ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
9
1959

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
XIII ГОД ИЗДАНИЯ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
9
19 5 9

На уровень новых задач
коммунистического строительства
В период развернутого строительства коммунизма в нашей стране
неизмеримо возрастает роль науки. Это находит свое отражение не
только во все укрепляющихся связях науки с промышленностью, с прак¬
тикой сельского хозяйства, но и в возросшем значении научной теории
в создании новых общественных отношений, в экономическом и духов¬
ном развитии общества. Перспективы научного прогресса специально
выделяются в Контрольных цифрах развития народного хозяйства
СССР на 1959—1965 годы, утвержденных XXI съездом КПСС. Это сви¬
детельствует о глубоком внимании Коммунистической партии к разви¬
тию советской науки. Новые задачи, встающие перед советским наро¬
дом в период развернутого строительства коммунизма, предъявляют к
науке, в том числе и к философской науке, все более высокие требова¬
ния. Еще в своей работе «О значении воинствующего материализма»
В. И. Ленин подчеркивал, что современный период общественного раз¬
вития необыкновенно богат «образцами диалектики в области отноше¬
ний экономических, политических» (Соч., т. 38, стр. 218). В наше время,
время невиданно быстрых по темпу и исключительных по глубине исто¬
рических изменений, диалектический характер общественного развития
выступает с еще большей рельефностью. Все это с исключительной
остротой ставит задачу борьбы за научное мировоззрение, за вооруже¬
ние всех областей науки передовой методологией, марксистской мате¬
риалистической диалектикой, предъявляет исключительно высокие тре¬
бования к развитию философского знания. Проявляя огромную заботу
о развитии советской философской мысли, о росте философских кадров,
партия вместе с тем требует от работников философского фронта еще
более активного участия в общественной жизни, смелого научного ана¬
лиза происходящих процессов, раскрытия их диалектических законо¬
мерностей. Только на основе глубокого анализа реальных общественных
изменений, происходящих во всех областях материальной и духовной
жизни, возможны постановка и решение новых, жизненно важных для
строительства коммунизма вопросов.
Атмосфера творческого подъема и массовой инициативы, столь ха¬
рактерная для наших дней, находит отражение и в философской научно-
исследовательской работе. Философская наука в СССР сделала за послед¬
ние годы значительный шаг вперед. Научно-исследовательская работа в
области философии стала более разносторонней и глубокой по своему
содержанию, расширились связи с жизнью, с великими задачами, вы¬
двинутыми XXI съездом КПСС. Несколько улучшилась пропаганда мар¬
ксистской философии, большая и важная работа ведется, в частности, по
созданию всемирной истории философии, учебников по диалектическому
и историческому материализму и т. д.
По признанию партийной и научной общественности, известную по¬
ложительную роль в оживлении философской работы в стране сыграл
журнал «Вопросы философии», являющийся общесоюзной трибуной со¬

4
ПЕРЕДОВАЯ
ветских философов. Журнал проделал определенную работу по сплоче¬
нию философских кадров страны, по разработке и пропаганде актуаль¬
ных вопросов марксистско-ленинской философии, по борьбе с ревизио¬
низмом и буржуазной философией и социологией. Расширились между¬
народные связи журнала: на его страницах публиковались статьи вид¬
ных естествоиспытателей и прогрессивных философов зарубежных стран.
Ряд статей по вопросам диалектического и исторического материа¬
лизма, по философским проблемам естествознания, истории философии,
критике современной буржуазной философии и ревизионизма вызвал
большой интерес у нашей общественности. Чаще стали выступать в жур¬
нале авторы из союзных республик. Журнал провел на своих страницах
полезные дискуссии, в частности по проблемам философии естество¬
знания.
Однако советская общественность справедливо отмечает серьезные
недостатки в работе журнала. Главный недостаток состоит в том, что
журнал еще не занял ведущего места в научной разработке актуальных
проблем марксистско-ленинской философии, в творческом обобщении и
смелом решении новых теоретических вопросов, выдвигаемых жизнью,
практикой коммунистического строительства, в исследовании закономер¬
ностей перехода от социализма к коммунизму. В журнале слабо анали¬
зируются процессы, происходящие в капиталистическом мире, недоста¬
точно полно освещается идейная борьба КПСС и братских коммунисти¬
ческих и рабочих партий против реакционной буржуазной идеологии и
проявлений ревизионизма.
В журнале почти не публиковались дискуссионные материалы по ак¬
туальным, малоразработанным проблемам диалектического материа¬
лизма. Мало печаталось квалифицированных статей по вопросам комму¬
нистического воспитания и этики, недостаточно глубоко анализировались
пережитки буржуазной, частнособственнической морали и религиозных
предрассудков.
Редакция журнала хотя и сделала некоторые выводы из критики оши¬
бок, связанных с опубликованием порочной статьи Б. А. Назарова и
О.	В. Гридневой «К вопросу об отставании драматургии и театра», однако
в последующей работе зачастую не предъявляла необходимой требова¬
тельности к отдельным авторам. Подобная невзыскательность привела
к появлению в журнале статей, содержащих ошибки и извращения. Так, в
статье А. Д. Шершунова и А. В. Щеглова «О своеобразии противоречий
строительства социализма в СССР», по существу, искажался действи¬
тельный характер противоречий в нашей стране, давалось ложное, одно¬
стороннее, извращенное представление о сущности диктатуры проле¬
тариата. В статье П. П. Черкашина «О социальных корнях религии»
неправомерно утверждалось, будто в социалистическом обществе дей¬
ствуют те же самые причины, которые питают религиозные предрассудки
в условиях капитализма.
При освещении философских вопросов естествознания журнал «Во¬
просы философии» стремился руководствоваться известным указанием
В. И. Ленина о том, что без солидного философского обоснования ника¬
кие естественные науки, никакой материализм не может выдержать
борьбы против натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного
миросозерцания. В последние годы журнал проделал известную работу
по дальнейшему укреплению творческого сотрудничества философов и
естествоиспытателей на основе методологии диалектического материа¬
лизма. Были в значительной мере преодолены прошлые недостатки, неко¬
торая отчужденность, существовавшая ранее во взаимоотношениях между
философами и естествоиспытателями. Дискуссии и обсуждения по фило¬
софским вопросам естествознания, проводимые в журнале, приобрели
более деловой характер; в значительной мере удалось изжить всякого
рода наслоения ненаучного порядка.

ПЕРЕДОВАЯ
5
В журнале опубликован ряд статей ведущих советских и иностран¬
ных естествоиспытателей по философским проблемам физики, кибернети¬
ки, биологии и др. Это в значительной мере повысило авторитет журна¬
ла в среде научной общественности. Опубликованы также материалы,
информирующие о последних достижениях в естествознании, которые
существенно помогают нашим преподавателям, лекторам и пропаганди¬
стам использовать в своей работе идеи и факты современной науки.
Однако до сих пор еще не все публикуемые в журнале статьи по фи¬
лософским вопросам естествознания находятся на достаточно высоком
теоретическом уровне. К сожалению, некоторые наши философы еще
недостаточно хорошо знают современную естественнонаучную проблема¬
тику и не всегда умеют найти в ней такие аспекты философского ана¬
лиза, разработка которых, с одной стороны, существенно способствовала
бы развитию нашей философской науки, а с другой — помогала естество¬
испытателям находить правильное решение методологических вопросов в
их специальных теоретических исследованиях.
Большим недостатком является также то, что журнал ослабил борьбу
против идеалистических течений в современном естествознании, особенно
в физике и математике; анализ борьбы материализма с идеализмом в
науке нередко подменялся рассмотрением узкоспециальных вопросов, не
имеющих непосредственного отношения к коренным философским пробле¬
мам современного естествознания.
Устраняя серьезные ошибки и недостатки, журнал «Вопросы фило¬
софии» должен стать действительно боевым органом воинствующего ма¬
териализма, последовательно проводящим ленинский принцип партийности
и непримиримости к реакционной буржуазной идеологии, разрабатывать
вопросы философии в неразрывной связи с политикой Коммунистической
партии, с практикой международного коммунистического движения. Глав¬
ной задачей и определяющей линией в работе журнала должно стать
изучение закономерностей развития нашего общества на путях движения
к коммунизму, творческая разработка проблем ленинского этапа разви¬
тия марксистской философии, философское обобщение новейших данных
естествознания, борьба за чистоту марксизма-ленинизма, разоблачение
империалистической идеологии и ревизионизма.
Особое внимание следует обратить на научную пропаганду и даль¬
нейшую разработку теоретических проблем, поставленных в решениях
XXI съезда КПСС, на анализ тех изменений, которые происходят в обще¬
ственном бытии и сознании людей, в структуре советского общества, его
экономическом базисе, политической и правовой надстройках, в быту,
культуре и национальных отношениях в период развернутого строитель¬
ства коммунистического общества. Органически сочетая разработку ко¬
ренных общетеоретических проблем марксистско-ленинской философии с
конкретным рассмотрением новых явлений общественного развития,
журнал должен помочь выявлению прогрессивных тенденций в экономи¬
ке, технике, культуре и науке, теоретически осмысливать, поддерживать
эти тенденции и тем самым способствовать наиболее эффективному ис¬
пользованию материальных и духовных ресурсов в целях быстрейшего
выполнения семилетнего плана развития народного хозяйства, в целях
максимального выигрыша времени в мирном экономическом соревнова¬
нии социализма с капитализмом, в целях скорейшего решения основной
экономической задачи СССР и создания материально-технической базы
коммунизма. Журнал должен обратить внимание на разработку и таких
жизненно важных вопросов, как закономерности строительства социа¬
лизма в странах народной демократии, процессы общественного разви¬
тия в странах капитализма.
Создание материально-технической базы коммунизма — это не только
достижение высокого уровня производства, изобилия предметов потреб¬
ления, но и создание условий для преобразования системы социалиста-

б
ПЕРЕДОВАЯ
ческих производственных отношений на началах коммунизма. Речь идет
о том, чтобы в процессе создания материально-технической базы комму¬
низма на пути постепенного превращения труда в жизненную потребность
человека, преодолеть существенные различия между умственным и физи¬
ческим трудом, добиться устранения существенных различий между горо¬
дом и деревней, стирания всех следов былой экономической и культур¬
ной отсталости деревни, полностью преодолеть классовые различия и под¬
готовить условия для перехода к новому, коммунистическому принципу
распределения.
Нельзя научно решить эти серьезные проблемы, поставленные раз¬
витием советского общества, идя по пути простого повторения и коммен¬
тирования давно известных положений и фактов. Перед философами на¬
шей страны, перед журналом «Вопросы философии» в частности, стоит
задача глубокого теоретического анализа процесса перерастания социа¬
лизма в коммунизм, требующая постановки и решения новых проблем в
тесной связи с запросами практики. В своей работе мы должны руковод¬
ствоваться указанием В. И. Ленина о том, что научный коммунизм — это
не просто сумма готовых формул, советов, рецептов, а руководство для
практической деятельности масс.
В период развернутого строительства коммунизма особое значение
приобретает творческая разработка таких вопросов, как пути превраще¬
ния труда социалистического в труд коммунистический; условия преодо¬
ления существенных различий между городом и деревней, между ум¬
ственным и физическим трудом; стирание классовых различий в нашей
стране; сочетание материальных и моральных стимулов в труде; условия
повышения роста активности и инициативы масс; природа пережитков
прошлого в сознании людей и борьба с ними; формирование у советских
людей новых качеств, новой морали и психологии; развитие социалисти¬
ческой государственности в коммунистическое общественное самоуправ¬
ление и т. д.
Перед философами встает широкий круг вопросов, связанных с раз¬
витием политической организации общества в период развернутого строи¬
тельства коммунизма, решить которые можно, лишь опираясь на широ¬
кую поддержку советских ученых. Журнал должен обратить особое вни¬
мание на разработку вопроса о роли КПСС в процессе строительства
коммунистического общества. Весь опыт борьбы за победу социализма и
коммунизма подтверждает правильность одного из важнейших выводов
теории марксизма-ленинизма о том, что в процессе строительства комму¬
нистического общества все более возрастает роль партии. Об этом на¬
глядно свидетельствует тот огромный вклад в теорию и практику комму¬
нистического строительства, который сделала наша партия за последние
годы.
Научная разработка актуальных проблем коммунистического строи¬
тельства настоятельно требует повысить теоретический уровень исследо¬
вания общесоциологических законов, основных принципов и категорий
исторического материализма.
Следует поэтому уделить несравненно большее внимание методологи¬
ческим проблемам исторического материализма, разработке его катего¬
рий в содружестве с экономистами, историками, правоведами и другими
представителями общественных наук; необходимо публиковать статьи,
обобщающие результаты научных исследований в области экономики,
истории, права и имеющие значение для разработки теории диалектиче¬
ского и исторического материализма.
В связи с этим на первый план выдвигаются такие темы, как методо¬
логические проблемы конкретных социологических исследований; понятие
общественно-экономической формации; общественное бытие и обществен¬
ное сознание в социалистическом обществе; человек, техника и обществен¬
ный строй; значение организаций и организационной работы в социалиста-

ПЕРЕДОВАЯ
7
ческом обществе; закономерности развития форм общественного сознания;
идеология и политика; методологические проблемы политической экономии
социализма; исторический материализм и проблемы периодизации исто¬
рии; законы народонаселения в условиях капитализма и социализма; мир¬
ное сосуществование стран с различными социальными системами и идео¬
логическая борьба и т. д.
Строительство коммунизма — это не только сооружение новых заво¬
дов и фабрик, не только гигантское ускорение темпов экономического
развития и совершенствование общественного управления. Это — рожде¬
ние и формирование нового человека, свободного от родимых пятен капи¬
тализма. Вот почему в наши дни партия и государство развертывают
огромную работу по повышению коммунистической сознательности тру¬
дящихся, особенно подрастающего поколения. В связи с этим необходимо
повысить роль журнала и в деле распространения философских знаний, в
деле формирования коммунистического мировоззрения трудящихся. Со¬
временная жизнь является чрезвычайно сложным процессом. Она еже¬
дневно, ежечасно рождает ростки новых, коммунистических общественных
отношений. Необычайно вырос культурный уровень трудящихся нашей
страны. На производство приходят люди, получившие среднее образова¬
ние, знакомые с основами науки и умеющие применять эти знания на
практике.
Рост активности трудящихся в процессе строительства коммунизма
требует от каждого человека не только профессиональных знаний, но и
глубокого понимания новых отношений между людьми, деятельного уча¬
стия в борьбе за упрочение коммунистических нравственных принципов.
В области разработки этической проблематики перед философской
наукой прежде всего стоит задача исследовать, почему именно в период
развернутого строительства коммунизма вопросы нравственности выдви¬
гаются на одно из первых мест в жизни общества. Объективной осно¬
вой возрастающего значения этики как формы общественного сознания
является новый характер участия человека в общественном производстве.
Это наглядно демонстрируют обязательства бригад коммунистического
труда. Создание материальной базы коммунизма означает в то же время
борьбу за новый по своему содержанию труд. Современное высокотехни¬
ческое производство предполагает согласованную работу массы людей, по¬
вышает значение общественного контроля над производством, в невидан¬
ной степени увеличивает роль производственного коллектива. С другой
стороны, современное производство требует высококультурного рабочего,
способного к самостоятельным, инициативным действиям, обладающего
развитым чувством ответственности за выполняемую работу. Борьба за
внедрение новой техники, за соединение науки с производством в новых
формах образования, за повсеместный общественный контроль и гибкую
организацию производства немыслима без соответствующего нравствен¬
ного формирования личности, без развития в человеке чувства коллекти¬
визма, сознательного отношения к труду. Вместе с тем, предъявляя вы¬
сокие запросы к развитию личных способностей, в частности, предполагая
действительное приобщение к науке и культуре, современное производство
требует сознательного, целесообразного использования досуга. Для
успешного развития современного производства необходимо правильное
сочетание материальных и моральных стимулов к труду, оказывающих
глубокое воздействие на всю систему нравственных принципов.
Борьба за коммунистическую нравственность, против пережитков бур¬
жуазной морали может быть успешной лишь в том случае, если в нее
включатся коллективы трудящихся, если проводником высоких нравствен¬
ных принципов будет общественное мнение масс, если вопросы этики зай¬
мут соответствующее место во всей системе нашей идеологической ра¬
боты. Философская наука должна строго определить свое особое место в
этой работе, перед нею стоит прежде всего задача теоретического иссле¬

8
ПЕРЕДОВАЯ
дования нравственности как формы общественного сознания. Необходимо
изучить формирование коммунистической морали как объективный про¬
цесс, как одну из сторон в складывании новых общественных отношений.
Необходимо показать, что в условиях развернутого строительства комму¬
низма проблема нравственности становится реальным моментом борь¬
бы за всестороннее развитие массы людей, без которого немыслимы ни
коммунистическое производство, ни коммунистическое общежитие.
Хорошо известно, что буржуазные идеологи и политики, а также под¬
певающие им оппортунисты тратят немало усилий, чтобы доказать, будто
коммунисты отрицают мораль, будто социализм и подлинная гуман¬
ность являются чем-то несовместимым.
Разоблачая ложь и лицемерие буржуазной морали, советские фило¬
софы должны показать, что коммунизм является высшей формой гуманиз¬
ма, что только он несет с собой полное торжество человечности. Коммуни¬
стическая мораль является моралью самого передового класса, она осно¬
вывается на научном понимании законов и движущих сил общественного
развития. Буржуазная мораль не имела и не имеет таких целей; откро¬
венный индивидуализм и ненависть к человеку являются ее коренными
устоями.
Журнал должен вести решительную борьбу против буржуазной мо¬
рали, против всего того, что мешает преодолению пережитков капита¬
лизма в сознании людей.
Значительно больше внимания следует уделить разработке актуаль¬
ных вопросов эстетики. В приветствии ЦК КПСС третьему съезду писа¬
телей СССР и в речи Н. С. Хрущева на этом съезде сформулирована
конкретная программа дальнейшего развития социалистической культуры
в период развернутого строительства коммунизма. В этих программных
партийных документах подчеркивается важная роль искусства и литера¬
туры в благородном деле формирования нового человека, человека ком¬
мунистического общества. Большой социальный смысл в наше время при¬
обретают вопросы эстетического воспитания как части коммунистиче¬
ского воспитания советского народа. Журнал до сих пор неоправданно
мало уделял внимания этим проблемам. Дальнейшей углубленной раз¬
работки ожидают и такие вопросы, как народность, классовость и пар¬
тийность искусства, философские основы социалистического реализма,
проблема современности в искусстве, искусство и коммунизм, роль
искусства в борьбе с религиозными и другими пережитками капита¬
лизма, роль Коммунистической партии в развитии искусства, неразрыв¬
ная связь искусства с жизнью народа, традиция и новаторство, искус¬
ство и борьба за мир, роль искусства в разоблачении антинародной сущ¬
ности империализма. Журнал должен уделять больше внимания укреп¬
лению связи с работниками искусства и литературы, провести совмест¬
ные обсуждения наиболее важных философских проблем советской лите¬
ратуры и искусства.
Необходимо продолжить и углубить работу по критике современной
буржуазной и ревизионистской эстетики, глубоко проанализировать про¬
цессы, происходящие в художественном сознании в эпоху империализ¬
ма, исследовать социальные корни современного антиреалистического ис¬
кусства. Эстетика, отстаивающая принципы реализма, не может быть не¬
внимательна к обнаружившимся в последние годы симптомам кризиса и
неуверенности в лагере модернистского искусства, к стремлению ряда
художников, прежде прочно стоявших на позициях формализма, переоце¬
нить свое отношение к реалистической традиции. Необходимо глубоко
проанализировать и подвергнуть критике нравственную платформу совре¬
менного буржуазного искусства, в частности тенденцию ряда модернист¬
ских направлений к признанию религиозной морали. Критика различных
направлений академического буржуазного искусства не должна уводить
от разоблачения порочных эстетических и нравственно-психологических

ПЕРЕДОВАЯ
9
принципов так называемого «искусства для толпы» (комиксы, детективы,
и т. п.). Критически исследуя современные буржуазные эстетические тео¬
рии, необходимо также ясно определить место, занимаемое эстетикой в
общей системе современной буржуазной философии. Следует обратить
внимание на характерную для ряда современных течений (неотомизм,
экзистенциализм, «критический реализм») попытку использовать эстетику
как удобное поле для общегносеологических спекуляций, для обоснования
иррационализма в теории познания.
* * *■
Большие задачи стоят перед журналом в области разработки актуаль¬
ных проблем диалектического материализма. В журнале все еще мало
внимания уделяется исследованию теоретических вопросов диалектики,
марксистско-ленинской теории познания. Некоторые статьи по вопросам
диалектики в значительной мере относятся к анализу проблем, не связан¬
ных с актуальными задачами, возникающими в науке и практике. Вряд ли
нужно доказывать, что творческая разработка диалектического материа¬
лизма должна осуществляться на пути анализа процессов, происходящих
в современной науке и в общественной жизни в мировой системе социа¬
лизма и в капиталистическом обществе, в его социальной структуре и
классовой борьбе, в национально-освободительном движении и его
идеологии.
Несравненно больше внимания следует обратить на изучение диалек¬
тики производительных сил и производственных отношений, на проблему
единства диалектики, логики и теории познания, на философское обобще¬
ние новейших достижений современного естествознания и открытий в
науке, а также на раскрытие основных закономерностей развития со¬
временного естествознания и науки в целом.
Насущной задачей советских философов, работающих в области диа¬
лектического материализма, является укрепление связи с представителями
естественных наук. Проведенное в 1958 году совместное совещание по фи¬
лософским вопросам естествознания показало, что представители есте¬
ствознания стремятся теснее увязать свою работу с философами и вести
свои научные исследования на основе диалектического материализма. Уча¬
стие в этом совещании многих естествоиспытателей показывает, что огром¬
ные успехи в области естествознания объясняются его тесной связью с пе¬
редовой методологией, с единственно верной философией естествозна¬
ния — диалектическим материализмом.
Журналу необходимо преодолеть по крайней мере два существен¬
ных недостатка в разработке проблем диалектического материализма.
Во-первых, совершенно недостаточный анализ новых закономерно¬
стей современной исторической эпохи — эпохи крушения капитализма и
становления коммунистической общественной формации. На основе ана¬
лиза новых закономерностей необходимо развивать положения диалек¬
тического материализма, а не только подтверждать известные положе¬
ния отдельными фактами и сводить диалектику к простой сумме при¬
меров.
Во-вторых, в разработке проблем материалистической диалектики
и марксистско-ленинской теории познания дается слабый анализ новей¬
ших достижений современного естествознания. Получается, что естество¬
испытатели подчас глубже проникают в диалектику природы, чем фило¬
софы, излагающие диалектический материализм в своих работах. Отдель¬
ные примеры или суммы примеров из современного естествознания не мо¬
гут заменить исследования и обобщения достижений физики, химии, био¬
логии, физиологии и т. д.
В тесном союзе с представителями других наук советские философы
должны в ближайшее время существенно продвинуть вперед исследова¬
ние особенностей действия законов диалектики общественного развития

10
ПЕРЕДОВАЯ
в условиях перехода от социализма к коммунизму, характера качествен¬
ных изменений при переходе от социализма к коммунизму и ряд других
проблем. Необходимо продолжить работы по изучению структуры мар¬
ксистского диалектического метода и его связей со специальными мето¬
дами естественных и общественных наук, категорий диалектического
материализма и т. д.
В области философского обобщения достижений современного есте¬
ствознания первейшей задачей наших философов является исследование
взаимосвязи и взаимодействия отдельных естественнонаучных дисцип¬
лин, «перекрестного вооружения» смежных областей науки методами
исследования, разработка философских вопросов, связанных с пробле¬
мой единой физической картины мира, достижениями в области кибер¬
нетики, исследование философских вопросов современной физики и мичу¬
ринской генетики (проблема детерминизма в физике и биологии и т. д.).
Развитие современного естествознания и техники открывает новые
перспективы для логических исследований. Значительный прогресс в
этой области связан с использованием математических методов. Однако
в некоторых своих работах наши логики еще не могут преодолеть гори¬
зонты старой формальной логики, проблематика которой ограничива¬
лась в основном аристотелевской силлогистикой и миллевской индук¬
цией. Исследования по формальной логике должны стоять на уровне со¬
временных достижений в этой науке, ставить новые вопросы и идти
дальше. Вместе с тем перед философами стоит задача критики всевоз¬
можных идеалистических и метафизических извращений проблематики
современной логики со стороны различных направлений буржуазной
философии, в частности неопозитивизма. Особенно большие задачи стоят
перед нашими философами в разработке проблем диалектической ло¬
гики. Нужно иметь в виду, что работы в этой области буквально непоча¬
тый край. По-видимому, следует внести какие-то изменения в подготовку
наших кадров, нацелив большой отряд нашей молодежи на разработку
диалектической логики.
В органической связи с творческим обобщением данных современ¬
ного естествознания должно происходить обобщение исторического пути
развития всех отраслей знания, в том числе и философии. Такой анализ
истории науки требует всесторонней разработки метода исторического
исследования.
В области истории философии необходимо наряду с историко-фило¬
софской информацией, публикацией материалов обратиться к серьезной
разработке методологии историко-философского исследования, сосредо¬
точить внимание на тех сторонах философского наследия прошлого,
которые оказываются существенными моментами в борьбе современной
формы материализма с современными идеалистическими течениями,
полнее выявить связь истории философии с историей науки и культуры,
подвергнуть аргументированной критике современные идеалистические
историко-философские концепции.
Самой насущной задачей философов, работающих в области исто¬
рии философии, является творческое исследование ленинского этапа
марксистской философии в органическом единстве с решением важней¬
ших теоретических вопросов современного этапа коммунистического
строительства и мирного соревнования социализма с капитализмом.
* *
*
Одной из важных теоретических и политических задач журнала яв¬
ляется критика современной буржуазной философии и социологии. Эта
критика должна базироваться на всестороннем изучении процессов, про¬
исходящих в современном буржуазном обществе, в его социальной струк¬
туре, на исследовании сегодняшних форм классовой борьбы и националь¬

ПЕРЕДОВАЯ
11
но-освободительного движения. Только глубокий и всесторонний анализ
сложного переплетения различных, порой противоположных политических
тенденций, расстановки классовых сил, глубочайших внутренних проти¬
воречий, определяющих развитие современного капитализма, позволяет
правильно понять процессы, происходящие в духовной жизни капитали¬
стического общест&а, в развитии философии, в эволюции тех или иных
философских течений современности. В центре внимания должна стоять
критика тех взглядов и идей, которые ныне широко используются в борь¬
бе с марксизмом. Философские же течения, давно разгромленные и по¬
хороненные, не должны отвлекать внимания от решения этой главной
задачи.
Долг советских философов — быть в первых рядах борцов с идеоло¬
гическими врагами коммунизма. Надо всегда помнить, что мирное эконо¬
мическое соревнование социализма с капитализмом будет происходить в
условиях острейшей идеологической борьбы. От философов требуется
партийная страстность, непримиримость ко всем проявлениям реакции и
мракобесия. Нельзя забывать, что философская теоретическая борьба
является одной из важных форм классовой борьбы. Задача философов-
марксистов — смело противостоять реакционной идеологии, решительно
выступать против гнусной клеветы на коммунизм, которую распростра¬
няет крупная монополистическая буржуазия и ее прислужники ревизиони¬
сты. Мы должны, говорит Н. С. Хрущев, быть «полны решимости не ослаб¬
лять своих усилий в непримиримой борьбе против ревизионистов, разобла¬
чать их как агентуру империализма, стремящуюся подорвать усилия ра¬
бочего класса, единство стран социализма» («Правда» от 24 июля
1959 года).
Необходимо глубоко проанализировать и подвергнуть всесторонней
марксистской критике новейшие идеологические приемы защиты импе¬
риализма (лицемерные доктрины «демократического капитализма»,
«патернализма», «человеческих отношений» и т. п.), а также социологи¬
ческие теории, заимствованные из арсенала фашистской идеологии и
прямо ориентирующие на новый империалистический «передел мира»
(геополитику, новейшие варианты расизма, приемы и методы профа¬
шистской фальсификации истории). В тесной связи с современными бур¬
жуазными теориями общественной жизни должны рассматриваться и
такие формы их иррационалистической компенсации, как экзистен¬
циализм и новейшие разновидности философской антропологии. Необхо¬
димо, далее, уделить значительно большее внимание критике современ¬
ных этических учений, выдвинувшихся в последние годы на один из пе¬
редовых рубежей буржуазной философии, а также религиозной фило¬
софии как существенного элемента современной буржуазной мысли.
Журнал должен продолжить борьбу с неопозитивистскими направле¬
ниями в области философии естествознания, уделить больше внимания
аргументированному разоблачению логицизма, прагматизма, семантики,
конвенционализма, операционализма как философских течений. Вместе с
тем нужно привлечь внимание нашей философской общественности и к
таким реакционным философским системам, которые (в противовес пози¬
тивизму) включают в качестве необходимого элемента рассмотрение он¬
тологической проблематики, содержат попытки дать ответ на все услож¬
няющиеся мировоззренческие вопросы современного научного знания.
Следует иметь в виду, что научная несостоятельность позитивизма и все
большее проникновение в умы естествоиспытателей идей материализма и
диалектики заставляют буржуазных философов искать альтернативную
по отношению к этим идеям форму философского мышления: на передний
план выдвигаются неотомизм, феноменологизм, «критическая онтология»
(Ник. Гартман и его последователи), «методический реализм» (Ф. Дес-
сауэр) и др. Критика этих направлений (наряду с критикой позитивизма)
должна стоять в центре внимания журнала. Главное в критике идеализма

12
ПЕРЕДОВАЯ
в современном естествознании состоит не в том, чтобы найти те или иные
неверные формулировки в трудах отдельных ученых, а в том, чтобы вы¬
явить и подвергнуть аргументированной критике основные исходные пози¬
ции, которые ведут к идеализму. Критика идеализма должна быть дока¬
зательной. Правильное противопоставление материалистической точки
зрения на рассматриваемые проблемы придает действенность, убедитель¬
ность критике идеализма и оказывает плодотворное влияние на ученых
капиталистических стран, многие из которых до сих пор находятся в плену
идеализма.
Нельзя не учитывать, что борьба против материалистической фило¬
софии в естествознании приняла во многих случаях довольно сложные
формы, поскольку ведется в сфере все более специальных вопросов. Учи¬
тывая это обстоятельство, журнал должен широко привлекать крупных
советских ученых-естествоиспытателей для аргументированного разобла¬
чения идеализма и метафизики в естествознании. Усиление союза фило¬
софов и представителей естествознания явится необходимым условием
для подъема теоретического уровня статей, посвященных борьбе против
различных проявлений метафизики и идеализма в современной науке.
* * *
Важное место в работе журнала должна занимать критико-библио-
графическая работа. Несмотря на известные успехи в этой области, жур¬
налу также и здесь предстоит сделать очень многое. Пока что приходит¬
ся констатировать, что состояние научной критики философской литера¬
туры находится на более низком уровне, чем состояние научно-исследо¬
вательской работы в области философии. Между тем именно критика и
самокритика, широко развернутые на страницах журнала, должны слу¬
жить тем важнейшим стимулирующим условием, которое определяет
дальнейшее творческое развитие философской науки. При организации
критико-библиографической работы журнал должен обратить особое
внимание на рецензирование философской литературы, издающейся в
СССР.
Нельзя также не заметить, что до сих пор в журнале очень мало
публикуется проблемных рецензий, обобщающих те или другие разделы
нашей науки. Между тем нужда в таких выступлениях чрезвычайно ве¬
лика. К рецензированию философской литературы следует шире привле¬
кать наши старые, опытные философские кадры, которые, к сожалению,
редко выступают с рецензиями.
Журнал должен занять ведущую роль в научных творческих дис¬
куссиях по наиболее актуальным вопросам философии. Настоящая на¬
ука может развиваться только в обстановке делового сотрудничества
между философами, творческого обсуждения наиболее острых спорных
принципиальных вопросов. Научно-исследовательская работа немысли¬
ма без обмена и борьбы мнений. Организуя такие обсуждения, журнал
должен исходить из того, чтобы дискуссии затрагивали актуальные во¬
просы философии и проходили на базе научного марксистско-ленинско¬
го мировоззрения. Только при этом условии журнал будет занимать пра¬
вильную принципиальную позицию, воспитывать наши кадры в духе мар¬
ксистско-ленинской идеологии. Хорошо подготовленные и проведенные
дискуссии должны приводить к определенным положительным выводам,
имеющим значение для развития науки. К сожалению, этого нельзя ска¬
зать о некоторых дискуссиях, которые журнал провел за последние годы.
Журнал должен укрепить связи с научными, партийными, совет¬
скими пропагандистскими кадрами, смело привлекать новых авторов,
работающих в краях, областях и союзных республиках. Большая роль
принадлежит журналу в расширении международных связей, прежде
всего с философами социалистических стран, а также с прогрессивными
философами и естествоиспытателями из капиталистических стран.

ПЕРЕДОВАЯ
13
Одним из самых главных условий выполнения задач, стоящих перед
журналом, является всемерное повышение теоретического уровня ста¬
тей, их целенаправленности и конкретности. В то же время необходимо
серьезное внимание уделить и форме философских публикаций в жур¬
нале. В статьях должны органически сочетаться глубокий теоретический
анализ и обобщение с убедительной, доходчивой формой подачи ма¬
териала.
* *
Большие задачи, стоящие перед журналом, требуют улучшения
организаторской работы редколлегии журнала как единого творческого
коллектива. На периферии выросли многочисленные кадры. Надо смелее
привлекать эти кадры к выступлению в журнале. С целью выявления
новых авторов журналу целесообразно периодически объявлять кон¬
курсы на написание статей по наиболее актуальным вопросам. Это зна¬
чительно обогатит его содержание.
Партия требует от наших кадров деловой и конкретной работы. Это
в полной мере относится и к работе журнала. Необходимо внести во всю
деятельность журнала дух деловитости и конкретности. «Сейчас,— гово¬
рит Н. С. Хрущев,— особенно необходимы конкретность и целеустрем¬
ленность в работе, глубокое знание дела. Одни общие призывы ничего
не стоят».
Актуальные задачи, выдвинутые практикой коммунистического стро¬
ительства, требуют от редакции журнала не только продумывания новой
тематики, не только усиленного внимания к новым вопросам, но и более
гибких организационных форм, обеспечивающих постоянные и тесные
контакты с работниками различных областей науки и практики.
Достаточно напомнить хотя бы, что такие узловые проблемы совре¬
менного общественного развития, как, например, производственное освое¬
ние новейшей техники, складывание новых форм управления производ¬
ством, перестройка народного образования и т. д., могут быть успешно
решены лишь силами целого комплекса наук и на основе учета много¬
стороннего практического опыта. Философы должны отыскать пути для
установления достаточно прочных связей с широким кругом специалистов
самых различных профилей. Редакция считает необходимым провести
при журнале ряд совещаний и конференций по различным теоретическим
проблемам, привлекая к участию в этих совещаниях и конференциях боль¬
шой круг специалистов.
В целях изучения запросов читателей, а также потребностей и усло¬
вий пропаганды марксистской философской теории, в целях укрепления
связей с периферийными научными и партийно-пропагандистскими кад¬
рами редакция журнала предполагает провести также читательские
конференции в союзных республиках и крупных городах РСФСР.
Время, в которое мы живем, насыщено величайшими исторически¬
ми событиями. Вооруженный великой всепобеждающей теорией мар¬
ксизма-ленинизма, советский народ под руководством Коммунистической
партии самоотверженно решает огромные задачи. Коммунистическая
партия указывает советским философам единственно правильный путь
их деятельности: ближе к жизни, к практике коммунистического строи¬
тельства. Смело ставя и теоретически решая актуальные проблемы
строительства коммунизма, журнал должен занять прочное место на пере¬
довой линии нашего теоретического фронта!

Великие социальные
преобразования в Китайской
Народной Республике
А.	В. СЕРГИЕВ
Первого октября этого года китайский народ отмечает десятую го¬
довщину создания Китайской Народной Республики — годовщину вели¬
кой победы, которая ознаменовала собой переломный момент во всей
истории Китая и открыла перед страной путь к национальному возрож¬
дению, к социализму. В 1949 году шестисотмиллионный китайский народ
сверг прогнивший гоминдановский режим и создал свое независимое,
могучее социалистическое государство, которое прочно вошло в лагерь
мира, демократии и социализма.
Победа китайской революции есть проявление исторически неиз¬
бежного процесса современности — крушения капитализма и перехода
различных стран к социализму,— процесса, начавшегося со времени Ве¬
ликой Октябрьской социалистической революции. Октябрьская револю¬
ция явилась началом коренного переворота в истории человечества, она
пробудила угнетенные народы Востока и открыла новую эру в их борьбе
за освобождение. Победа демократической, а затем социалистической
революции в Китае стала возможной именно благодаря существованию
могучего социалистического Советского Союза и возникновению и укреп¬
лению лагеря социалистических стран. С полным основанием можно
сказать, что успехи социалистической революции и социалистического
строительства в Китае — это продолжение Великой Октябрьской социали¬
стической революции, они неразрывно связаны со всей социалистической
системой народного хозяйства, с укреплением и развитием всех социали¬
стических стран и сил социализма во всем мире.
С каждым годом новый Китай одерживает все большие победы на
фронте политического, экономического и культурного строительства. В на¬
стоящее время китайский народ, выполняя грандиозную программу инду¬
стриализации и технической реконструкции всего народного хозяйства,
все шире развертывает социалистическое строительство. Все более широ¬
кие слои населения втягиваются в управление страной, растет их производ¬
ственная активность и социалистическая сознательность.
На основе установившегося в стране передового политического строя,
под руководством Коммунистической партии китайский народ за про¬
шедшие десять лет совершил гигантский скачок вперед, от отсталости
к прогрессу. На месте прежней, полуколониальной, терзаемой империали¬
стами и их ставленниками, унижаемой и притесняемой, огромной, но сла¬
бой страны возникла и укрепилась могучая мировая держава, существо¬
вание и развитие которой оказывают большое влияние на всю мировую
политику, на освободительное движение стран Востока.
Высокие темпы развития производства в Китайской Народной Рес¬
публике демонстрируют огромные преимущества социалистической систе¬
мы хозяйства. Они радуют прогрессивных людей во всем мире, укрепляют
их уверенность в победе социализма и коммунизма.

