Author: Шумов С.А. Андреев А.Р.
Tags: история война история средней азии история афганистана афганистан пуштуны шелковый путь
ISBN: 5-93675-027-2
Year: 2002
Text
Лзия,
самая
tcfu/пная по
площади часть св&на (307о всей
cifuuij; она соанавля&п чаайь
единого Jicunefuuca £в/юпы и Лзии — Св/мзии.
Лзия - ве/юя/лная колыбель человечества,
являемся о&лаанью возникновения и/юзви&ия д/гевнешиих
иивилизаиий (бассейны JJuufia и Евф/ю&а, Средняя
Лзия, Индия, f&unau). На tnefifiuinofiuu Лзии живц>н все на-
/годы, гово/гящие на авап/юазишнских, Мебето-китайских, gfta-
вийских языках, значшнельныиш частями п/гедайавлены на/годы,
гово/гящие на индо-ев/юпейских, tf/гальских, ал&айских, селиипичес-
ких, люлайско-полинезийских языках. Uateetncs, Яакже /tag
изолированных языковых г/tgnn и отдельных языков (палеазиа/пские,
японский, ко/гейский, айнский и д/гдгие)
«Афганистан расположен на скрещении
важнейших путей, сбегающих из Средней
Азии и Персии к Индии.
Важнейшими магистралями являются
следующие:
1. Из Кабула через Хейберское ущелье и в
город Пешавар;
2. Из Кандагара через Газни и Гомульский
проход в Индию;
3. Из Кандагара через Белянское ущелье в
Индию и город Кветту;
4. Из Бухары через один из перевалов Гин-
дукуша в Кабул;
5. Из Бухары через Мерв в Герат
(пограничный пункт Кушка);
6. Из Персии через Мешед на Герат,
Кандагар и Кабул»
ИМЯейснер. 1928 год
«Только уяснив общее направление и
значение описанных путей, мы можем
разобраться в истории Афганистана, которая всегда
сводилась к борьбе за торговые и военные
магистрали, ведущие в Индию»
ВАТурко-Кряжин. 1922 год
В составе великих империй
Держава Ахмед-шаха Дуррани
Англо-афганские войны
Правление Абдуррахман-хана
Конфликты XX века
Авторы-составители
Сергей ШУМОВ,
Александр АНДРЕЕВ
МОСКВА
КРАФТ — ТРАДИЦИЯ — ЕВРОЛИНЦ
2002
ББК 63.3 (4-6)
Ш65
Общественный совет:
Александр Андреев, Виктор Грицков, Александр Загородный,
Олег Иванов, Вячеслав Кривошеее, Дмитрий Палъвинский,
Алексей и Владимир Турусовы, Сергей Шумов
С.А.Шумов, А.Р.Андреев
Ш65 История Афганистана. Документальное исследование. М,
Крафт, 2002, 236 стр., илл.
ISBN 5-93675-027-2
«Мы предпочитаем свои внутренние раздоры, свои беспорядки, говорят
афганцы, мы предпочитаем даже быть поголовно избитыми, но не хотим иметь над собой
владетеля; мы все равны» — писал в донесении российскому Министерству
иностранных дел о народе Афганистана советник посольства В.И. Игнатьев в конце XIX века.
Исследование украинского и российского авторов Сергея Шумова и Александра
Андреева — документальное описание истории Афганистана с I тысячелетия до н.э.
по начало XXI века, построенное как систематический свод свидетельств
современников, а также исследований ведущих западных и российских историков.
Материалы и документы даны в хронологической последовательности.
Афганские земли находились в составе Бактрии, государства Ахеменидов,
Империи Александра Македонского, государства Селевкидов, Греко-Бактрийского
царства, Кушанской империи, государства эфталитов, Арабского халифата, Саманидс-
кого государства, держав Газневидов и Гуридов, турок-сельджуков, империй монго-
ло-татар, государства Тимура, государства Шейбанидов и персидского царства Сефе-
видов, в составе империи Великих Моголов.
Первые афганские княжества хаттаков, гильзаев и абдали XVI века, создание
суверенной империи Дуррани Ахмед-шахом в середине XVIII столетия,
Англо-афганские войны 1838—1840 и 1878—1880 годов, правление эмира Абдуррахмана в 1880—
1901 годах, обретение Афганистаном независимости в 1919 году, правление Надир-
шаха и Захир-шаха, объявление страны республикой в 1973 году, переворот 1979
года, гражданская война в Афганистане с участием Советской Армии, деятельность
Б. Раббани, Г. Хекматияра, А. Шаха Масуда, А.Р. Дустома, движения «Талибан»,
Северного Альянса, вооруженный конфликт с США (о последних коротко) — обо всем
этом рассказано в данном исследовании.
В работе использованы труды известных российских и английских историков,
писавших об Афганистане — С.Н. Южакова, В.А. Гурко-Кряжина, А. Станишевского,
П. Гериха, И.М. Рейснера, генерала А.Е. Снесарева, А. Гамильтона; впервые после
1901 года публикуется часть автобиографии эмира Афганистана Абдуррахман-хана.
Библиография данного исследования содержит все основные работы, имеющие
отношение к истории Афганистана, опубликованные на русском языке.
Сергей Александрович Шумов родился в 1953 году на Украине, автор (совместно
с А.Р. Андреевым) «Истории Ближнего Востока», «Ирак: история, народ, культура».
Александр Радьевич Андреев родился в 1957 году в Сибири, в 1979 году закончил
Московский Историко-Архивный институт, член Русского Исторического общества,
автор более двадцати документальных исторических исследований.
ISBN 5-93675-027-2 © С.А.Шумов, А.Р.Андреев, 2002
© Издательство «Крафт», 2002
Часть I
АФГАНСКИЕ ЗЕМЛИ В СОСТАВЕ БАКТРИИ, ГОСУДАРСТВ АХЕМЕНИДОВ И
СЕЛЕВКИДОВ, ГРЕКО-БАКТРИЙСКОГО ЦАРСТВА, КУШАНСКОЙ ИМПЕРИИ,
ГОСУДАРСТВА ЭФТАЛИТОВ, АРАБСКОГО ХАЛИФАТА, САМАНИДСКОГО
ГОСУДАРСТВА, ДЕРЖАВ ГАЗНЕВИДОВ И ГУРИДОВ, ГОСУДАРСТВА ТУРОК-
СЕЛЬДЖУКОВ, МОНГОЛЬСКОЙ ИМПЕРИИ ЧИНГИЗ-ХАНА, ДЕРЖАВЫ ТИМУРА,
ГОСУДАРСТВА ШЕЙБАНИДОВ И ПЕРСИДСКОГО ЦАРСТВА СЕФЕВИДОВ
I ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ ДО КЭ. - XVI ВЕК
Первые племена на территории Афганистана расселились в III—II
тысячелетии до н.э. В древности земли Афганистана входили в состав
Бактрии (первая половина I тысячелетия до н.э.) и Мидии,
разгромленной в 550 году до н.э. персидским царем Киром, основателем
государства Ахаменидов, в состав которого в VI—IV веках до н.э. входили и
афганские земли в виде нескольких провинций — сатрапий.
Государство Ахеменидов, достигшее своего расцвета при царях
Дарий I, правившем в 522—486 годах до н.э., Ксерксе (486—465 годы до
н.э.) и Артаксерксе I (465—423 годы до н.э.), было сокрушено армией
Александра Македонского в 30-х годах IV века до н.э., в трех решающих
сражениях разгромившей войска последнего Ахеменида Дария III.
После смерти Александра Македонского 13 июня 323 года до н.э. его
империя распалась; через несколько лет афганские земли вошли в
состав образованного сподвижником македонского полководца Селевком в
Вавилонии государства Селевкидов, где находились с IV по II век до н.э.
Государство Селевкидов было почти разгромлено Греко-бактрийским
царством, созданным около 250 года до н.э. бактрийским сатрапом Диодо-
том. Греко-бактрийское царство, включившее в свой состав часть
афганских земель, просуществовало около ста лет и около 140 года до н.э. было
уничтожено кочевниками, пришедшими из центральных районов Азии.
Письменные исторические источники позволяют лишь в общих чертах
определить процесс уничтожения царства. Часть земель принадлежали
кочевникам, часть — Парфии, часть — индо-сакским правителям.
ВI—IV веках н.э. Афганистан входил в могущественную Кушанс-
кую империю, образованную в I веке до н.э., и политическая история
которой известна только в общих чертах.
6
С. Шумов, А. Андреев
Кушан был разгромлен племенами эфталитов, этническое
происхождение которых не установлено, предположительно кочевников,
занимавших степи от Аральского моря до Восточного Туркестана. В V—VI веках
афганская территория входила в состав державы эфталитов,
разгромившей сасанидский Иран, а потом, в 563—567 годах, разгромленной
персами и Западно-тюркским каганатом. Большая часть афганских земель
попала под власть сасанида Хосрова I Аноширвана; тюрки захватили северо-
восток афганских земель. Сасанидский Иран и Тюрский каганат еще
долго сражались за обладание бывшими бактрийскими землями,
получившими название Тохаристан, на территории которого было образовано
несколько небольших владений-княжеств, включая Гератское и Кабульское,
правителями которых были и эфталитские князья, и выдвинувшиеся
местные знатные роды и потомки кушанских царей; так, в долине реки
Кабул и на зелях у Инда правили родственники Кушанов из династии Шахи.
С середины VII века часть территории Афганистана входила в состав
Арабского халифата, армия которого в конце 30-х годов VII века
разгромила в битве при Кадисии армию Сасанидов, ослабленную тяжелой
войной с Византией 604—628 годов. Арабы разрушили сасанидскую
столицу Ктесифон и убили последнего сасанидского царя Йездигерда III,
правившего с 632 по 651 год. К середине VII века в Арабский халифат
вошли земли Ирана, Ирака, Сирии, Палестины, Египта, Ливии, Алжира,
Туниса, Марокко, часть Испании, Закавказья и Средней Азии, часть
Индии, Сицилия и Мальта.
В 652 году арабы, подавив упорное сопротивление, взяли Герат, а
позднее, во время правления халифа Муавии I (661—690 годы), обязали
платить дань и Кабул. Однако труднодоступные горные местности, Ба-
миан, Буст, Балх, Бадгис, Газни, Парван, Горбанд так и остались
непокоренными. Земли Тохаристана, включая и Кандагар, окончательно были
подчинены Халифату только в 707 году.
В 747 году население Тохаристана, Хорасана и Систана приняло
участие в восстании Абу Муслима, приведшем в Арабском халифате к
смене династии — в 750 году на смену Омайядам пришли Аббасиды.
Халиф Харун ар-Рашид, правивший Арабским халифатом в 786—
80§ годах, попытался захватить Кабулистан, послав туда войска,
захватившие Панджшер, Пован и Горбанд, но Кабул и Кандагар завоевать
удалось только к 815 году, присоединив их к Хорасану. Корона и трон
Кабул-шаха были посланы в сокровищницу Каабы. Тогда же началась и
исламизация населения.
В 821—873 годах афганскими землями в качестве наместников Аб-
басидов управляли из резиденции в Нишапуре Тахириды,
происходившие из знатной хорасанской семьи, владевшей частью гератских земель.
В 861 году халифатские пограничные отряды газиев — «борцов за
веру» — во время восстания захватили Систан и провозгласили эмиром
Якуба ибн-Лейса, ставшим, как и его брат Амр, известным под именем
Сафарида. В 868 году Якуб занял Герат, потом Балх, Бушенг и Газни. В
871 году его власти признал и Кабул, а в 873 году Якуб сверг династию
Тахиридов и завоевал весь Хорасан. Якуб выступил в поход на Багдад,
его армия была разгромлена, он отступил в Иран, где и умер. Его брат
Амр ибн-Лейс формально помирился с халифом Мутамидом и
наместничал в Хорасане в течение десяти лет, до 900 года, чеканя свою монету.
В 900 году Амр ибн-Лейс двинулся в Маверанахр, на берегу Аму-
Дарьи был разбит эмиром Маверанахра саманидом Исмаилом и казнен.
В государство Саманидов со столицей в Бухаре входили территории от
Тянь-Шаня до Сулеймановых гор и от Бухары и Самарканда до
Персидского залива. Хорасан вошел в состав Саманидского государства, где и
находился до 999 года.
Должность наместника Хорасана с резиденцией в Нишапуре — «си-
пах-салар» — была первой военной должностью в Саманидском
государстве. В 963 году в Газни одним из начальников саманидской гвардии
гуламов Алп-тегином было образовано практически независимое
княжество со столицей в Газни, которое при его зяте Себук-тегине, правившем
в 977—997 годах и основавшего династию Газневидов (977—1186 годы),
значительно усилилось, включив в свой состав земли долины реки
Кабул и Ченаб. В период правления Махмуда (998—1030) Газнийское
княжество стало могущественным государством, включив в свой состав са-
манидские владения южнее от Аму-Дарьи, часть хорезмийских земель
и Северо-Западную Индию. Армия Махмуда, ядром которой были
гвардейские конные отряды гулямов и множество боевых слонов, имела
отличную разведку. В1000 году Махмуд Газнийский подчинил весь
Хорасан, взял Нишапур и Систан. К1030 году в Газнийское государство
вошли все афганские земли.
Впервые об афганцах упоминает источник X века «Худуд ал-Алам»,
называя так жителей селения Савал, располагавшегося недалеко от
Газни — «Савал — селение на горе, и в нем афганцы».
В 1035 году началась война Газневидов с туркменами-сельджуками,
продолжавшаяся пять лет. Сельджуки завоевали Иран, Малую Азию,
Сирию, Ирак и Палестину, часть земель Средней Азии. В мае 1040 года
армия сына Махмуда Масуда была разгромлена сельджуками,
взявшими Нишапур, в сражении юго-западнее Мерва, у Данданакана. Вскоре
Масуд был убит, а под властью его сына Маудуда осталась только Газни с
окрестными землями. Борьба Газневидов с Сельджукидами,
отвоевавшими Балх, Герат и другие афганские земли, продолжалась еще более
ста лет. Границей государств стал Гиндукуш.
8
С. Шумов, А. Андреев
В первой половине XII века правители Гура, газневидского
княжества, располагавшегося на землях между Гератом и Бамианом, создали
могущественное государство. После длительной войны с Газневидами
гурский правитель Ала ад-Дин Хусейн в 1151 году взял Газни и сжег
его, получив прозвище «Джехан-суз» — «Сжигатель вселенной».
Государство Газневидов прекратило свое существование. Гуриды подчинили
многие княжества, находившиеся на афганских землях, но в конце XII
века началась их борьба за преобладание в Средней Азии с Хорезмом.
После многих сражений в 1215 году армия хорезмшаха Ала ад-Дина
Мухаммеда II захватила все земли Гура, Газни и все остальные их
владения на афганских землях. К1217 году Гуридское государство было
уничтожено, их земли вошли в состав Хорезма, владения которого
простирались от Кипчакских степей и гор Тянь-Шаня до Белуджистана и Инда.
В XIII—XIV веках афганские земли подверглись нашествию
татаро-монголов. В1219 году армия Чингиз-хана вступила в Среднюю Азию;
через год монголы взяли Бухару и Самарканд. В борьбе с монголами
сыну шаха Хорезма Джалал ад-Дина помогал герой обороны Ходжен-
та — Тимур-малик. Отряды сына Чингиз-хана Тулуя взяли Мерв, Ни-
шапур, Герат, покорив весь Хорасан. Армия самого Чингиз-хана, у
которого при штурме Бамиана был убит любимый внук, сравняла город с
землей, а потом подошла к Балху, вошла в город, открывший ей
ворота, и воины убили все его население и сожгли город. Был захвачен
Кабул и Кандагар.
В1221 году большое монгольское войско под предводительством
посланного Чингиз-ханом для уничтожения Джалал ад-Дина Шики Хуту-
ху-нойона после двухдневного сражения было наголову разгромлено при
Парване объединенной армией хорезмийцев, гурцев, халаджей и
афганцев. Это было единственное поражение монголов в Средней Азии в 1219—
1222 годах.
На армию Джалал ад-Дина, из которой из-за разногласий ушли гур-
цы, туркмены, халаджи и афганцы, двинулся сам Чингиз-хан. 24
ноября 1221 года в результате сражения у берега Инда армия Джалал ад-
Дина была разгромлена, а он сам с несколькими тысячами воинов ушел
в Индию и еще более десяти лет вел борьбу с монголами, пока не погиб в
1231 году в Курдистане. Афганские земли, на протяжении всего XIII
века опустошаемые монголами, вошли в состав владений Чингиз-хана.
В середине XIII века монгольская империя распалась на несколько
улусов; территория Западной Азии вошла в улус внука Чингиз-хана Ху-
лагу, получившего титул ильхана — «хана племени», в течение десяти
лет, с 1256 по 1265 годы, завоевавшего государство измаилитов, Багдад
и весь Ирак, Иран, Курдистан, часть Малой Азии, Азербайджан, часть
licheepLjb Jj^a^hcLclii^a^hLa^ 9
Армении, Мерв, и все афганские земли, кроме Балха, вошедшего в улус
Чагатая, сына Чингиз-хана.
В первой трети XIV века в монгольском государстве Хулагидов,
распавшемся к 1335 году, удалось добиться независимости Гератско-Гурс-
кому княжеству, возглавлявшемуся Гияс ад-Дином I Куртом,
правившим в 1307—1329 годах и основавшим местную династию Куртов (1245—
1389 годы). К 1340 году в состав гератских владений входило девять
туменов — вилайеты Исфизар, Фушендж, Бахерс, Бадгиз, Джам, Чишт,
Гур, Гарча и Зава.
Первое упоминание названия «Афганистан» — «Страна афганцев» —
появилось в исторических источниках в XIV столетии. В это время
афганские племена населяли Сулеймановы горы и некоторые из
прилегающих к ним местностей у реки Инд, жили в Кандагаре и Северном
Белуджистане. Арабский путешественник Ибн Баттута писал в 30-х годах XIV
века о городке Кабул, в котором живет племя, называемое афганцами.
Несмотря на частые экспедиции монголов в районы, населенные
афганцами, многие племена им покорить так и не удалось.
В конце XIV века афганские земли попали под власть Тимура.
В 1381 году армия Тимура после долгой осады взяла Герат, был
завоеван и весь Хорасан. Герат стал резиденцией сыновей Тимура — Миран-
шаха, а затем Шахруха, в 1397 году назначенного правителем Хорасана,
Систана, Гургана и Мазандерана. В его владении находились и вилайеты
Кабул, Кандагар и Газни.
После смерти Тимура в 1405 году и междоусобной войны его
сыновей и внуков, продолжавшейся четыре года, империя распалась на
несколько государств. Центрами владения признанного старшим в родке
Тимуридов Шахруха стали Герат и Самарканд, позже, при его сыне Улуг-
беке ставшим самостоятельным. При Шахрухе Герат стал одним из
крупнейших городов Среднего Востока. После его смерти в 1447 году в
государстве Тимуридов началась непрерывная междоусобица,
продолжавшаяся более двадцати лет и закончившаяся в годы правления султана
Хусейна Байкары —1469—1506.
Начало систематических связей Московского государства и
афганских княжеств относится к XIV веку. Особенно они расширились во
время правления Московского великого князя Ивана Ш Васильевича (1464—
1505), чье посольство в 1465 году посетило Герат. В 1490 году гератские
Тимуриды также прислали в Москву посольство с целью заключения
договора о дружбе. В1533 году в Москву прибыло посольство основателя
империи Великих Моголов Захируддина Бабура. Торговля между
Москвой и афганскими княжествами постоянно росла, страны часто
обменивались посольствами.
10
С. Шумов, А Андреев
В1507 году Герат был взят и разграблен войском хана кочевых
узбеков Мухаммеда Шейбани. В течение двух лет кочевые узбеки захватили
все земли, принадлежащие Тимуридам, однако в 1510 году армия
Мухаммеда Шейбани, убитого в сражении, была разгромлена войсками
иранского шаха Исмаила I, основателя династии Сефевидов. Герат и Хорасан
перешли под власть Ирана, но войны иежду династией Шейбанидов и
иранскими правителями продолжались до 1597 года. Хорасан потерял свое
былое значение и стал окраинной провинцией державы Сефевидов.
В XIII—XV веках сложилась самая крупная народность
Афганистана — пуштуны. Этимология происхождения этого слова, как и «афган».,
не выяснена.
Афганские племена делились на четыре группы племен, ведущих
свое происхождение от одного родоначальника. Племенем, делившимся
на кланы и ветви, руководила джирга, состоявшая из глав семейств, или
выборных из них. Племенные вожди — малики, миры, ханы —
поначалу были выборными и не имели больших привилегий по отношению к
остальным членам племени. На время военных действий или при
необходимости, племя избирало особых военных вождей, называвшихся
эмирами, пользовавшимися большими правами. В течение XIV—XVII веков,
периода частых войн, афганские племена часто объединялись в союзы,
во многих племенах должности вождя стали наследственными;
окончательно сложилась наследственная племенная знать, содержавшая
постоянные дружины воинов-яров.
Все афганские племена участвовали в транзитной караванной
торговле—в начале XVII века только через Кандагар ежегодно проходило
около 15000 верблюдов, нагруженных индийскими товарами.
Английский дипломат А.Бернс писал перед войной 1838—1842:
«Караваны английских товаров, перевозимых из Индии в Среднюю Азию,
водили афганские кочевники-повинда; один караван обычно состоял из
600—700 верблюдов и шел из Мултана через Газни и Кабул в Бухару;
прибыль составляла не менне 50% ».
С. Шумов, А Андреев
* * *
Вплоть до создания Киром Персидской Империи, т. е. до пол. VI в.,
история Восточного Ирана окутана для нас непроницаемым туманом. В
свете позднейших клинописных известий мы можем лишь утверждать,
что уже задолго до этого времени области Восточного Ирана (в том числе
и территория Афганистана) были населены иранцами, близко
родственными мидянам и персам. Но откуда пришли эти иранцы и когда — со-
tlck^opLji: ^фъл,к,1сс,1н~А,к,А,
11
ставляет сложнейшую проблему древней истории, которую не имеет
смысла здесь даже затрагивать.
Правда, мы имеем один древний иранский памятник, который
претендует на то, чтобы сообщить нам точные данные о первичной родине и
последовательном расселении иранцев—это Авеста. Знаменитый фаргард
(т.е. отдел) первый книги Вендидад — повествует о следующих странах,
созданных одна за другой Ормуздом для иранцев: Sughda (т.е. Согдиана
греков — страна по р. Согду — Заравшану); Mount (т.е. Маргиана греков —
Мерв); Bachdhi (т. е. Бактрия - сов. Балх) — «страна высоких знамен».
Затем, опуская некоторые области, укажем на Haraeva (т. е. Ария
греков — область Гери-Руда)
«знаменитую числом жителей»; Harahvaiti
(т.е. Арахозия греков — область
Кандагара) и, наконец, Hapta Hindu, т.е.
Индийское Семиречье. Как мы
видим, этот отрывок не только
сообщает данные об областях Восточного
Ирана, но даже передает о порядке
их заселения иранцами.
К сожалению, историческая
ценность этого материала равна нулю,
благодаря тому, что Авеста
является памятником, до сих пор не
поддающимся никакому
хронологическому приуроченью. Время составле- Ахменидский золотой медальон.
ния Авесты, как известно, является Британский музей
наиболее сложной проблемой всего ирановедения, причем при
определении его возможны отклонения в 5—6 столетий. Наиболее
правдоподобно, что Авеста, от которой, кстати, до нас дошли лишь жалкие
фрагменты, была окончательно средактирована уже при Арсакидах, до
воцарения которых она считалась утерянной. Чрезвычайно важна одна черта
списка территорий Вендидада, на которую обратил внимание Юсти: он
содержит как раз те области, которые входили в состав греко-бактрийс-
кого и парфянского государств. Таким образом, если этот список и
характеризует историческую жизнь Вост. Ирана, то лишь восходящую не
далее II в. до Р. X.
Тем не менее, многие иранисты утверждают, что уже до образования
империи Ахеменидов, приблиз. в IX в. до Р. X. в Бактрии существовало
могущественное царство, имевшее некоторые сношения с Западом.
Правда, отдельные аргументы, которые выставлялись для доказательства этой
гипотезы, не могут считаться бесспорными. Рассказ Ктезия о завоевании
12
С. Шумов, А. Андреев
ассирийцами при Нине и Семирамиде Бактрийского царства, —
несомненно, является одной из тех легенд или исторических саг, которыми
наполнен весь труд Ктезия. В древнейшей части Авесты — в яштах,
однако, часто упоминается о Бактрийском царе Висташпе, при котором
начал свою проповедь Заратустра: уже в приведенном отрывке Вендида-
да заметно предпочтение, оказываемое составителями Авесты — «стране
высоких знамен» — т.е. Бактрии; самый язык древнейших частей
Авесты (гат) большинство иранистов склонны считать за диалект Согда (Ан-
дреас, Шпигель и др.).
Основываясь на этих, а также на других соображениях, Макс Дун-
кер в своем монументальном труде «История арийцев в древности»
делает следующий вывод, который я привожу целиком. «Сохранившиеся
фрагменты заставляют нас принять хронологию, при которой Заратустра
жил и учил при царе Висташпе, и с помощью этого властителя
распространил и придал значение своему учению. К какой стране, к какой
эпохе относится царь Висташпа? Согласно Зендавесте, царь Висташпа ведет
войну против туранских народов на Оксусе; согласно Шахнаме (как мы
видели), его резиденция — Балх, выстроенная его отцом, была захвачена
туранцами и вновь им отвоевана. Так как сверх того Зендавеста
прославляет высокие знамена Бактрии, то царь Висташпа должен был
царствовать в Бактрии».
Легко, однако, заметить, что здесь мы вновь сталкиваемся с
иранской квадратурой круга, т.е. с проблемой о времени и месте
происхождения зороастрийства, которая нераздельно связана с проблемой Авесты.
И, тем не менее, совокупность всякого рода данных заставляет многих
исследователей признать за бесспорное существование в до-ахеменидс-
кий период Древне-Бактрийского царства.
Вопрос о размерах и о характере сношений этого царства с
Западным Ираном также является весьма неясным и спорным. На обелиске
Салманассара II были обнаружены изображения двугорбого верблюда и
яка, которые, помимо южного побережья Каспийского моря,
встречаются также в Бактрии. Исходя из этого, Дункер настаивал на
существовании близких сношений между Бактрией и Ассирией. В.В. Бар-
тольд более осторожно предполагает, что торговые сношения между
Бактрией и Западом, по-видимому, были, так как это доказывается
нахождением среднеазиатской ляпис-лазури в Египте в IX веке. При
полном молчании клинописных памятников и при отсутствии
археологического материала в настоящее время, к сожалению, приходится
ограничиться этими общими выводами, которые целиком носят
гипотетический характер. Несомненно, что лишь раскопки в Балхе могут
доставить отсутствующий археологический, а, быть может, и эпигра-
UckuofLjt: шПф&а*к~1сс1и~А
13
фический материал, который осветит проблемы, связанные с Авестой
и с Древне-Бактрийским царством.
%. %. %
Между 546 и 540 г.г. до Р.Х., т.е. после присоединения Лидии и до
завоевания Вавилона, Кир совершает походы на бактрийцев и на саков, и
лишь с этого момента Восточный Иран попадает в орбиту мировой
истории. Несомненно, что Кир лично совершил завоевание Восточного
Ирана. Геродот указывает (1.153), что «на пути Кира лежали Вавилон, бакт-
рийский народ, саки и египтяне; в войне с ними он собирался
предводительствовать лично...». У Диодора сохранилось предание о том, что народ
Ариаспы (в южной Арахозии или на границах Гедрозии —
Белуджистана) — спас войско Кира от голодной смерти. Таким образом, очевидно,
что Кир лично побывал в Дрангиане и Арахозии. Крайними пределами
его завоеваний на Востоке явились реки: Яксарт (Сыр-Дарья), на берегу
которой он выстроил город Кирополис (или Кира), и Инд.
Какие же области Восточного
Ирана входили в состав этой
огромной империи, созданной Киром и
расширенной его первыми
преемниками? Три клинописные надписи
Дария Великого: Бехистунская,
Персепольская и Накши Рустемс-
кая, а также известный список
персидских сатрапий, находимый у
Геродота (III. 89—94), позволяют с
довольно большой точностью ответить
на этот вопрос.
Правда, и тут мы должны воздержаться от слишком точного
географического приуроченья этих областей. Клинописные надписи дают не
список административных округов, а перечень подвластных Дарию
народов. Что же касается до Геродотовского списка сатрапий, то уже давно
было замечено, что он, в сущности, представляет из себя ведомость
раскладки податей, в которой превалирует момент фискальный, а не
административный. Наконец, к этому присоединяются некоторые
разночтения (хотя и не многочисленные) и, главное, невозможность в настоящее
время определить некоторые народы, относящиеся как раз по большей
части к Восточному Ирану (напр., сагартийцы, апариты, мики и т. д.).
Три надписи Дария в полном согласии перечисляют следующие
области и народы Восточного Ирана, лишь варьируя то место, которое они
занимают среди других племен: Заранка (Zaranka), Ария (Haraiva), Бак-
Ахменидский золотой медальон.
Британский музей
14
С. Шумов, А. Андреев
тра (Bachtri), ?огд (Sugdha), Гайдара (Gandara) и Арахоты (Harauvatis).
Из всех областей Восточного Ирана, как мы видим, здесь отсутствует
(так же, как и у Геродота) лишь Маргиана, входившая, несомненно, в то
время в состав Бактрии.
Локализовать эти племена Восточного Ирана дает возможность
Геродот, который в III книге указывает: «После этого Дарий учредил в
Персии двадцать административных округов, которые у самих персов носят
название сатрапий. Назначивши затем начальников округов, он по
главным народностям установил подати, причем к каждой народности
причислялись пограничные соседи, а население более отдаленное
распределялось между различными народностями».
Попробуем разобраться в тех сатрапиях, которые относятся к
Восточному Ирану.
Бактрия (Bactra) до Эглов (?) составляла 12-ю сатрапию,
уплачивавшую 360 талантов. Несомненно, что это была одна из важнейших
персидских сатрапий. Если при Дарий она включала в свой состав Маргиа-
ну, то при Александре, как увидим ниже, она объединяла также и Со-
гдиану. Согласно заведенного обычая, сатрапом Бактрии обыкновенно
назначался брат царя. Размеры подати доказывали богатство страны.
Бактрия издавна славилась своим коневодством, и, недаром, название ее
древней столицы Zari—aspa (лошадь) связано с этим промыслом. В коннице
Ксеркса из восточных иранцев участвовали лишь сагартийцы, бактрий-
цы и каспии. О том, что бактрийцы составляли отборный отряд в войске
Ксеркса, свидетельствует то, что Мардоний включил их целиком вместе
с мидянами, саками и индийцами в свое войско.
Чрезвычайно интересно отметить встречающиеся у Геродота
указания на тенденцию Ахеменидов колонизовать эту отдаленную провинцию
империи. Так, напр., персидские военачальники грозили ионийским
тиранам, что, в случае сопротивления их граждан, они будут обращены в
рабство, сыновья их будут кастрированы, а дочери уведены в Бактрию.
После завоевания Барки, обращенные в рабство жители ее были из
Египта готправлены далеко от родины к персидскому царю, а царь Дарий дал
им для поселения деревню в области Бактрии» (VI. 9. IV. 204).
Переселения целых племен на неспокойные, в особенности на пограничные
территории, как известно, всегда практиковались персидскими монархами
до Аббаса Великого и Надир Шаха. Тем интереснее отметить это для
эпохи Дария и в применении к вечно неспокойной и, возможно,
слишком могущественной Бактрии.
Земли сагартиев, сарангов, фаманеев, утиев, миков и жителей
островов Эритрейского моря составляли 14-ю сатрапию, уплачивавшую
600 талантов. В этом списке племен, населяющих территорию Карма-
нии (совр. Кирман), для нас представляют интерес саранги, в которых
мы без труда узнаем Zaranka клинописных памятников. Мы уже
указывали на озера и болота Сеистана, которые все носят генетическое имя
Hamun. Древние иранцы называли их иногда также Daraya, т.е. морем,
что в восточно-иранском произношении и давало Zaraya. Таким
образом, в лице сарангов мы, несомненно, имеем жителей Дрангианы, т. е.
современного Сеистана.
Парфяне, хорезмии, согды и ареи (areioi) составляли шестнадцатую
сатрапию и платили 300 талантов. В дальнейшей истории Персидского
царства мы ни разу не встретим перечисленных народов в составе одного
административного округа. Парфяне скоро выделяются в
самостоятельную сатрапию, Хорезм к эпохе македонского вторжения уже не
находится в составе Ахеменидской империи, Согдиана объединяется с Бакт-
16
С. Шумов, А Андреев
рией, и, наконец, Ария — эта «страна виноградников» античных
географов — образует одну сатрапию с Дрангианой.
Как мы видим, в списке Геродота нет Арахозии. Между тем, из Бехи-
стунской надписи мы знаем о существовании этой сатрапии, которая, как
сторожевая полоса на границах Индии, была заселена персидскими
колонистами. Название страны связано с именем реки Harahvaiti (греч.
Arahotos — совр. Argandab). Определить границы Арахозии на восток не
представляется возможным, благодаря чрезвычайной неясности
относящихся сюда географических и этнических терминов.
В самом деле, мы встречаем у Геродота народ, названный им пактий-
ским (paktues), который, очевидно, обитал где-то на границе с
индийцами в среднем течении реки Кабула. Еще в 1839 г. наш знаменитый
иранист Дорн предлагал признать в пактийцах Геродота пуштана (или пух-
тана), населяющих современный Афганистан, причем обосновывал это
совершенно неопровержимыми филологическими соображениями.
Местожительство этого народа — юго-восточный угол совр.
Афганистана — также вполне соответствует возможной родине теперешних
афганских племен. Однако, если афганцы являются автохтонами занимаемой
ими ныне территории и, как таковые, уже при Геродоте попали в поле
зрения греческих географов, то как объяснить абсолютное молчание о
них всех последующих античных авторов—и Страбона, и Птоломея и,
наконец, даже Арриана, черпавшего свои сведения у авторов,
побывавших в этих странах? Основываясь на этих соображениях, Н.В. Ханыков
и предлагает признать здесь просто случайное совпадение или
искажение какого-то этнического имени. Однако пактийцы слишком часто
встречаются у Геродота и притом в
составе одной и той же территориальной
группы, чтобы мы могли
предположить здесь простую случайность.
Отсутствие указаний на них у
позднейших авторов нельзя считать за
достаточный аргумент для отрицания
их существования, так как, как
известно, многие из этих авторов
дошли до нас в жалких фрагментах.
Кроме того, пактийцы,
по-видимому, обитали в местах, оставшихся
недоступными для македонского за-
^^ш^^^^^^^^^^^^ воевателя.
Александр Македонский Если мы признаем тождество
(с монеты) пактийцев с афганами-пухтана, то
область, населенная ими, будет вполне соответствовать Арахозии, как
отмечалось выше, почему то не упоминаемой Геродотом.
Седьмая сатрапия Геродотовского списка состоит из саттагитов, ган-
дариев, дадиков и апаритов, уплачивающих 170 талантов подати. Какие
народы скрываются под именем дадиков, апаритов и саттагитов — до
сих пор неизвестно.
Что касается до гандариев, то мы уже встречали это имя в
клинописных памятниках, и, как известно, они составляли население долины
Кабула (гр. Кофена) при Александре Македонском.
Очень существенно, что в вавилонской версии Бехистунской надписи
мы имеем взамен Гайдара —- Paruhatraisana, а в Сузской — Paruparaisana.
Александр, устроив сатрапию из земель, лежавших к сев. от р. Кабула до
Гинду-Куша, назвал ее страной парапанисадов. Таким образом, мы видим
здесь не проявление страсти греков создавать новые географические
имена, как думали раньше, а, наоборот, использование старого
географического, а, быть может, и административного названия. Местоположение
столицы и характер границ этой сатрапии не могут быть точно определены.
На востоке гандарии, по-видимому, распространялись вплоть до Инда; на
юго-западе границей их сатрапии могла быть река Кабул (Arrian. Anabas,
IV. 22, 5), за которой простиралась уже Арахозия.
При отсутствии сколько-нибудь значительных этнографических
данных довольно большое значение приобретают те главы Геродота, где он
описывает вооружение войск Ксеркса (VII. 61—80). Присматриваясь к
данным, сообщаемым Геродотом о вооружении и одежде народов
Восточного Ирана, мы можем разбить их на несколько групп. Одни из них имеют
вооружение бактрийского типа, это арии, парфяне, хоресмии, согды,
гандарии, дадики и, конечно, сами бактрийцы. У всех у них были «бактрий-
ские» луки и короткие копья. Другие имели вооружение на пактийский
образец — это были пактии, утии, мики и парикании — они имели
туземные луки и мечи. Наконец, саранги или дранги и сагартийцы
составляли промежуточную группу и были вооружены целиком или частично
«по мидийски». Из описания Геродота, таким образом, мы видим, что
восточные иранцы разделялись на две группы, северную и южную,
объединенную единством бытовых навыков и общей военной практикой.
Относительно внутренней жизни всех этих областей за
продолжительный период от завоевания их Киром и до похода
Александра — мы почти ничего не знаем. Из Бехистунской надписи мы узнаем,
что в эпоху смут, ознаменовавших восшествие Дария на престол, —
жители Маргианы отложились от сатрапа Бактрии (Dadarsis), под
предводительством некоего Фрада, объявившего себя даже царем. Восстание
это было, впрочем, легко подавлено самим Дарием.
3 Зак. 258
18
С. Шумов, А Андреев
Более серьезный мятеж разразился в стране утиев, поднятый
вторым Псевдобардесом и перекинувшийся в Арахозию. В связи с
подавлением этого восстания, очевидно, произошло покорение Индии в пределах
нижнего течения р. Кабула и прилегающей части Пятиречья.
От Геродота мы узнаем о неудачном восстании против Ксеркса его
брата Масисты, наместника Бактрии (IX. 108—113). Он собирался
«взбунтовать бактрийский округ и причинить царю величайшие беды», но,
прежде чем успел осуществить свое намерение, был уничтожен со всеми
своими сторонниками.
Любопытно, что при Артаксерксе I — в той же Бактрии — поднимает
восстание его брат Гистасп. Населенные племенами, очевидно, мало чем
отличавшимися по образу жизни от кочевников Бактрия и Согдиапа, по-
видимому, всегда были очагом смут для Ахеменидского государства.
* * *
После долгого промежутка походы Александра вновь проливают свет
на состояние областей Восточного Ирана. К сожалению, до нас не дошло
ни одного исторического или географического произведения,
современного этой эпохе. Однако, произведения более поздних писателей (Страбо-
на, Диодора, Юстина, Курция-Руфа, Плутарха) — хотя и не дошедшие
до нас целиком, а всего более два сочинения Арриана (II в. по Р.Х.) —-
«Поход Александра» и «Описание Индии» — дают нам возможность
составить общее представление об исторических судьбах Восточного Ирана
в первой четверти IV века.
Основная схема событий такова: в 330 году Александр начал
завоевание Восточного Ирана, следуя маршрутом, указанным на приложенной
схематической карте. В течение одного года он покоряет Арию, Дранги-
ану, Арахозию и Кабулистан. Через Хавакское ущелье он переваливает
за Гинду-Куш и употребляет целых два года на завоевание Бактрии и
Согдианы. Возвратившись в 327 году в долину Кабула, он
предпринимает оттуда поход в Индию, который, так же как и последующие события,
уже не имеет отношения к нашей теме.
Охарактеризуем вкратце отдельные области Восточного Ирана,
завоеванные Александром.
Ария значительно усилилась в административном отношении,
сравнительно с эпохой Дария Великого. При Александре сатрап Арии (Сати-
барзан) одновременно управлял также и Маргианой и Дрангианой. К
моменту смерти Александра все три области составляли, несомненно,
одну сатрапию, во главе которой стоял киприот Стасанор. Ария сначала
добровольно подчинилась Александру, но затем в ней произошло два
восстания, после чего он принял меры для окончательного укрепления там
своей власти. Своим опорным пунктом он сделал Александрию в Арии
(Alexandria Arion). Ввиду того, что этот город упоминается у античных
авторов наряду с древней столицей страны Артакоаной — возникают
сомнения относительно точной локализации их. Согласно Томашеку, Ар-
такоана является цитаделью совр. Герата, а Александрия — нижним
городом. Таким образом, Александр, создав новый греческий город —
установил свой контроль над рассмотренными выше историческими
путями, узел которых всегда находился в Герате.
В Дрангиане Александр превратил в греческую колонию — столицу
страны Prophthasia, являвшуюся главной станцией на путях, ведущих
из Арии в Индию.
Арахозия, в состав которой входила, очевидно, также и Гедрозия
(совр. Белуджистан и Мекран), совершенно мирно подчинилась
Александру. Здесь была основана Александрия в Арахозии (Alexandria
Arachoton) на месте нынешнего Кандагара, т.е. опять-таки на скрещении
исторических путей, ведущих из Ирана в Индию.
К сожалению, мы не имеем точных сведений о городах, основанных
Александром в южной Гедрозии, т.е. на побережье Аравийского моря
(Мекран). Мы имеем лишь отрывочные сведения, что деревня Oritae была
превращена Гефестионом в город, что Неарх основал город в устье р. Ар-
бис и т.д., но для нас остается неясным, было ли основано там несколько
городов, или один. Между тем, береговая линия Гедрозии имела
большое значение для Александра, как часть морского пути в Индию.
Следующая область за Арахозией, покоренная Александром, была
долина Кабула, населенная гандариями, по Арриану индийским племенем.
В этой области, представляющей как бы перекресток путей, ведущих из
бассейна Оксуса и из Западного Ирана в Индию, с особой энергией
развернулась колонизаторская деятельность Александра. Главным опорным
пунктом была сделана Александрия Кавказская (Alexandria sub ipso Caucaso).
Местонахождение этого города является предметом споров: большинство
исследователей локализует его в месте слияния притоков р. Кабула, Гур-
бенда и Пенджшира, т.е. недалеко от совр. Чарикара (Wilson, Droysen,
Kaerst). Кроме того, были основаны следующие греческие поселения,
очевидно, принадлежавшие к категории колоний, отдаленных одна от другой
на один день езды: Никея (совр. Бехрам), Картана (Tetragonis), Кадрузия
и Астерузия, состоящая из критских выходцев.
Лишь в Бактрии и в Согдиане Александр встретил упорное
сопротивление, для ликвидации которого потребовалось 2 года упорнейшей
борьбы. Необходимо отметить, что ни Арриан, ни другие авторы нигде
не называют сатрапа Согдианы, и, таким образом, очевидно, что она в это
время входила в состав Бактрии. Главное сопротивление было сконцен-
з*
20
С. Шумов, А. Андреев
трировано в Согдиане (т.е, в области между Оксусом и Яксартом), куда
удалились бактрийские повстанцы, опустошив предварительно свою
страну. Александру пришлось разрешать здесь две серьезные военные
задачи: во-первых, организацию обороны страны от кочевников: скифов, мас-
сагетов и др., и, во вторых, ликвидацию согдо-бактрийского восстания.
Согдиана, в сущности, состоит из трех частей: южной — территории
нынешней Бухары, северной — по течению Яксарта (Сыр-Дарьи) и
средней по р. Заравшану (= др. иранск. Согд = греч. Политимет. Наиболее
плодородной частью представляется область по Заравшану с главным
городом Мараканда (совр. Самарканд), которая вместе с тем являлась
наиболее уязвимой для нападений со стороны кочевников.
Действительно, если мы взглянем на карту, мы увидим, что и с
севера, и с юга Согдиана защищена мощными горными хребтами, которые
необычайно близко сходятся в том пункте (у Ходжента), где Яксарт
делает излучину и круто поворачивает к северу в направлении Аральского
озера. Лишь с северо-запада долина Заравшана является совершенно
незащищенной со стороны степи и пустынь. Между тем, именно в этих
областях, лежащих по нижнему Яксарту, издавна утвердились кочевые
орды, носящие в древности генерическое имя — скифов. Недаром,
начиная с Кира, построившего здесь Кирополис — персидские монархи
всегда заботились о защите Согдианы со стороны степи, путем устройства
ряда крепостей. И вот мы видим, как Александр наносит скифам
поражение и основывает «крайнюю Александрию» (Alexandria eshate),
по-видимому, на месте нын. Ходжента, т.е. в стратегическом центре страны.
Не менее трудной задачей явилась для Александра ликвидация
согдо-бактрийского восстания, опиравшегося сплошь и рядом на номадов:
скифов, массагетов и др. Чрезвычайно характерно для социального строя
этих областей, что организатором восстания явилась местная
земледельческая аристократия, ярко феодального типа. Александру приходится
брать сильно укрепленные замки (erymata) этих феодалов, напр., горные
замки Оксиарта, Хориина и др. созывать этих феодалов (по
терминологии Арриана — гиппархов) на примирительные съезды и т.д. Уже
Дройзен замечает, что «многочисленная знать этих земель, с их
замками и областями, о которых упоминают наши источники, представляется
чем-то вроде ленных сеньоров, как бы стоящими под верховенством
государства, территориальными властителями, как бы пехлеванами Шах
Намэ». В. В. Бартольд указывает на сходство социально-политического
строя Туркестана VII в., распавшегося на ряд феодальных мелких
владений — «ихшидов» (князей) и дихканов (дворян-землевладельцев), с
общественным строем Туркестана эпохи Александра (IV в.).
UcIh~0pLj(: *пф1^А,>с1сс,1и~л,н.л,
21
Мятежный, воинственный характер бактрийцев и согдийцев,
который, как мы видели, проявился уже при первых Ахеменидах, конечно,
должен был побудить Александра развить здесь широкую
колонизационную деятельность. Действительно, нигде в Восточном Иране не было
им основано такого количества новых городов, как в этих областях. В то
время, как Страбон указывает, что было построено 8 городов, Юстин
увеличивает эту цифру до 12. Античные авторы сообщают, помимо Дальней
Александрии, об Александрии Оксиане, Александрии у Бактры и др.,
местоположение которых не представляется возможным сейчас
определить. Несомненно также, что древняя столица Бактрии — Zariaspa
была уже в эту эпоху эллинизирована путем поселения греческих и
македонских колонистов.
К сожалению, мы не имеем тех цифровых данных, которые
необходимы для суждения о размерах и характере колонизационной
деятельности Александра. Некоторые данные доказывают, что она была весьма
значительна. Когда в Бактрию пришло известие о смерти Александра,
то местные колонисты образовали целую армию, состоящую из 20000
пехотинцев и 3000 кавалеристов и пытались вернуться на родину.
Население колоний, расположенных у Александрии Кавказской, состояло из
7000 туземцев, 3000 македонян и из тех греческих наемников, которые
пожелали здесь остаться. Такой же смешанный характер носило
население Крайней Александрии: оно было образовано из: 1) отряда греческих
наемников, 2) туземцев, которые добровольно пожелали поселиться в новом
городе, и 3) македонских ветеранов, вышедших в отставку (Арриан. Ана-
базие. IV. 4,1).
Эти случайные и разрозненные цифры и факты указывают нам, что
колонизационная деятельность Александра имела чрезвычайно широкий
размах и сводилась не к устройству форпостов эллинской культуры в
варварской Азии, а, скорее всего, к размещению излишка населения
Греции и Македонии, образовавшегося, быть может, в результате
перенаселения. Косвенным доказательством этого является то, что главная
масса греческих наемников, ставших основным колонизационным
элементом, состояла из критян, аркадян, этолийцев, фессалийцев,
фракийцев и иллирян, т.е. жителей мало культурных областей Греции, не
могущих найти, даже при нормальном приросте населения, какую-либо
работу на родине. Лишь учитывая этот широкий колонизационный
процесс, мы можем понять дальнейшие судьбы Восточного Ирана в эпоху
Селевкидов.
Вторая задача, которую упорно преследовал Александр в Восточном
Иране, так же, впрочем, как и повсюду, состояла в стремлении
установить свой контроль над теми важными торговыми путями, которые пере-
22
С. Шумов, А. Андреев
секают эти страны. Поход Александра в Индию, по линии исторических
магистралей, устройство новых городов во всех узловых дорожных
пунктах — все это настолько очевидные факты, что на этом излишне
останавливаться. Правда, дошедшие до нас сведения не дают возможности
судить о том, какие экономические импульсы побуждали захватить эту
сеть торговых путей, вообще, какое было в то время ее значение, притом
не только для соседних народов и для Передней Азии, — но и для
Эллады. Лишь один факт, случайно сохранившийся у лучшего историка этой
эпохи, с несомненностью доказывает, что Александр в своих походах
руководствовался вовсе не какими-то «миродержавными призраками» или
одной лишь культурной романтикой, а чисто реальными интересами.
Арриан указывает, что, когда Александр возвращался из Индии, за его
войском следовали финикийские купцы (Anab. VI. 4). Этот ценнейший
факт, почему-то почти не отмечаемый историками эллинизма,
проливает яркий свет на те сокровенные пружины, которые управляли походами
Александра, как мы видели, в значительной степени направленными на
завоевание не новых областей, а старых мировых путей.
* * *
По смерти Александра вновь густой мрак окутывает историю
Восточного Ирана, причем рассеивается он, в сущности, лишь спустя девять
веков после арабского завоевания.
«Дать связную и вполне достоверную историю III в. наука пока не в
состоянии, и для нас такого рода попытка заранее была бы обречена на
неудачу», — заявляет русский исследователь эллинизма. Наиболее
загадочной представляется при этом история царства Селевкидов, в состав
которого входил и Восточный Иран. Лишь отрывочные сведения, нахо-
шшшшшшаяшштшшшшшшташшшашшшМ
Селевк Никатор (с монеты)
димые по-прежнему у античных авторов, и нумизматические данные
проливают некоторый свет на события, происходящие в последнем.
Большинство азиатских провинций империи Александра, как
известно, достались Селевку Никатору, который между 311—302 гг.
завоевал Иран до Яксарта и Инда.
На востоке эллинистическая империя, впрочем, несколько
уменьшилась в своих размерах. В Индии, спустя несколько лет после смерти
Александра, счастливому авантюристу Чандрагупта (Сандракотта
греческих авторов) удалось впервые создать огромное царство,
простирающееся от Инда и до Ганга.
Селевк Никатор, желая вернуть индийские провинции, завоеванные
Александром, с большой армией вторгся в Пенджаб. Однако,
осложнения на западе или военные неудачи заставили его внезапно прекратить
операции в Индии. Между ним и Чандрагуптой было заключено мирное
соглашение, по которому последний не только сохранил индийские
сатрапии, но и приобрел территории на запад от них. Взамен Чандрагупта
снабдил Селевка 500-ми слонов для его операций в Малой Азии.
Размеры территориальных уступок, сделанных Селевком, для нас неясны,
благодаря недостаточности сведений, сообщаемых Страбоном. Весьма
вероятно, что были уступлены все южные области нынешнего Афганистана:
долина Кабула, Арахозия и Гедрозия, так как с этих пор мы почти не
встречаем о них никаких сведений в наших источниках.
Продолжая традиции Александра, первые Селевкиды также
основывали новые города или укрепляли старые. Так, Антиох I вновь пышно
отстроил древнюю столицу Арии — Артакоану (названную у Плиния
Artacabene); в этой же области были выстроены новые города: Ахайя и
Сотира (очевидно, Антиохом Сотером). Пожалуй, в наиболее крупных
формах это строительство проявилось в Маргияне. Александрия в Мар-
гияне (нынешн. Мер-веруд), основанная по повелению Александра, была,
очевидно, разрушена кочевыми ордами, спустя несколько лет по
основании. И вот Антиох I превращает Мервский оазис в «Антиохию в водах»
и окружает его огромной стеной в 1500 стадий, т.е. около 40 геогр. миль.
Благодаря этому Мерв в течение ряда столетий мог выдерживать борьбу
со всевозможными ордами кочевников.
Цель, которую преследовали Селевкиды, совершая все эти
предприятия, была, несомненно, та же, что у Александра. По словам
крупнейшего исследователя царства Селевкидов, уже неоднократно цитированного
Е. Бевана, «развитие торговых дорог было главной заботой эллинских
царей» (I. 282). Именно этой цели служили: предпринятое Селевкидами
обследование Каспийского моря, план соединения каналом последнего с
24
С. Шумов, А. Андреев
Черным морем и, наконец, отмеченное выше создание новых городов и
защита старых в Восточном Иране, на великих торговых магистралях.
* * *
В половине третьего века произошло событие, имевшее огромные
историко-культурные последствия для всей Средней Азии и Индии, а
именно — образование независимого Греко-Бактрийского царства. К
сожалению, о возникновении этого царства, а также о его дальнейшей судьбе
мы имеем совершенно ничтожные сведения, к тому же крайне
противоречивого характера. Во второй четверти III века Птоломей III завоевывает
(правда, на очень короткое время) всю Переднюю Азию и, тем самым,
расшатывает всю империю Селевкидов. Правда, по-видимому, он не
дошел до восточных областей Ирана, но последствия его похода сказались в
последних, быть может, сильнее, чем где бы то ни было. Сравнительно
незначительные греческие колонии Бактрии, Согдианы, Арии и др.
областей, тонущие в массе иранского населения и, вдобавок, находящиеся
под постоянной угрозой кочевых орд: скифов, даев, масеагетов и др. —
внезапно лишились поддержки центральной власти. Единственным
спасением для них было политически самоопределиться, чтобы
организовать необходимое сопротивление всем внутренним и внешним врагам.
Процесс распада Селевкидской империи на Востоке начался в Бактрии;
в последней, как мы видели, благодаря интенсивной колонизационной
деятельности Александра, Селевка Никатора и Антиоха I, был
относительно силен греческий элемент, и к тому же возможно, что он сумел
ассимилировать чисто туземное население.
Диодот I, наместник Бактрии,
около 250 г. производит переворот и
объявляет себя независимым царем.
После этого, по словам Юстина,
«против Македонии восстали все
восточные народы». Действительно, в
этот момент в Восточном Иране
появляется сразу несколько
независимых царьков: о некоторых из них мы
узнаем лишь по дошедшим до нас
монетам.
В областях Арахозии, Дрангиа-
ны и Кирмании появляется эпарх
Диодот Бактрийский Агафокл, в области, соседней с Бак-
(смонеты) трией, — Эвфидем, в Парфии —
Андрагор, а затем основатель Арсакидской династии — Арсак.
Наибольшее значение для Бактрии имели события, разыгравшиеся в
соседней Парфии.
Упомянутый Арсак, очевидно, такой же предводитель разбойничьих
шаек, какими были в молодости Тимур и Бабур — во главе скифского
племени парнов или даев — обрушивается на Парфию и завоевывает ее
(248—7 гг.). На основании тех скудных данных, которые сообщает Стра-
бон, мы можем предположить, что Арсак владел областью Астабене (в
Хорасане), на которую предъявлял свои верховные права Диодот. По словам
Страбона: «иные считают его (т.е. Арсака) бактрийцем, который, желая
избежать возраставшего могущества Диодота, побудил Парфию
отложиться» (XI. 515). Так или иначе, связь между государственным переворотом,
происшедшим почти одновременно в Бактрии и в Парфии, конечно,
совершенно несомненна.
Арсаку, по-видимому, пришлось вести борьбу из-за восточных
границ своего царства с Бактрией, которая прекратилась после заключения
мирного соглашения с преемником Диодота I — Диодотом П.
Династия Диодота продержалась очень недолго; спустя каких-нибудь
15—20 лет она была ниспровергнута другим мятежным сатрапом, уже
упомянутым выше Эвфидемом — выходцем из Магнезии. Ни о
границах Бактрии, ни об ее внутренней жизни в этот период—мы не имеем
никаких сведений. Существует предположение, что Эвфидем, до
ниспровержения дома Диодота, — был владетелем Согдианы, которая, таким
образом, вошла в состав Греко-Бактрийского царства. На западе в состав
последнего, несомненно, входили Маргияна и Ария.
Вскоре Греко-Бактрийскому царству пришлось перенести тяжелое
испытание. В 207 г. восстановитель империи Селевкидов — Антиох III —
покоряет Парфию, Гирканию и движется со значительным войском на
Бактрию. На реке Арии (Гери-Руд) — являвшейся, очевидно, границей
Бактрийского царства, — его встречает Эвфидем во главе
десятитысячного отряда конницы. Битва окончилась неудачно для Эвфидема:
разбитый, он отступил к древней столице Бактрии — Зариаспе (совр. Балх),
которая и была осаждена Антиохом (206 г.). Осада, однако, безнадежно
затянулась, и обе стороны, уже достаточно утомленные, решили
вступить в переговоры (Polyb. XXIX. 12,8). Последние представляют
огромный интерес, т.к. они проливают некоторый свет на политическое
самосознание греческих властителей Бактрии. Эвфидем указывал, что Ан-
тиоху III не в чем его обвинять, так как в тот момент, когда он себя
объявил царем -— господство Селевкидов уже рушилось на Востоке. С
другой стороны, он указывал на те огромные опасности, которые
угрожают эллинистическому господству в Азии со стороны варварских коче-
2 Зак. 258
26
С. Шумов, А. Андреев
вых племен. Греческая власть в Бактрии должна функционировать
беспрерывно, так как иначе всегда возможно вторжение кочевников,
«которые ввергнут страну в варварство». В прямых интересах Антиоха
поэтому не разрушать Бактрийского царства, а, наоборот, поддерживать его,
насколько возможно.
Как мы видим, эллинистические цари Бактрии чрезвычайно
отчетливо понимали свою задачу: защиту культурных областей Ирана от
кочевых орд на крайнем восточном фланге эллинистического мира.
В результате этих переговоров было заключено мирное соглашение,
по которому Антиох оставил за Эвфидемом титул царя, по всей
вероятности, взамен признания
сюзеренитета Селевкидов. Эвфидем, со своей
стороны, уступил ему своих боевых
слонов и снабдил армию припасами.
Был заключен формальный союз,
облеченный в письменную форму,
подкрепленный обещанием со
стороны Антиоха дать в жены сыну Эв-
фидема —- Димитрию — одну из
своих дочерей. Дальнейший поход
Антиоха III неизвестен нам в
подробностях. Из Бактрии он, перевалив
Гинду-Куш, —- вторгся в долину
Кабула и заставил местного
индийского царька признать свой
сюзеренитет. После этого, через Арахозию, Сеистан и Кирманию, — Антиох
III возвратился в Селевкию (206—5 гг.).
При Эвфидеме и, в особенности, при его сыне Димитрии — Греко-
Бактрийское царство дошло до высшей точки своего могущества.
Димитрий покорил не только долину Кабула и Арахозию, но также часть
Индии, а именно Пенджаб и Синд до Катхиавара и Сурата, т.е. до моря
(190—180 гг.). На западе границей, очевидно, продолжала оставаться р.
Гери-Руд; труднее обстоит вопрос с определением северо-восточной
границы. У античных авторов мы встречаем указание на распространение
власти греко-бактрийских царей «даже до серов и фаунов» (т. е.
китайцев и хун-ну-гуннов). Основываясь на этом, ряд ученых (Гутшмид, Марк-
варт) предполагает, что Эвфидем и его преемники проникли в Фергану и
даже завоевали часть Памиров, с целью, главным образом, обеспечить от
нападений кочевников торговый путь, ведущий через долину Тарима в
Китай. Не входя в детали, укажу лишь, что В. В. Бартольд совершенно
неопровержимо доказывает, что: 1) торгового пути через бассейн Тарима
Димитрий (с монеты)
до падения Греко-Бактрийского царства не было и 2) Фергана никогда
не принадлежала последнему. Указания Аполлодора «на
распространение его власти до серов и фаунов» относятся, следовательно, к
индийским походам Димитрия и Менандра, о которых говорится в той же
цитате; Аполлодор хотел сказать, что Димитрий и Менандр распространили
греческое господство в Индии до ее восточных и северных пределов.
Эпоха могущества Греко-Бактрийского царства, однако, оказалась
весьма недолговечной. Уже в царствование Димитрия в Бактрии
происходит новый государственный переворот, в результате которого власть
захватывает третий узурпатор Эвкратид (перв. четв. II в.). На долю
Димитрия и его потомков остаются лишь области за Гинду-Кушем и
Индия, где в течение II века образуется множество мелких греческих
княжеств, о которых, помимо нумизматических данных, мы ничего не
знаем, так как до сих пор в Индии не найдено ни одной греческой надписи.
Лишь один из этих греческих династов «Царь Индии» Менандр
(Milinda — буддийских книг) покорил всю Западную Индию и даже
предпринял поход на Паталипутру. Однако, этот эпизод был, очевидно,
совершенно преходящего значения, и к тому же Менандр был уже не
эллинистическим, а чисто индийским царем, возведенным даже в ранг
буддийского святого (arhat).
Что касается до самой Бактрии, то она некоторое время
удерживалась на прежнем культурно-государственном уровне. Недаром, Бактрию
Эвкратида античные писатели называли «царством тысячи городов».
Однако борьба, которую Эвкратиду и его преемникам приходилось вести
с домом Эвфидема, с правителями Арахозии и с народами Арии и Со-
гдианы — в конец истощили силы страны. И вот мы видим, как после
почти столетнего блестящего существования — Греко-Бактрийское
государство становится легкой добычей парфян и саков.
* * *
После возникновения Греко-Бактрийского царства, мы наблюдаем в
Восточном Иране и на границах Индии крайне любопытный процесс, на
котором необходимо вкратце остановиться. Индийские завоевания
Димитрия и его преемников впервые разрушили ту преграду, которая в
течение тысячелетий отделяла Индию от западного мира и обрекала ее
на изолированное существование. Правда, и при Ахеменидах мы видим
кой-какие связи между Ираном и Индией, но они отличались
прерывистым характером и притом ограничивались, главным образом, сферою
торговли. Лишь с расцветом Греко-Бактрийского царства ущелья Гин-
ду-Куша становятся теми артериями, по которым с севера на юг и
обратно идут влияния: религиозные, художественные и общекультурные. Это
2*
28
С. Шумов, А Андреев
впервые в мировой истории завязавшееся сплетение греко-иранской и
индийской цивилизаций носило двойственный характер: Индия
оказывала на Запад и, конечно, в первую голову на Иран сильнейшее
религиозное влияние и одновременно эллинистический Запад воздействовал
на Индию в области искусства, литературы и материального быта. К
сожалению, почти невозможно установить те экономические связи,
которые, несомненно, существовали в то время между Индией и Западом, за
полным отсутствием материалов. Как известно, индийские цари той эпохи
(Чандрагупта, Биндусара и др.) обменивались постоянными
посольствами с эллинистическими монархами: Селевкидами и Птоломеями. Мы
знаем о послах: Мегасфене, Деимахе, Дионисие, которые подолгу
проживали в Паталипутре — столице индийских монархов. Сохранились,
правда, в отрывках литературные произведения этих послов, следы
дипломатической переписки (например, между Антиохом I и Биндусарой)
и т. п. Последняя содержит, главным образом, курьезы и экзотику и не
касается тех повседневных, несомненно, чисто торговых фактов, ради
которых, конечно, и поддерживались эти сношения. Между тем,
последние, судя по косвенным данным, были настолько значительны, что
некоторые исследователи находят возможным допустить существование
в Пенджабе испорченного греческого диалекта, как своего рода
коммерческого lingua franca.
Религиозное влияние Индии выражалось в распространении
буддизма, который в течение ряда веков сумел завоевать значительную часть
Восточного Ирана. Пропаганда буддизма началась уже в III в. до Р.Х. при
знаменитом царе Ашоке (ум. 232—1 г.), сыгравшем для буддизма роль
Константина Великого. В надписях Ашоки мы имеем документальные
свидетельства о предпринятом им энергичном распространении учения
Шакья-Муни на Запад, до крайних пределов эллинистического мира. Царь
с удовлетворением указывает, что буддийский закон — «dhamma» был
победоносно распространен им не только в собственных владениях, но и во
всех соседнрх странах, «даже там, где проживает царь яван (т.е. греков)
Антиох, и далее за Антиохом, там, где находятся четыре царя, носящие
имена: Птоломея, Антигона, Мага и Александра...». Успехи буддийской
пропаганды, конечно, сильно преувеличены Ашокой, так как на Западе
мы не встречаем решительно никаких прямых указаний на нее. Но
остается совершенно несомненным фактом, что уже в середине III века
буддийские миссионеры проникали на Запад до Египта, Македонии и Кирены.
Гораздо более действительной была пропаганда буддизма в соседних
областях Индии и, конечно, среди мелких индо-греческих государств
Пенджаба и Синда. К сожалению, мы не имеем сведений, позволяющих
нарисовать этот процесс постепенного распространения буддизма. Но даже
имеющиеся отрывочные данные позволяют установить территориальные
размеры и необычайную глубину религиозной пропаганды.
Уже для конца III или, самое крайнее, середины II века мы имеем
монеты эпарха Арахозии Агафокла с изображением ступы и
индийскими легендами. Пределами распространения буддизма на Западе был,
очевидно, Сеистан, где имеются развалины буддийских монастырей,
недавно изученных А. Стейном. Что касается до долины Кабула, то она была
целиком инфильтрирована буддизмом. Гигантские статуи Будды в Ба-
миане, сотни пещер, украшенных буддийской живописью, и т.п.—все
это подтверждает указания знаменитого «павлина путешественников»,
Сянь-Цана, что Бамиан еще в VII веке нашей эры был одним из центров
буддийской учености. Вообще, вся страна на юг от Гинду-Куша, как
свидетельствуют тот же китайский путешественник и другие источники,
вплоть до мусульманского завоевания исповедывала буддизм.
Что касается до Бактрии и города Балха, то здесь мы также имеем
крупный центр буддийской пропаганды. Из персидских, китайских и
арабских источников мы узнаем о существовании в окрестностях Балха
огромного здания, так. наз. Наубехара (nava vihara), т.е. буддийского
монастыря. Он заключал 360 келий и ряд реликвий; около него стояла
гигантская ступа (т.е. куполообразная постройка для хранения мощей),
а также другие храмы и монастыри. Всего в Балхе, по свидетельству
того же Сянь-Цана, насчитывалось 100 буддийских монастырей с 3000
монахов, и, таким образом, Балх являлся крупнейшим центром
буддийского аскетизма и учености. Вся Бактрия наполнена остатками этой
религии, вытесненной лишь арабским завоеванием. Так, например, в
местечке Тахт—и—Рустем, в 2 милях от Хейбака, обнаружены большие
сводчатые пещеры, безусловно буддийского происхождения; одна из этих
пещер имеет площадь в 37 кв. футов, причем ее потолок возвышается на
38 футов от земли. Именно через Бактрию шла буддийская пропаганда,
многочисленные памятники которой мы находим в Хотане и в других
местностях Китайского Туркестана. В. Бартольд подчеркивает крупное
значение буддизма для городской культуры Восточного Ирана. В то
время, как в Согдиане буддизм уже к VII в. был вытеснен другими
религиями, на территории нынешнего Афганистана он сохранил свое влияние.
Характерно, что городская культура этих областей была значительно выше,
нежели в Согдиане. Самарканд (др. Мараканда) был в ту эпоху меньше
по размерам незначительного городка Термеза. Что же касается до
Балха, то он был, «по-видимому, таким культурным центром, какого не было
в других местностях Средней Азии, не было, вероятно, и в государстве
Сассанидов к востоку от Месопотамии».
Религиозно-культурное влияние Балха простиралось, очевидно, не
только на Восток (долина Тарима), но и на Запад. Индологи, начиная с Вебера,
30
С. Шумов, А Андреев
единогласно признают влияние буддизма и других индусских
религиозно-философских систем на гностицизм первых веков нашей эры, на
неоплатонизм, наконец, даже на обрядовую сторону христианства (почитание
мощей, четки и т.п.). Одним из тех каналов, по которым направлялся
поток индийской духовной культуры на Запад, могла быть Бактрия.
Совершенно бесспорным является влияние буддизма на возникновение
мусульманского мистицизма, так называемого суфизма. Ряд
исследователей уже давно отметил индийскую струю в суфизме. Но, с другой
стороны, древнейшие известия о суфиях приводят нас к буддийскому
Балху. Недаром, одним из первых полулегендарных суфиев был
Ибрагим ибн Адхам — князь Балхский, житие которого представляет, в
сущности, перефразировку истории Шакья Муни. Весьма возможно, что
первые суфийские монастыри — ханаки — возникли под влиянием
буддийских обителей, которыми изобиловал Балх.
Таким образом, мы видим, что буддийская Бактрия оказала
несомненно крупное влияние на зарождение такого огромного движения, как
суфизм, который в течение веков пропитывал персидско-арабскую
поэзию, философию и, вообще, искусство.
В заключение отмечу вкратце воздействие буддизма на греческие
государства, образовавшиеся в самой Индии. Уже упомянутая надпись
Ашоки добавляет, что буддийская dhamma была насаждена царем
«также здесь, в царских владениях, среди яванов». Действительно, мы уже
видели, что наиболее блестящий из греко-индийских царей —
Менандр — был ярым буддистом; он является героем одной из
популярнейших буддийских учительных книг, так называемой «Вопросы Милин-
ды». Самый поход его на Паталипутру объясняют религиозными
целями, а именно — желанием восстановить там поколебавшийся буддизм.
После его смерти, по свидетельству Плутарха, подвластные ему
государства спорили из-за обладания его пеплом и, в конце концов, поделили
его между собой.
Из надписей в пещерных храмах, из археологических находок мы
узнаем о множестве греков, которые являлись горячими исповедниками
буддизма; так, например, в пещерах Назика найдено вотивное
приношение, сделанное, судя по надписи, «Индрагнидатта Ионакой (т. е. греком)
из Даттамитры (т.е. Димитрии) — на севере».
* * *
Что касается до второго процесса, т.е. влияния эллинистической
культуры на Индию, то таковой может быть намечен лишь в самых
общих чертах, как выходящий за рамки настоящей статьи.
Совершенно несомненно, что эллинизм сильнейшим образом
воздействовал на индийскую цивилизацию. Недаром, буддийские книги (на-
пример, Mahavanca) упоминают о городе яванов — Алассанде, т.е. об
одной из Александрии, находящейся в Индии или вне ее. Индийская
астрономия, как свидетельствуют знаки Зодиака, имена светил (Heli —
Гелиос) и пр., почти целиком заимствована из Александрии (Romaka?).
Весьма вероятно греческое влияние на развитие индийского театра.
Наконец, сильнее всего отразилась эллинистическая струя на зарождении
и дальнейшей эволюции индийской скульптуры.
Ранняя буддийская скульптура, проникнутая отвращением к
идолопоклонству, давала лишь символические изображения учителя, в виде
колеса, зонтика и т. д. Лишь греческие скульпторы начали впервые
изображать Будду в виде человека, разрабатывая на индийской почве — тип
Аполлона Александрийской эпохи. Правда, в дальнейшем
скульптурный образ Будды проникся чисто индийскими влияниями и в своей
канонизированной форме имеет мало общего с эллинистическими
прототипами Гандхары — центра греко-индийской пластики в северо-западной
Индии (у Пешавера). Но эллинистическая художественная струя все же
пропитала скульптуру Индии и с дальнейшим распространением буддизма
на Восток (в Китай) — отразилась на дальневосточном искусстве.
В настоящее время наступила реакция против чрезмерного
выдвигания эллинистических элементов в индийской скульптуре: даже
греческое происхождение образа Будды подвергнуто сильному сомнению.
