(I
j СЕР1Я УЧЕВНИКОВЪ ПО Б1ОЛОГ1И.
Альфредъ Руссель Уоллэсъ.
ДАРВИНИ
ИЗЛОЖЕН!
е>лио г
ы
институт ьг
ТЕОР1И ЕСТЕСТВЕННАГО ПОДБОРА-^’

И Н-ВКОТОРЫХЪ ИЗЪ ЕЯ ПРИЛОЖЕН®.
ПЕРЕВОД*
проф. М. А. Мензбира,
а
 i-'yfteHie.Mb его статьи. „А. Уоллэсъ и его научное эначен!е“.
щдчб £ъ рисунками въ текста.
S;  -л-
Издан ie второе, дополненное.
Г
W-	—	----- г
МОСКВА.
Издание М. и С. Сабашниковыхъ.
1911.
0ГЛАВЛЕН1Е.
Стр.
Отъ переводчика къ 1-му и 2-му русскому надавлю............. IX—X
Отъ автора..................................................XI—XIV
Альфредъ Руссель Уоллэсъ и его научное значенве. Статья М. Мензбира . .	........................................XV—XXV
ГЛАВА I.
Что такое „виды“ и что разумеется подъ ихъ „происхожден1емъ“.
Опред^леше термина явидь‘:.—Независимое твореше-—Раинве приверженцы Идеи изменяемости видовъ.—Воззр!)тя, господство-вавппя въ науке до Дарнина.—Определеше задачи до Дарвина.— Изменеше во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.—Теория Дарвина.—Избранный для этой книги порядокъ изложешя предмета. .1—14
ГЛАВА II.
Борьба за существование.
Ея зиачете.—Борьба растеши. — Борьба животныхъ.— Примеры.—Последовательная смена деревьевъ въ лесахъ Данви.— Борьба за существоваше въ пампасахъ.— Размваожеше животныхъ идетъ въ геометрической прогрессвя.—Примеры чрезмернаго размиожешя животныхъ.—Быстрое разм'ноженве и пвирокое рас-пространеше растенШ.—Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличешя нъ числе. — Борьба между близко-родственными видами особенно ожесточенна.—Борьба за сувцествовате по отношению къ этике.................. 15—44
ГЛАВА, III. ;
Изменяемость видовъ въ естестве’нномъ состоянви.
Важное значенве изменяемости.—Распространенный взглядъ на нее.—Изменяемость низшихъ животныхъ.—Изменяемость иасе~ комьвхъ.—Изменяемость ящерицъ.— Изменяемость птицъ. — Два-граммы изменяемости птицъ.— Количество изменяющихся особей. — Изменяемость Млекопитающихъ.— Изменяемость внутрсн-нихъ органонъ. — Изменяемость черепа.—Изменяемость привы-чекъ животныхъ.—Изменяемость растеивй.—Мало измеияющвеся виды.—Заключительный вамечашя........................ 45—-88
IV
ГЛАВА IV.
Изменяемость прирученныхъ животныхъ и культурных!» растеншй.
Стр.
Явдешя изменяемости и искусствепный подборъ.—Доказательства общераспространенности изменяемости.—Изменяемость яб-локъ и дынь.— Изменяемость цветовт».—Изменяемость домашинхъ животныхъ.—Домашн1е голуби.—Акклиматнзащя.—Условшя, бла-гопр!ятствующ1я подбору со стороны человека.—Условия, благо-пргятстиующшя изменяемости.—Заключительный замйчашя . . . 89—ЛОЯ
Г Л А В А V.
Естественный подборъ путемъ изменяемости и переживали способ нейшихъ.
Результата борьбы за существоваше прн неиэм£няющихся услов!яхъ.—То же при изменяющихся услов!яхъ.'—Расхожден!е признаковъ,—У насекомыхъ.—У лтнцъ.—У млекопитающихъ.— Расхождеше ведетъ за собой maximum органическихъ формъ на любой площади.—Самые близкие виды яаселяютъ разныя области.—Приспособлешя къ услоз!ямъ существовавши въ разные пе-рюды жизни.—Продолжающееся существоваше низшихъ организ-мовъ,—Вымирашя низшихъ формъ среди нысшихъ животныхъ.— Обстоятельства, благопршятствующшя происхождению ноиыхъ ии-довъ.—Вероятное происхождеше водяныхъ норобьевъ.—Значение уедннеяшя,—Усовершенствовате организации естественнымъ под-боромъ.—Сводка сказаннаго въ первыхъ пяти главахъ.—Приба-влеже къ главе пятой....................................109—138
ГЛАВА VI.
Затруднен1я, встречаемый теор!ей, и сделанный на нее возражен!я.
Затруднения, представляемый малыми размерами нзмЬнеий и появлежемъ требуемыхъ изменений.—Первое появление важныхъ органовъ.—Млекоотделительиыя железы.—Глаза камбалъ.—Про-исхождеше глазъ. — Безполезные или неприспособленные признаки.—Новейшее расширение области полезныхъ особенностей у растеши.—То же у животныхъ.—Польза хвоста.—Польза роговъ оленей.— Польза скульптуръ, украшающихъ чешую гадонъ. — Непостоянство неприспособленныхъ особенностей.— Законъ Дель-бёфа.—Н4тъ такого „видового" признака, безполезность котораго была бы доказана.—Поглощающее вл!ян!е скрещинан!я.—Уедиие-	1
Hie нъ качеств^ фактора, препятствующего скрещиванию.— Гу-ликъ о значеши уединешя. — Случаи, когда уединеше ие ны1етъ зиачешя ....... ...................................... 139—167
ГЛАВА VII.
О безплод!и помесей, происшедшнхъ отъ скрещиван!я между отдельными видами, и обычномъ безплод!и ихъ потомковъ.
Стр.
Постановка вопроса- — Крайняя воспр!ямчивость воспронзводи-тельныхъ фупкцдй.—Взаимное скрещнваше. — Индивидуальный различая по отношен!» къ перекрестному оплодотворен!». — Дн-морфнзмъ н триморфизмъ растений.—Случаи плодовитости гнбри-довъ и безплод!я ублюдковъ.— Результаты скрещивашя близкихъ родственниковъ.—Возражеше мистера Хётса.—Плодовитые гибриды у животныхъ.— Плодовитость гибридовъ у растенш.—Примеры безплод!я ублюдковъ.—Параллелизмъ между скрещивамемъ н изм^нейемт, услов!й.— Замйчашя на фактическая данный по вопросу объ образовали помесей.—Безплод!е, вызываемое измй-иешемъ условий и обыкновенно находящееся нъ соотношешн съ другими особенностями, преимущественно окраской.—Соотноше-н!е между окраской и особенностями организации, — Уединете разновидностей подборомъ при совместной жизни.—Вл!яи!е есте-ственнаго подбора на развит! е безплод!я и плодовитости. — Фи-зюлогическш подборъ.—Сводка и заключительный замйчан!я . , 168—207
ГЛАВА VIII.
Происхожден1е и польза окраски животныхъ.
Дарвинова теор!я пролила новый свйтъ на окраску жнвот-иыхъ.— Опредйлен!е задачи. — Постоянство окраски животныхъ указываете на ея пользу.— Окраска и окружающая среда. — По-лярныя жнвотныя бйлаго дейта.—Исключения доказываютъ справедливость правила.—Пустынныя, лйсныя, Ночиыя и океаническая жнзотиыл.—Теор!и, объясняющая окраску животныхъ.—Изменяющаяся покровительствующая окраска.— Опыты Пультона.— Спе-щальныя и мйстныя приспособлен!я окраски.—Подражан!е отдйль-нымъ предметамъ.— Какъ оно могло произойти.— Специальная покровительствующая окраска бабочекъ.—Покровительствующее сходство у морскихъ животныхъ. — Самозащита устрашен!емъ нраговъ.—Окраска, служащая для приманки.—Окраска птнчьнхъ янцъ.—Окраска, какъ средство для того, чтобы узнавать другъ друга.— Сводка сообщенныхъ снйд'Ьнй.— Вд!яи!е на окраску местности и климата.—Заключительный замйчанхя.—Прибавлен! е къ главй восьмой................................... 208—259
ГЛАВА IX.
Предостерегающая окраска и маскировка.
Американская вонючка, какъ примйръ предостерегающей окраски.—Предостерегающая окраска у насбкомыхъ—Бабочки.—Гусеницы.— Маскировка.— Какъ развилась маскировка. — Heliconi-
VI
Стр, dae.—Совершенство подражашя.—Друпе примеры маскировки у Lepidoptera.—Маскировка въ затцитенныхъ труп пахт,.—Ея объяснено.— Расширение, н приложеше принципа. — Маскировка въ другихъ группахъ насЬкомыхъ.—Маскировка у позвоночныхъ.— Зм^н.—Гремучая зм-Ия и кобра.—Маскировка у птицъ.—Возра-жен1'я иа теорию маскировки.—Заключительный замйчашя о предостерегающей окраскЬ и маскировка.................. 260	298
ГЛАВА X.
Окраска и украшен!я, принадлежащая разнымъ поламъ.
Половая окраска у сдизняковъ в ракообразныхъ. — У насбко-мыхъ.—У дневныхъ и иочныхъ бабочекъ.— Вероятный причины этнхъ нидовъ окраски.— Половой подборъ въ качеств^ предполагаемой причины развит цветности. — Половая окраска у птицъ. — Причина тусклой окраски у самокъ птицъ,— Отношение половой окраски къ привычкамъ въ перюдъ гя^здовашя.—Полония окраска другихъ позвоночяыхъ.—Половой подборъ, основанный на борьба самцовъ.—Половыя особенности вызываются есте-ственнымъ нодборомъ.—Украшаюшдя перья самцовъ и ихъ ил1Ян!е на самокъ.—Щеголянье самцовъ украшающими перьями.—Теор!я окраски животныхъ.—Развит дополнитедьныхъ перьевъ и щеголянье ими.—Результатъ оказываемаго самками предпочтешя долженъ нейтрализоваться естественнымъ подборомъ.—Основные
законы окраски животиыхъ.— Заключительная зам^чашя.— Прибавление къ rxaei десятой . . .  .................. 299—337
ГЛАВА XI.
Окраски растенЩ, ихъ нроисхожден!е и назначен!е.
Общее значеше окрасокъ у растетй.— Окраски плодовъ.— Значеше орЬховъ. — Съедобные или прнмаииваюпйе плоды.— Окраски цв'Ьтковъ.—Приспособлена, обезпечивающ1я перекрестное оплодотворение.—Объяснение этихъ фактовъ.—Перечисление даль-н-Ьйшихъ фактовъ, касающихся о плодотворен 1я помощью насЬко-мыхъ. — Оплодотворено помощью птицъ.—Самооплодотворение у цв£тковъ.—Сомн^юя и возражения.—Перекрестное оплодотворение не представляется обязательно полезным!,.— Кажупцяся вредный послЬдств!я скрсщивашя близкихъ родичей.— BxiflHie борьбы за существоваше на цветки.—Цветки, какъ результатъ возд,Ьйств1я насЬкомыхъ на растешя.— Заключительный замЬчатя объ окрас-кахъ въ природЬ...................................... 338—383
ГЛАВА XII.
Географическое распространение организмовъ.
Факты, подлежащ!е объяснешю. — Условия, опредЬляюпця распространение организмовъ.— Постоянство океановъ.— Океаииче-ек!я и коятнневтальвыя области.—Мадагаскаръ и Новая Зелан-д!я.—СлЬдствтя, выводимый изъ изучения лииш, ограничивающей
vn
Стр. глубину въ тысячу фатомовъ. — Распространеше двуутробокъ. — Распространете тапировъ.—Способы распространения, иллюстрируемые островными формами.—Птицы и на&Ькомыя въ открытомъ морЬ.—НасЬкомыя на большой высоте.—Распространите расте-юй.—Разнесете сЬмянъ ветромъ.—Переносимый вЬтромъ минеральным вещества.—ОтвЬтъ на возражения противъ теорш разве-	,
сешя сЬмянъ в'Ьтромъ. — Объяснение присутств!я растений сЬвер-	,
наго умЬреннаго пояса въ южиомъ полушарш.—Отсутствие дока-зательствъ ледниконаго периода подъ тропиками.—Для объяснения извЬстныхъ фактовъ нЬтъ надобности въ низкой температурь.— Заключительный замЬчашя.—Прибавлеше къ главЬ двенадцатой. 384—426
ГЛАВА XIII.
ГеологиЧеск1я доказательства эволюц!и.
Чего мы можемъ ожидать. — Количество извЬстныхъ видовъ вымершихъ животяыхъ.— Причины неполноты геологической летописи.—Геологичесгая доказательства эволюции. — Моллюски.— Крокодилы.—Носороги.—Родословная семейства лошадей.— Раз-вит!е роговъ оленей.—Развит1е головного мозга.—МЬстяыя отношения между ископаемыми и живущими животными. — Причины вымирашя крупныхъ живоТиыхъ.—Указате на обшее прогрессивное развипе растеши н жнвотныхъ.— Прогрессивное развит!е растеши. — Вероятная причина неожиданно поздняго появлетя двусЬмядодьныхъ.—Геологическое распространеше насЬкомыхъ.— Геологическая последовательность позвоночныхъ.—Заключительный замечания........................................ 427—465
ГЛАВА XIV.
Основный задачи, стоящ!я въ связи съ изменяемостью и наследственностью.
Оснонныя затруднения и возражешя.—Указываемые Г. Спен-серомъ факторы органической эволюцш.— Неупотребление органом. и результаты отсутств!я естестиеннаго подбора.— Предполагаемые результаты неупотребления органовъ у дикихъ живот-ныхъ.— Затрудиеше, встречаемое при объяснена одновременна™ приспособлена разныхъ частей путемъ изменяемости и подбора.— Прямое вд!яше окружающихъ услоз!й. — Американская школа эволютонистовъ. — Пронсхождеше конечностей копытныхъ жи-вотиыхъ,—Предполагаемое вл!ян1е ума животныхъ.— Семперъ о прямомъ вл1ян1и окружающихъ услов!й. — Teopia изменяемости растетй, предложенная профессоромъ Гедде.—Возражения на эту теор!ю.— О происхождеши шиповъ. — Изменяемость и подборъ сильнее, употреблешя и неупотреблешя органовъ.—Предполагаемое вл1яше среды въ качестве причины, вызывающей измЬне-шя.—Предложенная Вейсманнрмъ теощя вархЬ^ственщизхи.—Причины изменяемости. — Объ отсутстши насйдствённой передачи для благопрюбрЬтенныхъ особенностей. — Теория инстинкта.— Заключительный замЬчашя. —- Прибавление къ главЬ четырнадцатой ..........................................    .	466—507
VIII
Г Л А В A XV.	#
Дарвинизмъ въ приложен^ къ человеку.
Стр.
Общее сходство организации человека и животныхъ.—Зачаточные органы и изменяемость какъ указания на отношение человека къ другимъ млекопитающимъ.— Эмбр1оиальное развипе человека и другихъ млекопнтающихъ.— Болезни, общ! я человеку съ другими животными. — Животныя, наиболее близк1я къ человеку.— Головной мозгъ человека и обезьянъ.—Внешняя отлич!я человека отъ обезьяиъ.—Обпцй обзоръ животныхъ особенностей человека.—Геологическая древность человека.—Вероятное место происхождешя человека.—Происхождение иравствнной и умственной природы человека.—Доказательства, выводимый изъ постепенности развнпя. — Происхождение математическихъ способностей.—Происхождеше музыкальныхъ и художествеииыхъ способностей.—Непосредственное доказательство того, что эти способности развились не подъ вл1яи!емъ естествениаго подбора..— Толковав!е фактовъ.—Заключительный замечашя. — Прибавлеше къ главе пятнадцатой................................... 508—545
ПРИБАВЛЕШЕ.
Современное состоите дарвинизма.
Нео-ламаркизмъ.—Мутацюнная теор!я Де-Фриза.—Менделизмъ. 546—562
Алфавитный указатель................................ 563—577
Отъ переводчика, къ первому русскому изданию.
Издаваемая ныне въ русскомъ переводе книга Уолласа вышла въ начала 1889 года первымъ издашемъ, а спустя нисколько мЬсяцевъ — вторымъ. ЗагЬмъ она немедленно была переведена на нЪмецкй, французсшй и др. европейск!е языки. Такимъ образомъ, скорее надо бы объяснить не то, почему это сочинеше выходить въ русскомъ переводе, а то, почему оно выходить такъ поздно. Въ чемъ состоитъ его задача, можно увидеть изъ предисловия автора; отъ себя позволю прибавить, что Уоллэсъ сум’Ьлъ чрезвычайно коротко и поразительно ясно изложить современное состоите эволюцюннаго учешя, снабдивъ свое изложеше множествомъ дЬльныхъ критическихъ замечаний на разныя теорш, предложенный отчасти въ защиту, отчасти въ дополненхе къ теорш естествениаго подбора. Такъ какъ имя автора „Дарвинизма11 известно у насъ более по паслышкЪ, я счелъ нужнымъ приложить небольшую вступительную статью объ его жизни и трудахъ. Излишне было бы и прибавлять, что, не всегда соглашаясь со взглядами автора, я съ особеннымъ вни-машемъ старался передать возможно ближе именно rb места, съ которыми не могь согласиться; но произвольный сокращешя, допущенныя некоторыми изъ прежнихъ переводчиковъ Уоллэса, заставляюсь меня сделать эту оговорку.
X
Считаю пр!ятнымъ для себя долгомъ выразить мою искреннюю благодарность М. II. Голенкину за переводъ одиннадцатой и части четырнадцатой главы, который, по своему содержанте, выходили изъ моей спещальности.
Москва, 5-го февраля 1898 г.
Ко второму русскому издаш'ю.
Второе русское издаше „Дарвинизма “ выправлено и дополнено по 6-му изданте оригинала. КромЬ того, къ нему прибавлена статья того же автора „Современное состоите дарви-низма“, напечатанная въ августовской книжкЬ Contemporary Review за 1908 г. Статья эта, разбирающая некоторый новыя теорш, каковы „нео-ламаркизмъ“, „мутационная теор!я“ и „менделизмъ“, по ихъ отношенте къ учетю Дарвина, является естественнымъ добавлетемъ къ „Дарвинизму “ и представляетъ большой интересъ для русскихъ читателей, въ свою очередь излишне увлекающихся новыми теор!ями.
Москва, 25-го января 1911 г.
ОТЪ АВТОРА.
Эта книга посвящена изложение вопроса о происхождеши видовъ на основаши тЬхъ же общихъ положешй, который были приняты Дарвиномъ, но съ нисколько иной точки зрЪшя, выработанной почти тридцатилЬтнимъ обсуждешемъ вопроса, при помощи множества новыхъ фактовъ и какъ многихъ новыхъ, такъ и старыхъ теорш.
, Не задаваясь намерешемъ говорить хотя бы въ самыхъ общихъ чертахъ о всемъ эволющонномъ учеши, я хотЪлъ только изложить теорпо естествениаго подбора такимъ образомъ, чтобы всякШ образованный читатель могъ составить себе ясное по-нят5е о труде Дарвина и до известной степени понять действительное значеше его великаго принципа.
Дарвинъ писалъ для поколыши, которое не принимало эво-лющоннаго учешя и съ пренебрежешемъ говорило о тЬхъ, которые производили видъ изъ вида на основаши закона постепенна™ изменешя. И онъ сдЬлалъ это столь убедительно, что „происхождеше путемъ постепенна™ изменешя1* теперь принято всеми, какъ нечто господствующее въ органическомъ Mipe, и новое поколеше натуралистовъ едва ли можетъ представить себе новизну идеи или понять, почему ихъ отцы смотрели на нее какъ на ученую ересь, которую надо скорее осуждать, чемъ разбирать съ научной точки зрешя.
Сделанный на Дарвинову Teopiio возражешя касались не са-маго. факта изменешя видовъ, а техъ способовъ, которыми это изменение происходить. Противники Дарвина старались умалить значеше вл1яшя естествениаго подбора и подчинить его зако
хи
намъ изменяемости, употреблешя и неупотреблешя органовъ, проявлешя мыслительной способности и закону наследственности. Эти взгляды и возражения были высказаны съ большой смелостью и еще съ большей самоуверенностью, и по большей части исходили отъ лабораторныхъ натуралистовъ новой школы, для которыхъ особенности и различ!я видовъ,’какъ таковыхъ, ихъ распространеше и сродство представляли лишь небольшой интересъ по сравнению съ задачами гистолопи, эмбрюлогш, фи-зюлогш и морфолопи. Ихъ труды по этимъ отделамъ весьма интересны и полны значешя, но эти работы не таковы, чтобы сами по себе позволяли составить здравое суждеше о вопро-сахъ, которые связаны съ закономъ естественнаго подбора. По-слЪдше более касаются внешнихъ и жизненныхъ отношенш видовъ въ естествениомъ состояши, того, что Семперъ удачно назвалъ „физюлопей организмовъ“, нежели анатомш и физю-логш органовъ.
Слабымъ'мйстомъ въ трудахъ Дарвина всегда считалось то, что онъ преимущественно основывалъ свою теор!ю на явлешяхъ изменяемости одомашненныхъ животныхъ и культурныхъ растеши. Поэтому я постарался найти прочное основаше для его Tcopin въ фактахъ изменяемости организмовъ въ естествениомъ состояши; а такъ какъ точное определеше размеровъ и характера этихъ' изменешй имеетъ весьма важное значеше для многочисленныхъ вопросовъ, возникающихъ въ связи съ при--ложешемъ теорш къ объяснешю явлешй природы, то я приложить все старашя, чтобы путемъ д!аграммъ наглядно представить изменяемость достаточнаго количества изследованныхъ въ этомъ отношеши видовъ. Этимъ способомъ читатель можетъ составить себе не только более правильное и ясное представле-ше объ изменяемости, нежели изъ изучешя таблицъ изменяемости или примеровъ крайней личной изменяемости, но и получить фактическое основаше для суждешя о томъ, что говорится за и противъ изменяемости видовъ; какъ будетъ видно далее, я часто въ своей книге ссылаюсь на эти д!аграммы и иллюстрируемые ими факты, подобно тому, какъ Дарвинъ постоянно ссылается на изменяемость собакъ и голубей,
xnt
Я сделалъ также, согласно съ моими взглядами, важное изменение въ расположены разныхъ главъ книги. Вместо того, чтобы начать съ трудныхъ и мало извЪстныхъ подробностей изменяемости, я начинаю съ борьбы за существоваше, которая пред-ставляетъ собою основное явлеше, обусловливающее естественный подборъ, и, къ тому же, частные примеры, иллюстрирующее эту борьбу, более или менее знакомы и очень интересны. Затемъ это имеетъ еще то преимущество, что, говоря объ изменяемости и результатахъ искусственнаго подбора, мы вместе съ темъ въ состоянии объяснить, какимъ образомъ действуете естественный подборъ.
Что касается сообщаемыхъ въ этой книге новыхъ интерес-ныхъ данныхъ, имеющихъ важное значеше для теорш естествен-наго подбора, то они следующая; 1) доказывается, что все видовые признаки либо полезны сами по себе (теперь или были полезны прежде), либо связаны съ полезными особенностями (глава VI); 2) доказывается, что естественный подборъ можете вести въ известныхъ случаяхъ къ усилешю безплодгя гибри-довъ (гл. VII); 3) подробно говорится объ особенностяхъ окраски животныхъ, при чемъ приводятся дополнительные факты и доказательства происхождешя половой разницы окраски (гл. VIII—X); 4) сделана попытка къ устранешю затруднешя, представляемаго существовашемъ и очень простыхъ, и очень сложныхъ спосо-бовъ перекрестнаго опылены растеши (гл. XI); 5) приведены некоторые новые факты и доказательства въ пользу разнесения семянъ ветромъ, чемъ объясняется широкое распространеше многихъ полярныхъ и альшйскихъ растешй (гл. XII); 6) приведены некоторые новые примеры, доказываюпце, что npio6pe-тенныя особенности не передаются наследственно, и указано, что если бы даже результаты употреблешя и неу потреблен in передавались наследственно, вл!яше естественнаго подбора сильнее этого (гл. XIV); и наконецъ, 7) приведено новое доказательство для выяснешя характера и происхождешя нравствен-ныхъ и умственныхъ способностей человека (гл. XV).
Хотя я указываю и даже подчеркиваю разницу между некоторыми изъ моихъ взглядовъ и взглядами Дарвина, вся моя
XIV
книга направлена къ тому, чтобы доказать господствующее значеше естествениаго подбора надъ всЬми другими факторами, участвующими въ новообразовании видовъ. Такймъ образомъ, я становлюсь на ту точку зрЬшя, на которой Дарвинъ стоялъ прежде, но отъ которой онъ нисколько удалился въ позднЪй-шихъ издашяхъ своего сочинейя, и вместе съ тЪмъ стараюсь показать, что направленный противъ этого критичесшя заменами и возражешя безосновательны. Даже отказываясь отъ того, что половой подборъ зависите отъ выбора самокъ, я тЬмъ самымъ настаиваю на болыпемъ значенш естествениаго подбора. Это и есть именно Дарвиново учете, и потому я считаю, что моя книга выступаете въ защиту чистаго Дарвинизма.
Пользуюсь случаемъ выразить мою благодарность Фрэнсису Дарвину за предоставлеше въ мое распоряжеше нЪсколькихъ неизданныхъ зам^токъ его отца, и многимъ другимъ изъ моихъ друзей за разныя сообщешя, которыя, надеюсь, везде указаны или въ тексте, или въ примечашяхъ. Мистеръ Джемсъ Саймъ былъ такъ добръ, что читалъ мои корректуры и далъ мне много полезныхъ совФтовъ. Также признателенъ я профессору Мельдола, мистеру Гемслею и мистеру Э. Б. Пультону за важ-ныя указашя и поправки, сделанный ими въ последнихъ гла-вахъ, где затрогиваются вопросы ихъ специальностей.
Годальмингь, февраль 1891 г.
Альфредъ Руссель Уоллэсъ и его научное значеше.
А. Р. Уоллэсъ родился въ 1823 году въ ЮпгЬ, въ Моимаут-шире, и первоначальное образоваше получилъ въ начальной школй въ Хертфорде. Въ юношескомъ возрасти онъ въ течете н'йсколькихъ лйтъ изучалъ подъ руководствомъ своего стар-шаго^брата профессии зсмлемйровъ и гражданскихъ инженеровъ и въ то же время началъ изучение ботаники. Въ 1844 году Уоллэсъ занялъ место учителя коллепальной школы въ Лей-честерй, пробылъ въ этой должности полтора года и тогда же заинтересовался собиратемъ насЬкомыхъ. Затймъ онъ въ течете нйсколькихъ л'Ьтъ занималъ ту же должность въ Южномъ Уэльсе, пока, наконецъ, оставилъ этотъ родъ занятай, решившись отправиться въ путешеств!е. Въ 1848 году, 25 лйтъ отъ роду, Уоллэсъ выйхалъ вместе съ Г. У. Бэтсомъ, съ которымъ познакомился еще въ ЛейчестерЪ, въ Пару и провелъ четыре года въ долине Амазонки. Но въ 1852 году сильно пострадавшее отъ лихорадки здоровье заставило Уоллэса возвратиться въ Англ1ю. Обратный перейздъ сопровождался катастрофой: судно, на которомъ Ъхалъ Уоллэсъ, загорелось среди океана, и пассажирамъ, для спасешя жизни, пришлось броситься въ лодки. При этомъ пропали все коллекщи, собранный Уолэссомъ въ*течеше двухъ последнихъ летъ, вывезенныя имъ живыя жи-вотныя, почти вей рукописи и эскизы. Десять дней оставались пассажиры сгоревшаго судна среди океана въ лодкахъ, пока ихъ не взяло другое судно, и только въ октябре 1852 г. до
XVI
стигли Англш. Несмотря на эти тяжелый обстоятельства, Уоллэсъ изда.ть, по возвращены на родину, описаны своего путешеств!н по АмазонкЬ и Ио-Негро и отдельную брошюру „Пальмы Амазонской рйки“.
Оправившись пос.тЬ бол’Ьзни, въ 1854 году, Уоллэсъ снова собрался въ путешеств!е, на этотъ разъ избравъ ц^лью своихъ изслфдоваши Малайскгй архипелаги, гд'Ь онъ провелъ восемь лЪтъ, изучая естественную исторю" страны на протяженш отъ Малакки до Новой Гвинеи. Область оказалась благодарной во всЬхъ отношешяхъ и тщательное изучите острововъ съ физической и геологической стороны вмйстй съ ихъ фауной и флорой прежде всего навело Уоллэса на мысль о зависимости гео-графическаго распространения видовъ отъ геологическихъ изменены. Это было для Уоллэса первымъ шагомъ къ признанно происхождешя новыхъ видовъ путемъ изменяемости существо-вавшихъ до нихъ, но написанная объ этомъ въ 1855 г. въ Сараваке на Борнео статья не содержала въ себе ясной формулировки взглядовъ автора, такъ какъ, по его же собствен-нымъ словамъ, онъ тогда не составилъ себе яснаго предста-влешя о сущности процесса. Однако, спустя три года, въ Тер-нате, Уоллэсъ, размышляя во время припадковъ перемежаю-' щейся лихорадки, надъ объяснешемъ происхождешя видовъ, наткнулся на счастливую мысль приложить къ животному Mipy воззр'Ьшя Мальтуса, и тутъ-то у него впервые явилась идея о существоваши „естественнаго подбора1*. Написанная сейчасъже по выздоровлеши и отправленная въ Европу статья „О стре-мленш разновидностей безконечно удаляться отъ перноначаль-наго типа" послужила поводомъ къ тому, чтобы Ч. Дарвинъ, по настояшю своихъ друзей, издалъ извлечете изъ своего труда о происхождеши видовъ, такъ какъ было очевидно, что и оиъ, и Уоллэсъ шли, независимо другъ отъ друга, однимъ и темь же путемъ и даже оба были натолкнуты на идею о существовании естественнаго подбора приложешемъ къ животному царству закона Мальтуса.
Содержите этой замечательной статьи состоять въ слЪдующемъ. Прежде всего Уоллэсъ указываетъ на то, что почерпаемый изъ
хгп
изучен!я домашнихъ животныхъ доказательства того, что разница между видами первобытна и постоянна, вовсе не убедительны, такъ какъ домаштя животныя находятся въ совершенно ис-ключительныхъ, создапныхъ для ннхъ челов’Ькомъ, услов!яхъ. Обращаясь же къ дикимъ животнымъ, мы видимъ, что вся ихъ жизнь есть борьба за существование. Bch ихъ способности, всЬ ихъ средства употребляются для спасешя ихъ собственной жизни и для сохранения ихъ малол'Ьтняго потомства. Особь, точно такъ же, какъ и цЬлый видъ, не была бы въ состояши существовать если бы не имЪла возможности нрюбр'йсти ceoh пищу въ продолжение неблагопр!ятнаго времени года и избежать на-падокъ своихъ самыхъ опасныхъ враговъ. Этими обстоятельствами объясняется очень просто то, почему изобил!с особей вида вовсе не стоить въ связи съ ихъ размножешемъ. Некоторый птицы, песупря по одному, по два яйда, чрезвычайно многочисленны, тогда какъ друп’я, кладущ1я до десятка, гораздо бол’Ье р-йдки. Все дйло въ томъ, что только ничтожное количество ежегодно рождающихся особей выживаетъ, большинство же гибнетъ въ борьба за существоваше. Th, которыя выжи-ваютъ, им’йютъ преимущество для этой борьбы, лучше одарены, и потому при изменяющихся жизненныхъ услов!яхъ онТ могутъ даже окончательно вытЬснить друпя особи вида. Такимъ обра-зомъ можетъ возникнуть новая разновидность, которая при мз-В’йстныхъ услов!яхъ совершенно вытеснить прежнш видъ. Въ противность мн'Ьнио Ламарка, будто воля животныхъ участвуетъ въ ихъ приспособлении къ окружающпмъ условёямъ, Уоллэсъ указываетъ, что воля здйсь не при чемъ: жираффа npiooph.ia длинную шею совс’Ьмъ не потому, что постоянно ее вытягивала, .доставая вЬтви высоких'!, деревьевъ, а просто потому, что особи, пм’Ьюпця длинную шею, могли найти пищу выше тйхъ в’Ьтвей, которыя были уже объЬдены ихъ собратьями съ болЬе короткой шеей, а вслЬдситае этого оп Ь могли лучше сохраниться во время голода. Такимъ образомъ, Уоллэсъ определили, и постоянно длящуюся въ природ-Ь борьбу за существованге, и присутств!е того фактора, который иоздггйе былъ пазванъ Дарвиномъ естественным* подбором*, и вотъ почему въ этомъ отпошеши Уол-
XVIII
лэса ставятъ наравнй съ Дарвиномъ. Однако, по его собствен-нымъ словамъ, здйсь останавливаются его права на первенство. „Я всегда сознавалъ и теперь сознаю,—пишетъ онъ въ преди-елов1и къ своему сочинетю „Естественный подборъ“,—что Дар-винъ началъ заниматься этимъ вопросомъ гораздо раньше меня, и исполнеше трудной задачи—изложеше происхождешя видовъ— не выпало на мою долю. Давно уже я испытывалъ свои силы и убедился, что ихъ бы не хватило на эту трудную задачу. Я чувствую, что у меня н'Ьтъ,—какъ у многихъ другихъ, преимущество которыхъ я сознаю, — того неутомимаго терпйшя при собиранш многочисленныхъ, самыхъ разнообразныхъ фактовъ, той удивительной способности выводить заключетя, тйхъ точ-ныхъ и богатыхъ физюлогическихъ познашй, того остроум!я при опредйлеши плана опытовъ и той ловкости при ихъ выполнении, наконецъ, того безподобнаго слога — яснаго и въ то же время убйдительнаго и точиаго,—словомъ, вс'Ьхъ тЬхъ ка-чествъ, которыя д’Ьлаютъ изъ Дарвина человека совершеннаго и, быть-можетъ, наиболее способнаго для того громаднаго труда, который онъ предпринялъ и выполнилъ". Однако, добровольно уступивъ Дарвину всестороннее объяснеше происхождения видовъ, Уоллэсъ направилъ свои богатыя способности и обширныя знашя на тотъ же предметъ, хотя въ болЪе узкихъ границахъ, и въ течете своей жизни болЪе, ч’Ьмъ кто-либо, сдЬ-лалъ для выяспешя современна™ географическаго распространения организмовъ и вопроса объ окраскахъ въ природЪ. То и другое определяется первыми шагами его научной деятельности: окраскою животныхъ онъ заинтересовался еще во время своего перваго путешествия по АмазонкЪ, гд/fe Бэтсъ открылъ маскировку бабочекъ, географическимъ распространешемъ — па Малайскомъ архипелаг^, всестороннее изучеше природы кото-раго привело его къ теорш естествопнаго подбора. Возвращаемся къ этому путешеств!ю.
Оно длилось восемь лЪтъ, въ течете которыхъ Уоллэсъ тщательно коллектпровалъ въ п'Ьсколькихъ наиболее важныхъ пупк-тахъ архипелага, обращая въ то же время внимаше на физико-географичесщя услов!я этой области, и однимъ изъ наиболее
XIX
важныхъ результатовъ его путешествия было установление точ. ной пограничной лиши между западной, аз!атской, и восточной, австралийской, половиной малайской фауны. Эта граница, названная въ честь путешественника Уоллэсовои пшуаннчнон лн.н1еи, проходить между маленькими близлежащими островками Бали и Лёмбокъ, затймъ сл-Ьдуетъ Макассаровымъ проливомъ и, да-лЬе, огибая съ юго-востока Филрппинсккз о-ва. Острова, лежащее на западъ отсюда, разделены неглубокими моремъ, имЬютъ однородную фауну и флору и въ относительно подавши геологически передъ, безъ сомнйшя, соединялись съ аз1атскимъ материкомъ, образуя его часть; нанротивъ, острова къ востоку отъ Уоллэсовой липш стоять въ такомъ же отношении къ Австралийскому материку. Исключение составляетъ только Целебесъ, окруженный болйе глубокими моремъ и, судя по его естествеп-нымъ произведениями, прошедппй бо.гйе сложную исторпо. Такими образомъ, Уоллэсъ блестящимъ примйромъ доказалъ, что не столько ширина, сколько глубина проливовъ им’Ьетъ значе-Hie при разграничен^ фаунъ, такъ какъ обыкновенно чймъ глубже проливъ, тЬмъ онъ и древнйе.
KpoM'li того, Уоллэсъ далъ нисколько систематическихъ ра-ботъ, посвящеяныхъ описание разныхъ группъ животныхъ Ма-лайскаго архипелага, превосходную, полную глубокаго общаго интереса статью „О явлешяхъ измйнешя и географическагр распредЪлешя Papillionidae Малайской области*1 и, наконецъ, спустя шесть лйть посл’й своего возвращешя въ Англию, общее описаше путешеств!я. Это описаше подъ назвашемъ „Малайский архипелага, страна орангь-утана и райской птицы" было издано и въ русскомъ перевод!;. Изложенное такъ, что съ глубокими интересомъ можетъ быть прочтено даже неспещалистомъ, сочинеше Уоллэса содержитъ описательную часть его путешествия и множество данныхъ по бюлогш и географическому рас-предйлешю организмовъ, освященныхъ TeopieS естественнаго подбора, для которой они вмйст-Ь съ тЬмъ служатъ подтвер-ждешемъ. Чтобы судить о трудй Уоллэса наМалайскомъ архипелаг!), укажемъ, что имъ было собрано 310 экземпляровъ лмекопитающихъ, 100 пресмыкающихся, 8050 птицъ, 7500 мол-
XX
люсковъ, 13100 бабочекъ и т. д., а всего около 125 J/s тыслчъ остествешго-историчоскихъ предметовъ.
Пока продолжалась обработка упомянутыхъ коллекетй и подготовлялось общее описаете путешествья, Уоллэсъ напочаталъ нисколько сталей по бюлопи, съ цйлью развить и указать частные случаи приложено! для теорш естествениаго подбора. Эти статьи вм'ЬстЬ съ двумя первыми и статьей о Papillionidae Малайской области и составили интересный томъ подъ загла-nieM'b „Естественный подборъ". Друпя статьи этого тома слЬ-дуюшДя: „Маскировка и друпя охранительный сходства животныхъ „Объ инстннктЬ человека и .животныхъ", „Философ]я птичьихъ гнйздъ", „Теория птичьихъ пгЬздъ", „Твореетя по закону", „Развитге челов’Ьческихъ расъ по закону естествен-наго подбора", „О предйлахъ естествениаго подбора въ приложили къ человеку".
Разстроенное состояше здоровья Уоллэса, обусловленное долговременным» пребываетемъ его въ тропическихъ страиахъ, не позволило ему предпринимать новыхъ путешествий и онъ остался на всю свою последующую жизнь въ Англии, разрабатывая вопросы общей бюлогш.
Въ 1876 тоду Уоллэсъ издалъ въ двухъ томахъ свое обширное сочинеше „Географическое распространено животныхъ". Въ изучеше этого вопроса авторомъ было положено уб’Ьждешс, вынесенное изъ изучешя природы Малайскаго архипелага, что современное распространеше животныхъ можетъ быть понято только въ связи съ ихъ историей или геологическимъ распро-странешемъ; а отсюда, въ свою очередь, вытекало, какъ необходимый выводи, что тщательное изучеше современнаго рас-простраиешя организмовъ, если принять во внимаете ихъ средства къ распространенно, можетъ служить хорошимъ способомъ для возстановлешя прошлаго распре,дйлетя материковъ и морей. Нанеся на карты разный глубины, Уоллэсъ весьма наглядно представилъ передъ читателемъ, как!я площади суши» должны были вступить въ соединеше между собою, при ограничеииыхъ подняпяхъ дна моря, а тщательно разобравъ постоянные и случайные способы разсолошя организмовъ, сумЪлъ мастерски >
ххг
набросать общи! ходъ изменен!!! фаунъ разяыхъ зоологичоскпхъ областей, начиная съ древпЪйшихъ времена. Здесь невозможно даже o'hf.To ознакомиться ;съ (массою матср!ала, собраннаго и нереработанлаго Уоллэсомъ въ его книге, по, чтобы составить себе объ этомъ некоторое представлетпе, достаточно остановиться на содержан1и отд-Ьльныхъ главъ.
Авторъ разематриваетъ последовательно способы распростра-нетня разиыхъ животныхъ, ихъ перюдичесшя странствовашя, BjiijiHic пастоящихъ и прошлыхъ физнко-географическихъ усло-в!и на распределение животныхъ, устапавливаетъ поняпе о зоологическихъ областяхъ, какъ объ естественныхъ областяхъ земного шара, разбираетъ соотношеше между изучешемъ геогра-фическаго раснред’Ьлен!я организмовъ и ихъ классификации!, знакомить съ вымершими животными Стараго и Новаго Св’Ьта и т. д. После этихъ, такъ сказать, предварительныхъ св’Ьд’Ь-нш дается обзоръ зоологическпхъ областей земного шара и тщательная характеристика не только болыпихъ зоологическихъ областей, но и ихъ подразделено!, и, наконецъ, указывается распространение отдфльныхъ группъ животныхъ, не только отря-довъ и семействъ, но даже родовъ.
Въ связи съ этимъ болыпимъ сочинсшемъ Уоллэсъ выпустили еще два, служащая ему отчасти дополнешемъ: „Тропическая природа“ (1879) и „Островная жизнь" (1880).
Въ первомъ авторъ подробно останавливается на описаши тропическаго пояса Стараго и Новаго Света, который ему такъ хорошо знакомъ по многолетнему личному опыту. Своеобразный современный м!ръ растенШ и животныхъ тропическихъ странъ продставлястъ для натуралиста огромный интересъ по своей связи съ вымершими формами, воторыя некогда населяли умеренную зону. Мы въ праве думать, что тропики въ значительной степени напоминаютъ собою северпыя и умеренный страны далекихъ геологическихъ перюдовъ, и потому даютъ намъ возможность проверить справедливость пашихъ выводовъ о природе и климате далекаго прошлаго, сделанные па основаши изучешя ископаемыхъ остатковъ. Кроме того, тропическ!й поясь, издавна представляющ!п весьма однообразный фпзико-географи-
ххп
,ческ!я и былогичешйя условия, даетъ намъ наипоразителыгМ-niie примеры такихъ сложныхъ явлены, какъ маскировка животныхъ, развиты характерной окраски, вслйдствю необходимости для животныхъ одного и того же вида узнавать другъ друга, п т. д. На этнхъ прпмйрахъ наглядно проявляется вл!-яше естественнаго подбора, какъ могущоствоннЪйшаго фактора въ ироизвсдсши бсзконечнаго разнообразия животныхъ и расти-тольиыхъ формъ, а кромЬ того, изложены этнхъ вопросовъ у Уоллэса, помимо паучнаго интереса, представляется для читателя гЬмъ болЬе заманчивыми, что согрйто ясно просвечивающей въ каждой строк!) любовью автора къ тЬмъ странами, гдЬ онъ провели двенадцать Л'Ьтъ, вдали отъ общества цивн-лизованныхъ людей, съ глазу па глазъ съ тЬми загадочными явлен!ями, которыя требовали разъяснешя. Весьма интересно также небольшое прнбавлешо къ этому сочиненно, где авторъ обсуждаетъ вопросъ о древности и происхожденья человеческаго рода на основами нЬкоторыхъ сделанныхъ въ Америке нахо-докъ. Поскольку дйло въ вопросе о происхождении человека касается физической природы последняго, Уоллэсъ Henorpi-шимъ въ своихъ выводахъ, и каждый разъ, какъ онъ затроги-ваетъ этотъ вопросъ, невольно удивляешься его уменью освещать отдельная отрывочная данным, связывать ихъ въ одно целое и несколькими штрихами уносить воображение за много тысячелепй назадъ.
„Островная жизнь11, по словами самого автора, содержать въ себе пополнение къ его большому труду о географическомъ распространены животныхъ. Но въ этой книге разработаны съ особенной тщательностью три темы, которыя только между прочими обсуждались Уоллэсомъ ранее, а именно: 1) прерывча-тость въ распространены разныхъ группъ организмовъ объясняется ихъ происхождетемъ отъ группъ съ более широкими распространешемъ; 2) изменения въ распределены материковъ и морей не такъ велики, какъ это думали последователи,Ляйелля, и наконецъ, 3) климатическ!я изменешя въ течете геологиче-скихъ першдовъ. Последняя тема разработана съ особенной полнотой, и тЪ главы, въ которыхъ говорится о причияахъ
ххш
ледникового пергода и его сл-Ьдствгяхъ, сдЪлали бы честь и спещалисту-метеорологу. „Островная жизнь11 делится на двй части, изъ которыхъ въ первой трактуется объ общихъ вопро-сахъ географическаго распространешя организмовъ, а во второй разсматриваются фауны и флоры океаническихъ и коити-иентальныхъ острововъ для объяснешя ихъ происхождешя съ точки зрЪшя принимаемыхъ авторомъ принциповъ.
Последнее по времени иоявлеш'я сочинеше Уоллэса, въ ко-торомъ онъ говорить объ общихъ вопросахъ,—„Дарвинизмъ*1. Такъ какъ авторъ въ предисловш ясно указалъ, что онъ им'Ьлъ въ виду при составления этой книги, то мы не будемъ останавливаться на этомъ еще разъ, а, перечисливъ важнФинпе труды Уоллэса, попытаемся дать общую опфику его научной деятельности.
Прежде всего мы должны признать полную самостоятельность Уоллэса. Онъ подмФтилъ въ природ^ борьбу за существование и открылъ великШ законъ естественнаго подбора исключительно путемъ глубокаго изучешя богатой тропической фауны и флоры. Нужно имЪть велик!й талантъ улавливать связь между отдельными мелкими явлешями растительной и животной жизни, чтобы изъ разрозненныхъ фактовъ построить сложную пфпь явлений и уловить господствующей въ природФ принципъ. Тотъ путь, которымъ шелъ Уоллэсъ, намъ кажется весьма простымъ. Въ самомъ д'ЬлФ, „такъ какъ дшйя животныя размножаются въ геометрической прогрессш, между тймъ какъ число ихъ не меняется, то ясно, что ихъ ежегодно столько же вымираетъ, сколько и родится. Если же мы отвсргпемъ законъ естествеп-наго подбора, то при поставленномъ положснш неизбежно должны допустить, что индивидуумы сильные, здоровые, быстро б'Ьгаю-шДе, съ хорошимъ мФхомъ,—словомъ, хррошо организованные во вс'Ьхъ отношешяхъ, не обладаютъ никакимъ преимуществомъ и въ средпемъ ио живутъ дол-Ье ипдивндуумовъ слабо органи-зовалныхъ. Такое положеше, очевидно, по будстъ поддерживать ни одипъ челов’Ькъ съ здравымъ смысломъ. Все это просто и строго логично, но, тЬмъ нс мен'Ье, до этого простого логи-*чсскаго вывода не только додумались лишь Дарвинъ и Уоллэсъ,
XXIV
J
но даже, когда законъ естественнаго подбора былъ указанъ ими, понадобились года, чтобы его признало большинство на-туралистовъ. Не им'йя возможности, въ течете своего пребы-вашя на Малайскомъ архипелаге, подробно разработать законъ естественнаго подбора въ качестве принципа, производящаго виды, а потомъ естественно отстранившись отъ этого вслЪд-ствге выхода въ свете большого сочинешя но тому же предмету Дарвина, Уоллэсъ придавали, естественному подбору даже большее значете, нежели Дарвииъ. ПослЪдшй, какъ известно, не нашелъ возможнымъ объяснить разницу въ окраске самцовъ и самокъ только естественнымъ подборомъ и вывелъ въ допол-неше къ этому принципу законъ полового подбора. Уоллэсъ съ своей стороны употребилъ все усилия доказать, что половой подборъ какъ самостоятельный принципъ не существуете, что это только частный случай естественнаго подбора. Точно такъ же Уоллэсъ въ самыхъ широкихъ размЬрахъ прим-Ьнилъ принципъ естественнаго подбора къ объяспешю другихъ случаевъ окраски и удивительно остроумно объяснилъ появлеше разныхъ отмЪ-тинъ и пятенъ, существоваше яркой окраски гусеницъ, пора-зительнаго сходства личинокъ и взрослыхъ пас’Ькомыхъ какъ съ растешями, на которыхъ они живутъ, такъ и съ другими предметами, явлешя маскировки и проч. Зат-Ьмъ онъ употребилъ все старашя доказать, что дик1я животныя представляюте такой огромный запасъ измйневш, который вполне обезпечи-ваетъ существоваше необходимой для естественнаго подбора почвы, и прим’йнилъ чрезвычайно наглядный графически спо-собъ къ указанно пред’Ьловъ и характера этихъ изменений.
Но особенно много сд-Ьлалъ Уоллэсъ въ области зоологической геотрафш. Въ этомъ направлении онъ переработалъ огромный запасъ матер!ала. и сумйлъ придать множеству, частныхъ фактовъ глубокШ интересъ внесешемъ историческаго элемента. Всегда несколько сухой въ сносмъ изложенш, онъ простымъ сопоставлешемъ фактовъ умЬетъ вызывать въ воображеюи читателя вереницу событш изъ исторш животнаго населешя земли, возстановляетъ былыя климатичесюя услов!я, ихъ вл!яше на* жизнь организмовъ, оцениваете значете случайныхъ способовъ
XXV
распространешя организмовъ и на отдельныхъ группахъ живот-ныхъ показываете, какимъ путемъ шло ихъ историческое раз-виНе. Отрешившись отъ учешя о всецеломъ перем^щенш ма-териковъ и морей, Уоллэсъ широко набрасываетъ ие только истор!ю разселешя животныхъ по разнымъ материкамъ, но и возможные способы заселешя острововъ, отдельныхъ горныхъ пиковъ и пр., вб-время останавливая своими критическими за-м-Ьчашями отъ тЬхъ или другихъ увлечешй.
Но въ двухъ направлешяхъ Уоллэсъ удивительнымъ обра-зомъ уклоняется отъ прямого логическаго пути мышления. Во-первыхъ, признавая генетическую связь человека съ низшими животными въ физическомъ отношенш, онъ кладете резкую грань между ними со стороны ихъ умственной и психической деятельности, а во-вторыхъ, онъ не находите возможнымъ объяснить простыми законами переходъ неорганической матерш въ организованную, переходъ безсознательиаго существовашя къ сознательному и появлеше высшихъ душевныхъ способностей человека. Эта оригинальная точка зр^шя, вводящая въ историю развит1я нашей планеты отъ времени до времени совершенно посторонни факторъ, была бы весьма неожиданна въ авторе „Дарвинизма11, если бы не была высказана имъ еще 35 летъ тому назадъ. Теперь же приходится только удивляться, что Уоллэсъ такъ непоколебимо держится своего прежняго взгляда, несмотря на огромный прогрессь физическихъ и бюлогическихъ наукъ за указанный перюдъ времени. Говоря, напримеръ, что растительная клетка, способная, благодаря своему хлорофиллу, расщеплять углекислоту и отлагать запасы углерода, есть нечто новое, необъяснимое никакими физико-химическими законами, Уоллэсъ совершенно неправъ; наши знашя въ области химш такъ обширны, что для объяснения указанныхъ явлевш нЬтъ никакой надобности прибегать къ сверхъестественному. Точно такъ же сознательная деятельность вовсе не служите наиболее резкимъ различ!емъ между животными и растешями, такъ какъ низппя животныя совершенно лишены ея и такимъ образомъ зачатковъ ея надо искать вместе съ осложнсшемъ животной организации. Почему, наконецъ, Уоллэсъ находите
xxrr
невозможнымъ вывести удивительно развития математическая, музыкальный и художественный способности цивилизованныхъ людей изъ первыхъ попытокъ считать, сочетать звуки и изображать rfe или друпе предметы дикарей? Невидимому, эти скачки находять себ'Ь объяснеше въ стремлен'!и Уоллэса объяснить все, даже протрессъ человека, съ научной стороны, исключительно прннципомъ сохранения или переживания наилучше приспосо-бленнаго. А такъ какъ естественный подборъ въ его основной форме не можетъ считаться исключительнымъ факторомъ въ прогрессе человечества, то Уоллэсу и приходится, отказываясь отъ признашя поддающихся изучешю факторовъ, заменять ихъ т±мъ, что стоитъ вн’Ь предЬловъ нашего позиашя. Впрочемъ, я не стану останавливаться на этомъ долее, отсылая читателя, который желалъ бы познакомиться съ этими вопросами подробнее, къ моей статье „Естественный и искусственный подборъ по отношешю къ человеку" (Сборникъ „Памяти Дарвина", М., 1909 г.).
'	М. Мензбирь.
Москва.
5. II. 1898/25. I. 1911.
ГЛАВА I.
Что такое „виды"' и что разумеется подъ ихъ „происхождешемъ".
Определение термина ,,видъ“.—Независимое твореше.—Pannie приверженцы идеи изменяемости видовъ.—Воззр4шя, господствовавппя въ наук’Ь до Дарвина.—Определите задачи до Дарвина.—Илм-Ьпеше во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.—Теор1я Дарвина.—Избранный для этой книги порядокъ изложетя предмета.
Заглав1е большого труда Дарвина таково: О происхождети видовъ путемъ естественна™ подбора, или о сохранении избран-ныхъ породъ въ боръбп за жизнь. Чтобы какъ слЪдуетъ понять цЬль и содержание этого труда и оценить значеше переворота, пронзведеннаго имъ не только въ естественныхъ, но и во мно-гихъ другихъ наукахъ, необходимо составить себ’Ь ясное пред-ставлеше о томъ, что разумеется подъ терминомъ „видъ“, ознакомиться съ господствовавшими взглядомъ на это въ перюдъ появления книги Дарвина и ясно представить себ’Ь,что онъ самъ понималъ и что вообще понималось подъ „происхождешемъ" видовъ. Именно отсутств!с этихъ элсментарныхъ свЬдЪшЙ у большинства лицъ, не обладающихъ естественно-историческимъ образовашемъ, служить причиной того, что они съ такой готовностью принимаютъ безчисленныя возражения, критику и за-труднешя, приводимый противниками Дарвина въ доказательство несправедливости его теорш, тогда какъ съ другой стороны это же самое дГлаетъ ихъ неспособными оценить или даже составить ceot хоть некоторое представлеше о томъ огромномъ пе-реворотй, который теория Дарвина произвела во множеств-^ взглядовъ и мп'Ьшй по столь важному вопросу, какъ эволюшя/ Терминъ „видъ“ получилъ такое опредЪлеше отъ знаменитаго ботаника де-Кандоля: „Видъ есть собраше особей бол'Ье похо-
1
— 2 —
жихъ другъ на друга, чемъ на кого бы то ни было еще, спо-собныхъ при взаимномъ оплодотвореши давать плодушдя особи и въ свою очередь размножающихся также половымъ путемъ, почему по аналоги можно думать, что oirfe все произошли отъ одной особи". Зоологъ Свенсонъ даетъ подобное же опредйле-Hie: „Видъ, какъ обыкновенно понимаютъ этотъ терминъ, есть животное, которое, въ естествениомъ состояши, отличается отъ другого по н’йкоторымъ особенностямъ наружного вида, величины, окраски и пр. Онъ производить, сообразно съ своими признаками, особей совершенно похожихъ на родителей; следовательно, его особенности постоянны" J).
Чтобы пояснить эти определения на примере, возьмемъ двухъ обыкновеиныхъ англшскихъ птицъ — грача (Corvus frugilegus) и черную ворону (Corvus cocone). Это разные виды, во-первыхъ, потому, что они отличаются другъ отъ друга по некоторымъ особенностямъ строения, наружнаго вида и привычекъ, и во-вторыхъ, потому, что грачи всегда производятъ грачей и вороны — воронъ, тогда какъ другъ съ другомъ эти птицы не плодятся. Отсюда было сделано заключение, что все грачи, каше только существуютъ, произошли отъ одной пары грачей и подобнымъ же образомъ все черныя вороны отъ одной пары черныхъ воронъ, такъ какъ считалось невозможнымъ, чтобы вороны произошли отъ грачей или обратно. „Происхождеше" каждой первоначальной пары составляло тайну. Подобное же замечаше можно сделать относительно двухъ нашихъ обыкно-венныхъ растеши — ф1алки пахучей (Viola odorata) и ({палки собачьей (Viola canina). Они точно такъ же производятъ себе подобныхъ, и никогда одно изъ нихъ не производить другое, и никогда они не плодятся другъ съ другомъ; а потому предполагалось, что каждое изъ нихъ произошло отъ особи, „происхождеше" которой оставалось неизвестно. Но, кроме черной вороны и грача, въ разныхъ странахъ земного шара есть еще около тридцати другихъ видовъ птицъ, до того похожихъ на наши виды, что ихъ всехъ назвали воронами; при этомъ некоторый изъ нихъ отличаются другъ отъ друга менее, чемъ ворона отъ грача. Это все виды рода Corvus, относительно ко-торыхъ думали, что они всегда были такъ же отличны другъ
!) Geography and Classification of Animals, p. 350.
— 3 —
отъ друга, какъ теперь, ни более, ни менее, и что каждый изъ нихъ произошелъ отъ одной прародительской пары воронъ того же самаго вида, „происхождеше** которыхъ вмЬстЬ съ т’Ьмъ было неизвестно. Что касается ф!алокъ, то ихъ более ста видовъ въ разныхъ странахъ света, ncf> они очень мало отличаются другъ отъ друга и образуютъ виды рода Viola. Но такъ какъ они производятъ себе подобныхъ и не плодятся другъ съ другомъ, то составилось Mirhnie, что каждый изъ нихъ всегда столько же отличался отъ другихъ, какъ и ныне, что все особи каждаго вида произошли отъ одного предка, но что „происхо-ждеше** сотни этихъ несколькихъ различныхъ предковъ неизвестно. По словамъ сэра Джона Гершеля, цитируемыми Дарви-номъ, происхождеше такихъ видовъ была „тайна изъ тайнъ**.
PaHHie приверженцы идеи изменяемости видовъ.
Некоторые изъ великихъ натуралистовъ, пораженные весьма небольшими различгями между многими видами, многочисленными связующими формами между крайне различными животными и растешями, а также тЬмъ, что очень мноле виды значительно изменяются по своему наружному виду, окраске и образу жизни, остановились на мысли, что они могли все произойти одинъ отъ другого. Самымъ выдающимся между этими писателями былъ веливдй французкш натуралистъ Ламаркъ, издавппй обширный трудъ Philosophic Zoologique, где онъ старался доказать, что решительно все животныя произошли отъ другихъ видовъ жи-вотныхъ. Онъ приписывалъ изменяемость видовъ влгяшю измене-HiS жизненныхъ условш, каковы климатъ, пища и пр., и особенно желашямъ и усил!ямъ самихъ животныхъ улучшить свое существование, что вело къ изменешю въ наружиомъ виде и размерахъ известныхъ частей, согласно хорошо известному физшлогическому закону, что всЬ органы развиваются отъ употреблешя и уменьшаются или даже совершенно утрачиваются при неупотреблеши. Однако, доказательства Ламарка не удовлетворили натуралистовъ и хотя некоторые изъ нихъ согласились со взглядомъ, что близкие виды произошли одинъ отъ другого, общее мнение ученыхъ было то, что каждый видъ произошелъ путемъ „отдельнаго творчсскаго акта**, совершенно независимо отъ другихъ; вместе съ темъ большинство натуралистовъ думало, что изменеше одного вида
1*
-- 4 —
въ другой въ силу какого бы то ни было закона или причины невозможно, и что „происхождеше видовъ“ оставалось неразрешенною и, вероятно, неразрешимою задачей. Кроме сочинения Ламарка, еще было только одно крупное сочинеше, занимавшееся этимъ вопросомъ, это Слтъды мгроздатл, изданное анонимно, но, какъ теперь известно, принадлежавшее покойному Роберту Чэмберсу. Въ этомъ сочиненш воздЬйств1е основ-ныхъ законовъ прослежено для всей вселенной въ ея посте-пенномъ развитш и на этомъ основаши выведено заключеше, что разные виды животныхъ и растеши постепенно произошли другъ отъ друга въ силу неизвестныхъ законовъ развит, при участш внешнихъ условш. Хотя названное сочинеше оказало большое вл1яше на подготовку мпйш'я публики къ тому, что учете о независимомъ „отдельномъ творенш“ каждаго вида крайне невероятно, на натуралистовъ оно произвело только слабое впечатление, потому что въ немъ не было сделано попытки решения задачи въ частностяхъ, не было указано на отд'Ьльныхъ примерахъ, какъ могли произойти близше виды какого - нибудь рода, сохранивъ свои незначительныя и, невидимому, безполезныя отлич!я другъ отъ друга. Не было найдено ни ключа къ понимашю закона, въ силу котораго какой-нибудь видъ можетъ дать начало одному или- несколькимъ видамъ съ слабыми, но постоянными отлич1ями; ни объяснешя, почему ташя мелкая, но постоянный отли’пя вообще могли бы существовать.
Воззрения, господствовавшая въ науке до Дарвина. .
Чтобы показать, какъ мало влштя имели названные^авторы на господствовавшее мнете, я. приведу несколько отрывковъ изъ сочиненш сэра Чарльза Ляйелля, такъ какъ они выражаютъ собою мнешя наиболее передовыхъ мыслителей въ перюдъ непосредственно предшествовавши} труду Дарвина. Делая обзоръ фактамъ и доказательствамъ въ пользу неизменяемости и постоянства видовъ, онъ говоритъ следующее: „Уклопеше отъ коренной формы, къ какимъ бы изм-Ьнешямъ они ни вели, обыкновенно происходятъ въ течете короткаго периода времени, после чего никакое дальнейшее уклопеше, подъ вл!яшемъ даже весьма постепеннаго изменешя окружающихъ условш, невозможно; неограниченное уклопеше, будетъ ли оно по пути улуч-
шешя или ухудшешя, невозможно, и даже ничтожное наруше-aie положеннаго предала гибельно для существования оеоби“. Въ другомъ Miert онъ говорите, что „разновидности какого-нибудь вида могутъ разниться болЪе, ч-ймъ друпе виды разнятся другъ отъ друга, вовсе не подрывая этимъ нашей вйры въ реальность видовъ". Затймъ онъ приводитъ некоторые факты изъ геологш, которые по его мнЪшю, „фатальны для теорш прогрессивна™ развиНя", и объясняете столь обыкновенный факте существовашя разныхъ видовъ въ странахъ съ одинаковымъ климатомъ и растительностью „отдйльнымъ твор-чествомъ для каждой страны; и эти заключенья были сдйланы послй тщательнаго изучешя труда Ламарка, откуда большое извлечете было приведено въ первыхъ издашяхъ Основъ геологии, 1).
Профессоръ Агассицъ, одинъ изъ величайшихъ натуралистовъ посл'Ьдияго поколотя, пошелъ еще дальше и утверждалъ не только то, что каждый видъ былъ созданъ отдельно, но и то, что онъ былъ созданъ въ томъ же относительномъ количеств^ и въ тйхъ же областяхъ, гд-fe мы его находимъ теперь. Следующее извлечете изъ его крайне поучительной книги о Верх-немъ озерй, поясняете этотъ взглядъ: „У животныхъ суще-ствуютъ особыя характерный для каждаго вида приспособивши, относительно которыхъ нельзя думать, чтобы они произошли отъ второстепенныхъ причинъ. Нельзя думать, чтобы живот-ныя, живушдя стадами, были созданы отдельными парами. Нельзя думать, чтобы тй, который идутъ на кормъ другимъ, были созданы въ такомъ же относительномъ количеств^, какъ и тй, которыя живутъ ими. Встр’йчакищяся вездй въ огром-номъ количеств^ должны были быть созданы въ числй доста-точномъ для поддержания нормальнаго отпошешя между ними и живущими въ обособленныхъ областяхъ, и вмйстА съ тймъ постоянно болЪе малочисленными. Все это потому, что, какъ мы знаемъ, гармошя въ численномъ соотношении животныхъ есть одинъ изъ великихъ законовъ природы. Распространите вида въ опред’йлепныхъ границахъ тамъ, г;гф ничто не препятствуете его болЪс широкому распространена, ведете далЪс
’) Цитируемым мЬста находятся ш. глапЪ IX первыхъ издинШ (до дов>«-taro) Principles of Geology.
— б —
къ тому, что эти границы указаны ему съ самаго начала, и потому мы должны притти къ окончательному заключен!®, что господствующ!!} въ природе порядокъ предопред'Ьлснъ заранее, регулируется границами, намеченными въ первый день создали, и остается неизменнымъ въ течете в1зковъ, если не считать т'Ьхъ измЪнешй, которыя более высок!я умственный способности человека могутъ вызвать на кой-какихъ изъ немно-гихъ ближе стоящихъ къ нему животныхъ*1 J).
Эти взгляды некоторыхъ изъ наиболее выдающихся и авто-ритетныхъ ученыхъ до-Дарвиновой эпохи кажутся намъ теперь или совершенно устаревшими, или прямо нелепыми; и темъ пе менее они выражають собою мнЬше наиболее передовыхъ людей по вопросу о природе и происхождешя видовъ. Отсюда ясно, что ни обширныя познашя и остроумный объяснешя Ламарка, ни более общее изложеше предмета авторомъ Смъдовъ лирозданы не помогли сделать перваго шага къ удовлетворительному объяснешю происхождешя одного вида отъ другого. Такхе выдающееся натуралисты, какъ Жоффруа Ст. Илеръ, Динъ Гербертъ, профессоръ Грантъ, фонъ-Бухъ и друпе, высказали свое убеждеше, что виды возникаютъ въ качестве простыхъ разновидностей и что виды каждаго рода произошли отъ общаго предка; но ни одинъ изъ нихъ не далъ ключа къ попимашю закона или метода, производящаго эти изменешя. Это все еще было „великой тайной**. Что касается сл!дую-щпхъ вопросовъ—какъ далеко могла распространяться общность происхождешя, могли ли произойти одно отъ другого столь различныя семейства, какъ вороны и дрозды, или могутъ ли быть все птицы, съ столь различными типами, какъ корольки, орлы, страусы и утки, только измененными потомками общаго прародителя, и еще далее—могутъ ли млекопитающ!я, птицы, гады и рыбы иметь общее происхождеше,—все эти вопросы едва затрогивались; было очевидно, что пока не сделано перваго шага по пути „трансмутацш видовъ** (какъ тогда называли это), все разеуждешя о томъ, какъ далеко можно итти въ этомъ направлеши или куда этотъ путь приводить, были совершенно безполезны.
’) L. Agassiz, Lake Superior, р. 377.
— 7 —
ОпредЪлеИе задачи до Дарвина.
