести их в опасный район
северо-западной границы. Здесь Обердерфер и его спутник попали в засаду, устроенную местным
племенем. Обердерфер умер в автомобиле по пути в Кабул.
Немецкие шпионы в Латинской Америке
Шпионская деятельность в Афганистане была опасной и далекой от комфорта и внешней роскоши. В
Латинской Америке она отличалась привлекательностью, однако зачастую была не менее опасной. В
кафе на набережной Гаваны у одного щеголеватого иностранца в шикарном белом костюме и шляпе-
панаме был свой постоянный столик. Сидя за ним, он обозревал стоявшие на рейде корабли. Отсюда
этот либо американец, либо европеец наблюдал за гаванским портом, самым стратегически важным и
оживленным во всем Карибском бассейне. Этот человек не делал никаких записей и лишь запоминал
все примечательное. Беспечно сидя за чашкой кофе и газетой, щеголь совмещал приятное с полезным,
то есть с работой, за которую ему платил абвер или СД: собирал информацию о перемещениях грузов
враждебных держав. Нейтральная Куба, которой с 1933 г. правил диктатор Фульхенсио Батиста,
сместивший в результате военного переворота своего предшественника генерала Мачадо, была
превосходным местом для шпионской деятельности абвера в Новом Свете. Это была своего рода дверь
в США, поскольку Кубу отделяло от Флориды расстояние всего в 160 километров (если быть точным,
то 225 километров, но от Гаваны до Ки-Уэста на островке островной гряды Флорида-Кис (к которому
проложена шоссейная дорога на опорах) 150 километров. - Ред.).
Гавана была битком набита американскими, английскими и союзными им (норвежскими и
голландскими) грузовыми кораблями, перевозившими нефть из Мексики и Техаса на Британские
острова. Сведения, собранные завсегдатаем гаванского кафе, помогали германским подводным лодкам
топить эти корабли в водах Атлантического океана. Щеголеватого немецкого агента звали Энрико
Луни. Его настоящая фамилия была Гейнц Лунинг. Он родился в 1910 г. в Гамбурге, часто бывал в
Вест-Индии и бегло говорил по-испански. Луни был завербован абвером в 1940 г. и, получив хорошую
разведывательную подготовку, приступил к шпионской деятельности в Латинской Америке. В
Барселоне он сел на испанский корабль «Сьюдад-де-Мадрид» и 20 сентября 1941 г. приплыл на нем в
Гавану. Для прикрытия настоящей своей деятельности Луни обзавелся магазином, торгующим
одеждой. Он ежедневно посещал свое любимое кафе на Порто-Чико, откуда открывался потрясающий
вида на порт Гаваны. Проведя там пару часов, Луни, медленно прогуливаясь, направлялся домой, где
составлял донесение, которое отправлял по вполне «невинному» адресу в Барселону. Если сведения
было необходимо отправить срочно, то он передавал их по радио сразу в Испанию. Так протекала
жизнь спокойного и малозаметного немецкого шпиона, агента абвера в Гаване, 11 долгих и жарких
карибских месяцев. Так продолжалось бы и дальше, если бы Луни не совершил роковую ошибку.
Большая часть почты, отправлявшейся в Европу из Латинской Америки, и в частности с Кубы,
проходила через контролируемые англичанами Бермудские острова, где отдел перехвата писем (ОПП)
имел свою самую большую зарубежную резидентуру, которая располагалась в отеле «Принцесса
Гамильтон». Резидентуру ОПП возглавил офицер СИС Питер Уилсон, под началом которого находился
целый штат молодых трудолюбивых женщин. Ведомство Уилсона было главным источником
информации для МИ-5, занимавшейся поиском немецких шпионов в Новом Свете. У цензоров вызвал
подозрение тот факт, что в переписке Луни с Испанией во многих письмах один и тот же почерк, но все
они были подписаны разными именами. Эта «мера предосторожности» Луни оказалась излишней и
послужила обратному. Копии его писем ОПП стала посылать агентам ФБР в Гаване. ФБР собрало
нужные доказательства и 15 августа 1942 г. арестовало Луни. Несмотря на неудовольствие тех
кубинцев, которые ненавидели янки и симпатизировали нацистам, 8 ноября 1942 г. - в тот же день,
когда американцы высадились в Северной Африке, - Гейнца Лунинга, приговоренного к смертной
казни, расстреляли. Еще одним агентом абвера на Кубе был Ричард Доррес, активно занимавшийся
шпионажем с 1941 г. по конец 1942 г. Дорреса так никогда и не нашли, потому что после ареста и казни
Лунинга он хорошо понимал, что его ждет та же участь и поимка - всего лишь вопрос времени.
Мексика: плацдарм шпионской деятельности против США
Мексика имеет длинную и бурную историю отношений с США. Часть мексиканцев яростно
ненавидела Америку и симпатизировала гитлеровской Германии, видя в ней хорошего потенциального
союзника. В 1930-х гг. президент Мексики Карденас, отличавшийся левацкими убеждениями,
поддерживал испанских республиканцев, в годы гражданской войны воевавших против войск генерала
Франко, и заигрывал с коммунистами. Однако в 1940 г. в Мексике к власти пришла новая политическая
группировка, и абвер получил возможность обосноваться в этой стране и превратить ее в плацдарм для
развертывания шпионской деятельности против США. Вскоре здесь было создано три шпионские сети,
насчитывающие примерно 40 агентов, которые отправляли в Гамбург, Кельн и Берлин ценные
разведывательные сведения о США. Канарис всегда внимательно следил за Соединенными Штатами,
самым сильным и опасным союзником Британии, и опасался худшего - того дня, когда президент
Рузвельт объявит войну Германии.
Макс и Мориц
Двух главных немецких мастеров шпионажа, орудовавших в Мексике, называли Макс и Мориц, но на
самом деле они не были забавной парой немецких клоунов, а виртуозными агентами абвера. Макс был
заносчивым молодым майором по имени Георг Николаус, который до 1938 г. был банкиром в
Колумбии. Его коллега Мориц был полковником бароном Карлом фон Шлеебрюгге, который в
качестве офицера люфтваффе участвовал в нападении Германии на Польшу. До войны он жил в
Мексике, работая представителем немецкой фирмы, изготавливавшей оружие. Николаус приехал в
Мексику с десятью тысячами фунтов стерлингов и сразу приступил к созданию шпионской сети и
поиску «крыши» для маскировки своей настоящей деятельности. Агенты Канариса в США, такие как
Фред, Джеймс и Гарри, отправляли свои донесения прямо на «почтамт» абвера в Мехико, филиал
компании AEG. После этого они переправлялись в Германию. К несчастью для немецких шпионов в
Мексике, в мае 1940 г. Эдгар Гувер заявил, что «самый лучший способ взять под контроль нацистских
агентов в Соединенных Штатах - уничтожить шпионское гнездо в Латинской Америке». Рузвельт
согласился с директором ФБР, и 3 июня 1940 г. была создана новая структура: Специальная
разведывательная служба. Новая служба приступила к разгрому немецкого шпионского гнезда в
Мексике. В апреле 1941 г. мексиканцы выслали Морица-Шлеебрюгге из страны, а за Максом ФБР/СРС
и мексиканская федеральная полиция установили 24-часовую слежку. В 1942 г. американцы и
мексиканцы при активном содействии англичан положили конец присутствию абвера на землях к югу
от Рио-Гранде. Бразилия была еще одной территорией активного немецкого шпионажа в Латинской
Америке. В 1939 г., например, здесь проживало 900 тысяч граждан немецкого происхождения. На
протяженном восточном побережье Бразилии в таких городах, как Рио-де-Жанейро, Сантус и Ресифи,
агенты абвера активно наблюдали за перевозками стратегических грузов Британии и ее союзников.
Хотя президент Жетулиу Варгас оказывал услуги министерству обороны США, в разговоре с немецким
послом Прутером он пообещал, что позволит агентам немецкой разведки действовать в Бразилии.
Германия стала рассматривать Бразилию как бастион, противостоящий влиянию США.
Герман Бони
Военно-морской атташе Германии капитан Герман Бони стал руководителем шпионской сети в этой
огромной стране. Его главным агентом был Альфредо, завербованный абвером в Бразилии в июне 1940
г. И Канарис, и Дёниц, глава подводного флота Третьего рейха, очень хотели располагать сведениями о
Ресифи, особенно об аэродромах «ПанАм» и о патрулировании кораблей флота США в Южной
Атлантике, которые выходили из этого порта. Эти и другие задачи были поставлены перед немецким
бизнесменом Альфредом Кемптером, переселенцем из Германии, который эмигрировал в Бразилию
еще в 1920-х гг. и был завербован абвером в 1939 г. В отличие от большинства своих коллег-шпионов,
работавших в Латинской Америке, Кемптер не был патриотом и шпионил исключительно ради денег. В
феврале 1940 г. он вместе со своим деловым партнером Гербертом Мюллером создал для себя в Рио-де-
Жанейро удобное прикрытие - фирму «Рэпид информейшн лимитед». Мюллер также стал
сотрудничать с абвером и начал регулярно сообщать в ведомство на Тирпицуфер точные сведения о
перевозках стратегических грузов для США. Дёниц был доволен успехами этих двух агентов. К
декабрю 1941 г. Кемптер и Мюллер передали в гамбургское отделение абвера 400 радиосообщений.
После этого Кемптер был награжден за свои заслуги Железным крестом 1 -го класса. Шпионская сеть
Короля-Кемптера помогала немецким подводным лодкам перерезать водные магистрали британских
торговых кораблей близ мыса Доброй Надежды. В мае 1941 г. торговое судно «Родни Стар» затонуло
на рейде Буэнос-Айреса, и в том же месяце благодаря «помощи» немецких шпионов затонул
норвежский танкер. В 1941 г. действия Кемптера и его агентов приводили к уничтожению грузов
союзных держав общим тоннажем 100 тысяч тонн в месяц. Эти огромные потери серьезно угрожали
обороноспособности Великобритании. Кемптер считался ценным агентом, поскольку добывал самые
разные разведывательные сведения, включая информацию о температуре воды и приливах на
побережье Бразилии и состоянии противолодочных заграждений, которыми англичане защищали свои
корабли в бразильских портах.
Таким был Рио-
де-Жанейро в 1939 г. Это федеральный район, в котором тогда располагались правительственные
учреждения Бразилии. Рио-де-Жанейро, как и остальная Бразилия, был центром немецкого шпионажа в
Латинской Америке
Некомпетентность
Еще одним активным немецким агентом был коммерсант Альбрехт Энгельс, владелец торговой
фирмы, завербованный абвером в 1930-х гг. Сам он завербовал родившегося в Бразилии немца,
работавшего в порту Рио-де-Жанейро инженера Герберта фон Гейера, который оказался ценным
приобретением для его шпионской сети. Энгельс нашел не менее важного агента в порту Ресифи, где
грузились углем корабли союзных держав и заправлялись топливом американские самолеты. Менее
способным оказался другой шпион абвера, поляк по происхождению Юзеф Старжичный, который
получал от своих хозяев меньше денег и не смог завербовать нужное число агентов. Он также
отличался некомпетентностью, так как свои донесения писал на таком плохом английском языке, что в
гамбургском отделении абвера не всегда удавалось правильно расшифровать их. Старжичный
проживал на роскошной вилле в Копакабане вместе со своей любовницей-бразильянкой. Абвер
предупреждал его, советуя быть осторожным с этой женщиной, но поляк отказался расстаться с ней.
После того как в 1941 г. США вступили в войну, а Бразилия решила примкнуть к антигитлеровской
коалиции, в марте 1942 г. все немецкие агенты, кроме Энгельса и Кемптера, были пойманы.
Бразильская тайная полиция арестовала шпионов абвера и подвергла их пыткам. (Старжичный был взят
с поличным - он хранил у себя слишком много записей разведывательного характера.) Бразилия
объявила войну Германии в августе 1942 г., когда противоборство разведок в Латинской Америке
подошло к концу и на огромном материке осталась лишь жалкая горстка шпионов абвера. Как это было
с большинством шпионских операций нацистов, для них были типичны и успехи, и неудачи, хотя в
целом они проводились на низком профессиональном, едва ли не любительском уровне. Таким
образом, серьезно противостоять контрразведывательной деятельности спецслужб США, развернутой
после декабря 1941 г., немецкие спецслужбы не смогли.
Риббентроп, представитель нацистской верхушки, в парадном
мундире офицера СС. Близкие отношения с СД не помешали честолюбивому министру иностранных
дел создать собственную разведывательную службу
Глава 10
Другие разведслужбы
Следует отметить, что в Третьем рейхе помимо СД-зипо и абвера существовали и другие
разведывательные службы. К ним относились эффективно действовавшая служба «Ф» («Форшунгсамт»
- исследовательское ведомство), прослушивавшая телефонные разговоры союзных Британии стран;
служба «Б», отдел дешифровки германского военно-морского флота, а также не слишком действенная
ИНФ III, разведывательная служба германского МИДа. Последняя была создана в апреле 1941 г. для
упрочения позиций Риббентропа в берлинских коридорах власти и соперничества с СД и армейской
разведкой. Этой возглавляемой Андором Ханке организации было запрещено заниматься активным
шпионажем, ей лишь поставили задачу ускорить сбор сведений об иностранных посольствах,
консульствах и дипломатических миссиях. Агенты Ханке имели дипломатическое прикрытие и
занимались вербовкой предпринимателей или журналистов немецкого происхождения, которые
проживали за границей. Они также использовали представительства немецких фирм за рубежом в
качестве прикрытия шпионской деятельности. В нейтральной Швеции агентом ИНФ III был пресс-
атташе немецкой дипломатической миссии доктор Пауль Грассман, живший в этой стране с 1933 г. Он
был журналистом и пытался воспользоваться всемирной славой и авторитетом шведского
исследователя Свена Гедина (1865-1952, исследовал Тибет, Синьцзян, Монголию, Восточный
Туркестан (1893-1935). Открыл Гандисышань. Сотрудничал с германскими (гитлеровскими) властями.
