БИНЛИСКГЕКА
РУССКОЙ СКАЗКИ
НАРОДНЫЕ
СКАЗКИ

БИБЛИОТЕКА
русской СКАЗКИ
В ДЕСЯТИ
ТОМАХ
БИБЛИОТЕКА РУССКОЙ СКАЗКИ
НАРОДНЫЕ
СКАЗКИ
ТОМ
ТОВАРИЩЕСТВО «ВОЗРОЖДЕНИЕ»
МОСКВА 1992
Составление, подготовка текстов
и комментарии
Ю. Г. Круглова
Художник Г. И. Нетченко
BO. MIILblfbU
СКАЗКИ

145. НЕВЕСТА — ЗОЛОТАЯ РЫБКА
Жили-были брат с сестрой. Брат был уж вели-
конек, эдак лет десяти, а сестра — малень-
кая, в люльке. Она такая была крикливая,
никто не мог ее закачать, только один брат закачивал.
Сядет он, станет люльку качать, качает да припевает:
Ты баю, баю, сестрица,
Баю, милая моя,
Вырастешь велика,
Отдам замуж тебя
За рыцаря-царя.
Она слушает, слушает да и заснет; так она и выросла
и стала такой красавицей, что ни в сказке сказать, ни пе-
ром написать. Один раз и говорит она брату: «Братец,
а помнишь, как ты меня обещал отдать за рыцаря-царя?»
Вот ему (брату) что делать? Он написал ее портрет (а на
ту пору царю невесту искали), написал ее портрет и повез
к рыцарю-царю.
Царь как увидел, так и влюбился в этот портрет, гово-
рит: «На этой хочу жениться, вот моя невеста!» Царь ве-
лел к свадьбе все готовить, а сам снарядил поезд1 и послал
за невестой. Она стала собираться, ну и брат с ней. Вот
взяла она с собой свою старую няньку да ее дочь, девчонку
Шелудивчонку. Сели они все в золотой карете. Ехали они
два дня и приезжают на третий день к морю, надо ехать
через мост. Нянька и говорит ей: «Выглянь из окошечка,
1 Здесь: свадебный, состоящий из целого ряда карет и т. д
7
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
посмотри, как на море волны бьют». Она высунулась по-
больше, она ее в море и пихнула. Она утопла там, сделалась
золотой рыбкой и поплыла.
А нянька, как стали подъезжать к царю, нарядила
свою дочь и накрыла невестиным покрывалом; привезли в
церковь, повенчали, царь, как открыл после венца покры-
вало, и видит, что она (невеста) совсем не та, что на порт-
рете. Вот царь и велел ее брата в конюхи определить,
а брат плачет, говорит, что «не моя сестра!». А царь стал
жить с женой: ведь не развенчаться стать.
Только спит он один раз с своей женой на кровати,
а слуга сидит у печки, сушит носки царские. Вдруг раст-
воряется окошко и входит распрекрасная красавица (что
утопили-то), подошла к постели и говорит: «Не стыдно ли
рыцарю-царю спать с девчонкой Шелудивчонкой?» Слуга-
то загляделся на нее, носки-то царские сгорели. Вот слуга
и начал плакать, она оглянулась и спрашивает: «О чем
ты, слуга, плачешь?» — «Как же мне, сударыня, не пла-
кать?— говорит.— Загляделся я на вашу прекрасную кра-
соту и сжег царские носки».— «Не плачь,— говорит,—
вот тебе носки!» И вынула из кармана носки чудесные,
так что в десять раз лучше царских, а сама и ушла.
Приходит она опять на другую ночь, опять так же
слуга на нее загляделся и сжег носки. Она ему опять дала
другие носки чудесные, так что в десять раз лучше царских.
Сама ушла. Вот царь и спрашивает слугу: «Отчего ты мне
прежде подавал хуже носки, а теперь вот во второй раз
какие хорошие подаешь?» Слуга туда-сюда, ну царь при-
стал, он и признался во всем. Вот царь взял сам и сел
вместо слуги, а та (жена) одна спит. Она (красавица)
опять пришла так же, подошла к кровати царской да и
говорит: «Не стыдно ли рыцарю-царю спать с девчонкой
Шелудивчонкой?» Царь сейчас узнал по портрету, что это
его настоящая невеста. Как она обернулась к кровати, он
ее и схватил, и, как она ни перекидывалась и рыбой, и щу-
кой, он ее не выпускал, она и осталась.
Ну, тут они стали жить да поживать, а няньку с до-
черью царь велел к лошадиному хвосту привязать, а шури-
на своего министром сделал.
8
146 ИВАН АГИЧ И ВАСИЛИСА ВАСИЛЬЕВНА
146. ИВАН АГИЧ И ВАСИЛИСА ВАСИЛЬЕВНА
Жил-был старик со старухой; у них было три
дочери. Случился набор большой, всех му-
_ жиков сплошь, без обходу: и старого и мо-
лодого, и пришлось старику в солдаты идти. Пришел
старик вечерком домой, сидит да и горюет: «А вот, девки,
кабы вы были робята, вы за меня бы хоть в солдаты по-
шли». Большая дочь и говорит: «Благослови меня, ба-
тюшка!» Он благословил; «Поезжай, как можешь!» Она
села верхом да и поехала. Отец оборотился волком, забе-
жал ей вперед, да и бежит. Она увидала, что волк бежит,
айда драла назад. Не то что воевать — волка и то испуга-
лась! Приехала домой, отец и спрашивает ее: «Что на
службу не поехала?» — «И-и, тятенька, меня было волк
съел!»
Другая дочь говорит: «Давай, батюшка, я поеду!»
«Поезжай, — говорит,— коли можешь!» Она села и поеха-
ла. Он обернулся волком, забежал ей вперед, да и бежит
Она увидала, что волк бежит, айда драла назад. Приехала
домой, отец и спрашивает ее: «Что на службу не поеха
ла?» — «И-и, тятенька, меня было волк съел!»
Малая дочь и говорит: «Я поеду, батюшка, а то где
им!» — «Ладно, поезжай!» Села и поехала. Отец ей встречь
опять волком забежал. Она волка увидела, прицелилась
из ружья, хлоп — в правый глаз прямо! Поехала на служ
бу; определилась в полк и так служила, как надо. Любила
она больно заморских голубей; у ней товарищ, тоже солдат,
был, Иван Агич, Ягой Бабы сын, а ее звали Василиса Ва
сильевна. В полку она себя Васильем Васильевичем звала.
Жила она на квартире у Ягой Бабы; не мог ее никто узнать,
что она девка, только Ягая Баба узнала.
Мало ли, много ли служила, пришла ей отставка,
отправилась домой. Довелось плыть ей через Волгу; рас-
простилась она с товарищем, Иваном Агичем. Перевез он
ее через Волгу и так крепко жаль ему; а через Волгу место
было узкое. Он смотрит на нее и низко ей кланяется, и от-
вечает она ему: «Эх, Иван Агич, не умел красну девицу
ловить!..»
Ягая Баба сыну и говорит: «Я говорила тебе, что дев-
ка». А она домой пошла, к батюшке своему. Все ей были
рады: и отец, и все. Сбирается она с отцом на базар; отец
9
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и спрашивает: «Чего тебе, доченька, купить?» — «А пой-
дем, нет ли заморских голубчиков?» А Иван-то Агич надел
другую одежку да троечку и поймал, носит да продает. Она
увидала и говорит: «Тятенька, купи мне голубчиков!»
Купили и домой привезли. Стали гулять; день гуляли и
два. Она двоих голубчиков накормила, а третьему-то не
досталось. А он сидит, голодный-то, да воркует: «Вурку,
вурку, Василиса Васильевна, унесу к Ивану Ягичу!»
А двое сытых поют: «Урку, урку, Василиса Васильевна,
не унесем к Ивану Ягичу!» На другой день одного только
накормила, двоих голодных оставила. Двое воркуют: «Вур-
ку, вурку, Василиса Васильевна, унесем к Ивану Ягичу!»
А третий-то воркует: «Вурку, вурку, Василиса Васильевна,
не унесу к Ивану Ягичу!» На третий день и остального не
накормила. Они встали ночью, взвились да и утащили ее
туда.
Хвать, проснулась — лежит у Ивана Ягича на перине,
и крепко заплакала, что в нерусскую землю попала. Не
пиво варить, не вино курить — за свадьбу. Стали жить да
быть и друг дружку крепко любить.
А Ягая Баба ее не любит и хочет ее извести: посылает
ее коров доить, а у них коровы-то медведи. «Поди же подой
коров!» Она пришла к мужу, горько плачет. «Что ты,
Василиса Васильевна, больно плачешь?» Она и говорит
ему: «Ведь у вас коровы-то медведи, съедят они меня?
Матушка доить меня посылает».— «Возьми ты, жена, вед-
ра и поставь, а сама на лесину влезь да и кричи: «Буре-
нушки, чернаушки, придите, подойтеся!» Они придут и
сами подоятся». Она пошла в лес, поставила ведра и
влезла на лесину, кричит: «Буренушки, чернаушки, по-
дойтеся!» Те прибежали и полны ведра надоили, и опять
в лес ушли. Она слезла с древа, взяла ведра, домой пошла.
Приносит домой: «На, мамынька, убери!» Ягая Баба и го-
ворит: «Ах, пес! Это он научил». Наутро гусям месить
заставляет, а гуси-то были змеи. Она горько плачет. На-
учает ее муж: «Замеси в корыте и кричи: «Тйженьки,
тйженьки!» А сама влезь на поветь. Они сами придут,
нажрутся». Она так и сделала. Заставляет Ягая Баба курам
замесить, а куры — ужи. Идет она к мужу, плачет. Тот ее
научил: «Кричи,— говорит,— «ти-ти, ти-ти!». А сама на
поветь залезь. Они придут, нажрутся». Она так и сделала,
пришла к Ягой Бабе, никто ее не съел.
10
146. ИВАН АГЙЧ И ВАСИЛИСА ВАСИЛЬЕВНА
От Ягой Бабы версты на три ее сестра жила, тоже Ягая
Баба. И пишет она к сестре письмо, чтобы та съела молод-
ку, как она за бёрдом придет. Призывает она сноху: «Сту-
пай к моей сестре за бёрдом!» Она крепко заплакала и
говорит мужу: «Прощай, я живая оттоль не приду!» Он
говорит: «Не бойся ничего: я научу. Во-первых, у двора
там колодец будет тебя водой плескать — ты возьми крюк
да с молитвой наложи. К воротам подойдешь, не отво-
ришь — возьми скоромного масла, подмажь ворота, они
пропустят. Взойдешь ты в избу, будет тебя веник хлес-
тать — ты его под порог с молитвой положи; есть у нее
заморские коты, будут тебя царапать — ты ветчинки возь-
ми, дай им по кусочку; есть у нее три дочери; будут тебя
колоть деревянными иглами, а ты возьми — дай им по
железной».
Вот она пошла; подходит ко двору. Колодец плещет,
не дает проходу. Она взяла крюк и с молитвой наложила.
Подошла к воротам — они не пускают; она их маслицем
подмазала. Взошла в избу, стал ее веник хлестать — она
его под порог с молитвой положила; стали ее заморские
коты царапать — она им по кусочку ветчинки дала; дочери
стали деревянными иглами ее колоть — она им железных
дала: они и пустили.
Как только Ягая Баба завидела ее, так в подпол по-
лезла зубы точить, а ей велела ткать. Дочери заместо ее
и посадили за стан заморского кота; бёрдочко ей отдали и
домой проводили. Ягая Баба точит да поговаривает:
«Ткешь ли, ткешь ли, племяннинка?» А заморский кот ей
отвечает: «Тку, тку, тетушка!» А она думает, что племян-
ница ткет, а ин-то заморский кот! Вылезла и спрашивает:
«Где племянница?» — «Ушла домой!» Начала Ягая Баба
дочерей бить, зачем пустили. Те говорят: «Мы век у тебя
живем, деревянными иглами шьем, а она нам по железной
дала». Накинулась Ягая Баба на котов. Те и говорят: «Мы
век у тебя живем, и куска мяса не видали, а она нам вет-
чинки дала!» Накинулась на веник, а он ей и говорит:
«Век у тебя зря валяюсь, а она меня с молитвой под порог
положила». Подбежала к воротам, а те и говорят: «Век мы
тебе служим, скрипим, ты на нас и водой не плеснула, а она
пришла, маслицем подмазала». Набросилась Ягая Баба на
колодец, а он ей говорит: «Как тебе служу, ничего от тебя
не вижу, а она пришла, крюк с молитвой наложила».
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Ягая Баба и отступилась.
Сноха принесла свекрови бёрдо, ничем невредима.
Крепко на сына Ягая Баба серчала, что он жену научает.
«Не будем, матушка, — говорит сын, — жить с тобой!» Бро-
сили ее ночью и убежали.
Убежали, не знаю куда, и теперь не знаю где.
В	147. ЧУДЕСНЫЕ СЫНОВЬЯ
некотором государстве был один купец, имел двух
дочерей; разослал он афишки по всему государ-
ству: кто из царевичей возьмет замуж его меньшую
дочь, тому она родит троих сыновей — по колена в серебре,
по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты
звезды. Приискался из иного государства Иван-королевич
и женился на купеческой дочери; пожил с нею год, она
забеременела и родила сына — по колена в серебре, по
грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды.
Старшая сестра позавидовала, подкупила бабку; а та взяла
ребенка — обратила голубем и пустила в чистое поле; при-
шла к королевичу и говорит: «Твоя жена родила котенка]»
Королевич рассердился, да оставил до другого сына.
На другой год родила ему купеческая дочь такого же
славного сына; бабка обратила его голубем, пустила в чис-
тое поле и сказала королевичу, что его жена родила щенен-
ка. Немало королевич гневался, да рассудил дожидаться
третьего сына. Но и в третий раз случилось то же самое;
бабка обратила мальчика голубем, а королевичу доложи-
ла, что у него не сын родился, а обрубок дерева. Все три
брата-голубя собралися вместе и улетели за тридевять
земель, в тридесятое царство. Королевич рассудил подо-
ждать четвертого сына; а четвертый сын простой родил-
ся — ни в золоте, ни в серебре, без звезд, без месяца. Как
узнал о том королевич, тотчас созвал своих вельмож и
князей; судили-рядили и все заодно положили: посадить
королевну с ее детищем в бочку, засмолить и пустить по
морю.
Вот посадили их в бочку и пустили по морю; бочка все
дальше и дальше плывет, а у королевны сын не по часам,
по минутам растет. Прибило волной бочку к острову и раз-
12
147 ЧУДЕСНЫЕ СЫНОВЬЯ
било ее о край берега. Сын с матерью вышли на остров,
стали кругом осматривать, для жилья место выискивать.
Заходят они в темный лес, и увидал сын: лежит на дорожке
кошелек; поднял его и обрадовался — в кошельке кремень
и огниво, будет чем огонь высекать. Вот он ударил огнивом
о кремень — тотчас выскочили топорок и дубинка: «Что
делать прикажете?» — «Постройте нам дворец, да чтоб
было что поесть-попить!» Топор принялся рубить, а ду-
бинка сваи вбивать, и вмиг построили такой славный дво-
рец, какого ни в одном государстве не бывало — ни взду-
мать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать!
А во дворце всего вдоволь; чего только душа запросит —
все есть!
Проезжали мимо острова купцы-торговцы, тому дворцу
дивовалися; приплывали они в государство Ивана-короле-
вича, а уж Иван-королевич успел жениться на другой жене.
Как только привалили корабли с товарами к берегу, тотчас
пошли купцы к королевичу с докладом, с гостинцами.
«Гой, купцы-торговцы!— говорит им Иван-королевич.—
Вы много морей изъездили, во многих землях побывали;
не слыхали ль где каких новостей?» Отвечают купцы,
что на море-океане, на таком-то острове доселева рос дре-
мучий лес да разбой стоял: нельзя было ни пешему пройти,
ни конному проехать, а теперь стоит там такой дворец,
какого лучше во всем свете нет! А живет в том дворце
прекрасная королевна с сыном.
Иван-королевич стал собираться на остров, хочется
ему поехать, самому на то диво посмотреть. А старшая
сестра-лиходейка давай его останавливать: «Это, — гово-
рит,— что за диво! Вот диво — так диво: за тридевять зе-
мель, в тридесятом царстве есть зеленый сад; в том саду
есть мельница — сама мелет, сама веет и пыль на сто верст
мечет, возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая
клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот: вниз
идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказы-
вает» .
Поехали купцы назад и заехали к королевне на остров;
она встречает их с честию, угощает с радостью. То, дру-
гое — стали промеж себя разговаривать; купцы и расска-
зали: как были они у Ивана-королевича, как Иван-коро-
левич хотел было на остров ехать дворец смотреть и как
старшая сестра остановила его. Сын королевнин все это
13
НАРОДИЫЕ СКАЗКИ
выслушал и, только купеческие корабли отплыли, вынул
свой кошелек, ударил огнивом о кремень — тотчас выско-
чили топорок и дубинка: «Что делать прикажете?» —
«Чтоб заутро около нашего дворца был зеленый сад, а в
гом саду была мельница — сама бы молола, сама бы веяла
и пыль на сто верст метала; чтобы возле мельницы золо-
той столб стоял, на нем бы золотая клетка висела и ходил
бы по тому столбу ученый кот!» На другой день проснулась
королевна с сыном, а уж все исполнено: около дворца сад
растет, в саду мельница, возле мельницы золотой столб
стоит и ученый кот песни поет, сказки сказывает. Много ли,
мало ли прошло времени — проезжают мимо острова куп-
цы-торговцы, тому чуду дивуются; увидал белые паруса
королевнин сын, обернулся мухою, полетел и сел на ко-
рабль.
Приплывают корабли в государство Ивана-королевича,
привалили к берегу, стали на якорях, и пошли купцы во
дворец с докладом, с гостинцами: вслед за ними и муха по-
летела. «Гой, купцы-торговцы, люди бывалые! — говорит
Иван-королевич.— Вы много морей изъездили, много раз-
ных земель видели, не слыхали ль где каких новостей?»
Отвечают купцы: «На море-океане, на таком-то острове
доселева рос дремучий лес да разбой стоял: нельзя было
ни пешему пройти, ни конному проехать; а теперь там
такой дворец, какого лучше во всем свете нет! Живет во
дворце прекрасная королевна с сыном. Около дворца зе-
леный сад раскинулся, в том саду есть мельница — сама
мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; а возле мельницы
золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит
по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх
поднимается — сказки сказывает». Иван-королевич стал
собираться на остров, хочется ему на те дива посмотреть;
а старшая сестра-лиходейка стала его удерживать-оста-
навливать: «Это, — говорит,— что за чудо! Вот диво — так
диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть зо-
лотая сосна, на ней сидят птицы райские, поют песни
царские!» Тут муха озлилася, укусила тетку за нос
и в окно!
Прилетел королевнин сын домой мухою, обернулся
добрым молодцем, вынул кремень и огниво, ударил
выскочили топорок и дубинка: «Что делать прикажете?»
«Чтоб заутро стояла в саду золотая сосна, на ней сидели бы
14
147. ЧУДЕСНЫЕ СЫНОВЬЯ
птицы райские, распевали бы песни царские!» На другой
день проснулась королевна с сыном — а сосна уж в саду
растет. Опять проезжали мимо острова купцы-торговцы,
тому диву дивовалися; приехали в царство Ивана-короле-
вича, а королевнин сын комаром обернулся да с ними ж
на корабле приплыл. «Гой, купцы-торговцы, люди быва-
лые!— говорит Иван-королевич.— Вы много морей изъез-
дили, много разных земель видели; не слыхали ль где
каких новостей?» Отвечают ему купцы: «На море-океане,
на таком-то острове живет во дворце прекрасная королев-
на с сыном, около дворца зеленый сад раскинулся, в том
саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст
пыль мечет; возле золотой столб стоит с золотою клеткою,
и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни
поет, вверх поднимается — сказки сказывает. Да растет в
саду золотая сосна, на ней сидят птицы райские, поют
песни царские!» Иван-королевич стал собираться на
остров, хочется ему на те дива посмотреть, а старшая сест-
ра-лиходейка его удерживает: «Это что за чудо! Вот ди-
во — так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве
есть три братца родные — по колена в серебре, по грудь
в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды!»
Тут комар озлился, больней прежнего укусил тетку за
нос, зажужжал — ив окно! Прилетел домой, обернулся
добрым молодцем и рассказал про все матери. «Ах,— го-
ворит королевна, — то мои сыновья, а твои братья!» —
«Я пойду их отыскивать!»
Долго ли, коротко ли — пришел королевнин сын в три-
десятое царство; смотрит — дом на поляне. «Дай зайду,
отдохну!» Входит в горницу — там стол накрыт, на столе
три просвиры лежат, три’бутылки с вином стоят, а нет ни
души! Взял он, отломил и съел от каждой просвиры по
кусочку, отпил из каждой бутылки по глоточку и спря-
тался за печку. Вдруг прилетают три голубя, ударились
оземь и сделались добрыми молодцами — по колена в се-
ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам
часты звезды. Подошли к столу, глядь — просвиры надъ-
едены, вино надпито, и говорят промеж собой: «Если б вор
забрался, он бы все унес, а этот только попробовал... Вид-
но, добрый человек к нам в гости зашел!» Меньшой брат
услыхал эти речи, вылез из-за печки и говорит: «Здрав-
ствуйте, родные братцы! Матушка велела вам кланяться
15
НА Pl >Д ИЫЕ СКА ЗК И
да к себе звать». Что тут было радости! Что веселья!
После того ударились они четверо оземь, поделались голуб-
ками и полетели к своей матушке.
В короткое время проходили мимо острова купеческие
корабли. Купцы-торговцы смотрят па тот остров да ди-
вуются... Вот приплыли они в государство Ивана-короле-
вича, пошли к нему с докладом, с гостинцами. Он спросил
их: «Не слыхали ль где каких новостей?» Купцы расска-
зали ему про чудный остров: «Л на том острове живет
прекрасная королевна с четырьмя сыновьями; три сына
красоты неописанной — по колена в серебре, по грудь в
золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды! Ходят-
гуляют по саду — весь сад освещают!» Иван-королевич
не стал больше откладывать, сел на корабль и поплыл к
острову; а там встречают его жена и четыре сына. Целова
лись, обнимались, про былое расспрашивали.
Как узнал Иван-царевич всю подноготную, тотчас же
отдал приказ расстрелять старшую сестру-лиходейку; вто-
рую жену покинул, а стал жить с первою.
И жили они долго и счастливо.
Ж 148. ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТЕ
ил-был мужик. Был он вдовец и имел дочь. Он
жонился на Егибовой1. (Не знал, что Егибо-
ва.) У той была своя девка. Ну, она мужикову
дочь мучила. Вот раз девки-те на повети пряли: мужикова
дочь — на сцепочке, а Егибова — на золотом веретешке.
Проезжал мимо Иван-царевич. Девки его увидали.
Егибова дочь и говорит: «Если б меня Иван-царевич со-
сватал, я б ему хорошу рубашку выткала». А та девка,
мужикова-то: «А я б народила ему двух парничков -
по колена ноги в золоте,.по локоточки руки в серебре, по ко-
сичкам по жемчужинке».
А Иван-царевич услыхал и высватал мужикову девку.
А Егибовой девку за главку — ну как бы сказать порт-
ниху взял. И все живут во дворце. А Егибовой и неймется
как бы царицу извести.
1 То есть Бабе Яге.
16
148.. ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТЕ
Ну, время пришло — царица родит. Иван царевич из
дому поезжает. А Егибова бабить наладила. Царица и
родила двух сынов, двух богатырей. По колена ножки в
золоте, по локоточки руки в серебре, по косичкам по жем-
чужинке. Вот Егибова их в баню понесла. Мыла-мыла да
в корзину спрятала, а ей принесла девку да парня простых.
«Да у меня два парня рожены».— «Врак, врак, твои девка
да парень».— «Да у меня не простые рожены. По колена
ноги в золоте, по локоточки руки в серебре».— «Врак, врак
таки рожены».
Ну, царице делать нечего, стала их молоком поить,
ростить. А Егибова побежала к росстани.
Поезжает домой Иван-царевич. «Ох-ох, тошнехонь-
ко»,— Егибова вопит. «Что ты, маменька?» — «Не убей ты
царицу! Она обещалась двух сынов принести — ио колена
ноги в золоте, по локоточки руки в серебре, на каждой
косице по жемчужинке, а родила курва-стерва девку да
парня простых»...
Иван-царевич разгорячился. Созвал весь совет. Как ска-
жут решить неверну жену. Одни говорят: «Царской крови
никому не лить, вели сделать бочку, да и заклепим ее в ту
бочку с [сыновьями]».
Ну и сладили бочку, да и оклали их в ту бочку и пустили
в море, как водолазов каких.
А тех царевичей обоих Егибова в лес завела, избушку
им состроила да волками оборотила. Они днем волками,
ополночь царевичами. Один час ходят по колена ноги в зо-
лоте, по локоточки руки в серебре, на косицах жемчу-
жины.
Ну, те плыли-плыли в бочке... Иван-сын и говорит:
«Мама, я потянусь, ноги болят».— «Не тянись, бочка трес-
нется — мы куда?» А он растет не по дням, по часам.
В бочке-то ему и коротковато. «Мама, я потянусь!» — «Не
тянись, кругом море — мы куда?» А девка Марфа и гово-
рит: «Пусть тянется, слышу-чую, земля под боком».
Он и потянулся. Бочка рассыпалась. Они все трое
вышли на зеленый луг. Кругом людей никого. Пищу при-
ели, есть охота. Он говорит: «Дайте, маменька, венчально
кольцо». Перекинул кольцо с руки на руку, выскочило
два козака: «Чего надо, Иван-сын?» — «Надо нам пить
и есть и место спать»
17
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Раз и два — построили дворец роскошный. Нанесли
еды. И всего, что надо. Ну, стали жить.
Едут мимо корабельщики. К Иван-царю в город торго-
вать. Увидали, стали раздумывать: «Были здесь луга му-
равлены, а теперь дворец стоит, поселяне живут».
И завернули к ним. Те, конечно, угощенье, полбуты-
лочки. Ну и все прочее. Иван-сын и говорит: «Будете
к Ивану-царю, поклон отдайте».
Те в путь поезжают. А Марфа Прекрасная сделалась
вошкой, да и заползла одному корабельщику в пиджак. Те
к Иван-царю приехали. Товары сдали. Тот спрашивает:
«Как ездили, много ли видели?» — «А видели мы чудо на
зеленых муравах».— «Какое ваше чудо?» — «А то чудо,
что на зеленых лугах стал большой дворец и поселенцы
живут. Честная вдова и девка — Марфа да парничок —
Иван»,— «Надо поехать, поглядеть. Не моя ли жона с ре-
бятами?» А Егибова: «Это не чудо! Чудо у матушки моей:
жеребая кобыла, серебряный хвост».
А Марфа вошью сидит, все слышит. Корабельщики
пошли ночевать в гостиницу. А Марфа-царевна обороти-
лась мушкой и полетела домой. Дома все рассказала.
Иван-сын венчально кольцо с руки на руку перебросил,
выскочили два козака: «Что угодно, Иван-сын?» — «К
утру-свету доставьте мне жеребую кобылу, серебряный
хвост».— «Так точно, будет изготовлено».
К утру стоит жеребая кобыла, серебряный хвост.
Ну, едут мимо корабельщики, к Ивану-царю товары
везут. «Заедем, братцы, к поселенцам в новый дворец».
Заехали. Те их привечают. Ведут, все показывают. Ну,
конечно, угостили. И показали им жеребую кобылу, се-
ребряный хвост. Те погостили. В путь поезжают. «Будете
у Ивана-царя, поклон отдайте».
А Марфа Прекрасная блошкой образовалась и в пид-
жак к одному корабельщику полезла.
Корабельщики Ивану-царю товары представляют, все
рассказывают: «Видели мы чудо неслыханное. На зеленых
лугах поселенцы живут, честная вдова с двумя детьми».
А Егибова: «Это малое чудо есть».— «Там и больше есть.
У них в золотом стойле жеребая кобыла, серебряный
хвост». Иван-царь и говорит: «Ехать надо чудо посмотреть,
да и не моя ли жона с робятками?» А Егибова: «Это на
полчуда нет. Чудо у матушки моей — Кот-певун. В праву
18
148. ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТЕ
сторону пойдет, правым ухом поведет, голосом потянет
трава повянет!» Царь Иван говорит: «Это, верно, чудо по-
больше будет!»
Марфа Прекрасная овернулась- домой. «Маменька, хо-
тел Иван-царь к нам наведаться, а Егибова говорит: у нас
чуда нет. Чудо у ее мамки — Кот-певунок».
Иван-сын взял венчально кольцо, с руки на руку бро-
сил. Выскочили два козака: «Что угодно, Иван-сын?» —
«Чтоб к утру-свету был тут Кот-певунок. В праву сторону
пойдет, правым ухом поведет, голосом потянет — трава
повянет!» — «Слушаем, Иван-сын!»
К утру-свету стала золота клеточка, в ней Кот-певунок.
Поезжают корабельщики к Иван-царю с товарами. При-
воротили к зеленым лугам. Ну, конечно, им встречу де-
лают, угощают. Потом все доказали, всякое представление
и Кота-певунка. Они говорят: «Это чудо, такого чуда не
видано!» — «Будете к Иван-царю, про наше чудо вспом-
ните».
Они поезжают. Сдали Иван-царю товары. «Ну, где езди-
ли, что видели?» — «Видели мы чудо невиданное. На зе-
леных лугах золотой дворец стоит. В нем поселяне живут.
Честная вдова с ребятами». А Егибова: «Како тут чудо,
чуда никакого нет!» — «У них в золотом стойле жеребая
кобыла, серебряный хвост». А Егибова: «Это мало чудо
есть».— «У них чудо невиданное: в золотой клеточке
Кот-певунок! В праву сторону пойдет, правым ушком по-
ведет, голосом потянет — трава повянет!» — «Надо ехать
чудо повидать, да не моя ли жона с ребятами?» А Егибова:
«Это разве чудо? Чудо'было б два парня родить — по коле
на ноги в золоте, по локоточки руки в серебре, на косицах
чисты жемчужинки».— «Это моя жона тако чудо обеща-
лась!» — «Обещалась, да двух пащенков принесла!»
А Марфа Прекрасная осой у корабельщиков на пиджаке
сидела. Как услыхала да ка-ак укусит Егибову в нос-то!
У той нос и вспух.
Прилетела Марфа Прекрасная до дому: «Матушка,
Иван-царь хотел к нам в гости быть, а Егибова говорит -
у нас чуда нет: чудо — два парничка: по колена ноги в зо-
лоте, по локоточки руки в серебре, на косице по жемчу-
жине! »
Та и заплакала.
А Иван-сын взял венчально кольцо, с руки на руку
19-
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
перебросил, выскочили два козака: «Что надо, Иван-
сын?» — «Надо к утру-свету двух парничков — по колена
ноги в золоте, по локоточки руки в серебре, по косицам
жемчужины».— «Это, Иван-сын, наша сила вполсилы.
Тебе самому добывать надо. А мы тебе за помощников».
(Вроде как за лакеев или там кучеров.)
Вот маменька их надоила своего молока да испекла два
колобка: «Дай им колобок с материнским молоком поку-
шать, так они очутятся людьми».
Эти два козака взяли Ивана-сына на плечи и полетели.
А Марфа Прекрасная мухой на плече сидит. Прилетели
в тот лес, к той худой избушке. Один колоб на стол поло-
жили и улетели. Те два волка в избу прибежали: «Что-то,
братец, человечьим мяском попахивает».
Поглядели — нет никого. Старший брат колобок уви-
дел: «Вот оно — человечье мясо!»
Да и съел колобок. Съел колобок, почуял материнское
молоко и очутился парничком: по колена ноги в золоте,
по локоточки руки в серебре, на косицах жемчужинки.
Да он младшего брата забоялся, на печку залез.
Утром младший брат волком в лес побежал.
Утром сел Иван-сын на двух Козаков, Марфа Прекрас-
ная мухой на плече сидит, и полетели. Прилетели, колобок
на столе положили. Домой овернулись.
Волк прибежал: «Что-то человечьим мясом попахи-
вает». Скочил, увидел колобок: «Вот оно — человечье
мясо!»
Глонул колобок, почуял материнское молоко. И очу-
тился парнем. По колена ноги в золоте, по локоточки руки
в серебре, на косицах жемчужины.
Утром сел Иван-сын на двух Козаков, Марфа Прекрас-
ная осой на плечо ему, и полетели. Иван-сын в избу зашел.
Сидят на печи два парничка. «Здравствуйте, братья мои
милые!» А они говорят: «Почему мы братья тебе?» Он из
кармана третий колобок вынул: «Не вашей ли маменьки
молоко пахнет?»
Они ему и поверили. Он их на Козаков усадил, и поле-
тели.
Летят-летят. Егибова догоняет. «Козаки, побыстрей!»
Козаки летят, а Егибова в пятах. «Козаки, побыстрей!»
А Егибова огнем палит, козакам сапоги жжет!
20
148. ПО КОЛЕНА НОГИ В ЗОЛОТЕ
Марфа Прекрасная малой осой налетела на Егибову и
клюнула в око. Окривела Егибова. И пала!
А те домой прилетели. Мать радешенька! Значит, она
все царю правду обещалась. Они и познакомились. Ну,
конечно, пир пировать...
А тут корабельщики едут: «Давай, братцы, заедем к
честной вдове, у них чего-то пир пируют».
Заехали, их угостили и все им показали. Они на пар-
ничков глядят: «Это чудо,— говорят,— невиданное!» —
«Будете к Ивану-царю, наше чудо не забудьте!»
Они товары Иван-царю отдали. А он: «Много ли пови-
дали? Много ли побывали?» — «Видали мы чудо невидан-
ное! На зеленых лугах золотой дворец стоит. В нем живет
честная вдова с двумя ребятами». А Егибова: «Это не
чудо».— «У них есть золота стойка, в той стойке жереба
кобыла, серебрян хвост». А Егибова: «Это малое чудо
есть».— «У них есть золота клеточка, в ней Кот-певунок.
В праву сторону походит, правым ухом поводит, голосом
потянет — трава повянет». А Егибова: «Это полчуда».—
«У них есть два парничка: по колена ноги в золоте, по ло-
коточки руки в серебре, на косицах жемчужины». Царь
Иван вскочил: «Это моя жона с ребятами!»
Как Егибова-сука ни вертелась, не удалося ей! Он ко-
рабль срядил, с теми корабельщиками поехал. А Марфа
Прекрасная, что у корабельщика на плече мухой сидела,
вперед полетела. Вроде как приготовить все.
Вот царь подъезжает. Тут трубы заиграли, колокола
зазвонили. Выскочили два козака, ведут царю кобылу —
серебряный хвост. Рядом Кот идет — песни поет. А на-
встречу ему его жена да Иван-сын, да Марфа Прекрасная.
А во дворце два парничка — по колена ноги в золоте, по ло-
коточки руки в серебре, йа косицах по жемчужине.
Тут он заплакал.
И стали все вместе жить. А Егибову на воротах рас-
стреляли. Стал тут пир на весь мир.
Тут дали мне блин, тридцать три года на окошке в хле-
ве гнил. А Ирина была смела да съела, и мне не досталось.
21
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
149. У СОНЬШ А-БОГАТЫРША
Жил-был царь; у него было три сына. Про-
слышал этот царь (он был очень стар, а тут
у него жена померла — стал, еще старше),
что есть за тридевять земель, в тридесятом государстве
у Усоньши-богатырши живая и мертвая вода и моложавые
яблоки.
Этот царь сделал обед для черни, созвал всю чернь,
потом, после обеда, начал вызов: не выищется ли кто, кто
бы достал живой и мертвой воды и моложавых яблоков.
И никто не выбрался. Потом этот царь сделал обед для
войска. Тоже никто не выбрался. Тогда видят дети, что
царь очень предался печали (о том), что никто не может
достать живой и мертвой воды и моложавых яблоков. Стар-
шего сына звали Дмитрий-царевич, среднего Алексей-ца-
ревич, а младшего Иван-царевич. Только они друг с другом
условились, что, если один поедет, пропадет, другой бы
ехал, и, если другой поедет, пропадет, ехал бы третий.
Приходит большой сын к отцу, говорит: «Батюшка,
благословите меня! Я поеду, достану воды и моложавых
яблоков». Царь был очень рад, благословил своего сына.
Приказал собрать корабль и отпустил его с генералом-
адмиралом. Ехали они сутки, двое; корабль их шел, как
следует, на третьи сутки понесся их корабль. Они отпуска-
ли и паруса, бросали якоря, ничего не могло держать его.
На четвертые сутки принесся их корабль к ужасному, вы-
сокому острову. Стояли они сутки, двое. На третьи сутки
вышли они (царевич с адмиралом) на тот остров. Взошли
на тот остров; на том острове преотличные плоды, рас-
тенья, цветы. Этот Дмитрий-царевич и говорит: «Если б не
поехали мы за тридевять земель, в тридесятое царство, мы
бы никогда того не видали». Потом, когда ходили они по
острову, явилась птичка; она очень Димитрию-царевичу
понравилась. Он стал за ней ходить; когда он хочет ее пой-
мать, она отлетит и опять сядет, так он и не может поймать.
Генерал-адмирал и говорит: «Дмитрий-царевич! Бросьте
за этой птичкой ходить, я уж очень стар, нет моих сил за
вами ходить!» Он ему отвечает: «Нет,— говорит,— гене-
рал-адмирал, я такой птички во всю жизнь не видал и,
может быть, не увижу, я с ней не расстанусь, как-нибудь
да поймаю». Только ходит, ходит, все не может поймать.
22
149. УСОНЬША-БОГАТЫРША
И говорит Димитрий-царевич: «Ну, генерал-адмирал,
ступай на корабль, если через трои сутки я не буду, то ты
отправляйся на родину к отцу, а я, если назад не возвра-
щусь, где меня бог благословит, там я и буду». Генерал-
адмирал отправился на корабль, а он стал за птичкой хо-
дить. Сколько ни ходил, все не мог поймать; пришла тем-
ная ночь, птичка порхнула в куст и пропала. Ходил он ночь
и заблудился в том ласу и говорит: «Господи, послал [бы]
ты на меня злого человека или лютого зверя!» Когда он
эти слова проговорил, смотрит: сделалась тропинка в лесу.
Пошел он по этой тропинке, смотрит: стоит хижина, вся
мохом заросла. Он входит в эту хижину, сидит там старый
старик с большой седой бородой, когда он взошел, старик
этот и говорит: «Здравствуй, Димитрий-царевич! Я тебя
сколько ждал! Что ты: волею или неволею или своею боль-
шою охотою, дело пытаешь или от дела лытаешь?» Он, как
царский сын, на старика закричал: «Старый черт! Не на-
поил, не накормил, а спрашиваешь!» Старик на него
взглянул свирепым видом и говорит: «Я таких не люблю,
хоть ты и царский сын, я постарше тебя!» И закричал
взять его в темницу и давать ему в сутки фунт воды и фунт
хлеба.
Генерал-адмирал, когда прошло трое суток, обил свой
корабль черным трауром, отправился в свое государство.
Когда приезжает в свое государство, ударяет из пушки,
извещает, что он приехал. Царь взошел на балкон, видит,
что корабль в черном трауре. Потом посылает он адъютан-
та: «Поди узнай, что за корабль пришел?» Адъютант
съездил, приезжает, говорит, что это тот самый корабль,
на котором поехал Димитрий-царевич за живой и мертвой
водой и за моложавыми яблоками. Приезжает сам царь
к кораблю; генерал-адмирал вышел к нему навстречу,
падает к нему на колени: «Простите,— говорит,— меня,
царь-государь! Когда,— говорит, — поехали мы с вашим
сыном, два дни корабль шел хорошо, на третий день ко-
рабль понесся. На четверты сутки принесся он к острову;
мы вышли на тот остров с вашим сыном, различные там
плоды, цветы, птицы поют. И ваш сын за птичкой стал
ходить и пропал с ней!» Берет его за руки царь, заплакал
сам: «Стало быть, наше несчастье такое, генерал-адми-
рал!» И с того разу царь предался горести и предался
старости.
23
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Много ди, мало ли времени прошло, приходит к отцу
второй сын, Алексей-царевич: «Благословите меня, ба-
тюшка! Где мой больший брат пропал, не замай, и я там
пропаду. А может быть, и достану вам моложавых ябло-
ков, живой и мертвой воды». И опять отправил царь этот
же корабль с этим же генерал-адмиралом. Ехали они двои
сутки хорошо, на третьи сутки корабль их понесся, они
снимали паруса, бросали якоря, не могли остановить ко-
рабль. На четвертые сутки принесло их к острову. Вышли
они (царевич с адмиралом) на остров. Алексей-царевич
удивился, погнался за той же птичкой и попал в тюрьму
к тому же старику. Прошло шестеро суток, а его нет. Ге-
нерал-адмирал обивает корабль черным трауром и отправ-
ляется в свое государство. Приезжает в свое государство,
выстрелил из пушки. Приезжает к нему царь, он вышел
к нему навстречу, падает на колени: «Государь! Хотите,—
говорит,— меня казните, хотите вешайте, все то же самое
случилось!» Государь заплакал: «Что ж, — говорит,— я
тебя загублю, детей не ворочу! Стало быть, наше несчастье
с тобою такое несчастное!»
Когда проходит несколько времени, приходит Иван-ца-
ревич тоже к царю, говорит: «Батюшка! Я хочу тоже ехать,
может, погибну там, где мои братья погибну^ли, может,
привезу вам моложавых яблоков и живой и мертвой воды».
А отец стал его упрашивать: «Ах, милой мой сын! Как же
я тебя отпущу? Ты еще молод, нигде еще не бывал! Я,—
говорит,— очень стар, помру, на кого же я царство остав-
лю?» Сколько он ни останавливал, ни удерживал, не мог
удержать — отпустил. Призвал генерал-адмирала: «Как
можно,— говорит,— берегитесь того места, откуда у вас
корабль несется!» Отслужили молебен, и отправились они
с генерал-адмиралом.
Когда едут сутки, другие, на третьи сутки опять по-
несся корабль их. Тогда генерал-адмирал приказал отпус-
кать паруса, якори бросать, а Иван-царевич говорит: «Не
нужно ничего, пускай несется». Понесся их корабль к
этому самому острову. Генерал-адмирал говорит: «Вот
ваши братцы на этом острове пропали!» — «Ну,— гово-
рит,— когда мои братья на этом острове пропали, пойдем
на этот остров с тобою!» Пошли они на этот остров и видят
то же самое: плоды, птички поют. Иван-царевич удивился:
«Ах,— говорит,— генерал-адмирал! Если б я не поехал
24
149. J СОПЫиА-БОГА ТЫРШЛ
сюда, никогда бы я того не увидал!» Ходили они, ходили
по острову. Вдруг явилась эта самая же птичка. Он за Зтой
птичкой стал ходить, генерал-адмирал и говорит: «Иван-
царевич! Не ходите за этой птичкой, за ней ваши братья
ходили, пропали!» — «Ну, когда мои братья за этой птич-
кой пропали, не замай же, я их найду или вместе умру!»
Потом говорит он генерал-адмиралу: «Отправляйся, гене-
рал-адмирал, на свой корабль, жди меня три месяца,
прождешь три месяца, жди три недели, прождешь три не-
дели, жди три дня. Прождешь три дня, отправляйся в свое
царство».
Генерал-адмирал пошел на корабль, а Иван-царевич
отправился птичку ловить; пришла темная ночь, птичка
порхнула в лес и пропала, а Иван-царевич остался один.
Ходил он по лесу, не нашел ничего. «Ах, — говорит,—
господи, что здесь нет ничего!» Только проговорил это, эта
самая тропинка явилась перед ним, он пошел по ней. Когда
подходит к той самой хижине, куда его братья подъехали:
«Слава тебе, господи! Теперь жить могу, попал на жилье!»
Входит в эту самую хижину, и сидит там этот самый
старик. «А,— говорит,— Иван-царевич! Сколько лет я тебя
ждал, насилу дождался. Что ты волею или неволею или
своею большою охотою, дело пытаешь или от дела лыта
ешь?» — «Ах,— говорит,— дедушка! Я,— говорит, — не
то что неволею, а больше своею охотою, и дело пытаю и от
делалытаю!» — «Вот,— говорит,— Иван-царевич! Я таких
людей люблю, которые покорны старым людям. Иван-
царевич, ты,— говорит,— есть хочешь, устал?» — «Да,—
говорит,— устал я, целую ночь ходил!» Тотчас старик
закричал, чтоб явилось двое кресел — и явилось двое кре-
сел, и явились разные напитки, кушанья. И явилось все,
и невидимо, кто что подавал. Только напились, наелись,
после того музыка загремела. Когда музыка отошла: «Те-
перь,— говорит,— вы напились, наелись, ложитесь спать,
а утром встанете, что будет, сами увидите!» Когда поутру
Иван-царевич просыпается, видит, что он в таких палатах
лежит, что чудо, и слуги ходят. Подходит к нему старик:
«Иван-царевич! Вставайте,— говорит,— самовар готов!»
И так он жил, веселился; прошло два месяца, а ему
показалось — три дня. Наконец старик у него спрашивает:
«Что, Иван-царевич, куда вы едете, куда путь держите и
что вам нужно?» — «Я,— говорит,— еду: отец у нас стар,
25
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и прослышал он, что есть за тридевять земель, в тридеся-
том царстве Усоныпа-богатырша, есть моложавые яблоки,
живая и мертвая вода. Я еду доставать».— «Ах,— гово-
рит,— Иван-царевич! Вам трудно достать, нечто я, старик,
вам помогу, тогда вы можете достать!» Вдруг он говорит
ему: «Ну7 Иван-царевич, смотри на меня!» Он на него
смотрит, он с него портрет списал. Списал с него портрет,
посадил его (Ивана-царевича) на стол, очертил мелом
вокруг его, дал ему портрет и часы. «Смотри, Иван-царе-
вич! Ты можешь достать воды и моложавых яблоков
только в двенадцатом часу. Когда подойдешь, встретишь:
стоят два богатыря, у каждого по палице в пятьсот пудов,
и никого они не пропускают. Ты проходи в двенадцатом
часу, тогда они спят, и назад норови в этом же часу прой-
ти. Когда ты пройдешь в сад, стоят два льва, друг друга
немного не достают, и стоят они у колодцев, где живая
и мертвая вода, они в это время спят, и ты пройдешь.
А моложавые яблоки растут: у Усоныпи-богатырши под
мышками цветут дерева, а на этих деревах моложавые
яблоки. Ты в эти же часы можешь и их достать! Смотри же,
когда, — говорит, — яблоки возьмешь, больше ничего не
делай, я тебя прошу».
Когда только лишь старик проговорил эти слова, дунул
на него, и он явился в том государстве. Сейчас видит: вдали
два богатыря, посмотрел на часы — те самые часы (т. е.
время), и те два богатыря спят. Проходит заставу, прохо-
дит сад, видит: львы стоят у колодцев, тоже спят. По левую
сторону он взял мертвой, а по правую — живой воды,
налил в пузыри, пошел к Усоныпе-богатырше. Когда при-
ходит в комнату, в первую, лежат двенадцать красных де-
вушек, у них по полколен ноги открыты. Входит в другую
комнату, спят двенадцать красных девушек [у них по ко-
лени ноги открыты]. В третью комнату входит, там спит
сама Усоныпа-богатырша. И у ней, когда она почивает,
из косточки в косточку мозжечок переливается, под мыш-
ками дерева с яблоками цветут. Когда он подошел к ней,
снял у нее яблоки, потом очень раззарился на нее, влю-
бился и поцеловал ее... Когда, наконец, второпях видит,
что ему осталось только четверть часа здесь быть, поскорее
нужно идти, вдруг схватил ее часы и портрет, а свои часы
и свой портрет оставил. Когда выбегает за заставу, [за]
которой был его челн (был мелом очерчен вроде челнока),
сел в него и поехал.
40
149. УСОНЫПА-БОГАТЫРША
Усоньша-богатырша проснулась, закричала: «Кто та-
кой, невежа, был в моем царстве?» Потом приказала в
погоню гнать и догнать его. Когда догоняют его, он и го-
ворит: «Ах, дедушка, что ты со мной сделал? Должен я
теперь погибнуть!» Только он эти слова проговорил, очу-
тился опять у старика на столе. «Здравствуй, Иван-царе-
вич! Я тебя уж давно дожидаюсь. Ну,— говорит,— расска-
жи, что ты, все ли достал?» — «Я все,— говорит,— дедуш-
ка, достал...» — «Ну,— говорит,— покажи свой портрет
и подай мои часы!» Когда, наконец, он вынул портрет -и
часы: портрет ее и часы ее. «Береги, — говорит,— ты,
Иван-царевич, этот портрет: за этим, — говорит,— портре-
том имеется самотрёс-кошелек! Ну, что ж, как ты там по-
ступал? Непременно ты там глупостей наделал».— «Что,—
говорит,— дедушка, прости, я,— говорит,— по малолет-
ству».
Вдруг старик говорит: «Ну, Иван-царевич! Теперь вре-
мя вам отправляться домой, вам осталось только три дня».
Взглянул он на старика и слезно заплакал. «О чем же
ты, Иван-царевич, так сильно плачешь?» — «Ах, — гово-
рит,— дедушка, как же мне не плакать? Как же, — гово-
рит,— дедушка: я теперь все достал, а братьев моих не-
ту».— «Что ж,— говорит,— Иван-царевич! Тебе, стало
быть, желается своих братьев выручить. Они у меня!» —
«Как же, — говорит,— мне не желательно, когда они одной
крови?» Тотчас старик приказал братьев его привесть,
сейчас [же] привели его братьев. Они увидали своего
брата, упали перед стариком на колени: «Дедушка, прос-
ти,— говорят,— нас!» Старик им отвечает: «Я бы вас ни-
когда не простил, да за брата вашего прощаю и отпускаю
в свое государство».
Вышли они из хижины, смотрят: возле них корабль
стоит. Когда увидал генерал-адмирал Ивана-царевича с
братьями, забыл свою старость, бросился к ним. Поблаго-
дарили они старика этого, сами разукрасили свой корабль,
отправились в свое государство. Иван-царевич, может,
ночи две не спал и крепким сном заснул. Братья между
собой и говорят: «Что же, мы — старшие братья, мы ни-
чего не достали, а он, младший брат, а все достал и нас
выручил. Возьмем отберем у него все, а ему положим про-
стых яблоков и морской воды!» Отобрали у него у сонного
27
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
живую и мертвую воду, а ему [палили] морской, взяли
моложавые яблоки, а ему положили простых.
Приезжают в свое государство. Генерал-адмирал выст-
релил из пушки. Царю докладывают, что приехал корабль,
на котором отправился генерал-адмирал. Царь сам приез-
жает сюда, увидал генерал-адмирала и всех своих трех
сыновей, забыл старость свою, очень обрадовался. Приез-
жают во дворец, стал он у них спрашивать: «Что, дети
мои, достали ли для меня что?» Иван-царевич говорит:
«Всего я для вас достал: и моложавых яблоков, и живой
и мертвой воды!» Потом дает отцу воды; отец выпил воды,
и сделалась с ним рвота, и упал он в обморок от этой воды.
Сейчас [же] потребовали доктора, низвели его в чувства.
Иван-царевич вынимает яблоки. «Вот,— говорит,— как
съедите, и сделаетесь молодыми!» Он съел, как был, так же
и остался стар. Потом те братья и говорят отцу: «Он все
врет, а мы,— говорят,— все достали: живой и мертвой
воды и моложавых яблоков!» Тогда отец выпил их воды
и сделался здрав, съел яблоков и сделался молодой, как
и дети его.
Тогда он на Ивана-царевича осердился, велел потребо-
вать палача. «Вот тебе, палач, мой сын, отведи моего сына
в поле, изруби его в мелкие кусочки и принеси мне меч
в его крови!» Пошли они в поле, и горько Иван-царевич
плачет, и видит палач, что он напрасно погибает. Выходит
в чистое поле, Иван-царевич говорит: «Палач, не руби
меня! Отрежь у меня у левой руки мизинец и помажь
меч!» Палач отрезал у него мизинец и помазал свой меч
кровью. Потом Иван-царевич и говорит: «Палач, держи
полу: я за это буду тебя благодарить!» Он вынимает само-
трёс-кошелек, целую полу натрёс ему золота. Распростил-
ся он с палачом и отправился.
Приходит Иван-царевич в другое государство. Подхо-
дит к городу, стережет пастух скотину. Подходит он к пас-
туху: «Отдай одежду, а мою возьми себе!» Пастух говорит:
«Как можно, батюшка, вы надо мной смеетесь! Как можно
вашу одежду на мой кафтан променять». Он скидает свое
платье, отдает пастуху, а пастуший кафтан надевает. По-
том поблагодарил он пастуха и пошел сам в город.
Пришел он в город, везде во всех местах рассматривает,
где что есть. Вот он подходит к одной лавке. В этой лавке
старичок сидит, торгует. Он стоит, смотрит на него. Народ
28
149. УСОНЬША-БОГАТЫРША
перемежился, старик стал спрашивать: «Кто ты такой?»
Он ему отвечает: «Я не знаю откуда, не помню и родства!»
Так как старик заметил, что он был очень прекрасен и на
словах неглупый, начал его приглашать у себя жить. А де-
тей у этого старика, кроме дочери, не было. Когда он
сидел у него в лавке, старику доход отличный был, барыш.
Выстроил ему другую лавку, посадил одного его торговать.
День торговал, два. На третий день он отворил лавку, шел
полк солдат мимо, он и говорит солдатам: «Что есть в лав-
ке, берите все себе!» Солдаты разобрали все, а он вынул
кошелек-самотрёс, во все ящики золота насыпал. Увидали
этого купца другие купцы и спрашивают: «Где ты такого
дурака себе взял?» — «А вам,— говорит,— что ж за де-
ло?» — «Да нам со стороны жалко. Сегодня он отворил
лавку, пустил солдат, не то чтоб какие от них барыши, все
разобрали дочиста».— «Хоть,— говорит,— весь товар у
него разобрали задаром, а я во всю жизнь не получал столь-
ко барыша, как от него». Купцы и говорят: «Постой, мы
завтра раньше встанем и солдат пустим!» Поутру рано
встали. Шел полк солдат на ученье. Купцы и говорят:
«Солдаты, берите что вам угодно!» Солдаты все у них
побрали, у них и не осталось ничего — ни денег, ни товару.
«Вот,— говорят,— старый, сам обанкрутился и нас в бан-
круты произвел».
Когда Усоныпа-богатырша с того времени, как Иван
царевич у нее был, родила себе двух сынов, и дети ее росли
не по дням, а по часам. Когда им было по пяти лет, они ста-
ли ходить учиться грамоте. Только другие товарищи сме-
ются над ними, говорят, что у них отца нет. Это им пока-
залось обидно. Приходят они домой к своей матери и очень
плачут слезно. Мать на них смотрит: «Дети мои, о чем вы
плачете?» — «Как же нам не плакать, когда другие дети
говорят, что у нас отца нет». Она вздохнула и слезно за-
плакала: «Есть,— говорит, — у вас отец, да далеко, за три-
девять земель, в тридесятом государстве, царский сын,
звать Иван-царевич и прекрасен собой!»
Потом эти дети начали м^ть просить: «Сделай милость,
мамаша, поедем разыскивать папашу». Она снарядила
корабль, поехала вместе с детьми отыскивать Ивана-
царевича.
Когда приезжает она к этому царю, посылает послан-
ника и письмо: «Выдайте мне виновника, а не выдадите,
29
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
я все царство огнем пожгу, а вас самих в плен возьму».
Потом дорогу от своего корабля до царского дворца выстла-
ла красным сукном. Царь призывает своих детей: «Ну,
дети мои милые! Кто из вас виноват перед ней, ступайте,—
говорит,— к ней». Вот большой сын, Димитрий-царевич,
убрался в хорошую одежду и отправился к ней. Увидали
его дети: «Мамаша! Это не наш ли идет папаша?» —
«Нет, это,— говорит,— не папаша, а вашего папаши брат.
Только он выдает себя за папашу и что передо мною вино-
вен». Дети-то и спрашивают: «Что ж прикажете с ним де-
лать?» Она им отвечает: «Как придет, схватите и заклю-
чите его в темницу». Как только этот Димитрий-царевич
поравнялся, они его схватили и дали двести пятьдесят
ударов.
Потом эта Усоныпа-богатырша посылает посланника
и письмо: «Выдайте мне виновного, а не выдадите, все
царство огнем пожгу, всех в полон возьму». Опять этот
царь призывает своих детей: «Кто из вас,— говорит,—
виновен перед ней, ступайте к ней». Алексей-царевич
надел хорошую одежду, идет к ней. Вот дети и спрашива-
ют; «Мамаша! Это не наш ли папаша идет?» — «Нет,—
говорит, — это вашего папаши брат». И этого схватили,
заключили в темницу.
Потом Усоныпа-богатырша снова виновника требует.
Тогда Димитрий-царевич и Алексей-царевич падают к
отцу на колени: «Прости нас, батюшка! [Это],— говорят,—
наш брат все достал, а мы ничего не достали, он нас самих
выручил ив нужды. Он и виноват перед ней».— «Где же
мы теперь можем его взять, когда я приказал палачу изру-
бить его в мелкие части?» Потребовали палача. «Если ты,—
говорит,— моего сына изрубил, целые куски подай мне
сюда!» Палач падает на колени: «Я,— говорит,— вашего
сына не убил, только мизинец отрезал». Царь поднимает
его за руки и целует и пожаловал его генералом. А сам
разослал посланников по всем губерниям, по всем городам
разыскивать его, где он находится. Посланники приезжают
в тот самый город, искали везде. Потом рассказывают им
купцы, что «вот у такого-то купца есть прекрасный человек
и у него нет пальца. Только у них завтрашний день свадьба
будет: старик хочет его женить на своей дочери». Вот при-
ходят посланники к этому старику, заметили, что на левой
руке нет пальца. Взяли его, посадили и увезли. Прочие
30
150. ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
говорят: «Непременно какой-нибудь разбойник, что-
нибудь сделал и убежал».
Привозят его к его отцу. Когда увидали его отец и бра-
тья, пали перед ним на колени, просят прощенья. «На что
ж,— говорит,— я вам понадобился? То был не нужен, то
вдруг понадобился». Царь ему и говорит, что Усоньша-
богатырша требует своего виновника. Иван-царевич за-
плакал: «Ах, господи, боже мой, то был в беде, а что теперь
будет со мною?» Тотчас принесли ему царское платье,
хотели его одеть. «Мне не нужно,— говорит,— вашего
платья, дайте мне худой кафтан». Дали ему худой кафтан,
лапти худые, сапухой (сажей) обмазался, отправился.
Когда идет к ней, дети-то и говорят: «Какого это пугалища
царь выслал?» Она им и говорит: «Нет, дети! Это ваш папа-
ша; как придет, разуйте его и как можно чище вымойте!»
Как он поравнялся с ними, разули, раздели, вымыли его,
она сейчас подает платье свое и приказала его одеть детям
своим. Когда одели его, и приводят к своей матери. Позд-
равляет она его с детьми: «Когда (так как) вы были в моем
государстве, извольте меня замуж взять!» Он был этому
очень рад, берет ее за руки и приходит к своему отцу.
«Вот,— говорит,— папаша, моя нареченная супруга».
Царь был очень рад. У них не пиво варить, не вино курить,
сейчас и свадьба. Когда повенчались, братьев своих здесь
оставил, а сам отправился в ее государство.
И отлично живут.
В	150. ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
некотором царстве, в некотором государстве жил
да был царь с царицею; у него было три сына —
все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в
сказке сказать, ни пером написать; младшего звали Иван-
царевич. Говорит им царь таково слово: «Дети мои милые,
возьмите себе по стрелке, натяните тугие луки и пустите
в разные стороны; на чей двор стрела упадет, там и сва-
тайтесь». Пустил стрелу старший брат — упала она на
боярский двор, прямо против девичья терема; пустил сред-
ний брат — полетела стрела к купцу на двор и останови-
лась у красного крыльца, а на том крыльце стояла душа-
31
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
девица, дочь купеческая; пустил младший брат — попала
стрела в грязное болото, и подхватила ее лягуша-квакуша,
Говорит Иван-царевич: «Как мне за себя квакушу взять!
Квакуша не ровня мне!» — «Бери!— отвечает ему царь.—
Знать, судьба твоя такова».
Вот поженились царевичи: старший на боярышне,
средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-
квакуше. Призывает их царь и приказывает: «Чтобы жены
ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу».
Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч
буйну голову повесил. «Ква-ква, Иван-царевич! Почто так
кручинен стал?— спрашивает его лягуша.— Аль услышал
от отца своего слово неприятное?» — «Как мне не кручи-
ниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему
изготовить мягкий белый хлеб».— «Не тужи, царевич!
Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!» Уло-
жила царевича спать да сбросила с себя лягушечью ко-
жу — и обернулась душой-девицей, Василисой Премуд-
рою; вышла на красное крыльцо и закричала громким
голосом: «Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь
приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я, кушала у род-
ного моего батюшки».
Наутро проснулся Иван-царевич, у квакуши хлеб дав-
но готов — и такой славный^ что ни вздумать, ни взгадать,
только в сказке сказать! Изукрашен хлеб разными хитро-
стями, по бокам видны города царские и с заставами. Бла-
годарствовал царь на том хлебе Ивану-царевичу и тут же
отдал приказ трем своим сыновьям: «Чтобы жены ваши
соткали мне за единую ночь по ковру». Воротился Иван-
царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил. «Ква-
ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? Аль услышал
от отца своего слово жесткое, неприятное?» — «Как мне
не кручиниться? Государь мой батюшка приказал за еди-
ную ночь соткать ему шелковый ковер».— «Не тужи, ца-
ревич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!»
Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу —
и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою; вы-
шла на красное крыльцо и закричала громким голосом:
«Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шелковый
ковер ткать — чтоб таков был, на каком я сиживала у
родного моего батюшки!»
Как сказано, так и сделано. Наутро проснулся Иван-
32
150. ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
царевич, у квакушки ковер давно готов — и такой чудный,
что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать.
Изукрашен ковер златом-серебром, хитрыми узорами. Бла-
годарствовал царь на том ковре Ивану-царевичу и тут же
отдал новый приказ, чтобы все три царевича явились к
нему на смотр вместе с женами. Опять воротился Иван-
царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил. «Ква-
ква, Иван-царевич! Почто кручинишься? Али от отца
услыхал слово неприветливое?» — «Как мне не кручи-
ниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой на
смотр приходил; как я тебя в люди покажу!» — «Не тужи,
царевич! Ступай один к царю в гости, а я вслед за тобой
буду; как услышишь стук да гром — скажи: это моя ля-
гушонка в-коробчонке едет».
Вот старшие братья явились на смотр с своими жена-
ми, разодетыми, разубранными; стоят да с Ивана-царевича
смеются: «Что ж ты, брат, без жены пришел? Хоть бы в
платочке принес! И где ты этакую красавицу выискал?
Чай, все болота исходил?» Вдруг поднялся великий стук
да гром — весь дворец затрясся; гости крепко напугались,
повскакивали с своих мест и не знают, что им делать;
а Иван-царевич говорит: «Не бойтесь, господа! Это моя
лягушонка в коробчонке приехала». Подлетела к царскому
крыльцу золоченая коляска, в шесть лошадей запряжена,
и вышла оттуда Василиса Премудрая — такая красавица,
что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать!
Взяла Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые,
за скатерти браные.
Стали гости есть-пить, веселиться; Василиса Премуд-
рая испила из стакана да последки себе за левый рукав
вылила; закусила лебедем да косточки за правый рукав
спрятала. Жены старших царевичей увидали ее хитрос-
ти, давай и себе то ж делать. После, как пошла Василиса
Премудрая танцевать с Иваном-царевичем, махнула
левой рукой — сделалось озеро, махнула правой — и
поплыли по воде белые лебеди; царь и гости диву дались.
А старшие невестки пошли танцевать, махнули левы-
ми руками — забрызгали, махнули правыми — кость
царю прямо в глаз попала! Царь рассердился и прогнал
их нечестно.
Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побе-
жал домой, нашел лягушечью кожу и спалил ее на большом
33
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
огне. Приезжает Василиса Премудрая, хватилась — нет
лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит ца-
ревичу: «Ох, Иван-царевич! Что же ты ^наделал? Если б
немножко ты подождал, я бы вечно была твоею; а теперь
прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом
царстве — у Кощея Бессмертного». Обернулась белой ле-
бедью и улетела в окно.
Иван-царевич горько заплакал, помолился богу на все
четыре стороны и пошел куда глаза глядят. Шел он близко
ли, далеко ли, долго ли, коротко ли — попадается ему
навстречу старый старичок: «Здравствуй,— говорит,—
добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?» Ца-
ревич рассказал ему свое несчастье. «Эх, Иван-царевич!
Зачем ты лягушью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе
и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудреней
своего отца уродилась; он за то осерчал на нее и велел ей
три года квакушею быть. Вот тебе клубок: куда он пока-
тится — ступай за ним смело».
Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошел за
клубочком. Идет чистым полем, попадается ему медведь.
«Дай,— говорит,— убью зверя!» А медведь провещал ему:
«Не б$й меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь
тебе». Идет он дальше, глядь — а над ним летит селезень;
царевич прицелился из ружья, хотел было застрелить
птицу, как вдруг провещала она человечьим голосом:
«Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь».
Он пожалел и пошел дальше. Бежит косой заяц; царевич
опять за ружье, стал целиться, а заяц провещал ему чело-
вечьим голосом: «Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам
пригожусь». Иван-царевич пожалел и пошел дальше —
к синему морю, видит — на песке лежит, издыхает щука-
рыба. «Ах, Иван-царевич,— провещала щука,— сжалься
надо мною, пусти меня в море». Он бросил ее в море и по-
шел берегом.
Долго ли, коротко ли — прикатился клубочек к избуш-
ке; стоит избушка на куриных лапках, кругом поверты-
вается. Говорит Иван-царевич: «Избушка, избушка! Стань
по-старому, как мать поставила — ко мне передом, а к мо-
рю задом». Избушка повернулась к морю задом, к нему
передом. Царевич взошел в нее и видит: на печи, на девя-
том кирпичи, лежит Баба Яга, костяная нога, нос в потолок
врос... сама зубы точит. «Гой еси, добрый молодец! Зачем
34
isi. Свет-луна
ко мне пожаловал?» — спрашивает Баба Яга Ивана-царе
вича. «Ах ты, старая хрычовка! Ты бы прежде меня, доб-
рого молодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да
тогда б и спрашивала».
Баба Яга накормила его, напоила, в бане выпарила;
а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису
Премудрую. «А, знаю!— сказала Баба Яга.— Она теперь
у Кощея Бессмертного, трудно ее достать, нелегко с Ко-
щеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в яйце,
то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук
стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз
бережет».
Указала Яга, в каком месте растет этот дуб; Иван-царе-
вич пришел туда и не знает, что ему делать, как сундук
достать? Вдруг откуда не взялся — прибежал медведь и
выворотил дерево с корнем; сундук упал и разбился вдре-
безги, выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутек
пустился; глядь — а за ним уж другой заяц гонится, на-
гнал, ухватил и в клочки разорвал. Вылетела из зайца
утка и поднялась высоко-высоко; летит, а за ней селезень
бросился, как ударит ее — утка тотчас яйцо выронила,
и упало то яйцо в море. Иван-царевич, видя беду неми
нучую, залился слезами; вдруг подплывает к берегу щу-
ка и держит в зубах яйцо; он взял то яйцо, разбил, достал
иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей,
сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему
помереть!
Иван-царевич пошел в дом Кощея, взял Василису Пре-
мудрую и воротился домой.
После того они жили вместе и долго, и счастливо.
Ж	151. СВЕТ-ЛУНА
ил-был царь. Было у него три сына. Созвал
их царь и говорит: «Пущайте по каленой
стреле, на чей двор стрела упадет — оттуль
невесту брать».
У перва сына упала стрела на боярский двор, у друга
сына упала стрела на купецкий двор. Иван-богатырь по-
шел по каленую стрелу-судьбу и нашел старушечку — еле
35
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
кости вместе. Посмотрел Иван-богатырь да и плюнул,
повернулся да и ушел.
Шел-шел, в болота зашел, стала тина в рот литься.
«Эх,— думает,— уж лучше бы я стару каргу замуж взял,
чем тут в болоте помирать».
Только подумал — и чист и сух стал. Пришел к стару-
шечке, а та и говорит: «Назови меня как невесту богодан-
ную, возлюбленную». Он и говорит; «Свет-Луна, Свет-
Луна, милая моя». А она говорит; «Не печалься, Иван-
богатырь, пока столы1 не пройдут, я старушкой буду,
а потом что бог даст».
Привел ее к царю Иван-богатырь, а он говорит: «Задари
ее златом-серебром, чистым жемчугом, чтоб она отступи-
лась». А та говорит; х<Какова стрела, какова судьба, такова
жена».
И не отступится. На перву невесту народ радуется,
на втору любуется, а над Иваном-богатырем смеются.
Вот после свадьбы он ночью просыпается, а около него
така красавица, что невидано. И так каждый день стару-
шечкой, а ночь кажду — красавицей. И Иван-богатырь
так ее любит, так голубит, только все досадует, что людям
красы ее не видать.
Вот раз приказывает царь, чтоб невестки ему по рубаш-
ке за ночь сшили. Стали невестки за старушкой погляды-
вать, как она шить будет. А она знает, как их провести:
она портно взяла, разорвала на лепнёчки; «Ветры, вете-
рочки, понесите мои лепнёчки в город, к отцу моему; есть
у отца моего сорочка — что ни шва, ни стежка, а как лита.
Чтобы сегодня наутро здесь была!»
Наутро несут невестки рубахи царю. Первую царь
взял: «Ну, это кое-как»,— говорит. Вторую взял: «Ну, да
и это не лучше».
Третью вельможа принимал — головой качал: «Ну и
рубаха, ну и красота!»
На другой день сказал царь, чтоб невестки ему за ночь
ковры выткали. Старшие невестки и говорят: «Пойди,
девушка Чернавушка, посмотри, как старушка будё
ткать».
А старушка жить разорвала, лепнёчки в окошечко.
«Ветры, ветерочки, понесите мои лепнёчки в город к отцу
1 То есть пока свадьба не закончится.
36
151. СВЕТ-ЛУНА
•*
моему — есть у него ковер: не шито, не ткано, все равно
как высажено».
Рассказала девка невесткам, и те стали жить рвать да
на ветер выпускать. А жить и лежит под окном. Послали
тогда девок да мужей жить собирать, да из рваной жити и
сделали ковры.
Вельможа ковры принимал — головой качал: «Эти два
и в кухню не годятся, а уж третий ковер — не ковер, ну и
красота!»
Повелел царь им хлебы спечь.
Невестки девку Чернавку к старушке посылали, а она
своей девушке говорит: «Неси холодной воды, неси не-
сеяной муки».
Претворила, да замесила* да в холодну печь посадила,
да затворила: «Печись мой хлеб, бел как снег, мягкий,
и рыхлый, и вкусный».
Немножко погодя заслон отпирает и хлеб вынимает.
Испекся хлеб — бел как снег, мягкий, и рыхлый, и вкус-
ный.
Девка Чернавка и рассказала все. Говорят невестки:
«Несите, мужья, холодной воды да несеяной муки». Взяли,
растворили, в холодну печь посадили. Стали отпирать,
а он по всей печке разлезся, и не могут убрать. И тягучий,
и тянучий — и не смыслят убрать. И стали маляров кли-
кать. А сами стали хлеб работать. У одной замолело, у дру-
гой загорело.
Хлеб вельможа принимает — головой качает: «Первый
хлеб да второй хлеб — на черный двор, свиньям. А третий
хлеб — так уж красота!»
Тут два старших брата уже рады обоих красавиц на
рдну старушку променять.
Вот собрал царь пир на весь мир. Стал невесток звать.
Старшие и посылают девку Чернавку: «Пойди, девка Чер-
навка, погляди, как она будет сряжаться».
Девка слушать, а старушка говорит: «Я, Иван-царевич,
поеду в золотой карете, кони вороные, кареты золотые».
И те так говорят. Тут к ней подъехали кареты, сейчас
ее нарядили и повели, а едва чуть кдсти держатся. А те
ждали-ждали — нет карет и коней. Ну, на дрожки сели
и поехали. Только опозднились.
Сели пир пировать. Она которое не доест, то за рукав
кладет, а которое не допьет, то за рукав льет. И те за один
37
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
кладут, за другой льют. Ну, поели, попили, и повел их царь
в свой сад. Уж какой сад хороший! А она говорит: «Да вот
сад у отца моего есть в сто крат!» А невестки говорят:
«Выскочка!»
А она, за который рукав лито, махнула — выпали реки,
корабль; за какой рукав кладено — выпали леса да птицы
звонки! Эх, заплясала! И пляшет старушка тяжело, да ма-
шет хорошо! Ну, и пошли другие плясать, да как махнут
рукавом, так свекру рожу и забрызгают, и замажут. Царь
их и с глаз прогнал.
Была бы она с этого пиру да с этого плясу красавицей,
а Ивап-богатырь не сдержался, не стерпел, в ночь, как
стала она красавицей (для того перстень с руки она сни-
мала), взял да перстень в море бросил. Вот она и рассер-
чала, разгорячилась: «Эх, Иван-богатырь, с этого пиру да
с этого плясу была бы я красавицей, а ты не стерпел, так
ищи меня теперь в тридевятом царстве, в тридесятом го-
сударстве!»
Она и исчезла.
Он поплакал-поплакал да и пошел искать. А денег ни
гроша и хлеба ни куска. Шел-шел, дошел до Бабы Яги.
«Здравствуй, Иван-богатырь, куда путь держишь, волей
пошел аль неволей?» Рассказал ей все Иван-богатырь:
«С великой грусти,— говорит,— иду, неволей, жену Свет-
Луну ищу».— «А зачем тебе искать, она сейчас сюда при-
летит змеей, а ты держи крепче, не выпускай, она станет
огнем палить».
Ну, он под кровать лег. Опа и прилетела. Он схватил,
а она стала огнем палить, он и не смог удержать. Она и
улетела. Стал он плакать, а Баба Яга и говорит: «Сам плох,
так не пособит бог!»
Ну, пошел он дальше. Шел-шел, до второй Бабы Яги
дошел. Она его напоила-накормила. «Ну,— говорит,—
прилетит сейчас Свет-Луна, так держи крепче».
Только он под кровать лег, как прилетает она змеей.
Он схватил ее, она огнем плюнула, он и упустил, она и
улетела. «Ну,— говорит Баба Яга,— коль сам плох, так не
поможет бог. Иди к моему старшему брату — он хитрый,
так не может ли он помочь».
Заплакал Иван-богатырь и пошел. Шел-шел, дошел до
старика. Ну, старик его расспросил, разговорил да поса-
дил его есть сколько бочек солонины да сколько бо-
38
151. СВЕТ-ЛУНА
чек кислого молока, да спать повалил па двенадцать меся-
цев.
Через двенадцать месяцев сбудил, говорит: «Вставай,
позавтракай». Встал Иван-богатырь, а тот дал ему есть
семь бочек еды да спать повалил на шесть месяцев. Через
шесть месяцев разбудил: «Вставай, Иван-богатырь, обе-
дать». Дал ему три бочки съесть и спать повалил на три
месяца. Через три месяца разбудил и повел его во чистое
поле. Кинул левой рукой в поднебье палицу, а Иван-бо-
гатырь правой и хватил. Тут ему дал старик советника
и капель, и пошел Иван-богатырь.
Шел-шел и дошел до моря. Море — грозно. Тут совет-
ник и говорит: «Иван-богатырь, вылей капельки».
Он вылил, и вдруг бежит ладейка до него. Он сел,
переехал и пошел. Спешным шагом похаживает. И нахо-
дит на волшебный замок. Тут ему птицы кругом кричат:
«Иван-богатырь, не лезь на гору, не ходи в замок, не тронь
волшебника, оставайся с нами. Все у тебя будет, только
жены не будет, Свет-Луны».— «Нет, — говорит,— мне
Свет-Луна нужна!»
И дошел до горы и поднялся в гору, не посмотрел на
советника. Тут его ветром с горы сдуло. Посмотрел он на
советника, взял меч и давай по ветру бить. А тут крик. Это
он всяку нечисть режет. Бился, бился, и летит сам злой
волшебник. Налетел на Ивана-богатыря, схватил его в ког-
ти и под само небо унес. А Иван-богатырь ему до горла
подобрался и мечом ему голову отрубил. Иван-богатырь
пал на землю как перо, а волшебник — как мешок с ко-
стьми.
Иван-богатырь его кости сжег, попелок развеял. По-
шел в замок Иван-богатырь. А тут всякое мучительство —
кто за сосну привязан, а кто так смучен. Вот Иван-бо-
гатырь и говорит: «Идите все, как вольные птицы. Я
вас всех отрешаю, всех освобождаю. Я злого духа
убил, вас всех освободил. Его кости сжег и попелок
развеял».
Ну, он взял разбил замки в заморных залах, жену свою
нашел — не старушкой, а красавицей. И пошли домой.
До моря дошли, как быть? «У нас ни топора, у нас ни
дубка». Советник говорит; «Лей капли».
Капли влил, ладья подъехала, они сели, через море
перелетели.
39
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
А дома уже царь скучал, Ивану-богатырю взрадовался.
«А это кто,— говорит,— красавица кака?» — «То моя
жена — Свет-Луна».
0	152. ВАНЮШКА
тец повел своего сына, Ванюшку, учить. Застала
их дорогой буря-ненастье. Пошел дождь. Заблу-
дились они. Пришли нечаянно к какому-то
дому. «Станем мы, тятька, к забору: не так будет нас дож-
дем бить». А в этом дому живет старик — ему 500 годов.
Услыхал этот голос. «Кто тут около моего дома?» — «Мы
с сыном».— «Ага!— сказал старик,— заходите в мой дом».
Запустил их и спросил: «Куды вы пошли?» — «Своего
сына учить».— «Отдай ты мне его на три года: я выучу
его к худу и добру». Согласился.
Ночь переночевали. Старик домашной начал его само-
вар ставить учить: налил воды и жару наклал. «Ванюшка,
тащи-ка из комнаты чего там есть на столе!» Натащил
им всего — жареного и пареного. «Добродетельной, видно,
хозяин, хорошо нас накормил! Слушай его во всем!»
Проводил отца домой, хлеба ему на дорогу и всего по-
ложил.
Сын остается со стариком: живет год, живет и два,
и третьего наполовину. «Что ты меня не учишь никакому
ремеслу? Это я и дома умею. Не будешь ты меня учить,
я домой уйду; а если будешь учить, буду проживаться!»
Доверил ему старик от семи комнат ключики: «Ну, Ва-
нюшка, к какому ремеслу заглянётся, тому и учить!»
Проводил старика, пошел по комнатам. В первую ком-
нату зашел: денег медных навалена куча. Во вторую ком-
нату Ванюшка перевалился: тут тоже серебра кучи -
не меньше того, как и меди. «Экой богатый старик!»
В третью комнату зашел — тут серебра груды. В четвер
тую комнату зашел — тут бумажных денег поленницы.
«Ну, что мне ремесло! Если мне охапку денег даст старик,
так тут мне никакого ремесла не нужно!» В пятую ком
нату зашел — тут наслаты ковры, драгоценными камнями
убраты, висят скрипки и гитары. «Экой старик забавник!»
В шестую комнату зашел — наловлено всякого сословия
40
152 ВАНЮШКА
разных птиц, поют разными голосами. Ванюшка подивил
ся: «Надо же наловить!»
Ванюшка ходит день и два по этим комнатам. Старик
сказал: «Что, Ванюшка, к какому ремеслу ты обучаешь
ся?» — «А что мне, дедушка, ремесло! Если ты мне хоро-
шую вязанку навяжешь денег — вот нам и не нужно ре-
месло!» — сказал Ванюшка на это. «Обучайся к чему-ни
будь, к ремеслу к какому-нибудь!» — «Ну, ладно!»
Старик ушел на охоту, а Ванюшка взял ключи, пошел
по комнатам. Дошел до седьмой комнаты. Ах, дверь креп-
кая! До этой комнаты (старик) Ванюшку не допускает,
а что-нибудь да там есть лучше! Увидел: на двери есть
такой сучок. Взял он палочку-колотушечку, проколотил
этот сучок. Видит: в комнате сидят три девицы, вышивают
ковры драгоценными камнями. Ванюшка крякнул. Деви-
цы на это сказали: «Ванюшка, что ты к нам в гости не
ходишь?» — «Я еще молод, до вашей комнаты мне дедуш-
ка ключики не дает».— «Ну, мы тебя научим».— «Научи-
те!» — «Повечеру старик придет, ты ему подай бокаль-
чик — и два, и до трех — старику!..»
Старик приходит повечеру. «Ох, дедушка, ты каждый
день ходишь, небось пристал?» — «Как же, Ванюшка,
не пристал?!.» Ванюшка подал ему стаканчик, и два, и до
трех. «Эх, ты как меня разуполил (разогрел)! Ты пере-
тряси перину мягку, подушки пуховы; одеялом соболи-
ным приодень меня!» — «Ладно, ладно, дедко, ложись!»
Все ему исправил это. Лег он на левый бок. Ванюшка на
него глядит, не спит. Переворотился на правый бок: на
левом уху у него ключик от комнаты, у старика. Взял Ва-
нюшка снял тихонько ключик, пошел к девкам в комнаты.
Доходит, отворил комнату; стал, никто с ним не гово-
рит: онемел и стоит. Девицы сказали: «Что ты, Ванюшка?
Али мы хороши?» — «Сколько ли у дедушки в комнатах
хорошо, а вы мне показались еще лучше!» — «Ну, Ванюш-
ка, поди же ты вот в эту комнату! В этой комнате есть ко-
мод. В этом комоде есть шкатулка; гляди: на верхней по-
лочке ключик лежит. Отопри шкатулку: есть наши само-
светные платья, тащи сюда!» Ванюшка притащил платья,
подает им. Они надели платья, взяли его под ташки (под
пазухи, по-нашему) и пошли кадрелью плясать. «Ва
нюшка, что мы — хороши?» — «Я на вас зрить не могу: вы
настолько хороши!» — «Хотя мы и хороши, только ты
41
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и видел нас!» Пали они на пол и сделались пчелами. Ва
нюшка их потерял. Сел на лавку, замахал руками, забо-
тал ногами — задурел: не ладно, видит, сделал. Отворил
двери, они потом улетели от него — вылетели из хоромов.
Проснулся старик, схватился за левое ухо: ключика
нет. Взглянул на Ванюшку: «Сукин сын! Кто тебе дозво-
лил с моего уха ключик взять?» — «Да кто дозволил?
Я вчерась тебя поил вином — обманывал! Кто позволил?
Они же научили меня, суки!» — «Что ты наделал? Я те-
перь должон их три года собирать!» — «А что тебе делать?
Собирай!» — «Ты теперь три года жил и еще три года
живи!»
Старик отправился, Ванюшку оставил на три года до-
ма. Старик приходит, приводит — через три года — всех
трех девиц опять обратно. «Вот прожил ты, Ванюшка,
шесть годов у меня. Теперь ты в совершенных годах; я те-
бя женю теперь... А которую ты йз них возьмешь?» — «Да
хоть которую!» — «Да которую все-таки?» — «Да вот хоть
эту же возьму!» — «Нет, эту не бери, вот эту возь-
ми!» Отвел ему дом особенный. Всего в дому довольно:
«Вам навеки не прожить,— говорит,— тут». Отдал ему
шкатулку, сказал ему: «Не отворяй, не надевай на нее и
платье!»
Прожили они неделю. Пошла она к обедне. Собрала-
ся в траурное платье, надела шаль черную пуховую на се-
бя. «Эка собралась я теперь как умоленная монашка! Ка-
бы хороший муж, дал бы мне самосветное платье! Люди-то
бы посмотрели: эх, скажут, у Ванюшки женщина-то хоро-
ша!» Ванюшка вспомнил, что дедушка не велел; как
полыснет ее, она и с копылков долой! «Айда! Мне ладно,
а люди что хошь говори!»
Неделя проходит, старик к ним приходит в гости.
«Что, Ванюшка, поживаешь?» — «Спасибо, дедушка,
поживаю хорошо!» — «Теперь айда ко мне в гости: ко мне
гости приедут». Поблагодарил Ванюшка, сказал хозяй-
ке: «Давай собирайся!» — «Сейчас айдате: гости приеха-
ли!» Жена собралась в траурное платье, надела на себя
черную пуховую шаль. «Вот к дедушке приедут гости все
из царского колена. Вот кабы хороший муж, надел бы на
меня самосветное платье!..»
Забыл Ванюшка, вынул ключик, достал из шкатулки
это платье. Надела она это платье скоро на себя; надела
152. ВАШ ЮШКА
и поцеловала его. «Ну, пойдем теперь!» Вышли на улицу.
Пала она на землю, и сделалась она голубем и улетела
от него. (Вот тебе и жена!)
Тогда он воротился в комнату, сел на лавку, замахал
руками, заботал ногами... Да хоть сколько маши, никто не
уймет! Вышел Ванюшка на двор, набрал соломы охапку,
напихал полну печь. Напихал и зажег. Накрошил он суха-
рей, наклал в котомку и пошел жену искать. «Не пойду,—
говорит,— в гости к старику один!» Шел день до вечера,
зашел в топучее болото и огряз до колена. Вышел на до-
лину, сел на кочку, взял сухарик, сидит поедает с горя-то.
«Жди, отец! Выучился Ванюшка! Сам не знаю, как выплес-
тись отсюда! Сам не знаю, где живу!» Заплакал Ва
нюшка.
Соскочил Ванюшка, поглядел во все стороны — уви-
дел в одной стороне огонь. «Знать-то, жители живут!»
Ванюшка пошел на этот на огонь. Приходит: стоит избуш-
ка, на куричьей голяшке повертывается. «Ну, избушка,
стань по-старому, как мать поставила! — к лесу задом, ко
мне передом!» Зашел в эту избушку, разулся, разделся,
лег на печку и лежит по-домашнему. Неоткуль взялась
Яга Ягишна: бежит — и лес трещит. Заходит в избу, разе-
вает рот — хочет Ваню съесть эта Яга Ягишна. Ванюшка
сказал: «Что ты, старая сука, делаешь? В протчих дерев-
нях так ли делают старухи? А ты должна баньку истопить,
выпарить, вымыть и спросить: где ты проживался?» Ста-
руха одумалась: затопила баню, выпарила, накормила
его. «Где же ты проживался?» — «Я проживался шесть
лет у дедушки в учениках: он поженил меня на малой до-
чери».— «Экой ты дурак! Ведь ты жил у брата у моего,
а взял племянницу мою. И она вчера была у меня на сове-
те. На что ты надел на нее самосветное платье? Она бы
жила и жила у тебя, не надевал бы,— говорит,— на
нее!» — «Ты уж теперь меня, тетушка, научи, как к ней
дойти?» — «Пойди, там еще есть у меня сестра, поближе
к ней живет, там она тебя научит».
Дала ему подарок — лепешку: «Будет лезть (есть его),
так ты ее в зубы тычь, этой лепешкой!» Дала ему еще
воронью косточку; он ее в карман положил. Опять пошел
в путь.
Шел день до вечера. Зашел в болото топучее — ночным
бытом. Огряз до колена в болоте, вышел на долину, сел
43
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
на кочку, вынул сухарик, сидит поедает. Соскочил на но-
ги. Увидел опять: огонек горит. «Знать-то, там тетка моя
живет!» Пошел на огонек. Избушка стоит на козьих нож-
ках, на бараньих рожках, повертывается. «Избушка, бу-
дет култыхаться: время Ванюшке заходить». Зашел в из-
бушку, по-домашнему разулся, разделся, лег на печку и
лежит.
Неоткуль взялась Яга Ягишна: бежит — и лес трещит.
Заходит в свою хату. Прибежала и лезет на него есть.
«Эх ты, старушка! В протчих деревнях так ли делают?
Ты должна добром обходиться!» Тычет ей лепешкой в
зубы. «Вот что ты делаешь! Ты бы должна баньку истопить,
выпарить, накормить и опросить, куда путь клонит, где
проживался?» Одумалась старуха. «Ладно, от сестры ты
гостинец принес, лепешку». Истопила баню, выпарила,
накормила. «А где же ты, милой друг, проживался?» —-
«Проживался я у дедушки шесть лет в учениках, он и по-
женил меня на малой дочери».— «Вот ты какой дурак!
Ведь ты жил у брата у моего, а взял племянницу мою.
Вчерась она у меня была на совете. Не надевал бы на
нее самосветное платье — никуда бы она не ушла от те-
бя!» — «Нельзя ли как, тетушка, через тебя доступить
к ней?» Дала она ему в подарок жар-птицыну косточку.
«Есть там моя старшая сестра; та тебе обскажет: она
близко около нее живет... Она очень злая; дам я тебе еще
полотенце: как лезть на тебя будет, ты ей хлещи по гла-
зам !»
Пошел он. Шел день до ночи, зашел в топучее болото
и огряз до колена. Вышел на долину, сел на кочку, взял
сухарик (есть захотел), сидит поедает; съел сухарь, встал,
поглядел во все стороны, увидал в одной стороне огонек.
Пошел к огню. Избушка стоит на козьих рожках, на бара-
ньих ножках, повертывается. «Избушка, стань по-старо-
му, как мать поставила: к лесу задом, к нам передом!» За-
ходит в избушку; никого нет, один фитилек горит.
Неоткуль взялась Яга Ягишна: бежит — и лес трещит;
прибежала и лезет на него есть. Он полотенцем ей по
глазам хлещет. «Что ты, старая сука?.. Должна спросить:
откудова ты и куды пошел? Вот как в протчих деревнях
делают старухи-то: должна про меня баню истопить, вы-
парить!..» — «Ладно, ты принес от сестры полотенце: при-
знаю я тебя знакомым». Истопила баню, выпарила, накор-
44
152. ВАНЮШКА
мила. «Где же ты, мой друг, проживался?» — «У дедуш
ки шесть лет в учениках проживался, он и поженил меня
на малой дочери. Она от меня улетела».— «Дурак ты, ду-
рак! Вчерась она у меня на совете была. Не надевал бы на
нее самосветное платье, никуда бы она не ушла от те-
бя!» — «Научи-ка ты меня, тетушка, как доступить?» —
«Ну, ладно, пойдем со мной, покажу я тебе ее дом».
Завела она его на гору. «Видишь: вот в этой стороне
вроде солнца огонь?» — «Вижу»,— говорит. «Это не вроде
солнца огонь, а это ее дом: он весь на золоте,— гово
рит,— До него еще идти тебе 300 верст, до этого дома. Иди
ко мне теперь, я тебя учить буду, как заходить к ней в дом..
На, я тебе дам лепешку: у ней у ворот привязаны три
льва, и они тебя так не пропустят. Ты разломи ее на
три части, разбросай им. Они будут лепешку есть, ты про-
скочи в ограду (во дворец)! Стоят три дежурных у порат-
ного крыльца — не будут тебя пущать. Ты на это не гляди:
одного полысни, чтобы он с ног долой, и другой повалится,
а третий скажет: «Проходи, проходи!» Ты и пройди. Зай-
дешь в комнату и в другую. В третьей комнате она сидит
в хороших креслах таких. Ты не назови ее тогда женой;
назови ее тогда государыней: она ведь царица, не простая!
Пади перед ней на коленки, скажи: «Государыня, дай мне
три раза спрятаться: если я в три раза не упрячусь, тогда
меня куды знаешь, туды и девай!»
Дала ёще она ему щучью косточку и проводила. Ва
нюшка исполнил все, как ему было сказано; пришел к ца
рице во дворец, пал на колени и просит ее: «Государыня,
дай мне три раза спрятаться: если я в три раза не упря-
чусь, тогда меня куды знаешь, туды и девай!»
«Ох ты, Ванюшка,— сказала она,— где тебе спрятать-
ся? Я тебя везде найду!» — «Ну, дозвольте все-таки, госу-
дарыня, спрятаться!» Она дозволила. Он вышел на лужо-
чек. «Куды мне спрятаться? Сесть под куст, так она най-
дет!» Сунулся в карман. Попала перво-наперво ему
воронья косточка, первой тетки. Бросил он эту косточку
на лужок. Неоткуль взялся могутный ворон, взял его под
ташки, за руки и затащил его в топучее болото; только
одна голова осталась у него не спрятана. Ворон сел на
голову, закрыл его — спрятал.
«Слуги, подайте мне гадательную книжку и зеркала
я буду Ваню искать!» Искала она его везде — по болотам
45
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и по лесам, и по лугам, и в морской пучине: нет нигде
его. Нашла его в топучем болоте: ворон сидит на голове
на его. «Ворон, вытащи Ванюшку, чтобы он был здеся!»
Ворон выхватил его из болота, принес на море» курнул
его — вымыл, принес на берег на лужок. Приходит Ва-
нюшка. «Что, Ванюшка, раз спрятался?» — «Спрятал-
ся».— «Ну, ступай, еще прячься раз!»
Ванюшка отправился, вышел на лужок, вынул жар-
птицыну косточку, от другой тетки. Неоткуль взялась
жар-птица, взяла его под ташки и унесла его под небеса,
спрятала и держит его там под облачком. Время вышло.
«Слуги, подайте мне гадательную книжку и зеркала,
я буду Ваню искать!» Начала она наводить по морям,
по лесам, и по лугам — нет нигде. Навела она на небесную
высоту и увидала его под облачком. «Жар-птица, сыми
его, не убей!» Жар-птица сняла его, поставила его как
есть на ноги, на лужок. Заходит он к ней. «Ступай, поди
прячься в третий раз!»
Ванюшка отправился в третий раз. Вышел близ моря;
хватился в карман, попалась ему щучья косточка. Бросил
он ее на лужок. Неоткуль взялась могучая щука; взяла его
заглонула в рот и унесла в море, в морскую пучину, и ста
ла — залезла под камень. Подали гадательную книжку
и зеркалы: начала Ванюшку искать — по небесной высоте
наводит, по лесам, и по лугам, и по озерам; навела в мо-
ре, в морскую пучину, и под камень... Только у ноги у
одной палец не заглонула щука: палец видать. Немного
не запрятался Ванюшка. «Слуги, подойдите, посмотри-
те: куда запрятался Ванюшка?» Слуги подбежали, посме-
ялись. «Щука, представь мне на сухой берег его!» Тогда
щука выпятилась из моря, выплюнула на сухой берег его
(всего измяла его).
Приходит Ванюшка во дворец, заплакал; увидала у ней
служанка, сожалела его (что ему смерть). «Постой, Ва-
нюшка, милой друг, постой со мной, поговори! Я тебя
научу. Проси у ней усердно, чтобы она тебе еще раз дала
спрятаться! Я тебе куды велю спрятаться, так ей вовеки не
найти. Если дозволит она тебе спрятаться, поди, со зла
дверь запри, во вторую комнату войди, тут есть зеркалы:
меж зеркал ляг и лежи!» Приходит к ней, пал перед ней
на коленки. «Ну, что, Ванюшка, какую себе теперь
смерть желаешь? На виселицу тебя или живого в могилу
46
153. М АРЬЯ-МОРЕВН A
закопать?» Он заплакал и говорит: «Государыня, дозволь
хоть мне еще раз спрятаться».— «Где тебе спрятаться?
Я тебя везде найду!» Слуги и генералы его пожалели: «Го-
сударыня, пожалей его: дай еще раз ему спрятаться!»
Согласилась.
Ванюшка пошел от нее, со зла двери запер; во вторую
комнату зашел, меж зеркалов нал и лежит. Прошло
время. Начала она искать его везде — в море и в морской
пучине, и по лесам, и по озерам, и по лугам, и в небесной
высоте... Нигде не может найти. «Вы меня, подлецы, до-
вели до этого! Велели ему спрятаться!» Тогда бросила
свои книги от себя, ходила-ходила по комнатам, потом
села на стуле, повесила голову и сидит. Скричала: «Ва-
нюшка! Где ты есть? Иди сюда! Станем жить вместе!»
Ванюшка лежит и не отгаркивается. Во второй раз она
взяла опять книги и зеркала, искала, искала... опять не
могла нигде найти. (Ей зеркало на зеркало никогда не
навести.) Побегала, побегала по комнатам. «Эй, милой
Ванюшка! Где ты? Иди сюда! Не будем с тобой ссориться,
станем вместе жить с тобой!»
Он стал жить вместе с ней. Месяц прожил, послал
письмо отцу: «Я живу теперь в таком-то царстве, владею
царством. Если желаешь, приезжай ко мне на житье!»
Отец пожелал к нему на житье.
В	153. МАРЬЯ МОРЕВНА
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был Цван-царевич; у него было три сестры: одна
Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья
Анна-царевна. Отец и мать у них померли; умирая, они
сыну наказывали: «Кто первый за твоих сестер станет
свататься, за того и отдавай — при себе не держи долго!»
Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами
во зеленый сад погулять. Вдруг находит на небо туча
черная, встает гроза страшная. «Пойдемте, сестрицы, до-
мой!» — говорит Иван-царевич. Только пришли во дво-
рец — как грянул гром, раздвоился потолок, и влетел к
ним в горницу ясен сокол, ударился сокол об пол, сде-
лался добрым молодцем и говорит: «Здравствуй, Иван-ца-
47
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ревич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришел сватом;
хочу у тебя сестрицу Марью-царевну посватать».— «Коли
люб ты сестрице, я ее не унимаю — пусть с богом идет!»
Марья-царевна согласилась; сокол женился и унес ее в
свое царство.