Само собою очевидно, что то, что понималось подъ словами „происхождеше", или „трансмутащя" видовъ до появлешя труда Дарвина, было сравнительно простымъ вопросомъ, произошли или не произошли близкие виды каждаго рода одинъ отъ другого и, въ более отдалеиномъ прошломъ, отъ общаго предка, путемъ того же обыкновенна™ способа размножешя и подъ влхянхемъ тйхъ же законовъ и условш, которые могутъ быть тщательно изучаемы и теперь. Если бы въ то время спросить какого-нибудь натуралиста, стало ли бы „происхожде-н!е видовъ" изв'Ьстнымь и великая тайна открытой, после того какъ удалось бы доказать происхождеше видовъ каждаго рода отъ общаго предка и вполне разъяснить какъ появлеше сла-быхъ уклонешй въ наружныхъ признакахъ, окраске и строе-Н1и, такъ и образоваше р^зныхъ особенностей въ образе жизни и географическомъ распространеши, то, конечно, онъ отвйчалъ бы на это утвердительно. Только, по всей вероятности, онъ прибавилъ бы къ этому, что не им'Ьетъ никакой надежды на возможность подобнаго чудеснаго открыт въ течете своей жизни. И, однако, это, несомненно, сделано Дар-виномъ не только по признашю его учениковъ и поклонни-ковъ, но и по мнешю техъ, которые сомневаются въ справедливости его объяснешй въ ихъ полномъ объеме. Почти все возражешя и препятсттая относятся къ те.мъ болыпимъ разли-ч!ямъ, которыя существуютъ между родами, семействами и отрядами, а не къ тому, что отличаетъ одинъ видъ отъ другого близкаго къ нему или отъ остальныхъ видовъ того же самаго рода. Какъ затруднешя для теорш, вследств1е недостаточно удовлетворительнаго ихъ разъяснешя, приводятся такхе случаи, какъ первое появлеше глазъ, образоваше млекоотде-лительныхъ железъ млекопитающихъ, удивительные инстинкты пчелъ и муравьевъ, сложныя приспособлеш’я для оплодотворе-н!я орхидей и многхя друпя особенности строешя и образа жизни. Но, очевидно, что эти особенности берутъ свое начало въ очень далекомъ прошломъ земного шара, и никакая Teopifl, какъ бы ни была она полна, не можетъ для нихъ предложить ничего, кроме вероятна™ объяснешя. Наше незнакомство съ состояшемъ земной поверхности и услов!ями жизни въ этоть
8 —
отдаленный перюдъ весьма велико; тысячи животныхъ и растетй, о которыхъ мы не имйемъ никакого понятая, могли существовать въ то время; что же касается привычекъ и образа жизни, то обыкновенно мы не знакомы съ этимъ даже для тЬхъ изъ нихъ, отъ которыхъ сохранились некоторые остатки; поэтому, даже самая вероятная и полная теор1я не можетъ разрешить намъ вспхъ трудныхъ задачъ, связанныхъ съ исто-piefi развит жизни на земномъ шаре.
Все, что мы можемъ ждать,отъ достоверной теорш, сводится къ тому, чтобы она разъяснила намъ и помогла проследить на частныхъ примерахъ тй измйнешя въ наружныхъ призна-кахъ, строении и соотношети животныхъ и растеши, который, выражаясь языкомъ геологовъ, произошли въ коротки! проме-жутокъ времени и продолжаютъ развиваться теперь. Можемъ ждать удовлетворительнаго объяснешя происхождешя неболь-шихъ внйшнихъ отличш одного вида отъ другого. Можемъ ждать, что она прольетъ светъ на взаимный отношешя животныхъ и растеши, живущихъ въ одной стране, и дастъ рацю-нальное объяснеше ихъ распространешя въ разныхъ странахъ света. Наконецъ, можемъ ждать отъ нея устрансшя многихъ затруднешй и разъяснешя многихъ кажущихся противоречит, вызываемыхъ крайней сложностью родственныхъ и взаимныхъ отношешй между живыми существами. И все это, безъ сомне-шя, дается Дарвиновой Tcopieii. Она показываетъ намъ, почему, подъ вл!яшемъ немногихъ общихъ и постоянно дййствую-щихъ законовъ, новые виды необходимо должны образоваться, а старые вымирать; помогаетъ намъ понять, какимъ образомъ постоянное воздййств1е этихъ законовъ въ течете тйхъ дол-гихъ перюдовъ, съ какими имеютъ дйло геологи, могло вызвать болышя различ!я, характеризующая собою рода, семейства и отряды, по которымъ организмы распределяются натуралистами. По природп эти различая татя же, катя суще-ствуютъ между видами обширныхъ родовъ, только гораздо болыпаго размпра; и потому они вей могутъ быть объяснены влтятемъ немногихъ общихъ законовъ и вымиратемъ боль-шаго или меныпаго количества переходныхъ видовъ. Можно ли объяснить различья между высшими таксономическими группами, каковы классы и типы, точно такимъ же образомъ, является гораздо болйе труднымъ вопросомъ. Различхя между
— 9 —
млекопитающими, птицами, гадами и рыбами, хотя и велики, невидимому, того же рода, какъ и различ!я между мышью и слономъ или ласточкой и гусемъ. Но позвоночныя, моллюски и пас'Ькомыя такъ существенно разнятся по всей своей орга-низащи и плану строешя, что противники теорш не безъ основания могутъ сомневаться въ ихъ происхождеши отъ общаго предка въ силу тЪхъ же самыхъ законовъ, которыхъ достаточно для дифференцировки разныхъ видовъ птицъ или гадовъ.
Изменение во взглядахъ, произведенное Дарвиномъ.
Я хочу особенно отмЬтить следующее. До появлешя труда Дарвина большинство натуралистовъ и почти вся безъ исклю-чешя общеобразованная публика твердо держались того мнЬшя, что виды действительно существуютъ и вовсе не произошли отъ другихъ видовъ какимъ-нибудь понятнымъ для насъ образомъ; на разные виды воронъ и фналокъ смотрели такъ, что они всегда были столь же различны, какъ теперь, и произошли какимъ-то неизвестными для насъ, столь непохожимъ на обыкновенное размножеше, образомъ, что о немъ обыкновенно говорилось какъ объ „особомъ творенш". Вопросъ о происхождеши семействъ, отрядовъ и классовъ совс'Ьмъ не затрогивался, потому что самый первый шагъ въ этомъ направленш, „происхождеше видовъ", считался неразрешимою задачей. Но теперь все изменилось; не только весь научный м!ръ, но и общеобразованная публика считаетъ происхождеше видовъ отъ другихъ близкихъ видовъ путемъ обыкновенна™ размножешя за нечто несомненное. Мысль объ отдельномъ твореши или о какомъ-нибудь другомъ исключительномъ способе появлешя видовъ теперь совершенно отброшена. Даже больше того: та же самая точка зрешя прилагается ко многимъ высшимъ группамъ, и даже самые стропе критики Дарвина отказываются допустить „особое твореше" первичной птицы, гада или рыбы. И это полное, безпримерное изменеше во взглядахъ публики было ре-зультатомъ труда одного человека и совершилось въ течете короткаго промежутка времени около двадцати летъ! Вотъ ответь тому, кто продолжаетъ утверждать, что „происхождеше видовъ" еще не открыто, что въ этомъ отношешй существуютъ сомнЬшя и затруднешя, что несходство въ строеши бываетъ
— 10 —
такъ велико, что мы ие можемъ понять, откуда оно беретъ свое начало. Все это можно допустить, какъ можно допустить огромный затруднешя, встрЪчаемыя па пути къ полному понимание происхождешя и строешя всЬхъ частей солнечной системы и зв'Ьздиаго Mipa. Но мы съ пошымъ правомъ должны признать Дарвина Ньютономъ естествознашя, потому что какъ Ньютонъ открьтемъ закона тяготами внесъ порядокъ на место хаоса и положилъ этимъ прочное основаше всЬмъ будущимъ изслЪдовашямъ звйзднаго неба, такъ и Дарвинъ своимъ откры-т!емъ закона естественнаго подбора и указашемъ великаго принципа сохранения полезныхъ измЪнешй въ борьбе за жизнь не только пролилъ лучъ света на развита всего органическаго м1ра, но и положилъ прочное основаше всякому будущему изучена природы.
Чтобы познакомиться со взглядомъ самого Дарвина на его трудъ и узнать, что онъ считалъ за сделанное только имъ, .достаточно прочесть со внимашемъ заключительный отрывокъ изъ его введения къ „происхождешю видовъ4’. Вотъ это место: „Хотя многое еще темно и надолго останется темнымъ, въ результате самаго тщательнаго изучешя и безпристрастнаго обсуждешя, на какое я только способенъ, я ни мало не сомневаюсь, что воззрите, до недавняго времени разделявшееся большинствомъ натуралистовъ и бывшее также и моимъ — а именно, что каждый видъ былъ созданъ независимо отъ остальныхъ,—что это воззреше неверно. Я вполне убежденъ, что виды изменчивы и что все виды, принадлежапце къ одному роду, непосредственные потомки одного какого-нибудь, по большей части вымершаго, вида, точно такъ же какъ признанныя разновидности одного какого-нибудь вида считаются потомками этого вида. И дальше, я убежденъ, что естественный подборъ былъ если и не единственнымъ, то самымъ важнымъ факторомъ, которымъ было осуществлено это измените “.
Осебенно следуетъ отметить то, что все, указанное въ этомъ отрывке, теперь почти всеми признано, такъ какъ критическая замечашя на труды Дарвина относятся почти исключительно къ темъ много числе ннымъ вопросамъ, которые, по его словамъ, еще надолго останутся темными.
— II —
Teopifl Дарвина.
Такъ какъ для установлены основъ, на которыхъ лежать Teopifl естественнаго подбора, необходимо привести въ слЪдую-щихъ главахъ большое количество фактовъ почти по всЬмъ отд-Ьламъ естественныхъ наукъ, я хочу прежде всего кратко изложить эту Teopiro, чтобы, съ одной стороны, читателю легче было оцЬпить необходимость такого множества частныхъ слу-чаевъ, съ другой—внушить къ нимъ большш интересъ. МноНя изъ прнводимыхъ данныхъ такъ новы и такъ замечательны, что, конечно, будутъ оценены каждымъ, кто интересуется изу-чсшсмъ природы; но пока для насъ не выяснится необходимость знакомства съ ними, можетъ явиться мысль, что время понапрасну потрачено на любопытный подробности и удивительные факты, не имЬюпце большого значенья для интересу-ющаго насъ вопроса.
Teopin естественнаго подбора покоится иа двухъ главныхъ факторахъ, которые, будучи приложимы ко всЬмъ организмамъ безъ исключенья, прюбрЬтаютъ значенье основныхъ принципов!» или законовъ. Первый изъ нихъ—способность организмовъ быстро размножаться въ геометрической прогрессы^ второй—постоянное слабое отличье нотомковъ отъ родителей, хотя въ общемъ они очень сходны съ ними. Изъ перваго, какъ необходимое сл±дств1е, вытекаетъ постоянная борьба за существованье, такъ какъ, несмотря на то, что потомки численно всегда превосходятъ родителей, и обыкновенно въ огромныхъ размЪ-рахъ, все количество живущихъ на св'Ь'гЬ организмовъ не возрастаете и не можетъ возрастать годъ отъ году. Следовательно, ежегодно въ среднемъ сколько растеши и животныхъ рождается, столько и умираете, и большинство преждевременно. Уби-ваютъ они другъ друга тысячью различныхъ способовъ; мнопя умираютъ съ голода, потому что необходимая для нихъ пища потребляется другими, мнопя въ огромномъ количеств^ уничтожаются силами природы—холодомъ и жарой, дождемъ и бурями, наводненьями и огнемъ. Постоянная борьба идете между тйми, которыми суждено жить, и тйми, которымъ ыадлежитъ умереть, и эта борьба чрезвычайно ожесточенна, потому что только иемпопя могутъ остаться въ живыхъ—одинъ изъ пяти, десяти, часто одинъ изъ сотни и даже одинъ изъ тысячи.

12 —
Отсюда является вопросы почему одни больше способны жить, чЪмъ друпя? Если бы все особи вида были совершенно сходны между собою во всЬхъ отношсшяхъ, мы могли бы только сказать, что это дело случая. Но oirh не сходны. Мы нахо-димъ, что one варшруютъ въ разныхъ направлешяхъ. Одне сильнее, друпя быстр-Ье, некоторый крепче по своей органи-зацш, некоторый ловчее. Однимъ темная окраска помогаете, легче укрываться, другимъ острое зрЬше облегчаете возможность находить добычу или ускользать отъ врага. Растетямъ самыя малыя уклонешя могутъ быть или полезны, или вредны. Paimie и сильные побеги, наприм’Ьръ, могутъ избавиться отъ слизняковъ; ихъ большая крепость даетъ имъ возможность раньше цвести и раньше иметь семена въ сырую осень; ра-стетя, наилучше защищенный и шипами и волосками, могутъ избежать опасности быть съеденными; т'Ь, у которыхъ наиболее заметные цветы, могутъ быть скорее оплодотворены насекомыми. Вообще мы не можемъ сомневаться, что благопрь ятныя уклонешя обезпечиваютъ обладающимъ ими особямъ бблыпую вероятность персживашя въ ужасной предстоящей имъ борьбе за существоваше. Конечно, кое-что можетъ зависеть и отъ случая, но вообще наилучше одаренный долженъ пережить.
Затемъ мы должны обсудить другой важный факторъ—прин-ципъ наследственности или передачи уклонешй. Если мы годъ изъ году разводимъ какое-нибудь растете или животное и сами уничтожаемъ или удаляемъ тотъ приросте, который не хотимъ сохранять, растешя или животныя остаются теми же самыми; но если мы ежегодно будемъ тщательно отбирать для посева только лучппя семена и для приплода лишь самыхъ красивыхъ или ярко окрашенныхъ животныхъ, въ такомъ случае мы скоро найдемъ улучшеше и въ среднсмъ повышеше качества нашей породы. Именно этимъ путемъ были получены все xopomie сорта нашихъ плодовъ, овощей и цветовъ, равно какъ и превосходный породы домашнихъ животныхъ; и некоторый изъ нихъ стали до того непохожи на давппя имъ начало дик!я породы, что даже ихъ едва можно узнать какъ таковыхъ. Вместе съ тЕмь доказано, что если какое-нибудь изменеше сохраняется и поддерживается размножешемъ, оно можетъ развиться до огромныхъ размеровъ, что имеете весьма важное значеше въ вопросе о
— 13 —
происхожденш видовъ. Действительно, если въ каждомъ поколыши какого-нибудь животнаго или растешя наилучше одаренный переживаютъ и оставляютъ по себе потомство, то каково бы ни было уклонеше, делающее ихъ въ данномъ случае „наилучше одаренными", оно должно развиваться и сохраняться до тпхъ поръ, пока будетъ полезно для вида. Но когда оно достигнешь предала своей полезности и въ борьбу вступятъ новый уклонешя, переживать станутъ особи, уклоняюпцяся именно въ новомъ направленна Такимъ образомъ, видъ можетъ постепенно изменяться сначала въ одномъ направлеши, потомъ въ другомъ, пока не станешь отличаться отъ родоначальной формы настолько, насколько борзая отличается отъ какой-нибудь дикой собаки или цветная капуста отъ дикаго растешя. Но животныхъ и растешя съ подобными отлич!ями въ дикомъ состоя-ши мы всегда считаемъ за отдельные виды и, следовательно, можемъ видеть отсюда, какимъ образомъ, путемъ постояннаго переживания наилучше одаренныхъ или сохранешя избранныхъ породъ въ борьбе за жизнь, могутъ происходить новые виды.
Этотъ самъ собою совершаюпцйся процессъ, который посред-ствомъ немногихъ легко уловимыхъ факторовъ вызываешь из-менеше органическаго Mipa и ставить каждый видъ въ соответ-ств1е съ услов1’ями его существовашя, некоторымъ кажется столь яснымъ и простымъ, что не требуетъ никакихъ даль-нейшихъ разъяснешй. Но для большинства натуралистовъ и ученыхъ удивительное разнообразхе животныхъ и растеши и чрезвычайно запутанный отношешя какъ между отдЬльными видами, такъ и между группами видовъ создаешь безконечныя затруднешя и возражешя. Чтобы ответить на возможно большее число этихъ возражешй и показать, что чЬмъ более мы познаемъ природу, шЬмъ более находимъ въ ней гармоши, Дар-винъ посвятилъ всю свою жизнь на сборъ наблюдешй и производство опытовъ, что отчасти и изложено имъ въ двенадцати мастерски написанныхъ томахъ.
Избранный для этой книги пдрядокъ изложения предмета.
Не подлежишь сомяЫшю, что жизненность всякой теорш обусловливается, абсолютно прочно установленными фактами, ле
— 14 —
жащими въ ея основе. Поэтому, намъ необходимо доказать, на множестве частныхъ случаевъ, что животныя и растешя действительно постоянно изменяются въ требуемомъ направлен! и и размере, и что это относится какъ къ дикимъ, такъ и къ одомашненнымъ формамъ. Необходимо далее доказать, что все организмы стремятся къ увеличен!» въ числе и что такое увеличеше действительно происходитъ при благо пр!ятныхъ ус-лов!яхъ. Наконецъ, мы должны доказать, что всевозможный изменили могутъ быть усилены и накоплены путемъ подбора, а борьба за существоваше въ указанныхъ здесь пределахъ действительно имеетъ место въ природе, приводя постоянно къ сохранен!» полезныхъ измепсшй.
Все это изложено въ следующихъ четырехъ главахъ, хотя и въ несколько иномъ порядке, а именно: на первомъ месте поставлена борьба за существоваше и способность къ быстрому размножен!», какъ причина этой борьбы, потому что эти явлешя особенно важны и могутъ быть отлично объяснены безъ всякихъ ссылокъ на мало понятный въ общемъ виде явлешя изменяемости. За этими главами следуетъ обсуждеше некото-рыхъ затруднешй и труднаго вопроса о помесяхъ. Затемъ идетъ довольно полное изложеше наиболее важныхъ случаевъ изъ сложныхъ отношешй организмовъ другъ къ другу и къ окружающими услов!ямъ, насколько они окончательно разъяснены или же только освещены Дарвиновой теор!ей. Наконецъ, заключительная глава посвящена происхожден!» человека и его отношешямъ къ низшимъ животными.
ГЛАВА U.
Борьба за существование.
Ея значение.—Борьба растеши.—Борьба животныхъ —Примеры.—Последовательная см^на деревьевъ въ л^сахь Даши.—Борьба за существоваше въ пампасахъ.—Размножеше животныхъ идетъ въ геометрической прогрести.— Примеры чрезмерного размиожешя животныхъ.—Быстрое размножеше и широкое распространеше растетй.—Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличения въ числе.—Борьба между близко-родственными видами особенно ожесточенно.—Борьба за существоваше по от-ношешю къ этике.
Быть можетъ въ природй тгЬтъ другого явлешя, которое въ одно и то же время было бы столь полно значешя, столь всеобще и столь мало понятно, какъ постоянно происходящая между организмами борьба за существоваше. Для большинства лицъ природа кажется спокойной, стройной и миролюбивой. Они видятъ птицъ, поющихъ на деревьяхъ, наейкомыхъ, пор-хающихъ надъ цветами, бйлку, лазящую въ древесныхъ вер-шинахъ, и вей живыя существа здоровыми, сильными, охваченными радостью счастливаго существовашя. Но они не видятъ и едва ли когда-нибудь думаютъ о томъ, чймъ достигаются красота, гармошя и наслаждеше. Они не видятъ постоянныхъ и ежедневныхъ поисковъ за кормомъ, недостатокъ котораго влечетъ за собою болйзнь или смерть, постоянный уси.пя избежать неприятеля, постоянно возобновляющуюся борьбу съ силами природы. И, однако, эта ежедневная и ежечасная борьба, никогда не прекращающаяся война, есть именно то, что обу-словливаетъ существоваше въ природй большей части присущей ей красоты, тар моши и радости, что составляешь также одинъ изъ самыхъ важныхъ элсментовъ въдйлй происхождения видовъ. Поэтому мы должны посвятить некоторое время на ознакомлено какъ съ различными формами этой борьбы, такъ и съ п'Ь-
— 16 —
которыми любопытными явлешями, берущими въ ней свое начало.
ВсгЬмъ хорошо известно, что если въ саду не принимать м-Ьръ противъ сорныхъ травъ, то out скоро заглушатъ большее или меньшее количество цв’Ьтовъ. Но не такъ хорошо известно, что если садъ совершенно запустить, то первыя сорныя травы, часто покрываюпця все пространство какими-нибудь двумя-тремя видами, въ свою очередь, будутъ вытеснены другими, и что черезъ нисколько л±тъ одинаково исчезнуть какъ pocinie въ саду когда-то цв±ты, такъ и первыя изъ появившихся здесь сорныхъ травъ. Это —одинъ изъ наипростЬйшихъ случаевъ борьбы за существоваше, выражающшся въ последовательной замене одной группы видовъ другою; но причины этой замЬпы вовсе не такъ просты. Все растешя могутъ быть совершенно здоровы, все могутъ свободно развиваться изъ семянъ и все-таки каждая группа, будучи предоставлена на несколько летъ сама себе, будетъ постепенно замещаться другой, пока, черезъ довольно значительный промежутокъ времени, можетъ-быть, черезъ сто летъ, а можетъ-быть и черезъ несколько столе™, уцелеетъ едва одинъ изъ видовъ, первоначально исключительно занимавшихъ эту землю.
Другое аналогичное явлеше представляете собою различная судьба дико растущихъ растешй и дикихъ животныхъ, перене-сенныхъ въ страны, настолько же подходящая для нихъ по своимъ услов!ямъ, какъ те, которымъ они собственно принадлежать. Агассицъ говорить въ своемъ труде о Верхнемъ озере, что раступця по дорогамъ северо-восточныхъ Соединенныхъ Штатовъ сорныя травы, въ количестве до 130 видовъ, все европейскаго происхождешя, тогда какъ местный сорныя травы можно найти только далее на заладь, Въ Новой Зеландш также не менее 250 видовъ акклиматизировавшихся европей-скихъ растешй, изъ коихъ более 100 широко распространены въ стране и часто заменяюте собою местную растительность. Съ другой стороны изъ несколькихъ соте чужеземныхъ растешй, хорошо выдерживающихъ нашъ климате и обильно прино-сящихъ семена въ нашихъ садахъ, лишь очень немнопя одичали и едва ли одно изъ нихъ сделалось обыкновеннымъ. Даже попытки акклиматизировать полезный растешя обыкновенно не удаются. А. де-Кандоль говорить, что некоторые ботаники Па-
— 17 —
рижа, Женевы и особенно Монпелье высЪвали семена нискольких!. сотъ видовъ экзотичоскихъ растешй въ м-Ьстахъ, казавшихся наиболее пригодными для этой ц-Ьли, но что едва ли хоть одно изъ нихъ размножилось и акклиматизировалось Ч.
Даже такое растете, какъ картофель, столь широко разводимое, такъ хорошо переносящее пашъ климать и столь приспособленное къ размножен!» посредствомъ клубней, и то нигдТ. не привилось въ ЕвропЪ въ дикомъ состояши. Можно бы думать, что австралшсшя растешя должны легко размножаться въ дикомъ состояши въ Новой Уеландги. По сэръ Джонъ Гукеръ сообщаетъ намъ, что покойный мистеръ Бидуэлъ во время своихъ продолжитольныхъ странствовашй по Новой Зеландш обыкновенно высЬвалъ сймена австралшскихъ растешй, и что только два или три вида удержались въ этой странЬ, и то лишь на возделанной или недавно поднятой почв!;.
Этихъ немногихъ прим-Ьровъ достаточно, чтобы показать что всЬ растешя той или другой страны, какъ говорить де-Кандоль, находятся въ постоянной войшЬ между собою, что каждое стремится захватить для себя м^сто на счетъ своего сосЬда.- Но, помимо этой прямой борьбы, существуетъ другая, съ немень-шимъ значешемъ, обусловливаемая тймъ, что почти вей растеши подвержены уничтожен!» со стороны животныхъ. Почки уничтожаются птицами, листья—гусеницами, сЬмена—личинками жуковъ; одни насЬкомыя сверлить стволы, друпя—вйтви и листья; улитки пойдаютъ молодыя растеньица и нйжные побеги, круглые черви—корешки. Травоядныямлекопитающ1я поЬдаютъ некоторый растешя цЪликомъ, у другихъ только вырываемые клубни.
У животныхъ больше .всего терпятъ отъ разныхъ враговъ яйца и молодь, у растешй—только-что пробивающееся ростки. Чтобы доказать это на прим^рЪ, Дарвинъ окопалъ клочекъ земли въ три фута длины и два ширины и отМ'Ьчалъ па немъ всЬ вновь пробивающаяся сорныя травы и друпя растешя, судьбу которыхъ сл'Ьдилъ дал-fee. Всего ихъ было 357 и изъ нихъ не менйе 295 были уничтожены улитками и насекомыми. Прямая борьба растешя сь растешемъ является не менйе роковой, какъ скоро бол Ье сильнымъ ничто не мЬшаетъ заглу-
’) Geographic Botamguii,-
2
— 18 —
шить более слабыхъ. Если лугъ скошенъ или низко объ'Ьденъ животными, то некоторое количество сильныхъ и слабыхъ ра-стешй существуешь на немъ вм!>ст1;, потому что ни одному не дается вырасти выше другихъ; но Дарвинъ нашелъ, что если оставить траву расти свободно, то более сильный растешя за-глушаютъ бол’Ье слабыя. На клочке луга въ четыре фута длины и три ширины было найдено двадцать разныхъ видовъ, изъ которыхъ не мсн'Ье девяти погибло, какъ только остальные могли начать расти безпрепятственно ').
Кром’Ь самозащиты противъ другихъ растеши и вредныхъ животныхъ, растешя должны выдерживать борьбу съ еще более опаснымъ врагомъ—силами неорганической природы. Каждый видъ можетъ выносить только известную степень тепла и холода, каждый нуждается въ известное время въ опред’йленномъ коли-чествомъ влаги, для каждаго необходимо известное количество свЕта и солнечныхъ лучей, равно какъ и присутствте различ-ныхъ веществъ въ почве. Отсутств1е того или другого изъ этихъ условш неорганической природы въ извЕстпомь ра.зм1зр± влечетъ за собою болезнь, которая скоро приводитъ къ смерти. Следовательно, борьба за существоваше между растешями въ высшей степени сложна и разнообразна, и результата ея выражается въ замечательно неравноМ'Ьрномъ распредйлеши ихъ на поверхности земного шара. Не только каждая страна имеешь свою собственную флору, но каждая долина, каждый склонъ холма, почти каждая живая изгородь отличается растительностью отъ соседней долины, рядомъ лежащаго склона, ближайшей живой изгороди, если не всегда по составу флоры нзъ различныхъ видовъ, то, по крайней мере, по относительному количеству последнихъ, такъ какъ виды, рЕдше въ одной, являются изобилующими въ другой. Отсюда происходить, что неболышя изменешя въ местныхъ услов(яхъ часто вызываютъ болышя измйнешя въ флоре страны. Такъ', въ 1740 и двухъ следую-щихъ годахъ гусеница одной ночной бабочки (Phalaena graminis) произвела тавдя опустошешя на некоторыхъ лугахъ Швещи, что количество травы значительно уменьшилось, и мнопя растешя, который прежде заглушались травою, после этого поднялись, и поверхность запестрела множествомъ различныхъ
О The Origin of Species, p. 53, Русек, издаше, стр. 47—48.
- 19 -
цвФтовъ. Введете козъ на о. Св. Елены повело за собой уни-чтожеше тамошнихъ л-Ьсовъ, состоявшихъ приблизительно изъ ста различныхъ видовъ деревьевъ и кустарниковъ, такъ какъ козы объ-Ьдали поросль, едва она показывалась. Верблюдъ еще вреднее для развитая лесной растительности, нежели козы, и Маршъ думаетъ, что въ аравшскихъ и африканскихъ пусты-пяхъ обширные участки покрылись бы въ короткое время л-fe-сомъ, если бы только удалить отсюда верблюдовъ и козъ ’). Даже въ н1;которыхъ частяхъ нашей страны произрасташе древесной растительности зависитъ отъ отсутств!я porataro скота. На обширныхъ, нокрытыхъ верескомъ пространствахъ, близч. Фарнгама въ Сёрре-Ь Дарвинъ нашелъ нисколько группъ ста-рыхъ шотландскихъ. сосенъ, но ни одного молодого деревца на протяженш н-Ьсколькихъ сотъ акровъ. Однако, нисколько участ-ковъ вересковаго поля было огорожено за нисколько л-Ьтъ передъ т’Ьмъ и на нихъ молодыя сосны засФли такъ густо, что въ будущемъ не могли бы даже расти всЬ; т-Ьмъ не мен-fee ихъ здЪсь не с'Ьяли, не сажали, и даже съ землей ничего не было сделано, кром-fe Того, что нисколько участковъ было огорожено отъ домашняго скота. Убедившись въ этомъ, Дарвинъ былч> такъ поражонъ своимъ открыпемъ, что принялся за поиски между верескомъ на неогороженныхъ м-Ьстахъ и нашелъ здЬсь множество деревцовъ и только что взошедшихъ растеньицъ, постоянно уничтожаемыхъ скотомъ. На одномъ квадратномъ ярд-fe, въ разстоянщ около ста ярдовъ отъ одной изъ группъ старыхъ сосенъ, онъ насчитали тридцать два деревца и одно изъ нихъ имйло двадцать-шесть годовыхъ колецъ, что указывало, какъ много л-Ьтъ оно безуспешно старалось подняться надъ верескомъ. Къ тому же верескъ былъ очень высоки и сухъ, и никто нс могъ бы представить себЪ, что домашшй скотъ такъ старательно и успешно отыскиваетъ себй въ немъ кормъ,
Среди животныхъ конкуренция и борьба выражаются бол-fee наглядно. Растительность извйстнаго участка можетъ прокормить только определенное количество животныхъ, и травоядныя должны вступать изъ-за нея въ борьбу другъ съ другомъ. Кром'Ь того, они им-Ьютъ конкурснтовъ въ нас-Ькомыхъ, кото-
*) The Eal'th as Modified by Human Action, p. 51.
2*
— 20 —
рыя, въ свою очередь, уничтожаются птицами, въ чемъ по-слЪдшя помогать млекопитающимъ. Но хищныя млекопитаю-|ц!я уничтожаютъ травоядныхъ, тогда какъ, съ другой стороны, маленькие грызуны, какъ леммипгъ или полевая мыть, часто уничтожаютъ такое количество растительныхъ веществъ, что этимъ существенно посягаютъ на удовлетворено потребностей другихъ животныхъ. ВЬтры, наводненья, суровый зимы, бурн и ураганы также въ разной степени вредятъ животнымъ, изъ нихъ же ни одно не можетъ уменьшиться въ числЬ, чтобы ото по отразилось болЪе или менЬе сложнымъ образомъ на осталь-ныхъ. Приведемъ примеры такого взаимнаго вльятпя.
Примеры борьбы за существовало.
Сэръ Чарльзъ Ляйелль сдЬлалъ наблюдете, что если количество лососей уменьшается отъ пресл'Ьдовашя тюленями или другими морскими животными, то тЬмъ самымъ сокращается кормъ выдръ, живущихъ внутри страны, .и послЬдшя иачинаютъ нападать на птенцовъ птицъ и молодыхъ млокоиитающихъ; та-кимъ образомъ, возрастало въ числЬ морскихъ животныхъ можетъ повлечь за собою уменыпеше количества наземныхъ на разстояши сотенъ миль отъ берега. Дарвинъ внимательно из-училъ результаты засаждеш’я нЪсколькихъ сотенъ акровъ об-ширнаго прежде невозд-Ьлываемаго вересковаго поля въ Стаффордшире шотландскою сосной. Когда хвойныя деревья достигли приблизительно двадцатипятилйтняго возраста,"въ местной растительности произошли бблышя измЬнешя, чКмъ те, который можно наблюдать при переходе съ одной почвы на совершенно другую. Помимо большого измЬнешя въ относительность количестве М'Ьстныхъ вересковыхъ растетй, на илантацш хорошо росли двенадцать видовъ, которыхъ не было на вересковомъ поле. Изменен)я въ составе фауны наейкомыхъ, вероятно, было еще больше, потому что въ хвойныхъ насаждешяхъ въ болыиомъ числе жило шесть видовъ насекомоядныхъ птицъ, отсутствующихъ въ верескахъ, тогда какъ въ последнихъ, въ свою очередь, жило два или три другихъ вида насекомоядныхъ птицъ. Чтобы точно определить разницу въ органической жизни двухъ участковъ одного и того же поля, надо бы продолжать наблюдешя несколько лЪтъ кряду, но фактовъ, приведенныхъ
— 21 —
Дарвиномъ, достаточно, чтобы показать, какое большое измЪ-нсн!е можетъ быть вызвано введешемъ одной древесной породы, при ox pant ея отъ домашняго скота.
Следующий прим'Ьръ я приведу въ описаши самого Дарвина: „Въ нйкоторыхъ частяхъ света существоваше скота определяется присутствшмъ нас'Ькомыхъ. Можетъ быть, Парагвай представляетъ самый разительный тому иримЪръ, такъ какъ въ немъ не одичали ни лошади, ни рогатый скотъ, ни собаки, хотя южнее и севернее его они кишатъ въ одичаломъ состояши. Азара и Реннгеръ показали, что это зависитъ отъ встречающейся въ Парагвай въ громадныхъ количествахъ известной мухи, кладущей свои яйца въ пупки новорожденныхъ животныхъ. Дальнейшее размножеше этой мухи, какъ она ни многочисленна, должно быть ограничено какимъ-нибудь препятствии, вероятно, другими паразитными насекомыми. Отсюда, если бъ число насекомоядныхъ птицъ убавилось въ Парагвае, паразитным насекомыя размножились бы, а это уменьшило бы число мухъ, кладущихъ яйца въ пупки; тогда рогатый скотъ и лошади одичали бы, а это значительно изменило бы (какъ я наблюдали въ нйкоторыхъ частяхъ Южной Америки) характеръ растительности, что снова отразилось бы на насекомыхъ, а эти, въ.свою очередь, какъ мы только что видели въ Стаффордшире, повл!яли бы на насекомоядныхъ птицъ — и такъ далйе, все шире и шире расходящимися и безконечно сложно сплетающимися кругами. Не следуетъ, однако, думать, чтобы въ природе взаимныя отношешя когда-нибудь были такъ просты, какъ въ этомъ примере. Битвы следуютъ за битвами съ постоянно колеблющимся успехомъ, и, тймъ не менее, въ длип-номъ итоге силы такъ тонко уравновешены, что внЬшшй обликъ природы въ течете долгихъ перюдовъ остается неизменнымъ, хотя самое ничтожное обстоятельство можетъ обусловить победу одного организма надъ другими“ !).
Быть можетъ подобные выше приведенными случаи могутъ показаться исключительными, но мы имеемъ полное основаше думать, что они нередки, что это лишь примеры происходя-щаго въ любой части света, только намъ трудно проследить въ каждомъ отдЬльномъ случае всю сложную цепь соотиошешй.
!) The Oriyin of Species, p. 56. Русск. издаше, стр. 50,
— 22
Поверхностному наблюдателю можетъ казаться, что дик!я жи-вотныя и растешя живутъ мирно и безъ большихъ волнешй, что каждое изъ нихъ хорошо приспособлено къ известному месту и окружающимъ услов!ямъ и, следовательно, безъ труда можетъ жить здесь. Прежде чемъ показать, что такой взглядъ положительно несправедлив^ мы познакомимся еще съ однимъ изъ указанныхъ Дарвиномъ примеровъ сложныхъ взаимныхъ отношений между разными организмами; этотъ примерь часто приводится, какъ одинъ изъ самыхъ замечательныхъ. Хорошо известно, что Mrforie цветы для произведешя семянъ нуждаются въ оплодотворснш съ помощью насйкомыхъ, и въ нйкоторыхъ подобныхъ случаяхъ оплодотвореше можетъ быть произведено только съ помощью насекомыхъ известнаго вида, для чего цветокъ имеетъ особыя приспособлешя. Два вида нашихъ обык-повенпыхъ растешй, ф!алка (Viola tricolor) и красный клеверъ (Trifolium pratensc), оплодотворяются почти исключительно съ помощью шмелей, и если этимч> насеко^ымъ не удается посещать названныхъ цветовъ, то последше или совсймъ не даютъ семянъ, или даютъ ихъ въ поразительно маломъ количестве. Известно также, что полевыя мыши разоряютъ шмелиные соты и гнезда, и полковники Пьюманъ, весьма интересовавппйся этими насекомыми, думаетъ, что въ Англш гибнетъ более двухъ третей всего количества шмелиныхъ пгЬздъ. Но количество мышей въ значительной мере зависишь отъ количества кошекъ, и тотъ же наблюдатель говоритъ, что въ окрестностяхъ горо-довъ и селешй шмелиныхъ гнездъ встречается больше, чемъ въ другихъ мЬстахъ, что онъ объясняете истреблешсмъ мышей кошками. Такимъ образомъ, устанавливается сложная цепь явлешй, связывающая другъ съ другомъ столь различные организмы, какъ хищныя млекопитаюпця и медоносный растешя, и обшпе или редкость однпхъ вполне срответствуетъ оби.шю и редкости другихъ.
Прекраснымъ примйромъ по интересующему насъ вопросу служить борьба разныхь древесныхъ породъ въ лесахъ Даши, съ чемъ насъ знакомятъ изследовашя Ганстенъ-Блангстеда ’). Наиболее крупными соперниками здесь являются букъ и береза, изъ которыхъ первый везде одерживаетъ верхъ. Исключительно
>) Nature, vol. XXXI, р. 63.
— 23 —
березовые .rhea могутъ быть найдены теперь лишь въ пустын-ныхъ, иесчаныхъ местахъ; тамъ же, где древесный породы смешаны и почва плодородна, букъ быстро выгЬсняетъ березу. Последняя отъ соприкосновешя съ букомъ теряетъ ветви и всю силу роста сосредоточиваете въ вершине, поднимающейся надъ букомъ. Въ такомъ виде она можетъ прожить долгое время, но въ концЬ-концовъ гибнетъ, если не по какой-либо другой причине, то отъ старости, такъ какъ въ Даши продолжительность жизни березы короче жизни бука. Цитируемый авторъ думаетъ, что господство бука объясняется светомъ или, скорее, тенью: у бука более развитыя, чемъ у березы, ветви, и тогда какъ последняя пропускаетъ солнечные лучи сквозь свою листву до самой почвы, густая кустистая вершина бука даетъ много тени у его поднож!я. Едва ли какое-нибудь молодое растете, кроме поросли самаго бука, можетъ расти подъ нимъ; и тогда какъ букъ процветаетъ въ тени березы, береза въ короткое время гибнетъ подъ букомъ. Береза спаслась отъ полнаго уничтоже-шя въ Даши только благодаря тому, что принимала учасые въ образовали датскихъ лесовъ задолго прежде, чемъ букъ про-никъ въ эту страну, а также благодаря тому, что некоторый места вовсе не пригодны для произрастания бука. Но какъ только почва несколько удобрится опавшею березовою листвой, борьба возгорается. Кроме того, береза процветаетъ по берегами озеръ и на другихъ влажныхъ местахъ, где ея врагъ нс можетъ существовать. Точно такимъ же образомъ въ лесахъ Зеландш букъ вытеснилъ сосну; если эти два дерева предоставлены сами себе, сосна очень скоро заменяется букомъ. Борьба между последнимъ и дубомъ продолжительнее и упорнее, потому что ветви и листья дуба толще и задерживаютъ больше света; кроме того, дубъ долговечнее; но рано или поздно и онь уступаетъ, такъ какъ не можетъ развиваться въ тени бука. Древнейпие леса Даши состояли изъ осины, съ которой вмёсте росла и береза; мало-по-малу страна поднялась, и климатъ сталь мягче; тогда появилась сосна и образовала обширные леса. Это дерево господствовало въ продолжеше столеЦй и затЪмъ уступило место каменному дубу, который теперь отступаете передъ букомъ. Такимъ образомъ, осина, береза, сосна, дубъ и букъ представляютъ собою отдельный стадш въ борьбе за переживание способнейшаго между лесными деревьями Данш.
— 24 —
Къ этому можно прибавить, что во времена римляпъ, какъ и теперь, букв былъ господствующим-!, деревомъ въ лЬсахъ Даши, тогда какъ въ бол-fee равны бронзовый в-Ькъ, судя по поздн-Ьйшимъ остаткамъ въ торфяникахъ, здЬсь пли совс1змъ но было, или было очень мало бука, дубъ же преобладалъ; еще ран-fee, въ каменный перюдъ, господствующимъ деревомъ была сосна. Букъ является характернымъ деревомъ ум-Ьреннаго пояса и его сЬверный пред-Ьлъ лежитъ значительно южн-fee сйвериаго пред-Ьла дуба, сосны, березы и осины, такъ что его появление въ Даши было, безъ сомн-Ьшя, вызвано смягчешемъ климата посл-fe окончашя ледниковаго перюда. Такимъ образомъ, мы ви-димъ, что происходящая постоянно климатичесюя изм-Ьнешя, вызываются ли они космическими или географическими причинами, могутъ вызвать борьбу между растешями, которая можетъ длиться тысячи л-Ьтъ и существенно изменить отношения, уста-новивппяся между животными, такъ какъ существоваше не только безчисленныхъ нас-Ькомыхъ, но дажо многихъ птицъ и млс-копитадощихъ находится въ бол-fee или мен-fec полной зависимости отъ извйстпыхъ видовъ растешй.
Борьба за существовала въ пампасахъ.
Другой примЪръ борьбы за существоваше, съ участаемъ въ ней какъ растеши, такъ и животныхъ, мы находимъ въ пампасахъ южной части Южной Америки. Отсутствие древесной растительности на этой обширной равнин-b, по предположение Дарвина находить себ-fe объяснеше въ томъ, что тропическтя и под-тропичесгая южно-американск!я формы з д-feci, не могутъ произрастать, другихъ же источниковъ для развитая древесной растительности въ этой области не им-йется. Это. объяснеше было принято такими выдающимися ботаниками, какъ Боль и Пр. Аза Грей, но мн-fe оно всегда казалось неудовлетворительнымъ, какъ всл-ЬдстВ1е обилия лЪсовъ въ умГрепныхъ областяхъ Андъ и по всему западному побережью материка до Огненной Земли,такъ и по несоотв-йтстапю съ т-Ьмъ, что мы знаемъ о быстрой способности видовъ изм-Ьняться и приспособляться къ новымъ усло-в!ямъ. Бол-fee удовлетворительное, на мой взглядъ, объяснеше дано гражданскпмъ инженеромъ Эдвииомъ Кларкомъ, тщательно изучавшимъ естественную исторйо страны въ течете его почти
— 25 —
двухл-Ьтнлго пребывашя въ ной. Онъ говорить следующее: „Характерную особенность этихъ обширпыхъ совершенно плоскихъ равнинъ, съ поразительной монотонностью спускающихся отъ Андъ къ большому речному бассейну, составляешь, съ одной стороны, oTCyi’CTBie р-Ькъ и вообще водохранилищу съ другой— перюдичеейя засухи, такъ называемый ,,si:cos“, въ л±ппе месяцы. Эти два услошя опред'йляютъ собою своеобразный харак-торь какъ флоры, такъ и фауны.
„Почва отъ природы здесь плодородна и весьма пригодна для роста деревьевъ, который действительно достигаютъ рос-кошнаго развитая тамъ, где ихъ охраняютъ.- Эвкалипты по-крываютъ обширныя пространства тамъ, где ихъ защищатотъ; ивы, тополи и фиги также растутъ во всехъ защищенных!» мЬстахъ.
„Открытый равнины покрыты стадами лошадей и домашняго скота и всюду населены безчисленными грызунами, коренными жителями памиасовъ. Въ продолжение долгихъ перюдовъ засухи, являющейся положите ль нымъ бичомъ для страны, эти животныя гибнуть тысячами отъ голода, уничтожая въ устшяхъ поддержать свое существоваше всякш признакъ растительности. Во время моего тамъ пребывашя, въ одну изъ такихъ „siccos“, отъ голода и жажды погибло не менЬе 50.000 головъ рогатаго скота, овецъ и лошадей, после того, какъ предварительно ими были уничтожены глубоко въ почве все слфды растительности, до корней травъ пампасовъ включительно. При такихъ услов!яхъ существоваше незащищеннаго дерева невозможно. Единственный растешя, которыя выдерживаютъ здесь, кроме крайне стойкаго чертополоха, травы и клевера, небольшое травянистое OxaJis, производящее замечательно живуч(я выводковыя почки, несколько ядовитыхъ растешй, въ цодг1; болиголова, немнопе виды твердыхъ, колючихъ малорослыхъ акащй и столь жестше камыши, что отъ нихъ отказывается даже близкая къ голодной смерти крыса.
„Что касается домашняго скота, то онъ разведенъ въ стране недавно, но безчисленные местные грызуны всегда могли мешать произрастание другихъ видовъ растешй; обширныя пространства и теперь . еще опустошаются похожей на гигант-скаго кролика вискашей, но, кроме того, существуешь много и другихъ грызуновъ, каковы; крысы, мыши и зайцы въ пам
— 26 —
пасах-ь, большая нутрия и карпиихо (Capybara) по берегамъ р Ькъ“ *)•
Кларкъ говорить далее объ ожесточенной борьбе за существоваше въ прилежащихъ плодородныхъ областяхъ, гд± реки и болотистыя пространства даютъ возможность развиться бол-fee роскошной и разнообразной растительной и животной жизни. Описавъ, какъ река поднимается иногда на 30 футовъ, въ течете всего восьми часовъ, причиняя страшныя опустошешя, упомянувъ о множеств-fe крупныхъ хищныхъ млекопитающихъ и огромпыхъ гадовъ на ея берегахъ, онъ говорить затЬмъ следующее: „По съ.особенной силой проявляется принципъ естс-ственнаго подбора у растеши. Въ такой стране, которая опустошается грызунами и одичавшимъ скотомъ, затопляется во время наводнешй, уносящихъ целые острова растетй, и во время засухъ высыхаетъ до того, что на ней исчезаютъ не только озера, но и реки, обыкновенный растешя не могутъ существовать даже на плодородныхъ и обильныхъ водою аллюв!альныхъ образовашяхъ. Единственный растешя', который могутъ уцелеть отъ скота, или ядовитая, или колюч!я, или смолистая, или, наконецъ, крайне жестюя. Отсюда большое количество впдовч. Solanum, Tala, акацш, эвфорб!й и лавровъ. Лютикъ замененъ неболыпимъ ядовитымъ желтымъ Oxalis съ его выводковыми почками; страстоцветы, асклеши, бигноши, Convolvulus и ползучая бобовыя спасаются какъ отъ наводнешй, такъ и отъ скота темь, что забираются на высочайппя деревья и распускаютъ свои цветы надъ ихъ вершинами. Наземный растешя представлены портулаками и видами Turnera и Oenothera, горькими и недолговечными, которые растутъ на голыхъ скалахъ и не нуждаются въ другой влаге, кромЬ росы. Понтедерш, виды Alis-ma и Plantago, трава и осока поддерживаются глубокими, ясными прудами. И хотя на первый взглядъ, лесъ—„monte“, безъ сомнЬшя, производить на путешественника впочатлйше самаго дикаго безпорядка, однако, при более вниматсльномъ отношо-ши, мы найдемъ его гораздо более зам-Ьчательнымъ, именно со стороны господствующихъ въ немъ гармоши и порядка. Вместе съ темъ это поразительный примерь удивительной способности растешй, подобно животнымъ, приспособляться къ местнымъ
A Visit to South America, 1878; также Nature, vol. XXXI, pp. 263— 339.
— 27 —
особенностямъ занятой ими области, будетъ ли это подъ благодатной тенью пышнаго ,,inonto“, или на бозплодныхъ выж-женныхъ равнинахъ бозлйсныхъ пампасовъ'1.
Любопытный примерь борьбы между растениями сообтцилъ мне мистеръ Джонъ Эннисъ изъ Новой Зеландш. Англшскп! брун-крессъ такъ прекрасно растетъ въ этой страна, что реки совершенно зарастаютъ имъ; иногда онъ бываетъ даже причиной неожиданныхъ наводнешй и обыкновенно требуетъ болыпихъ издержекъ для расчистки рйкъ. По теперь противъ него найдено естественное средство, состоящее въ посадке по берегамъ рЬкъ ивъ. Корни этихъ деревьевъ, пронизывая дно реки во всЬхъ иаправлешяхъ, лшпають брункрессъ необходимаго количества пищи, и онъ долженъ постепенно исчезать,
Размножен!е живыхъ существъ идетъ въ геометрической прогрессии.
Приведенные факты служатъ достаточнымъ доказательствомь, что въ природе происходить постоянная конкуренция и борьба, что какъ среди животныхъ, такъ и среди растеши, каждый видъ находится въ очень сложныхъ и часто совершенно неожиданныхъ отношешяхъ къ другимъ. Теперь мы постараемся выяснить основную причину этой борьбы и доказать, что она постоянно происходить въ природе и что Н'йтъ ни одного вида, который мргъ бы остаться внЬ ея вл!яшя. Эта причина заключается въ быстромъ размножеши (въ геометрической nporpeccin) животныхъ и растеши. Особенно быстро происходить размножеше въ низшихъ группахъ; мясная муха (Musca carnaria) производить около 20.000 личинокъ, которыя развиваются такъ быстро, что достигаютъ полнаго роста въ течеше пяти дней; вотъ почему великШ шведсшй натуралистъ, Линней, сказалъ, что павшая лошадь можетъ быть такъ же быстро съедена тремя мухами, какъ и львомъ. Каждая изъ личинокъ остается въ стадш куколки пять или шесть дней; следовательно, въ течете двухъ недель численность мухъ должна бы увеличиться, по крайней мЬрЬ, въ 10.000 разъ. Предположив^ что столь быстрое размножеше продолжается только три лётнихъ месяца, мы полу-чимъ вместо каждой мухи, существовавшей въ начале лета, сотню триллюновъ въ конце его, число, вероятно большее,
— 28 —
ч+>мъ когда-либо существовало мухъ на всемъ зомномъ шар-Ь. И это лишь по отношен!» къ одному виду, тогда какъ суще-ствуютъ тысячи другихъ, размножающихся съ такою же поразительною быстротой, такъ что если бы въ этомъ отношсши не было никакихъ препятств!й, весь воздухъ переполнился бы мухами, и какъ весь кормъ животныхъ, такъ и множество самихъ животныхъ, было бы уничтожено. Но это страшное размноже-nie предотвращается постоянными паиадеш'ями на насЪкомыхъ какъ со стороны насйкомоядныхъ птицъ и гадовъ, такъ и другихъ насйкомыхъ, либо въ личиночной стадш, либо въ стадш взрослаго животнаго; кромгЬ того, ихъ уничтожаетъ дождь, градъ, засуха и многое другое. ТЪмъ не меп-Ье, мы совсЬмъ не зам-Ьчаемъ этой постоянной борьбы, несмотря на то, что, быть можетъ, благодаря ей, избавляемся отъ голода и мора.
Разсмотримъ теперь не столь крайшй и бол’Ье обыкновенный случай. Довольно много птицъ, какъ, наприм’Ьръ: зорянка, воробей, синицы, сйрый и черный дроздъ, живутъ въ нашей страна круглый годъ. Въ среднемъ онЪ кладутъ по шести яицъ, но такъ какъ некоторый изъ нихъ имЪютъ дв’Ь и бол’Ье кла-докъ въ годъ, то средин! годовой прироста для нихъ можно принять въ десять особей. Эти птицы часто выживаютъ отъ пятнадцати до двадцати л-Ьтъ въ нево.тй, и намъ нЪтъ основанья думать, что безъ особыхъ причинъ он-Ь живутъ мешЬе на свобод;!;; однако, чтобы избежать даже малййшаго преувеличе-шя, мы примемъ среднюю продолжительность ихъ жизни въ десять Д’Ьтъ. Теперь, если мы возьмемъ только одну пару, которая можетъ безпрепятственно жить и гн-йздиться въ течете десяти л’Ьта, что совершенно допустимо относительно довольно большаго острова съ пышною растительною и обил!емъ насЪ-комыхъ, при отсутствш соревнующихъ или враждебныхъ птицъ и млекопитающихъ,—то число ея‘ потомко'въ за это время превысить двадцать миллюновъ. Но мы отлично знаемъ, что наше птичье населеше въ среднемъ не больше, ч-Ьмъ было десять л'Ьтъ тому назадъ. Суровая зима или как!я-нибудь друпя причины могутъ отозваться на немъ одинъ годъ больше, другой меньше, но въ общемъ оуо не увеличивается. Что же д-йлается съ огромнымъ ежегодпымъ приростомъ населешя?
Очевидно, что онъ гибнетъ или естественной, или насильственной смертью, и такт, какъ годовой прироста въ среднемъ
— 29 —
стоить въ отношены пяти къ одному, то отсюда вытекаетъ, что, принявъ число всЬхь живущихъ на нашихъ островахъ птицъ въ десять миллюновъ, что, вероятно, гораздо меньше действительности, мы получимъ, что ежегодно естественной или насильственной смертью уничтожается пятьдесятъ миллюновъ птицъ, если въ томъ числЬ считать и яйца. Однако, мы не ви-* димъ ничего или почти ничего изъ этого ужаснаго, происходя-
щая вокругъ насъ упичтожешя невннныхь существъ. Въ суровую зиму случается найти нисколько умергнихь птицъ; небольшое количество иерьевъ и другихъ остатковъ указываюсь на м'Ьсто гибели голубя или другой птицы въ когтяхъ ястреба, но никому не придетъ въ голову, что каждую весну гибнетъ въ пять разъ больше птицъ, чЬмъ ихъ существуетъ въ стране. ТГЬтъ никакого сомнЪшя, что значительное число ихъ погибастъ нс зд'Ьсь, а во время или послЬ перелета въ друпя страны, но эта убыль уравновешивается прилетающими къ намъ птицами, которыя гнЬздятся бол’Ье или мен'Ье далеко отсюда. Дал’Ье, такъ какъ птенцовъ въ четыре пли пять разъ бол’Ье, чЬмъ родителей, въ концЬ лЬта мы должны имЬть во столько же разъ болЬе птицъ, нежели въ началЬ его, но и въ этомъ случаЬ не-cooTB’bTCTBie въ числЬ, конечно, не такъ велико, какъ должно бы быть. Д'Ьло въ томъ, что истреблешс начинается, и, вЬ-роятно, даже въ наиболее жестокой формЬ, съ гнЬздовыхъ птенцовъ, которые часто забиваются сильными дождями, сносятся вЬтромъ, умираютъ съ голода при гибели родителей; съ другой стороны, они являются совершенно беззащитными отъ галокъ, соекъ и сорокъ и въ пемаломъ числе выбрасываются изъ гн’Ьздъ ихъ сводными братьями —кукушками. Какъ только птенцы начинаютъ летать и оставляютъ гнездо, они въ боль-:	шомъ количестве уничтожаются лунями, перепелятниками и со-
рокопутами. ТЬ, которые улетаютъ отъ насъ осенью, въ боль-шомъ числЬ гибнуть на морЬ или какъ-иибудь иначе, прежде чЬмъ достигнуть надежнаго убЬжища; наконецъ, тЬ, которые остаются съ нами на зиму, сильно уменьшаются въ числЬ оть холода и недостатка пищи въ суровый зимы. И совершенно то же происходить съ каждымъ видомъ дикаго животнаго и растешя отъ самыхъ низшихъ и до самыхъ высшихъ. Каждый размножается съ такою быстротой, что потомство только одного вида, при безпрепятственномъ размноженш, въ немного лЬть
— 30 —
захватило бы всю землю; но общая численность особей всЬхъ видовъ удерживается въ опред'Ьленныхъ границахъ разными задерживающими причинами, такъ что хотя колебанья въ численности отдельныхъ видовъ возможны, но постоянное увеличение въ числе однихъ не можетъ происходить иначе, какъ при про-порщональномъ уменьшен!и количества другихъ.
Примеры чрезмЪрнаго размножен!я животныхъ.
Такъ какъ изложенное до сихъ поръ представляетъ основу разематриваемой теорш, и мы постоянно должны помнить о чрезмЬрномъ размножеши и постоянномъ уничтожеши живыхъ существъ, необходимо привести примеры чрезм-йрнаго размно-жешя, действительно имЪвгше место въ природе. То, что даже крупныя млекопитаюшдя, размножающаяся сравнительно медленно, значительно увеличиваются въ числе при благопр!ят-ныхъ условьяхъ въ новыхъ странахъ, доказывается быстрымъ размножешемъ въ Америке рогатаго скота и лошадей. Колумбъ, во время своего второго путешествья, оставили на С.-Доминго нисколько штукъ чернаго рогатаго скота, который одичалъ и такъ быстро размножился, что, спустя двадцать семь лйтъ, стада отъ 4000 до 6000 головъ были здесь довольно обыкновенны. Позднее рогатый скотъ былъ перевезешь съ этого острова въ Мексику и друия части Америки, и въ 1587 г., черезъ шестьдесятъ пять л±тъ после завоеванья Мексики, испанцы вывезли 64,350 головъ изъ этой страны и 35,444 съ С.-Доминго, что указываетъ на то, какое множество этихъ животныхъ существовало здесь, такъ какъ пойманный и убитыя составляли, конечно, только небольшую часть всего количества. Въ пампасахъ Буэносъ-Айреса въ конце прошлаго столе™ было около двенадцати милль оновъ рогатаго скота и трехъ миллюновъ лошадей, не считая большого числа этихъ животныхъ въ другихъ частяхъ Америки, обильныхъ хорошими пастбищами. Ослы, черезъ пятьдесятъ лЪтъ после ихъ введешявъ Квито, одичали и до того размножились, что испанскш путе-шественникъ Уллоа говоритъ о нихъ, какъ о вредныхъ животныхъ. Они паслись вместе большими стадами, защищались зубами и если къ нимъ попадала лошадь, то все набрасывались на нее и до тЬхъ поръ кусали и били ногами, пока не заби
— 31 —
вали до смерти. Колумбъ оставилъ свиней на С.-Доминго въ 1493 г., а потомъ испанцы взяли ихъ отсюда въ друпя колоши; въ результат^ получилось, что приблизительно черезъ пол-стол'Ьмя эти животныя были найдены въ болыпомъ числй на значительномъ протяжеши Америки, отъ 25° северной до 40° южной широты. Въ новейшее время одичавпйя свиньи до того размножились въ Новой Зеландш, что начали серьезно вредить земледйл1ю. Чтобы дать некоторое понятие объ ихъ численности, достаточно привести, что въ провинщи Нельсонъ въ течете двадцати мЬсяцевъ было убито 25,000 одичавшихъ свиней *). Теперь же относительно всйхъ этихъ животныхъ мы зпаомъ, что, какъ въ ихъ коренной странй, такъ и въ Америк'Ь, они вовсе не увеличиваются въ числй; слйдовательно, ихъ нормальный годовой приростъ ежегодно истребляется или естественными, или искусственными мйрами.
Быстрое размножеше и широкое распространена ра-стешй.
Растешя обладаютъ еще большею способностью размножаться и у нихъ результаты размножеши еще очевиднее. Въ Ла-Плагй сотни квадратныхъ миль покрыты двумя или тремя видами волчца, часто при полномъ отсутствии какого-либо другого растешя, тогда какъ на своей родинй волчецъ, за исключешемъ воздй-лываемыхъ и заброшенныхъ полей, играетъ весьма второстепенную роль въ составй растительности. Некоторый американ-сшя растешя, какъ жабникъ (Asclepias curassavica), стали въ настоящее время обыкновенными на значительномъ протяжеши троническаго пояса. Бйлый клеверъ (Trifolium repens) растетъ въ умЬренномъ полой всего земного шара, и въ Новой Зеландш далее вытЬсняетъ мнопя туземныя растешя, въ томъ чиелй ново-зеландскш ленъ (Phormium tenax), крупное растете съ листьями ириса въ 5—6 футовъ длины. В. Л. Траверсъ тща-
1) Еще замечательнее размножеше въ Новой Зеландш и Австралш кро-ликовъ. Изъ первой страны въ одинъ годъ было вывезено не меиТе семи мнлл1оновъ кролнчьихъ шкурокъ на сумму 67,000 фунтовъ стерлипговъ. Въ общихъ странахъ овцеводство значительно пострадало отъ обил!я кроликовъ, испортнвшнхъ пастбища; некоторый изъ послЬднихъ пришлось даже со-вебмъ оставить.
— 32 —
'только изучалъ судьбу перенесенныхъ въ Новую Зеландно ра-стен!й и между ними отмЪчаеть слЬдуюпця, какъ наиболее заслуживающая внимашя. Обыкновенная птичьи гречиха (Polygonum aviculare) разрастается такъ пышно, что отдельный особи покрываютъ пространства въ 4—5 футовъ въ д!аметр'Ь и пу-скаютъ корни на 3—4 фута въ глубину. Крупный водяной щавель (Rumex obtusifolius) во множеств'!, покрываетъ каждое ручное ложе, даже высоко вь горахъ. Осотъ (Sonchus oleraceus) растетъ во всей стран-b, поднимаясь до 6000 футовъ надъ уров-иемъ моря. Врункрессь (Nasturtium officinale) развивается въ н-Ькоторыхъ р'Ькахъ такъ сильно, что его стебли достигаютъ 12 футовъ длины при 3/4 дюйма въ д1аметрЪ, и р-Ьки даже совершенно зарастаютъ имъ. Очистка отъ этого растешя Звона подъ Кристчерчемъ ежегодно обходится въ 300 фунтовъ стер-линговъ. Щавель (Rumex acetosella) покрываетъ краснымъ ко-вромъ сотни акровъ и, образуя густую заросль, вытйспяетъ друпя растешя и м'Ьшаетъ земледелие. Однако, опъ можешь быть въ свою очередь вытЬсненъ посЬвомъ краспаго клевера, который также побеждаешь Polygonum aviculare. По наиболее вредною сорною травой в ь Новой Зеландш является Hypochaeris radicata, крупное сложноцв'Ьтнос съ желтыми цв-Ьтами, которое довольно обыкновенно у насъ на лугахъ и въ пустынныхъ мЬ-стахъ. Оно было за.везено изъ Англш съ семенами травъ и оказалось крайне вроднымъ. Доказано, что въ течете трехъ Л'Ьтъ этою сорною травой было уничтожено прекрасное пастбище, съ котораго она вытеснила решительно вс+, друпя растешя. Она растетъ на любой почв-b и, какъ говорятъ, вытЬсняетъ даже б'Ьлый клеверъ, вообще легко завладевающий м'Ьстомъ.
Другое сложноцветное, называемое капскою сорною травой (Cryptostemma calendulacenm), также наделало много б1;дъ въ Австралш, и въ 1833 г. баронъ фонъ-Хугель даже назвалъ ее „неподдающейся истреблению сорною травой1*; но послР сорокалетиям господства этого растешя оказалось, что оно не можетъ удержаться на лугу, густо зас-Ьяиномъ люцерной и хорошими травами.
Твайтсъ говорить въ своемъ церечнЬ цейлонскихъ растеши (Enumeration of Ceylon Plants), что одно изъ нихъ, введенное на этотъ островъ меп-Ье, ч’Ьмъ пятьдесятъ лЕтъ тому назадъ, способствуешь изм’Ьненпо характера растительности до высоты
— 33 —
въ 3000 футовъ. Это Lantana mixta изъ вербеновыхъ, занесен-ныхъ изъ Вестъ-Индш и, какъ кажется, нашедшая собе на Цейлон^ вполне подходящую почву и климатъ. Она покрываетъ своею густою листвой тысячи акровъ, совершенно завладЬваетъ запущенными или невозделанными участками, отбиваетъ почву у всЪхъ другихъ растешй и даже уничтожаетъ неболышя деревца, до вершины которыхъ можетъ добраться своими полу-ползучими стеблями. Плоды этого растешя такъ нравятся плодо-яднымъ птицамъ, что при ихъ посредстве оно распространяется съ чрезвычайною быстротой и, занявши какое-нибудь мЬсто, ведетъ къ совершенному истребление коренной растительности.
Большая плодовитость не безусловно необходима для быстраго увеличешя въ числЪ.
Довольно обыкновенные случаи многочисленности слабо пло-довитыхъ животныхъ служатъ очевиднымъ доказательствомъ того, что численность животныхъ и растеши определяется тЬмъ, насколько они подвергаются уничтожешю, а не степенью ихъ плодовитости. Странствующей голубь (Ectopistes migratorius) весьма многочисленъ, или, по крайней мере, былъ весьма мно-гочисленъ, въ известной области Северной Америки и его огромный нерелетныя стада, затемняюгщя собою на нисколько ча-совъ дневной св±тъ, часто служили предметомъ описанья; однако эта птица несетъ только два яйца. Глупышъ въ огромномъ числе живетъ на о. С.-Кильда и въ другихъ своихъ колошяхъ, но кладетъ только одно яйцо. Съ другой стороны, большой сорокопутъ, пищуха, поползень, ореховка, удодъ и мнопя друпя птицы несутъ отъ четырехъ до шести и даже до семи яицъ, и все-таки нигде не бываютъ многочисленны. Точно также у растешй, обил5е особей того или другого вида, имеетъ очень слабое или даже не имеетъ никакого соотношешя съ количествомъ производимыхъ сймянъ. Некоторый травы и осоки, дикш ria-цинтъ и MHOrie лютики встречаются въ огромномъ количестве на протяженш обширныхъ площадей, хотя производясь сравнительно мало С'ймянъ; напротивъ, некоторые виды колокольчи-ковъ, горчанокъ, царскихъ скипетровь и гвоздикъ, даже кой-кавде изъ сложноцветныхъ вь изобилш производить мельчайппя семена, который во многихъ случаяхъ могутъ легко разноситься
3
11лм? tutvt пгт н . । rridsFx С У ГЫ 1
— 34 —
вЪтромъ, и тГмъ не менее эти растения редки и нигде не занимаюсь обширной области.
Вышеупомянутый странствующий голубь представляете такой прекрасный примЬръ крайней многочисленности птицы, при сравнительно маломъ ежегодномъ приросте ея количества, полной безпомощностн и значительномъ истреблении многочисленными врагами, что следующее описаше одной изъ гнездовыхъ колоши и странствованш этого голубя, сделанное знаменитымъ амери-канскимъ натуралистомъ Александромъ Вильсономъ, представляем» несомненный интересъ.
„Недалеко отъ Шедьбивилля, въ штате Кентуки, около пяти летъ тому назадъ, было одно изъ такихъ гнездовыхъ поселены, тянувшееся черезъ лесъ полосою въ несколько миль ширины, почти прямо съ севера на югъ, какъ говорятъ, более, чемъ на 40 миль. Почти каждое дерево этой колоши было покрыто гнездами всюду, где только сучья представляли къ тому удобства. Голуби появлялись здесь около 10 апреля и улетали отсюда уже съ молодыми ранЬе 25 мая. Когда птенцы достигали полнаго роста, но еще оставались въ гнездахъ, много-численныя парты местныхъ жителей притекали сюда со всехъ месте съ фургонами, топорами, постелями и кухонными принадлежностями, MHorie въ сопровождены большей части своихъ семействъ, и на несколько дней раскидывались лагеремъ около этого огромнаго голубипаго питомника. Некоторые изъ нихъ говорили мне, что стоявпцй здесь шумъ пугалъ лошадей, слышать же другъ друга можно было, только крича надъ самымъ ухомъ. Земля была усЬяна древесными ветвями, яйцами и вывалившимися изъ гнездъ голубятами, которыхъ истребляли стада свиней. Ястреба, сарычи и орлы въ большомъ количестве держались около, выхватывая изъ гнездъ птенцовъ по своему выбору, тогда какъ, начиная съ 20 футовъ отъ земли и до самыхъ древесныхъ вершинъ носилась буквально туча голубей; удары ихъ крыльевъ раздавались точно удары грома и смешивались съ частымъ трескомъ отъ падавшихъ деревьевъ, такъ какъ, наконецъ, приступлено было къ рубкЬ топорами наиболее обильныхъ гнездами деревьевъ, при чемъ последшя подрубались такъ, чтобы въ своемъ падеши могли свалить и друпя. Благодаря этому, одно большое дерево давало въ своемъ падей!и до 200 голубить, величиною съ взрослаго голубя; жирны же
— 35 —
они были до того, что казались почти кусками сала. На нЬ-которыхъ, отдельно стоявшихъ деревьях!., бывало болЬе, чЪмъ по сту гн'Ьздъ и въ каждомъ только по одному голубенку, что известно далеко не всЬмъ натуралистамъ !). Находиться подъ этими носящимися миллюнами птицъ было положительно опасно, такъ какъ часто даже толстыя вЬтви обламывались подъ тяжестью насЬвшихъ на нихъ голубей, давя послЪднихъ въ своемъ па-деши. Одежда же проходившихъ по этому лЪсу людей была совершенно покрыта голубиными пометомъ.