- Ред.) для того, чтобы в 1939 г. удержать США в состоянии нейтралитета. Грассман также был частью
плана, предусматривавшего переправку информации политического характера из Великобритании в
Швецию, а оттуда в Германию. В 1940-1943 гг. этот инструмент пропаганды доказал свою
эффективность. Грассман был частым гостем на пресс-конференциях, проводившихся в МИДе
Швеции, где он собирал различные разведывательные сведения. Одним из его самых важных агентов
был Герберт Ликфетт, представитель химического концерна «ИГ фарбениндустри» в Швеции. Ликфетт
имел превосходные источники в кругах шведских промышленников и через них собирал множество
сведений разведывательного характера о промышленном производстве во вражеских странах. «ИГ
фарбениндустри» тесно сотрудничала с экономическим отделом абвера. В 1936-1937 гг. немцы
опасались, что Скандинавские страны могут в преддверии войны заключить союз с Францией или
Великобританией. Ликфетт заверил МИД Германии, что в государствах Скандинавии нет таких
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
политических сил, которые поддерживают курс на вооружение или на союз с западными державами в
случае возможной войны.
Передвижной почтовый автобус в Берлине
военных лет. Эти автобусы использовались для пеленгации вражеских радиопередатчиков как в самой
Германии, так и в оккупированных нацистами странах
В Дании агентом ИНФ III был немецкий пресс-атташе Георг Дуквиц, проживавший в Копенгагене.
Он создал активную шпионскую сеть, в которую входили два шведских судовладельца. Один из них
жил в Бергене (Норвегия), другой в Гётеборге (Швеция). И тот и другой сообщали ему важные
сведения о перевозках стратегических грузов. Дуквиц также завербовал некую богатую аристократку,
докладывавшую ему о том, что происходило при дворе датского короля. Однако более всего Дуквица
запомнили как человека, предупредившего датское движение Сопротивления о предстоящей облаве
гестапо на датских евреев. В результате более чем 6 тысяч евреев удалось сбежать из Дании морем в
Швецию. Трудно оценить истинную ценность информации, которую добывала ИНФ III, поскольку она
во многом дублировала сведения, получаемые по каналам абвера. То же самое можно сказать и о
сотрудниках ОЗ («Организации «Заграница»), которые были слишком подозрительны властям других
стран - их считали явными пособниками нацистов. Таким образом, немецкая разведка не смогла
рассчитывать на них как на агентов. Тем не менее в шведском городе Гётеборге представитель ОЗ
организовал агентурную сеть, охватывавшую всю Западную Швецию и следившую за агентами
разведок союзников и их шведскими сторонниками.
Разведывательные организации, которые дублировали разные виды деятельности, по сути дела,
занимались напрасной работой. 4 сентября 1939 г. Иозефа Готтлоба, радиста и переводчика,
работавшего на СД с 1937 г., вызвали в Берлин к Вальтеру Шелленбергу. Здесь он получил приказ
приступить к созданию собственной дешифровальной службы СД. Готтлоб создал отдел А6 РСХА VI
(то есть в рамках группы А VI управления РСХА - внешней СД. - Ред.) - радионаблюдения, - который
возглавил сам. К этому времени его повысили в звании до штурмбаннфюрера СС. Костяк этого отдела
составляли криптографы-австрийцы, армейские офицеры-специалисты, принудительно взятые на
службу в немецкую армию после марта 1938 г. Их непосредственным начальником был полковник
Андреас Фигль, опытный криптоаналитик, основавший еще в 1911 г. шифровальное бюро армии
АвстроВенгерской империи, которое добилось немалых успехов в годы Первой мировой войны. На
службу Шелленбергу Фигля в качестве шифровальщика завербовал офицер СД доктор Альберт Лангер.
Несмотря на обилие талантливых людей, «Пост радионаблюдения» СД (ПРН) не добился особых
успехов. Шелленберг утратил доверие к Готтлобу, который, в свою очередь, оказался неважным
руководителем. Фигль также не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Ему удавалось расколоть лишь малозначительные шифрованные сообщения нейтральных и малых
стран. В 1943 г. Готтлоба перевели в мадридскую резидентуру СД, а ПРН, не сумевший взломать
вражеские шифры, вместо этого занялся изобретением шифров для СД.
Масса усилий, крохи разведданных
Система почтовой цензуры была еще одной надзорной службой, доказавшей свою низкую
эффективность. До февраля 1944 г. почтовая цензура в Германии была подконтрольна абверу, но затем
перешла в ведение СД. В ней работали тысячи служащих и чиновников. Цензурному ведомству
подчинялись 24 центральных телеграфа и многочисленные почтовые отделения, разбросанные по
всему Третьему рейху и странам оккупированной Европы. Например, в контрольном управлении
цензуры Франкфурта-на-Майне в ноябре 1941 г. работало 97 офицеров абвера, 120 почтовых
чиновников и 2600 вольнонаемных служащих. Франкфурт был контрольным пунктом, через который
проходил поток корреспонденции между Германией, Швейцарией и оккупированной Францией.
Управление проверяло от 120 до 150 тысяч писем и телеграмм в день, главным образом выявляя
сведения экономического характера, такие как нехватка ртути в США, уровень экспорта португальских
товаров в Великобританию и затруднения последней в получении высококачественной пеньки. В
сентябре 1944 г. штат управления был радикально сокращен, и уровень обработки корреспонденции
уменьшился всего лишь до 20 тысяч писем/телеграмм в день. Напрашивался вывод о том, что
человеческие ресурсы было бы целесообразнее использовать в каком-нибудь другом направлении,
например для расшифровки вражеских сообщений. В 1930-х гг. Имперская почта предоставляла в
Германии не только почтовые и телеграфные услуги, но также и услуги телефонной связи. Поскольку
система безопасности имела чрезвычайную важность для рейха, Имперская почта приступила к
изучению новой электронной технологии шифрования, находившейся тогда в стадии разработки.
Руководителем отдела исследований, размещавшегося в огромном кирпичном здании Имперской
почты на Рингштрассе в Берлине, стал Курт Феттерляйн. Феттерляйн и его немногочисленный
персонал сосредоточили свои усилия на взломе шифрованной радио- и телефонной связи, соединявшей
через Атлантический океан Англию с Нью-Йорком. Успехов в этом удалось добиться лишь в конце
1940 г. Ведомство Феттерляйна нашло идеальное место для подслушивания телефонных разговоров
союзников, ведущихся через Атлантику. Это был курортный городок Нордвейк-ан-Зе на побережье
Голландии (севернее Гааги), куда направились сотрудники отдела исследований, полностью заняв один
из местных отелей. Интересующие их звонки перехватывались двумя локаторами в форме ромба,
установленными на крыше отеля. После этого они расшифровывались специальными устройствами.
Осенью 1941 г. такие звонки сразу перехватывались и тут же записывались на магнитофон. Большая
часть важных телефонных разговоров между Энтони Иденом и Авереллом Гарриманом (послом США
в Москве) или Черчиллем и советником Рузвельта Гарри Гопкинсом сразу передавались Шелленбергу в
Берлин, который, в свою очередь, «придав им немного пикантности», доводил их содержание до
Гитлера. Однако в массе своей перехваченные разговоры содержали малоинтересные сведения по
большей части экономического, нежели политического или военного характера. Союзники понимали,
что шифровальное устройство, защищающее телефонные разговоры, которые предназначались для
быстрых сообщений, крайне ненадежно, и предприняли меры для ограничения типов передаваемой
информации. Нацистское верховное руководство пришло к выводу, что деятельность Феттерляйна
является напрасной тратой времени и усилий.
Германия имела
масштабную службу, занимавшуюся подслушиванием телефонных разговоров, отделения которой,
подобные тому, что изображено на этом снимке, были разбросаны по всей стране. Каждую неделю она
отслеживала миллионы телефонных звонков
«Небесное око»: воздушная разведка
Как уже было упомянуто ранее, Первая мировая война привела к появлению самого эффективного
средства наблюдения за противником - самолета. За период между двумя войнами эти поначалу
неуклюжие крылатые машины стали более надежными и устойчивыми в полете и более быстрыми.
Существенно увеличилась дальность и высота полета. Стала очевидной их несомненная пригодность
для шпионской деятельности. Ветеран авиации Теодор Ровель в 1930-х гг. стал платным агентом абвера
и получил задачу вести на своем самолете «Юнкере» W-34 разведку над территорией Польши и других
потенциальных противников Германии. Этот «Юнкере» имел потолок высоты в 12 700 метров, и его
полеты оказались настолько успешными, что Ровель вскоре получил под свое начало группу опытных
пилотов и пять самолетов. Его «высотная эскадрилья», ставшая верным «оком абвера в небе»,
совершала тайные полеты над СССР и Польшей. В 1936 г. Канарис согласился перевести Ровеля под
командование Германа Геринга, который обласкал его и оказал щедрую материальную поддержку.
«Эскадрилью особого назначения» определили под начало генерала Йозефа (Беппо) Шмидта,
возглавлявшего разведку люфтваффе. Однако Ровель по-прежнему продолжал советоваться с
Канарисом относительно того, какие наземные цели следует фотографировать в первую очередь.
Помимо эскадрильи, базировавшейся в Штаакене (аэродром, ныне закрытый, в районе западной
границы современного Берлина. - Ред.), у Шмидта в Будапеште имелся еще один авиаотряд,
совершавший полеты над Балканами и странами Ближнего Востока. В 1938 г. эскадрилья Ровеля летала
над Судетами, собирая точные разведывательные сведения, касающиеся оборонительной системы
чехословацкой армии. В сентябре 1939 г. она занималась тем же в небе над Польшей. Сделанные
летчиками фотоснимки оказали существенную помощь вермахту, в немалой степени способствовав его
стремительным победам. В сентябре 1939 г. Ровель уже командовал тремя авиаотрядами по 12
самолетов в каждом. Хотя действия его воздушных разведчиков снискали ему похвалу начальства за
подготовку к нападению на Норвегию в 1940 г., ОКХ было недовольно тем, что подобные действия
асов Ровеля во Франции оказались неудачными, потому что им удалось сделать фотоснимки лишь
пограничных зон Восточной Франции. Звездный час разведывательных самолетов дальней авиации
настал незадолго до войны с Россией и в самом ее начале. В 1937 г. один из воздушных шпионов
Ровеля был сбит над территорией Советской России, но Кремль ограничился лишь вялыми протестами
по поводу нарушения международных договоров. Советы явно не хотели привлекать всеобщего
внимания к этому факту, поскольку сами совершали подобные полеты. В 1940-1941 гг. в распоряжении
Ровеля имелось 50 самолетов и примерно 300 человек личного состава. Это были бомбардировщики
дальнего действия, оснащенные специальными устройствами, закачивавшими в двигатели азотно-
кислородную смесь, которая улучшала их работу на большой высоте. Каждый самолет был оборудован
тремя специально изготовленными фотоаппаратами с цейссовскими объективами, с помощью которых
можно было делать до 180 снимков. Один фотоаппарат фотографировал вертикально, два других - под
углом. Как только самолеты возвращались на аэродром, фотопленки сразу же отвозили в Ораниенбург,
где их срочно проявляли. Отпечатанные фотоснимки отдавали специалистам, которые изучали их при
помощи увеличительных стекол и специальной оптики. Они выискивали на них затененные объекты
необычной формы, которые могли представлять военный интерес. В конце 1940 - начале 1941 г.
разведывательные самолеты взлетали с авиабаз в Киркенесе, Пловдиве, Бухаресте и Кракове, чтобы
сфотографировать целые районы Западной России и получить ценные сведения для предстоящей
войны.
Немецкий
разведывательный самолет на земле в каком-то районе Южной Европы, скорее всего на
Средиземноморском театре военных действий
В середине 1943 г. деятельность немецкой воздушной разведки пошла на убыль. В декабре Ровель по
личным причинам ушел в отставку, а его эскадрильи стали «бомбардировочным авиакрылом-200»,
обычной частью люфтваффе. Так появилось новое разведывательное агентство. Если в том, что
касалось результативности, разведслужба германского МИДа ИНФ III оставляла желать много
лучшего, то о другой аналогичной мидовской службе - «Перс Зет» - этого сказать было нельзя.