Дни идут за днями, часы бегут за часами — целого
года как не бывало; пошел Иван-царевич с двумя сестрами
во зеленый сад погулять. Опять встает туча с вихрем,
с молнией. «Пойдемте, сестрицы, домой!» — говорит ца-
ревич. Только пришли во дворец — как ударил гром, рас-
палася крыша, раздвоился потолок, и влетел орел; ударил-
ся об пол и сделался добрым молодцем: «Здравствуй,
Иван-царевич! Прежде я гостем ходил, а теперь пришел
сватом». И посватал Ольгу-царевну. Отвечает Иван-царе
вич: «Если ты люб Ольге-царевне, то пусть за тебя идет,
я с нее воли не снимаю». Ольга-царевна согласилась
и вышла за орла замуж; орел подхватил ее и унес в свое
царство.
Прошел еще один год; говорит Иван-царевич своей
младшей сестрице: «Пойдем во зеленом саду погуляем!»
Погуляли немножко; опять встает туча с вихрем, с мол-
нией. «Вернемся, сестрица, домой!» Вернулись домой,
не успели сесть — как ударил гром, раздвоился потолок
и влетел ворон; ударился ворон об пол и сделался добрым
молодцем: прежние были хороши собой, а этот еще лучше.
«Ну, Иван-царевич, прежде я гостем ходил, а теперь при-
шел сватом: отдай за меня Анну-царевну».— «Я с сестри-
цы воли не снимаю; коли ты полюбился ей, пусть идет за
тебя». Вышла за ворона Анна-царевна, и унес он ее в свое
государство.
Остался Иван-царевич один; целый год жил без сестер,
и сделалось ему скучно. «Пойду,— говорит,— искать
сестриц». Собрался в дорогу, шел-шел и видит — лежит
в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич: «Ко-
ли есть тут жив человек — отзовися! Кто побил это войско
великое?» Отозвался ему жив человек: «Все это войско
великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна».
Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые,
выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная
королевна: «Здравствуй, царевич, куда тебя бог несет
по воле аль поневоле?» Отвечает ей Иван-царевич: «Доб-
рые молодцы поневоле не ездят!» — «Ну, коли дело не к
48
153 МАРЬЯ МОРЕВ НА
спеху, погости у меня в шатрах». Иван-царевич тому и
рад, две ночи в шатрах ночевал, полюбился Марье Мо-
ревне и женился на ней.
Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с со-
бой в свое государство, пожили они вместе сколько-то
времени, и вздумалось королевне на войну собираться;
покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказы-
вает: «Везде ходи, за всем присматривай; только в этот
чулан не моги заглядывать!» Он не вытерпел, как только
Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил
дверь, глянул — а там висит Кощей Бессмертный, на две-
надцати цепях прикован. Просит Кощей у Ивана-цареви-
ча: «Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет
я здесь мучаюсь, не ел, не пил — совсем в горле пере-
сохло!» Царевич подал ему целое ведро воды, он выпил и
еще запросил: «Мне одним ведром* не залить жажды, дай
еще!» Царевич подал другое ведро; Кощей выпил и запро-
сил третье, а как выпил третье ведро — взял свою преж-
нюю силу, тряхнул цепями и сразу же двенадцать порвал.
«Спасибо, Иван-царевич!— сказал Кощей Бессмертный.—
Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей
своих!» — и страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на
дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил
ее и унес к себе. А Иван-царевич горько-горько заплакал,
снарядился и пошел в путь-дорогу: «Что ни будет, а разы-
щу Марью Моревну!»
Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чу-
десный дворец, у дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол си-
дит. Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся доб-
рым молодцем и закричал: «Ах, шурин мой любезный!
Как тебя господь милует?» Выбежала Марья-царевна,
ветрела Ивана-царевича радостно, стала про его здоровье
расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. По-
гостил у них царевич три дня и говорит: «Не могу у вас
гостить долго; я иду искать жену мою, Марью Моревну,
прекрасную королевну».— «Трудно тебе сыскать ее,—
отвечает сокол.— Оставь здесь на всякий случай свою
серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспо-
минать». Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную
ложку и пошел в дорогу.
Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит
дворец еще лучше первого, возле дворца дуб стоит, на дубе
49
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
орел сидит. Слетел орел с дерева, ударился оземь, обер-
нулся добрым молодцем и закричал: «Вставай, Ольга-
царевна! Милый наш братец идет». Ольга-царевна тотчас
прибежала навстречу, стала его целовать-обнимать, про
здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказы-
вать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
«Дольше гостить мне некогда; я иду искать жену мою
Марью Моревну, прекрасную королевну». Отвечает орел:
«Трудно тебе сыскать ее, оставь у нас серебряную вилку:
будем на нее смотреть, тебя вспоминать». Он оставил се-
ребряную вилку и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дво-
рец лучше первых двух, возле дворца дуб стоит, на дубу
ворон сидит. Слетел ворон с дуба, ударился оземь, обер-
нулся добрым молодцем и закричал: «Анна-царевна!
Поскорей выходи, наш братец идет». Выбежала Анна-
царевна, ветрела его радостно, стала целовать-обнимать,
про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рас-
сказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и го-
ворит: «Прощайте! Пойду жену искать — Марью Морев-
ну, прекрасную королевну». Отвечает ворон: «Трудно
тебе сыскать ее; оставь-ка у нас серебряную табакерку:
будем на нее смотреть, тебя вспоминать». Царевич отдал
ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи
Моревны. Увидала она своего милого, бросилась к нему
на шею, залилась слезами и промолвила: «Ах, Иван-ца-
ревич! Зачем ты меня не послушался — посмотрел в чулан
и выпустил Кощея Бессмертного?» — «Прости, Марья
Моревна! Не поминай старого, лучше поедем со мной,
пока не видать Кощея Бессмертного; авось не догонит!»
Собрались и уехали. А Кощей на охоте был; к вечеру он
домой ворочается, под ним добрый конь спотыкается.
«Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую
невзгоду?» Отвечает конь: «Иван-царевич приходил,
Марью Моревну увез».— «А можно ли их догнать?» —
«Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет,
сжать ее, смолотить, в муку обратить, пять печей хлеба
наготовить, тот хлеб поесть да тогда вдогонь ехать — и то
поспеем!» Кощей поскакал, Догнал Ивана-царевича:
«Ну,— говорит,— первый раз тебя прощаю за твою добро-
ту, что водой меня напоил; и в другой раз прощу, а в тре-
50
153 МАРЬЯ МОРЕВНА
тий берегись — на куски изрублю!» Отнял у него Марью
Моревну и увел; а Иван-царевич сел на камень и заплакал.
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей
Моревною; Кощея Бессмертного дома не случилося. «Пое-
демг Марья Моревна!» — «Ах, Иван-царевич! Он нас до
гонит».— «Пускай догонит: мы хоть часок-другой прове
дем вместе». Собрались и уехали. Кощей Бессмертный
домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.
«Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую
невзгоду?» — «Иван-царевич приходил, Марью Моревну
с собой взял».— «А можно ли догнать их?» — «Можно
ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать-смо-
лотить, пива наварить, допьяна напиться, до отвала вы-
спаться да тогда вдогонь ехать — и то поспеем!» Кощей
поскакал, догнал Ивана-царевича: «Ведь я ж говорил, что
тебе не видать Марьи Моревны, как ушей своих!» Отнял
ее и увез к себе.
Оставался Иван-царевич один, поплакал-поплакал и
опять воротился за Марьей Моревною; на ту пору Кощея
дома не случилося. «Поедем, Марья Моревна!» — «Ах,
Иван-царевич! Ведь он догонит, тебя в куски изрубит».—
«Пускай изрубит! Я без тебя жить не могу». Собрались
и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под
ним добрый конь спотыкается. «Что ты спотыкаешься?
Али чуешь какую невзгоду?» — «Иван-царевич приходил,
Марью Моревну с собой взял». Кощей поскакал, догнал
Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в
смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обру-
чами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез.
В то самое время у зятьев Иван-царевича серебро по-
чернело. «Ах,— говорят они,— видно, беда приключила-
ся!» Орел бросился на сине море, схватил и вытащил
бочку на берег, сокол полетел за живою водою, а ворон за
мертвою. Слетелись все трое в одно место, разбили бочку,
вынули куски Ивана-царевича, перемыли и склали как
надобно. Ворон брызнул мертвой водою — тело срослось,
съединилося; сокол брызнул живой водою — Иван-царе-
вич вздрогнул, встал и говорит: «Ах, как я долго спал!» —
«Еще бы дольше проспал, если б не мы!— отвечали
зятья.— Пойдем теперь к нам в гости».— «Нет, братцы!
Я пойду искать Марью Моревну».
Приходит к ней и просит: «Разузнай у Кощея Бес-
51
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
смертного, где он достал себе такого доброго коня». Вот
Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея
выспрашивать. Кощей сказал: «За тридевять земель, в три-
десятом царстве, за огненной рекою живет Баба Яга,
у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день
вокруг света облетает. Много у ней и других славных ко-
былиц; я у ней три дня пастухом был, ни одной кобылицы
не упустил, и за то Баба Яга дала мне одного жеребеноч-
ка».— «Как же ты через огненную реку переправился?» —
«А у меня есть такой платок — как махну в правую сто-
рону три раза, сделается высокий-высокий мост, и огонь
его не достанет!» Марья Моревна выслушала, пересказала
все Ивану-царевичу и платок унесла да ему отдала.
Иван-царевич переправился через огненную реку и по-
шел к Бабе Яге. Долго шел он не пивши, не евши. Попа-
лась ему навстречу заморская птица с малыми детками.
Иван-царевич говорит: «Съем-ка я одного цыпленочка».—
«Не ешь, Иван-царевич!— просит заморская птица.—
В некоторое время я пригожусь тебе». Пошел он дальше;
видит в лесу улей пчел. «Возьму-ка я,— говорит,— сколь-
ко-нибудь медку». Пчелиная матка отзывается: «Не тронь
моего меду, Иван-царевич! В некоторое время я тебе при-
гожусь». Он не тронул и пошел дальше; попадает ему
навстречу львица со львенком. «Съем я хоть этого львенка;
есть так хочется, ажно тошно стало!» — «Не тронь, Иван-
царевич,— просит львица.— В некоторое время я тебе при-
гожусь».— «Хорошо, пусть будет по-твоему!»
Побрел голодный, шел-шел — стоит дом Бабы Яги,
кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах
по человечьей голове, только один незанятый. «Здравствуй,
бабушка!» — «Здравствуй, Иван-царевич! Почто при-
шел — по своей доброй воле аль по нужде?» — «Пришел
заслужить у тебя богатырского коня».— «Изволь, царе-
вич! У меня ведь не год служить, а всего-то три дня; если
упасешь моих кобылиц — дам тебе богатырского коня,
а если нет, то не гневайся — торчать твоей голове на
последнем шесте». Иван-царевич согласился; Баба Яга его
накормила-напоила и велела за дело приниматься. Только
что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты
и все врозь по лугам разбежались; не успел царевич гла-
зами вскинуть, как они совсем пропали. Тут он заплакал-
запечалился, сел на камень и заснул. Солнышко уже на
52
153. МАРЬЯ МОРЕВНА
закате, прилетела заморская птица и будит его: «Вставай,
Иван-царевич! Кобылицы теперь дома». Царевйч встал,
воротился домой; а Баба Яга и шумит и кричит на своих
кобылиц: «Зачем вы домой воротились?» — «Как же нам
было не воротиться? Налетели птицы со всего света, чуть
нам глаза не выклевали».— «Ну, вы завтра по лугам не
бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам».
Переспал ночь Иван-царевич; наутро Баба Яга ему го-
ворит: «Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если
хоть одну потеряешь — быть твоей буйной головушке на
шесте!» Погнал он кобылиц в поле; они тотчас задрали
хвосты и разбежались по дремучим лесам. Опять сел ца-
ревич на камень, плакал, плакал, да и уснул. Солнышко
село за лес; прибежала львица: «Вставай, Иван-царевич!
Кобылицы все собраны». Иван-царевич встал и пошел
домой; Баба Яга пуще прежнего и шумит и кричит на
своих кобылиц: «Зачем домой воротились?» — «Как же
нам было не воротиться? Набежали лютые звери со всего
света, чуть нас совсем не разорвали».— «Ну, вы завтра
забегите в сине море».
Опять переспал ночь Иван-царевич, наутро посылает
его Баба Яга кобылиц пасти: «Если не упасешь — быть
твоей буйной головушке на шесте». Он погнал кобылиц
в поле; они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз и за-
бежали в сине море; стоят в воде по шею. Иван-царевич
сел на камень, заплакал и уснул. Солнышко за лес село,
прилетела пчелка и говорит: «Вставай, царевич! Кобыли-
цы все собраны; да как воротишься домой, Бабе Яге на
глаза не показывайся, пойди в конюшню и спрячься за
яслями. Там есть паршивый жеребенок — в навозе ва-
ляется, ты украдь его и в глухую полночь уходи из дому».
Иван-царевич встал, пробрался в конюшню и улегся
за яслями; Баба Яга и шумит и кричит на своих кобылиц:
«Зачем воротились?» — «Как же нам было не воротиться?
Налетело пчел видимо-невидимо со всего света и давай
нас со всех сторон жалить до крови!»
Баба Яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич
украл у нее паршивого жеребенка, оседлал его, сел и
поскакал к огненной реке. Доехал до той реки, махнул три
раза платком в правую сторону — и вдруг, откуда ни
взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич
переехал по мосту и махнул платком на левую сторону
53
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
только два раза — остался через реку мост тоненький-
тоненький! Поутру пробудилась Баба Яга — паршивого
жеребенка видом не видать! Бросилась в погоню; во весь
дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом
след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула
и думает: «Хорош мост!» Поехала по мосту, только до-
бралась до средины — мост обломился и Баба Яга чубурах
в реку; тут ей и лютая смерть приключилась! Иван-царе-
вич откормил жеребенка в зеленых лугах, стал из него
чудный конь.
Приезжает царевич к Марье Моревне; она выбежала,
бросилась к нему на шею: «Как тебя бог воскресил?» —
«Так и так,— говорит.— Поедем со мной».— «Боюсь,
Иван-царевич! Если Кощей догонит, быть тебе опять
изрублену».— «Нет, не догонит! Теперь у меня славный
богатырский конь, словно птица летит». Сели они на коня
*и поехали. Кощей Бессмертный домой ворочается, под
ним конь спотыкается. «Что ты, несытая кляча, споты-
каешься? Али чуешь какую невзгоду?» — «Иван-царевич
приезжал, Марью Моревну увез».— «А можно ли их
догнать?» — «Бог знает! Теперь у Ивана-царевича конь
богатырский лучше меня».— «Нет, не утерплю,— говорит
Кощей Бессмертный,— поеду в погоню». Долго ли, корот-
ко ли — нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и
хотел было сечь его острой саблею; в те поры конь Ивана-
царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бес-
смертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его
палицей. После того наклал царевич груду дров, развел
огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый
пепел его пустил по ветру.
Марья Моревна села на Кощеева коня, а Иван-царевич
на своего, и поехали они в гости сперва к ворону, потом
к орлу, а там и к соколу. Куда ни приедут, всюду встречают
их с радостью: «Ах, Иван-царевич, а уж мы не чаяли тебя
видеть! Ну, да недаром же ты хлопотал: такой красавицы,
как Марья Моревна, во всем свете поискать — другой
не найти!»
Погостили они, попировали и поехали в свое царство;
приехали и стали себе жить-поживать, добра наживать да
медок попивать.
154. КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
Б	154. КОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был царь; у этого царя было три сына, все они
были на возрасте. Вдруг мать их унес Кощей Бес-
смертный. Старший сын и просит у отца благословенья
искать мать. Отец благословил; он уехал и без вести про-
пал. Средний сын пождал-пождал, отпросился у отца,
уехал и тоже без вести пропал. Младший сын, Иван-царе-
вич, говорит отцу: «Батюшка! Благословляй меня искать
матушку». Отец не отпускает, говорит: «Тех нет братьев,
да и ты уедешь: я с кручины умру!» — «Нет, батюшка,
благословишь — поеду и не благословишь — поеду». Отец
благословил.
Иван-царевич пошел выбирать себе коня: на которого
руку положит, тот и падает; так и не смог выбрать себе
коня, идет по городу, повесил голову. Ниоткуда взялась
старуха, спрашивает: «Что, Иван-царевич, повесил голо-
ву?» — «Уйди, старуха! На руку положу, другой при-
шлепну — мокренько будет». Старуха обежала другим
переулком, идет опять навстречу, говорит: «Здравствуй,
Иван-царевич! Что повесил голову?» Он и думает: «Что же
старуха меня спрашивает? Не поможет ли мне она?»
И говорит ей: «Вот, бабушка, не могу найти себе доброго
коня».— «Дурашка, мучишься, а старухе не скажешь! —
отвечает старуха.— Пойдем со мной». Привела его к горе,
указала место: «Скапывай эту землю». Иван-царевич ско-
пал, видит чугунную доску на двенадцати замках; замки
он тотчас же сорвал и двери отворил, вошел под землю;
тут прикован на двенадцати цепях богатырский конь; он,
видно, услыхал ездока по себе, заржал, забился, все две-
надцать цепей порвал. Иван-царевич надел на себя бога-
тырские доспехи, надел на коня узду, черкасское седло,
дал старухе денег и сказал: «Благословляй и прощай,
бабушка!» Сам сел и поехал.
Долго ездил, наконец доехал до горы; преболыпущая
гора, крутая, въехать на нее никак нельзя. Тут и братья
его ездят — возле горы; поздоровались, поехали вместе.
Доезжают до чугунного камня пудов в полтораста, на кам-
не надпись: «Кто этот камень бросит на гору, тому и ход
будет». Старшие братья не могли поднять камень, а Иван-
царевич с одного маху забросил камень на гору — и тотчас
55
НАРОДНЫЕ С И АЗЕ И
в горе показалась лестница. Он оставил коня, выдавил из
мизинца в стакан крови, подает братьям и говорит: «Если
в стакане кровь почернеет, не ждите меня — я умер!»
Простился и пошел. Зашел на гору — чего он не насмот-
релся! Всякие тут леса, всякие ягоды, всякие птицы!
Долго шел Иван-царевич, дошел до дома: огромный
дом! В нем жила царская дочь, тоже утащил ее Кощей
Бессмертный. Иван-царевич кругом ограды ходит, а дверей
не видит. Царская дочь увидела человека, вышла на балкон
и кричит ему: «Тут, смотри, у ограды есть щель, тронь
ее мизинцем — и будут двери». Так и сделалось. Иван-
царевич вошел в дом. Девица его приняла, напоила-накор-
мила и расспросила. Он ей рассказал, что пошел спасать
мать от Кощея Бессмертного. Девица говорит ему на это:
«Трудно спасти мать, Иван-царевич! Он ведь бессмерт-
ный — убьет тебя. Ко мне он часто ездит; вон у него меч
в пятьсот пудов, подымешь ли его? Тогда ступай!» Иван-
царевич не только поднял меч — еще бросил кверху; сам
пошел дальше.
Приходит к другому дому, двери знает, как искать; во-
шел в дом, а тут его мать; обнялись, поплакали. Он и
здесь испытал свои силы — бросил какой-то шарик в пол-
торы тысячи пудов! Время приходит быть Кощею Бес-
смертному; мать спрятала его. Вдруг Кощей Бессмертный
входит в дом и говорит: «Фу, фу! Русской костки слыхом
не слыхать, видом не видать, а русская костка сама на
двор пришла! Кто у тебя был? Не сын ли?» — «Что ты,
бог с тобой! Сам летал по Руси, нахватался русского духу,
тебе и мерещится»,— ответила мать Ивана-царевича, а са-
ма поближе с ласковыми словами к Кощею Бессмертному,
выспрашивает то, другое и говорит: «Где же у тебя смерть,
Кощей Бессмертный?» — «У меня смерть,— говорит он,—
в таком-то месте: там стоит дуб, под дубом ящик, в> ящике
заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце моя смерть». Ска-
зал это Кощей Бессмертный, побыл немного и улетел.
Пришло время — Иван-царевич благословился у ма-
тери и отправился искать смерть Кощея Бессмертного.
Идет дорогой много времени, не пивал, не едал, хочет есть
до смерти и думает, кто бы попался... Вдруг волчонок,
он хочет его убить. Выскочила из норы волчиха и говорит:
«Не тронь моего детища, я тебе пригожусь».— «Быть
так!» Иван-царевич не стал стрелять в волчонка, идет
56
154. НОЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
дальше — видит ворону. «Постой,— думает,— здесь я за-
кушу!» Зарядил ружье, хочет стрелять, ворона и говорит:
«Не тронь меня, я тебе пригожусь». Иван-царевич поду-
мал и пощадил ворону. Идет дальше; доходит до моря,
остановился на берегу. В это время йдруг взметнулся щу-
чонок и упал на берег; он его схватил, есть хочет смерт-
но, думает: «Вот теперь поем!» Ниоткуда взялась щука,
говорит: «Не тронь, Иван-царевич, моего детища, я тебе
пригожусь». Он и щучонка отпустил.
Как пройти море? Сидит на берегу да думает, а щука
как будто узнала его думу, легла поперек моря, он и про-
шел по ней, как по мосту; доходит до дуба, где была смерть
Кощея Бессмертного, достал ящик, отворил — заяц выско-
чил и побежал. Где тут удержать зайца! Испугался Иван-
царевич, что отпустил зайца, призадумался, а волчонок,
которого не убил он, ринулся за зайцем, поймал и несет
к Ивану-царевичу. Он обрадовался, схватил зайца, распо-
рол его и как-то оробел, а утка выпорхнула и полетела.
Он стрелял, стрелял — мимо! Задумался опять. Ниоткуда
взялась ворона с воронятами — и за уткой; поймала утку,
принесла Ивану-царевичу. Царевич обрадовался, достал
яйцо; пошел, доходит до моря, стал мыть яичко да и уро-
нил в воду. Как достать из моря? Безмерна глубь! Закру-
чинился опять царевич, вдруг море встрепенулось — и
щука принесла ему яйцо, а потом легла поперек моря.
Иван-царевич прошел по ней через море и отправился к
матери; приходит, поздоровались, и она его опять спря-
тала.
Прилетел Кощей Бессмертный и говорит: «Фу, фу!
Русской костки слыхом не слыхать, видом не видать, а
здесь Русью несет!» — «Что ты, Кощей? У меня никого
нет»,— отвечала мать Ивана-царевича. Кощей и говорит:
«Я что-то занемог!» (А Иван-царевич пожимал яичко:
Кощея Бессмертного от того коробило.) Наконец Иван-
Царевич вышел, показывает яйцо и говорит: «Вот, Кощей
Бессмертный, твоя смерть!» Тот на коленки перед ним и
говорит: «Не бей меня, Иван-царевич, станем жить друж-
но; нам весь мир будет покорен». Иван-царевич не оболь-
стился его словами, раздавил яичко — и Кощей Бессмерт-
ный умер.
Взяли они, Иван-царевич с матерью, что было нужно,
пошли на родиму сторону. По пути зашли за царской до-
57
НАРОДНЫЕ С К АЗК Я
черью, к которой Иван-царевич заходил, взяли и ее с собой.
Пошли дальше; доходят до горы, где братья Ивана-царе-
вича ждут. Девица говорит: «Иван-царевич! Воротись ко
мне в дом: я забыла подвенечное платье, бриллиантовый
перстень и нешитые башмаки». Между тем он спустил
с горы мать и царскую дочь, с которой они условились
дома обвенчаться; братья приняли их да взяли спуск и
сдернули, чтобы Ивану-царевичу нельзя было спуститься;
мать и девицу угрозами уговорили, чтобы дома про Ивана-
царевича не сказывали. Прибыли в свое царство; отец
обрадовался детям и жене, только опечалился об Иване-
царевиче.
А Иван-царевич воротился в дом своей невесты и взял
обручальный перстень, подвенечное платье и нешитые
башмаки. Приходит на гору, нет спуска; сидел он, сидел
и случайно метнул с руки на руку перстень, и явилось
двенадцать молодцев, спрашивают: «Что прикажете?» —
«Спустите меня вот с этой горы». Молодцы тотчас его
спустили. Иван-царевич метнул опять с руки на руку
перстень — их не стало. Пошел он в свое’ царство, прихо-
дит в тот город, где жили его отец и братья, остановился
у одной старушки и спрашивает: «Что, бабушка, нового
в вашем царстве?» — «Да чего, дитятко! Вот наша царица
была в плену у Кощея Бессмертного; ее искали три сына,
двое нашли и воротились, а третьего, Ивана-царевича, нет
и не знают где. Царь кручинится о нем. А царевичи с ма-
терью привезли царскую дочь, и старший жениться на ней
хочет, да она сначала посылает его куда-то за обручаль-
ным перстнем или велит сделать такое кольцо, какое ей
надо; уж кличут клич, да никто не выискивается».—
«Ступай, бабушка, скажи царю, что ты сделаешь, а я по-
соблю!» — говорит Иван-царевич.
Старуха прибежала к царю и говорит: «Ваше царское
величество! Обручальный перстень я сделаю».— «Сделай,
сделай, бабушка! Мы таким людям рады,— говорит царь,—
а если не сделаешь, тр голову на плаху». Старуха пере-
пугалась, пришла домой, заставляет Ивана-царевича де-
лать перстень, а Иван-царевич спит, мало думает — пер-
стень-то готов! Он шутит над старухой, а старуха трясется
вся, плачет, ругает его: «Вот ты,— говорит,— сам-то в сто-
роне, а меня, дуру, подвел под смерть». Плакала, плакала
старуха и уснула. А Иван-царевич встал поутру рано и
58
155. ОРОН ВЕРНЫЙ
будит старуху: «Вставай, бабушка, да ступай, неси пер-
стень, да смотри: больше одного червонца за него не бери.
Если спросят, кто сделал перстень, скажи: сама, на меня
не сказывай!» Старуха обрадовалась, снесла перстень;
невесте понравился. «Такой,— говорит,— и надо!» Вы-
несла ей полное блюдо золота, а она взяла один только
червонец. Царь говорит: «Что, бабушка, мало берешь?» —
«На что мне много-то, ваше царское величество! После
понадобятся — ты же мне дашь». Сказала это старуха и
ушла.
Прошло некоторое время — вести носятся, что невеста
посылает жениха за подвенечным платьем или велит сшить
такое, как ей надо. Старуха и тут успела (Иван-царевич
помог), снесла подвенечное платье. После снесла нешитые
башмаки, а червонцев брала по одному и сказывала: эти
вещи сама делает. Слышат люди, что у царя в такой-то
день свадьба; дождались и того дня. А Иван-царевич ста-
рухе приказал: «Смотри, бабушка, как невесту привезут
под венец, ты скажи мне». Старуха время не пропустила,
Иван-царевич тотчас оделся в царское платье, выходит:
«Вот, бабушка, я какой!» Старуха в ноги ему: «Батюшка,
прости, я тебя ругала!» — «Бог’ простит!» Приходит в
церковь, а брата его еще не было. Он встал в ряд с невестой,
их обвенчали и повели во дворец. А по дороге попадается
жених — старший брат; увидал, что невесту ведут с Ива-
ном-царевичем, и со стыдом обратно!
Отец обрадовался Ивану-царевичу, узнал о лукавстве
братьев и, как отпировали свадьбу, отослал их в ссылку,
а Ивана-царевича сделал наследником.
В	155. ОРОН ВЕРНЫЙ
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был царь. У него было три сына: Егор Храбрый,
Федор Важный да Иван-царевич.
Егор Храбрый вырос до возрасту, задумал невесту
искать. Поехал белый свет смотреть. Ехал-ехал, до лесу
Доехал. В том лесу ветха избушка, берестой покрыта,
Дубом подперта. Постучал царевич в избушку. Впустила
его в избушку старая старушка. А горница в избушке бар-
59
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
хатом убрана, золотом шита. Сидят на лавке две девицы,
две голубицы, одна другой лучше. Стал Егор Храбрый
старшую девицу сватать. А бабка Яга и говорит: «Та де-
вица не худого роду, чтоб на пусто брюхо свататься!»
Навалила на столы пряников, налила бражки медовой,
сусла пивного. Он наелся, напился, под стол свалился.
«Охти мне, поганый пьяница, да по жениху и невеста!»
Подняла Яга-Баба Егора Храброго на одну ладонь, де-
вицу-голубицу за белы перышки да в погреб и кинула.
Ну, долго ли — и Федор Важный жениться захотел.
Поехал по свету жену выбирать. Ехал-ехал, в сад заехал.
В том саду стоит золотой дворец, серебром крыша крыта.
«По моему званию и домок!»
Зашел Федор Важный в золотой дворец. Во дворце
худа комната рогожей крыта. На грязной лавке сидит де-
вица — белая голубица.
Федор Важный шапки не скинул, бабке не поклонился.
Бабка в углу стоит, говорит: «В моем доме по пирогу
честь!»
Навалила на стол медовых пряников, понаставила бра-
ги и пива. Федор наелся-напился, под стол свалился.
«Неучтивому пьянице и невеста така!»
Взяла Баба Яга Федора на одну ладонь, девицу-голу-
бицу за белы перышки, в погреб кинула.
Вот вырос Иван-царевич до возрасту. Хочет он братьев
найти, невесту высмотреть. Отец-царь ему воли не дает.
Тут Иван-царевич запечалился. Ходит по городу, слезы
льет. Увидала его бабушка-задворенка: «Что, Иван-царе-
вич, слезы льешь?» — «Были у меня братья-царевичи,
я хотел бы их отыскать, а отец воли не дает».— «Вот,
Иван-царевич, когда ты родился, тогда и конь родился.
Есть у царя худой погреб. За двенадцатью дверями, за
двенадцатью замками там конь стоит. Под передним углом
богатырские доспехи валяются. Ты наутро скажи отцу,
будто сон видал, а не сказывай, что я тебе дело открыла».
Ну, Иван-царевич спать повалился, утром встал, гово-
рит: «Государь мой, батюшка, я сегодня во сне чудеса ви-
дал. Будто есть у тебя худой погреб. В том погребу две-
надцать дверей, за двенадцатью замками там конь стоит,
вровень со мной родился. Под передним углом богатырские
доспехи валяются. Это правда или сонный врак?» — «Это,
сын, тебе не сон снился, а кто-то тебе дело рассказал. Ну,
так делать нечего».
60
155. ОРОН ВЕРНЫЙ
Пошел Иван-царевич к худому погребу. Взял замки
богатырской рукой: сверху рвет, снизу конь двери ломает.
Проломали двери — конь выскочил. Положил Иван-царе-
вич на коня богатырскую ладонь, конь не шелохнется.
Поднял Иван-Царевич худой погреб за передний угол, вы-
нул меч-кладенец, копье долгомерно, доспехи богатырские.
И поехал по свету братьев искать.
Ехал-ехал, до избы доехал. В темной горнице Баба Яга
сидит. Иван-царевич коня привязал, копье долгомерно на-
земь кинул. [Все равно никому не поднять.] Зашел в гор-
ницу, шапку снял, поклонился: «Где,— говорит,— Яга-
Баба, мои братья?» — «В моем дому попьют-поедят, потом
вести спрашивают».— «Я в твоем дому не гость, а пришел
ответа спрашивать».
А Баба Яга взяла — стол поставила, пряников медовых
наносила, браги налила. Иван-царевич взял стол правой
рукой, в окно выбросил, бели выбил.
Яга-Баба видит, что его хитростью не взять, схватила
из кошеля две змеи, побежала на Ивана-царевича. Змеи
шипят, огнем палят. Иван-царевич взял меч-кладенец,
один раз махнул — змеям головы снял.
Схватил Бабу Ягу, давай правду пытать. Тут она и по-
каялась. Он ей голову снес. Одним пальцем двери открыл:
«Живы ли, братья мои да девицы-голубицы?» — «Живы,
Иван-царевич. На ладан дышим!»
Вышли тут царевичи да девицы-голубицы. Худые да
бледные, у голубиц перышки повылезли. Пали девицы
Ивану-царевичу в ноги: «Мы тебе, Иван-царевич, не одна-
ко отслужим!»
Ну, Иван-царевич говорит: «Который которую сватал,
за себя бери, к отцу вези. А я поеду себе суженую добы-
вать».
И поехал. Ехал-ехал, до поля доехал. В том поле стоит
виселица. Ведут богатыря на смерть вешать. Тут Иван-
царевич подъехал: «За что, товарищи, богатыря вешать
ладите?» — «А за то вешать ладим, что богатырь царску
Дочь обнасилил!» — «Этим море не погано; если хорошая
Девушка, так и я взамуж возьму. А богатыря отпустить
Должны, если с царской кровью встретился».
Ну, они подумали и отпустили богатыря. Богатырь
пал Ивану-царевичу в ноги: «Буду тебе Орон Верный по
самую смерть!»
61
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Поехал Иван-царевич к царю, посмотрел на царскую
дочь: «Хороша девушка, да не краше девиц-голубиц. По-
еду, по белу свету поезжу, если краше не найду, то взамуж
возьму ».
И поехал он по белу свету. Ехал-ехал, пять лет про-
ехал, десять царств видел, а нигде краше девиц-голубиц
да царской дочери не видывал. «Ну,— думает,— к тому
царю вертаться, тую девушку брать».
Заехал он в чисто поле, стоит шатер шелковый, ковром
крытый. Богатырский конь кругом ходит — траву кушает.
Иван-царевич слез с коня, его не привязывает: «Если конь
с конем дружны будут, то и богатырь с богатырем дружны
будут».
Конь коня о бок трет, одну травинку хрупает. Иван-
царевич пошел в шатер да и лег около богатыря спать.
Иван-царевич храпит — словно орел летит, богатырь хра-
пит, как гром гремит.
Середь ночи пробудился богатырь — видит: чужой
человек лежит. Хотел его сколоть, да и думает: «Что я
сколю сонного, словно мертвого, пусть к свету проснется,
будет мне с кем силой помериться».
Вот Иван-царевич к утру-свету проснулся — видит:
около богатырь лежит, тот самый — Орон Верный. «Здрав
ствуй, Орон Верный!» — «Здравствуй, Иван-царевич, а я
чуть тебя сонного не сколол!» — «Куда путь держишь,
Ороп Верный?» — «Я тут пять лет сижу, стерегу краса-
вицу Марфу Прекрасную Золотую Грудь!» — «А что,
Марфа Прекрасная краше девиц-голубиц?» — «Марфа
Прекрасная что красно солнышко, а девицы-голубицы
что черная головня!» Загорелось сердце у Ивана-царевича
на Марфу Прекрасную: «Нельзя ли, брат Орон, ее вы-
смотреть?» — «Вот в сегодняшний день она выйдет в сад
купаться».
Марфа Прекрасная Золотая Грудь, она вышла в сад
погулять. Иван-царевич стал на коня ногами да через сте-
ну смотрит. Марфа Прекрасная стала разоболокаться,
мамки да няньки глаза закрыли, ослепнуть боятся. Иван-
царевич глаза рукой прикрыл. Стала Марфа Прекрасная
в саду как красное солнышко, золотая грудь как звездочка.
Закипело сердце у Ивана-царевича, дал коню шпоры,
перескочил через стену, ухватил Марфу Прекрасную и
прочь поскакал. Тут забила тревога, закричали мамки да
62
155. ОРОН ВЕРНЫЙ
няньки, зазвенели ружья да сабли. Полетела за Иваном-
царевичем погоня. Налетел Кощей Бессмертный, ему го-
лову срубил, коня убил и Марфу Прекрасную во дворец унес.
Ходили в поле быки да коровы. Орон Верный быка
убил, с него кожу снял, сам в кожу залез. Прилетели во-
роны с вороненком, стали кожу клевать. Орон Верный
ухватил вороненка. Ворона кричит: «Мил человек, отдай
мне вороненочка!» — «Принеси мне живой и мертвой во-
ды, так отдам, а нет, так голову скручу».
Налетело тут воронья несметное множество. Покри-
чали, поурчали, принесли мертвой и живой воды. Орон
взял вороненка, раздернул, спрыснул мертвой водой —
стал вороненок цел, спрыснул живой водой — полетел во-
роненок в поднебесье. «Верно,— говорит,— тут нет обма-
на». Спрыснул Иван-царевича мертвой водой — голова
приросла. Спрыснул живой водой — встал Иван-царевич,
отряхнулся: «Фу-фу-фу, русский дух долго спал, да скоро
на ножки встал».— «Кабы не я, так и век бы проспал!» —
«А кабы не я — ты давно на виселице висел!»
Ну, надо Иван-царевичу коня. Вспрыснул его мертвой
и живой водой, конь встал, отряхнулся.
Тут они окрестились родными братьями и поехали
искать Марфу Прекрасную Золотую Грудь.
Вот доехали они до болота. В болоте стоит каменный
дом. Они пошли по болоту ползунком да катком, а дом
стоит — не вязнется. У окошка Марфа Прекрасная сидит,
Кощея с Руси ждет: «Налетит Кощей Бессмертный, он
вас съест!»
Она взяла Орона мушкой обернула, а Ивана-царевича
в сундук запрятала: «Ты спроси его, Марфа Прекрасная,
в чем его смерть находится».
Вдруг гром гремит, град идет, Кощей Бессмертный
летит. Прилетел, на лавку сел: «Фу-фу-фу, что-то в гор-
нице русским духом пахнет».— «Летела с Руси сытая
птица, уронила костку в трубу, из печи пахнет».
Марфа Прекрасная его напоила, накормила, спать по-
валила, стала в голове вшей искать. И стала спрашивать:
«Что, Кощей, где твоя смерть находится?» — «А вон в го-
лике под порогом». Она вскочила: «Надо голик в ящик
спрятать!» — «Глупая баба, кто это смерть в голике бро-
сит — моя смерть на печи в коробке лежит!» Она вскочила:
«Надо коробок в сундук спрятать!» — «Глупая баба, зря
63
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
волосья дергает! Кто смерть в коробке бросит? Моя смерть
далеко лежит. Есть в море остров Буян, в острове погреб,
в погребе ящик, в ящике заяц, в зайце яйцо — в том яйце
моя смерть лежит».
А Иван-царевич все слышит. Ну, как он про смерть
сказал, Марфа Прекрасная и говорит: «Ты бы, миленький,
на Русь слетал да принес бы мне русскую кухарку. Не-
могу я от вашей пищи!»
Он собрался и полетел. А Иван-царевич и Орон Верный
отправились Кощея смерть искать.
Приехали к морю, дубья наломали, плоты связали,
по волнам покатили. Стала поперек волны щука-рыба.
Иван-царевич хотел ее стрелять, Орон говорит: «Не стре-
ляй, Иван-царевич, щука-рыба нам сгодится».
Налетели на остров, пошли в гору. На дубе кречет
сидит, вороненка ест. Хотел Иван-царевич его стрелить,
а Орон Верный говорит: «Не стреляй, кречет нам сго-
дится».
Добрались до погреба. Стоят на погребе четыре дуба.
Орон Верный рвет дуб с ветками, Иван-царевич — с ко
мелем. Вытащили ящик. Выпал из ящика заяц, побежал
по горе — и ружье не возьмет. Налетел тут кречет, пал
на зайца. Выпало из зайца яйцо. Взял Иван-царевич яйцо,
в платок завернул. Сели на плот — поехали. Набежала
волна, Иван-царевич покачнулся, яйцо в воду сронил. Ста-
ли на берегу печалиться. Выскочила щука-рыба, яйцо
подала.
Ну, поехали. До болота доехали, а Кощей Бессмертный
у смерти лежит. Взял Иван-царевич яйцо, разломил
Кощей и помер. Забрали они золото и Марфу Прекрасную
Золотую Грудь. Марфа Прекрасная говорит: «Надо этот
дом огнем спалить».
Запалили они дом, и полезло оттуда гнусу разного.
Они этот гнус в огонь заметали. И поехали в свое царство.
А туда Яга-Баба пришла, все царство разорила, отца
с матерью в темницу кинула, глаза выкопала. А сама как
мать превратилась. И заповедь дала: кто из людей Ивану-
царевичу расскажет, тот камнем станет.
Вот подъезжают они к своему царству. Тут ночь пала,
они шатер раскинули и спать полегли. Иван-царевич
с Марфой Прекрасной крепко спят, а Орон Верный глаз
не смыкает. Прилетели на шатер девицы-голубицы, Федо
64
155. ОРОН ВЕРНЫЙ
ра да Егора женки. Лапками перебирают, слезы утирают:
«Ах, Иван-царевич, едешь ты не к матери, а к Яге-Бабе;
твоя мать, отец, родные братья в темнице сидят — глаза
выкопаны. Яга-Баба тебе подарочек направила — перву
чашу с ядом изготовила».
Наутро встает Орон невеселый. Иван-царевич говорит:
«Что ты невеселый ходишь? Или тебе невесты жалко?..» —
«Не надо мне твоей невесты, а если будут тебе подарки
давать, так ты мне отсули».— «Пускай тебе»,— говорит.
Опять ночь ночевали. Налетели девицы-голубицы, нож-
ками перебирают, слезы утирают: «Эх, Иван-царевич,
направила тебе Яга-Баба второй подарочек, вороной конь.
То не конь, а змей, он тебя разорвет!»
Орон Верный наутро встает невеселый: «Что, Иван-
царевич, отсули мне второй подарочек. Я тебя от смерти
спас».— «Пусть тебе»,— говорит.
На третью ночь прилетели девицы-голубицы, еле кры-
лышки держат: «Ах, Иван-царевич, назад вертайся, напра-
вила тебе Яга-Баба подарочек: золотую карету, жемчугом
убрану; как сядешь, так тебя и сплюснет. А сказать никто
не смеет; кто скажет, тот камнем встанет».
Утром Орон Верный говорит: «Иван-царевич, отсули
мне еще подарочек, я тебе невесту добыл».— «Ну, пусть
тебе»,— говорит.
Приехали они в город. Баба Яга вместо матери целует-
ся, обнимается. Налила Ивану-царевичу чару сладким
вином: «Выпей, сыночек, на радости». Иван-царевич
только хлебнуть хотел, а Орон говорит: «Ты ведь мне от-
сулил!» — «И правда, царско слово не воротится!» Орон
вино под лавку, а чару в карман, вино под лавкой половицу
выело. А Баба Яга и говорит: «Ты что ж это слуге да по-
дарки даешь материны?»
Ну, привели Ивану-царевичу вороного коня. Конь —
что чудо, золотая грива! «Ну,— говорит,— сынок, вот тебе
конь направлен». Иван-царевич любует коня, а Орон го-
ворит: «Ты мне отсулил!»
Поднял палицу пятьдесят пудов и давай коня шелучить,
убил до смерти. Ивану-царевичу коня жаль, а помалки-
вает. А Баба Яга говорит: «Что ты, сынок, надо мной
издевку строишь, все матернины подарки слуге отдаешь?»
Ну, подъехала карета золоченая, жемчугом шита, шел-
ком крыта. «Ну, садись, сынок, под венец ехать!» Иван-
65
НАРОДНЫЕ СК АЗИИ
царевич только ступил, а Орон подскочил: «Ты ведь мне
отсудил!» Иван-царевичу кареты жаль: «Эх, какой нена-
сытный1»
А Орон давай карету бить-ломать — в щепы разнес!
Баба Яга ярится, его погубить хочет. Вот вечером их
спать повалили. А Орон Верный караулить стал. Середь
ночи идет Яга-Баба, две змеи несет. Орон Верный меч
схватил, змеям головы снес. А Яга-Баба закричала: «Ой,
Иван-царевич, обнасилил слуга твою родную матушку!»
Иван-царевич разгорячился: «Ах ты такой-сякой, я тебя
от виселицы спас, я тебе и голову снесу!» — «Постой,
названый братец, дай слово сказать!» А Яга-Баба кричит:
«Не надо ему слово говорить, он над матерью твоей изга-
лялся!» — «Нет, уж был он мне крестовым братом — пусть
перед смертью слово скажет!» — «Это, Иван-царевич, не
твоя мать, а Яга-Баба...»
Сказал Орон Верный, по колени камнем стал. «...Твои
родители и родны братья в темнице сидят и глаза выкопа-
ны...» А Орон Верный уж по грудь камнем стал: «...хотел
я, Иван-царевич, и тебя спасти, и сам жив остаться, да ты
слугу верного, брата крестового, вешать повел».
Только он сказал, и стал серым камнем. Тут Иван-
царевич схватил Бабу Ягу богатырской рукой — пополам
разорвал. Ну, пошли они в темницу, вывели отца с ма-
терью, родных братьев, девиц-голубиц. А у отца с матерью
глаза выкопаны. Взял Иван-царевич живой воды и оживил
им глаза. А Орона Верного ни живая, ни мертвая вода
не берет. Ну, Иван-царевич плачет-рыдает: «Сгубил я
брата названого Орона Верного!»
Взял он этот серый камешек и в свою спальню у изго-
ловья поставил. И зажили. Год живут, а Иван-царевич все
по Орону скучает. И два живут. Вот ему Марфа Прекрас-
ная сына родила. У парничка золотые волосы, по реснич-
кам жемчужинки, под затылком светел месяц. А Иван-
царевич все скучный.
Вот ему раз сон снится. Открыл Орон Верный камен-
ные уста и говорит: «Если меня крестовый брат, Иван-
царевич, спасти хочет, то зарежь сына и помажь мне
рот».
Иван-царевич как выстал, дождался, чтоб Марфа Прек-
расная в сад гулять пошла, да взял сыночка своего заре-
зал. Сам плачет, а сам кровь в ковш собирает. Собрал
66
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
кровь да ею помазал рот серому камню — Орону Верному.
Тут камень и ожил. Потянулся Орон Верный и говорит:
«Долго я спал, да скоро встал!» — «Эх, Орон Верный,
кабы не я, так и вовсе не встал!»
Глянул Орон Верный — лежит сын Ивана-царевича,
горло перерезано. Взял тогда Орон Верный мертвой во-
ды — горло срослось. Взял живой воды — ребенок ожил.
Тут Иван-царевич стал его миловать.
И стали жить-поживать и царствовать.
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ
 В И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
И Ж некотором было царстве, в некотором было госу-
И Jy дарстве, не в нашем было королевстве. Это будет
не сказка, а будет присказка; а будет сказка завтра
после обеда, поевши мягкого хлеба, а еще поедим пирога
да потянем бычка за рога.
Жил-был царь Иван Васильевич, у него был большой
сын Василий-царевич, а второй был сын Митрий-царевич;
малый сын был Иван-царевич. Вот Василий возрастал на
возрасте, и вздумал его царь женить, и очень долго невесту
не находили. То найдут невесту — отцу с матерью хороша
ему не нравится; то он найдет себе невесту — отцу с ма-
терью не кажется.
Вот идет же Василий-царевич путем-дорогой, по широ-
кой улице, встречается ему старуха, толстое ее брюхо, и го-
ворит Василью-царевкчу: «А вот я тебе, Василий-царе-
вич, невесту нашла!» А он ей и говорит: «Где же ты, баушка,
нашла?» — «А вот у этого генерала дочь, вам нужно ее
замуж взять». И сказала старуха, что она [блудом зани-
мается]. Приходит Василий-царевич к своему тятеньке и
говорит: «Тятенька, я невесту нашел, вот у такого-то гене-
рала дочь». Тятенька говорит ему, что можно ее замуж
взять. У царя исколи было пиво варить и неколи было вина
курить. Пива много наварили и вина накурили и повезли их
венчать. Привозят от венца, кладут на ложу. Вот на ложу он
с ней не ложился, а в чистое поле от нее отшатился и теперь
там на коне ездит. Хватились отец с матерью, что Василья-
царевича в доме нет и негде его искать.
67
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Иван-царевич и спрашивает своего тятеньку: «А что,
тятенька, это у нас за женка?» Отвечает ему царь: «Это
вам невестка».— «А где же у нее муж?» — «Уехал во
чисто поле давно, и теперь его нет». И говорит Иван-царе-
вич: «Тятенька, благословите, я поеду братца искать, Ва-
силья-царевича».— «Бог тебя благословит,— сказал
царь, — знать, ты мне не кормилец!» Оседлал Иван-царевич
себе доброго коня и поехал во чистое поле, во дикую
степь своего брата искать, Василья-царевича. Во чистом
поле, во дикой степи раскинут был бел шатер; во шатре
почивал Василий-царевич. Подъехал Иван-царевич ко белу
шатру, восходил Ивап-царевич во белой шатер, и хотел его
сонного убить (не знает, чей такой), и думает себе: «Что я
его убью сонного, как мертвого? Не честь, не хвала мне,
доброму молодцу, а дай-ка лучше ото сна разбужу, ото сна
его разбужу и все подробно его расспрошу: и чей такой, и
откудова, и куда путь держит».
Вдруг проснулся Василий-царевич и стал спрашивать:
«Чей ты такой, добрый молодец?» — «Из такого-то царства
и такого-то отца-матери».— «А чего тебе нужно?» — «А мне
нужно, где бы найти брата своего, Василья-царевича».
Сказал ему Василий-царевич: «Кто ты таков?» — «Я Иван-
царевич!» — «Иван-царевич у нас,— сказал Василий-ца-
ревич,— трех лет в зыбочке катается». Отвечал Иван-
царевич: «Он сейчас не в зыбочке катается, а по дикой
степи на коне помыкается и хочет разыскать своего брата
Василья-царевича». И сказал Василий-царевич: «Я сам он!»
Сели они тут на добрых коней и поехали, куда знают.
Заехали в зеленые луга — ну, скоро сказка сказывается, да
не скоро дело делается. Уехали далече. Они сами на конях
приустали, и кони их притупели, и шелковые плети они
приразбили. И сказал старший брат Василий-царевич:
«А давай-ка, брат, отдохнем и коней покормим!» Сказал
ему Иван-царевич: «А что знаешь, братец, то и делаешь!»
Слезли- с добрых коней и пустили их по зеленым лугам.
Сказал Василий-царевич: «О, ты, брат Ивап-царевич, ляг
отдохни, а я пойду по зеленым лугам, не найду ли поганого
зайчишки; убью, к тебе принесу, мы его зажарим». А ска-
зал Иван-царевич: «А ступай, братец, с богом!»
И пошел Василий-царевич, куда знает, и подходит к
превеличащему к синему морю, и тут является хижинка.
Восходит Василий-царевич в хижинку. Посмотрел: в хи-
68
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
ясинкс сидит красная девица, сидит, горько плачет и перед
ней гроб стоит. И сказал Василий-царевич: «Что ты,
красиаядевица, плачешь?» — «Акакмне, Василий-царевич,
не плакать? Последний я час па вольном свете. Сейчас
вылезет из моря змей и меня съест». Сказал ей Васплий-
царевич: «Не плачь, красная девица: я бы был жив, будешь
и ты жива!» Лег Василий-царевич к ней на-колени и сказал:
«Поищи, красная девица, у меня!» Стала та искать, он и
крепким сном уснул.
И вот во синем море разбушевались сильные волны, и
поднялся лютый змей, и башка его, трехведерный котел,
вылезает из моря, идет съесть красную девицу. Она крепко
его будила: «О, Василий-царевич, проснись! Съест пас с то-
бой лютый змей!» Спит Василий-царевич, ничего не чув-
ствует. Роняет красная девица из своего из правого глаза
горючую слезу, и пала горючая слеза Василью-царевичу
на белое его лицо, и как пламенем обожгло. И проснулся
Василий-царевич, и смотрит, что лезет лютый змей; вынул
свою саблю вострую, махнул его по шее и отвалил
дурную его башку. Туловигре захватил, в море бросил, а дур-
ную башку под камень положил. И сказал Василий-царе-
вич красной девице: «Вот я жив, и вы живы!» — «Благода-
рю, Василий-царевич, буду я вечно твоя жена!» И отпра-
вился Василий-царевич к своему брату, к Иван-царевичу.
Приходит, ничего не приносит: «Не нашел, брат, ничего».
А эта девица красная была привезена из инного царства.
Тут чередовали людей каждую ночь. У инного царя был
дворной дурак, и посылает его царь посмотреть, что делает-
ся в келейке. Дурак запрег трехногоньку лошаденку, ху-
деньку тележонку, положил на нее бочку и поехал на море
за водой. Взошел в келейку —красна девица живая сидит.
Он же, дурак, сохватил ее в беремя, посадил на бочку и по-
вез домой. И сказал дурак царю: «Я,— говорит, —убил ва-
шего змея!» Царь больно обрадовался и свою дочь за него
замуж выдавал (котору он привез). Тут такое-то было гу-
лянье! Двери были растворены, и кабаки были все откры-
ты... И был так пир навеселе и такой бал, что и черт не спо-
знал!
А Василий-царевич да Иван-царевич на добрых на ко-
ней сели и поехали в йнное царство, где этот пир идет. При-
езжают к царю. Царь их встречает и крепко их почитает,
и сказал же Василий-царевич: «А что, царь, у тебя за бал?»
Отвечает ему царь: «Я дочку замуж отдал!» Сказал Васи-
69
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
лий-царевич: «А именно за кого?» — «За дворного дура-
ка».— «А по какой причине?» — «Он от смерти ее отвел».
Рассказал ему царь поведение: что у них каждую ночь тут
был человек на съедение. Повезли на съедение дочь, а дурац-
кая харя поехал на море по воду и срубил с змея голову,
а дочь живую привез. Взяли ее да замуж за дурака и отда-
ли. Василий-царевич и говорит: «А что, инный царь, надо
бы этого змея мертвого посмотреть. Позовите своего зятя;
он должен нам его указать, где он лежит». Позвали дура-
ка. «А поди же, дурак, с нами иди же, — сказал Василий-
царевич,— укажи, где змей лежит». Больно ему стало
грустно, что дурак с его нареченной невестой сидит. Под-
водит дурак к морю и говорит: «Вот тут лежит». Василий-
царевич и говорит: «А подайте-ка невода да еще масте-
ров сюда! А кто может неводом ловить и вдоль по морю
бродить?» Появились мастера, кидали шелковые невода —
а тут нет ничего. А он, дурацкая стать, не видал никого.
Василий-царевич и говорит: «Рыболовы господа! Киньте не-
воды вот сюда!» Кинули неводы и вытащили престрашную
чуду, туловище. И сказал Василий-царевич: «А скажи-ка,
дурак, где его глава?» Тот не знает ответить чего. «Вот,
дурак, где голова: под камнем». Подходит дурак к камню и
не может его с места тронуть. Сказал Василий-царевич: «На-
прасно судьбу, дурак, взял: не ты змея убивал!» Поднял
Василий-царевич камень, и вытащил главу, и сказал ин-
ному царю: «Я похитил вашего змея!»Инный царь оголил
свою саблю востру и срубил с дурака буйную его башку за
то, что он криво сказал, а свою дочь за Василья-ца-
ревича обвенчал.
Вот тут пили и гуляли, так веселились и несколько
времени проклажались. И сказал Иван-царевич своему бра-
ту Василью-царевичу: «Проздравляю с законным бра-
ком! Ты нашел себе невесту, а где же мне будет искать?
Видно, надо по вольному свету попытать, себе сужену поис-
кать». Сели они за стол чайку покушать, а вечер пришел,
легли по разным комнатам отдохнуть. Спрашивает Васи-
лий-царевич у своей молодой жены: «А что, есть ли на сем
свете краше тебя и храбрее меня?» Сказала ему красная
девица: «Ну, какая моя красота? Вот за тридевять земель,
в тридесятом царстве есть Марья-краса, черная коса,
очень хороша, только взять ее мудрено. Есть там еще Кар-
ка-богатырь, как сенной стог. Не могу знать, кто будет из вас
70
156. If ВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
сильнее». Василий-царевич и сказал брату своему Ивану-
царевичу: «А вот, братец, где невесту тебе назначили».
Иван-царевич с ними распрощался, в дальний путь-доро-
женьку собирался. Взял он в руки острый нож и гово-
рит: «Когда этот вострый нож кровью обольется, тогда меня
живого не будет». И поехал в чистое поле, в дикую степь себе
сужену искать.
Ехал долго ли, мало ли, и стоит избушка, на куричьей
голяшке повертывается. «Избушка, избушка, встань ко
мне передом, а к лесу задом!» Избушка встала к нему пе-
редом, а к лесу задом. Лежит в ней Ягая Баба, из угла в угол
ноги уперла, страшный большой железный нос в потолок
уперла... «А! Иван-царевич! От дела лытаешь или дело себе
пытаешь?» Отвечает ей Иван-царевич: «От дела я не лытаю,
а себе вдвое дела пытаю: еду за тридевять земель, в тридеся-
тое царство найти Марью-красу, черную косу»,— «Ох,—
говорит Ягая Баба,— мудрено ее взять и мудрено ее дос-
тать! Она очень далече. Поезжай еще столько, да пол-
столько, да четверть столько».
Сел Иван-царевич на добра коня и поехал. Ехал-ехал пу-
тем-дорогою и доехал до огромного лесу и захотел больно
поесть. Стоит превеличащий дуб; на дубу шумят пчелы. И он
с добра коня слезал, на зеленый дуб влезал, медку поесть
хотел. Говорит пчелиная матка: «Не трогай, Иван-царе-
вич, мой мед: в некоторое время сама я тебе приго-
жусь!» Вот Иван-царевич так на ее слова понадеялся, на
сыру землю с дуба спускался; сел на добра коня и поехал,
куда ему путь лежит. А не может на коне сидеть: крепко
есть хочет. Бежит ползучая мышь, гадина. Спрыгнул
Ивап-царевич с добра копя, сохватил и хочет ее есть. Гово-
рит мышь Ивану-царевичу: « Не ешь меня: я тебе в некоторое
время пригожусь!» Бросил ее Иван-царевич и дальше по-
ехал. При большой дороге — небольшая бакалдинка воды и
ползет рак. Вот Иван-царевич больно ему рад, хочет его
поймать и на огонечке испечи. Говорит ему рак: «О ты,
Ивап-царевич, хоть ты мне и рад, а не тревожь ты меня: я
тебе пригожусь». Иван-царевич крепко осерчал и рака в воду
кидал: «А будь ты неладен! Все жив буду, не умру!» И опять
поехал путем-дорогой.
Ехал много ли, мало ли, долго ли и коротко ли, доехал
до Карки-богатыря. Приезжает, его дома не заставает, толь-
ко одна его мать. Она его увидала и узнала. «Ох, Ивап-царе-
71
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вич, давно тебя ждет Карка-богатырь!» Иван-царевич и
говорит: «А скажи-ка, баушка, где он?» — «Третий год за
невестой ездит».— «В каку сторону?». — «За царь-деви-
цей. Третий год ездит и сужену себе не достанет; тебя
крепко желает и на тебя больно серчает: «А! Только бы он
появился — живого съем!» А поди-ка выдь во чисто поле,
во дикую степь, а возьми-ка подзорную трубу, а не едет ли
Карка-богатырь? Если с радостью едет, вперед его ясен со-
кол летит, а если печальный едет, над ним черный ворон
вьется». Поглядел Иван-царевич в подзорную трубу, увидал
Карку-богатыря, и над его главой черный ворон вьется.
Вот и сказал Иван-царевич баушке: «Несчастный едет».—
«Ну, — говорит баушка, — куда же мне тебя деть? Он едет
сердитый». Отпирает кладушечку и запирает замком: «А
вот,— говорит,— тут ляг, полежи. Я сперва его водочкой
угощу и про тебя расскажу».
ЯвилсяКарка-богатырь,говоритмамыньке: «Апожалуй-
ка, мамынька, испить!» Наливала ему баушка чарочку
бражки; он чарочку выпивал и пьян не бывал. «А дай-ка,
мамынька, еще!» А другую выпивал, навесел [стал]. Спра-
шивает его мамынька: «А где сужена, сынок, твоя?» — «Из-
мучил, мамынька, себя!» — «А если бы Иван-царевич прие-
хал?» — «А вот было бы мне хорошо: достал бы я себе царь-
девицу не один, а с ним и научил бы его, как достать ему
Марью-красу, черную косу». Баушка и говорит: «А чай бы,
его сейчас тут не тронул?» — «Ох ты, мамынька моя! Кабы
он сейчас был у меня, за руки бы его принимал и в сахарные
уста бы целовал». Сударыня его матушка и говорит: «А он
здесь, сыночек, спит в кладушечке».
Вот Карка обрадовался, сам в кладовую собирался; за
руки его принимает, за дубовый стол сажает, чаем-водкой
угощает. И сказал Карка-богатырь: «Ох ты, брат Иван-
царевич, а я только про тебя слышал, как ты родился и в
зыбочке катаешься!» Иван-царевич и говорит: «Я не в зы-
бочке катаюсь, а на добром коне по дикой степи помы-
каюсь. Я не привык в царстве царствовать, я привык по ди-
кой степи летать и больше себе горя увидать».— «А что ты,
Иван-царевич, на добром коне по дикой степи помыкаешь-
ся, чего ты себе разыскиваешь?» — «А вот что,— говорит
Иван-царевич,— за тридевять земель, в тридесятом царстве
есть Марья-краса, черпая коса; мне хочется ее достать и за
себя замуж взять». Кирка-богатырь и говорит: «Мудрено
72
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
ее взять, а надо один раз умирать, тело и кости по дикой
степи раскидать».— «Ох, брат любезный, Карка-богатырь,
убытку не принять, так в торговом деле и барыша не ви-
дать; а если нам, богатырям, по вольному свету не полытать
да хорошей суженой не поискать — это нам не честь, не
хвала, чтобы мы по вольному свету не лытали, чтобы нужды
себе не видали»,— «Ну,— говорит Карка,— эту сказку,
Иван-царевич, бросим, а еще нову начнем».
Тут начиналась сказка, начиналась побаска от сивки и от
бурки, и от курицы иноходки, от зимняка поросенка наступ-
чатого... Карка-богатырь и говорит: «Ну да, брат, пошутил
да и будет. А спроси-ка гуся, не зябнут ли ноги? Я третий
тод езжу за своей нареченной невестой. Айда-ка помоги
да послушай, что я расскажу: у моей-то невесты сорок куз-
нецов; как ударят сорок раз — и родятся тотчас сорок воен-
ных солдат, вооружены и на бой готовы. Да еще, брат, у
моей-то невесты сорок деушек; они сидят в комнате; у каж-
дой деушки сорок булавочек, и как кто булавочкой-то
ткнет, и солдат на бой готов. Я буду солдат-то бить, а ты бу-
дешь кузнецов рубить; я буду невесту любить, а ты деушек
бить». Иван-царевич и говорит: «Умру, брат, с тобой!»
Сели да и поехали.
Приехали в Новодевиченское царство к царь-девице.
«Ты, брат Иван-царевич, близко не ходи, а по комнатам
ходи, деушек руби да кузнецов-то губи, и близко ко мне не
подходи!..» Начали силушку рубить, красных деушек губить
и царь-девицу в плен брать. Не пиво было варить, не вина
тут было курить, а дорого царицу-девку взять. Кузнецов-то
погубили, красных деушек порубили, царь-то девицу в плен
взяли. Карка-богатырь ее взял и туго к сердцу прижал,
и отправились они с ней домой.
Хватился Карка-богатырь, что с ним Ивана-царевича
нет. «Ох,— говорит, — мамынька, я его, знать, убил!» А
Иван-царевич и говорит: «О да, брат, я здесь!» Они тут
пили, гуляли, веселились. «Ну-ка, Иван-царевич, давай-ка
выпьем по третьей! Я пью, гуляю, веселюсь и тятьки с мам-
кой не боюсь!» — «Ох да, Карка-богатырь, головушка бо-
лит, больно мочи нет». И чаю не воскушает, и водки не
принимает! «Положи ты меня на воздух, на самый лег-
кий!» Думает себе Ивап-царсвич: «Что мне Карка-бога-
тырь, рад или не рад? Дай я нарочно захвораю». И сде-
лался болен, не может ног таскать. Карка-богатырь ходит за
73
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ним, как за малым детищем; вынес его во зеленый сад,
положил на тесовую кровать, где бы можно его было ветром
обдувать. Лежит Иван-царевич в саду на кровати; приле-
тает к нему его большего брата первая жена, сидит в саду и
говорит: «Ох, да не попробавши товар да бросил меня!»
Иван-царевич прицелился из ружья, хлоп раз, и попал ей
в правый глаз. Она и улетела. «Ну, Карка-богатырь, —гово-
рит Иван-царевич,— благодарю тебя: приспокоил ты меня
хворого». Немножечко времени продолжалось, Иван-царе-
вич и говорит: «Ох, брат, давай-ка выпьем зелена вина».
Карка-богатырь обрадовался, сам за вином сбегал, водкой,
чаем угощает и словами улещает: «Ох ты, брат ты мой лю-
безный, как с устатку чуешь в себе здоровье?» — «А вот же,
слава богу, старого по-старому, а вновь ничего. Долго я
здесь с тобой, Карка-богатырь, прогулял, путь, свою доро-
женьку потерял. Что я задумал, нужно делать, и куда
нужно — надо ехать». Карка-богатырь и говорит: «Куда
знаешь, туда и едешь».— «А куда, брат, я вздумал, туда
и поеду!» — «Если я тебя, брат Иван-царевич, не научу,
как ее взять, как держать — жив не будешь». Вот Иван-ца-
ревич слезами заливается, полотенцем утирается и гово-
рит: «А да и будет, и прощай!»
Сел на добра коня и поехал. Ударил своего доброго коня,
бил его по крутым бедрам, пробивал его кожу до мяса, бил
мясо до кости, кости проломал до мозгу — его добрый конь
горы-долы перепрыгивал, темны леса между ног пускал.
Ехать ему было три года, он доехал в три часа. Приезжает в
то место, где ему нужно, идет по широкой улице и спраши-
вает православных людей: «А где живет Марья-краса,
черная коса?» Попадается ему навстречу баушка-просвир-
ня, которая имеет проживанье с Марьей-красой, черной
косой и готовит для нее кушанья. «Ох, баушка-просвирня,
а будь-ка ты смирна! Где бы мне повидать Марью-красу,
черную косу?» — «А на что тебе, Ванюшка, ее?» — «А хо-
чется мне ее увидать, в сахарные уста поцеловать и за себя
замуж взять».— «Поди-ка, Ванюшка, да купи разных цве-
тов, разных духов, а я пойду да ее в гости позову. А ты,
добрый молодец, ляг па диван, спать-то не спи, а послушай,
что будет».
Вот Ивап-царевич лег; баушка-просвирня пошла к
Марье красе, черной косе и говорит: «О, да здравствуй
же, Марьица-краса, черная твоя коса! А пожалуй-ка ко
74
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
мне в гости!» Марья-краса обрадовалась и в гости к ней со-
биралась. Восходит к ней в комнату: воскрешена комната
заграничными цветами и разными духами! Говорит Марья-
краса: «Где ты, баушка, взяла заграничные цветы и разные
духи?» — «Что по морю-то плывет, все то не поймаешь, а
что люди-то говорят, все не переслушаешь. Давай-ка,
Марьица, мы с тобой сядем да чего-нибудь придумаем».—
«А что у тебя в чулане? Кто у тебя, баушка, лежит на дива-
не?» — «А вот погляди». Марья-краса подошла к дивану и
спрашивает: «А это что за мужик? А как бы я его поцело-
вала! » Баушка не унимала и поцеловать заставляла. Она его
поцеловала. Ну же, Иван-то царевич был не глуп, он поймал
ее вдруг. Он ее поймал, во сахарные уста целовал, туго к
сердцу прижимал... « Благодарю, баушка, что ты меня свела и
Марьюшку ко мне привела». А Марья-краса, черная коса и
говорит: «Я буду вовек твоя — мужняя жена и неразлучная.
Садись-ка, Ванюшка, на доброго коня и бери меня с собой.
Я, Ванюшка, не расстанусь с тобой!»
Сели да и поехали на Ванюшкином на добром коне.
Как у Марьюшки-красы было двенадцать братов; приез-
жали к ней в гости, дома Марьюшки-красы нету. Спросили
у баушки: «А где же наша родная сестра, Марья-краса?»
Баушка и говорит: «Был злодей Иван-царевич, он и квас-от
пил, а у Марьюшки квасницу не покрыл, и уехали они в
путь-дорогу».
Вот же родные братья привели пегоньку кобыленку о
двенадцати пежинах, сели каждый брат на пежину, сели да
поехали. «Догоним его, злодея, растерзаем, а ее отнимем!»
Сколько мало ли времени продолжалось, они его догнали и
сестру отняли; его изрубили на мелки части, раскидали по
дикой степи. Кровь во сыру землю, мясо воронья клюют.
У любимого его брата Василья-царевича, у его молодой
жены, выкатался из очей вольный свет: увидала в крови
вострый нож и сказала мужу: «Посмотри-ка на вострый
нож: твоего родного братца вживе нет». Василий-царевич
и говорит жене: «Ох, да я ведь ничего не знаю! Ох, да, знать,
погиб!»
Во дворе же был царском превеличащий каракульский
дуб; в этом дубу сохранялася живая и мертвая вода. Она
сохранялася, никому не открывалася. Вот же Василья-царе-
вича законная жена подходит к каракульскому дубу, слезно
плачет и просит: «О, батюшка, старый каракульский дуб,
75
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
отпусти мне, ради бога, мертвой и живой воды!» Дуб не
открывается, и из дуба вода не отпущается. Она ходила,
ходила и сама себя крепко истомила: не может ног таскать
и на плечах буйну голову держать. У нее были две сестры
родных, благочестливые деушки, и спрашивают ее: «Что ты,
сестрица, худа, что ты, сестрица, тужишь, что ты, сестрица,
плачешь?» Отвечает она им: «Как мне не плакать? Пищи я
не принимаю, темные ночи не сыпаю, хожу я на тятенькино
широко подворье, к каракульскому дубу; все ночи простаи-
вала, у каракульского дуба спрашивала: «Ох ты, батюшка,
каракульский дуб, отпусти, ради бога, мне мертвой и живой
воды!» — «А на что тебе, сестрица, живой и мертвой во-
ды?» — «Ох, сестрицы, не знаете вы моего горя: что помер
мой братец родимый, Василью-царевичу брат и мне такой
же!» — «Пойдем-ка, сестрица, и мы с тобой, да помолимся
богу, да попросим каракульского дуба, не отпустит ли он
нам». Собрались все три сестрицы родных, полуночные
поклоны дубу клали, из глаз своих слезы роняли и дубу
говорили: «Ох ты, батюшка, каракульский старый дуб,
отпусти ты, ради бога, живой и мертвой воды!» Вдруг
каракульский дуб открывается и вода из него выпускает-
ся. Налила жена Василья-царевича два пузырька и гово-
рит: «О, ты мой милый муж да Василий-царевич! Оседлай-
ка своего доброго коня, да поедем-ка, куда я велю, да
найдем-ка мы своего братца Ивана-царевича во дикой
степи!»
Сели да поехали и на то место приехали, где Ивана-ца-
ревича мясо разбросано. Вот они мясо сбирали, по суставчи-
кам раскладали, мертвой-то водицей помазали, а живой-то
водицей спрыскали. Иван-царевич встал, встряхнулся, на
все четыре стороны оглянулся и говорит: «О, да как я долго
спал!» Отвечает ему невестка: «Кабы не мы, так и вовеки
бы ты спал».— «Спасибо те, сестрица, пожалела ты меня;
ну, прощай и напредки не оставляй!» Сел да и уехал.
Мы это бросим и другое начнем.
А вот он отколь приехал, туда опять и уехал. Ударил
Ванюша своего доброго коня своей шелковой плетью, конь
его добрый осерчал и шибко его помчал. Приезжает Иван-
царевич в ту сторону, где жила Марья-краса, черная коса.
Нашел баушку-просвирню, она ему и говорит: «Поезжай-
ка, Иван-царевич, куда я пошлю: через тридевять земель,
во десятое царство. Научу я тебя, как Марьюшку взять,
76
156. ИВАН-ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ-КРАСА, ЧЕРНАЯ КОСА
как ее достать. Должен тьг долго сам пострадать. Поезжай
к ее баушке, а у той ли у баушки двенадцать дочерей. Они-
то деушки да деушки, а будут сейчас кобылушки да кобы-
лушки. Приедешь к баушке во двор, скажи ей: «А родима
баушка! Нет ли продажной лошадушки?» Скажет тебе
баушка: «Есть у меня двенадцать кобылушек, они не про-
дажные, а заветные. А вот я тебе прикажу три дня их
пасти, за работушку что ни лучшую взять лошадушку, а если
не спасешь и домой не пригонишь, то мяса твоего наемся и
крови твоей напьюся!» Иван-царевич и думает себе: «А дай-
ка попытаю! Две смерти мне не будет, а одной-то и не
миную и знаю, за кого пропадаю».
Взял у баушки подрядился, да наутро хлоп-хлоп и погнал
лошадушек пасти, пригнал их в зеленые луга. Испекла ему
баушка со спящим зельем лепешечку. Он взял закусил
да крепко и заснул. Лошадушки по лугам разбежались, по
кустам разнырялись. Он крепко спал, вплоть до вечера
пролежал.
Проведала то на дубу пчелиная матка и говорит своим
дитяткам: «Полетайте, дитятки мои, во зеленые луга! Ва-
нюшка крепко спит, не проснется. Его разбуждайте, коней
его собирайте!» И некоторая одна была сильная пчела, при-
летает к Ванюшке и жалит его за белое лицо. Ванюшка
проснулся, горькими слезами заливался: ни одной лошадуш-
ки перед ним нет, и не знает же он, где их взять, и некого
ему домой гнать. Вот пчела и говорит: «О, бери-ка, Ванюш-
ка, кнут да вот постой-ка тут! Пригоним мы тебе».
Как собрались все пчелки летать по зеленым лугам; они
стали летать, стали брюнчать, стали кобылушек собирать
да Ванюшке на руки отдавать. «А вот да ну, Ванюшка, гони-
ка!»
Ванюшка взял да их кнутиком к баушке и погнал: «На-
ка вот тебе, баушка, исполнил твое приказание».— «Ну,
ладно, Ваня, жди, что будет наутро».
Наутро баушка встает, приказ Ванюшке отдает: «На-ка
вот, Ванюшка, гони да сохранно пригони! На-ка вот тебе
лепешечку за работу». Он лепешечку взял, в пазушку поклал,
выгнал кобылушек во зеленые луга; и так-то ходят кобы-
лушки смирно, травку пощипывают, ключевую водицу при-
хлебывают, а походят да полежат. Ванюшка поесть захотел,
взял да вынул из-за пазухи кусок; крепко закусил и шибко
спать запустил. Думает, немного — до вечера проспал.
77
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Вот кобылушки и стали по кустам нырять, но кустам да но
кустам, по мышиным норам.
А вот тут-то была мышиная матка, дорогу перебегала,
больно была гладка. Распорядилась старая мышь Ванюшку
разбудить и кобылушек собрать. Подбежала старая мышь:
«Ох ты, Ванюшка, Ваня! Ночь-то на дворе, а мы плачем об
тебе! Надо тебе встать и кобылушек домой гнать». Встал
Ванюшка, встряхнулся, горючьми слезами залился и сказал:
«Ох, мать ты моя, мать, старая мышь! Надо бы тебе добро-
детель мою знать и кобылушек пригнать!» Старая мышь всех
молодых мышей за ними послала, всех кобылушек собрала,
и погнал их Ванюшка домой. «На-ка тебе, баушка, я два
дни пропас».— Ох, Ванюшка, еще завтра день погоняй-ка.
Завтра дальше, а хлеба-то бери больше».
Встал Ванюшка поутру, собрался и погнал. Захотел
поесть, откусил лепешечку и заснул; проспал до вечера. Ло-
шадушки по кустам разнырялись, а рак увидал, всех их к
Ванюшке согнал и его разбудил. Погнал Ванюшка кобылу-
шек домой: «Будет, баушка; я тебе не слуга, а за работу
денежки, а не денежки — так деушки!» — «Выбирай, Ва-
нюшка, любую кобылушку!» (А это не кобылушки, а крас-
ны деушки.) Вот лег Ванюшка спать, и приходит из две-
надцати большая сестра и дает ему знать: «Что ты, Ванюш-
ка, думаешь?» — «Сам не знаю, что думаю...» — «Смотри
же, Ванюшка, будь ты не плох да не дурен: на двенадцать
одиннадцать дур, а самая малая — умница. Нас всех к
колоде расставят и насыплют всем овса; мы будем все жир-
ные и гладкие, а наша малая сестра бежать-то больно
быстра, она будет в колоде лежать. Ты возьми да и скажи
баушке: «А вот, мол, ладно мне тощая-то!» Вот ты из ко-
лоды ее подыми, да мочальцем обратай, да за пояску
привяжи; скажи баушке: будет и прощай».
Ванюшка так и сделал. Сел на коня и уехал к баушке-
просвирне; приехал и спрашивает: «А что, баушка-просвир-
пя, как повидать Марью-красу, черную косу? Не поминает
ли она обо мне?» Та и говорит: «Мы так думали, что тебя
и живого нет, а если про тебя из нас двоих кто помянет, с
того голову долой. А ну да ляг, Ванюшка, полежи, а я к ней
схожу».
Приходит баушка-просвирня к Марье-красе: «А здравст-
вуй, Марьюшка!» — «Здравствуй, баушка!» — «Давай-ка,
Марьюшка, поиграем в карточки!» Взяли да и поиграли.
78
157 ТРИ ЦАРСТВА — МЕДНОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ И ЗОЛОТОЕ
Баушке-то досталась кралечка, а Марьюшке-то королек
И говорит баушка: «Э, да какой королек-то хороший, Марь-
юшка!» — «Быдто Иван-царевич, баушка!» — «Ох, Марь-
юшка, так-то так, да не ладно. Дай-ка мне тупой топор,
срублю твою голову! Ведь у нас с тобой уговор был: кто
первый про Ивана-царевича помянет, с того голову до-
лой».— «Ну да, баушка, будет да и ладно. Здесь нет никого,
а кабы он был здесь, не рассталась бы я с ним».— «А Ва-
нюшка-то, Марьюшка, на диване лежит!»
Марьюшка побежала, Ванюшку увидала, во сахарные
уста целовала. «Ну, Ванюшка, ты помрешь, и я с тобой!» —
«Я бы был, Марьюшка, жив, будешь и ты жива!»
Сели на кобылушку да и поехали.
Приезжают ее родные братья, спрашивают у баушки:
«А где паша сестра?» Баушка и говорит: «Иван-царевич
увез».— «Мы его терзали, да, видно, мало!» Сели двенадцать
братов на двенадцать пежин, сели да полетели — как млад
ясен сокол. Стали Ванюшку догонять, Ванюшка стал кобы-
лушку под голяшку хлыстать. Вот кобылушка взвилась, как
белый лебедь. Пегая кобыла — выше, а под Ванюшкой ко-
былушка еще выше.
Приехали к батюшке, а батюшка был старехонек, Иван-
царевич и говорит: «Здравствуй, батюшка!» Тот обрадовал-
ся, Ванюшке на белую грудь бросался, с Ванюшкой цело-
вался. «Ох, да ладно, Ванюшка, что приехал на свою сторо-
нушку!»
Тут и сказке конец, сказал ее молодец, и нам, молодцам,
по стаканчику пивца, за окончанье сказки по рюмочке
винца.
157. ТРИ ЦАРСТВА —
 р МЕДНОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ И ЗОЛОТОЕ
  то давнее время, когда мир божий наполнен был
JL-Ж лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли
молочные, берега были кисельные, а по полям ле-
тали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени
Горох с царицею Анастасьей Прекрасною; у них было три
сына-царевича. Сотряслась беда немалая — утащил царицу
нечистый дух. Говорит царю большой сын: «Батюшка, бла-
гослови меня, поеду отыскивать матушку». Поехал и пропал,
79
НАРОДНЫЕ С КАЗН И
три года про него ни вести, ни слуху не было. Стал второй
сын проситься: «Батюшка, благослови меня в путь-дорогу;
авось мне посчастливится найти и брата и матушку». Царь
благословил; он поехал и тоже без вести пропал — словно
в воду канул.
Приходит к царю меньшой сын Иван-царевич: «Любез-
ный батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось
разыщу и братьев и матушку».— «Поезжай, сынок!» Иван-
царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал-ехал и
приехал к синю морю, остановился на бережку и думает:
«Куда теперь путь держать?» Вдруг прилетели на море
тридцать три колпицы, ударились оземь и стали красные
девицы — все хороши, а одна лучше всех; разделись и
бросились в воду.
Много ли, мало ли они купались — Иван-царевич
подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и
спрятал за пазуху. Искупались девицы, вышли на берег,
начали одеваться — одного кушачка нет. «Ах, Иван-царе-
вич,— говорит красавица,— отдай мой кушачок».— «Скажи
прежде, где моя матушка?» — «Твоя матушка у моего
отца живет — у Ворона Вороновича. Ступай вверх по морю,
попадется тебе серебряная птичка золотой хохолок: куда
она полетит» туда и ты иди». Иван-царевич отдал ей кушачок
и пошел вверх по морю; тут повстречал своих братьев, поз-
доровался с ними и взял с собой.
Идут они вместе берегом, увидали серебряную птичку
золотой хохолок и побежали за ней следом. Птичка
летела, летела и бросилась под плиту железную, в яму под-
земельную. «Ну, братцы,— говорит Иван-царевич,— благо-
словите меня вместо отца, вместо матери; опущусь я в эту
яму и узнаю, какова земля иноверная, не там ли наша ма-
тушка». Братья его благословили, он сел на рели, полез в
ту яму глубокую и спущался ни много ни мало — ровно
три года; спустился и пошел путем-дорогою.
Шел-шел, шел-шел, увидал медное царство; во дворце
сидят тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца
хитрыми узорами — городками с пригородками. «Здравст-
вуй, Иван-царевич! — говорит царевна медного царства.—
Куда идешь, куда путь держишь?» — «Иду свою матушку
искать».— «Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороно-
вича; он хитёр и мудёр, по горам, по долам, по вертепам,
по облакам летал! Он тебя, добра молодца, убьет! Вот тебе
80
157 ТРИ ЦАРСТВА - МЕДНОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ И ЗОЛОТОЕ
клубочек, ступай к моей середней сестре — что она тебе
скажет. А назад пойдешь, меня не забудь». Иван-царевич
покатил клубочек и пошел вслед за ним.
Приходит в серебряное царство; там сидят тридцать три
девицы-колпицы. Говорит царевна серебряного царства:
«Доселева русского духа было видом не видать, слыхом не
слыхать, а нонче русский дух воочью проявляется! Что,
Иван-царевич, от дела лытаешь али дела пытаешь?» — «Ах,
красная девица, иду искать матушку».— «Твоя матушка у
моего отца, у Ворона Вороновича; и хитёр он, и мудёр, по
горам, по долам летал, по вертепам, по облакам носился!
Эх, царевич, ведь он тебя убьет! Вот тебе клубочек, сту-
пай-ка ты к меньшей моей сестре — что она тебе скажет:
вперед ли идти, назад ли вернуться?»
Приходит Иван-царевич к золотому царству; там сидят
тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех
выше, всех лучше царевна золотого царства — такая краса,
что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит она:
«Здравствуй, Иван-царевич! Куда идешь, куда путь дер-
жишь?» — «Иду матушку искать».— «Твоя матушка у мо-
его отца, у Ворона Вороновича; и хитёр он, и мудёр, по горам,
по долам летал, по вертепам, по облакам носился. Эх, царе-
вич, ведь он тебя убьет! На тебе клубочек, ступай в жемчуж-
ное царство: там твоя мать живет. Увидя тебя, она возра-
дуется и тотчас прикажет: няньки-мамки, подайте моему
сыну зелена вина. А ты не бери: проси, чтоб дала тебе трех-
годовалого вина, что в шкапу стоит, да горелую корку на за-
кусочку. Не забудь еще: у моего батюшки есть на дворе два
чана воды — одна вода сильная, а другая малосильная;
переставь их с места на место и напейся сильной воды ». Дол-
го царевич с царевной разговаривали и так полюбили друг
друга, что и расставаться им не хотелося; а делать было
нечего — попрощался Иван-царевич и отправился в путь-
дорогу.
Шел-шел, приходит к жемчужному царству. Увидала его
мать, обрадовалась и крикнула: «Мамки-няньки! Подайте
моему сыну зелена вина».— «Я не пью простого вина, по-
дайте мне трехгодовалого, а на закуску горелую корку». Вы-
пил трехгодовалого вина, закусил горелою коркою, вышел
на широкий двор, переставил чаны с места на место и
принялся сильную воду пить. Вдруг прилетает Ворон Воро-
нович: был он светел, как ясный день, а увидал Ивана-царе-
81
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вича — и сделался мрачней темной ночи; опустился к чану
и стал тянуть бессильную воду. Тем временем Иван-царевич
пал к нему па крылья; Ворон Воронович взвился высоко-
высоко, носил его и по долам, и по горам, и по вертепам,
и облакам и начал спрашивать: «Чего тебе нужно, Иван-
царевич? Хочешь — казной наделю?» — «Ничего мне не
надобно, только дай мне посошок-перышко».— «Нет,
Ивап-царевич! Больно в широки сани садишься». И опять
понес его Ворон по горам и по долам, по вертепам и обла-
кам. Иван-царевич крепко держится; налег всею своей тя-
жестью и чуть-чуть не обломил его крылья. Вскрикнул тогда
Ворон Воронович: «Не ломай ты мои крылышки, возьми
посошок-перышко!» Отдал царевичу посошок-перышко,
сам сделался простым вороном и полетел на крутые
горы.
А Иван-царевич пришел в жемчужное царство, взял свою
матушку и пошел в обратный путь; смотрит — жемчужное
царство клубочком свернулося да вслед за ним покатилося.
Пришел в золотое царство, потом в серебряное, а потом и в
медное, взял повел с собою трех прекрасных царевен, а те
царства свернулись клубочками да за ним же покатилися.
Подходит к релям и затрубил в золотую трубу: «Братцы
родные! Если живы, меня не выдайте». Братья услыхали
трубу, ухватились за рели и вытащили на белый свет душу
красную девицу, медного царства царевну; увидали ее и
начали меж собою ссориться: один другому уступить ее не
хочет. «Что вы бьетесь, добрые молодцы! Там есть
еще лучше меня красная девица». Царевичи опустили рели
и вытащили царевну серебряного царства. Опять начали
спорить и драться; тот говорит: «Пусть мне достанется!»,
а другой: «Не хочу! Пусть моя будет!» — «Не ссорьтесь,
добрые молодцы, там есть краше меня девица».
Царевичи перестали драться, опустили рели и вытащили
царевну золотого царства. Опять было принялись ссориться,
да царевна-красавица тотчас остановила их: «Там ждет ваша
матушка!» Вытащили они свою матушку и опустили рели за
Иваном-царевичем; подняли его до половины и обсекли ве-
ревки. Ивап-царевич полетел в пропасть, крепко ушибся и
полгода лежал без памяти; очнулся, посмотрел кругом,
припомнил все, что с ним сталося, вынул из кармана посо-
шок-перышко и ударил им о землю. В ту же минуту явилось
двенадцать молодцев: «Что, Иван-царевич, прикажете?» —
82
157 ТРИ ЦАРСТНЛ МЕДНОЕ, СЕРЕБРЯНОЕ И ЗОЛОТОЕ
«Вынесть меня на вольный свет». Молодцы подхватили его
под руки и вынесли на вольный свет.
Стал Иван-царевич про своих братьев разведывать и
узнал, что они давно поженились: царевна из медного царст-
ва вышла замуж за середнего брата, царевна из серебряного
царства — за старшего брата, а его нареченная невеста ни
за кого не идет. И вздумал на ней сам отец-старик женить-
ся; собрал думу, обвинил свою жену в совете с злыми духами
и велел отрубить ей голову; после казни спрашивает он
царевну из золотого царства: «Идешь за меня замуж?» —
«Тогда пойду за тебяг когда сошьешь мне башмаки без мер-
ки». Царь приказал клич кликать, всех и каждого выспра-
шивать: не сошьет ли кто царевне башмаков без мер-
ки?
На ту пору приходит Иван-царевич в свое государство,
нанимается у одного старичка в работники и посылает его
к царю: «Ступай, дедушка, бери на себя это дело. Я тебе
башмаки сошью, только ты на меня не сказывай». Старик
пошел к царю: я-де готов за эту работу взяться. Царь дал
ему товару на пару башмаков и спрашивает: «Да потра-
фишь ли ты, старичок?» — «Не бойся, государь, у меня сын
чеботарь». Воротясь домой, отдал старичок товар Иван-
царевичу; тот изрезал товар в куски, выбросил за окно, по-
том растворил золотое царство и вынул готовые башма-
ки: «Вот, дедушка, возьми, отнеси к царю». Царь обрадо-
вался, пристает к невесте: «Скоро ли к венцу ехать?» Она от-
вечает: «Тогда за тебя пойду, когда сошьешь мне платье без
мерки».
Царь опять хлопочет, сбирает к себе всех мастеровых,
дает им большие деньги, только чтоб платье без мерки сши-
ли. Иван-царевич говорит старику: «Дедушка, иди к царю,
возьми материю, я тебе платье сошью, только па меня не
сказывай». Старик поплелся во дворец, взял атласов и бар-
хатов, воротился домой и отдал царевичу. Иван-царевич
тотчас за ножницы, изрезал на клочки все атласы и барха-
ты и выкинул за окно; растворил золотое царство, взял
оттуда что ни есть лучшее платье и отдал старику: «Неси
во дворец!» Царь радехонек: «Что, невеста моя возлюблен-
ная, не пора ли нам к венцу ехать?» Отвечает царевна:
«Тогда за тебя пойду замуж, когда возьмешь старикова
сына да велишь в молоке сварить». Царь не задумался, от-
дал приказ — ив тот же день собрали со всякого двора по
83
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ведру молока, налили большой чан и вскипятили на силь-
ном огне.
Привели Ивана-царевича; начал он со всеми прощаться,
в землю кланяться; бросили его в чан: он раз нырнул,
другой нырнул, выскочил вон — и сделался таким красав-
цем, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Говорит
царевна: «Посмотри-ка, царь! За кого мне замуж идти: за
тебя ли, старого, или за него, доброго молодца?» Царь поду-
мал: «Если и я в молоке искупаюся, таким же красавцем
сделаюся!» Бросился в чан и сварился в молоке.
А Иван-царевич поехал с царевной из золотого царства
венчаться; обвенчались и стали жить-поживать, добра нажи-
вать.
3	158. МОРСКОЙ ЦАРЬ
И ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
а тридевять земель, в тридесятом государстве
жил-был царь с царицею; детей у них не было.
Поехал царь по чужим землям, по дальним сто-
ронам; долгое время домой не бывал; на ту пору родила
ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не
ведает. Стал он держать путь в свое государство, стал
подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий,
солнце так и пекло! И напала на него жажда великая —
что ни дать, только бы воды испить! Осмотрелся кругом и
видит невдалеке большое озеро; подъехал к озеру, слез с
коня, прилег на брюхо и давай глотать студеную воду.
Пьет и не чует беды; а царь морской ухватил его за бороду.
«Пусти!» — просит царь. «Не пущу, не смей пить без моего
ведома!» — «Какой хочешь возьми откуп — только отпус-
ти!» — «Давай то, чего дома не знаешь». Царь подумал-по-
думал — чего он дома не знает? Кажись, все знает, все ему
ведомо — и согласился. Попробовал — бороду никто не
держит, встал с земли, сел на коня и поехал восвояси.
Вот приезжает домой, царица встречает его с цареви-
чем, такая радостная; а он как узнал про свое милое
детище, так и залился горькими слезами. Рассказал цари-
це, как и что с ним было, поплакали вместе, да ведь делать-
то нечего, слезами дела не поправишь. Стали они жить по-
старому; а царевич растет себе да растет, словно тесто
84
158. МОРСКОЙ ЦАРЬ И ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
на опаре — не по дням, а по часам, и вырос большой.
«Сколько ни держать при себе,— думает царь,— а отда-
вать надобно: дело неминучее!» Взял Ивана-царевича за
руку, привел прямо к озеру. «Поищи здесь, — говорит,—
мой перстень; я ненароком вчера обронил». Оставил одного
царевича, а сам повернул домой.
Стал царевич искать перстень, идет по берегу, и попа-
дается ему навстречу старушка. «Куда идешь, Иван-царе-
вич?» — «Отвяжись, не докучай, старая ведьма! И без тебя
досадно».— «Ну, оставайся с богом!» И пошла старуха в
сторону. А Ивап-царевич пораздумался: «За что обругал я
старуху? Дай ворочу ее: старые люди хитры и догадливы!
Авось что и доброе скажет». И стал ворочать старушку:
«Воротись, бабушка, да прости мое слово глупое! Ведь я с
досады вымолвил: заставил меня отец перстня искать,
хожу-высматриваю, а перстня нет как нет!» — «Не за
перстнем ты здесь; отдал тебя отец морскому царю: выйдет
морской царь и возьмет тебя с собою в подводное царство».
Горько заплакал царевич. «Не тужи, Иван-царевич! Бу-
дет и на твоей улице праздник; только слушайся меня,
старухи. Спрячься вон за тот куст смородины и притаись
тихохонько. Прилетят сюда двенадцать голубиц — всё
красных девиц, а вслед за ними и тринадцатая; станут в
озере купаться; а ты тем временем унеси у последней
сорочку и до тех пор не отдавай, пока не подарит она тебе
своего колечка. Если не сумеешь этого сделать, ты погиб
навеки: у морского царя кругом всего дворца стоит часто-
кол высокий, на целые на десять верст, и на каждой спице
по голове воткнуто; только одна порожняя, не угоди на
нее попасть!» Иван-царевич поблагодарил старушку, спря-
тался за смородиновый куст и ждет поры-времени.
Вдруг прилетают двенадцать голубиц; ударились о сыру
землю и обернулись красными девицами, все до единой
красоты несказанный: ни вздумать, ни взгадать, ни пером
написать! Поскидали платья и пустились в озеро: играют,
плещутся, смеются, песни поют. Вслед за ними прилетела
и тринадцатая голубица; ударилась о сыру землю, оберну-
лась красной девицей, сбросила с белого тела сорочку и
пошла купаться; и была опа всех пригожее, всех красивее!
Долго Иван-царевич не мог отвести очей своих, долго на
нее заглядывался да припомнил, что говорила ему стару-
ха, подкрался тихонько и унес сорочку.
85
НАРОДНЫЕ СН АЗК И
Вышла из воды красная девица, хватилась — нет
сорочки, унес кто-то; бросились все искать, искали-иска-
ли — не видать нигде. «Не ищите, милые сестрицы! Полетай-
те домой; я сама виновата — недосмотрела, сама и отве-
чать буду». Сестрицы — красные девицы ударились о сыру
землю, сделались голубками, взмахнули крыльями и полете-
ли прочь. Осталась одна девица, осмотрелась кругом и
промолвила: «Кто бы ни был таков, у кого моя сорочка,
выходи сюда; коли старый человек — будешь мне родной
батюшка, коли средних лет — будешь братец любимый, ко-
ли ровня мне — будешь милый друг!» Только сказала
последние слова, показался Иван-царевич. Подала она ему
золотое колечко и говорит: «Ах, Иван-царевич! Что давно
не приходил? Морской царь на тебя гневается. Вот дорога,
что ведет в подводное царство; ступай по ней смело. Там и
меня найдешь, ведь я дочь морского царя, Василиса Пре-
мудрая» .
Обернулась Василиса Премудрая голубкою и улетела от
царевича. А Иван-царевич отправился в подводное царство;
видит: и там свет такой же, как у нас; и там поля, и луга,
и рощи зеленые, и солнышко греет. Приходит он к морско-
му царю. Закричал на него морской царь: «Что так долго не
бывал? За вину твою вот тебе служба: есть у меня пустошь
на тридцать верст и в длину и в поперек — одни рвы, буера-
ки да каменьё острое! Чтоб к завтрему было там как ладонь
гладко, и была бы рожь посеяна, и выросла б к раннему утру
так высока, чтобы в ней галка могла схорониться. Если
того не сделаешь — голова твоя с плеч долой!»
Идет Иван-царевич от морского царя, сам слезами об-
ливается. Увидала его в окно из своего терема высокого
Василиса Премудрая и спрашивает: «Здравствуй, Иван-
царевич! Что слезами обливаешься?» — «Как же мне не
плакать? — отвечает царевич.— Заставил меня царь мор-
ской за одну ночь сровнять рвы, буераки и каменьё острое
и засеять рожью, чтоб к утру она выросла и могла в ней
галка спрятаться».— «Это не беда, беда впереди будет.
Ложись с богом спать: утро вечера мудренее, все будет
готово!» Лег спать Иван-царевич, а Василиса Премудрая
вышла на крылечко и крикнула громким голосом: «Гей вы,
слуги мои верные! Ровняйте-ка рвы глубокие, сносите ка-
меньё острое, засевайте рожью колосистою, чтоб к утру
поспело».
86
158 МОРСКОЙ ЦАРЬ И ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
Проснулся на заре Иван-царевич, глянул — все гото-
во; нет ни рвов, ни буераков, стоит поле как ладонь гладкое,
и красуется на нем рожь — столь высока, что галка схоро-
нится. Пошел к морскому царю с докладом. «Спасибо те-
бе,— говорит морской царь,— что сумел службу сослужить.
Вот тебе другая работа: есть у меня триста скирдов, в
каждом скирду по триста копен — все пшеница белоярая;
обмолоти мне к завтрему всю пшеницу чисто-начисто, до
единого зернышка, а скирдов не ломай и снопов не
разбивай. Если не сделаешь — голова твоя с плеч до-
лой!» — «Слушаю, ваше величество!» — сказал Иван-царе-
вич. Опять идет по двору да слезами обливается. «О чем
горько плачешь?» — спрашивает его Василиса Премудрая.
«Как же мне не плакать? Приказал мне царь морской за
одну ночь все скирды обмолотить, зерна не обронить, а
скирдов не ломать и снопов не разбивать».— «Это не беда,
беда впереди будет! Ложись спать с богом: утро вечера
мудренее».
