Л. ГБРБСТЛ14Н
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ФИЗКУЛ ЬТУРА
и СПОРТ»
МОСКВА 1959
В книге использованы этюды, задачи-шутки и позиции следующих
авторов. Л4 И Адабашееа Ж. Н. Бабсона, В. Вольфа, К. Ганнемана,
А И. Гербстмана, Д.М Горфинкеля, Я Добрусского, Л /7. Долуханова,
Т Р Доусона, Г. Клювера, М. Г. Кляцкина, Ф Ф. Коллинза, К. Кон-
де лика, В. Л. Королька, Л И Куббеля, Ф. Лазара, А Лихтенштей-
на, С. Лойда, К Пализи, Г. Рейхгелъма, Р. Рети, А и К. Сарычевых,
И Фишера, В Шинкмана, Р. Штейнвега, И Шумова, К* Ф- Яниша,
а также несколько классических партий и позиций.
ОТ АВТОРА
Шахматам присущ свой собственный, шахматный, юмор:
он заставит улыбнуться шахматиста — и останется непонят-
ным для непосвященного. В каждой шахматной фигуре, в ее
возможностях есть скрытая частица смешного.
Умелые руки могут создать обстановку, в которой скрытое
станет явным и доставит людям радость
Я занимался шахматной юмористикой много лет и хорошо
знаком с ее богатейшим «фондом».
В предлагаемой читателю книжечке рассказов главное —
в самих шахматных позициях, а не в тех литературных об-
рамлениях, в которых они подаются.
О своих литературных талантах я никогда не был высокого
мнения и заранее прошу читателя извинить меня.
Мне хотелось лишь в забавной, не скучной форме познако-
мить читателя с замечательными творениями шахматных ком-
позиторов прошлого и настоящего. Рамка приделывалась к
картине, и на самостоятельную художественную ценность
она не претендует. В основе ее лежит чистый вымысел. Пер-
сонажи, ситуации, литературные источники — все это выду-
мано и не претендует на достоверность.
Лишь сами позиции подлинны — и только они дают книж-
ке право на существование.
Чтобы подчеркнуть фантастичность обрамлений, я и прив-
лек фигуру сказочного зверя, которого никто никогда не ви-
дел, который стал символом шутливой мистификации.
Так родились «Рассказы о белом слоне» к..
Они сложились в зеленом городе Алма-Ате, чьи улицы
похожи на аллеи тенистого парка.
По неизвестной причине (и неясно, по чьей вине ) в столице
Казахстана до сих пор нет шахматного клуба, хотя любите-
лей шахмат там очень много. Да и в каком советском городе
их мало? Но клуба нет.
Г	3
В таких случаях шахматистов объединяет их общая беда —
и находится какой-то временный выход, до поры спасающий
положение. Так случилось и с нами.
Добрейший Иван Павлович Виноградов, профессор мате-
матики в отставке, автор многих трудов по неэвклидовой гео-
метрии, стал собирать городских любителей шахматной ком-
позиции у себя на квартире.
Постепенно сформировалось ядро завсегдатаев, не пропу-
скавших ни одного вечера.
Старинный друг хозяина, молчаливый и ученый хирург
Михаил Иванович Андреев, был одним из «членов-учредите-
лей».
Майор Семен Семенович Мылов в годы войны был полит-
руком госпиталя, которым заведовал Михаил Иванович, и
дружба их сохранилась.
К этой «тройке старейшин» примкнули несколько любите-
лей среднего поколения — литературовед Александр Петрович
Шорин, художник Борис Афанасьевич Воробьев и писатель
Иван Сергеевич Дубинин, чья страсть к шахматной компози-
ции могла сравняться лишь со страстью к автомобилизму.
В необъятной республике почти не было таких уголков, где
не появлялась бы старенькая, бежевая «Победа» с могучей
фигурой владельца, восседающего за рулем.
Спустя некоторое время, примкнул к этому кружку и ма-
стер, настоящий шахматный мастер, пока единственный в Ал-
ма-Ате. Марк Борисович Вейман был немолод, он лично знал
всех чемпионов мира, за исключением Вильгельма Стейница,
и не раз добивался почетных результатов в советских и между-
народных турнирах. Впервые он попал к Ивану Павловичу
случайно, задержался, заинтересовался ...и стал вскоре не-
пременным посетителем «виноградовских суббот».
Младшее поколение было представлено троими.
Кандидат исторических наук Бейсембай Кенжетаев окон-
чил аспирантуру и защитил диссертацию при Ленинградском
университете Он был завсегдатаем Ленинградского шахмат-
ного клуба и, вернувшись в свой родной город, с огорчением
увидел, что клуба в нем нет... Если когда-нибудь такой клуб
появится — это будет в немалой степени заслугой Бейсембая
Сеиловича.
Тихая девушка Валентина Бельская, студентка филологи^
ческого факультета, в прошлом году стала чемпионкой рес-
публики по практической игре, а теперь начала серьезно ин-
тересоваться шахматной композицией.
Девятиклассник Лева Левин недавно получил в первенстве
4
школьников первый разряд. Все виды шахматного искусства
привлекали его в равной мере, он занимался ими со всем пы-
лом шестнадцати лет.
Был, однако, непременный участник и помоложе Левы —
внуку Ивана Павловича, Васе, было десять лет, и уложить
его в кровать в субботний вечер было, пожалуй, потруднее,
чем решить любую многоходовую Сэмюеля Лойда...
Все эти разнообразные персонажи были гостями Ивана
Павловича в тот вечер, который принял новый и неожидан-
ный оборот.
Несколько позиций были уже расставлены и благополучно
решены. В наступившей паузе раздался голос Ивана Павло-
вича :
— Ну, хорошо,— говорил он задумчиво,— все это так.
Мат в два хода, в шесть ходов, в сто семнадцать ходов Все
это уже было. А почему бы нам не заняться чем-нибудь но-
веньким, чего на самом деле не бывает?
— Как это? — недоверчиво спросил писатель.— Шахмат-
ной фантастикой?
— Именно- Нас здесь одиннадцать человек.— (Вася про-
ворно пересчитал гостей и успокоенно вздохнул одиннадца-
тым был он сам) — Так вог, пусть каждый по очереди расска-
жет что-нибудь смешное, необычное — и обязательно связан-
ное с шахматами..
— Шахматный Декамерон,— усмехнулся литературовед.
— Только без чумы! — заступилась студентка — И потом,
почему непременно Боккаччио? Ведь были и «Кентерберийские
рассказы» Чосера, и «Гептамерон» Маргариты Наваррской...
— Выдумывать можно? — спросил художник
— Даже должно. Фабула, эпоха, выбор персонажей —
все это на совести рассказчика... Ну как, попробуем?
— Пожалуй,— осторожно поддержал хирург,— у каж-
дого в памяти найдется какая-нибудь... штучка
— Решено! Председательствуйте, Иван Павлович!
— Не надо! Зачем?
— Для порядку,— безапелляционно сказал Семен Семе-
нович, и профессору пришлось подчиниться.
— Итак, приступаю к делу,— взял он в руки бразды прав-
ления.— Первое слово предоставляется Марку Борисовичу.

Три брата
х было три брата,—начал свой рассказ Марк
Борисович, —и все они питали страстную лю-
бовь к шахматам и шахматной композиции. Младший из Куббе-
лей, Евгений, был инженером-технологом, он увлекался задача-
ми Старший, Арвид,—финансовый работник, тоже славился
своими задачами, но иногда он обращался и к этюдам. А сред-
ний, Леонид Куббель, был мастером на все руки: он творил
во всех жанрах шахматной композиции.
Три брата Куббели еще при жизни стали героями рассказа,
который может быть признан родоначальником жанра расска-
зов о белом слоне. Авторы рассказа — их по числу братьев
тоже трое —- Д. Горфинкель, поэт-переводчик и композитор-
сказочник; А. Долуханов, известный музыкальный компо-
зитор и соавтор нескольких очень интересных шахматных этю-
дов; и наконец, В. Корольков, инженер-конструктор Киров-
ского завода в Ленинграде, самый фантастический этюдист
и замечательный шахматный сказочник.
Их коллективный рассказ о трех братьях случайно у меня
с собой. Позвольте мне, разумеется, в виде исключения, толь-
ко потому, что я плохой выдумщик, прочесть вам его.
7
Слушатели согласились, оговорив, однако, что больше ни-
каких исключений допущено не будет и что каждый должен
выступить с рассказом о белом слоне собственного сочинения.
Марк Борисович достал из бумажника аккуратно сложенную
пожелтевшую газетную вырезку, расправил ее, придвинул
к себе шахматы и приступил к чтению.
«К сожалению, хорошие шахматы еще редкость на полках
магазинов. Порой шахматисты вынуждены пользоваться та-
кими шахматами, что страшновато бывает сесть за них: и
руку занозишь, и пешку со слоном спутаешь. А короля от
ферзя отличить совсем трудное дело
Однажды в одном из ленинградских шахматных клубов, на
наших глазах разыгралась прелюбопытная история. Два
шахматиста уже несколько часов вели упорную борьбу на
шестидесяти четырех полях. Когда мы подошли к их столику,
то увидели на доске курьез-
ную позицию:
— Шах и мат! — облег-
ченно вздохнув, объявил пре-
дводитель белых и передви-
нул коня еЗ на f5. Услышав
этот возглас, к столику потя-
нулись зрители, всегда гото-
вые полюбоваться эффектной
концовкой.
— Какой же это мат? —
возразил игравший черными.
Я бью пешкой вашего коня
— А ладьи (16 ваш ко-
роль не боится? — иронически заметил противник
— Какое мне дело до вашей ладьи? Ведь мой король сто-
ит на g7.
— Как на g7?!
Действительно, фигуры были таковы, что даже сами игра-
ющие не могли отличить короля от ферзя. Разгорелся спор.
Белые доказывали, что король стоит на h6, а черные, что на
g7. Неизвестно, что бы из всего этого вышло, если бы оказав-
шийся среди зрителей Евгений Иванович Куббель не сделал
попытки примирить противников
— Не безразлично ли, где стоит черный король? — ска-
зал он.-— Ведь при положении короля на g7 черным все равно
мат в два хода!
Евгений Куббель доказал, что мат в два хода действитель-
но можно дать5 ко лишь посредством превращения пешки на
8
е8 в ладью,— если превратить пешку в ферзя, то черным пат:
1. f7 : е8Л! Kpg7 - f7 2 Фс8 : d7- мат.
Зрители заволновались. К доске потянулись десятки рук,
тщетно пробуя ставить на е8 другие фигуры. Евгения Ивано-
вича от столика оттиснули Игравший черными, пытаясь всех
перекричать, завопил, что это недоразумение, что после Г7:е8Л
черным пат, так как на с4 стоит... белый ферзь.
— Как ферзь? На с4 стоит король! — возмутились белые.
— Нет, ферзь, а ваш король стоит на с8.
Но тут над гудящей толпой показалось улыбающееся, при-
ветливее лицо Леонида Ивановича, который ростом был не-
сколько выше, чем его брат Евгений. Взглянув сверху на по-
зицию, он уверенно заявил: — Все равно мат в два хода!
Только пешку надо превратить на е8 не в ладью, а в слона —
1. f7:e8C! Kpg7-f8 2. Фс4—f7— мат.
— Да нет же! Меня не хотят понять,— обиженно запроте-
стовал игравший черными.—Ведь я говорил, что перепутаны
белые фигуры, а мой король стоит на h6, и если вы поставите
на е8 слона, я пойду хотя бы ФГ8, и мы еще поборемся, кто
кого...
— Ну, это уж вы, товарищ, слишком! — раздалось разом
несколько возмущенных голосов. Поднялся невообразимый
шум. Игравшие за другими столиками повскакали со своих
мест и окружили место происшествия тесным кольцом. И
Леонида Ивановича вмиг оттеснили от столика.
— Ничего не слишком! — произнес кто-то сверху.— Нао-
борот, даже очень кстати
Спорщики подняли головы вверх и увидели сияющее лицо
Арвида Ивановича Куббеля, самого высокого из трех братьев,
9
умудрившегося через толпу разглядеть положение на шах-
матной доске, вызвавшее столько волнения.
—- На мою долю достался самый красивый вариант,— про-
должал голос сверху.— Белые дают мат в два хода, поставив
на е8 коня! —1. f7 : е8К! Ф§7—е5 2. КеЗ : g4 — мат, или —
1 ... Ф§7—d4 2. КеЗ—f5— мат.
Восторженная публика наградила братьев дружными ап-
лодисментами. И только игравший черными поспешил неза-
метно улизнуть...».
Мастер окончил чтение рассказа о трех братьях.
— Прекрасный эпиграф к нашему вечеру и вполне в жан-
ре «белого слона»,— заметил литературовед. Но я не могу
вспомнить ни одной задачи-
шутки, принадлежащей брать-
ям Куббелям.
— По этому поводу, —
пояснил мастер,— у меня был
однажды разговор с Леони-
дом Ивановичем. «Вы владе-
ете тайнами всех жанров шах-
матной композиции,— сказал
я ему.— Почему вы обходите
задачи-шутки?» — «Я их вовсе
не обхожу, — ответил Леонид
Куббель,— но наши шахма-
тисты за очень небольшим
исключением их не любят. Им покажешь шутку, а они,
не сумев ее разгадать, заявляют всерьез, что в шахма-
тах так не бывает, значит, не должно быть и в композиции.
Некоторые мастера любят и понимают задачу-шутку, прекрас-
но решают их. Они уверяют, что непременно настанет время,
когда и за шахматным столиком можно будет улыбаться...
Вот я в надежде на такое время и приберегаю свои шахмат-
ные шутки. Если хотите, покажу».
Я очень обрадовался такому предложению, и Леонид Ива-
нович показал мне несколько шутливых композиций, из кото-
рых только одной посчастливилось увидеть некогда свет. В
дополнение к рассказу могу их вам показать.
Для того чтобы решить задачу-шутку, обычно нужно найти
возможность, иногда самую невероятную, выполнения зада-
ния; гораздо реже решение строится на строгом шахматном
расчете. Первые две куббелевские задачи-шутки — на тему
рокировки. Задание — брать ход обратно — противоречит
шахматному кодексу и встречается только в шутливом жанре:
10
Белые берут обратно ход Kpel—dl и вместо этого рокиру-
ют в длинную сторону. Во второй задаче-шутке к теме роки-
ровки добавлен мотив перекрытия.
Белые берут обратно ход Лс2—cl, освобождают таким об-
разом поле dl от обстрела со стороны черного слона и тем же
ходом, что и в предыдущей задаче, объявляют мат. Первая
задача-шутка на тему превращения со взятием фигуры.
Белые только что побили пешкой d7 черного коня, стояв-
шего на е8, и превратили пешку в ферзя.Этот ход они и берут об-
ратно, то есть ставят пешку на d7, а на е8 восстанавливают чер-
ного коня,— теперь они могут объявить мат одним ходом,
превратив пешку на d8 в коня!
Во второй шутке нужно восстановить на доске черную
пешку, которую белые взяли ферзем — Ф64 : е5.
11
В том случае, если черные сделали свой последний ход этой
пешкой — непременно е7—е5, то белые, беря ее на проходе,
дают мат. Это единственная возможность выполнить задание.
Рокировка, превращение в легкую фигуру, взятие на про-
ходе — нередко являются предметом шахматных задач-шуток.
Но есть совершенно фантастические задачи-шутки, в которых
происходит нечто несусветное, наперекор всем правилам шах-
матной игры.
Я покажу сейчас такие задачи Леонида Куббеля, в которых
темой для шутки являются неудачные формулировки правел
игры, встречавшиеся в старых руководствах по шахматам.
Вот, например, как выражено во французском учебнике шах-
матной игры середины прошлого века графа Бастеро правило
о превращении пешки: «Всякая пешка, достигнув восьмого
ряда, превращается в любую фигуру по желанию играющего,
который обязан немедленно объявить, какую именно фигуру
он ставит вместо пешки...»
Леонид Куббель использовал неточное выражение — «пеш-
ка превращается в любую фигуру» В одной задаче-шутке
у него белая пешка превращается в черного слона. Иначе
дать мат в два хода невозможно’
В другой задаче-шутке белая пешка превращается в чер-
ного короля при том же задании: 1. е7—е8 — Кр!? Кре8—d8
2. Ф§7—d7 х х I
«Как видите, белый ферзь матует обоих черных королей!»
Председатель обвел взглядом присутствующих. Как видно,
первый рассказ всем понравился. Кто продолжит? Семен Се-
менович Мылов не заставил себя долго упрашивать. Вот что
услышали в тот вечер любители необычного.
12
Порхающие фигурки
В 1927 году проводил я свой отпуск в доме отдыха в Симеи-
зе. Курортный режим у меня никак не налаживался: к зав-
траку я приходил слишком рано, к обеду большей частью опаз-
дывал, сбегал с мертвого часа.. Не скрою от вас,— мертвый
час, несмотря на строжайшие запреты, я превратил в шахмат-
ный
Болельщиков-шахматистов в доме отдыха было достаточ-
но, но только четверо, включая меня, кое в чем разбирались.
Попытки нашей четверки что-либо «сотворить» за доской обыч-
но оканчивались неудачей только усядемся в укромном угол-
ке, как откуда ни возьмись — болельщики. Окружат нас
плотной стеной. Те, что поскромнее—советуют, а которые
посмелее, бывало, оттискивали нас и начинали сами разыг-
рывать варианты. Что тут было делать? Решили схитрить:
после обеда болельщики похрапывают, а мы шахматы под
мышку и, пока народ отдыхал, блаженствовали.
Но это продолжалось недолго: и откуда болельщики толь-
ко разнюхали? И начиналось обычное: «А я бы съел...— А я
сходил бы».
Мы свирепели, мучительно искали выхода и, наконец,
придумали, как нам избавиться от назойливых зрителей.
Между завтраком и обедом, в самый что ни на есть купаль-
ный час, мы вчетвером, в тапочках и трусиках, отправились
по дорожке, ведущей к берегу. Болельщики подозрительно
косились на нас, стараясь обнаружить шахматные принадлеж-
ности. «Вы куда?» «Купаться»... «А это что у вас?» «Не ви-
дите что ли? Полотенце...»
В пушистое, махровое полотенце было завернуто мое ком-
позиторское орудие производства — небольшая, вчетверо
складывающаяся шахматная доска и маленькие легкие фи-
гурки
Неприятельские кордоны были преодолены. Не спускаясь
к морю, мы после основательной рекогносцировки, подтвердив-
шей отсутствие противника, повернули вправо и стали под-
ниматься на гору Кошку.
Было жарко. Мы зашли в небольшой ресторанчик, живопис-
но прилепившийся к скале, и выпили по кружке бузы. По
большой кружке. Этот чудный напиток, мало кому извест-
ный на севере, немного хмельной, но безобидней даже нашего
пива.
И все же... мне неловко признаться, но когда мы прошли
по горной тропинке еще немного, я почувствовал, что не
13
вполне владею ногами. Я сохранял полную ясность мысли,
но почва уходила из-под ног. С ногами творилось нечто не-
сусветное. Словно невзначай, я оперся на руку одного из спут-
ников, мужчины крепкого, но почувствовал, что и его слегка
покачивало.
Третий шахматист стыдливо попросил* «Присядем, това-
рищи, я что-то устал...» Четвертый остановился и потирал
колени.
В такой ситуации предложение расположиться на отдых
было принято единогласно.
Я вытащил доску и высыпал из потайного мешочка, при-
шитого к полотенцу, фигурки. Недавно я сочинил задачу
и жаждал продемонстриро-
вать ее знатокам. Правда,
чувствовал я себя очень не-
важно,— действие бузы, ви-
димо, усиливалось.
Неуверенной рукой начал
я расставлять фигуры.
— Вот, — сказал я с кис-
лой ухмылкой, — задача-
шутка...
— Шутка??... — удивился
один из спутников.
— Да. Белые берут по-
следний ход обратно и дают
мат в один ход.
Мои друзья делали мучительные усилия, чтобы сосредото-
читься и не терять чувства равновесия. Я собрался показать им
решение — белые берут обратно ход пешкой с2—с4 и вместо
этого дают мат в один ход,
продвигая пешку d4. И вот
тут-то произошло нечто непо-
нятное: фигурки заколеба-
лись, подпрыгнули, на миг
повисли в воздухе и снова
стали на доску! Видимо, опья-
нение действовало не только
на ноги, но и на зрение. А
спутники мои? Один из них,
желая удержать фигурки, так
и застыл — с вытянутыми ру-
ками и растопыренными паль-
цами; другой, словно увидев
14
что-то ужасное, отшатнулся от доски и замер; третий...
Но тут я взглянул на доску, и изумление проблемиста пе-
ресилило все прочее: фигурки —все как одна — передвину-
лись на один ряд вверх, взаиморасположение их осталось
прежним, но на одну горизонталь выше первоначального.
Новое положение тоже представляло задачу — белые бе-
рут свой последний ход обратно и дают мат в один ход, однако
решение было совершенно иным и куда более эффектным, чем
задуманное мною. Черные сыграли с7—с5, а белые взяли пеш-
ку с5 своей пешкой Ь4,— вместо этого белые берут пешку с5
на проходе пешкой d5 и матуют черного короля!
Однако мне не пришлось долго любоваться позицией: фи-
гурки опять дружно подпрыгнули и вновь, как по команде,
выстроились на доске в том же положении, но еще на один
ряд выше:
И глазам моим предстала новая задача:
— Смотрите, смотрите! — воскликнул я.— Беру обратно!
Ь5 : с5 на проходе, ходом d6—d7— мат!..
— Пойдемте домой...—жалобно простонал один из спут-
ников,— а то.
«То» и случилось: фигурки резво подскочили и... опусти-
лись еще на один ряд выше.
Получилась новая задача! Вот она.
Белые берут обратно ход сб—с7 и дают мат, превращая
пешку d7 в коня с шахом. Если бы шаха не было, то черный
слон побил бы ладью а7.
— Домой! Домой! — раздались голоса. Мы, торопясь, кое-
как сложили наши «драгоценности» и зашагали по тропинке
вниз.
15
Проходя мимо ресторанчика с предательской бузою, мы
невольно ускорили шаги. Впрочем, шагали мы уже довольно
бодро, действие бузы, должно быть, закончилось... Признаюсь,
я тайком пощупал фигурки, но они неподвижно как им и по-
добает, лежали в потайном мешочке От их недавней прыти
не осталось и следа
Вдали забелело здание нашего дома отдыха...
Рассказчик остановился.
— Что же случилось, почему фигурки танцевали? — разда-
лись требовательные голоса.
— Я ещё не кончил. Когда мы приблизились к дому отды-
ха, нашим глазам открылось непонятное зрелище: несмотря на
то, что обеденный час уже наступил, никаких признаков обеда
и в помине не было В саду был страшный ералаш, кушетки,
кровати, тумбочки, столы — вся наша нехитрая мебель была
вытащена из палат. Врачебный кабинет расположился под
веерной пальмой Люди суетились, спорили... Несколько че-
ловек бросились к нам с вопросами: «Живы? Здоровы? Где
были во время землетрясения'. »
Мы растерянно переглянулись...
— Землетрясение!! Так вот в чем разгадка действия бузы
и оживления шахматных фигур! — сказал историк.
— Интересно,— заметил хозяин,— что землетрясение су-
мело раскрыть все свойства пешек на различных горизонталях
доски — тут и одинарный и двойной ход, и простое взятие,
и взятие на проходе, и превращение...
— В искусстве композиции землетрясение вас превзошло,—
сказала, улыбаясь, шахматистка.
— А я вам расскажу забавную историю, случившуюся со
мной в одном госпитале на турнире,— произнес, откашляв-
шись, негромко врач Михаил Иванович, невысокий, с седыми
висками человек Михаил Иванович Андреев, врач по профес-
сии, неплохо играл в шахматы и даже имел судейское
звание.
Пробное затемнение
Город Ош, второй по населенности в Киргизии, располо-
жен в удивительно живописной и красивой местности: окру-
женный со всех сторон снежными хребтами, он раскинулся
по обоим берегам бурной горной реки Ак-буры, которая де-
лит его на две части: старую и новую. В старом городе, на
восточный манер,— одна длинная извилистая улица, и от
нее во все стороны отходят кривые и косые тупички. Новый
16
город отличается широкими, прямыми улицами, обсаженными
гигантскими тополями, чистенькими, светлыми, небольшими
домиками в духе южнорусских городов. В новый город вкли-
нивается Сулейман-даг, небольшая гора. У отрога Сулей-
манки (так обитатели нового города называют эту гору), в
нижней части нового города на берегу Ак-буры, расположен
довольно запущенный городской сад, а напротив — на пра-
вом берегу реки — госпиталь в котором я работал. Там-то
и произошло удивительное шахматное приключение, о кото-
ром я хочу вам рассказать.
Большой группе раненых моего отделения предстояло
скоро выписаться из госпиталя. Нужно сказать, что в этой
смене было много шахматистов.
Посоветовавшись с нашими шефами, а ими были находя-
щиеся в Оше в эвакуации педагоги и студенты ростовского
университета, я решил провести на прощание шахматный тур-
нир, но нетолько для моего отделения, а и для всего госпиталя.
Записалось для участия в шахматном турнире Ошского
эвакогоспиталя двадцать четыре человека. Из них половина
была из других отделений. Я был судьей судил внимательно,
строго, и все шло хорошо. Двенадцать туров прошли благо-
получно.
Но вот наступил тринадцатый тур...
Поначалу все было спокойно. Красный уголок, где проис-
ходило соревнование, хорошо подготовлен для игры: столики,
стулья, комплекты фигур — все на месте; участники явились
все и вовремя.
За шахматными столиками разгорелись жаркие схватки.
И вдруг раздался протяжно-назойливый вой сирен — сиг-
нал воздушной тревоги. Разумеется, тревожиться было не-
чего: госпиталь находился в глубоком тылу. Но все же этот
впервые услышанный в Оше отвратительный вой вызвал не-
которое смятение среди играющих. Сигнал повторился, и
свет погас.
Ночь была безлунная, черная, настоящая южная ночь. В
помещении воцарилась полная темнота. Я слышал растерян-
ные голоса, стук фигур, шум, словно падали не то столы, не
то стулья.
— Спокойно, товарищи! — сказал я уверенно и громко.—
Все в порядке. Оставайтесь на своих местах, сейчас я все
выясню, зажжется свет, турнир будем продолжать!
Оказалось, что по приказу штаба МПВО была проведена
пробная тревога с затемнением. Оно продолжалось всего лишь
пять минут. Свет снова зажегся...
17
Увы! Воздушная тревога причинила нашему соревнованию
большие неприятности. За шестью досками участники как ни
в чем не бывало продолжали сражаться. Но остальные никак
не могли разобраться, кто где должен был сидеть: некоторые
столики были повернуты так, что игроки не могли найти сво-
их мест. Несколько партнеров ожесточенно спорили между
собой, иные недоуменно вглядывались в позиции и только
разводили руками... Со всех сторон раздавались голоса,
призывавшие меня на помощь, к счастью, не в качестве врача,
а в качестве шахматного судьи.
Общими указаниями тут нельзя было навести порядок,—
пришлось заняться каждой доской в отдельности.
Спорных досок оказалось шесть, что соответствовало как
раз половине всех участников нашего турнира.
За одной доской белые заявили мне, что у них до за-
темнения были совсем другие маты, чем те, что получаются
теперь.
Сейчас они могут дать мат
и слоном на Ь6 и ладьей на
а8, а прежде было что-то
совсем другое. Вдумавшись
в позицию, я понял, что ход
не за белыми, а за черными.
В самом деле, какой мог быть
последний ход черных? Ни
королем, ни ладьей они дви-
гаться не могли: все поля
вокруг их короля — под
ударом: поля аб и Ь6 — под
ударом белого короля, сло-
ном, стоящим на Ы, шах объявить раньше было неоткуда,
поэтому черный король не мог попасть на а7 с Ь7, поле Ь8—
под двойным ударом ладьи и слона; если бы черная ладья
попала на а8 с Ь8, то белый ксроль не мог бы находиться на
линии «Ь»,— ясно, что сейчас ход черных. Двигаться они
могут только ладьей: на Ла8—Ь8+... последует — Сс7 : Ь8Х,
а на Ла8 : с8 пешка d7 возьмет ладью и превратится в коня
с матом. Белые признались, что именно один из этих матов
они и собирались объявить черным, перед тем как погас
свет.
На другой доске было иное положение.
Игравший белыми растерянно держал в руках своего слона,
упавшего с доски во время затемнения. «Куда же его поста-
вить чтобы дать мат в один ход?» — думал он вслух. «Товарищ
18
военврач,— обратился ко мне игравший белыми,— помогите!»
Я ответил, что чернопольного слона можно поставить на девят-
надцати полях и с любого из них объявить мат в один ход.
«Да вся беда в том, что слон-то белопольный!» «В таком слу-
чае,— начал было я,—вы можете поставить белопольного слона
на...» Я хотел было сказать—«на семи полях — dl, е2, f3,
g4, е8> f7 и g6— и дать мат ко-
нем на f5, но вовремя спохва-
тился, заметив, что и тут вста-
нет тот же вопрос: а какой
был последний ход черных?
Как же избавить черных от
ретропата? И вдруг нашел
выход! «Нужно поместить бе-
лопольного слона белых на
dl, тогда мат конем на f5
станет возможным». «А как
же мой король попал на Ь6?—
Ведь поле h5 будет под двумя
ударами...»—спросил играв-
ший черными. «Оченьпросто,—
разъяснил я,— позиция была такая: белые — слон на dl,
конь — на е2, черный король — на h5. Белые дали шах на
вскрышку—Ке2 — g3+, черные отошли королем на h6 и
вот белые и могут объявить
им мат...»«Это справедливо,—
согласился игравший черны-
ми. — Дернул же меня черт
отступить на h6, когда можно
было отступить на h4 и ника-
кого мата не было бы...» С
этим я вполне согласился и
отошел к третьей доске. —
«Ну, что у вас тут стряс-
лось?» «Да вот при свете у
меня ничья была в карма-
не,—говорят белые,— а теперь
черные меня в один ход ма-
товать собираются». «Рад бы
не матовать,— отвечает играющий черными,— да не могу: чем
ни пойду — все равно мат. Мне тоже помнится, что ничья у
белых была, а все-таки получается форменный мат...» Удиви-
тельное дело: черные не хотят матовать, но от объявления мата
уклониться не в силах.
>9
— И правда: у черных одиннадцать ходов, и каждый из
них матует! А между тем была ничья,— говорят белые и это
подтверждают черные. Парадоксальный случай! Впрочем, надо
думать, какой же последний ход сделали белые? Оказывается,
нет у них последнего хода,— значит сейчас очередь ходить не
черным, а белым,— следовательно, белым пат, ничья, что и
было доказано к обоюдной радости партнеров.
На четвертой доске дело обстояло куда сложнее:
Белые заверяли, что они
до затемнения могли объя-
вить мат в один ход един-
ственным способом, а после
затемнения у них получается
четыре возможности объяв-
ления мата: и пешка в фер-
зя или ладью на а8 превраща-
ется — мат; и пешка с5 бьет
на проходе пешку d5 — мат;
и ферзь берет пешку d5— мат;
и ладья пойдет на а4 — мат.
Черные подтверждают слова
своего партнера.