Странное кодовое название было придумано в 1936 г. и означало «Управление персоналом». Его
возглавил капитан Курт фон Зельхов, в годы Первой мировой войны служивший в радиоотделе
Генштаба германской императорской армии. В 1933 г. штат «Перс Зет» насчитывал 30 сотрудников. В
середине Второй мировой войны он увеличился до 300 человек, 50 из которых были
криптоаналитиками, остальные - техническими служащими. В 1939 г. «Перс Зет» успешно расколола
дипломатические коды многих стран, включая великие державы (США, Великобританию, Францию,
Японию, Италию) и Испанию. До июня 1940 г. «Перс Зет» сосредоточивала свои усилия главным
образом на Франции, а в дальнейшем на Италии. До декабря 1941 г., когда Япония напала на Пёрл-
Харбор, эта служба уделяла шпионажу за США лишь десятую часть своих усилий.
аэрофотоснимок, на котором сфотографированы уничтоженные и поврежденные советские самолеты
на аэродроме близ границы с оккупированной немецкими войсками Польшей. Первые дни операции
«Барбаросса», конец июня - июль 1941 г.
Возможность читать дипломатическую почту американцев представлялась немцам поистине
бесценной. В 1940 г. «Перс Зет» взломала дипломатические коды Государственного департамента
США, в результате чего выяснились интересные факты о деятельности тогда еще нейтральных
американцев. Роберт Мерфи, специальный посол США во французской Северной Африке, встретился с
генералом Максимом Вейганом, командующим французскими войсками в Северной Африке, который
хотел заручиться обещанием США оказать ему военную помощь на тот случай, если он решит порвать
с правительством Виши и объединиться с де Голлем. Правительство Виши, разгневанное
двурушничеством Вейгана и опасавшееся репрессий со стороны немцев за бездействие, сместило
Вейгана с поста и приказало ему вернуться во Францию. Там он был арестован эсэсовцами и заключен
в тюрьму, в которой пробыл до мая 1945 г. Сотрудники «Перс Зет», расшифровав переписку Госдепа
США, узнали, что 8 октября 1941 г. Рузвельт пообещал Сталину поддержать Советский Союз в войне
против Гитлера. Это предложение просочилось в немецкие газеты, которым неожиданно улыбнулась
удача, и они смогли опубликовать на своих страницах это сенсационное известие. Несмотря на то что
данный факт свидетельствовал о доступе немцев к секретным дипломатическим сведениям,
Государственный департамент США решил не менять свои шифры.
Генерал Максим Вейган был смещен с поста
командующего французскими войсками в Северной Африке его трусливыми хозяевами из
правительства Виши за переговоры с американцами. Эти сведения стали известны немцам благодаря
тому, что «Перс Зет» сумела расколоть дипломатические коды американцев
«Перс Зет» также читала дипломатическую переписку Турции, которая по ряду причин представляла
огромную ценность для немцев. Однако ей так и не удалось взломать почти не поддававшиеся
расшифровке советские дипломатические коды, отличавшиеся исключительной сложностью и ни в чем
не уступавшие их военным аналогам. Русские часто прибегали к так называемым одноразовым кодам,
которые постоянно менялись. Их расшифровка требовала много времени и большого числа опытных
специалистов. Лишь СССР обладал ресурсами и терпением для разработки и создания таких кодов.
Занимавшиеся ими органы советской госбезопасности сделали это стандартной процедурой и добились
того, что их шифры было практически невозможно взломать. Однако добиться своего немцы смогли
окольным путем, после того как на политической арене появились турки. Турция была врагом России
более двух столетий. Поэтому турки имели хорошую разведывательную сеть и посылали в Москву
только своих самых талантливых дипломатов и лучших военных. В результате они были прекрасно
осведомлены о том, что происходило в СССР, и после 22 июня 1941 г., образно выражаясь, стали
«глазами и ушами» Германии. То же самое можно было сказать и о дипломатической миссии Болгарии
в Москве.
Бюро Ф
Из всех надзорных и разведывательных служб Третьего рейха, пожалуй, самым впечатляющим было
«Исследовательское бюро Ф», созданное в 1933 г. Готфридом Шаппером с помощью и благословения
Германа Геринга, его старого друга и сослуживца еще с дней Первой мировой войны. Шаппер хотел
присоединить свое ведомство к рейхсканцелярии, однако Гитлер воспротивился этому, не желая ни с
кем делить свое монопольное право на получение посылаемых ему разведывательных сведений.
Герингу удалось преодолеть фобии Гитлера и в то же самое время укрепить свою разведывательную
службу, присоединив к ней бюро Ф, тем самым упрочив свои позиции на посту министра внутренних
дел Пруссии и командующего военновоздушными силами (люфтваффе). Геринг «отплатил» Шапперу
неблагодарностью, назначив на его пост Ганса Шимпфа. По всей видимости, рейхсмаршал посчитал,
что Шимпф легко справится с новыми обязанностями, ввиду того что тот отличался покладистым
характером и был опытным криптографом военно-морского ведомства, а также поддерживал связи с
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
абвером. Возможно, Геринг также полагал, что Шимпф более опытен, чем Шаппер. Какими бы ни были
причины для его назначения, новая разведслужба переехала на чердак здания министерства авиации в
Берлине. Ее штат, возглавляемый Шимпфом, состоял всего из шести человек, включая и Шаппера. В
июле 1933 г. он увеличился до 20 сотрудников: радистов, телеграфистов, криптографов и аналитиков.
Министерство обороны, располагавшееся неподалеку, на Бендлерштрассе, прослушивало телефонные
разговоры еще начиная с 1925 г., поэтому бюро Ф пользовалось и его услугами, и услугами цензоров
имперской почты. Новоявленная разведслужба теперь искусно подслушивала телефонные разговоры,
перехватывала радиосообщения и вела тайную слежку иного рода, давая Герингу мощное оружие в
борьбе против внутренних и внешних врагов рейха. В 1934-1935 гг. бюро Ф, увеличившись в размере,
заняло целое здание на Шиллерштрассе, 116-124. Бывшие квартиры переоборудовали в служебные
помещения, а в огромном подвале установили 50 телетайпов, принадлежавших отделу D1, службе
дешифровки. Бюро Ф занимало этот дом на Шиллерштрассе до тех пор, пока в 1944 г. его не
разбомбила вражеская авиация. В 1935 г. Шимпф покончил с собой на почве неудачной любви, но
Геринг снова обошел Шаппера и назначил главой бюро более молодого человека, брата одного из
своих закадычных друзей, князя Кристофера фон Гессена. Геринг благоговел перед аристократами, но
всю работу фактически делал Шаппер, и когда Гессен ушел с активной службы в 1939 г., Шаппера все-
таки назначили начальником бюро. Официальное назначение состоялось лишь в феврале 1944 г. после
смерти Гессена. Для подслушивания даже одного телефона бюро требовалось получить официальное
разрешение Геринга. Рейхсмаршал лично ставил резолюции - либо одобрял, написав букву G, либо
отвергал, ставя решительное «нет». В 1942 г. бюро Ф имело 15 подслушивающих телефонных станций,
разбросанных по всему рейху, и такое же количество в странах оккупированной Европы. В Германии
оно постоянно подслушивало 500 телефонов и еще столько в остальной Европе. Бюро занимало
съемные квартиры и помещения, реквизированные у Имперской почты. В Париже и Копенгагене оно
просто забрало себе существующие телефонные станции подслушивания. На пике своей деятельности,
в 1943 г., бюро Ф имело шесть тысяч служащих, то есть в тысячу раз больше, чем десять лет назад!
Никакой другой факт не свидетельствовал бы столь красноречиво об устрашающем росте слежки
властей тоталитарной Германии за собственными гражданами и жителями оккупированной Европы.
Расширилась служба наблюдений за радиосообщениями - с одного поста радиоперехвата в Белице,
находившегося под эгидой Имперской почты, она увеличилась до семи станций на территории рейха и
пяти в странах оккупированной Европы. Сотрудники Шаппера прослушивали радиопередачи, а также
радиосообщения главных банков, торговых кораблей и фирм, имевших отношение к важным
промышленным объектам. С расширением границ рейха бюро Ф создало еще одну центральную
радиостанцию - в Вене. Теперь ему требовалось совсем немного людей, только механики, следящие за
постоянной работой печатающих устройств, которые копировали все телеграфные и радиосообщения,
находившиеся под их контролем. В Берлине отслеживанием потока телеграмм и их переводом
занимались сотрудники отдела D2 бюро Ф. Они переводили с иностранных языков телеграммы,
поступавшие из местных почтовых отделений или почтамтов. Бюро IV, руководимое Георгом
Шрёдером, занималось обработкой шифрованной дипломатической корреспонденции. Шрёдер,
которого считали 184 гениальным математиком, имел под своим началом 240 сотрудников и
множество аппаратов Холлерита, предназначавшихся для перехвата и расшифровки кодированных
сообщений. Бюро IV работало очень успешно и взламывало три четверти всех дипломатических
шифров, которыми пользовались посольства и дипломатические миссии, располагавшиеся в Берлине.
Это позволяло его сотрудникам читать половину всей дипломатической переписки, проходившей через
Германию. Во время войны они каждый месяц знакомились с тремя тысячами таких перехваченных
сообщений. Они взломали дипломатические шифры Франции, Италии и Великобритании. Однако им
так и не удалось взломать секретные советские шифры, за исключением нескольких, относившихся к
военной промышленности Советского Союза, а также секретные британские шифры. Бюро IV было,
вероятно, самой действенной службой дешифровки Третьего рейха.
Слежка за радиограммами и телеграммами
Бюро III приходилось просеивать весь поток информации, проходившей через бюро Ф, после чего
отправлять свой «улов» на экспертизу в бюро V. Последнее было разделено на несколько отделов,
занимавшихся этой мощной лавиной разведывательных сведений. Отдел № 11 (международная
политика), например, каждый день анализировал 2400 шифрованных сообщений, 42 тысячи обычных
незашифрованных текстов, 11 тысяч стенограмм радиопередач, просматривал 150 газет и в довершение
всего этого - массу сообщений информационных агентств «Гавас» и «Рейтерс». Перед бюро XII стояла
задача обработки 20 тысяч сообщений. После ее выполнения на стол начальника бюро Вальтера
Зиферта ложились лишь самые главные отчеты в количестве 60-150 единиц. Они отпечатывались на
светло-коричневой бумаге (напомним, что официальным цветом нацистской партии был коричневый),
именовавшейся «коричневыми листами ведомства», которые затем курьерами разносились по
различным рейхсминистерствам. Однако Шаппер не был заинтересован в том, чтобы обмениваться
этими ценными сведениями с молодым, энергичным и честолюбивым Шелленбергом, так как СД
ничего не давала бюро Ф взамен.
Таким Геринг, изображенный на этом снимке, был в 1933
г., прежде чем сильно располнел. Он был хитрым нацистским функционером, обладавшим уникальным
источником разведывательных сведений в лице бюро Ф, которое он успешно использовал в борьбе
против своих внутренних и внешних врагов
Герингу, в отличие от Вальтера Шелленберга, удавалось использовать бюро Ф для того, чтобы в
любой момент застать врасплох как внешних, так и внутренних врагов. Например, он утаивал
некоторые сведения от Риббентропа, чтобы на совещаниях у Гитлера выглядеть в более выгодном свете
и привести министра иностранных дел в состояние нервозности и вызывать у него бессильную ярость.
В 1938 г., во время мюнхенского кризиса, бюро Ф вело успешное прослушивание телефонной линии
Прага- Лондон. Оно, в частности, перехватило звонок президента Чехословакии Эдуарда Бенеша послу
в Лондоне Яну Масарику, в котором тот заявил, что вопреки требованиям англичан он и его
правительство отказываются отдать немцам хотя бы пядь чехословацкой земли ради сохранения мира в
Европе. Геринг с некоторой радостью показал эти стенограммы англичанам, что отнюдь не
способствовало улучшению британско-чехословацких отношений. Летом 1939 г. бюро Ф
прослушивало все телефоны (включая частные и служебные линии), принадлежавшие
высокопоставленным иностранцам, которые проживали в Берлине, - предпринимателям, журналистам
и дипломатам.
В 1933 г. на
чердаке этого здания в Берлине, где находилась штаб-квартира люфтваффе, Геринг разместил тогда
еще ничем не примечательное бюро Ф. Вскоре оно разрослось настолько, что его пришлось переселить
в отдельное здание
Это позволило получить ряд важных разведывательных сведений. Например, в 1939 г., во время
фиктивных переговоров немцев с поляками, был перехвачен звонок польского правительства своему
послу в Берлине Юзефу Липскому, в котором тому запретили обсуждать с немцами какие-либо
вопросы. Это отлично пошло на пользу как внутренней, так и международной пропаганде нацистов. Во
время войны верхушка Третьего рейха благодаря прослушанным сотрудниками бюро Ф телефонным
разговорам получала важные сведения о Советском Союзе, Иране, государствах Ближнего Востока и
многих других нейтральных странах. Однако Гитлер и его приспешники прислушивались лишь к тому,
во что хотели верить. Это отнюдь не шло на пользу эффективности разведывательной деятельности
бюро.
