Tags: история журнал военно-исторический журнал
Year: 1940
Text
Военноисторический журнал
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Военно исторический журнал
ОРГАН НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
ГОД ИЗДАНИЯ ВТОРОЙ
№ 7(12)
ИЮЛЬ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО НАРКОМАТА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
МОСКВА—1940
ОПЕРАЦИИ В ТРАНСИЛЬВАНИИ ОСЕНЬЮ 1916 г. (Боевые действия в горах)
АСТУ П АЛ А осень 1916 г. Сражения на Сомме и в Галиции y/L начинали затихать. Германии и Австро-Венгрии удалось
I/ выдержать натиск союзников и на западе и на востоке.
Больше того, в сентябре, несмотря на трудное положение,— наступление англо-французов на Сомме еще продолжалось,— германское и австрийское верховное командование сумело выкроить необходимые силы для решительных действий на новом», румынском» фронте. Руководство этими операциями осуществлялось уже единым австро-германским» командованием».
Румыния объявила войну Австро-Венгрии 27 августа 1916 г. Вторгнувшиеся в Трансильванию румынские армии, используя свое численное превосходство, оттеснили прикрывавшие границу австро-венгерские войска и* заняли значительную часть этой горной страны. Но в половине сентября под влиянием неудач в Добрудже румынское командование резко изменило направление своих усилий. Наступление в Трансильвании приостанавливается, — его продолжает некоторое время лишь одна Северная румынская армия во взаимодействии с левым флангом русского Юго-Западного фронта, — и ряд дивизий перебрасывается с севера на юг. «Отвлекающее наступление» Макензена в Добрудже сыграло свою роль: силы румын в Трансильвании, где австро-германцы готовились к переходу в наступление, оказались значительно ослабленными. Предпринятые с конца сентября австро-германским верховным командованием решительные операции против Румынии развернулись на типичном горном театре, и только на втором их этапе, в конце ноября, центр тяжести событий перемещается на равнины Валахии.
Карпаты, по которым» проходила граница между Рум»ынией и Австро-Венгрией, представляют собой средний по своей высоте и довольно доступный горный хребет. В той своей части, на которой развертывались описываемые события (Трансильванские Альпы), высота глав-ного хребта достигает 2 000 м», а отдельных вершин — 2 500 м». Карпатские горы почти сплошь покрыты лесом», лишь исключая скалистые вершины и хребты. Несмотря на относительную доступность Карпатского хребта, количество дорог (колесных) ограничено. Средняя высота перевалов — 1 200—1 500 м. Трансильвания — горная страна, прорезанная рядом» больших и широких долин. Горы Трансильвании похожи на Карпатские, некоторые хребты почти не уступают им по своей высоте, но есть и такие, которые можно причислить к возвышенностям (500—600 м).
*
Lf 20 сентября австро-германское командование сосредоточило
** в Трансильвании значительные силы и готовилось к переходу в наступление. Ближайшей задачей этого наступления являлось нанесение поражения вторгнувшимся в пределы Трансильвании румынским армиям'. 19 сентября трансильванская группа войск—1-я австрийская армия — разделилась на две армии. Выделенная из ее состава южная группировка составила новую, 9-ю германскую армию (в состав ее, однако, входили и австро-венгерские войска), которой отводилась главная роль \ Нанесение главного удара на юге было наиболее выгодным как по оперативной обстановке, так и с точки зрения общего стратегического замысла. Наступление 9-й армии вдоль Карпат в общем направлении на Кронштадт не только давало возможность разбить противника по частям, но и освобождало, таким образом, дорогу для последующего наступления на Бухарест. Командующим 9-й армией был назначен бывший начальник германского генерального штаба ген. Фалькенгайн.
Вечером 19 сентября командование 9-й армии получило следующую директиву: во взаимодействии с 1-й австрийской армией разбить вторгнувшегося в Трансильванию противника. 1-я австрийская армия получила задачу обеспечения наступательных действий 9-й армии, которая должна была сначала отбросить противника, прошедшего через перевал Чурдук и Вулкан и занявшего район Петрошени, а затем, прикрываясь со стороны этих перевалов, всеми силами обрушиться на его германштадт-скую группировку, причем предусматривалась возможность привлечения 89-й германской дивизии из состава 1-й армии.
В состав 9-й германской армии были назначены: 187-я германская и 76-я резервная дивизии, Альпийский корпус, 51-я австро-венгерская дивизия, 2 отдельные австрийские пехотные бригады (144-я и 145-я), 2 кавалерийские дивизии— 1-я австрийская (гусарская) и 3-я германская (ген. Шмёттова). Фронт армии протягивался более чем на 200 км, но главные силы ее сосредотачивались в районе Петрошени, Карлсбург, Германштадт. Остальная часть фронта от Петрошени до Дуная (почти 100 км) прикрывалась одной (145-й) бригадой в долине р. Черна; этот участок по своей труднодоступности и пассивности противника не внушал, однако, особенных опасений.
Основная группировка 9-й армии к 20 сентября занимала следующее положение: большая часть 187-й пехотной дивизии с 144-й бригадой действовали на 1яаправлении Петрошени, и к 20 сентября эта группа (ген. Зункель) отбросила за государственную границу наступавшую здесь 11-ю румынскую дивизию. Предварительная задача армии — обеспечить свои действия со стороны Петрошени — могла, таким образом, уже считаться выполненной.
В районе Германштадта находилась группа ген. Шметтова: 51-я пехотная дивизия и 3-я германская кавалерийская дивизия, фронт которой простирался к западу и востоку от города. Здесь же действовала и 1-я кавалерийская дивизия; одной бригадой она прикрывала долину р. Ольты, юго-восточнее Германштадта, а другой, выдвинутой на целый переход к востоку, обеспечивала левый фланг армии с направления Фо-гараша. Правый фланг 51-й пехотной дивизии, составлявшей ядро группы, был удлинен одним полком 187-й пехотной дивизии, который закрывал дорогу на Мюльбах. В районе последнего сосредотачивался Альпийский корпус ген. Краффта (фактически усиленная дивизия — 9 батальонов, 14 батарей и корпусные части), а через Дева, Карлсбург проходили первые эшелоны 76-й германской резервной дивизии.
1 Боеспособность 1-й армии, по словам Людендорфа, была очень низкой. В ее состав входило несколько дивизий, переброшенных из Галиции.
Схема /. Положение сторон на 20 сентября и 13 октября 1916 г.
Румынские войска, находившиеся перед фронтом 9-й армии, принадлежали к составу 1-й румынской армии ген. Цульцер и группировались также по трем основным направлениям. На левом фланге находилась 1-я пехотная дивизия, которая, заняв Орсову на северном! берегу Дуная, имела задачей обеспечение этого фланга со стороны Баната. В районе Петрошени действовала Ll-я пехотная дивизия, отступившая к 20 сентября на линию главного хребта. Но дивизия удерживала в своих руках два важнейших перевала — Вулкан и Чурдук. Наконец, самая сильная группировка румын находилась в районе Германштадта— 23-я и 13-я дивизии, составлявшие Ольтинский, или il-й корпус ген. Поповичи. На правом фланге этого корпуса в долине р. Ольты находилась 1-я каларашская бригада. Никаких резервов у ген. Цульцер не было, все свободные войска перебрасывались на юг. Германштадтская румынская группа могла быть, однако, поддержана соседней 2-й румынской армией ген. Крайничану, которая занимала своей левофланговой дивизией Фогараш, в двух примерно переходах от Германштадта по долине р. Ольты. Эта армия, имевшая в своем составе 3 дивизии и 2 кавбригады (4-я, 3-я и 6-я пехотные и 2-я и 3-я кавалерийские бригады), наступала из района Кронштадта в общем направлении на Шес-бург. 2-я армия, а также и Северная румынская армия- ген. Презано (в составе 3 пехотных и 1 кавалерийской дивизий и 2 отдельных бригад), наступавшая на фронт Сас-Реген, Секели Удвархели, действовали против 1-й австрийской армии ген. Арц. Последняя, имея перед собой
более сильного (противника, вынуждена была поэтому первое время держаться оборонительного образа действий 2.
10 сентября наступление румын в Трансильвании было приостановлено и на фронте 9-й германской армии лишь германштадтокая группа проявляла некоторую активность. 2-я румынская армия и главным образом Северная продолжали держаться наступательного образа действий. Румыны, развернувшие на австро-венгерской (границе с началом войны 75% своих сил, к середине сентября <в Трансильвании имели уже менее половины армии. Соотношение сил резко изменилось. При таком положении сторон и началась Трансильванская операция австро-германцев, первым этапом которой было Германштадтское сражение.
ГЕРМАНШТАДТСКОЕ СРАЖЕНИЕ
уН ЛИЖАЙШЕИ задачей 9-й германской армии являлось, таким «ХЛУ образом!, нанесение поражения герМ1анштадтской группе румон. От намеченного первоначального двойного охватывающего удара пришлось, однако, отказаться: бездорожье и труднопроходимость покрытых лесом» северных склонов Карпат исключали возможность такого маневра. Кроме того, осуществление охвата с востока с переправой через р. рльту поставило бы австро-германские силы под угрозу румынских войск, находившихся в районе Фогараша. Но ген. Фалькенгайн, задавшись целью разгромить противника, чтобы развязать себе руки для дальнейшего наступления на Кронштадт, решил достигнуть этого другим путем. Установив в результате разведки местности возможность подъема на главный хребет и движения вдоль него, он решил направить Альпийский корпус в глубокий обход по главному хребту с задачей захвата прохода Ротер-Турм («Красная башня»), отрезая таким образом пути отступления противнику.
20 сентября ген. Фалькенгайн приказал Альпийскому корпусу сосредоточиться в районе Зинна, <187-й пехотной дивизии, оставив у Петрошени 2 батальона (один из Альпийского корпуса) и 2 батареи, начать переброску по железной дороге в район Германштадта, а 76-й резервной дивизии выгружаться в 25 км севернее его. Для сосредоточения 187-й пехотной и 76-й резервной дивизий требовалось еще несколько дней, а поэтому наступление могло начаться лишь 26 сентября. На следующий день были отданы первые оперативные приказы, на основании которых создались две группы: группа ген. Штаабса в составе 187-й и 51-й пехотных дивизий и группа ген. Шметтова — 76-я резервная и обе кавалерийские дивизии (1-я австрийская и 3-я германская). Обе группы должны были наступать по широкой германштадтской котловине западнее и восточнее города, а Альпийский корпус — двинуться в горы для выполнения обходного маневра.
На следующий день, 22 сентября, началась выгрузка 76-й резервной и главных сил 187-й пехотной дивизий. Последняя должна была развернуться на правом (фланге 51-й пехотной дивизии, где уже находился
Германская пехотная дивизия- состояла из трех полков (9 батальонов) и насчитывала около 10 тыс. штыков. Австро-венгерская дивизия имела 2 бригады по 2 полка (12 батальонов, по обычно 8—10). Румынская дивизия также обычно состояла из 2 бригад, но некоторые из них, например 1-я пехотная дивизия, были усиленного состава (до 18 батальонов). Но румынские дивизии (с началом войны было развернуто 23) были значительно слабее австро-германских по числу пулеметов, артиллерии и вообще по техническому оснащению и тактической выучке и имели слабо подготовленный офицерский состав. Румынская конница была не лучше. Большая часть войсковой конницы сводилась в отдельные кавбригады каларашей — черных гусар (всего было 5), без артиллерии и на плохих, местной породы, лошадях. В лучшую сторону выделялись лишь рошиорские полки — красных гусар, составлявшие 2 дивизии стратегической конницы.
один из ее полков. Альпийский корпус в составе 6 батальонов и 5 -горных батарей (2 австрийских), поднимавшийся на главный хребет, прошел примерно половину пути. В этот день, однако, царившее на фронте затишье было нарушено неожиданным ‘наступлением румын под Герман-штадтом. Но оно не преследовало решительных целей. Румынские войска продвинулись лишь на правом фланге между реками Харбах и Ольтой, где им удалось потеснить бригаду венгерских гусар.
Вечером того же дня ген. Фалькенгайн окончательно определил группировку 'своей армии. Отход левофланговой кавалерийской бригады 1-й кавалерийской дивизии и возможность выдвижения противника (2-й румынской армии) с направления Фогараша заставили ген. Фалькенгайна отказаться от концентрического наступления. В (группу ген. Штаабса была передана 76-я резервная дивизия. Эта группа объединила теперь все 3 пехотные дивизии, развертывавшиеся: 76-я—северо-восточнее, 51-я — северо-запацнее и 187-я — юго-западнее Герм1анштадта. Главный
Фото /. Проход Ротер-Турм: 1 — шоссе, 2— река Ольта.
удар теперь предполагалось нанести по левому флангу противника. Альпийский корпус, поднявшийся на главный хребет, должен был выйти в район вершины Негованул, в одном переходе от прохода Ротер-Турм. Конная группа ген. Шметтова действовала на левом фланге и закрывала противнику долину р. Ольты, прочно удерживаясь на ее северном берегу.
В течение следующих двух дней австро-германские войска производили указанные им передвижения. 24 сентября Альпийский корпус добрался до подножья вершины Негованул (2136), выполнив, таким образом, свою первоначальную задачу. Трое суток части корпуса поднимались по крутым горным склонам и скалам, пробираясь сквозь лесные заросли. До 1 200 м войска подним1алисъ через вековой буковый лес, а затем до уровня 4 700 м — через сосновые заросли. Высота покрытого редкой порослью главного хребта доходила до 2 000 им. Движение Альпийского корпуса было замечено противником. Обеспокоенный ген. Поповичи выслал по одному батальону с батареей в долины Сатулуй и Дотру, подходившие с севера и с юга к главному хребту.
К 25 сентября закончилось сосредоточение австро-германских войск. Сведения, которые имелись в штабе армии к утру этого дня о продви
жении Альпийского корпуса, позволяли рассчитывать на то, что к вечеру он будет в непосредственной близости к проходу Ротер-Турм*. Тогда ген. Фалькенгайн отдал приказ о переходе австро-германских войск в наступление 26 сентября. Вечером 24 сентября штаб 9-й армии получил директиву австро-германского верховного командования разбить германштадтскую группировку противника и наступать в направлении Кронштадта. В связи с этим Альпийскому корпусу ставилась задача, выдвигаясь с фронта горы Маре (2073) «и горы Пресьба (1749) и обеспечивая себя с юга, занять проход Ротер-Турм; и продвинуться отдельными частями за р. Ольту, чтобы перехватить противнику пути отхода по склонам! хребта восточнее долины р. Ольты, где проходило несколько вьючных троп. 39-му корпусу — группе Штаабса — ставилась задача атаковать 187-й пехотной дивизией от Орлат вдоль подножья гор, 51-й пехотной дивизией — западнее и 76-й резервной дивизией — восточнее города на Талмеш. Таким образом, удар наносился в общем направлении на юго-восток и приходился по 23-й пехотной дивизии противника, лишь задевая левый фланг его 13-й пехотной дивизии, восточнее Шел-ленберга. Кавалерийская группа Шметтова получила задачу обеспечить левый фланг 76-й резервной дивизии и не допустить возможного продвижения в западном направлении левого фланга 2-й румынской армии. Для выполнения этой задачи корпусу придавалась батарея 10-см дальнобойных орудий (из Альпийского корпуса). При успешном продвижении 39-го корпуса ген. Шметтов должен был направить через р. Ольту отдельную конную группу, которая вышла бы к проходу Ротер-Турм с северо-востока.
Командир 39-го корпуса ген. Штаабс, который должен был атаковать румынские позиции, располагавшиеся южнее и юго-западнее города на фронте протяжением в 25 км, решил наносить главный удар 187-й пехотной дивизией на своем правом фланге, избегая открытой равнины к югу от города. Он полагал, что здесь с имевшимися в его распоряжении небольшими силами он скорее сможет достигнуть решительного успеха. Атаку 187-й пехотной дивизии он обеспечивал большей частью своей артиллерии (36 батарей—130 орудий, в том числе 11 батарей Альпийского корпуса, и вся тяжелая артиллерия).
Румынские войска, воспользовавшись снятием 487-й пехотной дивизии с участка Петрошени, снова перешли здесь в наступление и к исходу дня оттеснили (144-ю бригаду. Марошская железнодорожная магистраль снова оказалась под угрозой. Командир этой бригады потребовал подкреплений. Но ген. Фалькенгайн не удовлетворил этого требования, считая, что исход сражения должен решиться под Германштад-том. Здесь на следующий день, 26 сентября, должны были столкнуться 4 пехотных (35 батальонов) и 1у2 кавалерийских дивизии австро-герман-цев, поддержанные 54 батареями с 2 пехотными дивизиями (25 батальонов) и одной кавбригадой (румынских войск, имевших лишь 16 батарей. Соотношение сил, учитывая при этом и боевые качества войск, было безусловно не в пользу румын.
Германшта дтское сражение началось с утра 26 сентября. Ясная осей* няя погода весьма облегчала действия Альпийского корпуса. Рано утром его передовые части, наступавшие на широком фронте (до il5 км), спустились в прорезающую горы глубокую долину р. Ольты и вышли к шоссе на участке от Кайзербруннена до Кайнени. Оказавшиеся здесь отдельные роты и команды румын безуспешно пытались отбросить приближавшегося противника. Однако Кайнени было взято германцами лишь после упорного боя. На этом направлении действовал баварский гвардейский полк. Один его батальон захватил Кайнени; другой вышел севернее, занял ст. Вадулуй и самый перевал Ротер-Турм (наивысшая точка шоссе (отм. 360), которое проходило по берегу реки); третий батальон
остался в резерве на склонах горы Вадулуй (1531). Два батальона 2-го егерского полка развернулись в северо-восточном направлении: один на горе Пресьба (1749), заняв своей передовой ротой Кайзербруннен, а другой на высотах по сторонам долины Сатулуй. Третий егерский батальон, находившийся в бригадном резерве, с появлением противника с юга был выдвинут в район горы Робу. Таким образом, из 6 батальонов только два выполняли основную задачу корпуса — захват самого прохода через горы, а 4 батальона их обеспечивали. Ввиду того что события на фронте наступления 39-го -корпуса развивались значительно медленнее, чем это предполагалось, слабость обходящей колонны не замедлила сказаться и едва не привела к совершенно непредвиденной развязке сражения.
Появление германцев в проходе Ротер-Турм и устроенная ими у Кайзербруннена засада отходившим по шоссе румынским обозам вызвали панику в тылу 1-го румынского корпуса. Этим и ограничились успехи, достигнутые здесь германцами. Перебраться на восточный берег р. Ольты им не удалось. Румынское командование, понимая опасность создавшегося положения, в середине дня перебросило свои ближайшие резервы, стремясь выбить противника из долины. Особенно упорные бои развернулись вокруг Кайнени. К вечеру положение Альпийского корпуса, который пока еще удерживался на своих позициях, оказалось весьма серьезным.
Войска 39-го корпуса, начавшие свое наступление еще с утра, также не достигли пока заметных результатов. Правда, левому крылу 187-й пехотной дивизии удалось прорвать фронт 23-й румынской дивизии и продвинуться почти на 10 км до Поллака, но упиравшийся в горы левый фланг румынских войск (он протягивался до горы Саларе) исключал возможность его обхода, и румыны прочно держались на прилегавших к равнине высотах. На действиях германских войск в этом районе сказалось, несомненно, отсутствие горной артиллерии. Все горные батареи были направлены с Альпийским корпусом. Несколько удачнее развивались наступательные действия в районе группы ген. Шметтова. 3-я кавалерийская дивизия рокировалась под прикрытием 7-й бригады, 1-й кавалерийской дивизии из долины Харбах в долину р. Ольты, без помехи переправилась на левый берег реки и, выдвинув один полк к Вистеа для обеспечения направления Фогараш, успешно атаковала у Порумбак части 1-й каларашской бригады. Сообщения германштадтской группы румын с левым флангом их 2-й армии по правому берегу р. Ольты были теперь перерезаны.
В конечном итоге австро-германские войска за первый день наступления не добились больших результатов. В довершение всего о действиях Альпийского корпуса не было никаких сведений, кроме того, что он вышел к проходу Р-отер-Турм. Однако- с занятием! этого прохода частями Альпийского корпуса и с выдвижением 3-й кавалерийской дивизии по левому берегу р. Ольты противник оказался в окружении, которое следовало только завершить. У него оставалась, правда, еще возможность отхода по доступным лишь для пехоты тропинкам через Фога-рашские горы. Следовало считаться также с возможностью подхода на выручку частей 2-й армии из Фогараша, так как обеспечение этого направления конницей не могло считаться надежным. Кроме того, задержка под Германштадтом давала противнику возможность прорвать слабое кольцо окружения, осуществленное Альпийским корпусом. Учитывая все это, ген. Фалькенгайн поставил своим войскам) следующие задачи на 27 сентября: 39-му корпусу — энергично продолжать наступление; Альпийскому корпусу — подтверждается прежнее указание продвинуться к востоку от шоссе и окончательно отрезать противнику пути отступления через горы на юг; коннице ген. Шметтова—замкнуть кольцо окружения с востока. Поступивший в распоряжение ген. Фалькенгайна
пехотный полк с артиллерийским дивизионом 89-й германской резервной дивизии направляется в Зальцбург, составляя армейский резерв.
Что касается румынского командования, то все его устремления были направлены теперь к тому, чтобы открыть отрезанному 1-му корпусу путь отступления по долине р. Ольты. Командующий 1-й армией ген., Цульцер направил сюда из состава занимавшей Дунайский участок 20-й пехотной дивизии 5 батальонов с артиллерией, перебрасывая их по железной дороге. Эти батальоны получили задачу наступать из долины Лотру на высоты западнее прохода Ротер-Турм. 1-й корпус получил распоряжение постепенно отходить к горам и одновременно обрушиться на вышедшего ему в тыл противника. Ген. Поповичи тоже выделил для
Схема 2. Германшта&тское сражение.
выполнения этой задачи 5 батальонов, он рассчитывал также на содействие соседа — 2-й армии. Однако главное румынское командование никаких шагов в этом отношении пока не предпринимало.
27 сентября для Альпийского корпуса создалась довольно напряженная обстановка. Румыны энергично наседали с севера и с юга. Командование корпуса не могло и думать о том, чтобы выполнить поставленную корпусу новую задачу. Под натиском отчаянно атаковавших в долине р. Ольты 5 батальонов 1-го румынского корпуса частям егерского и баварского батальонов пришлось отступить и оставить шоссе, удерживаясь лишь на железнодорожной станции Вадулуй. Левофланговый егерский батальон, атакованный частями 23-й пехотной дивизии на высотах у Фундул Риулуй, успешно отразил наступление противника. На юге, где западнее долины Альпийский корпус развернул 2 батальона (батальон баварцев и один егерский батальон), положение австро-германцев было не лучше. С своих позиций они видели, как на
ближайшую железнодорожную станцию прибывали поезда, из которых высаживалась румынская пехота, а позже и артиллерия. Это были части 20-й пехотной дивизии, которые в скором времени, развернувшись к западу от железной дороги, начали наступление на занятую германцами гору Робу {1906) и гору Мурузиу (1763). Пулеметным огнем и огнем австрийских горных батарей атаки румын были отбиты, но батальон баварцев, занимавший Кайнени, атакованный румынами при поддержке артиллерии с юга и с запада, должен был под угрозой полного окружения отойти. Таким образом, румынские войска освободили шоссе, которое, однако, продолжало оставаться под действительным пулеметным огнем германцев, отошедших на близлежащие высоты.
Положение румынских войск под Германштадтом в этот день значительно ухудшилось. 39-й корпус после короткой артиллерийской подготовки атаковал противника на всем фронте к югу от Германштадта. К концу дня 187-я пехотная дивизия, несмотря на упорное сопротивление румынских войск, отбросила их на высоту к югу от города, овладев важнейшим опорным пунктом левого фланга румынской обороны— высотой Онцешти (1714). В захвате последней решающую роль сыграли 2 батальона Альпийского корпуса, прибывшие из Петрошени. Они не успели присоединиться к своему корпусу и обошли по горам левый фланг 23-й пехотной дивизии. Успешным было и наступление 51-й пехотной дивизии, в то время как 76-я резервная дивизия смогла лишь несколько продвинуться и то лишь на своем правом фланге. Таким образом, за два дня сражения правый фланг 39-го корпуса продвинулся на 12 км, левыу же почти не сдвинулся с места. Конница ген. Шметтова оставалась в прежнем положении.
В этот день, 27 сентября, главное румынское командование решило, наконец, притти на помощь своему 1-му корпусу, и в 9 часов утра 2-я румынская армия получила приказ немедленно перейти в наступление с задачей выйти на линию Корнатьелу (15 км восточнее Германштадта), Агнетельн. Одновременно должна была перейти в наступление и Северная румынская армия в общем направлении на Шесбург и севернее. Занимавшие оборонительное расположение дивизии 2-й румынской армии выступили только после полудня, и лишь поздно ночью главные силы левофланговой 4-й пехотной дивизии достигли Фогараша, а две остальные дивизии вышли севернее последнего. 2-я кавбригада после своей нерешительной попытки войти в связь с 1-м корпусом заночевала в Вистеа Верхн. Левому флангу австро-германцев, который был прикрыт одной лишь кавбригадой 1-й кавалерийской дивизии на северном берегу р. Ольты и одним кавполком на южном берегу, грозила серьезная опасность. Положение у Петрошени, где румыны уже с 27 сентября приостановили свое наступление, не внушало опасений, но оно и не могло непосредственно влиять на ход событий под Германштадтом. Сведения, полученные от Альпийского корпуса, были неутешительными, хотя об его отходе с шоссе германское командование еще не знало. В результате этого дня решительного перелома в ходе сражения достигнуто не было. Это решение должен был принести следующий день, 28 сентября.
Поздно вечером 27 сентября ген. Фалькенгайн отдал приказ на следующий день. Этим приказом 39-му корпусу предлагалось энергично продолжать наступление, Альпийскому корпусу и коннице ген. Шметтова— выполнять прежние задачи, причем последнему для усиления его заслона (в направлении Фогараша) придавался один батальон 76-й резервной дивизии. Поступившая в распоряжение ген. Фалькенгайяа теперь уже вся 89-я пехотная дивизия получила указание перейти в район Хенисдорф, Якобсдорф, сосредотачиваясь, таким образом, за левым флангом армии. Это являлось дополнительной мерой предосторожности
против 2-й румынской армии ввиду слабости правофланговой группировки соседней армии ген. Арц, которая обеспечивала оперативный фланг и тыл ген. Фалькенгайна.
Ген. Поповичи, понимая (рискованность своего положения, теперь уже думал лишь об отступлении. Он приказал 13-й пехотной дивизии ввиду ее выдвинутого положения отойти на позиции севернее и северо-восточнее Талмеша и оттянул к последнему свою кавбригаду. Сюда же направились обозы и тыловые службы. Имея случайную связь со 2-й армией, он все еще надеялся на помощь, считая, что ее 4-я пехотная дивизия находится примерно в полупереходе.
Возобновившееся с утра наступление германцев не встретило уже прежнего сопротивления. Румынские (войска были утомлены и понесли большие потери, особенцр их 23-я пехотная дивизия. Панические слухи об окружении также сделали свое дело. Труднее всего пришлось опять 23-й пехотной дивизии, атакованной с фронта 187-й пехотной дивизией германцев и обойденной снова глубоко с юга от горы Гетценберг (1305) двумя батальонами Альпийского корпуса (2-го егерского полка). Когда же после полудня на правом фланге 13-й румынской пехотной дивизии появилась конница ген. Шметтова и 3 ее эскадрона, занявшие высоту 846 (восточнее Талмеша), замкнули кольцо окружения с востока, и эта дивизия начала ® беспорядке отходить. К вечеру 1-й румынский корпус сгрудился на тесном пространстве у входа в долину р. Ольты, поражаемый концентрическим огнем германской артиллерии и с трудом сдерживающий своими арьергардами неослабевающий натиск противника. Потеряв всякую надежду на помощь 2-й армии, ген. Поповичи отдает приказ об отходе через горы на юг. Чтобы освободить себе \ дорогу по долине р. Ольты, он еще до полудня направил через проход Ротер-Турм 3 специально отобранных батальона с батареей, поставив перед ними задачу очистить долину от занимавших ее западные склоны войск противника. Отдельные роты Альпийского корпуса, пытавшиеся еще выполнять свою задачу, были полностью вытеснены с полосы шоссе; была освобождена также и ст. Вадулуй. Путь отступления, таким образом, был окончательно освобожден, хотя некоторые участки шоссе еще находились под пулеметным и артиллерийским огнем германцев.
Спешившие на выручку войска 2-й армии, потеснив конницу гея. Шметтова, достигли к вечеру своей южной колонной, двигавшейся по левому берегу р. Ольты, Арпазиу Верхи., в одном! переходе от Талмеша. Две другие дивизии двигались севернее в направлении Агнетельн. С отходом 6-й кавалерийской бригады между левым флангом 9-й армии и правым флангом 71-й пехотной дивизии (ген. Арц) образовался широкий разрыв. В силу этого положение »яа левом фланге 9-й германской армии становилось все более напряженным. Если бы румынские войска действовали более энергично и согласованно, то сражение под Германштадтом могло бы получить совершенно неожиданный оборот. Но положение было спасено 89-й пехотной дивизией, весьма своевременно, подошедшей сюда из Шесбурга. Дивизия прикрыла своими передовыми частями этот открытый промежуток. Румынское главное командование, таким образом, упустило удачный момент; не проявил должной энергии и командующий 2-й армией. К вечеру 28 сентября 1-й румынский корпус, предоставленный самому себе, мог только в беспорядке отступать. С наступлением темноты румынские обозы, за которыми последовали и войска, беспорядочным потоком устремились по шоссе через горы. Пулеметный огонь германцев, которые могли обстреливать некоторые участки шоссе, превратил этот отход в беспорядочное бегство. Румынам удалось все же увезти почти все свои орудия. Часть пехоты отходила и по левому берегу и по полотну железной дороги, другая часть — по тропинкам через Фогарашские горы в обход прохода Ротер-Турм. 1-й румынский
корпус временно потерял боеспособность. По словам захваченных германцами пленных румынских солдат, им был дан приказ «рассеяться и, перебравшись через горы, собраться по ту сторону их».
Австро-германские войска, оттеснив противника к горам, лишь после полуночи прекратили свои атаки, когда части 39-го корпуса после упорного боя взяли Талмеш. С утра 29 сентября они возобновили свое наступление, но противник уже исчез. Австро-германцы преследовали втянувшегося в горы противника лишь отдельными небольшими отрядами. Дивизии 39-го корпуса дошли до предела своих сил. К ночи войска 1-го румынского корпуса, пройдя главный хребет, собрались в районе Кайнени, где вошли в связь с частями 20-й пехотной дивизии, продолжавшими безнадежные атаки горы Робу и высоты 1763, которые все еще удерживались Альпийским корпусом. Окружение 1-го румынского корпуса не удалось. Трофеи германцев были относительно невелики: 3 000 пленных, 13 орудий, 2 самолета, 70 грузовиков.
Фото 2. Терцбургское направление: 1—гора Ому (2508), 2 — долина мал. Вейденбах, 3 — дорога в Кронштадт, 4 — дорога к перевалу (10 км).
Задуманное австро-германским командованием окружение потерпело неудачу, потому что сосредоточенные здесь силы не соответствовали поставленной задаче. Шесть батальонов Альпийского корпуса, конечно, не могли выполнить возложенной на них задачи. Оторвавшись от главных сил, Альпийский корпус должен был израсходовать большую часть своих войск для собственного обеспечения от угрожавшего ему уничтожения. Для перехвата же пути отступления противника остались лишь два батальона. Поставленная корпусу дополнительная задача — перехват путей отхода через горы восточнее долины р. Ольты — была уже просто невыполнима. Отряд окружения должен быть в таких случаях поддержан каким-то последующим эшелоном, на который и должна возлагаться задача обеспечения его флангов и тыла. У ген. Фалькенгайна было, между прочим, еще 3 батальона Альпийского корпуса, но они оказались отвлеченными для содействия наступлению 39-го корпуса. Следует отметить и несогласованность действий (по времени) отряда окружения и главных сил. Медлительность наступления главных сил 9-й армии у Германштадта давала румынам возможность разделаться с оказавшимися у них в- тылу несколькими германскими батальонами. Таким образом, если ген. Фалькенгайн и не ожидал выхода Альпийского кор
пуса к проходу Ротер-Турм», а просто не мог начать наступления раньше, то такое предварительное выдвижение слабого отряда окружения не может считаться целесообразным. Что же касается оказавшихся было в окружении румын, то действия их показывают, что в условиях ведения войны -в горах можно выйти из окружения, сдерживая наседающие е фронта главные силы противника, выигрывая время и силы для того, чтобы открыть себе путь отступления. Тем не менее первая задача, которая стала перед 9-й армией — нанести поражение германштадтской группировке противника и отбросить ее за Карпаты, — была выполнена.
КРОНШТАДТСКАЯ ОПЕРАЦИЯ
ОСЛЕ трехдневного сражения под Германштадтом внимание ген. с£/ С/ Фалькенгайна было отвлечено появлением нового противника. Утром 29 сентября в ’расположении германских войск совершил посадку не знавший обстановки румынский летчик. У него было отобрано сообщение начальника штаба 2-й румынской армии о движении ее на выручку 1-му румынскому корпусу. Движение главных сил 2-й румынской армии к Германштадту оказалось запоздалым, но появление их на левом фланге 9-й армии, особенно в» связи с возобновлением наступления румын на фронте 1-й армии (ген. Арц), весьма осложняло обстановку. С другой стороны, выдвижение 2-й армии к западу после поражения 1-го корпуса оказывалось даже выгодным. Отданные ген. Фаль-кенгайном после полудня приказы уже предусматривали поворот 9-й армии против этого нового противника. Альпийский корпус получил задачу удержать проход Ротер-Турм, обеспечивая фланг 9-й армии со стороны Карпат. 39-й корпус должен был возможно скорее выдвинуться в район Корнатьелу, Шакадат. Коннице ген. Шметтова, усиленной полком армейского резерва (89-й пехотной дивизией), было приказано удерживать свое расположение к югу от Агнетельна до р. Ольты, а 89-й пехотной дивизии — в районе Якобсдорфа. Прибывавшая 2-я австрийская горная бригада направлялась на участок Петрошени. Таким образом, уже с 29 сентября ген. Фалькенгайн приступил к выполнению второй части полученной им директивы главного командования: объединенными усилиями атаковать выдвинутое к Фогарашу южное крыло румынских главных сил, стремясь по возможности к его охвату и полному разгрому. В соответствии с этими указаниями и с Целью нанесения уничтожающего удара ген. Фалькенгайн решил направить главные силы своей армии по южному берегу р. Ольты (где проходило шоссе) вдоль северных склонов Карпат.
Происходившее в этот день продвижение южной группы 2-й румынской армии — 4-й и 3-й пехотных дивизий и 2-й кавалерийской бригады — задержалось упорным сопротивлением конницы ген. Шметтова и артиллерийским огнем на открытом южном берегу р. Ольты. К ночи южная группа достигла лишь района Керчи. 29 и 30 сентября более значительные события разыгрались на фронте 1-й австрийской армии bi горах Гергени. В этом районе перешла в наступление Северная армия ген. Презано. Но 1 октября находившиеся в Трансильвании румынские войска получили решительно изменяющие всю обстановку указания главной квартиры. Румынское командование, не считая возможным послать в Трансильванию какие-либо подкрепления, предписывало перейти здесь на всем фронте к обороне. Северная румынская армия должна была прекратить свое наступление, 2-я армия — отойти за р. Ольту на свое исходное положение, ня фронт Репс, Сарканы, и в соответствии с этим оттянуть свой левый фланг и Северная армия (7-я пехотная дивизия). Таким образом, 2 октября 2-я румынская армия возобновила свой отход на восток,, но начатое с утра наступление двух
дивизий ген. Моргена (89-й и 71-й пехотных дивизий) (Привело к жестоким боям на ее правом фланге. 3-я и 6-я румынские дивизии нанесли в этот день атаковавшим австро-германцам поражение, которое позволило этим дивизиям беспрепятственно отойти. Чго касается 39-то корпуса, то он прошел около половины пути до Фогараша.
3 и 4 октября обе стороны продолжали свое движение на восток. В итоге этих двух дней 39-й корпус, шедший главными силами по шоссе на Фогараш, занял район Сарканы, Синка. Отсюда дорога на Кронштадт разделялась на два маршрута: одно шоссе, шедшее через Вледени на восток, и другое — на юго-восток. Обе дороги переваливали через невысокие, но трудно доступные, покрытые густым лесом горы Гейстервальда, примыкавшие на юге к главному хребту Карпат. Продвигавшаяся горами группа ген. Моргена (вошедшая с 4 октября в состав 9-й армии) заняла район Зейбурга, а конная группа ген. Шметтова дошла только до Фельмерна.
К исходу 4 октября обстановка складывалась следующим образом: намечавшийся удар по 2-й румынской армии в районе Фогараша осуществить не удалось; 2-я армия отходила на юго-восток, но на следующий день германцы могли встретиться с сопротивлением противника на западных склонах Гейстервальда; левофланговая 7-я пехотная дивизия Северной армии румын оттягивалась, повидимому, к Секели Уд варке ли; промежуток между обеими армиями противника прикрывался, вероятно, лишь конницей. Ген. Арц считал даже, что румыны готовятся к отходу по всему фронту. Эта оценка обстановки была близка к истине.
Схема 3. Кронштадтская операция.
Исходя из этой обстановки, ген. Фалькенгайн решает быстро выдвинуться своим сильным правым 'флангом в Кронштадтскую котловину, после чего казалось наиболее выгодным, преследуя 2-ю румынскую армию (считалось, что она будет отходить за Карпаты), наносить удар на Плоешти, предоставив Северную армию противника 1-й австрийской армии и коннице ген. Шм^ттова. Для выполнения ближайшей задачи— занятия Кронштадта — войскам были поставлены следующие задачи: 39-му корпусу, отбрасывая противника к востоку, пройти через Гейстер-вальд; группе ген. Моргена, двигаясь по двум маршрутам, овладеть переправами через р. Ольгу у Комано и Хевиц для последующего обхода противника с севера; конному корпусу ген. Шметтова рокироваться на левый фланг армии, обеспечивая его и прикрывая промежуток между армиями. Только что выгрузившаяся в Германштадте 8-я австрийская горная бригада должна была форсированным маршем двигаться на присоединение к главным силам армии (схема 3),
9-я армия закончила день 5 октября решительным успехом. 2-я румынская армия, которая по планам командования должна была задержаться на сильном оборонительном рубеже в горах Гейстервальда, вынуждена была отойти: положение ее становилось угрожающим. В связи с этим обстановка в Трансильвании начинает, наконец, внушать главному румынскому командованию серьезные опасения. К этому времени определился полный провал Дунайской операции румынских войск, на которую возлагались столь большие надежды. Тогда румынская Главная квартира решила начать новое наступление в Трансильвании. На фронте Северной армии намечалось создать маневренную группу, перебросив сюда несколько дивизий с юга. Кроме того, румынское командование обратилось с просьбой в русскую Ставку о направлении двух корпусов по долине Верхний Марош на Быстриц. До сосредоточения этой маневренной группы Северная и 2-я армии должны были, как указывал отданный поздно вечером 5 октября приказ главного командования, упорно обороняться на занимаемых позициях. При этом, однако, для 2-й армии допускалась возможность оставить Кронштадт и организовать главное сопротивление в горах. Командующему 2-й армией сообщалось, что в его распоряжение перебрасываются одна бригада 22-й пехотной дивизии на Кимпулунг и 21-я'пехотная дивизия с 4 тяжелыми батареями на Кронштадт. Но быстрое развитие событий спутало все расчеты румынского главного командования.
Штаб 9-й армии с 5 октября находился в Германштадте. От своей авиации ген. Фалькенгайн получил точные данные о движении колонн 2-й румынской армии к Кронштадту, а также об образовавшемся промежутке между ней и Северной армией, которая продолжала оставаться на месте. Обстановка складывалась так, что следовало ожидать отхода и Северной армии. Но в условиях гор фронтальное преследование по узким долинам не обещало большого успеха. Поэтому ген. Фалькенгайн приказал 1-й армии ген. Арца быстро выдвинуться своим правым флангом к Чик-Середа в стык между армиями противника, после чего, направляя удар на север, попытаться отрезать ему пути отступления. Обоим корпусам 9-й армии — 39-му и 1-му — было приказано продолжать 6 октября преследование на широком фронте, а конной группе ввиду утомления конского состава лишь обеспечивать в< районе Мебург левый фланг армии. Ген. Штаабс еще вечером 5 октября, как бы предвосхищая решение армейского командования, поставил задачу правофланговой 76-й резервной дивизии отрезать противнику отступление через горные проходы к югу от Кронштадта.
Успешное продвижение 39-го и 1-го корпусов, начавшийся отход Северной румынской армии к перевалам через горы создали в штабе 9-й армии и у главного германского, командования впечатление, что
румынские войска уже не собираются задерживаться по эту сторону Карпат. Поэтому ген. Фалькенгайн стремится скорее захватить перевалы через Карпатский хребет. 39-му корпусу было дано указание занять Кронштадт, стараясь охватить противника с юга и преградить ему отступление через перевал Томеш, а 1-му корпусу своей 89-й пехотной дивизией выйти в район Мариенбурга. В разговоре с прибывшим в штаб командиром Альпийского корпуса ген. Фалькенгайн сообщил ему намеченный план операций. Судя по этой беседе, своими главными силами ген. Фалькенгайн предполагал прорваться через горы от Кронштадта с задачей достигнуть Плоешти в то время, как Альпийский корпус, усиленный двумя горными бригадами (предполагалось перебросить 2-ю 'бригаду с участка Петрошени и еще одна бригада прибывала), выйдет к Питешти. Не имея пока данных о переброске в его распоряжение каких-либо новых дивизий, ген. Фалькенгайн ставил перед собой довольно ограниченную цель — выход из гор на Дунайскую равнину.
Румынские войска между тем не собирались больше отступать. Командующий 2-й армией, решив дать сражение под Кронштадтом, развернул свои войска следующим образом. На левом фланге, упиравшемся в главный хребет Карпатских гор, 8-й бригаде 4-й пехотной дивизии, усиленной 11-й бригадой, была поставлена задача удерживать позицию по горе Мускелулуй (827), закрывая дорогу на Кимпулунг через перевал Терцбург, по которой подходила 9-я бригада 22-й пехотной дивизии. Другая бригада 4-й пехотной дивизии, также усиленная частью 11-й бригады, должна была удерживать город. Между флангами бригад получался промежуток в 15 км, но он закрывался горой (1590) к югу от города, отроги которой охватывали его западную и юго-восточную окраины. Слабым местом этого расположения была возможность проникновения противника по долине ручья Вейденбах, в 5—6 км восточнее румынской позиции на горе Мускелулуй. Поднявшись по его долине, можно было выйти в тыл важнейшему перевалу Томеш. 3-я пехотна/Я дивизия была назначена для обороны 15-километрового фронта от города до правобережных высот р. Ольты. С подходом 21-й пехотной дивизии, которая должна была занять прилегавший к городу участок, положение 3-й пехотной дивизии значительно облегчалось. В последующем здесь, на правом фланге, и предполагалось перейти в наступление. В резерве армии оставалась 12-я бригада 6-й пехотной дивизии. Таким образом, на следующий день (7 октября) »яа участке между главным Карпатским хребтом и р. Ольтой должно было произойти решительное столкновение. Австро-германские войска имели 5 дивизий против 4^2 румынских.
Сражение завязалось на южном фланге. Авангард 7.6-й резервной дивизии неожиданно столкнулся с занимавшей сильную позицию на горе Мускелулуй (827) 8-й румынской бригадой. Бой постепенно разгорался, распространяясь в сторону флангов, которые германцы пытались охватить, но неудачно. Предпринятый дальний обход с северо-востока затянулся до вечера. К исходу дня румыны, к которым подошла 9-я бригада, попрежнему удерживали высоты на правом берегу р. Бурцен-бах, а контратаки их продолжались до поздней ночи. На Кронштадт повели наступление две дивизии 39-го корпуса: 51-я—с запада и 187-я— с северо-запада и севера. Сбив румынские арьергарды, они к вечеру подошли к окраине города. Здесь завязался упорный бой, продолжавшийся и с наступлением темноты. В результате этого боя авангардный полк 187-й пехотной дивизии овладел северной частью города. 51-я же дивизия, приблизившаяся к городу с запада, была остановлена командиром корпуса перед западной окраиной из опасения, что в хаосе ночного уличного боя части дв/ух дивизий, наступая с разных направлений, могут вступить в перестрелку друг с другом.
7 сентября обе -стороны так и не успели ввести в бой все свои силы. 1-й корпус (ген. Моргена) сильно растянулся, и лишь к вечеру авангард 89-й пехотной дивизии занял Мариенбург.’ Что же касается румынских войск, то их части получили приказ лишь около полудня, когда главные силы 3-й и 4-й пехотных дивизии, двинувшиеся к перевалам, миновали город и их пришлось поворачивать обратно. 3-я пехотная дивизия лишь ночью в районе высоты 704 столкнулась с боковым отрядом 187-й пехотной дивизии. 12-я бригада 6-й пехотной дивизии перешла на правый фланг к Узон. Выгрузившаяся на ст. Предеал, под самым перевалом, 21-я пехотная дивизия совершала в течение ночи переход к Кронштадту. Кроме того, к Кронштадту спешно направлялись новые подкрепления: бригада 2-2-й пехотной дивизии и 10-я пехотная дивизия.
Таким образом, австро-германцам в этот день не удалось занять Кронштадт. Расчеты германского командования на быстрое выдвижение их правофланговой 76-й резервной дивизии рушились. Получив к исходу дня сведения о подходе к противнику значительных подкреплений, ген. Фалькенгайн имел в виду использовать 8 октября подходивший 1-й корпус для нанесения сокрушающего флангового удара по кронштадтской группировке противника.
8 октября 76-я резервная дивизия сильным огнем приданной тяжелой артиллерии и обходом неприятельской позиции с северо-востока вынудила румын отойти. Когда же находившиеся во второй линии части 9-й румынской бригады перешли в общую контратаку, удачное появление на фланге этой бригады германского полка из дивизионного резерва, (направленного в обход от Цернешти, заставило обе румынские бригады отойти к селению Терц бург. Только тогда 76-я резервная дивизия направила два батальона 254-го полка с горной батареей по долине Мал. Вейденбахского ручья с задачей, поднявшись на главный хребет, захватить перевал Томеш, по которому проходило основное направление отхода 2-й румынской армии. Но германцы опоздали. Румыны, предусмотрев возможность такого маневра, закрыли обе долины, которые выводили в обход перевала с запада, двумя батальонами выгрузившейся на ст. Предеал 21-й пехотной дивизии. В конечном итоге 76-я резервная дивизия хотя и продвинулась до входа в долину Терцбург, но не выполнила поставленной ей основной задачи. Р_ешающие же события разыгрались вокруг самого города.
На этот день ген. Крайничану было принято следующее решение: если противник будет стремиться только овладеть городом, то контратаковать его левый фланг силами 3-й пехотной дивизии, 12-й пехотной бригады и 3-й бригадой каларашей. Около полудня 51-я австрийская пехотная дивизия завязала упорный бой за высоты на западной окраине города, части 187-й германской пехотной дивизии вели уличный бой, продвигаясь к центру города. Ген. Крайничану решил, что этот момент наступил, и 3-я пехотная дивизия была брошена в атаку. Одна бригада обеспечивала < атаку на высотах у Петер с севера; другая, развернутая левее, ударила в направлении северной окраины города. Сильным огнем румынской артиллерии было прервано 'всякое сообщение по дороге Мариенбург—Кронштадт. Подходившая 12-я бригада была направлена правее 3-й пехотной дивизии на Бренндорф. Таким образом», 189-я германская пехотная дивизия оказалась в трудном положении. Наступление румын продолжало распространяться к югу. Тогда был спешно выведен из города втянувшийся в него последний полк дивизии, который и повернул на обходящего противника. После этого продвижение приостановилось. Наконец, на поле сражения появляется 89-я германская пехотная дивизия, которая к вечеру продвигается до Бренндорфа, вынуждая 12-ю румынскую бригаду к беспорядочному отходу. За 89-й подхо
дит и 71-я пехотная дивизия. Контрудар румынских войск заканчивается полной неудачей.
В ночь с 8 на 9 октября ген. Крайничану решает ввиду подхода крупных сил противника с севера и больших потерь оставить город и отойти к главному Карпатскому хребту. Последний был труднодоступен и имел сильно укрепленные перевалы. Отступление румын началось уже с ночи. 12-я бригада 6-й пехотной дивизии с 3-й кавалерийской бригадой отходила к перевалу Бодзер, 3-я пехотная дивизия — к перевалу Альтшанц, 21-я и 4-я пехотные дивизии вместе со 2-й кавалерийской бригадой — к перевалу Томеш. Бой в городе продолжался до рассвета, и отход румын был обнаружен австро-германцами только с наступлением утра. Части 39-го и 1-го корпусов немедленно двинулись вслед за арьергардами румын, стремясь неотвязным преследованием завершить поражение противника.
2-я румынская армия в этом сражении потерпела крупное поражение. 4-я пехотная дивизия была небоеспособна: румыны потеряли 25 орудий, но количество пленных было невелико — 1 200 человек. Однако сражение не было разыграно в том уничтожающем стиле, как хотелось ген. Фалькенгайну. 76-й резервной дивизии не удалось выйти на сообщения противника. Решающую роль сыграла здесь и трудность согласования в горных условиях движения отдельных колонн. Это и привело к опозданию 1-го корпуса. Его 71-я пехотная дивизия, направленная по обходному маршруту вдоль р. Ольты и в то же время по самой плохой дороге, совсем не приняла участия в боях под Кронштадтом». Что же касается румын, то они хотя и действовали по намеченному плану, но это не принесло им победы, и принятое ген. Крайничану в ночь на 9 октября решение на отход было в его положении самым благоразумным.
Германское командование могло все же считать поставленную задачу выполненной. Крупнейшей кронштадтской группировке противника было нанесено поражение. Северная румынская армия, преследуемая войсками ген. Арца и конной группой ген. Шметтова, также отходила к востоку. Теперь, казалось, надо было, только неотвязно преследуя противника, прорваться через перевалы главного Карпатского хребта.
Еще 8 октября ген. Фалькенгайн получил указание верховного командования о продолжении операции с ближайшей задачей овладения перевалами через Карпаты и о подготовке к наступлению в глубь Румынии. Однако под влиянием только что одержанной победы ген. Фалькенгайн решил, неотвязно преследуя отступавшего противника, попытаться прорваться через горы и выйти в направлении на Бухарест. Действуя на широком фронте от прохода Ротер-Турм до перевала Бодзер, можно было быстро нащупать слабое место обороны и, введя здесь свой резерв, достигнуть решительного успеха. В распоряжение ген. Фаль кенгайна прибывали значительные подкрепления. Вслед за 2-й отдельной горной бригадой, введенной в бой на участке Петрошени еще 30 сентября, 8-й и 10-й горными бригадами, последняя из которых выгружалась в Германштадте, с 9 октября на ст. Хомород-Ренс прибывала 12-я ‘баварская пехотная дивизия и в пути находились 11 -я баварская и 6-я кавалерийская дивизии.
Приняв это решение, ген. Фалькенгайн поставил войскам 9-й армии следующие задачи. Альпийский корпус с 10-й и 2-й горной бригадами (последняя перебрасывалась из района Петрошени) получил задачу, наступая по долине р. Ольты, прорваться на Куртеа де Аржис. Этот -корпус должен был, следовательно, наступать в направлении Питешти, содействуя продвижению центра. 76-я резервная дивизия, имея на правом фланге 2-ю горную бригаду, получила указание прорваться через перевал Терцбург на Кимпулунг. 51-я и 187-я пехотные дивизии должны
были через перевалы Томеш и Шанц выйти на линию Синайя, Исварела. Наконец, 89-й пехотной дивизии ставилась задача действовать на левом фланге в направлении перевала Бодзер, наблюдая одновременно за бездорожным участком' главного хребта к востоку от перевала. 71-я пехотная дивизия направлялась к Кезди-Вашархели на соединение с конной группой. Обе они должны были составить отдельную группу, действующую в направлении Окна на крайнем правом фланге 1-й армии. 1-я австрийская армия, вынудившая войска ген. Презано к дальнейшему отходу к государственной границе Румынии, получила задачу обеспечивать эту операцию с севера, со стороны Молдавии, где надо было считаться с возможностью появления русских войск.
Вступивший с 9 октября снова в командование 2-й румынской армией ген. Авереску решил, не задерживаясь в предгорьях Карпат, отойти в глубь гор. Это лишало австро-германцев их сильнейшего преимущества — использования тяжелой артиллерии. В связи с решением, принятым ген. Авереску, румынские войска должны были произвести некоторую перегруппировку. Прибывающая 10-я пехотная дивизия должна была занять участок юго-западнее перевала Томеш, обеспечив его от возможного обхода с этого направления; 22-я пехотная дивизия — участок Терцбург; 2-я бригада каларашей сосредотачивалась к югу от Пре-деала; 4-я .пехотная дивизия отводилась в армейский резерв в Плоешти. Ген. Авереску пытался получить русскую 3-ю стрелковую дивизию, прибывшую на усиление 47-го корпуса в Добрудже. Но его желание удовлетворено не было. В конечном* итоге румыны получили некоторые подкрепления, а самое главное — они отошли к сильным горным позициям. Бухарестское направление было ими хорошо укреплено. На некоторых участках, как, например, у перевала Томеш, имелись долговременные укрепления до броневых орудийных установок включительно. Последние были сняты с долговременных укреплений по нижнему течению р. Серет, построенных в свое время против России.
Действия обеих дивизий 39-го корпуса, вынесших на себе всю тяжесть боя за Германштадт, оказались неудачными. 9 октября двигавшаяся в правой колонне 51-я пехотная дивизия достигла Ал. Томеш, в 10 км от города, а левая колонна, 187-я пехотная дивизия, подошла лишь к входу в долину, которая вела к перевалу Альтшанц. Отряду 76-й резервной дивизии не удалось захватить перевал Томеш. Таким образом, движение по шоссе даже не прерывалось. На следующий день, 10 октября, 51-я пехотная дивизия достигла сильной неприятельской позиции на перевале Томеш. Но все ее попытки добиться какого-нибудь успеха в продолжение 11 и 12 октября остались безрезультатными. Что касается 187-й пехотной дивизии, то за эти дни ей удалось лишь сбить противника с сильной позиции у перевала Шанц. В то же время действия ее боковой колонны, направленной на перевал Браточеа, не увенчались успехом. Столь же безуспешными были и попытки прорыва через горы левофланговой 89-й пехотной дивизии, которая, разделившись на две самостоятельные колонны, 12 октября подошла к перевалам Татарчавас и Бодзер.
Группа ген. Моргена, действовавшая в Кимпулунгском направлении, достигла некоторых успехов, но лишь 12 октября 76-я резервная дивизия, сбив румынский арьергард у замка Терцбург, продвинулась на несколько километров вверх по долине и вскоре оказалась перед новой позицией противника. Эта дивизия, имевшая лишь 7 батальонов слабого состава, не могла развить быстрого наступления, а 8-я горная бригада, совершавшая обходный маневр, запаздывала. На следующий день, сбив противника с его позиции, 76-я резервная дивизия приблизилась к перевалу, до которого было около 8 км. Но дальнейшее продвижение происходило в исключительно тяжелых условиях. Полевые и тяжелые батареи румын держали под огнем всю долину,
двигаться .по шоссе было невозможно. Около полудня 11 октября наступление 76-й резервной дивизии было окончательно остановлено перед сильной и хорошо укрепленной (имелось два бетонных (сооружения) позицией румын на перевале (отм. 1245) и на прилегавших к нему высотах. Но 76-я резервная дивизия простояла перед перевалом! Терцбург только два дня. 8-я -горная бригада (5 батальонов, 2 горные батареи и конный взвод), пройдя 10 октября еще 15 км (по прямой), достигла главного хребта у высоты 1733. На следующий день она начала спускаться по долине р. Дамбо-вица и, пробираясь в течение двух дней по лесу, к вечеру 12 октября вышла в тыл румынских войск. Ночью 22-я румынская пехотная дивизия оставила позиции на перевале и отошла к Рукару. На следующий день, 13 октября, 8-я бригада, заняв Падул-Дамбовицу и наступая по долине р. Дамбовица, снова сбила румын, занявших позицию севернее Рукару, и к ночи после упорного боя овладела этим селением). До Кимпулуига оставалось около 20 км. Но 22-я пехотная дивизия уже заняла новую, весьма сильную позицию у Драго-славле, в нескольких километрах к югу, и продвижение группы ген. Моргена (8-й бригады и присоединившейся к ней 14 октября 76-й резервной дивизии) было приостановлено.
У прохода Ротер-Турм германцы находились уже около 10 дней. Оставшийся здесь после Германштадтского сражения Альпийский корпус (все 9 батальонов) имел чисто оборонительную задачу. Пользуясь пассивностью противника, румыны смогли привести в порядок войска своего 1-го корпуса и организовать оборону этого важнейшего операционного направления. Менее пострадавшая 23-я пехотная дивизия располагалась к востоку от р. Ольты, а спешенная конница охраняла труднодоступные перевалы на правом ее фланге. Участок западнее долины занимала одна бригада 13-й пехотной дивизии, усиленная частями 20-й пехотной дивизии, и одна ее бригада стояла в резерве. Таким образом, румыны имели здесь около 25 батальонов против 9 батальонов Альпийского корпуса. Получив 6 октября указания командующего армией о подготовке к наступлению, ген. Краффт наметил своей ближайшей задачей овладение перевалом с отм. 1824. Но предпринятая 9 октября атака окончилась полной неудачей. Тогда Краффт решает дождаться прибытия назначенных в его распоряжение войск и начинает тщательно готовиться к операции прорыва.
Что касается положения на севере, то события развивались здесь более благоприятно. Левому флангу Северной румынской армии был нанесен удар войсками ген. Арца. С юга ее охватывала конница ген. Шметтова. В результате 11 октября Северная армия начала отступление по всему фронту. Отход Северной армии на восток, а кронштадтской румынской группировки на юг привел к образованию широкого промежутка между их флангами, прикрытого к югу от Чик-Середа одной лишь 2-й кавалерийской дивизией. В этот промежуток и устремилась конная группа ген. Шметтова с приданной ему 71-й пехотной дивизией. К 14 октября румынские войска, окончательно очистив территорию Трансильвании, отошли также и здесь на перевалы главного Карпатского хребта. Перед Карпатским хребтом приостановилось продвижение 1-й армии ген. Арца и конной группы ген. Шметтова. Таким образом, на всех направлениях австро-германцы встретили сильно укрепленные позиции и упорное сопротивление противника. К 12 октября фронт установился на линии государственной границы. Австро-германские войска были сильно утомлены двадцатидневными боями. В то же время румынские войска получали все новые и новые подкрепления.
Уже 12 октября ген. Фалькенгайн вынужден был признать полный провал своего замысла — овладеть проходами через горы. Поэтому он решил временно отказаться от своих планов выхода на Дунайскую равнину.
ДДожно ли упрекать ген. Фалькенгайна в этой неудаче? Если бы после успешного сражения под Кронштадтом ген. Фалькенгайн не перешел к преследованию и не попытался использовать этот успех для прорыва через горы, он заслуживал бы еще большего упрека. Даже при существовавшей обстановке, которая, вполне понятно, не могла быть ген. Фалькенгайну полностью известна, он имел некоторые шансы на успех. Вполне естественно также, что ген. Фалькенгайн решил действовать именно из района Кронштадта. Здесь были его главные силы, румыны были только что разбиты, и, преследуя их по пятам, развивая свой успех, можно было рассчитывать на легкое овладение перевалами. Нужно было лишь не терять времени. Кроме того, направление Кронштадт, Бухарест было исключительно выгодным в оперативном отношении. Оно давало возможность перерезать неприятельскую страну пополам и окружить большую часть румынской армии. Но германское командование (9-й армии) можно упрекнуть в переоценке своих успехов и в недоучете возможностей своего противника. Румынская армия была еще достаточно боеспособна и располагала благодаря помощи русских известными резервами. Вместе с тем прорыв через горы не был должным образом подготовлен. Находившиеся под Кронштадтом австро-германские войска не были приспособлены для действий в горах. Они одержали ряд побед, но действуя только в долинах. Войска не имели необходимого снаряжения — вьючных пулеметов и горной артиллерии. Рассчитывать же на то, что полевые дивизии смогут прорваться по дорогам, было, конечно, большим оптимизмом. Для прорыва через горы нужно было иметь достаточное количество горных войск.
Покончив с 1-м румынским корпусом и начиная кронштадтскую операцию, ген. Фалькенгайн оставил лучшую дивизию Альпийского корпуса обеспечивать фланг армии. Это решение мотивировалось отсутствием1 времени для намеченной смены Альпийского корпуса 51-й дивизией. Необходимость поспешить с поворотом на восток ни в какой степени не могла служить оправданием. Тут же, однако, ген. Фалькенгайн допустил и вторую ошибку, направляя прибывавшую 29 сентября на ст. Писки 2-ю горную бригаду на участок Петрошени. Туда достаточно было бы послать 2—3 батальона, обстановка вовсе не требовала перехода в наступление на этом участке. Таким образом, здесь как бы подтвердилась старая истина о трудности исправления первоначальных ошибок в развертывании.
Когда стало ясно, что попытка прорваться через горы не увенчалась успехом, ген. Фалькенгайн решил начать планомерную подготовку к прорыву через Карпаты. Не ослабляя нажима на Бухарестском направлении, он переносит центр тяжести операции на запад. 10 октября это решение ген. Фалькенгайна получает одобрение верховного австрогерманского командования. В этот же день было получено сообщение о занятии Терцбургского перевала. Но это все же не меняло положения. Продвижение 1-го корпуса, или вернее успешный обход 8-й горной бригады, так же, как и захват 187-й пехотной дивизией перевала Шанц, не говорило еще о слабости фронта противника и расстройстве его обороны.
Трансильванская операция австро-германцев характерна тем, что оба решившие исход операции сражения разыгрались в широких горных котловинах Германштадта и Кронштадта. Это давало огромное преимущество австро-германцам, имевшим уже трехлетний боевой опыт и в обычных условиях среднепересеченной местности, которая позволяла использовать мощную артиллерию. В то же время им не удалось осуществить намеченного в обоих случаях маневра через горы. Австро
германское командование не показало достаточного умения руководить операцией в этих условиях, а войска не были подготовлены и снаряжены для войны в горах (кроме Альпийского корпуса).
Следует отметить еще одно весьма интересное обстоятельство. 9-я армия, выполнявшая роль ударной и действовавшая в основном» по широкой долине р. Ольты, меньше испытывала трудности горного рельефа, чем разделенная горами на отдельные колонны 1-я австрийская армия. В масштабе развернувшейся в условиях горного театра фронтовой операции это положение имело огромное значение. Наступление 9-й армии, развиваясь на оперативно выгодном и более доступном направ-ле-лии, в результате двух последовательно разыгравшихся сражений в двухнедельный срок приводит к решительному успеху, определившему исход борьбы в Трансильвании. Вторгнувшиеся в ее пределы румынские армии были частично разбиты или вынуждены к отступлению. Поставленная цель была, таким образом, достигнута. Однако дважды намечавшееся окружение не удалось ни у Германштадта, где оно, правда, было близко к своему осуществлению, пи под Кронштадтом. В конечном счете все свелось к оттеснению румын за Карпаты.
Е. БАРСУКОВ
АРТИЛЛЕРИЯ В ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРОРЫВА
(Мартовская операция 1916 г.)
НАЧАЛЕ марта 1916 г. главное командование русской армии
< / J решило провести наступательную операцию левым флангом sxtXwX Северного и правым флангом Западного фронтов в районе Двинска, оз. Нарочь, оз. Вишневское (схема 1). В целях содействия основной операции и намечалось проведение двух второстепенных операций: на Северном фронте — от Якобштадта на Поневеж и на Западном — от Сморгони на Вильно. Русское командование предполагало •прорывом германского фронта и наступлением на Ковно отрезать Виленскую группу германцев от переправ через р. Неман и, создавая серьезную угрозу сообщениям противника путем концентрического удара на Поневеж, Вилькомир, опрокинуть весь северный участок германского фронта.
Соотношение сил обеих сторон (пехоты и конницы) накануне операции характеризует следующая таблица:
НАЗВАНИЕ ФРОНТОВ КОЛИЧЕСТВО
батальонов штыков эскадронов сабель
Северный Русские войска 368 266 400 263 32 700
Германские войска ...... 181 159 300 128 19 200
Западный Русские войска 917 642 700 526 65 100
Германские войска 382 336 200 144 21 600
Эти данные показывают, что русские войска намного превосходили в количественном отношении силы противника. Совершенно иным было соотношение артиллерийских сил. Германская армия ко времени мартовской операции имела значительное превосходство в артиллерии и особенно в отношении тяжелых орудий. К марту 1916 г. русская армия на всех фронтах имела лишь 956 орудий 107 и 152-мм калибров. Из них только 440 были полевыми тяжелыми орудиями современного типа, а остальные являлись орудиями устаревших крепостных образцов.
Не лучше обстояло и со снабжением русской артиллерии снарядами. В тот период армия располагала следующим запасом снарядов на одно орудие; на 76-мм пушку— 1 270 шт., 122-мм» гаубицу — 540 шт., тяжелое орудие — 685 шт. Русская военная промышленность производила
Схема 1.
в день 12 снарядов на каждую 76-мм> -пушку, 5 — на 122-mmi гаубицу, 15 — на тяжелую пушку и 4 — на тяжелую гаубицу. Таким образом', имевшиеся артиллерийские средства не соответствовали тем требованиям, которые предъявляла к артиллерии предстоящая наступательная операция, предусматривавшая прорыв сильно укрепленной германской позиции.
Операцию предполагалось провести зимою, но пришлось ее отложить до завершения войсковых перегруппировок. Новый срок, назначенный на конец марта, совпадал с началом, (весенней распутицы. В это время район Двинск, Вильно, оз. Нарочь, представляющий собою лесистые, болотистые низменности с множеством рек и озер, вовсе непригоден для военных действий. Ген. Эверт, главнокомандующий армиями Западного фронта, еще ГЗ марта сообщал начальнику штаба верховного главнокомандующего ген. Алексееву, что в середине марта в районе предполагавшейся операции «большие болотистые пространства становятся непроходимыми, многие озера, выходя из берегов, сливаются вместе в непрерывную цепь, почва растворяется настолько, что передвижение становится почти невозможным». Но главное командование не хотело считаться с этим обстоятельством.