Царевич лег спать, а Василиса Премудрая вышла на кры-
лечко и закричала громким голосом: «Гей вы, муравьи ползу-
чие! Сколько вас на белом свете есть — все ползите сюда
и повыберите зерно из батюшкиных скирдов чисто-на-
чисто». Поутру зовет морской царь Ивана-царевича:
«Сослужил ли службу?» — «Сослужил, ваше величест-
во!» — «Пойдем, посмотрим». Пришли на гумно — все
скирды стоят не тронуты, пришли в житницы — все закро-
ма полнехоньки зерном. «Спасибо тебе, брат! — сказал
морской царь.— Сделай мне еще церковь из чистого воску,
чтоб к рассвету была готова: это будет твоя последняя
служба». Опять идет Пван-царевич по двору и слезами умы-
вается. «О чем горько плачешь?» — спрашивает его из
высокого терема Василиса Премудрая. «Как мне не пла-
кать, доброму молодцу! Приказал морской царь за одну
ночь сделать церковь из чистого воску!» — «Ну, это еще не
беда, беда впереди будет. Ложись-ка спать: утро вечера
мудренее».
Царевич улегся спать, а Василиса Премудрая вышла на
крылечко и закричала громким голосом: «Гей вы, пчелы ра-
ботящие! Сколько вас на белом свете ни есть — все летите
сюда и слепите из чистого воску церковь божию, чтоб к утру
была готова». Поутру встал Иван-царевич, глянул — стоит
Церковь из чистого воску, и пошел к морскому царю с док-
87
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ладом. «Спасибо тебе, Иван-царевич! Каких слуг у меня не
было, никто не сумел угодить, как ты. Будь же за то моим
наследником, всего царства оберегателем; выбирай себе
любую из тринадцати дочерей моих в жены». Иван-царе-
вич выбрал Василису Премудрую, тотчас их обвенчали
и на радостях пировали целых три дня.
Ни много ни мало прошло времени, стосковался Иван-
царевич по своим родителям, захотелось ему на святую
Русь. «Что так грустен, Иван-царевич?» — «Ах, Василиса
Премудрая, сгрустнулось по отцу, по матери, захотелось
на святую Русь».— «Вот это беда пришла! Если уйдем мы,
будет за нами погоня великая; царь морской разгневается
и предаст нас смерти. Надо ухитряться!» Плюнула Василиса
Премудрая в трех углах, заперлг! двери в своем тереме и
побежала с Иваном-царевичем на святую Русь.
На другой день ранехонько приходят посланные от
морского царя — молодых подымать, во дворец к царю
звать. Стучатся в двери: «Проснитеся, пробудитеся! Вас
батюшка зовет».— «Еще рано, мы не выспались: приходите
после!» — отвечает одна слюнка. Вот посланные ушли,
обождали час-другой и опять стучатся: «Не пора-время
спать, пора-время вставать!» — «Погодите немного: вста-
нем, оденемся!» — отвечает вторая слюнка. В третий раз
приходят посланные: царь-де морской гневается, зачем так
долго они прохлаждаются! «Сейчас будем!» — отвечает
третья слюнка. Подождали-подождали посланные и давай
опять стучаться: нет отклика, нет отзыва! Выломали двери,
а в тереме пусто. Доложили царю, что молодые убежали;
озлобился он и послал за ними погоню великую.
А Василиса Премудрая с Иваном-царевичем уже дале-
ко-далеко! Скачут на борзых конях без остановки, без
роздыху. «Ну-ка, Ивап-царевич, припади к сырой земле да
послушай, нет ли погони от морского царя?» Иван-царе-
вич соскочил с коня, припал ухом к сырой земле и гово-
рит: «Слышу я людскую молвь и конский топ!» — «Это
за нами гонят!» — сказала Василиса Премудрая и тотчас
обратила коней зеленым лугом, Ивана-царевича старым
пастухом, а сама сделалась смирною овечкою.
Наезжает погоня: «Эй, старичок! Не видал ли ты — не
проскакал ли здесь добрый молодец с красной девицей?» —
«Нет, люди добрые, не видал, — отвечает Иван-царевич,—
сорок лет как пасу на этом месте — ни одна птица мимо
88
158. МОРСКОЙ ЦАРЬ И ВАСИЛИСА ПРЕМУДРАЯ
не пролетывала, ни один зверь мимо не прорыскивал!»
Воротилась погоня назад: «Ваше царское величество! Ни-
кого в пути не наехали, видели только: пастух овечку
пасет».— «Что ж не хватали? Ведь это они были!» -
закричал морской царь и послал новую погоню. А Иван
царевич с Василисою Премудрой давным-давно скачут на
борзых конях. «Ну, Иван-царевич, припади к сырой земле да
послушай, нет ли погони от морского царя?» Иван-царе-
вич слез с коня, припал ухом к сырой земле и говорит:
«Слышу я людскую молвь и конский топ».— «Это за
нами гонят!» — сказала Василиса Премудрая; сама сдела-
лась церквою, Ивана-царевича обратила стареньким попом,
лошадей — деревьями.
Наезжает погоня: «Эй, батюшка! Не видал ли ты, не
проходил ли здесь пастух с овечкою?» — «Нет, люди доб-
рые, не видал; сорок лет тружусь в этой церкви — пи одна
птица мимо не пролетывала, ни один зверь мимо не прорыс-
кивал!» Повернула погоня назад: «Ваше царское вели-
чество! Нигде не нашли пастуха с овечкою; только в пути
и видали, что церковь да попа-старика».— «Что же вы
церковь не разломали, попа не захватили? Ведь это они
самые были!» — закричал морской царь и сам поскакал
вдогонь за Иваном-царевичем и Василисою Премудрой. А
они далеко уехали.
Опять говорит Василиса Премудрая: «Иван-царевич!
Припади к сырой земле — не слыхать ли погони?» Слез
царевич с коня, припал ухом к сырой земле и говорит: «Слы-
шу я людскую молвь и конский топ пуще прежнего».—
«Это сам царь скачет». Оборотила Василиса Премудрая ко-
ней озером, Ивана-царевича селезнем, а сама сделалась
уткою. Прискакал царь морской к озеру, тотчас дога-
дался, кто таковы утка и селезень; ударился о сыру землю
и обернулся орлом. Хочет орел убить их до смерти, да
не тут-то было: что ни разлетится сверху... вот-вот ударит
селезня, а селезень в воду нырнет; вот-вот ударит утку, а
утка в воду нырнет! Бился-бился, так ничего и не смог сде-
лать. Поскакал царь морской в свое подводное царство, а
Василиса Премудрая с Иваном-царевичем выждали доброе
время и поехали на святую Русь.
Долго ли, коротко ли, приехали они в тридесятое
царство. «Подожди меня в этом лесочке,— говорит царевич
Василисе Премудрой,— я пойду, доложусь наперед отцу,
89
НА РОД НЫЕ СКА ЗКИ
матери».— «Ты меня забудешь, Иван-царевич!» — «Нет,
не забуду».— «Нет, Иван-царевич, не говори, позабудешь!
Вспомни обо мне хоть тогда, как станут два голубка в окна
биться!» Пришел Иван-царевич во дворец; увидали его роди-
тели, бросились ему на шею и стали целовать-миловать его;
на радостях позабыл Иван-царевич про Василису Премуд-
рую. Живет день и другой с отцом, с матерью, а на третий
задумал свататься на какой-то королевне.
Василиса Премудрая пошла в город и нанялась к прос-
вирне в работницы. Стали просвиры готовить; она взяла
два кусочка теста, слепила пару голубков и посадила в
печь. «Разгадай, хозяюшка, что будет из этих голубков?» —
«А что будет? Съедим их — вот и все!» — «Нет, не угада-
ла!» Открыла Василиса Премудрая печь, отворила окно —
и в ту же минуту голуби встрепенулися, полетели прямо
во дворец и начали биться в окна; сколько прислуга
царская ни старалась, ничем не могла отогнать их
прочь. Тут только Иван-царевич вспомнил про Васи-
лису Премудрую, послал гонцов во все концы расспра-
шивать да разыскивать и нашел ее у просвирни; взял за руки
белые, целовал в уста сахарные, привел к отцу, к матери,
и стали все вместе жить да поживать да добра нажи-
вать.
159. ИВАН ДА МАРЬЯ - ДЕТИ КУПЕЧЕСКИЕ
ил-был купец богатый, был у него большой
корабль, и на этом корабле плавал он в ино-
земные государства и торговал с ними. Од-
нажды купцу не посчастливилось в море: купец посадил
корабль на мель, долго бился, но снять не мог. На девя-
тую ночь в полночь на корабль из воды поднялся водяник
и говорит купцу: «Отдай мне то, что ты дома не знаешь, и
корабль сойдет с мели». Думал-подумал купец и порешил
отдать. В ту же ночь корабль сошел с мели, купец выгодно
продал товар и возвратился домой. Вышла жена встречать
купца, а с ней мальчик, которого жена родила в то время,
пока купец ездил. Опечалился купец, да делать нечего. А
мальчик-то был какой-то особенный: растет не по дням,
а по часам; в первый день после рождения пошел играть
90
159. ИВАН ДА МАРЬЯ - ДЕТИ КУПЕЧЕСКИЕ
на улицу и у бабушки-затворенки окошечко разбил, во вто-
рой день зяйца изловил, а на третий день дерево тол-
стое с корнями из земли выдернул.
Прошло несколько времени после приезда отца; од-
нажды мальчик ушел в лес, а в лесу прилетела птичка и
говорит ему: «Мальчик, будет тебе играть, пора деда пови-
дать! » Удивился мальчик, пришел из лесу домой и рассказал
отцу: отец догадался, что это водяник суленое просит, и
говорит мальчику: «Завтра пойдешь гулять, и если птичку
увидишь, то иди по той дороге, на которой стоять бу-
дешь — все дальше и дальше и все прямо, а там что с тобой
будет, сам увидишь; да смотри — сам молод, ничего не
знаешь, так старых людей слушай!»
Пошел мальчик в лес, прилетела птичка и сказала ему,
что пора деда повидать; мальчик и пошел вперед дорогой.
Долго мальчик шел лесом, видит: идет ему навстречу
старик; поравнялся с мальчиком и говорит: «Знаю, дитят-
ко, куда ты идешь! Плохо тебе будет: отец отсулил тебя
водяному хозяину, но послушай, что я тебе скажу. На этой
дороге встретятся тебе девицы, станут тебя целовать,
миловать и замуж проситься, ты выбери из них самую
худую, а другим красавицам и шапки не кривь! А как только
схватишь замарашку, то сряду же и оторви у нее косу и
заверни себе на шею».
Пошел старик вперед, пошел своей дорогой. Повстре-
чались с ним девицы, все красавицы, стали его целовать-
миловать, замуж за него проситься, а он им шапки не
кривит; видит, стоит одна девица — грязная, некрасивая,
горбатая, урод уродом; он ее схватил, выдернул у нее
косу и обернул себе на шею, замарашка вдруг переверну-
лась в красавицу, а все другие девицы превратились в
лягух. Красавица сумела только дать мальчику перстенек
и сказать, что когда он будет в беде, то перстенек его выру-
чит, только следует одеть его на левый мизинец; и вдруг
пред Иваном стало озеро. Поднялся ветер, и его бросило в
воду.
Ходит Иван в озере и никого не видит; в одном месте
набрел на такое место, где на дне росло много травы;
попробовал Иван выбраться из травы, да не может; вот он
и стал траву рвать. Вдруг кто-то и закричал: «Ага! не успел,
щенок, ничего сделать хозяину, а уж его и обижаешь, воло-
сы у него рвешь! Вот посмотрю, что ты работать умеешь».
91
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Смотрит Иван, а водяной хозяин сидит на высоком камне, а
волосы от него в разные стороны расстилаются. Подошел к
нему Иван и говорит: «Что, дедушка, прикажешь: домой
ли идти или службу служить?» — «Сослужи мне службу, а
потом и домой пойдешь. Построй в одну ночь корабль!»
Вдруг водяника не стало, остался Иван один и сейчас же
вспомнил про перстенек; одел его на левый мизинец, и кто-
то говорит ему: «Не робей, все будет к утру готово, только
косы с шеи не снимай! А завтра рано приходи, налево от
этого места корабль увидишь, а кругом корабли будет
кот ходить; ты возьми железный прут и кота прутом по-
бей» .
Утром Иван пошел немного влево и видит: стоит ко-
рабль, а у корабля кот; подошел Иван к коту, взял желез-
ный прут, схватил кота за уши и бьет его железным прутом
и приговаривает: «Не ходи, кот, прежде хозяина корабля
смотреть!» Кот рвался, рвался и убежал; пришел чрез
несколько времени водяник, посмотрел на корабль, похва-
лил Ивана и приказал опять ему работу исполнять: коня
необъезженного объездить.
Переменил Иван перстенек на левый мизинец, и ему
говорит кто-то: «Возьми три прута медных, садись на коня
и прежде бей коня одним прутом по левому боку; сло-
маешь прут — другим бей по правому боку; сломаешь —
бей между ушей третьим прутом!»
Взял три прута Иван, крепко сидит на коне и бьет пру-
том по левому боку; устал конь, пал на колени, и прут у
Ивана сломился. Отдохнул конь и опять пустился скакать;
бьет Иван коня по правому боку, упал конь на колени,
поотдохнул и опять пустился; едва держится Иван на коне
и бьет прутом между ушей. Долго конь носился, упал на
колени и говорит Ивану: «Больно бьешь! На беду я наку-
пился: еще от первого раза голова болит, а теперь и совсем
разломило; вижу, что мне с тобой не справиться, отправ-
ляйся домой, мне тебя больше не нужно; а завтра приходи
получить награду за службу».
Переменил Иван с пальца перстенек на левый мизи-
нец, а кто-то и говорит ему: «Завтра он будет давать много
всякого добра, а ты возьми только один камешек, пропусти
его в перстень и положи в рот, а потом наотмашь ударь
хозяина за подарок».
Пришел Иван к водянику [назавтра], а он сидит —
92
159. ИВАН ДА МАРЬЯ - ДЕТИ КУПЕЧЕСКИЕ
кругом всякого добра накладено. «Бери,— говорит он Ива-
ну,— сколько хочешь!» Видит Иван и камешек, взял его,
пропустил в перстенек, подошел к хозяину ближе и говорит:
«Спасибо, хозяин, за подарок! Немного было работы,
немного и возьму — один этот камешек!» И со всего раз-
маху ударил наотмашь хозяина. Вдруг поднялся страшный
вой, плач, запрыгали лягухи и вся гадина, всколебалась
вода; и вдруг видит Иван, что стоит он на суше и с ним
девица. Схватила девица его за руку, и пустились в путь.
Шли они долго ли, коротко ли, девица и говорит Ива-
ну: «Посмотри-ка, Иванушка, что впереди, что позади».
Посмотрел Иван и говорит: «Впереди светлым-светло,
позади темная туча».— «Это погоня за нами!» Ударила
девица Ивана по левой руке, превратился Иван в коровуш-
ку, а сама она превратилась в пастушка. Подъехал водя-
ник на крокодиле и спрашивает у пастуха: «Не проходили
ли тут люди?» — «Ой ты, дедушка, — говорит пастух, — из
людей первого тебя только и вижу». Выругался водяник:
«Самого отпустил, а он еще у меня мою Машутку украл!»
Поворотился старик и уехал. Марья превратила коро-
вушку в Ивана, а сама превратилась [в девушку], и пус-
тились в путь. Шли долго ли, коротко ли, Марья опять ве-
лела посмотреть, что впереди и что позади. «Впереди,—
говорит Иван,— светлым-светло, а позади темным-тем-
но».— «Это опять погоня!» Превратила Ивана часовен-
кой, а сама монахиней [сделалась]. Подъехал старик и
спрашивает: «Не видала ли ты двух человек?» — «Не
видала никого, — говорит монахиня.— Здесь и птицы не ле-
тают, а из людей первого тебя, дедушка, вижу!» Плюнул
старик и уехал назад.
Идут Иван да Марья дальше. Посмотрел Иван назад и
опять видит темную тучу. «Это погоня за нами!» — гово
рит Марья и превратила Марья свой платок в озеро,
Ивана — ершом, а сама — стрелой и улетела в облако.
Подъехал старик к озеру и говорит: «Нет, теперь
не обманешь! Сама-то высоко, а он-то низко!» Обо-
ротился старик щукой и в озеро. Бегает за ершом, толь-
ко догонит, хочет глонуть, а ерш перевернется к щуке
хвостом,.расправит перья и говорит: «Хочешь ерша, ешь с
хвоста!» Щука не смеет; ловила, ловила щука ерша и не
могла изловить. Приплыла щука к берегу, выскочила па су-
шу и превратилась в быка. Стал бык воду из озера пить всю
93
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
воду высушил; лежит ерш в небольшой ямочке, а бык пере-
вернулся в ворона и хочет клюнуть ерша. Вдруг стрела
слетела с облака, ударила ворона, ворон улетел с криком и
стоном.
Превратились Иван с Марьей в людей, и опять пошли,
и, наконец, добрались до дому. Иван женился на Марье, и
стали жить да поживать; а потом пришел к ним и старик
[лесной]. Иван взял его к себе, он оказался отцом Марьи.
Прежде был купцом и тоже отказал свою дочь водянику.
Ж	160. ТИТ-РЫБА
ил себе старик со старухой, и прижили
они себе одного сына и назвали его
Алешей. Старик ходил ловить рыбу, и всегда
ему попадалась в сети только одна рыбка.
Ловит раз старик рыбу, выходит Тит-рыба1 и гутарит
ему. «Дай ты мне, что у тебя есть дома, тогда, где ни бро-
сишь сеть, будет ловиться рыба сколько хочешь!»
Стоит старик и думает, что ему делать. А жил-то он
бедно-пребедно и ничего не имел, окромя старухи и
сына.
Тит-рыба гутарит: «Отдашь сына — будешь ловить рыбу
и жить хорошо».
Думал-думал старик, а деться от бедности некуда,
он и согласился. Дал слово. Как дал обещание Тит-
рыбе старик, только он бросил у берега сетку, глянул,
а в ней полно рыбы. Забрал он ее и продал купцу. Прихо-
дит домой и радуется, что много наловил рыбы, а ста-
рухе-то своей ничего не говорит.
На другой день старик купил сыну большой нож с
красной ручкой, да и гутарит: «Иди, сын, куда бог
поведет, только смотри: близко до воды не подхо-
ди, а то тебя Тит-рыба съест».
Наутро Алеша попрощался с отцом-матерью и пошел.
Идет ок себе и идет по дороге. Шел до тех пор, пока
в лес не зашел. Лес дремучий был. Вот видит он: дерутся
в лесу бирюк, орел и жук. Дерутся они из-за
1 Кит-рыба.
94
160 ТИТ-РЫБА
сдохленпого быка. Как увидали они этого парня,
и просят: «Парень, раздели нам мясо!»
Вынимает Алеша нож с красной ручкой и начинает де-
лить. Отделил он кости от мяса, отделил потроха.
Когда разделил он все, тогда стал гутарить: «Зубатым
бирюкам — кости, беззубым орлам — мясо, а потроха —
жуку».
Разделил, а сам собирается идти дальше. Тогда би-
рюк вырывает волос и дает парню. Дал и гутарит: «Когда
будет нужда, прижги волос и скажи: «Был человеком,
а теперича стану бирюком». Как сделаешь, что гутарю, и
скажешь такие слова, обернешься бирюком». Орел тоже
выдернул перушко и дает парню: «Когда станет тебе плохо,
придет нужда, прижги перушко и скажи: «Был челове-
ком, а теперича стану орлом». Жук подполз к парню,
отломил перушко и дает ему: «Когда станет плохо,
придет нужда, подожги перушко да скажи: «Был чело-
веком, а теперича стану жуком».
Забрал все это Алеша да пошел своей дорогой. Идет
путь-дорогой день, другой и третий. А ему навстречу
охотнички. Парень взял перушко жука, поджег и сказал:
«Был человеком, а теперь стану жуком». Сделался он жу-
ком и спрятался.
Прибежали собаки охотников, бегают, нюхают, ищут,
а найти никак не могут. А он схоронился под кустом и си-
дит. Поискали, поискали охотнички и пошли себе. А Але-
ша сказал: «Был жуком, стану человеком». Стал человеком
и пошел дальше.
Идет он по темным лесам, ничего не видать. Стало ему
страшно, вынул он тогда бирючий волос, прижег его и гута-
рит: «Был человеком, стану бирюком». Обернулся бирю-
ком и побег. Пробег он лес, выбег в степь и сказал: «Был
бирюком, стану человеком». Стал человеком и пошел. Идет
дальше, а навстречу ему попалось море, перейти его никак
нельзя: боится Тит-рыбу. Вынул Алеша орлиное перушко,
поджег его и гутарит: «Был человеком, а теперь стану
орлом». Сделался он орлом, перелетел через море, стал
опять человеком.
Шел, шел парень по дороге, доходит до самой станицы.
Пристроился он там работником и живет, а потом стал
пасти царских коров.
А в это время царь объявляет по всему государству,
95
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
что ого дочери охота попить теплого молока прямо из-под
коровы. А табуны царских коров паслися далеко, никак
нельзя доставить молоко, чтобы оно было теплым. Вот царь
тогда объявил: «Кто принесет теплого молока, за того дочь
замуж отдам».
Пришел вечер, подоили коров, парень претворился
в орла и полетел. Прилетел, принес теплого молока царской
дочери — царская дочь только и успела тяпнуть его по лбу
своим кольцом.
Прошло несколько дней, собрал царь всех людей, а дочь
его стала глядеть того, кто ей принес молоко. А парень не
захотел идти: ему совестно, что он пастух.
Когда все ушли из станицы к царю, парень сделался
волком, половину табуна порезал. Потом Алеша из волка
претворился в человека, взял колючку, ободрал себе все
лицо. Ободрал лицо, схоронился в курене и сидит.
Царская дочь глядела, глядела, а не нашла того челове-
ка, что молоко ей приносил. Тогда приходит она до пастуха.
Парень видит, что царская дочь пришла, гутарит ей: «Здесь
волки половину стада перегрызли, а я в колючки спрятал-
ся, лицо себе изодрал».
Царская дочь не слушает, а сама пристально на него
глядит. Глядела, глядела и узнала по метке, что кольцом
его по лбу тяпнула.
Пришла опа до отца, рассказала ему, что она нашла
того человека.
Призвал отец до себя парня, сосватал его. Ну и стал
с этого дня парень ночью до царской дочери ходить. При-
дет, сделается жуком, залезет в комнату и обратно стано-
вится человеком. Подойдет до кровати, где спит царская
дочь, а она начинает кричать: «Караул!» А парень снова
становится жуком и уползает. Одну ночь он так ходил, дру-
гую, третью, а царская дочь все кричит да кричит. Слуги
утешают ее, что это ей снится.
Ну, прошло сколько-то там времени, царь сыграл
свадьбу. После свадьбы Алеша стал гутарить жене, как
он до нее ходил, только не сказал, что в жука претво-
рялся.
Жили они с год, два, три, жили хорошо. Только при-
шло время, объявили войну, царскому зятю Алеше тоже
надо было идти па службу. Собрался он уходить на войну
и гутарит жене: «Может, я со службы не вернусь». Жена
96
160. ТИТ-РЫБА
его спрашивает: «Почему ты не вернешься?» Алеша ей
отвечает: «Придется ехать через речку или море, а мне
нельзя: Тит-рыба съест! Если кто заместо меня до тебя
придет, не пускай. Когда будет стучать в комнате, ты не
пускай, скажи: «Если ты мой муж, то сам войди».
Царский зять Алеша обернулся жуком, вылез из комна-
ты и снова влез, а двери были заперты. Увидала царская
дочь, что ее муж может претворяться, поверила его сло-
вам.
Проводила она мужа на службу.
Прошло время, война замирилась, отслужил Алеша,
едет домой, а с ним ехал один парень, здорово похож он
был на царского зятя. Они были хорошие товарищи. Ну,
царский зять-то рассказал ему, что он хоронится Тит-
рыбы.
Едут они по дороге, доезжают до моря. Царский зять
не стал делаться орлом, а пошел на корабль. А товарищ-то
этот спихнул Алешу в воду, а Тит-рыба проглотила его.
Парень этот приезжает до жены Алеши — царской
дочери, заходит и стучится в дверь: «Жена, открой! Это я
со службы пришел».— «Если ты мой муж, то сам влезь».—
«Ты же закрытая!» — «Если ты мой муж, то сам влезь»,—
еще раз гутарит царская дочь.
Парень пошел до царя, рассказал ему, что его жена не
пускает.
Царь призвал дочь до себя и гутарит: «Что же, дочь моя,
ты мужа не встречаешь?» — «А он мне не муж. Я не при-
знаю его».— «Как же, венчали тебя с ним, а ты не призна-
ешь его?! Мне от людей стыдно! Я же отец твой, да и
царь!» — гутарит он дочери. «Нет, он мне не муж!»
Ну, побыл этот парень день-другой да и уехал.
Царская дочь живет себе и ждет, когда он уедет. Потом
доложили ей, что уехал человек, похожий на ее мужа. Тог-
да она стала выходить из своей комнаты.
Прошло некоторое время, а муж ее не является. Вот
она думает: «Наверное, моего мужа Тит-рыба съела».
Заперлась она в своей комнате, стала вышивать. Вы-
шила она звездочку, месяц и солнце. Как вышила, стала
просить отца дать ей корабль: «Батюшка, дай корабль, по
морю хочу погулять».
Царь снарядил ей корабль, дал тридцать матросов. Села
она на корабль и поехала по морю. А звездочку на корабль
97
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
прицепила. А звездочка-то светит и светит голубым светом.
Выходит Тит-рыба из воды, просит у царской дочери:
«Дай звездочку!» А царская дочь гутарит: «Что у тебя
внутри есть, покажи по голову».
Тит-рыба показала по голову. Царская дочь увидала
Алешу. Отдала она Тит-рыбе звездочку и поехала домой.
На другой день едет она на корабле, везет месяц, а он
светит еще лучше. Выходит обратно Тит-рыба и просит у
нее месяц: «Дай мне месяц!» А царская дочь гутарит:
«Что у тебя внутри есть, покажи по пояс!»
Тит-рыба показала. Царская дочь увидала Алешу по
пояс. Увидала, отдала Тит-рыбе месяц. Отдала и уехала
домой.
На третий день едет она на корабле, везет солнышко.
Тит-рыба обратно из воды выходит и просит: «Дай мне
солнышко!» Царская дочь гутарит: «Что у тебя внутри
есть, покажи всего!»
Тит-рыба показала, а в это время тридцать матросов
схватили царского зятя, перетянули его на корабль.
Обняла царская дочь своего мужа Алешу, поликова-
лись они. Тогда она и гутарит мужу: «Теперь, Алеша,
куда бы ты ни пошел, ни поехал, и я с тобою буду! Одного
не отпущу!»
Приехали они домой, с той поры стали жить-поживать
и добра наживать. Друг без друга никуда не ходят и не
ездят.
Я как-то мимо их хаты шла да к ним в гости зашла.
Угощали они меня медом, сладкой водочкой. Много я у них
пила и ела, по губам текла сладкая напива, а в рот не
попала.
Ж 161. ИВАН РУССКИЙ БОГАТЫРЬ
ил-был Иван русский богатырь. Пошел раз на
охоту. Ходил-ходил, пришла ночь — заблу-
дился. Ночевать надо. Увидел огонек, стоит
избушка. «Избушка, избушка, встань по-старому, как мать
поставила!» Избушка стала к лесу задом, к нему передом.
Зашел Иван русский богатырь в эту избушку. В той избуш-
ке сидит князь Медведь на печном столбе. «Ох, фу-фу-фу!
98
161. ИВАН - РУССКИЙ БОГАТЫРЬ
Русскую костку слыхом не слыхать и видом не видать, а
она сама ко мне в избу пришла! Иван русский богатырь,
поставь мне конюшенку, чтобы до утра за ночь готова была,
а если не будет готова, то я тебя съем».
Иван русский богатырь вышел на крылечко и закручи-
нился-запечалился. Настасья Прекрасная, дочь Медведя,
его увидала: «Что ты, Иван русский богатырь, кручинишь-
ся, что ты печалишься?» — «Как мне не кручиниться, как
мне не печалиться? Твой батюшка велел мне за ночь до утра
поставить конюшенку». А она отвечает: «Ложись спать.
До утра все будет готово».
Он лег. Она в полночь вышла на красное крылечко,
свистнула, крикнула богатырским голосом, молодецким
посвистом: «Ой еси вы, батюшкины слуги, не пора спать,
а пора вставать, пойти на работу».
Все батюшкины слуги соскочили, кто лес рубит, кто
двери делает, кто пол ладит — делают все как полагается.
Когда все сделали, она пришла, будит Ивана: «Иван
русский богатырь, не пора спать — пора вставать! Батюш-
ка застанет на постели — съест».
Иван русский богатырь встал, умылся и пошел. Пришел
князь Медведь и говорит: «Сослужил ты мне службу, со-
служи вторую — отдам за тебя дочь Настасью Прекрасную.
Поставь ты мне мост через огненную реку. Тоже чтобы
к утру готов был, чтобы ехать было можно. Устели сукном
кармазинным, убей гвоздями лужеными».
Иван русский богатырь вышел на красное крылечко,
закручинился, запечалился еще пуще того. Настасья Пре-
красная увидела его и говорит: «Что ты кручинишься, что
ты печалишься?» — «Как же мне не кручиниться, как же
мне не печалиться? Твой батюшка велел мне мост постро-
ить к утру, устлать сукном кармазинным, убить гвоздями
лужеными».— «Ложись спать. За ночь до утра все будет
готово».
Иван русский богатырь спать лег. Настасья Прекрасная
в двенадцать часов вышла на крылечко, свистнула, крик-
нула богатырским голосом, молодецким посвистом: «Ой
еси, батюшкины слуги, не пора спать, а пора вставать!»
Все слуги поднялись: кто мост ставит, кто шерсть прядет,
кто ткет, кто гвозди кует, кто гвозди лужит, кто сукном
устилает, кто гвоздями убивает. Значит, мост готовый
будет.
99
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Настасья Прекрасная пришла Ивана богатыря русского
будить: «Иван русский богатырь, не пора спать, а пора
вставать! Батюшка захватит на постели — съест».
Иван русский богатырь встал, умылся. Князь Медведь
идет. Подходит к Ивану, стукнул по плечу и говорит:
«Ну, Иван русский богатырь, сослужил ты мне службу,
сослужил вторую, сослужи третью — отдам я за тебя На-
стасью Прекрасную. Поймай мне двух львов, двух лютых»
Опять стоит Иван русский богатырь, кручинится, печа-
лится, как, дескать, двух львов словить. Настасья Прекрас
ная увидела его и говорит: «Что, Иван русский богатырь,
кручинишься, что печалишься?» — «Как мне не кручи-
ниться, как мне не печалиться? Твой батюшка приказал
мне поймать двух львов, двух лютых, чтобы они друг с
дружкой дрались, а я стоял бы да кнутиком постегивал».
Она ему сказала: «Ложись спать, до утра все будет готово».
Вышла Настасья Прекрасная на красное крылечко,
свистнула, крикнула богатырским голосом, молодецким
посвистом: «Ой еси, батюшкины слуги, не пора спать -
пора вставать».
Поднялися слуги, пошли ловить львов. Поймали двух
лютых львов, привели, а они друг с дружкой дерутся.
Настасья Прекрасная пришла будить Ивана русского
богатыря: «Иван русский богатырь, не пора спать — пора
вставать! Батюшка застанет на постели — съест». Иван
русский богатырь встал, умылся, берет львов на руки у
слуг, кнутиком постегивает.
Встал князь Медведь, пошел к Ивану русскому бога-
тырю: «Вот, Иван русский богатырь, сослужил ты мне:
построил ты мне конюшенку, поставил мост и поймал мне
двух львов, двух лютых. Бог благословит за тебя Настасью
Прекрасную».
Стали о свадьбе говорить, а свадьба у них недолго
затянулась. Свадьба — не пир пировать, не столы столо-
вать, а крутым пирком да и за свадебку.
Вот Настасья Прекрасная говорит Ивану русскому бо-
гатырю: «Иван русский богатырь, нас соберется семь девиц
на одну рожу, под одну кожу, под одно платье цветное.
Ты на меня смотри, а я с ноги на ногу башмак переменю».
Привели Ивана русского богатыря смотреть, он показы-
вает: «Вот моя сужена, вот моя ряжена». Медведица на
это говорит Медведю: «Наша Настя хитра-мудра, нас пере-
100
161. ИВАН РУССКИЙ БОГАТЫРЬ
хитрит и нас перемудрит. У нашей Насти ручки беленькие,
пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь — перемолвка».
Медведь отвечает: «Ты баба, по-бабьи и судишь».
Этот день покончился.
Настасья Прекрасная опять говорит Ивану русскому
богатырю: «Нас соберется снова семь девиц под одну рожу,
под одну кожу, под одно платье цветное. Ты на меня
смотри. Я кольцо с руки на руку переменю».
Иван русский богатырь на этот раз опять узнал и гово-
рит Медведю: «Вот моя сужена, вот моя ряжена». Мед-
ведица говорит князю Медведю: «Наша Настя хитра-муд-
ра. Нас перехитрит, нас перемудрит. У нашей Насти ручки
беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь —
перемолвка». А он ей говорит: «Ты как баба, так и сиди
по-бабьи».
Не понравились ему ее речи — хитрей, дескать, дочь-
то оказалась.
На третий день Настасья Прекрасная говорит Ивану
русскому богатырю: «Нас соберется семь девиц под одну
рожу, под одну кожу, под одно платье цветное. Ты смотри
на меня. Я мух с лица смахну».
Опять угадал Иван русский богатырь: «Вот моя сужена,
вот моя ряжена». Медведица говорит: «Наша Настя хитра
и мудра. Нас перехитрит и нас перемудрит. У нашей Насти
ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока,
речь — перемолвка. Нам не пир пировать, не столы столо-
вать — крутым пирком да и за свадьбу».
Вот молодые спать полегли, и старики спать полегли.
Глухая полночь приходит. Настасья Прекрасная своему
Ивану русскому богатырю и говорит: «Не пора спать, а по-
ра вставать. Вставай! У батюшки вся постройка сгорела».
Он встал — удал, умылся и пошел в новую конюшню.
Она ему показывает: «Бери узду ненадеванную, бери коня
неезженого, седелку новую и хомут новый, чтобы все было
ненадевано. И телега, и вожжи — как есть, чтобы все но-
вое».
Так он и сделал.
Поехали, а старики спят. Вот едут, Настасья Прекрас-
ная и говорит: «Остановись, Иван русский богатырь.
Встань, припади к земле: не едет ли за нами батюшка в по-
гоню». Он слез с коня, припал к земле: «Стонет земля,
и вянет трава. Едет за нами батюшка в погоню». Она
101
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
встала, распрягла лошадь, сняла всю сбрую, сделала всех
как есть овечками, сама сделалась пастухом, а Ивана
русского богатыря — кнутиком.
Пасет: ходит старый, седой пастух, а кнутик-то у него
весь исхлопался. Подъезжает отец, князь Медведь, спра-
шивает: «Дедушка, давно ли ты пасешь?» — «Да давно,
батюшка».— «Не видал ли ты тут мужика с бабой?» —
«Тогда я, батюшка, видал, когда я сам был молоденек, а
овечки были беленькие, а кнутик не исхлопался».
Ну, вот подумал-подумал, видит: овечки грязные, пас-
тух седой, кнутик исхлопался весь — вон когда давно бы-
ло!— и воротился домой.
Медведица спрашивает: «Ну, как съездил, кого ви-
дел?» — «Никого не видал, только видал одного старика-
пастуха — пасет овечек». Она ему и говорит: «Наша Настя
хитра и мудра. Нас перехитрит и нас перемудрит. У нашей
Насти ручки беленькие, пальцы тоненькие, глаза — пово-
лока, речь — перемолвка».
А Настя Прекрасная сделала все как было. Сели на
телегу, дальше поехали. Вот едут, Настасья Прекрасная
и говорит: «Иван русский богатырь, встань, припади к зем-
ле: не едет ли за нами батюшка в погоню?» — «Стонет-
земля, вянет трава — едет за нами батюшка в погоню»
Настасья разобрала все — собрала церковь: сама попом, а
Иван русский богатырь крестиком на церкви. Кадиленку
в руки взяла, ходит вокруг церкви, кадиленкой пома-
хивает.
Медведь подъехал и говорит: «Не видел ли, кто здесь
проехал?» А поп говорит ему: «Тогда я, батюшка, видел,
когда был молоденок, а крест был светленок, а церковь
мохом не обросла. Тогда ехал мужик с бабой».
Медведь думал-думал — больше ехать некуда, спросить
некого. Поехал обратно.
Вот Иван русский богатырь и Настасья Прекрасная
разобрались, дальше поехали. Приехал князь Медведь до-
мой, а Медведица спрашивает: «Ну, кого видел?» —
«Никого не видел, только видел одного батюшку: старый-
престарый, седой, ходит вокруг церкви в ограде и кадит.
Я спросил, не видал ли он мужика с бабой. Видел, говорит,
мужика с бабой, когда сам был молоденок, а крестик был
светленок, тогда ехал мужик с бабой». Тогда Медведица
и говорит: «Вот что я тебе говорила: наша Настя хитра-
102
161. ИВАН РУССКИЙ БОГАТЫРЬ
мудра, нас перехитрит и перемудрит. У нашей Насти ручки
беленькие, пальцы тоненькие, глаза — поволока, речь -
перемолвка!» Теперь Медведь и говорит Медведице: «По-
езжай ты!»
Едут Настасья Прекрасная и Иван русский богатырь.
Вот Настасья Прекрасная и говорит: «Иван русский
богатырь, встань, припади к земле: не едет ли за нами
батюшка в погоню?» — «Стонет земля, вянет трава! Едет
за нами батюшка в погоню». Настасья Прекрасная рас-
прягла лошадь, сбрую сделала берегами, сама сделалась во
дой, а Ивана русского богатыря — селезенком.
Медведица ехала-ехала и приехала к морю — дальше
ехать некуда. Из первого рукава выпустила змею: «Пей,
змея, воду!» Змея стала пить воду. Пила-пила, пила-пи
ла — уж берег стал обсыхать, селезенок по камешкам пере-
бирается. Настасья Прекрасная и говорит: «Кабы по ба-
тюшкину благословенью да по матушкину повеленью,
змея-то бы лопнула!» Она и лопнула, змея-то. Воды еще
более того разлилося. Медведица постояла-постояла у бе-
рега — ехать некуда больше, кругом море. И вернулась
домой. Приехала и говорит: «Больше ехать некуда». Ну, а
Медведь ей и говорит, муж-то ее, дескать, правда твоя.
А Настасья Прекрасная и Иван русский богатырь
разобрались, когда мать уехала, и опять собрались как по-
лагается и поехали дале, дале и дале от этого места. И едут,
и едут, и едут... Наконец, доехали, облюбовали себе место
прекрасное, которое им понравилось. Раскинули шатер,
насыпали лошади белояровой пшеницы.
Ну, вот они тут оседлость сделали, стали жить. Уж мно-
го ли — мало ли, долго ли — коротко ли — уж это не ска-
жу. Потом уж он стал прислоняться к этому месту, при-
гляделся, стал ходить на охоту Иван русский богатырь.
День ходит, два ходит, три ходит. Применяется все к месту,
приучается.
Потом как-то раз приходит с охоты и говорит: «Я, На
стасья Прекрасная, будто бы признаю €ело, где раньше
жил. Залезал на гору, смотрел». Во второй раз приходит
и говорит: «Ты меня пусти сходить, узнать — я хоть по-
смотрю своих родных».— «Нет, Иван русский богатырь,
не пущу».— «Пусти, пожалуйста!» — «Нет, не пущу!» -
«Пусти, я тебя прошу!» — «Нет, не пущу!» — «А почему
не пустишь?» — «А потому, что ты в село свое придешь,
103
НАРОДНЫЕ СК АЗК Н
с девками, с бабами поцелуешься и парного молока на-
хлебаешься, про меня забудешь».— «Нет, Настасья Пре-
красная, с девками, с бабами целоваться не буду и парное
молоко хлебать не буду».— «Нет, поцелуешься, нахле-
баешься».— «Нет, не стану, не буду».
Ну, она его отпустила. Только успел зайти в деревню —
с девками, с бабами поцеловался, парного молока нахле-
бался.
Не скоро дело делается, а скоро сказка сказывается.
Смотрит Настасья Прекрасная, что он прожил неделю,
прожил две, прожил три и все нет его. А она все ждет.
Потом она бросила все свое попеченье, пошла в деревню
сама.
Пришла в деревню, а там у старой старушки крайняя
изба, самая бедная в деревне. Настасья Прекрасная попро-
силась к ней на квартиру, та ее пустила. Она день живет —
на рынок ходит, два живет — на рынок ходит. Все ходит,
узнает про своего мужа. Увидели ее там, у этой старушки,
соседи. «Что это у тебя за человек живет? Вот такая, мол,
живет молодушка, а бабушка? Можно прийти?» Это один
молодой человек спрашивает. «А приди»,— отвечает.
Когда этому молодому прийти, бабушка крупу молола
на жерновах. Настасья Прекрасная и говорит: «Бабушка,
крупу-то мели-мели да еще поболе прибавь».— «А на что,
дитятко?» — «А ко мне гость будет». А потом, когда гость
приходит, этот молодец-то, к ней, она и говорит: «Ох ты,
бабушка, бабушка, крупу молола, а жерпова-то не убрала!
Пойду-ка я, бабушка, уберу». А этот парень-то говорит:
«Давайте я уберу». Пошел убирать да всю ночь крупу-то
и промолол. Она насыпать-то велела — все и молол.
Приходит домой да братьям-то и говорит (два брата
еще у них в этом доме было): «У этой-то бабушки-старуш-
ки такая есть молодушка — я у ней,— говорит,— на ручке
спал».
А бабушка на другой день стряпала да в печи помелом
заметала. Она и говорит, молодушка-то: «Бабушка, ты по-
мелом-то мети да мети, а из печи не вытаскивай».— «А по-
чему, дитятко?» — «А ко мне,— говорит,— гость будет».
Вот когда вечером приходит гость, второй-то брат, она и
говорит: «Ну, вот, бабушка, в печи-то мела-мела да и по-
мело оставила». Старушка говорит: «Погоди, дитятко, за-
была — уберу». Молодушка и говорит: «Да я, бабушка,
104
161. ИВАН РУССКИЙ БОГАТЫРЬ
уберу». А парень-то: «Чем тебе, так я уберу пойду». И по-
шел убирать. Всю ночь и промел до утра, все мел в печи.
Потом домой приходит и говорит: «Ну, брат, ты на ручке
спал, а я уж на мягкой перине. Ну и красавица!» А уж
тот знает. «Ладно»,— говорит. Третий-то говорит: «Ну, уж
я помру, а пойду».
Вот опять эта старушка ходит взад-вперед, из двери в
дверь, а молодушка и говорит: «Бабушка, ты ходи-ходи
а не закрывай дверь-то».— «А почему, дитятко?» — «А ко
мне гость будет».
Так и не закрыли.
Приходит тот гость, а молодушка и говорит: «Ой, ба-
бушка, ходила-ходила да дверь и не закрыла».— «Ой, ди
тятко, забыла, пойду — закрою». А молодушка: «Я, бабуш-
ка, закрою ее». Он и говорит: «Я пойду закрою». Да пошел
на всю ночь-то и ходил, закрывал лбом. Стукнет лбом,
а дверь-то захлопнется да и отскочит. Он опять. Да так всю
ночь лбом и простукал. Пришел домой, па лбу вот этака
шишка, пришел домой вот с этаким волдырем. Ну, они по-
смеялись-посмеялись, с тем и остались.
Утром бабушка заводила квашонку гостей употчевать,
тесто раскатывала, а молодушка-то и говорит: «Бабушка,
продай колобушечки два теста». Та ей продала. Опа со-
стряпала голубя да и голубку из этого теста. Когда испекла
голубков, рассчиталась с бабушкой за квартиру, за тесто,
за все. Она уж дозналась, где муж-то. А Иван богатырь —
уж он женится. Сегодня девишник. Опа с этими-то голубя-
ми и пришла к нему на девишник. Пришла она к нему, пус-
тила голубей. Ну, они па брус и сели. Голубка за голубем
ходит: «Кур-кур, сизенький голубчик, не спокинь меня,
голубку, как спокинул Иван русский богатырь Настасью
Прекрасную в чистом поле, в широком раздолье, в белом
шатре». Тут все ошаропучели: что, дескать, такое?
А Иван-то сразу догадался, что они Настасью помина-
ют. Ведь он ее оставил, он знает, что оставил! Спугнули
голубей, они перелетели на божницу. Опять голубушка
воркует: «Кур-кур, сизенький голубчик, не спокинь меня,
голубку, как спокинул Иван русский богатырь Настасью
Прекрасную в чистом поле, в широком раздолье, в белом
шатре!» Иван-то спохватился и говорит: «Батюшка и ма-
тушка, будет мне жениться: есть у меня жена!» И взял
Настасью Прекрасную за руку.
105
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Голуби полетели по себе, а они пошли в свое место —
туда, где и были, и свадьба рассохлась.
Вот и все.
В	162. БЕЛАЯ ЛЕБЕДКА
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был царь. У него был один сын — Иван-царе-
вич.
Вот Иван-царевич ездил за охотой каждый день в чисто
поле, в широко раздолье, на край синя моря; он ловил гу-
сей, лебедей и серых утиц. И попала ему в ловушку лебед-
ка. Поймал эти лебедку Иван-царевич, принес в шатер и по-
садил в шосточек. Поутру встал да и уехал за охотой.
Вот лебедка та вышла из шосточка, обернулась моло-
дой молодицей и наготовила Ивану-царевичу всяко куша-
нье. Сама опять обернулась лебедкой и села в шосток
Вот Иван-царевич вернулся домой, в свой-от шатер: и
на столе накрыто у него; он и удивляется: «Кто это,—
говорит,— был у меня?» Сел Иван-царевич и отобедал; да
так все на столе закрыл скатертью и опять уехал за охо-
той. Лебедка обернулась молодой молодицей, убрала со сто-
ла, обернулась опять лебедкой и села в шосток.
На другой день Иван-царевич опять уехал за охотой, а
лебедка вышла без него из шосточка, обернулась молодой
молодицей и наготовила кушанья еще того лучше; накрыла
молода молодица на стол, обернулась лебедкой и села в
шосток — ждет Ивана-царевича.
Вот приехал Иван-царевич, навез гусей, лебедей и се-
рых утиц. Поглядел Иван-царевич на стол и удивляется:
«Да кто же такой наготовил? Выходи, — говорит,— кто та-
кой есть у меня: красна девица или молода молодица?»
Никто не говорит с ним, никто и голосу не подал.
Отобедал Иван-царевич, закрыл стол скатеркой и уехал
опять в чисто поле, в широко раздолье, по край синя мо-
ря — за охотой.
Вот на третий день снарядился Иван-царевич за охо-
той, вышел из шатра да и спрятался: «Покараулю,—
говорит,— я, кто такой ко мне приходит, с которой сто-
роны?»
106
162. БЕЛАЯ ЛЕБЕДКА
Вот белая лебедка вышла из шосточка, обернулась мо-
лодой молодицей и почала готовить кушанье. Иван-царевич
врасплох и отворил двери: испугалась молода молодица,
побежала было, да Иван-царевич схватил ее в беремя.
Она в его руках-то вилась да вилась да в золотое веретеш-
ко извилась. Он взял да веретешко-то переломил: пятку-ту
перед себя, в кончик-от за себя изладил: «Будь,— гово-
рит,— передо мной молода молодица, а за мной — цветно
платье!» Вот и стала перед ним молода молодица, а за
ним — цветно платье. Уж такая красавица была: зрел бы,
смотрел — очей не сводил!
Иван-царевич к отцу не поехал и стал жить с молодой
молодицей. Состроили они в том чистом поле, в широком
раздолье дом. Вот и стала череваста молода молодица.
А к ним ходила баушка-задворенка. «Иван-царевич,—
говорит баушка-задворенка Ивану-царевичу,— теперь
осень на дворе, ты карауль свою молоду молодицу, не
уезжай далеко никуда!»
Вот и родила молода молодица маленького, сидит в
бане с баушкой-задворенкой. Поутру летит станица лебе-
дей; один и кличет:
Ти-го-го, мила дочь,
Ти-го-го, родимая!
Не подать ли те крылышко,
Не подать ли правйльное?
Полетим с нами за море,
Полетим с нами за сине!
Это отец ее летел. А она ему в ответ:
Ти-го-го, батюшка,
Ти-го-го, родимый мой!
Не подай мне-ка крылышко,
Не подай мне правйльное:
Не лечу с тобой за море,
Не лечу с тобой за сине —
Еще есть у меня детище,
Еще есть у меня милое!
Вот эта станица пролетела, летит другая, и опять кли-
чет один лебедь молоду молодицу:
Ти-го-го, мила дочь,
Ти-го-го, родимая!
Не подать ли те крылышко,
Не подать ли правйльное?
107
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Полетим с нами за море,
Полетим с нами за сине!
Это мать ее летела. Молода молодица ей и отвечает:
Ти-го-го, матушка,
Ти-го-го, родимая!
Не подай мне-ка крылышко,
Не подай мне правйльное!
Не лечу с тобой за море,
Не лечу с тобой за сине:
Еще есть у меня детище,
Еще есть у меня милое!
Вот и эта станица пролетела. Летит третья; опять кли-
чет один лебедь:
Ти-го-го, сестрица,
Ти-го-го, милая!
Не подать ли те крылышко,
Не подать ли правйльное?
Полетим с нами за море,
Полетим с нами за сине!
Это брат ее летел. Она ему и отвечает:
Ти-го-го, брателко,
Ти-го-го, милый мой!
Не подай мне-ка крылышко,
Не подай мне-ка правйльное!
Не лечу с тобой за море,
Не лечу с тобой за сине:
Еще есть у меня детище,
Еще есть у меня милое!
И эта станица пролетела. Летит четверта, опять один
лебедь кличет:
Ти-го-го, ладушка,
Ти-го-го, милая!
Не подать ли те крылышко,
Не подать ли правйльное?
Полетим с нами за море,
Полетим с нами за сине!
Она и отвечает:
Ти-го-го, ладушко,
Ти-го-го, милый мой!
Ты подай мне-ка крылышко,
Ты подай мне правйльное:
108
163. ВОЛК МЕДНЫЙ ЛОБ
Полечу с тобой за море,
Полечу с тобой за сине!
Она было вспорхнула, а Иван-царевич и поймал ее.
Пролетела и эта станица.
Вот и говорит молода молодица Иван-царевичу: «Кабы
ты не схватил меня, улетела бы я в свое царство, в свое го-
сударство! А теперь,— говорит,— мне не с кем лететь:
пролетел и милый мой лада...»
И стали они жить да быть да добра наживать.
И теперь живут.
Ж 163. ВОЛК МЕДНЫЙ ЛОБ
ил-был старик и старуха. Детей у них не бы-
ло. Взяли они сиротинку. Жили они бедно,
удил мальчик рыбу: «Дед, а дед, я выудил
ворону».— «Уди, уди, бог с тобою».— «Дед, я выудил со-
року».— «Уди, уди, дитятко, богородица с тобой».— «Дед,
а дед, я выудил золотую рыбку».— «Брось оземь».
Бросил мальчик рыбку оземь, стала из нее девушка-
красавица: «Кто, — говорит,— меня разбудил? Будь ты,
вьюноша, мне суженым, а ты, дедушка, мне батюшкой».
Ну, те согласились. Они и повенчались. Жена мужу и
говорит: «Иди,— говорит,— к царю, проси места против
себя или рядом с собой».
Пошел молодец к царю. «Дай мне,— говорит,— место
против себя или рядом с собой».
Тут созвал царь думщиков и сенаторов. Думали они,
думали, и дал место напротив себя. Как сел Иван па то
место, так увидел царь его жену прекрасну, залюбил ее,
чисто жить не может.
Как тут быть, как Ивана со свету сжить?
Созвал царь думщиков и сенаторов и заставил их ду-
мать, как Ивана со свету сжить ловчее.
Они и надумали: «Пошли его, государь, в далекие
царства найти Нешто-нашто: на стол собирает-обирает».
Иван, домой пришедши, гораздо плакал, а жена ему
говорит: «Чего ты убиваешься, на тебе письмецо, поезжай
до моей тетки в самый лес, она тебе все поможет».
Он взял письмецо, пошел в самый лес. Шел, шел, до-
шел до избушечки. Вокруг избушечки огород. Тут стару-
109
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
шечка прыгает через грядку: «Фу-фу-фу, что это такое!
Русский дух ко мне в лес зашел!»
Тут Иван письмецо женино ей и отдал. Она прочитала:
«А,— говорит, — ты мой племяш. Дам я тебе клубочек,
он тебя до дела доведет».
Тут она его прикормила, припоила, спать повалила.
А наутро дала ему клубочек. Он его кинул на дорогу и вслед
пошел.
Прикатился клубочек до темной пещерки. Вошел Иван
в пещерку — там темно, стол стоит длинный. Иван за пе-
чью притаился. Долго ли, коротко ли, набежало сорок
разбойников, за стол сели и кричат: «Нешто-нашто, подай
есть!»
Тут вдруг в пещерке светло стало, никого не видать,
а на столе и блинов, и каши, и варенна, и жаренна, и вина,
и браги досыта. Ну, разбойники поели и ушли. Иван из-за
печки выскочил, за стол сел и говорит: «Нешто-нашто,
подай есть!»
Нешто-нашто не шло, не катилося — на столе очути-
лося. А Ивану одному скучно. Он и говорит: «Нешто-на-
што, садись со мной!» Нешто-нашто и говорит: «Двадцать
лет разбойникам служу, никогда меня не позвали. Я с тобой
куда хошь пойду!» Ну, это Ивану на руку: «Пойдем,—
говорит,— к моему царю».
Долго ли, коротко ли, царь дожидается, вдруг прихо-
дит Иван: «Я,— говорит, — тебе все достал. Открой свою
столовую, сейчас дело покажем».
Царь открыл столовую, там стол стоит пустой. Иван
как гаркнет: «Нешто-нашто не шло, не катилося — на
столе очутилося!»
Вдруг на столе всякой еды навалило.
Ну, тут царь его залюбил. Это очень сенаторам не
нравится. Они царю и говорят: «Есть, царь-батюшка, в
некотором царстве кот; песни поет — унынье берет, голо-
С0хМ потянет — трава повянет. Вот бы ты его достал.
Иван — он знает».
Позвал царь Ивана: «Ты, — говорит, — похвалился кота
достать, что песни поет. Чтоб в три дня принес!»
Пошел Ваня домой, плачет. Жена ему говорит: «Не
плачь, Ванюшко, вот тебе письмецо, иди в самый лес, тебе
тетка поможет».
Пошел Ваня в самый лес. Стоит в лесу фатерка. У фа-
110
163. ВОЛК МЕДНЫЙ ЛОБ
терки Баба Яга. Она письмо прочла, да и дала ему клубо-
чек, да дала ему мяса много. «Пойдешь,— говорит,—
за клубочком, увидишь фатерку, в той фатерке кот живет
Ты там мяса положи. Когда весь кот выйдет, тогда хва-
тай» .
Пошел Ваня за клубочком. Пришел Ваня до каменной
фатерки. Положил мясо у порога, а сам за дубом спрятал-
ся. Почуял кот мясо. Голову высунул, сам рычит, как
тигр. А Ваня молчит. Вот и полкота выскочило. Стал кот
смирней. А Ваня все молчит. Вот кот и весь вышел, и взял
кота. Кот такой распевок!
Принес Ваня кота к царю. Как велит царь, так кот
и запоет. Песню поет — унынье берет, голосохМ по-
тянет — трава повянет. Тут царь Ваню еще прытче за
любил!
Думщики и сенаторы назлобились, да и говорят: «Есть,
царь-батюшка, волк медный лоб, делает он гусли-самогуды.
Твой Ванька похвалился достать».
Позвал царь Ивана: «В три дня,— говорит,— мне-ка
гусли-самогуды достань».
Пришел Иван домой, плачет. Жена говорит: «Слезами
горю не поможешь».
Сковала ему жена латы железные, колпак оловянный
и чистую рубашку без пятенышка [дала].
Шел Иван далеко, долго ли, коротко ли, уже рубашка
попятнилася, женина клюка переломалася, лапти перегну-
лися, шишак градом выбило. Вот дошел до избушечки,
а в избушечке старая Баба Яга сидит. Он ей дал письмо
прочесть. Она прочла, да и говорит: «Ты, — говорит,—
мой племяш. Прилетит сюда сейчас волк медный лоб, будет
с тобой в карты играть да велит, чтобы ты не спал, да кра-
юшки хлеба не даст. Ты за ним смотри, не дремли. А то он
тебе голову снесет».
Тут прилетел волк медный лоб. «Что это,— говорит,—
за мужик? Давай в карты играть!»
Сели они в карты играть. Играли-играли, Иван пристал,
глаза не глядят Как волка в обман ввести? А волк спраши-
вает: «Мужик, ты дремлешь?» — «Нет,— говорит,— думу
думаю».— «А что у тебя за дума?» — «А что, сколько лесу
рубят, а есть еще больше».— «Правда ли, мужик? Полечу
погляжу!»
Волк медный лоб улетел, а Иван поел, попил, спать
111
НАРОДНЫЕ СНАЗИИ
лег. Долго ли, коротко ли, его бабушка и разбудила. При-
летел волк медный лоб, сели опять в карты играть. Играли,
играли... «Мужик, ты дремлешь?» — «Нет, думу ду-
маю».— «А какая у тебя дума?» — «Сколько народу поми-
рает, а живет больше!» — «Правда ли, мужик? Полечу по-
гляжу! »
Волк медный лоб улетел, а Иван поел, попил, спать
лег. Тут больно быстро его бабка разбудила. Прилетел волк
медный лоб, стали они в карты играть. А Ивану неможет-
ся. Играли, играли, волк и говорит: «Мужик, ты дрем-
лешь?» А тот забыл и говорит: «Дремлю».
Волк медный лоб его в поле потащил, а сам за топором
побежал — голову секчи. Тут Ваня вынул из котомки же-
нин платочек именной и им глаза закрыл, чтоб смерть
пришла — не убояться.
Прилетел волк медный лоб, топором взмахнул да увидал
платочек именной. «Это, — говорит,— у тебя откудова?» —
«А это мне жена дала, чтоб смерть пришла, на глаза
класть». Волк медный лоб и говорит: «Так это ты есть мой
любимый зятелко?!»
Тут он баню истопил, Ваню попарил, напоил, накор-
мил, спать повалил. А наутро гусли-самогуды сделал, Ва-
ню на себя посадил, и поехали.
Ну, в царство приехали, волк сенаторов и думщиков
съел. Как есть съел, погрыз!
А у царя теперь кот-певун, да гусли-самогуды, да Неш-
то-нашто, ему больше и не надо. Он царство Ване с женой
и отписал.
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
некотором государстве жил-был король, холост-
неженат, и была у него целая рота стрельцов;
на охоту стрельцы ходили, перелетных птиц стре-
ляли, государев стол дичью снабжали. В той роте служил
стрелец-молодец, по имени Федот; метко в цель попадал,
почитай — пиколи промаху не давал, и за то любил его
король пуще всех его товарищей.
Случилось ему в одно время пойти па охоту раным-
ранехонько, на самой заре; зашел он в темный, густой
112
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
лес и видит: сидит на дереве горлица. Федот навел ружье,
прицелился, выпалил — и перешиб птице крылышко: сва-
лилась птица с дерева на сырую землю. Поднял ее стре-
лок, хочет оторвать голову да положить в сумку. И воз-
говорит ему горлица: «Ах, стрелец-молодец, не срывай
моей буйной головушки, не своди меня с белого света; луч-
ше возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на
окошечко и смотри: как только найдет на меня дремота,
в ту самую пору ударь меня правой рукою наотмашь —
и добудешь себе великое счастье!» Крепко удивился стре-
лок. «Что такое?— думает.— С виду совсем птица, а го-
ворит человеческим голосом! Прежде со мной такого слу-
чая никогда не бывало...»
Принес птицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит-
дожидается. Прошло немного времени, горлица положила
свою головку под крылышко и задремала; стрелок поднял
правую руку, ударил наотмашь легохонько — пала горлица
наземь и сделалась душой-девицей, да такою прекрасною,
что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать!
Другой подобной красавицы во всем свете не бывало! Го-
ворит она добру молодцу, королевскому стрельцу: «Умел
ты меня достать, умей и жить со мною; ты мне будешь
нареченный муж, а я тебе богоданная жена!» На том они
и поладили; женился Федот и живет себе — с молодой
женой потешается, а службы не забывает: каждое утро
ни свет ни заря возьмет свое ружье, пойдет в лес, настре-
ляет разной дичи и отнесет на королевскую кухню.
Видит жена, что от той охоты весь он измаялся, и гово-
рит ему: «Послушай, друг, мне тебя жалко; каждый божий
день ты беспокоишься, бродишь по лесам да по болотам,
завсегда мокрехонек домой ворочаешься, а пользы нам нет
никакой. Это что за ремесло! Вот я так знаю такое, что без
барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню-другую,
все дело поправим». Бросился Федот по товарищам: у кого
рубль, у кого два занял и собрал как раз двести рублей.
Принес к жене. «Ну,— говорит она,— купи теперь на все
эти деньги разного шелку». Стрелец купил на двести руб-
лей разного шелку. Она взяла и сказывает: «Не тужи,
молись богу да ложись спать: утро вечера мудренее!»
Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула
свою волшебную книгу — и тотчас явились перед ней два
неведомых молодца: что угодно — приказывай! «Возьмите
113
НАРОДНЫЕ СК АЗИИ
вот этот шелк и за единый час сделайте мне ковер, да такой
чудный, какого в целом свете не видывано; а на ковре бы
все королевство было вышито, и с городами, и с деревнями,
и с реками, и с озерами». Принялись они за работу и не
только в час, а в десять минут изготовили ковер — всем
на диво; отдали его Стрельцовой жене и вмиг исчезли, слов-
но их и не было! Наутро отдает она ковер мужу. «На,—
говорит,— понеси на гостиный двор и продай купцам,
да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и
бери».
Федот взял ковер, развернул, повесил на руку и пошел
по гостиным рядам. Увидал один купец, подбежал и спра-
шивает: «Послушай, почтенный! Продаешь, что ли?» —
«Продаю».— «А что стоит?» — «Ты торговый человек,
ты и цену уставляй». Вот купец думал, думал, не может
оценить ковра — да и только! Подскочил другой купец, за
ним третий, четвертый... И собралась их толпа великая,
смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут. В то время
проезжал мимо гостиных рядом дворцовый комендант,
усмотрел толпу, и захотелось ему разузнать: про что тол-
кует купечество? Вылез из коляски, подошел и говорит:
«Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чем
речь у вас?» — «Так и так, ковра оценить не можем».
Комендант посмотрел на ковер и сам дался диву. «Послу
шай, стрелец, — говорит он,— скажи мне по правде по ис-
тинной, откуда добыл ты такой славный ковер?» — «Моя
жена вышила».— «Сколько же тебе дать за него?» —
«Я и сам цены не ведаю; жена наказала не торговаться,
а сколько дадут — то и наше!» — «Ну, вот тебе десять
тысяч!»
Стрелец взял деньги и отдал ковер, а комендант этот
завсегда при короле находился — и пил и ел за его столом.
Вот он поехал к королю обедать и ковер повез: «Не угодно
ли вашему величеству посмотреть, какую славную вещь
купил я сегодня?» Король взглянул — все свое царство
словно на ладони увидел; так и ахнул! «Вот это ковер!
В жизнь мою такой хитрости не видывал. Ну, комендант,
что хочешь, а ковра тебе не отдам». Сейчас вынул король
двадцать пять тысяч и отдал ему из рук в руки, а ковер
во дворце повесил. «Ничего,— думает комендант,— я себе
другой еще лучше закажу».
Сейчас поскакал к стрельцу, разыскал его избушку, вхо-
114
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
дит в светлицу и как только увидал Стрельцову жену —
в ту же минуту и себя и свое дело позабыл, сам не ведает,
зачем приехал: перед ним такая красавица, что век бы очей
не отвел, все бы смотрел да смотрел! Глядит он на чужую
жену, а в голове дума за думой: «Где это видано, где это
слыхано, чтобы простой солдат да таким сокровищем вла-
дел? Я хоть и при самом короле служу и генеральский
чин на мне положон, а такой красоты нигде не видывал!»
Насилу комендант опомнился, нехотя домой убрался. С той
поры, с того времени совсем не свой сделался: и во сне и
наяву только и думает, что о прекрасной стрельчихе: и
есть — не заест, и пьет — не запьет, все она представля-
ется!
Заприметил король и стал его выспрашивать: «Что с
тобой подеялось? Аль кручина какая?» — «Ах, ваше вели-
чество! Видел я у стрельца жену, такой красоты во всем
мире нет; все об ней думаю: и не заесть и не запить, ника-
ким снадобьем не заворожить!» Пришла королю охота са-
мому полюбоваться, приказал заложить коляску и поехал
в стрелецкую слободу. Входит в светлицу, видит — красо-
та невообразимая! Кто ни взглянет — старик ли, молодой
ли, всякий без ума влюбится. Защемила его зазноба сердеч-
ная. «Чего,— думает про себя,— хожу я холост-неженат?
Вот бы мне жениться на этой красавице; зачем ей быть
стрельчихою? Ей на роду написано быть королевою».
Воротился король во дворец и говорит коменданту:
«Слушай! Сумел ты показать мне Стрельцову жену — кра-
соту невообразимую, теперь сумей извести ее мужа. Я сам
на ней хочу жениться... А не изведешь, пеняй на себя;
хоть ты и верный мой слуга, а быть тебе на виселице!»
Пошел комендант, пуще прежнего запечалился: как стрель-
ца порешить — не придумает.
Идет он пустырями, закоулками, а навстречу ему Баба
Яга: «Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю;
хочешь, пособлю твоему горю неминучему?» — «Пособи,
бабушка! Что хочешь заплачу».— «Сказан тебе королев-
ский указ, чтобы извел ты Федота-стрельца. Это дело бы
неважное: сам-то он прост, да жена у него больно хитра!
Ну, да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится.
Воротись к королю и скажи: за тридевять земель, в триде-
сятом царстве есть остров; на том острове ходит олень
золотые рога: Пусть король наберет полсотню матросов —
115
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
самых негодных, горьких пьяниц, и велит изготовить к
походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет в отставке
числится; на том корабле пусть пошлет Федота-стрельца
добывать оленя золотые рога. Чтоб добраться до острова,
надо плыть ни много ни мало — три года да назад с остро-
ва — три года, итого шесть лет. Вот корабль выступит в
море, месяц прослужит, а там и потонет: и стрелец и мат-
росы — все на дно пойдут!»
Комендант выслушал эти речи, поблагодарил Бабу Ягу
за науку, наградил ее золотом и бегом к королю. «Ваше
величество! — говорит.— Так и так — можно наверно
стрельца извести». Король согласился и тотчас отдал
приказ по флоту: изготовить к походу старый, гнилой
корабль, нагрузить его провизией на шесть лет и посадить
на него пятьдесят матросов — самых распутных и горьких
пьяниц. Побежали гонцы по всем кабакам, по трактирам,
набрали таких матросов, что поглядеть любо-дорого: у кого
глаза подбиты, у кого нос сворочен набок. Как скоро доло-
жили королю, что корабль готов, он в ту же минуту потре-
бовал к себе стрельца: «Ну, Федот, ты у меня молодец,
первый в команде стрелец; сослужи-ка мне службу, поез-
жай за тридевять земель, в тридесятое царство — там есть
остров, на том острове ходит олень золотые рога; поймай
его живого и привези сюда». Стрелец задумался, не знает,
что и отвечать ему. «Думай — не думай,— сказал король,—
а коли не сделаешь дела, то мой меч — твоя голова с
плеч!»
Федот повернулся налево кругом и пошел из дворца;
вечером приходит домой крепко печальный, не хочет и
слова вымолвить. Спрашивает его жена: «О чем, милый,
закручинился? Аль невзгода какая?» Он рассказал ей все
сполна. «Так ты об этом печалишься? Есть о чем! Это
службишка, не служба. Молись-ка богу да ложись спать;
утро вечера мудренее: все будет сделано». Стрелец лег и
заснул, а жена его развернула волшебную книгу — и вдруг
явились перед ней два неведомых молодца: «Что угодно,
что надобно?» — «Ступайте вы за тридевять земель, в три-
десятое царство — на остров, поймайте оленя золотые рога
и доставьте сюда».— «Слушаем! К свету все будет испол-
нено» .
Вихрем понеслись они на тот остров, схватили оленя
золотые рога, принесли его прямо к стрельцу на двор;
116
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
за час до рассвета все дело покончили и скрылись, словно
их и не было. Стрельчиха-красавица разбудила своего
мужа пораньше и говорит ему: «Поди посмотри — олень
золотые рога на твоем дворе гуляет. Бери его на корабль
с собою, пять суток вперед плыви, на шестые назад
поворачивай». Стрелец посадил оленя в глухую, закрытую
клетку и отвез на корабль. «Тут что?» — спрашивают
матросы. «Разные припасы и снадобья: путь долгий, мало
ли что понадобится!»
Настало время кораблю отчаливать от пристани, много
народу пришло пловцов провожать, пришел и сам король,
попрощался с Федотом и поставил его над всеми матросами
за старшего. Пятые сутки плывет корабль по морю, берегов
давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на па-
лубу бочку вина в сорок ведер и говорит матросам: «Пейте,
братцы! Не жалейте: душа — мера!» А они тому рады, бро-
сились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись,
что тут же возле бочки попадали и заснули крепким сном.
Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и
поплыл назад; а чтоб матросы про то не сведали — знай
с утра до вечера вином их накачивает: только они с перепоя
глаза продерут, как уж новая бочка готова — не угодно
ль опохмелиться?
Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к
пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. Король
услыхал пальбу и сейчас на пристань — что там такое?
Увидал стрельца, разгневался и накинулся на него со всей
жестокостью: «Как ты смел до сроку назад воротиться?» —
«А куда ж мне деваться, ваше величество? Пожалуй, иной
дурак десять лет в морях проплавает, да путного ничего
не сделает, а мы вместо шести лет всего-навсего десять
суток проездили да свое дело справили: не угодно ль
взглянуть на оленя золотые рога?» Тотчас сняли с корабля
клетку, выпустили златорогого оленя; король видит, что
стрелец прав, ничего с пего не возьмешь! Позволил ему
домой идти, а матросам, которые с ним ездили, дал свободу
на целые на шесть лет: никто не смей их и на службу спра-
шивать, по тому самому, что они уж эти годы заслужили.
На другой день призвал король коменданта, напустился
на него с угрозами. «Что ты,— говорит,— али шутки со
мной шутишь? Видно, тебе голова твоя не дорога! Как
знаешь, а найди случай, чтоб можно было Федота-стрельца
117
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
злой смерти предать».— «Ваше королевское величество!
Позвольте подумать; авось можно поправиться». Пошел
комендант пустырями да закоулками, навстречу ему Баба
Яга: «Стой, королевский слуга! Я твои думки ведаю; хо-
чешь, пособлю твоему горю?» — «Пособи, бабушка! Ведь
стрелец вернулся и привез оленя золотые рога».— «Ох, уж
слышала! Сам-то он простой человек, извести его нетрудно
бы — все равно что щепоть табаку понюхать! Да жена у
него больно хитра. Ну, да мы загадаем ей иную загадку,
с которой не так скоро справится! Ступай к королю и ска-
жи: пусть пошлет он стрельца туда — не знаю куда, при-
нести то — не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не
выполнит: или совсем без вести пропадет, или с пустыми
руками назад придет».
Комендант наградил Бабу Ягу золотом и побежал к ко
ролю; король выслушал и велел стрельца позвать. «Ну,
Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец.
Сослужил ты мне одну службу — достал оленя золотые
рога; сослужи и другую: поди туда — не знаю куда, при
неси то — не знаю что! Да помни, коли не принесешь, то
мой меч — твоя голова с плеч!» Стрелец повернулся на-
лево кругом и пошел из дворца; приходит домой печаль-
ный, задумчивый. Спрашивает его жена: «Что, милый, кру-
чинишься? Аль еще невзгода какая?» — «Эх, —говорит,
одну беду с шеи свалил, а другая навалилася; посылает
меня король туда — не знаю куда, велит принести то —
не знаю что. Через твою красу все напасти несу!» — «Да,
это служба немалая! Чтоб туда добраться, надо девять лет
идти да назад девять — итого восьмнадцать лет; а будет
ли толк с того — бог ведает!» — «Что же делать, как же
быть?» — «Молись богу да ложись спать: утро вечера муд-
ренее. Завтра все узнаешь».
Стрелец лег спать, а жена его дождалась ночи, развер-
нула волшебную книгу — и тотчас явились перед ней два
молодца: «Что угодно, что надобно?» — «Не ведаете ли:
как ухитриться да пойти туда — не знаю куда, принести
то — не знаю что?» — «Нет, не ведаем!» Она закрыла кни-
гу — и молодцы с глаз исчезли. Поутру будит стрельчиха
своего мужа: «Ступай к королю, проси золотой казны на
дорогу — ведь тебе восьмнадцать лет странствовать, а по-
лучишь деньги, заходи со мной проститься». Стрелец по-
бывал у короля, получил из казначейства целую кису зо-
118
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
дота и приходит с женою прощаться. Она подает ему
ширинку и мячик: «Когда выйдешь из города, брось этот
мячик перед собою; куда он покатится — туда и ты сту-
пай. Да вот тебе мое рукоделье: где бы ты ни был, а как ста-
нешь умываться — завсегда утирай лицо этою ширинкою»
Попрощался стрелец с своей женой и товарищами, покло-
нился на все на четыре стороны и пошел за заставу. Бросил
мячик перед собою; мячик катится да катится, а он за ним.
следом идет.
Прошло с месяц времени, призывает король коменданта
н говорит ему: «Стрелец отправился на восьмнадцать лет
ио белу свету таскаться, и по всему видно, что не быть ему
живому. Ведь восьмнадцать лет не две недели; мало ли
что в дороге случится! Денег у него много, пожалуй, раз-
бойники нападут, ограбят да злой смерти предадут. Ка-
жись, можно теперь за его жену приняться. Возьми-ка
коляску, поезжай в стрелецкую слободку и привези ее во
дворец». Комендант поехал в стрелецкую слободку, при-
ехал к стрельчихе-красавице, вошел в избу и говорит:
«Здравствуй, умница, король приказал тебя во дворец
представить». Приезжает она во дворец; король встречает
с радостию, ведет в палаты раззолоченные и говорит
таково слово: «Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж
зозьму».— «Где же это видано, где же это слыхано: от
кивого мужа жену отбивать! Каков ни на есть, хоть про-
тей стрелец, а мне он — законный муж».— «Не пойдешь
охотою, возьму силою!» Красавица усмехнулась, удари-
лась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.
Много царств и земель прошел стрелец, а мячигг все
катится. Где река встретится, там мячик мостом перебро-
сится; где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пухо-
зой постелью раскинется. Долго ли, коротко ли — скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, приходит стре-
лец к большому, великолепному дворцу; мячик докатился
до ворот и пропал. Вот стрелец подумал-подумал: «Дай
пойду прямо!» Вошел по лестнице в покои; встречают его
три девицы неописанной красоты: «Откуда и зачем, доб-
рый молодец, пожаловал?» — «Ах, красные девицы, не
дали мне с дальнего походу отдохнуть, да начали спраши-
вать. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть
положили, да тогда бы и вестей спрашивали». Они тотчас
собрали на стол, посадили его, накормили-напоили и спать
уложили.
1 1 J
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Стрелец выспался, встает с мягкой постели, красные
девицы несут к нему умывальницу и шитое полотенце.
Он умылся ключевой водой; а полотенца не принимает.
«У меня,— говорит,— своя ширинка, есть чем лицо уте-
реть». Вынул ширинку и стал утираться. Спрашивают
его красные девицы: «Добрый человек! Скажи: откуда до-
стал ты эту ширинку?» — «Мне ее жена дала».— «Стало
быть, ты женат на нашей родной сестрице!» Кликнули
мать-старушку; та как глянула на ширинку, в ту ж минуту
признала: «Это моей дочки рукоделье!» Начала у гостя
расспрашивать-разведывать; он рассказал ей, как женился
на ее дочери и как царь послал его туда — не знаю куда,
принести то — не знаю что. «Ах, зятюшка! Ведь про это
диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги
ведают».
Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом,
и вдруг — откуда только взялись!— набежали всякие зве-
ри, налетели всякие птицы. «Гой есте, звери лесные и
птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете; вы, птицы,
всюду летаете: не слыхали ль, как дойти туда — не знаю
куда, принести то — не знаю что?» Все звери и птицы в
один голос отвечали: «Нет, мы про то не слыхивали!»
Распустила их старуха по своим местам — по трущобам, по
лесам, по рощам; воротилась в горницу, достала свою
волшебную книгу, развернула ее — и тотчас явились к ней
два великана: «Что угодно, что надобно?» — «А вот что,
слуги мои верные! Понесите меня вместе с зятем на окиян-
море широкое и станьте как раз на средине — на самой
пучине».
Тотчас подхватили они стрельца со старухою, понесли
их, словно вихри буйные, на окиян-море широкое и стали
на средине — па самой пучине: сами как столбы стоят,
а стрельца со старухою на руках держат. Крикнула старуха
громким голосом — и приплыли к ней все гады и рыбы мор-
ские: так и кишат! Из-за них синя море не видно: «Гой
есте, гады и рыбы морские! Вы везде плаваете, у всех остро-
вов бываете; не слыхали ль, как дойти туда — не знаю
куда, принести то — не знаю что?» Все гады и рыбы в один
голос отвечали: «Нет! Мы про то не слыхивали!» Вдруг
протеснилась вперед старая колченогая лягушка, которая
уже лет тридцать как в отставке жила, и говорит: «Ква-ква!
Я знаю, где этакое диво найти».— «Ну, милая, тебя-то мне
120
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
и надобно!» — сказала старуха, взяла лягушку и велела
великанам себя и зятя домой отнесть.
Мигом очутились они во дворце. Стала старуха лягушку
допытывать: «Как и какою дорогою моему зятю идти?»
Отвечает лягушка: «Это место на краю света — далеко-
далеко! Я бы сама его проводила, да уж больно стара, еле
ноги волочу; мне туда в пятьдесят лет не допрыгать»
Старуха принесла большую банку, налила свежим моло-
ком, посадила в нее лягушку и дает зятю: «Неси,— гово-
рит,— эту банку в руках, а лягушка пусть тебе дорогу
показывает». Стрелец взял банку с лягушкою, попрощался
со старухой и ее дочками и отправился в путь. Он идет, а
лягушка ему дорогу показывает.
Близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли — приходит
к огненной реке; за тою рекой высокая гора стоит, в той
горе дверь видна. «Ква-ква!— говорит лягушка.— Выпусти
меня из банки; надо нам через реку переправиться».
Стрелец вынул ее из банки и пустил наземь. «Ну, добрый
молодец, садись на меня, да не жалей: небось не зада-
вишь!» Стрелец сел на лягушку и прижал ее к земле; нача-
ла лягушка дуться; дулась-дулась и сделалась такая боль-
шая, словно стог сенной. У стрельца только и на уме, как
бы не свалиться: «Коли свалюсь, до смерти ушибусь!»
Лягушка надулась да как прыгнет — перепрыгнула через
огненную реку и сделалась опять маленькою. «Теперь,
добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подо-
жду; войдешь ты в пещеру и хорошенько спрячься. Спустя
некое время придут туда два старца; слушай, что они будут
говорить и делать, а после, как они уйдут, и сам то ж
говори и делай!»
Стрелец подошел к горе, отворил дверь — в пещере так
темно, хоть глаза выколи! Полез на карачках и стал руками
щупать; нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся.
Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:
«Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас». В ту ж минуту —
откуда это взялось! — зажглись люстры, загремели тарелки
и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья.
Старики напились, наелись и приказывают: «Эй, Шмат-
разум! Убери все». Вдруг ничего не стало — ни стола,
ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли. Слышит стре-
лец, что два старца ушли, вылез из шкапа и крикнул: «Эй,
Шмат-разум!» — «Что угодно?» — «Покорми меня!»
121
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Опять явились и люстры зажженные, и стол накрытый, и
всякие напитки и кушанья.
Стрелец сел за стол и говорит: «Эй, Шмат-разум! Са-
дись, брат, со мною: станем есть-пить вместе, а то одному
мне скучно». Отвечает невидимый голос: «Ах, добрый чело-
век! Откудова тебя бог принес? Скоро тридцать лет, как
я двум старцам верой-правдой служу, а за все это время
они ни разу меня с собой не сажали». Смотрит стрелец
и удивляется: никого не видать, а кушанья с тарелок слов-
но кто метелочкой подметает, а бутылки с вином сами
подымаются, сами в рюмки наливаются, глядь — уж и
пусты! Вот старец наелся-напился и говорит: «Послушай,
Шмат-разум! Хочешь мне служить? У меня житье хоро-
шее».— «Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь, а ты,
вижу,— человек добрый».— «Ну, прибирай все да пойдем
со мною!» Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад —
нет никого... «Шмат-разум! Ты здесь?» — «Здесь! Не бой-
ся, я от тебя не отстану».— «Ладно!» — сказал стрелец
и сел на лягушку; лягушка надулась и перепрыгнула
через огненную реку; он посадил ее в банку и отправился
в обратный путь.
Пришел к теще и заставил своего нового слугу хоро-
шенько угостить старуху и ее дочек. Шмат-разум так их
употчевал, что старуха с радости чуть плясать не пошла,
а лягушке за ее верную службу назначила по три бан-
ки молока в день давать. Стрелец распрощался с тещею
и пустился домой. Шел-шел и сильно уморился; прибились
его ноги скорые, опустились руки белые. «Эх,— говорит,—
Шмат-разум! Если б ты видал, как я устал, просто ноги
отымаются».— «Что ж ты мне давно не скажешь? Я б тебя
живо на место доставил». Тотчас подхватило стрельца буй-
ным вихрем и понесло по воздуху так шибко, что с головы
шапка свалилась. «Эй, Шмат-разум! Постой на минутку,
моя шапка свалилась».— «Поздно, сударь, хватился! Твоя
шапка теперь за пять тысяч верст назади». Города и дерев-
ни, реки и леса так и мелькают перед глазами...
Вот летит стрелец над глубоким морем, и гласит ему
Шмат-разум: «Хочешь — я на этом море золотую беседку
сделаю? Можно будет отдохнуть, да и счастье добыть».—
«А ну, сделай!» — сказал стрелец и стал опущаться на
море. Где за минуту только волны подымалися — там
появился островок, па островку золотая беседка. Говорит
122
164. ФЕДОТ-СТРЕЛЕЦ
стрельцу Шмат-разум: «Садись в беседку, отдыхай, на
море поглядывай; будут плыть мимо три купеческих
корабля и пристанут к острову; ты зазови купцов, угости-
употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы
с собой везут. В свое время я к тебе назад вернусь!»
Смотрит стрелец — с западной стороны три корабля
плывут; увидали корабельщики остров и золотую беседку:
«Что за чудо! — говорят.— Сколько раз мы тут плавали,
кроме воды ничего не было, а тут — на-поди!— золотая
беседка явилась. Пристанемте, братцы, к берегу, погля-
дим-полюбуемся». Тотчас остановили корабельный ход и
бросили якори; три купца-хозяина сели на легкую лодочку
и поехали на остров. «Здравствуй, добрый человек!» —
«Здравствуйте, купцы чужеземные! Милости просим ко
мне, погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите: нарочно
для заезжих гостей и беседка выстроена!» Купцы вошли
в беседку, сели на скамеечку. «Эй, Шмат-разум! — закри-
чал стрелец.— Дай-ка нам попить-поесть». Явился стол,
на столе вина и кушанья, чего душа захочет — все мигом
исполнено! Купцы только ахают. «Давай,— говорят,—
меняться! Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьми за то
любую диковинку».— «А какие у вас диковинки?» — «По-
смотри — увидишь!»
Один купец вынул из кармана маленький ящичек, толь-
ко открыл его — тотчас по всему острову славный сад рас-
кинулся и с цветами и с дорожками, а закрыл ящичек —
и сад пропал. Другой купец вынул из-под полы топор и на-
чал тяпать: тяп да ляп — вышел корабль! Тяп да ляп —
еще корабль! Сто разов тяпнул — сто кораблей плывут,
в пушки палят, от купца приказов спрашивают... Нате-
шился он, спрятал свой топор — и корабли с глаз исчезли,
словно их и не было! Третий купец достал рог, затрубил в
один конец — тотчас войско явилося: и пехота и конница, с
ружьями, с пушками, с знаменами; ото всех полков посы-
лают к купцу рапорты, а он отдает им приказы: войска
идут, музыка гремит, знамена развеваются... Натешился
купец, взял трубу, затрубил с другого конца — и нет
ничего, куда вся сила девалася!
«Хороши ваши диковинки, да мне не пригодны! —
сказал стрелец.— Войска да корабли — дело царское, а я
простой солдат. Коли хотите со мной поменяться, так от-
дайте мне за одного слугу-невидимку все три диковин-
123
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ки».— «Не много ли будет?» — «Ну, как знаете, а я иначе
меняться на стану!» Купцы подумали про себя: «На что
нам этот сад, эти полки и военные корабли? Лучше поме-
няться; по крайней мере, без всякой заботы будем и сыты
и пьяны». Отдали стрельцу свои диковинки и говорят:
«Эй, Шмат-разум! Мы тебя берем с собою; будешь ли нам
служить верой-правдою?» — «Отчего не служить? Мне все
равно — у кого ни жить». Воротились купцы на свои ко-
рабли и давай всех корабельщиков поить-угощать: «Ну-
ка, Шмат-разум, поворачивайся!»
Перепились все допьяна и заснули крепким сном.
А стрелец сидит в золотой беседке, призадумался и говорит:
«Эх, жалко! Где-то теперь мой верный слуга Шмат-ра-
зум?» — «Я здесь, господин!» Стрелец обрадовался: «Не
пора ли нам домой?» Только сказал, как вдруг подхватило
его буйным вихрем и понесло по воздуху. Купцы про-
снулись, и захотелось им выпить с похмелья: «Эй, Шмат-
разум, дай-ка нам опохмелиться!» Никто не отзывается,
никто не прислуживает. Сколько ни кричали, сколько ни
приказывали — нет ни на грош толку. «Ну, господа! На-
дул нас этот маклак. Теперь черт его найдет! И остров
пропал, и золотая беседка сгинула». Погоревали-погорева-
ли купцы, подняли паруса и отправились куда им было
надобно.
Быстро прилетел стрелец в свое государство, опустился
возле синего моря на пустом месте. «Эй, Шмат-разум!
Нельзя ли здесь дворец выстроить?» — «Отчего нельзя!
Сейчас готов будет». Вмиг дворец поспел, да такой слав-
ный, что и сказать нельзя: вдвое лучше королевского.
Стрелец открыл ящичек, и кругом дворца сад явился
с редкими деревьями и цветами. Вот сидит стрелец у
открытого окна да на свой лад любуется; вдруг влетела
в окно горлица, ударилась оземь и оборотилась его молодой
женою. Обнялись они, поздоровались, стали друг друга
расспрашивать, друг другу рассказывать. Говорит стрельцу
жена: «С той самой поры, как ты из дому ушел, я все время
по лесам да по рощам сирой горлинкой летала».
На другой день поутру вышел король на балкон, глянул
на сипе море и видит — па самом берегу стоит новый дво-
рец, а кругом дворца зеленый сад. «Какой это невежа взду-
мал без спросу на моей земле строиться?» Побежали гонцы,
разведали и докладывают, что дворец тот стрельцом по-
124
165. КУПЛЕННАЯ ЖЕНА
ставлен, и живет во дворце он сам, и жена при нем. Король
пуще разгневался, приказал собрать войско и идти на
взморье, сад дотла разорить, дворец на мелкие части раз-
бить, а самого стрельца и его жену лютой смерти предать.
Усмотрел стрелец, что идет на него сильное войско коро-
левское, схватил поскорей топор, тяп да ляп — вышел ко-
рабль! Сто раз тяпнул — сто кораблей сделал. Потом вынул
рог, затрубил раз — повалила пехота, затрубил в другой —
повалила конница.
Бегут к нему начальники из полков, с кораблей и ждут
приказу. Стрелец приказал начинать сражение; тотчас
заиграла музыка, ударили в барабаны, полки двинулись;
пехота ломит королевских солдат, конница догоняет, в плен
забирает, а с кораблей по столичному городу так и жарят
пушками. Король видит, что его армия бежит, бросился
было сам войско останавливать — да куда! Не прошло и
полчаса, как его самого убили.
Когда кончилось сражение, собрался народ и начал
стрельца просить, чтобы взял в свои руки все государство.
Он на то согласился и сделался королем, а жена его коро-
левою.
 В	165. КУПЛЕННАЯ ЖЕНА
 В некотором городе жил-был купец, имел у себя
JB—Ж много казны и двенадцать лавок, и было у него
детей всего-навсего один сын Иван. Вот захворал
этот купец, призывает к себе сына и говорит: «Сын мой
любезный! Я теперь хвор и скоро помру; после моей
смерти оставляю тебе все мое имение; живи честно, никого
не обижай и меня поминай!» Вскоре купец умер; сын
похоронил его, сделал богатые поминки и принялся сам за
дела: торгует — не плошает, покупателей в лавки зазывает,
всем умеет услужить, всем умеет удружить; парод к нему
так и валит! Видя то, старые купцы начали говорить своим
сыновьям: «Вот Иван купеческий сын как торгует! После
отцовской смерти новый капитал приобрел, а вы только из
дому в дом, из трактира в трактир бехаете».
Вот вся молодежь — купеческие сыновья рассердились:
через него-де родители нам нагоняй задали! — и стали под-
зывать с собой Ивана в трактир идти. Он никак не мог
125
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
отговориться и пошел с ними. Вот они пришли в трактир,
начали пить-гулять, в карты играть и пробыли там до полу-
ночи. Воротился Иван домой, мать у него спрашивает:
«Где, сынок, так долго был?» — «Ох, матушка! Все в лавке
сидел, страх как много покупщиков было!» Настает другой
день; полюбилось Ивану в трактире сидеть, ждет не
дождется своих товарищей, чтоб туда идти. Вот при-
шли за ним товарищи: «Ах, друзья мои любезные! Я дав-
но вас дожидаюся». Прогулял Иван в трактире дольше
вчерашнего, воротился домой и говорит матери: ходил-
де сбирать с должников деньги, оттого и запоздал ма-
ленько!
На третий день он сам пошел зазывать товарищей,
прогулял в трактире и день и ночь; приходит домой уж
на рассвете, стучится в ворота — они заперты; сильнее
стучится — ему отвечают: «Ступай прочь. Нам не надо
пьяницы». Приходит он в лавки, и лавки все заперты,
запечатаны. Что ему делать? Видит, что мать все узнала;
с горя пошел в кабак, прокутил с себя верхнее платье и
до того напился, что его в шею вытолкали. Пришлось доб-
рому молодцу голодать да по улицам скитаться.
В то самое время двое дядей его сбирались ехать в иные
города за разными товарами; купеческий сын кинулся на
двор к одному дяде. Тетка его спрашивает: «Зачем при-
шел?» Он и говорит: «Не возьмет ли меня дядюшка к себе
в работники?» — «Не знаю, его дома нет; приходи завтра,
я его спрошу». Наутро приходит за ответом; тетка ему ска-
зывает: «Говорила про тебя мужу, да он не берет; все ему
думается, что ты и себя и его пропьешь!» Он, бедный, за-
плакал и пошел к другому дяде. Тот подумал-подумал:
«Авось из племянника и человек выйдет!» — и принял его
в работники. «Завтра,— говорит,— выезжаю, будь готов!»
На другой день они выехали. Дядя ему и говорит: «Мать
тебя благословляет тремястами рублями; коли будешь
хорошо себя вести, то и деньги получишь».
Вот они едут путем-дорогою, торгуют разными товара-
ми, и племянник так себя хорошо ведет, что даже другой
дядя скаялся, зачем не взял его в работники, и начал его
переманивать: «Перейди ко мне жить; я тебе вдвое дам жа-
лованья!» Отвечает купеческий сын: «Эх, дяденька! Ведь
ты сам говорил, что я и себя и тебя пропью». Приезжают
в большой город товары закупать; дядя дает ему сто рублев:
126
165. КУПЛЕННАЯ ЖЕНА
«Купи и себе что-нибудь!» Племянник пошел в ряды, хо-
дил-ходил, не нашел по мысли товара и повернул назад на
квартиру; попадается ему старичок и спрашивает: «Куда
идешь, добрый молодец?» — «Да вот ходил по вашему го-
роду, искал для себя товару, только не нашел по мысли!» —
«А много ль у тебя денег?» — «Сто рублев».— «Ну, пой-
дем ко мне; у меня есть какой хочешь товар!» Приводит
его в белокаменные палаты. «Давай,— говорит,— деньги;
сейчас тебе чудный товар покажу!» Взял старик сто рублев
и выводит к нему девицу красоты неописанной. Купече-
ский сын рассердился: «Черт тебя возьми с этим товаром!
Не надо мне ни денег, ни девицы». Так и ушел с пустыми
руками.
Приходит на квартиру, дядя и спрашивает: «Купил
ли что?» Он отвечает: «Нет, дядюшка! На сто рублев ничего
не купишь». Дядя дал ему еще сотню: «Теперь у тебя
двести рублев; есть на что купить!» На другой день пошел
племянник в лавки; попадается ему средних лет человек:
«Куда ты, добрый молодец?» — «Ищу себе товару, да ниче-
го нет по мысли в вашем городе».— «Пойдем ко мне; у меня
есть товары хорошие». Приводит его в белокаменные пала-
ты и спрашивает: «А много ли денег у тебя?» — «Сто
рублев».— «Давай их сюда!» Взял деньги и выводит ему
красную девицу. Купеческий сын рассердился, [оставил]
свои деньги и вернулся домой ни при чем; дядя стал допы-
тываться: «Купил ли что?» — «Нет, дядюшка! Много ли
купишь на двести рублев!» Он ему отдал последнюю сот-
ню: «На, любезный племянничек! Авось теперь купишь;
на триста рублев можно товару найти».
Поутру отправился купеческий сын товару искать; все
лавки, все рынки обошел, а по мысли ничего не нашел;
поворотил назад на квартиру, а навстречу ему молодой
парень идет и спрашивает: «Куда идешь?» — «Да вот по
всем лавкам, по всем рынкам ходил, нигде не нашел това-
ру по мысли».— «Пойдем ко мне; у меня есть хороший то-
вар». Приходят они в белокаменные палаты; спрашивает
хозяин купеческого сына: «А много ли денег у тебя?» —
«Сто рублев».— «Подавай сюда». Взял деньги и вывел ему
красную девицу. «Что у вас за город — только и торгуют,
что девицами!» — сказал купеческий сын, подумал-поду-
мал, взял эту девицу и повел с собою. Она говорит дорогою:
«Отчего ты не брал меня с первого разу? Только даром
127
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
двести рублей потерял. Я — королевна Елена Прекрасная,
а купец, что меня продал, злой колдун; как гуляла я в зеле-
ном саду, он украл меня у батюшки, у матушки и унес к
себе».
Иван купеческий сын нанял особый дом и перешел туда
на житье вместе с королевною. Елена Прекрасная дала
ему три копейки. «Вот,— говорит,— поди купи мне на три
копеечки разноцветного шелку». Приходит он в лавку,
спрашивает всех цветов шелку, купил и приносит домой.
Елена Прекрасная села ковер вышивать, а Иван купече-
ский сын спать залег; поутру проснулся, она подает ему ко-
вер и говорит: «Поди — продай мое рукоделье».— «А мно-
го ли просить?» — «Да ты не торгуйся; что дадут, то и
бери». Вот приходит он в лавки, все купцы в одно слово
говорят: «Нет, этот ковер не по нашим деньгам. Ступай-
ка ты к богатейшему, именитому купцу; разве только ему
осилить, а мы не можем купить». Бросился Иван к имени-
тому купцу, показывает ему ковер; тот спрашивает: «Что
тебе за него?» — «Да что толковать? Товар не худ, купец
не глуп; чай, сам цену знаешь».— «Возьми три тысячи».—
«Давай!» Продал ковер за три тысячи, взял деньги и вер-
нулся домой.
Дает ему Елена Прекрасная шесть копеечек: «Поди
купи мне разноцветных шелков». Иван купеческий сын ку-
пил ей разноцветных шелков; села она за работу и в одну
ночь вышила такой ковер, что всем на удивление. Поутру
говорит Ивану: «Неси ковер продавать». Он спрашивает:
«А что за него просить?» — «Продавай без торгу; что да-
дут — то и бери». Приходит он к купцам; они все от ков-
ра отказываются: «Не по нашим деньгам! Отнеси к перво-
статейному купцу — может, он осйлеет». Приносит к
первостатейному купцу; тот спрашивает: «Сколько тебе за
ковер надо?» — «Товар не худ, купец не глуп; чай, сам це-
ну знаешь».— «Возьми шесть тысяч».— «Давай!» — го-
ворит Иван; взял за ковер шесть тысяч и вернулся домой.
В третий раз дает ему Елена Прекрасная девять копеек
и посылает за шелком; опять вышила чудный ковер.
«Поди,— говорит,— продай!» Вот он приходит к перво-
статейному купцу и взял с него без торгу, без ряду двена-
дцать тысяч.