Однако, не затрагивая вопроса о размерах эллинистического влияния, с
последним нельзя не считаться серьезно при изучении эволюции индийской
скульптуры. Такой глубокий знаток среднеазиатского искусства, как С.
Ф. Ольденбург — находит возможным признать эллинистические
элементы, притом претворенные Индией — даже в китайском искусстве. Замечу
вскользь, что вопрос об эллинистических элементах в буддийской
скульптуре имеет большое значение для стилистического анализа Бамианских
колоссов, которые, судя по фотографии, своими антично расположенными
складками заставляют вспомнить о памятниках Гандхары.
Суммируя вышесказанное, мы видим, что эллинистическая Бакт-
рия играла огромную роль в том любопытном процессе скрещения
западной и индийской цивилизаций, который начался после походов
Александра и с тех пор беспрерывно продолжался.
* * *
Длинный период с сер. II в. до Р.Х. и по VII в. по Р.Х. — является
буквально провалом в истории Восточного Ирана. Почти все сведения
для этого периода приходится брать из китайских источников, т. к.
античные писатели дают все более и более скудные известия.
После ослабления Бактрийского царства в результате внутренних
неурядиц и ослабляющих страну завоевательных походов в далекую Ин-
32
С. Шумов, А Андреев
дию — оно почти одновременно подвергается ударам с запада (от парфян)
и с востока — от кочевых племен.
Парфяне уже при Митридате I (171—138 гг.) завоевывают у бакт-
рийцев две области (Аспиону и Туривию), должно быть входящие в Арию.
Почти одновременно в Центральной Азии происходит великое
передвижение кочевых народов, по обычному направлению с востока на запад.
Под напором этих племен, саки (Se — китайцев и sakas индийцев) —
кочевавшие до этого между реками Чу и Яксартом — между 140—133
гг. обрушиваются на Греко-Бактрийское царство и завоевывают его.
Однако, вслед за ними идет другая огромная орда, преследующая их, юе-
чжи (или юе-ши), которая завоевывает Согдиану, а затем и Бактрию.
Эти кочевники известны нам под несколькими именами, а именно:
кутаны, тохары, юе-чжи, не говоря о греческих наименованиях (асианы,
ятии и т.д.). Под этими разнообразными именами, по-видимому,
скрывается один и тот же народ — тохары, называемый в политическом
смысле — кушанами (или кушами). Насколько позволяет судить язык
памятников буддийской литературы, найденных к востоку от Хотана, где
жили тохары — это были кочевники арийцы. Завоевание ими Бактрии
носило настолько прочный характер, что еще в мусульманскую эпоху
вся область на восток от Балха, по обоим берегам Аму-Дарьи до гор —
носила название Тохаристана.
В этническом отношении и Бактрия и Согдиана после завоевания
кочевниками представляла полнейший хаос. Знаменитый китайский
путешественник, Чжан-Цян, совершивший в 20 гг. II в. путешествие из
Китая на Запад, нашел здесь кочевников, разметанных в разные стороны
среди оседлого населения.
Саки, отброшенные тохарами на запад, завоевали Маргияну и
столкнулись с парфянами. Сперва последние разбили саков под предводитель-
штшшяшшяяшшяштятктттшвшшт
Серебряная монета эпохи Митридата II
ством преемника Митридата I — Фраата II и подчинили их себе. Но
затем, воспользовавшись войной Фраата с Антиохом, — саки снова
восстали и нанесли решительное поражение Фраату II, который пал в битве
(129/8 г.). Опустошив владения парфян, саки повернули к югу и
завоевали большую монархию, с центром в Дрангиане, получившую с тех пор
название «страны саков» —Сакистана (греч. Sakastene — нынешний Се-
истан). Саки не только завладели Арахозией и Кабулистаном, но и
проникли глубоко в Индию, где ими были основаны династии сатрапов (в
Пенджабе, Катхиаваре и в др. областях).
Сакское государство оказалось, как и большинство кочевнических
монархий, весьма недолговечным — и скоро было разрушено парфянами.
Последние завоевывают Арию, Арахозию и придвигаются к границам
Индии. Исидор Харакский перечисляет следующие провинции
Восточного Ирана, входившие в состав государства Арсакидов: Маргияна, Ария,
Анабон, Дрангиана, Сакастена и Арахозия, носящая у парфян название
«белой Индии»; здесь, по словам историка, был «предел господства
парфян». Судя по индийским источникам, парфяне проникли, однако, и
далее в Индию, где возник ряд индопарфянских династий, так называемых
pahlavas или pallavas. С одним из этих индо-парфянских царьков — а
именно с Гондофаресом (121 г. по Р. X.) связано предание о проповеди в
Индии св. Фомы. Смешавшись с уцелевшими эллинистическими и сакс-
кими династиями, парфяне образовали пеструю сеть миниатюрных
государств, процветавших в Пенджабе и в Синде в начале нашей эры.
Побудительным мотивом для расширения парфянского господства могло
послужить открытие в конце II в. до Р. X. прямого пути из Китая через
Центральную Азию в Иран. В 126 г. до Р. X. уже упомянутый Чжан-Цян
впервые открывает этот путь, ведущий через долину Тарима в Согдиану и
далее, по его предположениям, через Кабул—в Индию. Привезенные им
сведения были буквально откровением для китайцев, и они не замедлили
ими воспользоваться для организации торговых сношений с Западом.
Выгодами этого великого торгового пути, по которому из Китая
отправлялся шелк, а с запада стекло и хрусталь — воспользовалось
Парфянское государство. «История младших Хань» определенно свидетельствует,
что парфяне, «желая одни снабжать Да-Цинь (Римскую Империю)
шелковыми тканями, не пропускали дациньцев через свои пределы в Китай».
Стремление сохранить свое монопольное положение и вместе с тем
оградить безопасность торговых путей, ведущих из Китая на запад и в
Индию, и могло послужить стимулом для завоевательной политики
парфянских царей.
В первом веке по Р. X. мы наблюдаем новое завоевательное движение
юе-чжи или кушанов, которые проникают в Индию, уничтожая или асси-
34
С. Шумов, А. Андреев
милируя остатки греко-парфянских владений. При Кадфизесе II и, в
особенности, при Канишке (78—120 гг.) кушаны создают мощное
государство, столицей которого была Пурушапура (совр. Пешавер). Царство
Канишки простиралось на восток до Бенареса, на юг до Мальвы и
включало Непал и Кашмир; при нем впервые произошло завоевание Индией
долины Тарима (Кашгара, Яркенда и Хотана), благодаря чему Индия
пришла в соприкосновение с Китаем. Канишка, наряду с Ашокой,
является самым прославленным буддийским монархом, учредителем
великого собора, на котором был выработан канон Махайяны. В особенности
известна его строительная деятельность: сотни монастырей, ступ,
украшенных статуями Будды и бодисатв, которыми изобилует Гандарская
область (у Пешавера), относится как раз к эпохе Канишки. Необходимо,
впрочем, отметить, что при всей преданности буддизму кушанские цари
и в области культуры и в сфере религии были большими
космополитами. На монетах — Канишка фигурирует в скифском платье, у алтаря с
возжженным огнем, причем греческая легенда гласит: «Shaonanoshao
(шахиншах) Kaneshki Koshano».
Вскоре после смерти сына Канишки — Хувишки, кушанская или
индо-скифская монархия стремительно рушится в результате
национальной индийской реакции, достигшей полной победы при династии Гупта.
Уже до этого, как свидетельствуют индийские эпиграфические
памятники, туземные царьки вели ожесточенную борьбу против чужеземцев:
саков, яванов и паллава, возмущавших их особенно тем, что они
игнорировали кастовые предписания. ВIV в. саки или кушаны возвращаются в
Бактрию и в другие области Восточного Ирана. Они, впрочем,
удержались на границе Индии, в долине Кабула, где до IX века правили
династии, принявшие персидский титул шахов (shahi). Сюань-Цан,
побывавший в сер. VII вена в Кабуле, Бамиане и Балхе, нашел здесь ряд индо-
Ранняя парфянская серебряная монета
'barK.LclKrarhLa, 35
скифских княжеств, господствующей религией которых был буддизм,
хотя и обнаруживавший признаки упадка.
В последней четверти V века на Восточный Иран обрушиваются
новые орды кочевников, так называемые гунны-эфгалиты или хайталиты,
весьма вероятно принадлежавшие также к иранцам. Завоевав Согдиану,
Бактрию и северо-западную Индию (465—470 гг.) хайталиты с
необычайной быстротой создали огромную империю от Кигая до Персии, со
столицей в Бадахшане. Хайталиты жили главным образом, к северу от
Оксуса, Бактрия же продолжала называться Токара, т.е. Тохаристаном.
Завоевание ими Индии, где, превратившись в шиваитов, они яростно
преследовали буддизм, разрушая ступы и храмы (при царе Михирагу-
ле) — оказалось очень кратковременным, и они оттуда скоро были
изгнаны. Остатки хайталитов, смешавшись с саками и парфянами,
создали своеобразное население Раджпутаны.
В VI веке (563—67 гг.) царство хайталитов пало под соединенными
ударами сассанидов и турок. На его месте возникла огромная Турецкая
империя, включившая все области Восточного Ирана, кроме Мерва,
завоеванного сассанидами, и территории южного Афганистана, где
продолжали править индо-скифские шахи. К этому времени, благодаря
безопасности торговых путей, контролируемых турками, относится расцвет
торговли с Китаем, в которой видную роль играли согдийцы.
Сюань-Цан в своем «описании западных стран» (Si-yu-ki) указывает,
что Тохаристан, т.е. южная часть бассейна Аму-Дарьи, разделялся на 27
мелких княжеств, подвластных туркам. Господствующей религией, как
указывалось выше, продолжал оставаться буддизм, центром которого был
Балх. Что касается до турок Трансоксианы, то, по словам Сюань-Цана,
они исповедывали культ огня. Из других источников мы знаем, что здесь
были сильно распространены манихейство и несторианство. Периодами
здесь сильно проявлялось культурно-политическое влияние китайцев,
простиравшееся до Кабула (Га-о-фу).
Победа арабов над.персами при Нехаванде (642 г.) открывает новый
период в истории Восточного Ирана. В 666 г. Зиад бин Абу Софиан
присоединяет Маргияну и Хорасан, после чего Мерв и Герат делаются
одними из главнейших городов всего мусульманского мира. При халифе
Муавии Балх, эта «мать Иранских городов», после упорного
сопротивления, повлекшего за собой почти полное разрушение его, попадает также
в руки арабов. Турецкая кочевая империя рушится. Победа над
китайцами в долине Таласа (751) кладет конец китайским притязаниям. Лишь
Кабульскую долину и смежные территории арабам, несмотря на все
усилия, долгое время не удается завоевать, благодаря энергичному
противодействию туземных правителей.
36
С. Шумов, А. Андреев
* * *
Сколько-нибудь подробное изложение исторических судеб
Афганистана после мусульманского завоевания не входит в задачи настоящего
очерка. За десять с половиной веков, протекших от первых арабских
завоеваний до возникновения первой туземной афганской монархии
Ахмед шаха (1747 г.), отдельные области Афганистана входили обычно в
состав тех больших мусульманских империй, которые возникали в
Восточном Иране. В эти периоды судьба Афганистана настолько тесно
сплетается с историей империй: саффаридов, саманидов, газневидов и т. д.,
что расчленить их представляется совершенно невозможным. В
промежуточные эпохи упадка этих больших монархий, территория
Афганистана распадалась на множество мелких владений, управляемых
независимыми династиями, до сих пор весьма мало изученными.
Крупные города Афганистана (Балх, Герат и др.) постигала обычная
судьба городских центров Ирана: они то разрушались и теряли свое
значение, то вновь возрождались и начинали играть еще большую роль. При
всех этих вариациях, большие торговые пути, пересекавшие
Афганистан, сохраняли свое историческое значение. ВIX, X и XI вв. великий
путь из Багдада шел на Хамадан, Рей, Нишапур, Серахе и Мерв; отсюда
одна дорога шла на Бухару-Самарканд и другая —- на Балх-Кабул.
Необычайный разгром, которому подверглась страна при монголах, изменил
направление этой торговой магистрали. Благодаря полному разрушению
Мерва и Балха — последняя пошла теперь на Герат и далее, через один
из трех главных проломов Сулеймановых гор и Сефид Куха — в бассейн
Инда. Крупное коммерческое значение этой магистрали уничтожилось
лишь после открытия морского пути в Индию, посла чего она
превратилась в чисто местный торговый тракт, соединяющий Бухару с Индией.
Первой крупной мусульманской монархией, в состав которой вошли
территории Афганистана, было государство саффаридов (к. IX в.),
возникшее в Седжестане и впервые присоединившее к мусульманскому миру
долину Кабула и, вообще, область за Гинду-Кушем. За ней последовала
династия саманидов (расцвет в сер. X в.), происходящая из Балха,
объединившая почти весь Иран. В сер. X в. турок Альп Тегин, военачальник
саманидов — основывает собственную династию в г. Газне, получившую
от этого города название газневидов. Самым блестящим представителем
этой династии был знаменитый «Махмуд, сокрушитель идолов»,
который включил в свою империю: всю территорию Афганистана, Западную
Персию и, наконец, Пенджаб. Центром этого огромного царства была
Газна, украшенная дворцами, мечетями, общественными сооружениями
(водопровод, университет) и т. д. Вскоре после смерти Махмуда,
сельджуки завоевывают западные области созданной им империи, и границей
между ними и газневидами становится Гинду-Куш (нач. XI в.).
Окончательный удар последним наносит династия гуридов, возникшая в горной
неприступной области Гор (или Гур), которая в сер. XII в. при
Мухаммеде Гури завоевывает часть Хорасана и всю сев. Индию.
В пер. четв. XIII в. над Восточным Ираном разразился страшный
удар — нашествие монгольских орд под предводительством Чингиз-Хана
(1221 г.). Разгром страны был полный. Балх,#еще в X в., по свидетельству
Ибн-Хаукаля, являвшийся одним из 4-х главных городов Хорасана
(остальные три: Мерв, Герат, Нишапур), был превращен в развалины. Герат,
эта «жемчужина Хорасана» сначала был пощажен, но год спустя также
целиком разгромлен. Мерв был настолько разрушен, что навсегда
утратил прежнее значение, население Газны и Кандагара было беспощадно
вырезано и т.д. Последовавшее, приблизительно спустя полтора века,
нашествие Тимура довершило разорение и опустошение страны.
Монгольские нашествия отмечают важный момент в истории
Афганистана, а именно—заселение его афганскими племенами, которые,
слившись с остатками аборигенов, а также с пришлыми народностями,
образовали тот этнический элемент, который сейчас господствует в стране.
Из предыдущей истории Афганистана мы видели, что его основное
население, вплоть до мусульманского завоевания, состояло из иранских и из
индийских племен, носящих, очевидно, генерическое имя гандариев.
Начиная с III века, здесь осаживались греки, парфяне, саки и прочие
кочевые народы, орды которых через Гинду-Куш или по Гель-менду,
направлялись в Индию. Арабское завоевание привело новые племена в
Афганистан: при газневидах (в X в.) здесь поселяется многочисленное
тюркское племя гильзаев (гильджи или хильджи), занимающее область на
северо-восток от Кандагара: по-видимому, в эпоху монгольских нашествий
сюда прикочевывают хезареи — судя по имени (от хезара — тысяча —
деление монгольского войска) и по прозвищу «могела», принадлежащие
к монгольской расе; наконец, в Гератской области появляются не вполне
выясненные племена: джемшиды, таймани, фируз-кухи и таймуры,
носящие общее имя аймаков.
Как бы ни были значительны эти этнические примеси, все же
несомненно, что вплоть до XI века основную массу населения Афганистана
составляли потомки аборигенов — индо-иранцев.
Что касается до теперешнего населения страны, до афганцев, то их
родиной, по-видимому, являются Сулеймановы горы, где до сих пор
проживает главная масса афганской народности. Мы уже видели, что
Геродот в V веке до Р. X. именно в прииндской области фиксирует пактиев,
т. е. возможных предков афганцев. Вплоть до XI века эти дикие племена
горцев продолжали оставаться на своих неприступных хребтах,
производя оттуда систематические набеги и грабежи.
38
С. Шумов, А. Андреев
Арабское завоевание способствовало разжижению или даже
исчезновению туземного индо-иранского населения. Кровопролитные войны,
ведшиеся за Гинду-Кушем в течение двух с половиной веков, влекли за
собой огромную убыль населения. К этому присоединилось, после
завоеваний саффаридов, обращение в ислам туземцев, которые, как мы
видели, еще в VII в. были ревностными буддистами, а также в значительной
степени брахманистами.
Якут в своем географическом словаре приводит свидетельство Ибн
Факиха, что ежегодная подать с Кабульского округа была определена в
2.500.000 драхм и в 2000 невольников, оцениваемых в 600000 драхм.
Эта политика мусульман заставляла остатки аборигенов или удаляться в
неприступные горные выси, или же выселяться за Инд. Население сев.
Гинду-Куша и прилегающих хребтов, называемых афганцами Кухиста-
ном, не оставляет сомнения в том, что мы находим здесь остатки древних
племен, заброшенных сюда с юга и с запада. Майор Биддельф,
исследовавший индийский Гинду-Куш (Гильгит, Яссин и Читраль) дает в этом
отношении ряд неоспоримых данных. Среди этих горцев (роно, шинов и
др.) до сих пор распространены кастовые различия; чрезвычайно явно
обнаруживаются следы господствовавшего некогда почитания коровы; кой-
где уцелело даже сутти, сжигание умерших и др. черты брахманизма.
Наряду с этим наблюдаются также и следы теперь уже исчезнувшего
буддизма: во многих местах сохранились остатки буддийских каменных
алтарей, на происхождение которых указывает туземное название «муни»;
в окрестностях Гильгита есть даже большое, высеченное в скале,
изображение Будды и т. д. Суммируя свои наблюдения над этими племенами,
совершенно ошибочно называемыми дардами, Биддельф делает
следующий вывод: «Большая часть этих племен, по-видимому, была
насильственно втиснута внешним давлением в наименее доступные и
привлекательные местности».
Горные племена, населяющие Афганский Гинду-Куш (те же роно,
шино, домы и др.), также обнаруживают черты почитания коровы,
иногда почитания огня, кастовых различий и т. д. Наконец, по Робертсону,
Кафиристан, эта наименее доступная и сравнительно недавно покоренная
часть Афганистана — также населена остатками древнего населения,
удалившегося в горы вследствие нежелания принять ислам.
Эти этнографические факты бесспорно доказывают процесс
вытеснения туземного исконного населения мусульманами, окончательно
утвердившимися с IX века в областях за Гинду-Кушем. С уходом или
уничтожением оседлого населения, край все более и более пустел, и, таким
образом, открывался простор для колонизации его соседними горными
племенами. Эта пустота, образовавшаяся в народонаселении, и была за-
полнена афганцами. Уже Махмуд Газневид, вербуя в свои войска
афганцев, в награду отводил им под поселения плодородные области у Газны,
Кабула и Пешавера. Так образовались первые афганские поселения в
долинах, оставленных аборигенами.
Монгольские нашествия, сопровождавшиеся огромным
истреблением как раз оседлого городского населения, чрезвычайно форсировали этот'
процесс. Именно после XIII в. афганцы массами спускались со своих гор
в культурные области бассейнов Кабула, Гельменда, на востоке — Свата,
Бунира и т.д. Последний этап этого долгого процесса связан с
завоеванием Бабуром Индии (начало XVI в.). За великим завоевателем
последовала масса оседлого населения, привлекаемая перспективами мирной жизни
в Индии, причем их места были опять-таки заняты афганцами.
Ассимилировав тюркские и монгольские племена, перемешавшись с ними и
навязав им свой язык, афганцы и образовали те 400 кланов или кейлей,
которые составляют доминирующий этнический элемент страны,
получившей с XIV в. имя Афганистана.
Приблизительно аналогичный процесс происходил в сев.
Афганистане, причем там роль афганцев выпала на долю узбеков. Не входя в
подробности, укажу, что уже Тимуру (в конце XIV и начале XV в.), по-
видимому, приходилось выдерживать напор со стороны узбеков. С XV и
по XVII вв. область Балха, древняя Бактриана, становится объектом
ожесточенной борьбы между персидскими шахами, узбекскими ханами и
тимуридами. Параллельно с этим происходит уничтожение, вытеснение
и ассимиляция туземного населения, которое, в открытой почти со всех
сторон Бактрии, никогда не обладало такой этнической устойчивостью,
как в областях за Гинду-Кушем. В результате этой трехвековой борьбы
узбеки утвердились, как известно, окончательно по обе стороны Аму-
Дарьи, и страна от Мургаба до Бадахшана получила название
Афганского Туркестана.
В. А Гурко-Кряжин. Исторические
судьбы Афганистана. М, 1922.
ЧАСТЬ II
АФГАНИСТАН В СОСТАВЕ ИМПЕРИИ ВЕЛИКИХ МОГОЛОВ.
ПЕРВЫЕ АФГАНСКИЕ КНЯЖЕСТВА ХАТТАКОВ, ГИЛЬЗАЕВ И АБДАЛИ.
АХМАД-ШАХ И ИМПЕРИЯ ДУРРАНИ. ТИМУР-ШАХ И ЗАМАН-ШАХ.
АНГЛО-АФГАНСКИЕ ВОЙНЫ 1838-1840 И 1878-1880 ГОДОВ
Ж-Х1ХВЕКА
В XVI—XVII веках восточные афганские земли — Кабул и
Пешавар — были под властью державы индийских Великих Моголов, а
западные — Герат и Кандагар — под властью Ирана.
В1504 году Кабул был захвачен сыном правителя Ферганы тимурид-
ским царевичем Захир-ад-дином Бабуром, основавшим династию
Великих Моголов. Большая часть афганских земель — Нангахар, Систан,
Кабул, Герат, Газни, Кандагар — вошла в его государство. В 1526 году
Бабур, в войске которого было много афганцев, захватил Дели и
присоединил к своей империи территории до Бенгалии. В 1530 году Бабур
умер в Индии, но по его желанию был похоронен в Кабуле. Началась
многолетняя борьба за Афганистан между Великими Моголами и Сефе-
видами.
В XVI веке афганское племя абдали, незадолго до этого
расселившееся на землях Кандагара, подвергавшегося частым нападениям Сефеви-
дов — город находился на главных путях караванной торговли, дававшей
огромные доходы, — заселило и Гератскую провинцию; другое
афганское племя гильзаев заняло территории Заминдавара и части Кандагара.
Первое афганское княжество возникло в XVI веке у афганского
племени хаттаков с центром в Акора, как вассальное княжество Великих
Моголов.
Могольский падишах Акбар (1556—1605 годы) за поддержку своей
династии и обязанность охранять караванные дороги, идущие к
Пешавару, дал хаттакским вождям привилегии — инвеституру на управление
Акорой, утверждая правителей хаттаков, власть которых в княжестве
передавалась по наследству.
В 1641 году правителем хаттаков стал Хушхаль-хан, который через
двадать семь лет возглавил восстание афганских племен — афридиев,
юсуфзаев, момандов, шинвари, сафи и других против Великих Моголов,
которое через два года с трудом было подавлено войсками могольского
падишаха Ауренгзеба, поголовно уничтожавших афганское население. В
1683 году моголами был захвачен сын Хушхаль-хана Ашраф и отправлен
в Биджапур. Его наследник Афзаль признал себя вассалов Великих
Моголов.
В начале XVIII века — у крупнейших афганских племен — гильза-
ев и абдали, живших в Герате и Кандагаре, входивших в государство
Сефевидов, — также были созданы независимые княжества. Небольшое
княжество было создано и афридиями — восточно-афганским племенем.
В 1708 году по решению джирги — совета представителей племен
насир, бабури, какр, тарин, алькозаев и белуджей, — в Кандагаре
началось восстание против призвола шахских чиновников, увеличивших
налоги, возглавленное вождем хотеки калантар Мир-Вайсом. Сефевидские
войска и наместник, находившиеся в Кандагаре, были уничтожены, и
Кандагар стал независимым княжеством. Направленные в 1710—1711
годах против Мир-Вайса шахские войска были разгромлены. В1722 году
войсками сына Мир-Вайса Мир-Махмуда после восьмимесячной осады
был взят Исфахан — столица Сефевидов, покорена часть иранских
земель. Только в 1730 году Гильзайское княжество Мир-Вайса, биография
которого обнаружена и в архиве Петра I, было разгромлено персидским
военачальником, ставшим Надир-шахом Афшаром.
В 1716 году в Герате, после убийства по приказу шахского
наместника Гурген-хана абдальских вождей, началось восстание афганского
племени абдали, поддержанное другими племенами. Гурген-хан был также
убит, а вызванные вождями племени абдали Абдулла-хан Садозай и его
сын Асадулла, которым после их захватов сефевидским военачальником
Хосровом Мирзой и наместником Герата Аббасом Кули-ханом Шамлу
удалось бежать в горы, собрали несколько тысяч сторонников. После
осады афганцы взяли Герат, под их контроль перешли и многие
прилегающие территории. Вождем абдали стал Аллаяр-хан, а две попытки
подавить восстание окончились неудачей.
В1726 году хорасанский военачальник Надир Кули-бек с сыном шаха
Султаном Хусейном Тахмаспом занял Хорасан и Мазендеран, а через три
года, после кровопролитных сражений, был заключен мир, по которому
Аллаяр-хан, оставаясь эмиром Герата, становился наместником Надира.
Через год Надир уничтожил Гильзайское княжество и занял Исфахан.
В 1731 году в Гератской области началось восстание, подавленное
через год войсками Надира; правителем Герата был назначен
хорасанский вельможа Муххамад-хан Мерви.
В 1736 году на собрании иранской знати в Мугане Надир — «сын
меча» — был провозглашен шахом Ирана. Через два года, 23 мая 1738
42
С. Шумов, А. Андреев
года, после длительной осады и нового рекрутского набора в Иране, его
войска взяли Кандагар и разрушили город. Надир подчинил себе также
Кабул и Газни. Гильзаев и другие племена стали переселять в другие
районы Хорасана, но восстания афганцев продолжались до самой гибели
Надир-шаха. В 1740 году восстание в Кабуле с трудом было подавлено
Тахмасп-ханом, назначенным сердаром Афганистана.
В1747 году Надир-шах с армией двинулся на подавление восстания
в Систане. Разбив лагерь под Кучаном, Надир-шах, после доноса о
готовящемся против него заговоре во главе с начальником шахской гвардии
Мухаммедом Кулиханом, Салах-ханом и другими афшарскими
вельможами, решил опередить их и уничтожить всю элиту афшарского
племени. Надир-хан опоздал — через несколько минут после доноса, ночью 19
июня 1747 года, Мухаммед Кули-хан с сподвижниками ворвался в
палатку шаха и после кровавой схватки убил правителя Ирана.
В1747 году на афганской территории Ахмад-шах Дуррани (ок.1721-
1773), происходивший из рода садозаев, «ханского рода» афганского
племени дуррани, в который также входили роды баракзаев, исхакзаев,
нурзаев и ачакзаев, создал Дурранийскую державу, признанную всеми
остальными афганскими племенами и просуществовавшую до 1829 года.
В1738 году Ахмад-шах был взят на службу к иранскому правителю
Надир-шаху Афшару и вскоре стал одним из видных военачальников —
в иранской армии был сформирован пятнадцатитысячный отряд войск,
состоящий из афганцев, в основном племени абдали. После убийства в
1747 году Надир-шаха, когда в самой Персии, в зависимости от которой
находились афганские земли, возникли беспорядки, один из потомков
рода абдали, прославившийся в качестве историка и поэта,
двадцатипятилетний Ахмед-шах воспользовался этим случаем, захватил часть
артиллерии иранской армии и увел афганские кавалерийские отряды из
Хорасана в Кандагар.
Ахмад-шаху удалось объединить под своей властью различные
афганские племена и он стал основателем династии Дуррани, или Абдали,
выбранный на джирге племени дуррани с участием высшего афганского
мусульманского духовенства во главе с видным суфи Сабир-шахом,
короновавшим Ахмед-шаха и наиболее могущественных афганских ханов
Hyp Мухаммеда-хана, Мухабат-хана Попользая, Муса-хана Исхакзая,
Насруллы-хана Нурзая и Хаджи Джемал-хана Баракзая.
Шах Афганистана получил титул «Жемчужина жемчужин» —
«Дурр-и дурран», а племя абдали было переименовано в дуррани —
«жемчужных» . Имя шаха упоминалось во время официальных богослужений
в мечетях, только от его имени чеканились монеты; шах был верховным
главнокомандующим всеми войсками Афганистана, принимал и посы-
лал послов, назначал и сменял губернаторов провинций-вилайетов — ха-
кимов, давал титулы, назначал на важнейшие должности при дворе,
армии и правительственном аппарате. За ханами крупнейших родов дурра-
ни были наследственно закреплены главные государственные посты —
при дворе, армии и правительстве. Других ханов — вождей племен —
назначал шах.
Придворные шахского двора, пышность которого отмечали многие
путешественники, посешавшие Афганистан, выполняли обязанности «на
службе при особе государя», занимали самые разнообразные должности
в военной или гражданской администрации, имели особую парадную
одежду и знаки различия.
Придворное ведомство, возглавлял министр двора — «ишикагаси»,
должность которого была наследственно закреплена за ханами клана по-
пользаев. «Ишикагаси» во время военных походов заменял «орду-баши» —
второе лицо ведомства, который руководил всеми придворными,
шахской прислугой, набирал штат.
Влиятельными придворными также были «великий конюший» —
«мирахур-баши», должность которого была закреплена за ханами клана
исхакзаев, главный докладчик шаха — «арз-беги», начальник
дворцовой прислуги — «пешхидимат-баши», начальник шахского обоза — «пеш-
ханачи», главный глашатай — «джахерчи баши», начальник
протокольной части, отвечавший за прием послов и гостей, — «михмандар-баши».
Другие придворные ведали кухней и гардеробом шаха, его охотой, его
гаремом. Все они имели большой штат чиновников и слуг.
Главной должностью в афганском государстве была должность главы
правительства — везира, ближайшего помощника шаха, главы министерств
иностранных и внутренних дел, главного контролера страны. Везирами
назначались ханы рода бамизай клана попользаев племени дуррани.
В правительстве важнейшим ведомством£ыло министерство
финансов — «высочайший диван», — собиравшее налоги и контролировавшее
доходы, управлявшее государственными землями — «халисе»,
производившее все государственные платежи, ведавшее монетным двором,
казной наличных денег и государственными складами, строительством,
ирригационными работами.
Ведомство шахской канцелярии во главе с двумя личными
секретарями шаха — «дар-аль-инша» занималось подготовкой и оформлением
шахских указов — фирманов, оформлением жалованных грамот и
других государственных бумаг. «Ведомство осведомления», подчинявшееся
только шаху, ведало сетью осведомителей и почтой.
По рекомендации придворного имама шах в столице и по всей
стране назначал судей — казиев, которые в своей деятельности
руководствовались законами шариата и законами, изданными шахом.
44
С. Шумов, А. Андреев
Шариатским судом ведали мусульманские законоведы и
богословы, знатоки мусульманского права — улемы и муфтии, муллы и
имамы, служившие в мечетях, преподаватели религиозных учебных
заведений — мударрисы, главы могущественных суфийских орденов —
ишаны и шейхи.
Ахмад-шахом была создана и афганская регулярная армия, ядром
которой стал «гулам-хана» — гвардейский кавалерийский корпус,
первоначально состоявший из солдат, служивших с Ахмад-шахом еще у
Надир-шаха. Часть гуламов, находившихся при шахе, назывались
«стремянными» — «рекаби». Существовал и особый отряд шахских
телохранителей — «часовых» — «кашикчи», а также и артиллерийские
отряды, саперы, транспортные и квартирмейстерские команды,
пограничники. За порядком в армии следили части полевой жандармерии — «насак-
чи». Воины были вооружены мушкетами или карабинами, саблями и
копьями, боевыми топорами и кинжалами, офицеры имели пистолеты.
Гвардия была расквартирована в столице государства, остальные войска — в
центрах провинций — вилайетов. Во многих городах стояли гарнизоны.
Непосредственно армией руководил командующий — «сипах-салар»,
в ведении которого находилась военная канцелярия, интендантство и
арсенал.
Армия делилась на корпуса по 15—20 тысяч человек, которыми
командовали знатные военачальники — сардары. Корпуса состояли из
отрядов от 3 до 5 тысяч человек — «рисала» или «кита», ими командовали
«амирлашкары». «Рисала» делились на батальоны под командованием
«минг-баши», батальоны — на роты во главе с «юз-баши», роты — на
взводы во главе с «пинджах-баши», взводы — на отделения с «дах-баши».
Четверть численности афганских войск составляла пехота. Регулярную
армию дополняли дружины ханов, называвшиеся «байраг» — «знамя»,
и ополчения племен. В зависимости от количества воинов хан получал
звание «саркард-и саваре» или «хан-и саваре». Племенные ополчения
собирались только в случае необходимости. Вассальные ханства и
эмираты также поставляли в шахское войско определенное количество воинов.
В сражении войска делились на правое, левое крыло, центр и резерв.
В центре располагался штаб армии — командный пункт шаха.
В 1748—1751 годах войсками Ахмед-шаха был завоеван Пенджаб, в
1750 — Белуджистан и Герат, в 1752 — Кашмир и Балх, в 1754 — Сей-
стан и Хорасан, в 1757 — Сирхинд и Синд.
Столицей империи стал основанный Ахмед-шахом Кандагар.
К концу правления Ахмад-шаха Дуррани афганское государство,
крупнейшее государство Среднего Востока, в два раза по территории
превышавшее империю Карла Великого, простиралось от Оксуса до моря
и от Нишапура в Хорасане до Сиргинда в Пенджабе; афганское влияние
распространялось и на часть провинций Индии, Ирана и Туркестана.
При сыне Ахмед-шаха — Тимур-шахе (1773—1793) столица Дурра-
нийской державы была перенесена в Кабул, перестроенный и
украшенный многочисленными дворцовыми постройками.
С 1794 года в Афганистане правил Заман-шах, попытавшийся
укрепить ослабевшую верховную власть, но в 1801 году он был заменен на
своего сводного брата Махмуда, все двухлетнее царствование которого
прошло в междоусобной войне. Везирем Махмуда стал Фатх Али-хан, из
рода баракзаев.
В начале XIX века в Афганистане стала расширять свое влияние
Великобритания — горная страна находилась на скрещении важнейших
дорог, связывающих Среднюю Азию, Индию, Иран и Китай.
В феврале 1808 года в Афганистан, в котором с 1803 года правил
младший брат Махмуда Шуджи уль-Мульк из рода садозаев, прибыло
первое английское посольство — миссия Маунтстюарта Эльфинстона,
имевшая задачей, наряду со всесторонним изучением Афганистана,
заключение соглашения между Великобританией и Афганистаном.
В июне 1809 года в Пешаваре был подписан первый англо-афганский
договор, по которому Афганистан должен был участвовать на стороне
Англии в борьбе против Франции и Ирана в случае их нападения на
Индию; Шуджи уль-Мульку предусматривалась большая денежная
компенсация. В случае нападения Ирана на афганские земли Англия не
обязывалась помогать Афганистану.
Договор не вступил в силу — через несколько дней после его
подписания сводный брат афганского правителя Махмуд-шах победил
конкурента — Шуджи уль-Мульк покинул Афганистан и поселился в Лудхи-
ане, у границы Пенджабского государства.
В 1818 году Махмуд-шах, последний представитель садозайской
династии, был свергнут и бежал в Герат, где вскоре умер; Гератом стал
владеть его сын Камран; в Кабуле с 1826 года правил младший брат Фатх-
хана Дост-Мухаммед.
Династия Дуррани прекратилась в 1829 году, просуществовав 76 лет.
Афганистан распался на самостоятельные княжества — Гератское,
Кабульское, Кандагарское, Пешаварское и другие. К власти пришли
представители рода баракзаев — дети везиря Махмуд-шаха Фатх-Али-хана,
казненного в 1814 году Камраном, правившие в Кандагарском, Пешавар-
ском и Кабульском уделах Дурранийской империи.
В 1832 году баракзаями было отбито нападение на Кандагар Шуджи
уль-Мулька. Через четыре года, в 1836 году, разбив армию своего
соперника Шуджи уль-Мулька у Кандагара, в Афганистане утвердил свою
46
С. Шумов, А Андреев
власть правитель Кабульского и Газнийского княжеств эмир Дост-Му-
хаммед (1790—1863), основавший Баракзайскую династию.
В1838 году началаь первая англо-афганская война, продолжавшаяся
четыре года. Поводом к войне для англичан послужили переговоры Дост-
Мухаммеда с прибывшим в Кабул по просьбе афганского эмира,
хотевшего получить помощь России в борьбе против своего конкурента Шуд-
жи уль-Мулька, адъютантом оренбургского губернатора В.А.
Перовского поручиком И.В.Виткевичем.
4 мая 1838 года британский посол лорд Кланрикард передал
министру иностранных дел России К.Нессельроде ноту, в которой Россия
обвинялась во враждебных по отношении к Англии действиях в
Афганистане и Иране. Английские газеты подняли шум о создании опасности
владениям Великобритании в Индии. К.Нессельроде сменил
российского посла в Иране И.О.Симонича и отозвал И.В.Виткевича в Петербург,
куда поручик прибыл 30 апреля 1839 года. 8 мая 1839 года он был
найден мертвым в своем номере петербургской гостиницы «Париж», все
привезенные им бумаги и документы исчезли. В тот же день
английские войска заняли Кандагар.
В конце 1838 года английские войска генерал-лейтенанта Кина
вошли в Афганистан. В середине апреля был взят Кандагар, в котором 7 мая
1839 года Шуджи уль-Мульк, «восстановленный» агличанами новый эмир
Афганистана, подписал договор, по которому Афганистан терял свою
независимость. 21 июля 1839 года английские войска взяли Газни, а 7
августа — Кабул. Дост-Мухаммед вступил в переговоры с персидским
шахом и эмиром Бухарского ханства Насрулла-ханом; однако вместо
помощи по приезду в Бухару он был пленен и смог вернуться домой только
в апреле 1840 года.
2 ноября 1840 года в битве у Парвана английская армия, понесшая
большие потери, была разгромлена афганцами. В этот момент
Дост-Мухаммед оставил армию, приехал в Кабул и сдался в плен англичанам.
Причины и обстоятельства этого поступка эмира историки выяснить не
смогли.
В ноябре 1841 года началось кабульское восстание, возглавленное сыном
эмира Мухаммедом Акбар-ханом. Английский резидент в Кабуле
А.Бернс, попытавшийся бежать из города в женском платье, был убит;
командир, потерявшего во время боя несколько сот человек убитыми
английского гарнизона, Макнотен начал переговоры с афганцами. 11
декабря 1841 года было подписано соглашение, по которому английские
войска обязались возвратить на родину Дост-Мухаммеда, вернуть
пленных и уйти из Афганистана. Англичане не торопились выполнять
договор, и 23 декабря 1841 года Мухаммед Акбар-хан застрелил Макнотена.
После подписания нового договора 1 января 1842 года холодной зимой
пятитысячная английская армия ушли из Кабула и по дороге в Индию
была уничтожена афганскими партизанами. Английские гарнизоны были
уничтожены почти во всех городах Афганистана. В начале 1842 года ба-
ракзайским сардаром был застрелен и Шуджа уль-Мульк. На трон
вступил его сын Фатх Джанг.
В августе 1842 года англичане взяли Кабул и сожгли его, убив
несколько тысяч жителей, но стать хозяевами афганских земель в
условиях непрекращающейся народной войны не смогли и ушли из страны.
Фатх Джанг отрекся от престола, а новый правитель сын Шуджи уль-
Мулька Шахпур бежал из Кабула. В начале 1843 года англичане
отпустили Дост-Мухаммеда.
Война была проиграна Великобританией, армия которой, вдвое
больше афганской, потеряла 30 тысяч солдат — более половины всех войск,
воевавших в Афганистане.
После окончания войны Дост-Мухаммед начал объединение
афганских земель. Армия окончательно стала регулярной, в ее составе было
сформировано 5 батальонов по 800 человек. Через 15 лет регулярная
афганская армия имела 16 пехотных полков численностью более 12000
человек, 3 кавалерийских полка — 1000 человек и 80 орудий.
До 1850 года Дост-Мухаммед владел только областями Кабулом и
Джелалабадом; до 1855 года он завоевал Хазну, Кандагар и Гириск, в
1856 году — Балх и Хульм, до 1858 года — Акчи, Шиберган, Андко,
Маймене и Систан, в 1861 году — Кундуз и Бадахшан. В 1863 году был
присоединен и Герат.
30 марта 1855 года Англия и Афганистан подписали договор, по
которому «договаривающиеся стороны обязались уважать целостность
территории друг друга», Дост-Мухаммед также обязывался «быть
другом друзей и врагом врагов Ост-индской компании, от имени которой
действовали английские войска; сами англичане подобного
обязательства не приняли.
В 1857—1859 годах в Афганистане работала российская экспедиция
во главе с дипломатом Н.В.Ханыковым, собравшая значительные
материалы о положении как в Афганистане, так и вообще на Среднем Востоке.
Дост-Мухаммед умер 9 июня 1863 года в Герате. После
междоусобной войны с братьями Мухаммедом Афзалом и Мухаммедом Азамом,
попеременно становившимися афганскими эмирами, во главе
Афганистана стал сын Дост-Мухаммеда эмир Шер Али-хан. В марте 1868 года
войска Шер Али-хана взяли Кабул, и свергнутый Мухаммед Азам с
сыном умершего в 1867 году Мухаммедом Афзалом и своим племянником
Абдуррахманом уехали из страны. После смерти дяди Абдуррахман-хан
некоторое время находился в Хиве, а потом в Бухаре, где чуть не был
48
С. Шумов, А. Андреев
выдан Шер Али-хану. В1867 году в России было образовано
Туркестанское генерал-губернаторство, после переговоров с генерал-губернатором
Туркестана К.П.Кауфманом Абдуррахман-хан со свитой из трехсот
человек прибыл в Ташкент и после встречи с генерал-губернатором
поселился на территории Туркестана. В среднеазиатских владениях,
принадлежавших России, Абдуррахман-хан прожил более десяти лет, часто бывая
в Ташкенте.
В1873 году в Афганистане стала выходить первая газета «Шамс ан-
нахар».
В 1874 году к власти в Англии пришел кабинет Дизраэли. Вскоре
правители Британской Индии потребовали у Афганистана принять
британского резидента и позволить англичанам строить на афганской
территории свои опорные пункты.
В 1877 году на переговорах послов эмира Шер Али-хана и Англии,
представитель Великобритании потребовал согласие эмира на
установление контроля над внешней политикой Афганистана и получил отказ. В
начале августа 1878 года в Кабул прибыла российская дипломатическая
миссия из тридцати человек во главе с героем штурма Шипки во время
русско-турецкой войны генералом Н.Г.Столетовым, знавшим
персидский язык, с задачей «скрепления с эмиром афганским наших
дружественных связей, выяснения эмиру всех от того для него происходящих
выгод и для заключения, если то окажется возможным, с ним союза на
случай вооруженного столкновения нашего с Англией». Уже 9 августа
1878 года был подготовлен проект русско-афганского договора, в котором
Россия, называя Афганистан независимым государством, «желала иметь
с ним, как с другими независимыми государствами, дружественные
отношения по старой дружбе». Афганскому эмиру, в случае его
обращения к России, гарантировалась любая помощь. Н.Г.Столетов повез
проект договора в Ташкент, но подписать его не удалось — 1 июля 1878 года
на когрессе в Берлине был подписан трактат, подведший итоги русско-
турецкой войны, угроза войны Великобритании и России миновала.
Великобритания потребовала от афганского эмира принять в Кабуле
английскую миссию Н.Б.Чемберлена, состоявшую из тысячи человек.
Англичане требовали у Шер Али-хана порвать все отношения с Россией,
выслать из страны русскую миссию и допустить въезд в Афганистан
английских офицеров. В сентябре у Хайберского прохода английское
посольство было остановлено — Кабул находился в трауре по случаю
смерти наследного принца Абдулладжана и эмир заявил, что примет
посольство позже. Отказ от принятия посольства Великобритания объявила
роскорблением короны, потребовала от Шер Али-хана извинений,
предъявила ему ультиматум и, недожидаясь ответа ни на то ни на другое, 21
ноября 1878 года начала вторую англо-афганская войну.
Великобритания ввела на территорию Афганистана 60-тысячную
армию и заняла Кандагар, Джелалабад и Кабул. Эмир Шер Али-хан
вместе с русской миссией выехал на север страны, оставив на время отъезда
наместником в Кабуле своего сына Якуб-хана. 1 декабря 1878 года эмир
заявил, что намеревается отправиться в Петербург, чтобы добиться
созыва международного конгресса, осуждавшего действия Великобритании.
Уехать ему не удалось — 20 февраля 1879 года Шер Али-хан умер.
Русская миссия выехала из Афганистана.
Якуб-хан в мае 1879 года в селении Гандамак подписал
афгано-английский договор, по которому к Британской Индии отходил юг
Афганистана, страна лишалась права вести самостоятельную внешнюю
политику, в Кабуле была учреждена английская резидентура во главе с Луи
Каваньяри, прибывшего в столицу 24 июля.
3 сентября 1879 года в Кабуле началось восстание. Английский
резидент Каваньяри был убит, Якуб-хан бежал из столицы. И хотя
англичане в октябре 1879 года после упорных боев взяли Кабул, казнив многих
защитников города, восстание распространилось на всю страну. Эмир Якуб-
хан «за неоказание помощи Л.Каваньяри» вынужден был отречься от
престола. 15 декабря 1879 года афганские войска генерала Мухаммед
Джан-хана Вардака вошли в Кабул, но ненадолго — в январе 1880 года
англичане вновь взяли столицу Афганистана.
В начале 1880 года из Самарканда в Афганистан прибыл племянник
Шер Али-хана эмир Абдуррахман-хан.
Усиление Афганистана в конце XIX — начале XX веков связано
именно с именем эмира Абдуррахмана, правившего с 1880 по 1901 год и
создавшего в стране единый административный аппарат, регулярную
армию, начавшего создавать единую денежную систему.
С. Шумов, А. Андреев
Не * *
Огромная лоскутная держава Надир-шаха не была сколько-нибудь
прочным объединением. В государстве Надира почти непрерывно
происходили восстания покоренных народов, изнывавших под персидским
игом. В самой Персии крестьяне и ремесленники, доведенные до
неслыханного разорения непосильной эксплуатацией и бесконечными
войнами Надир-шаха, поднимались на борьбу. К концу его царствования
такие восстания охватили большую часть страны. К ним присоединились
многие феодалы, недовольные господством «узурпатора».
Накануне своей гибели Надир-шах потерял опору в большей части
феодального класса. Против него выступали высшее шиитское духовен-
5 Зак. 258
50
С. Шумов, А. Андреев
ство, персидская служилая знать, часть ханов кочевых племен, в том
числе и ханы афшаров — племени, к которому принадлежал сам шах. В
результате заговора, в котором участвовали его родственники и
начальники шахской гвардии, Надир был убит в ночь с 19 на 20 июня 1747 г. в
своем лагере в Хабушане (Хорасан). С его смертью распалась и созданная
завоевателем огромная лоскутная держава. На ее развалинах возникло
самостоятельное афганское государство.
Как уже упоминалось выше, накануне своей гибели Надир-шах
вызвал к себе начальников афганских и узбекских контингентов и приказал
им утром разоружить персидскую часть войска. Таким образом,
афганские и узбекские отряды находились в полной боевой готовности. Они
отбили 20 июня нападение более многочисленных персидских войск и
даже нанесли им поражение. Пользуясь возникшей сумятицей,
двадцатичетырехлетний Ахмад-хан (он принял фактическое командование
афганским контингентом ввиду бездействия Hyp Мухаммада) захватил
артиллерийский парк Надир-шаха и значительную часть сокровищ своего
зарезанного покровителя, в том числе знаменитый бриллиант Кух-и Hyp.
Вслед за этим Ахмад-хан с абдалийской конницей выступил из хабу-
шанского лагеря и повел афганских воинов на родину. Своей удачей
афганцы, не только выбравшиеся целыми и невредимыми из лагерной
стоянки Надир-шаха, но даже сумевшие попутно захватить часть его
сокровищ и весь артиллерийский парк, были в известной мере обязаны
находчивости Ахмад-хана. Именно, с этого времени фактическое
командование перешло в его руки, тогда как продолжавший еще номинально
числиться начальником афганского войска Hyp Мухаммад потерял всякий
авторитет и отошел на второй план.
Нет никаких сомнений, что не только во время июньских событий
1747 г., но и раньше, во время походов Надир-шаха против турок и
свободолюбивых народов Закавказья, Ахмад-хан проявил себя в качестве
дельного военачальника и завоевал значительное влияние у афганских воинов,
служивших под шахскими знаменами. Но дело было не только в личных
качествах Ахмад-хана. Ведь он был внуком Доулат-хана, сыном Земан-хана,
братом Зульфакар-хана, последовательно занимавших пост верховного вождя
абдалийских племен, наследственный в хан-хеле садозаев.
Таким образом, проверенные на деле способности Ахмад-хана как
толкового военачальника, его умение привлечь к себе воинов и
командиров, наряду с высоким происхождением из абдалийского хан-хеля,
открыли ему путь к дальнейшему возвышению. Как мы увидим дальше,
он сумел полностью использовать эти возможности.
Ахмад-хан и его войско отступали из Хорасана форсированными
маршами. Боясь преследования, они оставляли в стороне города и крупные
населенные пункты, избегая столкновений с персами.
Миновав таким образом Мешхед и Герат, Ахмад-хан вышел на
большую караванную дорогу и через Гиришк и Фарах вывел к осени 1747 г.
свои войска к Кандагару. Здесь в его руки попал караван, везший
крупную денежную сумму в персидскую казну.
По свидетельству хрониста-современника, этот караван вез Надир-
шаху «казну и подарки от властей Кабула, Лахора, Пенджаба, а таклсе
подношения (пешкеш) от правителей всех упомянутых и некоторых
других областей».
Эти средства наряду с сокровищами, захваченными при грабеже
ставки и лагеря Надир-шаха, дали Ахмад-хану возможность продолжать
регулярную выплату жалования своим войскам и после возвращения их на
родину. Имеются свидетельства, что Ахмад-хан сумел поддержать среди
них дисциплину и сохранить их в качестве боеспособной силы.
Что же касается судьбы Hyp Мухаммад-хана, то мы располагаем
следующим свидетельством хрониста: «По прибытии в Кандагар знать
афганцев абдали сместила Hyp Мухаммад-хана, считая его человеком
ограниченным и недостойным высокого назначения правителя и вождя».
Таким образом, Ахмад-хан стал единственным начальником шести тысяч
закаленных, лично преданных ему воинов бывшего афганского
контингента армии Надир-шаха и оказался хозяином дисциплинированной и
наиболее боеспособной вооруженной силы в тогдашнем Афганистане.
Афганские воины за время надировых походов в значительной мере
успели превратиться в солдат-профессионалов, и в их лице Ахмад-хан
располагал реальной силой, с которой нельзя было не считаться при выборе
будущего афганского шаха.
В октябре 1747 г. в Надирабаде, военном городке, построенном
Надир-шахом во время затянувшейся осады Кандагара, в мазере Шир-Сурх
собралась джирга наиболее влиятельных ханов абдалийских и гильзайс-
ких племен. Можно с уверенностью сказать, что наряду с ними
присутствовали и представители высшего духовенства, ибо иначе просто
непонятно, каким образом мог выступить на джирге Баба Сабр-шах,
сыгравший столь крупную роль в избрании Ахмад-хана на царство.
После смерти Надир-шаха и развала его державы Афганистан стал
фактически самостоятельным. Образование государства было
подготовлено у афганцев всем ходом разложения первобытно-общинного строя,
сложением антагонистических классов, далеко зашедшим процессом
развития феодализма.
Недаром держава Ахмад-шаха имела своих непосредственных
предшественников в лице афганских Гератского и Кандагарского княжеств,
возникших еще в начале XVIII в., но сметенных затем нашествием
Надир-шаха. Вместе с тем образование Афганского государства было
подготовлено давней и упорной борьбой афганского народа за свою независи-
5*
52
С. Шумов, А. Андреев
мость против ига чужеземцев. Афганский народ в течение долгих веков
находился под властью чужеземных феодалов, а территория самого
Афганистана исторически являлась как бы проходным двором для
многочисленных завоевателей, устремлявшихся на Индию. Поэтому мы
вправе утверждать, что процесс образования афганского государства,
подготовленный всем ходом внутреннего развития афганского общества, был
ускорен борьбой афганцев за свою независимость.
В «Тарих-и Сальтани» мы находим следующее любопытное
сообщение о джирге афганских ханов в Надирабаде: «Все сардары и вожди
каждого племени, как то хаджи Джемаль-хан баракзай, Мухаммад-хан
попульзай, Мус-хана исхакзай, прозванный Бедунчи, Hyp Мухаммад-хан
гильзай, Насрулла-хан гильзай и другие, собравшись на совещание в
блаженном мазаре Шир-Сурх-Баба, расположенном в Надирабаде, —
высказывались так: «Давайте выберем среди нас человека достойного
высокой должности и способного к делам управления и, единодушно и
согласованно подчинившись ему, обретем под его руководством
спокойствие от удара иноземных держав». На джирге присутствовал также
Ахмад-хан садозай.
Hyp Мухаммад-хан никаких шансов на успех не имел. Тем не менее,
он, видимо, предпринял попытку добиться своего избрания в шахи. Вот
что сообщает нам поэтому поводу современный афганский историк Губар
(правда, не ссылаясь при этом на первоисточник, откуда почерпнуты
приводимые им сведения): «Hyp Мухаммад-хан вел большую агитацию в
пользу собственного избрания, но не добился успеха. Джирга считала
неуравновешенность его характера достаточным поводом для отклонения
кандидатуры Hyp Мухаммад-хана. Действительно, правильно говорят —
человек, не способный владеть собою, не способен управлять другими».
Среди абдалийских ханов наиболее сильным и влиятельным являлся
Джемаль, вождь баракзаев. Файз Мухаммад, автор «Сирадж ат-Таварих»,
называет его ханом, «который своим могуществом и влиянием
превосходил всех остальных». Действительно, Джемаль-хан был наследственным
вождем баракзаев, самого многочисленного и сильного из абдалийских
племен. Но именно поэтому кандидатура Джемаль-хана вызывала
возражения ханов других абдалийских племен, боявшихся чрезмерного
усиления баракзаев в случае избрания баракзайского наследственного
вождя в шахи Афганистана. Афганский историк Губар вполне резонно
замечает: «Каждый из ханов считал себя вполне равным другому, а всех их
разделяло племенное соперничество».
Восемь раз заседала джирга в Шир-Сурхе и так и не могла прийти к
общему решению.
По рассказам афганских хронистов, Ахмад-хан на джирге не
выступал и держал себя с подчеркнутой скромностью и сдержанностью: но эта
внешняя незаинтересованность была скорее всего маскировкой. У нас есть
серьезные основания полагать, что ко времени созыва джирги Ахмад-хан
сумел заручиться не только поддержкой войска, но и высшего
мусульманского духовенства.
Вряд ли было бы правильным рассматривать в качестве чистой
случайности выступления Баба Сабр-шаха, который на девятом заседании
джирги впервые предложил избрать Ахмад-хана на шахский престол.
Это был голос высшего духовенства, причем того из его представителей,
который давно и самым близким образом был лично связан с Ахмад-
ханом. Автор «Тарих-и Сальтани» сообщает нам следующую интересную
подробность: Сабр-шах состоял при Ахмад-хане еще в бытность
последнего на службе у Надир-хана и вместе со своим покровителем вернулся в
Кандагар. Этот факт удостоверяет современник событий, автор «Мудж-
мил-е-Тарих-и ба»д-Надирийе».
Предложение Сабр-шаха, как это ни кажется странным на первый "
взгляд, встретило самую горячую поддержку со стороны Джемаль-хана,
которому обычно и приписывают решающую роль в избрании Ахмад-
хана на царство. Об истинных мотивах, которыми в данном случае
руководствовался как Джемаль-хан, так и вожди других афганских племен,
мы узнаем из «Тарих-и Сальтани».
«После выступления дервиша Сабр-шаха абдалийские ханы, а
прежде всего хаджи Джемаль-хан баракзай, изъявили согласие на
царствование Ахмад-хана по той причине, что народец садозаи составляет лишь
немногочисленную горсть людей среди племен абдалиев. Ханы знали,
что Ахмад-шаху во время своего царствования придется считаться с ними,
в случае же, если бы он проявил чувство упрямства, самоуправства,
гордости, то ниспровержение его власти не составило бы труда для племен
абдали и они свергли бы его».
Здесь мы находим совершенно недвусмысленное указание на то, что
будущий шах должен явиться лишь исполнителем воли
могущественных ханов абдалийских племен, которые именно с этой точки зрения
благожелательно отнеслись к кандидатуре Ахмад-хана. Она
представлялась им приемлемой в первую очередь в силу слабости и
малочисленности саддозаев, которые поэтому никак не могли служить
сколько-нибудь серьезной опорой нового шаха в деле утверждения своей
деспотической власти.
Однако навряд ли только одно это обстоятельство обусловило успех
Ахмад-хана. Он оказался наиболее подходящим кандидатом для
абдалийских ханов и по ряду других причин. Нельзя забывать, что Ахмад-хан
принадлежал к роду, наследственно претендовавшему на положение
царской династии абдалиев, с чем нельзя было не считаться. Далее, Ахмад-хан
54
С. Шумов, А. Андреев
в качестве уже проверенного на деле и весьма популярного среди своих
воинов начальника и полководца мог наиболее успешно осуществлять ту
политику грабежа и завоевания соседних стран, которая всецело отвечала
общим интересам афганских ханов. Можно, конечно, возразить, что для
этой цели афганским феодалам незачем было избирать его в шахи и было
бы вполне достаточно сохранить за ним командование войсками. Но в том-
то и дело, что сам Ахмад-хан, уже имея за собой поддержку войска и
высшего духовенства, вряд ли удовлетворился бы второй ролью.
Церемонию «дастур-банди» выполнял тот же Сабр-шах, что
лишний раз подтверждает его руководящее положение среди
представителей высшего мусульманского духовенства. Он возложил на чалму
Ахмад-хана вместо короны венок из колосьев спелой пшеницы, с той поры
и до нынешнего времени неизменно сохраняющийся в афганском
государственном гербе.
Одним из первых действий нового шаха было переименование
племен абдалиев в дурраниев (жемчужные) и принятие им титула Дурр-и
дурран («Жемчужина среди жемчужин»). Этот акт не являлся
случайным и был исполнен глубокого политического смысла. Примечательно,
что, по рассказу афганского хрониста, Сабр-шах сначала предложил
своему повелителю другой титул, а именно «Жемчужина веков» (Дурр-доу-
ран). Однако Ахмад-шах «из уважения к своему племени» заменил его
титулом «Жемчужина среди жемчужин», одновременно присвоив абда-
лиям новое и притом почетное наименование — «жемчужные».
Приводимые по этому поводу разъяснения афганских и английских историков
не выдерживают никакой критики и сводятся к ссылке на божественное
видение некоего «светлого мужа», якобы представшего перед Ахмад-
шахом во сне и приказавшего ему немедленно изменить свой титул на
«Жемчужину среди жемчужин».
На самом деле значение титула «Жемчужина среди жемчужин»
имеет самую близкую аналогию с известной формулой феодального Запада
«первый среди равных». Этим самым подчеркивались как ограниченный
характер власти шаха, так и привилегированное положение, которое
должны были занять в государстве дуррании, а прежде всего их ханы.
Одновременное переименование абдалиев в дурраниев как бы подчеркивало те
особые отношения, в которых они находились с властью шаха.
Фактическая сторона дела подтверждает это предположение. Мы
имеем в виду, прежде всего, наследственное закрепление важнейших
должностей в молодом афганском государстве за наиболее
влиятельными ханскими родами важнейших дурранийских племен. Так, по
данным Эльфинстона, должность вазира (при Ахмад-шахе был только один
вазир) была закреплена за ханским родом бамозаи, племени баракзаев.
Посты главного докладчика (арс-беги) и главного церемониймейстера
(ишик-агаси) шаха достались ханскому роду племени попульзаев.
Ханский род исхакзаев оказался наследственным обладателем должности
главного шахского конюшего (мирахур-баши). Назначение на эти должности
было связано с крупными земельными пожалованиями и предоставляло
их обладателям значительное влияние на дела государства.
Возникновение и распад Дурранийской державы. М, 1951
* * *
Ударной силой войска Ахмад-шаха была конная гвардия, известная
под названием гулямов. К концу царствования этого шаха число
гвардейцев достигло 10000. Они разделялись на 10 конных полков по 1000
человек в каждом. Такие полки носили название даете (отряд). Гвардейцы
снабжались оружием и лошадьми за счет самого шаха, получали из казны
жалованье деньгами. Они носили кольчуги и составляли тяжелую
конницу афганского войска. Основным холодным оружием воинов дастха-игу-
ляман были копья. Но главным оружием воина-гвардейца были мушкет и
пистолет. Каждый конный гвардейский полк имел свой флажок
отличительного цвета. Командиры носили красные чалмы, а солдаты желтые.
Тактика этого рода войск, как, впрочем, и многое другое в
афганской военной организации, была заимствована у Надир-шаха. Дастха-игу-
ляман поэскадронно в конном строю сближались с противником, давали
залп и затем отходили. Таким образом, конная афганская гвардия,
эскадрон за эскадроном вела почти непрерывно залповый огонь по частям
неприятельского войска, обрушивая его на наиболее слабое место в
боевом порядке противника.
По своему национальному составу гвардейцы, как правило,
вербовались не из членов афганских племен, а из кызылбашей, таджиков, а
впоследствии, при Тимур-шахе, из хезарейцев и чар-аймаков. Рядовым
гулямам выплачивалось ежемесячное денежное жалование из казны, а
командиры их либо получали денежное содержание, либо вместо
жалования им предоставлялись джагиры. Составленная не из афганцев,
находившаяся в полном подчинении шаха, относительно
дисциплинированная гвардия являлась противовесом ополчениям афганских ханов и
служила непосредственной военной опорой Ахмад-шаха. Вместе с тем его
гвардия, как уже указывалось выше, являлась основной ударной силой
всех афганских войск. Обычно ее держали в резерве с тем, чтобы в
решающую минуту обрушить ее на врага и, таким образом, обеспечить
перевес над противником и его разгром. По отношению к общему числу
афганских войск гвардейцы, как правило, составляли всего около 10%.
Побывавший в Дели в 1758 г. французский очевидец Жан Ло в
своих воспоминаниях об империи Великого Могола оставил следующее опи-
56
С. Шумов, А. Андреев
сание гвардии Ахмад-шаха: «В войсках абдали, — писал он, — нет
ничего похожего на беспорядок в индийских армиях. Все здесь реально и
на месте: и люди, и лошади, и вооружение. Войска афганского шаха
подразделяются на сильные эскадроны по тысяче всадников в каждом.
Каждый эскадрон имеет отличительный цвет флажков на копьях и
находится под начальством командиров, которые обязаны дважды в день
лично докладывать абдали. Начальник эскадрона имеет младших
командиров, за поведение которых он отвечает. В течение каждого месяца
производится жесткая инспекция войск и — что заслуживает особого
внимания — их наказывают, во всяком случае, не менее часто, чем
вознаграждают. Хотя войска абдали, вообще говоря, хороши, среди них имеются
отдельные подразделения, которые далеко превосходят остальные. Они
составляются из людей проверенного мужества и воинской доблести. Во
время своих военных походов этот государь обязательно держит при себе
12 или 15 таких эскадронов. Это его резервный корпус,
предназначенный для решающего удара, силу которого неоднократно приходилось
испытывать маратхам».
Наиболее многочисленной частью афганского войска являлась
ханская конница, точнее—хаванин-и сэваре, буквально «конные ханы».
Формирование подобных отрядов обычно поручалось по указу шаха вождям
отдельных афганских племен. Указ устанавливал численность того или
иного контингента, размеры его оплаты и самый срок службы.
Начальником такого контингента являлся хан данного племени, а воины этого
отряда состояли в большинстве из дружинников самого хана, его
родственников и челяди. На время призыва на службу воины и их
командиры получали жалование из шахской казны, причем обычно сам состав
отряда являлся неустойчивым, в течение года одни воины сменяли
других. Хан, являвшийся начальником отряда, обычно, кроме денежного
вознаграждения, получал за службу джагир.
Войска хаванин-и сэваре экипировались за собственный счет, имели
собственное оружие, почти исключительно холодное, собственных
лошадей, не отличались воинской дисциплиной и фактически составлялись
из отдельных и мало связанных между собой дружин. Это была
относительно ненадежная и нередко выходившая из повиновения шаху часть
афганского войска.
Более боеспособной частью этого рода войск являлись конные контин-
генты дурраниев, общей численностью в 6 тыс. человек. Среди дурраний-
ских воинов было много бывалых солдат, ветеранов походов Надир-шаха.
Особую роль выполняла своеобразная полевая жандармерия, известная
под названием насекчиан (от арабского слова насек, что значит устройство,
порядок, дисциплина). Самое название, равно как и организация насекчи-
ан, были заимствованы афганцами у Надир-шаха. Насекчиане, подобно
гулямам, непосредственно и целиком оплачивались из шахской казны,
снабжались оттуда же оружием, обмундированием и лошадьми.
Функции насекчиан были многообразны. Они использовались в качестве чапа-
ров, т.е. шахских гонцов, своеобразных фельдъегерей того времени. На
командиров насекчиан иногда возлагались и дипломатические поручения.
Вместе с тем на насекчианах лежало исполнение шахских приказов,
наложение любого наказания не только на командиров и солдат афганского
войска, но и на сановников и т. д., их арест, казнь или заточение.
Во время битвы в обязанности насекчиан входила охрана лагеря и
тыла, а, прежде всего, пресечение самыми жестокими средствами
всякой паники, возникавшей в афганском войске. Весьма крупную роль
сыграли насекчиане в памятный день 14 января 1761 г., когда на первом
этапе знаменитой Панипатской битвы часть афганского войска
обратилась в бегство. Именно вмешательству насекчиан следует приписать тот
факт, что Ахмад-шаху удалось быстро остановить панику и восстановить
порядок в своей армии.
Вооружение как ханской конницы, так и насекчиан состояло
главным образом из холодного оружия: лук, стрелы, копье, меч и в редких
случаях мушкет и пистолет.
Пехота занимала второстепенное место в войсках Ахмад-шаха,
обычно составляя не более /4 части общего их числа. Первоначально пехота
состояла главным образом из контингентов восточных афганских
племен — юсуфзаев, момандов, мухаммадзаев, афридиев и оракзаев. Это
были прирожденные воины, прекрасно владевшие длинноствольным
азиатским мушкетом (так называемый джазаил), меткие стрелки, хорошо
умевшие применяться к местности, опытные и инициативные в малой
войне, устройстве засад и неожиданных нападений. Вместе с тем они
плохо подчинялись дисциплине, не знали воинского строя и на марше
представляли нестройные скопища. В дальнейшем Ахмад-шах пополнял
свою пехоту воинами из покоренных народов. В его войсках появились и
хорасанские мушкетеры, и пехотинцы-рохилы, и наемники из числа
представителей различных индийских народностей. Впрочем, так было
не только в пехоте Ахмад-шаха. Вся его армия разбухла за счет
широкого привлечения неафганцев. Во время похода 1757 г. в войсках этого
шаха имелись конные контингенты белуджей во главе с Насир-ханом,
гератский контингент из чар-аймаков и хезарейцев под командованием
Дервиш Али-хана и крупный отряд узбекской конницы (до 10 тыс.).
Племенные ополчения, состоявшие в значительной своей части из
малоимущих членов племени, плохо вооруженных и либо вовсе не имев-
4 Зак. 258
58
С. Шумов, А. Андреев
ших лошадей, либо располагавших слабым конским составом, не имели
большого значения в военной организации Дурранийской державы. Тем
не менее, в ряде походов племенные ополчения восточно-афганских
племен сопровождали войска Ахмад-шаха в Индию. Боеспособность таких
ополчений была невелика, они обычно несли охрану коммуникаций и
лагеря.
Интендантской службы в войсках Ахмад-шаха не существовало. В
Афганистане воины питались небольшим запасом продовольствия,
который каждый брал с собой в поход, пополняя его покупкой у населения, а
в Индии жили грабежом. Война питала войну.
Женщин в поход афганцы с собой не брали, выступали налегке, не
были обременены обозом, многочисленными палатками и
сопровождающими. Это обстоятельство и преобладание конницы в войсках Ахмад-
шаха обеспечивали им высокую подвижность. Так, например, в 1762 г.
афганские войска за двое суток форсированными маршами покрыли
расстояние свыше 200 км от Лахора до Сирхинда.
Родовые и племенные связи налагали отпечаток на всю военную
организацию афганцев. В этом заключалась как ее сила, так и ее слабость. С
одной стороны, афганец не оставлял своего сородича или соплеменника
на поле боя, всегда спешил ему на выручку. Племенные ополчения и
«ханская конница» отличались значительной внутренней спайкой.
Более того, в силу особенностей воспитания афганского воина, в характере
которого сказывались пережитки общинно-родового строя, отдельный
афганский боец отличался сравнительно большой самостоятельностью и
инициативой, он и без приказа начальников умел применяться
к.обстановке, принять необходимое решение. Все это глубоко отличало
афганца-воина от наемных солдат Великих Моголов и других индийских
феодалов.
С другой стороны, племенные связи но только объединяли, но и
разъединяли афганцев. Каждое отдельное ополчение, равно как и отряды
ханской конницы, составлялось из людей определенного племени. Более того,
эти воинские контингента были связаны со своим начальником —
ханом. Они подчинялись ему, а их непосредственная связь с высшим
командованием была довольно слабой. Афганское войско представляло, по
сути дела, соединение отдельных племенных ополчений и ханских
дружин. Степень повиновения их шаху, являвшемуся верховным
начальником всех афганских войск, определялась самой обстановкой. В тех
случаях, когда грабительский захватнический поход сулил большую
военную добычу и афганское войско шло от успеха к успеху, шаху удавалось,
опираясь на гвардию и насекчиан, поддерживать относительный
порядок и дисциплину. Более того, в обстановке успешного для афганцев
развития войны шах мог рискнуть на применение жестоких репрессий
к нарушителям дисциплины, имел возможность настоять на
выполнении своих приказов.
Возникновение и распад Дурранийской державы. М, 1951.
ИМ. Рейснер. Развитие феодализма
и образование государства у афганцев. М, 1954.
АФГАНСКОЕ ЦАРСТВО
Основание
Смерть Надира и распадение персидской державы (1741 г.). —
Возникновение Афганского царства (1747 г.). — Резюме до-
афганского периода В. Ирана. — Первые известия об афганах:
Геродот, Китайские летописи, Арабские сведения. — Афганцы
в эпоху Газневидов (XI в.). — Афганские предания о
расселении при Махмуде. — Значение нашествий для
распространения Афганского племени. — Известие Ибн-Батуты (XTV в.). —
Тимур и новые расселения афган. — Распространение путем
завоеваний (Баджоур, Сват). — Особые предания для Хильд-
жиев. — Афганцы в эпоху Бабера. — Его войны с
афганцами. •— Владычество афганцев в Индостане и его падение при
Бабере. — Афганцы в эпоху процветания империи баберидов в
Индии. — Географическое распространение в эту эпоху. —
Возникновение державы Хильджиев в начале XVIII в. — Поход в
Персию и низвержение Сефидов. — Изгнание из Персии и
покорение Надиром. — Жестокая расправа с афганцами и
мщение.— Основание афганской державы Ахмед-шахом.