Прикинул я в уме: на доске пятнадцать белых фигур, не
хватает только белопольного слона. А у черных сдвоенная
пешка. Значит, черные побили этого слона именно пешкой
где-то в середине доски. Как же мог этот белопольный слон
уйти со своего первоначального места — с поля [1, если бе-
лые пешки е2 и g2 еще не двигались? Ведь слон через фигуры
не прыгает. Это могло произойти только в том случае, если
черные и белые поменялись своими местами, то есть если белые
в нынешнем положении идут вниз, а черные вверх. «Друзья,—
сказал я,— обращаясь к обоим игрокам,— да вы ведь не так
сели после затемнения! Поменяйтесь местами, и все будет
в порядке». Бойцы последовали моему совету, и все четыре
мата отпали, зато появился один единственный, но вполне
достаточный мат—f7—f8K х (первая диагр. на стр. 21).
На пятой доске спор завязался вокруг следующего поло-
жения (вторая диагр. на стр. 21).
Ребенок без труда нашел бы мат ферзем двумя способами,
но черные требовали, чтобы им объяснили, какой последний
ход они сделали, а вот его-то и не было! Если допустить, что
h7 : g6, то как бы мог белый слон оказаться на g8? О черном
короле и говорить не приходится — никаких ходов у него
быть не могло... «Видно, и вы каждый сели на место своего
20
противника?»—высказал я предположение. Но шахматисты мои
запротестовали: «Да нет же, товарищ военврач! Мы — народ
дисциплинированный и во время тревоги с места не сходили...»
«В таком случае ваш столик вел себя недисциплинированно:
он с перепугу повернулся на 180е — иначе быть не может —
белые идут вниз, а черные—вверх. Тогда оба мата ферзем
не проходят — его брали бы
черные пешки. Зато получа-
ется другой мат — посредст-
вом короткой рокировки бе-
лых».
Столик был моментально
поставлен на свое место, и
черные совсем было согласи-
лись с моим присуждением,-
как вдруг у них возникли но-
вые сомнения: «А как белая
ладья попала на h2? Не поме-
шает ли она рокировке? Как
будто для того, чтобы ее про-
пустить, белый король должен
был сойти со своего места...»
«Ничего подобного,— возразил я.— В процессе игры белые
взяли пешкой h2 какую-то черную фигуру на g3 и таким об-
разом открыли для белой ладьи линию «h». А после того как
белая ладья с al попала на h2, белая пешка g2 била на h3 —
ясно? Вот если бы белая пешка стояла nag2, тогда рокировка
действительно была бы невозможна».
21
Мои объяснения полностью удовлетворили скептического
бойца, игравшего черными, и я направился к предпоследней
доске.
Тут, собственно, никакого особенного спора не было: чер-
ные признавали свое поражение и готовы были сложить ору-
жие, если бы белые указали им, каким образом черный король
очутился под шахом.
Однако как ни старались белые объяснить черным, ничего
у них не выходило. Я прислушался к их разговору.
— Моя пешка а7 превратилась на а8 в слона и объявила
шах. Это произошло как раз в тот момент, когда свет погас.
каждой стороны в шахматах
Значит пешка моя стояла не
и вы этого не могли увидеть..
— Но тогда у белых пешек
было бы в общей сложности
десять взятий. На доске —
шесть черных фигур,— десять
да шесть — шестнадцать, —
как будто все в порядке. Од-
нако при пешках е7 и g7 чер-
ный слон не мог покинуть
своего первоначального поля
f8, значит он был взят на
этом поле белой фигурой.
Десять да шесть да один
равняется семнадцати, у
не более шестнадцати фигур!
на а7, а на Ь7,— я взял ею на
а8 черную фигуру и превратил пешку в слона — с шахом.
Черные и в этом случае, опять-таки исходя из количества
взятий, произведенных белыми пешками, без труда доказали
белым, что получилось бы то же самое — у них должно было
бы быть не шестнадцать, а семнадцать фигур:
— Тогда другое: мой слон стоял на а8, а на Ь7 была моя
пешка. Она побила на с8 черную фигуру, превратилась в фер-
зя и объявила шах на вскрышку!
Однако и тут черные, исходя из того же, можно сказать
сверхшахматного, числа —17, доказали, что никакого мата не
получилось.
— Тогда остается одно: мой король стоял на f3; получив
шах, он отошел на g3 и все-таки объявил шах на вскрышку!
— Опять неверно! Разве ладья и ферзь одновременно мо-
гли объявить шах черному королю?
Все доводы белых были опровергнуты черными,— мне оста-
валось оценить позицию как невозможную и предложить пере-
22
играть партию. Но вдруг у меня мелькнула одна мысль, и я
предложил спорщикам следующее объяснение:
— Белые перед затемне-
нием сыграли — g2—g4, чер-
ные взяли эту пешку на про-
ходе и действительно этим
взятием объявили шах белому
королю и ферзем и ладьей
одновременно; уходя от шаха,
белый король отступил на g3
и получился шах на вскрыш-
ку.
— Я говорил это же самое,
только без пешек,— обрадо-
вался игравший белыми.
На этот раз действительно
черным возразить было нечего.
На последней доске — новый неожиданный казус: все фи-
гуры остались на своих местах, да доска разъехалась на две
половинки по вертикали — и игроки никак не могли сое-
динить половинки доски так,чтобы белые получили возмож-
ность объявить мат в один ход. Семь способов перепробовали
добросовестные бойцы, и все никак не получалось: что-нибудь
не так. Как ни вертели, как ни сопоставляли разрознен-
ные половинки — не выходит!
И вдруг я сообразил, что различных сочетаний в данном
учае может быть не семь, а восемь. Это восьмое сочетание,
чему-то ускользнувшее от внимания обоих партнеров, по-
злило нам восстановить прерванную позицию. Вот она.
23
Ясно, что последний ход черных мог быть только g7—g5,
и белые вправе взять пешку на проходе и при этом объявить
черным мат!
Так кончился этот запутанный тринадцатый тур шахмат-
ного турнира в Ошском эвакогоспитале. В турнирной таблице,
тщательно разрисованной художником из моего отделения,
появились новые нули, половинки и единички, и до самого
конца соревнование прошло без сучков и задоринок. Затем-
нения, на наше счастье, больше не происходило.
Двойное смертоубийство
— Еду я в прошлом году на своей машине в Крым,—начал
свой рассказ Иван Дубинин.— Выхожу за Орлом на шоссе
Москва — Симферополь. Дело идет к вечеру. Нужно запра-
виться. Останавливаюсь у ближайшей колонки в двадцати
пяти километрах за Фатежом, не доезжая Курска. Оказы-
вается, бензина с нефтебазы не подвезли, нужно ждать до утра.
Поставил я машину на позицию, захожу к дежурному — раз-
ведать как и что. Дежурный наклонился над столом, вроде
спит, младенец в люльке сидит, что-то сосет. Я к дежурному —
он не отвечает и головы не поднимает. Подошел я к столу,
и все мне стало ясно: сидел он над шахматной доской и не то
позицию обдумывал, не то шахматную задачу решал. Углу-
бился человек, и все окружающее исчезло для него.
— Сыграем, что ли? — говорю я. Тут он как встрепенется.
— С удовольствием сыграю,— отвечает.— По правилам? —
спрашиваю.—Разумеется, по правилам — строжайше! «Тро-
нуто — схожено».
Расставили мы фигуры. Странные они какие-то, разноцвет-
ные и еще обглоданные. Дежурный объясняет: — Тут у меня
из двух комплектов, да все Ленька обсосал — у него зубы ре-
жутся, так он, кроме шахмат, ничего не признает. Прихо-
дится ему давать, чтобы не подавился, ферзей и королей.
Взглянул я на младенца в люльке: у него изо рта король
торчит, но какой — черный или белый — разобрать было не-
возможно.
— Отдай короля,— попросил отец ласково,— возьми вот
колечко...— Но Ленька заплакал, и король остался за ним.
Скажу прямо, первое время трудненько мне пришлось.
Играл дежурный не плохо, теорию, видно, знал. А я в фигу-
рах с непривычки разбирался неважно, один раз чуть соб-
ственного ферзя пешкой не побил, да вовремя спохватился,
24
а то, чего доброго, мой противник потребовал бы: «тронуто —
схожено».
В конце концов, зажал я его. Ферзя за две легкие фигуры
выиграл, пешками на седьмую линию прорвался, короля в ма-
товую сеть загнал. Получилась любопытная картина.
И писатель расставил на доске позицию.
— О чем я, собственно, думал? О том, как его побыстрее
прикончить,— ведь сам-то сдаться не догадается. А путей к
выигрышу много. Решил — слона и пешку превратить в фер-
зя. Так и сыграл —1. f7 :
е8Ф. Партнер мой почему-то
улыбнулся, да так многозна-
чительно, или, вернее сказать,
коварно и ничтоже сумняще-
ся отвечает невозможным
ходом —1 . . . d7—d5??
— Вот вам и «тронуто —
схожено»! — обрадовался я
случаю поддеть его строжай-
шие правила: — вы же шах
королю открыли!
— Какому королю шах
открыл? — не понимает он.
— На е8 у меня превращенный ферзь,— пойдя пешкой
«d», вы поставили своего короля под шах ферзя.
— Ничего подобного,— заявляет он: — На е8 стоит не
белый ферзь, а черный король.
Взглядываюсь, в самом деле, голова у моего ферзя как буд-
то королевская, да и цвет подозрительно темноват.
— Возможно, произошла ошибка я не ту фигуру взял,—
принял обсосанного Ленечкой короля за ферзя... Разрешите...
— Нет, не могу разрешить! Условие мое не забыли, на-
деюсь. Тронуто — схожено. А уже если ход сделан, фигура
взята, да еще превращение проведено, то тем более.
— Но ведь вышло не по правилам...
— А по вашему — по правилам двойной ход — взятие с
превращением обратно брать? Вы действительно, поставили
на е8 черного короля, но делать нечего уговор, как говорится,
дороже денег придется вам уже если выиграть желаете за-
матовать моих двух королей1
Что делать тут с ним? Схватился я за голову и думаю на-
пряженно думаю. Начинаю слабые пункты в позиции против-
ника нащупывать, у него второй король но за ю конь на е7
связан, короля, которого я сам же ему, черт меня побери,
25
поставил, можно сразу заматовать, превратив пешку с7 в
ферзя. Но что тогда будет с другим королем? Вовремя я за-
метил, что ему тогда будет пат со связкой коня, а слон на (8
замурован. И вдруг меня словно осенило, вдохновение, мож-
но сказать, снизошло: ведь двинув пешку d7, противник снял
защиту с поля сб, а оба коня связаны ладьей... Иду я ферзем
на сб и объявляю — шах! Призадумался мой строгий блюсти-
тель правил, скис как-то сразу. Это, кажется, мат,— говорит
он с грустью в голосе.
Тут на дворе что-то зашумело, запыхтело.
— Бензин привезли,— сообщил мне дежурный,— можете
заправить машину.
Всю дорогу я с удовольствием вспоминал эту необычай-
ную партию, сыгранную на автозаправочной станции. Не
знаю, понравилась ли она вам?
— Забавная была ситуация,— сказал хозяин дома.— Но
выводов пока делать никаких не будем. Послушаем, чем пора-
дуют нас другие.
— Можно я расскажу вам о своей школе? — спросил сра-
зу оробевший девятиклассник.— Хотя чудес у нас не про-
исходило, а история приключилась такая, какая редко бы-
вает.
Всеобщая капитуляция
В нашей школе был недавно организован шахматный кру-
жок. Народу набралось — уйма! Руководить кружком пору-
чили мне. Это моя общественная нагрузка.
Не все ребята играли хорошо. Были и такие, что сели за
шахматы в первый раз. Пришлось их выделить в особый кру-
жок для начинающих и поручить заниматься с ними Мише
Рубинову, еще безразряднику, но зато сплошному отличнику.
Миша регулярно проводил с ними занятия, только жало-
вался несколько раз, что некоторые ребята часто пропуска-
ют занятия. Стали мы с ним думать, что нам такое сделать,
чтобы заинтересовать ребят. И придумали! Решили провести
турнир для начинающих.
Турнир был подготовлен на славу: объявления вывешаны,
таблица — прямо красота! Я взял на себя обязанности судьи,
организационная часть лежала на Мише.
И вот на первый тур явился сам Евгений Михайлович Ба-
ранов, а он - главный судья республиканской категории!
То есть явился он не как судья, а как отец. Дело в том, что
в кружке начинающих была его дочь, второклассница Леноч-
26
ка. Вечером ее одну не пустили, и Леночку пошел проводить
папа. А когда он увидел всю нашу подготовку, то сказал, что
с удовольствием посмотрит на наш турнир и на шахматные
успехи своей Леночки, и начал ходить между столиками.
На четырех досках все до самого конца шло превосходно,
а вот на пятой, шестой, седьмой и восьмой, где сидели ребята
послабее — Леночка Баранова играла на восьмой, и Евгений
Михайлович особенно внимательно следил за этой партией,
произошло недоразумение.
Игравшие за пятой доской, оба, и мальчик и девочка, в
один голос закричали: «Сдаюсь!» Только мы — Евгений Ми-
хайлович, Миша и я — кинулись туда, как такой же двойной
возглас раздался и за шестой доской, а там и за седьмой. Сей-
час же и с восьмой прозвучало то же самое,— я явственно слы-
шал тоненький голосок Леночки — «сдаюсь» и голос ее парт-
нера — тоже «сдаюсь!»
Вы только взгляните, что получилось на этих досках.
/7
На пятой доске белые только поставили пешку на с8, и
еще не успели заменить ее как полагается фигурой, как заме-
тили, что получают мат на f2 конем; а черные решили, что пеш-
ка превратилась на с8 в коня — тоже с матом. Вот оба игро-
ка и сдались в один голос! Я спрашиваю у мальчика, который
играл белыми, почему он сдался. Оказалось, он не знает,
что можно превратить пешку в коня. Я — к Мише, а он до-
стает список посещений,— выясняется: мальчик пропустил
как раз те занятия, когда Миша объяснял правила превра-
щения пешек!
На шестой доске белые сыграли Ла1—dl; черные, уверен-
ные, что белые проводят длинную рокировку, в результате
которой черные или ладью теряют или получают мат, сдались,
а белые позабыв вообще о рокировке, увидели, что черные
должны объявить им мат на е2, и тоже сдались.
На седьмой доске белые сыграли — g2—g4 + и сейчас же
сложили оружие, заметив, что противник, беря пешку на
проходе, объявляет им мат. А черные, как выяснилось, тоже
пропускали занятия, и как раз то, на котором Миша расска-
зывал о взятии на проходе. Вот они и решили, что заматованы.
На Леночкиной доске совсем смешное приключилось Ле-
ночка играла белыми. Вот как она сама объяснила: «Я объя-
вила Васе шах слоном — Са4—d7+ и думала, что это уже мат,
а Вася закрылся пешкой — f7—F5. Я знала, что можно брать
пешку на проходе в таком положении,— я все Мишины уроки
посещала,— вот я и сняла Васину пешку, а свою поставить
на f6 забыла. И вдруг вижу: мне мат в два хода — заслонюсь
слонами, Вася их побьет ладьей и — мат», — Вася прибавил:
«Я тоже увидел, что мне мат в один ход — заслонюсь ладьей
на еб, Леночка побьет ее слоном и — мат,— вот я и сдался».
Как тут быть?! Я к Евгению Михайловичу — пусть рас-
судит республиканский судья! А он и говорит мне: «Поскольку
вы, Левин, судья этого соревнования, то и должны рассудить,
кто прав, кто виноват, а я с удовольствием послушаю Слу-
чай трудный,— говорит и еще подсмеивается надо мной,—
куда мне разобраться! В моей практике ничего подобного
не бывало...»
Что тут делать? Тогда я попросил Евгения Михайловича
проверить мое решение, на что он, опять улыбаясь, согласился.
Присуждение мое было такое: на пятой доске я присудил
победу белым: ведь они имели полную возможность объявить
мат первыми. На шестой доске, установив, что белые о роки-
ровке и не помышляли, признал черных победителями. На
седьмой доске, по правилам, победу признал за черными*
28
ведь они обязаны были, опасаясь шаха, брать на проходе.
На Леночкиной доске вписал очко в турнирную таблицу Ле-
ночке, предупредив ее, чтобы в другой раз не забывала, что
взятие на проходе состоит как бы из двух полуходов.
Евгений Михайлович признал мое присуждение мудрым
и даже правильным, только почему-то опять улыбнулся.
— Очень хорошо,— молодец, Лева! — сказал Иван Пав-
лович.— Итак, наш первый вечер шахматных новелл подошел
к концу...
Но тут профессора Виноградова прервали протестующие
возгласы: «За вами, Иван Павлович, долг. Не хитрите, не от-
пустим вас без рассказа». Пришлось и председателю расска-
зать удивительный случай из своей шахматной жизни.
Победа на фестивале
На Московский фестиваль молодежи съехались представи-
тели полутора сотен племен и народов. Они гуляли по Москве,
знакомились друг с другом и со всем пылом молодости участ-
вовали во всем том, что устроители назвали общим словом—
«мероприятие». В одном таком мероприятии пришлось и мне
принять участие.
Я давал сеанс одновременной игры. Противники мои были —
дети разных народов.
Явившись к полю боя в назначенное время, я застал своих
противников уже за шахматными досками. Мне предстояло
сразиться всего лишь с восемью участниками сеанса, но это
была особая восьмерка: против меня выступал настоящий
молодежный интернационал — испанец, итальянец, немец, нор-
вежец с острова Шпицберген, индиец, иранец, араб — сириец
и баск.
На первой же доске произошло нечто такое, что меня
прямо огорошило. Я сделал ход 1. е2—е4, намереваясь, как
обычно делаю в сеансах, играть итальянскую, чтобы вскрыть
линии. Мой смуглый партнер вежливо отставил мою, да-да
мою! — пешку на еЗ и сыграл в ответ — 1 . . . е7—еб. Когда я
попытался все же продвинуть свою пешку на е4, он снова
очень вежливо вернул ее на еЗ.
Переводчик объяснил, со слов моего противника, что по
существующим в Сирии правилам игры пешки могут ходить
только на одно поле. Я недоуменно развел руками, хотя, по
правде сказать, в иностранных руководствах мне приходилось
29
встречать указания на существенные отступления от наших
правил шахматной игры у некоторых народов, особенно во-
сточных.
— Разрешите нам играть по-своему,— попросил меня
испанец от имени участников сеанса.— Вам, конечно, все
равно, шахматы для вас — открытая книга в любом виде,
а нам так легче. С представителями восточных стран в
шахматы европейцы играют редко: правила игры у них
разные... Просим вас пойти навстречу, мы все слабые шах-
матисты.
Когда баск в ответ на 1. е2—е4 выставил сразу обе цент-
ральные пешки на два поля вперед, я не удивился, припомнив,
что мой дедушка, более полувека назад обучая меня игре в
шахматы, учил в интересах быстроты развития также начи-
нать партию.
Быстро переходя от доски к доске, я все же обратил
внимание на то, что «на восточных» досках, по сравнению
с «европейскими», игра развивалась значительно медленнее.
Это были какие-то сонные шахматы: ферзи топтались по
смежным черным полям, словно утратив присущую им свободу
движений; слоны передвигались подобно осенним мухам... Я
играл почти не задумываясь — мне было ясно, что среди
игравших против меня не было ни одного мало-мальски ква-
лифицированного шахматиста.
Не прошло и получаса, как на всех восьми досках сложи-
лось такое положение, что моим противникам в самую пору
было сдаться.
И вот тут-то и начались
сюрпризы, к которым то, что
произошло на нескольких до-
сках в дебюте, могло послу-
жить лишь робким вступле-
нием.
Забегая вперед, могу при-
знаться, что я проиграл все
восемь партий! 0—8 в поль-
зу участников сеанса— подоб-
ного поражения мне не при-
ходилось переживать за мою
шахматную жизнь!
Вот какое положение полу-
чилось у меня в партии с ис-
панцем:
Или он получает через ход мат. или должен пожертвовать
ладью, что, разумеется, не предотвращает скорого проигрыша.
зо
Если он дает шах пешкой, то я беру пешку на проходе, и все
остается в силе.
Сделав небольшой круг, подхожу к нему,— он объявляет
мне шах пешкой, при этом смотрит на меня победителем и го-
ворит — «мат!». Почему мат? Я беру пешку на проходе. Не
тут-то было! Он ставит ее обратно и возглашает: «мат!» Ока-
зывается, по его правилам пешку на проходе брать нельзя
и я действительно получил мат. Подобные правила, припом-
нилось мне, существовали — сам читал!
Подхожу к доске, за которой против меня играл итальянец.
В этом положении я сыграл ферзем на d5, уверенный, что
в несколько ходов объявлю мат. Партнер мой взялся за коро-
ля,— я отошел к соседней доске, убежденный, что в слу-
чае рокировки он получает мат в два хода. Когда я вернулся,
то увидел следующее потрясающее зрелище: мой король стоял
под шахом, и жертва ферзя могла отсрочить мат только на
один ход.
Противник сделал неправильную короткую рокировку.
Однако все это было в полном согласии со староитальянскими
правилами рокировки, которые он вычитал в каком-то древ-
нем учебнике. Он тут же продемонстрировал мне невероятно
затрепанную книжку, а переводчик перевел: «Рокировать
можно в обе стороны, если король не находится под шахом
или не переходит через битое поле, и с начала партии не дви-
гался со своего места, причем король может стать на любое
поле вправо или влево, а ладья переходит через него и по-
мещается на ближайшее к нему поле». Следовательно, мат я
получил по правилам: черный король пошел на f8, ладья —
на е81
01
Два нуля из восьми! Стыд и позор! Но впереди меня ожи-
дали еще горшие испытания.
Подошел я к доске, за которой склонил свою курчавую го-
лову самый смуглый из моих партнеров. Это был молодой
араб из Сирии. За исход этой партии я был совершенно спо-
коен — мата ему не избежать!
Вот в этом безнадежно проигранном положении он вдруг
сыграл Кре8—g6!?I И я узнал «прыжок радости», который по
старым правилам, еще до введения рокировки, король мог
сделать один раз на протяжении партии — на третьем поле
в любом возможном направлении, и если во время такого
прыжка на его пути стояла какая-либо фигура, то она не
препятствовала прыжку... На следующем ходу мне грозил
неизбежный мат, и я вынужден был сложить оружие.
Вам не терпится узнать, что произошло за четвертой дос-
кой, за которой против меня играл симпатичный индийский
юноша. Он мне чрезвычайно понравился, и я охотно согласился
бы сделать с ним ничью или даже проиграть ему, чтобы он,
вернувшись на родину вспомнил когда-нибудь с улыбкой,
как он победил сеансера. Но у меня было три нуля из восьми,
и от следующего хода, дававшего мне безусловный выигрыш,
я не в силах был отказаться.
Нужно вам сказать, что мой индиец играл всю партию из
рук вон плохо: он действовал почти исключительно ладьями и
конями, его слоны с начала игры так и не тронулись с места,
ферзь мелкими шажками топтался-топтался, так и не вышел
на широкую арену, спрятавшись в глубоком тылу на ладей-
ном поле. Сил v меня было немного, но как ему защищаться
от мата после моего кавалерийского налета — Kd3—е51?
32
Сделав этот мощный ход, в спокойной уверенности, что
здесь уж меня ожидает первая и, я надеюсь, не последняя
единица, я отошел к соседней доске.
Круг значительно сузился, и я очень скоро вновь очутился
перед милым индийцем, ожидая, что он уже поверг в знак капи-
туляции своего короля. Не тут-то было! Он пошел слоном —
Cf8—d6, и его лицо засияло,— подоспевший переводчик пояс-
нил, что индиец альфилом объявил мне ...мат!! Я не мог с
ним спорить, раз согласился уважать иные правила игры:
так и ходил когда-то альфил — на третье поле, перепрыгивая
в случае надобности через фигуру, а следовательно, и дейст-
вуя через нее, в данном случае — через моего же коня. Аль-
фил — наш нынешний слон!
Итак, четыре нуля!
Финал пятой партии не поддается никакому описанию!
На этот раз моим противником был смуглый иранец. Я
мог объявить ему мат в один ход ферзем и на этот раз без вся-
ких там правил, потому что ход был за мной:
Я и объявил ему мат фер-
зем на е7. Быстро обойдя три
оставшиеся доски, я мельком
взглянул на иранца. Жестом
он показывал, что ответный
ход им уже сделан (это после
мата-то’) и, улыбаясь (чего
радуется, получив мат?), при-
глашал меня подойти к его
столику.
Подошел, смотрю и глазам
своим не верю: в ответ на мат
он взял королем пешку d7,
объявляя мне — шах! Как же
так? Ведь его король под ударом ферзя... Проклятие! Я и по-
забыл, что по его правилам ферзь — самая слабая фигура
среди шахматной армии и ходит только на одно поле по диа-
гонали, так же и бьет; следовательно, сейчас его король не
только не под ударом, а я получаю мат в два хода!
Час от часу не легче! Минус пять, плюс ноль!
Взглянув на оставшихся троих партнеров, я испытал не-
которое облегчение: мои «восточные» испытания, видимо, по-
дошли к концу,— передо мной, сдвинув столики, для экономии
моих сил и времени, сидели, сосредоточенно вдумываясь в
позиции, три безусловных европейца, два голубоглазых блон-
дина, третий — посмуглее.
2 —1167
33
Положение на доске голубоглазого, который был пониже
ростом и поуже в плечах, чем другой, меня вполне удовлетво-
рило:
Я считал, что белые могут
объявить мат в три хода, прев-
ращая пешку в коня. Следую-
щий ход черных меня несколь-
ко удивил: вместо того, чтобы
сдаться, они пожертвовали
коня на сб. «Оттягивают мат
на ход...» — подумал я, не
подозревая, какую коварную
«комбинацию» задумали осу-
ществить черные. Естественно,
я взял коня пешкой. Черные
вздохнули с облегчением, и
уверенно пошли пешкой на Ь2.
Тут я превратил пешку в коня, т. е. не превратил, потому
что третьего коня под рукой не было, а поставил ее на t8 и,
во избежание недоразумений, подчеркнул — «конь», произнеся
это слово по-немецки Однако немец не обратил на мое преду-
преждение и на мат ни малейшего внимания, превратил свою
пешку в коня и сказал радостно — «мат!».
С ним я мог объясниться и без переводчика.
— Я объявил вам мат на ход раньше...
— Но вы не имели права превращать пешку в коня...
— А во что мог ее превратить? — иронически спросил я.
— Во что угодно, кроме коня: в ферзя, в ладью, в слона.
Ведь превращать можно только в те фигуры, которых уже нет
на доске, а у вас оба коня сохранились...
Я схватился за голову! Ведь в самом деле — именно в
Германии, да еще в Италии когда-то придерживались такого
правила. Больше того, если пешка достигала восьмого ряда,
когда все фигуры ее цвета еще были на доске, то она так и
оставалась в качестве пешки в ожидании, когда какая-либо
из фигур не будет взята и тогда она сможет в нее превратиться.
— У нас в Штробеке строго придерживаются этого прави-
ла,— прибавил немец.
Так он еще из Штробека, из шахматной деревни, где все
население играет в шахматы! Спорить с ним явно бесполезно.
Пришлось примириться с шестым нулем...
На седьмой доске положение было чрезвычайно сложным:
у меня перевес на ладью и коня, но ход был за противником,
и он получал могучие проходные пешки. Однако я быстро рас-
34
считал, что если он возьмет пешку на f2, то либо получит
мат на шестом ходу, либо его проходные будут обезврежены.
Взгляните на позицию:
Если 1 . . . еЗ : f2, то 2.
Cf6—е5 + КрЬ8—а71 (Лучше
всего, так как на 2... КрЬ8—
с8? последует 3. Ке8—d6+ с
матом в два хода) 3. а5 : Ь6+
Кра7—аб! (Нельзя брать пеш-
ку из-за шаха слоном на d4 с
последующей ликвидацией
проходных) 4. Ке8—с7+ Краб
—а5 5. Се5—сЗ+ Краб—а4
6. Кеб—с5+ Кра4—аЗ 7. Кс7
—Ь5 мат! Но мой противник
предусмотрительно сыграл
1 ... Са2—Ы + !!, освобождая
поле а2 для своего короля! Я ответил 2. Kpf5—f4, ибо, пойди
я на е5, путь моему слону был бы закрыт и противник ответил
бы продвижением пешки на е2 с преимуществом. Вот теперь
он взял пешку на f2, я развил бешеную атаку на его короля,
вам уже известную, загнал его на а2 и, предвкушая близкую
победу, побил ладьей пешку — 8. Jlg7 : g2 — последняя про-
ходная черных связана, на следующем ходу она погибнет и
тогда!.. Тогда у меня появится первая единица! Все это было
мною тщательно рассчитано, и я играл молниеносно.
Мой противник призадумался и ответил —8 . . . Kai—с2.
Что за ход? Правда, пешка теперь развязана, она грозит прой-
ти в ферзи с шахом, но ведь я же могу ее немедленно ликви-
дировать — 9.Л§2 : (2.
Тут мой предпоследний партнер приветливо улыбнулся,
осторожно положил моего короля плашмя на доску, словно
принял мою капитуляцию, и произнес несколько слов на не
знакомом мне языке, из которых я более или менее воспринял
только одно — «пат».
Всмотревшись в получившуюся после моего девятого хода
позицию, я действительно увидел, что в результате всей этой
сумасшедшей гонки я запатовал черного короля! «Значит не
выигрыш, а ничья,— подумал я разочарованно.— Не очко,
а только половинка. Чего же он балуется с моим ко-
ролем?»
Я поставил было короля на место, но голубоглазый с ши-
рокими плечами на этот раз довольно решительно уложил его
на доску.
Подоспевший переводчик объяснил мне, что по уверению
Кнута Нильсена, уроженца Шпицбергена, получивший пат —
выигрывает, запатовывающий признается проигравшим.— Он
говорит, что так играли его отец, дед и прадед,— прибавил
переводчик,— за прапрадеда и более дальние поколения не
ручается ибо не помнит их, но полагает, что у них было то
же самое.
Оставалась последняя доска. Насколько положение на
седьмой было запутанным, настолько на этой доске ситуация
сложилась на редкость экономичная и прозрачная.
Явная ничья, как ни кру-
ти! Однако, чтобы обеспечить
себе хоть половинку в этом не-
бывалом сеансе, я решил для
пущей безопасности немедлен-
но взять последнюю пешку
противника и устремился на
нее королем — 1. Kpg3—g4.
Ответ моего партнера меня
поразил: вместо того чтобы
приблизиться королем к моей
пешке, он сделал ход в сторо-
ну от нее 1 . . . КрсЗ—Ь2??
«Еще один ход в этом роде,—
подумал я,— и у меня, наконец, будет очко!» 2. Kpg4—g5.
Невероятное случилось! Баск отважно сыграл—2 . . . КрЬ2—
al??? Теперь ему моей пешки не удержать — триумфальным
маршем пройдет она к победному полю своего превращения
в... Я взялся за короля, чтобы пойти им вперед, но баск лег-
ким прикосновением удержал мою руку, выбрал среди лежав-
ших на столике фигур черную пешку, водрузил ее на поле
а7 и затем сделал приветливый жест, означавший несомнен-
но — продолжайте, делайте ваш ход.