«Ну,— думает Елена Прекрасная,— теперь у нас денег
довольно!» — и велела Ивану купеческому сыну, чтобы он
128
165. КУПЛЕННАЯ ЖЕНА
заказал обедню за упокой души его батюшки да сделал
бы обед на всю нищую братию. На другой же день, вставши
пораньше, Иван купеческий сын заказал отслужить обед-
ню и сделал богатые поминки; на тех поминках и сам
подпил, охмелел и свалился прямо в грязь. Подхватили
его нищие и повели под руки. В это время проходил мимо
молодой купец с женою-красавицей и стал насмехаться:
«Вот каково без молодой жены на свете жить!» — «Врешь
ты! — отозвался Иван. — У меня жена получше твоей; хо-
чешь, об заклад побьемся?» Слово за слово, и побились
они об заклад: у кого жена лучше — тот берет у спорщи-
ка все его имение. Только по рукам ударили, вдруг прика-
тила карета; из кареты вышла Елена Прекрасная, под-
бежала к Ивану купеческому сыну и всю грязь с него
вычистила. Тут все в один голос закричали, что у Ивана
жена лучше купеческой, и купец принужден был отдать
свое имение. Елена Прекрасная увезла Ивана купеческого
сына с собою и говорит ему: «Вот придет купец и станет
тебя упрашивать, чтоб пустил его на житье в старую баню,
ты отдай ему назад дом, и лавки, и все его имение, а себе
возьми помойную яму, куда всякий сор убирают».
На другой день приходит купец и просится на житье
в старую баню; Иван купеческий сын отдал ему и дом,
и лавки, и все его имение, а себе выговорил одну помойную
яму. Купец обрадовался, поблагодарил его и побежал
к жене с радостной весточкой. «Экий чудак!— думает.—
Нашел на что польститься!» А Иван нанял работников
и велел вычистить яму; вот они начали чистить и дорылись
до бочек: те бочки были крепко заколочены, златом, сереб-
ром и драгоценными камнями насыпаны. Купеческий сын
обмазал бочки дегтем, навалил на подводы и повез к дяде,
у которого жил за работника. Дядя уже к отъезду гото-
вился, увидал племянника и спрашивает: «Каких накупил
товаров?» Иван отвечал, что купил несколько бочек дегтю.
«Вот нашел невидаль! Ну, зачем ты купил дегтю? Чай,
сам не ведаешь!» — «Что ты, дядюшка! — говорит Иван.—
Я купил по денежке фунт, а в нашем городе дают по семи
копеек; вот почему я дегтю купил».— «Ну, брат, я твоего
товару не могу нагружать на одно судно с моим; нужно
тебе нанять другое».
Иван купеческий сын нанял под свою кладь другое
судно; не забыл взять и Елену Прекрасную. Долго ли,
129
НАРОДНЫЕ СНАЗИИ
коротко ли — приехали они со всеми прочими купцами
в свое государство; тут купцы стали готовить подарки ца-
рю. Иван взял хрустальную миску и наложил полную
бриллиантов; а Елена Прекрасная сделала ковер, на кото-
ром вышила все как есть царство, и этим ковром миску
покрыла. Вот купцы собрались и пошли к царю; понес
и Иван свой подарок. Идут они путем-дорогою и рассказы-
вают — кто какой дар изготовил; спрашивают у Ивана:
«А ты что несешь?» — «Деготь»,— отвечает он. Все купцы
так и прыснули, начали над ним смеяться да подшучивать.
Пришли, стали в царских чертогах; Иван позади всех.
Через полчаса времени выходит царь и отбирает у всех
подарки с благодарностью; тут толкают Ивана, чтобы и он
подносил свой подарок. Иван только подошел к царю, как
все купцы, не удержась, громко расхохотались. Царь
спрашивает: «Ты что принес?» — «Миску дегтю, ваше ве-
личество!» — «Ничего, подавай! — говорит царь.— Годит-
ся и деготь кареты смазывать». Иван развязал платок;
царь, увидя полную миску бриллиантов да ковер, на кото-
ром все его царство вышито, обнял купеческого сына, поце-
ловал в уста и говорит: «Спасибо тебе! Выбирай за то
любую невесту у трех богатейших купцов». Иван отго-
ворился: «Ваше величество! Я привез себе невесту из чу-
жих земель». Царь приказал Ивану сделать вечерины1:
я-де сам у тебя побываю.
На другой день все было приготовлено, собрались на
вечерину гости; приехал и царь, и как только увидал
Елену Прекрасную, тотчас в нее влюбился. Вызвал Ивана
и велел ему на следующее утро прийти к себе. Вечерины
пропировали, ночь проспали, а наутро отправился Иван
к царю; приходит, царь ему и говорит: «Иди в такое-то
государство и выпроси у тамошнего короля, чтобы он при-
казал три моих корабля отпустить, а свадьбу свою отложи
до приезду». Иван вернулся домой невесел; спрашивает
его невеста: «Что ты, голубчик мой, кручинен?» Он ей
сказал: «Царь велел мне отправиться в такое-то государст-
во и выпросить у тамошнего короля, чтобы он отпустил
три его корабля».— «Не кручинься попусту; этот король
мой отец. Вот возьми мой именной перстень; если понадо-
бится, чтобы я к тебе приехала, напиши письмо и запеча-
1 Здесь: предсвадебный вечер в доме невесты.
130
165. КУПЛЕННАЯ ЖЕНА
тай этим перстнем». Иван взял перстень и отправился в
дорогу.
Приехал Иван к королю, рассказал ему, кто он, па ком
сосватался и зачем его царь прислал. Как услыхал король
про свою дочь, сейчас написал к пей письмо, чтобы опа
немедля к нему приехала; ждал-ждал: дочь и сама не едет
и вестей не присылает. «Что б это значило?» — думает
король; вышел из терпения, напоил нареченного зятя до-
пьяна и начал допытываться, отчего дочь и сама не едет
и вестей не шлет. Иван купеческий сын спьяну и прого-
ворился, что есть у пего такой перстень, которым коли
запечатать письмо, так она наверно явится. Король поло-
жил в вино сонных капель; Иван выпил и заснул крепким
спом. Тем временем король написал письмо к Елене Пре-
красной, запечатал тем перстнем и послал с легким гонцом.
На другой день, только Иван проснулся, король ему и гово-
рит: «Поезжай, любезный зять, в свое отечество и скажи
царю, что три корабля его будут вскоре отпущены».
Иван купеческий сын собрался и поехал наскоро;
приезжает домой — а его невесты давно нету! Спрашивает:
где она? Ему сказали, что как получила письмо за такой-
то печатью, так и уехала в свое королевство. Спрашивает
про царя; царь, говорят, умер, и теперь люди думают, кого
бы царем выбрать. В тот же день выбрали царем Ивана
купеческого сына. Он устроил свое царство и опять к тому
королю отправился. А Елена Прекрасная как только к
отцу приехала, тотчас и в беду попала. Закричал па нее
король: «Что ты задумала за купеческого сына замуж вы-
ходить!» Посадил ее в терем па хлеб, па воду и велел вза-
перти держать, никуда не выпускать; только позволил в
праздники в малой лодочке по морю кататься.
Иван купеческий сын приехал, узнал про все, побежал
па взморье и подкупил лоцмана, чтобы он взял его к себе
в работники. В первый воскресный день вышла Елена
Прекрасная по морю покататься; смотрит — за веслом но-
вый гребец сидит, па руке у пего золотой перстень горит;
ухватйла его за руку: «Где взял этот перстень?» — и тот-
час своего суженого узнала.
Тут опп обнялись, поцеловались и вернулись во дворец
рука об руку. А король уж прослышал, что купеческий сын
царем сделан, пу и смиловался и принял их ласково. Вот
они обвенчались, погостили тут несколько времени и уеха-
ли в свое государство и начали жить-поживать да добра
наживать.	131
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
166. ЕЛЕНА ПРЕМУДРАЯ
В стародревние годы в некоем царстве, не в нашем
государстве, случилось одному солдату у каменной
башни на часах стоять; башня была на замок за-
перта и печатью запечатана, а дело-то было ночью. Ровно
в двенадцать часов слышится солдату, что кто-то гласит
из этой башни: «Эй, служивый!» Солдат спрашивает: «Кто
меня кличет?» — «Это я — нечистый дух,— отзывается го-
лос из-за железной решетки,— тридцать лет как сижу
здесь не пивши, не евши».— «Что ж тебе надо?» — «Вы-
пусти меня на волю; как будешь в нужде, я тебе сам при-
гожусь; только помяни меня — и я в ту же минуту явлюсь
к тебе на выручку». Солдат тотчас сорвал печать, разломал
замок и отворил двери — нечистый вылетел из башни,
взвился кверху и сгинул быстрей молнии. «Ну,— думает
солдат,— наделал я дела; вся моя служба ни за грош про-
пала. Теперь засадят меня под арест, отдадут под военный
суд и, чего доброго,— заставят сквозь строй прогуляться;
уж лучше убегу, пока время есть». Бросил ружье и ранец
на землю и пошел куда глаза глядят.
Шел он день, и другой, и третий; разобрал его голод,
а есть и пить нечего; сел на дороге, заплакал горькими
слезами и раздумался: «Ну, не глуп ли я? Служил у царя
десять лет, завсегда был сыт и доволен, каждый день по
три фунта хлеба получал, так вот нет же! Убежал на волю,
чтобы помереть голодною смертию. Эх, дух нечистый,
всему ты виною». Вдруг откуда ни взялся — стал перед
ним нечистый и спрашивает: «Здравствуй, служивый!
О чем горюешь?» — «Как мне не горевать, коли третий
день с голоду пропадаю».— «Не тужи, это дело поправ
ное!» — сказал нечистый, туда-сюда бросился, притащил
всяких вин и припасов, накормил-напоил солдата и зовет
его с собою: «В моем доме будет тебе житье привольное;
пей, ешь и гуляй, сколько душа хочет, только присматри-
вай за моими дочерьми — больше мне ничего не надобно».
Солдат согласился; нечистый подхватил его под руки, под-
нял высоко-высоко на воздух и принес за тридевять зе-
мель, в тридесятое государство — в белокаменные палаты.
У нечистого было три дочери — собой красавицы. При-
казал он им слушаться того солдата и кормить и поить его
вдоволь, а сам полетел творить пакости; известно — не-
132
166. ЕЛЕНА ПРЕМУДРАЯ
чистый дух! На месте никогда не сидит, а все по свету
рыщет да людей смущает, на грех наводит. Остался солдат
с красными девицами, и такое ему житье вышло, что и по-
мирать не надо. Одно его кручинит: каждую ночь уходят
красные девицы из дому, а куда уходят — неведомо. Стал
было их про то расспрашивать, так не сказывают, запи-
раются. «Ладно же,— думает солдат,— буду целую ночь
караулить, а уж усмотрю, куда вы таскаетесь». Вечером
лег солдат на постель, притворился, будто крепко спит, а
сам ждет не дождется — что-то будет?
Вот как пришла пора-время, подкрался он потихоньку к
девичьей спальне, стал у дверей, нагнулся и смотрит в
замочную скважину. Красные девицы принесли волшеб-
ный ковер, разостлали по полу, ударились о тот ковер и сде-
лались голубками; встрепенулись и улетели в окошко:
«Что за диво!— думает солдат.— Дай-ка я попробую»
Вскочил в спальню, ударился о ковер и обернулся мали-
новкой, вылетел в окно да за ними вдогонку. Голубки
опустились на зеленый луг, а малиновка села под смороди-
нов куст, укрылась за листьями и высматривает оттуда.
На то место налетело голубиц видимо-невидимо, весь луг
прикрыли; посредине стоял золотой трон. Немного погодя
осияло и небо и землю — летит по воздуху золотая
колесница, в упряжи шесть огненных змеев; на колеснице
сидит королевна Елена Премудрая — такой красы неопи-
санной, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать!
Сошла она с колесницы, села на золотой трон; начала
подзывать к себе голубок по очереди и учить их разным
мудростям. Покончила ученье, вскочила на колесницу —
и была такова!
Тут все до единой голубки снялись с зеленого лугу и
полетели каждая в свою сторону; птичка-малиновка вспор-
хнула вслед за тремя сестрами и вместе с ними очутилась
в спальне. Голубки ударились о ковер — сделались крас-
ными девицами, а малиновка ударилась — обернулась
солдатом. «Ты откуда?» — спрашивают его девицы. «А я
с вами на зеленом лугу был, видел прекрасную королевну
на золотом тропе и слышал, как учила вас королевна раз-
ным хитростям».— «Ну, счастье твое, что уцелел! Ведь
эта королевна — Елена Премудрая, наша могучая повели-
тельница. Если б при ней да была ее волшебная книга,
она тотчас бы тебя узнала — и тогда не миновать бы тебе
133
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
злой смерти. Берегись, служивый! Не летай больше на зе-
леный луг, не дивись на Елену Премудрую; не то сло-
жишь буйну голову». Солдат не унывает, те речи мимо
ушей пропускает; дождался другой ночи, ударился о ковер
и сделался птичкой-малиновкой. Прилетела малиновка на
зеленый луг, спряталась под смородинов куст, смотрит на
Елену Премудрую, любуется ее красотой ненаглядною и
думает: «Если б такую жену добыть — ничего б в свете
пожелать не осталося! Полечу-ка я следом за нею да узнаю,
где она проживает».
Вот сошла Елена Премудрая с золотого трона, села на
свою колесницу и понеслась по воздуху к своему чудесному
дворцу; следом за ней и малиновка полетела. Приехала
королевна во дворец; выбежали к ней навстречу няньки и
мамки, подхватили ее под руки и увели в расписные пала-
ты. А птичка-малиновка порхнула в сад, выбрала прекрас-
ное дерево, что как раз стояло под окном королевниной
спальни, уселась на веточке и начала петь так хорошо да
жалобно, что королевна целую ночь и глаз не смыкала —
все слушала. Только взошло красное солнышко, закричала
Елена Премудрая громким голосом: «Няньки и мамки,
бегите скорее в сад, изловите мне птичку-малиновку!»
Няньки и мамки бросились в сад, стали ловить певчую пташ-
ку, да куда им, старухам! Малиновка с кустика на кустик
перепархивает, далеко не летит и в руки не дается.
Не стерпела королевна, выбежала в зеленый сад, хочет
сама ловить птичку-малиновку; подходит к кустику —
птичка с ветки не трогается, сидит спустя крылышки —
словно ее дожидается. Обрадовалась королевна, взяла
птичку в руки, принесла во дворец, посадила в золотую
клетку и повесила в своей спальне. День прошел, солнце
закатилось. Елена Премудрая слетала на зеленый луг,
воротилась, начала снимать уборы, разделась и легла в
постель. Малиновка смотрит на ее тело белое, на ее красу
ненаглядную и вся как есть дрожит. Как только уснула
королевна, птичка-малиновка обернулась мухою, вылетела
из золотой клетки, ударилась об пол и сделалась добрым
молодцем. Подошел добрый молодец к королевниной кро-
ватке, смотрел-смотрел на красавицу, не выдержал и чмок
ее в уста сахарные. Видит — королевна просыпается, обер-
нулся поскорей мухою, влетел в клетку и стал птичкой-
малиновкой.
134
166. ЕЛЕНА ПРЕМУДРАЯ
Елена Премудрая раскрыла глаза; глянула кругом —
нет никого. «Видно, — думает,— мне во сне это пригрези-
лось!» Повернулась на другой бок и опять заснула. А сол-
дату крепко не терпится; попробовал в другой и в третий
раз — чутко спит королевна, после всякого поцелуя про-
буждается. За третьим разом встала она с постели и гово-
рит: «Тут что-нибудь да недаром: дай-ка посмотрю в вол-
шебную книгу». Посмотрела в свою волшебную книгу и
тотчас узнала, что сидит в золотой клетке нс простая птич-
ка-малиновка, а молодой солдат: «Ах ты, невежа! — за-
кричала Елена Премудрая.— Выходи-ка из клетки! За
твою неправду ты мне жизнью ответишь».
Нечего делать — вылетела птичка-малиповка из золо-
той клетки, ударилась об пол и обернулась добрым молод-
цем. Пал солдат на колени перед королевною и зачал про-
сить прощения. «Нет тебе, негодяю, прощения»,— отвеча-
ла Елена Премудрая и крикнула палача й плаху рубить
солдату голову. Откуда пи взялся — стал перед пей вели-
кан с топором и с плахою, повалил солдата наземь, прижал
его буйную голову к плахе и поднял топор. Вот махнет ко-
ролевна платком, и покатится молодецкая голова!.. «Сми-
луйся, прекрасная королевна, — просит солдат со слеза-
ми,— позволь напоследях песню спеть».— «Пой, да ско-
рей!» Солдат затянул песню такую грустную, такую жа-
лобную, что Елена Премудрая сама расплакалась; жалко
ей стало доброго молодца, говорит она солдату: «Даю тебе
сроку десять часов; если ты сумеешь в это время так хитро
спрятаться, что я тебя не найду, то выйду за тебя замуж,
а по сумеешь этого дела сделать — велю рубить тебе
голову».
Вышел солдат из дворца, забрел в дремучий лес, сел иод
кустик, задумался-закручинился: «Ах, дух нечистый!
Все из-за тебя пропадаю». В ту ж минуту явился к пому
нечистый: «Что тебе, служивый, надобно?» — «Эх,— гово-
рит,— смерть моя приходит! Куда я от Елены Премудрой
спрячуся?» Нечистый дух ударился о сырую землю и обер-
нулся сизокрылым орлом: «Садись, служивый, ко мне па
спипу; я тебя занесу в поднебесье». Солдат сел на орла:
орел взвился кверху и залетел за облачка-тучи черные.
Прошло пять часов, Елена Премудрая взяла волшебную
книгу, посмотрела — и все словно па ладони увидела;
возгласила она громким голосом: «Полно, орел, летать по
135
НАРОДНЫЕ СКАЗНИ
поднебесью; опускайся на низ — от меня ведь не укроешь-
ся». Орел спустился наземь.
Солдат пуще прежнего закручинился: «Что теперь де-
лать? Куда спрятаться?» — «Постой,— говорит нечис-
тый,— я тебе помогу». Подскочил к солдату, ударил его
по щеке и оборотил булавкою, а сам сделался мышкою,
схватил булавку в зубы, прокрался во дворец, нашел
волшебную книгу и воткнул в нее булавку. Прошли по-
следние пять часов. Елена Премудрая развернула свою
волшебную книгу, смотрела-смотрела — книга ничего не
показывает; крепко рассердилась королевна и швырнула
ее в печь. Булавка выпала из книги, ударилась об пол и
обернулась добрым молодцем. Елена Премудрая взяла
его за руйу. «Я,— говорит,— хитра, а ты и меня хитрей!»
Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажи-
ли себе припеваючи.
С 167. ТОРБОЧКА-САМОБРАНКА
лужил солдат в Санкт-Петербурге лет двена-
дцать, и определили его в ундер-офицеры. Ста-
ли выпускать солдата на побывку. А у царя была
дочь и бегала неизвестно куда. Сколь царь ни старался
узнать, куда она бегает,— не мог. Знахарей призывал, все
толку нет.
Отпустили ундера домой; пришел он, пробыл сколько
надо — пора ворочаться. Пошел назад, и привелось болото
обходить. «Дай,— думает,— перейду!» Идет болотом и ви-
дит: трое леших дерутся. Он и говорит им: «Бог помочь
вам драться! Из-за чего дело-то?» — «Ах, служивый, рас-
суди нас, мы тебя давно ждали! Нашли мы три вещи: ско-
роход-сапоги, шапку-невидимку и торбочку-самобранку.
Не знаем, как разделить». Солдат и говорит: «Ладно, вот
я из казенного ружья выстрелю, кто пулю в болоте найдет
скорее, тот две вещи получит». Взял выстрелил. Лешие
кииулисть за пулей, а он надел сапоги, шапку-невидимку
и сказал: «Торбочка! Со мной!» И ушел от них в Петербург,
пока они пулю искали.
Солдат идет и думает: «Теперь я царску дочь укарау
лю». Пошел к ротному: тот прогнал. «Что ты,— говорит,-
136
167 ТОРБОЧКА-САМОБРАНКА
на верну смерть пойдешь!» Он — к батальонному, и тот
прогнал. Он — к полковнику, тот царю доложил. Царь при-
звал солдата: «Можешь?» — «Могу, ваше величество!» —
«Ну, на тебе три дни сроку! Кути!» Пошел солдат на базар,
погулял, вернулся к царю трезвый. «Что, погулял?» — «По-
гулял-с, ваше величество!» — «Что же не пьян?» — «А
служба-то, ваше величество?» — «Ну, ладно». Отвел ему
комнату рядом с дочерней. Через хрустальную дверь все ви-
дно, значит, на кровать к ней.
Подали солдату самовар и водки и прислугу дали.
Только царска дочь идет мимо его комнаты вечером и
говорит: «Дайте служивому двенадцать бутылок столовой
водки!» Принесли. Солдат не столь пьет, сколько в торбоч-
ку льет. Лег, свалился, притворился пьяным, на карачках
ползет. Уложили его на кровать. Он одним глазом сквозь
дверь смотрит. Вот царска дочь подошла к нему, полапала,
а он сопит как пьяный. Пошла она в свою комнату, позво-
нила. Явился человек. «Принеси мне двенадцать пар баш-
маков!» Явились двенадцать пар башмаков: одни — на
ноги, а остальные в салфетку. Взяла их под мышку, откры-
ла под кроватью западню и в нее ушла.
Солдат надел сапоги-скороходы, шапку-невидимку —
и — за ней. Она башмаки сносит, бросит, други наденет,
бежит. Солдат — за ней, не отстает: «Торбочка, собирай
башмаки!» И приходят в Медный сад. Солдат думает:
«Надо хоть яблочко сорвать». Подошел к прекрасному де-
реву, цоп яблоко. Вдруг зазвенели струны, в бубны уда-
рили, началась тревога. Дочь царская думает: «Если даль-
ше пойду — узнают, куда я хожу. И с чего такая тревога?»
Взяла и воротилась. Всю дюжину износила.
Солдат прежде ее бросился в постель и спит.
На другой день опять солдата угостить вздумала цар-
ская дочь: послала ему двадцать пять бутылок заграничной
наливки. Он вылил девять бутылок в торбу и притворился,
что пьян. Ночью опять в хрустальную дверь смотрит. Вот
царская дочь подошла к нему, видит, что он спит, зазвенела
в пружину. Вышел человек и принес по ее приказу два-
дцать пять пар башмаков. Она взяла одну пару, надела,
остальные — в узел и ушла. Солдат за ней. Приходят оба
в Серебряный сад. Захотелось солдату хоть яблоко сорвать.
Цоп два в карман! Струны зазвенели; царская дочь испу
галась: «Пожалуй, поймают меня, узнают, куда бегаю.
137
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Дай ворочусь!» А пробежала она двадцать четыре тысячи
верст. Вернулась назад, последнюю пару надела и дома,
а солдат прежде нее залег.
На третий вечер принесли ей сорок пять пар, и прибе-
жала она с солдатом в Золотой сад. Оп опять яблоко цоп в
карман. Струны зазвенели, царская дочь испугалась, побе-
жала домой, а солдат прежде нее вернулся, опять завалился
спать. На другой день царская дочь ему еще вина прислала,
а оп притворился, что спит крепко. Выпросил солдат у царя
четвертую ночь.
Как ночь пришла — оп опять за ней. А царская дочь
велела себе принести семьдесят пять пар башмаков. Про-
бежали они Медный сад, пробежали Серебряный сад, про-
бежали Золотой сад, приходят к огненному морю, и па нем
стоит огненная колесница. Она села в нее, и он за ней прыг:
«Трогай, белоногой! На дворе не поздно!» Дочь царская
дивится, кто это такой? Переехали па ту сторону, выходит
человек и сводит царскую дочь за руки: «Пойдемте ко
мне, душенька, в дом!» А дом стоит с золотой крышей, не-
вдалеке. Вот и солдат за ними. Первая комната — зала,
богато изукрашена. Показал этот самый человек перву ком-
нату. Та дивуется. Повел в следующую, в одежную. Солдат
и говорит, как они вышли: «Торбочка, забирай!» Та п
забрала. Прошли одежную, вошли в посудную. «Вот тут у
меня, душечка, золотая посуда». Солдат опять, как они в
разливную вошли, говорит: «Торбочка, забирай!» Та толь-
ко стены оставила, все по порядку забрала, и последнюю
спальную — и ту. «Что это,— говорит царская дочь,—
когда я садилась па коляску, кто-то сказал: «Трогай,
белоногой! На дворе не поздно!» — «Это тебе, душенька,
помстилось. Пора нам венчаться! Завтра приходи — обвен-
чаемся». Царская дочь ему и говорит: «Может, я завтра не
опоздаю. Какой-то солдат-пьяница приставлен меня кара-
улить». Вышла к коляске, солдат — с нею, и отправились:
«Трогай, белоногой! На дворе не рано!»
А тот человек, значит, пошел в дом, видит — пет ниче-
го, одни стены; обернулся шестиглавым змеем и кинулся
в погоню, да огнем его опалило. Вышел он на балкон, уда-
рился об землю и расшибся.
Л царская дочь износила все башмаки, надела послед-
нюю пару, торопится домой. Солдат прежде нее завалился
спать. Утром его не будят; часов в двенадцать присылают
138
168 СВЕТЛАНА ПРЕКРАСНАЯ
за ним генерала, идти к царю. Приходит солдат к царю,
тот спрашивает: «Что, укараулил?» — «Укараулил. По-
звольте мне очистить во дворце пять комнат!» Очистили.
«Велите сенаторов собрать!» Собрали. И стал он рассказы-
вать: «В первый раз дошел я до Медного сада».— «А что
бы яблочко принести?» — спросил царь. «Извольте, ваше
величество!» Взял и подает медное яблоко. «Во вторую
ночь был я в Серебряном саду».— «А что бы яблочко при-
нести?» — «Извольте, ваше величество». И подал серебря-
ное яблоко. «В третью ночь был в Золотом саду».— «А что
бы оттуда яблочко не взять?» — «Извольте». Подал золо-
тое яблоко. «На четвертую ночь приехал я на огненной
коляске через огненное море. Эй, торбочка, вынимай!» И
полезли из торбочки ковры, посуда, одежа, все, что за морем
у того змея было. «Ну, солдат,— сказал царь,— правда
твоя: укараулил! Что же бы ты теперь с моей дочерью
сделал?» — «Да что? Велите, ваше величество, повесить,
так повешу, расстрелять — расстреляю, а велите женить-
ся — женюсь».— «Ну, так женись, солдат!» — сказал
царь.
Он и женился. [...]
В	168. СВЕТЛАНА ПРЕКРАСНАЯ
некотором царстве, в некотором государстве, имен-
но в том, в котором мы живем, жил один купец,
богатый-пребогатый; у него не было ни сыновей,
ни дочерей. Они ходили с женой в церковь, молили бога,
чтобы кто-нибудь да у них родился, жалко было так остав-
лять свое богатство.
Наконец, жена купца забеременела; родился у них
сын — назвали Митенька. Стал он расти, отец отдал его в
школу. Там он столько поучился, стал годов, верно, сем-
надцати, отец поехал за границу за товаром, и сын стал
проситься с ним. Отец пожалел, что сын просится, сам взял
.его с собой.
Мать, когда они отправились, просила мужа, чтоб он его
берег. Сели на корабль и поплыли. Плыли близко ли, дале-
ко, подплыли к одному острову, слезли с корабля, пошли
на остров посмотреть, полюбоваться. Так что проходили
целый день без малого. Такого чего не нашли, ни единой
139
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
души человеческой не было; они себе представили, что
этот остров был необитаем.
Вдруг Митюша смотрит: что такое? Думал сперва —
огонь горит; подошел: лежат драгоценные камни — три-
дцать три камня, один одного краше. Митя разварился,
взял их и принес на корабль. Отец обрадовался: «Вот,
Митя, за этот один камешек нашего всего хозяйства вме-
сте с кораблем не хватит!» — «Папенька, так я еще возьму
двух-трех матросов, сходим посмотреть еще». Отец хоть и
берег его, а тут согласился: «Ну, что же, Митя, с полным
удовольствием!»
Пошли они по острову; Митя всех направил в разные
стороны и указал всем, где сойтись. Пошли каждый по
своей дороге. Ходили долго ли, мало ли, стали выходить
на условленное место, а Мити нет. Вот они сперва кричали,
потом стали стрелять, требовали с корабля людей, ходили
всем народом и все-таки не нашли. Искали три дня и три
ночи, никого не видали и Митю не нашли.
Корабль отправился в поход, а Митя остался па острове.
Он ходил целый день без малого — блуждал все по острову,
потом вышел на одну долину, увидел дворец громадный,
такой дворец, что Митя и не видал таких; даже царский
дворец не мог с ним сравниться. Он подошел к этому двор-
цу и посмотрел на пего; входит во дворец; комната такая,
что и царских палат он таких не видел! Изукрашено, все
везде блестит, а ни души живой в комнате не было. Заходит
в другую — еще лучше убрано, человеческой души единой
нет; заходит в третью, нет никого. Повернулся — еще две-
ри, а там открылся огромный зал, стоял большой круглый
стол, за этим столом в кресле сидела красавица.
Как увидела Митю, прямо ахнула: «Ах, боже мой, что
я вижу! Откуда такой взялся молодой юноша? Как же ты
попал и откуда, и зачем? Я уж здесь живу триста лет и не
видела ни одного живого существа и ни одного юноши!»
Стал он ей рассказывать, она и руками всплеснула и гово-
рит: «Ах, боже мой, Ворон Воронович теперь тебя погубит!
Ну, ладно,— говорит, — я отведу тебя в другу комнату, а
[то] он скоро прилетит».
Вдруг весь дворец затрясся, налетел Ворон Воронович,
а как ударился об крышу, так закачался весь дворец.
Как только он вошел в комнату, повел носом: «Это что у
тебя русским духом пахнет?» Она улыбнулась и говорит:
140
168. СВЕТЛАНА ПРЕКРАСНАЯ
«Наверно, ты по русской земле летал и русского духу нахва-
тался».— «Нет»,— говорит. «Погоди, я тебе сейчас сооб-
щу: у меня есть гость, молоденький-молоденький юно-
ша».— «Ах, он негодяй, твой молоденький юноша; я три-
ста тридцать лет хранил тридцать три драгоценных камня,
а он их за три часа похитил! Я с ним разделаюсь!» — «Нет,
нет, погоди, Ворон Воронович! Ты сам был молодой! —
это было лестно.— Он по глупости, по молодости поза-
рился! Такой молодой, такой красавец — возьмем его себе
в сыновья. Я с тобой триста лет живу, а у нас не было ни
единого детища. Пускай он будет моим сыном!» Он согла-
сился: «Что же, раз ты желаешь — возьмем!»
Митя остался. И вот пошел он в сад гулять, Ворон
Воронович и говорит ему: «Митя, иди в сад гуляй, только
берегись — есть там таки птицы — ты их берегись».
Он ходил, гулял по саду, ему там нравилось — источ-
ники, фонтаны, разные деревья — все хорошо. Вот он
повернул на одну аллею, там беседка, или, иначе сказать,
клетка, [в пей] сидит красавица. Поодаль смотрит —
опять клетка и опять красавица. Оказалось их штук до пяти
или больше. Когда подошел оп к последней беседке, там
сидела красавица — прекрасная Светлана. Уж так она бы-
ла красива, что он не мог оторваться — невольно остано-
вился и стал смотреть. Она ему тоскливо говорит: «Что
же ты, молодой человек, не идешь ближе, разве я тебе не
нравлюсь? Ведь я когда-то была так же юна, так же резва и
так же на воле, как и ты! А теперь посмотри, я стала неволь-
ницей, и, быть может, таким же будешь и ты». Он с ней
остановился, и она ему говорит: «Вот, дорогой, кабы ты ме-
ня освободил, то мы бы пошли вместе на твою родину,
жили бы у твоих родных, я была бы тебе благодарна и была
бы твоей. Не знали бы мы никакой заботы».— «Ну, как
же я могу вам помочь?» — «Очень просто — я расскажу,
где взять ключи и отворить мою клетку».— «А как же я
могу их достать?» — «А вот как: Ворон Воронович приле-
тит и потом уснет, а он спит три дня и три ночи, и как захра-
пит так, что дворец будет трястись, тогда пойди к нему
и возьми ключи у него из-под головы. Вот, когда принесешь
мне, мы тогда можем с тобой быть свободны, и никто нас не
увидит».
Пошел он домой и призадумался. Мать встретила его
и заметила, за ним, что есть какая-то перемена. Она спро-
141
НАРОДНЫЕ С И АЗИИ
сила у него: «Митя, ты что такой невеселый, али
захворал?» — «Нет, мамочка, я долго ходил п очень
устал».
Когда прилетел Ворон Воронович, лег спать и так
уснул, захрапел, что весь терем затрясся, Митя пришел,
[взял] ключи, пошел и отомкнул клетку Светланы; опа
вышла из клетки, хлоп его по щеке: «Прощай, Митя,
поминай как звали!»
Митя стоял, как испуганный птенчик, и только смотрел
в ту сторону, куда она полетела.
Ворон Воронович проснулся, хватился ключей, закри-
чал — весь дворец задрожал. Его красавица бросается к не-
му в испуге: «Что такое случилось?» Он кричит: «Сейчас
его сказню, негодяя, он отпустил Светлану!» Она упала
на колени у его ног и стала умолять: «Подумай, Ворон
Воронович, ты сам был молод, ты знаешь, как опа прель-
щала; опа его, молодого, прелестного, зачаровала, и он по
мог оторваться от ее прелестной красоты!»
Умоляла и упрашивала она Ворона Вороновича, чтобы
он простил Митю. Тогда он вытащил свою старую шапку
(от отца, а может — и от деда досталась) и ударил об
землю: «Разыщи мне эту негодяйку, чтобы я сейчас со
видел ».
Подул ветер, поднялся вихрь, распахнулось окно, и в
три погибели свернутую Светлану бросило в комнату Мити.
Тогда он не то чтоб удивился, взял ее за руку и повел к
Воропу Вороновичу. Тот сейчас же приказал посадить ее
в ту же клетку, замкнул и ключи взял себе.
Мать и говорит Воропу Вороновичу. «Не лучше ли бу-
дет, чтоб женить Митю?»
Позвали Митю и стали его спрашивать, желает ли Ми-
тя жениться и взять себе судьбу. Митя невольно и задум-
чиво сказал: «Можно».
Ворон Воронович завел его в одно зало и сказал: «Вот,
выбирай из любых девушек, только не подходи к портрету,
который завешен сеткой».
Митя обошел и обсмотрел все портреты, и пи одна не
понравилась ему. «Ну, хотя папа и не велел мне подходить
к портрету, что же, если я посмотрю?»
Когда он откинул сетку, и вздрогнул — увидел перед
собой прекрасную Светлану. Он хотел закинуть сетку,
142
168. СВЕТЛАНА ПРЕКРАСНАЯ
но рука его не владела; он хотел назад отойти — его ноги
не владели. Взоры свои никак не мог оторвать.
Зашел Ворон Воронович и спросил Митю: «Почему
ты запретное потрогал?» Он невольно опустился на колени:
«Папа, она будет моя!» Ворон Воронович вздохнул и ска-
зал: «Ты будешь несчастным, дитя!» Мать опять утешает:
«Да, может быть, она все глупости бросит и будет хорошая
жена».
Тогда Ворон Воронович пошел к Светлане и сказал:
«Можешь ли быть женой сына моего?» Она сделала жалкий
вид и сказала: «Я не достойна! Вы никогда меня не про-
стите за мой поступок, какой я сделала вперед этого!»
Она прикинулась такой жалкой, что у Ворона слезы
навернулись. Тут же он освободил ее из клетки, провел
в свой дворец, поженил их.
Сколько-то времени прошло, и Ворон Воронович сказал
Мите: «Вот что, Митя: ты своей семьей обзавелся и мо-
жешь быть свободным и идти куда хочешь. Отец твой
богат, можешь идти на свою родину». Выносит он свою
старую отцовскую шапку: «Береги и храни ее, она тебе со
временем годится дороже всякого богатства».
Ну, потом они отправились; только подошли к морю —
идет корабль, они сели и поплыли. Когда приплыли в свой
город, то Митя стал отыскивать отца. В родном доме, где
они жили, их уже не было. Покуда время шло да тянулось,
этому прошло три года: отец искал сына, расточил все свое
богатство на поиски, стал бедным; дома свои все попри-
крыл, остался один-единственный старый флигель у него.
Мать все плакала, сделалась полутемной, старой, дряхлой.
Когда он их отыскал, сразу не признался, выпросился
у них будто бы на квартиру. Как раз это было под самую
пасху. Все стали собираться к заутрене. Светлана говорит:
«Что же, Митя, как такой праздник, идут в церковь ваши
хозяева, так и вы можете идти, а я, как пуританка, дома
останусь».
Они все собрались и ушли; она в это время собралась
и улетела. Он пришел от заутрени — ее нет; поплакал,
погоревал, попрощался со своим отцом и матерью, ничего
им не сказал и отправился в дорогу.
Шел близко ли, далеко, лесом и тайной, не встретил
ни одного живого существа, ни одной хижины. Шел три
дня. На четвертый день видит: поляна, на поляне избушка;
143
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
идет прямо к избушке, в избушке живет старуха, у ней
нос — целых два аршина! «Ого, вот и завтрак пришел!» —
«Ах ты, старая, ты сперва напои да накорми, тогда и зав-
тракай!» — «Ох как смело поступаешь! Ты кто такой, мо-
лодчик?» — «Я, бабушка, Ворона Вороновича сын». Ста-
руха затряслась, упала на колени, просит: «Ты, батюшка,
не сказывай Ворону Вороновичу, а то он мне задаст!»
Напоила, накормила, спать в постель уложила. Утром
накормила завтраком и дала ему клубок: «Куда клубок
катится, туда и ты иди; придешь к моей средней сестре».
Вот он пошел; клубок катится, он идет; он сядет от-
дохнуть — клубок стоит. Доходит к вечеру опять на по-
лянку, там стоит избушка, опять старушка — у этой еще
нос дольше. «Ах, батюшка, откуда ты взялся? Ты от моей
старшей сестры идешь? По каким же делам?» Он закричал:
«Ты сперва, старая, напои, накорми, да потом говори!»
Давай она его потчевать. Потом спать уложила, утром
завтраком накормила и давай спрашивать. Он ей все рас-
сказал, она дала ему клубок и сказала: «Он тебя доведет
до моей младшей сестры, она, наверно, знает, где живет
прекрасная Светлана.
Пошел он опять за клубком; на третий день доходит до
третьей сестры. Та ему тоже клубочек дала, и на четвертый
день дошел он до дворца Светланы. Когда Светлана увида-
ла его, и говорит: «Вот мне и завтрак пришел!» Митя гово-
рит: «Ты хоть вымой меня в бане, с дороги-то я грязный
шибко».
Сейчас же истопили баню, вымыли его, вычесали, чис-
тый, хороший стал. «Да ты меня хоть напои, накорми,
а то что ты голодного будешь есть!» Напоили, накормили,
он и говорит: «Да ты дай хоть три дня мне погулять!»
Она ему дала денег, он и пошел в город.
Зашел в кабак, набрал вина и давай всех угощать и пот-
чевать, а сам не пьет. Один старичок сидел поодаль и смот-
рел на него, подошел и спрашивает: «Об чем ты так заду-
мался, молодчик, об чем горюешь, бедняжка! Я вижу тебя
по твоим чертам, по твоему красивому лицу, знаю твои
думы и грусть большую». Он посмотрел ему ласково в глаза
и хлопнул по плечу: «Эх, дедушка, не поможешь ты горю
моему!» — «Нет, батюшка, я помогу!»
Он дал ему скатерть и сказал: «Выйди за город, рас-
стели и сядь на нее».
144
168. СВЕТЛАНА ПРЕКРАСНАЯ
Он вышел за город и сел на скатерть, она подняла его
на самые облака.
Светлана ждет; вечер, его нет. Она зовет своих чертенят
и посылает его искать. Чертенята везде — и по кабакам,
и по трактирам, и по бардакам — везде выискали, нет ни-
где. Как провалился! Она берет свою волшебную книгу и
подходит к волшебному зеркалу, открывает книгу, а черте-
нятам велит смотреть в зеркало; те взглянули, а он сидит
в облаках! Чертенята сейчас же взвились, подхватила его и
притащили прямо к ней. Она затопала, закричала: «Ты, не-
годяй такой, ты еще прятаться от меня? Сейчас же
съем!» — «Подавишься! Еще три дня не прошло; ты, как
король, не должна отступать от своих слов, должна дать
погулять три дня!»
На другой день он опять пошел в этот же кабак, набрал
опять вина и потчует всех. Старик тот подошел к Мите и
говорит: «Пускай, сынок, вино пьют, а ты ступай за город,
садись на свою скатерть».
Пошел. Только сел, она понесла его и занесла его в та-
кую-то трясину, что он угряз по самые уши. Вечер под-
ходит. Светлана ждет — его пет. Опять зовет своих черте-
нят, посылает его искать. Искали, искали — не нашли.
Берет она свою волшебную книгу и волшебное зеркало —
велит чертенятам смотреть в зеркало, а сама книгу рас-
крыла. Вот увидали чертенята его в трясине, притащили
всего в грязи, как черта. Ох, она расходилась, раскрича-
лась: «Я тебя сейчас съем!» — «Врешь, такого грязного
не будешь есть, а ты лучше баню вели затопить, чтобы
вымыть меня!»
Вымыли, напоили, накормили, спать пошел, ей говорит:
«Три дня еще не прошло!»
На третий день опять в кабак идет, опять накупает вина
и наливок, угощает всех, кто что желает. А старик уж тут:
«Иди за город, садись па скатерть, сегодня зеркало тебя не
покажет. Вот на тебе железный прут, он тебе пригодится:
когда она тебя по своей волшебной книге не найдет, то она
рассердится и бросит книгу; тогда ты выходи из-за зеркала,
бери ее за косматки и бей прутом до тех пор, пока она не
скажет, что бросит все. Тогда заставь ее землю есть».
Вот вечер пришел, он так сделал, как старик велел.
А Светлана сидит, дожидает Митю. Нет, не идет. Позвала
чертенят, велела везде его искать. Рыскала, рыскала не-
145
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
чистая сила — не могла найти. Топнула ногой, схватила
волшебную книгу, а чертенята у зеркала сторожат —
ничего не видать! Смотрела, смотрела, разозлилась, схва-
тила — хвать книгу об пол: «А, ты не хочешь мне повино-
ваться и служить!»
Ударила книгу об пол, а Митя вышел из-за зеркала
и давай ее стариковым прутом ласкать. Бил, бил, наконец,
она взмолилась: «Ой, не буду больше, Митя, прости меня,
не буду!» — «Поклянись небом и землей!»
Поклялась, тогда он бросил бить.
Вот когда она стала, как его жена, то захотела поехать
прокатиться, велела запрячь в карету тройку лошадей.
А он велел запрячь простую бричку. Вышли садиться,
она увидела бричку, раскричалась, что не слушают ее при-
казаний. Митя ей говорит: «Не все равно тебе ехать? Все
знают, что ты королева, а я король, в чем бы ни поехали».
Поехали. Едут сколько-то времени, Митя и говорит:
«Взгляни на небо, какая яркая звезда, а посмотри назад!»
Она взглянула, а дворец ее весь пылает в огне! Вот она
кричит: «Назад надо вернуться!» Но он ее не пустил: «Все
равно не поможешь». Когда покатались, повернули к дому,
приезжают — дворец как стоял, так и стоит, только сгорели
одни ее волшебные книги. Она заплакала, зарыдала, вдруг
отворились двери, и вошел старик, который его выручал,
ударился об пол — сделался старой отцовской шапкой.
Митя поднял ее с полу и стряхнул, старичок опять ока-
зался тут: «Вот, Митя, всю службу я исполнил, и теперь
я свободен».
Колдовство с нее свалилось. Светлана была дочь одного
царя, познакомилась с одной ведьмой, и та обучила ее всем
колдовским делам... И стали они с Митей жить в любви и
счастье.
Взяли к себе отца с матерью, которые поверить не
могли, что их сын жив и вернулся к ним.
169. ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК
одном царстве жил царь. Был у него сын мало-
летний. И был сад с деревом. На том дереве росли
три распрекрасных яблока. Царь очень их любовал.
146
169. ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК
Вот раз утром царь выстал, а смотрит — одного яблока
нет. Он очень обиделся, созвал всех слуг — никто ничего
не знает. Ну, он поставил караул — двенадцать полков
фельдфебелей. Вот наутро опять одного яблока пет. А весь
караул не спал. На третью ночь царь сам пошел с боярами.
Вот ночью вдруг засветился весь сад, пришел Золотой
человек, огромного росту дедушка, и сорвал золотое яблоко.
Царь разгорячился, и наскочили па пего все бояре. Поса-
дили Золотого человека в клетку и присудили не в скором
времени сказнить.
А Иван-царевич играл во дворе и пустил стрелочку.
Залетела та стрелочка к Золотому человеку. «Золотой че-
ловек, выкинь мне стрелочку».— «Открой клеточку, так
отдам стрелочку».— «Мне как,— говорит,— открыть?» —
«Ключи у маменьки твоей у пояса навешаны».
Вот он и побежал к царице, положил па коленки голову:
«У меня, мамушка, в голове поищи».
Она стала ему в голове искать, а он ключи и сдернул.
Вот побежал, отомкнул клеточку. Золотой человек вышел,
стрелочку ему отдал. А сам его по голове погладил. И стали
с того у Ивана-царевича золотые волосы.
Вот Золотой человек и говорит: «Ты мне, Иван-царевич,
в беде помог. Вот будешь в горе, в несчастии, меня позови,
и я помогу».
И ушел.
Царь собрал совет и войска. Идут Золотого человека
сказнить. А клеточка пуста и ключик торчит. Тут царь
разгорячился: «Сказнить, — говорит,— царицу. Она моего
царского приказу ослушалась, Золотого человека выпу-
стила! »
Ивапу-царевичу стало матери жалко: «Это, — гово-
рит,— я ключи у нее с пояса сорвал да и открыл клеточку».
Царь и велел ему идти по чужим страна^м шляться,
ума набираться. Одел его, денег ему дал и слугу дал ему —
Игнашку. Вот они пошли в чужое царство, шли лесом
и притомились, Иван-царевич и заспал. Проснулся, ви-
дит — Игпашка у пего па грудках сидит, хочет его резать.
«Не режь меня, Игпашка, я тебе что хошЬ дам!» — «Сме-
няемся, так будешь жить, а не сменяемся, так зарежу!» —
«Сменяемся»,— говорит.
Вот Игпашка снял с пего одежду. Забрал деньги и стал
за Ивана-царевича. А Ивана-царевича в худо платье одел,
147
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и стал он за Игнашку-пастуха. А у Ивана-царевича золо-
тые волосы горят, у Игнашки — как кудель торчат. Он и
велел Ивану-царевичу платом голову завязать.
Вот пришел он с Иваном-царевичем в чужое царство.
Его, Игнашку этого, встречают как царевича. А он говорит:
«Нет ли у тебя, царь, чего пасти, у меня пастух с собой
есть худющий».— «Есть у меня стадо кобыл. Только они
с норовом, пожалуй, не устережет».— «Вот не устережет,
так и голову ему прочь».— «А почему он у тебя платом
закрыт?» — царь спрашивает. «А он у меня плешивый.
Так худо смотреть».
И стали его звать — Плешивый.
Вот Игпашка его и посылает: «Иди, Плешивый, кобыл
царских пасти. Если не устережешь — тебе голову с плеч».
Он и пошел. Кобылы выбежали на зеленые луга и
враз — кто куда. И следов не видать. Вечер стал. Он и не
знает, что делать. Не собрать кобыл — живому не быть.
Он и заплакал: «Золотой человек, упомни мое добро!»
Вот вышел Золотой человек: «Здравствуй, Иван-царе-
вич, я твое добро крепко помню. Не плачь, не горюй. Пой-
дем ко мне в гости»
Увел он его под землю. Там у него всякие комнаты.
Он Плешивого напоил, накормил, дал ему золотую скате-
рочку: «Будет тебя Игнашка-пастух худо кормить, ты ска-
терочку разверни — будет тебе хлеб ковригами, вино боч-
ками, будут всякие закуски».
Вышли они на луг. Золотой человек свистнул по-змеи-
ному, гаркнул по-звериному — сбежались все кобылы.
«Вот бери кобыл, правься домой».
Он домой пришел: «Отворяйте ворота, кобылы сыты
идут!» Царь говорит: «Этот у тебя Плешивый — хороший
пастух!» А Игнашка: «Он озорной, ему надо загадку
потяжелей». (Все ладит его извести.)
А у этого царя была дочь — до того прекрасная, что все
к ней сватались. Опа и смотрит, что Игнашка хуже Плеши-
вого. А что такое — и не знает. Вот она все любопытствует,
что у пего голова повязана? Плешивого того в шалашик
в саду жить прогнали. Есть ему Игпашка ничего дать не
велит.
Вот вечером пошла царевна в сад гулять, до шала-
шика дошла. А Плешивый голодом сидит. Вот он берет
золотую скатерку, разворачивает: «Дай мне, скатерка,
пить-есть».
148
169 ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК
Тут стало вино бочками, хлеб ковригами, закуски раз-
ные. Она тут топ в шалашик: «Ах ты, такой-сякой, царь
на редине кушает, а Плешивый пастух на золотой ска-
терке! »
Да и ударила его по щеке. Тут тот плат у него с головы
сбился, золотой волос выкатился: «Это что у тебя?» Он
плат повязал. «Ничего»,— говорит.
Вот Игнашка ему и придумал загадку. Выпустил на-
завтра сто зайцев на зеленые луга: «Пропаси да домой
приведи. А не убережешь — голова с плеч!»
Плешивый вышел, так зайцы в леса и убежали. Как
соберешь? Надо жизни решиться. Он лег и заплакал:
«Золотой человек, вспомяни мое добро!» Золотой человек
вышел: «Я твое добро крепко помню»
Ну, он его к себе повел. Подкусили. Выпили. Он ему
подарил золотую дудочку. «Ну,— говорит,— пора тебе до-
мой правиться». Вышел на зеленые луга, свистнул по-
змеиному, заревел по-звериному. Собрались все зайцы.
Все сто налицо. «Гони зайцев домой».
Плешивый зайцев гонит, покрикивает: «Отворяйте во-
рота, зайцы скачут кормленые!» Царь и говорит: «Этот
твой Плешивый куда хороший пастух!» А Игнашка:
«Он — озорник. Лучше может чудо сделать!»
Плешивый в шалашик пришел, золотую скатерку раз-
вернул. Вот поел-попил, вынул золотую дудочку. Стал
песни наигрывать. Сам наигрывает, а кругом все птицы
слетели, с ним поют.
Зашла царевна в шалашик и хлесь его по щеке: «Ах ты,
такой-сякой, у царя музыка на березовой дуде, а у Плеши-
вого на золотой!»
У него плат и сползи. Она говорит: «Это что у тебя на
голове блестит?» — «Ничего»,— говорит.
А они уж друг дружку залюбили, заинтересовались,
только она все хочет узнать, какой он. Она оттого и бьет его,
чтобы волосы доглядеть.
Ну, назавтра Игнашка его погубить взялся. Вот он
выпустил сто воробьев: «Пусть эти воробьи покормятся, а
к вечеру их домой пригони. А не устережешь — голову с
плеч».
Плешивый на луга пошел. А те воробьи во все стороны
улетели. Вот Плешивому пришло время помирать. Он лег
и заплакал: «Золотой человек, вспомни мое добро!» Вы-
149
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
скочил Золотой человек: «Я твое добро крепко помню
Пойдем ко мне, погости».
Завел его в свои палаты, накормил, напоил. Дал ему
перстень на межименный палец: «Что тебе надо, перстень
с руки на руку перекинь. А я свое добро отслужил».
Вышел на зеленые луга, крикнул по-звериному,
свистнул по-змеиному. Слетелись все воробьи. Плешивый
погнал воробьев домой: «Открывайте ворота, воробьи
сыты летят!».
Пошел он в свой шалашик.
Наелся-напился, в дудочку поиграл. Взял он перстень,
перекинул с руки на руку: «Быть-стать мне в саду цветы
лазоревы!»
Тут и стали около него цвести цветы.
Вот царевна вошла в шалашик: «Ах ты, такой-сякой,
у моего батюшки-царя и багульник не растет!»
Она и ударила его по щеке. У него плат и пал. Она
глядит, а он не плешивый. Волосы у него золотые! Она
говорит: «Это что такое?» — «У моего батюшки и все сыны
таки».
Она с ним и слюбилась. Стала к нему каждый день
похаживать. Ну, и живут.
Вот вдруг наступило чужое войско. Из других стран
король эту царевну замуж силой брать хочет.
Царь собрал все свое войско, и Игнашка-пастух за
командира поехал. А царевна побежала в шалашик: «Пле-
шивенький, выручай меня!» — «Дай,— говорит,— мне
коня с царской конюшни!»
Она коня не нашла, все кони под солдат забраны.
Она и дала ему водовозную клячу. Он на клячу ту сел и по-
ехал.
Вот он выехал за ворота, взял кобылку за хвост да
кожу с нее содрал, на заборе повесил: «Налетайте, вороны,
вам от царя обед изготовлен!»
Сам перекинул перстень с руки на руку: «Быть-стать
мне хорошего коня да железну саблю!»
Стал ему хороший конь. Вот он саблю взял, налетел
на войско, всех изрубил. А Игнашка-пастух под кустом
сидит. Плешивый налетел: «Хочешь, Игнашка-пастух,
победу выкупать?» — «А что возьмешь?» — «По мезинно-
му пальцу с обеих ног».
Он и отдал ему мезинные пальцы.
150
169. ЗОЛОТОЙ ЧЕЛОВЕК
Плешивый домой уехал. Коня да саблю сбыл, на соломе
спит. А Игнашка к царю поехал: «Не печалься, царь,
я всех победил!» — «Ну, быть тебе моей царевны суже-
ным!»
Назавтра новая сила нашла. Царь собрал все войско
на врага. А Игпашка в поле выехал, за куст спрятался.
Царевна в шалашик забежала: «Плешивенький, выручай
меня!» — «Дай мне коня с царской конюшни». Она пошла
искать, а все кони забраны. Она и дала ему навозную клячу.
Он выехал за ворота, за хвост взял да шкуру и содрал.
На заборе повесил: «Кушайте, вороны, царское угощение!»
Перекинул перстень с руки па руку: «Быть-стать мне
хорошего коня, серебряну саблю!»
Сел па хорошего коня да и пошел рубить. В одну сторо-
ну махнет — станет улочка, в другую сторону махнет —
будет тропочка. Всех перебил, притоптал. Поехал, а Игнаш
ка за кустом сидит. «Хочешь ли, Игпашка, победу выку
пать?» — «А что возьмешь?» — «Ремень из спины».
Он и дал ему ремень из спины.
Вот Плешивый уехал. А Игнашка к царю пошел: «Всех
победил, царь!» — «Хорошо, царевич, мою дочь замуж
возь-мсшь!»
А тот, чужой, король пе унимается. Набрал еще силы
больше. И опять пришел. Или ему царевну давайте, или
весь город сгубит.
Вот царь последнее войско собрал. Игпашку посылает:
«Ты ерой, поезжай из последнего биться!»
А Игпашка поехал да за куст и спрятался.
Царевна в шалашик забежала: «Плешивенький, спаси
меня!» Л он говорит: «Дай мне копя из царской ко-
нюшни! »
Она побежала. Все углы избегала — пет пи одной ло-
шади. Достала ему худющую навозную клячу. Он за ворота
выехал, кожу с нее содрал: «Кушайте, вороны, царское
угощение!» Перстень кинул: «Быть-стать мне хорошего
копя, золотую саблю!»
Он саблей бьет, конем топчет. Всех прибил, притоптал.
А Игнашка под кустом сидит. «Игнашка, будем победу тор-
говать?» — «А что хочешь?» — «С руки по мезинному
пальцу».
Он п отдал. Пошел к царю: «Я, царь, всех победил!» —
«Ну вот, ладно, будем сегодня свадьбу играть».
151
НАРОДНЫЕ СКАЗЕ И
Стали свадьбу играть. А царевна в шалашик побежала:
«Плешивенький, выручай меня!» Он взял, перстень пере-
кинул: «Быть-стать мне цветное платье, королевское!» Он
срядился, плат снял, золотые кудри расчесал. Стал моло-
дец. Образовался из Плешивого — Иван-царевич.
Вот он пошел на свадьбу. Царевна говорит: «Не за тем
мне быть, что за столом сидит, а за тем мне быть, кто сейчас
придет!»
А Игнашка-пастух как увидел Ивана-царевича, весь
побелел.
А тот говорит: «Кто, царь, у тебя войско победил?» —
«А вот,— говорит,— Иван-царевич».— «Это его победа
у меня в кармане лежит!»
Вынул и показывает — четыре мезинных пальца да ре-
мень из спины. «Кто, царь, у тебя Иван-царевич?» —
«А вот за столом сидит». Тут Иван-царевич и говорит:
«Плох ты, царь! Царевича от пастуха не узнать! Поди
прочь, Игнашка-пастух!»
Тут того и прогнали. А они поженились и стали жить.
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, ЖАР-ПТИЦЕ
И О СЕРОМ ВОЛКЕ
некотором было царстве, в некотором государстве
И Ж был-жил царь, по имени Выслав Андронович. У не-
го было три сына-царевича: первый — Димитрий-
царевич, другой — Василий-царевич, а третий — Иван-ца-
ревич. У того царя Выслава Андроновича был сад — такой
богатый, что ни в котором государстве лучше того не бы-
ло; в том саду росли разные дорогие деревья с плодами и
без плодов, и была у царя одна яблоня любимая, и на той
яблоне росли яблочки все золотые. Повадилась к царю Вы-
славу в сад летать жар-птица, на ней перья золотые, а глаза
восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каж-
дую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню,
срывала с нее золотые яблочки и опять улетала. Царь Вы-
слав Андронович весьма крушился о той яблоне, что жар-
птица много яблок с нее сорвала; почему призвал к себе
трех своих сыновей и сказал им: «Дети мои любезные! Кто
из вас может поймать в моем саду жар-птицу? Кто изло-
вит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину
152
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, ЖАР-ПТИЦЕ И О СЕРОМ ВОЛКЕ
царства, а по смерти и все». Тогда дети его царевичи во-
зопили единогласно: «Милостивый государь-батюшка, ваше
царское величество! Мы с великою радостью будем ста-
раться поймать жар-птицу живую».
На первую ночь пошел караулить в сад Димитрий-царе-
вич и, усевшись под ту яблонь, с которой жар-птица яблоч-
ки срывала, заснул и не слыхал, как та жар-птица приле-
тела и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав
Андронович призвал к себе своего сына Димитрия-цареви-
ча и спросил: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-
птицу или нет?» Он родителю своему отвечал: «Нет, мило-
стивый государь-батюшка! Она эту ночь не прилетала». На
другую ночь пошел в сад караулить жар-птицу Василий-
царевич. Он сел под ту же яблонь и, сидя час и другой ночи,
заснул так крепко, что не слыхал, как жир-птица прилета-
ла и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к
себе и спрашивал: «Что, сын мой любезный, видел ли ты
жар-птицу или нет?» — «Милостивый государь-батюшка!
Она эту ночь не прилетала».
На третью ночь пошел в сад караулить Иван-царевич и
сел под ту же яблонь; сидит он час, другой и третий — вдруг
осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен
был; прилетела жар-птица, села на яблоню и начала щипать
яблочки. Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ух-
ватил ее за хвост, однако не мог ее удержать: жар-птица
вырвалась и полетела, и осталось у Иван-царевича в руке
только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко
держался. Поутру лишь только царь Выслав от сна пробу-
дился, Иван-царевич пошел к нему и отдал ему перышко
жар-птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что мень-
шому его сыну удалось хотя бы одно перо достать от жар-
птицы. Это перо было так чудно и светло, что ежели при-
несть его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том
покое было зажжено великое множество свеч. Царь Выслав
положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, кото-
рая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не ле-
тала в сад.
Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил
им-: «Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое бла-
гословение, отыщите жар-птицу и привезите ко мне живую;
а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-
птицу ко мне привезет». Димитрий и Василий царевичи на-
153
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
чали иметь злобу на меньшого своего брата Ивана-царевича,
что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо;
взяли они у отца своего благословение и поехали двое
отыскивать жар-птицу. А Ивап-царевич также начал у
родителя своего просить на то благословения. Царь Вы-
слав сказал ему: «Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты
еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривы-
чен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья твои и
так поехали. Ну, а ежели и ты от меня уедешь, и вы все
трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под
богом; ежели во время отлучки вашей господь бог отымет
мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим
царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие
между нашим народом, а унять будет некому; или неприя-
тель под наши области подступит, а управлять войсками
нашими будет некому»... Однако сколько царь Выслав ни
старался удерживать Ивана-царевича, но никак не мог не
отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван-царевич
взял у родителя своего благословение, выбрал себе копя
и поехал в путь, и ехал, сам не зная, куда едет.
Едучи путем-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли,
высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело
делается, наконец приехал он в чисто поле, в зеленые луга.
А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти
слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден
и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и
жив, а копь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону,
тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется».
Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторо-
ну, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив
останется и со временем м-ожет достать себе другого коня.
Он ехал день, другой и третий — вдруг вышел ему на-
встречу пребольшой серый волк и сказал: «Ох ты гой еси,
младой юноша, Иван-царевич! Ведь ты читал, па столбе
написано, что конь твой будет мертв; так зачем сюда едешь?»
Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича
надвое и пошел прочь в сторону.
Иван-царевич вельми сокрушался по своему коню, за-
плакал горько и пошел пеший. Оп шел целый день и устал
несказанно, и только что хотел присесть отдохнуть, вдруг
нагнал его серый волк и сказал ему: «Жаль мне тебя, Иван-
царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел
154
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, ЖАР-ПТИЦЕ, И О СЕРОМ ВОЛКЕ
твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на серого
волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?» Иван-царевич
сказал серому волку, куда ему ехать надобно; и серый волк
помчался с ним пуще коня и чрез некоторое время как раз
ночью привез Ивана-царевича к каменной стене не гораздо
высокой, остановился и сказал: «Ну, Иван-царевич, слезай
с меня, с серого волка, и полезай через эту каменную сте-
ну; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в зо-
лотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не
трогай; ежели клетку возьмешь, то тебе оттуда не уйти
будет: тебя тотчас поймают!» Иван-царевич перелез через
каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке
и очень на нее прельстился. Вынул птицу из клетки и пошел
назад, да потом одумался и сказал сам себе: «Что я взял
жар-птицу без клетки, куда я ее посажу?» Воротился и
лишь только снял золотую клетку — то вдруг пошел стук
и гром по всему саду, ибо к той золотой клетке были струны
приведены. Караульные тотчас проснулись, прибежали в
сад, поймали Ивана-царевича с жар-птицею и привели к
своему царю, которого звали Долматом. Царь Долмат весь-
ма разгневался на Ивана-царевича и вскричал на него
громким и сердитым голосом: «Как не стыдно тебе, мла-
дой юноша, воровать! Да кто ты таков, и который земли,
и какого отца сын, и как тебя по имени зовут?» Иван-царе-
вич ему молвил: «Я есмь из царства Выславова, сын царя
Выслава Андроновича, а зовут меня Иван-царевич. Твоя
жар-птица повадилась к нам летать в сад по всякую ночь,
и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки,
и почти все дерево испортила; для того послал меня мой
родитель, чтобы сыскать жар-птицу и к нему привезть».—
«Ох ты, младой юноша, Иван-царевич,— молвил царь Дол-
мат,— пригоже ли так делать, как ты сделал? Ты бы при-
шел ко мне, я бы тебе жар-птицу честию отдал; а теперь
хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о
тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно посту-
пил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь
мне службу — съездишь за тридевять земель, в тридеся-
тое государство и достанешь мне от царя Афрона коня
златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и жар-птицу
тебе с великою честью отдам; а ежели не сослужишь этой
службы, то дам о тебе знать во все государства, что ты
нечестный вор». Иван-царевич пошел от царя Долмата в
155
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
великой печали, обещая ему достать коня златогривого.
Пришел он к серому волку и рассказал ему обо всем,
что ему царь Долмат говорил. «Ох ты гой еси, младой юно-
ша, Иван-царевич!— молвил ему серый волк.— Для чего ты
слова моего не слушался и взял золотую клетку?» — «Ви-
новат я перед тобою»,— сказал волку Иван-царевич. «Доб-
ро, быть так! — молвил серый волк.— Садись па меня, на
серого волка, я тебя свезу, куда тебе надобно». Иван-царе-
вич сел серому волку на спину, а волк побежал так скоро,
аки стрела, и бежал он долго ли, коротко ли, наконец при-
бежал в государство царя Афрона ночью. И, .пришедши
к белокаменным царским конюшням, серый волк Ивапу-
царевичу сказал: «Ступай, Иван-царевич, в эти белокамен-
ные конюшни (теперь караульные конюхи все крепко спят!)
и бери ты коня златогривого. Только тут, на стене, висит
золотая узда, ты ее не бери, а то худо тебе будет». Иван-ца-
ревич, вступя в белокаменные конюшни, взял коня и пошел
было назад, но увидел на стене золотую узду и так па нее
прельстился, что снял ее с гвоздя, и только что снял — как
вдруг пошел гром и шум по всем конюшням, потому что к
той узде были струны приведены. Караульные конюхи тот-
час проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и по-
вели к царю Афрону. Царь Афроп начал его спрашивать:
«Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого
ты государства, и которого отца сын, и как тебя по име-
ни зовут?» На то отвечал ему Иван-царевич: «Я сам из цар-
ства Выславова, сын царя Выслава Андроновича, а зовут ме-
ня Иваном-царевичем». — «Ох ты, младой юноша, Иван-
царевич!— сказал ему царь Афрон.— Честного ли рыцаря
это дело, которое ты сделал? Ты бы пришел ко мне, я бы те-
бе коня златогривого с честию отдал. А теперь хорошо ли
тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить,
как ты нечестно в моем государстве поступил? Однако
слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу
и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство
и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, в которую
я давно и душою и сердцем влюбился, а достать не могу,
то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотою уз-
дою честно отдам. А ежели этой службы мне не сослужишь,
то я о тебе дам знать во все государства, что ты нечест-
ный вор, и пропишу все, как ты в моем государстве дурно
сделал». Тогда Ивап-царевич обещался царю Афрону ко-
156
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, Ж АР-ИТ И ЦЕ И • СЕРОМ ВОЛКЕ
ролевну Елену Прекрасную достать, а сам пошел из палат
его и горько заплакал.
Пришел к серому волку и рассказал все, что с ним слу-
чилося. «Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! —
молвил ему серый волк.— Для чего ты слова моего не слу-
шался и взял золотую узду?» — «Виноват я пред тобою»,—
сказал волку Иван-царевич. «Добро, быть так!— продол-
жал серый волк. — Садись на меня, на серого волка; я тебя
свезу, куда тебе надобно». Иван-царевич сел серому волку
на спину, а волк побежал так скоро, как стрела, и бежал
он, как бы в сказке сказать, недолгое время и, наконец,
прибежал в государство королевны- Елены Прекрасной.
И, пришедши к золотой решетке, которая окружала чу-
десный сад, волк сказал Ивану-царевичу: «Ну, Иван-
царевич, слезай теперь с меня, с серого волка, и ступай на-
зад по той дороге, по которой мы сюда пришли, и ожи-
дай меня в чистом поле под зеленым дубом». Иван-царевич
пошел, куда ему велено. Серый же волк сел близ той
золотой решетки и дожидался, покуда пойдет прогулять-
ся в сад королевна Елена Прекрасная.
К вечеру, когда солнышко стало гораздо опущаться к
западу, почему и в воздухе было не очень жарко, коро-
левна Елена Прекрасная пошла в сад прогуливаться со
своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда
она вошла в сад и подходила к тому месту, где серый волк
сидел за решеткою,— вдруг серый волк перескочил через
решетку в сад и ухватил королевну Елену Прекрасную, пе-
рескочил назад и побежал с нею что есть силы-мочи. При-
бежал в чистое поле под зеленый дуб, где его Ивап-царевич
дожидался, и сказал ему: «Иван-царевич, садись поско-
рее на меня, на серого волка!» Иван-царевич сел на него,
а серый волк помчал их обоих к государству царя Афрона.
Няньки и мамки и все боярыни придворные, которые гу-
ляли в саду с прекрасною королевною Еленою, побежали
тотчас во дворец и послали в погоню, чтоб догнать серого
волка; однако сколько гонцы ни гнались, не могли на-
гнать и воротились назад.
Ивап-царевич, сидя на сером волке вместе с прекрасною
королевною Еленою, возлюбил ее сердцем, а опа Ивана-
царевича; и когда серый волк прибежал в государство
царя Афрона и Ивану-царевичу надобно было отвести пре-
красную королевну Елену во дворец и отдать царю, тог-
157
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
да царевич весьма запечалился и начал слезно плакать.
Серый волк спросил его: «О чем ты плачешь, Ивап-царе-
вич?» На то ему Иван-царевич отвечал: «Друг мой, серый
волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не крушить-
ся? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену,
а теперь должен отдать ее царю Афрону за коня златогри-
вого, а ежели ее не отдам, то царь Афрон обесчестит ме-
ня во всех государствах».— «Служил я тебе много, Иван-
царевич,— сказал серый волк,— сослужу и эту службу.
Слушай, Иван-царевич: я сделаюсь прекрасной королев-
ной Еленой, и ты меня отведи к царю Афрону и возьми
коня златогривого; он меня почтет за настоящую королев-
ну. И когда ты сядешь па копя златогривого и уедешь да-
леко, тогда я выпрошусь у царя Афропа в чистое поло по-
гулять; и как он меня отпустит с нянюшками и с ма-
мушками и со всеми придворными боярынями и буду я с
ними в чистом поле, тогда ты меня вспомяни — и я опять
у тебя буду».
Серый волк вымолвил эти речи, ударился о сыру зем-
лю — и стал прекрасною королевною Еленою, так что ни-
как и узнать нельзя, чтоб то не она была. Иван-царевич
взял серого волка, пошел во дворец к царю Афрону, а пре-
красной королевне Елене велел дожидаться за городом.
Когда Иван-царевич пришел к царю Афрону с мнимою Еле-
ною Прекрасною, то царь вельми возрадовался в сердце
своем, что получил такое сокровище, которого он давно же-
лал. Он принял ложную королевну, а коня златогривого
вручил Ивану-царевичу. Иван-царевич сел па того копя и
выехал за город; посадил с собою Елену Прекрасную и
поехал, держа путь к государству царя Долмата. Серый же
волк живет у царя Афропа день, другой и третий вместо
прекрасной королевны Елены, а па четвертый день пришел
к царю Афрону проситься в чистое поле погулять, чтоб
разбить тоску-печаль лютую. Как возговорил ему царь Аф-
роп: «Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя
все сделаю, отпущу тебя в чистое поле погулять». И тотчас
приказал нянюшкам и мамушкам и всем придворным боя-
рыням с прекрасною королевною идти в чистое поле гулять.
Иван же царевич ехал путем-дорогою с Еленою Пре-
красною, разговаривал с нею и забыл было про серого
волка, да потом вспомнил: «Ах, где-то мой серый волк?»
Вдруг откуда пи взялся — стал он перед Иваном-царевичем
158
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, ЖАР-ПТИЦЕ И О СЕРОМ ВОЛКЕ
и сказал ему: «Садись, Иван-царевич, на меня, на серого
волка, а прекрасная королевна пусть едет на коне зла-
тогривом». Иван-царевич сел на серого волка, и поехали
они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли,
коротко ли и, доехав до того государства, за три версты
от города остановились. Иван-царевич начал просить се-
рого волка: «Слушай ты, друг мой любезный, серый волк!
Сослужил ты мне много служб, сослужи мне и последнюю,
а служба твоя будет вот какая: не можешь ли оборотиться
в коня златогривого наместо этого, потому что с этим зла-
тогривым конем мне расстаться не хочется». Вдруг серый
волк ударился о сырую землю — и стал конем златогри-
вым. Иван-царевич, оставя прекрасную королевну Елену
в зеленом лугу, сел на серого волка и поехал во дворец к
царю Долмату. И как скоро туда приехал, царь Долмат уви-
дел Ивана-царевича, что едет он на коне златогривом,
весьма обрадовался, тотчас вышел из палат своих, встре-
тил царевича на широком дворе, поцеловал его во уста са-
харные, взял его за правую руку и повел в палаты бело-
каменные. Царь Долмат для такой радости велел сотворить
пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные; пили,
ели, забавлялися и веселилися ровно два дня, а на третий
день царь Долмат вручил Ивану-царевичу жар-птицу с зо-
лотою клеткою. Царевич взял жар-птицу, пошел за город,
сел на коня златогривого вместе с прекрасной королевной
Еленою и поехал в свое отечество, в государство царя
Выслава Андроновича.
Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня
златогривого объездить в чистом поле; велел его осед-
лать, потом сел на пего и поехал в чистое поле; и лишь
только разъярил коня, как он сбросил с себя царя Дол-
мата и, оборотясь по-прежнему в серого волка, побежал
и нагнал Ивана-царевича. «Иван-царевич! — сказал он.—
Садись на меня, на серого волка, а королевна Елена Пре-
красная пусть едет на коне златогривом». Иван-царевич
сел на серого волка, и поехали они в путь. Как скоро до-
вез серый волк Ивана-царевича до тех пор, где его коня ра-
зорвал, он остановился и сказал: «Ну, Иван-царевич,
послужил я тебе довольно верою и правдою. Вот на сем
месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и до-
вез тебя. Слезай с меня, с серого волка, теперь есть у те-
бя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда
159
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
тебе надобно, а я тебе больше не слуга». Серый волк вымол-
вил эти слова и побежал в сторону, а Иван-царевич запла-
кал горько по сером волке и поехал в путь свой с прекрас-
ною королевною.
Долго ли, коротко ли ехал он с прекрасною королев-
ною Еленою на коне златогривом и, не доехав до своего
государства за двадцать верст, остановился, слез с коня
и вместе с прекрасною королевною лег отдохнуть от сол-
нечного зноя под деревом; коня златогривого привязал к
тому же дереву, а клетку с жар-птицею поставил подле
себя. Лежа на мягкой траве и ведя разговоры полюбовные,
они крепко уснули. В то самое время братья Ивана-царе-
вича, Дмитрий и Василий царевичи, ездя по разным го-
сударствам и не найдя жар-птицы, возвращались в свое оте-
чество с порожними руками; нечаянно наехали они на
своего сонного брата Ивана-царевича с прекрасною коро-
левною Еленою. Увидя на траве коня златогривого и жар-
птицу в золотой- клетке, весьма на них прельстилися и
вздумали брата своего Ивана-царевича убить до смерти.
Димитрий-царевич вынул из ножен меч свой, заколол
Ивана-царевича и изрубил его на мелкие части; потом раз-
будил прекрасную королевну Елену и начал ее спра-
шивать: «Прекрасная девица! Которого ты государства,
и какого отца дочь, и как тебя по имени зовут?» Прекрас-
ная королевна Елена, увидя Ивана-царевича мертвого,
крепко испугалась, стала плакать горькими слезами и во
слезах говорила: «Я королевна Елена Прекрасная, а достал
меня Иван-царевич, которого вы злой смерти предали.
Вы тогда б были добрые рыцари, если б выехали с ним в
чистое поле да живого победили, а то убили сонного и тем
какую себе похвалу получите? Сонный человек — что
мертвый!» Тогда Димитрий-царевич приложил свой меч к
сердцу прекрасной королевны Елены и сказал ей: «Слу-
шай, Елена Прекрасная! Ты теперь в наших руках; мы
повезем тебя к нашему батюшке, царю Выславу Андроно-
вичу, и ты скажи ему, что мы и тебя достали, и жар-птицу,
и коня златогривого. Ежели этого не скажешь, сейчас те-
бя смерти предам!» Прекрасная королевна Елена, испу-
гавшись смерти, обещалась им и клялась всею святынею,
что будет говорить так, как ей велено. Тогда Димитрий-ца-
ревич с Васильем-царевичем начали метать жребий, кому
достанется прекрасная королевна Елена и кому конь зла-
160
170. СКАЗКА ОБ ИВАНЕ-ЦАРЕВИЧЕ, ЖАР-ПТИЦЕ И О СЕРОМ ВОЛКЕ
тогривый. И жребий пал, что прекрасная королевна долж-
на достаться Василью-царевичу, а конь златогривый Ди-
митрию-царевичу. Тогда Василий-царевич взял прекрас-
ную королевну Елену, посадил на своего доброго kqhh, а
Димитрий-царевич сел на коня златогривого и взял жар-
птицу, чтобы вручить ее родителю своему, царю Выславу
Андроновичу, и поехали в путь.
Иван-царевич лежал мертв на том месте ровно тридцать
дней, и в то время набежал на него серый волк и узнал
по духу Ивана-Царевича. Захотел помочь ему — оживить,
да не знал, как это сделать. В то самое время увидел серый
волк одного ворона и двух воронят, которые летали над
трупом и хотели спуститься на землю и наесться мяса
Ивана-царевича. Серый волк спрятался за куст, и как
скоро воронята спустились на землю и начали есть тело
Ивана-царевича, он выскочил из-за куста, схватил одного
вороненка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон
спустился на землю, сел поодаль от серого волка и сказал
ему: «Ох ты гой еси, серый волк! Не трогай моего младого
детища, ведь он тебе ничего не сделал». — «Слушай, Во-
рон Воронович!— молвил серый волк.— Я твоего детища
не трону и отпущу здрава и невредима, когда ты мне
сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в три-
десятое государство и принесешь мне мертвой и живой
воды». На то Ворон Воронович сказал серому волку:
«Я тебе службу эту сослужу, только не тронь ничем мо-
его сына». Выговоря эти слова, ворон полетел и скоро
скрылся из виду. На третий день ворон прилетел и при-
нес с собой два пузырька: в одном — живая вода, в дру-
гом — мертвая, и отдал те пузырьки серому волку. Серый
волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыс-
нул его мертвою водою — и тут вороненок сросся, спрыс-
нул живою водою — вороненок встрепенулся и полетел.
Потом серый волк спрыснул Иван-царевича мертвою во-
дою — его тело срослося, спрыснул живою водою — Иван-
царевич встал и промолвил: «Ах, куда как я долго спал!»
На то сказал ему серый волк: «Да, Иван-царевич, спать
бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили
и прекрасную королевну Елену, и коня златогривого, и
жар-птицу увезли с собою. Теперь поспешай как можно
скорее в свое отечество; брат твой, Василий-царевич, же-
нится сегодня па твоей невесте — на прекрасной коро-
161
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
левые Елене. А чтоб тебе поскорее туда поспеть, садись луч-
ше па меня, на серого волка, я тебя на себе донесу».
Иван-царевич сел на серого волка; волк побежал с ним
в государство царя Выслава Андроновича и долго ли, ко-
ротко ли — прибежал к городу. Иван-царевич слез с серо-
го волка, пошел в город и, пришедши во дворец, застал,
что брат его Василий-царевич женится на прекрасной
королевне Елене: воротился с нею от венца и сидит за сто-
лом. Ивап-царевич вошел в палаты, и как скоро Елена
Прекрасная увидала его, тотчас выскочила из-за стола,
начала целовать его в уста сахарные и закричала: «Вот
мой любезный жених, Иван-царевич, а не тот злодей, ко-
торый за столом сидит!» Тогда царь Выслав Андронович
встал с места и начал прекрасную королевну Елену спра-
шивать, что бы такое то значило, о чем она говорила?
Елена Прекрасная рассказала ему всю истинную правду,
что и как было: как Иван-царевич добыл ее, коня злато-
гривого и жар-птицу, как старшие братья убили его сонно-
го до смерти и как стращали ее, чтоб говорила, будто все
это опи достали.
Царь Выслав весьма осердился на Димитрия и Василья
царевичей и посадил их в темницу; а Иван-царевич женил-
ся на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить
дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой
минуты пробыть не могли.
Ц Ш	171. ЦАРЬ-ДЕВИЦА
Ц Н некотором царстве, в некотором государстве
_жил царь с царицею; у них был сын Василий-
царевич, и был к нему дядька приставлен. Помер-
ла царица, остался царевич сиротою. Думает царь: не то
сына женить, не то самому жениться? Вздумал сам же-
ниться. Взял за себя молодую жену, и сделалась она в доме
полной хозяйкою, Василью-царевичу злою мачехой. По-
жил царь с нею несколько времени, заболел и помер; а
царица связалась с дядькою. Раз зовет Василий-царевич
своего дядьку: «Пойдем по городской стене погуляем».—
«Пойдем, царевич!»
Пошли; гуляли-гуляли, стали с городской стены спус-
каться, вдруг из каменной башни окликают царевича три
162
171. ЦАРЬ-ДЕВИЦА
голоса — лев, змей п ворон: «Выпусти пас, Василий-ца-
ревич, из неволи! Мы тебя от трех смертей избавим». Спра-
шивает царевич дядьку: «Слышишь, что у нас на город-
ской степе деется?» — «Нет, Василий-царевич! Ничего не
слышу». — «А коли не слышишь, чтоб тебе и вовек не
слыхать!» Воротились они домой. Вечером рано ложится
Василий-царевич спать, а дядьку от себя отсылает; дядь-
ка тому и рад, побежал с мачехой тешиться.
Вот царевич переждал сколько-то времени, встал поти-
хоньку, взял железный лом в двадцать пять пудов, вылез
в окошко и пошел к городской степе. Ударил раз-другой
и разбил башню; вышли оттуда лев, змей и ворон, обступи-
ли кругом царевича и стали ему наказывать: «Слушай, Ва-
силий-царевич, нашего наказу! Как были у тебя отец да
мать родные, долго они искали тебе невесту и таки выиска-
ли — за тридевять земель, в тридесятом царстве высватали
за тебя Царь-девицу и такой уговор с нею сделали: тебе
па иной не жениться, ей за иного замуж не выходить. Уж
скоро двенадцать лет, как она ждет тебя — не дождется.
Возьми-ка ты завтра гусли, сядь па корабль и ступай по
морю погулять. Как только выедешь в море да заиграешь
в гусли, Царь-девица сейчас к тебе будет. Только смотри:
станет тебя сон клонить, а ты спать не моги! Колп уснешь,
она тебя не добудится и назад уедет. Да еще тебе скажем:
берегись, Василий-царевич, заутро смерть тебя ожида-
ет».— «Какая смерть?» — спрашивает царевич. «Твоя ма-
чеха испечет на змеином яде три лепешки п велит тебе
подать; не моги пх кушать, лучше в карман положи — че-
рез малое время все зло уведаешь».
Как сказано, так и сделано: взял царевич лепешки, по-
ложил в карман и пошел за городскую стену; слышит —
что-то в кармане ползает, сунул туда руку и вытащил
ужа, сунул вдругорядь — вытащил змею, сунул в третий
раз — вытащил лягушку. «Правду сказали лев, змей и во-
рон; съешь я лепешки - все бы это у меня в утробе паро-
дилося!» Ворочается царевич домой, берет гусли и гово-
рит дядьке: «Пойдем на корабль, поплывем, по морю по-
гуляем» . Дядька побежал с докладом к мачехе: царович-де
хочет гулять по морю и гусли с собою берет. Говорит
ему царица: «Вот тебе медная булавка, воткни ее царевичу
в ворот кафтана; тогда он заснет крепким сном, и кто б ни
пришел, кто бы пи приехал — ни за что его не разбудит!»
163
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Дядька взял булавку и пошел с царевичем на пристань;
сели на корабль и поехали в открытое море. Василий-царе-
вич заиграл на гуслях; услыхала ту игру Царь-девица из-
за тридевяти земель, подымала шесть полков, поспешала
на свои корабли легкие и пустилась в путь — к Василью-
царевичу. Царевич завидел паруса за три версты и возгла-
сил дядьке: «Это чьи корабли плывут?» — «А мне почем
знать!» — отвечал дядька да тем временем вынул булавку
и воткнул царевичу в ворот кафтана. «Ах! Что-то мне
спать хочется»,— проговорил царевич, лег и заснул креп-
ким сном.
Вот наехала Царь-девица, спустила с своего корабля
сходни на корабль Василья-царевича, сошла к нему, стала
его будить-целовать, на полотнах качать, нежные речи при-
говаривать; нет, не могла добудиться. Говорит она дядьке:
«Поклонись от меня Василью-царевичу да скажи ему, чтоб
ложился спать с вечера, обо мне не печалился: завтра я
опять приеду». Сказала и уехала; как только отплыла
Царь-девица на версту или две, дядька видит, что теперь
до нее голосом кричать — не докричаться, рукой махать —
не домахаться, взял да и выдернул булавку. Василий-царе-
вич проснулся и стал дядьке рассказывать: «Виделось
мне во сне, будто какая пичужечка вокруг меня увивалася
да так-то грустно щебетала, что у меня на душе и теперь
тошно!» Отвечает дядька: «Не пичужечка то увивалася —
увивалась прекрасная Царь-девица, целовала тебя, мило-
вала, па полотнах качала, никак не могла добудиться;
уезжая, она приказала, чтобы ты, добрый молодец, ло-
жился спать с вечера, поутру раненько вставал да опять
сюда побывал».
Василий-царевич воротился домой и залег спать с ве-
чера; только с горя, со кручины не мог уснуть крепким
сном; поутру встал раным-рано и говорит дядьке: «По-
едем на корабле прогуляться!» Дядька побежал к мачехе
докладывать, что Василий-царевич опять на море со-
бирается и берет с собой гусли звонкие. «На тебе дру-
гую булавку,— говорит ему царица,— сделай нонче то же
самое, что и вчера делал». Дядька взял булавку и пошел
с царевичем на пристань; сели на корабль и поехали в море.
Василий-царевич заиграл на гуслях, да так нежно, сладко,
что и сказать нельзя. Услыхала его игру Царь-девица, не
могла усидеть на месте, быстро вскочила и закричала гром-
164
171. ЦАРЬ-ДЕВИЦА
ким голосом: «Ай вы, корабельщики! Подымайте якоря
железные, распускайте паруса тонкие и готовьтесь ско-
рехонько плыть к Василию-царевичу: надо его порань-
ше застать, пока не заснул непробудным сном».
Понеслись ее корабли по морю, словно птицы быстро-
летные; за три версты увидал Василий-царевич паруса бе-
лые и спросил у дядьки: «Это чьи корабли плывут?» —
«А мне почем знать!»— отвечал дядька, вынул булавочку
и воткнул царевичу в ворот кафтана. Начала дрема одо-
левать Василья-царевича, умылся он водою холодною —
думал как-нибудь разгуляться! Нет-таки, не стерпел доб-
рый молодец, повалился на палубу и заснул мертвым сном.
Приехала Царь-девица, спустила сходни на корабль Ва-
силья-царевича, сошла к нему, начала его будить-цсловать,
на полотнах качать; царевич спит — не пробуждается!
Принялась на него брызгать, обливать холодной водою:
авось проснется! Нет, ничего не помогает. Царь-девица
написала письмецо, положила царевичу на белую грудь,
ушла на свой корабль и поехала назад; а в том письмеце бы-
ло написано: «Прощай, Василий-царевич! Не ожидай меня
в третий раз; кто меня любит, тот сам найдет!»
Как только отъехала Царь-девица, а дядька увидал, что
до нее криком не докричаться, рукою не домахаться,
тотчас взял да и выдернул булавку. Василий-царевич
проснулся и говорит: «Что б это значило? Во второй раз
мне привиделось, будто какая пичужечка вокруг меня дол-
го увивалася». Отвечает дядька: «Не пичужечка то уви-
валась, увивалася прекрасная Царь-девица, целовала те-
бя, миловала, на полотнах качала, холодной водой облива-
ла, никак не могла добудиться». — «А что у меня на груди
за бумага?» — «Это она письмецо написала». Василий-
царевич раскрыл письмецо, прочитал и слезно заплакал:
«Правду говорили мне лев, змей и ворон, чтоб я от сна
воздержался; да видно — чему быть, того не миновать!»
Приходит он домой в сердцах великих, берет ружье в бе-
лые руки и идет в зеленый сад горе размыкать. На лю-
бимой его яблоне сидит черный ворон да каркает: «Кар-
кар, Василий-царевич! Не послушался ты, не сумел от
сна воздержаться — вот теперь и пеняй на себя!» —
«Как,— думает царевич,— уж и птица надо мной смеяться
стала!» Тотчас навел ружье, спустил курок и обломил во-
рону правое крыло.
165
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Еще тошней у него на душе стало, вышел в чистое по-
ле, шел-шел, и попался ему пастух с табуном лошадей.
«Бог помочь тебе стадо пасти!— говорит Василий-царевич.
«Добро жаловать, Василий-царевич!» — «А ты как меня
знаешь?» — «Как же мне не знать тебя, коли я у твоего
батюшки тридцать лет в пастухах служил! Зовут меня
Ивашка белая рубашка, сорочинская шапка; допрежде то-
го был я первым воеводою, да отец твой разгневался и за
провинок сослал меня в пастухи». — «Не ведаешь ли ты,
Ивашка белая рубашка, коня по мне? Если выищешь мне
доброго йоня, я тебя вовек не забуду и, коли буду во време-
ни — опять первым воеводою сделаю». Говорит ему Иваш-
ка: «Не посмотря твоей силы, нельзя тебе и коня указать.
Вот стоит . ракитовый куст, попробуй — выдерни его с
корнем».
Василий-царевич ухватился за куст и выдернул его с
корнем — под тем кустом лежит меч-кладенец, боевая па-
лица и вся богатырская сбруя: узда в три пуда, седло
в двадцать пять пудов, боевая палица в полтораста пу-
дов. «Ну, царевич, дожидай меня здесь,— говорит Иваш-
ка белая рубашка, сорочинская шапка,— поутру пригоню
я стадо конипое, впереди всех кобылица будет, а вслед за
ней жеребец; кинутся они в воду и поплывут далеко-
далеко, а как солнышко с полудня своротит да свалит жар,
станет тот жеребец выгонять кобылицу в зеленые луга.
В те поры смотри не зевай: только ступит жеребец на
берег, тотчас и бей его промежду ушей своей палицей».
Сказано — сделано. На другой день выждал Василий-
царевич удобный час, ударил жеребца боевой палицей про-
меж ушей — жеребец на колени пал; зауздал его добрый
молодец уздой трехпудовою, надел на него седельце чер-
касское и сел верхом. Как очнулся жеребец от удара бога-
тырского, как понес Василья-царевича по долам^ по лугам,
по высоким горам! Трое суток носил без роздыху, и не пот
с коня — алая кровь капает. Возгласил тут добрый конь
человечьим голосом: «Гой еси, Василий-царевич! Отпусти
меня погулять три зари утренние; в синем море я ис-
купаюся, на росе поваляюся, и буду я твой верный слуга».
Царевич отпустил коня; конь погулял три дня и воротился
таким сильным и бодрым, что лучше того и не видано и
не слыхано.
Сел Василий-царевич на коня и поехал за тридевять
166
171. ЦАРЬ-ДЕВИЦА
земель, в тридесятое государство; долго ли, коротко ли,
приезжает он в царство львиное. Говорит царь-лев: «Эй,
мои детки сомеры! Берите вилы железные, подставляй-
те под мои очи старые, дайте мне посмотреть на доброго
молодца!» Посмотрел, узнал, его и обрадовался: «Добро
жаловать, Василий-царевич! За твою услугу великую гос-
ти у меня, сколько надобно». Накормил его, напоил, спать
положил, а наутро в путь-дорогу снарядил. Вот царевич
ехал, ехал и приезжает в змеиное царство; царь-змей об-
радовался, ласково гостя встретил и ласково проводил.
Поехал царевич дальше — в вороново царство. Встречает
его царь-вороп и говорит: «Хорош молодец; за что про
что обломил крыло у моего братца родимого? За такой про-
випок надо б с тебя голову спять; да уж так и быть —
смертным страхом отделайся». Взял посадил царевича на
крылья, полетел на сине море и сбросил его в самую
глубь. Василий-царевич упал, окунулся в воду, и, как ско-
ро вынырнул, царь-ворон подхватил его и вынес на сушу.
«Поезжай теперь, куда ведаешь!»
Опять сел па коня Василий-царевич, собирается даль-
ше путь держать. Говорит ему добрый копь: «Крепче дер-
жись, Василий-царевич! Надо в три часа, в три минуточки
поспеть в тридесятое царство. Под то царство подсупил
Иван-богатырь, рожа шитая, нос плетеный, язык стро-
ченый, ноги телячьи, уши собачьи. Если не поспеем туда
в три часа, три минуточки, то возьмет он Царь-девицу
за себя». Приехал Василий-царевич к тридесятому цар-
ству, мимо Ивапа-богатыря проскакал, словно молоньей
просветил; разъезжались они на двадцать верст, при-
пускали копей навстречу, как ударились боевыми пали-
цами — ажно гром загремел! Бились-бились, никто ни осй-
леет; приустали добрые витязи и условились дать друг дру-
гу перемирье на три дня. Василий-царевич разбил шатер,
лег па отдых и заснул крепким богатырским сном.
Третьи сутки на исходе, а он все спит. Стал его будить
добрый конь: «Гой еси, Василий-царевич! Не время спать,
время вставать, с Иваном-богатырем бой начинать». Разъ-
езжались витязи на тридцать верст, разгоняли коней
навстречу, бились-бились — ни тот, ни другой ни осилеет;
взяли перемирье еще на три дня. Царевич лег в шатре и
опять уснул. Третьи сутки на исходе, будит его добрый
конь: «Гой еси, Василий-царевич! Полно спать, время вста-
167
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вать, Ивану-богатырю голову сымать». Вскакивал Васи-
лий-царевич, седлал своего жеребца наскоро, подпруги
подтягивал натуго — не для бодрости, а для крепости;
едет он, под ним конь пляшет, а Иван-богатырь едет,
под ним конь слезно плачет.
Разъезжались они на пятьдесят верст, припускали коней
навстречу, как ударились — земля задрожала! Иван-
богатырь промах дал, не сдержал в руке боевую палицу,
пала она острием наземь и ушла в глубину на три сажени;
а Василий-царевич угодил его коню прямо в грудь, по-
садил того коня задом на сырую землю, самому Ивану-
богатырю снял буйную голову. «Теперь путь мне, доброму
молодцу, не заказан; возьму-ка я гусли звончатые да
пойду в любимый сад Царь-девицы». Взял гусли, пришел
в сад и заиграл так нежно да сладко, что и сказать нельзя.
Услыхала ту игру Царь-девица, зовет своих нянюшек-
мамушек, дает им портрет Василия-царевича и посылает
в свой любимый сад: «Бегом бегите, хорошенько разгля-
дите, не приехал ли Василий-царевич? Не он ли в саду
на гуслях играет?» Нянюшки-мамушки побежали, по-
смотрели, с портретом сличили, вернулись к Царь-девице
и докладывают: «Нет, то не Василий-царевич на гуслях
играет; хоть и схож на него, а все не он: Василий-царевич
куда прекраснее!» Отвечает им Царь-девица: «Ах вы, глу-
пые-неразумные! Ведь царевич теперь от великих тру-
дов изнурился, оттого и портрет не приходится». Бро-
силась сама в сад, тотчас узнала своего суженого, брала его
за руки белые и вела в свои терема высокие.
Обвенчались они, отпраздновали свадьбу и поехали в
государство Василья-царевича. Мачеху и дядьку прика-
зал царевич на воротах расстрелять, а сам с молодой же-
пою стал жить-поживать, добра наживать.
И Д	172. ПЁТРА-КОРОЛЕВИЧ
Ц Иыло У короля три сына. Старшего сына зовут
Василий, середний был Ефим, а младший был
Пётра-королевич. Сошлись они в комнату. Пётра-
королевич и говорит, что ему уж время жениться, а отец и
большака не женит! И сказал Пётра-королевич: «Пойдемте
к родителю проситься — по чужим державам ехать». При-
168
172. ПЁТРА-КОРОЛЕВИЧ
ходят все враз, перед родителем на колени стали. «Что
вы, мои дети, или что передо мной нагрубили — передо
мной на колени стали?» — «Вот что, родитель! Не мне же-
ниться, так к примеру, наперед, а также уж нужно Васи-
лия-королевича вперед женить! Пусти нас, родитель, по
всем державам невест посмотреть!» Сказал король: «Не-
наглядные вы мои дети! Не только я вас по чужой дер-
жаве, я по своей державе вас всех враз не пущу! Я должон
жизни лишиться!»
Королева выходит, смотрит, что они на коленях перед
родителем стоят. Король сказал своей жене, что «просят-
ся дети по чужой державе ехать, невест смотреть. Коро-
лева также рыхнулась, уливалась слезами: «Не пустим!»
Король (сказал): «Мать, тоже русский царь таких же детей
берет от отцов-матерей! Поочередно пустим мы их по
чужой державе! То и сделаю я: жеребий на которого выпа-
дет, того и пущу. А им всем время жениться!»
Жеребий кинули, выпал жеребий на Пётра-королевича,
на малого сына. Большой брат с середним остается. Мать
заплакала: «Неужели же ты долго проездишь, Пётра-коро-
левич? Тогда я с тоски должна пропасть!» (помереть).—
«Я долго, родительница, не буду быть! Скоро вернусь».
Король ему выдал своёго коня-любимца: «Этот конь тебя
в обиду не даст, он тебя везде может выручить!» Потом
он заходит в конюшню, выбирает коня, надевает потнички,
уздечку и богатырское седло и подводит к поратному
крыльцу. Прощался оп с родителем и с братьями. Только
успел сесть на коня, распростился — только и видели
они его (конь больно шустрый).
Приезжает он в другое королевство, пустил копя, сам
сел на лужок; повесил голову: «Что я буду королю гово-
рить?» Конь к нему подскочил и говорит: «Пётра-короле-
вич, поди выхвастайся к королю, что я конюх, могу кон-
ный завод развести». Приходит Пётра-королевич во дво-
рец к королю, выхвастывается, что «я конюх, могу кон-
ный завод развести!». У короля кони вывалились, ему ко-
нюха нужно. Доложили королю; король велел в палаты ему
зайти. Обошелся он с королем, как требно быть. Король
по речам его принял его к себе в конюхи. Дал ему не-
сколько тысяч денег; поехал он в прочие державы, наку-
пил ему кобыл и жеребцов. Пригоняет табун лошадей;
169
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
очень королю кони понравились. Заводил он его в свои
палаты, потчевал-уважал чаем.