„Эти подробности были сообщены мнЬ многими заслуживающими дов'Ьргя местными жителями и отчасти подтверждены моими собственными наблюдешями. Я проЪхалъ нисколько миль по этой гнездовой колон1и, гдЪ каждое уц-Ьл-Ьвшее дерево было покрыто гн-Ьздами. Въ н-Ькоторыхъ М’Ьстахъ я насчиталъ бол-Ье, ч’Ьмъ по девяносто гн'Ьздъ на каждомъ дерев-h; но голуби покинули это М'Ьсто для другого, въ разстояши 60 или 80 миль отъ перваго, по направленно къ Зеленой р'ЬкЪ, гдЬ, говорятъ, они были въ это время столь же многочисленны. Судя по большому числу голубей, пролетавшихъ надо мною какъ къ этой колоти, такъ и отъ нея, я не им'Ью никакого основашя сомиЬ-Ваться въ истин-b сказаннаго.
„Такъ какъ кормъ въ Кентуки былъ почти истребленъ, голуби каждое утро, незадолго до солнечнаго восхода, отправлялись на территорйо Ищцаны, ближайшая часть которой отстояла миль на шестьдесят,. Часть ихъ возвращалась panto 10 часовъ, главная же масса появлялась на обратномъ пути, спустя нФко-торое время посл'Ь полудня. Чтобы осмотреть гн’Ьздовую коло-iiiio подъ Шельбивиллемъ, я свернулъ съ проТзжой дороги и пошелъ къ Франкфурту черезъ л-Ьсъ съ ружьемъ, когда, около 10 часовъ, голуби, которыхъ я вид'Ьлъ утромъ летавшими преимущественно къ С'Ьверу, начали возвращаться въ такомъ огром-номъ количеств!,, какъ я этого никогда не видФлъ раньше. Выйдя на открытое мЬсто къ рЬкЪ, чтобы легче было наблюдать, я съ удивлешемъ увидЬлъ, что голуби летЬли очень быстро
Ч Позднй'ппе наблюдатели доказали, что обыкновенно сносятся два яйца и выводятся два птенца, но возможно, что нт, большинства слу-чаевъ въ каждомъ гн'Ьзд’Ь полнаго развитая достигает!, только одинъ го-лубенокъ.
3*
— 36
и безостановочно, на высоте болЬе ружейнаго выстрЬла, въ нисколько рядовъ другъ надъ другомъ и такъ тесно, что съ одного выстрела можно бы убить нЬсколькихъ, если бы ружье хватило на такомъ разстояши. Этотъ потокъ тянулся справа налЬво, насколько хваталъ глазъ, и везде казался одинаково густымъ. Желая определить, какъ долго могъ продолжаться этотъ перелета, я взялъ часы и началъ наблюдать. Было половина второго; я просидЬлъ болЬе часа, но вместо ослаблешя перелета скорее казалось, что онъ усиливается какъ по количеству пролетавшихъ птицъ, такъ и по быстроте перелета; желая достигнуть Франкфурта до наступления ночи, я всталъ и пустился въ путь. Около четырехъ часовъ я перешелъ реку Кентуки подъ Франкфуртомъ, но живой потокъ надъ моею головой казался столь же обильнымъ и обширнымъ, какъ прежде. Долго еще после этого, до 6 часовъ вечера, я видйлъ черезъ каждый 6—8 минуть болышя стада, за которыми следовали друпя отставляя, при чемъ всЬ летели въ одномъ и томъ же юго-восточномъ направлен^. Наибольшая ширина главнаго потока соответствовала, какъ мне кажется, ширине гнездовой колоши, последняя же, какъ мне говорили несколько лицъ, нроехавшихъ черезъ нее незадолго передъ тЬмъ, была шириной въ несколько миль“.
Основываясь на различныхъ наблюдешяхъ, Вильсонъ вычи-слилъ, что число голубей въ наблюдавшейся имъ массе достигало по крайней мере двухъ тысячъ миллюновъ, но это была только одна изъ многихъ колошй, известныхъ въ разныхъ частяхъ Соединенныхъ Штатовъ. Данное описаше беззащитныхъ птицъ или еще более беззащитныхъ птенцовъ, подверженныхъ нападешямъ много численныхъ враговъ, живо рисуетъ передъ нами одну изъ фазъ постоянно длящейся борьбы за существоваше; но если мы обратимъ внимаше иа сохраняющееся громадное количество этихъ птицъ, несмотря на ихъ слабый ежегодный прироста, мы можемъ быть убеждены, что по отношение къ большинству птицъ, размножающихся гораздо быстрее и все-таки никогда не достигающихъ такой численности, борьба съ многочисленными врагами и враждебными силами природы должна быть и ожесточеннее и упорнее.
— 37 —
Борьба за жизнь между близко родственными животными и растешями часто бываетъ особенно ожесто-ченна.
До сихъ поръ мы разсматривали случаи прямой борьбы между животнымъ или растешемъ съ одной стороны и его врагами съ другой,—безразлично, будутъ ли эти враги пожирающими животными или уничтожающими силами природы. Но, кром’Ь этого, есть другой видъ борьбы, часто происходящей въ одно и то же время между близкими видами и почти всегда приводящей къ уничтожешю одного изъ нихъ. Вь видй примера этого рода борьбы Дарвинъ приводить, что въ нЬкоторыхъ частяхъ ПТот-ланднт недавнее увеличеше количества дрозда-дерябы повело за собой уменьшеше числа ийвчаго дрозда 1). Черная крыса plus rattus) была обыкновенна въ Европй, пока въ началЪ восемнадцатаго столЪНя не появилась на нижней ВолгЬ большая С'йрая крыса (Mus decumanus); отсюда последняя распространилась бо.тЬе или менЪе быстро по всей Европ-Ь и отовсюду вытеснила черную крысу, которая въ большей части странъ стала посл’й этого очень редкой, а местами даже совсЪмъ исчезла. Благодаря торговымъ сношешямъ, сЪрая крыса распространилась по всему земному шару и на Повой Зелаидш совершенно истребила местную крысу, завезенную туда маори съ ихъ родины въ Тихомъ океанЬ; въ этой же самой стран'й местная муха вытЬснепа европейской. Въ Россш маленькш аз!ат-сшй таракапъ (такъ называемый „прусакь“) вытЬсняетъ крупный местный видъ; въ Австралии ввезенная сюда пчела вытЪсяила туземную пчелу безъ жала.
Причина этого рода борьбы за существоваше станетъ понятна, если мы примемъ во внимаше, что близюе виды занимаютъ почти одно и то же м-Ьсто въ экономш природы. Они нуждаются почти въ одной и той же пищ-Ь, подвержены пресл’йдо-вашю однихъ и тЬхъ же непр!ятелей и тЬмъ же самымъ опас-ностямъ. Отсюда, если одинъ обладаете хотя даже слабымъ преимуществомъ надъ другимъ въ добываши пищи, въ сред-
0 Origin of Species, р. 59. Русское изданы, стр. 52. Однако, проф. Ныотонъ сообщаетъ мнй, что эти виды не сталкиваются другъ съ другсмъ такъ, какъ объ этомъ зд4сь говорится.
— 38 —
ствахъ избежать опасности, въ болЪе быстрой плодливости или жизненной энергш, онъ будете быстр-be увеличиваться въ числЪ и тЪмъ самымъ заставить другой уменьшиться и часто даже совсЬмъ исчезнуть. Въ нЬкоторыхъ случаяхъ, безь сомнЬшя, происходить настоящая борьба между двумя видами, въ которой болЪе сильный побеждаете болЪе слабаго; ио въ этомъ вовсе н’Ьтъ необходимости и можетъ случиться, что побЬда останется даже на сторон'Ь физически бол’Ье слабаго, или благодаря его способности быстрее размножаться, или благодаря большей стойкости противъ дурного вл'яшя климата, или благодаря большему ум'Ьнью противостоять нападешямъ общаго непр!ятеля. Тотъ же самый принципъ объясняете намъ, почему некоторым горныя разновидности овецъ заставляйте погибать голодной смертью друпя, которыхъ, такимъ образомъ, нельзя держать вм'Ьст'й съ ними. У растешй наблюдается то же самое. Если нисколько разновидностей пшеницы посеяно вместе и потомъ семена опять берутся изъ смйшаннаго зерна, то некоторый разновидности, или лучше приспособленный къ иочвй и климату, или огь природы болЬе плодовитыя, будутъ вытеснять друпя, давать бол’Ье сЬмянъ и, такимъ образомъ, въ нисколько Л’ЬтЪ совсймъ вытеснять ихъ.
Какъ результате этого принципа, мы редко паходимъ блпзюе виды животныхъ и растешй живущими вместе, и часто вь разныхъ, хотя и сос'Ьдиихъ участкахъ, гдЬ условья для жизни нисколько различны. Такъ, мы находимъ одинъ видъ буквицы (Primula veris) на лугу, другой (Primula vulgaris) въ лесу, и тотъ и другой въ изобилш, но редко растущими вмЬстЪ. На томъ же самомъ основаши какъ травяной лугъ, такъ и вересковая заросль, состоять изъ крайне разнообразной смеси разныхъ растешй, такъ что на пространстве немного менйе квад-ратнаго ярда Дарвинъ нашелъ двадцать разныхъ видовъ, при-надлежащихъ восемнадцати родамъ и восьми отрядамъ, что указываете на крайнее разнообразие ихъ организации. На томъ же основаши, чтобы получить хороши лугъ, высЬвають разные сорта травы и клевера, вместо одного; и сЬна, какъ найдено, собирается въ большемъ количестве съ луга, покрытаго разными травами, нежели засКяннаго одной.
Можно бы подумать, что леса составляйте исключение изъ этого правила, такъ какъ въ северной умеренной и арктиче-
— 39 —
свой области существуютъ обширные сосновые и дубовые леса. По помимо всего, это явлеше исключительное и характерное только для такихъ областей, климате которыхъ мало благо-пр]ятенъ для развитая лесной растительности. Въ тропической зоне и теплой части умеренной, при достаточномъ количестве влаги, л^са представляютъ такое же разнообразие видовъ, какъ луга нашихъ пастбищъ; вь экватор]альномъ же д-Ьвственномь лёсу разнообраз!е формъ такъ велико и онЬ до того перемешаны, что путешественникъ часто находить труднымъ найти второй экземпляръ какого-нибудь особепиаго замЬченнаго имъ вида. Даже леса умЬреннаго иояса, при благопр]ятныхъ усло-в!яхъ, представляютъ значительное разнообраз1е деревьевъ разныхъ родовъ и семействъ, и только съ приближешемъ къ гра-иицамъ лесной растительности, где засуха, ветеръ и суровая зима препятствуютъ произрастание большинства деревьевъ, встречаются обширныя площади, занятыя однимъ или двумя видами. Даже Канада имеетъ более шестидесяти различныхъ видовъ деревьевъ, а восточные Соединенные Штаты — сто пятьдесятъ; Европа несколько беднее и насчитываете. только около восьмидесяти, леса же восточной Азш, Японш и Манчжурш весьма богаты и для нихъ известно уже стосемьдесятъ видовъ. И во вс’Ьхъ этидъ странахъ разные виды растутъ смешанно, такъ что каждый большой лёсъ представляете значительное разно-образ]е, какъ это можно видеть на немногихъ остаткахъ нашихъ первобытныхъ лесовъ, напримЬръ, „Epping-Forest*1 и ,,New-Forest“. Тоте же самый законъ прилагается и къ живот-нымъ, хотя, благодаря ихъ способности переменять место и прятаться, это не такъ легко заметить. Въ ряду примеровъ можно указать волка, который распространенъ въ Европе и северной Азш, и шакала., живущаго въ южной Азш и сЬверной Африке; древесный дикобразъ (Erethizon) представленъ двумя близкими видами, изъ которыхъ одинъ живете въ восточной, другой въ западной половине Северной Америки; заяцъ-русакъ (Lepus timidus) живете въ центральной и южной Европе, тогда какъ северная занята белякомъ (Lepus variabilis); обыкновенная сойка (Garrulus glandarius) распространена въ Европе, другой видъ (С. brandti) идетъ черезъ Аз1ю отъ Уральскаго хребта до Японш; наконецъ, мнопе виды птицъ въ восточныхъ Соединен-ныхъ Штатахъ заменены близкими въ западныхъ. Правда,
— 40 —
близкие виды можно найти и въ одной страна, но почти всегда они принадлежать разнымъ станщямъ, разнятся по своимъ при-вычкамъ и, такимъ образомъ, не сталкиваются прямо другъ съ другомъ; следовательно, совершенно такъ, какъ и у растеши, среди которыхъ близше виды могутъ жить въ одной области, но одни предпочитаютъ луга лЪсамъ, друпя—известковую почву песчаной, третьи—сырыя мйста сухимъ. Только, благодаря неподвижности растешй, мы легко зам'Ьчаемъ особенности ихъ стаяцш; что же касается дикихъ животныхъ, встрЪчаемыхъ лишь изредка, то надо внимательное и продолжительное наблюдете, чтобы подм'Ьтить особенности въ ихъ образй жизни, благодаря которымъ предотвращается всякое прямое столкновеше между близкими видами, живущими въ одной и той же области.
Борьба за существовате по отношению къ этикЪ.
Описаше явлешй борьбы за существовате уместно заключить зам^чашями объ этическомъ значети этой борьбы. Теперь, когда происходящая въ природЪ война стала лучше известной, MHorie .писатели указываютъ, что опа сопровождается такими жестокостями и страдашями, которыя должны возмущать наши челов'Ьчестае инстинкты, тогда какъ, съ другой стороны, она является камнемъ преткновешя для вЬрующихъ въ премудрость п милость Властителя вселенной. Такъ, блестящи! писатель говорить следующее: „РазвЪ горе, страдаше, болезнь и смерть есть выражеше божеской любви? Развй то, что ни одно животное не можетъ совершенствоваться иначе, какъ становясь роковымъ для жизни другихъ, есть законъ милосерднаго Создателя? Напрасно говорить, что за страдашемъ сл'Ьдуетъ милосердое, за кровопролийемъ — ирощете. Какъ можетъ быть, чтобы зло было матер!аломъ для добра? Страдаше остается страдашемъ, если даже ведетъ къ польз!,; убшетво — уб!й-ствомъ, хотя бы вело къ преуспеяние. Руки остаются обагренными кровью и вей благовошя Аравш не смоютъ ее“ ’).
Даже писатель, столь богато одаренный мыслью, какъ иро-фессоръ Гексли, придерживается подобныхъ взглядовъ. Въ недавно вышедшей стать-Ь „Борьба за существовате “ онъ гово-
r) Wimvood Keadc’s Martyrdom of Man, p. 520,
— 41
ритъ о безчисленныхъ иокол'Ьшяхъ травоядныхъ животныхъ, „терзаемыхъ и пожираемыхъ хищнымио хищныхъ и травоядныхъ, какъ объ одинаково „подверженныхъ всЬмъ страда-шямъ, происходящимъ отъ старости, болЬзни и чрезм’Ьрнаго размножешя“, и о „болйе или менЬе продолжительномъ стра-дати“ какъ побежденных!,, такъ и победителей. Онъ заключаете все это гЬмъ, что такъ какъ нашъ слухъ достаточно остръ, чтобы ежеминутно тысячи разъ слышать вызываемые страдашями вздохи и стоны, подобные тЪмъ, которые слышалъ Данте у вратъ ада, то ьпръ не можетъ быть управляемъ тЪмъ, что мы называемъ милосерд!емъ *).
Я думаю, что мы имЪемъ большое основаше считать это за значительное проувеличеше; едва ли предполагаемый „страда-1пя“ и „мучешя“ животныхъ существуют!, въ действительности, такъ какъ обыкновенно за нихъ принимаютъ воображаемый ощущешя культурныхъ людей, попавшихъ въ подобный иоложешя, действительный же страдашя, причиняемый живот-яымъ борьбой за существоваше, должны быть совершенно ничтожны. Поэтому познакомимся ближе съ фактами, на которыхъ основаны эти тяжелыя обвинешя.
Прежде всего мы должны помнить, что животнымъ совершенно чуждо страдаше, причиняемое ожидашемъ смерти, стра-даше въ большинстве случаевъ гораздо более тяжелое, ч-Ьмъ сама смерть. Вероятно это и обусловливаете, что они почти постоянно наслаждаются жизнью, такъ какъ не только стара-ше остеречься отъ опасности, но даже попытка избежать врага, является для нихъ пр!ятнымъ упражнешемъ въ силе и ловкости, безъ примеси серьезнаго страха. Далее, очевидно, что насильственная смерть, если наступаете быстро, не сопровождается страдашями и можетъ почесться легкой даже для человека, нервная система котораго, вероятно, гораздо soenpi-имчив’Ье къ страдашямъ, ч'1змъ нервная система другихъ жи-вотпыхъ. Лица, спасшаяся отъ нападешя льва или тигра, говорить, что душевно и телесно они страдали при этомъ очень мало или даже совсЬмъ не страдали. Ливингстонъ такимъ образомъ описываетъ хорошо известный случай, когда онъ сделался было добычею льва. „Поднявшись п осмотревшись,
'j Nineteenth Century. Fcbrnary, 1888, pp. 162, 163,
— 42 —
я увидйлъ льва какъ разъ въ тотъ моменть, когда онъ прыг-нулъ на меня. Я былъ на неболыпомъ возвышенш; прыгнув-ппй левъ ударилъ меня въ плечо, и мы вмйстй скатились внизъ. Ужасно зарев'йвъ надъ самымъ моимъ ухомъ, онъ встряхнулъ меня, какъ терьеръ трясетъ крысу. Испытанное мною потрясете привело меня въ столбнякъ, похожей на столб-някъ мыши послЪ перваго нападет я на нее кошки. Оно вызвало родъ дремотнаго состоянья, находясь въ котором*, я не чувствовал* ни малпйшаго страдатя им страха, хотя совершенно ясно сознавалъ все происходившее. Оно напоминало собою то, что испытываютъ, судя по описание, захлороформированные пащепты, видяшде всю операцпо, но не боянцеся ножа. Это удивительное состоите вовсе не было результатами мыслительнаго процесса. Потрясете уничтожило страхъ и со-вс/Ьмъ не давало появляться этому чувству при взгляд^ на зв-Ьря".
Отсутствие страха наблюдается не только у т'йхъ, которые дЪлаются жертвами зверей, но одинаково вызывается и вся-кимъ другимъ потрясетемъ нервной системы. Вимперъ' описы-ваетъ случай, бывшш съ нимъ въ одно изъ его первыхъ вос-хождетй на Маттергорнъ. Онъ сорвался съ нЪсколькихъ сотъ футовъ высоты и падалъ съ утеса на утесъ, пока, къ счастью, не завязъ въ снЬгу на краю ужасной пропасти. Онъ говоритъ, что во время паденья, чувствуя толчокъ за толчкомъ, онъ не потерялъ сознания, не испытывалъ страдатя, но спокойно думали, что еще нисколько толчковъ и для него все будетъ кончено. Отсюда мы имЪемъ право заключить, что если смерть наступаетъ вскор-h послЪ сильнаго потрясенья, она наступаетъ настолько легко и безъ страданий, насколько это вообще возможно; и, очевидно, это именно тотъ случай, когда животное делается добычей хищнаго звОря. Посл'Ьдшй охотится ради добыванья себЪ пищи, а не ради удовольств!я, и сомнительно, чтобы хищное животное пустилось на преслЪдоваше добычи прежде, чЬмъ его принудитъ къ этому голодъ. Если животное поймано, то оно очень скоро поддается и, следовательно, за первымъ же потрясешемъ слфдуетъ почти не сопровождаемая страдап1ями смерть. Даже тЬ, который умираютъ отъ холода и голода, не очень страдаютъ. Холодъ обыкновенно усиливается ночью, вызываетъ сонь и вм'йстй съ тЬмъ спокойную
— 43 —
смерть. Голодъ, съ другой стороны, едва ощущается во время перюдовъ возбуждешя, если же корма мало, то возбуждеше, вызываемое поисками за нимъ, достигаешь наиболыпихъ раз-мЪровъ. Кроме того, по всей вероятности, большинство голод-ныхъ животныхъ для утолешя голода Ьдятъ все, что можно, и для нихъ смерть при постепенномъ истощепш и ослаблеши вовсе не является необходимо тяжелой, если только они еще ранее не дЬлаются добычей какого-нибудь врага или жертвой холода1).
Теперь посмотримъ, что составляешь радостную сторону жизни для большинства животныхъ. За правило можно считать, что они родятся въ такое время года, когда нища наиболее изобильна и климатъ наиболее подходящъ, то-ссть весною въ умеренномъ поясЬ и въ начал !; сухого времени года подъ тропинками. Благодаря обилш пищи, они развиваются сильными и крепкими, а когда достигнуть зрелости, ихъ жизнь представляешь постоянную смЪну здороваго движешя и возбуждешя съ состояшемъ покоя. Ежедневные поиски дневного пропиташя напрягаютъ все ихъ способности и вызываютъ къ деятельности все органы, и эта же самая деятельность приносить съ собою удовлетворено всЪхъ физическихъ потребностей. Даже по отно-шешю къ себе мы не можемъ дать более совершеннаго опрс-дЪлешя благоденств!я, какъ смЪны такого рода деятельности и удовлетворешя разнообразныхъ потребностей; и потому мы можемъ сделать заключено, что животныя нормально пользуются по-своему полнымъ благоденствгемъ. Это нормальное со-стояше благоденствгя не нарушается, какъ у насъ, продолжительными, часто всю жизнь длящимися, перюдамп нужды, нездоровья или ноудовлетвореннаго жслашя удовольствш, до-ступныхъ другимъ и недоступныхъ намъ. Болезнь и то, что у животныхъ соответствуешь нужде — продолжительная голодовка,— влекутъ за собою непредотвратимую и почти несопровождаемую страдашями смерть. Мы заблуждаемся, приписывая
1) Пустельга, обыкновенно кормящаяся мышами, птицами и лягушками, иногда утоляетъ свой голодъ земляными червями, что дЬлаютъ и некоторые изъ америкапскихъ сарычей. Пчело^дъ иногда Т;стъ не только земля-ныхъ червей и слизняков*, но даже зерна; одинъ же с-Ьверо-амерякансюй сарычъ (Buteo borealis), обыкновенно иитаюпцися зверками и птичками, иногда Тетъ раковъ.
— 44 —
животнымъ чувства и ощущешя, которыхъ у нихъ н'Ьтъ. Для насъ видъ крови, разорваннаго или оторваннаго члена тяжелъ, потому что вызываемая имъ мысль о страданш раздираетъ намъ сердце. Мы страшимся насильственной и неожиданной смерти, потому что думаемъ о неожиданно пресекшейся, миого-обйщавшей жизни, о несбывшихся надеждахъ и ожидашяхъ, и о горЬ родныхъ, оплакивающихъ потерю. Но все это не имеетъ места по отношешю къ животнымъ, для которыхъ насильственная и неожиданная смерть является лучшимъ изъ того, что ихъ ждетъ. Такимъ образомъ выражеше поэта: „Природа съ зубами и когтями, побагровевшими отъ убийства", даетъ изображеше въ крайне преувеличенномъ виде, вызвап-номъ нашимъ воображешемъ; действительность же содержитъ существовашя, нолныя довольства и счаспя, существовашя, заканчивающаяся самыми покойными и наименее мучительными видами смерти.
Вообще мы должны пригти къ заключенно, что столь распространенный взглядъ, будто борьба за существование приносить съ собою животнымъ лишь б+3дств1я и страдашя, извращаеть истину. Въ действительности она приносить съ собою наибольшее количество жизни и наслаждешя жизнью съ наименыпимъ количествомъ страданш и мученш. Признавая необходимость смерти и размножешя—безъ этого не могло бы итти прогрессивное развипе органическаго Mipa,—даже трудно себе представить, какая другая система обезпечивала бы еще больше постоянство благоденств!я. И таковъ былъ, очевидно, взглядъ самого Дарвина, который заключаетъ главу о борьбе за суще-ствоваше следующими словами: „Размышляя объ этой борьбе, мы можемъ утешать себя глубокимъ убйждешемъ, что война въ природе не непрерывна, что ощущешя страха нетъ, что смерть обыкновенно разить быстро, и что сильные, здоровые и благоденствуюпце переживаютъ и размножаются".
ГЛАВА III.
Изменяемость видовъ въ естественномъ состоя Hi и.
Важное значеше изменяемости.—Распространенный взглядъ па нее.—Изменяемость низшпхь животныхъ.—Изменяемость насЬкомыхъ.—Изменяемость ящерицъ.—Изменяемость птицъ.—Д1аграммы изменяемости птицъ.—Количество изменяющихся оссбеи.—Изменяемость млекопитающихъ.—Изменяемость внутренпихъ органовъ.—Изменяемость черепа.—Изменяемость при-вычекъ животныхъ.—Изменяемость растепш.—Мало изменяющееся виды.—
Заключительным замйчашя.
Основу Дарвиновой теорш составляетъ изменяемость видовъ, и совершенно безполезно пытаться даже понять эту теорпо, не говоря уже о томъ, чтобы оценить значеше приводимыхъ въ ея пользу доказательствъ, прежде ч-Ьмъ будетъ составлено ясное представлеше о характер^ и пред’Ьлахъ изменяемости. Наиболее частое и наиболее ошибочное возражеше нротивъ вл!яшя естествениаго подбора происходитъ отъ незнакомства съ этимъ предметомъ, незнакомства присущаго и многимъ натуралистамъ, такъ какъ систематическое собираше и оиисаше разновидностей началось лишь пос.тК того, какъ Дарвинъ указалъ на ихъ значеше; да и въ настоящее время лишь очень немноНе коллекторы и натуралисты посвящаютъ имъ столько внимашя, сколько онК заслуживают!,. Что же касается старыхъ патура-листовъ, то они смотрЬли на разновидности, особенно если о нА были многочисленны, незначительны и обыкновенны, положительно, какъ на язву, потому что ихъ существоваше д-Ьлало почти невозможнымъ точное опредАлеше видовъ, что считалось конечною Ц'Ьлью описательныхъ естественныхъ наукь. Отсюда вошло въ обычай описывать предполагаемую „типичную форму11 вида, и большинство коллекторовъ удовлетворялось, имАя въ
— 46 —
своихъ кабинетах!, только эти типичный формы. Въ настоящее время, напротивъ, значеш'е коллекщи возрастаешь пропорщо-нально количеству содержащихся въ ней представителей разновидностей вида, для пЬкоторыхъ были даже изданы соотв-Ьт-ствуюпця описашя, и въ пашихъ рукахъ имеется теперь довольно обширный матер! алъ по этому предмету. Пользуясь этимъ матер!аломъ, мы постараемся дать некоторое предста-влеше о характере и пред'Ьлахъ изменяемости видовъ у животныхъ и растешй.
Многие держатся того мнЬшя, что широкая изменяемость, принимаемая за характерную особенность домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй, въ значительной степени обусловлена неестественными услов!ями ихъ существовашя и что мы не им'Ьемъ прим'Ьровъ соответствующей изменяемости въ естественномъ состояши. Говорятъ, что дивдя животным п растешя постоянны въ своихъ призпакахъ, если же у нихъ разновидности и появляются, то обыкновенно незначительный н затрогиваюпця лишь внешшя особенности, или же, если и наблюдаются разновидности бол’Ье крупныя и бол-fee существен -наго значешя, то это бываетъ такъ р’Ьдко, что не приносить никакой помощи въ объяснеши образовашя новыхъ видовъ.
Это возражеше, какъ будешь показано, совершенно безосновательно; но такъ какъ оно касается сущности вопроса, то необходимо болгЬе или мепЪе подробно познакомиться съ примерами изменяемости существъ въ естественныхъ услов!яхъ. Это тЬмъ бол-fee необходимо, что относящейся сюда матер!алъ, который былъ собранъ Дарвиномъ, никогда не былъ изданъ и лишь сравнительно незначительная часть его была приведена въ Происхоо/сдети видовъ; а, кром’Ь того, значительное количество относящихся сюда фактовъ стало изв'Ьстнымъ уже по выходе посл-Ьдняго издашя названнаго сочинешя.
Изменяемость низшихъ животныхъ.
Къ самыми низшими и наиболее древнимъ морскими организмами относятся, между прочими, Foraminifera, представляющая собою маленьше комочки живого студневиднаго вещества, на видъ безструктурнаго, но одЬтаго красивою раковинкой, часто совершенно симметричной, настолько же разнообразной
— 47 —
по формЬ, какъ раковины моллюсковъ, но гораздо бол’Ье сложной. Они составляли предметъ тшательнаго изучешя для мно-гихъ выдающихся натуралистовъ, и покойный в. Б. Карпен-теръ въ своемъ обширномъ трудЬ: Introduction to the Study of the Foraminifera, такимъ образомъ выражается объ ихъ изменяемости: „Н'Ьтъ ни одного вида растет й и животныхъ, пределы изменяемости котораго были бы изучены путемъ сравнешя столь большого количества экземпляровъ, какъ прошедшее пе-редъ глазами Вильямсона, Паркера, Руперта Джонса и моими во время нашихъ изучений типовъ этой группы"; и въ рс-зультагЬ сравнешя столь большого количества особей онъ говорить: „Размеры изменяемости у Foraminifera такъ велики, что обнимаютъ собою не только особенности, считаемыя обыкновенно за видовыя, но даже ташя. на которыхъ основано большинство родовъ этой группы, и иногда даже особенности, характерный для ея отрядовъ“ 1).
Относительно выше стоящей группы морскихъ анемонъ П. Г. Госсъ и друпя лица, писавпля о нихъ, часто останавливаются на колебашяхъ въ ростЬ, въ толщшгЬ и длишЬ щупалецъ, въ формЬ ротового диска и ротового отверсПя, въ строенш поверхности колонки и на огромномъ колебаши въ окраскЬ мио-гихъ видовъ. Подобный видоизмЬнешя встречаются во всЬхъ группахъ морскихъ безпозвоночныхъ и особенно многочисленны , въ обширномъ типй моллюсковъ. Д-ръ С. П. Вудвардъ говорить относительно ихъ, что у многихъ наблюдается очень сложная сумма уклонешй, происходящихъ, какъ онъ думаетъ, отъ различнаго рода пищи, различной глубины и степени солености воды; но мы знаемъ, что мнопя уклонешя совершенно не зависать отъ подобныхъ причинъ, и остановимся на нЬсколькихъ примЬрахъ, относительно наземныхъ моллюсковъ, гдЬ эти укло-нешя были изучены съ большею тщательностью.
Въ небольшой лЬсной области Оагу, на одномъ изъ Санд-вичевыхъ острововъ, найдено около Г75 видовъ наземныхъ моллюсковъ, съ 700 или 800 разновидностей, и преп. Д. Т. Гу-ликъ, внимательно изучившш ихъ, говорить, что „мы часто встрЬчаемъ рода, представленные въ рядомъ лежащихъ д'оли-нахъ близкими видами, которые живутъ или на томъ же са-
!) Foraminifera, preface, р. X.
— 48 —
момъ, или на разныхъ растешяхъ. Въ каждомъ такомъ случае ближайшая долины заселены и ближайшими видами; и полный рядъ разновидностей каждого вида представ.гяетъ строго постепенный переходъ формъ между крайними типами, занимающими наиболее удаленным другъ отъ друга области*.
У большинства наземныхъ моллюсковъ замечается большое разнообраз!е въ окраска, пестринахъ, величине, форме и стрости поверхности даже у особей, собранныхъ въ одномъ и томъ же м-ЬстЬ. Такъ, одинъ французскш авторъ перечисляетъ не мен-Ье 198 разновидностей обыкновенной лесной улитки (Helix nemo-ralis); для столь же обыкновенной садовой (Helix hortensis) описано девяносто разновидностей. Пресноводные моллюски также подвержены большимъ уклонешямъ, такъ что относительно числа ихъ видовъ существуете очень большая неопределенность; особенно многочисленны уклонешя у Planorbidae, у которыхъ встречаются весьма своеобразный уклонетя отъ типичной формы, уклонетя, въ большинстве случаевъ отражающаяся и на наружномъ виде самого животпаго. Въ отчете Ингерсолля о современныхъ моллюскахъ Колорадо приведены мног1я изъ этихъ замечательныхъ разновидностей и, кроме того, указано, что одинъ видъ (Helisonia trivolvis), изобилуюшдй въ нЬкоторыхъ прудахъ и озерахъ, едва ли имеете две совершенно одинаковый раковины и что некоторый изъ нихъ похо-дятъ на друпе, совершенно отличные виды *).
Изменяемость насекомыхъ.
Изменяемость пасЬкомыхъ весьма обширна, хотя очень пе-мног1е энтомологи занимаются ея изучешемъ. Первые примеры мы заимствуемъ изъ книги покойнаго Т. Вернонъ Волластона, On the Variation of Species; примеры эти относятся къ очень обыкновенным^ хотя и редко упоминаемымъ случаямъ. Такъ, онъ говорите о маленькомъ жуке изъ Carabidae какъ объ „очень непостоянномъ въ скульптуре и окраске", объ обыкно-венномъ Calathus mollis, какъ о такомъ, у котораго „задшя крылья то очень велики, то зачаточны, то почти совсемъ от-сутствуютъ", и о такой же неправильности въ крыльяхъ у мпо-
*) United States Geological Survey of the Territories, 1874.
— 49
гихъ прямокрылыхъ и у Fulgoridae (Homoptera). Вествудъ въ своей Modern Classification of Insects утверждаетъ, что „виды Gerris, Hydrometra и Velia обыкновенно бываютъ совершенно безкрылыми, иногда же имЬютъ хорошо развития крылья".
Но наиболее многочисленны примеры изменяемости, во вся-комъ случае, у бабочекъ (Lepidoptera), и каждая хорошая кол-лекщя этихъ насЬкомыхъ содержитъ поучительные образцы. Прежде всего я сошлюсь на свидетельство Бэтса, который говорить про бабочекъ долины Амазонки, что одне изъ нихъ представляютъ безчисленныя местныя разновидности или породы, тогда какъ друпя обнаруживаюсь большую индивидуальную изменяемость. Про красивую Mechanics Polymnia онъ говорить, что у Эга, на верхней Амазонке, „она вар!ируетъ не только по общей окраске и пятнамъ, но даже весьма значительно по форме крыльевъ, особенно у самцовъ". Затемъ, Ithomia Orolina образуетъ у Ст. Пауло четыре разновидности, встречаюнцяся вместе и разняпцяся не только по окраске, но и по форме, такъ какъ у одной изъ нихъ передшя крылья самца очень удлинены, а у другой гораздо шире, и „задшя крылья самцовъ также изменчивы по своимъ очерташямъ“. Про Heliconius Numata Бэтсъ говорить следующее: „Этотъ видъ настолько непостояненъ въ своихъ признакахъ, что трудно найти две сходныя особи", при чемъ „онъ варшруетъ и въ строенш и въ окраске. Крылья бываютъ то шире, то уже, у однихъ съ ровными краями, у другихъ съ зубчатыми". Для другого вида того же рода, II. melpomene, описано десять разновидностей, более или менее полно связываемыхъ переходными формами, и четыре изъ нихъ были найдены вместе на берегу Амазонки, у Серпа. Ceratina Ninonia представляетъ собою другой весьма непостоянный видъ съ несколькими местными породами, который, однако, не совершенно выделились и связываются переходными формами; разные виды рода Lycorea варшруютъ столь ^сильно, что почти сливаются, и Бэтсъ думаетъ, что ихъ съ полнымъ правомъ можно считать только за разновидности одного вида.
Обращаясь къ восточному полушарпо, мы находимъ въ Papilio Severus видъ съ болыпимъ количествомъ простыхъ изменешй, выражающихся въ присутствж или отсутствш блКднаго пятна на верхнихъ крыльяхъ и бурыхъ отметинъ у края нижнихъ, въ \	4
— 50 —
формЪ и развит!и желтой полосы, а также въ величине особей. Какъ крайняя формы, такъ и переходный часто встречаются вместе въ одномъ и томъ же участке. Одна маленькая бабочка (Terias hecabe) распространена по всей индийской и малайской области, до Австралш, и везде образуетъ крупныя разновидности, которыя часто описывались какъ виды; но одинъ госпо-динъ въ Австралш получилъ две изъ этихъ разновидностей (Т. hecabe и Т. Aesiope) и несколько переходныхъ формъ изъ группы гусеницъ, собранныхъ на томъ же самомъ растеши ‘). Отсюда весьма вероятно, что значительное число предпола-гаемыхъ видовъ представляетъ собою только типы личныхъ уклонешй. Примеры изменяемости бабочекъ, подобные выше-приведеннымъ, могутъ быть умножены до безконечности, но особенно следуетъ отметить, что даже такой важный признакъ какъ жилковаше крыльевъ, на чемъ часто устанавливаются признаки родовъ и семействъ, и то подверженъ колебашямъ. Преп. Р. П. Мёррей въ 1872 г. представилъ Энтомологическому обществу примеры такихъ уклонешй у шести видовъ бабочекъ, и съ техъ поръ были описаны трупе случаи такого же рода. Гусеницы бабочекъ также представляютъ множество уклонешй, и одинъ наблюдатель упоминаетъ въ Proceedings of the Entomological Society за 1870 годъ не менее шестнадцати разновидностей гусеницъ одного сфинкса (Deilephela galii).
Изменяемость ящерицъ.
Переходя отъ низшихъ животныхъ къ позвоночнымъ, мы на-ходимъ у нихъ и болЬе многочисленный, и более рг1;зк1я лич-ныя уклонешя. Я начну съ примера, относящагося къ чешуй-чатымъ гадамъ и заимствованнаго изъ неизданныхъ рукописей Ч. Дарвина, которыя были любезно переданы мне Фрэнсисомъ Дарвиномъ. „Мильнъ Эдварсъ (Annales des Sc. Nat., 1 ser., tom. XVI, p. 50) далъ интересную таблицу измерешй четырнадцати особей Lacerta muralis; принявъ длину головы за еди-' ницу, онъ находитъ очень болышя колебашя какъ въ длине шеи, туловища, хвоста, переднихъ и заднихъ конечностей, такъ и въ окраске, и бедренныхъ порахъ; то же самое въ большей
*) Proceedings of the Entomological. Society of London, 1875, p. VII.
— 51 —
или меньшей степени относится и къ другимъ видамъ. И только такой, ничтожный на видъ, признакъ, какъ расположено щит-ковъ на голове, представляетъ единственно, что остается по-стояниымъ“.
Такъ какъ помянутая таблица измерены не можетъ дать яснаго представлешя о характере и размерахъ личныхъ измй-нешй безъ тщательнаго изучешя ея и сравнешя съ рисунками, я постарался найти более наглядный способъ передачи фак-товъ, чтобы, пользуясь имъ, можно было легко схватить и оценить ихъ. На прилагаемой д!аграмм'Ь личныя изменены въ длине разныхъ органовъ названнаго вида показаны разными кривыми. Для головы дана прямая лишя, такъ какъ, невидимому, она не представляетъ колебаны. ЗатЪмъ слЬдуетъ туловище, для чего особи подобраны такъ, что начало ряда представлено самой маленькой № 1, а конецъ самой большой № 14; дйствительная длина каждой особи получится, если провести горизонтальную лишю на соотв’Ьтствующемъ разстояны внизъ отъ кривой, въ данномъ случай на разстояши двухъ дюймовъ отъ ея середины, такъ какъ средняя длина туловища 14 экзем-пляровъ равняется двумъ дюймамъ. Относительная длина шеи, конечностей и пальца задней лапки каждой особи получится такимъ же точно образомъ, при проведены горизонтальныхъ лин1й на изв’Ьстномъ разстоянш отъ соотв’Ьтствующихъ кри-выхъ. Мы видимъ, кроме того, что личныя измёнен!я этихъ органовъ не стоять ни въ какомъ опред'Ьленномъ отношены къ личнымъ изм’Ьнешямъ въ длине туловища или другъ къ другу. За исключешемъ № 5, у котораго все органы сходны въ томъ, что уклоняются въ одномъ направлены, у другихъ можно вид’Ьть полную независимость каждаго, что выражается искривлешемъ лшпй часто въ противоположномъ направлены; такимъ образомъ, тогда какъ одна часть является удлиненной, другая—укороченной. Действительный размерь измй-нешй весьма значителенъ, такъ какъ у шеи достигаетъ */« ея средней длины, у задней лапки значительно более */4, и это только у 14 экземпляровъ, попавшихъ вместе въ одинъ музей.
Для доказательства того, что это вовсе не единственный случай, профессоръ Мильнъ Эдварсъ приводить также таблицу личныхъ изменены у музейскихъ экземпляровъ шести обыкно-4*
Въ таблиц^ длина дана въ миллпметрахъ, но для показания средпихь велнчинъ миллиметры переведены на дюймы.
Рис. 1. ..Тпчныя измйношя Lacerta mnralis.
— 53 —
Lacerta ocellata	*•	  Шея. 				- .T"t4i7. 		~3ад. лапки
Lacerta uiridis	М	.Шея. 	Т1ж. Н		 Зад. папки.
Lacerta agilis	М	Шея. 	-Tino. ЧС	-Зад.	папки.
Lacerta muralis	*4	Шея |аааац	_Т*ло. ИмаанШИ	—Зад.	лапки.
Lacerta velox	1—	-Шея. НааивчЧ- - - Ttno. )маи	-Зад. лапки. 1	Хвоста.
Lacerta deserti	ИЧ	  Шея. 	  Tino. (•Ч-	   -	.Зад.	лапки.
тли каждаго
Длина головы (мнаамж| принята за одишща изъ вышеназванпыхъ видовъ.
Рпе. 2. Личным naMtneHia ищерицъ.
— 54 —
венныхъ видовъ ящерицъ, при чемъ голова опять берется за единицу и изменешя другихъ частей даются по отношение къ голове. На приложенной д!аграмме (рис. 2) эти измЬнешя показаны лишями разной длины. Само собою понятно, что какъ бы особи ни изменялись по величине, при сохранен»! определенного отношенья между частями, лишя, выражающая коле-бате въ длине органа, всегда будетъ низведена къ точке, какъ, напримеръ, лишя, указывающая длину шеи, у L. velox, которая не представляетъ колебашй. Различный соотношения лишй, выражающихъ личныя изменешя каждаго вида, могутъ указывать или действительные пределы изменяемости, или же только изменяемость небольшого и различнаго числа особей; потому что, какова бы ни была изменяемость немногихъ особей, опа, очевидно, значительно увеличится, если для изучешя будетъ взято гораздо большее число особей. Что изменяемость вообще значительна, это можно видеть изъ сравнешя колебашй длины разныхъ органовъ съ действительной длиною головы (она указана подъ диаграммой), которая принята за единицу при определеши размеровъ изменяемости, такъ какъ представляется постоянною величиной *).
Изменяемость птицъ.
Переходя теперь къ классу птицъ, мы находимъ гораздо более многочисленные примеры изменяемости. Отчасти это объясняется темъ, что орнитология разрабатывается, быть можетъ, болыпимъ числомъ лицъ, нежели какая-нибудь другая отрасль естествознашя (за исключешемъ энтомологш); отчасти среднею величиной большинства птицъ, и, наконецъ, отчасти темъ, что форма и размеры крыльевъ, хвоста, клюва и ногъ представляютъ лучппе родовые и видовые признаки, такъ какъ все эти части легко могутъ быть измерены и сравнены. Наиболее систематическое изучеше личныхъ вар!ацш у птицъ сделано Дж. А. Алленомъ, въ его замечательной статье „Млеко-питаюшдя и зимуюпця птицы восточной Флориды, матер!алы къ изучешю некоторыхъ изъ такъ называемыхъ видовыхъ особен-
.-bin. des Sc. Nat., tom. XV’J, p. 50.
— 55 —
ностей птицъ и очеркъ орнитологической фауны восточныхъ частей Северной Америки *). Въ этой работе даны точныя из-мерен!я наружныхъ частей большого числа видовъ обыкновен-ныхъ американскихъ птицъ, при чемъ для каждаго вида было промерено отъ двадцати до шестидесяти и даже более особей, такъ что мы можемъ определить уже съ некоторою точностью характеръ и пределы наиболее частыхъ вар!ащй. Алленъ го-воритъ: „Факты показываютъ намъ, что колебашя въ величине въ пределахъ отъ 15 до 20 процеитовъ, и подобный же колебашя въ относительиыхъ размерахъ различныхъ частей, можно всегда встретить у особей одного и того же вида и пола, взя-тыхъ изъ одной местности, а въ нйкоторыхъ случаяхъ эти колебашя и еще больше1'. Затемъ онъ старается показать, что каждая часть подвержена значительными изменешямъ независимо отъ другихъ, такъ что, когда изменяется общая величина, отношеше между различными органами часто изменяется еще более. Крыло и хвостъ, напримеръ, помимо изменешй въ длине, изменяются также въ относительной длине каждаго пера, что вызываете болышя изменешя въ ихъ очерташяхъ. Клювъ, въ свою очередь, изменяется по длине, ширине, вышине и кривизне. Плюсна представляетъ колебашя въ длине и то же наблюдается независимо на каждомъ пальце. И все это не въ такой ничтожной степени, что могло бы быть обнаружено лишь тщательными измерениями, а бросается въ глаза безъ всякихъ измерений, такъ какъ колебашя достигаютъ въ среднемъ */6 и даже */* всей длины органа. У двенадцати обыкновеппыхъ видовъ воробьиныхъ птицъ изменешя длины крыла (на 25—30 особяхъ) достигаютъ въ среднемъ отъ 14 до 2J процента и хвоста отъ 13,8 до 23,4 процента. Изменешя въ форме крыла можно легко доказать, отметивъ, какое перо самое длинное, какое следуете за нимъ и т. д., помечая перья Цифрами 1, 2, 3 и т. д., начиная съ крайняго. Какъ примеръ неправильныхъ постоянныхъ изменешй, можно привести то, что наблюдалось на 25 особяхъ одной славки (Dendraeca coronata).
l) On the Mammals and Winter Birds of East Florida, with an examination of certain assumed specific characters in Birds, and a sketch of the Bird Faunae of Eastern North America. Bulletin of the Museum of comparative Zoology at Harvard College, Cambridge, Massachusetts. 1871.
— 56 —
Цифры, соединенный скобками, показываютъ, что соответствую-щш имъ перья были одинаковой длины х).
Отношение длины первыхъ маховыхъ въ крыле Dendraeca coronata.
Зд^сь мы им'Ьемъ передъ собой пять различныхъ комбинацы относительной длины маховыхъ, изъ которыхъ каждая часто считается достаточной для характеристики особаго вида птицы, и хотя это является въ высшей степени замечательными Алленъ уверяетъ, что „сравнение, сделанное въ форме таблицы лишь для немногихъ видовъ, дало бы те же самые результаты и для болыпаго числа ихъ“.
Одновременно съ изменешями въ размерахъ и отношены частей наблюдаются болышя изменешя въ общей окраске и от-метинахъ. „Разница въ напряженности цвета между крайними формами окраски въ ряде изъ пятидесяти или сотни особей какого-нибудь вида, собранныхъ въ одной местности и приблизительно въ одно время года, часто бываетъ не меньше, чемъ между действительно различными видами Но и въ подробно-стяхъ окраски наблюдается большая индивидуальная изменчивость въ одномъ и томъ же виде. Птицы съ полосками и пятнами на своемъ оперены представляютъ крайнее разнообраз1е въ размерахъ, очерташи и количестве отметинъ у разныхъ особей одного и того же вида, въ зависимости отчего изменяется,
*) См. Winter Birds of Florida, p. 206, Table F.
— 57 —
конечно, и общШ характеръ окраски. „У п-Ьвчаго воробья (Ме-lospiza melodia), рыжаго воробья (Passerella iliaca), болотнаго воробья (Melospiza palustris), пЬгой пищухи (Mniotilta varia), водяной трясогузки (Seiurus novaeboracencis) и разныхъ дроз-довъ (Turdus fuscescens и близшя формы) разница въ разм-Ь-рахъ пестринъ часто бываетъ весьма значительна. У пЬвчаго воробья он-Ь варшруютъ въ такихъ предЬлахъ, что иногда низведены до узкихъ черточекъ, иногда же до того расширены, что, покрывая собою большую часть груди и боковъ, даже почти сливаются на середине груди въ сплошное пятно“.
Алленъ даетъ затЬмъ частное описаше разныхъ видовъ съ такими изменешями окраски, приводя примеры того, какъ дв-Ь особи, добытая въ одномъ и томъ же м’ЬстЬ и въ одинъ и тотъ же день, представляли собою крайшя видоизм-Ьнешя окраски. Дал-fee онъ описывастъ другой рядъ измЬнешй. „Столь обыкновенный на крыльяхъ и хвостахъ птицъ б-Ьлыя отм-Ьтины, каковы полосы, образованный б-Ьлыми вершинами болыпихъ верх-нихъ кроющихъ крыла, бЬлыя пятна, случайно появляющаяся на основаши первостепенныхъ маховыхъ, или белая полоса, идущая поперекъ ихъ, и б'Ьлыя пятна у конца крайнихъ руле-выхъ, также до крайности склонны къ изменчивости какъ по разм-Ьрамъ, такъ и по числу перьевъ, на которыхъ они разви-ваются“. При этомъ надо отметить, что все эти нзменешя не стоятъ въ зависимости отъ времени года, возраста или пола, и иногда таковы, какимъ въ другихъ видахъ придается видовое значеше.
Съ подобными изменешями въ цвете нельзя познакомить иначе, какъ на ряде тщательно исполненныхъ таблицъ, но, желая представить передъ читателемъ сделанный Алленомъ для иллюстрации изменений въ величине и отношешй органовъ измпрены бол-fee ясно, я приготовилъ рядъ д!аграммъ, передающихъ наиболее выдающееся факты и ихъ значеше для Дарвиновой теорш.
Именно, первая изъ нихъ (рис. 3) должна указать действительный пределъ изменяемости длины крыла и хвоста въ край -нихъ случаяхъ ихъ развитая у тридцати особей каждаго изъ трехъ видовъ. Затененная часть полосы даетъ наименьшую длину, светлая—прибавочную длину до ея наибольшихъ разме-ровъ. Особенно надлежитъ отметить то, что размеры изменяемости въ каждомъ изъ этихъ обыкновеиныхъ видовъ приблизи-
'Я;
— 58 -
Рис. 3. Изменяемость крыльевъ и хвоста.
— 59 —
тельно одни и те же и настолько значительны, что сразу могутъ быть замечены. Речь идетъ теперь не о „чрезвычайно малыхъ“ или „бсзконечно малыхъ“ изменешяхъ, которыя только и существуютъ по мнЪшю многихъ; они не могутъ быть даже названы и просто малыми; и все-таки, судя по всему, чемъ мы располагаемъ, такой размерь измЬненш характеризуетъ большинство обыкновенныхъ видовъ птицъ.
Однако, можно возразить, что эти крайше пределы изменяемости встречаются у двухъ-трехъ особей, тогда какъ у большинства наблюдается лишь слабая изменяемость или ея совсемъ неть. Друпя д!аграммы покажутъ, что это не такъ; но если бы даже такъ было действительно, это вовсе не служило бы возражешемъ, потому что указанный предельный колебашя въ размерахъ найдены только на тридцати особяхъ. Мы можемъ съ уверенностью принять, что эти тридцать особей, взятыя на удачу, не могутъ оказаться подобранными во всехъ этихъ ви-дахъ, и потому мы можемъ ожидать найти, по крайней мере, еще ио две соответственно варшруюпця особи въ каждыхъ до-бавочныхъ трехъ десяткахъ. Но количество особей даже въ очень немногочисленныхъ видахъ, вероятно, около тридцати тысячъ и даже более, а что касается обыкновенныхъ видовъ, то, быть можетъ, около тридцати или даже трехсотъ миллюновъ. Даже одна изъ тридцати особей, варшрующая въ преде-лахъ, указанныхъ д!аграммой, можетъ дать по себе, по крайней мере, миллюнъ въ общей численности обыкновенной птицы, и среди этого миллюна мнопя представляли бы вар!ащи въ еще большихъ пределахъ, чемъ крайше случаи изъ каждыхъ трехъ десятковъ. Отсюда мы имеемъ большое обил!е особей, варш-рующихъ въ широкихъ пределахъ въ длине крыла и хвоста и представляющихъ богатый матерталъ для изменешя этихъ органовъ естественнымъ подборомъ. Теперь мы постараемся показать, что и друпя части тела варшруютъ одновременно, но независимо, въ равной степени.
Первая птица, которую мы беремъ для примера, обыкновенная рисовка (Dolichonyx oryzivorus); для нея на дхаграмме (рис. 4) нанесены изменены семи важныхъ особенностей у двадцати взрослыхъ самцовъ Эти особенности—длина тела, крыла,
*) См. Табл. I, р. 211 у Аллепа, Winter Birds of Florida.
— 60 —
Рнс. 4. Doliehonyx oryzivorus. 20 самцовъ.
— 61 —
хвоста, плюсны, средняго пальца, вн'Ьшняго пальца и задняго пальца,—все, что можно съ удобствомъ изобразить на д^аграм-м-Ь. Длина ткла не дана Алленомъ, но такъ какъ она представляетъ удобную величину для сравнешя, я вычислилъ ее, вычтя длину хвоста изъ приведенной Алленомъ общей длины птицы. Д1аграмма построена следующимъ образомъ: двадцать особей расположены въ рядъ по длине ихъ тЬла (этотъ разм’йръ можно принять опред'Ьляющимъ величину птицы), начиная отъ самой малой и кончая самою большой, и для каждой особи проведена вертикальная лишя. Въ данномъ случай (и везде, где можно) длина тйла измеряется отъ нижней лиши диаграммы, благодаря чему показана и действительная длина птицы и ея действительный измйнешя. ПослЪдшя легко вычислить посред-ствомъ горизонтальной лиши, проведенной на середине разсто-яшя между наименьшею и наибольшею длиной, откуда можно видеть, что пятая часть всего т±ла особей представляетъ большая колебашя какъ въ ту, такъ и въ другую сторону, и эти колебашя, естественно, были бы еще больше при сравнены сотни или бол’Ье особей. Длина крыла, хвоста и другихъ частей нанесена на той же д}аграмме ниже, и на ней ясно можно видеть, какъ относительный изменешя разм'Ьровъ этихъ частей у каждой особи, такъ и действительный пределъ этихъ изменешй. Все это даетъ намъ возможность придти къ изв’Ьстпымъ важнымъ выводами.
Во-первыхъ, мы видимъ, что изменешя разныхъ частей вовсе не следуютъ за изменешями собственно тела, и въ неко-торыхъ случаяхъ идутъ даже въ совершенно противоположномъ направлены. Такъ, самое длинное крыло мы находимъ при сравнительно маломъ туловище, самый длинный хвостъ при туловище среднихъ размеровъ, самыя длинныя плюсны и пальцы ЛИШЬ при ДОВОЛЬНО болыпомъ теле. Кроме того, соответствующая части вовсе не постоянно изменяются въ одномъ направлены, часто представляя независимый измйнешя, какъ это можно видеть изъ отсутств!я параллели между кривыми, выражающими эти изменешя. У № 5 (рис. 4) крыло очень длинно и хвостъ средней длины, тогда какъ у № 6 крыло много короче, а хвостъ значительно длиннее. Плюсна представляетъ сравнительно мало колебашй-, что же касается трехъ пальцевъ, то хотя и можно сказать, что вообще они изменяются вместе, но
— 62 —
Рис. 5. Agelaeus phoeniceus. 40 самцовъ.
— 63 —
и въ этомъ отношены бываютъ различ!я; такъ отъ № 9 къ К» 10 внЪшнш палецъ становится длиннее, а задней значительно короче, тогда какъ въ №¥ 3 и 4 среди! й палецъ изменяется въ направлены, обратномъ внешнему и заднему.
На следующей д!аграмме (рис. 5) мы имйемъ передъ собою изменен! я, наблюдаемый у сорока самцовъ краснокрылой монашки (Agelaeus phoeniceus), съ темъ же самымъ общимъ ха-рактеромъ особенностей. Одна пятая всего количества особей обладаете большими колебаньями въ размерахъ или ниже, или выше среднихъ, при чемъ крылья, хвосте и голова изменяются совершенно независимо отъ тела. Крыло и хвостъ, хотя и обнаруживайте до некоторой степени однородный изменешя, однако, не менее чемъ въ девяти случаяхъ варшруютъ въ совершенно противоположныхъ направлешяхъ, какъ и у предыдущаго вида.
Ближайшая д!аграмма (рис. 6), передающая вар!ащи у тридцати одного самца кардинала (Cardinalis Virginian us), выражаете эти особенности еще резче. Размеръ Bapiauift по ртношешю къ величине птицы здесь гораздо больше, хотя Bapianjn крыльевъ и хвоста не только, не стоятъ въ соответствья съ вар1ац1ями тела, но даже очень мало и другъ съ другомъ. Не менее чемъ въ двенадцати или тринадцати случаяхъ Bapianjn идутъ въ про-тивоположномъ направлены, но и въ техъ случаяхъ, когда оне идутъ въ одномъ направлены, размеры ихъ часто весьма не-пропорщональны.
Такъ какъ размеры плюсны и пальцевъ у птицъ имеютъ большое в.йяше на ихъ образъ жизни и привычки и этимъ часто пользуются какъ видовымъ и даже родовымъ признакомъ, я со-ставилъ дщграмму (рис. 7), чтобы показать варьащи только этихъ частей у двадцати особей каждаго изъ четырехъ видовъ, приведя только по 4—5 наиболее уклоняющихся. Искривлетя этихъ лин1й въ вертикальномъ направлены указываюте на истинные размеры варьацш, и если мы примемъ во внимаше небольшую длину пальцевъ этихъ маленькихъ птицъ, достигаю-щихъ всего % дюйма, то увидимъ, что варьапди въ действительности очень велики; вместе съ темъ расходящаяся кривыя и направленные въ разный стороны углы указываюте на большею частью независимое изменеше каждой части. Очевидно, что, сравнивъ не двадцать, а тысячи особей, мы получимъ та-
— 66 —
кой запасъ различныхъ уклонешй, встр'Ьчаюшдйся каждогодно, который позволить быстро развиться почти любому ВИДОИЗМ'Ь-нешю этихъ важныхъ органовъ.
Чтобы устранить возражеше, что указанный здесь большой запасъ личныхъ уклонена приведенъ исключительно на основами показаний одного лица и для птицъ только одной страны, я просмотрев каталогъ птицъ Лейденскаго музея проф. Шлегеля; въ немъ обыкновенно приведены пределы колебанш наиболее важныхъ размЬровъ по музейскимъ экземплярамъ (обыкновенно ихъ не меп'Ье двенадцати и редко более двадцати). Это совершенно подтвердило показами Аллена, давъ такой же запасъ личныхъ изменешй при достаточномъ количестве сравни-ваемыхъ экземпляровъ, что, однако, бывало не часто. Относящаяся сюда д!аграмма (рис. 8) указываеть действительную разницу въ размерахъ пяти органовъ пяти видовъ, взятыхъ безъ всякаго особаго выбора изъ каталога. Это еще разъ даетъ намъ, что Bapiapin действительно велики даже при маломъ количестве особей. И, такимъ образомъ, все факты говорить намъ противъ безосновательности общепринятаго мнешя, что естественные виды состоять изъ особей почти совершенно одинаковыхъ, или что ихъ личныя особенности „безконечно малы“ или даже просто „малы**.
Относительное количество особей съ большимъ запа-сомъ личныхъ особенностей.
Убеждение, что Bapianin представляютъ собою сравнительно исключительное явлеше и что значительный уклонешя во вся-комъ случае встречаются очень редко относительно числа не изменяющихся особей, пустило столь глубоко корни, что необходимо всеми возможными способами показать, насколько это противоречить действительнымъ фактамъ. Для этого я приго-товилъ несколько д!аграммъ, въ которыхъ каждая. измеренная особь птицы представлена пятномъ, помещеннымъ на соответ-ствующемъ разстоянш справа или слева отъ срединной лиши, смотря по тому, увеличенъ или уменыпенъ известный органъ сравнительно съ его средними размерами. Такъ какъ этотъ рядъ д!аграммъ долженъ показать количество особей съ большими личными особенностями сравнительно съ мало или совсемъ
— 67 —
8*
— 68 —
не варшрующими, масштабъ д!аграммъ былъ увеличенъ, чтобы разместить пятна, не закрывая ими другъ друга.
На первой изъ этихъ д!аграммъ (рис. 9) приведены двадцать самцовъ балтиморскаго скворца (Icterus Baltimore), чтобы пока-
В а р i а ц i и Icte r'n's Baltimore. 20 самцовъ.
Плюсна.
Сред, палеиъ
Клюеъ, ширина
Рие. 9.
зать относительное количество особей, варшрующихъ более или менее въ длине хвоста, крыла, плюсны, средняго и задняго пальцевъ и клюва. СлЬдуетъ обратить внимание, что пятна не скучены здесь около срединной лиши, определяющей средше размеры органовъ, а въ значительномъ количестве лежать на разномъ разстояши съ каждой стороны отъ нея.
На следующей д!аграмме (рис. 10), передающей вар!ащи сорока самцовъ Agelaeus phoeniceus, приближеше къ равномерному распределена уклонешй еще яснее; тогда какъ на рис. 12, изображающемъ распределите личныхъ уклонешй на пятидеся
— 69 —
ти восьми самцахъ кардинала (Cardinalis virginianus), мы видимъ весьма замечательное расположеше пятепъ, выражающихъ для нЬкоторыхъ органовъ наклонность образовать две или бол’Ье группы особей, значительно уклоняющихся отъ средней формы.
Чтобы вполне оценить указашя этихъ д!аграммъ, мы должны помнить, что характеръ и размЬры уклонешй, найденные на небольшомъ числЬ сравненныхъ здЬсь особей, должны значительно измениться и принять болЬе правильную форму, ели бы количество промеренныхъ и отмЬченныхъ особей было гораздо больше—равнялось тысячамъ или миллюнамъ.
Bapianin 40 самцсвъ Agelaeus phoeniceus.
Длина клюва.
Длина WlUUjal.
Длина
чвоста
Длина
крыла.
Рис. 10.
Размйръ uapiaijiS.
Для клюва */в	Для всей длины Ч»
Для хвоста Че	Для крыла	Че
. На основаши общаго закона, управляющего уклонешями отъ средней формы, мы знаемъ, что съ увеличешемъ количества увеличиваются и варгащи каждой части, сначала довольно быстро, потомъ медленнее; сначала постепенно заполнились бы и
— 70 —
выровнялись пробелы и неравномерность въ распределены пя-тенъ, и наконецъ ихъ распределеше явилось бы въ виде довольно правильныхъ двухъ кривыхъ (рис. 11). Большая разбросанность пятенъ даже при сравнены небольшого количества особей указываете, что кривая, при болыпомъ числе, стала бы плоской,
Рис. 11. Кривыя, передающая личныя измЁиетя.
подобно нижней кривой нашего рисунка. Если это такъ, то отсюда следуете, что большая часть всего количества особей, составляющихъ видъ, значительно уклоняется отъ средней величины по строешю каждаго органа, а изъ ранее приведенныхъ д!аграммъ личныхъ вар!ацш (рис. 1—7) мы знаемъ, что каждая
Cardinalis virginianus. 58 особей. Флорида.
(Изъ Аллена, Birds of Florida, р. 281).
..... . . Рис. 12.
••
часть значительно изменяется независимо отъ другихъ. Темъ и другимъ постоянно дается обильный и разнообразный матерылъ для проявлешя действия естественнаго подбора и можно сказать, что ему представляются почти все возможный комбинацш въ уклонены разныхъ частей. Какъ мы увидимъ далее, это
71
устраняете одно изъ самыхъ веских* возражений, который были сделаны противъ значения естественнаго подбора въ образованы новых* видовъ, родовъ и высшихъ групп*.
Изменяемость млекопитающих*.
При госнодствующихъ болыпихъ размерах* животныхъ итого класса и сравнительно небольшомъ числе занимающихся ими натуралистовъ, значительное количество особей одного вида только случайно становилось предметом* изучешя и сравнешя, и потому матер!алы для решешя вопроса объ изменяемости мле-копитающихъ въ естественных* условьях* сравнительно скудны. Но тотъ факте, что наши домашшя животныя изъ этой группы, особенно собаки, представляютъ крайнее разнообраз!е и не уступаютъ въ этомъ отношешй даже голубямъ и курамъ, делаете въ высшей степени вероятнымъ существоваше изменяемости въ техъ же самыхъ пределахъ въ дикомъ состояши. Это подтверждается и на примере, именно на одной белке (Sciu-rus carohnensis), шестнадцать особей которой, все самцы, добытые во Флориде, были промерены для составлешя таблицы Алленомъ. Приведенная д!аграмма (рис. 13) показываете, что какъ общШ пределъ изменяемости, такъ и независимая изменяемость отдельныхъ частей тела находятся въ полном* согла-сш съ темъ, что- обыкновенно наблюдается у птицъ; но пределъ и самостоятельность изменешй здесь даже больше, чемъ обыкновенно.
Изменяемость внутреннихъ органовъ животныхъ.
На случай возражения, что приведенные примеры изменяемости касаются только наружныхъ частей, и что мы не имеем1* доказательства такой же изменяемости внутреннихъ органовъ, полезно доказать, что и такая изменяемость существуете. Однако, у насъ нйтъ возможности привести такой же запасъ до-казательствъ и для этой категорш уклонешй, такъ какъ рфдко Кто занимался труднымъ деломъ вскрыля большого количества особей одного и того же вида, и мы должны .опираться лишь на отдельный наблюдешя анатомовъ, упоминаемый въ ихъ обычных* курсахъ.
Рис. 13. Sciurus carolinensis. 32 особи. Флорида..

— 73 —
- Здесь надо, однако, отметить, что большое количество уже упомянутыхъ изм'Ьнен1й во вн'Ьшнихъ органахъ животнаго необходимо стоить въ связи съ известными внутренними нзмйне-щями. Длина ногъ изменяется, п. ч. изменяется длина костей; если изменяются относительные размеры головы, туловища, конечностей и хвоста, изменяются также и кости скелета; и если даже перья крыла или хвоста становятся длиннее и многочисленнее, можно быть увереннымъ въ соответствующемъ изменена и поддерживающихъ ихъ костей, и движущихъ ими мышцъ. Какъ бы то ни было, я все-таки приведу немнопе непосредственно изученные случаи подобной изменяемости. Франкъ Э. Беддардъ любезно сообщилъ мне некоторый замечательный измйнешя, которыя ему удалось наблюдать на внутреннихъ органахъ одного вида земляныхъ червей (Perionyx excavatus). Нормальные признаки этого вида слйдуюшде:
Щетинки образуютъ полное кольцо кругомъ каждаго сегмента.
Две пары сймеир5емниковъ, въ форме сферическихъ меш-ковъ безъ расширешй, въ 8 и 9 сегментахъ.
Две пары сйменниковъ въ 11 и 12 сегментахъ.
Одна пара яичниковъ въ 13 сегмент!;.
Яйцеводы открываются общимъ отверспемъ посередине 14 сегмента.
Выводящее протоки семенниковъ открываются отдельно въ 18 сегменте и каждый снабженъ у своего окончашя большою железой.
Было вскрыто оть 200 до 300 особей и у тринадцати изъ нихъ найдены слйдуюшдя крупныя особенности:
1)	Число се.мепр1емниковъ изменяется отъ 2 до 3 и 4 паръ, при чемъ изменяется также и ихъ положе Hie.
2)	Случайно наблюдались две пары яичниковъ, каждый съ своимъ собственнымъ яйцеводомъ; положеше ихъ наружныхъ отверстий было различно, приходясь на 13 и 14, 14 и 15 и, наконецъ, 15 и 16 сегменты. Где случайно было одно нормальное отверстие яйцевода, положеше его изменялось, одинъ разъ находясь на 10, другой—на 11 сегменте.