Служба «Б»
Лишь немногие люди играли такую важную роль в разведывательной деятельности Третьего рейха,
как Вильгельм Транов, неутомимый глава «английского направления» службы радиоперехвата
кригсмарине (военноморских сил Германии), более известного под кратким названием служба «Б». В
годы Второй мировой войны ею командовал капитан Гейнц Бонат. Однако именно Транов,
возглавлявший важное английское направление, был самой важной и опытной фигурой среди всех
офицеров службы «Б». Разгадав британский телеграфный шифр, он в 1936-1937 гг. был незваным, но
самым заинтересованным наблюдателем за маневрами кораблей военно-морских сил Великобритании в
Атлантическом океане и их активными перемещениями по реке Янцзы в Китае. В дополнение к этому
его коллега Лотар Франке взломал все три главных шифра военноморских сил Франции, что позволило
немцам следить за действиями французов. Примерно в это время данная организация получила
наименование «служба «Б». До 1938 г. она поддерживала тесные связи с абвером. В самое трудное
время, в 1928-1933 гг., эта крошечная служба немецкой военно-морской разведки находилась в годе
Киле. В Берлин она переместилась лишь после прихода к власти Гитлера, который сразу выделил
внушительные средства немецким военно-морским силам и службе «Б». В 1935 г. из-за ошибок,
допущенных ВМС Великобритании, Транову удалось взломать не только военноморской код англичан,
но также казавшийся абсолютно несокрушимым военно-морской шифр. Таким образом, служба «Б»
смогла ознакомиться с терминологией, определениями и кодовыми названиями британских военных
кораблей и портов. Штат службы «Б» увеличился с 30 сотрудников в 1936 г. до 90 человек летом 1939
г. В 1937 г. ее 14 радиостанций перехватили и расшифровали 252 тысячи вражеских сообщений. Вскоре
служба «Б» вместе с радиостанциями насчитывала 500 сотрудников. На «английское направление»,
которым занимался Транов, приходилась львиная доля как персонала, так и ресурсов. В 1940 г., тщетно
надеясь заключить договор с Великобританией, Гитлер запретил службе «Б» шпионить за английскими
военно-морскими силами (непонятно, откуда автор это взял. Шла война. - Ред.). Транов, долгие годы
занимавшийся разведкой против главного соперника Германии на море, решил не останавливаться,
будучи на важном этапе противостояния двух держав. Он проигнорировал приказ Гитлера и продолжал
с молчаливого одобрения начальства взламывать английские коды.
Предварительные результаты и расширение
Благодаря Транову лично и его неутомимым сотрудникам немецкий военно-морской флот знал
дислокацию военно-морских сил Великобритании накануне войны. 11 сентября 1939 г. служба «Б»
перехватила радиосообщения о том, что в Бристольском заливе готовится к отплытию вражеский
конвой. Для нападения на него была отправлена подводная лодка и-31. Через пять дней нацистские
подводники потопили корабль «Эвимор». Так началась смертельная война в Атлантическом океане, в
которой служба «Б» играла решающую роль. 17 февраля 1940 г. немцы потопили два вражеских
корабля в водах близ португальского города Порту. 30 августа благодаря сведениям, полученным от
службы «Б», были уничтожены пять кораблей конвоя SC-2, следовавшего из Канады. Однако вскоре
удача изменила службе «Б». 20 августа 1940 г. военно-морские силы Великобритании неожиданно
сменили коды. Однако Транов поднажал на своих сотрудников, чтобы те ускорили расшифровку
английских кодов, и уже через 7 недель они взломали 850 кодовых групп вражеского флота. В начале
1941 г. служба «Б» уже знала 700 названий кораблей противника и 1200 слов кодовой терминологии. К
этому времени она, подобно другим разведывательным службам, существенно увеличилась. Теперь
служба «Б» обладала 44 радиостанциями, разбросанными по всей Европе от Киркенеса на севере до
Монпелье на берегах Средиземного моря. Крайняя западная находилась во французском Бресте, что
было особенно важно для ведения морской войны в Атлантике, а самой восточной в конце 1941 г. стала
радиостанция в Феодосии, в Крыму. В совокупности персонал этих радиостанций составлял 3900
человек. В одном только Берлине в штаб-квартире службы «Б» насчитывалось 1100 штатных
сотрудников.
Взлом американских кодов
Вступление США в войну увеличило объем работы этой разведывательной организации, так же как и
поток проходившей через нее информации. До апреля 1942 г. коды военноморских сил США были
главной заботой службы «Б», однако после того, как американцы начали использовать механические и
электрические шифровальные машины, она не смогла взломать их, но продолжала раскалывать часто
изменявшиеся шифры военно-морских сил Великобритании. Другим ценным вкладом службы «Б» был
взлом англо-американского кода, состоящего из четырех цифр, который получил название
«Франкфурт». В марте 1942 г. «Франкфурт» принес богатый урожай. 30 октября служба «Б» сообщила
Дёницу о том, что от берегов Ньюфаундленда отплывает конвой SC-107. Дёниц отправил туда свою
«волчью стаю», потопившую 15 британских транспортных кораблей. Благодарный гросс-адмирал от
души похвалил Транова и его службу. В конце феврале 1943 г. службе «Б» стало известно, что из
гавани Нью-Йорка 5 и 8 марта выйдут два конвоя - SC-122 и НХ-229. Дёниц приказал «волчьей стае»,
состоявшей из 17 подводных лодок, активно патрулировать воды близ Восточного побережья США,
чтобы обнаружить вышеупомянутые вражеские корабли и уничтожить их. Во время трехдневного
сражения между эскортом конвоя и подводниками Дёница конвои SC-122 и НХ-229 были безжалостно
уничтожены 44 субмаринами «волчьих стай» «Штюрмер», «Дрангер» и «Раубграф» - самой крупной
подводной флотилией за всю историю войны. Союзники лишились 22 кораблей. Хотя потеря
транспортных судов и их экипажей была большой трагедией, вызывает удивление тот факт, что в ходе
этого морского сражения немцы не смогли потопить или повредить ни один вражеский корабль
сопровождения, тогда как сами понесли существенные потери. Семь подводных лодок получили
повреждения, а две были потоплены вражеской авиацией при возвращении на базу. Однако огромные
потери потрясли англо-американцев и заставили их задуматься над тем, не проиграли ли они битву за
Атлантику.
«Волчьим стаям» подводного флота
Дёница, получавшим от службы «Б» расшифровки вражеских кодов, одно время почти удалось
нарушить коммуникации в Атлантике, по которым в Англию из США поступали стратегические грузы
Деятельность
службы «Б» помогала подводникам Дёница нападать на конвои американских транспортных судов. Это
торпедированное судно сфотографировано с боевой рубки немецкой субмарины
Решив не прекращать поставки стратегических грузов в Великобританию, американцы задействовали
огромные ресурсы, чтобы раз и навсегда устранить угрозу со стороны немецких подводных лодок.
Усовершенствованные радиолокаторы, быстроходные крейсеры, эсминцы и минные заградители,
большее количество самых современных глубинных бомб и разведывательных самолетов, а также
использование гидролокаторов вскоре переломили ход войны на море в пользу союзников. На
подводный флот Дёница обрушивался один сокрушительный удар за другим. Союзники изменили код
«Франкфурт», и аналитики Транова оказались не способны взломать его. В ноябре 1943 г. Берлин
подвергся сильной бомбардировке вражеской авиации. Серьезно пострадала штаб-квартира службы
«Б», в пожаре сгорели бесценные архивы этой организации. Штаб-квартира службы, вернее, то, что от
нее осталось, переместилась в деревушку в предместьях Берлина. За этим несчастьем последовало
новое. Британские королевские военно-морские силы наконец озаботились безопасностью своих кодов
и начали пользоваться разовыми кодами, практически недоступными для расшифровки. Англичане
также начали применять систему ориентации координатной сетки вместо координат долготы и широты.
Образно выражаясь, служба «Б» теперь ослепла. Эффективность действий немецкого подводного флота
катастрофически снизилась. Кроме того, многих сотрудников службы «Б» отправили на фронт. По
словам Дёница, эта организация обеспечивала кригсмарине половину разведывательных сведений. Это
был поистине превосходный показатель для немецких разведывательных служб, действовавших в годы
Второй мировой войны.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
Гейдрих, ученик и возможный противник Канариса. Обоих
ждал печальный конец: Гейдрих пал от рук диверсантов британской военной разведки, а Канарис был
повешен палачами из СС в апреле 1945 г.
Глава 11
Внутренняя секретная война
Секретная служба - это служба господ.
В. Канарис (1939)
Не дайте себя убаюкать и заснуть рядом с ним. Когда вы вместе, вас можно принять за пару
закадычных друзей. Вы ничего не добьетесь, если будете общаться с ним в лайковых перчатках.
Р. Гейдрих Шелленбергу в начале 1942 г., по поводу, видимо, отношений последнего с Канарисом
Нацистские разведывательные службы значительную часть своего времени и сил тратили на
соперничество друг с другом. Конкуренция между различными видами вооруженных сил и ведомств
была одним из способов, которыми Гитлер удерживал контроль над организациями, управлявшими его
тоталитарным государством, и он всячески поощрял это. Такой режим работы успокаивал
подозрительность Гитлера и снижал риск того, что различные блоки власти смогут развиться
настолько, чтобы составить конкуренцию верхушке нацистской партии. Но это также порождало
атмосферу взаимного подозрения и страха среди тех, кто в первую очередь должен был бороться
против внешних врагов Третьего рейха. В войне разведок главное соперничество, которое затрагивало
многих заинтересованных лиц в немецких службах, происходило не между абвером Канариса, с одной
стороны, и МИ-5 и Секретной разведывательной службой (СРС) Мензиса - с другой, - это была борьба
за власть между абвером и СД-зипо, в которой, так или иначе, не обходилось и без гестапо. С годами
эта конкуренция усилилась и стала свидетельствовать о возникновении более широкой и масштабной
борьбы между национал-социалистическим режимом и его главным внутренним противником,
консервативным вермахтом, борьбе за то, кому управлять будущим Германии. К 1944 г. СД-зипо
выиграла сражение против Канариса и абвера, но, правда, за счет разрушения разведки и шпионских
служб. То же самое относилось и к бесплодной победе СС и нацистской партии над вермахтом после
неудачной попытки государственного переворота в июле 1944 г. Конечно, внутреннему врагу нанесли
смертельный удар, но нацистская империя и так уже трещала по швам. Ликвидировав независимость
вермахта и его разведывательной службы, абвера, нацисты одержали пиррову победу и лишь ускорили
собственный крах.
У Канариса и Гейдриха были весьма сложные и запутанные отношения. Скорое и довольно
таинственное (ничего таинственного - предпочел новую девушку предыдущей (дочери влиятельного на
флоте человека) и был отправлен в отставку с соответствующей формулировкой. - Ред.) увольнение
Гейдриха со службы в военно-морских силах наводит на мысль о том, что его последующее вступление
в ряды СС и специализация в разведке в качестве руководителя СД в немалой степени произошли
благодаря Канарису, его прежнему наставнику. Канарис и консервативно настроенные коллеги,
возможно, надеялись на то, что Гейдрих сохранит верность их убеждениям и станет действовать в
качестве агента влияния в новой и довольно зловещей организации. Их расчеты оказались в корне
неверными. Лояльность Гейдриха скрывала в себе прежде всего корыстный подтекст; он вступил в СС
с искренним желанием продвигаться по собственной карьерной лестнице под протекцией своего нового
босса, Генриха Гиммлера. То, что создал Канарис, фактически представляло собой новую мощную
силу в мире немецкой разведки, которая в преследовании поставленных целей станет смертельным
конкурентом и угрозой его собственной организации. Канарис и Гейдрих достигли договоренности в
1936 г.; но подобная договоренность работала бы только в том случае, если обе стороны были бы
честны и откровенны в своих намерениях. Канарис, возможно, проявлял искренность в соблюдении
договора с СД о разделении полномочий, но Гейдрих продолжал медленно топить абвер, собирая
доказательства его неудач, ошибок, сомнительных операций и еще более сомнительных контактов и
действий. Было очевидно, что Гейдрих решил рано или поздно окончательно расправиться с абвером,
возможно планируя в будущем смещение адмирала Канариса с занимаемого им поста.
Империя Гейдриха
Многоликость Гейдриха, естественно, не свидетельствовала о его ограниченности. Это был
безжалостно эффективный и хорошо организованный нацист - в государстве, которое благодаря
небрежности Гитлера и отсутствию доверия иногда само являлось воплощением неорганизованного
хаоса. (Автор выдает желаемое за действительное. Недочетов было немало, но эффективность в
достижении намеченных целей (и мобилизации необходимых сил и средств) по сравнению с другими
странами была большой и уступала только сталинскому СССР. - Ред.) Стоит оговориться, что Гейдрих
никогда не был преданным нацистом. Он представлял собой нечто намного худшее: это был
аморальный, честолюбивый кадровый военный, который использовал любой метод или преступление,
чтобы достигнуть своей цели. Именно поэтому Гитлер и сделал Гейдриха имперским протектором
Богемии (Чехии) и Моравии и убедительно потребовал добиться того, чтобы военные заводы в Брно и
Пльзене (и другие. - Ред.) увеличили свои мощности и производили максимальное количество военной
техники. У Гейдриха, по сути не являвшегося ни расистом, ни преданным нацистом (автор
заблуждается - Гейдрих был убежденным, хорошо «подкованным» теоретически нацистом. - Ред.), не
было времени для идеологической или расистской бессмыслицы (Гейдрих - один из основных
инициаторов в продвижении «окончательного решения» еврейского вопроса. - Ред.), тем более если это
мешало добиться значительных результатов, которые так или иначе способствовали его карьере.