После этого они вышли с ним в сад в разгулку. Закру-
чинился король. Тогда ему Пётра-королевич сказал: «Что
ты, господин король? Я вижу, ты в глубокой думе! Скажи
мне, я твоему горю помогу».— «Давно у меня родительни-
ца и сестра добиваются, об чем я думаю; я им по сказал, а
тебе скажу. Был я однажды у русского государя; у него
есть единственная дочь; у него видал на стене потрет с
нес снят, а самое се не видал. И вот бы мне охота ее живую
посмотреть, как опа есть, не потретом!» Пётра-королевич
сказал: «Это ведь пустяк для меня стоит! Я могу скорым
временем ее украсть и тебе привезти в невесты!.. Да только
ты мне, господин король, дозволь мпе своего коня в твои
конюшни привести; тогда я тебе скажу, когда поеду за
невестой». Король приказал: «Которая тебе конюшня за-
глянется, в ту и стапови; давай корму, какого тебе угодно!»
Тогда он пошел в заповедные луга; только свистнул,
живо копь прибежал. Поймал коця, поставил в конюш-
ню, задал овса и сена, коня стал гладить, а сам повесил
голову. Копь сказал: «Али чем ты, Пётра-королевич, похва-
стался?» — «Похвастался я шуткой немалой, у царя
дочь украсть королю в певесты». — «Для пас это плёвое
дело! Поутру раньше вставай, беги ко мпе, поедем мы с
тобой воровать!» Приходит он к королю, объяснил: «Завтра
поутру я отправлюсь за невестой, ты утром выходи со
мной проститься». Утром па рассвете копь его заржал
и в конюшне зашумел. Проснулся кошох, бежал скорее
к коню; прибегает к копю, очень скоро собирался, подъез-
жал к поратному крыльцу; сказал дежурному, «чтобы ско-
рее король выходил со мной проститься».
Только успел дежурный заходить, король проснулся,
собирался с ним проститься. Выходил король: «Здрав-
ствуешь, господин конюх! Что тебе нужно?» — «Прощай!
Хотя я и похвастался, а неизвестно, вернусь ли, пет ли?»
(Кто его зпает-то, что выйдет еще там?) Пустил коня, толь
ко он и видел. Ужастплся король, что копь больно прытко
бежит: «Если он приедет, я копя поторгую у пего!»
Приезжает к царю, пустил копя па луга, сам сел па лу-
жок, повесил голову. Копь подбежал, учит его: «Поди к
Царю, назовись садовником; сад устроить». Пётра-ко-
ролевпч приходит к царю во дворец, назвался садовни-
170
172 ПЁТР Л КОРОЛЕВИЧ
ком. Царю доложили, что такой-то садовник: «Не же-
лаешь ли своей дочери сад устроить?» Царь приказал
призвать его в свои палаты. Приходит в его палаты. «Если
дозволишь мне сад устроить, я устрою скорым временем
тебе. Не нужно мне твой народ, только место мне покажи,
я тебе сад устрою один!» Приказал царь ему за городом
место показать, сад устраивать.
Тут он устроил в четверо сутки, приходит к царю: «Ва-
ше царское величество! Получите сад! Посмотреть мож-
но твоей дочери; знаю, что поглянется!» Сказал царь, что
«если она в сад прибудет, так тебя чтобы в саду не бы-
ло!».— «Если, ваше царское величество, меня не будет,
цветы посохнут, яблони посохнут; тогда не понравится ей
сад; а я буду, так все хорошо будет!» Тогда царь прика-
зал и ему быть тут и встретить ее. Он в сад приходит, до-
жидается ее.
Она приезжает в сад со служанками; доводит он ее до
такого древа: «Вот, царская княгиня, с этого древа вы мо-
гите ягоды съесть, больно ягоды хорошие». Приказала
она служанкам съесть по ягодке наперво. Они съели по
ягодке и повалились спать. Тогда царская княгиня: «Это
что такое?» — «Это не на долгое время; ягода хорошая,
на сон позывает... А ты иди, у меня есть у передних ворот
древо очень забавное, смотреть на пего любопытно» (по-
камесь они спят). Потом конь прибегает в сад, сказал:
«Пётра-королевич, не робей, сади ее и сам садись!» Они
только и видели, мигом увез царскую дочь к королю.
Царь явился в сад, нашел сонных служанок, начал их
пинать нещадно ногами своими. А дочери нету! В-стали от
сну служанки. Он им говорит: «Где же дочь? Не с вами!»
Служанки на ответ сказали, что «мы и сами не знаем».—
«Это не садовник приезжал, а непременно хитник, дочь
мою увез неизвестно куды!» Посылал по всем дорогам на
розыски, дочь искать. Везде искали, не могли царскую
дочь найти.
Привозит Пётра-королевич царскую дочь к королю.
Вышел встретить король, поцеловал конюха. «Скажи
мне, господин копЮх, что ты с меня возьмешь за это
привез ты мне ее в невесты?» — «Не нужно мне с тебя
ничё, только нужно твое сердце успокоить (что ты бы
жил в спокое)». Король говорил: «Царская княгиня, по-
дай ты мне белую руку, назовись невестой!» Царская
171
НАРОДНЫЕ С И АЗИИ
княгиня ответила: «Когда же ты меня привез домой, те-
перь съезди к моему отцу: есть у отца большой сундук за
тяжелыми замками, (в нем) подвенечное платье; привези
его, тогда я подам тебе белую руку, назовусь невестой!»
Задумался король, посылал за конюхом. Конюх прихо-
дит. «Не задачу тебе задаю, только высказываю: не пода-
ет мне невеста белую руку, а посылает к своему родителю
за платьем; платье у ней в большом сундуке за тяжелыми
замками». Конюх сказал, что «мы украдем скорее и то-
го, что и самоё привезли». Он пошел в конюшню, задал
коню овса и сена, сам повесил голову. Конь его говорит:
«Чем ты похвастался еще?» — «Похвастался я украсть
подвенечное платье в большом сундуке за тяжелыми зам-
ками». Конь ему тоже сказал, что «мы украдем скорее
того; утром рано беги ко мне скорее!». Ладно, хорошо.
Как до утра доживают, конь его заржал; он проснулся
от сна и к коню скорее бежал. «Долго, долго, Пётра-коро-
левич, епцшь! Надо ехать поскорее». Живо Пётра-ко-
ролевич собирался, садился на коня и ехал. Подъезжал
к поратному крыльцу, скричал дежурному: «Как можно
поскорее, чтобы король вышел со мной простить-
ся!» Королю только доложил дежурный, король живо
собрался, вышел на по ратное крыльцо с ним проститься.
«Прощай, господин король! Хотя я и похвастался, а не-
известно, вернусь ли, нет ли я?» Распростился, отпра-
вился к царю.
Приезжает в царские луга, коня пущает, сам сел на
лужок, повесил головушку. Конь к нему подбегает: «Не пе-
чалься, Пётра-королевич, пойди ты на рынок, купи себе
накладную бороду, чтобы ты сделался стариком». Схо-
дил на рынок, купил себе окладную бороду; тогда он по-
шел в царские палаты, к царю во дворец. Приходит во
дворец; солдаты стоят, советуют, всё об дочери тужат.
Старик к ним приходит. Старик с ними поздоровался:
«Здравствуйте, господа служащие (солдатики)»,— ска-
зал. «Что, дедка, куды пошел?» — «Я пошел к русскому
царю; я слыхал, будто бы царь больно добродетельный,
старых людей допаивает-докармливает; не допоит ли он ме-
ня, не докормит ли?» Солдаты па то ему сказали: «Не до
того ему! У царя большое горе, у царя дочь потерялась, и
он тужит об своей дочери».— «Пущай он не тужит! Если
он меня на совет позовет, то мы живо и дочь найдем!»
172
172. ПЁТРА-КОРОЛЕВИЧ
Тогда бежали солдаты, не один, а трое враз, с докладом
к царю (обрадовались). Солдаты приходят в палату:
«Ваше царское величество, дозволь с вами речь говорить
об твоей дочери». Царь от них отворотился. «Советуйте, что
знаете, я слушать буду!» Один сказал: «Приходит к нам
старик во дворец, (просит) пропоить и прокормить; а
мы сказали, что нашему царю не до того, что такое го-
ре». — «Что если меня царь позовет на совет,— говорит,—
так я его помогу горю и дочь разыскать!» Соскочил царь,
приказал скорее старика вести в палаты. Его подхватили
под руки, ведут в палаты. Царь про него сам и стуло под-
дернул: «Садись, садись, старик!»
Старик говорит: «Ваше царское величество, покажи
сначала, которое ты платье приготовил про свою дочь!
Тогда я тебе буду учить дочь твою искать». Царь вынул
из своего кармана золотой ключ, отпер большой сундук,
тащит платье ему. Сказал: «Вот, дедушка, это платье при-
готовлено подвенечное, еще на плечах у пей не быва-
ло». Старик сказал: «Положь это платье на место и иди
как можно скорее ко мне на совет!» Царь положил ско-
ро платье, сундук не запер, прибежал к старику, сел в сту-
ло. (Он тебя сейчас оботкёт!) «Вот что, ваше царское
величество, прикажи сией минутой растворить дворец —
забежит к вам во дворец копь; и вот этот конь, если он
словесно вам не скажет добровольно, подожгите у него
копыта; тогда он нехотя, да скажет! А покроме тебя ни-
кому не дастся; сам, ваше царское величество, лови этого
коня!» Конь сею минутой забежал во дворец; старик по-
скорее посылает царя коня ловить.
Только царь ушел из палат, снимает конюх с себя
окладную бороду, хватает скорее подвенечное платье и то-
ропится из дворца убраться. Тогда конь повертелся; царь
приказал запереть вороты; не могли успеть запереть, конь
выбежал. Царь воротился в палаты и кричал долго стари-
ка, докричаться не может. Царь посылает старика разы-
скивать, куды ушел? Найти его уж не могут. Он вышел за
город, сел на своего коня — только (его) и видел!
Привозит к королю платье. Король его встретил с ве-
ликой радостью (с платьем). Король сказал: «Господин
конюх, что ты с меня возьмешь? Скажи, то я и заплачу за
это!» — «Ничто с тебя не надо, только твое сердце успоко-
ить мне охота!» Платье приносит царской княгине и го-
173
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ворит: «Подай ты мне белую руку, назовись невестой!
Я тебе предоставил платье!» Л царская дочь не подает
ему руку: «Ты мне предоставь от родителя золотую карс-
ту подвенечную! Когда ты ее привезешь, тогда я согласна
под венец, назовусь твоей женой!» Король приказал при-
звать конюха к себе на совет. Приходит конюх. «Что ты
меня, господин король, требуешь?» — «Не я тебе службы
накладываю, а только с тобой советую! Царская дочь по
подает мне белую руку, не называется невестой, велит
от родителя золотую карету предоставить еще!» — «Это
мы украдем скорее и платья!»— сказал конюх. Тогда ко-
роль его поцеловал за это опять.
Король сказал: «Господин копюх, не продашь ли мне
своего коня?» Конюх сразу ему отказал: «Сколько ли
ты, король, богатый, сколько ли дом твой стоит и сколь
у тебя денег — ничего не надо! И нельзя его продать, это
у меня родительское благословенье; и по торгуй ты его
у моря никогда».
Приходит к коню, задает сена и овса, сам повесил го-
лову. «Что ты, Пётра-королевич, задумался? Али чем по-
хвастался?» — «Похвастался шуткой немалой — украсть у
царя золотую карету». — «Поутру как можно поскорее
вставай, то мы украдем скорое и платья!» Ладно, хорошо.
Приходит к королю. «Поутру рано, как я гаркну, ты по-
скорее приходи ко мне проститься!» (А уже об нем розыс-
ки, его разыскивают, Пётра-королсвича: долго он проклаж-
дается.) Поутру рано встает, коня поймал, сел на копя,
подъезжает к поратпому крыльцу; скричал дежурному,
чтобы выходил король поскорее проститься. «Прощай,
ваше королевское величество! Хотя и похвастался, а не-
известно, может быть, я и головушку положу тут?» (А с се-
строй со своей (король) разговаривает: «Кабы,— гово-
рит,— (конюх этот) из богатого звания, так я бы пошла за
него!» А ему охота сестру эту взять.)
Распростился, отправился к царю; приезжает; пускал
своего коня в луга, сам сел на лужок. И вдруг его брат
едет, Василий-королевич, трактом. Живо Пётра-королевич
надевал на себя окладную бороду, выходил на дорогу.
Василий-королевич здоровался со стариком: «Мир доро-
гой, старичок!» — сказал он. Пётра-королевич сказал:
«Здравствуешь, Василий-королевич!» Василий-короле-
вич: «Почему ты меня знаешь как звать?» — «Потому я
174
172. ПЕТРА КОРОЛЕВИЧ
знаю: я всех вас троих знаю, как тебя, так и меньшого
брата, так и родителя знаю, и родительницу. Скажи мне
подробно, куда ты поехал, Василий-королевич?» — «Я по-
ехал своёго меньшого брата разыскивать. Все королевства
объехал, только в русском государстве (у царя у русского
только) не был».
Сказал Пётра-королевич: «У русского царя ,нету Пё-
тра-королевича. Он служит службу последнюю, скорым
временем прибудет к вам назад! Воротись домой! Послед-
няя ему служба». — «Скажи же ты мне, старичок, где он
проживается?» — «Нельзя сказать. Воротись! Что сказал,
верно будет. А здесь его нету!» Тогда Василий-короле-
вич воротился назад.
Когда (Василий-королевич) из виду уехал, конь к нему
подбежал; конь ему сказал: «Поди же ты на рынок, купи
себе солдатскую шинель и мундир и срядись как есть сол-
дат!» Сходил на рынок, купил себе солдатскую шинель
и мундир, приходит к царю во дворец. Толпится толпа
солдат тут. «Об чем вы, братцы, советуете?»— сказал
пришедший солдат. «Мы тужим об царской дочери: где
найти ее?» — «А я, братцы, служил в таком-то городе; по-
шел по отставке домой; подбегает ко мне конь и говорит
словесно: «Если царь отворит дворец, выкатят золотую
карету и запрягут меня, тогда я им одночасно привезу
царскую дочь!»
Они советуют: «Если нам царю, ребята, доложить,
царь нам не дозволит. Давайте сами выкатим! Тут мы при-
везем дочь; наградит оп нас тогда всех деньгами!» Выка-
тили карету, растворили дворец. Конь забежал во дворец.
Взяли золотую уздечку и хомутик, поймали коня, начали
запрягать. Только запрягли коня, уговаривались, кому
ехать; как есть запрягли, конь как вдруг взлетел, только
его и видели: не успели и посмотреть, куды он убежал
(не успели за ворота выбежать). Они гоняли по всем до-
рогам и спрашивали, что «не пробегал ли конь с золотой
каретой?». Нигде не могли его дойти. А царю доложи
ли, что «конюха запрягли золотую карету, убежал конь
с золотой каретой неизвестно куды».
Сгорюхнулся царь пуще того; приказал карету запрек
чй самому выехать — разгулялся с горя. Заехал он на
такую гору, сдумал, что здесь умоленный монах живет;
задумал царь его искать, этого монаха. Монах выходил
175
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
из кельи. Царь к нему подходил, к этому монаху; подходил
к нему и поздоровался. Монах сказал ему: «Что тебе нужно,
царь?» Царь: «Я хочу тебя, святой угодник, спросить об
своей дочери: не знаешь ли, где она увезёна?» Монах
ему сказал: «Это все у тебя один мошенничает, из тако-
го-то вот королевства, Пётра-королевич. Поезжай в это
королевство, спрашивай у него: он тебе скажет». Царь
поблагодарил монаха, приезжал домой, отправлялся на
розыски.
У короля были посланники (гонцы): «Если конюх ве-
зет золотую карету, гоните наперёд его ко мне: я сам
встречу!» Завидели гонцы, что он едет на золотой карете,
катили па своих лошадях что есть силы— он их всех
наперёд обогнал, наперёд представился их ко двору. Ко-
роль выходил его встретить, в уста его целовал и говорит:
«Скажи, что ты с меня возьмешь, то я и заплачу!» Ска-
зал царю: «Ничто мпе с тебя не надо! Только то, что серд-
це я твое успокоил, больше ничего!.. Поди сходи, король;
если подаст она тебе белую руку, назовется твоею же-
ной, тогда иди. скорее ко мне!» Приходил король, сказал:
«Подала она мне белую руку, назвалась моей невестой,
желает сейчас и под венец идти».— «Ну, теперь, госпо-
дин король, прощай! Я домой съезжу».
Король его не пущает: «Я подал знать по всем держа-
вам и русскому парю. А когда свадьба отойдет, тогда я
тебя и домой отпущу. А без тебя чего чтобы не было». Ска-
зал Пётра-королевич ему: «Послушай, богатый король,
покульча ты письма развозишь, я тем временем к ро-
дителю съезжу не надолго время и вернусь к тебе на
свадьбу (когда приедут к тебе гости из других государ-
ствов)». Король дал ему с своей руки золотой перстень
именной. «Если ты прибудешь (думает, что разным ка-
ким лицом), так я тебя по этому перстню узнаю».
Распростился с королем, отправился домой. Пустил
своего коня, догонял русского государя около своёго го-
рода. Надевал на себя окладную бороду, догнал царя. Подо-
гнал и говорит: «Здравствуешь, старичок!» — «Куды же
ты, ваше царское величество, поехал?» — «Я поехал вот
в это королевство, спросить у Пётра-королевича об своей
дочери: он у меня украл, неизвестно куды увез». — «Экой
он удалец!.. Поедем мы с тобой вместе: мои родители в
этом же городе живут». Заехали они в город, подъезжают
176
172 ПЁТРА-КОРОЛЕВИЧ
к дому, сказал Пётр-королевич: «Здесь вот живет, а мои
родители подальше живут».
Царь заехал к королю во дворец; приняли царя в пала-
ты (по-русски: в дом). Пётра-королевич приехал после,
пустил скоро коня в конюшни, заходил в этот же дом
свой; садился в [другую] комнату и слушал, что царь
будет с королем говорить. Король говорит: «Русский царь,
зачем приехал ко мне?» — «Я приехал об своей дочери
у твоёго сына спросить, у Пётра-королевича». — «А мы
сына сами не знаем! По всем городам искали, сами не мог-
ли его пайти!» Тогда старик этот посылал лакея: «Поди
сходи, не примут ли старика к себе на совет?» Посланник
приходит, говорит королю: «У нас приходит чужестран-
ный старик (они и сами-то не могут признать его: он в
окладной бороде), просится к вам на совет». Король го-
ворит: «Когда я русского царя провожу, тогда старика на
совет позову!»
Живо снимал с себя окладную бороду, надевал на себя
хорошее платье и являлся к отцу в комнату. Увидели сво-
ёго Пётра-королевича, все обрадовались. Царь сказал:
«А я когда дождусь? Скажи ты мне, Пётра-королевич!»
(Об своёй дочери.) «Ваше царское величество, жди с ча-
су на час: пригонит гонец, подаст письмо — поедем мы
на свадьбу к королю! Твоя дочь у короля!» Гонец при-
ехал, письмо подает, зовет короля на свадьбу. Тогда царь
просит как можно поскорее ехать. Живо лошадей запряг-
ли в кареты и отправились к королю на свадьбу. Детей
своих всех троих посадил король.
Приезжают. Всех король их принял. Царь говорит:
«Скоро ли, господин король, мне дочь покажешь?» — «По-
куль у меня конюх не приедет, я и дочь не покажу!» Пё-
тра-королевич усмехнулся, встал: «Здравствуешь, госпо-
дин хозяин король!» — говорит. Тот взглянул на его ру-
ки: золотой перстень на руке у него. «Неужели же ты,
Пётра-королевич, столько время служил, ты самой, мне
даром?» — «Да, господин король, я!» — «Когда же ты мне
невесту привез, не пожелаешь ли ты у меня сестру взять
в замужество?» (А он из-за того и бился.) Сказал Пё-
тра-королевич: «Я из-за того старался, чтобы ты отдал за
меня сестру!»
Король приходил к своей сестре в комнату, сказал се-
стре: «Соберись в хорошее светное платье, я запросва-
177
НАРОДНЫЕ СИАЗЕИ
тал тебя за Пётра-королевича, который служил у меня ко-
нюхом!» Она живо собралась в светное платье, выходила
к ним в комнаты. Поздоровалась со всеми и с Пётром-ко-
ролевичем за ручку. «Не желаешь ли ты за меня, коро-
левская кндгиня, в замужество?» — «С полным удоволь-
ствием! Сейчас желаю под венец».
Царь сказал: «Скоро ли вы мне покажете дочь?» Ска-
зал король: «Сей минутой покажем тебе дочь». Прихо-
дит к царской дочери, велел выйти с отцом поздоровать-
ся. Царская дочь выходит со слезьмй, с отцом поздорова-
лась. А царь много раз повторил, что «моя, и моя, и моя
дочь!».— «Когда я посылала посланника Пётра-королеви
ча к вам, не могли вы его изловить! Теперь уж я подала бе-
лую руку, назвалась невестой; теперь уж я, тятенька, не
твоя!» Отец благословил, и они сходили — оба повенча-
лись. Пошел у них пир. Попировали и домой разъехались.
173. КОНЕК-ГОРБУНОК
II вк ил-был старик со старушкой. У них было
.яа . три сына: большой был Миколенька, а вто-
рой сынок Петинька, а третий — Иванушка-
дурачок. Занимались они хлебопашеством; посеяли в
поле пашенички десятинку, при большой дороге. Паше-
ничка очень хороша: растет, расстилается, колосок из
нее выбивается. Повадилась в пшеницу неизвестная какая
скотина либо зверь какой, пашеничку мнет и колосья
рвет.
Вот этот же старичок приехал пашеничку посмотреть —
пашеничка помятая и колосья порватые. Приезжает до-
мой, сказывает своим детям: «А вот, ребяты, пашеничка
очень у нас хороша, только кто-то ее больно мнет и колосья
рвет; надо ее караулить». Ну, сыновья ему говорили:
«Надо, батюшка, покараулить». И стали они конйться,
кому достанется прежде караулить, в поле нужно будет
идти, там ночевать и всю темну ночь не спать.
Досталась первая ночь идти сыну Миколеньке. Он бе-
рет вилы и топор, отправляется в поле, в дозор. Он далеко
не бежал: у суседа под забором пролежал. Белая заря за-
нялась, и он домой собрался. Восходит на крыльцо, берет
178
173 КО ПЕК-ГОРБУ ПОК
за кольцо: «Свет [уже]! Отпирайте караульному двери!»
«Свет уже» услыхали, двери отпирали, караульного пу-
щали. Спрашивают его: «Не видал ли в поле, Миколепька,
кого?» (Да где же Миколепька увидит? Он в поле не бы зал
и пшеницу пе видал, а у суседа под забором пролежал!)
Вот хозяин старичок запрег лошадушку и поехал скоро в
поле. Смотрит — утром по росе помята пшеница! Приез-
жает домой и говорит: «Ах, Миколепька, ты проспал! Очень
пшеничка помята».
Приходит вторая почь. Так же Петинька сыпок берет
вилы и топор, отправляется в поле, в дозор. Оп далеко не
бежал: у суседа па сушилах пролежал и т. д. Поутру отец
проезжает в поле — более того поле помято! Приехал домой
и говорит: «Петя, ты, знать, вовсе не был? Еще боле по-
мято! »
Вот Ванюшка-дурачок лежит па печи, сопли па клубок
мотат и говорит: «Разве вот я, батюшка, пойду, так ука
раулю». Отец и говорит: «Где тебе, глупому, укараулить!
Умные — те проспали, ничего не видали, а тебе уж и вовсе
не видать». .
Как пришел поздний вечер, Ванюшка слез с печи, под-
ходит к столу, пе умаливат никого, взял хлеба каравай,
отрезал круг каравая ломоть и пошел во чистое поле.
Сидит за кустом, управляется с ломтем (кружит его).
И вдруг на пшепице осияло: прибегает кобылица-латыни-
ца. Вот оп к пей ближе и ближе, ползком да ползком.
Опа пшеницу мпет и колосья рвет, а Ванюшка поближе
ползет — цоп ее за гриву! Скочил па нее верхом, садится
к голове спиной, а к хвосту лицом; левой рукой поймал за
хвост, а правою рукой бьет по крутым бедрам. Вот эта
же кобылица по полю летала, шибко прыгала и бежала: хо-
телось Ванюшку с себя уронить и до смерти его убить.
Нет, Ванюшка сидит пи в чем невредим. Сколько пи рыс-
кала — остановилась, Иванушке покорилась. Иванушка
слез, обратал и домой повел.
Шла, шла кобылица за Иванушкой-дурачком и стала
ему говорить: «Пусти, Иванушка, меня: я тебе подарю два
коня — какова я сама, а третьего коня дам маненького».
Ванюшка и говорит: «Обманешь!» — «Нет, только меня
пусти — сейчас они перед тобой явятся». Он подумал да
и пустил. Вот кобылица полетела, хвостом завертела.
Вдруг являются два коня — любо на них посмотреть и
179
НАРОДНЫЕ СК АЗИИ
не можно ничем их оценить; третий с ними конек стоит
маленький: сам шесть вершков вышиной, а уши три ар-
шина долиной.
Ванюшка сидел за кустом и управлялся с ломтем; при-
вязал этих коней к кусту, пошел к батюшке домой. Пришел
к батюшке домой, спросил его отец: «А что, Ванюшка, не
видал ли кого?» Ванюшка запрыгал: «Эх, батюшка, я пы-
мал тройку коней!» Братья смотрят на него и спрашивают:
«А где, Иван, они?» — «У куста привязаны». Пошел Ва-
нюшка позавтракать. Поколе он завтракал, братья в по-
ле побежали, коней пару украли; сели и поехали в Ки-
тай-город, на ярманку продавать. Оставили ему только ма-
ленького коня. Ванюшка говорит отцу: «Пойдем, батюшка,
за конями».
Пошли Ваня с своим батюшкой, пришли — у куста пет
коней, один только маненький конек стоит. Ванюшка так
рассерчал, плакал и рыдал! «И кто этих коней украл?»
Он их больно ругал. Маненький же конек-горбунок говорит
Ванюшке: «Не ругай, Валя! Твоих коней увели братья
твои родные — тебе грех будет!» Маненький конек гово-
рит: «Айда, садись на меня! В погонь мы погоним, на до-
роге их догоним!» Сел Ванюшка на конька, полетели по
большой дороге — не поспеет Ваня версты считать, и
догнали их на большой дороге, и Ванюшка закричал:
«Стойте, воры! Не ваши копи! Зачем вы у меня их укра-
ли?» Братья те были разумны, говорят ему: «Мы, Ванюш-
ка, коней не украли, а так их взяли, ведем их в Китай-город
продавать. Коней, братец, продадим, а денежки батюшке
отдадим». Ванюшка ругаться перестал, и сели вместе, по-
ехали.
Пристигла их на дороге темная ночь. Вот им нужно
ночевать; говорят между собой: «Надо бы, братцы, нам
огонька поискать!» Смотрят на все четыре стороны — от
дороги в стороне огонек виднеется. Ванюшка и говорит:
«Поезжай, Миколай, за огнем! Хоть кашицу сварим».
Тот сел и поехал. Ездил, ездил — назад приехал, огня
не нашел. Второй брат поехал, и этот не нашел. Ванюшка
сел на конька и поехал сам за огнем. Подъезжает к огонь-
ку, а тут не огонь горит, а жар-птицы перо лежит. Ванюш-
ка слез с маненького копя, берет перо и кладет в пазуху.
Конек-горбунок говорит Ване: «Не бери это перо: от этого
пера велика будет беда!» Ванюшке перо больно показа-
180
173. КОНЕК ГОРБУНОК
лось — он взял его и поехал; на то место приехал, да
хвать — место знать! Братья опять уехали, крадучи.
Он сел и полетел за ними в погонь. Догнал их в Китай-го-
роде. Они видят — дело плохо, думают себе: «Это ведь го-
род — он, дурак, нас свяжет и в кутузку посадит». Вывели
коней на базар; человек за человека, Ванюшку бросали, а
сами убежали. Ванюшка маненького коня отвел на квар-
тиру, а этих вывел на базар продавать.
Подходят к нему покупатели, спрашивают его: «Что,
молодец, кони твои?» — «Мои». — «Ты что за них про-
сишь?» — «Семь коробов обнов». Они думают, думают:
каких обнов? Если хороших, так ведь много надо. Никто не
мог этих коней оценить и никто не мог купить. Пошли, до-
ложили Китайскому царю, что вот у нас, на конной пло-
щади, вывел молодец пару коней, не может что за них
взять, а мы не можем чего дать. Царь велел кучеру ло-
шадушку заложить; кучер заложил, батюшка-царь обо-
локся, на конную площадь понесся. Ванюшка стоит с ко-
нями, отпрукивает и кнутиком похлопывает. Подъезжает
к нему царь: «Что, молодец, кони твои?» — «Мои, су-
дарь». — «Что за них просишь?» У него была худепька
шлычонка; он в деньгах счету не знал, одно сказал (по-
ставил, знашь, на землю, в ямочку, худеньку свою шлы-
чонку): «А вот, царское величество, насыпьте мне ее
полну золота». Царь приказал насыпать; Ванюшка денеж-
ки брал, коней царю отдавал.
Ванюшка в письмо денежки положил, на свою сто-
рону к батюшке услал. Вот царь приводит коней, отдает ко-
нюхам. Они и конюхов не принимают: кусают, и лягают, и
близко к себе не подпускают.
Ну, это скоро сказка сказывается, да не скоро дело
делается — прошло день и два. Кони воды не пивали и
корму не едали. Докладывают царю конюхи его: «Ваше
царское величество, кони корму не едают и нас к себе не
подпускают». Царь и говорит им: «Как же с этим де-
лом быть? Надо старого хозяина искать и спросить, чем
нам их кормить».
Пошли, старого хозяина в кабачке нашли: винцо по-
пивает — и каблучок на бочок. Взяли его, за руки подхва-
тили, во дворец к царю потащили. Вышел царь к нему на
лицо, спрашивает: «А чем же нам, Ванюшка, будет ваших
коней кормить? Они нас не знают и близко пас не под-
181
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
пускают». Ванюшка встал и в конюшенку пошел. Взо-
шел — они громким голосом заржали, потому что Ва-
нюшку увидали. Ванюшка погладил их, и попоил, и кор-
му дал. Они так корм едят, а ни па кого вовсе не глядят.
Ванюшка около них ходит тихохочко, и гладит, и чистит
их, и так они скорым временем переменились.
Вот царь призывает своих старинных конюхов: «Что
же вы, братцы, не умеете так Ванюшкиных коней кормить,
не умеете за ними ходить?» Вот царь Ванюшку призвал
и все ему рассказал: «Будешь ты, Ванюшка, у меня за
всеми конями ходить и за старыми конюхами глядеть».
Как приходит темная ночь, все конюхи зажигают саль-
ные свечи, в конюшенки идут новы. Ванюшка огня не
берет, свету не имеет; взойдет в конюшенку, вынет из
карману жар-птицы перо — вся копюшенка в огне горит.
Коней напоит, накормит, выгладит и почистит. Поутру
на широкое подворье выводит, только его они стекля-
неются, а у старых конюхов все копи в грязи заваляются.
Вот выходит батюшка-царь коней посмотреть; Ванюш-
ку благодарит, а старых конюхов по шее колотит: они не
стараются. И так старые конюхи на Ваню больно сер-
чали и думают себе: «Огня не берет, свету не имеет.
Как он ночью за конями ходит?» В ночное время Ванюшка
в конюшенку ночевать забрался, воткнул перышко в стен-
ку — как все равно огонь горит; а старые конюха в ды-
рочку глядят.
Поутру встали, пошли к царю, все ему рассказали:
наш-де новый конюх нынче с нами погулял и кой-чего
много нам рассказал, что у него есть жар-птицы перо. «Да
я,— говорит,— не то что перо,— хвалится,— и самоё до-
стать могу». Тот же час посланника царь посылает, на
лицо Ванюшку приводят; царь и говорит: «Ну-ка, Ванюш-
ка, где у тебя перо?» — «У меня, ваше .царское вели
чество, нету». — «Как?! Конюхц мне рассказали — ты в
конюшенку ходишь, свечек не Дерешь и огня не имеешь;
с чем же ты за конями ходишь?» Наднес саблю востру
и хочет ему голову срубить: «Если не отдашь это перо,
то голову долой, а отдашь — представлю старшим коню-
хом!» Ванюшка вынул перо из пазухи и подал царгр в
белые руки. Царь перо взял, а Ване стакан водки нали-
вал и говорил: «Как же ты, Ваня, вот этим конюхам, ког-
да водку выпивал, им слова выпускал, что не то что это
182
173. КОПЕК-ГОРБУНОК
пера, ты и самою хотел достать?» Ванюшка клялся и бо-
жился: «Я в кабаке с пимп по бывал, и водки с ними не
пивал, и ничего по говорил. Не знаю, что и за птица есть».
Ванюшка был один, а конюхов было много. Они все в голос
закричали: «Говорил, ваше царское величество!» Царь па
пего со страхом закричал и говорит: «Заутро достань, а то
с живого голову срублю!»
Ванюшка горько заплакал; идет в конюшепку, горько
плачет, а конек-горбупок: «Что,— говорит,— не весел, Ва-
ня, буйну голову повесил?» — «Эх, какая беда па меня,
конёчек! Велит царь достать самое жар-птицу!» Конь и
говорит: «А вот то-то же, Ваня! Я тебе говорил: не бери это
перо — от этого пера, велика будет беда. Садись-ка на ме-
ня да бери мешок». Он сел на конька; конек залился, как
птица, увез Ваню во дремучий лес далече. Во дремучем ле-
су была обширная поляна, и середи поляны стояло одно
древо, и около этого древа трава была умятая и утолочена.
Вот же этот конек стал Ване рассказывать: «Вот я, Ва-
нюшка, тут встану, а ты вот тут сиди, всю темную ночь гля-
ди — и несколько жар-птиц на эту поляну слетятся и по-
сядут все на это древо, и вся поляна как загорится. Ты си-
ди, но устрашися. Вот они на древе посидят и на землю
спустятся и будут играть; поиграют и лягут спать — ты
тут сейчас цоп-царап да и в мешок! И как можно крепче
держи, и как поймаешь — меня кричи».
Вот Ванюшка выслушал наказ. Пришла темная ночь,
птичка по птичке стали летать, и налетело их множество.
Вот они па древо все поселп; как все слетелись и стали
играть, наигрались — легли спать. Вапюшка тихохочко
ползком подполз, одну цопнул да и в мешок. Она, этакая
сильна, его с мешком по поляне возит. Ванюшка закричал:
«Конек-горбунок! Поймал, да не удержу!» Конек-горбунок
перед ним является: «Садись на меня!» Ванюшка сел, а ко-
нек полетел. Прилетел в царство, конька в конюшенку
поставил. А царь темны ноченьки не спит, на все на четыре
стороны во подзорную трубу глядит.
Ванюшка наутро идет и в мешке жар-птицу несет
Он от него гостинец принимал, и водочкой угощал, и ста-
рым конюхам сказал: «А что вы у меня живете как свиньи,
только хлеб едите?!» И велел Ванюшке быть над всеми
набольшим. Вот от пего было им жить жутко: он их лупил
нем ни попало.
183
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Царь несколько силы своей потерял — невесту доста-
вал: за тридевять земель, в [три]десятом царстве есть
Елена Прекрасна, и так он ее желал за себя замуж взять —
только день и ночь о ней и думает. Вот эти старые конюхи
собрались, пошли к царю, докладывают, что ваш но-
вый конюх был с нами в трактире и расхвалился: хочет
вам достать Елену Прекрасну. Ну, царь сейчас призывает
Ваню: «Как, Ванюшка, ты хочешь достать мне Елену
Прекрасну? Если бы ты мне ее достал, я бы тебе половину
царства дал. Первое место — подле меня живи, а второе,
место — насупротив меня, а третье место — где тебе угод-
но. И казну дам несметную; а если не достанешь; то с жи-
вого голову сыму!» Ванюшка и говорит: «Знать ничего
не могу». Царь говорит, чтобы заутро было сделано.
Ванюшка не весел, буйну голову повесил. Идет в ко-
нюшенку, горько плачет. Конек-горбунок спрашивает его:
«Что ты, Ванюшка, не весел, буйну голову повесил ни-
же могучих своих плеч?» Он так плачет, не может во слезах
промолвить! «Велел царь мне Елену Прекрасну достать».—
«То-то вот, Ваня, я тебе говорил: не бери это перо — от
этого пера велика будет беда. Это еще не беда, а беда впе-
реди! Ложись спи, а наутро к царю иди и вели ему триде-
вять пар сшить разных башмаков, и вели ему накупить
три раза по девять бутылок разных. хмельных пойлов».
Ванюшка пошел, царю доложил. У царя через час все
поспело. Ванюшку приводят и Ванюшке башмачки отда-
ют: «Башмачки бери, а бутылочки в кошелку клади!»
Сел Ванюшка на коня да и полетел. Его конек-горбунок
все горы-долы перепрыгивал, темные леса между ног
пускал (а ноги-то как у ежа). Если бы на порядочном ко-
не — было ехать три года, а он на маненьком доехал в три
часа и приехал к синему морю. Через это море мосту не
бывает, а за морем Елена Прекрасна живет. И он, где
она переезжает на легкой лодке в луговую сторону гулять,
он к этим местам подъезжал, полаточку расставлял тон-
кого белого полотна. Полаточка так белеется, как белый
снег. Разные башмачки как алые цветы цветут; разные
напиточки расставил в полатке на полочки — духами все
сине море покрыло (вон составы-то каки составил!), а
конька за полаточку поставил.
Вот вдруг ветерок потянул на ту сторону синего моря,
как Елена Прекрасна вдоль синего моря вышла погулять
184
173. КОНЕК-ГОРБУНОК
и видит — полаточка на той стороне белеется, и так смот-
рит, как в ее лугах словно цветы расцвели. Как цветут цве-
ты лазоревые, а из них духи малиновые. Закричала своим
громким голосом приближенного слугу, сели в легку ло-
дочку да и поехали; на ту сторону переехали, подходят
ко полаточке. Она думала — цветы цветут, а то раскрашен-
ные башмачки висят; от бутылочек всякими духами опа-
хивает. Она Ванюшку не узнала, за купца его почитала,
башмачки у него покупала; при покупочке бутылочку с
Ваней разной водочки выпивала и так головушкой за-
шатала, словечушко ему сказала: «А ты, незнамый ку-
пец, добрый молодец, угости еще меня, и поедем со мной
ко мне на ту сторону, домой». Вот Ванюшка, будь недурен,
бутылочку покрепче вынимал, вот стаканчик-то полнее
наливал, сам по всей выпивал да и сказал: «Ох, да дай-ка
с горя выпью!» А Елене Прекрасной другой наливал. Еле-’
па Прекрасна как второй стаканчик выпивала — и ручками
замотала и не знает, чего делать. А конек говорит,,за полат-
кою стоит: «А вот у бабы-то волос-то долог, а ум-то коро-
ток! Мотри, Ванюшка, самому тебе, разине бы, в рот не
взъехало!» Ванюшка скоро догадался, как за хмельную
Елену сохватался да и цоп в мешок!
Ванюшка Елену посадил в мешок, сел на коня да и воз-
вился, как ясен соколок,— и след его простыл! Полетел
добрый молодец; приезжает к батюшке к своему царю.
Царь обрадовался, к Елене на шею бросался, с Еленой це-
ловался: «У нас не пиво варить, не вино курить — сейчас
и за свадебку!» Вот Елена Прекрасна его к себе близко не
подпускала, речь ему одну сказала: «Нет, царь, не долж-
на я с тобой венчаться: я украдена. У меня нету подвенеч-
ного платья. Съезди, привези мне его, тогда обвен-
чаюсь». (А уж где же ему ехать? Он за ворота-то боит-
ся.) Отвечает батюшка-царь: «А куды же я поеду? Где
его найду?» — «Кто меня достал, тот и платье мое при-
везет» .
Сейчас царь призывает Ванюшку-дурачка. Ванюшка от-
дыхает в конюшенке с устатку, ничего не знает. Привели
к царю. «Ванюшка, сослужи мне службу, а не службу —
дружбу: съезди, нареченной моей невесте привези
платье!» — «Батюшка-царь, я не знаю, где взять». Елена
Прекрасна Ванюшке все рассказала: «Ступай,— гово-
рит,— к тому синему морю, где ты меня поймал, там, се-
185
НАРОДНЫЕ СКАЗКП
роди моря, па дне стоит сундук; в сундуке платье лежит.
Отопри и возьми, тогда я буду венчаться». Царь со стра-
хом па него закричал: «Живо чтобы достать! С живого
голову сниму!»
Ванюшка горько заплакал; в конюшенку идет, в три
ряда слезы бегут. Конек-горбунок спрашивает его: «Что,
Ваня, горько плачешь?» — «Большая беда па меня!» —
«Какая беда?» — «Елена Прекрасна приказала достать
платье подвенечно». — «То-то, Ваня,— сказал конек,—
я тебе говорил: не бери это перо!.. Ладно, ложись спи: де-
ло будет исправно». Ваня лег, не спит — из глаз слезы
льют. Конек-горбунок через скорое время подходит и гово-
рит: «Будет, Ванюшка, спать! Пора вставать, нам с тобой
ехать горе горевать!»
Сел да полетел добрый молодец. Где его полаточка
стояла, тут только пепелок повевает. Подъехали к синему
морю; сказал конек-горбунок: «Ванюшка, защурься! Сиди
крепше!» Нырнул конек в море, па самое дно, и дошли до
сундука; открыли его, платье вынули, в узелок завязали.
Сел добрый молодец да и полетел.
Скоро сказка сказывается, [да не скоро дело делается].
Прошло дела три года. Приехали к царю, поставил Ва-
нюшка своего конька в конюшенку, сам пошел к царю;
они сидят с Еленой Прекрасной, чаек кушают, перед чай-
ком водочки попивают. Ванюшка пришел, цветно платьи-
це принес, Елене Прекрасной подал, а царь Ванюшку
по головушке погладил и не знает, чем его жаловать.
Посылает Ваню в копюшенкп новых копей заложить: хо-
чется с Еленой покататься, дабы .скорехонько обвенчаться.
Елена же Прекрасна царю говорит: «Из вас из двоих будет
один мой жених». Приказала царю развести посереди ши-
рокого двора огонь и навесить три котла: в первый па-
лить смолы, а во второй — молока, а в третий котел —
простой воды п вскипятить все три котла, да и сказала
Елена Прекрасна: «Вот кто в этих котлах искупается —
тот мой жених будет!» Ванюшка горько плакал: купаться
не желает и невесту не берет, а она ему отвечает: «Ты
ездил и страдал — я, быть может, твоя буду». А батюшка-
царь — у пего ноженьки дрожат — и думает: «Как же
можно в вару искупаться?»
Опа заставила их покониться, кому прежде лезть. До-
сталось прежде нырять Ванюшке-дурачку. Ванюшка-дура-
186
174. ИВАН-БОЛТУН
чок горько заплакал и говорит Елене Прекрасной: «Я вот
пойду схожу к коньку-горбунку, распрощусь, и в ножки по-
клонюсь, и отпущу его на свою сторону домой».
Пришел Ванюшка к коньку-горбунку, горько плачет, во
слезах своего конька не видит. «Что, Ваня, плачешь?» —
«Большая на меня беда! Сейчас кончится жизнь моя: за-
ставляют меня в трех котлах купаться: в кипячен смоле,
в молоке и в вару». — «Ну, я бы только был жив, а ты
будешь живой! Иди, я — за тобой. Без опаски ныряй! Я в
смолу левую ногу обмакну — холоду пущу, в молоко пра-
вую макну — льдушечку пущу, а в вар фыркну ноздря-
ми — полон снегу будет».
Ванюшка подошел к котлам — Елена Прекрасна стоит с
царем, па краю. Царь дожидается, когда Ванюшка ныр-
нет. Ванюшка перекстился — бултых в смолу! Весь, как
головяшка, оттоль вынырнул черный! Как в молочко ныр-
нул — побелее стал, а водой обмылся — стал добрый мо-
лодец: ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!
Вот Елена Прекрасна посылает царя: «Ныряй за ним!»
Он думает себе: «Ванюшка нырял, и мне надо». Как в смо-
лу нырнул, и теперь там сидит.
Они с Ванюшкой обвенчались, стали жить да быть,
больше худа проживать, детей наживать.
И сказке весь конец тут.
g g	174. ИВАН-БОЛТУН
||| некотором царстве, в некотором государстве жи-
ли старик со старухой. Что старик ухлопает, то ста-
руха слопает. Встает рано старик и говорит: «Вста-
вай, старуха, разогревай мне сковородку, пошел я на
охотку!»
Ходил-ходил по лесу — никакого вещества не нашел.
А старуха сковородку грела, пока она не покраснела.
Идет старик — сидит птичка, под ней двадцать одно
яичко. Хлоп! Старик ее убил. Забрал эту птичку и два-
дцать одно яичко. «Ну, старуха, принес я закуску!» —
«А чего, старик, принес?» — «Да вот, убил птичку на
гнездышке, под ней двадцать одно яичко».. — «А,— гово-
рит,— кобель, не надо так-то бить! Садись-ка на яйца, до-
187
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
води-ка их до дела, а то ведь они сейчас насиженные, нику
да не годные. Доводи их,— говорит,— до дела».
И птицу варить не хотела.
Сидел старик на яйцах двадцать одну неделю. Вывел
старик двадцать сыновей. Одно яйцо болтается. «Садись,—
говорит, — кобель, доводи до дела и это!»
Просидел старик двадцать одну неделю, вывел Ивана-
болтуна.
Живут-поживают, добра наживают. Старик забогател,
настановил скирдов. Старуха померла. Стали скирды про-
падать. Старик говорит: «Надо, дети, караулить!»
Назначил всем черед: по ночи караулить. Ивану-бол-
туну досталась последняя ночь. Пошел он в кузню, зака-
зал в двадцать пять пудов молоток. Из пуда конопей свил
оброть — полтора пуда железные удила.
Все братья проспали, ничего не видали, скирды каж-
дую ночь пропадали. Подошла Иванова очередь. Сел он ка-
раулить. До двенадцати часов досидел — слышит кон-
ский топот: кобылица бежит, под ней земля дрожит, за ней
двадцать один жеребенок. Как она топнула ногой —
развалился скирд, жеребята к скирду подбежали. Был
Иван на скирду, попал в нее молотком между ушей по
лбу. Села кобылица на коленки, и убрал ее Иван в оброть
и в ленты. Приводит он ее домой, запер ее на двор.
Вставает отец: «Как мой,— говорит,— Иван-под-
лец?» — «Нет, батюшка, я есть рачитель, я твой приказ
исполнил». Посмотрел отец, что целый двор лошадей, по-
хвалил Ивана: «Вот,— говорит,— у меня какой Иван, а
вы что?» Назвал тех сыновей дураками: «Большие дураки,
не рачительные!»
А лошади морские, такая-то красота!
Тут же стали они их делить. Отец себе взял матку.
Большие поделили — себе на любки взяли1. А Ивану-бол-
туну самый захудалый жеребеночек достался.
Эти собираются на охоту, Иван себе жеребеночка по-
пробовал: руку положил на спину — он гнется. Взял его
на сутки пустил в луга, на другие сутки обратывает. По-
ложил руку — он не гнется. Положил ногу — гнется. Пус-
тил опять на сутки в луга. Приводит из лугов, кладет но-
гу на него — он не гнется. Сам садится —он гнется. Пустил
опять на сутки в луга. Четвертый раз садится — он не
гнется.
1 Выбрали таких, какие понравились.
188
174. ИВАН-БОЛТУН
А те уже уехали на охоту. Едет Иван по полю. День
проезжает и два проезжает — все братьев своих не видит.
На третий день ночью едет, и, похоже, виднеется огонек.
Подъезжает — все видней и жарче. Он и думает: «Знать,
братья мои кашу варят».
Подъезжает, а это золотое перо. Жалко Ивану рас-
статься с золотым пером. А конь говорит: «Не подымай,
Иван, золотого пера, большая будет беда!» Все-таки не
послушал Иван коня, поднял золотое перо.
Съезжаются братья домой — отец приказ дает, чтобы
вычистить лошадей: «Будет нынче смотр» (у кого какие
лошади есть).
У тех братьев щетки и мыло, а у Ивана — ничего.
Те все повымыли, повычистили, а Иван махнул пером —
стал конь золотой.
Подводят большие братья отцу на смотр. Все кони чис-
ты, все хороши. А Иван-болтун вывел — еще лучше,
красота! Копь пляшет золотой. «Что,— говорит отец,—
вы! Какой плохонький ему достался, а вывел лучше всех
ваших!»
Их ревность взяла, как бы его сподобить1: «Давай,
ребята, удумаем, чего на него напрасно наговорить!» По-
шли к отцу. «Эх, батюшка, Иван наш хитрый, он нам еще
не тем хвалится».— «А что, ребята?» — «Он нам хвалил-
ся: «Я,— говорит,— но как вы, я достану кота-игруна, и гу-
сака плясуна, да лисицу-цимбалку».
Вот отец поверил. Призывает Ивана: «Тут ребята про
тебя сказали, что ты можешь достать кота-игруна, и гу-
сака-плясуна, да лисицу-цимбалку!» — «Нет, батюшка,
ничего не знаю!» — «Как так не знаешь? Мой меч — твоя
голова с плеч! Не хочу я этого, а достань мне!»
Тут Иван заплакал, пошел к коню на думу. Приходит
к коню — заплаканы у Ивана глаза. Иван говорит: «Ох,
верный мой конь! Вот мне беда!» — «Эта беда — не беда,
а впереди будет беда!»
Отправляется Иван в иные города. Нашел он кота-игру-
па, нашел гусака-плясуна и купил лисицу-цимбалку и
привез отцу в подарок. «Что вы, мои сыновья! По край-
ней мере, у меня Иван — голова, все исполнил мои дела!» —
«Ох, батюшка, Иван не то знает, нам хвалился!» — «А что,
1 Здесь: погубить.
189
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
что, ребята?» «Он говорит: «Я не то знаю. Я знаю, где
гу сл и-самоигры ».
Потом отец Ивана призывает: «Иван, привези мне
гусли-самоигры!» — «Ой, батюшка, я про них и не слыхал
и видеть по видал!» — «А что за твои эти отпоры? Привези!
Мой меч — твоя голова с плеч! А чтоб гусли-самоигры
представил!»
Тот заплакал и пошел к коню на думу. Приходит к
коню: «Ой, копь мой верный! Вот моя пришла беда!»
Конь человеческим голосом объявляет ему: «Это не беда,
впереди будет беда! Утро мудренее вечера!»
Встает Иван рано, седлает своего золотого коня, отправ-
ляется в густые леса. Ехали-ехали, стоит избушка на ку-
риных лапках, па собачьих пятках. «Стань ты,— говорит,—
ко мне передом, па запад задом».
Переворотилась избушка. Выходит из пес Баба Яга
костяная нога, на ступе ездит, метлой подметает, пестом-
крестом погоняет. «Ах ты, добрый молодец! Зачем сюда за-
шел?» — «Бабушка ты, старушка, не спросила ты у меня,
какое у меня горе-беда! Накормлен ли я, напоен ли я, пли
с голоду помираю?» Та старушка умилилась на его сло-
ва: «Иди,— говорит,— парень, сюда!»
Слезает парень с коня, входит к пей туда. Сажает опа
его на стул. Напоила-накормпла, про его горе расспросила.
«Ах, бабушка, горе мое большое! Как мне это быть, как мне
гусли-самогуды добыть?» — «Я, родимый, знаю, где эти
гусли!» — «Ой, ой, бабушка, расскажи и моему горю по-
моги!» — «Парень-красота, мне жалко тебя! Это у моей
сестры есть. У пей есть сын — Змей Горыпыч. Как же
мне это быть, ведь он тебя может сподобить! Ну, уже я по-
стараюсь, свою сестру попрошу. Привяжи,— говорит,— ты
коня за шелковы удила. Вон мой двор и дубовый кол.
Дам,— говорит,— тебе клубочек, держи ты его за кончик.
Он будет катиться, и туда ты иди».
Он идет, клубочек катится. Его двор, Змея Горыныча,
на двенадцати цепях, па двенадцати замках. Подходит. По-
стучался, мать-старушка вышла. «Ох, парень молодой,
зачем сюда зашел? Мой сын прилетит, он голодный, те-
бя съест». — «Ох, бабушка, ты у меня не спросила, какая
моя беда! Голодный ли я, холодный ли я...»
Та старушка спольстилась, повела его в хату. Напои-
190
174. ИВАН-БОЛТУН
ла-накормила, про всю его беду-горе спросила: «Ну, я тво-
ему горю помогу!»
Глядит она на часы. В двенадцать часов Змей Горыныч
прилетит, надо Ивана-болтуна прятать: «Ложись в кон-
ник, я буду его встречать, тебя, молодого парня, защи-
щать! »
Вот в двенадцать часов прилетает ее сын Змей Горы-
ныч. Сам летит — земля дрожит. Влетел в дом: «Русь-
кость пахнет!» — «И-и, сыночек, по Руси летал — Руси
набрался, тебе и тут Русью пахнет!» — «Собирай, мама,
поесть!» (Есть захотел.)
Выдвигает она из печки целого быка, подает она ему
ведро вина. Выпил он вина и закусил сладко быка. Дело
его повеселело: «Эх, мама, с кем бы мне сыграть в кар-
ты?» — «Эх, детенок, я бы надумала, с кем в карты сыг-
рать, да боюсь — вред будет!» — «Уважаю тебя, мать,
никакого вреда не будет, но охота в карты поиграть!»
Нечего делать старухе, надо парня из конника выни-
мать. «А как,— говорит Змей,— мы будем в карты играть?»
Они между собой договор сделали: кто кого обыграет, в ду-
раки введет, тот того ест.
Вот старуха во что бы то ни стало сына вводит в дураки
с Иваном-болтуном. Два дня играли, и ввели они его с
матерью в дураки. Тот Змей на коленки становится, про-
сит мать и Ивана-болтуна: «Не ешьте меня!» — «Что ж, от-
дай мне гусли-самоигры!»
Тот Змей своего друга наградил и далеко его проводил:
«Ой, мама, у меня будут гусли еще втрое лучше!»
Приезжает к отцу Иван, повесил гусли. Ударили гус-
ли играть — гусак стал плясать, лисица-цимбалка стала
танцевать. «Что вы, ребята! Вот у меня Иван — голова!
А вы что?»
Вебята те задумались. Пошли еще на него ложно обду-
мывать. Больший брат говорит: «Знаете что, ребята? Я
слыхал, в инном царстве есть Марья-королевна; скажем,
что за тебя замуж пойдет» (отцу будут говорить).
Иван спит, а эти ребята к отцу пришли. Он их бранит,
из двора гонит. «Вот он нам, папенька, хвалился, что за
тебя Марья-королевна невеста есть!»
Призывает отец Ивана-болтуна: «Иван, ты хвалился
братьям, что вот Марья-королевна за меня невеста есть!» —
«Ой, папенька, и не знаю ничего!» — «Нет, нет, это не
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
отговор твой! Мой меч — твоя голова с плеч! А чтобы пред-
ставил мне Марью-королевну!»
Тут Иван-болтуп заплакал, пошел к коню: «Вот беда
мне какая!» А конь говорит: «Это беда — не беда, впере-
ди будет беда!» Ну, чего Ивану осталось делать? Заби-
рает своего копя, забирает гусли с собой, и лисицу-цимбал-
ку, и гусака-плясуна, и кота-игруна, ну, словом, всю охо-
ту, и садится на корабль.
Ехали-ехали, приезжают к этому государству, где
Марья-королевна есть.
Сейчас она живет над морем.
Марья-королевна не выходила даже никогда по дворцу
гулять из своего дома. Тогда они скинули свои паруса,
остановили корабль. Заиграли они в музыку, в гусли за-
играли. Тут Марья-королевна взметалась по дому: «Ой,
папенька, я такой музыки не слыхала отродясь!»
Ну, что стоит царю со своими прислугами, сенными
девками! Пустили ее па море туда посмотреть и послу-
шать. Устроили они к ихней пристани корабль. Отворены
были окна у корабля. Как она, царская дочь, оперлась
на окна и заслушалась этой музыки, которой она не слы-
хала сроду, не могла она заметить в своих заслушанных
думках, когда ее перевалили в тот корабль. И быстро по-
несли их паруса оттуда, и увез Ивап-болтун Марью-коро-
левну.
Когда привез Марью-королевну, отец обрадовался,
плясал, покуда свою лохматую шапку потерял. «Ну, те-
перь будем мы жениться!» Марья-королевна говорит: «Нет,
погоди, сумел меня увезти и сумей мою шкатулку унести!»
А старик спрашивает у Марьи-королевны: «А где ж шка-
тулка есть?» — «Моя шкатулка под столом, на котором
батюшка мой обедает среди дома».
Отец призывает Ивана-болтуна: «Вот тебе задача,
чтобы ты шкатулку привез». — «Ой, батюшка, я не смо-
гу!» — «Мой меч — твоя голова с плеч! А привезти шка-
тулку!» а
Разговору больше нету. Тот заплакал и пошел к коню па
совет: «Ой, конь мой верный, вот мне беда!» — «Это бе-
да — не беда, впереди будет беда! Ложись спать, утро муд-
ренее вечера».
Встает Иван, седлает своего копя, отправляется в ту
сторону, где был. Приезжает он в это царство, где рождена
Марья-королевна.
174. ИВАН БОЛТУН
Идет странник. Купил он с него одежду с сумкой за
сто рублей. Поехал туда, в Марьи-королевны дворец.
Махает туда-сюда золотым пером — стал конь золотой.
Пустил он его во двор. Выскочили прислуги и сам госу-
дарь с царицей. Стали они коня ловить и забыли у дома
двери затворись. А Иван-болтун за это время был упра-
вен, мог быстро шкатулку в сумку ввалить. Выскаки-
вал он во двор и кричал: «Не смогу ли я поймать коня?»
И быстро попали ноги в стремена. И увез ее, шкатулку.
«Умел меня увезти и мою шкатулку унести!» Теперь ста-
рик еще пуще рад: «Привез шкатулку — жениться буду!»
Марья-королевна говорит: «Погоди! Все ты сделал, но сде-
лай то: в море есть двенадцать кобылиц, пригони мне
их сюда!»
Призывает отец Ивана-болтуна: «Чтоб ты двенадцать
кобылиц пригнал мне!» — «Ой, батюшка, не смогу!» —
«Нет, нет отговору! Мой меч — твоя голова с плеч! А чтоб
пригнал!»
Заплакал Иван-болтун и пошел к коню на совет: «Ой,
конь мой верный, вот мне беда!» Конь человеческим голо-
сом говорит: «Теперь беда! Ну, что господь даст! Готовь
ты двенадцать кож, и двенадцать пудов бечевы, и две-
надцать пудов смолы, и три пуда железных прутьев. И по-
едем мы к этому морю, в этом море двенадцать кобылиц».
Все это Иван приготовил и с собой повез. Развел котел
со смолою, кожей коня уматывает, бечевой увязывает, смо-
лой заливает. Когда он двенадцать кож умотал, и двена-
дцать пудов бечевы увязал на него, и двенадцать пудов смо-
лы улил на него, тогда конь сказал ему: «Смотри по часам
на то место, где я прыгну. Если через три часа бурки не
пойдут в том месте, то прыгай за мной с железными
прутьями».
Так тщательно смотрел Иван-болтун на то место! Через
два с половиной часа пошли бурки. Третьего часу не
допустили — все кобылицы повыскочили. На коню только
осталась одна кожа йе порвана, а то все погрызли зубами
с него те лошади!
Теперь говорит Марья-королевна: «Ну, Иван-болтун,
теперь сумей котел молока надоить из них». — «Ох, Марья-
королевна, не могу я их подоить!» Отец говорит: «Нету
отказу! Мой меч — твоя голова с плеч!»
193
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Заплакал, пошел к коню на думу. Конь говорит: «Не
горюй, Иван-болтун, это неважно!»
Принялся Иван-болтун за работу. Надоил из них ко-
тел молока. Марья-королевна говорит; «Теперь надо мо-
локо кипятить!»
Пошел Иван-болтун к коню на думу: «Ой, конь мой
верный! Какие мне приказы! Велели молоко кипятить!»
Конь говорит; «Это неважно!»
Сказала она, Марья-королевна: «Как молоко закипит,
скажите мне».
Пошел он к коню подумать. «Ну,— говорит конь,—
когда вскипятишь молоко, тебя будут заставлять прыгать
в пего, купаться. Когда я в конюшне храпну до трех раз,
тогда ты прыгай».
Вскипятил Иван молоко. Из края в край закипело.
Доложили Марье-королевне. А старик так и не отпус-
кает, смотрит на нее. Идут они, со стариком, Марья-коро-
левна, к кипяченому молоку, к котлу. И требуют Ива-
нушку: «Ну, Иванушка, все ты сделал, сделай теперь —
в кипучем молоке искупайся!»
Котел кипит, молоко аж выскакивает! Снявши рубаху,
Иван долго на краю котла стоял, от своего друга вер-
ного известия ждал. Когда конь в конюшне третий раз
храпнул, той минутой и он прыгнул. Из края в край до
трех раз проплыл.
Так был хорош, а то еще лучше красавец стал. Стал
кровь с молоком!
Марья-королевна говорит на старика: «Ну, прыгай
и ты туда!»
Тогда старик прыгнул в молоко, и развалились его
кости.
Иванушка с Марьей-королевной перевенчался, живут-
поживают, добра наживают. Я ж у них была и мед пила,
по губам текло, а в рот не попало.
И басне конец.
175. ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ
Жил-был бедный мужичок; сколько он ни
трудился, сколько ни работал — все нет ни-
чего! «Эх,— думает сам с собой,— доля моя
194
175. ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ
горькая! Все дни за хозяйством убиваюсь, а того и смот-
ри — придется с голоду помирать; а вот сосед мой всю свою
жизнь на боку лежит, и что же?— хозяйство большое, бары-
ши сами в карман плывут. Видно, я богу не угодил; стану
я с утра до вечера молиться, авось господь и смилуется».
Начал он богу молиться; по целым дням голодает, а все
молится. Наступил светлый праздник, ударили к заутрене.
Бедный думает: «Все люди станут разгавливаться, а у ме-
ня ни куска нет! Пойду хоть воды принесу — ужо вместо
щей похлебаю». Взял ведерко, пошел к колодцу и только
закинул в воду — вдруг попалась ему в ведерко большу-
щая щука. Обрадовался мужик: «Вот и я с праздником!
Наварю ухи и всласть пообедаю». Говорит ему щука че-
ловечьим голосом: «Отпусти меня, добрый * человек, на
волю; я тебя счастливым сделаю: чего душа твоя пожелает,
все у тебя будет! Только скажи:- по щучьему веленью, по
божьему благословенью явись то-то и то-то — сейчас
явится!» Убогий бросил щуку в колодец, пришел в избу,
сел на стол и говорит: «По щучьему веленью, по божьему
благословенью будь стол накрыт и обед готов!» Вдруг от-
куда что взялось — появились на столе всякие кушанья и
напитки; хоть царя угощай, так не стыдно будет! Убогий
перекрестился: «Слава тебе, господи! Есть чем разговеть-
ся». Пошел в церковь, отстоял заутреню, воротился и стал
разгавливаться; закусил-выпил, вышел за ворота и сел
на лавочку.
На ту пору вздумала царевна по улицам прогуляться,
идет с своими няньками и мамками и ради праздничка
Христова раздает бедным милостыню; всем подала, а
про этого мужичка и позабыла. Вот он и говорит про себя:
«По щучьему веленью, по божьему благословенью пусть
царевна плод понесет и родит себе сына!» По тому слову
царевна в ту ж минуту забрюхатела и через девять месяцев
родила сына. Начал ее царь допрашивать: «Признавай-
ся,— говорит,— с кем согрешила?» А царевна плачет и
всячески клянется, что ни с кем не грешила: «И сама не
ведаю, за что меня господь покарал!» Сколько царь ни
Допытывался, ничего не узнал.
Меж тем мальчик не по дням, а по часам растет; через
неделю уж говорить стал. Царь созвал со всего царства
бояр и думных людей, показывает их мальчику: не при-
знает ли он кого за отца? Нет, мальчик молчит, никого
195
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
отцом не обзывает. Приказал царь нянькам и мамкам нес-
ти его по всем дворам, по всем улицам и казать всякого чина
людям — и женатым и холостым. Няньки и мамки по-
несли ребенка по всем дворам, по всем улицам: ходили-
ходили, он все молчит. Подошли, наконец, к избушке бед-
ного мужика; как только увидал мальчик того мужика,
сейчас потянулся к нему ручонками и закричал: «Тятя,
тятя!» Доложили про то государю, привели во дворец
убогого; царь стал его допрашивать: «Признавайся по
чистой совести — твой это ребенок?» — «Нет, божий!»
Царь разгневался, обвенчал убогого на царевне, а после
венца приказал посадить их вместе с ребенком в боль-
шую бочку, засмолить смолою и пустить в открытое море.
Вот поплыла бочка по морю, понесли ее буйные ветры
и прибили к далекому берегу. Слышит убогий, что вода под
ними не колышется, и говорит таково слово: «По щучьему
веленью, по божьему благословенью распадись, бочка, на
сухом месте!» Бочка раздалилася; вылезли они на сухое
место и пошли куда глаза глядят. Шли-шли, шли-шли,
есть-пить нечего, царевна совсем отощала, едва ноги
переставляет. «Что,— спрашивает убогий,— знаешь те-
перь, какова жажда и голод?» — «Знаю!» — отвечает ца-
ревна. «Вот так-то и бедные мучатся; а ты не хотела мне
на Христов день и милостынки подать!» Потом говорит
убогий: «По щучьему веленью, по божьему благословенью
стань здесь богатый дворец — чтоб лучше во всем свете
не было, и с садами, и с прудами, и со всякими при-
стройками!»
Только вымолвил — явился богатый дворец; выбегают
из дворца слуги верные, берут их под руки, ведут в палаты
белокаменные и сажают за столы дубовые, за скатерти
браные. Чудно в палатах убрано, изукрашено; на столах
всего наготовлено: и вина, и сласти, и кушанья. Убогий
и царевна напились, наелись, отдохнули и пошли в сад
гулять. «Всем бы здесь хорошо,— говорит царевна,—
только жаль, что нет никакой птицы на наших прудах».—
«Подожди, будет и птица!» — отвечал убогий и тотчас
вымолвил: «По щучьему веленью, по божьему благосло-
венью пусть плавают на этом пруде двенадцать уток, три-
надцатый селезень — у всех бы у них одно перо было
золотое, другое серебряное; да был бы у селезня чуб на го-
лове бриллиантовый!» Глядь — плывут по воде двенадцать
196
175. ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНЬЮ
уток и селезень — одно перо золотое, другое серебря-
ное; на головке у селезня чуб бриллиантовый.
Вот так-то живет царевна с своим мужем без горя, без
печали, а сын ее растет да растет; вырос большой, почуял в
себе силу великую и стал у отца, у матери проситься по-
ехать по белу свету да поискать себе невесты. Они его
отпустили: «Ступай, сынок, с богом!» Он оседлал богатыр-
ского коня, сел и поехал в путь-дорогу. Попадается ему
навстречу старая старуха: «Здравствуй, русский царе-
вич! Куда ехать изволишь?» — «Еду, бабушка, невесты ис-
кать, а где искать — и сам не ведаю». — «Постой, я тебе
скажу, дитятко! Поезжай ты за море в тридесятое королев-
ство; там есть королевна — такая красавица, что весь свет
изъездишь, а лучше ее нигде не сыщешь!» Добрый моло-
дец поблагодарил старуху, приехал к пристани, нанял
корабль и поплыл в тридесятое королевство.
Долго ли, коротко ли плыл он по морю, скоро сказка
сказывается, не скоро дело делается; приезжает в то коро-
левство, явился к тамошнему королю и стал за его дочь
свататься. Говорит ему король: «Не ты один за мою дочь
сватаешься; есть у нас еще жених — сильномогучий бо-
гатырь; коли ему отказать, он все мое государство разо-
рит». — «А мне откажешь — я разорю!» — «Что ты!
Лучше померяйся с ним силою; кто из вас победит, за то-
го и дочь отдам». — «Ладно! Созывай всех царей и царе-
вичей, королей и королевичей на честной бой поглядеть,
на свадьбе погулять». Тотчас посланы были гонцы в раз-
ные сторонщ, и года не прошло, как собрались со всех ок-
рестных земель цари и царевичи, короли и королевичи;
приехал и тот царь, что свою родную дочь в бочку засмолил
да в море пустил. В назначенный день вышли богатыри на
смертный бой; бились-бились, от их ударов земля сто-
нала, леса приклонялись, -реки волновались; сын царев-
ны осилил своего супротивника — снес с него буйную го-
лову.
Подбежали тут королевские бояре, взяли доброго мо-
лодца под рукп и повели во дворец; на другой день обвен-
чался он с королевною, а как отпировали свадьбу, стал
звать всех царей и царевичей, королей и королевичей в
гости к своему отцу, к матери. Поднялись все разом,
снарядили корабли и поплыли по морю. Царевна со сво-
им мужем встретила гостей с честию, и начались опять
197
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
пиры да веселье. Цари и царевичи, короли и королевичи
смотрят на дворец, на сады и дивуются: такого богатства
нигде не видано, а больше всего показались им утки и селе-
зень — за одну утку можно полцарства дать! Отпировали
гости и вздумали домой ехать; не успели они до пристани
добраться, как бегут за ними скорые гонцы: наш-де хозяин
просит вас назад воротиться, хочет с вами тайный совет
держать.
Цари и царевичи, короли и королевичи воротились на-
зад; выступил к ним хозяин и стал говорить: «Разве этак
добрые люди делают? Ведь у меня утка пропала! Окромя
вас некому взять!» — «Что ты взводишь напраслину? —
отвечают ему цари и царевичи, короли и королевичи.—
Это дело непригожее! Сейчас обыщи всех! Если найдешь
у кого утку, делай с ним что сам знаешь; а если не сы-
щешь, твоя голова долой!» — «Хорошо, я согласен!» —
сказал хозяин, пошел по ряду и стал их обыскивать; как
скоро дошла очередь до царевнина отца, он потихоньку и
вымолвил: «По щучьему веленью, по божьему благосло-
венью пусть у этого царя под полой кафтана будет утка
привязана!» Взял приподнял ему кафтан, а под полой как
есть привязана утка — одно перо золотое, другое сереб-
ряное. Тут все прочие цари и царевичи, короли и короле-
вичи громко засмеялись: «Ха-ха-ха! Вот каково! Уж ца-
ри воровать начали!» Царевнин отец всеми святыми кля-
нется, что воровать — у него и на мыслях не было; а как
к нему утка попала — того и сам не ведает. «Рассказывай!
У тебя нашли, стало быть, ты один и виноват».
Тут вышла царевна, бросилась к отцу и призналась, что
опа та самая его дочь, которую выдал он за убогого замуж
и посадил в смоляную бочку: «Батюшка! Ты не верил тог-
да моим словам, а вот теперь на себе спознал, что можно
быть без вины виноватым'».
Рассказала ему, как и что было, и после того стали
они все вместе жить-поживать, добра наживать, а лиха
избывать.
176. ЕМЕЛЯ-ДУРАК
некоторой было деревне: жил мужик, и у него
было три сына, два было умных, а третий дурак,
которого звали Емельяном. И как жил их отец дол-
198
176. ЕМЕЛЯ-ДУРАК
гое время, то и пришел в глубокую старость, призвал к се-
бе сыновьев и говорил им: «Любезные дети! Я чувствую,
что вам со мною недолго жить; оставляю вам дом и скотину,
которые вы разделите на части ровно; также оставляю
вам денег на каждого по сту рублев». После того вскоре
отец их умер, и дети, похороня его честно, жили благо-
получно. Потом вздумали Емельяновы братья ехать в го-
род торговать на те триста рублей, которые им отказаны
были их отцом, и говорили они дураку Емельяну: «По-
слушай, дурак, мы поедем в город, возьмем с собой и твои
сто рублей, а когда выторгуем, то барыш пополам, и ку-
пим тебе красный кафтан, красную шапку и красные са-
поги. А ты останься дома; ежели что тебя заставят сделать
наши жены, а твои невестки (ибо они были женаты), то
ты сделай. Дурак, желая получить обещанные красный
кафтан, красную шапку и красные сапоги, отвечал бра-
тьям, что он будет делать все, что его заставят. После того
братья его поехали в город, а дурак остался дома и жил с
своими невестками.
Потом, спустя несколько времени, в один день, когда
было зимнее время и был жестокий мороз, тогда говорили
ему невестки, чтоб он сходил за водою. Но дурак, лежа
на печи, сказал: «Да, а вы-то что?» Невестки закричали
на него: «Как, дурак, мы-то что? Ведь ты видишь, какой
мороз, что и мужчине в пору идти!» Но он говорил: «Я ле-
нюсь!» Невестки опять на него закричали: «Как, ты ле-
нишься! Ведь ты захочешь же есть, а когда не будет воды,
то сварить ничего нельзя». Притом сказали: «Добро ж, мы
скажем своим мужьям, когда они приедут, что хотя и ку-
пят они красный кафтан и все, но чтоб тебе ничего не дава-
ли»,— что слыша дурак и желая получить красный каф-
тан и шапку принужден был идти, слез с печи и начал
обуваться и одеваться. И как совсем оделся, взял с собою
ведра и топор, пошел па реку, ибо их деревня была подле
самой реки, и как пришел на реку, то и начал прорубать
прорубь, и прорубил чрезвычайно большую. Потом по-
черпнул в ведра воды и поставил их на льду, а сам стоял
подле проруби и смотрел в воду.
В то самое время увидел дурак, что плавала в той про-
руби пребольшая щука; а Емеля, сколько ни был глуп, од-
нако ж пожелал ту щуку поймать, и для того стал он по-
немножку подходить; подошел к ней близко, ухватил вдруг
199
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ее рукою, вытащил из воды и, положив в пазуху, хотел идти
домой. Но щука говорила ему: «Что ты, дурак! На что
ты меня поймал?» — «Как на что?—говорит он.— Я тебя
отнесу домой и велю невесткам сварить».— «Нет, дурак,
не носи ты меня домой; отпусти ты меня опять в воду; я
тебя за то сделаю человеком богатым». Но дурак ей не ве-
рил и хотел идти домой. Щука, видя, что дурак ее не от-
пускает, говорила: «Слушай, дурак, пусти ж ты меня в
воду; я тебе сделаю что: чего ты ни пожелаешь, то все по
твоему желанию исполнится». Дурак, слыша сие, весьма
обрадовался, ибо он был чрезвычайно ленив, и думал сам
себе: «Когда щука сделает так, что чего я ни пожелаю —
все будет готово, то я уже работать ничего не буду!» Гово-
рил он щуке: «Я тебя отпущу, только ты сделай то, что
обещаешь!» На что отвечала щука: «Ты прежде пусти
меня в воду, а я обещание свое исполню». Но дурак гово-
рил ей, чтоб она прежде свое обещание исполнила, а потом
он ее отпустит. Щука, видя, что он не хочет ее пускать в
воду, говорила: «Ежели ты желаешь, чтоб я тебе сказала,
как сделать, чего ни пожелаешь, то надобно, чтобы ты те-
перь же сказал, чего хочешь». Дурак говорил ей: «Я хочу,
чтоб мои ведра с водою сами пошли на гору (ибо деревня
та была на горе) и чтоб вода не расплескалась. Щука
тотчас ему говорила: «Ничего, не расплещется! Только по-
мни слова, которые я стану сказывать; вот в чем те слова
состоят: по щучьему веленью, а по моему прошенью сту-
пайте, ведра, сами на гору!» Дурак после ее говорил: «По
щучьему веленью, а по моему прошенью ступайте, ведра,
сами на гору!» — и тотчас ведра и с коромыслом пошли
сами на гору. Емеля, видя сие, весьма удивился; потом
говорил щуке: «Все ли так будет?» На что щука отвечала,
что «все то будет, чего только пожелаешь; не забудь только
те слова, которые я тебе сказывала». После того пустил он
щуку в воду, а сам пошел за ведрами. Соседи его, видя то,
удивлялись и говорили меж собою: «Что это дурак де-
лает? Ведра с водою идут сами, а он идет за ними». Но
Емеля, не говоря ничего с ними, пришел домой; ведра
взошли в избу и стали на лавку, а дурак влез на печь.
Потом, спустя несколько времени, говорили ему опять
невестки: «Емеля, что ты лежишь? Ты бы пошел дров
нарубил». Но дурак говорил: «Да, а вы-то что?» — «Как
мы что?— вскричали на него невестки,— Ведь теперь зи-
200
176. ЕМЕЛЯ ДУРАК
ма, и ежели ты не пойдешь рубить дров, так тебе ж будет
холодно». — «Я ленюсь!» — говорил дурак. «Как ле-
нишься?— говорили ему невестки.— Ведь ты же озяб-
нешь». Притом они говорили: «Ежели ты не пойдешь ру-
бить дров, так мы скажем своим мужьям, чтоб они тебе
не давали ни красного кафтана, ни красной шапки, ни
красных сапог». Дурак, желая получить красный каф-
тан, шапку и сапоги, принужден был нарубить дров; но
как он был чрезвычайно ленив и не хотелось ему слезть
с печи, то говорил потихоньку, на печи лежа, сии слова:
«По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-ка, то-
пор, поди наруби дров, а вы, дрова, сами в избу идите и в
печь кладитесь». Топор — откуда ни взялся — выскочил
на двор и начал рубить; а дрова сами в избу шли и в печь
клались, что, видя, его невестки весьма удивились Емель-
яновой хитрости. И так каждый день, когда только дураку
велят нарубить дров, то топор и нарубит.
И жил он с невестками несколько времени, потом невест-
ки говорили ему: «Емеля, таперича нету дров у нас; съез-
ди в лес и наруби». Дурак им говорил: «Да, а вы-то что?» —
«Как мы что?— отвечали невестки.— Ведь лес далече, и те-
перь зима, так холодно ехать нам в лес за дровами». Но ду-
рак им говорил: «Я ленюсь!» — «Как ленишься?— гово-
рили ему невестки.— Ведь тебе же будет холодно; а ежели
ты не пойдешь, то когда приедут твои братья, а наши
мужья, то мы не велим им ничего тебе давать: ни кафтана
красного, ни шапки красной, ни сапог красных». Дурак,
желая получить красный кафтан, красную шапку и крас-
ные сапоги, принужден был ехать в лес за дровами и,
встав, слез с печи и начал скорее обуваться и одеваться.
И как совсем оделся, то вышел на двор и вытащил из-
под навесу сани, взял с собою веревку и топор, сел в сани
и говорил своим невесткам отворить ворота. Невестки,
видя, что он едет в санях, да без лошади, ибо дурак лоша-
ди не запрягал, говорили ему: «Что ты, Емеля, сел в сани,
а лошадь не запряг?» Но он говорил, что лошади ему не
надо, а только чтоб отворили ему ворота. Невестки отво-
рили ворота, а дурак, сидя в санях, говорил: «По щучьему
веленью, а по моему прошенью ну-тка, сани, ступайте в
лес!» После сих слов сани тотчас поехали со двора, что, ви-
дя, живущие в той деревне мужики удивлялись, что Емеля
ехал в санях и без лошади и так шибко: хотя бы пара ло-
201
НАРОДНЫЕ С И АЗЕ И
шадей была запряжена, то нельзя бы шибче ехать! И как
надобно было дураку ехать в лес через город, то и поехал
он по оному городу; но как не знал, что надобно кричать
для того, чтобы не передавить народу, то он ехал и не
кричал, чтоб посторонились, и передавил множество на-
роду, и хотя за ним гнались, однако догнать его не могли.
Емеля уехал из города, а приехав к лесу, остановился и
вылез из своих саней и говорил: «По щучьему веленью,
а по моему прошенью ну-тка, топор, руби-ка дрова, а вы,
поленья, сами кладитесь в сани и вяжитесь!» Лишь
только сказал дурак сии слова, топор начал рубить дро-
ва, а поленья сами клались в сани и веревкой вязались.
После того как нарубил он дров, велел еще топору вырубить
одну дубинку. Как топор вырубил, то он сел на воз и гово-
рил: «Ну-ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью
поезжайте, сани, домой сами». Тотчас и поехали они весьма
шибко, и как подъехал он к тому городу, в котором он
уже передавил много народу, там уже дожидались его, чтоб
поймать; и как въехал в город, то его поймали и стали та-
щить с возу долой; притом начали его бить. Дурак, видя,
что его тащат и бьют, потихоньку сказал сии слова:
«По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-ка, дубин-
ка, отломай-ка им руки и ноги!» В тот час выскочила ду-
бинка и начала всех бить. И как народ бросился бежать,
дурак поехал из городу домой, а дубинка, когда всех пе-
ребила, то покатилась вслед за ним же. И как приехал
Емеля домой, то и влез на печь.
После того как он уехал из города, стали поговаривать
об нем везде — не столько о нем, что он передавил мно-
жество народу, сколько удивлялись тому, что он ехал в са-
нях без лошади. Мало-помалу речи сии дошли до самого
короля. Как король услышал, то чрезвычайно захотел его
видеть и для того послал одного офицера и дал ему не-
сколько солдат, чтоб его сыскать. Посланный от короля
офицер поехал немедленно из города и напал на ту дорогу,
по которой ездил дурак в лес. И как приехал офицер в ту
деревню, где жил Емеля, то призвал к себе старосту и
сказал ему: «Я прислан от короля за вашим дураком,
чтоб взять его и привезти к королю». Староста тотчас по-
казал тот двор, где жил Емеля, и офицер взошел в избу и
спрашивал: «Где дурак?» А он, лежа на печи, отвечал:
«На что тебе?» — «Как на что? Одевайся скорей; я повезу
202
176. ЕМЕЛЯ-ДУРАК
тебя к королю». Но Емеля говорил: «А что мне там де-
лать?» Офицер на него рассердился за неучтивые слова и
ударил его но щеке. Дурак, видя, что его бьют, сказал по-
тихоньку: «По щучьему веленью, а по моему прошенью ну-
ка, дубинка, отломай-ка им руки и ноги!» Дубинка тот-
час выскочила и начала их бить и перебила всех — как
офицера, так и солдат. Офицер принужден был ехать назад;
и как приехал в город, то и доложили королю, что дурак
всех перебил. Король весьма удивился и не верил тому,
чтобы мог он всех перебить; однако выбрал король умного
человека, которого послал с тем, чтобы, как только возмож-
но, привез дурака — хоть обманом.
Посланный от короля поехал и, как приехал в ту де-
ревню, где жил Емеля, то призвал к себе старосту и говорил
ему: «Я прислан от короля за вашим дураком, чтоб его
привезть; а ты призови мне тех, с кем он живет. Ста-
роста тотчас побежал и привел его невесток. Посланный от
короля спрашивал их: «Что дурак любит?» Невестки ему
отвечали: «Милостивый государь, наш дурак любит —
ежели станешь просить неотступное о чем, он откажет раз
и другой, а в третий уже не откажет и сделает; не любит он
того, кто с ним грубо поступает». Посланный от короля
отпустил их и не велел сказывать Емеле, что он призывал
их к себе. После того накупил изюму, черносливу и вин-
нык ягод, пошел к дураку и, как пришел в избу, то,
подойдя к печи, говорил: «Что ты, Емеля, лежишь на пе-
чи?» — и дает ему изюму, черносливу и винных ягод и про-
сит: «Поедем, Емеля, к королю со мною, я тебя отвезу».
Но дурак говорил: «Мне и тут тепло!»—ибо он ничего,
кроме тепла, не любил. А посланный начал его просить:
«Пожалуйста, Емеля, поедем; там тебе будет хорошо!»
Дурак говорил: «Я ленюсь!» Посланный стал просить его:
«Пожалуйста, поедем; там тебе король велит сшить крас-
ный кафтан, красную шапку и красные сапоги».
Дурак, услыша, что красный кафтан велят ему сшить,
ежели поедет, говорил: «Поезжай же ты вперед, а я за
тобой буду». Посланный не стал ему более докучать, ото-
шел от него и спрашивал тихонько у его невесток: «Не об-
манывает ли меня дурак?» Но они уверяли, что он не
обманет. Посланный поехал назад, а дурак после его
полежал еще на печи и говорил: «Ох, как мне не хочется
к королю ехать; но так уж и быть!» Потом говорил: «Ну-
203
НАРОДНЫЕ С К АЗИИ
ка, по щучьему веленью, а по моему прошенью поезжай-
ка, печь, прямо в город!» Тотчас изба затрещала, и печь
вон пошла из избы и как сошла со двора, то и поехала печь
столь шибко, что и догнать нельзя; и он догнал еще на до-
роге того посланного, который за ним ездил, а во дворец
с ним приехал.
Как король увидел, что приехал дурак, то и вышел со
всеми своими министрами его смотреть и, видя, что Емеля
приехал на печи, ничего не говорил; потом спрашивал его
король: «Для чего ты столько передавил народу, как ездил
за дровами в лес?» Но Емеля говорил: «Я чем виноват!
Для чего они не посторонились?» И в то время подошла
к окошку королевская дочь и смотрела на дурака, а Емеля
нечаянно взглянул на то окошко, в которое она смотрела,
и, видя дурак ее весьма прекрасною, говорил тихонько:
«Кабы по щучьему веленью, а по моему прошенью влю-
билась этакая красавица в меня!» Лишь только сии слова
выговорил, королевская дочь посмотрела на него и влю-
билась. А дурак после того сказал: «Ну-ка, по щучьему ве-
ленью, а по моему прошенью ступай-ка, печь, домой!» Тот-
час поехала печь домой, а приехавши — опять стала на
прежнем месте.
Емеля жил после того несколько времени благополуч-
но; но в городе у короля происходило другое, ибо по Дура-
ковым словам королевская дочь влюбилась и стала про-
сить отца своего, чтоб выдал ее за дурака замуж. Король
за то весьма рассердился на дурака и не знал, как его взять.
В то время доложили королю министры, чтоб послать того
офицера, который прежде ездил за Емелей и не умел его
взять; за вину его король, по их совету, приказал пред-
ставить того офицера. Как офицер пред ним предстал,
тогда король говорил ему: «Слушай, друг мой, я тебя преж-
де посылал за дураком, но ты его не привез; за вину твою
посылаю тебя в другой раз, чтобы ты привез непременно
его; ежели привезешь, то будешь награжден, а ежели не
привезешь, то будешь наказан». Офицер выслушал короля
и поехал немедленно за дураком, а как приехал в ту де-
ревню, то призвал опять старосту и говорил ему: «Вот
тебе деньги: купи все, что надобно, завтра к обеду и позови
Емелю, и как будет он к тебе обедать, то пой его допьяна,
пока спать ляжет».
Староста знал, что он приехал от короля, принужден
204
176. ЕМЕЛЯ-ДУРАК
был его послушаться и скупил все то и позвал дурака.
Как Емеля сказал, что будет, то офицер его дожидался с
великою радостию. На другой день пришел дурак; староста
начал его поить и напоил его допьяна, так что Емеля лег
спать. Офицер, видя, что он спит, тотчас связал его и при-
казал подать кибитку, и как подали, то и положили дура-
ка; потом сел и офицер в кибитку и повез его в город.
И как подъехал он к городу, то и повез его прямо во
дворец. Министры доложили королю о приезде того офи-
цера. И как скоро король услышал, то немедленно при-
казал принести большую бочку и чтоб набиты были на
ней железные обручи. Тотчас была сделана и принесена
оная бочка к королю. Король, видя, что все готово, прика-
зал посадить в ту бочку свою дочь и дурака и велел их
засмолить; а как их посадили в бочку и засмолили, то ко-
роль при себе ж велел пустить ту бочку в море. И по его
приказанию немедленно ее пустили, и король возвра-
тился в свой город.
А бочка, пущенная по морю, плыла несколько часов;
дурак все то время спал, а как проснулся и, видя, что тем-
но, спрашивал сам у себя: «Где я?» — ибо думал, что он
один. Принцесса ему говорила: «Ты, Емеля, в бочке, да
и я с тобою посажена». — «А ты кто?»— спросил дурак.
«Я — королевская дочь»,— отвечала опа и рассказала ему,
за что она посажена с ним вместе в бочку; потом просила
его, чтоб он освободил себя и ее из бочки. Но он говорил:
«Мне и тут тепло!» — «Сделай милость,— говорила прин-
цесса,— сжалься на мои слезы; избавь меня и себя из этой
бочки». — «Как бы не так,— говорил Емеля,— я ленюсь!»
Принцесса опять начала его просить: «Сделай милость,
Емеля, избавь меня из этой бочки и не дай мне умереть».
Дурак, будучи тронут ее просьбою и слезами, сказал ей:
«Хорошо, я для тебя это сделаю». После того говорил по-
тихоньку: «По щучьему веленью, а по моему прошенью
выкинь-ка ты, море, эту бочку, в которой мы сидим, на
берег — на сухое место, только чтоб поближе к нашему
государству; а ты, бочка, как на сухом месте будешь, то
сама расшибися!»
Только успел дурак выговорить эти слова, как море на-
чало волноваться и в тот час выкинуло бочку на берег —
на сухое место, а бочка сама рассыпалась. Емеля встал
и пошел с принцессою по тому месту, куда их выкинуло, и
205
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
увидел дурак, что они были на весьма прекрасном острове,
на котором было премножество разных деревьев со всякими
плодами. Принцесса, все то видя, весьма радовалась, что
они на таком прекрасном острове; а после того говорила:
«Что ж, Емеля, где мы будем жить? Ибо нет здесь и шала-
ша». Но дурак говорил: «Вот ты уж многого требуешь!» —
«Сделай милость, Емеля, вели поставить какой-нибудь до-
мик,— говорила принцесса,— чтобы можно было нам где
во время дождя укрыться». Ибо принцесса знала, что он
все может сделать, ежели захочет. Но дурак сказал: «Я ле-
нюсь!» Она опять начала его просить, и Емеля, будучи
тронут ее просьбой, принужден был для нее то сделать;
он отошел от нее и говорил: «По щучьему веленью, а по
моему прошенью будь среди этого острова дворец лучше
королевского и чтоб от моего дворца и до королевского был
хрустальный мост, а во дворце чтобы были разного звания
люди». И лишь успел выговорить сии слова, то в ту же
минуту и появился преогромный дворец и хрустальный
мост. Дурак взошел с принцессою во дворец и увидел, что
в покоях весьма богатое было убранство и множество лю-
дей, как лакеев, так и всяких разносчиков, которые ожи-
дали от дурака повеления. Дурак, видя, что все люди как
люди, а он один был нехорош и глуп, захотел сделаться по-
лучше и для того говорил: «По щучьему веленью, а по
моему прошенью кабы я сделался такой молодец, чтоб
мне не было подобного и чтоб был я чрезвычайно умен!»
И лишь успел выговорить, то в ту же минуту сделался так
прекрасен, а притом и умен, что все удивлялись.
После того послал Емеля из своих слуг к королю, чтоб
звать его к себе и со всеми министрами. Посланный от
Емели поехал к королю по тому хрустальному мосту,
который сделал дурак; и как приехал во дворец, то ми-
нистры представили его пред короля, и посланный от
Емели говорил: «Милостивый государь! Я прислан от моего
господина с покорностию просить вас к нему кушать».
Король спрашивал: «Кто таков твой господин?» Но по-
сланный ему отвечал: «Я не могу вам сказать про него
(ибо дурак ему сказывать не велел про себя, кто он та-
ков) ; о моем господине ничего не известно, а когда вы бу-
дете кушать у него, в то время и скажет о себе». Любопыт-
ствуя знать, кто прислал звать его, король сказал послан-
ному, что он непременно будет. Когда посланный ушел,
206
177 ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
король тотчас поехал вслед за ним со всеми министрами.
Посланный, возвратясь назад, сказал, что король непремен-
но будет, и только сказал — а король и едет к дураку по
тому мосту хрустальному, и с принцами.
И как приехал король во дворец, то Емеля вышел на-
встречу, принимал его за белые руки, целовал во уста
сахарные, ласково вводил его в свой белокаменный дворец,
сажал его за столы дубовые, за скатерти браные, за ку-
шанья сахарные, за питья медовые. За столом король и
министры пили, ели и веселились; а как встали из-за стола
и сели по местам, то дурак говорил королю: «Милостивый
государь, узнаете ли вы меня, кто я таков?» И как Емеля
был в то время в пребогатом платье, а притом лицом был
весьма прекрасен, то и нельзя было узнать его, почему ко-
роль и говорил, что он не знает. Но дурак говорил: «Пом-
ните ли, милостивый государь, как дурак к вам приезжал
на печи во дворец и вы его-и с дочерью, засмоля в бочку,
пустили в море? Итак, узнайте теперь меня, что я — тот са-
мый Емеля!» Король, видя его пред собою, весьма испу-
гался и не знал, что делать; а дурак в то время пошел
за его дочерью и привел ее пред короля. Король, увидя
дочь свою, весьма обрадовался и говорил дураку: «Я перед
тобой весьма виноват и за то отдаю за тебя в замужество
дочь мою». Дурак, слыша сие, с покорностью благодарил
короля, и как у Емели все было готово к свадьбе, то в тот
же день праздновали ее с великолепием. А на другой день
дурак сделал великолепный пир для всех министров, а
для простого народу выставлены были чаны с разными на-
питками. И как веселье отошло, то король отдавал ему
свое королевство, но он не захотел.
После того король поехал в свое королевство, а дурак
остался в своем дворце и жил благополучно.
В	177 ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
некотором царстве, в некотором государстве жил
да был старик со старухою, и был у них сын Мар-
тынка. Всю жизнь свою занимался старик охотою,
бил зверя и птицу, тем и сам кормился и семью питал.
Пришло время — заболел старик и помер; оставался Мар-
207
НАРОДНЫЕ СНА ЗЕ И
тынка с матерью, потужили-поплакали, да делать-то нече-
го: мертвого назад не воротишь. Пожили с неделю и при-
ели весь хлеб, что в запасе был; видит старуха, что больше
есть нечего, надо за денежки приниматься. Вишь, старик-
то оставил им двести рублев; больно не хотелось ей почи-
нать кубышку, одначе сколько ни крепились, а починать
нужно — не с голоду ж помирать! Отсчитала сто рублев
и говорит сыну. «Ну, Мартынка, вот тебе сто целковиков;
пойди попроси у соседей лошади, поезжай в город да за-
купи хлеба; авось как-нибудь зиму промаячим, а весной
станем работы искать».
Мартынка выпросил телегу с лошадью и поехал в город;
едет он мимо мясных лавок — шум, брань, толпа народу.
Что такое? А то мясники изловили охотничью собаку,
привязали к столбу и бьют ее палками, собака рвется,
визжит, огрызается... Мартынка подбежал к тем мясникам
и спрашивает: «Братцы! За что вы бедного пса бьете неми-
лостиво?» — «Да как его, проклятого, не бить,— отвечают
мясники,— когда он целую тушу говядины спортил!» -
«Полно, братцы! Не бейте его, лучше продайте мне».
«Пожалуй, купи,— говорит один мужик шутя,— давай сто
рублев». Мартынка вытащил из-за пазухи сотню, отдал
мясникам, а собаку отвязал и взял с собой. Пес начал
к нему ластиться, хвостом так и вертит: понимает, значит,
кто его от смерти спас.
Вот приезжает Мартынка домой, мать тотчас стала
спрашивать: «Что купил, сынок?» — «Купил себе первое
счастье».— «Что ты завираешься, какое там счастье?» —
«А вот он — Журка!» — и кажет ей па собаку. «А больше
ничего не купил?» — «Коли б деньги остались, может, и
купил бы; только вся сотня па собаку пошла». Старуха
заругалась: «Нам,— говорит,— самим есть нечего; нынче
последние поскребышки по закромам собрала да лепешку
спекла, а завтра и того не будет!»
На другой день вытащила старуха еще сто рублей,
отдает Мартынке и наказывает: «На, сынок! Поезжай в го-
род и купи хлеба, а задаром денег не бросай». Приехал
Мартынка в город, стал ходить по улицам да присматри-
ваться, и попался ему на глаза злой мальчишка: поймал
тот мальчишка кота, зацепил веревкой за шею и давай та-
щить на реку: «Постой!— закричал Мартынка.— Куда
Ваську тащишь?» — «Хочу его утопить, проклятого!»
208
177. ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
«За какую провинность?» — «Со стола пирог стянул».—
«Не топи его, лучше продай мне».— «Пожалуй, купи;
давай сто рублев». Мартынка не стал долго раздумывать,
полез за пазуху, вытащил деньги и отдал мальчику, а кота
посадил в мешок и повез домой. «Что купил, сынок?» —
спрашивает его старуха. «Кота Ваську».— «А больше ни-
чего не купил?» — «Коли б деньги остались, может, и ку-
пил бы еще что-нибудь».— «Ах ты, дурак этакий! —
закричала на него старуха.— Ступай же из дому вон,
ищи себе хлеба по чужим людям».
Пошел Мартынка в соседнее село искать работы; идет
дорогою, а следом за пим Журка с Ваською бегут. Навстре-
чу ему поп: «Куда, свет, идешь?» — «Иду в батраки нани-
маться».— «Ступай ко мне; только я работников без ряды
беру: кто у меня прослужит три года, того и так не обижу».
Мартынка согласился и без устали три лета и три зимы
на попа работал; пришел срок к расплате, зовет его хозяин:
«Ну, Мартынка! Иди — получай за свою службу». Привел
его в амбар, показывает два полных мешка и говорит:
«Какой хочешь, тот и бери!» Смотрит Мартынка — в одном
мешке серебро, а в другом песок, и раздумался: «Эта штука
неспроста приготовлена! Пусть лучше мои труды пропадут,
а уж я попытаю, возьму песок — что из того будет?» Гово-
рит он хозяину: «Я, батюшка, выбираю себе мешок с мел-
ким песочком».— «Ну, свет, твоя добрая воля; бери, коли
серебром брезгаешь».