Главный удар решено было нанести на Западном фронте силами 2-й русской армии, которая занимала десятью корпусами участок фронта Медзины, оз. Вишневское протяжением свыше ФО км, из которых до 25 км приходилось на береговую полосу больших озер и примерно по 10 км линии фронта, на праве mi и левом флангах, пролегало по лесисто-болотистой местности.
На 2-ю армию .возлагалась задача: сосредоточил главные силы на флангах, перейти в (решительное наступление, разбить противника, находящегося перед фронтом армии, а затем наступать далее до рубежа Свенцяны, Михалишки, Гервяты. Вспомогательный удар справа должна была нанести своим левым флангом 1-я армия. Остальным армиям Западного фронта ставилась задача сковать противника перед собою и в случае успеха 2-й армии перейти в общее наступление.
Штабу 2-й армии трудно было управлять десятью корпусами. Поэтому все части, входившие во 2-ю армию, были разбиты на три группы. Однако в группах не были созданы особые органы управления. Организация этих импровизированных групп и явилась одной из главных причин провала операции. В состав правой группы (ген. Плешкова) входили 1-й, 27-й и 1-й Сибирский армейские и 7-й кавалерийский корпуса; 'левая группа (ген. Балуева) состояла из 5-го, 36-го и 3-го Сибирского корпусов с Уральской казачьей дивизией; средняя группа (ген. Сире-лиуса) — 34-й и 4-й Сибирский корпуса.
В своем решении командование намечало прорвать фронт противника одновременной атакой флангами: на участке Медзины, Дуки — труппой Плешкова, а на участке между озерами Нарочь и Вишнев-ское — группой Балуева. Для развития успеха за правой группой был расположен 15-й и за левой — 35-й корпуса, составлявшие резерв главнокомандующего фронтом. Группа Сирелиуса получила задачу: «демонстрируя энергично» (?) на участке Дуки, оз. Нарочь, атакой на участке Чернята, Лотва «сковать противника», находящегося перед фронтом группы.
На участке главного удара сосредоточились довольно внушительные силы русских, но слабо обеспеченные артиллерией. На десять армейских корпусов имелось лишь около 1 000 легких и 150 тяжелых (до 152-mmi) орудий. Таким образом», на тысячу штыков приходилось не более 2,5 орудия. Что же касается плотности насыщения артиллерией на участке главного удара, то она была довольно высокой для русского фронта того времени: в среднем 42—48, а на некоторых отдельных участках до 35 орудий разных калибров на 1 км фронта. Правда, эта норма была ниже тех, которые к тому времени были достигнуты на а1нгло-французском1 фронте: до 100 орудий на 1 км фронта.
Для того чтобы дать полное представление о порядке использования артиллерии в процессе самой операции прорыва, мы остановимся более подробно на действиях артиллерии правой группы — ген. Плешкова (схема 2).
Корпуса, входившие в эту группу, получили следующие задачи:
1-й армейский корпус—прорвать расположение противника на фронте Ковальтишкм, Вилейты; захватить его вторую линию—Лоздзеи, Ляховичи, а затем» и тыловую — к северу ют Годутишки. Главный удар наносился на фронте около 4 км. Артиллерия, входившая в состав корпуса., состояла из 22-й арт. бригады, Иго дивизиона 59-й арт. бригады и 1-го мортирного дивизиона, всего 54 легких пушки (76-mmi) и 12 легких гаубиц (122-mmi). После неудачной атаки 19 марта артиллерия 1-го корпуса была усилена двумя батареями 152-мм гаубиц (7 орудий) и одной батареей (4 орудия) 107-мм пушек обр. 1877 г. из артиллерийской группы ген. Закутовского.
1-й Сибирский корпус — прорвать фронт противника на участке Вилейты (иск.), Можейки, направляя главный удар на Мику лишки, Лапин; захватить вторую линию обороны — Интока, Свилели, Яржево; закрепиться на. тыловой оборонительной линии противника на участке Моль-дзевичи, Олься. Участок атаки — 5,5 км*, участок главного удара — 2,5 км. Артиллерия корпуса состояла из 1-й и 2-й сибирских арт. бригад, всего 72 легкие пушки (76-мм<),
27-й армейский корпус—после прорыва фронта противника наступать в полосе между 1-м армейским и 1-м Сибирским корпусами и атаковать участок Годутишки, Мальдзевичи; далее наступать правым флангом» вдоль железной дороги на Лынтуны. Артиллерия корпуса, состоявшая из 45-й и 76-й арт. бригад и 27-го мортирного дивизиона, была передана в группу Закутовского. 20 марта 76-я арт. бригада (36 легких 76-мм пушек) была (возвращена 27-му арм». корпусу. Кроме того, 27-му арм. корпусу еще 12 марта были приданы 6-й и 14-й тяжелые дивизионы, всего восемь 107-мм» пушек и шестнадцать 152-мм гаубиц.
Артиллерийская группа (ген. Закутовского), подчиненная непосредственно ген. Плешкову, получила задачу содействовать прорыву фронта противника: а) вести интенсивный огонь по узлам сопротивления: Ко-вальтишки, Матишки; Голатыльцы, Вклейки; Микулишки, Бучелишки; б) подавить артиллерию противника на участках Лоси, Лоздзеи; Сви-лели, Ловкишки, Ррдзе; Дашки, Дворачаны, Загач (общее протяжение этих участков до 16 км); в) фланкировать участки Вилейты, Коваль-тишки (протяжением около 4 км) и Можейки, Задевье, Загач (около 95 км); г) образовать «достаточное» число проходов (это неопределенное задание было уточнено распоряжением от 14 марта, в котором указывалось, что между Бучелишки и Лапин должно быть образовано '2 прохода по 40 м (южнее Лапин еще 2 прохода по 40 м»); д) произвести основную подготовку к атаке второй линии противника на участках Лоздзеи, Ляховичи и Интока, Овилели, Яржево (общее протяжение
МедзиньГ^
Ракиты*
Расцюнь!
*2l59qJ5p
Поти Ш ИИ/
^ймуны^\Л гТ^-АнтОньг
*3IS9a6p.
/Лэаранишки
оД \ Ковал&гишк! «Гудели
1Ку|йполье «ж------------
EzS-^j-tfJlanoi
СвИЛЯНЬ!
flocw
Дд^М.$ти л атБ?ЛЬ Ц
Лоэдзё^£?>/ /V
^ЕЕ^Вилеитьг
Д 2£a.t6рл
.Боровки
Васюны
-м Годттишки^
Годутишки
/ М икули ш к и
1яховичи ЦелинЙгТ^^
МалЛол^цкй^^оикиА^-г=-^=
°?ч’л Рыбчан|
Куртьг
8Мольдзеричи:
[жейкижЖ
Ыж
ЗА"**' Ж»
^Черты-
^^лИдарчуны
(Яржево^
Волохи^
1Ян1
^х^Гр^ЙЦЫ . )вице / МснЦевичи
-з&вЯЛовкишки
>одЖ£У \
4 Черенки
БагдзюньЛУ
Марковичи
)ЛЬС1
1ов.Дво|
taSeebt
Целиново-4^> *омашковичи «. \ .«о* и i ’°0'
\ #>0 ?!j.
Оцков,
робы Ш Иу
PvflaeV-^4
[Дашки
'КИЕ
i власы
Мацу;
\>’?»СПеон6виуи4
. S' 6 7 КМ
юч ан и
Ананичи
ь укбАПо’ставы ItrM.riocTaBN^ Ждоч.
1ИПНИК1
I / 1ньки
^Барановичи
^Ботви^ы,
4ГаРЛ
2‘
•ti
о
Г
Схема Z
участков около 7 км); е) оказать непосредственную огневую поддержк) атакам! первой и второй линий обороны (с выдвижением! батарей вперед). Эти разнообразные и довольно неопределенные задания не соответствовали обстановке и были не под силу той артиллерии, которая имелась в группе Закутовското. Так, например, ставилась задача «обстрела узлов», а о разрушении оборонительных сооружений противника, расположенные между узлами, и вообще о разрушении укреплений не упоминалось.
Артиллерийская группа Закутовското состояла из 45-й и 76-й арт. бригад, всего семьдесят две 76-mimi пушки (76-я арт. бригада была возвращена 20 марта 27-му корпусу, после чего в группе Закутовското оставалось только 36 легких 76-мм> пушек), шестьдесят 122-mmi гаубиц, тридцать две 152-мм тяжелых гаубицы, двенадцать тяжелых 107-mmi пушек обр. 1877 г. и двенадцать 152-mmi орудий (120 пуд.). Закутовский в свою очередь распределил всю подчиненную ему артиллерию на пять групп. Первая группа (ген.-майора Андреева) состояла из 45’-й арт. бригады (36 легких 76-mmi пушек); вторая (полковника Макшеева)— 76-й арт. бригады, возвращенной 20 марта 27-му корпусу; третья (ген.-майора Руктешеля)—12 легких 122-мм гаубиц, 8 тяжелых 152-мм* гаубиц, 12 тяжелых 152-мм» пушек (120 пуд.); четвертая (полковника Яковлева)— 24 легких 122-мм* гаубиц, 12 тяжелых 152-mmi гаубиц и 12 тяжелых 107-mmi пушек обр. 1877 г.; пятая (полковника Надеина) — 24 легких 122-mmi гаубиц и 12 тяжелых 152-mmi гаубиц.
Подготовительные работы, выбор огневых позиций и установка артиллерийских орудий были начаты еще до получения указанных задач. Закутовский, хотя непосредственно и подчиненный ген. Плешкову, все же не привлекался к разработке задач, поставленных его группе. Поэтому он проводил подготовительные работы, не будучи осведомленным) о предстоящих действиях, и ставил исполнителям! только частные задачи, без разъяснения общей обстановки. В результате выбранные артиллерийские позиции не соответствовали полностью задачам, возложенным на артиллерию.
Задачи, поставленные группе Плешкова, 12 марта были изменены следующим образом:
1-му арм. корпусу — атаковать противника на фронте Вилейты, Буче-лишки, направляя главный удар на участок Микулишки, Бучелишки. Общий фронт атаки — около 3,5 км, фронт главного удара — 2,5 км.
1-му Сибирскому корпусу — атаковать позиции противника на фронте Бучелишки, Можейки, направляя главный удар на участок Бучелишки, Лапинский лес, и закрепиться на рубеже Можейки, Ав.ласы. Фронт атаки — 3,5 км, фронт главного удара — до 2 км.
27-му арм. корпусу — вести наступательный бой в направлении на Олься, Оцковичи.
Артиллерийской группе (ген. Закутовското) — наиболее мощный огонь сосредоточить преимущественно^ по позициям противника в районе Вилейты, Можейки (фронт около 6 км), по его артиллерийским группам и тылу.
Указанное изменение боевых задач неблагоприятно отразилось на успехе боевых операций. Первоначальное решение ген. Плешкова предусматривало разгром укрепленных узлов Голотыльцы, Вилейты. В соответствии с этим и ставились задачи артиллерии. В действительности же атака велась на участке Микулишки, Лапин, т. е. на 2 км южнее, причем артиллерия не имела времени на перемену позиций.
В приказе указывалось, что вся тяжелая артиллерия и 45-я арт. бригада должны быть готовы к открытию огня к 10 марта, легкая гаубичная— к 11 марта, а вся остальная легкая артиллерия — к 12 марта. При этом предлагалось пристрелку начать немедленно после занятия бата
реями позиций, ведя ее одиночными выстрелами, «не обнаруживать себя противнику». Все артиллерийские начальники должны были представить немедленно после личной рекогносцировки схемы расположения батарей с указанием секторов обстрела, связи и с перечнем полученных задач. Инспекторам артиллерии корпусов предлагалось организовать «такое снабжение боеприпасами, чтобы ни в коем случае не могло быть задержек в развитии арт. огня».
Перед началом! операции командующий группой ген. Плешков издал ряд инструкций и наставлений, большинство которых напоминало общие уставные положения. Кроме того, 16 марта была издана «Инструкция инспектору артиллерии группы», в которой указывалось: 1) начать артиллерийскую подготовку 18 марта с 8—9 часов утра, как только прояснится туман; вначале вести стрельбу демонстративно в продолжение 3 часов по участку оз. Можейское, д. Задевье (участок этот южнее района атаки), «обстреливая одновременно с особым вниманием участок Матишки, Бучелишки, Лапинский лес, особенно последний, и вторую линию обороны»; 2) затем, не прекращая огня по этому участку, переключить основную массу артиллерии на 'обстрел участка удара Матишки, Бучелишки, Лапинский лес (фронт около- 8 kmi); 3) обстрел участка главного удара вести напряженно и непрерывно, прикрывая движение пехоты до ее приближения к неприятельским окопам; когда же будет опасность поражения своих, огонь без приостановки перенести на фланги и на те тыловые участки, откуда можно ожидать подхода резервов и перехода противника в контратаку; 4) обстрел неприятельской артиллерии производить по мере надобности, чтобы принудить ее к молчанию; 5) в первую очередь обстреливать те участки позиции противника, которые «грозят особым сопротивлением».
Ген. Закутовский в развитие указаний командования поставил своей артиллерии следующие задачи:
Первой группе (Андреева), занимавшей позиции в районе Волохи, 'Поставы и растянутой почти на 6 км,— обстреливать фронтальным, фланговым и косым огнем участок Можейки, Загач и в глубину до Лапин-ского леса. Наименьшие дальности: для 1-го дивизиона — до д. Новый Двор около 4 км», до Можейки 7 км», до Загач 6 kmi; для 2-го дивизиона — до Можейки почти 6 км, до Загач около 9 км; для всех батарей— до Лапинского леса от 6,5 до 9 км». Такие дистанции для 76-мм пушек были непосильны. Поэтому первая группа в подготовке атаки и общем ударе почти не участвовала. Столь же невыполнимыми в общем; были и другие многочисленные задачи, которые ставились группе Андреева, как то: обстрел на указанном широком фронте выходов из окопов, ходов сообщения, тыловых дорог, резервов, оборона позиции от самолетов, даже «образование дымовых завес» и притом на участке, который атаковать не предполагалось.
Второй группе (Макшеева), занимавшей позиции в районе Поставы, Липники и растянутой до 4—5 км,—подавить неприятельскую артиллерию в районе Загач, Дашки, Дробыши, Мацуты, Дворочаны; фронтальный и косой огонь сосредоточить по окопам на участке Новый Двор, Загач; обстреливать тыловые подступы для подхода резервов; образовать дымовые завесы; оборонять войска от воздушных налетов. Подавление артиллерии противника в указанном участке было явно непосильным. Расстояние до этого участка — 7—8 kmi. Кроме того, не было надобности в постановке этой задачи, так как артиллерия противника, расположенная в указанном районе, в силу дальности не могла противодействовать атаке на главном направлении. До окопов участка Новый Двор, Загач было 4—5 kmi, а до «тыловых подступов», очевидно, еще дальше. Группа Макшеева, находясь в 10—Ы км от района главного удара, также не могла принять участия в поддержке решающей атаки. Нам ка-
жегся, что вообще не следовало включать в группу Закутовского 45-ю и 76-ю арт. бригады, поскольку они были расположены слишком далеко от района главной атаки. Правильнее было бы в целях объединения работы легкой и тяжелой артиллерии включить в группу Закутов-ского оставленные при своих дивизиях 1-ю и 2-ю Сибирские арт. бригады, которые могли вести огонь по району атаки с небольших дистанций.
Третьей группе (Руктешеля), имевшей в своем составе 122-мм и 152-мм' гаубицы и 152-mmi пушки и занимавшей растянутую почти на 9 км позицию в районе ст. Поставы, м. Поставы, Батрины, была поставлена задача обстрела позиций неприятельской артиллерии, находившейся в районе Загач, Дашки, Литвинки, Новый Двор, Тары, Дробыши, Дво-рочаны; обстрела фронтальным, фланговым и косым огнем участка Можейки, Загач и тыловых позиций. Расстояние до окопов противника — от 3 до 9,5 км, до района его артиллерии — 5—7,5 км», а до окопов участка Можейки, Загач — 8,5 км. Следовательно, если бы все 32 орудия группы сосредоточили свой огонь по окопам этого участка, то на каждое орудие пришлось бы около 250 м позиций противника. Для того чтобы обстрел такого участка был действительным, требовалось израсходовать колоссальное количество снарядов. Эта группа также не предназначалась для оказания огневой поддержки на участке главного удара Микулишки, Лапин. Сосредоточение же ее огня по общим целям, разбросанным на фронте до 9 км, было крайне затруднительным.
Четвертой группе (Яковлева), состоявшей из 122-мм и 152-мм гаубиц и 107-мм пушек, располагавшейся в районе м. Волоцки, д. Синцы, по фронту около 7 км, было приказано: а) подавить артиллерию противника в районе Свилели, Родзе, Ловкишки; б) вести огонь по тыловым подступам и резервам противника; в) обстрелять его тыловые позиции в районе Свилели, Яржево, Олься; г) обстрелять участок фронта Микулишки, Лапин; д) фланкировать участок Задевье, Новый Двор; е) образовать проходы в проволочных заграждениях между Бучелишки и Лапин (2 прохода по 40 м в левой половине участка); ж) обстреливать змейковые аэростаты противника. Основной задачей являлся обстрел участка главного удара, куда и следовало бы сосредоточить огонь всей группы. Между тем, батареи Яковлева должны были решать свою основную задачу с дистанции, которая была слишком большой как для разрушения окопов, так и особенно для образования проходов в проволоке, не говоря уже о том, что разрушение проволоки не отвечало боевым свойствам тяжелых орудий, имевшихся в группе Яковлева. До всех прочих целей, указанных в задачах, дистанции были еще большими, от 6 до 7 км. Что же касается задачи фланкирования участка Задевье, Новый Двор, то она была не только бесцельной, но даже преступной: фланкировался второстепенный участок, к тому же прикрытый с фронта озером и, следовательно, недоступный для атаки.
Пятой группе (Надеина), состоявшей из 122-мм и 152-мм гаубиц, расположившейся на позиции в районе м. Волоцки и леса к востоку от Курты, протяжением по фронту около 6 км, было приказано: а) обстреливать участок Микулишки, Лапин, особенно Бучелишки, Лапин, а также Лапинский лес; б) образовать проходы в проволоке между Бучелишки и Лапин (2 прохода по 40 м в правой половине участка); в) обстреливать тыловые позиции противника в районе Интока, Свилели, Яржево. Группа Надеина имела 36 гаубиц. Этого количества явно нехватало для обстрела, а вернее для разрушения окопов противника на участке Микулишки, Лапин (2,5 км по фронту) и Бучелишки, Лапин (около 1,5 км). А ведь группа имела и ряд других задач. Гаубицы следовало использовать для разрушения окопов, а не для пробивания проходов в проволоке, да еще с расстояния в 4—4,5 км. Не предвещал больших результатов и указанный в задачах группе обстрел Лапинского леса, имеющего площадь до
2 кв. км, а также обстрел тыловых позиций, находившихся в 6—7 км. В общем) батареи Закутовского следовало бы расположить так, чтобы огонь большинства из них можно было сосредоточить по участку главного удара — Микулишки, Бучелишки, Лапин.
В результате всех этих распоряжений из <188 орудий, которые имел в своем распоряжении ген. Закутовский, для подготовки и поддержки а+аки, проводимой 1-м Сибирским) корпусом1, который наносил главный удар, было привлечено: шесть батарей 122-мм гаубиц, или 46 проц, легких гаубиц; одна тяжелая 152-мм батарея, обстреливавшая окопы противника с расстояния 5—6 км, т. е. для разрушения окопов было привлечено 10 проц, всей 152-мм'артиллерии; две батареи 122-mimi (13’проц.) и одна батарея 152-мм (10 проц.) орудий для разрушения проволочных заграждений с расстояния от 4 до 6 км и ни одного орудия легкой (76-мм) артиллерии. Для разрушения блиндажей и окопов на участке .решающего удара (1,5 км) было 'выделено лишь 24 легких 122-mmi и 4 тяжелых 152-мм гаубицы, что означало не менее 60 м сильных укреплений на одну гаубицу *. Конечно, при этом условии заграждения не могли быть разрушены за время подготовки атаки, т. е. одного дня (18 марта). Если же принять во внимание, что разрушение окопов, а также образование проходов в проволочных заграждениях производилось в среднем с дистанции в 5 км, то сомнительный результат артиллерийской подготовки можно было предвидеть заранее. Кроме того, воздушная фотосъемка атакуемого участка производилась с 20 по 26 марта, т. е. тогда, когда она уже не могла дать существенной пользы. За неимением фотоснимков командованию было известно лишь ориентировочное расположение первых линий неприятельских окопов, остальные позиции, в частности и неприятельской артиллерии, не были известны, а потому и артиллерийская подготовка не могла быть действенной. На основе данных, добытых путем рекогносцировок, была составлена схема позиций противника с нумерацией 119 целей и с указанием) расположения артиллерии группы Плешкова (схема 2).
Пристрелка батарей группы ген. Закутовского началась за три дня до начала операции, причем) было пристреляно не 119, а 237 целей, распределенных по фронту до 25 км как в передовой, так и в последующих линиях обороны противника. Подобная пристрелка раскрывала противнику район предстоящего удара. С другой стороны, множество пристрелянных целей в обширном) районе исключало возможность точного их указания и затрудняло управление огнем, что привело к нежелательному рассеиванию артиллерийского огня.
Кроме артиллерии группы Закутовского, действовавшей на фронте 1-го Сибирского корпуса, в распоряжении последнего оставалась артиллерия, входившая в состав корпуса. Эти артиллерийские средства были распределены следующим) образом: 1-я сибирская арт. бригада заняла позиции в районе Русаки, Рыбчаны в 2—3 км от первой линии неприятельских окопов; 2-я сибирская арт. бригада — в районе Курты, Сивцы, на восточном берегу р. Мяделька, также в 2—3 км от окопов противника.
Артиллерии 1-го ар», корпуса была поставлена исключительно Серьезная задача. Артиллерийской группе, состоявшей из 54 легких (76-мм) пушек и 12 легких (122-мм) гаубиц, предлагалось разрушить окопы и проволочные заграждения на всем фронте атаки (Вилейты, Ми-кулишки, Бучелишки) протяжением около 3,5 км. Для 122-мм гаубиц это была явно невыполнимая задача, так как на каждую гаубицу приходилось до 300 м линии фронта. Что же касается второй задачи — раз
1 В сражении на Сомме (1916 г.) у французов на одно тяжелое орудие приходилось 28 м фронта, а на одно орудие всех калибров—14 м. Артподготовка велась 7 дней, было выпущено 2,5 миллиона снарядов. Таким образом, факты, приводимые автором, говорят об исключительной бедности царской армии в артсредствах.— Ред.
рушения проволочных заграждений, то при выполнении ее получилась следующая картина: при обстреле окопов, расположенных по опушке леса, деревья, опутанные проволокой, падали и загромождали проделанные проходы.
Батареи, входившие в состав 1-го арм. корпуса, встретились с большими затруднениями при занятии позиций в лесисто-болотистой местности в обширном районе между рр. Камайка и Мяделька к северу от линии Бучелишки, Русаки. Позиции пришлось выбирать на случайно попадавшихся лесных полянках, устраивать помосты из бревен для установки орудий; окопов нельзя было возводить ни для артиллерии, ни для пехоты; наблюдательные пункты приходилось располагать на опушке леса в линии своего сторожевого пехотного охранения в непосредственной близости к противнику; наблюдательные пункты сильно обстреливались, телефонные провода постоянно перебивались. В результате командующий артиллерийской группой ген. Масальский вынужден был во время боя перейти со своего наблюдательного пункта, устроенного на опушке, в глубину леса.
Легкая артиллерия, находившаяся в распоряжении командования 27-го корпуса, выполнявшего второстепенную задачу, была передана в группу ген. Закутовского. Приданные вместо нее 27-му корпусу 6-й и 14-й тяжелые дивизионы были расположены ^согласно первоначальным указаниям на позициях в районе Русаки, Сивцы bi 5—7 км севернее участка, занимаемого корпусом. Отсюда им трудно было оказывать огневую помощь основным силам корпуса, когда те должны были выполнять новую задачу, т. е. наступать на Олься. Только 20 марта корпусу возвращена была расположенная в его районе (южнее м. Поставы) 76-я арт. бригада
СНАБЖЕНИЕ БОЕПРИПАСАМИ
АСЧЕТ боеприпасов, необходимых для операции, был произве-ден неправильно, чисто механически. Определяя потребность боеприпасов, исходили не из того, сколько нужно снарядов для разрушения атакуемых укреплений, образования проходов в проволочных заграждениях и обеспечения успеха атаки, а из предполагаемой длительности боя на различных участках, определяя таковую от 2 до 10 дней. При этом командование считало, что на день боя потребуется на одно орудие: 76-мм пушку — 200 выстрелов, 122-мм гаубицу— 100, 107-мм пушку и 152-мм гаубицу — по 50 выстрелов. Расчет этот не учитывал ни действительной потребности, ни имеющихся запасов снарядов. В результате он оказался преувеличенным в отношении 76-мм патронов и значительно преуменьшенным для 122-мм гаубиц и тяжелых орудий.
Артиллерия группы Плешкова имела достаточное количество 76-мм патронов, но ощущала острый недостаток ib снарядах 122-мм, 107-мм» и 152-мм калибров. Только артиллерийские средства 1-го арм». корпуса не испытывали недостатка ib 76-мм снарядах благодаря заблаговременно созданным запасам в батареях —почти по 1 000 патронов на орудие. В остальных корпусах группы Плешкова пополнение боеприпасами для 76-мм и 107-М'М пушек, а также 122-мм и 152-мм» гаубиц происходило с большими задержками вследствие того, что они не были выданы батареям заблаговременно, а промежуточные склады отсутствовали. Тыловой склад боеприпасов находился на ст. Воропаево. Артиллерийским паркам, получавшим снаряды для батарей, приходилось преодолевать ежедневно до 80 км по скверным дорогам в условиях весенней распутицы. В результате питание боеприпасами, особенно гаубиц и 107-mmi пушек, оказалось настолько неудовлетворительным, что на батареях в отдельные периоды боя не было снарядов. Был такой момент, когда в одном из корпусов на 7 тяжелых (!52-мм) гаубиц оставалось только 4 сна-
ряда. В некоторых случаях доставлялись снаряды, не подходившие (к данным орудиям!; в другом случае было прислано 3 000 штук 152-мм снарядов без ввинченных трубок.
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ АРТИЛЛЕРИИ
ЕПРАВИЛЬНАЯ группировка артиллерии на участке 1-го Си-«1/ U бирского корпуса привела к тому, что для подготовки атаки на главном направлении было использовано меньше половины всей тяжелой артиллерии группы Плешкова. 76-мм пушки не могли восполнить отсутствовавшей тяжелой артиллерии в силу слабой эффективности их огня при стрельбе по окопам, в особенности при- не успевшем* еще оттаять грунте. Кроме того, утром 18 марта образовался густой туман, затруднивший наблюдение. При этих условиях нельзя было ожидать существенных результатов от артиллерийской подготовки.
Батареи 1-го Сибирского корпуса начали артиллерийскую подготовку в 8 час. 15 мин. К И часам утра огонь стал напряженным. Противник отвечал слабо. В 12 часов дня, несмотря на то, что артиллерийская подготовка еще не была закончена, пехота, не предупредив артиллеристов, пошла в атаку и застряла в неразрушенных 'проволочных заграждениях, понеся большие потери. Атака оказалась безуспешной. Начальник штаба 1-го Сибирского корпуса следующим!-образом объяснял указанный случай в своей записке от 13 ма*я 1916 г.: «Для атаки точного срока не определялось, а предполагалось переход в наступление пехоты приурочить к тому моменту, когда обозначатся реальные результаты огня,— во всяком случае не ранее двух, а может быть и четырех часов дня. Никаких указаний ни из штаба группы, ни от инспектора артиллерии группы о том, что арт. подготовка будет закончена к 12 час. дня, не исходило. Поэтому начатая 22-й пехотной и 1-й Сибирской дивизиями атака в первом часу дня произошла, очевидно, по какому-то недоразумению».
На участке 4-го арм. корпуса перешел в атаку только один Виль-мандстранский полк, направленный при этом *во входящий угол неприятельской позиции. Атака полка также началась до окончания артиллерийской подготовки. Полк был встречен сильным фронтальным ружейным и пулеметным огнем противника, а с фланга — огнем германской артиллерии, до того времени бездействовавшей и не обнаруживавшей 'себя. Полк залег, не дойдя до проволочных заграждений, и был уничтожен огнем противника. 27-й корпус в наступление не переходил и оставался в резерве группы Плешкова.
После неудачной атаки русская артиллерия продолжала стрельбу весь день и ночь на 19 марта. Следующая атака была назначена на ночь с 19 на 20 марта. Артиллерийская подготовка происходила весь день 19 марта. Участок атаки 1-го Сибирского корпуса был сокращен до 0,75 км (выступ Лапинского леса). Сюда был сосредоточен огонь 6 гаубичных 122-мм» батарей, 3 батарей 152-мм1 гаубиц, 12 легких 76-мм батарей и 1-й и 2-й сибирских арт. бригад. Ночью, за час до атаки, артиллерийский огонь достиг высшего напряжения.
Ночная атака была удачной. Сибирские стрелки заняли более пол-километра 'неприятельских окопов. Но утром», когда атака соседнего 1-го арм. корпуса успеха не имела, немцы контратаковали обнаженный правый фланг 1-го Сибирского корпуса. Контратака противника поддерживалась сильным фланговым огнем из уцелевших фланкирующих огневых точек. Части 1-го Сибирского корпуса, понеся большие потери, вынуждены были отойти в исходное положение.
Для обеспечения атаки 1-го арм. корпуса его артиллерия 20 марта была усилена за счет группы ген. Закутовского двумя батареями 152-мм гаубиц, уже пристрелянных по участку Вилейты, Голатыльцы, и одной
3 „Военно-исторический журнал" № 7
батареей 107-мм пушек, (предназначавшейся для борьбы с неприятельской артиллерией у Лоздзеи. При содействии этих дополнительных батарей артиллерия корпуса произвела огневую подготовку, и пехота заняла небольшой участок неприятельских окопов. Но сильный фланговый огонь противника заставил ее отойти.
В дальнейших приказах по (группе Плешкова артиллерии ставились еще более широкие, но неопределенные и невыполнимые задачи. От артиллерии требовали вести непрерывный огонь, усиливая его до возможного предела, производить артиллерийскую подготовку даже ночью. Распоряжения, получавшиеся артиллерийским командованием из штаба 1-го арм». корпуса, были еще более неопределенным1И. Артиллерийской группе Масальского, например, было приказано обеспечить подготовку атаки на участке фронта протяжением в 400 м и вести периодически огонь «ураганами, фугасными и шрапнельными». Громадный расход боеприпасов, вызванный этими распоряжениями командования, оказался непроизводительным. Артиллерийская подготовка велась непрерывно, но атака, которая все откладывалась, так и не состоялась.
Войска несли огромные потери. К 23 марта 22-я пех. дивизия потеряла 8 900 человек, 1-я сибирская дивизия — 7 612, 2-я сибирская дивизия— 5 152 человека. Таким» образом, эти дивизии потеряли до 50 проц, своего состава и были совершенно небоеспособны. Тем» не менее ген. Плешков решил продолжать атаку и приказал начать артиллерийскую подготовку 23 марта в 10 часов утра. Участок атаки был расширен: для 1-го арм. корпуса несколько вправо (к северу) до Голатыльцы и Матишки, для 1-го Сибирского корпуса немного влево (южнее), а 27-му корпусу ставилась задача атаковать участок, образовавшийся между 1-м армейским и 1-м Сибирским корпусами. Артиллерийской группе ген. Закутовского приказывалось обеспечивать левый фланг 27-го корпуса энергичным обстрелом северо-западной опушки Лапинского леса. Однако атака, назначенная в ночь с 23 на 24 марта, была отменена вследствие неблагоприятной погоды.
Утром 24 марта всей артиллерии было приказано продолжать обстрел неприятельских позиций. За день артиллерийским огнем были произведены частичные разрушения укреплений и на некоторых участках проделаны проходы в проволочных заграждениях. Вечером 24 марта артиллерия получила следующую задачу: «всей артиллерии усилить огонь до возможного в два часа ночи, а к трем часам ночи довести огонь до урагана, перенеся его на ближайший тыл неприятеля; в три часа ночи под прикрытием ураганного огня артиллерии корпуса стремительно и безудержно атаковать неприятеля». Но этой же ночью командующий армией приказал отложить атаку на сутки. Распоряжение мотивировалось плохой погодой и недостатком тяжелых снарядов.
В течение ночи и дня 25 марта артиллерия вела систематический обстрел позиций противника. При этом артиллерийской группе ген. Закутовского для поддержки атаки 1-го Сибирского корпуса были поставлены следующие задачи: а) вести систематический обстрел угла д. Бучелишки и прилегающих с севера и юга участков, разрушать блиндажи, убежища и проволочные заграждения; после обстрела первой линии обороны противника перенести огонь на вторую линию, находящуюся по показанию пленных в 300 м от первой; б) вести обстрел Лапинского леса, сосредотачивая огонь по выступу леса, а также по полосе вдоль северо-западной опушки в сторону д. Целины. Постановка этой задачи вызывалась необходимостью подавления огневых точек в лесу, уничтожения блокгаузов и проволочных заграждений в северо-западном выступе и подавления флангового огня противника, ведением продольного огня по северо-западной опушке и малому треугольному участку леса; в) 152-мм> гаубицам вести обстрел восточной опушки и самого Лапинского
леса; г) тем батареям, которые не могут вести огонь по Бучелишки и западной части Лапинского леса, производить обстрел артиллерии противника, сосредоточенной между южной опушкой Лапинского леса и д. Родзе; д) от правофланговой группы выделить одну-две батареи для содействия 16-му тяжелому дивизиону в обстреле лесного клина у д. Вилейты и ближайших окопов у д. Матишки.
На рассвете 26 марта сибирские части овладели двумя линиями неприятельских окопов между Микулишки и Бучелишки, но дальше не могли продвинуться. Около 16 часов дня всей артиллерии было приказано продолжать непрерывный обстрел неприятеля, сосредотачивая огонь: артиллерии 1-го арм. корпуса — по лесному клину и д. Микулишки; артиллерии 27-го корпуса — по позициям противника прямо перед собой; артиллерии 1-го Сибирского корпуса—по перешейку Лапинского леса; артиллерии группы Закутовского — по блокгаузам в Бучелишки, северо-западной окраине Лапинского леса и следующему участку: перешеек Лапинского леса, д. Можейки, оз. Можейское, д. Ловкишки. Артиллерия не имела времени ни на перегруппировку, ни на переустройство связи, ни на пристрелку. Задачи передавались в виде письменных приказов; личной связи с командованием не было. Все это вызвало некоторую задержку в открытии артиллерийского огня. Вечером 26 марта командующий 2-й армией ген. Рагоза, окончательно разуверившийся в успехе атаки группы Плешкова, приказал отменить ее. Однако артиллерия получила распоряжение, продолжая обстрел позиций противника, начать артиллерийскую подготовку новой атаки о 6 часов утра 27 марта. Назначая новую атаку, командование не хотело; считаться с тем, что бурное таяние снега .превратило всю местность района боевых'действий в сплошное озеро и что при таких условиях дальнейшее продолжение операции было гибельным.
Артиллерия группы Плешкова почти не прекращала вести огонь в течение всей операции (10 суток). Огонь сосредотачивался по тем* участкам, которые предполагалось атаковать и фронт которых постепенно суживался. По свидетельству пехотных начальников, к концу операции проволочные заграждения противника были в ряде мест разрушены. Действительность артиллерийского огня по окопам первой линии также была достаточной. Командир 27-го корпуса телеграфировал 23 марта: «разбиты козырьки, блиндажи целы, траверсы разбиты, проволочные заграждения достаточно разбиты, допускают прохождение пехоты без расчистки». Начальник 2-й сибирской дивизии в тот же день доносил: «артиллерийскую подготовку можно считать очень хорошей. Козырьки разбиты, окопы и ходы сообщения завалены трупами, блиндажи пострадали мало, вследствие нахождения в лесу и прочности сооружения. Сплошных, проходов в проволочных заграждениях не образовалось, но пехота справилась с проволокой легко». Такую же оценку действиям артиллерии давал в своей телеграмме от 24 марта и начальник 1-й сибирской дивизии: «полки ворвались без особенного сопротивления противника, подавленного могущественным огнем артиллерии». Но артиллерии группы Плешкова не удалось уничтожить пулеметные точки, расположенные в Латинском лесу и в лесном клине, не подавила она и огня германской артиллерии, так как в течение всей операции последняя не была обнаружена за отсутствием хороших наблюдательных пунктов! и воздушной разведки. В результате атакующая пехота не могла удержаться в захватываемых ею окопах, попадая под фланговый огонь пулеметов и сосредоточенный огонь германской артиллерии, расположенной вокруг атакуемого участка. Русская артиллерия благодаря умелому расположению на закрытых позициях также не была обнаружена германскими батареями и не понесла значительных потерь. Потери же русской пехоты были огромны.
Безуспешные кровопролитные бои продолжались почти до конца марта. Русская 2-я армия, в особенности группы Плешкова и Балуева (группа Сирелиуса почти не принимала участия в боях), потеряла в этих боях около 78 тыс. человек. Но только 28 марта была получена директива начальника штаба (главковерха о прекращении наступления на этом фронте.
ВЫВОДЫ
я1 АРТОВСКАЯ операция 1916 г., проведенная с целью прорыва ^L/1/U укрепленной полосы противника, была неудовлетворительно подготовлена и еще хуже выполнена. Русские войска, не имевшие достаточно мощной артиллерии, понесли огромные (потери и, несмотря на количественное превосходство в живой силе, не (выполнили поставленной задачи. Главнокомандующий Западным фронтом ген. Эверт приказал, «дабы дорого стоящий нам опыт послужил хорошим уроком на будущее время», спешно просить всех высших начальников сообщить их «откровенное мнение о причинах неудачи». В ответах, полученных ген. Эвертом», были отмечены следующие основные причины, которые, по мнению начальников соединений, привели к срыву операции.
Разноречивость приказаний ген. Плешкова, который ежедневно (21, 22, 23 и 24 марта) менял полосу наступления, вызывала бесполезное изматывание войск, понижала их боевой дух и приводила к потере времени. Последнее имело исключительное значение ввиду наступавшей весенней оттепели.
План операции не отвечал принципу сосредоточения усилий. Не было создано мощного артиллерийского кулака для прорыва укрепленной позиции на участке, избранном для нанесения главного удара. Тяжелая артиллерия была рассредоточена, а в группе Плешкова она массировалась механически — колесом! к колесу, рассредотачив-ая свой огонь на участке значительного протяжения. Если бы огонь тяжелой артиллерии был сконцентрирован на определенных небольших участках, то были бы разрушены не только окопы и другие оборонительные сооружения противника, но и его проволочные заграждения.
Отсутствовали взаимодействие войск, взаимная выручка. Каждый командир корпуса интересовался только подчиненными ему войсками, а к другим, даже к соседним корпусам, в лучшем случае относился безразлично. Вся артиллерия группы Закутовского подготавливала атаку только на участке 1-го Сибирского корпуса, тогда как по приказу Плешкова атака 1-го Сибирского и 1-го арм». корпусов должна была производиться одновременно, по взаимному соглашению начальников дивизий. Надлежащей связи и взаимодействия артиллерии, особенно тяжелой, С пехотой также не было. По заключению ген. Гудима: «пехота была предоставлена самой себе, так как, не подготовив в действительной степени ее атаки, артиллерия вместе о тем во время движения пехоты вперед не оказывала ей надлежащего содействия переносом огня на тыл и фланги атакуемого участка и на те батареи противника, которые мешали продвижению пехоты. Работа артиллерии производила впечатление, как будто она решала свою самостоятельную задачу, независимо от задач пехоты... В 22-й пех. дивизии в полковые участки назначались всегда одни и те же батареи, почему связь их с командирами полков и стрельба достигала полного совершенства».
Полки 22-й пех. дивизии попали в ловушку, обстреливаемую артиллерийским, ружейным и пулеметным» огнем» с фронта и с флангов-. Их следовало отвести назад, а не продвигать вперед. Плешков посылал в атаку истекавшую кровью 22-ю пех. дивизию, потерявшую 50 проц, своего состава, считая ее по-прежнему боеспособной и слепо руководствуясь уставным правилом, что боевые части «не сменяются», а под
крепляются. Он же приказал начать артиллерийскую подготовку в 8 часов утра и переходить в атаку не позднее 15 часов дня, тогда как на артиллерийскую подготовку «мало было не только 6, но и 26 часов».
Подготовка атаки шрапнельным огнем, производившаяся некоторыми батареями, была безрезультатной и бесцельной.
Артиллерия, особенно тяжелая, располагалась слишком далеко за своей пехотой и от неприятельской артиллерии, которая нередко оказывалась недосягаемой и безнаказанно поражала русскую пехоту. Наблюдение за результатами стрельбы своей артиллерии было организовано плохо. Пехота, занявшая окопы противника, поражалась иногда своей артиллерией.
Не было надлежащего управления огнем артиллерии. Объединение почти всей артиллерии в руках ген. Закутовского было неправильным и не обеспечивало своевременной помощи пехоте. Просьбы пехотных начальников обстрелять те или иные цели задерживались в различных инстанциях, причем! за это время выгодные цели нередко исчезали. По мнению командира 22-й арт. бригады, разделяемому и другими артиллерийскими начальниками, правильно было бы выделить части тяжелой артиллерии bi распоряжение корпусов. В общем на долю артиллерии выпало немало нареканий со стороны войсковых начальников, по большей части справедливых. Что же касается мнения главнокомандующего Западным» фронтом ген. Эверта, то главной причиной мартовской неудачи он считал неудовлетворительность боевых действий артиллерии. Но, объясняя неудачу операции слабой деятельностью артиллерии, ген. Эверт упускал основную причину, которая привела к срыву,— неумелое и даже в некоторых отношениях преступное руководство войсками со стороны высшего командования. Полевой инспектор артиллерии командировал на время операции в группу Плешкова одного из своих адъютантов (полковника Гриппенберга). В своем докладе он правдиво описал все, что происходило в эти печальные для русской армии дни на фронте 2-й армии. Говоря о причинах неудачи, Гриппенберг подчеркивал, что они заложены были в самой системе руководства этой операцией. Он пришел к выводу, что среди руководителей операции «не было одного какого-нибудь виновника —претили все и грешили во всех областях. Безупречна была лишь та живая масса, имя которой войска».
Тот же полковник Гриппенберг писал в своем докладе: «По телеграфу передается войскам категорический приказ: «окопаться на захваченных участках и удержаться во что бы то ни стало». А войска стоят по колено в воде и, чтобы передохнуть немного, складывают немецкие трупы и на них садятся, так как окоп полон воды... А к вечеру они начинают промерзать и вдобавок к ним заползают раненые, изуродованные, не перевязанные, страдающие, стонущие... Чьи нервы могут выдержать? Это можно один день, два, но это повторялось в течение десяти дней. И тем не менее, они безропотно шли вперед. Что можно большего желать. Нет, войска заслуживают глубокого уважения».
Операция разрабатывалась штабом Западного фронта без учета •особых условий местности, времени года, состояния своего тыла и снабжения, мощности укрепленной позиции противника. Штаб фронта не хотел считаться и с состоянием артиллерийского парка. Мало того, уже в процессе проведения операции было ясно, что войска, понесшие большие потери, терпевшие огромные лишения, не получая своевременного снабжения из-за трудностей с перевозом запасов, не могли выполнить поставленной задачи. Это было ясно и самому ген. Эверту, который писал командующим армиями: «с людьми голодными и утомленными до такой степени, что они падают от усталости и засыпают перед проволочными заграждениями, на успех рассчитывать нельзя».
И тем не менее командование не хотело отказаться от продолжения этой преступной операции.
Почти двойное численное превосходство русских войск создало у командования ненужную самоуверенность и (пренебрежительное отношение к наличным силам (противника. Это привело к тому, что при выборе участка главного удара командование руководствовалось лишь тем, чтобы отхватить у (противника как можно больший кусок территории независимо от того, был ли тот или иной участок выгоден для атаки в тактическом отношении. В силу этого высшим командованием были нарушены основы военного искусства и даже элементарные правила тактики боя. Так, например, неудачу атаки высшее командование объясняло недостаточной артиллерийской подготовкой, но в то же время не отдавало себе ясного отчета, в чем именно должны состоять задачи огневой подготовки атаки.
Ставка верховного главнокомандующего, давая оценку этой операции, отмечала, что основная причина неудачи заключалась в том, что «без особой подготовки пытались прорвать укрепления противника методами полевого боя, не производя даже необходимого сближения, подходя к укрепленной линии противника». С этим заключением также нельзя не согласиться.
Изучение материалов, характеризующих подготовку и проведение этой операции, дает возможность сделать некоторые выводы оперативного порядка.
Совершенно ясно, что разработка операции прорыва укрепленной позиции как в целом, так и в деталях высшими и последующими войсковыми начальниками должна производиться заблаговременно и обязательно совместно и в: полном единении с соответствующими артиллерийскими начальниками. Для решения боевой задачи, требующей сосредоточения сильного огня на определенном участке, батареи и дивизионы могут быть соединены в группы. Состав и сила групп должны отвечать поставленной задаче и обеспечивать возможность действенного управления ими. Объединение артиллерийских групп излишне, если они не могут оказывать взаимной поддержки.
Сосредоточение массы артиллерии на одной позиции является неправильным. Нужно добиваться сосредоточения огня на заданном участке прог-.зника, а артиллерия может располагаться и рассредото-ченно. Такое ее расположение даст возможность наносить поражение не только фронтальным, но и более сильным фланговым или косоприцельным перекрестным огнем. В группе Плешкова состав артиллерийских групп был случайным, не отвечавшим поставленной задаче и обеспечению удобства управления. Сведение большей части артиллерии в общую группу ген. Закутовского, при неудачном ее расположении и нецелесообразной постановке задач, привело к невозможности сосредоточения огня на главном, решающем участке атаки.
Во время операции связь между артиллерийскими группами и атакующими войсками часто отсутствовала. Отсюда вытекала разрозненность действий. Чрезмерная централизация управления артиллерийскими группами привела к тому, что пехота не всегда получала от артиллерии огневую поддержку или последняя оказывалась слишком поздно.
Войсковые (начальники должны ставить артиллерии определенные, ясно выраженные задачи, строго сообразуя их с силами, свойствами и средствами артиллерии. Основное требование, предъявляемое артиллерии,— наносить мощный сокрушающий удар по противнику сосредоточенным огнем. Нельзя допускать, как это имело место в мартовской операции, разрозненных действий артиллерии и разбрасывания снарядов по широкому фронту и по обширному району в глубину расположения противника.
Получив задачу прорыва укрепленной полосы, необходимо предварительно подробно разработать план действий атакующих войск и артиллерии, а затем во время операции проводить его со всей настойчивостью. В группе Плешкова план был составлен кое-как, а при выполнении постоянно менялся, иногда даже дважды в день. При таких условиях не могла своевременно производиться соответствующая перегруппировка артиллерии. Планом артиллерийской группы Закутовского, да и других групп, не было своевременно предусмотрено разрушение фланкирующих укреплений и блиндажей, ходов сообщения, распределение огня по целям, борьба с неприятельской артиллерией и т. д. Переносы огня назначались расплывчато: «обстрелять Лапинский лес», площадь которого занимала около 2 км2; «обстрелять перешеек леса» и т. п.
При составлении плана действий следует строго руководствоваться результатом всестороннего изучения позиции противника и не только ее ближайших участков, но и в глубину. Для этого необходимы личная разведка, отличное знание местности, воздушная разведка с аэрофотосъемкой, наличие корректирующих самолетов.
Нельзя заранее назначать продолжительность артиллерийской подготовки и точное время начала атаки; необходимо лишь указывать, что именно должна сделать артиллерия. Пехота должна начинать атаку укрепленной позиции лишь тогда, когда закончена артиллерийская подготовка. Атака должна происходить под прикрытием огня артиллерии, причем ее огонь должен сопровождать атакующую пехоту до последней возможности. Для этого, конечно, нужна безупречная организация наблюдения (передовые артиллерийские наблюдатели должны находиться при пехоте). В разбираемой нами операции конец артиллерийской подготовки и начало атаки часто не совпадали: имели место переправы продолжительностью до 3 часов, в течение которых противник успевал привести себя в порядок, подвести резервы, а иногда и частично восстановить разрушенные укрепления. Атака иногда нацеливалась не на те участки, куда был направлен огонь артиллерии; пехотные начальники не всегда следили за результатами ее огня. В результате атакующая пехота нередко нарывалась на уцелевшие проволочные заграждения и несла большие потери. Движение атакующих частей было медленным, с частыми остановками. Не имея возможности окопаться в еще не оттаявшем грунте, пехота несла большие потери; артиллерия же, принужденная в течение многих часов прикрывать огнем свою пехоту, тратила множество снарядов.
Опыт операции показал, что при отсутствии воздушной разведки и наблюдения с воздуха как русская, так и германская артиллерия были в большинстве случаев неуязвимы.
Заслуженный деятель науки проф. дивинженер В. ЯКОВЛЕВ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК РАЗВИТИЯ
«ЛИНИИ МАЖИНО»
ГУ JT ОЛОСА укреплений, созданная за последние годы на / / / франко-германской границе и известная под названием «Lx I/ «линии Мажино», должна была сыграть весьма серьезную роль в обороне Франции. Однако это грандиозное сооружение современной фортификации в период германского наступления на Францию оказалось в стороне от того театра, на котором фактически развернулись решающие военные действия. В силу этого «линия Мажино» хотя и обеспечивала северо-восточное направление, но по существу оставалась пассивной оборонительной полосой, ее боевые свойства и возможности не подверглись полноценному испытанию. Тем, не менее мы считаем небесполезным ознакомление с этим грандиозным сооружением и историей его создания.
После войны 1870 г. французская граница была отнесена с линии р. Рейна и оказалась открытой от Лонгви до Бельфора на протяжении свыше 200 км (схема 1). Для изучения вопроса о создании новых укреплений на границе в 1872 г. был учрежден особый «Комитет обороны», председателем которого был сначала маршал Мак Магов, а затем маршал Канробер. Секретарем «Комитета» и главным вдохновителем инженерных идей был генерал Сере-де-Ривьер, о котором Мак Магон
отзывался как о «выдающемся военном инженере».
Сере-де-Ривьер намечал следующую программу обороны новой границы: «необходимо прикрыть мобилизацию, сосредоточение и боевые формирования армий, ограничить места для вторжения неприятеля и организовать как на самой границе, так и внутри страны надежные опорные пункты, не стесняя свободы операций и сообразуясь со стратегическими особенностями территории». Он предлагал создать по всей новой границе Франции особые «укрепленные районы» (regions forti-fiees), или, как он их называл иначе, «оборонительные завесы» (rideaux бёГепз1Г8). Однако замысел Сере-де-Ривьера не был воспроизведен полностью главным образом по финансовым соображениям. Фактически к началу первой мировой империалистической войны на восточной границе Франции имелось только два укрепленных района: один на берегах Мааса — Верден, Туль; другой на возвышенностях левого берега р.‘Мозель — Эпиналь, Бельфор. Каждый из этих районов состоял из двух фланговых круговых крепостей с рядом фортов-застав между ними. Намеченные во второй линии районы возведены не были, и вместо них имелось всего три старых крепости: Лангр, Дижон и Безансон.
Северная граница Франции с Бельгией к 1914 г. в смысле ее укрепления была в весьма плохом состоянии. Здесь имелись две крепости Лилль и Мобеж. Первая из них, совсем устарелая, была объявлена
/Мэзейк
!СЕЛЬ®
'Булонь
обленц
Аб|)'евиль
Майн
Бар-ле-Дюк.
онн
Бостонь
СТИенегуо'5'
Шалон \
(онмеди
Ж
. ГеЦТермо^
)бург
ПАР
ейнау(
20
20
Базель
1ли’\^онгви/
ШВБЙЦАРМЯ
МАСШТАБ 40 60 БО 100 120 КМ
^<аеселы|
/ ЗбенЭмайл^.-.^.^ e Аахен
’Лилль *v. Кфрли J/j} n ^^^^Т^^^^Гальмеди
Лен« йапанЬгй^ЛК0НДе :’Гта1пп
КамОрэУ Кену a ;/ шарлемонхА1/ио, (
лаамншЕпъ^урми
/Оирсон^*7^?та^ем
/нтен ШарлевилАЙ
Л-ЯГОФ63РН ЛеЭАИВеЛСеЖ^!
erf
Ф-КонлеаСу'асёрн^-^'Ре^Л/^ 1.^ мгн&кой;
ИИРАИО№^.1((1)>.Де 110(1,г j
«ъСаайрюк С^мерсгеймУ
Оийг Э.У.Р.’' 1М5к ^^Гагенау^ -1иез( *,.' ‘° )ергоф!
Бельф
Герикур^Тг
трасбург%
ей^эизак
(Гйен?ург «А
SVl
I \ ^Иыглйон^п ГУЭКТРАНЖ* ХАК и ?Х^/1ипииоЧЛОмец/*кллАнжЬб Монфакон , лбриэ ГбУсс “ ®/KWfo»yoMQH ®\«W булай. аз*чгям -- 1
ШШврден ©Ц
жмикуя* s Амайвильейг
Ч?тройон Д
'"•'иго“^иде-«>м1н ЛИУВИЛ&ЧжИРОНВИЛЬ, ХКжЖУИ 13 ® ДЕЛЮСЕЙ Бар-ле-Дюк ХЧ ЛонСен-Винсен^ ДЕ-ПАНЬИД* / '
Пон-
!зансон
к № *
БурлемонД „ ау
Аэпефшато /
.. 4 .W""1 МольдЖ-л,
i Я
•к “ Й* - х—
>оузонвиль ♦*
^йинр^арбрюк U бушпорн©
И mi^OK Х^олькемон^1^ 4 ?“т—/l|V^nei*SSzK’3l? о
ИМ£нФ«°ро-^’таара,
fcpvap
Й&Нанси Саарбургр Цаберн^^ви1ЩЕНАуу гАхрпн "'^
v А А 9/ВА₽р* / /уАйнау с;
^..ЮЛьМюРБЕ, Г;ШЛЕШТ&Т Ь <
a ^МАРКИРХ» & Г /5»А* /
о ' ЛКОЛЬДЕ-БОЙОМ, //Z / ♦ \ аз
3^ин!Ая»Л<<^5^ з
ДРЩ*| * Г? I Ъ£и . с / а ’ аДпАРМЕн „У ( Здаеи-Ьризах
рюптА. •коль-де-Бюсоон/f «
РЮПЪ.,Зиидто-ЛДМБЕР 4 //|£ / аз
ЧХСЕРВАНС/ JL/7 * а Виейенбург
«РН*®*?Х жоельяр- z -'гомон
Ландау г/Гермерсгейм
©Пирмазенс/ /х
^^^аВйссембу рР cl eteJieMbaxjjjg^. / -Кяплгпи.ч
ДуЗ;
ю
f 5% /Валансьен
^аКамбрз г* | о ^1? гр к*» АЛе Като ?
Йан гр
]он^е-РоадЧ1:
МАСШТАБ СИ пПОЛ ИТ^'(,„„20 0 20 40 60 км
Условные обозначения
• Государственные границы
...... Приграничная линия мелки* укреплений
3. У. Р. Зльзасский укрепленный район
Л.У. Р. Лотарингский укрепленный район
Р.0.иЗ. Район обводнений и заграждений
Р. Н. Районы наводнений
• Укрепления
Заграждения
-г Стенайский проход
Схема 1. Карта северо-восточной территории Франции.
открытым городом; вторая была слегка модернизирована в мирное время, а затем несколько развита стараниями ее коменданта в мобилизационный период. Кроме указанных крепостей, вдоль северной границы между рр. Шельдой и Самбр было расположено несколько фортов-застав, а вдоль течения указанных рек предполагалось в мобилизационный период устроить наводнения при помощи созданных в мирное время плотин. В таком виде участок должен был образовать тоже «укрепленный район», но сила его ввиду устарелости фортов-застав оказалась в войну 1914—1918 гг весьма незначительной и поэтому он не мог сдержать наступление германских войск из Бельгии. Между крепостью Мобеж, расположенной на р. Самбр, и крепостью Лонгви имелось три старых форта-заставы и старая крепость Монмеди. Волнистая местность этого участка с обширными лесами, р. Маас и ее притоком Шьер облегчала подготовку обороны этого участка, которая, однако, французами была выполнена слабо. В тылу имелось три важных в стратегическом отношении крепости: Ля-Фер, Лаон и Реймс, которые по замыслу Середе-Ривьера тоже должны были образовать в совокупности «укрепленный район» второй линии. Но фактически к 1914 г. никакого района здесь создано не было, а крепости были запущены.
Не вдаваясь здесь в описание достаточно известных событий первоначального периода войны 1914—1918 гг., отметим, что уже в этот период быстрое падение бельгийских крепостей, французской крепости Мобеж и ряда фортов-застав дискредитировало систему обороны при помощи так называемых «крепостей-одиночек», оторванных от полевых армий, не способных долго держаться в изолированном состоянии. Падение летом 1915 г. ряда бывших русских крепостей и отдельных укрепленных пунктов подтвердило указанный выше вывод и окончательно подорвало доверие к прежним крепостям кругового начертания.
Французское командование также твердо стало на ту точку зрения, что сомкнутая круговая крепость не может долго существовать в изолированном положении, ибо она не может противостоять дальнобойным орудиям и чудовищному количеству выпускаемых по ней снарядов. Такая крепость нуждается в поддержке ее полевой армией, для чего она должна быть -включена в общий армейский фронт и получить возможность подкрепляться подвозом с тыла живой силы, боевых, продовольственных и всяких видов запасов. Это привело к тому, что уже в августе 1915 г. французское правительство и командование решили обратить важнейшие свои крепости на восточной границе и в первую очередь Верден в «укрепленные районы», которые должны были включиться как крупные опорные узлы в общий армейский фронт. Но это были уже не те укрепленные районы, которые создавал Сере-де-Ривьер. В Вердене, например, укрепленный район был образован несколькими, эшелонированными в глубину, оборонительными полосами, из них та, в состав которой входили форты северо-западного, северного и восточного секторов бывшей крепости, являлась главной полосой сопротивления. Впереди нее имелось несколько полос, созданных в конце 1915 и в начале 1916 г. и состоявших главным образом из построек полевого характера, с небольшим количеством слабых бетонных убежищ и легких броневых закрытий, с недостаточно сильными искусственными препятствиями в виде проволочных сетей, спиралей Брюно и засек. Позади главной полосы сопротивления была создана тыловая полоса с включением в нее бывших второли-нейных фортов крепости. Наконец, в центре имелась ограда старого типа, но с хорошей подземной цитаделью, расположенной на глубине около 16 м скалистого грунта. Она вмещала большие запасы продовольствия, боеприпасов и имела всякие дополнительные помещения. Затем все форты западного и южного секторов прежней крепости были оставлены, но не заняты войсками, и с тыла район был, как ска
зано выше, свободен для всякого рода подвозов. Продолжением передовых оборонительных полос района к западу и к юго-востоку служили участки армейского фронта. Только благодаря такой перестройке прежней круговой крепости в обширный укрепленный район со свободным тылом и связью с внутренней территорией страны Верден смог выдержать упорнейшую борьбу до конца войны, дав возможность, гарнизону этого района, получавшему в течение восьми месяцев непрерывные смены, перейти в октябре 1916 г. к крупному контрнаступлению и частично оттеснить противника. Верденский укрепленный район, выдержавший боевое испытание, был только прообразом современных укрепленных районов.
Другой укрепленный район на восточной границе Франции, в который прежняя крепость Верден включалась как фланговый опорный пункт — район Верден, Туль с промежуточными 7 фортами-заставами,— сыграл в начале 'войны 1914—1918 гг. крупную роль. Он препятствовал сообщениям германских войск между Лотарингией и северной Францией, заставляя неприятеля производить стратегические переброски через Брюссель, что вызывало большие запаздывания в прибытии его подкреплений во время Марнского сражения. Однако укрепленный район Верден, Туль не смог остаться полностью неповрежденным: 25 сентября 1914 г. германский отряд, направленный от Меца, при попытке обойти крепость Верден с юга захватил форт-заставу Кам-де-Ромен у Сен-Миеля и надолго вклинился между Верденом и Тулем в расположение французов, образо1вав здесь мешок или, по выражению французов, «защемление фронта у Сен-Миеля».
В силу этого обстоятельства и конструкция прежних укрепленных районов Сере-де-Ривьера не могла после войны 1914—1918 гг. удовлетворять французов. Необходимо было на основании опыта войны создать новую систему укрепления границ, которые также изменились. Франция, выйдя из первой империалистической войны победительницей и обладательницей как своих прежних крепостей, так и нескольких новых, находившихся в 1871 г. во владении германцев (Мец, Тионвиль, Страсбург с крепостцой Мутциг-Мольсгейм, ряд крепостей и укрепленных пунктов по верхнему Рейну), значительно расширила свою территорию и протяженность восточной границы. Поэтому вопрос о новых укреплениях этой границы и исправлении недостатков укреплений северной границы, выявленных в процессе войны, приобрел исключительное значение. Разработка этого вопроса началась лишь в 1920 г. Во французской прессе в этот период появился ряд проектов системы укреплений, выдвигавшихся военными инженерами. Особенное внимание привлекали статьи видных военных инженеров Франции Бенуа, Нормана и Шовино.
Инженер Бенуа предлагал создать на границах или в непосредственной близости к ним «укрепленный барьер», который он мыслил в виде ряда эшелонированных в глубину позиций, укрепленных в основе средствами долговременной фортификации, но затем совершенствуемых в период мобилизации средствами полевой фортификации. Инженер Норман предложил создать на границе «укрепленный фронт». Он предусматривал образование этого фронта из двух непрерывных траншей («параллелей»), тянущихся вдоль границы в расстоянии 500 м одна от другой и соединенных между собою многочисленными зигзагообразными ходами сообщения. Через определенные участки траншей предусматривалось сооружение небольших бетонных убежищ, которые он называл «преграждающими» и назначение которых состояло в фланкировании местности непосредственно впереди каждой траншеи. Примерно в 1,5 км позади этих траншей Норман предлагал создать третью оборонительную линию, состоящую из эшелонированных по сс длине небольших бетон
ных укреплений—«фертиков» (fortins). Каждое укрепление представляло собой незначительно возвышающийся над поверхностью земли бетонный блок в два этажа, включающий небольшую казарму-убежище, к которой с флангов примыкают двухэтажные промежуточные полукапониры, вооруженные в верхнем этаже 75-мм пушками, а в нижнем — 150-мм гаубицами; полукапониры эти фланкируют промежутки между фортанами. В передней выступной части бетонного блока расположена пулеметная бронебашня, обеспечивающая оборону местности вокруг фортика. Бетонный блок окружен рвом, являющимся, очевидно, противотанковой преградой, а также и противопехотной.
Шовино проектировал укрепление границ при помощи «укрепленных зон». Каждая такая зона состоит из линии «опорных пунктов», расположенных друг от друга на расстоянии около 1 км, и «позиции сопротивления», находящейся в нескольких сотнях метров позади линии опорных пунктов. Опорный пункт Шовино подобно фортику Нормана состоит из бетонного массива в 3 этажа, глубоко врытого в землю. Наружная его поверхность сливается с местностью и над последней выступают лишь внедренные в массив 4 бронебашни, из коих передняя вооружена пулеметом, задняя — 75-мм пушкой, а 2 боковые башни служат наблюдательными постами. В этажах массива -размещаются помещения для гарнизона, машинные отделения, склады боеприпасов и пр. Тыльная стена массива имеет уступчатую форму, так как здесь размещены орудийные казематы, фланкирующие промежутки между опорными пунктами, и ров, имеющийся только в тылу. На поверхности земли все сооружение окружено проволечной сетью.
Во внутреннюю часть массива можно попадать только по идущему з тыл подземному ходу (потерне). Позиция сопротивления состоит из бетонных убежищ, расположенных в шахматном порядке с расчетом по 4 убежища на 1 км фронта; каждое убежище — вместимостью на полуроту. По некоторым литературным данным, система Шовино применена на некоторых второстепенных участках «линии Мажино».
Одновременно с обсуждением в прессе вопрос об укреплении новой границы Франции разрешался и путем дискуссий в различных комиссиях. В этих комиссиях высказывались самые различные точки зрения о системе укреплений. Некоторые требовали устройства непрерывной позиционной системы вдоль всей границы — от Альп до моря, причем позиции, по их мнению, должны были строиться только с началом войны или непосредственно перед открытием военных действий. В мирное же время для этих работ должны быть тщательно подготовлены большие склады строительных материалов вблизи от предположенных к возведению в мобилизационный период пограничных позиций. Эти проекты предусматривали доведение до наибольшего совершенства шоссейных и железных дорог и сети связи в пограничном районе; должны были быть точно разведаны и установлены огневые позиции для артиллерии и еще в мирное время получены исходные данные для стрельбы этой артиллерии. Одним словом, должно было быть заблаговременно подготовлено вполне пригодное для операций поле сражения.
Представители другого направления высказывались в том смысле, что оборонительные полосы, созданные в войну 1914—1918 гг. <в позиционных условиях, держались лишь до тех пор, пока через них не прокатился огневой вал мощной артиллерии и шквал танковых отрядов. Поэтому они требовали возведения густой цепи сильнейших крепостных сооружений вдоль всей восточной и северо-восточной границы; сооружения эти должны быть вооружены пулеметами и тяжелыми орудиями навесного и настильного действия, иметь безопасные от любого артиллерийского огня и авиабомб убежища и фланкирующие казематы.