Я почувствовал что-то вроде солнечного удара. Через не-
которое время я нашел в себе силы взглянуть на доску, чтобы
оценить создавшееся положение. Пришлось принять его
после всех предшествующих чудес, как некую неизбежную
реальность: ведь в баскской деревушке, в Пиренеях, в кро-
хотной республике — Андорре, как мне объяснил победитель,
так играют в шахматы: если король остается один и ему удастся
достигнуть восьмого ряда в лагере противника, то он полу-
чает на соответственном поле второго ряда пешку...
Думаю, что нет надобности доказывать вам, что и эту
партию я проиграл без особого труда...
В погоне за Синей птицей
ахматный фольклор создается на наших глазах,
шахматные легенды складываются в наше вре-
мя,— начал мастер.— С именами Филидора, Морфи, Стейница,
Чигорина, Ласкера, Капабланки предания связывают немало
происшествий. Не только великие мира сего удостаиваются
чести стать героями шахматной легенды. На всю жизнь запом-
нился мне один старичок...
Я был знаком с замечательным русским игроком, гроссмей-
стером Осипом Самойловичем Бернштейном, высококультур-
ным, веселым и остроумным человеком, знающим множество
шахматных историй. Он рассказал мне об одном старичке,
завсегдатае шахматного кафе, куда Бернштейн и сам частенько
заглядывал в студенческие годы. Вы мне разрешите вести по-
повествование от лица моего знакомого? Так вот, старичок
этот был подслеповат, полупарализован, плохо ориенти-
ровался во времени и пространстве, но одна страсть у него
сохранилась. Это была страсть к шахматам. Приходил он в
кафе раньше всех, уходил последним. Он стал традицией этого
кафе, где встречались поколения шахматистов, его эмблемой;
его место за столиком никогда не занималось, денег — ни за
37
игры, ни за еду — с него не брали. Каждый вечер кто-нибудь
из молодежи был обречен играть с ним. Молодежь не упускала
случая позабавиться. Играли в том кафе на клеенчатых до-
сках. Положит партнер старичка одну клеенку с 64 полями
под другую, добьется без особого труда, что у старичка оста-
нется король и пешка, а у самого голый король. Пешка ста-
ричка беспрепятственно проходит в ферзи... И вот тут-то
начинается комедия: доведет старичок пешку свою до 7-го
ряда, а партнер под приглушенный хохот окружающих —
игроки, бывало, ради этого зрелища от самых острых положе-
ний отрывались,— вытягивает из-под верхней клеенки один
ряд нижней. «Ферзь!»—восклицает старичок радостно, об-
наруживает свою «ошибку» — и гонит пешку дальше. Ряд вы-
двигается за рядом, под возрастающий хохот пешка делает
еще восемь ходов. И когда она доходит до 16-го ряда, старичок
ставит, наконец, ферзя — противник его заявляет удручен-
но: «Сдаюсь!»..
Старичок торжествует и радостно ковыляет домой.
Случалось и по-иному: оставит шутник старичку «голого»
короля, а себе короля и пешку, да так, что пешка стоит на один
шаг впереди старичковского короля. Каждым ходом своим
старичок нападает королем на пешку,— гонится за ней, слов-
но за Синей птицей. И вот пешка уже на 7-й линии, король
атакует ее с 6-й, пешка превращается в ферзя, а старичок
огорченно восклицает: «Чуть-чуть не догнал!»
Я твердо усвоил простую истину: если неприятельская
пешка расположена хоть на одно поле впереди короля и ход
за ней, то королю ни при каких обстоятельствах ее не догнать,
Я глубоко свыкся с непогрешимостью этого закона, сам скла-
дывал оружие в подобных случаях, принимал в соответствен-
ных обстоятельствах капиту-
ляцию противника. И все шло
как по маслу, пока не разра-
зилась надо мною катастрофа.
В одной из партий с до-
вольно серьезным противни-
ком создалось такое положе-
ние:
Играя черными, я запато-
вал его слона, оттеснил коро-
ля и готовился пожинать пло-
ды своей глубокой стратегии.
План был ясен: два хода сло-
нам— и его пешка погибла,
за
королю не подоспеть на выручку, а моя пешка — неудержима,
она беспрепятственно проходит в ферзи. Противник сыграл
совсем нелепо: 1. Кра7—Ь8. «Пора сдаваться вам»,— подумал я.
1 . . . СГ5—е4. Однако белые продолжали «сопротивляться»:
2. d5—d6. Пешку я, разумеется, побил —2 ... е7 : d6— и,
торжествуя, подумал: «Да ведь это старичковская позиция,
лишь с некоторым добавлением фигур. Ну, и гонись за мною!»
3. КрЬ8—с7. «Ему угодно повеселить публику!» 3 . . . d6—d5
4. Крс7—d6 d5—d4 5. Kpd6—e5 d4—d3. На нашу игру начали
поглядывать с соседних столиков. 6. Кре5—d4 d3— d2. Сда-
вайся, старичок! 7. Kpd4—сЗ. Я схватил пешку, жестом по-
бедителя вознес ее как можно выше и... замер: если я пре-
вращу ее в ферзя или ладью— белым пат, слона же или коня
для выигрыша недостаточно. Потрясенный, я уставился на
своего противника.
Мое шахматное мировоз-
зрение перевернулось: значит,
«неудержимых» пешек нет!
Значит, и тут— все зависит
от позиции!
Я углубился в шахматную
литературу, занялся эндшпи-
лем, этюдами. Большое впе-
чатление произвел на меня
этюд Рихарда Рети, в котором
предательская пешка стоит на
целых два хода впереди ко-
роля, и все же король дого-
няет ее и добивается ничьей:
1. Kpg6 КрЬб 2. Кр : g7 h5 3. Кр : Гб h4 4. Кре5! Кр : сб
5. Kpf4 h3 6. Kpd6=.
39
Проштудировал я еще ряд этюдов на ту же тему. Вот не-
которые из них (позиции смотри на стр. 39).
1. Кре7 g5 2. Kpd6 g4 3. е7 Cb5 4. Крс5 Се8 5. Kpd4 КрЬ7
6. Кре4 Крс7 7. Kpf4=.
1. Крс8!! Ь5 2. Kpd7 Ь4 3. Kpd6 Cf5 4. Креб Ch3 5. Kpd4=.
Неуловимая Синяя птица превратилась в обыкновенную
синичку. Оказывается, в шахматах, гоняясь за Синей птицей,
можно достичь реальной цели.
Не раз случалось мне убеждаться в этом на шахматной
практике. Взгляните на первую позицию:
Белый король на с8, черная пешка — Синяя птица — на аб.
И я гонюсь за ней, неудержимой: 1. Крс8—Ь7 аб—а5 2. КрЬ7—
аб а5—а4 3. Краб—аб а4—аЗ 4. Краб—а4 аЗ—а2 5. Кра4—ЬЗ,
совсем как в эпизоде со старичком. Но я уже держу ее за хвост
и могу выщипывать перышки! Если 5 . . . а2—а!Ф, то 6.
КГ8—еб мат; а если Синяя птица превратится в коня — 5 . . .
а2—alК + , то король, пойдя на Ь2, сейчас же ее усмирит.
Другой раз в положении Синей птицы оказалась не пешка
противника, а моя собственная. Правда, ей удалось спастись,
и к тому же весьма красивым путем (см. вторую позицию).
Продвигать пешку сразу нельзя из-за 1 . . . f5—f4 2. Kpd2—
е2 Kph 1— g2. Я предусмотрительно сыграл 1. Kpd2—еЗ! Мой
противник ответил: 1 . . . КрЫ—g2. Опять старичок! «Будь
начеку,— сказал я себе,— если 2. h4—h5?, то 2 . . . Kpg2—g3,
и пешки пройдут одновременно». Я закрепил свою позицию:
2. КреЗ—f4. И вот мой партнер пустился в погоню за неудер-
жимой пешкой: 2 . . . Kpg2—h3 3. h4—h5 Kph3—h4 4. h5—
h6 Kph4—h5 5. h6—h7 Kph5—g6! Возможно, что, при-
няв это преследование за шахматную шутку (Тартаковер
любил такие!), я бы и не придал значения резвому бегу чер-
44)
ного короля, но мой противник выдал себя тем, что играл уж
слишком как-то небрежно: «Все равно, мол, давно сдаваться
пора, так побалуюсь напоследок...» Я насторожился как раз
вовремя: ведь если я превращу пешку в ферзя, то черным пат!
Я подвинул пешку на крайнее поле и медленно стал разгре-
бать груду фигур сбоку доски, словно выбирая нужную.—
Вот ферзь,— услужливо предложил мне партнер. Я взгля-
нул на него: он то бледнел, то краснел. Я взял ферзя и невин-
ным голосом произнес:— Зачем ферзя? Мне и ладьи хватит!
Мой противник погрустнел заскучал, совсем как тот стари-
чок, когда ему не удавалось догнать Синюю птицу, обернув-
шуюся крылатой пешкой.
— Вы извините меня,— виновато закончил повествование
мастер,— у меня «белого слона» не получилось...
— Зато у вас— Синяя птица, а это для композиции не ме-
нее важно: Синяя птица — символ сказки, творческой фанта-
зии, вечных и неустанных исканий в искусстве,— заметил
Иван Павлович.— Кто теперь выступает?
— Могу и я кое-что рассказать,— отозвался Михаил Ива-
нович.
Патологический случай
— Я познакомлю вас с патологическим случаем не в кли-
ническом отделении больницы, не на операционном столе,
словом — не в медицине, а на шахматной доске,— начал свой
рассказ врач.— История эта без малейшего вымысла: все
произошло в действительности, на моих глазах.
Был я прошлым летом во всесоюзной здравнице — Кисло-
водске. Отдыхал и лечился. Бродил спозаранку по террен-
куру. три раза в день пил отвратительный, сульфатный нар-
зан, через день погружался в «холодный кипяток Нарзана».
Признанный лечащим врачом «тучником» (получив даже ка-
кой-то разряд или категорию тучности!), вынужден был же-
вать вываренную, безвкусную пищу... Сповом, все, как пола-
гается на курорте.
Шахматный павильон в Кисловодске расположен в чудес-
ном месте — в конце старого парка, на пути от Стеклянной
струи и Зеркального пруда к Сосновой горке. Как идешь по
терренкуру, так он в глаза и бросается, такой изящный,
красивый, с цветными стеклами. Но я дал себе слово — не
заходить, к шахматам не прикасаться — только отдыхать
и лечиться!
41
Думаете, легко мне дался этот шахматный аскетизм?
Ведь музыкой казался тогда стук передвигаемых по доске
фигур. Начинаешь понимать, какие муки испытывал Одис-
сей, слышавший пение сирен и велевший своим спутникам
привязать его к мачте, когда они проплывали мимо острова
Сирен.
Однажды, соразмеряя шаг со строгими предписаниями тер-
ренкура, проходил я мимо шахматного павильона. И толкнула
меня нелегкая бросить взгляд через правое плечо. Длилось
это как\ю-то долю секунды, но этого было достаточно, чтобы
заметить странную позицию, получившуюся у игроков, си-
девших у самого края веранды, совсем рядом со мною. У чер-
ных была целая армия фигур, почти полный комплект,
у белых — один единственный король! И этот «голый» король,
видимо, не пасовал перед армадой черных: он отважно манев-
рировал, уничтожал по пути черные фигуры и совершенно
не помышлял о капитуляции.
Я остановился и сделал шаг по направлению к гостепри-
имно распахнувшемуся входу в павильон, но вспомнил о сво-
ем обете. Впрочем, тут же я нашел тонкий ход, вполне устро-
ивший мою совесть: я дал себе слово «не заходить», не играть,
но смотреть, не заходя, я не зарекался. И я остановился на
дорожке, у барьера павильона.
К игроку с «голым» королем подошел приятель и, хлопнув
его по плечу, спросил:— Ну, как дела, санаторный чемпион? —
Ничего,— ответил тот,— держусь пока. Как будто не плохо.
Поразившая меня позиция имела такой вид:
Черные сыграли — 1 . . .
Kd7—Ь8+. Белый король спо-
койно отошел в угол. 2. Кра7
—а8. Черные сказали: «Нуж-
но развиваться»,— и пошли —
2 . . . КЬ8—сб. Белый ко-
роль — в пату — ничья! Но
белые запротестовали: «Это не
дело! У меня ходов нет! Дайте
ход моему королю». «Изволь-
те»,— сказали черные, поста-
вили коня на прежнее место
и снова объявили шах коро-
лю—2 . . . Ле7—а7+» «Это
другое дело»,—промолвили белые и побили черного коня: 3.
Кра8 : Ь8. «Не беда, и больше терять случалось»,— заметили
черные и продолжали: 3 . . . Ла7—Ь7+. «Порядок»,— конста-
42
тировали белые и сбили с доски королем черного слона: 4.
КрЬ8 : с8, на что последовал новый шах: 4 . . . ЛЬ7—с7+ 5.
Крс8—d8. «Теперь пошахуем другой ладьей, чтобы не выш-
ло повторения ходов»,— решили черные: 5 . . . Jlf7—d7+ 6.
Kpd8— е8.
Тут черные задумались. «Попробуем применить другой
план»,— заявили они: 6 . . . Ке4—d6+. Белый король спо-
койно побил черного слона: 7. Кре8 : f8. «Придется вернуться
к старому плану»,— сказали черные, видимо, огорченные
тяжелыми потерями, и объявили шах —7 . . . Jld7—f7+ 8.
Kpf8—g8 Jlf7—g7+ 9. Kpg8—h8. «Плохи ваши дела,— ска-
зали черные,— сдавайтесь, пока не поздно». «Сдаться никогда
не поздно»,— спокойно ответили белые. Черные грозно схва-
тили ферзя и, поставив его на е7, категорически заявили: —
Мат следующим ходом на (8— сдавайтесь!
Игрок с «голым» королем с волнением вглядывался в по-
зицию, перебегая взглядом с фигуры на фигуру.
Вдруг лицо его просияло.
А черные упорно повторяли:
«Мат следующим ходом —
сдавайтесь!» Признаться, я
надеялся,— хоть на этот раз
белые заметят, что их король
запатован, и установят, что
результат боевой борьбы —
ничья. Но не тут-то было —
оба противника, должно быть,
понятия о пате не имели.
Вот тут-то и произошло са-
мое удивительное— настоящий
патологический случай на
шахматной доске. Когда черные еще раз заявили — «Мат сле-
дующим ходом — сдавайтесь!», игрок с «голым» королем по-
бедоносно воскликнул: «Нет это вы — сдавайтесь!!»,— приба-
вил: «ДамкаЬ— и его король перешел в решительное на-
ступление, сметая с доски одну фигуру черных за другой.
— Одиннадцать шашек одним махом ухлопал! — радост-
но воскликнул игравший белыми,— настоящий сверхтурецкий
удар!
— Как дела, чемпион? — спросил подошедший к нему
приятель.— Выиграл,— спокойно ответил тот и прибавил:—
Ну, я пойду, а то опоздаю на процедуры.
Оказывается, игравший белыми действительно был чемпи-
оном санатория, только по шашкам, а не по шахматам. Се-
43
годня он впервые решил испытать свои силы в шахматной
борьбе и остался весьма доволен собой.
Рассказ врача о патологическом случае на шахматной до-
ске вызвал веселый смех у присутствующих.
— Это — сверхбелый слон, но все вместе с тем правдопо-
добно,— сказала Валентина.
— По правилам игры,— заметил мастер,— пешка может
превратиться в ферзя, ладью, слона, коня; в «сказочных» шах-
матах она превращается в фантастические фигуры — сверчка,
всадника, верблюда и т. д.
— Ав задачах-шутках — ив фигуры противника, даже в
собственных и чужих королей,— добавил Иван Павлович.—
Но вы, милый доктор, открыли невиданный в истории слу-
чай превращения шахматного короля в шашечную дамку!
— Только дамка-то била не по правилам,— заметил школь-
ник,— если берется несколько шашек, то снять их с доски
можно только по окончании хода...
— Но ведь это был, как отметил и сам санаторно-шашеч-
ный чемпион, «сверхтурецкий» удар... Впрочем, в царстве
«белых слонов» вряд ли можно требовать строгого соблюде-
ния правил!
— Слово предоставляется Валентине,— объявил Иван Пав-
лович.
Принцесса Несмеяна
— Хотела я написать курсовую работу на тему «Средне-
вековые легенды о шахматах», да руководитель не утвердил,
говорит — не актуально и вообще для вашей будущей педаго-
гической деятельности ни к чему. А я потрудилась, много ин-
тересного подобрала,— начала свой рассказ Валентина Бель-
ская.— Позвольте мне познакомить вас со старинной леген-
дой, связанной с любопытной позицией, встречающейся в
средневековых шахматных рукописях.
Один восточный повелитель сильно грустил. Грустил он
потому, что дочь его (если перевести арабское имя ее на рус-
сий язык, то ему будет соответствовать наше сказочное имя
«Несмеяна») — принцесса — пребывала в постоянной печали.
На лице ее вечно лежала печать недовольства и уныния. Все
старания придворных и мудрецов вывести принцессу из со-
стояния черной меланхолии ни к чему не приводили. Даже
сладости — халва, пастила и рахатлукум, даже шахматная
44
игра, которую она прежде очень любила, давно уже переста-
ли ее радовать.
Так повелось, что в подобных случаях посылают гонцов
во все концы царства и возвещают о баснословных наградах
тому, кто исцелит принцессу от недуга. Случилось такое и
в нашей легенде. И также все старания многих людей были
напрасными, пока не появился счастливец...
Придворные долго не хотели допустить к его величеству
бедно одетого человека, который доказывал, что только он
один сможет исцелить Несмеяну от душевного страдания.
— Попытка — не пытка,— решил шахиншах, когда ему
доложили о претензиях странствующего мудреца,— пусть по-
старается.
Первым делом незнакомец потребовал шахматы.
— Взгляни на доску, о, несравненная,— сказал он, обра-
щаясь к принцессе, сидевшей в кругу придворных с кислым,
как обычно, выражением лица.
— Узор расположения изя-
щен,—заметила она и прикры-
ла рот ладонью, чтобы скрыть
зевок.
— Дело не в узоре, а в том,
что белые дают мат черным
ровно в два хода : 1. ЛГ2+
К : f2 2. Kg3X-
— Красиво,— согласилась
Несмеяна,— но мне от этого
веселее не стало!
— Спорю, о, повелитель-
ница, что ты не сможешь ни
дать мат в два хода за бе-
лых, ни сделать ничью за черных.
Тут вмешался в разговор шахиншах.
— Глупости! — заявил он.— Принцесса все может.
— Играю за белых,— решила Несмеяна,— а ты защищай-
ся, если сможешь: матую тебя ровно в два хода!
— Принцесса взяла ладью’ — взволнованно зашептались
придворные.— Принцесса играет в шахматы!
— Прости,— сказал странствующий мудрец,— но я за-
был поставить на доску белого короля. Вот, разреши поместить
его. Но куда бы? На g4?
— Ставь, куда хочешь, это не имеет значения,— снисхо-
дительно ответила Несмеяна.— Итак, я начинаю—1. Ла2—
f2+.
45
Мудрец ответил уже известным взятием ладьи—1 ... КЫ:
f2. Принцесса подняла коня е4, собираясь объявить мат на
g3, но незнакомец смиренно заметил: — Твой король, о, вла-
дычица, под шахом, ты должна пойти на втором ходу королем,—
тебе не удалось дать мат черным в два хода!
— Ты перехитрил меня,— сказала принцесса, и на ску-
чающем ее лице появилось отдаленное подобие улыбки. При-
дворные заволновались пуще прежнего: ровно три года семь
месяцев три недели два дня и четыре с половиной часа, как
гласили государственные записи, дочь шахиншаха не улы-
балась! — Но поймать меня,— продолжала она,— можно толь-
ко раз!
Припоминая позицию, Несмеяна медленно расставляла на
доске фигуры. Вот она задержала белого короля в руке.
— Где у тебя находился король? Он стоял так, что черный
конь с f2 объявлял ему шах. Да, так...— И она уверенно по-
ставила черного короля на h3.— Только на этот раз я возьму
черные,— сказала принцесса, с усмешкой взглянув на муд-
реца.
— Право выбора всегда за власть имущим,— невозмутимо
ответил тот и, взяв ладью, повел ее по второй линии. На мгно-
венье ладья задержалась на поле f2, и Несмеяна уже было
схватила коня hl, радуясь, что сможет объявить шах, но ла-
дья последовала дальше, столкнула с доски коня g2 и стала
на его место —1. Ла2 : g2.
Принцесса сделала ход 1 . . . КЫ—f2+.
— Мат королю! — ответил мудрец, беря коня ладьей:
2. JIg2 : f2 х .
— Ловко! — расхохоталась Несмеяна, и придворные даже
взрогнули от неожиданности, ибо они совсем отвыкли от смеха
своей госпожи.— Но будь у меня какой-нибудь выжидатель-
ный ход, я бы не тронула коня и у тебя ничего не выш-
ло бы.
— Будь милостива, повелительница, прими от меня пеш-
ку, которой ты сможешь сделать выжидательный ход. Где
повелишь поставить ее?
— Ставь, где тебе заблагорассудится,— последовал от-
вет, полный царственного великодушия.
Мудрец, минуту подумав, поставил пешку на сЗ.
— Начинай! — разрешила принцесса.
Вот что произошло дальше: 1. Ла2 : g2 сЗ—с2 2. Ке4—d2X-
Несмеяна в третий раз проиграла спор и, не понимая, как это
могло произойти — ведь она повторяла ходы своего парт-
нера! — недоуменно улыбалась.
46
— Ты не согласился бы, чтобы в этой позиции я сыграла
белыми? — спросила, наконец, принцесса.
— Твое желание — закон, о, несравненная,— ответил, низ-
ко кланяясь, мудрец, а его царственная противница и не за-
метила, что после этого поклона, такого гибкого, что ему мог
позавидовать любой из вельмож, многолетним трудом умуд-
ренный в изгибании спины, черная пешка переместилась с
сЗ на с4.
Несмеяна сыграла: 1. Ла2 : g2, в ответ последовало —
1 . . . с4—сЗ, и принцесса, к своему изумлению, увидела, что
в?е поля, с которых, казалось можно было бы объявить мат —
d2, f2 и g3 находятся под надежной охраной черных фигур
и что в два хода ей короля противника не заматовать.
— Ты не только обыграл меня,— весело сказала Несме-
яна,— но и облегчил мою тоску!
Дальше легенда рассказывает, как и полагается в леген-
дах, что счастливец был вознагражден по заслугам. На этом
можно и закончить...
— Нет, нет, не закончить! — прервал рассказчицу исто-
рик, внимательно всматривавшийся в сменявшие одна другую
позиции.— Скажите, Валентина, где и когда в европейской
шахматной литературе встретилась эта, несомненно занесен-
ная с Востока, задача?
— Она была опубликована,— ответила девушка,— в шах-
матной рукописи XIII века, автор рукописи скрылся под псев-
донимом «Человек из Болоньи». Задача помещена с предло-
жением воспользоваться ею для такого, примерно спора,
какой я только что воспроизвела. Эта средневековая двуххо-
довка является сокращенным вариантом арабской пятиходо-
вой задачи, встречающейся в восточных рукописях довольно
часто... Но почему вас так
заинтересовала эта позиция?
— Дело в том, что и по
фигурам и по идее она напом-
нила мне другую задачу,
правда трехходовую. Вот
взгляните:
Решение такое: 1. Л117—
d7, принося ладью в жертву,
но угро кая матом 2. Kg4—
f6X* черные вынуждены при-
нять жертву: 1 . . . КЬ8 : d7.
Белые пользуются тем что
свой же конь сделал недо-
47
ступным для черного короля поле d7, и тихим ходом 2.
Кеб—сб ставят черных в положение цугцванга. Необходимо
ходить, а любой ход ведет к поражению,— черный конь дол-
жен двигаться, снять защиту с поля f6, и белые дают мат:
Kg4-f6X-
— Красивая задача! — сказала Валентина.—В моей—ре-
шение было грубым, с шахами, а здесь все достигается тихими
ходами. Чье это произведение?
— Известного французского шахматиста и проблемиста
первой половины XIX века — Альфреда де Мюссе.
— Альфреда де Мюссе? — изумился литературовед.— Это
какого же?
— Того самого,— ответил Бейсембай Сеилович.— Фран-
цузского поэта, драматурга и прозаика. В области шахмат
ему принадлежит эта, к сожалению, единственная задача.
— Теперь ждем вашего рассказа,— обратился председа-
тель к Александру Петровичу.
Краткая справка
к „Межпланетному шахматному
конгрессу"
— Может быть, некоторые на моем месте,— приступил к
повествованию литературовед,— рассказали бы вам о своем
личном присутствии на «Межпланетном шахматном конгрес-
се», столь талантливо и весело описанном Ильфом и Петровым
в «Двенадцати стульях». Они рассказали бы, что своими ссб-
ственными глазами видели великого комбинатора Остапа Бен-
дера в зеленом костюме в талию, в малиновых ботинках и го-
лубом жилете, с могучей шеей, обернутой шарфом. Они рас-
сказали бы, что беседовали с ним, участвовали в знаменитом
шахматном сеансе в Басюках на Волге и, конечно, обыграли
гроссмейстера в пух и прах. Но я, по правде сказать, Остапа
Бендера в глаза не видал и в шахматы с ним не играл. Тем не
менее, я имею о нем не только литературоведческое представ-
ление, но, если можно так выразиться, и жизненное. На ос-
новании того, что вы сейчас услышите, можно заключить, что
наши знаменитые сатирики почти во всем строго придержива-
лись фактов и если допустили некоторые отклонения от реаль-
ного положения вещей, то в незначительной мере.
Несколько лет спустя после знаменитого «Межпланет*
кого шахматного конгресса в Басюках» — как известно, се-
48
анс Остапа Бендера состоялся 22 июня 1927 года — мне слу-
чилось посетить Васкжи на Волге и познакомиться с предсе-
дателем васюкинской шахсекции. К тому времени «Двенад-
цать стульев» уже успели дойти до васюковских читателей,
и местные шахматисты, участники пресловутого сеанса, очень
гордились тем, что они стали всемирно знаменитыми, хотя
межпланетный конгресс в Васюках и не состоялся.
На некоторые отклонения от реального положения вещей
в «Двенадцати стульях» и указал мой знакомый. Свои поправки
он подтвердил документально — посредством записей и диа-
грамм в почерневшей конторской книге с заголовком: «Дости-
жения Васюкинской шахсекции за 1927 год».
На первой странице каллиграфически была сделана над-
пись — «Великая победа», далее в эпических тонах излагалось
событие. Изложение иллюстрировалось несколькими пози-
циями, тщательно нарисованными от руки. Тут же красова-
лись три круглые печати, поставленные на большом коли-
честве подписей.
Все это уместилось на одной странице — больше записей
в конторской книге не было, ибо иных событий в жизни васю-
кинской шахсекции за тот год не произошло.
Председатель шахсекции заверил меня, что результат се-
анса, данного гроссмейстером О. Бендером в «Двенадцати
стульях», приведен неточно и что он считает своим долгом вос-
становить истину.
Суть дела заключается в том,— что гроссмейстер проиграл
вовсе не тридцать, а только двадцать девять партий, в одной
же сделал ничью. Собственно говоря, ничью сделал не он, а
его противник, чемпион васюкинского Дома пионеров. При
этом председатель сослался еще на одну неточность, вкрав-
шуюся в «Двенадцать стульев»: там сказано, что гроссмейстер
«жертвовал пешки, тяжелые и легкие фигуры направо и на-
лево». Во всех остальных партиях так и было, но в данной
он играл чрезвычайно осторожно. Больше того, он до самого
конца сохранил все свои фигуры и пешки. Только выйдет фи-
гурой — и сейчас же ведет ее обратно, в левый угол загоняет.
Там скопился значительный «кулак». Позиция, получив-
шаяся после 77-го хода, была записана (см. первую диагр.
на стр. 50).
Гроссмейстер тут сыграл: 78. Кра5—Ь4 ЛГ8—f4+ 79.
Kpb4—ЬЗ. Пионерский чемпион, опасаясь, как бы «кулак»
не развернулся, решил зажать гроссмейстера и, не подумав
как следует, сыграл: 79 . . . ФЬ7—d3!?? После этого О. Бен-
дер несколько раз, обходя по кругу, пропускал ход, как-то
49
странно пожимая плечами, пока пионерский чемпион не раз-
глядел, в чем дело, и не воскликнул: «Дядя гроссмейстер, да
вам же пат! Ничья!» «Поздравляю вас с ничьей»,— сказал
гроссмейстер и, к великой радости мальчика, пожал ему руку.
Это и была первая результативная партия. Не проигрыш, а
только ничья!
— В партии с блондином, именно с блондином, а не со
мною, как говорится в «Двенадцати стульях»,— пояснил пред-
седатель — в таком, можно сказать, этюдном положении
(см. диагр.) О. Бендер, спокойно расхаживая среди столов
и небрежно переставляя фигуры, сделал, неправильный ход
конем: он побил пешку и объявил блондину мат: Ке7 : с7
мат??? Когда блондин указал гроссмейстеру, что он сделал
неправильный ход, О. Бендер извинился, сославшись действи-
тельно на то, что лекция его несколько утомила, подчеркнул,
что он играет строго по кодексу, и пошел конем на g6. Игра
далее продолжалась так: 1 . . . Себ—с4 4- 2. Краб—а5 Cf4—
d2+ 3. Краб—а4 с7—сб, и на следующем ходу гроссмей-
стер получил мат слоном на Ь5! Обратите внимание: данный
факт заверен двадцатью девятью подписями.
В партии с брюнетом гроссмейстер О. Бендер действитель-
но жертвовал и пешки, и тяжелые, и легкие фигуры направо
и налево. Брюнет, как и указано в «Двенадцати стульях»,
пришел в ужас и хотел было сдаться, но все же напряг волю
и заставил себя продолжать игру. Там сказано, что гроссмей-
стер пожертвовал ему ферзя. Вот как это произошло. В по-
зиции на стр. 51 гроссмейстер как начал гонять черного ко-
роля, так брюнет снова хотел было сдаться. Только желание
увидеть, как ему будет объявлен мат, а также похвастаться
50
впоследствии, что получил мат от самого гроссмейстера О.
Бендера, побудили его отложить свое намерение.
1. Фа5—d8+ Kpf8—f7 2. Фс18— d7+ Kpf7— f6 3. Ф<17—
d8+ Kpf6—f5, стремясь найти спасение от шахов на поле
g3 путем взятия белой ладьи.
4. Фd8—d7+ Kpi5—f4 5.
Фd7—f7+ Kpf4 — g3. Вот тут-
то гроссмейстер и пожертво-
вал ферзя. 6. Ф(7—f4 + !!??
Брюнет опять очень хотел
сдаться, а потом увидел, что
ферзя можно уничтожить
пятью способами и сыграл
6 . . . е5 : (4 7. h3:g4. Брюнет
пришел снова в состояние,
как он сам потом рассказы-
вал, полного ужаса. Подумай-
те только: чем ни пойдет,
всем гроссмейстеру мат объявит! Уж он и так и эдак пробовал,
ничего не выходит — четырнадцатью способами — и все рав-
но мат! Он и пошел скромненько, чтобы не задеть самолюбия
ранил, и вот что получилось после 107-го хода:
— Я сыграл 107... Ле8— Ь8— и мое дело в шляпе! Тут я
опять взглянул на его двухцветные штиблеты,— давно они
у меня вызывали подозрение! — а когда обратился к доске,
смотрю, а ладьи как небывало... Дальше все как в книге...