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
15
«История покажет,— говорил Мао Цзэ-дун в сентябре 1949 года,—■
что китайцы, составляющие одну четвертую часть человечества, отныне
воспрянули... Наша нация отныне вступает в великую семью миролюби¬
вых и свободолюбивых народов мира. Она будет самоотверженно и
усердно трудиться, чтобы создать свою собственную цивилизацию и сча¬
стье, борясь одновременно за мир и свободу во всем мире. Наша нация
никогда больше не будет униженной. Мы уже воспрянули. Наша рево¬
люция завоевала симпатии и признание широких масс народов всего
мира, и мы имеем друзей во всех частях мира» («Образование Китай¬
ской Народной Республики. Документы и материалы», 1950, стр. 9—10).
* *
*
Господствующими классами в старом Китае были крупная монополи¬
стическая компрадорская буржуазия и помещики. В китайской деревне
помещикам, составлявшим 5—6% населения, принадлежало 50—60%
всей обрабатываемой земли. Кулаки (4—5% населения) владели почти
14% земли; 25% сельского населения составляли середняки, 40%'—бед¬
няки и 25%'—батраки и безземельные крестьяне.
Китайский рабочий класс, собственно промышленный пролетариат,
накануне освобождения составлял около 4 миллионов человек. В кустар¬
ной промышленности, включая заведения кустарей-одиночек, кустарные
мастерские и мелкие мануфактурные предприятия, было занято 20—
25 миллионов человек. Тысячи мелких и средних, а также сотни сравни¬
тельно крупных предприятий принадлежали китайской национальной бур¬
жуазии.
j Такова в основном была структура китайского общества накануне
победы революции.
i Опыт социалистического строительства в Китае подтверждает гени¬
альное предвидение В. И. Ленина о том, что все нации придут к социа¬
лизму «не совсем одинаково, каждая внесет своеобразие в ту или иную
форму демократии, в ту или иную разновидность диктатуры пролетариа¬
та, в тот или иной темп социалистических преобразований разных сторон
общественной жизни» (Соч., т. 23, стр. 58). При этом Ленин особо под¬
черкивал, что «революции в неизмеримо более богатых населением и
неизмеримо более отличающихся разнообразием социальных условий
странах Востока будут преподносить... несомненно, больше своеобразия,
чем русская революция» (Соч., т. 33, стр. 439).
Разнообразие государственных форм диктатуры пролетариата и
методов социалистического строительства определяется конкретными
историческими условиями, в которых происходит данная революция,
уровнем экономического развития страны, соотношением экономических
укладов и классовых сил, остротой классовых противоречий, националь¬
ными особенностями народа, традициями развития государственности
в данной стране, а также внешнеполитической обстановкой. Процесс со¬
циалистической революции в Китае, формы и методы деятельности
Коммунистической партии и государства в переходный период имеют
ряд своих особенностей, отличающих их от методов социалистического
строительства в СССР и европейских социалистических странах.
Особенности перехода Китая от капитализма к социализму являют¬
ся конкретным проявлением общих закономерностей социалистической
революции, которые впервые появились в Советском Союзе, а затем
в других социалистических странах. Общие законы развития социали¬
стической формации, открытые марксизмом-ленинизмом, получают кон¬
кретное проявление в реальной жизни, в конкретных условиях различ¬
ных стран через определенные национально-особенные формы.
Весь опыт социалистического строительства как в Китае, так и в
других социалистических странах полностью подтверждает, что строи¬

16
А. В. СЕРГИЕВ
тельство социализма может быть успешным лишь тогда, когда оно ведет¬
ся на основе этих общих главных закономерностей. Тов. Лю Шао-
ци в отчетном докладе ЦК КПК 1-й сессии VIII съезда КПК подчерки¬
вал: «Несмотря на то, что революция в нашей стране имеет много своих
особенностей, китайские коммунисты рассматривают свое дело как про¬
должение Великой Октябрьской революции» («Материалы VIII Всекитай¬
ского съезда Коммунистической партии Китая», стр. 45).
Установление в 1949 году народно-демократического строя, явивше¬
гося формой диктатуры пролетариата, знаменовало собой окончание де¬
мократического этапа китайской революции и начало социалистической
революции, то есть начало переходного' периода от капитализма к социа¬
лизму в Китае.
После создания КНР китайский народ под руководством Коммуни¬
стической партии в течение последующих лет осуществил коренные пре¬
образования в области экономики. Важнейшим из них явилась социали¬
стическая национализация крупнейших промышленных и торговых пред¬
приятий, всего железнодорожного транспорта и банков, которые раньше
принадлежали империалистам, гоминдановской верхушке и крупной ки¬
тайской буржуазии.
Переход в руки государства ведущих отраслей народного хозяйства
подорвал экономические позиции монополистической компрадорской бур¬
жуазии в Китае и явился серьезным ударом по всей капиталистической
собственности в целом. Национализация указанных предприятий заложи¬
ла основы социалистического уклада народного хозяйства, а также поста¬
вила под контроль государства деятельность еще оставшихся капитали¬
стических предприятий.
Одной из особенностей начального этапа социалистической револю¬
ции в Китае явилось то, что в первые годы переходного периода парал¬
лельно с социалистическими преобразованиями китайский народ заканчи¬
вал осуществление ряда задач демократической революции. Так, после
установления народной власти государство в течение первых лет осу¬
ществляло аграрную реформу, упразднив феодальную собственность на
землю, ликвидировав помещиков как класс и предоставив их землю
тремстам миллионам безземельных и малоземельных крестьян.
После победы народной революции экономика страны характеризо¬
валась многоукладностью. Основными экономическими укладами в пере¬
ходный период были: социалистический уклад (государственный сектор
в промышленности и торговле, а также часть кооперативного сектора),
мелкотоварное хозяйство (индивидуальные хозяйства крестьян, кустар¬
ные предприятия) и капиталистический уклад. Кроме того, в народном
хозяйстве существовали два экономических сектора, которые совмещали
в себе элементы первых трех основных укладов и являлись переходными
формами: сектор кооперации полусоциалистического типа и сектор госка¬
питализма. В стране существовали следующие формы собственности: го¬
сударственная — общенародная, коллективная собственность кооперати¬
вов, индивидуальная собственность мелких производителей, собственность
капиталистов \
Социалистическая революция в Китае началась в условиях экономи¬
чески отсталой, аграрной страны, где материальная база для непосред¬
ственного перехода всей экономики на социалистические рельсы была
1 Роль различных экономических укладов в экономике страны в первый год суще¬
ствования КНР можно видеть из следующих данных: в валовой продукции всей про¬
мышленности в 1949 г. государственный социалистический сектор составлял 26,3%, ко¬
оперативная промышленность — 0,4%, смешанные госкапиталистические предприятия —
1,6%, частнокапиталистические предприятия — 48,7%, кустарная промышленность —
23%. В розничной торговле в 1950 году на государственный сектор приходилось 7,9%,
па кооперативный — 4,9%, на частнокапиталистическую и мелкую частную торговлю —
87%. (Сообщение ГСУ КНР о выполнении народнохозяйственного плана за 1956 год.
Пекин. 1956.)

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
17
крайне слаба, в стране, где удельный вес рабочего класса по отношению к
численности всего населения был сравнительно небольшим. Поэтому ки¬
тайскому народу в течение довольно продолжительного времени необходи¬
мо прилагать большие усилия, чтобы путем развития социалистической
индустрии добиться превращения Китая в высокоразвитую индустри¬
альную страну. Эта отсталость страны являлась, в частности, причиной
того, что в первые годы после создания КНР необходимо было допус¬
кать существование в экономике страны значительного по удельному
весу частнокапиталистического уклада.
Восстановив в основном к 1953 году народное хозяйство страны, за¬
вершив аграрную реформу и укрепив народно-демократическое государ¬
ство, рабочий класс и весь китайский народ приступили к созданию мате¬
риальной базы социализма — к выполнению программы социалистической
индустриализации страны. 1953—1957 годы были периодом напряженной
борьбы китайского народа за выполнение плана первой пятилетки, кото¬
рый явился началом социалистической индустриализации.
Благодаря выполнению и перевыполнению первого пятилетнего пла¬
на валовая' продукция промышленности и сельского хозяйства в КНР
в 1957 году возросла против 1952 года на 68%. При этом валовая продук¬
ция промышленности возросла в 1957 году по сравнению с 1952 годом на
141%, продукция сельского хозяйства за то же время увеличилась на
25%. В 1953—1957 годах было начато строительство более 10 тысяч про¬
мышленных и горнорудных предприятий, в том числе 921 сверхлимитный
объект. К концу 1957 года были полностью или частично сданы в
эксплуатацию 537 сверхлимитных промышленных и горнорудных пред¬
приятий. В результате выполнения первой пятилетки в стране были созда¬
ны основы социалистической индустрии.
Грандиозный подъем экономического строительства наступил в Ки¬
тае в 1958 году. Этот подъем получил название «большого скачка».
Производство стали в 1958 году увеличилось до 8 млн. тонн (не счи¬
тая стали, выплавленной кустарным способом) против 5 350 тысяч тонн
в 1957 году, то есть на 49,5%; добыча угля возросла с 130 млн. тонн в
1957 году до 270 млн. тонн в 1958-м, то есть на 140 млн. тонн. Таким об¬
разом, по добыче угля Китай уже значительно опередил Англию. Сбор
зерна в 1958 году составил 225 млн. тонн, то есть увеличился по сравне¬
нию с 1957 годом на 35%, а сбор хлопка — 42 млн. даней (1 дань равен
50 кг), то есть возрос на 28% по сравнению с 1957 годом.
В 1958 году валовая продукция промышленности и сельского хозяй¬
ства в стране увеличилась по сравнению с 1957 годом в общей сложности
на 48%. В целом за 1950—1958 годы КНР увеличила промышленное про¬
изводство примерно в 10 раз. Удельный вес промышленной продукции
во всем валовом производстве (включая кустарную промышленность)
увеличился с 30% в 1949 году до 63,6% в 1958 году.
Таких высоких темпов развития народного хозяйства не знает ни
одна капиталистическая страна.
Все это показывает, какие поистине чудесные результаты дает орга¬
низованный на началах социалистического сотрудничества, целенаправ¬
ленный труд сотен миллионов людей, продукт которого в прошлом рас¬
хищался на непроизводительное потребление господствовавшими экс¬
плуататорскими классами и иностранными империалистами, а в настоя¬
щее время полностью используется для развития производительных сил
и культуры страны, для повышения жизненного уровня народа.
Быстрое развитие производительных сил в Китае в течение переход¬
ного периода в то же время создавало необходимость дальнейшего изме¬
нения и перестройки производственных отношений. В соответствии с этой
объективной экономической необходимостью рабочий класс через народ¬
но-демократическое государство под руководством Коммунистической
партии осуществлял на протяжении первой пятилетки дальнейшие со-
2.	«Вопросы философии» № 9.

18
А. В. СЕРГИЕВ
циалистические преобразования в народном хозяйстве и общественной
жизни страны, в результате чего коренным образом изменилась структура
экономики.
Путем производственного кооперирования, принимавшего различные
формы, в Китайской Народной Республике к 1956 году было в основном
завершено социалистическое преобразование сельского хозяйства. К кон¬
цу 1957 года 98% крестьянских дворов вошло в социалистические произ¬
водственные кооперативы. Таким образом, в китайской деревне были уста¬
новлены социалистические производственные отношения.
В августе 1958 года в Китае началось объединение сельскохозяйствен¬
ных кооперативов в более крупные социалистические хозяйства, получив¬
шие название народных коммун. К этому времени в развитии сельского
хозяйства КНР уже ощущались затруднения, вытекавшие из ограничен¬
ности его рамками мелких сельскохозяйственных производственных ко¬
оперативов. Это особенно стало чувствоваться весной 1958 года, когда на¬
чалась всенародная борьба за выполнение положений 12-летней програм¬
мы развития сельского хозяйства и широкого ирригационного строитель¬
ства. В сельскохозяйственных кооперативах, существовавших в КНР до
1958 года, состояло в среднем по 160—170 дворов. Кооперативы таких
масштабов не имели достаточного количества земли, орудий и других
средств, необходимых для развития крупного, многоотраслевого сельско¬
хозяйственного производства и местной промышленности.
В настоящее время в Китае имеется свыше 24 тысяч народных ком¬
мун, охватывающих 99% всех крестьянских дворов.
В каждой народной коммуне в среднем насчитывается 5 тысяч кре¬
стьянских дворов; прежние кооперативы — ныне производственные
бригады — входят в народные коммуны на правах хозрасчетных единиц.
Будучи организациями социалистического типа, народные коммуны
осуществляют свою производственную деятельность, базируясь на обще¬
ственной социалистической собственности в ее коллективной форме.
Коммуны располагают сравнительно крупными земельными массива¬
ми и могут более целесообразно использовать свои фонды и рабочую
силу для работ больших масштабов, например, в ирригационном строи¬
тельстве, для развития местной промышленности, торговли, бытового
обслуживания.
Шестой пленум ЦК КПК, состоявшийся в городе Уха ни в декабре
1958 года, подытожив опыт организационного периода народных коммун,
дал разъяснение по вопросам управления, труда и распределения в них.
В соответствии с решениями пленума в конце 1958 и начале 1959 го¬
да Коммунистическая партия Китая развернула большую работу по орга¬
низационному укреплению народных коммук, по совершенствованию форм
управления ими, упорядочению их хозяйственной деятельности, последо¬
вательному осуществлению в них социалистического принципа распреде¬
ления по труду.
За годы, прошедшие после создания КНР, Коммунистическая пар¬
тия Китая, и рабочий класс, опираясь на народно-демократическое госу¬
дарство, обеспечили постепенную ликвидацию капиталистической соб¬
ственности и установление общественной собственности на основные
средства производства. Одной из важнейших особенностей социалисти¬
ческой революции в Китае является то, что в единый народно-демократи¬
ческий фронт на этапе демократической, а также социалистической ре¬
волюции входили не только крестьянство и мелкая буржуазия, но и ос¬
новная часть средней национальной буржуазии, что сделало возможным
сравнительно мирным и постепенным путем провести преобразование ка¬
питалистического уклада в социалистические формы хозяйства.
КПК и народное государство проводят в отношении частнокапита¬
листического уклада политику преобразования его в общенародную соб¬
ственность через различные формы государственного капитализма.

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
19
Социалистическое преобразование частнокапиталистической промышлен¬
ности и торговли было в основном завершено в КНР к 1957 году.
Решающим этапом этого социалистического преобразования яви¬
лось движение за поотраслевое преобразование частнокапиталистиче¬
ских предприятий в смешанные государственно-частные. Периодом наи¬
высшего подъема этого движения было начало 1956 года, когда практи¬
чески все капиталистические предприятия в промышленности и торговле
были преобразованы в государственно-частные смешанные предприятия.
Поотраслевое преобразование частных предприятий заключалось в
том, что капиталисты передавали свои предприятия государственным
организациям в качестве пая, за который они имеют право получать
установленные отчисления из расчета 5% годовых.
Доля средств, выплачиваемых бывшим собственникам, не зависит от
размера прибылей, приносимых переданными ими государству предприя¬
тиями. Установленный процент на переданный ими капитал является как
бы «компенсацией», выплачиваемой государством бывшим капиталистам.
Эти нетрудовые доходы бывших капиталистов являются по своему суще¬
ству прибавочной стоимостью, передаваемой китайским народом классу
буржуазии. Однако необходимо подчеркнуть, что размер этой прибавоч¬
ной стоимости в общем национальном доходе ничтожен •.
Поотраслевое преобразование явилось решающим шагом в упра¬
зднении капиталистического уклада и ликвидации буржуазии как клас¬
са. В результате поотраслевого преобразования капиталисты фактиче¬
ски лишились права собственности на свои предприятия, перешедшие в
ведение государства.
Выплата государством бывшим капиталистам установленного про¬
цента является формой политики «выкупа» у буржуазии принадлежав¬
ших ей средств производства, о возможности и даже целесообразности
которой при определенных условиях говорили К. Маркс и В. И. Ленин.
1956—1957 годы характеризовались также подъемом движения за
социалистическое кооперирование кустарной промышленности. К концу
1957 года социалистическое преобразование кустарной промышленности
было в основном завершено. Более 90%' кустарей вступило в кустарные
производственные кооперативы.
В 1958 году в кустарной промышленности начался процесс постепен¬
ного преобразования кооперативных предприятий в общенародную соб¬
ственность, осуществлявшийся путем перевода их на положение государ¬
ственных предприятий местной промышленности или передачи в ведение
больших объединений кустарных кооперативов. Кустарные и кооператив¬
ные предприятия, находящиеся в сельской местности, перешли в ведение
народных коммун.
* #
*
Социалистические преобразования в народном хозяйстве страны
коренным образом изменили положение различных классов и социаль¬
ных слоев китайского общества: ликвидированы отношения эксплуата¬
ции, утверждаются отношения социалистического сотрудничества, пере¬
страиваются взгляды, идеология, весь уклад жизни людей. Трудящиеся
Китая стали подлинными хозяевами своей страны.
Благодаря переходу промышленности и торговли в руки народного
государства рабочий класс Китая освободился от капиталистической
эксплуатации. Китайский рабочий класс уже не является пролетариатом
в первоначальном смысле этого слова, так как он перестал быть клас-
1 Так, если расходы, намеченные государственным бюджетом на 1959 год, равны
52 миллиардам юаней, то сумма, выплачиваемая бывшим капиталистам в виде уста¬
новленного процента, составляет лишь около 110 миллионов юаней в год, то есть око¬
ло 0,002 расходной части бюджета.

20
А. В. СЕРГИЕВ
сом, лишенным средств производства, эксплуатируемым и политически
подавляемым. В настоящее время рабочий класс вместе со всем народом
владеет всеми основными средствами производства в виде государ¬
ственной социалистической промышленности, торговли, транспорта. Че¬
рез аппарат народно-демократического государства и массовые органи¬
зации рабочий класс, руководимый Коммунистической партией, во главе
с товарищем Мао Цзэ-дуном, осуществляет управление всей политиче¬
ской, экономической и культурной жизнью страны.
В процессе осуществления социалистической индустриализации стра¬
ны рабочий класс Китая значительно увеличился. Если в 1949 году число
рабочих и служащих составляло лишь 7,98 миллиона человек, то в
1957 году оно возросло до 24,5 миллиона человек, а в 1958 году превыси¬
ло 32 миллиона человек (не считая рабочих и служащих мелких пред¬
приятий, созданных в народных коммунах), из 'которых 85% —рабочие
и служащие, занятые на производственных объектах.
Успехи экономического развития страны значительно улучшили жиз¬
ненные условия китайского рабочего класса и открыли перед ним путь
к коренному изменению его экономического положения. Накануне осво¬
бождения в стране насчитывалось более 7 миллионов безработных. Бла¬
годаря быстрому развитию промышленности и сельского хозяйства в КНР
безработица была полностью ликвидирована. Зарплата рабочих и служа¬
щих в 1952 году по сравнению с 1949 годом увеличилась на 60—120%,
а в 1957 году по сравнению с 1952 годом — на 42,8%.
За годы после создания Китайской Народной Республики в огромной
степени повысился уровень организованности и политической сознатель¬
ности рабочего класса. Абсолютное большинство рабочих и служащих уже
в 1957 году являлись членами профсоюзов. К 1957 году примерно 13%
общего числа рабочих в промышленности были членами Коммунистиче¬
ской партии, 16% молодых рабочих состояли в рядах Коммунистического
союза молодежи.
Коммунистическая партия Китая — передовой отряд китайского ра¬
бочего класса — является руководящей и направляющей силой во всей
политической, экономической и культурной жизни страны. Руковод¬
ствуясь марксистско-ленинской теорией и творчески развивая ее в кон¬
кретных условиях Китая, ведя решительную борьбу за чистоту марксиз¬
ма-ленинизма, против ревизионистских извращений, Коммунистическая
партия подняла весь народ на борьбу за полную победу социализма. Бое¬
вой штаб китайского народа — Коммунистическая партия—вносит боль¬
шой вклад в сокровищницу международного опыта социалистического
строительства. С каждым годом растет авторитет КПК в массах. В настоя¬
щее время в ее рядах состоит около 13 миллионов человек.
Политической основой демократической диктатуры народа в Ки¬
тае является союз рабочего класса и крестьянства. Этот союз выко¬
вался в ходе длительной революционной борьбы китайского народа про¬
тив империализма, феодального гнета и засилья китайского монополисти¬
ческого капитала, а после создания КНР — в борьбе за освобождение
трудящихся от всякой эксплуатации. Аграрная реформа и преобразование
капиталистической промышленности и торговли, кооперирование сель¬
ского хозяйства, социалистическая индустриализация и техническая ре¬
конструкция народного хозяйства — все это способствовало дальнейшему
укреплению союза рабочего класса и крестьянства, их политическому
и экономическому сближению. В настоящее время союз этих классов —
главная сила в борьбе за построение социализма в Китае.
После кооперирования деревни союз рабочего класса и крестьянства
получил единую основу — социалистическую систему хозяйства, которая
утвердилась и в городе и в деревне. В этой области имеются лишь разли¬
чия между единой общенародной со'бственностью в промышленности
и собственностью больших коллективов трудящихся крестьян в деревне.

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
21
Социалистическое преобразование сельского хозяйства имело своим
результатом улучшение жизни, рост политической сознательности и ор¬
ганизованности крестьянства и сближение его политически и идеологи¬
чески с рабочим классом. Абсолютное большинство крестьянства реши¬
тельно поддерживает политику Коммунистической партии и народно-де¬
мократического государства.
Превращение крестьянина из частного собственника в члена большо¬
го социалистического производственного коллектива влечет за собой изме¬
нение его сознания. На основе новых производственных отношений, бла¬
годаря огромной воспитательной работе партийных организаций и воздей¬
ствию коллектива меняются взгляды, нравы и психология китайских кре¬
стьян. Социалистическая идеология все больше проникает в сознание кре¬
стьянства.
Глубокие изменения произошли и в сознании китайской интеллиген¬
ции. Большая часть китайской интеллигенции вышла из среды буржуазии
и помещиков, поэтому по своей политической позиции и мировоззрению
она являлась буржуазной интеллигенцией. В ходе социалистического
строительства китайская интеллигенция, за исключением небольшой ее ча¬
сти, занявшей реакционные позиции, перешла на сторону народа, честно
служит ему, передает ему свои знания и опыт, перевоспитывается в про¬
цессе практической работы и изучения марксистской теории.
Задача превращения Китая в страну, обладающую развитыми про¬
мышленностью, сельским хозяйством, наукой и культурой, требует со¬
здания кадров новой интеллигенции, способной проводить политику пар¬
тии. ЦК Коммунистической партии Китая неоднократно указывал, что
для выполнения такой задачи необходимо создать армию кадровых
работников, которые боролись бы за дело коммунизма и были в состоя¬
нии устоять перед любыми трудностями, что необходимо иметь армию
коммунистов: ученых, профессоров, преподавателей, корреспондентов,
деятелей литературы и искусства, юристов и теоретиков марксизма-ле¬
нинизма.
«Для подготовки армии интеллигенции рабочего класса,— говорил
тов. Дэн Сяо-пин в докладе «О движении за упорядочение стиля работы»
на III расширенном пленуме ЦК КПК в сентябре 1957 года,— необходи¬
мо также в революционном духе готовить новую интеллигенцию, обнов¬
лять и усиливать идейно-политическое и трудовое воспитание в учебных
заведениях, усиливать работу по подготовке интеллигенции из среды ра¬
бочих и крестьян и в плановом порядке принимать в партию лучших рево¬
люционных интеллигентов» (Дэн С я о-п и н «О движении за упорядо¬
чение стиля работы», Пекин, 1957. Изд-во литературы на иностранных
языках, стр. 18).
Ряды интеллигенции в последние годы пополнились новыми специа¬
листами, значительная часть которых является выходцами из рабочих и
крестьян, получившими образование после освобождения. С 1950 по
1956 год высшие учебные заведения КНР подготовили более 325 тысяч
специалистов. Число же учащихся вузов в 1958 году превысило 700 тысяч
человек. Планом развития народного хозяйства на 1959 год предусмотре¬
но, что в нынешнем году в высшие учебные заведения КНР будет принято
250 тысяч человек, а общее число студентов вузов возрастет до 830 тысяч
человек. Китайская интеллигенция, студенты, рабочие горячо откликну¬
лись на призыв партии стать высокоподготовленными и в политическом и
в деловом отношении «красными специалистами».
В настоящее время можно сказать, что капиталистическая собствен¬
ность в Китае уже ликвидирована. У представителей буржуазии остался
лишь «капиталистический хвостик» — получение фиксированного процен¬
та. Бывшие капиталисты теперь, как правило, стали государственными
служащими или рабочими, а основным источником дохода большинства

22
А. В. СЕРГИЕВ
из них является труд К Вопрос об окончательной ликвидации этого-«капи-'
галистического хвостика» сводится к вопросу о сроках выплаты бывшим
капиталистам гарантированного процента. Этот вопрос решается Ком¬
мунистической партией и правительством КНР в плановом порядке с
учетом экономического и политического положения в стране и~ процесса
политического перевоспитания буржуазных элементов.
Хотя собственность капиталистов на средства производства уже лик¬
видирована, однако представители буржуазии еще сохраняют свою клас¬
совую идеологию и в политическом отношении составляют определенную
силу. Основной центр классовой борьбы между рабочим классом и бур¬
жуазией в настоящее время переместился в идеологическую область.
В ходе социалистических преобразований в среде китайской нацио¬
нальной буржуазии и буржуазной интеллигенции произошло расслое¬
ние. Здесь выделились три группировки: левые группы, промежуточные
и правые элементы.
В левую группировку входят те представители национальной бур¬
жуазии и буржуазной интеллигенции, которые полностью поддерживают
политику КПК и народно-демократического государства. Они являются
прогрессивным ядром в среде национальной буржуазии, активными по¬
мощниками КПК в проведении политики социалистического строительст¬
ва. Однако удельный вес этого левого крыла национальной буржуазии
и буржуазной интеллигенции до 1957 года был сравнительно невелик,
хотя численность его постепенно увеличивалась.
Правые элементы среди китайской буржуазии и буржуазной интел¬
лигенции — это люди, активно выступавшие против политики социали¬
стического строительства, против руководства Компартии и рабочего
класса государством. Буржуазные правые элементы являются врагами
социализма. Противоречия между ними и рабочим классом остаются
непримиримыми, антагонистическими противоречиями, или, как говорят
в Китае, «противоречиями между нами и врагами».
Большинство буржуазии (примерно 80—85%') к 1958 году входило в
промежуточные группировки. В позиции и настроениях этих групп наибо¬
лее ярко проявляется двойственность китайской буржуазии. Внутри про¬
межуточных группировок также имеются элементы, склоняющиеся либо
к левым, либо к правым.
В КНР, кроме Коммунистической партии, существуют еще следую¬
щие политические партии: Революционный комитет гоминдана, Демокра¬
тическая лига, Ассоциация демократического национального строитель¬
ства, Ассоциация содействия развитию демократии, Крестьянско-рабочая
демократическая партия, партия «Чжигундан» и др. Они имеют демокра¬
тический характер и представляют буржуазные и мелкобуржуазные слои
населения. Эти партии и группировки сыграли определенную положитель¬
ную роль в период демократической революции, а также в ходе социали¬
стических преобразований и начали постепенно переходить на позиции
поддержки политики социалистического строительства.
Конечно, процесс политической перестройки этих группировок еще не
завершен, поскольку перевоспитание их членов, так же как и представи¬
телей буржуазии, не может быть делом нескольких месяцев или даже не¬
скольких лет. Но о том, что этот процесс неуклонно развивается, говорят
результаты недавних съездов и пленумов центральных органов этих
партий, проходивших в конце 1958 года 2. В новых уставах и решениях,
принятых на этих съездах, подчеркивается, что основными задачами де¬
1 Суммы, получаемые большей частью капиталистов в виде фиксированного про¬
цента, невелики и не играют значительной роли в их общих доходах. Это объясняется
тем, что лишь небольшая часть китайской национальной буржуазии имела сравнитель¬
но крупные капиталы, а около 80% общего числа капиталистов обладали капиталами,
не превышавшими 2 тысяч юаней.
2 в ноябре — декабре 1958 года состоялась 4-й Всекитайский съезд Революцион¬
ного комитета гоминдана, 3-й Всекитайский съезд Демократической лиги, 3-й Всекитай¬

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
23
мократических партий на новом этапе являются привлечение их членов
и буржуазных элементов к активному участию в социалистическом строи¬
тельстве, воспитание и перевоспитание их в духе социализма, борьба под
руководством КПК за выполнение задач генеральной линии социалисти¬
ческого строительства, проведение культурной и технической револю¬
ции.
* *
*
В процессе перехода от капитализма к социализму в Китае Комму¬
нистической партии, трудящимся массам приходится вести борьбу за
разрешение противоречий между социалистическими формами хозяйства
и капитализмом, между буржуазией и рабочим классом, за ограничение
и перевоспитание капиталистических элементов.
Противоречие между рабочим классом и национальной буржуазией
китайские товарищи относят к группе «противоречий внутри народа»,
отграничивая его от противоречий между китайским народом в целом
(рабочий класс, крестьянство, мелкая буржуазия, национальная бур¬
жуазия) и ярыми, активными врагами социализма — представителями
бюрократической буржуазии, феодальными и кулацкими элементами и
правым крылом национальной буржуазии.
Классовый антагонизм, в основе которого лежали старые отноше¬
ния собственности и эксплуатация китайского народа буржуазией, по¬
степенно устраняется. В ходе социалистических преобразований и лик¬
видации буржуазии как класса антагонистические противоречия между
рабочим классом и буржуазными элементами постепенно переходят
в неантаго'нистичеекие.
Сила и авторитет народно-демократического государства, неуклон¬
ный рост социалистической сознательности и организованности трудя¬
щихся масс, укрепление союза рабочего класса и крестьянства, экономи¬
ческое ослабление и политическая изоляция кулачества в деревне, веду¬
щая, а затем преобладающая роль социалистического уклада в эконо¬
мике страны, ослабление капиталистического уклада, политическая сла¬
бость китайской буржуазии, политика выплаты буржуазии определенного
«выкупа» за ее собственность, помощь Китаю со стороны Советского Со¬
юза и других социалистических стран—все эти факторы явились при¬
чиной того, что абсолютный перевес сил оказался на стороне рабочего
класса, а это создало возможность разрешения антагонистического про¬
тиворечия между трудящимися и слоем людей, которые составляют
класс национальной буржуазии, сравнительно мирным путем.
Можно отметить несколько периодов обострения классовой борьбы
между рабочим классом и буржуазией в Китае в последние годы. Одним
из них был период кампаний «против трех» и «против пяти» зол1 в
1952 году, когда КПК и государство приступили к твердому ограничению
деятельности капиталистических элементов и направлению ее в русло гос¬
капитализма. Госкапитализм, говорил Ленин, есть «продолжение классо¬
вой борьбы в иной форме, а никоим образом не замена классовой борьбы
классовым миром» (Соч., т. 32, стр. 325).
В 1957 году имело место новое значительное обострение классовой
борьбы между рабочим классом и буржуазией. Главным ее проявлением
явились антисоциалистические выступления правых буржуазных элемен¬
тов и борьба китайского народа против их нападок.
Выступления правых элементов из среды китайской буржуазии и
буржуазной интеллигенции были различными по своему характеру и ка¬
ский съезд Ассоциации содействия развитию демократии, 7-й Всекитайский съезд Кре¬
стьянско-рабочей демократической партии и т. д. (см. «Гуанмин жибао» 4, 7, 11, 12 де¬
кабря 1958 года и 27 января 1959 года).
1 «Пять зол» —это взяточничество, уклонение от уплаты налогов, хищение госу-
дарственного^имущества, недобросовестное выполнение государственных заказов, хище¬
ние секретной экономической информации буржуазными элементами.

24
А. В. СЕРГИЕВ
сались многих областей жизни страны, однако они имели определенную
программу, отражающую направление борьбы реакционной части китай¬
ской буржуазии против социалистических преобразований. Программа
правых элементов сводилась к отстранению Коммунистической партии от
руководства страной, к ликвидации диктатуры пролетариата, к захвату
буржуазией ведущих позиций в государстве, к отказу от социалистиче¬
ского пути развития и возвращению Китая на путь капиталистического
развития, к ориентации на капиталистические страны.
Выступления правых элементов повлекли за собой активизацию дея¬
тельности реакционного подполья, участились различные контрреволюци¬
онные вылазки гоминдановской агентуры, бывших помещиков и кулаков
в деревне, которые повели разнузданную враждебную агитацию против
кооперативов, оживилась деятельность националистов в районах нацмень¬
шинств.
Правые элементы из среды китайской интеллигенции заявляли, что
коммунисты не могут руководить «специалистами», что марксизм — это
догматизм. Они требовали от КПК и правительства КНР, чтобы в стране
была обеспечена «полная свобода печати», «свобода критики», «свобода
литературы и искусства». Понимая эти «свободы» в буржуазном смысле,
они отрицали руководство Компартии в области науки, искусства, лите¬
ратуры. Главной сферой деятельности правых элементов были учебные
заведения, органы печати, издательства, литературно-художественные
организации, некоторые государственные учреждения.
Это было время острого столкновения социалистической и буржуаз¬
ной идеологий, ожесточенного боя рабочего класса с буржуазией в поли¬
тической и идеологической областях. Эта борьба затронула в той или
иной степени все области идеологии — науку, искусство, литературу, юрис¬
пруденцию и философию.
Всенародное осуждение антисоциалистических выступлений реак¬
ционной части китайской буржуазии и буржуазной интеллигенции, раз¬
гром их попыток вернуть страну на капиталистический путь развития
явились новой большой победой Коммунистической партии и рабочего
класса в политической и идеологической областях, еще более укрепили
народно-демократический строй и способствовали развертыванию социа¬
листического строительства. «Движение за упорядочение стиля и борьба
против правых элементов,— отмечал тов. Лю Шао-ци на 2-й сессии
VIII съезда КПК в мае 1958 года,— являются социалистической револю¬
цией на идеологическом и политическом фронтах в нашей стране. Это и
есть имеющая решающее значение борьба между двумя путями — социа¬
листическим и капиталистическим. Победа в этой борьбе привела к вели¬
кому коммунистическому идеологическому освобождению широчайших
народных масс, а это, в свою очередь, привело к резкому изменению
соотношения классовых сил в нашей стране» («Правда» от 29 мая
1958 года).
Подавляя контрреволюционную деятельность таких врагов народ¬
ной власти и социализма, как остатки низвергнутых классов (помещи¬
ки, компрадоры, империалистическая и гоминдановская агентура, а
также буржуазные правые элементы), рабочий класс и Коммунистиче¬
ская партия проводят в отношении национальной буржуазии политику
сплочения и борьбы, достижения сплочения посредством борьбы, поли¬
тику воспитания и перевоспитания. Привлекая представителей буржуазии
к участию в экономическом строительстве, в политической жизни страны,
рабочий класс и КПК организуют перевоспитание буржуазных элемен¬
тов, ведут борьбу против буржуазной идеологии во всех ее формах.
Многие факты говорят о политической и идейной капитуляции зна¬
чительной части национальной буржуазии перед силами социализма,
перед рабочим классом, перед социалистической идеологией, о стремле¬
нии ее перестроиться на новый лад. Однако, конечно, перевоспитание

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ
25
буржуазии — это дело не одного года, а весьма длительный процесс.
Социалистические преобразования в стране завершены в основном лишь
недавно, и хотя социально-экономическое положение буржуазии в корне
изменилось, но по своей идеологии и морали это все еще класс буржуа¬
зии. Классовая борьба в Китае продолжается и в городе и в деревне.
Ее формы, степень остроты и длительность будут зависеть прежде всего
от степени сопротивления самих буржуазных элементов социалистиче¬
ским преобразованиям и от хода их идеологического перевоспитания.
Тем не менее есть основания ожидать, что большинство бывших пред¬
ставителей китайской буржуазии в процессе их участия в социалистиче¬
ском строительстве и благодаря все усиливающейся политико-воспита¬
тельной работе с ними может быть перевоспитано в духе социалисти¬
ческой идеологии.
Идеи социализма и коммунизма обладают великой притягательной
силой. В ходе социалистического строительства в Китае десятки и сотни
миллионов людей, включая рабочих, крестьян, интеллигенцию, а также
представителей мелкой буржуазии и даже национальной буржуазии,
воспринимают эти идеи и признают их единственно правильными.
* *
*
Одним из важнейших факторов, обеспечивающих быстрое развитие
Китайской Народной Республики, является всестороннее сотрудниче¬
ство ее с другими социалистическими странами и прежде всего с Совет¬
ским Союзом. Мировую социалистическую систему народного хозяй¬
ства характеризуют социалистическая собственность на средства про¬
изводства, координирование планов экономического строительства, об¬
мен передовым производственным опытом, взаимовыгодная торговля,
научно-техническое сотрудничество, стремление развивать международ¬
ное экономическое сотрудничество с другими странами на принципах
равенства и взаимной выгоды.
Экономическое сотрудничество Китайской Народной Республики
с Советским Союзом и другими социалистическими странами, помощь
со стороны СССР ускорили восстановление народного хозяйства Китая
и тем самым способствовали укреплению социалистических форм его
экономики. Благодаря этому сотрудничеству и поддержке со стороны
СССР и других социалистических стран на международной арене КНР
имела возможность сократить сроки прохождения отдельных этапов
социалистического строительства, увеличить темпы индустриализации,
ускорить социалистическое преобразование народного хозяйства.
Всестороннее сотрудничество с Советским Союзом, со всеми страна¬
ми социалистического лагеря создает чрезвычайно благоприятные усло¬
вия для построения социализма в Китае, способствует созданию там ма¬
териально-технической базы социализма. Советский Союз помогает ки¬
тайскому народу создавать свою национальную промышленность, пере¬
дает свой богатый опыт социалистического строительства. Только за пе¬
риод выполнения Китаем первого пятилетнего плана Советский Союз
оказал КНР помощь в строительстве сотен крупных промышленных объ¬
ектов. Из них до 1959 года были полностью или частично построены и
сданы в эксплуатацию 113 промышленных предприятий. В соответствии
с заключенными 8 августа 1958 года и 7 февраля 1959 года новыми со¬
глашениями Советский Союз будет оказывать КНР помощь в строитель¬
стве еще 125 промышленных объектов.
С помощью Советского Союза в Китае были построены авиацион¬
ные, машиностроительные заводы и горнорудные предприятия, оснащен¬
ные новейшим, высокопроизводительным оборудованием. В число пред¬
приятий, построенных или строящихся с помощью Советского Союза, вхо¬
дят огромные Аньшаньский, Уханьский и Баотоуский металлургические
комбинаты, Чаньчуньский автомобильный завод, тракторный завод в