Наконец, было и третье течение, которое высказывалось за укрепление границ при помощи небольших бетонных сооружений, которые
образовали бы не цепь, а нечто подобное «млечному пути», т. е. целую систему разбросанных построек, которые могли бы дать надежную защиту от прорыва не столько мощностью своей, сколько большим количеством, эшелонированием в глубину и маскировкой. В 1925 г. военным министром Пенлеве была назначена новая комиссия по подготовке границ к обороне. В общих указаниях этой комиссии говорилось о широкой подготовке местности для упорного пограничного сражения («Ва-taille de couverture») — такой подготовке, которая должна была быть проведена в мирное время с особой полнотой и отличаться особенностями, не имевшими еще примера <в прошлом. Помимо содействия войскам прикрытия в отражении всяческих внезапных со стороны немцев предприятий, могущих опрокинуть эти войска в самом начале войны, подготовка .границы должна была особенно предусматривать защиту важных в промышленном отношении областей и в первую очередь лотарингских рудничных и угольных бассейнов.
В 1927 г. была назначена «Комиссия по организации укрепленных районов» под председательством главного инспектора инженеров ген. Филоно. Но по финансовым соображениям к работам в то время при-ступлено еще не было. Только в 1929 г. была учреждена «Временная комиссия по организации укрепленных районов», подчиненная военному министру, которым в это время был Мажино (участник мировой войны 1914—1918 гг.), и возглавляемая инспектором инженеров ген. Бельхаг. Это была чисто организационная комиссия, подготовлявшая во всех деталях создание на большом протяжении нескольких укрепленных районов нового типа. В ноябре 1929 г., перед рассмотрением в палате депутатов проекта закона об открытии кредитов на оборонные работы по подготовке границ, военный министр Мажино совершил объезд пограничной полосы, в которой уже были начаты некоторые работы.
В декабре Мажино подробно доложил о принятом проекте укрепления восточной границы и об общем ходе работ на заседании военной комиссии в палате депутатов. Но здесь снова загорелась оживленная дискуссия на тему о характере укреплений. Тогда Мамино изложил сущность уже принятой системы укреплений \ которая, по его мнению, явилась смешанной, соединяющей в себе все, что было лучшего в различных предложениях, выдвигаемых *в процессе обсуждения. Эта система должна быть непрерывной линией в огневохм смысле, тщательно примененной к местности и идущей вдоль всей границы. Линия должна была быть прежде всего использована войсками прикрытия. По словам Мажино, в районах, лишенных естественных средств обороны, имеется в виду комбинация легких укреплений с более солидными, группового характера, которые он назвал «ансамблями», добавив, что это будут «форты особого рода — форты, как бы разбитые на отдельные блоки, расположенные в наиболее подходящих для них точках местности»... «Раздробленные и расбросанные, таким образом, в зависимости от надобностей обороны и потребностей в развитии огня, эти долговременные укрепления задуманы вполне современными: они будут снабжены наиболее совершенными механизмами; в них будет все предусмотрено для того, чтобы обезопасить защитников от самых могущественных снарядов и от действия ОВ, но тяжелой артиллерии,-как полагает Пьер Кот (который вообще возражал против долговременных фортов), в этих укреплениях не будет, и, следовательно, дело вовсе не идет о том, чтобы вгонять миллиарды в застарелые форты». Мажино называл также предполагаемые к возведению мощные укрепления «молами сопротивления» (или «мощными молами» — moles puissants).
1 По германским источникам, эта система укреплений была в основе предложена маршалом Петэном.
Из слов Мажино вытекало также, что к долговременным постройкам предъявляется требование, чтобы они были как можно более разнообразны по форме, содействуя в то же время максимально упорному удержанию территории. «Здесь не будет,— говорил Мажино — ни одной постройки, похожей на другую». Это должно было затруднить распознавание оборонительных сооружений агентурной разведкой противника.
Прежде чем перейти к описанию, как постепенно развивалась «линия Мажино» и во что она в общем вылилась к началу настоящей войны, небезынтересно указать еще на некоторые мысли различных французских авторов, так или иначе влиявших на общую ее структуру и группировку фортификационных сооружений.
Следует отметить, что среди голосов, раздававшихся в 1929 г. в военной комиссии палаты депутатов, было немало таких, которые весьма настойчиво возражали против применения на новой границе долговременных укреплений вообще. По этому поводу ген. Норман в январе 1929 г. (т. е. за 9 месяцев до речи Мажино) писал в своей статье «Оборонительная организация границ»: «Мысль, что полевые укрепления могут заменить долговременные,— одна из наиболее важных и опасных ошибок, в которые может вовлечь поверхностное изучение опыта войны. Внезапность открытия неприятельских действий, действительность и подвижность современных средств атаки и быстрота подвоза войск все менее и менее позволяют рассчитывать на импровизацию в мобилизационный период. Совершенно невозможно избежать необходимости иметь сооружения, возведенные в мирное время (т. е. долговременного характера), хотя бы на ограниченных протяжениях, прикрывающих промышленные и рудничные районы или рокадные пути, особенно важные для ведения войны». Другая мысль, которая гнездилась в умах некоторых представителей французского командования в отношении способа укрепления новой границы, заключалась в желании подражать методу, применявшемуся в период войны 1914—1918 гг. германцами при укреплении крепости Мец и в захваченной ими бельгийской крепости Антверпен. Частично этот метод был применен и для усиления крепостей Диденгофен (Тионвиль) и Майнц (на Рейне). Этот метод состоял в создании глубоких укрепленных зон, состоящих из нескольких, следующих друг за другом линий мелких бетонных или железобетонных построек, расположенных приблизительно в шахматном порядке и хорошо примененных к местности. Назначение этих построек различное: одни являются пулеметными огневыми точками, другие — убежищами для людей, третьи — наблюдательными пунктами. Каждая постройка — площадью от 25 до 30 м2. Все они должны были возводиться заблаговременно и хорошо маскироваться, а в период мобилизации или даже с началом боевых действий они должны соединяться между собою по фронту и в глубину сетью траншей и ходов сообщений. Впереди этих построек и внутри всей зоны в разных направлениях быстро устраиваются малозаметные проволочные заграждения.. Прочность самих построек такова, что они могут сопротивляться только снарядам полевой артиллерии до 15-см калибра включительно’. Вся сила такой укрепленной зоны состоит в том, что постройки представляют для неприятельской артиллерии очень малую цель, притом они разбросаны по местности на большую глубину. Такие постройки германцы зачастую применяли в 1917 г. на позициях во Фландрии, и стоявшие против них англичане называли их «pill boxes» (пилюльные коробки). На южном фронте крепости Мец германцы за год (с весны 1916 г. до весны 1917 г.) возвели из таких построек укрепленную зону протяжением в 20 км и глубиною до 2 км. Здесь насчитывалось до 1 200 бетонных и железобетонных сооружений, образовавших, по выражению ген. Кюльмана, «млечный путь». Норман называл такую систему возведения мелких сооружений «распыленной
фортификацией», а самые постройки — «фортификационной пылью». Он высказывался против этой системы, находя, что она вызывает распыление войск; кроме того, он считал, что отдельные мелкие постройки трудно сделать абсолютно не поражаемыми действиями ОВ и крупных снарядов.
В конечном результате на французской границе мелкие огневые точки нашли себе применение лишь как вспомогательное средство на отдельных участках. Основной формой инженерного обеспечения французской границы принят был «укрепленный район», но не такой конструкции, какую имели прежние укрепленные районы, состоявшие из комбинации крепостей и фортов-застав. Однако было 'предусмотрено, что эти новые «укрепленные районы» должны тянуться не сплошь по всей границе, а чередоваться на подходящих по местным условиям участках с зонами разрушений, затоплений или же оборонительными полосами более мелких фортификационных построек.
Подробного устройства хотя бы какого-нибудь укрепленного района на новой границе Франции .привести, конечно, нельзя, так как в литературе полных сведений не имеется. Некоторое время неизвестна была даже точная характеристика понятия «укрепленного района», как она была определена последней комиссией. Однако некоторые разъяснения но этому вопросу дает в своих работах Кюльман. Так, в его труде «Стратегия» (1924 г.) говорится: «Новой формой фортификации является укрепленный район с открытым тылом, включенный в общую схему предполагаемого сражения в данной зоне пограничной полосы. Он должен иметь не только крепко организованный фронт, но и мощные глубоко (километров на 20) эшелонированные фланги, с тем чтобы его нельзя было сразу атаковать с тыла при первом отступлении соседних с ним полевых войск. Наоборот, он должен помочь этим войскам быстро восстановить положение. Со своим тылом укрепленный район должен быть связан множеством путей, чтобы частичный охват одного из его флангов и перерыв некоторых его путей питания не отозвался на всем укрепленном районе в целом. Нормальный фронт одного района — 80 км. Впереди укрепленного района должна быть расположена передовая полоса («предполье». — В. Я.) для охранения и для наблюдения за противником. Эта передовая полоса, укрепленная или не укрепленная в зависимости от имеющегося времени и рабочих рук, должна быть в состоянии быстро организовать непрерывный фронт автоматического огня, преодоление которого требует от противника значительных усилий. Без этой передовой полосы -укрепленный район будет мало боеспособен, и потому он должен строиться, отступя от границы не менее как на 10 км. Бели по местным условиям укрепленный район может быть расположен только на самой границе, то планом войны должна быть предусмотрена быстрая подготовка передовой полосы на немедленно захваченной территории противника, тотчас же после объявления войны. Открытые с тыла укрепленные районы могут обороняться только совместно с полевой армией’, и потому доктрина этих совместных действий должна путем методических упражнений еще в мирное время проникнуть в толщу армии».
В другом своем труде — «Долговременная фортификация на границах» (1931 г.) — Кюльман указывает, что «... укрепленный район должен включать: 1) поле сражения, существенные элементы которого (командные посты, наблюдательные пункты, убежища, сеть связи и пр.) должны быть построены в мирное время, представляя собою бетонные или подземные сооружения; 2) систему огневых точек, примененных к местности, к полю сражения и составляющих остов последнего; 3) снабжение всем необходимым как фортификационных сооружений, так и всего поля сражения... Укрепленный район должен быть подготовлен, воору
жен и занят войсками в мирное время, чтобы постоянно быть готовым предотвратить подступ неприятеля к отечественной территории. Он должен представлять однородное сопротивление во всем своем целом, т. е. как с фронта, так и с флангов. Ввиду этого позиция должна быть непрерывна в огневом отношении, причем огневые точки должны иметь закрытое вооружение; ограничиваться хотя бы и сильной подготовкой одних только естественных свойств местности и систематически экономить долговременными укреплениями с широкими промежутками ни коим образом нельзя, так как это значило бы уже в мирное время подсказывать неприятелю сосредоточение его огня на небольшом количестве центров сопротивления и захват их путем обхода через промежутки».
Этими немногими словами Кюльман в самых общих чертах характеризовал те укрепленные районы, которые намечалось создать на «линии хМажино».
©се приведенные выше рассуждения относились главным образом ^к созданию обороны северо-восточной границы с Германией, от швейцарской границы до старой крепостцы Лонгви, протяжением в 360 км, из коих 160 км приходятся на Рейн и 200 км на северную границу Эльзас-Лотарингии. Этот участок, собственно, и носит название «линии Мажино». Впоследствии, как увидим ниже, имелось в виду произвести более серьезные работы и на границе с Бельгией, т. е. продолжить «линию Мажино» до Дюнкерка.
Укрепления «линии Мажино» на границе с Германией охватывают рейнский участок, северную границу Эльзас-Лотарингии и район Лотарингского плоскогорья. Наиболее важным и в то же время наиболее доступным считался участок протяжением в 200 км, расположенный между рр. Рейном и Мозелем. Он имеет для французов крупное экономическое значение, так как в районе его сосредоточена почти вся французская металлургическая промышленность. Здесь возведено два обширных укрепленных района — Лотарингский и Эльзасский, а промежуток между ними, изобилующий большим количеством рек, озер, болот и лесов, дает возможность при помощи имеющейся здесь системы шлюзов и бассейнов произвести затопление и организовать пассивную оборону; это так называемый «заградительный участок». Вообще, по английским данным, на «линии Мажино» различают: особенно прочно укрепленные в мирное время участки, образующие «укрепленные районы»; затем более слабо укрепленные участки, называемые «укрепленными секторами»; наконец, участки, подготавливаемые для устройства в них в военное время разного рода заграждений, которые называются «заградительными участками» или «оборонительными секторами».
Самый обширный укрепленный район, расположенный на Лотарингском плоскогорье,—Лотарингский или Мецский укрепленный район (ЛУР). Более подробно этот район изображен на схеме 2. Здесь сходятся главные пути наступления, ведущие от Рейна через долину рр. Нид и Мозеля внутрь Франции. Вот почему этот район имеет наиболее важное стратегическое значение. Укрепления его начали строиться в 1929 г. и являются более мощными по сравнению с другими районами. Передний край его предполья удален от границы на 10—15 км, и весь район имеет протяжение по фронту 120 км и в глубину—около 20 км. С юго-восточной стороны ЛУР примыкает к лесу Ремилли, Фольксмону и Сен-Авольд; затем его укрепленное предполье тянется по Бушпорнским высотам, впереди Булай, на Анцелинг, Дальштейн, через возвышенность Хакен-берг, на Метрих, Зенцих, через возвышенность Гальгенберг, через лес Каттеном на Канфен и Омец. С северо-западной стороны оконечность
Канфен;
Бриз
^л°Й>*?%глльгенБ^г^ЗирК
•мтел*П9АЮЙа*&^«
. /«ЖЖ#*
\«>4^
Гайанж^^ь^^^г k 1 к >с я
. »ЕСТЕ'КЕНИГС-в /ГЛемстраф^й*к ^ГЙОНВИЛЙ ЯДИДЕНГОФЕН) ЧФЕСТЕ.ИЛЛА ®Илланж V5
жрек
^Лаумесфельд
Условные обозначений
Граница Германии
Железные дороги в две колеи
в ддну колею
1
ХЧусс
(ш Йверг ® Ве^Р^--Франсуа
М-у ’>W ч5^б.ишэ Дл*®. Додики
А;
.• Зоны полевьк позифги немцев в1916-17гг. Отдельные укрепления.фесте и ансамбли
>2Ь
Л? =?
УКР.ГОРИМОНЙт'
Г9/6г
tr* \ Р УКР. КАМЕНОЛОМНИ*
“ - ®Ла<^мей^
ЛтжД
ipW»T“ ^РИ^ЖЯЙСИРГ 1, ,
W^MepCHj ьАр(П1акенёксифв^ f'" ' •^*-.МАрн^^в(?еи^ «Мезереи
1 У.ШЕНИ ю о7 ° Vofa№.A^. Д’°
О^Й|ЙПЬизей
gj^ECTEJH"\ Ре^ЛИ^Сд^£^
х^4|рузонвиль Вод]решин г
СжбемельФанг
%Вадьмюнстер
□Ьланж!/^^^^
вКГ„
C.4IW I Rrnrii vvr*
_ „ ............. Дольни Г^‘
ВОЛЬФСЙРГ
ФЕСТЕ.ФРАНСУА Д?ГИЗХ ЖЕ’₽У
j___ 1М, Плаппёвиль-ъ’-'1
У.ИАДЕ-дамИл,.^
♦ECRJPMAHi^B
©бущпорн'
Л? s/'tl'i. •’••tZ ' J
,„,cV С.АвоЛЬдс^
W-г
Ф1
Пурной©
МрИ
Л
Зьхоерни Поммерье
’Ро-Пх-5
Масштаб о 5
ТО км
£
oj>
Схема 2, Лотарингский укрепленный район.
района (участок Крюн) прт-ходатся на люксембургской границе и, доходя до Лонгви, заворачивает в тыл к Лонпойо1ну.
Этот укрепленный район состоит из глубоко эшелонированных обо-ронительных полос, среди которых различают: предполье, главную боевую полосу и, наконец, тыловую зону, оборудованную на глубину до 10 км. По данным французского журнала «Jour» за март 1936 г., предполье укреплено несколькими линиями мелких огневых точек, именуемых казематами или блокгаузами, среди которых в первой и последней линиях имеются также и более сильные укрепления (ouvrages). Эти последние расположены в расстоянии 4 км> одно от другого, тогда как мелкие огневые точки удалены друг от друга на 1 км. Казематы и укрепления снабжены также броневыми закрытиями в виде пулеметных и орудийных бронебашен и броневых колпаков для наблюдательных постов. В статье этого французского автора хвастливо указывается, что все точки и укрепления так хорошо применены к местности, что нет ни одного подступа, который не был бы прегражден огнем; нет ни одной долины, которая не простреливалась бы продольно; нет на холмах скатов, не находящихся под огнем, так же как нет равнин, не подверженных перекрестному огню. Наличие нескольких рядов или линий указанных выше сооружений способствует тому, что вывод одного или нескольких из них не влечет за собою образования опасного прорыва. Схема 3 изображает участок передовой оборонительной полосы укрепленного района, подготовленной по изложенному выше описанию, но это не более как теоретическая схема.
4 «Воспно-историчсскпй журнал» № 7.
В упомянутом выше французском журнале указывалось также, что отдельные огневые точки (казематы или блокгаузы) представляют собою бетонные постройки, имеющие стороны длиною до 15 м и возвышающиеся всего на 1,5 м над поверхностью земли; в лицевых стенах устроены бойницы для совокупно расположенных пулеметов. Толщина покрытий, невидимому, достигает 1,2 м и может обеспечить от длительного огня орудий 15-см калибра. Гарнизон таких точек состоит из 8—10 человек, ежедневно сменяющихся. В других источниках под названием казематов приводятся постройки, имеющие в плане устройство, показанное на схеме 4. Это в сущности пол,укапони|р. Сооружение — двухэтажное
▼ • Укрепление ▼ - Оеневая точка
Схема 3,
Схема 4. Огневая точка (полу капонир). Верхний этаж: А— боевое отделение, С — броневой купол для автоматической винтовки или гранатомета, К — помещение фланкирующего вход пулемета, У — вентилятор, Д — склад пулеметных боеприпасов, Г — склад боеприпасов для автоматических винтовок и легких пулеметов, О — склад гранат, Т — стол для наполнения пулеметных лент. Нижний этаж: А— помещение для отдыха расчета, В — походные койки, С — помещение коменданта, Т — стол для наполнения пулеметных лент, X — трансформатор, Р — бак с водой, М — водопроводноя раковина, Л — уборная.
из железобетона <и (вооруженное двумя (поставленными в каземате пулеметами, дающими фланговый огонь по промежуткам и в тыл; в выступ-ном крыле высится бронекупол, в котором для самообороны поверхностной части постройки помещаются автоматическая (винтовка или гранатомет и наблюдатель. Вход в эту постройку обороняется легким пулеметом. Площадь такой постройки 13,5 ><11 м; железобетонное покрытие имеет толщину 1,75 м, что якобы обеспечивает от одного попадания 42-см снаряда (по опыту первой империалистической войны в этом можно усомниться. — В. Я.). Располагаются постройки преимущественно на обратных скатах возвышенностей.
План
Разрез по н2
Схема 5. Форт Лоближуа: 1 — башня с 76-мм пушкой, 2 — пулеметная башня, 3—башня с прожектором, 4 — броневые наблюдательные посты, б — башня с зенитными пушками, 6 — минометная башня, 7 — пост наблюдения за авиацией противника, 8 — башня с автоматической револьверной пушкой.
Более сильные укрепления оборонительных полос в некоторых зарубежных источниках именуются «промежуточными укреплениями». Это бетонный массив треугольной формы около 100 м длиною и 50 м глубиною, окруженный рвом, фланкируемым из расположенных в передних углах подземных построек-кофров. Бронебашни вооружены бомбометами, зенитными орудиями и 75-мм пушками. Кроме того, имеются пулеметные башни и бронепосты. Остальное вооружение, состоящее примерно из шести орудий и до пятнадцати станковых пулеметов, помещается в бетонных казематах массива, расположенных уступами к тылу; все это вооружение фланкирует местность по сторонам и впереди укрепления. Эта конструкция очень схожа с «фортом», который был описан в изданном в 1931 г. труде французского инженера подполковника Лоближуа «Долговременная фортификация». По некоторым данным, он принимал участие в оборонительных работах на французской границе. На схеме 5 приведен план и разрезы форта по книге Лоближуа.
Когда германские войска оккупировали Чехо-Словакию, они заняли большое количество различных долговременных оборонительных построек, с достаточной полнотой описанных в различных германских журналах. Как известно, в строительстве этих сооружений участвовала и Франция. Поэтому можно предполагать, что некоторые типы чехословацких укреплений весьма близки по конструкции с теми, которые
Фото 1.
На фото 1 — пулеметный каземат та* па «капонир», на фото 2 — укреплю ниеА
Фото 2.
применены на «линии Мажино». Так, например, можно предполагать, что на оборонительных полосах укрепленных районов «линии Мажино» и на ее «укрепленных секторах» возведены сооружения, подобные приведенным на фото 1 и 2. Первое, судя по германскому источнику, относится к сооружениям средней мощности: это постройка бетонная или железобетонная типа капониров, вооруженная пулеметами; следовательно, по французской терминологии, это пулеметный блокгауз или каземат. Левая часть постройки обращена к противнику и представляет прикрывающий с поля бетонный массив, усиленный наброской из камней с земляной обсыпкой. Правая часть постройки включает пулеметные боевые помещения; спереди видна бойница; над этой бойницей справа, на задней стенке постройки, виден вентиляционный канал, а слева от входа, проделанного в той же стенке и обычно закрываемого броневой дверью, видно отверстие «(показанное на фото стрелкой) для метания ручных гранат. Снаружи на покрытии постройки видны крючья для прикрепления к ним маскировочной сетки. Постройка заснята в незамаскированном виде.
На фото 2 приведено укрепление большей мощности, подходящее к типу французских построек, называемых «ouvrages».
Это бетонная или железобетонная постройка, состоящая из двух блоков для ведения фланкирующего огня спаренными пулеметами и противотанковыми орудиями. Она имеет от одной до пяти бронебашен. Такое укрепление, по германским данным, может сопротивляться огню орудий калибром до 30 см. Покрытия и стены его построены из железобетона и имеют толщину в 2,5 mi, а броня башен — толщиною в 20 см«. Постройка — двухэтажная. На фото 2 изображен ее вид с тыла. Сторона, обращенная к противнику, идет по линии двух бронебашен. Под башнями находятся выступы (наподобие «ушей»), служащие для прикрытия с поля обоих фланкирующих блоков. Правый фланкирующий блок обращен к зрителю; в фасадной стене этого блока видны: справа—две амбразуры для противотанковых орудий, а слева — одна пулеметная бойница. В середине тыльной части постройки устроен ход, защищаемый огнем через бойницу.
На главной боевой полосе Лотарингского, а также и других укрепленных районов, судя по различным источникам, встречаются самые
разнообразные фортификационные сооружения, начиная с мелких огневых точек, называемых казематами или блокгаузами, и промежуточных укреплений приведенных выше типов и кончая отдельными мощными укреплениями, характеризуемыми в германской литературе как «главные укрепления» (Hauptwerke). Последнее, невидимому, соответствует также и французскому термину «ouvrages». Наконец, в особо важных пунктах создаются «групповые укрепления» (Werkgruppen), напоминающие до некоторой степени бывшие германские «фесте», которые Мажино назвал «ансамблями».
Фото 3. Главное укрепление.
На фото 3 изображено мощное укрепление, которое было приведено в майском номере журнала «Wehrtechnische Monatshefte», 1937 г. в статье «Frankreichs Landesbefestigung». Оно 'названо «главным укреплением!» (Hauptwerk).
В другом германском источнике приводится схематический план такого «главного укрепления» (схема 6), но он несколько отличается по расположению своих составных элементов от того, что видно на фото 3. Фото 4 изображает вид внутри главной галереи сообщения в этом «главном укреплении».
Последняя фортификационная форма, встречающаяся в укрепленных районах «линии Мажино» — «групповое укрепление» или, по Мажино,
Каземат
Казема^1 Каземат
Наблю$\1
Каземат
Каземат
'“Г™
Каземат
Отавная еаллерея сообщения
-Склад
Каземат
Каземат
Каземат
/ боеприпасы
Пологая аппарель
Каземат
CJ Каземат
L_jКаземат
Схема 6.
«ансамбль»,— изображается в разных зарубежных источниках различно. Мы приводим схему 7, изображающую «ансамбль» по германской газете «К61-nische IHustrierte Zeitung» и по французскому журналу «La Science et la Vie». По приблизительным данным, площадь такого сооружения составляет около 90 га (1 —1,2 км по фронту и 0,9—1 км в глубину).
Можно предполагать, что такой «ансамбль» возведен в Лотарингском укрепленном районе на возвышенности Хакенберг. Не исключается возможность наличия такого же или подобного ему «ансамбля» на высоте Гохвальд в Эльзасском районе. Подробности устройства этого «ансамбля» приведены в описании, приложенном к схеме 7 В качестве добавочной детали можно привести показанный на фо-
Фото 4. Подземная галерея в главном укреплении.
Схема 7.
Схема 7. Одно из мощных французских укреплений (ансамбли) в одном из укрепленных районов восточной границы: А — капонир на 4 пулемета и 2 миномета, В^ и В? — полукапониры с тремя 75-мм орудиями и двумя пулеметами, D — противотанковое укрепле-
ние, Е1 и Е 2 — склады боеприпасов, F — главная казарма с командным пунктом, центральной станцией связи, силовыми установками, кухней и складами; Gi и Gs—броневые батареи (пулеметные); /1 и /2—наблюдательные посты, С1—броневые установки для пулеметов, С2 — броневые установки для двух пулеметов (с огнеметом),
Н — главный вход,-----подземные сообщения, ...проволочные заграждения.
то 5 полукапонер В2> имеющийся на схеме 7. Здесь видны три амбразуры, через которые стреляют 75-мм орудия. В другом источнике приводится бетонный полукапонир в виде уступчатого блока, находящийся, повиди-мому, где-нибудь в другом месте. Амбразуры в таких капонирах или полукапонирах, судя -по другим фото, прикрываются броневыми щитами с проделанными в них отверстиями для орудии.
Фото
Полукапонир в ансамбле три 75-мм пушки.
Различными корреспондентами зарубежной печати очень подробно описывается внутреннее устройство как «главных укреплений», так и «ансамблей», причем приводятся, невидимому, фантастические разрезы этих сооружений, а иногда и их перспективный вид. Все это именуется «подземными городами». Мы воздержимся от приведения всех этих сомнительных по своей достоверности «художественных рисунков» и ограничимся одним (схема 8), более или менее правдоподобным. На некоторых рисунках, помещаемых в иностранной печати, изображаются сооружения, состоящие из 6—7 этажей. Наличие таких сооружений сомни-
Схема 8. Разрез одного из главных укреплений: 1 — орудийная башня, 2 — бетонные монолитные блоки, 3 — пулеметы, 4 — пулеметная башня, 5 — радиоантенна, 6 — выхлопная труба дизельмотора, 7 — подъемный мост, 8 — ров, 9 — бомбометы, 10—противотанковый ров, 11 — центральная электростанция, 12—шлюз броневой двери, 13 — казарма, 14 — проволочные заграждения, 15 — рельсы.
тсльно. По более достоверным -данным, в «ансамблях» имеются постройки в 3—4 этажа; возможно, существует еще один — подвальный — этаж, но не более. По описаниям, приведенным ;в некоторых более серьезных трудах 'Германских военных писателей, все помещения в «главных укреплениях» и в «ансамблях», предназначаемые для командного состава, равно как казармы, склады боеприпасов и т. п. расположены на глубине от 50 до 100 м под дневной поверхностью; они снабжены броневыми дверями с бойницами и автоматическими запорами, что позволяет в случае проникновения в них противника вести оборону по секторам. Казармы оборудованы внутри с большой тщательностью, имеют совершенную вентиляцию и приспособления, обеспечивающие от проникновения ОВ. Для подачи боеприпасов устроены канатные дороги и подъемники. В бронебашнях пустые гильзы удаляются по особым лоткам. Точных данных относительно прочности бронекуполов и железобетонных покрытий в «главных укреплениях» не имеется; встречаются случайные упоминания о толщине бетонных покрытий, доходящей якобы до 3—4 м.
В «главных укреплениях» и в «ансамблях» имеется много подземных сообщений в виде сводчатых галерей значительной ширины. Они освещаются электричеством и имеют электрические железные дороги. Одна из таких галерей с ответвлением в левую сторону приведена на фото 6. Большие и чистые кухни, колодцы, водоемы, канализация и хорошо оборудованные лазареты обеспечивают гарнизону полные удобства.
«Главные укрепления» и «ансамбли» обычно окружаются противотанковыми и противопехотными препятствиями. На фото 7 приведена противотанковая преграда в виде вертикальной бетонной стенки. Ей приписывается тот недостаток, что она обнаруживает общее расположение постройки. На фото 8 приведен другой! тип преграды, состоящей из рельсов, опутываемых в период мобилизации колючей проволокой. Это
Фото 6.
Фото 8.
Устройство укреплений на «линии Мажино»: на фото 6—главная подземная галерея, 8 одном из мощных укреплений; на фото 7 — противотанковая бетонная стена; на фото 8 — противотанковое препятствие из рельсов.
одновременно и противотанковое «и противопехотное препятствие. Встречаются указания и на другие -виды противотанковых преград, например, бетонные надолбы, расположенные в шахматном порядке в несколько следующих друг за другом рядов. В качестве противопехотного препятствия попрежнему часто применяется хорошо замаскированная проволочная сеть на металлических кольях, причем не исключается электризация такой сети. Все препятствия фланкируются из особых бетонных капониров или отдельных броневых установок. Крупнокалиберная и дальнобойная артиллерия в «ансамблях» не .располагается (и это одно из существенных отличий французских «ансамблей» от прежних германских «фесте»). Обычно место такой артиллерии находится в тыловой полосе укрепленного района. Фото 9 изображает одну из бронеба-1арей, вооруженную дальнобойными орудиями. Диаметр башен достигает 5 м.
Входы в «главные укрепления» и в «ансамбли» обычно расположены глубоко в тылу, на участках, хорошо укрытых местностью, причем они снабжаются всеми устройствами, обеспечивающими от внезапного прорыва в них противника. Дорога, ведущая ко входу, оканчивается выдвижным мостом, который при появлении противника вдвигается внутрь, под свод. Все дороги, рвы, охватывающие укрепления и подземные галереи, как правило, фланкируются пулеметным огнем.
Во всех описаниях укреплений «линии Мажино» указывается, что особое внимание при их постройке было обращено на маскировку: бе-
тонные поверхности покрыты землей и дерном, а вертикальные стены закамуфлированы и прикрыты наклонно расположенными сетками с растительной маской, чтобы устранить падающие тени. Над бронебашнями протянуты проволочные сетки, покрытые тканью из волокон особого растения (раффия). Внутренние площади укреплений «ансамблей» обсаживаются кустарником или молодыми деревьями или же вспахиваются.
Фото 9. Одна из бронебашенных батарей дальнобойных орудий.
Лотарингский район расчленяется на три естественных участка рр. Нид и Мозель: 1) участок Сен-Авольд, р. Нид с центром у Буш-порна и сильными «ансамблями» на Бушпорнских высотах (по данным германской литературы, у Финзелинга, Мютц и Мот); 2) участок между рр. Нид и Мозель, на котором отмечают группу укреплений у Анце-линга, Дальштейна и Кенигсмакер, Метрих; затем «ансамбль» Хакен-берг на высоте 350, в 17 км восточнее Тионвиля; 3) участок р. Мозель, Тьерселв, Лонгюйон, находящийся в Лотарингском железнодорожном районе Брйэ, Лонгви. Здесь имеются укрепления у Зенциха, на возвышенности Гальгенберг, в лесу Каттеном (или Каттенгофен) западнее Ме-триха, затем в лесу Канфен, у Эшеранж, Рошонвиллер, Омец и Крюн.
В качестве сильной тыловой опоры для всего Лотарингского района служат современно оборудованный восточный фронт крепости Мец и три бывшие германские «фесте» Диденгофена (ныне Тионвиля): Гуэнтранж, Кенигсмакер и Илланж. Соединительным фронтом между «фесте» Кенигсмакер и Гуэнтранж служит ряд огневых точек и убежищ, -возведенных еще германцами в 1916 г., особенно в лесах фермы Сен-Мари, находящейся между дорогами, идущими от Тионвиля на Геттанж-Гранд и на Гарш. Что касается самой крепости Мец, то ей, по-видимому, французы придают немалое значение: она является как бы редюитом всего Лотарингского района, почему этот район называют также Мец-ским. По мнению некоторых зарубежных писателей, значение Меца для французов заключается также в том, что он должен служить опорным центром наступления для сосредоточения ударной группировки против Германии или же для действия против западного фланга германских войск, если последние прорвали бы пограничную укрепленную полосу. Самым мощным фортификационным сооружением на восточном фронте крепости была, правда, не вполне законченная германцами даже в 1915 г. «фесте фон-дер-Гольц» (названная французами «фесте Марна»), захватывающая площадь около 200 га и находящаяся почти в расстоянии 5 км от юго-восточной окраины города Мец. Французы считали, что эта «фесте» имеет значение и в современных условиях, но она слишком мало выдвинута от центра крепости и нуждается в некоторой модернизации. Комиссия, составлявшая проект укрепления границы, решила создать в 4—5 км северо-восточнее «фесте Марна» большой «ансамбль», включив в него две передовые броневые группы—батареи у Лемерсберга и Мона. «Ансамбль» захватывает площадь, в 12% раз превосходящую площадь «фесте Марна», и состоит из расположенных на глубине 50 м казарм, складов боеприпасов, лазарета, складов продовольствия, центральных силовых станций и пр. с большим количеством подземных сообщений. На по
верхность земли выступают только верхние части бетонных колодцев, прикрытых броневыми куполами, под которыми находятся либо орудия, либо пулеметы, либо командные и наблюдательные посты. Кроме того, впереди на местности разбросано много мелких огневых точек в виде бетонных казематов. К постройке этого «ансамбля», повидимому, при-ступлено было с самого начала, т. е. в 1929 г.
Схема 9. Общая схема Эльзасского укрепленного района.
*
Эльзасский укрепленный район (схема 9)— второй по размерам во всей оборонительной системе «линии Мажино». Он расположен между рр. Рейн и Саар, упираясь правым флангом в лес Хагенау и линию укреплений, тянущихся до р. Лаутер, а левым доходя до р. Саар. Протяжение его по фронту — около 80 км, в глубину — 25—30 км. Конструкция этого укрепленного района несколько иная, чем Лотарингского, но и здесь, поводимому, имеются те же укрепленные полосы и оборонительные постройки, что и в последнем.
В главной оборонительной полосе имеются две важные группы укреплений («ансамбли»)— Гохвальд и Бич. Первая группа расположена на командующей высоте 509, к северо-востоку от Верта ив 18 км севернее Гагенау. Группа расположена в нагорном лесу, занимая площадь около 120 га, и, повидимому, по конструкции схожа с изображенной на фото 3. В этом пункте раздельно от самого «ансамбля» построены батареи, вооруженные дальнобойными орудиями, могущими обстреливать линию Мангейм, Людвигсгафен, Кайзерлаутерн. Расстояние от Гохвальда до Мангейма равно 80 км. Затем в районе Виссембурга и в лесах Лем
баха возведено много мелких железобетонных фортификационных построек и проложены новые дороги, железнодорожные ветки и тоннели для улучшения сообщений в этой гористой и лесистой местности. Группа Гохвальд имеет большое тактическое значение: она командует над Нижним Эльзасом от Рейна и прикрывает северный фланг Рейнского фронта; одновременно она служит правым устоем укрепленного участка между Рейном и Мозелем.
Линия мелких фортификационных сооружений, расположенных западнее группы Гохвальд, проходит сквозь лесистые горы Лембаха, затем через долину р. Зауер до расположенной у западных отрогов Вогез укрепленной группы Бич. Эта .группа, по видимому, состоит из модернизированной старой германской крепости Бич, вокруг которой построены мелкие фортификационные сооружения; среди последних имеются как будто и броневые батареи с дальнобойными орудиями, которые могут обстреливать некоторые важные пункты на германской территории (Гер-мерсгейм, Ландау, Пирмазенс, Цвейбрюккен или Де-Пон). Судя по официальным германским и французским сообщениям, эти батареи уже принимали участие в боевых действиях в течение восьмимесячной позиционной борьбы на этом> участке французской границы. От группы Бич укрепления идут по долинам! рр. Хорн и Шварц и далее на запад через Рорбах и Витринг до р. Саар. По германским! данным, весь этот участок носит характер крепостного фронта и имеет назначением! препятствовать прорыву германцев из Пфальца, между Сааром» и Вогезами, в тыл Рейнскому фронту.
Между Эльзасским и Лотарингским1 укрепленными районами расположен так называемый Саарский участок (от р. Саар южнее Сааргемюна до линии Сен-Авольд, Ф-олькемон, лес Ремильи), который благодаря наличию в нем Диезских прудов, рек и озер обращается в требуемый момент в «заградительный участок» устройством затоплений и противотанковых преград. Его протяжение по фронту — свыше 30 км, а в глубину—около 50 км. Первоначально на этом участке, невидимому, никаких укреплений возведено не было. Однако с весны 1936 г., когда германские войска вошли в демилитаризованную зону, на Саарском участке, по германским» данным, французы поспешно начали возводить в треугольнике Саарбрюк, Сен-Авольд, Сааргемюн фортификационные постройки, известные под термином «опорные пункты». Какова их конструкция, указаний не имеется; возможно, что здесь возведены только огневые точки (казармы или блокгаузы), но не исключаются и более сильные укрепления (ouvrag^s) типа форта Лоближуа. В одном источнике имеется указание, что на плоскогорье Форбаха появилась да-же целая группа («ансамбль»), преграждающая пути от Саарбрюка на Нанси, причем здесь Имеются и батареи, огонь которых покрывает всю Саарскую область с ее рудниками и заводами.
Чтобы закончить описание последовательного развития «линии Мажино», остается сказать несколько слов о Рейнском участке, тянущемся от пограничной реки Лаутер до швейцарской границы на протяжении 160 км. Еще при обсуждении вопроса об укреплении новой французской границы в 1925 г. в комиссии ген. Гюйома считалось, что по верхнему Рейну можно ограничиться относительно слабыми укреплениями, так как уже сама река при ее значительней ширине представляет трудно форсируемую преграду, особенно у Гюнингена, но она еще усиливается Рейн-Ронским каналом (ширина—120 м, глубина — 6 м) и рекою Илль (приток Рейна), идущими параллельно течению Рейна, через его долину; наконец, преграду в значительной степени увеличивает проходящий западнее горный кряж Вогез. В общем*, имелось в ваду, что германским' войскам!, наступающим через Рейн, придется преодолевать последовательно четыре серьезных преграды. Вот почему на участке верхнего Рейна возник лишь двойной ряд бетонных пулеметных и орудий
ных блокгаузов типа капониров, снабженных броневыми куполами и амбразурами, которые, по германским» данным, хорошо заметны с противоположного берега реки. Местами они расположены непосредственно у самого берега. В других пунктах они тщательно замаскированы, частично при помощи построенных около них домов с садами, частично при помощи накрашенных на их стенах садовых решеток. Эти капониры или, говоря нашим! языком, огневые точки (ДОТ) дают сильный перекрестный орудийный и пулеметный огонь по всему участку реки. Германская пресса упоминала о наличии таких точек у Кембса и далее вниз по течению до Ней-Бризака и Реннау.
В пунктах, удобных для форсирования реки, расположены более сильные и глубже эшелонированные оборонительные позиции, состоящие из подобных же огневых точек, но вооруженных орудиями ближнего боя. Так, например, обнаружена группа таких сооружений несколько западнее Рейна, у Кольмара. Незадолго до начала военных событий 1939 г. в зарубежной печати встречались указания, что позиции по верхнему Рейну эшелонируются в глубину, чему благоприятствует наличие р. Илль и Вогез. В этих местах, и без того трудно проходимых и почти исключающих всякие крупные операции, за последнее время были укреплены главнейшие проходы: Коль-Бюссон, Коль-де-ля-Шлюхт, Коль-де-Боном, Маркрих, Коль-де-Юрбе, Донон. Повидимому, здесь построены те же ДОТ, о которых сказано выше.
На южной оконечности Рейнского фронта французы придали особое значение участку у Бельфора, создав здесь тоже «укрепленный район» (на схеме 1 очерчен линией), к которому и примыкает загнутый правый .фланг рейнских укреплений. В первую мировую ‘империалистическую войску крепость Бельфор германцами атакована не была, хотя она и предусматривалась первоначально как объект атаки вместо Вердена, но местные условия и стратегические соображения говорили в пользу последнего. Вероятно, ввиду этого, насколько можно судить по литературе, французы решили ограничиться только поддержанием и некоторой модернизацией восточных фортов Бельфора, а новый район образовать главным образом группами укреплений в Хартвальдо, у Пфирта, Оль-ти.«ген»а, Фольгенсбурга, Альткирха и у самой швейцарской границы. Работы здесь были начаты весной 1936 г. ,
На севере Рейнский фронт подпирался отсечной позицией, идущей от Страсбурга на запад до восточного склона Вогез. Сам Страсбург как крепость потерял свое значение. Форты его пояса в сторону Бадена снесены; ограда вокруг центра города срыта, и только сохранились форты в сторону Эльзаса, не имеющие, впрочем, большого значения. Но взамен этой крепости получил значение описанный выше Рейнский фронт, который был подкреплен расположением в гористой местности западнее и юго-западнее Страсбурга целой сети как мелких, так и более сильных укреплений. Повидимому, центром этой новой отсечной позиции, идущей от Страсбурга, является перестроенная бывшая германская «фесте кайзер Вильгельм» (на высоте 399, у селений Мутциг, Мольсгейм, откуда также название «Мутциг-Мольсгеймская позиция», включающая, кроме самой «фесте», ряд мелких бетонных огневых точек, возведенных германцами еще в войну 1914—1918 гг. вдоль р. Брейш). Вся эта позиция, проходя поперек Рейнской долины, обращена фронтом и на север и на юг, благодаря чему разъединяет германские силы, которые смогли бы переправиться одновременно через Рейн выше и ниже Страсбурга. Южнее этой позиции, на восточных склонах Вогез, также возведены, повидимому, блокгаузы по важным -путям на линии Росхейм, Обенгейм, Барр. Затем от среднего течения р. Брейш через горы к северу тянется цепь подобных же построек до Цаверна, а проход между Цаверном и Пфальц-бургом (железная дорога и шоссе) заперт двумя более сильными укреплениями.
Участок нижнего Рейна укреплен был с самого начала цепью мелких укреплений, тянущихся вдоль реки от Страсбурга до старого Воба-новского форта Людвигсфесте. Здесь обнаружены укрепления у селений Винценау, Друаенгейн, Рошвоог. Они командуют над Рейном и могут обстрелять находящимися здесь в батареях дальнобойными орудиями германские города Ахерн, Баден, Раштадт и Карлсруе. По газетным сообщениям, это фактически уже и было выполнено. От Людвигсфесте до р. Лаутер тянется цепь укреплений, через Зельц и Лаутербург, образующая правый фланг Эльзасского укрепленного района..
Описанная выше система укрепленных районов с укрепленными и заградительными секторами является основным фронтом крепостного характера «линии Мажино». За ним идет второй, тыловой фронт, в который входят бывшие «оборонительные завесы» Сере-де-Ривьера.
До 1929 г. в литературе имелись указания, что крепости и отдельные форты-заставы этого фронта ввиду их значительной роли во время первой империалистической войны предполагали не только сохранить, но и модернизировать. Но уже в последующих литературных источниках (1930—1933 гг.) говорилось о том, что указанные сооружения только частично поддерживаются, как памятники старины. В глубоком тылу «линии Мажино» находятся старые крепости Реймс; Лангр, Дижон, Безан-сон. О них никаких сведений в литературе не приводилось: повидимому, они превращены в крепости-склады.
Созданием «линии Мажино» от швейцарской границы до Лонгви вопрос о полной защите всей границы Франции, конечно, окончательно не был еще разрешен. Следовало указанную линию продолжить вдоль всей бельгийской границы, до Дюнкерка. Но здесь большую роль должно было сыграть поведение Бельгии. В 1924 г., повидимому, между Францией и Бельгией в этом отношении существовала какая-то секретная договоренность и на укрепление бельгийской восточной границы французы твердо рассчитывали. Поэтому на своей границе с Бельгией они решили ограничиться созданием подготовленного поля сражения в виде постройки нескольких укреплений средней мощности и ряда мелких казематов, которые должны послужить остовом для будущих укрепленных Групп и рубежей.
Несомненно, с началом^ нынешней войны и особенно, когда германцы стали прорывать бельгийские восточные укрепленные зоны, на франко-бельгийской границе возникли какие-то оборонительные полосы, но они были быстро преодолены. Таким образом, для французов урок 1914 г. оказался недостаточно поучительным и их северная граница оказалась в смысле силы ее укрепления подобной тому, что было в 1914 г. Бельгийские же восточные крепости и вновь созданные перед ними укрепленные зоны и в эту войну оказались не соответствующими новым средствам нападения и быстро сдали под напором хорошо оснащенных техникой и обученных современным боевым действиям германских войск, которым огромную помощь оказала и мощная авиация.
РУССКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ В XIV-XVI вв.
/ТГЪ ЛЕТОПИСЯХ, описывающих осаду Москвы Тохтамышем f j в 1382 г., сообщается о том, что москвичи употребляли при s^Cz^Z обороне тюфяки, пороки и пушки. Слова «тюфяк» и «пушка» говорят, несомненно, о применении на Руси уже тогда огнестрельного оружия. Что же представляли собой эти первые орудия?
Западноевропейские хроники сохранили сведения и даже изображения огнестрельного оружия XV в. Это оружие настолько примитивно, что трудно провести грань между ручным огнестрельным оружием и так называемой артиллерией. Лишь к концу XV в. устанавливается разделение огнестрельного оружия на ручное-индивидуальное и артиллерийское, требующее коллективного обслуживания. Повидимому, сначала огнестрельное оружие было не слишком больших размеров. Дальнейшее повышение боевых качеств пушек идет только за счет увеличения их размеров и веса заряда. Это приводит к появлению в конце XIV в. гигантских орудий, известных под названием бомбард. В XV в., когда вводятся в употребление чугунные снаряды, бомбарды постепенно исчезают. Возможно, что древнейшие орудия на Западе изготовлялись из железных полос, соединенных толстыми, наподобие обручей, кольцами, в большинстве случаев без цапф; прикреплялись они железными полосами к деревянной колоде. Заряжались с казны с помощью приставных камор\
Па московской политехнической выставке 1872 г. было представлено орудие, найденное на днепровском острове Хортица. Его приставная железная камора была откована грубейшим образом. Она даже не вкладывалась в казенную часть, а просто приставлялась к ней и в таком -положении закреплялась клиньями. Тело орудия состояло из тонкого железного ствола с нагнанными на него железными кольцами. По своей конструкции оно должно быть отнесено к XIV в. Бранденбург относит к началу XV в. хранящиеся в Ленинградском артиллерийском -музее два орудия. Они заряжаются с казны посредством выемных камор1 2.
В 1852 г. в Устюжне-Железопольской было найдено до 30 штук железных кованых древних орудий. Тот же Бранденбург датирует их XV в. Эти орудия по конструкций своей сходны с западноевропейскими того же времени, но, вероятно, изготовлены русскими мастерами. В летописях, помимо 1389 г., в течение почти целого столетия нет упоми-
1 См. Essenvein. Quellen zur geschichte tier Feuerwaffen. Leipzig, 1872, таблица A-TII и др. Никоновская летопись рассказывает под 1453 .г. о турецкой пушке, которая «увязана обручи железными».
2 Бранденбург. Исторический каталог Санкт-Петербургского артиллерийского музея, ч. I. СПБ, 1877 г.
•нания о ввозе пушек или приезде на Русь иностранных мастеров., Зато в конце XV в. /приезд каждого мастера-пушечника зарегистрирован летописью. Поэтому можно предполагать, что пушки изготовлялись русскими мастерами пр западноевропейским образцам.
В конце XV в. на Руси появились медные литые пушки. В Московском историческом -музее хранится пушка XV в., к сожалению, беспаспортная. В Ленинградском артиллерийском музее находится медная литая пищаль 1485 г. с надписью: «По велению благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича государя всея Руси зде-лана бысть сия пищаль в лето 6993 месяца сентября 30 лето господар-ства его, а делал Яков». Это орудие не имеет ни цапф, ни торели. На дульном возвышении — небольшая медная мушка, а на казенной части видна прорезь, в которую, вероятно, вставлялся прицел. Длина орудия— 54,25 дюйма, вес — 4 пуда 26 фунтов, калибр — 2,6 дюйма3. В Калининском областном -музее хранится мортира XV в. Она представляет собой откованное из полосового железа орудие, заряжавшееся с дула.
Таковы те немногие вещественные остатки артиллерии XIV—XV вв., которые дошли до наших времен.
Артиллерия того времени была чрезвычайно несовершенна; она не приспосабливалась для перевозок, служила часто только один раз, а иногда убивала больше своих, чем неприятелей. Летопись Авраамки под 1447 г. рассказывает: «придоша немцы к Яме городку, и начата многими пушками силными бити город, и божиим заступлением рассе-дися пушка на многи части, и обратися вспять на них и поби немець много, и отбегоша немцы от города нощию»4 5. Но, несмотря на -все свои несовершенства, артиллерия -могла уже тогда наносить довольно значительные повреждения крепостям.
В 1428 г. литовские войска под предводительством Витовта осадили новгородскую крепость Порхов. «Князь великий Витовт с многими силами ходил на Великий Новгород, бяху же с ним и пушки и тюфяки и пищали, едина же бе пушка с ним велика велми, Галка именем: ве-зяху ее на сороце конех до полудне, а другую половину дни на иных сороцех же конех, и пришедшу ему под град Порхов и тоя пушки мастер Николай похвалився Витовту: «не токмо, княже, сею пушкою ри-гос разобью, но и церковь иже Николу в граде -раздражу». А стрелница она, тако же и церковь камены бяху. И пустивши ему ту пушку и при-шед на той пиргос й вырази его из основаниа вон, а у церкви святого Николы переднюю стену прорази, тако же и заднюю волтари, градные каменные зубцы срази и тако прииде на полки Витовтовы же, и уби воеводу Полоцкого и люди -многи изби, а коней многое множество»G.
Этот рассказ свидетельствует о наличии у Витовта большого количества огнестрельного оружия и о том, какие сильные разрушения производили их действия. Судя по тому, что «Галку» везли 40 коней, она была пушка-бомбарда приблизительно такая же, какие описаны в западноевропейских хрониках того времени. Это были орудия большого калибра, бросавшие ядра в 200 фунтов и стрелявшие зарядом в 14 фунтов пороха. «Галка» была так же далека от совершенства, как и ее западноевропейские современницы, но именно она заставила предпринять реконструкцию стен Порховской крепости в 1430 г. А подобные ей осадные орудия заставили реконструировать стены и других крепостей: Псковской, Староладожской, Капорской, стен Новгородского кремля.
Бранденбург. Исторический каталог Санкт-Петербургского артиллерийского музея, ч. 1.
4 ПСРЛ, т. XVI СПБ, 1888 г., стр. 191.
5 Симеоновская летопись. ПСРЛ, т. XVIII. СПБ. 1913 г., стр. 169.
«Непосредственным результатом введения артиллерии, — пишет Энгельс, — было увеличение толщины стен и диаметра башен за счет их вышины»б. Нужно думать, что утолщение стен объясняется не только стремлением усилить их сопротивляемость огню противника; в толще стен начали устраиваться различные помещения для орудий и стрелков, на стенах, а потом и в специальных башнях ставились пушки и т. д. Если укрепление было деревянным, то для помещения артиллерии строили особые широкие срубы, равные по высоте со стенами, наполненные землей, или просто земляные раскаты или быки 7.
Первые огнестрельные орудия использовались русскими для обороны городов. Летописи сообщают, что в 1408 г. при наступлении Еди-гея от него отбивались пушками; в 1451 г. царевич Мазовша был отбит от Москвы; горожане готовили «противу безбожных пушки и пищали, самострелы и оружия, и щиты, и луки и стрелы» 8.
Самой ранней артиллерией на Руси, кроме московской, была тверская. Татары пушек не имели, и еще в 1409 г. Едигей требовал, чтобы ему Ца помощь под Москву шел Иван Михайлович Тверской с пушками, пищалями, тюфяками и самострелами9. В эпоху своего могущества Тверь имела и сильную военную организацию и передовую технику. Особенно развилась тверская артиллерия при князе Борисе Александровиче. Тверская летопись рассказывает, что в 1446 г. во время борьбы Василия II с Шемякой Василий взял Углич, где заперся Шемяка, благодаря пушкам, посланным его союзникохм князем Тверским БорисОхМ Александровичем. Еще больше сведений о тверской артиллерии мы получаем из так называемого «Инока Фомы слова похвального великому князю Борису» 10 11. Здесь особенно подчеркивается как сильное развитие артиллерии, так и высокое умение тверских мастеров, в частности Ми-кулы Кречетникова, несправедливо забытого историками военного дела на Руси.
Кроме Твери, сильную артиллерию имел также Псков. Это совершенно понятно: псковичам не раз приходилось отбиваться от немцев, а у немцев была сильная артиллерия. В 1463 г. в борьбе с немцами юрьевскими (при осаде Нейхаузена) псковичи применяли пушки, а в 1480 г. немцы обстреляли из пушек Гдов, взяли пород Кобылу, пытались взять Изборск, «пушками шибанчи». Вскоре псковичи захватили с помощью пушек .какой-то костел немецкий у великого озера и вывезли оттуда пушки и зелье пушечное. В 1471 г., когда псковичи по требованию Ивана III воевали с Новгородом, они употребляли пушки при осаде Вышгорода, шли с шестью пушками к Порхову, имели пищали и «приправу ратную» между реками Лютой и Скирой, когда на них напали врасплох новгородцы. В 1478 г., когда непокорные новгородцы прервали переговоры с Иваном III, последний приказал своему наместнику, псковскому князю Василию Васильевичу Шуйскому, с псковичами итти на Новгород «ратию с пушками и с пищалями, и з самострелы, со всею приправою, с чем к городу приступали»п. Появление псковичей с пушками произвело на новгородцев сильное впечатление, и переговоры возобновились. Позже Иван III приказал пушками бить по Новгороду, «и мнози новгородци под градом избиеыи быша» 12.
6 Маркс и Энгельс. Соч., т. XI, ч. II, стр. 493.
7 М. А. Фриде. Русские деревянные укрепления. Известия Российской Академии истории материальной культуры, т. Ill, 1924 г.
8 Симеоновская летопись. ПСРЛ, т. XVIII, стр. 207.
9 Никоновская летопись III, ПСРЛ, т. XI.
10 «Инока Фомы слово похвальное о благоверном и великом князе Борисе^. Александровиче». Изд. Лихачева, 1908 г., стр. 46.
11 Львовская летопись. ПСРЛ, т. XX, стр. 323.
12 Типографская летопись. ПСРЛ, т, XXIV, стр. 195.
Из всех русских княжеств, безусловно, самую сильную артиллерию имела Москва. Артиллерия требовала больших средств, а такими средствами обладал только общерусский центр. Москва пользовалась услугами мастеров-иностранцев, специалистов по литью пушек и по стрельбе из пушек. С конца XV в. до нас дошло большое количество документов, сообщающих о приглашении и приезде из-за границы мастеров-пушечников. В это время «на Западе «были сделаны значительные усовершенствования как в конструкции, так и в применении артиллерии. Пушки стали отливать из железа, меди или бронзы. Подвижная казенная часть стала выходить из употребления, всю пушку теперь отливали целиком»13. Артиллерия стала более подвижной (лафет с колесами), и ее роль в боевых действиях возросла.
В 1475 г. «пришел из Риму посол великого князя Семен. Толбузин, а привел с собою мастера 7^[уроля, кои ставить церкви и палаты, Аристотеля именем: тако же и пушечник той нарочит, лиги их и. бити ими»14. Аристотель Фиоравенти был, повидимому, первым, кто выучил русских лить пушки. Это был замечательный мастер, но в то время итальянская артиллерия уже отставала от наиболее передовой французской, и итальянцы сами спешно переучивались. Когда Фиоравенти уже находился в России, французский король Карл VIII провел коренное преобразование артиллерии: он ввел цапфы и лафеты на колесах и стрелял только чугунными снарядами. Так как Аристотель не знал технических новшеств, то этим и можно объяснить то, что пушки, отлитые в то время в России, не были совершенны. Придавая большое значение артиллерии, великий князь Иван Васильевич усиленно выписывал из-за границы ма-стеров-пушечников.
В 1488 г. Павлин Деббосис Фрязин слил царь-пушку (не смешивать с чоховской). Пушка Деббосиса до нас не дошла. На миниатюре Никоновской летописи она изображена тщательно, с резко утолщенным дулом и наличием многочисленных литейных швов. В 1670 г., по описи Смоленского наряда, значились «пищаль медная, в ложе, ядром полгривенки, длина 2 аршина без вершка, старого Смоленского наряду, подпись русским письмом: «Иоан божиею милостью государь всеа Руссии, в лето 7006, делал Яков Фрязин». Весу 4 пуда» 15. Таких пищалей, изготовленных в 1498 и 1499 гг.,— 11 штук. Там же значится пушка, сделанная в 1483 г. мастером Яковым. В 1756 г. в Оренбурге была пищаль, отлитая в 1491 г., с надписью о том, что ее делали Яковлевы ученики Ваня и Васюк 16. Эти имена говорят о том, что у иностранных мастеров были уже свои русские ученики. В это время в Москве были специальные мастерские для литья пушек и, очевидно, для изготовления пороха. Летописи сообщают под 1488 и 1500 гг. о пожарах пушечных изб, находившихся в районе Фроловских ворот на Красной площади.
Так создавалась русская артиллерия, которая в XVI в. .была одной из сильнейших в Европе.
77ельбрюк не придает большого значения влиянию огнестрель-лХного оружия и артиллерии, особенно в XIV—XV вв., на изменение приемов и методов ведения войны. Он считает, что лишь спустя два века после его изобретения огнестрельное оружие начало играть значительную роль17. По словам Энгельса, огнестрельное оружие произвело
13 Маркс и Энгельс, Соч., т. XI, ч. II, стр. *414.
14 ПСРЛ, т. XVIII, стр. 250.
15 Дополнение к актам историческим. Изд. Археографической комиссии, т. V, № 51.
16 Бранденбург. Исторический каталог, стр. 57.
17 Дельбрюк. История военного искусства. Москва, 1937 г., т. III, стр. 310.
5 «Военно-исторический журнал» N9 7.
полный переворот в ведении войн, но в то же время он указывает, как медленно оно совершенствовалось. В период с XIV по XVI в. мы можем отметить отдельные выдающиеся усовершенствования и изобретения, двигавшие вперед развитие артиллерии. Однако западноевропейские историки не упоминают почти ни одной победы, одержанной с помощью нового оружия ранее конца XV в. Хроники указывают много случаев осады крепостей с помощью пушек, но не приводят ни одного факта, когда бы при помощи пушек были взяты крупные крепости. В то же время русские летописи и материалы о перестройках крепостей говорят о значительном влиянии артиллерии на русское военное искусство еще в XV в. Чем же объясняется, что эта дорогостоящая и малосовершенная западноевропейская новинка получила большое распространение в России?
Надо думать, прежде всего потому, что русские испытали действие нового оружия при осаде их городов иноземцами, где оно с успехом заменяло старые камнеметательные машины. Деревянные крепости Руси (в Западной Европе крепости были главным образом каменные) не могли противостоять разрушительной силе артиллерии. Тем самым артиллерия приобретала*большое значение во внутренних столкновениях и особенно для «собирательницы земель» — Москвы. На западной границе русские крепости были каменные, но плохо устроенные. Поэтому с появлением артиллерии у соседей понадобилось реконструировать крепости и вводить для обороны то же оружие, какое применялось врагом для осады.
Рыцари-меченосцы употребляли пушки впервые в 1380 г. Через два года приобрели артиллерию литовцы, возможно, заимствовав ее у орденских братьев. В свою очередь русские познакомились с действием пушек через литовцев.
Прежде чем перейти к XVI в., в котором произошел перелом в развитии русской артиллерии, следует сказать несколько слов о том, какое влияние оказало на военную тактику введение пушек. «Влияние нового оружия на общую тактику эпохи было весьма мало заметно»18. Эти слова Энгельса могут быть отнесены и к русской армии. Подступая к укрепленному городу, войско окружало его со всех сторон, орудия размещали отдельными батареями и стреляли по городской ограде. Если удавалось пробить ограду, шли на приступ. Чаще же атаку заменяли блокадой, стоя под стенами «на выстоянье». Энгельс писал, что «огнестрельное оружие стало с самого начала оружием горожан и возвышавшейся при их поддержке монархии против феодального дворянства» 19.
Создание русского национального государства было связано с прогрессом военной техники и распространением огнестрельного оружия. Иван III обладал необходимыми средствами, чтобы создать сильную артиллерию. Постепенный же переход Московского государства к постоянной армии толкал к еще более быстрому развитию артиллерии.
D начале XVI в. русская армия одержала ряд побед, успех кото-рых в значительной степени объясняется участием в них артиллерии. Уже в конце XV в. Москва имела сильную артиллерию, и можно проследить, как из года в год росла ее роль в войне. В 1481 г., борясь с немцами, московская рать осаждает город Велиад и «начата крепко приступите под город с пушками и с пищалями и с тюфяками и разбившие стену, охабень Велиад взяша» 20. В 1482 г. Иван III посылает в по
18 Маркс и Энгельс. Соч., т. XI, ч. II, стр. 389.
19 Там же, т. XIV, стр. 170-
20 Никоновская летопись IV. ПСРЛ, т. XII, стр. 213.
ход против Казани войска и Аристотеля с пушками. В 1485 г. в походе Ивана III на Тверь принимает участие Аристотель с пушками, тюфяками и пищалями21. Русские употребили артиллерию в 1502 г. под Псковом, в 1505 г. в походе на Казань, в 1507 г. под Оршею. В 1512 и 1513 гг. Василий III совершил походы под Смоленск. Он осаждал город с помощью пушек, но неудачно. 8 июня 1514 г. он в третий раз двинулся на Смоленск. Накануне осады Глинским были вывезены из Литвы военные специалисты. 29 июля началась осада «с многими силами и с великим нарядом пушечным и пищальным, и пушки -и пищали большие около города уставивши, повеле град бита со всех сторон, и приступы велики чинити без отдуха, и огневыми пушками в град бита, яко от пушечного' и пищального стуку и людского кричаниа и вопля, такожде и от градских людей супротивнаго бою пушек и пищалей, земли колыбатиса и другу на друга не видети и весь град в пламени курения дыма мняшеся вздыматися ему и страх велик нападе на гражданы» 22. Действием наряда распоряжался пушкарь Стефан. Он выстрелил из большой пушки по городу, ядро попало в заряженную крепостную пушку. Та разорвалась, и ее осколками было побито много людей. Через 3 часа тот же Стефан из той же пушки выстрелил ядрами мелкими, окованными свинцом (картечь), и «того боле в городе людей побило». После следующего удара осажденные запросили .мира 23 24.
Взятие Смоленска служит ярким свидетельством возросшей мощи артиллерии, но русские, выучившиеся пользоваться пушками при осаде крепостей, недооценивали еще их роль в полевых действиях (хотя, несомненно, употребляли их в поле еще в 1480 г.). 8 сентября 1514 г. в Оршинском бою встретились 80 тысяч русских с 30 тысячами литовцев (под начальством Константина Острожского). Литовцы намеренно обратились в бегство и подвели русских под свои пушки. Страшный залп смял преследующих, привел их в расстройство. 30 тысяч русских погибло. Лишь спустя восемь лет после этого русские вывезли пушки в поле. Весной 1522 г., когда предполагался поход крымцев на Россию, Василий III выступил навстречу им к Оке (к Коломне) с многочисленным войском и пушками. Герберштейн отмечает, что Василий III «впервые тогда пустил в дело пехоту и пушки» 21
В 1517 г. псковский пригород Опочка оборонялся с помощью пушек. В 1518 г. новгородские и псковские войска с нарядом осаждали Полоцк. В 1521 г., когда Мегмет Гирей и казанцы напали на Москву, город оборонялся с помощью пушек, при этом нарядом распоряжался немец-специалист Николай из Шпейера. В 1524—1525 гг. в походах на Казань русские везли на судах пушки, впрочем, неудачно применяя их в деле.
Оборона южной границы с помощью пушек являлась фактом чрезвычайно большого значения. Никогда на южной границе Московское государство не имело до этого ии мощных каменных крепостей, ни наряда. Это, повидимому, объяснялось условиями обороны от татар, которые двигались быстро, большими массами, не вели осады крепостей с помощью пушек, и, следовательно, для обороны этой границы не было нужды в пушках. Но когда русские применили против татар наряд, последние, оценив боевые качества этого оружия и не имея собственного, пользовались турецким нарядом. В июле 1541 г. во время нашествия крымского царя Саин-Гирея в его войске были султанские пушеч-
21 Львовская летопись. ПСРЛ, т. XVIII, стр. 352.
Воскресенская летопись. ПСРЛ, т. VIII, стр. 255.
23 Архангелгородская летопись (летопись, содержащая в себе Российскую историю от 6360 до 7106 г., Москва, 1819 г.).
24 Герберштейн. Записки о московитских делах. Изд. Суворина, 1908 г., ст. 76.
ники и пищальники. Русские выслали передовые отряды на Оку. 30 июля татары подошли к берегу .и стали на горе. Турки стреляли из пушек и пищалей, а русские еще не получили наряда. Но ночью прибыл большой наряд, воеводы приказали к утру готовить пищали и пушки. «И по-слыша царь, что припущают пушки большие, а того дни их не было, и приде великий страх на него, часа того от берега побеже»25 *. Так сказано в Синодальном списке Никоновской летописи, а в списке Академическом XIV прибавлено, что воеводы великого князя приказали из пушек стрелять, «и многих татар побита царевых добрых, и у турок многие пушки разбита» 2в.
Царствование Ивана IV ознаменовалось крупным прогрессом русской артиллерии, хотя этот период и характерен рядом неудач в использовании наряда. В 1547 г. Иван IV отправился в поход на Казань. Зима была теплая, шел дождь; пушки застревали в грязи, на Волге они проваливались под лед. Пришлось отказаться от похода. Характерно, что поход без наряда становился теперь немыслимым, и невозможность перевезти наряд заставляла прекратить поход. Хранение пороха было тогда также несовершенно, и дождь выводил пушки из строя. В феврале 1550 г. второй поход Ивана IV на Казань также был неудачен. Стрелять из пушек было невозможно из-за дождей. Осаду пришлось прекратить. В августе 1552 г. Иван IV вновь пошел на Казань со 150-тысячным войском и 150 пушками. Наряд и туры прибыли к Казани на судах и были поставлены у стен города. Сначала шла редкая перестрелка, но 27 августа боярин Михаил Морозов прикатил к турам большой наряд и начал непрерывно бить по городу. Стенобитными пушками и верхними огненными старались поразить неприятельскую артиллерию, а стрельцы поражали артиллерийскую прислугу. Курбский рассказывает, что впереди осадных башен в окопах закопались стрельцы, которые «не давали татарским людям на стенах быть» 27.