Эх, поздно я понял, почему он велел столы расставлять в
виде буквы «П» — свободный выход с одной стороны! Расста-
вили бы столы буквой «О», не выбраться ему из круга. Наш
был бы! — сказал с сожалением председатель.
гроссмейстера — не королем,
не ферзем, не конем даже, а
пешечкой: 7 . . . f3—f2 и—мат!
Эта победа была засвидетель-
ствована по закону!
— Ну, а у меня...— за-
стеснялся председатель, — у
меня в самом деле гроссмей-
стер Бендер украл ладью,
прежде чем швырнуть в меня
фигуры... Там в книге все
правильно. Вначале я оробел
и понаделал ошибок, но
преимущество все-таки сох-
51
Поскольку я собирался писать кандидатскую диссертацию
на тему «Проблема прототипа Остапа Бендера в свете вопроса
о реалистическом воспроизведении действительности в «Две-
надцати стульях» и «Золотом теленке» Ильфа и Петрова», я
сделал необходимые заметки и поблагодарил председателя,
отметив по его настоятельной просьбе количество подписей
под каждой позицией.
На прощание мой знакомый спросил меня с застенчивой
улыбкой:—А вы, случаем, не будете сами гроссмейстер?...
А то дали бы у нас сеансик,— мы вам соберем аудиторию по-
больше,— у нас новые кадры выросли... Очень бы я вас про-
сил, а то...
Он протянул мне запыленную, новую с виду конторскую
тетрадь, на переплете которой, на квадратной белой наклей-
ке, было старательно выведено: «Достижения Васюкинской
шахсекции за 1930 год» и показал мне с огорченным выраже-
нием лица чистую первую страницу...
— Ну и что дальше? Сеанс состоялся? — послышалось
несколько голосов.
— История об этом умалчивает,— уклончиво ответил
Александр Петрович.
„Земля вращается вокруг солнца"
— Можно мне? — спросил Лева Левин.— У меня в одной
партии, если учесть узор движения, получилось вроде рисун-
ка. Такой интересный чертеж вышел, что мы так и назвали
его — «Земля вращается вокруг солнца». Вот позиция:
Я играю белыми. Черны-
ми— Миша Ларионов, из деся-
того «Б», он сильно играет. У
меня, как видите, позиционный
перевес а у него какая про-
ходная пешка а2! Он уже фер-
зя в руках вертит. Это назы-
вается — играть на нервах...
У меня один шанс — играть на
мат. Я и пошел. Kpf2—g3. Уг-
рожаю матовать конем с двух
сторон. Тут Ларионов обруши-
вается на меня настоящим ура-
ганом шахов: 1 . . . 15—f4+ 2.
52
Kpg3—g4 f7-f5+ 3. Kpg4—g5 Cg7-f6+ 4. Kpg5 : f6 Ле7-
f7+ 5. Kpf6 : e6 JIf7—e7+ 6. Kpe6—d6 Ka7 : c8+ 7. Kpd6-c5
ЛЬ7—b5+ 8. Kpc5—c4 Kc8— d6+ 9. Kpc4—сЗ ЛЬ5—c5+ 10.
Kpc3—d2 Kd6—c4+ 11. Kpd2—e2.
Шахи кончились. И теперь
у черных от мата спасения нет.
И вот посмотрите, какой уди-
вительный узор вычертил мой
король своим движением— пра-
вильный круг. И если пред-
ставить, что черный король —
солнце, а белый — земля, то
получится, что в этой партии
подтверждается правильность
учения великого Коперника:
земля вращается вокруг солн-
ца. Посмотрите только:
— Прекрасный образец
динамической скахографии, т. е. изобразительных шахматных
задач в движении,— заметил председатель.
— И я для сегодняшнего вечера приготовил кое-что в этом
же роде,— сказал Борис Афанасьевич.
Кошечки
Однажды, проходя мимо комнаты моего сынишки, я услы-
шал отчаянное мяуканье. Это была талантливая имитация ко-
шачьего разговора. Заглянув туда, я увидел, что мой сынок
трудился над шахматной доской, мурлыча и мяукая. Увидев
меня, он, словно подражая Рине Зеленой, сообщил: — А я
тоже сделал кошечку, только шахматную!
Я взглянул на доску. Действительно, фигуры на ней не
только были расставлены так, что получались приблизитель-
ные очертания кошки с высоко поднятым хвостом, но и обведе-
ны к тому же шпагатом, так что обрисовывались и торча-
щие вверх ушки.
— Молодчина! — похвалил я.— У тебя вышла настоящая
кошка.
И тут, внимательно всматриваясь в шахматную кошечку,
я заинтересовался этим творением шахматного художника-
анималиста, нашедшего, как говорится, новые средства об-
разного воплощения.
53
Шахматная кошечка была желто-черной, с явным преоб-
ладанием желтой краски, ибо Лека использовал весь комплект
белых фигур, кроме ферзя, и лишь часть комплекта черных.
Головка желтая, ножки желто-черные, желтый хвост закан-
чивался черной кисточкой и состоял из пешек, двум из кото-
рых оставался лишь один шаг до полей превращения...
Признаюсь, что задачи на тему превращения были моей
слабостью— я перерешал их тьму, тщательно проштудировал
книгу, написанную на эту тему, сам пробовал составлять.
Вот я и начал прикидывать: что будет, если одну из пешек
превратить, ну, скажем, в коня?
Смотрю и глазам своим не верю!
Получается мат в четыре
хода: 1. Ь8К любой ход
2. К : d7 любой ход 3. Кс5, и
мат следующим ходом.
Лекина позиция произве-
ла на меня впечатление, и я
постарался ее запомнить.
Понадеявшись на память, не
записал. Вечером я отпра-
вился в клуб, там у нас есть
«зал Чигорина», где собира-
ются художники-шахматисты.
Вот я им и рассказал эту
удивительную историю, как
мой сын создал шахматную
кошечку и сочинил четырехходовку на тему превращения,—
случай, должто быть, первый в истории шахматной компо-
зиции Друзья улыбаются, а один из них говорит: «Что ж,
вам только остается продемонстрировать это гениальное про-
изведение своего отпрыска». Расставил я на доске шахматную
кошечку, показал решение. Но тут один из моих приятелей,
сильный решатель задач и этюдов, говорит: «Позвольте, по-
звольте,— вы за черных не ходите а говорите: любой ход,
любой ход... Разрешите, я хочу за них сыграть». Я превра-
тил пешку в коня, он взял ладьей ладью. Этот вариант я
аналишровал дома и спокойно продолжаю, беря конем черную
пешку на кончике хвоста, тут он в свою очередь превращает
черную пешку в... во что бы вы думали? В коня! Это что-то
новое, но все же я довожу свое решение до очевидного финала,
делаю ход конем на поле, с которого он обязательно должен
объявить мат. «А нам-то уже давно пат! — с усмешечкой заяв-
ляет мой приятель.— Черные самозапатовались, так сказать».
54
Действительно черным пат, да еще с замурованным конем!
Задача моего сынка, оказывается, была неправильной. Я огор-
чился. А мой приятель с той же усмешечкой продолжает:
«Но вы не грустите: задача все-таки решается, да только не
вашим способом. Вот, смотрите...»
И, действительно, показал мне другое решение, правда,
грубоватое, начинавшееся с шаха: 1. Kf4 + Kp : f2 2. К : h3+
F р : g3 3. Kf5+ Кр : h3 4.
Cg4\. А между тем я от-
четливо помнил, что в Леки-
ной позиции я проверил эту
серию шахов конями и мата
не получалось. В чем же
дело — кто объяснит?
— Дело в том,— сказал,
улыбаясь, Проблемист, — что
с вашей шахматной кошеч-
кой произошло следующее:
пока вы путешествовали от
детской комнаты до клуба
она у вас передвинулась на
одну линию вправо, к краю
доски, — благодаря	такой	минимальной передвижке
позиции стали возможны и самопатование и мат!
— Вы совершенно правы,— засмеялся художник,— я хо-
тел проверить шахматное вни-
мание присутствующих...
— В моей библиотеке име-
ется редкая книжка, содер-
жащая около сотни подобных
задач, составленных извест-
ным русским шахматистом
Шумовым,—сказал Марк Бо-
рисович. — При помощи шах-
мат там изображены — ключи,
якоря, мечи, числа, буквы.
Скахографические задачи мо-
гут быть самыми различными.
В Лондоне, например, в 1927
году состоялся так назы-
ваемый «турнир наций». В состав команды Дании вхо-
дили, по порядку досок, шахматисты — Рубен, Андерсен, Нор-
ман-Гансен и Краузе. Запомните инициалы их фамилий —
«Р», «А», «Н» и «К» и представьте себе буквы «Р» и «Н» в ла-
55
тинском начертании. Команда Дании играла с подъемом,
дружно, и ее усилия увенчались успехом: она заняла второе
место в турнире. Известный датский проблемист К. Ганне-
ман посвятил этой победе двухходовую задачу.
Решение не сложное: 1. Фа4—с2, грозя матом на Ы; един-
ственная защита — 1 . . . ЛЬ4 : Ь2, после чего все же 2. Фс2 :
Ь2 с матом.
— Детская задача,— небрежно проронил Вася-пионер.
— Дело не в решении, а в построении задачи, точнее —
в смене рисунка, происходящей в процессе решения четыре
раза. Посудите сами: в начальном положении узор фигур
образует букву «Р» — первую букву фамилии Рубена, воз-
главляющего датскую команду; после первого хода белых
получается буква «А»— Андерсен — вторая доска; после от-
вета черных — буква «Н» — Норман-Гансен; а когда белые
объявляют мат,— то буква «К»— Краузе.
— Рассказ в рассказе,— сделал научный вывод литерату-
ровед.— Товарищи, кто из нас еше в долгу перед белым слоном?
— Я могу поведать вам о моих шахматных приключениях
во время последней поездки за границу,— сказал Иван Ду-
бинин.
«Клуб шахматных чудаков»
— Пребывание наше,— начал свой рассказ писатель,— в
небольшой стране, богатой красивыми городами, зеркальными
каналами, приближалось к концу.
Мы увидели много интересного. Нам показали и самый древ-
ний в стране готический собор, под стрельчатыми сводами ко-
торого для привлечения возможно большего количества верую-
щих звучал иногда джаз. Мы видели чемпионку Европы по
удою молока — замечательное по своим размерам рогатое
создание; и ее хозяина, ненамного уступавшего своей пито-
мице по весу.
Наши экскурсионные руководители проверили, все ли су-
щественное и ценное было нам показано, продуктивно ли мы
использовали наше пребывание в этой стране.
Однажды, когда один из наших заграничных шефов спросил:
«Разве среди наших гостей нет шахматистов?» — я выступил
вперед, а за мной добрая половина туристской группы.
«Как же вы не поинтересовались нашей всемирно известной
шахматной достопримечательностью — «Клубом шахматных
чудаков»? Поверьте, «Клуб шахматных чудаков» — незабы-
ваемое зрелище, не только для шахматиста, но и для писателя,
56
архитектора, скульптора, художника. Посетив его, вы уве-
зете с собой массу впечатлений...»
Решение было принято незамедлительно, и наша группа
отправилась в последнюю экскурсию.
Мы вышли из машин в прекрасном дачном месте. Осмотре-
лись — перед нами архитектурное сооружение причудливого
вида; фасад здания представлял собой подобие деформирован-
ной, скошенной на бок шахматной доски; на ее изломанных
полях стояли вычурные пародии на шахматные фигуры. По
отдельным признакам можно было угадать среди них сверч-
ков, гибридов осла и зебры, верблюдов, жирафов, бегемотов...
Любезно встретивший нас директор этого клуба, господин
Пивсльсон, сообщил интересные сведения о подведомственном
ему учреждении. Оказывается, идея «Клуба шахматных чуда-
ков» принадлежала шахматному меценату Питеру Стамболи-
наки, владельцу крупнейших сыроваренных заводов страны.
Выиграв партию в сеансе одновременной игры, который про-
водился какой-то гастролирующей шахматной знаменитостью,
он выделил средства на организацию шахматного клуба, од-
нако поставил непременнее условие, чтобы все в этом клубе
было наоборот по сравнению с обычными шахматами. Здание
воздвиг глава модернистского направления, знаменитый ар-
хитектор Менюпзье. По его проекту были оформлены основ-
ные залы клуба — свободной фантазии, шахматной сказки и
небывалых метаморфоз.
В зале свободной фантазии игра шла на каких угодно конст-
рукциях, кроме обычных, самыми причудливыми фигурами.
Со всех сторон громоздились шахматы пространственные, мно-
гоэтажные, даже четырехмерные, в тонкостях которых сами
игроки не могли как следует разобраться. Шахматы конусо-
образные, цилиндрические, шароподобные... Обстановка была
под стать этому царству. На стене, например, висела картина,
на ней — оторванный угол шахматной доски, на котором изо-
бражено нечто вроде изуродованного уха коня и подбитого
человеческого глаза... Под картиной подпись, очевидно, для
таких профанов, как мы: «Рождественский турнир в Гастинг-
се». На противоположной стене — фреска, на ней разной ве-
личины и цвет? пятна, в совокупности напоминающие согну-
тый в три погибели человеческий торс, а вместо рук торчат
грабли и вилка...
К своему удивлению, я увидел двух игроков, сражав-
шихся за нормальной доской с нормальными фигурами.
Обрадовавшись, что и шахматные чудаки могут утомиться от
чудачеств, я подошел к играющим и начал следить за игрой.
57
«Посмотрите, посмотрите»,— коварно улыбнувшись, сказал
мне наш чичероне.
Что же оказалось? Шахматные часы двигались в обратном
направлении; проигравшему засчитывалась единица, выиграв-
шему — ноль. Короли, утратив присущую им степенность,
резво выбегали на середину доски, отважно вторгались в ла-
герь противника в надежде получить быстрый мат. Сильные
фигуры настойчиво искали скорой гибели. Особенно умилил
меня один ферзь, который истерически подставлял себя под
удары неприятельских фигур, пока, наконец, не дорвался
до вражеского короля; король метался по всей доске, уклоня-
ясь от него, но ферзь подстерег его на угловом поле, и король,
к великому своему огорчению, был вынужден взять его...
В зале шахматной сказки стоклеточная доска считалась
минимальной. Здесь собирались шахматные композиторы-ска-
зочники. Они придумывали различные небывалые фигуры и
испытывали их в задачах на обратные, кооперативные, рефлек-
сные, цилиндрические и прочие выходившие за рамки правил
маты. Затем апробированные фигуры передавались в первый
зал, где проверялись на практике. Сверчки, ночные всадники,
верблюды, жирафы, бегемоты были делом довольно далекого
прошлого. На боевые позиции вышли камелеопарды и мамон-
ты. Тщательно изучались свойства только что изобретенной
фигуры — ихтиозавра, страшного допотопного чудовища, дви-
гавшегося произвольно и все уничтожавшего на своем пути...
На дверях третьего зала, зала небывалых метаморфоз,
красовалась довольно симпатичная ослиная морда, к моему
удивлению, вполне нормально выполненная в виде барелье-
фа. Я вступал в царство превращения в духе знаменитого «Зо-
лотого осла» Апулея.
«Не хотите ли сыграть? — обратился ко мне один из при-
сутствующих.— Условия в соответствии с уставом «Клуба
шахматных чудаков»: каждая фигура, попав где бы то ни было
на край доски, превращается...
— К сожалению, я в шахматы не играю,— отверг я столь
лестное предложение и для вящей убедительности добавил: —
Я — заданный композитор, к тому же шутник...
Этим сорвавшимся с языка признанием я навлек на себя
непоправимую беду. Со всех сторон раздались приветствен-
ные возгласы:— Превосходно! Великолепно! Организуем кон-
курс! Конкурс решений! Составлений! Да здравствует задачи-
шутки!Да здравствует композитор-шутник господин Дубинин!..
Ко мне подошел симпатичный старичок и отрекомендовал-
ся: «Я — чемпион клуба шахматных чудаков по секции «не-
58
бывалых решений». Высоко ценю шахматные шутки. Честь
имею вызвать вас на матч составления и решения задач-шу-
ток. Прошу вас, как гостя, назначить условия соревнования».
Товарищи мои с надеждой смотрели на меня — отказы-
ваться было невозможно.
— Я согласен выступить в соревновании, предложенном
вами,— сказал я.— Поскольку мне предоставлено право по-
ставить условия — вот они: композиции нашего матча долж-
ны решаться меньше чем в один ход, чем меньше — тем лучше;
очки насчитываются по сумме количества ходов во всех зада-
чах, представленных противниками; каждая задача должна
быть решена не более чем за пять минут; если решение в тече-
ние пяти минут не будет найдено, нерешившему присчиты-
вается единица; каждая сторона предлагает пять задач; по-
бедителем признается тот, у кого будет наименьшее количе-
ство очков. Доска — обычная!
Раздались одобрительные возгласы. Симпатичный старичок
наклонил старательно расчесанную голову и сказал: —«Усло-
вия приняты. Они вполне в духе нашего клуба, почетным чле-
ном коего мы вас признаем». Гостеприимным жестом он при-
гласил меня занять место за шахматным столиком. Вокруг нас
в предвкушении необычного состязания столпились мои спут-
ники и клубмены-чудаки. Соседние залы опустели. Были вы-
делены два члена жюри — один из нашей группы, другой —
председатель ревизионной комиссии клуба.
— Первое слово — за уважаемым гостем,— сказал мой про-
тивник.
С ходу сочинил я задачку на известную тему мата в
полхода, когда белым нужно закончить рокировку. Не успел
старичок,и взглянуть на положение, как уже дал верный ответ.
59
— Разрешите в свою очередь предложить вашему внима-
нию позицию,— улыбнулся старичок, уверенно расставляя
фигуры,— мат в полхода (см. вторая диагр. на стр. 59).
Дать мат в полхода можно тремя способами — закончить
рокировку или взять на проходе пешки —Ь5 или f5. Подума-
ем над положением: белые пешки били восемь раз, это можно
установить из занимаемых ими позиций; при этом они взяли
семь черных фигур да еще пешку «а», именно то, что остается
от обычного комплекта черных фигур в количестве шестнад-
цати, если отнять от него фигуры, имеющиеся на доске. Од-
нако черная пешка «а» не сходила со своей вертикали: у белых
не хватает двух фигур — ладьи и коня,— их побила черная
пешка, стоящая на (3,— она попала на это поле с вертикали
«h». Значит, черная пешка «а» не могла быть взятой белой пеш-
кой на вертикали «а». Следовательно, она добралась до поля
al, превратилась здесь в какую-то фигуру, любую— кроме
слона — и эта превращенная фигура была взята белой пеш-
кой — ЬЗ, Ь4 или Ь6 во время ее движения по доске. Если
черная пешка «а» превратилась в какую-то фигуру на поле
al, то разумеется, что стоящая на этом поле белая ладья за-
няла его после превращения, и стало быть, рокировка невоз-
можна — решение в полхода с окончанием рокировки — Ла1 —
dl мат — отпадает! Обратимся к возможностям взятия чер-
ных пешек Ь5 и f5 на проходе. Если последний ход черных был
Ь7—Ь5 и белая пешка а5 могла взять пешку Ь5 на проходе,
то черный слон с8 не мог бы выйти и быть взятым белой пеш-
кой,— значит его побила белая фигура на месте его первона-
чальной стоянки — на поле с8. Больше того, если бы
белая пешка стояла на а5, черная пешка «а» не смогла бы про-
двинуться дальше аб, и ее могла взять на а7 или аб только
белая фигура. Следовательно, на долю белых пешек прихо-
дилось бы в этом случае шесть черных фигур: ферзь, две ладьи,
два коня и слон, а между тем расположение белых пешек
говорит о том, что они должны были сделать семь взятий чер-
ных фигур. Отпадает и такая попытка решения: мол, белые
сделали полхода в процессе взятия на проходе—поставили
в ответ на ход Ь7—Ь5 белую пешку а5 на Ь6, следующие под-
хода — снятие с доски черной пешки Ь5 с матом слоном аб.
Остается третья возможность: белая пешка находилась на g5,
черные своим последним ходом сыграли f7—f5; белые берут
пешку f5 на проходе, они уже переставили свою пешку с
g6 на f6 — им остается сделать остальные полхсда — снять
с доски черную пешку f5 и объявить мат ферзем g6.
Пока я размышлял, электронные часы отсчитывали какие-

то мельчайшие доли секунды, и за их движением следили не-
сколько десятков зрителей, волнуемых различными чувствами.
Я не использовал и двух третей предоставленного мне времени.
Облачко разочарования пробежало по лицу моего противника,
но он и виду не подал и с прежней вежливостью промолвил:
«Слово — за вами».
Решил я попытать счастья с чистой шуткой.
Однако ответ я получил буквально в мгновение ока: «Ро-
кировку закончить нельзя, ибо поле fl находится под ударом
ферзя; следовательно, белые последним ходом изволили пой-
ти конем, скажем, с d4, да хода не закончили. Итак, КсЗ—
ЬЗ — мат в пол хода конем, не так ли?» Не без тайного огор-
чения признал я правоту старичка, предложившего мне тут
же забавную позицию, в которой я должен был найти мат
в полхода.
Я сперва совсем было опешил: оба короля — и белый и
черный — находятся под шахом и под угрозой мата на сле-
дующем ходу! Но электронные часы еще не успели засверкать,
как решение уже было найдено: белые, скажем объявили
шах слоном на g7, черные защитились ходом е7—е5, белые
берут пешку е5 на проходе, черную-то пешку с доски сняли,
а своей на место—на еб—еще не поставили. Вот и нужно
белым сделать полхода —поставить пешку на еб,— шаха бе-
лому королю как не бывало, черной ладье не заслониться на
е5, а мат черному королю — в полной силе!
— С большим интересом и нетерпением жду продолжения,—
заметил старичок, словно получил большое удовольствие от
того, что я так быстро нашел решение.
Я решил круто изменить задание.
61
— Не угодно ли,— говорю,— мат без хода или, если угод-
но, в ноль ходов,— и предлагаю ему позицию.
Противник мой, видимо, несколько обеспокоенный тем,
что я, снизив количество ходов
до нуля, повысил свои шансы
на пол-очка, сосбщил решение,
едва взглянув на доску:
— Черная ладья не могла
выбраться из угла а8, черная
пешка, при наличии на дос-
ке всех восьми, превратиться
в ладью тоже не могла. Оста-
ется убрать любую из ладей,
поставив ее на полагающееся
ей место— на поле а8, а7 или
Ь8 и — мат без хода. Поз-
вольте и вам представить не-
что в этом роде.
Старичок сделал знак— и
к нему подкатили столик с ог-
ромной кучей шахматных фигур. Старичок нагромоздил на
доске множество белых и черных ферзей, поставил две черны*
пешки, королей, а в верхнем ряду — пару перевернутых вверх
ногами коней.
— А это что за чудища? —
спросил я, указывая на взбе-
сившихся коней. Разъясне-
ние было дано исчерпываю-
щее: «Это не чудище, а «ноч-
ной всадник» — фигура, дав-
ным давно введенная в прак-
тику шахматной композиции
и принятая сказочниками
всего мира Ход ночного
всадника представляет собой
повторный, продленный в од-
ном направлении ход обыкно-
венного коня. К примеру ход ночного всадника Ь8 таков:
ВсЬ8—аб, ВсЬ8—сб—d4—е2; ВсЬ8—d7—f6—h5 Добавляю,
что не будь на доске черных пешек черный король был бы
заматован обоими ночными всадниками сразу Итак, мат в
ноль ходов, или, если угодно вашей милости, мат без хода».
Встречал я когда-то подобное — сверчков, ночных всад-
ников — и у некоторых наших композиторов, но все это у
нас вскоре повывелось и до ихтиозавра на шахматной доске
62
никто не додумался. Однако члена клуба шахматных чуда-
ков приходится бить его же оружием. Итак, за дело!
У белых семь ферзей и два всадника — все в порядке:
шесть ферзей и оба всадника могли получиться в результате
превращения пешек; у черных — восемь ферзей и две пешки
налицо, а может находиться на доске при двух наличных пеш-
ках не более семи ферзей: один свой и шесть превращенных.
На чистую шутку мой партнер отвечает мне такой же шуткой:
белые, видите ли, в пылу борьбы, «забыли» снять с доски би-
тую фигуру, они это делают сейчас — без хода. Что ни сни-
мут—любого ферзя или пешку — черным мат!
На раз я даю ему задачу с хитринкой:
Но мой противник сразу сообразил в чем дело: «У вас бе-
лое поле слева. Хоть это и не в духе обычаев нашего клуба,
все же поставим доску нор-
мально, так, чтобы слева на-
ходилось черное поле, повер-
нув ее на 90° по ходу часовой
стрелки. При этом пешка по-
падет на <18 — на восьмую
горизонталь, и, повинуясь
столь немилым . нашему серд-
цу обыденным правилам шах-
матной игры, она должна
превратиться в какую-либо
фигуру. Я превращаю ее в
коня — и мат без хода! Вот и
другая позиция на ту же тему,
разрешите только изменить за-
63
дание. При сохранении того же суперминимального счета
ходов — пат без хода».
Пат в ноль ходов — это что-то новое!
Впрочем, решается это довольно просто: нужно повернуть
доску на 90° вправо, так, чтобы, как и в моей задаче, белые
пешки попали на горизонталь превращения, превращаю
одну пешку в ладью, другую—в слона; ладья и слон оказы-
ваются замурованными,— вот вам и пат без хода. Взгляните,
пожалуйста!
— совершенно справедливо,— почтительно произнес ста-
ричок.— Жду вашего слова.
Я мысленно подвел итоги: идем вровень— у него две по-
ловинки и два нуля, у меня столько же. Остается один тур —
пятый. Решаю взять его на
хитрость, авось попадется...
Даю ему последнюю задачу.
Противник мой обрадо-
ванно улыбнулся: «Ночного
всадника в ход пустили —
очень рад, весьма удовлет-
ворен!» И он тут же дает ре-
шение: «При подобной конфи-
гурации— слоннас! и пешки
Ь2, с2 и d2,—черный ко-
роль не мог проникнуть на
поле Ы, ибо все пути для
подобного проникновения на-
ходятся под контролем белых. Нужно, следовательно, при-
вести данную конфигурацию в нормальное,— нам приходит-
ся привыкать к таким нелепым терминам!—состояние посредст-
вом снятия либо слона, либо одной из пешек, и во всех четы-
64
рех случаях черные получают мат в ноль ходов. Возможно
и иное решение этой задачи, поскольку можно допустить иную
нормализацию позиции: пусть белые идут не вверх, а вниз,
иначе говоря, повернем доску на 180° и тоже мат без хода.
Последняя ваша задача решена,— позвольте и мне предложить
вашему вниманию свою последнюю задачку!»
«Ну,— думаю,— не ответит ли старичок на мою хитрость
такой же хитростью? Нужно быть начеку!» На доске появи-
лась позиция на первый взгляд не такая уж замысловатая.
Запели электронные ча-
сы — и не даром: пришлось
мне потрудиться над реше-
нием этого произведения ис-
кусства, чуть-чуть в цейтнот
не попал!
Какой последний ход сде-
лали черные? Пешки а7, Ь7,с7,
d7 и f7 с места не трогались;
пешка аЗ попала на это поле не
иначе как с е7, но брать с Ь4 на
аЗ последним ходом не могла,
так как поле Ь4 занято; черный
король ходить не мог — ведь
белому коню неоткуда было ему шах объявить; ладья, слон,
конь черных не могли сделать последнего хода,— иначе на
предыдущем ходу белый король стоял бы под шахом; не полу-
чился ли черный конь из пешки Ь2 в результате превращения?
Посчитаем взятия: черная пешка аЗ в своем движении с поля
е7 побила четыре фигуры, черная пешка могла попасть на Ь2
только с поля g7, взяв по пути пять фигур; четыре да пять —
девять, а у белых на доске шесть фигур; девять да шесть —
пятнадцать. Как будто все в порядке— превращение в коня
черной пешки возможно. Однако откуда взялся на g8 бело-
польный черный слон? Со своего первоначального места —
поля с8 при наличии пешек Ь7 и d7 он уйти не мог, значит,
слон с8 и был взят белой фигурой на своем месте. Вывод
ясен: слон g8 получился из превращенной пешки, именно из
пешки «И». Пешка эта должна была дойти до первой горизон-
тали и непременно на белом поле (ведь слон-то g8 белополь-
ный!) превратиться в слона. На каком поле могло произойти
это превращение? Как будто на одном из двух — либо на hl,
либо на gl. Но превратись пешка h7 в слона на поле hl, он
не смог бы из-за пешки на g2 выйти на свободу. Значит, пеш-
ка h7 могла превратиться в слона только на поле gl. Но
3—1167
65
в этом случае она должна была взять еще две белые фигуры!
Пятнадцать да две — семнадцать, а фигур в шахматах у каж-
дой стороны, как известно, лишь шестнадцать. Следовательно,
мысль, что последним своим ходом черные превратили пешку
Ь2 в коня, отпадает. Остается одно: черные своим последним
ходом рокировали; но если так,— а обратным анализом я до-
казал, что ничего другого быть не могло! — то рокировку
они произвели под шахом: белые пешкой с е7 или g7 побили
какую-то черную фигуру на f8, превратили пешку в ладью
и объявили шах черному королю. Черные в этот критический
момент вздумали, в нарушение основных шахматных правил,
искать спасения в рокировке. Ничего не поделаешь, прихо-
дится черным взять рокировку обратно — исправить непра-
вильный ход: поставить на свои места ладью и короля, и
тогда черному королю — мат без хода!
Нашел я решение почти в тот самый миг, когда условлен-
ное время уже истекало. Внутренне порадовался, что противник
мой был побежден морально: пришлось ему предложить мне
задачу, в которой позиция должна быть приведена в состоя-
ние нормы — пойти против традиций своего клуба!
— Позвольте подвести итоги,— сказал старичок.— У каж-
дого из нас по две половинки и по три нулика — поровну.
Полагаю, что матч можно считать сыгранным вничью, что,
разумеется, весьма почетно для обеих сторон. Жюри, надеюсь,
утвердит наш результат...
— Уточним счет,— возразил я.— У вас, мой высокоува-
жаемый противник, действительно две половинки и три нуля.
Однако моя последняя задача, как вы сами имели честь спра-
ведливо отметить, располагала не одним, а двумя нулевыми
решениями, ибо в ней мат без хода давался двумя способами.
Получается, что у меня на один нуль больше, следовательно,
по условиям соревнования да в духе нашего клуба мой общий
результат меньше вашего. Значит, матч выигран мною!
Жюри подтвердило мою правоту, да и противник не стал
возражать, признав, что он действительно допустил «зевок»,
зевнув целый нуль.
— Вы дали недурную пародию на распространенную в не-
которых зарубежных странах тенденцию выйти за пределы
обычных правил шахматной игры,— сказал мастер.— Такие
«новаторы» мотивируют свои искания тем, что нормальные
шахматы себя исчерпали. Они придумывают небывалые кон-
струкции и фигуры, какой-то футуризм в области шахмат.