26
А. В. СЕРГИЕЗ
Лояне, завод тяжелого машиностроения в Ухани, несколько машино¬
строительных заводов в Шэньяне я Харбине, крупные электростанции
и т. д. С помощью советских специалистов в Китае начаты работы по
мирному использованию атомной энергии.
Широкие масштабы приобрело сотрудничество СССР и КНР в об¬
ласти науки и культуры. В течение 9 лет по приглашению китайского
правительства в Китае побывало более 7 тысяч советских специалистов;
они помогали китайским друзьям в решении многих научных и техниче¬
ских проблем и в подготовке кадров. С 1950 по 1958 год Китайская На¬
родная Республика направила в Советский Союз на учебу 6 560 чело¬
век. Из них более тысячи специалистов, закончив учебу, уже возврати¬
лись в Китай. В Китайской Народной Республике в настоящее время
обучаются более 100 советских студентов.
Богатейший опыт социалистического строительства в Советском
Союзе, опыт деятельности КПСС оказывает неоценимую помощь брат¬
ским компартиям в борьбе за построение социалистического общества.
Изучение этого опыта, несомненно, способствует нахождению Коммуни¬
стической партией Китая правильных форм и методов руководства госу¬
дарственной, экономической и культурной жизнью страны, правильному
использованию общих закономерностей социалистического строи¬
тельства. «В ходе китайской революции,— говорил Н. С. Хрущев на при¬
еме в честь делегации Всекитайского собрания народных представите¬
лей,— Коммунистическая партия Китая использует богатый опыт Вели¬
кой Октябрьской социалистической революции, опыт Коммунистической
партии Советского Союза, всех братских коммунистических и рабочих
партий. Но китайские коммунисты не переносят этот опыт механически
в свою страну, они применяют его творчески, в соответствии с националь¬
ными китайскими условиями, хорошо используют в интересах революции,
в интересах китайского народа. Коммунистическая партия Китая, как
подлинно революционная партия рабочего класса, проводит такую умелую
политику, которая учитывает национальные и социальные условия своей
страны, объединяет людей, сплачивает народы Китая, чтобы быстрее
двигаться к социализму» («Правда» от 1 декабря 1956 года).
Дружба и сплоченность советского и китайского народов — наро¬
дов-гигантов— являются непреоборимой силой, которая приводит в тре¬
пет всю международную реакцию. Эта дружба и сплоченность являют¬
ся надежной гарантией мира, безопасности и дальнейших успехов со¬
циалистических стран, укрепления всей социалистической системы, опло¬
том сил демократии и прогресса во всем мире. Эта сила может обуздать
и разгромить любого агрессора.
Марксистско-ленинское единство и сотрудничество коммунистиче¬
ских партий Советского Союза и Китая являются цементирующей силой
сотрудничества, дружбы и союза между советским и китайским народами.
«Китайская коммунистическая партия,—говорил товарищ Н. С. Хру¬
щев,— твердо стоит на классовых, марксистско-ленинских позициях. Она
ведет борьбу против империалистов, эксплуататоров, борьбу за пере¬
устройство жизни на социалистических началах, она соблюдает принцип
международной пролетарской солидарности, руководствуется марксист¬
ско-ленинской теорией.
Главное — это сохранение и укрепление классовой солидарности
в борьбе против капитализма, за освобождение рабочего класса, за по¬
строение социализма» («О контрольных цифрах развития народного хо¬
зяйства СССР на 1959—1965 годы»).
Победа народной революции и успехи социалистического строитель¬
ства в Китае имеют огромное международное значение. Они дают могу¬
чий толчок к дальнейшему распаду колониальной системы империализ¬
ма, оказывают большое влияние на развитие национально-освободитель¬
ного, антиимпериалистического движения народов колониальных и за¬

ВЕЛИКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ	27
висимых стран, в особенности в Азии и Африке. На примере Китая трудя¬
щиеся этих стран, угнетаемые империализмом, видят, какого прогресса,
каких огромных успехов в экономическом, государственном и культур¬
ном строительстве может добиться освобожденный народ. Китайская
Народная Республика так же, как и Советский Союз, стала могучим
оплотом народов Азии, борющихся за свободу и независимость.
Каждый народ, каждое государство при переходе от капитализма
к социализму вносят нечто новое в методы и теорию социалистического
строительства. Многие методы и формы работы компартий различных
стран обогащают и развивают общую теорию марксизма о революцион¬
ном переходе к социализму, а потому имеют не только национальное,
но и международное значение, помогают другим марксистским партиям
правильнее решать различные проблемы, с которыми они сталкиваются
в процессе революционной борьбы и строительства социализма.
В связи с этим необходимо отметить, что Коммунистическая партия
Китая накопила богатый опыт революционной борьбы и руководства
народными массами в процессе демократической и социалистической
революции. Китайские коммунисты показали пример творческого при¬
менения марксизма в конкретных условиях Китая и вносят важный
вклад в дело дальнейшего развития марксистской теории и тактики ре¬
волюционной борьбы. Богатый опыт борьбы китайского народа под ру¬
ководством Коммунистической партии, развитие китайскими коммуни¬
стами теории и тактики революции в полуколониальных и колониальных
странах имеют большое значение, которое особенно велико для
народов азиатских стран, ведущих борьбу за национальное освобождение
в условиях, сходных с условиями дореволюционного Китая. Развитие Ки¬
тайской Народной Республики за последние десять лет служит приме¬
ром решения наиболее насущных для азиатских стран социальных
проблем.
Велико значение опыта, накопленного Коммунистической партией
Китая, в деле политической организации и сплочения широких масс
рабочего класса, крестьянства, мелкой буржуазии и даже национальной
буржуазии в единый фронт борьбы с империалистическим гнетом и
внутренней реакцией, а также опыта установления и укрепления союза
рабочего класса с крестьянством в демократической и социалистической
революции.
Большое значение имеет опыт Коммунистической партии Китая
в области организации единого фронта прогрессивных сил, привлечения
на свою сторону и максимального использования всех возможных со¬
юзников, изоляции реакционных элементов внутри страны, опыт сотруд¬
ничества Компартии с другими прогрессивными партиями и группиров¬
ками, укрепления связей партии с массами. Важное значение имеет
опыт КПК в творческом решении вопросов о нахождении гибких
и эффективных форм и методов социалистического преобразования сель¬
ского хозяйства, преобразования частнокапиталистической промышлен¬
ности и торговли через различные формы госкапитализма, организации
перевоспитания в духе социализма бывших представителей мелкой и
национальной буржуазии, буржуазной интеллигенции и представителей
других эксплуататорских классов, воспитания трудящегося крестьянства
в духе новой, социалистической идеологии и социалистического отноше¬
ния к труду и общественной собственности.
В Китае в настоящее время установились социалистические произ¬
водственные отношения в городе и в деревне, однако материальная произ¬
водственная база социализма еще недостаточно развита. Только после

28
А. В. СЕРГИЕВ
создания прочной материально-технической базы построение социализ¬
ма можно будет считать завершенным.
Задаче развития материально-технической базы социализма Комму¬
нистическая партия Китая в настоящее время уделяет основное внимание.
В первой половине августа нынешнего года в Лушани состоялся
VIII пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Китая
восьмого созыва. Пленум обсудил экономическое положение страны, ход
выполнения народнохозяйственного плана 1959 года и выдвинул задачу
дальнейшего развертывания движения за увеличение производства и
досрочное выполнение в нынешнем году основных показателей второго
пятилетнего плана развития КНР на 1958—1962 годы. Одновременно
пленум выработал и предложил на рассмотрение Постоянного комитета
Всекитайского собрания народных представителей поправки к конт¬
рольным цифрам народнохозяйственного плана на 1959 год, которые
были утверждены на очередном заседании Постоянного комитета ВСНП.
Величественные перспективы, намеченные Коммунистической парти¬
ей, вызывают огромный прилив творческой активности широких масс ки¬
тайских трудящихся. Весь многомиллионный китайский народ охвачен
небывалым по своим масштабам движением за новый подъем экономики
и культуры. Народ подхватил призыв VIII пленума ЦК КПК, обращен¬
ный ко всем трудящимся: догнать и перегнать одну из наиболее раз¬
витых капиталистических стран — Англию — по производству основных
видов промышленной продукции в течение примерно десяти лет, а не
пятнадцати, как намечалось ранее. Этот призыв успешно воплощается
в жизнь. Осуществление этого широкого плана развития народного хо¬
зяйства на 1959 год будет способствовать расширению и укреплению
производственной базы социализма в Китайской Народной Республике
и дальнейшему повышению материального и культурного уровня жизни
трудящихся масс.
«Опыт 1958 года,— как указывается в решении VIII пленума ЦК
КПК,— с особой наглядностью показывает, что мудрость и сила народ¬
ных масс неисчерпаемы. Эти мудрость и сила, направляемые и руководи¬
мые партией и тов. Мао Цзэ-дуном, воодушевляемые и организуемые ге¬
неральной линией партии, как бурные потоки, преодолевают все прегра¬
ды на своем пути, поистине заставляя «высокие горы склонять голову, а
реки уступать дорогу».
Преисполненный огромного революционного энтузиазма, под руко¬
водством славной Коммунистической партии китайский народ уверенно
идет к полной победе социализма в своей стране.

Антигуманистический характер
религиозной морали
В. И. ПРОКОФЬЕВ
Религия и мораль
Религия, как и другие формы общественного сознания, является
отражением общественного бытия людей. Отражая материальные усло¬
вия жизни людей, религия придает отражаемому фантастическую фор¬
му. Еще в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс подчеркивали эту
особенность религии, в которой «люди превращают свой эмпирический
мир в некую лишь мыслимую, представляемую сущность, противостоя¬
щую им как нечто чуждое. Объясняется же это опять-таки не посред¬
ством выведения из каких-нибудь других понятий, из «Самосознания» и
тому подобной чепухи, а из всего существующего доныне способа про¬
изводства и общения...» (Соч., т. 3, стр. 146).
Наряду с реальным миром религия признает существование мира
неземного, потустороннего, сверхчувственного, непознаваемого и настаи¬
вает на возможности общения человека с этим миром. Верующим вну¬
шается сознание зависимости человека от неведомых, таинственных сил,
от «сверхчеловеческого». Религия немыслима без мистического элемента,
без веры в сверхъестественные силы, которым нужно поклоняться, ибо от
их расположения или гнева зависит здоровье и счастье человека.
Когда человек был беспомощен перед могучими силами природы и
зависел от стихийных законов общественной жизни, его стремление олице¬
творять окружающий вещный мир вело к фантазии, к представлению о
сверхъестественном. Но, разумеется, религиозной является не всякая
фантазия, а лишь фантазия о сверхъестественном. У Энгельса в «Анти-
Дюринге» мы читаем: «В начале истории объектами этого отражения
являются прежде всего силы природы, которые при дальнейшей эволюции
проходят у различных народов через самые разнообразные и пестрые
олицетворения» («Анти-Дюринг», 1957, стр. 299). Именно это стремление
к олицетворению, писал Энгельс, создало повсюду богов (там же,
стр. 326).
Обожествление сил природы вырастает на реальной почве весьма
ограниченной общественной практики людей, низкого уровня развития
производительных сил. С разделением человеческого общества на враж¬
дебные классы — эксплуататоров и эксплуатируемых — к силам приро¬
ды, господствующим над людьми, прибавляются еще и классовые силы.
Насаждается вера в то, что не только природа, но и общественная жизнь
зависит от божественного провидения, стоящего будто бы над обще¬
ством и управляющего жизнью людей. Так создаются условия, в резуль¬
тате которых забитые и подневольные труженики ищут в религии забве¬
ния и утешения. Религия есть «один из видов духовного гнета, лежащего
везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на
других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в
борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую
загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с прпродой по¬

30
В. И. ПРОКОФЬЕВ
рождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.» (В. И. Ленин. Соч.,
т. 10, стр. 65).
Религия как идеология — очень сложное общественное явление. Она
охватывает различные элементы сознания верующих, взаимодействует
с другими формами общественного сознания, влияет на них и сама ис¬
пытывает их влияние. Она проникла в литературу и искусство. На про¬
тяжении многих веков она использовалась господствующими классами
как средство морального воздействия на угнетенных.
Во всякой более или менее развитой религии мы находим элементы
морали, предписания которой стремятся охватить все стороны жизни
человека, регулировать все его существование, определять его поведение
и поступки от колыбели до могилы.
Обращаясь к личности верующего, церковь стремится завладеть его
глубокими, интимными переживаниями. Разве так уж редко даже в
наши дни мы сталкиваемся с верующими, которые идут в церковь или
молитвенный дом в надежде получить там ответы на разнообразные
вопросы жизни!
Человеку, задумывающемуся над вопросами жизни, присуще выраба¬
тывать свой идеал. Идеал играет большую роль как в жизни отдельного
человека, так и в жизни общества в целом. Но идеалы бывают разные.
Высокий идеал оказывает облагораживающее воздействие на человека,
делает его более сознательным, активным в борьбе за лучшее устройство
жизни на земле. Религиозный идеал фантастичен и антиобщественен, он
порабощает сознание человека. «Религия дает человеку идеал,— писал
В. И. Ленин.— Человеку нужен идеал, но человеческий, соответствующий
природе, а не сверхъестественный» (Соч., т. 38, стр. 64).
Религия создает фантазию об идеальном мире, «царстве небесном»,
в котором праведникам обещается полное вознаграждение за лишения,
испытанные ими в земной жизни. Церковь искусно использует в своих
целях заветные мечты угнетенных о справедливости и равенстве, о добре
и братстве, облекает эти мечты в форму фантастических надежд на некую
«посмертную жизнь», жизнь «на том свете». Евангелие проповедует лю¬
бовь, милосердие и справедливость: «Придите ко мне все труждающиеся
и обремененные, и я успокою вас. Ибо иго мое благо, и бремя мое легко»
(Матфей, гл. 11, стихи 28, 30).
Религия и проповедуемая ею мораль обещают человеку утешение.
Но религия приносит лишь ложное и призрачное утешение. Она вну¬
шает фантастическую мысль о том, что все люди равны перед богом, и
призывает не придавать значения реальному неравенству между бедны¬
ми и богатыми, эксплуатируемыми и эксплуататорами, угнетенными и
угнетателями. Недаром Маркс назвал религию общей теорией и систе¬
мой моральных санкций превратного мира, всеобщим основанием для
утешения. Но «кто утешает раба, вместо того, чтобы поднимать его на
восстание против рабства, тот помогает рабовладельцам»,— писал
В. И. Ленин в работе «Крах II Интернационала».
Ведь действительное утешение, подлинное удовлетворение люди, стра¬
дающие от экономического гнета и бесправия, могут обрести лишь на
путях революционной борьбы за переустройство жизни.
Стремясь дать людям иллюзорное утешение, религия широко исполь¬
зует средства эмоционального воздействия на верующих. Анализируя
религиозные эмоциональные переживания верующих, мы находим в них
не только извращенное отражение стихийных сил природы и обществен¬
ного бытия, но и соответствующие этому отражению религиозные чувства.
Освободиться от этих чувств нельзя, не порвав с религией. Сами собой
не исчезают ни страх перед всесильными и грозными богами, ни чувство
покорности богам, умиления перед их «совершенством», ни надежды на
помощь и боязнь божьего гнева, ни чувство собственной немощи и прини¬
женности, религиозного благоговения и молитвенного экстаза.

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
31
Надо признать, что, рекрутируя паству, церковники всегда старались
и в наши дни стараются обращаться не столько к разуму человека (на
этом пути их ждали бы всегда большие разочарования), а к его чувствам.
Они ловко подстерегают человека в те моменты жизни, когда он охвачен
радостью или печалью, искусно одурманивают его благолепием церковного
убранства, запахом ладана, молитвами и песнопениями. Не следует недо¬
оценивать силу эмоционального воздействия храмового искусства, испо¬
ведей, богослужения. Разве случайно большинство религий ищет союзни¬
ка в эстетическом чувстве? Архитектуру, живопись, музыку и другие виды
искусства они всегда широко привлекали себе на службу.
Эмоциональное воздействие религии и религиозного культа на созна¬
ние человека очень образно характеризовал А. М. Горький, сравнивая ре¬
лигию с туманом или угаром. Праздники, крестные ходы, «чудотворные»
иконы, крестины, свадьбы, похороны, опьяняя разум людей и их вообра¬
жение, борются с критической мыслью, угнетают ее. Человек, писал Горь¬
кий, даже когда он является мещанином до мозга костей, все-таки под¬
вержен влиянию красоты. Жажда красоты — нормальная потребность.
В церкви была и есть красота, указывал Горький, ядовитость которой
искусно прикрывается отличной музыкой, живописью, ослепительным
блеском золота (см. М. Горький. Собр. соч, т. 25, 1953, стр. 353).
В религии идея высказывается не в абстрактно-логической форме,
а в образно-конкретной. Хотя идея эта ложная, ее искусно делают пред¬
метом наглядного созерцания, выражают символически в обрядах бого¬
служения. На людей действуют красота храмов, украшений, утвари и
одежды и целые театрализованные представления в церквах. Велико¬
лепие это обволакивает души липкой паутиной, расчищая дорогу рели¬
гиозному обману.
Именно сила эмоционального воздействия ведет к тому, что иной, да¬
же молодой человек, отправляющийся вначале в церковь «от скуки», за¬
тем незаметно для себя становится жертвой искусной обработки церков¬
ников. К сожалению, наши товарищи, ведущие атеистическую пропаганду
или организующие культурный досуг молодежи, зачастую не проявляют
должной изобретательности в борьбе с эмоциональным воздействием цер¬
ковников и считают это воздействие не стоящим внимания.
В атеистической пропаганде и культурно-просветительной работе
нельзя игнорировать эмоциональной стороны религиозных верований. Од¬
ними словесными объяснениями нельзя переубедить людей, запутавшихся
в дебрях религии. Борьба с религией — это не только борьба с вредонос¬
ной идеологией, но и борьба за очищение человеческих чувств от религи¬
озного дурмана.
Это очень важное для научно-атеистической пропаганды положе¬
ние требует от пропагандистов глубокого изучения жизни людей, их
чувств и мыслей, умения проявлять проникновенную чуткость к их пере¬
живаниям. Совсем недавно автору этих строк довелось услышать на про¬
пагандистском семинаре рассказ о том, как на одном подмосковном заводе
несколько рабочих стали активно участвовать в церковных службах. Был
среди этих новоявленных верующих даже слесарь-передовик. Когда стали
выяснять, как же случилось, что этот рабочий, никогда раньше не ходив¬
ший в церковь, вдруг стал ее активным посетителем, то установили, что
его 'постигло личное горе, сам он с ним не сумел справиться, а обществен¬
ные организации вовремя ему не помогли.
Церковники сплошь и рядом преуспевают в своей деятельности только
потому, что наши общественные организации не уделяют должного вни¬
мания культурно-воспитательной работе среди тех граждан, которые не
участвуют в общественной жизни, живут узколичными интересами, зам¬
кнувшись в своем обывательском мирке.
Большую роль в преодолении религиозных чувств призваны сыграть
произведения реалистического искусства и литературы, умелая органи¬
зация досуга людей. В последние годы благодаря заботам партии и го¬

32
В. И. ПРОКОФЬЕВ
сударства у советских людей стало больше свободного времени. В новой
семилетке времени для отдыха и досуга станет еще больше. Наши люди
стали лучше жить. Они могут и хотят проводить свои семейные торжества
более привлекательно и интересно. Церковники это быстро учуяли; уча¬
стились случаи обрядовых венчаний и крестин. А не следует ли поду¬
мать о широком устройстве народных забав, хороших, увлекательных
празднеств и гуляний? Народным праздникам религия всегда придавала
мистический смысл. Наша задача — вытеснять религиозные праздники
яркими народными торжествами. Нелишне подумать о советском сва¬
дебном обряде, о свадебных песнях, о нарядах для невест, учитывая
при этом богатые местные народные обычаи и традиции.
В наше время широкая пропаганда религиозной идеологии и рели¬
гиозной морали ведется утонченными методами. Современные религи¬
озные деятели основывают свои проповеди главным образом на вопро¬
сах морали. Причем проповедуемую ею мораль церковь объявляет
абсолютным мерилом должного поведения людей. Источником такой
абсолютной морали, говорят богословы, может быть только единый,
абсолютный бог. Они внушают верующим, что образ бога относится
к врожденным, неизгладимым свойствам человеческой природы: образ
бога можно исказить, но он не может исчезнуть. А так как, по утвержде¬
нию богословов, мораль и религия связаны между собой неразрывно, то
с исчезновением религии неизбежно перестает существовать и мораль.
Тем самым своим моральным законам они стараются присвоить сверхъ¬
естественное, божественное происхождение. Кто хочет торжества спра¬
ведливости на земле, должен верить в существование всемогущего бога,
карающего людей за преступления и награждающего их за хорошие по¬
ступки. Если исчезнет это утешение, эта побудительная причина для
действия, говорят они, наш мир превратится в настоящий ад. Только
одна религия будто бы сдерживает «зверские инстинкты» в человеке,
и стоит лишь дать человеку свободу от уз религии, как погибнет нрав¬
ственность.
Недавно умерший патриарх православной сербской церкви Викен¬
тий утверждал, что бедствия человечества происходят в наши дни от
ослабления веры в бога. «Все недоразумения, столкновения и ссоры
вокруг распределения земных благ,— писал этот церковный идеолог,—
происходят потому, что человечество позабыло науку Вифлеемского
Младенца и считает, что может жить без Бога и божественной науки,
даже не подозревая, что этим самым создает себе трудности и готовит
конечную погибель» («Журнал Московской патриархии» № 1 за
1958 год, стр. 7).
В «Братском вестнике» мы находим утверждение богослова-бапти-
ста о том, что мораль без веры в бога является безрадостной, безна¬
дежной, «не может иметь ни силы, ни жизни, чтобы оказывать влияние
на совесть и на жизнь человека... Жизнь очень тяжела. В жизни много
нужды, трудностей, страданий». Человек без веры в бога легко впадает
в грех и искушение. Только вера в бога облагораживает и преобра¬
жает нашу земную жизнь (№ 3—4 за 1956 год, стр. 51—52).
Нужно ли доказывать, что такое представление о морали не соот¬
ветствует реальной действительности и не имеет ничего общего с наукой?
Всякая проповедь подобной «вечной морали» является попыткой зама¬
зать, затушевать действительные социальные корни морали. В изве¬
стном письме к А. М. Горькому Владимир Ильич Ленин, опровергая по¬
повскую идею «богостроителей» о божественной идее, якобы обуздав¬
шей «зоологический индивидуализм» людей, писал: «В действительно¬
сти «зоологический индивидуализм» обуздала не идея бога, обуздало
его и первобытное стадо и первобытная коммуна» (Соч., т. 35, стр. 93).
В выступлениях многих церковников мы слышим отголоски воин¬
ствующей морали империалистических мракобесов. Ведь именно в руках

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
33
наиболее реакционных, агрессивных слоев империалистической буржуа¬
зии религиозная мораль ценится особенно высоко, как орудие растле¬
ния, одурманивания трудящихся масс. Они отравляют сознание народа
ядом растленной буржуазной морали, прививают ему низменные ин¬
стинкты и разжигают животные страсти, способствуя усилиям империа¬
листов, готовящих новую войну.
Конечно, империалистической буржуазии и ее идеологии все труд¬
нее противостоять прогрессу. Против поджигателей новой войны, за
прочный мир и демократию выступают все более широкие народные
массы всех стран. Наличие мощного и постоянно крепнущего социали¬
стического лагеря, единство надежных сторонников мира, а не идея
бога обуздывают звериные инстинкты реакционеров. В Советском
Союзе высоко поднято достоинство человека-творца, а его жизнь и
жизнь грядущих поколений объявлены бесценным даром, который надо
охранять от всех и всяческих посягательств.
Стремясь «не отстать от века», боясь предстать перед людьми со¬
вершенными невеждами, церковники на все лады славословят успехи
современной науки. Вместе с тем они упорно пытаются доказать, что
нравственные ценности или цели нельзя основывать на науке, нельзя
вывести из объективного отображения мира. Познание, которого дости¬
гает наука, по своей природе якобы слишком неопределенно и шатко, что¬
бы обосновать нравственные убеждения.
Область науки, разума, твердят проповедники религиозной мора¬
ли,— это изучение того, что существует в действительности. А мораль
занимается и должна заниматься должным, то есть не тем, что суще¬
ствует фактически, а тем, что должно бы было существовать согласно
нашим убеждениям и желаниям. Между тем, что существует в дей¬
ствительности, и тем, что считается желанным, стоит будто бы глухая
стена. Задача науки, разума — установить истину факта, раскрыть сущ¬
ность окружающего нас мира и правдиво отобразить ее в понятиях. Но
хорош ли этот мир или плох, погружен ли он в добро или зло, улуч¬
шается или ухудшается в своем развитии, на это отвечает не наука, а
мораль. Не будь в человеке морального сознания, он был бы просто
познающим субъектом, безразличным ко всему в мире. Дескать, будь
люди только познающими интеллектами, они не знали бы ни зла, ни
добра. Это моральное сознание христианское учение называет голосом
божественной воли. Не в науке, а в великих религиозных системах че¬
ловечества — вот, оказывается, где надо искать разрешение загадок
человеческой жизни и начало нравственности.
Лицемерно восхваляя науку и технические достижения, церковни¬
ки прославляют человеческий разум лишь как «божий дар». Вот поче¬
му, по их утверждению, наука хотя и расширяет умственный горизонт
человека, развивает его силы, увеличивает власть над природой, но не
может возвысить человека нравственно. Это дано лишь религии.
«В наши дни,—пишет «Журнал Московской патриархии»,— чело¬
веческий разум гордится по достоинству большими теоретическими...
изобретениями. Внутренний же человек озабочен нравственной стороной
жизни, вопросами добра и зла — куда направлены будут достигнутые
результаты открытий и изобретений» (IN» 2 за 1958 год, стр. 70).
Предлагаемая далее журналом «программа спасения» человечества
от научных и технических «угроз» полностью основана на принципах
религиозной морали.
Легко видеть всю несостоятельность попыток церковников отделить
непроходимой стеной мораль от науки. Мораль, как и всякая идеология,
бывает научная и ненаучная, то есть может превратно, искаженно или
более или менее правильно отражать в своих нормах объективно суще¬
ствующие отношения люден. Коммунистическая мораль может быть
признана научной в точном смысле слова, ибо она основана на прин-
3.	«Вопросы философии» № 9.

34
В. И. ПРОКОФЬЕВ
ципах марксизма-ленинизма, ее философской базой является диалекти-i
ческий материализм. Научная мораль объективно отражает интересы
рабочего класса и всего прогрессивного человечества. Рабочий класс
является носителем передовой морали не потому, что на нем почила осо¬
бая божественная благодать, а в силу места своего в общественном
производстве, в силу коллективного характера труда, в силу традиций
революционной борьбы. Одна из особенностей морали как формы обще¬
ственного сознания состоит в том, что объективную действительность
она отражает в понятиях и представлениях совести, чести, долга, добра
и зла и т. д.
Разные моральные системы по-разному понимают соотношение су¬
щего и должного. Должное содержит в себе идеальное побуждение, но
объективированное, обусловленное, а не произвольное. Оно содержит
в себе и другое — волю к тому, чтобы должное совершилось. Поэтому
наука не вступает в противоречие с моралью, а находится с ней в един¬
стве, в тесном взаимодействии и связи.
Цель науки состоит в улучшении жизни людей. Борьба за лучшую
жизнь, за построение и укрепление коммунистического общества со¬
ставляет основу и коммунистической морали. «В основе коммунистиче¬
ской нравственности,— указывал В. И. Ленин,— лежит борьба за укреп¬
ление и завершение коммунизма» (Соч., т. 31, стр. 270).
Нет врожденной морали
История этических учений дает много примеров блестящей критики
философами религиозной морали еще задолго до возникновения мар¬
ксизма. От Эпикура до Чернышевского прогрессивная человеческая
мысль в разных формах отстаивала права человеческого разума и под¬
тачивала идейные основания религиозной морали. Но окончательно
разрушить их философы до Маркса не могли потому, что сами стояли
на позициях идеализма или непоследовательного материализма.
Мастерски обнажая неизбежную связь идеалистических и религиоз¬
ных взглядов, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Все идеалисты, как фи¬
лософские, так и религиозные, как старые, так и новые, верят в наития,
в откровения, в спасителей, в чудотворцев, и только от степени их обра¬
зования зависит, принимает ли эта вера грубую, религиозную форму
или же просвещенную, философскую...» (К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 3, стр. 536).
Нормы религиозной морали выводятся из откровения, через которое
будто бы бог сообщает людям свои заповеди и наставления. Так, еврей¬
ская и христианская религии считают, что религиозные и моральные за¬
поведи получены были пророком Моисеем непосредственно из рук божь¬
их на горе Синае («Исход», гл. 20, стихи 12—26). В библии повествует¬
ся, как в громовых раскатах и блеске молний Моисею явился бог и вру¬
чил ему заповеди, которые требуют от народа прежде всего послуша¬
ния. Знаменательно, что каждое божье повеление сопровождается угро¬
зой наказания в случае ослушания и обещанием наград при соблюдении
заповеди. Почти каждая заповедь начинается‘частицей «не».
Первые четыре заповеди говорят об отношении человека к богу и
требуют беспрекословного признания существования единого бога как
творца вселенной и человека. Десятая заповедь провозгласила священ¬
ной частную собственность.
Если церковники выводили и выводят нормы поведения людей из
велений бога, то философы-идеалисты делают это иначе, хотя в общих
чертах они в конечном счете сходятся на том, что и те и другие игнори¬
руют влияние общественного бытия. В этом легко убедиться, если по¬
смотреть, как разные идеалистические моральные системы отвечают на
вопрос об источнике моральности. Одни видят этот источник в «голосе

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
35
Сократа», другие в «абсолютном разуме» или «высшем законе человеч¬
ности», во «влечениях сердца», «прирожденном эгоизме», и т. д., и т. п.
Но никто из них не говорит о том важном значении, которое имеет в
качестве источника морали революционная, практическая деятельность
людей.
Марксизм-ленинизм учит, что люди не являются на свет с готовыми,
сложившимися моральными понятиями и чувствами. Источник морали
не в велениях бога, не в животных инстинктах, а в общественных усло¬
виях материальной жизни людей. Вспомним замечательную марксову
мысль: общественное бытие определяет общественное сознание.
Так, например, религия учит, что совесть есть нечто вечное, неиз¬
менное, это голос и воля бога внутри нас. На самом деле никакой веч¬
ной совести не существует. Совесть не что иное, как отражение образа
жизни, социальных сил в моральном сознании людей. Совесть, как мо¬
ральное убеждение человека, не только говорит о том, что хорошо или
дурно, но и обязывает его непременно делать хорошее и избегать дур¬
ного. Отражая образ жизни людей, она принимает различные формы.
У представителей различных классов сознание и образ жизни не
одинаковы, а потому и понятия о совести у них разные. «...У имущего —
иная, чем у неимущего, у мыслящего — иная, чем у того, кто неспособен
мыслить» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 140).
И сознанию долга религиозное учение приписывает сверхъестествен¬
ное происхождение. Человек от рождения обладает сознанием долга,
уверяют богословы. Идея долга по необходимости влечет за собой идею
обязанности по отношению к авторитету, который вне и выше нас. Этот
авторитет — бог.
Между тем сознание долга, одно из наиболее высокоморальных
чувств, представляет собой явление, обусловленное историей. Оно яв¬
ляется выражением основных обязанностей человека по отношению
к отдельным лицам, к коллективу, к обществу. Чувство долга с раз¬
витием общества превращается в убеждение и помогает людям выпол¬
нять этот долг до конца, пусть даже это сопряжено с невероятными
трудностями и иногда даже стоит жизни.
Таким образом, корни всех обычаев и нравов общества следует
искать не в религиозных установлениях, а в условиях его материальной
жизни, в характере экономических отношений. Мораль существовала и
будет существовать независимо от религии. Она является самой ранней
формой общественного сознания. Ее возникновение и формирование от¬
носится к самой начальной ступени человеческой истории. Ведь эпохе
возникновения религии предшествовали сотни тысяч лет человеческой
истории, на протяжении которых отсутствовали даже малейшие следы
религиозных верований. Религии еще не было, а обычаи и нравы уже
существовали.
С возникновением и дальнейшим развитием религиозного культа ре¬
лигия узурпирует обычаи и нравы, стихийно сложившиеся в первобытном
обществе, и превращает моральные нормы в веления богов. Понятия
должного и недолжного начинают принимать религиозный характер.
Возникают представления о грехе и святости. Религия становится опо¬
рой социальной несправедливости, и тот, кто нарушает моральные дог¬
мы церкви, осуждается и порицается уже и как враг божественного
миропорядка.
Большую роль начинает играть религиозный страх, то есть боязнь
человеческого и божеского мщения за неисполнение религиозных пред¬
писаний. Чувство страха и ответственности перед коллективом в конце
концов создает представление о возмездии, о воздаянии за грех. В это
представление начинают входить самые разнородные элементы: нару¬
шение табу, наказание за проступок против обычаев и нравов родовой
общины. Любое моральное нарушение начинает считаться преступле¬

36
В. И. ПРОКОФЬЕВ
нием против божьего запрета. Воздаяние следует злое или доброе,
смотря по делам человека.
Все древние религии пытались решить вопрос о добре и зле. Персы
говорили, что есть два бога: бог добра и бог зла — Ормузд и Ариман.
Богов-творцов, хранителей и богов-разрушителей мы встречаем и в дру¬
гих религиях. Титаны, осаждающие древнегреческий Олимп, и Проме¬
тей, прикованный к скале за похищение огня с неба,— все это образы,
в которых отражена попытка объяснить борьбу между добром и злом,
между порядком и беспорядком в природе и в человеческом обществе.
Пантеисты утверждали, что зла нет: все добро, все бог.
Древние греки представление о богах составляли по образам луч¬
ших людей своего времени — своих героев, а эти люди имели не только
совершенства, но и недостатки — человеческие страсти и даже пороки.
Божество мыслилось греками как сущность самого человека, а поэтому
греческим богам, как и реальным людям, недоставало нравственной
строгости. Человеческие страсти и пороки стали страстями и пороками
богов. Зависть и ненависть, хитрость и лукавство, прелюбодеяние и рев¬
ность и многое другое присущи не только людям, но и богам. Боги гре¬
ков способны на жестокость, кровавое насилие, вспышку дикой страсти.
Римские завоевания привели в соприкосновение и слили в одно це¬
лое не только людей и государства, но и верования. Это была смесь ве¬
рований египетских, иудаизма, буддизма, греческого политеизма и ми¬
стицизма, колдовства и спиритизма.
В римском рабовладельческом обществе боги были богами войны,
победы и представителями полезных целей. В римских богах мало
идеального, это боги холодного рассудка, погруженного в непосредствен¬
но полезную, обыденную человеческую жизнь.
Антигуманизм религиозной морали
Все древние религии (египетская, греческая, римская, митраизм и
другие) возникли в условиях родового строя. Порожденные доклассо¬
вым обществом, они не годились для освящения классового строя. Нуж¬
ны были новые представления о мире, о морали, праве — представления,
соответствующие рабовладельческим отношениям, складывавшимся в
древних государствах. Церковь, перестраиваясь, приспосабливается, при¬
обретает новые формы. Возникает единобожие. В Римской империи та¬
кой религией стало христианство. В центре христианской морали лежит
учение о страдании как существенной стороне человеческой жизни.
Сущность христианства заключается в идее победы добра над злом по¬
средством страдания добра. Это страдание добра, дескать, необходимо
для самого же добра, как единственный путь к нему. Страдание, учат
христианские богословы, имеет большое моральное значение, так как
способствует избавлению человека от пороков и зла, делает его отзыв¬
чивым к чужому горю, укрепляет в нем сострадание. Без страдания нет
совершенства. Страдает бог, страдал богочеловек Христос. Не ищите ви¬
новных в страданиях человечества. Виновных нет, а страдания необхо¬
димы, так как только через них люди добиваются будущего блаженства.
Учение о страдании является и одной из основ буддизма: рожде¬
ние— страдание, старость — страдание, болезнь—страдание, смерть
страдание. Жить — значит страдать, и нет иного пути к спасению чело¬
века, как проникнуться сознанием всеобщего страдания. Сама жизнь
есть’великое зло, из которого вытекают все другие бедствия. Зло так
неотделимо от жизни, так внутренне присуще ей, что уничтожение зла
немыслимо без уничтожения жизни.
Нетрудно представить, что, исходя из таких ложных посылок, буд¬
дизм разоружает человека, парализует его стремление к деятельности,
к преобразованию действительности, провозглашает тщетными всякие
усилия, направленные к достижению счастья на земле. Призывая массы

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
37
к смирению, буддизм обрекает их на страдания и лишения в земной
жизни, суля им великие блага в загробном мире.
К полному отчаянию, к неверию в возможность победы добра на
земле ведет неминуемо и христианское учение. Так, в проповеди пассив¬
ного долготерпения проявляется реакционная сущность морального уче¬
ния любой религии.
Коварство всех этих религиозных узаконений тем опаснее, что про¬
возглашаются они под вывеской гуманизма. А их несостоятельность и
пагубное влияние всего ярче сказываются в том, что они благословляют
самые чудовищные унижения и оскорбления человека, его страдания,
как единственную возможность «очищения» от зла мира сего.
Христианский гуманизм утверждает независимость внутреннего ми¬
ра человека от социального окружения. Поэтому мораль страдания —
это мораль примирения с социальным злом.
Самым мощным и действенным оружием борьбы против христиан¬
ского «гуманизма» является гуманизм коммунистический. Он ниспро¬
вергает самое «теоретическое» обоснование, лежащее в основе идеали¬
зации страдания: концепцию «внутреннего закона», отвергающую роль
социальной среды в формировании сознания личности.
В этом мире существуют страдания вследствие греха, учит христи¬
анская мораль. Нет иного, лучшего средства для очищения от грехов,
как страдание. Нет на земле людей праведных от рождения. Все греш¬
ны. Требуется подвиг, чтобы человек мог достигнуть праведности. Вы¬
ходит, что всякий раз, когда человек испытывает какое-нибудь страда¬
ние, он искупает наследственную греховность и становится нравственно
более высоким и чистым.
Бога церковники изображают великим педагогом. Разными испы¬
таниями он учит и воспитывает людей. И с этой именно целью бог и
дает Адаму первую заповедь: не вкушать плодов с дерева познания
добра и зла. Адам же этой заповеди не исполнил: он употребил свою
свободу во зло, не послушался бога и оказал ему неповиновение. Про¬
изошло нарушение воли бога, был совершен грех.
Сознательное и свободное проявление человеческой воли христиан¬
ство называет грехом. Вместо того, чтобы средоточие и цель своей жиз¬
ни видеть в боге, греховный человек захотел быть, как бог, то есть
вздумал жить независимо от высшего существа. Мало того, говорят
христианские моралисты, ответственность и бремя греха наследственны:
грех первого человека тяготеет над всем родом человеческим. Это на¬
следство люди умножают в течение своей жизни, прибавляя к родовому,
на всех тяготеющему греху свои собственные прегрешения. Следова¬
тельно, человек не только существо, способное грешить, но и дитя суще¬
ства, которое согрешило. Учение о прирожденной греховности человека
оправдывает существование несправедливости и зла, усматривая при¬
чину их не в социальных порядках, а в несовершенстве человеческой при¬
роды. Зло, таким образом, таится не в среде, не в обществе, а в самой
природе человека. И никакие социальные преобразования будто бы не
могут изменить этой стороны человеческой жизни. Чтобы покончить с
социальными ненормальностями в обществе, надо не разрушать его,
а мириться, терпеть, страдать, так как все решается лишь одним богом,
который знает тайну мира и судьбу человека и учит: «Мне отмщение, и
Аз воздам».
Выходит, что человек лишен нравственной свободы и всецело зави¬
сит от воли бога. Нравственная свобода человека означает лишь свободу
выбора между любовью к богу и себялюбием, другими словами, между
праведностью и грехом. Эта идеология рабства, пассивности и беспомощ¬
ности калечит человека, выводит его из строя активных борцов за луч¬
шее будущее. Выводить нормы человеческого поведения из высшей бо¬
жественной воли, проповедовать неспособность человека к добру, его