В 1741 году, во время торжеств в Хорасане в честь покорения
персидской державе Бухары и Хивы, последний великий государь Ирана,
Надир-шах пал от мстительной руки афганского убийцы во цвете лет и
сил. Внезапная и трагическая кончина грозного Надира, перед которым
одинаково трепетали в Дегли и Стамбуле и перед волею которого
смирились хищники гор и степей, афганцы и туркмены, отозвалась
немедленно целым рядом таких замешательств, которые на целых сорок лет
повергли Персию в анархию, и на ее окраинах дозволили частью
возродиться, а частью вновь возникнуть на иранской почве независимым
варварским владениям. Бухара, лишь год тому назад признавшая супрема-
тию испаганского шаха, не только возвратила независимость, но и
захватила уступленные ею территории на левом берегу Окса (Чарджуй,
Клерки и др.); Хива, обращенная в самый год смерти грозного шаха в
персидскую провинцию, была отнята у персов киргизами и снова составила
4*
60
С. Шумов, А. Андреев
независимое ханство; туркмены, частью устрашенные могуществом
Надира, частью привлеченные под знамена «царя царей» и во всяком
случае умиротворенные, снова вернулись к промыслу разбоя, к своим
постоянным хищническим набегам, «аламанам». Словом, все отпадало и
разлагалось на Иранских окраинах, покуда две династии, Авшаров и Кад-
жаров, оспаривали друг у друга кейянскую корону. В это самое время,
именно в 1747 г., на восточной окраине Ирана возникло и независимое
афганское царство, основанное в Кандахаре Ахмедом Дурани из рода сед-
дозеев, принадлежавших к попельзейской отрасли дуранийского или
абдулазейского племени афганского народа.
Основание Афганской державы в половине XVIII ст. было
разрешением того продолжавшегося несколько тысячелетий спора за обладание
странами восточного Ирана, который из века в век, из поколения в
поколение велся между тремя расами, иранскою, индусскою и турецкою. В
северо-восточном Иране восторжествовали тюрки и вытеснили иранцев
из-за Окса; на юго-востоке, в древней Гедрозии, бесчинствовали белуд-
жии (ирано-монгольская помесь); на Востоке, в долинах Герируда, Хиль-
менда и Кабула, в горах Гинду-Куша и Пара-Памиза, утвердились
отныне афганцы, которым путь был расчищен всеистребительной борьбой рас,
изложенной нами в предыдущих главах этого очерка. Господствовавшая
здесь в глубокой древности культурная иранская раса выдержала в
течение слишком 20 столетий непрестанную и непосильную борьбу с ордами
степных хищников. Полчища саков, ютов, парфян, гуннов, арабов,
уйгуров, сельджуков, монголов, татар, турок, узбеков прошли по этим
странам, истребляя и уничтожая древнюю расу, их населявшую и
дошедшую до высокой степени культурного процветания. В самых восточных
областях края, на уступах иранского плоскогорья, обращенных к
индийской низменности, этой многострадальной расе пришлось еще
выдерживать культурную борьбу с индусской цивилизацией, мощно
вторгавшейся сюда со своими религиозными учениями, с проповедью буддизма и
браманизма. Общий очерк этой долгой культурной борьбы,
закончившейся распространением ислама, наложившего религиозные путы на
дальнейшее развитие, и другой более роковой и кровавой расовой
борьбы, закончившейся торжеством Турана над Ираном и Индостаном,
истребившей культурные расы и расчистившей место для заселения края
дикарями-пришельцами,—этот очерк мы уже дали нашим читателям
во второй части. Здесь мы резюмируем исход долгой борьбы к половине
XVIII стол., чтобы живее напомнить картину общего состояния страны
ко времени возникновения Афганской державы и утверждения
господства нового народа над всеми тремя расами (иранскою, индийскою,
турецкою), оспаривавшими дотоле господство друг у друга. С историей
UcIh~opLj(: *пфг^а*н,11,с1*~а*н-л.
61
этой борьбы трех рас читатели уже знакомы; но нам все-таки придется
несколько возвратиться назад, чтобы дать беглый очерк судеб
афганского племени до приобретения им политического господства и основания
сильного государства.
Впервые в истории упоминается афганский народ Геродотом,
который, перечисляя племена, населяющие Восточный Иран, упоминает о
горцах, живущих к стороне Индии и называемых Пактиенами.
Известно, что сами афганцы называют себя Пуктун или Пуштун; у индусов они
называются Патанами. Ввиду этого не трудно узнать в пактийцах
Геродота теперешних афган, тем более, что и собственные предания афган
приурочивают их первобытное местопребывание к тем же горам, в
которых их помещает Геродот и которые и доселе населены одними ими.
Геродот сообщает весьма мало сведений о пактийцах, характеризуя кх
варварами, одевающимися в звериные шкуры. В современном Геродото-
вой истории перечислении народов, подчиненных Дарию Гистаспу в
надписях на скале в Персополисе (см. гл. I, исторического очерка),
упоминается, между прочим, народ Усганги, живущий беззаконно (т.е. не
исповедующий Зороастровой религии и не подчиняющийся гражданскому
порядку). В этих усгангах Риттер желает видеть афган, равно в ассака-
нах, с которым приходилось бороться Александру Македонскому при
походе через восточный Кабулистан. Против этой догадки были однако
представлены веские возражения, так что от Геродота приходится прямо
переходить к китайским летописям, которые, излагая историю
завоевания Кабулистана разными тюркскими ордами (саками, ютами, гуннами),
упоминают мимоходом о народе Пудун, жившем в горах на юг от
Кабулистана (сефидских и соломоновых) и с которым юты (юечжии) вели
кровопролитную войну. Некоторые афганисты желают узнать афган еще в
одном упоминании китайских источников, именно в княжестве Фалана, по
соседству с Газною, о котором говорит в своем путешествии Сюан-Цань
(VII в. по Р. X., см. главу V исторического очерка). Но транскрипция из
Патана в Фадана не признается удачною нашими ориенталистами.
Таким образом, до самого арабского нашествия более или менее
достоверных упоминаний об афганцах мы находим всего два: Геродотово,
относящееся к V в. до Р. X. и китайские летописи,—ко времени начала нашей
эры. Оба указывают на дикость и воинственность афган и приурочивают
их к тем же Сефидским и Соломоновым горам, которые сами афганы
считают своею первоначальною родиною, где их нашли потом арабы и турки и
где живут они доселе. Затем до XI стол, мы не имеем ни одного известия
об афганах (если не считать вышеупомянутого Сюан-Цанева). У историка
же Абунаср-Мохамеда, писавшего в этом столетии и составившего
историю династии Газневидов («Историч. очерк», гл. VII), находится первое
62
С. Шумов, А Андреев
мусульманское упоминание об афганах, о которых говорится, что они
«живут на вершинах возвышенных гор и на высочайших скалах и занимаются
грабежом в окрестных ущельях». Г. Ханыков, у которого мы заимствовали
это извлечение, замечает: «Портрет этот так удачно списан с натуры, что в
нем нельзя не узнать настоящих (современных) афган». Горы газнийской
области, к которым приурочивает Абу-Наср афганцев, суть те же сефидс-
кие и соломоновы хребты, о которых говорят греки и китайцы. По
сведениям Абу-Насра, афганцы в это время занимали, следовательно, те же
места, что и 15 стол, перед тем, вели ту же жизнь и были столь же дики,
как и во времена Геродота и походов Ксеркса на Грецию, где они
фигурировали в великой армии персидского шаха.
Абу-Наср не упоминает, были ли они уже мусульманами.
Собственные предания возводят их обращение в ислам к IX стол., но есть другие
известные, приурочивающие это событие только к XIII стол. Оба
известия могут быть справедливы, так как афганцы делятся на
многочисленные племена и колена, которые, вероятно, в различное время обратились
к религии арабского пророка. Махмуд Газневид пользовался афганцами
в своих войнах, набирая из них отряды, громившие с ним Индию. В
награду за эти услуги, Махмуд (по свидетельству афганских летописцев)
отвел афганам под поселения земли вокруг Газны, Кабула и Пешавера.
Это были первые афганские поселения в долинах среди иранского и
индусского большинства. В скорости нашествия турок и монголов открыли
афганам путь к более обширному заселению этих стран. Известия об этих
печальных временах весьма скудны. Мы знаем несколько обстоятельно
об избиениях Чингиза, но что затем происходило в опустелых странах,
кто влачил в них жалкое и робкое существование, об этом сведений
почти не имеется. О г. Кабуле мы имеем от XIV в. известие Ибн-Батуты,
что «прежде это был большой город, а теперь деревня, населенная
афганцами» . Это известие дает нам понятие об истории внедрения дикого
афганского населения в древне-культурные страны Кабулистана и Арахо-
зии. По мере того, как древнее иранское и индусское население
истреблялось нашествиями монголов и турок, афганцы спускались со своих
возвышенных гор и диких ущелий и занимали равнины и долины,
частью продолжая кочевой образ жизни, частью обращаясь к земледелию.
Признанная и доказанная способность афганского племени к
ассимиляции чуждых племен тоже быстро распространяла пределы и численность
афган. Вместе с афганами равнины и долины Кабулистана и Арахозии,
конечно, должны были заселяться и тюркскими пришельцами,
остатками орд Чингиза и Тимура. Это и было в действительности, но с течением
времени тюрки объафганились и слились с афганами. Так, например,
весьма многочисленное афганское племя Хильд-зеев или Хильджиев
llcU,QpL& Jicjpi±a,H,LcU,a,hLA, 63
потомки турецкого племени хилидж или халадж, занявшего Западный
Кабулистан в одно из нашествий тюркских орд.
Афганцы продолжали служить в войсках владетелей Восточного
Ирана, приобретая этим все большее значение. Так, при Шах-рухе, Ти-
муриде, властвовавшем в Герате, афганцы получили от него для
заселения Кандахарскую область. Около этого же времени они силою оружия
овладели долинами Баджоура, Свата, Бунира, вытеснив оттуда неверных
кафиров. Таким образом, к концу XV в. афганцы уже широко
распространили свои поселения и даже предприняли ряд завоевательных походов.
Кроме покорения и заселения горных долин древней Гандарии (о чем мы
только что упомянули), часть афганского народа, отделившись от своих
соплеменников, перешла р. Инд и здесь на почве Индостана покорила
Пенджаб, Синдию, страны по верхнему Гангу и основала эфемерную и
кратковременную мусульманскую державу, достигшую, однако временно,
грозного могущества. Конец афганскому владычеству в Индии положил
султан Бабер, низложивший патанскую (афганскую) династию в 1525 г.
Тот же Бабер (о нем см. гл. IX. «Истор. Очерк») сильно стеснил
афганцев и в Кабулистане. Стремясь к установлению мира и безопасности в
своем государстве, Бабер, конечно, прежде всего столкнулся с хищными
и воинственными афганцами. Он принужден был предпринять против
них ряд ожесточенных и кровопролитных войн. С афганцами,
заселявшими равнины и долины, он справился довольно скоро. Но не так легко
было умиротворение горцев на их первоначальной родине, в теснинах и
на высоких вершинах Сефидских и Соломоновых гор. Для их
умиротворения он вторгся из Пешавера в Хотанские горы (продолжение на
Востоке Сефидской цепи), прошел этими горами до Кохата и вверх по
Хурремской долине, вошел в ущелья Соломонова хребта, через которые
достиг Газны и Кабула. Всюду он встретил жестокое сопротивление,
которое однако было сломлено и афганцы надолго усмирены.
Это стеснение, наложенное на распространение и хищничество
афганского племени султаном Бабером, длилось только при жизни этого
просвещенного государя. Основанное же им громадное Индийское
царство послужило новым рычагом к утверждению господства афган в
Кабулистане и Арахозии. Великие Моголы, наследники Бабера мало
обращали внимания на скудную страну, послужившую для их великого предка
исходным пунктом созданного им для них величия. С другой стороны, за
Бабером в Индию последовало многочисленное местное население; это
выселение еще усилилось, когда в последующие царствования исчезла
безопасность в Кабулистане. Словом, и политически, и этнически
очищалось место для афганцев, которые не замедлили этим воспользоваться
как для возобновления своих набегов и грабежей, так и для заселения
64
С. Шумов, А Андреев
опустелых земель. Этот порядок вещей, продолжавшийся в течение двух
столетий (XVI—XVIII вв.), привел к тому, что в начале XVIII в. афганцы
уже составляли большинство населения в округах Кандахара, Газны,
Кабула, Джелалабада и Пешавера.
Между тем, и на востоке от афганцев держава Великих Моголов, и
на западе — держава Иранских Сефидов приходила в упадок. Это
ослабление двух сил, сдерживавших отчасти афганцев, послужило к
возникновению в начале прошлого века афганского государства. Племя Хильд-
зеев, возвысившись до преобладания, соединяло вокруг себя
разрозненные афганские колена и вывело афганский народ на историческую
сцену. Освободившись от призрачного владычества Индостана, афганцы
вторглись в Иран, разбили персов, свергли последнего Сефида с испаганско-
го престола и, покорив в 1722 г. Испагань, думали основать чуть не
всемирную державу. Но афганец в роли шегин-шаха не мог быть терпим,
персами и в том же году афганцы были изгнаны Надиром, основателем
новой династии (Авшаров), и царство хильд-зеев было разрушено. Эта
эфемерная держава, просуществовавшая едва полтора десятка лет,
окончательно пала в 1737 г., когда у Кандахара Надир истребил 10000 хильд-
зеев, взял этот город, а равно Газну и Кабул. Но через 4 года Надиру было
отмщено кандахарское побоище; в 1741 г. он пал от руки мстительного
убийцы из афган. А на развалинах державы Надира, как уже сказано
выше, возникло и основалось то афганское государство, которое
существует и поныне. Принятием Ахмедом Дурани в Кандахаре титула шаха
в 1746 г. заключился доисторический и до-государственный период
афганской истории и началась история афганского государства, к которой
мы и перейдем в следующих главах нашего очерка.
Ахмад-шах (1747—1773)
Смуты в Персии после смерти Надира. — Борьба между
династиями Авшаров и Каджаров. — Участие афган в
междоусобиях и основание Кандахарского владения. — Принятие титула
шаха (1747). — Присоединение Газны и Кабула. —
Объединение афган. — Походы на Оке (1752) и за Инд (1761). —
Пределы ахмедовой державы ко дню его смерти (1773). — Характер
ахмедовой державы. — Феодально-родовое устройство. —
Образ правления. — Афганские колена. — Исчисление главных
племен и их характеристика. — Быт афганцев, политический и
социальный. — Подчинение не-афганских племен и отношение
к ним афган.
Грозный иранский шах Надир пал в 1741 г. от руки афганского
убийцы среди торжеств после покорения Бухары и Хивы персидскому
оружию. Смерть этого гениального узурпатора, в последний раз доставив-
шего могущество и блеск иранскому имени, была сигналом к началу
долгого смутного периода в Персии, где потомки Надира (династия Ав-
шаров) должны были вступить в борьбу с другой фамилией,
предъявившей свои права на кейянскую корону, именно с Каджарами. Среди этих
междоусобий Персия быстро потеряла все приобретения Надира. Хива
была захвачена киргизами, Бухара восстановила свою независимость,
афганцы—тоже. Глава Абдуллазейского (принявшего впоследствии имя
Дурани) племени, Ахмед-Дурани, основал сильное владение в восточных
областях Надирова царства и утвердился в Кандахаре. Потомки Надира,
покорившего афган и павшего от руки афганца, увидели себя
вынужденными просить у Ахмеда помощи против Каджаров. Внук Надира, Шах-
Рух, утвердившийся в Герате, обратился за этой помощью. Ахмед
откликнулся на этот зов, и действительно, с помощью афганцев Ахмеда,
Шаху-Руху удалось прочно утвердиться в Хорасане, откуда он и
продолжал борьбу с Каджарами. Ахмед же потребовал от Шаха-Руха признания
своей независимости, как кандахарского владетеля, и в 1747 г.
короновался в Кандахаре шахом. Во главе самого могущественного
афганского племени, дуранийского, Ахмед предпринял прежде всего
объединение под своею властью афганского народа. Взяв и присоединив к
своим владениям Газну и Кабул, он привлек второе по назначению
афганское племя хильд-зеев, а затем его удачные походы на северо-восток и
запад привлекли под его знамена большинство афганских племен, серда-
ри которых признали Ахмеда своим вождем и государем.
Первым завоевательным походом Ахмеда за пределы стран,
населенных афганцами, был поход 1752 года в Бактрию. Страна эта, как мы
видели, до 1736 г. входила в состав бухарских владений, частью
непосредственных, частью в виде вассальных княжеств. В 1737 г. она была
отнята у бухарцев победами Риза-Кули, сына Надира, а в 1740 г. Надир
принудил бухарского эмира формально уступить ее Персии. Через год
Надира не стало и Бактрия сделалась театром междоусобий и мятежей,
результатом которых вышло образование в этой стране 12 малых
независимых владений. Начиная с Востока, владения эти следующие: Бадахшан,
Кундуз, Эндераб, Хульм, Мазари-Шериф, Балх, Бамиян, Акче, Сара-
пуль, Андкой, Маймене и Шиборган. Бухара, униженная и ослабленная
Надиром, была бессильна восстановить тут свою власть; Персия
раздиралась междоусобиями и менее всего думала об отдаленной и хронически
разоренной провинции. А между тем добыча была легкая, приняв во
внимание разделение Бактрии на 12 мельчайших владений, постоянно
враждовавших между собою. Сюда-то направил Ахмед-шах свой первый удар.
Поход 1752 года, как и следовало ожидать, был вполне удачный. Ханство
за ханством было завоевано; одни из них (Бамиян, Балх) были включены
66
С. Шумов, А Андреев
в непосредственные владения афганского шаха, в юродах поставлены
гарнизоны и назначены правители провинций. Другие ханства были
принуждены только признать вассальное подчинение, обязаться вносить дань и
выставлять вспомогательные контингенты войск.
Расширив свои владения до Окса на севере, Ахмед обратился на
восток и в 1761 г. вторгся в Индию. В это время держава Великого Могола
существовала в Индии лишь по имени, а действительною силою являлись
или утвердившиеся в Индии европейцы, или некоторые туземные
государства, возникшие на трупе империи, основанной Бабером. Ахмед в
своем походе дошел до самого Дегли, у ворот этой столицы разбил отборное
войско Махаратов, поспешивших на выручку, и с несметною добычею
воротился в Кандахар. С того времени, как в 1525 г. султан Бабер
основал свою Индийскую империю, Индия не видела нашествия. Не
мудрено, что афганцы могли быть довольны своею добычею. И в политическом
отношении поход 1761 г. не остался бесплодным, так как все мелкие
индусские владения до истоков Ганга были принуждены к вассальному
подчинению и платежу дани. А так как Ахмедом же были подчинены и
некоторые туркменская колена, кочевавшие между Оксом и
Каспийским морем, то афганцы до некоторой степени правы, когда, прославляя
своего первого шаха, говорят, что Ахмед, умирая, оставил своим
наследникам державу, ограниченную на востоке — Гангом, на севере — Аму-
Дарьей, на западе — Каспийским морем, на юге — океаном.
Таким образом возникло и возросло афганское царство, и народ, еще
вчера живший в патриархально-родовом быту, перешел к быту
государственному. Здесь, на наших глазах, всего столетие тому назад,
совершился этот сложный процесс общественного развития, занимающий так много
историков и социологов. Конечно, афганцы хотя и жили в первобытном
родовом быту, но были окружены древними государственными
цивилизациями и сами не раз, хотя большей частью лишь номинально, входили
в систему этих старых государственных организмов. Конечно, это
обстоятельство, в связи с расселением афган по странам, где осталось и старое
население, сохранившее свои понятия и идеалы гражданского
общежития, в связи и с тем, наконец, что афганцы приняли ислам,
преподающий, между прочим, и политический кодекс; все это вместе взятое
должно было значительно повлиять на процесс перехода от родового быта к
государственному и отклонить от того первоначального типа, когда
государство впервые возникло на земной поверхности. Тем не менее и
видоизмененный, и искаженный даже процесс образования государств,
подобных афганскому, составляет явление в высшей степени поучительное
и способное дать материал для важных обобщений. Конечно, в этом
очерке мы не задаемся подобными целями; наша задача — ознакомить пуб-
лику с афганскою страною и ее историей ровно настолько, насколько это
необходимо для правильного понимания и оценки современных важных
событий. Однако, мы думаем, что и для этой задачи нелишне —
ознакомиться с характеров государственности, проявившейся в афганской
державе Ахмеда и составлявшей естественный и прямой переход от
родового быта. Этот интересный и своеобразный государственный тип, в общих
чертах существует и теперь и составляет один из фактов, призванных
влиять на течение политических событий дальней Азии.
Образ правления в Афганистане вовсе не походит на столь известный
тип восточных деспотий и власть шаха сильно ограничена феодально-
родовым бытом афган. Это сопоставление сил, феодальной и родовой,
отчасти уже обрисовывает характер афганского правления. Заимствуем у
Гиттера прекрасное описание сущности этого образа правления:
«Король афганцев есть глава всей державы, он облечен полномочием
во всем, что касается общих интересов управляемого им народа, но он
ведает внутренние дела только своего ближайшего рода и не иначе
мешается в частные отношения других родов, как если они сами его о том
попросят. Он довольствуется податью и сбором войска. Восточные горные
племена подчиняются этому порядку, но не иначе, как если короли
довольно сильны, чтобы их к этому приневолить. Каждый род составляет
непременно отдельную замкнутую общину, улус, связанную с
государством и королем только помянутыми повинностями. Улус не всегда рав-
нозначущ всему роду, но вообще он есть всякое самостоятельное
соединение семейств, а равно их подразделений, неограниченное никаким
определенным числом. Число же самых улусов обусловливается либо числом
семейств вообще, принадлежащих к одному улусу, либо числом
владетельных фамилий. В некоторых случаях улус переходит из одного рода в
другой и принимается иногда этим последним на очень выгодных
условиях, напр. с уступкою части принадлежащих роду земель.
«Во главе каждого рода стоит начальник, хан; главы более мелких
подразделений суть мелики и муширы. Главы самых последних отделов,
составляемых несколькими семействами, суть спин-зехра, белобородые.
Роды носят название того, кого они считают своим родоначальником или
праотцем; напр. юсуф-зеи есть род, ведущий свое происхождение от
Юсуфа. Таким образом, из отдельных семейств составляются
мало-помалу роды, а из родов — народ. Замечательно соединение наследства
титулов во владетельных афганских фамилиях с правом избрания семейных
начальников, что согласно и с обычаями, некогда существовавшими у
франков. По смерти хана делаются новые выборы. Обыкновенно
избирают первородного, но иногда выбор падает и на младшего в роде; королю
же в большей части случаев остается только право утверждения выбора.
68
С. Шумов, А. Андреев
Некоторые роды даруют ему право прямого назначения, но с теми же
условиями, с которыми улусам дается право выбора. Король должен
назначать родового начальника только из семейства, имеющего право на
занятие должности хана. Как некогда у германцев, это беспутное,
произвольное право наследования производит и у афган разлады в улусах и
внутренние мщения. Это совпадение афганского порядка наследования с
германским позволяет применить к первым выражение Тацита о
последних (Tacitus, Germania VII): Reges ex nobilitate, duces ex virtute summunt
(короли назначаются по праву происхождения, вожди по доблестям). Хан,
как древне-германский fojnig, есть глава рода в обыкновенное мирное
время. Но как только настает война, то многие роды по крайней мере
выбирают одного главного начальника с неограниченною властью, дже-
хельменжди (т. е. диктатора), коему хан передает свою власть и
получает ее обратно по миновании опасности. Совершенно также по Беда
Venerabilis поступали древние саксонцы, коих отдельные роды, как и у
афган, образовали самостоятельные общины. Внутреннее управление
афганских родов Вилькен называет комментарием к Tacit. Germania II: De
minoribus rebus principes consultant, de majoribus — omnes; it tamen, ut
ea quoque, quorum penes plebem arbitrum est, apud principes petractentur.
«Ханы, мелики и муширы отнюдь не могут решать важных дел, не
спросясь совета у семейных глав их рода. Сходки этих старшин
называются джирга и находятся в такой же постепенности одни к другим, как
и самые подразделения улуса. Джирга, собираемая спин-зехрами,
состоит из глав семейств; джирга ближайшего улуса составляется всеми спин-
зехрами; джирга мелика состоит из всех ему подчиненных муширов, и
наконец, джирга хана образуется всеми меликами. В важных случаях,
касающихся интересов целого рода, собираются мнения всех глав
семейств, а именно, таким образом, спин-зехры собирают глав семейств,
потом они соединяются в джирге муширов, муширы составляют совет
меликов, а через этих последних мнение рода восходит до Хана. Только
в незначительных случаях хан действует без содействия своей джирги, а
равно и подчиненные ему меньшие начальники улуса берут на свою
личную ответственность решение незначительных дел, подлежащих их
разбору. Конечно, отношение древне-германских родов было подобно этому.
Начальники были у германцев, по свидетельству Тацита, избираемы
народом, т. е. главами семейств. Сто спутников, советники и поборники
власти княжеской, вероятно, равнозначащие с джиргами афганских
ханов. Джирга у афган есть вместе с тем и судилище, так же точно, как и
у древних германцев, и суды эти действуют посреднически и
примирительно. Этот мировой характер судейского института обнаруживается и
в пене за обиды и повреждения, очевидно долженствовавшей заменить
кровную месть, первоначально обязательную для обиженных семейств».
(Риттер, Иран, русский перев., стр. 409—413).
Этот очерк афганского политического быта, несмотря на его
краткость, до такой степени ясен, что к нему нечего прибавить. Эти
своеобразные особенности афганского образа правления необходимо постоянно
иметь в виду при чтении следующих глав, излагающих внутреннюю и
внешнюю историю афганского феодально-родового государства. Для того
же, чтобы окончательно обрисовать политическое состояние страны, мы
остановимся еще на подразделении афганского народа на главные
группы, которые выше Риттер называет родами, но которые, быть может,
лучше было бы называть племенами, кланами. По-афгански они
называются — хейль. Сколько таких хейлей, мы не знаем достоверно, так как
не со всеми афганскими племенами еще встречались европейцы. Кроме
того, путешественники весьма часто смешивают более мелкие
подразделения и выдают за отдельные хейли — входящие в их состав колена. По
одним известиям, число афганских племен— 38, по другим — 50.
Число колен или отдельных улусов исчисляют от 254 до 39%. По месту
жительства главные племена распределяются следующим образом: в Се-
фидских горах и их отрогах живут афридии, хаттаки; в Соломоновых —
сулейман-хейль, вазири, насиры, ватеки, андеры, хасан-хейль, ядрауны,
ширь-ауни, шади-зеи (сейиды), бахтиары, тортерины, хейдер-зеи (сейи-
ды), кербеллахи (сейиды), тухи, кеукеры и др. Весь этот ряд мелких
племен населяет вал Сефидских и Соломоновых гор, обращенных к
Индии. Они только номинально подчинены кабульскому владетелю и
промышляют грабежом в ущельях и проходах. Порою делают набеги и на
Индию и с ними-то англичане ведут беспрерывную мелкую войну.
Таким же характером отчасти отличаются и те афганские племена,
которые населяют отроги Гинду-Куша, обращенные к Индии. Тут
ближайшие соседи Англии—моманды, далее к северо-востоку—юсуф-зеи, а к
северо-западу—тарколены. Моманды такое же разбойничье племя, как и
выше исчисленные населяющие Сефид и Соломон. Юсуф-зеи
составляют третье по значению и многочисленности (после дурани и хильд-зеев)
афганское племя. Оно населяет долины Свата, Бунира, Лендай-Синда и
др. Подчинение его кабульскому правительству лишь, так сказать,
нравственное и не выражается никакими обязанностями или нравами. Юсуф-
зеи оседлые земледельцы, фанатические мусульмане, очень дики и
воинственны, но сравнительно не хищны. Тарколены находятся в том же
положении. Этим мы исчерпываем группу восточных афган, более
приближающихся по своему типу к индусам и связанных с державою
кабульскою весьма проблематично. Не на них основана сила этой державы,
70
С. Шумов, А. Андреев
но на западных афганцах, населяющих округа Кабула, Джелалабада, Газ-
ны, Кандахара, Сеистана и Хорасана. Главные племена этой отрасли—
дурани и хильд-зеи. И те, и другие живут смешанно, причем часть
колен уже перешла к оседлой жизни, другая же более многочисленная,
ведет жизнь кочевую, пастушескую. Оседлые хильд-зеи живут в
округах Джелабадском (где они составляют большинство населения) и в
меньшей мере в Кабульском, Газнийском и Кандахарском. В этих трех
округах преобладают дурани. Что касается кочевых хильд-зеев и дураний-
цев, то они кроме исчисленных областей живут еще и далее на запад, в
Хорасане и Сеистане. В этих же двух провинциях кочуют
многочисленные племена нур-зеев и ачик-зеев. Кроме того из западных афган можно
назвать еще племена бангаши, гаджианийны, халилеи, керани, кивы,
зур, иса-хейль, ниази, рустам-хейль, алику-зеи, али-зеи, исак-зеи и др.
Эти то западные афганские племена и составляют основу могущества
кабульского правительства. При их содействии создал в конце прошлого
столетия Ахмед Дурани ту громадную державу, о которой мы
рассказали выше. Особенное значение имеют племена дурани и хильд-зеев,
которые вместе взятые едва ли не составят более половины всего афганского
народа. Отдельные улусы и колена в составе этих племен имеют более
важное значение, нежели иные целые племена. Особенно следует это
сказать о господствующем царском племени дурани, вражда между
двумя коленами которого наполнила собою первые сорок лет XIX стол, и
едва не привела к падению афганского государства. Ввиду этого, мы
считаем необходимым прибавить к этому исчислению афганских племен
несколько слов о более дробном делении дуранийского племени. Мы уже
знаем, что оно должно делиться на колена, эти последние — на улусы и
т.д. Главными и первенствующими коленами дуранийцев были попель-
зеи и бакер-зеи. Из родов же, на которые распадаются эти колена,
первенствовали седдо-зеи среди попельзейского колена и мохамед-зеи —
среди барекзейского. А это все означает, что старшина (мелик) седдо-
зейского рода был вместе с тем по праву старшиною всего
попельзейского колена, т.е. ханом. Мелик же мохамед-зеев был ханом всех барек-зеев.
Ахмед, основатель афганской державы, был мелик седдозейского рода и
следовательно ханпопельзейского колена. Этот факт установил право на
шахское достоинство за главою дуранийского племени, который вместе
с тем должен был быть ханом попельзейского колена дуранийцев и
старшиною седдозейского рода попельзейцев. Естественно, что после него
самым важным лицом в государстве являлся хан барекзейского колена
дуранийцев, он же старшина мохамедзейский. Это было до такой
степени неоспоримо, что вскоре должность визиря сделалась как бы
нераздельною с званием хана барек-зеев.
В заключение этого политического очерка страны, следует сказать
еще несколько слов о не-афганцах, обитающих в Афганистане и об
отношениях к ним господствующей расы. Не афганцы-кочевники, ках хеза-
ре, чар-аймаки, джемшидии, фируз-кухи, белуджии живут и кочуют в
своих улусах, почти не зная афганцев и лишь номинально подчиняясь
кабульскому правительству. Многие роды этих номадов даже дани не
платят. Отношение вассальных ханств Бактрии и Сеистана выражается в
платеже дани и военной помощи. Более сложны отношения к
инородцам, населяющим округа, находящиеся в непосредственном управлении
афганцев. Если эти округа не составляют улусов какого-нибудь
афганского племени, то они управляются чиновниками, назначаемыми из
Кабула. В таком положении находился при Ахмеде Балх, теперь Балх и
Герат. В подобных случаях положение туземцев весьма тяжелое, серда-
ри — угнетают и притесняют, афганские гарнизоны —- грабят и
хищничают. Вамбери сообщает отвратительную картину афганского угнетения
в Герате. В лучшем, хотя и подчиненном положении находятся
иноплеменники в тех округах, где управление находится в руках родовых
афганских ханов и где вся земля поделена на улусы племен. Здесь каждое
племя и род считают своею обязанностью защищать своего соседа,
живущего на земле их рода. Эти иноплеменники, живущие между афганами,
называются хем-соэ, т.е. сотейники (пользующиеся одною тенью соседа).
«Эти хем-соэ, — говорит Риттер (ib. 414), — не имеют участия в
землевладении, не имеют голоса и не присутствуют при разборе дел в
джиргах, но интересы их там защищаются, так как всякий хем-соэ должен
выбрать себе покровителя, как некогда римский клиент своего патрона
между патрициями. В некоторых родах число этих
покровительствуемых превосходит число самых афган. Судьба этих хем-соэ, по словам
Эльфинстона, недурна (?), так как всякий афганец считает священным
долгом защищать своего хем-соэ от обиды или ущерба. Класс этот
составлен не только из таджиков (потомков иранцев) и чужестранцев, но в нем
есть и афганы, покинувшие по каким-либо причинам свои улусы и
примкнувшие к другим родам. Эти хем-соэ афганского происхождения
пользуются большим почетом (уважением?), чем другие».
Все эти данные относятся преимущественно к селам. Большие
города более подчинены центральному правительству.
Такова-то была та держава, которую основал Ахмед-Дурани,
раскинув ее до струй Ганга и Окса, до соленых волн Индийского океана и
Каспия.
72
С. Шумов, А. Андреев
Династия Седцозеев (1747—1823)
Тимур-шах (1773—1793). — Перенесение столицы в Кабул. —
Поход бухарцев на Мерв (1784). — Война с бухарою (1789). —
Завоевания в Индии. — Земан-шах (1793—1800). — Восшествие
на престол и визирь Серефраз. — Походы Земана в Хоросан
(1793), против бухарцев (1793) и в Индию. — Мятеж
Махмуда. — Казнь Серефраза (1799). — Восстание Барек-зеев. —
Низвержение Земана (1800). — Махмуд-шах (1800—1803).
Визирь Фетх-хан. — Восстание Шеджи (1800). — Правление '
шаха Шеджи (1803—1809). — Усобицы между Барек-зеями и
Попель-зеями. — Возвращение Махмуда (1809). — Мятеж
Кашмира. — Войны с Сейками и потеря заиндских владений. —
Война с Персией. — Казнь Фетх-хана. — Низвержение
Махмуда. — Эйюб-шах (1818—1823). — Визирь Азим-хан. —
Нападение Шеджи. — Смуты и низложение Эйюба. — Распадение
Дуранийской державы.
Ахмеду, умершему и погребенному в столице основанного им
обширного царства, Кандахаре в 1773 г., наследовал Тимур-шах, еще более
возвысивший и расширивший Афганскую державу. Одним из первых дел
Тимура было перенесение резиденции правительства из Кандахара в
Кабул, что не могло не иметь серьезного значения для дальнейшей истории
Афганистана. С одной стороны, Кабул издревле был средоточием власти
в этих краях и потому перенесение туда столицы, как бы закрепляло
дело Ахмеда, приводя его в соответствие с веками установившимся
обычаем. Но с другой стороны, Кандахар был средоточием Попельзейской
отрасли Дуранийского племени, из которой происходила и сама
династия, тогда как в Кабуле преобладали барек-зейцы и перенесение
местопребывания правительства в Кабул еще более возвышало и без того
большое значение этой самой знатной после Попель-зеев отрасли афганского
народа. Неудобства, впрочем, обнаружились только при наследнике
Тимура, шахе Земане и, в конце концов, привели к замене седдозейской
династии Ахмеда (из колена Попельзейского) мохамедзейской (ныне
царствующей) династией из колена Барек-зеев. Но не будем предварять
событий и сначала скажем несколько слов о двадцатилетнем правлении
Тимур-шаха.
В это время произошла в Бухаре смена династии и вместо
расслабленной и униженной династии Аштарханидов (сменившей известную
читателям династию Шейбани) из Чингизова племени взошла на
престол узбекская фамилия Мангит (и поныне правящая в Бухаре). Эмир
Маасум, первый государь этой династии, соединял с ханжеством
дервиша, кровожадность зверя и страсть к завоеваниям. Пользуясь смутами в
Персии и продолжающимися междоусобиями между Каджарами и Ав-
UcUu^pLje JjfaartcLcUuartLa*
73
шарами, Маасум атаковал в 1784 г. Мерв, которая держала сторону Кад-
жарской династии, в то время, как в Герате и во всем Хорасане
господствовали Авшары. Это изолировало Мервь от прочих Каджарских
провинций; Авшары Хорасана не пожелали спасти персидскую
провинцию, принявшую сторону их врагов. Оставленная всеми, Мервь должна
была полагаться на собственные силы; Маасум же выступил против нее
во главе многочисленных орд узбеков и туркменов. Эти орды
предводительствуемые эмиром-дервишем, воспроизвели в древней Маргиане
сцены времен Чингиза и Тамерлана. Большая часть жителей была
истреблена, остальные же (до 40,000) отведены в Бухару, где они и доселе живут
под именем Мервов. В Маргиане не осталось ни одного туземца, города и
селения были заброшены (как и доселе) и культурная жизнь заглохла
совершенно. После того долина Мерва, некогда славный в Средней Азии
оазис, заселилась разбойниками Туркменами из колен Текке, Сарик,
Солор. Совершив этот блистательный подвиг, эмир Маасум счел себя
достаточно сильным для отвоевания у афган Бактрии, присоединенной к
афганским владениям Ахмедом. В 1788 г. бухарская армия перешла
Оке и вторглась в Бактрию. Отсутствие Тимур-шаха, воевавшего в этом
году в Индии, облегчило успех Маасуму, который овладел некоторыми
важными пунктами и сильно стеснил афганские гарнизоны. Однако, в
эту кампанию он не успел прочно утвердиться в Бактрии, а в 1789 г. он
увидел перед собою сильное войско Тимур-шаха, скоро оттеснившее его
к Оксу То обстоятельство, что оба противника тяготились войною и
желали мира (Тимур имел на руках гораздо более интересовавшую его
войну в Индии, а Маасум сознавал превосходство сил афганцев), повело к
тому, что, не прибегая к решительному сражению, противники
помирились. Большая часть завоеваний Маасума в 1788 г. была им снова
потеряна, но и Тимур ему уступил некоторые незначительные пункты по
Левому берегу Окса.
Кроме войны с Бухарою, Тимур-шах вел довольно продолжительные
войны с Индией и до разрыва с Бухарою, и снова после заключения мира
в 1789 г. Он старался упрочить и расширить завоевания Ахмеда. В этом
направлении он достиг значительных успехов. Некоторые из вассальных
владений он превратил в непосредственные владения, другие связал
более прочными и выгодными договорами. Значительная часть Пенджаба
(Мультан, Атток и др; не менее значительные пункты), весь Кашмир
были включены в непосредственные владения Афганского шаха,
значительный владетель, Магараджа Синдии сделался вассалом Тимура и
платил дань, не говоря о других. Тимур-шах умер в 1793 г., оставив
наследникам державу Ахмеда не только не уменьшенною, но расширенною и
упроченною. Эту эпоху (конец XVIII в.) должно считать апогеем могуще-
74
С. Шумов, А. Андреев
ства Афганистана и кульминационною точкою военной силы этой
феодальной державы. Во время царствования Тимура совершилось два
важных события в окружающих Афганистан странах, которые должны были
иметь влияние на его историю. В Персии восстановился наконец
порядок, так как представитель Каджарской династии Ага-Магомед-шах
успел окончательно восторжествовать над прочими претендентами и
утвердить на иранском престоле новую династию (1787 г.). Ага-Магомед
хотел было направить свое внимание на В., чтобы возвратить Ирану Герат,
находившийся во владении Афганского союзника Шах-Руха-Авшара, и
Мерв, захваченную три года перед тем Маасумом Бухарским. Он даже
выступил в поход к берегам Окса, но в это время Россия объявила войну
Персии из-за Грузии и, таким образом, впервые повлияла на ход
среднеазиатской истории. С другой стороны, на Восток от афганской державы
войны Англии с индийскою империею Великих Моголов вконец
расшатали силу индийского императора, а покровительство, оказанное
англичанами, быстро начавшему свое возвышение королевству Сейков в
восточном Пенджабе, создало на самых границах Афганистана новую силу,
с которою вскоре пришлось афганцам серьезно считаться. Англичане
снабдили своих Лагорских союзников и оружием, и европейскими
инструкторами, что сказалось через десять лет по смерти Тимур-шаха, когда
афганцы пришли в столкновение с сейками. Таким образом, именно во
время блистательного правления Тимур-iiiaxa в первый раз факторами
среднеазиатской истории явились Россия и Англия, с двух сторон надвигая
свои аванпосты и не подозревая в то время о том ужасном для обеих
соперничестве, которому суждено было проявиться и развиться в XIX в.
Тимуру наследовал Земан-шах. Из прошлой главы читателям уже
известно престолонаследное право у афган: власть принадлежит
известной фамилии, в пределах которой и должны избираться шах, хан, и т.д.,
но выбор в этих пределах вполне свободен и джирга (собрание ханов
племен в данном случае) свободна в предпочтении кандидата между
членами царской фамилии. Когда Тимур-шах умер, то на джирге
образовались две партии, из которых одна выдвигала — Земана, другая —- его
брата Махмуда. Влияние Серефраза, хана барек-зеев решило дело в пользу
Земана, который и взошел на престол, а Серефраз, будучи Барекзейс-
ким ханом, был по установившемуся обычаю и визирем. Мы отмечаем
эти подробности, так как они имели впоследствии большое влияние на
ход событий.
Немедленно по восшествии на престол, Земан-шах предпринял поход
в Хорасан на выручку Гератского союзника, теснимого персами. Он
успел в своем предприятии, но заступничество афган не обошлось даром
Герату, который должен был сделаться вассальным владением и уплачи-
вать Кабулу дань. С тех пор и доныне гератские провинции входят в
состав афганских владений.
Между тем, эмир бухарский Маасум, не оставлявший своих
притязаний на Бактрию и предполагавший, что Земан будет дольше занят
войною в Хорасане, перешел Оке, истребил отряд афганцев и осадил Балх,
но появление Земана, возвращавшегося из своего победоносного похода в
Хорасан, принудило эмира снять осаду и просить мира, который был
заключен (1794 г.) с оставлением прежних границ. Возвратившись из
похода в Хорасан и Бактрию, Земан должен был спешить в Индию для
удержания в повиновении мятежных вассалов и провинций. Таким
образом, первое пятилетие своего правления он провел в постоянных походах
для удержания афганской державы в ее пределах. В этом он вполне
успел и даже расширил государство и к В. (в Индии) и к 3. (Герат), но с
1799 г. вспыхнули в Афганистане внутренние смуты, чуть было не
приведшие государство к совершенному падению и навсегда положившие
пределы его значению, как великой азиатской державы, решающей
судьбы Ирана, Туркестана и Индустана.
В 1799 г. партия брата Земанова Махмуда составила заговор с целью
низложения Земана и произвела мятеж, но Земан, при деятельном
содействии Барек-зеев Серефраза, снова восторжествовал над Махмудом,
который должен был бежать в Бухару, а когда Земан потребовал выдачи,
далее в Хиву. Раздраженный покровительством, которое было оказано
его мятежному брату в Бухаре и Хиве, Земан заключил союз с Персиею
против двух узбекских ханств, так что серьезная опасность грозила
Туркестану, когда ссора Земана с Серефразом расстроила все планы первого.
Земан приказал казнить барек-зейского хана и своего первого министра,
но эта казнь (1799 г.) всем барек-зейским племенем была принята за
оскорбление и вызов. Один из 22 сыновей Серефраза, энергический и
решительный Фетх сделался ханом барек-зеев и немедленно стал во глав
восстания. Махмуд был вызван из Хивы и уже в 1800 г. Земан был
разбит, взят в плен, низложен и ослеплен. Он успел бежать в Бухару, где и
умер впоследствии.
Таким образом, Махмуд-шах, находивший прежде главным образом
в барек-зеях препятствие к престолу, теперь нашел именно в этом колене
опору своей власти. Установившееся вследствие этого значения барек-
зеев не могло нравиться другим племенам, особенно попель-зеям,
которые и сгруппировались немедленно вокруг третьего брата Земана, Шед-
жи, правившего в Пешавере. Опираясь на Кашмир и Пешавер, Шеджа
уже в 1801 г. выступил с своими притязаниями на престол, но был
разбит Фетхом. Борьба однако затянулась на целые три года и разрешилась,
наконец, кровавою революциею в столичном городе Кабуле. Махмуд-шах
76
С. Шумов, А. Андреев
с Фетхом и прочими барек-зейскими старшинами едва спаслись
бегством, а Шеджа вступил в столицу и взошел на престол (1803 г.). На
этом конечно не окончились усобицы. Барек-зея были самым
многочисленным племенем в Афганистане и в особенности в долине Кабула;
дважды оскорбленные, казною Серефраза и кровавою революциею 1803 г. и
имея во главе мстительного и деятельного Фетх-хана, барек-зеи
организовали по всей стране восстание. Махмуд имел кроме того приверженцев
и между другими племенами, что доказывается его мятежами еще
тогда, когда барек-зеи были против него. С другой стороны, вокруг Шеджи
сгруппировались попель-зеи, недовольные возвышающимся значением
племени, которое они считали менее знатным. Борьба, велась не на жизнь,
а на смерть и 6 лет Афганистан был театром и жертвою ожесточенной
гражданской войны. Сначала Шеджа торжествовал, но в конце концов
весы победы склонились на сторону барек-зеев и Шеджа в 1809 г. был
вынужден уступить престол Махмуду и бежать в английские владения в
Индии, где и поселился пансионером ост-индской компании в Лудиане.
Весь Афганистан мало-помалу покорился Махмуду, но Кашмир
организовал сопротивление и не желал признавать нового шаха. Не надеясь
на свои силы, Кабульское правительство вошло в переговоры с Ренджит-
Сингом, талантливым королем сейков. Ренджит-Синг обязался
выставить вспомогательное войско, за что ему была обещана Махмудом
уступка некоторых округов; между тем, афганцы под командою Фетх-хана
вторглись в Кашмир и успели усмирить восставшую провинцию
прежде, нежели Ренджит-Синг прибыль с своим войском. Это обстоятельство
послужило афганцам предлогом отказать Ренджиту в обещанных
уступках. Переговоры не привели к примирению и война с сейками
довершила собою этот несчастный период смут и усобиц. Ренджит-Синг обладал
небольшою, но отлично дисциплинированною, обученною и
вооруженною армией. Европейские офицеры обучали и командовали сейками, а
сам Ренджит, обладавший несомненными военными дарованиями,
предводительствовал. Против него афганцы могли выставить лишь свои
нестройные ополчения, храбрые и отважные, но плохо вооруженные и
предводимые. В добавок, внутренние смуты не прекращались ни на один миг,
а война с Персией отвлекала и последние свободные силы к западной
границе. Всеми этими обстоятельствами Ренджит-Синг умел отлично
воспользоваться, систематически, шаг за шагом отнимая у афганцев их
заиндские владения, завоеванные первыми тремя шахами (Ахмед,
Тимур, Земан). Наконец, когда в 1818 г. пал Атток, это предверие Пешаве-
ра афганцы спохватились и двинули многочисленную армию в Индию,
но армия эта была разбита наголову сейками при Нугеро. С этим
поражением пал последний важный пункт в Пенджабе Мультан и за Индом
Афганистану принадлежал только Кашмир. В следующем 1819 г.
король сейков выступил в поход для покорения Кашмира, но афганцы, не
могли оказать поддержки кашмирцам, так как новая гражданская
война раздирала страну. Кашмир был конечно покорен и присоединен к
королевству Сейков.
Прежде чем мы перейдем к только что упомянутой гражданской
войне, следует еще сказать несколько слов о войне с Персией, которую
вел Махмуд-шах. Персия хотела воспользоваться неурядицами и
междоусобиями в Афганистане для возвращения Герата. Временно это и
удалось персиянам, но Махмуд отнял его обратно в то время, как Фетх-хан
воевал в Индии. С этого времени Герат был включен в непосредственные
владения Афганистана. Таким образом, раздираемый междоусобиями и
отстаивая свои границы и с востока и с запада, афганский народ
переживал тяжелые времена. Только одна Бухара, где вместо Маасума правил
набожный и миролюбивый Сайд, не пре/гьявляла своих старых притязаний
на Бактрию, но за то мелкие ханства самой Бактрии воспользовались
афганскими смутами для восстановления независимости. Некоторые из
них добровольно признали супрематию Бухары, другие номинально
считались вассалами афганскими, не неся никаких обязанностей, третьи
считали себя независимыми и т. д.
Между тем старая вражда попель-зеев и барек-зеев нисколько не уле-
галась, а напротив разгоралась. Попель-зеи нашли себе могущественного
покровителя в наследнике престола Камране, который склонил на их
сторону и самого шаха. Мудреного в этом ничего не было, так как сам
Махмуд-шах был главою попель-зейского колена и не мог сочувствовать
торжеству барек-зеев над своим родом, хотя конечно именно барек-зеям он
был обязан престолом, а попель-зеи отстаивали его братьев Земана и Шед-
жу. Во всяком случае, как только неудачи Фетх-хана в Индии ослабили
его влияние, а успехи Персидской войны подняли Махмуда, шах сделал
попытку избавиться от барек-зейского преобладания. Фетх-хан был
схвачен и казнен, по приказанию шаха. Эта казнь снова вызвала открытую
войну между двумя враждебными коленами дуранийцев. Барек-зеи
выбрали ханом Азима, брата Фетха и сына Серефраза, и который имел
двойной повод к мщению попель-зеям, ханами которых были казнены его брат
и отец. Война вспыхнула и Махмуд-шах должен был оставить Кабул, в
округе которого были особенно многочисленны барек-зеи. Он удалился в
Герат, откуда, окружив себя своими сторонниками, он, до самой смерти
(1829 г.) вел непрестанную борьбу с барек-зеями. Вытеснив Махмуд-шаха
из столицы, Азим-хан провозгласил шахом Эйюба, одного из младших
членов царской фамилии. Так было сильно еще в то время общее
уважение афганцев к царствующей династии, что барек-зеи и на этот раз не
78
С. Шумов, А. Андреев
решились еще выставить кандидатом на престол своего хана, но сочли
необходимым призвать одного из старшин ненавистных попель-зеев. Но это
была уже последняя попытка удержать прежнюю династию, которая
сделалась невозможною с того момента, как действительная власть перешла
из рук попель-зеев, к роду которых принадлежали царственные седдо-зеи,
в руки враждебных барек-зеев с их ханскою фамилией Мохамед-зеев.
Кратковременное царствование Эйюба прошло в постоянной борьбе с
Махмудом, угрожавшим из Герата и Шеджею, внезапно явившимся с толпою
приверженцев под стенами Кандахара. Оба претендента были отражены и
попель-зейская партия окончательно подавлена всюду, кроме Герата, но
зато со смертью Азима-хана, обнаружились раздоры в среде самих барек-
зеев, которые поделились на партии, провозгласив ханом колена сразу
нескольких сыновей Серефраза (братьев Фетха и Азима), в Кабуле
провозгласили Дост-Магомета, в Кандахаре — Когендиля, в Пешаваре — Мохаме-
да и т. д. Среди этих неурядиц и междоусобий всеми брошенный шах
Эйюб должен был бежать из Кабула (1823 г.) и этим бегством закончить
существование единого афганского государства. В Герате продолжал
править Махмуд-шах, в Лудиане в Англо-Индии проживал другой
претендент, шах Шеджа; в Кабуле, Кандахаре, Газне, Пешаваре, Джелалабаде
утвердились мятежные и враждебные друг другу барек-зейские сердари.
Заиндские владения были отняты сейками, Бактрия — отложилась,
Сенегал — тоже. К такому полному разложению пришла афганская держава
в половине двадцатых годов XIX ст.
Династическая борьба (1823—1842 гг.)
Правление седарей (1823—1839 гг.) — Герат и его шахи. —
Кабул и Дост-Магомет, его личность и управление. — Канда-
хар, Пешавар, Джелалабад и др. — Восстание сторонников
Шеджи (1834 г.). — Возвышение Кабульского сердаря,
присоединение Джелалабада и принятие титула Эмира. — Покорение
Пешавара Сейками и война Дост-Магомета с Ренджит-Сингом
(1835—37 гг.). — Состояние Афганистана перед первым
английским походом. — Соперничество России и Англии и
причины англо-афганской войны. — Место Афганистана в
английской программе. — Столкновение Англии и Персии из-за Герата
(1837 г.). — Русский поход в Хиву и английский контр-поход в
Афганистан. — Роль Шеджи. — Английское хозяйство в
Афганистане (1839—1842 гг.). — Удаление англичан и
возвращение Дост-Магомета.
С поражением последнего шаха Седдозейской династии и с захватом
власти в руки Мохамедзейской фамилии, Афганистан был разделен на
несколько владений между оставшимися в живых сыновьями Серефра-
за. После трехлетних весьма кровопролитных усобиц установился
приблизительно следующий режим: в Герате продолжала править с титулом
шаха Седдозейская династия в лице Камрана, сына Махмуда-шаха. Здесь
сосредоточились приверженцы низвергнутой династии и отсюда
делались от времени до времени попытки к ее восстановлению. Гератскому
шаху к тому же приходилось постоянно отбиваться от персиян,
стремившихся возвратить Герат Ирану. Сеистан находился в зависимости от
Камрана Гератского. В Кандахаре правил совершенно независимо один из
барекзейских старшин, сын Серефраза Кокендиль-хан, даровитый и
отважный воин. Ему подчинялся довольно обширный округ и он был
самый сильный из сердарей Афганистана после Дост-Магомета, который
после кровопролитной борьбы утвердился в Кабуле. Дост-Магомет, тоже
сын Серефраза и брать Кокендиля (от другой матери), наследовал
выдающиеся дарования своей фамилии и, получив первоначально такое
незначительное владение, как Джелалабад, сумел отчасти силою, отчасти
хитростью и вероломством овладеть Кабулом и соединить под своею властью
Кабул, Газну, Кугистан и Кугдамен, вытеснив, а частью истребив
родных братьев, получивших эти уделов после истребления Седдозеев. В
1826 году он окончательно утвердил свою власть в Кабулистане и
сделался самым могущественным и самым даровитым владетелем всего
Афганистана. Ему суждено было быть основателем новой династии, которая и
ныне царствует в лице его внука Абдурахмана. Однако в то время он был
только одним из сердарей и владел лишь Кабулистаном. В Кандахаре
властвовал воинственный Кокендиль, а в Пешаваре сердарем был другой
его брат Султан Мохамед. Младшие братья были сердарями в Джелала-
баде, Келати-Гильзай и пр. Несомненно однако, что с утверждением в
Кабулистане Дост-Магомет занял первенствующее положение между
сердарями Афганистана; его мягкое и справедливое управление
подчиненными ему и добытыми им с таким вероломством и жестокостью
областями снискало ему большую популярность, доставило опору, которою в
такой мере никто из сердарей не обладал.
С1826 года, когда закончились усобицы между сыновьями
Серефраза за уделы, и до 1834 г. Афганистан пользовался относительным
спокойствием. В 1834 году оно было нарушено попыткою низверженного
шаха Шеджи, младшего сына Тимур-шаха, возвратить престол и
восстановить власть Седдозейской династии. Сначала Шеджа обратился за
помощью к Ренджит-Сингу, королю Сейков, но тот потребовал вассального
подчинения за свое содействие и Шеджа решился действовать на свой
страх и риск. Ему удалось получить, впрочем, от англо-индийской
компании 16,000 рупий на свое предприятие. У южных границ
Афганистана он собрал армию из своих приверженцев и с нею вторгся в Кандахар-
скую область. Кокендиль-хан не принял битвы, а заперся в Кандахаре,
80
С. Шумов, А. Андреев
где и оборонялся успешно до прибытия Дост-Магомета с войсками из
Кабула. Шеджа, рассчитывавший на раздоры в среде барек-зейских сер-
дарей, ошибся и был наголову разбит Дост-Магометом. Эта война еще
более возвысила значение сердаря Кабула, который незадолго перед тем
присоединил к своим владениям и Джелалабад. Около этого времени
Дост-Магомет принимает титул эмира и таким образом признается
вождем остальных сердарей и верховным правителем Афганистана.
Борьба с приверженцами Седдозейской династии, отвлекшая в 1834
году внимание и главные силы барек-зейских сердарей к Кандахару, не
была пропущена искусным королем Сейков Ренджит-Сингом, который
имел давно уже виды на Пешаварскую область. Зная враждебное
отношение Пешаверского сердаря султана Мохамеда к Дост-Магомету, Ренд-
жит, под предлогом помощи против последнего, ввел свой гарнизон в
Пешавар и лишил власти султана Мохамеда, который вынужден был
бежать. Вся Пешаварская область была скоро покорена и занята армией
Сейков. Дост-Магомет, приняв титул эмира и как бы тем самым
обязавшись защищать все области Афганистана, начал войну с Сейками.
Двухлетняя борьба эта кончилась однако неудачей Дост-Магомета и Пешавер
был отныне и навсегда потерян афганцами. Сейки утвердились прочно, а
впоследствии с падением их державы Пешавар, вместе со всею их
территорией, попал в руки англичан, которые и владеют им поныне. Таким
образом, пало независимое Пешаварское сердарство и в 1837 году, когда
окончилась война с Сейками, Афганистан разделялся на три отдельные
владения. В Кабуле правил Дост-Магомет с титулом эмира, с
притязанием на верховную власть во всем Афганистане, с действительною властью
в Кабуле, Джелалабаде, Газне. В союзе и номинальном подчинении
Кабульскому эмиру состояло Кандахарское владение Кокендиль-хана, а в
Герате все еще сидел последний отпрыск прежней династии шах Кам-
ран. Таково было состояние Афганистана в конце тридцатых годов перед
первою англо-афганскою войною: две враждующие династии (в Герате и
Кабуле) и три отдельных владения, не считая мелких владений Бактрии,
совершенно вышедших в это время из подчинения афганским
владетелям. Некоторые из них номинально числились вассалами Камрана Ге-
ратского, другие — Дост-Магомета Кабульского, третьи — Наср-Уллаха
Бухарского, четвертые приобрели полную независимость и все
занимались преимущественно усобицами, набегами и просто разбоями.
Между тем именно в половине тридцатых годов XIX века
совершенно ясно обнаружилось соперничество России и Англии в Иране и
Туркестане. Движение России в глубь Туркестана, умиротворение
киргизских степей, занятие нижнего течения Яксарта (Сыр-Дарьи) и
приготовление к походу на Хиву — тревожили англичан, которые опасались, что
с утверждением в древних иранских оазисах Согдианы и Харезма рус-
ские получат возможность угрожать английскому владычеству в Индии,
этой основе английских богатства и могущества. С другой стороны,
громадное влияние, приобретенное Россией в Тегеране после
русско-персидской войны в 1826 году и явное покровительство, оказываемое Россией
персидским интересам, еще более тревожили англичан, так как это
открывало русским еще другой, более короткий и удобный путь в Индию.
Надо было во что бы то ни стало создать на пути России могущественные
препятствия, соорудить барьер между русской империей и Англо-Инди-
ей. Узбекские ханства Средней Азии, Бухара, Хива и Кокан могли бы
образовать такой барьер, если бы их можно было соединить в коалицию
против России и снабдить достаточными материальными средствами,
оружием, военными инструкторами. Отделенные от России пустынями,
непроходимыми для значительных армий и населенные десятками
миллионов воинственного турецкого населения, окруженные еще более
воинственными тюркскими кочевниками, связанными единством расы
и религии, эти Туркестанские государства, сплоченные и вооруженные,
по английскому плану, могли бы действительно стать непреодолимым
барьером между Россией и Индией. Вторым таким барьером должен бы
быть Афганистан, прикрывающий Индию и со стороны Туркестана и со
стороны Ирана, но Афганистан был в это время разделен на мелкие
слабые владения и раздираем борьбою двух династий. Та громадная и
могущественная Афганская держава, которая существовала при первых трех
шахах Седдозейских и простиралась от Каспия до Ганга и от Окса до
океана, уже более не существовала, а между тем именно такая держава и
могла бы быть действительным серьезным барьером и опорой Индии. Надо
было ее восстановить. Английская политика действительно задалась
этими идеями; она стремилась сплотить и вооружить весь Туркестан в
антирусской коалиции; восстановить единство и силу Афганского государства,
обеспечить его державу и ослабить русское влияние в Тегеране.
Что-нибудь сделать в Туркестане в смысле указанной программы
англичанам не удалось. Их посольства Аббота в Хиву и Бориса в Бухару не
принесли желанных плодов, а посольства Стоддарта в Бухару и Конолли
в Кокан и Бухару окончились очень печально, именно казнью
несчастных Стоддарта и Конолли, павших жертвою подозрительности
бухарского эмира Наср-Уллаха. Туркестан пришлось предоставить собственной
участи и отказаться от всяких надежд опереться на варварские
правительства Хивы, Бухары и Кокана в борьбе с Россией. Афганистан,
следственно, являлся единственным серьезным оплотом и со стороны
Туркестана и со стороны Персии. И этот-то оплот был именно в это тревожное
для Англии время ослаблен и разделен. Бактрия потеряна; Сейки
отняли Пешавар; Герат и Сеистан в непримиримой вражде с Кабулом и Кан-
дахаром, а Кабул и Кандахар лишь номинально связаны в нечто целое.
7 Зак. 258
82
С. Шумов, А Андреев
Таким положением дел не могли не пользоваться соседи. Бухара
постепенно подчинила Бактрию, Сейки присоединили Кашмир и Пеша-
вер, Персия решилась восстановить свою власть в Сеистане и Герате.
Русский посланник в Тегеране, граф Симонич явно поощрял
предприятие персиян. Все это не могло не встревожить англичан, когда в 1837 г.
Персия, наконец, потребовала от Камрана Гератского подчинения и,
после его отказа, двинула войска к Герату. Тогда, как и теперь, Англия
считала решительно невозможным отдать Герат России или Персии.
Решительная нота в Петербург повела к перемене русской политики. Граф
Симонич был отозван и Персия предоставлена сама себе. Между тем,
персидская армия очень скоро оттеснила афганцев Камрана и заняла всю
Гератскую область и Сеистан, но овладеть самим Гератом было не так
легко. Здесь под предводительством отважного Яр-Мегемеда заперся
значительный афганский гарнизон и персияне простояли одиннадцать
месяцев под стенами древней столицы Хорасана. Конечно взятие Герата
было лишь вопросом времени после того, как барек-зейские сердари
восточного Афганистана предоставили седдозейского правителя Герата
собственным силам. Дост-Магомет, занятый Сейками, оставался
нейтральным, а Кокендиль-хан Кандахарский даже вошел в дружественное
соглашение с персиянами. Для спасения Герата Англии пришлось выступить
самой. Отстранив содействие России, как выше упомянуто, Англия
потребовала от Персии очищения Гератской области и Сеистана и, когда в
Тегеране не обратили внимания на эти требования и продолжали
покорение Западного Афганистана, Англия объявила войну и отправила
экспедицию в Персидский залив. Разбитая Персия смирилась; осада с Герата
снята, Афганистан, Хорасан и Сеистан очищены персиянами, и
английская комиссия установила афгано-персидскую границу. Удержав Герат
и Сеистан за Афганистаном, Англия достигла и другой цели. Она
низвела до ничтожества значение России в Тегеране и возвысила собственное.
Но в то самое время, когда Англия, оберегая Афганистан, лелеяла
мечту создать из него верный и сильный оплот для Индии с
северо-запада, в это самое время русский офицер по фамилии Виткевич пробрался
в Кабул, был очень радушно принят Дост-Магометом и склонил эмира
искать союза и протектората России. Виткевич не был агентом русского
правительства, и Россия формально отклонила от себя солидарность с
действиями Виткевича, но самый факт русских симпатий в Кабуле,
сказавшийся в этих сношениях, всполошил государственных людей
Англии. Составилось мнение, что барекзейская династия враждебна
Англии, и что можно рассчитывать на дружбу седдозейской, особенно если
помочь ее восстановлению на престоле. Надо было объединить Афганистан
под властью Седдозеев и тогда он может сделаться солидным оплотом
Индии. В Англо-Индии проживал между тем последний Седдозейский шах
Шеджа, низложенный барек-зеями. За его права решилась выступить
Англия и предпринять войну с барекзейскими сердарями, поделившими
между собою Дуранийскую державу Седдозеев. К этому же времени
относится и русский поход на Хиву, кончившийся неудачно, но англичане
этого предвидеть не могли и пришли к убеждению, что надо спешить.
В начале 1839 года армия из 21.000 англичан и сипаев вторглась
Боланским проходом в Афганистан. Шеджа с толпою приверженцев шел
тут же и вся компания велась его именем. Как и пять лет тому назад,
когда Шеджа выступал один на защиту своих притязаний, наступающее
войско вторглось с юга и напало прежде всего на Кокендиля-хана. Канда-
хар пал прежде, нежели Дост-Магомет мог призвать свои ополчения для
помощи брату. За покорением Кандахарского владения англо-индийская
армия вторглась в непосредственные владения эмира и взяла второй по
значению город Газну, всюду разбивая нестройные и не успевшие собраться
отряды афганцев. Дост-Магомет увидел всю невозможность дальнейшего
сопротивления и бежал в горы. Кабул был занят без боя и Шеджа
провозглашен шахом. Дост-Магомет сделал было попытку произвести
возмущение и явился с горцами Кугистана, но потерпел неудачу и пленником
отвезен в Индию, где и поселен пансионером Ост-Индской компании.
Легкое достижение цели и быстрота покорения Афганистана
удивили самих англичан и могут быть объяснены лишь внезапностью
нападения и симпатиями значительной партии к низложенной фамилии
возвращавшейся на престол в лице Шеджи. Весьма возможно, что если бы
англичане, оказав содействие Шедже оружием, деньгами и
инструкторами, сами удалились из Афганистана, династия Седдозеев снова
утвердилась бы в Кабуле, но англичане рассудили иначе. Они расставили свои
гарнизоны по главным городам страны, а в Кабуле оставили целую
армию в 10.000 человек. В Кабуле же поселился английский
дипломатический агент, вмешивавшийся во все внешние сношения шаха и даже во
внутренние дела. Вместо восстановления Седдозейской династии,
англичане просто завоевали страну, превратив шаха в своего ставленника и
вассала. Известное презрительное отношение англичан к туземцам лишь
ярче и сильнее подчеркивало истинный характер и действительный
исход похода 1839 года. Общее неудовольствие росло и сам шах сделался
скоро тайным врагом своих опекунов и покровителей. Наконец, в 1841
году разразилось всеобщее восстание.
Все население Кугистана и Кабулистана взялось за оружие. Мелкие
английские гарнизоны были скоро перебиты. В Кабуле произошла
революция, в которой погиб английский агент, известный ученый географ
Борис. Английская армия, расположенная у Кабула и окруженная
восставшим населением, решилась отступить к границам Индии, для чего
двинулась под начальством генерала Эльфинстона по дороге на Джедала-
v
84
С. Шумов, А. Андреев
бад к Пешавару. Постоянно отбиваясь и неся серьезные потери, она,
наконец, должна была вступить в Хурд-Кабульские теснины не доходя
Джелалабада. Здесь она была атакована многочисленным ополчением
афганцев, преимущественно из племени хильд-зеев, населяющих эту
страну. Битва была ужасная, вся английская армия погибла, избитая
остервенелыми горцами; едва несколько кавалеристов успело пробраться
в Джелалабад, где еще держался английский гарнизон. Считая с
семействами военных и многочисленным штатом нестроевых, всегда
сопровождающих англо-индийские армии, в Хурд-Кабульских ущельях погибло
несколько десятков тысяч англичан и индусов.
Для отмщения афганцам англичане предприняли в 1842 второй
поход в Кабул. Две армии вторглись в Афганистан, одна через Джелалабад,
другая через Кандахар. И той и другой афганцы попробовали заградить
путь, но в обоих случаях потерпели поражение. Английское движение
было шествием мстителя, все истреблявшего и уничтожавшего.
Особенно опустошена была страна Хурд-Кабульских хильдзеев, а также город
Кабул. Устрашив афганцев своим могуществом и наказав разорением и
опустошением, англичане на этот раз немедленно удалились. Они
отпустили Дост-Магомета и предоставили Афганистан собственной участи.
Неудача русского похода на Хиву и падение русского влияния в Персии
успокоило тревогу за Индию, а собственное фиаско в 1841 году выяснило
всю ошибочность прежней афганской политики.
Дост-Магомет без труда снова утвердился в Кабуле и в звании эмира
сделался верховным владетелем Афганистана гораздо в более полной
степени, нежели до английского похода, когда сердари Кандахара были в
сущности совершенно независимы. С этого времени можно считать
действительное воцарение новой династии, барекзейской, и ныне правящей в Кабуле.
Период династической борьбы закончился и нам остается сказать
несколько слов о судьбах Афганистана под управлением этой второй династии.
Династия Мохамедзеев. (1842—1885)
Правление Дост-Магомета (1842—1863 г.). — Борьба за Герат
и англо-персидская война. — Присоединение Герата и Сеиста-
на. — Подчинение Бактрии. — Отношения к Англии. — Шир-
Али. — Роль Афганистана во вторую восточную войну. —
Англо-афганская война и падение Шир-Али. — Якуб-хан и Эйюб-
хан. — Война с Англией.—Воцарение Абдурахмана, его
щекотливое положение между Англией и Россией.
Правление Дост-Магомета по удалении англичан в 1842 году
отличалось относительным спокойствием и внешним успехом до самой его смерти
в 1863 году. Жестоко проученный в юности, Дост-Магомет отлично по-
нял всю опасность мешаться в европейские распри и рисковать своею
страною из-за европейских дел, его ни мало не касавшихся. Он
замкнулся в своих горных гнездах и тринадцать лег отказывался даже от каких-
либо сношений с Европой. В 1855 году англичане настояли на
возобновлении сношений с целью упрочить дружественный характер соседства.
Англичане вели в это время войну с Россией и дорожили дружбою Дост-
Магомета. Результатом возобновленных сношений был трактат,
установивший союз и дружбу и предоставивший за это эмиру ежемесячную
субсидию в 10.000 фунтов стерлингов. Эмир однако не допустил
появления английской миссии в Кабуле, как того добивались англичане. Им
было предоставлено избрать уполномоченного из туземцев. Осторожный
Дост-Магомет свято соблюдал условия дружбы и даже устоял против
соблазна помочь восставшей Индии в 1857 году. Англичане не могли не
дорожить этими отношениями и старательно покровительствовали
интересам Дост-Магомета. Так они еще раз в 1858 году вступили в войну с
Персией из-за Герата, результатом которой был переход этого города в
руки барек-зейской фамилии, а в 1863 году, незадолго до своей смерти,
Дост-Магомет даже присоединил Герат вместе с Сеистаном к
непосредственным своим владениям.