Окончательная цель Гейдриха никогда не вызывала сомнений: заменить Гиммлера на посту
руководителя СС, после чего в пределах досягаемости оказывались и самые высокие устремления -
вплоть до возможного лидерства в Третьем рейхе! Протекторат должен был в этом смысле стать
испытательным полигоном. Гейдрих улучшил условия труда и оплаты на чешских фабриках,
ограничил тотальный нацистский террор против населения, в то же время усилив меры по подавлению
движения Сопротивления. Он добился успеха на всех своих «фронтах». На заводах и фабриках
закипела работа на благо немецкой военной экономики, местное население с одобрением восприняло
новые условия труда, а сопротивление пошло на спад. В Лондоне чешское правительство в изгнании
решило, что Гейдриха необходимо уничтожить как можно скорее, иначе он превратит все население в
сборище нацистских пособников.
(Слева направо)
Ганс Франк, Гиммлер, адъютант Гиммлера Карл Вольф (соперник Гейдриха) и сам Гейдрих в Праге в
1941 г. - боевой строй власти в нацистском государстве
Вторая причина, по которой имперский протектор должен был быть ликвидирован, заключалась в
том, что он служил угрозой проникновению чешских разведывательных служб в абвер и налаживанию
соответствующих контактов. Гейдрих оставался главой СД и был прирожденным мастером шпионажа.
Он был в курсе, что у чешских разведывательных служб в высоких эшелонах абвера есть внедренный
агент, Франта, но не знал, насколько высоко тот забрался. Он знал только, что «предатель» переправлял
чехам ценные сведения еще с 1936 г. Гейдрих уважал чехов, ценил как «германизированных» славян и
был уверен, что сможет вовремя превратить их в лояльных членов Большой Германии Адольфа
Гитлера. Но прежде чем это произойдет, Франта должен был быть обнаружен и ликвидирован. В
чешской организации сопротивления УВОД/UVOD настоящее имя Франты знал лишь капитан Вацлав
Моравек. Его коллеги, подполковники Масин и Балабан, не знали. По приказу Гейдриха СД-зипо
должна была найти их, захватить живыми и заставить навести на своего агента. Гестапо обнаружило
секретную радиостанцию Масина. Тот был схвачен, но Моравек выпрыгнул из окна, спустившись вниз
по 14-метровой воздушной антенне. При этом он лишился пальца, но сумел скрыться и предупредил
Лондон о случившемся. Масин оказался не настолько удачлив: ему бежать не удалось. Несмотря на
пытки в гестапо, стойкий чешский полковник не выдал информацию своим мучителям и позднее был
расстрелян. 22 марта Моравек вместе с другими участниками УВОД был обнаружен в одном из
пражских парков. Они попытались скрыться, но в возникшей перестрелке Моравек погиб.
Разоблачение Франты
Тем не менее Гейдрих обнаружил через другие источники, что под именем загадочного Франты
скрывается Поль Туммель, саксонский аристократ и ветеран нацистской партии. Но гораздо более
опасным и угрожающим было то, что Туммель занимал пост заместителя начальника пражского
отделения абвера, а также тот факт, что в Берлине у него были влиятельные друзья. Отсюда
определенная нить вела и к Канарису, что, по-видимому, могло означать, что адмирал, по крайней
мере, потворствовал таким контактам. Имея достаточное количество доказательств (или, по крайней
мере, ему так казалось), Гейдрих пригласил Канариса 21 мая 1942 г. в свой дворец в Градчанах в Праге
для «консультаций». Гейдрих не стал смягчать выражения: по его мнению, абвер был гнездом
предателей, заговорщиков и трусов. Его нужно поставить под контроль СД и очистить от всех
предательских элементов. Канарис яростно защищал свою организацию и сотрудников, включая
Туммеля, от всех обвинений и отказался поставить абвер под начало Гейдриха. «Консультации»,
видимо, вылились в ожесточенный спор, после которого оба его участника стали заклятыми врагами.
Они всегда были соперниками, но теперь их борьба обострилась, и оба в этой борьбе рассчитывали
только на победу.
Лондон наконец решил действовать, и два чехословацких агента, Ян Кубиш (чех) и Иозеф Габчик
(словак), были десантированы в Чехии с приказом организовать покушение на Гейдриха. Задача
показалась легкой, поскольку Гейдрих, полагая, что чехи не посмеют убить его, разъезжал в штабном
«мерседесе» в сопровождении одного только шофера, обершарфюрера СС Кляйна. Гейдриха,
убежденного фаталиста, нельзя было обвинить в трусости.
Габчик и Кубиш предпочли устроить покушение в Праге, на мосту Троя, где движение транспорта
обычно замедлялось. Раннее утро 27 мая 1942 г. выдалось пасмурным. По сигналу наблюдателя,
заметившего приближение автомобиля Гейдриха, Габчик выбежал на улицу с автоматом «стен»
наперевес, но оружие в решающий момент заклинило. Кубиш, увидев это, швырнул в автомобиль
ручную гранату. Гейдрих был ранен взрывом. Выбравшись из машины с табельным «люгером», он,
сделав несколько шагов, рухнул на землю. Мимо проехал трамвай, битком заполненный чешскими
жителями, но никто даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь раненому. Только когда прибыли
чешские полицейские, истекающего кровью Гейдриха на грузовике отвезли в госпиталь. Позднее, 4
июня 1942 г., он умер от заражения крови. О нем не скорбели ни чехи, ни многие немцы. Гроб с телом
был отправлен в Берлин.
Сцена в пивном зале
после неудавшейся попытки покушения на Гитлера коммуниста Георга Эльзера в ноябре 1939 г. Бомба
убила семь (восемь. - Ред.) человек. Сам Эльзер был расстрелян эсэсовцами в 1945 г.
Гитлер послал Гейнца Панвица, одного из молодых прихвостней генерала СС Генриха Мюллера,
расследовать дело и наказать виновных в убийстве. Панвиц уговорил одного из заговорщиков, Карела
Курду, выдать Габчика и Кубиша за 10 миллионов чешских крон (около 600 тысяч долларов) -
колоссальную денежную сумму. Оказалось, что агенты скрываются в одной из православных церквей в
Праге. Вскоре здание уже штурмовал отряд СС. Габчик и Кубиш отчаянно сражались и погибли в
перестрелке. Раздраженный тем, что преступников не удалось взять живьем, Панвиц выместил злобу на
деревне Лидице и еще одной деревне, где у убийц Гейдриха были выявлены связи. В отместку за
убийство Гейдриха каратели уничтожили до 3 тысяч невинных чешских граждан. Тем временем
Гейдриха с почестями похоронили в Германии. Канарис вполне искренне заявил, что в результате
подлого убийства Германия потеряла великого человека. Генерал СС Иозеф (Зепп) Дитрих, узнав о
смерти Гейдриха, высказался более прямолинейно: «Слава богу, эта свинья отправилась к мясникам».
Канарис, должно быть, втайне разделил эту радость. Большинство его смертельных врагов были
устранены, связи абвера с чехами спасены, и существование его организации было сохранено - на
некоторое время.
Есть вероятность, что в весьма своевременном уничтожении такой ненавистной и одиозной фигуры,
как Гейдрих, не все так прозрачно, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что самые
смертельные и заклятые враги Гейдриха находились не среди чехов, а среди немцев. После встречи в
Градчанах в Праге за несколько дней до убийства Гейдриха Канарис, должно быть, осознавал, что если
не принять радикальных мер, то дни абвера будут сочтены. Адмирал, возможно, хотел сотрудничать с
чехами, чтобы уничтожить Гейдриха, или, по крайней мере, выступать в роли пассивного партнера и
разъяснить чехам, что абвер не станет слишком пристально следить за активистами сопротивления. Он
также, видимо, мог ввести их в курс деятельности Гейдриха.
Может быть, не случайно, что к осени 1942 г. Канарис весьма осторожно зондировал почву по поводу
совместного сотрудничества с британской секретной разведслужбой. Канарис даже предложил через
своих людей в Испании, у которых имелись неплохие связи с Лондоном, что готов встретиться с
Мензисом в какой-нибудь нейтральной стране на выбор британцев. Ни Донован из УСС, ни Мензис не
соблюдали официальную союзническую линию по отношению к немецкому Сопротивлению и его
представителям. Донован в конце концов дал Аллену Даллесу краткое одобрение на подобные
контакты с целью негласно выведать, что происходит в Германии. Мензис полагал, что такая встреча
была бы очень важна и что у сотрудничества с абвером немало полезных перспектив. Истинный шеф
разведки не испытывает угрызений совести и при этом не может позволить себе роскошь отказа от
самых невероятных схем. Британское правительство, однако, приказало Мензису проигнорировать
обращение Канариса, а министерство иностранных дел, формальный хозяин Секретной
разведывательной службы, наложило вето на саму мысль об этом, опасаясь нанести обиду СССР. Хью
Тревор Роупер, один из подчиненных Мензиса, целиком и полностью поддерживал идею о том, чтобы
наладить контакты с абвером хотя бы для того, чтобы выяснить намерения немецких разведывательных
служб. Но его начальник Ким Филби выступал против любого сотрудничества между СРС и абвером. В
конце концов, это пошло бы вразрез с намерениями его истинного «хозяина», Сталина.
Роль абвера в немецком Сопротивлении
А каким мог быть результат такого товарищества? Немецкое движение Сопротивления было весьма
широким, но любые его территориальные преимущества по сравнению с любым таким движением в
других странах компенсировались некомпетентностью и бездействием его участников.
Абвер являлся одним из главных центров движения «Видерштанд». Канарис оказывал поддержку и
этому движению, и интригам подчиненных, в частности открыто ненавидящему нацистов полковнику
Гансу Остеру и его заместителю Гансу фон Мольтке. Последний был главным связующим звеном
абвера с зарубежным движением Сопротивления, и именно он в письме своему английскому другу
Лайонелу Кертису в марте 1943 г. заявил: «Люди за пределами Германии не понимают преград, под
бременем которых приходится работать и которые отличают положение Германии от положения
любых из оккупированных стран: нехватка единства, нехватка людей, нехватка надежной связи».
В поисках иностранной помощи
В середине августа 1938 г. Эвальд фон Клейст (1881-1954, генерал-фельдмаршал (1943). Командовал
танковым корпусом, танковой группой (1940, 1941), танковой армией (1941-1942), группой армий «А»
(1942-1944). Умер в заключении в СССР. - Ред.) встречался с молодым корреспондентом лондонской
«Морнинг пост» в Берлине Дунканом Колвином. Они беседовали в клубе-казино на Бендлерштрассе, в
мозговом центре консервативного истеблишмента Германии. Клейст вел себя с Колвином весьма
открыто, заявляя, что Гитлер хочет вторгнуться в Чехословакию, но немецкая армия против этого.
Генерал Людвиг Бек сказал, чтобы Клейст пояснил Колвину: любой отказ со стороны Великобритании
занять решительную позицию против Гитлера будет означать только одно - войну. Во время
последующего мюнхенского кризиса (в конце 1938 г.) майор Герхард фон Шверин с горечью сказал
своему британскому другу и связному Кеннету Стронгу, помощнику военного атташе британцев в
Берлине, что ради того соглашения, которое Невилл Чемберлен подписал с Гитлером, не стоило даже
бумагу марать. Великобритания, утверждал Шверин, должна была занять жесткую позицию против
Гитлера, а иначе вся Европа будет охвачена войной. 23 апреля 1939 г. британский премьер-министр
Невилл Чемберлен ввел воинскую повинность. В то же время у Фабиана фон Шлабрендорфа, которого
активно поддерживал Канарис, в Лондоне прошли встречи с несколькими членами консервативной
партии, включая Уинстона Черчилля. Шлабрендорф вынужден был признать, что надежд на
отстранение от власти Гитлера крайне мало. Его визит держался в секрете, но старший чиновник
министерства иностранных дел Фрэнк Робертс с некоторым презрением отметил, что немецкое
сопротивление, видимо, ждет, что Великобритания спасет их от Гитлера. Шверин также был в Лондоне
весной 1939 г. и встречался там с некоторыми видными британскими деятелями, включая директора
военно-морской разведки адмирала Годфри, через которого пытался убедить британцев вести с
Гитлером жесткие переговоры. Когда он возвратился в Берлин, то был вскоре уволен из абвера
фельдмаршалом Кейтелем за нарушение инструкций и политические беседы с британской разведкой. В
конце мая 1939 г. Ганс Робинзон, один из лидеров «Клуба третьего октября» (Гамбург), также имел
встречи с СРС в Лондоне.
\у *
';jbLsMfcwe. Безумие
беспечных поездок в автомобиле с открытым верхом в оккупированной стране. Искореженный
автомобиль Гейдриха после взрыва гранаты, брошенной чешскими диверсантами на заднее сиденье.
Взрыва, смертельно ранившего имперского протектора...