3)	Мужсюя половыя отверсия изменяютъ свое положеше отъ 14 до 20 сегмента. Однажды было найдено две пары отверетчй вместо нормальной одной и при этомъ каждое изъ отверст!й было снабжено своею железой.
7 4 —-
Беддардъ замечаетъ, что все или почти все изъ выше пере-численныхъ вар!ащй нормально встречаются также въ другихъ родахъ и видахъ.
Принявъ въ соображеше огромное количество земляныхъ червей и сравнительно небольшое число изследованныхъ экземпляровъ, мы можемъ быть уверены не только въ томъ, что подобный уклонения встречаются часто, но что должны быть и еще более существенный уклонешя отъ нормальной организащи.
СлЬдуюшдй примерь заимствованъ изъ неизданныхъ рукописей Дарвина. „Въ некоторыхъ видахъ землероекъ (Sorex) и по-левокъ (Arvieola) прей. Л. Дженинсъ (Ann. Nat. Hist., vol VII, pp. 267, 272) нашелъ весьма болышя колебашя въ длине ки-шечнаго канала. Такую же изменчивость онъ нашелъ въ числе хвостовыхъ позвонковъ. У трехъ особей полевокъ имъ найдены весьма различный степени развитая желчнаго пузыря, и есть основаше думать, что иногда его нетъ совсемъ. Проф. Оуэнъ указали то же самое для жираффы".
Др. Криспъ (Proc. Zool. Soc., 1862, р. 137) нашелъ желчный пузырь у однехъ особей оленя (Cervus superciliaris) и не нашелъ его у другихъ; точно такъ же онъ не нашелъ его у трехъ вскрытыхъ имъ жираффъ. Парный желчный пузырь былъ найденъ у овцы, а у небольшого животнаго, сохраняемаго въ Гёнтерскомъ музее, имеется три отдельныхъ желчныхъ пузыря.
Длина пищеварительнаго канала подвержена болыпимъ изме-нешямъ. У трехъ взрослыхъ жираффъ, описанныхъ проф. Оуэ-номъ, онъ былъ отъ 124 до 136 футовъ; одна вскрытая во Францш, имела кишечникъ въ 211 футовъ. Др. Криспъ приводить одинъ изъ крайне длинныхъ кишечниковъ жираффы въ 254 фута. Подобный же колебашя въ размерахъ упоминаютъ и для другихъ животныхъ J).
Количество реберъ изменяется у разныхъ животныхъ. Георгъ Майвартъ говорить: „У высшихъ формъ приматовъ семь паръ истинныхъ реберъ, но у гиббоновъ ихъ иногда бываетъ восемь. У мартышекъ (Semnopithecus) и колобъ (Colobns) иногда семь, иногда восемь паръ истинныхъ реберъ. Въ семействе Cvbidae ихъ. обыкновенно семь или восемь паръ, но нъ роде Ateles иногда девять" (Proc. Zool. Soc., 1865, р. 568), Въ той же
*) Proc. Zool. Soc., 1864, р. 64.
— 75 —
— 76 —
самой статье указано, что число спинныхъ позвонковъ у человека обыкновенно двенадцать, очень редко тринадцать. У шимпанзе нормально тринадцать спинныхъ позвонковъ, но случайно ихъ бываетъ четырнадцать или только двенадцать.
Изменяемость черепа.
У девяти взрослыхъ самцовъ орангъ-утана, собранныхъ мною на Борнео, черепа весьма замечательно разнятся между собою какъ по величине, такъ и по отношешю частей. Орбиты изменяются какъ по ширине, такъ и въ высоту, гребень бываетъ или простой, или парный, то более, то менее развитой, значительно изменяется развитее и скуловой дуги.
Я особенно обращаю внимаше на то, что эти особенности вовсе не стоятъ въ определенномъ отношешй другъ къ другу, такъ что большая височная мышца и широкая скуловая дуга могутъ быть и на -болыпомъ, и на маломъ черепе.
Такимъ же образомъ объясняется курьезное различ!е между черепами съ простымъ и парнымъ гребнемъ, что, какъ думали, характеризует» различные виды. Какъ одинъ изъ примеровъ изменяемости череповъ совершенно взрослыхъ оранговъ, я на-шелъ разстояше между орбитами снаружи у одной особи только въ 4 дюйма, у другой же въ целыхъ 5 дюймовъ.
Точныя сравнительныя измерешя длиннаго ряда череповъ млекопитаюшихъ не легко найти, но изъ годныхъ для этой цёли я составилъ три д!аграммы (рис. 14, 15 и 16), чтобы указать изменяемость этого столь важнаго органа. Первая знакомить насъ съ изменяемостью десяти череповъ обыкновеннаго волка (Canis lupus) изъ одной и той же области Северной Америки, и мы видимъ изъ нея не только большой запасъ личныхъ из-мененШ, но и значительную независимость въ измененш отдельныхъ частей ’)•
На д!аграмме 15-й мы видимъ измЬнешя восьми череповъ ищцйскаго губастаго медведя (Ursus labiatus), по измерешямъ покойнаго Д. Э. Грея въ Британскомъ музее. Указанный здесь пределъ изменяемости—отъ одной восьмой до одной пятой сред-
’) J. A. Allen, on Geographical Variation among North American Mammals. Bull. U. S. Geol. and Geog. Survey, vol. П, p. 314 (1876).
— 77 —
(По таблиц!; д-ра Д. Э. Грея. Р. Z. S. 1864, р. 700).
Рис. 15. Изменяемость восьми череповъ Ursus labiates.
78 —
i. 16. Изменяемость череповъ Sns cristatus.
— 79 —
яяго размера -весьма значителенъ, и притомъ здесь имеется огромное число не стоящихъ между собою въ связи особенностей.
На д!аграмме 16-ой передана длина и ширина двенадцати череповъ взрослыхъ самповъ инд!йскаго кабана (Siis cristatus), также по даннымъ д-ра Грея, и здесь въ обоихъ рядахъ изме-решй наблюдается колебаше более, чемъ на одну шестую, съ весьма болыпимъ запасомъ самостоятельныхъ изменен^ *).
•Количество фактовъ, приведенныхъ здесь для иллюстрацш изменяемости внутреннихъ органовъ животныхъ, можетъ быть увеличено до безконечности просмотромъ многочисленныхъ со-чинешй сравнительныхъ анатомовъ. По и сообщенные факты, вместе съ более полнымъ указан'юмъ изменяемости внешнихъ органовъ, приводить насъ къ заключенно, что какихъ бы укло-нешй мы ни искали между болыпимъ коли чествомъ особей более обыкновенныхъ видовъ, они, наверное, будутъ найдены; что размеръ личныхъ уклоненхй весьма значителенъ, часто достирал 20% общей величины органа; что, наконецъ, они въ значительной степени не зависятъ другъ отъ друга, и этимъ дается почти любая комбинащя уклонешй, въ которой можетъ встретиться нужда.
Особенно надо иметь въ виду, что весь приведенный рядъ д!аграммъ личныхъ особенностей (за исключешемъ трехъ, иллю-стрирующихъ количество изменяющихся особей) даетъ для каж-даго случая действительный пределъ изменяемости, въ его есте-Ственных'ь, а не въ увеличенныхъ или уменьшенныхъ разме-рахъ. Въ дтаграммахъ указано, на сколько дюймовъ или на сколько десятыхъ дюйма варшруетъ видъ въ томъ или другомъ изъ своихъ органовъ, и, пользуясь обыкновенною линейкой или циркулемъ, читатель можетъ изучить и сравнить изменешя раз-Выхъ частей совершенно такъ же, какъ если бы животныя были передъ нимъ, только съ еще большею легкостью.
' Въ моихъ лекщяхъ о Дарвиновой теорш, читанныхъ въ Америке и въ этой стране, я также пользовался разными д!аграм-мами для иллюстращи большого количества независимыхъ личныхъ изменений, но эти диаграммы были не такъ просты и не Такъ легко схватывались. Настоящий методъ представляетъ со-
!) Proc. Zool. Soc. Land., 1864, p. 700, 1868, p, 28.
— 80 —
бою видоизменение метода, которымъ Фрэнсисъ Гальтонъ пользовался въ своихъ изсл'Ьдовашяхъ теорш изменяемости; верхняя лишя (указывающая изменяемость тела) въ д!аграммахъ 4-ой, 5-ой, 6-ой и 13-ой проведена по методу, которымъ онъ пользовался въ своихъ опытахъ съ душистымъ горошкомъ и въ родословной происхождешя бабочекъ '). По тщательномъ об-суждеши и испробовавъ различный д!аграммы, я прихожу къ заключешю, что лучшаго способа для изображения какъ преде-ловъ, такъ и особенностей личныхъ уклонешй нельзя найти.
Изменяемость привычекъ животныхъ.
Въ тесной связи съ уже описанными изменешями во вну-треннемъ и внйшнемъ строенш находятся изменешя въ привыч-кахъ некоторыхъ особей, или целаго вида, такъ какъ это, конечно, должно зависеть отъ некотораго соответствующаго изменешя головного мозга или какой-либо другой части организма; такъ какъ эти изменешя весьма важны для теорш инстинкта, остановимся на несколькихъ относящихся сюда при-мерахъ.
Въ горной области средняго изъ Ново-Зеландскихъ о-въ жи-ветъ интересный попугай „ки“ (Nestor notabilis). Онъ принад-лежитъ къ семейству щеткоязычныхъ попугаевъ и въ есте-ственныхъ условшхъ питается нектаромъ цветовъ, насекомыми, посещающими ихъ, и теми или другими плодами и ягодами. До недавняго времени это составляло весь его кормъ, но съ техъ поръ, какъ заселенная имъ страна была занята европейцами, онъ сделалъ опытъ перейти на хищный кормъ и съ весьма печальными результатами. Онъ началъ съ нападешя на бараньи шкуры, повешенный для просушки, и на заготовляемое впрокъ мясо. Около 1868 года были замечены первый попытки съ его стороны нападать на живыхъ овецъ, которыя стали часто встречаться съ ужасными ранами на сппнахъ. Затемь убедились, что птица действительно выедаегь мясо живой овцы, добираясь до почекъ, которыя составляютъ для нея особенное лакомство. Естественнымъ следств(емъ было то, что птицу начали уничтожать со всей возможной поспешностью, и одинъ изъ рЬдкихъ
J) См. Trans. Entomological Society of London, 1887, p. 24.
— 81 —
и интересныхъ представителей ново-зеландской фауны, безъ сошгЬшя, скоро перестанетъ существовать. Этотъ случай особенно замечателенъ тЪмъ, что лазаюшдя ноги и загнутый крюч-комъ сильный клювъ, употреблявшиеся для одной цели, потомъ были применены къ совершенно другой, и это указываетъ также, какъ мало постоянно то, что намъ кажется наиболее определенными привычками. До известной степени подобное же измЪнеше въ пище упоминается герцогомъ Аргайльскимъ, а именно: гусь, выкормленный орломъ-беркутомъ, былъ пр)ученъ его пр!емнымъ отцомъ есть мясо, что онъ и продолжалъ постоянно, невидимому, съ большимъ удовольств)емъ 1).
Изменеше привычекъ часто является результатомъ подражашя, и Тегетмейеръ приводить для этого несколько хорошихъ при-меровъ. Онъ утверждаетъ, что если голуби вскормлены исключительно на мелкихъ зернахъ, каковы пшеница или ячмень, они умрутъ съ голода, но не станутъ есть бобовъ. Но если во время ихъ голодовки къ нимъ пустить голубя, который есть бобы, то и они следуютъ его примеру и затЬмъ усвоиваютъ себе эту привычку. Точно такъ же куры иногда не едять кукурузы, но видя, что друпя делаютъ это, и сами принимаются за нее, становясь затЬмъ даже очень жадными до этого корма. Мнопе замечали, что ихъ желтый шафранъ поедался воробьями, тогда какъ синяя, пунцовая и белая разновидность того же растешя оставались нетронутыми; но Тегетмейеръ, разводивгшй только послЬдше колера, нашелъ, что, спустя два года, воробьи начали нападать на эти сорта, а затЬмъ объедали ихъ такъ же охотно, какъ и желтый. И онъ объясняетъ это темъ, что какой-нибудь болЬе дерзшй воробей подалъ имъ въ этомъ примерь. Чарльзъ С. Абботтъ справедливо замечаетъ по тому же поводу: „Изучая привычки нашихъ американскихъ птицъ,—и я думаю, что это верно относительно птицъ вообще,—никогда не надо забывать, что достоинство ихъ привычекъ гораздо менее, чемъ обыкновенно думаютъ. И никакое описаше привычекъ какого бы то ни' было вида не ознакомить подробно со всеми ихъ частностями для каждаго участка занятой имъ области “ 2).
О Nature., vol, ХТХ, р. 554.
®) Nature, vol. XVI, р. 163, и vol. XI, р. 227.
6
— 82 —
Чарльзъ Диксонъ сообщаетъ о замечательно мъ изм-Ьнеши въ способе постройки гнезда у обыкновенныхъ зябликовъ, пере-везенныхъ въ Новую Зелашию и тамъ выпущенныхъ на свободу. Онъ говоритъ: „Чашечка гнезда мала, свита непрочно, нови-димому, была выстлана перьями, и стенки постройки продолжаются дюймовъ на 18, свободно свешиваясь съ поддерживающей ихъ ветки. Вся постройка напомцнаетъ несколько висяч!я .гнезда трушаловъ (Icteridae), съ тою разницей, что луночка находится на вершине. Ясно, что у этихъ ново-зеландскихъ зя.бликовъ но было никакого плана при постройке гнезда. У нихъ не было ни образцовъ постройки, ни гнездъ другихъ птицъ ихъ вида, которыя они могли бы копировать, ни старыхъ птицъ, которыя могли бы помочь имъ указашями, и въ результате явилась сейчасъ описанная мною ненормальная постройка*1 *).
Этихъ немногихъ примеровъ достаточно, чтобы показать, что какъ привычки, такъ и инстинкты животныхъ подвержены изменчивости; а при достаточномъ количестве подробныхъ наблю-дешй мы, вероятно, нашли бы, что эти изменешя настолько же многочисленны, насколько разнообразны, настолько же значительны, насколько самостоятельны, подобно тому, что мы видели на особеиностяхъ строешя.
Изменяемость растешй.
ИзмЬняемость растешй очень хорошо известна и доказывается не только безконечными уклонешями, которыя наблюдаются .везде, где производится въ широкихъ размерахъ садовая культура, но также и большими трудностями, встречаемыми ботаниками при определена границъ видовъ въ некоторыхъ боль-шихъ родахъ. Какъ примеры, иллюстрируюпце сказанное, можно взять розы, малины и ивы. Въ Обзорп британскихъ розъ (из-данномъ Линнеевскимъ Обществомъ въ 1863 г.) Бэкеръ соеди-няетъ подъ видомъ Ros*» canina—обыкновенной розы—не менее двадцати восьми такъ называемыхъ разновидностей, различающихся более или менее постоянными признаками и часто при-надлежащпхъ определсннымъ областямъ, и къ нимъ отнесено около семидесяти видовъ, принимаемыхъ английскими и конти-
') Ibid., vol. XXXI (1885), р. 533.
— 83 —
нентальными ботаниками. Изъ рода Rubus, т.-е. рода малины, въ Руководствп къ британской флорп (Handbook of the British Flora) Бентама приведено пять британскихъ видовъ, тогда какъ въ пятомъ изданш Руководства Бабингтона (Manual of British Botany), изданномъ около того же времени, описано не менке сорока пяти видовъ. Изъ ивъ (Salix) тк же книги перечисля-ютъ одна пятнадцать, а другая тридцать одинъ видъ. Ястре-бинки (Hieracium) представляютъ татя же затруднения, п. ч., .тогда какъ Бентамъ принимаетъ только семь британскихъ видовъ, профессоръ Бабингтонъ описываетъ ихъ не менке тридцати двухъ, помимо нксколькихъ разновидностей.
Французски ботаникъ А. Жорданъ собралъ многочисленный формы обыкновеянаго мелкаго растешя, весенней крупки (Draba verna); послк нЬсколысихъ лктъ культуры онъ заявилъ, что ,он4 неизменно сохраняютъ свои особенности, и къ этому еще лрибавилъ, что каждое видоизмкнеше выходить изъ сЬмянъ и, следовательно, обладаетъ вскми особенностями настрящаго вида. Жорданъ описалъ не менке пятидесяти двухъ такихъ видовъ «или. постоянныхъ видоизменений, которые век были найдены на ТОгк Францш, и приглашаетъ ботаниковъ поелкдовать его примеру, т.-е. собирать, описывать и культивировать век подобныя «разновидности, встречающаяся въ той или другой области. Такъ какъ это растете очень обыкновенно почти во всей Европк <и распространено до Скверной Америки и Гималая, число такихъ видоизменений во всей занятой имъ области, вкроятно, доходить, по крайней мкрк, до сотенъ, если не до тысячъ.
Категор1я сообщенныхъ фактовъ, конечно, можетъ быть приведена въ доказательства того, что какъ въ нккоторыхъ боль-шихъ родахъ, такъ и въ нккоторыхъ отдкльныхъ видахъ, имкетея весьма большой запасъ уклонешй, дклающихъ совершенно невозможными соглашеше относительно границъ видовъ. Теперь мы приведемъ несколько выдающихся случаевъ личной -изменяемости.
‘ Знаменитей ботаникъ Альфонсъ де-Кандоль занимался спе-шДальнымъ изучешемъ дубовъ всего света и указали нккоторые Замечательные факты ихъ изменяемости. По его словами, онъ нашелъ елкдуюшдя уклонешя на нккоторыхъ дубовыхъ вкткахъ: 1) въ длинк черешковъ, которая изменяется въ отношеши 1 къ 3; 2) въ форме листьевъ, или эллипсоидальной или яйцевидной,
6‘
— 84 —
съ пр!остреннымъ концомъ, напра^леннымъ къ черешку; 3) въ характере края, или прямомъ, или выр-Ьзанномъ, или даже перистомъ; 4) въ вершине, то острой, то тупой; 5) въ осно-ваши, или остромъ, или тупомъ, или сердцевидномъ; 6) въ поверхности, то покрытой волосками, то гладкой; 7) въ цветоч-номъ покрове, изменяющемся по глубине и выр'Ьзкамъ; 8) въ числе тычинокъ, изменяющемся независимо отъ чего-либо; 9) въ пыльникахъ, то заостренныхъ, то округлыхъ; 10) въ стебель-кахъ плодовъ, изменяющихся по длине въ отношеши 1 къ 3; 11) въ количестве плодовъ; 12) въ форме основашя плодовой чашечки; 13) въ форме чешуекъ чашечки; 14) въ размерахъ желудей; 15) во времени ихъ созревашя и падешя.
Кроме того, мнопе виды образуютъ ясно выраженныя разновидности, который были описаны и получили свои назвашя, и он-е многочисленнее въ лучше изученныхъ видахъ. Нашъ британскШ дубъ (Quercus robur) образуетъ двадцать восемь разновидностей; Quercus Lusitaniea —одиннадцать; Quercus callipri-nos—десять; Quercus coccifera—восемь. Самый замечательный примерь изменения частей обыкновеннаго цветка приведснъ Герман. Мюллеромъ. Онъ изучилъ двести пвЬтковь Myosurus minimus, среди которыхъ нашелъ тридцать пять соотношешй чашелистиковъ, лепестковъ и пыльниковъ, при измЬненш числа первыхъ отъ 4 до 7, вторыхъ отъ 2 до 5 и третьихъ отъ 2 до 10. Пять чашелистиковъ было найдено въ 189 изъ двухсотъ цветковъ, но 105 изъ нихъ было съ тремя лепестками, 46 съ четырьмя и 26 съ пятью; въ каждой изъ этихъ группъ число пыльниковъ изменялось отъ 3 до 8 или отъ 2 до 9. Въ этомъ случае мы имеемъ передъ собой точно такой же примерь са-мостоятельныхъ изменений, какой мы наблюдали на разныхъ органахъ птицъ и млекопитающихъ; а это можетъ служить иллю-стращей характера и степени изменяемости неболыпихъ и мало спещализированныхъ цветковъ ’).
У обыкновенной анемоны (Anemone nemorosa) наблюдается почти такая же степень изменяемости, и я самъ собиралъ въ одномъ месте цветы, д!аметръ которыхъ колеблется между ’/» и 1®/* дюйма, прицветники имели въ поперечномъ направлеши отъ I1/, до 4 дюймовъ, и лепестковидные чашелистики, то ши-
l) Nature, vol. XXVT, р. 81.
— 85 —
poKie, то узк!е, находились въ числЬ отъ 5 до 10. Хотя обыкновенно цветки сверху чисто бЬлаго цвЬта, иногда они бываютъ пунцовыми, иногда голубыми.
Дарвинъ говорить, что онъ тщательно наследовали большое количество Geranium phaeum и G. pyrenaicum (быть можетъ, не туземныя британсюя растешя, но во всякомъ случае часто находимыя въ дикомъ состоянш), которыя были избавлены отъ всякой культуры и разводились изъ сЬмянъ прямо на по.тЬ; по его словамъ, „сеянцы вар!провали почти во всехъ своихъ ча-стяхъ, какъ въ цветкахъ, такъ и въ листьяхъ, до такой степени, которую едва ли можно превзойти; и это несмотря на то, что они не могли подвергнуться слишкомъ большому измЬнешю условш существовав я “ ’).
. Следующее примеры изменяемости существенныхъ частей растений были собраны Дарвиномъ и заимствованы мною изъ его неизданныхъ рукописей:
„Де-Кандоль (Mem. Soc. Phys, de Geneve, tom. II, part. II, p. 217) говорить, что Para ver bra cteatum и P. orientale имЬютъ то два чашелистика и четыре лепестка, то три чашелистика и шесть лепестковъ, что довольно редко наблюдается у другихъ видовъ этого рода“.
„У Primulaсеае и обширнаго класса, къ которому принад-лежитъ это семейство, одногнездная завязь открытая, но Дю-бюри (Mem. Soc. Phys, de Geneve, tom. II, p. 406) часто на-ходилъ тайя особи Cyclamen Lederaefolium, у которохъ осно-ваше завязи на треть ея длины срослось съ нижнею частью чашечки
„Авг. Ст. Илеръ (Sur la Gynobase, Mem. des Mus. d’llist. Nat. tom. X, p. 134), говоря о нЬкоторыхъ особяхъ Gomphia deaefolia, относительно которыхъ онъ думалъ, что оне пред-ставляютъ особый видъ, замЬчаетъ: „VoilA done dans un meme individu des loges et un style qui se rattachent tantot a un axe verti al, et tantot A un gynobase; done celui-ci n’est qu’un axe veritable; mais cet axe est deprime au lieu d’etre vertical“. Къ этому онъ прибавляетъ (р. 151): „Не должно ли все это указывать, что природа попробовала въ сем. Rutaceae произвести
>) Animals and Plants under Domestication, vol. II, p. 258. Русек, изд.
Т. II, стр. 281.
— 86 —
известнымъ образомъ изъ одиночной многопгЬздной завязи, симметричной и съ однимъ пестикомъ, нисколько одногнездныхъ, каждая съ собственнымъ пестикомъ*1. И затЪмъ онъ указываете, что въ Xanthoxylum monogynum „часто случается находить на одномъ и томъ же растеши, на одной и той же метелке цветы и съ одной и съ двумя завязями"; а насколько это важно, доказывается Т’Ьмъ, что сем. Rutaceae, куда относится р Xanthoxylum, помещается въ группу естественныхъ семеЙствъ характеризующихся одиночною завязью".
„Де-Кандоль разделилъ Cruciferae на пять подотрядовъ, смотря по положешю корешковъ и семсдолей, но Т. Гей (Ann. des Scien. Nat., ser I, tom. VII, p. 389) нашслъ на шестнадцати семенахъ Pctrocallis Pyrenaica, что форма зародыша здесь такъ неопределенна, что онъ не могъ решить, куда его поместить, въ подотрядъ „PJenrorhizee*' или „Notorhizce"; кроме того. Гей изучилъ (р. 400) двадцать девять зародышей Cochlearia saxatilis, изъ, которыхъ шестнадцать были несомненно „pleurorhizees", девять переходная характера между pleuro- и notorhizees и четыре настоящихъ nob >rhiz6es.
„Распайль уверяете (Ann. des Scien. Nat., зёг. I, tom. V, p. 440), что одна трава (Nostus Borb<miens) до того изменяется по организащи своихъ цветковъ, что изъ ея разновидностей можно бы сделать семейство съ достаточно многочисленными родами и видами, — замечать, указывающее на изменяемость этихъ важныхъ органовъ".
Мало изменяюпцеся виды.
Предыдущая данныя относительно большой изменяемости животныхъ и растенШ доказываю™ не то, что все виды изменяются въ одной и той же степени или вообще изменяются, а только то, что большое число видовъ каждая класса, отряда и семейства подвержены изменяемости. Можно заметить,,что все примеры большой изменяемости взяты на обыкновенныхъ ви-дахъ, т.-е. видахъ съ широкимъ распространешемъ и больщимъ количествомъ особей. Дарвинъ, на основами внимательная изу-чешя фаунъ и флоръ различныхъ обособленныхъ областей, также пришелъ къ заключешю, что обыкновенные, широко распространенные виды нормально подвержены и наибольшей изме
87
няемости, тогда какъ виды, ограниченные въ своемъ распространена тесными пределами и, следовательно, сравнительно немногочисленные, и наименее изменяются. Подобпымъ же срав-нешемъ доказано, что виды обширныхъ родовъ изменяются более, чемъ виды малыхъ. Эти факты до известной степени объясняютъ намъ, почему прежде господствовало мнете, что изменяемость видовъ происходить лишь въ узкихъ размерахъ и исключительиомъ направленна. Натуралисты прежней школы, и въ сущности все коллекторы, тЬмъ боггЬе интересовались впдомъ, чемъ онъ былъ реже, и потому въ ихъ коллекшяхъ редюе виды часто были представлены большимъ количествомъ особей, чемъ самые обыкновенные. А такъ какъ редис виды изменяются вообще менее обыкновенныхъ и вънекоторыхъ случаяхъ вообще едва изменяются, то совершенно естественно, что преобладала уверенность въ постоянстве видовъ; но, какъ мы уви-димъ, не редгае, а обыкновенные и широко распространенные виды производятъ новыя формы, и неизменяемость небольшого числа редкихъ или местныхъ видовъ не представляетъ никакого затруднешя для эволющонной теорш.
Заключительный замЪчажя.
, Мы достаточно подробно развили, рискуя даже показаться скучными, что личная изменяемость является общпмъ свойствомъ всехъ обыкновенныхъ и широко распространенныхъ видовъ животныхъ и растенШ, далЬе было указано, что, насколько мы анаемъ, эта изменяемость распространяется на каждую часть и каждый органъ, какъ наружный, такъ и внутреншй, а равно й на умственный способности. Еще важнее то обстоятельство, что каждая часть, или органъ, изменяется въ широкихъ пре-делахъ независимо отъ другихъ частей Еще мы доказали съ полнейшей очевидностью, что размерь изменяемости весьма широкъ, обыкновенно достигая 10—20 и иногда даже 25 про* центовъ средняго размера изменяющейся части; при этомъ подобную изменяемость можно наблюдать не на одномъ или двухъ, а на 5—10 процентахъ изеледуемыхъ особей. Эти факты весьма ясно изложены передъ читателемъ при помощи многочисленныхъ д!аграммъ, вычерченныхъ въ известномъ размере и показываю-щихъ настоящую изменяемость въ дюймахъ, такъ что нетъ
— 88 —
возможности отрицать ни общности явлешй изменяемости, ни ея размеровъ.
Значеше столь разносторонний) обсуждешя вопроса будетъ ясно изъ следующихъ главъ, где намъ часто придется ссылаться на сообщаемые здесь факты, особенно, когда придется коснуться теорШ новейшихъ писателей и критики Дарвиновой теорш.
Подробное изложеше фактовъ относительно изменяемости ди-кихъ животныхъ и растешй темъ более необходимо, что сравнительно лишь немнопе изъ нихъ были приведены въ трудахъ Дарвина, тогда какъ самые важные стали известны после того, какъ было приготовлено последнее издаше Происхождетя видовъ-, и ясно, что самъ Дарвинъ не зналъ вполне действительно существуюшаго огромнаго запаса личныхъ изменешй. Это указывается какъ его частыми ссылками на незначительность изменешй, для которыхъ изменяемость доставляете матер!алъ, такъ и частымъ употреблешемъ подоб-ныхъ выраженш, какъ следующее: „Разновидность, разъ образовавшаяся, быть можетъ, пос.т большого промежутка времени, можетъ опять измениться и дать начало личнымъ особен-ностямъ, столь же благопр1ятнымъ, какъ прежшя** (Происхож-деше видовъ, стр. 66). И еще, сказавши объ изменеши условий, „чтб представляетъ наибольшую вероятность для появяешя благопр!ятныхъ уклонешй1*, онъ прибавляете: Пока ихъ нптъ, естественному подбору нечего дплать (ibidem, р. 64). Эти вы-ражешя едва ли совместимы съ существовашемъ постояннаго большого количества уклонешй каждой части во всевозможныхъ направлешяхъ,—уклонешй, несомненно, встречающихся въ каж-домъ поколеши всехъ более многочисленныхъ видовъ и пред-ставляющихъ собою богатый запасъ благоир{ятныхъ изменешй въ какомъ угодно направленш; вместе съ темъ эти выражения были подхвачены некоторыми авторами и приведены въ доказательство чррзвычайныхъ трудностей, встречающихся на пути теорш. Эта глава и была написана съ темъ, чтобы показать, что этихъ трудностей не существуете, при полной уверенности въ томъ, что лишь достаточное знакомство съ явлешями изменяемости можетъ служить надежнымъ основашенъ для Дарвиновой теорш происхождешя видовъ.
ГЛАВА IV.
Изменяемость прирученныхъ животныхъ и куль-турныхъ растений.
Явления изменяемости и искусственный подборъ.—Доказательства общераспространенности изменяемости.—Изменяемость яблокъ и дыиь.—Изменяемость цветовъ.—Изменяемость домашннхъ животныхъ.—Домашюе голуби.— Акклиматизащя.—Услов>я, благопр1ятствующ5я подбору со стороны человека.—Условия, благопр1ятствующ!я изменяемости.—Заключительный заме-чашя.
После подробна™ обсуждешя изменяемости въ естественныхъ условгяхъ, н'Ьтъ надобности отводить столько же места приру-ченнымъ животнымъ и культурнымъ растешямъ, тЬмъ более, что Дарвинъ издалъ два замечательные тома, посвященные этому предмету, гдЬ всяки! желаюпцй можетъ найти самыя подробный свЪдешя. Однако общи! очеркъ наиболее важныхъ фактовъ надо дать, какъ для того, чтобы показать, насколько относя-пцяся сюда данный стоять въ соответствш съ изложеннымъ въ предыдущей главе, такъ и для того, чтобы остановиться на об-щихъ законахъ, иллюстрируемыхъ ими. Поэтому необходимо объяснить, какимъ образомъ уклонешя усиливаются и умножаются искусственнымъ подборомъ, чтобы вместе съ темъ лучше Понять вл1яше естествениаго подбора, о чемъ будетъ говориться въ следующей главе.
Явлежя изменяемости и искусственный подборъ.
ВсякШ знаетъ, что въ каждомъ помете котятъ или щенятъ нетъ двухъ, совершенно схожихъ между собою. Въ томъ случае, когда несколько штукъ совсемъ сходны по окраске, для внимательна™ наблюдателя между ними всегда уловимы
— 90 —
друг!я отличш. Они могутъ разниться по величине, по относи-тельнымъ размЪрамъ тела и конечностей, по длине или строению шерсти и особенно по своему характеру; каждый изъ нихъ имЪетъ свое собственное выражеше, почти настолько же изменяющееся, если его изучать внимательно, какъ у человека. И не только овцеводъ узнаетъ каждую овцу въ своемъ стаде, но мы все знаемъ, что каждый котенокъ вь слЬдующихъ другъ за другомъ пометахъ нашей старой любимой кошки имеетъ свое собственное выражение, отличающее его отъ его братьевъ и се-стеръ. Эги личныя особенности существуютъ у всехъ живот-ныхъ, которыхъ мы можемъ наблюдать вблизи, если даже оба родителя очень сходны между собою и были спарены, чтобы ихъ признаки сохранились въ ихъ потомкахъ.. То же самое наблюдается и въ раститсльномъ царстве. ВсЬ выращенный изъ сЬмянъ растешя более или менЬе разнятся между собою. На каждой гряде цветовъ или овощей мы, при внимательномъ осмотре, найдемъ безчислеиныя мелшя различая въ величине, характере роста, въ форме и окраске листьевъ, въ форме, окраске и отмЬтинахъ цветковъ, въ величине, въ форме, окраске и вкусе плодовъ. Эти различ!я обыкновенно мелки, но все-таки могутъ быть легко замечены, а въ своей крайней форме даже весьма значительны; отличительное ихъ свойство—наклонность передаваться следующимъ поколешямъ, и потому при тщательномъ уходе, одно уклонеше или целая группа уклоне-нШ могутъ быть доведены до огромныхъ размеровъ, невидимому даже до какихъ угодно, лишь бы они были совместимы съсу-ществовашемъ, ростомъ и размпожешемъ растешя или живот-наго.
Достигается это искусственнымъ подборомъ, и для насъ весьма важно цопать какъ самый процессъ, такъ и его результаты. Предположимъ, что мы имеемъ растеше съ мелкими съедобными сЬменами и хотимъ увеличить размеръ его семянъ. Мы разводимъ столько растений, сколько возможно, и, когда семена созрели, тщательно выбираемъ изъ нихъ несколько са-мыхъ крупныхъ или, просто просеявъ, отдйляемъ вообще более крупный. На следующей годъ мы сеемъ только эти крупный семена, стараясь доставить имъ подходящую почву и удобреше, и въ результате получается, что среднШ размпръ семянъ больше, чемъ былъ въ первомъ сборе, и что самый крупный
— 91 —
Семена теперь и больше, и многочисленнее. Высевая только последшя, мы получасмъ еще небольшое увеличете размеровъ семянъ, н въ несколько летъ намъ удается вывести значительно улучшенную породу, которая будетъ всегда давать более крупныя семена, че.мъ неулучшенная, если даже ее б у дуть возделывать безъ особеннаго старашя. Такимъ образомъ были выведены все наши сорта овощей, плодовъ и цветовъ, все улучшенный породы скота и домашней птицы, наши удивительный скаковыя лошади и безконечное разнообраз!е собакъ. Общераспространенное, но ошибочное мнейе приписываетъ улучше-ше породъ животныхъ скрещивайю и откармливайю, и расте-йй—более тщательной культурЬ. Къ скрещивавхю прибегаютъ иногда, если хотятъ получить соединейе особенностей, встре-чаемыхъ въ двухъ различныхъ породахъ, и еще потому, что это, какъ найдено, способствуете усилейю организации; но каждая порода, обладающая какою-либо исключительною особенностью, является результатомъ подбора уклонешй, образующихся годъ за годъ и накопленныхъ сейчасъ описаннымъ спо-србомъ. Основайе всякаго улучшейя нашихъ домашнихъ породъ животныхъ и растейй лежитъ въ чистокровности породы, прн повторномъ подборе наилучшихъ уклонейй каждаго помета.
Доказательства общераспространенности изменяемости.
 Другое весьма распространенное ошибочное мнейе заключается въ томъ, будто изменяемость представляетъ собою исклю-чейе, и даже редкое исключейе, а что одновременно она проявляется только въ одномъ направлейи, т.-е. что одновременно бываютъ только одно или два изъ многочисленныхъ воз-можныхъ уклонейй. Однако, опытность заводчиковъ и садово-довъ говорить намъ, что изменяемость составляетъ правило, а не исключейе, и что въ большей или меньшей степени она проявляется почти въ любомъ направлейи. Это доказывается темъ, что разные виды растейй и животныхъ должны были обладать различными категор!ями уклонейй для приспособлена ихъ къ нашимъ потребностямъ и что мы никогда не терпели недостатка въ уклонейяхъ въ томъ именно направлении, которое нужно было для образования путемъ ихъ услилейя уклонейя въ большихъ размерахъ. Садоводы снабжаютъ насъ безчислен
— 92 —
ними примерами этого свойства растетй. Въ капусте и латуке мы нашли уклонетя въ размерахъ и характере роста листьевъ, давпия намъ возможность вывести подборомъ почти бесчисленный разновидности, то въ виде плотныхъ головъ изъ листьевъ совершенно не похожихъ ни на какое растете въ естествен-номъ состоянии, то съ прихотливо сморщенными листьями, какъ у савойской капусты, то темно-краснаго цвета, какъ у красной салатной капусты. Изъ того же самаго вида капусты (Brassica oleracea) произошла цветная капуста и брокколи, у которыхъ листья мало изменились, ветвистые же. пучки цвЪтковъ разрослись въ компактную массу, составляющую одну изъ самыхъ нежныхъ овощей. Брюссельская капуста представляетъ другое видоизменим того же самаго растешя, где изменился весь ха-рактеръ роста, съ образовашемъ многочисленныхъ мелкихъ го-ловокъ, листьевъ или кочней по всему стволу. Въ другихъ раз-новидностяхъ утолщены жилки листьевъ, давая собою съедобную овощь,—у брюквы самый стволъ утолщенъ наподоб!е репы сейчасъ же надъ землею. И, однако, все эти замечательно различныя растешя происходятъ отъ одного вида, который еще растетъ въ дикомъ состояши на нашихъ берегахъ; такимъ образомъ, онъ долженъ былъ изменяться во всехъ указанныхъ направлешяхъ, потому что иначе уклонешя не могли бы развиться до наблюдаемыхъ ныне пределовъ. Но цветы и семена остались почти безъ изменешя, потому что не было сделано ни одной попытки усилить те слабый уклонешя, которыя, безъ сомнешя, встречаются въ нихъ.
Если мы теперь обратимся къ другой группе растешй, къ репе, редьке, моркови и картофелю, то найдемъ, что ихъ корни или подземные клубни удивительно увеличены и улучшены, изменившись вместе съ темъ по своему наружному виду и окраске, тогда какъ стебли, листья, цветки и плоды остались почти неизмененными. У разныхъ сортовъ гороха и бобовъ предме-томъ подбора были стручья или семена, которые подверглись большому изменешю; и здесь очень важно отметить, что хотя все эти растешя культивировались на весьма различной почве и въ весьма разномъ климате, при разномъ удобреши и системе ухода, ихъ цветки изменились лишь въ малой степени, такъ что цветки бобовъ-лопатокъ, красной фасоли и садоваго гороха остались почти одними и теми же во всехъ разновидностяхъ. Это
— 93 —
указываете намъ, какъ мало изменешй производится культурой н разницей въ почве и климате, если подборъ не сохраняете и ие накопляете неболыпихъ постоянно встречающихся уклонешй. Но если большой запасъ уклонений достигнуть въ одной стране, то перемена места оказываете огромное вл!ян!е на растете. Такъ, найдено, что некоторый изъ многочисленныхъ разновидностей маиса, выведенныхъ и разводимыхъ въ Соединенныхъ Щтатахъ, значительно изменились не только по величине и окраске, но и по наружному виду сЬмянъ после ихъ разведе-шя въ течете несколькихъ лете въ Гермати (). На всехъ на-шихъ культурныхъ плодовыхъ деревьяхъ плоды безконечно ва-ршруютъ по форме, величине, цвету, вкусу, времени созревания и въ другихъ отношетяхъ, тогда какъ ихъ листья и цветки обыкновенно разнятся такъ мало, что едва ли кто, кроме самаго внимательнаго наблюдателя, уловите разницу между ними.
Изменяемость яблонь и дынь.
Наиболее замечательный уклонешя существуютъ у яблокъ и дынь, и некоторый изъ нихъ можно привести для иллюстращи результатовъ слабыхъ уклонешй, усиленныхъ подборомъ. Все наши яблони, какъ известно, произошли отъ обыкновенной дикой яблони изгородей (Pyrus malus), изъ которой выведено, но крайней мере, съ тысячу разновидностей. Оне весьма разнятся между собою по величине и форме плодовъ, ихъ цвету и строе-нпо кожицы. Далее разница наблюдается во времени созревашя, во вкусе и способности сохраняться; но яблонныя деревья различаются также и по некоторымъ другимъ особенностямъ.
Листья разныхъ разновидностей часто можно различить по ихъ форйе и окраске, и, кроме того, они разнятся весьма сильно по времени своего появлешя; у некоторыхъ листва едва начинаете появляться, когда дерево уже въ полномъ цвету, у другихъ листья развиваются такъ рано, что почти скрываютъ цветки. Цветки разнятся по величине и окраске, а у одной разновидности и по строешю, именно у яблони св. Валерш, где они имеютъ двойную чашечку съ десятью подразделешями и
!) Darwin, Animals and Plants under Domestication, vol. I, p. 322. Русек, изд. t. I, стр. 337.
— 94 —
14 пестиковъ съ косыми рыльцами, но безъ тычинокъ и лепест-ковъ. ВслЪдств1е этого цветки для произведенья плодовъ должны быть оплодотворяемы пыльцою другихъ разновидностей. СЬмечки также разнятся по форме, величине и цвету; одцЬ разновидности бол-he склонны къ заболевание, чЪмъ друпя, а разновидность „Winter Majetin" и одна или две другихъ обладаютъ страннымъ свойствомъ никогда не подвергаться заболЬвашю ржавчиной, если даже ею поражены все остальныя деревья сада.
ВсЬ огурцы и тыквы изменяются въ огромныхъ размЬрахъ, но дыня (Cucumis melo) превосходить всЬхъ ихъ въ этомъ отношены. Французскш ботаникъ Нодэнъ посвятилъ шесть л-Ьть ея изучение. Онъ нашелъ, что прежше ботаники описали, по ихъ мнЬнпо, тридцать различныхъ видовъ, которые въ действительности представляютъ собою только разновидности дынь. ОнЬ разнятся преимущественно своими плодами, но также очень сильно листьями и характеромъ роста. НЬкоторыя дыни величиною лишь съ небольшую сливу, друпя вЬсятъ до 66 фунтовъ. У одной разновидности плодъ красный, у другой не бол’Ье дюйма въ поперечникЬ, но за то иногда болЬе ярда (3 фут.) въ длину и извивается во всЬхъ направлешяхъ, подобно змЬЬ. НЬкото-рыя дыни совершенно похожи на огурцы; а алжирская разновидность, когда созрЬетъ, лопается и распадается на кусочки, совершенно какъ дикая тыква (С. momordica)1).
Изменяемость цвЪтковъ.
Обращаясь къ цвЬткамъ, мы находимъ, что въ томъ же са-момъ родЬ, куда относятся смородина и крыжовникъ, разводимые ради ихъ плодовъ, имЬются некоторые виды, разводимые для украшешя, какъ Ribes sanguinea; и у нихъ цветки изменены подборомъ для выведены темно-красной, розовой и белой разновидное™. Если какой-нибудь цветокъ входить въ моду и разводится въ болыпомъ количестве, у него всегда находятъ достаточное количество уклонешй, чтобы вывести многочислен-
’) Эти факты заимствованы изъ труда Дарвина Domesticated Animals and Cultivated Flants, vol. I, pp. 359, 360, 392—401; vol. II, pp. 231, 275, 330. Русек, изд. т. I, стр. 370—372, 380—382; т. II, стр. 380 и др.
— 95 —
ныя разновидности оттЪнковъ и рисунка, что доказывается нашими розами, аврикулами и герашями. Если нужно вывести различные листья, то обыкновенно находятъ, что растешя достаточно варшруютъ и въ этомъ направлеши, и мы имЬемъ герани съ росписными листьями, пестролистные плющи, остролисты съ золотистыми и серебристыми метками и мнопя друпя.
Изменяемость домашнихъ животныхъ.
Переходя теперь къ нашимъ домашнимъ животнымъ, мы встречаемся съ еще более поразительными случаями; невидимому, можно получить любое видоизм-Ьнеше какого-нибудь животнаго, стоить только разводить его въ достаточномъ количестве, тщательно подбирая необходимым уклонешя, и производить подборъ достаточно долгое время. Такъ, у овецъ вывели необычайно развитую волну и способность быстро откармливаться и (жиреть; у коровъ—давать много молока; у лошадей—силу, выносливость и быстроту, вместе съ большимъ разнообразщмъ въ складе, росте и масти; у куръ—разнообразную окраску, крупные размЬры и способность почти постоянно нестись. Но особенно удивительный изменешя достигнуты на собакахъ и голу-бяхъ, и потому эти животныя заслуживаютъ особаго внимашя. . Предполагаюсь, что наши домашшя собаки произошли отъ .несколькихъ дикихъ видовъ, такъ какъ въ каждой стране свЬта . местныя собаки походятъ на дикихъ собакъ или волковъ той же страны. Поэтому, возможно, что несколько видовъ волковъ и .собакъ были приручены еще въ очень отдаленной древности, и .отъ нихъ-то, нутемъ скрещиващя и подбора, произошли ны-.нешшя породы собакъ. Но это смешеше отдельныхъ видовъ играло только очень малую роль въ выведеши особенностей разныхъ собачьихъ породъ, такъ какъ мнопя изъ нихъ совершенно не походятъ ва дикихъ животныхъ. Таковы: борзыя, -ищейки, бульдоги, болонки, терьеры, моськи, доги, пойнтера и мнопя друпя; все оне настолько различны по величине, складу, цвету и цовадкамъ, а также ио относительному развитие частей, .что ихъ происхождеше отъ какого бы то ни было извкстнаго вида дикихъ собакъ, волковъ или другихъ блпзкихъ животныхъ, кажется совершенно невозможнщмъ, такъ какъ ни у одного изъ последнихъ мы не находимъ такихъ колебашй въ указанномъ
— 96 —
направлеши. Въ этомъ случае мы имЬемъ удивительное доказательство того, что изменчивость не ограничивается поверхностными признаками—окраской, шерстью или внешними придатками, а весь скелеть изменяется, какъ у борзой и у бульдога, въ двухъ совершенно различныхъ направлешяхъ, резко отличаясь отъ скелета другихъ извЬствыхъ животныхъ, какъ современныхъ, такъ и вымершихъ. Эти изменешя являются ре-зультатомъ приручешя и подбора въ течете несколькихъ ты-сячелет!й, при чемъ разный собаки употреблялись и сохранялись для разныхъ целей; но некоторый изъ лучшихъ породъ, какъ известно, выведены и усовершенствованы въ последнее время.
Около половины прошлаго столепя была выведена новая улучшенная порода гончихъ; борзая также была улучшена въ конце прошлаго сто лет) я, и около того же времени доведенъ до совершенства настояний бульдогъ. Водолазъ такъ изменился съ техъ поръ, какъ эта порода была только что выведена, что теперь совсемъ не походить на местныхъ собакъ Ньюфаундленда ’).
Домашние голуби.
Наиболее замечательнымъ и поучительнымъ примеромъ изме-нешй, достигнутыхъ при помощи искусственная подбора, слу-жатъ различным породы домашнихъ голубей, какъ потому, что эти изменешя достигаютъ весьма большого размера и крайняя разнообраз!я, такъ и потому, что, вне всякаго сомнешя, все породы домашнихъ голубей произошли отъ одного дикая вида— сизаго голубя (Columba livia). Такъ какъ последнее обстоятельство очень важно, надо показать, на чемъ оно основано. ДикШ голубь сизаго цвета, съ черною полосой на конце хвоста, двумя черными полосами поперекъ крыла и съ белымъ краемъ основашя крайнихъ рулевыхъ. Этой комбинацш признаковъ не наблюдается ни у какого другого дикая голубя. Что же касается домашнихъ, то все перечисленный особенности, даже белый край основашя крайнихъ рулевыхъ, иногда бываютъ очень хорошо выражены даже у самыхъ уклоняющихся породъ.
!) См. Darwin’s Animals and Plants under Domestication, vol. I. pp. 40—42. Русск. изд. т. 1, стр. 42—43.
— 97 —
При скрсщиванш особей разныхъ породъ, простомъ или повтор-номъ, хотя бы ни одна изъ этихъ породъ не была сераго,цвета и вообще не имела никакихъ изъ перечисленныхь отмЪтинъ, ублюдки очень склонны прюбрЪтать эти особенности, и Дар-винъ приводить случаи, когда ему самому удавалось наблюдать это. Такъ, онъ произвелъ скрещиваше б'Ьлыхъ трубастыхъ съ черными индийскими, и ублюдки получились черные, бурые и пятнистые. Онъ также произвелъ скрещиваше индейскаго съ пятнистымъ, который бйлаго цвета, съ рыжимъ хвостомъ и ры-жимъ пятномъ на лбу, и ублюдки были бурые и пестрые. Скрещивая затЬмъ тЬхъ и другихъ ублюдковъ между собою, онъ получилъ птицу прекраснаго сизаго цвета, съ полосатымъ, съ белою оторочкой, хвостомъ и двойною полосой на крыльяхъ, следовательно, весьма похожую на дикаго голубя. Эта птица была получена во второмъ покол’Ьши отъ скрещивашя чисто-белаго голубя съ чисто-чернымъ, изъ коихъ каждая порода отличается замЪчательнымъ постоянствомъ въ своихъ призна-кахъ. Эти факты, хорошо известные опытнымъ любителямъ голубей, вместе съ привычкой птицъ гнездиться въ разсЬлинахъ скаль или голубятняхъ, а не на деревьяхъ, подобно большинству другихъ голубей, привели къ общей уверенности въ единстве происхождешя всехъ различныхъ породъ.
Чтобы дать некоторую идею о громадномъ разнообразна домашнихъ голубей, здесь полезно привести выдержку изъ статьи Дарвина объ этомъ предмете. Онъ делить голубей на одиннадцать породъ, изъ которыхъ некоторый имеютъ еще иодпороды.
Порода I. Дутыши.—Особенно отличаются своимъ страшно раздутымъ зобомъ, который иногда такъ великъ, что изъ-за него не видно клюва. Тело очень удлинено, ноги больппя; дутыши держатся прямо и потому имеють весьма оригинальный видь. Околеть этихъ голубей также измененъ, такъ какъ у нихъ ребра шире и позвонковь больше, чемъ у другихъ голубей.
Порода II. Гонте голуби.—Больппя птицы съ длинною шеей, длиннымъ заостреннымъ клювомъ и мясистыми наростами вокругъ глазъ и у осяовашя клюва. Ротъ разевается очень широко. Сюда относится несколько подпородъ, изъ которыхъ одна на-нывается „Dragons".
Порода Ш. Испансте или римскге голуби;—Одень крупные голуби съ длиннымъ клювомъ и голою кожей вокругъ глазъ.
7
— 98 —
Крылья обыкновенно очень длинны, ноги большая, ступня ши-рокая, кожа на шеЪ часто краснаго цв'Ьта. Имеется нисколько подпородъ, весьма различныхъ между собою и образующихъ рядъ переходовъ отъ этихъ голубей къ обыкновенному сизому.
Порода IV. Индпйсте или польские голуби.—Отличаются очень короткимъ и толстымъ клювомъ, до того не похожимъ на клювъ большинства голубей, что заводчики сравниваютъ его съ клювомъ снегиря. У нихъ имеется также голая бугристая кожа вокругъ глазъ и вздутая кожа надъ ноздрями.
Порода V. Трубастые голуби. — КороткотЬлые, съ довольно короткимъ клювомъ и непомерно развитымъ хвостомъ, содер-жащимъ отъ 14 до 40 рулевыхъ, вместо 12, существующихъ у всЬхъ другихъ голубей, домашнихъ и дикихъ. Хвостъ рас-пущенъ вЪеромь и обыкновенно поднимается вертикально, тонкая шея же до того закидывается назадъ, что голова касается хвоста. Ступня маленькая, благодаря чему птицы ходятъ плохо.
Порода VI. Голуби-чайки и совы.—Перья вдоль шеи и груди взъерошены, образуя бахромку. У голубей-чаекъ на голов’Ь хохолъ, и у тЪхъ и другихъ очень короткШ клювъ.
Порода VII. Турманы.—Съ небольшимъ тйломъ и короткимъ клювомъ, замечательные своею оригинальною привычкой кувыркаться налету. Одна изъ подпородъ, инд'Ьйсшй или земляной турманъ, если его слегка встряхнуть и посадить на землю, немедленно же начинаетъ кувыркаться и продолжаетъ это, пока его не возьмутъ въ руки и не успокоятъ. Предоставленные сами ce6t, н-Ькоторые изъ нихъ закувыркиваются до смерти, что наблюдается и на Н'Ькоторыхъ англшскихъ турманахъ. Одинъ писатель, цитируемый Дарвиномъ, говорить, что эти птицы начи-наютъ кувыркаться почти сейчасъ же, какъ выучатся летать. „Трехм-Ьсячные кувыркаются хорошо, но обладаютъ еще силь-нымъ полетомъ; пяти- или шестимесячные преимущественно кувыркаются; двухгодовые же почти перестаютъ летать, потому что кувыркаются крайне много и падаютъ почти до самой земли. Некоторые летаютъ стаей, описывая круги и кувыркаясь черезъ каждые нисколько аршинъ, пока усталость до изнеможешя не заставить ихъ сесть отдохнуть. Это такъ называемые воздушные турманы, совершающее въ минуту отъ 20 до 30 правильные кувыркашй. У меня былъ одинъ красный самецъ, кото
— 99 —
рый, по моимъ наблюдешямъ, прод'Ьлывалъ 40 кувыркашй въ минуту. Сначала они перекувыркиваются одинъ разъ, потомъ два, и наконецъ это движете становится непрерывнымъ, совершенно исключая собою полетъ, потому что если турманъ расправляетъ крылья въ нйсколькихъ аршинахъ отъ земли, онъ рпять начинаетъ кувыркаться. Благодаря этому, одинъ у меня разбился, другой—-сломалъ ногу. Некоторые изъ нихъ перекувыркиваются всего въ Н'Ьсколькихъ дюймахъ отъ земли и успеваюсь перекувырнуться два-три раза, перелетая черезъ чер-дакъ. Это такъ называемые домовые турманы, получивппе это иазваше отъ своей манеры кувыркаться въ доИгЬ. Актъ кувыркания, невидимому, не подчиненъ контролю птйцы и даже, быть можетъ, представляетъ собою невольное движете, которое она старается предотвратить. Я видЬлъ, какъ птица иногда старалась подняться на одинъ-два аршина прямо вверхъ и противъ своего жолашя опускалась внизъ" “).
Коротколобый турманъ является улучшенною подпородой, цочти утратившей способность кувыркаться, но высоко ценимой за чрезмерное развгте другихъ особенностей. Эта птица очень мала, съ почти круглою головой и очень маленькимъ клювомъ, такъ что любители сравниваютъ ея голову съ вишней, къ которой приставлено ячменное зерно. Некоторые изъ нихъ вЪсятъ менЪе семи унщй, тогда какъ дишй сизый голубь вЪситъ около четырнадцати. Ноги очень малы и среднШ палецъ всего съ 12—13 щитками вместо 14—15. КромЪ того, у нихъ часто" бываетъ только девять первостепенныхъ маховыхъ, вместо де сяти, какъ у всЬхъ другихъ голубей.
. Порода VIII. йндпмскёе лохмачи.—У этихъ птицъ клювъ очень коротокъ и перья на всемъ тЪл'Ь завернуты назадъ.
Порода IX. Якобинцы.—У этой см-Ьшной птицы перья воротника такъ длинны, что почти закрываюсь голову и сходятся на передней сторонЪ шеи. Крылья и хвостъ необычайно длинны.
Порода X. Трубачи.—Отличаются пучкомъ перьевъ,‘загибающихся впередъ надъ клювомъ, и густо оперенными ногами. Свое
*) Mr. Brent въ Journal of Horticulture, 1861, р. 76: цитируемое Дарвиномъ въ Animals and, Plants under Domestication, vol. J, p. 151. Русек, изд. т. I, стр. 151.	.	.............
— 100 —
иазваше получили за голосъ, не похояйй на голосъ другихъ голубей. „Гуу“ повторяется очень быстро, не прекращаясь въ течете н-Ьсколькихъ минуть. Ноги покрытия такими большими перьями, что часто походятъ на крылышки.
Порода XI. Сюда относятся пересмпшники, монахи, пят-начи, и ласточки, въ общемъ очень похож1’е на обыкновенна™ сизаго голубя, но каждый съ небольшими свойственными ему особенностями. Пересмешники отличаются особымъ голосомъ, въ которомъ видятъ сходство со смЪхомъ. Монахи бйлыс, съ головой, хвостомъ и первыми маховыми чернаго или краснаго цвета. Пятначи тоже белые, но съ краснымъ пятномъ на лбу и такимъ же хвостомъ. Ласточки тонкаго склада и белаго цвета, съ серой или буроватой головой и такими же крыльями. Помимо этихъ породъ и подпородъ, описаны еще и друпя, такъ что въ Общемъ насчитываютъ до 150 различныхъ видоизменешй голубей. Любопытно отметить, что почти каждая часть птицы, уклонешя которой сделались предметомъ подбора, варшруетъ въ огромныхъ размерахъ, и некоторый изъ изменешй въ окраске и скелете такъ же велики, какъ это наблюдается на многочис-ленныхъ видахъ обширныхъ родовъ. Форма черепа и клюва до того изменчива, что, напримеръ, черепъ коротколобаго турмана и некоторыхъ изъ гончихъ разнятся между собою даже более, чемъ у дикихъ голубей, относимыхъ въ разные рода. Ширина и количество реберъ, равно какъ и ихъ отростки, ва-ршруютъ въ свою очередь; точно такъ же изменяются по величине и форме вырезки грудины. Кобчиковая железка очень изменчива по степени своего развитая и иногда совершенно отсутствуешь. Изменяется число маховыхъ и рулевыхъ, и что касается последнихъ, то въ огромныхъ размерахъ. Длина ногъ, развитее ступни и число щитиковъ также изменчиво. Яйца некоторыхъ породъ разнятся какъ по величине, такъ и по форме, и точно такъ же варшруетъ степень развипя пухового опере-шя на только что выклюнувшихся птенцахъ. Наконецъ, посадка, походка, полетъ, голосъ,—все представляетъ замечательный изменешя *).
9 Этотъ очеркъ домашнихъ голубей по большей части заимствоваиъ изъ уже цитировапиаго сочинения Дарвниа.
— 101 —
Акклиматизац1я.
Одинъ изъ очень важныхъ видовъ изменяемости представляетъ собою то органическое изменеше, которое обозначается назва-шемъ акклиматизации и д'Ьлаетъ организмъ годнымъ для посте-пеннаго приспособлешя къ иному климату, нежели тотъ, въ ко-торомъ жили его родители. Такъ какъ близко родственные виды часто населяютъ страны съ совершенно различнымъ климатомъ, мы можемъ надеяться найти примеры подобной изменяемости среди нашихъ домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй. Несколько примеровъ надо, однако, привести въ доказательство того, что такое органическое изменение действительно происходить.
Среди животныхъ тавде примеры не многочисленны, потому что систематическихъ опытовъ подбора уклонешй, обладающихъ именно этимъ качествомъ, не было сделано. Однако, намъ из-вестно, что хотя ни одна европейская порода собакъ не прививается хорошо въ Индш, водолазъ, уроженецъ суроваго климата, можетъ быть смело воспитываемъ здесь. Можетъ быть, еще лушшй примерь даютъ мериносы, которые не выносить этого климата, если ихъ перевозятъ туда прямо изъ Англш, и разводятся съ гораздо большими успехомъ, если были взяты изъ стадъ, привыкшихъ къ переходному климату мыса Доброй Надежды. Впервые перевезенные въ Боготу гуси несли черезъ болыте промежутки очень мало яицъ и лишь немноше изъ птенцовъ оставались въ живыхъ. Однако, постепенно это улучшалось, и приблизительно черезъ двадцать летъ все пришло къ тому же, что существуетъ въ Европе. По свидетельству Гар-цилазо, первыя ввезенный въ Перу куры не неслись, теперь же рне несутся здесь не хуже, чемъ въ Европе.
Растешя даютъ намъ гораздо более поучительные примеры. Наши садоводы отмечаютъ въ своихъ каталогахъ более или менее стойвдя породы плодовыхъ деревьевъ, что имеетъ особенное значеше въ Америке, где только известный разновидности и въ состояши переносить суровый климатъ Канады. Одна порода груши, „Forelle", и въ Англш, и во Франши переносить морозы, которые убиваютъ цветъ и завязь на всехъ Другихъ грушахъ. Пшеница, растущая на столь большомъ про-тяжеши земного шара, приспособилась къ извйстнымъ клима-
— 102 —
тамъ. Пшеница, вывезенная изъ Индш и высеянная на хорошую почву въ Англш, даетъ очень тошде колосья; точно такъ же, пшеница, перенесенная изъ Франщи на Вестъ-Индсше острова, даетъ или совершенно пустые колосья, или колосья съ двумя-тремя ничтожными зернами, тогда какъ Вестъ-Инд-смя семена даютъ колоссальные урожаи. Апельсинъ былъ очень Н’Ьжеиъ вскорЪ посл'Ь того, какъ его ввели въ Италии, и оставался такимъ, пока его разводили черенками; когда же деревья были выведены изъ сЪмечекъ, мнопя изъ нихъ оказались гораздо болЪе стойкими, и въ настоящее время апельсинъ превосходно акклиматизировался въ Италш. Душистый горошекъ (Lathyrus odoratus), перевезенный изъ Англш въ ботанически садъ Калькуты, цв’Ьлъ очень плохо и совс'Ьмъ не далъ сЪмянъ; взятый изъ Франщи, цвЬлъ нисколько лучше, но тоже не далъ сЪмянъ; а растешя, выведенный изъ С'Ьмянъ изъ Даржелинга въ Гималаи, и по своему первоначальному происхождешю также принадлежащая Англш, весьма обильно пвЬли и давали семена въ Калькуте т).
Но, быть можетъ, особенно поучительно наблюдеше, сделанное самимъ Дарвиномъ. Онъ говорить следующее: „24 мая 1864 года въ Кенте былъ большой морозь и две гряды крас-ныхъ бобовъ (Phaseolus multiflorus) въ моемъ саду, съ 390 ра-стешями одного возраста и одинаково посаженными, были побиты и погибли, такъ что уц'Ьл'Ьло всего съ дюжину растешй. На соседней гряде съ фульмеровыми бобами (Phaseolus vulgaris) осталось только одно. Спустя нисколько дней морозь повторился съ еще большей силой, и изъ двенадцати раньше уц'Ьл'йвшихъ растешй осталось только три; они не были ни больше, ни крепче другихъ и тЬмь не менее сохранились такъ, что даже кончики ихъ листьевъ не побурели. Не было возможности видеть эти три экземпляра среди ихъ почернЬвшихъ, свернувшихся и погибшихъ собрапй и не притти къ заключению, что они резко отличались отъ нихъ своей органической способностью сопротивляться морозу11.
Этотъ очеркъ изменены, встречающихся у домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешй, показываетъ намъ, и сколь
*) Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 307—ЗН.Русск. изД. т. И, стр. 335—338.
— 103 —
обыкновенны, и какъ велики эти изм-Ьнетя; поэтому, мы им'Ьемъ полное основате думать, что подобный измЪнешя присущи всЬмъ организованнымъ существамъ.
Между рыбами, напримйръ, одинъ видъ (серебряный и золотой карась) давно разводится на Восток^ и представляете больппя измененья не только въ окраскЪ, но также въ формЪ и строеши плавниковъ и другихъ внЪшнихъ органовъ. Подоб-иымъ же образомъ, у единственныхъ одомашненныхъ насЪко-мыхъ, пчелъ и шелковичнаго червя, мы видимъ множество из-мйнешй, выведенныхъ подборомъ случайныхъ уклоненШ, какъ это известно для растенш и высшихъ животныхъ.
Обстоятельства, благоприятствующая подбору MenoBiKOMb.
Можно думать, что систематически! подборъ, которымъ пользуются въ ц’Ьляхъ улучшешя породъ животныхъ и растенШ, полезныхъ человеку, сравнительно недавняго происхождешя, хотя, какъ известно, разный породы существовали еще очень давно. Но Дарвинъ показалъ, что безсознательный подборъ моги .начаться вм-Ьст-Ь съ прирученхемъ животныхъ и культурою ра-стенгй. Очень скоро должны были заметить, что животныя и растешя производить похожихъ на нихъ потомковъ, что сймена ранней пшеницы даютъ раннюю пшеницу, что щенки быстрыхъ собакъ также быстры, н такъ какъ каждый долженъ былъ стараться им'Ьть скорее хорошую, чЪмъ дурную породу, это необходимо должно было повлечь хотя слабое, но зато постепенное улучшеше всЬхъ животныхъ и растенш, ставшихъ предме-томъ заботь человека. Отсюда очень скоро должны были возникнуть разный породы, смотря по тому, для чего пользовались животными и растешями. Отъ собакъ требовалось уменье преследовать одну дичь въ одной части страны и другую въ другой; поэтому, для однЪхъ важно было чутье, для другихъ — быстрый б'Ьгъ, для третьихъ—сила и смЪлость, для четвертых^—способность сторожить и понятливость, и все это должно было повести скоро къ образованно очень различныхъ породъ. Что касается растешй и плодовъ, то могло быть найдено, что тЪ или друпя породы лучше подходите къ изв'Ьстнымъ усло-в!ямъ почвы и климата; одни могли быть предпочтены за до-
— 104 —
сбавляемое имя количество пищи, друпе—за сочность и нежность, третьи могли оказаться болЪе полезными, благодаря своему созревашю въ известное время года, и все это, въ свою очередь, могло повести къ образование разныхъ породъ. Хо-рошимъ примЪромъ безсознательнаго подбора, приведшаго въ новейшее время къ извЪстнымъ результатам^ являются два стада лейчестерскихъ овецъ, происшедппя отъ одного и того же корня и тщательно охраняемыя отъ примеси посторонней крови ихъ собственниками, мистеромъ Беклей и мистеромъ Бюр-гессъ. Одинъ изъ величайшихъ авторптетовъ по выведешю домашнихъ породъ, мистеръ Юаттъ, говорить объ этомъ следующее: „Ни у кого изъ знакомыхъ съ этимъ дЪломъ не явится подозр'Ьшя, что тотъ или другой собственникъ этихъ стадъ въ чемъ-либо уклонился отъ чистокровнаго оригинала Бэкъуелла, и, однако, разница между овцами, принадлежащими этимъ го-сподамъ, такъ велика, что оне кажутся совершенно различными породами". Въ этомъ случай не было никакого желашя уклониться отъ чистокровной породы, и различ!е могло возникнуть отъ Н'Ькотораго несходства во взгляде и суждеши при каждо-годномъ подборе производителей для новаго приплода, быть можетъ, вместе съ прямымъ воздЪйств^емъ небольшой разницы въ почве и климате на двухъ фермахъ.
Большинство домашнихъ животныхъ и культурныхъ растен!й попало къ намъ изъ древнейшихъ разсадниковь цивилизацш въ западной Азш и Египте и, сделавшись после этого въ те-чеше нЪсколькихъ тысячел1тй предметомъ попечешя и подбора со стороны человека, привело къ тому, что во многихъ случаяхъ мы даже не знаемъ т-Ьхъ дикихъ прародичей, которые впервые дали имъ начало. Лошадь, верблюдъ, обыкновенная корова теперь нигде не живутъ въ дикомъ состоянш и были одомашнены въ глубокой древности. Прародичъ домашней курицы еще теперь живетъ въ дикомъ состояши въ Инд1и и на Малайскомъ архипелаге и былъ одомашненъ въ Индди и Китае приблизительно за 1400 летъ до Р. X. Въ Европу онъ былъ ввезенъ около 600 г. до Р. X. Несколько различныхъ породъ было известно римлянамъ около начала хриспанской эры, после чего оне распространились по всему цивилизованному Mipy и сделались предметомъ какъ сознательнаго, такъ и безсозна-тельнаго подбора, подпали подъ вл1яше разнаго климата н корма;
— 105 —
въ результате появилось обил!е породъ, представляющихъ такое же замечательное разнбобраз!е, какъ и описанныя породы голубей.