Мартынка взвалил мешок па спину и пошел искать дру-
гого места; шел-шел, шел-шел и забрел в темный, дремучий
лес. Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне деви-
ца сидит, да такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать,
только в сказке сказать. Говорит красная девица: «Мартын
вдовин сын! Если хочешь добыть себе счастье, избавь меня:
засыпь это пламя песком, за который ты три года слу-
жил».— «И впрямь,— подумал Мартынка,— чем таскать с
собой этакую тяжесть, лучше человеку пособить. Не велико
богатство,— песок, этого добра везде много!» Снял мешок,
развязал и Давай сыпать; огонь тотчас погас, красная девица
ударилась оземь, обернулась змеею, вскочила доброму
молодцу на грудь и обвилась кольцом вокруг его шеи.
Мартынка испугался. «Не бойся! — провещала ему
змея.— Иди теперь за тридевять земель, в тридесятое госу-
дарство — в подземельное царство; там мой батюшка цар-
209
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ствует. Как придешь к нему на двор, будет он давать тебе
много злата, и серебра, и самоцветных каменьев; ты ничего
не бери, а проси у него с мизинного перста колечко. То
кольцо не простое; если перекинуть его с руки на руку
тотчас двенадцать молодцев явятся и, что им ни будет при-
казано, все за единую ночь сделают».
Отправился добрый молодец в путь-дорогу; близко ли,
далеко ль, скоро ли, коротко ль, подходит к тридесятому
царству и видит огромный камень. Тут соскочила с его шеи
змея, ударилась о сырую землю и сделалась по-прежнему
красною девицей. «Ступай за мною!» — говорит красная
девица и повела его под тот камень. Долго шли они под-
земным ходом, вдруг забрезжился свет — все светлей да
светлей, и вышли они на широкое поле, под ясное небо;
на том поле великолепный дворец выстроен., а во дворце
живет отец красной девицы, царь той подземельной сто-
роны.
Входят путники в палаты белокаменные, встречает
их царь ласково. «Здравствуй,— говорит,— дочь моя ми-
лая, где ты столько лет скрывалася?» — «Свет ты мой ба-
тюшка! Я бы совсем пропала, если б не этот человек: он
меня от злой неминучей смерти освободил и сюда в родные
места привел».— «Спасибо тебе, добрый молодец!— сказал
царь.— За твою добродетель наградить тебя надо; бери
себе и злата, и серебра, и каменьев самоцветных сколько
твоей душе хочется». Отвечает ему Мартын вдовин сын:
«Ваше царское величествоГ Не требуется мне пи злата,
ни серебра, ни каменьев самоцветных; коли хочешь жало-
вать, дай мпе колечко с своей царской руки — с мизин-
ного перста. Я человек холостой; стану на колечко почаще
посматривать, стану про невесту раздумывать, тем свою
скуку разгонять». Царь тотчас снял кольцо, отдал Марты
пу: «На, владей на здоровье, да смотри: никому про коль
цо не сказывай, не то сам себя в большую беду втянешь!»
Мартын вдовин сын поблагодарил царя, взял кольцо
да малую толику денег на дорогу и пустился обратно тем
же путем, каким прежде шел. Близко ли, далеко ли, скоро
ли, коротко ли, воротился на родину, разыскал свою мать-
старуху, и стали они вместе жить-поживать без всякой
нужды и печали. Захотелось Мартыпке жениться, пристал
он к матери, посылает ее свахою: «Ступай,— говорит,
к самому королю, высватай за меня прекрасную королев-
210
177. ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
ну».— «Эх, сынок,— отвечает старуха,— рубил бы ты де-
рево по себе — лучше бы вышло. А то вишь что выдумал!
Ну, зачем я к королю пойду? Знамое дело, он осердится и
меня и тебя велит казни предать».— «Ничего, матушка!
Небось, коли я посылаю, значит — смело иди. Какой будет
ответ от короля, про то мне скажи; а без ответу и домой не
ворочайся».
Собралась старуха и поплелась в королевский дворец;
пришла на двор и прямо на парадную лестницу, так и прет
без всякого докладу. Ухватили ее часовые: «Стой, старая
ведьма! Куда тебя черти несут! Здесь даже генералы не
смеют ходить без докладу...» — «Ах вы, такие-сякие,—
закричала старуха,— я пришла к королю с добрым делом,
хочу высватать его дочь-королевну за моего сынка, а вы
хватаете меня за полы!» Такой шум подняла, что и господи
упаси! Король услыхал крики, глянул в окно и велел до-
пустить к себе старушку. Вот вошла она в государскую ком-
нату, помолилась на иконы и поклонилась королю. «Что
скажешь, старушка?» — спросил король. «Да вот пришла к
твоей милости; не во гнев тебе сказать: есть у меня купец,
у тебя товар. Купец-то — мой сынок Мартынка, преболь-
шой умница; а товар — твоя дочка, прекрасная королевна.
Не отдашь ли ее замуж за моего Мартынку? То-то пара
будет!» — «Что ты, али с ума сошла?» — закричал на нее
король. «Никак нет, ваше королевское величество! Изволь-
те ответ дать».
Король тем же часом собрал к себе всех господ мини-
стров, и начали они судить да рядить, какой бы ответ дать
этой старухе? И присудили так: пусть-де Мартынка за еди-
ные сутки построит богатейший дворец, и чтоб от того
дворца до королевского был сделан хрустальный мост, а по
обеим сторонам моста росли бы деревья с золотыми и се-
ребряными яблоками, на тех на деревьях пели бы разные
птицы, да еще пусть выстроит пятиглавый собор: было бы
где венец принять, было бы где свадьбу справлять. Если
старухин сын все это сделает, тогда можно за него и коро-
левну отдать: значит, больно мудрен; а если не сделает, то
и старухе и ему срубить за провинность головы. С таким-то
ответом отпустили старуху; идет она домой — шатается,
горючими слезьми заливается; увидала Мартынку: «Ну,—
говорит,— сказывала я тебе, сынок: не затевай лишнего, а
ты все свое. Вот теперь и пропали наши бедные головушки,
211
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
быть нам завтра казненными».— «Полно, матушка, авось
живы останемся; молись-ка богу да ложись почивать: утро,
кажись, мудренее вечера».
Ровно в полночь встал Мартын с постели, вышел на
широкий двор, перекинул кольцо с руки на руку — и тот-
час явилось перед ним двенадцать молодцев, все на однэ
лицо, волос в волос, голос в голос. «Что тебе понадобилось,
Мартын вдовин сын?» — «А вот что: сделайте мне к свету
на этом самом месте богатейший дворец, и чтоб от моего
дворца до королевского был хрустальный мост, по обеим
сторонам моста росли бы деревья с золотыми и серебряны-
ми яблоками, на тех на деревьях пели бы разные птицы,
да еще выстройте пятиглавый собор: было бы где венец
принять, было бы где свадьбу справлять». Отвечали две-
надцать молодцев: «К завтрему все будет готово!» Броси-
лись они по разным места, согнали со всех сторон мастеров
и плотников и принялись за работу: все у них спорился,
быстро дело делается. Наутро проснулся Мартынка не в
простой избе, а в знатных, роскошных покоях; вышел на
высокое крыльцо, смотрит — все как есть готово: и дворец,
и собор, и мост хрустальный, и деревья с золотыми и сереб-
ряными яблоками. В те поры и король выступил на бал-
кон, глянул в прозорную1 трубочку и диву дался: все по
приказу сделано! Призывает к себе прекрасную королевну
и велит к венцу снаряжаться. «Ну,— говорит,— не думал
я, не гадал отдавать тебя замуж за мужичьего сына, да
теперь миновать того нельзя».
Вот, пока королевна умывалась, притиралась, в дорогие
уборы рядилась, Мартынка вдовин сын вышел на широкий
двор и перекинул свое колечко с руки на руку — вдруг
двенадцать молодцев словно из земли выросли: «Что угод-
но, что надобно?» — «А вот, братцы, оденьте меня в бояр-
ский кафтан да приготовьте расписную коляску и шестер-
ку лошадей».— «Сейчас будет готово!» Не успел Мартынка
три раза моргнуть, а уж притащили ему кафтан; надел
он кафтан — как раз впору, словно по мерке сшит; огля-
нулся — у подъезда коляска стоит, в коляске чудные кони
запряжены — одна шерстинка серебряная, а другая золо-
тая. Сел он в коляску и поехал в собор; там уж давно к обед-
не звонят, и народу привалило видимо-невидимо. Вслед за
1 То есть: подзорную.
212
177. ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
женихом приехала и невеста с своими няньками и мамка-
ми и король с своими министрами. Отстояли обедню,
а потом как следует — взял Мартын вдовин сын прекрас-
ную королевну за руку и принял закон с нею. Король дал
за дочкою богатое приданое, наградил зятя большим чином
и задал пир на весь мир.
Живут молодые месяц, и два, и три; Мартынка что ни
день все новые дворцы строит да сады разводит. Только
королевне больно не по сердцу, что выдали ее замуж не за
царевича, не за королевича, а за простого мужика; стала
думать, как бы его со света сжить; прикинулась такою
лисою, что и на-поди! Всячески за мужем ухаживает, вся-
чески ему услуживает да все про его мудрость выспраши-
вает. Мартынка крепится, ничего не сказывает.
Вот раз как-то был он у короля в гостях, подпил поряд-
ком, вернулся домой и лег отдохнуть; тут королевна и при-
стала к нему, давай его целовать-миловать, ласковыми сло-
вами прельщать, и таки умаслила: рассказал ей Мартынка
про свое чудодейное колечко. «Ладно,— думает королев-
на,— теперь я с тобою сделаюсь!» Только заснул он креп-
ким сном, королевна хвать его за руку, сняла с мизинного
пальца колечко, вышла на широкий двор и перекинула то
кольцо с руки на руку. Тотчас явилось перед ней двена-
дцать молодцев: «Что угодно, что надобно, прекрасная
королевна?» — «Слушайте, ребята! Чтоб к утру не была
здесь ни дворца, ни собора, ни моста хрустального, а стоя-
ла бы по-прежнему старая избушка; пусть муж мой в бед-
ности остается, а меня унесите за тридевять земель, в три-
десятое царство, в мышье государство. От одного стыда не
хочу здесь жить!» — «Рады стараться, все будет исполне-
но!» В ту же минуту подхватило ее ветром и унесло в три-
десятое царство, в мышье государство.
Утром проснулся король, вышел на балкон посмотреть
в прозорную трубочку — нет ни дворца с хрустальным
мостом, ни собора пятиглавого, а только стоит старая из-
бушка. «Что бы это значило?— думает король.— Куда все
девалося?» И, не мешкая, посылает своего адъютанта
разузнать на месте, что такое случилося? Адъютант по-
скакал верхом, освидетельствовал и, воротясь назад, докла-
дует государю: «Ваше величество! Где был богатейший
Дворец, там стоит по-прежнему худая избушка, в той из-
бушке ваш зять с своей матерью проживает, а прекрасной
213
НАРОДНЫЕ С КАЗН И
королевны и духу нет, и неведомо, где она нынче находит-
ся». Король созвал большой совет и велел судить своего
зятя, зачем-де обольстил его волшебством и сгубил пре-
красную королевну. Осудили Мартынку посадить в высо-
кий каменный столб и не давать ему ни есть, ни пить:
пусть помрет с голоду. Явились каменщики, вывели столб
и замуровали Мартынку наглухо, только малое окошечко
для света оставили. Сидит он, бедный, в заключении не
пивши, не евши день, и другой, и третий да слезами обли-
вается.
Узнала про ту напасть собака Журка, прибежала к из-
бушке, а кот Васька на печи лежит, мурлыкает, и напус-
тилась на него ругаться: «Ах ты, подлец Васька! Только
знаешь на печи лежать да потягиваться, а того не ведаешь,
что хозяин наш в каменном столбу заточен. Видно, поза-
был старое добро, как он сто рублев заплатил да тебя от
смерти освободил; кабы не он, давно бы тебя, проклятого,
черви источили! Вставай скорей! Надо помогать ему всеми
силами». Кот Васька соскочил с печки и вместе с Журкою
побежал разыскивать хозяина; прибежал к столбу, вска-
рабкался наверх и влез в окошечко: «Здравствуй, хозяин!
Жив ли ты?» — «Еле жив,— отвечает Мартынка,— совсем
отощал без еды, пришлось помирать голодною смертию».—
«Постой, не тужи; мы тебя и накормим и напоим»,—
сказал Васька, выпрыгнул в окно и спустился наземь. «Ну,
брат Журка, ведь хозяин наш с голоду помирает; как бы
нам ухитриться да помочь ему?» — «Дурак ты, Васька! И
этого не придумаешь! Пойдем-ка по городу; как только
встренется булочник с лотком, я живо подкачусь ему под
ноги и собью у него лоток с головы; тут ты смотри, не пло-
шай, хватай поскорей калачи да булки и тащи к хозяину».
Вот хорошо, вышли они на большую улицу, а навстречу
им мужик с лотком; Журка бросился ему под ноги, мужик
пошатнулся, выронил лоток, рассыпал все хлебы да с испу-
гу бежать в сторону: боязно ему, что собака, пожалуй, бе-
шеная — долго ли до беды! А кот Васька цап за булку и
потащил к Мартынке; отдал одну — побежал за другою,
отдал другую — побежал за третьею. Точно таким же мане-
ром напугали они мужика с кислыми щами и добыли для
своего хозяина не одну бутылочку. После того вздумали
кот Васька да собака Журка идти в тридесятое царство,
в мышье государство — добывать чудодейное кольцо: доро-
214
177. ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
га дальняя, много времени утечет... Натаскали они Мар-
тынке сухарей, калачей и всякой всячины на целый год и
говорят: «Смотри же, хозяин, ешь-пей, да оглядывайся,
чтоб хватило тебе запасов до нашего возвращения». По-
прощались и отправились в путь-дорогу.
Близко ли, далеко, скоро ли, коротко, приходят они к
синему морю. Говорит Журка коту Ваське: «Я надеюсь
переплыть на ту сторону, а ты как думаешь?» Отвечает
Васька: «Я плавать не мастак, сейчас потону!» — «Ну,
садись ко мне на спину!» Кот Васька сел собаке на спину,
уцепился когтями за шерсть, чтобы ню свалиться, и по-
плыли они по морю; перебрались на другую сторону и при-
шли в тридесятое царство, в мышье государство. В том
государстве не видать ни души человеческой; зато столько
мышей, что и сосчитать нельзя: куда ни сунься, так стая-
ми и ходят! Говорит Журка коту Ваське: «Ну-ка, брат,
принимайся за охоту, начинай этих мышей душить-да-
вить, а я стану загребать да в кучу складывать».
Васька к той охоте привычен; как пошел расправлять-
ся с мышами по-своему: что ни цапнет — то и дух вон!
Журка едва поспевает в кучу складывать и в неделю наклал
большую скирду! На все царство налегла кручина великая;
видит мышиный царь, что в народе его недочет оказы-
вается, что много подданных злой смерти предано, вылез из
поры и взмолился перед Журкою и Ваською: «Бью челом
вам, сильномогучие богатыри! Сжальтесь над моим наро-
дишком, не губите до конца; лучше скажите, что вам
надобно? Что смогу, все для вас сделаю». Отвечает ему
Журка: «Стоит в твоем государстве дворец, в том дворце
живет прекрасная королевна; унесла она у нашего хозяи-
на чудодейное колечко. Если ты не добудешь нам того
колечка, то и сам пропадешь, и царство твое сгинет: все
как есть запустошим!» — «Постойте,— говорит мышиный
царь,— я соберу своих подданных и спрошу у них».
Тотчас собрал он мышей, и больших и малых, и стал
выспрашивать: не возьмется ли кто из них пробраться во
дворец к королевне и достать чудодейное кольцо? Вы-
звался один мышонок: «Я,— говорит,— в том дворце часто
бываю; днем королевна носит кольцо на мизинном пальце,
а на ночь, когда спать ложится, кладет его в рот».— «Ну-ка
постарайся добыть его; коли сослужишь эту службу, награ-
жу тебя по-царски». Мышонок дождался ночи, пробрался
215
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
во дворец и залез потихоньку в спальню, смотрит — коро-
левна крепко спит; он вполз на постель, всунул королевне
в нос свой хвостик и давай щекотать в ноздрях. Она чхну-
ла — кольцо изо рта выскочило и упало на ковер. Мышо-
нок прыг с кровати, схватил кольцо в зубы и отнес к своему
царю. Царь мышиный отдал кольцо сильномогучим бога-
тырям коту Ваське да собаке Журке. Они на том царю
благодарствовали и стали друг с дружкою совет держать:
кто лучше кольцо сбережет? Кот Васька говорит: «Давай
мне, уж я ни за что не потеряю!» — «Ладно,— говорит
Журка, — смотри же, береги его пуще своего глаза». Кот
взял кольцо в рот, и пустились они в обратный путь.
Вот дошли до синего моря, Васька вскочил Журке на
спину, уцепился лапами как можно крепче, а Журка в во-
ду — и поплыл через море. Плывет час, плывет другой,
вдруг откуда ни взялся — прилетел черный ворон, пристал
к Ваське и давай долбить его в голову. Бедный кот не
знает, что ему и делать, как от врага оборониться? Если
пустить в дело лапы — чего доброго, опрокинешься в море
и на дно пойдешь; если показать ворону зубы — пожа-
луй, кольцо выронишь. Беда, да и только! Долго терпел он,
да под конец невмоготу стало: продолбил ему ворон буйную
голову дц крови; озлобился Васька, стал зубами оборо-
няться — и уронил кольцо в синее море. Черный ворон
поднялся вверх и улетел в темные леса.
А Журка, как скоро выплыл на берег, тотчас же про
кольцо спросил. Васька стоит, голову понуривши. «Про-
сти,— говорит,— виноват, брат, перед тобою — ведь я
кольцо в море уронил». Напустился на него Журка: «Ах
ты, олух проклятый! Счастлив твой бог, что я прежде
того не спознал; я бы тебя, разиню, в море утопил! Ну, с чем
мы теперь к хозяину явимся? Сейчас полезай в воду: или
кольцо добудь, или сам пропадай!» — «Что в том прибыли,
коли я пропаду? Лучше давай ухитряться: как допрежде
мышей ловили, так теперь станем за раками охотиться;
авось на наше счастье они нам помогут кольцо найти».
Журка согласился; стали они ходить по морскому берегу,
стали раков душить да в кучу складывать. Большой ворох
наклали! На ту пору вылез из моря огромный рак, захотел
погулять на чистом воздухе. Журка с Васькой сейчас
его слапали и ну тормошить на все стороны. «Не душите
меня, сильномогучие богатыри, я — царь над всеми рака-
216
177. ВОЛШЕБНОЕ КОЛЬЦО
ми; что прикажете, то и сделаю».— «Мы уронили кольцо
в море; разыщи его и доставь, коли хочешь милости, а без
этого все твое царство до конца разорим!»
Царь-рак в ту же минуту созвал своих подданных и стал
про кольцо расспрашивать. Вызвался один малый рак:
«Я,— говорит,— знаю, где оно находится; как только упа-
ло кольцо в синее море, тотчас подхватила его рыба-белу-
жина и проглотила на моих глазах». Тут все раки броси-
лись по морю разыскивать рыбу-белужину, зацопали ее,
бедную, и давай щипать клещами; уж они ее гоняли-гоня-
ли, просто на единый миг спокою не дают; рыба и туда
и сюда, вертелась-вертелась и выскочила на берег. Царь-
рак вылез из воды и говорит коту Ваське да собаке Журке:
«Вот вам, сильномогучие богатыри, рыба-белужина: тере-
бите ее немилостиво, она ваше кольцо проглотила». Журка
бросился на белужину и начал ее с хвоста уписывать:
«Ну,— думает,— досыта теперь наемся!» А шельма-кот
знает, где скорее кольцо найти, принялся за белужье брю-
хо, прогрыз дыру, повытаскал кишки и живо на кольцо
напал. Схватил кольцо в зубы и давай бог ноги; что есть
силы бежит, а на уме у него такая думка: «Прибегу я к
хозяину, отдам ему кольцо и похвалюсь, что один все дело
устроил; будет меня хозяин и любить и жаловать больше,
чем Журку!»
Тем временем Журка наелся досыта, смотрит — где же
Васька? И догадался, что товарищ его себе на уме: хочет
неправдой у хозяина выслужиться. «Так врешь же, плут
Васька! Вот я тебя нагоню, в мелкие кусочки разорву».
Побежал Журка в погоню; долго ли, коротко ли, нагоняет
он кота Ваську и грозит ему бедой неминучею. Васька
усмотрел в поле березу, вскарабкался на нее и засел на
самой верхушке. «Ладно! — говорит Журка.— Всю
жизнь не просидишь на дереве, когда-нибудь и слезть
захочешь, а уж я ни шагу отсюда не сделаю». Три дня си-
дел кот Васька на березе, три дня караулил его Журка,
глаз не спуская; проголодались оба и согласились на ми-
ровую.
Помирились и отправились вместе к своему хозяину;
прибежали к столбу, Васька вскочил в окошечко и спраши-
вает: «Жив ли, хозяин?» — «Здравствуй, Васенька! Я уж ду-
мал, вы не воротитесь; три дня как без хлеба сижу». Кот по-
дал ему чудодейное кольцо; Мартынка дождался глухой пол-
217
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ

ночи, перекинул кольцо с руки на руку — и тотчас яви-
лось к нему двенадцать молодцев: «Что угодно, что надоб-
но?» — «Поставьте, ребята, мой прежний дворец, и мост
хрустальный, и собор пятиглавый и перенесите сюда мою
неверную жену; чтобы к утру все было готово».
Сказано — сделано. Поутру проснулся король, вышел
на балкон, посмотрел в прозорную трубочку: где избушка
стояла, там высокий дворец выстроен, от того дворца до
королевского хрустальный мост тянется, по обеим сторонам
моста растут деревья с золотыми и серебряными яблоками.
Король приказал заложить коляску и поехал разведать,
впрямь ли все стало по-прежнему или только ему приви-
делось? Мартынка встречает его у ворот, берет за белые
руки и ведет в свои расписные палаты. «Так и так,—
докладует,— вот что со мной королевна сделала». Король
присудил ее казнить; по его слову королевскому взяли
неверную жену, привязали за хвост к дикому жеребцу
и пустили в чистое поле; жеребец полетел стрелою и раз-
мыкал ее белое тело по яругам, по крутым оврагам.
А Мартынка и теперь живет, хлеб жует.
Н	178. ИВАН РЕПНИКОВ
 Н ыл крестьянин, три сына имел. «Дети, дров надо
рубить; каки вам топоры?» Один сказал: «Мне
надо — два фунта». Другой — в три фунта, тре-
тий — в десять фунтов. Все трое пошли дрова сечь. Первый
день ходили: два брата по две сажени насекли, а меньшой
все в лесу ищет, ходит. Приходят домой, Иван и говорит:
«Я лесу не мог прибрать — мелкий лес!» На другой день
братья по три сажени насекли, а Иван опять топора не
наложил, ходил все, лесу искал. На третий день пошли,
[старшие братья] сечь стали, слышат — и Иван сечет,
только шум шумит, деревина на деревину ломит, подсекой
валит. В день Иван лесу много нарубил, а дров не рассекал.
Весной Иван обжег [лес и на том месте] репу посеял.
Осень пришла, репы полон бор поднялось, весь бор колыб-
лется. Надо репу караулить, чтобы воры не расхитили.
Раскинули ночи: старшему — перва ночь караулить, сред-
нему — друга, Ивану — третья. Старшой пришел, репы
218
178. ИВАН РЕННИНОВ
много разворовано, с избу место; поутру встал — репы
унесено больше того! Так же и другой брат.
Пошел Иван. Спичья настрогал, натыкал, огонечек
расклал, задремал, и пал на спичья, и пробудился. Сон
ободрало, видит: мужик репу в мешки складывает. Иван
топор схватил, десятифунтовик, и побежал: «Почто репу
воруешь! Я у тебя голову отсеку!» — «Не машись топо-
ром! Я тебе огнйвце даю: это огнивце росшивно, в нем плот-
на да кремешок; ты шорни плотку о кремешок — выско-
чат два молодца, скажут: «Что, Иван крестьянский сын,
прикажешь делать нам?» Иван шорнул, выскочило два
молодца, Иван и приказал им отрубить у вора-черта,
озерского водяника, голову.
Иван пришел домой и говорит: «Больше вор не придет:
подьте, братья, бросьте в озеро вора!» Братья пошли, гля-
дят: бугор сильный лежит, испугались — назад. «Как ты
с ним поправился?» — «А поправиться у своего добра не
хитро».— «А как мы его [в озеро] уберем?» — «Ладно,
уберется! Вы двое не могли, я один уберу». Пошел, вызвал
из огнивца молодцов, велел им черта в озеро бросить.
Оборвали потом всю репу. [Иван и говорит:] «Вы
репой торгуйте!» — а сам он пошел на репище, вызвал
молодцов, велел им лес обрать и город испостроить. Утром
зовет отца и братьев репище посмотреть. Идут: было ре-
пище, а стоит город пречудесный, большущий. Иван гово-
рит: «Что в деревне жить! Надо в город перебраться».
Иван вызвал из огнивца слуг своих, велел им подать
пару вороных, да карету золоту, да одежду принцем сря-
диться. Сейчас пара лошадей, карета золота; принцем
снарядился, в карету засел, погнали.
Приезжают, царь принца встречает, на стул посадил.
«Откуль? Как?» — «А вот, неподалеку, жениться хочу,
выдавай за меня [дочь] замуж!» Царь спросил у жены, у
дочери, до утра так оставили. На другой день приезжают,
дочь пожелала идти. Завелась свадьба. У Ивана ни пива
варить, ни вина курить — слуги из огнивца все приготовят.
Поехали к царю на свадьбу, сыграли свадьбу, [Иван]
зовет тестя в город: «Места моего смотреть!» Все поехали,
царь дивуется: «Вот ведь — дико место было, а теперь го-
род стоит! Хитрый ты человек!»
Погодя приходит прежний жених царевны, пригоняет
войска: «Отдай! Выдана, так биться будем!» Царь к зятю
219
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
посла послал, зять приезжает. «Вот, зятюшка, помоги ты
мне своей хитростью войска прибавить!» — «Могу, тесть,
не печалуйся! Выгоняй силу в поле, вывози [бочки-] соро-
ковки с вином!»
Царский приказ исполнили, сам Иван приехал в поле,
ему честь воздали. «Пейте вино, веселитесь, кричите
«ура!». Они начали вино пить, «ура» кричать. Иван из
огнивца слуг вызвал, велел на неприятельское войско
туман напустить, чтобы сами себя били. Они сами себя все
и перекололи. Царь обрадовался, что войско неверно все
перекололись, а свое цело-невредимо.
Жена видит, что у него хитрости большие, стала его
вином поить, узнать хочет. Повалились спать, она и просит
обсказать свою хитрость. Иван спьяна и проговорился, об-
сказал хитрость и огнивце показал. После того она у него
огнивце взяла, из кармана вынула, пошла в город, велела
приготовить точно такое же и в карман положила фаль-
шивое, а его к себе прибрала. И написала старому жениху
записку, отправила со слугами из огнивца, чтобы приходил
с войском небольшим ее брать. Принц сейчас войско на-
рядил и посла послал: «Дочерь выдавай или на поединок
иди!» Царь за зятем записку послал. И Иван по-старому
приказал, не знал, что огнивце сменено. Огнивце вынул,
шорнул раз, другой, третий — нет ничего, не действует.
Войско его напилось допьяна, войско его все перекололи.
А жена велела слугам из огнивца себя вместе с кроватью
к старому жениху перенести. Иван приходит, жены нет, и
говорит: «Я хитрый был, жена хитрее меня!» Пошел к ца-
рю и говорит: «Дочь твоя, жена моя, нас перехитрила и
раззорила!»
Царь и Иван ушли из города прочь в темны леса. «Ну,
тесть, а я зять,— [говорит Иван]делать нам теперь
нечего, царство твое прожжёно! Я паду перед тобой оземь,
а ты скажи: «Был зять — молодец, будь жеребец!» Буду я
жеребцом, на мне кажда шерстина посеребрена, повод
шелков, узда серебрена. Ты на меня садись, повод в руки
бери, я побегу дорогу искать, жену искать». Скакал, ска-
кал, в уши воет, прискочил к царскому парадному крыльцу
и сгоркотал. Царь пробудился, на ноги ступни надел, вы-
ходит на парадно крыльцо и видит: стоит лошадь брава,
а на ней старик седой. «Почто ты мне в ночное время
спокою не даешь?» — «Помилуйте, ваше превосходитель-
220
178. ИВАН РЕННИНОВ
ство! [Ошалела у меня] лошадь, принесла к твоему крыль-
цу. Купи у меня лошадь, я продам за пятьсот рублей, она
и дороже стоит!»
Царь ему деньги отдает, старик слез с лошади и обза-
былся, что надо узду снять, как наказывал ему зять. Царь
приказал лошадь увести, а старик вышел из дворца, вспом-
нил, что забыл узду снять, пошел в рощу и стал плакать,
что уходил зятя и сам себя.
Царь приходит к царице и говорит: «Душечка моя!
Посмотри, какую я лошадь купил!» А жена пробудилась
и говорит: «Это ты беду купил: это мой старый муж —
Иван! Прикажи удавить ее»^ Послушники в кольцо лошадь
подернули, ноги до полу недотыкают.
Горничная пошла сена давать, видит — лошадь хороша
давится, и пожалела. А лошадь и говорит: «Когда ты
меня пожалела, то сделай, как я прошу: сейчас меня будут
колоть, ты подвернись, и крови в ступень нацеди, и прочь
отойди ^против царского окошка ямочку вырой, кровь вы-
лей и землей зарой; через ночь вырастет дерево с окнами
наровень, большое, на нем яблоки будут; ты самое верхнее
яблоко сорви, в платок завяжи — там перстень, ты будешь
моя невеста. Царска жена прикажет древо ссечь, ты перву
щепу подбери и прочь уйди».
Так все и сделалось, как говорила лошадь. Стали древо
рубить, горничная щепу перву взяла, в платок связала.
Древо сожгли, а щепу горничная в пруд бросила, где гуси
и лебеди купарандуются. Щепина гусем обернулась и ну
всех гусей-лебедей гонять! Царь с реву пробудился, пошел
смотреть, видит: гусь златоперый плавает, всех птиц гоня-
ет. Царь стал раздеваться: «Не могу ли гуся поймать?»
Царь порты соймет, на бережок кладет и спустился в пруд;
гусь его отманивает дальше да дальше, к другому берегу
отманил, на другой бережок, а сам крылья распустил да к
царскому платью, в лапы порты забрал и полетел. А в
портах царских огнивце было.
А гусь через тын перелетел, о[земь] пал, обернулся
молодцом, огнивце из портов вынул, шорнул, и вышли два
молодца. Иван велел отыскать старика-тестя. Пошли к ца-
рю-противнику, велели царю бывшую жену привязать к
хвосту неученого жеребца и нажарили его.
Царя того простил, а на горничной женился и пошел
жить на свое репище.
221
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
В 179. ВАСИЛИЙ СЫН КУПЕЧЕСКИЙ
некотором царстве, в некотором государстве, и
именно в том, в котором мы живем, жил-поживал
богатый купец, имел жену и одного сына. Сына
звать Васильем.
Купец этот заболел и скончался, помер. Осталась вдовая
купчиха молодая с мальчиком вдвоем. Жила-пожила моло-
дайка, с одним познакомилась, с мелочным торговцем.
Но этот торговец Василья сына купеческого сильно возне-
навидел. «Возьмем,— говорит,— есть на море необитаемый
остров, на нем,— говорит,— огромный лес, но загородные
люди возят его беспошлинно, а этот остров принадлежит
твоему мужу. Так вот мы на этот остров свезем твоего Ва-
сютку, и пущай он там на пустом острове живет».
Мать решилась на такое, как сказать, на звериное
похождение, на своего сына покушение — отвезти его на
пустой остров. Взяли да и свезли, выпустили на пустой
остров, ничего у него нет. Поплакал он, погоревал. Ну,
делать нечего уж, надо как-нибудь жить. Пошел по этому
острову, по этому лесу и невдалеке слышит необыкновен-
ный шум и треск. «Что такое?— подумал Василий сын ку-
печеский.— Чему бы это быть на пустом острове?» Видит—
два рогатые, черт и леший, дерутся. Черт говорит: «Васи-
лий сын купеческий, помоги мне лешего убить. Я тебе вели-
ко добро сделаю». А леший говорит: «Нет, Василий сын ку-
печеский, помоги мне черта убить, я тебе больше услугу
сделаю!» Подумал Василий сын купеческий: «Мне не с
чертом жить-то, черт в воде, а леший на суше, на земле,
дай помогу я лешему». Взял да и пособил лешему черта
убить. «Ну, спасибо тебе, Василий сын купеческий, три-
дцать лет я дрался с этим чертом, но на тридцать первом
году помог ты черта убить. Иди вот -по этой дороге,—
говорит,— там огромный дом увидишь, тут мой дед живет.
Дед тебе будет давать двенадцать мешков золота, а ты две-
надцать мешков не бери золота, а проси у него зеркальце
о двенадцати винтиках. Когда ты зеркальце получишь, то
двенадцать винтиков вывинтишь, и выйдет двенадцать мат-
росов оттуда, спросят: «Что тебе нужно, Василий сын
купеческий?» А ты и проси у них чего ты пожелаешь, той
минутой будет готово».
Вот этот Василий сын купеческий и отправился к де-
222
179. ВАСИЛИЙ СЫН КУПЕЧЕСКИЙ
душке. Приходит — огромный дом высокий, большой, и
выходит оттуда старый дед, старый леший, годов полтора-
ста ему, этому дедушке. «Добро пожаловать, Василий сын
купеческий, добро пожаловать! Спасибо тебе, благодарю
тебя, что помог сыну черта убить. Тридцать лет бились они.
Вот за твою услугу двенадцать мешкав золота». Оп гово-
рит: «Дедушка, куда же я на пустом острове с золотом,
а дай ты мне зеркальце о двенадцати винтиках». Дедушка
поежился-поежился: «Ну,— говорит,— внук мой дороже
зеркальца! Вот тебе вознаграждение зеркальцем».
Вышел на то самое место, где черт и леший дрались,
вывинтил двенадцать винтиков зеркальца, и оттуда вышло,
откуда ни возьмись, двенадцать матросов; все они ровне-
хоньки — все, как один, и ростом и одеждой, как один!
«Что, Василий сын купеческий, нужно?» — «А вот,—
говорит,— эти двенадцать мешков золота и меня несите
на родину!» Не успел он этого слова вымолвить, глядит,
он дома, в отцовских палатах, с двенадцатью мешками
золота.
Хорошо. Мать с этим, с другом со своим: «Что он, обо-
крал кого, двенадцать мешков золота?»
Взяли да и доказали в полицию к приставу, что вот
ихний сын кого-то ограбил, двенадцать мешков золота.
Взяли эти двенадцать мешков золота в зало запечатали.
Назавтра назначили смотр деньгам, этому золоту. А Васи-
лий сын купеческий, не будь глуп, вывинтил двенадцать
винтиков, вышло тут двенадцать матросов. «Что, Василий
сын купеческий, нужно?» — «А вот,— говорит,— эти две-
надцать мешков золота взять из-за замка и высыпать в
погреб, а в эти мешки насыпать сажи». Хорошо. А когда
скопились, съехались эти все генералы па смотр, в перед-
нем зале ковры разостлали. Когда подошло время сыпать
золото, то, по приказанью Васильеву, сыпали немедленно,
как можно быстрее; да как торнут двенадцать мешков все
за раз! Ну, тут сажа всех заглушила, всех заслепила.
Вот начальство и разгорячилось на матерь: «Что ты,
пустосмешка, откуда ты взяла золото, за замком были
мешки!»
Василий сын купеческий взял это золото, роздал ни-
щим, нищей братии, убогим. Сам вышел нд крыльцо, вы-
винтил двенадцать винтиков, вышло двенадцать матросов.
«Что, Василий сын купеческий, прикажешь?» — «А вот
223
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
меня на тот остров несите, а там чтобы был дом хру-
стальный» .
Как это сказано, так и сделано. Глядит Василий сын
купеческий, уже в палатах хрустальных все было набожно,
полное хозяйство готово. Василий сын купеческий поселил-
ся жить. Но как бы то ни было, одному жить скучно холо-
стому человеку, не быть хозяйки. Вывинтил зеркальце, две-
надцать винтиков, вышло двенадцать матросов. «Что, Ва-
силий сын купеческий, прикажешь?» — «Вот,— гово-
рит,— мне одному жить скучно. Прошу вас,— говорит,—
по всему белому свету сколько ни есть лучших красавиц
снять к утру».
А уж как было сказано, так и сделано к утру. Ему
понравилась дочь китайского императора. А эта дочь жи-
вет — сорока сажен вышины башня за двенадцатью две-
рями, за сорока замками. Просит этих матросов Василий
сын купеческий, чтобы сегодняшней ночью ее перенести
сонну к нему на постель. А уж как сказано, так и сделано.
Матросы уж много не медлят, перенесли к нему на кровать
сонну.
Пробуждается царевна ото сну крепкого, и что же она
видит? В палатах она чудных, среди чужого незнакомого
кавалера. «Что ты,— говорит,— невежа, зашел ко мне в
спальню, осмелился так дерзнуть?» — говорит. «Нет,—
говорит,— любезная красавица, не я к тебе дерзнул,—
говорит,— а ты ко мне дерзнула! Посмотри, ведь ты в моих
палатах».
Как она очнулась, разгляделась, что, действительно,
она не в своих палатах. Больше всего понравился ей Васи-
лий сын купеческий!
Ну что же случилось поутру у китайского императора?
Хватились, а дочери нет. Желает царь собирать всех муд-
рецов, чернокнижников гадать, куда девалась дочь, была
за сорока замками, пропала! Нашлась одна ведьма, колду-
нья баба. «Вот что,— говорит.— В некотором царстве, в не-
котором государстве есть черное море, а на том море есть
необитаемый остров. А на этом острове живет молодой че-
ловек, не знаю, какими он судьбами попал и как он сумел
от вас взять ее, тоже не знаю. Отвезите меня,— говорит,—
на этот остров, а там я как-нибудь сумею»,— говорит.
Взяли эту ведьму на этот остров отвезли и выпустили ее
одну-одинешеньку. Отыскала этот она хрустальный дом,
224
179. ВАСИЛИЙ СЫН КУПЕЧЕСКИЙ
да обмочилась она в морской пене вся, захлебнулась, а вот
нашла этот дом хрустальный и решилась попросить ми-
лостыньку Христа ради. Царевна вышла на крыльцо, по-
дала ей милостыню, больно она сжалилась на эту старуху-
ведьму: «Бабушка, бабушка, иди ты ко мне, обсушись,
живи ты у меня». Побежала к Василью: «Васенька, ду-
шенька,— говорит,— корапь разбило, и старушка к нам —
в пене обмочилась, возьмем мы ее к себе, мне будет веселей,
когда ты выйдешь»,— говорит. «Очень рад,— говорит,—
очень рад. Даже я хотел тебе таку бабушку взять беспри-
ютну».
Вот эта старуха-ведьма живет неделю, живет и две.
Начала спрашивать царевну: «Какими ты судьбами сюда
попала?» Она говорит: «Я не знаю,— говорит,— просну-
лась я ночью на чужой постели, среди чужого незнакомца,
молодого витязя, и сама не знаю,— говорит,— с чего».—
«Ладно, ты,— говорит,— узнай от него как-нибудь».
Царевна, ничего не подозревая, говорит Василыо сыну
купеческому: «Васенька, душенька,— говорит,— какими
судьбами я у тебя очутилась?» А он говорит: «У меня
есть зеркальце о двенадцати винтиках; вывинчу двена-
дцать винтиков, выйдет двенадцать матросов и делают, что
мне надо».
Ладно. Она бабке и рассказывает: «У него зеркальце
есть о двенадцати винтиках, вывинтит двенадцать винти-
ков, выйдет двенадцать матросов, а что ему надо, то и де-
лают».— «Так вот что,— говорит,— голубушка. Ты,— го-
ворит,— у него попроси для забавы зеркальце, а мы будем
забавляться от безделья».
Царевна-то ничего не подозревала, да и он же сглупел.
Отдал зеркальце царевне. День забавляются и другой за-
бавляются. Царевна-то как-то это зеркальце и забыла. Ну,
уж колдунья ее омрачила. Ведьма вышла на крыльцо, от-
винтила двенадцать винтиков, вышло двенадцать матро-
сов: «Что, бабушка, нужно?» — «Нужно,— говорит,— пас
с царевной прямо к царю, к китайскому императору, а этот
дом в прах разбить, а этого негодяя — на море камень
есть, его на этот камень с ружьем положить, пусть он спит
на этом камне».
А ведьму с царевной к китайскому императору пред-
ставили.
Что случилось с Васильем, когда он пробудился среди
225
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
моря на камне? Вот он горюет, вот он плачет: видит —
по морю плывет большущий серый кот. Прицелился Васи-
лий подстрелить этого кота, а кот русским языком: «Не бей,
Василий-царевич! Я тебе пригожусь».
Это тот самый леший, которому пособил убить черта.
И ему сказался, что: «Вот я тот самый леший. Не плачь,
не горюй,— говорит,— не оставлю тебя безо внимания».
Плывет корабль мимо, давай кричать на корабль: «Возь-
мите несчастного человека!»
А кот ему помогает под голос, только море дрожит.
Корабельщики услыхали, поглядели в подзорну трубу —
среди моря человек с ружьем и с котом. А кот его научил:
«Ты берись поваром, скажи, что я был поваром».
Корабельщики пристали, взяли несчастного с котом:
«Кот при мне уж».
Объявился Василий сын купеческий, что оп повар с раз-
битого корабля. Взяли его поваром. Великолепно готовил
кушанья, даже налюбоваться не могут корабельщики.
Как есть, корабль пристал к тому китайскому импера-
тору. Вот корабельщики поваром стали хвастать. Царь
говорит: «У мюня повара хороши». А корабельщики гово-
рят: «Нет, у нас лучше!»
Китайский император задал пир великолепный, созвал
что ни лучших да есть поваров, назавтра пир; и надо кора-
бельщикам обед устроить. Корабельщики спрашивают:
«Много ли тебе, повар, надо на все денег?» А кот его учит:
«Ты проси только шесть рублей, — говорит,— больше не
бери».— «Ну что тут из шести рублей сделаешь? Какой
обед будет?» — «Это дело не ваше,— говорит.— А больше
не надо шести рублей».
Взял деньги сын купеческий и с котом отправился в
магазин. Кот говорит: «Зайдем в магазин; я скочу на
полку!» И спихнул винный бокал. Приказчики сильно
разгорячились — кота бить! А кот говорил: «Спроси, сколь-
ко стоит бокал. Они запросят три рубля, ты деньги отдай,
а обломки возьми в платье себе. Там мышь заскребется,
и я скочу на полку, столкну чайный бокал. Меня бросятся
бить, ты пе давай, спроси, сколько стоит бокал. Ты отдай
деньги, а черепки возьми к себе в платок».
Отправился домой. Приходят домой, кот повалился на
плиту, и вот уж гости съезжаются. А у них ничего не
готово, одно черепье только.
226
179. ВАСИЛИЙ СЫН КУПЕЧЕСКИЙ
Вот стали просить, приехали гости. Как кот развернет-
ся да, вишь ты, бокал тряхнет,— откуда ни возьмись, вся-
ких заморских вин да разных заморских закусок. Как
вернет тот платок, в котором чайный бокал, и тут и чай, и
всякие разные десерты, и всякие разные пироги, и всякие
разные ветчины, и всего. Значит, корабельщики посра-
мили царя, лучший повар — у корабельщиков. Царь начал
этого повара просить себе: «А то,— говорит,— я не позволю
вам и торговать».
Корабельщики повара уступили китайскому императо-
ру. Повар живет при царской кухне. Эта самая ведьма ста-
руха-колдунья узнала, что тот самый воровал их дочь.
Вот давай думать да гадать, тоже все вельможи и князья,
какой суд дать такому дерзкому человеку, что дочь у них
украл. Вот стали решать, судить, каку казнь ему задать.
Кто присудил его привязать к двум жеребцам ко хвостам,
и жеребцы его разорвут. А кто говорит: «Его надо на воро-
тах расстрелять». А кто говорит: «Да вот есть у вас яма
пуста, глубока — сорок сажен глубины. Там гады, крысы
да мыши всякие, так его и спустить живого в эту яму и
засыпать».
Так его и спустили. Дело порешили, наказали (за столь
дерзкое дело). Кот на плите, на кухне, жил, жил —
Василья сына купеческого нету. Где Василий сын купече-
ский? Побежал на улицу. А Василия сына купеческого
там точат, грызут, рвут. Василий сын купеческий без
памяти бегает из угла в угол. Кот услышал, что там его
приятель Василий, вскочил в яму и давай давить крыс да
мышей. Всех переловил мышат, крыс. Одна крыса взмоли-
лась: «Кот серый, спусти меня на .покаяние души, велику
тебе службу сослужу».— «А сослужи службу,— говорит,—
такую: зеркальце о двенадцати винтиков у ведьмы, у кол-
дуньи, достань нам».
Крыса взмолилась и дала клятву, что через каких-ни-
будь пятнадцать минут дело будет готово. Созвала малень-
ких мышат и крысят. И отправились к колдунье, к бабке.
Это зеркальце у ведьмы в повойничке. На голове повой-
ник, там в повойнике, чтобы никто его не взял. Хитро его
взять. Вот она спит, эта ведьма. Один мышонок взбежал
ей на лоб и запихал хвостик в нос да и щекотит. Ведьма
с просонков как хвосьнет — повойник с головы слетел,
а зеркальце и выпало. А крысятам да мышатам много
227
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
не надо — схватили зеркальце да прямо в яму и притащили
это зеркальце.
Вот кот отдал Василью сыну купеческому двенадцать
винтиков, двенадцать матросов вышло: «Что, Василий сын
купеческий, нужно?» — «А вот,— говорит,— нас с котом
из ямы сию же минуту наружу!»
Как сказано, так и сделано. Наружи Василий сын купе-
ческий идет прямо к императору в палаты со всеми с мат-
росами. Давай суд производить. Увидала это царевна.
Как увидала, так и обмерла от радости, что ейный любез-
ный Вася тут. Даже сама с Васей за одно, как бы строжей
тех наказать, кто его наказывал. Кто на воротах расстре-
лять — того и на воротах расстреляли, а кто к жеребцам
привязать, того к жеребцам привязали, разорвали. А кто
его осудил в яму, того и в яму опустили и приказали засы-
пать пшеном эту яму, пусть крысы да мыши едят!
Тогда Василий сын купеческий вывинтил зеркальце о
двенадцати винтиках, вышли двенадцать матросов: «Что,
Василий сын купеческий, нужно?» — «А нужно опять на
тот остров, где я был, опять нас с царевной туда. Еще дом
лучше прежнего!»
Как сказано, так и сделано. На том острове еще лучше
дом. Василий сын купеческий опять поселился со своей
императрицей, с царевной.
Стал Василий сын купеческий с царевной жить да по-
живать да добра наживать.
И сказке конец.
Ж /	180. ЧУДЕСНЫЙ ЯЩИК
одного старика и старухи был один сын уж на
С' возрасте; чему учить сына — отец не знает,
и вздумал его отдать одному мастеру в работ-
ники всяки вещи делать. Поехал в город, сделал условие
с мастером, чтобы сыну учиться у него три года, а домой
побывать в три года только один раз. Отвез сына. Вот
парень живет год, другой; скоро научился делать дороги
вещи, превзошел и самого хозяина. Один раз сделал часы
в пятьсот рублей, послал их отцу. «Хоть,— говорит,—
продаст да поправит бедность!» Где отцу продавать! Он
228
180. ЧУДЕСНЫЙ ЯЩИК
насмотреться не может на часы, потому что сын их делал.
Время приходит; надо ему увидеться с родителями. Хозяин
был знатной и говорит: «Ступай, вот тебе срок три часа
и три минуты; если в срок не воротишься — смерть тебе!»
Он и думает: «Когда же я доеду: столько верст до отца?»
Мастер на это говорит: «Возьми вон ту карету; как только
сядешь — защурься».
Наш парень так и сделал; только защурился, взгля-
нул ~~ Уж и Дома у отца; вылез, приходит в избу — никого
нет. А отец и мать его увидели, что к дому карета подъеха-
ла, испугались да и спрятались в голбец; насилу он их
вызвал из голбца. Начали здороваться; мать плакать —
долго не видались. Сын привез им гостинцев. Докуда
здоровались да говорили, время мешкалось — три часа уж
и прошло, осталось три минуты, то, другб, вот только одна
минута! Нечистый шепчет парню: «Ступай скорее: хозяин
ужо тебя!..» Парень был заботливый, простился и поехал;
скоро очутился у дому, вошел в избу, а хозяина за него,
что просрочил, нечиста сила мучит. Парень отваживаться-
отваживаться с хозяином, отвадился, пал ему в ноги:
«Прости, просрочил, вперед таков не буду!» Хозяин побра-
нил только и подлинно простил.
Парень наш опять живет; всех лучше стал делать всяки
вещи. Хозяин и думает, что, если парень отойдет, отнимет
у него всю работу — лучше мастера стал! — и говорит ему;
«Работник! Ступай в подземное царство, принеси оттуда
мне ящичек; он стоит там на царском троне». Поделали
спуски длинные, ремень к ремню сшили и к каждому
шву привязали по колокольчику. Хозяин начал его спу-
скать в какой-то овраг, велел: если.достанет ящик, трясти
заранее за ремень; как колокольчики зазвонят, хозяин
услышит. Парень спустился под землю, видит дом, входит в
него; человек с двадцать мужиков встали все на ноги,
поклонились все в голос: «Здравствуй, Иван-царевич!»
Парень изумился: какая честь! Входит в другу комнату —
полна женщин; те тоже встали, поклонились, говорят:
«Здравствуй, Иван-царевич!» Эти люди все были наспуска-
ны мастером. Пошел парень в третью комнату, видит —
трон, на троне ящик; взял этот ящик, пошел и людей всех
за собой повел.
Пришли к ремню, потрясли, привязали человека —
хозяин потянул; а сам он с ящиком хотел привязаться
229
НАРОДНЫЕ СН АЗК И
на самом последе. Хозяин половину их вытаскал; вдруг к
нему прибежал работник, зовет скорей домой — сделалось
како-то несчастье. Хозяин пошел; велел всех таскать из-под
земли, а крестьянского сына таскать не велел. Ну, людей
всех перетаскали по ремню, а этого парня и оставили. Он
ходил-ходил по подземному царству, что-то ящичек и трях-
нул — вдруг выскочило двенадцать молодцов, говорят:
«Что, Иван-царевич, прикажете?» — «Да вот вытащите
меня наверх!» Молодцы тотчас его подхватили, вынесли.
Он не пошел к своему хозяину, а пошел прямо к отцу.
Между тем хозяин хватился ящичка, прибежал к оврагу,
тряс-тряс за ремень — нету его работника! Думает мастер:
«Видно, ушел куда-то! Надо посылать за ним человека».
А крестьянский сын пожил у отца, выбрал богатое
какое-то место, метнул ящик с руки на руку — вдруг
явилось двадцать четыре молодца: «Что, Иван-царевич,
прикажете?» — «Ступайте, на этом месте устройте царство,
чтобы оно лучше всех царств было». В кою пору царство
явилось! Парень наш переехал туда, женился и стал жить
на славу. В его царстве был какой-то детинка — так,
нездрашный, а мать его все ходила к Ивану-царевичу, сби-
рала милостыню. Сын и велит ей: «Матушка! Украдь у на-
шего царя ящичек». Ивана-царевича дома не было; жена его
старухе подала милостыню, да и вышла. Старуха схватила
ящичек, положила в мешок и ступай к сыну. Тот переметнул
ящик — выскочили те же молодцы. Он велит им бросить
Ивана-царевича в глубокую яму, куда валили только про-
павший скот, а жену его и родителей разместил — кого
в лакеи, кого куда; сам царем стал.
Вот крестьянский сын и сидит в яме день, другой и
третий. Как вырваться? Видит какую-то большую птицу —
таскает скот: в одно время свалили в яму палую скотину;
он взял да к ней и привязался; птица налетела, схватила
скотину и вынесла, села на сосну, и Иван-царевич тут
болтается — отвязаться нельзя. Ниоткуда взялся стрелец,
прицелился, стрелил: птица спорхнула и полетела, корову
из лап упустила; кброва пала, и Иван-царевич за ней пал,
отвязался, идет дорогой и думает: как воротить свое цар-
ство? Хватил карман — тут ключ от ящика; метнул —
вдруг выскочило два молодца: «Что, Иван-царевич, прика-
жете?» — «Вот, братцы, я в несчастии!» — «Знаем мы это;
счастлив еще, что мы двое за ключом остались!» — «Нель-
230
181. ИСПОЛИНУШКА
зя ли, братцы, принести мне ящик?» Иван-царевич не
успел выговорить, двое молодцов ящик принесли!
Тут он ожил, старуху нищу и сына ее приказал каз-
нить, сам стал по-старому царем.
И	181. ИСПОЛИНУШКА
Ц Ш ывало жил-был крестьянин. У него был одинакой
И JP сын. А мать и отец стали стары. Вдруг к ним при-
ходит стар старичок (когда отец у них уже помер):
«Здравствуйте, я ночевать к вам иду».— «Мил прохожий,
только живем плохо — кормить нечем».— «Ну, ничего».
Назавтра встал, позакусил и говорит: «Сватья, спусти
мальчика со мной погулять».
А мальчик был хитрый — крестьянский сын: «Мама,
я пойду с дедом гулять».
Они и пошли по городу. И прошли город, там лежит
камень большой. Старик камень отвалил, под камнем
очутилась дыра под землю. Большая дыра. Он и говорит
мальчику: «Полезай в эту дыру, я что велю, то мне и при-
неси».
Он и заплакал, да и полез. Дедка посадил его на веревку
и спустил и говорит: «Там на правой руке дверь, ты в нее
не ходи, а рядом и другая, и в другую не ходи, а рядом
третья, туда и зайди».
Он и пошел. Третью дверь открыл, да и вошел. А там
все пусто и висит старый лампадник. Он лампадник взял
и пошел. Пришел к дыре и говорит: «Дядя, подыми меня».
А тот говорит: «Дай сперва лампадник». А тот говорит:
«Нет, ты сперва подыми меня».
Ну, спорили, спорили, переедались, переедались, да
старик на него камень спихнул. Ну, тот сидит плачет:
«Хлебов нету, мама хватится!»
Пошел по подземелью. Зашел в первую дверь, там все
лежат женщины навзничь. Он и испугался. Пошел в дру-
гую дверь, там все мужики лежат навзничь. Он увидел у
одного перстень золотой и снял его. Да пошел обратно к
дыре и сел да плачет. И этакий песочек у ног. Он стал лам-
падник чистить, и вдруг выскочил Исполинушка: «Что на-
до, крестьянский сын?» А он и скажи: «Ничего».
Тот и ушел. Он раздумался, да и опять потер: «Что
231
НАРОДНЫЕ СНАЗИИ
надо, крестьянский сын?» — «Как тебя звать?» — «Испо-
линушка».— «Исполинушка, вынеси меня наверх».— «Са-
дись» .
Тот сел на него и полетел как калена стрела. Живо его
выбросил. Он домой вернулся, лампадник, повесил, матери
не сказал. Мать спрашивает: «Где были?» — «Долго с де-
дом шлялись».
Живут-поживают, худо стало — хлебов нету, одежда
обносилась, есть стало нечего. «Ну, мама, я пойду денег
разживать».— «Иди, только не воруй».
Он пошел и дернул лампадник, выскочил Исполинушка.
«Что угодно, крестьянский сын?» — «Пойди принеси мне
самоцветный камешок в курье яичко». Тот, слово-дело,
принес. Пошел мальчик на базар и яичко с руки на руку
перекидывает. Подошел купец и посмотрел: «Сколько хо-
чешь?» — «Сто рублей».
Ну, хлеба купил довольно, мама рада: «Где ты денег
достал?» — «Да вот встретил мужика, да стал ему плакать,
он денег и дал».
На второй раз тоже камешок самоцветный продал.
За двести рублей. Васька деньги получил, хлеба купил,
матери на сарафан, себе пальто купил. «Да что ты, Вась-
ка, где ты Деньги нашел?» — «Да я хорошего человека
нашел, он мне все дал».
Ну, жили-жили, все приели. Потер Васька Лампадник,
выскочил Исполинушка: «А что тебе угодно, крестьянский
сын?» — «А то мне угодно: поди принеси самоцветный
камешок!»
Продал камешок купцу. Хлебов накупил, накупил
чего нать, домой пришел совсем богатым. «Ну, мам,—
говорит,— я всего достал».
Ну, стал он в года приходить. А в этом царстйе был царь,
и была у него дочерь, Прекрасная Марфа. Она и сказала:
«Ну, папа, выбирай мне в городе жениха, который всех
богаче, купец или генерал».
Ну, ладно; устроили парадное место и повезли на него
все капиталы. Кто мильены, кто тыщи, кто товары. Ну,
царь должон оценивать. Навозили все кучи огромадные,
страшные. Ну, Васька пошел тоже смотреть. Мать говорит:
«Ну, Васька, смотри не воруй, товару много!» — «Нет, я
посмотрю только».
А вечером он потер лампадник, выскочил Исполинуш-
232
181 ИСПОЛИНУШКА
ка: «Что нать, крестьянский сын?» — «А ты поди принеси
в место кучу драгоценных камней!»
Исполинушка и принес кучу большущу, с табуретку бу-
дет. Васька закрыл, да и стоит рядом. А купцы увидали:
«Что ты,— говорят,— шаромыжник, навозу наложил?» —
«Ладно!» — говорит.
Пошел царь обценивать кажну кучу, тыщи и товары.
А Васька кучку открыл, и царь говорит: «Этой кучке и це-
ны нет!»
Тут все купцы, все мильонщики, все генералы смотрят
на Ваську, удивляются — на крестьянского сына. «Ну,—
говорит царь,— приходи ко мне свататься».
Ну, все кучки разобрали, и Васька свою упрятал в ком-
нату. Назавтра напились, наелись, чайку напились, и гово-
рит: «Мама, поезжай к царю свататься».— «Что ты, что ты,
да он меня сказнит!» — «За это не сказнит: худой сва-
тается — хорошему путь устилает».
Позвал Исполинушку, велел справить кареты, коней и
пальто, мамаше шаль хорошую. Вот он и говорит: «Мама-
ша, сряжайся, я тебе одежду приготовил, и кони дожи-
даются» .
Она и срядилась. Он ей дал блюдо с самоцветными
каменьями: «Ты царю и отдашь».
Ну, старуха взяла подарки, и кони полетели. А народ
смотрит: «Боже-господи, кони какие!»
Царь вышел на парадное крыльцо, а старуха взяла
подарки и подала царю: «Вот, ваше царско величество,
жених прислал».
Вот царь принял старуху, поставил всяких наливок,
вина и напоил да накормил ее и говорит: «Завтра приез-
жай, невеста просит день сроку».
Ну, старуха поехала, песенки напевает. Васька встреча-
ет: «Что, царь не сказнил тебя?» — «Нет, Васька»...
Наутро лампадник потер, еще лучше кони и карету до-
стал, и поехала к царю. «Ну и жених, ну и богач!»
Царь старуху начал угощать за дубовыми столами вся-
кой всячиной. «Ну,— говорит,— ваше царско величество, я
приехала за окончательным ответом». Царь царевну спро-
сил: «Неделю,— говорит,— сроку дай. Чтобы он за одну не-
делю поставил дворец, да от твоего дворца до его шел хру-
стальный мост».— «Ну вот, бабушка, еще не идет, а служ-
бу дает!»
233
НА РОДНЫЕ СКА ЗКИ
Она домой поехала и говорит: «Страсть каку службу
навалил — чтоб за одну неделю поставил дворец, и от того
дворца до твоего дворца шел хрустальный мост».
Он пошел, лампадник дернул, выскочил Исполинушка:
«Что угодно, крестьянский сын?» — «А вот, Исполинушка,
каку я тебе службу дам, не справишь, так мне и царевны
не видать».— «Какую?» — «А вот выстроить.два дворца, от
дворца до дворца чтоб шел хрустальный мост».— «Ну, лад-
но. Это, Василий крестьянский сын,— служба».
Ну, живут день, живут два, живут три — неделя к кон-
цу приходит. Вот Исполинушка клич созвал в субботу.
К утру-свету все готово было, и жених в новом доме живет.
Ну, Марфа Прекрасная, быть тебе за крестьянским сыном!
А Васька говорит: «Поезжай, мама, за окончательным от-
ветом. Всего у нас довольно, дом хороший, хлеба много».
Мамаша и полетела к царю. Опять наугощали ее.
«Я,— говорит,— уже к вам наездилась — давайте оконча-
тельный ответ».
Вот Марфа Прекрасная вышла и отдарки вынесла же-
ниху, пребудущему мужу,— платы, подвенечну одежду:
«Будем как венчаться — пусть оденет».
Васька встретил мамашу: «Дала платы?» — «Дала,
шелковые, и подвенечное платье».
И стали приготовляться к свадьбе, с той стороны и с
другой стороны. Васька собрал друзей, приятелей, сватей.
И повенчались царевна с крестьянским сыном. С царем
угощение произошло по-хорошему. И стали жить. А он
лампадник повесил в комнату, а жене не предвестил.
Вот он и говорит: «Я пойду в лес за охотой».— «Пойди,
Васильюшка».
Он ушел надолго. А ходит стар старичок и кричит по го-
роду: «Хозяюшки, молодушки, нет ли старых лампадни-
ков —на новые менять?!»
А она взяла старый лампадник и говорит: «Давай,
дедушка, лампадник менять».
Тот и забрал лампадник. Потер его, и выскочил Испо-
линушка: «Что угодно?» — «А вот возьми этот дворец с
этой женщиной и поставь на уединенное место, чтоб и пти-
ца не пролетывала, и зверь не пробежал, не проехал
никто».
Вот Васильюшка пришел — никого нету. Царь разго-
рячился: «Ах ты, сукин сын, ты куда мою дочь девал?»
234
182. СИВКО-БУРКО
Вот он закручинился, вот он запечалился и пошел опять
в лес и плачет. Шел, шел, затосковался весь, да на руке
перстень увидал. Да оземь оперся, и попал в перстень ка-
мешок, и выскочил маленький Исполинушко: «-Что угодно,
крестьянский сын?» — «Ты мне угадай, где моя мать, жена
и дворец».— «О, Василий крестьянский сын, далеко-дале-
ко, за тридевять земель, за тридевять морей, на середине
миру, а птица не пролетит, и зверь не пробежит. А лам-
падник в погребу за двенадцатью дверями, за двенадцатью
замками».— «Не- можешь ли ты меня туда доставить?»
Ну и полетели. Летел, летел, устанет, да отдохнет,
да опять летит. Ну, в дом пробрались. Мать зарадовалась,
и схватились в охапку, и начали плакать-рыдать и расска-
зывать: «Прилетит волшебник и нас сожрет!» — «Ну, а где
у него лампадник?»
Он двери дернул — ничего. Он перстенек потер — вы-
шел маленький Исполинушко: «Ну, что надо?» — «Др-
стань мне лампадник!»
Исполинушко двери посрывал, лампадник достал. Тот
лампадник потер, и выскочил большой Исполинушка и го-
ворит: «Что угодно, крестьянский сын?» — «Перенеси
меня обратно в мое царство!»
Трудно-трудно, да маленький Исполинушко да большой
Исполинушка вдвоем полетели. Летели-летели, а волшеб-
ник за ними. А маленький Исполинушко кричит: «Скорее
летите, скорее!»
Ну, долетели до границы — тут волшебнику не взять
уже. Встал дворец на старое место. Царь приходит и
говорит: «Ну, что? Нашутился?» — «Виноват, ваше царско
величество, это не я нашутился, а жена моя».— «Как
так?» Тут ему рассказали. «Может ли быть?» — «Мо-
жет».— «Ну, поспорим!»
Поспорили и оставили без последствий.
Б	182. СИВКО-БУРКО
одной деревне жил мужик. У него было три сына —
Василий, Петр и Иван. Этот старик жил и заболел.
Заболел, потом говорит своим сыновьям: «Дети,
идите, я при живности капитал вам разделю!»
235
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Сыновья приходят к отцу, он им вынул денег; по три
копейки разделил и говорит: «Когда я помру, вы приходите
на могилу ко мне ночью, караульте по ночи все». Дети
отвечают: «Ладно, покараулим. Ночь просидеть что!»
Потом отец помер. Отца захоронили, очередь приходит
Василию. Василий говорит: «Ступай, Иван, ка ауль, ни
черта ты не делаешь, только тебе и работа». Иван на ответ:
«Очередь-то не моя, а твоя, иди-ко ты карауль!
Василий стоптал ногами на Ивана. Иван, как младший
брат, принуждёно дело, [должен] был идти караулить.
Пришел на могилу, сидит у могилы. В двенадцать часов
ночи вскрылася могила. Выходит отец: «Здравствуй, Васи-
лий!» Иван отвечает: «Не Василий,— говорит,— а
Иван».— «А что же Василий?» — говорит. «Василий ней-
дет».— «Ладно, Иван,— говорит, — карауль!»
Так утро стало, заря началась. Отец опять ушел в мо-
гилу. Могила закрылась по-старому, как и была. Иван
приходит домой, братья спрашивают: «Ну что на могиле
видел?» — «А сходите сами, так узнаете»,— Иван отве-
чает.
Вторая ночь подходит. Очередь идет Петру. Петр таким
же образом посылает Ивана: «Иди, Ванюха,— говорит,—
карауль, тебе столько и работы!»
Иван, делать нечего, опять собирается и идет на могилу.
Сидит опять. В двенадцать часов могила открылась. При-
ходит отец: «Здравствуй, Петр!» Иван отвечает: «Не Петр,
а Иван».— «А Петр что?» — говорит. «Петр не желает
идти на могилу».— «Ладно, Иван,— говорит,— карауль,
тебе будет не худо!»
Так время прошло опять до утра. Заря началась, отец
опять ушел в могилу.
Иван приходит домой, братья спрашивают его: «Что
видал на могиле?» — «Сходите,— говорит,— сами узнае-
те, что на могиле».
Так третья ночка подходит. Иван никого уже не дожи-
дается и идет на могилу. На могиле сидел до двенадцати
часов, опять в двенадцать часов могила открылась. Вы-
ходит отец: «Здравствуй, Иван!» — «Здравствуй, здрав-
ствуй, папаша!» — «Так вот, Иван, я тебе вынес три пу-
зырька. На-ка,— говорит, — вот пузырек съешь один».
Иван взял, пузырек съел и почувствовал в себе что-то
крепкое, сила очутилась в нем. Отец Ивана крикнул гром-
236
182. СИВКО-БУРКО
ким голосом: «Эх, — говорит,— Сивко-Бурко, вечный Во-
ронко, встань передо мной, как лист перед травой!»
Конь прибежал большой, Иван устрашился: из рта пла-
мя ходит, из ноздрей дым валит. «Вот,— говорит,— Иван,
в право ухо полезай, а в лево выйдешь!» Иван в право ухо
влез, в лево и вышел. Очутился бравым рыцарем. Тогда
отец говорит: «Вот, Иван, можешь ли ты сейчас владеть
этим конем?»
Иван коня взял за гриву, конь головой чуть пошеве-
лил — Ивана как ветром отнесло от коня. «Э-э-эх, Иван,—
говорит,— слаб. На еще,— говорит,— пузырек съешь!»
Иван взял, пузырек съел, еще почуял: силы вдвое прибы-
ло. Тогда подошел к коню, хлопнул коня по ребрам, конь
стоит — не хивйльнется. Заскочил на коня, конь бросился.
Иван, как овсяный сноп, свалился с коня. Отец и гово-
рит: «Ну, Иван, третий пузырек на, съешь!»
Иван взял, третий пузырек съел, заскочил на коня и
пришпорил коня в поле. Все равно конь полетел, и Иван
сидит крепко-накрепко, как прикованный. Вернулся обрат-
но к отцу, отец и говорит: «Ну,— говорит,— Иван, владей
моим конем, конь мой собственный, а вся сбруя и доспехи
богатырски под старым домом под передним углом. Ты
приздынь угол и выложи все доспехи богатырски!»
Тогда они тут распрощались с отцом, отец сказал:
«Ну,— говорит,— Сивко-Бурко, вещий Воронко, как мне
служил, так и моему сыну служи, Ивану! Когда,—
говорит, — тебе не нужно, так спускай в поле своего коня,
а когда нужно, тогда,— говорит,— кричи: «Сивко-Бурко,
вечный Воронко, встань передо мной, как лист перед тра-
вой». Красота вся в его в ушах,— говорит.— Когда
поезжать, в право ухо влезай, в лево выходи, будешь
красавчиком, а когда приезжаешь, спускай коня — в лево
влезай, в право вылезай, и будешь таким же, как и раньше
был. Тогда никто тебя не сможет узнать».
Заря стала. Отец ушел в могилу, а Иван пошел домой,
спустил своего коня на волю.
Приходит домой, братья опять спрашивают его: «Что,
Иван, видел на могиле? Что сказать будешь?» Иван отве-
чает: «Сходили бы сами, так и узнали все».
Так Иван живет себе преспокойно, занятия у него ника-
кого, он как дурачок сопливый, на печке сидит, замажется.
Вдруг, недалеко в городе была королевна, барышня,
237
НАРОДНЫЕ СКАЗЕ И
стала выбирать себе жениха. Выстроила балкон и села там
в балконе и дала повсюду известия: «Кто до меня на коне
выскочит, тот мой жених будет».
Вот братья собираются смотреть, что там будет. А Иван
просится у братей: «Братья, возьмите меня туда же, я по-
смотрю!» Братья в ответ Ивану: «Куда ты, дурак такой,
пойдешь на смех людей! Люди засмеют, да и нас-то ты
обесчестишь». Иван говорит: «Давай, ладно, братья, подите
вы уж!»
Братья ушли, а Иван собрался и говорит невесткам:
«Дайте мне,— говорит,— корзину, я пойду за грибами,
принесу, хотя грибков наварю».
Невестки ему корзину дали, он взял корзину и пошел
в лес, крикнул голосом: «Эх, Сивко-Бурко, вечный Во-
ронко, встань передо мной, как лист перед травой!»
Конь прибежал, встал как вкопанный. Иван в право ухо
влез, левым вышел, сделался хорошим красавцем.
Тогда он подъехал к своему старому дому, прйзьнял
передний угол и выклал всю богатырску принадлежность,
заскочил на коня и поехал. Догнал братей да дал им нагай-
кой по спинам обоим, они еле-еле справились. Приезжает
в город и припустил своего коня к этому балкону. Конь
выскочил. Он не успел у нее кольцо взять. Она кольцо
кинет да ему в лоб. У него все равно как солнце во лбу
воссияло! И он уехал. Не могли его поймать.
Приехал опять в поле домой, коня спустил. В право
ухо влез, левым вышел, сделался таким по-прежнему.
Взял корзину, набрал каких-нибудь грибов, а тряпкой ху-
дящей тож какой-нибудь завязал лоб свой и пришел домой.
И говорит: «Нате, невестки, грибы!»
А невестки посмотрели — грибы никуда не годны. Да-
вай на него ругаться: «Ты,— говорят,— не грибов, а червей
награбил одних только! А лоб-то,— говорит,— где рас-
шиб?» — «Да я,— говорит,— полез за грибом в кусты да
разорвал суком».
А сам забрался опять на печку и полеживает себе.
Потом приходят братья. Иван и спрашивает: «Ну что же,
братья, скажете и что там хорошего?» — «Да там,— гово-
рят,— хороший рыцарь приезжал, да не могли поймать.
Ехал вперед да нас ударил плетью еще, за что — не зна-
ем, так мы едва очувствовались. Да там приехал в город
да на коне прямо выскочил до балкону, кольцо не успел
238
182 СИВКО-БУРКО
взять. Королевна кинула кольцом в него и забросила ему
в лоб. И он поехал, у него все равно как солнце сияет во
лбу. Так и скрылся — не могли поймать». Иван и говорит:
«Не я ли, братья, был?» Братья на него зашумели: «Ах,
ты дурак, ты сопливый, где же тебе бывать там?» —
«Давай, ладно, братья»,— говорит.
Потом королевна стала собирать бал. И дала такой при-
каз, чтобы нигде ни один человек из мужского полу не
остался, все чтобы были на балу. Тогда братья стали соби-
раться на бал. Иван и говорит: «Братья, возьмите меня!» —
«Взять-то мы бы,— говорят,— и взяли, да ты ведь обесчес-
тишь нас, да и народ весь присрамишь, а не то пас».—
«А приказ-то, братья!— говорит.— Ведь всем надо быть
там!»
Братья тогда его взяли с собой. Пришли на бал и засуну-
ли за печку в самой в задней столовой. Так. Королевна
стала обносить чару, угощать всех. Всех обнесла, не могла
найти своего суженого. Потом заглянула как-то нечаянно
за печку и увидала там Ивана: «А вы что здесь,— гово-
рит,— молодец? Выпейте чару!» Потом увидала — у не-
го завязан лоб тряпкой, и говорит: «Этта что у вас?»
Иван отвечает: «Ходил за грибами в лес да на сук напо-
ролся».
Она взяла тряпку и призьняла посмотреть рану. А тут
во лбу ее перстень.
Воссияло по всем столовым — как яркий, солнечный
день! Тогда она взяла за руку и вывела в переднюю столо-
вую и говорит: «Вот,— говорит,— мой суженый!»
Не долго думавши, сейчас играй свадьбу. Повенчались
и стали жить. Государь дал им особое помещение.
Иван только и дело — спит, больше у него и занятия
никакого.
Вдруг государю донесли, знать, кто-то там в поле ходил
и видел — ходит свинка золоты щетинки. Государь стал от-
правлять. У него еще было два зятя, кроме Ивана: «Бери-
те,— говорит,— войско, силы и как-нибудь достаньте эту
свинку золоты щетинки, мы в сад ее спустим. Она будет
у нас украшать сад».
Так. Жена Ивана приходит ко своему мужу и говорит:
«Что же, Иван, всё вы спите? Папаша-то отправляет
зятьев-то имать свинку золоты щетинки! Поезжай-ко и ты
с ними. Не можете ли поймать?» Иван и говорит: «Иди-
239
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ко, проси у папаши каку-нибудь лошадку мне, я тоже по-
еду»,— говорит.
Она пошла, ему привели лошадку. Иван сел и поехал за
город. Выехал за город, взял за хвост, сдернул с лошади
кожу и кинул на поле: «Нате, сороки да вороны, от царя
подарки!» А сам крикнул громким голосом своего коня:
«Эх, Сивко-Бурко, вечный Воронко, встань передо мной,
как.лист перед травой!»
Конь прибежал, Иван в право ухо влез, в лево вылез,
сделался красавцем, пожалуй — такого на свете нет! Заско-
чил на коня и поехал. Едет, а зятья не смеют и близко
подойти ко свинке, свинка ходит в поле. Иван подъехал
и давай нагайкой свинку пороть. Свинка бегала, бегала и
остановилась. Иван слез с коня, раскинул шатер, поставил
коня к шатру и свинку, сам зашел в шатер, лег спать.
Спит, а эти молодцы и подходят к нему, не смеют близко
подойти. «Как же бы. подобраться по эту свинку, купить
у него?»
Потом как-нибудь подобрались, зашли в шатер и стали
будить Ивана. Конечно, они не знают, что Иван. «Встань,—
говорят,— добрый молодец, продай нам свинку!» — «У ме-
ня свинка не продажна,— отвечает Иван,— а заветна».—
«А велик ли завет?» — спросили Ивана. «А от рук по паль-
цу»,— говорит. Они и говорят: «Не раздевать перчатки с
рук — не заметит никто».
Взяли отсекли по пальцу. Иван завернул в бумажки
и положил в карман. Отдал им свинку золотую щетинку.
Ну, они взяли и увели ее домой. Иван приехал к Дому,
спустил своего коня и забрался к себе опять на печку и спит
себе преспокойно. Жена Ивана приходит, Иван дома. «Эх,
Иван,— говорит,— зятья-то привели свинку золоту щетин-
ку, поймали, а ты обродйл — ничего не нашел». Иван
отвечает: «Да мне и не надо!»
Потом опять получил известие государь: ходит в поле
олешек золоты рожка. Государь опять посылает своих
зятьев имать олешка золоты рожка. Зятья собираются в до-
рогу, а жена Ивана опять пришла и говорит Ивану: «Иван,
иди-ко,— говорит,— поезжай, зятья-то опять поймают
олешка золоты рожка, а нам-то что, на нас папаша косо
смотрит, да и сестры-то надо мной смеются, что вышла за
такого пеньтюха». Иван и говорит: «Давай иди,— гово-
рит,— проси лошаденушку каку-ле опять».
240
182 СИВКО-БУРКО
Она пошла, привела ему опять лошадку. Он сел, за го-
род поехал. Выехал за город и кинул лошадь опять:
«Ешьте, сороки да вороны, от царя подарки!» А сам клик-
нул своего коня: «Эх, Сивко-Бурко, вечный Воронко,
встань передо мной, как лист перед травой!»
Конь прибежал, встал как вкопанный. Иван в право
ухо влез, в лево вышел, сделался опять хорошим молод-
цом. Заскочил на коня и поехал. Едет, видит — ходит
олешек золоты рожка. Они и близко не смеют подойти.
А Иван сразу подъехал да нагайкой погонял здорово
олешка. Олешек стал — не шевелится больше. Тогда Иван
слез с коня, раскинул шатер, поставил к шатру олешка
и коня, сам зашел в шатер, повалился спать. А эти молод-
цы опять подходят к шатру: как бы добраться до Ивана,
как бы он им уступил олешка золоты рожка. Зашли в
шатер, разбудили Ивана и говорят: «Продай олешка нам
золоты рожка!» Иван отвечает: «Не продажный олешек,
а заветный».— «А велик ли ваш завет?» — «С пог по
персту».— «А что, можно отдать! В бане не раздевать
чулка — не заметит никто».
Отсекли по пальцу и отдали. Иван отдал олешка, паль-
цы завернул в бумажку и положил в карман. Сел на
коня и поехал домой. Коня спустил, пришел к дому, за-
брался на печку и спит.
Жена приходит к Ивану и опять говорит: «Эх, Иван,
Иван, ты опять спишь, а те зятья,— говорит,— привели
олешка золоты рожка. Гулянья-то сколько у них!» —
«Пускай гуляют,— говорит,— мне не нужно».
Да не через долго время получил государь известье
опять: ходит в поле сорокопега кобыла с сороками жере
бятами с малопоздышками. Государь отправляет опять
зятьев имать кобылу. Жена Ивана опять приходит к Ивану
и говорит: «Иван, поезжай-кося с зятьями-то вместе, не
сможете ли поймать сорокопегу кобылу с сороками жере-
бятами с малопоздышками. Они поезжают, может, и вас
пригласят».— «Ладно,— Иван отвечает,— я и без них
уеду».
Иван пошел из комнаты вон и прямо пошел за город.
Крикнул своего копя: «Эх, Сивко-Бурко, вечный Воронко,
встань передо мной, как лист перед травой!»
В право ухо влез, в лево вылез, сделался хорошим
рыцарем, заскочил на коня и поехал к бондарям, заказал
241
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
сработать две бочки. Поехал в кузницу, заказал сковать три
прута. Это все ему приготовили. Бочки повесил коню на
бока, а прутьё в руки взял и поехал в поле. Едет, видит —
кобыла ходит с сороками жеребятами с малопоздышками
и близко никого не подпускает, прямо бьет копытами,
зубами рвет — страшно дело!
А у государя зятья из-за кустиков выглядывают, не
смеют и показаться кобыле. А Иван припустил своего коня
прямо па сорокопегу кобылу. Кобыла уши спустила и на-
правилась на коня, хотела прямо зубами пробить бока
у копя. Но бока спасли бочки, хватила по бочкам. В это
время Иван взял прут и давай кобылу пороть. До того по-
рол, избил два прута, схватил третий, тогда кобыла оста
повилась и больше ни с места.
Иван слез с коня, раскинул шатер, поставил кобылу к
шатру и своего коня, стоят все равно как век жили вместо.
Сам зашел в шатер и опять завалился спать. Тогда подо-
шли братья опять, как-нибудь пробрались в шатер к Ивану:
«Продай, молодец, сорокопегу кобылу с сороками жеребя-
тами с малопоздышками! Что хочешь бери, только дай
нам!» Иван отвечает: «Не продажна, а заветна». «Ве-
лик ли завет?» спросили Ивана. Иван говорит: «Из спи-
ны по ремню выкроить» Они и говорят* «А впрочем
не раздевать рубашек в бане!»
Иван выкроил у них по ремню из спины, завернул в
трубочку, завернул в бумажку и положил в карман. Отдал
им сорокопегу кобылу с сороками жеребятами с малопоз-
дышками, а сам сел на коня и поехал ко своему дому
Приехал ко своему дому, поставил коня ко крыльцу, сам
зашел во свою спальну и повалился спать.
Вдруг его жена идет домой, а у крыльца стоит тот конь,
на котором ехал ее первый раз жених, когда она видела с
балкону. Обрадовалась, вернулась обратно ко своему папа-
ше и говорит: «Папаша, иди, у нас есть, у крыльца стоит
копь, тот копь, на котором ко мне жених приезжал, когда
я сидела в балконе!»
Так государь пошел. И шли, зашли в комнату. Спит
красивый и бравый рыцарь крепким сном. Государь стал
его будить, потом разбудил и стал спрашивать: «Откуда ты,
добрый молодец?» Иван отвечает: «Что вы, папаша, разве
не знаете своих грязных вшей? Я,— говорит,— ваш зять
Иван. А где же ваша,— говорит,— сорокопега кобыла?»
242
183. СИВКО-БУРКО
«А вот известье есть, сейчас встречать пойдем».— «Так,
ладно,— отвечает Иван.— Идите встречайте, а мне нужно
уснуть».
Приезжают зятья, привозят сорокопегу кобылу. Заво-
дится у них великолепный бал. Сорокопегу кобылу, олешка
золоты рожка и свинку золоту щетинку — всех спустили
в сад. И вот тут ходят, смотрят, любуются.
На бал собрались все, гулянье идет весело, а Ивана еще
нет у них на балу. Государь и говорит: «Ну-ко, дочка,
иди ко супругу, веди. Хотя и не служил он, не доставал,
а все-таки надо пригласить раз хоть на бал-то».
Побежала Иванова супруга, пришла и будит Ивана:
«Иван,— говорит,— встань-кося. Папаша вас просит па
бал, там гуляют уже весело».
Иван встал, умылся, утерся полотенушком, учесался
и пошел со своей супругой вместе к папаше на бал. Захо-
дит в столовую, поздоровался со всеми гостями, и посадили
его за стол.
Сидит Иван за столом и стал немножко уже весел.
И говорит тако слово: «Папаша, позвольте у вас спросить,
объяснили ли ваши зятья, как доставали свинку золоты
щетинки, и олешка золоты рожка, и сорокопегу кобылу с
сороками жеребятами с малопоздышками? Могут ли они
выяснить свои доспехи?» Государь отвечает: «Они мне
объяснили так, что они своими доспехами, храбростью
достали это все». Тогда говорит Иван: «А раздевают ли
они за столом с рук перчатки?»
Сразу тут же посмотрели на них. А они за столом в
перчатках. «Снимите-ко у них с рук перчатки!» — прика-
зал Иван.
Сняли у них с рук перчатки, а у них по пальцу на руках
нет! Вынимает Иван из кармана две свернутых бумажки,
развернул эти бумажки, а в бумажках по пальцу обоих.
«Вот это,— говорит,— это свинка золоты щетинки! Ну, а
снимают ли они в бане чулки с ног?» А тут какой-то один
выискался: «Я видел,— говорит,— в бане они в чулках па-
рились!» — «Снять у них чулки с ног!»
Сняли чулки, у них по пальцу на ногах нет! Иван
вынул из кармана, развернул: «Вот это,— говорит,—
олешек золоты рожка. А в бане раздевали ли они рубаш-
ку?» — «Нет, не раздевали,— говорит,— сегодня в бане
243
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
умывались и рубашки не раздевали».— «Снимите с них
и рубашки!»
Сняли рубашки, а у них по ремню выкроено из спины.
Иван вынул из кармана ремешки, развернул: «Вот это,—
говорит,— сорокопега кобыла с сороками жеребятами с
малопоздышками. Это,— говорит,— они покупали у ме-
ня. а не сами доставали. Доставал это все — я, а не они!»
Тогда государь приказал палачам взять этих зятьев,
отвести и повесить не за правду. А Ивана наградил пол-
царством.
Иван стал жить со своей супругой хорошо и сейчас
живет.
183. СИВКА-БУРКА
ил-был крестьянин. У него было три сына:
Л И Bl Федор, Василий и младший Иван.
Дожил отец до глубокой старости и стал
чувствовать — скоро помрет. Призвал он к себе всех трех
сыновей и говорит им: «Вот вам мой наказ. Когда умру,
поочередно три ночи караулцте на моей могиле».
Помер старик. А когда пришла первая ночь, старший
брат Федор зовет Ивана и говорит ему: «Слышь, Иван!
Собирайся, иди карауль!» Но Иван ответил: «Нет, Федор,
надо идти по старшинству. Ты старший — тебе идти».
Видит Федор — Иван не так прост, стал просить его:
«Иди, Ваня, покарауль за меня. Я тебе куплю сапоги и
красную рубашку».
Пошел Иван караулить. Как только двенадцать часов
минуло, земля заколебалася, желты пески разоссыпалися,
слышит Иван голос отца: «Кто это? Ты, Феденька?» —
«Нет, батюшка».— «Это ты, Васенька?» — «Нет, батюш-
ка».— «Это ты, Ванюшка?» — «Я, батюшка!» — «Ах ты,
милый сынок! Ну, коли так, благословляю тебя на моих
заповедных лугах конем Сивкой-Буркой, Вещей Кауркой.
Когда он тебе запонадобится, выйди в заповедные луга,
свистни, крикни: «Сивка-Бурка, Вещая Каурка, стать
передо мной, как лист перед травой!» Он перед тобой и
явится. Садись на него и можешь ехать куда надобно.
А захочешь быть красавцем, в правое ухо влезь, в левое
244
183. СИВКА-БУРКА
вылезь — станешь таким красавцем, каких и нет более. А
теперь прощай».
Приходит Иван домой, братовьё спят. Он полез на
печку. Стали его братья спрашивать: «Ну, Ваня, что видел,
что слышал?» — «Ничего не видал, ничего не слыхал.
Просидел до самого рассвета».
А старший брат и думает: «Вот какие смелые эти
глупые!»
Наступает вторая ночь. Старший брат Федор посылает
Василия, среднего брата: «Иди, карауль!» Василий сразу
оробел, призывает к себе Ивана: «Ваня, беги, покарауль
отца!» — «Нет, Василий, очередь не моя. Должен ты
отправить свою очередь».— «Ванюшка, иди! Я куплю тебе
за это кафтан и красную опояску».
Иван очень любил красные опояски и согласился
идти.
Сидел он до самой глухой полночи, ничего не видал,
ничего не слыхал. Но как только минуло двенадцать часов
ночи, вдруг земля заколебалася, золоты пески зароссыпа-
лися, и слышит Иван таковы слова: «Кто это? Ты, Фе-
денька?» — «Нет, батюшка».— «Ты, Васенька?» — «Нет,
батюшка».— «Ты, Ванюшка?» — «Я, батюшка!» — «Ах
ты, милый сынок! Опять пришел меня караулить! Я за это
благословляю тебя Оленем Золотые Рога в заповедных
лугах. Бери Оленя за ремни и веди куда надо. А теперь
прощай!»
Пришел Иван домой, забрался на печку. А братовьё
стали его спрашивать: «Что, Ваня, слышал, что, Ваня,
видел?» — «Ничего я не слыхал, ничего я не видал. Проси-
дел до самого рассвета».
Братовьё переглянулись: «Ай, смелый парень, не гляди,
что дурак!»
Наступила третья ночь. Братовьё не посылают дурака:
его черед — хочешь иди, хочешь нет. Но Иван и без них
пошел. Дождался двенадцати часов ночи. И вот земля
заколебалася, желты пески зароссыпалися, и слышит он
таковы слова: «Это ты, Феденька?» — «Нет, батюшка».—
«Ты, Василий?» — «Нет, батюшка».— «Ты, Ванюш-
ка?» — «Я, батюшка!» — «Ах ты, мой сынок! Сколь ты
уважливый! Знай же: в заповедных лугах есть Свинка
Золотая Щетинка. Как она тебе спонадобится, ты ее с
245
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
конем сразу поймаешь. Посади на ремни, веди куда надоб-
но. А теперь прощай!»
Поклонился Иван до земли, пришел домой, залез на
печку, заснул. И проспал до самого вечера.
А недалеко от этого села был столичный город. И в
этом столичном городе жил-был царь. И было у него три
дочери: две замужем, а третья девица. Звали ее Аннушка.
И вот отец заставляет младшу дочь Аннушку выходить
замуж. Говорит ей так: «Милая доченька, время тебе
искать жениха!» — «Милый папенька, не хочу я выходить
за богатого, а хочу, чтобы нашелся такой богатырь, доско-
чил бы на коне до верхнего этажа моей светлицы, снял бы
у меня с ручки перстенек и поцеловал бы меня в уста.
Вот за такого согласна я выйти замуж».
И вот царь приказал напечатать расклейки и наклеить
их на каждом углу. И назначил число, чтобы ехали все
богатыри, желающие получить руку его любимой дочери.
Приказание отца в точности было выполнено. Наклеили
расклейки и в том селе, где жили братовьё. Федор и Васи-
лий стали собираться в назначенное число ехать в город.
А Иван слез с печи и говорит: «Братцы, возьмите и ме-
ня».— «Куда же нам взять такого замарашку, ты еще в
грязь нас ударишь! Сиди на печи да перегребай золу»,—
отвечали братья.
Иван не стал боле просить, залез на печку. А когда
братья уехали, он говорит: «Невестки, дайте мне лукошку,
я пойду по грибы».
Вот ему дали лукошко, и он пошел — да не по грибы, а
в заповедные луга. Пришел, лукошко повесил на городьбу,
сам крикнул, свистнул: «Сивка-Бурка, Вещая Каурка,
встань передо мной, как лист перед травой!»
И видит Иван: конь бежит, земля дрожит, из ноздрей
пламя валит. Подбежал конь к Ивану, и стал конь как
вкопанный. Иван в право ухо влез, а в лево вылез и вдруг
сделался таким красавцем богатырем, каких и свет не
видел.
Вот он вскочил на Сивку-Бурку и понесся стрелой
вслед за братьями. А когда поравнялся с ними, сказал:
«Здорово, братцы!»
Они обернулися и удивились такому богатырю-кра-
савцу: «Что это за богатырь такой? Да еще нас назвал
братцами!»
246
183. СИВКА-БУРКА
Смотрят, а его уже и след простыл.
Приезжает Иван в город — народу там было видимо-
невидимо! Какие богатыри согласны были скакать —
те стояли в череду. И Иван стал в черед. Все люди смот-
рели и любовались им.
В это время приехали его братья, но в черед не встали.
Любопытно им было хоть посмотреть, как будут богатыри
скакать до трехверхнего оконца.
И вот настал час, окно раскрылося, и появилась прек-
расная царская дочерь. Свесила она свою праву ручку с
драгоценным перстнем — и начали скакать богатыри. Но
кто ни скакал — не мог доскакать даже до первого этажа.
И только Иван так скочил, что подался выше первого
этажа. Залюбовалась им красавица и подумала тихонько
про себя: «Ах, если бы достался мне этот богатырь в
мужья!»
А Иван поскакал в заповедные луга, оставил коня, в
лево ухо влез, в право вылез и сделался опять прежним
Иваном. Взял с огорода лукошко, Сивку-Бурку отпустил
и начал ломать грибы.
Поналомал, какие попались, и пошел домой. Велел
невесткам грибы варить, а они выбросили их на двор.
Иван обиделся и сказал: «Вам все не ладно!»
Залез на печку и захрапел.
В это время приехали его братья и стали рассказывать
своим женам, какая там была красавица царевна. «Ох, и
хороша была,— говорили они,— но лучше всех один бога-
тырь. Он нас нагнал и даже назвал братцами».
Иван в это время проснулся. Слышит, братья рассказы-
вают, и спрашивает их: «Братцы, не я ли это был?» —
«Полно, дурак, лежи, не болтай!» — крикнули на него
братья.
Иван замолк, не стал оспаривать.
Наутро братовьё снова стали собираться в город. Уехали
они, а Иван слез с печки и попросил у невесток лукошко.
Невестки говорят: «Бери, да мухоморов не носи!»
А Иван пришел в заповедные луга, лукошко повесил
на городьбу, крикнул: «Эй, Сивка-Бурка, Вещая Каурка,
встань перед мной, как лист перед травой!»
В право ухо влез, в лево вылез, сделался таким красав-
цем, что ни в сказке сказать, ни пером описать, даже
красками не нарисовать. Дал шпоры своему коню и в ско-
247
НАРОДНЫЕ СН АЗК В
ром времени догнал своих братьев. Поравнялся с ними и
сказал: «Здорово, братцы!» Братья увидали богатыря и
пуще стали его хвалить: «Экой богатырь, экой красавец!
Да еще называет нас братцами!»
А его уж и след простыл.
Приехал Иван в город — людей было много, и также
и братовьё его стояло в череду, дожидались сигнала.
Иван заступил свой черед и стал ждать, что будет.
И вот пришел урочный час, окно в третьем этаже рас-
пахнулось, появилась красавица царевна, свесила бело-
снежную ручку с драгоценным перстнем и стала смот-
реть — не прискачет ли тот богатырь, что был вчера.
Вскоре дали сигнал, и стали по очереди богатыри
скакать. Одни скакали до первого этажа, а другие и до
первого не доскакивали. Когда же пришел черед Ивана,
дал он шпоры своему коню — взлетел конь выше второго
этажа! Удивились все такому красавцу, а царевна была
рада хоть посмотреть на него.
Иван же поехал в свои заповедные луга, коня остановил,
в лево ухо влез, в право вылез и сделался прежним Иваном.
Взял он лукошко, стал ломать грибы — какие попадутся
под руку.
Пошел он домой. Невестки стали бранить Ивана, а Иван
залез на печь и заснул богатырским сном.
В это время приехали братовьё, стали рассказывать
про богатыря, который назвал их братцами. Иван услышал
это и говорит: «Братцы, да не я ли там был?» — «Отстань,
не болтай, глупый! Знай лежи себе на печи!» — закричали
братовьё.
Иван опять замолчал. А наутро братовьё опять стали
собираться к царевне. Жены им говорят: «Долго вы про-
ездите?» — «Сегодня что-нибудь да выйдет, может быть,
это последний раз»,— отвечали братовьё.
Вот когда братья уехали, Иван слезает с печи, просит
у невесток лукошко, идет в заповедные луга, кричит Сивку-
Бурку, Вещую Каурку. Когда конь явился, Иван в право
ухо влез, в лево вылез, сделался богатырем еще краше
вчерашнего, дал шпоры своему коню и нагнал братьев.
Когда с ними поравнялся, то говорит: «Здорово, братцы!»
Братовьё обернулись: «Что за богатырь, что за красавец!
Даже нас братцами называет!»
Смотрят ему вслед, а его уж и след простыл.
248
183. СИВКА-БУРКА
Братья приехали в город, все стоят в череду, дожидают
сигнала. Также Иван стал дожидаться своего череда. И
когда настал урочный час, распахнулось окно, появилась
прекрасная царска дочерь, свесила свою белоснежную
ручку с драгоценным перстнем и стала дожидать своего
суженого.
И вот был дан сигнал, все богатыри стали по очереди
скакать. Но сколь они ни скакали, никто не мог доскочить
даже до второго этажа.
А когда настал черед Ивана, то Иван разгорячил своего
коня, проскакал по городу взад и вперед и повернул к
царскому дворцу. Как дал шпоры коню — так конь взвился
высоко, и Иван сумел снять с руки царевны перстень и
даже поцеловал ее в сахарные уста.
Все закричали, хотели Ивана остановить, но Ивана и
след простыл. И опять приехал он в заповедные луга, коня
пустил, в лево ухо влез, в право вылез и сделался таким
Иваном, каким был. Достал грязну тряпку и замотал
палец, на котором был перстень, взял лукошко, начал
ломать грибы, какие попадались под руку. Но попадались
все негодящие. А когда подал невесткам грибы, невестки
вывалили их на двор и побранили Ивана. А Иван им сказал:
«Вам все не ладно!»
Лег на печи и заснул богатырским сном.
Пока спал, за это время приехали его братья и стали
рассказывать своим женам, что богатырь, который называл
их братцами, снял с руки царской дочери перстень, а сам
ускакал. «Хороша, — говорят,— царска дочерь, а богатырь
еще краше! Вот будет пара!»
Все этому счастью завидовали. А Иван лежит на печи и
говорит: «Братцы, то был не я ли?»
Тут братья на него закричали. Нечего делать, пришлось
Ивану на печи лежать, помалкивать.
Когда поужинали, легли на печку. Ивану захотелось
посмотреть на перстень. Снял он тряпичку — и в избе
рассияло, ровно как пламенем осветило. Братья и начали
его ругать: «Зачем переводишь спицы1?» И Иван снова
завязал тряпицей камень.
А царска дочерь поджидала своего возлюбленного,
никак не могла дождаться. Тогда она приказала печатать
1 Здесь: спички.
249
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
такие расклейки по городам и селам: «Съезжайтесь
богатыри, такого-то числа на пир!»