38
В. И. ПРОКОФЬЕВ
испорченность, его зависимость от чужой помощи вместо того, чтобы
воодушевлять человека сознанием его величия и силы, — значит ослаб¬
лять силу и самодеятельность воли. Если человек лишен свободы воли
и всецело зависит от бога, то все человеческие мечты о переделке при¬
роды и общества бесполезны, так как люди настолько порочны и грешны,
что не способны сами, без помощи бога, ни к чему хорошему. Такое
учение уводит человека из действительной жизни в «потусторонний
мир» и сосредоточивает все его внимание на эгоистической идее «лич¬
ного спасения».
Что же нужно делать, чтобы прекратить возникшее зло, уничтожить
царство греха? Чтобы избавиться от первородного греха, лежащего на
всех людях, и вновь обрести спасение, требовалось удовлетворить право¬
судие божье посредством великой умилостивительной жертвы, учат хри¬
стианские богословы. Такую жертву в силу естественной испорченности
не могли принести сами люди, а отсюда им нужна была помощь свыше.
Такую жертву решил принести сам бог. Этой жертвой был сын божий —
Иисус Христос.
Учение об искуплении божественным сыном грехов людей является
одной из основ христианской морали. Согласно этому учению, искупле¬
ние совершено на Голгофе, где Христос принял все болезни и немощи
человечества. Как раньше с грехом одного вошли в мир грех, зло и
смерть для всех, так и теперь благодаря страданиям, жертве и воскре¬
сению одного вошли в мир благодать и жизнь для всех. Жертва, якобы
принесенная Христом на Голгофе, на кресте, является жертвой всечело¬
веческой. Отдав свою кровь, свою жизнь и душу как выкуп за людей,
Христос освободил их от вины и греха.
Христос искупил грех всех, кто верит в него. Однако грех, хотя и ли¬
шен своей порабощающей власти, все же живет в плоти человека, а сатана
хотя и осужден, но еще не брошен в бездну и ищет, кого соблазнить.
Поэтому окончательное искупление произойдет при втором пришествии
искупителя, когда к нравственному искуплению добавится искупление и
телесное.
В христианском учении об искуплении отразились бессилие, обре¬
ченность и беззащитность угнетенных трудящихся масс. Бессилие пора¬
бощенных масс в их борьбе с эксплуататорами породило у них веру
в чудесного спасителя, в «мессию», который появится, мол, на земле и
освободит всех «страдающих и обремененных».
Вера в Христа-спасителя расслабляет волю людей к борьбе, подры¬
вает их уверенность в собственных силах. Эта вера воспитывает чувство
глубокого ничтожества человека, внушает религиозным людям покор¬
ность. Служители христианской церкви призывают к тому, чтобы люди по-
корно ждали общего блага до тех пор, пока их не принесет искупитель.
Христианская теория греха и искупления является главным пред¬
метом церковной пропаганды и в наши дни. В условиях буржуазного
общества эта теория очень удобна для господствующих классов, так как
идея об искуплении и спасении помогает буржуа ежедневно разорять и
грабить людей, наживать капитал ценой крови и пота миллионов тру¬
жеников.
Учение об искуплении антигуманистично по своему содержанию.
Оно разоружает человека перед трудностями жизни, считает бесплодной
борьбу за революционное преобразование несправедливо устроенного
капиталистического мира.
Важнейшим элементом христианской морали являются заповеди
о любви к богу и ближнему своему, как к самому себе. Человек создан
для службы богу, а достигается это через любовь к нему и через веру
в него. Христианство видит в любви принцип отношений между людьми,
основу всякого морального закона и всякой справедливости. Но любовь
к людям поглощается в конечном счете любовью к богу. Человек любим

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
39
только в боге и для бога, и человеческое общество в целом находит свое
основание и свою меру только в божественных началах.
Христианская мораль любви человека к богу всегда смешана с чув¬
ством страха перед богом. Страх — центральный момент в религиозном
учении. Страх входит в понятие авторитета. В буржуазном обществе на
нем строится все воспитание.
Ради царствия божьего христианин должен оставить даже отца и
мать, жену и детей и все вообще земное, чтобы посвятить себя всецело
высшему подвигу любви к богу. Совсем не в духе «любви к ближнему»
звучат суровые слова евангелия, приписываемые Христу:	«Если,	кто
приходит ко мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и де¬
тей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может
быть моим учеником» (Лука, гл. 14, стих 26). «-Кто не со мною, тот про¬
тив меня» (Матфей, гл. 12, стих 30). Или за Христа, или против него!
Этой исключительности и нетерпимости из христианского учения ника¬
кими толкованиями не вытравить.
В требовании любви к Христу, без которой якобы человека ожидают
вечные мучения, содержится также вражда к неверующим и к людям
другой веры. Религиозные преследования проповедуются евангелием
вполне открыто. Мы находим в евангелии следующие места: «Врагов же
моих, тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите
сюда и избейте предо мною» (Лука, гл. 19, стих 27). Или: «Кто не соби¬
рает со мною, тот расточает» (Матфей, гл. 12, стих 30). Это значит, что
христианин должен считать врагом всякого, кто не разделяет его воз¬
зрений.
Советское общество, коммунистическая идеология освобождает че¬
ловеческую личность от одной из самых отвратительных черт, прививае¬
мых религией,— от религиозной и националистической ненависти и пре¬
зрения к человеку другого вероисповедания и другой нации. У нас нет
и не может быть вражды и неприязни между людьми на почве различ¬
ного вероисповедания, которые составляют одну из характернейших
черт буржуазного строя.
Применяя к другим свою мерку, защитники церкви всячески стре¬
мятся убедить людей в том, что коммунисты в силу своих идеологиче¬
ских воззрений являются гонителями свободы вероисповедания, угне¬
тают верующих, ненавидят их. Отповедь этим россказням врагов ком¬
мунизма в очень убедительной форме дал Н. С. Хрущев в своей речи
по поводу присуждения ему международной Ленинской премии «За
укрепление мира между народами».
«Будучи атеистами,— говорил он,— мы вовсе не воспитываем непри¬
язни к верующим. Мы никогда не призывали и не будем призывать
к враждебности между людьми на религиозной основе, к войнам между
государствами из-за идеологических разногласий.
Мы не только терпимо, но и с уважением относимся к людям, кото¬
рые являются верующими. Мы ведем борьбу лишь тогда, когда религию
используют для того, чтобы нанести вред человеку» («Правда» от
17 мая 1959 года). Вред, который наносит религия воспитанию подра¬
стающих поколений, моральным устоям, на которых должен воспиты¬
ваться человек, для нас не безразличен. Но мы боремся с этим вредом
путем терпеливого разъяснения ложности моральных посылок религии.
В христианстве отношения между богом и человеком изображаются
как основанные на принципах подчинения и служения. Здесь нет и
намека на равноправие. Наоборот, здесь господствует абсолютное нерав¬
ноправие. Это прежде всего неравноправие между богом и человеком,
как между властителем и слугой, что само христианство называет «лю¬
бовью к богу».
Нужно быть смиренным, считать себя нагим и нищим перед богом.
Эта нищета духа — первый шаг к спасению, вот почему нищету духов¬

40
В. И. ПРОКОФЬЕВ
ную евангелие считает важнейшим условием для вступления на путь
нравственного развития. И не только условием, но и первой ступенью
к блаженству.
Кроме любви к богу, христианская нравственность провозглашает
высшим своим принципом любовь к ближнему. По этому принципу все
должны жить в любви друг с другом, у всех один бог, всех он любит
одной любовью и всех будет судить одним судом. «Любовь к врагу —
высший героизм», — писал Пий XII (цит. по книге Ярослава Галана
«Избранное», 1952, стр. 144). А вот как этот принцип разъясняет «Жур¬
нал Московской патриархии»: «Почитая образ Божий, ты должен почи¬
тать и всякого человека, не взирая на язвы его» (№ 7 за 1956 год, стр. 41).
Все эти ухищрения не что иное, как проповедь классового мира,
основывающаяся на следующем евангельском изречении: «А я говорю
вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благо¬
творите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»
(Матфей, гл. 5, стих 44).
Советские люди отвергают эту религиозную мораль, ибо она носит
определенно реакционный характер. Подлинный гуманизм, действитель¬
ная любовь к людям предполагают ненависть к врагам человечества,
к империалистическим хищникам, к эксплуататорам и угнетателям тру¬
дящихся.
Как всякие ложные построения, христианская мораль в высшей сте¬
пени противоречива. Наряду с проповедью «око за око» она велит «не
противиться злу», заповедует подставлять левую щеку ударившему в
правую. Дескать, в борьбе со злом, которое надлежит отвергать и
устранять, нет другого пути, как действовать со всей властью и силой
добра. Только добро, только одно непротивление прекращает зло, ней¬
трализует его, не позволяет ему распространяться.
Этот морально-религиозный, всепримиряюший принцип, призванный
возвеличить пассивно-христианский гуманизм, находится в полном про¬
тиворечии с гуманизмом коммунистическим. Наша мораль говорит: отхо¬
дя от зла, проявляя непротивление, ты объективно поддерживаешь его
существование. Чтобы сотворить благо, надо уничтожать зло, бороться
против него всеми силами и средствами.
Коммунистический гуманизм, как и другие принципы нашей совет¬
ской морали, отличается воинствующим, боевым духом. Он предполагает
не только непримиримую ненависть к врагам человечества, но и беспо¬
щадную борьбу с ними. Наш гуманизм не отвлеченное понятие, не ли¬
цемерное человеколюбие, а действенная любовь к людям, борющимся за
счастье народов, за мир на земле, за победу коммунизма. Только та
жизнь, которая согрета большой и глубокой любовью к трудовому люду,
которая посвящена человечеству, дает настоящее счастье.
Наша жизнь опровергает кантианское противопоставление долга ин¬
тересу, она опровергает также религиозный путь облагораживания людей
лишь через страдание. Для советских людей неприемлемы и всевозмож¬
ные теории о противопоставлении личного счастья общественному. Со¬
ветский человек, создавая свое личное счастье, справедливо усматри¬
вает его основы в успешном приложении своих сил ради общественного
блага. Счастье советского человека в сознании своей общественной пол¬
ноценности, в служении великому народному делу, в том, чтобы творить
подлинное добро, то есть всячески способствовать своим трудом, всеми
своими помыслами осуществлению великих идеалов человечества.
Коммунистический гуманизм находит свое яркое выражение в той
титанической борьбе, которую ведут народы против поджигателей новой
войны.
Около двадцати веков христианство проповедует любовь к ближне¬
му. Но эти проповеди не могли помешать тому, что время от времени

АНТИГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР РЕЛИГИОЗНОЙ МОРАЛИ
41
человечество ввергалось в кровопролитные бойни. Только на протяже¬
нии последних сорока пяти лет империалисты развязали две мировые вой¬
ны, принесшие народам неисчислимые бедствия и страдания. Представите¬
ли различных церквей благословляли эти войны, многие церковники иска¬
ли моральные оправдания злодеяниям империалистов. В годы второй
мировой войны Ватикан и его агентура в оккупированных гитлеровцами
странах всячески помогали фашистским захватчикам. Ныне Ватикан
поставил католическую церковь на службу агрессивной, реакционной
политике американских монополий.
Лицемерие и лживость буржуазных идеологов, прикрывающихся
щитом религии, особенно ярко разоблачил Н. С. Хрущев в своем докладе
на XXI съезде КПСС. КПСС и Советское государство, сказал Н. С. Хру¬
щев, активно борются за предотвращение новой войны. А возьмите,
например, канцлера Аденауэра, который боится воссоединения Германии
на миролюбивых, демократических началах. «Аденауэр является лиде¬
ром христианско-демократической партии. Казалось бы, он должен ру¬
ководствоваться евангельскими поучениями, о которых так много любят
распространяться в его партии. А на деле этот «христианин» в одной
руке держит крест, а в другую хочет взять атомную бомбу. И больше
всего он рассчитывает именно на бомбу, хотя такие взгляды отнюдь
не соответствуют ни евангельским проповедям, ни решению националь¬
ной задачи немецкого народа» (Н. С. X р у щ е в «О контрольных циф¬
рах развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы», стр. 87).
Не следует думать, что евангельские проповеди любви к богу и
ближнему, с которыми выступают религиозные деятели в нашей стране,
так уж безобидны. «Кто насладится всеми богатствами веры нашей еще
в земной своей жизни? — вопрошает «Журнал Московской патриар¬
хии» и отвечает: «Кроткие—кто умеет подавлять в себе гнев, озлобле¬
ние, ненависть и всякие другие недостойные христианина чувства в отно¬
шении друг ко другу» («Журнал Московской патриархии» № 12 за
1957 год, стр. 24). Ему вторит журнал евангельских христиан-баптистов
«Братский вестник»: «Кроткий человек и среди всех тяжких испытаний
и переживаний полагается на бога и переносит все скорби без ропота.
Блаженны те, которые злом за зло не воздают и обиды от души про¬
щают» (№ 3—4 за 1955 год, стр. 45).
Церковники, особенно сектантские проповедники, не осмеливаются
вслух сказать о любви к врагам государства и заявляют, что их учение
касается лишь отношения к личным врагам человека: «В сфере наших
личных отношений, мы имеем великий простор для проявления таких ка¬
честв, как терпение, смирение, любовь и милосердие. Здесь мы можем
подставлять другую щеку» («Братский вестник» № 3 за 1945 год,
стр. 51).
Но такое разъяснение совершенно неубедительно. В самом деле,
кого считать личными врагами советского человека? Разве фашистские
изверги, напавшие на нашу Родину, не были не только общими, но и
личными врагами каждого советского человека? Ведь у наших людей
был свой, личный счет к фашистам, учинившим неслыханные злодеяния
на временно оккупированной советской территории и принесшим много
горя и страданий советским гражданам. А. М. Горький писал, что, «не
умея ненавидеть, невозможно искренне любить».
Советский гуманизм проявляется в любви к человеку, в уважении
к его личности, в стремлении прийти на помощь нуждающемуся. Но
нельзя любить людей без разбора, а любя, нельзя все безропотно тер¬
петь, нельзя все прощать, со всем мириться. Такой гуманизм нам чужд.
Советский гуманизм сочетает в себе любовь к трудящемуся человечеству
с ненавистью к тем, кто покушается на свободу трудящихся, кто куль¬
тивирует человеконенавистничество, кто готовит новые войны, добивается
увековечения колониализма и эксплуатации человека человеком.

42
В. И. ПРОКОФЬЕВ
В основе советского гуманизма лежит оптимистический и светлый
взгляд на человека. В нашей стране все новое, передовое заботливо вы¬
ращивается и культивируется. Человек получил широкие возможности
для расцвета своей творческой индивидуальности, всех своих физиче¬
ских и духовных качеств. Ему чужда ущербность, пессимистический
взгляд на будущее. Мы воспитываем советских людей в духе бодрости
и жизнерадостности, в духе глубокой уверенности в правоте нашего
благородного дела.
Очень хорошо раскрыл разницу между лицемерной христианской
моралью и подлинной нравственностью Н. С. Хрущев в беседе с коррес¬
пондентом французской газеты «Фигаро» С. Груссаром. «Часто о нас,
коммунистах, говорят много вздорного, доказывают, что если люди не ве¬
рят в бога, которого даже верующие ясно себе не представляют, то та¬
кие люди не могут руководствоваться высокими чувствами гуманиз¬
ма,— сказал Н. С. Хрущев.— Но коммунисты — это самые гуманные
люди, потому что они ведут борьбу не за то, чтобы лишь самим жить
хорошо... Мы считаем, что каждый человек имеет право на труд, на
хорошую жизнь, которую человеческое общество может создать для
всех людей. Мы — за подлинное равноправие людей и народов. Разве
это не является выражением гуманности? Забота о живом человеке, об
обществе, в котором ты живешь, забота о жизни народа — вот' наши
идеалы, бот наше убеждение. Думаю, что это значительно лучше, чем
верить в бога и грабить работающих на тебя людей, выбрасывать их
на улицу с заводов и фабрик, как это делают верующие в бога капита¬
листы» («Правда» от 27 марта 1958 года).
Коммунистическая мораль, выражающая прогрессивные, гуманные
устремления советского общества, является величайшей силой, способ¬
ствующей успешному строительству коммунизма. Она возвышает чело¬
века, воспитывает в нем бойца, преобразователя жизни, использующего
объективные законы природы и общества в интересах всего челове¬
чества.
Быть нравственным — это значит отдавать все силы и энергию делу
борьбы за коммунистическое общество.

Диалектический характер критерия
практики
I
М. Н. РУТКЕВИЧ (Свердловск)
Важнейший принцип марксизма-ленинизма — принцип единства тео¬
рии и практики — находит свое глубочайшее обоснование в философии
марксизма, в его теории познания. Марксистская теория познания яв¬
ляется прежде всего материалистической, она исходит из об¬
щей для всего материализма предпосылки — признания объективной
реальности и ее отражения в человеческой голове. Однако теория позна¬
ния диалектического материализма имеет великие преимущества
перед теорией познания старого, домарксовского материализма, позво¬
ляющие ей до конца последовательно проводить материалистическую
точку зрения на процесс познания. Она отличается от гносеологии до¬
марксовского материализма двумя основными чертами: применением
диалектики к теории отражения и включением общественной
практики в самую основу теории познания.
Обе эти отличительные черты гносеологии марксизма, ее д и а л е к-
тичность и ее действенность, связаны неразрывно. Взятые вме¬
сте, они означают, что духовная и материальная деятельность людей,
теория и практика рассматриваются марксизмом как единство взаимо¬
проникающих противоположностей, которые обусловливают друг дру¬
га, причем определяющая роль в этом единстве принадлежит практике.
Первичность практики как материальной деятельности людей по отно¬
шению к сознанию как духовной их деятельности выступает в двух
основных аспектах: практика является источником, основой,
и вместе с тем мерилом, критерием приобретаемых знаний. Одна¬
ко познание, будучи вызвано к жизни практикой, отнюдь не является
пассивным ее продуктом, оно оказывает при использовании знаний на
практике очень большое обратное воздействие. Вообще говоря, чем точ¬
нее отображает наше сознание реальность и чем шире используются зна¬
ния массами, тем большее влияние оказывает оно на практику.
В настоящей статье мы не ставим своей задачей раскрыть полностью
диалектическое взаимодействие практики и познания; наша цель более
узкая: рассмотреть диалектический характер критерия практики.
Что же касается других сторон роли практики в познании и прежде всего
ее роли как основы познания, то они будут привлекаться лишь постольку,
поскольку это необходимо для выяснения поставленного выше вопроса.
Следует также оговорить, что не все аспекты диалектического взаимо¬
действия практики и познания при определении истинности последнего
будут здесь подвергнуты анализу. Например, такого важного и интерес¬
ного вопроса, как соотношение общего и специфического в действии кри¬
терия практики, мы здесь касаться не будем, надеясь выступить по нему
в ближайшее время особо.
Диалектика применения практики при проверке знаний будет иссле¬
дована нами по трем пунктам: как соотношение предшествующей и по¬
следующей практики и тем самым как диалектическая взаимосвязь

44
М. Н. РУТКЕВИЧ
основы и критерия познания; как соотношение логического доказатель¬
ства и практической проверки; как соотношение относительного и абсо¬
лютного моментов в критерии практики.
1.	Необходимость диалектического понимания практики как кри¬
терия истины обнаруживается сразу, как только мы поставим вопрос:
обладают ли выводы теории в той или иной мере истинностью еще до
того, как они непосредственно подтверждены практикой? Например,
обладали ли истинностью периодический закон Д. И. Менделеева и тео¬
рия В. И. Ленина о возможности победы социалистической революции в
одной стране д о того, как практическая деятельность непосредственно их
подтвердила? Здравый смысл подсказывает, что указанные выше науч¬
ные обобщения, как и многие другие, действительно были истиной до
специальной проверки практикой. Именно это обстоятельство широко
используется идеализмом, который, спекулируя на способности науки
предвидеть, заявляет, что истину можно получить и б е з проверки прак¬
тикой. Данный идеалистический вывод имеет своей подосновой метафи¬
зическое представление о практической проверке. Действительно, если
понимать проверку практикой всегда только как единичный
акт, следующий за выдвижением теории, то остается непо¬
нятным, как может содержаться в теории истина до этого акта проверки.
Идеализм может быть побит полностью и в этом вопросе только с
позиций диалектического материализма. Проверку практикой надо по¬
нимать диалектически, а это означает, что под практикой, удостоверяю¬
щей истинность того или иного теоретического положения, нельзя пони¬
мать только какой-то единичный акт практической деятельности, напри¬
мер, один эксперимент или одно какое-либо событие общественной
жизни, притом обязательно идущее вслед за выдвижением теории. Мы
ни в какой мере не хотим умалить роль единичного практического дей¬
ствия, которое в иных случаях в естествознании может выступать даже
как experimentum crucis. Но чем более общей является теория, тем, вооб¬
ще говоря, сильнее сказывается недостаточность отдельного акта прак¬
тики для ее проверки. Проверка теории практикой осуществляется во
всем процессе практической деятельности, причем особо следует обра¬
тить внимание на то, что этот процесс включает в себя не только после¬
дующую, но и предшествующую практику, которая есть прежде всего,
конечно, основа, источник выдвигаемого теоретического положения, но
вместе с тем и его первоначальный критерий.
Проверка предшествующей практикой осуществляется в самом ходе
создания теоретических представлений. В самом деле, когда Менделеев
создавал периодический закон, разве он не исходил из практики экспе¬
риментов, в которых до него было обнаружено, что различные элементы
имеют сходные свойства, разве он не обращался все время к практике
как к основе познания и вместе с тем разве он не проверял каж¬
дый ход своего рассуждения тем экспериментальным материалом, кото¬
рый уже имелся налицо? Конечно, обращался и тем самым проверял.
И так поступал не только Менделеев, так поступает любой ученый, если
он желает строить свою теорию на базе опыта, а не витать в облаках.
Сказанное о роли предшествующей практики как критерия истины
вовсе не отрицает решающего значения последующей практической
проверки. Последующая практика не только подтверждает вывод науки,
если он основывался на предшествующей практике, но позволяет его
уточнить и пойти дальше. Так, практическая проверка предсказаний
Менделеева насчет не открытых еще элементов позволила не только
подтвердить, но и уточнить периодический закон в очень многих
пунктах.
Так же в принципе обстоит дело с истиной, высказанной В. И. Ле¬
ниным еще до Октября относительно возможности победы революции
первоначально в одной стране. Ленин исходил из практики мирового

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР КРИТЕРИЯ ПРАКТИКИ
45
революционного движения пролетариата и угнетенных народов колони¬
альных стран в эпоху империализма, в частности из того опыта, который
был накоплен в годы первой мировой войны. Вывод Ленина о возможно¬
сти прорыва фронта империализма первоначально в одной стране или
нескольких странах и тем самым о предстоящем периоде сосуществова¬
ния двух систем — социализма и капитализма — целиком опирался на
практику, ибо в самой общественной жизни, в практике уже были все
элементы для того, чтобы такой вывод сделать. Делая это замечатель¬
ное теоретическое предсказание, сыгравшее колоссальную роль во всей
последующей практической деятельности партии, Ленин проверял
каждый шаг своего рассуждения о будущем развитии мировых событий
уже имевшимися фактами, всей предшествующей практикой револю¬
ционного антиимпериалистического движения масс. Октябрьская револю¬
ция подтвердила этот основной вывод Ленина в жизни.
Итак, проверка теории практикой есть процесс, который в значи¬
тельной своей части осуществляется еще в ходе создания теории, когда
каждый шаг рассуждения теоретика проверяется и подтверждается
предшествующей практикой. Ленин говорил о «Капитале» Маркса, что
«проверка фактами respective практикой есть здесь в каэюдом шаге ана¬
лиза» («Философские тетради», 1947, стр. 216).
Диалектическое понимание, проверки теории практикой как процесса
нисколько не противоречит тому, что определенное практическое дейст¬
вие, притом именно в последующей практике, выделяется в качестве
решающего момента в этом процессе. Однако выделение решающего
момента в проверке теории практикой может быть правильно понято
лишь при уяснении процесса взаимодействия теории и практики, в кото¬
ром роль практики как основы познания неразрывно переплетается с ее
ролью как критерия истины.
Проверку практикой надо понимать как процесс, в котором
предшествующая и последующая практика неразрывно сплетаются
и, следовательно, роль практики как основы познания и роль прак¬
тики как критерия истины выступают как две стороны первичности мате¬
риальной деятельности человека по отношению к его духовной, познава¬
тельной деятельности.
2.	Перейдем теперь к вопросу о диалектической взаимосвязи логи¬
ческого доказательства и практической проверки.
Научный вывод по своей логической форме есть суждение. Если
практика ранее доказала верность некоторых наших суждений, а лз них
мы логически выводим новое суждение и настаиваем на его истинности
до специального акта практической проверки, то тем самым уже по¬
ставлен вопрос: не может ли логическое доказательство заменить —
полностью или частично — практическое доказательство, практическую
проверку?
Для того, чтобы выяснить существо дела, начнем с самого простого
примера. Предположим, что конструктор создал технический проект
моста. Утверждение конструктора, что проектируемый мост способен
выдержать определенную нагрузку, будет истиной еще до того, как мост
построен, поскольку при своих расчетах конструктор опирался на зако¬
ны механики, которые проверены практикой миллионы раз, на знание
формул сопротивления материалов, которые также неоднократно про¬
верялись практикой, и т. п. Если мост был рассчитан правильно,
выводы конструктора обладают истинностью и до их воплощения в
жизнь, хотя в ходе строительства могут быть внесены известные коррек¬
тивы в его расчеты.
Это уже известный мам вопрос о роли предшествующей практиче¬
ской проверки, которая неотделима от роли практики как источника
знаний. Обратим теперь внимание на другую сторону вопроса.
Когда конструктор делает свои расчеты, он исходит из определенных

46
М. Н. РУТКЕВИЧ
законов механики, из формул сопротивления материалов как из посылок.
Опираясь на эти посылки, он рассуждает, то есть делает определенные
выводы. Для того, чтобы сформулировать всякое новое суждение вооб¬
ще, в том числе суждение истинное, необходимо построить его из других
понятий и суждений, и тем самым, сознавая это или нет, воспользоваться
правилами логики.
Таким образом, если наши посылки — в данном случае это законы
и формулы — доказаны практикой и поэтому верны, и если мы рассуж¬
даем правильно, не нарушая правил логики и не делая ошибок в мате¬
матических расчетах, то мы можем, исходя из этих посылок, прийти
к выводам, соответствующим действительности. Этот безусловный факт
многие противники марксизма используют для того, чтобы настаивать на
существовании двух критериев истины — логического и практи¬
ческого.
Представление о наличии двух критериев истины неверно, оно в
корне противоречит марксизму. Суть дела здесь в том, что правильные
рассуждения (правильные математические действия в том числе), ко¬
нечно, являются необходимым условием для того, чтобы достичь
истины, но это условие не является достаточным. Действительно,
если мы будем делать ошибки в логических рассуждениях, то, очевидно,
из правильных посылок правильных выводов мы не сделаем. Но в самих
только логических законах и правилах математических действий еще не
содержится истинность выводов. Если наши посылки или хотя бы одна и'з
них неправильны, не соответствуют действительности, то, исходя из
этих посылок, мы можем развить целую систему неправильных пред¬
ставлений, которая будет логически стройной и непротиворечивой. Логи¬
ческая правильность рассуждений, конечно, нужна, но она сама по себе
еще не может обеспечить истинности вывода, ибо необходимо, чтобы те
факты, посылки, из которых мы исходим, были доказаны практикой.
И только в этом случае при правильности логических рассуждений мы
можем прийти к истинным выводам.
Чем же объяснить, что наше мышление из одних истин с помощью
логики может выводить другие истины? Ответ на этот вопрос был дан
уже Гегелем, правда, с позиций тождества человеческого мышления
и бытия, которые он считал в равной мере воплощением абсолютной
идеи. Освободив гегелевскую диалектику от мистической шелухи, осно¬
воположники марксизма придали этому выводу Гегеля рациональный
вид. «...Наше субъективное мышление и объективный мир,— указывал
Ф. Энгельс,— подчинены одним и тем же законам...» («Анти-Дюринг»,
1957, стр. 349).
Законы логики, ее правила построения суждений («фигуры логики»)
«вошли» в человеческую голову благодаря практике—голова следова¬
ла за руками — и прошли проверку в ходе всей общественной практики,
начиная со становления человека и его мышления. «Практическая дея¬
тельность человека,— подчеркивает Ленин,— миллиарды раз должна
была приводить сознание человека к повторению разных логических
фигур, дабы эти фигуры могли получить значение аксиом» («Философ¬
ские тетради», стр. 164).
Отсюда следует, что логический критерий в последнем счете сам
является практическим, что существует только один критерий исти¬
ны— практика человечества, однако эта практика доказывает истину не
только прямо и непосредственно, но и весьма опосредованным образом
через проверку истинности законов мышления.
Наше глубокое убеждение в истинности многих положений, которые
непосредственно практикой либо еще не доказаны, либо непосредствен¬
но вообще не могут быть доказаны, зиждется как раз именно на том,
что законы мышления, по которым мы рассуждаем, проверены практикой.
Материалистическая философия и современное естествознание вы¬

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР КРИТЕРИЯ ПРАКТИКИ
47
двигают утверждение, что живое на Земле произошло из неживого.
Истинно ли это утверждение? Непосредственно в эксперименте
оно еще не доказано, ибо мы пока еще не научились в лаборатории пре¬
вращать'неживое в живое, хотя, несомненно, рано или поздно сумеем это
сделать. Когда мы доказываем истинность предлагаемого суждения, то
опираемся на факты, подтвержденные практикой, и делаем из них логи¬
ческие выводы. Исходя из доказанных практикой суждений, мы рассуж¬
даем следующим образом: поскольку материя вообще способна к по¬
ступательному развитию, а на Земле на первоначальных ее стадиях
жизни не было и жизнь на нее не могла быть занесена извне, то, очевид¬
но, живое возникло в ходе развития Земли из неживого. В доказатель¬
стве этого важнейшего научного положения мы исходим из всей совокуп¬
ности данных практики, особенно из эксперимента и наблюдения в есте¬
ственных науках. И хотя практика здесь и не дает еще непосредствен¬
ного доказательства данного утверждения, тем не менее у нас нет
оснований сомневаться в его истинности.
Так же обстоит дело и в общественной науке. Н. С. Хрущевым в
докладе на XXI съезде КПСС было выдвинуто важнейшее теоретиче¬
ское положение о том, что социализм в нашей стране победил не только
полностью, но и окончательно. Как и всякое иное научное
положение, оно является истиной потому, что проверены практикой те
посылки, на основе которых логически неопровержимо строится вывод.
Под окончательной победой социализма в СССР понимается невозмож¬
ность реставрации капитализма. Ввиду отсутствия внутри социалистиче¬
ского общества классов, стремящихся к реставрации капитализма, это
означает, что любая внешняя агрессия против нашей страны должна
закончиться провалом. Возможности нападения империалистов на нашу
страну исключить нельзя. «Советская держава,— говорил Н. С. Хрущев
на съезде,— как и любая другая социалистическая страна, не гаранти¬
рована от возможной агрессии со стороны империалистических госу¬
дарств». Но в отличие от положения, существовавшего до второй миро¬
вой войны, соотношение сил в мире в корне изменилось. Практика
сегодня уже доказывает истинность суждения: «Соотношение реальных
сил в мире сейчас таково, что мы сумеем отразить любое нападение лю¬
бого врага» (Н. С. Хрущев).
Положение об окончательной победе социализма относится, однако,
не только к настоящему, но и к будущему. Следовательно, надо не только
исходить из существующего в настоящее время соотношения сил, но
учитывать также тенденцию их изменения. Эта тенденция такова:
соотношение сил непрерывно изменяется и будет изменяться в дальней¬
шем все больше и больше в пользу социализма. За последние 7 лет сред¬
негодовой темп роста промышленной продукции составлял в США (по
данным американской статистики) 1,6%, а в СССР—11,4%. Даже аме¬
риканские буржуазные экономисты полагают, что в будущем темпы ро¬
ста продукции в США будут примерно на том же уровне. Аналогичный
результат дает сравнение темпов развития капиталистического и социа¬
листического лагерей, взятых в целом. Следовательно, практика доказы¬
вает также истинность суждения, что соотношение сил между двумя ла¬
герями и в дальнейшем будет изменяться в пользу лагеря социализма.
Но в науке имеется немало таких утверждений, которые непосред¬
ственно доказать вообще невозможно. Например, положение о бесконеч¬
ности пространства не может быть непосредственно доказано на прак¬
тике, ибо как бы мы далеко ни продвинулись в исследовании бесконеч¬
ного мирового пространства, всегда будет существовать возможность дви¬
гаться далее. Доказать положение о бесконечности пространства прямым
экспериментом и наблюдением невозможно. Истинность подобного рода
суждений доказывается практикой опосредованно, причем правильные
выводы из правильных посылок играют решающую роль.

48
М. Н. РУТКЕВИЧ
Итак, диалектический характер критерия практики состоит в том,
что в нем непосредственно сплетаются и взаимодействуют практическая
проверка и логическое доказательство, которое в опосредованном виде,
через доказательство практикой истинности законов логики, также оказы¬
вается в последнем счете моментом практической проверки.
3.	Диалектический характер критерия практики находит свое ярчай¬
шее выражение в соотношении абсолютного и относительно¬
го моментов в нем. Эта важнейшая гносеологическая проблема была
яыдвинута В. И. Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме».
В решении этого вопроса В. И. Ленин исходил из развитого им далее
марксистского положения о соотношении абсолютной и относительной
истины. Абсолютная истина есть абсолютно точное, полностью верное
отражение объекта в сознании людей; относительная истина — относи¬
тельно точное, приблизительно верное его отражение. В относительной
истине всегда есть элементы, моменты, зерна истины абсолютной. С дру¬
гой стороны, абсолютная истина складывается из истин относительных1.
Истина доказывается в практике, и, следовательно, в самом призна¬
нии абсолютной и относительной истины содержится уже указание на
абсолютное и вместе с тем относительное действие критерия практики.
Критерий практики прежде всего относителен. Под относитель¬
ностью критерия практики подразумевается его неполнота, то есть
то, что он доказывает истинность наших теорий в целом как истин отно¬
сительных, которые неполно отображают действительность.
Указывая на неполноту, относительность критерия практики,
В.	И. Ленин пишет применительно к общественной теории и практике
общественной жизни: «...Критерий практики, т. е. ход развития всех ка¬
питалистических стран за последние десятилетия,— доказывает только
объективную истину всей общественно-экономической теории Маркса
вообще, а не той или иной части, формулировки и т. п.» (Соч., т. 14,
стр. 130). Это важнейшее ленинское положение полностью относится и
к другим областям теории и практики, оно является общей гносеологи¬
ческой закономерностью: как практику, служащую критерием истины,
так и проверяемую теорию надо брать в ихцельности и развитии.
Относительность критерия практики, его неполнота предстают перед
нами прежде всего как недостаточность отдельного, изолированного акта
практики для доказательства истинности или ложности общей теории.
Действительно, единичный эксперимент допускает, вообще говоря, раз¬
личные теоретические истолкования, каждое из которых может претен¬
довать на то, что оно частично подтверждается этим экспериментом и,
следовательно, является истиной относительной. Более того, экспери¬
менты одного рода могут подтверждать одну теорию, а эксперименты
другого рода, произведенные с тем же самым объектом,— другую тео¬
рию. И так продолжается до тех пор, пока не удается создать теорию,
которая синтезирует частные представления и поэтому оказывается
способной объяснить и те и другие эксперименты, то есть находит свое
подтверждение во всей совокупности данных опыта. Например, в на¬
чале XX века опыты по дифракции, интерференции и т. д. рассматрива¬
лись по-прежнему как подтверждение волновой теории света, в то вре¬
мя как излучение абсолютно черного тела и фотоэффект находили свое
объяснение только с позиций квантовой теории. Создание в конце 20-х
годов современной теории электромагнитного поля (квантовая электро¬
динамика) объединило эти два полярных объяснения, синтезировало их,
и эта теория (по крайней мере, в своих основных положениях) находит
подтверждение во всей совокупности дамных опыта.
Аналогично обстоит дело и в объяснении явлений общественной
жизни. Единичное практическое действие, как, например, успех данноП
1 См. В. И. Ленин. Соч., т. 14, гл. II, §§ 4, 5, 6; гл. V. Мы не рассматриваем
здесь специально этого вопроса, поскольку он достаточно освещен в литературе.

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР КРИТЕРИЯ ПРАКТИКК
49
стачки, может быть истолковано как подтверждение теории марксизма,
рассматривающей борьбу за улучшение условий продажи рабочей си¬
лы как необходимый момент классовой борьбы пролетариата, но мо¬
мент, подчиненный главной цели — политической борьбе за установле¬
ние диктатуры пролетариата. Успешная экономическая стачка свиде¬
тельствует о росте сплоченности рабочего класса и подтверждает тем
самым положение марксизма: «рабочий класс может временно улуч¬
шать свое положение в борьбе с буржуазией, но для своего экономиче¬
ского освобождения он должен завоевать политическую власть». Одна¬
ко успех той или иной стачки (и вообще экономической борьбы) постоян¬
но истолковывается реформистами как подтверждение оппортунистиче¬
ской теории и следующего суждения, входящего в эту теорию как часть в
целое: «рабочий класс может непрестанно улучшать свое положение в
условиях капитализма и на этом пути прийти к социализму». Подтвер¬
ждением правоты марксизма и опровержением реформизма является не
отдельная удачная или неудачная стачка, а весь ход экономической
и политической борьбы пролетариата, весь ход развития капитали¬
стических стран, который доказывает, что относительное и абсолютное
обнищание является законом капитализма и, следовательно, что един¬
ственным выходом из капиталистического рабства для пролетариата
является установление своей диктатуры.
Все сказанное выше убеждает в том, что практику как критерий
истины следует рассматривать в ее целостности, как всю совокуп¬
ность данных практики в конкретной области исследования и в ее истори¬
ческом развитии, то есть как п р о ц е с с. Естественно, что в этом процессе
отдельные его звенья, отдельные практические действия (данный экспе¬
римент в физике, данное наблюдение в астрономии или геологии, данная
революция в общественной жизни и т. д.) могут играть при доказатель¬
стве истинности соответствующей теории решающую роль. Но это
нисколько не отменяет сказанного выше о необходимости всестороннего
использования данных практики всей данной области исследования,
будь это физика, астрономия, геология или общественная наука. Во мно¬
гих случаях даже недостаточно брать всю совокупность опыта в опреде¬
ленной области исследования и приходится привлекать данные прак¬
тики из других областей. Например, проверка космогонических гипотез
требует учета и практики астрономических наблюдений и практики фи¬
зического эксперимента, доказывающего истинность тех законов физи¬
ки, на которых базируются эти гипотезы. Проверка истинности философ¬
ских теорий зиждется на учете всей практики человечества.
Относительность критерия практики не может быть сведена
к доказательству относительной истинности теории в частном опыте.
Если практику как критерий истины мы должны рассматривать
диалектически, то есть как целостное единство и процесс, то и подлежа¬
щая проверке на практике теория также должна рассматриваться не
как механическое сочетание отдельных суждений, каждое из которых
должно быть отдельно проверено на практике. Практика может доказать
истинность частного суждения, но само это частное суждение может
быть включено в весьма различные и подчас противоположные теории.
В рассмотренных выше примерах дело обстоит именно так. Отдельным
экспериментом по дифракции (или даже рядом подобных эксперимен¬
тов) доказывают суждение: «свет есть волновой процесс». Но это суж¬
дение может быть составной частью весьма различных более общих тео¬
ретических положений: «свет есть только волновой процесс», «свет
есть диалектическое единство волн и корпускул, непрерывного и пре¬
рывного». Первая теория одностороння и поэтому неверна, вторая вер¬
на. Аналогичным образом отдельная успешная стачка доказывает част¬
ное суждение: «положение рабочих может быть улучшено путем борьбы
с капиталистами». Однако это суждение, как мы видели, может быть
4.	«Вопросы философии» № 9.