Кроме Герата и Сеистана, Дост-Магомет сумел восстановить
значение Афганистана и на север от Гинду-Куша, в древней Бактрии,
общеизвестной под именем Афганского Туркестана. Мелкие владетели этих стран
мало-помалу вынуждены были признать власть Кабула, свергнутую в эпоху
борьбы между Седдозейской и Барекзейской династиями. Балх
(древняя Бактра) и его сосед Мазари-Шериф, были включены в
непосредственное владение эмира, а узбекские княжества Маймене, Андкой, Шибор-
хан, Хульм, Кундуз подчинились супрематии Дост-Магомета, при
котором же положено начало подчинения Бадахшана, окончательно
покоренного уже при Шир-Али. 9 июня 1863 года скончался старый эмир Дост-
Магомет, оставив Афганистан в тех пределах, в каких мы его и ныне
застаем. Дост-Магомет не возвратил афганскому царству блеска и
пределов первых шахов династии Седдозеев, но живя в эпоху, когда с двух
сторон Россия и Англия подступали уже к границам Афганистана, он и
не мог этого сделать. Индия была для него недоступной столько же,
сколько и Туркестан и Туркмения. Но в пределах возможности он достиг
всего. Он оставил Афганистан объединенным, покорившим соседние
туркестанские и иранские области, сильным и способным играть
выдающуюся роль в делах азиатской международной политики. Значение и сила
Афганистана не могут идти и в сравнении с жалкими средствами
Туркестанских независимых ханств, Хивы и Бухары.
В течение двадцатилетнего правления эмира Дост-Магомета
Афганистан пользовался внутренним миром, если не считать борьбы за Герат,
86
С. Шумов, А. Андреев
которая была скорее внешнею войною. Внутренний мир поддерживался
строгой справедливостью старого эмира, который заслужил завидную
популярность среди своих полудиких подданных. Внутреннее могущество
его возвышалось, благодаря английской субсидии золотом и оружием,
что дало возможность эмиру содержать небольшую постоянную армию,
чем и освободить себя от зависимости от феодальных ханов разных
племен. Войско это слишком ничтожно, чтобы дозволить эмиру
превратиться в деспота, а между тем дозволяет ему с большею независимостью
отправлять правосудие по отношению к могущественным вассалам. Быть
может, и личные качества старого эмира мешали ему выродиться из
главы феодального народа в заурядного восточного деспота. Во всяком
случае, он пользовался при жизни громадным нравственным
авторитетом среди афган, а после смерти сохранил завидную память, как некий
новый маленький Гарун Аль-Рашид. Этот даровитый человек, ставши во
главе многочисленного и воинственного народа и умевший привлекать
сердца подчиненного населения, обладавший к тому же недюжинными
военными способностями и не гнушавшийся азиатским вероломством,
вероятно, сыграл бы весьма крупную роль в Азии, если бы не опоздал по
крайней мере столетием, но теперь, когда Европа со всех сторон
железным кольцом обхватывает азиатские народы и сама предписывает их
историю, Дост-Магомет мог только заключиться покрепче от вторжения
Европы, стараясь не выходить за пределы европейского действия и
интересов. Инстинктивно, или нет, но это понял Дост-Магомет и с упрямою
настойчивостью открещивался даже от простых сношений с Европою, но
история шла своим чередом, и уже наследнику и сыну старого эмира
пришлось погибнуть в этом водовороте чуждых ему и всей Азии
интересов, непонятных стремлений и задач.
Когда умер Дост-Магомет, то два сына его Азим-хан и Шир-Али имели
шансы на престол. Англия сочувствовала первому, известному своею
дружбою к Англии и содействовавшему в значительной степени
дружественному нейтралитету Афганистана во время Индийского восстания.
Несмотря на это афганцы однако провозгласили эмиром Шир-Али. Англия
ждала, не вспыхнут ли смуты в пользу Азима, но напрасно. После
некоторой проволочки она признала Шир-Али, но эта затяжка оставила
впечатление на нового эмира, и до того не особенно расположенного к
Англии. Англичане однако старались загладить неловкость первого шага,
щедро давая Шир-Али субсидии и продолжая защищать его интересы.
Они добились, например, чтобы Россия признала афганскими верхне-
оксинские владения Бадахшана и Вахана раньше, нежели они
действительно были покорены войсками молодого эмира. А это признание
обеспечивало афганцев от всякого противодействия со стороны Бухары и Ко-
UckuojoluX: Лфу,А,н~1ис1и~а,к~А,
87
кана, которые могли помочь Ваханскому князю и Бадахшанским бекам
отбиться от афганских завоевателей. Покровительствуя эмиру и не
скупясь на субсидии золотом и оружием, англичане стремились оформить
дружбу новым союзным трактатом, а между тем вошли в соглашение с
Россией, по которому последняя признала Афганистан находящимся в
сфере английских интересов и английского влияния. Это предоставляло
афганцев в полное распоряжение англичан, и Шир-Али очень хорошо
понимал это. Несмотря на свое нерасположение к Англии, которое
вскоре обнаружилось, Шир-Али вошел в дружественные переговоры с
Англией, даже посетил вице-короля в Индии и заключил договор о союзе за
увеличенную субсидию. От агентуры англичан в Кабуле он отказался
однако, как и отец его, как и ныне его племянник Абдурахман.
В таком положении были дела, когда в 1877 году разгорелась война
между Россией и Турцией. Разгром последней и сопротивление Англии
требованиям России грозили вызвать войну между Россией и Англией в
то время, когда обе державы уже значительно сблизили свои аванпосты в
Азии. Приближение войны вызвало движение русско-туркестанской
армии к пределам Индии. С Бухарою был заключен договор о пропуске войск
и содействии. За Бухарою лежит Афганистан. Генерал Столетов был
послан из Ташкента в Кабул с явною целью договориться о том же с
Афганистаном. Радушный и почетный прием русского посла вместе с отказом
принять английского посла сэра Чемберлена обнаружил англичанам, что и
Афганистан даст пропуск и окажет содействие. Оплот оказывался
эфемерным и английское золото пошло на вооружение врагов Англии. К
несчастью эмира европейские дела уладились и русская дипломатия
предоставила своего далекого азиатского союзника собственным силам.
Снова англичане вторглись в Афганистан несколькими колоннами,
как и в 1842 году. Армия Шир-Али была разбита, а сам он бежал в
Афганский Туркестан, где и скончался. Англичане отняли у афганцев
Хайберский и Хурремский проходы, оставив гарнизоны в Джелалабаде,
Кандахаре и дипломатического агента, майора Каваньяри в Кабуле. Сын
Шир-Али Якуб-хан сделался эмиром, но в смутах прошло его
непродолжительное правление, которое оспаривалось его дядей, сыном Дост-Ма-
гомета, Эйюбом, утвердившимся в Герате. Среди этих смут, как и в 1841
году вспыхнуло восстание афганцев, майор Каваньяри убит, и англичане
повсеместно истреблены. Новый поход англичан снова мстил афганцам
за восстание. Якуб сдался и отвезен пленником в Индию. Заменивший
его Эйюб-хан Гератский не прекратил однако борьбы с англичанами и
даже нанес жестокое поражение английской армии между Кандахаром
и Гератом. Этот успех сплотил афганцев вокруг Эйюба, но новая
английская армия нанесла ему поражение и оккупировала Афганистан. Англи-
88
С. Шумов, А Андреев
чане, однако, понимали, что не трудно занять эту скудную горную
страну, но не легко удержать ее, и потому воспользовались появлением
нового претендента, внука Дост-Магомета Абдурахмана, чтобы заключить с
ним мир и союз и вывести войска из Афганистана.
СЛ. Южаков. Афганистан
и сопредельные страны. СПб, 1885.
* * *
После образования афганской народности, мы довольно скоро
наблюдаем уже ее самостоятельное выступление на арене исторической жизни
Восточного Ирана.
После образования -— при Бабуре и, в особенности, при Акбаре (1556—
1605 гг.), империи Великих моголов, Афганистан начинает быстро
терять свое прежнее политическое значение. Для Великих моголов он
являлся лишь окраиной их огромных владений, имеющей второстепенное
значение. Благодаря этому, мы видим, как территории Афганистана
начинают по кускам расхватывать его могущественные соседи: узбеки
захватывают Бадахшан; Герат, а затем и Кандагар становятся
владениями сефевидов; лишь юго-восточный угол Афганистана с Кабулом
остается во владении моголов.
Но эти захваты уже вызывают решительную реакцию со стороны
населения. В начале XVIII века два сильнейших афганских племени
Гильзаи и Абдали (Дуррани) ниспровергают вырождающуюся власть
сефевидов и затем сами вторгаются в Персию, грабя и разрушая все на
своем пути. Знаменитый Надир-шах изгоняет афганцев из Персии,
завоевывает целиком их страну (1738) и затем вторгается в Индию. Однако,
этот блестящий в военном отношении эпизод имел лишь мимолетный
характер. Тотчас после убийства Надир-шаха, исчезла власть Персии на
восток от Хорасана, и территории Афганистана, впервые за всю свою
историческую жизнь, объединяются под властью туземной династии.
Ахмед-шах из клана Дуррани образует обширную монархию (1747 г.), в
которую входят, помимо Афганистана, Хорасан, Кашмир, Синд и
Пенджаб. После смерти Ахмед-шаха (1773 г.) в течение пятидесяти лет
внутренняя история Афганистана исчерпывалась целиком династическими
распрями и борьбой господствующего клана Дуррани с другим
конкурирующим кланом Баракзаев, наследственные вожди которого исполняли
при шахах Дуррани должность великих визирей.
С начала XIX века уже не эти внутренние процессы определяли
политическую судьбу Афганистана. Из всего предыдущего мы достаточно
видели, что за 23 столетия —территории Афганистана почти никогда не
жили самостоятельной государственной жизнью, а всегда входили в
политическую систему соседних, обычно взаимно борющихся крупных
государственных организмов. Два естественных рубежа — Гинду-Куш и
Инд — взаимно чередуясь, в течение веков определяли смысл и
направление этой борьбы. Действительно, на север от них беспрерывно
появлялись и сменяли друг друга империи: ахеменидов, греко-македонян,
тохаров, эфталигов, турок, арабов, монгол и сефевидов. На юго-западе этим
завоевателям противостояли: индийские монархии Маурья и Гупта,
мелкие царства: индо-греков — парфян — скифов — кушан, Великие
моголы и т. д. Афганистан никогда не являлся самоцелью в этой борьбе,
которая более двух тысяч лет велась на его территории. Целью большинства
завоевателей была сказочная Индия, в которую можно было проникнуть
лишь через проломы Гинду-Куша и Сулеймановых гор. Другим
стимулом являлось стремление овладеть великими торговыми путями,
которые вели в Переднюю Азию, в Индию и на Дальний Восток и, как мы
видели — образовывали крупные узлы в Мерве, Герате, Балхе и
Кандагаре. Это двойное значение: стратегическое и торгово-посредническое и
определяло всегда исторические судьбы Афганистана.
К началу XIX в. эта устойчивая политико-экономическая ситуация
круто изменилась. Прежде всего, как уже отмечалось, с открытием
португальцами морского пути в Индию — почти целиком рушилось
прежнее торгово-посредническое значение Афганистана. Именно с этого
момента мы видим, как окончательно хиреют и глохнут городские
центры Афганистана, бывшие некогда столицами всего Восточного Ирана.
Большие дороги, соединяющие их, также хиреют и опускаются до
уровня тех проселочных трактов, каковыми они сейчас являются.
Вместе с тем круто изменяется для Афганистана и общеполитическая
ситуация. Если прежде он был полем скрещения завоевательной
энергии исключительно передне и средне-азиатских монархий, то теперь он
бесповоротно вовлекается в орбиту западно-европейского имперализма.
День сражения при Плесси (1757 г.), когда войска английской
Ост-индской компании разрушили военное могущество Великих моголов и
положили основание британской империи в Индии, был знаменательным
днем не только для последней, но и для Афганистана.
История его в XIX и XX веке, на фоне все усложняющейся мировой
политической ситуации, конечно, должна стать темой специальной
статьи. В настоящем общем очерке можно дать лишь беглый абрис
событий, ограничиваясь, по необходимости, изложением лишь внешних
политических фактов.
До Наполеоновских войн для англичан являлось аксиомой, что
нападение на Индию может быть сделано лишь с моря. Уже португальцы в
6 Зак. 258
90
С. Шумов, А, Андреев
XVI в. с этой целью захватили в свои руки все морские подступы к
Индии, а именно: мыс Доброй Надежды, Аден и остров Ормуз в
Персидском заливе. Англичане, лишившие португальцев всех этих пунктов,
одновременно предприняли меры к укреплению береговых линий
Индии: Малабарской и Коромандельской.
Борьба с Наполеоном I нанесла сокрушительный удар всем этим
стратегическим расчетам. Участие в этой борьбе России, уже значительно
продвинувшей свои владения в Азию, открывало возможность нанести
англичанам в Индии удар с суши, т.е. опять-таки через Афганистан.
И вот мы видим, как Наполеон создает два смелых плана похода в
Индию; один с участием России, через ее территорию, и другой в союзе
с Персией, по маршрутам, выработанным посланными туда
французскими офицерами. Оба эти плана были накануне своего осуществления, и
лишь политические события в Европе: убийство Павла I и заключение
Тильзитского мира — сняли их с очереди. Насколько практически
интересовал этот план Наполеона, доказывают те политические
комбинации, которые он предпринял среди арабских племен Сирии и
Месопотамии. Секретный агент, посланный им — быв. мальтийский рыцарь Л.
Ласкарис Вентимиль — должен был организовать федерацию арабских
племен от Сирии до Эфрата, которая открыла бы возможность
продвижения французских экспедиционных войск в сторону Индии. Укажу, кстати,
что, по иронии истории, этот на первый взгляд фантастический план
оказался выполненным, но как раз в тот момент, когда гремели пушки
под Ватерлоо.
Эти индийские проекты Наполеона, хотя, как мы видели, не
дошедшие до стадии осуществления, тем не менее сыграли весьма крупную
роль. Они наглядно указали англичанам на огромную стратегическую
важность Афганистана в деле обороны Индии. И вот уже в 1809 г.
англичане снаряжают в Кабул большое посольство во главе с М. С. Эльфинсто-
ном, которое имело неоценимую важность, так как оно впервые
познакомило Европу с Афганистаном. Эльфинстону удалось заключать так
называемый Калькутский договор, по которому эмир (шах Шуджа), взамен
гарантии со стороны Англии целости Афганистана, обязался не
открывать своей территории для пропуска французской армии. Миссия Эль-
финстона, впрочем, оказалась совершенно безрезультатной, так как
дворцовый переворот, происшедший вскоре в Кабуле — аннулировал
Калькутский договор.
В течение двух десятилетий, последовавших за посылкой миссии
Эльфинстона, в Англии впервые создалась программа — создать из
Афганистана буферное государство, которое имело бы общие
экономические интересы с Индией и послужило бы надежным оплотом против всех
нападений. Однако, целый ряд внешних и внутренних — чисто
афганских событий — поколебал этот общепринятый взгляд. В1826 г. в
Афганистане окончательно завершился переворот, лишивший власти
династию Дуррани и передавший ее дому Баракзаев. Энергичный
родоначальник этой династии Дост-Магомет начал процесс объединения всех
территорий Афганистана, которые в предшествующую эпоху фактически
добились полной самостоятельности или же были аннексированы
соседями. Почти все индийские территории, входившие некогда в империю
Ахмед-шаха (Кашмир, Пенджаб, Пешавар) — были к тому времени
захвачены мощной конфедерацией сикхов, возглавляемой Рунджит Синг-
хом. Дост-Магомет пытался заручиться поддержкой Англии для
возвращения этих утерянных областей, но она находилась в то время в
слишком хороших отношениях с Рунджит Сингхом и поэтому категорически
отклонила все просьбы эмира. Англия попыталась сначала уладить все
эти конфликты дипломатическим путем: в Кабул был направлен А. Берне,
миссия которого также имела крупное научное значение. Политических
результатов, однако, А. Бернсу добиться не удалось, т. к. эмир упорно
требовал возвращения отнятых сикхами индийских владений. Пока
продолжались эти безрезультатные переговоры, эмир внезапно совершил coup
de grBce и обратился за поддержкой к России. Последняя немедленно
отправила в Кабул экстраординарного посланника, поручика Виткевича,
который, возможно превышая свои полномочия, вступил в ожесточенную
борьбу за влияние — с англичанами. Сношения эмира с Россией
произвели буквально ошеломляющее впечатление на англичан. Правда,
Россия в то время была еще чрезвычайно далека от границ Индии: в 1830
году русские войска впервые достигли Сыр-Дарьи. Однако, неудачная
экспедиция Перовского в Хиву (1839 г.), последовавшая каких-нибудь
десять лет спустя, наглядно продемонстрировала англичанам
возможного преемника монгол, турок и Надир-шаха на границах Индии.
При таких условиях, старая концепция Афганистана, как буфера
между Индией и окружающими ее государствами, стремительно
рушится. Англия посылает эмиру ультиматум, требующий удаления
Виткевича и отказа от всех притязаний на прежние индийские владения. Отказ
эмира подчиниться этим требованиям влечет за собой войну 1838/42 гг.,
одну из самых злополучных, которые когда-либо вела Англия. Война
началась сначала очень успешно для англичан: они захватили Кабул,
Газни, Кандагар и низложили непокорного эмира, заменив его своим
клиентом (шах Шуджа). Но вскоре, совершенно неожиданно для англичан,
произошло поголовное восстание афганских племен, отрезавшее
английский экспедиционный корпус от всех баз снабжения. Английский
отряд, стоящий в Кабуле, принужден был отступить, причем в пути он
6*
92
С. Шумов, А. Андреев
подвергся полному уничтожению. Из 4500 чел. спасся лишь один д-р
Драйден, который и доставил в Пешавар весть об этой неслыханной
катастрофе. Англичане, правда, послали в Кабул карательный отряд,
который сжег базар и цитатель, но затем они целиком эвакуировали страну
и даже позволили вновь водвориться на престоле Дост-Магомету.
Либеральное министерство, стоявшее у власти в Англии и
проникнутое фритредерскими принципами — после катастрофы 1838—42 г.,
более чем когда-либо, стояло за невмешательство во внутренние дела
Афганистана. Мало того, в результате Пешаварского трактата (1855 г.),
дополненного 2 года спустя особой конвенцией, Англия обещала
«соблюдать границы Афганистана, никогда не вмешиваться в его внутренние
дела» — и согласилась оказать Дост-Магомету поддержку в борьбе,
которую он вел с Персией из-за Герата. Благодаря этой поддержке эмиру
действительно удалось почти довести до конца собирание всех областей
Афганистана: в 1850 году он завоевал Балх, затем Афганский Туркестан
и в 1863 г. — Герат. Отношения между Англией и Афганистаном
настолько укрепились, что преемник Дост-Магомета — Шер-Али получил
от англо-индийского правительства артиллерию, военное снаряжение и
субсидию в размере 120.000 фунтов стерлингов.
Начиная с 70-х годов, у границ Афганистана складывается
совершенно новая военно-политическая ситуация, благодаря безостановочной
русской экспансии в Средней Азии и одновременно английским
завоеваниям в Индии. Объяснить русско-английское империалистическое
соперничество в Азии, продолжавшееся четверть века и несколько раз
едва не приведшее к войне, — представляется необычайно трудной
задачей, для настоящей статьи совершенно невыполнимой. При объяснении
этого огромного конфликта нельзя ограничиться чисто локальными
причинами, связанными с той географической зоной, где всего нагляднее и
ожесточеннее проявлялось это соперничество. Объяснить его можно лишь
исходя из общих тенденций русского и британского империализма,
которые в 70-х и 80-х гг. сталкивались не только у границ Афганистана и
Памиров, но и на горных плато Армении, на Балканах и, всего более, у
Константинопольских проливов. Экономической формулой русского
империализма эпохи Александра II было, несомненно, стремление
завоевать новые рынки для развивающейся русской промышленности, где она
была бы защищена от непосильной конкуренции с европейским и, в
первую голову, английским капиталом. Безостановочный рост русской
текстильной и металлургической промышленности и, в связи с ним,
решительный переход России к протекционизму (1877 г.) и были теми
скрытыми пружинами, которые вызвали к жизни русско-английский
антагонизм. Средняя Азия, таким образом, являлась лишь одним из фокусов
этого грандиозного империалистического соперничества, правда,
чрезвычайно важным и угрожающим.
В 70-х годах мы видим, как Россия снимается со старых кордонных
линий: Оренбургской и Сибирской, и стремительно двигается вглубь
Средней Азии. В 1865 году она завоевывает Ташкент, в 1868 —
Самарканд, в 1873 — Хиву и, наконец, в 1876 — Коканд; Бухара, после
захвата русскими р. Заравшана, снабжающего ее водой — была принуждена
признать сюзеренитет «белого царя».
Но, описывая русскую экспансию в Средней Азии, обыкновенно
забывают о хронологически предшествовавших ей английских
завоеваниях в Индии. Действительно, тотчас же после неудачной войны с
Афганистаном, Англия начинает консолидировать свои владения в Индии. В
результате военного нажима, произведенного на эмира Келата,
Белуджистан становится в вассальные отношения к Англии; в 1843 г.
происходит аннексия Синда, в 1845 — Пешавара; в следующее десятилетие, после
разгрома конфедерации сикхов, происходит аннексия Мультана и
Пенджаба и, наконец, в 1856 г. — Oudh. Как мы видим, два
империалистических колосса почти одновременно подходят с севера и с
юга к границам Афганистана.
Русские завоевания вызвали буквально панику в английском
обществе. В 1863 году появилась сенсационная записка знаменитого ученого
и путешественника Г. Раулинсона, в которой впервые было указано, что
ближайшей целью русского продвижения в Средней Азии является
захват Индии. Опять, как и в 40-х годах, Англия делает попытки уладить
среднеазиатскую проблему чисто дипломатическим путем. У русского
правительства вырывают признания, что «Афганистан рассматривается
им, как всецело находящийся вне сферы его влияния» (1869 г.); несколько
лет спустя (1872—73 гг.) удается даже заключить соглашение, правда,
чрезвычайно суммарное, о северных границах Афганистана, почти
удовлетворявшее английские опасения.
Смена правительства в Англии, впервые поставившая у власти ярко-
империалистический кабинет Дизраэли (лорд Биконсфильд) — в
необычайной степени форсировала положение вещей на индийской
границе. Англичане вновь пытаются оружием разрешить проблему подступов
к Индии и установить «научную» границу по Гинду-Кушу и, может быть,
Аму-Дарье. Англия использует для этого первый же удобный случай:
Шер-Али, желая укрепить свое положение, поколебленное внутренними
смутами, обращается к Англии с просьбой о соответствующих
гарантиях. После отказа англо-индийского правительства, раздраженный эмир
меняет фронт и обращается к России, которая и посылает в Кабул (1878
г.) с большой помпой миссию генерала Столетова. Воспользовавшись тем,
94
С. Шумов, А. Андреев
что эмир одновременно отказал в пропуске английской миссии (Neville
Bowles) — Англия использует этот чисто случайный повод для
объявления войны. Эта вторая война 1878—1880 гг. была, в сущности, не более
удачна, нежели предыдущая. Англичане и тут сначала имели крупные
успехи и заключили даже чрезвычайно выгодный мир (в Гундамаке), но
поголовное восстание населения и изнурительная партизанская война —
заставили их эвакуировать страну и отказаться от всяких
территориальных приобретений. По договору в Раваль-Панди с новым эмиром Абдур-
Рахманом — Англия довольствовалась лишь контролем над внешней
политикой Афганистана и назначением дипломатического агента —
мусульманина при дворе эмира в Кабул.
Абдур-Рахман (1880—1901 гг.) оказался весьма недюжинным
властителем, хотя и на чисто восточный деспотический образец. Именно он
создал из Афганистана централизованную бюрократическую монархию,
уничтожив своеволие полунезависимых губернаторов-сардарей и
фактически покорив ряд мятежных племен: гильзаев, кафиров и т.д.
В.А. Гурко-Кряжин. Исторические
судьбы Афганистана. М, 1922.
ilcl^opLji: Дфъ£и-с1ис1н~а
95
Гробница Али в Мазари-Шарифе, XIX век.
Мечеть Гулано Хусира Хазрат в Кандагаре, XIX век
96
С. Шумов, А. Андреев
Дуранийские знатные воины, XIX век
Ucltb,0K>Lj(: Дфу,а*н.1ис1и±а*н-л,
97
ГулъДжи, вождь гилъзаев. Первая половина XIX века
98
С. Шумов, А. Андреев
ЧАСТЬ III
АФГАНИСТАН ПРИ ЭМИРЕ АБДУРРАХМАНЕ
1880-1901 ГОДЫ
В июне 1880 года Абдуррахман-хан во главе большой армии
двинулся на Кабул. После переговоров с англичанами 20 июля 1880 года
Абдуррахман-хан в Чарикаре был объявлен эмиром.
27 июля 1880 года у кандагарского селения Майванд английские
войска были разгромлены армией гератского правителя Аюб-хана, но
после прихода подкреплений англичане опрокинули афганцев, Аюб-хан
ушел в Герат.
Абдуррахман-хан был признан королевой Великобритании. Англия
вывела свои войска из Афганистана, но по соглашению от 31 июля 1880
года Великобритании удалось установить контроль над внешней
политикой Афганистана; часть южных афганских земель по требованию
Англии все-же были переданы в состав британских владений в Индии.
В середине 1881 года власть Абдуррахман-хана распространялась на
все афганские земли, кроме Герата, правитель которого Аюб-хан начал
войну с афганским эмиром за обладание Кандагаром. После двух
больших сражений в сентябре 1881 года войска Абдуррахман-хана вошли в
Кандагар, а в начале октября 1881 года взяли и Герат. Аюб-хан ушел в
Иран, где и умер в 1914 году. Абдуррахман-хан стал полновластным
правителем Афганистана.
Абдуррахман-хан создал в Афганистане сильное государство; он
усовершенствовал государственный аппарат, значительно усилив тайную
полицию, проверявшую деятельность как военачальников, так и
чиновников и докладывавшую о всех непорядках, взяточничестве, хищениях
и коррупции эмиру. Караванные пути стали полностью безопасны — Аб-
дуррахман-шах уничтожил всех разбойников, карая при необходимости
и их родственников — размах внешней и внутренней торговли
значительно вырос, обеспечивая регулярное поступление налогов в казну. В
Кабуле был открыт монетный двор, который чеканил серебряные и
медные монеты. В стране росла торговля, был создан внутренний рынок,
строились новые и росли старые города, была сформирована национальная
элита.
100
С. Шумов, А. Андреев
Во внешней политике Абдуррахман-хан лавировал между Россией и
Англией, стараясь соблюдать национальные интересы и не давая
англичанам втравливать Афганистан в войну с Российской империей.
Афганская армия состояла из «низами» — регулярных войск, «дафтари» —
резерва, «улуси» — ополчения. Регулярные войска состояли из гвардии,
армейских частей и специальных войск. При сыне Абдуррахман-хана
высшим войсковым соединением стала дивизия, состоящая из 2—3
пехотных полков, делившихся на батальоны, роты, взводы, полувзводы и
отделения, 2—3 кавалерийских эскадронов и 2—3 артиллерийских
батарей.
Престиж Абдуррахман-хана среди населения Афганистана был очень
высок; в 1896 году он получил титул «Зийа ал-миллат ва-д-дин» — «Свет
нации и религии».
Абдуррахман-хан умер 1 октября 1901 года. Новым эмиром
Афганистана стал его старший сын Хабибула-хан. Вице-король Индии лорд
Керзон, пользуясь случаем, попытался уменьшить суверенитет
Афганистана, по-своему истолковывая англо-афганские соглашения, но добиться
успеха не сумел.
С. Шумов, А. Андреев
* * *
Администрация, законы и финансы
Задача, которая представлялась Абдуррахман-Хану при его
восшествии на престол, была так велика, что немногие азиатские владетели
могли бы с ней справиться. В политической, гражданской и военной
администрации царил полный хаос, тогда как верховенство кабульского
эмира не получило окончательного признания со стороны сердаров,
управлявших отдельными племенами, составными частями государства. При
Дост-Мухаммеде и в царствование Шир-Али завистливые,
честолюбивые и мятежные сердары управляли каждый по-своему в своих
провинциях. Верховная власть кабульского эмира ими не признавалась и,
ввиду отсутствия общности интересов между Кабулом и ханствами, не было
и твердой формы правления. Все зависело от благоусмотрения вождей,
которые, не подчиняясь никаким законам, всегда были готовы
предпринять враждебные действия с корыстными целями. Результаты такой
правительственной системы иллюстрированы междоусобной войной
1863—1869 гг., которою сопровождались первые годы царствования Шир-
Али. Окончательный успех этого правителя обеспечил господство
кабульского эмира во всем Афганистане. Хотя Шир-Али и положил некоторое
licheepLsl: Лф1±а*н.1сс1*ь,а,к.л, 101
начало деспотическому суверенитету над Афганистаном, но только Аб-
дуррахман, установив военную автократию, окончательно упрочил
абсолютизм эмира. Продолжение такой формы правления возможно лишь
до тех пор, пока эмир может полагаться на непоколебимую преданность
своих войск. Но при наступлении разногласия правитель Афганистана
становится диктатором, абсолютная власть которого ограничена только
расчетами, диктуемыми благоразумием. Противовесом ее является
религия, ибо возрастающее влияние духовенства,—а это влияние
значительно увеличилось с воцарением Хабибулла-Хана, — есть единственный
очаг, откуда могут подняться мятежные элементы.
При Абдуррахмане влияние духовенства было сдерживаемо, но и его
суровая независимость не позволила ему открыто сломить духовную
власть. Ограничив влияние церкви, Абдуррахман получил возможность
приступить к сокращению прав и привилегий вождей, которые были в
одно и то же время источником силы и опасности для его
предшественников. Готовые защищать власть кабульского эмира, когда взаимные
отношения были дружелюбны, и привыкшие принимать известное
участие в общегосударственных делах, племенные вожди отказывались
жертвовать свои силы, когда это угрожало потерей их могущества. Дост-
Мухаммед не решался бороться с сердарами, Шир-Али не внес
существенной перемены в их положение. Племенная система была в полном ходу,
когда Абдуррахман взошел на престол. В это время каждое племя со
своими подразделениями, смотря по численности и размерам занимаемой
территории, имело одного или нескольких царствующих вождей. Эти
вожди, положение которых можно сравнить с положением герцогов и
баронов в средние века во Франции, играли столь выдающуюся роль в
государстве, что их заслуги и помощь при восшествии эмиров на престол
имели всегда достаточный вес, чтобы перевесить в свою пользу чашу
благосклонности правителя Кабула. Тем не менее, чтобы укрепить свое
положение, Абдуррахман решил придавить владетелей. Один за другим
они были покорены, и постепенное урезывание их власти соответственно
возвеличивало положение эмира. Вслед за сим, очистив эту Авгиеву
конюшню и низведя права вождей до дозволения сохранить лишь
индивидуальные особенности, он приступил к основанию на развалинах
старой системы нового административного строя.
До Абдуррахмана в Афганистане существовала свобода
передвижения. Ничто не мешало населению целых деревень выселяться за
границу, если этого желали старики. Абдуррахман прекратил эту свободу,
установив систему, которая допускала передвижение между крупными
центрами Афганистана и за границу не иначе, как по особому
разрешению. Мы далеки от мысли, что он мог сохранить новый порядок управле-
102
С. Шумов, А. Андреев
ния свободным от злоупотреблений. Лихоимство и вымогательство так
долго существовали в Афганистане, что сделались второй натурой
каждого чиновника, который, будь он продуктом нового порядка или
пережитком старого, всегда подкупен и смотрит на преступление по
должности, как на обычный символ административной власти. Наличность
такой практики неизбежно расстраивала всякую попытку к реформам, и
хотя Абдуррахман создал хорошо выработанную административную
машину, неустройства на местах не прекращались. В Кабуле, не взирая на
множество вновь учрежденных громко звучащих титулов, методы нового
порядка все же регулировались старыми принципами.
Несведущему лицу такое положение вещей покажется, вероятно,
преувеличенным, но во всяком восточном (мусульманском) государстве
первым и единственным помыслом официальных классов является
соблюдение своих личных интересов и обогащение своих денежных
ящиков. Абдуррахман назначил чиновникам жалованье, но не мог
контролировать раздачу и прием взяток, которыми они подкупались. Чиновник
от мала до велика мог с успехом брать взятки, так как он мало рисковал,
что преступление его будет обнаружено. Даже при Абдуррахмане
знатные чиновники редко подвергались контролю, а теперь сам эмир
производит несправедливые поборы для пополнения своей личной казны.
И так надо поставить в заслугу АбдуррахМан-Хану, что он взялся за
устроение своего государства с самого начала. При вступлении его на
престол правительственная система была так запутана, что вся машина
гражданской администрации состояла из 10 писцов, которые, находясь
под началом одного чиновника, соединяли в себе функции всякой
исполнительной власти. Общественных учреждений вовсе не существовало и
заседания правительства происходили в спальне этих лиц. Регистратур-
ные книги не велись, все исходящие и входящие государственные
бумаги записывались на небольших листах 8 дюймов длины и 6 дюймов
ширины с кратким изложением каждого дела. Если требовалась
какая-нибудь справка, то нужно было пересмотреть тысячи таких листов. Чтобы
исправить эту систему, Абдуррахман ввел исходящие и входящие
книги, причем каждая подчистка в них считалась преступлением и
каралась отрезанием пальцев. За сим он приступил к созданию военной и
гражданской администрации. К военному управлению, кроме
вооруженных сил страны, милиции и регулярных войск, он присоединил отделы
по снабжению войск военным материалом и необходимыми
производствами. Все нужные для этого дела рабочие и иностранцы, услугами
которых пользовалось афганское правительство, были переданы в
ведение военного бюро. Войскам было назначено ежемесячное жалованье;
бюджет должен был составляться ежегодно, или, в исключительных
случаях, через 2 года.
Устроенная Абдуррахманом гражданская администрация
существует до сих пор. Она обнимает ведомства финансов, торговли, юстиции,
полиции, государственную канцелярию, общественных работ, почт и путей
сообщения. Департаменты воспитания (просвещения) и медицины
представляют самостоятельную организацию. Финансовое ведомство
подразделяется на 4 департамента доходов и расходов: северный, южный,
восточный и западный, которые ведают, как государственной казной, так и
личной казной эмира. Во главе государственного казначейства стоят
государственный казначей и советники казначейства, которые обязаны
давать отчет генеральному контролеру. Каждый вечер статьям дохода и
расхода подводится итог и краткий обзор операций каждого дня,
подписанный начальниками соответствующих департаментов, представляется
эмиру. Личное казначейство занимается только доходами и капиталами
правящей фамилии. Каждое из двух казначейств подразделяется на два
отдела: 1) операции наличными деньгами, 2) операции натурой.
Торговое ведомство заключает в себе департамент караванов и департамент
таможенных сборов. Отделения этих департаментов существуют во всех
крупных центрах, и отчеты их поступают через главное торговое бюро в
Кабуле к финансовому комишнеру (контролеру) Мирза-Шах-Бек-Хану
для представления эмиру, если в этом встречается необходимость.
Правление страны находится под высшим руководством Верховного
Совета и Генерального Собрания, составляемых из трех классов. В
настоящее время членами этих учреждений являются некоторые сердары,
ведущие свое происхождение из клана эмира, ханы, как представители
страны, и муллы, как представители магометанской религии. Абдур-
рахман урезал до некоторой степени права и привилегии сердаров на
царских дурбарах (заседаниях); теперь место на дурбарах предоставляется
только потомкам эмира Дост-Мухаммед-Хана, его братьям и лицам,
получившим на сие специальную санкцию эмира. Представители всех трех
классов разделяются на две части. Первая носит название «Дурбар-Шахи»
или верховный совет и вторая «Хаванин-Мульки» или генеральное
собрание. Эти представители созываются особым лицом, носящим титул
«Ишик-Агаси», положение которого похоже на положение лорда обер-
гофмейстера (Чемберлен) в Англии. На его обязанности лежит созвать
членов верховного совета и разместить их по их заслугам. Ему подчинено
другое лицо, имеющее титул «Умля-Баши», который созывает
генеральное собрание и отбирает у членов расписки в получении извещения о
созыве. У дверей зала заседания члены совета принимаются Капчи-Ба-
шием, который состоит помощником Ишика-Агаси. Капчи-Баши
представляет также членов генерального собрания Ишику-Агаси.
В присутствии этих представителей эмир читает свое объявление
или произносит речь по делам, подлежащим обсуждению на собрании, и
104
С. Шумов, А. Андреев
спрашивает мнение членов. Последнее обыкновенно совпадает со
взглядами эмира, так как это собрание не имеет ни способности, ни смелости
найти какой-либо недостаток в законе или политике своего государя.
Другим способом изменения законодательства служит представление
одним или несколькими членами собрания петиции на санкцию эмира.
Самым важным фактом для проведения реформ являются ежедневные
рапорты правителей, церковных и уголовных судов, департамента
доходов и других правительственных учреждений, которые представляют на
одобрение и утверждение свои решения или подают свои и народные
петиции, испрашивая у эмира новое распоряжение. Если эмир
относится благосклонно к содержанию этих документов, то они передаются для
исполнения в государственную канцелярию.
Верховный совет или кабинет эмира отличается от английского
кабинета тем, что в нем нет первого министра и что кабинет не может дать
совета короне, не будучи спрошен. Эмир редко действует
самостоятельно, но собрание кабинета зависит лишь от прихоти короны. Если какой-
либо член совета не пользуется популярностью в стране, то народ имеет
право выражать свой протест.
Кабинет состоит из нижеследующих лиц: Ишик-Агаси, хранитель
печати, главный секретарь и несколько других секретарей, чины
военной охраны, казначей личной казны эмира, государственный секретарь
военных дел (военный министр), государственные секретари для севера,
юга, востока и запада, генерал-почтмейстер, главнокомандующий или
его помощник, шталмейстер, «Котваль» или дворцовый секретарь,
генерал-квартирмейстер, заведующий опочивальней эмира, супер-интендант
и начальники ведомств торговли и воспитания. Кроме них на заседании
кабинета допускаются иногда и другие чины, пользующиеся
достаточным доверием эмира.
Дела ведутся обыкновенно с соблюдением нижеследующей очереди:
понедельник и вторник посвящаются почтовым отправлениям и
казначейству; в среду рассматриваются дела военного министерства, четверг
посвящается общегосударственным делам, общественным и частным дур-
барам; в пятницу бывает религиозный праздник; в субботу эмир судит, в
качестве апелляционной инстанции верховного суда. Воскресенье
посвящается инспектированию армии, магазинов, военных материалов,
мастерских и т. п.
Существующее афганское законодательство делится на три части:
1) законы ислама;
2) законы, созданные эмиром и основанные на мусульманском
законодательстве, мнения народа и личные сентенции Хабибулла-Хана и его
покойного отца;
3) племенные законы (обычное право).
Уголовное, финансовое и политическое судопроизводство было
установлено Абдуррахманом, но все остальное зиждется на шариате. Дела,
решаемые самим эмиром, бывают двоякого рода.
Во-первых, эмир судит в качестве высшей апелляционной
инстанции и разбирает в этом порядке жалобы на суды первой инстанции:
гражданские, уголовные и церковные.
Во-вторых, некоторые дела эмир решает лично, в качестве первой и
единственной инстанции.
Обыкновенно принято, что, если эмир судит в качестве первой
инстанции, то дела, подлежащие его решению, должны быть очень важны,
например, политические споры, случаи выдающейся измены,
оскорбления величества и дела, имеющие отношение к государственным
доходам. Но это только теория; на практике каждое лицо может обратиться
к суду эмира, по самому ничтожному делу, если оно опасается, что
общий суд отнесется к нему пристрастно, или, если такое лицо сумеет
найти другой повод, чтобы предпочесть личный суд эмира судам
подчиненным. От усмотрения короны зависит отослать жалобщика в
подчиненный суд, если жалобщик не может привести достаточных оснований
своего недоверия к суду первой инстанции.
Афганское апелляционное судопроизводство отличается от
английского тем, что первое не довольствуется следственным материалом и
свидетельскими показаниями суда подчиненного и дело рассматривается
сызнова, с новым допросом свидетелей и свежими дознанием и
следствием, как будто дело никогда раньше не рассматривалось.
1) Апелляции — апелляционные жалобы представляются эмиру в
нижеследующих случаях:
а) различные суды представляют на утверждение эмира те свои
постановления, которые считают очень важными и которые они не берут на
свою ответственность;
б) те же суды представляют эмиру свое мнение по тем делам,
которые нельзя подвести под определенную законодательную норму;
в) если шпионы эмира, которые должны быть везде, донесут ему, что
решение постановлено судом подкупно или пристрастно;
г) когда истец или ответчик, недовольные решением суда первой
инстанции, апеллируют к эмиру.
2) Суд первой инстанции — эмир судит в качестве суда первой
инстанции, когда всем разрешается доступ к эмиру с жалобами и спорами,
как ко всякому другому чиновнику. Процесс гражданского
судопроизводства одинаков как для суда апелляционной, так и первой инстанций.
Истец приводит с собою свидетелей, если вообще свидетели требуются, а
106
С. Шумов, А. Андреев
ответчик приводит своих очевидцев. Обе стороны выслушиваются и
решение постановляется сейчас после их прений. Таким образом избегается
чрезмерная волокита, которою отличается судебная процедура в Англии.
Разнообразные кодексы законов так многочисленны, что они могли
бы составить 12 огромных томов. Каждый чиновник, большой и
маленький, имеет особое руководство за печатью эмира, по которому он должен
действовать.
Инструкции даются так часто, что в Афганистане вошло в
пословицу, что нет погонщика ослов без грамоты за печатью эмира, которой он
должен руководиться. Все сословия обязаны подчиняться законам и в
теории никаких изъятий из них, или исключительных законов не
допускается даже для ближайших родственников эмира, что и было
доказано на деле, когда любимая жена Абдуррахмана получила приказание
отвечать на суде на иск модного магазина. Тем не менее подкуп легко и
часто вторгается в судебный мир, и лихоимство является общим
недостатком афганской юрисдикции. Уголовное законодательство
необыкновенно варварское. Ни одной попытки, даже на бумаге или в теории, не
было сделано к смягчению его несообразной жестокости. Для
всевозможных наказаний нет границы и хотя смертные приговоры должны
утверждаться эмиром, пытки неизменно применяются во всех случаях
уголовной процедуры. Наиболее употребительным орудием пытки является
«фана», нечто вроде колодок. Многие статьи афганского
законодательства могут быть нарушены, ибо воля эмира — закон, и в лучшем случае
эмир является снисходительным деспотом, каприз которого требует
немедленного исполнения. В этом отношении Афганистан находится в
гораздо худших условиях, чем государства Индии и Бухарское ханство, где
хотя судьи также подкупны, но жизнь в конце концов уважается, если
обвиняемый докажет свою невинность. Не так обстоят дела в Афганистане,
где людей расстреливают из пушек и применяются другие столь же
бесчеловечные наказания за сравнительно незначительные преступления.
Иллюстрации жестокого законодательства изобилуют в самом
Кабуле. Арестанты со стальными оковами на ногах, соединенными железным
прутом с цепью вокруг поясницы, сидящие на краю дороги и просящие
милостыню у прохожих, зрелище обыкновенное. Заключенные в
кабульских тюрьмах, если они не имеют денег или друзей, облегчающих их
участь, содержатся на счет общественной благотворительности.
Правительство не дает им ничего, кроме хлеба и тюрьмы, где закованные,
под строгим надзором, они влачат бесконечно жалкое существование. Суд
подвигается очень медленно, пока судейские чиновники, на обязанности
коих лежит доклад судье очередных судебных дел, не получат
предварительной мзды. Чиновники назначают за эту услугу высокую таксу и если
она не будет покрыта, то судебного разбирательства или не бывает вовсе,
или оно затягивается на несколько лет. Даже когда дело разобрано,
приговор произнесен и кончается срок тюремного заключения,
заключенные должны платить еще другие поборы. Эта несправедливая система
ставить перед несчастным заключенным или выбор вечного рабства, или
необходимость вопиять о милостыне на улицах, когда арестантов ведут
на работы, или на обратном пути в тюрьму. Черная работа в мастерских
или над казенными постройками есть единственный труд, который
предоставляется заключенным. Эта работа пользуется до некоторой степени
популярностью среди арестантов, ибо она дает им возможность
переговорить с друзьями и дает на короткое время несколько большую свободу
движения. Их работа очень тяжелая и суровая, но они имеют при этом
возможность вымыть свое платье и даже самим выкупаться в арыке,
огибающем фактории. Иногда присяжные рабочие раздают арестантам свою
пищу и трудовые гроши. Но во всяком случае участь их ужасна, и
пребывание в тюрьме сопровождается крайними лишениями. Даже, если
смерть бывает их уделом, нельзя сказать, будет ли она скоропостижна и
внезапна, или медлительна, как смерть, постигшая одного разбойника и
одного слишком ревностного политика, на которых Абдуррахман
показал ужасные примеры.
Разбойник, атаман шайки, подвиги которой в проходе
Латабенд-Диван получили незавидную славу, был после долгих усилий схвачен
полицией. Эмир, которого разбойничество шайки приводило в отчаяние,
решил примерно наказать атамана. На вершине прохода Латабенд, 8000
футов над уровнем моря, он велел поставить мачту и привесить к ней
железную клетку, в которую и посадили разбойника, где его и оставили
в назидание другим. Судьба этого человека положила конец разбою.
Конечно, с этого дня прекратились грабежи в проходе Латабенд.
Другой был политик, который, будучи доставлен к Абдуррахману,
заявил в состоянии необычайного возбуждения, что русские
приближаются для завоевания Афганистана.
«Русские приближаются?» — сказал эмир в злобном раздумий, —
«так вас посадят вот на ту башню и не дадут вам пищи, пока вы их не
увидите».
Теория юстиции в восточных странах стремится к наказанию
отдельного лица за всевозможные преступления, не поддающиеся
перечислению. В Китае, Японии, Корее и Африке автократ соразмеряет
спокойствие страны с моральным эффектом примерного наказания. Ни одно
преступление не остается безнаказанным, хотя бы самому преступнику и
удалось скрыться. Точно такое же положение вещей господствует в
Афганистане, где, в случае исчезновения преступника, закон карает залож-
108
С. Шумов, А. Андреев
ника. Поэтому свобода передвижения запрещена в Кабуле далее радиуса
в 6 миль от полицейского управления. Чтобы выехать за эту полосу,
необходимо заручиться за 3 рупии пропускным свидетельством «рах-дари»,
и выезд из Афганистана без такого свидетельства наказывается
смертью. Фактически никакие послабления в этом отношении невозможны,
пока существует система заложников. Если кто-либо отважится
покинуть Афганистан и не возвратится назад, то его родные заключаются в
тюрьму, а непосредственный заложник предается смертной казни.
Такая участь постигла семью одного солдата, который слишком долго
пробыл в Индии. Будучи арестована и находясь под угрозой смертной
казни, эта семья спаслась только благодаря возвращению и добровольной
сдаче дезертира, который, поступая так, знал, что он будет расстрелян
из пушки на лобном месте. Эта участь его и постигла. Этот род казни так
часто применяется к заключенным, что, заслышав этот похоронный залп,
только люди с самыми затверделыми сердцами в состоянии удержать
невольный вздох. В Афганистане существуют, конечно, и другие
способы наказания виновных, кроме расстрела из пушки. Тем не менее
орудийный выстрел в Кабуле означает только три вещи: проезд эмира,
полуденный час и отход души в рай от ужасов кабульской тюрьмы.
В городе Кабуле эмир не дает потачки врагам закона и порядка.
Главный правитель страны стал объектом народных проклятий и всеобщего
страха. Везде можно ожидать быть услышанным его шпионами; едва ли
возможно произнести слово, чтобы оно не дошло до ушей Наиб-Котваля
(полицмейстера) и через него до самого эмира. Кабульский полицейский
кодекс удивительно выработан. Он воспрещает злословие на улицах.
Порицание Сеида (потомка Магомета), ученого-богослова и гражданских
властей наказывается 20 ударами и штрафом в 50 рупий. Если злословие
направлено против обыкновенного смертного, то виновный наказывается 10
ударами и штрафом в 10 рупий. Наказания положены также для
бесчестных купцов, обвешивающих покупателей или фальсифицирующих
съестные припасы, а также за непристойное купанье, картежную игру,
сводничество, неприличное поведение в мечети, неаккуратные молитвы и
несоблюдение поста. Совершивший прелюбодеяние с чужою женой получает 30
ударов и заключается в тюрьму для дальнейшего дознания.
Большое внимание было уделено телесному наказанию. Самое
орудие, бич, состоит из трех жгутов из верблюжьей, бычьей и бараньей
шкур с кнутовищем из оливкового дерева. Удары сыплются с
молитвенными причитаниями, и полицейский палач должен, по меньшей мере,
чувствовать, если он не умеет этого выказать, сожаление к преступнику,
«ибо все мусульмане имеют одну плоть». Особая подсудность существует
для преступлений против религии. Если свободомыслящий Кабули поза-
будет перевязать свою голову в час молитвы со .следуемой набожностью,
то полицейский чиновник обязан в первый раз сделать ему ласковое
внушение. Если это оказывается недостаточным, то он должен употребить
строгие выражения, как например: «О, безумец, о, глупец!». В случае
продолжительного упорства пускается в ход кнут, а крайним средством
служит донос эмиру. Он — «сделает остальное».
Административные подразделения в провинциях нижеследующие:
1) Генерал-губернатор с секретарями (помощниками) и
канцелярским штатом.
Строго говоря, в Афганистане нет положительных норм, которые
отличали бы компетенцию одного должностного лица от другого. Дела
принимаются всякой инстанцией, к которой обращаются за
разъяснениями. По общему правилу генерал-губернатор провинции является
административным начальником над всеми департаментами (уездами),
управляемыми уездными начальниками или другими подчиненными им
чиновниками.
Главными обязанностями генерал-губернатора служат взыскание
налогов с земледельцев и общее управление провинцией. Уездный
начальник должен улаживать споры между земельными собственниками
(крестьянами), сохранять спокойствие в своем районе, распространять
указы из Кабула и испрашивать от времени до времени указаний своего
непосредственного начальства. Главные провинции управляются генерал-
губернаторами, более значительные центры—губернаторами и мелкие
административные единицы — уездными правителями, уездными
суперинтендантами и инспекторами. Командование войсками соединяется с
должностью генерал-губернатора, и офицеры занимают соответствующие
гражданские должности. Губернаторы, обладая полной исполнительной
властью в своем округе, пишут донесения генерал-губернаторам,
которые, в свою очередь, ежемесячно отправляют доклады в Кабул.
2) Казий (судья церковного шариатского суда) и его штат.
Церковный суд казия рассматривается ь^ак высший суд в
провинции и не ограничивается только делами религии; все гражданские иски,
какого бы рода они ни были, могут быть поданы в суд казия. Вообще
говоря, гражданские тяжбы и религиозные дела рассматриваются в
уездных казийских судах, дела же о разводе, браке и наследстве поступают
в высший провинциальный суд. Преступления, караемые смертью,
редко входят в юрисдикцию провинциальных судов. Главный судья этого
суда называется казий, а его помощники — муфтии. Дела решаются
большинством голосов.
3) Котваль (начальник полицейского управления) со штатом
полиции, секретарем и чиновниками паспортного управления.
no
С. Шумов, А. Андреев
Котваль обладает в уголовных делах большею властью, чем всякий
другой чиновниц. On соединяет в своем лице обязанности
полицмейстера с обязанностями судьи низшей инстанции, решая своею властью
небольшие уголовные дела и отправляя более серьезные в Кабул. На него
возложена также местная справочная часть. Котваль является в любом
пункте тем чиновником, о тирании, притеснениях и жестокости
которого слагались истории и поэмы из поколения в поколение.
4) Кафиле-баши (чиновник департамента караванов) с управлениями
торговли, доходов, службой сборов, казначейством и военным отрядом.
Кафиле-баши чиновник, поставляющий путешественникам
перевозочные средства; он отвечает за исправный платеж путешественниками
денег за проезд и за обращение с ними погонщиков каравана. Он
принимает поручения от тех, кто нанимает животных и дает правительству
отчет в каждой сделке. Все расходы по этому учреждению
оплачиваются правительством, и баланс передается уездному казначейству.
Управление торговли улаживает споры между купцами, и члены его
избираются из торговой среды, независимо от религии.
Управление доходов ведает статьи дохода и составляет расписание
налогов, которые землевладелец должен ежегодно уплачивать
правительству. Земельный доход составляет теперь одну треть (?) продуктов земли
и должен быть собран «амбардаром» каждого села. Управление доходов
состоит из чиновников, которые ведут и переписывают все документы,
имеющие отношение к сбору и потреблению доходов. Торговый налог
взимается в размер 2/2% со ввоза и вывоза, и все взысканные деньги
поступают непосредственно в местное казначейство.
Абдуррахман приложил самое усиленное внимание к статьям
дохода. Одним из первых его преобразований была замена своими
собственными денежными знаками всех монет, обращавшихся при ханах.
А. Гамильтон. Афганистан. СПб, 1908.
* * *
Система купли и продажи на востоке всегда одна и та же.
Покупатель садится рядом с продавцом и начинает рассматривать товар и
осведомляться о его цене, одобряя некоторые предметы и критикуя другие,
пока разговор не дойдет до той вещи, которую покупатель желает
приобрести. Десять раз покупатель переспрашивает цену сызнова, хотя бы она
и была запрошена вполне добросовестно, пока, наконец, он не встанет с
места с намерением уйти. Тогда продавец сбавляет несколько рупий на
покупаемый товар. Благоразумие требует уйти в это время с тем, чтобы
возвратиться через несколько дней и начать торговаться сначала. Часы,
проводимые на восточном базаре, до такой степени интересны, что ими
охотно жертвуют и нелегко их забывают. Обстановка этой сцены очень
романтична; базарная жизнь проходит, как в калейдоскопе, в
бесконечной смене характеров, костюмов, людей и животных. Никогда не
следует торопиться со сделкой в этом обществе. Время ничего не стоит в
глазах купца, который смотрит равнодушно на приторговывание публики.
Он рассчитывает, что в конце концов покупатель от него не отвертится,
но продавец никогда не покажет, что он доволен предлагаемой ценой и
никогда не упустит случая поторговаться. Возле лавок всегда толпятся
группы, хотя и праздных, но глубоко заинтересованных зрителей. Одни
из них удостоверяют цену, уплаченную мастеровому за работу, другие
допрашивают купца, сколько он хочет нажить на товаре и, в надежде
выманить что-нибудь за комиссию у хозяина лавки или с покупщика,
они изо всех сил стараются уверить покупателя в доброкачественности
покупаемой ими вещи и доказать ему, сколько именно он должен за нее
заплатить.
На шелковом и ситцевом базаре царят те же суетливость и толкотня
оживленной торговли. Беспрерывными рядами проходят ярко одетые
покупатели, оптовые торговцы из Индии с караванами шелкового товара
и из Туркестана с тюками ситца, дешевого коленкора и других
предметов русской мануфактуры, купцы и коробейники из самых далеких
углов Афганистана, из Персии и из Кашгара. Рядом с изумительной
яркостью цветов шелковых тканей в лавках с красным товаром выставлен
разнородный ассортимент английского платья, бумажные и шерстяные
жилеты, мужские рубашки, кальсоны, носки, разноцветные пояса,
чудесный выбор галстуков и индийских платков, которые, действительно,
приводят в восторг покупателя. Эти лавки, содержимое которых
привозится из Индии и Туркестана, находятся большею частью в руках
индусов, ведущих очень выгодные дела с афганцами. Однако
продолжительные сношения с Афганистаном совершенно обезличили индуса и стерли
всякий след его оригинальной индивидуальности, увеличив его
врожденные приниженность и скудоумие. Индусы платят в Кабуле
подушную подать и имеют право носить тюрбаны только красного или желтого
цвета. Раньше они носили красные и голубые «лунги», но теперь
афганцы любят одевать их сами, а потому воспретили носить их индусам. То
же оживление наблюдается и на меховом базаре, где меховщики
изготовляют шубы, которыми Кабул прославился. Здесь можно найти
некоторые дорогие сорта мехов, мех куницы, красной лисицы, беличий мех
и каракулевые шкурки. Последние составляют монополию эмира. Более
дешевые сорта мехов идут на отделку платья, шапок и высоких сапог
русского и туркменского образцов. Некоторые меховые шапки очень до-
112
С. Шумов, А Андреев
роги и прекрасно отделаны. Сделанные из бархата, украшенные внизу
мехом и густо обшитые золотой бенаресской тесьмою, они продаются в
Кабуле только самым богатым классам и составляют обыкновенно
последнее придаточное украшение к костюму, который по яркости
цветового эффекта не оставляет желать ничего лучшего.
Характер одеяния афганца зависит, до некоторой степени, от того,
горный ли он житель или горожанин. Если он только случайно
знакомится с жизнью в городах, в которые он приходит из какой-нибудь
деревушки, или в качестве проводника пограничного каравана, то его одежда
проста, но эффектна. Афганец выглядит красавцем: высокого роста, с
большой иссиня-черной бородой, с бритой головой, или длинными
волосами, спускающимися прядями на плечи. Он носит на голове простую,
невышитую тюбетейку, которую обматывает лунги из грубой синей
ткани. Открытый кафтан, обвязанный в талии широкими складками пояса
«камар», доходит до колен. В фалды пояса заткнуты пистолет и
несколько громадных ножей. Его шаровары из бумажной материи,
спускающиеся лишь немного ниже колен, очень мешковаты. На плечи небрежно, но с
заметной грацией, накинут большой синий бумажный шарф. На ногах его
красуются кожаные сандалии с высокими загнутыми вверх носками.
Одежда афганцев высших классов отличается от одежды обитателей
гор. Первые носят шаровары, стянутые у поясницы и спускающиеся
узкими складками до лодыжек, к которым шаровары плотно прилегают.
Они носят туземную обувь без чулок, которые употребляются только
богатыми людьми. Поверх шаровар надевается вышитая рубашка,
доходящая почти до колен, и жилет немного ниже талии, с длинными
рукавами и разрезом позади. Широкий халат дополняет этот костюм.
Стеганый жилет из бархата или сукна обыкновенно вышит золотом. Халат
делается из тонкого туземного сукна. Постоянный житель Кабула
пополняет обыкновенно свой национальный костюм европейскими
нововведениями. Вообще, чем выше поднимается афганец по социальной
лестнице, тем более европеизирован его костюм.
Готовность следовать европейской моде зависит исключительно от
личного влияния эмира, хотя приверженность к обычаям страны
сильнее в Кабуле, чем во многих местностях в Индии. Конечно, европейское
оружие носится всеми, кто имеет на это право, но первым и самым
поразительным изменением одежды была замена «камара» медным и
серебряным поясами, украшенными двумя ярлыками — «made in Germany»
и «сохрани, Боже, счастливую родину». Можно оспаривать
целесообразность этого нововведения по более серьезным причинам, так как
афганский климат подвергается большим колебаниям температуры, и
туземный камар хорошо предохранял область живота от простуды. Носки, ино-
странные сюртуки и патентованные башмаки на пуговицах также не
отвечают цели. Европейские брюки навыпуск мало распространены в
Афганистане и носятся преимущественно высшими классами, придворным
и военным сословиями. Брюки эти шьются просторными и надеваются
поверх туземных шаровар «пайджама». Несмотря на популярность
европейского платья в Афганистане, его избегают носить в семейном кругу.
Хотя ничто не доставляет Хабибулла-Хану столько удовольствия, как
показаться в обществе в европейском платье, ничто также не заставит
его одеть это платье, когда двери его дворца закрываются и он может
свободно расположиться на своих комфортабельных подушках. Хабибул-
ла доказал свою нелюбовь к роскошной одежде во время празднования
«Ноу-руза» в 1903 году, когда он приказал всем
аристократам-магометанам избегать вышитой золотом или другой дорогой обуви и одеть брюки
так, чтобы лодыжки и ступни были голыми. Индусам было приказано
одеть желтые тюрбаны и опоясаться веревкой в знак отличия и унижения.
Обыденный наряд афганца значительно отличается от одежды
царедворца. Регулярный придворный костюм состоит из сюртука, жилета и
брюк черного сукна, черной круглой барашковой шапки, белого
воротника и черного галстука. Всякий, кто желает быть при дворе или
присутствовать на дурбаре, должен одеть это платье, которое шьется по
особому образцу. Военные носят свою форму. Для государственных
церемоний эмир надевает ярко-красный сюртук, богато обшитый золотым
позументом, белые суконные брюки и белые перчатки. Головным убором его
служит черная барашковая шапка, украшенная бриллиантовой звездой.
Костюм дополняется золотым поясом с бриллиантовой застежкой,
шашкой и золотыми аксельбантами с бриллиантовыми знаками. В менее
официальных случаях Хабибулла облачается в черную форму с
обшитыми отворотами, каракулевыми обшлагами рукавов, обшитыми брюками
черного сукна и высокими кожаными сапогами до колен. Рукава,
головной убор, шашка и аксельбанты те же, что и при полной парадной
форме. В остальных случаях эмир носит обыкновенное платье английского
джентльмена. Он очень не любит чрезмерных ювелирных украшений,
находя, что простота не только желательна, но и рекомендуется
догматами мусульманской религии. Следуя этому взгляду, он ограничил
ношение драгоценностей мужчинами одними кольцами с печатью и запретил
носить бьющие в глаза шелковые платки, которые были в моде и
набрасывались на плечи. Афганцам трудно побороть в себе страсть к чванству.
Пятница, которая у магометан соответствует нашему воскресенью,
начинается посещением бани и короткой молитвой в мечети, после чего вся
семья, нарядившись в свое лучшее платье, идет подышать свежим
воздухом. Для этого в Кабуле есть много садов, которые наполняются публи-
9 Зак. 258
114
С. Шумов, А. Андреев
кой, сидящей по сторонам дороги с узлами фруктов и подносами со
сластями, или же лежащей и слушающей с восхищением своих певчих птиц.
Почти каждому афганцу прислуживают рабы, которые несут за ним
кальян, клетку с певчей птицей, сласти и фрукты. Каждая партия выбирает
себе укромный уголок, где, расположившись поудобнее и отвечая на
приветствия своих друзей, прислушивается к пению любимой птицы.
Домашний костюм афганской женщины не менее живописен, чем
одежда ее повелителя. Даже простой и неинтересной женщине он
придает некоторую грацию. Рубашка «пирахен» идет от шеи до лодыжек, а
рукава доходят до кисти рук. Она делается из шитого золотом сукна,
бархата, шелка, кашемира или коленкора и по покрою мало разнится от
нашего платья «принцесс». Под рубашкой находятся шаровары,
похожие на мужские. Они тоже из сукна, шитого золотом, или из шелка,
кашемира, или из коленкора и оканчиваются у лодыжек повязкою из
драгоценных камней, золота или серебра. Круглая шапка, вышитая вся
золотыми нитками, так что выглядит как бы сделанной из золотой
материи, плотно одета на маковке головы. Волоса, разделенные пробором,
сплетены в тонкие косички и покрыты вышитой косынкой, которая
одевается под золотою тюбетейкою и свешивается до талии. Волоса
замужней женщины, часто вьющиеся, спадают с обеих сторон лица. С
головного темени до подола рубашки свешивается изящная чадра из тончайшей
кисеи, легкого газа, или нежно окрашенного шифона. Черные волосы в
большой моде у красавиц гарема; если в локонах замечается
какой-нибудь светлый оттенок или они начинают седеть, то эти тщеславные
создания, подражая своим западным сестрам, тотчас же окрашивают их в
черный цвет. Как и весь прекрасный пол, афганские женщины питают
слабость к драгоценным камням и блестящим украшениям.
Значительная часть их сбережений уходит на покупку ожерелий, сережек и
браслетов, а те дамы, которые могут доставать цветы, носят их над правым
ухом. Они также не пренебрегают и косметикой. Краски и пудра,
румяна для губ, тушь для подкрашивания бровей и ресниц служат
вспомогательными средствами к их естественным чарам.
А. Гамильтон. Афганистан. СПб, 1908.
* * *
Все управления и учреждения моего правительства я разделил на
две категории —военные или низами и гражданские или мульки.
Каждый афганец является, вообще, солдатом; газа связана с обязанностями
каждого гражданина, обязанного сражаться за правду и веру, так как
каждый верный мусульманин обязан сражаться за свою религию.
UcI*l,0/oLj(: Лфъа*н.1ис1и^а*н.л,
115
Военное ведомство (низами)
Прежде чем приступить к подробному перечню всех учреждений
низами, я должен сказать, что всякого рода промышленность и
мастерские, изготовляющие военные материалы и предметы снабжения,
перечисленные выше, в другой главе, подведомственны военному
управлению; рабочие и мастеровые в этих учреждениях получают свое
жалованье из управления военного министерства. Из этого же управления
получает свое жалованье большая часть иностранных чиновников и
мастеров — индийцы, англичане и другие; делается так потому, что из
военного управления выплачивается жалованье регулярно, каждый месяц,
наличными, отпускаемыми из казначейства.
Расходы из гражданского управления производятся, вообще, из
доходов страны и по мере их поступления; для этого дается приказ от
сборщика податей, скрепленный печатью одного из начальников, ведающих
доходами страны; к этому приказу прикладывается и моя собственная
печать. Таким путем по гражданскому управлению жалованье
выплачивается только раз в год, которое выдается авансом вперед; иногда же
выдается лишь по полугодию вперед. Приказы эти называются берата-
ми; по ним чиновники сами должны собирать свое жалованье от
должников казны — в виде ли податей, пошлины, налогов поземельных,
имущественных и т.п.
Полагаю нежелательным приводить в этой книге цифровые данные о
числительности моих войск. Приведу лишь краткий очерк различных
отделов в составе моей армии.
Отделы моей армии
В состав их входят: 1) артиллерия; 2) кавалерия; 3) пехота, полиция,
милиция (называемая хезадарами), кванин-совары (это конная милиция,
принадлежащая некоторым вождям в стране, числительностью
пропорциональной количеству владеемой ими земли или получаемому от
казны жалованью) и волонтеры. К последней категории принадлежит все
мужское население в возрасте от 16 до 70 лет от роду.
Служба волонтеров организована следующим образом. Население само
от себя посылает на службу одного человека от каждых восьми, которые
несут все расходы по выкомандированию охотника на службу, а также за
время его обучения. Окончив свое воинское образование, охотник
возвращается к своим занятиям и на его место командируется другой для
воинского образования.
Эта система была введена лишь в 1896 году, по желанию самого
населения. Сам я являюсь жестоким противником всякой насильственной
9*
116
С. Шумов, А, Андреев
службы, так как не желаю навязывать кому-либо чью-нибудь против его
воли, и привлекаю на службу в армию лишь тех, которые сами того
желают. Афганцы почитаются хорошими воинами; каждый из них
является солдатом в душе. Но им недостает воинского образования и
дисциплины; поэтому как бы храбры они ни были, им не устоять против
обученных и организованных войск новых европейских наций.
Ввиду сказанного я очень рад этой вновь введенной военной системе,
которая дает возможность моему народу иметь собственную армию,
способную сражаться за свою страну, а также — деньги, необходимые для
покупки военных запасов. Надеюсь на Бога, что этим народным войскам
удастся оборонять свою страну от нападений даже величайших
империй, которые пожелали бы овладеть их территорией. Они докажут этим,
что то положение, в каком Афганистан существовал раньше, является
сном, который не вернется больше.
Вспоминаю об инциденте, случившемся со мною еще в то время,
когда я жил в изгнании в пределах России; изложу это здесь вкратце.
Русским доставили однажды тяжелое орудие, служащее для
разрушения крепостей. Я отправился, чтобы посмотреть и проследить за этим;
русский офицер сказал мне при этом, что орудие это доставлено для
атаки, разрушения и овладения крепостью Гератом. Я возразил на это
так: «Если Провидению угодно будет связать мою судьбу с государством
афганским, то именно в Герате потеряете это орудие». Офицер дерзко
ответил мне: «Как это вы можете говорить таким образом, получая
жалованье от нашего правительства?». Я же возразил ему в свою очередь: «Я
не получаю жалованье как вознаграждение, за которое я должен продать
свою страну, религию, народ и патриотизм. Я не принадлежу к тем
трусам, которые могут без всяких возражений слушать как говорят о
сокрушении и разорении Афганистана. Если вам не угодно выслушать правду,
то вам не следовало бы говорить об этом орудии».
Афганцы от рождения воинственны и с молодых лет уже
приучаются к борьбе. В былое время они сражались следующим образом: каждый
вождь, землевладелец, сайяд (потомок Магомета чрез дочь его Фатиму)
или важный священник имели при себе известной числительности
свиту со своим флагом и барабанщиком, называемым дул и флейтистом или
зурнай; во время войны, когда бил барабанщик и играл флейтист,
собирались к ним тысячи воинов. Эти барабанщики и флейтисты
олицетворяли собою союз на поле сражения, так как игра их возвещала верному
мусульманину его обязанность примкнуть к тому или другому знамени.
Все их воинское образование заключалось в одном крике: «Алла акбар»
(т.е. «великий, всемогущий Боже») или «яр, чахар яр» (т.е. «четыре
друга Магомета»); так они шли в бой.
Вооружение состояло из бронзовых или медных пушек, из
мушкетов, заряжающихся с дула, револьверов устаревших образцов или мечей
персидского или геджратского изготовления, сабель афганских и
называемых сайлабас. Каждый афганец представлял собою гази или воина во
имя религии. Даже в настоящее время, ложась спать, афганец просит
Бога в своей молитве, чтобы Он даровал ему смерть воина на поле брани,
а не мирную на постели, чтобы он имел возможность умереть, сражаясь
за веру, как шахид (т.е. жертвующий жизнью за религию). Мы веруем,
что все умирающие смертью шахидов направляются прямо в рай, не
будучи обязанными давать какие-нибудь отчеты Всевышнему по своим
делам в день великого Суда. Гази являются невинными пред лицом Бога.
Эта старинная военная система просуществовала до начала
нынешнего столетия. До моего деда, Дост-Магомета, армия не имела никакой
организации, — не делилась ни на полки, батареи и батальоны, а
состояла прямо из бойцов, конных и пеших. Отец мой, следуя приказаниям и
инструкциям Дост-Магомета, положил начало организации армии и ее
делению на дивизии, колонны, батареи, кавалерию и полки. Ему
помогал в этом европейский офицер, о котором упомянуто было в другой
части этой книги, по имени мистер Кемпбель, а также и другие офицеры
индийские, принадлежавшие к армии индо-британской и моголов; они
покинули Индию во время восстания и перешли на службу в армию
моего отца. Это значительно содействовало организации армии.
Эмир Шир-Али-хан, после своего восшествия на престол афганский,
продолжал следовать той же системе и ввел даже некоторые улучшения,
вычитанные им из книг, переведенных на язык пушту: книги эти были
приняты в английской армии. Армия Шир-Али-хана имела все-таки
некоторые недостатки. Главный недостаток заключался в том, что
солдаты не получали регулярно своего содержания; им предоставлено было
право вымогать от населения деньги, не опасаясь за это никаких
наказаний. Офицеры были очень ленивы, погрязли в пороках всякого рода,
предавались азартным играм, курению опиума и индийскому зелью и
многим другим скверным привычкам, о которых и упоминать здесь
нельзя. Это было бы противно моим читателям.
Самым худшим недостатком в организации армии Шир-Али-хана
была принудительная вербовка на службу, вызывавшая всеобщее
неудовольствие в стране. Ввиду этой принудительной службы, при скверном
поведении офицеров, армия Шир-Али была в таком незавидном
состоянии, что она не могла устоять против английской армии.