И первым долгом думала: приедет ли богатырь, кото-
рый снял у нее перстень?
На назначенное число поехали и братья Ивановы.
Иван также слез с печки и стал проситься у братьев, что-
бы они взяли его с собой посмотреть. Но братья наотрез
ему отказали: «Куда мы повезем такого глупого человека?
На посмешище добрых людей?»
Но он так пристал, что пришлось взять его с собой.
Приехали они в город — везде столы наставлены. Стали
поочередно за стол садиться. На местах уже сидели люди,
и Ивану пришлось сесть в самый отдаленный уголок. И
был приказ — обносить всех гостей вином и смотреть, не
будет ли у какого богатыря перстня царской дочери. Слуги
всех обнесли и каждого богатыря просматривали, но бога-
тыря с перстнем не оказалось. Тогда царска дочерь наду-
мала лично сама обносить всех гостей. Обнесла всех, но
тоже никак не смогла увидеть своего красавца богатыря.
Когда дошла очередь до Ивана, стала царевна подавать
ему кубок с вином. Он поклонился, взялся правой рукой
за кубок. А указательный палец у него на руке был обвязан.
Царевна спросила: «Что это, молодец, у вас рука завяза-
на?» — «Ваше царское высочество, я ходил в лес, оцарапал
за сучок палец и завязал тряпочкой».
Тут царска дочерь что-то заподозрила и приказала
развязать палец. А когда воссиял драгоценный перстень,
она чуть не упала в обморок. И стала спрашивать: «Где
вы, молодец, нашли этот перстень?» — «Этот перстень я
лично собственными руками снял с вашей руки»,— отвеча-
ет Иван. «Этого не может быть,— вскричала царевна,—
вы, наверное, этот перстень нашли?» — «Нет, прекрасная
царевна, не нашел!»
Тогда она взяла его за руки и повела в палаты отца. А
весь народ ахнул: «Что это за чудо?» Йотому все видали:
перстень снял прекрасный богатырь, а оказался он у
Иванушки.
Царска дочь отвела Ивана к царю. Стали его спраши-
вать, где он взял перстень, а он все твердит: «Сам снял».
Делать нечего, обрядили его. И пришлося царевне с
ним обвенчаться.
И вот когда царь задал пир и сошлися все три сестры с
250
183. СИВКА-БУРКА
мужьями, то царь посадил своего любимого зятя на первое
место, а Иванушку он усадил на последнее место. И когда
у царя отходил последний бал, сказал он так своим зятьям:
«Который из вас достанет мне Оленя Золотые Рога в
заповедных лугах, я дарю полцарства».
Поутру зятья взяли коней самых лучших и поехали.
А Иван говорит Аннушке: «Попроси у папаши лошадь, я
тоже поеду разыскивать Оленя Золотые Рога».
Пришла Аннушка к отцу, стала просить коня. Царь
рассмеялся: «Не стоит, дорогая Аннушка, тебе хлопотать,
не стоит твоему муженьку лошадь давать. Живите, не
разлучайтесь, а на меня не обижайтесь: сама выбрала
себе такого мужа».
Пришла Аннушка к своему Иванушке с заплаканными
глазами. «Что ты, дорогая Аннушка, так плачешь?» —
«Как же мне не плакать? Отец не дает мне коня и говорит:
на тебя, мол, надёжи нет». Иван говорит: «Милая Аннуш-
ка, пожалуйста, сходи попроси отца, хоть каку-нибудь
лошаденку не даст ли?»
Второй раз пришла Аннушка к отцу и просила дать
какую-нибудь лошадь. Подали Ивану лошадь плохонькую.
Он сел на нее и поехал. Выехал из города, слез с лошади,
схватил ее за хвост, сдернул с нее кожу и сказал громким
голосом: «Солетайтесь, сороки и вороны! У царя был бал,
и у вас будет бал!»
А сам пошел пешком в заповедные луга.
Крикнул, и тут же явилась Сивка-Бурка, Вещая Каур-
ка. Иван в право ухо влез, в лево вылез и стал таким краси-
вым богатырем, что ни в сказке сказать, ни пером описать,
ни красками разрисовать. Поймал Оленя Золотые Рога,
посадил на ремешок и повел его в свое царство.
А его свояки за это время много мест изъездили и
никак не могли найти Оленя Золотые Рога. Уже они повер-
нули своих коней домой, как вдруг видят чудо чудное:
едет богатырь на лошади богатырской и ведет Оленя Золо-
тые Рога. Подъехали они к нему и стали у него Оленя
торговать. Давали ему хорошую цену, но он не соглашался.
Они говорят: «А чего же вам нужно за этого Оленя Золотые
Рога?» — «Давайте отрежу у обоих по мизинцу»,— отве-
чает богатырь.
Посоветовались, посоветовались свояки — делать не-
251
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
чего, дали ему отрезать по мизинцу. Отрезал он, завернул
в платок, и отдал он им Оленя Золотые Рога.
Отъехали они, а он повернул коня в заповедные луга,
в право ухо коню влез, в лево вылез и явился к своей
женушке пеший.
Увидел царь, как он пришел, так не столь ему стало
жаль лошади, как колол он Аннушке глаза: «Хорош у
тебя муж: уехал на лошади, пришел пеший. Не пеняй на
меня, сама выбрала!»
Пришла Аннушка к Ванюше, сказала все ему. А Ваня
говорит: «Раз не люб я твоему отцу, не даст ли он нам
какое помещение особое: мы должны уйти из этих покоев».
Аннушка сказала об этом отцу — царь разрешил им
занять гусятник. С неохотой Аннушка приказала вынести
кровать да перину в гусятник, да не хотела перечить своему
мужу. И стали они жить в этом гусятнике.
И вот, когда зятья привели Оленя Золотые Рога, царь
задал пир. Стали они пить и веселиться. А в это время
Аннушка пошла к отцу, стала просить: «Дорогой папаша,
позови на пир мово Ванюшку». А царь говорит: «От твово
Ванюшки толку мало. Но ладно уж, пусть с нами посидит,
на наших удальцов поглядит».
И вот Аннушка говорит мужу: «Милый Ванюшка,
папаша и нам велел заявиться на пир».
Пришел Иван на пир, сел за стол, а ему указали на
место рядом с зятьями. Сказал тут Иван: «Не место мне
с вашими богатырями сидеть. Я и на кончике посижу».
Стали пировать. Очередь дошла до нашего Ивана. При-
несли ему кубок вина. Взял Иван этот кубок, приложил к
губам, отпил немногр, а остатки вылил в бурачок. Потом
ему принесли закуски: пряничек, пирожок. От откусил
пирожка, пряничка и опять бросил остатки в бурачок.
Свояки и свояченицы смотрели и смеялись. А Иван пони-
мал, но виду не показывал.
Пришел домой, поставил бурачок на пыльничек и лег
спать.
И вот [снова] царь стал пировать. И на пиру объявил:
«А ну, зятья, сослужите мне е!це службу: достаньте мне
Свинку Золотую Щетинку. А я отдам вам еще полцарства».
Взяли зятья конец и поехали искать Свинку Золотую
Щетинку. А Иван Аннушку [опять] посылает: «Поди
спроси у отца коня. Поеду, попытаю себе счастье».
252
183. СИВКА-БУРКА
Аннушка стала просить отца. Отец не хотел больше
перечить, разрешил дать Ивану саму плохоньку лошадь.
Когда подвели лошадь к гусятнику, Иван простился с
Аннушкой и поехал вдоль города. Выехал за ворота, слез
с лошади, дернул ее за хвост, стащил с нее шкуру, крикнул:
«Сороки, вороны, слетайтесь! У царя был бал, и у вас будет
бал».
А сам пошел пешком в заповедные луга, крикнул
Сивку- Цурку. Появился перед ним конь. Иван влез ему в
право ухо, вылез в лево ухо и сразу сделался красавцем
богатырем. Отыскал Свинку Золотую Щетинку, привязал
на свой ремень и повел за собой.
А зятья объехали много верст, никак не могли найти
Свинку Золотую Щетинку. А как встретили такого бога-
тыря, не осмелились у него свинку отбирать, осмелились
свинку торговать. Сулили ему деньги, но он на деньги не
соглашался. «Чего же тебе нужно?» — «Отрежу у вас по
второму пальчику, а из спины вырежу по ремешку».
Они больше не смели с богатырем вздорить и решили
дать, что он просит.
И вот, когда они получили Свинку Золотую Щетинку,
он положил все, что с зятьев взял, в платок, а сам повернул
на заповедные луга. В лево ухо Сивке-Бурке влез, в право
вылез и пошел ко своей Аннушке в гусятник, ровно ничего
не случилось.
А царь увидал, что Иван опять лошадь потерял, пришел
пеший. И когда зятья привезли Свинку Золотую Щетинку,
царь с большой радости задал пир. Аннушка опять стала
просить отца: «Позовите и Ванюшку моего».
Царь приказал Ивану прийти, и она побежала к нему,
стала его обряжать. И пошли они вдвоем во дворец.
Царь был в хорошем настроении, дал Ване хорошее
место за столом. А Иван говорит: «Посижу и на кончике».
А сам держит бурачок в руках. Стали ему подавать
вина и закуски, он все попробовал, а остатки — опять в
бурачок.
Кончился пир, поблагодарил он снова тестюшку и
пошел с Аннушкой в гусятник. А бурачок поставил на
пыльник.
Царь стал жить весело и не мог налюбоваться на своих
зятьев. А над Иваном насмехался, а также и над Аннушкой,
что выбрала себе такого несуразного мужа.
253
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Прожили они так сколько-то времени, как вдруг сосед-
нему царю стало известно, что в таком-то царстве имеется
Олень Золотые Рога и Свинка Золотая Щетинка. И стал
соседний царь этому царю завидовать! Решил идти на
него войной, отнять его богатства. А когда подступил под
его город, написал царю, отцу Аннушки, так: «Если отда-
дите мне Оленя Золотые Рога и Свинку Золотую Щетин-
ку — отойду. Не отдадите — не оставлю в вашем городе
камня на камне!»
Как только услыхал это царь, загрустил, запечалился,
стал призывать все войска, а своих зятьев поставил
главнокомандующими. Не хотел уступить соседнему царю
своих богатств.
Стали бить из орудий. Иван проснулся и спрашивает:
«Что это значит?» Ему объясняют: так, мол, и так, на наше
царство нашла беда великая — грозится иноземный царь
не оставить у нас камня на камне.
Как ушла Анна во дворец горе горевать с отцом, так
Иван из гусятника убрался, пропал неведомо куда. Достал
он себе меч-кладенец, копье долгомерное, вышел в запо-
ведные луга, крикнул коня — Сивку-Бурку. Конь бежит,
земля дрожит, из ушей пламя, из ноздрей дым валит.
Иван в право ухо влез, в лево вылез, сделался таким силь-
ным, могучим богатырем-красавцем — всем на удивление!
Подтянул стремя потуже, заехал врагу в тыл. Как зачал
крошить направо и налево: где скакнет — там улица, еще
скакнет — там с переулочками.
Доложили царю: «Какой-то нашелся богатырь, осаж-
дает войска неприятеля».
И верно, видит царь: как богатырь-красавец промчит-
ся — так врагов видимо-невидимо ложится. От радости он
даже заплакал.
А Иван приехал в заповедные луга, коня своего отпус-
тил на все четыре стороны и таким же красавцем вернулся
в гусятник, ударился на постель и заснул мертвым сном.
Видит царь — оплошали зятья... Все ж таки задал он
пир на весь мир и сказал Аннушке: «Надо с такой радости
позвать и мужа твоего».
Приходит Аннушка в гусятник, видит — лежит на
месте ее мужа богатырь. Прибежала она к отцу, схватила
за руку, тащит. Царь идет за ней.
Приводит Аннушка царя в гусятник: «Смотри-ка,
254
183. СИВКА-БУРКА
тятенька, кто нас спас и все наше царство. Это мой муж
Ваня!»
Царь глазам своим пе верит, даже не смеет будить
Ивана. И дал приказ, чтобы прекратить все пиршество.
А сам стал ждать, пока не проснется Иван.
Ивап проснулся, открыл глаза и видит перед собой
своего тестя. Царь увидел, что Иван проснулся, упал на
колени перед ним и говорит: «Дорогой Ваня, теперь я
вижу, что ошибся. Пойдем со мной, куда я тебя поведу».
Ивап не стал спорить, взял с собой бурачок, и они
пошли. Царь сажает Ивана на самое первое место, кланя-
ется ему и говорит: «Укажи место, где зятья должны
сидеть, все будет по-твоему!»
Иван велел посадить зятьев против себя. Сели они. Хоть
неприятно им было, да виду они пе показывали.
Говорит царь: «Спасибо тебе, дорогой зять Иван, что
спас паше царство и всех пас. А зятьям своим прости
обиды, и заживем мы по-хорошему».— «Нет, царь, мпе
это пе нравится,— говорит Иван,— как зятья и невестки
насмехались надо мной, я терпел. Так пусть и они потер-
пят: пусть выпьют со мной из этого бурачка по бокальчику,
я все им.прощу».
Не смели зятья Ивану перечить. Налил оп им по стакан-
чику. Морщились они, а все же выпили.
Иван и спрашивает: «Хороша лй бражка?» — «Нет,
дорогой свояк, очень кисла».— «Мпе тоже терпеть было
кисло, когда вы надо мной насмехались,— сказал Иван.—
А ну, говорите, не таите, за что купили Свинку Золотую
Щетинку да Оленя Золотые Рога?»
Видят зятья — пропало их дело, не стали и запираться.
Пали в ноги Ивану и признались во всем. Тогда царь
спрашивает Ивана: «Скажи, чудный богатырь, какое
наказание им дать? Все будет исполнено, как ты ве-
лишь».— «Пусть, — отвечает Ивап,— идут они куда глаза
глядят. А здесь им не место».
Сделали так, как порешил Иван.
И зажил он со своей женой Аннушкой спокойно и
счастливо.
255
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
В	184. МУДРАЯ ЖЕНА
некотором царстве, в некотором государстве жил
в деревушке старик со старухою; у него было три
сына: два умных, а третий — дурак. Пришло
время старику помирать, стал он деньги делить: старшему
дал сто рублей и среднему — сто рублей, а дураку и давать
не хочет: все равно даром пропадут! «Что ты, батька! —
говорит дурак.— Дети все равны, что умные, что дурак;
давай и мне долю». Старик дал и ему сто рублей. Умер
отец, похоронили его. Вот умные братья собрались на
базар ехать быков покупать; и дурак поднялся. Умные
купили быков, а он кошку да собаку привел. Через не-
сколько дней старшие братья запрягли своих быков, хотят
в дорогу ехать; смотря на них, и меньшой собирается.
«Что ты, дурак! Куда собираешься? Али людей сме-
шить?» — «Про то я знаю! Умным — дорога, и дуракам —
путь не заказан».
Взял дурак собаку да кошку, взвалил мешок на плечи
и пошел из дому. Шел-шел, на пути большая река, а
заплатить за перевоз нет пи гроша; вот дурак долго не
думал, набрал хворосту, сделал на берегу шалаш и остался
в нем жить. Начала его собака по сторонам промышлять,
краюшки хлеба таскать, и себя не забывает, и хозяина с
кошкой кормит. Плыл по той реке корабль с разными
товарами. Дурак увидал и кричит: «Эй, господин кора-
бельщик! Ты в торг едешь, возьми и мой товар из полови-
ны». И бросил на корабль свою кошку. «Куда нам этого
зверя? — смеются корабельные работники.— Давайте,
ребята, его в воду спустим».— «Эх вы какие,— говорит
хозяин,— не трожьте, пускай эта кошка у нас мышей да
крыс ловит».— «Что ж, это дело!»
Долго ли, коротко ли — приплыл корабль в иную
землю, где кошек никто и не видывал, а крыс да мышей
столько было, как травы в поле. Корабельщик разложил
свои товары, стал продавать; нашелся и купец на них, заку-
пил все сполна и позвал корабельщика. «Надо магарыч
пить; пойдем,— говорит,— я тебя угощу!» Привел гостя
в свой дом, напоил допьяна и приказал своим приказчикам
стащить его в сарай: пусть-де его крысы съедят, все его
богатство мы задаром возьмем! Стащили корабельщика в
темный сарай и бросили наземь; а с ним всюду кошка
256
184. МУДРАЯ ЖЕНА
ходила, так привыкла к нему — ни на шаг не отстает
Забралась она в этот сарай и давай крыс душить; душила-
душила, этакую кучу накидала! Наутро приходит хозяин,
смотрит — корабельщик ни в чем невредим, а кошка
последних крыс добивает. «Продай,— говорит,— мне твое-
го зверя».— «Купи!» Торговались-торговались и
купил еег купец за шесть бочонков золота.
Воротился корабельщик в свое государство, увидал
дурака и отдает ему три бочонка золота. «Экая пропасть
золота! Куда мне с ним?» — подумал дурак и пошел по
городам да по селам оделять нищую братию; роздал два
бочонка, а на третий купил ладану, сложил в чистом поле
и зажег; воскурилось благоухание и пошло к богу на
небеса. Вдруг является ангел: «Господь приказал спросить,
чего ты желаешь?» — «Не знаю»,— отвечает дурак. «Ну,
ступай в эту сторону; там три мужика землю пашут, спроси
у них — они тебе скажут». Дурак взял дубинку и пошел к
пахарям. Приходит к первому: «Здравствуй, старик!»
«Здравствуй, добрый человек!» — «Научи меня, чего б
пожелать от господа».— «А я почем знаю, что тебе надоб-
но!» Дурак недолго думал, хватил старика дубинкою
прямо по голове и убил до смерти.
Приходит к другому, опять спрашивает: «Скажи,
старик, чего бы лучше пожелать мне от господа?» — «А
мне почем знать!» Дурак ударил его дубинкою — и дохнуть
не дал. Приходит к третьему пахарю, спрашивает у него
«Скажи ты, старче!» Старик отвечает: «Коли тебе богат-
ство дать, ты, пожалуй, и бога забудешь; пожелай лучше
жену мудрую». Воротился дурак к ангелу. «Ну, что тебе
сказано?» — «Сказано: не желай богатства, пожелай
жену мудрую».— «Хорошо! — говорит ангел.— Ступай к
такой-то реке, сядь на мосту и смотри в воду; мимо тебя
всякая рыба пройдет — и большая и малая; промеж той
рыбы будет плотичка с золотым кольцом — ты ее подхвати
и брось через себя о сырую землю».
Дурак так и сделал: пришел к реке, сел на мосту, смот-
рит в воду пристально — плывет мимо рыба всякая, и
большая и малая, а вот и плотичка — на ней золотое
колечко вздето; он тотчас подхватил ее и бросил через
себя о сырую землю — обратилась рыбка красной девицей
«Здравствуй, милый друг!» Взялись они за руки и пошли,
шли, шли, стало солнце садиться — остановились ноче-
257
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вать в чистом поле. Дурак заснул крепким сном, а красная
девица крикнула зычным голосом — тотчас явилось
двенадцать работников. «Постройте мне богатый дворец
под золотою крышею». Вмиг дворец поспел — и с зерка-
лами, и с картинами. Спать легли в чистом поле, а про-
снулись в чудесных палатах. Увидал тот дворец под
золотою крышею сам государь, удивился, позвал к себе
дурака и говорит: «Еще вчера было тут место гладкое,
а нынче дворец стоит! Видно, ты колдун какой!» — «Нет,
ваше величество! Все сделалось по божьему повелению».—
«Ну, коли ты сумел за одну ночь дворец поставить, ты
построй к завтрему от своего дворца до моих палат мост —
одна мостина серебряная, а другая золотая; а не вы-
строишь, то мой меч — твоя голова с плеч!»
Пошел дурак, заплакал. Встречает его жена у дверей:
«О чем плачешь?» — «Как не плакать мне! Приказал
мне государь мост состроить — одна мостина золотая,
другая серебряная; а не будет готов к завтрему, хочет
голову рубить».— «Ничего, душа моя! Ложись-ка спать;
утро вечера мудренее». Дурак лег и заснул; наутро
встает — уж все сделано: мост такой, что в год не насмот-
ришься! Король позвал дурака к себе: «Хороша твоя
работа! Теперь сделай мне за единую ночь, чтоб по обе
стороны моста росли яблони, на тех яблонях висели бы
спелые яблочки, пели бы птицы райские да мяукали котики
морские; а не будет готово, то мой меч — твоя голова с
плеч!»
Пошел дурак, заплакал; у дверей жена встречает: «О
чем, душа, плачешь?» — «Как не плакать мне! Государь
велел, чтоб к завтрему по обе стороны моста яблони росли,
на тех яблонях спелые яблочки висели, птицы райские
пели и котики морские мяукали; а не будет сделано —
хочет рубить голову».— «Ничего, ложись-ка спать; утро
вечера мудренее». Наутро встает дурак — уж все сделано:
яблоки зреют, птицы распевают, котики мяукают. Нарвал
он яблоков, понес на блюде к государю. Король съел одно-
другое яблоко и говорит: «Можно похвалить! Этакой
сласти я еще никогда не пробовал! Ну, братец, коли ты так
хитер, то сходи на тот свет к моему отцу-покойнику и
спроси, где его деньги запрятаны? А не сумеешь сходить
туда, помни одно: мой меч — твоя голова с плеч!»
Опять идет дурак да плачет. «О чем, душа, слезы
258
184. МУДРАЯ ЖЕНА
льешь?» — спрашивает его жена. «Как мне не плакать!
Посылает меня государь на тот свет — спросить у его отца-
покойника, где деньги спрятаны».— «Это еще не беда!
Ступай к королю да выпроси себе в провожатые тех думных
людей, что ему злые советы дают». Король дал ему двух
бояр в провожатые; а жена достала клубочек. «На, — гово-
рит,— куда клубочек покатится — туда смело иди».
Вот клубочек катился-катился — и прямо в море: море
расступилося, дорога открылася; дурак ступил раз-другой
и очутился с своими провожатыми на том свете. Смотрит,
а на покойном королевском отце черти до пекла дрова
везут да гоняют его железными прутьями. «Стой!» —
закричал дурак. Черти подняли рогатые головы и спраши-
вают* «А тебе что надобно?» — «Да мне нужно слова два
перекинуть вот с этим покойником, на котором вы дрова
возите».— «Ишь что выдумал! Есть когда толковать!
Этак, пожалуй, у нас в пекле огонь погаснет».— «Небось
поспеете! Возьмите на смену этих двух бояр, еще скорей
довезут». Живой рукой отпрягли черти старого короля, а
заместо его двух бояр заложили и повезли дрова в пекло.
Говорит дурак государеву отцу: «Твой сын, а наш госу-
дарь прислал меня к твоей милости спросить, где прежняя
казна спрятана?» — «Казна лежит в глубоких подвалах
за каменными стенами; да сила не в том, а скажи-ка ты
моему сыну: коли он будет королевством управлять так
же не по правде, как я управлял, то и с ним то же будет!
Сам видишь, как меня черти замучили, до костей спину и
бока простегали. Возьми это кольцо и отдай сыну для
большего уверения...» Только старый король покончил эти
слова, как черти уж назад едут: «Но-но! Эх, какая пара
славная! Дай нам еще разок на ней прокатиться». А бояре
кричат дураку: «Смилуйся, не давай нас: возьми, пока
живы!» Черти отпрягли их, и бояре воротились с дураком
на белый свет.
Приходят к королю; он глянул и ужаснулся: у тех бояр
лица осунулись, глаза выкатились, из спины, из боков
железные прутья торчат. «Что с вами подеялось?» —
спрашивает король. Дурак отвечает: «Были мы на том
свете; увидал я, что на вашем покойном отце черти дрова
везут, остановил их и дал этих двух бояр на смену; пока
я с вашим отцом говорил, а черти на них дрйва возили».—
«Что ж с тобою отец наказал?» — «Да велел сказать: коли
259
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ваше величество будете управлять королевством так же
не по правде, как он управлял, то и с вами то же будет.
Вот и кольцо прислал для большего уверения».— «Не то
говоришь! Где казна-то лежит?» — «А казна в глубоких
подвалах, за каменными стенами спрятана». Тотчас при-
звали целую роту солдат, стали каменные стены ломать;
разломали, а за теми стенами стоят бочки с серебром да с
золотом — сумма несчетная! «Спасибо тебе, братец, за
службу! — говорит король дураку.— Только уж не погне-
вайся: коли ты сумел на тот свет сходить, так сумей достать
мне гусли-самогуды; а не достанешь, то мой меч — твоя
голова с плеч!»
Дурак пошел и заплакал. «О чем, душа, плачешь?» —
спрашивает у него жена. «Как мне не плакать! Сколько ни
служить, а все голову сложить! Посылает меня государь
за гуслями-самогудами».— «Ничего, мой брат их делает».
Дала ему клубочек, полотенце своей работы, наказала
взять с собою двух прежних бояр, королевских совет-
ников, и говорит: «Теперь ты пойдешь надолго-надолго:
как бы король чего злого не сделал, на мою красоту не
польстился! Пойди-ка ты в сад да вырежь три прутика».
Дурак вырезал в саду три прутика. «Ну, теперь ударь
этими прутиками и дворец, и меня самоё по три раза и
ступай с богом!» Дурак ударил — жена обратилась в
камень, а дворец в каменную гору. Взял у короля двух
прежних бояр и пошел в путь-дорогу; куда клубочек катит-
ся, туда и он идет.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли — прика-
тился клубочек в дремучий лес, прямо к избушке. Входит
дурак в избушку, а там старуха сидит. «Здравствуй, ба-
бушка!» — «Здравствуй, добрый человек! Куда бог не-
сет?» — «Иду, бабушка, поискать такого мастера, чтобы
сделал мне гусли-самогуды: сами бы гусли играли и под
ихнюю музыку все бы волей-неволей плясали».— «Ах,
да ведь этакие гусли мой сынок делает! Подожди немнож-
ко — он ужо домой придет». Немного погодя приходит
старухин сын. «Господин мастер! — просит его дурак.—
Сделай мне гусли-самогуды».— «У меня готовые есть;
пожалуй, подарю тебе, только с тем уговором: как стану
я гусли настраивать — чтоб никто не спал! А коли кто
уснет да по моему оклику не встанет, с того голова до-
лой!» — «Хорошо, господин мастер!»
260
184 МУДРАЯ ЖЕНА
Взялся мастер за работу, начал настраивать гусли-
самогуды; вот один боярин заслушался и крепко уснул.
«Ты спишь? — окликает мастер. Тот не встает, не отвечает,
и покатилась голова его по полу. Минуты две-три — и
другой боярин заснул; отлетела и его голова с плеч долой.
Еще минута — и дурак задремал. «Ты спишь?» — окли-
кает мастер. «Нет, не сплю! С дороги глаза слипаются.
Нет ли воды? Промыть надобно». Старуха подала воды.
Дурак умылся, достал шитое полотенце и стал утираться.
Старуха глянула на то полотенце, признала работу своей
дочери и говорит: «Ах, зять любезный! Не чаяла с тобой
видеться; здорова ли моя дочка?» Тут пошло у них обни-
манье-целованье: три дня гуляли, пили-ели, прохлажда-
лися, а там наступило время и прощаться. На прощание
мастер подарил своему зятю гусли-самогуды; дурак взял их
под мышку и пустился домой.
Шел-шел, вышел из дремучего леса на большую дорогу
и заставил играть гусли-самогуды: век бы слушал — не
наслушался!.. Попадается ему навстречу разбойник.
«Отдай,— говорит,— мне гусли-самогуды, а я тебе дубинку
дам».— «А на что твоя дубинка?» — «Да ведь она не
простая; только скажи ей: эй, дубинка, бей-колоти —
хоть целую армию, и ту на месте положит». Дурак поме-
нялся, взял дубинку и велел ей убить разбойника. Дубин-
ка полетела на разбойника, раз-другой ударила и убила
его до смерти. Дурак взял гусли-самогуды и дубинку и
пошел дальше.
Приходит в свое государство. «Что,— думает,— мне
к королю идти — еще успею! Лучше я наперед с женой
повидаюсь». Ударил тремя прутиками в каменную гору —
раз, другой, третий, и Явился чудный дворец; ударил в
камень — и жена перед ним. Обнялись, поздоровались,
два-три слова перемолвили; после того взял дурак гусли; не
забыл и дубинку и пошел к королю. Тот увидал. «Эх,—
думает,— ничем его не уходишь, все исполняет!» Как
закричит, как напустится на дурака: «Ах ты, такой-сякой!
Вместо того, чтобы ко мне явиться, ты наперед вздумал
с женой обниматься!» — «Виноват, ваше величество!» —
«Мне из твоей вины не шубу шить! Уж теперь ни за что не
прощу... Подавай-ка мой булатный меч!» Дурак видит, что
дело к расплате идет, и крикнул: «Эй, дубинка, бей-коло-
261
НАРОДНЫЕ СН АЗК И
ти!» Дубинка бросилась, раз-другой ударила и убила злого
короля до смерти.
А дурак сделался королем и царствовал долго и ми-
лостиво.
В 185. ВАСИЛИЙ-ЦАРЕВИЧ И ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ
некотором царстве, в некотором государстве жил
был царь Иван, и у того царя был брат Василий
царевич — ни в чем ему счастья не было! Самый
царь на него распрогневался и выгнал из своего дому; с
той поры и прозвали его несчастным Василием-царевичем;
наконец дошел он до такой бедности, что не имел у себя
даже новой одежи. Приходит праздник — Христов день;
накануне того дня ходит весь народ царя поздравлять, а
царь для того праздника дарит кого деньгами, кого чем
Вот в самую таки страстную субботу шел Василий-царе-
вич куда-то по улице, и попадается ему навстречу бабка
голубая шапка и говорит: «Здравствуй, Василий-царевич!
Что ходишь невесел, что головушку повесил?» А он ей в
ответ: «Ах, бабка голубая шапка! Как мне быть радостно-
му? Приходит этакий праздник, все имеют хорошую одежу;
а я, царский брат, не имею ничего, даже и разговеться
нечем».— «Поди же ты,— говорит она царевичу,— к
брату Ивану-царю и попроси, чтобы он тебя пожаловал —
чем-нибудь да подарил».
Василий-царевич послушался; вошел он в царскую
комнату, увидал его брат и спрашивает: «Что скажешь,
Василий Несчастный?» — «Я пришел до тебя, братец,—
сказал Василий-царевич,— для этакого праздника ты всех
даришь, а меня еще ничем не пожаловал». В это время
было у царя много всяких генералов, и начал царь над
братом смеяться, говорит ему: «Чем я тебя, дурака, пода-
рю, чем пожалую?» И выносит ему царь подарочек —
сорок сороков черных соболей и еще дарит золота на
пуговицы, шелку на петельки: «Вот тебе, брат, и подаро-
чек! Сшей из него тулуп ко Христовской заутрене, и чтоб
в каждой пуговице было по райской птице, по коту замор
скому!» Поблагодарил его Василий-царевич, заплакал и
пошел; не рад и подарку стал.
262
185 ВАСИЛИЙ-ЦАРЕВИЧ И ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ
Вот он идет да идет по улице, и попадается ему опять
навстречу бабка голубая шапка; спрашивает его: «Чем,
Василий-царевич, подарил тебя братец?» — «Ой, бабка
голубая шапка! Подарил мне брат сорок сороков черных
соболей, чистого золота на пуговицы и зеленого шелку на
петельки; велел сшить ко Христовской заутрене шубу, и
чтобы в каждой пуговице райские птицы пели и коты
заморские мяукали». Говорит бабка голубая шапка: «Иди
за мной, Василий-царевич! Не тужи и не печалься».
Идут они путем-дорожкой, и близко ли, далеко ли,
низко ли, высоко ли — приходят ко дворцу Елены Прек-
расной; говорит бабка голубая шапка: «Ты, Василий-
царевич, останься за воротами, а я пойду к Елене Прекрас-
ной и буду за тебя сватать». Входит она к Елене Прекрас-
ной в комнату и сказывает: «Матушка Елена Прекрасная!
Я пришла сватать тебя за Василья-царевича». Елена
Прекрасная спрашивает бабку голубую шапку: «А где же
Василий-царевич?» Она отвечает: «Василий-царевич
остался за воротами; не спросясь, не смеет взойти». Елена
Прекрасная тотчас приказала взойти Василью-царевичу,
глянула на него, и он ей весьма понравился; посылала
она царевича в другую комнату, давала ему двух слуг и
почитала его женихом своим; а бабка голубая шапка гово-
рит: «Ах, матушка Елена Прекрасная! Ему брат подарил
на тулуп сорок сороков черных соболей, чистого золота
на пуговицы, зеленого шелку на петельки и приказал ко
Христовской заутрене шубу сшить и чтобы в каждой пуго-
вице пели птицы райские, кричали коты заморские».
Елена Прекрасная, выслушав, отвечает бабке, что все
будет готово. Бабка голубая шапка распростилась и ушла.
Под вечер Елена Прекрасная выходит на свой крылец
и кричит: «Гой еси, братец Ясен Сокол, лети ко мне скоро-
наскоро, время-навремя!» И вот прилетает Ясен Сокол,
ударился о крылец и сделался удал молодец. «Здравствуй,
сестрица!» — «Здравствуй, братец!» Кое о чем потолкова-
ли, посудачили; наконец Елена Прекрасная сказала своему
братцу: «Я выбрала себе жениха, Василия-царевича;
сшей ему тулуп ко Христовской заутрене». Отдает ему со-
рок сороков черных соболей, чисто золото на пуговицы и
зеленый шелк на петельки и накрепко наказывает, чтобы в
каждой пуговице пели птицы райские и мяукали коты за-
морские и чтобы тулуп непременно был готов вовремя.
263
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
«Не беспокойся, сестрица, все будет сделано». А Василий-
царевич того и не ведает, что завтра будет с обновою.
Только заблаговестили заутреню, прилетел Ясен Сокол,
ударился о крылец, сделался удал добрый молодец; сестри-
ца выходит встречать брата, а он отдает ей готовый тулуп.
Поблагодарила Елена Прекрасная своего братца за такую
услугу, отослала эту одежу к Василью-царевичу и прика-
зала надеть. Обрадовался царевич, нарядился и приходит
в комнату Елены Прекрасной. Она тотчас приказала
заложить в повозку лошадей, чтобы ехать к заутрене; перед
отъездом отдала ему три яичка: «Первым яичком похристо-
совайся с протопопом, второе отдай брату Ивану-царю, а
третье тому, кто тебе больше мил; а в церкву войдешь —
становись впереди своего братца родного». Приезжает он
к заутрене и становится, как ему велено, поперед брата.
Царь не узнал его, сам с собой думает: что это за человек?
Приказывает своему генералу подойти поближе и спросить
поучтивее: кто он таков? Генерал подходит и спрашивает
Василья-царевича: «Царь приказал узнать: царь ли вы,
царевич, король ли вы, королевич или сильный, могучий
богатырь?» Он ему отвечает: «Я здешний».
На отходе заутрени Василий-царевич стал наперед
христосоваться с протопопом; похристосовавшись, отдает
ему яичко; идет потом к брату Ивану-царю и говорит:
«Христос воскресе, братец!» Тот отвечает: «Воистину
воскресе!» И отдает ему Василий-царевич другое яичко;
оставалось у него еще одно. Выходит он из церкви, попа-
дается ему Алеша Попович: «Христос воскресе, Василий-
царевич!» — «Воистину воскресе!» Пристает Алеша По-
пович: «Давай яичко!» — «Нет у меня»,— отвечает Васи-
лий-царевич; пришел домой, похристосовался с Еленой
Прекрасной и отдал ей третье яичко. Она говорит: «Ну,
Василий-царевич, а я не думала, чтоб ты мне оставил
яичко; теперь я согласна выйти за тебя замуж; поезжай
просить своего братца на свадьбу к нам».
Василий-царевич поехал к брату; тот ему шибко обрадо-
вался. Стал Василий-царевич просить его на свадьбу к
себе, а брат спрашивает: «Где ж ты берешь невесту?» —
«Я беру невесту Елену Прекрасную».
Вот сыграли они свадьбу, после той свадьбы сделал
Иван-царь пир на весь мир и позвал брата Василья-цареви-
ча с женой Еленой Прекрасною. Время приходит на пир
264
185. ВАСИЛИЙ ЦАРЕВИЧ И ЕЛЕНА ПРЕКРАСНАЯ
идти, зовет Василий-царевич жену свою; она говорит:
«Василий-царевич! Я так хороша, что боюсь, как бы меня
не изурочили; поезжай лучше один». Приезжает к брату
Василий-царевич, а тот спрашивает: «Что же ты один
приехал, а не с женою?» — «Она нездорова, братец!»
Вот они много ли, мало ли попировали, и, подгулявши,
каждый из гостей начал хвалиться: у этого то хорошо, у
другого другое; а Василий-царевич молчит, ничем не хва-
лится. Подходит к нему брат и спрашивает: «Ты, братец,
что сидишь, ничем не похвалишься?» — «Да чем похва-
люсь я?» — говорит Василий-царевич. «Ну, хоть тем
похвались, что жена у тебя хороша».— «Да, правда твоя,
братец, жена у меня хорошая». Вдруг подбегает к Василыо-
царевичу Алеша Попович и говорит: «Ну, уж хороша! Я с
нею без тебя ночь спал». Тут все гости сказали: «Коли ты
спал с нею, так поди же с нею выпарься в бане и принеси
именное ее кольцо; тогда мы поверим. А не принесешь
кольца — поведем тебя на виселицу^. Нечего делать,
пошел Алеша Попович, сам запечалился.
Идет он путем-дорожкою; попадается ему навстречу
бабка голубая шапка и спрашивает: «Что ты, Алеша, так
печален?» — «Как мне не печалиться! Похвалился я у
царя, что с Еленою Прекрасной ночь переспал; тут все
гости сказали: коли ты с нею спал, так поди ж с нею вы
парься в бане и принеси именное ее кольцо; а не прине-
сешь — велим тебя повысить».— «Не печалься, пойдем со
мною!» — говорит бабка. Приходят они к дому Елены
Прекрасной; бабка голубая шапка Алешу Поповича остав-
ляет за воротами, а сама подлезла в подворотню, взошла
в сени, глядь — а перстень именной тут на лавке лежит:
позабыла его Елена Прекрасная в то самое время, как
после отдыха умывалась. Сохватила старая это кольцо,
отдала его Алеше Поповичу да велела ему зайти на реку,
намочить водой голову, будто в бане был. Он то и сделал.
Приходит к царю во двор, показывает всем именное кольцо.
Василий-царевич крепко огорчился, тотчас поехал домой и
продал Елену Прекрасную купцам за сто рублей.
В городе, куда увезена Елена Прекрасная, помер
царь, и поэтому был клич, чтобы все сходились в тот город
выбирать царя; а царей у них выбирали так: кто войдет в
церковь со свечкой и коли свеча сама затеплится, тому и
царем быть. Все перепробовали свое счастье, свеча ни у
265
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
кого не затеплилась. Елена Прекрасная услыхала про то
и думает себе: «Дай и я пойду, попробую своего счастья».
Одевается она в мужскую одежу, берет в руки свечу и идет
в церковь; только взошла в церковь, у ней тотчас свеча и
затеплилась. Все обрадовались и посадили ее на царство.
Стала она царствовать и не забыла распроведать о своем
муже Василье-царевиче, где он и как поживает. Узнала, что
он крепко по ней скучает, и послала за ним послов. Вот
когда он приехал да рассказал, как и что было, Елена
Прекрасная догадалась, кто были виновниками ихнего
горя, и помирилась с мужем.
Послали они за Алешей Поповичем, и он во всем им
сознался, что кольцо отдала ему бабка голубая шапка, а
он насказал у царя на Елену Прекрасную нарочно, потому-
де, что христосовался он с Васильем-царевичем да просил
у него яичко, а царевич ему не дал. Послали и за бабкою
голубою шапкою; когда ее привезли, тотчас начали допра-
шивать: зачем она украла у Елены Прекрасной именное
кольцо? «Затем,— сказала,— что ты, Елена Прекрасная,
хотела меня поить-кормить три года, да не исполнила».
Тут повелели Алешу Поповича и бабку голубую шапку
расстрелять, а Василью-царевичу Елена Прекрасная
поручила царство, и стали они жить-поживать да добра
наживать.
Ж	186. ПАДЧЕРИЦА
ил-был старик со старухой. У него были дети
разных матерей. Эта старуха не любила пад-
черицу, изнуряет ее и домашней, и полевой
работой. Стала она старика бранить: «Ну, старый кобель! Ты
куда хочешь девай дочку. Я ее не хочу и видеть». Старик и
думает: «Куда ж мне ее деть?» Отвечает ему старуха:
«Хоть в воду мечи, а чтобы не видала я ее. А если не прого-
нишь, то я с тобой жить не хочу вместе». Ну, вот старичок
решился дочь свою куда-нибудь проводить, собрал ей су-
мочку, положил ей три рубашки и прочее, что для ней тре-
буется, и сказал ей: «Ступай, моя дочка, куда хочешь».
Несчастная девица вышла за вороты, помолилась на
церковь и пошла в лес. Входит в такой огромный лес, в
266
186 ПАДЧЕРИЦА
такой темный! Зашла она в самую средину, стало ей страш
но, так как не нашла она никакой дороги в лесу, ни житель
ства. Пошла она дальше лесом, вышла на тропинку. Пошла
этой тропинкой и видит впереди себя дом. Подходит она к
дому и удивляется: кто тут живет? Взошла она в дом, наро-
ду никого там не видит, ходила, ходила по дому и по всем
комнатам, нигде ничего не могла найти. Захотелось ей есть,
открыла она простой, сельский стол. Вынимает оставшиеся
куски хлеба, поела эти кусочки и сама спряталась за печку.
Сидит за печкой, слышит шум народа, ржанье лошадей,
лай собак. От испуга она задрожала, въезжают они на двор,
и один из них бежит прямо в избу, за ним входят все разбой-
ники Добычу разделили меж собой, что добыли. И закри-
чал на них атаман: «Сбирайте поскорее обедать». Сунулся
их денщик в стол, видит: оставшиеся куски хлеба поедены,
и сказал он своим товарищам. «Ну, братцы, кто-нибудь у
нас есть либо был: были оставшиеся куски хлеба в столе,
а теперь их нету. Сейчас приказал атаман искать на дворе и
в доме: нет ли кого». Девушка испугалась, заплакала.
Вдруг они ее находят, выводят ее из-за печи, стал спра-
шивать ее атаман: «Чья ты такая, откуда сюда зашла?»
Она ему все рассказала подробно. Атаман ее приласкал и
сказал ей: «Ну, живи у нас и будь моя сестра!» Снял он
с себя крест, надел на нее, а с нее на себя и сказал товари-
щам: «Ну, почитайте эту девицу все одно как меня». Она
стала у них жить, рубашки на них стирать, кушанье гото-
вить и комнаты убирать. Атаман очень стал любить эту
девицу, стал ее одевать довольно чисто и все, как родную
сестру. Доверил ей ключи от всех вещей, от всего дому.
В некоторое время ее отец поехал в лес за дровами и
заблудился в лесу, долго ходил он по лесу, вдруг приходит
к этому дому. Довольно обробел. Однако взошел он в дом,
увидал эту девицу, не мог ее признать, что она его дочь,
стал у ней спрашивать: «Кто здесь живет?» Она стала ему
говорить: «Любезный мой батюшка! Или ты не мог меня
узнать? Я дочь твоя». Тут она ему все рассказала. Собрала
она ему пообедать, подносит ему четыре стакана вина, он
выпил и пообедал довольно хорошо. Вдруг въезжают раз-
бойники на двор, застали его в избе, стали его спраши-
вать: «Зачем ты, старик, сюда попал?» Отвечает им деви
ца: «Это мой батюшка, заблудился и пришел сюда». Раз-
бойники стали обедать, пригласили и его. Он с ними пообе-
267
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
дал. Вдруг стал атаман спрашивать: «Скоро ли ты поедешь
домой?» Старик отвечает: «Сейчас»,— говорит. Атаман
и говорит: «Что ж, сестрица, пошли гостинчиков в дерев-
ню-то».— «Эх, братец, я не знаю, что послать». Он прика-
зал вынуть из сундука разные куски, оставшиеся ситцы:
«Вот,— говорит,— выбирай из этих кусков мачехе, сестре
и пошли». Она выбрала и послала. Атаман дал старику
тридцать три рубля серебром: «Только не сказывай ни-
кому, что мы здесь живем, а то и тебе не жить, и вся ваша
деревня не уцелеет».
Старик приезжает домой, отдает гостинцы своей жене,
детям. Этой старухе любопытно было узнать, где ее падче-
рица живет. Но он не сказал. Стал старик через два месяца
сбираться к своей дочери. Сейчас эта мачеха и говорит:
«На, отвези ей гостинец». Подает ему рубашку и лепешек
крестьянских. Привез старик, отдал. Эта девица очень рада,
приняла, атаман таким же манером приказал ситцу по-
слать, а сам ему дал восемьдесят рублей серебром. Прибыл
старик домой и отдал гостинцы.
Вдруг этому атаману захотелось попариться и приказал
он истопить баню. Баню истопили. Он говорит: «Любезная
сестрица, ступай попарься ты, а потом я пойду попарить-
ся». Пошла она париться, взяла эту рубашку, от мачехи
что. Выпарилась и стала надевать эту рубашку. Только
надела — и упала мертвая. Атаман посылает: что она так
долго парится? Приходят, слышат: никто там не говорит,
не шевелится. Заглянули, а она лежит мертвая. Прибежа-
ли, сказали атаману. Атаман побежал, схватил ее и запла-
кал: «Неужели тебе суждено здесь в бане помереть?»
Приказал он ее внесть в дом. С большого огорченья и сам
не стал париться, приказал заложить тройку лошадей, по-
ехал на хрустальный завод и приказал слить гроб — два
аршина долиной и аршин шириной. И приказал сделать
золотые кольца, серебряные цепи, на чем повесить гроб.
Гроб приготовили, и кладет атаман свою названую сестру
в гроб. И захотелось ему этот гроб поставить в лесу на дубу,
под которым часто они гуляли, чай пили. Поставили гроб
на дубу, прикрепили довольно крепко, чтоб ветром не снес-
ло. Как на разбой поедут, все к ней заезжают, как с разбоя
приедут, все к ней заезжают.
Недалеко от этого лесу, верстах в восьми расстояние,
жила помещица. У ней был сын, охотник бить дичь. В одно
268
186. ПАДЧЕРИЦА
время пошел он стрелять дичь, ходил день целый и ничего
не видал. Вздумалось ему идти в лес, не попадется ли какая
дичина. Ходил довольно долго и ни одной не видал птицы.
Вдруг приходит к этому дубу, и увидал хрустальный гроб,
и удивляется: зачем сюда гроб зашел? Думал, думал, ре-
шился домой идти. Дома приказал кучеру запрягать ло-
шадь в телегу. Кучер запрег, и поехали в лес. Подъехали
к дубу, тайком сняли rpoff и увезли его в спальню. И опять
стал продолжать он свою охоту. Как придет с охоты, сейчас
в свою спальню, сидит и плачет, смотрит на нее.
Мать стала замечать, что сын выходит из спальной и
глаза заплаканы. Вдруг в одно время он ушел на охоту,
мать приказала у дверей замок сломать. Взошла туда и
видит там хрустальный гроб и в том гробу девица мертвая,
прекрасавица. Стала она рассматривать одежу и увидала
на ней толстую крестьянскую рубашку. Сейчас она прика-
зала своей дочери принести тонкую рубашку. Сняли тол-
стую рубашку с этой девицы, надели на нее тонкую. Вдруг
она вскочила: «Ах, как я долго спала!» Они испугались:
«Что такое случилось!» Они стали у ней расспрашивать.
Она им рассказала все подробно. «Но,— говорит,— не
знаю, как сюда в гроб попала». Гроб этот закрыли, как был,
ей подали хлеба и чашку чаю подкрепить ее силы. Стали
рассматривать ту толстую рубашку и нашли — там зашиты
спящие зелья. Барыня приказала эту рубашку сжечь в
огне. Видят: подходит время прийти их сыну; ее оставили
в спальной, а сами оттуда вышли. Приказали накрыть стол
на четыре прибора. Только успели накрыть стол, вдруг он
входит в дом. Видит: на столе накрыто на четыре прибора,
и спрашивает: «Маменька, или гости у нас есть?» —
«Да,— говорит,— есть». Берет его за руку и ведет к нему
в спальню. Взошли в спальню, увидал он ее, от радости
заплакал, взял ее за руки и стал целовать. Потом пошли
обедать. Он стал к матери приставать, чтобы венчаться на
ней. Мать дала позволение, он и женился.
А разбойники узнали, что украли у них гроб, стали
разыскивать по всем деревням. Разбойники нигде не могли
отыскать. Больше искать не стали, а барин стал жить да
добра наживать.
269
НАРОДНЫЕ СЕ АЗИИ
В	187. ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был купец-вдовец; у него был сын, да дочь, да
родной брат... В одно время собирается этот купец
в чужие земли ехать, разные товары закупать, берет с собой
сына, а дома оставляет дочку; призывает он своего брата
и говорит ему: «Препоручаю тебе, любезный братец, весь
мой дом и хозяйство и усердно прошу: присматривай по-
строже за моей дочкою, учи ее грамоте, а баловать не позво-
ляй!» После того простился купец с братом и с дочерью
ц отправился в путь. А купеческая дочь была уж на возрас-
те и такой красоты неописанной, что хоть целый свет изой-
ди, а другой подобной не сыщешь! Пришла дяде нечистая
дума в голову, не дает ему ни днем ни ночью покоя, стал он
приставать к красной девице. «Или,— говорит,— грех со
мною сотвори, или тебе на свете не жить; и сам пропаду,
и тебя убью!»
Пошла как-то девица в баню, дядя за нею — только в
дверь, она хвать полный таз кипятку и окатила его с головы
до ног. Три недели провалялся он, еле выздоровел; страш-
ная ненависть грызет ему сердце, и начал он думать: как
бы отсмеять эту насмешку? Думал-думал, взял да и напи-
сал к своему брату письмо: твоя-де дочь худыми делами
занимается, по чужим дворам таскается, дома не ночует и
меня не слушает. Получил купец это письмо, прочитал и
сильно разгневался; говорит сыну: «Вот твоя сестра весь
дом опозорила! Не хочу ж ее миловать: поезжай сию мину-
ту назад, изруби негодницу на мелкие части и на этом ноже
привези ее сердце. Пусть добрые люди не смеются с нашего
рода-племени!»
Сын взял острый нож и поехал домой; приехал в свой
родной город потихоньку, никому не сказываясь, и начал
по сторонам разведывать: как живет такая-то купеческая
дочь? Все в один голос хвалят ее — не нахвалятся: и тиха-
то, скромна, и бога знает, и добрых людей слушается.
Разузнавши все, пошел он к своей сестрице; та обрадова-
лась, кинулась к нему навстречу, обнимает, целует: «Ми-
лый братец! Как тебя господь принес? Что наш родимый
батюшка?» — «Ах, милая сестрица, не спеши радоваться.
Не к добру мой приезд: меня прислал батюшка, приказал
270
187 ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ
твое белое тело изрубить на мелкие части, сердце твое
вынуть да на этом ноже к нему доставить».
Сестра заплакала. «Боже мой,— говорит,— за что такая
немилость?» — «А вот за что!» — отвечал брат и рассказал
ей о дядином письме. «Ах, братец, я ни в чем не виновна!»
Купеческий сын выслушал, как и что случилось, и говорит:
«Не плачь, сестрица! Я сам знаю, что ты не виновна, и хоть
батюшка не велел принимать никаких оправданий, а все-
таки казнить тебя не хочу. Лучше соберись ты и ступай из
отцовского дома куда глаза глядят; бог тебя не оставит!»
Купеческая дочь не стала долго думать, собралась в дорогу,
простилась с братцем и пошла, куда — и сама не ведает.
А ее брат убил дворовую собаку, вынул сердце, нацепил
на острый нож и повез к отцу. Отдает ему собачье сердце:
«Так и так, — говорит,— по твоему родительскому прика-
занию казнил сестрицу».— «А ну ее! Собаке собачья и
смерть!» — отвечал отец.
Долго ли, коротко ли блуждала красная девица по бе-
лому свету, наконец зашла в частый дремучий лес: из-за
высоких деревьев чуть-чуть небо видно. Стала она ходить
по этому лесу и случайно вышла на широкую поляну; на
этой поляне — белокаменный дворец, кругом дворца же-
лезная решетка. «Дай-ка,— думает девица,— зайду я в этот
дворец, не все же злые люди, авось худа не будет!» Входит
она в палаты — в палатах нет ни души человеческой;
хотела было назад поворотить — вдруг прискакали на двор
два сильномогучих богатыря, вошли во дворец, увидали
девицу и говорят: «Здравствуй, красавица!» — «Здрав-
ствуйте, честные витязи!» — «Вот, брат,— сказал один
богатырь другому,— мы с тобой тужили, что у нас хозяй-
ничать некому, а бог нам сестрицу послал». Оставили бо-
гатыри купеческую дочь у себя жить, назвали родною
сестрицею, отдали ей ключи и сделали надо всем домом
хозяйкою; потом вынули острые сабли, уперли друг дружке
в грудь и положили такой уговор: «Если кто из нас посмеет
на сестру посягнуть, то не щадя изрубить его этою самою
саблею».
Вот живет красная девица у двух богатырей; а отец ее
закупил заморских товаров, воротился домой и немного
погодя женился на другой жене. Была эта купчиха красоты
неописанной и имела у себя волшебное зеркальце; загляни
в зеркальце — тотчас узнаешь, где что делается. Раз как-то
271
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
собрались богатыри на охоту и наказывают своей сестрице:
«Смотри же, до нашего приезду никого к себе не пущай!»
Попрощались с нею и уехали. В это самое время заглянула
купчиха в зеркальце, любуется своей красотой и говорит:
«Нет меня в свете прекраснее!» А зеркальце в ответ:
«Ты хороша — спору нет! А есть у тебя падчерица, живет
у двух богатырей в дремучем лесу,— та еще прекрас-
нее! »
Не полюбились эти речи мачехе, тотчас позвала к себе
злую старушонку. «На,— говорит,— тебе колечко; ступай
в дремучий лес, в том лесу есть белокаменный дворец,
во дворце живет моя падчерица; поклонись ей и отдай
это колечко — скажи: братец на память прислал!» Ста-
руха взяла кольцо и отправилась куда ей сказано; прихо-
дит к белокаменному дворцу, увидала ее красная девица,
выбежала навстречу — захотелось, значит, вестей попы-
тать с родной стороны. «Здравствуй, бабушка! Как тебя
господь занес? Все ли живы-здоровы?» — «Живут, хлеб
жуют! Вот братец просил меня про твое здоровье прове-
дать да прислал в подарок колечко; на, красуйся!» Деви-
ца так рада, так рада, что и рассказать нельзя; привела
старуху в комнаты, угостила всякими закусками да напит-
ками и наказала своему брату родному низко кланяться.
Через час времени старуха поплелась назад, а девица стала
любоваться колечком и вздумала надеть его на пальчик;
надела — и в ту ж минуту упала мертвая.
Приезжают два богатыря, входят в палаты — сестрица
не встречает: что такое? Заглянули к ней в спальню, а она
лежит мертвая, словечка не молвит. Взгоревались богаты-
ри: что всего краше было, то нежданно-негаданно смерть
взяла! «Надо,— говорят,— убрать ее в новые наряды да в
гроб положить». Стали убирать, и заприметил один на
руке у красной девицы колечко: «Неужели так ее и похоро-
нить с этим колечком? Дай лучше сниму, на память остав-
лю». Только снял колечко — и красная девица тотчас
открыла очи, вздохнула и ожила. «Что с тобой случилось,
сестрица? Не заходил ли кто к тебе?» — спрашивают бога-
тыри. «Заходила с родной стораны знакомая старушка и
колечко принесла».— «Ах, какая же ты непослушная!
Ведь мы недаром тебе наказывали, чтоб никого без нас в
дом не пускала. Смотри, в другой раз того не сделай!»
Спустя несколько времени заглянула купчиха в свое
272
187. ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ
зеркальце и узнала, что ее падчерица по-прежнему жива и
прекрасна; позвала старуху, дает ей ленточку и говорит:
«Ступай к белокаменному дворцу, где живет моя падчери-
ца, и отдай ей этот гостинец; скажи: братец прислал!»
Опять пришла старуха к красной девице, наговорила ей
с три короба разных разностей и отдала ленточку. Девица
обрадовалась, повязала ленточку на шею — и в ту же мину-
ту упала на постель мертвою. Приезжают богатыри с охо-
ты, смотрят — сестрица лежит мертвая, стали убирать ее
в новые наряды и только сняли ленточку — как она тут же
открыла очи, вздохнула и ожила. «Что с тобой, сестрица?
Али опять старуха была?» — «Да,— говорит,— приходила
старушка с родной стороны, мне ленточку принесла».—
«Ах, какая ты! Ведь мы ж тебя просили: никого без нас
не примай!» — «Простите, милые братцы! Не вытерпела,
хотелось из дому вестей послушать».
Прошло еще несколько дней — заглянула купчиха в
зеркальце: опять жива ее падчерица. Позвала старуху.
«На, — говорит,— волосок! Ступай к падчерице, непремен-
но умори ее!» Улучила старуха время, когда богатыри па
охоту поехали, пришла к белокаменному дворцу; увидала
ее в окошечко красная девица, не вытерпела, выскочила
к ней навстречу: «Здравствуй, бабушка! Как тебя бог
милует?» — «Покуда жива, голубушка! Вот таскалась по
миру и сюда забрела тебя проведать». Привела ее красная
девица в комнату, угостила всякими закусками и напит-
ками, расспросила про родных и наказала кланяться брату.
«Хорошо,— говорит старуха,— буду кланяться. А ведь
тебе, голубушка, чай, и в голове поискать некому? Дай-ка
я поищу».— «Поищи, бабушка!» Стала она искать в голове
красной девицы и вплела в ее косу волшебный волосок;
как скоро вплела этот волосок, девица в ту же минуту
сделалась мертвою. Старуха зло усмехнулась и ушла по-
скорей, чтобы никто не застал ее, не увидел.
Приезжают богатыри, входят в комнаты — сестра ле-
жит мертвая; долго они вглядывались-присматривались,
нет ли на ней чего лишнего? Нет, ничего не видать! Вот
сделали они хрустальный гроб — такой чудный, что ни
вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать; нарядили
купеческую дочь в блестящее платье, словно невесту к
венцу, и положили в хрустальный гроб; тот гроб поставили
посеред большой палаты, а над ним устроили балдахин
273
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
красного бархату с бриллиантовыми кистями, с золотыми
бахромами и повесили на двенадцати хрустальных стол-
бах двенадцать лампад. После того залились богатыри
горючими слезами; обуяла их великая тоска. «На что,—
говорят,— нам на белом свете жить? Пойдем, решим себяЬ
Обнялись, попрощались друг с дружкою, вышли на высо-
кий балкон, взялись за руки и бросились вниз; ударились
об острые камни и кончили свою жизнь.
Много-много годов прошло. Случилось одному царевичу
на охоте быть; заехал оп в дремучий лес, распустил своих
собак в разные стороны, отделился от охотников и поехал
один по заглохшей тропинке. Ехал-ехал, и вот перед ним
поляна, на поляне белокаменный дворец. Царевич слез с
коня, взошел по лестнице, стал покои осматривать; везде
уборы богатые, роскошные, а хозяйской руки ни на чем не
видно: все давным-давно покинуто, все запущено! В одной
палате стоит хрустальный гроб, а в гробу лежит мертвая
девица красоты неописанной: на щеках румянец, на устах
улыбка, точь-в-точь живая спит.
Подошел царевич, взглянул па девицу, да так и остался
па месте, словно невидимая сила его держит. Стоит он с
утра до позднего вечера, глаз отвести не может, на сердце
тревога: приковала его краса девичья — чудная, невидан-
ная, какой во всем свете другой не сыскать! А охотники
давно его ищут; уж они по лесу рыскали, и в трубы труби-
ли, и голоса подавали — царевич стоит у хрустального
гроба, ничего не слышит. Солнце село, сгустился мрак,
и тут только он опомнился — поцеловал мертвую девицу
и поехал назад. «Ах, ваше высочество, где вы были?» —
спрашивают охотники. «Гнался за зверем, да немного за-
плутал». На другой день чуть свет — царевич уж на охоту
собирается; поскакал в лес, отделился от охотников и тою
же тропинкою приехал к белокаменному дворцу. Опять
целый день простоял у хрустального гроба, глаз не сводя
с мертвой красавицы; только позднею ночью домой воро-
тился. На третий день, на четвертый все то же, и так целая
неделя прошла. «Что это с нашим царевичем подеялось? —
говорят охотники.— Станемте, братцы, за ним следить,
замечать, чтобы худа какого не случилося».
Вот поехал царевич на охоту, распустил собак по
лесу, отделился от свиты и направил путь к белокамен-
ному дворцу; охотники тотчас же за ним, приезжают на
274
187. ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ
поляну, входят во дворец — там в палате хрустальный гроб,
в гробу мертвая девица лежит, перед девицей царевич сто-
ит. «Ну, ваше высочество, недаром вы целую неделю по
лесу плутали! Теперь и нам не уйтить отсюда до вечера».
Обступили кругом хрустальный гроб, смотрят на девицу,
красотой ее любуются, и простояли на одном месте с утра
до позднего вечера. Когда потемнело совсем, обратился
царевич к охотникам: «Сослужите мне, братцы, великую
службу: возьмите гроб с мертвой девицей, привезите и
поставьте в моей спальне; да тихомолком, тайно сделайте,
чтоб никто про то не узнал, пе проведал. Награжу вас вся-
чески, пожалую золотой казною, как никто вас не жало-
вал».— «Твоя воля жаловать; а мы, царевич, и так служить
тебе рады!» — сказали охотники, подняли хрустальный
гроб, вынесли на двор, устроили на лошадях и повезли в
царский дворец; привезли и поставили у царевича в
спальне.
С того самого дня перестал царевич и думать об охоте;
сидит себе дома, никуда из своей комнаты пе выходит —
все на девицу любуется. «Что такое с нашим сыном при-
ключилося? — думает царица.— Вот уж сколько времени,
а он все дома сидит, из своей комнаты не выходит и к себе
никого не пущает. Грусть-тоска, что ли, напала али хворь
какая прикинулась? Дай пойду посмотрю на него». Входит
царица к нему в спальню и видит хрустальный гроб.
Как и что? Расспросила-разведала и тотчас же приказ
отдала похоронить ту девицу, как следует по обычаю, в
мать — сырой земле.
Заплакал царевич, пошел в сад, нарвал чудесных цве-
тов, принес и стал расчесывать мертвой красавице русую
косу да цветами голову убирать. Вдруг выпал из ее косы
волшебный волосок — красавица раскрыла очи, вздохнула,
приподнялась из хрустального гроба и говорит: «Ах, как я
долго спала!» Царевич несказанно обрадовался, взял ее за
руку, повел к отцу, к матери. «Мне,— говорит,— бог ее
дал! Не могу жить без нее пи единой минуты. Позволь,
родимый батюшка, и ты, родная матушка, допусти же-
ниться».— «Женись, сыпок! Против бога не пойдем, да и
такой красоты во всем свете поискать!» У царей ни за чем
остановок не бывает: в тот же день честным пирком да и
за свадебку.
Женился царевич на купеческой дочери, живет с нею —
275
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
не нарадуется. Прошло сколько-то времени — вздумалось
ей поехать в свою сторону, отца с братцем навестить: царе-
вич не прочь, стал у отца проситься. «Хорошо,— говорит
царь,— поезжайте, дети мои любезные! Ты, царевич, от-
правляйся сухим путем в объезд, осмотри этим случаем
все наши земли и порядки узнай, а жена твоя пусть па
корабле плывет прямым путем». Вот изготовили корабль
к походу, нарядили матросов, назначили начального гене-
рала; царевна села на корабль и вышла в открытое море,
а царевич поехал сухим путем.
Начальный генерал, видючи прекрасную царевну, по-
завидовал ее красоте и начал к ней подольщаться: «Чего
бояться,— думает,— ведь она теперь в моих руках, что хо-
чу — то и делаю! Полюби меня,— говорит он царевне,—
коли не полюбишь — в море выброшу!» Царевна отверну-
лась, не дает ему ответу, только слезами заливается. Под-
слушал генеральские речи один матросик, пришел к царев-
не вечером и стал говорить: «Не плачь, царевна! Оде-
вайся ты в мое платье, а я твое надену; ты ступай на палу-
бу, а я в каюте остапуся. Пусть генерал меня в море
выбросит — я того не боюсь; авось справлюся, доплыву до
пристани: благо теперь земля близко!» Поменялись они
платьем; царевна пошла на палубу, а матрос лег на ее
постель. Ночью явился в каюту начальный генерал, схва-
тил матроса и выкинул в море. Матрос пустился вплавь
и к утру добрался до берега. Корабль пришел к пристани,
стали матросы сходить на землю; сошла и царевна, броси-
лась на рынок, купила себе поварскую одежу, нарядилась
поваренком и нанялась к своему родному отцу на кухне
прислуживать.
Немного спустя приезжает к купцу царевич. «Здрав-
ствуй,— говорит, — батюшка! Принимай-ка зятя, ведь я па
твоей дочке женат. Да где ж она? Аль еще не бывала?»
А тут начальный генерал с докладом является: «Так и так,
ваше высочество! Несчастье случилося: стояла царевна
на палубе, поднялась буря, началась качка, голова у ней
закружилась — и мигнуть не успели, как царевна свали-
лась в море и потонула!» Царевич потужил-поплакал, да
ведь со дна моря не воротишь; видно, такова судьба ей
назначена! Погостил царевич у своего тестя несколько вре-
мени и велел своей свите к отъезду готовиться; купец на
прощанье задал большой пир; собрались к нему и купцы,
276
187. ВОЛШЕБНОЕ 'ЗЕРКАЛЬЦЕ
и бояре, и все сродники; были тут и родной брат его, и злая
старуха, и начальный генерал.
Пили, ели, прохлаждалися; один из гостей говорит:
«Послушайте, господа честные! Что все пить да пить —
с того добру не быть; давайте-ка лучше сказывать сказ-
ки».— «Ладно, ладно! — закричали со всех сторон.— Кто
же начнет?» Тот не умеет, другой пе горазд, а третьему
вино память отшибло. Как быть? Отозвался тут купе-
ческий приказчик: «Есть у нас на кухне новый поваренок,
много по чужим землям странствовал, много всяких див
видывал и такой мастер сказки сказывать — что на-поди!»
Купец позвал того поваренка. «Потешь,— говорит,—
моих гостей!» Отвечает ему поваренок-царевна: «Что рас-
сказать-™ вам: сказку аль бывальщину?» — «Сказывай
бывальщину!» — «Пожалуй, можно и бывальщину, только
с таким уговором: кто меня перебьет, того чумичкой в
лоб».
Все на это согласились. И царевна начала рассказывать
все, что с нею самой случилося. «Так и этак,— говорит,—
была у купца дочь; поехал купец за море и поручил своему
родному брату смотреть за девицей; дядя позарился па ее
красоту и не дает ей ни минуты спокою...» А дядя слышит,
что речь про него идет, и говорит: «Это, господа, неправ-
да!» — «А, по-твоему, неправда? Вот же тебе чумичка в
лоб!» После того дошло дело до мачехи, как она волшеб-
ное зеркальце допрашивала, и до злой старухи, как она к
богатырям в белокаменный дворец приходила,— и старуха,
и мачеха в один голос закричали: «Вот вздор какой! Этого
быть не может». Царевна ударила их по лбу чумичкою и
стала рассказывать, как опа лежала в хрустальном гробе,
как нашел ее царевич, оживил и женился на ней и как она
поехала отца навестить.
Генерал смекнул, что дело-то не ладно, и просится у
царевича: «Позвольте мпе домой уйти; что-то голова раз-
болелась!» — «Ничего, посиди немножко!» Стала царевна
про генерала рассказывать; ну, и он не вытерпел. «Все
это,— говорит,— неправда!» Царевна его чумичкою в лоб
да сбросила с себя поварское платье и открылась царевичу:
я-де не поваренок, я — твоя законная жена!
Царевич обрадовался, купец — тоже; бросились они
обнимать, целовать ее; а потом принялись суд судить;
злую старуху вместе с дядею на воротах расстреляли,
277
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
мачеху-волшебницу к жеребцу за хвост привязали, жере-
бец полетел в чистое поле и разпес ее кости по кустам, по
яругам; генерала царевич сослал на каторгу, а на его место
пожаловал матроса, что царевну от беды спас.
С того времени жили царевич, его жена и купец вме-
сте — долго и счастливо.
188. ЦАРЕВНА-СТРАННИЦА
И Ж некотором царстве, в некотором государстве жил-
Ш fir был царь с царицей. Не было у них детей. Приеха-
ли придворные в гостиницу и разговаривают: «Все
бы в нашем царстве хорошо, только у государыни детей
нет». И сидит странник-пророк. «Пет,— говорит,— ваша
государыня в тягости!» — «Как ты говоришь? Мы всегда
при дворе царском, да не знаем».— «Пет,— говорит,—
опа родит дочь, и, как пятнадцать лет ей минет, она будет
везде летать-странствовать!» — «Что за пророк такой!..»
Сейчас его схватили, заперли в чулан. Приезжают они к
государю, докладывают, что «поехали мы вчера домой, за-
ехали в гостиницу, встретили там пророка, пророчит, что
у вас родится дочь и в пятнадцать лет будет везде летать-
странствовать!».— «Привести его сюда!» Привели его к
государю. Он, что тогда говорил, и тут то же сказал. «Поса-
дить его в темницу на пятнадцать лет!»
Через несколько времени царица и говорит царю: «Чув-
ствую,— говорит, — я, что я в тягости!» И приказал царь
в земле выстроить комнаты, чтоб она (дочь) там жила,
день и ночь все с огнем и чтоб мужского пола не видала.
Родилась дочь, как окрестили се, так в земле и держали.
И государь приказал, когда она почивает, докладывать ему;
ему доложат, он придет и посмотрит на ее красоту, и такая
красота, что ни вздумать, ни взгадать! Так растет она не
по дням, а по часам. Разные мамзели из разных земель
учат ее, ходят за ней — день и ночь все с огнем — и не дают
ей знать, что мужчины есть на белом свете. Время идет,
становится ей пятнадцать лет.
Сделался у государя бал, и такое множество гостей!
Нянюшки, мамушки пошли туда обедать: всякому хочется
посмотреть, а она (царевна) почивала, проснулась, пошла
278
188. ЦАРЕВНА-СТРАННИЦА
ходить. А дверь-то последнюю не затворили, свет-то и вид-
но, видит она необыкновенный свет. Она так удивилась,
горько плачет! Вышла на двор, смотрит на всех так зорко.
Видит: калиточка в сад, она пошла туда. Пошла в сад,
дальше и дальше, зашла в такую трущобу, сидит и пла-
чет.
Пришли назад барыни-мамзели: пет царевны, царевна
бежала!.. «Ах, батюшки!.. Кучера, не видали ли кого?» —
«Стояла,— говорят,— какая-то барышня на крыльце, все
плакала, пошла, — говорят,— в сад». Бросились все в сад;
искали, искали, нашли. Эдакая радость! Стали ее угова-
ривать: «Пойдемте в свою комнату!» — «За что же,—
говорит,— я сижу, не вижу дневного света?» — «Не только
вы,— говорят,— но вот такой-то царский сын так же сидит:
па пего никто из женского пола не может смотреть!»
Утешилась она этими словами, пошла домой. «Вот,—
говорят,— сегодня папашенька ваш уедет, мы вам все по-
кажем».
Уехали государь с государыней, эти мамзели ходили,
ходили с ней по дворцу. Видит она: лежит в клетке жар-
птица мертвая, спрашивает, что это такое. «Так,— гово-
рят,— она целый день спит крепко, а по ночам на ней
папашенька летает». Идут дальше, отперли кабинет. Там
множество портретов. Она и спрашивает: «Который же
портрет того-то царевича?» — «Да вот, — говорят,— за-
крытый-то!» Открыла она, ахнула. «Может ли, —говорит,—
быть такая красота?» И задумала она тут лететь к этому
царевичу на жар-птице. Пришла домой, легла с вечера
почивать рано, заснула. Вдруг все видят, что она почивает,
легли спать.
Приходит полночь. Встала царевна, взяла пучок цветов,
тихонько вышла. Часовые окликают: «Кто идет?» — «Ца-
ревна!..» Пропустили ее, прошла во дворец, прямо к жар-
птице; жар-птица огромная сидит, крыльями машет. «Я,—
говорит,— к тебе, жар-птица; нельзя ли мне вот туда-то
слетать?» — «Ну,— говорит,— это первая твоя просьба,
послужу тебе, послужу!..» Села царевна на нее, полетели;
летели, летели, прилетели в огромный лес, там два града
каменных и двенадцать человек солдат на часах друг друж-
ку перекликают. Как свистнула жар-птица, все эти часо-
вые попадали. Жар-птица на окно влетела, а он (царе-
вич) как книжку читал, так и заснул. И он во сне чувствует
279
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
и будто видит эту красоту.. Она его всячески тревожила,
будила. Нет, почивает крепко. Жар-птица говорит: «Поле-
тимте назад». Нечего делать, бросила пучок цветов ему
на грудь, полетела. А этот сон-то жар-птица же на него на-
пустила. Только они улетели, царевич проснулся, спраши-
вает часовых: «Кто был?» Часовые божатся, клянутся:
«Никого не видали!» А те назад прилетели рано, часа в
два. Она опять так же прошла на свое место; все спят креп-
ким сном. И жар-птица села в свою клетку.
Все нянюшки, мамушки утром встают: «Что-то,— гово-
рят,— долго наша царевна почивает!» Встала она поздно,
певеселая, такая невеселая ходит: «Ах,— говорит,— какой
день долгий!» Ночью, как все уснули, опять во дворец:
«Милая жар-птица! Свози еще раз!» — «Ну, садись,—
говорит,— делать нечего!» А царевич так строго, так строго
приказал караулить! Сам читает книгу, слышит: как часо-
вые пели, говорили, а как жар-птица свистнула — так и
заснули. Только жар-птица к нему подлетает, и он самым
тонким сном спит, все слышит, видит ее, только глазами
не может вскинуть. «Ах, Иван-царевич! Какой ты спящий!
Я за тысячу верст летаю, а ты все спишь!» Жар-птица
и говорит: «Пора ехать!» — «Жар-птица, позволь хоть
четверть часа остаться!» Плакала она, будила его, оставила
ему платок весь в слезах, полетела обратно. И солдаты вско-
чили, и царевич вскочил: «Что же это со мной?» У часовых
спрашивает: «Кто был?» — «Никого не было». Прилетели
те домой, еще не светало, жар-птица пошла на свое место
и царевна на свое.
На другой день она долго, долго почивала. Мамки и
думают: «Она все невеселая, верно, тоскует». Прошел день,
приходит ночь. Опять царевна приходит к жар-птице:
«Жар-птица! Свози ты меня к нему в последний раз, по-
зволь только мпе с ним поговорить. А там папашенька при-
едет, нельзя будет...» Согласилась жар-птица, полетели.
Часовые как караулили, так и заснули; подлетает жар-
птица к нему, оп так тонко спит. Жар-птица полетела выше,
на крышу. Оп и проснулся. «Ах,— говорит,— это ты, друг
милый, была у меня!» Оба плакали, плакали, обручились
перстнями. Дали друг другу честное слово: ровно через
год приезжать ему сватать... Несколько раз торопила жар-
птица, села, полетели. Летела жар-птица. Стало светать.
Опа все ниже, ниже, пала на землю.
280
188. ЦАРКВНА-СТРАНПИЦА
Вот эта царевна плакала, плакала, забыла, что жар-
птица только днем умирает, взяла отрезала ей крылышки,
яму вырыла, закопала жар-птицу, а крылышки себе под-
вязала, чтоб легче идти. На дороге встретилась с стран-
ницей, поменялись верхним платьем. Идет дальше. При-
ходит в одно государство, остановилась у хозяйки. «Что,—
говорит, — у вас траур?» — «Да был,— говорит,— у цари-
цы один сын, да и тот без вести пропал». Узнала об этой
страннице царица, призывает ее, спрашивает: «Какого вы
рода?» — «Купеческого»,— говорит. «Должно быть, вы
ученые?» — «Да,— говорит,— так вот странствую сколько
захочется. Что это,— говорит,— у вас за траур?» — «Да
вот был у меня всего один сын, и тот как в кабинете спал,
так и пропал!» — «Позвольте,— говорит,— мне в этом
кабинете спать, где он пропал...» — «Ну, чтобы вы еще
пропали!» — «Нет,— говорит,— позвольте!» — «Коли
угодно, извольте!» Осталась она в кабинете ночевать. Но-
чью нянька приходит, открывает ларец, вынимает три
прута серебряных да золотых, стала по стене хлопать:
выходит оттуда королевский сын, она его мучила, мучила,
била, била, снова загнала, заперла, а странница все ви-
дит.
Приходит утром к ней царица: она жива. «Что, покой-
но ли почивали?» — «Я,— говорит,— осмелюсь доложить:
нельзя ли няню куда отсюда па время удалить?» Царица
приказала заложить карету: «Няня! Поезжай министра
поздравлять, он сегодня именинник!» Няня поехала, а эта
странница взяла воды, принесла и огня. «Позвольте,—
говорит,— вот этот ларец отпереть!» Открыла, достала зо-
лотые и серебряные прутья, взяла по стене три раза хлоп-
нула серебряным прутом — стена разодвипулась, золотым
ударила — Иван-царевич идет. Вышел он, она опять по
стене серебряным прутом ударила, стена задвинулась. Го-
сударыня пала в обморок, она курит, вспрыскивает, при-
вела их в чувство. Приказали эту няньку расстрелять.
Царевич понемногу опомнился, предлагает ей выйти за
него замуж. «Нет,— говорит,— я странствовать пошла, мне
нельзя выходить замуж!»
Пошла она дальше; шла, шла, приходит в другое госу-
дарство — и здесь все в трауре ходят. Пришла она к жен-
щине к одной недалеко от дворца, спрашивает: «Отчего это
у вас такой траур?» — «Да у нас,— говорит,— у государы-
281
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ни сын с ума сошел, каждую ночь по человеку ест». Вот
эта странница приходит к [ней]: «Ваше царское вели-
чество! Позвольте мне стать на часы!» Она и говорит:
«Чтоб он еще вас съел? Ведь оп каждую ночь с ума сходит,
на цепях сидит». Стала она на часы; в двенадцать часов
он на нее набросился, у ней жар-птицы крылышки подве-
шены, крылышки встрепенутся — он и сядет. Во второй раз
бросился — то же. В третий раз бросился — огонь и погас.
Она ушла из комнаты за огнем и видит в поле огонек,
пошла туда с фонарем. Идет, видит: сидит старуха-волшеб-
ница, перед ней котел кипит, под котлом огонь. «Что,—
говорит,— это у тебя такое?» — «Как этот котел кипит, в
нем сердце Ивана-царевича и бесится».— «Бабушка, до-
стань мне огонька!» — «Возьми сама»,— говорит. Та стала
доставать, как палочкой кипятком из котла брызнет в глаза
этой волшебнице, та и упала. Видит эта странница: точно,
в котле сердце Ивана-царевича. Приходит она с фонарем
в горницу, а оп на цепях и не шевелится. «Благодарю,—
говорит,— что огня принесла. Что это я,— говорит, — па
цепях?» — «Так и так, вы с ума сходили, людей ели».
Сам себе удивляется.
Посылают утром придворные нянюшку посмотреть да
косточки прибрать. Видит: она с ним разговаривает. Так
обрадовались все! Оп ее просит за пего выйти замуж.
«Куда,— говорит,— мне лезть в царскую фамилию?» Дают
ей денег, не берет. «Довезите,— говорит,— меня вот до
такого-то царства!» (т. е. до своего-то). Отбилась от этого
жениха, поехала.
Приезжает домой, а жених уже два дня как приехал.
Так все рады были, веселым пирком да и за свадебку...
Стали жить да поживать.
189. ДВА ОХОТНИКА
ил-был царь, и у царя был охотник, оп па каж^
дый день ему дичь доставлял. Несколько
лет оп ходил па охоту и пристарел. И у
пего было два сына. В одно время приходит он
к царю: «Ваше величество, так и так,— говорит,—
я пристарел, сил моих нет, оставьте меня. У меня есть два
сына, они могут вам дичь доставлять так же, как и я».
282
189. ДВА ОХОТНИКА
Царь и говорит: «Для меня,— говорит,— все равно. Ты
одно жалованье получал, а сыновья двойное будут полу-
чать». Вот охотник и говорит своим сыновьям: «Ну, любез-
ные дети, во все места ходите, где хотите стреляйте, только
вот в этот лес не ходите». Они ходили и доставляли дичь
царю при жизни отца. Стало недоставать им дичи, стали
они покупать, до того дошли, что жалованья стало недоста-
вать па покупку дичи. В одно время они и думают себе:
«Отчего нам отец не позволил в этот лес ходить? Дай
пойдем!»
Ходили, ходили по этому лесу, заблудились, целый день
проходили: некуда им идти и нельзя выйти. Старший брат
и говорит младшему: «Ты,— говорит,— ложись спать,
а я буду на часах стоять. Если я засну, то мне двадцать
пять ударов». Вот младший лег спать, а тот разложил
костер и сидит у костра. Вот слышит он необыкновенный
треск и испугался. «Ах,— говорит,— это что-нибудь да
недаром! Не послушались отцовского благословенья, так
завсегда бывает». Видит, летит шестиглавый змей. Оп
испугался, что ему делать, не знает. Понадеялся на себя,
что хороший стрелок, не даст промаху, выстрелил из ружья
и убил наповал. Сейчас взял змея в костер и сжег его.
Отстоял свои часы и будит брата. Брат остался, так же ему
старший брат приказывает: «Если заснешь, то и тебе
двадцать пять ударов».
Стоит младший брат на часах, видит: прилетели две
голубки. Одна и говорит: «Я,— говорит,— клад нашла!» —
«Какой же,— говорит,— клад?» — «Фонарик-невидимку».
Другая говорит: «И я нашла клад».— «Какой же?» —
«Ружье: кого ни завидишь, того и убьешь». Посидели и
улетели. На месте оставили фонарик и ружье. Он взял это
ружье и слышит необыкновенный треск, сучья ломаются.
Он испугался и говорит: «Не послушались мы отцовского
благословенья, теперь пропадем». Видит: летит двенадца-
тиглавый змей. Оп взял приложился, из этого ружья вы-
стрелил и убил змея. Покамест он с ним возился, огонь в
костре погас. Не хотелось ему двадцать пять ударов полу-
чать, он влез на дерево, стал смотреть: не увидит лп где
огонька. Видит в одной стороне огонек. Слез с дерева,
пошел туда к огню.
Подходит к огню и видит: лежат двенадцать змеев
двенадцатиглавых и в котле что-то кипит. Он хотел полю-
283
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
бопытствовать, что у них в котле кипит, взял шомпол из
ружья и стал мешать в котле и видит человеческие руки
и ноги. Оп испугался, потащил назад шомпол, и капелька
с шомпола упдла прямо змею на голову. Проснулся, за-
шипел. И все двенадцать змеев поднялись. Одни говорят,
что его надо съесть. Старший змей и говорит: «Нет,—
говорит, — он хороший человек, он нам пригодится. Ты что
за человек?» — «Я царский охотник».— «А как ты можешь
хорошо стрелять?» — «Я так хорошо могу стрелять: что
увижу, то и убью».— «Убей ты нам собачку, мы тебя от-
пустим». Повели они его, подходят к царскому дворцу: по
ограде бегает собачка. Они и говорят: «Бей ее!» Он выстре-
лил и убил собачку.
Они сейчас начали копать под ограду. Они главастые,
у них двенадцать голов, они копают, а он тоненький и про-
лез прежде их. Видит: и они лезут оттуда. Он сейчас взял
первого головы все срезал, а туловище вытащил сюда. И так
перебрал всех по одному, всех двенадцать. От каждой голо-
вы по язычку отрезал, в карман положил. Потом пошел,
видит: солдат стоит на часах, спит. Он взял у него от платья
клочок отрезал и спрятал в карман. Зажег фонарик-неви-
димку, пошел во дворец. Ходит по дворцу, все спят. Прихо-
дит он в спальню царя. Царь маленький, царица большого
роста. Взял он со стола скатерть, положил в карман. По-
шел отыскивать царскую дочь. Приходит в ее спальню.
Тоже посмотрел: нечего взять. Видит: на руке у ней пер-
стень. Он его снял и пошел из дворца в лес к брату. Прихо-
дит он к брату. Брат еще спит. Утром старший брат встал,
пошли они искать, где им выйти.
Просыпается царь в своем дворце и видит ужасную по-
беду, а неизвестно, кто победил. Царская дочь и просит
царя выстроить около этого лесу дом, устроить там трактир.
Сейчас выстроили дом и открыли трактир. Подписали на
трактире: «Вход без денег. Кто знает сказки или быль,
тот и иди». И сама царская дочь переехала сюда жить в
трактир.
Братья ходили несколько времени в лесу, выходят к
самому этому дому и трактиру. Им хотелось очень пить и
есть. Старший и говорит младшему: «Что ты,— говорит,—
знаешь что-нибудь?» — «Знаю».— «Ия знаю». Зашли они
в трактир. Сейчас им подали чай. Сама царевна пришла,
начала спрашивать. Старший брат и начал рассказывать:
284
189. ДВА ОХОТНИКА
«Мы,— говорит,— царские охотники, ходим дичь бьем.
Зашли в этот лес и заблудились. Младший брат лег спать,
а я стал на часы. Прилетает шестиглавый змей, я его убил,
сжег. Разбудил брата и сам лег спать».
Потом младший брат стал рассказывать: «Встал я на
часы, вдруг прилетели две голубки. Одна говорит: «Я клад
нашла, фонарик-невидимку». А другая говорит: «И я клад
нашла, ружье: кого ни завидишь, того и застрелишь». Пого-
ворили и улетели, фонарик этот и ружье оставили. А я их
и взял. Вот они». Показывает царевне. «ПотОхМ вдруг при-
летает двенадцатиглавый змей, я выстрелил из этого ружья
и убил его наповал. А огонь у меня и погас. Я влез на дере-
во, вижу в одной стороне огонь. Я и пошел туда. Прихожу,
вижу: двенадцать змеев двенадцатиголовых лежат, спят.
В котле что-то кипит. Я помешал шомполом, вижу: там
человеческие руки и ноги. Вынул оттуда шомпол, капля с
шомпола скатилась, пала прямо на голову змею. Он про-
снулся, зашипел, и все проснулись, хотели меня съесть.
Потом подвели меня к ограде, велели убить собачку, я
выстрелил и убил. Они начали копать под ограду. Они,—
говорит,— главастые и рогастые, не скоро пролезут, я и
полез прежде них. Они за мной полезли, я их всех по одно-
му перерубил, вот и язычки от голов». Показывает ей
язычки, царевна и приказала подать шампанское.
«Пошел я,— говорит,— дальше. Иду, вижу: на часах
солдат стоит. Я отрезал у него клочок от платья. Вот и
клочок! Пришел во дворец, во дворце все спят. Вошел в
царскую спальню: царь маленький, а царица высокого
роста. Я взял скатерть. Вот опа! Потом мне желательно
было посмотреть на царскую дочку. Пришел в ее спальню,
снял у ней с руки перстень. Вот он и перстень. И как она,—
говорит,— на вас похожа».
Царевна сейчас послала курьера к своему отцу, чтоб
привезти одно царское платье, другое генеральское и чтобы
сам царь ехал встречать зятя. Приезжает царь и привозит
платье. Царь видит, что зять его красивый мужчина, так
был рад. Поехали во дворец, повенчались, стали жить да
поживать.
285
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
В	190. ЦАРЕВНА и жених
некотором городе была одна купчиха. Был у ней
сын, было сорок лавок и сорок приказчиков. Отец
помер, а сын был в малых летах. Мать велела ему
приглядываться к торговле, а ему было только пятнадцать
лет. «Ребята,— говорят приказчики, — станем его в театры,
в трактиры водить: куда ему такое богатство?» Стал сын
ездить по театрам, по трактирам, стал пить и развратни-
чать. Стал он брать у приказчиков деньги. Как пришел
счет, мать и видит: где триста, где пятьсот рублей недо-
стает у приказчиков. «Отчего недостает?» — спрашивает.
«Ваш сын,— говорят, — брал». Мать рассердилась, раздела
его, посадила в заключенье. Он закручинился, запечалил-
ся. Няня стала его утешать, стала няня просить за него у
матери, долго не могла упросить и, наконец, упросила.
«Оп,— говорит,— ничего пе будет делать!»
Мать выпустила его, дала ему сто рублей, чтоб оп от-
дельно торговал. Оп взял в лавку пешешницу с пешками.
Народ собирается к нему в лавку, играют в пешки. На дру-
гой день взял он книгу... Такое сделалось веселье: в пешки
играют, книгу читают. На третий день он принес в лавку
гусли-самогуды. И боже мой, какой идет праздник: в пешки
играют, книгу читают, в гусли-самогуды играют! А мать
видит, что в его лавке много народу, и говорит: «Слава
тебе, господи! Он хорошо торгует: лавка полна народу!»
Только много купцов приходят к ней и говорят: ваш-де сын
развращает всех — паши дети и приказчики к нему сбега-
ются, а из их-то лавок все крадут! Мать сама пошла по-
смотреть, увидала, рассердилась. «Не надо,— говорит,—
мне сына. Бросьте его в воду!»
Пришла полночь. Приводят работники его к морю, хо-
тят бросить в воду. Он им и говорит: «Отпустите меня.
Я,— говорит,— не покажусь матери, а уеду за море!»
Работники подумали, подумали: «Дай,— говорят,— от-
пустим!» И отпустили его, а сами пошли домой. А он рано
ли, поздно ли увидел: плывут корабли. Вот он и просится,
чтобы его взяли па корабль. «Я,— говорит, — с разбитого
корабля. Возьмите меня!» Взяли его па корабль, только
он на корабле всех в карты обыграл. Корабельщики взяли
лодку, посадили его в нее и пустили куда глаза глядят.
И прибыл он к берегу. Вышел на берег. А одежа на нем
286
190. ЦАРЕВНА И ЖЕНИХ
была немудрая. На поле он увидал дом — не великий и не
малый. Только подходит он ближе, видит: дом загорелся.
Л недалеко была вода. Он взял скинул с себя зипун, помо-
чил его в воде и потушил пожар. Вошел в дом.
Видит: накрыт стол на три прибора. Он поел, спрятался
и стал дожидаться, кто придет. Видит: прилетел сокол,
обежал три раза кругом стула, ударился о пол и сделался
человеком. Потом прилетел орел, облетел три раза кругом
стула, ударился о пол и сделался человеком. Потом при-
шел царь-лев, обежал три раза кругом стула, ударился о
пол и сделался человеком. «Что, братцы, вы видели, что
было?» — говорит царь-лев. «А что?» — «Вы летаете, да
ничего не знаете. Да ведь наш дом горел. А тут шел какой-
то добрый человек, помочил зипун в воду и затушил пожар.
Он, видно, здесь: кушанье поедено!» Вот и говорят все
братья: «Выходи, добрый человек!» Он вышел, они его и
спрашивают: «Откуда ты, добрый человек, и как сюда за-
шел?» Тот все рассказал. «Благодарим тебя за доброе дело.
Будь ты нам старшим братом!» Тут они одели его, как ба-
рина, сели обедать и разговаривают: «Как бы нам братца
сделать счастливым? Дадим ему товаров на десять под-
вод!» Младший брат и говорит: «Хорошо, братцы! Вы дади-
те ему товаров и денег, а нападут разбойники — все и
отнимут! Научим лучше его своему художеству».— «Лад-
но, ладно!» — говорят братья. Вот младший брат обошел
с ним около стула, и оба они сделались соколами. «Смо-
три же,— говорит младший брат,— как надо тебе быть со-
колом, обеги кругом куста и будешь соколом!» Другой
брат научил его делаться орлом. А царь-лев научил его
делаться львом. «Все же этого мало,— говорят.— Что бы
еще?» Царь-лев и говорит: «Вы летаете, да ничего не зна-
ете! Я видел государя с армией. За государеву дочь сватал-
ся царь Чубура, а государь не отдает. Й будет между ними
битва. Царь Чубура приедет на двенадцати кораблях. А го-
сударь второпях забыл меч-самосек, нож-кладенец и теперь
в великой печали. И кто в несколько дней успеет привезти
меч-самосек, нож-кладенец, за того царь отдаст свою дочь.
Вот бы нашему братцу вызваться и жениться на царской
дочери!» — «И то хорошо!»
Полетели братья, а с ними и он, показали ему войско.
Вот оборотился он в человека и идет к войску. Его и спра-
шивают: «Что ты за человек?» — «Я,— говорит,— замор-
287
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ский купец. У меня корабли разбило. Пусть меня возьмут
в солдаты. Я слышал, что у вас печален царь. Да о чем?
Я, может, помогу».— «Куда тебе! Чрез несколько дней
здесь будет сраженье. С нашим царем будет сражаться
царь Чубура, а у него голова, как чан, глаза, как чашка.
А наш царь дома забыл меч-самосек, нож-кладенец, а езды
до царства три месяца! А кто вовремя его доставит, тому
царь обещает дочь замуж выдать».— «Давайте я до-
ставлю!» — «Где тебе!»
Только дошли до царя слухи, что иностранный солдат
выхваляется доставить меч-самосек, нож-кладенец. Царь
велел его привести к себе. Привели. «Я слышал: ты вызы-
ваешься доставить до сражения меч-самосек, нож-кладе-
нец?» — «Точно так-с, ваше царское величество. Только
скажите мне, где его найти?» — «Дочь,— говорит,— одна
знает!» — «Так пишите ей письмо!» — «Если достанешь,
дочь за тебя замуж отдам!» — «А когда сраженье будет?
Через четверы сутки?» — «Да, через четверы сутки!»
Государь тотчас письмо написал, описал дочери все: «При-
ми его как жениха и обручись с ним!» — и запечатал золо-
той печатью. А тут ему делают всякие почести. Время-
То было немного; простился он с царем, сел в карету. Отъе-
хал от леса и говорит: «Ох, брюхо болит! Вы,— говорит
слугам-то,— посидите, подождите, а я схожу в лесок»...
Вышел он в лесок, обернулся соколом и улетел. Слуги
ждали, ждали — нет его! Пошли в лес, искали, искали,
не нашли. Приезжают в лагерь к царю, говорят: «Так и
так, ваше величество! Он обманул!» Какая уж досада была,
так и сказать нельзя.
А он летел себе соколом; устал лететь на соколиных
крыльях, обернулся орлом, полетел на орлиных крыльях.
Устал лететь на орлиных крыльях, обернулся львом и по-
бежал. Прибыл в один день. Влетел к царевне в окно соко-
лом. А царевна сидит, плачет об отце: «Если б он не забыл
меч-самосек, нечего бы и думать!» Увидала она сокола,
схватила его, гладит.Гулинька сидит около нее на кровати,
а она легла спать и заснула. А сокол вдруг оборотился мо-
лодцем, разбудил ее. Она испугалась: «Откуда человек
взялся?» Он подал ей письмо. Она прочитала письмо, обра-
довалась, разбудила мать. Стали его угощать. На другой
день она и говорит ему: «Покажи мне твои хитрости!» —
«Да вы испугаетесь!» — «Нет, ничего!» Он обежал три
288
190. ЦАРЕВНА И ЖЕНИХ
раза кругом стула и сделался соколом, стал летать по
комнате. Она схватила его, выдернула перышко и спря-
тала. Потом он обернулся орлом, стал летать по комнате.
Она опять выдернула перышко и спрятала. Потом он обер-
нулся львом так, что в комнате едва поворотился. Она вы-
дернула у него между ушей шерсть и завязала в платок.
Потом он обернулся снова человеком и обручился с ней.
Вечером они его проводили, полетел он вместе с мечом.
Сперва летел соколом, потом орлом, потом побежал львом.
Прибежал к лагерю, устал, обернулся человеком, лог под
дерево и заснул.
Утром на четвертый день взошло солнце, перстень у
него на руке так и сияет. Пастух увидал, отрубил ему голо-
ву, а его затоптал в болото. Снял кольцо, взял меч-самосек,
вымылся, нарядился. Явился к царю, подал меч-самосек.
Царю и говорят, что это не тот привез. «Нет, оп!» — гово-
рит царь. Сделалось сраженье, Чубуру убили и все его
войско заполонили. А пастух пьет да ест только. И уехал
царь с ним на кораблях домой.
Только три братца собрались домой. Царь-лев и гово-
рит: «Братцы, ведь наш старший брат-то убит. Я его видел
без головы!» Братья полетели, прилетели, вытащили его
из болота, обмыли. Царь-лев и говорит: «Послушайте,
братцы! Я поймаю вороненка, а ворона принесет живой
воды, мы и воскресим братца!» Лег он и будто заснул. А тут
недалеко была ворона с воронятами. Она и не велит им под-
ходить ко льву. Они не послушались, подлетели к самому
льву. Он и схватил вороненка. Мать и кричит: «Царь-лев,
отдай моего вороненка!» — «Достань мпе живой и мертвой
воды, так отдам!» А за мраморной стеной у царской дочери
был колодец с-живой и мертвой водой. И каждое утро девка-
чернявка ходила, доставала воды из того колодца, а других
никого не пускала. Только девка-чернявка (т. е. с черными
бровями или волосами) хочет достать воды, ворона и под-
летела к колодцу. Девка побежала отгонять, гонит, гонит,
а ворона все понемногу отлетает да отлетает. Как девка
уж далеко отбежала от колодца, вдруг ворона поднялась
вверх и прямо в колодец, взяла в пузырек живой и мертвой
воды, прилетела ко льву: «Царь-лев, вот тебе живая и мерт-
вая вода! Отдай моего вороненка!» Лев взял вороненка,
разорвал на части, спрыснул его живой водой. Он и вос-
крес нул.