50
М. Н. РУТКЕВИЧ
составной частью более общих суждений и систем суждений, то есть
теории,— оппортунистической, неверной и марксистской, истинной.
Итак, относительность критерия практики не может быть сведена
к неполному «наложению» друг на друга отдельных актов практики и
отдельных «кусочков» познания. Относительность критерия практики
наиболее полно выражается в том, что вся практика доказывает истин¬
ность всей теории как истины относительной, как приблизи¬
тельно верного отражения мира. «Неполнота» критерия практики озна¬
чает, что духовная картина никогда не «накладывается» полностью на
объективный мир, ибо практика не полностью его охваты¬
вает. «...Не надо забывать,— писал Ленин,— что критерий практики
никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть
полностью какого бы то ни было человеческого представления»
(Соч., т. 14, стр. 130). Это не менее знаменитое, чем упоминавшееся не¬
сколько ранее, высказывание Ленина приводится очень часто в марксист¬
ской литературе по гносеологии и чаще без всякого анализа. Между тем
на первый взгляд оно не совпадает со сказанным Лениным в цитате, при¬
веденной нами выше. Там Ленин писал о невозможности полностью до¬
казать истинность теории, а здесь — о невозможности полностью про¬
верить представление. Но на деле никакого несовпадения тут нет.
В обоих случаях у Ленина речь идет о цельном и полном теоретическом
представлении о каком-либо явлении, которое может быть доказано
практикой только неполно, только как истина относительная.
Последнее ленинское положение ни в коем случае не следует трак¬
товать упрощенно, в том смысле, что вообще никакое наше утверждение
не может быть доказано полностью, как истина абсолютная. Критерий
практики не только относителен, он вместе с тем абсолютен. Те или
иные стороны, части, моменты цельного теоретического представления
могут быть выражены в отдельных суждениях, и некоторые такие суж¬
дения как общего, так и частного порядка, вполне могут быть доказаны
практикой абсолютно, то есть так, что никакое последующее разви¬
тие практики эту истину изменить уже не сможет. Каждое суждение,
которое мы расцениваем как абсолютно истинное, является таковым
только потому, что оно абсолютно доказано практикой1. Например,
утверждение о том, что в 1959 году впервые был осуществлен с Земли
запуск космического снаряда, есть абсолютная истина, потому что мы
на практике удостоверились в выходе ракеты за пределы земного при¬
тяжения путем наблюдения за выпущенным ею натриевым облаком,
приема радиосигналов и т. д.
Критерий практики доказывает как истины абсолютные не только
«истины факта», вроде приведенного выше утверждения насчет косми¬
ческой ракеты, но и утверждения, в которых выражена сущность
какой-либо теории. Коренное положение теории научного социализма
«гибель капитализма неизбежна» есть истина абсолютная, абсолютно
доказанная практикой уже сейчас, то есть до того, как капитализм уни¬
чтожен в большинстве стран мира. Коренное положение теории относи¬
тельности «пространство и время взаимосвязаны» доказано абсолютно.
Основной тезис философии марксизма «сознание вторично по отношению
к материи» также доказан практикой человечества абсолютно. Конечно,
каждое из этих суждений, будучи сутью соответствующей теории, эту
теорию не исчерпывает и может быть развито, дополнено другими сужде¬
ниями, так что в последующем развитии познания мы будем гораздо
полнее, чем сегодня, знать, как социализм победил капитализм, как
взаимосвязаны пространство и время, как материя порождает созна¬
1 Абсолютный характер критерия практики в другом смысле заключается в том,
что никакого иного критерия для установления истинности или ложности всех про¬
дуктов человеческого сознания нет и не может быть. В предшествующем изложении
мы уже касались этой стороны вопроса.

ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР КРИТЕРИЯ ПРАКТИКИ
51
ние. Но никакое последующее развитие указанных научных теорий
не отменит приведенных выше абсолютно истинных суждений, по¬
скольку они доказаны практикой абсолютно уже в настоящее
время.
По вопросу о соотношении абсолютного и относительного в истине
и ее критерии диалектическому материализму противостоят реляти¬
визм и догматизм. Обычно при критике релятивизма и догматиз¬
ма основное внимание обращается на свойственное им понимание исти¬
ны. Это нужно, но этого недостаточно, ибо понимание истины неотделимо
от воззрений на ее критерий.
Преувеличение относительного момента в истине, свойствен¬
ное релятивизму, вытекает из представления, что в отдельном акте
практики отсутствует общее и что поэтому он доказывает истину толь-
к о для конкретных условий данного опыта. Метафизическое представле¬
ние об общественной практике как механической совокупности отдель¬
ных действий — таков один из важнейших гносеологических корней
релятивизма. Релятивизм не видит (или не желает видеть) в отдельном
общего как в самих явлениях действительности, так и в человеческой
практике, которая связывает нас с предметным миром. Действительно,
наш опыт всегда не закончен, и если отрицать наличие в отдельном
общего, то ни одному теоретическому положению нельзя будет придавать
всеобщего характера.
Метафизическое отрицание реально существующего общего в прак¬
тике и самих вещах всегда было и сейчас является дорогой к идеализму.
Таков, например, основной аргумент в пользу скептицизма, выдвигаемый
Б. Расселом. Рассел — плюралист, он рассматривает мир как такое мно¬
гообразие, в котором общих черт, общих законов, по существу, нет. Зако¬
ны, утверждает он, выводятся нами, и всегда можно ожидать, что они
«не сработают», ибо в опыте возникнет нечто такое, что не имеет обще¬
го с предшествующим опытом. Рассел пишет: «...Все законы, имеющие
форму «А причинно обусловливает В», подвержены исключениям, так как
всегда может произойти нечто, что помешает наступить ожидаемому ре¬
зультату» (Б. Рассел «Человеческое познание, его сфера и границы».
Изд-во иностранной литературы. 1957, стр. 351).
Релятивизм в гносеологии был и остается теоретической основой ре¬
визионизма. Ревизионисты начала XX века обвиняли Маркса в «устарело¬
сти», поскольку, мол, сменились исторические условия. Современные реви¬
зионисты и реформисты без устали твердят, что теория Маркса, созданная
при свете керосиновой лампы, не может быть истинной в век неоновой
рекламы. Насколько неоригинальны эти рассуждения ревизионистов, по¬
вторяющих затасканные аргументы всей буржуазной пропаганды, можно
судить по речи вице-президента США Р. Никсона, произнесенной им
24 июля с. г. при открытии национальной выставки США в Москве. Ник¬
сон утверждал, что в наши дни американские трудящиеся «не представ¬
ляют собой угнетенных масс, описанных критиками капитализма во вто¬
рой половине XIX и в начале XX столетия», и... после этого вынужден
был признать массовую безработицу и расовую дискриминацию в США.
Нетрудно увидеть, что гносеологической предпосылкой этого общего
для всего антимарксизма рассуждения является представление, будто в
капиталистическом обществе нет общих всем его стадиям за¬
конов, будто практическая деятельность боровшихся против капитали¬
стической эксплуатации масс сто лет, пятьдесят лет назад и борющихся
в настоящее время лишена об щ и х основных черт. Г-ну Никсону следо¬
вало бы вспомнить, что в момент, когда он произносил свою речь, в США
продолжалась одна из крупнейших забастовок послевоенного времени —
стачка сталеплавильщиков, которые обратились к этому традиционному
средству борьбы рабочего класса против капитала так же, как обраща¬
лись их отцы и деды пятьдесят и сто лет назад.

52
М. Н. РУТКЕВИЧ
Аналогично рассуждают ревизионисты и при исследовании сходных
общественных процессов, происходящих в различных странах. Абсолюти¬
зируя особые черты в национальных условиях, ревизионисты отрицают
общие закономерности в историческом опыте всех народов.
Например, югославские и иные ревизионисты отрицают тот несомненный
факт, что в опыте революционной борьбы КПСС и руководимых ею на¬
родов Советского Союза, первыми в мире построивших социализм, содер¬
жатся некоторые общие для всех народов черты, которые со¬
ставляют к тому же основную часть советского опыта.
В противоположность релятивизму теория познания диалектического
материализма утверждает, что в отдельном необходимо содержится
о б щ е е. В. И. Ленин указывал, что не только теории, но и практике при¬
суща всеобщность: «Практика выше (теоретического) познания, ибо она
имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действи¬
тельности» («Философские тетради», стр. 185). Применительно к прак¬
тике общественной борьбы это означает, что в опыте масс, приобретенном
на протяжении данного периода развития капитализма или данного этапа
социалистического строительства в той или другой стране, обязательно
содержатся некоторые основные моменты, общие для всех стадий
развития данного строя и всех стран. Выступая непосредственно как
критерий истины конкретных представлений о ходе истории в данной
стране в данных условиях, практика доказывает так или иначе всеобщие
истины марксизма-ленинизма.
Преувеличение абсолютного момента в истине и ее критерии
характерно для догматизма. Догматизм видит общее в отдельном, но за¬
бывает, что общее выражено в отдельном всегда неполно, что особен¬
ности одного этапа развития данного процесса иные, чем другого этапа,
равно как особенности развития процесса в одних условиях оказываются
иными, чем в других условиях. Догматизм лидеров II Интернационала
имел своей теоретической предпосылкой непонимание особенностей но¬
вого, монополистического этапа развития капитализма.
В противоположность догматизму диалектико-материалистическая
теория познания утверждает, что отдельное богаче, чем общее, что при
изменении условий изменяется общественная практика и что поэтому не¬
обходимо стремиться к максимально более полному и всестороннему ис¬
пользованию данных практики при проверке истинности теории. В. И. Ле¬
нин указывал, что вся человеческая практика как критерий истины должна
войти в полное «определение» предмета (см. Соч., т. 32, стр. 72). Конечно,
в практике, а поэтому и в теории охватить все стороны, связи и опо¬
средствования предмета, притом взятого в его развитии, невозможно.
«Мы никогда не достигнем этого полностью,— писал Ленин,— но требо¬
вание всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения»
(там же).
Таким образом, релятивизм и догматизм при известных различиях ме¬
жду ними в равной мере враждебны диалектике в понимании критерия
практики, преувеличивая, раздувая либо относительный, либо абсо¬
лютный момент в этом критерии. В противоположность любым метафи¬
зическим воззрениям, гносеология марксизма раскрывает в этом критерии
глубокую внутреннюю диалектику относительности и абсолютности, не¬
определенности и определенности. Этот критерий, писал Ленин, «на¬
столько «неопределенен», чтобы не позволять знаниям человека, превра¬
титься в «абсолют», и в то же время настолько определенен, чтобы вести
беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агности¬
цизма» (Соч., т. 14, стр. 130). Он настолько относителен, «неопределенен»,
что дает возможность развивать далее наше относительно истинное по¬
знание во всех областях, и вместе с тем настолько абсолютен, опреде¬
ленен, чтобы можно было отвергать ложные теории как в философии
(идеализм и агностицизм), так и в любой области знания.

Идея и ее роль в познании
П. В. КОПНИН (Киев)
Советские философы и философы-марксисты зарубежных стран в
последнее время стали больше уделять внимания проблемам диалек¬
тической логики, о чем свидетельствуют вышедшие в свет работы:
статьи и монографии. От дискуссий о предмете логики и ее отношении
к диалектике они перешли к разработке конкретных вопросов как фор¬
мальной, так и диалектической логики. Но это еще только начало боль¬
шой и серьезной работы в данной области. Развитие науки, в частности,
естествознания, ставит задачу дальнейшей и более углубленной разра¬
ботки проблем диалектической логики.
Некоторые зарубежные естествоиспытатели и философы считают,
что все проблемы, которые ставит современная наука перед филосо¬
фией, могут быть решены путем совершенствования аппарата формаль¬
ной логики. По их мнению, возник конфликт между современным уров¬
нем естествознания и аппаратом классической, традиционной логики.
Создание нового аппарата формальной логики рассматривается как
средство для решения всех вопросов, которые ставит естествознание пе¬
ред философией, всех реальных трудностей, возникающих в науке.
В этом отношении очень характерна статья Вейцзекера «Дополнитель¬
ность и логика» («Naturwissenschaften», Hefte 19, 20, 1955), в которой
автор с помощью идеи поливалентной (многозначной) логики пытается
объяснить факт двойственной природы света (частица и волна).
Конечно, совершенствовать аппарат формальной логики необходимо,
его развитие способствует прогрессу в науке (достаточно вспомнить
значение аппарата математической логики для кибернетики). Сама по
себе идея поливалентной логики, если ее не связывать с идеалистически¬
ми концепциями в философии и естествознании, как это делает, напри¬
мер, Вейцзекер, у которого многозначная логика является логическим
обоснованием теории дополнительности, весьма плодотворна.
Но как бы ни был совершенен аппарат формальной логики, одного
его далеко не достаточно для философского обобщения результатов есте¬
ствознания. Ученые-естественники ожидают от философов разработки
многих актуальных вопросов диалектической логики: о процессе образо¬
вания и развития научных понятий, о принципах построения и развития
гипотез, научных теорий, о различных методах современного научного
мышления, о гносеологической природе эксперимента и его взаимосвязи
с теоретическим мышлением и т. п. Решение этих проблем требует анали¬
за сущности и теоретико-познавательной функции идеи.
Как ни парадоксально, но это факт, что философия, имеющая дело
с идеями, до сих пор строго не определила, что же такое идея, каково
ее отношение к понятию, категории, теории и т. д. В нашей философской
литературе термин «идея» употребляется в самых различных значениях:
как мысль вообще, как любое понятие и даже в значении ощущения или
восприятия.

54
П. в. копнин
В отношении строго научного понимания идеи логика не очень да¬
леко ушла от того определения, которое дано Г. Гейне в книге
«Le Grand»: «Что такое идея?» «В этом сюртуке есть удачные идеи»,—
сказал мой портной, с деловитым одобрением рассматривая редингот,
оставшийся от времен моего берлинского щегольства и предназначен¬
ный стать скромным шлафроком. Прачка моя плачется, что пастор вбил
в голову ее дочери идеи, и она стала оттого придурковатой и не слу¬
шает никаких резонов. Кучер Паттенсен ворчит по всякому поводу:
«Что за идея! Что за идея!» Но вчера он был порядком раздосадован,
когда я спросил его, что такое, по его мнению, идея. С досадой он про¬
ворчал: «Ну, идея и есть идея! Идея — это всякая чушь, которая лезет
в голову».
Философы не могут запретить людям употреблять слово «идея»
в том или ином значении, но они обязаны выяснить научное содержание
понятия идеи и определить его место в системе современного научного
знания.
В современной буржуазной философии интерес к исследованию поня¬
тия идеи упал, о чем, например, свидетельствует изложение понятия идеи
в американском философском словаре («The dictionary of Philosophy».
Dagobert D. Runes. New York. 1942). В этом словаре дается объяснение
термина «идея» в философии Платона, стоиков, неоплатоников, раннего
христианства, Декарта, Локка, Беркли, Юма и Канта, но ничего не гово¬
рится о том, какое содержание в этот термин вкладывает философия
после Канта и какую роль играет идея в науке сейчас.
Формальная логика ограничена в анализе идеи, она способна
вскрыть только ее формальное содержание. Установление отличия идеи
по форме от суждения, умозаключения и т. п., конечно, важно и имеет
определенное значение для понимания идеи, но ограничиться этим
нельзя. Необходимо вскрыть методологическое значение идеи, ее роль
в образовании научной теории.
Формальная логика не имеет дела с анализом содержания понятия
идеи, ибо в ее системе нет места для этой категории. Занимаясь анали¬
зом законов и форм следования одного суждения из других, ранее обра¬
зовавшихся, формальная логика не ставит и не должна ставить вопроса
об идее как специфической форме мышления и ее месте в познании мира.
Проблема идеи в истории философии ставилась в связи с пониманием,
движения нашего мышления по пути к истине, то есть исследование
понятия идеи и его места в познании входит в круг тех вопросов, которыми,
занимается и которые может разрешить только диалектическая логика.
Возникновение понятия «идея» в философии
В истории философии понятие «идея» у многих философов занимало
центральное место. Выдвижение этого понятия имело определенное гно¬
сеологическое значение, свидетельствовало о стремлении философов, в
том числе и идеалистов, глубже понять особенности человеческого мыш¬
ления и закономерности его движения к истине.
Греческое слово i6ea — вид, наружность, род, образ, способ — в фи¬
лософии приобрело значение первообраза, подлинного, истинного образа
всего сущего, сути предмета, как она постигается умом. Впервые термин
«идея» стал употребляться в материалистической философии у Анакса¬
гора и Демокрита. Последний обозначал атомы как ato^ov^ i6eag — неде¬
лимые формы, наименьшее тело (см. А. О. Маковельский «Древне¬
греческие атомисты». Баку, 1946, стр. 228—229). Атомами или идеями
Демокрит называл первичные образы, формы вещей, явлений, которые
поистине существуют и постигаются не непосредственно чувствами, а
умом. В развитии категории идеи в истории философии нужно выделить
три плана: 1) истолкование идеи как особой умопостигаемой сущности;

ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЗНАНИИ
55
2) определение идеи как формы познания человеком действительности
без выяснения ее специфики; 3) понимание идеи как особой формы
человеческого мышления, играющей строго определенную роль в по¬
знании.
Понятие идеи в философии сначала заключало в себе только одно
значение — умопостигаемую сущность. Одни философы под этой сущ¬
ностью понимали материальное начало (Демокрит), другие — идеаль¬
ное (Платон).
В философии Платона мы встречаемся с довольно развернутой
характеристикой гносеологического содержания понятия идеи. По Пла¬
тону, идея, во-первых, есть то, что выступает под названием всеобщего,
родового, что присуще бесчисленному количеству единичных вещей;
она является таким всеобщим, которое существует как в нашей мысли,
когда мы его мыслим, так и тогда, когда оно не является предметом на¬
шей мысли. Во-вторых, идея является тем, что составляет сущность
вещей, соответствует понятию данной вещи. В-третьих, идеи лишены
чувственности, они умопостигаемые сущности и в противоположность
чувственно воспринимаемому являются истинно сущим; истинность чув¬
ственно воспринимаемого является кажущейся. Наконец, идея, согласно
Платону, является подлинно объективным, реальным, существующим
само по себе, независимо от конкретных вещей и до них. Объективность
и реальность идеи — это не объективность и реальность знания, а объ¬
ективность и реальность особых духовных сущностей.
Платон, создавая учение об идеях, не дал объяснения сущности и
особенности человеческого познания. Он развивал это учение в связи
с решением вопроса о первой сущности вещей, которым занималась
древняя философия, поэтому идеи у него являются не формами чело¬
веческой мысли, а особого рода сущностями.
В новой философии произошло существенное изменение в понимании
идеи. Некоторыми философами она стала определяться как форма чело¬
веческого мышления. Так, Декарт под идеей понимал определенное
содержание сознания, мысль, понятие. В примечании к латинскому
переводу трактата «Рассуждения о методе» имеется следующее опре¬
деление идеи: «...Под словом идея следует вообще понимать всякую
мыслимую вещь, поскольку она представлена каким-либо объектом
в уме» (Рене Декарт. Избранные произведения. Госполитиздат. 1950,
стр. 706) .
Как определенную форму познавательной деятельности человека
понимает идею Спиноза, который в отличие от Декарта давал ей ма¬
териалистическое истолкование.
Эмпирический подход к истолкованию идеи выражен в философии
Дж. Локка. Под идеей Локк разумел обобщенное представление, выра¬
жаемое такими, например, словами, как «белизна», «твердость», «сла¬
дость», «человек», «слон», «войско» и т. д. Идея — это все то, чем заня¬
та душа человека во время мышления. Своим источником идеи имеют
либо ощущения, либо рефлексию.
В связи с этим Локк подвергал критике теорию врожденных идей
Декарта (см. Джон Локк «Опыт о человеческом разуме». М. 1898,
стр. 81). Все идеи Локк делит на простые и сложные. Под простыми
идеями подразумевается воспроизведение ощущений различных качеств
и свойств предмета, они составляют материал всего нашего знания.
Сложные идеи (красота, человек, вселенная) образуются путем соедине¬
ния нескольких простых.
На примере теории познания Локка можно видеть сильные и сла¬
бые стороны эмпиризма в учении об идеях. Прежде всего необходимо
отметить верную мысль Локка, что все идеи в конечном счете опытного
происхождения. Но чисто эмпирический подход к истолкованию идеи
ограничен, он ведет к смешению идеи как особой формы мышления с

56
п. в. копнин
простым представлением, не дает возможности выяснить истинное со¬
держание идеи и ее функции в познании, качественную специфику
идеи в отличие и от чувственного знания и от других форм мышления.
От Локка пошло два направления в понимании сущности идеи.
Одно — французский материализм и материализм Фейербаха — рас¬
сматривало идею как форму отражения действительности в сознании че¬
ловека, возникающую в результате обобщения опытных данных; дру¬
гое — феноменализм и позитивизм — низводило идею до любого, самого
простейшего акта сознания и даже имени (словесного знака), лишен¬
ного объективно реального содержания. По этой линии в понимании
идеи шли английский логик Дж. С. Милль, махисты и различные на¬
правления современной позитивистской философии.
Постановка вопроса об идее в философии Канта и Гегеля
Специфичность идеи как формы мышления и ее познавательная
функция были впервые подчеркнуты в немецкой философии и прежде
всего Кантом. Как отмечает Гегель, заслуга Канта в учении об идее
состоит в том, что он вернул термину «идея» настоящий смысл. В по¬
нимании идеи Кант в какой-то мере возвращается к Платону. Конечно,
он не понимает идею как умопостигаемую сущность, находящуюся вне
человеческого разума, но Канту импонирует истолкование Платоном
идеи как чего-то такого, что никогда не было заимствовано из внешних
чувств, что стоит выше обычных понятий рассудка, является не только
ключом к пониманию опыта, но и первообразом самих явлений природы.
Отличая идею как понятие разума от других форм мышления, Кант
решительно выступил против смешения идеи с категориями, понятиями
и представлениями, не говоря уже об ощущениях и восприятиях: «Нель¬
зя,— говорит Кант о термине «идея»,— ради разнообразия изложения
употреблять его синонимически вместо других слов, но надо старательно
сохранять за ним его своеобразное значение; иначе легко может слу¬
читься, что, если это выражение не будет особенно останавливать па
себе внимание, но в куче других и очень неточных потеряет свое значе¬
ние, утратится и мысль, которая могла сохраниться только в этом тер¬
мине» («Критика чистого разума». СПБ. 1897, стр. 259).
Неверно, по мнению Канта, представление о красном или каком-
либо ином цвете называть идеей: оно не является не только идеей, но
даже рассудочным понятием. Идея — это не просто понятие, а понятие
разума. Познание начинается с внешних чувств, далее идет к рассудку
и заканчивается в разуме, где достигается высшее единство мышления.
Разум — это высшая инстанция в обработке материала наглядных пред¬
ставлений и в подведении его под высшее единство. Логической функ¬
цией его является способность производить опосредствованные умоза¬
ключения, в то время как деятельность рассудка состоит в суждении.
Синтез, осуществляемый в умозаключении, существенно отличен от син¬
теза, который имеет место в суждении. Рассудок со своими категориями
направлен на созерцание, на наглядные представления, подводя их под
правило, разум со своими принципами (или идеями) направлен на су¬
ждения и понятия, являющиеся результатами рассудочной деятельности.
Синтез, осуществляемый разумом, является высшим, абсолютным, за¬
вершающим рассудочную деятельность.
Идеи разума по отношению ко всем явлениям трансцендентальны.
Они не вымышлены произвольно людьми, а даны самой природой разума
и выходят за пределы всякого опыта: «Под идеей,— пишет Кант,— я
понимаю такое необходимое понятие разума, которому во внешних чув¬
ствах нельзя дать соответствующего предмета» (там же, стр. 267). Кант
полагал, что идеи сохраняют только регулятивное, методологическое зна¬
чение и не имеют никакого объективно реального содержания.

ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЗНАНИИ
57
Конечно, положения Канта об идее основываются на идеализме и
формализме. Здесь сказались общие пороки кантовской гносеологии, но
заслуживает внимания мысль Канта о специфике идеи как формы мыш¬
ления, которая, по его мнению, состоит в том, что с помощью идеи осу¬
ществляется высшее единство знаний. Идея призвана соединить в нечто
единое различные понятия и суждения, образовывая определенную си¬
стему их.
Дальше в учении об идее пошел Гегель, который подверг критике
Канта за утверждение, что идея как понятие разума трансцендентальна в
отношении явлений. «Говоря об идее,— пишет Гегель,— не следует пред¬
ставлять себе под нею нечто далекое и потустороннее. Идея, наоборот,
есть всецело близкое, присутствующее возле нас, и она находится также
в каждом сознании, хотя и искаженная и ослабленная» (Соч., т. I,
стр. 322). Гегель защищает положение, что идея объективно значима,
что в ней заключена истина: «Идея есть адекватное понятие, объектив¬
ная истина или истина как таковая. Если что-либо истинно, оно истинно
через свою идею, или, иначе говоря, нечто истинно лишь постольку,
поскольку оно есть идея» (Соч., т. VI, стр. 214).
Мысль Гегеля, что идея обладает объективной истинностью, что
она составляет истину предмета, верна, но она покоится у него на идеа¬
листическом принципе тождества мышления и бытия: идея истинна
потому, что сам предмет имеет внутри себя идею и выражает ее. «...Все
действительное, поскольку оно — нечто истинное, есть идея и обладает
своей истинностью посредством и в силу идеи» (Гегель. Соч., т. I,
стр. 321). Идея, по Гегелю, это не мысль о том или ином предмете, как
это представляет материалист, а находится в самом предмете: «Пр ед-
мет, объективный и субъективный мир, не только должны вообще совпа¬
дать с идеей, но сами суть совпадение понятия и реальности; реаль¬
ность, не соответствующая понятию, есть только явление субъективное,
случайное, произвольное, которое не есть истина» (Соч., т. VI, стр. 216).
В этих идеалистически извращенных положениях имеется рацио¬
нальный смысл, а именно мысль о том, что идея выражает сущность
предмета. Она не просто выражает явления, случайное, неистинное бы¬
тие объективного мира, а объективную истину его. Больше того, со¬
гласно Гегелю, идея — это то, что становится действительным, реали¬
зуется.
Отстаивая верное положение, что идея является объективной исти¬
ной предмета, Гегель показывает, что таковой она может быть только
как процесс. Сама идея есть результат всего предшествующего разви¬
тия мысли. В системе категорий логики Гегеля идея занимает особое
место, она венчает процесс развития мысли, подводит итог его обога¬
щения всевозможными определениями. В связи с этим Гегель отмечает,
что идея — это не какая-либо абстрактная мысль, фиксирующая одну
сторону предмета, «она, во всяком случае, абстрактна постольку, по¬
скольку все неистинное в ней разрушается и исчезает, но в самой себе
она существенно конкретна, ибо она есть свободное самоопределяющееся
и, следовательно, определяющее себя к реальности понятие» (Соч., т. I,
стр. 321).
Идея в своем развитии проходит три ступени: жизнь, познание
(теоретическая и практическая идея), абсолютная идея. Последняя
представляет собою единство субъективного и объективного, практиче¬
ского и теоретического, жизни и познания, она охватывает все опре¬
деления. Это абсолютная и полная истина, включающая в ссбя всю
предшествующую систему движения мысли. Абсолютной идее трудно
дать определение, как и чистому бытию. Последнее является началом
движения мысли, ему очень трудно дать определения, ибо оно их не
имеет. Кроме того, что оно есть, о нем нечего сказать, ибо оно только
ничто от некоторого нечто. Абсолютная идея — завершение развития

58
п. в. копнин
мысли в логике — также неопределима, потому что она включает в себя
все предшествующее развитие мысли, всю систему логики Гегеля.
В. И. Ленин абсолютную идею Гегеля материалистически истолко¬
вывал как полную истину, конкретное и всестороннее знание о мире,
целостную систему, выражающую в совокупности абстракций суть яв¬
лений объективного мира, глубокие закономерности их развития.
В понимании Гегелем идеи заслуживает внимания мысль о том, что
идея становится истинной не в результате только чисто теоретической
деятельности, познания, а в практике, в процессе которой происходит
объективизация идеи: «Единство теоретической идеи (познания) ^прак¬
тики— это NB — и это единство именно в теории познания,
ибо в сумме получается «абсолютная идея» (а идея=объективно истин¬
ное)» (см. В. И. Ленин «Философские тетради». 1947, стр. 191).
Идея — это такое знание, которое должно реализоваться на прак¬
тике, стать действительностью. В этом имеется рациональный смысл.
В самом деле, всякая истинная идея посредством материальной, прак¬
тической деятельности включается в действительность и тем самым
окончательно становится объективной истиной. Но Гегель реализацию
идеи понимал как переход чистой мысли в природу. Абсолютная идея,
по Гегелю, как первичное и существующее до природы и человека на
определенном этапе своего развития переходит в природу, облекается
в плоть и кровь. В этом состоит фальшь гегелевского идеализма.
О месте идеи в диалектической логике 1
Классики марксизма-ленинизма научно обосновали тезис, что «все
идеи извлечены из опыта, они — отражения действительности, верные или
же искаженные» (Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг», 1957, стр. 317).
Большое значение они придавали выяснению отношения содержания
идей к условиям материальной жизни общества, подчеркивая положе¬
ние, что идеи в обществе возникают на основе потребностей обществен¬
ного развития. Будучи отражением общественного бытия, идеи играют
большую роль, они могут замедлять или ускорять прогресс общества.
Созданная трудами классиков марксизма-ленинизма диалектическая
логика вскрывает сущность идеи как формы мышления.
Формой мышления называется способ отражения объективной дей¬
ствительности посредством абстракций, идея является одной из таких
форм, поэтому ни в коем случае нельзя ее смешивать с ощущениями,
восприятиями и представлениями. Отождествление идеи с формами чув¬
ственного знания и значением слова характерно для эмпиризма и пози¬
тивизма, оно выражает позитивистскую тенденцию принижения роли
теоретического мышления в познании, его способности проникнуть в
объективную суть явлений.
При определении идеи как формы мышления необходимо иметь в
виду, что нет никаких формально-логических критериев отличения идеи
от понятия. Ни по логической структуре, ни по языковому выражению
идею нельзя отличить от понятия. Идея — это разновидность, тип понятия,
логическая характеристика понятия полностью распространяется на идею.
Это и явилось причиной того, что в трудах по формальной логике нет
описания идеи как специфической формы мышления. Своеобразие идеи
состоит не в особенностях ее формально-логической структуры или язы¬
кового выражения, а в ее содержании и месте в развитии познания.
Для понимания гносеологического содержания идеи важное значение
1 В данной статье автор не ставит цели дать хотя бы относительно законченное
решение вопроса о сущности идеи и ее месте в диалектической логике, это дело буду¬
щего. В порядке обсуждения и постановки вопроса он высказывает ряд положений,
которые, по его мнению, необходимо принимать во внимание при выяснении гносеоло¬
гической функции идеи.

ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЗНАНИИ
59
имеют следующие положения, выдвинутые в предшествующей филосо¬
фии: 1) тезис материалистической философии, что все идеи в конечном
счете опытного происхождения и являются отражением вещей, явлений,
процессов, закономерностей объективного мира; 2) мысль Канта, что идея
является специфической формой мышления, основная функция которой
состоит в достижении высшего синтеза знания; 3) положения Гегеля об
идее как высшей форме выражения объективной истины, итоге всего
предшествующего знания, о развитии идеи и ее связи с практикой, с
реализацией в действительность.
Прогресс в учении об идее связан с дальнейшим развитием этих
мыслей, с обоснованием их новыми фактами науки, с выяснением роли
идеи как определенной единицы мышления в построении и развитии
научной теории.
Конкретное знание о предмете всегда составляет определенную
систему, совокупность отдельных суждений, в которой содержится объ¬
ективная истина. Суждение или понятие вычленяет в предмете отдель¬
ные свойства, стороны, закономерности, а система научного знания отра¬
жает предмет в единстве его многообразных сторон, связей, опосред-
ствований. Поэтому, чтобы выяснить гносеологическое значение той или
иной формы мышления, необходимо определить ее место в образовании
и развитии таких систем научного знания. Это тем более относится к
идее, о которой вне системы нельзя вообще ничего определенного ска¬
зать, ибо сама проблема идеи по-настоящему возникает только тогда,
когда начинают анализировать определенную систему научного знания,
глубоко и всесторонне охватывающую какое-либо явление, процесс или
целую совокупность явлений, процессов. Такой системой является науч¬
ная теория. Эта система определенным образом организована, она
имеет свою структуру.
В любой научной теории, если это действительно научная теория,
а не хаотическое и чисто эмпирическое нагромождение различных фак¬
тов, положений, имеется мысль, которая соединяет входящие в теорию
суждения, понятия в целостную систему, то есть всякая научная теория
имеет центральное положение, синтезирующее все входящие в нее по¬
нятия и суждения. Эта мысль есть идея. Например, в основе физиологи¬
ческой теории И. П. Павлова лежит идея рефлекса (условного и безус¬
ловного); в основе теории исторического материализма лежит мысль,
что общественное бытие определяет общественное сознание; идеей, лежа¬
щей в основе биологической теории образования и изменения видов
Ч.	Дарвина, является положение, что новые виды возникают в резуль¬
тате отбора (естественного и искусственного); в основе диалектики как
научной теории лежит идея развития явлений природы, общества и че¬
ловеческого мышления. Во всякой зрелой научной теории имеются по¬
добные идеи.
Что же отличает по содержанию идею от других понятий, входящих
в теорию?
Идея отражает такую закономерность, которая лежит в фунда¬
менте данной научной теории. Та или иная научная теория мо¬
жет содержать большое количество законов и понятий, их выра¬
жающих. Но среди них есть такой закон, который является самым общим,
всеобъемлющим, выражающим закономерность, лежащую в основе
всех остальных законов. В то время как этот фундаментальный закон
характеризует процесс в целом, отражает существенное во всем этом
процессе как таковом на всем протяжении его протекания, другие за¬
коны выражают отдельные стороны, этапы его. И это взаимоотношение
законов в той или иной научной теории определяет отношение между
понятиями, система которых образует данную теорию. Идея выделяется
среди других понятий тем, что она отражает эту фундаментальную за¬
кономерность, вскрывающую специфику всего изучаемого круга явлений,

60
п. в. колнин
связывая тем самым все остальные понятия в единую систему, центром
которой она является.
Так, диалектика как научная теория включает в себя множество
различных законов и понятий, категорий, их выражающих (количество
и качество, отрицание отрицания, единство и борьба противоположно¬
стей, содержание и форма, сущность и явление, причина и следствие
и т. д.). Все законы и категории материалистической диалектики объеди¬
нены в одно целое, в одну теорию. Мыслью, их объединяющей, является
идея развития, и все зашны диалектики являются законами развития,
они выражают отдельные стороны, процессы и формы его.
В науке, кроме термина «идея», употребляется еще термин «прин¬
цип». Например, в физике говорят о принципе близкодействия, принципе
дальнодействия, принципе относительности и т. д. С принципами имеют
дело и другие науки. Под принципом в науке разумеют основное исход¬
ное положение какой-либо теории, учения. Что является содержанием
научного принципа? Ряд исследователей (Б. М. Кедров и другие) совер¬
шенно правильно считает, что в научном принципе выражена важней¬
шая закономерность природы или общества (см. книгу Б. М. Кедрова
«О количественных и качественных изменениях в природе». 1946,
стр. 132—133). Принципами в науке называются закономерности, рас¬
пространяющиеся на чрезвычайно широкую сферу и являющиеся исход¬
ными в той или иной отрасли науки или даже науке в целом.
В советской философской литературе сущность принципа своеобразно
определил В. П. Тугаринов в своей книге «Законы объективного мира,
их познание и использование». Мы не можем согласиться с его положе¬
нием, что научный принцип не является выражением закона (см. его кни¬
гу, стр. 134). Правильно, что научные принципы могут лежать в основе
всех законов различных отраслей науки или законов той или иной обла¬
сти, группы явлений. Но это еще не означает, что принципы как основона-
чала сами не являются выражением закономерностей. Группу законов
в одно единое целое принцип может связывать потому, что он отражает
более общий закон, фиксирующий существенное во всем процессе, выяв¬
ляющий специфику этого процесса.
Неверно считать, что принцип формулирует одно отдельное свой¬
ство вещей, а законы — связь между двумя или несколькими свойства¬
ми. Не существует такого принципа в науке, который бы просто фикси¬
ровал какое-либо свойство, а не необходимую связь, принадлежность
данного свойства определенному кругу явлений, процессов и т. д. На¬
пример, принцип детального равновесия в физике выражает закономер¬
ность, что в системе, находящейся в статистическом равновесии, число
прямых процессов любого типа равно числу обратных процессов такого
же типа. Принцип всегда устанавливает необходимую, всеобщую и су¬
щественную связь между явлениями, предметами и их свойствами,
между свойствами явлений, процессов. А то же самое, как известно,
выражает и закон. По своему содержанию принцип является выраже-
цием фундаментального закона.
Еще более искусственным является рассуждение В. П. Тугаринова,
когда он проводит различие между законом и принципом по их логиче¬
ской форме:	первый выражается суждением, а второй — понятием
(см. там же, стр. 135). Но, во-первых, нельзя проводить такую грань
между суждением и понятием. Конечно, не всякое суждение является
понятием, но всякое понятие есть одновременно и суждение, ибо понятие
существует только в форме определения, вне определения нет понятия,
а всякое определение по своей логической форме является суждением.
Во-вторых, формы мышления нельзя смешивать со способом выражения
их в языке — суждение с предложением, понятие со словом. Неправомер¬
на постановка вопроса: как выражается принцип — суждением или поня¬
тием, ибо сам принцип является понятием, которое в языке может быть

ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЗНАНИИ
61
выражено и предложением и отдельным словом (научным термином).
Название, обозначение в языке не является логической формой; предме¬
том логики является изучение не названий, не слов и предложений, а
форм мысли, вне зависимости от того, каким способом они обозначаются
в языке. В логическом содержании понятия «квадрат» не произойдет ни¬
каких изменений, если мы его не просто обозначим словом «квадрат», но
и выскажем предложение: «квадрат — равносторонний прямоугольник»,
ибо когда мы говорим «квадрат», то разумеем равносторонний прямо¬
угольник.
Понятия «принцип» и «идея» являются однопорядковыми, односи¬
стемными в том отношении, что то и другое служит для выражения фун¬
даментальных закономерностей науки. Отношение между принципом и
идеей можно определить следующим образом: всякий научный принцип
раскрывает содержание научной идеи, принцип выступает как одно из
определений идеи, но принцип не исчерпывает всего содержания идеи
и не всякая идея раскрывается в принципах. Ведь принципы — исходные
положения какой-либо очень общенаучной теории, отрасли науки, а идея
имеется в любой, даже в очень узкой теории, лишь бы имелась какая-
либо система знания.
Далее, идея и принцип различаются по своей гносеологической функ¬
ции: принцип выражает исходное начало какой-либо общенаучной тео¬
рии, изложение теории начинается с принципов; идея как синтезирую¬
щее начало необходима для создания любой теории, ее главная гносео¬
логическая функция состоит в объединении понятий в определенную
систему. Научная теория может исходить из двух или нескольких прин¬
ципов, а идея в теории одна, различные принципы раскрывают содержа¬
ние ее различных сторон.
Итак идея — это особый тип понятия. Понятие, отражаю¬
щее закон, становится идеей, когда оно в построении
и образовании научной теории выполняет опреде¬
ленную функцию, а именно объединяет другие поня¬
тия в определенную систему, создавая целостный
конкретный образ изучаемого предмета, процесса.
Различие между идеей и понятием релятивно, относительно, его мож¬
но провести только внутри какой-либо системы научного знания. Одно и
то же понятие в различных системах может играть различную роль: в од¬
ной оно выполняет функцию идеи, то есть на его основе происходит синтез
научного знания, а в другой — оно просто понятие, входящее в систему
и отражающее одну сторону какой-либо более общей и фундаментальной
закономерности. До того, пока мы не определили места понятия в системе
знания, образующей теорию, нельзя сказать, является ли оно идеей или
просто понятием. Идея —особого рода понятие, специфика которого опре¬
деляется его местом в образовании научной теории.
В процессе вечного и бесконечного приближения мышления к объек¬
ту завязываются отдельные узлы, в которых концентрируется самое важ¬
ное, главное в познании объекта. Познание является движением от одного
узла к другому. Вот таким узлом, впитавшим в себя суть всего предшест¬
вующего познания того или иного предмета, является идея. Эти узлы мо¬
гут быть различными. Одна идея связывает понятия в целостную теорию,
другая идея, выражающая еще более общую и фундаментальную законо¬
мерность, связывает ряд теорий в отрасль науки; имеются такие идеи, ко¬
торые лежат в основе науки; наконец, можно найти идею, которая лежит
в фундаменте познания вообще. Такой идеей является мысль, что позна¬
ние есть отражение объективного мира.
Когда утверждается, что идеи выражают фундаментальные законо¬
мерности, то речь идет только о научных идеях. Но хорошо известно, что
существуют еще идеи ненаучные—религиозные, идеалистические и т. п.
Идеи религии и идеалистической философии тоже есть отражение дей¬

62
П. В. копнин
ствительности, но фантастическое, искаженное. Они не являются объек¬
тивным отражением закономерностей природы и общества, но претендуют
ка выражение существенного, главного в мире. Закономерности объек¬
тивного мира отражаются в них извращенно, превратно. В религиозных
построениях и в идеалистических философских системах идеи также вы¬
полняют функцию объединяющего начала, центрального пункта. Так,
идея бога-творца лежит в основе любого религиозного учения, абсолют¬
ная идея Гегеля составляет стержень его идеалистической системы.
В этой системе содержатся понятия, верно отражающие действитель¬
ность, угадывающие действительные закономерности объективного мира,
но в целом система ложна, поскольку в основе ее лежит ложная идея.
Познавательная ценность и практическая значимость научной теории
в первую очередь определяются идеей, лежащей в ее основе. Процесс со¬
здания научной теории нельзя представлять себе таким образом, будто
ученый имеет перед собой ряд образовавшихся понятий, которые он соеди¬
няет в систему, делая одно из них принципом, синтезирующей идеей. Сам
процесс образования теории происходит по определенным закономерно¬
стям, важнейшей из которых является движение научного знания от чув¬
ственно-конкретного через абстрактное к конкретному в мышлении. В про¬
цессе этого движения происходит образование отдельных абстракций, их
синтезирование на основе определенной идеи, которая сама формирует¬
ся в результате данного процесса.
На основе ранее образовавшихся идей, принципов, проверенных прак¬
тикой, исследователь изучает и обобщает новые факты действительности,
внося изменения в содержание прежних понятий, образуя новые понятия,
абстракции, логика развития которых приводит к образованию новой науч¬
ной теории на основе новой идеи. Таким образом, результатом движения
знания от чувственно-конкретного к абстрактному является образование
отдельных абстракций, понятий; процесс же восхождения от абстрактного
к конкретному приводит к образованию новых идей, на базе которых воз¬
никает новый, более высокий синтез научного знания.
Конкретное в мышлении не является механическим соединением раз¬
личных абстракций, нанизыванием одной абстракции на другую независи¬
мо от какого-либо принципа. Переход от абстрактного к конкретному не¬
возможен без образования идеи, объединяющей многочисленные абстрак¬
ции в целостный образ, дающий конкретное, многостороннее знание о
предмете. Так, например, развитие знания о свете привело к образованию
идеи о двойственной его природе (свет — частица и волна одновременно),
которая легла в основу современной теории света, объединив всю совокуп¬
ность достигнутых знаний о свете в определенную систему.
Идея двойственной природы света родилась в результате не случай¬
ного озарения, а закономерного процесса развития научных взглядов, сме¬
ны различных гипотез (корпускулярной, волновой, электромагнитной), ко¬
торые в конечном итоге привели к этой идее. Так, например, еще Ньютон
допускал своеобразный компромисс между волновым и корпускулярным
представлением; в ходе дальнейшего развития физических знаний идея о
двойственной природе света явилась следствием теоретического решения
связанных с данной проблемой трудностей и нашла свое эксперименталь¬
ное подтверждение. Или, например, современная физика накопила боль¬
шой фактический материал, образовала новые понятия, отражающие про¬
весы, происходящие в так называемом микромире. Перед физиками-теоре-
тиками стоит задача систематизации всего этого знания в новую теорию,
создающую единую картину мира. Для образования такой теории, дающей
объединенную картину взаимосвязи всех форм и видов материи (всех по¬
лей и частиц), нужна новая идея; ни одна из прежних общих физических
идей в том виде, в котором они сейчас существуют, не может послужить
основой для создания подобной теории. Попытки построения такого рода
теории уже имеются, возникают различные гипотезы сведения всех изве¬

ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЗНАНИИ
63
стных форм материи к единству. Рано или поздно будет выдвинута такая
идея, которая прольет свет на все ранее добытые экспериментальные фак¬
ты, открытые закономерности, позволит выяснить их смысл, соединить
их вместе в стройную систему, дающую конкретное и глубокое знание о
микроявлениях. Рождение таких идей на базе ранее образовавшихся
абстракций является законом развития научного познания.
Таким образом, движение нашего знания от чувственно-конкретного
через абстрактное к конкретному в мышлении приводит к созданию опре¬
деленной совокупности, системы абстракций, образующих теорию, основу
которой составляет определенная идея, отражающая фундаментальную,
общую, важнейшую закономерность изучаемого процесса.
Поскольку все понятия в научной теории связаны с идеей, подчинены
ей и выражают различные ее стороны, моменты, раскрытие содержания
идеи не может быть осуществлено в виде отдельной дефиниции, нужна це¬
лая совокупность определений, которые бы ее характеризовали с различ¬
ных сторон. Определить идею — значит в конкретном счете раскрыть всю
систему научного знания, основывающуюся на ней, процесс ее становле¬
ния и развития.
Идеи в науке играют роль метода в объяснении явлений и в даль¬
нейшем движении познания. Когда возникает новая идея, то ученые стре¬
мятся применить ее к анализу накопленных фактов и открытых законов,
пытаются с помощью этой идеи обнаружить новые факты и закономер¬
ности. Методологическое значение идеи определяется тем, что в ней отра¬
жена общая и важнейшая закономерность, изучаемая той или иной об¬
ластью науки.
Немаловажную роль играет и то обстоятельство, как отражается
закономерность в идее, с какой степенью точности и полноты. Если идея
извращенно, искаженно, превратно отражает действительность, то она
вообще не имеет методологического значения, а служит тормозом в раз¬
витии научного знания (такую роль играют, например, идеи идеалисти¬
ческой философии в современной науке). Если идея приблизительно,
условно и односторонне отражает действительность, то ее методологиче¬
ское значение ограничено. Идея тогда открывает широкие горизонты в
дальнейшем прогрессе знания, когда она точно и полно отражает важ¬
нейшую закономерность объективного мира.
В своем развитии идеи могут достигать различной степени зрело¬
сти. Одни идеи, подводя итог всему предшествующему познанию пред¬
мета, содержат мысль, уже апробированную практикой, и становятся, та¬
ким образом, достоверными идеями. Такие идеи лежат в основе досто¬
верных научных теорий, развитие которых идет по пути конкретизации,
уточнения отдельных положений и обогащения новым содержанием.
Научная достоверная теория не может быть опровергнута, посколь¬
ку идея, лежащая в ее основе, представляет собой объективно истинное,
доказанное положение. Так, например, теория Дарвина является досто¬
верной теорией, поскольку в ее основе лежит доказанная наукой и прак¬
тикой идея. Мичуринская биология не опровергает теории Дарвина, а раз¬
вивает и обогащает ее новым содержанием. При этом развиваются,
уточняются, конкретизируются как отдельные понятия, входящие в дан¬
ную теорию, так и объединяющая их идея, поскольку они неразрывно
связаны между собой. Возникают новые понятия, отражающие ранее не
познанные закономерности и полнее, точнее выражающие основную идею.
Другие идеи, в своем развитии еще не достигшие зрелости научно
доказанного положения, находятся на ступени предположения доста¬
точной степени вероятности, чтобы стать основой для построения гипо¬
тезы. В гипотезах идеи выполняют ту же роль — синтеза, объединения
отдельных понятий в целостную систему. Но дальнейшее развитие науч¬
ного знания может не подтвердить, а, наоборот, опровергнуть научное

64
П. В. копнин
предположение, выполняющее функцию идеи в гипотезе. Тогда рассы¬
пается старая система знания и возникает новая гипотеза с новой иде¬
ей. Например, на место гипотезы Джинса о происхождении планет сол¬
нечной системы пришла гипотеза О. Ю. Шмидта. В основе этих гипотез
лежат разные идеи: первая исходит из того, что планеты произошли в
результате захвата Солнцем части звездной массы и охлаждения по¬
следней; вторая исходит из идеи о происхождении планет солнечной си¬
стемы из протяженного роя диффузной (пылевой) материи путем захва¬
та ее Солнцем. Идея Джинса оказалась ложной, поэтому система по¬
нятий, основывающаяся на ней, распалась. Идея, лежащая в основе ги¬
потезы Шмидта, еще не стала научно доказанной. Дальнейший ход раз¬
вития научного знания либо превратит ее в достоверную идею, и тогда
гипотеза станет достоверной научной теорией, либо опровергнет или так
существенно изменит ее, что возникнет новая система понятий, новая
гипотеза с другой идеей, по-иному объясняющая происхождение планет
солнечной системы.
Таким образом, развитие научной теории существенно отличается
от смены гипотез тем, что в первом случае идея, лежащая в основе
определенной системы, сохраняется, уточняется, конкретизируется и обо¬
гащается новым содержанием вместе с развитием всей системы науч¬
ного знания и определенных понятий, входящих в нее. Во втором случае
на смену одной идее приходит другая, а следовательно, одна система
понятий заменяется другой. Мы говорим о смене гипотез, при которой
происходит замена одной идеи другой. Но не всегда происходит смена
гипотез, иногда гипотеза остается, но развивается, при этом обязательно
сохраняется ее идея, правда, уточняется, дополняется, конкретизируется,
обогащается новым содержанием вся система знания, основанная на
этой идее. Превращение научной гипотезы в достоверную теорию связано
с доказательством идеи, лежащей в ее основе. Как только наука и прак¬
тика доказали объективную истинность идеи, гипотеза становится досто¬
верной теорией.
Таким образом, понятие идеи, выработанное длительным развитием
философской мысли, не потеряло своего значения до сих пор, оно не¬
обходимо для понимания закономерностей развития человеческого по¬
знания по пути достижения конкретного, объективно истинного знания о
предмете. Раскрыть содержание идеи и ее место в познании полно и
научно может только материалистическая диалектика.

Социологические взгляды
Вашвари Пала
М. А. ХЕВЕШИ
Вашвари Пал (1826—1849 годы) —венгерский революционный де¬
мократ, один из руководителей мартовской революции 1848 года, историк
и философ — является очень интересной и, к сожалению, еще мало изу¬
ченной фигурой венгерского освободительного движения.
Венгерская революция 1848—1849 годов была, по словам Маркса
и Энгельса, «героическим эпилогом революций 1848 года» и оказала за¬
метное влияние на развитие европейской истории середины XIX века.
Особенность венгерской революции состояла в том, что она совершилась
в экономически отсталой и национально зависимой стране, не имевшей
еще своей политически развитой и экономически зрелой национальной
буржуазии. Поэтому руководящей силой буржуазно-демократической
революции в Венгрии оказалось среднее и мелкое дворянство, заинтере¬
сованное в национальной независимости и экономическом преобразова¬
нии страны. Это обстоятельство наложило отпечаток на всю политиче¬
скую и идеологическую борьбу того времени, ибо среднее дворянство
осуществляло весьма нерешительную, половинчатую политику, стремясь
добиться буржуазных преобразований в стране путем компромисса со
старым строем, больше всего боясь революции и видя конечную цель
своей борьбы в осуществлении реформ.
В то время как французская буржуазия накануне революции 1789 го¬
да выдвинула плеяду блестящих идеологов, которые критиковали каж¬
дую отживающую идейную традицию, каждое консервативное полити¬
ческое учреждение и тем самым просвещали головы для приближаю¬
щейся революции (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произве¬
дения, т. II, 1955, стр. 97), в Венгрии ни буржуазия, ни среднее дворян¬
ство таких радикальных идеологов не выдвинули. Эта задача выпала на
долю революционных демократов, выражавших интересы широких масс
трудового народа. Понимание революционными демократами цели пред¬
стоящей революции и задач ее идейного вооружения оказалось более
широким и решительным, чем у буржуазных идеологов.
Канун и развитие венгерской революции характеризуются острой
идеологической борьбой, столкновением самых разнородных теорий и
взглядов, выражавших интересы различных групп и прослоек венгерско¬
го общества. Учитывая социальную основу этой борьбы, с известными
оговорками можно выделить три хотя и неоднородных, но более или ме¬
нее устойчивых политических направления: одно из них было представ¬
лено официальными кругами венгерского общества, выражавшими ин¬
тересы господствовавшей феодальной аристократии и Габсбургов; дру¬
гое— так называемой «партией реформ», представлявшей интересы
среднего дворянства, и, наконец, третье включало радикальный лагерь,
из которого в ходе революции выделилось революционно-демократиче¬
ское крыло.
Официальная идеология служила Габсбургской монархии и носила
5.	«Вопросы философии» № 9.

66
М. А. ХЕВЕШИ
ярко выраженный феодально-клерикальный характер. Господствующая
философия выполняла роль служанки богословия, хотя и пыталась идти
в ногу с веком; она нападала на диалектику Гегеля и пыталась неокан¬
тианскими методами доказать непознаваемость мира. Историческая нау¬
ка фактически представляла собой придворную историографию, зани¬
мавшуюся описанием каждого шага и поступка того или иного Габсбур¬
га. Истории как истории нации, а тем более народа для нее фактически
не существовало. Крестьянские движения или игнорировались, или, если
это было невозможно, гневно осуждались.
Идеологи «партии реформ» хотя и относились к весьма различным
философским направлениям, в свою очередь, стремились использовать
философию, историю и другие общественные науки для обоснования не¬
обходимости реформ как единственного пути общественного преобразо¬
вания. Этим занимались и венгерские левогегельянцы (Тарци) и пред¬
ставители так называемой философии соглашения. Основатель этой фи¬
лософии Янош Хетени предлагал разрешить общественные противоречия
путем реформ и воспитания. Крупный историк того времени Хорват Ми-
хай в противовес придворной историографии описывал в своих трудах ве¬
ковое угнетение крестьянства, оправдывал крестьянское восстание
1514 года и осуждал политику Габсбургов. История должна была, по
мнению Хорвата, доказать необходимость реформ во избежание новых
крестьянских волнений. При этом всячески осуждались революционные
пути преобразования общественных отношений. Хорват — идеалист: он
сочувствует народу, но не считает его основной силой исторического раз¬
вития, видит в нем всего лишь угнетенную, бесправную массу, неспособ¬
ную к самостоятельной творческой деятельности. Великие личности—
вот кто, по его мнению, является истинными творцами истории.
Среди идеологов самого левого крыла — венгерских революционных
демократов — выделяются Петефи, Танчич, Вашвари. Их не удовлетво¬
ряло стремление либерального дворянства к компромиссу с феодализ¬
мом. Они мечтали о создании революционным путем совершенно нового
общества, свободного от угнетения и эксплуатации. Петефи писал: «Ка¬
кое убожество просить, когда знамение времени —требовать. Пора под¬
ходить к трону не с бумагой, а с саблей в руках. Властители никогда
ничего не отдают добровольно. То, что нам нужно, следует брать силой»
(Ш. Петефи. Собр. соч., 1952, т. 4, стр. 142). Петефи и его ближайший
друг и соратник Вашвари были непосредственными организаторами мар¬
товской революции 1848 года в Венгрии. Ей они отдали не только все
свои силы, но и жизнь. Вашвари, как и Петефи, погиб в одном из сраже¬
ний революции.
Научная и политическая деятельность Вашвари началась очень ра¬
но. Семнадцати лет он поступил в Пештский университет, где увлекался
изучением истории и физики и весьма скоро перешел к самостоятельным
исследованиям. Большинство его работ посвящено истории и философии
истории.
В начале 1848 года вышла в свет единственная работа Вашвари, на¬
печатанная при жизни мыслителя,— «Историческое собрание жизнеопи¬
саний именитых мужей и дам нашей родины, ведущие идеи, знаменитые
изречения, народные сказания с иллюстрациями». Это была лишь первая
часть широко задуманной им книги по истории Венгрии. Книга так и не
была закончена Вашвари, но она представляет большой интерес, ибо
именно в ней собраны многие мысли автора по разнообразным вопросам
философии и социологии. Количество трудов Вашвари невелико, и, тем
не менее, они знаменуют собой важный этап в развитии социологической
мысли Венгрии; его концепция противостоит как феодально-клерикаль¬
ной, так и дворянско-либеральной историографии и социологии. Именно
поэтому наследие Вашвари замалчивалось и оставалось совершенно не
изученным помещичье-буржуазными историками венгерской культуры.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВАШВАРИ ПАЛА
67
Лишь в народно-демократической Венгрии Вашвари «был открыт зано¬
во». Основные его работы были изданы сначала в виде «Избранных по¬
литических статей и речей» (1952), а затем в виде «Избранных произве¬
дений» (1956). Данная статья ставит своей целью, исходя из опублико¬
ванных работ, рассмотреть социологические взгляды Вашвари. (Уже
после написания данной статьи в Венгрии была найдена новая философ¬
ская работа Вашвари, которая, к сожалению, пока еще не опублико¬
вана в печати.)
* *
В своих воззрениях на природу Вашвари — диалектик: вся окружаю¬
щая человека действительность охвачена, по его мнению, процессом
постоянного движения и самообновления. В природе ничто не вечно, все
преходяще. Вечность природы-в целом осуществляется через зарождение,
развитие и гибель отдельных вещей, явлений, предметов. Новое уже при
своем зарождении несет на себе печать гибели, а в погибающем виден
залог возникновения нового. «Велика в природе восстанавливающая си¬
ла, и то, что мы видим увядающим, о гибели чего мы сокрушаемся,
природа вновь показывает нам молодым и обновленным...» (V a s v а г i
Pal. «Valogatott irasai», Budapest, 1956, стр. 180).
Теория диалектического развития, получившая в начале XIX века в
философии Гегеля свою наиболее полную разработку, была весьма
распространена и в 40-х годах. Она отразилась и в философии Вашва¬
ри, хорошо знакомого с трудами Гегеля и, несомненно, испытавшего на
себе влияние его воззрений. Однако Вашвари не был эпигоном гегелев¬
ской философии и сумел, высоко ценя ее, отнестись к ней довольно кри¬
тически. «Я знаком с учением о знаменитых триадах и считаю их краси¬
выми поэтическими идеями, которые, однако, по моему убеждению, со
временем будут ниспровергнуты так же, как были ниспровергнуты зна¬
менитые триады Канта» (там же, стр. 189). Для Вашвари гегелевское
учение о триадах — одна из многочисленных попыток объяснения мира,
которая ненадолго удовлетворит пытливую человеческую мысль. При
знакомстве с трудами Вашвари читателю сразу же становится ясным
принципиальное отличие его диалектики от диалектики Гегеля. Если, по
Гегелю, природа лишена всякого развития и является лишь отчужде¬
нием абсолютной идеи, как бы ее деградацией, то, по мнению Вашвари,
именно природа находится в процессе постоянного саморазвития, сама
выступает как исходный пункт развития, в частности развития человече¬
ского общества. Понимание истории человеческого общества у Вашвари
также существенно отличается от гегелевского.
В своей философии истории Вашвари стремился рассмотреть такие
кардинальные вопросы, как происхождение человеческого общества,
отличие человека и человеческого общества от природных явлений и про¬
цессов, содержание и причины общественного прогресса, роль народа и
отдельной личности в истории, и другие.
Вашвари исходит из того, что человек и человеческое общество суть
не порождение и воплощение некой абсолютной идеи, а результат разви¬
тия самой природы. Поэтому, по мнению Вашвари, общественная жизнь
подчиняется тем же законам самообновления и развития, что и природа.
Жизнь вечна, считает он, но отдельные человеческие жизни недолговеч¬
ны и преходящи. «Природа стремится поддержать вечную жизнь, но не
жизнь отдельного человека! Течение жизни вечно было и вечно будет,
люди — волны в этом течении, которые поднялись, чтобы увидеть красо¬
ту природы и вновь опуститься в ее глубины» (там же, стр. 180).
Однако, находясь на позициях естественноисторического материализ¬
ма в истолковании природы и происхождения человека, Вашвари, как и
все домарксистские мыслители, не смог показать, что именно труд, про¬
изводственная деятельность выделяет человека из природы. Правда,

68
М. А. ХЕВЕШИ
настаивая на неразрывной связи человека и природы, Вашвари стремил¬
ся объяснить и специфику человеческого общества. Но его объяснение
не было научным. Отличительным признаком человека Вашвари считает
разум. «С тех пор как природа пустила человека по темной тропе жизни,
она дала ему факел — разум, чтобы при его свете он двигался вперед»
(там же, стр. 186).
Известно, что определение специфики общества, специфики законов
его развития по сравнению с природой было камнем преткновения для
всего домарксовского материализма. Так, некоторые французские мате¬
риалисты прямо переносили механически понимаемые законы природы
на человека. В противовес им Вашвари заявляет: «Человека я не считаю
машиной в руках природы» (там же, стр. 190). Человек, писал он, поки¬
нул лоно природы для того, чтобы победить ее и господствовать над ней.
Утверждая это, Вашвари в то же время отрицательно относится ко всяким
теориям, проповедующим подчинение, зависимость человеческого обще¬
ства от природы. Человек не может быть рабом природы, поэтому нелепо
утверждать, что, скажем, кастовые отношения в Индии вызваны особыми
климатическими условиями. В доказательство своей мысли Вашвари при¬
водит пример Италии, на территории которой общество прошло через раз¬
нообразнейшие ступени развития, в то время как климат там остался по¬
чти без изменений. Судьбы народов не зависят от климата — таков вывод
Вашвари.
И вместе с тем выдвигаемый Вашвари критерий разума столь же
несостоятелен, как и критерий тех философов-материалистов, которые
видели движущую силу общественного развития в изменениях географи¬
ческой среды.
Хотя этот критерий совершенно не историчен, тем не менее некоторые
выводы Вашвари имели прогрессивное значение, так как он считал лю¬
дей творцами своей истории, а успехи и достижения человека — резуль¬
татом его собственной деятельности. Исходя из этих принципов, Вашвари
стремится решить вопрос о путях развития человеческого общества.
«Направление пути, по которому идет наше развитие, мы, люди, придаем
сами, и если на этом пути встречаются препятствия, то причину этого на¬
до искать в самих себе» (там же, стр. 181). В другом месте мы читаем:
«Нет необходимости называть человека царем природы, но то, что он сам
себе господин,— это неоспоримо» (там же, стр. 156).
Вашвари глубоко верит в будущее человечества, его концепция пре¬
исполнена исторического оптимизма. «Я стою на точке зрения вечного
прогресса»,— заявляет он (т а м же, стр. 189). Человечество в своем по¬
ступательном развитии все время идет вперед. Поступательное движение
может иметь определенные отклонения, но цели своего развития — со¬
вершенства — оно все равно достигнет. Поэтому Вашвари выступал про¬
тив любых попыток «доказать», что «человечество вращается в вечном
круге и не может иметь надежду подойти к алтарю совершенства» (там
же, стр. 189). В этой связи интересно отношение Вашвари к средневе¬
ковью. Если сторонники развития по «циклам» утверждали, что челове¬
чество до средневековья завершило полный исторический цикл и теперь
приступило ко второму кругу истории, то Вашвари считает, что средне¬
вековье нельзя считать только провалом в развитии человечества. «Наше
прошлое уходит корнями в средневековье»,— утверждает он (т а м ж е,
стр. 159). Человеческая культура продолжала поступательно двигаться
вперед, но в период средневековья условия ее развития были весьма
неблагоприятны, и она вынуждена была на время укрыться, подобно
тому, как все живое, находясь в пустыне и чувствуя приближение урага¬
на, падает ниц и пережидает, пока не минует опасность, чтобы вновь за¬
тем подняться и продолжать свой путь.
Вашвари диалектически понимает связь прошлого с настоящим. Он
исходит из того, что ныне существующее необходимо вызвано определен¬

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВАШВАРИ ПАЛА
69
ными исторически предшествующими обстоятельствами, и то, что «пере¬
стало быть необходимым, в свое время было необходимым и неизбеж¬
ным...» (там же, стр. 129). В этом смысле (в смысле последовательно
исторической обусловленности одних явлений другими) Вашвари истол¬
ковывает и распространенный в его время принцип «природа не делает
скачков». «В природе не случается скачков. Одни нации быстрее восхо¬
дят по лестнице развития, другие медленнее, но через ступеньки никто не
прыгает... Смешон садовник, который ожидает плодов до того, как дере¬
во расцвело. Не менее смешон и тот, кто распускающиеся цветы хочет
обратно втиснуть в бутон» (там же, стр. 130).
* *
Пытаясь найти ответ на вопрос о причинах общественного развития,
Вашвари, как и многие его современники, обращается к природе чело¬
века. Он считает, что уже сама эта природа обусловливает прогресс, ибо
в человеке заложено естественное стремление к счастью, являющееся о£
новным импульсом всякой деятельности. При этом речь идет не о каком
то отвлеченном, заоблачном, а о вполне реальном, земном счастье. В од¬
ном из разделов его работы «Историческое собрание», озаглавленном
«Природа и история», мы читаем: «Человек неизбежно жаждет счастья.
Речь идет о земном счастье... Эта жажда присуща человеку от природы,
и она гонит его по земле... в поисках счастья» (там же, стр. 127). Сча¬
стье не идея, а потребность. Нетрудно видеть, что здесь Вашвари близко
подходит к идеологам французской революции, к их признанию матери¬
альных интересов отдельного человека в качестве двигателя истории.
Однако, несмотря на естественное стремление человечества к сча¬
стью, оно глубоко несчастно, жизнь его проходит в рабстве, нищете и ли¬
шениях. «Читая книгу мировой истории, мы видим, что человечество
почти с начала своего несчастно, оно влачит свое существование в нище¬
те, и, что самое страшное, большая часть человечества мучается» (там
же). Поэтому цель исторического развития человечества состоит в том,
чтобы добиться счастья. Источником общественного развития является
реальное противоречие, существующее между естественным стремлением
человека к счастью и тем несчастным положением, в котором он до сих
пор находится в действительности.
В связи с этим принципиальное значение для характеристики фило¬
софских взглядов Вашвари приобретает вопрос о том, как он объясняет
причины несчастий человечества и каковы, по его мнению, пути достиже¬
ния счастья. Вашвари, который не мог понять значения производства и
производственных отношений в развитии общества и потому не мог рас¬
крыть объективных законов общественного развития, видел главный
источник бед человечества в злой воле «тиранов-правителей», которые ду¬
мают не о счастье народов, а лишь о себе. Это, разумеется, было идеали¬
стическим объяснением истории, свойственным Вашвари, как и многим
другим домарксистским историкам и социологам, которые «в лучшем слу¬
чае рассматривали лишь идейные мотивы исторической деятельности
людей, не исследуя того, чем вызываются эти мотивы, не улавливая объ¬
ективной закономерности в развитии системы общественных отношений,
не усматривая корней этих отношений в степени развития материального
производства...» (В. И. Ленин, Соч., т. 21, стр. 40). Однако и такое
чисто идеалистическое объяснение имело в специфических условиях идео¬
логической борьбы того времени известное прогрессивное значение, ибо
Вашвари, по-своему понимая источник бед человеческих, правильно ука¬
зывал на врагов общественного прогресса, призывал людей бороться за
свое счастье, против тирании правителей. Наряду с этим мы встречаемся
в произведениях Вашвари и с высказываниями о том, что причину земных
бедствий надо искать в неудовлетворительном общественном строе. Он

70
М. А. ХЕВЕШИ
говорит о «несовершенном строе мира» и поясняет, что «причину этого
мы ищем не в природе, а в противоестественных общественных отноше¬
ниях» (цит. соч., стр. 181). Конечно, все эти высказывания мы можем
расценивать лишь как отдельные материалистические догадки, так как
под общественным строем Вашвари никогда не понимал определенных
общественно-экономических отношений.
Двойственность в понимании причин несчастий человечества приво¬
дила Вашвари к тому, что он не мог четко указать пути преодоления этих
несчастий, хотя им и была высказана мысль о соединении просвещения
и революции. Он исходил из того, что угнетение людей тиранами зиж¬
дется на заблуждении, невежестве, духовной темноте и что только про¬
свещение может освободить людей от оков социального порабощения.
Люди позволяли порабощать себя, ибо еще не были просвещенны. Им,
как школьникам, нужны были авторитеты, которые указывали бы пути
дальнейшего развития. Правление авторитета «удобно лишь тогда, когда
народ — младенец и его самосознание еще не прояснилось» (там же,
стр. 163). Однако тираны-правители пытаются закрепить за собой это по¬
ложение навечно. Они стремятся прекратить развитие народа и оставить
его в состоянии вечного младенчества. Так, по Вашвари, правление авто¬
ритета, бывшее необходимым на определенном этапе развития, превра¬
щается в господство тирана. «Интерес одного подавляет миллионы... До
этого он был предводителем нации, теперь пожелал стать ее господином,
повелителем... И он создает такую систему, которая поддерживала бы
вечное детство народа» (там же, стр. 163—164). Однако, как только на¬
род начинает понимать причины своего угнетения, как только он начинает
размышлять, власти тирана неизбежно приходит конец. «Время авторите¬
та продолжается только до тех пор, пока не придет просвещение» (там
же, стр. 164). Вашвари отличался от французских просветителей тем, что
для него проповедь просвещения отнюдь не означала отказа от револю¬
ции, напротив, в повышении сознательности масс он видит залог успеш¬
ного революционного действия. «Дайте в их руки просвещение, позна¬
комьте их с правами человека, призовите их к движению, и они потрясут
весь мир» (там же, стр. 212).
Вашвари не мог выжидать, пока образование распространится в на¬
роде, он чувствовал недостаточность этого средства. Выражая интересы
народных масс в период революционной ситуации, догадываясь о том,
что существуют и материальные причины угнетения, он призывает народ
к революции. Вашвари говорит о том, что лучшая часть человечества
тысячелетиями боролась и сейчас продолжает эту борьбу. «Уделом чело¬
вечества до сих пор была борьба, и эту борьбу надо продолжать, ибо
нельзя просто стереть с лица земли название пяти частей света и на их
месте написать «Икария» (там же, стр. 211). Народ должен в вооружен¬
ной борьбе защитить себя от грабежа господствующих классов. «Аристо¬
краты постоянно отнимают у тебя то, что ты добываешь, и самым
нахальным образом присваивают себе право на этот грабеж. Если какой-
то король в минуту расположения пообещал кому-то из них полгосудар¬
ства, то ты думаешь, это вечное право? Разбойник силой нападает на тебя,
и ты хватай оружие, чтобы защитить себя» (там же, стр. 243). Нетрудно
заметить, что, правильно связывая просвещение, сознательность масс с их
революционностью, Вашвари все же не мог понять их связи с экономи¬
ческими основами общественной жизни.
Не было у Вашвари четкости и в представлениях о будущем чело¬
веческого общества. Так, с одной стороны, он утверждал, что цель
человечества — вечное совершенство. Эта цель бесконечно высока, и
отдельный человек не в состоянии достигнуть ее. Мы не знаем, пишет Ваш¬
вари, достигнет ли ее когда-либо человечество или лишь бесконечно
близко подойдет к ней, но эта цель перед ним стоит и напоминает чело¬

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВАШВАРИ ПАЛА
71
веку о том, что он никогда не должен довольствоваться достигнутым и
призван бесконечно стремиться к совершенству.
С другой стороны, Вашвари связывает с будущим вполне определен¬
ные социальные требования. Он мечтает о6 обществе, в котором
возникнут совершенно новые социальные институты. Родина станет
отчизной для всех, а не только для избранных. Настанет время всеобщего
равенства и братства. Различные народы будут жить в братском союзе
друг с другом, и на земле восторжествует всеобщий мир. Машины заме¬
нят тяжелый труд людей, и «из-под ярма будут освобождены не только
обреченные на работу невольники, но даже скот» (там же, стр. 144).
Вашвари мечтает о таком времени, когда «будут распространены
порядки Piycco или Кабэ» (там же, стр. 145) и на всем земном шаре
утвердится общественый строй, подобный Икарии. Икария была заветной
мечтой Вашвари, до последней минуты не расстававшегося с книгой Кабэ.
Оценивая общественные идеалы Вашвари, надо иметь в виду и то,
что ему приходилось писать в условиях жестокой цензуры. «Если вы в
моих заметках встретите непонятные, неприв-ычные для вас мысли...
не сердитесь и не ругайтесь. Перечитайте их вновь... Они непонятны лишь
в нашем отечестве, где запрещен свободный обмен мнениями, где запре¬
щено мыслить» (там же, стр. 213). При всем этом надо признать, что
идеалы Вашвари были расплывчатыми и порой наивными. Он смешивал
мелкобуржуазный утопизм Руссо (в адрес которого высказывал ряд
критических замечаний) и социалистический утопизм Кабэ. Правда, в
этом смешении было и рациональное зерно: попытка соединить цель и
средства, социализм и революцию. Если у Кабэ его привлекает идеал
Икарии, то у Руссо он ценит теорию естественного состояния и
общественного договора, служившую для последующих поколений
обоснованием и оправданием революционной борьбы.
Нечеткость и расплывчатость во взглядах Вашвари были не случай¬
ными. В них нашли отражение исторические особенности развития
Венгрии того времени, особенности венгерской революции 1848—1849 го¬
дов. Одна из них состояла в том, что классовая борьбы в ходе революции
не доводилась до конца. Причина этого заключалась в недостаточной
развитости в стране буржуазных отношений. Буржуазия еще не сложи¬
лась в качестве самостоятельного политического класса, не говоря уже
о пролетариате. Наряду с этим задачи национально-освободительного
движения с необходимостью требовали создания широкого единого нацио¬
нального фронта. Революционные демократы сознательно подчиняли
внутриполитическую борьбу борьбе за освобождение страны, возглавляв¬
шейся политиками среднего дворянства. Вашвари так пишет об этом:
«Внешний враг угрожает отчизне... Это сразу же потребовало единения.
В период опасности силы нации не должны быть разобщены... Различие
во мнениях может быть, но партийная дрязга недопустима. И пештска»
молодежь должна была отказаться от своей великой миссии» (там же,
стр. 299—300).
Нерешенность общенационального вопроса, вопроса независимости
страны, требование единого фронта, внутри которого все время шла
ожесточенная политическая борьба, не позволили довести классовую
борьбу до ее логического конца. Неразвитость классовых отношений
отчетливо проявилась в тактике радикального лагеря в первый период
революции. Известно, что в ходе революции 15 марта 1848 года факти¬
чески вся власть оказалась в руках представителей радикальной партии
так называемой «мартовской молодежи», которая сама отдала ее в руки
среднего дворянства и позволила разоружить себя. Лишь в ходе дальней¬
шего развития революции радикальный лагерь убедился в неспособности
правительства к решительным действиям. Уже в мае Петефи говорил пе¬
ред своей многочисленной аудиторией: «Я не доверил бы этому министер¬
ству не только что родину, а даже пса своего».