Этот рассказ свидетельствует о том, что при осаде русские боролись с тяжелой артиллерией осажденных при помощи пушек, но малая скорострельность последних и трудность наводки заставляли русских широко использовать стрельцов, которые закапывались в специальных окопах впереди осадных башен. Войска Ивана IV справились с большими пушками татар, но мелкие пищали причиняли им много беспокойства. Кроме того, трудно было обстреливать объекты внутри городской стены; хотя и были пушки, которые «вверх стреляют» (мортиры), но их ядра попадали не по цели и не причиняли вреда.
Поэтому для лучшего обстрела было приказано дьяку Ивану Вырод-кову потаенно «урубити за полмили от города башню в шесть сажен вышиной». Ее сделали за две недели и однажды ночью поставили около городского рва. На башню втащили 10 пушек и 50 пищалей (гаковниц), «и зело великую шкоду в месте и во граде на всякий день чинено с нея». Эта башня, с высоты которой было видно все, что делается в городе, давала возможность пристреливаться и заставила осажденных укрываться в ямах, копать рвы под городскими воротами и т. д. Под прикрытием огня с этой башни, несмотря на сопротивление татар, князь Михаил Воротынский успел придвинуть туры к самому рву (ров 3 сажени шириной). Татары от ядер прятались за большими тарасами, насыпанными землей. Иван IV распорядился взорвать тарасы. 1 октября он приказал бить из всех пушек непрерывно, «и бита чрез весь день и избита до основания стену градскую».
25 Никоновская летопись. ПСРЛ, т. XIII, стр. 110.
28 Там же, стр. 139.
27 Сказания князя Курбского. СПБ, 1842 г. История Иоанна Грозного, стр. 21.
Еще 31 августа царь призвал розмысла-немца и приказал произвести подкоп; в него вкатили 11 бочек пороху и 4 сентября взорвали. 2 октября был взорван второй подкоп. После этого начался общий штурм, и Казань была взята. В последний момент обороны татары пытались пробиться к р. Казанке, но, встреченные залпом шести больших пушек, повернули обратно. Характерно, что в сказаниях русского народа не только артиллерийская осада Казани, но и подрывные работы связывались с пушкарями и приписывались их заслугам.
В 1558 г. началась война с Ливонией. В этой войне русские широко и успешно применяли артиллерию. Особенно интересна в этом отношении осада Полоцка в 1563 г. Иван IV во главе большого войска предпринял поход на Полоцк «в велицей силе и с нарядом», с «пушками с павлинами и со огненными, посохи было пешей и коневой 80 тысяч и 9 сот человек»28. Общее количество войск составляло 32 тысячи человек (кроме посохи); из них у наряда было 1 433 человека детей боярских, 1 048 атаманов, голов и сотников29. По иностранным сведениям, в походе участвовало 200 пушек. «А наряд царь и вел. князь повеле с Лук взяти с собою средней и лехкой для того, чтобы в том походе за большим нарядом лядем истомы и мотчаяния не было, а большой наряд повеле после своего походу с Лук проводили к Полотцску». Царь со своим полком выступил из Лук 14 января и пришел под Полоцк через 16 дней. Наряд должен был отправиться 15 января и прибыл к Полоцку лишь 7 февраля. Расстояние между Полоцком и Вел. Луками—около 150 км, следовательно, наряд проходил в среднем около 6,5 км в день. 31 января началась осада Полоцка. Горожане стреляли из «многово пушечного .наряду», «ядра падоша, яко дождь», но «не убиша никакова человека». Царь приказал ставить наряд, который пришел с его царским полком. Стрельцы окопались на берегу Двины и совместно с пушкарями сбили с острога многих литовских людей. К вечеру 31-го пришел наряд, отправившийся с полком «левой руки» и сторожевым полком. Приказано было во всех полках готовить туры. Каждая тура — на 10 человек.
4 февраля у города были поставлены туры и наряд. У наряда должны были находиться бояре и воеводы из полков. Очевидно, и сам этот наряд находился в составе отдельных полков. Воеводам было приказано, «чтоб стрелбою над городом день и нощь беспрестанно промышляли». И только 7 февраля «о вечерне пришли с Лук под Полотцск со государ-ским с большим нарядом», который тут же начинают изготовлять к стрельбе. Туры подводятся к самому острогу и за ними ставится наряд. После первых же выстрелов поляки сами подожгли острог и стали загонять народ за городскую стену. После взятия острога князю Репнину было приказано «против великих ворот в остроге на пожженном месте пушки большие Кашпирову да Степанову, да Павлик, да Орел, да Медведь и весь наряд стенной и верхней поставити блиско городских ворот; а вкруз города за Двиной и Полотою по тому же велел большой наряд изставити и со всех сторон бита без опочивания день и нощь. Из наряду во многих местах стены пробили, выбили ворота, от стрельбы земля дрожала бе бо ядра у болщих пушек по двадцати пуд, а у иных пушек немногим того полегче». Летописец явно преувеличил, утверждая, что ядра не только пробивали стену, но пролетали через город и разбивали другую стену. Однако под натиском артиллерии полочане вынуждены были покинуть городскую стену; они уже больше почти не стреляли, а прятались от ядер в погребах, в церквах и в ямах. Русские почти не несли урона, лишь во время одной из вылазок полочане «Ивана Шереметева в ту пору стреляли ис пушки, и погладило тем ядром
28 Псковская летопись. ПСРЛ, т. IV, стр. 314.
29 С. М. Середонин. Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI в. СПБ, 1891 г.
Ивана по уху». 11 февраля царь повелел «на Иванеском острову поставить две пушки ушатые, болшую да Степанову», да за Полотою «ушатую старую». В ту ночь вновь были переставлены стенной и верхний наряды вокруг города. 13 и 14 февраля пушки непрерывно били по городу. 1& февраля город сдался30.
Но если осада Полоцка показала образец блестящего использования артиллерии, то сражение при Уле, имевшее место через некоторое время после полоцкой победы, обнаружило слабые места русской артиллерии, а именно —неприспособленность ее к применению в открытом поле и малоподвижность. Артиллерия часто оказывалась лишь обузой, мешающей маневрировать.
Роль артиллерии в зависимости от условий, в которых она действовала, была различна. При осаде крепостей артиллерия — главная сила, по отношению к которой все остальные роды войск можно считать вспомогательными. Ее значение уменьшается при обороне крепости, где значительную роль играют (наряду с артиллерией) вылазки и ручное огнестрельное оружие. И она превращается во вспомогательную силу, совершенно беспомощную в случае отступления, когда она вывезена в открытое поле.
В июле 1577 г. Иван IV, .отправившись в поход на Ливонию, имел при себе 32 243 человека, из них у наряда было 486 человек детей боярских и посохи — пеших 8 600 человек и конных 4 124 человека. Это относительно большое количество войск обслуживало всего 21 пушку и 35 пищалей31. Русские войска вторглись в Ливонию и 'в короткое время взяли города и замки Марненгаузен, Люцин, Зассевеген, Кокен-гаузен и др. В каждой занятой крепости победители оставляли определенное количество наряда: часть местного, а часть присылалась «в прибавку» русского. По польско-русскому мирному договору 1582 г. оставленный «в прибавку» русский наряд должен был быть возвращен Ивану IV.
Из описи наряда ясно видно обилие орудий и разнообразие калибров, которыми располагала русская армия во времена Ивана IV 32. Здесь и пищали, и пушки калибром от % фунта (вес ядра) до Р/2 пуда, общим количеством 350 штук, и 961 заданная пищаль, и большое количество железных, каменных и облитых свинцом ядер, пороха, свинца, канатов и т. д.
В начале 1578 г. ряд крепостей, занятых русскими, ливонцы вернули. В их числе была и крепость Венден. Осенью русские войска пытались вновь захватить ее. Воеводы Голицын, Шереметев и др. осадили Венден, стояли под городом пять дней, пробили стены, но на выручку осажденным прибыли литовцы и шведы, с которыми последовало сражение. Литовские войска «воевод великого князя побили, а иных живых поймали». Ночью русские военачальники с конницей отступили из укрепленного лагеря, бросив там артиллерию. «Воеводы тогды с дела побежали, а товарищев своих бояр и воевод выдали и наряд покинули» 33. Начальник у наряда В. Ф. Воронцов был убит, а его товарищ дьяк Клобуков взят в плен. Пушкари, оставшиеся при орудиях, пытались, несмотря на гибель и бегство воевод, оказать сопротивление врагу. Когда на следующий день противник ворвался в русский лагерь, чтобы
30 Дополнение к Никоновской летописи, т. XIII, стр. 349—357.
31 Вельяминов-Зернов. Исследование о касимовских царях и царевичах (1864 г.), ч II.’ Цитируется так называемая Башмаковская разрядная книга (ст. 19).
32 Дневник похода Стефана Батория на Россию и дипломатическая переписка того времени (1581—1582). Изд. М. Каяловича (1867) на польском языке. Документы № 276—277.
33 Симбирский сборник, т. I, М., 1844 г. (Разрядная книга).
не попасть в плен, пушкари повесились на собственных орудиях 3\ Немецкая брошюра, изданная в Нюрнберге в 1579 г., т. е. вскоре после событий у Вендена, повествует о них в следующих выражениях: «...русский царь до такой крайности довел этот город своими огромными пушками, что разрушил и сравнял с землей каменную стену... и если бы не приспела помощь, то городу никак бы не уцелеть». Брошюра рассказывает, как «знатнейшего русского воеводу повесили на самой большой пушке, называемой «Волком», и тут же убили его; взяли в добычу 24 большие пушки».
Москвичи за несколько дней до своего поражения отослали из Вендена «не только отменно-великую, но даже самую огромную пушку, называемую «Медведь»зг’. Одерборн, описывая взятие Вендена, говорит: «Москвичи имеют пушку огромной величины и силы, называемую «Волком». Она установлена впереди их лагеря и выбрасывает дротики шестифунтовые». Стрыйковский указывает, что взятая в плен у русских под Венденом многочисленная артиллерия была отослана в Вильну; в числе 20 пушек было «шесть больших великолепных, стенобитных орудий и, на первом месте, отличающаяся своим изяществом и величиной пушка с изображением волка» * 30.
В августе 1579 г. войну с Иваном IV начинает Стефан Баторий. Усовершенствованная артиллерия и реорганизованная армия позволили Баторию отказаться от оборонительной войны и перенести военные действия на русскую территорию. Против русской деревянной крепости он применял весьма действенный прием — поджигал ее калеными ядрами. Вскоре русские придумали средства обороны от каленых ядер и сами стали употреблять их. Вообще нужно отметить, что многие зарубежные новинки русские артиллеристы весьма быстро перенимали и совершенствовали. В 1581 г. во время героической обороны Пскова русские артиллеристы показали свое превосходство над поляками. Неудача осады Пскова заставила Батория поторопиться с заключением мира. В 1591 г. русские имели под Нарвой 300 пушек.
Таков краткий обзор действий русской артиллерии в XVI в.
D музеях нашей страны сохранилось некоторое количество памят-D ников русской артиллерии XVI в. Многие из пушек известны нам из письменных источников, хотя до нас и не дошли. Они позволяют судить не только о развитии материальной части артиллерии, но часто дают сведения о мастерах-пушечниках, которые оставили свои имена на изготовленных ими орудиях. Так, в 1568 г. на пушках появляется имя Андрея Чохова, который именуется Кашпировым учеником; потом Чехов ставит свою подпись на пушках, не упоминая о том, что он Кашпи-ров ученик. В 1594 г. появляется имя Андреева, ученика Федора Савельева, и т. д. Специалистами по стрельбе из пушек и по их изготовлению были Стефан, упомянутый при осаде Смоленска 1514 г., и немцы Николай и Иоган Иордан, итальянец Варфоломей. Таким образом, мы видим, что в начале XVI в. наряду с иностранными в производстве орудий участвуют и свои, русские мастера; к концу же XVI в. уже нет почти ни одного иностранного имени среди пушечных мастеров. Литей
34 Гейденштейн. Записки о Московской войне (1578—1582 гг.). СПБ, 1889 г., стр. 37. Moskovische Niderlac und Belegerung der Statt Wenden (Ntirnberg, 1579 r.). В книге «Иностр, сочин. и акты, относящиеся до России» (собр. Оболенским). М., 1847 г., вып. 2-й.
30 А. Бобринский. Гринсгольмские пищали (Известия Импер. археол. комиссии, вып. 53, 1914 г.).
ное мастерство русских достигает блестящего расцвета в работах Андрея Чохова, создавшего целую школу литейщиков. Чоховым отлиты многие пищали, в том числе «Лисица» (1575 г.), «Инрог» (1577 г.), «Волк» (1577—1579 гг.), «Царь-пушка» (1586 г.), «Аспид», «Троил», «Лев» (1590 г.), «Скоропея» (1590 г.). Деятельность Чохова продолжается и в XVII в.
Все известные нам образцы русской артиллерии XVI в. — кованые железные или медные. Чугунных орудий еще не было. Вообще, пови-димому, в XVI в. литое железо в России еще не производилось. Хмыров37 считает, что отлитые, по свидетельству англичан, в 1554 г. в Москве орудия были чугунными. Но в работе Гамеля, на которую он ссылается, ничего не сказано о металле, из которого отливались орудия, да и вряд ли возможно было тогда отлить из чугуна пушку весом в 1 200 пудов. Все древние чугунные орудия, находящиеся в наших музеях, датированы не ранее XVII в. Состав артиллерийского металла был принят в России такой же, как и за границей: 10 частей олова и 100 частей меди.
Наиболее крупными этапами развития артиллерийской техники в XV и XVI вв. были: распространение чугунного литья, имевшее громадное значение для производства ядер, уменьшения калибров и удлинения орудий; усовершенствование отливки орудий из бронзы (мастера выучились отливать орудия вместе с прочными круглыми цапфами); изготовление колесных лафетов; зернение пороха; распределение орудий по калибрам (по весу каменных или чугунных ядер). Еще во второй половине XV в. происходит переворот в артиллерийской технике, связанный с всеобщим распространением чугунных ядер и литья с прочными цапфами. В начале XVI в. в результате этого происходит повсеместное полное обновление материальной части артиллерии.
Рассматривая состояние русской артиллерии с точки зрения общеевропейского технического прогресса, мы должны отметить некоторое отставание России в чугунолитейном производстве. В XVI в., несмотря на отсутствие у нас чугунного литья, употреблялись главным образом уже железные ядра. Количество каменных ядер все уменьшалось, хотя они выходят из употребления лишь в первой половине XVII в. Наличие железных ядер, а следовательно, увеличение удельного веса ядер давало возможность уменьшить калибры орудий, привело к увеличению силы удара и скорости полета ядра. Поэтому в XVI в. в России совершенно исчезают чудовищные бомбарды (если не считать «царь-пушку»). Железные орудия уже выковывались из целой однородной массы железа либо делались из железных колец, наложенных одно на другое и таким образом соединенных между собой.
Другим моментом, знаменующим прогресс артиллерии, является усовершенствование отливки орудий из бронзы. В начале века русские орудия имели тонкие цапфы, которые не могли выдержать нагрузку при стрельбе. Поэтому пищали с такими цапфами укладывались в колоду и наглухо закреплялись в станке (в Западной Европе их даже ввинчивали казной в кусок металла, чтобы увеличить сопротивление при отдаче). Но работы русских мастеров второй половины XVI в., в особенности чоховские, с прочными цапфами, торелыо, винградом, дельфинами, показывают, что в области меднолитейного производства произошел громадный сдвиг, совершенно изменивший нашу артиллерию. Лафет появился в России в начале XVI в.
На миниатюрах Синодального списка Никоновской летописи пушки изображены с цапфами и они передвигаются на -волокушах (люди при этом иногда тащат их на лямках), ладьях, четырех колесах, двух коле
37 М. Д. Хмыров. Металлы и минералы в древней России. СПБ, 1875 г., стр. 154.
сах (это уже, безусловно, лафет)38. Мы находим подтверждения, что все эти способы передвижения пушек применялись в XVI в. Появление лафета дало возможность вывозить пушки в поле и применять их в полевых действиях.
Создание полковой артиллерии относится к XVII в., но в Московском государстве уже к концу XVI в. существовал специальный тип легких полковых орудий. В описях, составленных в 1582 г., мы встречаем наименования «пищаль полковая» и «пушка полковая»; в наказе Воротынскому 1572 г. также имеется наименование «наряд походный и полковой». Таким образом, русская полковая артиллерия почти на целое столетие опережает европейскую.
Успехи, достигнутые в литейном деле в конце XVI в., и появление лафета делают русскую артиллерию гораздо более подвижной и позволяют применять ее в полевых условиях.
Важным элементом прогресса артиллерии является скорострельность. В 1573 г. Леонард Фронспергер в своей «Kriegsbuch» указывает, что хорошие пушечные мастера производят по 30 выстрелов в день39. Поиски путей повышения скорости стрельбы привели к созданию камор-ных орудий с отдельными каморами, прикрепляющимися по заряжании к стволу клиньями. Русские документы часто упоминают «пищали скорострельные»; повидимому, под этим названием и скрываются подобного типа орудия. Но скорострельные пушки, вероятно, не нашли широкого распространения.
Не менее важным показателем развития артиллерийского искусства является распределение орудий по калибрам и попытка их стандартизации. В этом отношении русская артиллерия отставала от западноевропейской. Попытка стандартизации была проделана в Западной Европе еще в начале XVI в. и, кажется, небезуспешно. Карл V (испанский) свел артиллерию к семи калибрам (вместо 50). У нас же пестрота калибров (28) и типов орудий не была изжита не только в XVI, но еще и в начале XVII в.
К основным типам орудий XVI в. следует отнести пушки, стреляющие под небольшим углом, и орудия для «верхового» навесного боя. Что касается различия между пушками и пищалями, то здесь резкого разграничения нет. То и другое название иногда в документах применяется к одним и тем же орудиям. Но указывается, что пушки стреляли ядрами каменными, большого калибра, а пищали — железными и меньшего калибра. Пищалями также именовалось ручное огнестрельное оружие. Пушки, стреляющие каменными ядрами, предназначались главным образом для осады. Орудия для навесного боя — ««верховые» пушки («в* Уставе ратного дела»—можжиры; их также называют «верхними», «кривыми»)40. Стреляли из них каменными ядрами, иногда огненными, чтобы перебросить их за городскую стену и произвести пожар в городе. К тем же «верхним» пушкам должны быть отнесены и гаубицы, стрелявшие кучей камней. Эта примитивная картечь именовалась «дробом». Орудия, называемые в документах тюфяками, являются подобными дробовиками (это верно лишь для XVI в.; что называлось тюфяком раньше, неизвестно). В качестве тяжелой стенобитной артиллерии, стрелявшей под малым углом и предназначенной для разрушения оборонительных (иногда и осадных) сооружений противника, служили многочисленные типы пищалей—от больших бронзовых длиной около 5 mi с ядрами весом в 2—3 пуда до фальконетов’ (у нас—соколиков), стрелявших свинцо
38 А. В. Арциховский. Миниатюры Никоновской летописи, стр. 18.
39 Исторические сведения об огнестрельном оружии, стр. 89.
40 Псковская летопись 1, ПСРЛ, стр. 310.
выми или железными ядрами весом в 1 у2 фунта. Наиболее крупные из этих пищалей различались по названиям: Василиск, Соловей, Певец, Девки, Чеглик и т. д. Фальконеты (волконейки) появились в Италии в 1536 г., а в 1547 г. в' Москве на пушечном дворе были уже отлиты первые 16-пудовые волконейки. Фальконеты перевозились двумя или даже одной лошадью, в то время как под Василиска нужно было 25 лошадей.
Из пищалей, приближающихся к ручному огнестрельному оружию, нужно отметить так называемые сороки и затонные пищали. Сороки — это орудия, состоявшие из нескольких стволов, прикрепленных к одной доске, затравки которых соединены общим желобком; в последний насыпался порох для одновременного воспламенения зарядов. Затонными пищалями назывались пищали, стрелявшие из-за ограды (тына)41. Это — орудия малого калибра.
Ядра к пищалям и пушкам употреблялись каменные и железные. Каменные — от самых маленьких (дробь) до 2—8-пудовых. Иногда для прочности они скреплялись железными обручами. Каменные ядра малых калибров’ обливались свинцом. Ядра ковались на наковальнях, затем отделывались на точилах. Встречались железные, свинцом облитые ядра. Весьма вероятно, что это делалось с целью избежать порчи канала орудия. Имелись также железные ядра сеченые, или «усечки», попросту куски рубленого железа, иногда облитые свинцом. Были и свинцовые ядра от самого малого калибра до 2 фунтов и даже медные ядра по 1 фунту.
Со времени Ливонской войны русские употребляли каленые ядра (в’ Западной Европе они известны еще в середине XV в.). Кроме каленых ядер, поджигали города с помощью огненных ядер. Их приготовляли следующим образам: простое каменное ядро облеплялось горючим составом. Это предположение Бранденбурга42 подтверждает рисунок из Синодального списка Никоновской летописи, на котором изображены огненные ядра в виде шариков с красными языками пламени.
Порох начали готовить в России, вероятно, в княжение Ивана III. В XVI в. летописцы отмечают пожары от пороховых дворов в Москве, Пскове, Новгороде, Яневе, Нижнем. Пороха нехватало, так как сера ввозилась из-за границы, а селитра производилась отечественная, но в недостаточном количестве. Это заставляло ввозить из-за границы и готовый порох. В 1588 г. бояре царя Федора, заключая торговый договор с англичанами, включили в проект договора такую статью: «Государь наш всяким товарам без вывета гостем английским торговати велел; только одного- воску ни на которой товар меняти не велел кроме ямчуги (селитры) или зелья (пороха) и серы» 43. Первоначально порох употребляли в виде мякоти, в XVI в. его начали зернить (на Западе зернение пороха началось еще в 1452 г.).
Весьма интересны применявшиеся тогда способы стрельбы, а также внутренняя организация наряда-. Гейденштейн следующим образом описывает самый процесс стрельбы: «у москвитян такой способ управления орудиями: они зарывают пушки в землю; впереди их там, где приходится дуло, проводят ров надлежащей глубины, в нем прячутся те, которые заряжают пушку; к жерлу пушки прикрепляют веревку, и когда нужно зарядить ее, то пушку пригибают ко рву, когда же нужно стрелять — снова отпускают»44. Нельзя сказать, чтобы это описание процесса
41 Ф. Ласковский. Материалы для истории инженерного искусства в России. СПБ, 1858 г., ч. I, стр. 105.
42 И. Бранденбург. Боевые снаряды древней Руси (Военный сборник, 1868 г., № 1).
43 Карамзин. История государства Российского, т. X, прим. 339.
44 Гейденштейн. Записки о Московской войне, стр. 37.
стрельбы было очень ясным, но все же некоторое представление о том, как стреляли в XVI в. из пушек, оно дает. К концу века уже выработались определенные приемы в использовании орудий, главным образохм при осаде.
Почти все свидетельства иностранцев подтверждают высказанное выше положение, что русская артиллерия действовала гораздо сильнее в крепостях, чем в открытом поле. Все они поражаются количественным составом русской артиллерии. Ричард Чен с лер (1553—1554 гг.) отмечает, что «московские крепостные сооружения хорошо снабжены всевозможной артиллерией»45. Самуил Кихель, побывавший в Пскове в 1568 г., отмечает: «здешние жители способнее к- сопротивлению в крепостях и в городах, чем в открытом поле»4*. То же говорит и Флетчер (1588 г.): «Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как Русский царь, чему отчасти может служить подтверждением оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивы. Русский солдат, по общему мнению, лучше защищается в крепости или /городе, нежели сражается в открытом поле» 47. Иоанн Кобен-цель в декабре 1575 г. писал: «Кроме других, в двух только местах хранятся 2 тысячи орудий с множеством разнородных махин. Некоторые из этих орудий так велики, широки и глубоки, что рослый человек в полнОхМ вооружении, стоя на дне орудия, не может достать его верхней части. Один немец, бывший самовидцем, сказывал мне, что при осаде Полоцка не более «как от троекратного залпа этих орудий рушились стены крепости, впрочем весьма сильно, и гром от орудий был столь ужасен, что небо и земля, казалось, готовы были обрушиться» 4S.
Таким образрм, высказывания иностранцев подтверждают наш тезис о превосходстве русской артиллерии при осаде крепостей. Если в области технической русская артиллерия кое в чем отставала от европейской, то ее многочисленность и умение русских пушкарей компенсировали указанные недостатки и делали русский наряд одним из могущественнейших.
х Используя артиллерию наибоее эффективно в крепостях, русские все же употребляли прием, который давал им возможность использовать преимущества артиллерии и в поле. Мы имеем в виду «гуляй-город» — подвижную деревянную крепость, которая следовала за войсками в обозе, могла быть собрана и поставлена в короткое время и служила защитой для солдат и орудий. В летописи мы находим упоминание о том, что впервые этот способ был применен при осаде Казани в 1529 г.
Русская артиллерия находилась на определенных базад, из которых она вывозилась в походы. К таким базам надо отнести: для юга — Коломну, Серпухов, для запада — Псков, Вел. Луки. Но во всех походах неизменно участвовал наряд Московский. В течение всего XVI в. основной базой артиллерии была Москва. Возможно, что во время продолжительных осад часть наряда отливалась на месте. Герберштейн сообщает, что «Василий осаждал и громил г. Смоленск, придвинув к его стенам пушки, которые отчасти привез с собой из Москвы, отчасти отлил там во время осады».
С середины XVI в. артиллерия выделяется в самостоятельную часть войск, во главе которой ставятся один или два начальника-воеводы. В разрядных 'книгах в 1538 г. впервые в росписи воевод по полкам по
45 Английские путешественники в Московское государство в XVI в. ОГИЗ, 1937 г. Путешествие В. Ченс лера, стр. 57.
4ft Ф. Аделунг. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 г. Москва, 1864 г., стр. 235.
47 Флетчер. О государстве русском. Изд. Суворина, 1906 г., стр. 70.
i8 Журнал Министерства Народного просвещения, сентябрь 1842 г., стр. 150.
мечены отдельно воеводы «у наряда». У наряда вместе с воеводами служили дьяки. С 1549 г, помощниками воевод становятся «головы», число которых колеблется от 10 до 2, иногда их вообще разрядные книги не упоминают. Головами служили дворяне '(«а выбрать к наряду из дворян добрых»). Под начальством воевод и голов у наряда служили дети боярские и московские пушкари. В качестве рабочей силы у наряда выступала «посоха» (даточные люди, которые собирались в определенном количестве с каждой сохи, т. е. единицы податного обложения). Руководили стрельбой пушкари. Это были специалисты (в начале XVI в. они же и мастера-литейщики). Из росписи Смоленска 1609 г. видно, что для осадного времени полагалось по одному пушкарю на орудие, а остальная прислуга набиралась из местных жителей. Пушкари служили на определенном жаловании. Кро^е пушкарей, у наряда служили кузнецы и плотники.
Краткий обзор состояния русской артиллерии за XV и XVI вв. позволяет нам утверждать, что артиллерия в XVI в. была самым передовым из всех родов войск в России. Она не отставала от европейской, а кое в чем даже и опережала ее (полковые пушки). Мы указывали на отсутствие чугунных пушек, но это объяснялось общей промышленной отсталостью. К тому же этот недостаток вполне компенсировался меднопушечным литьем, по которому Россия занимала тогда одно из первых мест. Во второй половине XVI в. русская артиллерия становится одной из самых могугцественных в Европе.
Батальонный комиссар Б. ТЕЛЬПУХОВСКИЙ
БОРЬБА РУССКОГО НАРОДА ЗА ВЫХОД К БАЛТИКЕ
(XI1I-XVH вв.)
ДНОИ из ярчайших страниц в истории развития русского | / национального государства является борьба за удержание в своих руках берегов Балтийского моря, которые искони принадлежали русским славянам. Выход к морским путям всегда имел исключительно большое значение для экономической и политической жизни прибалтийских народов и государств.
Территория, принадлежавшая Киевской Руси, простиралась от Черного до Балтийского моря. В «Секретной дипломатии XVIII в.» Маркс писал: «Старинные карты России, будучи раскрыты перед нами, обнаруживают, что эта страна обладала в Европе даже большими размерами, нежели те, которыми она может похвалиться ныне. Ее непрерывное возрастание с IX по XI столетие отмечают с тревогой. Нам указывают на Олега, бросившего против Византии 8 800 человек и продиктовавшего, укрепив свой щит на воротах этой столицы, позорные для достоинства Восточной Римской Империи условия мира. Нам указывают также на Игоря, сделавшего Византию своей данницей».
Киевские князья были тесно связаны с европейскими державами своего времени. «Уже один тот факт, что Святославом интересуется весь тогдашний мир,— пишет академик Греков,— что его хорошо знают и на Западе и на Востоке, говорит о серьезной роли Руси в тогдашних международных отношениях» \
Киевская Русь была могущественным государством своего времени и играла исключительно большую роль в международных отношениях. Митрополит Иларион (современник Ярослава) отзывается о Киевской Руси как о «ведомой и слышимой всеми концами земле». Карл Маркс в «Секретной дипломатии XVIII в.» сравнивал историческое значение Киевского государства в Восточной Европе с империей Карла Великого на Западе. «Как империя Карла Великого предшествует образованию Франции, Германии и Италии, — пишет он, — так империя Рюриковичей предшествует образованию Польши, Литвы, балтийских поселений, Турции и самого Московского государства».
Отсталость России — явление более позднего происхождения. Она обуславливалась, как указывает Маркс, отсутствием «естественного выхода для продукции Северной России», длительным господством татар в Восточной Европе, которые собирали тяжелые дани с подвластного им населения. Наконец, на развитии России сказывался и затяжной характер
1 Д. Греков, Киевская Русь. Академия Наук СССР. 1939 г.
феодально-крепостнических отношений, сдерживавших рост производительных сил страны. Товарищ Сталин указывает, что «на Западе — в Англии, Франции, Италии и отчасти Германии— период ликвидации феодализма и складывания людей в нации по времени в общем и целом совпал с периодом появления централизованных государств, в виду чего там нации при своем развитии облекались в государственные формы... На востоке Европы, наоборот, процесс образования национальностей и ликвидации феодальной раздробленности не совпал по времени с процессом образования централизованных государств. Я имею ввиду Венгрию, Австрию, Россию. В этих странах капиталистического развития еще не было, оно, может быть, только зарождалось, между тем как интересы обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока требовали незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия»
Территория, «простирающаяся по южному берегу Балтийского
* моря, между реками Эльбою и Вислою, равнина... где теперь стоят Берлин и Бранденбург, Любек, Штральзунд и Шверин, Штетин, Франкфурт на Одере и Данциг... в прежнее время населена была славянами» 2 3. О том, что в этой полосе южного побережья жили славяне, указывается и в нашей летописи: «Словени же ови пришедшие седоме на Висле и прозвашася Ляхове, а от тех Ляхов прозвашася Поляне, Ляхове, друзии Лутичи, ини Мозовшане, ини Поморяне» 4. К. Маркс в своих «Хронологических выписках» также указывает, что в теперешних землях Пруссии, Латвии, Литвы, Эстонии и Ленинградской области «От Вислы до устьев Невы (жили): эсты, ливы, или латыши, куры, литовцы и пруссы, принадлежавшие за исключением эстов финской народности, к славянам» 5 6. Земли, прилегавшие к Пскову и Новгороду, также иСкони были населены славянами.
Новгородская летопись, относящаяся к 1142 г., указывает, что Карелия была частью Новгородской волости: «Совокупней вся волость Новгородская, Пльсковичи, Ладожане, Карела». В летописи за 1270 г., в связи с походом против Ярослава Ярославича, указывается: «Совокупней в Новгород вся волость Новгородская: Пльсковичи, Ладожане, Карелы, Ижора, Вожане, и идоша в Голино от мала до велика» и т. д.
Новгородцы, псковичи и карелы вместе оказывали сопротивление финской и шведской колонизации. Так, например, финны в 1142 г., в количестве около 1 тыс. человек появились у Ладоги и были разгромлены. В 1164 г. шведы и финны появились в устье Волхова, но и здесь были отбиты. В результате боя осталось только 12 судов, которые спаслись бегством °.
Карелы неоднократно отражали натиски финнов, а порой сами переходили в наступление. В 1178 г. они проникли на территорию финнов. В 1187 г. карелы с помощью новгородцев предприняли 'нападение на Швецию и разгромили город Сигтуна, стоявший на месте нынешнего Стокгольма.
Эти факты показывают, что карелы оказывали решительное сопротивление финнам и шведам, которые задумали подчинить их своему влиянию. В этой борьбе карелам оказывали помощь новгородцы и псковичи. Прибалтийские племена находились в дружественных отношениях со славянами, хотя являлись их данниками.
2 Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос. Партиздат, 1934 г., стр. 73.
3 А. Гильфердинг, Собрание сочинений, т. IV, стр. 1, 1874 г.
4 Полное собрание русских летописей, т. стр. 3.
Маркс. Архив, т. V, стр. 340.
6 Карамзин, т. К, стр. 309.
С образованием и политическим усилением Полоцкого княжества население, проживавшее по нижнему течению Западной Двины, платило дань полоцкому князю и во время войн доставляло ему вспомогательное войско. При уходе русских из Прибалтики часть населения ушла с ними в Полоцкую землю. Полоцкое княжество вело обширную торговлю с Западом. Западная Двина связывала его с бассейном Волги и островом Готландом. Полоцкие князья удерживали под своим контролем все нижнее течение Западной Двины до прихода немецких рыцарей и оказывали большое влияние на местное население. Они построили на Двине города Куконойс и Герцыке; последний был довольно сильным опорным пунктом 7.
Надо заметить, что народы, населявшие Прибалтику, уже в XII в. стояли на довольно высоком уровне развития. Они занимались сельским хозяйством, огородничеством, садоводством, пчеловодством и другими промыслами. Они имели свои города и вели торговлю с Византией и арабами.
В конце XII и начале XIII в. немецкие рыцари устремились в полосу южного побережья Балтийского моря и начали подчинять своему влиянию туземное население. Вследствие того, что здесь обитало множество изолированных друг от друга племен, рыцарям удалось к 40-м годам XIII века укрепиться в Прибалтике. Однако им пришлось вести длительную и упорную борьбу с местным населением, которое оказывало захватчикам решительное сопротивление. После завоевания прибалтийских племен немецкие рыцари и шведские бароны устремились к Новгороду и Пскову. Но и здесь они встретили отпор со стороны новгородцев и псковичей, которые в крайне неблагоприятной для них обстановке (господство татар в Восточной Европе) сумели отстоять свою независимость. Рыцари объединились со шведскими захватчиками. Кроме того, они получили поддержку датского короля, которому по решению папы орден уступил часть Прибалтики с городом Ревелем, а папа «разрешил» рыцарям вознаградить себя за это Псковской и Новгородской землями.
В 1240 г. шведский флот поднялся по Неве до устья Ижоры и здесь 15 июля 1240 г. был встречен новгородцами под предводительством Александра Ярославича. Русские одержали победу: начальник шведских войск и епископ были убиты; трупами только знатных лиц шведы нагрузили два судна, остальных убитых похоронили на берегу и в ту же ночь до рассвета, убрались во-свояси 8 *. Намерения шведских захватчиков не увенчались успехом.
В 1242 г. полчища немецких рыцарей двинулись на Русскую землю. На Чудском озере они встретили мужественное сопротивление русского народа под предводительством храброго князя Александра, однажды уже проучившего шведских захватчиков. После ^разгрома, известного под названием «Ледовое побоище», немецкие рыцари вынуждены были заключить в 1242 г. мирный договор и отречься от всех земель и городов, на которые они покушались,— Пскова, Води, Луги — и даже уступили славянам часть ливонской территории — Лытголу.
Однако немецкие рыцари вскоре возобновили набеги на Новгородские земли. Тогда русские сами перешли в наступление. 18 февраля 1268 г. близ Раковора (Везенберга) у реки Кеголы они встретились с рыцарями. В ожесточенном бою русские разбили немецких рыцарей и гнали их семь верст до Раковора. В 1269 г. рыцари сделали еще попытку захвата Пскова, но были отбиты. В результате границы, установленные договором 1242 г., были подтверждены и существовали в основном вплоть до падения Ливонского ордена в XVI в.
7 Генрих Латвийский Хроника Ливонии, 1938, стр. 471—484.
8 Лерберг. Исследования, служащие к объяснению древней русской истории.
СПБ, 1819, стр. 117, 128.
Но на этом борьба за выходы к берегам Балтики не кончилась; она велась новгородцами до уничтожения самостоятельности Великого Новгорода, а после присоединения его к Москве продолжалась уже общими силами всей России. Русское правительство, а также и его соседи-недруги одинаково хорошо понимали, что «Волхов и Нева суть жизненные артерии России и что отрезать русских от моря, значило задушить не только их торговлю, но и самую цивилизацию, и повести всю страну к общему застою и ослаблению» 10 11.
Борьба за берега Балтики между русскими и шведами приняла затяжной характер и велась с переменным успехом. Шведы, потерпев поражение на реке Неве, временно сосредоточили свое внимание на завоевании Финляндии и к середине XIII в. сумели окончательно установить свое господство в ней. Это еще больше приблизило шведов к Новгородским землям, и столкновения между ними и славянами участились. Шведы, расширив свои границы, построили в устье реки Охты крепость Ландскрону, а для преграждения морского пути по обе стороны залива— укрепления (города) Выборг и Нарву. Создав эти опорные пункты, шведы неоднократно опустошали окрестности Ладожского озера и не давали возможности вести торговлю с Западной Европой. Тогда новгородцы, собрав войско, разрушили Ландскрону, открыв путь к заливу, и продолжали удерживать выход к морю в своих руках. Для защиты от шведов своих владений новгородцы построили (в 1323 г.) при выходе Невы из Ладожского озера крепость Орешек.
Встретив мужественное сопротивление новгородцев, шведы согласились пойти на заключение мирного договора. По этому договору пограничная черта была определена от устья реки Сестры, вверх по ней и, пересекая речку Вуоксу, дальше к юго-западу от города Корелы (Кексгольма) п. Однако, несмотря на мирный договор, шведский король Магнус в 1348 г. явился с флотом в Неву и захватил Орешек. Но новгородцы через год вернули крепость и прогнали Магнуса, а в устье Охты, на месте разрушенной Ландскроны, построили новую крепость, впоследствии названную шведами Ниеншанц.
На протяжении XIV в. шведы продолжали натиск на восток в район Невы и Финского залива. Особенно энергично добивались они завоевания Финляндии. /Ларке в своих «Хронологических выписках» пишет о маршале Торкеле — завоевателе Финляндии. В начале XIV в. «Торкель завершает подчинения и обращения в христианство финнов и распростра* няет шведское владычество и христианскую заразу на соседний народ, карелов; для закрепления этого в Карелии основан тогда Выборг; шведы пришли таким образом в соприкосновение с русскими; на последних так-, же часто нападали датские вассалы в Эстляндии, так что скандинавы и германцы с двух сторон теснят русских своими набегами. Военные походы против русских стоили шведам больших потерь людьми и не дали положительных результатов» 12.
Для славянских народов XIII, XIV и начало XV вв. были самым тяжелым временем: с востока и юго-востока наступали татары; с запада — Литва. Шведы, использовав тяжелое положение своих соседей, продолжали свои набеги на славянские народы. Это обстоятельство явилось причиной и стимулом к объединению всех народов Восточной Европы: литовцев, поляков, русских, белоруссов, украинцев. В 1410 г. под Танненбергом они нанесли решающее поражение ордену меченосцев. Эта битва положила конец попыткам Ливонского ордена расширить свои границы на востоке Европы.
10 Ф. Веселаго. Очерк русской морской истории, ч. 1, стр. 38
11 Лерберг, Исследования, служащие к объяснению древней русской истории, стр. 188.
12 Маркс Архив, т. V, стр. 338.
В XV в. образовалось Русское государство. Процесс объединения русских земель вокруг Москвы ускорялся вследствие внешней опасности, а в особенности борьбы за освобождение страны от власти Золотой орды. Товарищ Сталин указывает, что обстановка, сложившаяся -на востоке Европы в связи с борьбой против татар и турок, требовала «незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия» 13 14.
После объединения северо-восточных русских земель перед Россией встает задача соединения белорусских и украинских земель, захваченных Литвой и Польшей. Однако в центре внимания остается борьба за выход к Балтийскому побережью, за исконные русские земли. Эти земли были крайне необходимы для экономического развития Русского государства. Русские дипломаты в переговорах с иностранными державами настойчиво выдвигали положение, что «отчиной великого князя всея Руси» являются все те земли, которыми обладали его предки, начиная от Киевских князей. Так, например, послам Литовского князя Александра Казимировича во время переговоров было заявлено, что «русская земля вся с божьею волею из старины от наших прародителей наша отчина: и нам и ныне своей отчины жаль: а их отчина лятская земля да литовская и нам чего деля тех городов и волостей своей отчины, которую нам бог дал ему отступатись. Ано не то одна наша отчина конгороды и волости ныне за нами: и вся русская земля Киев и Смоленск и иные городы, которые он за собой держит к Литовской земле с божьею волею из старины от наших прародителей наша отчина»м. Из этого дипломаты Ивана III делали практический вывод о необходимости продвигаться в сторону верхней Оки, Смоленска и к берегам Балтики.
Это привело в конце XV и начале XVI в. к войне Русского государства с Литвой. Две войны с Литвой, которые вел Иван III, закончились успешно для России. Ему удалось присоединить к Русскому государству весь бассейн верхней Оки, реку Десну с притоками, часть нижнего течения Сожи и верхнего Днепра с 19 городами и 70 волостями.
Одновременно Иван III вел войну и с Ливонским орденом. С этой целью он вступил в союз с Данией. Последняя в то время имела большое влияние в Прибалтике, ее даже называли «владычицей Балтийского моря». Дания находилась во враждебных отношениях со Швецией, Ливонией и немецкой Ганзой. После заключения договора с Данией в 1493 г. Иван III в следующем году закрыл ганзейскую контору в Новгороде.
Заключение договора Русского государства с Данией вызвало тревогу в Ливонии. Воспользовавшись войной Ивана III с Литвой, ливонцы выступили против Русского государства. У Гемельда, в октябре 1501 г. произошло большое сражение, в котором ливонская армия была разбита. Немецкие рыцари потеряли 40 тыс. человек, часть из них погибла, а часть была уведена в плен. Ливонцы вынуждены были заключить с Русским государством в 1503 г. перемирие, согласно которому обязались платить ежегодную дань за Юрьевскую землю, принадлежавшую в прошлом русским.
При Иване III Русское государство начинает принимать участие в европейской международной жизни. Русское правительство также посылает своих дипломатов в другие страны. В 1497 г. к турецкому султану Боязету II ездил русский посол. В конце XV в. оживляются отношения со среднеазиатскими государствами и Персией.
Начало XVI в. для Русского государства прошло в ожесточенных войнах с Литвой. Эти войны для русских были успешны. В 1514 г. войска Василия III взяли Смоленск.
13 Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос, стр. 73.
14 История СССР, т. 1, стр. 312.
Войны с Литвой были прологом к длительной борьбе, которую пришлось вести Ивану IV во второй половине XVI в. с объединенным государством Литвой и Польшей (Речь Посполита), а потом и со Швецией.
В XVI в. при Иване IV окончательно оформилось Русское централизованное государство. По мере своего укрепления оно вновь начинает борьбу за возвращение Балтийского побережья, дабы завести непосредственные сношения с Западной Европой. Этому мешала враждебная русским политика Ливонского ордена, Польши и Швеции. В 1547 г. Иван IV через саксонца Шлитте хотел вывезти из Германии ремесленников, художников, лекарей, типографщиков, аптекарей и ряд других мастеров. Однако ливонцы выхлопотали у императора Карла V запрещение пропускать мастеровых людей в Русское государство15.
В XVI в. Ливонский орден переживал процесс внутреннего разложения и упадка. Военное значение ордена упало; рыцари занимались хозяйством, а войны вели наемными отрядами. Епископы менее всего заботились о своих религиозных обязанностях, а больше беспокоились о личной наживе. Везде преобладали узкие сословные интересы.
В 1553 г. истек срок перемирия с Ливонским орденом. Договор 1503 г. установил выплату ливонцами ежегодной дани Русскому государству за Юрьевскую область. Но Ливония не выполняла это условие. Правительство Ивана IV, возобновив перемирие, потребовало уплаты дани и недоимки за 50 лет; кроме того, Ливония должна была соблюдать нейтралитет в случае войны России с Польшей или Литвой. Иван IV потребовал от Ливонии также свободы транзита к берегам Балтики. Ливонский орден наотрез отказался принять эти условия и повел переговоры с Литвой о заключении военного союза против Москвы. Такой союз был заключен 5 сентября 1557 г.
Для Ивана IV стало очевидным, что война неизбежна. В 1558 г. он двинул сильное московское войско в Ливонию и овладел Дерптом и Нарвой. Ряд городов добровольно сдавался, и население переходило на сторону русских. Характерно заметить, что основная масса жителей Ливонии, крестьянство, не оказывала никакого сопротивления русским. При появлении русских «черные люди все государю приложилися и правду дали из всего уезда, что им от государя неотступным быти довека»,-г-говорит Львовская летопись16.
Успехи русских крайне обеспокоили западноевропейские государства, особенно Швецию и Польшу. Польско-литовский король Сигизмунд II Август после занятия русскими Нарвы писал английской королеве Елизавете: «Московский государь ежедневно увеличивает свое могущество приобретением предметов, которые привозятся в Нарву; привозятся не только товары, но и оружие, до сих пор ему неизвестное; не только привозятся произведения художеств, приезжают художники, посредством которых он приобретает возможность побеждать всех»17.
Польша усиливает нажим на другие государства, пугая их «московской опасностью». Сигизмунд II Август ведет в это время оживленную переписку с крупнейшими странами мира, призывая их не допустить выхода России к берегам Балтики. В 1559 г. между польско-литовским королем и Ливонским орденом был заключен договор, по которому Ливония лишилась самостоятельности, вступив в прямую унию с Литвой. Эстляндия и город Ревель были переданы Швеции; остров Эзель был продан местным епископом датчанам. Под ударами русского оружия Ливония распалась, как карточный домик.
События в Прибалтике встревожили всю Европу. В 1560 г. в Шлей-ере состоялось собрание депутатов от государств, входивших в состав
15 Форстен. Балтийский вопрос. СПБ, 1893, т. 1, стр. 42—45.
1(5 Львовская летопись, т. V, стр. 240.
17 Соловьев, История России древнейших времен, ч. 2-я, стр. 211.
Германской империи. На этом собрании обсуждался вопрос об образовании коалиции для борьбы против России. Однако депутаты не обнаружили единства, и решения свелись только к объявлению блокады 18.
В 1569 г. в Люблине произошло слияние Польши и Литвы в объединенное государство — Речь Посполитую. Здесь же была подтверждена уния Литвы с Ливонией. Эти меры, проведенные королем Сигизмундом II, значительно усилили позиции Польши в Прибалтике. С другой стороны, окончание семилетней шведско-датской войны (1563—1570 гг.) дало возможность Швеции и Дании активно включиться в решение исхода ливонской войны. Польша не без успеха добивалась полной блокады Балтийского побережья для Русского государства.
Создавшаяся международная обстановка осложняла положение русского правительства. Обострилось положение и внутри страны. Крупные бояре были недовольны политикой Ивана IV, и многие из них переходили на сторону врагов. Ивану IV пришлось изменить тактику. В стране была утверждена опричнина (1565—1572 гг.). С другой стороны, царь решает создать вассальное государство под протекторатом России. С этой целью он вошел в сношения с Данией, чтобы добиться ее нейтралитета. Иван IV предложил брату датского короля Магнусу, который владел островом Эзелем, стать литовским королем. Магнус и его брат на это предложение согласились. Для большей прочности отношений Иван IV женил Магнуса на своей племяннице. Вместе с Магнусом русские войска приступили к осаде Ревеля, находившегося в руках шведов.
Между тем против России выступили Турция и Крым. В 1571 г. крымский хан Девлет-Гирей произвел опустошительные набеги на русские земли.
После смерти Сигизмунда польским королем был избран Стефан Баторий, проявивший себя довольно талантливым полководцем. Он начал переговоры с русским правительством, использовал время для реорганизации своей армии, а затем двинул ее против Русского государства. Положение Ивана IV стало критическим. Одновременно против русских были брошены также польско-литовские и шведские войска.
В то время, когда Баторий захватывал русские города, шведы под командованием Делагарди вели боевые операции в Прибалтике. Им удалось взять Нарву и значительную часть Карелии.
Русская армия, истомленная в 24-летней войне, теснимая объединенными литовско-польскими и шведскими войсками, не в состоянии была удержать завоеваний в Прибалтике. Но она сдержала напор поляков и шведов, пытавшихся перенести войну в пределы Русского государства.
15 января 1582 г. в Запольском Яме (недалеко от Пскова) между Русским государством и Речью Посполитой было заключено перемирие на десять лет, по которому обе стороны отказались от своих завоеваний. В 1583 г. на реке Плюсе было заключено перемирие со Швецией на три года, по которому шведам отошла не только Нарва, но почти все завоевания русских в Лифляндии и Эстонии; кроме того, они захватили и старинные крепости славян Ивангород, Ям и Копорье. Таким образом, Иван IV потерял единственный выход к Балтийскому морю через Неву и Финский залив.
При Федоре Ивановиче, в правление Бориса Годунова, русские земли были возвращены, но приморские места, Нарва и Эстляндия, остались за Швецией. По разграничению, произведенному «в 1595 г. на основании Тявзитекого мирного договора, береговая пограничная черта, к северу от устья реки Сестры, осталась почти та же, какая была установлена Орешковским договором; а к югу от устья этой реки граница направлялась поперек Финского залива* и проходила через середину острова Рету-сари (Котлипа). Таким образом, в русском влиянии осталось устье Невы
18 Форстен. Балтийский вопрос, т. 1, стр. 553—556.
с Невскою губою и восточною частью острова Котлина» 1у.*Итак, правительству Бориса Годунова удалось было вновь добиться выхода к Балтийскому морю.
На протяжении всего XVII в. Московскому государству пришлось вести усиленную борьбу за свою национальную независимость. В начале XVII в. польские захватчики организовали поход на Москву, посадили на русский престол своих ставленников — Лжедмитриев I и II. Однако русскому народу под руководством Минина и Пожарского удалось изгнать поляков из пределоз Московского государства, хотя этим борьба не кончилась и поляки продолжали удерживать за собой Смоленские и Чернигово-Северские земли. Война с поляками приняла затяжной характер. В особенности она обострилась в связи с присоединением к России Украины. Только по Андруссовскому перемирию в 1667 г. окончательно были ликвидированы последствия польской интервенции, хотя поляки еще не отказались от своих притязаний на Киев. Но рост могущества Русского государства и ослабление Польши уже не позволили полякам захватить Киев. В 1686 г. «вечным миром» Речь Посполитая подтвердила переход к Москве Киева; кроме того, она признала власть русского правительства над Запорожьем.
Швеция в начале XVII в., воспользовавшись польской интервенцией и политическими осложнениями внутри России, захватила исконные русские земли. Шведский король Густав-Адольф (1616 г.) писал своей матери: «Кексгольм, Нотебург, Орешек, Ям, Копорье, Ивангород составляют ключи Финляндии и Лифляндии и заграждают Балтийское море от России. Если ей возвратить Нотебург или Ивангород, или оба города вместе, и если бы Россия подозревала свое собственное могущество, то близость моря, рек и озер, которых она до сих пор не умела еще оценить, дала бы ей возможность не только вторгнуться в Финляндию со всех сторон и во всякое время года, но даже, благодаря огромным ее средствам и неизмеримости ее пределов, покрыть Балтийское море своими кораблями, так что Швеция была бы в беспрестанной опасности» 19 20
По Столбовскому миру 1617 г. Москва вынуждена была признать захват Швецией русского побережья, потому что в это время она была занята ликвидацией последствий польской интервенции. Густав-Адольф был очень доволен завоеванием русского побережья и на заседании сейма в 1617 г. заявил следующее: «Великое благодеяние оказал бог Швеции тем, что русские, с которыми мы исстари жили в неопределенном состоянии и в опасном положении,— теперь навеки должны покинуть разбойничье гнездо, из которого прежде так часто беспокоили. Русские—опасные соседи: границы земли их простираются до Северного, Каспийского и Черного морей; у них могущественное дворянство, многочисленное крестьянство, многолюдные города; они могут выставлять в поле большое войско; а теперь этот враг без нашего позволения не может ни одного судна спустить на Балтийское море. Большие озера— Ладожское и Пейпус, Нарвская область, тридцать лишь обширных болот и сильные крепости отделяют нас от него; у России отнято море—и Бог даст, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеек» 21.
Швеции нужен был мир с Россией, так как в ту пору она находилась в состоянии войны с Польшей из-за Прибалтики и в то же время готовилась принять участие в тридцатилетней войне в союзе с Францией. В 1621 г. Густав-Адольф взял Ригу и захватил почти всю Лифляндию. Курляндия была объявлена самостоятельным герцогством в ленной зависимости от Польши. Но как только осложнялось внешнеполитическое
19 Ф. Веселаго. Очерк русской морской истории, ч. 1-я, стр. 43.
20 Т а м ж е.
21 Другой вариант речи см. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 2-я, стр. 1131 и Грот. Известие о Петербургском крае до завоевания его Петром Великим.
положение Московского государства, шведы снова вступали в войну с Россией. Так было в период войны Русского государства с Польшей из-за Украины. России пришлось одновременно вести войну и Польшей и со Швецией. Русское правительство вынуждено было заключить в 1661 г. Кардисский мир, по которому были подтверждены условия Столбовского мира. Это дало возможность России ликвидировать последствия польской интервенции. Но шведам удалось окончательно отрезать Русское государство от берегов Балтики, которые они и удерживали в своих руках вплоть до царствования Петра I.
Таким образом, на протяжении ряда веков Русскому государству угрожала опасность оказаться изолированным от Западной Европы, быть отрезанным от берегов Балтики. Эта же линия на изоляцию Русского государства проводилась западноевропейскими державами и в области торговли и экономических связей.
* * *
Западноевропейские страны принимали различные меры к тому, чтобы экономически подчинить своему влиянию Русское государство и превратить его в свою колонию. Пальма первенства в этом отношении принадлежит Англии.
Англичане пытались связать Россию коммерческими договорами в интересах своих купцов. Русские же люди воочию убеждались, что те торговые льготы, которыми пользовались англичане, невыгодны для русских купцов, потому что англичане хотели монополизировать в своих руках всю русскую торговлю.
Нажим со стороны Англии на Русское государство в особенности усилился в XVII в. В 1612 г. в Англии появился проект неизвестного лица о протекторате со стороны Англии над русским Севером и Поволжьем. Автор считал, что при осуществлении этого проекта «Великобритания может стать складом восточных товаров, откуда они могут быть рассеяны по Франции, Германии, Нидерландам, Дании к великому использованию нашего флота и к значительному увеличению количества как привозных, так и вывозных пошлин»22. Добиваясь монопольного права на транзит товаров через Русское государство, Англия надеялась укрепить свою торговлю с Востоком. Все то, чего в завуалированной форме добивались английские дипломаты перед московским правительством, во всей своей наготе обнаружилось в проекте 1612 г. Англия уже тогда хотела превратить Россию в свою колонию. Однако попытки ее в этом направлении успеха не имели: во-первых, потому, что против нее вела тогда ожесточенную конкурентную борьбу Голландия, которая стремилась вытеснить Англию с русского рынка и во многих отношениях в значительной степени превосходила свою соперницу23; во-вторых, само русское правительство почувствовало тягость монопольного положения Англии на русском рынке и по мере ликвидации последствий шведской и польской интервенции, по мере укрепления Русского государства само начало переходить от обороны к наступлению на Англию. Московские купцы были крайне злы на «архангельских мореплавателей», потому что они «постоянно жили в Москве и вырывали у них хлеб изо рта», — говорит шведский резидент Поммеринг 24.
Начиная с 20-х годов XVII -в., русские торговые люди начинают выступать с требованием изгнать иностранных купцов с внутреннего рынка. Они предлагают не пускать иностранцев дальше Холмогор, как раньше, в XVI в., не пускали их за Нарву. Характерной в этом отношении явля
22 Чтения в обществе Истории и древностей российских, 1874, т. III, стр. 77—80.
23 Дневник Гордона, ч. II. Чтение в обществе Истории и древностей российских, 1892, кн. III, стр. 65.
24 Чтения в обществе Истории и древностей российских, 1898, кн. I, стр. 43.
ется челобитная от 1646 г. Она направлена против иностранных купцов, в особенности против англичан, так как в этой челобитной главное злоупотребление в торговых делах приписывается «английским купцам» 25.
В 1649 г. торговыми людьми опять подается челобитная. В ответ на нее был издаю царский указ, который предлагал англичанам «со всеми своими животами ехать за море, убраться во свояси, а торговать с московскими людьми всякими товарами приезжими из-за моря и Архангельского города». Запрещалось к «Москве и в города с товарами и без товаров ездить».
И все же англичане не успокоились. С 1661 по 1697 г. они обращались в Москву пятнадцать раз с ходатайством о восстановлении для них прежних привилегий. Но московское правительство во второй половине XVII в., при царе Алексее Михайловиче, стало на путь политики меркантилизма. Надо признать, что в торговых сношениях с западноевропейскими государствами московские деятели оберегали интересы страны. Хорват Крыжанич, долго проживший в Москве, в своей работе «Политика», подчеркивая отсталость Московского государства и угрожавшую ему опасность попасть в зависимость от западноевропейских стран, призывал развивать отечественную промышленность и торговлю внутри страны. Ордын-Нащокин, крупный государственный деятель при царе Алексее Михайловиче, решительно выступал против конкуренции иностранного купечества. Он был автором Новоторгового устава 1667 г., который ограждал торговлю русских купцов от иностранной конкуренции. Согласно уставу торговля иностранцев ограничивалась только пограничными городами, а ввоз внутрь государства разрешался лишь при наличии специальной царской грамоты.
Обострением русско-английских отношений пытался воспользоваться в первую очередь главный конкурент Англии — Голландия, переживав' шая в XVII в. дни своего могущества и являвшаяся наиболее развитой в экономическом и политическом отношениях страной Западной Европы.
Голландцы хотели монополизировать всю торговлю с Московией. Это предоставило бы им, по их подсчетам, больше выгод, чем торговля с Прибалтикой. Еще в 1630 г. в докладной записке Нейкерке доказывал: «Мы переплатили с 1560 г. 2 800 бочек золота, или 280 миллионов гульденов, брошенных за хлеб, купленный на побережье Балтийского моря. Отсюда богатство остзейцев и поляков» 26.
Надо заметить, что в то время в Европе наблюдалось сильное вздорожание цен на хлеб, и это было одной из причин, вызвавших упадок кораблестроения в Голландии. Единственный выход Нейкерке видел в перенесении остзейской хлебной торговли в Русское государство, где хлеб стоил втрое дешевле, чем в Прибалтике (50—60 гульденов вместо 180) 27.
Однако голландцам не удалось осуществить свой план экономического закабаления Русского государства. Только в моменты острого финансового кризиса русское правительство иногда делало уступки голландцам в торговле. Так это было при Иване Грозном и в 1634 г., когда голландское посольство во главе с Олеарием получило разрешение на право торговли с Ираном на три года за 600 тыс. ефимков. Основная же линия Русского государства в XVII в. была направлена к тому, чтобы не допустить монопольного положения иностранцев на русском рынке. Не был допущен свободный торг иностранцев и с Ираном. Причины отказа в свободной торговле с Ираном были четко сформулированы в ответе, данном голландскому посольству в 1630—1631 гг.: «И гости и торговые люди Московского государства били челом... и заявили, что если уступить англичанам или кому-либо другому дорогу в Персию че
25 Акты археографической экспедиции, т. IV, № 13.
26 Сборник русского исторического общества, т. 116, стр. VIII—IX.
27 Та-м же, стр. ССХХ.
рез Московское государство, то это им будет стеснительно, подорвет их торговлю, уменьшит таможенные доходы царской казны и будет причиною оскудения и притеснения торговых людей Московского государства» 28 29.
Со своей стороны русскому правительству в связи с войнами, которые оно вело, нужно было вооружение. И в 50-е годы XVII в. поездки из Москвы в Голландию за боеприпасами участились. Вот небезыинтерес-ные данные, свидетельствующие об этом:
Годы Кто ездил Зачем
1651. Винниус Порох
1653 । I Роман Бондвинов Порох
1653 Иуст фон-Керк Карабины и пистолеты
1 1653 Толмач Дрябин и подъячий Герасим Романов 20 000 мушкетов, порох, свинец
; 1655 Подъячий Иван Амирев и Буш 20 000 мушкетов
; 1657 ; Представители Голландской 1 компании Заморские вещи
। 1658 [ Иван Сведин, голландский купец Ружья
; 1660 | Матвей Свеллингребень 10 000 мушкетов
; 1660 । Петр Микляев i 300 пушек, ружей, пистолетов и других военных снарядов
Торговые связи Голландии с Русским государством становятся все более прочными, и голландцы оттесняют англичан с завоеванных ими позиций. Об этом пишет в своем сообщении в Швецию от 15 февраля 1650 г. упоминавшийся выше Поммеринг. После переговоров с английскими купцами «...с тех пор как они (английские купцы.—Б. Т.) потеряли здесь (в Москве.— Б. Т.) свои привилегии и двор, они ни разу еще не давали понять более заметно, чем теперь, что они желают жить или иметь гавань в земле вашего королевского высочества, если у вашего королевского высочества могут пользоваться такими же льготами, какие имели здесь, в России и других странах света, где есть их складочные депо (Staple). Им кажется очень долгим ждать, пока они опять в состоянии будут пользоваться здесь в России своими прежними привилегиями, хотя они, конечно, и думают, что Россия долго без них обходиться не может» 2(’.
Из этого документа видно, что англичане шли на сделку со Швецией, чтобы «отплатить» Москве за лишение привилегий и перенести свои торговые операции из Архангельска в Ревель. Конечно, для Русского государства выгодно было бы перенести торговлю на берега Балтики, но последняя находилась на крепком замке.
Стремление к овладению берегами Балтики вытекало непосредственно из всего хода экономического развития Русского государства XVII в. Даже краткое описание экономического и внутриполитического положения в России того времени свидетельствует о том, что вопрос о выходе к берегам Балтики, к морским просторам, через которые открывались широкие возможности для экономических, торговых, культурных связей с Западной Европой, представлял для Русского государства жизненноважную и наиболее актуальную проблему. Страна, отрезанная от естественных путей, которые связывали ее с Европой, находилась как бы в стороне от бурного западноевропейского экономического и политического движения. Между тем в России XVII в. происходит дальнейшее развитие производительных сил. Оно ускорилось особенно после присое
28 С. Архангельский. Англо-голландская торговля в XVII в. Гурлянд. Иван Геб-дон. Дневник Гордона.
29 Донесения Пом.мсринга, .Чтения в обществе Истории и древностей российских, 1898, ч. 1, стр. 417.
динения Сибири и Украины. Теснее устанавливается связь, обмен между отдельными'областями внутри страны; растет внутренняя торговля Русского государства; в то же время расширяются экономические отношения с Западной Европой, и уже десятки иностранных «купецких» судов приходят к берегам Северной Двины. Через единственный Архангельский порт, которым тогда располагало Русское государство, вывозились в страны Западной Европы товары «варварской Московии»: лес, меха, кожа, 'пенька, смола, зерно, воск, икра, корабельный лес и пр.
Развитие обмена между отдельными областями и растущее товарное обращение ускоряло концентрацию небольших местных рынков в единый всероссийский рынок. Ленин писал: «Только новый период русской истории (примерно с 17 века) характеризуется действительно фактическим слиянием всех таких областей, земель и княжеств в одно целое. Слияние это вызвано было не родовыми связями... и даже не их продолжением и обобщением: оно вызвалось усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок. Так как руководителями и хозяевами этого процесса были капиталисты-купцы, то создание этих национальных связей было ничем иным как созданием связей буржуазных» 30.
Образование всероссийского рынка было значительным шагом вперед в экономическом развитии страны: увеличиваются запашки в вотчинах и поместьях, укрепляется крепостническое хозяйство. Растет хозяйство самого царя. В царских вотчинах в 1675 г. количество крепостных составляло десятки тысяч дворов.
С развитием феодального хозяйства вырастала барская запашка, увеличивался вывоз хлеба за границу.
Наряду с развитием сельскохозяйственного производства в барщинном хозяйстве XVII в. усиленно развивается ремесло. Изделия кустарного производства попадают не только на рынки ближайших городов, но и в отдельные концы страны. В Москве в большом количестве начинают появляться иностранные ремесленники: золотых и серебряных дел мастера, часовщики, оружейники, седельники, портные, аптекари и пр. Начинают складываться мануфактуры, основателями которых были иностранцы. Одна из первых мануфактур была построена голландцем Ви-ниусом в 1632 г. в Тульском уезде, где уже к этому времени существовало много крестьянских домниц, выделывавших железные изделия ручным способом. Иностранец Марселис приступил к организации завода в Олонецком районе. Постройка завода была закончена его преемником Бутенатом. Но железоделательные заводы строились не только иностранцами. В Тульском и Каширском уездах действовали русские предприниматели. Б. И. Морозов построил железоделательный завод подле села Павловского. Московский купец Гаврилов построил железоделательный завод в Олонецком районе. Там же возникают медноплавильные заводы. К этому же времени относится и начало освоения Урала. Быстро растут стекольные заводы; наиболее крупный из них, Измайловский, лично принадлежавший царю, работал на нужды двора. Растут кожевенные предприятия в городах Ярославле и Казани. Кожевенная продукция большими партиями вывозилась за границу. В большом количестве производилась выработка канатов, холста из льна. Эти предметы были крайне нужны для быстро растущего парусного флота западноевропейских государств, в особенности Англии и Голландии.