Въ растительномъ царстве большинство воздЪлываемыхъ хлЪб-ныхъ злаковъ—пшеница, ячмень й др.—не известны въ качестве действительно дикихъ растенш, и то же самое относится къ овощамъ, такъ какъ, по словамъ де-Кандоля, изъ 157 по-лезныхъ возделываемыхъ растенш 32 совершенно неизвестны въ дикомъ состоянш, а происхождеше 40 более или менее сомнительно. Не лишено верояпя, что большинство ихъ еще су-ществуетъ въ дикомъ состоянш, только тысячелетия культуры изменили ихъ до неузнаваемости. Персикъ неизвестенъ въ дикомъ состоянш, если только не выведенъ изъ обыкновенна™ миндаля, относительно чего между ботаниками существуете большое разноглаше.
Безконечная древность происхождешя большинства нашихъ культурныхъ растенш достаточно объясняете бросающееся въ глаза отсутствуй столь полезныхъ произведший въ Австралш и на мысе Доброй Надежды, несмотря на то, что здесь и тамъ флора очень богата и крайне разнообразна. Такъ какъ до сравнительно недавняго времени эти страны были населены только дикими племенами, здесь не было ни достаточно продолжительной культуры, ни подбора. Зато въ Северной Америке, где цивилизащя, хотя и на очень низкой ступени развипя, относится еще къ глубокой древности, какъ это доказывается замечательными плотинами, земляными сооружешями и другими доисторическими остатками, возделывался маисъ, хотя, по всей вероятности, ввезенный сюда изъ Перу, и какъ отсюда, такъ и изъ Мексики берутъ свое начало не менее тридцати-трехъ полезныхъ культурныхъ растенш.
Условия, благопр!ятныя для развит!я изменеш'й.
Растешя и животным могутъ быть улучшены и изменены въ сколько-нибудь значительной мере только въ томъ случае, если необходимое уклонеше повторяется более или менее часто. Для образовали же уклонешй, повидимому, особенно благо-пр1ятны следую|щя три услов!я: 1) многочисленность вида или разновидности; 2) его широкое распространеше, при разнооб-
— 106 —
pasiff физико-географическихъ условШ, и 3) возможность скре-щивашя съ отличной, но очень близкой породой. Первое изъ этихъ условШ, быть можетъ, является самымъ важнымъ, такъ какъ возможность появлешя той или другой особенности увеличивается пропорцюнально количеству коренной породы и ея ежегоднаго прироста. По существующимъ наблюдешямъ, только тФ изъ заводчиковъ могутъ улучшить свою породу, которые им-Ьютъ болыше стада; потому-то голуби и куры и могли образовать столь удивительный и многочисленный породы, что они размножаются очень легко и быстро и содержатся чрезвычайно многочисленными лицами. Равнымъ образомъ садоводы, произ-водяпце въ большомъ количестве цветы и плоды, им-Ьютъ большое преимущество передъ любителями въ дФлФ выведешя новыхъ разновидностей.
Хотя, на основании данныхъ, о которыхъ будетъ сказано далЬе, я думаю, что известная степень изменяемости является постояннымъ и необходимымъ свойствомъ всехъ организмовъ, однако, повидимому, она усиливается при изм-Ьнеши условш жизни, какъ отъ ихъ прямого возд-Ьйетшя на организмъ, такъ и отъ непрямого на воспроизводительную систему. Отсюда развито цивилизащи, благопр!ятствуя одомашнешю при измЬненныхъ услов!яхъ, облегчаетъ и самый процессъ измЬнешя. ТЬмъ не менЬе это измЬнеше, какъ кажется, не составляете существенная услов!я, потому что нигдЬ разнообраз!е растешй и цвЬ-товъ не достигло такой степени, какъ въ Япоши, а между тЬмъ главнымъ факторомъ въ этомъ случае былъ тщательный под-боръ въ течете многихъ поколешй. Случайное скрещиваше часто выражается въ большой изменчивости, но оно способствуете также непостоянству признаковъ и потому имъ крайне редко пользуются для выведешя постоянныхъ, ясно очерчен-ныхъ породъ. Вследств1е этого, его надо даже старательно избегать, такъ какъ только обособлеше и скрещиваше особей чистой крови можетъ повести къ усилешю желаемаго свойства путемъ подбора. Потому-то у дикарей, домашшя животныя которыхъ находятся въ полудикомъ состояши, улучшеше породы имеете очень ничтожные размеры; трудность уединешя объясняете также и то, почему такъ редки чистокровный кошки разныхъ породъ. Широкое распространите полезныхъ животныхъ и растешй съ очень отдаленной эпохи, безъ сомнешя,
— 107 —
было серьезною причиной ихъ измЪнешй, потому что породы, впервые введенныя въ страну, часто сохранялись въ течете многихъ лЪтъ чистокровными, подвергаясь небольшой разнице въ услов!яхъ ихъ существовашя. Съ другой стороны, онЪ становились въ каждой области нредметомъ подбора ради тЬхъ или другихъ целей, и потому изъ нихъ въ скоромъ времени могли образоваться новыя породы.
Важное физюлогическое значеше скрещивашя породъ и ко-ренныхъ формъ и роль этого фактора въ экономш природы будетъ разъяснено въ следующей главе.
Заключительныя замЪчажя.
Приведенныхъ прим'йровъ изменяемости, — число ихъ можно увеличить до безконечностн,—совершенно достаточно для того, чтобы показать, что едва ли есть такой органъ или такое свойство животнаго и растешя, на которомъ не было бы замечено изменена; и далее, что если какое-нибудь изъ этихъ изменешй оказалось полезно для человека, онъ могъ довести его до огромнаго развит простымъ способомъ постояннаго размножешя только наиболее уклоняющихся особей. Вместе съ большими изменешями появляются случайно и малыя, иногда внешшя, иногда внутреншя, такъ какъ даже кости скелета представляютъ часто неболышя уклонешя въ форме, величине и числе; но такъ какъ эти второстепенныя уклонешя не имеютъ значешя для человека и не были бы для него предметомъ постояннаго подбора, то обыкновенно они и не достигаютъ большого развит, за исключешемъ техъ случаевъ, когда тесно связаны съ сильно развивающимися внешними уклонешями.
Такъ какъ человекъ понимаетъ пользу исключительно съ своей точки зрешя, руководясь удовлетворешемъ своей любви къ красоте, новизне или чему-нибудь странному и забавному, выведенный имъ разновидности часто походятъ на уродства. Часто полученный изменешя не только не имеютъ значешя для животнаго и растешя, но прямо вредны ему. Такъ, напримеръ, у турмана привычка кувыркаться иногда такъ сильна, что ве-детъ къ смерти птицы; мнопя изъ нашихъ породистыхъ животныхъ такъ нежны, что весьма подвержены болезнямъ; у другихъ особенности формы и строешя таковы, что животное
— 108 —
совершенно не могло бы жить въ дикомъ состояши. У растешй махровые цвфты и фрукты во многихъ случаяхъ совершенно утратили способность давать сЪмена и ташя формы могутъ быть разводимы только отводками. Это особенное свойство домашнихъ организмовъ р^Ьзко отличаетъ ихъ отъ дикихъ видовъ и разновидностей, которые, какъ мы это еще неоднократно увидимъ, необходимо приспособлены всЪми частями своей организащи къ тймъ услов!ямъ, въ которыхъ живутъ. Ихъ зиачеше для насъ обусловливается т4мъ, что они постоянно обладаютъ небольшими уклонешями во всЬхъ своихъ частяхъ и передаютъ характерный особенности родителей къ д-Ьтямъ; а далЪе, эти не-болышя уклонешя могутъ быть усилены подборомъ до весьма значительныхъ размЪровъ, обусловливая тЬмъ значительное от-лич!е потомковъ отъ прародительской формы.
Такнмъ образомъ мы видимъ, что изменяемость животныхъ и растенш, подъ вл1яшемъ одомашнешя, строго соотв'Ьтствуетъ тому, что, какъ доказано, существуетъ въ естественномъ со-стоянш. И въ этомъ нЪтъ ничего удивительнаго, если принять во внимаше, что всЬ одомашненные и культивируемые челов'й-комъ виды были до того въ естественныхъ услов)яхъ, и всЪ встрЪчаюпйяся измЪнешя вызваны также естественными причинами. Къ тому же, сравнивая изм^нетя любой генерацш домашнихъ животныхъ съ тКмъ, что намъ известно относительно дикихъ, мы не находимъ никакого указашя на большую индивидуальную изменяемость первыхъ сравнительно съ последними. Результаты подбора, производимаго челов-Ькомъ, кажутся намъ болЪе осязательными только потому, что мы привыкли считать разновидности домашняго животнаго за одно ц-Ьлое, тогда какъ разновидности дикаго принимались нами за существенно различный. Борзая и болонка поразительно различны, если ихъ разсматривать какъ разновидности одного и того же животнаго, выведенный при подбор^ человФкомъ; напротивъ, разница между лисицей и волкомъ, лошадью и зеброй въ пашихъ глазахъ вовсе не велика, такъ какъ мы привыкли говорить о нихъ какъ о совершенно различныхъ животныхъ, а не какъ о результат^ естественна™ подбора измЪнешй общаго прародителя.
ГЛАВА V.
Естественный подборъ путемъ изменяемости и переживажя способнЪйшихъ.
Результата борьбы за существоваше при неизм'Ьняющихся услов!яхъ.— То же при изменяющихся услов'|яхъ.—Расхождеше призиаксвъ.—У нас-Ь-комыхъ.—У птицъ,—У млекопитающихъ.—Расхождеше ведетъ за собой maximum органическихъ формъ па любой площади.—Самые близшс виды иаселяютъ разиня области.—Приспособлешя къ услов!ямъ существовала въ разные перюды жизни.—Продолжающееся существоваше низшнхъ орга-низмовъ.—Вымираше низшихъ формъ среди высшихъ живстныхъ.—Обстоятельства, благоприятствующая происхождению иовыхъ видовъ.—Вероятнее происхождеше ведяныхъ ворсбьевъ.—Зиачеше уедиисшя.—Усовершенство-ваше организащи естествениымъ нодборомъ.—Сиодка сказаниаго въ пер-выхъ пяти главахъ.
Въ предыдущихъ главахъ приведено достаточно фактическихъ данныхъ, чтобы мы могли заняться теперь самою сутью инте-ресующаго насъ вопроса—образовашемъ видовъ путемъ естественна™ подбора. Мы видели, какъ ожесточенна постоянно происходящая въ природе, вследствие быстраго размножешя организмовъ, борьба за существование; мы убедились въ присущей каждому органу изменяемости, при чемъ уклонешя органовъ происходить одновоеменно, но по большей части независимо другъ отъ друга; мы видели также, что эта изменяемость очень велика и абсолютно, и относительно, распространяясь вместе съ темъ на большое количество особей обширныхъ и наиболее распространенныхъ видовъ. Наконецъ, мы видели, что подобный же изменешя, встречающаяся у домашнихъ животныхъ и культу рныхъ растешй, могутъ быть удержаны и усилены, давая начало удивительнымъ разновидностями плодовъ, цветовъ и овощей, прирученныхъ животныхъ и домашнихъ любимцевъ, изъ которыхъ многие отличаются другъ отъ
— 110 —
друга по своимъ наружнымъ признакамъ, иривычкамъ и ин-стинктамъ гораздо болЬе, чемъ дише виды. Теперь мы должны проследить, существуете ли въ природе какой-нибудь аналогичный процессъ, который бы вызывалъ постоянный изменешя и производилъ новыя породы и разновидности.
Результатъ борьбы за существование при неизмЪняю-щихся услов!яхъ.
Разсмотримъ сначала, въ чемъ скажется результатъ борьбы за существоваше на окружающихъ насъ животныхъ и расте-шяхъ, если услов!я ихъ жизни не изменяются заметно годъ изъ году или изъ стол'Ьпя въ столе™. Мы видели, что каждый видъ въ течете всего своего существовашя подверженъ многочисленнымъ и разнообразнымъ опасностямъ, и что только тщательнымъ приспособлешемъ своей организащи — включая сюда привычки и инстинкты—къ окружающему онъ можете продолжать жить до т'Ьхъ поръ, пока произведете потомковъ, способныхъ заменить его после того, какъ онъ перестанете существовать. Мы видели также, что лишь очень небольшая часть годового прироста выживаете; и хотя переживаше въ отдельныхъ случаяхъ можете быть обусловлено скорее случайностью, чЪмъ действительно существующимъ превосходством^ однако, мы не можемъ сомневаться, что въ течете долгаго времени пережнваютъ тЬ, которыя наиболее способны, вследств!е особенностей своей организации, избежать окружающихъ ихъ опасностей. Это „переживаше способнейшихъ“ и представляете собою то, что Дарвинъ назвалъ „естественнымъ иодборомъ", такъ какъ приводите въ естественныхъ услов!яхъ къ темъ же результатамъ, которые достигаются подборомъ человека на домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешяхъ. Очевидно, что прежде всего его вл!яше скажется въ сохране-нш каждаго вида здоровымъ и сильнымъ, и каждой части его организащи въ полной гармоши съ услов!ями его существовашя. Онъ предотвращаете всякое возможное ухудшеше органи-ческаго м!ра и вызываете ту полную жизни, радости, здоровья и красоты картину, которая доставляете намъ такъ много удо-вольств!я, производя на поверхностнаго наблюдателя впечатле-ше, будто миръ и спокойсте царствуюте повсюду въ природе.
— Ill —
результаты борьбы за существоваше при изменяющихся услов!яхъ.
Но тотъ же самый процессъ, который при существенно не-изменяющихся условгяхъ помогаетъ сохранешю каждаго вида животнаго и растешя въ его наилучшемь состояши, при изменившихся услов!яхъ вызоветъ у нихъ необходимое изменеше или въ строеши или въ привычкахъ. Къ изменение условш мы относимъ все то, что, какъ намъ известно, происходило въ течете всего геологическаго перюда въ каждой части света. Суша и вода постоянно изменяли свое относительное положе-ше; однЬ области опускались, уменьшаясь въ площади, други поднимались, выигрывая въ томъ же направлены; cyxia пространства превращались въ болота, болота высыхали или даже поднимались плоскогор!ями. Климатъ также постоянно изменялся, или вследствие подняпя горъ подъ высокими широтами, что вело къ накоплешю снега и льда, нли вследств!е изменешя въ направлетяхъ вЬтровъ и морскихъ течешй, вызывае-мыхъ погружешемъ или подняиемъ странъ, что вызывало соединеше материковъ и разъединен! е океановъ. Вместе съ этими изменен!ями происходили не менее важныя изменешя и въ распространены видовъ. Растительность значительно изменялась подъ вл1яшемъ изменены климата и высоты места; каждое соединеше прежде разделенныхъ странъ вело за собою обширное разселеше животныхъ въ повыя страны, нарушая прежде существовавшее равновейе между ихъ организмами, ведя за собою вымираше однихъ видовъ и размножеше другихъ.
Очевидно, что если татя физичесшя изменешя имеютъ место, мнопе виды должны или измениться, или перестать существовать. При изменены въ характере растительности, травоядныя животныя должны привыкать жить на новомъ и, быть-можетъ, менее питательномъ корме; изменеше климата изъ влажнаго въ сухой должно по необходимости вызывать въ известное время переселеше, чтобы избежать гибели отъ засухи. Все это подвергаетъ виды новымъ опасностямъ и вызываешь соответствующая изменешя въ строеши. Большая быстрота, увеличивающаяся ловкость, ночной образъ жизни, изменеше окраски, способность влезать на деревья и жить некоторое время ихъ листвой или плодами,—все это можетъ быть сред-
— 112 —
ствами, которыми животныя пользуются, чтобы поставить себя въ гармошю съ новыми услов!ями, а переживаше только такихъ особей, которыя достаточно уклоняются именно въ потреб-номъ направлен!;!, вызываете и необходимый изменешя въ строеши и отправлен!яхъ, совершенно подобно тому, какъ человЬкъ можетъ вывести борзую, которая охотится, руководясь зрЬшемъ, или гончую, разыскивающую чутьемъ, и получить изъ одного и того же дикаго растешя столь различныя формы, какъ цветная и- брюссельская капуста. Теперь мы разсмотримъ отдельные случаи изменешя видовъ, по всей вероятности происшеднпе этимъ путемъ, и разберемъ, насколько это сходно съ тЬмъ, что мы наблюдаемъ въ природе.
Расхождение признаковъ.
Въ видахъ съ обшпрнымъ распространешемъ борьба за существоваше часто бываете причиной того, что несколько особей или целая группа особей усваиваете себЬ новый привычки Съ целью занять свободный места тамъ, где борьба за существоваше менее ожесточенна. Одне, живупця въ большихъ болотахъ, могутъ стать более водными; друпя, живупця тамъ, где много леса, могутъ стать более древесными. И въ томъ, и въ другомъ случае мы не можемъ сомневаться, что изменешя въ строеши, необходимый для новаго образа жизни, появятся очень скоро, такъ какъ намъ известно, что изменешя какъ внешнихъ органовъ, такъ и ихъ частей весьма многочисленны и значительны. Что подобное расхождеше признаковъ действительно существуете, мы имеемъ несколько прямыхъ указашй. Дарвинъ говорите, что въ Катскильскихъ горахъ, въ Соединенныхъ Штатахъ, встречаются две разновидности волка: одна светлая, съ складомъ борзой собаки и преследующая оленей, другая, более тяжелая, на более короткихъ иогахъ и чаще нападающая на овецъ1). Другой Хороппй при-меръ представляютъ собою насекомыя Мадейры, изъ которыхъ мнопя или совсемъ утратили крылья, или имеюсь ихъ столь мало развитыми, что они совсемъ не годятся для полета, тогда какъ те же виды на Европейскомъ материке имеюте совер-
1) Origin of Species, р. 71. Рубек, издание, стр. 61.
— 113 —
шонно развитыя крылья. Друпя безкрылыя формы Мадейры х’бтя и близки, но отличны отъ крылатыхъ видовъ Европы. Объяснеше Этого изменешя состоитъ въ томъ, что Мадейра, подобно многимъ океаническимъ островамъ ум-Ьрсннаго пояса, весьма подвержена неожиданнымъ порывамъ вйтра, и такъ какъ большая часть плодородныхъ участковъ расположена здЬсь по берегу, то летакищя нас-Ькомыя могли бы легко попадать въ море и погибать. ВслЬдств!е этого, особи съ короткими крыльями или наименее пользовавппяся ими годъ за годъ сохранялись преимущественно передъ другими и такимъ образомъ произвели наземныя безкрылыя или не вполне крылатыя породы. Что таково действительное объяснеше этого страннаго факта, доказывается другими подкрепляющими обстоятельствами. На Мадейр-Ь есть нисколько пос'Ьщающихъ цвЪты на-сЪкомыхъ, для которыхъ крылья существенно необходимы, и у нихъ крылья даже нисколько больше, чЪмъ у тФхъ же видовъ на материк+>. Следовательно, на Мадейра вовсе н±тъ общаго стремлешя къ утратЪ крыльевъ, и это представляетъ собою просто примЪръ приспособлешя къ новымъ услов!ямъ. НасЬкомыя, для которыхъ крылья не были абсолютно необходимы, избегали серьезной опасности, оставляя ихъ безъ упо-треблешя, и потому крылья или уменьшались въ размЬрахъ, или совершенно утратились. Но гд^Ь они были нужны, они ’сд-Ьлались больше и сильн-Ье, всл-Ьдстае чего насЬкомоо получило возможность бороться съ в'йтромъ и спасаться отъ гибели въ мор'В. Мнопя изъ летающихъ насЬкомыхъ, не представляя достаточныхъ изм-Ьнешй, погибли прежде, ч-Ьмъ могли обезопасить себя, чЪмъ и можно объяснить полное отсутсте на Мадейра ц'Ьлыхъ семействъ летающихъ насЬкомыхъ, которыя должны были имЪть много случаевъ достигнуть этихъ остро-вовъ. Таковы обширныя группы скакуновъ (Cicindelidae), хрущей (Melolonthidae), щелкуновъ (Elateridae) и мнопя друпя.
Но особенно интереснымъ и уб'Ьдительпымъ подтверждешемъ этой части Дарвиновой теорш служатъ о-ва Кергуэленъ. Они были посещены экспедищей, наблюдавшей прохождеше Венеры. Это одно изъ самыхъ бурныхъ мЪстъ на земномъ шар-Ь, всл-Ьд-CTBie почти постоянныхъ вЪтровъ, и при полномъ отсутств!и .тЬса, почти совершенно лишенное какого бы то ни было уб'Ь-жища. Преп. А. Э. Итонъ, опытный энтомологъ, сопровождав-
8
— 114 —
ш1й экспедищю, крайне прилежно собиралъ немногихъ найден-ныхъ здесь насЬкомыхъ. Все они не могли летать и большинство изъ нихъ было совсЬмъ безъ крыльевъ. Въ томъ числе были ночныя бабочки, нисколько двукрылыхъ и многочисленные жуки. Такъ какъ эти насЬкомыя едва ли могли бы достигнуть острововъ въ своемъ безкрыломъ виде, если бы даже была извёстна страна, где они живутъ, чего на самомъ Д'ЬлЬ 1гЬтъ, то мы должны принять, что, подобно насЬкомымъ Мадейры, они сначала были крылатыя, но утратили способность летать, какъ оказавшуюся для нихъ вредной.
Несомненно, что именно по этой причине некоторый бабочки на небольшихъ и открытыхъ островахъ имеютъ крылья уменьшенными въ размерахъ, что, напримеръ, наблюдается на крапивнице (Vanessa urticae) съ о-ва Мэнъ, достигающей всего половинной величины того же вида изъ Англ1и или Ирландш; мистеръ Волластоиъ сообщает, также, что Vanessa callirhoe, южно-европейская форма, близкая къ нашему адмиралу, постоянно меньше на неболыпомъ пустынномъ о-ве Порто Сайто, чемъ на большой и лесистой соседней Мадейре.
Очень хороппй примерь сравнительно недавняго расхождешя признаковъ, вследствие новыхъ условШ жизни, представляетъ собою наша шотландская куропатка. Эта птица, Lagopus scoticus натуралистовъ, ограничена исключительно Британскими островами. Однако, она очень близка къ бЬлой куропатке (Lagopus albus), распространенной въ Европе, северной Азш и Северной Америке, но въ отлич!е отъ нашей одевающейся на зиму вЪ белый цветъ. Разницы ць складе и строеши обеихъ птицъ нй найдено, но онЬ такъ резко отличаются по окраскЬ—наша пГица зимою обыкновенно несколько темнее, чемъ лЬтомъ, и, кроме того, существуютъ небольппя отлич1я въ голосе и при-вычкахъ.—что ихъ обыкновенно считаютъ за два отдельныхъ вида. Однако, различ!я являются столь очевидными приспосо-блешями къ изменившимся услов!ямъ, что мы едва ли можемъ сомневаться, что въ начале ледниковаго порюда, когда наши оотрова были соединены съ материкомъ, наша куропатка не отличалась отъ белой куропатки остальной Европы. Но позднее, когда холода миновали и наши острова окончательно отделились отъ материка, приобретя мягкий, равномерный климатъ съ малымъ количествомъ снега зимою, смена
окраски въ это время года на белую сделалась опасной, такъ какъ не помогала птиц-h прятаться, а, напротивъ, делала ее еще бол-Ье заметной. Поэтому, окраска начала постепенно изменяться вследств1в личныхъ уклонены и естественнаго подбора, и такъ какъ птица нашла себе превосходное убежище среди вереска, покрывающаго наши болота, для нея было более по-лезнымъ походить на окружаюпце ее бурые и ржавые цвета, чемъ на снегъ высокихъ горъ. Интересными подтверждеМемъ того, что дело, действительно, обстояло такимъ образомъ, служить случайное нахождеше въ Шотландш птицъ съ большими развипемъ белаго цвета въ зимнемъ наряде. Это разсматри-вается какъ возврати къ прародительскому типу, совершенно подобно тому, какъ сизая окраска съ темными полосами на крыльяхъ дикаго сизаго голубя появляется отъ времени до времени на нашихъ искусственныхъ домашнихъ породахъ *).
Законъ „расхождешя признаковъ" распространяется на все организмы, отъ низшихъ группъ до высшихъ, какъ это можно хорошо видеть на классе птицъ. На нашихъ м-Ьстныхи пти-цахъ онъ хорошо выраженъ въ группахъ синицъ, щеврицъ и чеккановъ. Синица-кузнечикъ {Parus major), благодаря своей большой величине и сильному клюву, приспособлена къ ловле крупныхъ насекомыхъ и, какъ говорятъ, даже нападаетъ на небольшихъ и слабыхъ птицъ. Меньшей величины и не такая сильная черная синица (Parus ater) более приспособлена къ растительной пище и кормится какъ семенами, такъ и насекомыми, разыскивая ихъ и на земле, и на деревьяхъ. Изящная •маленькая лазоревка (Parus coeruleus), съ ея очень маленькимъ клювомъ, питается мелкими насекомыми и червячками, которыхъ добываетъ въ щеляхъ коры и почкахъ плодовыхъ де-ревьевъ. Гаичка (Parus palustris) получила свое латинское на-зваше за то, что любитъ пизк1я, сырыя места; хохлатая синица (Parus cristatus) является северною птицей и живетъ исключительно въ хвойныхъ лесахъ, питаясь преимущественно семенами хвойныхъ деревьевъ. Что касается щеврпцъ, то три нашихъ обыкновенныхъ вида—лесная (Anthus arboreus), луговая (Anthus pratensis) и горная (Anthus obscurus)—также зани-маютъ разный места въ природе, обладая для этого спещаль-
*) Yarrell’s British Birds, fourth edition, vol. Ш, p. 77.
— 116 —
ными приспособлешями, что хорошо выражено въ размерахъ и форме задняго пальца и когтя каждаго вида. Точно такъ же и разные чекканы — черногрудый (Saxicola rubicola), луговой (Saxicola rubetra) и попутчикъ (Saxicola oenanthe)—нисколько расходящаяся формы одного типа, различающаяся между собою по строешю крыла, ногъ и клюва, смотря по приспособлена къ нисколько различному образу жизни. Луговой чекканъ, самый маленький, живетъ на выгонахъ, поляхъ и лугахъ, питаясь червячками, насекомыми, мелкими слизняками и ягодами; за нимъ следуетъ черногрудый, очень деятельная, живая птичка, любящая вересковый поля и склоны холмовъ и живущая у насъ оседло, тогда какъ два другихъ вида перелетные; наконецъ, самый большой и заметный чекканъ-попутчикъ, кроме того, что кормится червями, жуками и пр., можетъ ловить насеко-мыхъ на лету, какъ это дЬлаютъ мухоловы.
Эти примеры достаточно разъясняютъ влгяше закона расхо-ждешя признаковъ, указывая, какъ онъ могъ вызвать у много-численныхъ видовъ приспособлешя къ тому или другому образу жизни, съ разнообразнымъ кормомъ, различными привычками и врагами, которые, конечно, являлись спутниками подобнаго раз-нообразгя. Переходя къ высшимъ группамъ, мы встречаемся съ указашями на подобное же расхождеше признаковъ и спе-щальныя приспособления, иногда даже въ еще болыпихъ размерахъ. Такъ, болыше соколы охотятся на птицъ, тогда какъ более мелгао виды, напримеръ, чеглокъ (Falco subbuteo), довольствуются предпочтительно насекомыми. Настояшде соколы ловятъ добычу на лету, ястребы на земле или надъ землею, преследуя зайцевъ, кроликовъ, белокъ, куропатокъ, голубей и куръ. Коршуны и сарычи, съ другой стороны, схватываютъ добычу на земле, при чемъ первые въ болыпомъ количестве истребляютъ какъ гадовъ и разные отбросы, такъ птицъ и млекопитающихъ. ДруПя выбрали главнымъ кормомъ рыбу и скопа таскаетъ свою добычу изъ воды съ ловкостью чаекъ и крачекъ, южно-американсюя каракары (Polyborus) усвоили себе привычки грифовъ и питаются падалью. Съ несходствомъ привычекъ мы встречаемся въ каждой большой группе. Такъ, существуютъ наземные, горные и лесные голуби, одни питавшиеся семенами, друпе—плодами; вороны, питаюпцяся то падалью, то насекомыми, то плодами. Даже зимородки—одни водяные,
— 117 —
друпе наземные по образу жизни; одни питаются рыбой, дру-rie—насекомыми, третьи—гадами. Наконецъ, что касается глав-ныхъ подразделешй птицъ, то мы и здесь встречаемся или съ чисто-наземными (Ratitae), каковы; страусы, казуары, или водяными, каковы: утки, бакланы, чайки, чистики и др., или воздушными и древесными, какъ большинство воробьиныхъ. Подобные же факты могутъ быть найдены и во вС'Ьхъ другихъ классахъ животныхъ. Среди млекопитающихъ, серая крыса, напримеръ, животное и рыбоядное, и мясоядное, и зерноядное, что, безъ сомнешя, помогло ей разселиться по всему свету и вытеснить местныхъ крысъ другихъ странъ. Между грызунами мы находимъ водяныхъ, наземныхъ и древесныхъ. Изъ куницъ и кошекъ одне держатся более на деревьяхъ, другая—на земле; белки разбились на земныхъ, древесныхъ и летающихъ; наконецъ, въ летучихъ мышахъ мы имеемъ настоящихъ воздуш-ныхъ, а въ китахъ—настоящихъ водныхъ животныхъ. Такимъ образомъ, мы видимъ расхождеше привычекъ и приспособлеше къ разному образу жизни какъ въ разновидностяхъ одного и того же вида, такъ и въ близкихъ видахъ, родахъ, семействахъ и отрядахъ, что указываетъ на учасНе известнаго общаго за-' кона въ развит!и органическаго Mipa. Но, чтобы вл!яше этого закона проявилось, оно должно быть полезно, и Дарвинъ ясно пОказалъ намъ, въ чемъ заключается его польза.
' - . * Расхождеше ведеть за собой maximum органических!* , : .	формъ на любой площади.
’ Расхождеше признаковъ имеетъ двоякое значеше и пользу. Прежде всего оно даетъ возможность виду, который начинаетъ уступать соперникамъ или вымирать вследствие преследовали' врагами, сохраниться, путемъ усвоешя новыхъ прйвычекъ или’ занимая свободный места въ природе. Это прямое и очевидное’ Minnie принципа расхождешя признаковъ сказалось во всехъ' многочисленныхъ приведенныхъ нами примерахъ. Но другой, мёнее бросающейся въ глаза результатъ состоять въ томъ, что чемъ больше разнообразия въ организмахъ, населяющихъ какую-нибудь область или учасТокъ, темъ больше общая сумма!' организмовъ, которые могутъ жить здесь. Отсюда "постоянно’ длящаяся борьба за существоваше должна стремиться къ про-
— 118 —
изведешю въ каждой области все большаго и большаго разно-образ1я, что и действительно можно доказать разными способами. ПапримГръ, уголокъ луга, въ три фута ширины и четыре длины, какъ было найдено Дарвиномъ, содержалъ двадцать видовъ растешй, принадлежащихъ восемнадцати родамъ и восьми отрядамъ, что ясно указываетъ на степень отлич!я ихъ другъ отъ друга. Фермеры знаютъ, что etna больше получается съ почвы, засеянной разными травами, клеверомъ и пр., чемъ съ луга, покрытаго однимъ или двумя видами; и тотъ же самый принципъ прилагается къ севообороту, такъ какъ наиболее разняпцяся между собою растешя даютъ и наилучппе результаты. Точно такъ же на неболыпихъ островахъ съ однообраз-нымъ характеромъ и въ неболыпихъ пресноводныхъ бассей-нахъ, хотя и растешя и насекомыя но обильны, за то удивительно разнообразны.
То же самое наблюдается при акклиматизащи человекомъ животныхъ и растешй въ отдаленныхъ странахъ, потому что именно те виды наилегче вводятся и удерживаются, которые не только въ значительной степени варшруготъ сами, но и наиболее отличаются отъ местныхъ обитателей. Такъ, въ Северныхъ Соединенныхъ Штатахъ, по свидетельству д-ра Аза Грея, имеется 260 натурализованныхъ цветковыхъ растешй, принадлежащихъ не менее чемъ къ 162 родамъ, изъ коихъ 100 родовъ не принадлежать къ Соединеннымъ Штатамъ. Точно такъ же въ Ав-стралш кроликъ, совершенно не похожей ни на какое местное животное, разможился въ такой степени, что, вероятно, пре-вышаетъ численностью всехъ местныхъ млекопитающихъ; въ Новой Золандш кролики и свиньи размножились въ такой же степени. Дарвинъ замечаетъ, что „преимущества, доставляемый обитателямъ той же страны разнообраз!емъ ихъ строешя, въ сущности, те же, которыя доставляются индивидуальному организму физюлогическимъ разделошомъ труда между различными его органами. Ни одинъ физюлогъ не сомневается въ томъ, что желудокъ, приспособленный къ переваривашю исключительно мяса или исключительно растительныхъ веществъ, извлекаетъ наибольшее количество питательныхъ веществъ изъ тЬхъ и другихъ. Такъ и въ общей экономии какой-нибудь страны, чемъ более, чемъ полнее разнообразш животныхъ и растешй по отношешю къ ихъ образу жизни, темъ более бу-
— 119 —
деть то число нод'Ьлимыхъ, которыя найдутъ для себя средства существовашя “ *).
Самые близше виды населяютъ разныя области.
Однимъ изъ интересныхъ результатовъ общаго вл^ятя этого принципа является то, что наиболее близше виды, т.-е. таюе, отлич1я между которыми, несмотря на ихъ значеше, едва могутъ быть уловлены кЬмъ-нибудь, кроме натуралиста, встречаются обыкновенно не въ той же самой, а въ далеко отстоящихъ странахъ. Такъ, ближайппе родственники нашей европейской золотистой ржанки находятся въ Северной Америке и восточной Аз1и; ближайшей родственники нашей европейской сойки живетъ въ Японш, хотя въ западной Asin и северной Африке и есть несколько другихъ видовъ соекъ; и хотя въ Англш есть несколько видовъ синицъ, они не очень близки между собою. Наиболее близкая къ нашей лазоревке форма представлена лазоревкой центральной Asin (Parus cyanus); алжирская Parus ledouci очень близка къ нашей Parus ater, южно-европейская и мало-аз!атская Parus lugubris ближе всего къ нашей гаичке. Четыре вида нашихъ дикихъ голубей—вяхирь, клинтухъ, сизый голубь и горлица вовсе не очень близки другъ къ другу, по мнешю некоторыхъ орнитологовъ, принадлежать даже каждый особому роду или подроду, и имЬютъ своихъ ближайшихъ род-ственниковъ въ разныхъ частяхъ Азш и Африки. У млекопи-тающихъ наблюдается то же самое. Каждая горная область Европы и Азш имеетъ обыкновенно свои виды горныхъ бара-новъ и козловъ, иногда также антилопъ и оленей, и такимъ образомъ, въ каждой области наблюдается очень большое раз-Hoofipasie животныхъ этого класса, что же касается родствен-ныхъ видовъ, то они населяютъ разныя и часто далеко отстоя-пця области. То же господствуетъ и у растешй. Разные впДы водосбора встречаются въ центральной Европе (Aquilegia vulgaris), восточной Европе и Сибири (A. glandulosa), на Аль-пахъ (A. alpina), въ Пиренеяхъ (A. pyrenaica), въ горахъ Трещи (A. Ottonis), и на Корсике (A. Bernardi), но редко два вида находятся вместе. Точно такъ же каждая страна света
*) Origin of Species, р. 89. Русск. ивдаше, стр. 74.
— 120 —
имЬетъ свои собственные виды .елей, сосенъ, кедровъ, но над-. бол'Ьо близки виды и разновидности почти . всегда населяютъ отд-Ьльныя области. Наприм-йръ, кедры гималайски!, ливанскШ и сЪверо-африкансшй очень близки между собою, но принадлежать разнымъ областямъ; точно такъ же и многочисленные очень близюе виды сосенъ (рода Pinus) почти всегда растутъ въ разныхъ областяхъ или занимаютъ разныя станщи. Теперь, Мы разсмотримъ некоторые изъ другихъ способовъ вл!ян!я естественнаго подбора на приспособлеше организмовъ къ изменяющимся услоиямъ существованья.
Приспособлеше къ услов!ямъ существовашя въ разные nepioflbi жизни.
< На домашнихъ животныхъ и культурныхъ растешяхъ найдено, что уклонен!я, встречающаяся въ изв-Ьстномъ порюд-Ь жизни, появляются у потомковъ въ томъ же пергодЪ и могутъ быть закреплены и усилены подборомъ безъ изм-Ьноиш другихъ частей организации Такъ, особенности гусеницъ или коконовъ тутоваго шелкопряда, куриныхъ яицъ, сЪмянъ и молодыхъ ра-стеньицъ овощей усиливались до тЬхъ поръ, пока не были изменены и улучшены сообразно съ потребностями человека. Судя по этому, организмы могутъ легко изменяться, чтобы избежать опасностей, ожидающихъ ихъ въ какой-либо перюдъ жизни. Поэтому-то столь мнопя семена стали приспособленными къ разнымъ способамъ высЬвашя и защиты. Одни изъ нихъ имЪ-ЮТЪ КрЫЛЫШКИ ИЛИ ПОКрЫТЫ ПуХОМЪ И ВОЛОСКаМИ, ЧТО I103BO-ляетъ имъ проноситься черезъ болышя пространства по воздуху; друпя снабжены оригинальными крючками и прицепками, что даетъ имъ возможность крепко цепляться за шерсть зверей и перья птицъ; третьи заключены въ сладгае и сочные или ярко окрашенные плоды, которые поддаются птицами, тогда какъ твердый сладшя с'Ьмсна проходятъ черезъ ихъ тЬло въ состояние готовомъ ,къ прорастай!ю. Въ борьб’Ь за существоваше для растешя можетъ быть благопр!ятно увеличеше способовъ распространена сЬмянъ и вм^стЪ съ тЬмъ увеличеше возможности развитая, молодыхъ растеньицъ на разной почвЪ, въ разныхъ услов!яхъ, что увеличиваетъ для нЬкоторыхъ изъ нихъ шансы избежать враговъ и достигнуть зрелости. Одяако, всФэтарсо-
— 121 —
бенности, несомненно, могутъ произойти путемъ изменяемости и переживашя способнейшая, подобно тому какъ длина и качество хлопка на семенахъ, дающихъ хлопокъ растешй, могутъ быть усилены подборомъ со стороны человека.
Такимъ образомъ произошли удивительный изменешя личинокъ насекомыхъ, помогающая имъ избегать многочисленныхъ враговъ, нападешямъ которыхъ оне подвержены въ этотъ пе-рюдъ своего существовашя. Ихъ окраска ирисунокъ сделались поразительно приспособленными къ тому, чтобы скрывать ихъ въ листве кормового растешя, но эта окраска часто утрачивается после последней линьки, когда личинка сходитъ на землю для закукливашя и когда покровительственнымъ становится не зеленый, а бурый цветъ. Друпя приобрели странный привычки и болыше глазки, что придаетъ имъ сходство съ головой гада, или же снабжены странными рогами и окрашен-йыми выпячивающимися придатками, которые отпугивають враговъ; но большинство прибрело выделсшя, служащая имъ защитой противъ прикосновешя враговъ, и ташя личинки всегда украшены бросающимися въ глаза пятнами или яркими цветами, что служить вывеской ихъ негодности въ пищу и предостере-гаетъ отъ безполезныхъ нападешй. Однако, это является частью Обширнаго вопроса объ окраске и разрисовке организмовъ, что подробно будетъ развито и пояснено примерами въ особой главе.
1 Такимъ путемъ разовьется всякое возможное изменеше животная и растешя, будетъ ли оно въ окраске, форме, строеши или привычкахъ. если только оно можетъ быть полезно ему или его потомству въ какой-либо перюдъ его жизни. Существуютъ некоторые странные органы, имеюпце значеше въ жизни организма только однажды, но темъ не менее важные для его существовашя, и они весьма напоминаютъ собою нечто намеченное разумною силой. Таковы болышя челюсти некоторыхъ насекомыхъ, употребляемый исключительно для прогрызашя кокона, и твердый накрнечникъ на клюве птенцовъ, служащШ Для пробивашя яичной скорлупы. Увеличеше толщины или прочности коконовъ и яичныхъ скорлупокъ, безъ сомнешя, полезно для предохраношя противъ враговъ и разныхъ случайностей и, по всей вероятности, произошло постепенно, такъ какъ постоянно должно было регулироваться необходимостью
— 122 —
соотвЬтствующаго измЬнетя личинки или птенца, которымъ приходилось побеждать возраставшее сопротивлеше со стороны болЬе прочнаго кокона или болЬе твердой скорлупы, А такъ какъ мы видимъ, что каждая часть организма варшруетъ независимо, хотя и въ разной степени, то нЬтъ никакого осно-ван!я думать, что необходимость въ двухъ или бол'Ье однород-ныхъ измЬнешяхъ можетъ помешать ихъ развитие.
Продолжающееся существовало низшихъ организмовъ.
Такъ какъ виды постепенно претерпЬваютъ измЬиешя, даю-щ(я имъ преимущество передъ другими или позволяющая занимать свободный мЬста въ ыриродЬ, то можно спросить, почему продолжаютъ существовать низппе организмы? Почему же они не улучшились и не развились въ бол'Ье высот формы? Ответь на это, по всей вЬроятности, заключается въ томъ, что . эти низппя формы заннмаютъ въ природЬ так!я мЬста, которыя не могутъ быть заняты высшими, и что у нихъ нЬтъ или очень мало соперниковъ; поэтому они и продолжаютъ существовать. Такъ, земляные черви лучше приспособлены для ихъ образа жизни, чЬмъ могли бы быть приспособлены при бол'Ье высокой организацш. Точно такъ же въ океанЬ, микроскопически малыя фораминиферы и инфузорш и больппя губки и кораллы зани-маютъ мЬста, которыя не могутъ выполнить болЬе высоко организованный создашя. Они образуютъ какъ бы основу великаго здашя царства животныхъ, на которой покоятся высьшя формы, и хотя въ течете вЬковъ могутъ претерпЬть нЬкоторыя измЬ-ненья и уклоненья въ формЬ и отроеньи, соотвЬтственно съ из-мЬняющимися условьями жизни, въ существенныхъ чертахъ они, вЬроятно, остались тЬми же самыми съ начала жизни на зем-номъ шарЬ. Низко стоящая водныя Diatomaceae и Confcrvae вмЬстЬ съ низшими грибами и лишайниками занимаютъ подобное же положеше въ растительномъ царствЬ, выполняя въ природЬ мЬста, которыя при существованья только высоко орга-низованныхъ растешй оставались бы свободными. Поэтому нЬтъ Ничего, что уничтожило бы или существенно измЬнило ихъ, и они, по всей вЬроятности, удержались въ течете всЬхъ гео-логическихъ пер!одовъ, претерпЬвъ лишь слабыя видоизмЬнешя.
— 123 —
Вымираые низшихъ формъ среди высшихъ животныхъ.
Но какъ скоро мы приближаемся къ бол'Ье высоко стоящимъ и полнЬо развитымъ группамъ, мы встречаемся съ указашями на повторяющееся выгЬснеше низшихъ формъ высшими. Это указывается существовашемъ болыпихъ пробеловъ между млекопитающими, птицами, гадами и рыбами, тогда какъ низпия формы каждаго изъ этихъ классовъ всегда немногочисленны и ограничены небольшими областями. Таковы кизиля млекопитаюпця—ехидна и утконосъ Австралш; низппя птицы—киви Новой Зеландаи и казуары Новой Гвинеи; тогда какъ низшая рыбка, ланцетникъ, совершенно изолированъ и, повидимому, выжилъ исключительно благодаря своей привычке зарываться въ песокъ. Большое раз-лич!е между хищными, жвачными, грызунами, китами, летучими мышами и другими отрядами млекопитающихъ; между хищными, голубями и попугаями въ птицахъ; между пауками, перепончатокрылыми, мухами и бабочками среди членистоногихъ,—все это указываете на огромные размеры вымирашя между сравнительно низко стоящими формами, которыя, по всякой эволющонной Toopin, должны были предшествовать этимъ выше стоящимъ и более спещализированнымъ группамъ.
Обстоятельства, благопр!ятствующ!я происхождежю но-выхъ видовъ путемъ естественного подбора.
Мы уже видфли, что при отсутствш изменений въ физическихъ или органическихъ условшхъ страны результате естественна™ подбора выражается въ сохранена всехъ населяющихъ ее видовъ въ нормальномъ состояши и полномъ развитш, равно какъ и въ поддержаши уже существующаго равновЬйя между разными группами организмовъ. Но если физичесшя или органически условия изменяются, то, какъ бы ни мало было это из-меше, оно непременно отразится на фауне и флоре, такъ какъ едва ли можно допустить, что при ожесточенной борьбе за существоваше и сложныхъ отношешяхъ между различными организмами это изменеше не окажется благопр!ятнымъ для однихъ видовъ и вреднымъ для другихъ. Самымъ обыкновеннымъ сдЬд-ств1емъ будете увеличеше въ числе однихъ видовъ и уменьшение другихъ; если же какой-нибудь видъ и безъ того былъ ма-
— 124 —
лочисленъ, то дальнейшее уменыпеше его въ числе можетъ повести къ вымирашю. Это дастъ место для размножешя другого вида и такимъ образомъ можетъ произойти значительное изменеше во взаимныхъ отношешяхъ разныхъ видовъ. Если же изменеше условй было более или менее значительно и въ такой степени вл!яло на существоваше многихъ видовъ, что делало труднымъ ихъ сохранеше безъ значительныхъ изменешй въ строеши или привычкахъ, въ такомъ случае они могли подчиниться закону изменяемости и естествениаго подбора и дать новые разновидности или виды. Поэтому намъ надо рассмотреть, как!е виды более всего пригодны для такого изменешя и каше, не поддаваясь изменение, должны пострадать отъ изменешя услов!й и вымереть.
Самымъ важными услов!емъ изменешя, безъ сомнешя, является1 то, чтобы уклонешя были достаточно велики, достаточно разнообразны и распространялись на большое число особей; тогда матер!алъ для естествениаго подбора будетъ совершенно готовъ. И какъ мы видели, это происходитъ если не на всехъ, то на большинстве широко распространенныхъ и господствую-щихъ видовъ. Отъ такихъ, следовательно, обыкновенно должны происходить новые виды, приспособленные къ изменившимся услов!ямъ; и въ особенности это должно иметь место при довольно быстромъ изменеши условШ, когда только соответствующее быстрое изменеше вида и можетъ спасти его отъ вымирашя. Но если изменешя происходить очень постепенно, тогда даже не особенно многочисленные и не очень широко распространенные виды могутъ измениться въ новыя формы, особенно если вымираше большаго числа редкихъ видовъ оставляете свободный места въ экономш природы.
Вероятное происхождеже водяныхъ воробьевъ.
. Хорошимъ примйромъ того, какъ ограниченная группа видовъ можетъ сохраниться, приспособившись къ одному изъ такихъ-„вакантныхъ месте" въ природе, служате интересный неболь-ппя птички, называемый водяными воробьями или оляпками и образуюпця родъ Ornelas и семество Cinclidae въ системе. Эти птицы походятъ несколько на неболыпихъ дроздовъ съ корот-' кими крыльями и хвостомъ - и очень густымъ оперешемъ. ОпЬ
125 —
держатся по горнымъ потокамъ преимущественно сЪверйагопо-лушар!я, хотя спускаются въ Америке далеко къ югу по Андамъ, и добываютъ свой кормъ, состояний изъ водяныхъ жучковъ, мотылей и другихъ личинокъ насекомыхъ вместе со множе-ствомъ мелкихъ пресноводныхъ слизняковъ, всецело въ водЪ. Не очень удаляясь по своему строешю отъ дроздовъ и крапив-никовъ, он'Ь обладаютъ замечательною способностью летать подъ водой, такъ какъ, по свидетельству лучшихъ наблюдателей, именно таково ихъ нырян1е въ поискахъ за добычей, при чемъ ихъ густое, несколько нитчатое onopeiiio задерживаетъ такъ много воздуха, что вода не можетъ дойти до ихъ тела или намочить перья на мало-мальски значительномъ протяжеши. Сильный ноги съ длинными кривыми когтями даютъ имъ возможность .стоять на камняхъ дна, останавливаясь для поимки насекомыхъ, улитокъ и пр. Такъ какъ эти птицы, держатся преимущественно на самыхъ быстрыхъ и бурпыхъ потокахъ, где есть скалы, пороги и водопады, съ никогда не замерзающей водой, оне могутъ жить здесь даже среди лютой зимы. Количество видовъ оляпокъ очень невелико и все виды Стараго Света такъ сходны съ нашею британскою птицей, что некоторые орнитологи счи-таютъ ихъ только за местный породы одного вида; въ Северной же Америке и северныхъ Андахъ есть два другихъ вида.
Въ водяныхъ воробьяхъ мы имеемъ, такимъ образомъ, птнцъ, которыя по своему строеино очень близки къ мелкимъ типич-нымъ воробьинымъ, но отличаются отъ всЪхъ своихъ родствен-никовъ привычками и образомъ жизни, и прюбрЪли для себя такое место въ природе, где у нихъ очень немного соперни-ковъ и враговъ. Мы можемъ легко допустить, что въ одинъ изъ отдаленныхъ перюдовъ по большому северному материку широко распространилась птица, быть-можетъ, бывшая общимъ предкомъ дроздовъ, славокъ, кранивниковъ и др., которая и образовала многочисленный разновидности, приспособленный къ спещальнымъ услов!ямъ жизни. Одна изъ нихъ могла иметь привычку кормиться по берегамъ светлыхъ ручьевъ, добывая техъ изъ личинокъ насекомыхъ и слизняковъ, которыхъ могла достать въ мелкой воде. Когда кормъ становился менее обиль-нымъ, птички могли делать попытки доставать его изъ. более глубокой воды, при чемъ въ холодное время мнопя изъ нихъ замерзали и гибли отъ голода. Но особи съ бодее густымъ и
— 126 —
волосистымъ (по характеру) оперешемъ, чЬмъ остальныя, опе-ретемъ, не пропускавшимъ воду, должны были переживать и отсюда могла возникнуть порода, которая все болЬе и бол'Ье становилась въ зависимость отъ указаннаго способа добывания корма. Потомъ, разселившись по течешю незамерзающихъ по-токовъ въ горы, онЬ получили возможность жить здЬсь и зимою, а такъ какъ подобный мЬста доставляли имъ защиту отъ враговъ и надежное убЬжище для ихъ гнЬздъ и птенцовъ, приспособление должно было развиваться дальше, пока эти на-земныя птицы не прюбрЬли удивительную способность нырять и летать подъ водою.
Что подобный привычки действительно могли развиться подъ давлешемъ необходимости, становится въ высшей степени вЬ-роятнымъ изъ фактовъ, сообщаемыхъ хорошо извЬстнымъ аме-риканскимъ натуралистомъ, докторомъ Абботомъ. Онъ говорить, что „водяныя трясогузки (Seiurus sp.) постоянно ходятъ въ воду и часто, замЬтивъ маленькаго слизняка на днЬ потока, погру-жаютъ въ воду голову и шею, такъ что значительная часть т^ла остается на несколько секундъ подъ водою. Такъ какъ оперошо этихъ птицъ пропускаете воду, ихъ перья могутъ намокнуть и склеиться, но птицы обладаютъ способностью такъ сильно встряхиваться, что могутъ лететь уже спустя минуту по выходе изъ воды. Такимъ образомъ, водяныя трясогузки Seiurus ludovicianus, S. auricapillus и S. noveboracensis) сделали много предварительныхъ шаговъ къ тому, чтобы стать такими же водяными птицами, какъ оляпки; и въ этомъ отношенш отъ нихъ не отстаетъ ни канадскш крапивникъ, ни мариландская желтогрудка" *).
Другой любопытный примЬръ того, какъ могутъ изменяться виды, чтобы занимать новыя мЬста въ природЬ, намъ предста-вляютъ собою разныя животныя, живупця во влагалищахъ ли-стьевъ многочисленныхъ чужеядныхъ видовъ бромел!2. Фрицъ. Мюллеръ описалъ личинку одной фриганиды, живущую въ та-кихъ листьяхъ и превращающуюся въ куколку, которая изменилась приспособительно къ окружающей обстановке. Куколки фриганидъ, живупця въ ручьяхъ, имЬютъ на лапкахъ волоски, помогающее имъ выбраться на поверхность послЬ того, какъ
J) Nature, vol. XXX, р. 30.
— 127 —
out оставить свой домикъ. Но для вида, живущаго на листь-яхъ бромол in, итЬтъ никакой надобности въ уменья плавать, и вместе съ гЬмъ лапки у него голый. На томъ же самомъ растеши во множеств^ найдены оригинальные малоныйе рачки, нигде но встречающиеся въ другомъ месте. Они составляютъ особый родъ, но наиболее близки къ морскому роду Cythere. Предполагаютъ, что разселеше этого вида съ одного дерева на другое происходить при помощи молодыхъ рачковъ, которые, будучи очень мелки, прицепляются къ жукамъ, также въ боль-шомъ количестве (наземные и водные) населяющимъ листья бромолШ; а такъ какъ известно, что некоторые изъ водяныхъ жуковъ посещаютъ море, то, быть-можетъ, именно при помощи ихъ, первые эмигранты и проникли въ свое оригинальное новое жилище. Бромелш часто бываютъ весьма многочисленны на прибрежныхъ деревьяхъ и это должно было облегчить рачкамъ переходи отъ морского къ древесному образу жизни. Фрипъ Мюллерь нашелъ также среди листьевъ бромелШ маленькую лягушку, которая носить икру на спине и имеетъ некоторый друг!я особенности строенья. Разныя красивыя водяныя расте-шя изъ рода Utricularia также живутъ на листьяхъ бромелш, посылаютъ побеги къ соседнимъ растешямъ н такимъ образомъ очень быстро разселяются.
Значен1в уединен1я.
Уединеше, безъ сомиешя, значительно помогаетъ деятельности естественнаго подбора, какъ это доказывается темъ, что на островахъ часто бываетъ такъ много своихъ видовъ; то же самое наблюдается на противоположныхъ склонахъ горныхъ хребтовъ и на противолежащихъ берегахъ материка. Buiniiie уодиношя бываетъ двоякое. Прежде всего, оно ведетъ къ тому, что все особи вида ограничены въ своемъ распространен^ и подвержены въ течение долгаго времени действдо однихъ и техъ же условШ. Какъ прямое вльяше окружающей среды, такъ и естественный подборъ исключительно уклонешй, пригодныхъ для этихъ условш, могутъ, такимъ образомъ, проявляться въ полной силе. На второмъ месте стоить то, что процессъ из-менетя не встречаетъ помехи со стороны скрещиватя съ другими особями, являющимися приспособленными къ несколько
инымъ услов1ямъ въ соседней области. Но вопросъ о поглоща-ющемъ значеши скрещиватя будетъ разсмотренъ вь другой главе.
Дарвинъ былъ того мнЪшя, что, вообще говоря, обширность области, занятой видомъ, является бол-йе важнымъ факторомъ въ произведший новыхъ видовъ, нежели уединеше, и я совершенно согласенъ съ этимъ. Однако, надо вспомнить, что уеди-неше часто имеетъ место и въ сплошной области, когда видъ изменяется соответственно изменяющимся услов!ямъ или раз-личнымъ станщямъ. НапримЬръ, широко распространенный видъ можетъ измениться въ северной холодной части своей области въ одномъ направленш, и въ южной—въ другомъ; и хотя переходная форма продолжаетъ еще долго существовать въ промежуточной области, опа все-таки рано или поздно вымираетъ, какъ потому, что немногочисленна, такъ и потому, что въ разныя времена года более или менЬо терпитъ оть новыхъ разновидностей, изъ которыхъ каждая является лучше приспособленной къ крайностямъ климата.
Точно такъ же, когда одна часть наземнаго вида переходить более на древесный, а другая на водный образъ жизни, уеди-нен1е каждой изъ нихъ достигается изменешемъ въ привычкахъ. Кроме того, какъ это будетъ подробно указано въ одной изъ следующихъ главъ, разница въ привычкахъ или местожительстве обыкновенно ведетъ къ иекоторымъ изменешямъ въ окраске или рисунке, что является средствомъ защиты отъ вра-говъ, и есть основаше думать, что эти изменешя усиливаются естественнымъ подборомъ, такъ какъ помогаютъ узнавать другъ друга особямъ той же самой разновидности или начинающагося вида. Далее наблюдалось, что особи окрашенной известнымъ образомъ разновидности дикихъ животныхъ или одичавппя до-машшя держатся вместе и не спариваются съ иначе окрашенными, и все это, въ свою очередь, должно сохранять породы столь же совершенно обособленными, какъ при физическомъ уединеши.
Усовершенствоваже организации естественнымъ подборомъ.
Такъ какъ влхяше естествениаго подбора происходить только путемъ сохранешя полезныхъ изменешй, т. е. такихъ, которыя
— 129 —
являются благопр!ятными для организма при окружающихъ его услов!яхъ, результатомъ этого непременно будетъ то, что каждый видъ или группа должны постепенно улучшаться относительно данныхъ условШ. Это даетъ намъ основаше ожидать, что болышя группы каждаго класса животныхъ и растешй, которыя дошли до нашего времени и были многочисленны во все геологичесше перюды, необходимо должны были достигнуть высокой степени развитья какъ физическаго, такъ, у животныхъ, и умственнаго.. И доказательства этому можно видЬть всюду. Среди млекопитающихъ хищныя все более и бол’Ье специализировались, начиная съ эоценоваго перюда, пока не достигли наивысшаго пункта своего развипя въ кошкахъ и собакахъ, которыя не уступаютъ другимъ животнымъ ни по степени своего умственнаго развипя, ни по организации. Съ другой стороны, травоядныя специализировались для жизни исключительно на растительномъ корме, образовавши группы: барановъ, бы-ковъ, оленей и антилопъ. Семейство лошадей, начавшись съ эоценоваго перюда четырехпалымъ предкомъ, развивалось далее, при' постепенномъ увеличеши въ росте и превосходномъ прис-пособлеши по устройству конечностей и зубовъ къ жизни на открытыхъ равнинахъ, пока достигло наивысшей степени своего развитья въ лошадяхъ, ослахъ и зебрахъ. У птицъ мы также видимъ прогрессивное развит, начиная съ птицъ мезозойной эры, которыя имели зубы и хвостъ ящерицъ, и кончая такими изъ современныхъ намъ формъ, какъ соколы, вороны и ласточки. Точно также палеозойные и мезозойные папоротники, хвощи, хвойныя и односЬмедольныя развились въ удивительное разнообраз!е высшихъ двусЬмедольныхъ, украшающихъ ныне земной шаръ.
Но это замечательное прогрессивное развит высшихъ и об-ширныхъ группъ вовсе не служить указашемъ на существоваше общаго закона прогрессивнаго развит, потому что въ то же самое время мы видимъ многочисленные примеры (какъ это уже было указано) сохранешя низшихъ формъ и регрессивнаго развит. Такъ, змеи развились изъ какой-то ящерицеподобной формы, утратившей конечности, и хотя эта утрата дала имъ возможность занять свободный места въ природе, развиться далее и даже достигнуть удивительнаго разнообраз!я, однако, этотъ ходъ развит надо считать скорее регрессивнымъ, чемъ
9
— 130 —
прогрессивнымъ. То же самое можетъ быть сказано о китахъ между млекопитающими, о сл-Ьпыхъ амфиб!яхъ и насЬкомыхъ большихъ пещеръ, и, что касается растетй, о многочисленныхъ цветкахъ, сначала приспособленныхъ къ оплодотворение насекомыми, но позднее утратившихъ свои удивительные венчики и спещальныя приспособления и путемъ регресса приспособившихся къ опылешю ве-громъ. Таковы бананы, бедринцы и даже, какъ думаютъ некоторые ботаники, наши камыши, осоки и злаки. Причины, приведппя къ такому регрессу, будутъ разобраны въ следующей главе; но самые факты неоспоримы и по-казываютъ намъ, что хотя изменяемость и борьба за существоваше въ общемъ могутъ вести къ постепенному совершен-ствовашю организацш, однако, во многихъ случаяхъ приводятъ къ регрессу, если только регрессъ можетъ помочь въ деле сохранена какой-нибудь формы при новыхъ услов!яхъ существо-вашя, Это приводитъ также къ сохранение, съ слабыми изменениями, многочисленныхъ низко организованныхъ формъ, вы-полняющихъ места, невполне пригодный для ихъ занят1я высшими формами, или живущихъ въ услов!яхъ, не пригодныхъ для существовашя последнихъ. Таковы глубины океановъ, почва, или глубок!я пещеры, подземныя воды и пр. И въ такихъ-то ме-стахъ, а также на некоторыхъ океаническихъ островахъ, куда не могли проникнуть высппе соперничествуюпце организмы, мы и на-ходимъ множество интересныхъ остатковъ древняго м!ра, которые на открытомъ воздухе, подъ солнечнымъ светомъ, и на большихъ материкахъ давно вымерли или вытеснены высшими формами.
•
Сводка сказаннаго въ первыхъ пяти главахъ.
Теперь мы закончили более или менее подробный обзоръ главныхъ фактовъ, на которыхъ основана теория „происхожде-шя видовъ путемъ естественнаго подбора". Въ следующихъ главахъ мы займемся преимущественно приложешемъ этой тео-р!и къ объяснение разнообразныхъ и сложныхъ явлешй орга-ническаго Mipa и разсмотримъ также некоторый изъ тооргй но-вейшихъ авторовъ, предложенный или какъ более основательный, чемъ дарвинова, или въ дополните къ ней. Одиако, прежде чемъ приступить къ этому, полезно будетъ суммировать въ немногихъ словахъ уже приведенные факты и доводы, потому
— 131 —
что, только усвоивъ ихъ, можно вполне оценить значеше этой теорш и понять ея приложите.
Самая теор1я до крайности проста, а факты, положенные въ ея основу, хотя весьма многочисленны и распространяются на все организмы, могутъ быть сгруппированы въ небольшое число легко опред'Ьлимыхъ категорш. На первомъ месте должна быть поставлена способность всехъ организмовъ чрезвычайно быстро размножаться въ геометрической прогрести и неизбежная борьба за существоваше; на второмъ месте следуютъ многочисленный индивидуальный изменешя и ихъ наследственная передача. Изъ данныхъ этихъ двухъ категорий, которыя относятся ко всемъ организмамъ и не могутъ быть оспариваемы, какъ необходимое следствш вытекаетъ, по выражошю Дарвина, „сохра-неше избранныхъ породъ въ борьбе за жизнь", а последнее необходимо приводить при постоянномъ изменеши услов!й существовашя какъ со стороны неорганической природы, такъ и Mipa организмовъ къ образовашю или развитие новыхъ видовъ.
Но хотя эти общ!я положешя не могутъ быть оспариваемы, все-таки для того, чтобы усмотреть ихъ приложешя при крайне сложныхъ услов!яхъ, обыкновенно существующихъ въ природе, необходимо всегда помнить, съ какимъ огромнымъ напряжешемъ и какъ постоянно выражается ихъ деятельность. Мы не должны никогда ни на минуту упускать изъ вида способность всехъ организмовъ къ поразительно быстрому размножешю, примеры чего приведены во второй главе этой книги, равно какъ и определено результатовъ ничемъ не задерживаемаго прироста въ течете несколькихъ летъ. Затемъ, никогда не забывая, что животное и растительное населеше какой-нибудь страны въ об-щемъ численно не изменяется, мы всегда должны стараться определить размеры не прекращающаяся уничтожения огром-наго годового прироста и, въ каждомъ отдельномъ случае, причины гибели многихъ, переживашя немногихъ. Мы должны понять причины гибели каждаго организма—будетъ ли это семя, молодой ростокъ, выросшее растете, большое дерево, кустарники, трава и опять плодъ или семя, яйцо, новорожденное животное, молодое или вполне развитое. Затемъ, мы всегда должны помнить, что то, что происходить съ каждою особью или небольшою группой, распространяется на миллюны и даже многие милл1оны особей, входящихъ въ составь почти каждаго вида,
9’
— 132 —
и совершенно отбросить мысль, что случай опрод-Ьдяетъ гибель одной особи и переживаше другой. Иногда смерть, конечно, можетъ быть вызвана случайными обстоятельствами и вовсе не служить указашемъ на относительное несовершенство гибнущей особи, но мы не можемъ допустить этого, какъ нормальнаго хода вещей. Растете, напримЪръ, не можетъ размножиться, пока не представится для развитая его семянъ подходящихъ свободныхъ м^стъ или такихъ участковъ, где оно можетъ одержать верхъ надъ другими, не столь сильными и крепкими, ра-стешями. Семена всЬхъ растешй, благодаря разнообразнымъ способамъ распространешя, могутъ быть высеяны вне обыч-ныхъ MiscTb ихъ произрастанья, и мы не можемъ сомневаться, что въ течете долгаго перюда времени особи, обладающая наи-большимъ количествомъ семянъ, наилучшими средствами къ распространенно и наибольшею силой роста, оставить по себе болЬе многочисленное потомство, чемъ особи того же самаго вида, уступающая имъ въ этихъ отношешяхъ, хотя тамъ и сямъ отдельный семена бол'Ье слабыхъ особей, конечно, могутъ случайно попасть на такое место, где будутъ расти и развиваться. Это правило прилагается въ каждомъ возрасте жизни и относительно всякой опасности, угрожающей растешямъ или живот-нымъ. Наилучше организованный, наиболее здоровыя, наиболее дЬятельныя, лучше защищенный или бол-Ье одаренный умственно въ течете долгаго промежутка времени непременно возьмутъ верхъ надъ теми, которыя уступаютъ имъ въ этихъ отноше-шяхъ; это и значить, что наилучше приспособленный должны пережить, такъ какъ наилучше приспособленными въ каждомъ случае являются тЬ, которыя обладаютъ въ наибольшей степени известнымъ свойствомъ, обусловливающимъ собою ихъ благополучие. Въ известный перюдъ жизни, для того, чтобы избежать однЬхъ опасностей, необходимо скрыться; въ другое время, для избежашя другихъ, нужна резвость; еще далее нужна сообразительность и хитрость; затемъ, способность переносить дождь, холодъ и голодъ; и все те особи, которыя обладаютъ этими качествами въ наибольшей степени, нормально пе-реживутъ друпя.
Совершенно овладЬвъ этими данными и познакомившись съ вытекающими изъ нихъ безконечно сложными следств!ями, мы разсмотрели затемъ явлешя изменяемости, чему посвящены
— 133 —
третья и четвертая главы; наибольшимъ затруднетпемъ въ этомъ отношеши, быть можетъ, является правильная оценка значешя этого фактора. У всЬхъ до того вошло въ привычку говорить объ изменяемости, какъ о чемъ-то исключительномъ и сравнительно редкомъ, какъ о ненормальномъ уклоненш отъ однооб-раз!я и постоянства видовыхъ признаковъ, и даже между натуралистами столь ncMHorie производили тщательное сравнеше большого числа особей, что представлеше объ изменяемости, какъ общемъ свойстве всехъ многочисленныхъ и широко распространенных!» видовъ, притомъ въ болыпихъ размерахъ и распространяющейся не на немногихъ, а на значительное число особей, входящихъ въ составь вида,, было совершенно новымъ. Одинаковую важность представляетъ и то, что изменяемость распространяется на все органы, какъ наружные, такъ и внутренне; но, быть можетъ, особенно важно то, что разный части изменяются независимо другъ отъ друга, что каждая изъ нихъ изменяется безъ всякой постоянной или хотя бы обыкновенной зависимости отъ другихъ частей, или совместно съ ними. Безъ сомнешя, известное соотношеше въ признакахъ отдель-ныхъ видовъ существуешь; такъ, более развитый крылья чаще всего являются при слабыхъ ногахъ и обратно, но это обыкновенно представляетъ полезное приспособление, выработанное естественнымъ подборомъ, и не мешаетъ закону индивидуальной изменчивости въ пределахъ вида.