Эти разные группы имели и кое-что общее. Во-первых, Канарис и абвер, так или иначе, защищали
или поддерживали их. Это несомненно. Но другой бесспорный факт заключался в том, что если
разговоров велось слишком много, то результатов было очень мало. Канарис не был, однако,
подстрекателем или руководителем этих заговоров и всегда оставался где-то в тени, на заднем плане. В
течение 1938-1939 гг. некоторые военные планировали организовать покушение на Гитлера, но из этих
планов ничего не вышло. Планы 1938 г. рухнули потому, что война так и не началась, и заговорщики
чувствовали себя деморализованными пассивностью Британии. 6 ноября 1939 г. была предпринята
попытка покушения на Гитлера в пивной «Бюргербойкеллер» в Мюнхене, главным исполнителем
которого выступил коммунист по имени Георг Эльзер. (В этой пивной в 1923 г. начался «Пивной
путч». В 1925 г. Гитлер здесь выступил с речью - произошло восстановление запрещенной после
«Пивного путча» НСДАП. До 1939 г. фюрер выступал здесь регулярно. В 1939 г., выступив в этом
огромном (на 1830 человек) зале, Гитлер покинул его за 13 минут до взрыва, в результате которого
погибло 8 и было ранено 63 человека. - Ред.) Тогда армейские планы сорвала служба СС, усилившая
меры безопасности в отношении Адольфа Гитлера. В первые годы войны Канарис был слишком занят
другими делами, чтобы довести заговоры до их логического завершения, будь то физическое
уничтожение Гитлера или его отстранение от власти. Но его предыдущие заговоры потом дали о себе
знать...
Больше всего в ситуации с Канарисом удивляет не то, что в начале 1944 г. он впал в немилость, а то,
что не был удален с занимаемого поста намного раньше, учитывая его оппозицию Гитлеру и косвенную
причастность к различным заговорам против фюрера. Утверждалось, что гестапо и СД накопили около
10 томов, содержащих доказательства преступлений абвера в целом и его провинившегося
руководителя в частности. Утверждалось, что Канарис фактически спас свою шкуру благодаря тому,
что обладал дискредитирующей информацией о Гиммлере и Гейдрихе. Возможно, так оно и было, но
следует иметь в виду, что если Гейдриху давно не терпелось поскорее расправиться с «маленьким
адмиралом», то Гиммлер все-таки испытывал колебания. Его решение кажется поначалу странным,
поскольку устранение Канариса помогло бы укрепить власть СС. У Гиммлера, однако, имелись свои
собственные весьма секретные причины для нежелания сокрушить самую верхушку абвера. Он также,
несмотря на его прозвище Верный Генрих, обладал честолюбивым и сложным характером.
Осенью 1942 г. произошел ряд событий, которые начали раскручивать запутанную сеть интриг и
заговоров, окружающих фигуру Канариса. Дьявол многолик, и даже мельчайшая его деталь способна
привести к падению самых могущественных мира сего. В случае с Канарисом такой деталью был отказ
абвера поддержать одного из агентов и его великодушие к преследуемому. Когда в Праге
расследовалось дело о подделке валюты, гестаповцы схватили многих подозреваемых, один из которых
признался, что здесь замешан абвер. Известно, что абвер финансировал многие свои операции
торговлей на черном рынке, в частности валютными сделками, поскольку испытывал потребность в
подлинной валюте в дополнение к фальшивой. Действующий португальский консул в Мюнхене
Вильгельм Шмидхубер, который также был агентом абвера, был арестован гестапо по подозрению в
том, что являлся главарем этого валютного мошенничества. Арестовали его в октябре 1942 г., и абвер
не стал вступаться за него и спасать. К сожалению, Шмидхубер слишком много знал, и абверу не
следовало столь беспечно относиться к его участи. Шмидхубер ранее помог скрыться многим евреям
(он работал у имевшего еврейские корни Ганса фон Донани, который использовал средства абвера для
организации еврейских побегов из оккупированной немцами Европы). Даже без применения
«интенсивного допроса» Шмидхубер заговорил, и чем больше он говорил, тем сильнее сгущались тучи
над Канарисом. Дальше - хуже.
Операция «Торч» («Факел»): провал разведки
В ноябре 1942 г. большой флот вторжения высадил англо-американские войска на побережье
Северной Африки. Так началась операция «Факел». Генерал Альфред Йодль полагал, что союзнические
силы вторжения нацелены на французскую Западную Африку (Сенегал) или даже на Мальту, но только
не на Марокко и Алжир. (Немцы также опасались высадки в Южной Франции. - Ред.) Когда высадка
союзников действительно произошла в ноябре 1942 г. - спустя месяц после ареста Шмидхубера, -
немцы, включая и самого Гитлера, были захвачены врасплох. Капитан Герман Вихман, руководитель
гамбургского отделения абвера, выявил истинное предназначение «Факела», но его донесение ОКВ
через Тирпицуфер каким-то образом потерялось в пути. Йодль был твердо уверен, кто во всем виноват,
когда в зловещих тонах заявил, что «Канарис снова подставил нас своей непоследовательностью».
Когда-то снискавший похвалу за свою работу, Канарис и его разведывательная агентура все чаще
становились козлами отпущения в ухудшающейся военной обстановке. Канариса и других
участвующих в заговорах офицеров и их сторонников убеждали, что пришло время прекратить
разговоры и начать действовать, иначе будет слишком поздно. Канарис почувствовал опасность и, что
для него не характерно, решил уничтожить Шмидхубера, чтобы навсегда заткнуть тому рот. Эмиль
Бонхоффер, член «Видерштанда», и Ганс фон Донани пришли в ужас от таких речей человека, который
раньше терпеть не мог ничего подобного. Но это отражало нарастающие проблемы Канариса и его
страх за безопасность абвера.
Канарис под давлением
В феврале 1943 г. Кальтенбруннер с кислой миной зашел на Тирпицуфер, чтобы отругать Канариса за
очередной провал. Кальтенбруннер утверждал, что шеф венского отделения абвера, граф Маронья-
Редвиц, связан с политическими группами англофилов в Венгрии, вотчине адмирала Хорти. Он
заслуживал не только отстранения с занимаемой должности ввиду столь очевидной измены, но также
тщательного расследования и незамедлительного наказания. Канарис, пропустив мимо ушей
эсэсовский бред, саркастически указал, что не собирается удалять из абвера компетентного и лояльного
человека за то, что тот добросовестно выполняет свою работу. Разведка, объяснил адмирал шефу СС,
должна поддерживать связь со всеми, чтобы собрать как можно больше информации и разведданных,
особенно о намерениях противника. Кальтенбруннер не слишком обрадовался такому отпору, тем
более что его собственные познания в области разведки были крайне слабы. После отъезда
Кальтенбруннера Канарис распорядился, чтобы его подчиненный Остер приступил к уничтожению
всех инкриминирующих документов на Тирпицуфер и в штаб-квартире «Цеппелин» в Цоссене. Многие
из секретных папок содержали не только документы и записи о движении «Видерштанд», но также
свидетельства, которые могли использоваться в судебном преследовании нацистских лидеров в случае
свержения режима. Эти документы могли перечеркнуть судьбы старших офицеров абвера, если бы
были обнаружены нацистами. К несчастью для абвера, приказ Канариса уничтожить опасные
материалы был отдан слишком поздно.
Высокопоставленный офицер
СС (в центре) показывает Гиммлеру (слева) и шефу СД/РСХА Эрнсту Кальтенбруннеру (справа)
концентрационный лагерь Маутхаузен. Кальтенбруннер был повешен союзниками в октябре 1946 г.
5 апреля 1943 г. на Тирпицуфер появился Манфред Редер, занимавшийся расследованием дела об
агентах «Красной капеллы» и выступавший в качестве обвинителя. У него на руках был ордер на арест
Ганса фон Донани. В первый, но далеко не последний раз гестапо осмелилось вторгнуться на
территорию штаб-квартиры абвера. Редер уже шагал по коридорам и лестницам, и никто не успел
предупредить Донани о том, что гестаповский прокурор - человек, которого стоило опасаться, -
направляется прямиком в его кабинет. Донани был захвачен врасплох, когда перед ним появился Редер
вместе с помощником, капитаном Францем Зондереггером. В кабинет зашел Остер, заявив Редеру, что
если его подчиненный Донани виновен, то им следует заодно арестовать и его. Донани хотел
представить материалы по «Видерштанду» как преднамеренную дезинформацию, предназначенную
для противника. К сожалению, Остер неправильно понял сигналы Донани, поддался панике и в конце
концов попытался спрятать документы. Бдительный Зондереггер был начеку - заметив это, тут же
доложил Редеру. Донани в итоге попал в концентрационный лагерь Заксенхаузен, где и умер. А Остеру
пришлось в конце 1943 г. покинуть абвер. После ухода в отставку он поселился в имении сестры в
Шналице.
Гестапо сжимает кольцо
Среди документов, обнаруженных у Донани, был секретный отчет о переговорах 1939-1940 гг. между
доктором Иозефом Мюллером, лейтенантом абвера, и специальным связным в Ватикане. Мюллер и его
папский связной, отец Л ибер, настаивали, чтобы Донани уничтожил отчет, но последнему захотелось
сохранить его для потомков. 22 сентября 1944 г. гестапо перевернуло вверх дном штаб-квартиру абвера
в Цоссене и среди многочисленных документов обнаружило упомянутый секретный отчет. Доктор
Мюллер незамедлительно получил «направление» в один из нацистских лагерей смерти. Фактически он
был арестован еще в тот самый день, когда Редер появился на Тирпицуфер, 5 апреля 1943 г. Его
документы уничтожил верный и шустрый секретарь, который сжег до прибытия нерасторопных
гестаповцев все, что относилось к переговорам с папой римским Пием XII.
Гитлер
показывает Муссолини разрушения в своей ставке «Вольфшанце» («Волчье логово») после
неудавшегося покушения 20 июля 1944 г.
Пока Канариса еще не подозревали в измене Гитлеру, но собрать достаточное количество
«свидетельств» его соучастия было лишь вопросом времени. Его падение спровоцировало невинное на
первый взгляд чаепитие, устроенное фрау Ингой Зольф, вдовой покойного немецкого посла в Японии,
имевшей ярко выраженные антифашистские взгляды. Среди приглашенных оказался еще один
антифашист, швейцарец по имени доктор Рексе, который согласился захватить с собой в Швейцарию
несколько писем. Покидая вечеринку у фрау Зольф, Рексе просто сунул их в карман и отправился в
штаб СД в Берлине, где передал своему начальству. Рексе оказался одним из осведомителей СД.
Группа «Зольф» (которая использовала званые вечера в качестве ширмы) была схвачена сотрудниками
гестапо.
Одним из арестованных оказался Отто Кип, который раньше работал в абвере, но был отправлен в
отставку за свои антифашистские настроения. Одним из друзей и соратников Кипа был Эрих
Фермерен. Он работал на абвер в Стамбуле и был женат на Элизабет, коллеге по ведомству,
урожденной графине фон Плеттенберг. Втайне от супруги и тем более от своих работодателей на
Тирпицуфер, Фермерен работал двойным агентом британской службы, в которой числился под
кодовым именем Джуниор. И Фермерен, и графиня долго и мучительно колебались, прежде чем
приняли решение окончательно перейти на сторону британцев.
Их переход на сторону противника в феврале 1944 г., совпавший с дезертирством еще одного
сотрудника отделения абвера в Анкаре, стал последним гвоздем в гроб Канариса. Гитлер, и без того
возмущенный чрезмерно резкими донесениями Канариса, в которых тот недвусмысленно намекал на
полное поражение на Восточном фронте, пребывал в омерзительном настроении перед предстоящей
встречей. Его настроение едва ли могли улучшить обоснованные опасения о том, что «предатель»
Фермерен прихватил с собой важнейшие коды и шифры. Когда прибыл Канарис, Гитлер был уже не в
состоянии сдержаться. Он набросился на руководителя разведки с обвинениями в измене, ведении
двойной игры и потребовал объяснений за последний провал в Турции. Когда Канарис в достойной и
спокойной манере попытался что-то высказать в свое оправдание, Гитлер, не на шутку разгневанный,
громко выругался и схватил Канариса за отворот мундира. 18 февраля 1944 г. Канариса убрали с поста
руководителя абвера и освободили от всех остальных обязанностей. Одна маленькая победа, которую
Канарис мог отнести на свой счет в этой ситуации, заключалась в том, что на его место назначили
Георга Хансена (руководителя Абвера I), верного адмиралу человека.