Русское государство в XVII в. вело уже обширную торговлю с Европой. Вся верхушка Европы ела русскую паюсную икру, вывозив-шуюся из России в количестве до 20 тыс. пудов ежегодно. Богатые иностранцы одевались в русские меха: соболи, куницы вывозились на
со Ленин. Соч., т. 1, стр. 73.
1,5 млн. рублей по курсу начала XX в. Кожевенных изделий, производившихся в России, Европа покупала на 5 млн. ежегодно. Для потребностей верхушки русского феодального общества иностранцы ввозили в Россию вина, различные пряности, табак, дорогие ткани, картины и пр. Однако главными предметами ввоза были материалы, необходимые для нужд обороны страны: английские сукна, различные металлические изделия, а в особенности оружие и прочие военные материалы.
Торговые обороты России росли крайне медленно из-за отсутствия удобных путей сообщения с Европой. И все же несмотря на это, в Архангельск прибыло иностранных судов: в 1600 г.— 21, в 1618 г.— 43, в 1656 г.— 80, в 1708 г.— 154. Кроме того, значительная часть торговли, несмотря на все препятствия, чинимые соседними государствами, шла через Прибалтику и Украину.
Усиление экономической мощи Русского государства, развитие его внутренней и внешней торговли порождало новую опасность для России со стороны европейских государств. Во второй половине XVII в. вновь усиливается нажим на Россию со стороны Польши и Швеции. Голландцы и англичане принимали все меры к тому, чтобы держать в своих руках торговлю с Русским государством. В то же время голландцы были противниками выхода торговли России в Балтийское море, ибо таможенные пошлины датчан увеличивали цены на русские товары, и это им было невыгодно. Вот почему Голландия всячески препятствовала выходу России к берегам Балтики.
К концу XVII в. Русское государство уже являлось огромной континентальной державой. Его территория простиралась на севере до берегов Ледовитого океана. Однако еще не были ликвидированы последствия шведской интервенции.. Выход к берегам Балтийского моря, искони веков принадлежавший русским, оставался в руках шведов. Континентальное положение страны, отсутствие естественных выходов к берегам морей задерживало экономическое и политическое развитие страны.
Перед русским государством всем ходом исторического развития вставала альтернатива: либо попрежнему продолжать быть отсталым государством, оторванным от естественных выходов к морским берегам, и превратиться в колонию или полуколонию наиболее мощных соседних государств, либо же попытаться хотя бы частично преодолеть свою отсталость и подтянуться к уровню западноевропейских государств. Условия для решения этой задачи уже созрели, и она была выполнена Россией при Петре I.
700-ЛЕТИЕ НЕВСКОЙ БИТВЫ
И. ШАСКОЛЬСКИИ
БОРЬБА НОВГОРОДА СО ШВЕЦИЕЙ ПЕРЕД НЕВСКОЙ БИТВОЙ
ЕВСКАЯ битва была одним из этапов ожесточенной борьбы _ между Швецией и Новгородом в Восточной Прибалтике в JSfcCz (/ XII—XIII вв. Поэтому правильно понять события 1240 г. можно только ознакомившись со шведско-русскими отношениями в период, предшествовавший этой битве.
До начала шведской экспансии Новгород занимал в Восточной Прибалтике доминирующее положение. К югу от Финского залива власть Новгорода распространялась на большую часть страны Чуди (Эстонии). Из трех финских племен, живших к северу от Финского залива, два наиболее крупных — Емь (по-шведски — тавасты) и карелы — также находились в зависимости от Новгорода. Только третье, незначительное по своим размерам племя Сумь, занимавшее юго-западное побережье Финляндии от полуострова Ханко до р. Кумо, не было подчинено новгородцами.
Новгородское владычество в прибалтийских странах носило более примитивный характер, чем последующее владычество западноевропейских феодальных государств. Подчинение страны Новгороду не сопровождалось оккупацией русскими войсками и колонизацией ее переселенцами из Новгородской земли. В стране сохранялся местный уклад жизни, родоплеменная организация. Самый факт подчинения заключался в установлении чисто внешней зависимости в форме дани.
Напротив, западноевропейские феодальные государства, подчиняя себе прибалтийские племена, оккупировали страну, расселяли во вновь построенных укреплениях и крепостях свои войска, заселяли страну колонистами. Обычным методом закабаления прибалтийских племен было массовое принудительное их обращение в католическую веру.
Поскольку в прибалтийских владениях Новгорода не было постоянных русских гарнизонов, отношение зависимых племен к новгородскому владычеству играло особенно важную роль. Финские племена должны были сами защищать свои земли ст наступления шведов и лишь в особо 'важных случаях получали поддержку новгородских войск. Новгород вел борьбу со шведами не столько русскими (новгородскими) вооруженными силами, сколько при помощи военных отрядов подчиненных ему финских племен.
Наступление шведов на страны Восточной Прибалтики началось в середине XII в. Основным объектом шведской экспансии явилась Финляндия. Стремление завоевать Финляндию быстро привело Швецию к столкновению с Новгородом. Началом шведской экспансии был крестовый поход короля Эрика Святого, первый «крестовый поход» шведских рыцарей (1157 г.).
Шведы высадились на финский берег на территорию племени Сумь, в районе нынешнего Або. Без большого труда, после нескольких битв слабое племя Сумь было покорено и принуждено силой к принятию католической веры. Спустя семь лет после того, как шведы закрепились в стране Суми, произошло первое столкновение с Новгородом. В 1164 г. большой отряд шведских рыцарей на 55 шнеках подошел к Ладоге и осадил крепость. Штурм крепости был отбит. Шведы отступили к р. Вороне и там потерпели жестокое поражение от новгородских войск. Из 55 шнек едва 12 бежали обратно за море. Но и после неудачи шведы не оставили замыслов грабительских завоеваний Финляндии. На захваченной прибрежной полосе шведы начали строить укрепления и оставили там постоянные гарнизоны; на берегу Ботнического залива они выстроили укрепленный замок Або, центр шведского владычества в Финляндии; по всему побережью расселились шведские колонисты.
Установление шведского владычества вносило (правда, не сразу, а постепенно) коренные изменения в политический и социальный строй Суми. Местная племенная администрация из числа родовых и племенных вождей и старейшин постепенно заменяется шведской администрацией. Первобытно-общинный строй Финляндии в результате захвата земель местного населения шведскими духовными и светскими феодалами сменяются к XIV веку строем классовым, феодальным. Если прибавить сюда насильственное крещение и установление, тяжелых податей в пользу церкви, станет понятным, каково могло быть отношение самих финнов к шведскому владычеству.
Новгородцы с тревогой следили за закреплением шведов в стране, считавшейся русской сферой владения. Началась длительная борьба новгородцев и их финских вассалов-карел и Еми-тавастов против шведов. Узкая полоска береговых шведских поселков и покоренных финских общин все время подвергается нападениям Еми, карел, новгородцев. В такой обстановке, как правильно замечает Шюбергсон \ шведы смогли удержать захваченную ими береговую полосу только благодаря постоянной, непрерывной помощи из метрополии.
Ход русско-финской борьбы против швеДЬв в XII в. по различным немногочисленным источникам рисуется следующим образом.
«Хроника Епископов Финляндских» Юстена сообщает, что в 1178 г. «Епископ Рудольф... взятый в плен карелами и увезенный ими, был убит в Карелии» 1 2. Очевидно, с ведома или под влиянием Новгорода большой отряд карел совершил сокрушительный набег на шведские колонии в земле Суми, захватил епископский замок близ Або, взял в плен самого епископа и увел его с собой в карельские леса.
В 1187 г. был проведен знаменитый Сигтунский поход. Большой русско-карельский флот неожиданно появился у берегов Швеции. Высадившиеся на берег войска быстро окружили политический и хозяйственный центр страны, город Сигтуну. Укрепленный город был взят после первого штурма, разграблен и сожжен; победители с богатыми трофеями вернулись на родину. Разоренная Сигтуна с тех пор навсегда утратила свое былое значение.
Через десять лет русские снова напалм на шведов, на этот раз в Финляндии. По словам хроники Юстена, «...говорят, что около 1198 года русские пожаром опустошили Або. Это произошло в праздник Троицы» 3. Так называемый «Фрагмент Пальмшельда» 4 *, являющийся другой
1 Schybergson М. G. «Geschichte Finnlands, Gotha, 1896, s. 10.
2 M. Pauli Juusten. «Chronicon Episcoporum Finlandensium (Henrici Gabri elis Porthan Opera Selecta. Pars prima. Helsingfors, 1859, s. 117). См. также Koskinen, «Finnische Geschichte», Leipzig, 1874; s. 29.
3 Хроника Юстена, стр. 120.
4 «Фрагмент Пальмшельда» напечатан в «Scriptores rerum Suecicarum medii-
aevi» II, p. 132.S
редакцией той же епископской хроники, собщает при этом, что в резуль' тате произведенного опустошения пропали все бумаги времени епископа Фольквина (1178—1198 гг.). Повидимому б, при этом погиб и сам епископ Фольквин, поскольку его имя после этого времени исчезает из источников.
Набег русских в 1198 г. имел полный успех. По мнению Лерберга, «немногие из шведских поселенцев в юго-западной Финляндии спаслись от бури, поднявшейся на них... они погибли, или рассеялись, а заведения их истреблены...»6.
Нападение новгородцев было обычным военным набегом. Тем не менее шведской колонии в Финляндии был нанесен такой сокрушительный удар, от которого она не могла оправиться в- течение двадцати лет. В эти годы, по словам Коскинена, «Христианство в Финляндии, казалось, было близко к угасанию» 7.
В 20-е годы XIII в. Финляндия снова становится ареной ожесточенной политической борьбы, результатом которой являлась Невская битва. События 20—30-х годов представляются нам следующим образом: в конце второго десятилетия XIII в. епископом Финляндии был послан англичанин Томас, бывший каноник Упсальского собора. Томас сразу проявил себя на посту епископа как талантливый организатор и крупный политический деятель. С приходом Томаса к власти шведское владычество в Юго-западной Финляндии впервые становится вполне прочным 8 *. Под его руководством шведские миссионеры сумели, повидимому, склонить большую часть племени Емь к принятию католической религии. Новгородское правительство хорошо понимало, какую опасность представляет отпадение Еми на этот раз. Решено было прибегнуть к самым крутым и решительным мерам, чтобы восстановить зависимость отпавших от Новгорода областей. Сам князь Ярослав Всеволодович встал во главе похода и двинулся на Емь. Лаврентьевская и Новгородская I летописи сохранили яркие рассказы об этом, походе ®. В этих рассказах поход Ярослава рисуется как грандиозная карательная экспедиция против вышедшей из повиновения страны.
Перейдя по льду Финский залив, Ярослав со своей дружиной прошел через всю страну Емь и дошел до самых отдаленных областей, еще ни разу не видавших русских воинов. Новгородцы предали жестокому наказанию непокорные области. Судя по летописи, Ярославом! было захвачено множество пленных. Сопротивление Еми было подавлено, очевидно, без большого труда, поскольку летописи ничего не сообщают о такого рода трудностях. Подобный факт не может быть объяснен военной слабостью Емн-тавастов по сравнению с войсками русского феодального государ
6 Так, по крайней мере, предполагает Koskinen в своей «Finnische Geschichte», на стр. 29.
6 Лерберг, Исследования, служащие к объяснению древней русской истории, статья «О жилищах Еми», СПБ, 1819, стр. ПО.
7 «Finnische Geschichte», s. 32.
8 Папа Гонорий III в своей булле епископу Финляндскому от 13 января 1221 г. (через два — три года после назначения Томаса) прямо говорит, что с приходом Томаса на пост епископа финляндского финляндская церковь вышла из того глубокого упадка, в котором она пребывала в течение двадцати лет. «Из писем достопочтенного брата нашего архиепископа Упсальского, нашему апостолическому престолу стало ясно, что церковь, тебе порученная, снова пришла к познанию истины...» («Finlands medeltidsurkunder», I, s. 24).
0 В Лаврентьевской летописи под 1226 г. сохранилось развернутое описание похода: «Тое же зимы Ярослав, сын Всеволожь, ходи из Новагорода за море на Емь, где же ниедин от князь Русскых не возможе бывати и всю землю их плени; и възвратися Новугороду, славя и хваля Бога, ведый множество полона, якоже сущий с ним не втемогоша всего полона, отнести, но овых сечаху, а иных множьство пуща-хуть опять всвояси...» (ПСРЛ, I, 190). В новгородской I летописи под 1227 г. то же описание дается сокращенно, в одной фразе, но с предельной выразительностью. «Иде князь Ярослав с Новгородцы на Емь, и повоева всю землю, и полон приведе без числа...» (ПСЛР, III, стр. 42).
ства. По различным источникам известно, какой страшной силой представлялись тавасты в 1237 г. папе Григорию IX. Известно также, с каким» огромным» трудом» завоевали эту страну в 49—50-х годах того же XIII в. войска шведских рыцарей. Нам кажется, что быстрый и легкий успех Ярослава в 1227 г. можно объяснить тем, что католицизм» не проник еще в народные массы, а затронул лишь господствующую верхушку Еми. Рядовые финские общинники в своей массе не стали поддерживать родоплеменную знать в борьбе против русских.
Судя по рассказам летописей, поход Ярослава в 1227 г. кончился полным успехом. Но в тех же летописях под этим же и следующим, 1228, годами зафиксированы события, которые приводят нас к совершенно другому выводу.
В том» же 1227 г. князь*'Ярослав «послав крестить множество карел, мало не все люди»10 11. В 1228 г. большой отряд Еми (2 тысячи воинов) нападает на русские приладожские села. Правда, Емь встретила сокрушительный отпор со стороны ладожан, карел и ижоры: все нападающие были перебиты, и из двух тысяч никому не удалось вернуться на родину. Но самый факт нападения, притом такого крупного отряда, говорит о многом. Очевидно, Ярослав, добившись в 1227 г. большого стратегического успеха, не смог все же восстановить боевую политическую зависимость большей части страны Еми от Новгорода. Возможно, что для виду, чтобы избавиться от русских войск, племенная знать многих областей страны изъявила покорность Ярославу. Но, как только новгородские войска ушли из Финляндии, большая часть областей снова отпала и выслала большой военный отряд в набег на русские села, чтобы отомстить за погромы и опустошения во время похода 1227 г.
Ярослав, очевидно, сам понимал непрочность достигнутого им в 1227 г. успеха и неизбежность возвращения большей части Еми под влияние шведов. Поэтому он счел необходимым принять чрезвычайные меры для закрепления за русскими западных областей Карелии, прилегающих к Еми.
Такой чрезвычайной мерой явилось массовое крещение. В первый раз в истории новгородской колониальной политики пришлось прибегнуть к единственному принудительному крещению целого племених1. Этим путем Западная Карелия была на долгие годы закреплена за Новгородом.
В 20-е годы XIII в. большая часть страны Еми находилась во враждебных отношениях с Новгородом и в дружеских отношениях со шведами. Но такое положение продолжалось недодго. Уже в середине 30-х годов мы снова видим» союз русских и Еми и ожесточенную вражду Еми-тавастов со шведами. Чем объяснить такую быструю и разительную перемену?
Дружба тавастов со шведами продолжалась, вероятно, до тех пор, пока шведы не перешли от религиозной пропаганды к установлению политического господства. Тавасты быстро почувствовали разницу между владычеством шведских феодалов и зависимостью от Новгорода. Дружба и покровительство шведов были нужны племенной знати тавастов только для того, чтобы выйти из-под власти Новгорода. Но ни племенная знать, ни широкие слои населения не желали вместо новгородского владычества получить более тяжелое — шведское.
Когда исконный уклад жизни тавастов оказался под угрозой, когда в их стране появились шведские феодалы и представители шведской администрации, Емь-тавасты поднимаются на борьбу против пришельцев. В этой борьбе была необходима поддержка Новгорода. Есть основания
10 ПСРЛ, I, стр. 191.
11 Точнее целых областей одного племени; карелы Обонежья, Беломорья и других северных областей, недоступные для шведского влияния, не нуждались в такого рода закреплении за Новгородом.
полагать, что в эти годы вновь восстанавливается политическая зависимость Еми от Новгорода.
О событиях 30-х годов мы знаем из буллы папы Григория IX от 9 декабря 1237 г. Ввиду важности этой буллы для всего рассматриваемого нами периода мы приводим ее текст почти целиком:
«Как сообщают дошедшие до нас ваши 12 письма, народ, называемый Тавастами, который когда-то большим трудом и заботами вашими и ваших предшественников был обращен в католическую веру, ныне стараниями врагов креста, своих близких соседей, снова обращен к заблуждению старой веры и вместе с некоторыми варварами, и с помощью дьявола, совершенно уничтожает молодое насаждение церкви Божией в Тавастии. Яростью этих язычников владычество шведское ниспровергается... Но, чтобы с тем большей охотой поднялись бы мужи богобоязненные против наступающих отступников и варваров... поручаем братству вашему апостолическим посланием': где бы только в означенном' государстве или соседних островах ни находились католические мужи, чтобы они против этих отступников и варваров подняли знамя креста13 и их силой и мужеством изгнали, по побуждению ©благодетельного учения».
Булла 1237 г. рисует яркую картину политической борьбы в Финляндии 30-х годов XIII в. В тексте довольно ясно прослеживаются борющиеся политические силы. С одной стороны — это шведы и небольшое число крещенных ими и оставшихся верными католицизму тавастов. Среди шведов мы видим не только одних священников, но и лиц, повидимому, недуховного звания, которые фигурируют под неопределенными понятиями «других», «остальных». С другой стороны, находим тавастов (в первый раз под своим именем, в других местах под именем «отступников») и их союзников, обозначенных неопределенными терминами «врагов креста», «близких соседей» тавастов или «некоторых варваров». Союзникам тавастов папа придает огромное значение. Само выступление тавастов против шведов папа объясняет влиянием «врагов креста».
Как видим, в 30-е годы XIII в. Новгороду удалось восстановить свое политическое влияние в стране Еми. Из текста буллы видно также, что все тавасты поднялись на борьбу против шведов, с помощью Новгорода изгнали их из своей страны и поставили под угрозу само пребывание шведов в Финляндии. Булла 1237 г. передает сложившееся, вероятно, при шведском дворе и дошедшее до Рима убеждение, что шведские владения в Финляндии не могут быть -прочными, пока основное финское племя — Емь-тавасты — не покорено шведами. Более то[го, из буллы явствует, что если не будут приняты экстренные меры, Емь скоро изгонит шведов из Финляндии. И папа требует немедленного принятия этих экстренных мер; он обращается к населению Швеции с призывом к крестовому походу для покорения племени тавастов 14.
Что положение шведов к началу второго крестового похода было действительно угрожающим, свидетельствует также следующее указание хроники Юстена: престарелый епископ Томас, покинув в середине 40-х годов свой пост, счел слишком опасным оставаться в Финляндии
12 Булла обращена к главе шведской церкви, архиепискому Упсальскому.
13 «Finlands medeltidsurkunder», I, s. 29.
14 В ряде популярных статей и брошюр о «Ледовом побоище», вышедших в последние годы, указывалось, что булла 1237 г. призывает шведов и немцев к крестовому походу против русских, и что походы шведов и немецких рыцарей 1240 г. являются осуществлением этого призыва. Подобная точка зрения нашла свое отражение и в 1 томе «Истории СССР» (под редакцией Лебедева В. И., Грекова Б. Д. и Бахрушина С. В., изд. Ин-та истории Академии Наук СССР, 1939 г., стр. 191). Ошибочность подобного мнения явствует из приведенного нами содержания буллы, где о русских говорится лишь иносказательно и где дается призыв к крестовому походу против тавастов.
и отправился доживать свои дни на остров Готланд «из страха перед русскими и карелами».
Крестовый поход против тавастов был задержан событиями, развернувшимися на Руси., Огромные полчища татар напали на русскую землю.
Шведское правительство решило направить уже подготовленную к этому времени военную экспедицию не на тавастов (Емь), а на главного врага — Новгород. Задача похода: захват Невы и Ладоги, а в случае полной удачи — захват самого Новгорода и всей новгородской земли. Захватом Невы и Ладоги сразу достигались две цели. Во-первых, в руки шведов переходили земли, связывавшие Финляндию с собственно новгородской территорией, в результате чего финны и карелы отрезались от Новгорода. Шведские правящие круги рассчитывали, что таким путем» они скорее всего добьются разрешения первой и основной задачи своей внешней политики — завоевания и покорения Финляндии. Финские плёмена, лишенные могущественной поддержки русских, не смогут далее сопротивляться завоевателям. Во-вторых, с захватом! Невы в руки шведов переходил единственный для Новгорода (и для всей Руси) выход к морю и вся новгородская внешняя торговля поступала под шведский контроль.
Намечавшийся в случае полной удачи похода захват Новгорода должен был, по мысли организатора похода, предоставить шведским феодалам широчайшие возможности эксплоатации населения богатой Новгородской земли.
Для обеспечения успеха похода шведы, повидимому, вошли в соглашение с Орденом ливонских рыцарей. Такое предположение подтверждается самим фактом одновременного нападения Швеции и Ордена на Северо-западные порубежные владения Руси. Ливонские рыцари взяли на себя задачу нанести вспомогательный удар на Изборск и Псков.
Для похода на Русь ярл Биргер собрал значительное войско. По словам большинства летописей, в *походе Биргера участвовали шведы, норвежцы («Мурмане») и финские племена Сумь и Емь. Некоторые летописи (Новгородская IV) упоминают лишь первые три народа. Последнее показание, безусловно, более правильно. Как было видно из нашего предшествующего изложения, Емь в 1237—1240 гг. была резко враждебна шведам, и самый поход предназначался первоначально против нее. В силу этого Емь не могла участвовать в походе на Русь. Мало вероятно и участие в походе Биргера норвежцев. Норвегия была в тот момент вполне самостоятельным», независимым! от Швеции государством и нисколько не была заинтересована в борьбе с Новгородом. Кроме -того, если поход был подчинен не узкошведским, а общескандинавским интересам, он был бы хоть как-нибудь зафиксирован в норвежских .(точнее, исландских) источниках.
В середине лета 1240 г. ярл Биргер со своим войском двинулся на Русь. Молодой новгородский князь Александр Ярославин встретил врагов в воротах русской земли на Неве и разбил их наголову.
М. ТИХОМИРОВ
СРАЖЕНИЕ НА НЕВЕ
А БЕРЕГАХ НЕВЫ семьсот лет назад, 15 июля 1240 г., произошла ожесточенная битва, получившая в истории на-(/ звание «Невского побоища». Прекрасно вооруженное войско во главе с правителем Швеции Биргером было разбито отрядом новгородцев и поспешно покинуло русские пределы. Эта битва была важнейшим этапом в борьбе за выход к морю, за то «окно в Европу», которое впоследствии пришлось снова прорубать русским при Петре I.
Финский залив и Нева издавна служили естественной водной дорогой из Руси в Балтийское море. Широкая и многоводная, но в то же время небольшая по длине (около 66 км) Нева казалась древнерусским людям только устьем громадного Ладожского озера, или озера «Не-во» — по нашим летописям. По этой дороге уже в IX—X вв. двигались торговые караваны, направлявшиеся из Скандинавии в Русь и далее по Волге на 'восток к Каспийскому, а по Днепру на юг к Черному морям. У берегов Невы жили небольшие по численности народы финского происхождения, известные в наших летописях под именами води и ижоры, находившиеся в зависимости от Великого Новгорода. Еще в половине XIX в. водяне (watsalaiset) населяли значительный район, прилегавший к Нарве, а ингрики (ingerilaiset), или ижора, были их непосредственными соседями \ Болотистые берега Невы долгое время оставались малонаселенными. Вплоть до основания Орешка, построенного в XVI в. при выходе Невы из Ладожского озера, на берегах этой реки не было сколько-нибудь значительного населенного места. Более плотно был заселен южный берег Ладожского озера, -где при впадении Волхова с давних времен, по крайней мере с X в., стоял крупный город Ладога, одна из самых важных новгородских крепостей. В начале XII в. в Ладоге был построен каменный замок, сохранившийся до нашего времени, правда, в сильно искаженном и переделанном виде. Ладога служила для новгородцев важнейшим оплотом на северо-западе их владений. Само же устье Невы находилось лишь под наблюдением; здесь была установлена постоянная «морская стража» 1 2.
Открытый и удобный путь по Неве, связывавший Новгород и другие русские земли с Западной Европой, являлся необходимым условием для развития русской торговли на Балтийском море., Центральным торговым пунктом на этом море в XII в. был город Висби на острове Готланде, расположенный в центре морских торговых путей. Новгородцы торговали с Готландом, а также со Швецией, Данией и Германией. В XI—XII вв. русский купец был постоянным гостем в приморских городах Германии и Дании. На Готланде существовала даже русская церковь. Император Фридрих Барбарусса в жалованной грамоте городу Любеку упоминает русских купцов 3. Новгородцы чувствовали себя хозяевами на море и совершали смелые набеги на берега Скандинавии.
Во второй половине XII в. начинается усиленный захват земель на восточном побережье Балтийского моря немецкими, датскими и шведскими феодалами. В конце XII в. в устье Западной Двины появляется первый немецкий замок в Инесколе (Икскюле), основанный епископом Мейнгардом. С необыкновенной быстротой немецкие выходцы покоряют ливов, живших в низовье Двины, а 'вслед за ними наступает очередь латышей, куров и эстов. Построенная в 1201 г., Рига делается центром
1 См. труд А. И. Гиппинга «Нева и Ниеншанц», ч. I, СПБ, 1909 г.
2 С, С. Гадзяцкий. Вотская и Ижорская земля Новгородского государства (Исторические записки, т. VI).
3 Костомаров. Севернорусское народоправство. СПБ, 1904 г., т- I, гл. 8 («Торговля»).
немецких 'владений в этой части Балтийского побережья и местопребыванием католического епископа. Владения рижского епископа и Ордена меченосцев, основанного в 1202 г., вскоре не ограничились областью ли-вов, латышей и эстов, а непосредственно подошли к границам русских земель. Передовые города Полоцкого княжества (Кукенойс и Герцике) после упорной защиты были -взяты немецкими войсками, а в 1224 г. пал Юрьев, обороняемый гарнизоном, состоявшим из эстов и русских, во главе с мужественным князем Вячко. Таким образом, Полоцк и Псков оказались под непосредственной угрозой нападения немецких рыцарей и вынуждены были начать упорную борьбу за свою незав<исимость.
Соперниками немецких рыцарей по захвату новых земель в Восточной Прибалтике были датские феодалы, усилия которых были направлены на север Эстонии и к островам Езель и Даго. После упорной борьбы с эстами и длительных распрей с рижским епископством и меченосцами за владение покоренными землями датские завоеватели утвердились на севере Эстонии и вступили в непосредственное соприкосновение с владениями Великого Новгорода 4.
Почти одновременно, в том же XII в., начинается быстрое продвижение шведских завоевателей в Финляндию. В первой половине XII в. шведы заняли Аландские остро:ва, а около 1157 г. король Ерик и Упсальский епископ Генрих высадились на берегах Финляндии в районе Або.
Образование немецких, датских и-шведских владений на восточном побережье Балтийского моря крайне невыгодно отразилось на русских интересах. Если в XI—XII вв. русские, купцы, как мы видели, постоянно торговали в Висби, Любеке и других важных балтийских портах, то с XIII в. торговля Западной Европы с Новгородом переходит в руки ганзейских городов. Последние сделали все возможное, чтобы затруднить русскую торговлю. Поездки новгородских купцов за границу становятся все более редким явлением.
Ближайшим следствием порабощения ливов, латышей, эстов и финнов было появление немецких, датских и шведских военных сил в непосредственной близости к русским рубежам. Феодальное .раздробление русских княжеств мешало совместным действиям русских против новых соседей, строивших свои замки в Прибалтике. Вскоре были потеряны все передовые пункты, принадлежавшие ранее русским, и в результате только район Невы оказался не занятым завоевателями, но и ему вскоре стала грозить опасность. Характерно, что на земли у берегов Невы в равной мере претендовали как немецкие рыцари, так и шведские короли. Как те, так и другие основывали свои притязания на том, что водь и ижора являлись язычниками. Поэтому покорение этих народов признавалось справедливым делом и находило полную поддержку римских пап. Впрочем, папский престол охотно причислял к язычникам и русских, несмотря на их принадлежность к христианству. Захват новых земель сулил папскому престолу распространение его влияния и получение новых доходов от новообращенных в католичество. Для немецких же и шведских рыцарей идея борьбы против «язычников» давала моральное оправдание, вследствие чего борьба неизменно принимала «характер крестовых походов»5. Папы рассматривали русских не только как еретиков, но и как покровителей эстов, финнов и других покоренных народов в их борьбе против католичества. Попытки папского престола запретить ввоз в Русь оружия и припасов, несмотря на неоднократные повторные запреты, остались без результатов, так как никакие папские буллы (грамоты) не могли прекратить большую торговлю Новгорода с Западной Европой, выгодную в первую очередь для самих не
4 М. Тихомиров. Борьба русского народа с немецкой агрессией («Знамя», 1939 г., № 3 и 4).
5 Архив Маркса и Энгельса, т. V, 1938 г., ,стр. 337.
7 „Военно-исторический журнал" № 7
мецких in шведских купцов. Между тем к концу 30-х годов XIII в. шведские и немецкие завоеватели оказались под большой угрозой. Поражения, понесенные немецкими рыцарями в 1234 г. на р. Эмбах от русского ополчения и в 1236 г, от литовцев при Сауле (Шавлях), поставили Орден меченосцев на край гибели. С другой стороны, восстания финнов (тавастов), из которых важнейшее произошло в 1229 г., ставили под вопрос шведское (владычество в Финляндии. Поэтому и шведские и немецкие завоеватели одинаково были заинтересованы в ослаблении русских земель. Уже в 1237 г. папа Григорий IX призывал к крестовому походу против финнов, а в 1240 г. папский престол направил соединенные силы крестоносцев против русских.
Решительные совместные действия шведских, датских и немецких рыцарей против русских земель неслучайно совпали с татарским погромом Руси в 1237—1240 гг.
Известия о разорении Руси должны были дойти до Западной Европы сравнительно скоро, так как уже па собор в Лионе (Лугдуне), который обсуждал вопрос о защите от татар, явился русский епископ (или архимандрит) Петр, вероятно, с донесением о татарском погроме0. Конечно, в 1239—1240 гг. в Западной Европе еще не предполагали, что татарские полчища (появятся не только в русских землях, но и в центре Европы, на полях Чехии и Венгрии. Разорив Суздальскую землю, татары не дошли до Новгорода и повернули обратно, опустошив только часть Новгородской 'Земли, тогда как Псков и его окрестности остались совершенно нетронутыми татарскими погромами. Тем не менее нашествие татар было крайне гибельным и для Новгородско-Псковской земли, черпавшей постоянно подкрепления из Владимиро-Суздальского княжества, обращенного теперь в развалины. Последствия татарского разорения сказались чрезвычайно быстро.
Уже в 1240 г. на границах русских земель появились соединенные сиды шведских, датских и немецких завоевателей. Идейным вдохновителем этого похода против Руси явился папский престол, усиленно добивавшийся унии православной церкви с католической под главенством папы. Не без справедливой иронии высказывается по этому поводу один историк конца XVIII—начала XIX в.: «Новгородская область избавилась от хищности азиатских разбойников; но между тем около того же времени, другие грубые толпы с запада начали собираться на оную. От справедливого нарекания разбойников последние защитились только папским крестом»6 7. План крестового похода, предпринятого против Руси, станет понятным, если мы посмотрим на русские границы на северо-западе. Пределы Новгородской и Псковской земель были защищены с. запада хорошими естественными рубежами. Основными преградами для нападения немцев являлись большое Чудское озеро и вытекавшая из него р. Нарова, вытянувшиеся с юга на север, т. е. вдоль всей западной границы.
Цепь болот и лесов, проходимых с больщим трудом, примыкала на юге к Чудскому озеру, составляя границу между Псковской землей и областями, населенными эстами и латышами. Главными русскими крепостями к югу от Чудского озера были Изборсц и Псков, обнесенные каменными стенами, К северу от Чудского озера важнейщцм русским пунктом была область Води и берега Невы, где отсутствовали хорошо укрепленные поселения. По-видимому, новгородцы сознательно воздержались от создания длительных укреплений в этом наиболее уязвимом пункте своих владений, боясь перехода крепостей в руки неприятеля.
6 Статья И. И. Птащицкого. Известия отделения русского языка и словесности. Академия Наук, 1905 г., книжка 3, стр. 404.
7 Лерберг. Исследования, т, I, М. 1819 г, стр. 126.
Подготовка к общему наступлению на русские земли была закончена в 1240 г., когда в устье Невы появился другой, не менее страшный враг. Захват Финляндии уже не удовлетворял шведских феодалов. Их помыслы были направлены теперь на завоевание берегов Невы. Уже в 1164 г. шведские войска, пройдя Неву, оказались под Ладогой, но были отбиты от города с большим для них уроном, В 1228 г. в Ладожском озере действовали отряды финского племени и Еми, быть может, не без ведома Швеции. Но шведская экспедиция в устья Невы 1240 г. явно отличалась от более ранних походов своим размахом. Во главе экспедиции стоял .фактический правитель Швеции ярл Биргер. Звание ярла принадлежало первому лицу в государстве, упоминаемому в официальных актах тотчас после короля и напоминавшему по своему значению и широте власти -майордомов при Меровингах8 9. В эту эпоху шведским королем был Эрик Картавый, фактически не имевший власти, которая перешла в руки ярла. Нет ничего удивительного в том, что русские летописи называют ярла Биргера просто королем «части Римския», считая Швецию областью «Священной Римской Империи» и объединяя названием «римлян» или «латинян» всех католиков.
Шведский флот под командой Биргера вошел в Неву и остановился при йпадедвд в нее с юга р. Ижоры. Это место, повидимому, было выбрано для сооружения постоянных укреплений. Покорив финнов (тавастов), Биргер предлагал закрепиться в устье Невы, затем итт-и на Ладогу. В «житии», т. е. биографии Александра Невского, написанном его младшим современником, утверждается, что Биргер прислал в Новгород своего посла с надменными речами, но древнейшие источники, сообщающие о Невской битве, подобного упоминания не имеют4. Вернее предполагать, что поход Биргера явился неожиданностью для новгородцев. Тот же памятник, который говорит о посольстве Биргера, замечает, что Александр Невский не мог получить помощи из Суздальской земли и не успел даже известить своего отца, великого князя Ярослава Всеволодовича, о нападении шведов «уже бо ратнии приближашися».
Действительно, для отражения неприятеля в первую очередь требовалось проявление смелости и быстроты действий. Главным героем похода против шведских войск явился молодой новгородский князь Александр Ярославич, родившийся в 1218 г. и, следовательно, в это время достигший только 22-летнего возраста. Составитель упомянутой биографии Александра сравнивает его с известными историческими лицами: по красоте — с Иосифом Прекрасным, по силе — с библейским Самсоном, по храбрости — с римским императором Веспасианом, взявшим и разорившим Иерусалим. Тот же биограф добавляет, что Александр имел «возраст» (т. е. рост) паче иных человек, глас его, яко труба в народе». На этом основании некоторые историки довольно наивно представляли Александра Ярославина человеком громадного роста, с зычным, трубоподобным голосом 10. На самом деле эти сравнения дают очень мало для суждения о внешности героя-князя, так как они заимствованы из книжных источников, хотя и говорят о том, что Александр производил на современников незаурядное впечатление. В 1236 г. Александр Ярославич стал князем в Новгороде, а в 1239 г. женился на дочери полоцкого князя Брячислава в городе Торопце. Под этим годом впервые упоми-
8 Е. G. Geyer. Histoire cle Suede. Paris, 1844, стр. 64—65. Папский легат говорил о Биргере: «Вся страна находится под его властью».
9 Житие Александра Невского опубликовано Н. Серебрянскнм в Чтениях в обществе Истории и древностей российских за 1915 г., кн. 3-я. О том, что войском командовал Биргер, говорится в летописи (см. Полное собрание русских летописей, т. VIII, стр. 216).
10 Карамзин так и пишет: «приятный (?) голос сего князя гремел как труба па вечах» (История Государства Российского, т. IV, стр. 21. СПБ, 18^0 г.).
кается о том, что «князь Александр с новогородци сруби городци по Шелони»11. Скудные летописные записи почти не дают возможности представить себе облик невского героя в эту раннюю пору его жизни. Однако важно отметить, что воинские доблести не были новостью в роде Александра, отец которого, упомянутый Ярослав Всеволодович, предпринимал удачные походы в Эстонию и Финляндию. В дружине Александра должны были служить некоторые участники боевых походов Ярослава, знакомые с воинскцми приемами и способами ведения боя шведами и немцами.
Все источники сходятся на том, что русское войско пришло к Неве 15 июля. При известии о движении шведов на Ладогу Александр вместе с новгородцами спешно двинулся в путь, вероятно, на ладьях по Волхову или вдоль реки на конях. Соединившись с ладожанами, новгородское войско пошло к берегам Невы и устью р. Ижоры. Новгородское войско было конным. Поэтому можно предполагать, что новгородцы совершили быстрый переход от Ладоги к устью Ижоры, получив извещение от «морской стражи», во главе которой стоял некий Пелгусий, «старейшина» в Ижорской земле.
С наибольшей точностью рассказывает о Невской битве древнейший список Новгородской летописи, переписанный уже в XIV в. с более древнего оригинала. По словам летописца, битва произошла 15 июля и кончилась поражением шведов, у которых был убит воевода Спиридон. Летописец с осторожностью замечает, что другие говорили, будто бы в битве был убит и епископ, приехавший с шведскими войсками, «и множество много их (шведов) паде». Два шведских корабля увезли трупы наиболее знатных шведов, а остальные были закопаны в яме. Ночью оставшийся флот отправился в Швецию «и в ту нощь, не дож-давше света понедельника, посрамлени отъидоша». Новгородцы в этом сражении потеряли всего 20 человек убитыми. Летописная запись составлена, несомненно, современником и притом новгородцем, называющим имена убитых11 12. Биография Александра Невского, о которой уже упоминалось выше, добавляет еще несколько характерных штрихов. Прежде всего сообщается, что битва произошла, в шестом часу дня. Биограф уверяет, что Александр ранил в лицо молодого Биргера: «и самому королеви печать возложи на лице острым своим мечом». В этой же древней биографии Александра находим красочный рассказ о шести богатырях, сражавшихся со шведами, рассказ, может быть, заимствованный из какой-либо песни или предания. Приведем его в переводе на современный русский язык:
«Тогда явилось в полку Александровом 6 храбрых мужей, которые крепко бились вместе с князем. Первый из них, Таврило Олексинич, наехал на шведский корабль, поднялся по сходням до самого корабля, и шведы бежали перед ним в корабль, а обратившись снова в бой, столкнули его вместе с конем в Неву; он же божьею милостью вышел из воды без вреда и снова напал на шведов и бился с самим воеводою посреди их войска. Другой новгородец, именем Сбыслав Якунович, много раз наезжал на шведов и сражался одним топором, не имея страха в своем сердце, и много пало от его руки, и дивились силе его и храбрости. Третий, Яков Полочанин, был ловчим у князя и, напав на шведский полк с мечем, мужественно сражался, и похвалил бога, а его похвалил князь. Четвертый новгородец, по имени Миша, напав вместе со своею дружиною, уничтожил 3 корабля у шведов. Пятый из незнат
11 См. Новгородскую летопись по Синодальному харатейному списку. СПБ, 1888 г.
12 Новгородская летопись по Синодальскому харатейному списку. СПБ, 1888 г., с гр;. 252—258.
ных людей, по имени Сава, напав на «великий златоверхий шатер, подсек столб у шатра, и полки Александра, увидев как упал шатер, обрадовались. Шестым был слуга Александра, по имени Ратмир; он сражался пешим и был окружен .многими шведами и, упав от многих ран, умер. Все это мы слышали от своего господина Александра и от иных, принимавших участие в той битве».
Биограф Александра далее сообщает, что трупы убитых лежали не только на месте сражения, но «и на другой стороне р. Ижоры, «иде же бе непроходно полку Александрову» 13.
Из приведенных двух рассказов о Невской битве выясняется картина сражения. Александр Ярославин опередил шведов и атаковал их внезапно. Атака русских была так неожиданна, что шведы не успели к ней подготовиться. Александр Ярославин нанес удар по центру лагерного расположения врага. Новгородцы бились, «в ярости мужества своего», теснили шведов и опрокинули их в реку. Лишь жалкие остатки шведского флота смогли бежать. Шведские рыцари были (разбиты меньшими силами новгородцев. Тщательная разведка, внезапное нападение •на врага и доблесть новгородских воинов под руководством Александра Ярославина — все это в целом обеспечило успех русских в Невской битве.
В .нашей популярной литературе рассказы о Невской битве иногда расцвечиваются подробностями, взятыми неизвестно откуда. Авторы пишут, например, что «день был яркий и знойный», что Александр носил искусно разукрашенный шлем и т. д., но все это относится к области литературы, а не истории 14.
Поражение, нанесенное Биргеру, не только очистило Невское устье от шведов, но и на некоторое время остановило их натиск на русские земли, а это было чрезвычайно важно именно в 1240 г. Из грозной коалиции немецких, датских и шведских феодалов выпало очень важное звено. Между тем в 1241 г. последовало выступление немецких рыцарей, поддержанное датскими отрядами, против Изборска, Пскова и Копорья у Финского залива. Решительным ударом новгородцы во главе с Александром освободили Копорье, а затем Псков и Изборск. Поход немецких рыцарей закончился их разгромом, известным под названием Ледового побоища. Таким образом, Невская битва была необходимой предпосылкой сражения на Чудском озере, в результате которого немецкие рыцари были окончательно отброшены от русских границ.
Недаром Александр Ярославин получил почетное имя Невского. Это имя оттеняло значение его победы на Неве, которое, следовательно, было понятным уже и составителям исторического сочинения XVI в. «Степенной книги», где Александр Ярославич впервые назван Невским.
Борьба за устье Невы была борьбой всей Руси за выход к морю, борьбой за связи с западноевропейским культурным миром, борьбой за свободное развитие русских земель. «Ни одна великая нация, — писал Маркс, — не находилась в таком удалении от всех морей, в каком пребывала вначале империя Петра Великого. Никто не мог себе представить великой нации, оторванной от морского побережья. Россия не могла оставить в руках шведов устье Невы, которое являлось естественным выходом для сбыта продукции 15.
Ко времени Петра I устье Невы уже находилось в руках шведов. Но борьба за свободный выход России к Балтийскому морю началась
13 Чтения в обществе Истории и древностей российских, 1915 г., кн. 3-я, стр. 110—120.
14 А. Я. Лурье. Александр Невский. М., 1939 г., стр. 25.
15 Секретная дипломатия XVIII в. (Цитируется по изданию «История СССР», т. I, М., 1939 г., стр. 596).
гораздо ранее Петра 1. Величайшим этапом этой борьбы была Невская битва. В самом деле, потеря берегов Финского залива уже в' XIII в. обозначала полный отрыв русских земель от Европы, что крайне затруднило бы борьбу за независимость русского народа и свержение татарского ига. Через устье Невы шли на Русь оружие, металлы, ткани, предметы обихода. Недаром папский престол так хлопотал о прекращении подвоза на Русь оружия и припасов. И даже Невская битва не ликвидировала окончательно попыток шведских завоевателей запереть единственный выход Руси к морю. Уже в 1300 г. шведские феодалы пытались снова занять берега Невы, выстроив городок Ландскроне («Венец земли»), вскоре взятый и разоренный новгородцами. Новая попытка захватить устье Невы, предпринятая в 1348 г. шведским королем Магнусом, также закончилась полным поражением шведского войска. Как и раньше, гнуснейшую роль подстрекателя и вдохновителя крестовых походов против России взял на себя папский престол, заранее раздаривший русские земли немецким и шведским феодалам. Постройка Ландскроне производилась под руководством архитектора, присланного папой из «великого Рима».
Завладеть берегами Невы удалось только шведскому королю Густаву-Адольфу, получившему в свое 'владение по СтоЛбовскому миру 1617 г. земли, прилегающие к Неве и Финскому заливу, вследствие чего Русское государство потеряло выход к Балтийскому морю. Но это владение было непрочным. Нельзя было запереть великий русский народ в клетку, лишив его всякой связи со свободным морем. Не прошло и ста лет после Столбовского мира, как Петр I прорубил «окно в Европу». Считая себя прямым продолжателем дела победителя на берегах Невы, Петр приказал перевезти прах Александра Ярославича в основанную им новую столицу.
ИЗ ОПЫТА БОЕВ
Майор Г ЛУКЬЯНЕНКО
Прорыв 17-го корпуса у Сопанова
(Июнь 1916 г.)1
ОБЩАЯ ОБСТАНОВКА
СВЯЗИ с перегруппировкой юго-западного фронта 17-й ар-f / я мейский корпус 23 апреля 1916 г. перешел в подчинение И-й армии (ген. Сахарова), продолжая оборонять участок, фронта Детиничи, Половцы. В намеченной операции 11-я армия наносила главный удар 6-м армейским корпусом в направлении Тарнополь, Злочев (схема /), а на долю 17-го армейского корпуса выпала второстепенная задача: «энергичными частными наступлениями войск корпуса и поисками сильных разведывательных партий не допустить неприятеля перебрасывать по фронту свои войска для сосредоточения их к угрожаемому пункту, а атакою ударной группы корпуса от Сопанова притянуть на себя резервы неприятеля, дабы он не мог перебросить их к месту ударного пункта армии, а также на фронт 8-й армии» (приказ по 11-й армии № 47 от 30 мая 1916 г.). Наступавший справа 32-й корпус (8-й армии) получил задачу овладеть рубежом высота 114,0, кол. Корыто. 7-й корпус, находившийся слева, имел пассивную задачу, аналогичную той, которая была поставлена перед 17-м армейским корпусом. Части должны были быть готовы к наступлению 1 июня 1916 г.
ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ
ОЗИЦИИ 17-го корпуса располагались по западным отрогам -Сх О Кременецких гор. В районе г. Кременца имелись командующие высоты, с которых хорошо просматривалось расположение австрийских войск. Правый фланг, занятый русскими войсками, таких высот не имел. Ближайший тыл был укрыт лесами и населенными пунктами от наземного наблюдения противника. Позиции австрийцев находились на западном берегу р. Иква. Командующей высотой и тактическим ключом к австрийской позиции являлась Бужа гора, большое тактическое значение имела высота 120,1 (северо-западнее Сопанова).
Болотистая долина р. Иква была малодоступной для действий крупных частей. Особенно неудобным для наступления являлся участок Подлужье, Миньковцы, где движение артиллерии и повозок могло производиться только по дорогам и переправам. Переправы были в руках противника, кроме находившихся у Сопанова и Богдановки, которые в предыдущих боях захватили русские войска.
1 Автором использованы следующие источники: ЦВИА, ф. 3679, д. Xs 260— 294; ф. 2212, д. № 489, 491, 494; ф. 2333, д. № 150; ф. 2148. д. № 711.
Схема 1. Общая обстановка на фронте 11-й армии к 1 июня 1916 г. и план русского командования.
Ближайший тыл австрийских войск имел ряд удобных для обороны рубежей: ручей у д. Турин, высота в районе Онышковцы, реки Пля-шевка и Баранья. Форсированию этих рек мешало большое количество запруд и болотистые берега. Западнее р. Пляшевка располагалась лесисто-болотистая полоса, пересеченная множеством речек. Это облегчало противнику организацию обороны, но затрудняло действия наступающих войск. Местность между позициями обеих сторон и в непосредственной близости к окопам была изрыта воронками от артиллерийских снарядов и мин. Передвижение артиллерии, конницы и обозов было затруднено. В целом местность являлась менее выгодной для наступления, нежели для обороны. На левом фланге корпуса, на участке Сопанов, Поповцы, возможно было организовать наступление, а правый фланг по свойствам местности должен был остаться пассивным.
Участок неприятельских позиций между Подлужье и ст. Кокорев был укреплен неодинаково: к северу от Берег — укрепления слабые, к югу — более сильные. На рубеже Подлужье, Берег противник обору
довал две линии окопов полной профили. Перед первой линией окопов он имел 3 полосы проволочных заграждений, каждая в 3 ряда кольев, а перед второй линией — 1—2 полосы заграждений в 3—4 ряда кольев. Позиция защищалась, кроме того, болотистой долиной р. Иква, причем ширина ее достигала 2,5—4,5 км. Протяженность всего участка — 23 км. Оборонялся он частями 25-й, 11-й пехотных и 7-й кавалерийской дивизий (17 батальонов и 24 эскадрона).
Схема 2. Размещение тыловых служб корпуса.
На рубеже Берег, ст. Кокорев австрийская позиция, вдаваясь клином в расположение русских войск, имела 4 линии окопов полной профили, расположенных на глубину от 2 до 7 км. Впереди первой линии окопов были сооружены проволочные заграждения <в 5—15 рядов кольев. На участке Сопанов, Богдановка заграждения усиливались динамитными минами и минами из связок гранат (aus Bandgranaten). Последующие линии окопов также защищались проволочными заграждениями различной ширины и плотности. Четвертая линия имела заграждения только на открытых участках. Первые три линии сообщались между собой многочисленными ходами сообщения и были оборудованы тяжелыми укрытиями типа «лисья нора» из расчета 1—2 на роту. Дистанция между второй и первой линиями — 200—400 м; третьей и второй— до, 2 км; четвертой и третьей — 4—4,5 км. Тактический ключ позиции — высота 171,8 (Бужа гора) — был укреплен несколькими рядами окопов. На высоте 120,1 близ Сопанова был оборудован опорный пункт.
Турийский ручей усиливал сопротивляемость этой позиции. Протяженность всего участка — 22 км. Здесь оборонялись части 7-й кавалерийской дивизии, 84-й пехотный полк, 1-я ландверная бригада, части 4-й кавалерийской и 27-й пехотной дивизий (30 батальонов и до 24 эскадронов).
В целом позиции противника были очень сильно укреплены и представляли серьезнейшее препятствие для атакующих частей, которые не располагали тяжелой артиллерией. Наиболее выгодньш для прорыва
являлось направление ^Сопанов, Онышковцы, так как атака у Сопанова облегчалась следующими условиями: наличием в руках русских войск переправ, что имело большое значение для сохранения сил, уменьшения потерь при первом и последующих бросках в атаку и облегчения переправы артиллерии; выгодным начертанием австрийской позиции — выступающим углом, что позволяло использовать фланкирующий огонь артиллерии в полном объеме, избегая такового же со стороны обороняющегося; выгодным взаимным расположением окопов, удаленных друг от друга не более чем на 80—100 м, что позволяло скрытно и быстро занять исходное положение для атаки. Наконец, ла выбор участка прорыва у Сопанова повлияло и то обстоятельство, что корпус еще в апреле и первой половине мая производил подготовку прорыва у Богдановки при тождественных условиях. Но длительная подготовка исключала элемент внезапности, и поэтому командование во второй половине мая изменило свое решений, рассчитывая, что удар у Сопанова явится для австрийцев неожиданным.
СОСТАВ ВОЙСК КОРПУСА
'Т^СОСТАВ 17-го армейского корпуса входили две пехотные диви-гааСл_/зии — 3-я и 35-я, которые имели по одной артбригаде, 1-й Сибирский горно-артиллерийский дивизион и 17-й мортирный дивизион. В мае корпус был усилен тремя ополченскими дружинами и 42-м Донским казачьим полком. Следующая таблица показывает численный состав корпуса (без ополченских дружин) по состоянию на 3 июня.
Л& частей
3-я пехотная дивизия .
35-я „ „ ...
42-й Донской казачий полк .
1-й Сибирский горно-артиллерийский дивизион . .
17-й мортирный дивизион .
3-я артиллерийская бригада .
35-я артиллерийская бригада
Всего .
33 21
36 26
16 И 69 47
Корпус был растянут на 50-километровом фронте. В результате насыщенность фронта пехотой и техническими средствами борьбы была очень низкой. В среднем на 1 км фронта приходилось около 2 орудий, 2 Уз пулеметов и 600- штыков. В предыдущих боях войска приобрели значительный боевой опыт, но тактикой позиционной войны еще полностью не овладели. Высшее командование разработало ряд инструкций и наставлений, которые имели целью обучить войска новым методам и приемам позиционной борьбы. В штабах изучался опыт боев под Верденом.
Стрелковое вооружение частей корпуса после ряда боев утеряло однообразие. Войска, убедившись в преимуществах автоматического оружия, оставляли у себя австрийские пулеметы и даже винтовки, часто скрывая эти трофеи от высшего командования. Неизменно ощущался недостаток в снарядах и патронах. В делах штаба 17-го корпуса имеется ряд документов, из которых видно, что расход (или «перерас-
ход») боеприпасов служил постоянной темой для оживленной переписки между штабами и 'нижестоящими начальниками, которых обвинили в «неэкономном» (расходовании боеприпасов и «особенно снарядов». Состояние подвижных запасов корпуса перед операцией и в процессе ее свидетельствует о том, что войска нормально снабжались продовольствием и фуражом. В среднем они обеспечивались запасами на 8—10 дней.
Части противника, противостоявшие корпусу, были вполне боеспособны. Преимущество австрийских войск заключалось в небольшом превосходстве в живой силе (примерно на 2 000 штыков) и в тяжелой артиллерии, которой вовсе не было в 17-м корпусе. Поэтому командование корпуса стремилось создать решающий перевес в силах на участке прорыва. Однако эта задача была решена не совсем правильно.
ПОДГОТОВКА ОПЕРАЦИИ
ОМ АН ДИР 17-го корпуса (ген. Яковлев) 27 апреля затребовал от начальника 3-й пехотной дивизии предварительный план атаки у Сопанова, поставив его в известность о том, что дивизия будет усилена 10 гаубицами, 2 горными батареями и 2 батареями 35-й артиллерийской бригады. Таким образом, подготовка атаки была начата приблизительно за 22 дня.
После ряда боев в марте и апреле сопановский плацдарм был занят русскими войсками и оборудован окопами полной профили и проволочными заграждениями. Австрийцы придавали большое значение этому участку и пытались оттеснить русские войска обратно на восточный берег р. Иква. В апреле и мае на этом участке происходила напряженная минная война. Окопы противников были сближены на 80—100 м, что создавало благоприятные условия для броска в атаку. Затем плацдарм был усилен наблюдательными пунктами тяжелого типа, увеличилось количество ходов сообщения в тыл.
Артиллерия устанавливалась в специально оборудованных ровиках с тяжелыми перекрытиями. Для каждого взвода были построены склады боеприпасов в 40—50 м от огневой позиции. Кроме того, каждая батарея имела свой артиллерийский склад, защищенный от тяжелых снарядов. Огневые позиции и склады соединялись специальными ходами сообщения с главным складом огнеприпасов артиллерийской группы. На полпути от главного склада до склада батареи имелись промежуточные склады с аппарелями к ним на случай непосредственного подвоза. Все ходы сообщения имели маски и легкие перекрытия из досок. Были укреплены и усилены наблюдательные пункты (передовые, батарейные и основные). Производилась аэрофотосъемка, которая дала материал для подготовки схем оборонительных сооружений противника, его позиций.
На основании данных о расположении позиций противника, о целях, подлежащих подавлению, инспектор артиллерии корпуса произвел расчет снарядов на всю операцию, (распределил артиллерию на группы и наметил ей задачи на период артиллерийской подготовки. Нижеприведенная таблица показывает состояние артиллерийского парка корпуса на 1 июня.
Инспектором артиллерии корпуса были Даны указания 17-му обозному батальону и артиллерийским паркам бригад о порядке подвоза боеприпасов. Согласно этим указаниям огнеприпасы были распределены по трем пунктам (не считая выложенных комплектов на складах батарей). Каждый из этих пунктов имел соответственное количество подвод. Но, несмотря на заблаговременно принятые меры, боеприпасы лаже по отпущенным нормам полностью к началу операции в головное отделение парка поданы нс были.
Орудия Снарядов
требовалось отпущено
тип колич. в ударной группе всего на одно орудие всего на одно орудие
Легкие 36 16 800 466 17 508 483
Горные 10 6 500 650 3 000 300
Мортиры 9 7 900 877 3 700 411
Всего . 55 31 200 567 24 208 440 ’
Пехота заготовила 3 000 рогаток для закрепления на захваченном рубеже. Каждому полку ударной группы корпуса было отпущено по 1 000 земленосных мешков в целях сокращения времени на перелицовку захваченных окопов противника. Пехотные командиры произвели ряд реко гное ц иро вок.
Несмотря на меры, принятые командованием, местное население знало о готовящейся операции. Путем опроса пленных было установлено, что противник тоже знал о подготовке атаки, но не имел представления о предполагаемом участке прорыва.
Окончательное решение командующего армией корпуса получил 30 мая, но командир 17-го корпуса, основываясь на ранее полученных указаниях, уже 26 (13) мая отдал боевой приказ (№ 010). Этим приказом частям корпуса были даны следующие указания (схема 4):
3-й дивизии со своей артиллерией, 10 гаубицами и 2 горными батареями, 3 ополченскими дружинами и 2 сотнями 42-го Донского казачьего полка, занимая участок Клюки, отм. 102,9, сосредоточить у Сопанова три полка для прорыва неприятельских укреплений, имея конечной целью овладение линией Миньковцы, высота 120,1, высота 102,9. Два батальона корпусного резерва, находившегося в распоряжении командира корпуса, передаются начальнику 3-й дивизии. Ему же на время операции подчиняется левобережный участок 35-й дивизии, до отм. 102,9. Перегруппировку частей приказывалось закончить: пехоты — к утру 30 мая, а артиллерии—к утру 29 мая.
35-й дивизии со своей артиллерией и 2 гаубицами, занимая участок отм. 102,9, Поповцы, выделить три батальона в корпусный резерв, который перевести в северную часть Кременца к утру 31 мая. Задача — захватом безымянной высоты и энергичными поисками 'разведчиков содействовать наступлению 3-й дивизии. Шесть гаубиц и горную батарею с утра 27 мая передать в распоряжение начальника 3-й дивизии.
Двумя сотнями 42-го Донского полка в ночь на 31 мая перейти в кол. Смыта в распоряжение начальника 3-й дивизии.
Кроме того, в приказе говорилось: «Требую полной скрытности передвижений, которые должны производиться исключительно ночью. Движение обозов и артиллерии по шоссе Белокриница — Кременец безусловно запрещаю — все должно быть передвинуто по дороге Чучали, Веселовка, Лишня. По выполнении перегруппировки принять все меры, дабы не выказать противнику наших намерений. На разведку высылать испытанных людей и самую разведку вести осторожно, дабы не дать в руки врага пленных. Инспектору артиллерии озаботиться, чтобы все вызываемые перегруппировкой изменения в расположении парков были закончены к утру 29 мая, причем все передвижения производить не иначе, как ночью. Начальнику корпусного 'резерва держать телефонную связь со штабом корпуса (через штаб 35-й дивизии) и моим наблюдательным пунктом на Девичьей горе».
^Ь\Клюки
около 16 батальонов
24 эскадронов
пассивный УЧАСТОК . Зпд (22 км.) ' 47г батальона
12 орудий 16 пулеметов
Шак (45км)
Всего
47 Батальонов
48 эскадронов
67 орудии 35000 штыков
4 500 сабель
НА УЧАСТКЕ ПРОРЫВА
14 батальонов
16 орудий |
9-10000 илыков 4 {
Рзвэрв
Хотовкв^
Сопаное
УДАРНАЯ ГРУППА ЗПД (4км.)
157? батальонов
55 ооудий
64 пулемета
13800 штыков
300 сабель
^КРЕМЕНЕЦ
17ак
Всего 32 батальона 7 эскадронов 99 орудий 116 пулеметов 30000 штыков 700 сабель
корп.рез.
3 6ма137пп
около 17 батальонов
” 24 эскадронов
35пд ПАССИВНЫЙ / УЧАСТОК КОРПУСА
127г батальонов
32 орудий
^/Поповка
Схема 3. Сокращение сил после перегруппировки к 1 июня 1916 г.
Выбор направления главного удара соответствовал обстановке и задаче, поставленной корпусу, но распределение сил указывает на то, что командование корпуса, стремясь в точности выполнить директивы командующего армией, не предусматривало в своем плане совершения полного прорыва оборонительной полосы противника. Целесообразнее было бы создать более сильный корпусный резерв, усилить ударную группу корпуса артиллерией, доведя соотношение между ударной и сковывающей группами с 1,3: 1 до 3:1. Формулировка конечной задачи 3-й дивизии показывает, что идея боя сводилась к выталкиванию противника, не преследуя более решительной цели — уничтожения его. Конфигурация австрийских позиций на сопановском участке атаки позволяла 'во взаимодействии с 35-й дивизией произвести удар по сходящимся направлениям. Постановка пассивной задачи 35-й дивизии только усугубляла эти промахи. Таким образом, корпусу не ..ставилась задача осуществления глубокого прорыва. В результате этого решения командования на фронте 17-го корпуса создалось соотношение сил, которое указано в схеме 3.
Русские войска на участке -прорыва имели превосходство в живой силе на 3,5—4 тысячи штыков, значительное превосходство в легкой артиллерии. С другой стороны, австрийцы располагали тяжелой артиллерией и траншейными орудиями, которых русские войска вовсе не имели. Создавшееся соотношение сил обеспечивало успех атаки, но не было достаточным для развития прорыва. Поскольку командование корпуса не ставило перед собой такой задачи, оно и не стремилось к увеличению ударной группы за счет 35-й дивизии.
Осуществление прорыва, как это и указано в приказе № 010, возлагалось на 3-ю дивизию. Поэтому мы считаем необходимым остановиться на решении, которое принял начальник этой дивизии ген. Шольп. Его решение было сформулировано в приказе № 1 от 30/17 мая 1916 г. При этом частям дивизии были поставлены следующие задачи (схема 4):
Правому боевому участку (полковника Радцевича) в составе пяти рот 11-го полка, 646-й, 652-й и 653-й ополченских дружин, 5-й и 6-й батарей 3-й артиллерийской бригады (всего 4У2 батальона и 12 орудий) прочно удерживать участок Клюки (иск.), Шепетин, обеспечивая операцию дивизии справа. Держать прочную связь с 105-й дивизией.
Среднему боевому участку (ген.-майора Музеуса) в составе 10-го и 12-го полков, двух рот дивизионного резерва пополнения, 17-го мортирного дивизиона, 3-й артиллерийской бригады (без 5-й и 6-й батарей), 1-го Сибирского горного дивизиона (без одной батареи), У2 сотни 42-го Донского казачьего полка, 1У2 саперных рот, ротой дивизионного резерва пополнения и дивизионной учебной командой прочно удерживать участок Шепетин, отм. 109,2; 10-м и 12-м полками после артиллерийской
ща
»// 105пД 32ок
Шни.й#(1гиничв
1ЮКИ
И Чй ” Лтиче*
бэск
S уда. иг 1Ы| м'Верб а*
б 3 Ск wnll'----ri
юсовица
© 5/36р
три plinn
\ nHP Переросли
*4 Су до бич и
Див.рех
V °ДИН Б’н
ЛЧ Пляия
Vx 0 VS
бэо 2w.n W. Столбец^
®Б-ив
В
Ьмаровка-
* vs ^янк®Г65здр\ч
ерег.
- :~Шеп8ти| 1иНЬ'кОВЦЬ1 '
Онышковцы ГС шал а==Й|Ы.
у^ановсмий пес • • - •
........Хотовка g.
ургфрпанш Ъорочик
fl oira гм /Л\-
131
Inn
ПРАВЫЙ БОЕВ.УЧ.
РАДЦЕВИЧПЛОТНИЦКИЙ
Наон.к.п в 6уща кол.Смыга
I X) ^Б-наНпп гр Борисова л. Николаевка Дмв.рез
2’/icot 22дон.к.п
VMp________
JI
& 4&SVM
5 I
J
JUsss. Il
Ъе|
J38nn
Туликов
г / ^Лишир
^^ДЙХндруг/ гр Видмана СРЕДНИМ БОЕауч
1о---------------------- МУЗЕУС
Оу Два Ь-на9пп
Лмр<(Р^°кр7ица-Див.рез------------
а^^?1С₽’¥Ф~0Ь^’в6 и,1п" ЛЕВЫЙ 60ЕВ.УЧ.
9W1 KJJ »вяЖка -^ЕЖНЯб—tf
-——v-1/ак
/б^иевимья горо , . г
п.П.комкера и ^Чугали Крвменец
__J гр Андреева
fKopn. резерв
V ЗБ>но137пп \>. 35 пд
[6.4(0]
>6/35j
J ВД
/’\xw4k6 о г д а н о вк а И Дворец
•но it |L| -
I I1140rfS>> ”Л\\\аМ <^ 3/356p Ст КокодеЖ^н Кокорев
И Ц • П^Поповцы
о а. 7ак
х <0>Шпи,<°ЛОС,“ ,г-5/356>р
Масштаб
Схема 4. Положение на фронте 17-го корпуса к 1 июня 1916 г.
подготовки атаковать противника на участке «правее и левей дороги Сопанов, Турин» с целью прорыва его, ставя ближайшей задачей овладеть второй линией окопов противника «от бывшей Сопановской церкви до Сопановского леса исключительно»; а по выполнении ближайшей задачи продолжать развитие удара правым флангом в направлении высоты 114,8.
Левому боевому участку (подполковника Саренко) в составе 1-го батальона 139-го полка и двух батальонов 9-го полка прочно удерживать занимаемый участок.
Дивизионный резерв составляют два батальона 9-го полка и 2% батальона 11-го полка. Распределение тыловых служб указано на схеме 4.
Основная идея командира дивизии, как видно, сводилась к тому, чтобы вытолкнуть противника ив первых двух линий окопов, опираясь на неподвижные правый и левый боевые участки (фланги). Распределение сил на участке атаки и особенно резервов равномерное. И только в одном месте приказа есть намек на попытку окружения противника путем развития удара на высоте 114,8 правым флангом среднего боевого участка. Боязнь за фланги ввиду широкого фронта корпуса и неуверенность командования в боевых качествах дружин сквозят и в распределении дивизионного резерва на 16-километровом участке между Судо-бичи и Белокриница*.
Артиллерия 3-й дивизии была распределена на 5 групп: 12 орудий— на правом (пассивном) боевом’участке, 14 орудий — во фланкирующей группе Борисова, 30 орудий — в трех фронтальных артгруппах. Конечно, целесообразнее было бы максимально усилить фланкирующую группу Борисова (что, впрочем, и было сделано в ходе боя).