Вследсттае огромной важности закона изменяемости, съ одной стороны, и установившагося на него неправильна™ взгляда—съ другой, мы изложили относящееся сюда факты настолько подробно, что на некоторыхъ читателей это можетъ произвести впечатлеше утомительныхъ и ненужныхъ подробностей. Вместе съ шймъ MHorie натуралисты скажутъ, что нужно еще больше фактовъ, и действительно, ихъ можно бы привести больше, даже въ какомъ угодно размере. Однако, я надеюсь, что приведенных!», примеровъ изменяемости въ разныхъ направлешяхъ достаточно, чтобы убедить большинство читателей въ ея существовали; къ тому же они взяты изъ столь обширной области, что должны служить указашемъ на всеобщи законъ природы.
Если же мы теперь взвесимъ какъ можно тщательнее разнообразный следствия изменяемости, очень быстраго размножешя
- 134
и борьбы за существоваше, тогда, передъ нами исчезнетъ большинство трудностей въ объяснеши происхожденья видовъ пу-темъ естествениаго подбора. Потому что, какъ скоро какой-нибудь видъ подвергается новымъ опасностямъ вслЪдств1е измЪ-нешя климата, высоты надъ уровнемъ моря, качества почвы, величины страны и т. д. и долженъ охранить себя и обезопасить свое потомство въ новыхъ и болЪе трудныхъ услов!яхъ существовашя, 'опять-таки изменяемость всЪхъ наружныхъ и внутрепнихъ органовъ, а также привычекъ и умственной деятельности, представляете собою средство для образовашя укло-нешй, которыя, навЬрно, поставите видъ въ соответств!е съ новыми услов!ями. И если мы припомнимъ, что все изменешя физическихъ условш происходятъ медленно и постепенно, мы увидимъ, что суммы изменений, встречаемыхъ въ каждомъ но-вомъ поколйнш, совершенно достаточно, чтобы уклонеше и при-способлеше развивалось въ той же мере. Дарвинъ до некоторой степени былъ склоненъ преувеличивать действительную медленность воздейств!я естествениаго подбора; но при нашемъ теперешнемъ знакомстве съ большимъ количествомъ и разме-ромъ индивидуальныхъ изменешй, повидимому, не представляетъ затруднешя, что сумма изменешй совершенно равная съ той, которая обыкновенно определяете разницу между близкими видами, иногда образуется менее, чемъ въ столеНс, если какое-нибудь быстрое изменеше въ услов!яхъ существования делаете необходимыми, и столь же быстрое приспособлено. Это часто могло происходить или съ переселенцами въ новую страну, или съ теми, чья область, вследств!е опускашя суши, становилась отрезанной отъ большей и более разнообразной страны, где они были распространены и ранее. Если же изменешя въ усло-в!яхъ существовашя не происходите, виды могутъ оставаться неизмененными въ течеше долгаго времени, и это производите обманчивое впечатлеше постоянства видовъ, что даже въ наше время часто выставляется какъ доказательство противъ эволю-ц!и путемъ естествениаго подбора, но что на самомъ деле совершенно согласно съ этой Teopiefi.
На основаши законовъ и фактовъ, кратко сгруппированныхъ въ этомъ параграфе, мы имели возможность указать въ настоящей главе, какъ действуете естественный подборъ, какъ
— 135 —
развивается расхождеше признаковъ, какъ происходить приспособление къ окружающими услов1ямъ въ разные периоды жизни, почему продолжаюсь существовать низшее организмы, что наиболее благопр;ягствуегь образованно новыхъ видовъ и, нако-нецъ, насколько усовершенствоваше организации высшихъ ти-повъ обязано вл!яшю естествениаго подбора. Теперь мы перей-демъ къ разсмотренно нЪкоторыхъ изъ наиболее важныхъ воз-ражешй и препятствШ, сделанныхъ и указанныхъ знаменитыми натуралистами.
ПРИБАВЛЕШЕ КЪ ГЛАВЪ ПЯТОЙ.
Заметка о попыткахъ доказать существование подбора у дикихъ животныхъ.
Всл'Ьдств1е весьма распространеннаго возражешя, что принципъ естественнаго подбора существуетъ только въ теорш и, будучи вЪроят-нымъ, темъ не менее никогда не былъ доказанъ существующимъ въ действительности, въ последнее время были сделаны неоднократный попытки устранить этй возражешя при помощи опытовъ. О двухъ изъ нихъ мы и сообщимъ здесь вкратце.
Въ своей президентской речи передъ зоологической секщей Британской Ассощацш въ 1898 г. профессоръ У. Ф. Р. Уэльдонъ описалъ опыты, произведенные въ течеше трехъ разныхъ летъ надъ изменешемъ обыкновенного берегового крабба, въ определенномъ участке Плимутской бухты. Мнопя сотни этихъ краббовъ были собраны въ августе и сентябре 1893, 1895 и 1899 гг. и разсортироваяы по группамъ на осно-ван!и длины головогрудного щита; всего было сделано 25 группъ, разнящихся между собою всего на одну пятую миллиметра (менее ,/100 дюйма). Въ общемъ оне укладывались въ пределахъ колебашя величины щитка отъ 10 до 15 миллиметровъ. Кроме того была измерена лобная ширина этихъ краббовъ и для каждой изъ 25 группъ вычислено отношеше этой ширины къ длине щитка. Сравнивая эти отношешя для трехъ летъ, нашли, что они уменьшались съ удивительной правильностью, такъ что въ 1895 г. это отношеше уже ни въ одной изъ 25 группъ не было такимъ, какъ въ 1893 г., а въ 1898 г. не было такимъ, какъ (въ соответствующихъ группахъ) въ 1898 г.
Это замечательное однообраз!е результата измененШ указываете на постепенное развитае последнихъ, къ тому же чрезвычайно быстрое по сравнению съ изменешями, которыя вообще принимаются въ эволюцш новыхъ видовъ; вместе съ темъ эти изменешя, по всей вероятности, обусловливаются постепеннымъ изменешемъ окружающихъ условш, сказывающихся въ подборе животныхъ. Постепенное изменение условШ существовашя, конечно, выражается въ загрязненш воды, вследствге роста населешя и развитая мореплавашя, и особенно вследств!е все болыпаго и болыпаго накоплешя въ бухте глины, приносимой сюда потоками, благодаря все более и болёе развивающейся разработке глины для гончарныхъ изделий.
— 137 —
На этомъ основаши профессоръ Уэльдонъ сделалъ опыты надъ вл!яшемъ действ!я глины на краббовъ, содержимыхъ въ чанахъ съ не-болыпимъ количествомъ глины, постоянно загрязняющей воду. При этомъ часть краббовъ погибла, и спустя некоторое время мертвые и живые краббы были тщательно измерены; оказалось, что выживппе имели меньшую лобную ширину, что совпадаетъ съ изменешями, происшедшими въ течете несколькихъ летъ более слабаго воздейств!я глины въ естественныхъ услов!яхъ. Чтобы проверить эти результаты еще тщательнее, въ тЪхъ самыхъ местахъ побережья, откуда были добыты краббы для первыхъ опытовъ, былъ собранъ тончайшей осадокъ и результатъ его воздейств!я оказался т^мъ же самымъ, указавъ на такое вл!яше подбора въ связи съ загрязнешемъ воды, которая влечеть за собой изменеше въ пропорпдяхъ краббовъ. Если бы этотъ подборъ продолжался въ течете столе™, наружный видъ животныхъ настолько изменился бы, что получился бы т. наз. новый видъ.
Опыты въ указанномъ направлен^ продолжаются, при чемъ приняты все необходимыя меры предосторожности, чтобы получить достоверные результаты. Невидимому, едва ли можно сомневаться, что въ этомъ случае мы, такъ сказать, видимъ естественный подборъ въ разгаре его деятельности.
B.iiffliie подбора на воробьевъ въ Америкп. Другой опытъ съ одинаково интересными результатами былъ произведенъ въ Америке.
Въ феврале 1898 г., после сильной бури со снегомъ, дождемъ и крупою, 136 англшекихъ воробьевъ были найдены окоченевшими и доставлены въ анатомическую лаборатор!ю университета на о. Роде. При совершенно одинаковыхъ услов!яхъ 72 изъ этихъ птицъ отошли и ожили, а 64 погибли. Профессору Г. Ц. Бумпусъ пришла счастливая мысль убедиться, были ли как!я-нибудь физичесюя особенности, отличающая одну группу отъ другой, другими словами, имела ли буря какое-нибудь значеше въ качестве ^агента подбора, устранившаго техъ, которые наименее могли ей сопротивляться. Съ этой целью проф. Бумпусъ внимательно изеледовалъ какъ умершихъ, такъ и живущихъ птичекъ, которыя къ счастью были приблизительно въ одномъ и томъ же числе, и пришелъ къ следующимъ заключешямъ.
1.	Что касается пола, то было найдено, что самки пострадали более самцовъ. Изъ первыхъ 21 уцелела и 28 погибло, тогда какъ изъ по-следнихъ 51 уцелелъ и только 36 погибло. Отсюда ясно, какъ и следовало ожидать, что самки имеютъ более слабую организаций, менее способную сопротивляться невзгодамъ климата, нежели самцы.
2.	Величина. Сравнеше сделано отдельно старыхъ самцовъ съ молодыми и старыхъ самокъ съ молодыми. Во всехъ этихъ трехъ группахъ погибпне въ среднемъ были длиннее оставшихся въ живыхъ. Изъ 35 уцелевшихъ взрослыхъ самцовъ менее половины достигали 160 милли-метровъ, тогда какъ изъ 24 погибшихъ, за исключешемъ двухъ, все были этой длины и выше. Изъ самокъ менее четверти уцелевшихъ достигали той же величины, тогда какъ изъ погибшихъ почти половина. У моло-дыхъ самцовъ отношеше было почти то же. Очевидно, что въ этомъ
138 —
случае ни одна группа не имела преимуществ!., такъ какъ подборъ во всбхъ трехъ группахъ сказался съ одинаковой силой, показавъ, что въ среднемъ крупный птицы (того же вида, возраста и пола) менее способны сопротивляться ветру и холоду, нежели мелшя.
3.	ВЪсъ. Выяснев1е значеюя веса даетъ те же результаты, что й относительно длины, т.-е. уц±.т6вш!я особи въ среднемъ были легче по-гибшихъ, въ среднемъ на одну двадцать пятую общаго веса.
4.	Длина грудины. Этотъ признакъ далъ довольно неожиданные результаты, такъ какъ уц1мг6вппя птицы имели несомненно более длинную грудину, нежели погибппя. Разница равняется около 0,13 длины; но такъ какъ въ общемъ уцелели более медк!я птицы, то] очевидно, что ихъ грудина сравнительно очень длинна. Такъ какъ величина грудины указываетъ на величину грудной мышцы, это можетъ служить подтверждешемъ того, что уцелевппя птицы обладали сильнымъ поле-томъ и что поверхность грудной мышцы относительно всего тела достигала у нихъ большого развит, давая вместе съ темъ лучшую защиту внутренностями
Результата всего этого изследовашя является весьма удовлетвори-тельнымъ, такъ какъ ясно указываетъ на подборъ со стороны такихъ условш, въ которыхъ находятся птицы, какъ и друпя животныя. Одно изъ возраженШ, наиболее часто делаемыхъ теорш естествениаго подбора, состоите въ томъ, что сравнительно небольшое количество инди-видуальныхъ изменешй, на которыхъ дарвинисты основываютъ теорпо происхождешя новыхъ видовъ путемъ приспособлешя къ новымъ усло-В1ямъ, ни въ какомъ отношенш не можетъ считаться достаточнымъ, чтобы определить собою возможность жизни или необходимость смерти или, какъ выражается профессоръ Ллойдъ Морганъ, не имеетъ силы въ вопросе о переживаши. Но въ приведенномъ случае мы имеемъ решительное доказательство, что таюя изменешя имеютъ это значеше.
Неболышя колебашя въ величине и отношенш частей тела, найденный на измеренныхъ птицахъ, так!я, как!я всегда существуютъ на особяхъ всехъ обыкновенныхъ видовъ, живущихъ въ естественныхъ услов!яхъ, и какъ доказано, они имеютъ значеше для „переживаши".
Беря эти наблюдешя вместе съ наблюдешями надъ краббами, указывающими на постепенное изменеше наружнаго вида животнаго въ зависимости отъ новыхъ и неблагопр!ятныхъ услов!й, нельзя утверждать долее, что естественный подборъ только теор!я и никогда не былъ доказанъ действительно существующимъ въ природе. Быть можетъ сообщенныхъ здесь вкратце наблюдешй недостаточно и они должны быть расширены въ будущемъ; но то, что добыто, вполне подтверждаете, что если теор1я естествениаго подбора верна, въ естественныхъ услов!яхъ должно постоянно происходить подобное сообщенному и служить доказательством^ что переживаше наилучше приспособленнаго является не только теор1ей, но подтвержденнымъ фактомъ.
Приведенное здесь является извлечешемъ изъ лекцш, экземпляръ которой присланъ мне авторомъ.
ГЛАВА VI.
Затруднения, встрЪчаемыя Teopieft, и сдЪланныя на нее возражения.
Затруднешя, представляемый малыми размерами из>г6иешй и появлешемъ требуемыхъ измЬнен1й.—Первое появлеше важныхъ органовъ.—Млекоотд'6-лительныя железы.—Глаза камбалъ.—Происхождение глазъ.—Безполезные или неприспособленные признаки.—Повившее расширеше области полезныхъ особенностей у растен'|й.—То же у животныхъ.—Польза хвоста.— Польза роговъ оленей.—Пользу скульптуръ, украшающихъ чешую гадовъ.— Непостоянство неприспособлеииыхъ особенностей.—Законъ Дельбёфа.—Him. такого „видового41 признака, безполезность котораго была бы доказана.— Поглощающее вл!яше скрещивашя.—Уединёше въ качеств^ фактора, пре-пятствующаго скрещивашю.—Гуликъ о значенш уединения.—Случаи, когда уединеше не имйетъ значешя.
Въ настоящей главЬ я намЬренъ обсудить наиболее важным и наичаще повторяемый возражения противъ Дарвиновой теорш и выяснить, насколько они въ состоянш ослабить ея значеше, какъ вЬрнаго и удовлетворительна™ объяснения происхождешя видовъ. Наиболее серьезный затруднешя, касаюшдяся столь основиыхъ вопросовъ, какъ причины и законы изменяемости, мы оставляемъ до следующей главы, когда мы лучше освоимся съ приложешями Teopin къ бол’Ье важнымъ случаямъ приспо-соблешя и соотношешя животныхъ и растешй.
Одно изъ первыхъ и наичаще повторяемыхъ возражешй co-стоить въ томъ, что „трудно представить, на какомъ основаши могутъ быть сохранены безконечно малыя измЬнешя въ извЬст-номъ направлеши", или понять, какъ могли произойти наиболее сложный приспособлешя организмовъ „изъ безконечно ма-лыхъ данныхъ". Прежде всего, этотъ терминъ „безконечно малое", употребленный хорошо изв-Ьстнымъ раннимъ критикомъ Происхождешя видовъ, никогда не былъ употребленъ самимъ
—— 140 —
Дарвином'!., который говорить о „слабыхъ“ изменен!яхъ и о «слабыхъ разм'Ьрахъ1" изменешй, подвергающихся вл(яшю подбора. Но и эти термины, безъ сомнешя, давали возможность сделать вышеприведенное возражеше, что иеболышя и неважный изменешя не могутъ иметь действительная значешя и обусловить переживаше особей, им-Ьющихь ихъ. Однако, мы видЬли въ нашей третьей главе, что едва ли веренъ даже и терминъ Дарвина, такъ какъ изменяемость многихъ видовъ весьма значительна и часто можетъ быть названа очень большой. Такъ какъ это найдено на животныхъ и растешяхъ, во всехъ ихъ большихъ группахъ и подразделешяхъ и прилагается ко всемъ наружнымъ и внутреннимъ органамъ, мы можемъ считать за доказанное, что въ среднемъ сумма изменешй такова, что не представляется никакого затруднения къ признанно действ!я естественнаго подбора. Здесь можно упомянуть, что, готовя последнее издаше Происхождетя видовъ, Дарвинъ не зналъ тогда только что вышедшаго труда Д. А. Аллена изъ Гарвардская университета, а въ этой книге въ первый разъ было собрано большое количество точныхъ сравнешй и измерешй, указывающихъ на болыше размеры изменяемости. Съ техъ поръ были собраны факты, еще более подтверждающее это, и потому мы теперь въ состяши гораздо лучше оценить данныя, облег-чаюиця понимаше вл!яшя естественнаго подбора, чемъ это могъ сделать самъ Дарвинъ.
Второе подобное же возражеше состоитъ въ томъ, что вероятность говорить противъ появлешя нужнаго изменешя или комбинацш несколькихъ изменешй сейчасъ же, какъ только въ нихъ является надобность, и далее, что ни одно изменеше не можетъ удержаться, если оно не сопровождается соответствующими измейешями другихъ частей; большая длина крыла птицы, напримеръ, не принесетъ большой пользы, если не сопровождается увеличешемь объема или силы движущихъ имъ мышцъ. Это возражеше казалось очень важнымъ, пока предполагалось, что изменешя появляются только черезъ болыше промежутки; но теперь оно утрачиваетъ всякое значеше, после того, какъ стало известно, что изменешя появляются одновременно въ разныхъ органахъ и распространяются на большое количество особей вида. Такимъ образомъ, ежегодно большое количество особей обладаетъ нужными комбинащями признаковъ, и можно
141
считать вйроятнымъ, что если двй особенности таковы, что ихъ значете сказывается при совмйстномъ существовали, между ними устанавливается такое соотношеше, что они часто появляются вмйстй. Но другое соображеше, невидимому, указываете, что такая одновременность измйнешя вовсе не необходима. Вей животныя въ естественномъ состояши поддерживаются^ благодаря постоянной борьбй за существовало и переживание способнййшихъ, въ такомъ совершенномъ здоровый и съ такимъ избыткомъ силъ, что въ обыкновенныхъ условьяхъ этотъ избы-токъ сказывается въ каждомъ органй и потребляется только въ случай крайней необходимости, когда опасность угрожаетъ жизни. Отсюда слйдуетъ, что всякое усилен!е одной изъ состав-ныхъ частей органа будете полезно; такъ, напримйръ, въ крылй усилеше его мышцъ, измйнеше его формы, увеличенье длины,— все можете дать нпсколысо болйе сильный полетъ; и поочеред-ныя измйнешя, въ одномъ поколоти мышцъ, въ другомъ—са-маго крыла, могутъ быть такъ же действительны для постоян-наго улучшешя летагельныхъ способностей, какъ и совмйстныя измйнешя, появляюпцяся черезъ бол'Ье долле промежутки. Во всякомъ случай указанное возражеше не имйетъ большой цйны, если принять во вниманье большое количество совмйстныхъ из-мйнешй, существоваше которыхъ доказано.
Первое появление важныхъ органовъ.
Теперь мы переходимъ къ возражение, которое, быть можетъ, особенно часто дйлалось и которому самъ Дарвинъ придавалъ большое значеше, именно—къ вопросу о первомъ появлеши разныхъ важныхъ органовъ, какъ, напримйръ, крыльевъ, глазъ, млечныхъ железъ и т. д. Указывается, что почти невозможно представить, какая могла быть польза отъ первыхъ зачатковъ этихъ органовъ; если же они не были полезны, въ такомъ случай они не могли сохраниться и развиться далйе подъ влья-шемъ естественнаго подбора.
Первое, что можно замйтить по поводу вейхъ подобныхъ возражений, состоитъ въ томъ, что въ дййствительности это выходитъ за предйлы вопроса о происхождеши вейхъ суще-ствующихъ видовъ отъ близкихъ видовъ, не особенно удален-ныхъ отъ нихъ по времени, что собственно Дарвинъ и хотйлъ
~ 142 —
объяснить своей теор!ей. Закладка органовъ, подобныхъ названным^ относится къ очень отдаленному перюду, когда земной шаръ и его обитатели весьма отличались отъ того, что наблюдается ^теперь. Требовать отъ новой теорш, чтобы она точно возстановила передъ нами, что было въ отдаленный геологиче-сшя эпохи, совершенно неосновательно. Самое большее, что отъ нея можно потребовать, это—указаше вйроятнаго или возможна™ способа происхождешя, по крайней мйрй, нйкоторыхъ изъ такихъ органовъ, а это Дарвинъ далъ намъ. Одинъ или два примера здйсь можно привести въ короткихъ словахъ, если же кто хочетъ узнать, какъ много любопытныхъ фактовъ и на-блюдешй нужно для разъяснешя подобныхъ случаевъ, тотъ пускай внимательно прочтетъ все относящееся сюда въ Происхождении видовъ', отсюда мы можемъ заключить, что далыгЬй-ппя открьгпя, вероятно, прольютъ свйтъ и на остающаяся еще затруднешя 1).
Что касается млечныхъ железъ, то, какъ замЪчаетъ Дарвинъ, допускается близость прародичей нынйшнихъ млекопитающихъ съ сумчатыми. У такихь млекопитающихъ, на самомъ дйлй почти не заслуживающихъ этого назван!;!, новорожденные могли выкармливаться жидкимъ выдйлешемъ внутренней стороны сумки, подобно тому, какъ это наблюдается у одной рыбки (Hippo-' campus), у которой икринки также развиваются въ похожемъ на сумку мтЬшк'Ь. Въ такомъ случай у особей, выдйлявшихъ большее количество питательной жидкости, молодь должна была получать, какъ болйо обильный, такъ и лучнпй кормъ, вслйд-ств1е этого могла, конечно, переживать другихъ, достигать здоровой половой зрелости и развиваться далйе подъ вл!яшемъ естественнаго подбора.
Въ другомъ случай, который выставляется въ качеств^ особенна™ затруднешя, дано еще болйе полное объяснеше. Камбалы, какъ известно, не симметричны. Онй живутъ и движутся на одной изъ своихъ боковыхъ сторонъ и нижняя обыкновенно бываетъ окрашена иначе, нежели верхняя. При этомъ глаза этихъ рыбъ весьма курьезно смйщены оба на верхнюю сторону, что только и допускаетъ какое-нибудь пользоваше ими. Мистеръ Майвартъ сдйлалъ возражеше, что внезапное перемйщеше глаза
*) См. Origin of Species, рр. 176—198. Русское издаше, стр. 140—160.
— 143 —
съ одной стороны на другую недопустимо; если же перемЬще-Hie было постепенно, то первая его стад!я не могла принести пользы, пока глазъ не былъ сдвинуть съ нижней стороны. Но, какъ это доказано Дарвиномъ ссылками на наблюдешя Мальма и другихъ, мальки этихъ рыбъ совершенно симметричны и по-зволяютъ наблюдать весь процессъ измйнешя въ течете своего развит. Начинается съ того, что рыбка (вмйстЬ съ увеличе-шемъ вышины тЬла) не можетъ держаться вертикально и па-даетъ на одну сторону. При этомъ она, насколько можетъ, поворачиваетъ нижшй глазъ къ верхней сторонй,—а такъ какъ кости черепа въ этомъ возрастЬ мягки и гибки, то постоянное повторение этого движешя заставляетъ глазъ постепенно двигаться кругомъ головы на верхнюю сторону. Теперь, если мы представимъ себЬ, что этотъ процессъ, совершаюпцйся у маленькой рыбки въ течете нйсколькихъ дней или нед-Ьль, длился у тысячи поколйшй въ течете развит этихъ рыбъ, при чемъ обыкновенно переживали тЬ особи, у которыхъ глаза все болЬе и болЬе занимали то положеше, которое имъ старается придать молодая рыбка, то измйнеше станетъ понятнымъ. Это одинъ изъ самыхъ замЬчательныхъ случаевъ измЬненгя органнзащи, благодаря которому симметрхя, являющаяся столь общимъ свой-ствомъ высшихъ животныхъ, утрачивается, чтобы животное могло приспособиться къ новому образу жизни, позволяющему ему лучше избегать опасности и поддерживать свое существоваше.
Самымъ труднымъ случаемъ изъ всЬхъ является возникнове-ше глазъ, размышлеше о чемъ, какъ говорить Дарвинъ, приводило его въ недоумйше; однако, и это не осталось необъяснимым^ конечно, при допущеши воспршмчивости къ свйту нЬкоторыхъ видовъ нервной ткани. Дарвинъ показалъ, что у нЬкоторыхъ низшихъ животныхъ имеются зачаточныя глаза, состояние только изъ пигментныхъ клЬтокъ съ покрывающею ихъ прозрачною оболочкой, которые, вероятно, служатъ для того, чтобы отличать мракъ отъ свйта, но никакъ не болЬе. Потомъ мы находимъ пигментныя клЬтки съ зрительнымъ нер-вомъ; затЬмъ полость, выполненную студневидною массой выпуклой формы,—первый зачатокъ хрусталика. Мнопя изъ слЬ-дующихъ стадай утеряны, какъ это и должно быть, въ виду преимущества каждаго измЬнешя, обусловливавшая усилеше
— 144 —
ясности зр±шя, вс.тЬдств1е чего формы, обладавнпя этими из-мЪнешями, переживали, а друпя, стоявнпя ниже, вымирали. Но мы легко можемъ понять, какимъ образомъ, после того, какъ первые шаги были сделаны, каждое изменеше, ведущее къ усовершенствованно зр'Ьшя, было сохранено, пока привело къ совершенному глазу птицъ и млекопитающихъ. Однако какъ мы знаемъ, органы зргЬшя у этихъ животныхъ не абсолютно, а относительно совершенны. Ни хроматическая, ни сферическая аберращя не устранены въ полной M'fep'fe; дальнозоркость и близорукость, разныя болезни и несовершенства глазъ, можно разематривать какъ остатки того несовершеннаго состояшя, изъ котораго этотъ органъ былъ выведенъ путемъ изменяемости и естествениаго подбора.
Этихъ немногихъ прим'Ьровъ затруднений, встречающихся при объяснеши замечательныхъ и сложныхъ органовъ, для насъ достаточно; но читатель, желающий найти дальнейппя подробности по этому вопросу, долженъ внимательно прочесть всю шестую и седьмую главу последняго издашя Происхождения видовъ, где какъ эти, такъ и мнопе друпе случаи изложены съ значительными подробностями.
Безполезные или неприспособленные признаки.
Мнопе натуралисты держатся, повидимому, того мнешя, что значительное количество [признаковъ, которыми различаются виды, не имеетъ значешя для своихъ обладателей и потому не могли ни появиться, ни усилиться подъ вл1яшемъ естествениаго подбора. Профессора Бронь и Брока сделали это возражеше на материке. Въ Америке известный палеонтологъ, д-ръ Копь, сделалъ уже давно то же самое возражеше, заявивъ, что не-выработанные приспособлешемъ признаки такъ же многочисленны, какъ и приспособительные; но онъ резко отличается отъ большинства^защитниковъ того же общаго взгляда темъ, что относить таюя особенности только „въ признаки классовъ, отрядовъ, семействъ и другихъ высшихъ группъ". Такимъ образомъ, его возражение совершенно отлично отъ того, въ ко-торомъ доказывается безполезность „видовыхъ признаковъ". Позднее^проф. Д. Ж. Ромэнсъ остановился на этомъ затруд-ненш въ своей статье „Физюлогичесюй подборъ". (Journ. Linn.
— 145 —
Soc., vol. XIX, pp. 333, 344). Онъ говорить, что признаки, „которыми различаются близше виды, часто, если не всегда, такого рода, что естественному подбору съ ними нечего делать", такъ какъ не имеютъ полезнаго значешя. Еще онъ говорить объ „огромномъ количестве“, а далее о „безчдсленномъ множестве" безполезныхъ видовыхъ особенностей; наконецъ, заявляешь, что этотъ вопросъ не нуждается въ дальн’Ьйшемъ доказательстве, „такъ какъ въ послЬднемъ издаши своего труда Дарвинъ открыто признаешь, что большое количество видовыхъ различш можно считать безполезными для обладающихъ ими видовъ".
Напрасно я старался найти въ книге Дарвина что-нибудь похожее на такое признаше и думаю, что мистеръ Ромэнсъ не достаточно вникъ въ различ!е между „безполезными особенностями" и „безполезными видовыми признаками". Пересмотревши все указанный имъ места, я нашелъ, что Дарвинъ очень осто-роженъ относительно безполезности видовыхъ признаковъ. Его наибольшее „допущеше" относительно этого состоять въ сле-дующемъ: „Но когда, вследств!е природы организма и условий среды, появляются изменешя, не имеюиця значешя для благо-денств!я вида, они могутъ и, повидимому, часто действительно передаются почти въ томъ же самомъ виде многочисленнымъ потомкамъ, измпненнымъ въ другомъ направлети“ (Origin, р. 175). Набранныя курсивомъ слова ясно указываютъ, что так!я особенности обыкновенно не бываютъ „видовыми", т.-е. не отличаютъ одинъ видъ отъ другого, а просто встречаются во многихъ близкихъ видахъ. И еще: „Прямому и не прямому результату естествениаго подбора можно, конечно, указать шнроше, даже не определимые размеры; но прочтя статью Нэгели о растешяхъ и заметки р азныхъ авторовъ относительно животныхъ, особенно недавно сделанныя Брока, я теперь допускаю, что въ первыхъ издашяхъ моего Происхождешя видовъ я, быть можетъ, приписалъ уже слишкомъ многое вл!яшю естествениаго подбора или переживашю способнейшихъ. Поэтому, я сделалъ изменешя въ пятомъ издаши Происхождешя видовъ, съ целью исправить мои замечашя о приспособитель-ныхъ изменешяхъ организации; но поелгь того, какъ столь многое выяснилось даже въ течете поелпднихъ лгътъ, я убп-жденъ. что весьма разнообразный особенности, кажущаяся намъ
10
— 146 —
теперь безполезными, со временемъ будутъ признаны полезными и вмпстп съ т>ъмъ окажутся подчиненными вл!ян1ю естественнаго подбора. Однако, ранее я недостаточно обратилъ внимаше на существоваше особенностей, которыя, насколько мы можемъ судить объ этоуъ~ теперь, не являютея ни полезными, ни вредными, и я думаю, что это одинъ изъ самыхъ большихъ недо-смотровъ въ моемъ труде". Зам'Ьтимъ, что ни въ этихъ отрыв-кахъ, ни въ другихъ меи-fec опред'йленныхъ выражешяхъ своего мн-Ьшя по этому вопросу Дарвинъ нигде не допускаетъ безполезности „видовыхъ признаковъ*1, т.-е. особенностей, от-личающихъ одинъ видъ отъ другого, не говоря уже о томъ, чтобы, по выражешю мистера Ромэнса, онъ открыто признавалъ „большое количество" таковыхъ. Съ другой стороны, въ на-бранномъ курсивомъ отрывке онъ ясно высказывается, что многое изъ того, что мы считаемъ безполезнымъ, кажется намъ такимъ только благодаря нашему незнашю. И такъ какъ, что касается многихъ, такъ называемыхъ, безполезныхъ признаковъ, я считаю объяснеше Дарвина совершенно в'Ьрнымъ, то здесь не лишнимъ будетъ дать краткШ очеркъ 'прогресса нашихъ знашй относительно перенесешя признаковъ изъ одной категории въ другую.
Намъ стоить возвратиться назадъ только на одно 'поколете и мы увидимъ, что ни одинъ, даже самый глубокомысленный, ботаникъ не могъ предполагать действительной пользы для каждаго вида растешй отъ безконечно разнообразной формы, размеровъ и окраски цветковъ, очерташй и расположен!я ли-стьевъ и многочисленныхъ другихъ внешнихъ признаковъ ni-лаго растешя. Но съ тЬхъ поръ какъ Дарвинъ показали, что растешя выигрываютъ какъ въ силе, такъ и плодовитости отъ скрещивашя съ другими особями того же вида, и что такое перекрестное опылеше производится обыкновенно насекомыми, которыя въ поискахъ за нектаромъ или пыльцою переносятъ последнюю съ одного растешя на цвЬтки другого, почти каждая особенность оказалась имеющей свою цель и значеше. Очерташя, величина и окраска лепестковъ, даже украшаюшдя ихъжнлки и пятна, способъ ихъ прикреплешя, движеше тычинокъ и пестика, особенно во время и сейчасъ же после оплодотво-решя, оказались во множестве случаевъ столь удивительными приспособлешями, что современные ботаники считаютъ все
— 147 —
вегЬшшя особенности цвЪтовъ или полезными, или ран-fee приносившими пользу виду.
Кернеромъ и другими ботаниками было также указано, что еще особая группа особенностей им-Ьетъ значеше въ деле предупреждения муравьевъ, улитокъ и другихъ животныхъ отъ по-сёщешя пвЬтовъ, такъ какъ эти создашя могли бы уничтожать или повреждать цвЕты, не оплодотворяя ихъ. Шипы, волоски и клейшя железы на стебляхъ, курьезныя щетинки и чешуйки, окружаюшдя цвЕты, или, наконецъ, такая гладкая, блестящая наружная сторона лепестковъ, что только немнопя насЬкомыя могутъ зд-Ьсь удержаться, какъ показано, служить для охраны отъ возможнаго вторжешя этихъ „незванныхъ гостей" 1). Еще позднЕе Грантъ Алленъ и сэръ Джонъ Леббокъ сдЕлали попытку объяснить потребностями самихъ растешй безчисленныя измЕнен1я въ формЕ, строеши и расположеши листьевъ, и едва ли можно сомн-Ьваться, что так!я попытки увенчаются наконецъ успЕхомъ. ЗатЕмъ, какъ цвЬты бывають приспособлены къ простому и перекрестному опылешю, такъ и плоды развиваются применительно къ распространенно семянъ; какъ доказано, ихъ форма, величина, мякоть и окраска спещально приспособлены къ облегчешю этого распространен! я при помощи птицъ и мле-копитающихъ, а съ другой стороны то же самое достигается опушеными семенами, которыя разносятся по воздуху, семенами съ крючочками и прицепками, которыя пристаютъ къ коже, волне и перьямъ.
Такимъ образомъ, въ растительномъ царстве пределы области полезныхъ особенностей чрезвычайно обширны и даже, быть-можетъ, охватываютъ собою все видовые признаки растешй. Действительно, виды растешй обыкновенно характеризуются различ1емъ въ форме, размерахъ и окраске цветовъ и плодовъ; особенностями въ очерташяхъ, размерахъ, зазубринахъ и рас-положенш листьевъ; особенностями въ шипахъ, волоскахъ и пухе, од-Ьвающихъ разпыя части растешя. По отношенпо къ растешямъ во всякомъ случа-Ь можно принять, что ихъ „видовые" признаки преимущественно приспособительные; и хотя, быть-можетъ, некоторые и не таковы, однако, все перечислен-
*) Для знакомства съ многочисленными другими особенностями растешй, которыя считаются приспособительными и полезными, см. Kerner’s Flowers and their Unbidden Guests.
10*
— 148 —
ные Дарвиномъ, какъ таше, как!е считаются разными ботаниками за безполезные, принадлежать или родамъ, или высшимъ группамъ, или, наконецъ, встречаются только у нЬкоторыхъ особей вида, т.-е. являются индивидуальными, а не видовыми признаками.
Что касается животныхъ, то границы сферы полезныхъ признаковъ для нихъ значительно увеличились последними изслЬ-довашями ихъ окраски и отмЬтинъ. Всегда было известно, что некоторый создатпя находятъ себе защиту въ сходстве съ постоянно окружающими ихъ условтями, какъ, напримеръ, бЬ-лыя полярныя животныя, окрашенный въ желтые или бурые тона пустынный, зеленый птицы и насекомыя тропическаго лЬса. Но въ послЬдше годы число и разнообраз1е такихъ примеровъ значительно увеличилось, особенно, что касается животныхъ, подражающихъ отдЬльнымъ предметамъ окружающей ихъ обстановки; сюда же пришлось отнести и друпе виды окраски, которые долго считались не приносящими пользы. Большое количество животныхъ, особенно насекомыхъ, отличаются очень яркой окраской, будучи или сплошь окрашены въ ярга'Й цветъ, или неся на себе разныя отметины, что дЬлаетъ ихъ очень легко заметными. Теперь найдено, что почти во всехъ этихъ случаяхъ животныя обладаютъ какимъ-нибудь свойствомъ, которое предохраняетъ ихъ отъ нападешя враговъ, если только это свойство известно ихъ врагамъ, и, слЬдовательно, яркая или заметная окраска служить предостерегающимъ или сигнальнымъ флагомъ противъ нападешй. Множество окрашенныхъ такимъ образомъ насЬкомыхъ имеютъ противный вкусъ и потому несъедобны; друпя, какъ осы и пчелы, вооружены жаломъ; третьи слишкомъ тверды, чтобы ихъ могли есть мелюя птицы; ядовитый змеи имеютъ также разные признаки, въ роде погрем-ковъ, раздутой шеи и необыкновенной окраски, указываюпце, что лучше оставить ихъ въ покое.
Но есть еще одинъ видъ окраски, сь сиещальными отметинами въ виде полосъ и кятенъ или яркаго цвета, или белыхъ, весьма различныхъ у разныхъ видовъ, часто совершенно скры-тыхъ, пока животное находится въ покойномъ состоящи, но заметныхъ при движеши; таковы столь обыкновенный полосы и пятна на крыльяхъ и хвосте птицъ. Теперь мы съ полнымъ основашемъ думаемъ, что эти спешальныя отметины служатч.
— 149 —
для того, чтобы особи одного и того же вида могли узнавать другъ друга даже на разстояши, особенно, дети родителей и особи разнаго иола; это распознавало часто можетъ быть весьма важнымъ факторомъ въ обусловливали безопасности особей и, следовательно, въ благосостоянш и поддержании вида. Подробнее эти интересный особенности будутъ описаны въ одной изъ следующихъ главъ, здесь же о нихъ пришлось упомянуть вкратце съ целью показать, что самый обыкновенный изъ от-личительныхъ видовыхъ признаковъ—общая окраска и отметины—можетъ также считаться приспособлениымъ или полез-нымъ.
Но, помимо цветныхъ особенностей, виды почтя всегда различаются еще особенностями строедпя и, что касается многихъ изъ послЬднихъ, для нихъ часто тоже можно указать приспособительный характеръ. У птицъ, напримЬръ, имеются разли-ч!я въ размерахъ и форме клюва и ногъ, длине крыла и хвоста, , въ относительномъ развитш маховыхъ и рулевыхъ перьевъ. Все эти особенности такихъ органовъ, отъ которыхъ зависитъ самая жизнь птицъ, определяющая собою характеръ полета, большую или меньшую способность беганья или лазанья, жизнь на земле или на деревьяхъ и родъ пищи наиболее легко доставаемой для нихъ и ихъ потомства, конечно, должны быть полезны; но въ отдельныхъ частныхъ случаяхъ, благодаря нашему незнакомству съ подробностями образа жизни птицы, мы . бываемъ совершенно неспособны усмотреть ихъ пользу. У млекопитающихъ видовые признаки, кроме окраски, обыкновенно выражены въ длшгЬ и форме ушей и хвоста, въ относительной длине ногъ, въ длине и качестве шерсти на разныхъ частяхъ тела. Что касается ушей и хвоста, то возражешя профессора Вронна относятся именно къ этимъ органамъ. Онъ указываете на различную длину этихъ органовъ у разныхъ видовъ зайцевъ и мышей и думаете, что такое различ!е не можетъ иметь значешя для техъ, кому оно свойственно. Но на это возражеше Дарвинъ отвечаете, что, какъ показалъ д-ръ Шебль, уши мышей „снабжены въ огромномъ количестве нервами д, безъ сомнения, служить органами осязашя". Поэтому, останавливаясь на образе жизни мышей, пру,1Ъ4шляющихъ себё кормъ или • ночью, или въ темныхъ и скрытыхъ уголкахъ, естественно думать, что длина ушей въ каждомъ случае представляете собою
— 150 —
одно изъ приспособленш къ жизни въ совершенно особенныхъ услОв!яхъ. Что касается хвоста, то у болыпихъ млекопитаю-щихъ онъ часто служить для того, чтобы сгонять съ гЬла мухъ и другихъ насЬкомыхъ; и если мы примемъ во внимаше, какъ много странъ, гдЪ насЬкомыя вредны и даже гибельны для крупныхъ млекопитающихъ, мы увидимъ, что особенности этого органа могли развиться приспособительно къ потребностямъ, созданнымъ тою страной, где образовался видъ. Кроме того, можно думать, что хвостъ служить животному въ качеств!» органа равновЪс!я, помогая легче и быстрее поворачиваться, подобно тому, какъ мы пользуемся своими руками во время бега; а затЪмъ существуютъ тгЬлыя группы, где онъ является органомъ хваташя, изменяясь согласно съ привычками и потребностями каждаго вида. У мышей онъ употребляется молодыми особями. Дарвинъ пишетъ, что покойный профессоръ Генслоу держалъ въ неволЬ нисколько полевыхъ мышей и на-блюдалъ, что окЬ часто сгибали свои хвосты вокругъ ветокъ находящегося въ ихъ клетке кустика, помогая этимъ себе въ лазаньи; а д-ръ Гёнтеръ наблюдалъ даже, что мышь висела на своемъ хвосте (Origin, р. 189).
Далее, мистеръ Лоусонъ Тэтъ обратилъ внимаше на употре-блеше хвоста кошками, балками, якомъ и многими другими млекопитающими, какъ средства для сохранешя теплоты тела во время ночного и зимняго сна. Онъ говорить, что въ холодную погоду животным съ длиннымъ и пушистымъ хвостомъ лежать свернувшись, тщательно прикрывая ноги хвостомъ, какъ одЬяломъ, и всунувъ носъ въ шерсть хвоста, который, такимъ образомъ, употребляется совершенно съ тою же целью и такъ же, какъ наши респираторы ’).
Другой примерь намъ представляютъ рога оленей, особенно развесистые, относительно которыхъ думали, что они предста-вляютъ опасность животному при быстромъ беге черезъ кустарники. Но Сэръ Джемсъ Гекторъ утверждаетъ, что с-Ьверо-аме-риканскш вапити закидываете голову на спину, кладя рога вдоль боковъ спины, и можетъ такимъ образомъ мчаться сквозь самяя гусШя заросли. Нередко передше отростки защищаю™ при этомъ мЪрду и глаза, оговдьные—шею и бока. Въ этомъ
Ч Nature, vol. XX, р. 603.
151
случай органь, безъ сомн^шя, развивппйся первоначально въ качеств^ полового вооруженья, увеличившись въ разм'Ьр'Ь, изменился такимъ образомъ, что сталь употребляться для другой цели. Подобное употреблеше оленями роговъ известно также въ Инд! и *).
Разныя категории фактовъ, приведенныхъ нами, указывают!, относительно двухъ высшихъ группъ—млекопитающихъ и птицъ— что почти все признаки, отлнчаюпце одинъ видъ отъ другого, ' или являются особенностями приспособлешя, или могутъ быть таковыми. Эти два класса животныхъ были предметомъ самаго тщательнаго изучешя, и мы считаемъ ихъ образъ жизни наилучше известнымъ. Поэтому, утвсрждеше со стороны знаменитаго натуралиста, что два важныхъ органа безполезны, было сейчасъ же опровергнуто тщательными данными какъ изъ анатомш, такъ и бюлопи. Этотъ примерь вместе съ длиннымъ рядомъ уже перечисленныхъ особенностей, которыя за послфдше годы попали изъ категорш „безполезныхъ" въ категорпо „полезныхъ", дол-женъ убедить насъ, что утверждеше о „безполезности" какого-нибудь органа или особенности, если только это не зачаточный органъ и не соотносительная особенность, не служить и не можетъ служить утверждешемъ факта, а является просто выра-жешемъ нашего незнакомства съ его значешемъ и происхо-ждешемъ * 2).
1) Nature, vol. XXXVIII, р. 328.
2) Весьма замечательный примерь функцш, невидимому, безполезнаго украшенья приведенъ Семперомъ. Онъ говорить следующее: „Какъ известно, тело рептидш одето чешуями. Эти чешуи отличаются различною скульптурой, весьма характерной для разныхъ видовъ. Противно своему систематическому значению, эта скульптура, повидимому, не имеетъ цены въ жизни животнаго; однако, ее ечнтаютъ украшешемъ, не обращая вниманья на микроскопически характеръ и слишкомъ большую нежность для того, чтобы ее могли раземотреть друпя животныя того же вида. Поэтому, могло бы казаться безнадежнымъ доискаться необходимости ея существовашя, въ силу принциповъ Дарвина, и показать, что это физюлогически деятельный ор-гаиъ. Темъ не мепес последшя исследованья показали, что это возможно.
„Известно, что мнопя рептилии, и прежде всего змеи, при линьке сбра-.сываютъ сразу всю кожу, тогда какъ у человека это происходить постепенно. Если какъ-иибудь случайно имъ не удастся сделать этс, они непременно погибаютъ, такъ какъ кожа делается такою толстой и твердой, .что это мешаетъ росту животнаго. Линька начинается оъ образованья на
— 152 —
Непостоянство неприспособленныхъ особенностей.
Повидимому, одно весьма вЬское возражеше противъ того взгляда, что видовые признаки могутъ быть совершенно безпо-лезны (или совершенно не связаны съ полезными органами соотношешемъ развит), пропущено гЬми, которые защищали частое присутств!е этихъ признаковъ, а именно, ихъ необходи- < мое непостоянство. Дарвинъ указалъ на крайнюю изменчивость вторичныхъ половыхъ признаковъ, каковы: рога, наросты, перья и т. д., встречающееся только у самцовъ, причиной чего является то, что хотя они до некоторой степени и полезны, однако, не им-Ьютъ такого прямого и важнаго значешя какъ те особенности и приспособлешя, отъ которыхъ зависитъ благосо-стояше и даже существоваше животныхъ. Но что касается совершенно безполезныхъ особенностей, если только это не остатки некогда полезнаго органа, мы не можемъ найти ничего, что обезпечивало бы за ними хоть какое-нибудь постоянство. Одинъ изъ такихъ примеровъ, которому Ромэнсъ придаете очень поверхности глубже лежащаго эпидермиса слоя очень тонкихъ и равномерно распределенныхъ волосковъ, которые, очевидно, служатъ для меха-ническаго поднятая старой кожи, благодаря своей упругости и положенно. Эти волоски можно назвать волосками линьки. Что они служатъ для указанной цели, для меня очевидно нзъ наблюденШ д-ра Брауна, что сбрасы-ваше черепка речного рака пронсходитъ совершенно такъ же путемъ об-разоватя слоя волосковъ, которые механически отделяютъ старую кожу отъ новой. Далее, наблюдешя Брауна и Карие показали, что эти волоски линьки, имеющее одинаковое назначете въ двухъ столь далеко стоящихъ другъ отъ друга въ системе группъ, после линьки отчасти превращаются въ концеитрнчесгая полосы, шипики, ребрышки и бугорки, которые укра-шаютъ наружные края чешуи рептилш, и панцырь рака“ (Die natiirlichen Existenzbedingungen dor Thiere, S. 23). Профессоръ Семперъ прибавляетъ, что этотъ примерь, вместе съ другими подобными, говорить намъ, что мы не должны терять надежду объяснить морфологичесюя особенности, исходя изъ Дарвиновыхъ принциповъ, хотя понять ихъ часто бываетъ трудно.
Во время недавняго обсуждения этого вопроса на страницахъ Nature, Ст. Георгъ Майвартъ привелъ несколько примеровъ того, что онъ назы-ваетъ безполезными видовыми признаками. Между ними находятся недоразвитой указательный палецъ лемура потто и лишенный большнхъ пальцевъ руки обезьяны Colobus и Ateles, относительно которыхъ онъ считаетъ не-вероятиымъ, чтобы это было проявлеше „полезнаго для жизии вл1яшя“. По этому поводу можно сделать два замечан!я. Прежде всего, это ие еидо-
153 —
большое значеше въ своей стать!; „Физ1ологическ1й подборъ“ (Journal Linn. Soc., vol. XIX, p. 384), представляюсь мясистые придатки на челюстныхъ углахъ нормаидскихъ и некого-рыхъ другихъ породъ свиней. Ио относительно ихъ положительно замечено, что они непостоянны; они бываютъ „часто*1 или „случайно**, но „не бываютъ строго наследственными, потому что встречаются даже не у вс.'кхъ животныхъ одного и того же помета"; кроме того, они не всегда симметричны, иногда появляясь только съ одной стороны морды. Следовательно, какъ бы мы ни объяснили эти придатки, ихъ нельзя ставить въ одну категорйо съ „видовыми признаками**, существенно отличающимися ткмъ, что бываютъ всегда симметричны, передаются наследственно и появляются постоянно. Допущеше, что эти своеобразные придатки (какъ мистеръ Ромэнсъ выражается довольно смело, „случайно мы знаемъ, что это такъ**) совершенно безполезны и излишни, скорее служить возраже-шемъ противъ того, что таково же зпачеше видовыхъ признаковъ, потому что посл'йдше никогда не бываютъ такими, какъ эти своеобразный особенности.
вые, а родовые признаки; три указанныхъ рода стоять довольно уединенно, указывая на значительную древность и вымираше миогихъ близкихъ формъ. Это важно потому, что требуетъ длиннаго перюда времени для большого изм^нетя условш среды съ тТхъ поръ, какъ появились указанный особенности организащи; а безъ знашя этихъ измЬненш мы не можемъ съ уверенностью утверждать, что какая-нибудь частность строешя не была полезна. Во-вторыхъ, веб три случая относятся къ зачаточнымъ или недо-развитымъ органамъ, а это объясняется нсупотреблешемъ, которое ведетъ къ уменьшен™ размера, поел!; чего редукщя происходить подъ вл1яшемъ принципа экономш въ ростЬ. Но, разъ уменьшившись, зачатокъ можетъ сделаться безполезнымъ и даже вреднымъ и тогда естественный подборъ поможетъ его полному уничтожение; другими словами, уничтожеше органа будетъ полезнымъ и подчинится закону переживашя способнЬйшаго. Къ ро-дамъ Ateles и Colobus относятся наиболее древесныя по образу жизни обезьяны, и нетрудно убедиться, что постоянное употребление длинныхъ пальцевъ для лазанья съ дерева на дерево и раскачиватя на в’Ьтвяхъ, чтобы прыгнуть дад’бе, должно было направить всю нервную энерпю и мускульное развит! е на остальные пальцы, такъ какъ зачаточный большой былъ безполезенъ. Примйръ потто является бол’Ье труднымъ какъ потому, что это бол’Ье древняя форма, такъ и потому, что его теперешни образъ жизни совершенно неизв^стень. Эти примеры, такимъ образомъ, вовсе не годятся въ доказательство того, что положительный видовыя особеииости, а
— 154 —
Эти безполезныя или неприспособленный особенности, невидимому, того же харакетра, какъ и то, что составляетъ пред-метъ „спорта“ въ нашихъ домашнихъ породахъ, и что, какъ показалъ Дарвинъ, безъ подбора скоро исчезаетъ, хотя некоторый изъ этихъ особенностей могутъ иметь соотношеше съ особенностями, которыя полезны теперь или были полезны ранее. Некоторый изъ этихъ соотношений весьма курьезны. Мистеръ Тегетмейеръ сообщилъ Дарвину, что птенцы белыхъ, рыжеватыхъ и бурыхъ голубей родятся почти голыми, тогда какъ у другихъ бываютъ густо покрыты пухомъ. Если бы эта .разница наблюдалась у дикихъ различно окрашенныхъ видовъ, то можно бы сказать, что голая кожа птенцовъ не приносить пользы. Но окраска, съ которой связана эта особенность, какъ доказано, можетъ быть полезна въ разныхъ отношешяхъ. Кожа и ея различные придатки, каковы: рога, копыта, волосы, перья и зубы,—образовали одного рода и между ними существуютъ весьма удивительный соотношешя въ развитая. Въ Парагвае не зачаточный, характеризующая цйлые роды, бываютъ въ какомъ-нибудь случай безполезны.
Далйе Мистеръ Майвартъ возражаетъ противъ предполагаема™ постоянства шпяшя естественнаго подбора на томъ основами, что случается находить раненыхъ или уродливыхъ животныхъ, очевидно прожнвшихъ долгое время въ своемъ неудовлетворительномъ состояши. Но это просто доказываешь, что они жили прн временно благопр!ятныхъ услов1яхъ и что борьба за существоваше въ этомъ случай пока еще не нмйла мйста. Мы, конечно, должны допустить, что когда наступаетъ голодъ и даже превосходно организованный куницы гибнуть отъ недостатка корма, одноногое животное, приводимое Майвартомъ, погибнетъ первымъ; и то же самое относится къ упоминаемымъ имъ зайцамъ съ ненормальными зубами и ревматичнымъ обезьяиамъ, которыя, тймъ не менйе, живутъ очень хорошо при благо-пр1ятныхъ услов!яхъ. Борьба за существоваше, подъ вл!яшемъ которой совершилось развита вейхъ животныхъ и растешй, перемежается и до крайности неправильна въ своемъ повторешн и своей гапряжеиности. Она болйе жестока и гибельна для молодыхъ особен; если же животное достигло зрелости и къ тому же прюбрйло опытность въ течете нйсколькнхъ лйтъ своего существовашя, оно можетъ просуществовать прн такихъ услов1яхъ, которыя были бы гибельны для молодыхъ и неопытныхъ особей того же самаго вида. Такимъ образомъ, приведенные Майвартомъ примеры ннкоимъ образомъ не доказываютъ твердости природы какъ руководителя или крайней жестокости постоянно возобновляющейся борьбы за существоваше. (См. Nature, vol. XXXIX, р. 127.)
155 —
существуютъ лошади съ курчавыми волосами и у нихъ всегда копыта какъ у мула, а грива и хвостъ короче, чемъ обыкновенно. Если бы одна изъ этихъ особенностей была полезна, друпя, связанный съ нею, могли бы быть сами по себе безпо-лезны и все-таки оставаться постоянными, всл'Ьдстшс зависимости отъ полезнаго органа. Такъ, клыки и щетина кабана связаны между собою въ своемъ развитая, но полезными могутъ быть или только первые, или и то и другое.
Затруднешя въ томъ отношешй, какимъ образомъ личныя особенности или „особенности спорта" могутъ упрочиться и передаваться наследственно, если они даже совершенно безпо-лезны, обходятся теми, кто утверждастъ, что эти особенности -крайне обыкновенны. Мистеръ Ромэнсъ говорить, что, основываясь на его теорш физюлогическаго подбора, „совершенно -понятно, что если уклоняющаяся форма обособилась оть родительской вследстапе безплодгя (при ихъ скрещиваши между собою), вместе съ этимъ у нея могутъ возникнуть и неболышя безполезныя особенности строешя или привычекъ, которыя закрепятся путемъ наследственности", пока опять не исчезнуть вслйдств1е неупотреблешя. Но это значить совершенно обходить вопросъ. Могутъ ли безполезныя особенности, относительно которыхъ мы допускаемъ, что оне часто возникаютъ сами по себе, даже закрепиться во всехъ особяхъ разновидности или породы безъ подбора человекомъ или естественнаго подбора? Ташя особенности сами по себе нестойки и должны оставаться такими, пока не будутъ сохранены и усилены подборомъ; следовательно, онй никакъ не могутъ стать „видовыми" признаками, пока не вступятъ въ соотношеше съ какими-нибудь важными и полезными особенностями.
Коснувшись этого вопроса, мы должны сослаться на такъ называемый законъ Дельбёфа, который такимъ образомъ формулируется въ короткихъ словахъ мистеромъ Мёрфи въ его тишгё Habit and Intelligence, р. 241. „Если въ какомъ-нибудь виде некоторое количество особей каждаго поколешя, представляющее не безконечно малую величину въ сравнеши съ общимъ количествомъ особей, обладаетъ уклон ешемъ, которое не является ни благодетельнымъ, ни вреднымъ, и если это уклонеше не исчезаетъ путемъ регресса, тогда отношеше новой разновидности къ коренной форме будетъ возрастать до
— 156 —
т±.хъ поръ, пока не станетъ безконечно близкимъ къ равенству".
Шзтъ ничего невозможна™, что некоторый резко обозначенный разновидности, какъ, наприм'Ьръ, меланистическая форма ягуара или кайра съ уздечкой, произошли именно такимъ образомъ; но такая разновидности нестойки уже отъ природы и постоянно происходить отъ коренныхъ формъ въ разномъ количестве. Следовательно, он-Ь никогда не составить вида, пока ихъ уклонеше не станетъ полезнымъ и не закрепится естественнымъ подборомъ. Правда, по словамъ Дарвина, „не можетъ быть сомнешя, что стремлен! е къ изменешю въ томъ же направивши иногда обнаруживалось съ такою силой, что все особи того же вида изменялись сходнымъ образомъ, безъ вся-каго учасПя какого бы то ни было подбора" J). Но этому не приведено никакихъ доказательствъ и это настолько противоречить всему что ’мы знаемъ объ изменяемости отъ самого Дарвина, что важное слово „все" вйрно вкралось по недосмотру.
Вообще изъ всего сказаннаго я не только выношу убеждение, что не доказана безполезность „огромнаго количества видовыхъ особенностей", и, какъ следствие отсюда, то, что естественный подборъ служить „не теорией происхождешя видовъ", а Teopiefi приспособлен^, встречающихся во многихъ видахъ или, чаще, въ родахъ и семействахъ; но настаиваю еще на томъ, что даже не доказано, чтобы какой-нибудь „видовой" признакъ, самъ по себе или въ комбинащи съ другими отличаюпдй видъ отъ близ-кихъ ему формъ, былъ совершенно неприспособленнымъ, без-полезнымъ или излишнимъ; а съ другой стороны, какъ множество фактовъ, такъ и разные весив аргументы, въ свою очередь, доказываютъ, что видовые признаки развились и закрепились, и могутъ развиться и закрепиться, только путемъ естествениаго подбора, вследетше ихъ полезности. Мы можемъ допустить, что при огромномъ количестве постоянно появляющихся изменешй и „особенностей спорта" некоторый безполезны, не будучи вредными; но не указано никакой причины или фактора, которые были бы въ состоянш закрепить эти особенности и сде-
1) Origin of Species,- р. 72. Русек, из, tame, стр. 61.
дать ихъ постоянными для огромнаго количества особей какого-нибудь изъ бол-be распространенныхъ видовъ *).
Поглощающее вл!ян)е скрещивания.
Это, повидимому, непреоборимое затруднеше въ первый разъ было указано въ статье North British Review за 1867 г. Особенное внимаше къ нему вызвало признаше со стороны Дарвина, что здЬсь ему было доказано, что „своеобразный изм'Ь-нешя“ или „особенности спорта*1, если когда-нибудь и упрочиваются въ естественныхъ услов!яхъ, то крайне ргЬдко, тогда какъ сначала онъ думалъ, что это отъ времени до времени возможно. Но онъ всегда считалъ, что преимущественный, а подъ конецъ—даже исключительный матер!алъ, надъ которымъ работаетъ естественный подборъ, доставляется личными особенностями или суммой непостоянныхъ изм'Ьнешй, присущихъ всймъ организмамъ во всФхь ихъ органахъ. Другче писатели остановились на томъ же самомъ возражеши и высказались даже противъ личной изменяемости, повидимому, совершенно не зная ея характера и разм^ровв. Совсемъ недавно профессор. Ромэнсъ привелъ его какъ одно изъ такихъ затруднешй, которыя устраняются только его reopieii физюлогическаго подбора. Онъ настаиваетъ, что одно и то же изменеше не встречается одновременно у многихъ особей одной и той же области, и что утверждать это было бы полнФйшимъ произволомъ; однако, онъ соглашается, что „если бы подобное допущеше было доказано, то со вс±ми трудностями было бы покончено; потому что, если бы достаточное количество особей было изменено
*) Интересно последнее ми’Ьшс Дарвина по этому вопросу, такъ какъ Ивъ него видно, что онъ былъ склоненъ возвратиться къ своему бол’Ье раннему взгляду, что решительно всЬ видовые признаки полезны. Въ письме къ Семперу (отъ 30 ноября 1878 г.) онъ пишетъ следующее: „По М'Ьр’Ь того, какъ наши знашя подвигаются впередъ, очень слабый различ!я, раз-сматрйваемыя систематиками, какъ но им1;ющ!я значешя для организма, постоянно оказываются функционально важными; и я особенно былъ пора-женъ этнмъ у растенш, наблюдошями надъ которыми ограничивался за поелйдше годы. Поэтому мне кажется нисколько преждевременнымъ считать слабыя различ1я между заменяющими другъ друга видами, иаприи’Ьръ, между вйдами, населяющими разные острова одного и того же архипелага, за Hensrtiomie функщональнаго зиачешя и ни въ какомъ отношенш не обязанный естественному подбору11 (Life of Darwin, vol. Ill, p. 161).
— 158 —
одновременно въ одномъ и томъ же направлена, тогда разновидности не представлялось бы дальнейшей опасности быть поглощенной при скрещиваши1*. Въ доказательство того, что подобная одновременная изменяемость есть факте, а не допущение, мне можно только отослать моихъ читателей къ третьей главе этой книги; но, даже, считая это доказанными, задача все-таки является не совсемъ разрешенной, и относительно изменяемости существуете такое разноглазо, и самый процессъ происхождешя новыхъ видовъ такъ темень, что дальнейшее обсуждеше и освещеше предмета весьма желательно.
Въ одной изъ начальныхъ главъ своего недавняго труда о ржанкахъ (Gharadriidae) Зибомъ, въ свою очередь, обсуждаете вопросъ о дифференцировке видовъ и выражаете мнеше, довольно противоречащее мнешю объ этомъ другихъ натуралистовъ. Говоря о поглощающемъ вл1яши скрещивашя, онъ замечаете: „Это, безъ сомнешя, очень большое затруднеше и, по-моему, даже фатальное для теорш случайныхъ уклонешй**. Въ другомъ местЬ онъ пишете следующее: „Одновременное появлеше и повтореше въ последовательныхъ поколешяхъ по-лезнаго уклонешя на болыпомъ числе особей изъ одной и той же области не можете быть приписано случаю". Эти замечашя, на мой взглядъ, вполне выражаютъ неправильное понимаше того, какъ появляются уклонешя и какъ естественный подборъ пользуется ими для изменешя видовъ. Я уже показалъ, что въ обыкновенныхъ видахъ каждая часть организма варшруете въ весьма большихъ размерахъ у многихъ особей изъ одной и той же области; единственно, что остается обсудить, „полезно" ли одно или несколько изъ такихъ изменешй. Но каждое изъ этихъ изменешй представляете собою или увеличеше, или уменыпеше органа, или его усилеше или ослаблеше; все изменешя, поэтому, могутъ быть разделены на две группы: или обусловливающая усилеше деятельности, или ея ослаблеше, т.-е. или полезный, или вредныя. Если бы уменыпеше величины тела было полезнымъ, въ такомъ случае, такъ какъ половина изменешй въ величине выше и половина ниже сред-няго размера вида, появилось бы и необходимое полезное из-менеше; если бы понадобилась более темная окраска и более длинные клювъ и крылья, въ такомъ случае всегда имеется значительное число особей более темныхъ и более светлыхъ,
— 159 —
чЬмъ средняя окраска, съ болЬе длинными и болЬе короткими клювами и ногами, и потому необходимый измЬнеш’я также всегда могутъ появиться. И такъ по отношение къ каждой части, органу, функщи или привычка; потому что, такъ какъ измЬнешя, какъ намъ известно, всегда бываютъ и могутъ быть только въ двухъ направлешяхъ—увеличенш и уменьшены, сравнительно съ среднею величиной, то какое бы изменеше ни было нужно, оно всегда имеется въ большемъ или меныпемъ развитш, и затруднение относительно появленЫ „полезныхъ" изменены, какъ будто бы они были исключительно редки, па-даетъ само собой. Безъ сомнения, некоторые органы могутъ изменяться въ трехъ и болЬе отношенЫхъ, какъ, напримЬръ, клювъ въ длину, ширину, вышину и по степени искривленности. Но всЬ эти измЬненЫ можно брать и отдельно, каждое изъ нихъ представляетъ свое „болЬе" или „менЬе", и потому, пока какЫ-нибудь измЬнешя имеются, „полезный" всегда могутъ быть выражены; но мы совершенно не знаемъ, чтобы въ какомъ-нибудь обширномъ или господствующемъ видЬ, въ той или другой его части, органЬ или функцш не было измЬненШ. А если бы подобный случай и былъ найденъ, онъ ничего не доказы-валъ бы собою, пока изм'ЬненЫ были бы известны на многихъ другихъ видахъ, такъ какъ мы знаемъ, что большое число видовъ и цЬлыхъ группъ вымерло въ течете геологическихъ перюдовъ, не оставивъ потомковъ, и вполнЬ понятнымъ объ-яснешемъ этого служить то, что они недостаточно варЫровали въ то время, когда вар!ацЫ были нужны, чтобы поставить ихъ въ соотвЬтств!е съ изменившимися условиями. Поэтому, возра-жеше относительно „нужныхъ" или „полезныхъ" измёнешй въ известное время не имеетъ никакой цены въ виду несомнЬн-наго существовашя измЬнешй.
. Уединеже въ качеств^ фактора, препятствующаго скрещиваши).
Большинство авторовъ, касающихся этого вопроса, считаетъ уединеше части вида очень важнымъ факторомъ въ образованы новаго вида, друпе—безусловно необходимыми ПослЬдшй взглядъ беретъ свое начало изъ преувеличеннаго значешя скрещивания въ подавлении разновидности или начинающагося вида,
— 160 —
путемъ его слипа съ родительскою формой. Но, очевидно, что это можетъ быть только съ такими измЪнешями, которыя не полезны или, если и полезны, встречаются у очень немногихъ особей; а изъ такого рода изменешй, новые виды, конечно, не могутъ образоваться. Полное уединеше, какое встречается на океаническихъ островахъ, безъ сомнешя, можетъ ускорить дейс'пяе естественнаго подбора въ силу различныхъ причинъ. Прежде всего, отсутств!е соревновашя даетъ возможность но-вымъ переселенцамъ быстро увеличиваться въ числе до пре-дельныхъ размеровъ. Затемъ, между ними начнется борьба и путемъ переживашя способнейшихъ они скоро приспособятся къ новымъ услов!ямъ среды. Органы, нужные прежде всего для самозащиты или для того, чтобы избежать враговъ, утративъ свое значеше, становятся излишнимъ бременемъ, отъ котораго надо отделаться, тогда какъ способность добывать и питаться новымъ разнообразнымъ кормомъ будетъ прюбретать все большее и большее значеше. Этимъ способомъ можно объяснить происхождеше такого большого количества нелетающихъ, тя-желыхъ формъ птицъ на океаническихъ островахъ, каковы казуары, вымерппе дронтъ и моа. Кроме того, пока этотъ про-цессъ происходить, полное уединеше мешаетъ его задержке вследствие появлешя новыхъ соревнователей и враговъ, что, по всей вероятности, было бы въ сплошной области; съ другой стороны, скрещиваше съ неизмененною коренною формой также является совершенно устраненнымъ. Если, теперь, прежде чемъ это изменеше зайдетъ очень далеко, разновидность раз-селится на соседше, но относительно далеко лежапце острова, несколько различныя условш среды на каждомъ изъ послед-нихъ могутъ повести къ образованно различныхъ формъ, образую-щихъ, такъ называемые, представительные виды; именно это находимъ мы на разныхъ островахъ Галапагосова архипелага, Вестъ-Индскихъ и другихъ древнихъ группъ.