Хвала Богу! В настоящее время армия моя прекрасно организована
согласно новейшей европейской военной системе; солдаты мои
регулярно получают жалованье наличными каждые два месяца. Каждый кавале-
118
С. Шумов, А. Андреев
рийский полк, каждый батальон, артиллерия снабжены саперами и
минерами для землекопных работ, имеют при себе своих инженеров, хоры
музыки, палатки, корпус медицинский, состоящий из врачей и
лекарей, лиц духовного ведомства, контролеров, интендантов и т.д.
Армия моя снабжена орудиями новейших систем, заряжающимися
с казны, — Норденфельда, Гочкисса и Круппа, а также батареями
горных и конных орудий — Максима, Гарднера и Гатлинга. Винтовки в
моей армии такие же, как и в английской армии: Ли-Митфорда
магазинные ружья, Генри-Мартини, Снайдера; также ружья,
заряжающиеся с казны такого же образца Маузера, какие приняты в германской
армии; принять также карабин, какой находится в австрийской армии,
и несколько образцов русских ружей, новейших систем. Ударная и
шрапнельная трубки, вновь изобретенные англичанами, изготовляются в
Кабуле в таком же виде как и в Англии.
В случае необходимости имеется фактически полное вооружение, а
также патроны, снаряды и другие военные запасы на армию в 300 000
человек. Имеются также склады фуража и продовольствия и запас
денег; перевозочные средства также готовы для немедленного движения. Я
делаю всевозможные усилия, чтобы заготовить всякого рода запасы и
снабжения, а также жалованье на два года на армию в миллион человек,
вооруженных новейшим оружием, чтобы иметь возможность в случае
необходимости вести войну в течение двух лет.
Не подлежит сомнению, что в Афганистане не трудно собрать такое
число людей в двухнедельный срок. Но понимающие что-нибудь в
военном деле легко постигнут, какие затруднения связаны со снабжением
такой многочисленной армии перевозочными средствами, фуражом и
всеми прочими, необходимыми для войны, запасами. Есть, однако, и
обстоятельство, благоприятствующее мне в этом случае: страна
изобилует оружием, потому что каждый мужчина и даже каждая женщина
владеет ружьем или мечом, а в некоторых племенах афганских невесты
получают свое приданое не иначе как военными припасами. Имеются
прекрасные перевозочные средства в виде слонов, верблюдов, лошадей,
вьючных пони, мулов и ослов; при этом страна достаточно богата, чтобы
собственными средствами снабжать транспорты фуражом.
Единственным тормозом являются деньги, которые я старательно
коплю и собираю день и ночь. К счастью у нас нет государственного
долга. Интересы Англии и Афганистана тождественны, причем оба эти
государства дополняют друг друга следующим образом: Англия
нуждается в войсках, которые могли бы ей помочь, но располагает деньгами и
оружием; Афганистан же имеет много воинов, но нуждается в деньгах и
оружии, которых имеется такой избыток в Англии.
Uchi^pLjt: Лфъа*н~и~с1н~а*к,А, 119
Ни одна иностранная держава не может ввести в Афганистан
миллионную армию для войны на продолжительное время и снабжать эту
армию всем необходимым. Афганцы же имеют на своей стороне то
преимущество, что они очень сильны и могут в своей стране двигаться с
такой же быстротой, как и лошадь, неся на себе свои палатки, винтовки,
патронные пояса и месячный запас хлеба. Я повторяю, что потребовалось
бы много времени для большой наступающей армии, чтобы организовать
нашествие в Афганистан и утвердиться там, если принять во внимание,
что страна не в состоянии еще доставить все необходимое для такой
большой армии.
Мои военные приготовления заключаются также в том, чтобы иметь
на каждое орудие 500 снарядов, а на каждую винтовку 5000 патронов.
Все винтовки, купленные мною в Англии и Германии, а также все
винтовки, подаренные мне английским правительством, снабжены запасом
патронов, по 5000 на каждую. Не считая еще боевых материалов,
купленных мною со времени моего восшествия на престол, а также
подаренных мне за это же время английским правительством, у меня имеются
еще орудия и предметы снабжения, изготовленные в моих мастерских;
обширный запас этот увеличивается изо-дня в день. Ежегодно
изготовляется 360 орудий, заряжающихся с казны, Гочкисса и Норденфельда,
вместе с необходимыми снарядами и припасами, упряжью и лафетами.
Главное, в чем нуждается Афганистан, это в хорошо подготовленных
офицерах, которые могли бы надлежащим образом использовать все
боевые запасы страны. Я обращаю на это большое внимание, чтобы со
временем устранить это затруднение. С этой целью я установил примерные
бои, обучение всякого рода воинским упражнениям, военной тактике,
военные экзамены, пользование дальномерами для определения
расстояний при стрельбе из орудий и разные другие полезные приемы в военной
практике. Все люди, как офицеры, так и солдаты, обучены разборке и
сборке всякого рода ружей без помощи мастеров; они обучены также
надлежащему отмериванию зарядов и применению трубок ударной и
дистанционной. Саперы и минеры помимо всего обучены инженерным
работам всякого рода, постройке дорог, мостов, укреплений, а также знают
работу артиллеристов и пехотинцев.
Имея в виду, что воспитание является наиболее важным отделом в
подготовке офицеров, им предоставлено самим подготовиться к своей
профессии и ознакомиться со своими обязанностями. Все это, как я уже
сказал, подвергается экзамену, согласно словам поэта Джами:
«Требуется не многочисленность лишь армии,
Так как двести сведущих воинов
Лучше тысяч воинов шумящих».
120
С. Шумов, А. Андреев
Я упомянул уже однажды в другом месте, что мне постоянно
внушали мысль, что при помощи железных дорог всего удобнее и легче
передвигать войска с места на место. Но я опять настойчиво советую моим
сыновьям и наследникам помнить то, что в настоящее время большая
часть государств руководствуется в своих действиях не правом, а силою;
а так как вооруженных сил Афганистана недостаточно, чтобы бороться
против нападения большой атакующей силы, то было бы глупо позволить
прокладывать рельсы в моей стране. Мой департамент полиции
располагает постоянно всеми сведениями о передвижениях войск в соседних
государствах; это дает нам возможность весьма легко сосредоточить какие
угодно силы к границе раньше, чем неприятель достигнет ее в
половинном количестве.
Я упомянул выше, что интересы Англии и Афганистана
совершенно тождественны. Это и на самом деле так. Но так как обстоятельства
меняются, а вместе с ними могут измениться и направления идей
каждого народа, то мои наследники не должны ослабевать в своей
бдительности: они не должны возлагать все свои упования на помощь и
поддержку Великобритании, ввиду того, что государство это может когда-
нибудь изменить свои отношения к Афганистану или же оказание нам
помощи не будет соответствовать его выгодам. Наследники мои
должны следовать философии и указаниям нашей религии, которая
советует так: «Готовься встретить лицом к лицу всякие затруднения и в то
же время доверяйся Богу».
Англии было бы трудно нарушить свои обязательства, которые она
приняла на себя предо мною: защищать неприкосновенность и безопасность
моей страны, так как в ее же интересах Афганистан должен быть
свободным и сильным, чтобы служить барьером между Россией и Индией.
Гражданское ведомство (мульки)
Все прочие учреждения, не упомянутые выше, относятся к мульки
или гражданскому ведомству. Не имею в виду дать в этой книге
подробный перечень всех названий различных отделов управления, упомяну
лишь наиболее важные.
а) Финансы.
Все доходы поступают в казана (казна, казначейство), которое
уплачивает все расходы. Казна подразделяется на государственную или
общественную казну, называемую «казана-и-эмирах», и специальную или
частную, называемую «казана-и-кас». Эта последняя является моей
частной казной, в которую поступают мои частные доходы от торговли,
земель и т.д.
Для моих личных расходов я не беру из государственной казны
ничего, кроме расходов на продовольствие и одежду. Оба упомянутые отделы
казны подразделяются далее на казана накди (наличные) и джинси
(прочие ресурсы, не считая наличных). Оба эти казначейства помещаются
внутри крепости Кабула в здании, называемом дворцом или арг. С
внешней стороны к этому зданию примыкают различные правительственные
места и зал для общих собраний или дурбаров. При дворце находится
сад, занимающий такое же пространство как весь город Кабул. Во время
моего вступления на престол не было ни сада, ни дворца.
Отделения казначейства существуют почти в каждом из главных
провинциальных городов Афганистана. В конце года все остатки
казначейств, остающиеся за вычетом расходов на их содержание, отсылаются
в Кабул; если расходы какой-нибудь провинции превышают доходы, то
для покрытия дефицита посылаются деньги из Кабула.
Чтобы постоянно знать о приходах и расходах моего правительства, я
сделал следующее распоряжение: ежедневно вечером мне присылается
общий свод всем произведенным за день расходам и поступившим в казну
доходам, а также общий баланс казначейства в минуту составления свода.
Таким образом, я каждый день знаю, сколько у меня денег в казначействе,
вследствие чего могу сравнить свои расходы с расходами прежних лет.
Главное казначейство, а также и отделения его управляются
председателем, который носит название казанадар (казначей), и советниками
собирателя податей. Эти чиновники обязаны представлять отчет генерал-
контролеру. Никакие уплаты из казначейства не производятся без
особых приказов, засвидетельствованных моей собственной печатью или
печатью моего старшего сына, Хабибулла-хана, и скрепленных
начальником того именно департамента, для которого требуется данный расход.
Главными источниками доходов служат следующие статьи: доходы,
поступающие от налогов на земли и фруктовые сады, пошлина на
предметы вывоза и ввоза; в почтовом ведомстве — продажа разного рода
марок и бланков в виде письменных обязательств, контрактов, разменных
счетов и т.п., от правительственных, торговых и коммерческих
предприятий; доходы от государственных земель, арендная плата за казенные
магазины, дома и пр.; штрафные деньги за разные преступления и
оскорбления; имущество и продукты, конфискованные правительством;
ежегодная субсидия, отпускаемая правительством Индии, достигающая
18 лак рупий в год. Эта последняя статья доходов употребляется, вообще,
на покупку машин и военных запасов в Европе.
Порядок сбора податей заключается в следующем:
соответствующими департаментами издаются приказы, в которых населению
объявляется о количестве причитающихся с него податей, и приказывается упла-
8 Зак. 258
122
С. Шумов, А. Андреев
тить это к известному сроку; указывается также чиновник, назначенный
казначейством, которому должны быть уплачены деньги и от которого
должно получить квитанцию в уплате денег. Квитанцию эту плательщик
предъявляет в тот департамент, который выпустил приказ; копия с
квитанции остается в книгах департамента, а подлинник возвращается
обратно плательщику в доказательство того, что деньги им уплачены.
Жителям разрешается вносить натурой зерно, траву, дрова; запасы
эти поступают на потребность войск, расположенных в разных
провинциях, для надобности казенных транспортных животных, королевской
фамилии или других необходимых потребностей. В получении запасов
выдается квитанция, которая принимается к зачету при уплате податей
сообразно с существующими базарными ценами.
В прежнее время в присутственных местах в Афганистане вовсе не
употреблялись книги для записывания отчетности, так как для этой цели
существовали листки небольших размеров, в восемь дюймов длиною и
шесть дюймов шириною; такой листок назывался хард (простой листок).
Эти небольшие лоскутки бумаги были наполовину, с верхней стороны,
исписаны названиями учреждений, года, месяца, числа и разными
другими излишними сведениями; а на нижней половине писалось
несколько слов, и листок был уже весь заполнен. То, что теперь помещается на
двух листах отчетной книги, потребовало бы сто таких листков; поэтому,
когда требовалось отыскать для справки какую-нибудь статью, нужно
было перебирать тысячи листков, что вызывало большую трату времени.
Главный недостаток этой системы заключался в том, что если бы
какой-нибудь чиновник похитил или растратил казенные деньги, он имел
полную возможность вырвать нужные ему листки и заменить их новыми
или разорвать и бросить все вместе.
Вместо этого я ввел книги, причем на первой же странице написано,
сколько в книге листов, припечатанных моей печатью; так что никто не
может вырвать лист из книги, не повредив мою печать. Сначала
некоторые пробовали рвать листы из книг, но им за это были отрублены
пальцы; поэтому в настоящее время каждый, кто берет книгу в руки, пишет
на первой странице собственной рукой, что он предоставляет резать свои
пальцы, если будет резать книгу.
Доходы и расходы казны ведают следующие учреждения, имеющие
сношения с казначейством: канцелярии губернаторов, духовенство,
муниципалитет и торговые палаты; затем, — котвали или канцелярия
уголовных судов, кафила-баши или наблюдающий за караванами, хабутра
или таможня, четыре конторы, собирающие доходы, — северная,
южная, западная и восточная; почтовые конторы, сакукат или конторы,
занимающиеся продажей разного рода марок; икраджат или конторы, ве-
дущие учет всем ежедневным расходам казны; тахвилат или конторы,
учитывающие все ежедневные доходы казны; дафтар-и-шах или
отчетная контора, в которую поступают все правительственные бумаги; рахда-
ри или паспортная контора, рознамха — контора изготовляющая все
приказы и копии, выпускаемые казначейством, хисаб-джири или
генеральный контроль, в котором производится окончательное сведение счетов.
Эта последняя контора управляется двумя советниками: один из них по
отчетной части, другой наблюдает за тем, чтобы отчеты составлялись
правильно. Со стороны соответствующих этим учреждениям отделов в
провинциях жалобы поступают в главные конторы в Кабуле, где они
рассматриваются моим старшим сыном Хабибуллой, а от него
представляются на мое рассмотрение.
Есть еще одно учреждение, являющееся посредником между мною
и упомянутыми выше учреждениями; учреждение это называется моим
придворным секретариатом, в котором председателем служит главный
секретарь.
Кроме перечисленных, есть еще военный секретариат,
комиссариатская контора, контора назира или начальника придворной кухни,
управление мастерских, публичных работ и т.п.
б) Судебные учреждения.
Все учреждения, перечисленные в первом томе, служат
учреждениями судебного ведомства и им предоставлены соответствующие
юрисдикции. Порядок образования такой же, как это сейчас упомянуто было,
поэтому нет надобности повторять это; скажу, однако, что суды в
настоящее время не те, какие они были до моего восшествия на престол. В
известных случаях решения постановляются согласно магометанскому
закону и представляются на мое утверждение.
В отношении многих случаев закон этот подвергся изменению в
зависимости от изменившихся обстоятельств и обычаев страны. Например:
я упомянул уже однажды, что жизнь человеческая оценивалась в 300
рупий. Я же уничтожил этот закон и ввел другой закон, согласно
которому убийца отдается на произвол родственников и друзей убитого; если
они простят ему, то правительство оставляет еще за собою право
утвердить это прощение или отнять его; но даже и в том случае, когда
правительство вместе с родственниками и друзьями убитого дарует прощение,
то убийца все-таки должен еще уплатить 7000 рупий штраф в виде
вознаграждения или выкупа за свою жизнь; если сам он не может
уплатить, за него должны платить его родственники и друзья.
Согласно старому закону афганскому жена считалась полной
собственностью не только своего мужа, но и всей его родни; поэтому, в случае
8*
124
С. Шумов, А. Андреев
смерти мужа, ближайший родственник имел право жениться на этой
вдове, даже вопреки ее желанию. Таков был закон страны. Таким
образом, для бедной вдовы, после смерти ее мужа, не представлялось
никакой возможности освободиться от родни своего мужа, так как считалось
позором для всей этой родни, если бы вдову отпустили к ее родным или
куда бы то ни было после смерти ее мужа. Курьезно то, что эти взгляды
считались согласными с учением Магомета; между тем это совершенно
противоречит заветам пророка.
Я ввел поэтому закон, по которому жена после смерти мужа
совершенно свободна и не может быть насильно выдана замуж. Кроме того, по
моему закону даже девушка, выданная замуж раньше достижения
зрелого возраста, имеет право по достижении этого возраста отвергнуть брак,
если пожелает; такое же право предоставляется жене, если муж жестоко
обращается с женой или не дает ей на расходы; в таком случае жена
имеет право требовать себе развод или законную часть на расходы.
Бывало, что многие знатные и влиятельные семейства заставляли
женихов подписывать такие большие суммы в приданое своим невестам,
что они не в состоянии были выплачивать это даже при помощи своих
семейств; например: иной, получавший доход всего лишь в 10
шиллингов в месяц, подписывал обязательство на приданое в 500 000 рупий; не
имея возможности уплатить такую сумму, он становился рабом родни
невесты. Я же ограничил этот закон постановлением, что члены
королевской фамилии уплачивают от тысячи до трех тысяч рупий, а прочие от
трехсот до девятисот рупий. Конечно, если кто располагает средствами и
имеет желание дать больше, то он волен поступать так, как пожелает.
Произошли еще также другие большие перемены в старых смешных
порядках, применявшихся при отправлении правосудия. Одно это
перечисление потребовало бы для себя целую книгу. Я ввел систему
регистрирования всех браков, для того, чтобы не могло возникать данных для
разных споров; если чиновник допускал запись браков по принуждению
или незаконных по иным причинам, то он за это строго наказывался.
в) Департамент общественных работ.
На это управление во время моего царствования было обращено
больше внимания, чем за все предшествовавшее до меня время в
Афганистане. Это ясно уже из того, что до меня в Афганистане не было вовсе
зданий из жженого кирпича, камня или глины; дома строились из грязи
(земли). Во всей стране можно было видеть остатки больших зданий лишь
в виде развалин старых городов Балха, Газни, дворец Бала-Гиссар в
Кабуле, несколько надгробных построек и с полдюжины мечетей.
llclu~OK>Lj(z ЛфЪА,К,к,с1и~А,Н~А,
125
Я счастлив, что за время моего царствования возведены были
красивые здания из кирпича и глины почти в каждом большом
провинциальном городе в стране. Проложены были прекрасные дороги, которые и
теперь прокладываются во многих местах. Главная дорога проложена из
Кабула в Балх и оттуда до русской территории; затем идут еще дороги
из Кабула в Герат, из Герата в Кандагар, оттуда в Газни и Кабул, далее —
из Кабула в Хезараджат, из Джелалабада в Асмар и Кафиристан и,
наконец, из Кабула в Пешавер чрез Танг-и-Карун.
Для сооружения последней дороги потребовалось более 10 лет
времени и тысячи рабочих. Дорога эта тем удобна, что она устроена в обход
другой дороги, проложенной между Джелалабадом и Кабулом по
гористой, трудно проходимой местности.
Все перечисленные дороги, а также мосты на них, ежегодно
осматриваются, ремонтируются и обсаживаются деревьями по обе стороны.
Население каждого города и селения, чрез которые пролегают дороги,
подвергается ответственности за каждую самовольную порчу дороги или
деревьев на всем расстоянии, на котором дороги проходят по их земле.
То же население несет ответственность за безопасность
путешественников и иностранцев, пользующихся дорогами. Если, например, кто из
путешественников будет убит или ограблен на дороге, то соседнее
население должно или отыскать злоумышленника или само подвергнуться
ответственности за преступление. Благодаря такому порядку, человек с
дурными наклонностями не находит себе пристанища, потому что, куда
бы он ни пришел, ему жители скажут, что он может убираться дальше
куда хочет, так как не желают отвечать за него. Поэтому в настоящее
время путешествие по всем дорогам в моих владениях вполне безопасно,
несмотря на то, что не существует для этой цели особого надзора.
Я должен отдать справедливость моей сыскной полиции, которая
положила конец опасностям, которым раньше подвергались всегда
путешественники.
Вокруг главных городов я построил сильные форты и
оборонительные сооружения. Например: форт Дейдади около Балха,
обстреливающий дорогу из России в Балх. Это наиболее сильная крепость из всех,
которые когда-либо были построены в Афганистане. Я устроил также
несколько печей для обжигания кирпича и извести.
Улучшение во всех общественных работах достигнуто вообще
благодаря участию всех чиновников. Приведу имена некоторых из них: Абду-
рахман-хан, Абдур-Рахим-хан, главные наблюдающие, Абдур-Субран
надзиратель, Мир-Имрад начальник департамента, Мунши-Назир, Мунши-
Магомет-Бахш, бывший раньше главным чертежником в Пенджабе до
126
С. Шумов, А. Андреев
вступления ко мне на службу; он по моему приказанию научил
черчению нескольких кабульских рисовальщиков.*
г) Медицинский департамент.
По этой части существуют два направления: старая система,
называемая Юнани или греческой, и новая система, применяемая докторами,
практикующими по европейскому методу. В каждом городе
медицинская часть как гражданская, так и военная, находится в заведывании двух
докторов, представителей обеих систем.
Первые аптеки, приготовлявшие английские лекарства, были
открыты в Афганистане индийским госпитальным ассистентом, по имени
доктор Даим-хан, и доктором Абдур-Рахим-ханом. Эти медики вступили ко
мне на службу вскоре после моего восшествия на престол и работали под
руководством английских докторов. В течение нескольких лет эти
аптеки оставались единственными врачебными учреждениями, так как
никаких лечебниц не существовало; правительство заботилось только о
доставлении съестных припасов, медикаментов и медицинского ухода для
военных больных в местах стоянки войск.
Первая лечебница была открыта в 1894 году моим придворным
доктором, мисс Лилиас Гамильтон. Эта госпожа действовала при помощи
некоторых других лиц, а также некоей подготовленной английской
сиделки, по имени миссис Дэлы, которую мисс Гамильтон привезла с
собою из Англии. Кроме открытия первой лечебницы, устроенной на
английский лад, мисс Гамильтон ввела также прививку оспы посредством
добываемой от телят лимфы. Это было большое благодеяние для детей,
из которых большое число всегда умирало от оспы в детстве, а те,
которые выздоравливали, оставались навсегда с обезображенными от этой
ужасной болезни лицами.
Для упрочения этого лечения я приказал нескольким туземным
докторам выучиться прививке оспы у мисс Гамильтон, а также — как
добыть необходимую для прививки лимфу; с этой же целью по моему
приказанию составлена была брошюрка о прививке оспы, которая (т.е.
брошюрка) и разослана была жителям по всей стране. Со всех отдаленных
концов Афганистана созваны были доктора в Кабул для практического
изучения прививки оспы под руководством учеников мисс Гамильтон.
Во время пребывания в Кабуле моего коммерческого агента мистера
Пэка он серьезно заболел; его с успехом лечила и вылечила мисс
Гамильтон. В благодарность за это мистер Пэк устроил в Кабуле временную
лечебницу всецело на собственные средства. Я серьезно надеюсь, что
ввиду несомненной и очевидной пользы, которую приносят эти первые
лечебницы, доверие к ним будет увеличиваться, и со временем во всей
стране будут устроены такие лечебницы, в которых будут лечить
подготовленные доктора.
Имя мисс Гамильтон может быть упомянуто еще в связи с другой
службой: в 1895 г. она сопровождала сына моего Насрулла-хана в
качестве его доктора в Англию. При этом она имела честь быть
представленной ее величеству королеве Виктории.
д) Горное дело.
В Афганистане так много рудников, что государство это должно было
бы считаться самым богатым в мире. Но, как говорит пословица, «для
неспециалиста хрусталь и бриллиант одно и то же». Поэтому ни
афганские государи, ни народ афганский не извлекали из этих богатств
никакой для себя пользы.
Во время моего царствования открыты были копи рубиновые, а
также ляпис-лазури, золота, серебра, меди, свинца, угля, асбеста, соли, ломки
камня. Для надлежащей обработки этих копей я собираю необходимые
машины. Один из английских горных инженеров, мистер Мидльтон,
оказал мне большие услуги в разработке рубиновых копей в Джелалаба-
де и свинцовых рудников в Горбенде.
Я настойчиво советую моим сыновьям и наследникам никоим
образом не допускать иностранцев к разработке рудников и не давать
монополии иностранным компаниям; в противном случае афганцы вовлекут себя
в осложнения всякого рода, так как они дадут иностранцам повод
вмешиваться в их внутренние дела только благодаря одной жадности,
которая быстро растет изо дня в день. Будет неблагоразумно вдаваться тут в
подробности по этому вопросу; есть немало примеров, когда народ
слабый подвергался разорению и уничтожению со стороны более сильного
государства под тем предлогом, что подданные этого государства
заинтересованы в финансовом отношении в делах слабого.
Этого намека должно быть совершенно достаточно для моих сыновей
и наследников,—никогда не ставить себя в ложное положение с другими
нациями. Не только не следует заключать никаких контрактов с
иностранцами, но нельзя разрешать им иметь постоянное пребывание в стране.
Как только европейский рабочий, слуга или учитель окончил дело свое,
для которого приглашен, т.е. успел научить туземцев своему ремеслу,
следует немедленно разрешить ему уехать восвояси.
е) Устройство интендантской части и коннозаводство.
В видах предосторожности, чтобы быть обеспеченным
перевозочными средствами, я держу наготове 24 000 казенных лошадей под верх, а
для перевозки военных грузов под вьюк большое число слонов, мулов и
128
С. Шумов, А. Андреев
верблюдов, несмотря на то, что можно во всякое время нанять нужное
количество перевозочных средств. Слоны держатся исключительно для
перевозки тяжелых орудий, дорожных больших катков и тяжелых
машин, которые нельзя перевозить на верблюдах или других животных.
Кроме того я держу для своего конского завода 2000 маток и 80
производителей, из которых есть английской крови из конюшни принца
Уэльского, а также и арабской крови, породы воларской, туркменской,
индусской и из других лучших пород. За правильным уходом и ростом
лошадей наблюдают ветеринары, которые имеются в числе конюхов; было
раньше несколько туземных ветеринаров, которые, однако, не знали
ухода за лошадьми по европейской системе; поэтому я пригласил в качестве
ветеринара англичанина Клементса, который не только лечил больных
лошадей и следил за уходом и воспитанием здоровых лошадей, но и
научил своей специальности двадцать молодых афганцев.
Мистер Клементе привез также с собою несколько овец, к которым я
прибавил еще несколько других овец, купленных мною в Австралии,
для того, чтобы увеличить в Афганистане торговлю шерстью. Эта
торговля является источником больших доходов для страны.
ж) Просвещение.
Я открыл различные школы для воспитания и образования членов
моей семьи, моих приближенных и пажей, а также для военнопленных,
для армии, детей чиновников и других моих подданных. Кроме того,
само население открыло по собственному желанию различные школы во
многих местах.
Каждый чиновник, каковы бы ни были его обязанности, должен
непременно выдержать известный экзамен; даже священники муллы,
которые привыкли раньше смотреть на себя как на подобных пророку, не
могут получить назначения, если не выдержать соответствующего
экзамена.
Лишь по выдержании экзамена и по получении свидетельства от
экзаменационной комиссии муллы могут быть допущены к исполнению
своих обязанностей.
Я упомянул уже, что образование распространяется по всем
перечисленным выше отраслям, поэтому нет надобности повторять это здесь опять.
Старший сын мой обучался английскому языку, истории, географии,
черчению, рисованию, математике и астрономии.
з) Торговля.
Я посвятил этому делу весьма много внимания, и теперь еще мои
старания в этом отношении не ослабевают, и я стремлюсь улучшить ус-
llck^opLsb шпфу,а*к,1ис1н~а*кл, 129
ловия торговли, зная хорошо, что в этом кроется залог процветания моей
страны и величайший источник обогащения.
Я уже упомянул выше, что в прежнее время масса иностранных
товаров всякого рода привозились в Афганистан, вместо которых из страны
вывозили много денег. В настоящее же время все эти товары
производятся в Кабуле, а деньги, выручаемые от продажи этих товаров, опять
пускаются в оборот. Среди многих других предметов, которые привозились в
Афганистан, была, между прочим, и соль, которая ввозилась в большом
количестве; я же приказал, чтобы никто не ввозил соли в страну, а
жители должны покупать этот продукт у меня, из открытых мною соляных
копей, разрабатываемых афганцами.
В настоящее время вывозятся из Афганистана следующие
предметы: каракулевые шкурки в большом количестве, рубины, золото, ляпис-
лазурь, различные сорта фруктов, шерсть, лошади, строевой лес, опиум,
лекарственные растения и друг. Этот вывоз приносит стране большую
выгоду.
По части земледелия в стране также достигнуты большие успехи. До
восшествия моего на престол в Афганистане производились лишь овощи
в ограниченном количестве; в настоящее же время возделываются
фрукты и овощи. Я ввел культуру сахарного тростника в Кандагаре и Лагма-
не. Из Индии были привезены для насаждения апельсиновые деревья,
бананы и т.д.
Небольшая торговля, существовавшая раньше в Афганистане,
находилась в руках индусов, магометан Индии и др. Вследствие этого страна
только беднела, потому что все барыши чужестранные торговцы
отсылали к себе домой. Я же поощрил моих подданных взяться самим за
торговлю и для этой цели ссудил им деньги из государственного
казначейства, не налагая никаких процентов на капитал.
Однако я вовсе не такой человек, чтобы давать свои деньги без
всякого расчета и надежды на прибыль: дело в том, что я получаю пошлины в
размере 2? % от всего привоза и вывоза, а это составит даже больше чем
получаемый обыкновенно процент на капитал; притом те же деньги
обращаются в торговле, уходя и возвращаясь несколько раз, и каждый раз
приносят в мою казну пошлину. Вторая выгода этой системы
заключается в том, что подданные мои заняты мирными делами и не могут поэтому
заниматься восстаниями и мятежами.
Я должен упомянуть еще, что, занимаясь важными
государственными делами, я не пренебрегаю и мелкими занятиями; таким образом я
научился играть на рояле от англичанина Ричиза; впоследствии я
научил игре на рояле также некоторых из моих подданных. Кроме того я
купил в провинции Синд экземпляры особых кур и других птиц и
разводил эти породы у себя, а затем распространил это в народе.
130
С. Шумов, А. Андреев
Я ввел также сотни различных образцов марок, бланков для
контрактов, обязательств вексельных, брачных договоров, паспортов. Это
нововведение приносит мне такой доход, о котором раньше и не слыхали в
Афганистане.
Наиболее богатым источником для дохода государства служат
промышленность разного рода и горное дело, введенное мною. После
военного дела я наибольшее время в моей повседневной жизни и наибольшее
внимание посвящаю делам торговым и коммерческими.
Многие из моих чиновников, считающие себя очень умными,
советуют мне ввести в Афганистане железные дороги и телеграфные
сообщения, говоря, что без этого нельзя извлечь надлежащую пользу из горной
промышленности и других предметов. Я же опять советую моим
сыновьям и наследникам не слушать этих людей. Я, конечно, сам понимаю, что
в их словах есть доля правды; но они не принимают во внимание то, что,
делая свою страну легко доступной для других, они тем облегчат
проникновение туда иностранцев, которые быстро распространятся и
утвердятся во всей стране.
Главный залог безопасности Афганистана кроется с его естественном
неприступном положении; в каждой горной вершине Бог даровал нам
природную крепость, и иностранцы хорошо знают, что афганцы, как
прирожденные воины, могут долго бороться в своих неприступных горах,
прячась за каждым камнем, не показываясь лицом к лицу с
противником в открытом поле.
Не подлежит сомнению, что когда-нибудь, со временем, железные
дороги будут благодетельны для страны, и тогда это послужит весьма
желательным нововведением. Но это наступит тогда, когда Афганистан
будет располагать достаточно сильной армией, способной противостоять
против наших соседей; а до того времени не следует нам собственными
руками ослаблять естественную силу нашей гористой страны.
Мы не должны повторить ошибку того человека, который зарезал
гуся, приносившего ему каждый день по золотому яйцу, в надежде
получить все эти яйца разом.
и) Почта.
До моего восшествия на престол почтовые учреждения существовали
чисто номинально. Для почтового сообщения была открыта лишь одна
дорога из Кабула в Пешавар, и письма достигали своего назначения
после долгого и неопределенного времени. В настоящее время, благодаря
надлежащему устройству этого дела, почтовые конторы открыты в
каждом городе в моих владениях.
Доставка почты так быстра, что из Индии в Кабул письма
доставляются чрез 36 часов. Почтовое сообщение установлено по направлению ко
всем соседним странам России, Персии, Китая и Индии.
Введение системы регистрирования писем, собирания почтовых
доходов, выдачи справок, отправки пакетов, выдачи переводов и т. д. в
настоящее время совершенно закончено по образцу почт Индии. Почтовых
доходов оказывается совершенно достаточно, чтобы покрыть все расходы
по этим учреждениям.
Абдурахман-хан, эмир Афганистана.
Автобиография. СПб, 1901.
* * *
КРАТКИЙ ОЧЕРК АФГАНИСТАНА
Политически Афганистан разделен на 9 провинций,
административно соединенных в пять губерний, которые частью находятся в прямом
подчинения эмиру, частью же полунезависимы. В свою очередь
провинции разделены на зассы или округа, а зассы на улусы и хаилы,
живущие в вечной вражде и спорах друг с другом. Социальное положение
Афганистана напоминает ту эпоху Западной Европы, когда каждый
город имел своего сюзерена или вассала, а каждый вассал враждовал с
соседом. Однако, когда страна в опасности, ссоры забываются и улусы
(община племени), под управлением джиргасов (советов), созываемых
эмиром, подымаются на защиту родины.
Благодаря частым войнам, население редко живет в мелких
поселках, оно охотнее концентрируется в больших городах и селениях,
причем последние нередко насчитывают до 3.000 домов. В особенности
отличается плотностью население Кабулистана, бассейна Карума и его
притоков; пограничная же с Белуджистаном полоса наименее населена.
Каждая община (улус), разделенная на хайлы или кланы, ведет в
мирное время совершенно независимую жизнь. Внутреннее управление
улусом находится в руках хана, которому помогает джиргях (собрание
начальников), члены которого в свою очередь являются председателями
в джиргяхах второстепенного значения, т.е. в собраниях по хайлам.
Эта организация даст возможность каждому члену племени
принимать участие в прениях по вопросам, интересующим общину, и в
резолюциях, которые должны обеспечить защиту и независимость улуса.
Впрочем, в маловажных случаях хан действует самостоятельно, в
важных же вопросах должно высказаться все племя.
132
С. Шумов, А. Андреев
Система эта, хотя и видоизменяемая в некоторых племенах, может
быть признана типом общего управления страны. Господствующей идеей
является — сохранение общины, и случаи, когда личные интересы хана
увлекают общину в дело, противное ее выгодам, крайне редки.
Общинная связь, вообще, настолько сильна у афганцев, что каждый член
отдельного улуса или хайлы связывает с ней свое существование с такою
страстью, что ради защиты общины жертвует всем своим состоянием и
жизнью. Факт этот красноречиво подтверждается восстаниями хезара-
сов и гильдаев против эмира в 1881 и 1886—87 годах.
Из девяти рас, населяющих Афганистан (таджики, кизильбаши,
хазарисы, узбеки, индусы, джаты, кафиры, арабы и афганцы), афганцы
численностью до 3 миллионов являются расой, преобладающей,
равняясь половине населения всей страны.
Они разделяются на пять племен, в свою очередь распадающихся на
405 хайлов.
Самое многочисленное из этих племен (до миллиона) — караланай-
цы, назвавшие себя патанцами, заключают в себе тех шинварисов, мо-
мандов, сватисов, афридисов, ораксаисов, которые подняли знамя
восстания и борются отважно с британскими силами. Эти племена частью
живут на той спорной полосе между Индом и Сефид-Кулом (Белые Горы),
по которой англо-афганская граница не определена и никому не
известна, частью же на той территории, которую англичане обязались
очистить после освобождения читральского гарнизона, но завладели ею.
Шинварисы чрезвычайно воинственны и жестоки; они могут
выставить в поле 7.000 хорошо вооруженных воинов. Живут они разделенными
на небольшие группы, из которых каждая имеет своего хана. Шинварисы
получают свою долю из тех 20.000 рупий, которые платит кабульское
правительство всем хайберцам за свободный пропуск караванов и из 3 лаков
рупий, платимых правительством Индии за охрану Хайберского перевала.
Моманды разделяются на верхних и нижних. Первые занимают угол
между р. Панджкора и р. Кабулом до Хайберских гор, вторые — правый
берег Кабула между этой рекой с одной стороны и линией Хайбер-Пасс-
Пешавер. Первые состоят из 25.000 семейств под предводительством двух
ханов, вторые выставляют в поле 12.000 человек (верхние до 20.000).
Моманды считаются самыми дикими из патанцев, как афридисы
самыми грозными из хайберцев. Эти разбойники Востока, не признающие
цивилизации, ленивы и живут только грабежом; они сильны, хорошо
сложены и имеют гордый, воинственный вид с их тюрбанами набекрень и в
их одежде синего полотна, стянутой поясом, в котором сверкают ножи и
пистолеты. Иногда сотни афридисов вербуются в англо-индийскую армию,
но тоска по родине и дисциплина заставляют их бежать в горы.
Ораксаисов во многих отношениях можно назвать братьями африди-
сов, отделенных от первых, впрочем, Мулагарской невысокой цепью.
Ораксаисы населяют горы Тира, тогда как афридисы занимают Хайбер-
ский проход и долины Базара и Бара. Ораксаисов считается 30.000
семейств, а афридисов 27.000 и оба племени могут выставить до 40.000
вооруженных воинов.
Эмир, являющийся высшим представителем афганской
конфедерации, в то же время состоит ханом кабульским. Он один объявляет войну,
заключает мир и договоры, руководит другими улусами или ханствами,
не умаляя, впрочем, авторитета их собственных управлений. Во главе
каждого засса находится хакем (гражданский начальник); правосудие
же, полиция и военные силы в руках сердаря, или военного начальника.
Кочевые афганские племена являются превосходными кавалеристами и
в священной войне или национальной защите образуют отряды грозных
гверильясов, оседлые же поставляют контингент пехоты.
Афганистан, как государство, существует едва 135 лет, и основатель
его Амед-шах мог образовать лишь правительство без твердых начал,
беспрестанно расшатываемое честолюбивыми ханами, находившимися в
вечных междоусобиях. Вследствие этого не трудно понять ту слабую
степень связи афганской армии и те громадные затруднения, которые
встречали и Дост-Мухаммед и Шуджа и Шир-Али и все прочие эмиры в
поддержании своего авторитета над сравнительно многочисленными
войсками, легко подчинявшимися разным влияниям, но не дисциплине.
Настоящий эмир, Абдуррахман-Хан, оказался счастливее
предшественников своих в этом отношении, благодаря прежде всего тому, что
обессилил или попросту уничтожил своих соперников—родственников,
смягчил дух армии ввел в ее кадры ханов, начальников улусов, до того
времени остававшихся в стороне, и которых он успел убедить в необходимости
предварительно поучиться военному делу. Кроме того эмиру удалось
престижем личной его храбрости и успехов увлечь и подчинить себе
непосредственно многие хайлы, а денежная субсидия англичан дала ему
наконец и военную организацию. Почти вся эта субсидия, как говорит Ж.
Керзон, уходит на устройство арсеналов, ружейных и литейных заводов,
словом на улучшение и увеличение боевых сил, необходимых ему не для
устранения внутренних затруднений, а против внешних врагов.
В 1878—80 годах эмир имел под своим начальством регулярную
армию в 50—60 тысяч человек; полунезависимые же племена могли
поставить ему контингент более чем в 100.000. Численно действующая армия
с тех пор не изменилась, но она неустанно совершенствовалась и ныне
доведена до возможно лучшего состояния.
Регулярная афганская армия состоит из трех родов оружия и
сформирована в полки, эскадроны и батареи, которые, в случае войны, могут
134
С. Шумов, А Андреев
быть усилены многочисленными резервами. Эти регулярные войска,
дисциплинированные, обученные и получающие жалованье по
принципам, установленным в европейских армиях, состоят, однако, лишь из
взятых по набору обитателей Кандагара, Герата и Кабула и их округов,
но они регулярны, лишь благодаря системе набора, мобилизации и
дисциплине. Большая часть регулярных войск расположена в городах
северной и северо-восточной границ и содержит гарнизоны в Кабуле, Герате,
Газне, Джелалабаде и Кандагаре. До конца 1896 года главные массы были
сосредоточены более на нашей, чем на индийской границе; теперь же
войска Афганистана частью передвинуты, частью передвигаются на
границы южную и восточную.
Сердарей или генералов, которых называют также «джерналами», очень
немного; они подчинены сердар-сердарон, генералиссимусу,
находящемуся в прямых сношениях с эмиром. Сердарями всегда назначаются ханы
улусов. Ьни приводят с собою в виде значительной личной охраны людей
с собственного хайла, чем и увеличивают численность их полков.
Кавалерия имеет своего специального начальника, шаниш-баши;
титулы же всех прочих чинов заимствованы у англичан и в значительной
мере искажены — коронел и миджар, например, отвечают соЬпеГю и
major'y, как дженерал — general'y.
Регулярная армия разделяется на 3 категории: действующая армия,
резервы (дефтери) и территориальная армия (улусы). Действующая
армия комплектуется наборами по жеребью и вольноопределяющимися;
численность же резерва и территориальной армии равняется: первого —
100 тысяч., а второй — десятой части здорового мужского населения
страны.
Списки резервистов в мирное время ведутся крайне тщательно и
резервисты получают жалованье, хотя и незначительное. Из дефтери
составляется милиция всех трех родов оружия.
Если рассчитывать, что улусы могут, как то показал 1838 год,
выставить в поле 1/10 часть мужского населения, то в случае джихада
(священной войны) афганские силы будут состоять из 700.000 человек.
Внутренняя организация регулярной афганской армии
представляет почти копию с такой же армии индийской; инструкторами же были
до сих пор офицеры и унтер-офицеры, частью англичане, частью же
туземцы, служившие в англо-индийской армии.
Дисциплина в афганской армии крайне сурова и власть начальников
безгранична.
По английскому же образцу построены бараки и казармы для солдат
и специальные дома для офицеров.
Пехота вооружена винтовками Генри-Мартини, афганскими
кривыми саблями и кинжалами. Солдаты одеты в мундир светло-синей бу-
мажной материи английского покроя; обувь напоминает сандалии и
носится на голую ногу; головной убор состоит при обыкновенной форме из
красных, желтых или зеленых колпаков, а при парадной из персидской
черной шапки.
Кавалерия удержала национальный афганский костюм, вооружена
карабином Снайдера, пиками и саблями. Лошади составляют
собственность всадников (как у казаков), причем кони покупаются новобранцами
в стране Узбеков и на берегах Аму-Дарьи.
Лучшими ремонтными лошадьми считаются, однако, бухарские. По
мнению англичан, афганская кавалерия может соперничать с любой
европейской и «ей нечего бояться сравнения с казаками», которые, по
мнению теперешнего главнокомандующего британской армией Лорда
Уолльслея, «европейскими войсками названы быть не могут». В
действительности, некоторые кавалерийские атаки афганцев в последнюю
англо-афганскую войну нельзя не назвать блестящими.
Артиллерия в последние годы значительно улучшена, и ее 12
батарей состоят из орудий последних европейских образцов. Кроме полевой,
имеются батареи горной и крепостной артиллерии, причем первая на
верблюдах. Известно, что армия эмира своим прекрасным вооружением
и амунициею обязана Англии. В 1896 году, когда сэр Солтер Пайн был в
Лондоне для закупок в оружейные заводы эмира, он (Пайн) говорил, что
находящиеся под управлением его мастерские вырабатывают в день 15
ружей и 20.000 патронов, и 2 орудия в неделю, а между тем к тому
времени вся афганская армия была уже перевооружена; очевидно, что
заводы работали на запас. Всего по сведениям 1892 года, далеко не
точным, регулярная действующая армия эмира, всех 3 родов оружия,
состоит из 58.740 человек с 182 орудиями.
Цифры эти ниже действительных, но и полагая их точными, мы
встречаемся со следующими внушительными силами афганской армии: 1)
действующая армия в 60 тысяч со 182 орудиями, 2) корпус узбеков в 10
тысяч, 3) 100-тысячный резерв и 700 тысяч ополчения в случае
объявления джихада.
Достаточно бросить взгляд на карту Афганистана, чтобы убедиться в
том, что это главным образом горная страна. Не вдаваясь в подробный
разбор многочисленных цепей гор, прорезывающих по всем
направлениям владения эмира Абдуррахмана, мы займемся теми проходами,
которые ведут из Афганистана на юг и север.
Проход Хайбер, ближайшая и лучшая дорога в Кабул, представляет
из себя ворота в Индию. Этими воротами владеют афридисы. Хайберс-
кий проход имеет 35 миль длины; ширина же его изменяется от 2.400
метров до 3.000.
136
С. Шумов, А. Андреев
В центр Афганистана из Индии, как и наоборот, можно проникнуть
через многие ущелья, стены которых достигают значительной высоты,
но армии с обозами могут пользоваться лишь Бамианским проходом на
севере, Хайберским, Карумским и Гомульским на юго-востоке и Болан-
ским на юге, причем, сносные дороги проложены лишь через Хайберс-
кий и Боланский; первый открывается вблизи английского
укрепленного лагеря у Пешавера и идет параллельно течению Кабул-Дарьи.
Пешавер, называемый англичанами «вестибюлем Индии», окружен
цепью фортов, построенных, согласно последнему слову науки, не говоря
уже о центральной крепости; в 12 верстах к западу лежит деревня Джам-
руд (в полсотни домов) и форт того же имени, постоянно занятый
английскими гарнизонами.
Между Пешавером и Джамрудом подъем превышает 160 метров. Из
двух дорог прохода северная называется Шади-Бажавару, а южная —
Джулоджи и сходятся они у форта Али-Меджида; этот форт командует
другим, расположенным с востока, Кафир-Тунги-Пассом или проходом
Неверных. Шади-Бажавару, в 10 верст длины, является кратчайшей из
дорог на Хайбер, но менее практикуемой, чем Джулоджи в 24
километра, всеми предпочитаемой.
Оставив Али-Меджид к югу, дорога входит в долину Лалабег,
длиною в 12 километров и шириною в 2,4 километра. -В наиболее узком
месте расположен форт Лунди-Котал (Лунди-Хана). Это самый трудный
пункт дороги, где полевая артиллерия должна идти на руках, а орудия
большого калибра разбираются. Проход кончается против Даки,
маленького афганского городка, в 12 верстах от Лунди-Котала. Даки защищен
расположенным на правом берегу Кабул-Дарьи фортом, каждая стена
которого имеет 25 ф. вышины и 400 метр, длины.
Таким образом, Хайберский проход по всей его длине имеет 35 верст;
расстояние от Пешавера до Даки по Шади-Бажавуру равняется 63
верстам, а по Джулоджи — 71.
Как бы Хайберский проход ни казался грозным, через него в
различные эпохи переваливали многочисленные армии, начиная с Александра
Великого и кончая дивизией генерала Брауна, в 1878 году прошедшей с
боем весь проход в пять суток.
Н.Дьяченко.С.-Петербург. Январь 1898 г.
Сборник консульских донесений. СПб, 1898.
* * *
Со словом Афганистан, как с известным географическим термином,
невольно связывается у нйс представление о крае строго отмежеванном
среди прочих земель и государств Азии. Между тем, название
Афганистан, в буквальном смысле — земля афганцев, — подобно другим
названиям с таким же персидским окончанием обозначает лишь
местожительство расы того же имени.
В некоторых частях Азии часто проходится слышать слово «Франгис-
тан» (земля франков) в смысле земли заселенной, вообще, европейцами,
т.е. Европы. То же самое замечаем мы и относительно названия Туркестан.
Последнее, как известно, объемлет пространство, заключающее в себе
несколько совершенно отдельных владений, каковы: Хива, Бухара,
бывшее коканское ханство и некоторые другие земли. Вообще слово
Афганистан имеет смысл этнографический. Не обозначая отдельного
государства, название это служит общим именем группы независимых
владений и кочующих племен, связанных между собою единством расы.
Ввиду вышесказанного, при определении географического
положения Афганистана, нельзя указать на строго очерченные границы, за
исключением разве части, сопредельной британским владениям.
В настоящее время под Афганистаном разумеется обширное
пространство земель, лежащих между верхним течением Аму-Дарьи (Оксус),
южной окраиной обширной Туркменской степи, Персией,
Белуджистаном и англо-индийскими владениями. Таким образом, на севере к
Афганистану примыкает ряд мелких независимых владений правого берега
Аму-Дарьи, часть бухарских владений, полунезависимые владения
афганского Туркестана и кочевые племена Туркмен. На западе условной
границей с Персией служит черта, проведенная около 100 верст
западнее Герата с севера на юг к Сеистанскому озеру. На юге границей
Афганистана с Белуджистаном можно счесть нижнее течение Гельмунда,
обширную, почти безводную степь на юг от р. Дори и северные отроги
горных цепей Келата. На востоке, к стороне английских владений,
пределами Афганистана служат сперва высочайшие, занесенные вечными
снегами, западные ветви Гималайского хребта, затем течение р. Инда,
восточные отроги горного хребта Сефид-Куг и длинная цепь Сулеймано-
вых гор, идущая почти параллельно р. Инду с севера на юг.
Находясь непосредственно между Индией и Персией, и в близком
расстоянии от наших среднеазиатских владений, Афганистан получает
особенное политическое значение.
В сказанных пределах Афганистан, в географическом отношении,
можно разделить на пять районов: 1) Кабулистан, занимающий
пространство между Сефид-Кугом, Гинду-Кушем и Индом, причем
северо-восточная его часть имеет особое название: Кафиристан; 2) Страна Гезарейцев,
по обе стороны г. Куги-баба; 3) Хорасан, — вся остальная часть, от
Персии до Инда и Белуджистана; 4) Афганский Туркестан, лежащий к се-
138
С. Шумов, А. Андреев
веру от Гинду-Куша до Аму-Дарьи и Туркменских степей; 5) Систан,
заключающий дельту р. Гельмунд и окрестности Систанского озера.
Пространство, занимаемое Афганистаном, можно считать
приблизительно равняющимся 10.000 ? геогр. миль или до 500.000 квадратных верст.
Наибольшее протяжение Афганистан имеет с северо-востока на
юго-запад, равное почти 1.500 верст; наименьшее, — от границы против Пеша-
вера до берегов Аму-Дарьи против Кундуза, — 600 верст. Расстояние от
персидской границы против Герата до пограничного пункта близ Пеше-
вара по прямой лиши составляет почти 1.000 верст, а от Аму-Дарьи до
Кветы на юг, около 800 верст.
Внимательно взглянувши на рассматриваемый нами край, нельзя не
заметить, что он служит раздельной чертой в азиатской природе и
составляет как бы естественную грань между востоком ее и западом. За
Афганистаном уже открывается совершенно особый мир Восточной Азии,
со странами и населением, отличными от всех прочих на земном шаре.
Напротив, к западу от Афганистана, к берегам Средиземного моря,
Азия представляет много общего, так сказать, сродного с Европой, с
которой, с древнейших времен, она постоянно находилась в непрерывном и
тесном общении.
Этнография и история равно указывают, что Афганистан
представляет именно ту переходную ступень к востоку, откуда начинается
суровый Туран и расстилается Индия, налагающая на все, что в ней
заключается, печать исключительности и своеобразия. В противоположную
сторону, напротив, мы встречаем общее тяготение человеческих и народных
интересов к западу, что в Индии никогда не имело места.
Вследствие этого не только все, что ни вырабатывается здешним
человечеством, но и то, что творится самой природой, расходится отсюда
далее по лицу земли; тогда как в странах на восток от Кабулистана,
верования, законы и характер народов поддерживают среди их застой и
воспрещают человеку выход из замкнутой области его внешней и
внутренней жизни.
Можно с полным основанием сказать, вместе с знаменитым немецким
географом, что Азия как в физическом, так и в историческом отношении,
распадается на две различные части, и что от горных террас Кабулистана
начинается новая часть азиатского мира — Азия Европейская.
Природа Афганистана отличается тем же характером пустынного,
дикого величия, которым она отмечена в смежном с ним Туркестанском
крае. Смелое, широкое очертание увенчанных снегами гор; обширные
нагорные площади, спускающиеся гигантскими уступами к роскошным
равнинам Индии; покрывающая десятки тысяч кв. верст сеть глубоких
долин и ущелий, сквозь которые, сверкая и пенясь, стремятся вниз к
равнинам горные реки. На каждом шагу здесь все говорит о
могущественной работе сил природы, создавших настоящую конфигурацию этой
полосы азиатского материка.
Многочисленные горные хребты, пересекающие Афганистан,
придают большей его части свойственный горным странам характер.
Самую гористую часть образуют Кафиристан и занимающий вместе
с Кандгарской нагорной площадью, среднюю полосу Афганистана, —
Кабулистан. К северо-западным пределам горы, быстро понижаясь,
переходят в холмистую местность, которая затем вовсе сглаживается в
Туркменских степях. В юго-западном направлении горные кряжи,
разветвляясь, мало-помалу образуют волнообразную местность, получающую, с
приближением к Сеистанскому озеру, вполне степной характер. На юго-
востоке лежит почти безводное плоскогорье Систан — примыкающий к
горам Келата. На восток, к стороне Индии, нагорная площадь, круто
спустившись в долину Инда, представляет резко обсеченную грань утесов,
имеющих на своем почти 800-верстном протяжении лишь несколько
трудно доступных проходов, углубляющихся сквозь теснины и ущелья на сто
и даже более верст, внутрь гор.
Самый высокий из южных хребтов в Афганистане Гиндукуш,
покрывая своими многочисленными отрогами все пространство земель между Бал-
хом, Кундузом и Бадакшаном, с одной стороны, и Кабул-Дарьей, с другой,
образует обширную горную систему, которой сообщает свое название.
Эта обширная горная полоса Афганистана, расстилающаяся вдоль
южных склонов Гиндукуша, имеет весьма мало общего со странами по
ту сторону главного хребта.
Как в географическом, так и в военном отношении настоящей
границей Афганистана можно считать ореговые вершины Гиндукуша и
составляющие как бы его продолжение к западу — хребет Кохи-Геаба и
Паропамизские горы. Населенная дикими, разбойничьими племенами
страна Гезарейцев и лежащие по северную сторону главного предельного
хребта части Бадакшана и Вакхана открыты неприятельскому нашествию
со стороны Хивы, Мерва и Бухары, а орошающие долины их горные реки
текут к Аму-Дарье, причем часть из них, не достигнув этой реки,
пропадет в песках или расходуется на искусственное орошение полей. Таким
образом, горная система Гиндукуша в стратегическом отношении
составляет предельную черту нагорной части Афганистана, и существующие
чрез главный хребет и западное его продолжение перевалы имеют
важное значение, служа единственными воротами для неприятельского
вторжения с севера в долины Кабула, Герата и Кандахара. Начиная с востока,
первым и главнейшим звеном созданного природою оплота служит
хребет Гиндукуш, которого вершины достигают 20.000 ф. высоты над уров-
140
С. Шумов, А Андреев
нем моря; по северным его скатам, чрез величественные горные теснины,
открывается путь во владения Вакхана и Бадавшана. Верхние же его
склоны спускаются в живописные долины Читрала, откуда по
некоторым из притоков Кабул-Дарьи легко спуститься в долину Джелалабада.
Уже во времена Александра Македонского Гиндукушский хребет
считался надежнейшей преградой против вторжения в Индию северных
азиатских орд. Упоминающие об этой горной цепи историки походов
Александра Македонского называют ее, не известно почему, Кавказом.
Несколько горных проходов в главном хребте ведут из долин
северного его склона в долины спускающиеся на юг и открывают, таким
образом, доступ к Кабулу. Большая часть этих проходов никем из
европейских путешественников не была исследована; по имеющимся же
сведениям проходы эти следует полагать крайне трудными и едва ли
доступными для артиллерии и других военных повозок. Несравненно важнейшее
значение имеют перевалы чрез хребет Кохи-баба и Паропамизские горы.
Уступая в высоте Гиндукушу, вершины Кохи-бабы достигают, однако,
предельной снеговой линии; вместе с Паропамизскими горами эта
горная цепь отделяет Афганистан от района земель, составляющих
афганскую часть Туркестана, заключающего в себе мелкие независимые
владения: Маимене, Анхой, Акче, Балх и Кундуз окрестности Тамишен и
Хозрет Имам. Главный караванный путь из Средней Азии в Индию
спускается чрез Кухи-баба Бамианским проходом в долину Кабул-Дарьи. Хотя
перевал этот очень труден и зимою бывает завален снегами, но дозволяет
движение артиллерии, даже орудий 18-фунтового калибра.
Все вышепоименованные владения номинально признают над собою
власть кабульского эмира, которая выражается единственно в сборе
ничтожной денежной подати.
Между тем, благодаря широко развитой системе орошения
местности эти принадлежат к числу самых плодородных земель Афганистана, в
особенности область Балха, славившаяся еще в древности под названием
Бактрианы своим цветущим состоянием, которая и в настоящее время,
несмотря на худые политические условия и упадок населения, все еще
продолжает снабжать соседние страны хлебом. Не менее плодородны
долины Кундуза, но, по причине болотистого их свойства, жители
вынуждены селиться по более возвышенным, гористым частям ханства.
Попытки увеличить население путем колонизации всегда оканчивались тем,
что пришлое население вымирало.
Кроме того обширные пространства удобных земель афганского
Туркестана остаются необработанными вследствие бедственного внутреннего
положения, беспрерывных разбоев, войн и вообще отсутствия какого-либо
прочного порядка вещей. На севере от Паропамизских гор между Гератом
и Мервом или, лучше сказать, между горами и окраиной туркменских
кочевьев лежит страна гезарейцев, принадлежащих по происхождению к
числу монгольских племен. Населяемая ими страна покрыта высокими
горами, достигающими 10.000 ф. высоты, по долинам и горным склонам
бродят многочисленные стада баранов и овец, составляющих единственное
богатство тамошнего края. Племя это делится на роды и отделения,
которые постоянно между собой враждуют и, подобно нашим многочисленным
киргизам в Туркестане, не отличаются особенным мужеством. В
особенности часто терпят они от набегов соседних воинственных туркмен.
По юго-восточным склонам и отрогам Гиндукуша лежат Кафиристан
и Читрал, которые хотя и входят в состав Афганистана, но в сущности
должны считаться почти независящими от власти кабульского
правительства. По своему чрезвычайно гористому характеру страны эти
весьма мало доступны: зимою частые вьюги, занося проходы в горах,
прекращают иногда всякое сообщение между долинами на целые недели;
дорогами служат узкие тропинки, которые лепятся по окраинам крутых
обрывов, или следуют по загроможденным обломками скал берегам
стремительных горных потоков. Скаты гор и овраги покрыты дремучими
лесами. Верблюды, лошади и мулы в этом крае вовсе неизвестны.
Земледелие развито крайне слабо. Племена полудиких горцев, населяющих
Кафиристан и смежный с ним Читрал, по своему происхождению не
имеют ничего общего с афганцами, от которых отличаются
наружностью, и характером, и верованиями. По всей вероятности это потомки
первобытного населения Афганистана, уцелевшего среди неприступных
гор от истребительного влияния нашествий разных завоевателей.
Вдоль западной границы, обращенной к Индии, к югу от Кабул-
Дарьи, поднимаются северные склоны высокой горной гряды Сефид-
Куг; восточные его склоны составляют часть пограничной черты с
английскими владениями. Чрез один из отрогов Сефид-Куга, именно Хай-
берские горы, лежит известный хайберский проход, который, вместе с
двумя параллельными ему ущельями Тахтара и Абкана — служит
путем сообщения равнины Пешаверской с Джелалабадской долиной.
Проходы эти имеют важное военное значение, так как чрез них идет
кратчайший и наиболее удобный путь из Пешавера, главного военного
центра пограничной линии англичан, в г. Кабул. Высота Хайберских гор
не превышает 5.000 футов.
Собственно вход в ущелье открывается близ урочища Кадам в 12?
милях от деревни Джам, лежащей у подошвы гор; здесь ущелье
суживается в теснину, которая близ форта Али-Меджи имеет 8 сажень
ширины, а местами даже не более 1 сажени с отвесными в 700 и 1.000 футов
вышины скалами. Самое укрепление может быть обстреливаемо с окрес-
142
С. Шумов, А Андреев
тных высот, хотя оно и расположено на отдельном утесе в 600 ф. вышины
над подошвою прохода. Около селения Лала-Бег ущелье расширяется до
1.500 шагов. Отсюда начинается крутой спуск в северо-западном
направлении; с приближением к деревне Хенды-Хане, в 23 милях от Кадама,
ущелье вновь суживается. Пробитая в боковой скале дорога, на
значительном протяжении, немного шире сажени. Далее ущелье уже не
представляет трудностей. Вообще трудная для движения часть ущелья
составляет около 55 верст. В Хайберских теснинах, как известно, были
истреблены последние остатки английских войск в злополучный
Афганский поход в начале сороковых годов нынешнего столетия.
К горной гряде Сефид-Куг примыкают Сулеймановы горы,
служащие водоразделом между бассейнами рек Инда и Гельмунда. По
долинам и ущельям этих гор живут многочисленные племена горцев, не
признающих над собой ничьей власти. К наиболее из них замечательным
принадлежат Африды — самое сильное из пограничных племен; к нему
причисляются хайберцы и шинварийцы, известные своим разбойничьим
характером; им даже Кабульский эмир платит за пропуск караванов от 10 до
20 тысяч рупий в год. На юге со стороны Келата Боланский проход
открывает путь в один из главных городов Афганистана Кандагар.
Окончив обозрение пограничных частей Афганистана, в которых
власть эмира кабульского фактически не имеет почти никакого
значения, перейдем к описанию частей непосредственно подчиненных
кабульскому эмиру.
Между Гиндукушем на севере, Сефид-Кугом на юге и восточными
склонами Куги-Баба лежит площадь, которая служит верхним уступом
Кабул-Дарье и тем потокам, из которых река эта образуется. В этом
охваченном горами пространстве заключается высокая терраса Кабулистана;
к югу она переходит в нагорную равнину Газнийскую, к юго-западу в
равнину Кандагарскую; на восток же к ней примыкает долина Джелала-
бадская. Из названных трех плоскогорий самое высокое, а потому и
самое холодное Газнийское. Терраса Кабула лежит около 6.000 ф. над
уровнем моря, вследствие чего отличается самым приятным климатом. В
направлении к Гиндукушу она гориста, к югу же и юго-западу горизонт
заметно расширяется и местность приобретает характер волнистой
равнины, местами пересеченной грядами скал, полосами песку и мелкой
гальки. Как и все нагорные площади названная местность совсем
безлесна, и там, где нет источников или искусственного орошения,
поверхность земли представляет сухую степь, покрытую густой травой лишь в
короткое весеннее время. Вместе с Джелалабадской долиной
возвышенная терраса Кабульская служит бассейном Кабул-Дарьи и ее притоков с
севера и юга и, кроме того, водоразделом главнейших рек Афганистана.
К югу течет отсюда река Гельмунд, на запад р. Гереи-Руд, на север Де-
хаз-Дарья, на которой Балх, а также Хлум, и Кундуз-Дарья, впадающая
в Аму-Дарью; на восток Кабул-Дарья, несущая свои воды в Инд. Все эти
реки, с их многочисленными притоками, имеют свойства горных рек:
течение их, особенно в верхней своей половине, столь быстро, что не
дозволяет даже сплавлять по ним растущий в горах лес; кроме того, они
отличаются чрезвычайно быстрой прибылью и убылью воды; довольно
случайного в горах дождя, чтобы обратить почти пересохшее русло в
быстро несущуюся и непроходимую вброд реку; в горах они нередко текут,
пробивая себе ложе среди отвесных скалистых стен; выходя же на
равнины, расплываются в несколько русел, занося широкими полосами
гальки и песку прибрежные поля.
Кандагарское плоскогорье вместе с Газнийским составляют
юго-западное продолжение нагорной части Афганистана. Несмотря на
значительное число высоких горных кряжей, эта часть страны бедна водой и
далеко не представляет столь выгодных условий к устройству
искусственного орошения, как с ней смежная, Кабульская терраса.
Сравнительно небольшое количество обработанной земли тянется по преимуществу
по берегам рек, узкими полосами; остальная часть края занята
пустынными пространствами и скалистыми бесплодными горами.
Северо-западная часть Афганистана, заключающая в себе Герат с причисляемыми в
нему владениями, составляет едва ли не самую плодородную часть
Афганистана; в особенности славится своей производительностью Гуриаякс-
кий округ. Юго-восточная часть Хорасана, примыкающая к Персии,
состоит из равнин, пересеченных низкими холмами и имеет характер
степных пространств. Большая часть поверхности покрыта песками и
совершенно бесплодна. В местах, где более твердый грунт дозволил
образоваться речным наносам, почва чрезвычайно плодородна. В особенности
отличается своим плодородием богато орошаемая местность дельты р.
Гельмунда, несколькими рукавами впадающего в Сеистанское озеро.
Развитию земледелия по нижнему течению Гельмунда препятствуют
беспрерывные набеги кочевников из соседних степей Белуджистана.
Климатические условия нагорной части Афганистана весьма
разнообразны. В нижних частях долин юго-западной и центральной полосы
господствуют климатические явления знойного юга; в верхних частях долин,
смежных со снеговыми хребтами Гиндукуша и Кохи-баба, мы
встречаемся с суровым климатом севера.
В средних же частях долин и на равнинах плоскогорий преобладает
климат умеренных стран. Вообще, вследствие южного астрономического
положения страны и огромной абсолютной высоты окраин, Кабулистан
представляет совмещение самых резких климатических крайностей. На
144
С. Шумов, А. Андреев
Кабульской равнине снег лежит в продолжение 2 или 3 месяцев.
Перевалы Гиндукуша, Кохи-бабы и Сефид-Куга свободны от снега лишь в
летние жары. Самые сильные и продолжительные дожди бывают весною,
наименьший уровень воды в реках — зимою. В феврале и марте те
самые весенние дожди пополняют реки; самый же сильный разлив их
бывает в начале августа, вследствие летнего таяния снегов на высоких
горах. На климат южной окраины Кандагарской равнины имеют влияние
ветры, дующие с песчаных Белуджистанских степей, уменьшая
влажность воздуха, а летом значительно усиливая зной жаркого времени. Юго-
западная часть Афганистана, переходящая к западу и югу в степные
пространства Ирана и Белуджистана, отличается более жарким летом,
сухостью воздуха, значительно меньшим количеством выпадающих дождей
и более резкими холодами зимою.
Население Афганистана состоит: из господствующего племени
афганцев, занявшего край в сравнительно недавнее, историческое время,
народов, живших в этой стране до прихода в нее афганцев, и, кроме того, из
остатков наводнявших по временам край полчищ различных завоевателей.
К первобытным обитателям принадлежат: 1) кяфиры, иначе
называемые сиягпушами, сохранившие свою независимость среди
неприступных гор Кафиристана. Народ этот отличается ненавистью к афганцам и
по типу лица и сложению представляет поразительное сходство с
европейцами.
2) Таджики, составляющие главную часть населения западного
Афганистана. Не заселяя больших сплошных пространств, они живут
рассеянно между афганцами, или отдельными семьями в селениях последних,
или же особыми деревнями. Живущие в равнинах отличаются кротким
миролюбивым характером, весьма трудолюбивы и отличные
земледельцы. Лучшие ремесленники в городах большею частью таджики.
Совершенно иным характером отличается сплошное таджикское население в
глухих долинах западной части южных склонов Гиндукуша. Жители
этих мест в полном смысле воинственные горцы, вечно враждующие
между собой и весьма склонные к разбоям и грабежу.
Кроме оседлых таджиков в западной части Афганистана живут
племена кочевых таджиков, известных под общим именем аймак. Племена
эти преимущественно кочуют в горах близ верховьев рек Гари, Вуд и
Мургаб. Все таджики принадлежат к суннитскому толку. Общее их число
простирается до полумиллиона душ.
3) Гинджи, или индусы военной касты до 300.000 душ, живут
преимущественно в городах.
4) Джаты, происхождения неизвестного, — до 300.000.
К остаткам, проходивших чрез Афганистан, народов и к выходцам
из соседних и дальних стран следует отнести:
Ucl«~0pLj(: *Лфг^а*н-1сс1и~а*н„А,
145
1) Кызыльбашей числом до 2.000 душ, по происхождению персиян с
примесью тюркского элемента. Исповедания шиитского; говорят
новоперсидским языком.
2) Гезарейцев. Об этом племени было уже подробно говорено при
описании заселяемой ими страны. Численность их можно полагать до
70.000 душ.
3) Арабов, известных под названием сеидов, — потомков Магомета,
которые сплошной массой занимают только небольшой округ в с. Кабу-
листане (Конар). Остальная их часть вместе с евреями и армянами живет
рассеянно по всему Афганистану.
4) Узбеков — тюркского происхождения, заселяющих вместе с
таджиками земли, расположенные по с. склонам Гиндукуша. Как выше
было сказано, господствующий народ в Афганистане афганцы. Главная
их масса заселяет возвышенную террасу Кабула с Джелалабадской
равниной и всю юго-восточную часть Афганистана.
Афганцы (Патан, Пушту) делятся на 405 поколений (хейль),
распадающихся на народы.
Сами афганцы считают себя происходящими от евреев. В пользу
последнего говорит типическое сходство между некоторыми из афганских
племен с евреями и топографическая номенклатура в крае, имеющая
множество тожественных с палестинскими названий. Сильным
аргументом против подобного предположения служит несомненное отсутствие в
афганском языке слов еврейского происхождения.
277 поколений называют себя афган, остальные 128 называются пактан.
Главнейшие подразделения афган следующие:
Гатанай 25 хейль.
Мази или Гильзай 52
Гурдуштай 95
Караланай 128
Сарабанай 105
Главнейшие из поколений северо-восточного Афганистана
следующие: Шинвари в долине Каше притока Кабул-Дарьи. Таркаланай,
могущие выставить до 10.000 стрелков. В углу, образуемом слиянием рек
Кабула с Индом, живет многочисленное племя юсуфиев, из его колен —
хвадзайцы могут выставить до 37.000 стрелков, банзайцы до 30.000
стрелков. Осман-Хейлей, в низовьях той же долины, образует союз, в котором
считается до 10.000 стрелков. Мошенд, живущие вдоль Хейберских гор,
насчитывают до 25.000 семейств. Часть британских владений между
Индом, горами и Кабул-Дарьей заселена племенами юсуфзиев,
простирающихся числом до 750.000 человек, из которых 30.000 человек
можно считать способными носить оружие. К северу от них в округе Бунир
11 Зак. 258
146
С. Шумов, А. Андреев
живут в 111 деревнях также Юсуфзи Малезайской и Мандазайской
отрасли. Они могут выставить до 65.000 вооруженных людей.
О племенах афганцев, населяющих восточные склоны Сефид-Куга и
Солимановы горы, было говорено выше при топографическом описании
этой части Афганистана.
Обширный округ Доур между реками Гомул и Курам занимает
племя везири. Могущественное это племя совершенно независимо, большая
их часть ведет жизнь кочевую. Зимой они спускаются к Инду, летом же
кочуют в горах. Верхняя часть долины Курама занята коленами тури и
джаджи. Ниже их живет отдельная часть колена зыхмут, коего главная
масса живет на юго-запад от них. Горный округ Хост, лежащий южнее
Курама, населен небольшими родами буз и Торизай.
Многочисленная отрасль гильзай или гильджи, вместе с племенем
дурани, населяют земли между г. Келатом, Газни и Кандагаром. В
окрестностях же Газни и Кандагара живут отделы ашакзай, нурзай и проч.
Об отделах афганских племен, живущих в западной части
Афганистана, из которых сильнейшие будурани, имеется мало сведений. Барекзаев,
к которым принадлежит царствующее семейство, считается до 60.000
семейств, так что это одно из самых сильных колен афганского народа.
Своеобразная природа страны наложила свой отпечаток на характер
многочисленных племен, рассыпавшихся по долинам и нагорным
равнинам Афганистана.