289
НАРОДНЫЕ С КАЗН И
Вот пошли братья живить своего старшего братца.
Вспрыснули его мертвой водой — срослась голова с телом.
Спрыснули живой водой — он вскочил. «Пора к царю!» —
говорит. Тут братья ему все рассказали, накормили его,
дали ему скрипку и говорят: «Как будет у царевны девиш-
ник, ты ступай туда и попросись сыграть на этой скрипке,
так все и захохочут, как во второй раз сыграешь, все за-
плачут, как в третий раз сыграешь, все заснут, кроме ца-
ревны. Тут ты и делай как знаешь!»
А царь меж тем едет домой и посылает вперед, чтоб
«за столько-то верст меня и жениха встречали». Так и сде-
лали. Царица, царская дочь, генералы встречают. А пастух
и слова не умеет сказать. «Это дурак какой-то, а не мой
жених!» — «Что ж вы не целуетесь?» — говорит царь.
«Ладно, батюшка, ладно!» — говорит пастух и лезет цело-
ваться. А она и не хочет его целовать, плачет. Генералы
все дивятся. Сделали обед. А царевна надела траур, вышла
в нем и обливается слезами. «Это дурак,— говорит, — а не
мой жених». А пастух пристает к царю: «Батюшка! Свадь-
бу поскорее бы!» Сделали девишник. Он сядет к ней, а она
от него подальше да подальше, воет да отталкивает его.
Вдруг приходит музыкант и просит позволенья ему три ра-
за сыграть на скрипке. Позволили. Вот как он сыграл в
первый раз, так все и захохотали. Сыграл в другой раз —
все заплакали. Сыграл в третий — все заснули, кроме ца-
ревны. Вот он подошел к ней и говорит: «Так и так все
было». Тут они переговорили, как делать. ПотОхМ он снова
взыграл — все проснулись и забыли, что спали. Пастух
видит: царевна повеселела. Сам пьян, а идет, целует у нее
руку. Царевна и говорит: «Я хочу музыкантам по рюмке
водки подать!» Пошла взяла водки и подает поочередно.
Все ее поздравляют. А дурак возле нее. Подносит она и
тому музыканту, который сыграл три раза. Он и говорит:
«Поздравляю вас! Дай бог нам счастливо кончить свадь-
бу!» Дурак и кричит: «Что такое?» А царевна и говорит
отцу: «Позвольте мне сходить в кабинет, я докажу жени-
ха!» Пришла из кабинета и вынесла платок. «Папенька,
спросите его, как он достал меч-самосек!» А дурак и гово-
рит: «Да уж я всяко, и на боту-то, и на лодке плыл...
Всяко!..» А генералы и признают музыканта; он вдруг и
обратился соколом. А пастух кричит: «Мало чего?! Он
колдун, дьявольщину знает!» А царевна взяла сокола на
290
191 ЧУДЕСНАЯ РУБАШКА
руки и говорит: «Видите, господа генералы, у сокола нет
перушка! Вот оно!» — и вынула перушко из платка, при-
ложила: оно так и стало, как следует. Тут он перекинулся
орлом, и опять царевна приложила перо. Он обернулся
львом. А пастух испугался, пал на спину, кричит: «Стре-
ляйте его: он всех поест». А царевна опять приложила
шерсть, что была вырвана между ушами. Тут вошли три
братца и говорят всем, как было дело. Пастуха привязали
к хвостам у лошадей, настегали коней и пустили...
А царевна вышла за своего жениха, и стали жить да
поживать.
Б	191. ЧУДЕСНАЯ РУБАШКА
некотором царстве жил богатый купец; помер
купец и оставил трех сыновей па возрасте. Старшие
два каждый день ходили охотничать. В одно время
выпросили они у матери и младшего брата, Ивана, на охоту,
завели его в дремучий лес и оставили там — с тем чтобы все
отцовское имение разделить меж собой на две части, а его
лишить наследства. Иван купеческий сын долгое время бро-
дил по лесу, питаясь ягодами да кореньями; наконец выбрал-
ся на прекрасную равнину и на той равнине увидал дом. Во-
шел в комнаты, ходил-ходил — нет никого, везде пусто;
только в одной комнате стол накрыт на три прибора, на
тарелках лежат три хлеба, перед каждым прибором по
бутылке с вином поставлено. Иван купеческий сын откусил
от каждого хлеба по малому кусочку, съел -и потом из всех
трех бутылок отпил понемножку и спрятался за дверь.
Вдруг прилетает орел, ударился о землю и сделался
молодцем; за ним прилетает сокол, за соколом воробей —
ударились о землю и оборотились тоже добрыми молод-
цами. Сели за стол кушать. «А ведь хлеб да вино у нас
початы!» — говорит орел. «И то правда, — отвечает со-
кол,— видно, кто-нибудь к нам в гости пожаловал». Стали
гостя искать-вызывать. Говорит орел: «Покажись-ка нам!
Коли ты старый старичок — будешь нам родной батюшка,
коли добрый молодец — будешь родной братец, коли ты
старушка — будешь мать родная, а коли красна девица
назовем тебя родной сестрицею». Иван купеческий сын
291
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вышел из-за двери, они его ласково приняли и назвали
своим братцем.
На другой день стал орел просить Ивана купеческого
сына: «Сослужи нам службу останься здесь и ровно
через год в этот самый день собери на стол». «Хорошо,—
отвечает купеческий сын, — будет исполнено». Отдал ему
орел ключи, позволил везде ходить, на все смотреть, только
одного ключа, что на стене висел, брать не велел. После того
обратились добрые молодцы птицами орлом, соколом
и воробьем — и улетели.
Иван купеческий сын ходил однажды по двору и усмо-
трел в земле дверь за. крепким замком; захотелось туда
заглянуть, стал ключи пробовать ни один не приходится;
побежал в комнаты, снял со стены запретный ключ, отпер
замок и отворил дверь. В подземелье богатырский конь
стоит — во всем убранстве, по обеим сторонам седла две
сумки привешены: в одной золото, в другой — само-
цветные камни. Начал он копя гладить; богатырский конь
ударил его копытом в грудь и вышиб из подземелья на
целую сажень. От того Иван купеческий сын спал беспро-
будно до того самого дня, в который должны прилететь
его названые братья. Как только проснулся, запер он
дверь, ключ на старое место повесил и накрыл стол на
три прибора.
Вот прилетели орел, сокол и воробей, ударились о землю
и сделались добрыми молодцами, поздоровались и сели
обедать. На другой день начал просить Ивана купеческого
сына сокол: сослужи-де службу еще один год! Ивдц купе-
ческий сын согласился. Братья улетели, а он опять пошел
по двору, увидал в земле другую дверь, отпер ее тем же
ключом. В подземелье богатырский конь стоит во всем
убранстве, по обеим сторонам седла сумки прицеплены:
в одной — золото, в другой самоцветные камни. Начал
он коня гладить; богатырский копь ударил его копытом в
грудь и вышиб из подземелья на целую сажень. От того
Иван купеческий сын спал беспробудно столько же вре-
мени, как и прежде; проснулся в тот самый день, когда
братья должны прилететь, запер дверь, ключ на стену по-
весил и приготовил стол.
Прилетают орел, сокол и воробей; ударились о землю,
поздоровались и сели обедать. На другой день поутру на-
чал воробей просить Ивана купеческого сына сослужи-де
292
191 ЧУДЕСНАЯ РУБАШКА
службу еще один год! Он согласился. Братья обратились
птицами и улетели. Иван купеческий сын прожил целый
год один-одинехонек, и когда наступил урочный день —
накрыл стол и дожидает братьев. Братья прилетели, уда-
рились о землю и сделались добрыми молодцами; вошли,
поздоровались и пообедали. После обеда говорит старший
брат, орел: «Спасибо тебе, купеческий сын, за твою служ-
бу; вот тебе богатырский конь — дарю со всею сбруею,
и с золотом, и с камнями самоцветными». Середний брат,
сокол, подарил ему другого богатырского коня, а меньший
брат, воробей,— рубашку. «Возьми,— говорит,— эту ру-
башку пуля не берет; коли наденешь ее — никто тебя
не осилит!»
Иван купеческий сын надел ту рубашку, сел на богатыр-
ского коня и поехал сватать за себя Елену Прекрасную;
а об ней было по всему свету объявлено: кто победит Змея
Горыныча, за того ей замуж идти. Иван купеческий сын
напал на Змея Горыныча, победил его и уж собирался
Защемить ему голову в дубовый йень, да Змей Горыныч
начал слезно молить-просить: «Не бей меня до смерти,
возьми к себе в услужение; буду тебе верный слуга!»
Иван купеческий сын сжалился, взял его с собою, привез
к Елене Прекрасной и немного погодя женился на ней,
а Змея Горыныча сделал поваром.
Раз уехал купеческий сын на охоту, а Змей Горыныч
обольстил Елену Прекрасную и приказал ей разведать,
отчего Иван купеческий сын так мудр и силен. Змей
Горыныч сварил крепкого зелья, а Елена Прекрасная
напоила тем зельем своего мужа и стала выспрашивать:
«Скажи, Иван купеческий сын, где твоя мудрость?» —
«На кухне, в венике». Елена Прекрасная взяла этот веник,
изукрасила разными цветами и положила на видное место.
Иван купеческий сын, воротясь с охоты, увидал веник и
спрашивает: «Зачем этот веник изукрасила?» — «А за-
тем,— говорит Елена Прекрасная,— что в нем твоя муд-
рость и сила скрываются».— «Ах, как же ты глупа! Разве
может моя сила и мудрость быть в венике?»
Елена Прекрасная опять напоила его крепким зельем
и спрашивает: «Скажи, милый, где твоя мудрость?» —
«У быка в рогах». Она приказала вызолотить быку рога.
На другой день Иван купеческий сын, воротясь с охоты,
увидал быка и спрашивает: «Что это значит? Зачем рога
293
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
вызолочены?» — «А затем,— отвечает Елена Прекрас-
ная,— что тут твоя сила и мудрость скрываются».— «Ах,
как же ты глупа! Разве может моя сила и мудрость быть в
рогах?» Елена Прекрасная напоила мужа крепким зельем
и безотвязно стала его выспрашивать: «Скажи, милый, где
твоя мудрость, где твоя сила?» Иван купеческий сын вы-
дал ей тайну: «Моя сила и мудрость вот в этой рубашке».
После того опьянел и уснул; Елена Прекрасная сняла с
него рубашку, изрубила его в мелкие куски и приказала
выбросить в чистое поле, а сама стала жить с Змеем Горы-
нычем.
Трое суток лежало тело Ивана купеческого сына по
чисту полю разбросано; уж вороны слетелись клевать его.
На ту пору пролетали мимо орел, сокол и воробей, увидали
мертвого брата и решились помочь ему. Тотчас бросился
сокол вниз, убил с налету вороненка и сказал старому во-
рону: «Принеси скорее мертвой и живой воды!» Ворон
полетел и принес мертвой и живой воды. Орел, сокол и
воробей сложили тело Ивана купеческого сына, спрыснули
сперва мертвою водою, а потом живою. Иван купеческий
сын встал, поблагодарил их; они дали ему золотой пер-
стень. Только что Иван купеческий сын надел перстень
на руку, как тотчас оборотился конем и побежал на двор
Елены Прекрасной. Змей Горыныч узнал его, приказал
поймать этого коня, поставить в конюшню и на другой день
поутру отрубить ему голову.
При Елене Прекрасной была служанка; жаль ей стало
такого славного коня, пошла в конюшню, сама горько пла-
чет и приговаривает: «Ах, бедный конь, тебя завтра каз-
нить будут». Провещал ей копь человеческим голосом:
«Приходи завтра, красная девица, на место казни, и как
брызнет кровь моя наземь — заступи ее своей ножкою;
после собери эту кровь вместе с землею и разбросай кругом
дворца». Поутру повели коня казнить; отрубили ему голо-
ву, кровь брызгнула — красная девица заступила ее своей
ножкою, а после собрала вместе с землею и разбросала
кругом дворца; в тот же день выросли кругом дворца слав-
ные садовые деревья. Змей Горыныч отдал приказ выру-
бить эти деревья и сжечь все до единого. Служанка запла-
кала и пошла в сад в последний раз погулять-полюбоваться.
Провещало ей одно дерево человеческим голосом: «Послу-
294
192. КОЗЬМА СКОРОБОГАТЫЙ
тай, красная девица! Как станут сад рубить, ты возьми
одну щепочку и брось в озеро». Опа так и сделала, бросила
щепочку в озеро — щепочка оборотилась золотым селезнем
и поплыла по воде.
Пришел на то озеро Змей Горыпыч — вздумал по-
охотнпчать, увидал золотого селезня. «Дай,— думает,—
живьем поймаю!» Снял с себя чудесную рубашку, что Ива
ну купеческому сыну воробей подарил, и бросился в озеро.
А селезень все дальше, дальше, завел Змея Горыныча
вглубь, вспорхнул — и на берег, оборотился добрым молод
цем, надел рубашку и убил змея.
После того пришел Иван купеческий сын во дворец,
Елену Прекрасную расстрелял, а на ее служанке женился
и стал с нею жить-пожпвать, добра наживать.
192. КОЗЬМА СКОРОБОГАТЫЙ
и| "Чк ил-проживал Кузенька один-одинешенек в
□Я И Я темпом лесу; у него был худой домишко, да
один петушок, да пять курочек. К этому Ку-
зеньке повадилась ходить лисичка; пошел он раз па охоту, и
только из дому, а лисичка тут как тут; прибежала, заколола
одну курочку, изжарила и скушала. Воротился Кузенька,
хвать — нет курочки! И думает: верно, коршун утащил. На
другой день пошел опять на охоту. Попадается ему навстре-
чу лисичка и спрашивает: «Куда, Кузенька, идешь?» — «На
охоту, лисичка!» — «Ну, прощай!» И тотчас же побежала к
нему в избу, заколола курочку, изжарила и скушала. Пришел
домой Кузенька, хватился курочки — пету! Пало ему в до-
гадку: «Уж пе лисичка ли кушает моих курочек?»
Вот на третий день оп крепко-накрепко заколотил у
себя в избе окна и двери, а сам пустился на промысел.
Неоткуль взялась лисичка и спрашивает: «Куда идешь,
Кузенька?» — «На охоту, лисичка!» Лисичка тут же и по-
бежала к дому Кузеньки, а он поворотил да вслед за нею.
Прибежала лисичка, обошла кругом избу, видит: окна и
двери заколочены крепко-накрепко, как попасть в избу?
Взяла да и спустилась в трубу. Тут Кузенька и поймал
лисичку. «Ба,— говорит,— вот какой вор ко мпе жалует!
Постой-ка, сударушка, я тебя теперь живу из рук не выпу-
295
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
щу!» Лисичка стала просить Кузеньку: «Не убивай меня!
Я тебя сделаю Козьмою Скоробогатым, только изжарь для
меня одну курочку с маслечком пожирнее». Кузенька со-
гласился, а лисонька, накушавшись такого жирного обеда,
побежала на царские заповедные луга и стала на тех запо-
ведных лугах кататься.
Бежит волк и говорит: «Эх ты, проклятая лиса! Где так
жирно обтрескалась?» — «Ах, любезный волченёк-кума-
нек! Ведь я была у царя на пиру. Неужели тебя, куманек,
не звали? А нас там было всяких разных зверей, куниц,
соболей видимо-невидимо!» Волк и просит: «Лисонька, не
сведешь ли и меня к царю на обед?» Лисичка обещалась
и велела собрать сорок сороков серых волков и привести
с собою. Волк согнал сорок сороков серых волков. Лиса
повела их к царю; как привела, сейчас же вошла в бело-
каменные палаты и поклонилась царю сброком сороков
серых волков от Козьмы Скоробогатого. Царь весьма тому
обрадовался, приказал всех волков загнать в ограду и
запереть накрепко. А лисичка бросилась к Кузеньке; при-
бежала, велела зажарить еще одну курочку; пообедала
сытно и пустилась на заповедные луга и стала кататься по
траве.
Бежит медведь мимо, увидал лисоньку и говорит: «Эк
ведь ты, проклятая хвостомеля, как обтрескалась!» Опа
отвечает: «Я была у царя в гостях; нас там было всяких
разпых зверей, куниц, соболей видимо-невидимо! Да и
теперь еще остались — пируют волки. Ты знаешь, любез-
ный куманек, какие они объедалы! По сию пору все обе-
дают». Мишка и просит: «Лисонька, не сведешь ли и меня
на царский обед?» Лисичка согласилась и велела ему со-
брать сорок сороков черных медведей: для одного тебя
царь-де и беспокоиться не захочет. Мишка собрал сорок со-
роков черных медведей. Лиса повела их к царю; привела
и поклонилась ему сброком сороков черных медведей от
Козьмы Скоробогатого. Царь тому и рад, приказал загнать
их и запереть накрепко. А лисичка отправилась к Ку-
зеньке; прибежала и велела зажарить последнюю курочку
с петушком. Кузенька не пожалел, зажарил ей послед-
нюю курочку с петушком; лисичка скушала на здоровье
и пустилась на заповедные луга и стала валяться по зеле-
ной траве.
296
192. КОЗЬМА СКОРОБОГАТЫЙ
Бежит мимо соболь с куницею и спрашивает: «Эк ты,
лукавая лиса, где так жирно накушалась?» — «Ах вы, со-
боль и куница! Я у царя в превеликом почете. У него
нынче пир и обед на всяких зверей; я что-то порадела,
таки много жирного поела; а что зверей на обеде-то было —
видимо-невидимо! Только вас там и недоставало. Вы сами
знаете волков, как они завистливы, будто сроду жирного
не едали, о сю пору трескают у царя! А про косолапого
Мишку и говорить нечего: он потуль ест, что чуть дышит!»
Соболь и куница стали лису упрашивать: «Кумушка,
своди ты нас к царю, мы хоть посмотрим». Лиса согласи-
лась и велела им согнать к себе сорок сороков соболей и
куниц. Согнали; лиса привела их во дворец и поклонилась
царю сороком сороков соболей и куниц от Козьмы Скоро-
богатого. Царь не может надивиться богатству Козьмы
Скоробогатого, с радостью принял дар и приказал всех
зверей перебить и поснимать с них шкуры.
На другой день лисичка опять прибежала к царю и гово-
рит: «Ваше царское величество! Козьма Скоробогатый при-
казал тебе низко кланяться и попросить пудовки: нужно
размеривать серебряны деньги. Свои-то пудовки все за-
простацы у него золотом». Царь без отказу дал лисе пудов-
ку. Она прибежала к Кузеньке и велела мерить пудовкою
песок, чтобы высветлить у ней бочок! Как высветлило,
она заткнула в зауторы сколько-то мелких денег и понесла
назад к царю. Пришла и стала сватать у него прекрасную
царевну за Козьму Скоробогатого. Царь не отказывает,
велит Козьме совсем изготовиться и приезжать. Поехал
Кузенька к царю, а лисичка забежала вперед и подрядила
работников подпилить мостик. Кузенька только что въехал
на мостик — мостик вместе с ним и обрушился в воду.
Лисичка стала кричать: «Ахти! Пропал Козьма Скоробо-
гатый!» Царь услышал и тотчас же послал людей пере-
хватить Козьму. Вот они перехватили его, переодели в
нарядное платье и привели к царю.
Обвенчался он на царевне и живет у царя неделю и
Две. «Ну,— говорит царь,— поедем теперь, любезный зять,
к тебе в гости». Козьме делать нечего, надо собираться.
Запрягли лошадей и поехали. А лисичка отправилась впе-
ред. Бежала-бежала, глядит: пастухи пасут стадо овец;
она спрашивает их: «Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?»
297
НАРОДНЫЕ СЕЛЗЕ И
Пастухи отвечают: «Стадо царя Змиулана». Лисичка на-
чала их учить: «Сказывайте всем, что это стадо Козьмы
Скоробогатого, а пе Змиулана-царя; а то едут царь Огонь
да царица Маланьйца, коли не скажете им, что это стадо
Козьмы Скоробогатого — они всех вас и с овцами-то сожгут
и спалят». Пастухи видят, что дело неминучее, надо слу-
шаться, и обещаются всякому сказывать про Козьму Скоро-
богатого, как лиса учила.
А лисичка пустилась вперед: видит — пастухи стерегут
свиней, и спрашивает: «Пастухи, пастухи! Чье стадо па-
сете?» — «Царя Змиулана».— «Сказывайте, что стадо это
Козьмы Скоробогатого, а то едут царь Огонь и царица
Маланьйца; они всех вас сожгут и спалят, коли станете
поминать царя Змиулана». Пастухи согласились. Лиса
опять побежала вперед; добегает до коровьего стада царя
Змиулана, потом до конского стада и велит пастухам
сказывать, что эти стада Козьмы Скоробогатого, о царе же
Змиулаие ничего не говорить. Добегает лиса и до стада
верблюжьего. «Пастухи, пастухи! Чье стадо пасете?» —
«Царя Змиулана». Лиса строго запретила им сказывать о
царе Змиулане, а велела говорить, что это стадо Козьмы
Скоробогатого; а то царь Огонь и царица Маланьйца сожгут
и спалят все стадо!
Лисонька опять побежала вперед, прибегает в царство
царя Змиулана и прямо в белокаменные палаты. «Что
скажешь, лисонька?» — «Ну, царь Змиулан, теперь-то на-
до скоро-наскоро спрятаться. Едет грозный царь Огонь и
царица Маланьйца, всё жгут и палят. Стада твои и с пасту-
хами прижгли; сначала овечье, потом свиное, а тут коровье
и конское. Я не стала мешкать, пустилась к тебе сказать
и чуть от дыма не задохлась!» Царь Змиулан закручи-
нился-запечалился: «Ах, лисонька, куда же я подева-
юсь?» — «Есть в твоем саду старый заповедный дуб, среди-
на вся повыгнила; беги и схоронись в дупло, пока они мимо
не проедут». Царь Змиулан вмиг собрался и по сказанному,
как по-писаному, сделал так, как лиса научила.
А Козьма Скоробогатый едет себе да едет с женою и
тестем. Доезжают они до стада овечьего. Молодая княгиня
и спрашивает: «Пастушкй, пастушкй, чье стадо пасете?» —
«Козьмы Скоробогатого»,— отвечают пастухи. Царь тому и
рад: «Ну, любезный зять, много же у тебя овец». Едут
они дальше, доезжают до стада свиного. «Пастушкй, пас-
298
193 ФОМА БОГАТЫЙ
тушки,— спрашивает молодая княгиня,— чье стадо пасе-
те?» — «Козьмы Скоробогатого».— «Ну, любезный зять,
много же у тебя свиней». Едут они все дальше и дальше;
тут пасется стадо коровье, там конское, а там и верблюжье.
Спросят у пастухов: «Чье стадо пасете?» — они знай себе
отвечают одно: «Козьмы Скоробогатого».
Вот приехали к царскому дворцу; лисонька встречает
и вводит их в палаты белокаменные. Царь вошел и зади-
вился: столь хорошо было убрано! Давай пировать, пить-
есть и веселиться! Живут они день, живут и неделю. «Ну,
Кузенька,— говорит лисонька,— перестань гулять, надо
дело исправлять. Ступай с тестем в зеленый сад; в том саду
стоит старый дуб, а в том дубе сидит царь Змиулан —
от вас спрятался. Расстреляйте дерево на мелкие части!»
Тогда Кузенька по сказанному, как по-писаному, пошел
вместе с тестем в зеленый сад, и стали они в тот дуб стре-
лять и убили царя Змиулана до смерти.
Козьма Скоробогатый воцарился в том государстве, и
стал он с царевною жить да поживать, и теперь живут —
хлеб жуют. Лисоньку всякий день угощали они курочками,
и она до тех пор у них гостила, докуда всех кур не испа-
костила1.
\193. ФОМА БОГАТЫЙ
ил-был Фома Богатый: ни скинуть, ни надеть у
И него не было, а постлать не заводил. Приходит
к нему Лиса: «Что ты, Фома Богатый, чай, тебе
жениться хочется?» — «Когда не хотеться, да у
меня, — говорит,— только кот да кобель; кто за меня пой-
дет?»—«Я у купца,—говорит Лиса,—дочь усватаю!»
Вот Лиса невесту сватать полетела, хвостом завертела.
А по описи он был Фома Богатый, славущий. Купец поза-
видовал богатству, захотел жениха поглядеть, а он оброс,
как шут2. Лиса и говорит Фоме Богатому: «Ах, Фома,
надо тебя обмыть и волосы на тебе подстричь, ехать не-
1 Здесь: извела.
2 Здесь: черт.
299
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
весту глядеть».—«А в чем я поеду глядеть-то?» (Он весь
тут раздевши.) Лиса говорит: «Надейся на меня! Я тебя
одену! Побегу базаром, а ты в лавках одежду цоп да цоп».
Вот Лисица, красная девица, базаром полетела, только
хвостиком завертела. [Бросились купцы за ней], а Фома
Богатый в одной лавке сюртучок сцопал, в другой карту-
зик слизал; в третью лавку забежал, сапожки со скрипом
достал. «Ну,— говорит,— спасибо, Лиса, теперь можно
и свадьбу заводить!»
Поехали глядеть невесту. Был он бедняк, а лицом был
хорошовит: губы по осмётку, а нос как башмак. Посмотре-
ли невесту; жених невесте показался, и жениху невеста
показалась. У купца не пиво варить и но вино курить,
сейчас да и за свадьбу. Сегодня их обвенчали, а завтра
к Фоме помчали. А у Фомы ни кола ни двора. Собирал
купец своих родных к Фоме Богатому погулять, дом его,
именье посмотреть. Лиса нахвалила, что у него пять табу-
нов: есть табун конный, есть табун рогатый, есть стадо
овечье, да стадо гусйно, да есть стадо пырйно, да есть стадо
курино.
Вот поехали. А в селенье, где Фома жил, жили Змей
Горыныч со Змеей Горыповной. Эти стада были ихи, а Лиса
нахвастала, что они — Фомы Богатого.
Горные1 едут горновать, а Лиса к Змею Горынычу по-
бежала, и к Змее Горыновне, велела им из дому убираться:
«Едет к вам в дом царь Гром и царица Молонья! Царь
убьет, а царица сожжет!» Змей с Змеей отвечают: «А куды
же нал! деваться?» — «Лезьте в гнилую колоду!» Змей
Горыныч и Змея Горыновна убрались, а Лисынька в чисто
поле полетела. Подбегает к конным пастухам: «Пастуш-
ки-дружки, чье конное стадо пасете?» — «Змея Горыныча и
Змеи Горыновны»«Ох вы, пастушки-дружки, не гово-
рите так! Говорите: Фомы, мол, Богатого; едет царь Гром
и царица Молонья. Царь убьет, а царица спалит!» Побежа-
ла к коровьим пастухам. «Пастушки-дружки, чье коровье
стадо пасете?» — «Змея Горыныча и Змеи Горыновны».—
«Ох вы, пастушки-дружки, не говорите так! Говорите, что
Фомы Богатого! Едет царь Гром и царица Молонья, царь
убьет, а царица спалит!»
1 Здесь: участники свадьбы, едущие после дня свадьбы на пир в дом
жениха.
300
194. ИВАН-СОЛДАТ
Вот едет купец и доехал до конного стада: «Чье ста-
до?»—«Фомы Богатого». Доезжает до коровьего стада,
спрашивает: «Чье?» —«Фомы Богатого». [Проехал все ста-
да, все — Фомы Богатого!] Приехал купец с гостями в ог-
ромный дом, где Змей Горыныч с Змеей Горыновной жил,
и стали пить, гулять. Напились все хмельные, пошли по
двору. Лиса подвела их к колоде и говорит: «Нельзя ли эту
колоду пострелять?» Вот они колоду расстреляли и Змея
Горыпыча с Змеей Горыновной убили. Все именье Фоме
Богатому досталось. Поехали горные домой, а Фома стал
жить да поживать, все стада себе загонять и огромный
сделался богатей.
Прошла свадьба, приходит Лиса: «Дома ли Фома Бо-
гатый?» — «Дома.—«Я тебя, Фома, женила, я тебя домом
наделила. Дай мпе овечку!» Дал он ей овечку. Наутро
Лиса опять идет: «Дома Фома Богатый?» — «Дома».—
«Я тебя, Фома, женила, я тебя домом наделила. Дай мне
гуська!» Он ей гуська дал. Лиса и начала каждый день
ходить, доняла его совсем. Фома и говорит: «Чай, будет,
Лиса, ходить! Я не буду тебя ничем дарить. Ну-ка, Серка,
держи ее!» Серка и полетел за Лисой. Не поспел только
поймать — лиса ширк в нору и сидит. Серка — у норы и
глядит в нее.
Лиса спрашивает: «Глазыньки, вы что делали?» — «Гля-
дели, как бы нору нам увидать, Лисыньку бы собаке не пой-
мать».—«А вы, ноженьки, что делали?» —«А мы бежали,
чтобы Лису собака не догнала».— «А ты, хвостик, что де-
лал?» — «А я по полу тащился (грубо таково говорит),
чтобы собаки Лису догнали и поймали.» — «Ах ты, пес —
лисий хвост! Вот взять да тебя собакам отдать!» Взяла
да и высунула хвост в нору-то и говорит: «А нате вам,
собаки, вам лисий хвост!» Серка за хвост цоп и разорвал
Лису.
Фома Богатый стал себе жить да поживать, худо прожи-
вать, а добро наживать.
194. ИВАН-СОЛДАТ
ил-был один солдат. Ему ученье худо шло.
ш И Прежде били, мучили, стегали. Его все и
И — бьют. Вот раз послали ночью караул держать.
Зимой холодно. Он стоял и призадумался. «Что же, — ду-
мает,— лучше сбежать мне, а то совсем убьют. А куда бе-
зо 1
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
жать? На родину, так споймают. Все равно и так помирагь.
Пойду шляться».
Вот он сумку снял свою и на ней написал: «Сума, служи
сама», а на ружье написал: «Скажи капитану, я служить
не стану». И побежал леском из городу. Потом видит: стоит
дом на одипке. В дОхМ этот зайти страшно, а не зайти —
того хуже. Он сейчас и зашел.
Дом хороший, изукрашенный, мебель, чисто все. А пет
никого. Походил он из комнаты в комнату. Шкафы раст-
ворены, кушанья, все есть. Вот он поел порядком, выпил
водки, повеселился. Солнце закатилось уж. Он и лег на кро-
вать. Слышит, дом потрясся. Что такое? Одна нога по ко-
ридору стучит.
Вдруг двери отворились, и заходит в комнату Головня
черная. Головня проговорила русским языком: «Ты, Иван
крестьянский сын, три ночи пролежи, а не убойся ничего.
Я заколдованная царская дочь, а здесь был город губерн-
ский, заколдован тоже. Это все бугры заповедны. Ты всех
спасти можешь. Что с тобой будут делать, ты голосу не
подавай. Три ночи терпи — всех спасешь».
Тук-тук — Головня скрылась.
Он богу помолился, лег на кровать ниц. Бежит солдат —
товарищ с того же полка: «Ты, Иван, здесь?» Тот молчит.
«Тебя,— говорит,— разыскали, встань, беги»,— говорит.
Тот молчит. «Встань,— говорит,— добром, а то тебе плохо
будет. Я за фельдфебелем пойду, он тебе шкуру снимет».
Тот лежит, головы не подымает. Тот сбегал будто за
фельдфебелем.
Фельдфебель пришел: «А, солдат! Здесь?!— говорит.—
Почему бежал, не являлся? Встань,— говорит,— солдат,
прощаю за все, иди на старое место».
Он не встает.
Тот бился до утра здесь, он и голосу не подает. Заря
занялась, они и скрылись, никого не стало. Солдат ниц
лежит. Тут одна нога стучит. Головня идет. Головня захо-
дит: «Встань, солдат, солнце высоко, не бойся никого».
Солдат встал. Видит, Головня до груди красавицей
стала, а от грудей черная головня. «Еще не убоишься, сол-
дат, пролежишь, и я буду исцелена».
Стук-стук-стук: Головня ушла, где была.
Этот солдат встал, умылся, оделся, самовар наставил.
Весной день долог, после водки напился, навеселился.
302
191. ИВАН-СОЛДАТ
Опять день спроводил. Вечер подошел, он на кровать ниц
ложится. Ночь пала. Оп слышит — пара коней прискака-
ли,— кареты приехали. Понаехал офицер с солдатами.
Забежали в комнату: «A-а, он опять здесь. Встать!» Он ни-
чего. «Встань, солдат, прощаю! Поедем на старое место,
я тебе чин дам фельдфебеля. Бить больше не будем, при-
теснять. А он не встает. «Так,— говорит,— занести дю-
жину розог да выдрать!»
Занесли пачку розог. Ему конаются: «Встань, простим
все, поедем в старое место, стегать не будем».
Он весь дрожит, а молчит.
Тут они розги разрезали, хотят стегать. Нарядили па-
лача стегать. Солдат лежит, ничего не говорит. Сейчас па-
лач его заголил, хочет лупить. Он лежит, не шевелится. Как
бить замахнули, заря занялась, они и скрылись.
И идет Головня, постукивает. Дверь растворила. Уж
по колена девица-красавица. Только одни ноги заколдо-
ваны. «Ну, Иван крестьянский сын, одну еще ночку про-
лежишь, и я буду исцелена».
Стук-стук, и ушла.
Он встал, приумылся, приоделся, самовар поставил,
деньшровел. Вечером опять таким же манером лег. Лег, пе-
рекрестился, на кроватку вниз, напружился.
Слышит, приехали три пары, на трех каретах народ.
Приехал генерал, полковник, солдат войско. Забежали
в комнату, кричат крепко: «Ты что, солдат, не встаешь!
Встань, голубчик, все прощаем, в офицеры произведем,
бери деньгу, забирай жалованье!» А он молчит. «Если
не встанешь, строгое наказанье будет!» Тут и доктор ума-
ливать: «Встань, солдат, лучше будет!» Ему страшно,
а Головню вспомнит, не шевелится. «Ну,— генерал кри-
чит.— тащите шашку, сейчас голову отсекем!»
Слышит — сабля бренчит. Стали замахиваться — он
лежит. Полковник говорит: «Сейчас твоя смерть будет!»
Он молчит. «Ну,— рычит полковник,— рубите голову!»
Он слышит: махнули по голове, голова упала. «Руби по
ногам!»
И нога отлетела. И потом руки отсекли и ноги кругом.
Он думает: «Что же,— думает,— мне не больно?»
Стала заря заниматься. Все прочь побежали. Солнце
поднялось. Вдруг двери растворились, зашла барышня-
303
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
красавица, Царь-девица. «Встань, Иван,— говорит,—
солнце высоко».
Он встал. Цел. Руки, ноги — все есть. Он на нее посмот-
рел, удивился: «Что так?»—была Головня, стала краса-
вица! «Умойся, приоденься, в окно погляди».
Он умылся, поглядел в окно. Где бугры да лес, там об-
разовался город губернский, народ ходит, торговля обшир-
ная. Она говорит: «Ты весь город спас и меня спас, будешь
ты моим хозяином». Дает ему кольцо именное, волшебное.
«Вот,— говорит, наше обручение, только я еще заповедная,
днем красавицей, а ночью черно платье одену, Головней
стану. Ну, иди, по городу посмотри».
Он пошел по городу смотреть, зашел в магазин, его
спрашивают: «Ты кто такой, солдат, откудова?» — «Я не
здешний».—«Не ты ли город спас?» — «Я»,—говорит.
Они и не знают, чем его наградить. Дают ему злата
и серебра, на царское место сажают и нигде ничего с него
не берут.
Вот он неделю живет. Днем Царь-девица красавицей,
а ночью головней. Он и заскучал: «Что ж она ночью голов-
ней? Нать черно платье спалить, будет и ночью краса-
вицей» .
Он взял днем это платье и сжег его в печке. Она вечером
искать — нет платья. «Я,— говорит,— в печке сжег!» —
«Теперь тебе меня пе видать, пока через пески сыпучие
пе пройдешь, силу великую не заимеешь».
И улетела птицей горлицей.
Он и заскучал. И стал из города уходить. Синод говорит:
«Мы тебе лучшую красавицу найдем!» А он говорит: «Я с
той обрученный, ту и искать пойду».
Он и велел сковать сапоги железные, да шляпу желез-
ную, да посох железный. И ушел.
Шел-шел, сказка скоро сказывается, а он уже год в до-
роге. Идет через дремучие леса. Весь изорвался, весь из-
держался, а все за Царь-девицей правится. Дорога щебень-
ем, да горами, да темными лесами. Трудно ему, но назад на
сытое царство не ворочается.
Вот три года шел. А дошел до высокой горы. За горой
город стоит, а под горой река идет. Да река не из воды,
а из сыпучего песка. И щельё велико, спустить нельзя.
Что тут делать? Он и думает; «Теперь я пропал, назад
не выберусь и вперед не попасть». Стало вечереть. Вдруг
304
194. ИВАН-СОЛДАТ
налетела птица Моговей. По горе похаживает, траву пощи-
пывает. Он взял склянку вина да и налил в озерцо. Птица
пить начала, да и охмелела. Он, не будь глуп, затаился, да
крупным шагом подбежал и схватил птицу за шею. Она
говорит: «На что ты меня поймал?» — «Я не бить, не му-
чить, а не можешь ли ты меня снести за песчаную реку?» —
«Дай,— говорит,— мне прочухариться».
Он дал ей проспаться, протогодиться. Потом сел на
нее, за шею вцепился'. Она его и понесла и перебросила
через речку. Он ее и отпустил. Пошел к городу. В худу-
маленьку избушку зашел. Там старушке-вдовушке все
рассказал. Вдовушка говорит: «Худо,— говорит,— ее труд-
но взять, за ней иностранные принцы сватаются. Да она
мне крестница, может, ко мне в гости придет».
Он пока пошел в город. Ходит, смотрит, видит: богатырь
Медный мертвым лежит, посреди улицы валяется. Он гово-
рит: «Что ж такого славного богатыря по-людски не схо-
роните?» — «Его схоронить — надо тысячу рублей».
Он взял вынул тысячу рублей. Устроил похороны хо-
рошие. Потом вернулся к вдовушке. Попил, поел, лег от-
дыхать у окошка. О полночь «стук» в окно. Он вышел:
видит, Медный богатырь на медном коне. «Иван,— гово-
рит,— русский человек, я тебе свою силу дам. Пойдем ко
мне в шатер.
Поехали в чистое поле. Увидали, шатер стоит. Сейчас
коня привязали, в шатер зашли. Богатырь сделал угощение
хорошее, и вот он говорит: «Вот, Иван, силу мою выпей».
И дает ему стакан сильной воды. Он выпил и чувство-
вать великую силу в плечах стал. Богатырь вышел из шат-
ра вон и коню говорит: «Конь мой, конь, да лошадь добрая,
как мне служил, так Ивану послужи. Возьми, Иван, три
волосинки: как потрясешь, конь перед тобой будет. А вон
мои доспехи богатырские. Одень, принарядись, будешь
рыцарь непобедимый».
Конь встал на коленки, со старым хозяином распрос-
тился. Нового хозяина поцеловал в темя, в голову, и убе-
жал. А Иван сам пошел на старо место, лег на кровать, кро-
вать шатается. Вдовушка встает, наставила самовар, а он
спит. Она поглядела на него: «Как тебе поздоровело в
нашем месте».—«Да,—говорит,—силы прибавилось».
На другой день он опять пошел по городу, видит: Сереб-
ряный богатырь на гноище валяется. «Это что ж,— гово-
305
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
рит,— у вас такой богатырь без погребения валяется?» — «А
он с Золотым бился, да друг друга зарубили. Его похо-
ронить — нать две тысячи рублей!»
Он две тысячи вынул, Серебряного богатыря с честью
похоронил.
Потом пошел на квартиру к себе, у окошка лег. Середка
ночи «стук-стук» в окошко: «Встань, Иван крестьянский
сын, выйди»
Он вышел, едет Серебряный богатырь на серебряном
коне. «Едем, Иван русский человек, ко мне в шатер, я тебе
свою силу дам».
Ну, поехали. В чисто поле приехали, стоит серебряный
шатер. Богатырь его угостил, наливает серебряный стакан:
«Выпей, Иван. Слышишь ли в себе что?» —«Слышу силу
великую!» — «Ну, мой добрый конь, как мне служил, так
новому хозяину послужи».
Конь старому хозяину в ноги поклонился, новому темя
поцеловал. Иван к вдовушке пришел. Хотел спать лечь,
кровать не несет. Он войлок на пол постелил да и лег. Ут-
ром вдовушка встает: «Ой, Иван, как тебя здоровеет!» —
«Да, у меня силы прибавило».
Пошел он в город гулять. (Все Царь-девицу высмат-
ривает.) Видит: Золотой богатырь на сметнике валяется.
«Что надо похоронить Золотого богатыря?» — «Надо пять
тысяч рублей».
Оп пять тысяч рублей вынул, его с честью похоронил.
Ночью едет Золотой богатырь: «Встань, Иван, иди мою
силу пить!»
Привез его в шатер, накормил, дал ему силы выпить.
«Носит ли земля тебя, Иван, русский человек?» — «Земля
подо мной колыбается».—«На-ка.выпей слабой воды». Он
выпил. «Носит ли земля тебя?» — «Носит»,— говорит. Ну,
копь мой любимый, как меня слушался, так и нового хо-
зяина» .
Конь на коленки пал, старого хозяина поцеловал. Зо-
лотой богатырь говорит: «Ну, Иван, нашей силой управ-
ляй, а станет тебе мало, вспомни нас один раз, мы для тебя
из могилы встанем».—«Ладно»,— говорит.
Пошел Иван домой, а от его духу у вдовушки изба ша-
тается. «Ну, поздоровел ты, Иван!» —«Да, во мне силы
прибавилось».
306
194. ИВАН-СОЛДАТ
Вот вдовушка и говорит: «Твоя милая сюда сей день
завернется. Я тебя спрячу на то время. Я разговор заведу,
кто ее спас. А она если будет от тебя отпираться, ты выско-
чи, за волосья схвати и лупи. Она будет отвертываться,
а ты ее комкай».
Ну вот, идет Царь-девица гулять по панели с няньками,
с мамками. И зашли к бабушке. Та говорит: «Проходи,
крестница, погостюй». (А его спрятала.) Она и речь за-
вела: «Где ты три года пропадала, крестница?» — «Да, ба-
бушка, пропадала я в таком-то городе. Была я за головню
заколдована».—«А как ты спаслась?» — говорит. «Да меня
один солдат спас».—«А ты не обещалась ему замуж
идти?» — «Обещалась»,—говорит. «И как был он здесь,
пошла б за него замуж?» —«Да где,—говорит,—теперь
за меня главный енерал сватается, а я за солдата пойду!»
Он и выскочил: «Что ты,— говорит,— теперь попи-
раешься!»
Схватил ее за желты косы да начал бить, стегать. Она
увертывалась змеей. Он ей секет, хобота ломает, топчет.
Она львицей — он силой берет. Она тигрой, она и медве-
дицей. Он все рвет, комкает, силой берет. Она и свернулась
красавицей: «Ну,— говорит,— все у меня отбил, все ковар-
ства, буду теперь верная жена, приходи завтра свататься!»
Ну, хорошо. Утром он выстал, пошел свататься. Стали
его расспрашивать, как отца звать, как мать, с какого го-
рода? Он всю правду рассказал, каким манером город спас
и дочку. «Я,— говорит,— сделал~ошибочку, мне не надо
было ейно черно платье сжечь. Вот она от меня и улетела.
Но я ее три года искал и нашел. И она дала мне заклятье,
что замуж пойдет. И кольцо именное». Дочка говорит:
«Да, папаша, правда».— «Царское слово назад не воро-
тится.
Вот пирком, да стали обручаться, свадьбу играть. Толь-
ко обвенчались, вдруг принц иностранный, что ее замуж
брал, с войском пришел.
Иван вышел на крыльцо, крикнул сильным голосом.
Бежит медный конь бодро. Иван оделся, приумылся и сел
на медного коня. Сам в чужое войско заехал. Трубы заиг-
рали, открыли огонь. Он на коне полетел и зачал войско
бить. Бил-бил, всех прибил, конем притоптал. С победой об-
ратно воротился. Король встречает его с честью, с радо-
307
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
стыо. Сделали пир на четыре дня. Вот сидят, пируют. Вдруг
курьер прискакал, говорит, что больше старого войско
подошло.
Иван вышел в чисто поле, свистнул, прибежал сереб-
ряный конь. Иван сел, снарядился и рыцарем сделался.
И отправился. Начал косить: где махнет — улица, где
вздохнет — переулочек. Конь ученый зубами рвет, ногами
топчет. Вот он все уничтожил, все войско разбил.
Вот встречают его с честью, с радостью. Сделали пир
огромный. Пока пировали и столовали, прискакал курьер,
привез эстафету — крепче старого войско идет!
Он вышел в чистое поле, свистнул: золотой конь бежит,
земля дрожит. Он снарядился рыцарем богатым, напал на
рать, зачал мять, косить, а их сила несметная. Тут он с
ними пластался двое суток. Вот он устал, а они на него свое-
го богатыря выслали. Они бьются, бьются, у Ивана
члены ослабли. Устал. Ну, и думает: «Сейчас мне смерть!»
И вспомнил про трех богатырей. И крикнул: «Медный,
Серебряный, Золотой богатыри, на помочь Ивану кресть-
янскому сыну!»
Тут они из могилы встали и наехали. Стали бить, тре-
пать, кони ногами бьют, зубами грызут. Всех победили,
никого не оставили на семена. Всех притоптали, прино-
сили!
Вот вернулись обратно с победой! Он на золотом коне
приехал.
Поставил коня к колодцу и лег отдыхать.
Он спал трое суточки, а потом сделал бал на неделечку.
Пили, гуляли, что хотели. Король и говорит: «Я тебе все
царство сдам. Царством управляй, а я на покой уйду».
Тут он и остался управлять.
Больше вся.
П195. БОГАТЫЙ СОЛДАТ
рослужил солдат у царя три года, и царь за служ-
бу дал ему три копейки. Ну, он и пошел домой.
Идет, а по дороге попадается мышь: «Здрав-
ствуй, солдат!» — «Здравствуй, мышь!»—-«Где, солдат,
был?» — «Служил».—«Много ли царь за службу денег
308
195. БОГАТЫЙ СОЛДАТ
дал?» —«Три копейки!» — «Дай мне одну копейку; я тебе,
может, пригожусь». -«Ну, — подумал солдат,— не было
денег, да и тут не деньги!»
Взял и отдал мышке копейку. И пошел дальше. Идет,
попадается ему жук: «Здравствуй, солдат!» — «Здравствуй,
жук!» — «Где, солдат, был?» — «Служил».—«Много ли царь
за службу денег дал?» —«Дал три копейки, да я отдал
мышке одну копейку, осталось две!» — «Дай мне копейку,
я тебе, может, тоже пригожусь».
Отдал копейку и пошел дальше. Идет, попадается рак:
«Здравствуй, солдат!» — «Здравствуй, рак!» —«Где, солдат,
был?» — «Служил».—«Много ли царь за службу денег
дал?» —«Дал три копейки, а я мышке отдал копейку,
жуку — копейку, еще осталась одна».—«Дай мне тоже ко-
пейку, я тебе тоже, может, пригожусь!»
Отдал и эту копейку, пошел без денег. И как раз при-
шлось солдату идти через Питер и с Васильевского острова
по мосту проезжать Неву. Это как раз к Зимнему дворцу
мост-то подходит. А на мосту народу — протолкнуться
некуда, не то чтобы солдату пройти.
Солдат спрашивает у народа: «Что такое тут делается?»
А ему отвечают: «Вот что, солдат, у царя дочь положила
зарок: кто рассмешит ее, за того и замуж выйти. Видишь,
она стоит на балконе, а на площади по-всякому стараются,
как бы рассмешить царевну, но придумать ничего пе
могут».
Ну, делать нечего, мостом идти нельзя, пошел солдат
позади перил. Но шинель-то у него была рваная, как-то
за гайку дыркой задел, и сдернуло его с моста в Неву.
Вдруг, откуда ни возьмись,— мышь, жук, рак, солдата
из Невы вытащили, и как раз против Зимнего дворца,
где стояла царевна на балконе. Вот мышь разувает его,
жук портянки выжимает, а рак вилки свои расставил да
на солнышке портянки сушит. День-то был хороший!
А царевна на балконе увидела, рассмеялась и в ладони
захлопала: «Ой, как хорошо за солдатом ухаживают!»
Ну, солдата сейчас же забрали, привели к царю, царь
и говорит: «Так ват что, солдат, царское слово назад не
берется, и дочернин зарок я должен исполнить, выдать
за вас замуж дочку1»
Ну, недолго думавши, честным пирком и за свадебку.
Да недолго солдату пришлось жить у царя, захотелось
309
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ему домой. Царь и говорит ему: «Чтобы тебе, зять, пеш-
ком не идти, дам я тебе лошадь!»
И дал он ледяную кобылку, гороховую плетку, синий
кафтан да красную шапку. Вот солдат сел на кобылу и
поехал домой.
Ну, на такой кобыле круто не поедешь. Ехал он целую
зиму до Пудожа, весной остановился на Филимонихе. День-
то был весенний, жаркий, заснул солдат, ледяная глыба
и растаяла, а гороховую плетку сороки да вороны раскле-
вали, остался у него один синий кафтан да красная шапка,
и пошел солдат на Заречье пешком.
Идет он по деревне Истоминой, а ребята кричат: «У
Федьки синь кафтан!» А ему почудилось «скинь кафтан».
Солдат кафтан снял да и повесил на кол и пошел дальше.
Идет по деревне Сениной, а ребята и кричат: «У Федьки
красная шапка!» А солдату почудилось «крадена шапка».
Он и ее на кол повесил.
Перешел через деревню, а тут хлебные зароды, ворона,
сидит и каркает: «Бурлак идет! Бурлак идет!» А сорока
на колу кричит: «Чики, чики из Питера, чики, чики из
Питера!»
Дошел солдат до дому, петух у крыльца кричит: «Без
денег, без денег!» Заходит в сени, а курица из сарая сидит,
кричит: «Как это так? Как это так? Как это так?»
Зашел в избу, а кошка с печи спрыгнула и кричит:
«Профурал, профурал, профурал!»
Вот так ничего у солдата и не осталось.
196. НЕУМОЙКА
н И тслужил солдат три войны, не выслужил и вые-
денного яйца, и отпустили его вчистую. Вот он
вышел на дорогу, шел, шел, пристал и сел у озера;
сидит да думу думает: «Куда теперь мне деваться; Чем
прокормиться?.. К черту, что ли, в работники наняться?»
Только вымолвил эти речи, а чертенок тут как тут — стоит
перед ним, кланяется: «Здорово,, служба!» — «Тебе что
надо?» —«Да не сам ли ты захотел к нам в работники на-
няться? Что ж, служивый, наймись! Жалованье большое
дадим». —«А какова работа?» — «Работа легкая: только
310
196. НЕУМОЙКА
пятнадцать лет не надо бриться, не стричься, соплей
не сморкать, нос не утирать и одежи не переменять!» —
«Ладно,— говорит солдат,— я возьмусь за эту работу, но с
тем уговором, чтобы все мне было готово, что душа по-
желает!»— «Уж это как водится! Будь спокоен, за нами по-
мешки не будет».— «Ну так по рукам! Сейчас же перенеси
меня в большой столичный город да кучу денег притащи;
ты ведь сам знаешь, что этого добра у солдата без малого
ничего!»
Чертенок бросился в озеро, притащил кучу денег и ми-
гом перенес солдата в большой город, перенес — и был та-
ков! «Вот на дурака напал! — говорит солдат.— Еще не
служил, не работал, а деньги взял». Нанял себе квартиру,
не стрижется, не бреется, носа не утирает, одежи не пере-
меняет, живет — богатеет; до того разбогател, что некуда
стало денег девать. Что делать с серебром да с золотом?
«Дай-ка,— вздумал он,— начну помогать бедным; пусть за
мою душу молятся». Начал солдат раздавать деньги бед-
ным, и направо дает, и налево дает — а денег у него не
только но убывает, а еще прибавляется. Пошла об нем слава
по всему царству, по всем людям.
Вот так-то жил солдат лет четырнадцать; на пятнад-
цатом году не хватило у царя казны; велел он позвать к
себе этого солдата. Приходит к нему солдат небритый, не-
мытый, нечесаный, сопли не вытерты, одежа не переме-
нена. «Здравия желаю, ваше величество!» — «Послушай,
служивый! Ты, говорят, всем людям добро делаешь; дай
мне хоть взаймы денег. У меня на жалованье войскам не
хватает. Если дашь, сейчас тебя генералом пожалую».—
«Нет, ваше величество, я генералом быть не желаю; а коли
хочешь жаловать, отдай за меня одну из своих дочерей
и бери тогда казны, сколько надобно». Тут король при-
задумался: и дочерей жалко, и без денег обойтись нельзя.
«Ну,— говорит,— хорошо; прикажи списать с себя порт-
рет, а я его дочерям покажу — которая за тебя пойдет?»
Солдат вернулся, велел списать с себя портрет — точь-
в-точь как он есть, и послал его к царю.
У того царя было три дочери, призвал их отец, пока-
зывает солдатский портрет старшей: «Пойдешь ли за него
замуж? Он меня из великой нужды выведет». Царевна
видит, что нарисовано страшилище, волоса всклокочены,
ногти не выстрижены, сопли не вытерты! «Не хочу! —
311
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
говорит. — Я лучше за черта пойду!» А черт откуда взялся —
стоит позади с пером да с бумагой, услыхал это и записал
ее душу. Спрашивает отец середнюю дочь: «Пойдешь за
солдата замуж?»— «Как же! Я лучше в девках просижу,
лучше с чертом повяжуся, чем за него идти!» Черт записал
и другую душу. Спрашивает отец у меньшой дочери; она
ему отвечает: «Видно, судьба моя такова! Иду за него
замуж, а там что бог даст!»
Царь обрадовался, послал сказать солдату, чтоб к венцу
готовился, и отправил к нему двенадцать подвод за золо-
том. Солдат потребовал к себе чертенка: «Вот двенадцать
подвод — чтобы сейчас все были золотом насыпаны!» Чер-
тенок прибежал в озеро, и пошла у нечистых работа: кто
мешок тащит, кто два; живой рукой насыпали воза и отпра-
вили к царю во дворец. Царь поправился и начал звать
к себе солдата почитай каждый день, сажал с собою за еди-
ный стол, вместе с ним и пил и ел. Вот, йока готовились они
к свадьбе, прошло как раз пятнадцать лет: кончился срок
солдатской службы. Зовет он чертенка и говорит: «Ну,
служба моя кончилась: сделай теперь меня молодцом».
Чертенок изрубил его на мелкие части, бросил в котел
и давай варить; сварил, вынул и собрал все воедино как сле-
дует: косточка в косточку, суставчик в суставчик, жилка
в жилку; потом взбрызнул мертвой и живой водою — и сол-
дат встал таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни
пером написать. Обвенчался он с младшей царевною, и
стали они жить-поживать, добра наживать; а я на свадьбе
был, мед-пиво пил, было у них вино — выпивал его по
самое дно!
Прибежал чертенок в озеро; потребовал его дедушка к
отчету: «Что, как солдат?»— «Отслужил свой срок верно
и честно, ни разу не брился, не стригся, соплей не утирал,
одежи не переменял». Рассердился на него дедушка: «В
пятнадцать лет,— говорит,— не мог соблазнить ты солдата!
Что даром деног потрачено, какой же ты черт после этого?»
И приказал бросить его в смолу кипучую. «Постой, де-
душка!— отвечает внучек.— За солдатскую душу у меня
две записаны».— «Как так?» — «Да вот так: задумал сол-
дат на царевне жениться, так старшая сестра да средняя
сказали отцу, что лучше за черта пойдут замуж, чем за сол-
дата! Стало быть, они — наши!» Дедушка оправил чер-
тенка и велел его отпустить: знает-де свое дело!
312
197. ГУСЛИ-САМОГУДЫ
В	197. ГУСЛИ-САМОГУДЫ
некотором царстве, в некотором государстве жил-
был мужик, а у этого мужика был сын. Мужика
звали Алексеем, а сына Ванькою. Вот приходит
лето. Алексей вспахал землю и посеял репу. И такая
хорошая уродилась репа, да большая, да крупная, что
и господи! Рад мужик, каждое утро ходит на поле, любуется
репкою да бога благодарит. Один раз приметил он, что
кто-то ворует у него репу, и начал караулить; караулил-
караулил — нет никого! Посылает он Ваньку: «Поди ты,
присмотри за репою».
Приходит Ванька в поле, смотрит — а какой-то маль-
чик репу роет, наклал два мешка, да такие большие, что
и ну: взвалил их, сердешный, на спину, насилу тащит —
ноги так и подгибаются, инда спина хрустит! Вот мальчик
тащил-тащил, невмоготу, вишь, стало, бросил мешки на-
земь, глядь — а перед ним стоит Ванька. «Сделай милость,
добрый человек, пособи мне дотащить мешки до дому; де-
душка подарит тебя, пожалует». А Ванька как увидал
мальчика, так и с места не тронется, вытаращил на него
глаза да все и смотрит, пристально смотрит; после очнулся
и говорит ему: «Ништо, хорошо!» Взвалил Ванька на плечи
два мешка с репою и понес за мальчиком, а мальчик впе-
реди бежит, припрыгивает и говорит: «Меня дедушка
кажный день посылает за репою. Коли ты будешь носить
ему, он даст тебе много серебра и золота; только ты не бери,
а проси гусли-самогуды».
Вот, ладно, пришли они в избу; в углу сидит седой ста-
рик с рогами. Ванька поклонился. Старик дает ему комок
золота за работу; у Ваньки глаза разгорелись, а мальчик
шепчет: «Не бери!» —«Не надо,— бает Ванька,— дай мпе
гусли-самогуды, и вся репа твоя». Как сказал он про гусли-
самогуды, у старика глаза на вершок выкатились, рот
до ушей раскрылся, а рога так на лбу и запрядали. Ваньку
страх взял; а мальчик и говорит: «Подари, дедушка!» —
«Многого хочешь! Ну, да так и быть: бери себе гусли, только
отдай мне то, что тебе дома всего дороже». Ванька думает:
домишко наш чуть в землю не врос; чему там быть доро-
гому! «Согласен!»—говорит; взял гусли-самогуды и пошел
домой. Приходит, а отец его мертвый на пороге сидит. По-
горевал, поплакал, похоронил отца и пошел искать счастья.
313
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Добрался до одного большого города, где жил да был
великий государь. Супротив дворца было поле, на том поле
свиньи паслись. Ванька подошел к пастуху, купил у него
свиней и начал пасти. Как только заиграет он в гусли-само-
гуды, сейчас все стадо и запляшет! Вот однажды царя дома
не случилося, царевна подсела к окошечку, глядит — Вань-
ка сидит на пенечке да играет в гусли-самогуды, а перед
ним свиньи пляшут. Посылает царевна свою девушку, про-
сит у пастуха продать ей хоть одну свинку. Ванька говорит:
«Пусть сама придет!» Приходит царевна: «Пастух, пастух!
Продай мне свинку».—«У меня свинки пе продажные,
а заветные».—«А какой завет?» —«Да коли угодно, царев-
на, свинку получить, так покажи мне свое бело тело до ко-
лен». Царевна подумала-подумала, поглядела на все
четыре стороны — никого нет, приподняла платье до колен,
а у ней на правой ноге было небольшое родимое пятныш-
ко. Отдал пастух свинку, царевна велела привести ее во
дворец, собрала музыкантов и заставила играть. Хочется
посмотреть, как будет свинка выплясывать; а свинка только
по углам прячется, визжит да хрюкает...
Приехал царь и вздумал отдавать свою дочь замуж. Со-
зывает он всех бояр, и вельмож, и купцов, и крестьян;
съезжаются к нему из чужих земель короли и королевичи
и всякие люди. «Кто узнает,— говорит царь,— на моей
дочке приметы — за того и замуж отдам». Никто не мог
разузнать: как ни старались, как ни добивались, ничего
не проведали. Вот напоследях вызвался Ванька: я-де уз-
наю, и сказал, что у царевны на правой ноге есть неболь-
шое родимое пятнышко. «Угадал!» — говорит царь, взял —
повенчал его на своей дочери и задал пир на целый мир.
Сделался Ванька царским зятем и зажил припеваючи.
3	198. ЧУДЕСНАЯ КУРИЦА
а тридевять земель, в тридесятом царстве, не в
нашем государстве, жил старик со старухою в
нужде и в бедности; у них было два сына — летами
малы, на работу идти не сдюжают. Поднялся сам старик,
пошел на заработки, ходил-ходил по людям, только и за-
шиб, что двугривенный.
314
198. ЧУДЕСНАЯ КУРИЦА
Идет домой, а навстречу ему горький пьяница — в ру-
ках курицу держит. «Купи, старичок, курочку!» —«А что
стоит?» — «Давай полтину».--«Нет, брат, возьми двугри-
венный; с тебя и этого будет: выпьешь крючок1, да и спать
ложись!» Пьянчужка взял двугривенный и отдал старику
курицу. Вернулся старик домой, а дома давно голодают:
нет ни куска хлеба! «Вот тебе, старая, курочку купил!» На-
кинулась па него баба и давай ругать: «Ах ты, старый
черт! Совсем из ума выжил! Дети без хлеба сидят, а он
курицу купил; ведь ее кормить надо!» — «Молчи, дура баба!
Много ли курица съест? А вот она нанесет нам яичек да
цыплят высидит, мы цыплят-то продадим да хлеба
купим...»
Сделал старик гнездышко и посадил курочку под печ-
кою. Наутро смотрит, а курочка самоцветный камушек
снесла. Говорит старик жене: «Ну, старуха, у людей куры
яйца несут, а у нас — камушки; что теперь делать?» —
«Неси в город; может, кто и купит!» Пошел старик в город;
ходит по гостиному ряду и показывает самоцветный
камень. Со всех сторон сошлись к нему купцы, начали
ценить этот камушек; ценили-ценили и купили за пятьсот
рублев. С того дня зачал старик торговать самоцветными
камнями, что несла ему курочка; живо разбогател, выпи-
сался в купечество, настроил лавок, нанял приказчиков
и стал за море с кораблями ездить да и в иных землях торг
вести. Уезжает он как-то в чужие страны и наказыва-
ет жене: «Смотри, старая, соблюдай курочку, пуще
глаза храни; а коли она утратится, твоя голова с плеч сва-
лится!»
Только уехал, а старуха сейчас же худое задумала —
с молодым приказчиком связалась. «Где вы эти само-
цветные каменья берете?» — спрашивает ее приказчик. «Да
нам. курочка несет». Приказчик взял курочку, посмотрел,
у нее под правым крылышком золотом написано: кто ее
голову съест — тот королем будет, а кто потроха — тот
будет золотом харкать. «Зажарь,— говорит,— эту курочку
мне на обед!» — «Ах, любезный друг, как можно? Ведь муж
воротится — казнит меня». Приказчик и слышать ничего
не хочет: зажарь — да и только.
1 Здесь: чарку.
315
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
На другой день призвала старуха повара, приказала ему
зарезать курочку и зажарить к обеду с головкой и с пот-
рохами. Повар зарезал курочку и поставил в печь, а сам
вышел куда-то. Тем временем прибежали из училища
старухины дети, заглянули в печь, и захотелось им попро-
бовать жареного: старший брат съел куриную голову, а
меньший скушал потроха. Пришло время обедать, подают на
стол курицу, приказчик как увидел, что нет ни головы, ни
потрохов, рассердился, разругался со старухою и уехал до-
мой. Старуха за ним — и так и сяк умасливает, а он знай на
одном стоит: «Изведи своих детей,— говорит, — вынь из них
потроха и мозги и сготовь мне к ужину; не то знать тебя
не хочу!» Старуха уложила своих деток спать, а сама
призвала повара и велела везти их сонных в лес; там за-
губить их до смерти, а потроха, мозги вынуть и сготовить
к ужину.
Повар привез мальчиков в дремучий лес, остановился
и принялся точить нож. Мальчики проснулись и спра-
шивают. «Зачем ты нож точишь?» — «А затем, что ваша
мать приказала мне из вас потроха и мозги добыть да к
ужину изготовить».— «Ах, дедушка, голубчик! Не убивай
нас; сколько хочешь дадим тебе золота, только пожалей
нас — отпусти на волю». Младший брат нахаркал ему
целую полу золота: повар и согласился отпустить их на
вольный свет. Бросил мальчиков в лесу, вернулся назад,
а на его счастье дома сука ощенилася: вот он взял — заре-
зал двух щенков, вынул из них потроха и мозги, зажарил
и подал к ужину на стол. Приказчик так и кинулся на это
кушанье, все сожрал — и сделался ни королем, ни короле-
вичем, а просто хамом!
Мальчики вышли из лесу на большую дорогу и пошли
куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли шли они — только
распадается дорога надвое, и стоит тут столб, а на столбе
написано: кто пойдет направо, тот царство получит, а кто
пойдет налево, тот много зла и горя примет, да зато же-
нится на прекрасной царевне. Братья прочитали эту
надпись и решились идти в разные стороны: старший
пошел направо, младший — налево.
Вот старший шел-шел, шел-шел и забрался в незнако-
мый столичный город; в городе народа видимо-невидимо!
Только все в трауре, все печалятся. Попросился он к бед-
ной старушке на квартиру. «Укрой,— говорит,— чуже-
316
198. ЧУДЕСНАЯ КУРИЦА
странного человека от темной ночи». —«Рада бы пустить,
да, право, некуда; и то тесно!» — «Пусти, бабушка! Я такой
же человек мирской, как и ты; мне немного места надобно —
где-нибудь в уголку ночую».
Старуха пустила его. Стали разговаривать. «Отчего,
бабушка,— спрашивает странник,— у вас в городе теснота
страшная, квартиры дороги, а народ весь в трауре да
печали?» — «Да, вишь, король у нас помер; так бояре стали
клич кликать, чтоб собирались все — и старые и малые,
и всякому дают по свече, и с теми свечами ходят в собор;
у кого свеча сама собой загорится, тот и королем будет!»
Наутро мальчик встал, умылся, богу помолился, побла-
годарил хозяйку за хлеб, за соль, за мягкую постель и по-
шел в соборную церковь; приходит — народу в три года
не сосчитать! Только взял свечу в руки — она тотчас и за-
горелася. Тут все на него бросились, стали свечу задувать,
тушить, а огонь еще ярче горит. Нечего делать, признали
его за короля, одели в золотую одежу и отвели во дворец.
А меньшой брат, что повернул налево, услыхал, что в
некоем царстве есть прекрасная царевна — собой прелесть
неописанная, только на казну больно завистная, и пусти-
ла-де опа вести по всем землям: «За того пойду замуж,
кто сможет прокормить мое войско целые три года». Как
не попытать счастья? Пошел туда мальчик; идет он доро-
гою, идет широкою, а сам в мешочек плюет да плюет чис-
тым золотом. Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли,
приходит к прекрасной царевне и вызвался ее задачу ис-
полнить. Золота ему не занимать стать: плюнет — и готово!
Три года содержал он царевнино войско, кормил-поил, оде-
вал. Пора бы веселым пирком да за свадебку, а царевна —
на хитрости: расспросила-разведала, откуда ему такое бо-
гатство бог послал? Зазвала его в гости, угостила, упот-
чевала и поднесла рвотного. Стошнило доброго молодца, и
выблевал он куриный потрох; а царевна подхватила —
да в рот. С того же дня стала она золотом харкать, а жених
ее ни при чем остался. «Что мне с этим невеждою делать? —
спрашивает царевна у своих бояр, у генералов.— Ведь зай-
дет же этакая блажь в голову — вздумал на мне же-
ниться!» Бояре говорят: надо его повесить; генералы гово-
рят: надо его расстрелять; а царевна иное придумала —
приказала бросить его в нужник.
Добрый молодец еле оттуда вылез и снова отправился
317
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
в путь-дорогу, а сам на уме держит: как бы умудриться да
отсмеять царевне эту шутку недобрую. Шел-шел и зашел
в дремучий лес; смотрит — три человека дерутся, друг
дружку так кулаками и садят! «Что вы деретесь?» — «Да
вот попались нам в лесу три находки, а разделить не умеем:
всякий себе тащит!» —«А что за находки? Есть ли из-за
чего ссориться?» — «Еще бы! Вот бочонок — только стукни,
из него рота солдат выскочит; вот ковер-самолет — куда
вздумал, туда и полетел; а вот кнут-самобой — хлыспи
девку да скажи: «Была девица, а будь кобылица!» — сей-
час кобылой и сделается»«Находки важные — разделить
трудно! А я так думаю: давайте-ка сделаю стрелу да пущу
в энту сторону, а вы вслед за ней припустите; кто первый
добежит — тому бочонок, кто второй добежит — тому ко-
вер-самолет, кто назади останется — тому кнут-самобой».—
«Ладно! Пущай стрелу». Молодец сделал стрелу и пустил
далеко-далеко; трое бросились бежать наперегонки; бегут
и назад не оглянутся! А добрый молодец взял бочонок да
кнут-самобой, сел на ковер-самолет, тряхнул за один ко-
нец — и поднялся выше леса стоячего, ниже облака ходя-
чего и полетел, куда сам желал.
Опустился он на заповедных лугах прекрасной царев-
ны и начал в бочонок поколачивать — и полезло оттуда
войско несметное: и пехота, и конница, и артиллерия
с пушками, с пороховыми ящиками. Сила так и валит, так
и валит. Добрый молодец спросил коня, сел верхом, объехал
свою армию, поздоровался и скомандовал поход. Бара-
баны бьют, трубы трубят, войско с пальбою идет. Увидала
царевна из своих теремов, страшно перепугалась и по-
сылает своих бояр и генералов просить мира. Добрый мо-
лодец велел схватить этих посланных; наказал их грозно
и больно и отослал назад: «Пускай сама царевна придет
да попросит замирения». Нечего делать, приехала к нему
царевна; вышла из кареты, подходит к доброму молодцу,
узнала его и обомлела, а он взял кнут-самобой, ударил
ее по спине. «Была,— говорит,— девица, будь теперь кобы-
лица!» В ту ж минуту обратилась царевна кобылицею;
он накинул ей узду, оседлал, сел верхом и поскакал в коро-
левство своего старшего брата. Скачет во всю прыть, шпора-
ми в бока садит да тремя железными прутьями погоняет,
а за ним идет войско — сила несметная.
Долго ли, коротко ли — вот и граница; остановился
318
198. ЧУДЕСНАЯ КУРИЦА
добрый молодец, собрал свое войско в бочонок и поехал
в столичный город. Едет мимо королевского дворца, увидал
его сам король, засмотрелся на кобылицу: «Что за витязь
едет! Этакой славной кобылицы в жизнь свою не видывал!»
Посылает своих генералов торговать того коня. «Ишь,-
говорит молодец,— какой король у вас зоркий! Этак по
вашему городу нельзя с женой молодой погулять; коли
на кобылу позарился, так жену и подавно отымет!» Входит
во дворец: «Здорово, братец!» — «Ах, а я тебя не узнал!»
Пошло обниманье-целованье. «Это что у тебя за бочо-
нок?»—«Для питья, братец, держу; без воды в дороге
нельзя».—«А ковер?» — «Садись, так узнаешь!» Сели они
на ковер-самолет, младший брат тряхнул один конец, и по-
летели выше леса стоячего, ниже облака ходячего — прямо
в свое отечество.
Прилетели и наняли квартиру у родного отца; живут,
а кто они таковы — отцу с матерью не сказываются. Вот
вздумали они задать пир на весь крещеный мир, собрали
народу тьму-тьмущую, трое суток кормили-поили всех без-
данно, беспошлинно, а после стали спрашивать: не знает ли
кто какой дивной истории? Коли знает, пусть сказывает.
Никто не вызвался: мы-де люди не бывалые! «Ну так я
расскажу,— говорит младший брат,— только, чур, не пере-
бивать! Кто три раза перебьет меня, того без пощады каз-
нить». Все согласились; вот он и начал рассказывать, как
жил старик со старухою, как была у них курочка да несла
самоцветные камушки, как связалась старуха с приказчи-
ком... «Что ты врешь!» — перебила хозяйка; а сын продол-
жает дальше. Стал рассказывать, как курочку зарезали;
мать опять его перебила. Дошло дело то того, как старуха
хотела детей извести; тут она снова не вытерпела. «Неправ-
да!— говорит.— Может ли это случиться, чтобы мать на
своих родных детей восстала?» — «Видно, может! Узнай-
ка нас, матушка; ведь мы твои дети...»
Тут все открылось.
Отец приказал изрубить старуху на мелкие части;
приказчика привязал к лошадиным хвостам: лошади бро-
сились в разные стороны и разнесли его косточки по чисту
полю. «Собаке собачья смерть!» — сказал старик, роздал
все свои имение нищим и поехал жить к старшему сыну
в его королевство. А младший сын ударил свою кобылицу
наотмашь кнутом-самобоем: «Была кобылица, будь теперь
319
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
девица!» Кобылица обратилась прекрасною царевною; тут
они помирились, поладили и повенчались.
Свадьба была знатная, и я там был, мед пил, по бороде
текло, да в рот не попало.

КОММЕНТАРИИ
Как и в первой книге, ниже приводятся самые необходимые сведе-
ния о публикуемых сказках. В комментариях указываются данные об
источнике публикации, месте, времени записи сказок и исполнителях.
Если название сказки в сборнике изменено, то в скобках приводится
название по оригиналу. Отсутствие в комментариях каких-либо сведе-
ний из перечисленных выше означает, что такие данные в источниках,
из которых выбраны сказки, отсутствуют.
Источники текстов
Азадовский, 1938 — Верхнеленские сказки. Сборник М. К. Азадов-
ского. Иркутск, 1938.
Афанасьев, Легенды — Афанасьев А. Н. Народные русские легенды.
М., 1859.
Афанасьев — Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех
томах. Издание подготовили Л. Г. Бараг и Н. В. Новиков. М., 1984—
1985.
Зеленин, Перм.— Великорусские сказки Пермской губернии. Сбор-
ник Д. К. Зеленина.— Записки РГО, 1914, т. 41.
Карнаухова — Сказки и предания Северного края. Запись, вступ. ст.
и коммент. И. В. Карнауховой. Л., 1934.
Кожемякина — Сибирские сказки. Записаны И. С. Коровкиным от
А. С. Кожемякиной. 2-е изд., доп. Новосибирск, 1973.
К омов скал, 1956 — Сказки, рассказы, песни Горьковской области.
Вступ. ст., запись, ред. текстов, коммент. Н. Д. Комовской. Горький,
1956.
Красноженова — Сказки Красноярского края. Сборник М. В. Красно-
женовой. Под общ. ред. М. К. Азадовского и Н. П. Андреева. Л., 1937.
321
КОММЕНТАРИИ
Куприяниха -— Сказки Куприянихи. Запись сказок, статья о твор-
честве Куприянихи и коммент. А. М. Новиковой и И. А. Оссовецкого.
Вступ. ст. и общ. ред. И. П. Плотникова. Воронеж, 1937.
Митропольская — Русский фольклор в Литве. Исслед. и публ.
Н. К. Митропольской. Вильнюс, 1975.
Никифоров — Севернорусские сказки в записях А. И. Никифорова.
Изд. подгот. В. Я. Пропп. М.; Л., 1961.
Новиков, 1971 — Русские сказки в раппих записях и публикациях
(XVI—XVIII века). Вступ. ст., подгот. текста и коммент. Н. В. Нови-
кова. Л., 1971.
Ончуков — Северные сказки. Сборник Н. Е. Ончукова.— Записки
РГО, 1908, т. 33.
Нотявин — Народная поэзия Горьковской обл. Вып. 1. Сост. и ред.
В. Потявин. Горький, 1960.
РНБС Сиб.— Русские народные бытовые сказки Сибири. Сост.
Н. В. Соболева. Новосибирск, 1985.
Садовников — Сказки и предания Самарского края. Собраны и запи-
саны Д. Н. Садовниковым.— Записки РГО, 1884, т. 12.
Сказки Пудожья — Русские народные сказки Пудожского края. Сост.
А. П. Разумова, Т. И. Сенькина. Петрозаводск, 1982.
Соколовы — Сказки и песни Белозерского края. Записали Б. и Ю. Со-
коловы. М., 1915.
Тумилевич, 1961 — Тумилевич Ф. В. Сказки и предания казаков-
некрасовцев. Ростов н/Д, 1961.
Худяков — Великорусские сказки в записях И. А. Худякова. Изд.
подгот. В. Г. Базанов и О. Б. Алексеева. Отв. ред. В. Г. Базанов. М.; Л.,
1964.
Чистов — Перстенек — двенадцать ставешков. Избранные русские
сказки Карелии. Сост., вступ. ст. и коммент. К. Чистова. Петрозаводск,
1958.
Чудинский — Чудинский Е. А. Русские народные сказки, прибаутки
и побасенки. М., 1864.
Шастина — Русские сказки Восточной Сибири. Сост. тома, подгот.
текста, коммент, и предисл. Е. И. Шастиной. Иркутск, 1985.
Элиасов — Русский фольклор Тункинской долины. Общ. ред. и вступ.
ст. Л. Е. Элиасова. Улан-Удэ, 1966.
ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ
145.	Невеста — золотая рыбка.— Худяков, № 116; зап. в Тамбовской
губ. («Брат с сестрой»); вариант сказки «Белая уточка».
146.	Иван Агич и Василиса Васильевна.— Садовников, № 16; зап.
от А. К. Новопольцева.
322
КОММЕНТАРИИ
147.	Чудесные сыновья.— Афанасьев, т. 2, № 286; зап. в Саратов-
ской губ. («По колена ноги — в золоте, по локоть руки — в серебре»).
148.	По колена ноги в золоте.— Карнаухова, № 69; зап. от И. Е. Нехо-
рошко, 63 л., д. Слуда (Сура), Пинега; вариант сказки «Чудесные сы-
новья» .
149.	У со ныла-богатырша.— Худяков, с. 53—58; зап. в с. Мишино
Зарайского у. Рязанской губ.
150.	Царевна-лягушка.— Афанасьев, т. 2, № 269; зап. в Саратовской
губ.
151.	Свет-Луна.— Карнаухова, № 65; зап. от Е. А. Дорофеевой, 63 л.,
д. Остров, близ Суры, Пинега; вариант сказки «Царевна-лягушка».
152.	Ванюшка.— Зеленин, Перм., № 1; зап. от А. Д. Ломтева, с. Куя-
ши Екатеринбургского у. Пермской губ.
153.	Марья Моревна.— Афанасьев, т. 1, № 159.
154.	Кощей Бессмертный.— Афанасьев, т. 1, № 156; зап. в Шадрин-
ском у. Пермской губ.
155.	Орон Верный.— Карнаухова, № 141; зап. от И. Гольчикова,
20 л., д. Лебская, Мезень; вариант сказки «Кощей Бессмертный».
156.	Иван-Царевич и Марья-краса, черная коса.— Садовников, № 4;
зап. от А. К. Новопольцева. Сказка представляет собой контаминацию
нескольких популярных сюжетов, мотивов («Победитель Змея» и др.).
157.	Три царства — медное, серебряное и золотое.— Афанасьев,
т. 1, № 130.
158.	Морской царь и Василиса Премудрая.— Афанасьев, т. 2, № 222.
159.	Иван да Марья — дети купеческие.— Ончуков, № 153; зап. в
Петрозаводском у. Олонецкой губ. в 1890 г.; вариант сказки «Морской
царь и Василиса Премудрая».
160.	Тит-рыба.— Тумилевич, 1961, № 10; зап. от Е. Т. Ивануткиной,
31 г., х. Ново-Некрасовский Приморско-Ахтарского р-на Краснодарского
края, в 1941 г.; вариант сказки «Морской царь и Василиса Премудрая»
161.	Иван русский богатырь.— Китайник, № 9; зап. от Е. Д. Клев-
цовой, 84 л., г. Касли Челябинской обл., в 1948 г.; вариант сказки «Мор-
ской царь и Василиса Премудрая».
162.	Белая лебедка.— Зеленин, Перм., № 85; зап. в Соликамском
у. Пермской губ. («Иван царевич и молода молодица»). Перепечатка
из Пермских губернских ведомостей, 1863, № 42.
163.	Волк медный лоб.— Карнаухова, № 7; зап. от Н. В. Исаковой,
45 л., д. Шуньга-Бор, Заонежье.
164.	Федот-стрелец.— Афанасьев, т. 2, № 212 («Пойди туда — не
знаю куда, принеси то — не знаю что»).
165.	Купленная жена.— Афанасьев, т. 2, № 231; зап. в Новгородской
губ.
323
КОММЕНТАРИИ
166.	Елена Премудрая.— Афанасьев, т 2, № 236.
167.	Торбочка-самобранка.— Садовников, № 7; зап. в с. Новиковка
Ставропольского у. Самарской губ.; вариант сказки «Елена Премуд-
рая».
168.	Светлана Прекрасная.— Красноженова, № 3; зап. от Е. И. Чапа-
евой, 48 л., с. Заледесво Красноярского края, в 1928 г.; вариант сказки
«Елспа Премудрая».
169.	Золотой человек.— Карнаухова, № 91; зап. от П. Е. Чемакина,
23 л., д. Чернильница, близ Шотовой Горы, па Пипеге.
170.	Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке.— Афа-
насьев, т. 1, № 168; взята А. Н. Афанасьевым из сборника «Дедушкины
прогулки, содержащие в себе 10 русских сказок» (Спб., 1819, № 3)
171.	Царь-девица.— Афанасьев, т. 2, № 233; зап. в Пермской губ.
172.	Пётра-королевич.— Зеленин, Перм., № 10; зап. от А. Д. Лом-
тева.
173.	Конек-горбунок.— Садовников, № 60; зап. от А. К. Новополь-
цева; с. Помряскино Ставропольского у Самарской губ.
174.	Иван-болтун.— Куприяниха, № 1; зап. от А. К. Барышниковой
(Куприянихи), с. Большая Верейка Землянского р. Воронежской обл.
175.	По щучьему веленью.— Афанасьев, т. 1, № 167
176.	Емеля-дурак.— Афанасьев, т. 1, № 165; данный текст перепеча-
тан А. Н. Афанасьевым из лубочного издания.
177.	Волшебное кольцо.— Афанасьев, т. 2, № 191.
178.	Иван Репников.— Ончуков, № 58; зап. от С. К. Чалкова, 74 л.,
с. Ковда Кемского у. Архангельской губ.
179.	Василий сын купеческий.— Никифоров, № 82; зап. от К. Л. Фо-
фанова, 65 л., д. Карпова Горд на Пинеге, в 1927 г.
180.	Чудесный ящик.— Афанасьев, т. 2, № 189; зап. в Шадринском у
Пермской губ.
181.	Исполинушка.— Карнаухова, № 126; зап. от Н. В. Лохновского,
74 л., д. Холм па Пинеге.
182.	Сивко-Бурко.— Никифоров, № 111; зап. от Е. М. Гольчикова,
44 л., д. Лебская на Мезени, в 1928 г
183.	Сивка-Бурка.— Комовская, 1956, с. 128—141 («Три ночи на
могиле отца»); зап. от М. А. Сказкина, д. Климово Уренского р. Горьков-
ской обл., в 1948 г.
184.	Мудрая жена.— Афанасьев, т. 2, № 216.
185.	Василий-царевич и Елена Прекрасная. Афанасьев, т. 2,
№ 314; зап. в Оренбургской губ. Христов день пасха, весенний христи-
анский праздник, связанный с мифом о воскресении Христа; отмечается
верующими в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полно-
луния (приходится на период с 22 марта по 25 апреля по ст. стилю),
324
КОММЕНТАРИИ
страстная суббота — суббота «страстной» недели, последней недели так
называемого великого поста, перед «светлою», посвящена, согласно хри-
стианской мифологии, памяти о страданиях Христа.
186.	Падчерица.— Худяков, № 45; зап. в с. Жолчино Рязанского у.
Рязанской губ.
187.	Волшебное зеркальце.— Афанасьев, т. 2, № 211.
188.	Царевна-странница.— Худяков,’№ 83; зап. в с. Котовка Арда-
товского у. Нижегородской губ.
189.	Два охотника.— Худяков, № 64; зап. в с. Плуталово Зарайско-
го у. Рязанской губ.
190.	Царевна и жених.— Худяков, № 118; зап. в Тобольске.
191.	Чудесная рубашка.— Афанасьев, т. 2, № 209; зап. в Уфимском
у. Уфимской губ.
192.	Козьма Скоробогатый.— Афанасьев, т. 1, № 164; зап. в Подоль-
ской губ.
192.	Фома Богатый.— Садовников, № 15; зап. от А. К. Новопольцева.
194.	Иван-солдат.— Карнаухова, № 138; зап. от Я. Е. Гольчикова,
61 г., д. Лебская на Мезени.
195.	Богатый солдат.— Чистов, с. 53—55; зап. от Ф. Ф. Кабренова,
52 л., г. Пудож Пудожского р. Карельской АССР, в 1948 г.
196.	Неумойка.— Афанасьев, т. 2, № 278.
197.	Гусли-самогуды.— Афанасьев, т. 2, № 238; зап. в Пермской губ.
198.	Чудесная курица.— Афанасьев, т. 2, № 197.
СЛОВАРЬ
Ажно — даже
алтарь — восточная часть церкви, отделенная от общего помещения
иконостасом
аналой — высокий столик с покатым верхом, на который в церкви кла-
дут иконы, книги.
аршин — русская мера длины, равная 0,711 м
Б а з — у донских казаков: двор с хозяйственными постройками
б а й н а — баня
баска, бас кая — красивая
б а х а р ь — сказочник, хороший рассказчик
белоярое (зер^о) — отборное, высшего качества
б е р е м я (дров) — охапка
беседа — зд.: праздничные сборы крестьянской молодежи, вечеринка
бозпать — бог знает
большак — старший брат
бондарь — мастер по изготовлению бочек
б у й — зд.: черта, проводимая для игры
буковйще — место под колесом водяной мельницы
бурак — посудина, сделанная из бересты
бурлак — человек, шедший па заработки, как правило, из деревни в
город (необязательно для работы в артели по подъему судов против
течения)
бурмистр — при крепостном праве управляющий помещичьим име-
нием или староста, назначенный помещиком из крестьян
бучило место под колесом водяной мельницы
326
СЛОВАРЬ
Ва чег и — суконные или шерстяные рукавицы, обшитые сверху кожей
верста — русская мера длины, равная 1,06 км
вершок — русская мера длины, равная 4,4 см
вечерня — одна из церковных служб у православных христиан, со-
вершаемая вечером
вица — пруд, хворостина, розга
в о л 6 ж н ы й — пестрый
выть — зд.: время для еды
вы шестать — вычистить, содрать шелуху
Гамерный — камерный
говеть — у верующих: поститься и ходить в церковь, готовясь к испо-
веди и причастию
голбец — деревянная приделка к печи
голик, голичок — веник без листьев
голь п ое — чистое
гулючки — игра в прятки
гумно — отгороженное место, где в особых постройках складывали
сжатый хлеб; расчищенная площадка для молотьбы, ток
гутарить — говорить
Дворец — зд.: двор
дебелый — толстый, упитанный
деньга, денежка — полкопейки, две полушки
д о л б н ь — ладопь
десятина — русская единица земельной меры, равная 1,09 га
дошник — большая кадка
дроля — любимый, милый
Евангелие — часть Библии, рассказывающая о легендарной жизни
Иисуса Христа и его учении
едйпова — однажды
ендова — большая открытая посуда для питья
есаул — офицерский чип в казачьих войсках в дореволюционной Рос-
сии, соответствующий чину капитана в пехоте; у разбойников так
назывался помощник атамана шайки
Жира — хорошее житье, довольство
житники — хлеб из ячменной муки
Задйрка — задержка
закбртышки — плечи
327
СЛОВАРЬ
зарод — скирда не круглой, а продольной кладки
з а у т 6 р — вырезка по внутренней поверхности пудовика около края,
в которую вставляется ребро дна
заутреня — одна из церковных служб у православных христиан,
совершаемая рано утром
зей зеёт — свет светит
знатной — знахарь, колдун
знахарь — лекарь-самоучка, действующий собственными способами,
якобы с помощью колдовства
Игр и щ е — праздничное собрание молодежи с песнями, плясками
игумен — настоятель, начальник мужского монастыря
изурбчить— сглазить, навести порчу
Нальчик — небольшая стеклянная бутылка
каменка — печка в бане
карбас — на Севере: большая лодка для рыбного промысла, перевозки
грузов
клоча — кочка
колдай, колдаш — палка с шишкою, утолщением на одном конце
комолая — безрогая
коп (н) и к — лавка с ларем в переднем углу избы
к о н о п й — конопля
копшать — тянуть
корец — ковш
косарь — зд.: серп
кукшить — долбить
курпёжить — толкать
Ладан — ароматическая смола, употребляемая при совершении рели-
гиозных обрядов
латка — посудина с низкими краями, употребляемая для жарения
латыница (кобылица-латыпица) — очевидно, связанная своим про-
исхождением с латинским, с Западом
ледащая — слабосильная, тщедушная, никчемная
лесной — леший
л и т у р г й я — то же, что обедня
лопоть, лопотьё — одежда, платье
лунь — хищная птица, взрослый самец которой имеет серовато-белое
оперение
л ы т к а — нога или ее часть: верхняя до колена или нижняя
лычаная — из лыка
328
СЛОВАРЬ
Малёнка — деревянная кадочка, мера для зерна
мержачка - от: кержачка (зд.: распутная женщина)
молебен — богослужение о благополучии, о здоровье и пр.
молонья — молния
морянка — сильный морской ветер
муравленая — покрытая глазурью
Наличник — зд.: деталь шлема, закрывающая лицо, забрало
н ев ладанные (копи) — необъезженные
нездрашный — невзрачный
ночным бытом — ночью
Обедня — главная церковная служба у православных христиан, со-
вершаемая утром или в первую половину дня
оброть — конская узда без удил, с одним поводом для привязи
о в й п — строение для сушки снопов перед молотьбой
о г н й в о — кусок камня или металла для высекания огня из кремня
одинбва — однажды
однозолбтные— из чистого долота
озойливо — пристально
окаяшка — черт
оржапая — ржаная
осьмёток — ошмёток (кусок грязи, остаток изорванной вещи и т. д.)
осьмйна — старинная русская мера, равная восьмой части какой-либо
меры или веса (фунт и т. д.)
Паникадйло — люстра или канделябр в церкви
н е р ё ж е — впереди
плбтка, плёточка — огниво, кресало
повойник — платок, обвитый вокруг головы, головной убор русских
замужних крестьянок в старое время
поезжане — члены свадебного поезда
п о ж 6 к — костер
п о к 6 н — обычай
полушка — старинная медная монета достоинством в четверть ко-
пейки
попутнички — еда в дорогу (пирожки и пр.)
поратный — парадный
посад — зд.: город
посёдка —зд.: посиделки, вечер, на который собиралась молодежь
для несложной работы и развлечений
послушник— прислужник в монастыре, готовящийся стать монахом
329
СЛОВАРЬ
поставить - поднимать
приздынуть— приподнять
прйзьнять — приподнять
при п ада — приманка для птиц, западня
причт— церковнослужители и певчие одного прихода
просвира — просфора (белый круглый хлебец, употребляемый в
православном богослужении)
прошйва — вставки, оторочки
псалм, псалом — род религиозного песнопения
псалтырь — часть Библии, книга псалмов
пуд — русская мера веса, равная 16,3 кг
пудовка — сосуд для измерения денег в монетах
пяла — пяльцы
Разговеться — у верующих: по прошествии поста поесть скоромной
пищи
расквйлить — раздразнить
р е м й з — в пекодорых карточных играх: недобор установленного числа
взяток, а также штраф за такой недобор
репе п бе — из репы
росстань — перекресток дорог
росшйвпо — волшебное
руга — налог, побор (обычно для попа)
р у д й н а — дубина
рунец — руно
русалка — по народным поверьям, существо в образе обнаженной
женщины с длинными распущенными волосами и рыбьим хвостом,
живущее в воде
рюхи — игра в городки
р я м к и — лохмотья
Сажень — старинная русская мера длины, равная 2,134 м
сажень косая — «от ножной пятки до конца поднятой вверх руки
противной стороны» (по В. Далю)
свет ное — цветное
с и н 6 д — в дореволюционной России: высшее учреждение, управляю-
щее православной церковью; в настоящее время — совещательный
орган при патриархе (в сказках употребляется, как правило, вместо
слова «сенат»)
скепать — колоть
сметник — место для свалки отбросов, нечистот и пр.
сорочй некая — сарацинская, арабская
330
СЛОВАРЬ
с п й ч ь е — колья, колышки
с т у л о — стул, кресло
ступень, ступни — зд.: лапти с большими носками (без боков
и задников) для ношения в доме, выхода во двор
супостат — противник, недруг, разбойник, злодей
Тароват, тароватый — удачливый, счастливый; щедрый
т 6 ж п о — тогда
тонь, тоня — рыболовная сеть
т 6 ч и в о — холст
т р у д 6 к — материал (сухой лен и пр.) для воспламенения (при получе-
нии огня с помощью кремня и огнива)
т у я с — берестяная посуда в виде ведерка
Угйбало — угораздило
угор — холм
угольник — торговец, купец
уклад — зд.: наварная сталь
упырь — вампир, оборотень — мертвец, якобы выходящий из могилы
и сосущий кровь живых
Фалётур — форейтор, кучер, сидящий па передней лошади при
упряжке цугом
ф а т ё р а — квартира, дом
фунт — русская единица веса, равная 409,5 г
X й т н и к — похититель, разбойник
хлюст — зд.: три карты одной масти
Цеп — ручное орудие для молотьбы
Чалдон — сибиряк, русский старожил Сибири; бродяга, беглый
часточка — часть, кусок
чекмёнь — казачий мундир
четверйк — старинная русская мера или предмет, содержащий четы-
ре какие-нибудь единицы, например пачка в четыре свечи и весом
в один фунт, куль в четыре пуда и т. п.; старинная русская мера
сыпучих тел, равная 26,2 л
ч е т у х а — четверик
чумичка — зд.: разливательная ложка
чураться — зд.: произносить заклятье от нечистой силы — «чур
меня»
331
СЛОВАРЬ
Шаврать — искать что-либо в темноте
швец — портной
шйньгать — щипать
ш и р й н к а — зд.: носовой платок; полотенце
шишак — шлем
ш и ш к 6 — черт, леший
шлык, шлычонка— шапка, колпак
ш у ш у п — старинная верхняя женская одежда вроде кофты, телогрейки
или, реже, сарафана, рубахи
щ ёлье, щёлья — скалистый берег, каменный кряж
Я л о м 6 к — войлочный колпак
я р у г — овраг, лощина
ярыжка, ярышка — пьяница
СОДЕРЖАНИЕ
ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ
145.	Невеста — золотая рыбка................................ 7
146.	Иван Агич и Василиса Васильевна........................ 9
147.	Чудесные сыновья.......................................12
148.	По колена ноги в золоте................................16
149.	Усоныпа-богатырша......................................22
150.	Царевна-лягушка........................................31
151.	Свет-Луна..............................................35
152.	Ванюшка................................................40
153.	Марья Моревна......................................... 47
154.	Кощей Бессмертный......................................55
155.	Орон Верный............................................59
156.	Иван-царевич и Марья-краса, черная коса................67
157.	Три царства — медное, серебряное и золотое.............79
158.	Морской царь и Василиса Премудрая......................84
159.	Иван да Марья — дети купеческие........................90
160.	Тит-рыба...............................................94
161.	Иван русский богатырь..................................98
162.	Белая лебедка.........................................106
163.	Волк медный лоб.......................................109
164.	Федот-стрелец.........................................112
165.	Купленная жена........................................125
166.	Елена Премудрая.......................................132
167.	Торбочка-самобранка...................................136
168.	Светлана Прекрасная...................................139
169.	Золотой человек.......................................146
170.	Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке . . . . 152
171.	Царь-девица.........................................  162
172.	Пётра-королевич.......................................168
173.	Конек-горбунок........................................178
174.	Иван-болтун...........................................187
175.	По щучьему веленью....................................194
176.	Емеля-дурак...........................................198
177.	Волшебное кольцо......................................207
178.	Иван Репников.........................................218
179.	Василий сын купеческий................................222
180.	Чудесный ящик.........................................228
181.	Исполинушка...........................................231
182.	Сивко-Бурко...........................................235
333
СОДЕРЖАНИЕ
183.	Сивка-Бурка . . ......................................244
184.	Мудрая жена.........................................  256
185.	Василий-царевич и Елена Прекрасная....................262
186.	Падчерица...........................................  266
187.	Волшебное зеркальце...................................270
188.	Царевна-странница.................................... 278
189.	Два охотника..........................................282
190.	Царевна и жених.....................................  286
191.	Чудесная рубашка....................................  291
192.	Козьма Скоробогатый.................................. 295
193.	Фома Богатый..........................................299
194.	Иван-солдат...........................................301
195.	Богатый солдат........................................308
196.	Неумойка..............................................310
197.	Гусли-самогуды........................................313
198.	Чудесная курица.....................................  314
Комментарии................................................321
Словарь..........................  -	.................326
НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
Том 2
Редактор
Технический
редактор
Корректор
А. Н. Владимирский
И. И. Павлова
М. Е. Козлова
Сдано в набор 13.06.92. Поди, в почать 26.10.92. Формат 84X 108’ /за. Бумага газетная.
Гарнитура обыкновенная новая. Уч.-изд. л. 18,0. Физ. п. л. 10,5. Тираж 150000 экз.
Зак. № 171
Товарищество «Возрождение»
129846, г. Москва, 3-й проезд Марьиной рощи, 41.
1$шжная фабрика № 1 Министерства печати и информации России. 144003, г. Электро-
сталь Московской области, ул. Тевосяна, 25.

ЖРУССКОЙРЗ
MWWHffl
IrfWI*
Minn
HWWI
wemw
Тонариирч-тво «Возрождение»