6 июня 1944 г. союзники вторглись в Северо-Западную Европу. Это стало сигналом, что пришла пора
активных действий. Через полтора месяца, в субботу 20 июля 1944 г., заговорщики под руководством
графа Клауса Шенка фон Штауффенберга, заложили бомбу в гитлеровской ставке «Вольфшанце»,
расположенной в лесу близ Растенбурга (совр. Кентшин) в Восточной Пруссии. Штауффенберг сделал
все возможное, чтобы поместить адскую машину, спрятанную в кожаном портфеле, как можно ближе к
Гитлеру. В тот день Штауффенберг покинул зал для совещаний. К сожалению, само совещание
проходило в одном из наружных помещений, а не в бетонном бункере, что существенно снизило
эффект взрыва. Один из штабных офицеров Гитлера, пытаясь получше рассмотреть карту военных
действий, наклонился и задел ногой злополучный портфель. Он толкнул его, переставив дальше от
Гитлера, и тем самым спас фюреру жизнь. Заговорщики, снова продемонстрировав нехватку
решительности и воли, оказались неспособными арестовать членов кабинета и взять Берлин под свой
контроль. Геббельс отметил с насмешкой, что остолопы, руководившие путчем, оказались даже не в
состоянии отключить его телефонную линию связи с Восточной Пруссией. К концу дня путч был
подавлен, а Штауффенберг и его ближайшие сподвижники на следующий день осуждены и
расстреляны у стены внутреннего двора штаба Резервной армии на Бендлерштрассе.
Возмездие
На следующий день, в воскресенье 21 июля 1944 г., черный «мерседес» выехал на Шлахтенштрассе в
заросшем зеленью пригороде Берлина. Машина остановилась перед виллой. Из салона вышел
темноволосый, галльской наружности мужчина, в движениях которого сквозили элегантность и
непринужденность, плохо сочетающиеся с его положением. Это был руководитель СД Вальтер
Шелленберг. Он прибыл в сопровождении гауптштурмфюрера СС барона фон Фелькерзама. Они
подошли к двери и позвонили. Им открыл седовласый мужчина средних лет. Это был адмирал Канарис,
бывший руководитель абвера. Канарис узнал гостя: «Я почему-то чувствовал, что это будете именно
вы. Пожалуйста, входите». Адмирала арестовали и отвезли на Принц-Альбрехтштрассе, где он
разделил камеру со старым другом Гансом Остером и другим приятелем по несчастью, заговорщиком
Гербертом Герингом, двоюродным братом рейхсмаршала Германа Геринга.
Конец Канариса
2 февраля 1945 г. Канариса перевели в концентрационный лагерь Флоссенбюрг, где поместили в
душной камере. Прикованный цепями к кровати, он был вынужден при электрическом свете круглые
сутки лежать на спине. Мучители сломали ему нос, выбили зубы и всячески издевались. Соседом
оказался бывший глава датской разведывательной службы, полковник Лундинг. Лундинг, как и
Канарис, был размещен в Бункере - месте содержания особых узников вроде него самого и его
бывшего оппонента. Канарис нацарапал на тюремной двери: «Это был мой последний допрос.
Наверное, мне сломали нос. Теперь я умру за свой Фатерланд. Совесть моя чиста. Вы поймете, что, как
офицер, я выполнял свой долг, когда попытался противостоять преступной глупости, с которой Гитлер
вел Германию к краху. Все было напрасно. Я еще в 1942 г. знал, что Германии конец. Все напрасно». 8
апреля 1945 г. Канарис и Остер были приговорены к смерти «судом» СС. На следующее утро Остера
повесили. Несколько часов спустя Канарис, раздетый эсэсовцами донага, чтобы поиздеваться над ним в
последний раз, был повешен в железном ошейнике на стропилах внутреннего двора. Гитлер отдал
специальное распоряжение о том, что все заговорщики должны быть казнены самым варварским,
оскорбительным и как можно более мучительным способом. Понадобилось полчаса, чтобы после
страшных мучений Вильгельм Канарис, самый известный разведчик Германии и патриот-мученик,
скончался. Наступающие американские войска в этот момент находились всего в 136 километрах от
Берлина. (Советские войска еще 31 января вышли к Одеру в 60 километрах от Берлина, а 16 апреля
начали Берлинскую операцию, в ходе которой 25 апреля окружили, а к 15 часам 2 мая полностью взяли
Берлин под свой контроль. - Ред.)
Заключение
В годы Второй мировой войны все разведывательные службы имели на своем счету и эффектные
успехи, и трагические неудачи, и немецкие не были исключением. Однако если давать им общую
оценку, то провалы абвера и СД можно беспристрастно объяснить несколькими причинами. Во-первых,
их отделам контрразведки, несмотря на колоссальные усилия, не удалось выявить и искоренить все
агентурные сети вражеских разведок на территории оккупированных и нейтральных стран Европы.
Главным свидетельством этих неудач являются успешные действия «Красной капеллы» и «Красной
тройки». Первая смогла более года вести разведку в самом сердце Третьего рейха и в оккупированных
странах Европы прежде, чем была выявлена и уничтожена. Офицеры контрразведки СД и абвера,
занимавшиеся поиском советских агентов, допустили ряд грубых элементарных ошибок. Выявлению
«Красной капеллы» способствовали как промахи, допущенные Москвой, так и настойчивость
сотрудников СД и абвера. Несмотря на проникновение немцев в Швейцарию, «Красная тройка» так
никогда и не была ими поймана и ликвидирована.
Адольф Гитлер, фюрер (вождь) германского народа и
глава нацистского государства. Его нежелание добиться единства и порядка в деятельности немецких
разведывательных служб стало одной из причин краха Третьего рейха
Вместо немцев советской агентурной сетью занялись швейцарцы, причем лишь после того, как
войска вермахта на Восточном фронте потерпели сокрушительное поражение. Деятельность немецких
шпионов за рубежом была в значительной степени скомпрометирована их неуклюжими действиями и
низким профессиональным уровнем, особенно в ходе попыток абвера проникнуть на Британские
острова, когда шпионы Канариса поверили информации, подброшенной двойными агентами СИС.
Неспособность немцев эффективно противодействовать высадке противника в Северной Африке,
Италии и Франции во многом была вызвана тем, что разведслужбам Третьего рейха не удалось
получить нужные сведения и они поверили той дезинформации, которую им скармливали двойные
агенты противника. Чем же можно объяснить эти неудачи? Самая важная причина состояла в
демонтаже разведывательных служб Германии после Первой мировой войны, что вынудило абвер
активно перестраивать свою деятельность в межвоенный период, в то время как главные противники
Германии (Франция, Британия, Польша и СССР) без особых усилий продолжали свою
разведывательную работу. Когда Канарис в 1935 г. перебрался в особняк на Тирпицуфер, враги
Германии уже значительно обогнали его на поле разведывательной деятельности, и, несмотря на все
усилия адмирала, догнать их ему так и не удалось. Со временем это отставание усилилось еще больше.
Другим ключевым фактором, определившим неудачи разведок Третьего рейха, была постоянная
несогласованность действий и вечные раздоры между СД, абвером и другими службами,
существовавшими в те годы в нацистской Германии.
и опубликовал на сайте :PRESSI(HERSOI1 )
У Канариса
(второй слева) и Рейнхарда Гейдриха (третий слева) были сложные взаимоотношения, хотя
первоначально адмирал оказывал поддержку молодому руководителю СД
Им бы следовало объединиться, прекратить соперничество и перестать дублировать отдельные
действия и тем самым более эффективно служить общей цели. Главная ответственность за это лежит на
Адольфе Гитлере, который, в отличие от лидеров враждебных ему держав, не обладал ни знанием
разведывательной работы, ни пониманием ее особой сути (автор снова фантазирует. - Ред.). Его
нарочитая опека СД как отдельной нацистской разведслужбы была напрасной тратой усилий и
ресурсов. Его отказ обеспечить единство и навести порядок в разведывательных службах в
значительной степени объясняет их неминуемый крах. В отличие от СД армейская разведка генерала
Рейнхарда Гелена («Иностранные армии Востока»), действовавшая на Восточном фронте против
Красной армии, является примером того, как успешно достигаются поставленные цели, если делом
занимается талантливый, беспредельно преданный, активный и аполитичный профессионал, стоящий у
руля модернизированной разведывательной службы. Несмотря на более скромные ресурсы, чем у СД
или абвера, Гелен показывал впечатляющие результаты в том, что касалось сбора разведывательных
сведений, диверсионных актов и внедрения агентов, и это при том, что Советский Союз был одной из
самых закрытых и отлично защищенных стран мира. Почти бескровные и виртуозно выполненные
тайные операции Отто Скорцени также свидетельствовали об огромном потенциале немецких
спецслужб. Не меньшее впечатление производили и успешные операции подразделений полка (позже
дивизии. - Ред.) «Бранденбург». Однако личные слабости Гитлера вкупе с общей тяжелой ситуацией
для Третьего рейха привели к тому, что успехи Гелена и других более крупных разведслужб, по сути
дела, не нашли достойного реального применения. Подобно Сталину, Гитлер хотел слышать и
использовать лишь те разведывательные сведения, которые тешили его самолюбие и подтверждали его
собственные догадки и предубеждения. Это ни в коей мере не способствовало правильному
руководству военными действиями и в еще меньшей степени помогало человеку, желавшему выиграть
войну. Несмотря на свою репутацию безжалостного и несокрушимого тевтонского монстра, Третий
рейх в том, что касалось разведки, был скверно управляемым, давшим течь старым кораблем. Он
буквально кишел предателями, доносчиками и двойными агентами противника, которые были готовы в
любую минуту приступить к работе против ненавистного нацистского режима. Кем бы они ни были,
героями или негодяями, эти агенты, находившиеся на территории Третьего рейха, внесли свой вклад в
дело победы союзников над Гитлером, и, вероятно, мы должны быть признательны им за их усилия.
Библиография
Abshagen, Carl Heinz. Canaris: Patriot und Weltburger. (Transl. by Alan M.Brodrick) (London, Hutchinson,
1956).
Abtey, Jacque and Unterberg-Gibhardt. Fritz, 2eme Bureau centre Abwehr (Paris, 1966).
Aline, Countess of. The Spy Wore Red. My Adventures as an Undercover Agent in World War II (London,
Bloomsbury, 1987).
Andrew, Christopher, and Gordievsky, Oleg. KGB. The Inside Story (London, Harper Collins, 1990).
Agrell, Wilhelm. Venona. Sparen fran ett underrattelsekrig (Lund, Historisk Media, 2003).
Anon. Gestapo i Norge (Oslo, Norsk Kunstforlag, 1972).
Aronson, Schlomo. The Beginnings of the Gestapo system. The Bavarian Model 1933 (Jerusalem, Israeli
U.P, 1969).
Baker, Ralph. The Blockade Busters (London, Chatto & Windus, 1976).
Barnhart, Michael A. Japanese Intelligence before the Second World War. The Best Case Analysis. In Ernest
May (ed). Knowing One’s Enemies. Intelligence Assessment before the Two World Wars (Princeton,
Princeton U.P, 1984).
Bartz, Karl. Die Tragodie der deutschen Abwehr (Salzburg, 1955).
Bartz, Karl. The Downfall of the German Secret Service (London, 1956).
Bauer, Eddy (ed), and Varldskriget, Andra. Holland och Belgien ockuperas (Stockholm, Bokorama, 1983).
Bernhardsson, Carl Olof. Spionpolisen gar pa jakt (Stockholm, Natur och Kultur, 1952).
Black, Peter R. Ernst Kaltenbrunner. Ideological Soldier of the Third Reich (Princeton, Princeton U.P, 1984).
Blackstock, Paul W. Agents of Deceit (Chicago, 1966).
Bloch, Michael. Operation Willi. The Plot to Kidnap the Duke of Windsor July 1940 (London, Weidenfeld &
Nicolson, 1984).
Bloch, Michael. Ribbentrop (London, Transworld, 1994).
Bokun, Branko. Spy in the Vatican 1941-1945 (London, Tom Stacey, 1973).
Bohme, Klaus. Svensk polis och Gestapo. In Bo Hugenmark (ed). I orkanens oga. 1941-osaker neutralitet.
(Stockholm, Probus, 1992).
Bowder, George C. Hitler’s Enforcers. The Gestapo and SS security service in the Nazi revolution (Oxford,
O.U.P, 1996).
Brissaud, Andre. Canaris. The Biography of Admiral Canaris, Chief of German Military Intelligence in the
Second World War (London, Weidenfeld & Nicolson, 1970).
Budiansky, Stephen. Battles of Wits. The Complete story of codebreaking in World War II (London,
Penguin, 2000).
Budick, Charles B. Germany’s Military Strategy and Spain in World War II (Syracuse, Syracuse U.P., 1968).
Burleigh, Michael. Germany turns eastwards. A Study of Ostforschung in the Third Reich (London, Pan
Macmillan, 2002).
Calic, Eduard. Reinhard Heydrich (New York, William Morrow, 1985).
Carlgren, Wilhelm M. Svensk utrikespolitk (Stockholm, Allmanna Forlaget, 1973).
Carr, Raymond. Spain 1808-1975 (Oxford, Clarendon, 1982).
Cave-Brown, Anthony. The Secret Servant: The Life of Sir Stewart Menzies, Churchill’s Spymaster
(London, Sphere Books, 1989).
Chase, Allan. Falange (New York, 1943).
Colvin, Ian. Chief of Intelligence (London, Victor Gollancz, 1951).
Cookridge, E.H. Gehlen. Spy of the Century (London, 1972).
Cookridge, E.H. Inside the S.O.E. (London, 1966).
Cooper, Matthew. The Phantom War. The German struggle against Soviet partisans 1941-1944 (London,
MacDonald & Jane, 1979).
Crankshaw, Edward. Gestapo. Instrument of Tyranny (London, 1966).
Cruickshank, Charles. S.O.E in Scandinavia (Oxford, O.U.P, 1986).