72
М. А. ХЕВЕШИ
Именно этими обстоятельствами объясняется отсутствие достаточ¬
ной классовой четкости в идеологии венгерских революционных демокра¬
тов. Там, где они выступали против старого общества, их позиция
выявилась со всей ясностью и последовательностью; там же, где они
пытались разобраться в причинах общественных явлений и предложить
свои идеалы, их мировоззрение уже не было цельным и последова¬
тельным.
Однако указанное обстоятельство не помешало Вашвари поставить
ряд теоретических вопросов, совершенно новых для венгерской общест¬
венной мысли и философии. Таковым является, например, вопрос о роли
народа в истории. Вашвари очень высоко оценивает роль народа в разви¬
тии государства. Он считает, что народные массы составляют костяк госу¬
дарства, его основу. Государство может существовать лишь благодаря на¬
роду. Многие исследователи не видят этого, ибо, как говорит Вашвари,
народ очень скромен и забит. Глядя на могучее дерево, которое высоко
подняло свою листву навстречу ветрам, мы часто не замечаем корней, ко¬
торые его питают. Подобно этому, говорит он, изучая государство и обще¬
ство, мы не замечаем народ — корень государства, питающий и поддержи¬
вающий его. «Корни не украшены ни бросающейся в глаза зеленью, ни
цветами, они не поднимаются высоко в воздух, где ими можно любоваться,
но, тем не менее, они дают дереву всю жизненную силу. Таков и народ
в государстве. Глубоко мыслящий человек никогда не забудет о народе,
когда говорит о государстве, и, глядя на дерево, он вспомнит и о корнях,
являющихся основой всего» (там же, стр. 207).
Несмотря на то, что народ составляет основу государства, он наибо¬
лее бесправен и угнетаем, живет в нищете и голоде, подвергается по¬
стоянному грабежу. Однако «угнетение — это лишь состояние, времен¬
ное отношение; народ же вечен, как и земля. Он не может погибнуть,
уничтожить его человеческая сила не в состоянии» (там же, стр. 172).
Народ может устранить угнетение, и он устранит его. И когда, писал
Вашвари незадолго до революции, терпение его лопнет, начнется мощ¬
ное народное движение. Оно подобно землетрясению, говорит Вашвари,
никто не знает, где и когда оно начнется. В тс время, когда люди, ничего
не подозревая, спокойно ходят по улицам своего города, под землей уже
приступили к работе неведомые силы. И вот неожиданно для людей зем¬
ля задрожала, зашатались стены, начали разрушаться дома. Мощные
силы, до сих пор дремавшие спокойно в недрах земли, пробудились и
вырвались наружу, чтобы двинуться по новому пути. Так возникает на¬
родное движение, которое способно смести все, что стоит на его пути. На¬
родное движение должно быть направлено не только против угнетате¬
лей, но и против угнетения как такового, то есть против учреждений, ко¬
торые охраняют и закрепляют угнетение. Народ, который понимает стоя¬
щие перед ним задачи,— это, по мнению Вашвари, просвещенный народ,
считающий, что дело революции будет выполнено лишь в том случае, ес¬
ли уничтожить угнетение вообще. «Просвещенный народ не закончит ре¬
волюцию уничтожением угнетения, а уничтожит и учреждения угнете¬
ния и сделает невозможным новое угнетение» (там же, стр. 230).
Много внимания уделял Вашвари выяснению роли и значения лич¬
ности в развитии общества. Многие люди на протяжении человеческой
истории, пишет он, хотели оставить память о себе. С этой целью строи¬
лись египетские пирамиды, воздвигались величественные памятники. Но
кто осмелится сейчас сказать, что египетские пирамиды говорят нам о
величии фараонов? Напротив, они свидетельствуют о муках народа-
строителя. Только служение народу может оставить след в развитии че¬
ловеческого общества и добрую память благодарных потомков. Надо
стараться завоевать доверие народа, его любовь, только тогда можно
стать бессмертным. Великие люди — это те, кто стремился принести
счастье человечеству.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВАШВАРИ ПАЛА
73
* *
*
Большое внимание в работах Вашвари уделено рассмотрению во¬
проса о месте и роли науки в обществе. Он специально останавливается
на том, как должна изучаться история, с каких позиций следует подхо¬
дить к оценке прошлого.
Современный мыслитель, считал Вашвари, должен уметь правильно
оценивать историю человечества, подходить к ней с точки зрения сего¬
дняшнего дня. Историк должен увидеть, что приемлемо для сегодняшнего
дня и что отжило свой век. Нельзя зачеркивать прошлое, но нельзя и иде¬
ализировать его. «Красиво возвышаются средневековые замки... Но не
следует забывать, что подвалы этих замков были обыкновенными тюрь¬
мами... Здесь в застенках томились все те, кто не выполнил приказов ари¬
стократов или утверждал свое человеческое достоинство» (там же,
стр. 211).
Оценка прошлого и современности дается с позиций определенного
мировоззрения. Под мировоззрением Вашвари понимал совокупность
принципов, позволяющих оценить те или иные события с точки зрения
общего развития человеческой истории. Мировоззрение позволяет под¬
няться до широких обобщений. Оно является тем компасом, который
помогает нам ориентироваться в море фактов. «Мировоззрение
дает человеку крылья» (там же, стр. 131). Без них он прикован к узко¬
му клочку земли и глаза его не видят, что происходит за чертой узкого
горизонта; он не в силах приподняться и с большей высоты узреть всю
необъятную ширь истории. Для историка особенно важно обладать яс¬
ным мировоззрением. Ведь историк, говорит Вашвари,— это шахтер, ко¬
торый в глубинах прошлого ищет благородный металл. Но чтобы найти
его, надо извлечь из темных недр тонны руды и подвергнуть их тщатель¬
ному анализу. Мировоззрение дает возможность охватить единым взгля¬
дом весь прогресс человечества и увидеть радостный конец человеческих
страданий.
Высоко оценивает Вашвари силу разума. Разум является могучим
орудием прогресса. С его помощью человек осознает действие законов
природы и направляет их в угодную для себя сторону.
Высоко оценивая роль разума и науки, Вашвари указывал на необ¬
ходимость преодолеть разрыв между умственным и физическим трудом.
Разум всемогущ, но без дел он слаб. Люди, думающие о судьбах наро¬
дов, отделены от тружеников, а те им не доверяют. «Мало тех, кто
мыслит, и остальные их часто считают лентяями, ибо они не трудятся
вместе с ними на одном поприще. Те же, которые работают, не размыш¬
ляют» (там же, стр. 187). Дело народа, улучшение его судьбы будут
осуществлены лишь тогда, когда люди умственного труда заключат со¬
юз с непосредственными производителями материальных благ. Однако,
не видя материальных основ существующей между ними противополож¬
ности, Вашвари считал, что она может быть преодолена при посредстве
просвещения. Первое, что надо сделать,— это приблизить науки к широ¬
ким массам. Овладев наукой, люди поймут, как им надо действовать.
Чтобы наука могла выполнять эту свою миссию, она должна быть по¬
пулярна, общедоступна. Вашвари писал, что сам он при изложении
серьезнейших вещей стремился избегать метода рассуждения «кабинет¬
ных» ученых, так как был глубоко убежден, что все эти умствования
отрывают науку от жизни. Надо уметь самые сухие истины излагать в
доступной форме, как это делали лучшие писатели прошлого, которые
«не хотели ради науки окружить себя пустотой, отделиться от толпы, ко¬
торая бы их не поняла, а, наоборот, желали преподнести науку широкой
публике» (там же).
В связи с этим Вашвари резко обрушивается на мистиков. Под ми¬
стиками он подразумевал тех лжеученых, которые различными псевдо¬
научными измышлениями обманывали читателя. Будучи бесплодными в

74
М. А. ХЕВЕШИ
научном отношении, они стремились путем всевозможных словесных
ухищрений окутать свою мысль туманом. Эти ученые могли работать,
лишь оградив себя от внешнего мира, предварительно занавесив окна и
плотно прикрыв двери, чтобы ни один луч света не проник к ним. Толь¬
ко тогда они способны были приступить к своим заклинаниям. Эти люди
подобны филину, который видит лишь в темноте и готов поэтому и день
превратить в ночь. Некоторые из них и впрямь думают, что своими кри¬
ками они в состоянии спугнуть день и он больше уже не наступит. Но
день наступает, и филин вдруг оказывается на свету, поэтому он вынуж¬
ден поскорее вновь укрыться в темноте. Таковы и современные мистики:
в настоящее время они уже не так страшны науке и представляют инте¬
рес лишь как наглядные свидетельства прошлой истории.
Говоря о необходимости популяризации науки, Вашвари отнюдь не
собирался упрощать ее. Более того, он ратовал за глубокий научный
подход к изучаемым явлениям. Как диалектик, Вашвари требовал кон¬
кретно-исторического подхода к общественной жизни. Изучение исто¬
рии — это в первую очередь изучение определенной исторической эпохи,
которая накладывает отпечаток на все события и всю деятельность лю¬
дей. «Человек господствует над природой, но над человеком господствует
его эпоха» (там же, стр. 133). Поэтому, говорит Вашвари, при изуче¬
нии деятельности той или иной исторической личности надо изучать со¬
временную ей эпоху, «надо перенестись в ту эпоху, в те условия, среди ко¬
торых она действовала» (там же, стр. 141—142).
Каждая эпоха имеет свое мировоззрение. Поэтому неправы те истори¬
ки, которые игнорируют ту или иную личность только потому, что она мыс¬
лит не так, как это принято сегодня. «Принципы, идеи, понятия эпохи на¬
правляют деятельность человека» (там же, стр. 133). Однако сами идеи,
принципы, понятия относительны. Вашвари неоднократно подчеркивал
относительность и изменчивость человеческих понятий. Рассматривая, на¬
пример, как изменялось понятие свободы, Вашвари подчеркивал, что ес¬
ли во времена Рима свобода воспринималась как монополия, то ныне
наступило время, когда «великие народы не хотят более воспринимать
свободу как монополию, признают всех жителей земли братьями и наро¬
дам мира, которые до сих пор имели свободным лишь воздух, хотят дать
такую теорию, по которой свет свободы должен согреть все уголки зем¬
ли» (там же, стр. 192). Это изменение содержания исторических поня¬
тий заставляет всех нас быть весьма осторожными в оценке прошлого,
чтобы не свести его целиком к точке зрения сегодняшнего человека.
В этом смысле следует понимать и утверждение Вашвари, гласящее, что
критерий сегодняшнего дня не представляет собой окончательной исти¬
ны. Понятия, которыми мы оперируем сегодня, также претерпят измене¬
ния. «Кто знает, не появится ли более могучее столетие, принципы кото¬
рого будут чище, величественнее, чем наши? И приятно ли будет нам,
если, взирая на XIX столетие, они скажут: «Они занимались пустяками,
штопали и чинили. Принципы их в большинстве ошибочны, они не так
рассуждали, как мы; так пусть они будут забыты, они не заслуживают
даже нашего внимания» (там же, стр. 142).
Время, о котором говорил Вашвари, наступило. Сейчас мы в полной
мере можем оценить значение философских и социологических идей Ваш¬
вари. И хотя наше мировоззрение принципиально отличается от взглядов
Вашвари, его воззрения, как и воззрения Петефи и других революцион¬
ных демократов, выражавших сокровенные чаяния венгерского народа и
подготовивших распространение марксизма в стране, несомненно, заслу¬
живают самого пристального внимания и представляют значительный ин¬
терес для изучения особенностей революционного демократизма XIX века.

Социальные утопии древнего
и средневекового Китая
ХОУ ВАЙ-ЛУ (Китай)
Утопические идеи занимают значительное место в истории обществен¬
но-политической мысли Китая. Однако до сих пор им уделялось недоста¬
точное внимание в нашей отечественной литературе. В связи с этим нами
сделана попытка систематизировать в хронологической последователь¬
ности материал, относящийся к данной проблеме, и проанализировать его
на основе марксистско-ленинской методологии. Свое исследование мы
ограничиваем периодом древней и средневековой истории, выделяя те со¬
циальные утопии, в которых в той или иной мере отразились интересы
трудового народа.
Идеалы прекрасного будущего встречаются уже в древнем и средне¬
вековом Китае. Это хорошо известные утопии «Датун» и «Тайпин» *. В
V—III веках до нашей эры, в условиях развития рабовладельческого
общества, в Китае наблюдается значительный расцвет культуры и науки
(так называемое «соперничество ста школ»). В этот период мыслители
древнего Китая, следуя мифологии и традиции, идеализируя доисториче¬
ское прошлое, создали ряд утопических систем. Они известны под назва¬
нием «тогу гайчжи» («изменять строй, используя древнее»). Утопические
проекты мы находим у Конфуция и Мо-цзы (конец Чуньцю — начало
Чжаньго) 2. Свои утопии они относят к периодам жизни легендарных пра¬
вителей Яо 3 и Шуня 4. Школа аграрников в лице Сюй Синя (современник
Мэн-цзы, середина IV в. до н. э.) конструирует свою утопическую систе¬
му, относя ее, однако, к более раннему, чем у Конфуция и Мо-цзы, периоду
легендарного Шэнь-нуна5. В это же время создает утопическую тео¬
рию и школа даосизма, относящая идеальное состояние к еще более от¬
даленному периоду Хуан-ди 6. В конце эпохи Чжаньго (III в. до н. э.)
конфуцианцы создают утопию и отождествляют ее с периодом мифиче¬
ского Фу Си 1.
С миром «Датун» в его первоначальной форме мы впервые сталки¬
ваемся в учении Конфуция (середина V в. до н. э.). В «Луньюй» 8 имеется
следующий диалог Конфуция с учениками.
1 Словом «Датун» ученые античного Китая называли будущий идеальный поря¬
док. Оно означает общественную жизнь, построенную на принципах товарищества. Сло¬
во «Тайпин» впервые появляется у сторонников школы «Гуньян» и означает общество,
построенное на всеобщем равенстве.
2 Конец Чуньцю — начало Чжаньго — V век до нашей эры (примеч. перевод.).
3 Яо — легендарный правитель, время правления которого относится китайской
традицией к XXIV веку до нашей эры (примеч. перевод.).
4 Шунь — легендарный правитель, якобы царствовавший в XXIII веке до нашей
эры (примеч. перевод.).
5 Шэнь-нун — мифический правитель, основоположник земледелия (примеч. пе¬
ревод.).
6 Хуан-ди, «желтый император»,— мифический герой, согласно древней китайской
историографии, один из пяти мудрых правителей (примеч. перевод.).
7 Фу Си — герой китайских легенд, которому приписывается изобретение узелко¬
вого письма, составление восьми триграмм (примеч. перевод.).
8 «Луньюй» («Беседы и суждения») — название одного из конфуцианских кано¬
нов, содержащего беседы Конфуция с учениками. В книге изложены философские, эти¬
ческие и политические взгляды Конфуция (примеч. перевод.).

76
ХОУ BAR-ЛУ
Цзы Гун спрашивает: «Как расценивать человека, который всячески
помогает людям, оказывает всем помощь? Можно ли назвать его гу¬
манным?»
Конфуций отвечает: «Мало сказать, гуманный. Это, несомненно, муд¬
рый человек! Даже Яо и Шунь не могли добиться такого» («Луньюй», гл.
«Юнье»). Общество, где все люди оказывают друг другу помощь, по мне¬
нию Конфуция, — высокий, но трудноосуществимый идеал.
В «Луньюй» имеется и другая запись.
Цзы Jly спрашивает: «Хочется знать желание учителя».
Конфуций отвечает: «Хочу, чтобы старцы жили спокойно, друзья до¬
веряли бы друг другу и была забота о младших» (там же, гл. «Гун
Е-чан»).
Гуманистические идеалы Конфуция получили дальнейшее развитие в
учении выдающегося мыслителя древнего Китая Мо-цзы (конец V в. до
н. э.). Школа Мо-цзы — антипод конфуцианства — выдвинула демократи¬
ческую теорию, сходную с античной и направленную против родовой ари¬
стократии. Монеты (то есть последователи учения Мо-цзы) эпохи Чжань¬
го 1 объединялись в сообщества со строгой организацией и дисциплиной.
У них мы находим относительно законченное учение о будущем обществе.
Говоря словами самих же моистов, это идеальное общество есть мир «вза¬
имной любви» (цзяньай) и «великого равенства» (шатун).
Мо-цзы в своем одноименном трактате указывает, что в древние вре¬
мена не было ни государства, ни права. Лишь позже, говорит Мо-цзы,
появились «корысть» и «себялюбие», породившие смуты. Этот период Мо-
цзы характеризует следующим образом: «Имеют избыточную силу, но не
помогают другим; имеют в избытке имущество, но не делятся ни с кем;
укрывают в себе лучшие помыслы, но не посвящают в них других»
(«Чжуцзы цзичен» (Собрание классиков), т. IV, Пекин, 1954, стр. 44).
Чтобы покончить с этим, люди избрали «императора» («Сына неба»),
«трех гунов» (верховных советников) и «удельных правителей». По
мнению Мо-цзы, общество эпохи Чжаньго вновь вернулось к состоянию
хаоса. Поэтому необходимо избрать «мудрого» и создать разумный об¬
щественный порядок.
В обществе, проектируемом Мо-цзы, также имеются «Сын неба», «три
гуна», «удельные правители», «сановники», «уездные и сельские старосты».
Однако все они гуманные мудрецы. «Сын неба» — самый мудрый в Под¬
небесной. «Удельные правители», «уездные и сельские старосты» — са¬
мые мудрые в уделах, уездах и селах люди. Выбирают их по принципу
«наимудрейший», независимо от происхождения и положения. Этого до¬
стоин всякий, кто обладает мудростью. Известно изречение Мо-цзы: «Чи¬
новник не всегда был в почете, народ не всегда был низок». «Сын неба»,
«три гуна» и другие выборные лица координируют по воле бога различные
стремления жителей Поднебесной. Таковы политические принципы обще¬
ства «великого равенства».
Идеальный порядок «великого равенства» Мо-цзы строится на сле¬
дующих началах:
1.	Здесь нет родственных различий и царит «взаимная любовь». Это
общество противопоставляется обществу эпохи Чжаньго, в котором родо¬
вая знать и аристократия обладают всеми сословными привилегиями в
силу неких «врожденных наследственных качеств».
Мо-цзы считает, что все смуты в Поднебесной происходят от корысти.
Поэтому, чтобы создать в ней порядок, надо заставить людей «любить
друг друга», «жить взаимными интересами»; нужно научиться рассматри¬
вать чужое государство как свое, благоволить к чужой семье как к сво¬
ей, относиться к другим так же, как к себе самому. Только при этом усло¬
вии «люди в Поднебесной будут любить друг друга, сильный не сможет
1 Эпоха Чжаньго — 483—221 годы до нашей эры (примеч. перерод.).

СОЦИАЛЬНЫЕ УТОПИИ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
77
властвовать над слабым, масса не станет грабить одного, богатый не об¬
манет бедного, благородный не сделает подлости, хитрый не обманет глу¬
пого» (там же, стр. 65). В таком обществе «старики, не имеющие кормиль¬
цев, получают право на долголетие... Потерявшие в детстве родителей
должны быть обеспечены и воспитаны» (там же, стр. 69—70). Главные
моральные принципы трактата Мо-цзы — «стремление к процветанию
Поднебесной, искоренение зла». «Помогать людям, — утверждается
здесь,— значит добиться всего» (там же, стр. 155).
Учение Мо-цзы о всеобщей любви получило дальнейшее развитие в
работах поздних моистов. Помощь людям они относили к моральной ка¬
тегории «и» (справедливость) и подчеркивали, что «и» есть «стремление
принести пользу Поднебесной» (там же, стр. 203). Поздние монеты рас¬
сматривали «ли» (полезность людям) как главный моральный критерий.
Они истолковывали «ли» как пользу для Поднебесной не только в настоя¬
щее, но и во все будущие времена. Особенно пропагандировали монеты
категорию долга «жэнь», требовавшую «отказа от всего личного в интере¬
сах окружающих».
2. Общество «великого равенства» — это мир, где все трудятся. Как
говорил Мо-цзы, люди должны трудиться сообща, при этом «каждый
должен делать то, что он может». Тогда не будет «недостатка в имущест¬
ве», «недостатка в еде». Источником всех смут в обществе он считал такое
его состояние, когда люди «не трудятся, но пользуются плодами труда».
В обществе «великого равенства» должен существовать иной порядок:
«На жизнь имеет право лишь тот, кто трудится; тот, кто не трудится, не
имеет права на существование». Угнетателей, которые «имеют избыточ¬
ную силу и не помогают другим», Мо-цзы называет «хищниками».
Монеты почитали мудрого правителя Юя 1 и представляли его как
идеальную личность, непосредственно принимавшую участие в физиче¬
ском труде. «Мо-цзы говорил: в древности, во времена Юя, случилось на¬
воднение. Вода вышла из берегов и затопила все четыре края и девять
областей... Юй сам с мотыгой в руках отводил разлившиеся воды Подне¬
бесной. Колени его не были защищены, голова не покрыта. Весь в воде,
с волосами, развеваемыми холодными ветрами, он самоотверженно тру¬
дился в интересах всей Поднебесной. Великий мудрец Юй!» («Чжуцзы
цзичен», т. III, стр. 217—218). По свидетельству Мэн-цзы, сам Мо-цзы, где
бы он ни был, практически осуществлял принцип «все для пользы Подне¬
бесной». Поздние монеты строго следовали пропагандируемому Мо-цзы
«пути Юя». Все они должны были «одеваться в грубую одежду, носить
грубую обувь, день и ночь трудиться». И именно потому, что монеты ни¬
когда не порывали с трудом, многое в их взглядах отражало интересы тру¬
дящихся.
3. Общественный продукт в обществе «великого равенства» распре¬
деляется между всеми его членами. Мо-цзы считает, что распределение
должно производиться по труду. Он говорит о необходимости справедли¬
вого распределения собственности. «Имущество надо распределить меж¬
ду людьми... тогда не будет смут»,— писал он (там же, стр. 42). Что же
касается тех, «кто имеет излишек имущества и не делится им с людьми»,
то к ним надо относиться, как к хищникам. В своем трактате Мо-цзы мно¬
го места отводит критике господствующих классов, хищнически эксплуа¬
тирующих природные ресурсы и рабочую силу, обрушивается на правите¬
лей. Привилегированное право, установленное ими, Мо-цзы называет
«преступным».
4. В обществе «великого равенства» нет войн. Здесь царит мир. Прин¬
цип Мо-цзы «фэйгун» (ненападение) означает, что любое государство,
будь оно великое или малое, имеет право на существование. Мо-цзы вы¬
1 Юй — легендарный правитель, относится традицией к III тысячелетию до нашей
эры (примеч. перевод.).

78
ХОУ ВАЙ-ЛУ
ступает против жестоких войн с целью захвата рабов, которые ведутся,
начиная с Западного Чжоу1, и помогает малым государствам в их обо¬
роне. (Известен случай, когда он предотвратил нападение царства Чу на
Сун.) Нападение больших государств на малые Мо-цзы расценивал как
тиранию, подобную эксплуатации человека человеком. Хотя Мо-цзы и го¬
ворит о «ненападении», однако он не является сторонником непротивле¬
ния. Исходя из посылки о необходимости «пользы Поднебесной», он
сочувствует восстаниям рабов и крестьянским войнам. Поэтому многие
программные лозунги крестьянских войн эпохи китайского средневековья
заимствованы у моистов. Период до эпохи Цинь2 дает много примеров
благородных поступков моистов. В эпоху Хань они становятся «стран¬
никами». Вот как характеризует их деятельность Сыма Цянь: «Есть та¬
кие простые люди, они взаимно доверяют друг другу. Как бы далеко,
хоть за тысячи ли, ни находились они друг от друга, невзирая ни на какие
трудности, эти люди борются за справедливость. Им присущи высокие
человеческие качества. Разве не таких людей называют благородными!
Если сравнить по уму и способностям странников, которые бродят в наро¬
де, с Цзи Цы и Юань Сянем, сколь неоспоримо будет преимущество пер¬
вых!» (Сыма Цянь «Шицзи», Пекин, 1955, т. 3, стр. 1968).
Однако следует отметить, что действия странников эпохи Хань были
действиями одиночек, в то время как в деятельности моистов ранней Цинь
основную роль играли их организации.
5.	В обществе «великого равенства» есть свои организации и вожди,
постоянно думающие об устройстве Поднебесной. Организации носят ре¬
лигиозный характер. Ратуя за «взаимную любовь», Мо-цзы выступает и
за равные права для людей. Он рекомендует строго карать преступления
против человечности: «Убивший человека подлежит казни, ранивший че¬
ловека подлежит наказанию» («Чжуцзы цзичен», т. VI, стр. И). В период,
когда рабовладельцы могли убивать рабов, а монарх — подданных, по¬
добный тезис отражал интересы угнетенных.
Из вышеизложенного видно, что практическая политическая програм¬
ма моистов была направлена против диктатуры родовой аристократии и
предполагала демократическое правление. Однако идеалы «высокого ра¬
венства», «взаимной любви» и «пользы Поднебесной» выходят за рамки
классических требований рабовладельческой демократии античного типа.
Идеи моистов шли вразрез с интересами господствующих классов. Поэто¬
му апологеты рабовладения и феодализма всегда усматривали в учении
моистов много опасного для себя.
К началу III века до нашей эры китайское общество превратилось в
развитое рабовладельческое общество неклассического типа. Однако но¬
вая действительность далеко не была тем обществом, о котором мечтал
Конфуций, и еще меньше походила на общество «взаимной любви», к ко¬
торому стремился Мо-цзы. Основное противоречие рабовладельческого
строя крайне обострилось; начинался процесс феодализации.
Среди мыслителей второй половины Чжаньго, кроме уже названных
поздних моистов, следует отметить ученых-аграрников, выдвинувших идею
общества абсолютного равенства. К сожалению, подлинные произведения
аграрников — «Шэнь-нун» и «Елао», упомянутые в разделе «Ивэнь чжи»
книги «Ханьшу», — утеряны. В нашем распоряжении остались лишь за¬
писи трактата Мэн-цзы об ученом-аграрнике Сюй Сине (III в. до н. э.).
Не подлежит сомнению, что в изложении Мэн-цзы3 учение Сюй Синя
фальсифицировано. Однако при внимательном анализе этих записей мож¬
но обнаружить основные моменты утопических идей аграрников.
Сюй Синь и его ученики, подобно монетам, жили очень скромно, сво¬
1 Западное Чжоу — XII—VIII века до нашей эры,
2 Эпоха Цинь — конец III века до нашей эры (примеч. перевод.).
3 Мэн-цзы — древнекитайский философ — 372—289 годы до нашей эры (примеч.
перевод.).

СОЦИАЛЬНЫЕ УТОПИИ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
79
им собственным трудом, занимаясь земледелием и ремеслами. Из поле¬
мики Мэн-цзы и Чэнь Сяна (ученика Сюй Синя) мы узнаем, что главным
в учении аграрников является принцип «все должны трудиться; кто не
работает, тот не ест». Даже «мудрые правители должны пахать вместе со
всеми и добывать еду, а затем уже править».
Свой принцип «кто не работает, тот не ест» аграрники выводили из
следующего положения: продукты производства принадлежат их произ¬
водителям. Поэтому аграрники выступали против эксплуатации. Так, Чэнь
Сян, видя, как Тэнь Вэнь-гун прячет в своих амбарах имущество, получен¬
ное в результате эксплуатации других, называет это «грабежом народа».
Идеи аграрников отражали идеологию низших слоев сельской общины
древнего Китая периода Чуньцю *.
Самым важным видом труда аграрники считали сельскохозяйствен¬
ные работы. Они изучали технику сельского хозяйства, обобщали опыт
его ведения. В работах древнекитайских аграрников содержится много
ценных научных сведений, которые широко использовались впоследствии
в сельскохозяйственной практике Китая. Идеалом правителя для аграрни¬
ков являлся Шэнь-нун, имевший будто бы богатый опыт ведения сель¬
ского хозяйства. В идеальном обществе, построенном на «учении Шэнь-
нуна», нет места для эксплуатации. Утопическое учение аграрников еще в
большей степени, чем учение моистов, характеризуется чертами прими¬
тивного, первобытного коммунизма.
В середине Чжаньго с усилением классовых противоречий сельская
община все больше и больше разрушается. Разорявшиеся общинники
мечтали о минувшем «золотом веке», о возврате к родовому обществу, где
не было классов и эксплуатации, они хотели изжить антагонизмы не путем
борьбы, а через непротивление. Эти иллюзии общинников нашли свое вы¬
ражение в идеологии Лао-цзы.
Лао-цзы подмечает серьезные классовые противоречия в обществе
периода Чжаньго, трагическое положение трудящихся. В то время, ко¬
гда «поля покрыты сорняками и хлебохранилища совершенно пусты», вла¬
дельцы средств производства «одеваются в роскошные ткани, носят ост¬
рые мечи, не удовлетворяются обычной пищей, накапливают излишние
богатства» («Чжуцзы цзичен», т. III, стр. 32—33). Такое состояние Лао-
цзы называет разбоем. Люди голодают из-за грабежа угнетателей. Народ
«плохо поддается управлению» оттого, что им жестоко (управляют. Усили¬
вается государственная машина, все более жестоким делается право, чис¬
ло так называемых «разбойников» постоянно растет.
Однако, по мнению Лао-цзы, для ликвидации всех этих бедствий не¬
обходимо не усиление борьбы, а, наоборот, ее смягчение. В книге Лао-цзы
рисуется картина идеального устройства, о котором мечтали в то время
разорявшиеся общинники: «Нужно сделать государство маленьким, а на¬
селение редким. Даже если имеется много орудий, не надо их употреблять.
Надо сделать так, чтобы народ не кочевал всю свою жизнь. Даже если
имеются лодки и колесницы, не надо их употреблять. Даже если имеются
вооруженные войска, не надо их выставлять. Надо сделать так, чтобы на¬
род снова начал плести узелки и употреблять их вместо письма. Надо сде¬
лать вкусным его питание, прекрасным его одеяние, устроить ему спокой¬
ное жилище, сделать веселой его жизнь. Соседние государства смотрели
бы друг на друга издали, слушали бы друг у друга пение петухов и лай
собак, а люди до старости и смерти не должны были бы кочевать с места
на место» (там же, стр. 46—47).
Ясно, что утопическое общество Лао-цзы — это идеализированный
первобытнообщинный строй. Здесь нет высокопроизводительных орудий
производства, нет развитого общественного разделения труда, нет необ¬
ходимых средств передвижения и связи, нет войн и даже нет письменно¬
1 Чуньцю — 722—481 годы до нашей эры.

80
ХОУ ВАИ-ЛУ
сти. Идеальное общество достигается за счет отказа от технического и со¬
циального прогресса. «Маленькое государство» с «редким населением»
это община. Здесь есть труд, но нет собственности; здесь все трудятся, но
никто не монополизирует продуктов труда; здесь есть родовая знать, но
нет классового господства. В таком обществе все люди работают в рав¬
ной мере, получая равное вознаграждение. Главарь общины избирается
ее членами, «хотя он стоит над народом, но для народа он не в тягость,
хотя он находится впереди, народ ему не вредит. Поэтому люди с ра¬
достью его выдвигают и от него не отворачиваются» (там же, стр. 40). Та¬
кой мудрец не имеет ничего общего с правителем классового общества.
В общине отношения главаря и народа не являются отношениями господ¬
ства и подчинения. Лао-цзы го зорит: «Когда люди вступают в Поднебес¬
ную посредством «дао»... мудрый человек не будет им вредить. Поскольку
взаимно они не приносят друг друпу вреда, то их «дэ» соединяются друг с
другом» (там же, стр. 36—37).
Необходимо отметить, что уничтожение эксплуатации и классов явля¬
лось идеалом Лао-цзы. Он предчувствовал, что эксплуатация не может
существовать вечно. «Если залы наполнены золотом и яшмой, то никто не
в силах их укрыть. Если богатые и знатные кичатся, то этим они сами на¬
влекают на себя несчастье» (там же, стр. 5). Однако Лао-цзы искал вы¬
хода из существующего положения в возврате к уже отжившему свой век
первобытнокоммунистическому обществу.
В последний период древней истории Китая возникла идея утопиче¬
ского общества «Датун» («Великое единение»). Она изложена в главе
«Лиюнь» книги «Лицзи». Глава «Лиюнь» написана конфуцианскими уче¬
ными конца Чжаньго или на рубеже династий Цинь и Хань. В ней содер¬
жится знаменитый отрывок, описывающий общество «Датун»: «Тогда осу¬
ществлялись принципы великого «дао» (справедливости), в Поднебесной
все было общим, выдвигали мудрых и способных, поступали честно и под¬
держивали согласие и мир. Люди относились по-родственному не только к
своим сыновьям. Вот почему старики имели приют, взрослые находили
применение своим силам, малолетних заботливо воспитывали, за всеми
был присмотр — за старыми вдовцами и вдовами, сиротами, бездетными
стариками, немощными. Каждый мужчина имел свое занятие, девушки
могли своевременно выйти замуж. Продукты не разбазаривались попусту,
но не было и необходимости припрятывать их у себя. Они считали зазор¬
ным не участвовать в труде, но трудились не для себя лично. Вот почему
злые намерения не осуществлялись. Не было обмана, не было воровства
и разбоя, поэтому не запирали наружные двери домов. Все это и называ¬
лось великим единением» («Ши саньцзин», Пекин, 1957, т. 22, стр. 985).
Этот отрывок дает классическое описание идеального общества.
В нем выдвигаются следующие принципы «Датун»:
1. Высшим принципом является коллективизм, выраженный в фор¬
муле «в Поднебесной все было общим». «Датун» коренным образом отли¬
чается от тех обществ, где «великое дао» утеряно, а в Поднебесной все
стало принадлежать отдельным семьям, то есть общая собственность пре¬
вратилась в частную.
2. В «Датун» общественный продукт не принадлежит частным лицам,
а находится в совместном пользовании всех членов общества.
3. Здесь все должны трудиться для общего блага. Принцип личной
собственности на продукт труда отвергается.
4. В обществе «Датун» все его члены, независимо от возраста, хоро¬
шо устроены: трудоспособные работают, а нетрудоспособные обеспечива¬
ются коллективом.
5. Отношения между людьми не ограничиваются чисто формальными
рамками прав и обязанностей. Все добросовестно помогают друг другу и
любят друг друга. Поэтому в «Датун» нет обмана, грабежа и насилия.
Это общество не знает и войн.

СОЦИАЛЬНЫЕ УТОПИИ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
81
6.	Весь народ участвует в общественных делах и своей свободной
волей выбирает достойных и просвещенных руководителей.
Нетрудно обнаружить, что многое здесь заимствовано у Мо-цзы.
Очень возможно также, что само слово «датун» есть трансформация сло¬
ва «шантун». Кроме того, в «Лиюнь» есть заимствования из Лао-цзы.
Общество «Датун» его творцы относили ко времени, когда осуществля¬
лись «принципы великого дао». «Великое дао» — термин даосистов. Одна¬
ко принцип общественной собственности («в Поднебесной все было об¬
щим») в «Лиюнь» формулируется гораздо более отчетливо, чем у моистов
и даосистов.
Известно, что в период Цинь и Хань часть конфуцианских ученых
приняла участие в крупных крестьянских восстаниях. Например, последо¬
ватель Конфуция Кун Фу примкнул к армии восставших и стал советни¬
ком Чэнь Шэна. В эпоху Хань получило широкое распространение выра¬
жение «конфуцианцы и монеты в Шаньдуне» ’. Обострение классовой
борьбы в обществе привело к расколу и в конфуцианской среде. Мечты
восставшего крестьянства нашли свое отражение в идеологических систе¬
мах части прогрессивных конфуцианцев. Этим и объясняется появление
утопии «Датун». Однако автор «Лиюнь» еще не мог порвать с традицион¬
ными конфуцианскими установлениями. Он пишет главным образом о
том, как путем «исправления ритуала» добиться мира «сяокан» 2. Но как
от эры «сяокан» достичь эры «Датун»,— об этом он не говорит. Более
того, в «Лиюнь» приводятся слова Конфуция: «Великое «дао» было осу¬
ществлено в период правления трех мудрых династий. Я этого не достиг,
но к этому я стремлюсь». Следовательно, автор мог говорить о «Датун»
только как о возвышенной и несбыточной мечте.
Таким образом, идеальное общество «Датун» можно рассматривать
в известном смысле как высшее достижение древнекитайской утопиче¬
ской мысли.
В эпоху китайского средневековья утопические идеи развивались в
форме «еретического» и «общинного» коммунизма. В этих теориях отра¬
зилась идеология китайского крестьянства, борющегося против феодаль¬
ного господства. Как говорил тов. Мао Цзэ-дун, «во всей мировой исто¬
рии немного было таких огромных по своим масштабам крестьянских вос¬
станий и войн, какие происходили в Китае» («Избранные произведения»,
т. 3, стр. 141). В своей стихийной классовой борьбе крестьянство требо¬
вало создания общества «великого равенства» («мира тайпин»), где будет
господствовать общественная собственность и все будут одинаково тру¬
диться.
В первый период развития китайского феодализма (II в. до н. э.—
середина VIII в. н. э.) крестьянство боролось за право на свободное су¬
ществование, выступало против сословных привилегий. Эти его чаяния
нашли свое отражение в учении выдающегося идеолога крестьянства Бао
Цзинь-яня (II—III вв. н. э.). Утопическое учение Бао Цзинь-яня появи¬
лось вслед за бурным подъемом крестьянской борьбы. Бао Цзинь-яню
принадлежит идея «без монарха, без подданных», выражавшая ненависть
народа к феодальному гнету и рабству, его мечту об идеальном общест¬
венном устройстве. Бао Цзинь-янь считал императора источником всех
бед и зол и мечтал о таком мире, где нет ни монарха, ни подданных.
Сам Бао Цзинь-янь был тесно связан с героической борьбой крестьян¬
ства. Он смело выступал в его защиту: «Люди не знают отдыха, грабите¬
ли народа не знают границ, поля зарастают, закрома пусты, ткацкие чел¬
ноки заброшены, не хватает пищи, недостает одежды. Разве можно при
этом обойтись без смут?» («Чжуцзы цзичен», т. VIII, стр. 192). Автор с
1 В Шаньдуне имели место крестьянские восстания (примеч. перевод.).
2 «Сяокан» — вторая эра в утопическом учении о трех эрах: эре смуты, эре ста¬
новления мира и эре Великого спокойствия (или Великого единения) (примеч. перевод.).
6.	«Вопросы философии» № 9.