Но подобные указаннымъ случаи могутъ привести къ образованно только^немногихъ характерныхъ видовъ, происшедшихъ отъ переселенцевъ, которымъ посчастливилось достигнуть остро-вовъ, тогда какъ въ обширныхъ областяхъ и на контннентахъ изменеше и приспособлеше происходить въ гораздо болыпихъ размерахъ и, въ зависимости отъ значительныхъ измйнешй въ физическихъ услов!яхъ, даже съ большею быстротой. Гораздо
— 161 —
большая сложность въ окружающихъ услов1яхъ, вм-ЬстЬ съ из-М'Ьиешями въ строеши и привычкахъ, часто влечетъ за собою бюлогическое уединеше, приводящее къ результатамъ настоя-щаго физическаго уединешя. Какъ уже было объяснено, одинъ изъ наиболее обыкновенныхъ способовъ дЬйстшя естественнаго подбора состоитъ въ приспособивши нЬкоторыхъ особей вида, къ нисколько иному образу жизни, что даетъ имъ возможность занять свободный мйста въ природЬ и уединяеть отъ родительской формы.
Предположимъ, для примера, что одна часть вида, обыкновенно живущаго въ л'Ьсахъ, спускается въ открытия равнины и, найдя кормъ въ изобилш, остается здЬсь. Пока борьба за существоваше не особенно ожесточенна, двЬ части вида могутъ оставаться почти безъ изм’Ьнешя; но, допустивъ, что присут-CTBie на равнинахъ новыхъ переселенцевъ привлекало сюда но-выхъ враговъ, мы увидимъ, что изменяемость и естественный подборъ поведутъ за собой сохранеше особей, наилучше спо-собныхъ справляться съ затруднешями, н живущая въ открытой области группа изменится въ новую разновидность или Особый видъ; вмЬстй съ тймъ очевидно, что шансовъ на замед-леше въ образовали этихъ изменений скрещивашемъ съ родоначальной формой, которая осталась въ лЬсу, вовсе немного.
Другой способъ уединешя состоитъ въ томъ, что разновидность, вызвана ли она образомъ жизни, климатомъ или особенностями организации, размножается въ нисколько иное время, ч-Ьмъ коренная форма. Какъ известно, это приводить къ полному уединенно многихъ разновидностей растешй. Еще другой способъ уединешя состоитъ въ изм'Ьнеши окраски, всл,Ьдств1е того, что въ дикомъ состояши животным, одинаково окрашенный, предпочитаютъ держаться вмЬстЬ и отказываются спариваться съ особями, иначе окрашенными. Вероятное объяснеше и польза этой привычки будутъ приведены въ другой глав'Ь, самый же фактъ хорошо иллюстрируется одичавшими рогатымъ скотомъ Фалкландскихъ острововъ. Зд'Ьсь наблюдается нисколько различныхъ окрасокъ, но всЬ одинаково окрашенный особи об-разуютъ одно стадо, и каждое изъ такихъ стадъ часто держится только въ одной части острова; одно изъ этихъ измЪ-ненш, мышинаго цв'Ьта, какъ говорятъ, размножается М'Ьсяцемъ ран-be другихъ, такт, что, если бы оно населяло обширную
11
— 162 —
площадь, оно очень скоро сделалось бы отдельною разновидностью или видомъ *). Следовательно, когда изменешя въ привычкахъ или станщяхъ еще больше, какъ въ томъ случае, когда наземный животныя становятся водными или водиыя на-чинаютъ жить на вершинахъ деревьевъ, что мы видимъ, напри-мЬръ, на некоторыхъ лягушкахъ и ракообразныхъ (стр. 127), опасность скрещивавдя низведена до mimmum’a.
Однако, некоторые авторы, не довольствуясь указанными здесь непрямыми следствиями уединен!я, утверждаютъ, что оно само по себе является причиной изменяемости и въ конце концовъ образовашя новыхъ видовъ. Таково было содержашс статьи мистера Вернонъ Волластона „Variation of Species'1, напечатанной въ 1856 г., и это же принято прей. Д, Г. Гули-комъ въ его статье „Diversity of Evolution under one Set of External Conditions" (Journ. Linn. Soc. Zool., vol. XI, p. 496). Выраженная здесь мысль, повидимому, состоите въ томъ, что существуете врожденное стремлеше къ измйпешю по изве-стнымъ расходящимся лишямъ и что, когда одна часть вида уединена, хотя бы въ тождественныхъ услов!яхъ, это стремлс-ше ведете къ изменешямъ, которыя все более и более удаляете данную часть вида отъ его основной формы. Этотъ взглядъ выставленъ опирающимся на примерь наземпыхъ слизняковъ Сандвичевыхъ острововъ, которые, безъ сомиешя, представляютъ некоторый въ высшей степени замечательный явле-шя. Въ этой сравнительно небольшой области имеется 300 видовъ наземныхъ слизняковъ, которые почти все принадлежать къ одному семейству (или подсемейству) Achatinellidae, не встречающемуся нигде более. Интереснымъ является крайне ограниченное распространено видовъ и разновидностей. Въ среднемъ область каждаго вида занимаете всего 5 или 6 миль, некоторые распространены всего на одной—двухъ квадратныхъ миляхъ и только очень немнопе распространены ио всему острову. Лесная область одного изъ горпыхъ хребтовъ о-ва Оагу тянется приблизительно па 40 миль въ длину и 5—6 въ ширину, и эта небольшая площадь имеете около 175 видовъ съ 700 — 800 разновидностями. Мистеръ Гуликъ утверждаете, что растительность разныхъ долинъ одного и того же склона этого
’) См. Variation of Animals and Plants, vol. 1, p. 86. Рлс. изд. стр. 90.
— 163 —
хребта въ существенныхъ чертахъ одинакова, однако, каждая изъ этихъ долинъ по фаун!; слизняковъ разнится отъ другой. „Мы часто находили,—говорить онъ,—одинъ родъ представлен-нымъ въ сос'Ьднихъ долинахъ близкими видами, иногда питающимися одними и т'Ьми же, иногда разными растешями. Въ каждомъ такомъ случай более близкая между собою долины имели и наиболее близше виды; и полный рядъ разновидностей каждаго вида представляетъ полнейшую градащю формъ между двумя крайними типами наиболее удаленныхъ другъ отъ друга местностей". Онъ настаиваетъ, что эти постоянныя изменешя не могутъ быть приписаны естественному подбору, потому что встречаются въ разныхъ долинахъ на той же самой стороне горы, где пища, климата и враги одни и те же; а также и потому, что при переходе съ сырого на сухой склонъ горъ разница здесь не больше, чемъ при переходе изъ одной долины въ другую на такомъ же разстояши на томъ же самомъ склоне. Въ большой статье, представленной Линнеевскому обществу въ последиемъ году, подъ заглав!емъ: „Divergent Evolution through Cumulative Segregation", мистеръ Гуликъ постарался развить свои взгляды въ виде полной теорш, главнымъ пунктомъ которой, быть-можетъ, является следующШ отрывокъ: „Нетъ такихъ двухъ группъ вида, которыя въ среднемъ обладали бы совершенно одинаковыми свойствами, и первоначальный разлшия всегда такимъ образомъ реагируютъ на окружаю-пця услов!я и другъ на друга, что постоянно обезпечиваютъ все увеличивающееся въ каждомъ поколеши расхождеше, пока особи двухъ группъ предохранены отъ скрещивашя"*).
Едва ли нужно говорить, что взгляды Дарвина и мои совсемъ не вяжутся съ темъ, что какое-нибудь постоянное расхождеше можетъ иметь место, если услов!я среды совершенно одинаковы для двухъ уединенныхъ группъ вида. По ошибочно думать, что то, что намъ кажется тождественными услов!ями, действительно тождественно для такихъ маленькихъ и нежныхъ организмовъ, какъ наземные моллюски, относительно потребностей и неблагопр1ятныхь обстоятельствъ которыхъ въ течете последовательныхъ стадш ихъ существовашя, начиная съ только-что отложеннаго яйца и кончая взрослымъ животнымъ,
*) Journal of the Linnerm Society, Zoology, vol. XX, p. 215.
11*
— 164 —
мы совершенно ничего не знаемъ. Точное количественное отно-шен!е разныхъ видовъ растешй, количество каждаго вида на-с'Ькомыхь и птицъ, особенности более или менее сильнаго вл!яшя вЪтра и солнечнаго света въ известные критичесюе периоды и друг! я слабый различ!я, совершенно не им±юшдя для насъ значешя и не улавливаемый нами, могутъ иметь огромное значеше для этихъ хрупкихъ созданы и оказаться совершенно достаточными для того, чтобы вызвать слабый изменешя въ величине, наружномъ виде и окраске, чемъ можетъ воспользоваться естественный подборъ. Все, что мы знаемъ о явле-шяхъ изменяемости, заставляетъ насъ думать, что безъ воз-дТ>йств1я естественнаго подбора во всей области развился бы рядъ непостоянныхъ видоизмЪпешй, перемйшанныхъ вмЬсгЬ, а не правильное собраше формъ, изъ которыхъ каждая приурочена къ своей собственной области.
Дарвинъ показалъ, что въ распространены и изменены видовъ бюлогичесшя услов!я имёютъ большее значеше, чемъ фи-зичесшя, такъ какъ борьба съ другими организмами часто бываетъ бол^е жестокой, чемъ съ силами природы. Особенно это заметно на растешяхъ, изъ которыхъ мног!я, будучи охранены отъ конкуренцш, процветаютъ на почве, въ климате и атмосфере весьма различныхъ отъ соответствующихъ условш ихъ родной области. Такъ, мнопя альшйсмя растен!я, произрастающая только около вечныхъ снеговъ, хорошо развиваются въ нашихъ садахъ на уровне моря; точно такъ же тритомы съ жаркихъ равнинъ южной Африки, юкки съ голыхъ холмовъ Техаса и Мексики, фуксы съ влажныхъ и угрюмыхъ береговъ Магелланова пролива. Очень удачно сказано, что растешя жи-вутъ не тамъ, где хотятъ, а тамъ, где могутъ, и это же самое прилагается къ животному Mipy. Лошади и рогатый скотъ дичаютъ и размножаются какъ въ Северной, такъ и въ Южной Америке; кролики, прежде ограниченные южной Европой, сами размножились у насъ и въ Австралы; а курица, родина которой тропическая Инд1я, отлично размножается въ любой части умереннаго пояса.
Если мы даже допустимъ, что при отделены одной части вида отъ остального необходимо является слабое различ!е въ признакахъ обеихъ группъ, отсюда вовсе не следуетъ, что эта разница можетъ иметь большое в.ияше на особенности, имею-
165
идя развиться въ течете продолжительнаго уединен!я. Прежде всего, разница сама по себе должна быть очень мала, если только видъ не обладаетъ исключительною изменяемостью; затемъ, если въ общемъ признаки вида служатъ выражешемъ его нолнаго приспособления къ среде, то при совершенно одинаковой среде и уединенная часть необходимо должна обладать теми же самыми признаками. Но въ действительности невозможно, чтобы окружающая обстановка уединенной части вида вполне соответствовала обстановке главной массы вида. Это должно быть такъ и съ физической стороны, такъ какъ две обособленныя области не могутъ быть тождественны по климату и почве, да если бы даже это и было, то, наверное, они разнились бы по географическимъ особенностямъ, размерамъ, очерта-шямъ, господствующимъ ветрамъ, по отношение къ морямъ и рекамъ. Что же касается бюлогической стороны, то различ!я, конечно, должны быть велики. Обособленная часть вида почти всегда должна находиться въ гораздо меньшей области, чемъ та, которая занята всемъ видомъ, отсюда разница прежде всего но отношешю къ особямъ того же вида. Отношешя между другими видами животныхъ и растешй, конечно, также различны въ двухъ областяхъ, и некоторые виды, распространенные на большихъ площадяхъ, почти всегда отсутствую™ на малыхъ. Все эти различая должны сказаться весьма сложно на уединенной части вида. Борьба за существоваше должна отличаться и по своимъ размерамъ, и по подробностямъ отъ того, что вл1-яетъ на главную часть вида. Отсутствие некоторыхъ изъ на-секомыхъ и другихъ существъ, вредящихъ молодымъ живот-нымъ или растешямъ, можетъ вызвать большую разницу въ услов1яхъ ихъ существовашя и сделать необходимымъ изменеше внешнихъ и внутреннихъ особенностей въ совершенно иномъ иаправлеши, чемъ это можно было ожидать, основываясь на признакахъ первыхъ уединенныхъ особей.
Изъ всего сказаннаго мы вообще приходимъ къ заключешю, что хотя уединеше служить важнымъ факторомъ въ изменеши некоторыхъ видовъ, оно вл!яетъ не само по себп, а потому, что всегда необходимо сопровождается изменешями въ окружающихъ услэв!яхъ, какъ физическихъ, такъ и бюлогическихъ. Затемъ естественный подборъ начинаетъ действовать, приспособляя обособленную часть къ новымъ услов!ямъ, и, благодаря
— 166 —
уедииешю, это происходить легче и скорее. Однако, какъ мы вид'Ьли, есть основаше думать, что географическое или местное уединеше вовсе не существенно необходимо для обособлешя видовъ, потому что то же самое достигается тЬмъ, что зачи-нающШся видь прюбр'Ьтаетъ новыя привычки или занимаетъ новыя сташци; а также и потому, что разный разновидности одного и того же вида, какъ изв-Ьстно, предпочитаютъ спариваться со сходными особями, что приводить къ весьма совершенному физюлогическому уединешю. Но на этой сторон^ вопроса мы еще остановимся, когда будемъ обсуждать дал'Ье до крайности трудный задачи, представляемый образовашемъ помесей1).
Случаи, когда уединеше не им-Ьетъ значешя.
Одно изъ возражешй на мнЪшя гЬхъ, кто, подобно мистеру Гулику, считаете. самое уединеше причиной изм'Ьпешя видовъ, заслуживаете особеннаго внимания, а именно: полное отсутств!е измГнешя тамъ, гдф мы могли бы ожидать его, если бы уединение было въ эгомъ случай vera causa. Превосходный прим'Ьръ въ этомъ отиошеши намъ представляете Ирландия, которая, какъ известно, отделена отъ Великобриташи съ конца ледни-коваго перюда, т.-е. въ течете многихъ тысячъ л’Ьтъ. Едва ли зд'Ьсь можно найти хоть одно изъ млекопитающихъ, репти-лШ и паземныхъ моллюсковъ, которое претерпело бы даже очень слабое измЬнеше, тогда какъ разница въ окружающихъ услов!яхъ, какъ неорганическихъ, такъ и органическихъ, конечно, существуете.
!) Въ своей последней стать!) (Journal of Linn. Soc. Zool., vol. XX. pp. 189—274) мистеръ Гуликъ обсуждаетъ разные перечисленные случаи уединешя, распределяя ихъ не менЬе какъ въ 38 отдЬловъ н подъотдйловъ, съ тщательною терминолопей и доказываете что разные виды уединешя часто приводить къ постепенному образованно расходящихся формъ безъ вся-каго изм^нетя въ окружающей обстановка л какого бы то пн было воз-vhiicTBiH естественнаго подбора. Сделанный зд’Ьсь разборъ этого труда, какъ я надеюсь, достаточно обнаруживаете лежащую въ его сенов!; ошибку; но приведенные въ иемъ примеры разнообразныхъ и часто скрыты-хъ спо-собовъ, которыми достигается уединеше, можетъ помочь въ устранены одного изъ наиболее часто указываемыхъ затруднешй для деятельности естественнаго подбора въ образовали новыхъ видовъ.
Что зд’Ьсь не произошло изменены подъ вл1яшемъ естественнаго подбора, быть можетъ, обусловливается не особенно ожесточенною борьбой за существоваше всл'Ьдеттае малаго количества соревнующихъ видовъ; но если бы самое уединеше было производящею причиной, которая постоянно дЬйствуетъ, накопляя различая, невероятно, чтобы въ течете тысячелетий не произошло изменешй. Такъ какъ ни въ этомъ, ни въ другихч» случаяхъ уединешя изм’Ьнешя не произошло, то, невидимому, не уединеше служить причиной изм^нетя.
Большое число затруднешй и возражешй связано съ вопро-сомъ о пом’Ьсяхъ, который настолько важенъ, что требуетъ для соотв'Ьтствующаго обсуждешя отдельную главу.
ГЛАВА VII.
О безплодщ помесей, происшедшихъ отъ скрещивания между отдельными видами, и обычномъ безплод!и ихъ потомковъ.
Постановка вопроса. — Крайняя воспршмчивость воспроизводительных!, функцш.—Взаимное екрсщинан1е.—Индивидуальный различ1'я по отношенш къ перекрестному оплодотворешю.—Диморфизмъ и триморфизмъ растешй.— Случаи плодовитости гибридовъ и безпло.ря ублюдковъ.—Результаты скре-щивашя близкихъ родственниковъ.—Возражеше мистера Хётса.—Плодовитые гибриды у животныхъ.—Плодовитость гибридовъ у растенш.—Примеры безплод!я ублюдксвъ.—Параллелизмъ между скрещивашемъ и измйнешемъ условны—Замй.ча 1:1я на фактически, данный по вопросу объ образованы помйсей. — Безплод(е, вызываемое изм'йлешемъ условш и обыкновенно находящееся въ соотпошеши съ другими особенностями, преимущественно окраской.—Ссотиошешо между окраской и особенностями организации—Уеди-неше разновидностей подборомъ при совместной жизни.—J’.iinnie естествен-наго подбора на развитее безплод!я и плодсвитости.—Физюлогичесюй подборъ.—Сводка и заключительный замйчапзя.
Одно изъ самыхъ болыпихъ и, быть можетъ, даже самое большое затруднен!е въ приняли теорш естествениаго подбора, какъ полнаго объяснешя происхождешя видовъ, составляетъ замечательная разница между разновидностями и видами по отношетю къ ихъ плодовитости при скрещиванш.
Говоря вообще, разновидности всякаго вида, какъ бы ни . резко оне разошлись между собою по наружнымъ признакамъ, при скрещиванш всегда плодущи, равно какъ и ублюдки, происшедшие этимъ путемъ; съ другой стороны, разные виды, какъ бы ни было велико между ними наружное сходство, при скрещиванш обыкновенно безилодны, если же отъ нихъ п происходить гибриды, то последше всегда безилодны.
— 169
Обыкновенно это разсматривали какъ строго определенный законъ природы, въ которомъ видели не подлежащей сомнешю критерш вида по отношению къ разновидности; и пока думали, что виды являются результатомъ отдельныхъ творческихъ ак-товъ или, во всякомъ случае, по происхождение совершенно отличны отъ разновидностей, этотъ законъ не могъ иметь исключено!, потому что, если оказывалось, что два вида пло-души при скрещиванш, такъ же какъ и ихъ гибриды, это считалось за доказательство, что имели дело не съ видами, а разновидностями. Съ другой стороны, если было найдено, что две разновидности при скрещиванш не даютъ потомства, или ихъ ублюдки безплодны, то считали себя въ праве сказать, что это не разновидности, а настоянце виды. Такимъ образомъ, прежняя теоргя заключала все разеуждеше въ замкнутый кругь, а то, что являлось только довольно обыкновеннымъ фактомъ, было возведено въ законъ, не представляюпцй исключешй.
Тщательная и многосторонняя разработка этого вопроса Дар-виномъ, который собралъ массу данныхъ изъ наблюдешй сель-скихъ хбзяевъ и садоводовъ, равно какъ и научныхъ изеледо-вателей, показала, что въ природе .вовсе не существуетъ такого определеннаго закона, какъ предполагалось. Дарвинъ доказалъ, что некоторый разновидности при скрещиванш или даютъ безплодныхъ ублюдковъ, или даже совершенно безплодны, тогда какъ некоторые виды при скрещиванш плодущи; доказалъ, что при этомъ наблюдается масса любопытныхъ явлешй, которыя делаютъ невозможнымъ допущеше, что безплод!е представляетъ собою что-нибудь более случайнаго свойства вида, обусловленнаго крайнею нежностью и восприимчивостью воспроизводительной системы, что зависитъ отъ физюлогическихъ причинъ, которыя мы еще не въ состоянш определить. Темъ ие менее, фактъ, что большинство видовъ при скрещиванш даетъ гибридовъ, не способныхъ къ дальнейшему размножению, какъ это мы видимъ на хорошо извЬстномъ примере съ му-ломъ, тогда какъ почти все домашшя разновидности при скрещиванш даютъ ублюдковъ совершенно плодливыхъ при скрещиванш между собою, этотъ фактъ остается. Теперь я постараюсь дать такой очеркъ этого вопроса, который, по крайней мере, познакомилъ 6$ читателя съ его сложностью, отсылая за дальнейшими подробностями къ труду Дарвина.
— 170 —
Крайняя воспршмчивость воспроизводительныхъ функцш.
Однимъ изъ наиболее интересныхъ фактовъ, указывающихъ на крайнюю отзывчатость воспроизводительныхъ способностей животныхъ на изменешя въ услов1яхъ или слабый органичесюя изменешя, является трудность заставить размножаться животныхъ, содержимыхъ въ неволЬ; вместе съ т±мъ это часто служитъ единственнымъ препятств!емъ къ одомашнешю даннаго вида. Такъ, слоны, медведи, лисицы и мнопе виды грызуновт. очень редко размножаются въ неволе, тогда какъ друпе виды д'Ьлаютъ это довольно легко. Ястреба, грифы и коршуны едва ли когда-нибудь выводятся въ неволе, и равнымъ образомъ никогда не выводятся сокола, содержимые для охоты. Изъ многочисленныхъ зерноядныхъ птицъ, содержимыхъ въ птичникахъ, почти ни одна не гнездится, что относится и къ большинству попугаевъ; куриныя обыкновенно гнездятся въ неволе, но и1>-которыя представляютъ въ этомъ отношешй исключение; и даже гуаны и краксы, содержимые южно-американскими индейцами, никогда не размножаются въ прирученномъ состоянш. Это указываешь, что климатичесгая измёнешя въ этомъ случае не имеютъ значешя и, действительно, те виды, которые не размножаются въ Европе, почти никогда не размножаются въ прирученномъ состоянш или въ неволе и въ родныхъ странахъ. Неспособность къ размножению не объясняется и нездоровьемъ, такъ какъ мнопя изъ такихъ животныхъ совершенно здоровы и живутъ очень долго.
Съ другой стороны, наши собственно домашшя животцыя вполне илодущи и весьма мало зависишь отъ изменешя условий. Такъ, обыкновенная курица, уроженка тропической Индш, живешь и размножается почти въ каждой стране света, и то же самое надо сказать о нашемъ рогатомъ скотЬ, овцахъ, козахъ, собакахъ, лошадяхъ и особенно голубяхъ. Однако, вполне вероятно, что способность размножаться при измененныхъ усло-в!яхъ была прирожденнымъ свойствомъ видовъ, которые чело-векъ сделалъ домашними, такъ какъ это свойство более всехъ другихъ помогало ему одомашнить ихъ. Но и по отношешю къ нимъ существуютъ указашя, что большая изменешя въ окружающихъ услов!яхъ дурно отражаются на ихъ плодливости. Въ
171
высоко лежащихъ долинахъ Андской цепи овцы мало плодущи; гуси, перенесенные на высоктя ллоскогор!я Боготы, сначала были почти безплодны, и только черезъ нисколько поколЪнШ возвратили свою плодовитость. Какъ эти, такъ и многие дру-rie факты, повидимому, указывают, что у большинства животныхъ даже незначительное изменеше въ услов!яхъ существовашя можетъ вызвать частичное или полное безплод!е, а также и то, что, спустя некоторое время, когда животное совершенно акклиматизировалось въ новыхъ услов1яхъ, безплод1е въ некоторыхъ случаяхъ или уменьшается, или совсгЬмъ про-падаетъ. Бехштейнъ утверждает, что канарейки долгое время были безплодны и что только въ посл'Ьдше годы стали давать хорошие выводки; но въ этомъ случае изменешю, безъ сомне-шя, способствовать подборъ.
Въ доказательство того, что эти явлешя зависите отъ глубоко лежащихъ причинъ и имеютъ всеобщее приложеше, интересно отметить, что они наблюдаются также въ растительномъ царстве. Принимая во внимаше все обстоятельства, которыя, какъ известно, устраняют образоваше семянъ, какъ-то: пышную листву, недостатокъ или избытокъ тепла, отсутств!е насе-комыхъ для перекрестпаго опылешя, Дарвинъ показалъ, что MHorie виды, раступце и цветущее у насъ, повидимому, въ хо-рошемъ состояши, все-таки никогда не производятъ семянъ. Друпя растешя зависят даже от очень слабыхъ изменешй въ услов!яхъ существовашя, обильно производя семена на одной почве, а не на другой, хотя, повидимому, развиваются одинаково хорошо тамъ и здесь; въ нБкоторыхъ случаяхъ подобные результаты даете даже разное местопребываше въ одномъ и томъ же саду *).
Взаимное скрещиваше.
Другимъ указашемъ на крайнюю деликатность приспособивши въ обоихъ полахъ, необходимую для успешной плодовитости, служить то, чТо наблюдается на многихъ видахъ и разновид-ностяхъ при взаимномъ скрещиваши. Лучше всего это можете быть показано на несколькихъ примерахъ, собранныхъ Дарви-
Darwin’s Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 163—170. Русск. изд. т. II, стр. 179—190.
172 --
номъ. Два разныхъ вида растенш, Mirabilis jalapa и М. longi-flora, легко скрещиваются и даютъ здоровыхъ и плодущихъ гибридовъ, если пыльца послЬдняго вида переносится на рыльце перваго. Но тотъ же самый экспериментаторъ, Келрейтеръ, сд'Ьлавъ болЬе двухсотъ опытовъ въ течете восьми лЬтъ, напрасно старался достигнуть перекрестнаго опыленгя, перенося пыльцу М. jalapa на рыльце М. longiflora. Въ другомъ случай два растешя настолько близки, что некоторые ботаники счи-таютъ ихъ только за разновидности (Matthiola annua и М. glabra), и тЬмъ не менЬе обнаруживают!, ту же большую разницу при взаимномъ скрещиваши.
Индивидуальный различ1Я по отношеыю къ перекрестному оплодотворежю.
Еще бол’Ье замЬчательнымъ примЬромъ удивительнаго равно-в'Ьс1я организации, необходимаго для размножения, служатъ индивидуальный различ!я животныхъ и растешй, сказывающаяся какъ въ ихъ способности скрещиваться съ другими особями, или другимъ видомъ, такъ и въ плодовитости ихъ потомковъ.
Что касается домашнихъ животныхъ, то Дарвинъ утверждаетъ, что вовсе не рЬдкость встрЬтить самцовъ и самокъ, которые не размножаются другъ съ другомъ, но, какъ известно, пло-дущи съ другими самцами и самками.
Подобные случаи извЬстны у лошадей, рогатаго скота, свиней, собакъ и голубей; и надлежапце опыты были произведены такъ часто, что сомневаться въ этомъ невозможно. Профес-соръ Г. Д. Ромэнсъ утверждаетъ, что ему известны новые случаи подобнаго индивидуальнаго безплод!я при схожденш двухъ особей, изъ которыхъ каждая является плодливой съ другими особями.
При многочисленныхъ опытахъ, сдЬланныхъ надъ гибридиза-щей растешй, наблюдались подобный же особенности, такъ какъ однЬ особи оказывались способными, друпя—неспособными къ скрещивашю съ другимъ видомъ. Эти индивидуальный особенности найдены на разновидностяхъ, видахъ и родахъ. Келрейтеръ скрестилъ пять разновидностей обыкновеннаго табака (Nicotiana tabacum) съ другимъ видомъ, Nicotiana gluti-nosa, и всЬ они дали бозплодныя помйси, но гибриды отъ
— 173 —
одной разновидности были во всехъ опытахъ менее безплодны, тгЬмъ отъ четырехъ другихъ. Затемъ были скрещены другъ съ другомъ почти все виды Nicotiana и легко дали гибридовъ; только одинъ видъ, N. acuminata, не отличаюпцйся чемъ-ни-будь особеннымъ отъ другихъ, не могъ ни оплодотворять, ни быть оплодотвореннымъ ни однимъ изъ остальныхъ восьми видовъ, взятыхъ для опыта. Изъ родовъ мы находимъ некоторые—таковы: Hippeastrum, Crinum, Calceolaria, Dianthus,— почти все виды которыхъ оплодотворяютъ друпе виды и даютъ гибридовъ; друпе же роды, напримеръ, Zephyranthes и Silene, несмотря на все возможный усил!я, не дали ни одного гибрида даже отъ наиболее близкихъ видовъ.
Диморфизмъ и триморфизмъ.
Особенности въ воспроизводительной системе разныхъ особей одного и того же вида достигаютъ своего наиболыпаго разви-тгя въ такъ называемыхъ гетеростильныхъ, или диморфныхъ и триморфныхъ цветкахъ, съ чемъ связаны явлешя, которыя повели къ одному изъ наиболее замечательныхъ открытш Дарвина.
Нашъ обыкновенный первоцветъ, точно такъ же, какъ и мно-rie друпе виды рода Primula, имеетъ два сорта цветковъ почти въ одномъ и томъ же количестве. У однихъ изъ нихъ коротки, помещаюпцяся около середины трубки венчика, тычинки и длинный пестикъ, съ шаровиднымъ, 'лежащимъ въ центре откры-таго цветка, рыльцемъ. У другихъ длинныя, лежапця въ центре цветка, тычинки и коротки пестикъ съ рыльцемъ, которое приходится на половине длины трубки венчика, тамъ, где у первой формы лежатъ тычинки. Эти две формы давно были известны флористамъ подъ назватемъ „булавчатыхъ“ (pin-eyed) и „нитчатыхъ“ (thrum-eyed) цветковъ, но Дарвинъ назвалъ ихъ формой съ длиннымъ и короткимъ пестикомъ (см. рис. 17). . Значите ц-польза этихъ различныхъ формъ были совершенно неизвестны, пока Дарвинъ не открылъ, что во-первыхъ, примулы совершенно безплодны, если ихъ не посещаютъ насекомым, и, во-вторыхъ, что еще более замечательно, что каждая форма совершенно безплодна при опылеши собственной пыльцой, мало плодуща при скрещиванш съ другимъ растешемъ той же самой формы и нормально плодуща, если пыльца цветка
174 —
съ длиннымъ пестикомъ переносится на рыльце цветка съ ко-роткимъ пестикомъ или обратно. На прилагаемыхъ рисункахъ можно видеть, что строете цвЪтковъ таково, что насекомое, посещающее цветки, перенесетъ пыльцу съ длинныхъ тычи-
Рис. 17.
Форма съ длиниымъ Форма съ короткими пестикомъ.	пестикомъ.
Primula veris (иервоцв^тъ).
нокъ цветка, имеющаго короткш пестикъ, на рыльце формы съ длиннымъ пестикомъ, но никогда не достигнетъ рыльца другого растешя съ короткимъ пестикомъ. По насекомое, посетившее сначала растете съ длиннымъ пестикомъ, можетъ оставить пыльцу на рыльце другого растешя той же самой формы, если перелетитъ на него; это, вероятно, и есть причина, почему дик!я растешя съ короткимъ пестикомъ почти всегда более производительны по отношешю къ семенамъ, такъ какъ они все должны быть оплодотворяемы другою формой, тогда какъ растешя съ длиннымъ пестикомъ могутъ быть оплодотворяемы тою же самой. Все устройство, какъ бы то ни было, приспособлено къ перекрестному опылешю, последнее же, какъ показали Дарвинъ своими многочисленными опытами, способству-етъ и большей силе, и большей плодовитости почти всехъ растешй и животныхъ.
— 175 —
Кроме семейства примулъ, мнопя друпя растешя разныхъ естественныхъ группъ представляютъ подобный же явлешя, и зд’Ьсь можно упомянуть еще объ одномъ или двухъ наиболее интересныхъ. Красивый красный ленъ (Linum grandiflorum) имеетъ также двй формы цветковъ, разняпцяся только длиною пестиковъ, и въ этомъ случае Дарвинъ нашелъ при помощи многочисленныхъ опытовъ, повтореиныхъ и подтвержденных!, другими, что каждая форма совершенно безплодна при опло-дотвореши пыльцою другого растешя той же самой формы и очень плодовита при скрещиванш съ растешемъ другой формы. Въ этомъ случай пыльца двухъ формъ совершенно неразличима подъ микроскопомъ (тогда какъ у двухъ формъ первоцвета она разнится какъ по форме, такъ и по величине), но обладаетъ замечательными свойствомъ оставаться бездеятельной на рыль-цахъ половины особей своего вида. Скрещивашя различныхъ формъ, производящая потомковъ, названы Дарвиномъ „законными1* скрещивашя техъ же самыхъ формъ, не даюпця потомковъ,— „незаконными“. При этомъ онъ замечаетъ, что здесь мы имй-емъ въ пределахъ вида такую степень безплод1'я, которая обыкновенно встречается только у растешй, принадлежащихъ не только къ разными видамъ, но и къ разными родамъ.
Есть еще и другая группа растешй, триморфныхъ, у которыхъ пестики и тычинки имеютъ по три формы—длинную, среднюю и короткую, и у нихъ возможно восемнадцать раз-лцчныхъ скрещивашй. Путемъ тщательныхъ опытовъ доказано, что шесть законныхъ скрещивашй, то-есть такихъ, когда растёте оплодотворено пыльцою съ ТЫЧИНОКЪ, ПО длине соответ-ствующихъ пестику двухъ другихъ формъ, всегда даютъ многочисленной потомство, тогда какъ двенадцать незаконныхъ, т.-е. когда растете оплодотворяется пыльцою сь тычинокъ другой длины, чемъ его пестики, во всйхъ трехъ формахъ приводятъ къ сравнительному или полному безплодпо ’).
Въ этихъ случаяхъ мы имйемъ удивительный запасъ орга-ническаго различая въ воспроизводительныхъ органахъ отдйль-наго вида,—запасъ, превышающий собою то, что обыкновенно
*) Дм полнаго ознакомлешя съ этими интересными фактами и вытекающими изъ нихъ вопросами читатель додженъ обратиться къ сочинетю Дарвина The. Different Forms of Flowers in Plants о/ the same Species, chaps. I—IV.
— 176 —
встречается у многочисленныхъ различныхъ видовъ одного рода или группы родовъ; и все это разнообраз!е развилось въ тЬхъ же самыхъ цЪляхъ, которыя достигнуты разными другими, и, повидимому, бол^е простыми, изменешями въ строеши или от-правлешяхъ у другихъ растешй. Какъ кажется, это прежде всего указываете намъ, что изменешя во взаимныхъ отноше-шяхъ воспроизводительныхъ органовъ разныхъ особей должны быть столь же часты, какъ это известно относительно измене-ши въ строеши; а также и то, что безплод1е само по себе нс можетъ считаться признакомъ видового различ!я. Но это можно еще более выяснить, познакомившись и разобравъ друпя сложный явлешя гибридизащи.
Случаи плодовитости гибридовъ и безплод!я ублюдковъ.
Я хочу привести теперь несколько примеровъ, въ которыхъ опытами доказано, что гибриды отъ двухъ разныхъ видовъ плодовиты при скрещиваши другъ съ другомъ, а также разобрать, почему таше случаи немногочисленны.
Обыкновенный домашшй гусь (Anser ferus) и китайский гусь (A. cygnoides) весьма различные виды, настолько различные, что некоторые натуралисты помещайте ихъ даже въ различные роды; однако, они размножаются при скрещиваши, и мистеръ Эйтонъ получилъ отъ пары такихъ гибридовъ выводокъ изъ восьми штукъ. Это подтверждено и Дарвиномъ, который получилъ несколько прекрасныхъ птицъ отъ присланной ему пары гибридовъ *). По словамъ мистера Бляйса и капитана Хёттона, въ Индш держатъ целыя стада этихъ гибридовъ въ разныхъ частяхъ страны, где нетъ ни одного изъ чистыхъ родоначаль-ныхъ видовъ, и такъ какъ ихъ содержатъ изъ барышей, то, конечно, они совершенно плодущи.
Другой настолько же поучительный примеръ представляютъ собою индШскш зебу и обыкновенный рогатый скотъ, виды настолько различные остеологически, по привычкамъ, голосу и строенпо, что никакъ не могутъ считаться очень близкими; однако, Дарвинъ уверяете, что онъ имеете несомненный доказательства того, что гибриды этихъ животныхъ прекрасно плодятся другъ съ другомъ.
t) Nature, до1. XXI, р. 207.
177 —
Собакъ часто скрещивали съ волками и шакалами, и какъ найдено,^ихъ гибриды плодятся другъ съ другомъ до третьяго или четвертаго покол’Ьшя, после чего начинаетъ обнаруживаться безплод!е или ухудшеше. Волкъ и собака первоначально могли быть однимъ видомъ, но шакалъ, несомненно, отли-ченъ; появлеше у гибридовъ безплод!я и слабости, по всей вероятности, во всехъ случаяхъ обусловливалось темъ, что во всехъ такихъ опытахъ для скрещивашя брались потомки одной пары, обыкновенно изъ одного и того же помета, а это уже одно оказываетъ иногда въ высшей степени пагубное вл!яше. Такъ, мистеръ Лоу говорить следующее въ своемъ болыпомъ труде Domesticated Animals of Great Britain: „Если мы станемъ размножать пару собакъ изъ одного и того же помета и потомъ скрещивать потомковъ этой пары, мы сразу получимъ очень слабую4породу;»если же это будетъ повторено въ одномъ или двухъ поколешяхъ, семейство выпреть или станетъ неспособно къ поддержашю породы. Одинъ господинъ въ Шотландш про-извелъ таше опыты въ большихъ размерахъ надъ некоторыми гончими и получилъ поистине уродливую породу, которая потомъ вымерла11. Тотъ же авторъ говорить намъ, что подобные опыты были произведены и надъ свиньями. „Спустя немного поколешй на взятыхъ для опыта животныхъ обнаружилось систематическое изменеше: они стали меньше, щетина у нихъ заменилась волосами, конечности стали слабыми и короткими, приплодъ сталь,являться реже и количество поросятъ въ ка-ждомъ помете уменьшилось, матери утратили способность кормить детей, и если бы опыть продолжался далее, то слабые и часто уродливые потомки перестали бы выживать и испорченная порода, наконецъ, погибла бы“1).
Этихъ точныхъ указашй одного изъ нашихъ величайшихъ авторитетовь по домашнимъ животнымъ достаточно, чтобы показать, что фактъ безплодгя или вырождешя, появляющагося у потомковъ гибридовъ спустя несколько поколешй, нетъ надобности объяснять тЬмъ, что первые родители были разные виды, такъ какъ совершенно то же наступаетъ и у животныхъ одного вида, размножающихся при сходныхъ наблагопргятныхъ усло-1Йяхъ. Но во всехъ произведенныхъ до сихъ поръ опытахъ
Low’s Domesticated Animals of Great Britain, Introduction, p. LXA I.
12
— 178 —
надъ скрещиван!емъ разныхъ видовъ ни мало не заботились устранить скрещиваше между близкими особями введешемъ въ опытъ гибридовъ отъ совершенно другого корня и произведе-шемъ опыта сразу надъ двумя или бол’Ье группами гибридовъ, чтобы ихъ можно было действительно скрещивать между собою. А пока этого нетъ, никакой опытъ, подобный разсмотрЬннымъ до сихъ поръ, не можетъ считаться состоятельнымъ, въ доказательство постояннаго безплод!я гибридовъ при скрещиванш другъ съ другомъ.
Однако, мистеръ А. X. Хётсъ отрицаетъ въ своей интересной книге The Marriage of Near Kin, что скрещиваше между близкими родственниками вредно само по себе; въ доказательство онъ приводитъ какъ то, что лучппя породы всегда размножаются такимъ образомъ у многочисленныхъ заводчиковъ, такъ и друпе примеры, каковы кролики Порто-Санто, козы Жуанъ Фернандеца и пр., где одичавпия животныя размножились въ огромномъ количестве, оставшись здоровыми и сильными, хотя все произошли отъ одной пары. Но во всехъ этихъ случаяхъ слабый и безплодныя особи удалялись суровымъ нодборомъ, благодаря чему вредный после детая скрещивашя близкихъ родственниковъ, впЬ всякаго сомнешя, устранялись на долгое время; следовательно, это никакъ не доказываетъ, что въ этомъ случае совсемъ нетъ вредныхъ послЬдствШ скрещивашя. И самъ мистеръ Хётсъ указываете на Алл1е, Обе, Стефенса, Джиблетта, сэра Джона-Себрайта, Юатта, Дрюса, лорда Уэстона и другихъ известныхъ заводчиковъ какъ на та-кихъ, которые опытомъ нашли, что скрещиваше близкихъ родственниковъ производите дурныя послйдств!я; а едва ли можно предположить подобное единодуппе во взглядахъ на этотъ предмете, если бы указанный вредъ былъ воображаемъ. Мистеръ Хётсъ доказываетъ, что дурные результаты зависятъ не отъ самаго скрещивашя близкихъ родственниковъ, а отъ сопровождающей его наклонности закреплять дурныя особенности организма или друпе наследственные недостатки; онъ старается доказать это темъ, что „если бы скрещиваше вл!яло само по себе, а не способностью устранять наследственные недостатки, то чемъ больше была бы разница между двумя скрещиваемыми животными, тЬмъ благодетельнее было бы вл!яше скрещивашя'1. Затемъ онъ доказываетъ, что чемъ больше разница, темъ
— 179 —
меньше хорошее вл1яше скрещивашя, и выводить отсюда за-ключеше, что скрещиваше само по себе не приносить хорошихъ посл'ЬдствШ. Подобнымъ образомъ можно бы доказывать, что перемена континентальнаго воздуха на морской или воздуха низменностей на горный не приносить пользы сама по себе, •потому что, если бы это было такъ, то переселеше подъ тропики или въ полярный страны было бы еще полезнее. И въ томъ, и въ другомъ случай вполне возможно, что для совершенно здоровой особи отъ этого нЪтъ никакой пользы, но въ действительности „совершенно здоровыхъ“ нетъ между людьми, и по всей вероятности такой особи, которая была бы абсолютно свободна отъ физическихъ недостатковъ, нетъ между животными. Опыты Дарвина, указывающее на значительные размеры хорошаго прямого вл!яшя скрещивашя между расте-шями разныхъ корней, не могутъ быть объяснены иначе, равно какъ и безчисленныя приспособлешя для перекрестнаго опыле-, шя при помощи насЬкомыхъ, о чемъ подробно мы будемъ го-
ворить въ одиннадцатой главе. Вообще, находящейся въ на-шемъ распоряжеши матер!алъ доказываетъ, что, какова бы ни была основная причина, скрещиваше родственныхъ особей приводить къ дурнымъ результатамъ; и только крайне строгимъ подборомъ, естественнымъ или искусственнымъ, можно совсемъ устранить проистекающую отсюда опасность.
Плодовитые гибриды у животныхъ.
Мы должны привести одинъ или два примера плодовитыхъ гибридовъ у животныхъ и уже затемъ перейти къ соответ-ствующимъ опытамъ надъ растешями. Профессоръ Альфредъ Ныотонъ получилъ отъ одного друга пару гибридныхъ утокъ, происшедшихъ отъ кряквы и шилохвостки. Отъ этой пары онъ имелъ четырехъ утятъ, но носледше, выросши, оказались неплодными и более не размножались. Въ этомъ случае передъ нами результаты скрещивашя близко родственныхъ особей, происшедшихъ отъ весьма различныхъ видовъ, что вместе взятое привело къ безплодпо; однако, тотъ фактъ, что подобная пара гибридовъ дала здоровое потомство, заслуживаете уноминашя.
Еще необычайнее следующее сообщеше мистера Лоу; „Овце-водамъ давно известно, хотя некоторые натуралисты и сомне
12*
180 —
ваются въ этомъ, что гибриды овцы и козы плодовиты. Эти смешанный особи многочисленны въ северной Европе" *). Повидимому, объ этихъ гибридахъ ничего неизвестно ни въ Скандинавы, ии въ Италш, но профессоръ Джильоли изъ Флореищи любезно сообщилъ мне несколько полезныхъ указашй работъ, где эти гибриды описаны. Следуюпцй отрывокъ изъ его письма представляетъ большой интересъ: „Едва ли есть надобность писать Вамъ, что существоваше подобныхъ гибридовъ въ настоящее время признано всеми. Бюффонъ (Supplements, tom. Ill, р. 7, 1756) получилъ одного такого гибрида въ 1751 г. и восемь въ 1752. Сапсонъ (La culture, vol. VI, р. 372, 1862) упоминаетъ случай, наблюдавппйся въ Вогезахъ (во Франщи). Жофф. Ст. Илеръ (Hist. Nat. Gen. des reg. org., vol. Ill, p. 163), какъ я думаю, первый упомянулъ, что въ разныхъ частяхъ Южной Америки бараны чаще спариваются съ козами, чемъ овцы съ козлами. Хорошо известные чилшыйе „pellones" происходить отъ второго и третьяго поколенья такихъ гибридовъ (Gay, „Hist, de Chile", vol. I, p. 466, Agriculture, 1862). Гибриды отъ козы и овцы называются „chabin" во Франщи и „саЬ-runo" въ Испаши. Въ Чили тагае гибриды называются „cameras lanudos"; ихъ скрещиваше другъ съ другомъ, повидимому, не всегда бываетъ успешно и его часто начинаютъ сызнова для получешя гибридовъ, у которыхъ было бы */8 крови козла и s/8 овцы, или 3/8 барана и 5/s козы; так!е гибриды считаются лучшими".
Въ виду этихъ многочисленныхъ фактовъ, сообщенныхъ компетентными наблюдателями, мы едва ли можемъ сомневаться какъ въ существовали разныхъ гибридовъ между названными весьма различными видами, такъ и въ ихъ значительной способности плодиться при скрещивашй другъ съ другомъ. Уже приведенные аналогичные факты заставляютъ насъ верить, что каковъ бы ни былъ размерь безплод1я въ самомъ начале, оно можетъ быть устранено тщательнымъ подборомъ, если только гибриды получены въ болыпомъ количестве и разводятся на большой площади. Этотъ примерь особенно важенъ для насъ въ томъ отношеши, что онъ показываете, насколько осторожны мы должны быть въ признаши безплоддя гибридовъ, если опыты
’) Low’s Domesticated Animals, р. 28.
— 181
были произведены съ потомками одной пары и распространялись только на одно или на два поколыши.
Для насЬкомыхъ упоминается, кажется, только одинъ случай. Гибриды двухъ шелкопрядовъ (Bombyx cynthia и В. arrin-dia), какъ доказано въ ПарижЬ по свидетельству Катрфажа, размножались при скрещиванш <>рц1ъ п друюлп до восьмого по-колФшя.
Плодовитость гибридовъ у растений.
Среди растешй примеры плодовитыхъ гибридовъ болЪе многочисленны, съ одной стороны, всл’Ьдств!е того, что они разводятся въ болыпомъ количеств!; любителями и садоводами, съ другой—вслЪдствге большой легкости въ произведена! надъ ними опытовъ. Дарвинъ говорить, что Кёлреитеръ нашелъ десять случаевъ, въ которыхъ два растешя, считаемыя ботаниками за отдельные виды, были совершенно плодовиты при скрещиванш, отчего онъ пом’Ьстилъ ихъ всЬ въ разрядъ разновидностей. Въ нЪкоторыхъ случаяхъ они воспитывались до 6—10 послЪдовательныхъ генерацш, послЪ чего ихъ плодовитость уменьшалась точно такъ же, какъ у животныхъ и, вероятно, всл’Ьдотше той же самой причины, именно—вслЪдств1е скрещивания слишкомъ родственныхъ особей.
' Деканъ Гербертъ, занимавппйся этими опытами съ большимъ внимашемъ и прилежашемъ въ течете многихъ лЪтъ, нашелъ много прим-Ьровъ гибридовъ, плодовитыхъ при скрещиванш между собою. Crinum capense, оплодотворенный тремя другими йидами—С. pedunculatum, canaliculatum и С. defixum (все весьма различный формы)—даетъ вполн'Ь плодовитыхъ гибридовъ; дру-rie же виды, хотя и мен-be отличные по наружнымъ призна-камъ, совершенно безплодны при скрещивашй съ С. capense.
ВсЬ виды рода Hippeastrum даютъ гибридовъ неизменно пло-дущихъ при спариваши другъ съ другомъ. Lobelia syphylitica и L. fulgens, два весьма различныхъ вида, дали гибрида, на-званнаго Lobelia speciosa и весьма обильно размножающагося. Мнопе изъ красивыхъ пеларгошевъ нашихъ оранжерей—гибриды; такъ, Р. ignescens произошелъ отъ скрещивашя Р. citri-nodorum и Р. fulgidum, вполнЪ плодовитъ и сделался родона-чальникомъ безчисленныхъ разновидностей красивыхъ растешй. ВсЬ разнообразные виды Calceolaria, какъ ни велика между
182 —
ними разница, скрещиваются съ чрезвычайною легкостью, и bcIs ихъ гибриды болЬе или менЬе плодовиты. По особенно замечательный случай представляютъ собою два вида Petunia, о которыхъ Деканъ Гсрбертъ говорить следующее: „Весьма, замечательно, что несмотря на большую разницу въ формЪ цвЬтка, особенно трубки, Р. nyctanigenaeflora и Р. phoenicea, ихъ гибридъ не только плодовитъ, но размножается даже гораздо легче, чЬмъ тотъ или другой изъ родителей... Изъ одной капсулы вышеназваннаго гибрида, на который не могла попасть никакая другая пыльца, кромЪ его собственной, я полу-чилъ большое количество сЬянцевъ, совершенно не разнящихся между собою; и очевидно, что этотъ гибридъ, если бы его посадить одного въ подходящемъ климагЬ, размножался бы совершенно какъ особый видъ; по крайней м-Ьрй, его можно бы считать таковымъ съ такимъ же правомъ, какъ мноття каль-неолярш различныхъ частей Южной Америки" *).
Мистеръ К. Нобль сообщилъ Дарвину, что онъ разводить на дички для прививки гибрида между Rhododendron ponticum и R. catambiense и что этотъ гибридъ приносить сЪмена въ такомъ изобилш, какъ только можно себ-b представить. Онъ при-бавляетъ, что садоводы разводить цЬлыя гряды одного и того же гибрида, и это одно даетъ ему вполнЬ подходящую обстановку, потому что, благодаря сод-Ьйствпо насЬкомыхъ, разныя особи свободно скрещиваются другъ съ другомъ и такимъ образомъ устраняется вредное вл!яше скрещиваши между близкими родственниками. Если бы плодовитость гибридовъ, при хорошемъ уходЬ, постоянно убывала въ каждомъ последующемъ поколыши, какъ это думалъ Гертнеръ, то этотъ фактъ былъ бы хорошо извЬстенъ садоводамъ, имйющимъ дЬло съ питомниками 2).
Примеры безплод1я ублюдковъ.
Явлеше противоположное плодовитости гибридовъ, безплод!е ублюдковъ или помЬсей между разновидностями того же самаго вида, сравнительно рЬдко, однако, примеры его находятся вн’Ь сомнЬши. Гертнеръ, вЪривппй въ основную разницу между
Ь Amaryllidaceae, by the Hon. and Hev. William Herbert, p. 379.
3) Origin of Species, p. 239. Русское издате, стр. 185.
— 183 —

видомъ и разновидностью, имЪлъ дв-1; разновидности маиса: карликовую съ желтыми семенами и высокую ст. красными; естественным!, путемъ между ними никогда нс происходило скрещиваши, когда же его сдЪлали искусственно, только одна посадка дала семена, и то всего пять зеренъ. Однако, эти ci-мена были плодущи, такъ что хотя первое скрещиваше было почти безплодно, происшедппе отъ пего гибриды были способны къ размножешю. Подобнымъ же образомъ несходно окрашенный разновидности Verbascum, по наблюдешямъ двухъ изсл’Ьдова-телей, оказались сравнительно неплодовитыми. Два бедринца (Anagallis arvensis и A. coerulea), считаемые болыпинствомъ ботаниковъ за разновидности одного вида, после повторныхъ опытовъ оказались совершенно безплодпыми при скрещиваши.
Для животныхъ подобные примЪры неизвестны, но, зная, какъ мало опытовъ было произведено у нихъ съ естественными разновидностями, это и неудивительно; что же касается исключительной плодовитости домашнихъ разновидностей, то мы имЪемъ полное основаше объяснять это отчасти тЬмъ, что одно изъ условш одомашнивания состояло въ плодовитости при изм'Ьнен-ныхъ условгяхъ, отчасти гЬмъ, что продолжительное одомаш-ниваше считается усиливающимъ плодовитость и устраняющими, безплодье. Это доказывается темъ, что мнопя домашшя живот-* ныя произошли отъ двухъ или более различныхъ видовъ. Это более или менЪе достоверно для собакъ и вероятно по отношешю къ свиньямъ, коровамъ и овцамъ; все эти разныя породы теперь превосходно плодятся при скрещиваши другъ съ другомъ, хотя мы тгЬемъ полное основаше думать, что при первоначальномъ скрещиваши основные виды должны были обладать некоторою степенью безплод!я.
Параллелизмъ между скрещивашемъ и изменежемъ УСЛОВ1Й.
Во всемъ этомъ ряде явлешй, начиная съ благодетельнаго вл1яшя скрещиваши между особями разныхъ корней и гибель-наго вл!яшя скрещиванья между близкими родственниками и кончая частичнымъ или полнымъ безплод!емъ при скрещиваши между видами разныхъ родовъ, мы имеемъ, согласно Дарвину, любопытный параллелизмъ съ тшяшемъ измененья окружающихъ
— 184 —
услов!й. Хорошо известно, что небольшая измЬнешя въ уело-в!яхъ жизни полезны для всФхъ живыхъ существъ. Растешя, постоянно разводимый изъ своихъ сФмянъ на одной и той же. почвФ, въ одномъ и томъ же wfeerh, значительно улучшаются прибавлешемъ сЬмянъ изъ какой-либо другой местности.
То же самое прилагается къ животнымъ и даже изв-йстная намъ изъ личнаго опыта польза отъ „перемены воздуха" иллю-стрируетъ то же явлеше. Но разм-Ьръ изм-Ьнешя, которое полезно, имйетъ свои границы, и очень большое измЬнеше является вредными. Изм’Ьнеше климата съ повышешемъ или понижешемъ температуры на нисколько градусовъ можетъ быть полезно, переселеше же подъ тропики или въ полярный страны можетъ быть вредно.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что слабыя измйнешя въ усло-В1яхъ среды и неболыше размеры скрещивашя полезны; край-шя же степени изм^нвшИ, точно такъ же, какъ и скрещиваше особей, очень далеко стоящихъ другъ отъ друга по строенпо,— вредны. И въ этомъ случай имеется не только параллелизм!., но даже прямая связь между двумя группами явлешй, потому что, какъ нами уже было указано, мнопе виды животныхъ и растешй делаются отчасти или даже совсЪмъ безплодными при nepeMiHi естественныхъ услов!й существовашя, попадая въ одомашненное состояние или подвергаясь культурЪ; съ другой стороны, увеличеше силы организма и его плодовитости, всегда сопровождающее скрещиваше въ надлежащихъ пред’Ьлахъ, можетъ быть также достигнуто и надлежащими изм1>нешемъ въ климат’Ь и другихъ условгяхъ. Въ одной изъ сл’Ьдующихъ главъ мы увидимъ, что эта возможность замены благопр!ятнаго вл!я-шя скрещивашя вл}яшемъ новыхъ условш и обратно служить для объяснешя нйкоторыхъ весьма загадочныхъ явлешй въ форм!) и экономии цв^ткови.
ЗамЪчажя на фактически данный по вопросу объ образована помесей.
Хотя приведенные факты и не особенно многочисленны, ихъ достаточно для доказательства несправедливости стараго мнФ-шя, будто гибриды никогда не бываютъ плодущи, тогда какъ ублюдки всегда плодущи. Учеше о существовали такого все-
185 —
общаго закона никогда не было ч'Ьмъ-нибудь ииымъ, кроме удобнаго обобщения, осиованнаго на иемпогихъ неубйдитель-ныхъ фактахъ, добытыхъ на прирученныхъ животныхъ и куль -турныхъ растешяхъ. Эти факты были и остаются неубедительными по многимъ причинамъ. Прежде всего, они касаются того, что бываете съ животными въ домашнемъ состояши, а какъ было показано, одомашниваше ведете къ усилешю плодовитости и само сделалось возможнымъ вследствие такой зависимости плодовитости некоторыхъ видовъ отъ изменешя условш существованья. Исключительная плодовитость всехъ породъ домашнихъ животныхъ вовсе не указываете на существоваше подобной же плодовитости у естественныхъ разновидностей. Затемъ, обобщеше было основано на скрещиваши между слишкомъ далекими видами, каковы, напримЬръ, лошади и ослы, наиболее различные и далеко отстояние виды рода Equus, настолько да-леше, что некоторые натуралисты считаютъ ихъ принадлежащими даже разнымъ родамъ. Скрещиваше двухъ видовъ зебры, или даже зебры съ кваггой и квагги съ осломъ можетъ привести къ совершенно другимъ результатамъ. Наконецъ, въ до-Дарвиново время было такъ распространено пользоваться круговою аргументащей и говорить, что плодовитость потомковъ, происходящихъ отъ скрещивашя, доказываетъ принадлежность ихъ родителей къ одному виду, что опыты надъ образовашемъ помесей обыкновенно производились съ весьма далекими видами и даже съ видами разныхъ родовъ, чтобы устранить воз-ражеше: „они оба въ действительности составляюте одинъ видъ“; безилодде же гибридовъ, происшедшихъ отъ такого да-лекаго скрещивашя, въ свою очередь, служило для доказательства справедливости распространеннаго мнЬшя.
Теперь, когда мы пришли къ другому основному взгляду и разумЪемъ подъ видами не самостоятельный единицы, обязанный своимъ происхождешемъ отдельнымъ творческимъ актамъ, а собраше особей, несколько измененныхъ по своему строешю, наружному виду и пр. приспособительно къ несколько отлич-нымъ услов1ямъ жизни, особей, которыя могли произойти отъ другихъ подобныхъ собрашй, производите подобныхъ себе и обыкновенно спариваются другъ съ другомъ, мы нуждаемся въ новомъ ряде опытовъ для решетя столь важнаго вопроса, какъ тотъ, всегда ли таше виды при скрещиваши съ близкими даютъ
— 186
иотомковъ бол’Ье или меийе безплодпыхъ при спариваши inter se. Богатый матер!алъ для такихъ опытовъ мы им’Ьемъ въ много-числениыхъ „представительныхъ видахъ'1, населяющихъ отдЬль-пыя области материка или разные острова одной группы, равно какъ и въ живущихъ въ одной и тон же области, но въ нисколько различныхъ сташцяхъ.
Чтобы произвести эти опыты съ какимъ-нибудь удовлетвори-тельнымъ результатомь, необходимо избежать вреднаго вл!яшя неволи и скрещивашя между очень близкими родственниками. Если взять для опыта птицъ, имъ должна быть предоставлена возможно большая свобода, долженъ быть отведенъ участокъ земли съ деревьями и кустарниками, покрытыми сЬтью, въ родй большого открытаго птичника. Взятый для опыта видъ долженъ быть въ значителыгомъ количеств-fe и самый опытъ должно производить вдвойнЬ, чтобы въ одномъ случай были взяты самки одного вида и самцы другого, а въ другомъ наоборотъ (см. стр. 172). Во второмъ поколйши надо произвести скрещиваше иотомковъ двухъ корней, во избйжаше вредныхъ послйдствш отъ скрещивашя слишкомъ родственныхъ особей. Такими опытами, тщательно произведенными надъ разными группами животныхъ и растешй, можно получить запасъ фактовъ, содержащихъ все то, чего намъ не хватаетъ теперь*и безъ чего нельзя надеяться подойти къ полному рйшешю этой трудной задачи. Однако, на этотъ вопросъ существуютъ и друпе взгляды, которые намъ также надо разсмотрйть, остановившись особенно на нйкоторыхъ теоретическихъ соображешяхъ, послЪ чего мы будемъ въ состоянш сделать обпцй выводъ изъ находящихся въ нашемъ расноряженш фактовъ и соображешй.
Безплод!е, вызываемое измйнежемъ условш и обыкновенно находящееся въ соотношежи съ другими особенностями, преимущественно окраской.
Уже приведенное доказательство крайней воспршмчивости воспроизводительной системы и курьезная неправильность, съ которой неполное и полное безплод!е проявляется при скрещиванш однихъ видовъ и разновидностей и совершенно отсут-ствуетъ при скрещивашй другихъ, повидимому, служить указа-шемъ на постоянное стремлеше безплоддя проявляться или са
— 187 —
мому по себе, или въ связи съ другими особенностями. Какъ известно, особенно часто оно обнаруживается при изм^неши условш жизни; а такъ какъ это изменеше является обыкновенно исходной точкой и причиной развитая новаго вида, то мы вместе съ тЬмъ нашли и объяснеше, почему безплодае такъ часто обнаруживается, если виды вполне дифференцировались.
Почти во вс'Ьхъ случаяхъ неполнаго и полнаго бсзилодтя при скрещивашй разновидностей и видовъ существуютъ некоторым BHimiHifl особенности, съ которыми оно связано; и хотя эти особенности не велики и размЬръ безпло’ця не только не всегда пропорггдоналенъ внЬшнимъ различ(ямъ между двумя скрещивающимися формами, но даже обыкновенно нспронорцюналепъ, мы можемъ думать, что между тЬмъ и другимъ существуетъ некоторое соотношеше. Особенно это приложимо къ окраске, и Дарвинъ собралъ множество фактовъ въ доказательство того, что окраска, вместо того, чтобы быть ничтожнымъ и неваж-нымъ признаномъ, какъ это думали прежше натуралисты, въ действительности имеетъ большое значеше, такъ какъ, безъ сомнешя, часто бываетъ связана съ важными органическими особенностями. Затемъ, окраска является однимъ изъ самыхъ обыкновенныхъ отличительныхъ признаковъ между близкими видами, и если мы знаемъ, что наиболее близюе виды растешй даютъ гибридовъ, которые не плодятся другъ съ другомъ, тогда какъ более удаленные даютъ плодущихъ, то это обыкновенно означаетъ, что первые отличаются окраскою своихъ цветковъ, тогда какъ после дше— формою цветковъ или листьевъ, образомъ жизни и некоторыми другими особенностями строешя.
Въ высшей степени курьезно и поучительно, что во всЬхъ упомянутыхъ случаяхъ, где безплод1е является результатомъ скрещивашя между разновидностями одного и того же вида, эти разновидности отличаются другъ отъ друга по окраске. Безплодныя разновидности Verbascum — съ желтыми и белыми цветами, маиса—съ красными и желтыми зернами, бедринца— съ красными и голубыми цветами. Точно такъ же различно окрашенный разновидности мальвъ, хотя растутъ вместе, даютъ изъ семянъ каждая цветки своей собственной окраски, что указываетъ на ихъ неспособность къ свободному скрещивашю. Однако, Дарвинъ утверждаетъ, что содейстше насекомыхъ для пере-несешя пыльцы съ одного растешя на другое необходимо, такъ
— 188 —
какъ въ каждомъ цвЬтке пыльца осыпается прежде, чЪмт, рыльце готово къ ея принятие. Поэтому, мы им'Ьемъ здесь или почти полное безплод!е при перекрестномъ опылены растены съ различно окрашенными цветками, или преимущественное опылеше цвЬтковъ одинаковой окраски, что даетъ тотъ же самый результатъ.
Подобныхъ явлены не упоминается для животныхъ, но этому нечего удивляться, если принять во внимаше, что большинство пашихъ чистыхъ, высоко цЬнимыхъ домашнихъ породъ характеризуется въ качестве ихъ отличительныхъ признаковъ определенною окраской, почему ихъ редко скрещиваютъ съ породами другой окраски; но если где такое скрещиваше и имело место, н’Ьтъ никакого упоминашя хотя бы о слабомъ уменьшены ихъ плодовитости, что, конечно, могло бы быть отъ разных!, причинъ. Поэтому мы им’Ьемъ основаше думать, что плодовитость усилилась подъ вл!яшемъ продолжительнаго одомаш-нивашя, въ придачу чему идетъ исключительная плодовитость коренной формы; что же касается различно окрашенныхъ разновидностей дикихъ животныхъ, то надъ этимъ не было сделано никакихъ опытовъ. Во всякомъ случай передъ нами находится большое число интересныхъ фактовъ, доказывающихъ, что окраска животныхъ и растешй часто связана съ замечательными особенностями организацы, а такъ какъ последней стоять въ близкомъ отношены къ затронутому зд'Ьсь вопросу, то мы и представили ихъ здесь въ краткомъ изложены.
Соотношеше между окраской и особенностями орга-низацш.
Связь белой окраски и голубыхъ глазъ съ глухотой у ко-товъ и существоваше трехцветной окраски только у кошекъ представляетъ собой хорошо известный, но въ высшей степени замечательный фактъ. Въ равной степени замечательно и то, что, по сообщение мистера Тегетмейера Дарвину, у бйлыхъ, палевыхъ, бурыхъ и рыжеватыхъ голубей всехъ породъ птенцы родятся голыми, тогда какъ у всехъ другихъ—покрытыми пу-хомъ. Здесь мы имеемъ передъ собой случай, где окраска имеетъ, повидимому, большее физюлогическое значеше, чемъ разныя особенности строешя, различаюнця породы и подпороды
голубей. Въ Виргиши существуеть растете, называемое тамъ красящимъ корнемъ (Lachnanthes tinctoria), которое, если свиньи съедать его, окрашиваетъ ихъ кости въ розовый цв-Ьть и вызываешь отпадете копытъ у вс’Ьхъ, кром-Ь черныхъ *). Цветущая гречиха, какъ говорить, вредна для бЪлыхъ свиней, но не для черныхъ. Въ Тарентино черныя овцы безъ вреда для себя поедаютъ Hypericum crispum, видъ близкШ къ зверобою, тогда какъ это убиваетъ бЪлыхъ овецъ. БЪлые терьеры больше всего страдають отъ болезней собакъ, белые цыплята—отъ типуна, белыя лошади и рогатый скотъ подвержены накожнымъ бол’Ьз-нямъ, отъ которыхъ свободны темно окрашенный особи; въ Тюрингш и Вестъ-Индш замечено, что белый или светлый рогатый скотъ гораздо больше терпитъ отъ мухъ, чемъ бурый и черный. Тотъ же самый законъ распространяется и на нас-Ько-мыхъ, такъ какъ найдено, что шелковичные черви, произво-дяпце белые коконы, гораздо лучше сопротивляются болезнетворному грибку, чемъ тй, которые имеютъ желтые коконы 2). "Что касается растетй, то въ Северной Америке есть сливы съ желтыми и зелеными плодами, которыя не страдаютъ отъ бо-
!) Origin ot Species, sixth edition, p. 9. Русск. издание, стр. 15.