А ведь возможности шахматной игры в ее нормальном, исто-
рически сложившемся виде помстине неисчерпаемы.
66
— Конечно, истинное удовольствие можно получить только
от реалистического, народного искусства. И поскольку подо-
шел мой черед выступить с очередной новеллой, я в подтвер-
ждение наших взглядов расскажу одно происшествие, пере-
житое мною много лет назад,— сказал Иван Павлович.
На высоте
Было это в 1934 году. Учебный год кончился, и я с товари-
щем-педагогом, коллегой по факультету, и его сыном студентом
отправился в странствия. Разработали такой маршрут: по-
ездом — до Нальчика, оттуда пешком по Баксанскому ущелью
до подножья Эльбруса; далее — через Донгузорунский пере-
вал — в Сванетию; круг по Сванетии и возвращение через
Бечойский перевал.
Шли мы до Старой крепости, времен ермоловских, вдоль
хребта. Оттуда дорога круто поворачивала прямо на хребет
по реке Баксан.
Здесь перед вами открывается удивительное, полное глубо-
кой гармонии зрелище: это как бы разрез основной части
кавказского хребта. Сперва идут зеленые горы, «черные»,
как их здесь называют. Они невысоки, километра с неболь-
шим достигают их самые высокие вершины. Затем вы всту-
паете в полосу серых вершин — Скалистого хребта — с их
причудливыми очертаниями и гулкими теснинами, по которым
несутся горные потоки. Наконец вы попадаете в область снеж-
ных гигантов.
В первый день мы дошли до строящейся на Баксане элек-
тростанции. Здесь переночевали. На другой день встретились
с громадами Скалистого хребта. Вправо ушел кряж со скаль-
ными остроконечными вершинами, выразительноокрещенный—
«Тещины зубы». Перед нами поднималась гора — самая обыч-
ная гора, только на вершине ее торчала одинокая скала, по-
хожая на указательный палец. Она словно говорит вам —
«остановитесь, тут есть что-то важное!»
У подножья горы с указательным пальцем белели палат-
ки — здесь расположилась геолого-разведочная партия.
Приняли нас гостеприимно, помогли разбить палатку.
Хороший народ эти геологи! У нас с ними сразу установились
приятельские отношения. К вечеру отдельные отряды возвра-
тились в лагерь. Смотрим, волнуются наши геологи: в лагерь
не вернулась Вера Флерова.
3е
67
— Романтическая девушка! — сказал нам начальник пар-
тии.— Умная, милая, красивая, но без опасностей жить не
может, и потому, случается, нарушает дисциплину. Сурьма,
видите ли, ее не устраивает,— она решила найти то, о чем
только мечтать можно... Если до шести не будет, придется
посылать спасательную группу.
— Верочка идет! — раздался вскоре радостный крик и
почти одновременно с этим к нам подбежала тонкая, легкая
девушка.
— Алексей Иванович! — закричала она.— Посмотрите
только! — и она протянула начальнику несколько ос-
колков.
— Откуда это? Где нашла, Верочка?— спросил он, раз-
глядывая их.
— Там, под «пальцем»,— ответила девушка, указывая на
вершину горы.
— В лабораторию! — приказал Алексей Иванович.— О
результатах сообщите немедленно! А пока, Верочка, приведи
себя в порядок и — ужинать!
В осколках, принесенных Верой Флеровой, был молибден:
она обнаружила, видимо, место выхода породы!
В этом месте ущелья дули сильные ветры.— недаром ме-
стные жители прозвали его «Тырны-ауз» — ущельем ветров.
Ветры могли иногда буквально сбить с ног человека. Это об-
стоятельство однако, никогда не было помехой для отваж-
ных, трудолюбивых геологов.
На следующее утро основная часть партии должна была
подняться на гору с «пальцем» чтобы установить место выхода
породы.
— Завтра штурмуем «Пик Веры»,— пошутил Алексей
Иванович и предложил нам принять участие в восхождении.
Мы с радзстью согласились на такое отклонение от нашего
маршрута
Подъем на гору оказался нелегким Высота ее над уровнем
моря превышала три километра Тропинок не было никаких,
ноги скользили по траве Зато когда добрались до вершины,
радости нашей не было предела Геологи радовались потому,
что действительность превзошла самые радужные ожидания
— Вера в самом деле обнаружила крупное месторождение ме-
талла Мы радовались вместес ними еще и потому, что с «Пика
Веры» открывалась грандиозная панорама Слева терялся
в предвечернем тумане кряж «Тещины зубы» На горных паст-
бищах жгли стерню, и, казалось, подножья гор прорезаны
огненными нитями. Справа голубели вершины снежных ги-
68
гантов, и на самой высокой из них прощально пламенел
луч заходящего солнца
Раскинули палатки, зажгли костры под самым «пальцем».
Все участники нашей туристской группы были шахмати-
стами и любителями шахматной композиции. Я достал из рюк-
зака шахматы.
— Чем займемся?
— Чем-нибудь повеселее!
— Не проведем ли конкурс решения задач-шуток?
Мы расположились у входа в палатку. На высоте ветер
дул еще сильнее, чем внизу, в ущелье, но это нас не смущало —
жалко было даже на время расставаться с окружающей нас
красотой.
К нам присоединились любители шахмат из геолого-раз-
ведочной партии. Я расставил на доске следующую позицию
с шуточным заданием: белые берут ход обратно и дают мат
в один ход.
На первый взгляд белые
могут сразу дать мат —1. ЬЗ-—
Ь4 х . В действительности это
невозможно, так как сейчас
ход не белых, а черных: чер-
ному королю неоткуда было
попасть на а5! Но у черного
короля ходов нет, следова-
тельно, черным — пат! По-
этому белые берут ход обрат-
но (они сыграли Ь2—ЬЗ),
ставят пешку на Ь2. Черный
король мог попасть на а5 с d4
после cb 5 х, и белые дают
мат в один ход — 1 Ь2—Ь4 х .
Зрители не успели и минуты подумать над этой позицией:
мощный удар ветра сбил с доски пешку аб. Я с грустью услы-
шал, как она стукнулась о скалу и скрылась в пропасти;
остальные фигуры поехали вверх по доске... Они были сдви-
нуты порывом ветра на три ряда вверх.
Разобравшись в этой позиции, созданной по воле ветра, я
объявил, к всеобщему удивлению, что задание остается преж-
ним, В самом деле: белые не могут объявить как будто бы впол-
не нормальный и очевидный мат в один ход — 1 Ь6—Ь7 х по
тем же самым причинам, что и в предыдущей позиции; не спа-
сает и взятие обратно хода короля — Крс8—с7, так как при
положении короля на с7 сущность позиции не меняется —

черным пат. Однако можно взять обратно такой ход — белый
король побил на с8 черную фигуру,— это распатовывает
черных. Но какую фигуру? Только коня! Итак, белые берут
ход обратно — они сыграли Крс7:с8 — и дают мат пеш-
кой...
Однако мата белые дать не успели. Снова порыв ветра,—
и вся позиция перевернулась вверх ногами, переместись
на правый фланг.
—Мат в один ход!—торопливо закричал я, боясь, как
бы ветер опять не изменил позиции. Ответ услышал так
же быстро:— Пешка превращается в коня!
Пока я искал коня, чтобы закрепить правильность решения
на доске, снова налет ветра переместил позицию на четыре
ряда вниз.
Однако новой задачи не получилось. Мои решатели на-
столько уверовали в композиторскую силу высокогорного
ветра, что стали мне задавать
вопросы — неужели, мол, ни-
чего не вышло...
Я оградил получившееся
положение полами плаща,
опасаясь, чтобы очередной
набег ветра не смел и этих
фигур, и сказал: — Самая
трудная задача из всех —
мат без хода двумя спосо-
бами!
Четвертой задачи никто
не решил. Тут подошла к нам
Верочка. Она взглянула на
70
доску, засмеялась и воскликнула: — Кто это объявил такой
смешной мат, да еще с двух сторон.
— Где тут мат, Верочка? — заинтересовались мои шахма-
тисты.
— Да вот же,— пешка заматовала короля,— и она ука-
зала на пешку...
Верочка увидела два мата, потому что смотрела на доску
сверху и с левого боку, все остальные решали задачу снизу.
Тут стало понятно, что для того, чтобы объявить мат без хода,
нужно было повернуть доску на 90° или 180°, тогда маты полу-
чаются сами собой!
— Вот с какими «ветреными» задачами пришлось мне од-
нажды познакомиться,— закончил свой рассказ старый проб-
лемист.
— Ну, а мне хоть и неудобно выступать после председа-
теля,— сказал майор, все же я от своего белого слона отка-
зываться не собираюсь.
Село Шахматное
Много лет назад мне пришлось отправиться из небольшого
горного местечка Воловца в Межгорье, километров сорок
пять от Воловца. В Закарпатской Украине по всем горным
дорогам свободно пробирается велосипедист, а у меня был
мотоцикл. И поэтому я был уверен, что за час доберусь до
Межгорья, там переночую, а на рассвете вернусь в Воловец.
Дело шло к вечеру Справа от дороги поднималась довольно
высокая гора с тревожным названием «Стой» Километров
пятнадцать я ехал благополучно. Вдруг — развилок. Как
тут быть? Общее направление на Межгорье — вправо. Я и
повернул вправо. К огорчению своему, я довольно быстро
убедился, что выбор мой был ошибочным. Дорога с каждым
поворотом становилась все круче и круче,— я поднимался
на вершину горы Стой. Мотор кашлял и хрипел, с трудом
преодолевая тяжелый подъем... «Нужно вернуться к развил-
ку»,— подумал я, но мотоцикл крякнул, резкий рывок едва
не выбросил меня из седла, и машина остановилась. Транс-
миссия перестала работать — разрыв звена, а у меня нет за-
пасной части Что делать?
Подо мной в долине наступили сумерки, стлался вечерний
туман. Здесь, на высоте, видимость была еще удовлетвори-
тельной. Не более чем в километре от места аварии я увидел
71
четко вырисовывающиеся на горизонте контуры домиков.
Неужели селение?
Да, несомненно, затерянное в горах селение. Оставив мо-
тоцикл в кустах и сделав отметку у дороги, я зашагал по нап-
равлению к видневшимся впереди меня домикам.
Через минут восемь я был уже в селении. Аккуратные до-
мики с палисадниками, крытые черно-белой черепицей, ни
дать ни взять — шахматная доска, хоть сейчас садись на кры-
ше партию играть!
Улочка постепенно расширялась, и скоро я вышел на пло-
щадь «Площадь перед церковью!» — догадался я. Но церкви
не было видно — на том месте, где ей положено находиться,
возвышалась громадных размеров доска. Это была не просто
доска для вывешивания объявлений, портретов и прочего,
а шахматная демонстрационная доска — с планками и гвоз-
диками, комплектом фигур, стоявших в боевой готовности.
Я взошел на первое попавшееся крыльцо, вытер ноги о
коврик,— коврик тоже был явно шахматным! — и повернул
звонок.
Послышались неторопливые шаги, дверь отворилась, и на
пороге появился старик в украинской одежде. Высокий, тор-
жественный, с окладистой седой бородой, он приветствовал
меня как гостя и пригласил войти, не спрашивая объясне-
ний. Я заметил, что когда он осветил меня фонариком, взгляд
его на мгновение остановился на левой стороне моей рубаш-
ки — на шахматном значке.
Я объяснил старику, что случилось. Он ответил, что при-
дется подождать: только утром их слесарь может починить
мотоцикл
Старик начал неторопливо хозяйничать — убирать стол,
вытаскивать что-то из погреба, а я пока что осмотрелся.
Я находился в удивительной комнате, такой я в жизни еще
не видел Вся она была шахматная — пол, стены, ковер, ска-
терть на столе. Резьба буфета и спинок стульев состояла из
шахматных фигур. В правом углу, усиливая свет керосино-
вой лампы, перед иконой горела лампада, — единственная
не шахматная вещь в этой странной часовне Каиссы. Когда
я всмотрелся в икону, моему удивлению не было границ:
она представляла собой... коллективный профильный порт-
рет чемпионов мира — Стейница, Ласкера, Капабланки и
Алехина!
Что могло все это значить?
Между тем на столе появилось домашнее пиво и обильная
холодная закуска. Мы с хозяином поели. Постель для меня уже
72
была приготовлена его заботливой рукой. Узнав, где я оставил
свою машину, он сказал, что пойдет договориться о починке.
Около кушетки, на которой я собрался расположиться, на
небольшом столике стояла замечательная шахматная доска —
белые поля были из серебра, черные — из серебра с чернью.
Фигуры различались также. На полочке стояли одни только
шахматные книги, начиная со средневековых рукописей и
кончая современными, в том числе, и советскими, изданиями.
Я не переставал удивляться, однако усталость взяла свое,
и я, не дожидаясь возвращения хозяина, заснул глубоким
сном.
По условному рефлексу, привитому игрою зори, я вско-
чил спозаранку. Мой хозяин был уже на ногах.
-—Мотоцикл исправляется,—приветливо сказал он.—
Скоро все будет в порядке.
Я был очень благодарен ему за гостеприимство и помощь
и хотел рассчитаться,
— Нет,— остановил он меня, уже было вытащившего
бумажник:
— Денег мы не берем, а с русского друга тем более.
Я запротестовал, а старик, улыбаясь, заметил:
— Вы ведь шахматист, так расплачивайтесь шахматами,
такую плату мы всегда рады будем принять.
Заметив недоумение на моем лице, старик пояснил: вы
можете дать нам сеанс одновременной игры или провести
турнир...
— А когда будет готов мой мотоцикл? — спросил я.
— Меньше чем через час вы сможете продолжать ваш путь.
— Тогда ни о сеансе, ни, тем более, о турнире я не могу
и мечтать. Я очень тороплюсь . А вот если разрешите, я на ва-
шей доске кое-что покажу шахматинцам...
— Конкурс решений? — живо спросил старик.
— Да, если угодно конкурс решений, но не совсем обыч-
ный: конкурс решений задач-шуток...
— Вот и превосходно,— мы любим новизну, а в шахматах
особенно...
Пока шахматный староста отдавал свои распоряжения,
я попросил своего хозяина раскрыть мне тайну этого шах-
матного селения. Он охотно согласился.
— Наше селение, хотя оно и не значится на картах и было
позабыто прежними властями, испокон века так и называ-
ется — Шахматное. Вот откуда пошло такое название.
Это случилось вскоре после того, как был сожжен Ян Гус.
Большинство его открытых сторонников постигла смерть.
73
Тех, кого только подозревали в сочувствии Гусу, подвергли
изгнанию. Так оказался в нашем селении один немолодой уже
человек, имя которого предание не сохранило.
Наше селение было вольным, народ честный, трудолюби-
вый, в поте лица отвоевавший у суровой природы право на
скромную жизнь.
Поселившийся здесь человек был мудр и добр. Он сумел
расположить к себе сердца наших предков. Вместе с ними он
трудился на крутых склонах, а в часы отдыха много читал и
писал. По книгам он обучал грамоте своих друзей, делился
с ними своими знаниями. Он показал им, как из древесины
изготовить бумагу... Всего не перечислишь, что открыл людям
молчаливый, строгий изгнанник. Он познакомил их и с шах-
матной игрой. Шахматы так пришлись по нраву нашим пред-
кам, что они почти забросили часовенку, заменявшую цер-
ковь, и свой досуг, особенно в зимние месяцы, посвящали
сражениям за шахматной доской Искусников токарей
у нас хоть отбавляй! Шахматы появились в каждой семье,
они передавались по наследству. Шахматные фигуры служили
игрушкой младенцу, развлечением молодежи, оселком воли
и мудрости взрослому. Тогда-то и получило наше село свое
новое имя.
Когда наш учитель тяжело заболел, он взял с моих пред-
ков слово: научить детей своих чтить шахматы, заповедать
это своим потомкам Серебряные шахматы свои он передал
старейшему в селении, и с той поры они переходят от старей-
шего к старейшему.— Вот они — рассказчик указал на шах-
маты, которые так поразили меня
— Прошли года, столетия... В мире происходили перемены,
но мы о них узнавали с опозданием, да и то не всегда. Многое
изменилось, но одно осталось неизменным — наша любовь
и уважение к шахматам Когда была устроена школа, то на-
ряду с грамотой и таблицей умножения дети наши обучались
искусству шахмат Шахматы делали жизнь наших предков
ярче и интересней, не позволяли предаваться тоске и унынию.
В них была красота, воля, ум, радость победы.
Лет сто назад все резко переменилось К нам стали заха-
живать странствующие торговцы, прельщавшие наших до-
черей и жен красивыми безделушками Но дело не в этом.
Прежде жили мы по-равному, всем между собой делились,
если кто болел или почему-либо не было у него достаточно
пищи и одежды Все, кто мог, оказывали нуждающемуся по-
мощь и поддержку Теперь же появились охотники возить
свои излишки на ярмарку в Межгорье, а у кого лошадки
74
завелись, то и в сам Ужгород... У одних завелись денежки,
у других их не стало. Бедные стали наниматься в батраки к
богатым... Самое плохое произошло с шахматами. Люди при-
учились играть на ставку — сперва маленькую, а потом и
побольше. Сначала деньги клали на доску, потом играли на
память, а там и на запись дело пошло. Денег не было — иг-
рали на урожай, на огород, на корову, на дом...
И вот что удивительно: прежде варили у нас квас да слабое
пиво, а тут из пшена стали крепкую белую гнать. Что ни пар-
тия на ставку, то выпивка; что ни выпивка, то потасовка,—
до ножевых ран, до смертоубийства доходило! Дети, смотря
на взрослых, раздобывали медяки да серебрянники и тоже
включались в общий азарт.
Получилось, что все друг другу задолжали, да так, что и
разобраться трудно было, кто к кому в кабалу идти должен.
Деревенский суд не успевал разбирать жалобы. Раньше
шахматы берегли как зеницу ока, а пошел разгул,— сыграют,
запишут долги, и тут же на шахматной доске расставят жба-
ны и ковши, не смотрят, куда хмельное течет. Мастера наши,
прежде такие старательные, умевшие вырезывать изящные
фигуры и под цвет подбирать поля доски, теперь работали
спустя рукава, лишь бы побольше да побыстрее — ведь они
тоже играли на ставку.
Плохо бы все это кончилось, очень плохо, если бы не чудо
одно. Собственно, никакого чуда не было, все очень просто
случилось. Отец мой рассказывал мне — он помнил...
Воздух здесь чудесный, пастбища замечательные, молока
лучше, чем у нас, нигде не найти. Вот однажды, лет пятьде-
сят назад, заявился к нам горожанин с чемоданчиком. Был
он еще молодой человек, очень худой и бледный. Думали,
привез он товару для наших франтих,— они кинулись к нему,
тесня одна другую. «Нет,— сказал он, посмеиваясь,— я дру-
гим товаром торгую, кому угодно?»— и вытащил из чемодана
красивую шахматную доску. Тут его окружили наши шах-
матные силачи. «Давайте сыграем на деньги»,— предложили
они ему. Он сказал, что давно уже прослышал об их искусстве,
но все же на деньги он не отказывается сразиться с любым
из них.
Принял его в своем доме как постояльца самый большой
наш богатей, потому мнивший себя лучшим шахматистом.
На целую неделю завладел он приезжим, и только потом на-
чал допускать к нему других желающих сразиться с гостем.
Впоследствии Мирослав Неруда — так звали нашего гос-
тя — рассказал об истинных целях своего приезда: он был
75
тяжело болен, врачи приговорили его к скорой смерти от чахот-
ки. Он надеялся, что горный воздух принесет ему исцеление.
Он действительно, кое-что слышал о нашем Шахматном, о
его легендарном благодетеле во времена Гуса и о печальной
участи селения в новые времена Была у него еще одна цель,
которая открылась лишь перед его отъездом.
Начали с кроны, вскоре перешли на гульдены, а там
и золото появилось на шахматной доске. Чем больше наш
богач проигрывал, тем злее он становился и требовал уд-
воения, а затем и утроения ставок. Неруда со всем согла-
шался.
Отец рассказывал, что Неруда более четырех партий в день
не играл, и то с перерывами,— это было его обязательное
условие, и он никаких отступлений от него не допускал. С утра
уходил Неруда в сосновый бор, что за крутым поворотом у
Оленьего утеса, иногда и подальше—в Медвежий лесок,
а вечером садился за шахматную доску. Играл он спокойно
и уверенно, в то время как его противники из себя выходили.
Почти все партии, за исключением нескольких ничьих, он
быстро доводил до такого положения, когда игравшему с ним
оставалось только сдаться, но наши богатеи еще долго тянули
в расчете на то, что партнер зевнет.
Но Неруда не зевал И дней через десять после его приезда
первый богач стал последним бедняком: он проиграл Неруде
не только свои наличные капиталы, но и банковские вклады,
дом, мельницу, обстановку и одежду.
Вместо того, чтобы вовремя остановиться, богатеи наши
все больше и больше входили в раж. Наконец, Неруда зая-
вил, что он не будет играть иначе, как давая вперед пешку
и ход, а желающим даже коня Пришлось наступить на
горло собственной гордости и принять это унизительное тре-
бование Тут противникам Неруды удалось сделать сперво-
начала несколько ничьих, но вскоре все пошло по-прежнему,
и Неруда снова стал выигрывать партию за партией.
Прошло около двух месяцев. Неруда, сдружившийся за
это время с моим отцом, жил в нашем домике, и сюда вечера-
ми сходились неудачники, надеявшиеся отыграться.
По совету отца, наличных денег Неруда при себе не дер-
жал, чтобы не ввести в соблазн кого-либо из своих проиграв-
шихся противников,
Так прошло около двух месяцев. Неруда пополнел, пове-
селел, на щеках его появился здоровый румянец, зловещий
кашель, с которым он приехал в Шахматное, прекратился.
Зато богатеи наши теперь очень напоминали Неруду, каким
76
он был вначале: они побледнели, похудели и успели основа-
тельно задолжать друг другу,-
Приближался день отъезда Неруды, ставшего властели-
ном нашего Шахматного и его обитателей с их хозяйствами
и бумажниками.
Некуда попр сил отца с утра собрать на площади все
взрослое населе ше деревни, играющее з шачматы да чтобы
каждый принес с собой по комплекту
Народу собралось много — были тут и молодые, и стари-’
ки,— благо страдная пора прошла, и работа могла обождать.
Неруда обратился к людям с приветливым словом. Он
поблагодарил их за гостеприимство, сказал, что шахматинцы
показали себя игроками настойчивыми, выдержанными,
но неумелыми, не знающими теории... Вот когда у нас впер-
вые прозвучало это слово, заставившее многих, и меня в том
числе, обратиться к шахматной литературе.. Неруда сказал,
что он не хочет оставить чувство горечи и обиды в чьем-либо
сердце, а поэтому предлагает сыграть со всеми, кто ему про-
играл что-либо, одновременно. Тот, кто у него выиграет,
получит все проигранное обратно; тот, кто проиграет, ничего
не платит проигрыш будет носить моральный характер.
Неруда готов по-прежнему дать вперед пешку и ходили коня.
Условия были приняты с воодушевлением, ибо каждый на-
деялся отыграться, правда, не совсем понимая что означало —
«моральный характер проигрыша». Об этом не стали разду-
мывать: никто не допускал возможности выигрыша против
нескольких десятков игроков одновременно да еще с дачей
вперед. В лучшем случае допускали, что Неруда выиграет
половину партий.
Шахматное пришло в движение: отовсюду тащили столики
и стулья расставляли их по указаниям Неруды в виде боль-
шого четырехугольника В последний раз сразиться с непо-
бедимым Нерудой собралось, по воспоминаниям отца, трид-
цать семь человек. Отца выбрали в комитет для разрешения
споров, если таковые возникнут; комитет в числе трех незаин-
тересованных в исходе состязания любителей начал обход
столиков. Воцарилась тишина. Неруда сделал первый ход.
Шахматное впервые видело сеанс одновременной игры в
шахматы, впервые участвовало в нем! Теперь многие из нас
дают может быть не столь многолюдно, сеансы не только
в Шахматном но и в других селениях долины. А тогда это
было в диковинку.
Результаты были потрясающими: Неруда выиграл за три
с половиной часа тридцать пять партий и две свел в ничью.
77
Даже те, кто имел зуб против него, приветствовали его по-
беду дружными рукоплесканиями.
Сейчас должно выясниться, что разумел победитель, говоря
о «моральном характере проигрыша». Шахматинцы внимали
прощальному слову Неруды с затаенным дыханием.
Он говорил о благородной и бескорыстной шахматной иг-
ре. как о соревновании ума и воли человека. Он показал, как
опошлили, испоганили замечательную игру шахматинцы, он
заявил, что мог бы приказывать им, но хочет только убеждать.
Итак, он возвращает владельцам выигранное им движимое
и недвижимое имущество — все необходимые указания уже
даны Ужгородскому нотариусу! Что касается денежных сумм,
то он, не желая повторения случившегося, возвращает их
Шахматному как общине в общее и равное для всех пользо-
вание процентами с них. Это обеспечит и бывшим богачам и
бывшим беднякам приличное существование. Он завещал
нам быть гостеприимными и бескорыстными. Впредь и во веки
веков он запретил играть на какую бы то ни было материаль-
ную ставку, а если кто нарушит этот запрет, то он лишается
своей доли процентов с капитала, и эта доля поступает в поль-
зу остальных членов шахматной общины. Он запретил изго-
товлять спиртные напитки. Неруда потребовал, чтсбы все
дали ему честное слово за себя, за детей своих и внуков, что
они будут точно соблюдать его условия. Такое слово было
дано единодушно.
Мирослав Неруда стал потом профессором в Пражском
университете, он написал ряд трудов по истории гуситов
и издал шахматную книгу, которую прислал в подарок каж-
дому своему другу в Шахматном.
В летнюю пору он не раз приезжал к нам в Шахматное и с
радостью убеждался, что шахматинцы честно выполняют свое
торжественное обещание. Останавливался он у моего отца, с
которым вел переписку до самой своей смерти. Бывало, он
ходил со мною, тогда еще ребенком, в сосновый бор за Олень-
им утесом, а то и в Медвежий лесок. Иногда он забавлялся
со мной игрой в шахматы, давая мне ферзя вперед, затем —
ладью, а потом — только коня... Так мы с ним и расстались...
Вот почему мы не можем принимать от гостей денег,—
закончил рассказ мой гостеприимный хозяин.
Пока он рассказывал эту удивительную историю села Шах-
матное, на небольшой площади вокруг доски собрались же-
лающие принять участие в конкурсе. В помощь мне выделили
троих умелых подручных,— позиции на доске сменялись
быстро, так как сзади доски были удобные лестнички.
78
Шахматный староста представил меня, и собравшиеся —
их было свыше двухсот человек, около трети всего населения
местечка,— устроили мне овацию. Как только на демонстра-
ционной доске появилась первая позиция и я объявил зада-
ние — «мат в один ход»,— воцарилась тишина.
— Сколько задач-шуток вынули вы из своей планшетки
для обитателей этой шахматной Мекки? — медленно, словно
что-то обдумывая, спросил Иван Павлович.
— Десять...
— В таком случае не демонстрируйте их, а позвольте и
нам присоединиться к вашим решателям. Нас как раз десять
любителей, пусть каждый постарается осилить по одной.
Только вы доскажите, как закончилось ваше горное шахмат-
ное приключение.
— Конечно,— ответил Мылов.— Итак, конкурс, как я
уже сказал, проходил в абсолютной тишине. Взгляды были
сосредоточены на демонстрационной доске, лишь немногие
пользовались карманными шахматами. Тот, кто первым
находил решение, поднимал руку, прося разрешения высту-
пить. К чести шахматинцев должен сказать, что решали они
задачи-шутки, несмотря на то, что впервые встретились с
этим жанром шахматного творчества, быстро и правильно.
Было всего лишь две-три «накладки», да и то допустившего
ошибку сейчас же исправляли его товарищи. Среди собрав-
шихся было немало женщин, и они тоже принимали участие
в конкурсе. Каждому верно решившему задачу шахматный
староста выдавал премию — шахматную книгу, карманные
шахматы новой конструкции — такие, что когда вы раскры-
вали их, то все фигурки поднимались, как в настоящих шах-
матах. Это было последнее изобретение шахматинского переп-
летных дел мастера...
А теперь позвольте мне привлечь всех вас к шахматин-
скому конкурсу решений и распределить между вами участ-
вовавшие в нем задачи-шутки,— закончил свой рассказ о
посещении шахматного села Семен Семенович.
Он раздал девять диаграмм и задержал в руке десятую.
— С этой позицией,—сказал Семен Семенович,—произошел
небольшой конфуз: не хватило демонстрационных фигур,
и ее пришлось расставить на столе. Доска была больше
обычной, но все же многие желающие принять участие в
решении не могли к ней приблизиться. Одновременность
была нарушена. Кроме того, мотоцикл был доставлен на
площадь, и я должен был уезжать из этого необыкновенно-
го селения.
79
Мы расстались очень тепло. С меня взяли торжественное
обещание навестить еще раз Шахматное.
— Должен признаться,— сказал Семен Семенович,— что
я впоследствии напрасно искал на карте хотя бы намек на
существование селения Шахматного. Когда я через несколько
лет посетил опять эти места в Закарпатской области в качестве
туриста и проделал мой тогдашний путь в обратном направ-
лении — от Волово до Воловца, то никак не мог найти того
развилка, от которого шла дорожка к Шахматному. Кстати,
наверное немногие из вас знают, что существовали еще такие
шахматные селения: Штробек в северо-западной Германии,
расположенное между Гальберштадтом и Брунсвиком, или
деревушки Бовиньи во Франции, в департаменте Нор.
Иван Павлович тем временем, нахмурясь, рассматривал
врученную ему десятую диаграмму: — Не удивительно, что
фигур в Шахматном не хватило: вы мне преподнесли восемь
белых королей и столько же черных, не говоря уж о других
фигурах, представленных в количестве сверх нормального.
Итак, вместо одной задачи, вы меня наградили девятью —
из них восемь трехходовок. Кроме того, седьмой ряд образует
самостоятельную двухходовку. Однако срок решения истек,
давайте знакомиться с шахматинскими задачами.
Вот как решил задачу пио-
нер Вася: черный король не
мог при положении белых
пешек на Ь2 и d2 и белого
на слона cl попасть на а2. Его
нужно переставить на любое
поле, доступное ему по пра-
вилам игры, тогда во всех по-
ложениях дается мат в один
ход. Однако Вася заметил,
что эта задача допускает дру-
гое решение, поскольку
она — задача-шутка. Положе-
ние могло получиться и тог-
да, если белые идут вниз, а
Мат в ооин ход
черные вверх, то есть если повернуть доску вверх ногами.
Тогда пешка g7 превращается в ферзя и — мат. Но о таком
решении составитель, должно быть, не подумал, так как боль-
шинство фигур для него не нужны. Впрочем, если снять
их с доски, то не получится первого решения.
А Лева Левин правильно считает, что в положении на ди-
аграмме белые при своем ходе не могут объявить мат в один
ьо
Мат в один ход
Мат в один ход
ход. Но какой последний ход сделали черные? Ясно, что сей-
час ход не белых, а черных, и как они ни пойдут, мат в один
ход будет им объявлен без труда.