Davies, Philip H.J. The British Secret Services (Oxford, ABC-Clio, 1996).
Delarue, Jacques. The History of the Gestapo (Translated by Mervyn Savill) (London, MacDonald, 1964).
Delmer, Sefton. The Counterfeit Spy. The Untold Story of the Phantom Army that Deceived Hitler (London,
Hutchinson, 1973).
Denham, Henry. Inside the Nazi Ring. A Naval Attache in Sweden 1940-1945 (London, John Murray,
1984).
Douglas, Gregory. Gestapo Chief. The 1948 interrogation of Heinrich Muller from secret US intelligence fi
les (Los Angeles, R. James Bender Publishing, 1995).
Duggan, John P. Neutral Ireland and the Third Reich (Dublin, Gill & MacMillan, 1985).
Dulles, Allen W. Germany’s Underground (New York, 1947).
Dulles, Allen W. The Craft of Intelligence (New York, 1963).
Englich, Kurt. Den osynliga fronten. Spioncentral Stockholm (Stockholm, 1985).
Eppler, John. Operation Condor. Rommel’s Spy (London, Futura, 1987).
Fest, Joachim. Plotting Hitler’s Death. The German Resistance to Hitler 1933-1945 (London, Phoenix,
1997).
Fjortoft, Kjell. Lille-Moskva. Det glemte krigen (Oslo, Gyldenfal, 1983).
Flaherty, Thomas H. (ed.). The Third Reich. The Heel of the Conquero (New York, Time Life Books, 1991).
Flaherty, Thomas H. (ed.). The Third Reich. War on the High Seas (New York, Time Life, 1990).
Fleming, Peter. Operation Sea Lion. The Outstanding Account of the Nazi Invasion Plans for the British Isles
1940 (London, Pan Books, 1984).
Flyghed, Jan. Rattstat i kris. Spioneri och sabotage i Sverige under andra varldskriget (Stockholm,
Fedreatius, 1992).
Foley, Charles. Commando Extraordinary. Otto Skorzeny (London, Cassell, 1994).
Frick, Lennart and Rosander. Lars, Det vakande ogat. Svensk underrattelsetjanst under 400 ar (Lund,
Hi storisk Media, 1998).
Gehlen, Reinhard. The Service (New York, 1972).
Gill, Anton. An Honourable Defeat. The Fight against National Socialism in Germany, 1933-1945 (London,
Mandarin, 1995).
Giskes, Hermann J. Abwehr III F. London calling North Pole (London, William Kimber, 1953).
Grose, Peter. Gentleman Spy. The Life of Allen Dulles (New York, Houghton-Mifflin, 1994).
Gruber, Gerry S. The Life and Times of Reinhard Heydrich (London, Hale, 1980).
Grundt-Larsen, Jorgen. Modstandbevaegelsens Kontaktudvalg i Stockholm 1944-45 (Odense, 1976).
Guillaume, Gilbert. Mes Missiones face a 1’abwehr. Contre-espionnage 1938-1945 (Paris, Pion, 1973).
Harris, John, and Trow, M.J. Hess, The British Conspiracy (London, Andre Deutsch, 1999).
Heideking, Jurgen, and Mauch, Christof (ed). American Intelligence and the German Resistance to Hitler. A
Documentary History (Oxford, Westview Press, 1996).
Herwig, Holger M. Imperial Germany. [Secret Service]. In Ernest R.may (ed). Knowing One’s Enemies.
Intelligence Assessment before the Two World Wars (Princeton, Princeton U.P, 1984).
Hilton, Stanley E. Hitler’s Secret War 1939-1945. German Military Espionage and Allied counter espionage
in Brazil (Baton Rouge, Louisiana State U.P, 1981).
Hingley, Ronald. The Russian Secret Police. Muscovite, Imperial Russian and Soviet Political Security
Operations 1565-1970 (London, Hutchinson, 1970).
Hoettl, Wilhelm. The Secret Front. The Inside Story of Nazi Political Espionage (London, Phoenix Press,
2000). Originally published 1954.
Hohne, Heinz and Zolling, Hermann. The General was a Spy. The Truth about General Gehlen and his spy
ring (Translated by Richard Barry). (London, Pan Books, 1972).
Irving, David. The German Atom Bomb (New York, 1968).
Johansen, Erik. De illegale. Om spiongae, undergrundskoer, stikker likvideringer og ilegal presse under
besaettelsen (Copenhagen, Centrum, 1983).
Johnson, David A. Germany’s Spies and Saboteurs (Osceola, MBI Publishing, 1998).
Kimche, Jon. Spying for Peace. General Guisan and Swiss Neutrality (London, Weidenfeld & Nicolson,
1961).
Kleist, Franz Rintelen von. The Dark Invader. Wartime Reminiscences of a German Naval Intelligence
Officer (London, Frank Cass, 1998). Originally published 1933.
Klemperer, Klemens von. German Resistance against Hitler. The Search for Allies Abroad (Oxford,
Clarendon, 1992).
Knightley, Philip. The Second Oldest Profession (London, Pan Books, 1986).
Koch, Stephen. Double Lives. Stalin, Willi Munzenberg and the Seduction of the Intellectuals (London,
Harper-Collins, 1995).
Krivitsky, Walter G. In Stalin’s Secret Service (New York, Engiman Books, 2000). Originally published
1939.
Kurowksi, Franz. Deutsche Kommandotruppes 1939-1945. Brandenburg und Abwehr in weltweiten Einsatz
(Stuttgart, Motorbuch Verlag, 2000).
Leitz, Christian. Economic Relations Between Nazi Germany and Franco’s Spain 1936-1945 (Oxford,
Clarendon, 1996).
Leverkuehn, Paul. German Military Intelligence (London, Weidenfeld &Nicolson, 1954).
Lundberg, Lennart. Under kriget. Svenska spioner och hj altar i skuggan av andra varldskriget (Gothenburg,
Trebocker, 1997).
MacDonald, Cullum A. The Venlo Affair, in European Studies Review, Vol. VIII (October 1978), pp. 445-
464.
McKay, C.G. From Information to Intrigue. Studies in Secret Service Based on the Swedish Experience
1939-45 (London, Frank Cass, 1993).
Mader, Julius. Hitler Spiongeneralen sagen aus (Berlin, Verlag der Nation, 1970).
Manveil, Arnold Roger. SS and Gestapo. Rule by Terror (London, Pan Books, 1972).
Manveil, Arnold Roger, and Frankel, Heinrich. The Canaris Conspiracy. The Secret Resistance to Hitler in
the German Army (London, Heinemann, 1969).
Marres, Juliette. Nazi Overlords. Holland May 1940-May 1941. (Purnell’s History of the Second World War,
Vol. V, pp. 451458) (London, Phoebus, 1980).
Masterman, John. The Double Cross System in the war of 1939-1945 (London, Yale U.P., 1972).
Merson, Allan. Communist Resistance in nazi Germany (London, Lawrence & Wishart, 1985).
Meurling, Per. Spionage och sabotage i Sverige (Kristianstad, Kristianstad boktryckeri, 1954).
Moyzisch, L.C. Operation Cicero (London, Wingate, 1956).
Nicolai, Walter. The German Secret Service (London, 1924).
Norway, Department of State. The Gestapo at Work in Norway (London, 1943).
Oksendal, Asbjorn. Gulltransporten (Oslo, Aschehoug, 1974).
Oksendal, Asbjorn. Operasjon Lapwing. Kompani Linge sprenger Rorosbanen. Den storste jernbanesabotasje
i Norge under krigen (Oslo, Grondahl, 1973).
Oksendal, Asbjorn. Operasjon Oleander. Gestapo i Trondhjem och Leksvik affaeren 1942-44 (Trondheim,
Nordanfjelske forlag, 1968).
One’s Enemies. Intelligence Assessment before the Two World Wars (Princeton, Princeton U.P., 1984).
Onodera, Yuriko. Telegram till Tokyo. In Bo Hugenmark (ed.), I orkanens oga. 1941-osaker neu tralitet
(Stockholm, Probus, 1992). Ovrebo, Ludvig, Hjemmestyrkene i Elverum (Elverum, n.d.).
Ottessen, Kristian. Theta. Theta. Et bald fra motstandskampens historic 1940-1945 (Oslo,
Univers itetsforlaget, 1983).
Overton Fuller, Jean. The German Penetration of SOE. France 1940-1944 (London, William Kimber, 1975).
Padfield, Peter. Himmler. Reichsfuhrer SS (London, Papermac, 1991).
Paine, Lauran. The Abwehr. German Military Intelligence in World War Two (London, Robert Hale, 1984).
Papeleux, Leon. L’amiral Canaris entre Franco et Hitler. La role de Canaris dans les relations germano-
espagnoles (1915-1944) (Toumai, Casterman, 1977).
Payne Best, S. The Venlo Incident (London, 1950).
Peis, Gunter. The Mirror of Deception. How Britain turned the Nazi Spy Machine against itself (London,
Weidenfeld & Nicolson, 1977).
Persico, Joseph E. Roosevelt’s Secret War. FDR and World War II Espionage (New York, Random House,
2001).
Peyron, Ulf. Fallet Horney. Drama utan slut (Stockholm, Norstedts, 1985).
Popov, Dusko. Spy-counterspy. The Autobiography of Dusko Popov (New York, 1974).
Porch, Douglas. The French Secret Services: from the Dreyfus Affair to the Gulf War (London, Macmillan,
1996).
Preston, Paul. Franco. A Biography (London, Harper-Collins, 1993).
Pryser, Tore. From Petsamo to Venona: Intelligence Services in the Nordic Countries from Hot to Cold war,
Scandinavian Journal of History, Vol. XXIV (1999), pp. 75-89.
Pryser, Tore. Hitlers hemmelige agenter. Tysk etterretning i Norge 1939-1945 (Oslo, Univer sitetsforlaget,
2001).
Read, Anthony. Operation Lucy: Most Secret Spy Ring of the Second World War (New York, Coward,
McCann & Geoghan, 1981).
Reile, Oscar. Geheime Ostfront. Die deutsche Abwehr im Osten 1921-1945 (Munich, Welsermuhl, 1963).
Richardson, Gunnar. Beundran och fruktan. Sverige infor Tyskland 1940-1942 (Stockholm, Carlsson, 1996).
Rosquist, Michael. Spionage i Sverige (Stockholm, 1988).
Salisbury, Harrison E. The 900 Days. The Siege of Leningrad (London, Papermac, 1986).
Schwarze, Erika. Kodnamn Onkel (Stockholm, Manpocket, 1995).
Shirer, William L. The Rise and Fall of the Third Reich. A History of Nazi Germany (London, Pan Books,
1964).
Skodvin, Magne (ed.). Norge i krig. Fremmedak og frihetskampe 1940-1945. Vol. II. Berit Nokleby,
Nyordningen (Oslo, Aschehoug, 1985).
Soltikow, Michael. Im Zentrum der Abwehr: mein Jahre bei Admiral Canaris (Guthersloh, Prisma, 1986).
Stevenson, William. A Man Called Interpid (London, Sphere Books, 1977).
Strik-Strikfeldt, Wilfred. Against Hitler and Stalin. Memoir of the Russian Liberation Movement 1941-45.
(Transl. David Footman) (London, Macmillan, 1970).
Strong, Kenneth. Men of Intelligence. A Study of the Roles and Decisions of Cheifs of Intelligence from
World War I to the present day (London, Cassell, 1970).
Taylor, Simon. Germany 1918-1933. Revolution, counterrevolution and the rise of Hitler (London,
Duckworth, 1983).
Tennant, Peter. Touchlines of War (Hull, University of Hull Press, 1992).
Vader, John. The Lucy Spy Ring. Switzerland-Germany 1939-1944 (Purnell’s History of the Second World
War, Vol. XIII, pp. 1373-1374) (London, Phoebus, 1980).
Vaksberg, Arkady. The Prosecutor and the Prey. Vyshinksy and the 1930s Moscow Show Trials (London,
Weidenfeld & Nicolson, 1990).
Volkogonov, Dimitri. Stalin. Triumph and Tragedy (London, Weidenfeld & Nicolson, 1991).
Watt, Donald Cameron. How War Came. The Immediate Origins of the Second World War, 1938-1939
(London, Mandarin, 1990).
Weber, Frank G. The Evasive Neutral. Germany, Britain and the Quest for a Turkish Alliance in the Second
World War (London, University of Missouri Press, 1979).
Weiner, J.G. The Assassination of Heydrich (New York, 1969).
West, Nigel. MI5: British Security service operations, 1909-1945 (London, Triad Grenada, 1983).
West, Nigel. MI6: British Intelligence service operations, 1909-1947 (London, Weidenfeld & Nicolson,
1983).
Wheatley, Ronald. Operation Sea Lion. German Plans for the Invasion of England 1939-1942 (Oxford,
Clarendon, 1958).
Whiting, Charles. Heydrich: Henchman of Death (Barnsley, Leo Cooper, 1999).
Whiting, Charles. Hitler’s Secret War. The Nazi Espionage Campaign Against the Allies (Barnsley, Leo
Cooper, 2000).
Woodhead (ed.), Henry. The Third Reich. The Shadow War (New York, Time Life Books, 1992).