Накануне прорыва начальники артиллерийских групп произвели окончательную рекогносцировку с командирами батарей. В передовые НП назначались более опытные командиры и наблюдатели. Было установлено, что перед началом артиллерийской подготовки каждый начальник артгруппы должен разрывами показать границы и цели -батарей. Артиллерийская подготовка была разделена (по заранее разработанному плану) на три периода.
Первый период. Задачи: разрушение окопов, огневых точек, НП, убежищ первой и второй линий (все артгруппы); борьба с артиллерией противника в районах Сопановский лес, Хотовка (зап.), Тарнобор, Турин, высота 100,3 (группы Борисова и Андреева); пробитие проходов в заграждениях (группы Видмана и Афанасьева); подавление резервов противника (группы Борисова и Андреева).
Второй период, с движением пехоты в атаку. Задачи: огонь по третьей линии окопов (группы Андреева и Афанасьева); подавление резервов противника (группы Борисова и Андреева); разрушение ходов сообщения на высоте 120,1 (группа Видмана); разрушение опорных пунктов у Кр. двора (группа Борисова).
Третий период, после занятия окопов первой и второй линий противника. Задачи: группа Андреева — то же, что и во втором периоде; группа Афанасьева — то же; группа Видмана — подготовка атаки вы соты 114,8; группа Борисова — подготовка атаки высоты 114,8 и борьба с артиллерией противника у Турин, высота 100,3; огонь по -резервам.
Таким образом, применение артиллерии было строго централизовано и определялось заранее разработанным планом. Но -в плане нет ни одного намека на подготовку к перемене огневых позиций. И эта непредусмотрительность сказалась в процессе боя. Отсутствовал в плане и элемент времени — не указана продолжительность артиллерийской подготовки.
К 4 июня войска, назначенные для прорыва, под покровом ночи сосредоточились во второй линии окопов, чтобы после артиллерийской подготовки по ходам сообщения перейти в первую линию окопов.
ХОД БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
РТИЛЛЕРИЯ была готова к открытию огня в 3 часа утра 4 июня. До 7 часов утра она произвела пристрелку вплоть до отдельных орудий. С 7 до 9 часов утра артгруппы приступили к разрушению укреплений противника и его проволочных заграждений. Затем был сделан получасовой перерыв, для того чтобы дать возможность разведчикам 10-го и 12-го полков выявить результаты артиллерийской подготовки. С 10 часов до 11 час. 25 мин. утра артиллерийская подготовка продолжалась, а затем был сделан 25-минутный перерыв для демонстрации ложной атаки (пулеметной стрельбой и криками «ура») с целью изматывания противника и вызова его из убежищ под сокрушающий огонь артиллерии. В 14 час. 15 мин. артиллерийская подготовка первого периода закончилась, огонь был перенесен в глубину и началась атака 10-го и 12-го полков.
12-й полк, понеся большие потери от австрийских фугасов, одним броском успешно овладел всеми тремя линиями окопов противника; 10-й полк залег под пулеметным огнем австрийцев, но, поддержанный огнем артиллерии, вновь перешел в атаку и захватил все три линии окопов, подойдя к северному скату высоты 120,1. К 19 часам полки выполнили ближайшую задачу, поставленную начальником 3-й дивизии, и стали закрепляться, так как своевременно не были поддержаны свежими силами. Наштакор только в 19 час. 30 мин. отдал распоряжение о подтягивании двух батальонов корпусного резерва к Сопанову, но не с целью развития успеха, а для отражения возможных контратак.
В 20 часов 10-й полк был дважды контратакован из Турийского леса (схема 5), но огнем артиллерии обе атаки были отбиты. Потерпела неудачу и третья контратака противника, произведенная на высоту 120,1 в стык между 10-м и 12-м полками. Соседи 17-го корпуса в этот день оставались на месте: 32-й корпус производил артиллерийскую подготовку, а атака 7-го корпуса успеха не имела. 35-я дивизия также оставалась на своих позициях, выжидая результатов боя. Во время атаки 4 июня было захвачено в плен 69 офицеров и 2 637 рядовых противника. Русские потеряли при этом: убитыми 6 офицеров, 319 рядовых; ранеными 15 офицеров и 1 300 рядовых.
Ввиду того что окончательная задача корпуса — захват рубежа Миньковцы, высота 120,1 —не была выполнена, ген. Яковлев на 5 июня поставил следующие задачи:
«Сегодня 22 мая (4 июня) решительной атакой полков 3-й дивизии, подготовленной блестящей работой артиллерии у Сопанова, противнику нанесено полное поражение. Его остатки отошли за высоту 120,1. Все три линии позиции противника взяты. Завтра 23 мая (5 июня) приказываю:
3-й дивизии в том же составе закончить поставленную приказом № 010 задачу, после чего закрепиться. Озаботиться постройкой мостов из заготовленного ранее материала. Артиллерию перегруппировать в соответствии с условиями продолжения задачи, усилив группы полковников Борисова и Андреева (фланкирующие). 35-й дивизии более энергично выполнять поставленную задачу, согласуй свои действия с 3-й дивизией» (приказ 17-му корпусу № 011 от 22 мая 1916 г.).
Приказ, несмотря на его категоричность, носит в себе черты нерешительности: вместо четкой и более активной задачи комкор ограничивается простым подталкиванием 35-й дивизии, одновременно ориентируя 3-ю дивизию не на развитие успеха, а на остановку и закрепление на
Схема 5. Действия частей 17-го корпуса 4—9 июня 1916 г.
захваченном рубеже. Этим приказом исправлена первоначальная ошибка в группировке артиллерии — опыт показал могущество фланкирующего огня.
В 13 часов 5 июня началась артиллерийская подготовка вторичной атаки. Артиллерия в прежнем составе (перегруппировка произведена не была) до 14 часов дня вела интенсивный обстрел позиций противника у Сопановчик, отм. 109,4, высота. 120,1. В 14 часов 10-й полк атаковал высоту 109,4, а два батальона 9-го полка, взятые из резерва начальника 3-й дивизии, штурмовали высоту 120,1. К 15 часам австрийцы, не выдержав натиска русских войск, обратились в бегство, оставляя пленных и оружие. К исходу дня войска корпуса заняли положение, показанное на схеме 5. Сосед справа (32-й корпус) оставался на месте, а левый сосед (7-й корпус) вел демонстративные атаки и огневой бой, оставаясь также на месте. 35-я дивизия бездействовала.
В этом бою русская артиллерия проявила свои высокие боевые качества. Так, в момент атаки 10-го полка австрийцы, обратившиеся в бегство, направились к гурийскому лесу, но метким заградительным огнем артиллерии были вынуждены повернуть обратно и сдаться в плен. Вечером противник попытался собрать некоторые силы в Сопановском лесу для того, чтобы произвести контратаку, но русская артиллерия не допустила скопления противника.
Ударная группа 17-го корпуса, прорвав фронт австрийцев и нанеся им жестокое поражение, выполнила поставленную задачу и заняла выгодное положение для развития успеха. Было захвачено около 3 тысяч пленных и 4 пулемета.
В этот же день командующий 11-й армией (Сахаров) известил штаб корпуса, что в район Сопанов, Кременец им выслана 3-я Заамурская кавалерийская дивизия, которой поставлена самостоятельная задача — действовать в направлении Рудня Пигаевская, Броды. Эта дивизия должна была прибыть к полудню 25 мая (7 июня). Затем было полу-8 «Военно-исторический журнал» № 7.
чено приказание командарма: дальнейшего продвижения 6 июня не предпринимать, ограничиваясь прочным закреплением «а достигнутом рубеже. В соответствии с этой директивой ген. Яковлев на 6 июня отдал приказ, в котором ставилась следующая задача:
«Сегодня к 15 часам части 3-й пехотной дивизии овладели высотой 120,1 и высотой 109,4. Неприятель, потесненный огнем нашей артиллерии, частью бежал, а большая часть сдалась, соседние корпуса продолжают подготовку для прорыва фронта противника. Ввиду полученной директивы командующего армией № 55641 приказываю: 1) 3-й дивизии прочно закрепиться на захваченной линии, вынести окопы на военный гребень высот 109,4, 120,1, установить в кратчайший срок проволочные заграждения; 2) 35-й дивизии вести энергичную [разведку для выяснения сил и расположения противника перед собой» (приказ по 17^му корпусу № 012 от 23 мая).
Этот приказ, так же как и директива командующего, не соответствовал создавшейся обстановке. Целесообразнее было бы бросить все средства для развития обозначившегося успеха. Средства для этого имелись: 137-й полк (резерв корпуса), 35-я дивизия, которая могла быть перегруппирована в течение ночи. По всем данным прорыв у Сопанова оказался для австрийцев неожиданным, и они не имели достаточных резервов в непосредственной близости. Кроме того, к 7 июня должна была прибыть 3-я кавалерийская дивизия. Но безынициативность командования корпуса помешала развитию успеха. Противнику было предоставлено время для подтягивания резервов к угрожаемому пункту. Этот промах, допущенный командованием армии, не сумевшим 'разобраться в обстановке, был усугублен безынициативностью командира корпуса ген. Яковлева, не нашедшего в себе смелости действовать сообразно с обстановкой, а не вопреки ей.
Ночью 6 июня была произведена перегруппировка 'русской артиллерии: усилена фланкирующая группа Борисова (вместо 12—14 орудий), а одна батарея 3-й артбригады вошла в состав 35-й артиллерийской бригады, находившейся у Кремонца.
3-я дивизия, продолжая закрепляться на достигнутом рубеже (схема б), подверглась нескольким контратакам. Две ночные контратаки на высоте 120,1 были отбиты огнем артиллерии и пулеметов. Настойчивые контратаки австрийцев свидетельствовали об их усилении. Противник срочно стягивал резервы. Командир 17-го корпуса, предоставив противнику целые сутки, принял затем следующее .решение на 7 июня: «Главный удар с целью .развития успеха направить на Хотовка, Бужа гора, имея на правом фланге 3-й дивизии 3-ю кавалерийскую дивизию; ударной группе полковника Дроздовского (12-й и 137-й пехотные полки) во взаимодействии с 35-й дивизией атаковать на фронте Сопановский лес, Хотовка; 35-й дивизии овладеть рубежом Хотовка (вост.), Тарно-бор, после чего совместно с 12-м и 137-м полками атаковать высоту Бужа гора; 3-й дивизии наступлением на фронт Берег, Ту<рия обеспечить атаку ударной группы».
Это решение ни в какой мере не соответствовало сложившейся обстановке. Главный удар наносился не там, где обозначался успех, а в направлении сильно укрепленного 'района и против противника, имеющего еще свежие силы. Гораздо целесообразнее было направить главный удар на участок Турия, Берег, дабы расчистить дорогу 3-й кавалерийской дивизии, после чего расширить прорыв в сторону флангов. 35-й дивизии следовало дать направление для. удара на Хотовка (зап.). Как увидим ниже, несоответствие решения с обстановкой и привело к неудаче дальнейших боев- Кроме того, действия 12-го и 137-го полков не были согласованы с артиллерией. По сведениям, поступившим из штакора, соседний справа 32-й корпус должен был 7 июня наступать
на Торговица^ что также подсказывало о целесообразности действий в сторону д. Берег.
Ночью 7 июня, около 0 час. 30 мин., противник, поддержанный сильным артиллерийским огнем, перешел в контратаку на участок 12-го пехотного полка, но потерпел неудачу. Части ударной группы корпуса утром, после четырехчасовой артиллерийской подготовки перешли в атаку по всему фронту. Однако усилившийся противник оказал упорное сопротивление, и атака не имела успеха. В 8 часов утра наблюдением было установлено усиленное движение войск в районе Пустые Иванн, Онышковцы, Пляшева, Гряда, которое продолжалось до 10 часов утра. Очевидно, противник производил перегруппировку. В 16 часов дня разгорелся сильный артиллерийский бой. Вскоре 10-й полк занял северную окраину Миньковцы.
На 8 июня командир 17-го корпуса поставил следующие задачи частям: 3-й дивизии и группе полковника Дроздовского прочно закрепиться на захваченном 'рубеже; 3-й кавалерийской дивизии передать в распоряжение 3-й дивизии один полк с батареей для смены ими двух батальонов 11-го полка на участке Клюки, Студзянка; начальнику 3-й дивизии принять меры к переправе артиллерии на левый берег р. Иква.
Ночью 8 июня ударная группа корпуса (12-й и 137-й полки) перешла в атаку, но безуспешно. Начиная с 2 часов утра австрийцы предприняли ряд контратак при поддержке ураганного артиллерийского огня на редут у высоты 120,1. Но атаки были отбиты. Правый фланг 10-го полка вынужден был временно отойти на высоту 109,4. Около 6 часов утра австрийцы предприняли общую контратаку по всему фронту 3-й дивизии и ударной группы корпуса и захватили высоту 109,4. Однако 10-й полк, контратаковав противника, вновь отбросил его с высоты 109,4. Австрийцы понесли большие потери и оставили 500 пленных. Их артиллерия снялась с позиций и рысью отходила на запад; за пехотой и артиллерией потянулись обозы из д. Турин.
В 7 часов утра наштакор отдал распоряжение 3-й кавалерийской дивизии преследовать отходящего противника, но она только к полудню переправилась через р. Иква у Кр. двора и, не будучи в состоянии продвинуться через разрушенные окопы и проволочные заграждения, осталась на месте. В результате кризис боя использован не был. 3-я дивизия, понесшая за четыре дня боев крупные потери (в 9-м, 10-м и 11-м полках оставалось 4 500 штыков) и не имеющая резервов, преследовать отходившего противника не могла. Два батальона Пнго полка, смененные утром, могли прибыть лишь к ‘вечеру. Корпусный резерв был израсходован, а новый не создан. Противник, не чувствуя преследования, пришел в себя; его батареи заняли огневые позиции, а пехота начала закрепляться на рубеже Миньковцы, Турийский лес, высота 112,2, Борочик.
Как выяснилось потом, для парирования прорыва у Сопанова австрийцы стянули значительные силы. 25-я дивизия, первоначально снятая с позиций у м. Верба, силой обстановки была притянута в район Сопанова, где и понесла тяжелое поражение. То же самое произошло с 42-м полком 29-й дивизии, который был переброшен из района По-гаева, и двумя кавполками, прибывшими из глубокого тыла. Как видим, австрийцы, пытаясь заткнуть прорыв, бросили сюда все резервы, которые были под рукой.
Демонстративный удар 17-го корпуса, предпринятый слабыми силами, но оказавшийся неожиданным для противника, превращался в успех оперативного значения. Но командование не смогло своевременно оценить значения этого успеха и проявляло полную нерешительность.
На 9 июня корпусу была поставлена задача расширять сопановский плацдарм, стремясь к овладению железной дорогой Броды—Погаевская
Лавра. Эту задачу, приводившую к выпячиванию фронта корпуса, растянутого на 60 км и упиравшегося флангами в соседние корпуса, стоявшие на месте, командование 17-го корпуса считало непосильной. Командование армии разъяснило, что задачу надлежит выполнять «по возможности». Тогда Яковлев поставил частям корпуса следующую задачу на 9 июня: продолжать расширение сопановского плацдарма и теснить противника, стремясь овладеть железной дорогой м. Верба, Рад-зивиллов, держа прочную связь справа с 32-м корпусом и слева с 7-м корпусом; 3-й кавдивизии стремиться проникнуть в глубь расположения противника.
9 июня началась оживленная перестрелка по всему фронту. Противник продолжал закрепляться. Атака, предпринятая с целью захвата Миньковской рощи, потерпела неудачу. 35-я дивизия продолжала бездействовать. Никакой перегруппировки русских войск произведено не было.
Командир 17-го корпуса 10 июня отдал следующий приказ:
«№ 017 28 мая, 0.50. Наши блестящие успехи соседних армий продолжают развиваться. По последним донесениям наших летчиков к северу железной дороги Дубно — Броды большие пожары. 32 к-с завтра наносит решительный удар всему Дубненскому фронту противника. 7 к-с продолжает исполнение прежней задачи. Для расширения левобережного плацдарма и в целях отвлечения противника с фронта 32 к-са приказываю:
1) 3-й дивизии с 1 сиб. дивизионом, 6 гауб;, 3 ополч. друж. 3 Заам. кп, 3 сотни 42 Донского каз. полка без 12 п., прочно удерживаясь на фронте Детиничи — Шепетин, 28 мая овладеть районом Берег, Турия, выс. 120,1.
2) 25-й дивизии с 6 гауб., удерживая занимаемое положение, оказывать артиллерией правого фланга содействие 3 дивизии и при замеченном ослаблении противника атаковать и овладеть районом Сопанов-ский лес, Борочик.
3) Корп. рез—12 п. расположиться в Сопанове.
4) Нач-м дивизий при первой возможности перебросить артиллерию на левый берег. Необходимо перегруппировку артиллерии произвести согласно данным мною указаниям текущей ночью.
5) Исходное положение занять к 6 час. Начало артподготовки по моему указанию.
6) Н-ку 3 див. иметь в виду, что в случае успеха на участке атаки для преследования пр-ка в направлении Рудня пройдет 3 Заам. кд.
7) Я буду находиться на своем наблюдат. пункте на Девичьей горе».
Этот приказ вновь говорит о неизменном стремлении к локтевой связи и оставлении 35-й дивизии в роли пассивного наблюдателя. Между тем, необходимо было произвести перегруппировку сил за счет 35-й дивизии. Если бы командир корпуса хотел наносить окончательный удар 10 июня, то надо было отдать начальнику 3-й дивизии все его четыре полка, усилить ее артиллерией за счет 35-й дивизии. Следовало также создать сильный корпусной резерв за счет 35-й дивизии. Кроме того, необходимо было выделить отряд для преследования противника из имевшейся в корпусе конницы, которая так или иначе находилась в распыленном состоянии (всего 7 сотен, т. е. почти 2 полка современной организации).
Начиная с 9 час. 30 мин. утра 10 июня и до 13 часов дня продолжалась артиллерийская подготовка на участке Миньковцы, Турия. Атака 10-го полка успеха не имела. Противник прочно удерживался по всему фронту. Однако через некоторое время из штаба армии и от соседей поступили сведения о том, что противник готовится к отходу. Основываясь на этом, ген. Яковлев принял следующее решение (схема 6): «во взаимодействии с 105-й пд (32-го ак) ударом 3-й дивизии на фронт Бе-
н / Ъ
32 Q К Подлужье4^
ХеЗчЮБпД белгородках. X Птиче
гДНосовице
/ ^.х<^ДуБины м. Козин —
К й — Глинянка
1 к.редкоду6ы'
Редкодубы к ® ®b Столбец
Див.реа
ЛляшЬва \
I ^Чрныш ко
ОлексюкиФ^^,
iVl» Борочик’ ХотовкаМ 7. \ а
гора
Гряда га '
Условные обозначения
IIIMIIjIIM Укрепленная позиция русских Положение русских к 11.40.11.6.
«^ГХ^Действия Ззаам.каад 116.
<жЭ(£) Положение русски» 12.6
•• 13.6.
...... »» австрийцев 13.6.
Масштаб
маровка—у^1 д^^Г^Дзянка
•* ftUbeosr-^^bJ^
foTyp?R
9 П П>^к₽ Д
^р39 nrv^y^jgg
км
л Николаевка
Г пари
1ЯТИН ЛД Г парк
ьорп.рез.
Йпп~_2^
М.<
йдруга Зпд^ Жб.
17ак|
юкриница
17ак
Цевачья гора.
м. Бережны
Кременец
Схема 6. Положение частей 17-го корпуса 11, 12 и 13 июня 1916 г.
per, Турин открыть дорогу для конницы». Но этот удар не состоялся. Австрийцы под угрозой обхода с севера (105-й дивизией) ночью скрытно оставили свои позиции на участке Подлужье, Бережцы. Эти пункты утром 11 июня были заняты передовыми русскими ротами и командами разведчиков. В направлении Тарнобор, Гряда командованием был выслан 42-й Донской казачий полк. у
Открылась широкая возможность перехода к преследованию противника как для 3-й дивизии, так и 3-й кавалерийской дивизии, которая опять не была своевременно использована. 3-я кавалерийская дивизия, переправившись в 6 часов утра у Кр. двора через р. Иква, направилась на Онышковцы, но, встретив проволочные заграждения и огневое сопротивление противника, свернула на север. К 11 часам утра она заняла Спаленую и Столбец и на линии Спаленая, Онышковцы создала укрепленную позицию. Протоптавшись таким образом весь день, кавдивизия, выставив сторожевое охранение у Столбец и Спаленая, на ночь отошла к Турин. 3-й Заамурский кавполк был выслан на разведку в район Подлужье, Столбец через Носовице и Птиче. Изнуренная непрерывными боями 3-я дивизия и 137-й полк к 11 час. 40 мин. утра достигли рубежа, показанного на схеме 6. Передовые части дивизии к 20 часам продвинулись на линию Столбец, Спаленая, высоты 118,3, Хотовка, м. Бережцы.
В приказании ген. Яковлева, которое он отдал в 15 час. 30 мин., указывалось, что противник отошел на линию Спаленая, Онышковцы, Бужа гора. Тем же распоряжением 3-й и 35-й дивизиям была поставлена задача наступать на фронт м. Козин, Бужа гора. 12-й полк оставался в корпусном резерве.
Это решение не совсем отвечало создавшейся обстановке. Вместо сосредоточения сил на направлен™, обеспечивающем окружение противника и его уничтожение, вместо ввода свежих сил (12-й полк) мы видим прямолинейное движение вперед, приводящее только к выталкиванию противника. На ход боевых действий 11 июня вредно сказалось и отставание артиллерии, которая только 12 июня смогла переменить огневые позиции. Ночью русские войска оставались на месте и только утром 12 июня продолжали движение вперед, но наступали так медленно и осторожно, что лишь к 18 часам вышли на линию Столбец, Онышковцы, продвинувшись за день всего на 2 км.
Наступление, начатое русскими войсками в 18 часов на успевшего укрепиться противника, потерпело неудачу. К 20 часам полки первой линии (см. схему 6) залегли перед укрепленной позицией противника, усиленной проволочными заграждениями. Эта неудача объяснялась утомлением войск, отсутствием взаимодействия между пехотой и артиллерией. Батареи с 9 до 22 часов производили смену огневых позиций. Кроме того, артиллерия ощущала недостаток в снарядах. Командир 32-го корпуса, считая свою задачу по поддержке 17-го корпуса выполненной, приказал 105-й дивизии оттянуться в Жабокринскую долину. В результате между 17-м и 32-<м корпусами образовался разрыв. Противник, не чувствуя угрозы своему флангу с направления Птиче, оказывал упорное сопротивление, подготавливая на западном берегу р. Пляшевка еще одну укрепленную позицию.
3-я кавалерийская дивизия, в тот день сделав нерешительную попытку форсировать р. Пляшевка у м. Козин (выдвинувшись туда по приказанию командира 17-го корпуса через м. Верба, Глинянка) и понеся незначительные потери, отошла На м. Верба, Белгородка, выставив сторожевое охранение на линии Дубины, Глинянка, Гранавка, которые были заняты передовыми частями противника.
13 июня части 17-го корпуса достигли линии, показанной на схеме 6, и далее продвинуться не смогли. 3-я кавалерийская дивизия, повторив попытку форсирования р. Пляшевка у м. Верба, отвела свое ядро к Белгородке. Потери ее были весьма незначительны и в этот день (убитых 5 человек, ранено 40 человек).
Войска остановились на достигнутой линии. Прорыв захлебнулся. Объяснялось это следующими причинами: прекращением натиска на противника со стороны 32-го корпуса, нерешительными действиями 3-й кавалерийской дивизии, бездействием 35-й дивизии и, наконец, безынициативностью командования, не сумевшего во-время использовать достигнутый успех введением в дело 35-й дивизии и 3-й кавалерийской дивизии. В то же время 3-я дивизия была истощена непрерывными боями, в ротах оставалось по 60—80 человек, нехватало патронов, а в некоторых батареях иссякали снаряды. Дальнейшее наступление требовало перегруппировки частей не только одного 17-го корпуса, но и его соседей. Нужна была помощь соседних соединений и особенно 32-го корпуса. Это было сделано лишь в последующие дни.
Прорыв как самостоятельная операция 17-го корпуса на этом был закончен, так как дальнейшее продвижение его в течение 15 июня и последующих дней было обеспечено блестящим форсированием р. Пляшевка 32-м корпусом, вынудившим австрийцев отойти на целый переход западнее Сопанова.
За девять дней боев австрийские войска были выбиты из своих позиций на западном берегу р. Иква, причем ударная группа корпуса проникла на глубину до 7 км, т. е. суточный темп продвижения равнялся 0,8 км. В первые, три дня наступления (4, 5 и 6 июня) глубина проникновения в оборону противника составляла 3 км, темп- продвижения — 1 км в сутки. Этот темп был достигнут в условиях боя за сильно укрепленную позицию с опорными пунктами при наличии 11 орудий на 1 км
фронта. Таким обозом, боевые действия -первых трех дней свидетельствуют о высоких боевых качествах и храбрости русских солдат. И наоборот, темп продвижения -в последующие дни, в более благоприятных условиях (наступление против временно укрепившегося противника), свидетельствует о неумелом руководстве операцией со стороны командования, о его безынициативности, неумении быстро и верно схватывать обстановку и принимать ответственные решения.
В целом фронт корпуса с 4 по 12 июня продвинулся: на правом фланге — на 7 км, на левом — на 1—2 км. В процессе боев было захвачено 8 тысяч винтовок, 800 тыс. патронов, 10 орудий, 37 минометов, 22 пулемета; взято в плен 232 офицера, 8 тысяч солдат. Потери русских частей исчислялись в 1918 убитых, 6 230 раненых.
выводы
у\БИСТВУЯ на второстепенном направлении и имея демонстра-тивную задачу, 17-й армейский корпус одержал блестящий тактический успех, который в ходе боя приобрел большое оперативное значение. Этот успех являлся результатом внезапности действий, блестящей работы русской артиллерии и хорошо налаженного в первые дни боя взаимодействия артиллерии и пехоты.
После успеха, одержанного у Сопанова, направление Кременец, Броды стало важнейшим для 11-й армии, но это не было своевременно учтено ни командованием корпуса, ни армейским командованием.
Сила ударной группы корпуса оказалась достаточной для взлома первых линий обороны, но слабой для превращения тактического успеха в оперативный. Вялые и запоздалые действия 3-й кавалерийской дивизии, подчиненной командованию корпуса, но действовавшей без взаимодействия с остальными частями, не исправили создавшегося положения.
Отсутствие энергичного преследования отходящего противника (5, 8 и 11 июня) привело к тому, что последний приостановил отход, организовал сопротивление и подтянул сильные резервы.
Ввод в бой корпусного резерва 6 и 7 июня не дал заметных результатов, ибо направление для удара было выбрано неудачно. Расширение прорыва могло быть достигнуто введением в бой корпусного резерва на фронте Берег, Турия, т. е. на участке обозначившегося успеха. Охват фланга обороняющегося противника привел бы к лучшим результатам.
Действия 105-й дивизии 10 и 11 июня подтверждают, что даже одна угроза охвата и обхода противника дала больший эффект, чем фронтальный удар 17-го корпуса, производившийся с большим напряжением сил.
Действия 35-й дивизии, фактически остававшейся пассивной в процессе всей операции, заслуживают порицания. Значительная доля вины в этом падает на командование корпуса, не сумевшее привлечь эту дивизию к обеспечению и содействию главному удару.
Отставание артиллерии от пехоты, нарушение взаимодействия между ними (11 и 12 июня) замедлили продвижение пехоты. Бои 5—8 июня подтверждают огромное значение фланкирующего огня артиллерии. Медлительность -в перегруппировке артиллерии 5 июня, несвоевременное обнаружение отхода противника в ночь на 11 июня свидетельствуют о слабом управлении войсками со стороны штакора.
Для того чтобы конница могла быстро проходить через поле боя, покрытое окопами и проволочными заграждениями, необходимо заблаговременно обеспечивать ее путями и переправами, чего не было сделано в разбираемом нами бою.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
Военно-научное общество СССР
(1920—1926 гг.)
ОКОНЧАНИЕМ гражданской войны в СССР и переходом । Красной Армии на мирное положение перед партией и со-ххУ ветским правительством встала огромная по своей важности задача — изучить и обобщить опыт двух войн (империалистической войны 1914—1918 гг. и гражданской), внесших много нового и ценного в военное искусство, разработать те основные положения, которые 'должны определить в новой обстановке структуру Красной Армии, оперативно-тактические формы ведения войны. Только на этой основе можно было выращивать и совершенствовать кадры командного состава, организовать правильное боевое обучение войск. Для выполнения указанных задач необходимо было использовать широкую инициативу самого командного состава, богатый боевой опыт, имевшийся у многих из них, развить и направить в определенное русло военно-теоретическую мысль. С этой целью и было создано Военно-научное общество, возникшее по инициативе некоторых групп командного состава.
Первая организация Военно-научного общества была создана по инициативе партийной организации нынешней Военной академии РККА им. Фрунзе. 13 октября 1920 г. состоялось первое организационное собрание этого общества при академии, на котором деятельное участие принял К. Е. Ворошилов. Это общество в течение очень короткого срока развернуло работу в других академиях, школах и покрыло сетью своих организаций всю Красную Армию.
Основная цель, ради которой создавались первые организации (кружки) Военно-научного общества, заключалась в том, чтобы осмыслить опыт войны 1914—1918 гг. и гражданской войны, а также — облегчить решение задачи по переподготовке и повышению военно-теоретического уровня командного состава Красной Армии.
Составление полевого и боевых уставов Красной Армии, а также выработка руководящих указаний в области оперативно-стратегической подготовки высшего командного состава не могли быть правильно осуществлены без изучения и осмысливания опыта названных выше войн. Вместе с тем с переходом Красной Армии на мирное положение боевая подготовка войск упиралась в отсутствие у большей части командного состава Красной Армии необходимого военно-образовательного уровня. К 1921 г., например, 75% комсостава не имело военного образования.
30 апреля 1921 г. РВСР было утверждено положение о ВНО при Военной академии Генерального штаба1. К этому времени организации ВНО имелись уже во многих полках, дивизионах, корпусах, военных округах армии и в военно-морском флоте.
1 Так до 1923 г. называлась Военная академия РККА им. М. В. Фрунзе,
После окончания гражданской войны Красная Армия не имела в своем распоряжении таких печатных трудов, которые обобщали бы опыт недавно закончившихся войн. Это вынуждало ставить на широкое обсуждение в армии, а часто и в военной печати, во всей принципиальной полноте ‘вопросы стратегии, оперативного искусства, тактики, основ организации, воспитания и обучения армии и т. п. Таким путем имелось в виду добиться на основе марксистско-ленинского учения о войне и армии единства взглядов' на способы боевой подготовки, ведение войны, операции и боя. Работа организации ВНО и должна была содействовать разрешению этой нео!ложной задачи.
Изучение опыта войн и содействие переподготовке командного состава (а также и рядовых членов ВНО) строилось диференцированно в зависимости от масштаба и значимости учреждения РККА, при котором создавалось Военно-научное общество. Так, например, Военно-научное общество при Военной академии Генерального штаба разрабатывало важнейшие вопросы военной политики, стратегии и тактики. В 29 докладах, заслушанных и обсужденных с ноября 1920 г. по ноябрь 1921 г., были теоретически рассмотрены с последующим обобщением все крупные операции Красной Армии в гражданской войне. Но наряду с этим ставились и такие вопросы, как: «организация вооруженных сил республики для переходного периода», «боевая подготовка пехоты по опыту французской, германской (1914—1918 гг.) и Красной Армии», «стратегическое положение Дальнего Востока и китайская армия», «мобилизационный опыт гражданской войны в связи с народным хозяйством» и т. д.
В то же время, например, отделение ВНО 17-го стрелкового Приморского корпуса изучало такие вопросы, как: «эволюция тактики пехоты в мировую и гражданскую войну (история группового боя)», «воспитание красноармейца и роль командира в Красной Армии», «психология бойца и. масс в условиях современного боя» и т. д. Но здесь же ставились и такие вопросы, как «военное строительство и его перспективы на Западе и у нас». А в полках 2-й тульской стр. дивизии кружки ВНО ставили на обсуждение такие темы, как, например: «походное движение и его охранение», «штыковой удар», «маскировка маневра на поле боя», «диалектика огня», «техническое вооружение новой войны», «боевой порядок, строи и команды новой роты», «машинизация пехоты» и т. д. Но, конечно, постановка таких вопросов не исключала рассмотрения и общих военных проблем в специальных докладах. В короткий срок после окончания гражданской войны в военных округах была создана сеть повторных курсов, курсов усовершенствования. Организации ВНО значительно облегчали работу этих учебных заведений. Вместе с тем ими были подведены некоторые итоги и сделаны практические выводы из опыта названных выше войн, а также установлены определенные взгляды на характер и задачи военного строительства.
В мае 1925 г. было созвано всесоюзное совещание Военно-научного общества. На этом совещании был заслушан доклад М. В. Фрунзе на тему «Военное строительство и задачи Военно-научного общества»2. В этом обстоятельном и глубоком по содержанию докладе товарищ Фрунзе подверг оценке работу ВНО и указал на важную роль, которую оно играет в области практического строительства вооруженных сил страны. Вместе с тем он подвел итоги пятилетнему периоду существования Красной Армии и указал при этом, что подготовка РККА соответствует системе обороны Советского Союза. Она строилась, как говорил товарищ Фрунзе, «...на трех основных моментах. Во-первых,— на ясном и точном представлении о характере будущей войны; во-вторых,
2 Помещен в собрании сочинений М. В. Фрунзе (избранные произведения).
на правильном и точном учете тех сил и средств, которыми будут располагать наши возможные противники; в-третьих, на таком же учете наших собственных ресурсов».
Все это усложняло задачи строительства вооруженных сил республики и вообще всей системы подготовки страны к обороне. Наряду с этим должно было происходить укрепление и технической мощи Красной Армии, а вместе с тем. и повышение уровня технической подготовки командного состава. Кстати сказать, к этому времени в рядах Красной Армии еще насчитывалось 9,5% комсостава, не имевшего никакой военно-образовательной подготовки. Вместе с тем необходимы были создание запаса командного состава всех ступеней, организация его подготовки. Непрерывный рост техники определенным образом влиял на тактические формы, внося в них изменения. Поэтому каждый боец и особенно командир, оторвавшийся хотя бы на небольшой срок от военной учебы, мог отстать и от действительности. В связи с этим 'возникла проблема поддержания комсостава Красной Армии и ее запаса на уровне изменяющихся форм и приемов боевых действий. Это потребовало беспрерывного его самоусовершенствования, тем более что недостаток техники в тот момент можно было компенсировать только высокой подготовкой Красной Армии в целом и особенно ее командного состава. Громадное значение в этот период имела пропаганда военно-технических знаний среди массы трудящихся нашей страны. Все это ставило перед Военно-научным обществом целый ряд практических задач.
Всесоюзным совещанием были намечены новые пути развития ВНО, и из чисто армейской организации оно превращалось в организацию общественного характера. Вместе с тем на основе принятого положения Общество в пределах армии получало стройную организационную структуру, приведенную в соответствие со структурой Красной Армии.
Основная цель Общества состояла теперь в содействии усилению обороноспособности СССР. Исходя из этой цели, перед ВНО были поставлены следующие задачи: 1) всестороннее укрепление мощи Красной Армии и флота на основе широкой самодеятельности комполитсостава, красноармейцев и военных моряков; 2) вовлечение трудящихся масс через организации ВНО в активную работу по обороне страны и содействие их военно-технической подготовке. Эти задачи Военно-научное общество осуществляло путем: 1) марксистско-ленинского научного исследования в области теории и истории военного искусства в целях выяснения характера и условий ведения современных войн и всесторонней разработки основных вопросов современного военного искусства и военной техники по опыту мировой и гражданской войны; 2) научного исследования в области военной техники; 3) изучения состояния военного дела в армиях иностранных государств; 4) распространения военно-научных знаний среди личного состава Красной Армии и флота, а также и находящихся в запасе в целях поднятия их военно-образовательного уровня и широкого вовлечения в активную военно-научную работу; 5) пропаганды и популяризации военных знаний среди трудящихся масс и содействия их военной подготовке.
Основными методами и формами (работы ВНО являлись: 1) научные исследования в специальных секциях, лабораториях, комиссиях и индивидуальная работа членов ВНО; 2) литературно-издательская деятельность, выражающаяся в издании журналов, трудов по отдельным вопросам, брошюр, отчетов, бюллетеней, сборников по основным вопросам военного дела и в широком участии ВНО в работе всей военной прессы и в военных отделах органов общей прессы; 3) доклады в широких аудиториях в целях популяризации и пропаганды военного дела; 4) экспериментальное изучение военного дела путем проведения опытных учений, стрельб, военных игр, экскурсий и т. д.
Согласно положению о ВНО СССР последнее являлось самостоятельной организацией, построенной на принципе добровольного вхождения в него членов. Членами ВНО могли быть все, состоящие В рядах РККА и флота, а равно и все лицай, согласные с целями и задачами ВНО и принимающие активное участие в их осуществлении. Члены ВНО обязывались принимать участие в какой-либо организации об-ва, соблюдать положение о ВНО и платить членские взносы, которые были установлены не свыше проц, от основного оклада. Все члены ВНО пользовались равными правами независимо от служебного или общественного положения. Все организации ВНО сухопутных и морских вооруженных сил, а также организации ВНО при гражданских учреждениях и предприятиях составляли единое Военно-научное общество на территории СССР.
Первичными организациями ВНО являлись:
1. Военно^научный кружок (ВНО) отдельной части, военного корабля, военного учреждения или управления, военной школы, военно-морского учебного заведения, гражданского ВУЗ’а и т. д.
2. Отделения ВНО при военных академиях, высших военных школах, курсах усовершенствования и центральных управлениях РККА и РККФ. Эти отделения, как имевшие особые предпосылки для серьезной научной работы, осуществляли ее согласно особым положениям, утверждаемым Центральным советом ВНО.
3. Кружок военных знаний фабрики, завода, школы 2-й ступени и т. д.
В целях согласования направления и руководства деятельностью отдельных организаций ВНО, последние объединялись: 1) ВНК частей и учреждений, входящих в состав дивизии (бригады) — в дивизионное (бригадное) объединение; 2) дивизионные объединения — в корпусное; 3) все расположенные на территории военного округа организации ВНО и их объединения входили в объединения данного округа. Организация ВНО во флоте была построена в соответствии со структурой организации Военно-Морских сил СССР.
Во главе Военно-научного общества стоял Центральный совет, который избирался на Всесоюзном съезде ВНО и утверждался РВС СССР. Во главе ЦС ВНО стоял председатель РВС СССР и нар-комвоенмор товарищ М. В. Фрунзе. Вся текущая работа по руководству деятельностью об-ва на территории СССР выполнялась Президиумом ЦС ВНО, выделявшимся из ЦС решением съезда. Рабочими органами Президиума ЦС ВНО являлись: генеральный секретариат, ученый секретариат, управление делами и редакционно-издательский совет.
Правомочным органом ВНК, ВНО академий, управлений и т. д., на правлявшим всю их деятельность, являлось общее собрание членов. Для ведения текущей работы избирался Президиум в составе 3—7 человек сроком на 6 месяцев. Президиум выделял из своей среды председателя, ответственного секретаря и казначея. В дивизионных, корпусных и окружных объединениях ВНО деятельность их направлялась Советами, которые по отношению к низшим организациям об-ва являлись руководящими инстанциями. Не реже раза в год происходили конференции дивизионных, корпусных и окружных объединений ВНО. Денежные средства об-ва слагались из ежемесячных членских взносов, государственных сметных ассигнований, доходов от издательств и прочих поступлений.
Таковы были цель, задачи, методы работы и структура Военнонаучного общества в СССР. Оно развило большую работу в соответствии с поставленными перед ним задачами в армии и среди населения. Достаточно сказать, что членами об-ва являлись почти % состава
’ Речь идет о невоеннослужащих, которые могли быть членами ВНО в его отделениях вне армии, т. е. на фабрике, заводе и т. п.
«всей Красной Армии. ВНО издавало журналы «Красная Армия», «Военный зарубежник», «Сборники трудов ВНО». Центральным его органом был журнал «Война и революция». Окружные объединения ВНО издавали свои журналы. Кроме того, об-во содействовало своим членам в овладении методом военно-научной работы, ставя специальные доклады на эту тему, помогало в разработке архивных материалов, оказывало помощь авторам, предоставляло право своим членам приобретать литературу, издаваемую ВНО, на льготных условиях и т. д. Все это способствовало тому, что книжный рынок обогащался непрерывным изданием массы книг, в том числе и переводных по всем почти отраслям военного дела.
В марте 1926 г. состоялся Всесоюзный съезд ВНО. Fla этом съезде было решено переименовать ВНО в Общество Содействия Обороне СССР (ОСО), что к этому времени уже наиболее полно выражало его основное назначение. Съезд издал библиотечку ВНО из 16 брошюр по актуальным вопросам военного дела, общим объемом в 40 печатных листов. Наряду с ОСО, как известно, существовали и другие общественные организации, как, например,. Авиахим, которые имели то же назначение, что и ОСО. Поэтому в целях сосредоточения сил и средств этих обществ было признано целесообразным соединить их в единую организацию, что и было осуществлено в 1927 г. Новое общество стало именоваться Осоавиахимом.
Майор И. МАРИЕВСКИИ.
Инженерные школы при Петре I1
(Jf ЕТРОМ I в 1701 г. был издан указ об устройстве / / Z в Москве на Новом Пушечном дворе школы для обучения sxVX L/ «пушкарских и иных 'посторонних чинов людей детей инженерной науке», Организация школы была поручена некоему Андрею Виниюсу. 19 ноября последний представил Петру доклад, где указывалось, что в школу набрано 250 человек, «...из которых чают, будут хорошие инженеры и артиллеристы. А расхода на них в год менее 1 000 руб.» 1 2. Учащиеся жили в школе на полном содержании; в день, полагалось на человека по 2 деньги: 1 деньга шла на обмундирование учащегося — «на обувь и на кафтанишки и на рубашонки», 1 деньга, на стол — «хлеб и харчь: в постные дни рыбу, а в скоромные мясо, кашу и шти». Успевающих премировали деньгами: «переимчивым» давалось «государево особливое жалованье, смотря по учению» 3.
Обучение «пушкарских и иных посторонних чинов людей детей инженерной науке» было поручено инженеру Грану. Но Гран оказался плохим! учителем: учащиеся от него «себе учения мало приняли»; свою неуспеваемость учащиеся объясняли тем, что он их «не учил многое число», «заставливал всякую свою домовную работу работать», «заста-вливал вместо науки ходить в денщиках за своими детьми», о чем. учащиеся в 1708 г. на Грана «подали извет». Узнав о жалобе учеников, «...оной инженер, риясь на них, купил .ремней, которые на кнуты навязывают, и, навязав на кнуты, учеников некоторых бил, а других хотел
1 Статья написана по материалам архива Артиллерийского исторического музея; использованы фонды Штаба генерал-фельдцейхмейстера (ШГФ) генерального повытья (Ген. пов.) сборного (Сборн.).
2 Хмыров. Артиллерия и артиллеристы. «Артиллерийский журнал» № 10, 1865 г., стр. 615.
3 ШГФ, св. 3, л. 967—970. Выписки из приходо-расходной книги Приказа артиллерии об отпускаемых на содержание школы, на снабжение ее «учебными и иными припасами» сумм, равно как о даче жалованья учителю и учащимся.
теми же бичами бить. И достальные ученики, уболев побои, к нему в школу не пошли, чтоб им екорби такой не принять». Когда происходившее в школе было обнаружено, Грана отдали под суд. Выяснилось, что некоторые ученики бежали и поступили в солдаты; Гран был отстранен4. Учащихся проэкзаменовали; выучившихся «инженерному делу» послали в Берлин «для учения в тамошних местах инженерной и иным) полезным наукам». Дело обучения остальных было поручено инженеру капитану Шпарейтеру и сержанту Рыбникову 5.
Указом! Петра от 24 января 1712 г. для инженерной школы было приказано «сыскать мастера из русских, который бы учил цифири, или на Башню (Сухареву) для сего учения посылать и, когда арифметику окончат, учить геометрию, сколько для инженерства надлежит, а потом отдавать учить инженерству».
Обучать «инженерству» было поручено пленному полковнику инженеру Штону. В 1712 г. на Московскую инженерную школу отпускалось ежегодно 3 037 руб. 86 коп., причем на содержание каждого ученика полагалось по 10 денег на день6. Количество учеников школы было определено в 150, из которых две трети должны были быть из «дворянских детей»; остальные учащиеся были детьми «всяких чинов людей». О приеме желающих в школу’«были прибиты по воротам листы». Недворянские вакансии оказались замещенными главным образом детьми пушкарей; были приняты в школу все желающие, «кроме холопей»7.
В 1713 г. успешность учащихся признали неудовлетворительной, и преподавание «инженерства» было поручено пленному инженеру майору Рейтеру. Из 23 наиболее успевающих учеников был составлен старший класс. В него вошло 7 детей иноземцев, 16 русских. Среди русских было 6 дворянских детей, 7 пушкарских и солдатских, 1 подьяческий и 2 посадских8. С 1717 г. в школу принимались лишь дворянские дети: «из подлого чина принять невозможно того ради, что в подлых редко амбиция бывает». Дети «разных чинов» были из школы удалены, но окончившие «из подлых» были переведены в инженерную роту и им поручались ответственные должности по постройке крепостей9.
Но успеваемость в школе продолжала падать; окончившие показывали себя на работе плохими инженерами: «лучшие из них не умеют фундамента отмерить, только спеси в них довольно» 10 11.
Указом. Военной коллегии от 8 июля 1723 г. предписывалось «Московскую и С.-Петербургскую школы свесть в одно место». Согласно указу Военной коллегии от 28 ноября 1723 г. учеников Московской инженерной школы в числе 90 человек вместе с директором школы Рейтером послали в Петербург. В Петербургскую школу прибыло 78 человек; остальные разбежались по домам. Прибывших учеников проэкзаменовали, «кто каким образом в инженерной науке произошел»; было решено тех, которые «инженерной науке явятся по остроте и лучшей понятности годны, тех учить и производить в совершенство», приняв в С.-Петербургскую инженерную школу; остальных же из школы уволить п.
С.-Петербургская инженерная школа была основана в 1719 г. Заве-дывал этой школой известный инженер генерал-майор Де-Кулон. В школу принимали не только дворян, но и детей «разных чинов людей»; детей помещичьих крестьян не принимали. Главное ядро учащихся, как перво-
4 ШГФ, св. 12, л. 710; ШГФ, св. 10, л. 953; ШГФ, св. 6, л. 514—515.
5 ШГФ, св. 6, лл. 453, 440, 514; ШГФ, св. 47, л, 291; ШГФ, св. 7, л. 638; ШГФ, св. 13, л. 13.
6 Ген. Пов., св. 63, л. 630—631.
ШГФ, св. 15, лл. 310, 1.143, 1145; ШГФ, св. 25, л. 80.
8 Доклады и приговоры Сената, 1711—1714 гг., т. I, стр. 16.
« ШГФ, св. 29, л. 10; ШГФ, св. 16, л. 33; ШГФ, св. 27, лл. ПО, 195, 203, 229.
ю ШГФ, св. 27, л. 293.
11 Ген. Пов., св. 63, лл. 209—216, 630—631; св. 84, л. 95; св. 93, л. 42.
h г «гшчг.сппг: заметки
начально и в Московской школе, состояло из детей нижних солдатских чинов. Всего в школе обучалось 54 человека; по успеваемости они были подразделены на 4 группы. Школа долгое время не имела собственного помещения. В 1723 г. Де-Кулон подал в Главную артиллерию заявление, где указывал, что занятия с инженерными учениками происходят в «прихожей палате» Артиллерийской канцелярии, «через которую все ходят и выходят в Артиллерийскую канцелярию», и просил дать более подходящее помещение. Для школы отвели «светлицу большую особливую» в Пушкарской слободе; помимо того, была нанята «в новопостроенном постоялом дворе» светлица для обучения учащихся черчению.
В Miae 1724 г. Де-Кулон опять подал Петру прошение, где указывал, что ученики «за неимением пространной школы учения мало имеют». В ответ на это Петр, чтобы ученикам! «в науке не было остановки», рае* порядился купить на Московской стороне, на Второй линии, большое место, где, помимо служебных построек, имелось 5 жилых светлиц 12 13. На содержание инженерной школы в год отпускалось 3 548 руб. 23 коп.
Основными предметами при обучении «инженерству» были: арифметика и «план-геометрия со всеми циркульными приемами», равно как знакомство с масштабом!, «по которому ученик мог бы чертить на бумаге и после оное пере весть на землю к делу»; геометрия — «написание и толкование фигур геометрических, начертание оных и превращение одной фигуры в другую»; тригонометрия; черчение и рисование; «рудное дело». Помимо научных предметов, учеников обучали также танцам. Учеников надлежало «весной и летним временем! обучать на земле практикою». Учащиеся отбывали практику в старой Коневецкой крепости. Более знающие ученики работали при устройстве Ладожского канала.
По окончании инженерной школы учащиеся зачислялись в инженерную роту в чине сержанта. Лучшие ученики по окончании курса посылались «для присмютрения практики в другие государства». Для прохождения курса каждого предмета были определены следующие сроки: на арифметику — год, на геометрию с тригонометрией — год, на черчение— год, на «рисование ручное» и работу в лаборатории — 3 года. Учащихся, которые «станут обучаться леностно и нерачительно, без прилежания, отговариваясь якобы беспамятством и прочими непонятностями по отговоркам приличным!», полагалось «во оной школе штрафовать учителю по обычаю школьному и в Главную Артиллерию об оных рапортовать». Во избежание скрытия неуспеваемости учащихся учителей за «фальшивые рапорты» предписывалось «штрафовать» вычетом! из жалованья. Тех учеников, которые в положенный срок не усвоят программу, предлагалось направлять «в науки мастерские», в столяры, токари и т. д.г8. За прогулы, помимо «школьного наказания», производили удержания из денежной выдачи. Считалось, что женитьба мешает учению. Жениться можно было лишь с разрешения Главной Артиллерии; разрешения же эти давались весьма скупо. Согласно постановлению Петра «инженерным ученикам1 без указу Главной Артиллерии отнюдь не жениться под штрафом бытия 3 годов в каторжной работе» 14 15. Каникулярного времени не было. Занятия, помимо воскресенья, не проводились в двунадесятые праздники и в дни «тосударских ангелов».
В 1724 г. С.-Петербургская школа была превращена в привилегированное учебное заведение. Наплыв учащихся из дворян был так велик, что указом Главной Артиллерии от 11 января 1725 г. предписывалось в инженерную школу более не принимать, так как учеников «сверх комплекта есть довольное число» 1б. В отличие от учеников артиллерийской
32 Ген. Пов.» св. 96, л. 124; св. 650, пункты 728, 1054, приказ 1362; сборы., св. 4142, № 5.
13 Ген. Пов., св. 89, пункт 1296, св. 102, л. 148; св. 111, л. 68.
14 Ген. Пов., св. 649, л. 496. •
15 Ген. Пов., св. 91, л. 115.
школы инженерным ученикам стали выдавать стипендию «чуть не втрое» 16. Окончившие эту школу затем поступали в инженерную роту; им поручалось руководство различными военными инженерными работами. Военные инженеры последних лет царствования Петра и ближайших лет, следующих за его царствованием, являлись питомцами инженерной школы.
Для детей недворян в 1724 г. по распоряжению царя была устроена школа при С.-Петербургском арсенале. Эта школа готовила не инженеров, а лишь хорошо квалифицированных мастеровых; принимали в нее главным образом детей рабочих арсенала; детям помещичьих крестьян доступ в школу был закрыт.
После смерти Петра I инженерная школа пришла в, упадок. Расширение предметов преподавания и улучшение постановки учебного дела состоялось лишь после соединения инженерной и артиллерийской школ (1758 г.), В 1762 г. соединенные школы были преобразованы в артиллерийский и инженерный кадетские корпуса.
А. ПРУССАК.
Химические средства
в русско-японской войне 1904—1905 гг.
НОМЕРЕ 4(9) «Военно-исторического журнала» помещена
Г / / статья комбрига де-Лазари «Химическое оружие в прошлом и настоящем». В дополнение к сообщаемым в ней фактам можно указать на случаи применения боевых отравляющих веществ в период русско-японской войны 1904—1905 гг. во время декабрьских штурмов Порт-Артура японской армией.
В общей системе фортификационных сооружений Порт-Артура форт № 2 имел очень важное значение. Поэтому в начале декабря 1904 г. японская армия предпринимает ряд попыток овладеть им всеми доступными ей средствами. Наряду с другими видами оружия японцы применяют боевые отравляющие вещества. С утра 2 (15) декабря 1904 г. в наружном рву форта № 2, занятом японцами, русские наблюдатели заметили подозрительное движение.
В 15 часов дня японцы зажгли в контр-эскарповой галерее форта № 2 войлок, пропитанный отравляющим веществом, дающим при сгорании удушливые газы, которые через бойницы стали проникать в занятую русскими часть галереи.
Русские войска вынуждены были отступить на 40 шагов за следующий оборонительный траверс. Очищенный ими участок был немедленно занят японцами.
Попытки японцев овладеть траверсОхМ были отбиты ручными гранатами. Тогда японцы вновь начали применять отравляющие вещества (мышьяковистые соединения) удушающего действия, и русские вынуждены были очистить галерею. Русские бойцы, для того чтобы показать японцам, что галерея ими не оставлена, по очереди вбегали в нее и, произведя выстрел в бойницу траверса, вновь убегали, давая место другим. Об этих фактах был поставлен в известность начальник восточ* ного фронта обороны Порт-Артура ген. Горбатовский, который, проверив донесение, в 18 ч. 45 м. сообщил в штаб крепости: «На форту
16 Ген. Пов., св. 4, лл. 152, 534—547; св. 94, л. 58; св. 649, л. 74.
№ 2 японцы в контр-эскарповой галерее подожгли впереди своего траверса войлок и мешки, наполненные составом, дающим при сгорании удушливые газы, чем заставили защитников галереи отойти за следующий траверс, т. е. почти на 40 шагов назад, где наши и находятся в настоящее время. Японцы пытались несколько раз подбегать к этому траверсу, но были отгоняемы бомбочками наших стрелков, руководимых фельдфебелем 12-й роты 26-го полка Корниенко. Вслед за сим японцы подожгли какие-то мышьяковистые соединения, оставаться в чаду которых было почти невозможно, людей приходилось менять через 2—3 минуты, а поручика 26-го' полка Синьковича унесли отравленного и в бессознательном состоянии в госпиталь. В настоящее время газы несколько рассеяны. В случае если бы японцам удалось овладеть всей галереей, считаю за лучшее взорвать занимаемый нами участок» \ Сообщение ген. Горбатовского было зафиксировано в обзоре военных действий под Порт-Артуром. «Чтобы выгнать нас из контр-эскарповой галереи на форту № 2, где мы держались очень упорно, японцы начали накачивать в галерею удушливые газы, почему часовых, стоящих у амбразуры, направленной к стороне японцев, приходилось сменять каждые 2—3 минуты» 1 2.
В 3 часа 3 (16) декабря 1904 г. японские войска еще раз попытались овладеть контр-эскарповой галереей форта № 2 с помощью отравляющих веществ, но комендант форта распорядился открыть тыловое отверстие галереи; образовался сквозняк, очистивший галерею от скопившихся газов. Днем японцы еще раз, но неудачно попытались использовать отравляющие вещества. Об этом факте было донесено в штаб крепости Порт-Артур: «Днем неприятель обстреливал артиллерийским огнем участок от лит. Б до укрепления № 3. На форту № 2 японцы опять зажигали войлок в контр-эскарповой галерее и выкуривали оттуда защитников этой галереи»3.
В результате применения отравляющих веществ и из-за разрушения укреплений артиллерийским огнем русские по приказу начальника сухопутной обороны Порт-Артура ген. Фока 5 (18) декабря 1904 г. оставили форт № 2, взорвав уцелевшие укрепления. Таким образом, можно считать документально установленным, что в течение 2 (15) и 3 (16) декабря 1904 г. японская армия под Порт-Артуром неоднократно применяла боевые отравляющие вещества.
М. РАБИНОВИЧ.
1 ЦВ14А, фонд ВУА, д. № 31200. л. 18.
2 Там же, д. № 10071, 7.
3 Т ам же, д. № 31200, л. 32.
и БИБЛИОГРАФИЯ
ш
ИСКУССТВО ВОЙНЫ НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ
ПОХА РЕНЕССАНСА (XV— XVI вв.), возродившая после многовекового застоя и схоластики подлинную науку и искусство, выдвинула целый ряд видных и талантливых общественных и политических деятелей. К числу таких деятелей принадлежал и Никколо Макиавелли.
Никколо. Макиавелли родился в 1469 г. во Флоренции. Дворянин по происхождению, писатель и видный общественный деятель, он принимал непосредственное участие в политической жизни своего города-республики в качестве секретаря «Совета десяти», ведая вооруженными силами Флоренции и ее иностранными делами. Принадлежа к образованнейшей и наиболее прогрессивной части флорентийского дворянства, связавшего свою судьбу с широкими кругами флорентийской буржуазии, Макиавелли являлся ее блестящим идеологом, мечтавшим об объединении раздробленной феодальной Италии в централизованное абсолютистское государство. Этой прогрессивной по тому времени идее подчинены все основные произведения Макиавелли, в тОхМ числе и его трактат «О военном искусстве» 1 (Arte della Gy er га»), недавно выпущенный в свет в русском переводе Воениздатом.
Трактат Макиавелли о военном искусстве является первым военным произведением того времени, заслуживающим названия научного исследования. «Макиавелли,— писал Энгельс,— был государственным деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым, достойным упоминания, военным писателем нового времени»1 2. И не случайно Наполеон заинтересовался этим произведением, способствуя тому, чтобы этот трактат, не переиздававшийся более двух веков и основательно забытый, сделался снова достоянием его современников.
Трактат Макиавелли «О военном искусстве» написан в форме диалога флорентийских граждан с известным в то время кондотьером Проспером Колонной (в трактате он выводится под именем Фабрицио Колон
1 Никколо Макиавелли, «О военном искусстве». Воениздат, 1939 г.
2 Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 476.
9 «Воелно-исторический гкурнал» № 7.
ны) и охватывает собой все стороны военного искусства того времени, начиная с устройства армии и кончая методами ведения боя: Для того чтобы лучше и правильнее понять, от чего отправляется Макиавелли в своем исследовании военного искусства и путей его дальнейшего развития, необходимо остановиться на основном содержании того исторического процесса, свидетелем и активным участником которого являлся сам автор трактата «Arte della Gyerra».
Во второй половине XV в. феодальная Европа вступила в новую полосу своего исторического развития. Это развитие, вызванное к жизни дальнейшим ростом производительных сил и товаро-денежными отношениями, характеризовалось сломом узких рамок средневекового районного рынка и втягиванием в торговые отношения страны в целом. В политическом отношении эта новая фаза феодализма знаменовала собой образование крупных абсолютистских монархий, «в которых получили свое развитие современные европейские нации и современное буржуазное общество» (Энгельс).
Новая политическая система, которую принято называть абсолютизмом, складывалась в ожесточенной борьбе центральной королевской власти с крупными и мелкими феодалами. При этом основной силой, на которую в этой борьбе опиралась королевская власть, являлись города и горожане. Образование крупных абсолютных монархий положило собой начало нового общественного класса — буржуазии. Однако создание крупных монархий, а следовательно, и процесс консолидации нового класса буржуазии протекали не везде одинаково. В Италии того времени, например, этот процесс не получил своего законченного выражения. Более того, специфический транзитный характер средневековой торговли в мельчайших итальянских государствах и княжествах с началом образования крупных абсолютистских монархий во Франции, Англии и Испании повлек за собой начало экономического упадка Италии, в силу чего последняя оставалась попрежнему политически распыленной и слабой.
Этот процесс в той или иной степени затронул все итальянские города, в том числе и Флоренцию — родину Никколо Микиа-велли. Возвышение Флоренции началось в XII в. в результате широкого участия ростовщического капитала, активно действовавшего сначала в предприятиях римской курии, а, начиная с XIV в.— и в предприятиях различных европейских государств. Наряду с этим могущество Флоренции опиралось и на достаточно уже развитую по тому времени собственную промышленность, Главным образом шерстяную и шелкоткацкую. Таким образом, Флоренция представляла собой в миниатюре типичное государство того времени, где наряду с классом феодалов-рыцарей или, как их называли, «магнатов», складывался и класс буржуазии в лице цехов и будущий пролетариат — рабочие-шерстобиты и чесальщики, носившие кличку «чомпи». Ожесточенная классовая борьба захватывала в свою орбиту не только купцов ц банкиров, но и представителей мелких цехов, выступавших в союзе с мастерами и рабочими.
Эта борьба приняла особенно широкий характер во второй половине XIV в., когда средним и мелким цехам при поддержке «чомпи» и крестьян удалось на время сломить власть магнатов и старших цехов. Во Флоренции была установлена синьория (правление) из представителей средних и мелких цехов. Правда, новая синьория, придя к власти, проводила на практике соглашательскую политику в угоду господствующим классам и, напуганная решительным нажимом «чомпи», скоро перекинулась в лагерь врага, отдав снова власть в руки старших цехов. Но все же эта борьба городов против феодалов имела то положительное значение, что она втягивала в свою орбиту и крестьянство Италии. А это в свою очередь ускоряло процесс освобождения крестьян от феодальной и крепостной зависимости, создавая тем самым свободную рабочую силу.
В той же Флоренции в ХШ в. крестьянство уже освобождается от феодальной зависимости. И хотя в конечном счете экономическая зависимость крестьянских общин от городов едва ли была менее тяжелой, чем феодальная, тем не менее сам факт освобождения крестьян создавал иные юридические, правовые нормы, которые являлись необходимейшей предпосылкой для развития капиталистического способа производства. Но как уже было указано выше, объединение Италии в единое централизованное асболютистское государство не было осуществлено одновременно с созданием крупных феодальных монархий во Франции и Англии. Раздробленная Италия оставалась политически распыленной. Ее города и республики^ в том числе и Флоренция, продолжали оставаться политически и экономически разобщенными и служили легкой добычей отдельных авантюристов и всемогущих банкиров-ростовщиков. Используя страх буржуазии перед нарастающим народным движением и. могущество денег, один из крупнейших банкиров Флоренции, Козимо Медичи, в
первой половине XV в- стал фактически хозяином города-республики. Династия этого «некоронованного короля» Флоренции оставалась у власти на протяжении всего XV в.
Все эти особенности политического процесса феодальной Италии отражают произведения Никколо Макиавелли, в частности и его трактат «О военном искусстве».
Крушению феодальной системы сопутствовало исчезновение рыцарского войска, на смену которого шла армия нового типа. Это была наемная армия абсолютизма, основной контингент которой составляли деклассированные элементы города и деревни, «которым разложение феодализма дало свободу служить тому, кто будет им платить»3. Наемная армия организуется в начале в порядке частного найма. К этому времени относится появление в Европе кондотьеров и ландскнехтов, к помощи которых и прибегали короли в своей борьбе с феодалами. Сила наемных войск заключалась не только в высокой боевой выучке ее солдат-профессионалов, но и в вооружении.
Конец XIV столетия знаменовался появлением в Европе первого огнестрельное го оружия. Пушки, а несколько позднее ручное оружие — аркебузы стали такой же неотъемлемой частью новой наемной армии, как сама она—неотъемлемой частью абсолютизма. И хотя это новое оружие, призванное совершить переворот в военном деле, на первых ступенях своего раз* вития в силу своего несовершенства не смогло сразу вытеснить мечи, копья, пики, стрелы й т. д., тем не менее преимущество огнестрельного оружия было очевидным.
Этой армии нового типа, состоявшей в основном из пехоты, вооруженной огнестрельным оружием и наносившей сокрушительные удары феодальной милиции, и посвящает в основном Никколо Макиавелли свой трактат «О военном искусстве». В своих рассуждениях о принципах войны и военного искусства Макиавелли отцравлется от военного искусства рабовладельческого Рима. Он совсем не касается военного искусства феодальной милиции, непосредственным свидетелем и современником которого он являлся. И в этом одна из интереснейших особенностей теоретических обобщений Макиавелли. Острый ум и глубокое знание истории подсказывают автору замечательного трактата, где следует, искать полезных уроков прошлого.
В боевых порядках наемной армии того времени и ее способах ведения боя Макиавелли не' без основания видел возрождение пехоты, потерявшей свое значение вместе с гибелью рабовладельческого строя, Поэтому в своих суждениях о наиболее рациональных способах ведения боя наемными армиями Макиавелли опирается на опыт армий рабовладельческого строя, в которых он видит прототип современных ему армий.
3 Энгельс. Избранные военные произведения, Воениздат, 1937 г., т. 1, стр. 162.
Однако свой трактат «О военном искусстве» Макиавелли начинает не с рассмотрения способов ведения войны и боя, а с изложения основных принципов устройства самой вооруженной организации, т. е. армии. Макиавелли хорошо видел не только сильные, но и слабые стороны первой вооруженной организации абсолютизма — наемной армии, не знавшей ни чувства долга, ни патриотизма, морально неустойчивой, заинтересованной лишь в том, кто больше платит. Недаром со времени Макиавелли наемная армия так часто служила слепым орудием в руках отдельных авантюристов. Живой иллюстрацией этому является известный в то время кондотьер Францеско Сфорда, захвативший в 1450 г. при помощи наемных войск власть в Милане. Поэтому Макиавелли резко выступает против наемных армий, являясь горячим сторонником войска, построенного на принципе милиции. Только в армии такого типа видит Макиавелли гарантию того, что она явится надежным оплотом нового общественного строя.
«Если король не принимает мер к тому, чтобы пехотинцы его войск после заключения мира охотно возвращались домой и брались бы опять за свой труд, он неминуемо погибнет,— пишет Макиавелли. —-Самая опасная пехота,— это та, которая состоит из людей, живущих войной как ремеслом, ибо ты вынужден или вечно воевать, или вечно им платить, или вечно бояться свержения с престола. Всегда воевать невозможно, вечно платить нельзя,— поневоле остается жить в постоянном страхе потери власти» (стр. 34).