Третью задачу решила Валентина. Тут наоборот — бе-
лые могут дать мат двадцатью тремя способами! Но у чер-
ного короля как будто не было последнего хода... Получа-
ется, что сейчас ход не белых, а черных, и тогда их королю —
пат. Но представим себе, что черный король стоял на е4,
белая пешка не на f6, а на е5, белый слон находился на g8,
а на f7 была черная пешка: игра происходила так: 1. Cg8—
h74-f7—f5 2. e5:f5 на проходе — с двойным шахом 2... Кре4—
d5, и получилось положение на диаграмме — ход белых, и
они действительно могут объявить двадцать три мата в один
ход!
Мат или обратный мат в один
ход
Как могло получиться, что
оба короля попали одновре-
менно под шах? Это произо-
шло в результате взятия чер-
ной пешкой d4 белой пешки
е4 на проходе. Черные долж-
ны взять неправильно сделан-
ный ход обратно и сделать
правильный ход: либо взять
пешкой d4 слона, либо взять
пешку е4 слоном; если 1 ...
d4:c3, то 2. Kf2—d3— мат (в
один ход); если 1 ...Ch7:e4+,
то 2. Kf2—с!3-гCe4:d3—об-
ратный мат (в один ход).
Ы
Ьелые Сер, т ход обратно и дают
мат в один ход
ходом взяли пешкой Ь2 на сЗ, то, скажите пожалуйста, каким
образом мог пробраться первый ряд черный король? Ос-
тается одно: белые своим последним ходом побили пешкой
h2 на g3 некую черную фигуру, но какую? Ферзь и слон исклю-
чаются сразу — не то король белых был бы под шахом; коня
не могли они взять потому, что если восстановить на g3 чер-
ного коня, то пешка е2 оказывается защищенной и мат не
проходит; пешку? но тогда получилось бы, что черные сде-
лали восемь взятий, побили восемь белых фигур своими пеш-
ками — если не верите, можно сосчитать,— а у белых не хва-
тает всего только семи фигур. Отставить пешку! Остается
одна единственная возможность — белая пешка взяла на g3
черную ладью, получившуюся в результате превращения чер-
ной пешки Все в порядке, что и требовалось доказать!
— Мне, как художнику,
тоже досталась симметричная
задача,— сказал Борис Афа-
насьевич — Решение, навер-
ное, будет асимметричным.
Оно и лучше: я в искусстве
не почитаю симметрию,—
гладко чересчур... Идея яс-
на: одна из черных пешек —
d7 или f7 сделала двойной
шаг вперед и одна из белых с5
или g5 может брать на прохо-
де и следующим ходом дать
мат. Значит весь вопрос в
том, какая именно из белых
— Эта задача по мне,—
сказал писатель.—Люблю та-
кие нелепые построения: по-
чему, спрашивается, не дать
бы сразу мат на е2? Ан нет,
извольте сперва ход обратно
взять, а где его взять, если
неоткуда? Сдвинется с места
ферзь или ладья —мата в один
ход как не бывало; королю
идти некуда. Остаются пешки.
Значит, нужно поставить на
место пешку сЗ или g3. Но
какую именно? — Рассудим.
Коли белые своим последним
Мат в два хода
82
пешек может брать на проходе, то есть какой из пешек сде-
лали свой последний ход черные? Если они пошли — d7—d5,
то слон, стоявший на с8, не мог покинуть своего первоначаль-
ного места и был взят не пешкой, а фигурой Однако располо-
жение белых пешек говорит о том, что они произвели десять
взятий, на доске имеется шесть черных фигур,— 10+6=16—
полный комплект! Значит, черный слон с8 был взят не на своем
первоначальном месте, а побит одной из белых пешек после
того, как покинул его. Следовательно, ход d7—d5 не мог быть
последним ходом черных,— они сыграли только что пешкой
—f7—f5; белые и берут ее на проходе и следующим ходом
объявляют мат черному королю.
Подошла очередь врача. Михаил Иванович сказал: —
Выпавшая на мою долю задача заставила меня поволноваться.
Пока я ее решал, я боялся, что мне, чего доброго, понадобится
врачебная помощь. В самом деле: ладья, стоящая на а5,
должна дать мат королю, занимающему поле h5, при этом
ладья — матующая фигура — не должна трогаться с места,
а вся пятая горизонталь, между а5 и h5 плотно забита фигу-
рами, и белыми и черными! Есть от чего прийти в волнение...
Мат ладьей а5 в три хода, не
трогая ее с места!
Мат в четыре хода конем
Смотрите, как пятая горизонталь, занятая восьмью фигу-
рами, расчищается в три хода! Какой последний ход могли
сделать черные? Взять пешкой с7 на d6? Но тогда у них на
предыдущем ходу на линии «с» была бы сдвоенная пешка,
иначе говоря, взятие на d6 было бы вторым взятием белой
фигуры, а у белых на доске пятнадцать фигур — 15+2=17,
на одну больше комплекта. Отпадает! Значит, последний
ход черных был с7—с5, и белая пешка Ь5 может брать на про-
83
ходе: 1. Ь5 с5 е5—е4,—первым ходом очищены три поля!
2. Kf5—еЗ, задерживая пешку и перекрывая слона. 2 ...
Kph5:g5 3. Kpd5:d6 мат.
— Мне остается только оседлать моего конька! — сказал
Александр Петрович — Коварное задание, но я разгадал его.
П.мучился, но все-таки нашел, каким конем... 1. ЛЬ6—f6
Ь7—Ь5 (Ь7—Ь6) 2. с5:Ь5 на проходе еб d5 3. Ь6—Ь7-ЬКе8:
f6 4. Ь7—Ь8К!, и мат (позиция на стр. 83).
— На мою долю выпала четвертая задача,— заявил Марк
Борисович* — Ее можно было бы смело использовать для само-
стоятельного рассказа.
а
6
Во всех четырех позициях белые берут ход оиратно и оают мат
в один ход.
84
В трех первых позициях Использованы различные возмож-
ности взятия на проходе: в а берется обратно f5:е5 на проходе
и ферзь матует на Ь2; в б вместо 1 f5:g5 на проходе белые дают
мат ходом 1 ФЫ, в в следует вернуть ход h5:g5, после чего
король объявляет мат на вскрышку, пойдя на g2; в г взятие
на проходе исключается, так как черные не могли пойти
g7 —g5— слон оказался бы заперт на h8; поэтому обратно
берется ход g5—g6, и мат объявляется короткой рокировкой.
Удивительная позиция выпала на долю Ивана Павловича —
все шестьдесят четыре поля шахматной доски были заняты
фигурами.
— Каждый вертикальный
ход образует трехходовку, а
седьмой горизонтальный —
двухходовку,— сказал про-
фессор Задача является чисто
шуточной, решения ее не
сложны в ряду «а» начинается
с шаха — 1 Фа7—d7-h, в ря-
ду «Ь»— 1. ЛЬ8—d8; в ряду
«с» — 1. Крс! — Ь2; в ряду
«d» — 1 Jld5 d6 4-, в следую-
щих двух рядах — «е» и «Г» —
первый ход также со взя-
тием — 1 Фе8: е7 и 1 Лf7: f8;
в ряду «g» — 1 Cg4— dl, и в ряду «h» — 1 ЛИ2 — g2 Двух-
ходовка на седьмой горизонтали решается ходом 1 Фа7—с5.
Полагаю, что шахматинцы, оправившись от эффекта, произ-
водимого этой странной задачей, управились с нею со всей
решительностью
— Превосходно! — заметил Иван Павлович, подводя итоги
второму вечеру рассказов о белом слоне.— Давно ли многие
из нас даже не знали о том что такое задачи-шутки, с чем
их едят, а сегодня мы уже смогли провести конкурс их
решений Так чего доброго и до составления задач-шуток до-
беремся!
Итак, до следующей встречи, нашего третьего вечера.
Спорная задача
ы уже знаете, что в нашей школе работает шах-
матный кружок,— начал свой рассказ Лева
Левин.— Собираемся мы два раза в неделю, играем в шах-
маты. Проводим молниеносные турниры, тренируемся к
школьному соревнованию, решаем задачи и этюды. Особенно
интересовались задачами четыре мальчика: Петя, Сережа,
Мурат и Миша. Сядут, бывало, за доску и все решают и ре-
шают. Все бы хорошо, если бы не страшные споры. Как раз-
волнуются, фигурами стучат, кричат во весь голос, чуть не
дерутся.
Однажды в старинном сборнике задач попалась мне хитрая
штучка.
«Специально для наших спорщиков», — подумал я и
переписал позицию в блокнот.
На следующий день мы все встретились вшахматном кружке.
— Ребята,— говорю им я,— принес задачку, ни за что не
разгадаете...
— Двухходовка? — с пренебрежением спрашивает Му-
рат.— В два счета решу!
— А я — в один счет! — заявил Миша.
— Все равно за мной не угонитесь,— похвалился Петя.
86
Сережка только рот раскрыл, но похвастать не успел: я
расставил на доске задачу, и ребята уселись вокруг, вот так,
как тут изображено.
Миша
— Только, если кто решит, пусть помалкивает, пока все
не решат,— сказал я
Прошло минуты три.
— Странно,— говорит Сережа,— по-видимому, решил, но
все-таки странно....
Вторым подал голос Мурат.
— Решил, задачка — ничего
— И я решил,— сказал Миша,— очень интересно.
— Нашел, в чем гвоздь! — воскликнул Петя.— Просто
превосходно!
— Что тут превосходного? — спрашивает Сережа.— Разве
хорошая задача начинается с шаха?
Тут Петя, Миша и Мурат напустились на него в один
голос.— Откуда шах? Никакого шаха нет!
— Грубый шах на первом ходу, — стоит на своем Сережа,—
Да еще ферзем...
— Каким ферзем? — заволновался Мурат.— Ферзь-то от-
куда взялся?
— Ведь пешка превращается в коня.— пояснил Петя
— Ты хочешь сказать — в ладыо,— возразил Мурат.
— И не в ладью, и не в коня, а в слона! — опроверг Миша.
Словом, опять заспорили так что небу жарко стало Только
и слышались выкрики: «Ферзь!» «Ладья!» «Слон!» «Конь!»
— Тише, тише, товарищи! Ведь, задачу принес я, я и раз-
берусь, в чем дело. Сережа, ты решил первый,—говори, как?
V
— Очень просто: пешка d7 превращается на d8 в ферзя с
шахом, черный король идет на еб, и ферзь тогда матует на е7.
Ребята, ничего не понимая, удивленно смотрят на Сережу.
— А ты, Мурат?
— Пешка Ь7 превращается в ладыо, а не в ферзя, иначе
черному королю пат; король может пойти только на f4, и
ладья матует его с f8. Все ясно!
Но судя по выражению лица Сережи, Миши и Пети всё
было очень не ясно.
— Я решил,— сказал Миша,—так: пешка d7 превращается
в слона на d8. чтобы черным пата не было; король отходит на
d4 и тогда слон матует с f6.
— Ничего подобного! — задорно заявил Петя: пешка
f7 превращается в коня, чтобы защитить пешку еб; король
идет на d5, и тогда мат слоном с Ь7.
Вся четверка высказалась, и спор разгорелся с удвоенной
силой. Пришлось потрудиться, чтобы перекричать их. Наконец
попритихли,— тут уж я высказался:
— Ребята, все вы решили правильно и напрасно напали
один на другого. Доска, можно сказать, одноцветная,— в ка-
кую из четырех сторон идут фигуры — сказать трудно. Каж-
дый из вас смотрит на доску со своей стороны, считая, что
белые идут вверх, а черные — вниз. Каждый от себя и решает
задачу. А задача — особенная: она решается со всех четы-
рех сторон. Каждый из вас решил ее верно; для Сережи —
решение в превращении пешки в ферзя с шахом, со стороны
Мурата — в ладью, у Миши — в слона и, наконец, Петя пра-
вильно превратил пешку в коня. Поменяйтесь местами, и вы
увидите, что каждому придется решить по-другому...
Принес я как-то еще одну задачу, дал Сереже решить.
Долго трудился он над нею и меня позвал. Задача, говорит,
не решается.
— Как не решается? — удивился я.
— С одной стороны вышло,— объяснил Сережа,— а с
остальных трех сторон не получается...
— Ну и чудак же ты! Да эта задача решается только с од-
ной стороны!
— А я думал, что все твои задачи четырехсторонние...
— А мне тоже можно? — спросил пионер Вася.— Рас-
сказать про спорную задачу, как у нас в школе...
— Тебе, собственно, пора давно спать идти, но в вечер
белых слонов можно отступить от этого правила. Рассказывай!
88
— У нас в кружке тоже спор произошел,— заторопился
пионер Вася,— Петя принес задачу, он у нас такой, не только
играет, но и на конкурсе решений журнала «Шахматы в СССР»
приз получил — книжку с портретами — «Советский шах-
матный этюд». Так вот Петя расставил задачу да говорит:
«Кто решит, в чем секрет зашит», он у нас такой и стихи сочи-
няет*
Нас четверо. Я уже нетолько ходы знаю, я и мат объявлять
умею. А Миша Рубинов играет — не в категорию, а так —
около. Нинель Аркадьева, из шестого «А», отличница сплош-
ная, у нас чемпион среди девочек. Геля — его зовут как газ —
гелий, Геля Михайлов так тот с мировым чемпионом Спас-
ским ничью сделал, когда тот во Дворце пионеров сеанс да-
вал. Вот какие у нас в школе шахматисты.
Петя расставил на доске задачу и говорит: «Даю пять
минут на размышление».
Все стали думать. Я даже
вспотел. Вдруг вижу: мат в
один ход! Пешка превращает-
ся на е8 в ферзя — и самый
настоящий мат.
Но Миша не согласен: —
Что это за задача с матом в
один ход! — говорит он: —
Мат в два хода: пешка на е8
превращается, но не в ферзя,
а в ладью, черный король
идет на d7, и мат ладьей нае7.
— Подумаешь — двуххо-
довка, и решать не стоит,—
заявляет Нинель и потом так авторитетно говорит: —Эта, мол,
задача решается в три хода и вовсе не так-то просто, а вот
как: пешка превращается на е8 не в ферзя или ладью,— это
и некрасиво, с шаха ведь задача не начинается, а превра-
щается в слона. Тогда черная пешка идет на d5, а в ответ бе-
лый король на сб, и как там черная пешка ни пойдет, белые
дадут мат слоном на d7.
Тут Гелий Михайлов восклицает: — И не в ферзя, и не в
ладью, и не в слона! Только в коня! И мат не в один, и не в
два, и не в три, а ровно в четыре хода!
И доказал Гелий: 1. е7—е8К Креб—d7 или d6—d5, любой
ход 2. Ке8—g7+ и потом пешка идет на е5 и на еб объявля-
ет мат,— ничего не поделаешь!
Тут мы заспорили — каждый за свое решение, а Петя и
89
говорит: — Не спорьте — все вы правы. В том то и секрет,
что задача четырьмя способами решается.
— Что же мне теперь спать идти?
Васе разрешили остаться, но предупредили, что это —
в последний раз.
— Сколько разнообразия в этих «спорных» задачах,—
сказал мастер: — превращения в четыре разные фигуры на
всех четырех бортах доски; превращение одной и той же пешки
в те же фигуры — ферзя, ладью, слона и коня с последователь-
ным увеличением числа ходов в решении — соответственно
от одного до четырех... Что еще может нам подсказать белый
слон в этой богатой области?
— Могу предложить вам еще одну позицию —«для спора»,
заявил проблемист.— Что необычного в такой двухходовке,
например? — спросил он, расставляя фигуры.
— А тут нет черного короля! — поспешил с ответом Вася.
— Верно, Васенька. Так вот, задача в том-то и заклю-
чается, что нужно найти поле, или поля для черного короля,
чтобы белые могли дать мат в два хода. Так как мы сейчас
конкурса решений не проводим, то я покажу, в чем тут дело.
Задача имеет четыре реше-
ния, т. е черный король для
того, чтобы получилась двух-
ходовка, может стоять на че-
тырех различных полях,— ре-
шение двухходовки также со-
держит четыре превращения.
Если поставить черного коро-
ля на Ы, то пешку следует
превратить в ферзя с после-
дующим матом на с2; поместим
короля на е7, тогда решает
только превращение пешки в
ладью — иначе черным пат!—
король получит мат на еб ладьей с поля е8. Король может
обосноваться и на а7,— тогда превращение в ферзя опять-таки
приведет к пату, а если в ладью, то не получится мата в два
хода. Решает только превращение в слона, мат же дается
ладьей с поля аЗ Наконец королю можно отвести место на е8.
Легко убедиться, что и в этом случае превращение пешки в
ферзя недостаточно для того, чтобы объявить мат на следую-
щем ходу. Нужно превратить пешку в коня! Мат дается ладьей
на d8.
— Очередь за вами, Ваня,— сказал председатель.
90
На базаре в Самарканде
— Случилось мне много лет назад побывать на Самарканд-
ском базаре. Это был настоящий водоворот, в котором с труд-
но уловимой закономерностью двигались люди, вещи, птицы,
цветы, животные... Здесь все продавалось и покупалось —
от знахарских снадобий, возвращающих утраченную красоту,
до реликвий, доставленных из Мекки и Медины. В одном угол-
ке играли в карты с таким азартом, что, казалось, вот-вот
дойдет до поножовщины. В другом — на ставку в нарды, с
таким стуком и выкриками, что, казалось, стены знаменитой
мечети тимуровских времен — Регистан вот-вот обрушатся
на головы играющих.
II вдруг я услышал звучный голос, выкрикивавший не-
обычный товар: «Шахматные задачи! Кому свежие шахматные
задачи?!»
Ну как тут было не остановиться?
Шахматными задачами торговал молодой парень с весе-
лыми раскосыми глазами, веселый, разбитной, видать по все-
му — ловкач в своем деле. Он сидел, скрестив по восточному
ноги, за довольно дряхлой доской. Около него стояли не-
сколько человек, а он неуловимыми движениями бросал на
доску фигуры и выкрикивал. «Кто решит? Кто решит — тому
плачу руб!»
Один смельчак приблизился к нему и наклонился над дос-
кой: «Показывай задачу, какая там у тебя есть»,— сказал он.
— Взгляни,— предложил продавец задач, расставляя на
доске следующую позицию:
— Белые, — продолжал
он,— дают черному королю
мат в два хода вот таким спо-
собом: 1. d7—с!8ФЧ—и куда
король не отступит, все рав-
но получит мат ферзем.
— Такое решение и груд-
ной младенец без труда най-
дет,— заметил покупатель,—
но мне-то тут что остается
делать?
— Спорю,—ответил про-
давец,— что ты, играя белы-
ми, не сможешь дать мне мат
в два хода.
91
Спор был заключен. Продавец сгреб шахматы с доски и
снова расставил их. Покупатель и не заметил, что при этом
белая пешка переместилась с d7 на с7, и пошел по проторен-
ной дорожке: он сыграл 1. с7—с8Ф, намереваясь следующим
ходом объявить мат ферзем на d7 или ладьей на h6. Но прода-
вец смиренно заметил: «Превратив пешку в ферзя, ты запато-
вал моего короля! Нужно было сделать ее ладьей,—- тогда
у черного короля было бы свободное поле: Kpd6—еб 2. Лс8—
сб, мат.
Покупатель под одобрительный гул увеличившейся толпы
зрителей уплатил проигранный рубль, подумал и сказал:
«Давай еще раз попытаю счастья, только пешку поставлю я,
в очередь, сам».
— Сам поставишь пешку? — весело воскликнул прода-
вец.— Согласен, коли ставку удвоишь! Идет?
Покупатель в знак согласия молча водрузил белую пешку
на е7 и, наученный горьким опытом, превратил ее в ладью—
1. е7—е8Л, заметив при этом: «Твое шахское величество
может отправляться на сб».
Продавец так и сыграл — 1... Kpd6—сб; противник зак-
ричал: — «Мат! Деньги плати!»,— пойдя 2. Ле8—е64~, и
чуть не заплакал, когда черный король спокойно отступил
на Ь5.
— На этот раз нужно было сделать не ладью, а слона,—
поучительно сказал продавец,— и тогда бы выиграл ты:
1 е7—е8С Kpd6—еб 2 ЛИ7—h6, мат.
Покупатель погрустнел пуше прежнего.—Опять ты меня
перехитрил! — воскликнул он с сердцем, роясь в кошельке
— Эх, согласись ты еще разок помериться со мной шахмат
ной силой, я бы уж нашел во что превратить пешку.
— Можно еще раз, если примешь мои условия: черед ста-
вить пешку за мной, ставка — удваивается, все прочее —
в твоих руках.
Условия были приняты. Продавец водрузил роковую пеш-
ку на Ь7 Покупатель, не задумываясь, превратил ее в слона,
но сколько он ни старался, мата на втором ходу объявить
противнику не сумел.
— На этот раз выигрывало превращение пешки в коня,—
коварно улыбнулся продавец,—вот взгляни: 1.- Ь7—Ь8К
Kpd6—еЗ 2. ЛЬ7—h6 мат.
Пришлось покупателю еще раз раскошелиться под зыч-
ное гоготание зевак количество которых с каждым изменени-
ем в позиции возрастало.
— Теперь я пойду в чайхану,— радостно заявил победи-
92
тель, пряча в карман шаровар выигрыш,— наторговался и
проголодался...
И он начал укладывать орудие своей торговли.
Вот как «торговали» шахматными задачами на базаре в
Самарканде!
— Интересно, что ваш рассказ, как и мой, основан на
«спорной» задаче,— заметил Лева Левин.
—- Подошел мой черед,— сказал Бейсембай Сеилович: —
Послушайте новеллу о шахматном автомате.
Шахматный автомат
— Хочу вам рассказать одну давнюю — Екатерининских
времен — любовную историю, в которой шахматы сыграли,
можно сказать, решающую роль.
Дело происходило в Петербурге, в конце позапрошлого
века. Молодой человек любил девушку, а она ему взаимностью
не отвечала. Хотя молодой человек был красив и не глуп, из
хорошей семьи и владел порядочным состоянием, жестоко-
сердная красавица не только не разделяла его чувств, но пла-
тила ему нескрываемым презрением, постоянными насмешками
и издевательствами. А он, любя глубоко и искренне, все готов
был вытерпеть.
Одно обстоятельство часто давало ей повод к издевкам.
Красавица любила играть в шахматы,— ее еще покойный
батюшка научил Разумеется, наш герой поспешил обучиться
этой премудрой игре, чтобы она других партнеров себе ис-
кать не вздумала. Потратив изрядно денег, он обзавелся за-
граничными шахматными книгами ибо отечественных руко-
водств в то время еще не имелось. Можно представить себе,
какого труда стоила ему попытка разобраться в «Разобла-
ченных Стаммой секретах шахматной игры» и в книге «Ни
с чем не сравнимая игра в шахматы» итальянца Понциани.
Язык итальянский был ему неведом, однако на что не пойдешь
ради любви? Однако в шахматах наш герой продвигался сла-
бо, постоянно терпел поражения и давал поводы к новым
насмешкам.
Красавица, поняв что противник ее прилагает все усилия,
чтобы совершенствоваться в шахматах, даром времени не
теряла. И у нее появилась иноземная книжка в которую она
нередко заглядывала но от любопытных взоров влюбленного
противника тщательно прятала Так он и не узнал где чер-
пала она свою шахматную премудрость. А слушатели мои,
93
верно, догадаются, если я вам укажу на одну особенность
ее игры — особенно ловко играла красавица пешками: бы-
вало, так загоняют пешки фигуры врага, что им и вздохнуть
нечем!
— Учебник Филидора! — сказал школьник Лева Левин: —
Он первый разработал систему наступления пешками.
— Совершенно справедливо: я и имел в виду знаменитую
в те времена книгу французского музыкального композитора
и великого шахматиста своего времени Андре Даникана Фи-
лидора «Анализ шахматной игры»...— подтвердил рассказ-
чик.— Ну и влетало же нашему герою после каждой очеред-
ной проигранной партии! Красавица язвительно высказы-
вала свое мнение о том, что шахматы являются мерилом умст-
венных возможностей и способностей человека, что битый
в шахматы непременно будет бит и в жизни... Наш герой тер-
пел и страдал втихомолку. Надежда хоть на один единствен-
ный выигрыш становилась все слабее и слабее. А герой имен-
но победой своей хотел воспользоваться для решительного
объяснения.
Но у него недоставало ни умения, ни выдержки, и вот
что однажды произошло во время очередной партии.
Красавица на этот раз наступала особенно энергично и
на словах: на голову бедняги сыпались, не переставая, жес-
токие удары. И наш влюбленный не выдержал: «Полно вам
мучить меня. Я люблю вас. И почитал бы за великое счастье
просить у вас вашей руки».
Героиня притворилась удивленной, но, видимо, испыта-
ния молодого человека еще не прекратились, она насмешливо
рассмеялась, но, минуту подумав, сказала своему несчаст-
ному влюбленному: «Я могу полюбить только смелого и силь-
ного человека. Докажите это — обыграйте шахматный авто-
мат, который сейчас играет при императорском дворце и до
сих пор не знает поражений даже от знаменитых игроков
Европы!
— Даю вам слово, я не убоюсь сразиться не только с шах-
матным автоматом, но и с кем бы вы ни пожелали, лишь бы
цель жизни моей была достигнута!
— Коли так, то и я могу дать вам слово — проиграете
шахматному автомату — больше на глаза мне не являйтесь!
Одержите победу — и желания ваши исполнятся! Но пом-
ните— я должна быть свидетельницей вашего поединка...
Нелегко было моему герою разузнать все, что требовалось,
о шахматном автомате. Наконец он добрался до барона Фар-
каша Кемпелена, известного венгерского механика и архи-
94
тектора, приехавшего для демонстрации при русском дворе
изобретенного им «восьмого чуда света», ставшего притчей
во языцах во всей Европе. И когда барон назвал несчастному
влюбленному значительную сумму, которую он желал полу-
чить за право сыграть одну партию с шахматным автоматом,
наш герой сейчас же уплатил ему вдвойне.
— Я получил с вас за две партии, и вы их будете иметь.—
сказал Кемпелен юноше.— Мое непременное условие: ваша
партия делается предметом зрелища, доходы от продажи
билетов поступают в мое распоряжение.
Влюбленный согласился, и тут же приобрел для кра-
савицы билеты на вторую партию. На первую он не отва-
жился ее пригласить, решив сначала испытать свои возмож-
ности.
И вот он попал в святую святых, где должен был появить-
ся овеянный загадкой и тайной шахматный автомат. Народу
в небольшом помещении, где все было подготовлено для зре-
лища, собралось изрядно. Кресла для зрителей были распо-
ложены полукругом.
Изобретатель выкатил из-за атласной ширмы шахматный
автомат и повернул его лицом к присутствующим.
Шахматный автомат — искусственный человек восточ-
ного типа, с тюрбаном на голове — неподвижно сидел за шах-
матной доской, расположенной на шкафчике высотой аршина
в полтора, длиной около двух, а шириной в три четверти.
Спереди находились две дверцы, под ними — ящички.
Изобретатель открыл сначала левые дверцы спереди и сза-
ди, так что внутреннее устройство автомата можно было
видеть насквозь. В помещении было темновато, он зажег
свечу и осветил бесчисленные рычажки, колесики, цилиндры,
молоточки, словно в больших часах. То же самое проделал
он и с правыми дверцами, предварительно наглухо закрыв
левые. Зрители могли убедиться в наличии сложного меха-
нического устройства. Присутствие внутри автомата чело-
века, пусть даже карлика или ребенка, казалось полностью
исключалось. Кемпелен вынул из-под механизма шкатулку
и подушку, красиво вышитую шахматными символами. По-
душку он подложил под локти автомата, а шкатулку поста-
вил на соседнем столике, не показав ее содержимого никому
из присутствующих. Из обоих ящиков он извлек шесть не-
больших шахматных досок с готовым расположением фигур и
заявил, что автомат берется выиграть на любой из этих досок,
какой бы цвет ни взял его противник. Затем изобретатель снова
осветил внутреннее устройство автомата, откидывая на этот
95
раз некоторые плоскости и круги самой машины, чтобы все
могли убедиться наверняка, что там ничего не спрятано.
Зажженную свечу он поставил вблизи автомата на столике,
рядом с загадочной шкатулкой, и обратился к гостям с крат-
кой речью, в которой рассказал о том, что в автомате негде
поместиться даже самому маленькому человеку. Кроме того,
если бы это было каким-то чудом осуществлено, то ведь в
темноте, которая там царит, кто смог бы разобрать расположе-
ние фигур на доске, находящейся сверху?! Далее, он напом-
нил об основных правилах игры и попросил партнера играть
как можно внимательней, ибо автомат очень не любит, когда
противник делает неправильный ход.
Тут он подкатил кресло к столику, за которым восседал
автомат, вежливым жестом предложил нашему герою занять
свое место, сам же извлек из кармана огромный ключ, тща-
тельно закрыл все дверцы и начал заводить машину. Наш
герой услышал шум, в точности такой, какой раздается, когда
заводят часы с большой пружиной.
Молодой человек дрожащей рукой двинул свою ферзевую
пешку на два поля вперед и взглянул на своего механического
противника. То, что он увидел, поразило его до глубины души:
глаза автомата пришли в движение и взгляд его склонился
к доске. Он задумался на несколько мгновений. В выражении
его лица, затененного большим тюрбаном, появилось подо-
бие напряженной мысли. Затем его правая рука медленно
приподнялась и направилась к королевскому флангу. На се-
кунду рука автомата застыла в воздухе над конем, затем уве-
ренно опустилась, цепко ухватила коня за основание, подня-
лась в воздух, и затем поставила его на поле f6. Совершенно
растерявшись, герой наш сделал невероятный ход—2.
КЫ—d3??? Автомат сердито затряс головой, ухватил взбе-
сившегося белого коня и быстро поставил его на место. Изоб-
ретатель заглянул в шкатулку, стоявшую на соседнем столи-
ке быстро захлопнул ее и сказал нашему герою: «Вы сделали
ход, недопустимый по правилам игры. Автомат ждет, что вы
этим же конем сделаете правильный ход». Молодому челове-
ку ничего не оставалось, как пойти 2. КЫ—d2. Автомат от-
ветил продвижением королевской пешки на два хода вперед.
Жертва пешки была принята без колебаний, и тут автомат
задумался. Изобретатель взглянул на него вопросительно,
приоткрыл свою шкатулку, которая никакой внешней связи
с автоматом не имела. Автомат сделал ход конем на g4. Конь
этот показался нашему герою чрезвычайно неприятным, суля-
щим большие опасности, и он решил немедленно его про-
96
гнать: 4. h2—h3. Ответный ход, сделанный автоматом мгно-
венно 4... Kg4—еЗ, вызвал в зале большое волнение — ше-
пот, движение с этого момента не прекращалось, но наш друг
ничего не замечал, так он обрадовался возможности побить
фигуру противника: 5. f2:e3. Он предвкушал победу и возмож-
ность второй победы в присутствии своей любимой, но слад-
кие грезы были прерваны странным звуком, вырвавшимся
из уст автомата, чем-то вроде «ше». «Шах!» — догадался
юноша и увидел, что автоматическая рука поставила ферзя
на h4, и действительно белый король попал под шах. Един-
ственный ход — заслониться пешкой — 6. g2—g3. Тут герой
наш снова взглянул на своего партнера и, к ужасу своему,
явственно увидел, как его губы зашевелились, снова произ-
нося «ше». Ферзь взял пешку. Автомат ходом — 6... ФИ4:§3
объявил мат королю незадачливого шахматиста!