3) Д-ръ Огль сообщила вт> Medico-Chirwrgical Transactions, vol. LIII, (1870), нисколько любопытныхъ физюлогическихъ фактовъ относительно прйсутств1я и отсутствия б’ЬлоП окраски у высшихъ животныхъ. Онъ утверждаешь, что черный пигмеитъ въ обонятельной области ноздрей имТ,етъ существенное значеше для хорошаго обопяшя и что этотъ пигмептъ всегда есть, исключая совершенно бйлыхъ животныхъ, у которыхъ почти н'Дтъ ни обоняшя, ни вкуса. Онъ рЬшаетъ, что пи въ одномъ изъ вышеприведенным случаевъ не можетъ считаться доказанным!,, будто черныя животныя действительно 1;дятъ ядовитые корпи иди растешя: эти же самые факты легко понять, если чувства обоняшя и вкуса лависятъ отъ пигмента, котораго шбтъ у б^лнхг животныхъ, такъ какъ посл’Ьдшя могутъ поэтому Ьсть ядовитый вещества, которыя оставляются особями съ нормально развитыми чувствами. Однако, такое объяснеше едва ли вяжется со вс/Ьми фактами. Мы не можемъ допустить, что вс1: овцы па CBiii (большею частью б^лыя) лишены обоняшя и вкуса. Паксжныя болезни на б'1:лы\ъ пЬкннахъ лошадей, особенная склонность къ забо.тбиашю б-Ьлыхъ терьеровъ, къ типуну б$лыхъ цыплятъ и къ болезни, вызываемой грибкомъ, шелковичныхъ червей съ желтыми коконами не объясняются этимъ. Аналогичные примеры на рас-тешяхъ также указываютъ на существоваше связи между особенностями организма и окраской, а не на простое ослаблеше чувства обоняшя и вкуса.
— 190 —
лЬзни, поражающей деревья съ красными плодами. Персики съ желтою мякотью плода терпятъ бол'Ье отъ болЬзни, чЬмъ тЬ, у которыхъ мякоть бЬлая. На Маврикш бЬлый сахарный трост-никъ подвержеиъ болезни, которою не страдаетъ красный. БЬ-лый лукъ и вербены весьма склонны къ забол-Ьванпо ржавчиной, а красные пацинты страдаютъ отъ суровыхъ зимъ въ Голла,идти болЬе, чЬмъ всЬ остальные сорта *).
Это интересное и необъяснимое соотношеше между окраской и особенностями организащи, существующее какъ у животныхъ, такъ и у растешй, дЬлаетъ вЬроятнымъ, что найденное у нЬ-которыхъ растешй соотношение между окраской и безплод!емъ можетъ быть также перенесено на дикихъ животныхъ; а если такъ, это имЬетъ огромную важность, такъ какъ проливаетъ свЬтъ на происхождеше безплод!я у многихъ близкихъ видовъ. Однако, это станетъ болЬе понятнымъ послЬ ознакомлешя съ фактами, къ описашю которыхъ мы теперь переходимъ.
Уединеше разновидностей подборомъ при совместной жизни.
Въ послЬдней главе я показалъ, что значеше географиче-скаго уединешя въ дЬлЬ образовали новыхъ видовъ путемъ естественнаго подбора значительно преувеличено, такъ какъ измЬнеше въ услов!яхъ существовашя, которое и даетъ тол-чокъ къ образовашю такихъ новыхъ формъ, также приводитъ къ местному или станцюнному обособление находящихся въ процессе изменешя группъ. Но, кроме этого, весьма серьезная причина для уединешя лежитъ въ душевной деятельности животныхъ—въ ихъ симпаНяхъ и антипаНяхъ; вероятно, этимъ и объясняется сравнительная редкость гибридовъ въ естествен-ныхъ услов!яхъ. Различно окрашениыя стада рогатаго скота на Фалкландскихъ островахъ, изъ которыхъ каждое держится отдельно, уже были упомянуты; къ этому можно прибавить, что разновидность мышиной масти, повидимому, уже выработала себе физюлогическую особенность—размножешя месяцемъ раньше, чЬмъ у другихъ. Впрочемъ, подобные факты наблюдаются также у нашихъ прирученныхъ животныхъ и хорошо
ВсЬ эти факты см. у Дарвина, Animals and Plants under Domestication, vol. II, pp. 335—338. Русск. изд. II, стр. 366—369.
— 191 —
известны заводчикамъ. Профессоръ Доу, одинъ изъ величай-гпихъ авторитетовъ относительно домашнихъ животныхъ, говорить следующее: „Суки, если имъ предоставлена свобода, всегда выбираютъ самцовъ, при чемъ дворняжка дворняжку, терртеръ Teppiepa и т. д.“. II еще: „Мериносовыя и шотланд-ек1я овцы, если два стада см-Ьшались, всегда спариваются каждая съ особью своей породы
Дарвинъ собралъ много фактовъ, иллюстрирующихъ это. Одинъ изъ изв’Ьстн’ййшихъ въ Англш голубиныхъ охотниковъ сообщилъ ему, что голуби, имЪя свободу выбора, всегда пред-почитаютъ спариваться съ своею собственною породой.
Одичавппя лошади въ Парагвай стадятся по мастямъ и ве-личин’Ь; на Кавказ^ есть три породы лошадей, получивппя особый назвашя, и, находясь на свобод^, оггЬ не только не скрещиваются между собою, но даже нападають другъ на друга. На одномъ изъ Фарерскихъ острововъ, не бол’Ье полумили въ д1аметрф, полудивдя мйстныя черныя овцы не скрещиваются съ ввезенными белыми. Въ Динскомъ и .„Новомъ" лЪсй стада тем-ныхъ и блйдныхъ ланей никогда не смешиваются между собою; и даже курьезная недавно выведенная анконская овца, какъ показываютъ наблюдешя, держится отдельно отъ остального стада, если ее загоняютъ вмёстЬ съ нимъ. То же самое относится и къ птицамъ, и преп. В. Д. Фоксъ сообщилъ Дарвину, что его стада бйлыхъ простыхъ и китайскихъ гусей всегда держались отдельно ').
Это постоянное предпочтете животныхъ къ себЬ подобнымъ, даже въ случай мало различныхъ разновидностей одного и того же вида, очевидно является фактомъ огромной важности въ объяснеши происхождетя видовъ путемъ естественнаго подбора; оно указываетъ намъ, что какъ скоро наступила хотя бы слабая дифференцировка въ наружномъ ви,тЬ или окраскЪ, уединение сейчасъ же начинается вслфдств1е подбора животныхъ другъ съ другомъ; такимъ образомъ, камень преткновешя, столь решительно выдвигаемый многими натуралистами въ вид’Ь „по-глощающаго вл!яшя скрещивашя", совершенно устраняется съ нашего пути.
*1 Animals and Plants under Domestication, vol. II, ]>]> 102, 103.
Русек, изд. т. И, стр. 110.
192 —
Если теперь мы свяжемъ эти факты съ соотношешомъ окраски и важныхъ особенностей организации, а вь нЪкоторыхъ случаяхъ окраски и безплод!я, и затймъ примемъ во внимаше интересный параллелизмъ, который, какъ указано, существуетъ между вл!яшемъ изм’Ьненныхъ условШ и скрещивашемъ въ уси-ленш или уменьшен! и плодовитости, мы во всякомъ случай найдемъ исходный пунктъ для развитая безплоддя, столь характерна™ при скрещиванш другъ съ другомъ различныхъ видовъ. Все то, чего намъ теперь не хватаетъ, это тЬ или друпе способы усиленья и развитая вновь появляющейся наклонности; къ разбору этой стороны вопроса мы и переходимъ теперь.
Вл!ян!е естествениаго подбора на развитае безплод!я и плодовитости.
У мпогихъ являлась мысль, что неполное или полное безпло-Д1О вновь образующихся видовъ, которые занимаютъ одну и ту же или сос’Ьднш области, будучи полезно для нихъ подавлешемъ результатовъ скрещивашя, можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естествениаго подбора. Это становится еще вйроятнйе, если допустить, что изменяемость степени безплод!я встречается, быть можетъ, такъ же часто, какъ и друпя изм^нешл, на что, какъ мы видЬли, у насъ есть полное основаше. Дарвинъ говорить, что одно время это казалось ему в’йроятнымъ, но задача была крайне сложной; кромЪ того, на его мнЬше противъ этого вл!яли разныя соображешя, которыя, казалось, заставляли при-знать^весьма нев'Ьроятнымъ такое происхождеше неполнаго или полнаго безплодгя при скрещиванш видовъ. Одно изъ затрудне-нш состоять въ томъ, что виды, занимающее разныя области и нигд'Ь не сталкивающееся другъ съ другомъ, часто бываютъ совершенно безилодны; но, быть можетъ, это можно устранить тЬмъ, что, занимая теперь обособленный области, они могли и часто должны были соприкасаться при своемъ возникновеши. Нажн’Ье другое воз ражен! е, что естественный подборъ не могъ произвести такого различ!я, которое часто наблюдается при взаимномъ скрещиванш и состоять въ томъ, что одинъ видъ плодовить, другой же безплоденъ. Крайнее разнообраз!е въ степени частичпаго и полнаго безплодгя, существующее у разныхъ видовъ одного и того же рода, часто безъ всякаго отно-
шешя къ степени различ!я между скрещиваемыми видами, служить также важнымъ возражешемъ. Но ни одно изъ этихъ возражешй не имело бы большого значешя, если бы можно было съ очевидностью доказать, что естественный подборъ въ састоянш усилить безплод1е зачинающагося вида, точно такъ же, какъ онъ въ состоянш усилить и развить всЬ полезный изМ'Ьнешя въ форме, строеши, инстинКтахъ и привычкахъ. Причины безплод!я, какъ указано, лежать въ природе орга-йизмовъ и законЪ соотношешя; содЪйств1е естествениаго подбора нужно только для усилешя явлешй, вызываемыхъ этими Причинами, и для подведения конечныхъ результатовъ его къ большему однообраздо и большему соответствие съ существующими фактами.
Около двадцати л£тъ тому назадъ я много переписывался' и беседовали съ Дарвиномъ по этому вопросу. Я думалъ тогда, что могу разъяснить вл!яше естествениаго подбора на усилен!е безплодгя, но мне не удалось убедить въ этомъ Дарвина въ виду крайней сложности процесса при такихъ условгяхъ, который онъ считали наиболее вероятными. Ви последнее время я опять возвратился къ этому вопросу и, располагая новыми запасомн фактовъ изменяемости, я думаю теперь можно доказать, что естественный подборъ, по крайней мере, въ некото-рыхъ случаяхъ, въ .состоянш усилить изменешя въ степени безплодгя при скрещивашй зачинающихся видовъ.
: Простейшимъ случаемъ является тотъ, когда две формы или Две разновидности вида, занимающаго обширную область, приспособляются къ несколько различному образу жизни въ той ate самой области. Если эти две формы свободно скрещиваются между собою и производить ублюдковъ, вполне плодовитыхъ при скрещиванш inter se, дальнейшая дифференцировка формъ Въ> два разныхъ вида задержится или даже совсемъ остановится, потому что потомство, происшедшее отъ скрещивашя, именно Въ силу этого окажется, быть можетъ, более сильными, хотя и менее приспособленными къ услов!ямъ существовашя, чеме особи чистой крови; а это, безъ сомнешя, окажетъ сильное противодейств1е дальнейшей дифференцировке двухъ форме.*
Теперь предположимъ появлеше частичнаго безплод^я у ги-бридовъ отъ двухъ возникающихъ формъ, что Можетъ стоять» въ связи съ ихъ разными образомъ жизни и небольшими внеш
— 194 —
ними или внутренними особенностями организацш, и что, какъ мы видйли, составляете истинную причину безплод!я. Резуль-татомъ будете то, что, даже при свободному образовали гибридовъ оте двухъ формъ, гибриды не будуте увеличиваться въ числй такъ быстро, какъ двй чистыя формы; а такъ какъ послйдшя, по существу дйла, лучше своихъ гибридовъ приспособлены къ услов1ямъ жизни, они не только будутъ размножаться быстрее, но будутъ стремиться къ подавлешю гибридовъ вездй, гдй борьба за существоваше особенно ожесточенна. Поэтому, чймъ полнее безплод!е гибридовъ, тймъ скорее они вымрутъ и тЬмъ скорее останутся только чистыя, произведппя ихъ формы. Отсюда следуете, что если безплод!е при скрещиваши двухъ формъ въ одной части области больше, чймъ въ другой, эти формы сохранятся въ бол’Ье чистомъ видй тамъ, гдй преобладаете безплод!е между гибридами, будутъ поэтому въ выигрышй въ любой моменте упорной борьбы за существоваше н, наконецъ, побйдятъ находящаяся въ другихъ частяхъ области формы съ неболыпимъ безплодаемъ или полной плодовитостью ихъ гибридовъ. Такимъ образомъ, во взятомъ для примера случай естественный подборъ сохраните тй части двухъ формъ, которыя наиболее безплодны при скрещиваши другъ съ другомъ, или чьи гибриды особенно безплодны; и слй-довательно, если измйнешя плодовитости будутъ возникать постоянно, естественный подборъ будетъ стремиться къ усилешю безплод!я. Особенное виимаше слйдуете обратить на то, что это явится результатомъ сохранения безплодныхъ уклонешй не вслйдствге ихъ безплодгя, а вслйдсттае меньшаго совершенства гибридовъ, которые, будучи малочисленны, вмйстй съ тймъ менйе способны къ поддерживашю породы и хуже приспособлены къ условгямъ существовашя, чймъ каждая изъ чи-стыхъ формъ. Это несовершенство гибридовъ существенно важно; и такъ какъ количество гибридовъ будетъ постоянно меньше тамъ, гдй существуетъ наибольшее безплод!е, то тй части двухъ формъ, у которыхъ безплод1е достигаете наибольшей степени, будутъ имйть преимущество и въ концй-концовъ окажутся пережившими въ борьбй за существоваше.
Дифференцировка двухъ формъ въ различные виды, при по-степенномъ усилеши безплод!я при скрещиваши ихъ между собою, можетъ въ значительной мйрй облегчаться учасйемъ двухъ
— 195 —
факторовъ. Какъ раньше было указано, вместе съ изменешямй jrj, строеши и привычкахъ, а особенно въ окраске, у двухъ формъ является нежелаше спариваться другъ съ другомъ; это ведать къ уединешю, которое въ значительной мере участвуешь въ изм^Ьненш формъ приспособительно къ разнымъ усло-^1ямъ жизни. Кроме того, мы привели доказательства того, ’ «го изменеше условш существовашя и образа жизни является существенною причиной въ нарушеши функцш воспроизводн-тельной системы и, следовательно, въ появлеши безплодгя. На этомъ основаши мы должны заключить, что по мере того какъ две формы все более и более приспособляются къ разному *	образу жизни, быть можетъ, прюбретая въ то же время осо-
\	бенности строешя и окраски, безплод!е при скрещиваши ихъ
между собою будетъ возрастать и становиться более общимъ; ‘ . а' такъ какъ мы видели, что каждое такое усилеше безплод!я даетъ той части вида, въ которой появляется, преимущество ,г  надъ другими, где две разновидности при скрещиваши обла-даютъ большею плодовитостью, то все это будетъ и сохранять появившееся безплод1е, и усиливать безплод!е между двумя JL формами вида.
«л ’ ОТС1°Да следуетъ, что спещализащя приспособительно къ раз-иймъ услов1ямъ жизни, дифференцировка внешнихъ особенностей, неохота къ взаимному скрещивашю и безплод!е гибридовъ, Дг происшедшихъ такимъ образомъ, все идетъ pari passu и должно у. привести въ конце - концовъ къ образованно двухъ разныхъ формъ, имеющихъ все признаки, какъ по отправлешямъ, такъ вч и по строешю, настоящихъ видовъ.
Г ’ Во взятомъ нами для примера случае мы предположили, что Ж- некоторое общее безплод!е можетъ возникнуть въ связи съ Л/ разнымъ образомъ жизни двухъ разновидностей или зачинаю-Д Щихся видовъ. Значительное количество уже приведенныхъ фак-товъ делаетъ вероятнымъ, что таковъ именно и есть способъ Ж? возникновешя широко распространеннаго безплодая; а если такъ, ЯВ? то этимъ доказано, что безплод!е можетъ постепенно усили-ваться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора и известныхъ за-коновъ образоваи!я разновидностей. Но если предположить, что JaB бйзплод1е при скрещиваши двухъ формъ появляется только Як’’ изредка и на небольшомъ числе особей, занимающихъ изве-ДК стиую область, трудно, если не невозможно, доказать, что такое Ж	13*
— 196 —
бевплод!е им-Ьетъ какую-нибудь наклонность къ усилен, ю и ока-зываетъ какое-либо, кроме вреднаго, вл!ян1е. Если, наприм’Ьръ, пять процентовъ каждой формы изменено такъ, что остаются безплодными при скрещиваши съ другой формой, едва ли это даетъ уловимый результатъ, такъ какъ скрещивающаяся и даю-тщя гибридовъ особи составляю™ очень малую часть всего вида; вместе съ тймъ гибриды, находясь въ неблагопргятныхъ усло-в!яхъ въ борьбе за существоваше и будучи безплодными, скоро вымерли бы, такъ какъ гораздо более многочисленный плодо-витыя группы двухъ формъ стянуть быстро размножаться и дадутъ достаточное количество чистокровныхъ потомковъ каждой формы на место ниже стоящихъ, происшедшихъ отъ нихъ, гибридовъ всюду, где борьба за существоваше становится ожесточеннее.
Мы должны допустить, что нормально плодовитыя формы пе-редадутъ своимъ потомкамъ плодовитость и немнопя безплод-ныя—безплодае; но последняя по необходимости потеряютъ половину своего прироста, вслЪдств1е безплод1я своихъ гибридовъ, происшедшихъ отъ скрещивашя съ какою-нибудь другою формой; если же они скрещиваются съ тою формой, которой принадлежать, наклонность къ безплод!ю исчезнетъ у нихъ, за исключешемъ небольшого количества особей, въ размере пяти процентовъ (одной двадцатой), которыя случайно могутъ спариться съ подобными себе. При такихъ услов!яхъ возникающее безплодае между двумя формами будетъ быстро устраняться и никогда не поднимется значительно выше того, которое ежегодно доставляется случайными изменешями.
. Вероятно, обсуждеше некоторыхъ изъ такихъ случаевъ и привело Дарвина къ заключешю, что безплод!е, появляющееся при скрещиваши между зачинающимися видами, не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора. Это тЬмъ более вероятно, что онъ всегда былъ склоненъ умалять какъ распространенность, такъ и размеры даже изменены въ строеши.
Теперь мы должны упомянуть еще одинъ способъ вл!яшя естественнаго подбора, благопр1ятствуюпцй и удерживаюпцй всякое [безплод!е, возникающее при скрещиваши двухъ зачинающихся видовъ. Если несколько разныхъ видовъ изменяются въ одно и то же время въ одной и той же области, приспособляясь. КЪ ВОЗНИКШИМЪ здесь новымъ условгямъ, то веяюй
— 197 —
видь, у котораго особенности стрцешя или окраски, возникни» между нимъ и его разновидностями или близкими формами, связаны съ безплодхемъ при скрещиваши съ последними, долженъ иметь преимущество надъ соответствующими разновидностями другихъ видовъ, не обладающихъ этою физюлогическую особенностью. Такимъ образомъ, зачинаюпцеся виды, безплодные при скрещиваши между собою, должны иметь преимущество надъ другими видами, плодовитыми въ томъ же случае, и если борьба за существоваше становится жестокой, должны побеждать ихъ и занимать ихъ места. Такое безплод!е, будучи связано се особенностями организащи, по всей вероятности, какъ его уже предположено, должно усиливаться вместе съ усиле-темъ отличШ; а потому, къ тому времени, когда новый видъ совершенно дифференцируется отъ своей родоначальной формы (или братской разновидности), безплодае должно стать настолько же определившимся, какимъ мы его обыкновенно находимъ между разными видами.
Это разсуждеше приводить насъ къ некоторыми замечашямъ величайшей важности относительно трудной задачи определешя причины безплод!я гибридовъ между разными видами. Принимая, какъ нечто въ высшей степени вероятное, что изменешя въ плодовитости стоять въ соответствш съ нзменеюями въ при-вычкахъ, окраске и строеши, мы видимъ, что пока так1Я( изменения спорадичны и приходятся на долю небольшого количества особей какой-нибудь области, безплод!е не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, а будетъ стремиться къ исчезновешю почти такъ же быстро, какъ появилось. Однако, если оно столь тесно связано съ физическими изменешями или разнымъ образомъ жизни, что,’хотя бы въ слабой степени, распространяется на значительную часть особей двухъ формъ, живу-Щихъ въ одной области, оно должно сохраняться подъ вл!я-шемъ естественнаго подбора и часть изменяющагося вида съ Этой особенностью должна увеличиваться на счетъ другихъ частей, которыя более плодовиты при скрещиваши. Каждое дальнейшее изменеше въ направлеши безплодгя при скрещивайш $®У?ъ формъ также будетъ сохраняться, и такимъ образомъ Выявляющееся безплод!е гибридовъ должно усиливаться пока станетъ почти полными безплодаемъ. Еще далее мы видели, что если несколько соревнующихъ видовъ одновременно изме
— 198 —
нялись въ одной области, то тй, чьи разновидности были без-плодны между собою, им’Ьли преимущество надъ гЬми, чьи разновидности оставались плодовиты inter se, и, наконбцъ, должны были вытйсиить ихъ.
Какъ можно видЬть, это доказательство зависитъ всец-Ьло отъ допущешя, что некоторая степень безплодит характеризуетъ собою разновидности, находяпцяся на пути дифференцировки въ виды; поэтому можно возразить, что такое безплод!е не доказано. Это, конечно, вЬрно, но можно заметить, что приведенные факты дЬлаютъ безплод!е вЪроятнымъ, по крайней м^рЪ, въ нккоторыхъ случаяхъ, а это все, что нужно. Вовсе нйтъ надобности, чтобы есть изм^иетя обладали зачаточнымъ без-плод!емъ, достаточно и нЬсколькихъ. Мы знаемъ, что изъ без-численныхъ встречающихся изменешй только некоторый развиваются въ отдельные виды, и можетъ статься, что отсутств!е безплодгя, которое устраняетъ последствия скрещивашя, и есть одна изъ обыкновенныхъ причинъ ихъ гибели. Все, что я старался доказать, это то, что если зачаточное безплодае появляется въ связи съ другими особенностями, оно можетъ и должно усилиться подъ вл!яшемъ естествениаго подбора; а это, какъ мие кажется, является значительными шагомъ впереди кн решешю задачи1).
!) Такъ какъ следить за этимъ доказательствомъ довольно трудно, а между т®мъ оно им®етъ очень большое теоретическое значеше, я р®шилъ дать здйсь следующее краткое изложеше сказаннаго, въ вид® ряда положений; съ немногими изм®неш’ями это кошя того, что было написано мною по этому вопросу около двадцати л®тъ тому назадъ. Для нккоторыхъ читателей будетъ легче следить за такимъ изложеюемъ, ч®мъ за полнымъ со-держашемъ текста.
Можетъ ли полное безплод!е гибридовъ развиться подъ вл1ян1емъ естествениаго подбора?
1.	Представимъ себ® видъ, давппй начало двум формамъ, которыя приспособлены [къ нзв®стнымъ существующимъ услов!ямъ лучше родительской формы и быстро вытйспяготъ ее.
2.	Если эти деть формы, существугощ(я, по нашему предположена, вм®ст® въ одной и той же области, ие скрещиваются между собою, естественный подборъ будетъ накоплять вс® благоприятный уклонешя, пока эти формы станутъ хорошо приспособленными къ услов!ямъ ихъ жизни и образуютъ два н®скодько различныхъ вида.
— 199 —
Физюлогическш подборъ.
По предположен!» профессора Г. Д. Ромэнса, существуетъ к еще форма безшквдя, которая способствуетъ развит™ характерна™ частичнаго или полнаго безплод!я гибридовъ. Она основана на уже упомянутомъ фактЪ, что извЪстныя особи нккоторыхъ видовъ обладаютъ т’Ьмъ, что можно на-ввать безплод!емъ, подчиняющимся подбору (selective sterility), т.-е., что, будучи плодовитыми при скрещиванш съ одними
3.	Но если эти двгъ формы свободно скрещиваются между собою и даютъ гибридовъ, также вполне плодущихъ при скрещивашй inter ее, образование двухъ разныхъ расъ или видовъ задержится и, быть можетъ, даже совершенно остановится, потсму что потомки смкшаинаго происхождешя стммиье, нежели простого, хотя и менпе приспособлены къ услов!ямъ жизни, чкмъ чистокровиыя особи.
4.	Теперь допустимъ появление [ограниченна™ безплод!я у довольно большого количества гибридовъ этихъ формъ; такъ какъ оно, по всей вероятности, вызывается некоторыми специальными услов!ями жизни, мы можемъ свободно предположить, что оно появляется въ некоторой ограниченной области, занятой двумя формами.
б.	Въ результат^ будетъ то, что въ этой области гибриды (хотя прй нервомъ скрещивашй они будутъ являться почти такъ же свободно, какъ' Прежде) не будутъ увеличиваться въ чиыгб такъ быстро, какъ чистокровный формы; и такъ какъ об£ чистокровиыя формы, по услов!ямъ задачи,' Лучше приспособлены къ разиымъ услов1ямъ жизни, ч^мъ гибриды, он® неизбежно будутъ и размножаться быстрее и постоянно стремиться къ вы-’ Ткснешю Гибридовъ вездк при всякомъ усилеши борьбы за существоваше.'
6.	Точно такъ же мы, конечно, можемъ допустить, что какъ скоро появляется какая-нибудь степень безплод1я, появляется и иежелаше скрещиз еаться, а это ведетъ дал'бе къ уменыпешю образовашя гибридовъ.
7.	Въ другой же части области, гд^з образовало помесей происходить совершенно свободно, гибриды разныхъ степеней могутъ образоваться пока сравняются въ числй или даже превзойдутъ чистокровные виды,—то-есть зд'Ьсь зачииаюпцеся виды способны поглотиться путемъ скрещивашя.
8.	Отсюда первымъ сл'бдстмемъ частичнаго безплодгя помесей, появляю-Щагося въ одной части области, занятой двумя формами, будетъ то, что зд£сь большинство особей будетъ представлено чистокровными, тогда какъ ®ъ остальной ohS будутъ составлять меньшинство. Нс это то же самое; какъ если высказать, что новая физголочыческая разновидность юухъ формъ лучше приспособлена къ условгямъ существоваи!я, чЬмъ остальная часть, которая физиологически не изменяется.
— 200 —
особями вида, онЬ безплодны съ другими, и это безъ всякой зависимости отъ какихъ бы то ни было изменешй въ форм’Ь, окраскЬ и етроенш. Въ томъ видЪ какъ оно наблюдалось; это явлейе состоять „въ неполномъ или полномъ безплод1и двухъ особей, изъ которыхъ каждая совершенно плодуща при скрещиваши со всякой другой но мистеръ Ромэнсъ думаетъ, что „вовсе не такъ замечательно или физюлогически невероятно, что подобная половая несовместимость можетъ распространяться на всю породу или племя" ’). Допуская, что это возможно,
9.	Но если борьба за существоваше становится ожесточенной, та разновидность, которая наилучше приспособлена къ услов!ямъ существовашя, всегда вытеснить ту, которая не особенно приспособлена; поэтому, подъ вшяшемъ естественнаго подбора будутъ переживать только тЬ разновидности, которыя при скрещиваши безплодны.
10.	Теперь представимъ себ1, что измййешя въ степени безплодгя и нежелание скрещиваться съ другою формой продолжаютъ появляться также въ извЬстныхъ частяхъ области распространен: слйдстшемъ будетъ тотъ же самый результатъ н потомство новой физиологической разновидности со временемъ заиметь всю область.
11.	Есть и еще одно обстоятельство, которое можетъ облегчить этотъ процессъ. Повидимому, является вЬроятиымъ, что измгъненгя въ сторону безплодгя до некоторой степени совместны, а быть можетъ даже и зависать отъ видовыхъ особенностей; такимъ образомъ, совершенно соответственно съ возрастающимъ расхождешемъ двухъ формъ и ихъ усиливающимся при-епособлешемъ къ услов!ямъ существовашя, увеличивается и степень ихъ безплодая при скрещиваши. Если бы это было такъ, то естественный подборъ должеиъ бы действовать съ удвоенною силой и т4, которые наилучше приспособлены какъ по строенью, такъ и физшлогически, конечно, н переживали бы.
*) Случаи этого рода приведены на стр. 172, 173. Однако, надо заметить, что подобное безплодде, начинающееся съ перваго же скрещивашя, встречается настолько же р-Ьдко между разными видами одного рода, насколько и между особями одного и того же вида. Мулы и друпе гибриды свободно происходить отъ весьма различиыхъ видовъ, но почти иди даже совершенно безплодны при скрещивании другъ съ друтомъ; ииенно это без-длод1е гибридовъ, а не полное безплод!е, начиная съ церваго же скрещивав н1я, и характерно для видовъ (прежде его даже считали критерьемъ вида), поэтому мы не можемъ надеяться найти постоянное безплод!е съ перваго же скрещиватя между различными разновидностями, дающими начало новымъ видамъ, а только слабый размерь безплодья у ихъ ублюдковъ. Отсюда сл$-дуетъ, что предложенная мистеромъ Ромэисомъ теор!я физгологическаго
— 201 —
хотя въ настоящее время мы не имйемъ этому доказательству намъ предстоить разсмотрЪть, могутъ ли такая физюлогичесюя разновидности удержаться сами по себе, или же, какъ въ panto разомотр-Ьнныхъ случаяхъ спорадичнаго безплод!я, оне необходимо вымираюту если не связаны съ полезными особенностями. Мистеръ Ромэнсъ думаетъ, что онЪ должны сохранить-' и доказываешь это тЬму что всюду, гд-Ь встречается подобное изменеше, оно не можетъ избежать охранительного вмянгя физюлогическаго подбора. Поэтому, если бы даже оказалось, что изменеше, влияющее такимъ образомъ на воспроизводительную систему, сравнительно редко, его вл!яше въ производстве видовыхъ типовъ все-таки должно быть усиливающим, такъ какъ оно должно сохраняться, где бы ни появлялось Напе-чатанныя здесь курсивомъ положительный утверждешя должны заставить большинство читателей думать, что указываемый фажтъ. доказать тщатедьнымъ изследовашемъ процесса въ каких^- либо определенныхъ случаяхъ. Однако, ничего подобнаго ив сделано мистеромъ Ромэнсомъ въ его статье; а такъ какъ это является необходимымъ теоретическимъ соображешему отъ котораго вполне зависишь значеше новой теорш, и такъ какъ Э^з,; невидимому, столь противоречить самоуничтожающему влщнно простого безплод!я, которое было указано въ случае  Зкрещивашя одной части двухъ разновидностей, то мы должны разобрать это возможно тщательно. Приступая къ этому, я доруркаю, что требуемое изменеше встречается не „редко", а • Довольно часто, и приблизительно въ томъ же размере подновляется каждый годъ, что даетъ теорш все возможный пре-^Мущества.
{! ^редположимъ, что данный видъ состоишь изъ 100,000 особей '	пола, съ обычнымъ запасомъ внешней изменяемости.
Рускдй далее возникнешь физюлогическое изменеше, такъ $тобы 10 процентовъ всего количества особей, т.е. 10,000 ка-»^аго пола, оставаясь вполне плодовитыми при скрещиваши *№кду. собою, были совершенно безплодны съ остальными 90,000.
особенность не стоить въ связи ни съ какими внешними
яоооора, принимающая полное безплод1е при первыхъ же скрещивашяхъ, основное поможете въ своемъ объявивши видовъ, не согласуется съ общими явлениями образования помесей въ естествеппомъ состояши.
— 202 —
отлич1ями въ форме или цвете, или такими особенностями, которыя могутъ нравиться или не нравиться, обусловливая собою выборъ при спаривании особей. ТТосмотримъ, какой отъ этого будетъ результата.
Взявши прежде всего 10,000 паръ такого физюлогического или ненормального измененья, мы видимъ, что каждый самецъ можетъ спариться съ любою особью изъ всего количества 100,000 другого пола. Если, такимъ образомъ, ничто не огра-Ничиваета ихъ выборъ известными особями какого-либо видоизменения, то, по теорш вероятности, 9,000 изъ нихъ спарятся съ особями другого изменешя и только 1,000 съ особями своего собственнаго, т.-е. 9,000 дадута безплодныя пары и только одна плодовитыя.
Взявши затемъ 90,000 нормальныхъ особей каждаго пола, мы найдемъ, что каждый изъ самцовъ имеетъ для своего спаривания выборъ изъ 100,000 самокъ. Отсюда, ®/ю всехъ самцовъ, т.-е. 81,000, по теорш вероятности, спарятся съ нормальными особями, 9,000 же ,съ ненормальнымъ изменешемъ, образовавши безплодныя пары.
Теперь, такъ какъ количество особей, образующихъ видъ, говоря вообще, остается годъ изъ году постояннымъ, въ сле-дуюпцй годъ мы будемъ иметь опять 100,000 паръ, въ которыхъ два физюлогичесшя изменешя стоять въ отношеши 81 къ 1, или 98,780 паръ нормальнаго изменешя на 1,220 ’) не-нормальнаго, что выражаетъ собою отношеше плодовитыхъ паръ каждаго. Въ этотъ годъ мы найдемъ на основаши той же теорш вероятности, что только 15 самцовъ ненормальнаго изменешя спарятся съ подобными себе самками, давши плодовитыя пары, тогда какъ 1205 образуютъ безплодныя пары съ самками нормальнаго изменешя. Въ следуЮщШ годъ общее количество 100,000 паръ будетъ состоять изъ 99,984 особей нормальнаго и только 16 ненормальнаго изменешя; при этомъ, на основаши вероятности, все ненормальный особи, въ виду огромнаго пре-обладашя иормальиыхъ, дадуть безплодныя пары и такимъ образомъ физюлогическое изменеше на третьемъ годе должно исчезнуть.
' !) Точно это число равняется 1219,51, но для простоты дробь опускается.
— 203 —
Если же теперь во второй и во всЬ послЬдующ!е годы фи-зюлогическое измЪнеше будетъ подбавляться все въ томъ же количеств^, какъ и первоначально (въ размере 10 проц.), на счетъ нормальнаго измйнешя, уменыпеше пойдеть въ томъ же разм’Ьр'Ь и, по самому благопр!ятному нечисленно, физюлоги-ческое измЬнеше никогда не превысить 12,000 особей на 88,000 нормальной формы вида, какъ это показываетъ следующая табличка:
1-й годъ. 10,000 особей физюлогическаго изм^нешн на 90,000 нормальн. 2-й „	1,220-4-10,000 вновь образовавшихся.
3-й „	16-|-1,220-4-10,000 вновь образовавшихся	=11,236
4-й „	0-f- 16-4- 1,220-|-10,000 вновь образовавшихся =11,236
5-й „	О-+-	16-f-1220-|-10,000 вновь образовавш. = 11,236
и т. д. для вейхъ последующих'!. поколйпш.
Въ этомъ разеужденш мы дали теорш Ромэнса преимущество, допустивъ, что исключительное изменеше ежегодно появляется въ разм’Ьр’Ь 10 процентовъ всего количества особей и, какъ мы видели, даже столь благопр1ятныя условия не способны поднять число особей этого измЬнешя сколько-нибудь значительно выше первоначальиаго, такъ какъ оно вполне зависитъ отъ своего постояннаго возобновления, безъ чего очень быстро уничтожилось бы. Повидимому, эта форма безплод!я особей въ предЪлахъ одного вида не можетъ усиливаться ни естествен-нымъ, ни какимъ другимъ видомъ подбора и заключаете въ самой собе причину своего уничтожешя.
Если попытаться выйти изъ затруднешя, принявъ болышй проценте ежегоднаго возникновешя измйпеюя, намъ не удастся изменить закона постепеннаго уменыпешя изм’Ьненныхъ особей, пока мы не приблизимся къ равному количеству двухъ изменешй. Но при такомъ увеличении физюлогическаго изменешя видъ неизбежно долженъ страдать отъ слишкомъ большого количества безплодныхъ союзовъ въ своей среде, такъ какъ это поставите его въ очень невыгодныя услов1я при соревнова-нш съ другими вполне плодовитыми видами. Поэтому, естественный подборъ долженъ всегда стремиться къ удаленно вида съ слишкомъ большою наклонностью его членовъ къ безплодйо, и это должно предотвратить развгпе безплод!я въ качестве общей характеристики изменяющихся видовъ, что требуется разбираемою Teopiefi.
— 204 —
Вообще, после всего сказаннаго становится яснымъ, что никакая форма ограниченна™ или неограниченна™ безплодгя между особями вида не можетъ усилиться подъ вл!яшемъ естественна™ подбора, пока не станетъ въ связь съ какой-нибудь полезною особенностью, такъ какъ всякое безплод!е, стоящее вне подобной связи, постоянно стремится къ своему собственному уничтожешю. Но противоположное свойство, плодовитость, имеете жизненное значеше для каждаго вида и даетъ потом-камъ тЪхъ особей, которыя обладаютъ ею, вслЪдств1е ихъ количественна™ преобладания, значительный щансъ на пережива-ше въ борьба за жизнь. Поэтому оно находится подъ прямымъ контролемъ естествениаго подбора, который действуете какъ сохраняя плодовитыя, такъ и уничтожая неплодовитыя семьи, за исключешемъ т"Ьхъ случаевъ, когда неплодовитость соотносительна и полезна, и потому является предметомъ усилешя для естествениаго подбора.
Сводка и заключительный замЪчажя объ образована помесей.
Чтобы освоиться съ этимъ крайне труднымъ вопросомъ, особенно важны тЬ данный, которыя указываютъ на крайнюю восприимчивость воспроизводительной системы какъ у растешй, такъ и у животныхъ. Мы видели, какъ тЬ и друпе организмы могутъ стать безплодными вследств1е измененья условш, не ока-зывающихъ вл1ян!я на ихъ здоровье, вследствие неволи* и скре-щивашя между близкими родственниками. Мы видели также, что безплод!е часто связано съ различьемъ въ окраске или другими признаками, вовсе не соответствуете степени различи организацш и изменяется при взаимномъ скрещивашй между парами одного и того же вида, такъ что въ случае съ диморфными и триморфными цветками различный скрещивашя между той же самою парой особей могутъ быть въ одно и то же время и плодовиты, и безплодны. Повидимому, плодовитость зависите отъ такого тонкаго приспособлешя мужскихъ и женскихъ органовъ другъ къ другу, что если бы она не охранялась постоянно сохранешемъ самыхъ плодовитыхъ осебей, безплодье всегда могло бы появиться. Это сохранение постоянно существуете въ пределахъ каждаго вида, какъ потому, что плодовитость имеете
— 205 —
огромное значеше для поддержанья породы, такъ и потому, что полное и, въ меньшей степени, неполное безплод!е сами уни-чтожаютъ себя, будучи вредными для вида. Поэтому, пока видъ остается нераспавшймся на разновидности и занимаешь сплошную область, его плодовитость поддерживается вльяньемъ есте-ственнаго подбора; но если онъ распался, или путемъ геогра-фическаго уединешя, или вслЪдстше подбора, или всл-Ьдств!е разницы въ станщяхъ и привычкахъ, на породы, н^тъ ничего, что препятствовало бы развийю безплод!я между двумя отдельными частями, хотя каждая часть при спариваши ея особей между собою вполне плодовита. Такъ какъ две части вида необходимо должны находиться въ несколько различныхъ усло-вьяхъ жизни и прюбрести некоторую разницу въ форме и окраске, что, какъ мы знаемъ, или вызываетъ безплод!е, или связано съ нимъ, то некоторое безплодье между близкими, но по местности или физюлогически разделенными видами, представляетъ собою какъ разъ то, что мы можемъ ожидать.
Причину того, почему разновидности не обладаютъ обыкновенно подобными же размерами безплодш, не трудно объяснить.
1 Наиболее распространенный заключенья относительно этого были сделаны по наблюдешямъ надъ домашними животными, а, какъ мы видели, первое существенное условье того, что они стали домашними, состоять въ ихъ способности размножаться при измененныхъ услов!яхъ жизни. Въ течете медленнаго процесса образовашя новыхъ разновидностей путемъ сознательиаго или безсознательнаго подбора плодовитость всегда была существенною особенностью, которая неизменно сохранялась и усиливалась; кроме того, существуютъ указанья, что одомашнива-Hie само способствуетъ усилешю плодовитости.
•У растешй диюе виды и разновидности чаще служили предметомъ для опытовъ, чемъ у животныхъ, и мы находимъ относительно ихъ многочисленные примеры того, что разные вйды вполне плодовиты при скрещиванья и что ихъ гибриды плодовиты при скрещивашй между собою. Равными образомъ у насъ есть несколько примеровъ и противоположнаго явленья, когда разновидности одного и того же вида при скрещиванья не только давали- безплодныхъ потомковъ, но даже и сами оставались безплодны.
Мысль, что безплод!е или географическое уединенье совер
— 206 —
шенно необходимы для образования новыхъ видовъ, чтобы удалить поглощающее вльяше скрещивашя, доказана неосновательной, потому что разновидности или зачинаюпцеся виды въ большинства случаевъ достаточно уединены приспособлешемъ къ разному образу жизни или пребывашемъ въ разныхъ станпдяхъ; кроме того, действительное уединеше достигается путемъ подбора даже при заняты двумя формами одной и той же области.
На основаши разныхъ указанныхъ соображений Дарвинъ при-шелъ къ заключенью, что полное или неполное безплодье при скрещиваши видовъ другъ съ другомъ, безразлично, выражается ли оно въ трудности получения гибридовъ отъ перваго скрещивашя, или въ безплодш полученныхъ гибридовъ, вовсе не служить постояннымъ и необходимымъ результатомъ видового различья, а появляется на основаши неизв-Ьстныхъ особенностей воспроизводительной системы. Эти особенности постоянно стремятся возникнуть при изменены условий, вследств!е крайней воспрымчивости этой системы, и обыкновенно связаны съ особенностями формы и окраски. А такъ какъ определенный раз-личья въ форме и окраске, постепенно развивающаяся подъ вл!яшемъ естественнаго подбора, вследствие приспособлешя къ измененнымъ условьямъ, являются существеннымъ признакомъ разныхъ видовъ, то некоторый размерь безплод!я при скрещиваши видовъ является обыкновеннымъ результатомъ.
Дарвинъ остановился на этомъ въ изслЬдоваши вопроса, но, какъ мы показали, въ решены его можно подвинуться далее. Если мы примемъ, что некоторая степень безплод!я, хотя бы очень слабая, довольно часто сопровождаешь внешнья различья, постоянно возникающая въ естественномъ состояши между разновидностями или зачинающимися видами, то можно доказать, что естественный подборъ обладаетъ способностью усилить это безплод!е совершенно такъ же, какъ онъ обладаетъ способностью усилить друпя полезный изменешя. Такое усилеюе без-плодья, несомненно, полезно, если только новый видъ возникаешь въ одной области съ родоначальной формой; и такимъ образомъ можно видеть, какъ изъ колеблющагося и весьма не-равномернаго запаса безплод!я, связаниаго съ физическими измененьями, можетъ возникнуть гораздо болышй и более постоянный его размерь, обыкновенно характеризующьй собою хорошо обозначивьшеся виды.
— 207 —
Большое количество фактовъ, сжато изложенныхъ въ этой главе, несмотря на ихъ неудовлетворительность съ экспериментальной точки зр-Ьшя, все приводить къ сделанному заключен!» и даютъ довольно удовлетворительное решенье задачи о гибри-дизме по отношешю къ вопросу о происхождешн видовъ путемъ естественнаго подбора. Дальнейшее опыты необходимы для бо-дфе полнаго освещены вопроса; но пока они будутъ получены, никакой новой теорш для объясненья этихъ явлешй ненужно.
ГЛАВА УШ.
Происхождение и польза окраски животныхъ.
Дарвиновская теор!я пролила новый св4тъ на окраску животныхъ.—Опре-дблеше задачи.—Постоянство окраски животныхъ указываете на ея пользу.— Окраска и окружающая среда.—Полярныя животныя б^лаго цвЬта.—Исклю-чеюя доказывайте справедливость правила.— Пустынный, лйсныл, ночиыя и океанически животныя. — Teopin, объясняющая окраску животныхъ. — Изменяющаяся покровительствующая окраска. — Опыты Пультона. — Спе-щальныя и местный приспособлешя окраски. — Подражате отдйльиымъ предметамъ.—Какъ оно могло произойти.— СпепДальная покровительствующая окраска бабочекъ.—Покровительствующее сходство у морскихъ животныхъ. — Самозащита устрашешемъ враговъ. — Окраска, служащая для приманки.—Окраска птичьихъ яицъ.—Окраска, какъ средство для того, чтобы узнавать другъ друга.—Сводка сообщеииыхъ свйдЬнш.—Bjiflnie на окраску местности и климата.—Заключительный замйчашя.
Между многочисленными приложешями Дарвиновой теорш къ объяснен!» сложныхъ явлешй, им’Ьющихъ мЪсто въ органиче-скомъ Mipt, и наиболее удачнымъ и наиболее интереснымъ является то, которое занимается окраской животныхъ и растешй. Для старой школы натуралистовъ окраска была весьма обыкновенною особенностью, въ высшей степени непостоянной и ненадежной для опред'йлешя видовъ; имъ казалось также, что въ большинства случаевъ она не приносить никакой пользы и вообще не имЪетъ никакого значешя для того, кто ею обладаетъ. Яркая, часто удивительная окраска насЪкомыхъ, птицъ и цвЪт-ковъ разсматривалась ими созданной для доставлешя удоволь-ств1я человеку или обязанной своимъ происхождешемъ неиз-В’Ьстнымъ и, быть можетъ, непостижимымъ законамъ природы.
Изсл’Ьдовашя Дарвина совершенно изменили взглядъ на этотъ предмета. Онъ ясно показалъ, что одни цв-Ьта полезны, друпе вредны для животныхъ, и былъ того мнЪшя, что некоторый изъ самыхъ яркихъ окрасокъ развились подъ вльяшемъ поло
— 209 —
вого подбора. Однако, его великШ обпцй принципъ, что все постоянный особенности живыхъ существъ развиваются подъ вл1яшемъ закона полезности, неуклонно приводить къ тому заключению, что столь значительная и бросающаяся въ глаза особенность, какъ окраска, часто составляющая наилучппй отличительный признакъ одного вида отъ другого или одной группы отъ другой, также должна была развиться вследствие пережи-вашя способнейшая и, следовательно, въ большинстве слу-чаевъ должна иметь некоторое отношеше къ благосостояние того, кто ею обладаетъ. Постоянный наблюдешя и изследовашя, произведенный множествомъ натуралистовъ въ течете послед-нихъ тридцати летъ, показали, что это действительно такъ, но задача оказалась гораздо более сложной, чемъ думали сначала. То, какимъ образомъ окраска приносить пользу разнымъ орга-низмамъ, весьма разнообразно и, вероятно, еще неизвестно во всехъ подробностяхъ, тогда какъ безконечное разнообраз1е и удивительная красота окраски въ некоторыхъ случаяхъ таковы, что делаютъ безнадежнымъ полное и удовлетворительное объяснено ея въ каждомъ частномъ случае. Однако, уже столь многое достигнуто, столько любопытныхъ фактовъ объяснено и столько света пролито на некоторый изъ самыхъ загадочныхъ явлешй природы, что этому вопросу должно быть отведено выдающееся место въ каждомъ изложен!и Дарвиновой теорш.
Определение задачи.
Прежде чемъ заняться различными изменешями окраски въ животномъ царстве, необходимо сказать несколько словъ объ окраске вообще, объ ея широкомъ распространен^ въ природе и о томъ, почему окраска животныхъ и растешй нуждается въ особенномъ объяснеши. То, что мы называемъ окраской, есть субъективное явлеше, обязанное своимъ происхождешемъ строение нашего головного мозга и нервной системы; объективно же окраска представляетъ собою явлеше световыхъ колебашй въ виде различной длины волнъ, посылаемыхъ или отражаемыхъ различными предметами. Каждый видимый предмета долженъ иметь окраску, потому что для того, чтобы быть видимымъ онъ долженъ посылать къ нашему глазу лучи света. Но свойства посылаемаго света изменяются молекулярнымъ строев!емъ,
14
— 210 —
или характеромъ поверхности предмета. Пигменты поглощаютъ одни лучи и отражаютъ друпе, и эта отраженная часть пред-ставляетъ для нашихъ глазъ определенный цветъ, дополнительный къ поглощеннымъ лучамъ для образовашя бЪлаго. Интерференция цвЪтныхъ лучей обусловливается тонкими перепонками и очень тонкой испорченностью поверхностей предметовъ, что заставляетъ лучи съ известною длиной волнъ нейтрализовать другъ друга, оставляя другие, которые и вызываюсь цветное впечатлеше. Такова окраска мыльныхъ пузырей или стали и стекла, исчерченныхъ чрезвычайно тонкими черточками; эта окраска часто производить впечатлеше металлическаго блеска и служить причиной большинства металлическихъ цветовъ птицъ и насекомыхъ.
Такъ какъ окраска зависитъ отъ молекулярнаго или хими-ческаго строешя и тончайшихъ особенностей поверхностей различныхъ гЬлъ и такъ какъ вещество, изъ котораго состоять организмы, будучи образовано весьма сложными и крайне нестойкими химическими соединешями, въ свою очередь является предметомъ безчисленныхъ измененш во время роста и развитая, мы естественно должны ожидать, что явлешя окраски въ этомъ случае являются более разнообразными, чемъ въ менее сложныхъ и более постоянныхъ соединешяхъ. Мы на-ходимъ богатую и разнообразную окраску даже и въ неорга-ническомъ Mipe; земля и вода, металлы, драгоценные камни и минералы, небо и океанъ, вечершя облака и радуга—все имеетъ свою окраску. Въ этомъ случае мы не задаемся вопросомъ о польз окраски для предмета, и почти также мало, видя красный цветъ крови, яркую красную окраску снега и разныхъ низшихъ водорослей и грибовъ, и даже обпцй зеленый покровъ, одеваюпцй столь большую часть земной поверхности. Существование этой окраски или даже разныхъ яркихъ цветовъ какъ у животныхъ, такъ и у растешй не нуждается въ другомъ объяснеши, нежели цветъ неба или океана, рубина или изумруда, т.-е. въ этихъ случаяхъ мы довольствуемся чисто физическимъ объяснешемъ. Наше внимаше обращаетъ на себя удивительная индивидуальность окраски животныхъ и растешй, то, что цвета распределены здесь по определенному образцу, иногда въ зависимости отъ особенностей строешя, иногда совершенно независимо отъ этого; при этомъ окраска часто раз
— 211 —
личается на близкихъ видахъ весьма резко и въ высшей степени своеобразно. Это заставляетъ насъ видеть въ окраске не только физическую, но и бюлогическую особенность, которая дифференцировалась и осложнилась подъ вл^яшемъ естественнаго подбора и потому должна иайти себе объяснеше въ принципе приспособлешя или полезности.
Постоянство окраски животныхъ указываегь на ея пользу
Что окраска животныхъ вообще и различный ея видоизмененья въ частности были приобретены въ силу основного закона полезности, доказывается однимъ общимъ фактомъ, который до сихъ поръ очень мало останавливалъ на себе внимаше. За правило надо принять, что окраска и рисунокъ весьма постоянны въ каждомъ виде дикаго животнаго, тогда какъ почти у всехъ домашнихъ животныхъ это подвержено большой изменчивости. Мы видимъ это на нашихъ лошадяхъ и рогатомъ скоте, на собакахъ н кошкахъ, на голубяхъ и курахъ. Существенное различ!е между услов!ями существовашя одомашнен-ныхъ и дикихъ животныхъ состоитъ въ томъ, что первый находятся подъ охраною человека, тогда какъ последшя сами заботятся о себе. Крайнее разнообраз!е окраски, немедленно проявляющееся на одомашненныхъ животныхъ, указываегь на ихъ наклонность изменяться въ этомъ направлении, а случайное появленье белыхъ, пегихъ, или какихъ-либо другихъ своеобразно окрашенныхъ особей въ разныхъ видахъ дикихъ животныхъ указываегь, что та же наклонность существуете и у нихъ; но такъ какъ эти своеобразно окрашенный особи лишь очень редко или даже никогда не увеличиваются въ числе, то, очевидно, есть какая-нибудь сила, постоянно подавляющая ихъ. Этою силой можете быть только естественный подборъ или переживаше способнейшаго, и ею определяется въ каждомъ случае, что одни цвета полезны, друпе вредны. Взявши этотъ принципъ своимъ руководителемъ, посмотримъ, какъ далеко мы можемъ пойти съ нимъ въ объяснеши общей и частной окраски животныхъ.
Окраска и окружающая среда.
Первое, что поражаете насъ при изученш окраски животныхъ вообще,—тесное соотношеше между этой окраской и окружаю
14*
— 212 —
щею средой. Такъ, бЪлая окраска преобладаете у полярныхъ животныхъ, желтая или бурая у пустынныхъ видовъ, зеленая является общимъ колеромъ только въ в'Ьчно зеленыхъ тропи-ческихъ л’йсахъ. Остановившись на этихъ случаяхъ вниматель-и1зе, мы найдемъ, что они доставляюте намъ превосходный матер!алъ для суждешя о разныхъ теортяхъ, предложенныхъ для объяснены окраски животныхъ.
Въ полярныхъ странахъ существую™ какъ татая животныя, которыя остаются белыми круглый годъ, такъ и таки, которыя становятся белыми только на зиму. Къ первымъ относятся 60-лый медведь, полярный американски заяцъ, бОлая сова и гренлаидсюй кречетъ; ко вторыми—песецъ, полярный заяцъ, горностай, бОлая куропатка. Постоянно бОлыя почти весь годъ остаются среди снОга, тогда какъ бОлОюпця только на зиму живуте въ страна, гд-Ь лОтомъ нОтъ сяЬга. Объяснеше этой окраски состоите въ томъ, что она служите покровительствующей, помогая травоядными видами скрываться отъ враговъ, а хищными—незаметно приближаться къ своей добычО. Однако, было предложено еще два объяснены. Одно изъ нихъ состоите въ томъ, что преобладаше бОлаго цвОта въ полярныхъ странахъ прямо вызываете бОлую окраску животныхъ или подоб!емъ фотографическаго, т.-е. химическаго воздОйстшя на кожу, или путемъ рефлекса при участи зрОшя. Другое говорите, что 60-лый цв’Ьте весьма полезенъ какъ препятствие для лучеиспуска-Н1я, чЪмъ достигается сохранное животной теплоты во время суровой полярной зимы. Первое составляете частный случай общей теори, что окраска есть результате дОйеттая цвОтныхъ лучей на предметы, объяснено чисто гипотетичное, не имеющее за себя, какъ я думаю, никакихъ фактовъ. Второе предполо-жеше—также гипотеза, такъ какъ опытомъ не доказано, что бЪлый двОтъ самъ по себгь, независимо отъ окрашенныхъ въ него волосъ и перьевъ, можетъ имОть какое-нибудь вл!яше въ смысл’Ь задержки лучеиспускания умеренно нагрЪтаго тЬла, подобно животному. Но и то и другое объяснеше достаточно опровергаются интересными исключешями изъ общаго правила господства бОлой окраски въ полярныхъ странахъ, тогда какъ эти исключешя находятся въ полномъ согласи съ теоргей покровительствующей окраски.
Какъ скоро мы находимъ полярныхъ животныхъ, для кото-
рыхъ б’Ьлый цв’Ьтъ почему-либо не оказываете защиты, ни холодъ, ни блескъ cnira не оказывайте никакого гшяшя на ихъ окраску. Соболь сохраняете свою бурую окраску въ тече-. Hie всей сибирской зимы, но въ это время года онъ держится на деревьяхъ и не только кормится отчасти плодами или ci-менами, но даже можетъ ловить птицъ въ вЪтвяхъ хвойныхъ деревьевъ, на кору которыхъ его цвЪтъ такъ походите. ЗатЬмъ, настоящее полярное животное, мускусный овцебыкъ, весьма замЪтенъ по своей бурой окраска, но это—стадное животное и его безопасность обусловливается тЬмъ, что оно собирается въ маленькая стада. Къ тому же для него важнее илгЬть возможность распознавать на далекомъ разстоянш животныхъ своего вида, ч'Ьмъ быть скрытымъ отъ враговъ, противъ которыхъ онъ можете хорошо защитить себя, держась стадомъ. Но самый поразительный примЪръ представляетъ обыкновенный воронъ, который можетъ считаться настоящею полярною птицей, и даже среди зимы найденъ такъ далеко къ северу, какъ только идутъ зв^ри и птицы. Вм^стЬ съ т’Ьмъ онъ всегда сохраняете свою черную окраску и, съ нашей, точки зр-Ьшн,. по весьма понятной причии1>. Воронъ сильная птица и не боится враговъ, а, будучи стервятникомъ, онъ совсЬмъ не нуждается въ прикрыли, чтобы приближаться къ добыч-fe. Вм’ЬстЬ съ.тЬмъ окраска, какъ ворона, такъ и мускуснаго овцебыка не вяжется ни съ какою другою Teopien, кромЪ той, что бфлая окраска полярныхъ животныхъ была прюбрЪтена для укрыла ихъ, а этой теорш они оба служате хорошей поддержкой. Туте перрдъ нами налицо удивительный примЪръ исключешя, доказывающая правило.
Въ пустынныхъ областяхъ земного шара мы находимъ еще большее общее соотв!>тств1е между окраской и окружающею средой. Левъ, верблюдъ и пустынный антилопы, вей бол'Ье или менЪе окрашены въ цвЪта песка и скалъ, среди которыхъ они живутъ. Египетская и пампасская кошка песочная или землистая цвЪта. Австралшск1я кенгуру тЬхъ же самыхъ оттЬнковъ и первоначальная окраска дикой лошади, какъ думаютъ, также была песочная или глинистая. Птицы такъ же хорошо защищены цветами, сходными съ окружающимъ. Жаворонки, перепели, козодои и рябки, изобилуюпце въ сЬверо-африканскихъ и аз1атскихъ пустыняхъ, всгЬ окрашены и испещрены такъ, что
— 214 —
весьма близко походить на обпцй цвете почвы населённыхъ ими участковъ. Тристрамъ, столь хорошо знакомый съ этими областями и ихъ естественною ncTopiefi, говорить такъ: „Въ пустыне, где ни деревья, ни кустарники, ни волнистый характеръ поверхности не представляютъ даже малейшей защиты для населяющихъ ее животныхъ, изменеше окраски соответственно съ характеромъ местности для ннхъ совершенно необходимо. Поэтому верхняя сторона всехъ птицъ безъ исключе-шя, будутъ ли это жаворонки, чекканы, славки или рябки, шерсть всехъ мелкихъ млекопитающихъ и кожа всехъ змей и ящерицъ однообразно желтоватаго нли песочнаго цвета".
Переходя въ тропическую область, мы находимъ въ ея вечно зеленыхъ лесахъ целыя группы птицъ, характеризующихся общею зеленою окраской. Попугаи обыкновенно зеленые, на востоке мы встречаемъ большую группу зеленыхъ плодоядныхъ голубей, что же касается букко, щурокъ, бананоедОвъ, Phyl-lornis, Zosterops н многихъ другихъ родовъ, то въ ихъ опере-н1и столько зеленаго цвета, что это значительно помогаете имъ укрываться въ густой листве. Что эта окраска прюбретена какъ покровительственная, не можете быть сомнен!я, потому что во всехъ умеренныхъ областяхъ, где листья опадаюте, обпцй характеръ окраски большинства птицъ, особенно сверху, ржаво-бурый въ разныхъ оттенкахъ, весьма сходный съ корою, завядшими листьями, лишаями и сухими ветвями, среди кбто-рыхъ птицы живутъ осенью, зимою и особенно раннею весной, когда очень мнопя изъ нихъ гнездятся. Ночныя животныя представляютъ другой примерь того же самаго правила, такъ какъ темная окраска мышей, крысъ, летучихъ мышей и кротовъ и мягкое пестрое опорете совъ и козодоевъ делаете ихъ почти совершенно незаметными въ сумеречномъ свете и помогаете имъ укрываться днемъ.
Наконецъ, еще примерь сходства между общею окраской животныхъ и окружающими ихъ услов1ями мы имеомъ на глу-боководныхъ животныхъ. Проф. Мозелей, принимавппй учаспе въ экспедицш корвета „Чэлленджеръ", въ своихъ лекщяхъ по этому предмету говорите следующее: „Самая замечательная особенность пелагическнхъ животныхъ—почти хрустальная прозрачность ихъ тела. Ихъ прозрачность такъ велика, что мнопя изъ нихъ почти невидимы, когда плаваютъ въ воде, друпя
— 215 —
едва заметны, когда содержатся пойманными въ стеклянномъ сосуде. Покровы, нервы, мышцы и друпе органы совершенно стекловидны и прозрачны, печень и кишечникъ часто остаются матовыми, желтаго илн бураго цвета и въ водЬ въ высшей’ степени походятъ на плаваюпця водоросли". Съ другой стороны, MopcKie организмы значительной величины и постоянно или случайно плаваюпце на поверхности, сверху окрашены въ превосходный голубой цвЬтъ, удивительно гармонирующШ съ цвЬ-томъ моря, какъ это можно видеть на морскихъ птйцахъ; на-противъ, нижняя сторона ихъ бЬлаго цвЬта и потому ихъ враги, находяпцеся подъ поверхностью, не могутъ отличить ихъ отъ пЬны морскихъ волнъ и облаковъ. Такова окраска красиваго голожабернаго моллюска Glaucus atlanticus и многнхъ другихъ.
Teopin, объясняюнря окраску животныхъ.
Теперь, прежде ч’Ьмъ применить принципъ полезности къ объяснешю некоторыхъ наиболее зам’Ьчательныхъ явлешй окраски въ животномъ царстве, скажемъ объ общихъ теор!яхъ или, выражаясь точнее, о господствующихъ ходячихъ мнЬшяхъ относительно пронсхождешя окраски животныхъ. Наиболее распространенным^ безъ сомнЬшл, надо считать тотъ взглядъ, что яркость и разнообраз!е окраски являются сл,Ьдств1емъ прямого возд’Ьйетя света и теплоты; этотъ взглядъ, конечно, вытекаете изъ обил1я ярко окрашенныхъ птицъ, насЬкомыхъ и цветовъ въ тропическнхъ областяхъ. Но противъ этого миЬ-шя есть два сильныхъ возражешя. Мы уже видели, какъ общераспространенно отсутств1е ярко окрашенныхъ животныхъ въ пустынё, и, однако, свЬтъ и теплота достигаю™ здЬсь maximum своего развипя, такъ что если бы только эти факторы имели значеше въ развитш окраски, то пустынный животныя должны бы быть самыми яркими. ЗатЬмъ всЬмъ натуралистамъ, жив-шимъ въ тропическнхъ странахъ, извЬстно, что отношейе ярко окрашенныхъ къ тускло окрашеннымъ видамъ здЬсь немногимъ болЬе того, что наблюдается въ умЬренныхъ зонахъ, но кроме того во многихъ тропическнхъ группахъ яркая окраска совершенно неизвестна. Ни одна часть света не представляете такого богатства ярко окрашенными птицами, какъ Южная Америка, и, однако, здесь есть семейства, содержания сотни видовъ,
— 216 —
окрашеиныхъ въ общемъ такъ же, какъ птицы нашихъ умЪ-ренныхъ широтъ. Таковы семейства кустарныхъ сорокопутовъ и дроздовъ-муравыЬдовъ (Formicariidae), сорокопутовъ-тирановъ (Tyrannidae), американскихъ пищухъ (Dendrocolaptidae), а также мнопя изъ древесныхъ славокъ (Mniotiltidae), вьюрковъ, кра-пивниковъ и пр. Въ восточномъ полушарш мы также нм'Ьемъ семейства бормотушекъ (Timaliidae), кукушечьихъ сорокопутовъ (Campephagidae), медососовъ (Meliphagidae), и разный друпя неболышя группы, окрашвнныя, въ общемъ, не ярче птицъ ум’Ьренныхъ широтъ. Далее, мнопя семейства распространены по всему свету, какъ въ ум’Ьренномъ, такъ и въ тропическомъ поясе, и среди нихъ тропические виды редко обладают, исключительною яркостью окраски. Таковы: дрозды, козодои, хищники, ржанки и утки, изъ которыхъ среди посл’Ьдннхъ наиболее ярко окрашены формы умеренной и полярной зоны.
Те же факты наблюдаются и среди насекомыхъ. Хотя между тропическими насекомыми некоторый обладаютъ самою яркою окраской, какую только мы встречаемъ въ природе, однако тысячи и даже десятки тысячъ окрашены такъ же, какъ и въ нашей туманной стране. Огромное семейство хищныхъ жуже-лицъ (Carabidae) достигаешь наибольшей пышности въ умерен-номъ поясе, тогда какъ наибольшее количество болыпихъ се-мействъ длиннорогнхъ жуковъ и долгоносиковъ тускло окрашены даже подъ тропиками. Между бабочками, безъ сомнеюя, большинство ярко окрашеиныхъ принадлежишь тропикамъ; но, останавливаясь на семействахъ, приблизительно, одинаково распро-страненныхъ на земномъ шаре, каковы Pieridae и Satyridae, мы не найдемъ большой разницы въ окраске между видами умеренныхъ и тропическихъ странъ.
Перечисленныхъ нами фактовъ, несмотря на краткость изло-жешя, достаточно для доказательства, что солнечный светъ и теплота не служатъ прямыми причинами окраски животныхъ, хотя могутъ благоприятствовать развитие окраски, если, какъ въ тропикахъ, постоянно высокая температура благопр1ятствуетъ развипю maximum’a жизни. Теперь мы разсмотримъ следующее предположило, что светь, отраженный отъ окружающихъ окра-шенныхъ предметовъ, имеетъ свойство вызывать соответствующую окраску животныхъ.
Эта теор1я основана на небольшомъ количестве весьма лю-
— 217 —
бопытныхъ фактовъ, доказывающихъ, что такое изменеше иногда происходить и, действительно, зависите отъ окраски окружающихъ предметовъ; но эти факты сравнительно редки и исключительны, и Toopia цЪликомъ, конечно, не им^еть приложешя къ безконечно разнообразной окраске высшихъ животныхъ, нзъ которыхъ мнопя въ течете всего своего активнаго существовашя находятся среди постоянно изменяющихся услов!й осве-щешя и окраски. Однако краткш очеркъ этихъ зависимыхъ изменешй окраски, несомненно, будетъ здесь полезенъ.
Изменяющаяся покровительствующая окраска.
Два разнаго рода изменешя окраски животныхъ обусловливаются окраской окружающей обстановки. Въ одномъ случае это изменен! е вызывается рефлекторнымъ актомъ, благодаря тому, что животное видитъ ту окраску, которой надо подражать, и это изменеше окраски можетъ повториться столько разъ, сколько животное перемените свое место. Въ другомъ случае окраска изменяется только разъ и, вероятно, это вызывается не сознательнымъ, или чувствующимъ актомъ, а какимъ-лнбо прямымъ воздейств!емъ на поверхность тканей во время линьки или перехода въ стад!ю куколки.
Наилучшнмъ прнмеромъ перваго рода является хамелеонъ съ его переменой окраски въ белую, бурую, желтоватую или зеленую, смотря по цвету того предмета, на которомъ онъ находится. Эта перекраска производится посредствомъ трехъ ка-Teropifi пигментныхъ клетокъ, синяго, бураго и желтаго цвета, заложенныхъ глубоко въ коже. Благодаря сокращенно этихъ клетокъ, то всехъ трехъ категорШ одновременно, то лишь одной нзъ нихъ, цвете кожи можетъ значительно изменяться отъ грязнобелаго до зеленаго или буроватаго.^Хамелеоны весьма неповоротливы н беззащитны и способность изменять окраску въ соответствш съ непосредственно окружающими ихъ предметами, безъ сомнешя, оказываете имъ огромную услугу. Мнопя изъ камбалъ также способны менять свой цвета, смотря по цвету дна, на которомъ оне находятся; до нек