Несколькими страницами ниже, возвра-» щаясь снова к этому вопросу, Макиавелли пишет: «...лучшая армия та, которая составляется из своих же граждан» (стр. 43).
Такому глубокому пониманию принципов строительства вооруженной организации нового общества Макиавелли обязан не только проницательности своего ума, но и объективным факторам, которые имели место в то время в Италии. Освобождение крестьян от феодальной зависимости и упрочение положения нарождавшегося класса буржуазии — эти характерные процессы в городах-республиках Италии XV— XVI вв. создают видимость «гармонии классов». Внеэкономическое принуждение как вид классового угнетения сменяется экономическим принуждением. Классовая борьба принимает другие формы. И Макиавелли кажется, что при соблюдении известных мер предосторожности можно будет создать национальную армию с привлечением в ее состав всех граждан государства.
Эта армия, построенная на милиционных началах, прототипом которой для Макиавелли служит рабовладельческая милиция, являлась, бесспорно, более передовой по сравнению с наемными армиями абсолютизма. Однако для создания такого войска нужны были иные экономические предпосылки и в первую очередь полная эмансипация буржуазии и крестьянства от пережитков феодализма. А таких предпосылок в конце XV и начале XVI вв. еще
не было ни в Италии, ни вообще в феодальной Европе. И только окончательная победа и утверждение капитализма и слом всех феодальных ограничений — эра, которую открыла французская буржуазная революция конца XVIII в.,— создали реальные условия для образования национальных армий, построенных по принципу всеобщей воинской повинности. Но тем замечательнее теоретические обобщения Макиавелли, сумевшего, опираясь на опыт прошлого, дать более или менее правильное предвидение о вооруженной организации будущего буржуазного общества. И неслучайно поэтому внимание, проявленное к трактату Макиавелли Наполеоном I, непревзойденным полководцем нового, подымавшегося класса — буржуазии.
Не менее интересны высказывания Макиавелли и об отдельных родах войск и их удельном весе в общей системе вооруженных сил. Несмотря на то, что на протяжении всего раннего средневековья феодальная милиция в своем военном устройстве опиралась главным образом на конницу (рыцарское войско было прежде всего конным войском), Макиавелли является последовательным сторонником пехоты, как основы всякой армии. Он не отрицает значения конницы и в своих рассуждениях о боевом использовании войск отводит коннице достаточную роль; но эта роль не является самодовлеющей, конница соподчинена основному роду войск — пехоте.
«Я нахожу,— «пишет Макиавелли,— что народы и цари, предпочитающие конницу пехоте, всегда будут слабыми и обреченными, как мы это видели в Италии наших дней, которую иноземцы могли •разграбить, (разорить и опустошить только потому, что она пренебрегала нашей милицией и вся ее военная сила состояла из конницы» (стр. 65).
Во времена Макиавелли началось усовершенствование артиллерии, придание ей необходимой подвижности благодаря введению колесного лафета. Начало этому было положено во Франции королем Карлом VIII (1493—1498 гг.), которого справедливо принято считать основателем полевой артиллерии. Однако боевые качества артиллерии того времени все еще были не высоки и оца не могла играть решающей роли в сражении. Это обстоятельство не дало возможности Макиавелли предугадать роль артиллерии в будущих сражениях во всем ее значении; но в своих высказываниях о боевом порядке войск Макиавелли не раз возвращается к этому новому для него роду оружия. В статье «Армия» Энгельс обращает на это обстоятельство особое внимание. «...Карл VIII,— пишет он,— явился основателем полевой артиллерии. Его пушки, поставленные на колесные лафеты и перевозимые большим количеством лошадей, неизмеримо превосходили старомодную неуклюжую артиллерию итальянцев (перевозимую быками) и производили такое опустошение в густых колоннах итальянской пехоты, что Макиа-, велли написал свое «Искусство войны», главным образом, для того, чтобы пред-
дожить строй, могущий уменьшить потери пехоты от действия такой артиллерии на пехоту» 4.
Выдвинув одним из первых идею создания буржуазной армии, Макиавелли разрабатывает в своем трактате «О военном искусстве» и особую систему воспитания и обучения войск. «Пехота может быть прекрасно подобрана,— пишет Макиавелли,— еще лучше вооружена, и все же ее необходимо самым тщательным образом обучать, так как без этого еще никогда не было хороших солдат» (стр, 69).
Система обучения, изложенная Макиавелли в его трактате «О военном искусстве», принципиально отлична от принятой в наемных армиях системы муштры, получившей свое законченное выражение при прусском короле Фридрихе II (1712— 1786 гг.). В этом отношении Макиавелли как бы перекликается через целые столетия с великим русским полководцем Суворовым, как известно, зло’ и остро высмеивавшим прусскую систему муштры.
Интересны и поучительны высказывания Макиавелли о выращивании полководцев. Он верил в творческую силу масс и в ней видел одно из необходимых условий для расцвета военного искусства. «Выдающиеся люди,— пишет Макиавелли,— чаще встречаются в республиках, где таланты в большем почете, чем в монархиях, где их боятся. Там воспитывают дарования, а здесь их истребляют» (стр. 92). Для автора «Князя» эта фраза звучит несколько парадоксально, но тем ярче выступает острый ум Макиавелли.
Переходя к изложению своих взглядов на природу войны и боя, Макиавелли и здесь намного опережает своих современников и прославленных полководцев наемных армий абсолютизма. И то обстоятельство, что во всех своих теоретических обобщениях Макиавелли исходит из опыта рабовладельческих армий, не снижает ни ценности, ни научности этих обобщений.
Зародившаяся с появлением наемных армий и огнестрельного оружия линейная тактика в годы своего младенчества не знала глубины боевого порядка. Армия для боя строила свои батальоны в одну линию, прорыв которой означал обычно поражение армии. Отдельные элементы линейного боевого порядка (батальоны, полки, бригады) были неспособны к маневрированию на поле боя. Это стремление к такой именно линейности было очень распространенным и в Тридцатилётней войне (1618—1648 гг.). Командующий имперскими войсками Тилли, придерживавшийся этого правила, был разбит в сражении при Ерейтенфельде Густавом-Адольфом, который противопоставлял одной хотя и очень глубокой линии имперских войск боевой порядок из двух линий. Макиавелли видел слабость такого боевого порядка еще при зарождении самой линейной тактики. В своих высказываниях о боевых порядках армии Макиавелли писал: «Самая боль
4 Энгельс. Избранные военные произведения, Воениздат, 1937 г., т. 1, стр. 164.
шая ошибка начальника, строящего войско в боевой порядок,— это вытянуть его в одну линию и поставить судьбу сражения в зависимость от удачи единого натиска». Макиавелли требовал от боевого порядка способности к маневру отдельных его элементов на поле боя. И в этом своем требовании он заходит настолько далеко, что считает необходимым знание маневра своего батальона даже от каждого солдата. «Солдату надо хорошо знать все действия батальона,— пишет Макиавелли,— а начальники должны понимать значение батальона в целом войске, и только тогда они будут верно исполнять распоряжения командующего» (стр. 121).
Если сравнить это высказывание Макиавелли с известным тезисом Фридриха II: «солдат должен бояться палки капрала, больше чем пули врага», то станет очевидным, насколько повышены были требования Макиавелли к солдату его армии и как далеки были от этих требований солдаты наемной армии Европы, даже в период своего наибольшего расцвета.
Уделяя особое внимание боевому порядку, Макиавелли в то же, время — враг схемы и шаблона. В рациональном размещении войск на поле боя он видел залог успеха сражения и создал продуманную теорию боевого - порядка. Однако он далек от мысли, что предложенный им боевой порядок годен на все случаи жизни. «Мною предложена,—пишет Макиавелли,— известная форма боевого построения, дабы, исходя из нее, вы могли свободно менять ее смотря по условиям местности и образу действий неприятеля». Для периода наемных армий и их тактики, где шаблон и схема особенно прочно коренились в сознании полководцев, взгляд Макиавелли на-относительность принципов военного искусства является своего рода откровением.
Следует особо отметить обобщения, высказанные Макиавелли в вопросе о правилах войны и военного искусства, помещенные в конце трактата. Эти правила не все верны даже для его времени, а некоторые из них просто наивны. Но наряду с ними Макиавелли указывает и на принципы, не утратившие своей значимости и по сие время. Вот некоторые из них:
1. «Все, что полезно неприятелю, вредно тебе, и все, что полезно тебе, вредно неприятелю. Тот, кто на войне бдительнее следит за неприятелем и тщательнее обучает и упражняет свои войска, подвергается меньшей опасности и может больше надеяться на победу».
2. «Лучший замысел — это тот, который скрыт от неприятеля, пока ты его не выполнил».
3. «Умей на войне распознавать удобный случай и во-время за него ухватиться. Это искусство полезней всякого другого».
4. «Дисциплина на войне важнее стремительности».
5. «Умей менять решение, если ты замечаешь, что оно разгадано противником».
6. «Советуйся со многими о том, что на
до предпринять, сообщай только избранным о том, что уже решено».
7. «Храбрость солдат важнее их численности, но выгодная позиция бывает иногда полезнее храбрости».
8. «Выстраивая войска в боевой порядок, лучше оставить за первой линией сильный резерв, чем разбрасывать солдат и растягивать фронт» (стр. 208—209).
Не все положения Никколо Макиавелли, изложенные им в трактате «О военном искусстве», правильны и в полном смысле научны. В них много и примитивного и научно мало обоснованного. Но это не умаляет значения трактата «О военном искусстве».
Являясь представителем первых военнополитических деятелей эпохи Возрождения, Никколо Макиавелли по праву может считаться одним из зачинателей науки о войне нового времени. И следует только приветствовать инициативу Воениздата, переиздавшего трактат «О военном искусстве» в год столетнего юбилея его первого издания на русском языке и предоставившего, таким образом, возможность начальствующему составу Красной Армии ознакомиться с этим содержательным и интересным произведением об искусстве войны далекого прошлого.
Полковник И, ЗУБКОВ.
РУССКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ В МИРОВОЙ ВОЙНЕ 1914—1918 гг.
РТИЛЛЕРИЯ обладает наибольшей силой и мощью огня из всех наземных родов войск... Артиллерийский огонь расчищает путь всем наземным войскам в наступлении и преграждает путь врагу в обороне»,— так определяет наш Полевой устав (ПУ 36, § 7) ту исключительную роль, которая возлагается на артиллерийские средства борьбы. В то же время Полевой устав указывает, что «Применение каждого рода войск в бою должно быть основано на учете его свойств и сильных сторон. Каждый род войск должен быть применен в тесном взаимодействии с другими родами войск в условиях наилучшего использования всех его возможностей» (ПУ 36, § 7). Выполнение этих указаний Полевого устава немыслимо без четкого знания свойств данного оружия и всех возможностей, заложенных в нем. .Вот почему наряду с освоением уставных и теоретических положений изучение богатейшего опыта русской артиллерии имеет исключительное значение. С этой точки зрения первостепенную важность имеет изучение истории ближайшей нам по времени большой войны, какой являлась первая мировая империалистическая война 1914—1918 гг. На опыте этой войны можно наиболее полно ознакомиться с организацией и боевой деятельностью русской артиллерии, с ее эволюцией в процессе войны. Правда, недавний боевой опыт, который имела Красная Армия на финляндском театре войны, а также и развернувшаяся в Европе вторая империалистическая война выявили много таких данных, о которых артиллеристы в прошлом и не помышляли. Тем не менее материалы, освещающие прошлое нашей артиллерии, в том числе и относящиеся к первой мировой империалистической войне, не только не устарели, но дают возможность более ясно освоить то новое, что дает современный опыт применения артиллерии, и предвидеть те основные направления, в которых будет развиваться этот могущественный род войск.
В этой связи нельзя не приветствовать выхода из печати двухтомного труда Е. 3. Барсукова «Русская артиллерия в мировую
войну» 1. Сам автор всю свою многолетнюю службу провел в артиллерии. Начав строевую службу в 1884 г. младшим офицером в артиллерийской бригаде, в 1895 г. он окончил академию генерального штаба и продолжал служить в артиллерии, последовав тельно занимая должности в главном артиллерийском управлении, в управлении инспектора артиллерии, артиллерийской школе, а с января 1915 г. по февраль 1918 г. был начальником управления полевого инспектора артиллерии при верховном главнокомандующем и председателем комиссии по организации тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН). После этого тов. Барсуков находился в рядах РККА с первых же дней ее формирования. Все это говорит об исключительной эрудиции автора в вопросах артиллерии и о полноценности, на-писаного им труда.
Весь ^труд «Русская артиллерия в мировую войну» состоит из четырех частей следующего содержания: часть I—«Состояние русской артиллерии к началу войны», часть 11 — «Организация вооружения русской артиллерии во время войны», часть Ш — «Эволюция тактики русской артиллерии. Стрельбы. Личный состав», часть IV — «Боевые действия русской артиллерии» в более крупных боевых операциях маневренного и позиционного периодов войны.
В целом труд Е. Барсукова является ценным вкладом в нашу военно-научную литературу. При этом следует подчеркнуть, что, несмотря на свою фундаментальность и ис-пещрен1ность многочисленными цифровыми данными и таблицами, труд написан простым литературным языком, легко читается и усваивается. Он доступен самым широким кругам наших военных читателей. По своему весьма обширному содержанию и поднятому автором огромному архивному материалу книга Е. Барсукова является ценнейшим пособием для начальствующего состава РККА и в первуюочередь для артиллеристов.
1 Е. Барсуков. Русская артиллерия в мировую войну, т. I (ч. 1 и 2), Воениздат, 1939 г.; т. II (ч. 3 и 4), Воениздат, 1940 г.
Первая часть разбираемого труда представляет собой цельное и законченное исследование состояния русской артиллерии царской армии, ее организации, вооружения и боевой подготовки. Все эти вопросы автор стремился исследовать с исчерпывающей полнотой с тем, чтобы выявить как положительные стороны подготовки русской артиллерии того времени, так и те ее недостатки, за которые войска расплачивались кровавой ценой. При этом, несмотря на то, что автор в продолжение всей своей непрерывной службы в радах артиллерии являлся не только свидетелем, но и участником важнейших мероприятий, связанных с боевым применением артиллерии, его нельзя упрекнуть ни в отвлеченности, ни в субъективности. Положение, характеризующее состояние того или иного рассматриваемого вопроса, автор или подтверждает документальными справками, или выражает весьма убедительно языком цифр. Рассматриваемая часть книги является как бы исправленным и значительно дополненным повторением труда того же автора «Подготовка России к мировой войне в артиллерийском отношении», изданного в 1926 году. Это первое издание было удостоено премии М. В. Фрунзе и является в настоящее время библиографической редкостью.
Останавливаясь на главнейших этапах жизни царской армии до начала войны 1914—1918 гг. (русско-японская война 1904—1905 гг., реформы 1910 и 1913 гг.), автор с достаточной полнотой рисует постепенное развитие русской артиллерии со времени перевооружения ее скорострельными 76-мм пушками. При этом он обнимает не только техническую, но и тактическую часть с некоторым перевесом в сторону последней. Особо ценным в настоящей работе является то, что автор стремится выявить внутренний смысл мероприятий, проводимых по артиллерийской части, всесторонне исследовать и дать им критическую оценку, откровенно выявить ошибки, которые делались руководителями царской армии. К сожалению, свой критический анализ автор не всегда доводит до логического конца. Так, на стр. 150 он приводит весьма интересные данные военно-статистического ежегодника за 1912 г. о сословности офицерства русской армии. Из этих данных можно сделать следующий , вывод: в то время как в составе обер-офицеров, т е. в среднем комсоставе царской армии, было всего лишь 50% потомственных дворян, а 50% состояло из недворянских сословий, из которых почтй 28% приходилось на крестьян и мещан, в составе генералов, т. е. в высшем комсоставе, потомственных дворян было 87,45%, а недворянских сословий— 12,55%, из которых на долю крестьян и мещан приходилось всего лишь 2,69%. Эти цифры наглядно показывают, из каких элементов подбирался высший командный состав. Таким образом, верхушка военного аппарата в своем подавляющем большинстве состояла из представителей того феодально-помещичьего класса, в котором наиболее сильно сказывалось разложение всего царского режима и который потерял уже всякую способность управлять 'слож
ным государственным механизмом вообще и военным механизмом в частности. Именно это и явилось причиной того, что в царской России отсутствовали твердый план обороны страны, недостаточно обдумана была система военной подготовки, не было объединяющего руководства в боевой подготовке войск, артиллерийское ведомство было предоставлено самому себе, без твердо поставленной ему задачи сверху, существовал полный разнобой в работе ГАУ (глав, арт. управление.) и ГУГШ (гл. управление ген. штаба), отсутствовало взаимодействие и взаимопонимание между артиллерией и другими родами войск. Этим маразмом правящей верхушки объясняется и то обстоятельство, что руководящие верхи царской армии, рассчитывая вести «молниеносную» наступательную войну, не обеспечили армию в полной мере необходимыми артиллерийскими средствами, особенно гаубицами, тяжелой артиллерией, не подготовили высший командный состав в отношении использования боевой артиллерии. Все эти отрицательные явления автор подробно описывает в своей книге, но объясняет их лишь недостаточным учетом значения техники руководящими кругами царской армии, предвзятым воспитанием в армии «морального элемента» в духе пренебрежительного отношения к технике, обособленностью артиллерийского дела, отсутствием органической связи артиллерии с другими войсками и неподготовленностью в артиллерийском отношении общевойского командования и генерального штаба.
Существовавшие в царской армии ненормальные отношения и даже некоторая рознь между разными родами войск, а также отчасти пренебрежительное отношение к войскам со стороны генерального штаба и главных управлений военного министерства автор правильно объясняет различием классового состава офицерства и почти полным отсутствием совместных занятий артиллерии с другими войсками в мирное время. Говоря об обособленности работы русского генерального штаба, как одной из причин вопиющих недочетов в подготовке России К войне в артиллерийском отношении, автор совершенно справедливо утверждает, что генеральный штаб старой армии, работая преимущественно в канцеляриях и держась в стороне от войск, не привлекал к своим оперативным, организационным и другим работам специалистов — артиллеристов, засекречивая свои работы даже от тех, кому необходимо было знать замыслы генерального штаба, чтобы безошибочно приводить их в исполнение. Генеральный штаб не хотел усвоить той простой истины, что при разработке вопросов боевой подготовки войск необходимо считаться с новейшими достижениями военной техники, более известными, разумеется, тем специалистам, которые по .роду своей службы обязаны следить за развитием техники.
Автор отмечает, что почти до 1913 г., т. е. в течение более 7 лет после окончания русско-японской войны, генеральный штаб царской армии не удосужился предпринять решительных мер к тому, чтобы изучить тяжелый опыт минувшей войны и «рассеять
туман тактических воззрений, сгустившихся в армии». До конца 1912 г. русской артиллерии приходилось руководствоваться теми тактическими установками, которые разрабатывались по инициативе офицерской артиллерийской школы и затем одобрялись инспекцией артиллерии. Лишь с 1913 г., после издания официальных «Устава полевой службы» и «Наставления для действий полевой артиллерии в бою», артиллерия получила определенные указания для своей тактической подготовки. Только тогда, т. е. за год до начала 'войны, общевойсковое командование и вся армия узнали (и то не в полной мере), что можно требовать от артиллерии в бою.
В выводах к 1-й части своего труда, останавливаясь на боевой подготовке русской артиллерии к началу войны 1914 — 1918 гг., автор пишет, что командный состав артиллерии в общем был подготовлен удовлетворительно, а в специальном техническом отношении — даже хорошо... Специальная подготовка полевой русской артиллерии в отношении искусства стрельбы с закрытых позиций доведена была к началу войны до совершенства. Стреляла она отлично и в достаточной степени хорошо умела использовать свой огонь, но в тактическом отношении артиллерия была1 подготовлена довольно слабо. «Что же касается руководства, то среди высшего начальствующего состава артиллерии,— продолжает автор,—оставалось к началу мировой войны еще немало лиц, значительно отставших от современных требований тактики и отчасти даже по технике артиллерии» (стр. 161).
Неподготовленность высшего командного состава, неспособность большинства из них руководить боевой деятельностью войск не могли не сказаться в процессе самой войны. Характерно, что русская артиллерия, пехота .конница в большинстве случаев успешно выполняли боевые тактические задачи, когда судьба боя зависела от действий батареи, роты, эскадрона, дивизиона, батальона и полка. Но как только дело доходило до решения оперативных задач, когда исход боя, операции уже зависел от руководства высшими войсковыми соединениями, от слаженности крупных частей, от взаимодействия различных родов войск, то во многих случаях исход был неудачным, войска терпели поражения. Так было, например, в операциях 2-й русской армии в Восточной Пруссии в августе 1914 г. Несмотря на героизм русских солдат, низшего офицерства, на блестящее выполнение боевых задач подразделениями и даже отдельными дивизиями, операция в целом была проиграна, 2-я армия понесла* поражение не столько от германских войск, сколько от неумелого руководства и от бездарности некоторых высших начальников. Своей боевой самоотверженной службой русские войска и в особенности артиллерия только восполняли оперативную немощь русских штабов и высших начальников.
Вторая часть труда Е. Барсукова представляет еще больший интерес, так как в ней освещены вопросы организации и вооружения русской артиллерии во время мировой войны 1914—1918 гг, Автор подробно
рассказывает здесь об организации и состоянии высшего управления артиллерией, об организации артиллерии и новых ее фор-' мированиях (в частности о создании тяжелой артиллерии особого назначения — ТАОН—и артиллерии специального назначения), об обеспечении артиллерии личным и конским составом, о вооружении и эволюции артиллерии.
В отношении высшего управления еще в первой части труда (стр. 14) автор отмечает, что в довоенное время организация высшего управления русской артиллерии отличалась неопределенностью: командующие войсками округов не в состоянии были лично руководить специальным артиллерийским делом, и у них не имелось ближайших помощников из специалистов, которые могли бы объединить руководство всей артиллерией в округе. Такая организация высшего управления весьма неблагоприятно отражалась на боевой подготовке артиллерии. Во второй части автор добавляет, что с объявлением войны генерал-инспектор артиллерии, остававшийся в глубоком тылу и подчинявшийся военному министру, лишался права руководить и сколько-нибудь влиять на целесообразность боевого использования артиллерии действующей армии. Управление последней возглавлялось верховным главнокомандующим, подчиненным непосредственно царю. В распоряжении главнокомандующего не было ни специалистов, ни соответствующего органа при его штабе, которые могли бы осуществлять объединяющее руководство артиллерией действующей армии. В результате в первый период войны (1914—1915 гг.) правильное использование артиллерии в бою, подготовка пополнений в запасных частях артиллерии, формирование и подготовка новых артиллерийских частей, снабжение артиллерии, обеспечение ее боевыми припасами — все это оставалось без надлежащего объединяющего руководства. И только после того, как царская армия понесла несколько поражений, верховное командование решило пересмотреть организацию управления артиллерией на театре военных действий •и создать управления инспектора артиллерии ставки верховного главнокомандующего (УПАРТ).
Во второй части своего труда автор дает картину последовательных изменений организационных форм управления артиллерией с критической их оценкой. Он приходит kJ заключению, что опыт мировой войны указал «на безусловную необходимость возглавления высшего управления артиллерией единым, как в мирное, так и в военное время начальником артиллерии, подчиненным верховному командованию всей армии» (стр. 178). К своему заключению автор добавляет некоторые пояснения и краткий проект положения о правах и обязанностях начальника артиллерии.
Главы второй части труда, трактующие вопросы высшего управления и организации артиллерии, заслуживают особого внимания и изучения ввиду важности этих вопросов, а также и потому, что сам автор имеет огромный опыт этой организационной работы.
Выступая нэ войну, русская армия была весьма слабо обеспечена артиллерией. Полевых легких гаубичных батарей было мало, еще меньше было тяжелых батарей, вовсе отсутствовала организованная тяжелая артиллерия осадного типа. Артиллерия имела устарелую организацию. Между тем с самого начала войны артиллерия получила исключительно большую роль. Поэтому начиная с 1914 г. и в процессе войны происходило непрерывное и весьма интенсивное, но бесплановое усиление артиллерии, увеличение ее дальнобойности и мощности. В труде Е. Барсукова приведены данные, основанные на архивных материалах, которые говорят о постепенном усилении русской артиллерии, указаны затруднения, какие при этом встречались, и та путаница в организационных мероприятиях, которая имела место в деле формирования артиллерийских частей, в особенности в 1914 — 1915 гг., когда в штабе верховного командования не было специального органа, ведающего артиллерийской частью действующей армии. Только с 1916 г., с учреждением должности полевого генерал-инспектора артиллерии при главковерхе и с созданием его управления (УПАРТ), мероприятия по организации и формированию артиллерийских частей стали проводиться более планомерно. Наиболее крупным мероприятием УПАРТ являлось созданир тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде артиллерийского резерва верховного командования, начатое осенью 1916 г. и законченное к лету 1917 г.
Идея создания ТАОН в виде артиллерийского кулака из наиболее сильных орудий, сосредоточенного в районе, избранном для нанесения решительного удара противнику, в полной .мере оправдалась в период так называемого июньского наступления на юго-западном и западном русских фронтах. Батареи ТАОН своим мощным огнем совершенно подавили в нескольких местах оборонительную полосу австро-германцев, укрепленную по последнему слову военно-инженерной техники с применением железобетонных сооружений, разрушив и буквально сравняв их с землей, и тем обеспечили атаку своей пехоты.
По абсолютному числу батарей и орудий более всего увеличилась за время войны полевая легкая артиллерия (пушечная, гаубичная и горная) — на 580 батарей и на 1 958 орудий, а в процентном отношении огромное увеличение было в тяжелой артиллерии (полевой и позиционно-осадного типа, вместе взятых)—батарей на 548% и орудий на 495%. Автор приводит чрезвычайно интересные данные, извлеченные из архивных материалов, о сравнительной численности русских войск и вооруженных сил противника в концу 1916 г. и к октябрю 1917 г. (а также о плотности насыщения армий артиллерией, таблицы 18, 19, 20 и 21). Оказывается, что, превосходя своих противников по количеству бойцов пехоты, спешенной кавалерии и по количеству пушечной легкой, конной и горной артиллерии, русские войска значительно уступали другим армиям по количеству и мощности тяжелых орудий. В отношении плотности
насыщения в конце 1916 г. на 1 км фронта в среднем у русских приходилось 2,05 орудия, а у французов —11,95 орудия. Самым мощным орудием на вооружении русской артиллерии была 305-мм гаубица, германцы же имели 42-см мортиры, а у французов к концу войны появились 400-мм и даже 520-мм гаубицы.
Автор подробно останавливается на вопросе обеспечения артиллерии боевыми припасами. Исследование этого важного вопроса исполнено автором чрезвычайно интересно, вдумчиво и всесторонне. Кризис в снабжении боеприпасами он объясняет не только ошибочностью мобилизационных расчетов, неподготовленностью к войне русской промышленности, слабостью ее техники и низкой производительностью, но и отсутствием правильной организации в деле снабжения боеприпасами. Например, по словам автора, «элементарно простая и неизменно применяемая во всех случаях военных операций идея резервов оказалась почему-то совершенно игнорированной в деле боевого снабжения» (стр. 326). К сожалению, автор не дал ясного и исчерпывающего ответа на вопрос о том, почему оказалась «игнорированной» эта «элементарно простая... идея (резервов» в деле боевого снабжения. Причина эта являлась источником и слабости русской артиллерии в отношении ее вооружения тяжелыми орудиями и слабости русской армии в отношении ее обеспечения артиллерийскими орудиями. Автор объясняет это только недостаточным развитием техники и тяжелой промышленности царской России. Этого отрицать нельзя, но была и другая причина. Заключалась она в следующем: «Уже во время войны раскрылась измена царского военного министра Сухомлинова, оказавшегося связанным с немецкими шпионами. Сухомлинов выполнял задание немецкой разведки — сорвать снабжение фронта снарядами, не да-давать фронту пушек, не давать винтовок» («История ВКП(б)», краткий курс, стр. 167).
Что касается самой техники питания снарядами, то нельзя не согласиться с автором, что «правильная организация является залогом успеха в деле питания артиллерии снарядами, как и во всяком другом деле» (стр. 363). При этом автор дает конкретные примеры и схемы такой организации, оправдавшие себя на опыте войны и пригодные для применения и в современных условиях (стр. 357—358).
Чрезвычайно убедительна мысль автора, что при современных условиях вести войну на запасах выстрелов, образованных в мирное время, нельзя. Исчисленная по современным данным ежемесячная потребность в боеприпасах может служить лишь для определения мобилизационного задания промышленности, которая должна быть так «заблаговременно подготовлена, чтобы по возможности удовлетворять установленную потребность с первого же месяца войны» (стр. 352—353). Автор утверждает, что в мирное время запасы выстрелов к орудиям заготовлять нужно не на полную потребность всей войны, продолжительность которой, кстати, нельзя и определить, а лишь
иа первый период войны, пока промышленность не развернет свою производительность и не станет подавать боевые припасы в необходимом количестве. «И чем короче будет период развертывания производства промышленности,—говорит автор,— тем меньше может быть размер запаса выстрелов, заготовляемых на случай войны в мирное время».
На снабжении артиллерии орудиями и прочими предметами автор почти не останавливается, так как вопросы боевого снабжения исследованы им с исчерпывающей полнотой в книге «Боевое снабжение русской армии в мировую войну», а также *в его книге «Работа промышленности на боевое снабжение русской армии в мировую войну», изданной Штабом РККА в 1928 г. Но автору следовало бы разработать вопросы снабжения на опыте русской артиллерии в период войны 1914— 1918 гг. и включить их во второе издание своего труда, так как указанная выше книга совершенно неизвестна широкому кругу читателей.
В главе «Эволюция техники артиллерии» автор останавливается, к сожалению, лишь на некоторых из множества задач, поставленных войной перед артиллерийской техникой, и говорит о разрешении этих задач недостаточно подробно. Что касается последней главы «Химические и другие специальные снаряды», то эта глава автором излишне сокращена. Сам тов. Барсуков на стр. 378 цитирует примечание из положения о полевом генерал-инспекторе артиллерии: «Химические средства' борьбы относятся к средствам артиллерийским». Поскольку автор во второй части своего труда исследует вопрос о русской артиллерии во время войны, то следовало и вопрос о химических снарядах изложить более обстоятельно и подробно. Повидимому, этот недостаток в труде надо отнести не за счет автора, который не мог не интересоваться этим вопросом, а за счет редакции.
Во втором томе своего труда автор знакомит читателя с эволюцией тактики русской артиллерии, стрельбой и боевой подготовкой личного состава ее во время войны (часть 3) и с боевыми действиями русской артиллерии в некоторых крупных боях и операциях (часть 4). Изложив в начале этого тома основы боевого применения артиллерии по наставлению для действия полевой артиллерии в бою, утвержденному в 1912 г., автор дает массу военно-исторических примеров боевой работы артиллерии во взаимодействии с другими родами войск в самой разнообразной обстановке: и в разведке, и в охранении; в различных боях маневренного и позиционного периодов войны; в масштабе артиллерии армии с участием ТАОН в армейской операции. Весь материал богато иллюстрирован схемами и фотоматериалом и, что очень ценно, пронизан рассуждениями автора на основе как указанного выше Наставления 1912 г., так и последующих инструкций и наставлений, изданных во время войны. К сожалению, приведенные автором боевые примеры, хотя они и показывают неплохую боевую деятельность батарей, дивизионов,
в то же время не дают положительных образцов использования артиллерии, организации управления ею в масштабе корпуса, армии. Таких примеров в силу некоторых причин, о которых мы уже говорили выше, было очень немного. Все же если бы были разобраны и эти редкие примеры, которые имели место, это дало бы более полное обобщение опыта боевого применения артиллерии. Автор не разработал на основе этих боевых примеров и другого крайне важного вопроса — эволюции в процессе войны как артиллерийской службы в целом, так и отдельных ее звеньев (артиллерийской разведки, организации службы наблюдения и т. д.).
В своих рассуждениях автор много уделяет внимания взглядам одного из талантливых русских артиллеристов — полковника Кирея, прозванного по той роли, какую он играл в одной из армий юго-западного фронта, «русским Брухмюллером». Особенно ценно то, что, отдавая должное взглядам Кирея, которые в свое время принесли несомненную пользу русской артиллерии, в частности, при прорыве укрепленных полос противника, автор не канонизирует Кирея, а подвергает его критике и весьма основательной там, где последний этого заслуживает, как, например, в вопросах противо-батарейной борьбы, которую Кирей не признавал. Нельзя не согласиться с автором, когда он говорит: «Кирей не останавливает внимания на том, что на активном участке борьба с неприятельской артиллерией хотя и не должна быть самостоятельным отдельным актом боя, не должна быть «артиллерийской дуэлью», как говорили раньше, но неизбежна и необходима, как одна из основных задач артиллерии—подавление огневых средств противника. Артиллерия может и должна избавить свою пехоту от поражения огнем неприятельской артиллерии, должна упреждать и срывать артиллерийскую подготовку атаки противника. Нельзя отрицать чрезвычайно больших трудностей, какие представляет борьба с артиллерией, расположенной на хорошо укрытых огневых позициях, но не следует останавливаться перед этими трудностями и ничего не предпринимать для преодоления их. Труднее всего обнаружить расположение батарей на закрытых позициях и наблюдать результаты огня, направленного против укрытых батарей. Однако не только практика довоенного времени, но и опыт войны показал, что при искусной организации артиллерийской разведки и умелом наблюдении (особенно с флангов) оказывалось возможным обнаруживать расположение неприятельских батарей даже с наземных наблюдательных пунктов. Большую помощь при этом могут оказать воздушная разведка и наблюдение с самолетов и змейковых аэростатов, но при обязательном условии, что те и другие защищены от нападения неприятеля с воздуха своей истребительной авиацией». Высказанные автором положения получили подтверждение в операциях последних войн.
Критика взглядов Кирея тем более необходима, что они были основаны на опыте боевых действий не всей мировой вой
ны, а лишь того ее периода, когда участвовала в этой войне Россия, т. е. до осени 1917 г. Если же учесть, что вся кампания 1917 г., прошедшая для русской армии под знаком ее разложения, и не может рассматриваться как полноценная, то фактически взгляды Кирея базировались на опыте мировой войны только периода 1914—1916 гт. Можно не сомневаться, что богатейший опыт последнего года мировой войны, т. е. кампании 1918 г., заставил бы Кирея внести значительные коррективы в свои взгляды, в частности и в вопросе борьбы с артиллерией противника. Достаточно напомнить читателю, что уже начиная с Рижской операции в сентябре 1917 г. метод и характер артиллерийской подготовки совершенно изменился: вместо длительной (до нескольких дней) артиллерийской подготовки, преследующей цель уничтожения неприятельской артиллерии, стали применять короткую (несколько часов) артиллерийскую подготовку, преследующую цель лишь нейтрализации неприятельской артиллерии путем массового применения химических снарядов.
Необходимо подчеркнуть, что взгляды Кирея не могли не отражать господствовавших в 1916 г. во всех армиях идей чрезмерного методизма, исключавшего какую бы то ни было инициативу частных начальников и доведенного французским главным командованием (Жоффр, Петэн, Фош) до абсурда, наглядным примером чему является Сомма 1916 г.
Неудачи французской армии, которые постигли ее в нынешней европейской войне, явились в известной мере результатом приверженности французского командования к позиционным формам ведения войны. Именно против этих взглядов, совершенно неприемлемых для нашей Красной Армии, и предостерегает автор разбираемого труда, подвергая некоторой критике взгляды Кирея.
К сожалению, в изданном труде встречаются нежелательные повторения. Так, вопросы боевой подготовки и тактики артиллерии встречаются и в первом и во втором томах. Повидимому, это явилось следст
вием разновременного издания обоих томов (I т. вышел из печати в конце 1938 г., а II т.— весной 1940 г.), а также и не совсем удачного плана книги в отношении расположения материала. Первая часть труда охватывает собой все вопросы состояния русской артиллерии в период подготовки к войне; во второй и третьей частях исследуются те же вопросы, но в период войны. Все эти вопросы тесно связаны между собой, а потому при трактовке их трудно избежать повторений. Правильнее было бы каждый из этих вопросов исследовать полностью в особом разделе труда, указав, как он ставился командованием царской армии, как он разрешался в мирное время, а затем и в процессе войны.
Читатель может поставить в упрек автору довольно большое количество сообщаемых им справочных сведений элементарного характера о свойствах орудий и снарядов и пр., но автор их поместил, имея в виду, что книгу его могут читать и не артиллеристы, а командный состав других родов войск и общевойсковые начальники, которым эти сведения, как показал опыт войны 1914—1918 гг., были мало известны.
Отмеченные недочеты, а также и недостаточная отработка схем и плохой подбор фотографий нисколько не умаляют полноценности и значимости труда* Е. Барсукова в целом. Его книгд с достаточной убедительностью говорит о том, что у русской артиллерии и у самого автора труда есть чему поучиться и есть из чего извлечь практические выводы на пользу артиллерии Красной Армии. Отзывы о боевых действиях русской артиллерии в мировую войну, не исключая и отзывов неприятеля, свидетельствуют о высокой ее подготовке в отношении искусства стрельбы и использования огня. История первой мировой империалистической войны дает немало таких примеров, которые читатель найдет и в данном труде. Поэтому безусловно полезный и высоконаучный труд Е. Барсукова «Русская артиллерия в мировую войну» заслуживает самого внимательного изучения.
Генерал-майор А. ДЕ-ЛАЗАРИ.
РАЗГРОМ ЯПОНСКОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
ЕРОИЧЕСКАЯ борьба рабочих и крестьян Дальнего Востока с соединенными силами иностранных интервентов и русских белогвардейцев представляет одну из наиболее ярких глав истории гражданской войны в СССР. Систематическому изложению хода этой борьбы и посвящена вышедшая в издании Соцэкгиза книжка Г. Рейхберга
«Разгром японской интервенции на Дальнем Востоке» *.
Отличительной особенностью гражданской войны на дальневосточной окраине
1 Г. Рейхберг. Разгром японской интервенции на Дальнем Востоке, ОГИЗ — Соц-экгиз, 1940 г., 1334 п. л. 4- 3 карты, ц. 4 р. 50 к.
Советской республики являлся ее чрезвычайно затяжной характер.
Автор рецензируемой книги показывает, как, начиная еще с конца XIX столетия, империалистическая Япония стремится захватить позиции монопольного положения на азиатском материке, прибрав к рукам Манчжурию, Китай, Монголию и русский Дальний Восток. Во время мировой войны, пользуясь тем, что крупнейшие империалистические державы связаны борьбой между собой, Япония усилила нажим на страны Дальнего Востока. В 1915 г. Япония предъявила пресловутые 21 требование Китаю, принятие которых означало фактически полное экономическое и политическое порабощение Китая. А в 1917 г. японские империалисты и военщина начинают проводить длительную идеологическую и военно-организационную подготовку к вторжению на территорию русского Дальнего Востока. В январе 1918 г., прикрываясь лживыми заявлениями о своем «дружелюбии» к России и желанием якобы обезопасить жизнь и имущество своих подданных, японские империалисты с согласия Англии, Франции, Италии и США послали во Владивосток первые два крейсера — «Ивами» и «Асахи». Вслед за японцами сюда прислали свои войска Англия, Франция, Италия и США.
Характерна роль Англии в организации интервенции на Дальнем Востоке. Как это видно из мемуаров Ллойд-Джорджа, английское правительство еще в декабре 1917 г. обратилось к правительствам США и Японии с предложением оккупации Владивостока и установления контроля над Сибирской железной дорогой.
Ллойд-Джордж пишет, как на «союзной» дипломатической конференции в Лондоне 16 марта 1918 г. было решено послать специальное сообщение правительству США, излагавшее взгляды британского, французского и итальянского правительств на положение в России и возможности японской интервенции через Сибирь. В сообщении говорилось, что «с точки зрения человеческого материала и с точки зрения транспорта, Япония может сделать сейчас в Сибири гораздо больше, чем Франция, Италия, Америка и Великобритания могут сделать в Мурманске и Архангельске».
В опубликованном недавно в Америке втором томе секретной переписки бывшего государственного секретаря США Ленсин-га рассказывается, что еще 27 февраля 1918 г. в беседах с английским и французским послами он одобрил японское вторжение в Сибирь, однако «изъявил желание избежать открытого заявления США, одо; бряющего это мероприятие, из опасения, что сенат может выступить против этого». «1 марта Вильсон одобрил проект ноты, сообщающей Японии, что США одобряют японское вторжение в Сибирь. Этот проект Ленсинг показал английскому, французскому и итальянскому послам. Однако Вильсон колебался и предложил воздержаться от посылки этой ноты, а затем дал инструкцию государственному департаменту
послать другой текст ноты, в котором США не одобряют японскую интервенцию». Как бы то ни было, но опасение упустить добычу при грабеже советских земель перевесило боязнь «за престиж в глазах демократических народов мира», и в августе 1918 г. империалисты Америки послали экспедиционный корпус под командованием' ген. Гревса к берегам Дальнего Востока.
Хотя в интервенции на первом ее этапе (1918—1920 гг.) в Дальневосточном крае принимали участие почти все крупнейшие империалистические страны, однако основную силу империалистической агрессии составляли войска Японии. Это и понятно. Преследуя, как и все империалисты, участвовавшие в походе на Советскую республику, главную политическую цель — свержение советской власти и восстановление капитализма в России, Япония в то же время имела и свою частную стратегическую задачу. Эта стратегическая задача охарактеризована в следующей, приведенной автором, цитате из книги отставного японского генерала Кайиро Сато «Япония и Америка в их взаимоотношениях».
«Обладая лишь маленькими островками,—писал Сато, — Япония не может обеспечить себе независимость в снабжении материалами в военное время. Если же Япония будет обладать источниками пищевых продуктов и военных материалов в Китае и в русских владениях на Дальнем Востоке, то не будет оснований бояться, что у нас возникнут какие-нибудь затруднения в деле снабжения в военное время, так как в этих двух странах Азии, в Китае и Сибири, пространство в три раза больше площади земли, имевшейся у центральных союзных держав».
Обладание русским Дальним Востоком давало Японии не только неисчерпаемые запасы разного рода экономических ресурсов, в том числе и стратегического значения, но укрепляло в значительной степени позиции японского империализма в борьбе с Америкой за господство на Тихом океане. Захватом советского Дальневосточного края обеспечивался тыл Японии в случае столкновения на океане, а Японское море превращалось во внутреннее море, где можно было иметь закрытые военно-морские базы и где, в случае необходимости, мог укрыться японский военно-морской флот. Этим главным образом и объясняется особенная настойчивость и цепкость японских империалистов в проведении интервенции на Советском Дальнем Востоке. Этим же объясняется и то обстоятельство, что имея в Дальневосточном крае почти 120-тысячную армию, японцы дальше Забайкальской области не пошли, а в отношениях с Колчаком, объявившим себя верховным правителем всей России, были весьма сдержанны. Широко поддерживая белогвардейских атаманов, Семенова и Калмыкова, японские империалисты сконцентрировали все свое внимание на овладении Дальним Востоком по Забайкалье. В своей борьбе японцы широко пользовались услугами белогвардейцев.
При анализе причин затяжного характера гражданской войны на Дальнем Востоке мы должны' иметь в виду также наличие довольно многочисленной прослойки казачества (забайкальского, амурского и уссурийского), зажиточная верхушка которого вместе с кулаками, городской буржуазией, офицерством и бюрократией старого царского аппарата государственной власти поставляла основные кадры белогвардей-щины и была орудием в руках интервентов.
Огромные пространства края, при чрезмерно редкой заселенности (территория ДьК составляет примерно 2333,5 кв. км при \У? млн. населения в то время), малочисленность пролетарских кадров, составлявших тогда примерно 200—250 тысяч на весь край и разбросанных по сотням мелких предприятий горной, лесной и рыбной промышленности, наконец, отдаленность края от центров Советской республики, затруднявшая оказание помощи трудящимся Дальнего Востока в их борьбе с интервенцией,— все это определяло характер вооруженной борьбы в Дальневосточном крае.
Нам кажется, что автору следовало бы вслед за первой главой книги, рассказывающей об агрессивных намерениях и мероприятиях империалистической Японии на протяжении последних десятилетий, дать главу с географическим описанием Дальневосточного края. Это в значительной степени помогло бы читателю понять всю сложность и свооеобразие гражданской войны на Дальнем Востоке.
Начиная со второй главы, автор хронологически последовательно с привлечением большого количества архивных материалов п выдержек из местных краевых газет того времени, иностранной прессы и других источников излагает ход основных событий истории борьбы трудящихся против интервентов и белогвардейцев в Дальневосточном крае до 1923 г. включительно. Автор с большой тщательностью показывает подготовку и зверские методы борьбы империалистических хищников за овладение Дальним Востоком. Наряду с этим он на интересных фактах показывает гнусную роль меньшевиков, эсеров, являвшихся прямыми пособниками интервентов.
Вообще следует отметить, что главы, относящиеся к описанию подготовки и проведению интервенции, являются наиболее разработанными в книге. Слабее разработана вторая часть книги. В частности, на наш взгляд, недостаточно освещена борьба многочисленных отрядов дальневосточных партизан. А ведь, пожалуй, нигде, как на Дальнем Востоке, во время гражданской войны партизанская борьба не имела такого решающего значения в победе над врагом. Организуемое и направляемое большевиками массовое партизанское движение в Дальневосточном крае придавало борьбе против империалистических захватчиков и их слуг белогвардейских атаманов и генералов характер отечественной войны. Партизанские армии всегда представляли серьезную угрозу тылу интервентов.
К концу 1919 г. партизаны Дальнего Востока парализовали все коммуникации про
тивника и нанесли ему ряд серьезных поражений в открытых боях. В начале 1920 г. партизаны очистили от врагов всю Амурскую область, установили революционную власть в Приморье и вынудили японских интервентов объявить о своем нейтралитете и отказаться от открытой борьбы с трудящимися Дальнего Востока. Характерной особенностью партизанского движения на Дальнем Востоке было то, что, возникая под руководством подпольных большевистских организаций и борясь за лозунги партии, оно было самостоятельно в оперативном отношении. Партизанскому движению на Дальнем Востоке посвящено много литературы. Однако работы, обобщающей этот колоссальный опыт и дающей глубокий анализ различных форм и приемов борьбы дальневосточных партизан, до сих пор нет. Автор книги о разгроме японской интервенции сделал также крайне мало в этом отношении, ограничившись лишь общей, далеко не полной характеристикой партизанского движения на Дальнем Востоке.
Следует отметить, что тов. Рейхбергом впервые в нашей литературе исследованы, хотя и недостаточно полно, следующие важные исторические события: гамовский мятеж, выступление японцев во Владивостоке и других местах 4—5 апреля 1920 г., разгром уигерновщины и образование Монгольской народной республики и др.
Книга Рейхберга является историко-политическим очерком гражданской войны на Дальнем Востоке. В ней читатель не найдет оперативно-тактического описания основных операций против вооруженных сил интервентов и белогвардейцев, хотя автор и отводит этим операциям целые главы. Поэтому книга не дает полной картины того, как же все-таки были разгромлены силы белогвардейцев и интервентов.
Там же, где автор пытается перейти от рассуждений к конкретному описанию боевых действий, он суммирует лишь выдержки из оперативных сводок второстепенного значения, говорящие не о ходе операций, а о результатах отдельных боев. Так, например, автор делает в главе XV, названной «Ликвидация читинской пробки». Известно, что ликвидация «Читинской пробки» являлась важнейшей операцией народно-революционной армии против Семенова и предпринималась два раза. Первый раз в апреле, второй—в сентябре—октябре 1920 г. Эта операция была проведена силами регулярных частей народно-революционной армии, в частности, 1-й и 2-й иркутскими дивизиями, отд. кавбригадой,. 1-й и 2-й амурскими стрелковыми дивизиями, 2-й отд. кавбригадой и забайкальской кавдивизией.
Автор же ограничивает описание хода операции такими, мало объясняющими замечаниями, как, например, на стр. 150: «21 октября семеновцы, разбитые партизанами, бежали из Читы, которая и была занята красными частями». И далее приводит выдержку из оперативной сводки не о том, как же все-таки была занята Чита, а о том, какие трофеи оставил сам Семенов. По Рейхбергу получается, что Семенова разбили партизаны. Мы уже назвали регуляр
ные части, силами которых был разбит Семенов; партизаны в этой операции выполняли лишь вспомогательную (роль—нападали на тылы противника, сковывали резервы.
Еще хуже описан разгром белоповстанческой армии ген. Молчанова под Волочаев-кой. Известно, что волочаевская операция является крупнейшей операцией народнореволюционной армии, значение которой в разгроме последних сил белогвардейцев огромно. Бросив на Хабаровск и в Амурскую область бело-повстанческую армию ген. Молчанова, японские империалисты намеревались разбить народно-революционную армию Дальневосточной республики и, таким’ образом, утвердить свое господство в Дальневосточном крае. Сам Молчанов мечтал даже о «походе на Москву». Воспользовавшись тем, что народно-революционная армия переживала в конце 1921 г. реорганизационный период (проводилась демобилизация из армии старших возрастов), а также тем, что основные силы армии были сосредоточены в Забайкалье на манчжурской границе, белоповстанцы 30 ноября 1921 г. внезапно перешли границу нейтральной зоны в районе ст. Иман Уссурийской ж. д. и отбросили слабые заставы 6-го отд. стр. полка. Развивая наступление далее на север, белоповстанческая армия 22 декабря заняла Хабаровск и вынудила части народно-революционной армии отойти на запад к ст. Ин. Так как сил, непосредственно противостоящих Молчанову, было явно недостаточно, а уверенности в том, что можно будет быстро подтянуть нужные части из Забайкалья на фронт, не было, то командование народно-революционной армии и предполагало вначале, в случае неудачи при обороне Инского плацдарма, отойти еще далее на запад, на Архаринские позиции.
Автор, приводя этот первоначальный план командования народно-революционной армии, не дал его обоснования и для читателя осталось непонятным, зачем понадобилось позволять противнику развить успех на запад. Этот план не был проведен в жизнь, так как попытка белоповстанческой армии овладеть ст. И», предпринятая 28 декабря, не увенчалась успехом. Потерпев поражение под ст. Ин, Молчанов решил закрепиться в районе Волочаевки, использовав выгодные для обороны природные условия этого района.
В результате боев в течение января и начала февраля 1922 г. инициатива перешла
в руки народно-революционной армии, получившей значительные подкрепления из Забайкалья. 5 февраля части народно-революционной армии овладели ст. Ольгохта, использовали эту местность ка^ плацдарм для развертывания сил и подготовки непосредственного наступления на Волочаевку. Все силы народно-революционной армии, сосредоточенные на фронте (6 207 штыков, 1 344 сабли против 3 250 штыков и 1 207 сабель противника), были разделены на две группы: 1) сводную бригаду в составе 5-го и 6-го Особых амурских стрелковых полков и 4-го кавполка и 2) Забайкальскую группу в составе трех стрелковых полков Читинской бригады, Читинского кавдивизио-на и Троицко-Савского кавполка. Кроме того, командиру сводной бригады были подчинены в оперативном отношении два партизанских отряда, действовавшие севернее ст. Волочаевка. Окончательный план операции по овладению Волочаевкой сводился к следующему: ударом сводной стрелковой бригады и партизанских отрядов по правому флангу разбить противника на Воло-чаевских позициях; одновременно Забайкальская группа (без одного полка) должна была нанести удар по левому флангу в направлении на Верхне-Спасск и Нижне-Спасск и, развивая успех, выйти по Каза-кевичевой протоке (соединяющей реки Амур и Уссури) в тыл всей группировке противника, отрезая пути отступления в Приморье.
На стр. 180 автор излагает план этой операции следующим образом: «предполагалось 5-м, 6-м и Особым Амурским полками атаковать Волочаевку с фронта в полосе железной дороги. Сводная бригада должна была обойти к югу от железной дороги левую сторону волочаевского укрепленного района между Волочаевкой и Верхне-Спас-ском. 1-я Читинская и сводная кавалерийские бригады, под командой Томина, должны были отрезать пути отхода противнику к Хабаровску. Один из партизанских отрядов должен был ударить по тылам противника в районе железной дороги». Тут перепутаны и состав сил и задачи групп.
Таковы отдельные частные недостатки книги. Существенным же недостатком работы тов. Рейхберга мы считаем некоторую перегруженность текста разного рода выдержками и цитатами. Однако при почти полном отсутствии исторической литературы о разгроме японской интервенции на Дальнем Востоке книга тов. Рейхберга представляет значительный интерес.
Полковник С. ШИШКИН.
из зарубежной печа ти
ОРГАНИЗАЦИЯ АНГЛИЙСКОГО ТРАНСПОРТА НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ В 1918 г.
СВЕТИВШИЙ эту интересную тему немецкий автор д-р Артур Кюн 1 эпиграфом к своей работе выбрал следующий тезис английского исследователя: «Принято думать, что во время войны самая важная часть работы управления железнодорожным транспортом падает на период крупных перебросок войск. Опыт показал, что поддержание вооруженных сил на фронте оказалось более сложной транспортной проблемой, чем стратегическое передвижение войск» (А. М. Ген-никер «Транспорт на западном фронте»).
Ввиду того, что статья Кюна представляет значительный интерес, мы считаем целесообразным дать подробное ее изложение.
* * *
JP ще до начала мировой войны 1914— 1918 гг. никто не сомневался в том, что главные цоенные действия развернутся на французской территории; это обстоятельство прямо предусматривалось в переговорах генеральных штабов Англии и Франции. Отсюда вытекало и своеобразие тех задач, которые встали в 1914 г. перед организаторами английского военного транспорта: с одной стороны, сохранение морских сообщений для переброски из Англии на континент войсковых частей и снабжения фронта, с другой — использование на самом театре войны сети рельсовых, безрельсовых и внутренних водных путей, принадлежащих другой державе.
В 1914 г. Англия отправила на фронты сначала 5, а затем 6 дивизий. Ответственность за перевозки этих войск из Англии во Францию легла на британский флот, а на континенте — на французские военные власти. Для высадки английских частей еще предвоенными соглашениями намечались Гавр, Руан и Булонь. Как морские, так и железнодорожные перевозки войск в августе 1914 г. прошли сравнительно гладко: из 343 эшелонов, проследовавших через Амьен, только 36 прошли эту станцию с получасовым опозданием.
Поражение англичан при Монсе и наступление германцев на Марну расстроили работу ' англо-французского транспорта: приходилось в несколько часов эвакуировать железнодорожные узлы, а 27 августа 1914 г. был оставлен даже Амьен, служивший главной распределительной станцией. Вслед затем были оставлены и порты, предназначенные для высадки: стоявшие в Гавре, Руане и Булони суда были переведены
1 «Das britische Transportwesen an der Westfront im Marz 1918» von d-r Arthur Kuhn—«Archiv fur Eisenbahnwesen», 1939, № 5.
морем в Сен-Назер и Нант. Эвакуация ряда головных станций и портов обусловила перегрузку окружной Парижской дороги.
В середине сентября новые головные станции англичан отстояли от фронта на 50—70 км. Разрушение мостов и других дорожных сооружений, произведенное при августовском отступлении в Северной Франции, сильно замедлило восстановление даже крупных железнодорожных линий. В течение ряда месяцев союзникам приходилось пользоваться кружными путями, хотя Гавр и Руан уже давно вновь функционировали в качестве приемных портов (Булонь и Кале поступили в распоряжение англичан лишь весною 1915 г.).
В течение следующих двух лет (1915 и 1916 гг.) и французы и англичане непрерывно работали над восстановлением разрушенной сети дорог, над их расширением и улучшением. Главная масса перевозок выполнялась, конечно, железными дорогами. Но уже в 1916 г. существовавшая структура транспортного управления всю ответственность за руководство железнодорожным хозяйством возлагала на французов, англичанам же предоставлялось право пользоваться железными дорогами и отчасти поддерживать их в надлежащем состоянии. Это привело к серьезным разногласиям. Период позиционной войны, сопровождавшийся непрерывным увеличением английских сил на фронте (до 60 дивизий) и потребовавший усиления перевозок, привел к тому, что транспортный аппарат, созданный для перебросок английских войск на континенте, перестал справляться со своей задачей. Перевозочные и погрузочно-разгрузочные операции выполнялись лишь на 50—60%, а суда со срочными грузами стояли на рейде неразгруженными по 2 %—3 недели. У железных дорог нехватало паровозов, вагонов и рабочих. Шоссейные дороги, значение которых росло по мере моторизации армии, не обеспечивались материалами для самого необходимого ремонта.
Ликвидировать все эти затруднения можно было лишь путем коренной реорганизации транспорта. Такая реорганизация и была проведена Эриком Джеддсом, деятельности которого германский исследователь дает очень высокую оценку.
Приведение в порядок транспорта началось с улучшения организации погрузочно-разгрузочных работ в портах. Через несколько месяцев разгрузка увеличилась со 130 тысяч до 224 тысяч тонн в неделю. 'Освобождению портов сильно помогло применение приспособленных к морскому плаванию буксирных судов. Последние пересекали пролив и без перегрузки следовали по французским внутренним путям. Эти
буксирные суда общим тоннажем в 1400 тысяч тонн выполнили 8% всех перевозок. В 1916 г. началась постройка судов для перевозки из Англии во Францию железнодорожных составов.
Что касается железных дорог, то Джед-дсу удалось сделать то, что считалось невозможным: подвезти в прифронтовую полосу тысячи километров рельсов широкой и узкой колеи; поскольку Англия испытывала недостаток в стали, для этой операции требовалась широкая помощь из-за океана. Началось строительство ряда новых линий, направление и размеры которых определялись опытом двух первых лет войны и подготовлявшимися наступательными операциями. Для битвы на Сомме было вновь уложено около 90 км путей широкой колеи, под Аррасом —105 км, во Фландрии — около 145 км.
Парк подвижного состава был усилен следующим путем: из Англии во Францию были доставлены сначала 20 тысяч, а затем еще 4 тысячи вагонов. Число паровозов широкой колеи выросло с 200 до 1 200 (за счет заказов в Англии, Канаде и США). Также, начиная с 1916 г., значительно улучшилось использование сети внутренних водных путей северной Франции, мало пострадавших от разрушения.
Большую нагрузку железным дорогам давали перевозки материалов для строительства безрельсовых путей в прифронтовой полосе; эти материалы шли главным образом морским путем, развозились из портов железными дорогами. Общий объем этих перевозок, составлявший в 1915 г. 3 370 тонн в сутки, зимою 1917/18 г. превысил 10 тысяч тонн.
В конце 1916 г. Франция отказалась от выполнения действовавшего соглашения по вопросам транспорта. После этого все транспортное хозяйство, обслуживавшее перевозки английских войск, включая железные дороги, находилось целиком в ведении самих англичан. О размерах хозяйства, перешедшего к англичанам, дают некоторое представление данные о количестве персонала, занятого в нем. Так в 1914 г. в бюро английской транспортной дирекции состояло 30—40 офицеров и служащих, и, кроме того, оно имело в своем распоряжении 2 батальона железнодорожных войск. В 1917 г. английский транспорт во Франции обслуживали 76 тысяч человек, 22 батальона железнодорожных войск и 5 тысяч человек руководящего персонала.
Зимой 1917/18 г. успех подводной войны, которую вела Германия, заставил англичан ограничить морские перевозки во Францию, в то время как потребности фронта в снаряжении, продовольственном снабжении, оборудовании и стройматериалах непрерывно росли. При этом выяснилось, что почти 25% тоннажа, занятого снабжением фронта (70 судов из 300), обслуживали прифронтовой транспорт, доставляя паровозы, вагоны, материалы для строительства железных и шоссейных дорог и т. п. Ввиду этого строительство новых путей сообщения было ограничено.
Особое значение получило строительство новых узкоколейных полевых железных дорог, объединенных в течение зимы 1917/18 г. в единую систему (до этого каждая армия имела свою систему полевых дорог). В целях облегчения оперативных перебросок снаряжения и оборудования в сторону от магистралей, а также для осуществления быстрой подвозки войск в 12 км от линии фронта были построены две рокады. Вдоль узкоколейных линий были созданы многочисленные склады для снаряжения, сыгравшие крупную роль в мартовские дни. Кроме того, в связи с лихорадочной подготовкой к отражению готовившегося германцами грандиозного удара, о направлении которого, кстати сказать, союзное командование располагало самыми разноречивыми сведениями, территория фронта и ближайшего тыла была разделена на три защитные зоны: передовую полевую зону, боевую полевую зону (с интервалом в 3—5 км) и тыловую защитную зону. При разделении территории на зоны строго учитывалась густота сети путей сообщения и ее пропускная способность. Требовалось, чтобы транспорт каждой зоны мог оставаться дееспособным и даже в том случае, если бы пришлось эвакуировать предшествующую зону. В каждой зоне необходимо было создать достаточное количество разгрузочных линий, станций и складов.
Не менее серьезной проработки требовали операции по подвозке на фронт и вывозу в тыл войсковых частей, по эвакуации раненых, пленных и в особенности гражданского населения. Если в районе 2-й английской армии, стоявшей во Фландрии, количество гражданского населения не достигало 40 тысяч человек, то в районе 1-й армии проживало свыше 200 тысяч человек гражданского населения. При перенапряжении всех транспортных средств, которое надо было предвидеть в случае отступления англичан, английские власти не могли гарантировать французскому правительству столь желательную для него стопроцентную эвакуацию населения.
Как известно, большое германское наступление 1918 г. началось рано утром 21 марта в районе Соммы, на участках фронта, занимаемых 3-й и 5-й английскими армиями. После многочасового обстрела тяжелыми орудиями фронтовых позиций, линий связи и узловых тыловых пунктов были разрушены до основания большая часть дорог и все телефонные линии. Это обстоятельство сыграло особенно важную роль в ходе сражения, длившегося несколько дней; в частности, оно было причиной ряда ошибок, допущенных низшими инстанциями во всех областях транспортного управления. Так, почти все подготовленные заранее взрывы искусственных сооружений на рельсовых и безрельсовых путях и на каналах остались невыполненными потому, что распоряжения руководящих органов не дошли по назначению из-за отсутствия телефонной связи. Оказалась выведенной из действия сеть узкоколейных дорог в районах 3-й и 5-й армий. Вся работа по обслуживанию этих армий легла, таким образом, на
ширококолейную сеть, и первоочередной задачей транспортного руководства явилось сохранение подвижного состава. Для имевшихся в распоряжении 3-й армии 23 тяжелых поездных составов были приготовлены 54 стоянки на ответвлениях главных путей. Большинство составов, находившихся близ передовых позиций, удалось перевести на новые стоянки во второй зоне, а когда оказалось невозможным удержать и вторую зону, составы были отодвинуты дальше, в тыл.
Менее успешна была эвакуация огромных запасов всякого рода имущества. В огне погибли сотни складов, 2 тысячи груженных вагонов, заблаговременно не выведенных в безопасные зоны. Больше 300 паровозов было брошено. Правда, в самые последние минуты большую часть из них удалось привести в негодность.
На третий день боя англичане стали усиленно взрывать оставляемые ими железнодорожные линии и мосты, причем сразу было произведено столько взрывов, что на следующий день оказались исчерпанными все запасы взрывчатых материалов.
С большими затруднениями была осуществлена эвакуация рабочих батальонов, состоявших из военнопленных и китайцев («кули»). Но зато сравнительно гладко прошла эвакуация гражданского населения из районов 3-й и 5-й армий: поскольку потребность в санитарных поездах оказалась гораздо ниже запланированной, эти поезда удалось использовать для перевозок гражданского населения.
По мере усиления сопротивления англичан германскому наступлению росла потребность в снаряжении. Для этого только 3-й армии требовалось ежедневно 18 полных поездных составов со снарядами; разгрузку их нередко приходилось производить в открытом поле, так как станции были или заняты германцами или разрушены артиллерийским огнем.
Меньше всего пострадал в районе Соммы водный транспорт: персонал его успел спастись, было потоплено лишь несколько буксирных караванов. Близ Амьена были сделаны приготовления к затоплению окружающей местности.
Второе германское наступление во Франции началось 9 апреля 1918 г. Здесь английский транспорт пострадал значительно меньше, чем в районе Соммы в мартовские дни. Во Фландрии удалось спасти почти весь подвижной состав, конечно, ценою пожертвования складами и магазинами, которые погибли в огне. Взрыв гигантского склада снаряжения близ Вье-Беркэн может считаться одним из самых крупных разрушений на западном фронте мировой войны. Предусмотренные планами разрушения дорог и мостов были выполнены. Но для водных путей обстоятельства во Фландрии сложились значительно труднее, чем в районе Соммы. При наличии гораздо более густой сети каналов водные перевозки во все время войны играли здесь более важную роль, чем на других участках фронта. Вдоль каналов были сосредоточены
большие запасы материалов, а на каналах— более многочисленные, чем в других районах, буксирные караваны. Эвакуация всего этого имущества не всегда оказывалась возможной, в особенности в условиях спешной подготовки к обширным затоплениям. Часть буксирных караванов, груженных ценным имуществом, была потоплена:
Изменение линии английского фронта требовало полной реорганизации всех тыловых сообщений и в особенности железнодорожного транспорта. Эта нелегкая задача, по мнению автора статьи, была разрешена образцово. Далее автор приводит краткое описание проведенных союзниками мероприятий и для удобства изложения распределяет материал по следующим разделам: а) перевозки войск; б) эвакуационные перевозки и в) обходные линии и переходы через Сомму.
К началу германского наступления, т. е. к 21 марта 1918 г., на западном фронте находились 58 дивизий английских войск, в том числе 30 в районах 3-й и 5-й армий и 28 дивизий на севере, в районах 1-й и 2-й армий. 5-я армия была полностью уничтожена в первые дни германского наступления. Нависла угроза прорыва. Но союзники быстро приняли необходимые меры для того, чтобы укрепить силы между Амьеном и Аррасом. Менее чем в 3 недели сюда были переброшены с севера 18 дивизий. Одновременно из района Соммы на север для отдыха были переброшены за это время другие 18 дивизий. Вся эта работа была проделана в тяжелых фронтовых условиях, часто под артиллерийским обстрелом противника, при большой забитости дорог воинскими эшелонами и товарными составами.
В следующие месяцы (в апреле и мае) условия -работы английского управления полевых железных дорог во Франции еще более ухудшились.