Мужественные, свободолюбивые и, в то же время, мстительные и
беспокойные афганцы как будто живут единственно только для
бесконечных ссор и междоусобиц. Тревожная жизнь набегов и мелких стычек
имеет для полудикого афганца неотразимую прелесть. Междоусобная
война всегда находила в этом крае самую благодарную почву.
Пролитая кровь требовала новой крови. Мстить врагу афганец
считает первейшим своим долгом. Кровавая месть часто бывает наследием,
которое завещает умирающий отец своему сыну.
Живя под ясным, сухим небом, среди климата, подверженного
резким переходам от тепла к холоду, афганцы крепки сложением и
деятельны.
Отсутствие в крае судоходных рек и гористый характер местности,
препятствующий употреблению повозок, делает жителей привычными к
верховой езде и образует из них неутомимых и ловких наездников.
С юных лет привыкая к оружию, вынужденный иметь его всегда
при себе, и в обычной жизни частенько прибегающий к его помощи,
каждый афганец является чем-то вроде полураз{5ойника или полувоина.
Неудивительно, что при таком складе народного характера мирные аулы
пастырей легко превращаются в воинственные станы, а горы в неприс-
тупные крепости, полные храбрых защитников, которым хорошо
известны все входы, выходы горных трущоб.
Впрочем, есть и более светлые черты в характере этого народа.
Живой, одаренный впечатлительной душою, афганец доступен поэзии и любит
музыку; осторожно ли спускаясь на коне по обрывистым тропинкам гор,
или мерно покачиваясь на спине верблюда, тихо ступающего по
сыпучему песку степей, афганец любит коротать время родными песнями,
нередко полными задушевной страсти и нежного чувства любви.
В высшей степени гостеприимный, он ничего не жалеет, чтобы
хорошо угостить своего гостя; даже заклятый враг, находясь под его кровлей,
может себя считать в полной безопасности.
Обращение афганцев, нелишенное доброжелательства, резко
отличается от напускной лести и лжи соседних с ними персиян. По нашим
христианским понятиям, афганцев нельзя счесть особенно твердыми в
своем слове или справедливыми в поступках, но сравнительно с прочими
азиатскими народами верность и правдивость этого народа может быть
поставлена примером. Будучи магометанами (большею частью
суннитского толка), афганцы далеко не одержимы тем непримиримым духом
нетерпимости, которым, как известно, в столь сильной мере заражены
жители Бухары, Хивы и прочих частей Туркестана.
Как оседлое, так и кочевое население Афганистана распределилось в
нем чрезвычайно неравномерно. Районы с густым населением часто
окружены пустынными почти безлюдными пространствами. Кроме
исторических причин, на такую неправильную группировку населения более
всего имели влияние экономические условия той или другой местности.
Где почва плодородна, где встречаются выгодные условия для
искусственного орошения, где нечего бояться разорительных набегов разбойничьих
племен, где соседство центров административной власти дает окрестным
жителям более прочную охрану собственности, туда слилось оседлое
население с менее производительных и не столь обеспеченных частей края.
Кочевое население, с своими многочисленными стадами, привычкой
к независимой, привольной жизни и хищническими инстинктами
предпочло поселиться в гористых, богатых пастбищами, и трудно доступных
местностях. К самым населенным частям Афганистана принадлежат
Кабульская равнина, долина Джелалабадская, окрестная страна около
Герата и Кандагара, и земли внутри дельты р. Гельмунда. Кочевые племена
преимущественно наполняют горы восточного и юго-восточного
Афганистана. Вообще горная преграда, чрез которую должно проходить все
торговое движение между Афганистаном и Индиею, находится в руках
полудиких племен, не подчиняющихся ничьей власти и руководствующихся
рассчетами. Даже Шир-Али, во время своей поездки на свидание с лор-
11*
148
С. Шумов, А. Андреев
дом Майо, был вынужден частью подарками, частью угрозами добиться
от племен в Хайберских горах безопасного для себя проезда чрез
тамошние ущелья. Хотя восточные склоны гор, обращенные к Инду, считаются
подвластными англичанам, а противоположные скаты — Шир-Али; но
на деле ни то, ни другое правительство не может ни утвердить своей
власти над племенем, ни распоряжаться горными проходами, так как
они не в состоянии занять горы в военном смысле слова. В настоящее
время вход в Хайберское ущелье со стороны Индии в руках англичан,
занимающих крепостцу Джамруд; выход же из ущелья, в расстоянии 50
верст от первого, находится в руках афганского правительства; но путь
между названными пунктами лежит внутри природной крепости,
которую ни то, ни другое правительство не может ни окружить, ни
блокировать. Дорога чрез ущелье может быть обеспечена лишь для какой-нибудь
известной цели на короткое время и то лишь при помощи весьма
обширных военных операций.
Населенные пункты большею частью деревни, иногда весьма
значительные; например, на севере Кабула встречаются селения в 3.000 дворов
и всегда обнесены стенами.
Самые значительные в крае города: Кабул, имеющий до 60.000,
Кандагар 50.000, Герат 45.000, Маймене 28.000, Бал-Газни-Анхой и Хулум
более 10.000, Джелалабад, Душан, Кале-Гильзай и Шенх-Косур до 10.000
жителей.
Многочисленные торговые караваны, с незапамятных времен
направлявшиеся чрез Афганистан в Индию с севера, из стран, лежащих за
Оксусом (Аму-Дарья) и с запада, из Малой Азии и государств древнего
Ирана, давно наметили главнейшие пути, которые в настоящее время
пересекают Афганистан в разных направлениях. К этим главным
дорогам, так сказать, торговым артериям края, не замедлили с разных
сторон примкнуть второстепенные пути, связавшие с ними все части и
города Афганистана.
Пути эти, служа исключительно для одной вьючной перевозки,
годятся для конных обозов или артиллерии только там, где местность
открытая и ровная.
Узлом всех путей западного Афганистана служит г. Герат, куда
сходятся дороги из Мешхеда, Мерва, Маймене, Кандагара и Систана.
Дорога из Мешхеда, от пограничного с Персией пункта Куссан, идет
долиной Герпруда. Вода и корм и продовольствие обильны. Дорога эта
вполне удобна для колесного движения. Протяжение ее от Куссана до
Герата составляет около 90 верст.
Путь из Герата в Мерв переваливает чрез Каимский хребет в долину
р. Мургаб, которой следует до г. Мерва. Путь этот удобен; в воде и продо-
вольствии затруднения не встречается. От Герата до Мерва считается около
250 верст. Из Герата в Май-мене имеются две дороги. Из них более
удобная, отделившись при М. Кушк от дороги из Герата в Мерв, пролегает
чрез хорошо обработанную, обильную водою и подножным кормом
местность. Хотя страна холмиста, но затруднений для движения не
представляется. Местные жители считают от Герата до Май-мене около 60 фар-
зангов (350 верст).
Вторая дорога, хотя короче и менее подвержена нападению
хищников, но по свойству местности представляет значительные трудности и не
допускает колесного движения.
Большая часть караванов, отправляющихся из Персии в Индию,
следуют из Герата на Кандагар, а оттуда чрез Боланский проход к Шикар-
пуру на р. Инде. Расстояние от Герата до Кандагара окало 700 верст, а от
Кандагара до Шикарпура не многим более 500 верст; всего от Герата до
Шикарпура этим путем до 1.200 вер. Страна, чрез которую проходит
дорога, представляет бесплодную степную местность, бедную водою и
подножным кормом. Несмотря на то, что для улучшения дороги ничего
не было сделано, по ней могут совершенно свободно двигаться колесные
обозы и артиллерия. Из Кандагара в Шикарпур дорога также вполне
удобна. Этим путем воспользовалась английская армия в 1839 году для
своего наступления. Боланский проход, имеющий почти 130 верст,
особых неудобств для движения не представляет, кроме недостатка в
подножном корме. Впрочем, путем в Шикарпур караваны не всегда могли
пользоваться, даже в настоящее время бывают случаи разграбления
караванов хищниками Белуджистана, но в прежние времена бывали
периоды, когда эта дорога становилась слишком опасной, так что шедшие в
Индию караваны предпочитали, поднявшись на север, спускаться в
долину Инда чрез проходы в Солимановых горах.
К этой дороге примыкает другая, идущая из гор. Лаша, лежащего
близ озера Хамум (Сеистан). Этою же дорогой пользуются караваны,
отправляемые из южной Персии в Герат.
Узлом дорог в Восточном Афганистане служит Кандагар,
соединенный дорогами с Кабулом, с несколькими пунктами на р. Инде и с
Систаном.
Главный путь из Средней Азии в Индию, по которому направляется
торговля из стран, лежащих к северу от Аму-Дарьи, чрез Афганистан в
долину Инда, идет от Маймене на Хулум и Кабул, отсюда же, или чрез
Хайберское ущелье в Пешавер, или, спустившись из Кабула на юг к
Газни, выходит в долину Инда чрез Солимановы горы или к Дера-Измаил
Хана, горным проходом по реке Гомал. Длина всего этого пути от Маймене
до Пешавара составляет без малого 1.000 верст. По местным условиям до-
150
С. Шумов, А. Андреев
рога эта очень трудная и, как было выше говорено, зимою непроходима,
вследствие снегов, на перевале близ Бамияна. В настоящее время обычный
путь для караванов, идущих из Самарканда в Кабул, направляется на Кор-
ши, оттуда на Карки, где переправа чрез Аму-Дарью, на Анхой Тахтамул
(Балх), Хулум и чрез Бамиан в Кабул. Весь этот путь от Самарканда до
Кабула заключает в себе приблизительно до 750 верст. От переправы же на
Аму-Дарье при Керки до Кабула немногим более 500 верст.
Из Кабула в Пешавар по долине Кабул-Дарьи пять дорог, из которых
наиболее употребляемая для сообщения, проходящая чрез Фехт-Абад,
Джелалабад, Чардих и Кадам, имеет около 300 верст.
Кабул с Кандагаром соединены одной из самых больших дорог в
Афганистане. Летом дорога эта вполне удобна. Зимою перевал чрез горы,
отделяющие бассейн Гельмунда от бассейна Кабул-Дарьи, заносится
снегом, так что в течение 4-х почти месяцев вьючное движение через него
прекращается. От Кабула до Кандагара считается 500 верст.
Оканчивая настоящий очерк Афганистана, считаем нелишним
сказать несколько слов о вооруженных силах этой страны.
Каждый несколько самостоятельный владетель в Афганистане
содержит отряд постоянных войск.
Во время войны контингента войск всех мелких владетелей (сирда-
рей) получают денежное содержание от эмира.
Кабул с Кандагаром имеют довольно большую регулярную армию,
состоящую из пехоты и артиллерии; большая часть ее расположена в
провинциях и состоит в распоряжении тамошних правителей. Регулярные
войска кабульского владения, которые, сколько известно, не были
увеличены в 30 летний промежуток времени с 1838—1868 г., состояли: из
пехоты (Джазаичи-стрелки) 2.500 человек, регулярной кавалерии 3.000
человек, иррегулярной кавалерии 10.000 человек, артиллерии 45 орудий.
Кроме того в мирное время находились: 1 полк пехоты в Кандагаре,
один полк в Газни, один полк и 5 орудий в Кале-и-Гильзай, один полк
пехоты, полк стрелков и 5 орудий в Кураме и 10.000 отряд с тремя
батареями в Балхе.
Регулярные войска комплектуются посредством набора;
иррегулярные войска созываются, когда в том предстоит надобность.
В Кабуле войска получают определенное денежное содержание и
продовольствие от казны. В провинциях в последнем отношении
господствует большой беспорядок.
Пехота вооружена частою фитильными ружьями, частью же
отличным нарезным оружием, которое получено нынешним эмиром в подарок
от англичан. Кроме того на каждом пехотинце сабля и кинжал, Джазал-
чи т.е. стрелки имеют особые тяжелые ружья с сошками. Вооружение
кавалерии весьма разнообразно. Пехота одета в выслужившие сроки
мундиры, которые закупались агентами кабульского правительства у
английских солдат в Пешаваре и в Синде. Некоторые из полков
обмундированы на европейский лад в коричневые мундиры из афганского сукна и
белые коленкоровые штаны.
Расположенные в горах и по деревням войска продовольствуются на
счет местных жителей.
Организация войск и их обучение ведется по образцу
англо-индийских войск.
В Герате, по сведениям капитана Марша, бывшего в 1873 г. в Кабуле,
регулярные силы состоят из 6-ти полков пехоты, каждый в 1.000 человек,
из которых 2 полка отлично обучены и хорошо вооружены; остальные 4
полка, по недостатку средств, много хуже, и пяти отрядов кавалерии в 450
чел. каждый при 8 орудиях. Полки разделяются на роты. Название
офицерских чинов заимствовано из английской армии, как то: Джернал —
Генерал, Коронел — Colonel — полковник, Миджир — Майор. Мелкие
узбекские ханства и владения северной части Кабулистана могут
выставить около 4.000 пехоты и до 6.000 конницы при 20 или 30 орудиях.
Дисциплину заменяет бесконтрольный произвол старших в
отношении к младшим, доходящий до того, что начальник может безнаказанно
убить своего подчиненного.
Обмундировка гератских солдат состоит из светло-голубого мундира
бумажной материи со стоячим воротником и металлическими
пуговицами, белых, весьма узких, штанов и персидской бараньей шапки.
Кавалерия одета в национальное платье афганцев. Войска вооружены
кремневыми и нарезными ружьями, кривыми афганскими саблями и
кинжалами. Обучение производится по уставу английских войск; командные
слова произносятся на английском языке.
Нынешний кабульский эмир, по возвращении из поездки в Умбалу
1869 г., на свидания с Лордом Майо, ввел в войсках многие перемены с
целью лучшей организации войск и значительно увеличил свою
регулярную армию. По его приказанию, английский военный устав переведен на
афганский язык, так что в настоящее время для командования
английские слова более не употребляются. В разговоре с вице-королем Шир-Али
упомянул, что в Афганистане могут делать скорострельные ружья и
орудия, но не в состоянии справиться с производством патронов и
артиллерийских снарядов. В бытность свою в Умбале, эмир обнаружил
замечательное понимание и живое участие во всем касающемся военного дела.
В случае неприятельского нашествия воинственное население
Афганистана вооружается поголовно. Ополчения эти весьма быстро собираются.
Кроме того существует вид постоянной милиции, называемой дефтери.
Милиционеры получают от казны содержание деньгами или натурою.
152
С. Шумов, А. Андреев
Приблизительная цифра милиции, которую может выставить
Афганистан, равна 150.000 человек, в том числе 90.000 конницы и 60.000
пехоты. Наибольшее число милиционеров выставляет Кабул, Кандагар и
Герат: 1-й — 21.000 конницы, 10.000 пехоты, 2-й — 12.000 конницы и
6.000 пехоты, и 3-й — 8.000 конницы и 10.000 пехоты.
В Афганистане каждый город и почти каждая деревня обнесены
стенами, сложенными большею частью из глины. Подобной ограды весьма
достаточно для защиты жителей против иррегулярной толпы. Кроме того,
по всему краю встречается множество мелких укреплений,
находящихся большею частью в местах, где, по свойствам местности, достаточно
незначительного укрепления, чтобы вовсе пресечь дорогу небольшому
отряду или на известное время задержать более сильного противника,
располагающего даже средствами регулярных войск.
Герат, Фарра, Кандагар, Маймене, Джелалабад и Газни могут
считаться, по азиатским понятиям, сильными крепостями, т.е. они
обнесены толстыми высокими глиняными стенами, с фланкирующими
широкими башнями, окружены рвом и внутри имеют цитадели. Кабул не
укреплен, но построенная на горе цитадель командует всем городом и
способна на продолжительную оборону.
Но не в нескольких десятках тысяч регулярного войска кое-как
сколоченных на европейский лад заключается оборонительная сила
Афганистана, сила, о которую сокрушились дисциплина, превосходное
вооружение, боевое и техническое совершенство, одним словом все
преимущества и средства правильно организованной английской армии, Сила эта
лежит в природных свойствах края, — бедного, загроможденного
суровыми горами, пересеченными безводными пустынями, и в воинственном
населении, всегда готовом по складу характера и образу жизни упорно
отстаивать свою независимость.
Свойства эти не изменились, и в настоящее время военное занятие
Афганистана, при храбрости народа и уменье повести дело, может
оказаться столь же трудным, как и сорок лет тому назад.
Я. Герих. Афганистан. М, 1902.
% % %
В далеком прошлом территория современного Афганистана состояла
из ряда самостоятельных областей. Часть из них тяготела к Бактрии,
обнимавшей районы теперешнего южного Таджикистана, Термеза, Ма-
зар-и-Шерифа и Ханабада; другая группировалась вокруг Герата; третья
обнимала афганский и иранский Сеистан; дальше крупными центрами
были Кандагар и Кабул. Горные долины Дарваза, Памира, Кафиристана,
11с1и~ор1изЬ Дфу,а*к1ис1и~а*кл,
153
и Сулейманова хребта разбивались на множество раздробленных и
разобщенных владений.
В начале XIII века на Афганистан обрушились полчища монголов.
Их нашествие сопровождалось почти поголовным истреблением оседлого
населения городов. Для закрепления власти Чингиз-хан поселил в
Центральном Афганистане свои отряды, которые впоследствии, смешавшись
с коренным населением, положили основу формирования хазарейской
народности.
В конце XIV века через Афганистан прошли полчища Тамерлана.
Утвердившись в 1383 г. в северных областях страны, Тамерлан рядом
последовательных экспедиций подчинил себе остальную часть Афганистана. В
1398 г. весной Тамерлан двинулся на Индию с основными силами. Он
прошел впервые за всю историю страны через Кафиристан и подчинил
себе неспокойные сия-пушские племена, обеспечивая тыл для успешных
действий в Индии. Затем левое крыло армии двинулось к Пешаверу через
Хайберский проход, а сам Тамерлан разгромил афганские племена в
районах Сефид-Куха и северной части Сулеймановых гор, после чего через
Бану прошел в долину Инда, показав, что Курамская и Хостская группы
проходов вполне пригодны для развития операций крупной армии.
Походы Тамерлана на Индию имели важное значение для
среднеазиатских завоевателей. Они показали, что успешные действия в Индии
можно развивать лишь после того, как будет освоен Афганистан и
воинственные афганские племена, прекрасно знающие горные проходы через
пограничные с Индией хребты, примут участие в наступательных
операциях против Индии.
Эти обстоятельства были учтены потомком Тамерлана — Бабуром.
До 1525 г. Бабур закреплялся в пограничных афганских районах, а в
1525 г. начал великий индийский поход, покорив в течение пяти лет
Индостан и основав империю Великих Моголов со столицей в Дели.
После смерти Бабура его преемники прочно обосновались в Индии,
уделяя значительно меньшее внимание северным областям
Афганистана, где утвердились к тому времени новые завоеватели — узбеки.
Особенно возвысилось Балхское ханство, игравшее роль посредника в
торговле Индии и среднеазиатских ханств.
В 1640 г. балхский хан Надир-Мухаммед, расширив свое царство
завоеваниями, направил в Москву посла Ходжи-Ногая с письмом.
В письме Надир-Мухаммеда говорилось о том, что он покорил Бухару,
Гиссар, Самарканд, Андижан, Ташкент, Бадахшан и многие другие
области. В конце письма Надир-Мухаммед призывал укрепить торговлю.
Русские сами искали путей на Восток, к богатой Индии. Русские
цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович снарядили несколько
ЮЗак. 258
154
С. Шумов, А. Андреев
посольств в Среднюю Азию, Афганистан и Индию. Петр I отправил в
Хиву неудавшуюся экспедицию Бековича-Черкасского, главной целью
которой был поставлен «розыск мокрого пути на Индию». Гибель
экспедиции не охладила его мечтаний о покорении новых богатых земель.
За несколько лет перед этим Петр I послал в Бухару секретаря
«Ориентальной экспедиции Посольского приказа» Флорио Беневини.
Вернувшись в 1725 г., уже после смерти Петра I, Беневини писал в записках о
Северном Афганистане и Памире: «За пять ден от Бадакшана горы суть,
в которых всякое удовольствие, ни Хиве, ни Бухарам не пример».
Материалы Беневини попали в руки обер-прокурора
правительствующего сената Кириллова, засевшего писать проект о
покорении Средней Азии и Афганистана, чтобы уже оттуда установить
непосредственные торговые связи с Индией.
Проекты Кириллова правительство одобрило, и его назначили
начальником экспедиции, задачей которой было устройство городов в степи и
расширение владений империи.
При преемнике Кириллова, Татищеве, положение в казахской степи
сильно изменилось. Хан Малой Орды Абуль-Хайр, принявший ранее
подданство России и искавший ее покровительства, был провозглашен
хивинским ханом. Татищев послал к Абуль-Хайру поручика Гладышева и
геодезиста Муравина. Прибыв к низовьям Сыр-Дарьи, они не нашли там
Абуль-Хайра и направились к нему в Хиву, попав туда только в 1740 г. В
то же время в Ташкент отправился для выяснения политической
обстановки и установления торговых связей караван во главе с поручиком
Миллером.
Однако миссия Гладышева и Миллера успехом не увенчалась.
Средняя Азия оказалась втянутой в орбиту войн иранским шахом, последним
великим азиатским завоевателем Надир-шахом.
После смерти Надир-шаха в 1747 г. его империя распалась. Ряд
областей отделился от Ирана, а в Афганистан под эгидой племени дурра-
ни, во главе которого встал Ахмед-шах, вождь клана Саду-Заи, возникло
первое национальное государство. Оно подчинило своей власти большую
часть Хорасана, Кашмир, Пенджаб и Синд. Области же, лежавшие на
север от Гиндукуша и населенные таджиками и узбеками, стойко
боролись за независимость, отражая попытки афганцев покорить их.
Походы Надир-шаха, ослабившие Индию, сыграли большую роль в
ее расчленении и этим способствовали захватнической политике
англичан, обосновавшихся в Бенгалии.
В1838 г. вспыхнула первая англо-афганская война, вызванная
соперничеством с Россией в борьбе за раздел Среднего Востока.
Шестнадцатитысячная армия вторглась в страну в двух направлениях и, предавая
разрушению встречные селения, подошла к Кандагару и Кабулу. Эмир
Дост-Мухаммед бежал на север, в Кундуз. Британские войска 7 августа
1839 г. заняли Кабул. Началась пора английской оккупации,
длившейся два года. Казалось, что англичане прочно утвердились в стране.
Однако сторонники Дост-Мухаммеда, собрав большой отряд, перешли через
Гиндукуш и возле перевала Парвандара в Пянджшире разбили часть
британских войск. Повсюду вспыхивали восстания. В Кабуле толпой были
растерзаны британский посланник Александр Берне, его брат и лейтенант
Вильям Бродфут. Брожение охватило всю страну. Фельдмаршал Роберте
так описал последовавшие события:
«6 января 1842 г. английская армия под командой генерала Эльфин-
стона начала свое отступление из Кабула в соответствии с условиями
договора о капитуляции, который был ратифицирован пятью днями
раньше. Что за этим последовало, хорошо известно. Из армии, которая
насчитывала 4 500 солдат и 12 000 обозников, только одному англичанину
удалось достигнуть Джелалабада».
Он принес известие о гибели британской оккупационной армии и о
крушении завоевательных замыслов англичан.
Британское командование получило хороший урок. Оно направило в
Кабул карательную экспедицию, которая сожгла базар, но это был
последний «военный успех» англичан. После этого они вывели армию из
Афганистана и договорились с эмиром Дост-Мухаммедом, опять
захватившим власть в стране, обещая оказывать ему поддержку— «соблюдать
границы Афганистана, никогда не вмешиваться в его внутренние дела».
Действительно, Британия оказала поддержку эмиру в его войне с
Ираном из-за Герата и помогла ему в организации походов на север, за
Гиндукуш. Получив от Англии финансовую поддержку и оружие,
Дост-Мухаммед после упорного сопротивления захватил Балх, Катаган и Герат.
Помощь Англии была вызвана стремлением создать буферное
государство между Индией и Россией.
Россия к 1876 г., после присоединения кокандского ханства и
подчинения Бухары, вынесла свою границу на берега Аму-Дарьи.
В связи с осложнениями, возникшими в Европе после
русско-турецкой войны 1877—1878 гг.,*царское правительство решило произвести
демонстрацию в Средней Азии.
Из Петро-Александровска вниз по Аму-Дарье двинулся к Чарджоу
отряд генерала Гротенгольма. Там к нему должны были присоединиться
войска Закаспийской области и направиться маршем на Герат. Генерал
Кауфман начал формирование Джамского отряда, который из
Самарканда предполагал идти через Бухару на Балх, Бамиан и Кабул. Генерал
Абрамов во главе третьего отряда выступил в Алайскую долину, послав
оттуда разъезды на Восточный Памир,
ю*
156
С. Шумов, А. Андреев
Не была забыта и дипломатическая игра. В Кабул отправилось
посольство, которое возглавлял генерал-майор Столетов. 11 августа
посольство на слонах въехало в Кабул.
Англичане, встревоженные миссией Столетова, требовали от эмира
высылки посольства. Они хорошо сознавали, что прием посольства
эмиром является откровенной демонстрацией.
Вспыхнула новая англо-афганская война. Шир-Али-хан вместе с
русской миссией бежал в Мазар-и-Шериф.
В феврале 1879 г. Шир-Али-хан умер и на престол вступил его сын
Якуб-хан, заключивший с англичанами позорный для Афганистана
мирный договор, по которому фактическим правителем страны сделался
британский резидент в Кабуле, Луи Каваньяри. Англия твердо стала на
афганской земле. Кабул, оккупированный отрядом сэра Фредерика Робер-
тса, напоминал провинциальный индийский городок. В Лондоне царило
ликование, и Биконсфильд, открывая в 1879 г. сессию парламента,
заявил: «В настоящее время мы обладаем тремя великими путями,
связывающими Афганистан и Индию. Мы обеспечили достижение цели, для
которой была предпринята экспедиция. Мы обеспечили ту границу,
которая, я надеюсь, сделает нашу империю неуязвимой».
Луи Каваньяри, словно подтверждая выступление премьера, 2
сентября отправил своему правительству немногословную телеграмму: «Все
хорошо».
Это был последний жест самодовольного британца. На следующий
день восставшие горожане, напав на миссию, убили резидента, а вместе
с ним весь конвой и членов миссии. Отряд Робертса выдержал осаду и
отступил от Кабула. Начался новый тур англо-афганской войны.
Англичане, напуганные гневом разбуженного народа, готовились к
отступлению. Но сперва они хотели отомстить за убийство членов
миссии. Британские войска с боями и большим уроном продвигались к
Кабулу. Если же на их стороне бывал численный перевес, они
расправлялись с побежденными с варварством, присущим британским
генералам на Востоке.
«Не доходя 15 верст до Кабула, Роберте встретил афганскую армию в
количестве 7 000 плохо вооруженной милиции. В сражении при Чар-Ази-
абе он разгромил их и занял 1 октября Кабул, где произвел такую дикую
расправу над афганцами, что даже английский парламент содрогнулся»
Взятие Кабула мало изменило положение внутри самой страны. Во
время военных действий эмир Якуб-хан бежал в Индию, и в
Афганистане воцарилось безвластие.
Но события разворачивались дальше. В Катаганскую провинцию в
это время прибыл с русской территории новый претендент на престол,
UcIh-0/oLj(: Jlj>'L,a*hLLclH-a*hLA, 157
провозгласивший тут же себя эмиром,—Абд-ур-Рахман. Он был сыном
эмира Афзул-хана, правившего полтора года страной в 1866 и 1867 гг.
После захвата власти Шир-Али-ханом Абд-ур-Рахман бежал в русский
Туркестан, где прожил 11 лет. Генерал Кауфман выпустил его на арену
событий, думая извлечь пользу при помощи своего засидевшегося гостя.
Вскоре после прибытия в Северный Афганистан Абд-ур-Рахман
получил из Кабула письмо от британского резидента:
«Мой высокий друг, сардар Абд-ур-Рахман-хан! После приветов и
поклонов тебе от твоего друга Гриффина и пожеланий доброго здравия
пишу, чтобы уведомить тебя, что британское правительство радо, что ты
благополучно прибыл в Катаган...».
Завязалась переписка. 30 апреля пришло новое письмо сэра
Гриффина, предлагавшего Абд-ур-Рахману идти в Кабул. Англичане торопились
заключить дипломатическую сделку, но эмир 16 мая запросил об
условиях. Он спрашивал:
<< 1) Какие будут границы моих владений? 2) Будет ли Кадагар
включен в эти владения? 3) Останется ли в Афганистане европеец посланник
или какие-нибудь британские войска? 4) Против какого врага
британского правительства предстоит мне сражаться? 5) Какие выгоды обещает
британское правительство предоставить мне и моим соотечественникам
за это и какие услуги оно ожидает в ответ за эти выгоды?».
Англичане оценили нового эмира, отдававшего страну под их
контроль, и назначили ему ежегодную пенсию в 1 200 тыс. рупий. В Кабуле
утверждалась должность британского резидента, назначаемого из
индийских мусульман, для наблюдения за внутренней жизнью, а внешняя
политика целиком перешла в руки индийского правительства.
Эмир Абд-ур-Рахман оправдывал продажу независимости страны за
миллионную субсидию тем, что «покровительство» Англии задержит
наступление России.
С той поры Афганистан стал рассматриваться англичанами не как
самостоятельная страна, а как придаток индийских владений
Британской империи. Один из английских офицеров в газете «Пайонир» писал
вполне откровенно:
«Единственная правильная защита Индии заключается в подготовке
сильного, хорошо поддержанного и выполненного наступления на
русскую Среднюю Азию со стороны Герата, который должен служить вам
базой. Кто первый овладеет Гератом и укрепит его, тот будет истинным
хозяином Индии, ибо Герат есть истинный ключ к Индии... Но Герат
никогда не станет надлежащей базой для наступательных действий, пока
он не будет соединен рельсовым путем через Белуджистан с Каррачи
(индийский порт)».
158
С. Шумов, А Андреев
Эмир Абд-ур-Рахман, ставший безоговорочно вассалом Британии,
задолго до высказываний «Пайонир» в своем политическом завещании
указывал на стратегическое значение Герата для обороны
англо-индийских владений.
«Сражаться за Герат, — писал он, — представляющий собой в
действительности «ключ Индии», значит сражаться за самую Индию. Если
России удастся овладеть Гератом и Афганистаном, то нападение на
Индию для нее не будет сопряжено с большими затруднениями, потому что
Англии будет очень трудно управлять Индией при условии
соприкосновения русских границ с границами Индии».
Англичане, чувствовавшие себя после заключения соглашения с
эмиром Абд-ур-Рахманом хозяевами в Афганистане, стремились превратить
эту страну, в особенности наиболее уязвимый гератский участок, в
военный плацдарм на случай столкновений с Россией.
Царизм же, поглотивший к тому времени все среднеазиатские
ханства, тоже стремился обеспечить себе дорогу к Герату, который
рассматривался как один из опорных пунктов заветного похода на Индию.
Трезво оценивая опасность, грозившую с севера, англо-индийские
власти оказали Абд-ур-Рахману большую техническую и материальную
помощь для возведения в Герате укреплений под руководством
британских инструкторов.
Но северная соперница Великобритании тоже не дремала. После
занятия Скобелевым Мервского оазиса взоры преемников Скобелева
обратились на юг, к подступам на Герат.
Наступил 1885 г., «когда Россия была на волосок от войны с Англией
из-за дележа добычи в Средней Азии (Афганистан; движение русских
войск в глубь Средней Азии угрожало господству англичан в Индии)...»
В марте 1885 г. в Пендинском оазисе генерал Комаров атаковал и
разбил афганский отряд, при котором находились английские офицеры
разграничительной комиссии с конвоем из туземных индийских
частей. Английские офицеры, сперва подстрекавшие афганского генерала
Гиясуддина к столкновению, после первых же выстрелов выказали всю
свою «воинскую доблесть».
Эмир Абд-ур-Рахман при всех своих симпатиях к Британии
довольно красочно описал поведение храбрых королевских офицеров.
«Англичане, — писал он, — бежали к Герату, не выждав ни одного
момента... Английские войска и офицеры были до такой степени
испуганы и нервозны, что бежали в диком замешательстве, не будучи в
состоянии отличить друзей от врагов... Некоторые офицеры английские были
сброшены с лошадей во время бегства».
После этих подвигов британских офицеров завязалась длительная
переписка между лондонскими и петербургскими дипломатами. Войну
удалось предотвратить, но Пендинский оазис остался закрепленным за
Россией.
На границах Афганистана Россией была возведена первоклассная
крепость Кушка, в складах которой находились даже рельсы и шпалы на
случай необходимости постройки во время войны железнодорожного пути
к Герату. Однако наряду с гератским направлением удара на
британскую Индию к началу девятисотых годов выдвигается новый проект-
постройки железнодорожной магистрали Петербург — Персидский
залив; в Шахбаре российские империалисты мечтали создать базу для
военного флота, который должен был поддержать с моря поход на Индию
через Афганистан.
Поражение России на Дальнем Востоке в 1904 г. заставило царское
правительство пойти на уступки перед британским империализмом.
Выехавшая в 1905 г. в Кабул миссия Дена после длительных
переговоров с эмиром Хабибуллой-ханом, наследником Абд-ур-Рахмана,
заключила соглашение, по которому был продлен договор, отдавший Афганистан в
полную зависимость от Британии. Царское правительство безоговорочно
признало, что Афганистан находится в «сфере влияния Англии» и 31
августа 1907 г. заключило конвенцию, по которой Россия приняла
обязательство «пользоваться для всех своих политических сношений с
Афганистаном посредничеством правительства его британского величества; она
обязуется также не посылать в Афганистан никаких агентов».
Англо-русская конвенция наносила тяжелый удар по
развивающейся торговле России с Афганистаном.
Но в это время у Великобритании нашелся новый
соперник—германский промышленный капитал, искавший выхода на колониальные
рынки, который закреплял позиции на Ближнем Востоке, пытаясь
реализовать план постройки великой железнодорожной магистрали —
Берлин— Бизантиум (Константинополь) — Багдад. Из Багдада можно было
приготовиться и к прыжку на Индию. Не был забыт и Афганистан. Еще
в 1904 г. Вильгельм II писал Николаю II:
«Граница Индии и Афганистана — это единственная часть земного
шара, где весь британский военный флот ничего не может поделать и где
пушки его бессильны отразить вторжение неприятеля».
В Европе наметилось два соперничающих лагеря, и
Великобритания, ведя подготовку к мировой империалистической войне,
сколачивала блок государств, чьими руками она могла бы воевать с Германией.
А. Станишевский. М, 1940.
160
С. Шумов, А. Андреев
Мавзолей Ахмед-шаха в Кандагаре, XIX век
161
Афганская артиллерия на слонах, XIX век
Ч
ш£^
^ж*.^
*'~'<а
^.^^>> :;^r £.*£
it
Афганские воины в зимней одежде, XIX век
162
С. Шумов, А. Андреев
Дост Мухаммед-хан
Мухаммед Акбар-хан
Эмир Шер Али-хан
Эмир Абдуррахман-хан
tlclH-oplLJt: Jij>tia,n.Lct*L.a
163
й^^ш&а« I- - £■***>*' V^ *^'
9лшр Абдуррахман-хан
ЧАСТЬ IV
АФГАНИСТАН В НАЧАЛЕ ВЕКА. 1919 ГОД. ПРАВЛЕНИЕ НАДИР-ШАХА И
ЗАМАН-ШАХА. АФГАНИСТАН - РЕСПУБЛИКА. 1973 ГОД. ПЕРЕВОРОТ 1979 ГОДА.
СОВЕТСКАЯ АРМИЯ В АФГАНИСТАНЕ. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. Б.РАББАНИ,
ГХЕКМАТЬЯР, А.ШАХ МАСУД, А.Р.ДУСТ0М, ДВИЖЕНИЕ «ТАЛИБАН»,
«СЕВЕРНЫЙ АЛЬЯНС», ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ ТАЛИБОВ И США.
XX ВЕК
21 марта 1905 года в Кабуле было подписано англо-афганское
соглашение, по которому Англия сохранила контроль за внешней политикой
Афганистана; были подтверждены все прежние договоры между двумя
странами.
31 августа 1907 года было подписано англо-русское соглашение о
разграничении сфер влияния в Азии в Иране, Тибете и Афганистане,
контроль Англии над которым был признан Россией.
Во время первой мировой войны Афганистан остался нейтральным
государством, почти всегда выдерживая давление Германии и Турции,
старавшихся склонить страну к войне на своей стороне и оказывая
помощь английской колониальной администрации в Индии.
С. Шумов, А. Андреев
* * *
Народ Афганистана
В состав народонаселения Афганистана входят три главные группы —
группа афганская, иранская (или таджикская) и группа тюркская.
Преобладающей и численно и политически является группа афганская.
Начнем с нее. У исследователей вопроса мы наталкиваемся на
неодинаковость масштаба при изучении афганской группы.
Дело в том, что афганская группа не замыкается вся в территории
Афганистана, а части этой группы живут на территории Британской
Индии, причем некоторые из групп находятся на положении британских
подданных, а другие — значатся под категорией независимых пограничных
племен. В смысле территориального расположения мы находим огромную
группу афганской народности в районе Сулеймановых гор, а меньшую
(Юсуфзаи) в Дардистане, в бассейне рек Свата у Пянджкоры. И вот пред
нами возникает вопрос, изучать ли только тех афганцев, которые живут в
Афганистане, или изучать всю афганскую народность в ее целом.
Профессор нашей академии, В. Ф. Новицкий, в своем труде
рассматривает, например, всю афганскую народность, так поступает и Риттих, а
Андогский, например, ограничивается рассмотрением только тех
афганских племен, которые живут на территории Афганистана. Я считаю
правильнее и целесообразнее исследовать всю афганскую народность;
независимо от ее размещения или подданства. Мы рассматриваем ведь
вопросы, главным образом, с точки зрения военных интересов, и потому нужно
учитывать национальную массу в таком ее составе, который выявится
именно с войной, который в минуты ее может обнаружить свою
солидарность и общность политических целей, причем мы разумеем войну
крупную, а не мелкую. Нет сомнения, что сколько бы англичане ни
принимали искусственных мер, как бы ни сыпали золотом, в роковую минуту
большой войны афганская группа сольется в одну единодушную семью, а
не пойдет врозь. Здесь сыграют роль и родственные связи, и общая
история, и одинаковая ненависть к англичанам, одинаковые национальные
интересы, — и вообще много данных, которые заставят афганцев
работать дружным союзом. Повторяют, раз наш масштаб по преимуществу
военный, мы не должны смущаться тем, что афганцы разбросаны на
разных территориях, и правильнее рассматривать эту группу в ее целом.
Относительно других народностей, иранской и тюркской, хотя они в
сумме представляют до 3-х миллионов, можно сказать, что эти
народности и по историческим своим судьбам, и по современному положению в
стране стоят на втором плане.
Итак, остановимся сначала на афганцах и взглянем прежде всего на
их прошлое. Об этой народности имеются указания у различных
историков, но указания неопределенные и смутные.
Прошлое афганцев
Впервые в истории упоминается афганский народ Геродотом,
который, перечисляя племена, населяющие восточный Иран, упоминает о
горцах, живущих к стороне Индии и называемых Пактиенами.
Известно, что сами афганцы называют себя Пухтун или Пуштун; у индусов они
называются Патанами. Ввиду этого не трудно узнать в пактийцах
Геродота, теперешних афган, тем более, что и собственные предания афган
приурочивают их первобытное местопребывание к тем же горам, в
которых их помещает Геродот, и которые и доселе населены одними ими.
166
С. Шумов, А. Андреев
Геродот сообщает весьма мало сведений о пактийцах, характеризуя их
«варварами, одевающимися в звериные шкуры». В современном Геродо-
товой истории перечислении народов, подчиненных Дарию Гистаспу, в
надписях на скале в Персополисе упоминается, между прочим, народ
Ус-ганги, живущий «беззаконно» (т.е. не исповедующий Зороастровой
религии и не подчиняющийся гражданскому порядку). В этих ус-ган-
гах Риттер желал видеть афган, равно и в ассаканах, с которыми
приходилось бороться Александру Македонскому при походе через восточный
Кабулистан. Против этой догадки были, однако, представлены веские
возражения, так что от Геродота приходится прямо переходить к
китайским летописям, которые, излагая историю завоевания Кабулистана
разными тюркскими ордами (саками, ютами, гуннами), упоминают
мимоходом о народе Пудун, жившем в горах на юг от Кабулистана (Сулейма-
новы горы) и с которыми юты (юечжии) вели кровопролитную войну.
Некоторые афганисты желают узнать афган еще в одном упоминании
китайских источников, именно в княжестве Фалана, по соседству с
Газни, о котором говорит в своем путешествии Сюан-Цань (VII в. по Р. X.).
Но транскрипция из Патана в Фалана не признается удачною нашими
ориенталистами.
Таким образом, до самого арабского нашествия более или менее
достоверных упоминаний об афганцах мы находим всего два: Геродотово,
относящееся к V в. до Р. X., и китайские летописи, — ко времени
начала нашей эры. Оба указывают на дикость и воинственность афган и
приурочивают их в тем же Сулеймановым горам, которые сами афганы
считают своею первоначальною родиною, где их кашли потом арабы и турки
и где часть их живет и доселе. Затем, до XI столетия мы не имеем ни
одного известия об афганах (если не считать вышеупомянутого Сюань-
Цаня). У историка же Абу-Наср-Мохамеда, писавшего в этом столетии и
составившего историю династии Газневидов, находится первое
мусульманское упоминание об афганах, о которых говорится, что они «живут на
вершинах возвышенных гор и на высочайших скалах и занимаются
грабежом в окрестных ущельях». Ханыков по этому поводу замечает:
«Портрет этот так удачно написан с натуры, что в нем нельзя не узнать
настоящих (современных) афган». Горы газнийской области, к которым
приурочивает Абл-Наср афганцев, суть те же Сулеймановы хребты, о
которых говорят греки и китайцы. По сведениям Абу-Насра, афганцы в это
время занимали, следовательно, те же места, что и 15 столетий перед
тем, вели ту же жизнь и были столь же дики, как и во времена Геродота
и походов Ксеркса на Грецию, когда они фигурировали в великой армии
персидского шаха.
Абу-Наср не упоминает, были ли они уже мусульманами.
Собственные предания афганцев возводят их обращение в ислам к IX столетию,
но есть другие известия, приурочивающие это событие только к XIII
столетию. Оба известия могут быть справедливы, так как афганцы
делятся на многочисленные племена и колена, которые, вероятно, в
различное время обратились к религии арабского пророка. Махмуд Газний-
ский (XI столет.) пользовался афганцами для своих походов, набирая из
них отряды, громившие с ним Индию. В награду за эти услуги, Махмуд
(по свидетельству афганских летописцев) отвел афганам под поселения
земли вокруг Газни, Кабула и Пешавара. Это были первые афганские
поселения в долинах среди иранского и индусского большинства.
Вскоре нашествия турок и монголов открыли афганам путь к более
обширному заселению этих стран. Известия об этих нервных временах весьма
скудны. Мы знаем несколько обстоятельно о разгромах Чингиза, но что
затем происходило в покоренных странах, кто влачил в них жалкое и
робкое существование, об этом сведений почти не имеется. О городе
Кабуле мы имеем от XIV века известие Ибн-Батуты, что «прежде это был
большой город, а теперь деревня, насеченная афганцами». Это известие
дает нам понятие об истории внедрения дикого афганского населения в
древне-культурные страны Кабулистана и Арахозии (область Кандагара
и Газни). По мере того, как древне-иранское и индусское население
истреблялось нашествиями монголов и турок, афганцы спускались со
своих возвышенных гор и диких ущелий и занимали равнины и долины,
частью продолжая кочевой образ жизни, частью обращаясь к
земледелию. Признанная и доказанная способность афганского племени к
ассимиляции чуждых племен тоже быстро распространяла пределы и
численность афган. Вместе с афганами равнины и долины Кабулистана и
Арахозии, конечно, должны были заселяться и тюркскими
пришельцами, остатками орд Чингиза и Тимура. Это и было в действительности, но с
течением времени тюрки обафганились и слились с афганами. Так,
например, весьма многочисленное афганское племя гильдзаев или гильджи-
ев является, вероятно, потомком турецкого племени хилидж или халадж,
занявшего западный Кабулистан в одно из нашествий тюркских орд.
Афганцы продолжали служить в войсках владетелей восточного
Ирана, приобретая этим все большее значение. Так, при Шахрухе, Тимуриде,
властвовавшем в Герате, афганцы получили от него для заселения Канда-
гарскую область. Около этого же времени они силою оружия овладели
долинами Баджаура, Свата и Бунира, вытеснив оттуда «неверных
кафиров» . Таким образом, к концу XV века афганцы уже широко
распространили свои поселения и даже предприняли ряд завоевательных походов.
Кроме покорения и заселения горных долин древней Гандарии (восточный
Кабулистан), часть афганского народа, отделившись от своих
соплеменников, перешла реку Инд и здесь на почве Индостана покорила Пенджаб,
168
С. Шумов, А Андреев
Синдию, страны по верхнему Гангу и основала эфемерную и
кратковременную мусульманскую державу, достигшую, однако, временно грозного
могущества. Конец афганскому владычеству в Индии положил султан Ба-
бур, низложивший патанскую (афганскую) династию в 1525 году.
Тот же Бабур сильно стеснил афганцев и в Кабулистане. Стремясь к
установлению мира и безопасности в своем государстве, Бабур, конечно,
прежде всего столкнулся с хищными и воинственными афганцами. Он
принужден был предпринять против них ряд ожесточенных и
кровопролитных войн. С афганцами, заселявшими равнины и долины, он
справился довольно скоро. Но не так легко было умиротворение горцев на их
первоначальной родине, в теснинах и на высоких вершинах Сефид-Куха
и Сулеймановых гор. Для их умиротворения он вторгся из Пешавара в
Хотанские горы (продолжение на востоке Сефид-Куха), прошел этими
горами до Когата и вверх по Курамской долине, вошел в ущелья Сулей-
манова хребта, чрез которые достиг Газни и Кабула. Всюду он встретил
жестокое сопротивление, которое, однако, было сломлено, и афганцы
надолго усмирены.
Это стеснение, наложенное на распространение и хищничество
афганского племени султаном Бабуром, длилось только при жизни этого
просвещенного государя. Основанное же им громадное Индийское царство
послужило новым рычагом к утверждению господства афган в
Кабулистане и Архозии. Великие моголы, наследники Бабура, мало обращали
внимания на скудную страну, послужившую для их великого предка
исходным пунктом созданной им державы. С другой стороны, за
Бабуром в Индию последовало многочисленное местное население; это
выселение еще усилилось, когда в последующие царствования исчезла
безопасность в Кабулистане. Словом, и политически и этнически очищалось
место для афганцев, которые не замедлили этим воспользоваться как
для возобновления своих набегов и грабежей, так и для заселения
опустелых земель. Этот порядок вещей, продолжавшийся в течение двух
столетий (XVI—XVIII вв.), привел к тому, что в начале XVIII в. афганцы
уже составляли большинство населения в округах Кандагара, Газни,
Кабула, Джелалабада и Пешавара.
Я привел эту длинную историческую справку, чтобы проследить за
последовательным распространением афганской народности до пределов
ныне занимаемой территории. Она типична, — эта справка. Что она нам
говорит? Колыбелью афганской народности являются Сулеймановы горы,
страна унылая, бедная, безводная и безлесная; она дала народу суровое
воспитание, сделав его выносливым, упорным и гордым.
Страна не вызывала жадности могучих соседей, а если они и
заходили в нее, то на очень короткое время; это давало хорошую канву для
licl^opLsd Дф'ьа*к,1ис,1и~а*н~л, 169
развития в молодом народе чувства свободолюбия и независимости.
Ресурсы в стране были скудны, приходилось делиться последним, а отсюда
гостеприимство, как выпуклая черта в народном характере. Но та же
бедность, с другой стороны, побуждала искать средств и богатств вне,
искать их набегом, украдкой, грабежом и притворством, — а отсюда:
жадность, грабительские инстинкты, лукавство, вероломство, как
отличительные черты афганцев. Климат Сулеймановых гор жаркий и сухой,
что повлияло на народ в смысле выработки в основе его психики жгучего
темперамента: вспыльчивости, горячности, мстительности...
Из той же исторической справки мы видим, что афганцы
распространялись и крепли не скачками, а постепенно, удачно используя
благоприятно складывающуюся историческую канву. В одном месте они были
победители (западный Дардистан), в другом — искусные ассимиляторы
(Гильзаи), в третьем — своевременные пришельцы (в низовьях рек Сеис-
танского бассейна), а эта постепенность и нормальность развития давала
возможность пронести первичные особенности характера чистыми,
неизломанными и свежими. Народность нужно считать и ныне молодой и
жизнеспособной.
Происхождение народа
Нужно сказать несколько слов о происхождении афганцев.
Большинство ученых ныне признает их арийцами, что особенно удостоверяется
новейшими исследованиями афганского языка (Дармштетер). Но еще
недавно некоторые ученые (отчасти В. В. Григорьев, но Риттер и Ханыков уже и
в старое время стояли на арийской версии) считали их, как думают и
сами афганцы, потомками десяти колен израильских, переселенных по
преданию персидскими царями на восточную грань Ирана. Это предание в
связи о упоминанием в Ветхом Завете о Хабор (т.е. якобы Хайбер, ныне
Хайберский проход), как об одном из мест изгнания израильских племен,
внешний облик афганцев (орлиный нос, часто вьющиеся черные волосы...)
послужили причиной долгого хранения неосновательной гипотезы.
Впрочем, я увлекся в теорию. Но вот вера самих афганцев в свое еврейское
происхождение имеет уже и практический смысл. Об этом говорит и Аб-
дуррахман в своей автобиографии. Название свое афганцы, говорит
властитель «Богом дайной страны», получили «от слова «Афган» ввиду того,
что часть афганцев происходит от Афгана, бывшего главнокомандующего
царя Соломона, а другие — от Иеремии, сына Саула».
Если вам придется в будущем заниматься генеалогией восточных
народов, то вы встретитесь не один раз с подобными легендами. Вы
увидите, например, что и турки, и таджики, и многие другие восточные
170
С. Шумов, А Андреев
народы любят себя производить от еврейского народа. Среди таджиков
западного Памира, у Гунза-Нагарцев (Дардистан) и у других горцев чаще
в ходу другая легенда, — о том, что они или, точнее, их властители —
прямые потомки Александра Македонского, что они, поэтому,
божественного происхождения. Ясно, конечно, что Александр Македонский
никакого отношения к ним не имеет. Вы в этом случае встречаетесь со
своеобразной гордостью народа, который хочет себя привязать к
историческому кораблю и вместе с тем намекнуть, что он знаком с литературными
источниками, в которых о нем упоминается. Не имея своих
исторических данных или —очень смутные, многие восточные народности
воспринимают и верят в такие легенды, которые имеют наиболее
установившуюся репутацию и наибольшее распространение; а среди таковых на
первое место должна быть поставлена Библия. Отсюда всюду находимый в
Средней Азии Соломон, его престол (Тахти-Сулейман), которого вы
найдете около Оша, в Сулеймановых горах и т. п.; отсюда и легенда о
еврейском происхождении того или иного народа. Среди знати этим
проявляется своеобразная фешенебельность восточной аристократии.
От исторического освещения вопроса перейду к
антропологическому. Уже мусульманские памятники XVI—XVIII веков делят афганские
племена на четыре группы, до 405 родов всего, происходящих от сыновей
упомянутого выше Афгана, или (другие) Патана, или, наконец, от Кер-
ларни. Трудами Эльфинстона, Бёрнса, Юля, Темпля, Белью, а среди
русских Н.А. Аристова удалось вскрыть основу этой классификации, и она
оказалась антропологической.
Относительно афганцев можно сказать, что это — господствующая
народность, которая сознает свой вес, познала свою ценность, и если эта
народная группа и может оказаться на нашей стороне, то не из
симпатий, не из частных выгод, а по соображениям большим, по
государственному расчету. Огульно думать, что афганцы, здорово живешь, бросятся к
нам в объятия или сделают такой же бросок на британскую грудь,
неправильно и неосторожно. Политические расчеты могут повести (всегда
временно) Афганистан на ту или на другую сторону, но чувства
останутся одинаково враждебными ко всякому европейскому государству.
Черная ли собака, говорил Абдуррахман, рыжая ли собака, все равно собака;
эмир разумел русских и англичан.
Только та политика, которая принесет Афганистану прочный покой,
обеспечит его самостоятельность и доставит ему шансы просторного
развития в русле религиозно-национальных идеалов, снищет прочные
симпатии Афганистана вообще и афганцев, в частности.
Форма правления
Теперь перейдем к вопросу о форме правления в Афганистане. В этом
отношении я следую моим обычным приемам. Подойду к вопросу с
практической точки зрения. Вас здесь могут поразить, с одной стороны,
картины излишней жестокости, до смертной казни включительно, тюрьмы,
заключения, наличность пыток, жестоких поборов, палок, битья во всех
видах, но, с другой стороны, вас поразит картина свободы, значительной
самостоятельности, политического простора, выборного начала. Я
постараюсь под углом зрения азиатских народностей выявить в этом сумбуре
значительную долю целесообразности и разума. Покойный эмир Абдур-
рахман славился своей жестокостью, но он говорил: «Дикими лошадьми
нельзя управлять посредством шелковых вожжей». И это глубоко верно.
Оценивая все обстоятельства, расценивая Восток глубоко и внимательно,
вы придете к заключению, что это правильная мысль об управлении
такой страною. Вы не должны смотреть в этом случае глазами художника
или гуманиста. Ваша задача глубоко реальная, и, как таковая, она
диктует вам единственный масштаб для управления, это — масштаб
целесообразности и устойчивости.
Существо власти афганского эмира довольно сложно и не легко
уловимо. Принято называть его безграничным владыкой, или азиатским
деспотом, но так ли это? Прежде всего эмир и юридически, и бытовым
порядком зависит от законов страны — шариата, обычного права и
новейших законодательных норм; затем его власть так или иначе
ограничена наличностью совета, влиятельным духовенством и т. д. Его личная
жизнь и бюджет более или менее отделены от государственных и т. д.
Все это — те нормы, которые до некоторой степени регулируют власть
эмира и заставляют нас не называть его безграничным деспотом. Вернее
считать его абсолютным монархом типа конца XVIII в. в Европе, потому
что фактически он является в стране вершителем всех судеб и всех
вопросов. Он начинает войну, кончает ее, ему принадлежит право предавать
смертной казни, право миловать; он сам утверждает законы, и, хотя для
создания их собирает совет из умных голов, но он властен их не слушать,
а если ему они не понравятся, он их просто разгоняет. Судебная власть
принадлежит ему полностью.
Имеет большой практический смысл выяснить те границы, которые
регулируют и суживают власть эмира. Если вы присмотритесь к корню
его власти, то вы увидите, что она, во-первых, ограничена бытовыми
условиями и в этом отношении эмир является выборным той группы
людей, которые имеют право выбирать или скорее влиять на выбор. Каким
процессом формируется это одобрение, мы сказать не можем, но оно чув-
172
С. Шумов, А. Андреев
ствуется на целом ряде фактов. По поводу каждого нового избранника
делается предварительная проверка, какой-то опрос; считается
необходимым грядущего эмира связать со всеми ханами узами родства или
какой-либо другой связью, чтобы получить поддержку; в этом можно
видеть организацию косвенного одобрения выбора. Во-вторых, в своей
политике эмир базируется на неумолчный голос ханов, доходя порой до
маликов, т.е. старшин, и притом в некоторых только вопросах. Затем, с
каждым новым вступлением на престол эмира происходит какая-то
заминка: оказывается нужным опросить войсковые части, куда-то несутся
гонцы, ждут чьих-то одобрений, сыплется золото. Конечно, толковать эту
ограниченность до степени какой-то конституционности, как любил
похвастать покойный Абдуррахман в своей автобиографии, не приходится,
но все же принцип выборности и какой-то постоянной зависимости
эмира от афганской знати и духовенства нужно считать несомненным.
Недаром некоторые из исследователей Афганистана, и притом люди
углубляющиеся в вопросы, связывали с эмиром эпитет primus inter pares. На
практике эта чувствуемая зависимость эмира может вылиться, правда, в
несдержимый деспотизм, но она же может дойти до полной зависимости
от духовенства и придворных, и это зависит от личности эмира прежде
всего и от сложившейся обстановки.
Абдуррахман был человек властный и крутой; перенесши опыт
изгнания и много испытав в жизни, он умел создать в Афганистане
реальную власть и был всемогущим властителем; с ним считались и русские,
и англичане, хотя во внешней политике он был очень гибок и разумно
уступчив. Но уже его сын, эмир Хабибулла, был фигурой гораздо более
скромной. Толстый, сырой, ленивый, он большую часть дня любил
проводить на половине мальчиков (у него было 8 жен и 100 мальчиков);
государственными делами он занимался нехотя. Лень и природное
добродушие сделали свое дело: духовенство вышло из рук, провинции не
стали слушаться центра, англичане поехали на эмире верхом; в Средней
Азии о нем говорили, что он — английский нукэр, т.е. лакей.
Теперь в Афганистане сидит на престоле Аманулла-хан, третий сын
покойного Хабибуллы-хана, молодой человек 28 лет. Он представляет
собою фигуру, еще недостаточно выявленную. Он мягок и приветлив,
как, впрочем, все эмиры в первые годы их царствования; бремя власти
обычно делает их потом менее мягкими, сравнительно очень культурен.
Народ говорит о нем, что эмир хорош, да нехороши его советники.
Говоря об устройстве администрации в Афганистане, нужно строго
различать при изучении страны под практическим углом зрения две
стороны дела в этом вопросе: одну сторону — внешнюю, показную, очень
часто стройную и даже приближающуюся к европейским формам; и
11с1м~ор1изЬ »Лфг±а*н.1сс1к,£и<.А, 173
другую — внутреннюю, для постороннего взгляда часто скрытую, но
жизненно отражающую существо власти, под которой живет та или
другая восточная страна. И я постараюсь под этим двойным масштабом
коснуться этого вопроса.
Прежде всего, какова общая структура власти в Афганистане? Во
главе страны стоит абсолютный монарх; непосредственно ему
подчиненными, его помощниками, являются наместники (наиб-хукуме), которые
правят провинциями; провинций в Афганистане пять: Кабульская, Кан-
дагарская, Гератская, Шерифская и Джелалабадская. Приблизительно
их границы таковы: Кандагарская провинция занимает всю южную
половину страны, ограниченную с северо-запада водораздельным хребтом
рек Адраскана и Фара-руда, с севера — хребтом Сиях-Кухом и с северо-
востока — линией от западной оконечности Кух-и-Бабы через Газни до
Сулеймановых гор. Провинция Кабульская и Джелалабадская
расположены к северу от Газнийской долины до Гиндукуша на северо-западе и
границы Читрала на востоке. Все пространство к северу от Сафид-Куха и
Гиндукуша до русско-бухарской границы образует две провинции: Ге-
ратскую и Шерифскую. Граница между ними проходит по
водораздельному хребту рек Кайсора и Аби-Кайсора и далее на юг по хребту Бенд-и-
Туркестану до Кух-и-Бабы. Шерифская провинция рекою Кундузом
делится на Афганский Туркестан на западе и Бадахшан на востоке.
Важнейшими составными частями Афганистана являются
Кандагарская провинция, — как источник его силы; она населена сплошь
афганцами, преимущественно племенем дураниев, к которому принадлежит
эмир; ополчения и войска, ими выставляемые, служат главной опорой
его власти, — и Кабульская провинция, заключающая политический
центр страны.
Кабульская провинция управляется самим эмиром, а каждая из
остальных 4 — наместником, объединяющим законодательную,
административную и судебную власти. Ему же подчиняются и войска,
расположенные в провинции, которые, однако, имеют и своего особого
командующего (супехсалара). Во внутреннем управлении наместник совершенно
самостоятелен.
Племена управляются ханами, назначаемыми эмиром, и делятся на
хейли (колена), во главе коих стоят старшины.
В порядке осуществления власти наблюдается большой разлад
между теорией и практикой, — разлад, стоящий в большой зависимости от
личности властителя. Власть судебная, например, находится в руках
института судей, об этом говорят определенные статьи шариата,
подробно регламентируя правила и обязанности. Но так обстоит дело с точки
зрения теоретической, а с точки зрения практической все существенные
174
С. Шумов, А Андреев
дела, например, о шпионаже, вероотступничестве, политические и т.д.,
все восходят непосредственно до эмира или наместника, по
принадлежности, и решаются, может быть, и по духу шариата, но на практике по
усмотрению властителя; нередко властитель является и исполнителем
своего постановления. Например, говорят, что Абдуррахман в процессе
производства дознания входил в такой раж, что в бешенстве скалил зубы
и так бил человека, что последнего из рук «судьи» вырывали уже
мертвым. Нужно только оттенить, что право предавать смертной казни
принадлежит одному только эмиру, и это тяжкое право на других не
распространяется, хотя на практике и тут выходит, что этим правом обладают и
беки и ханы, которые решают вопрос самостоятельно.
Дело в том, что утверждение или предписание смертной казни
получается наместником обычно в секретном порядке, значит, когда нужно,
наместник на этом может и отыграться, заявив о полученном якобы
решении эмира; секреты же, нужно заметить, в Азии блюдутся гораздо
строже, чем в Европе. Затем всегда есть для наместника выход в
заявлении, что человека пришлось убить, так как он пытался укрыться от
правосудия или действительно бежал и был убит вдогонку; есть выход
сослаться на религиозное или политическое негодование наместника,
который, имея дело со слишком наглым и явным безбожником или
изменником, не мог сдержать своего благородного негодования. Словом, путей
всегда много для наместника, чтобы расширить свою судебную
компетенцию практическим включением в нее и смертной казни.
Содержание законодательства
Относительно законодательной власти я уже сказал, что в основе
афганского законодательства лежит несколько обособленных
институтов, — во-первых и преимущественно, шариат, что в переводе значит
закон, т.е. мусульманское право в целом, затем бытовое право, особенно у
кочевых народов, и, наконец, новейшее законодательство, которое,
развивается под влиянием европейских стран; последний тип
законодательства, если и не получается процессом европейского обсуждения и
техники, то все же не лишен некоторого коллегиального обдумывания,
некоторого соглашения, а затем и всеобщего оповещения. Я должен сказать,
что относительно этой формы законодательства, вы встретите в дневнике
Абдуррахмана похвальбу, что у него существует парламент, который якобы
законодательствует, но будьте осторожны: в этом «парламенте» еще
много нескладного, неразработанного, в словах много хвастливого,
прикрашенного; нужно сказать, что Афганистан в этом отношении стоит еще
только на пути разработки и робких попыток.
Шариат
Что касается шариата, то о нем надо сказать несколько слов: нельзя
забывать того исторического процесса, которым создан этот огромный и
глубоко интересный законодательный кодекс. Начало его относится к
эпохе Магомета, к поре дикого разрозненного и номадского состояния
арабов. После смерти Магомета законодательство накапливалось целыми
веками, много труда и многими людьми было положено в эту работу,
выявилось несколько направлений; и хотя последующие школы
приложили много заботы, чтобы облагородить первичные грубые формы
закона, вырвать то, что было в нем архаического, но все же, когда вы будете
иметь досуг заняться мусульманским законодательством, на вас со
многих страниц пахнет старой дикой эпохой. Если вы, например,
заинтересуетесь в шариате статьями об отношениях мужа, и жены, вы найдете
здесь много излишних подробностей, регламентация порою спускается
до безнравственных обнажений, а в корне все ведется к тому, чтобы
насколько возможно преумножить права мужа и уменьшить права жены.
Но в этом законодательстве встречается и много положительного, даже с
научной точки зрения, например, в смысле обстоятельности и тонкости
разработки некоторых юридических вопросов. То же, например, брачное
право разработано с такою обстоятельностью, какого мы не найдем в
европейских законодательствах. Правда, исходная данная, т.е. момент
заключения брака (по шариату момент совершения первого coitus'a)
несколько странен для европейского миропонимания, но все остальное, что
вытекает из этого начала, проанализировано и установлено с исключительной
обстоятельностью и тонкостью. Так же вопросы, связанные с правами
собственности на землю — поливаемую или неполиваемую, — на воду
текущую, колодезную, прудовую и т.д., разработаны, как нигде в
других законодательствах.
Другая сторона шариата, заслуживающая упоминания, это — его
глубоко практический уклад и стремление проникнуть и
регламентировать все стороны жизни, начиная с государственной и кончая домашним
очагом. Жизнь мусульманина расписана в шариате по минутам, и
каждый шаг его учитан: как он должен вставать, ложиться, умываться, есть,
выполнять другие функции, как он должен убивать дичь на охоте и т. д.
Для вас все это покажется странным, но, увы, все это имеет и свои
положительные стороны. Нужно только представить себе те страны, которые
регламентируются шариатом. Присмотритесь к укладу жизни на
Востоке, вдумайтесь, каков здесь человек, каков его темперамент, каковы
условия жизни, его взгляды, миросозерцание, и, может быть, сами вы
увидите, что часто его можно взять в норму и житейский порядок только
176
С. Шумов, А. Андреев
чем-то деспотическим, какими-то тисками, доходящими до мелочей,
согласитесь, что только такая всепринижающая законодательная норма
будет под стать этому народу.
Вообще, вновь повторю, если вам придется сталкиваться со странами
и людьми Азии, с законодательством, с бытовыми явлениями, не
спешите с вашими заключениями и выводами, потому что здесь много сторон,
которые раньше должны быть вами глубоко передуманы, а еще лучше
изжиты. Если вы займетесь, например, вопросом о мусульманской
религии, ее содержанием и существом, ее традициями, вы увидите, что в
Коране многое покажется нам несуразным, наивно грубым, особенно в
области космогонии, — многое вызовет в вас чувство пренебрежения, даже
гадливости... и все же не спешите судить и не спешите осуждать: жизнь
человеческих обществ вообще сложна, а Азия не то, что Европа.
Я остановился на вопросе о шариате кратко, хотя он большой
важности. Конечно, в будущем вы будете принуждены обстоятельно изучать
мусульманское право, так как без знания его нам будет трудно обойтись.
Что касается обычного права, то его границы узки, и его можно
рассматривать, как некоторую частность. Правительство эмира смотрит на
адат как на неизбежный выход.
Итак, в основе законодательства и власти лежат три нормы: шариат,
обычное право и текущее законодательство. Но как преломляет жизнь эти
ясные и всегда более или менее разумные нормы? В чем разница между
теорией и практикой? Если вы взглянете на те постановления, которые
преданием приписываются самому Магомету, то вы увидите, что их
существо довольно человечно и разумно. Например, есть постановление взимать
определенную часть со скота; этот налог называется зякетом; есть налог на
зерно, который называется хараджем; о первом, например, пророк говорит
так: «С каждых 5 верблюдов в зякет должна быть взимаема одна коза. С
сорока коз, ходящих в продолжение большей части года на подножном
корму, следует взимать одну козу, и этот зякет должен считаться
достаточным для всякого числа коз, от 40 до 120 включительно; от 120 до 200
взимаются две козы; с 200 до 399 включительно — три козы, с 400 коз
взимаются четыре козы, а свыше 400 — за каждую лишнюю сотню
взимается одна коза. Замена самых предметов, составляющих зякет,
денежною их стоимостью считается законною. Сборщик зякета должен брать
средний вид скота, потому что так повелел пророк».
Чиновничья лестница
Я нарочно представил эту маленькую выдержку, чтобы привести
иллюстрацию того первичного основания, на котором базируется по су-
ществу это взимание. Если впоследствии, вы будете иметь время
познакомиться с другими статьями шариата, то увидите, что они также
достаточно умеренны, достаточно терпеливы, довольно разумны, чтобы не
мешать процветанию любой страны. Но, увы, на практике картина
меняется, и жадность власть имеющих губит дело пророка. И это будет
одинаково повторяться, станете ли вы наблюдать Афганистан, Бухару или
современную Индию. При этом вы найдете много ухищрений,
изворотов, тонкостей, особенно же подлая мысль стянуть с бедного люда
последнюю рубашку проходит красной нитью среди всей этой человеческой
выдумки; и, говоря мимоходом, я не знаю еще, кто в этом случае
оказывается более изобретательным, — афганский ли чиновник,
полуграмотный азиат, или британский джентльмен, получивший образование в
Англии. Пророк говорит, например, о среднем скоте, а чиновники
стянут лучший; пророк разрешил брать деньгами, разумея правильную,
конечно, оценку, а правители подберут самую высокую цену и
приурочат это взимание к тому времени, когда человек поставлен в тяжелые
условия. И простая, ясно выраженная норма зякета, преломляясь в жизнь,
выливается в совершенно другую — злую и жестокую.
Причина произвола и злоупотреблении в Афганистане прежде всего
обусловливается тою пропастью, которая лежит между управляющими
и управляемыми; власть по отношению к простому народу слишком
высока, деспотична, слишком непреклонна; хотя эмир и говорит: «Я
мусульманин и ты мусульманин», но на практике эта красивая формула
остается пустым звуком. В результате начальник, стоя на верхушке
социальной лестницы, берет столько, сколько ему «в душу влезет», а не
столько, сколько приказал пророк или сколько может дать земледелец.
Дело усложняется еще тем обстоятельством, что каждый чиновник
жалованья не получает или получает слишком ничтожное и потому живет
прокормом от населения; армия же чиновников далеко не мала. Правда,
потребности управляющих не сложны и не поднимаются особенно
высоко над таковыми же управляемых, но упомянутая выше разница в
положениях делает чиновника бесконтрольным и необузданным; снизу же
нет на него ни суда, ни угрозы. Кроме того, нужно отметить, что
лестница чиновничества, возглавляемая эмиром, должна отдать последнему уже
столь большой куш, что им одним в иных случаях, может быть, уже и
исчерпывается податная способность народа, сама же армия чиновников
в свою очередь также должна пропитаться; поэтому, чем ниже по
чиновничьей лестнице спускается податной пресс, тем он все глубже и глубже
проникает в толщу народных ресурсов, но не тупится и не ослабевает, так
как всегда подогревается личной заинтересованностью берущего.
Эмиру должно быть выслано нечто определенное; это — такая сумма,
невнесение которой грозит наместнику потерей места. Но сам наместник
13 Зак. 258
178
С. Шумов, А. Андреев
прибывает на место правления со сложной свитой преданных людей,
необходимых людей, с целой сворой родичей, свойственников и т.д.; вся эта
группа должна быть прокормлена и одета, и притом хорошо. За
удовлетворением барских нужд этой высокой категории начальства остается вторая
по важности серия чиновников: беки, ханы, аксакалы, амлякдары, муллы
и т.д., которые за удовлетворением эмира и наместника с его свитой
должны не забывать и себя. За ними идет еще более мелкий люд, вроде
мираба (заведующего ирригацией), дарги (вроде инспектора подати) и т.д.
Вся эта большая группа чиновничьего люда живет натуральной
повинностью и притом по своему положению является всемогущей, почему
умеренные веления пророка на практике уродуются до неузнаваемости и
народ стонет под игом налогов. Может быть, в последнее время дело
поставлено иначе при теперешнем молодом эмире, но прежде это было так,
как я рассказал, и главной задачей каждого правителя было прежде
всего сытно прокормиться со всей семьей на данном месте.