Сеанс, продолжавшийся всего лишь несколько минут, был
закончен. Раздались бурные рукоплескания в честь победи-
теля, за которого раскланялся изобретатель. Автомат снова
погрузился в состояние покоя, а проигравший, натыкаясь
на зрителей, бочком добрался до выхода.
Прохладный осенний воздух немного привел его в чув-
ство и позволил собраться с мыслями. Ничего страшного,
собственно говоря, не произошло. Конечно, лучше было бы
выиграть у автомата партию или хотя бы сделать ничью или,
уж если проиграть, так с боем, а не как мальчишка, в несколь-
ко ходов. Теперь следует взяться за осуществление давно за-
думанного плана, ради которого он и решился на вторую
встречу с механическим шахматистом.
Наш герой отправился к своему давнему другу и покро-
вителю Алексею Даниловичу Копьеву...
— Копьев Алексей Данилович,— обрадованно вставил
литературовед,— небезызвестный писатель и драматург конца
восемнадцатого века...
— Вот-вот, ему-то наш неудачник и изложил свои зло-
ключения. Он рассказал Копьеву и о своей безумной страсти,
и о неумении играть в шахматы, и о решительном условии
красавицы, и о проигрыше автомату...
Алексей Данилович выслушал своего юного друга и
успокоил его: — Ничего, что-нибудь придумаем...
Нужно вам сказать, что Копьев был не только драмати-
ческим писателем, чьи пьесы пользовались успехом у столич-
ного зрителя, но и слыл первым шахматистом в Петербурге.
Равных себе противников он пока не встречал.
— Друг, Алексей Данилович! Нельзя ли как-нибудь
4 -1167
97
сделать так, чтобы играл я, а ты мне подсказывал? — открыл
свой замысел наш герой.
— Отчего нельзя — все можно,— улыбнулся Копьев.—
Ты ведь оставил за собой еще одну игру с автоматом. А я,
кстати, посмотрю на это заморское чудище,— иначе бы не
собрался...
Разработали они систему сигнализации на восьми пальцах:
сперва показывается ряд вертикальный, затем — горизон-
тальный. Поупражнялись немного, и стал наш горе-шахма-
тист привыкать к быстрому, едва заметному движению паль-
цев Копьева, который ими шевелил будто по привычке.
— На лад пошло,— заметил Копьев, видя, как легко ов-
ладевает нехитрой наукой угадывания его юный друг.— Ради
тебя я пьесу свою отложу дня на два в сторону...
Решено было завтра еще поупражняться, а на третий день
дать бой механическому противнику.
...Кольев занял место с левого края полукруга кресел.
Свеча, поставленная изобретателем на то же самое место,
бросала свет на его колени, и юноша мог, не поворачивая
головы, едва скосив глаза влево, отчетливо следить за лег-
кими движениями пальцев Копьева. Друзья держали себя
так, словно вовсе и не были знакомы. Красавица уселась
правее, так что ей хорошо была видна доска и расположение
фигур на ней.
«И грянул бой»... Изобретатель нервничал; когда автомат
задумывался над очередным ходом, он все чаще заглядывал
в свою шкатулку, но на этот раз игра автомата не убыстря-
лась. Напротив даже, с каждым ходом автомат задумывался
все дольше и дольше. Шахматистка внимательно следила
за всем, что творилось на доске. По выражению ее лица мож-
но было даже допустить, что
ее огорчали неудачные ходы
юноши, а хорошие — радова-
ли. Особенно разволновалась
она, когда после сорок пер-
вого хода автомата на доске
сложилось следующее поло-
жение:
У автомата три лишние
проходные пешки. Вертикали
открыты для тяжелых фигур,
одна из которых прочно
обосновалась во втором ря-
ду. Единственной надеждой
98
белых была ненадежная позиция черного короля. Девушка
понимала, что при спокойной игре автомат успеет продви-
нуть короля, а затем, постепенно перебрасывая силы в ла-
герь противника и нагнетая давление, должен одержать
победу. В этот момент она ясно почувствовала, как ей этого
не хочется, и пожалела о своем жестоком требовании...
В том, что произошло дальше, она разобралась лишь
впоследствии, рассматривая конец партии дома. Сейчас она
едва успевала следить за быстрыми переменами, происхо-
дившими на доске.
Белые сыграли — 42. ЛЫ:Ь5! Автомат, не задумываясь
впрочем, тут и думать нечего было,— ответил: 42... с6:Ь5.
Дальше последовал удар молнии: 43. Лс1—с8!! Что бы это
значило? Автомат задумался, загрустил даже, а изобрета-
тель бросился к шкатулке, но не ускорил ответа: автомат
продолжал размышлять. Девушка сообразила: «Если ладья
возьмет ладью, то после 44. Фа1-р мат в несколько ходов;
если ладью побьет ферзь, то 44. Фё4+ приведет к тому же.
Значит под ударом и ферзь и ладья черных! Вот молодец!»
Между тем автомат нашел очень ловкий ответ: 44... Фс18—
d5, грозя матом с h5. Белые не стали долго размышлять и
уверенно предложили новую блестящую жертву ферзя: 45.
Ф§1—а1+. «Вот красота! — подумала девушка: — если
ладья возьмет ферзя, то черные получат мат в два хода:
46. Лс8:£8 + КрЬЗ—g747.Cf4—h6 х .Автоматответил нажертву
ферзя с шахом 45. ... еб—е5.— Тут наша шахматистка испу-
галась, как бы белые не зевнули мат на g2, но следующий ход
белых убедил ее в том, что опасения напрасны: 46. СГ4:е5Д-
Фс15:е5. Автомат, видимо, надеялся на продолжение — 47.
Фа1:е5+Ле2:е5 48. Лс8:а8 Ле5—h5+49. Kph 2—gl Kph8—g7
с перевесом у черных: или —47. Kg4:e5 Ла8:а1, и черные дол-
жны выиграть, однако последовало—47. Лс8:Г8 + ! Kph8—g7,
после чего новый жертвенный удар положил конец сопро-
тивлению автоматического игрока: 48. ЛГ8—f7+!, и если чер-
ный король возьмет ладью, то белые берут ферзя с шахом,
а в случае отступления короля на восьмую линию решает
взятие ферзем ладьи.
Шахматный автомат ухватил своего короля и дрожащей,
как показалось нашему герою, рукой положил его в знак
сдачи плашмя на доску. Зрители шумно приветствовали по-
бедителя. Лицо изобретателя выражало глубокое огорчение.
Кольев незаметно ускользнул из зала.
Возвращаясь в самом радужном настроении домой, наш
герой на обратном пути заметил близ угла Невского и Литей-
4*	99
кого в неверном свете уличного фонаря две фигуры, удивив-
шие его своей диспропорцией. Одна— крупная, внушитель-
ная, важная; другая — маленькая, сутулая. В первой фигу-
ре победитель признал изобретателя Кемплена. Вторая была
ему неизвестна. Когда он проходил мимо собеседников, до
него донеслись обрывки фраз на немецком языке:
— Вы проиграли, как мальчишка...—зло упрекал высокий.
— Не мог подзлать... играл замечательно...— отвечал
маленький тенорком.
— Никому неизвестной личности...— гудел хозяйский бас.
...В России могут быть игроки...— возражал тенорок.
Наш друг ускорил шаг и обогнал собеседников. Послед-
нее, что до него донеслось, было басовое — «штраф за этот
позорный проигрыш...»
На следующий день он узнал, что автомат спешно был вы-
везен из Петербурга в неизвестном направлении. В городе
только и было разговоров о русском шахматисте, одержавшем
победу над автоматом.
Свадьбу сыграли на Красную горку.
На этом я мог бы закончить свой рассказ,— сказал исто-
рик,— следует, однако, сделать добавление, проливающее
свет на историю шахматного автомата.
Долгое время все, видавшие его и игравшие с ним, были
уверены, что перед ними — машина, замечательное изобре-
тение человеческого ума. Один из восхищенных современ-
ников Кемпелена, Виндиш, восклицал: «Это самая смелая
идея, которая когда-либо приходила в голову механику —
создать машину, заменяющую человека, перл создания...»
Тайна оставалась неразоблаченной. Автомат совершал
победное шествие по столицам Европы. Повсюду ему оказы-
вали восторженный прием.
В Берлине автомат победил Фридриха II, большого люби-
теля шахмат. Восхищенный король во что бы то ни стало за-
хотел узнать секрет изобретателя и приобрести замечатель-
ную машину. Кемпелен за большие деньги пошел на это.
После покупки произошло нечто странное: автомат был за-
брошен, забыт в течение многих лет, и после смерти короно-
ванного владельца он покрылся пылью в мебельной кладо-
вой дворца.
Его создатель умер в 1804 году. Между тем, в Берлин
прибыл Наполеон. Вы знаете, что это был страстный люби-
тель шахмат. Недаром начало— 1. Kgl—13, ныне именуемое
дебютом Рети, прежде носило имя Наполеона. «Наполео-
новское начало», «дебют Наполеона», да еще в истории шах-
100
мат встречается «наполеоновский мат», который можно объ-
явить в четыре хода тому, кто не прочь поддаться высокому
партнеру.
К прибытию повелителя полумира в столицу Пруссии
берлинский умелец, некто Мельцель, извлек из груды рух-
ляди шахматный автомат, подновил его и пустил в ход. Сам
император пожелал помериться силами с механическим про-
тивником — и потерпел поражение. Победа над победите-
лем Европы восстановила былую славу автомата. Возобно-
вились триумфальные странствия по европейским столицам.
И вот нашелся новый желающий познать тайну автомата —
принц Евгений Баварский.
За несколько десятков тысяч марок Мельцель согласился
открыть высокопоставленному любителю шахмат секрет
автомата. Принц остался, как было уговорено, наедине с
владельцем машины. Последний, не тратя лишних слов,
открыл обе створки сразу, механизм исчез, и глазам разоча-
рованного принца предстало такое зрелище: на низенькой
дощечке, в неудобной позе, сидел... человечек. Именно чело-
вечек, настолько невелик был его рост. Тайна решалась
просто. В дальнейшем стали известны имена нескольких вид-
ных шахматистов, которые прятались в автоматах и играли
за них. Можно назвать немца Альгайера, англичанина Лью-
иса, француза Муре... Механизм автомата мог складываться
и перемещаться по желанию. Когда эта механика демонстри-
ровалась, игрок прятался либо в самом автомате, подобрав
ноги под себя, либо, поскольку дверцы открывались не одно-
временно, а последовательно одна за другой, перемещался
в другую сторону. Изнутри он во время игры управлял авто-
матом: вращал рукоять, которая направляла руку; приводил
в движение пружину. Пальцы автомата двигались; человек
дергал шнур, и автомат, шевеля губами, произносил свое
«ше», объявляя шах.
Автомат имел перед глазами дорожную шахматную доску
с втыкающимися фигурами, все поля которой были пронуме-
рованы; над головой игрока, сидящего в авюмате, находи-
лась шахматная доска, представлявшая собой оборотную
сторону той, за которой происходила игра автомата с его
очередным партнером. Каждое поле этой доски имело неболь-
шой рычажок, который поднимался или опускался в зависи-
мости от того, стояла ли на нем фигура или нет. Это позволя-
ло игроку, находясь в автомате, следить за противником: он
воспроизводил каждый ход на своей доске и имел перед гла-
зами ход партии.
101
Игрок зажигал свечу, но, чтобы свет не пробился сквозь
случайную щелку, демонстратор оставлял вблизи автомата
зажженную свечу, назначение которой заключалось в том,
что она «гасила» такую возможность. Шкатулка, в которую
то и дело заглядывал хозяин, служила только для отвода
глаз.
В Баварии автомат могла постичь та же участь, что и
некогда в Берлине, если бы принц Евгений необязался Мель-
целю сохранить тайну автомата. Автомат же остался в рас-
поряжении прежнего владельца.
И автомат продолжал разъезжать по свету. Он стал иг-
рать сильнее, чем прежде, и нередко предлагал своему про-
тивнику преимущество пешки и хода, причем почти всегда
одерживал победы.
Известно несколько занятных происшествий, связанных с
разъездами автомата по Европе.
Мельцель и прятавшийся в автомате сильный игрок Муре
долгое время находились в согласии и дружбе. Игрок аккурат-
но получал положенное ему вознаграждение. Но вот Мель-
цель задолжал «автомату» довольно крупную сумму. Дело
происходило в Амстердаме. Сам король Нидерландов выразил
желание помериться силами с автоматом и уплатил Мельцелю
солидный куш. Приготовления к бою на этот раз носили
особенно помпезный характер. Но через полчаса нужно на-
чинать, а игрока нет как нет. Между тем, совсем недавно он
с Мельцелем основательно позавтракал и находился в добром
здравии. Взволнованный Мельцель побежал в гостиницу
и нашел Муре в постели, охваченного тяжелым приступом
лихорадки. На все уговоры и просьбы хозяина он отвечал,
что играть не в состоянии. Напрасно предлагал Мельцель
позвать лучшего врача, принять лекарство, напоминая кто
будет играть с ним... Муре неизменно отвечал: «Скажите,
что у автомата лихорадка. Верните его величеству деньги...»
— Неужели никакое лекарство не может вам помочь?
— Есть одно единственное...
— Какое? Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы его
раздобыть....
— Извольте: полторы тысячи франков, ваш долг...
Пришлось Мельцелю рассчитаться с хитроумным фран-
цузом.
Случилось с этим «автоматом» и другое приключение.
В немецком городе автомату пришлось выступать в одно время
с знаменитым фокусником. Автомат отбил у фокусника всех
посетителей. Тот явился взглянуть на своего удачливого кон-
102
курента и по признакам, известным людям его профессии,
сообразил, что внутри автомата прячется человек. Желая
отомстить за свои убытки, фокусник вместе с приятелем в раз-
гар сеанса начали кричать с двух концов зала: «Пожар! По-
жар!» Зрители в смятении бросились бежать. Автомат заме-
тался, опрокинул своего партнера и, казалось, сошел с ума:
изнутри слышались крики, автомат прыгал по комнате. Од-
нако Мельцель не растерялся: он быстро задвинул машину
за занавеску и там сумел молниеносно привести автомат в
состояние покоя. Сеанс был возобновлен, коварство фокус-
ника ни к чему не привело.
Во время поездки за океан Мельцель скончался. Остав-
шийся без хозяина автомат был припрятан где-то в Фила-
дельфии. Там он и сгорел во время большого пожара...
— В наше время электронной техники когда кибернети-
ка создает машины, заменяющие разум человека, мыслимо
ли создать настоящий шахматный автомат? — спросил Семен
Семенович Мылов.
Иван Павлович ответил, что шахматные автоматы, то есть
машины, играющие в шахматы, уже имеются. Машине пред-
лагается специально разработанная «программа». К примеру,
каждую фигуру можно оценить в определенном численном
выражении, учесть изменение ценности фигуры в зависимо-
сти от ее положения на доске, включить в систему расчета
ходы противника — возможные или лучшие. Таким обра-
зом, положение белых и черных может быть определено дву-
мя суммами, разность между которыми будет характеризо-
вать материальный и позиционный перевес одной из сторон.
Если эта разность положительна, то у белых положение более
выгодное, если она отрицательна, то перевес на стороне чер-
ных. Располагая такими данными, действуя по определенной
программе, шахматная вычислительная машина в состоянии
подсчитать, как изменится эта разность на протяжении трех
ближайших ходов, выбрать лучший вариант из трех возмож-
ных трехходовых комбинаций и отпечатать его на специаль-
ной карточке, т.е. «сделать ход». Подобная машина работает
исключительно быстро, опасаться цейтнота ей не приходится.
— Но расчет всего лишь на три хода вперед не всегда
достаточен в шахматах,— заметил Лева Левин.
— Несомненно,— сказал Иван Павлович: трехходовая
машина, какой мы располагаем в настоящее время,—игрок
довольно слабый. Пожалуй ты, Лева, мог бы одержать над
нею победу. Но можно быть уверенным, что в скором времени
шахматные вычислительные машины, в соответствии с общим
ЮЗ
развитием вычислительной машинной техники, научатся иг-
рать в шахматы неплохо. Однако не следует забывать, что са-
мый совершенный автомат сможет выполнить только то, что
ему прикажет программой человеческий разум!
Михаил Иванович, я вижу, вы рветесь в бой!
— Угадали,— согласился врач.
Задача продления жизни
— Насколько мне известно, ни один из ученых, работав-
ших и работающих в области продления жизни никогда не
обращался к шахматам, никто не пытался найти в них путь
к разрешению проблемы продления жизни.
Между тем, именно в связи с шахматами эта проблема была,
правда, в ограниченных пределах, разрешена. Как это про-
изошло, рассказывает нам старинная легенда.
Жил некогда один восточный царь, который очень любил
шахматы. Многие восточные цари любят шахматы, это из-
вестно всем,— но тот, о котором идет речь, был одержим нас-
тоящей шахматной лихорадкой. Все вокруг него должно было
напоминать о шахматах,— и обстановка его дворца, и одежда
приближенных. Шахматные мудрецы были самыми почита-
емыми людьми в его царстве. Родители, которые желали, чтобы
их отпрыск преуспел в жизни, с детских лет обучали его ис-
кусству шахматной игры. В этом царстве даже религия, нау-
ка и философия основывались на шахматах, и туго прихо-
дилось тем мудрецам которые осмеливались высказывать
такие еретические взгляды, будто бы в жизни есть что-то и за
пределами шестидесятичетырехклеточного поля. Большой двор
замка был, по повелению владыки, вымощен плитами из бе-
лого мрамора и черного гранита и представлял собой не что
иное, как огромную шахматную доску. За этой доской царь
частенько играл в живые шахматы, причем снятая с доски
фигура — это был раб или рабыня — подвергались тут же
на глазах доброго шаха обезглавливанию.
Я бы мог на этом построить свой рассказ. Я бы мог пока-
зать вам партию в которой ловкой игрой шахского партнера
была спасена любимая им прекрасная рабыня, отказавшаяся
пойти навстречу желаниям повелителя Но это был всего
лишь частный случай продления жизни отдельного живого
существа, а нас интересуют общие законы...
Впрочем, шахиншаха волновал только частный случай,
который ему представлялся самым существенным: сколько
104
лет положено прожить ему самому? Когда наступит тягчай-
ший миг и ему придется расстаться с прекрасной жизнью?
Шахиншах нередко задумывался над подобными вопросами.
Трудненько приходилось придворным мудрецам, которые
должны были отвечать на грозные вопросы, задаваемые им их
господином.
Тот, кто с величайшей осторожностью пытался пояснить
ему, что все люди смертны, в тот же миг вынужден был,
к своему несчастью, убеждаться в бесспорности этой истины.
Нашелся, однако, и такой, кто стал доказывать шахин-
шаху, что он, столь великий и мудрый, бессмертен. Царь
обрадовался, повелел отрубить визирю голову, сделал мудре-
ца визирем и готов был пообещать ему, разумеется после
подтверждения своего ответа, полцарства, руку любимой
дочери, половину всех сокровищ... Новоиспеченный визирь
пытался уточнить, что бессмертие шахиншаху обеспечено
в сердцах народных, что бесчисленные монументы, водружен-
ные по приказанию владыки во всех концах страны, изобра-
жавшие его величество во всех позах, видах и образах, без-
условно способствуют закреплению бессмертия. Визирь пред-
ложил издать закон о том, чтобы все под страхом смерти име-
новали владыку не иначе как «его бессмертие». Однако «его
бессмертие» быстро доказало мудрецу, что даже относитель-
ное бессмертие на визирей не распространяется: бренные ос-
танки мудреца были выброшены на свалку, а место визиря
предоставлено другому мудрецу. Тот вот-вот должен был из-
готовить элексир бессмертия.
Между тем, владыка приближался к сороковому году своей
благословенной аллахом жизни. Население его страны доволь-
но сильно поредело, ибо он все чаще и чаще возвращался
к тревожившим eio мыслям и сомнениям, и казни соверша-
лись по нескольку раз в день.
Однажды взволнованные придворные доложили повели-
телю, что у входа во дворец задержан старец в одежде
простолюдина, отказавшийся отвечать на вопросы и насто-
ятельно требовавший, чтобы его немедленно допустили пред
очи шахиншаха.
— Эго — новый заговор против повелителя!— забеспокои-
лись придворные.— Как быть — немедленно обезглавить
старика или заставить его выдать сообщников и тогда каз-
нить всех?
— Привести его сюда!— неожиданно приказал царь.
Были приняты меры предосторожности: во всех углах
шахматного двора были поставлены пушки; у всех входов,
105
ведших к шахматному двору, расположились с обнаженными
мечами самые опытные палачи. В проходах и смежных
дворах маневрировали отряды шахской лейбгвардии...
Старика ввели связанного веревками, с колодкой на шее,
закованного по рукам и ногам в цепи. Владыка устремил
на него грозный взгляд.— Говори!— приказал он.— Кто ты,
мудрец, откуда?
— Я не мудрец,— ответил старик крепким, уверенным
голосом,— я простой крестьянин из пригорода. В народе
пошел слух о твоих тревогах и волнениях, вот я и при-
шел, чтобы помочь тебе избавиться от них.
У царя засверкали глаза, он приподнялся на троне и воск-
ликнул: — Говори! Я разрешаю!
— Вели прежде освободить меня от пут и цепей, вели уб-
рать пушки и палачей, вели убраться всем тем, кто меня тер-
зал и мучил, пока я рвался к тебе! Иначе ты ни слова от меня
не услышишь.
Старик говорил решительно. Желание узнать истину на
мгновение пересилило в душе царя подозрительность и страх.
Два мановения царственной руки — и все, что старик потре-
бовал, было выполнено.
— Теперь я могу открыть тебе,— спокойно сказал ста-
рик,— сколько лет жизни отпущено тебе аллахом. Ты про-
живешь ровно столько лет, сколько плит уложено вот в этом
Дворе!.,
— Шестьдесят четыре плиты! — воскликнул царь.
— Значит ты проживешь ровно шестьдесят четыре
года!
«Мне сейчас тридцать девять»,— подумал царь. Своим ге-
ниальным умом он путем углубленных размышлений, отняв
тридцать девять от шестидесяти четырех, установил, что жить
ему остается еще четверть века.
— Превосходно’ — обрадовался царь и хлопнул в ладо-
ши. Шахматный двор вновь наполнился челядью.
— Наградить старика из пригорода,— изрек царь высо-
чайшее повеление.— Не нужно мне никакой награды/ — смело
перебил старый крестьянин.— Лучшей наградой будет, если
ты облегчишь участь народа.
— Да будет так! — воскликнул богоравный со слезами
радости и благоволения на глазах. Не прошло и минуты, как
придворные юристы сочинили закон о том, что отныне и впредь
в государстве не только отменяется смертная казнь для ново-
рожденных и младенцев грудного возраста, но и привлечение
к суду, с сохранением прочих видов ответственности. Тут
106
же был издан сугубо тайный указ, которым повелевалось —
неустанно следить за стариком из пригорода и, ежели что
приключится с шахиншахом, то незамедлительно казнить
старика и заодно истребить его род от стара до мала, а заод-
но сжечь пригород, где он проживает, и подвергнуть мучитель-
нейшей казни всех его обитателей, как соумышленников и
государственных преступников.
Но года прошли быстро. Счет лет жизни царя перевалил
за шестьдесят. Приближался предуказанный стариком час.
Тревога овладела сердцем шахиншаха.
Царь повелел распространить закон о помиловании еще
на один возраст и приказал разузнать, жив ли старик из при-
города. Ему было донесено, что старик жив, что он по-преж-
нему трудится на клочке земли величиной с небольшой ков-
рик. Шах распорядился доставить старика во дворец, ока-
зывая ему всяческие почести.
— О ты, правдивейший из правдивых, бескорыстнейший
из бескорыстных, мудрейший из мудрых,— так начал свою
речь царь,— не знаешь ли ты средства, как мне продлить свое
существование?
— На сколько бы ты хотел продлить свою жизнь? — спро-
сил крестьянин.
— Много я не прошу,— сказал царь, вздыхая,— хотя
бы на один год... Только на один год! Мне так хочется дожить
до шестидесяти пяти.
— Царь, оставь меня здесь, в этом шахматном дворе
одного,— приказал старик.— Когда нужно будет, я тебя
позову.
Впервые с царем разговаривали таким тоном, но сейчас
он очень хотел, чтобы ему довелось услышать какое угодно
приказание, лишь бы не последний раз в жизни! Царь безро-
потно выполнил приказание своего подчиненного.
Через некоторое время крестьянин позвал царя и повелел
ему войти в шахматный двор.
— В этом дворе,— сказал старик — шестьдесят четыре
плиты. Если увеличить их количество до шестидесяти пяти,
не прибавляя ни пяди мрамора и гранита, то проживешь
шестьдесят пять лет. Для этого надо перемостить и перекроить
этот шахматный двор так, что он перестанет быть шахматным,
и ты больше не сможешь играть в живые шахматы и рубить
головы рабам и рабыням. Согласен ли ты на это?
— Согласен,— прошептал обрадованный шах.
— Вот тебе рисунок по которому следует произвести
это.
107
Твой шахматный двор имел
восемь на восемь плит,— ты ви-
дишь, что после переделки в нем
будет пять на тринадцать, шесть-
десят пять плит! Этим самым те-
бе даруется год жизни.
И снова старик отказался от
награды.
Шахиншах прожил еще год,
погруженный в молчание, подав-
ленный гнетущими думами. Ког-
да ему исполнилось шестьдесят
пять лет, точно в час рождения
его жизнь прекратилась.
Придворные врачи, желая угодить преемнику, установили,
что шахиншах скончался от страха перед неизбежной смертью!
Вот, возьмите мои выкройки и проверьте сами,— закон-
чил врач свой рассказ.
Действительно: из шестидесяти четырех клеток получилось
шестьдесят пять. Откуда же могла взяться еще одна клетка?
На этот вопрос сейчас же отозвался пионер Вася радуясь,
что и он может что-то объяснить взрослым.
— При перекладке плит одна клетка как будто прибав-
ляется, а на самом деле этого нет — только кажется Нам
математик в классе показывал, только без всякого царя,—
сказал он.— А если точно измерить то сколько было матери-
ала для плит, столько и осталось...
— Видимо аллах со своими пророками,— заметил Бей-
сембай Сеилович,— не обращали внимания на появление или
исчезновение какого-то там шахматного поля, а ведь будь
108
на шахматной доске шестьдесят пятое поле, то, как показал
наш знаменитый этюдист Алексей Алексеевич Троицкий,
двумя конями можно было бы заматовать одинокого короля!
— Наш вечер подходит к концу,— сказал председатель.—
Последнее слово предоставим мастеру, а сейчас должен высту-
пить наш уважаемый Александр Петрович.
Шахматные похождения Ноздрева
— Есть основания предполагать, что перед тем, как один
из персонажей «Мертвых душ» — Ноздрев уговорил Чичи-
кова сыграть партию в шашки, он, по замыслу писателя, дол-
жен был изумить партнера рассказом о своих шахматных по-
бедах,—сказал литературовед и хитро взглянул на слушателей.
Я постарался представить себе этот замысел и хотел бы
поделиться с вами. Дело было примерно так:
«Игрывал я и в шахматишки, друг мой Чичиков,— начал
Ноздрев, опершись на шашечницу и сбив при этом несколько
фигур наземь.—блистал так сказать. Вообрази только: этакий
Париж,— блеск, шум, красота,— одних балаганов, я думаю,
за пятьсот, все так и вертятся мельницею. Шампанского—оке-
ан! Я один, бывало, в продолжение обеда семнадцать бутылок
выпью. Захожу однажды в ресторанчик—«Кафе де ла Ре-
жанс». Вижу: сидят французики за шашечницами, потеют.—
Дай, думаю,— сыграну — хотя до тех пор, поверь, шахмат
и в руки не брал! Сажусь за шашечницу, а против меня уселся
щупленький такой,— еле-еле душа в теле, дуну — и нет его!
Две ладьи вперед даю,— иначе Ноздрев не играет! Прини-
мает мои ладьи глазом не моргнет.— Только, говорю,
один раз за игру ход могу назад взять. Французик соглашается,
и вот начинается бой — картина’ Я за его фигурами по всей
доске гоняюсь, а он от меня улепетывает. Ладьи я отыграл,
а вот слонов не успел. Куда фигуры мои подевались — не
заметил даже. Вокруг — толпа: все играть бросили к нашему
столику так и липнут. Двинул я сгоряча короля и вдруг вижу,
что поторопился. А французик — уверен, бестия, что выигра-
ет— ехидно этак, с поклонником и говорит- «Не угодно ли
вам воспользоваться обусловленным правом взятия хода
обратно?—Думаю «Ладно’ Подожди’Черта лысого получишь!»
Вот. взгляни, Чичиков верно ведь, на чистый проигрыш
стоял?
109
Ноздрев расставил несколько фигур на шахматной доске.
Чичиков подумал над положением:
— Пожалуй, что на про-
игрыш, коли белые — твои,—
сказал Чичиков.
— Эх ты! Ежели бы я был
твоим начальником, я бы тебя
повесил на первом дереве.
Говорю это откровенно, не с
тем, чтобы тебя обидеть, а
просто по-дружески говорю.
Чтобы я, Ноздрев, да сдал-
ся!? Пустяки! Ладно,— отве-
чаю,— воспользуюсь. Беру
своего короля и иду: 1.
Kpcl— gl!!
— Позволь, позволь,— удивился Чичиков,— как же это
ты? Ведь король только на одну клетку ходит....
— Ну и дурень же ты,— перебил Ноздрев.— Я ведь ему
две ладьи вперед дал, вот я и рокирнул без ладьи влево —
Kpel—cl, да ход этот обратно взял и рокирнул в другую сто-
рону— Kpel—gl, все по правилам. Семеров обморок упали!
Позеленел мой французик, лихорадит его, слон в его руке так
и пляшет: 1. ...Chi—g2. Я на это 2. аб—а7. Что ему остается?
2... Ch4 : f2+, а я только того и жду: 3. Kpgl—h2. Видит он,
ежели стукнет мою пешку — ничья, потому что королю мое-
му пат. Попробовал он пошаховать: 3... СГ2—g3-h 4. Kph2—gl,
открыть линию слону страсть как ему хочется, да другой слон
не позволяет. 4...Cg3— f2-h 5. Kpgl—h2; тут он берет пешку —
5... Cf2:a7, и говорит огорченным голосом: «Признаю,—игра
ничья — пат». А кругом — рев! Качают меня, подбрасывают.
Выскакивает, откуда ни возьмись, этакий ферт, руку жмет,
кланяется. «Поздравляю, подобная ничья любой победы по-
хлеще»,— говорит. Кто бы ты думал? Сам Филидор!
— Ну, уж Филидор,— усомнился Чичиков: — Филидор
еще в прошлом веке умер....
— Умер?! — вскипел Ноздрев:— Как бы не так! Мертвецы
тебе от мертвых душ мерещатся. Как же мертвец мог со мною
разговаривать и руку пожимать? Самый настоящий Филидор.
Чичиков, смущенный упоминанием о мертвых душах, про-
молчал.