Главной задачей управления еще оставалось освобождение железнодорожных линий от многочисленных составов со спасенным при отступлении имуществом. Надо было перевести эти составы на боковые пути и добиться беспрепятственного движения воинских эшелонов. Эта работа чрезвычайно осложнилась, когда в марте прибыли французские подкрепления — 22 пехотные и 2 кавалерийские дивизии, которые срочно требовалось доставить на передовые линии фронта. В апреле в связи с начавшимся новым германским наступлением появилась необходимость снова перебросить на север прибывшие французские подкрепления и резервы.
При выполнении столь трудных перевозочных заданий, разумеется, имели место отдельные ошибки, но в целом перевозки войск были произведены удовлетворительно.
Эвакуационные перевозки явились второй по значению задачей английского транспорта после двух больших германских наступлений. В первую очередь надо было вывести из оставляемых районов и с новых участков фронта в тыл значительные остатки военного имущества. Для этого можно
было использовать в основном восточнозападные направления. При этом транспортирование затруднялось частыми вынужденными перегрузками, так как эшелоны отправлялись сначала по узкоколейной, а затем по ширококолейной дорогам и водным путем. Вследствие этого в тех пунктах, где восточно-западные линии скрещивались с северо-южными, уже в первые дни отступления стали образовываться пробки. Даже при самой напряженной работе транспорта эти пробки можно было ликвидировать лишь постепенно.
Кроме этого, важнейшей задачей оставалась доставка подкреплений на боевую линию фронта, эвакуация раненых, вывоз дивизий, отбывших свой срок на фронте, рабочих батальонов, военнопленных и железнодорожного персонала.
Следует отметить, что условия эвакуационных перевозок были существенно различны в секторе 3-й и 5-й армий (район Соммы) и в секторе 1-й и 2-й армий (район Фландрии). Несмотря на большие территориальные потери, в секторе Соммы оставалось еще достаточное тыловое пространство для того, чтобы сложить спасенные материалы во временных магазинах или отправить груженые поезда в тыл по наскоро уложенным железнодорожным веткам. Во Фландрии принять такие меры было невозможно: тыловое пространство было незначительно и переполнено войсками. В имевшихся здесь двух тыловых складочных пунктах, расположенных близ портов Зене-гем и Одрюик, скопились огромные запасы всякого рода материалов и снаряжения. Так, в одном только Зенегеме в середине апреля числилось ПО тысяч тонн транспортного оборудования и 65 тысяч тонн снаряжения. Подсчеты потребности в подвижном составе для эвакуации этих тыловых складов показали, что для Зенегема требуется 243 поездных состава, а для Одрюика—322. Такие грузовые потоки не были в состоянии пропустить ни станции Зенегем и Одрюик и прилегающих линий, ни порты, расположенные поблизости. Поэтому пришлось разработать план лишь неотложных перевозок. Все снаряжение было разделено на классы в зависимости от его ценности. Были установлены также предельные сроки эвакуации того или taoro класса имущества.
Дальнейшее германское наступление представлялось настолько вероятным, что английское командование серьезно обсуждало возможность полной сдачи всего района, подвергшегося удару в марте — апреле 1918 г.
Интересным событием транспортной истории мировой войны явился обширный эвакуационный план, выработанный в апреле— мае 1918 г. в целях спасения (или же разрушения) складов, магазинов, транспортных и портовых устройств на всей территории английского тыла к северу от Соммы.
Начиная с октября 1914 г. и до весны 1918 г., в течение 3^ лет, английские войска занимали примерно один и тот же уча-
10 «Военно-исторический журнал» № 7.
сток западного фронта — от Фландрии на северо-востоке до местности к югу от Сен-Кантэна — с незначительными передвижениями на севере и на юге. Только дважды в ходе войны имели место значительные переброски английских войск к югу от этого сектора: в 1915 г., когда пять британских и две индийские дивизии были отправлены через Марсель на Средиземное море для Салоникской операции, и в декабре 1917 г., когда поражение итальянцев вызвало посылку пяти английских дивизий в Италию.
С передачей единого верховного командования маршалу Фошу использование железных дорог для оперативных перебросок крупных войсковых соединений значительно усилилось. Фош рассматривал весь западный фронт как единое целое. За время с 22 марта по 10 апреля он перебросил по железным дорогам в северную Францию 46 дивизий; во время апрельского наступления во Фландрии были перевезены еще 29 дивизий. Эти транспортные операции оказалось возможным осуществить лишь благодаря тщательно подготовленной организации обходных линий, снабженных всеми техническими средствами для выполнения перево1 зок крупного масштаба. К началу марта 1918 г. к северу от Соммы было сооружено три таких обходных линии, к югу от Соммы — четыре; последние принимали грузопотоки с трех северных направлений в Амьене. Неудобства этих линий видны с первого взгляда: и Амьен и Париж являются перегруженными узлами и оба находятся в опасной близости к фронту. Парижская окружная железная дорога «La Ceinture» еще в 1914 г. показала, что она недостаточна для спорадически предъявляемых требований на массовые перевозки. «La Ceinture» работала с предельной нагрузкой. Она ежедневно пропускала 146 воинских поездов. И все же значительное количество войск приходилось доставлять на фронт в автомобилях. За четыре года войны пропускная способность «La Ceinture» повысилась, и в 1918 г. в периоды наибольшего напряжения через нее проходило до 181 воинского поезда в сутки.
Такими же массовыми масштабами характеризуется работа узла Амьен: перед мартовским наступлением через этот узел с двумя переездами через Сомму ежедневно проходило около 140 поездов ( включая угольные маршруты), а в периоды больших наступлений — до 210 поездов. Четыре пятых из этого числа следовали через Амьен с его тремя вокзалами, а одна пятая — через Аббевилль (линия Булонь—Аббевилль— Летрепор), пропускавший при сильном напряжении до 70 поездов в сутки. Небольшой одноколейный переход через Сомму был сооружен еще к западу от Амьена, у Лонпре. Эта маленькая станция, соединенная одноколейной линией с ближайшей магистралью к югу от Соммы, могла в случае крайности пропустить 12 поездов в сутки.
Вся тяжесть положения при такой концентрации железнодорожной сети дала себя знать немедленно, после того как все три
амьенских вокзала были разрушены огнем германской артиллерии. С 27 марта — первого дня обстрела тяжелой артиллерией — через Амьен направлялись только воинские поезда. Грузовые же перевозки пришлось направлять морским путем. Однако длительность перевозок по воде создала такие неудобства, что вскоре пришлось отказаться от этого.
Единственным радикальным решением вопроса было признано командованием союзников немедленное приспособление железнодорожной сети по обе стороны от Соммы к возросшим требованиям на перевозки. В самом спешном порядке в связи с этим началась постройка новых переправ через Сомму и новых соединительных линий. Одноколейные линии были перешиты на две колеи, а двухколейные — на четыре. Реконструированные переходы через Сомму — станции Лонпре, Аббевилль и Нуайель — были в состоянии принять и переработать по меньшей мере весь грузопоток северноюжного сообщения, который до тех пор проходил через Амьен. Вся новая сеть в целом могла пропустить за сутки 144 поезда в обоих направлениях.
Строительство было осуществлено в рекордно короткий срок: к работам приступили 2 мая 1918 г., а 15 августа линии были уже готовы к сдаче в эксплоатацию. Проведенные за это время операции по разгрузке Амьена не сделали эти линии излишними.
Суммируя изложенные выше факты, надо еще раз подчеркнуть своеобразие всей организации транспорта на британском западном фронте. В 1914 г. английское командование вынуждено было доверить важнейшую задачу транспортного обслуживания английского участка фронта, начиная с высадки во французских портах, независимой от него французской транспортной организации. За короткий период войны — летом и осенью — выявилась роковая ориентация французской железнодорожной сети на Париж. Эвакуация портов Гавра, Руана и Булони показала тесноту тылового пространства в северной Франции.
С наступлением периода позиционной войны в руки англичан перешла обширная сеть путей сообщения, обращенная своими основными линиями к Парижу и поэтому более богатая северо-южными направлениями, чем восточно-западными, которые были необходимы фронту. В течение трех лет войны англичанам совместно с французскими властями удалось привести всю систему транспорта в соответствие с условиями войны. Важным этапом явился факт передачи французских железнодорожных линий англичанам в декабре 1916 г. Большие британские наступления 1916 и 1917 гг. выявили основы организационной структуры британского транспорта на западном фронте. К началу 1918 г. эта организация достигла
такого совершенства, что транспорт был <в состоянии удовлетворять все растущие потребности франта в перевозках и, в частности, поддерживал свободное движение на важнейшем северо-южном направлении.
В марте и апреле 1918 г. в этом направлении немцы подготовили два больших наступления. Значительные участки британской транспортной системы были потеряны, важнейшие узловые станции тыла в результате отступления англичан оказались непосредственно в районе фронта (Газебрук и Амьен) и под угрозой захвата противником. Эвакуация колоссальных складов снаряжения и снабжения и вызванная этим забитость тыловых линий еще резче, чем в 1914 г., показали тесноту британского тыла, заключенного между фронтом и морем. Потеря жизненно важных для англичан переправ через Сомму в Амьене и близ него подтвердила старую истину, которая говорит, что сила всякой организации определяется самым слабым ее местом. Самым слабым местом для всей транспортной сети британского тыла был Амьенский узел.
Англичанам удалось с помощью французов сравнительно быстро устранить замешательство в своем тылу, отразившееся и на работе транспортной системы. Одновременно с усилением обороноспособности фронта союзников в этом его секторе шла напряженная работа по приспособлению сети путей сообщения к новым обстоятельствам. Важнейшим результатом этих работ было увеличение числа переходов через Сомму и сооружение новых линий северо-южного направления. Во всяком случае заслугой британского транспортного аппарата Должно считаться то обстоятельство, что, несмотря на неожиданный для союзников масштаб успехов германского наступления, движение по тыловым линиям сохранилось.
Величайшее тактическое значение имеет тот факт, что разрушение немцами британских линий телеграфной и телефонной связи повлекло за собою самые тяжелые последствия. Всюду, где у местного руководства не оказалось достаточной инициативы и готовности взять на себя ответственность, прекращение связи с высшим руководством повело к неправильным, а нередко даже бессмысленным мероприятиям.
Английские источники откровенно отражают то угнетенное, чисто оборонительное настроение, которое охватило союзников в северной Франции после германских весенних наступлений. Прошли целые месяцы, прежде чем транспортная система смогла безотказно удовлетворять потребности нового фронта, ибо долго еще вновь и вновь обнаруживались рецидивы затруднений. От последствий мартовско-апрельских германских наступлений британский транспорт на западном фронте стал оправляться только к августу 1918 г., когда в ходе войны наступил перелом.
НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ
СВОЕЙ статье «Обеспечение молниеносной войны», помещенной в февральском номере «Infantry
Journal», американский генерал Г. Рейли дает несколько интересных выводов из. опыта последних войн. При этом более подробно он останавливается на войне в Испании и захвате итальянцами Албании. Автор статьи отмечает, что даже сами итальянцы не склоцны делать каких-либо поучительных выводов из войны в Абиссинии, так как абиссинцы не располагали современным вооружением. По его мнению, и война в Китае не дает достаточной пищи для обсуждения, так как здесь борьба идет между современной, хотя и небольшой, японской армией и слабо еще организованной и плохо вооруженной, но многочисленной китайской армией. Только последний год войны в Испании, по мнению автора, дал возможность познакомиться с особенностями современной войны. Автор сам был в течение длительного периода непосредственным наблюдателем войны в Испании. Он останавливается на характеристике различных родов войск, принимавших участие в этой войне.
Говоря о пехоте, автор делает вывод, что она попрежнему остается «королевой сражений». Однако пехота должна иметь современное вооружение. В задачу пехоты ныне входит оборона передней зоны. Это зона действия ручного оружия, здесь огонь противника способен поражать любые цели, которые имеют большую видимость, нежели пехота. Исходя из этого, каждый взвод пехоты мятежников имел миномет и несколько автоматов. В каждом итальянском полку была батарея 65-мм горных пушек. Войска Франко имели в своем составе много горных батарей, подчиненных пехотным начальникам. Кроме 25- и 50-мм минометов были минометы и большего калибра. Для обороны на близких дистанциях пехота имела зенитные и противотанковые орудия до 37-мм калибра. Вопрос о том, какой калибр более выгоден для указанных орудий, не был решен до конца войны. Автор сообщает, что по этому вопросу было два мнения. Первое сводилось к тому, что любое средство боя, которое представляет собой большую цель, будет уничтожено в процессе артиллерийской подготовки и авиационной бомбардировки. С другой стороны, танки республиканцев, вооруженные 45-мм орудиями, в процессе боевых действий последнего года войны никогда не подходили в зону досягаемости 37-мм и меньшего калибра орудий. Они, как правило, выводились из строя раньше этого.
Как мятежники, так и итальянцы, указывает автор, утверждали, что лучшим противотанковым средством является 65-мм горная пушка потому, что ее дальнобойность превышала досягаемость 45-мм танковой пушки. Итальянцы считали, что 75-мм пушка была еще более эффективной для борьбы с танками.
Значительно повысилась, по мнению автора, роль артиллерии. От ее поддержки
ИЗ ПОСЛЕДНИХ ВОЙН
зависит не только пехота, как в наегупле-йии, так и в обороне, но й танки и авиация. В Испании ярко проявилась германская тенденция замены 77-мм пушек 105-мм гаубицами. Считали необходимым также снять с вооружения и 77-мм зенитные орудия. На испанских фронтах появилось опытное 88-мм зенитное орудие. По мнению специалистов, оно оказалось более эффективным.
Использование авиации для бомбардировки позиций противника, что часто применял Франко, было бы, по словам автора, невозможным, если бы налетам авиации не предшествовала достаточная артиллерийская подготовка. То же самое относится и к действиям штурмовой авиации. Точно также и танки несли большие потери, если артиллерия заблаговременно не подавляла огневых точек обороны.
Легкие танки, имевшиеся у Франко, оказались непригодными для ведения боя. Это объясняется тем, что они вооружены были лишь пулеметами, а также легкой пробиваемостью их брони. Более эффективными были танки, вооруженные пушками. Не оправдалось мнение и о том, что скорость предоставляет возможность снизить поража^-мость от огня противника. В результате танки стали применяться лишь как средство поддержки наступающей пехоты.
Авиация в этой войне, по мнению автора, сыграла исключительную роль. Помимо выполнения функций разведки и наблюдения, она непосредственно участвовала на поле боя. По окончании артиллерийской подготовки тяжелые бомбардировщики производили несколько залетов вдоль позиций противника, бомбардируя их. Когда уходили тяжелые бомбардировщики, тогда прилетали легкие и сбрасывали бомбы с пикированием. Первые несколько полетов они использовали для сбрасывания легких бомб, а затем отдельные самолеты осыпали противника пулеметным огнем. На фронте дивизии легкие бомбардировщики производили по 12—13 залетов в течение получаса. Когда эти самолеты скрывались, появлялось несколько скоростных бомбардировщиков, которые помогали танкам подавлять оставшиеся огневые точки, препятствовавшие продвижению пехоты. Бомбардировочная авиация все это время охранялась группами истребителей.
Ни авиация, ни механизированные войска, утверждает Рейли, не могли заменить пехоты и артиллерии. Наоборот,»деятельность этих видов оружия была эффективной только во взаимодействии с пехотой и артиллерией.
Переходя затем к некоторым общим выводам, Рейли пишет, что до войны в Испании считалось, что пулемет давал возможность небольшим «боевым группам» сдерживать продвижение авангардов противника или групп, выделенных им для преследования. Это удавалось делать потому, что артиллерия и другие боевые средства, предназначавшиеся для подавления таких огневых точек, находились при главных силах
противника. Пока эти средства подтягивались, «боевые группы» успевали отойти или превращались в остов вновь организованной упорной обороны. Для того чтобы лишить обороняющегося возможности создать новую оборону, необходимо увеличить скорость подхода передовых групп главных сил. Стремление повысить подвижность этих групп вызвало необходимость использования для этой цели кавалерии и легких танков. Узлы сопротивления усиливались пушечными танками, которые использовались как подвижные артиллерийские орудия. А для усиления передовых сил наступающего к ним придавалась мотоциклетная пехота и подвижные пулеметные установки. Моторизованная пехота и артиллерия следовали с главными силами. Однако мотоциклетная пехота и пулеметы не дали достаточного усиления передовым группам, а подтягивание мотопехоты и артиллерии попрежнему требовало большого времени, так как им приходилось передвигаться по разрушенным дорогам и восстанавливать мосты или искать переправы через водные преграды.
Проблему эту смогла разрешить лишь авиация. Помимо несения обязанностей по разведке, авиация выполняла также следующие задачи: заменяла отстающую артиллерию при действиях передовых групп, штурмовыми действиями заменяла артиллерийскую поддержку во время наступления, преследовала отстающего противника, не давая ему возможности привести в порядок свои войска и организовать новую оборону. Автор отмечает далее, что по мере развития войны в Испании выявлялась все большая потребность в кавалерии, которая могла действовать на такой местности, где невозможно было применение механизированных войск. Таким образом, испанский опыт настоятельно говорит о том, что для выполнения ряда боевых задач крайне необходимо наличие мотоциклетной пехоты, подвижных пулеметных установок, бронеавтомобилей, легких танков (перевозимых на автомашинах), кавалерии и авиации. Этот опыт говорит также и о том, что подвижные войска, поддержанные мотопехотой и
артиллерией, способны обеспечить победу над недостаточно подготовившимся противником.
Касаясь захвата Албании итальянцами, Рейли подчеркивает, что решающую роль здесь сыграла неподготовленность албанцев к оказанию сопротивления. Албания при наличии достаточного времени могла мобилизовать хорошо подготовленную армию, которая оказала бы сильное сопротивление оккупантам. При этом автор отмечает, что рельеф местности в Албании позволял организовать крепкую оборону, тем более, что горные жители все вооружены.
Автор сообщает далее; что, будучи в Риме, он беседовал с ген. Париани, бывшим тогда помощником военного министра, причем последний показал ему приказ об оккупации Албании и рассказал о своих планах достижения внезапности нападения. Париани считал достаточным выделить для выполнения этой задачи 23 тыс. подвижных войск. Но его генералы возражали и доказывали необходимость увеличения численности экспедиционных сил до 80 тыс. человек. Последние исходили из того, что нужно разгромить албанцев после того, как они уже проведут мобилизацию, вместо того, чтобы оккупировать страну с использованием элемента внезапности и не дать албанцам возможности провести мобилизацию. Итальянцам удалось так быстро оккупировать Албанию еще и потому, указывает Рейли, что они сумели извлечь серьезные уроки из опыта войны в Испании и соответственно реорганизовали свою армию. В Албании они использовали высокоподвижные войска, подкрепленные ударными частями, и умело использовали элемент внезапности. Они заняли важнейшие центры страны до того, как албанцы сумели начать мобилизацию. Этот внезапный удар был осуществлен сухопутными частями и авиацией, которые должны были пересечь море, чтобы прибыть к месту действия. Часть пехоты была переброшена на самолетах.
ГЕРМАНСКИЙ ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ
САМОГО начала военных действий в Западной Европе Германия в ответ на жестокую блокаду, проводимую ее противниками, ведет энергичную подводную войну. В связи с этим небезынтересны данные, приводимые в «Genie Civil» (за 21 октября 1939 г., т. 115, № 17), характеризующие состав германского подводного флота в период войны 1914— 1918 гг. и сейчас и его потенциальные возможности.
При объявлении войны в 1914 г. Германия располагала примерно 46 подводными лодками. Этот подводный флот состоял из ^следующих боевых единиц: 6 лодок по 5/300 т 1 с двумя двигателями по 300 л. с., скорость—12 узлов на поверхности и
8,5 узла при погружении, радиус действия на поверхности — 1 200 миль при скорости в 8 узлов, радиус действия при погружении—50 миль при скорости в 9 узлов, вооружение—2 торпедных аппарата и 4 торпеды калибра 450 мм; 4 лодки по 488 т с двумя группами винтовых устройств мощностью 375 и 275 л. с., скорость — 12/8,5 узла, радиус действия — 1 100 миль при скорости 8 узлов, вооружение — 2 торпедных аппарата и 4 торпеды калибра 450 мм; 8 лодок по 450/500 т с двумя двигателями по 600 л. с., дающими ско
1 Первая цифра обозначает тоннаж судна на поверхности, вторая — тоннаж в погружении.
рость в 15/9 узлов, вооружение — 3 торпедных аппарата и от 4 до 6 торпед калибра 450 мм, одно убирающееся зенитное орудие калибра 37 мм; 12 лодок по 650/800 т с двумя двигателями по 900 л. с., позволяющими развивать скорость в 16/10 узлов, радиус действия на поверхности — 1 500 миль при скорости 12 узлов, а при погружении—60 миль при скорости 6 узлов, вооружение—4 торпедных аппарата и 8 торпед калибра 500 мм, два 88-мм зенитных орудия; 6 лодок по 675/835 т мощностью по 2 500 л. с. и со скоростью на поверхности 17 узлов; 5 лодок по 685 т с двумя двигателями по 925 л. с.; 5 лодок по 810 т с двумя двигателями по 1 150 л. с.
Каково же было состояние германского подводного флота к началу нынешней войны в Европе? «Genie Civil» приводит следующие данные.
В сентябре 1939 г. подводный флот Германии насчитывал около 70 единиц следующего состава.
Первая серия подводных лодок типа «И», за номерами с 1 по 24, была начата постройкой в 1935 и 1936 гг.; это — небольшие суда водоизмещением по 250/350 т с двумя двигателями по 350 л. с.; скорость их на поверхности составляет 13,5 узла. Разумеется, такая скорость может быть достигнута лишь при благоприятных атмосферных условиях и нормальная эксплоата-ционная скорость этих лодок должна быть ниже. Вооружение лодок этой серии состоит из одного зенитного орудия калибра 88 мм, 3 торпедных аппаратов, в том числе 2 носовых и 1 кормовой, из торпед калибра 533 мм. Из этой серии лодка «И-18» в ноябре 1938 г. в результате столкновения погибла, но вскоре затем была поднята.
Указанные подводные лодки, построенные на верфях Deutsche Werke в Киле, оборудованы 12-цилиндровыми двигателями серии «V» — типа, широко распространенного для тяговых машин весом около 8 кг на 1 л. с. Эти двигатели подвергались испытанию в условиях эксплоатации на скоростных автомотриссах германских государственных железных дорог. Возможно, что они имеют дополнительное питание от трубо-воздуходувок, работающих на выхлопных газах, как это имеет место в новейших установках.
На некоторых из этих установок двигатели, предназначенные для плавания как на поверхности, так и в погруженном состоянии лодки, подвергались испытанию в работе замкнутым циклом, на регенерации выхлопных газов, с целью избежать применения электрического двигателя при плавании в погруженном состоянии.
Вторая серия лодок типов «И-25» и «И-26» (1936 г.) была построена акционерным обществом «Deschimag». Эти лодки
имеют водоизмещение на поверхности 712 т и оборудованы двигателем с дополнительным питанием мощностью 3 200 л. с., вес которого не превышает 10 кг на 1 л. с. Такой двигатель позволяет лодке развивать на поверхности 18,5 узла при потреблении топлива 165 г на 1 л. с./час при полной нагрузке. Радиус действия этих лодок достигает 7 000 миль при скорости 10 узлов. Вооружение составляют: 1 орудие калибра 105 мм и 1 зенитное орудие калибра 88 мм, 4 носовых торпедных аппарата и 2 — на корме с 6 торпедами калибра 533 мм.
Лодки типов от «И-27» до «И-36» были начаты постройкой в 1936 и 1937 гг. Водоизмещение их на поверхности — 500 т, скорость —16,5 узла на поверхности и 8 узлов — при погружении. Вооружение состоит из зенитного орудия калибра 88 мм, 5 торпедных аппаратов, в том числе 4 носовых и- 1 кормовой, и 5 торпед калибра 533 мм. Эти суда были построены обществом «Deschimag» и верфями Круппа «Германия».
Лодки от «И-37» до «И-44» водоизмещением на поверхности 740 т, представляют собой, видимо, улучшенный тип «И-25»; построены обществом «Deschimag». Лодки от «И-45» до «И-55» были начаты постройкой в 1937 и 1938 гг. Эти лодки водоизмещением на поверхности 517 т представляют улучшенный тип «И-27»; построены на верфях Круппа «Германия» и «Deutsche Werke» в Киле. Лодки от «И-56» до «И-61» водоизмещением 250/350 т были начаты постройкой в 1937 г.
Большинство этих подводных лодок оборудовано двигателями легкого типа, работающими на нефти, весом не более 8—10 кг на 1 л. с. Эти двигатели по своей конструкции сходны с двухтактными двигателями двойного действия, установленными на легких крейсерах, и с четырехтактными двигателями испытанного на практике типа с минимальным потреблением топлива. Вес этих двигателей составляет 12 кг на 1 л. с., а для двигателей с дополнительным питанием посредством турбо-вентилятора, подающего выхлопной газ,^ не более 10 кг на 1 л. с. Так как все части этих двигателей производятся серийно, то их можно быстро собрать и доставить на верфь с необходимым количеством цилиндров соответствующей мощности. Разница в весе (максимум 10 кг на 1 л. с. вместо прежних 16 кг) в пользу легких двигателей, которыми оборудованы современные германские подводные лодки, дала возможность увеличить камеры для хранения горючего и, таким образом, достигнуть увеличения радиуса действия лодок.
Сравнение лодок 1914 г. водоизмещением 235/300 т с современными лодками в 650/800 т показывает, что эти последние имеют огромные преимущества как в отношении скорости, так и в радиусе действия.
ФРОНТЕ
ИСТОРИЯ ВООРУЖЕННОГО ВОССТАНИЯ в МОСКВЕ В 1905 Г.
ДЕКАБРЕ этого года исполняется тридцатипятилетие вооруженного восстания московского пролетариата под руководством большевистской партии. Девять дней вооруженные рабочие самоотверженно боролись против отборных войск царского правительства. Каждая улица была преграждена баррикадой, каждый проходной двор стал крепостью восставших. Но правительство перебросило в Москву войска из Петербурга, Твери и Западного края, пустило в ход артиллерию. Накануне решающих боев были арестованы руководящие органы восстания и районы действовали раздробленно. После упорных боев восстание было подавлено войсками, во много раз превосходившими по численности и вооружению восставших. Владимир Ильич Ленин говорил позднее, что «своей вершины революция 1905 года достигла в декабрьском восстании в Москве» (Соч., т. XIX, стр. 343—357). Оценивая громадное значение восстания, он писал в статье «Уроки Московского восстания»: «...массовая пролетарская борьба перешла от стачки к восстанию. В этом величайшее историческое приобретение русской революции, достигнутое декабрем 1905 года,— приобретение, купленное, как и все предыдущие, ценой величайших жертв» (Соч., т. X, стр. 49).
«Особенно упорный и ожесточенный характер носило восстание на Красной Пресне в Москве. Красная Пресня была главной крепостью восстания, ее центрам. Здесь сосредоточились лучшие боевые дружины, которыми руководили большевик». Но Красная Пресня была подавлена огнем и мечом, залита кровью, пылала в зареве пожаров, зажженных артиллерией» («История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 79).
Революции 1905 г. и ее ярчайшему эпизоду — декабрьскому вооруженному восстанию — посвящается большая часть экспонатов Историко-Революционного музея Красной Пресни. Дом, где помещается музей (Большевистская улица, 4), имеет интересную историю. В 1916 г. в нем собирался у профессионального революционера Когана подпольный кружок большевиков — рабочих Пресни. Кружок работал спокойно,
так как часть дома являлась квартирой вахмистра полиции и помещение было вне подозрения. После февральской революции здесь был открыт районный большевистский клуб, активно посещавшийся рабочими Пресни. В мае 1917 г. в этом здании помещался районный комитет РСДРП (б); несколько позднее в райкоме происходила организация Красной гвардии: рабочие знакомились с оружием, обучались тактике уличных боев. В октябре 1917 г. здесь находился ревком Красной Пресни. Музей был открыт в 1922 г.
♦ * *
D первом разделе музея показано U прошлое Красной Пресни: исключительно тяжелые условия труда на заводах и фабриках района и полунищенский быт рабочих. Документы рассказывают о деятельности первых рабочих кружков, объединившихся в 1894 г. в -московский «Рабочий союз», о стачках и волнениях на Про-хоровской мануфактуре и в других предприятиях -района.
Подробно отражено в экспозициях музея начало революции 1905 г.
Нарастающий подъем революции требовал от социал-демократии выработки новой тактики, которая и была разработана Лениным в его историческом труде «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Этот же вопрос был в центре внимания и большевистского III съезда партии. «Важнейшим средством свержения царизма и завоевания демократической республики Ленин считал победоносное вооруженное восстание народа» («История ВКП(б)». Краткий курс, стр. 67). В музее выставлена рукопись написанного Лениным проекта резолюции об отношении РСДРП к вооруженному восстанию. В резолюции, в частности, говорится:
«...съезд поручает как ЦК, так и местным комитетам и союзам приступить к подготовке массовой политической стачки, а также к организации особых групп для приобретения и- распределения оружия, в ы-работки плана вооруженного
восстания и непосредственного руководства таковы м...»
Владимир Ильич Ленин непосредственно руководил подготовкой восстания. В музее экспонированы рукописи статей Ленина «Революционная армия и революционное правительство» (написана в июле 1905 г.), «Задачи отрядов революционной армии» (написана в конце октября 1905 г.) и «Как готовить и организовать восстание».
Восстанию в Москве и на Красной Пресне посвящены интереснейшие экспонаты музея. Здесь приводится письмо Ленина к рабочим Красной Пресни (1920 г.). Владимир Ильич писал в нем: «В декабре 1905 года пролетарии Москвы подняли знамя восстания против царизма. Это был высший пункт развития первой рабочей революции. Незабвенный героизм московских рабочих дал образец борьбы всем трудящимся массам России».
За стеклом — копия с первого номера «Известий Московского совета рабочих депутатов» от 7 декабря 1905 г. В номере — призыв к всеобщей политической стачке и Переходу к вооруженному восстанию. Неподалеку— цитата из статьи Ленина «Уроки Московского восстания», в которой Владимир Ильич рассказывает о ходе событий:
«...20(7)-е я 21(8)-е декабря: мирная забастовка, мирные демонстрации масс. 21 (8)-го вечером: Осада Аквариума. 22(9)-го днем избиение толпы драгунами на Страстной площади. Вечером—разгром дома Фидлера. Настроение поднимается. Уличная, неорганизованная толпа, совершенно стихийно и неуверенно, строит первые баррикады.
23(10)-е: начало артиллерийской стрельбы по баррикадам и по улицам в толпу. Постройка баррикад становится уверенной и не единичной уже, а безусловно массовой. Все население на улицах; весь город в главных центрах покрывается сетью баррикад. Развертывается в течение нескольких дней упорная партизанская борьба дружинников с войсками, борьба, истомившая войска и заставившая Дубасова молить о подкреплениях. Лишь к 28(15)-му декабря перевес правительственных сил стал полным, и 30(17)-го семеновцы разгромили Пресню, последний оплот восстания».
Несколько оригинальных фотографий иллюстрируют этот рассказ Ленина: реальное училища. Фидлера, где был штаб боевых дружин Москвы; 5 декабря в нем состоялась общегородская конференция РСДРП, решившая вопрос о начале вооруженного восстания; разгон толпы на Страстной площади; столкновение возле Аквариума; баррикады во всех концах Москвы. На Пресне были перепоясаны баррикадами Б. Пресня, Б. Грузинская, М. Грузинская, М. Бронная, Кудринская площадь и другие улицы и площади. Фотографии баррикад: баррикада из вагонов у Миусского железнодорожного парка; баррикада у Горбатого Моста—место ожесточеннейших боев дружинников с войсками полковника Мина, кровавого палача Пресни. Рядом — макет: бой у этого же моста. Баррикады на Болыпо?л Преснен
ском мосту — самые высокие и крепкие на Пресне, взятые только 17 декабря, с приходом семеновцев.
Наглядно показывает соотношение сил и расположение баррикад и правительственных войск в Москве световой план города. На плане показаны: баррикады; проволочные заграждения; фугасы; боевые пункты; боевые штабы; пункты Красного Креста, оказывавшие помощь раненым; железные дороги, примкнувшие к восставшим (все, кроме Николаевской, теперь Октябрьской, по которой в Москву перебрасывались отряды войск, верных правительству); крупные фабрики и заводы, рабочие которых участвовали в восстании. С другой стороны — пути подхода царских войск, артиллерии, жандармские отделения и полицейские участки, тюрьма. Этот план служит наглядным свидетельством ленинского положения, о том, что «...Москва выдвинула «новую баррикадную тактику». Эта тактика была тактикой партизанской войны». (Соч., т. X, стр. 52). Этой тактике обучал восставших рабочих Московский Комитет РСДРП, его так называемая боевая организация. В музее приведена интереснейшая листовка МК РСДРП, напечатанная в «Известиях Московского совета рабочих депутатов» за № 5. Она называется «Советы восставшим рабочим» и содержит десять пунктов. Приведём некоторые из них:
«1. Главное правило —не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре, не больше... Полиция и войска будут бессильны, если вся Москва покроется этими маленькими неуловимыми отрядами.
2. Кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест... Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти.
3. Поэтому, товарищи, если вас кто будет звать итти куда-нибудь большой толпой и занять укрепленное место, считайте того глупцом или провокатором. Если это глупец, не слушайте, если провокатор, убивайте.
4* Избегайте также ходить теперь на большие митинги. Мы увидим их скоро в свободном государстве, а сейчас нужно воевать и только воевать...
5. Собирайтесь лучше небольшими кучками для боевых совещаний каждый в своем участке...
10. Дворникам запрещайте запирать дворы...»
Строили баррикады, сражались с регулярными войсками правительства, отдавая свою жизнь за дело пролетариата, рабочие-дружинники. Об этих воинах революции в музее рассказывают несколько экспонатов. Вот пожелтевшая фотография — обучение дружинников стрельбе, рядом — «Устав рабочей дружины». В уставе указывается:
«1. Дружина должна помогать сознательному пролетариату подготовиться к вооруженному восстанию и в самый момент восстания встать в первых рядах его, чтобы отразить последние силы самодержавия.
Дружинник должен быть самоотверженным и храбрым.
2. Членами рабочей боевой дружины могут быть только лица, хорошо известные какой-нибудь организации (партийной) и рекомендованные ею, как безусловно конспиративные, решительные и преданные партии люди...
6. Действующая дружина, представляющая главную боевую силу организации, разделяется по районам на отряды во главе с назначенным от комитета и утвержденным отрядом организатором.
7. Во время действий отряда или исполнения им той или иной службы организатор является командиром, всем распоряжениям которого безусловно подчиняется каждый дружинник отряда.
8. Оружие, выдаваемое организацией, принадлежит организации, а не отдельным дружинникам».
Несмотря на то, что партийные организации потратили много сил на снабжение дружин оружием, организованно вооружить всех рабочих не удалось. Учитывая трудности доставки оружия, Ленин писал в конце октября 1905 г. в статье «Задачи отрядов революционной армии»:
«Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад; пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) и пр. и т. д.). Ни в коем случае не ждать со стороны, сверху, извне, помощи, а раздобывать все самим» (Соч., т. VIII, стр. 327).
В музее хранится оружие дружинников. Часть оружия найдена заржавевшей на дне пруда сахаро-рафинадного завода при его очистке в 1935 г. Наряду с американским «винчестером» образца 1903 г., автоматическим пистолетом «Маузер» и «Наган», которыми были вооружены дружинники мебельной фабрики Шмита, под стеклом лежат допотопные револьверы Велидога, Ле-фаше, Смит-Вессон, берданка, тонкая шпага, перевязанная андреевской лентой, финка и даже большой кухонный нож с зазубренными краями. Пресненские дружинники сами делали холодное оружие, а в лаборатории Прохоровки тайком приготовляли взрывчатые вещества.
Дружинами Пресни руководили большевики. Этим во многом объясняется стойкость пресненцев. В музее собраны портреты руководителей восстания — здесь тт. Литвин-Седой, Колокольчиков и другие. Среди рядовых участников восстания — портрет революционера фабриканта Шмита, зверски замученного в царской тюрьме, но не выдавшего дружинников. Около портретов—альбомы, посвященные предприятиям—
участникам восстания: здесь Прохоровка (теперь Трехгорная мануфактура); главные мастерские Брестской железной дороги (сейчас Вагоноремонтный завод памяти резолюции 1905 г.); гудок мастерских, известивший о начале вооруженного восстания хранится сейчас в музее под стеклом; завод Грачева (теперь завод «Красная Пресня»); вооруженная цитадель восстания — мебельная фабрика Шмита (уничтожена и сожжена артиллерией); сахарный завод; фабрика красок (теперь «Лакокраска»).
Восстание было подавлено. Донесения окружного генерал-квартирмейстера Шей-демана о военных действиях, руководителя подавления Пресненского восстания полковника Семеновского полка Мина он 17— 20 декабря 1905 г. сообщают о разгроме восстания. Московский генерал-губернатор Дубасов, изображенный на карикатуре из журнала «Стрелы», мог составлять рапорты о том, что в Москве все спокойно.
Слабость восстания, по мнению Ленина, заключалась в недостаточном руководстве восстанием, в неумении революционизировать царские войска: «В момент восстания мы были не на высоте задачи в борьбе за колеблющееся войско» (Соч., т. X, стр. 51). И, наконец, в том, что восставшие ограничились обороной, забыв, что главное правило искусства восстания «отчаянно-смелое, бесповоротно-решительное наступление» (Соч., т. X, стр. 51).
* * *
Организаторы музея — краснопрес-ненцы, участники боев 1905 года, красногвардейцы Октября и Истпарт Краснопресненского райкома ВКП(б). В активе музея—немало старых пресненцев. Все они преданы своему музею, отдают ему много сил и внимания. Но до самых по' следних дней музей прозябал на жалком районном бюджете; в музее нет ни одного научного работника, и это сказывается на содержании экспозиций. Некоторые темы из истории революционного движения разработаны слабо, в экспозициях немало недоработок. Не всегда музей выполняет свое прямое назначение — отражать в ярких экспонатах историю революционного движения своего района. Берясь за непосильную для его возможностей задачу освещения всей истории партии, в ряде вопросов он является бледной копией музея Революции.
С 1 июля музей сливается с Центральным музеем революции и становится его филиалом. Надо надеяться, что это поможет улучшить его работу.
М. МИХАЙЛОВА.
ПАМЯТНИКИ БОРОДИНСКОГО СРАЖЕНИЯ
А МОЖАЙСКОМ в ста двадцати километрах от Москвы, по Западной железной дороге, находится станция Бородино, возле которой раскинулась обширная равнина — Бородинское поле. Бородино — вековой памятник военной истории нашего народа. Здесь 7 сентября 1812 г. русская армия под предводительством великого полководца Кутузова разбила армию французских захватчиков и отстояла честь и национальную независимость русского народа. Бородинское поле до сих пор носит отпечаток былого: остатки некогда грозных укреплений, памятники, сравнительно мало изменившаяся •местность, довольно частые исторические находки — все это позволяет в процессе осмотра поля отчетливо воскресить в памяти . картину величайшего сражения.
Отойдя от Царева* Займища, Кутузов выбрал местом генерального сражения с наполеоновской армией район Можайска. 30 или 31 августа 1812 г. он писал об этом командующему 3-й армией Тормасову следующее: «Прибыв к армиям, нашел я их отступление у Гжатска. Настоящий предмет движения -оных состоит в том, чтобы в ресурсе сзади находящимся, усилив их в такой степени, что желательно было бы, чтобы неприятельские немногим чем нас превосходили. Вчерашнего числа умножились они за 15 тысяч человек приведенных батальонами из рекрутских депо и послед-ственно усилятся войсками московского ополчения. Таким образом, ожидать я буду неприятеля на генеральное сражение у Можайска, возложив с моей стороны все упование на храбрость русских войск, нетерпеливо ожидающих сражение».
Офицерами штаба Кутузова для генерального сражения была выбрана позиция в окрестностях села Бородино. Эта позиция возвышалась над впереди лежащей местностью и давала хороший обзор и обстрел. Овраги же, идущие впереди фронта позиции и параллельно ей, затрудняли подступы, мешая маневрировать французской армии. Ко всему этому равнинная местность давала широкие возможности для использования крупных конных масс. 3 сентября, опередив армию, фельдмаршал Кутузов прибыл на бородинские высоты, лично осмотрел местность и, найдя ее отвечающей замыслу, утвердил позицию генерального сражения и отдал приказ об остановке и расположении войск.
Некоторые историки считали бородинскую позицию слабой и ошибочной. По этому поводу следует сказать, что почти во всех подобных мнениях сквозит полное пренебрежение к анализу замысла сражения, а очень часто вследствие недружелюбного отношения к великому полководцу — нарочитое стремление видеть во всех делах Кутузова одни лишь ошибки. Сам Кутузов характеризовал эту позицию следующим образом: «Позиция,— писал фельдмаршал Александру I,—в которой я остановился при селе Бородине, в 12-ти верстах от Можайска, одна из наилучщих, какую только на плоских местах найти можно. Слабое
место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить посредством искусства. Желательно, чтобы неприятель атаковал нас в сей позиции, в таком случае имею я большую надежду к победе; но ежели он, найдя мою позицию крепкою, маневрировать будет по дорогам, ведущим к Москве; тогда должен буду итти и стать позади Можайска, где все сии дороги сходятся».
В процессе подготовки К встрече с противником за 6 сентября русскими был возведен ряд укреплений на протяжении семи километров от деревни Маслово (крайний правый фланг) до деревни Семеновское. Наиболее важные укрепленные пункты были расположены близ деревни Маслово и далее вдоль правого берега реки Ко-лочи по направлению к деревне Семеновское, где заканчивались багратионовыми флешами. У деревни Шевардино впереди левого фланга, на командующей над окрестностью высоте был возведен знаменитый Шевардинский редут — сомкнутое земляное укрепление для кругового артиллерийского обстрела. В центре бородинской позиции на высоком холме было сооружено укрепление, известное в истории под названием «батарея Раевского», прикрывавшее подступы к новой Смоленской дороге. В деревне Горки, у командного пункта Кутузова и на западной окраине этой деревни, были установлены две батареи из пяти орудий каждая. На пологой высоте между ручьями Каменка и Семеновский были устроены три флеши на 23 орудия, державшие под обстрелом подступы со стороны деревни Шевардино и Утицкого леса. Кроме того, русскими было сделано несколько мелких укреплений в различных местах позиции.
В этот же день французами были возведены следующие укрепления: артиллерийские позиции на левом берегу реки Колочи против села Бородино, батареи впереди деревни Шевардино против багратионовых флешей и другие мелкие укрепления (пехотные ретраншементы, люнеты).
Наибольший интерес представляет центральный участок бородинской позиции, расположенный в полутора-двух километрах от батареи Раевского до багратионовых флешей, куда' Наполеон наносил главный удар, пытаясь фронтальными атаками опрокинуть армию Багратиона и прорваться к новой Смоленской дороге с целью разгрома русской армии в излучине рек Колочи и Москва-реки.
До сего времени на Бородинском поле отлично сохранилась значительная часть укреплений русских и французских войск. Особенно хорошо сохранились Масловские укрепления, Шевардинский редут и одна из багратионовых флешей. Французские укрепления сохранились значительно хуже: от некоторых из них остались едва заметные контуры, заросшие кустарником. За сто с лишним лет Бородинское поле несколько изменилось. Сгладилась конфигурация рельефа, разрослись леса, выросли населенные пункты.
К столетнему юбилею Б о,род янского сражения была проведена большая работа по уточнению мест расположения отдельных частей, участвовавших в сражении, и установлению в этих местах памятников героям Бородина. Всего было установлено 37 памятников. К этому же времени был открыт в новом, специально выстроенном для этой цели здании Бородинский музей.
Памятники сейчас в значительной степени носят следы изношенности: стерлись надписи, сбиты мемориальные доски, с памятника Кутузову сорван барельеф. Все памятники в той или иной мере требуют реставрации.
В небольших залах Бородинского музея организовано несколько экспозиций по Отечественной войне 1812 г. Экспозиции делятся на следующие разделы: «Причины войны 1812 г.», «Начало войны до назначения главнокомандующим русской армией фельдмаршала Кутузова», «Шевардино.— первый этап Бородинского сражения», основной раздел экспозиции музея — «Бородинское сражение», «Положение сторон после сражения (военный совет в Филях, сдача Москвы, пожар московский) и бегство французской армии и разгром ее у Березины».
Основной фонд музея — картины, и гравюры. Среди них следует отметить несколько подлинных полотен Верещагина и Рубо и оригиналы русского лубка времен 1812 г. В музее экспонированы также предметы вооружения и снаряжения русской и французской армий, личные вещи Кутузова и Наполеона, карты и схемы битвы. Большой интерес представляет макет Бородинского поля и сражения, на котором наглядно показан момент боя во второй половине дня 7 сентября.
П(ри музее существует небольшое собрание интересных и редких книг по войне 1812 г. Музей имеет филиал в Филях — Кутузовская изба — и подготовляется к открытию экспозиция 'Малоярославского сражения в Малоярославце.
Однако при всем этом Бородинский музей Отечественной войны 1812 г. не является военно-историческим музеем, хотя к этому и есть все возможности. Музей находится в ведении Наркомпроса и числится культурно-просветительной «точкой». В музее не ведется никакой научной работы. Он располагает ограниченными фондами научных материалов. В музее нет документального фонда, не собрана необходимая литература, не велась и не ведется библиография литературы об Отечественной войне 1812 г., плохо поставлена охрана памятников, раскопки поручаются местным жителям без предварительного необходимого инструктажа.
На Бородинском поле в бывшем женском монастыре с июня 1940 г. открыт дом туриста МОСТЭУ ВЦСПС. И хотя домом туриста и проводится большая экскурсионно-туристская работа, направленная к изучению Бородинского поля и сражения, все же следует отметить, что ВЦСПС использует его неправильно. Дом туриста превращен в дом отдыха. Люди, подлинно же-
Схема памятников на Бородинском поле: 1—памятник лейб-гвардии Литовскому полку, 2—лейб-гвардии Финляндскому и лейб-гвардии Волынскому полкам, 3—лейб-гвардии Московскому полку (до 1817 г. лейб-гвардии Литовский полк), 4 — лейб-гвардии Ьй артиллерийской бригаде, 5—лейб-гвардии Измайловскому полку, 6—2-й кирасирской дивизии, 7 — лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригаде, 8—4-му кавалерийскому корпусу, 9—французской армии, 10 — лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригаде, 11—могила командира 27-й дивизии Неверовского, 12 — памятник частям 27-й дивизии, 13—инженерным войскам, 14 — частям 3-го резервного кавкор-пуса, 15 — 1-й батарее гвардейской конноартиллерийской бригады (лейб-гвардии конной артиллерии конно-легкой № 1 батарее), 16—4-й пехотной дивизии, 17—2-й гренадерской дивизии, 18 — 21-му Муромскому полку, 19 — З-й пехотной дивизии Конов-ницына, 20 — 53-му пехотному Волынскому полку, 21 — полевой конной артиллерии, 22—12-й пехотной дивизии 7-го пехотного корпуса Раевского, 23—24-й дивизии Лихачева 6-го пехотного корпуса Дохтурова, 24—лейб-гвардии егерскому полку и команде гвардейского экипажа, 25 — 1-му и 19-му егерским полкам, 26 —великому русскому полководцу М. И. Кутузову, 27 — 7-й дивизии 6-го пехотного корпуса Дохтурова, 28 — полкам кавалергардскому и лейб-гвардии конному, 29 — 8-му драгунскому Астраханскому полку, 30 —23-й пехотной дивизии, 31 — лейб-гвардии конно-легкой батарее № 2, 32 — 17-й пехотной дивизии, 33 — 1-й гренадерской дивизии, 34 — Павловскому гренадерскому полку.
лающие изучить поле и сражение, при существовании такого порядка лишены возможности воспользоваться услугами дома туриста, так как туда принимаются лишь отдыхающие по путевкам фабрично-заводских комитетов и иных профсоюзных организаций. Отдыхающие в доме туриста — в сущности туристы поневоле. В связи с этим следует отметить редкую посещаемость Бородино историками и военнослужащими.
В Бородино есть все возможности для создания хорошо оборудованной базы во
енного туризма и создания всех необходимых условий для серьезной научной работы, куда бы мог приехать командир или военный историк и с успехом заняться изучением Бородинского сражения. Для этого, на наш взгляд, необходимо передать Бородинский дом туриста в ведение туристского сектора ЦДКА, а музей Отечественной войны 1812 г. — в распоряжение исторического отдела. Генерального Штаба Красной Армии.
А. СЕРАФИМОВ.
МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ДОКУМЕНТЫ О ВОССТАНИИ ПУГАЧЕВА
АРХИВНОМ отделе НКВД Татарии обнаружено несколько малоизвестных, но интересных документов о подавлении восстания Емельяна Пугачева. Значительная часть из обнаруженных документов — рапорты о денежном довольствии и расходах, связанных с командировками войск и офицеров по борьбе с Пугачевым, рапорты о понесенных убытках от налетов восставших крестьян и донесения о потерях при столкновении с повстанческими отрядами. Большой интерес представляют многочисленные донесения сельского духовенства, рассказывающие об огромных симпатиях крестьян к Емельяну Пугачеву, о их стихийных выступлениях при слухах о приближении Пугачева. Очень часто документы упоминают о том, что к «злодейской партии» Емельяна Пугачева присоединяются чуваши. Вот один из таких документов:
«В Чебоксарское духовное правление Объявление
Чебоксарского заказа села Богороцко-го, Абашево гож, от священника Семена Васильева.
Сего 1774 году июля 17 дня по подговору означенного села Абашева приходских разных жительств из чуваш крещенных, а именно: Чебоксарского уезда Кувшинской волости села Абашева Федора Федорова Ерехметка, Якова Иванова Яруха, Якова Федорова Сидюха, брата его роднова Степана Федорова Сибеть, Степана Васильева Сакмурзина, Андрея Андреева Батуки, Вур-манчи, а порусски как зовут, не знаю, Василия Степанова Васки, Ивана Миронова Иванушки, Андрея Семенова, Савгерея, Охатки, а как по русски зовут, не знаю; деревни Тогашевы—Андрея Гаврилова Мар-кушки, Игнатья Осипова, приехав от злодейской партии три человека, называющиеся казаками, во первых захватили одного села товарища моего, священника Стеффа-на Андреева, а потом Диакона Прокопия Филиппова, на другой после этого день те ж чуваши, усмотри меня в лесу, поймали и привели в деревню Клычаву, а оттуда связанного повезли было к злодейской партии, стоящей тогда на реке Унге и, не застав оной партии на станции, возвратились и меня с дороги свободили, так же и
сын мой дьячек Иван Семионов, в тот же день теми ж чувашами возит был связанный в упомянутую ж злодейскую партию, где он был и освобожден. Того ради чебоксарского духовного правления покорно прошу сие мое объявление принять и записать, а сколько у ь|еня пажити разграблено так же и церковного в утрате, тому приобщаю реэстр, Августа дня 1774 году...»
Как свидетельствуют другие документы духовенство рьяно боролось с народным восстанием. Оно не удовлетворялось лживой пропагандой против постанцев с церковного амвона, оно шпионило и предавало. В письме к преосвященному Вениамину Казанскому Екатерина возлагает большие надежды на духовенство в борьбе с Пугачевым. Вот это письмо:
«Преосвященный Вениамин Казанский.
Как вашему Преосвященству уже известно, без сомнения, какое неспокойство и разорение в Оренбургской губернии наносит бежавший из Казани из под караула войска донского казак раскольник Емельян Пугачев, который называет себя императором Петром третьим и собирает великую толпу легковерных. и таких же каков сам, непросвященных людей, то желание наше есть, чтоб ваше преосвященство в помощь Казанскому и Оренбургскому Губернаторам отправили от себя в те места епархии вашей, где по сим обстоятельствам за нужно найдете, к священникам наставления, как бы они своим прихожанам со увещеванием читать, и тем удерживать их могли от присоединения к сему самозванцу, толкуя им, коль страшно преступление перед богом и перед светом есть нарушение учиненной государю своему присяги, и что таковых преступников святая наша церковь предала и предает всегда вечному проклятию...
Октября 22 числа 1773 года Екатерина».
Несколько документов свидетельствуют о расправах с крестьянами чувашами, симпатизировавшими Пугачеву. Вот характерный документ:
«Указ Ея Императорского Величества Са-модержици Всероссийской из Учрежденной в Казане по Высочайшему Ея, Императорского Величества имянному указу секретной комиссии господину подполковнику
и свияжскому воеводе Чирикову. Секретная комиссия, рассматривая присланной от вас экстракт о содержащихся в Чебоксарской воеводской канцелярии преступниках, чебоксарского уезду новокрещенах Степане Федорове Оибете с товарищи, всего шести человек, в резолюции предписывает всех иных преступников за их злодеянии высечь плетьми и учинить растолкование, штобы вперед пребыли в должном повиновении, и спокойстве утвердить в подобающей верности и подданической Ея Императорскому Величеству присягою и освободить, а показываемого из них Иваном Ми
роновым десятника- Васку сыскать и, ест-ли обличит Миронов десятника, что он наряжал ево в толпу, то сего десятника высечь плетьми и отрезать ухо при сходе всей деревни. Декабря 9 дня 1774 году.
На подлинном написано: Гвардии подпоручик Николай Горчаков».
Часть из обнаруженных документов была опубликована в 70-х годах прошлого столетия в журнале Казанской Епархии «Православный Собеседник», а часть вновь найдена в машинописных копиях с подлинника.
Копии документов, найденных в архиве, присланы нам тов. В. Бебешко.
Хроника
* В Центральном Государственном Военно-морском архиве недавно обнаружены документы и подлинные письма гениального русского полководца А. В. Суворова. Письма относятся к концу XVIII века. Документы свидетельствуют, что Суворов принимал активное участие в строительстве русского флота.
Суворову были вверены постройка всех укреплений в Роченсальмском порту, устройство пловучих батарей, мобилизация пловучих средств порта и организация доставки строительных материалов. В Хаджибее (Одессе) Суворов руководил постройкой военной гавани. Оставшихся от переселения в Тамань казаков он определял на службу «при Хаджибее на лодках». В связи с недостатком в Черноморском флоте людей Суворов принимал живое участие в переброске туда соответствующих кадровых пополнений.
Суворов также деятельно участвовал в создании и вооружении казачьей гребной флотилии для помощи сухопутным войскам.
Много внимания в переписке Суворов уделял прохождению службы морскими командами, отмечая в своих письмах моряков, «достойных повышения».
* Астраханский историко-революционный архив приступил к работе по разбору военных фондов периода гражданской войны. Среди дел отдельного стрелкового запасного батальона г. Астрахани, резервного батальона, сформированного в Казани, и других имеется много документов, характеризующих оперативную деятельность Красной Армии в 1919—1920 гг.
В фондах губвоенкомата и Реввоенсовета встречается много документов, относящихся к деятельности С. М. Кирова (его приказы, воззвания, распоряжения, запись разговоров по прямому проводу и телеграммы).
При разборе архивных фондов Реввоенсовета на-днях случайно найдена интересная докладная записка за подписью С. М. Кирова на имя командующего фронтом. Записка датирована 21 ноября 1918 г.
С. М. Киров, сообщая о положении на фронтах, писал: «В Джамбайске противник разгромлен. Вся дельта очищена от белогвардейцев... Противник излюбленным маневром попытался Астраханскому Кав. полку ударить в левый фланг, но принятый в шашки резервными нашими частями был разбит, оставив в наших руках около сотни лошадей с седлами, винтовки, снаряды, патроны, обоз, кухни и изрубленными до 30 белогвардейцев... Преследование продолжается. Завтра доложу подробности трофеев».
Все эти фонды, относящиеся к истории гражданской войны, и подлинники документов Сергея ‘Мироновича Кирова Астраханский архив подготавливает сейчас к передаче в Центральный архив Красной Армии.
* Скульпторы, архитекторы и художники Ленинграда выехали на Карельский перешеек. На полях сражений с белофиннами, а также на братских могилах бойцов-героев по инициативе Политуправления Л ВО намечено установить памятники. Художники сделают зарисовки и ознакомятся с характером мест, где памятники будут воздвигнуты. Монументальный памятник в честь побед Красной Армии будет сооружен в Выборге.
♦ В N часть Белорусского особого военного округа гражданином Воеводским передана хранившаяся у него дома сабля маршала Нея. Ножны сабли — из позолоченной бронзы — украшены рисунками из греческой мифологии. На левой стороне ножен— надпись по-французски: «Ней, Париж, 1811 г.». Эфес сабли выложен перламутром.
* Большую работу ведет созданное в 1935 г. Общество по изучению Казахстана. Краеведы, занимающиеся изучением истории своего края, собрали много интересных материалов по истории гражданской войны в Казахстане, документы о деятельности алтайских партизан, о народном герое Чапаеве, исторические материалы об Амангельды И манове.
КАЛЕНДАРЬ ВОЕННЫХ
АВГУСТ
Число
1
2
2
5
5
6
7
7
11
15
16
17
20
26
31
1
1
3
5
6
6
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В СССР
Год
1920 Занятие Брест-Литовска частями 16-й красной армии.
1918 Высадка в Архангельске английских войск. Оставление города красными войсками. Образование белогвардейского «правительства» Северной области.
1920 Выделение врангелевского фронта в особый фронт и назначение товарища Сталина его руководителем.
1918 Прибытие в Архангельск войск США.
1919 Оставление Ямбурга войсками Юденича и занятие города частями Красной Армии.
1918 Захват Казани белочехами.
1918 Эсеровское восстание на Ижевском и Воткинском заводах. Формирование восставшими «Народной армии».
1920 Переправа частей Красной Армии через р. Днепр у Каховки. Образование Каховского плацдарма.
1920 Заключение правительством РСФСР мира с Латвией.
1919 Разделение Восточного фронта на Туркестанский (1-я и 4-я красные армии) под командованием М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышева и Восточный (3-я и 5-я красные армии).
1918 Высадка во Владивостоке войск США.
1920 Открытие в Минске Советско-польской мирной конференции.
1921 Бой частей Красной Армии с бандой Махно у с. Баратово на
р. Ингул. Бегство Махно в Румынию.
1919 Занятие Пскова частями 15-й красной армии.
1919 Захват Киева частями «Добровольческой» армии.
ВОЙНЫ РОССИИ
1770 Сражение при Кагуле русской армии под командованием Румянцева с турецкими войсками Халиль-паши. Поражение турок (война с Турцией и Польшей 1769—1774 гг.).
1789 Сражение у Фокшан русских войск под командованием Суворова с турецкими войсками Османа-паши. Поражение турок (война с Турцией 1787—1791 гг.).
1915 Отход русских армий из Польши (мировая война 1914—1918 гг.).
1915 Занятие Варшавы германскими войсками (мировая война 1914— 1918 гг.).
1914 Объявление Австро-Венгрией войны России (мировая война 1914—1918 гг.).
1723 Взятие Баку русскими войсками под командованием Матюшкина (русско-персидская война 1722—1734 гг.).
6 1770 Взятие турецкой крепости Измаил русскими войсками под нала чал ьством кн. Репнина (война с Турцией -и Польшей 1769— 1774 гг.).
7 1788 Бой под Очаковым русских войск под предводительством Суворова с турецкими войсками (русско-турецкая война 1787— 1791 гг.).
12 1759 Сражение у Куннерсдорфа русской армии под командованием Салтыкова и австрийской Лаудона с прусской Фридриха II (Семилетняя война 1756—1763 гг.).
14 1790 Верельский мир России со Швецией (русско-шведская война 1788—1790 гг.).
14 1812 Бой под Красным французской кавалерии Мюрата с русскими войсками под командованием Неверовского (Отечественная война 1812 г.).
15 1799 Сражение у Нови русско-австрийской армии под командованием Суворова с французской Жубера. Разгром французов (итальянский поход 1799 г.).
16—17 1812 Сражение под Смоленском русских войск с армией Наполеона I (Отечественная война 1812 г.).
17—20 1855 5-я бомбардировка англо-французскими войсками Севастополя (Восточная война 1853—1856 гг.).
18 1743 Заключение мира России со Швецией в Або (русско-шведская война 1741—1743 гг.).
19—20 1914 Поражение у Гумбиннена частями 1-й русской армии 8-й германской армии (мировая война 1914—1918 гг.).
20 1704 Взятие штурмом Нарвы русской армией Петра I (Северная война 1700—1721 гг.).
22 1915 Падение крепости Ковно (теперь Каунас) (мировая война 1914—1918 гг.).
22 1915 Оставление русскими войсками крепости Осовец (мировая война 1914—1918 гг.).
24 1741 Манифест о начале войны со Швецией (русско-шведская война 1741—1743 гг.).
24 1904 Начало сражения под Ляояном русской армии под командованием Куропаткина с японскими войсками Ойямы (русско-японская война 1904—1905 гг.).
25 1758 Сражение у Цорндорфа русских войск под командованием Фермера и Броуна с прусскими Фридриха II (Семилетняя война 1756—1763 гг.).
25 1805 Начало войны России с Наполеоном. Выступление русской армии Кутузова из Радзивиллова (война с Францией 1805 г.).
28 1915 Эвакуация Брест-Литовска русскими войсками (мировая война 1914—1918 гг.).
30 1700 Объявление Россией войны Швеции (Северная война 1700— 1721 гг.).
30 1757 Сражение у Гросс-Егерсдорфа русских войск под командованием Апраксина с прусскими Левальда. Поражение пруссаков (Семи-летняя война 1756—1763 гг.).
30.8—2.9 1854 Нападение англо-французского флота на Петропавловск на Камчатке (Восточная война 1853—1856 гг.). ВОЙНЫ ДРУГИХ СТРАН МИРА
1 1894 Объявление войны Японией Китаю (японо-китайская война 1894—1895 гг.).
2 1919 Занятие Будапешта румынскими войсками. Падение советской власти в Венгрии.
3 1914 Объявление Германией войны Франции (мировая война 1914— 1918 гг.).
3 1939 Остановка японского наступления китайскими войсками на юге провинции Хэнань (национально-освободительная война в Китае 1937—1940 гг.).
4 1914 Объявление Англией войны Германии (мировая война 1914— 1918 гг.).
10 1913 Заключение Бухарестского мира Румынии, Сербии, Греции и Черногории с Болгарией (2-я балканская война 1913 г.).
13 1898 Захват Манилы и аннексия США Филиппинских островов. Начало восстания Агвинальдо (испано-американская война 1898 г.).
14 1900 Захват войсками иностранных держав Пекина (теперь Бейпин). (Боксерское восстание в Китае 1900—1901 гг.).
15 1884 Объявление Китаем войны Франции (франко-китайская война 1884—1885 гг.).
16 1914 Взятие германской армией бельгийской крепости Льеж (мировая война 1914—1918 гг.).
20 1914 Занятие Брюсселя германскими войсками (мировая война 1914— 1918 гг.).
20/8—919 1918 Отход германских армий на позиции Вотан и Зигфрид (мировая война 1914—1918 гг.).
21—25 1914 Пограничное сражение французских армий с германскими. Отход французов к р. Марне (мировая война 1914—1918 гг.).
26—27 1918 Прорыв английской армией германского фронта между Аррасом и р. Соммой (мировая война 1914—1918 гг.).
Я 1916 Вступление Румынии в войну на стороне держав Антанты (мировая война 1914-Г-1918 гг.).
27 1916 Объявление Италией войны Германии (мировая война 1914— 1918 гг.).
28 1915 Высадка английского десанта в бухте Анафорта, в Дарданеллах (мировая война 1914—Л918 гг.).
30 1914 Занятие новозеландскими войсками германских островов Самоа (мировая война 1914—1918 гг.).
30 1939 Объявление в Польше всеобщей мобилизации (германо-польская война 1939 г.).
Составил генерал-майор А, ДЕ-ЛАЗАРИ,
СОДЕРЖАНИЕ
В. ПОПОВ — Операции в Трансильвании осенью 1916 г.................... 3
Е. БАРСУКОВ — Артиллерия в обеспечении прорыва...................... 24
В. ЯКОВЛЕВ — Исторический очерк развития «линии Мажино»............. 40
А. МОН Г АНТ — Русская артиллерия в XIV—XVI вв..................... 62
ТЕЛБПУХОВСКИИ— Борьба русского народа за выход к Балтике ... 77
И. ШАСКОЛЬСКИИ — Борьба Новгорода со Швецией перед Невской битвой 90
М. ТИХОМИРОВ — Сражение на Неве..................................... 96
Из опыта боев
Л ЛУКЬЯНЕНКО ~ Прорыв 17-го корпуса у Сопанова (июнь 1916 г.) . . . 103
Исторические заметки
И. МАРИЕВСКИИ — Военно-научное общество СССР (1920—1926 гг.) .... 120
А. ПРУССАК — Инженерные школы при Петре I . . . ................. 124
М. РАБИНОВИЧ—Химические средства в русско-японской войне 1904—1905 гг. 127
Критика и библиография
Искусство войны Никколо Макиавелли. И. Зубков....................... 129
Русская артиллерия в мировой войне 1914—1918 гг. А. Де-Лазари....... 133
Разгром японской интервенции на Дальнем Востоке. С. Шишкин...........138
Из зарубежной печати............................................... 142
На историческом фронте
История вооруженного восстания в Москве в 1905 г. М. Михайлова .... 150
Памятники Бородинского сражения. А. Серафимов........................153
Малоизвестные документы о восстании Пугачева........................ 155
Хроника............................................................ 156
Календарь военных событий
Август..................,............................................157
От редакции
В № 5 (10) «Военно-исторического журнала» за 1940 г. в статье проф. Н. Коробкова «Великий русский полководец» по вине редакции допущена опечатка: на стр. 58 в пятнадцатой строке снизу напечатано — «Когда Наполеон превратился в Бонапарта...»; следует читать — «Когда Бонапарт превратился в Наполеона...»
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Государственное военное издательство Наркомата Обороны Союза ССР Адрес редакции: Москва, ул. Фрунзе, 19, 1-й дом НКО СССР. Тел. К-3-38-81 Сдано в производство 11/VI—4/VII—1940 г. Подписано к печати 20/VII—1940 г. Формат бумаги 72 X 108х/1Я. Печ. лист. 10, авт. лист. 15
Уполн. Главлита № Г— 13707 Изд. № 493 Зак. №
.Типография газеты «Правда» имени Сталина, Москва, ул. «Правды»
Цена 3 руб. 50 коп.