Эмир и наместники
Интересно остановиться на вопросе о взаимоотношении между
эмиром и наместниками. По отношению ко всему чиновничьему миру
вообще эмир является полновластным господином, это верно и по отношению
к наместникам: это — его преданнейшие люди, часто его недавние
фавориты, нередко его прежние интимные любимцы, — они его око и его
сердце. Но в Азии все так изменчиво, и старые связи рвутся скоро и без
труда. Этому помогает и то обстоятельство, что некоторые наместники
назначаются не без влияния той неуловимой группы, с которой
считается и сам эмир; получившиеся же таким путем наместники чувствуют
себя более независимыми... впрочем, такие обычно не долговечны и
скоро теряют свое место, некоторые и свое земное.
Поэтому взаимоотношения между эмиром и наместниками всегда
несколько натянуты, подсказаны взаимной осторожностью. Эмир не
верит наместникам, последние опасаются капризов и подозрительности
эмира. Внешние отношения строго выдержаны и пунктуальны; приказы
выполняются строго, повеление прибыть в Кабул исполняется
беспрекословно минута в минуту, хотя бы перспективы при этом чувствовались
довольно тревожные; в случае явных опасений за жизнь наместник
обычно спасается бегством, покидая страну. Указанное недоверие со стороны
эмира проявляется в том, что вслед за наместником, выехавшим к месту
служения с большой группой сослуживцев, родичей и преданных
людей, обыкновенно выезжают особоуполномоченные лица эмира, его
опричники, которые должны следить за каждым шагом и поведением про-
винциалыюго начальства. Эти доверенные люди облечены большой
властью на случай каких-либо недоразумений, обычно же ведут себя послушно
и даже подобострастно. Но этим эмир не ограничивается; у него
имеются еще и соглядатаи, часто не видимые ни наместнику, ни даже
опричникам; какой-либо кази, повар при наместнике, один из конюхов на его
конюшне, ишан, — все такие люди внимательно и остро ведут свое
сложное дело. Конечно, прост будет тот наместник, который не будет
располагать в Кабуле также сетью и своих шпионов, чтобы следить за
политической жизнью города и за теми или иными уклонами эмировской
психики, особенно за той ее стадией, которая грозит жизни или обусловит
удаление с места.
Какие требования предъявляет эмир наместнику?
Прежде всего, конечно, безупречное политическое поведение, т.е.
преданность эмиру, стране и правилам веры; это — те главные пункты,
которые находятся под специальным наблюдением эмировских
опричников и шпионов. Всякое прегрешение по этим пунктам наказуется
неизбежной потерей места, длительной тюрьмой и часто смертной казнью,
хотя бы и предложенной.
Затем наместнику предъявляется требование, чтобы он внимательно
и строго доставлял требуемую сумму, чтобы он был достаточно активным
и поддерживал должный престиж; и уже только после этих требований
он должен быть справедливым и проявлять разумное отношение к
жителям. Вы видите, схема административного идеала здесь идет шиворот-
навыворот. У нас на практике человек административный прежде всего
должен быть справедливым и гуманным, по крайней мере, об этом
говорится, а в Азии нигде этим даже и не хвастают. Когда мне приходилось
говорить с бухарским беком об идеалах власти, как они ему рисуются, и
когда я излагал ему европейский взгляд на этот вопрос, он отказался
меня понимать, говоря, что европейские люди в этом отношении странно
созданы. Идеальным властителем является, по его мнению и по мнению
Азии, страшный властитель, начальник, которого все подданные боятся.
На мой вопрос, к чему это, он ответил: «Чтобы каждый знал, что
властелин может его раздавить, как мышонка». Итак, на первом плане в
содержании власти устрашение, а затем уже другие качества властителя.
Когда вы будете читать автобиографию Абдуррахмана, вы
подумаете, что в Афганистане дело обстоит много иначе, чем рисую я вам, что
там много нового, европейского. В свое время, живя на Памире и слыша
про этот «прогресс», я никак не мог себе уяснить, какие могут быть эти
изменения? Я послал разведчика в Кабул. Это был борец, человек
простой и могший наблюдать только внешнее. Он провел в Кабуле две
недели и затем передал мне совершенно точную картину того, что он видел.
И вот эту картину, сближая ее со знанием восточных обычаев, я поста-
13*
180
С. Шумов, А Андреев
рался себе уяснить и пришел к заключению, что жизнь в Афганистане
совершенно не изменилась, все совершается по старым обычаям, нет ни
министров, ни конституции, а царит тот уклад власти и жизни,
который был еще и при Великих Моголах в Индии, как по крайней мере, об
этом говорят Бернье и Тавернье.
Жизнь властителя
Коснемся бытовой жизни властителя. Картина ее вам скажет, что
представитель власти живет по определенному укладу: встает с
рассветом, сначала принимает посетителей или жалобщиков, затем, погуляв
или посмотрев лошадей, начинает заниматься государственными
делами, что затягивается до полудня. В полдень обедает, а после обеда
предается покою, перейдя на другую половину, к женам. После отдыха
занимается охотой или собирает интересных людей, мулл, ученых и с ними
проводит время в собеседовании. Вечерам посвящены специальные
заботы; иногда, например, эмир смотрит, как предают преступника
смертной казни, иногда в целях, чтобы убедиться, что казнен именно тот, кого
приказано казнить. Если мы посмотрим шариат, то в нем найдем
объяснения такого режима: он предписывает мусульманину встречать солнце,
затем рекомендует ему начинать свой день милосердием, как каждая
сура Корана начинается фразой «во имя Бога милостивого и
милосердного» и т.д., и властелин, как мусульманин, также должен рано вставать,
должен проявлять рекомендуемое милосердие и т.д. Кроме этих
предписаний для каждого мусульманина, которые обязательны и для эмира,
шариат дает определенные указания и для самого властителя: как он
должен править народом, когда ему разрешается отдохнуть, как он
должен блюсти отправление правосудия, как должен пополнять свою
мудрость беседой с мудрыми людьми и т.д. Это все характерно и знать это
нелишне, так как из этого знания вы почерпнете много для вас
полезного. Зная, например, ежедневный распорядок, вы можете наблюсти, кто
посещает эмира, кто не посещает, кто в фаворе, кто в немилости, от кого
зависят тонкие нити политических реальностей. Утром эмира обычно
посещают братья, его сыновья, затем полицейский, шпионы, муллы, а
кроме того, лица, находящиеся в фаворе. Повторяю, знание этого может
пригодиться для тех или иных практических целей. А выяснение всего
этого люда и обстановки поможет серьезному выяснению и самой
личности эмира, который является, во всяком случае, важнейшим фактором в
жизни такой страны, как Афганистан.
Нам необходимо сказать несколько слов о влиятельных людях в
Афганистане и прежде всего о самом эмире и его ближайших
родственниках. В этом отношении Б.Н. Иванов, который присутствует среди вас
и который недавно был в Кабуле, в своем докладе рисует такую картину.
Вы знаете, что у эмира, вообще, много жен: у покойного эмира Хабибул-
лы имелось их 8 и, кроме того, 100 мальчиков. Не улыбайтесь
относительно этого курьезного семейного придатка. В Азии он довольно обычен
и такими политическими дельцами, как англичане, он учитывается, как
определенный политический фактор: мальчиков изучают, в общем
грузе подарков, направляемых азиатскому властителю, всегда будет
некоторая сумма, предназначенная для особенно любимых из них и т.д.
Азиатское многоженство в жизни властителя играет большую и сложную роль.
История может рассказать об этом много поучительного. В настоящее
время придворная семья в Кабуле такова. Во главе страны стоит Аманул-
ла-хан, молодой человек 28 лет. Он является третьим сыном покойного
эмира. Старший брат сидит в тюрьме. У эмира три брата, младшему
десять лет. Фигура молодого эмира'пока недостаточно ясна.
По-видимому, это — человек добрый, но с достаточным характером. Народ говорит
о нем неплохо. Впрочем, спешить с заключениями не нужно, ибо облик
эмира никогда не выявляется на первых годах его правления.
Вообще, эта молодая группа братьев пока мало влиятельна, она не
вошла в жизнь, не вкусила яда политики и, как политическую силу, эту
группу придется учитывать лишь несколько лет позднее. Более важна
группа братьев покойного эмира, и среди них еще недавно наибольшую
ценность подставлял собою Насрулла-хан, в свое время посещавший
Лондон и долго занимавший место главнокомандующего афганской армией.
В последнее время он споткнулся и оказался в тени, а два года тому
назад он был схвачен и по приказанию теперешнего эмира сначала
ослеплен, а затем предан смерти. Следующий дядя — Магомет-Омар-хан.
Это — болезненный человек, и я считал его умершим, но в альманахе
Гота за 1914 год я вновь натолкнулся на его имя. Ему теперь 31 год. В
свое время на него, в силу знатности его происхождения с материнской
стороны, возлагали большие надежды, но я думаю, что он долго не
выдержит. Следующие два дяди моложе. Они не играют большой роли.
До сих пор, говоря об Афганистане, я указывал, что центр тяжести
влияния и власти лежит на властелине. Обычно около него стоит первый
министр или, употребляя старое слово, визирь. Практически, это —
главная и реальная пружина власти. Но в последнее время в литературе
мелькают упоминания о министрах, вроде европейских, и я должен
остановить ваше внимание на этом новом для Афганистана институте.
Министры Афганистана
В этом отношении у меня есть в распоряжении докладная записка
Б.Н. Иванова, очень наблюдательного и интересного исследователя. Он
182
С. Шумов, А. Андреев
находит в Афганистане целый ряд министров. Я уже говорил, что сам
нынешний властитель Афганистана с его братьями — еще молодые люди
и не представляют собой влиятельной политической группы. Они еще не
тренированы в политических испытаниях. Другое дело — их дядья,
которые были крупной величиной, может быть, те последние годы
значительно померкшей. Но рядом с этими лицами, которые стоят в
родственной связи с эмиром, чем и сильны, главным образом, стоит еще группа
людей, которые в докладной записке Иванова фигурируют под
названием министров: министр внутренних дел, министр торговли, министр
внешних дел и т.д. Я должен высказать мое искреннее впечатление об
этом кабинете министров. Сам Иванов упоминает несколько подробно
только о министре внутренних дел и говорит, что это — человек очень
влиятельный, что у него все находился в руках; когда эмир отсутствует,
то этот министр отвечает за него, задает свои вопросы, — остальные
министры обычно только поддакивают, как пешки. Вопрос сводится к тому,
имеем ли мы перед собой действительно институт министров с
премьером во главе, из которых каждый ведает какую-либо отрасль
государственного аппарата, или перед нами только пародия на институт
министров в Европе. Та, часто наблюдаемая особенность азиатских
властителей, сказывающаяся в том, что они стараются всячески, кокетничать
перед Европой; то обстоятельство, что все время говорит только один
министр, а остальные министры, приходя к эмиру гурьбой, зря
толкутся в его передней и никакой роли, по-видимому, не играют, приводит
меня к мысли, что мы в этом институте министров имеем пред собою
простую вывеску, имеющую целью показать Европе, что и в
Афганистане имеются министры, — на самом же деле в Афганистане остается
старый аппарат власти.
В азиатские странах вопрос до сих пор стоял таким образом, что во
главе страны должен находиться неограниченный, всюду проникающий,
все в своих руках держащий властитель; по закону, по смыслу жизни и
по практике он должен собой олицетворять все и вся. Но ввиду того, что
жизнь этому ставит препоны и в действительности властитель не в силах
выполнять всех выпадающих на его долю функций, если бы даже он и
имел к тому все качества, а если он слаб, порочен и развратен, то он и
подавно не может с ними справиться, в результате в странах Востока —
вы можете проследить это у монголов, у тюрков, у великих моголов,
вообще в мусульманских странах, — создается выработавшийся долгой
практикой институт визирей, помощников эмира, которые и являются
началом и концом всего конкретного властвования. Это нечто вроде
мажордома французских королей начала Средних Веков. Институт этот на
Востоке вызывается существенной и неустранимой необходимостью. Эта
iLcl^opLst: *Афъ£ск,1ис1м^а*н.л, 183
действительная власть часто переходит и в юридическую, почему в
истории Востока вы не раз встретитесь со случаями, что визирь захватывает
власть и потом создает новую, подчас длительную династию. Вы это
найдете, например, в эпоху тюркских династий в Индии; в Газни также
найдете визиря, который начинает династию, то же самое встретите в
Хиве и т.д.
Что касается степени распространенности визирата в Средней Азии,
то вы на него натолкнетесь всюду, хотя под разными именами: при
индийских раджах или магараджах это будут первые министры, при
маленьких властителях в трущобах Дардистана они сохранят свое название
визирей; в Бухаре он сохранит тюркское название Куш-Беги и т.д. И вот
мне, привыкшему к этим явлениям, трудно признать, что в
Афганистане есть новый институт — институт министров; я думаю, что это
«перевод» с Европы и перевод фальшивый. Житейский опыт говорит за то, что
и теперь в Афганистане всемогущий визирь ведает всем, а эмир только
прикладывает свою высокую руку, как это всегда и было до сих пор.
Если эмиром явится такой активный и решительный человек, каким
был покойный Абдуррахман, то он и будет активно работать, а визирю
придется только помогать эмиру, отойдя временно в тень; если же
эмиром будет ленивый и беспечный человек, как Хабибулла-хан, то он
большую часть времени станет проводить на половине своих мальчиков, а
делами будет полновластно вершить визирь. И в том, хорошо
подмеченном Ивановым, факте, что особое влияние на управление в Афганистане
имеет именно министр внутренних дел, который за всех говорит,
подсказывает эмиру различного рода решения и ведет себя довольно
развязно, — в этом я усматриваю старого знакомца визиря, нарядившегося в
тогу министра; поэтому и в том институте, который Иванов называет
новым, я нахожу тот же старый институт визирата, давно
существовавший, о котором я вам говорил.
У Иванова в перечне министров есть интересная отметка: он
разделяет министров по политическим настроениям на две категории, относя
одну к англофобам, а другую к руссофилам. Например, у него министр
торговли и промышленности является слабым противником Англии,
министр финансов значится ярым англофобом, министр внутренних
дел — англофилом, а главком (дядя эмира) панисламистом. Я должен
остановиться на этом явлении. При своих расчетах и заключениях вы
должны отдавать себе ясный отчет, что значат эти слова, что такой-то
англофоб, такой-то руссофил, а такой-то панисламист, что лежит в корне
этих явлений? Если вам скажут, что такой-то человек на Востоке на
стороне Англии, то вы, пожалуй, начнете искать этому объяснение в
действительно глубоком проникновении британскими идеями или симпа-
184
С. Шумов, А. Андреев
тиями к английской политике, в глубоком сознании, что примкнувший
к Англии Афганистан будет обласкан судьбою, или в миросозерцании
азиатского англофоба, напротив, вы будете искать основную мысль, что
удел счастливый Афганистана, — идти вместе с Россией, т.е. против
Англии. Вы глубоко ошибетесь. Если один говорит, что он англофоб, а
другой — что он англофил, то это прежде всего подсказывается, как это
и подметил Иванов, корыстными целями. Конечно, странно, что человек
обеспеченный и интеллигентный в то же время может стать грубым
наймитом Англии, но в Азии очень часто так и бывает. Во всяком случае,
все эти политические вывески не являются результатом серьезного
миропонимания или упорного уклона политической мысли, а результатом
случая, привычки, удобства, устрашения, а главное корысти. Что
касается панисламистов, то это — несколько другая категория людей. В Азии
всякий привилегированный человек, а особенно знатный, не может
избежать какой-нибудь политической платформы, но стать англофобом или
англофилом ему не пристало: для этого он слишком знатен, горд и
независим. Политическая же окраска нужна, и он чаще всего берет самую
выгодную и приличную для себя: как правоверный мусульманин и
блюститель заветов Пророка, он скорее всего панисламист. И вы найдете, что
восточная аристократия чаще всего — панисламисты, т.е. мечтатели о
слиянии всех мусульманских народов воедино. Скажу к слову, что за
этим мировоззрением я признаю большую искренность, допускаю в нем
возможность порывов, думаю, что на этом политико-религиозном
настроении можно до некоторой степени базироваться, но должен оговориться,
что как само это воззрение, так и все его представители, особенно о
которых говорится в печати, никогда серьезно и практически в своих
вопросах не разбирались. Я считаю, что все панисламистическое течение
характерно разве в смысле идеологии, в смысле далеких упований; но в
смысле практическом, в смысле проследа этого направления в политике
или в деловой литературе оно до сих пор остается беспочвенным и
нежизненным. Поэтому я не могу согласиться ни с англичанами, ни с
другими восточниками, что панисламизм якобы представляет для Европы
серьезную угрозу, что с ним уже теперь нужно считаться. Повторю,
панисламизм пока — только идеологическое течение и оно может выявиться
практически разве лишь после того, как в основе его ляжет прочная
организация и определенная финансовая поддержка. Во всяком случае, я
считал необходимым об этом обмолвиться потому, что панисламизм все
еще находится в периоде эволюции, его вам придется наблюдать, над
ним подумать, придется сделать о нем те или иные выводы.
Характерно, что среди политических групп Афганистана имеются
представители турецкой (очень интересной) ориентации.
Турки, бежавшие из плена в минувшую войну, образовали в
Афганистане небольшую, но тесную семью правоверных суннитов. Это было
начало очень пригодное для того, чтобы лучше найтись, а потом и
устроиться среди суннитской массы афганцев. Но затем, очевидно, в турецкой
колонии нашли себе убежище и другие политические тяготения. Как
союзники немцев, турки, по-видимому, донесли до Афганистана
глубокую ненависть немцев к англичанам, подогрели ее здесь сведениями из
Индии и явились представителями сильных англофобских течений.
Этому яркому настроению турецкой группы в Афганистане отчасти нужно
приписать и проникновение ее симпатиями к советской власти в
России. Фактически, турки в Афганистане являются не только
приверженцами советской власти, но ее ярыми защитниками и пропагандистами.
Думаю, что наблюдение Иванова, из которого я почерпнул эти сведения,
глубоко правильное, и факту турецких симпатий к Советской России
придется придать большое значение; в этой группе, очень активной и
горячей, Россия имеет неожиданных друзей и готовый сплоченный
авангард для широких политических предприятий.
Административная машина. Департаменты
Интересно теперь посмотреть, как работает в Афганистане
административная машина, какова она с точки зрения техники. Упомяну, что
вся сумма учреждений в Афганистане подразделяется на две категории —
военную и гражданскую, хотя между ними нет строго разделяющей
линии и нередко они сливаются, особенно, когда они находятся под
влиянием «принца крови». И опять-таки, рассматривая техническую
организацию администрации, не будем забывать нашей прежней мысли о
двойственности всего азиатского — о красивой и стройной внешности и
грубом внутреннем существе. Например, в Афганистане есть целый
ассортимент департаментов: департамент общественных работ,
медицинский департамент, департамент горного дела и т.д. И вновь перед вами
задача, как вы должны смотреть на эти учреждения, — есть ли это
действительно организованные отделы министерства, как во всяком
государстве Европы, или в данном случае мы опять имеем перед собою лишь
дурно переведенное с английского языка слово? На это я вам
определенным образом могу сказать, что, когда я пробовал расшифровать это
явление, то ни к чему ясному не пришел. Возьмите департамент
общественных работ. Вы видите, что якобы его трудами построена дорога от Герата
до Кабула, от Мазар-и-Шерифа на Кабул, в течение десяти лет строилась
дорога Кабул-Пешавар, — последняя дорога единственная,
действительно хорошо построенная. Перед вами как будто бы факт, что департамент
12 Зак. 258
186
С. Шумов, А. Андреев
много работал; но если вы будете иметь случай лично понаблюдать все
эти дороги, в каком они состоянии, ремонтируются или нет, то вы
увидите нечто, для вас неожиданное: дорога, например, в Бадахшане вьется
по правому берегу Пянджа, по ней верхом еще можно ездить, о ней будут
говорить наши разведчики, но присмотритесь к ней ближе: в некоторых
местах, особенно, где она более всего нужна, никакой дороги нет,
подъемы на ней не сглажены, ремонта никогда не производится, надзора
никакого. Совсем иною представляется горная дорога у нас в Туркестане или
у англичан в Индии. Я считаю, что так называемые дороги между
Кабулом и Кандагаром или Кабулом и Гератом — просто одна фантазия, и
только, может быть, дорога, как я сказал, от Кабула чрез Танг-и-Карун
до Пешавара представляет собой нечто организованное. А отсюда можно
сделать вывод, что департамента общественных работ, в сущности говоря,
нет, так как нет результата его работы, что это только вывеска. Я слыхал,
что дорога Мазар-и-Шериф-Кабул устроена прилично, сравнена в
некоторых подъемах и будто бы очищается систематически от снега, но,
учитывая отсталость Афганистана, начинаешь и в этом сомневаться.
Возьмите департамент медицины; при одной мысли о нем придется
только улыбнуться. Никакой более или менее организованной
медицинской помощи в Афганистане нет. В Кабуле издавна систематически
проживает врач англичанин или англичанка или врач из Индии, к которым
обращается усиленно население и по глазным болезням, и по
внутренним, и по нервным и т.д. Из Афганистана, как я знаю, была недавно
обращена к нам просьба о том, чтобы в Кабул была прислана акушерка
ввиду тяжелого положения родильниц. Какой же это департамент
медицины? Вероятно, старые повитухи 50% рожениц отправляют на тот свет
теперь, как и много лет назад, а население бежит к разным знахарям...
Департамента, нет, пред нами только вывеска, раз нет ни врачей, ни
акушерок. Возьмите с собою врача в миссию, и вы убедитесь лично, как
невероятно нуждается афганское население в медицинской помощи: к вашему
врачу со всех сторон и на всяких остановках потечет болящая масса.
Что касается департамента горного дела, то об этом Мартин, который
восемь лет пробыл в Кабуле, говорит, что ничего подобного в
Афганистане нет. Он даже пытается объяснить, почему нет, старается выгородить
это явление, но все это — одни слова. Есть только один департамент,
который действительно работает, это — департамент хозяйства или, как
он называется в Афганистане по-старому, казначейство.
Итак, в Афганистане нет учреждений европейского масштаба. У него
есть свои старые азиатские учреждения, беспорядочные, безотчетные, с
целой массой мирз, т.е. такие первобытные учреждения, которые не
признают ни системы, ни строгой организации. Если вы будете иметь нуж-
Цс1и~0в1и& Лфъ,а,к,1иск~а,н.л,
187
ду в какой-либо справке, то вам придется долго ждать, пока вы чего-
нибудь добьетесь; дела с этими «департаментами» иметь не
рекомендую. Поэтому, я уверен, что если в Афганистане и народились новые
учреждения, то они пока могут быть только в зародыше, самые
элементарные, в них не будет плана, системы, статистического материала,
контроля и т.д.; эмиру, например, доносят нередко, что обворовываются
целые провинции, но кто это делает и как — добиться какой-либо
ориентации бывает крайне трудно. В этом случае интересна поговорка Абдур-
рахмана: «Четверть податей у нас платят добровольно, четверть
приходится выколачивать палкой, четверть прилипает к рукам, а кому
попадает последняя четверть, мы и сами не знаем». Повторю, все указанные
учреждения только вывеска, под которой вы отыщите старые азиатские
учреждения, знакомые еще великим моголам.
Режим
Скажу несколько слов о режиме. Если отбросить впечатление
некоторой стройности и внешней законности и войти в существо дела, то
придется увидеть, что режим азиатский, будь то в Афганистане, Хиве,
Бухаре, Дардистане, с точек зрения человеческой, экономической и
моральной, — не выдерживает никакой критики. Пред вами целая масса
злого, неправды и слез, что подметил и Иванов, человек эмоции, много
останавливающийся в своей записке на том, как много в Афганистане
злоупотреблений и страданий. Но человек, умудренный наблюдением и
привыкший к азиатским перспективам, отнесется ко всему этому гораздо
спокойнее. Я должен признать, что режим страшно жестокий, конечно,
часто несправедливый, в нем много неправды и зла, везде снуют шпионы,
наказания кровавые и чрезмерные, но, к сожалению, все это в такой мере
связано с природой азиатского мира, что на это приходится смотреть как
на нечто почти неизбежное, в значительной мере целесообразное, пока страна
не перейдет к новым порядкам, пока не изменятся люди.
В частности, если вы захотите ознакомиться с подробностями этого
режима, то можете найти у Мартина достаточное описание тех казней и
пыток, которые применяются в Афганистане. Англичанин просто
смакует, передавая, как преступникам скручивают руки, как постепенно
начинают сжимать людей в тисках, описывает разные орудия пыток и т.д.
Я не стану останавливать ваше внимание на этих подробностях, скажу
только, что мне самому приходилось видеть эти орудия и не один раз у
разных беков Бухары; у Кулябского, Шугнанского и др.
Характерно не то, что они существуют, а характерно понимание их
смысла, так сказать, философия пыток. Когда я посетил одного из беков
12*
188
С. Шумов, А Андреев
и он решил, что я очень важный человек, то стал мне по азиатскому
обычаю предлагать лошадь, ковры и т.д. Я отказался, но, желая
утилизировать щедрость хозяина, сказал ему, что если ему уж так хочется
что-нибудь сделать для меня приятное, то я просил бы его выбросить все
виденные мною у него орудия пытки, чтобы от них не осталось и следа.
На это он мне ответил определенно и сухо, что этого он не может сделать,
потому что без этого инструмента нет власти. Мы разговорились на тему
о власти, ее приемах, и я ясно убедился, что мы с беком стоим на разных
полюсах миропонимания, что нам не сойтись и что он мне ни за что не
уступит. Я упросил его затем показать мне тюрьму. Это было нечто
ужасное. Огромная яма была вырыта в углу бекского двора, сажени три или
четыре глубиной, не знаю сколько в квадрате. В яму вела почти
вертикальная узкая лестница. Единственным отверстием, дававшим в яму
воздух и свет, была квадратная площадка не более аршина по стороне. В яме
люди сидели непрерывно, не выпускаемые на свет Божий, некоторые по
несколько лет; уцелевали, конечно, лишь наиболее сильные организмы.
Смертность была исчерпывающая, т.е. люди вымирали почти
предельным процентом. Конечно, в яме люди спали, ели и выполняли все свои
функции. Мне хотелось проникнуть в этот ужас человеческого
существования и я стал просить об этом бека. Он долго не соглашался пустить
меня внутрь тюрьмы, пока не убедился, что это мое личное желание,
продиктованное любопытством. Но когда я хотел спуститься вниз и
сделал 3—4 шага по лестнице, от зловония у меня закружилась голова, и
меня вытащили уже почти в обмороке. Я просил бека, нельзя ли кого-
нибудь отпустить из пленных во имя нашей встречи. Бек согласился, и
был вытащен из тюрьмы старик, которому было не менее 80 лет. Он был
в диком беспорядке, от него несло зловонием, из его седых волос
образовалась какая-то пакля, какую я наблюдал у факиров Индии. Когда я
приблизился в нему и хотел ему объяснить, что он отныне свободен, я
увидел, что предо мною был человек, лишенный разума, дико
щуривший глаза от света. Я помог сумасшедшему.
И, все-таки, я должен сказать, что мыслитель, но и практик в то же
время, человек, вдумчиво относящийся к этим вопросам, как это, может
быть, ни покажется жестоким, должен будет признать, что в природе
азиатской страны, в разнузданности азиатских народов, в их диком и
неудержном темпераменте можно найти некоторое оправдание этой
жестокости, как неизбежной уступке государственному порядку. Опасно
упускать из вида тяжелый порою принцип государственной
целесообразности; в Азии более всего опасно применение
сантиментально-отвлеченного масштаба.
% % %
В распоряжении эмира имеется до 40 автомобилей разных систем.
Есть мотоциклетки. Телеграфа в стране нет. Телефоны в Кабуле в
официальных учреждениях есть. Говорят, Джелалабад связан телефоном с
Кабулом.
Я не буду входить в оценку сведений, представляемых Ивановым.
Некоторые из его цифр как будто очень стары, — я их видел еще в
автобиографии Абдуррахмана или в других старых источниках; очевидно,
мирзы находили возможным сообщить эти давно известные цифры. Но
многие цифры, несомненно, новые. Что Кабул соединен о Джелалабадом
телефоном и даже возможно с Пешаваром, это вероятная правда, так как
об этом я имел сведения из других источников.
Военные качества народа
Приступая к очерку вооруженных сил и придерживаясь усвоенных
нами принципов освещения, считаю нужным указать, что военный
географ должен себе ясно представить, из каких народных элементов и
элементов какого содержания составляются вооруженные силы того или
другого государства. В этом отношении заслуживает упоминания то
обстоятельство, что географы разделяют народы на две, резко
отличающиеся друг от друга, категории — на народы воинственные и народы
невоинственные. Эта мысль особенно рельефно разработана англичанами.
К какой категории относится главная часть афганского населения?
Несомненно, — к воинственной. В моем курсе я уже имел случай указать,
почему из афганцев, путем этнического скрещивания и дорогой
исторических испытаний, должен был получиться народ активный, гордый и
самолюбивый. Для войны требуются от народа следующие качества:
патриотизм, хладнокровие, мужество, физические силы, выносливость и
терпеливость. Анализ военных качеств афганца показывает, что все эти
качества в нем есть налицо. Ему присущи, конечно, и отрицательные черты:
афганец с трудом поддается дисциплине, он бунтарь по природе, слабо
выполняет общую директиву, склонен действовать партизански, не в меру
самолюбив, заносчив. Все эти положительные и отрицательные качества
находят свое объяснение в истории. Вдумываясь в происхождение
афганца, найдем, что прежде всего он ариец, почему в основе своей натуры он
должен быть храбр; затем, его первоначальной и, по-видимому, очень
длительной родиной были Сулеймановы горы, которые усилили и доработали
воинственный характер народа, прибавив ему выносливость, свободолюбие
и пылкость. Если вы к этому прибавите, что афганец является на три
четверти кочевником, значит лошадником, то и это обстоятельство должно было
усугубить в нем природные качества воина.
190
С. Шумов, А. Андреев
Итак, вы видите, что природа народа и его история сделали его
воинственным, что его подоплека, с точки зрения основных требований
войны, положительна, а такой народ понесет все военные невзгоды легко,
способен создавать государство, склонен увеличивать его территорию и
умеет отстоять свою самостоятельность среди других народов, если
история это ему подсказывает.
Численность афганской армии
Какова численность афганской армии?
Иностранные ежегодники определяли регулярную афганскую армию
в 90-х годах прошлого столетия в 35.000 человек, за что были жестоко
высмеяны Абдуррахман-ханом. Эта цифра годами оставалась
неизменной, и только последнее время в 1904 году Statesman's yearbook
увеличил ее до 44.000, включая 7.000 кавалерии и 360 орудий. По русским
сведениям 80 годов (Соболев) сила афганской армии, которой положил
начало эмир Шир-Али-Хан, достигала в 1878 году 50 тысяч человек,
насчитывал 68 батальонов пехоты (по 600 чел.), 16 полков кавалерии (по
500 чел.) и до 300 различных орудий, но в общем с нашей точки зрения
это было бы не войско, а скопище, иногда хорошо управляемое. Кроме
того, имелось ополчение: конное до 80 тыс. человек и пешее до 60 тысяч.
Лет десять тому назад численность регулярных войск Афганистана
определилась по русским источникам в 90 с лишком тысяч человек всех
родов оружия. Новейшие английские исследователи тоже склоняются к
цифре 90 тыс. регулярной армии.
Что же касается размеров иррегулярных войск (милиции) и
вооруженного ополчения, то все эти цифры отличаются полной гадательное -
тью. Абдуррахман-хан считал, что его отечество может считать себя в
безопасности от всех соседей лишь в том случае, если у него будет
обучено до 1 миллиона человек. Можно смело сказать, что этой цифры
обученных воинов Афганистан сейчас дать не может и вряд ли ее даст в
ближайшем будущем.
Состав ополчения можно приблизительно учесть следующим
образом. Возрастных классов, годных стать в строй, статистика насчитывает
в 1/10 всего мужского населения страны. Считая только мужское
афганское население, мы имеем от 125 до 150 тысяч человек. Прибавляя еще
столько же не афганского населения, имеем до 300 тысяч. К этой же
цифре надо прибавить еще афганское ополчение северо-западной
границы, которое в случае священной войны придет хоть частью на помощь
своим товарищам. Военные специалисты определяют помощь
северо-западной границы в 100 тысяч человек, итого все ополчение может дойти
до 400 тысяч.
Центральное управление, находящееся при эмире в Кабуле, состоит
из нескольких канцелярий, ведающих различными отделами
управления и снабжения войск, но в общем эти канцелярии мало обособлены и
им приходится ведать и гражданскую часть.
Комплектование армии
Вопрос о комплектовании афганской армии является также
вопросом не совсем ясным. Наиболее свежий наблюдатель афганской армии,
Б.Н. Иванов, говорит, что афганская армия вербуется из добровольцев.
Едва ли это правильно. Против этого говорят следующие сведения,
которыми мы располагаем из различных источников.
Комплектование армии по системе всеобщей воинской повинности
Абдуррахману, по-видимому, не удалось, хотя и была серьезная попытка
в 1895 году заставить съехавшихся ханов принять эту систему. Во
всяком случае, вопрос о комплектовании регулярной армии и пеших
милиционеров вполне упорядочен, но существующие нормы в провинциях и
отдельных племенах весьма различны, и потому трудно говорить об
определенной системе.
В Гератской провинции, например, наборы производятся по
селениям или арыкам, пропорционально числу жителей. Разверстка рекрутов
совершается в присутствии понятых из населения и особо
уполномоченных офицеров и гражданских лиц. Выкуп рекрута (взятка) допускается,
и потому отбывание повинности лежит на беднейшем классе населения.
В других провинциях есть различные варианты.
Считают, что воинская повинность обязательна для всех подданных,
за исключением узбеков, признаваемых негодными; они платят налог.
Люди, не попавшие в постоянные войска, зачисляются в резерв,
которому в мирное время ведутся списки; состоящие в резерве получают
небольшое жалование, заменяемое продовольствием натурой.
Призывной возраст от 18 до 35 лет, хотя по закону считается в 21.
Срок службы ныне установлен в 18 лет, что исключает возможность иметь
молодой запас армии.
Регулярная армия пополняется преимущественно племенами
афганской народности, а милиция из остальных племен, несущих военную
службу. Регулярные войска обыкновенно расквартированы не в тех
провинциях, где они укомплектованы, а милиционеры остаются в своих
родных местах. Пешая милиция комплектуется подобно регулярной армии,
а конные милиционеры комплектуются по усмотрению ханов,
обязанных выполнять таковой наряд.
В вооруженном ополчении числятся способные носить оружие в
возрасте от 16 до 70 лет. Чтобы усилить регулярную армию, иметь резервы
192
С. Шумов, А. Андреев
первой очереди, Абдуррахман в 1896 году приказал от каждых семи —
восьми членов семьи доставлять в армию на короткий срок обучения
одного рекрута, который за это получал право брать с собою в деревню ружье.
Покойный эмир Хабибулла приказал производить таким рекрутам,
находящимся в деревнях, инспекторские смотры и привлекать их к стрельбе.
Все эти сведения о резервистах попадались в индийских газетах, но наши
специалисты утверждают, что все это существует лишь на бумаге, в
действительности постановка резерва крайне неудовлетворительна.
Вот та, не во всех подробностях ясная картина, которую можно
составить на основании разных источников относительно комплектования
афганской армии. В последнее время имелись слухи, что будто бы
провинции с преобладающим афганским населением, каковы Кабульская,
Кандагарская и Джелалабадская, окончательно перешли на
обязательную воинскую повинность, а в других провинциях сохраняется система
добровольцев, но эти слухи нуждаются еще в серьезной проверке.
К упомянутой картине комплектования надо добавить, что мизерное
состояние военнослужащего, жалкая оплата его опасного труда,
допущение выкупа (взятка) и замены, частые отпуска, плохо контролируемые, и
вообще плохой контроль за личным составом армии — ведут к тому, что
в рядах ее удерживаются неудачники, бездомники, люди, отвыкшие от
труда. Возрасты в рядах афганской армии можно найти всякие, начиная
от безусого 17-летнего мальчика и кончая седым уже слабым стариком.
Одеты солдаты афганской армии плохо и разнообразно. Вообще, внешний
вид афганской роты производит самое невыгодное впечатление. Словом,
в ряды армии идет не цвет страны, а ее отброс.
Что касается бытовой стороны афганской армии, то эта сторона плохо
урегулирована и довольно первобытна. В больших городах регулярные
афганские войска размещаются в казармах, в других случаях воинские
части размещаются среди населения. Последний вид допускается, как
исключение, но очень часто практикуется, как система наказания. Если
какой-либо кишлак или дом совершили какое-либо преступление:
невзнос подати, укрытие преступника и т.д., то в наказание на постой
присылается воинская часть или отдельный отряд. Поведение последних столь
бывает разнузданным и наглым, что население считает эту меру эмиров-
ского возмездия исключительно тяжкой и всячески старается ее
избежать. Факт во всяком случае очень интересный для характеристики нравов
и личного состава афганской армии.
Жизнь в казармах обычно не составляет обязательства, и главная
причина этому отсутствие артельного довольствия. Каждый получает
содержание и должен сам себя кормить. Обыкновенно солдат или вступает в
общий котел с товарищами, или пристраивается к какой-либо семье, или
чаще всего заводится своей семьей, где и кормится. Все это делает казар-
мы лишь местом для официальных занятий, дежурных нарядов и т.п. Ясно,
что спайки товарищеской в афганской армии ждать не придется.
Что касается занятий в афганской армии, то таковые сводятся к
самым рудиментарным строевым упражнениям: обучают стрельбе,
маршировке, поворотам, бегу, удару штыком, сборке и разборке винтовки.
Кроме того, несколько обучают рассыпному строю и маневрам с
холостыми патронами. Относительно маневров, соединения хотя бы в мирное
время существующих тактических организаций в более сложные или в
отряды из трех родов оружия, об этом нет сведений. Нужно думать, что
беднота финансов и примитивность военных воззрений мешают
организации более сложных типов военной практики.
Все, что нами сказано, относится к регулярной армии. Относительно
ее резервов, наши сведения еще туманнее. Два главных вопроса связаны
с резервной частью — степень ее выучки и быстрота, и надежность сбора
в нужные минуты войны.
Мы уже сказали, что два покойных эмира, Абдуррахман и Хабибул-
ла-хан, заботились об обучении резервистов, но достигало ли это цели?
Если учитывать то обстоятельство, что афганское племя в областных
сферах достаточно свободолюбиво и что власть центра по отношению
периферий слаба, то попытки призывать к обучению едва ли можно
считать осуществленными. Если же еще учитывать то обстоятельство, что
оружия мало, то ясно, что если бы на резервные сборы поступало все
количество людей, то из этого мало что вышло бы, так как обучать
пришлось бы с голыми руками. Вероятнее всего резервы представляют
собою совершенно необученную сырую массу. Но в этой критике резервов
не нужно идти слишком далеко. Нельзя забывать, что масса афганцев по
своей природе воины и кавалеристы; если даже они не будут иметь
тактических навыков, будут слабо подготовлены, не сплочены для строевых
занятий, то все же, благодаря природной привычке работать оружием,
умению обращаться с лошадьми, знанию местности, патриотизму и
мужеству, эти резервы сделают свое дело. Вероятно они займут
определенные пункты, известные позиции, станут заслоном на рубежах, где и
окажут свою помощь, — и помощь солидную. А полевая армия явится
подвижным молотом для нанесения решительных ударов или для
предупреждения ударов противника.
Офицерский состав
Офицерский состав является самым больным местом в афганской
армии. О нем жалуется в своей автобиографии эмир Абдуррахман-хан.
Комплектуется офицерством армия: 1) людьми знатного
происхождения, 2) солдатами за боевые заслуги и особые услуги правительству, а
194
С. Шумов, А. Андреев
также за продолжительную выдающуюся службу и 3) выдержавшие особо
установленный экзамен при военной школе в Кабуле, или окончившие ее.
Меры эти до сих пор не дали надежных офицеров, и образованных
офицеров очень мало. Многие из них несколько лет тому назад были едва-
едва грамотны. Нельзя упускать из виду, что социальное положение
офицерства в Афганистане печальное, жалование их ниже скромного, да и
таковое платится неисправно, отношение к ним населения дурное... все
эти обстоятельства не помогают хорошему подбору командного состава.
Иванов имел случай наблюдать Кабульскую военную школу,
основанную 10—15 лет тому назад с 6-летним курсом. В нее поступают
мальчики 10—12 лет. Злые языки говорят, что это все незаконные сыновья
Хабибуллы-хана. Все преподаватели в школе, за исключением
преподавателя русского языка Сливицкого, турки-эмигранты. Училище
поставлено далеко неудовлетворительно. Начальник его, бывший турецкий
поручик, — ловкий царедворец, 12 лет тому назад приехавший в Кабул;
начальник не располагает ни достаточным объемом теоретических
знаний, ни боевым опытом. Иванов видел училище на прогулке и нашел,
что выправка у старших классов хороша, хотя и далеко уступает не
только нашим бывшим военным училищам, но и учебным командам.
Военное училище пока не успело выпустить более или менее достаточного
количества офицеров и судить о нем нам еще рано.
Тот же наблюдатель замечает, что командные должности очень редко
даются за отличия и заслуги, а чаще покупаются за деньги. Цена
производства, по его словам, в первый чин не выше 55 рупий, 2 тысячи рупий
достаточно для приобретения последовательно всех чинов до корнейля
включительно. Вообще, находит тот же исследователь, офицерский состав
поражает своей неподготовленностью и малой интеллигентностью.
Нужно заметить, что высшие военноначальники назначаются или из
ближайших родственников эмира, или из рода баракзаев.
Иностранные уставы (почти исключительно англо-индийские)
переведены на афганский язык, но по свидетельству наблюдателей
переведены дурно, многие слова придуманы новые, некоторые фразы носят
забавный характер. С офицерами возятся много, учат их всячески, но
результаты получаются слабые; мы видели выше, что ученики являются
слишком плохими, но сугубое горе состоит в том, что и учителя также слабы.
Дисциплина
Скажу теперь о дисциплине. К ней нужно подойти осторожно, так
как среди военных учреждений дисциплина более других является
отражением народного духа и уклада народной жизни.
Дисциплины в нашем смысле в афганской армии не существует.
Племенная рознь часто сказывается в междоусобицах среди отдельных
воинских частей, квартирующих в одном городе.
Отношения к младшим офицерам просты и фамильярны, но на службе
слепое повиновение. Дороговизна жизни и малое содержание ведут к
злоупотреблениям и часто служат поводом к нарушению дисциплины.
Существующие наказания: тюрьма, денежные штрафы и в крупных
случаях смертная казнь.
Таким образом, с внешней стороны нет той дисциплины, какую мы
привыкли видеть в европейских армиях: вне службы ранги
перемешаны, офицеры курят с солдатами, передавая по очереди кальян, круг
понятий одинаков, все как бы перемешано: нет ни начальников, ни
подчиненных. Но это не должно вводить нас в заблуждение. Афганская армия
заключает в себе немало элементов, которые могут заменить нашу
европейскую дисциплину. Прежде всего, афганская армия — это дружная
семья магометан, которая готова, как один, постоять за знамя пророка, а
это знамя будет поднято при всякой войне. Затем, афганцы проникнуты
фанатической любовью к своей родине и к свободе, и эта основная черта
народа прочно объединит их в минуты войны. Наконец, и железная
дисциплина не будет забыта, когда настанет война.
Кроме учений, войска несут в городах гарнизонную службу,
укрепляют крепости, строят дороги, строят казенные постройки, а также иногда
помогают собирать подати и рекрутов. Мятежи случаются часто, и
подавление их служит хорошей боевой школой войскам.
Организация вооруженных сил
Организация вооруженной силы Афганистана представляется в
следующем виде: регулярная армия состоит из пехоты, конницы, артиллерии,
инженерных войск и войск вспомогательного назначения. Пехота —
низами — соединена в пальтаны — полки или батальоны, — численностью в
700 человек каждый, но есть 4 гвардейских пальтана по 1.000 человек
штатного состава. Англичане (Чироль) и наши специалисты насчитывают
80 пехотных полков или батальонов. Пальтаны носят названия по
провинциям, из которых они комплектуются (пальтан Герата, Кабули и т.п.) или
по племенам. Делятся пальтаны на роты (компани), в 100 человек каждая.
Число рот в пальтане варьируется от 7 до 10. Роты делятся на две полуроты
(камбу); полурота на отделения (пайра), по шести человек в каждом.
Командир пальтана называется корнейль, командир компани — кифтан и
командир пайры — хавальдар — унтер-офицер.
Важную обязанность в пальтане играет мулла, читающий Коран,
обучающий людей грамоте, а офицеров уставным словам и командам. В
полку также имеется врач (хаким) и хирург (джеррах).
196
С. Шумов, А. Андреев
Регулярная афганская кавалерия — суваре — сведена в риссале —
полки — по 400 человек каждый, кроме 3 гвардейских, по 800 человек
штатного состава. Полки делятся на турпы — сотни по 100 человек, а
сотни на полусотни и на отделения (пайра), как и в пехоте из 6 человек.
Мы и англичане считаем до 40 регулярных афганских и 3 гвардейских
полков. Лошади заводятся собственным попечением кавалериста и
исключительно жеребцы, как и в наших туркменских дивизионах.
Артиллерия разделяется: 1) на джелави — полевую с 6-конной
запряжкой, 2) катыри — горную, вьючную; перевозится или вьючится на 4
лошадях, 3) фили — тяжелая, 9—10-фунтовая, перевозится на лошадях
или быках и 4) гави — крепостная. Ныне считается в Афганистане до
100 батарей (туп-хане) полевой и горной артиллерии, в каждой батарее
по 6 орудий. Батарея делится на взводы, по 2 орудия в каждом. При
орудии шесть номеров прислуги. Прислуга полевой, тяжелой и
крепостной артиллерии сводится в пальтаны, численностью в 700 —1.000
человек каждый.
Инженерных войск два пальтана, сафар-майней, сапер-минер,
численностью в 1.000 человек каждый и с пехотной организацией. Саперные
роты находятся, по-видимому, в командировках в различных городах.
В мирное время регулярные войска трех родов оружия не образуют
каких-либо крупных тактических соединений, а в военное время
образуются отряды из нескольких родов оружия разнообразного состава. Для
командования отдельными отрядами и гарнизонами в мирное время
имеется несколько генералов, которые имеют сомнительную практику в
управлении тремя родами оружия на маневрах, но несомненную в
экспедициях для подавления мятежей и беспорядков.
В мирное время регулярная армия расквартирована по важнейшим
населенным и стратегическим пунктам. На нашей границе сильные
гарнизоны содержатся в Герате, Мазари-Шерифе и Файзабаде. Главная
масса войск расквартировала в Асмаре, Джелалабаде, Кабуле, Газни и
Кандагаре.
К войскам вспомогательного назначения причисляют нестроевые
команды в канцеляриях, складах боевых и продовольственных, а также
обозных. Все эти команды комплектуются преимущественно таджиками.
Вооружение афганской армии
Состояние вооружения афганской армии надо признать крайне
пестрым и отсталым. Хотя наши сведения в подробностях и не ясны, но
существо дела уловлено определенно.
С 1899 года в кабульских мастерских изготовляются 5-зарядные
магазинные ружья английского образца свыше 3.000 ружей в год. Кро-
Ucki^epLjb Дф<ьа*к,1ис1м~<и-сл, 197
ме того, Англия послала значительное количество 3,03 лин. магазинных
ружей с несколькими миллионами патронов к ним, поэтому можно
считать, что до половины пехотных регулярных полков вооружены с начала
нового столетия магазинными ружьями.
Остальная регулярная армия вооружена винтовками преимущественно
системы Генри-Мартини (новеги), частью собственного изделия, частью
полученными из-за границы.
Также имеются регулярные полки с ружьями Снайдера, Ли-Метфор-
да, известный запас которых давно имелся у афганского правительства.
Милиция пехоты — хассадары — вооружена преимущественно
пистонными и другими старыми образцами, так как казнозарядные ружья,
бывшие на вооружении регулярной армии, из боязни не выдаются, а
держатся в складах.
Регулярная конница вооружена укороченными ружьями
Генри-Мартини, а также и других систем, кроме того, саблями, пистолетом
(револьвером) и кинжалом.
Милиционер кавалерист — хавалсар — должен иметь полное
собственное вооружение (курковое ружье, сабля, пистолет). Некоторым курковое
ружье заменено пистонным и даже казнозарядным.
Материальная часть артиллерии прошла через такие же
метаморфозы, как и ручное оружие, а потому однообразия в нем быть не может
Афганское правительство, по-видимому, желало достигнуть
однообразия, хотя бы в горной артиллерии. Поэтому ей были высланы в 1903
году в Пешавар из Эссена 12 скорострельных горных орудий, 18 полевых
и 2 гаубицы с достаточным количеством снарядов. С этим же
транспортом были доставлены отлитые в Германии в большом количестве
стальные болванки, из которых Кабульский завод должен был изготовить
скорострельные горные орудия по присланным образцам.
Стратегические пункты Афганистана
Перехожу к вопросу о стратегических пунктах Афганистана, о
крепостях и об его путях сообщения (оперативных и др.).
Прежде всего о стратегических пунктах. Если вы посмотрите на
карту Афганистана, то перед вами такая картина: внутри неправильного,
изломанного четырехугольника находится первоклассный горный
хребет, проходящий по диагонали и разветвленный на западе тремя
раструбами; хребет в дальнейшем на юго-западе, на севере и юге переходит в
равнину. Весь центр военно-географической тяжести, центр обороны
страны сводится к треугольнику горных высот, с вершинами в Герате,
Кабуле и Кандагаре, вокруг которого всегда и обосновывалась история оборо-
198
С. Шумов, А Андреев
ны Афганистана. Если мы под этим углом рассмотрим оборону страны,
то картина этой обороны будет ясна. Не упускайте при этом из виду, что
горная часть Афганистана является частью, проходимой только по
узким и трудным дорогам, по определенным перевалам через Гиндукуш, в
известную пору, т.е. вообще проходима условно.
Народы Востока давно знали про неисчислимо богатую Индию, на
дороге к которой стоял горный Афганистан, и мысль преобороть его
твердыню был исторически известной средне-азиатской темой. Эта задача,
хотя и связанная тесно с вопросом о завоевании Индии, сама по себе
оставалась очень крупной особой, занимавшей в процессе захвата Индии
первый и неизбежный этап. Над этим этапом работали Александр, Чингиз,
Тимур и многие другие. Как овладеть Афганистаном? Надо было
овладеть его жизненным центром. Этот центр не был постоянным, но более
устойчивым его районом был район Кабула. Правда, к XI столетию центр
был около Газни, позднее переходил в область западных разветвлений
Гиндукуша, некоторое время процветал Герат, но в большинстве случаев
центром тяжести все же оставался Кабул. Почему первая задача при
завоевании Афганистана, чтобы потом проникнуть в Индию, сводилась
всегда к захвату Кабула. Например, в свое время Бабур, основатель
династии великих моголов, шел в снежную пору Газарейской дорогой, иногда
по грудь в снегу, только для того, чтобы внезапно захватить Кабул.
Отсюда понятно, что среди всех пунктов, которые интересны в Афганистане,
центральным и главным пунктом как всегда был, так и теперь является
современная столица Афганистана, город Кабул, с населением в 60
тысяч. Его значение текущее усугублено тем, что он является центром
власти и политической жизни страны, а его значение — вечное —
обусловливается тем, что Кабул является узлом путей, сходящихся к нему из
Афганского Туркестана и Гератской провинции чрез Гиндукуш и его
разветвления и затем сложным пучком расходящихся из него на Газни
(Кандагар) и чрез проходы в Сулеймановых горах к реке Инду. Город
окружен старым валом с 7 воротами в нем; имеется старая цитадель.
Современное значение и этого вала, и этой цитадели, конечно, нулевое.
Окружающие высоты представляют хорошую и сильную позицию,
существенную часть которой составляют небольшие укрепления в Шир-
Пуре, в 2 верстах севернее города. Подробности этих укреплений нам
неизвестны, но нужно предугадывать на указанных высотах ряд
небольших фортов и заранее оборудованных артиллерийских позиций.
Но чтобы достигнуть этого жизненного центра с севера, необходимо
(всегда и ныне) преобороть преграду р. Аму-Дарьи, пройти предгорья
Гиндукуша и затем форсировать самый Гиндукуш. Эта тройная линия
преград исторически и создавала три линии обороны, причем после-
tlcl^opLjL Jj<f>'ba,K.LclH~a*hLa* 199
дняя — Гиндукуш, как слишком сильная естественно и доступная лишь
в ограниченное время года, обычно почти оставалась без всяких
искусственных усилений. В настоящее время Аму-Дарья, как преграда, утеряла
свое прежнее значение и по историческим причинам, а в новейшее
время и по техническим, но в старые времена ее не оставляли без внимания,
и остатки крепостей, вроде Термеза, говорят о правильной когда-то
мысли задерживать северного противника у этой преграды всеми
возможными ресурсами.
В северных предгорьях Гиндукуша было интересно задержать
противника у начала предгорий, когда он с берегов Аму-Дарьи
дебютировал весь открытый и хорошо учитываемый, когда он должен был преобо-
роть песчаные пространства, прилегающие к реке, когда он двигался
вперед, имея в тылу опасную преграду в лице той же великой реки. Эта
мысль уже с давних пор заставляла властителей укреплять такие
степные города, как Шебархан, Балх, Мазар-и-Шериф, Таш-Курган и Кун-
дуз, которым и теперь принадлежит известное военное значение. Но
старая несколько разбросанная мысль ныне упрощена и сконденсирована в
виде возведения на одном из наиболее важных операционных путей
крепости Дейдади, расположенной в 56 верстах к югу от Термеза и в 8
верстах на юго-запад от Мазар-и-Шерифа, главного административного
центра Афганского Туркестана и узла путей от Аму-Дарьи на Бамиан и
Кабул. Это — крепость, в выборе места которой и в начертании
сказывается сильное влияние европейской фортификации. Бастионные фронты
удачно применены в местности, профиль приближается к европейской
крепость командует местностью и имеет сильную фронтальную оборону.
Крепость эта может быть признана серьезным препятствием при
наступлении к Кабулу.
Но, естественно, линия степных городов не обеспечивала от
проникновения в предгорья Гиндукуша предприимчивого противника, почему в
них всегда было разбросано множество мелких укреплений. Эти
укрепления, как зависящие исключительно от капризного и своеобразного
рельефа предгорий, не вылились ни в линию, ни во что-либо
систематическое, они разбросаны пятнами, привязанные или к важным горным
проходам, или к историческим позициям. Некоторые из этих
укрепленных пунктов дошли до наших дней, не утеряв и ныне своего значения.
Из наиболее интересных — следует упомянуть: Сары-Пуль, Гейбаг,
Гарден-Диван и Бану.
Наконец, на самом Гиндукуше, насколько мы знаем, нет каких-либо
подготовленных позиций. Из старых фортов в Бамиане сохранилась
крепостца Саркари, замыкающая узел важных (в некоторой степени колесных)
путей от Мазар-и-Шерифа и Герата к Кабулу. Имелись слухи, что
афганцами что-то предпринимается на перевалах, но пока это только слухи.
200
С. Шумов, А. Андреев
Относительно всех этих старых пережитков военного искусства,
уцелевших до наших дней в предгорьях Гиндукуша, надо сказать, что ныне
они могут поразить своей скромностью и примитивностью, для
современной артиллерии они, например, сущий пустяк, но... прежде всего,
как доберется до них современная артиллерия? Важное условие для
всякого из этих фортиков то, что он обычно замыкает собою дорогу.
Представьте себе, что по бокам крепости, на откосах гор будут построены
форты, будет поставлена вовремя артиллерия, и тогда потрудитесь
форсировать это дефиле. Все эти крепостцы имеют значение по мысли, которая в
них вложена, и по местности, где они расположены. Раз современное
искусство не опоздает усилить техникой один из этих старинных
фортов, о чем, вероятно, англичане позаботятся, то пред вами будут прочно
обеспеченные пункты.
Таким образом, северный фас горного массива, открытый в сторону
России, обеспечен до некоторой степени сначала Аму-Дарьей, затем
линией степных городов и группой старых фортов в предгорьях и, наконец,
тем, что, может быть, имеется на самых перевалах. Если к этим трем
линиям обороны успеют подойти англичане с их техникой и деньгами,
то наше продвижение к Гиндукушу встретит огромное препятствие. Это
нужно учитывать определенным образом.
Но Гиндукуш обходится на западе или кружным путем на Кандагар,
или проходом в него с запада по Газарейской дороге. В начале того и
другого пути стоит Герат, которому после Кабула и принадлежит в
Афганистане наибольшее значение. Прежде всего, это — главный город
Гератской провинции, которая является в Афганистане наиболее богатой
и которую можно рассматривать, как передовую базу при нашем
наступлении. Затем, это — город большого прошлого, город исторический. Ныне
это — большой административный и политический центр. Наконец,
Герат — узел путей, идущих из Закаспийской области и далее следующих
на Кабул и Кандагар. Герат в политических сочинениях принято
называть «ключом Индии». Давнишняя поговорка гласит: «Кто владеет
Гератом, тот владеет Кабулом, а кто владеет Кабулом, тот владеет Индией». В
настоящее время Герат представляет собою значительный город, с
населением в 18.000 жителей. Город окружен глиняной стеной, толщиною
9—14 футов, высотою 18 футов, с банкетом в 7? футов вые, бойницами,
фланкирующими башнями; в ограде 5 ворот. У северного фаса ограды
две цитадели: старая, в виде 4-угольной азиатской калы с
фланкирующими башнями, обороноспособность слабая; и новая в виде 4-угольного
выступа в стене, с наружным рвом и фланкирующими башнями. Герат
после Кабула, как я упомянул, играет вторую роль, и на него должно
быть обращено серьезное внимание.
Кроме указанных пунктов, нужно упомянуть еще о следующих,
имеющих то или иное военное значение.
Кандагар — узел путей, идущих от Сеистана, Герата и Газареджата
в долину Инда, когда-то столица Афганистана. Ныне центр сильно
бьющей политической жизни.
Файзабад и Зебак — узлы путей от Аму-Дарьи через проходы в Гинду-
куше на Читрал, к открытому флангу английской укрепленной границы.
Себзевар — у выхода из 100-верстной гористой и бесплодной полосы,
с юга охватывающей долину Герата.
Фарах и Лаш-Джувейн — на флангах узкого промежутка среди
сходящихся горными массивами Каина и Сиях-Куха, по своим
топографическим свойствам, а также богатству края представляющего много удобств
для активной обороны.
Гиришк — узел путей от Герата и из Газареджата к Кандагару;
господствует и над путем из Сенегала к Кандагару.
Келат-и-Гильзаи и Газни — на сообщениях Кандагара с Кабулом, а
Газни, кроме того, — исходный пункт лучших путей через Сулеймано-
вы горы к Инду.
Пути сообщения
Теперь перейду к изложению вопроса о путях сообщения в
Афганистане. Здесь, в изложении возможны два угла зрения: или рассматривать
эти пути через Афганистан только как часть путей для дальнейшего
продвижения к Индии, или рассматривать их по отношению только к
самому Афганистану. У исследователей вы чаще найдете первый угол
зрения. Если бы вы рассматривали эти пути только по отношению к
Афганистану, то пришлось бы ограничиться теми, которые подводят к
Кабулу или взаимно соединяют важные пункты Афганистана. На самом
же деле, исследователи, рассматривая пути Афганистана, доводят их до
важных районов Индии или, по крайней мере, до реки Инда. Почему
они это делают? А потому, что они рассматривают Афганистан как
территорию подступов к Индии, считая при военном исследовании
Афганистана такой взгляд единственно важным. Эту точку зрения, —
рассмотрение путей в Афганистане только как сети направления в Индию, и я
считаю единственно разумной и справедливой, потому что трудно себе
представить, что когда-либо имело смысл предпринимать военную
кампанию в Средней Азии только во имя одного Афганистана.
Афганистан — страна небогатая, завоевание его вызовет только ненависть гордого
и свободолюбивого народа, удержать страну во власти трудно, почему и
думать о том, что в будущем может назреть война только из-за Афгани-
202
С. Шумов, А. Андреев
стана, нет смысла. Если и могут быть в Афганистане задачи, то только
связанные с Индией и ее последующим покорением.
Нельзя сказать, что это легко, но нельзя забывать, что вся-то Средняя
Азия, включая в нее и Афганистан, интересна лишь под тем
определенным углом зрения, в основе которого лежит мировая ценность в лице
Индии. Скажем более, эта военная задача, может быть, наиболее трудная
во всем мире. Нельзя ни одной минуты упускать из виду необъятную
ценность Индии для Англии и то упорное и длительное напряжение,
которое всколыхнет эту страну от верха до низу в случае необходимости
защищать свою драгоценную колонию от каких бы то ни было
посягательств. Недаром в свое время Керзон, в бытность вице-королем Индии,
сказал в одной из своих речей, что каждая английская семья пошлет
своего единственного сына для защиты лучшего достояния Англии. Вы,
может быть, слышали про тот афоризм, очень распространенный в
Англии, который сводится к вопросу, что для Англии дороже — Шекспир
или Индия? На него, обычно, не отвечают, но сопоставление этих двух
огромных ценностей — ценности духа и ценности материальной —
говорит само за себя. По приведенным соображениям, я всегда считал, что
общую характеристику Афганистана, как и описание его путей, нужно
делать под углом зрения достижения Индии. А для этого нельзя
ограничиваться путями, замыкающимися в пределах Афганистана, а
необходимо продолжать их до Индии, рассмотреть часть путей в наших пределах
и не упустить из вида пути, идущие возле Афганистана, например, пути
через Памир.
Во всякой современной стране приходится пути сообщении
рассматривать по трем видам: железнодорожные, водяные и обыкновенные, т.е.
грунтовые, но Афганистан столь беден и отстал, что первые два вида у
него отсутствуют: он не имеет ни железнодорожных, ни водяных путей.
Таковыми считать, например, некоторые сплавные участки р. Кабула или
левую половину р. Аму-Дарьи не приходится. Конечно, я должен был бы
остановиться на железнодорожных и водяных путях тех районов России
и Индии, которые прилегают к Афганистану, но за краткостью времени
обхожу этот вопрос; о нем я упомяну в приложении к моим лекциям.
Сейчас рассмотрю обыкновенные пути Афганистана.
Обыкновенные пути сообщения
Главное значение и районе Афганистана, несомненно, принадлежит
обыкновенным путям сообщения, потому что только они одни прорезают
всю его территорию и многие из них совпадают с теми операционными
направлениями, которые существуют между нашими
среднеазиатскими владениями и р. Индом.
Все эти пути разделяются на поперечные, прорезающие район с юга
на север, связывающие наш Туркестан с Индией, т.е. пути наступления,
и продольные, прорезающие район с запада на восток, связывающие между
собою поперечные пути, т.е. пути для связи.
В свою очередь поперечные пути, в зависимости от характера
местности и расположения тех или других предметов действий, распадаются
на три группы: западную, из нашего Кушкинского района через
западный Афганистан к британскому Белуджистану, или пути Кандагарско-
го направления; центральную, с берегов Аму-Дарьи через западный Гин-
дукуш к Кабулу и Пешавару, или пути Кабульского направления, и
восточную, с Памирского нагорья через восточный Гиндукуш, Читрал или
Гильгит к Пешавару, или пути Памирского направления.
Западная группа путей
Западная группа путей представляет собой довольно густой пучок
дорог, перехватываемых в двух местах Гератом и Кандагаром,
являющимися весьма важными узлами путей сообщения. Но так как число путей
в различных участках этого пункта не одинаково, то будет более удобно
рассмотреть пути западной группы по участкам: от нашей границы до
Герата, от Герата до Кандагара и вкратце от Кандагара до р. Инда.
От вероятных пунктов сосредоточения наших войск в Кушкинском
районе (Ак-Рабата, Кушки и Тахта-Базара) к Герату ведут 5 путей,
пересекающих Паропамизский хребет на участке от перевала Хумбоу до
перевала Зармаст (участок шириной 130 верст). Паропамизский хребет имеет
на этом участке наибольшую высоту между перевалами Ардеван и
Зармаст, а наименьшую — между перевалами Чашма-Себз и Хумбоу;
западнее последнего хребет вновь повышается.
Наиболее длинными путями (220 и 222 вер.) являются самый
западный и самый восточный, а самым коротким (114 вер.) является
центральный чрез пер. Ардеван.
Два западных, — от Ак-Рабата через перевалы Хумбоу и Чашма-Себз, —
длинны, заключают по 7 больших переходов, но вполне доступны для
колесного движения без разработки; однако водою, топливом и
продовольственными средствами не обеспечены. Два восточных, — от Кушки через
перевалы Ардеван и Хазрет-и-Баба, — короче (особенно Ардеванский),
заключают по 6 обыкновенных переходов, но для колесного движения
требуют разработки: Ардеванский путь — на перевале, а Хазретский — на всем
протяжении. Водою обеспечены оба, но топлива и продовольственных средств
нет. Только при выходе в долину Герируда на всех четырех путях явится
возможность рассчитывать на местные средства.
204
С. Шумов, А. Андреев
Имея в виду, что цель движения наших войск к Герату будет, по
всей вероятности, заключаться в овладении этим городом до прибытия к
нему на помощь англо-индийских войск, — быстрота производства всего
нашего движения к Герату приобретает главное значение, — и в этом
смысле необходимо отдать предпочтение Ардеванскому пути, как
кратчайшему (114 в.) и для колесного движения требующему только
незначительной разработки на перевале. Двигаясь по нему, пехотные части
могут достигнуть Герата в 6 или даже в 5 переходов, а конница будет в
окрестностях его на третьи сутки. Но так как движение войск по одной
дороге растянет их в глубину на несколько переходов, то выгоднее будет
двигать войска сразу по 2 средним путям: от Ак-Рабата через Чашма-
Себз и от Кушки через Ардеван. При выступлении обеих колонн в один
и тот же день, они одновременно выйдут в долину Герируда, именно на 6
день, одна у Росанака, другая у Герата, на фронте в 50 верст, — а на 9—
10 день все силы сосредоточатся к Герату.
Кроме этих 4 путей, существует пятый: от Тахта-Базара через Кала-
Ноу и перевал Зармаст к Герату. Он заключает 8 больших переходов (222
в.), в горах, представляет собою вьючный путь; перевал труден. Водою,
топливом и продовольственными средствами обеспечен слабо. Этот путь
для движения значительного отряда с обозами совершенно непригоден,
но весною отряд в несколько сотен коней может двигаться по нему с
успехом, ибо в это время здесь изобилен подножный корм.
Таким образом, при движении к Герату местность легко доступна,
укрепленных пунктов, способных задержать наступление, не имеет, но
бедна водою, топливом и продовольственными средствами вплоть до
долины Гери-руда. Население смешанное; афганцев — едва 1/5 часть.
Когда вы будете детально изучать число верст и связанное с ними
число переходов в Азии, то вас поразит такого рода факт, например,
через Хумбоу значится пространство в 220 верст, а переходов указано 7,
в то время как в случае движения чрез Чашма-Себз пространство
исчисляется в 209 верст, а переходов значится 8, т.е. меньше верст, но более
переходов. При ближайшем знакомстве с условиями передвижения по
Азии вам это станет понятным, тут приходится рассчитывать не по
европейскому масштабу, считаясь только с протяжимостью местности,
которая в среднем одинакова и одинаково проходима. В Азии дорога идет
известными рубежами от колодца к колодцу, от кишлака к кишлаку, и
эти рубежи властно определяют величину перехода, — то идете 10—12
верст, то не менее 50. Вы видите, что распределение переходов зависит
не от пространства и свойства грунта, а от группировки населенных
пунктов и водных источников, по преимуществу.
На участке между Гератом и Кандагаром количество путей
значительно меньше, чем до Герата. Здесь имеется всего две сквозных дороги,
tlcU^OpL^ Jlcbz±A,K,LcU~A,hLA, 205
качество и степень проходимости которых весьма различны в разных
местах их огромного протяжения. Встречающиеся на пути города Себзе-
вар, Фарах и Гиришк, расположенные в плодородных и густо
населенных долинах pp. Адраскана, Фара-руда и Гильменда, естественно,
образуют на них ряд промежуточных баз, которые дадут возможность
облегчить движение.
Для движения от Герата к Кандагару можно воспользоваться двумя
путями, идущими до Фара-руда на юг, а потом — на юго-восток. Первый
путь (сначала западный, а потом южный) идет от Герата через ущелье
Сенгуа-Киссах на Себзевар; отсюда —- на Фарах, Диларам, Гиришк к
Кандагару; всего —- 570 верст. Второй путь (сначала восточный, а потом
северный) идет от Герата через Шах-Бидское ущелье и Адраскан на
Джембран; отсюда — на Даулетабад, Вашир, Гайдерабад в Кандагару;
всего — 540 верст. Протяжение обоих путей почти равно и составит 24—
25 переходов, или около 1 месяца марша. Пути идут, в среднем, на
расстоянии 30 верст один от другого и оба пересекаются реками: Адраска-
ном, Фара-рудом, Хам-рудом, Гильмендом и Аргендабадом. Все эти реки
летом проходимы вброд, весною же и осенью — многоводны, быстры и
требуют устройства мостов.
Для задержания на этих путях, противник может воспользоваться
позициями: на переправах, особенно у Гиришка, у Себзевара, и на линии
Фарах — Ляш-Джувейн.
За исключением первых 6—7 переходов (от Герата до Себзевара), где
пути проходят через отроги Сиях-Куха, на остальном протяжении они
пересекают равнинную, слегка волнистую местность. На всем
протяжении от Герата до Кандагара, оба пути пригодны для колесного движения.
Топлива нигде нет. Водою и продовольственными средствами пути
обеспечены весьма слабо и неравномерно: от Герата до Адраскана (6
переходов) оба пути лишены средств и воды; от р. Адраскана до Хаш-руда (8
переходов) средства и вода в крайне незначительном количестве могут
быть встречены на 1-м пути и почти отсутствуют на 2-м; от Хаш-руда до
Гильменда (5 переходов) на средства и воду в слабой степени можно
рассчитывать на 2-м пути, но их совершенно нет на 1-м; от реки Гильменда
до Кандагара (5 переходов) в урожайные годы на обоих путях можно
рассчитывать на небольшое количество местных средств, ибо местность
густо населена и возделана.
От Кандагара до Кветты — 220 верст или 12 переходов. Первые 7
переходов, до Ходжа-Арманского хребта, войска могут двигаться по
английскому шоссе и нескольким грунтовым дорогам, вообще годным для
колесного движения. Далее — движение будет происходить по
английской военной дороге. Удобство его будет зависеть от степени умышленной
порчи построенных англичанами дорог.
206
С. Шумов, А. Андреев .
Препятствиями на первых 7 переходах служат многочисленные реки,
пересекающие пути, с хорошими арьергардными позициями, затем Ход-
жа-Арманский хребет с 3-мя проходами, запертыми английскими
фортами; наконец пути преграждаются Пишинским укрепленным лагерем.
Водою пути обеспечены хорошо. Продовольственных средств недостаточно.
Сводя все сказанное о Кандагарском операционном направлении,
приходим к заключению, что все его протяжение от Кушки через Герат на
Кандагар составляет около 700 верст или 31 переход.
К выгодам этого направления следует отнести:
1. Возможность подвозить войска по железной дороге в самый район
сосредоточения на границу, имея здесь, кроме того, опорный пункт —
крепость Кушку.