— А то был еще такой случай,— продолжал Ноздрев.— Иг-
раю белыми, зажал другую парижскую знаменитость. Вот
погляди:
ио
Мат могу единым ходом
сделать — превращу пешку h7
в ферзя, а то и в ладью и — го-
тово! Сидит мой злодей ни жив,
ни мертв. «Ладно,— думаю,—
припугнул, теперь изумлю».
Мне, говорю, не по душе мата-
ми в один ход заниматься —
в бирюльки что ли играем. А
вот возьму да и заставлю —
себя заматовать!— Как так —
заставлю?— удивился партнер
мой: — А если я не захочу?—
Все равно — заставлю. —
Слово за слово—поспорили. Пятьдесят тысяч золотом тут
же вынимаю из кармана, ставлю на-кон. Волнение понимаешь,
невероятное. За кучами золота шахмат не различишь.— Не
более чем в четыре хода самому себе мат объявляю’ — Раз:
1. Ь7—Ь8С! Двинет пешку—и мне — мат. Остается ему
только: 1. ...Kph3—h4 2. h7—h8<J>4-Kph4—g5 3. g7—§8Л + 1
Обязательно в ладью, чтобы потом на d5 заслониться нечем
было. 3. ... Kpg5—f5 4. f7—f8K! Тут королю его деваться не-
куда, пешкой обязан ходить. 4 ... g2—glФ-h (на вскрышку),
и мат моему королю! Ну, тут, естественно, все в один голос:
«Триумф! Триумф!» Подают кабриолеты, фиакры разные,
каких в мире никто не видывал. В передней коляске шахмат-
ную доску с заключительной позицией везут. В карете я вос-
седаю— заднюю бричку доверху золотом нагрузили, еле
лошади тянут,— да лошади-то все голубой и розовой шер-
сти... Да какие там лошади,— зарапортовался’ — лошадей
и в помине не было—выпрягли, собственноручно повезли.
И все норовят сквозь толпу ко дворцу королевскому про-
рваться. А там на крыльце вышиною с Ивана Великого
сам король — Карл-Наполеон — стоит и ручкой мне пома-
хивает...
— Карл-Наполеон? Стродясь не слыхал об этаком короле
французском,— сказал Чичиков.
— Да что ты! — удивился Ноздрев.— Отстал, брат, от-
стал от политики. Ну, ничего, и похуже случается.
А вот еще одна была история, так это действительно.
Раз я с одним шахматистом сразился и сразу его десяти коро-
лям мат объявил. Что пешку ни проведет, то в короля прев-
ратит. Вот, смотри.
Но под рукой оказался только один король.— Эй, Порфи*
111
рий, Павлушка! — закричал Ноздрев.— Еще девять ша-
шечниц тащите!
Пока Ноздрев выискивал и расставлял королей, Чичиков
выражал свои сомнения — откуда же десять королей? Был у
него один свой король, пусть превратил он все 8 пешек в коро-
лей,— допустим, хоть и не по правилам это — получается
девять — ну, а десятый откуда возьмись? Да еще две пешки?
— В пылу сражения кто о
таких пустяках думает1—воск-
ликнул Ноздрев с сердцем.—
С соседних досок понасобирал
королей,— прибавил он уже
мирным голосом. — Позиция
перед твоими глазами, можешь
не сомневаться. Далеко рас-
считал, бестия, да я его., на
240 ходов вперед все до мелочи
взвесил.— Ноздрев хотел ска-
зать «на 40 ходов», но 200
сказалось как-то само собой.
— Всех десятерых,— Нозд-
рев произнес эти слова веско и раздельно,— одним махом
прикончил. Гляди:
Размашистым движением Ноздрев схатил коня.
1. Kd3—е5! — мат всем десяти королям.
Чичиков вскочил потрясенный...»
— Действительно ли эти истории принадлежат Гоголю? —
спросил Лева.
— Подобные приключения часто приписывались извест-
ным литературным персонажам, отличавшимся легкостью
в мыслях необыкновенною: барону Мюнхгаузену, Тартарену
из Тараскона,— ответил литературовед.— Что же удиви-
тельного в том, что и Ноздрев превратился в шахматиста?
— А теперь,— сказал Иван Павлович,— придется мне из
председателя превратиться в рассказчика. На старости лет
я полюбил читать отдыха ради разного рода приключен-
ческие и детективные произведения. Я даже попробовал со-
чинить рассказик в этом духе, который и хочу предложить
вашему вниманию.
Таинственное исчезновение черного
короля
В эту ночь кулебякский шахматный чемпион Викториан
Несмыслов спал плохо — его преследовали кошмары. Нервы
были напряжены в результате трудного соревнования на пер-
венство города, которое длилось уже около месяца. Исход
первенства зависел от последней партии с Палехиным, отло-
женной вчера в обоюдоостром положении.
Викториан вернулся домой во втором часу ночи и просидел
за доской до самого утра. Тут он буквально свалился в постель,
измученный и уставший, но вместо необходимого спокойюго
сна начались кошмары. Путь к выигрышу был найден, черный
король загонялся в матовую сеть, а во сне король противника
срывался с доски, вырастал до невероятных размеров, лопо-
тал что-то угрожающее, организоЕ ывал бандитскую шайку,
превращался чуть ли не в черта с рожками.
Когда черный король в облике дьявола схватил Викто-
риана за горло, тот вскочил и ринулся к шахматной доске,
на которой красовалось выигрышное, достигнутое путем на-
пряженных ночных анализов положение. Подойдя, он в ужасе
отшатнулся: черного короля на доске не было. Его не было
не только на том поле, с которого начинался проверенный и
доказанный путь в матовую сеть, но и вообще не было!
Позиция имела такой вид:
Викториан протер глаза —
черный ксроль не появился на
доске. Он крепко дернул себя
за чуб — короля нет как нет.
В изумлении он беспомощно
опустился на стул и только те-
перь заметил, что на полу ва-
лялись какие-то черные кусоч-
ки. Он с глубоким огорчением
убедился, что эти черные ку-
сочки являются останками его
королевского черного величе-
ства. Попытки сложить их в
нечто целое, конечно, ни к чему не привели.
«Разрушен комплект замечательных стаунтоновских шах-
мат работы лучшего кулебякского мастера токарного искус-
ства! Премия шахклуба, которой были удостоены лишь двое —
рн, местный шахматный чемпион, и шахматный композитор
пз
Нинел Леонардович Гумнов, его сосед по квартире. Третьим
комплектом завладел безкатегорный председатель шахсекции.
Несколько комплектов были в шахматном клубе. Эти мысли
вихрем пронеслись в его сознании. Но больше всего расстра-
ивало Викториана то, что он безнадежно забыл, где стоял
король противника, этот растерзанный теперь на кусочки
черный король. Все кончено — партия будет проиграна, и
звание чемпиона Кулебяк перейдет к его извечному сопер-
нику Палехину. То-то будет он торжествовать и измываться
над Викторианом!...
В лицо ему пахнула струя свежего воздуха,— оказалось,
что дверь на крыльцо не была заперта. Викториан вышел на
крыльцо и в глаза ему бросились чьи-то свежие следы от бо-
тинок. Тут же рядом валялось еще несколько черных кусоч-
ков.
«Преступление! — вспыхнуло в его мозгу.— Палехин по-
дослал грабителя! У него связи с преступным миром! Сейчас
же к Пете Иванову!»
Замечу, для ясности, что Петя Иванов, хороший приятель
Викториана, славился среди друзей своими способностями
распутывать самые загадочные происшествия.
Потерпевший схватился за телефон, но не успел еще на-
брать номер Пети Иванова, как раздался стук в дверь.
— Разрешите войти? — произнес знакомый голос, и в две-
рях показалась взлохмаченная голова Нинела Леонардовича
Гумнова.
— Заходите уж, раз пришли,— негостеприимно пробур-
чал Викториан. Однако то, что он узнал от шахматного ком-
позитора, заставило его пожалеть о своей неприветливости.
Дело было в том, что Гумнов два месяца работал над заме-
чательной задачей-шуткой, которая, как он уверял, принесла
бы ему победу на любом международном конкурсе. Дней де-
сять назад ему, наконец, удалось найти должную форму для
воплощения своего замысла. Он расставил это небывалое
в истории шахматной композиции положение на доске и, по-
скольку его творческой манере присуще длительное вынаши-
вание созданного, в течение долгого времени не прикасался
к фигурам, а лишь созерцал позицию, поражаясь силе своего
творческого воображения. И вот сегодня утром, только что,
минуту назад,он приблизился к доске и его глазам открылось...
— Черного короля не оказалось на месте! — воскликнул
Викториан.
Гумнов взглянул на него с подозрением. Да, черный ко-
роль отсутствовал, хотя еще вчера, когда я ложился спать,
114
я отчетливо видел его на доске. Откуда вам это могло быть
известно?
— Черный король был поломан, разбит на мелкие части? —
продолжал Викториан.
— Да,— подтвердил изумленный Гумнов.— Но объяс-
ните, каким образом могли вы об этом узнать?
Вместо ответа Викториан указал соседу на сложенные
кучкой на столе черные щепочки.
— Как, и у вас тоже? — удивился Гумнов.
Петя Иванов, прибывший немедленно после звонка на
место происшествия, ждать себя долго не заставил, ибо дей-
ствовал по принципу — «раскрывать преступления следует
молниеносно!» Он внимательно выслушал обоих пострадавших
и приступил к «работе». Надо было не только найти преступ-
ника, но и установить, на каком поле находился черный ко-
роль до своей бесславной гибели.
Вы все читали, конечно, если не Уилки Коллинза и Габо-
рио, то во всяком случае Конан-Дойля, и знаете, как должны
поступать сыщики в подобных случаях. Не стану поэтому
описывать всех тех штучек, которые проделывал Петя Иванов
со следами на крыльце, с дверью, ведущей на крыльцо, с
останками шахматного черного короля. Могу только отме-
тить, что Петя пользовался какой-то аппаратурой, неизвестной
даже Шерлоку Холмсу, и что он не только все обнюхивал,
подобно герою Конан-Дойля, но и облизывал некоторые пред-
меты, казавшиеся ему наиболее подозрительными. Так, к
примеру, обнаружив на полу длинный рыжий волос («из
теткинового парика!»—сообразил Викториан), сыщик ос-
мотрел его просто, затем — через очки, далее — в карманный
микроскоп, после чего нюхал, лизал и растягивал его, видимо
проверяя на крепость.
Пострадавшие следили за его махинациями восторженными
глазами, и в их скорбящих глазах возникал проблеск надеж-
ды. Преступник будет разоблачен, наказан и возместит им
убытки.
— Черный король был снят рукой преступника с поля
h6,— провозгласил после двухчасового исследования Петя
Иванов.
Викториан осоловелыми глазами уставился на доску и
вдруг кинулся обнимать Петю.
— Обыграю Палехина, непременно обыграю! Как это вы
только могли узнать?! Вот, посмотрите пожалуйста!
И Викториан тут же продемонстрировал, как он объявит
мат Палехину ровно в семь ходов: 1. g7—g8K+l Kph6—h7
115
2. Kg8—16 + Kph7—h6 3. KI6:g4-r Kph6—h7 4. Ke8— 16+
Kph7-g7 5. Kf4—e6+ Kpg7—f7 6. d7—d8K+l Kpf7—e7
7. c7—c8K x!
— Вот как я его пятеркой коней загнал! Но скажите,
Петенька, как вы это могли узнать?
— В нашем деле имеются профессиональные тайны. О них
никто, кроме лиц, причастных к нашей работе, знать не имеет
права,— сказал Петя с важностью,— но от вас, друзей моих,
я скрывать этих тайн не буду ибо уверен в вашем абсолют-
ном молчании.
По правде сказать, Петя был уверен в противоположном,
и ему хотелось, чтобы все в Кулебяках узнали о его таланте.
— Видите,— продолжал он, перевертывая ферзя и тыча
пальцем в розовую шерстяную подклейку,— что это такое?
— Кусочек розовой шерсти.
— Взгляните теперь сквозь стократное увеличение!
— Ой какая ворсистая!
— Посмотрите теперь на поле Ь6! Что открывается вашим
глазам?
— Темно-коричневый квадратик...—несмелым голосом про-
изнес Викториан.
— А на нем?
— На нем — ничего! Был черный король, а теперь...
— А через стократное увеличение?
— Три розовых волоска!
— Это от шерстяной подкладки! — торжествующе заявил
Петя.— Значит король стоял на этом поле.
Потрясенные гениальностью детектива, шахматисты по-
вели его в комнату Гумнова
— Видите ли,— Гумнов осторожно тронул Петю за рукав. —
Дело в том что у меня не было белого короля... Вернее он был,
но с ним случилось недоразумение: он случайно попал в ко-
фейник и на нем некоторое время заваривали кофе. Он не-
сколько потемнел...— Я-то знал что это белый король, но
посторонний человек мог и ошибиться.
Петя не С1ал прибегать к стократному увеличению и ре-
шительно заявил: — Один король стоял на d3, другой — на
15!
Композитор мысленно прикинул на указанные поля их
королевские величества и, подумав минут десять радостно
возгласил — Совершенно правильно’ Мат в один ход полу-
чается. белый король занимает поле d3, черный король стоит
на 15!
116
— Расположение черных пешек говорит о том, что они
взяли восемь белых фигур, а на доске вы видите девять белых
фигур; следовательно, одну из них можно снять, и тогда
мат в один ход дается без труда. Но оба короля исчезли!
— Кто мог это сделать? — недоумевал Викториан.
— А что вы сами думаете на этот счет? — спросил Петя.
— Пока я никого не подозреваю,— признался компози-
тор.
— А я знаю! — воскликнул Викториан.— Это несомненно,
рука Палехина: только он заинтересован кровно в том, чтобы
я проиграл эту партию...
— Зачем же в таком случае ему понадобились мои короли?
— с недоумением вопросил Гумнов.
— А это... Это... Для отвода глаз!—заявил безапелля-
ционно Викториан.— Преступники всегда так поступают...
— Опишите мне Палехина,— предложил сыщик.
— Среднего роста, темный шатен, средней комплекции,
дурак и хам...
— Не подходит! — заявил Петя.— Преступник, как мною
установлено, согласно последним достижениям криминалис-
тики, высокого роста, с жесткой рыжей шевелюрой худощав,
медлителен в движениях, носит обув’ь размер сорок пять, не
курящий. Личность весьма опасная меры должны быть при-
няты решительные. Где еше имеются шахматные комплекты
такого же типа, с черными королями?
Получив требуемую справку сыщик заявил: —Это комп-
лекты, а в особенности имеющиеся в них черные короли, на-
ходятся под угрозой. В одном из черных королей спрятано
то, что является единственной целью преступника. Для дос-
тижения успеха такой человек ни перед чем не остановится.
Мы имеем дело либо с бандитом международного масштаба,
либо с крупным диверсантом...
Потер п евш и е	п обл ед нел и.
— Необходимо сейчас же предупредить шахклуб и пред-
седателя шахсекции об угрожающей черным королям опас-
ности и обдумать...— Речь сыщика была прервана на полусло-
ве. коридорные двери распахнулись, и в комнату ворвалась
группа ребят с пионерскими галстуками. Кулебякский чем-
пион узнал свой клубный пионерский шахактив в лице трех
ребятишек. Перебивая друг друга они взволнованно сооб-
щили. — Сорвался наш турнир’ Нельзя играть’
— Помолчите ребята' — строго попросил Петя, и сразу
водворилась полная тишина: — Во всех клубных шахматах
черные короли исчезли, черные короли разломаны? Не так
117
ли? — Ребятишки закивали в ответ. С видом победителя сы-
щик окинул взглядом потерпевших и стал быстро укладывать
свой профессиональный инвентарь.
— В шахклуб что ли? — спросил Викториан.
— Слишком поздно, ничего нового мы там не добудем,—
возразил Петя.— Я знаю, что преступление было совершено
на рассвете. Сейчас необходимо создать сеть вокруг преступ-
ника! Все — за мной—к председателю шахсекции! Этой
ночью небывалое дело «черного короля» будет мною, Петром
Ивановым, раскрыто до конца, а сам «черный король» лик-
видирован полностью!
Петр Иванов самолично распределил силы в засаде, нес-
колько раз проверил посты. Шахматы, в качестве приманки,
были выставлены на столике в середине комнаты, черный
король — пододвинут к центру доски. Сын председателя шах-
секции, Вася, был назначен дежурным у выключателя,— по
сигналу он должен был включить свет... Все, казалось, было
предусмотрено.
Томительно тянулись минуты и часы. Уже было далеко
за полночь, когда предшахсекции не выдержал и прошептал:—
Ну их к черту, этих королей! Не могу больше сидеть скор-
чившись.— Тссс— тише! — зашипел на него сыщик из-за
гардины.— Кто-то ходит на балконе. Отмычка в замке.
Быть наготове!
Действительно, балконная дверь бесшумно открылась, и в
комнату кто-то тихо вошел. Выждав несколько мгновений
и убедившись, что все спит, преступник включил карманный
фонарик,— слабый луч скользнул по комнате, человек быст-
рыми шажками устремился к столу, протянул руку, схватил
черного короля... Петя с проворностью тигра вскочил ему на
спину и над самым ухом выстрелил из пугача. Оглушение
врага было сигналом. Комната озарилась ярким светом, Вик-
ториан, Гумнов и председатель кинулись на помощь сыщику.
Задержанный человек, прижатый к земле, и не пытался соп-
ротивляться. Он был оглушен и перепуган, но все же не вы-
пускал крепко зажатого черного короля из рук. Ему дали
возможность подняться. Это был немолодой человек малень-
кого роста, лысый, с солидным брюшком. От него несло креп-
ким запахом махорки.
Друзья с возраставшим удивлением всматривались в лицо
задержанного.
— Если поразмыслить по-серьезному,— начал Гумнов,—
то мы придем к выводу, что перед нами...
— Наш токарь Никифоров! — воскликнул Викториан.
118
— Да, это несомненно наш Никифоров,— с грустью кон-
статировал председатель.— Я же сам ему эти комплекты шах-
матные заказывал.— Ох, Никифоров, как же дошел ты до
жизни такой?
— Освободите меня чуточку,— взмолился зажатый че-
тырьмя парами рук несчастный токарь,— я вам во всем приз-
наюсь...
Исповедь бедного токаря была короткой. С год назад,
как раз когда он готовил эти десять комплектов по заказу
шахсекции, с ним поссорилась жена и потребовала развода.
Он отказался вернуть ей золотое обручальное кольцо, на ко-
тором были выгравированы их имена и день регистрации в
загсе. Она продолжала настаивать. И вот, когда он заканчи-
вал последний комплект и ему оставалось только заделать
подставку у черного короля, он услышал в коридоре шаги
своей супруги. Уверенный, что она явилась требовать кольцо,
Никифоров быстро вложил его в подставку, заделал ее,
полагая, что перед сдачей заказа сумеет извлечь кольцо отту-
да и спрятать в более надежном месте. А она, оказывается,
явилась с примирением. От радости он помчался в магазин,
чтобы отпраздновать это событие, а жена тем временем «на-
вела порядок» на его столе. Комплекты смешались, и он знал
лишь одно — чтов каком-то черном короле находится кольцо.
Недавно жена спохватилась: где кольцо?! Она решила, что
он подарил его кому-то. С тех пор жизнь для него стала адом.
Целый день жена его «пилит», в местком обратиться угрожает,
на позор выставить... Вот и пришлось приступить к розыскам
кольца. —А коли не верите мне, так смотрите! — закончил
свой рассказ токарь, быстрым движением схватил последнего
черного короля, сделал надлом и по полу покатилось блес-
тящее колечко.— Вот видите! — сказал Никифоров,— те-
перь я спасен, мир в семье восстановится и честь моя не пост-
радает! А В'М я в выходной день выточу девять новеньких
черных королей — в обиде не будете! Извините, впрочем,
за ночные вторжения...
Все улыбались, когда Иван Павлович закончил свой «де-
тективный рассказ».
эпилог
Через неделю любители шахматной шутки вновь собра-
лись на «виноградовскую субботу».
Перепитии детективного рассказа произвели на Васю,
видимо, незабываемое впечатление, потому что он, как только
все уселись, вно°ь начал вспоминать ночные похождения
неудачливого токаря.
— А я ведь сначала подумал, что это так и было,—
сказал Вася.— А оказалось, что вы все шутите, Марк Бо-
рисович.
— Пусть знают все. кому случиться услышать о наших
вечерах.—заметил председатель,—что и шахматисты, мол-
чаливые, глубокомысленные, строгие и суровые шахматисты,
умеют громко смеяться и шутить!
— Уважаемый мастер,— сказал Иван Павлович,— итак,
последнее слово за вами.
Марк Борисович покачал головой.— Друзья мои, вы не
могли не заметить, что у меня бедное творческое воображение.
Открыл я наш шахматный «Декамерон» чужим рассказом о
трех братьях продолжил его историей совсем обычной. Если
что и было у меня сказочного, так только название— «В по-
гоне за Синей птицей», да и то я заимствовал его у Метерлинка.
Слушал я ваши выдумки, взирал на невероятные пертур-
бации, изобретенные вами, но сам я, хоть убейте, ничего при-
думать не в состоянии...
— Нет, так нельзя! — раздались голоса,— вы обязатель-
но должны... Заключительный аккорд за вами... У нас нет
исключений!
— Значит, все—против меня... В таком случае я могу
предложить... Я не хочу уклоняться... Так вот. я предлагаю
в качестве заключительного аккорда наших шахматных ве-
черов провести летучий конкурс составления задач-шуток
памяти замечательного советского композитора Леонида Ива-
новича Куббеля. Судьей этого конкурса буду я, прошу только
не обижаться.
120
Предложение мастера пришлось всем по сердцу. Его осво-
бодили от рассказа и решили зачесть ему в качестве «белого
слона» судейство при условии, что он даст интересное обос-
нование своему приговору.
— Запомните условия конкурса,— сказал Марк Бори-
сович,— по количеству участников — десяти — выделяется
десять премий — шахматных книг, содержащих задачи-шут-
ки; устанавливается срок для составления задачи-шутки —
в пределах от секунды до пяти минут, произведения посыла-
ются на конкурс под девизами,— после присуждения каждый
раскрывает свой девиз, судья на пять минут выходит на бал-
кон, за это время задачи кладутся в шахматную шкатулку.
Иван Павлович, прошу обеспечить участников соревнования
диаграммами и цветными карандашами. У всех должны быть
карманные шахматы. Следите за часами — не попадите в
цейтнот! Как только закрою за собой дверь — засекаю
время!
Мастер вышел на балкон Работа закипела. Первым поме-
стил в шахматную шкатулку свое творение пионер Вася.
Дольше всех возился художник Борис Афанасьевич Воробь-
ев. Но и он, когда в дверях показалась фигура мастера, ус-
пел вложить свою задачу в шкатулку.
Марк Борисович быстро просмотрел диаграммы. Прове-
ряя девизы, он всматривался в участников соревнования,
видимо, угадывая, кто является автором той или иной задачи.
Затем, объявляя девизы и задания, он приступил к демонст-
рации конкурсных произведений.
„От перестановки слагаемых
сумма не изменяется • Белые
дают черным мат ладьей в7
в один ход
Поменять ладьи местами.
— Наверное, твоя, Васенька?
Пионер Вася покраснел от смущения.
121
„Углубимся в прошлое*. Мат
и обратный мат в один ход
Сейчас—ход черных. Поэтому нельзя ни 1. ЛГ8х# ни 1.
JIg7+JI:g7x. Решение : 1. ...ЛИбх; 0 ...Jlg7-l-l. Jl:g7x.
— Ну, если речь о прошлом зашла, так это Бейсембай
Сеилович, наш историк.
„Золотой осел". Белые берут ход
обратно и дают мат в один ход
Белые идут вниз,— иначе белый король находился бы под
шахом. Белые пешкой с2 побили черного коня и превратили
пешку в ладью. Этот ход они берут обратно и дают мат, прев-
ращая пешку с2 на cl в коня.
122
Ах, вот в чем дело: Метаморфозы, как у Апулея. Ну, это
или Валентина или Александр Петрович — минуточку, сей-
час скажу...
.Метаморфозы Овидия*. Пат без
хода
Повернуть доску на 90° вправо, превратив при этом пешку
е8 в коня, пешку f8 в слона, пешку g8 в ладью.
— Теперь ясно: Валентина не выбрала бы девизом «Золо-
того осла». Следовательно, предыдущая задача составлена
Александром Петровичем, а эта — Валентиной.
Судя по реакции собравшихся, мастер расшифровывал
дев изы безошибоч но.
„Ложный след*. Кто может при
своем ходе объявить мат — белые
или черные?
123
При пешках Ь2, с2, d2 и слоне cl черный король не мог
попасть на а2. Следовательно, белые идут вниз и дают мат
ходом 1. Ь2— ЫФх. Ложный след: 1...F2— ПФ х??
— Мне кажется, что это лаконичный девиз человека воен-
ного, не так ли? — сказал мастер, обращаясь к Семену Семе-
новичу.
— Так точно! — ответил тот.
„Единым махом*... Белые берут
ход обратно и делают ничью
Белые дали вперед обе ладьи; они берут обратно корот-
кую рокировку и, делая длинную рокировку, добиваются
ничьей: Kpgl— cl!!
— Тут, видимо, поработал наш многоуважаемый писатель.
„0,5 -|- 0,5 = /?* Мат в целый ход
124
Последний ход черных был Ь7—Ь5; белые берут пешку Ь5
на проходе,— первую половину хода они сделали — сняли
пешку Ь5; ставя пешку а5 на Ь6, они делают вторую половину
хода; перед этим они «забыли» сделать пслурокировку в длин-
ную сторону— Kpel—cl (при даче ладьи al вперед!).
— Школьная арифметика,— улыбнулся Марк Борисо-
вич, взглянув на Леву Левина.
„Врачу — исцелися сам". Где по-
ставить черную пешку, чтобы
белые могли дать мат в один ход?
Черную пешку следует поставить на Ь7, чтобы сделать
невозможным ход 1. Ь7:а8Л-Н Тогда последний ход черных
мог быть только g7—g5; белые берут на проходе — 1. h5:g5 х.
— Михаил Иванович, вы сами себя назвали в девизе.
— Справедливо отмечено,— подтвердил доктор Андреев.
„Буриданов осел". В какой из позиций белые могут дать мат в
один ход?
125
В первой позиции — ход черных. Они берут пешку ЬЗ—
и мат в один ход невозможен.
Во второй позиции ход черных — 1... Ь4—ЬЗ 2. g2—g4x!
— Девиз говорит о познаниях, а творение — о способно-
сти воплощать в шахматных образах философские идеи.
Ведь тут речь идет о видимости и сущности, не ошибаюсь ли
я? — обратился мастер к Ивану Павловичу.
— Вы совершенно правы,— ответил профессор Виногра-
дов,— я когда-то вел кружок по философии в нашем шахмат-
ном клубе, и мы составили серию задач и этюдов, не только
шуточных, но и серьезных, для наглядной иллюстрации фило-
софских идей.
Последняя задача поступила на конкурс под девизом «ЛК»,
что соответствует ее замыслу. Л. К.— инициалы Леонида
Куббеля. На доске вы видите эти же инициалы.
Мат без хода и черному и белому 1П~Р0ВеРНУТЬ ПОЗИЦИЮ .на
королю	180 , и оба короля будут за-
матованы.
— Даже не потому, что
вы, Борис Афанасьевич, оста-
лись в единственном числе,
но по внешнему рисунку за-
дачи можно безошибочно оп-
ределить, кто ее автор.
Объявляю судейский при-
говор.
Все девизы принимаются
как соответствующие замыслу
тли идее.
По заданию — все без ис-
слючения задачи могут быть
включены вжанр задач-шуток.
По идее и по содержанию я хочу их несколько дифференци-
ровать.
Задачи под девизом — «От перестановки слагаемых сумма
не изменяется», «Метаморфозы Овидия», «0,5+0,5=1 ?» и
«ЛК» являются шахматными шутками в полном смысле
этого слова. Того, что в них происходит, в практической иг-
ре не бывает никогда. Что касается задач под девизом
«Ложный след» и «Единым махом», то я бы назвал их полу-
шутками; хотя практически их идеи также совершенно неверо-
ятны, но в них общепринятые устои не отвергаются. Задача
под девизом «Золотой осел» по идее своей не противоречит
общепринятым правилам игры, ее решение основывается на
126
принципе единственно возможного. Остальные три задачи —
«Углубимся в прошлое», «Врачу — исцелися сам» и «Бури-
данов осел» можно охарактеризовать как шуточно-серьезные
задачи: они основываются на строгом ретроанализе, элемент
шутки в них, как я уже сказал, падает почти исключительно
на задание.
Так как все задачи удовлетворяют требованиям конкурса,
я считаю необходимым разделить все десять призов на равных
основаниях, а все участники могут себя признать, по жела-
нию, либо победителями, либо побежденными.
Впрочем, думается, что побежденных среди нас нет. Мы
все, как говорят, в выигрыше. И это потому, что мы не только
приятно провели время, но и кое-чему научились. Начали
с простого, постепенно перешли к трудному и в какой-то мере
обогатили свой шахматный багаж.
Наши встречи дали нам возможность познакомиться с
интересными композициями, научиться самим составлять
задачи. А в дальнейшем, надеюсь, мы еще не раз встретимся
и будем решать шахматные задачи, в том числе и шуточные,
понимая их все глубже и лучше...
СОДЕРЖАНИЕ
От автора..................................................  3
Вечер первый
Три брата................................................... 7
Порхающие фигурки.......................................... . 13
Пробное затемнение .........................................16
Двойное смертоубийство .....................................24
Всеобщая капитуляция .......................................26
Победа на фестивале.........................................29
Вечер второй
В погоне за Синей птицей....................................38
Патологический случай ..................................... 41
Принцесса Несмеяна .........................................44
Краткая справка к „Межпланетному шахматному конгрессу" . . 48
„Земля вращается вокруг солнца".............................52
Кошечки.....................................................53
„Клуб шахматных чудаков"....................................56
На высоте ..................................................67
Село Шахматное..............................................71
Вечер третий
Спорная задача..............................................86
На базаре в Самарканде .....................................91
Шахматный автомат ..........................................93
Задача продления жизни ................................... 104
Шахматные похождения Ноздрева..............................109
Таинственное исчезновение черного короля ................. 113
Эпилог ....................................................120
Александр Осипович. Гербстман
„Рассказы о белом слоне"
Редактор И. Я, Нарусова
Технический редактор А. А. Доценко
Художественный редактор Г. А Шалыгина
Оформление художника М. 3- Шлосберга. Корректор Р. Б. Шупикова
Изд. № 1625 Сдано в набор 12/XII 1958 г.
Подписано к печ. 9/П 1959 г. Формат 84Х1081/».
Обьем 2 бум л., 6,56 печ. л., 5,5 уч.-изд. л.,
4 физ. л., 33 500 чн. в 1 п. л., А 02903.
Тираж 30 000. Нена 2 р. 75 к. Зак. № 2559
Издательство „Физкультура и спорт" Москва. М I незяниковский, 3
Первая Образцовая типография имени А А. Жданова
Московскою юродскою Совнархоза. Москва, Ж-54, Валовая, 28.
Отпечатано с матриц в 9-й типографии им. Мяги областного
управления культуры, г. Куйбышев , ул. Венцека, 60. Заказ № 1167.