2. На всем протяжении возможно колесное движение, причем
войска могут пользоваться двумя параллельными путями, в расстоянии 30
верст один от другого, проходящими по местности в общем равнинной,
несколько населенной и не представляющей значительных естественных
препятствий.
3. В 6—7 переходов оно приводит к Герату, — пункту чрезвычайной
важности, и к долине Гери-руда, — единственной безусловно
изобилующей хлебом местности Афганистана, — давая в то же время
возможность базироваться на богатейшую персидскую провинцию Хоросан.
Невыгоды его:
1. Значительная длина.
2. За исключением долины Герата, необеспеченность водою,
топливом и продовольственными средствами.
3. Небезопасность от удара во фланг: а) из Сеистана, б) из Газареджа-
та и в) через Белуджистан с моря, что до некоторой степени вероятно
при господстве флота англичан на море и подчинении их влиянию
Белуджистана.
4. Оно преграждается довольно сильною крепостью Гератом и
упирается в хорошо укрепленную часть английской границы
Я с вами дошел до Кветты. От Кветты до р. Инда (Суккур) останется
еще 370 верст. Относя более подробное описание*пути в приложение,
скажу только, что это путь трудный и в естественном отношении, и в смысле
вероятных мероприятий со стороны англичан. Главными естественными
на нем препятствиями являются: Боланский проход, идущий на
протяжении 94 верст (до селения Дадар) узкими долинами и ущельями, сжатыми
крутыми хребтами (иногда до нескольких десятков шагов) и маловодная,
нестерпимо знойная пустыня Тап. Наличность Боланского прохода и
пустыни Тап вынуждают пользоваться обходными путями: Пишинской
военной дорогой (станция Гарнай — Лориляй — форт Мунро — Дера-Гази-Хан
Ucl*~0/oLj(: шПфъа^ки^ск^а^К'Л, 207
на р. Инде), шоссированной дорогой в 335 верст длины и обходной дорогой
чрез Келат (Кветта — Келат — Котра —- Гандова — Лархан паромная
переправа на Инде), очень длинной (589 вер.) и очень трудной.
Центральная группа путей
Пути центральной группы, от р. Аму-Дарьи чрез Кабул к реке Инду,
для удобства описания могут быть разбиты на участки: от Аму-Дарьи до
городов степной полосы Афганского Туркестана, от последних чрез Гин-
дукуш до города Кабула и от Кабула до реки Инда.
От переправ на Аму-Дарье до степных городов пролегают десять путей:
1. Керки —- Андхой — Маймене — 220 верст (8 переходов).
2. Керки —- Шибархан —Мазар-и-Шериф — 242 версты (10
переходов).
3. Керки — Ахача — Балх — Мазар-и-Шериф — 227 верст (9
переходов).
4. Керки — Босага —- Ак-Таг — Нимлик —- Мазар-и-Шериф —-129
верст (9 переходов).
5. Чушка-Тузар — Шор-Тепе — Майдан-дивал — Мазар-и-Шериф —
72 вер. (3 перехода).
6. Патта-Гисар (Термез) •— Мазар-и-Шериф —- 56 верст (2 перехода).
7. Патта-Гисар — Таш-Курган — 70 верст (3 перехода).
8. Кабадианская переправа — Таш-Курган —- 32 версты (1 переход).
9. Тахта-Куват — Кундуз — 54 версты (2 перехода).
10. Хазрет-Имамская переправа — Кундуз — 55 верст (2 перехода).
Эти десять коротких путей не представляют никаких серьезных
препятствий для колесного движения, исключая небольших песчаных
участков, несколько затрудняющих движение; по этим путям войска,
сосредоточенные у переправ на Аму-Дарье, могут быть быстро передвинуты на
линию Мазар-и-Шериф, Таш-Курган и Кундуз, откуда им и будет
предстоять дальнейшее движение чрез Гиндукуш в долину реки Кабула и
далее к Инду. Однако для этого дальнейшего наступления имеется уже
значительно меньше удобных путей, потому что остальная страна, вплоть
до окрестностей Пешавара, представляет собою систему высоких и
труднодоступных хребтов.
Пути, соединяющие степную полосу Афганского Туркестана с
долиной р. Кабула, могут быть подразделены на две группы: Бамианскую,
которая ведет в обход Гиндукуша через Бамианский проход и
доставляет выход в долину реки Кабула с запада, и Чарикарскую, ведущую чрез
Гиндукуш, сходящуюся у города Чарикара и подходящую (чрез равнину
Кухи-Даман) к Кабулу с севера.
208
С. Шумов, А. Андреев
Бамианская группа, и свою очередь, состоит из следующих двух
путей:
1. Мазар-и-Шериф — Дехи — перев. Задигао Бамиан — пер. Унай —
г. Кабул, 526 верст или 23 перехода и
2. Таш-Курган — Гейбаг — Курган — Дуаб — перев. Кара-Кутал —
Бамиан — пер. Унай — г. Кабул, 496 верст или 20 переходов.
Оба эта пути проходимы для колеса только на некоторых участках,
вообще же представляют большие затруднения при движении; в
некоторое же время года — зимою и в периоды таяния снегов — пути
становятся почти непроходимыми. Их достоинство: обилие воды, травы, дерева и
частое расположение селений.
В своем изложении я всегда оттенял мысль считаться лищь с
перевалами Гиндукуша, но не с перевалами его предгорий иЛи разветвлений,
между тем последние также сильно затрудняют пути, и с ними
считаться необходимо. Возьмите, например, первый из приведенных двух
путей; он весь покрыт перевалами. Прежде чем вы достигнете Бамианско-
го прохода, вам необходимо будет преодолеть пять перевалов: Дандан-
Шикан, Думбы-Уштур, Чахар-Асман, Зардагао и Шибарту, из которых
первые два (особенно Дандан-Шикан) очень трудны и едва доступны для
колесного движения. Но и по миновании Бамианского ущелья серия
перевалов не кончена, и до достижения вами благодатной долины реки
Кабула на вашем пути будут еще три больших перевала: пер. Кашка
(Малый Ирак 8.570 фут.), пер. Большой Ирак (13.443 фут.) и пер. Унай
(11.300 фут.). Всего на пути восемь перевалов.
Связью между приведенными двумя путями может служить дорога:
Дехи-Дарваза — пер. Балагали — Дуаб, 74 версты. Этот путь идет к юго-
востоку, по гористой местности, хорошо населенной; колесное движение
возможно.
Чарикарская группа состоит тоже из двух путей:
1. Таш-Курган — Гейбаг — Сейхтут — Души — перев. Чардара — Ран-
гар — Чарикар — г. Кабул, 371 верста или 16 переходов и
2. Кундуз — Алиабад — Джуи Калан -+- Ярам — пер. Хавак —
Чарикар — г. Кабул, 416 верст или 17 переходов.
Оба эти пути представляют значительные затруднения, но, что
главное, они являются колесными путями. Доступность их ограничивается
8—9 месяцами в году, хотя второй вариант, если правильны сведения о
зимней очистке перевала Хавак, может допустить движение и в течение
всего года. Обилие воды, продовольствия, дерева и травы — достоинство
этих путей.
От Кабула к реке Инду ведут два пути:
1. Кабул — Буткак — Хурд-Кабул — Джагдалак —- Джелалабад-Хай-
берский проход — Пешавар — Атток, 373 версты или 20 переходов.
2. тСабул — Шейх Абад — Куши — перев. Шутургардан — перев. Пей-
вар-Кутал — Курам — Тал — Когат — Кушальгар, 447 верст или
23 перехода.
Оба эти пути доступны для колесного движения, хотя в некоторых
местах и потребуют разработки дороги (Шутургарданский пер., Хурд-
Кабульское ущелье и др.). Лучший из них и более короткий — первый,
через Джелалабад и Дакку. Более серьезными на этих путях преградами
являются тактические, например, Хайберский проход на первом и
форты Курам и Тал — на втором. Тактическая непреодолимость Хайберско-
го прохода побудила создать в обход его два пути: один северный от
Дакки вдоль течения реки Кабула, между нею и хребтом Тартура (Татра),
чрез Лой-Шильман, Шагидмиан и Шахгай к Пешавару, всего 66 верст
от Дакки; и второй южный, следующий от Али-Маджида к юго-западу
на селения Шара, Чин, далее чрез Безарскую долину, чрез перев. Сис-
оби до афганского селения Чинар; длина этого варианта — 47 верст.
Рассматривая центральную группу путей, мы находим следующие в
ней плюсы и минусы.
К выгодам ее относятся:
1. Возможность подвести войска, по железной дороге
непосредственно в пограничные укрепленные пункты Керки и Термез, т.е. подводить
войсковые массы на исходную линию нашего развертывания при
условии большого обеспечения Аму-Дарьей и возможности в 1—2 дня
овладеть линией степных городов.
2. Значительно меньшая длина сравнительно с Кандагарским
направлением.
3. Проводит к овладению столицей Афганистана — Кабулом.
4. Пролегая по горам, ими же обеспечивается от фланговых ударов
значительных отрядов.
5. Хорошо снабжена, водою и топливом.
6. Достаточно обеспечена продовольственными средствами.
Невыгоды ее:
1. Она пересекается грозными препятствиями для движения войск
и провоза жизненных и боевых припасов; на двух лишь путях допускает
колесное движение, — полевая артиллерия во всяком случае пройдет с
трудом.
2. Проходима не круглый год.
3. Встречает наиболее сильную афганскую крепость Дейдади и
несколько укреплений в горах, запирающих единственно возможные для
движения наших войск пути.
4. Выводит к сильно укрепленной части английской границы.
15 Зак. 258
210
С. Шумов, А. Андреев
Вот что можно сказать вкратце о путях двух операционных
направлений — Кандагарского и Кабульского; их достоинства и недостатки ясны.
Сравним их между собою.
Прежде всего Кандагарское — длиннее Кабульского: от Кушки до
Кандагара 700 с лишним верст, от Аму-Дарьи до Кабула 400 с лишним.
Там нет воды, здесь сколько хотите, там травяного покрова нет, здесь он
есть. Затем, на Кабульском — много поселков, на Кандагарском — их
очень мало. Но здесь зато ровный колесный путь, вы идете с полным
обозом и артиллерией, а чрез Гиндукуш идти трудно, приходится
перекладываться на вьюки. Затем, на Кандагарском оперативном пути
движение круглый год, на Кабульском —- зимой оно исключается. Перед
вами два направления, каждое со своими положительными и
отрицательными сторонами. Но если вы и ту и другую сеть путей продолжите
до реки Инда, то ваша оценка станет еще более затруднительна: каждый
из добавков до реки Инда имеет также свои отрицательные и
положительные стороны и еще более усложняет задачу. Лишь ясно выявляется
разница в общих расстояниях. Если вы сложите минимальные
расстояния от Аму-Дарьи до одного из стенных городов, от одного из них до
Кабула и от Кабула до Инда, то в сумме получится 800 верст с
небольшим лишком; если вы тот же расчет сделаете для Кандагарского
направления, то для общего расстояния между Кушкой и рекою Индом
получите цифру и 1250 верст. Итак, Кандагарское направление насчитывает
1250 верст, Кабульское — 800. Там 60 переходов, а здесь 40. Если это
взвесить, то перед вами, оставляя все остальное без внимания, крупная
разница во времени для преодоления. Для достижения Инда чрез Герат-
Кандагар нужны 2 месяца, для достижения Инда чрез Гиндукуш и
Кабул — месяц и 10 дней; разница почти на целый месяц.
Если вы теперь спросите, какому же направлению нужно отдать
предпочтение, то я предоставляю вам самим решать этот вопрос. Он труден,
так как для определенного предпочтения тому или другому
направлению нет вполне веских данных. Наука рекомендует в таком случае
расширить масштаб исследования. Один из лучших способов в данном
случае спросить историю. История скажет, что, несмотря на
первоклассность Гиндукуша, труднопроходимость долин, крутые подъемы, зимою
бураны и снежные заносы, угрозу фланговых позиций, победители шли
почти без исключения все Гиндукушским направлением. Насколько
сейчас помню, в истории не было ни одного крупного похода на Индию,
который всецело не замыкался бы в Кабульском направлении. Александр
Македонский, после покорения Бактрии (нынешних Афганского и
русского Туркестана), Чингиз в своем налете на Индию (летом 1221 года),
Тимур в походе ранней весною и летом 1398 года на Индию, Бабур во
многих из своих операций на Кабул и др. обычно пользовались
Кабульским направлением. Только один поход Надир-Шаха на Индию был
предпринят на Кандагарском направлении, но это потому, что персам нельзя
было идти иначе: их база вся была на западе. Но этого мало; завоеватели
не только предпочитали Кабульское направление Кандагарскому, они
предпочитали его даже в ту пору, когда Гиндукуш, казалось, более всего
был недоступен. Я указывал уже на операцию Бабура на Газарейской
дороге, на операцию Тимура, в пору похода уже очень старого человека,
которого в некоторых местах спускали по кручам на шкурах и веревках.
Такие примеры показывают, что полководцы шли чрез Гиндукуш даже
в зимнюю пору, преодолевая несказанные трудности, но поражая врага
неожиданностью. Отсюда позволительно сделать вывод, что Гиндукушс-
кое направление должно же иметь преимущественное значение, и если
бы нам пришлось оперировать в этих местах, главные силы было бы
правильнее направить именно в этом направлении и только некоторые
демонстративные, — в каком-либо другом.
Восточная группа путей
Нам остается рассмотреть пути восточной группы. Некоторые
исследователи эти пути для удобства рассмотрения разбивают на два участка:
от Памиров и Аму-Дарьи до линии Читрал-Гильгит и от этой последней
линии до пределов Пенджаба. Другие разбивают пути восточной группы
на две подгруппы: Бадахшанскую и Памирскую. Не входя в оценку этих
методов исследования, упомяну вкратце наиболее видные маршруты:
1. Куляб — Самти бал о — Рустак — Файзабад — Зебак — перев.
Дора — Читрал, 446 верст или 20 переходов.
2. Долина Алая (Дараут-Курган) — пер. Терс — Агар — Тахта — Го-
рум — перев. Карабулак — перев. Марджанай — Хоргош — Кала-
и-Пяндж — пер. Очиль — Читрал, 636 верст или 32 перехода.
3. Долина Алая (Сарыташ) — пер. Кизил-арт — Памирский пост —
пер. Борогиль-Дарбанд-Читрал, 673 версты или 33 перехода.
4. Долина Алая (Сарыташ) — пер. Кизил-арт — пер. Кошбель — Таш
Курган — пер. Мын-Теке (Килик) — Гунза-Гильгит, 626 верст или
32 перехода.
Для достижения Северной окраины Пенджаба у Ноушеры и Раваль-
пинди возможны следующие два маршрута:
5. Читрал — Дир — Мианкала — пер. Малаканд — Ноушера, 225 верст
или 10 переходов.
6. Гильгит — Бунджи — Астор — пер. Камри — пер. Трагбал —
Сринагар — Мэри — Равальпинди, 490 верст или 20 переходов.
14 Зак. 258
212
С. Шумов, А. Андреев
Пересчитав эти пути, я отдал дань обстоятельности исследования, но
вы должны представить себе ясно общую картину всех этих путей.
Только тот, кто не шел ими и не видел тех диких бесприютных местностей,
по которым следуют эти пути, спокойно их пересчитает и группирует в
отдельную сеть путей, в особое операционное направление. Но человеку,
который бывал в этих районах, все эти перечни кажутся ненадежной,
нежизненной бухгалтерией. Что можно сказать об этом направлении?
Оно имеет в сумме от 700 до 1100 верст. От исходных районов до линии
Читрал-Гильгит 450—600 верст, да отсюда до Пенджаба 200—500 верст.
Но, говоря о Памирских путях, на первый план-нужно ставить
топографию местности. Она прежде всего очень высока; в среднем она
приподнята на 12 тысяч футов. Это превышение уже одно заставляет ваш
организм приспособляться, перерабатываться, повышать количество
кровяных шариков, учащать пульс. Путник не может спать на левом боку,
всякое движение вызывает сердцебиение, нужны 3 недели, чтобы вполне
приспособиться к этим высотам. Когда снаряжали наш Памирский
отряд, то пред походом производилось специальное исследование людей;
их, например, заставляли пробегать известное расстояние, влезать на
стенку, а затем три раза подряд прочитать вслух «Отче наш». Таких считали
годными. Если не предпринять предосторожностей, то бывают
несчастные случаи. Один офицер у меня, идя из Оша на Памир, вместо одного
перехода сделал сразу два и умер у Бордабы от разрыва сердца: он
слишком быстро поднимался. Не забудьте, что на Памирском направлении
надо миновать одиннадцать хребтов, идти по перевалам на 16—17—18
тысяч футов. Прошли вы через Восточный Гиндукуш, вы спускаетесь в
трущобы, о которых говорили с ужасом еще китайские пилигримы, что
«там водятся драконы». Если взвесите еще то обстоятельство, что здесь
карнизами вьются тропы, преграждаемые пропастью, если не забудете,
что здесь нет дров, нет хлеба и 9 месяцев стоит стужа, то говорить о
Памирском направлении, учитывая его, как операционный путь, думать,
что посылка 300 кавалеристов здесь возможна, это равносильно
значительному фантазированию. В науке это направление учитывается, но
только для полноты картины. В истории, правда, был один случай, в виде
полусказочного нашествия Угуз-Хана на Индию, который с отрядом в 40
тысяч всадников перевалил чрез Малый Тибет (перевалы Мустаг или
Каракарум), прошел северными предгорьями Гималаев и лавиной
спустился по их южным склонам на столицу Северной Индии того времени,
Дели. Но было ли это в действительности, ученые сомневаются, хотя в
областях военной истории Азии много было сказочного и невероятного.
Конечно, базироваться на таких исключительных случаях не годится.
Наконец, надо вспомнить, что на Восточном Памире ютится не более
1.800 человек кара-киргизов, которые кое-где прокармливаются, бродя
с места на место, живут впроголодь, терпят стужу и голод. Взвесив все
эти данные, мы не должны ставить рядом с Кандагарским и Кабульским
направлениями Памирского, оставив за ним разве только подсобное или
демонстративное значение. Но я не могу скрыть от вас, что англичане,
по-видимому, смотрят на Памир с некоторой тревогой и недоверием. Они
тратят много денег на Дардистан и Гильгитское Агентство, много здесь в
свое время произвели рекогносцировок, вели специальные войны
(например, Гунза-Нагарскую). А Дюранд, например, в начале своего труда
прямо предостерегает против будущего «головореза», вроде Скобелева,
который по «Памирскому мосту» может внезапно нагрянуть на Северную
Индию и заставить запылать всю Индию вообще.
Все заставляет меня сказать, в конце концов, что Памирское
направление многотрудно и тяжко преоборимо, но для Азии вообще и для
Индии и частности, как внезапный стратегический сюрприз, оно может
сыграть роль... совсем от него отказываться не нужно, как вообще нельзя
на войне упускать из вида какую бы то ни было возможность.
Пути для связи
Нам остается рассмотреть продольные пути или пути для связи.
Оставляя в стороне менее важные, упомяну следующие три:
1) Бала-Мургаб — Маймене — Шибархан — Мазир-и-Шериф — Кун-
дуз-Файзабад, 733 версты или 30 переходов. Путь этот очень важен, как
связывающий наступающие из наших пределов колонны. Почти на всем
своем протяжении он является колесным, в некоторых местах
потребуется разве небольшая обработка. Встречающиеся на пути перевалы (Ши-
бакли, Эрганяк, Латабанд, более высокий, Ян-Дарья, Алучахам, Тешкан
и Даряим) не велики, но, как не разработанные для колесного
движения, представляют некоторые затруднения. Грунт не одинаковый;—
кроме обычной горно-степной местности, встречается песчаная и, как
исключение, болотисто-низинная. На всем протяжении много
обработанных земель, часто встречается вода, подножного корма много и во
многих местах сбор продовольственных запасов не затруднителен, особенно в
крупных селениях. Отношение к нам жителей будет или безразличное,
или скорее дружественное, но едва ли враждебное.
2) Герат — Дженгелабаз — Гермаб — Мушак —Гжамрес — Кабул,
632 версты или 28 переходов. Это так называемый Газарейский путь.
Этот путь некоторое время был предметом упорного внимания штаба
бывшего туркестанского военного округа, которому приходилось долго
довольствоваться слухами о работах по созданию Газарейской дороги, о
телеграфе вдоль ее, о расположенных вдоль рабатах, пока посылка
специального разведчика, прошедшего этой дорогой от Герата до Кабула, не
14*
214
С. Шумов, А. Андреев
выяснила истинной картины дела. Оказалось, эта дорога естественная,
разработанная лишь в некоторых местах, и то поверхностно. Почти на
всем своем протяжении она колесная, небольшие же вьючные ее участки
могут быть разработаны для колесного движения без особого труда. Воды
на пути много, травяной покров обилен. Селения, особенно в средней
части пути, попадаются часто и сбор продовольственных запасов не
затруднителен. Отношение к нам жителей не выяснено, но относиться к ним,
как к горцам и свободолюбцам, надо очень осмотрительно.
Наконец,
3) Кандагар — Келат-и-Гильзаи — Газни — Кабул, 474 версты или
23 перехода. Это очень известный путь, по которому не раз шли
английские отряды и о котором можно встретить упоминания в описаниях
англо-афганских войн и в путешествиях. Весь путь хороший колесный,
годный для перевоза осадных орудий. На пути много селений, вода и
продовольствие — в изобилии. Население — чисто афганское, гордое,
мстительное и разбойничье. Отношение к нему с нашей стороны должно быть
осмотрительно и в бытовом отношении, и в военном.
О путях второстепенных или о путях местного назначения я говорить
не буду, так как это не отвечает масштабу принятого мною изложения. Вы
найдете об них в тех источниках, которые я вам указал в начале курса.
Общий вывод о путях
Общий вывод о путях Афганистана может быть лишь тот, что эта
страна крайне ими бедна; железнодорожных и водяных путей она совсем
не имеет, шоссейных также нет. Имеются лишь пути обыкновенные и по
своему устройству примитивные; страна располагает тем, что послала
природа и в каком виде послала. Сетка путей до крайности редка. Есть
огромные площади, почти не перерезываемые путями, как, например,
площадь Бала-Мургаб — Обе — запад Кухи-Баба — Маймене или
площадь Герат-Кандагар-Газни — р. Герируд.
Несомненно, при таком жалком обеспечении путями Афганистан
может жить только полудикой жизнью, лишенной культуры и
промышленности.
Что же касается военной стороны дела, то беспутье страны делает ее
почти недоступной, во многих местах непроходимой, лишает
возможности для наступающего держать связь между отдельными отрядами и
вообще делает страну весьма пригодной для пассивного сопротивления.
Гордый и свободолюбивый характер народа и огромная горная площадь
вполне гармонируют с этим бездорожьем, делая страну очень трудной
для завоевания, а особенно — для удержания во власти.
А.Е. Снесарев. Афганистан. М, 192L
* * *
2 февраля 1919 года эмир Хабибулла-хан послал английскому вице-
королю Индии письмо, требовавшее полной независимости Афганистана.
В ночь с 20 на 21 февраля 1919 года во время охоты в окрестностях Джела-
лабада в своем окруженном телохранителями шатре Хабибулла-хан был
застрелен. Новым эмиром стал его третий сын Аманулла-хан,
арестовавший своего дядю Насруллу-хана, также претендовавшего на престол.
28 февраля 1919 года правительство Амануллы-хана провозгласило
независимость — «Афганистан должен быть свободным и независимым;
он должен пользоваться всеми правами, которыми обладают другие
самостоятельные государства».
6 мая 1919 года Англия объявила войну Афганистану. Началась
третья англо-афганская война, которая, несмотря на наличие у англичан
самолетов, бронеавтомобилей и пулеметов, через месяц закончилась
победой Афганистана — 3 июня было подписано перемирие, а 8 августа
1919 года по Равалпиндскому договору Великобритания признала его
независимость. Через два года, 28 февраля 1921 года, был подписан и
первый советско-афганский договор о дружбе.
В 1923 году в Афганистане была принята первая в стране
конституция, подтвердившая независимость государства и декларировавшая
некоторые гражданские свободы, хотя носителем верховной власти
объявлялся эмир, при котором был создан всеафганский консультативный
орган — Государственный совет. Были созданы и всеафганское собрание
вождей племен и мусульманских богословов — Лоя Джирга, и
правительство — Дурбари Али, получившее исполнительную власть в стране.
Через год Афганистан поддерживал дипломатические отношения с
РСФСР, Англии, Ираном, Турцией, Италией, Германией, Францией,
Бельгией, Египтом и Польшей.
В 1927 году Аманулла-хан принял титул падишаха, а через год
посетил Индию, Иран, Турцию, Египет, Италию, Францию, Англию,
Германию и СССР. Одновременно с этим значительно была сокращена
афганская армия, почти наполовину — войска состояли из двух пехотных, 1
кавалерийской дивизий и 1 потиллерийской бригады, расквартированных в
основном в Кабуле. Небольшие войсковые соединения располагались в
Кандагаре, Герате, Джелалабаде, Ханабаде, Гардезе и Мазари-Шарифе.
В ноябре 1928 года на востоке Афганистана началось восстание
некоторых пуштунских племен, быстро распространившееся по всей стране.
Начались бои армии и повстанцев, требовавших свержения падишаха. На
границе Афганистана и Индии появился и стал работать среди местных
племен известный английский разведчик полковник Лоуренс. 12 декабря
216
С. Шумов, А. Андреев
на совещании ханов в селении Калакан эмиром Афганистана был
провозглашен командир одного из местных повстанческих отрядов,
действовавшего на севере страны, бывший унтер-офицер афганской армии Бачаи Са-
као — «сын водоноса», ставший падишахом Хабибуллой Гази.
14 января 1929 года Аманулла-хан, отказавшийся от некоторых
своих реформ, но все равно не имевший сил для отпора Бачаи Сакао,
отрекся от престола и через четыре дня в Кабуле эмиром Афганистана был
провозглашен «Сын водоноса», не сумевший, однако, подчинить своей
власти весь Афганистан.
В феврале 1929 года Кабул покинули многие дипломатические
миссии — начиналась война Бачаи Сакао и бывшего падишаха. 23 мая
Аманулла-хан объявил о прекращении борьбы и покинул Афганистан. Войну
с Бачаи Сакао продолжил бывший военный министр и дядя Амануллы-
хана — генерал Мухаммед Надир-хан (1883—1933), в 1924 году
направленный послом во Францию и через два года ушедший в отставку. В
марте 1929 года Надир-хан прибыл в Афганистан и начал набирать
ополчение. После нескольких сражений 8 октября 1929 года его армия
разгромила войска Бачаи Сакао и вошла в Кабул.
15 октября 1929 года к власти в Афганистане пришла династия
Надир-шаха, 2 ноября Бачаи Сакао с ближайшими помощниками был
казнен, как и многие из соратников Амануллы-хана.
В 1931 году в Афганистане была принята конституция, впервые в
истории страны декларировавшая создание постоянного выборного
органа — Народного совета с совещательными правами в области
законодательства. Тогда же, 24 июня, СССР и Афганистан подписали новый
договор о нейтралитете и взаимном ненападении.
В ноябре 1933 года Мухаммед Надир-шах был убит одним из
бывших помощников Амануллы-хана. 8 ноября 1933 года падишахом
Афганистана стал его сын Захир-шах. Мухаммед Захир-шах родился в Кабуле
15 октября 1914 года, учился в кабульских лицеях «Хабибия» (1920—
1923) и «Истикляль» (1923—1924), в 1924—1930 годах учился во
Франции. По возвращении в Афганистан в 1931 году он закончил военное
училище в Кабуле; через год стал заместителем министра обороны, еще
через год — министром просвещения.
Новый падишах не изменил основные направления политики в
стране; осталось без изменений и правительство, возглавлявшееся его дядей
Мухаммедом Хашим-ханом.
Во время второй мировой войны Афганистан также оставался
нейтральным, выслав из страны всех немецких и итальянских граждан, не
входивших в штат посольств этих стран.
В ноябре 1946 года Афганистан был принят в Организацию
Объединенных Наций.
Uc^opLji *Лфъл,н~1сс1и~л,1-сл, 217
В октябре 1964 года в Афганистане была принята новая
конституция, подтверждавшая конституционно-монархический строй с
верховными полномочиями падишаха в стране с существованием трех форм
власти — законодательной, исполнительной и судебной. Конституция
декларировала национальный суверенитет, неприкосновенность жилища
и собственности, свободу слова, печати, собраний, равенство подданных
перед законом, свободу местожительства и передвижения; конституция
разрешала создание политических партий.
В 1965 году в Афганистане из отдельных марксистских и
социалистических группировок была образована Народно-демократическая
партия — НДПА, которую возглавили Hyp Мухаммед Тараки,
избранный генеральным секретарем, и Бабрак Кармаль, ставший его
заместителем. В 1969 году была создана организация «Мусульманская
молодежь», возглавленная преподавателем богословия Бурхануддином Рабба-
ни, активную роль в организации играл будущий инженер — студент
Гульбеддин Хекматьяр.
В ночь на-17 июля 1973 года офицеры батальона «командос», 4 и 15
танковых бригад, полка связи и часть гвардейцев во главе с бывшим
премьер-министром Мухаммедом Даудом совершили государственный
переворот. Королевская семья была взята под стражу, отключена
правительственная и военная связь, арестованы видные государственные чиновники,
заняты главные правительственные учреждения, государственные почта,
телефон, телеграф, банк, кабульский аэродром, сама столица была
блокирована. Во время переворота погибло 4 военных и 4 полицейских.
Афганистан был провозглашен республикой. Захир-шах,
находившийся в Италии, в августе отрекся от престола, конституция 1964 года была
отменена, парламент распущен. Высшим органом страны стал
Центральный комитет республики. Главой государства и премьер-министром стал
Мухаммед Дауд. В правительстве четыре министерских поста получили
представители Народно-демократической партии Афганистана, активно
участвовавшей в перевороте.
Летом 1975 года вооруженное выступление политической партии
мусульманских фундаменталистов «Мусульманская молодежь» против
режима М.Дауда было подавлено с помощью армии. Лидеры
фундаменталистов ушли в Пакистан, где в 1976 году были созданы две
фундаменталистские партии — «Исламское общество Афганистана» во главе с
Бурхануддином Раббани и «Исламская партия Афганистана» Гульбеддина
Хекматьяра.
В1976 году была создана проправительственная Партия
национальной революции, еще через год — принята новая конституция
Афганистана, статья 40 которой провозглашала в стране однопартийную систему
218
С. Шумов, А Андреев
с правящей Партией национальной революции, а также однопалатный
парламент; вся политическая власть принадлежала президенту
Мухаммеду Дауду, ставшему также премьер-министром и военным министром.
НДПА перешла на нелегальное положение.
17 апреля 1978 года в Кабуле был убит один из руководителей
НДПА — в стране начались многочисленные политические
демонстрации, участники которых требовали проведения кардинальных реформ от
правительства М.Дауда.
В ночь на 26 апреля 1978 года власти арестовали несколько членов
ЦК НДПА, включая Н.М.Тараки и Б.Кармаля, а также несколько
десятков ее активистов. Народно-демократическая партия начала
вооруженное восстание — утром 27 апреля афганские войсковые соединения во
главе с офицерами-членами НДПА пошли на Кабул. В полдень танки
восставшего Военно-революционного совета вооруженных сил,
возглавлявшегося полковником Абдул Кадыром, окружили защищаемый
батальоном «командосов», гвардейцами и жандармами президентский
дворец, в котором во главе с М.Даудом заседало правительство.
Ожесточенный бой длился целый день. Только после гибели
командиров батальона «командосов», командующего полицией, авиационного
удара по президенскому дворцу, проведенного с захваченного
восставшими аэродрома в Баграме, блокирования и авиационных ударов по
многим оставшимся верных М.Дауду частям афганской армии, сбившим
несколько самолетов восставших, освобождения Н.М.Тараки и
Б.Кармаля, захвата «Радио Афганистана», ставшего штабом восстания, гибели
гвардейцев к рассвету 28 апреля 1978 года было подавлено
сопротивление М.Дауда, погибшего в своем дворце.
28 апреля 1978 года режим Мухаммеда Дауда в Афганистане пал.
Страна получила новое название — Демократическая Республика
Афганистан, высшим органом которой стал Революционный совет.
Правительство Афганистана возглавил генеральный секретарь НДПА Hyp
Мухаммед Тараки, ставший и председателем Революционного совета; его
заместителем стал секретарь НДПА Бабрак Кармаль. Через несколько
дней Демократическая Республика Афганистан была признана
государствами мира. Против переворота выступили ранее эмигрировавшие из
страны политические деятели Бурхануддин Раббани и Гульбеддин Хек-
матьяр. Шесть исламских группировок объявили джихад —
«священную войну» режиму НДПА.
5 декабря 1978 года был подписан «Договор о дружбе, добрососедстве
и сотрудничестве между СССР и ДРА».
В марте 1979 года премьер-министром Афганистана стал Хафизула
Амин. В сентябре 1979 года был убит Hyp Мухаммед Тараки, генераль-
UcbbopL* *Афъл>н.Ь~с1»~л,н.л, 219
ньйуе секретарем НДПА и председателем Революционного совета также
стал Хафизула Амин. В Афганистане началась гражданская война.
В1979 году по неоднократным просьбам правительства Афганистана
в страну были введены войска Советской Армии — ограниченный
контингент советских войск — около 100000 воинов, в течение десяти лет
участвовавший в войне по просьбе правительства Афганистана,
руководившего страной до 1992 года. Тогда же, в конце 1980 года, на границе
Афганистана с Пакистаном было создано около восьмидесяти баз и
учебных лагерей, готовивших моджахедов — «борцов за веру».
27 декабря 1979 года, во время штурма президентского дворца в
Кабуле, Хафизулла Амин был убит в своей резиденции. Председателем
Революционного совета и премьер-министром Афганистана стал Бабрак
Кармаль, крупный партийный функционер НДПА, бывший послом
Афганистана в Чехословакии, которого в 1986 году сменил Наджибулла.
С. Шумов, А. Андреев
КАК БЫЛ ВЗЯТ ДВОРЕЦ АМИНА
Мусульманский батальон
В ту пору я уже два года был старшим офицером ГРУ ПН. До этого
командовал пятнадцатой бригадой специального назначения, входившей
в состав САВО. В1976 году ее передали в ТуркВО. Вновь
сформированная в том же году двадцать вторая обрСпН формировалась на базе отряда
специального назначения, части отряда спецрадиосвязи, а также части
офицеров штаба пятнадцатой бригады, которые мы передали в САВО.
Поэтому я довольно хорошо знал и этот регион, и обе бригады. Кроме
того, за годы службы в этих округах я познакомился и с их
командованием. Видимо, это и стало причиной того, что я стал направлением на
Среднюю Азию.
Второго мая семьдесят девятого года меня вызвал к себе тогдашний
руководитель ГРУ генерал армии П. Ивашутин и поставил задачу
сформировать 154 отдельный отряд специального назначения. В его штат
входила боевая техника, а общая численность солдат и офицеров составляла
пятьсот двадцать человек. Ни такого вооружения, ни такого штата в
спецназе до этого не было. Помимо управления и штаба, отряд состоял из
четырех рот. Первая рота имела на вооружении БМП-1, вторая и
третья — БТР-бОпб. Четвертая рота была ротой вооружения, которая
состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнеметов «Рысь» и
взвода саперов. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ
220
С. Шумов, А. Андреев
«Шилка», автомобильный и материального обеспечения. Но главная
странность отряда заключалась в том, по какому принципу в него
отбирались солдаты, сержанты и офицеры. Это должны были быть лица
трех национальностей: узбеки, туркмены и таджики. (Отряд в
спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках. Отсюда название
«Мусульманский батальон»). Бойцов отбирали только двух призывов,
прослуживших год и полгода. Особые требования предъявлялись к
физической подготовке кандидатов. Поскольку эксплуатация боевой
техники предполагает специальные знания, людей отбирали в
мотострелковых и танковых частях соединений обоих азиатских округов. Эту
работу выполняли офицеры пятнадцатой и двадцать второй бригады. В
основе, конечно, лежал принцип добровольности, но при отсутствии
волонтеров данной военно-учетной специальности хорошего спеца могли
зачислить в отряд даже помимо его воли. Через полтора месяца отряд
был сформирован. В каждой роте был переводчик, курсант Военного
института иностранны^ языков, направленный для стажировки. Но при
таком национальном составе отряда практически не было проблем с
языковой подготовкой, поскольку все таджики, примерно половина
узбеков и часть туркменов владела фарси — одним из основных языков
Афганистана. Не удалось найти только офицера-зенитчика требуемой
национальности. Из положения вышли, подобрав темноволосого
капитана Паутова, который терялся в общей массе, когда молчал. Батальон
возглавил майор Х.Халбаев, исполнявший до этого в пятнадцатой
бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по
воздушно-десантной подготовке.
Район действий — Афганистан
Сформированный отряд в течение июня-августа занимался боевой
подготовкой. В августе отрад проверяла комиссия Генштаба и признала
уровень боевой подготовки вновь сформированного отряда хорошим.
Иначе и быть не могло, так как в отряд отобрали лучших специалистов двух
округов. Комиссия уехала, а отряд продолжил совершенствовать боевую
подготовку.
А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили,
униформу Афганской армии, а также готовили необходимые документы.
Каждый военнослужащий отрада имел легализационные документы
установленного образца на афганском языке. С именами мудрить не
пришлось — каждый пользовался своим. Это не должно было бросаться в
глаза, поскольку в Афганистане, особенно в северных районах, много и
таджиков, и узбеков, да и туркмены тоже не редкость.
В ноябре девятнадцатого-двадцатого числа отряд был переброшен
самолетами в Баграм. Личный состав, а также имущество отряда и
предметы материального обеспечения, включая дрова, перевезли на АН-12.
Вся тяжелая техника была доставлена на АН-22 «Антей». Эта операция
заняла не более суток.
Выполнив эту задачу и разместив отряд в Баграме, я убыл в Москву.
Отряд находился в Баграме почти месяц, где адаптировался к новым
условиям.
Забегая вперед, скажу, что согласно первоначальным планам
руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить
резиденцию Амина, которая первоначально находилась в Кабуле. Тадж-
Бек был недавно отстроенной новой резиденцией Амина, которую он для
себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в
связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.
На Кабул
Приблизительно тринадцатого декабря отряду была поставлена
задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления
охраны дворца главы государства, такова была легальная задача отряда. Этот
марш чуть не стоил Халбаеву должности. По дороге, как это часто
случается, одна из машин вышла из строя. Для того чтобы не задерживать
отряд, Халбаев оставил с неисправной машиной необходимые средства
техпомощи, назначил руководить ремонтом своего заместителя по техча-
сти, и колонна отряда продолжила движение. Факт прибытия в Кабул
отряда в неполном составе был негативно воспринят главным военным
советником генерал-полковником С.К. Магомедовым. Конфликт
усилился еще и из-за того, что Халбаев не любил оправдываться и не старался
показать себя лучше, чем он есть. Такое поведение сразу настроило
против него Султана Кекезовича, по-восточному любившего чинопочитание.
Шестнадцатого декабря я получил задачу вновь вылететь в Афганистан.
В помощники взял подполковника Олега Ульяновича Швеца. Семнадц.
того загранпаспорта нам привезли прямо к самолету. Вместе с нам!
Афган летели генерал Дроздов Юрий Иванович и капитан второго ра?
Козлов Эвальд Григорьевич. Мы познакомились и выяснили, что лет
делать одно дело. Они курировали деятельность спецподразделен» '
«Гром» и «Зенит» по линии КГБ.
Кроме нас в гермокабине АН-12 летел экспедитор, сопровождавший
груз парфюмерии для посольства. Вылетев из Чкаловского, борт спустя
несколько часов приземлился в Баграме. Здесь мы переночевали, а
утром выехали в Кабул.
16 Зак. 258
222
С. Шумов, А. Андреев
Во втором кольце охраны
В Кабуле я представился Главному военному советнику, и он мне
сразу высказал свое недовольство командиром батальона. Обвинив Хал-
баева в неумении грамотно организовать марш отряда, он настоятельно
порекомендовал мне его снять с должности и назначить другого
офицера. Однако Халбаева я знал давно как вполне подготовленного офицера,
поэтому я постарался убедить в этом вспыльчивого генерала. Опираясь
на факты, я доказал ему, что действия комбата в данной ситуации были
абсолютно верными. Поняв, что доводы мои логичны, Султан Кекезович
несколько успокоился и приказал мне организовать боевую подготовку
отряда в соответствии с вновь полученными задачами, которые
заключались в охране дворца Тадж-Бек.
Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны — это
считалось первой линией охраны. Вторую линию должны были составить мы,
а третьей была бригада охраны, которую возглавлял майор Джандат —
главный порученец Амина. На следующий день мы поехали к нему
знакомиться. Он некогда закончил иностранный факультет нашего
воздушно-десантного училища в Рязани, а позже прошел обучение в Военной
Академии имени Фрунзе и поэтому говорил по-русски очень хорошо,
хотя поначалу это не афишировал.
Я представился как начальник штаба батальона майор Колосов.
Познакомившись, мы определили в общих чертах, как будем решать
поставленные задачи и организовали связь. Для этого он дал мне
небольшую радиостанцию «уоки-токи», которая позволяла мне легко
связаться с ним в любой момент. Также он показал, где можно организовать
стрельбище и где проводить занятия. Для этого мы с ним объехали все
вокруг.
Каждый батальон бригады имел свою казарму, и лишь танковый жил
вместе с первым пехотным батальоном. Его казармы не так давно начали
строить. Кто бывал в Кабуле в расположении роты спецназа, должен был
видеть находившиеся по соседству здания разведцентра. Это и есть
казармы, которые строились для танкового батальона. Их тогда передали нам.
Батальон разместился в недостроенном двухэтажном здании,
которое имело только стены и крышу. Но окна мы завесили
плащ-палатками, поставили печки-буржуйки, затопили дровами, которые привезли с
собой, и в помещении стало тепло. Кровати поставили в два яруса и
таким образом разместили весь личный состав. В отряде по штату были
автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них оборудовали
помещение медпункта. На все у нас ушло не более суток. Когда я доложил
о проделанной работе Магомедову, он приказал мне составить с афганца-
ми план совместной охраны дворца, отработать порядок взаимодействия,
ну, а для того, чтобы наладить личные контакты, предложил организовать
торжественный вечер, на который пригласить командование бригады.
Под русскую водочку
Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не
было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило
для этих целей водку и различные деликатесы. Мы поставили палатку
УСЕ, где накрыли великолепный стол. Афганцы меня уже знали как нач-
штаба, Олега Ульяновича Швеца мы представили как начальника
разведки, «комитетчиков» тоже залегендировали под офицеров батальона.
Дроздова, например, представили как зампотеха. Поскольку наши гости были
мусульманами, возникла проблема с тем, как подавать к столу коньяк и
водку. Но потом напитки налили в чайники и поставили на столы.
Гостей было человек пятнадцать. Налили. Смотрим, пьют. А под
русскую водочку всегда очень душевно беседуется. Замполит бригады,
видимо, не рассчитал свои силы и утратил «революционную бдительность».
Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности
рассказал, как Джандат, начальник связи и он подушками удавили Тара-
ки. Когда комбриг услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость,
схватил его за грудки, но потом быстро пришел в себя и извинился перед
нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что
говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас это высказывание
пьяного афганца каким-то образом заинтересовало, но на следующий день в
Москву ушло сообщение о факте убийства Тараки как по линии КГБ,
так и по нашей линии. Информация была очень важной, поскольку Амин,
ведя переговоры с руководством СССР, использовал жизнь Тараки, как
козырную карту. Он обещал сохранить ему жизнь в обмен на ввод наших
войск в то время, как Тараки был уже мертв. Думаю, что эта
информация помогла нашему правительству действовать более решительно.
Штурм вместо охраны
Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал
и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Они довели до нас
информацию, что планируются мероприятия по свержению режима
Амина. В соответствии с их планом отряд должен был направить взвод на
бронетранспортерах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел
связи, в ХАД и «Царандой». При таком раскладе на основной объект —
дворец Тадж-Бек — оставались рота и два взвода.
Они должны были нейтрализовать роту личной охраны, находившуюся
внутри дворца, и бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и
16*
224
С. Шумов, А. Андреев
одного танкового, охранявшую резиденцию по периметру. Кроме того,
нельзя было забывать про зенитный полк, прикрывавший дворец от
ударов с воздуха, поскольку на его вооружении находилось двенадцать 100-
мм зенитных пушек, а также шестнадцать зенитных установок,
представлявших собой спаренные крупнокалиберные пулеметы ДШК.
Учитывая его расположение и вооружение, он мог стать серьезной помехой в
осуществлении планов руководства. Вдобавок ко всему, за дворцом было
зарыто три танка. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу.
Поэтому даже на основании самых грубых расчетов я усомнился в
возможности осуществить план, предложенный руководством.
Новый план
Тогда Магомедов предложил мне и советнику командира бригады
охраны полковнику Попышеву разработать свой план. Занявшись этим
вопросом более серьезно, я понял, что даже имеющихся сил недостаточно для
взятия дворца. Кроме того, нельзя было забывать и про две танковые
бригады, которые стояли под Кабулом. Когда пришло время, первым
докладывал Попышев. Видимо, он не очень напрягался, поскольку к
непосредственному выполнению этого плана он отношения не имел, и поэтому с
планом руководства согласился. За ним докладывал я. Произведя расчет
сил и средств, а также их соотношение, я повторил, что план руководства
неприемлем и предложил свой. Магомедов с Ивановым переглянулись,
объявили перерыв и, пообещав собрать нас через пару часов, удалились.
Однако это случилось намного позже, около восемнадцати часов.
Собрав нас вновь, Магомедов объявил, что мой план утвердили, и я
назначен руководителем операции. Кроме этого, он сказал, что мне
необходимо переговорить с Огарковым. Для этого Султан Кекезович и я
поехали на узел связи, откуда я по «Булаве» связался с Москвой и
попросил к телефону Огаркова. Москва поинтересовалась, кто у телефона. Я
попросил передать начальнику Генерального штаба, что звонит
полковник Колесник по его приказу. Спустя некоторое время я услышал в
трубке: «Здравствуй, полковник! Что ты мне можешь доложить?».
Я начал докладывать, что объект находится на господствующей
высоте, задачу по его охране и обороне выполняют рота личной охраны, бригада
охраны, и от ударов с воздуха дворец прикрыт зенитным полком. Орудия
и пулеметные установки полка находятся на позициях, которые
позволяют вести огонь по наземному противнику в случае такой надобности.
Общая численность данных воинских частей составляет около двух с
половиной тысяч человек. Кроме того, не исключена возможность
вмешательства двух танковых бригад, расквартированных под Кабулом. Я
сказал, что в случае прибытия к дворцу, пусть и с некоторым опоздани-
ем, хотя бы одного танкового батальона, остановить его будет нечем ввиду
отсутствия противотанковых сил и средств. Я объяснил, что батальоны
бригады расквартированы в трех городках. Для блокирования каждого
нужно не менее роты, а также рота для штурма дворца. Заканчивая
доклад, я сказал, что, исходя из вышеизложенного, мне необходима рота
десантников и взвод ПТУРС.
Выслушав мой доклад, Огарков пообещал выделить в мое
распоряжение необходимые силы и приказал подготовить и передать,
используя ЗАС, решение на штурм, которое должно было быть подписано мной
и Магомедовым. Решение было готово к трем ночи. Я и Султан Кекезо-
вич поставили свои подписи, и оно ушло в Москву.
Распределение задач
С этого момента началась непосредственная подготовка к операции.
Я разработал конкретный план захвата дворца, а также зенитного полка,
поскольку, не выполнив эту задачу, нельзя было надеяться на успех при
осуществлении основного замысла. Согласно моему плану полк должен
был захватить инженерный взвод, усиленный двумя расчетами АГС-17.
Гранатометчики должны были огнем отсечь личный состав от средств
ПВО на позициях, а саперы под их прикрытием должны были выйти к
орудиям и пулеметным установкам и уничтожить их подрывом. Этой
группой руководил подполковник Швец.
Заместителю командира отряда Сахатову я поставил задачу отобрать
личный состав для захвата танков, закопанных у дворца. Для выполнения
задачи требовались люди, способные водить танки и вести огонь из них в
случае необходимости. Кроме танковых экипажей в эту группу вошли
четверо «комитетчиков», два снайпера и два пулеметчика. Всего двенадцать
человек. На автомобиле ГАЗ-66 они должны были выдвинуться мимо
расположения третьего батальона и захватить три закопанных танка.
Вторая и третья роты отряда, а также приданная рота десантников
под командованием старшего лейтенанта Востротина, должны были
блокировать расположения второго, третьего и расположение первого и
танкового батальонов, которые дислоцировались вместе, и не допустить их
выхода из ППД.
Первая рота под командованием В. Шарипова должна была доставить
на своих плечах группы «Грома» и «Зенита» ко дворцу.
Непосредственно штурм здания должны были осуществить группы
спецназа КГБ совместно с двумя группами первой роты.
От подписи отказались
План, отработанный на карте и подписанный мною, я принес для
подписи Магомедову и Иванову. Однако, утвердив план устно, ни тот, ни
226
С. Шумов, А. Андреев
другой свою подпись на план не поставили. Ясно было, что в то время,
когда мы решали, как выполнить задачу, поставленную руководством
страны, эти хитрецы думали о том, как избежать ответственности в
случае неудачи нашей акции. Тогда я в их присутствии на плане написал:
«План устно утвержден Главным военным советником Магомедовым С.К.
и Главным советником КГБ Ивановым Б.И. От подписи отказались»,
поставил время, дату и свою подпись, после чего направился в батальон, чтобы
поставить задачи участникам предстоящего штурма. Вместе со мной в
батальон прибыл и генерал Дроздов, который был назначен моим
заместителем по руководству группами спецназа КГБ.
Никто из исполнителей, кроме нас и Халбаева, но был посвящен в
истинные планы, которые нам предстояло осуществлять. Дроздов
коротко доложил обстановку, сказал, что Амин является агентом ЦРУ. После
этого я поставил задачи.
Поскольку комитетские группы не имели бронежилетов, мы отдали
им свои. Подготовили штурмовые лестницы для того, чтобы в случае
вывода из строя БМП огнем противника, можно было продолжить штурм
дворца по склонам, которые, кстати, были заминированы.
Двадцать седьмого числа время штурма было перенесено на более
ранний срок, так как возникли подозрения по поводу того, что афганцы
догадываются о наших планах. Как потом выяснилось, подозрения были
небеспочвенными.
Штурм
В связи с этим в девятнадцать часов пятнадцать минут группа Саха-
това, согласно замыслу, за пятнадцать минут до начала штурма
выдвинулась к своему объекту. Но, проезжая через расположение третьего
батальона, они увидели, что в батальоне объявлена тревога. В центре плаца
стояли комбат и его заместители. Личный состав получал оружие и
боеприпасы. Мгновенно оценив обстановку, Сахатов принял решение
захватить командование третьего пехотного батальона. Двигаясь на полном ходу,
автомобиль с нашими разведчиками внезапно остановился возле
афганских офицеров, и через считанные секунды они лежали в кузове ГАЗ-66,
который рванул вперед, оставляя за собой шлейф пыли. В первые
минуты солдаты батальона даже не поняли, что произошло, но потом открыли
огонь вслед удаляющейся машине, однако было поздно. Из-за пыли,
которая скрывала машину, он оказался неэффективным. Сахатов же,
проехав метров двести, остановил машину, спешил личный состав, который
тут же залег и открыл огонь по атакующим солдатам охраны. Оставшись
без управления, они наступали толпой и представляли собой прекрасную
мишень. Два пулемета и восемь автоматов спецназовцев оставили на поле
боя убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли
часовых у танков.
Услышав стрельбу в расположении третьего батальона, я дал
команду на начало операции, запустив серию ракет. Две «Шилки» открыли
огонь по дворцу, а еще две — по расположению танкового батальона для
того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17
открыли огонь по расположению второго батальона, не позволяя личному
составу покинуть казармы. Вторая, третья и рота десантников на броне
выдвинулись для блокирования батальонов бригады охраны, а первая рота
совместно с группами спецназа КГБ устремилась ко дворцу.
Дворец стоял на холме, возвышаясь над окрестностями метров на
шестьдесят. К нему вели серпантинная дорога и пешеходная лестница
шириной метра полтора. Под прикрытием огня «Шилок» рота Шарипо-
ва на БМП шла ко дворцу по серпантину. Охрана дворца открыла по
наступающим ураганный огонь. Боевая машина пехоты, шедшая
впереди, была подбита. Десант, сидевший в ней, покинул машину и при
помощи штурмовых лестниц начал взбираться на холм. Машина, шедшая
сзади, столкнула подбитую, освобождая путь наступающим. Продолжив путь,
девять БМП первой роты через двадцать минут после начала штурма
оказались на площадке перед дворцом. Двери десантных отделений
распахнулись, и бойцы спецназа КГБ и ГРУ ворвались во дворец.
Завязался жестокий бой с личной охраной Амина, состоявшей в основном из
его родственников. К моменту проникновения во дворец штурмовых групп
«Шилки» должны были прекратить огонь. Но в этот момент один из
бронетранспортеров упал в канаву, и его командир своими просьбами о
помощи «забил» нашу рабочую частоту. Управление временно было
потеряно. Для прекращения огня «Шилок» пришлось, как в старину,
отправить посыльного. Из-за этой заминки «Шилки» некоторое время били по
дворцу, когда в нем уже работали наши группы. Еще минут через
двадцать дворец был взят. Охрана дворца практически вся погибла, в живых
осталось около десяти человек.
Пока шел бой во дворце, Сахатов со своей группой захватил один из
танков и двинулся к Генштабу, но был обстрелян нашими десантниками,
которые его к этому времени уже захватили. Поскольку спецназовцы
были одеты в афганскую униформу и ехали на афганском танке,
десантники без лишних слов шарахнули по танку из «Мухи». Сахатов со
своими спешился и, нещадно матерясь, объяснил, что они свои. Услышав
родную речь, десантники огонь прекратили.
Как погиб Амин, я не знаю. После боя его тело в одном из окопов
похоронил замполит батальона. Остальных убитых защитников дворца
похоронили их пленные товарищи немного позже и в другом месте. Хотя
228
С. Шумов, А. Андреев
значительная часть солдат бригады охраны сдалась, бой после взятия
дворца не прекратился. Часть подразделений продолжала оказывать
сопротивление. В частности, с остатками третьего батальона наш отряд
воевал еще сутки, после чего афганцы ушли в горы. Основная часть
афганских солдат и офицеров сдалась в плен. Так, например, практически без
боя сдался зенитный полк. Танковый батальон также не оказал
сопротивления. Всего было пленено около тысячи семисот человек. За весь штурм с
нашей стороны погибло десять человек: пять в батальоне и пятеро в
группах «Зенита» и «Грома».
Кабул тоже наш
Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ
при поддержке десантников из состава батальона 345
парашютно-десантного полка, находившегося до описываемых событий в Баграме, были
захвачены Генеральный Штаб, Узел связи, здания ХАД и МВД. Важную роль
в том, что части Кабульского гарнизона не были подняты по тревоге,
сыграла диверсия, проведенная «Зенитовцами» непосредственно перед
штурмом. Они подрывом уничтожили узел коммуникаций города,
находящийся в специальном бетонном колодце. Так, минимальными силами с
минимальными потерями был осуществлен государственный переворот в
Афганистане. Члены семьи Амина находились под охраной батальона еще
сутки. У нас же находились некоторые члены будущего афганского
руководства. Операцию по прибытию в Афганистан Бабрака Кармаля
осуществлял КГБ. Знаю только, что борт, доставивший его, садился в Баграме в
обстановке секретности и повышенной маскировки. Даже огни,
обозначающие ВПП, были потушены. Самолет заходил на посадку, подсвечивая
взлетку своими прожекторами, а курс выдерживал по радиомаяку.
Спасибо за плохую подготовку
Вечером следующего после штурма дня всех руководителей
операции чуть не уложил пулеметной очередью советский солдат.
Возвращаясь на аминовском «Мерседесе» с банкета, посвященного успешному
завершению операции, мы были обстреляны недалеко от здания Генштаба,
которое охраняли десантники. Первым заметил странные вспышки на
асфальте и сообразил, что они означают, О.У. Швец. Он выскочил из
машины и покрыл часового отборным матом. Это было лучше, чем пароль.
Вызвали начальника караула. Появившийся лейтенант для начала
получил от Швеца в ухо, а лишь потом выслушал порядок применения
оружия часовым на посту. Мы подошли к машине, в капоте которой зияло
несколько пулевых отверстий. Немного выше, и ни меня, ни Эвальда
Козлова в живых бы точно не было. Юрий Иванович Дроздов подошел к лейте-
нанту и негромко сказал: «Спасибо тебе, сынок, за то, что ты своего
солдата стрелять не научил». После этого инцидента мы приехали в наше
расположение и для того, чтобы снять нервное напряжение, выпили четыре или
пять бутылок водки. Но стресс был настолько сильным, что водка нас не
взяла. Несмотря на две бессонные ночи и бой, я так и не смог заснуть.
«Батя»
Первого числа восьмидесятого года мы закончили передачу частям
сороковой армии боевой техники и тяжелого вооружения отряда.
Второго января личный состав «мусульманского» батальона со стрелковым
оружием был переброшен двумя Ан-22 в Ташкент. Второго же я
попрощался с личным составом отряда, поблагодарил их за службу. Тогда я
впервые услышал в свой адрес «Батя». Я увозил в Москву мой план, отчеты
об операции, написанные участниками и списки для награждения.
Прибыв в столицу, я сразу доложил о результатах и ходе операции Ивашути-
ну Петру Ивановичу, который руководил тогда ГРУ. Он выслушал меня,
забрал все подготовленные мной документы, закрыл их в свой сейф и
сказал, чтобы я без его ведома никому ни о чем не рассказывал. Но на
следующий день он снова вызвал меня, дал своего порученца, машину,
вручил мой план и сказал, чтобы я прибыл на доклад к Устинову.
У министра обороны
В приемной министра ожидали генерал-полковники, генералы
армии. Трудно передать любопытство и изумление, появившееся на их
лицах, когда они увидели, что полковника встречает порученец
министра, который сам был генерал-лейтенантом, и помогает ему снять
шинель. Порученец, повесив мою шинель, сказал:
«Проходите, Вас ждет министр». В кабинете Устинов меня обнял,
расцеловал, после посадил за стол и, достав «Marlboro», предложил
закурить. Я извинился и сказал, что курю только «Беломор», но папиросы
оставил в шинели. Устинов попросил порученца принести их, мы
закурили, и я начал рассказывать. Когда я достал план для того, чтобы
объяснить, как мы действовали, министр увидел, что он не утвержден, и
надпись, которую я сделал в кабинете Магомедова. Покачав головой, он
сказал: «Я понимаю, почему осторожный кавказец Магомедов не поставил
свою подпись на твоем плане. Но почему Иванов не расписался, я понять
не могу». Тактично промолчав, я продолжил рассказ. Министр слушал
очень внимательно, его интересовало все, но особенно он интересовался
техникой. Как она вела себя в бою, насколько эффективны оказались
ЗСУ и АГС-17, инженерные боеприпасы. Тогда появились первые РПГ-18
«Муха», и он поинтересовался, как они себя показали в боевой обстанов-
230
С. Шумов, А. Андреев
ке. Когда я закончил рассказывать об операции, он попросил меня
рассказать о себе. Я рассказал, что родители во время войны были
партизанами, и их на моих глазах расстреляли фашисты, рассказал, что
закончил суворовское, а затем пехотное училище, по распределению попал в
спецназ, где и служу до сих пор. Окончил академию Фрунзе,
командовал бригадой, сейчас являюсь заместителем начальника направления по
спецразведке. Министр спросил, почему я не поступаю в Академию
Генерального Штаба, моя должность позволяла это сделать. Я ответил, что
на должность назначен недавно и сейчас, когда мне исполнилось сорок
четыре года, уже, наверное, не подхожу по возрасту. Предельный возраст
для поступления в Академию Генштаба — сорок пять лет. Министр
сказал: «Передай Ивашутину, что я разрешаю тебе поступать вне
конкурса». С этими словами он проводил меня до дверей. Увидев это, маршал
Соколов, бывший тогда первым заместителем министра, сказал: «Ну,
полковник, еще никого из нас министр до дверей не провожал».
Награды...
Из приемной Устинова я снова прибыл к Ивашутину, где подробно
передал, о чем шел разговор, в частности и о том, что мне министр
разрешил поступать в этом году вне конкурса в Академию Генштаба. Ивашу-
тин поблагодарил меня за доклад и сказал:
«Пиши рапорт в Академию», что я и исполнил на следующий день.
Медкомиссия выявила у меня паховую грыжу, которую я заработал в
Кабуле. При проведении рекогносцировки наш УАЗ застрял на горной
дороге. Видимо, втаскивая его, я перенапрягся. Пришлось лечь на операцию.
Тут начались проблемы с награждением участников операции. Меня
обо всем информировал замполит. То сообщит, что меня представляют к
ордену Ленина, то к Герою, в конечном итоге, указ был подписан
двадцать восьмого апреля.
Героя присвоили мне, Эвальду Козлову и еще нескольким
спецназовцам Комитета, погибшим при штурме посмертно. Орденом Ленина
наградили семь человек, в том числе Халбаева и Сахатова, хотя их я
представлял к званию Героя Советского Союза. Двадцать человек были
награждены орденом Красного Знамени, среди них был и О.У. Швец.
Около шестидесяти человек наградили орденом Красной Звезды и еще
почти триста человек медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Всего
же было награждено триста семьдесят человек.
В.В. Колесник, генерал-майор, Герой Советского Союза.
«Спецназ ГРУ: пятьдесят лет истории, 20 лет
войны», М., «Русская панорама», 2001
Печатается с разрешения издательства
* * *
В конце 1988 года советские войска были выведены из Афганистана
и гражданская война, в которой участвовали «борцы сопротивления» —
моджахеды более десяти афганских партий и движений, разгорелась с
новой силой. В апреле 1992 года правительство Наджибуллы пало. В Кабул
без боя вошли отряды моджахедов таджика А. Шах Масуда, узбека
А.Р. Дустома и пуштуна Г.Хекматьяра. Наджибулла получил
политическое убежище в миссии ООН. Страна, президентом которой в декабре
стал поддержанный одним из известнейших полевых командиров
Ахмадом Шахом Масудом возглавлявший партию «Исламское общество
Афганистана» таджик Бурхануддин Раббани, стала называться Исламским
Государством Афганистан; власть получил Руководящий Совет
Джихада — переходной совет моджахедов. Были созданы Революционный
совет, Наблюдательный совет, Совет уполномоченных. Коалиционное
правительство возглавил лидер «Исламской партии Афганистана» пуштун
Гульбеддин Хекматьяр. На севере страны Абдуррашидом Дустомом было
создано Национальное исламское движение.
Осенью 1994 года Кандагар был взят отрядами движения «Талибан»
(«талиб» — «ищущий знаний, учащийся, студент»), начавшего
создаваться в середине 80-х годов из детей афганских беженцев и моджахедов
в сотне духовных училищ, располагавшихся на границе Афганистана и
Пакистана. Через некоторое время талибы, требовавшие от населения
строгого исполнения исламских норм поведения, уже контролировали
значительную часть афганской территории, успешно воюя с отрядами
Г.Хекматьяра, А.Ш.Масуда и А.Р.Дустома.
Руководство талибов расположилось в Кандагаре. Руководящим
органом движения первое время были Совет — Большая шура из 50
человек духовного звания и полевых командиров, лидером которого был
признан мулла Мухаммед Омар. 3 апреля 1996 года на собрании афганского
духовенства, на котором присутствовали 1500 улемов, Мухаммед Омар
получил титул «Повелитель правоверных» — «амираль-муменин».
В конце 1996 года талибы взяли Кабул и после длительных
ожесточенных боев отбросили войска Ахмада Шаха Масуда и Рашида Дустома
на север Афганистана. Муллы, ставшие во главе занятых талибами
территорий, провозгласили страну Исламским эмиратом Афганистан.
Большая шура была упразднена. «Руководящая коллегия движения
Талибан» — высший руководящий орган движения «Талибан»,
находящийся в Кандагаре, управлял частью Афганистана совместно с
правительством, находящимся в Кабуле.
232
С. Шумов, А. Андреев
В настоящее время в Афганистане продолжается вооруженное
противостояние между движением «Талибан» и «Северным альянсом»,
возглавляющимся Б.Раббани, Ахмад Шахом Масудом, убитым в сентябре
2001 года, и Рашидом Дустомом. °
В октябре 2001 года в Афганистане начался вооруженный конфликт
между Соединенными Штатами Америки и движением «Талибан»,
связанный с деятельностью на афганской территории различных
террористических группировок.
С. Шумов, А. Андреев
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Абдурахман-хан, эмир Афганистана. Автобиография. СПБД901
2. Аристов НА. Об Авганистане и его населении. СПБД898
3. Ару нова М.Р. и др. Государство Надир-шаха Афшара. МД958
4. Афганистан. МД923
5. Ахрамович Р.Г. Афганистан в 1961—1966 годах. МД967
6. Ахрамович Р.Г. Афганистан после второй мировой войны. МД961
7. Бабаходжаев МА. Борьба Афганистана за независимость (1838—1842).
МД960
8. Библиография Афганистана. МД965
9. Борьба англичан с Афганистаном и с племенами на северо-западной
границе Индии. Ташкент,1910
10. Бочкарев П. Афганистан. МД953
11. Ванченко А. Афганистан и его вооруженные силы. М-л,1928
12. Венюков М.И. Краткий очерк английского владычества в Азии. СПБД875
13. Гамильтон А. Афганистан. СПБД908
14. Ганковский Ю.В. Империя Дуррани. МД958
15. Генин И.А. Афганистан. Иран. Пакистан. Турция. Оман. МД955
16. Герих П. Афганистан. СПБД 902
17. Государственные и общественно-политические деятели Афганистана.
МД967
18. Григорьев В.В. Кабулистан и Кафиристан. СПБД867
19. Гродеков Н.И. Через Афганистан. СПБД880
20. Грулев М.В. Соперничество России и Англии в Средней Азии. СПБД909
21. Гурко-Княжин В А. Исторические судьбы Афганистана. МД922
22. Давыдов А.Д. Афганистан. МД 973,1996
23. ДеннетА. Авганистан. СПБД879
24. Дорн Б А. Каспий. СПБД 875
25. Игнатьев В.И. Краткий очерк племен, населяющих Афганистан. Ашха-
бад,1895
26. Индия и Афганистан. МД958
27. Иран и Афганистан. ДушанбеД981
28. История Афганистана. МД982
29. История вооруженных сил Афганистана. 1747—1977. М-Д985
30. Кушкеки Бурхан-уд-Дин-хан. Каттаган и Бадахшан. ТашкентД926
31. Лейтц А.Ф. Роль Афганистана в среднеазиатском вопросе. СПБ, 1906
32. ЛякостД. Россия и Великобритания в Центральной Азии. Ташкент,1908
33. Маздур И. Афганистан и его армия. МД933
34. Массон В.М. и др. История Афганистана. МД964
С. Шумов, А. Андреев
35. Мир Гулам Мухаммед. Ахмад-шах — основатель афганского
государства. МД959
36. Мухаммед Али. Афганистан. МД957
37. Очерки по новой истории Афганистана. Ташкент,19бб
38. Очерки по новой истории стран Среднего Востока. МД951
39. Рейснер ИМ. Афганистан. МД948
40. Рейснер ИМ. Независимый Афганистан. МД928
41. Рейснер ИМ. Развитие феодализма и образование государства у
афганцев. МД954
42. Риштия Сеид Касем. Афганистан в XIX веке. МД958
43. Россия и Афганистан. МД989
44. Сборник консульских донесений. СПБД898
45. Снесарев А.Е. Афганистан. МД921
46. Станишевский А. Афганистан. МД940
47. Теплинский Л.Б. Афганистан — наш южный сосед. МД979
48. Теплинский Л.Б. История советско-афганских отношений. 1919—1987.
МД988
49. Халфин НА. Провал британской агрессии в Афганистане. Х1Х-начало
ХХвека.МД959
50. Ханыков Н.В. Описание Бухарского ханства. СПБД843
51. Ханыков Н.В. Экспедиция в Хорасан. МД973
52. Эйде Я. Афганистан. ЛД928
53. Южаков СМ. Абдуррахман хан афганский. СПБД881
54. Южаков СМ. Афганистан и сопредельные страны. СПБД885
55. Яворский ИЛ. Путешествие русского посольства по Афганистану и
Бухарскому ханству в 1878—1879 годах. СПБД882
СОДЕРЖАНИЕ
Часть I. Афганские земли в составе Бактрии, государств Ахеменидов и
Селевкидов, Греко-Бактрийского царства, Кушанской империи,
государства эфталитов, Арабского халифата, Саманидского государства,
держав Газневидов и Гуридов, государства турок-сельджуков,
монгольской империи Чингиз-хана, державы Тимура, государства
Шейбанидов и персидского царства Сефевидов. I тысячелетие до н.э. —
ХУ1век 5
Часть II. Афганистан в составе империи Великих Моголов. Первые
афганские княжества хаттаков, гильзаев и абдали. Ахмад-шах и
империя Дуррани. Тимур-шах и Заман-шах. Англо-афганские войны
1838-1840 и 1878-1880 годов. XVI-XIX века 40
Часть III. Афганистан при эмире Абдуррахмане. 1880—1901 годы 99
Часть IV. Афганистан в начале века. 1919 год. Правление Надир-шаха
и Заман-шаха. Афганистан — республика. 1973 год. Переворот
1979 года. Советская Армия в Афганистане. Гражданская война.
Б.Раббани, Г.Хекматьяр, А.Шах Масуд, А.Р.Дустом, движение
«Талибан», «Северный Альянс», вооруженный конфликт талибов и
США.ХХвек 164
Библиография 233
В 2002 г. В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ ВЫХОДЯТ:
0 ИСТОРИЯ ВАТИКАНА
0 ИСТОРИЯ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
0 ИРАК: ИСТОРИЯ, НАРОД, КУЛЬТУРА
0 ИСТОРИЯ КАЗАХСТАНА, КИРГИЗИИ, ТАДЖИКИСТАНА,
ТУРКМЕНИИ, УЗБЕКИСТАНА
0 ДЕРВИШИ. АЛЬБИГОЙЦЫ. ВАХХАБИТЫ. ИЛЛЮМИНАТЫ
0 БОЛЕВЫЕ ТОЧКИ ИСТОРИИ РОССИИ
Телефон в Москве для оптовых покупателей —
157-22-83
ИСТОРИЯ АФГАНИСТАНА
Документальное исследование
Авторы-составители:
Сергей ШУМОВ, Александр АНДРЕЕВ
Подготовка оригинал-макета — С А. Глебов
E-mail: serge_gl@mail.ru
Подписано к печати 14.10.2001. Формат 60х90У16.
Бумага офсетная. Объем 14,75 п.л. Тираж 1200 экз. Заказ № 258.
ИД № 00173 от 27 сентября 1999 г.
ООО Издательство «Крафт+»,
129343, г. Москва, проезд Серебрякова, 14.
Тел. 186-93-78, 363-68-73
Отпечатано в типографии ГУЛ "Облиздат",
248640, г. Калуга, пл. Старый торг, д. 5, тел. 57-40-70