82
ХОУ ВАИ-ЛУ
горечью отмечает, что поборы, налоги, деспотизм феодалов и злоупотреб¬
ления чиновников привели к тому, что «народ изнывает от бедности».
Существующему обществу Бао Цзинь-янь противопоставляет идеаль¬
ный строй, который, по его мнению, уже имел место в глубокой древности.
В этом мире нет ни классов, ни монарха, ни подчиненных, ни сословий.
Поскольку нет классов и эксплуатации, налогов, повинностей, нет и госу¬
дарства, нет армии, нет права. Общество не знает войн. Все люди трудят¬
ся, каждый живет своим трудом и в этом находит высшее удовлетворение.
«В древности, — писал Бао Цзинь-янь, — не было ни господ, ни рабов.
Все сами рыли колодцы и утоляли жажду, пахали землю и кормились.
С восходом солнца выходили на работу, на закате шли отдыхать. Все были
одинаково свободны и независимы, добрый поступок доставлял радость,
не было соперничества, не знали, что такое слава или позор. Тогда не было
ни тропинок и дорог в горах, ни лодок и мостов через реки. Нельзя было
перебраться через них, и не было захватов чужих земель. В одном месте
никогда не собиралось много солдат, и люди не нападали друг на друга...
Власть и корысть не имели здесь почвы, поэтому люди не слыхали о сму¬
тах, не нужны были копья, стены и рвы. В таком обществе никто не мог
грабить в целях обогащения, и не нужны были ямы для строгих наказа¬
ний» (там же, стр. 190).
Энгельс, анализируя взгляды вождя крестьянской войны в Герма¬
нии Томаса Мюнцера, писал: «Подобно тому, как религиозная филосо¬
фия Мюнцера приближалась к атеизму, его политическая программа
была близка к коммунизму» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7,
стр. 371). Во взглядах Бао Цзинь-яня также обнаруживается связь ате¬
изма с коммунистической утопией. Он считает, что материальные ценно¬
сти создаются людьми, а не «духами» или «божеством». Богатство и
собственность эксплуататоров возникают в результате незаконного при¬
своения излишков труда. Когда происходит накопление богатства у од¬
них, нищают другие.
Согласно ханьским теологам, «небо» — высший владьжа. По их мне¬
нию, деление общества на гоопод и рабов, классовое неравенство—все
это исходит от бога. По мнению же Бао Цзинь-яня, личная и рабская за¬
висимость— это произвол и насилие сильного над слабым: «Небо поро¬
дило человека и создало монарха. Неужели оно покровительствует толь¬
ко монарху? Слабые подчиняются сильным, которые их покоряют; глу¬
пый служит умному, который сумел его обмануть. Господин и раб воз¬
никают, когда появляется подчинение. Раз есть кому прислуживать, есть
и кем управлять. Это происходит потому, что сильный покоряет слабого,
а умный обманывает глупого. Синее небо здесь ничего не определяет»
(«Чжуцзы цзичен», т. VIII, стр. 190). Такое отрицание всемолущестза
«неба» являлось антифеодальной и атеистической ересью. Атеизм, гума¬
низм и наивный утопический коммунизм тесно переплетаются в учении
Бао Цзинь-яня.
Он считает, что небо и земля — это реально существующая материя.
Смена «ин» и «ян» порождает все вещи и явления и определяет их зави¬
симость. Небо находится наверху, земля внизу, но между ними нет раз¬
личия в ценности, различия «высшего» и «низменного» («подлого»), как
предполагалось в господствующей религиозной традиции. Конфуциан¬
ская идея «небо—высшее, земля—подлое» служила теоретическим
обоснованием учения о господине и рабе. Напротив, Бао Цзинь-янь счи¬
тает, что само существование господ и рабов порождает это учение. Бао
Цзинь-янь продолжает традиции ханьских материалистов Ван Чуна и дру¬
гих. Отправляясь от материалистического взгляда на природу, он доказы¬
вает, что господин не обязательно «высший», а раб не обязательно «под¬
лый». Из равенства неба и земли Бао Цзинь-янь выводит учение о есте¬
ственном равенстве людей в обществе.
Буржуазные китайские ученые, исходя из отрицательного отношения

СОЦИАЛЬНЫЕ УТОПИИ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
83
Бао Цзинь-яня к политической власти, вообще свойственного так назы¬
ваемому «еретическому» коммунизму средних веков, называли ©го анар¬
хистом. Подобное утверждение в корне неправильно.
В ко'нце Тан1 начинается новый этап развития китайского феода¬
лизма. На смену отработочной ренте приходит натуральная. Хотя вне¬
экономическое принуждение по-прежнему играет главную роль, фор¬
мально крестьяне трудятся на своей земле. Выдвигаются требования фак¬
тического владения землей. На этой основе вспыхивают крупные кре¬
стьянские войны. Наивысшего подъема они достигают в эпоху Сун2,
отмеченную известными восстаниями Ван Сяо-бо, Ли Шуня, Чжун Сяна,
Ян Ма, Фан Ла и др.
Как раз в это время появляется мыслитель-еретик Дэн My (XIII в.),
резко выступавший против монархии и бюрократии. Сам Дэн Му назы¬
вал себя человеком «.вне трех религий» 3, отрицая тем самым свою при¬
надлежность к ортодоксальным вероучениям. В эпоху мракобесия он
выступил как скептик и пессимист, он «не мог избавиться от горестей
и печалей, и потому все его мысли были направлены в потусторонний мир
и глубокую древность». В нем было что-то от отшельника, от даоса, от
монаха. Но когда он обращался к действительности, его голос звучал
на высоких нотах, в его сердце зажигался огонь священной ненависти к
существующему феодально-бюрократическому строю, временами он ста¬
новился смелым отступником, мужественным приверженцем коммуни¬
стической утопии.
Дэн Му называл императора главным грабителем и угнетателем
народа: «Небо создает императора и рождает народ, но не для импера¬
тора. Почему же все просторы Поднебесной находятся в пользовании
одного человека?» («Бо Я цин», глава «Цзюнь дао»).
Чиновничья бюрократия, по мнению Дэн Му,— это разбойники и
хищники, которые сами не трудятся, но все забирают у народа: «В на¬
стоящее время крупные чиновники поедают десятки тысяч людей в окру¬
ге, мелкие чиновники, не получающие установленного жалованья, посту¬
пают так же. И все это вместо того, чтобы обрабатывать землю... Разве
можно спокойно взирать на то, как тигры и волки помыкают баранами и
свиньями и все более размножаются?» (там же). Дэн Му пытается объяс¬
нить причины народных возмущений: «Когда отбирают еду и выжимают
последние соки, рождается гнев. Смуты происходят оттого, что отбирают
еду. Гнев проявляется тогда, когда выжимают последние соки. Виной это¬
му те, кого называют грабителями народа» (там же).
По мнению Дэн Му, все антиобщественные явления появились лишь
в позднейшие времена. В древности их не было. Дэн Му рисует идеали¬
зированную картину древности, представляющую резкий контраст с со¬
временной ему действительностью.
В его идеальном обществе есть император, однако он является не
эксплуататором и грабителем, а высшим руководителем общественных
дел. При этом император испрашивает волю народа. Он слуга, избран¬
ный народом, и должен беззаветно трудиться для народного счастья.
Дэн Му формулирует следующий принцип: народ сам выдвигает и свер¬
гает монархов, трон не должен давать никакой выгоды. Но поскольку
император избран, его надо поддерживать, нужно заботиться, чтобы
добрый монарх не покинул трон: «Вначале никто не хотел стать импера¬
тором, но когда этого пожелала Поднебесная, никто не мог отказаться.
Поднебесная правит нами, а не мы ею. В ней царит радость и нет места
ненависти. Единственная забота людей, как бы монарх в один прекрас¬
ный день не покинул престола, потому что трудно найти ему замену»
1 Династия Тан — 618—907 годы (примеч. перевод.).
2 Сун — 960—1279 годы (примеч. перевод.).
3 «Три религии» — конфуцианство, буддизм, даосизм (примеч. перевод.).

ХОУ ВАЙ-ЛУ
(там же). В утопическом обществе Дэн Му есть и чиновники. Но и они
избираются народом в помощь императору для ведения общественных дел
и не являются привилегированным сословием. Поскольку чиновники
тесно связаны с народом, их должно быть очень немного. Все члены об¬
щества трудятся. Существуют разные специальности. Разделение труда
необходимо, чтобы производить все нужное для жизни. Нетрудно видеть,
что в обществе Дэн Му нет классов и нет эксплуатации. Оно имеет свою
организацию и органы управления, и каждый может принять в них уча¬
стие. Здесь нет деления на «благородных» и «подлых» и все равны.
Естественно, что Дэн Му не мог дать конкретного описания этого
идеального общества и функций его органов управления. Однако он
идет гораздо дальше Бао Цзинь-яня и его теории «без монарха, без под¬
данных». По существу, идеал Бао Цзинь-яня — это первобытное обще¬
ство, когда «не было ни тропинок и дорог в горах, ни лодок и мостов
через реки», в то время как утопия Дэн Му — государство со строгой
организацией, обеспечивающей благополучие всех граждан.
На вопрос, как построить такое общество, Дэн Му отвечает:
«Использовать талантливых и просвещенных — это еще не все. Не лучше
ли ликвидировать чиновников, уездных начальников и предоставить всей
Поднебесной самой наводить у себя порядок?» (там же). Таким образом,
программа Дэн Му не идеализирует возможностей просвещенного разу¬
ма и предлагает уничтожить самый аппарат классового господств а. Одна¬
ко вместе с тем он не видит реальных путей к осуществлению своего
идеального проекта и предлагает «Поднебесной самой наводить у себя
порядок». В этом безусловная слабость Дэн Му.
Плеяду замечательных утопистов китайского средневековья завер¬
шает выдающийся представитель общинного коммунизма Хэ Синь-ин
(1517—1579 гг.), живший в конце Мин1. С давних времен сельская родо¬
вая община в Китае постоянно подвергалась разрушению. Императоры,
феодальные дома, теократия пытались использовать общину в своих це¬
лях. С другой стороны, прогрессивные мыслители часто идеализировали
ее. По этому же пути пошел и Хэ Синь-ин (его собственное имя — Лян
Жу-юань). Опираясь на родовую организацию, он пытался претворить
в жизнь свой коммунистический идеал.
Хэ Синь-ин — один из видных представителей так называемой «тай-
чжоуской школы», берущей свое начало от Ван Гэна (1483—1540 гг.).
Своими идейными истоками эта школа связана с идеалистическим на¬
правлением Ван Ян-мина. Она может рассматриваться как одна из
распространенных в то время антифеодальных ересей. Однако развитие
этой школы пошло по иному руслу. Многие ее представители — выходцы
из социальных низов (гончары, мелкие разносчики товаров, крестьяне
и т. д.).
Всю свою жизнь Хэ Синь-ин подвергался гонениям и умер в 63-лет¬
нем возрасте в тюрьме, осужденный за выступления против властей.
Прежде чем перейти к изложению утопии Хэ Синь-ина, обратимся
к его исходным теоретическим посылкам. Хэ Синь-ин отходит от догма¬
тов конфуцианского «лжеучения» (слова Ли Чжи), которое начиная с
эпохи Сун требовало «сохранения установленных небом законов и подав¬
ления человеческих страстей». По мнению Хэ Син-ина, нет ничего пред¬
осудительного в том, что у людей есть «страсти» и «желания». Он счи¬
тает, что хотя Конфуций и Мэн-цзы и говорили о «ненужности желаний»,
на самом деле «желания» были предпосылками их собственных теорети¬
ческих построений. «Конфуций говорил: не надо желаний, надо любить
гуманность,— писал Хэ Синь-ин.— Здесь как будто он выступает против
желаний. Но когда Конфуций призывает любить гуманность, он говорит
о том, что ему нравится. Поэтому нельзя говорить о любви к гуманности
1 Мин— 1368—1644 годы (примеч. перевод.).

СОЦИАЛЬНЫЕ УТОПИИ ДРЕВНЕГО И СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ
85
и в то же время отрицать желания» («Цуаньтунцзи», цзюань 3). Эту
же мысль Хэ Синь-ин развивает и в отношении Мэн-цзы. Он резко вы¬
ступал против тех, кто усматривал непроходимую пропасть между «за¬
конами неба» и «желаниями человека». Сам Хэ Синь-ин рассматривал
«желания» как естественные устремления людей.
Хэ Синь-ин говорил о необходимости целенаправленного воспитания
«желаний». При этом прежде всего следует развивать общественные же¬
лания, которые должны преобладать над личными. Хз Синь-ин считал,
что невозможно уничтожить материальные интересы личности, но надо
заключить их в такие рамки, которые не нарушали бы общих интересов
Поднебесной. «Когда-то Гун Лю, подражая своим предкам, стремился
к богатству, однако его желания совпадали со стремлениями народа.
И своим примером он воспитывал желания» (там же). «Желания одно¬
го, совпадающие со стремлениями народа», он признает высшими жела¬
ниями. Эти принципы Хэ Синь-ина лежат в основе его утопических идей.
Свои принципы Хэ Синь-ин думал осуществить через родовую об¬
щину. При этом он исходил из конфуцианского учения о том, что сначала
следует навести порядок в доме, затем в государстве и, наконец, во всей
Поднебесной. Вот свидетельство выдающегося просветителя XVI в.
Хуан Цзун-си: «В «Дасюэ» говорится вначале: нужен порядок в доме.
Поэтому (он) создал «Цуйхэтан» («Сычао сюэань», т. III, Шанхай, 1936,
стр. 311). Утопия Хэ Синь-ина не ограничивалась, таким образом; рамка¬
ми рода. Преобразование общины он рассматривал как первый шаг на
пути к осуществлению конечной цели своего учения — установлению' ра¬
венства в Поднебесной. У Хэ Синь-ина ясно выражена та мысль, что
именно род является первоначальной общественной единицей, в рамках
которой могут быть осуществлены его принципы «воспитания желания»
и гармонического сочетания интересов личности и коллектива. Он писал:
«То, к чему стремятся люди, есть желания. Стремление к богатству —
это желание, стремление к объединению — также желание. Когда род
не объединен, каждый стремится только к своей личной выгоде. Что же,
в таком случае, остается, как не заботиться о личном обогащении? Когда
же род объединен, желания воспитываются. В таком случае, о чем же
еще думать, как не о воспитании желаний? Что же тогда еще делать, как
не руководить друг другом, оказывать взаимную помощь, взаимно забо¬
титься и воспитывать друг друга?» («Цуаньтунцзи», цзюань 3).
Свою утопию Хэ Синь-ин пытался претворить в жизнь. Внутри рода,
к которому он принадлежал, Хэ Синь-ин организовал «Цюйхэтан» (со¬
общество), при котором создал школу. Во главе «Цюйхэтан» стоял
«шуайян», осуществляющий дела рода, три «фуцзяо» (учителя-настав¬
ники) и четыре «вэйцзяояна», ведавшие хозяйством. В школе обучались
дети рода; они вели коллективный образ жизни. Питаться и спать в
семье не разрешалось. Родственники не могли «сообщать им о домаш¬
них делах», «присылать игрушки и лакомства». В школу могли посту¬
пать и дети из других родов. Все дети, независимо от того, были ли они
богатыми или бедными, местными или пришельцами, получали одина¬
ковый уход. Строго соблюдался принцип экономии: ученики должны
были знать меру в одежде и пище, которыми их снабжал род. Кроме ор¬
ганизации обязательного обучения, функцией «Цюйхэтан» являлись так¬
же сбор налога и выплата его государству. В данном случае Хэ Синь-ин
рассматривал государство как орган управления идеальным обществом
и говорил, что неплательщиков налога следует привлекать к суду.
Хуан Цзун-си следующим образом охарактеризовал организацию
Хэ Синь-ина: «Все должны быть одинаково обеспечены на все случаи
жизни (средствами на одежду, бракосочетание, похороны, жертвоприно¬
шения) и одинаково платить налоги» («Сычао сюэань», т. III, стр. 311).
Хуан Цзун-си также утверждает, что Хэ Синь-ину удалось осуществить
свой идеал.

86
ХОУ ВАИ-ЛУ
Таким образом, в утопии Хэ Синь-ина, которую он попытался претво¬
рить в жизнь, мы обнаруживаем две следующие особенности:
1. Откуда бы ни были получены основные средства «Цюйхэтан», они
являются общей собственностью всего рода. На эти средства осуще¬
ствляется всеобщее обучение. Среди обучающихся нет сословного де¬
ления.
2. Хэ Синь-ин, по существу, впервые выдвинул программу всеобще¬
го обязательного обучения: воспитание детей не частное дело их родите¬
лей, а функция всего общества.
Однако следует указать, что в своих утопических воззрениях Хэ Синь-
ин ориентировался на разлагавшуюся сельскую общину, и потому его идеи
в конечном счете смыкались с отжившей свой век патриархально-родовой
моралью. Об этом лишний раз свидетельствуют следующие слова Хэ Синь-
ина: «Каждый месяц первого и пятнадцатого числа 12 человек вместе
со старостой храма собираются в Цюйхэтан и с радостью взирают на то,
как дети обучаются ритуалу, стилистике, оказывая помощь друг другу.
Все это рождает в детях чувство взаимной любви и дружбы». Конечно,
подобная идиллия — наивное мечтание Хэ Синь-ина. Но как бы то ни
было, в своих принципах Хэ Синь-ин воплотил прекрасные мечты людей
о счастливой жизни.
Заканчивая рассмотрение социальных утопий древнего и средневе¬
кового Китая, следует отметить, что все они развивались в тесной связи
с практически-политической деятельностью социальных групп, классов,
что в них отразились борьба, чаяния и думы широких трудящихся масс.
Поэтому они представляют исключительно большой интерес для исто¬
рика общественно-политической мысли. Вместе с тем социальные утопии
древности и средневековья позволяют нам понять историческую преем¬
ственность утопических идей в Китае. Как и программы крестьянских
восстаний, они помогают лучше проследить происхождение утопических
теорий ранних просветителей XVII—XVIII веков (Хуан Цзун-си и др.),
идеологов тайпинского восстания, полнее осмыслить взгляды выдающе¬
гося утописта Кан Ю-вэя и, наконец, утопические моменты в учении
Сунь Ят-сена.
Перевод с китайского Ю. М. ГАРУШЯНЦА

Критика учения неопозитивизма
о критерии истины (проблема
верификации)
И. С. НЛРСКИЙ
В советской философской печати уже опубликован ряд статей, под¬
вергающих общей критической оценке одно из направлений современной
буржуазной идеалистической философии — неопозитивизм. Необходимо в
связи с этим критически рассмотреть с позиций философии марксизма от¬
дельные проблемы данного течения буржуазной мысли. Одной из таких
проблем является проблема понимания «опыта» и критерия истинности
наших знаний о содержании «опыта». Вопрос об истине — один из самых
коренных вопросов теории познания, решаемый диалектическим материа¬
лизмом и неопозитивизмом диаметрально противоположно.
Современный позитивизм часто именует себя «научным эмпиризмом»
на том основании, что он якобы впервые в истории философии дал науч¬
ный анализ понятия «опыт» и правильно определил его роль в теории по¬
знания. В. И. Ленин указывал, что «под.словом «опыт», несомненно, мо¬
жет скрываться и материалистическая и идеалистическая линия в филосо¬
фии, а равно и юмистская и кантианская...» (Соч., т. 14, стр. 139). Это
положение вполне подтверждается всей историей понятия «опыт» в нео¬
позитивизме.
Опыт, с точки зрения лидеров неопозитивизма, начиная от Шлика
и Карнапа и кончая английскими аналитиками Расселом и Айером, есть
совокупность ощущений и вообще переживаний и отличается следующи¬
ми характерными особенностями: 1) гносеологической нейтральностью,
то есть опыт якобы не материален и не идеален; 2) атомарностью, то
есть структура опыта носит будто бы комбинационный характер, имея
в основе неделимые, абсолютно простые факты или события; 3) самопро-
веряемостью в том смысле, что опыт служит средством проверки фикси¬
рующих его состояние предложений (в дальнейшем под термином «пред¬
ложение» будет подразумеваться ради упрощения рассуждений «сужде*
ние», в соответствии с наиболее распространенной в континентальном
неопозитивизме терминологией).
Гносеологическая нейтральность опыта постулируется, например,
Б. Расселом, хотя он и допускает, что существуют невоспринимаемые
факты. Иными словами, он «верит» в возможность их объективного суще¬
ствования вне субъекта и его познания. Еще более определенно нейтраль¬
ность опыта утверждалась Шликом. В своей «Всеобщей теории позна¬
ния» он выражал несогласие с махистами, состоявшее в основном лишь
в том, что те приписывали пресловутым элементам мира «онтологическую
нейтральность», а он признавал нейтральность «гносеологическую», по¬
скольку онтология есть якобы совокупность псевдопроблем.
Но на поверку «нейтральность» опыта оказывается замаскированным
субъективным идеализмом. Тот же Шлик был вынужден признать, что
из его концепции вытекает вывод, что «психическое обладает реальностью,
физическое же есть только знак», или логическая понятийная конструк¬
ция на базе ощущений субъекта (см. М. Schlick «Allgemeine Erkennt-

88
И. С. НАРСКИИ
nislehre», Berlin, 1918, S. 255). Р. Карнап, предпринявшей попытку логи¬
ческого конструирования понятий классов предметов, процессов и отно¬
шений мира, положил в основу этого конструирования переживания лич¬
ности, считая иной базис «конструирования» мира невозможным (см.
R. Carnap «Der logische Aufbau der Welt», Berlin, 1928, S. 79 и 86).
Попытки неопозитивистов доказать способность опыта быть общим
материалом для науки, а не только достоянием того или иного отдельно¬
го субъекта (проблема интерсубъективности) кончились полным крахом,
анализу которого в силу его поучительности стоит посвятить специальную
статью. Что касается попыток Л. Витгенштейна и Б. Рассела обнаружить
в опыте абсолютно изначальные «атомарные» элементы, то их метафизи¬
ческая сущность очевидна. Утверждение атомарности каких-то исходных
данных знания может иметь смысл лишь при том условии, если она пони¬
мается как относительная и притом с точки зрения анализа познания (в
исчислении предложений, например, истинность молекулярных логических
предложений есть функция истинности составляющих его простых, то есть
атомарных предложений). Вообще же всякий чувственно воспринимаемый
факт состоит из более частных элементов, а всякий акт ощущения, на¬
блюдения сам по себе опосредован как историей филогенетического и
онтогенетического .развития человеческой психики, так и развитием зна¬
ний и технических возможностей человечества. Эти верные положения, хо¬
тя и в слишком общей форме, можно найти, например, у М. Корнфорта
(см. «Наука против идеализма», М., 1957, стр. 163—164).
Проблема проверки предложений об опыте есть проблема эмпири¬
ческого критерия истины, получившего в неопозитивизме название прин¬
ципа верификации (verification — проверка). Подвергнуть критическому
анализу принцип верификации — значит подвергнуть критике философию
неопозитивизма в целом, ибо учение об эмпирическом критерии истины —
один из главнейших ее исходных пунктов. Принцип верификации при¬
обрел право гражданства в философии неопозитивизма с самого начала
ее существования, и трансформации, которым он в дальнейшем подвер¬
гался, ярко характеризуют этапы развития неопозитивизма как течения.
Шлик, Витгенштейн и Карнап, провозгласившие доктрину неопози¬
тивизма, превратили философию в логический анализ языка науки. Глав¬
ным вопросом своей гносеологии они сделали вопрос об отношении язы¬
ка к переживаниям субъекта, выступающий как проблема верификации
истинности. Анализу данной проблемы, до сих пор не рассматривавшейся
в советской философской литературе должным образом, и посвящена на¬
стоящая статья.
Сущность принципа верификации состоит в том, что критерием истин¬
ности суждения (определение критерия совпадает при этом с определе¬
нием эмпирической истины) считается соответствие его чувственному
опыту субъекта; в случае если суждение невозможно сопоставить с опы¬
том, оно объявляется лишенным научного смысла.
Является ли принцип верификации каким-то новым изобретением
неопозитивистов? Нет. И хотя Витгенштейн претендовал на приоритет
в его «открытии», а Шлик утверждал, что его появление произвело якобы
«переворот» в философии, элементы принципа верификации могут быть
обнаружены у многих субъективных идеалистов прошлого.
Д. Беркли усматривал критерий истинности суждений типа «это чув¬
ственное восприятие реально», «это ощущение есть компонент сновиде¬
ния» и т. д. либо в ясности, раздельности и устойчивости актуального
восприятия (см. Д. Беркли «Трактат о началах человеческого знания»,
ч.	I, § 36), либо в возможности такого восприятия (там ж е, § 3), либо,
наконец, в совпадении данных ощущений у разных лиц (§ 84) и во взаи¬
мосогласованности их с прежними ощущениями данного субъекта
(см. Д. Беркли «Три разговора...», М., 1937, стр. 91). В особенности в
первом случае очевидно совпадение критерия истины с ее определением,

КРИТИКА УЧЕНИЯ НЕОПОЗИТИВИЗМА О КРИТЕРИИ ИСТИНЫ
89
поскольку истину Беркли видит в непосредственности и ясности ощуще¬
ния. Но берклеанское положение esse est percipi отличалось все же от
принципа верификации тем, что из этой формулы вытекала не лишен¬
ность смысла, а ложность утверждения о существовании материальных
объектов вне и помимо восприятий.
Аналогично и эмпириокритицизм отрицал существование мира «за
пределами» ощущений и распространял это отрицание также на бога и
на человеческие души, бытие которых признавалось Беркли. Принцип
«экономии мышления» был формой исключения из науки суждений о
материальных объектах как якобы ложных. Впрочем, путаницу вносила
мнимо «объективная» трактовка Махом пресловутых «элементов мира»,
которые якобы могут существовать и не будучи введенными в комплекс,
составляющий данную личность, то есть не будучи ею воспринимаемыми.
С другой стороны, Авенариус говорил иногда о том, что вопрос о суще¬
ствовании объективной реальности «лишен всякого логически правомер¬
ного смысла» (Р. Авенариус «О предмете психологии», М., 1911,
стр. 58).
В скрытой форме принцип верификации содержался и в философии
Д. Юма, который утверждал, что «все наши идеи скопированы с наших
впечатлений» («Трактат о человеческой природе», Юрьев, 1906, кн. I,
стр. 71). Полагая, что «ухищренность ясно доказывает ложность любой
теории, тогда как простота доказывает, наоборот, истинность таковой»
(там же, стр. 167), Юм понимал под «простотой» кратчайший путь уста¬
новления соответствия между понятиями и чувственными впечатлениями
Хотя он не считал возможные ответы на вопрос о существовании внешне¬
го источника впечатлений лишенными смысла, но отказ от определенного
ответа свидетельствовал о близости его к такой точке зрения. Впрочем,
допущение Юмом «веры» в существование внешнего мира, наоборот, уво¬
дило от принципа верификации.
Предвосхищением верификации у О. Конта был его «закон постоян¬
ного подчинения воображения наблюдению». «...Всякое предложение, —
писал он,— которое недоступно точному превращению в простое изъясне¬
ние частного или общего факта, не может представлять никакого реаль¬
ного и понятного смысла» («Дух позитивной философии», СПБ, 1910,
стр. 17). Прагматисты фактически следовали принципу верификации.
«...Истины,— говорил, например, В. Джемс,— представляют собой по
существу процессы проверки» («Прагматизм», СПБ, 1910, стр. 127),
причем под проверкой понималось нахождение чувственного переживания,
ведущего к субъективному «успеху» личности, которая «надеялась» на
данное суждение, когда обращалась к нему как к истинному. Шлик
видел «заслугу» прагматистов в том, что они отчетливо указали на
«отсутствие» какого бы то ни было (по крайней мере для утверждения о
реальности) иного пути к констатации истины, кроме верификации
(М. S с h lick «Allgemeine Erkenntnislehre», Berlin, 1918, S. 144) .
Вполне определенную формулировку принципа верификации дал
только неопозитивизм, отождествив ненаблюдаемость с лишенностью
научного смысла. Апеллируя для подтверждения этого принципа к фак¬
там науки, неопозитивизм смешивал при этом процесс познания с по¬
знаваемым, как, например, в вопросе об измерении одновременности в
специальной теории относительности (процесс измерения смешивался с
измеряемым). Перенеся это утверждение на все другие случаи
проверки суждения науки о фактах, неопозитивизм отождествил действи¬
тельность (истинность суждения) и познанность (верифицирован-
ность). Отождествление истинности и ее проверки — одна из характер¬
1 Таким образом, Юм ищет критерий истинности понятий (слов), а не суждений
(предложений). Аналогично рассуждает Б. Рассел: «Значения слов должны получаться
из опыта, а значение предложения не нуждается в этом» (Б. Рассел «Человеческое
познание», М., 1957, стр, 184).

90
И. С. НАРСКИИ
ных особенностей принципа верификации на досемантическом этапе его
эволюции.
Отождествление истины и критерия истины свойственно, вообще го¬
воря, целому ряду идеалистических философских систем. Мы встретимся
с этим у Гегеля (соответствие понятия самому себе), Беркли (ясность
ощущения), Джемса (удовлетворенность субъекта) и других идеалистов.
В неопозитивизме оно имело место как при сенситивном понимании ве¬
рификации, так и при вербалистском ее понимании, когда истину (и кри¬
терий истины) стали усматривать во взаимосогласованности предложе¬
ний друг с другом.
Эффективность проверки знания требует отличия мерила (критерия)
от проверяемого знания, объективности мерила и в то же время общности
происхождения его и объекта, суждения о котором подлежат проверке.
Всем этим требованиям отвечает критерий общественной практики, имею¬
щий общую с познанием основу — материально-производственную дея¬
тельность людей, — но в то же время отличающийся как от чувственного,
так и от рационального познания.
Отождествление же истины и критерия истины ведет к субъективиз¬
му, ибо тем самым отрицается отличие успешного результата верифика¬
ции от факта адекватного отражения реальности в проверяемом предло¬
жении, то есть отличие от истинности как свойства этого предложения.
Из теории истины исчезает, следовательно, процесс отражения, а истина
растворяется в «успехе» операций субъекта. Это ведет к переплетению
неопозитивистской и прагматистской трактовок истины, а затем к отри¬
цанию существования истины независимо от осуществляющего верифи¬
кацию субъекта, ибо бесспорный факт невозможности истинных выска¬
зываний в отсутствие высказывающих их (и проверяющих) субъектов
и необходимость устанавливать истинность того или иного суж¬
дения путем деятельности субъекта софистически отождествляются с лож¬
ным утверждением, будто не существует объективного содержания истин¬
ных суждений, независимо от человека и человечества. Все сказанное
выше требует подробного рассмотрения.
* * *
Принцип верификации получил в неопозитивизме детальную разра¬
ботку. Большое внимание обращалось, в частности, на проблему провер¬
ки истинности общих предложений в том случае, когда акт сравне¬
ния предложения с данными опыта непосредственно не осуществим. По¬
этому следует попытаться при помощи средств логической дедукции
совершить переход к такому предложению, которое поддавалось бы
сравнению. М. Шлик в этой связи следующим образом изложил этапы
процесса верификации: «Допустим, что мы должны осуществить вери¬
фикацию какого-либо реального утверждения U. Из U можно вывести
новое суждение Ui, обращаясь к помощи иного суждения U', которое
выбрано так, что U и U' вместе служат посылками силлогизма, выводом
из которого и есть именно U\. Суждение U' может быть либо снова реаль¬
ным утверждением, либо дефиницией, либо чисто понятийным предложе¬
нием; в отношении этого утверждения допустим пока, что его истинность
абсолютно определена. Из LJ\ можно, обращаясь, в свою очередь, к помо¬
щи суждения U", вывести следующее суждение U2, причем, если речь идет
о характере U", существуют те же самые три возможности, что и в слу¬
чае с U'. Из U2, а также нового U"' мы получаем Us и т. д., пока не при¬
ходим к суждению LJп, которое имеет приблизительно такую форму:
«в том-то и том-то месте, в то-то и то-то время, в тех-то и тех-то усло¬
виях можно наблюдать и пережить то-то и то-то». Идем на указанное
место в указанное время, реализуем указанные условия и описываем, то
есть обозначаем, полученные при этом наблюдения — или переживания

КРИТИКА УЧЕНИЯ НЕОПОЗИТИВИЗМА О КРИТЕРИИ ИСТИНЫ
91
некоторым суждением W (суждение наблюдения), причем наблюдаемое
или переживаемое на основе актов повторного познания подводим под
соответствующие понятия и обозначаем подходящими для этого словами.
Если W тождественное Un, то это означает верификацию Uп, а тем са¬
мым и первоначального U» (М. S с h 1 i с k«Allgemeine Erkenntnislehre»,
Berlin, 1918, S. 142—143). Из оказанного вытекает, что предпоследнее
звено в цепи актов верификационного процесса состоит в фиксации в
предложении (W) чувственно воспринимаемого результата наблюдения
или эксперимента. Последнее звено заключается в сравнении двух пред¬
ложений (W и Uu) с целью установления их тождественности. В конеч¬
ном итоге, следовательно, «верификация всегда сводится к установлению
тождества двух суждений» (ibid., стр. 144)—суждения, фиксирующего
то переживание, которое обеспечивает достижение верификации, и суж¬
дения, выведенного из исходного суждения, которое мы намеревались про¬
верить. В целом же верификация состоит из операций четырех родов:
дедуктивное выведение (U из (/), фиксация опыта в предложении (№),
сравнение предложений (W и Uп) и установление результата верифика¬
ции (U объявляется либо истинным, либо ложным). Все эти операции
суть проявление отношения субъекта к проверяемому предложению и
подлежат специальному анализу.
Некоторые защитники принципа верификации заявляют, что он будто
бы «приемлем» для современного, то есть диалектического, материализма
и плохо якобы только то, что анализ отношений в этом принципе не полон:
в нем опущено отношение ощущений к объективной реальности. Не полон
этот анализ и потому, что в научном познании речь идет о проверке не
только отдельных предложений, но и целостных теорий, которые не сво¬
дятся только к совокупности предложений. Разве мы не пользуемся этим
принципом, говорят его защитники, когда хотим, например, проверить
суждения: «сейчас я вижу желтое», «острие иголки при уколе причиняет
боль»? Разве сравнение содержания предложения с результатом опыта не
является, хотя бы частично, практической проверкой истинности?
Однако мы постараемся доказать, что в действительности принцип
верификации в той форме, в которой неопозитивизм его сформулировал
в 20—30-х годах, враждебен науке и философскому материализму, что
«его научность» была иллюзорной и эта иллюзия усугубляла приносимый
им вред. Для решения поставленной задачи разберем прежде всего, какие
элементы включались лидерами неопозитивизма в понятие принципа вери¬
фикации на первом этапе развития неопозитивизма (20—30-е годы).
Принцип верификации включает в себя несколько различных, но
взаимосвязанных тезисов: (1) критерий истинности предложения состоит
в его опытной проверке; (2) опытная проверка заключается в сравнении
предложения с непосредственно данным; (3) критерий истины тожде¬
ствен определению истины (этот тезис освещен выше); (4) совокупность
операций проверки предложения составляет научный смысл этого пред¬
ложения; (5) из третьего и четвертого тезисов в совокупности вытекает,
что истинность предложения тождественна его научному смыслу. Общей
основой, объединяющей пять названных принципов воедино, является
отождествление непроверяемое™ предложения о фактах с отсутствием
У них научного смысла.
Тезис (1) почти с момента своего возникновения был истолкован
таким образом: предложение обладает критерием своей истинности не
только при действительно происходящей проверке, но и при выявлении
лишь принципиальной возможности его проверки. Верификация была за¬
менена «верифицируемостью». Этим допускалась условно представляемая
и мыслимая проверка. Само это допущение было естественным, ибо если

92
И. С. НАРСКИЙ
бы люди занялись действительной проверкой всех имеющихся в их распо¬
ряжении предложений, то они не имели бы времени ни на что другое. Од¬
нако оно создало возможность и для субъективистских толкований.
Одной из первых проблем, возникших в связи с тезисом (1), яви¬
лась уже отмеченная выше проблема верифицируемости общих предло¬
жений, из которых состоит, как известно, основной «костяк» науки, по¬
скольку именно в них формулируются законы природы. В силу невоз¬
можности проверки всех единичных случаев Uп, вытекающих из общего
предложения U, получалось, что достоверность не может быть твердо
установлена никогда. Тесно связанный с проблемой индукции, данный
вопрос стал предметом особого интереса неопозитивистов.
Здесь не помогла ни предложенная Шликом интерпретация законов
природы как «указаний» к образованию единичных высказываний, ни
рассмотрение их Рейхенбахом как импликаций вероятности (вида: если
происходит А, то с определенной степенью вероятности произойдет В),
ни превращение их Карнапом в правила для , образования следствий
(вида: (х) [А (х) В (х)]}.
Эти философы пытались доказать, что общие суждения не подлежат
верификации, но тем самым, как оказывалось, законы природы исклю¬
чались из области научных суждений, ибо если они суть указания или
предположения (поэтому к ним и не следует применять верификации),
то они уже не . есть законы, но если они суть правила для образования
следствий, то их роль ограничивается интерпретацией формул законов
и они не есть выражение самих законов природы.
На сцене появилась так называемая «частичная» верификация, осно¬
ванная на различении технической и принципиальной непроверяемости.
Само по себе это различение было уступкой теории объективной истины,
ибо позволяло считать истинными суждения, которые не поддаются ве¬
рификации сейчас, но поддадутся ей в будущем, по мере развития тех¬
нических средств научного исследования. Однако эта уступка сопрово¬
ждалась столь существенными конвенциалистскими оговорками, что фак¬
тически была сведена на нет.
На простом примере можно показать, что учение о принципиальной
проверяемости не дало выхода из тупика субъективизма. Допустим, мы
имеем предложение: «В недрах Земли, на глубине 1 ООО км, есть желе¬
зо» (1). Если считать его принципиально проверяемым, то мы получим
абсурдное- предложение: «Если бы люди оказались на глубине, на кото¬
рой они сейчас не могут оказаться, то они увидели бы сейчас железо» (2).
Остается одно,из двух: либо пойти по пути материализма и признать, что
существование железа на больших глубинах устанавливается косвенным
путем, либо занять позицию солипсиста и утверждать, что предложе¬
ние (2) есть конвенциональная конструкция. Неопозитивисты пошли по
пути, который вел ко второму результату.
Еще одна попытка доказать верифицируемость общих предложений
была сделана К- Поппером в его работе «Логика исследования» (1935).
Он предложил «ослабленную» верификацию в форме так называемой
фальсификации, при которой опытно подтверждается не истинность, а
ложность гипотез (общих предложений). Таким образом, как замечал
Рассел, опыт не доказывает законов природы, но нередко опровергает их.
Отсутствие опытного опровержения гипотезы считается свидетельством ее
оправданности (Bewahrung).
Анализ фальсификации обнаруживает, что она ведет к субъективиз¬
му не меньше, а даже больше, чем, обычная верификация. На самом деле,
за оправданность гипотезы фактически может приниматься отсутствие
попыток ученых верифицировать данное суждение (научную гипотезу).
Следовательно, от степени субъективной активности ученых, от удачи, слу¬
чая и т. п. зависит наше отношение к гипотезе.
Рассмотрим теперь проблемы, связанные с тезисом (2) верификации.

КРИТИКА УЧЕНИЯ НЕОПОЗИТИВИЗМА О КРИТЕРИИ ИСТИНЫ
93
Непосредственно данное, с которым, согласно этому тезису, должны
сравниваться предложения, вначале понималось как чувственный, огра¬
ниченный конечным числом случаев восприятия опыт субъекта, затем
как безличный чувственный опыт и, наконец, как уже «данные» нам пред¬
ложения науки. Это привело к тому, что верификация потеряла в конеч¬
ном итоге чувственный характер и стала формально вербалистской.
Анализ тезиса (2) предполагает рассмотрение вопроса о том, осу¬
ществима ли верификация единичных предложений науки. Это вопрос
о критериях выражения чувственного факта 1 в понятийной форме прото¬
кола (W), а также сравнения содержаний протокола (U?) и единичного
предложения науки (Un), в особенности если W и Un получены различ¬
ными субъектами.
Неопозитивизм не смог найти достаточного обоснования того факта,
что чувственные наблюдения в принципе с достаточной для науки точ¬
ностью могут быть зафиксированы соответствующими «протокольными
предложениями». Диалектика перехода от чувственного к рациональному
познанию осталась за пределами неопозитивистского кругозора. Резуль¬
тат поисков решения этой проблемы был предельно просто сформулиро¬
ван Б. Расселом: остается «верить» в правильность фиксации факта.
Но коль скоро мы «поверили» тому, что факт зафиксирован прото¬
колом точно, спрашивается, есть ли основания для сохранения нашего
доверия к протоколу в дальнейшем? Вскоре обнаруживается, что таких
оснований собственно логического порядка нет. Ранее запи¬
санный протокол может быть в последующем несколько иначе понят,
проверка его путем нового сопоставления с фактами невозможна, так как
никакой ранее наблюдавшийся факт во всей его качественной полноте
неповторим, а восприятие фактов прошлого времени теряет значимость.
«Событие, — писал Шлик, — о котором мы теперь утверждаем, что
оно имело место две секунды назад, при дополнительной проверке может
быть объявлено галлюцинацией или вовсе не происходившим» («Ег-
kenntnis», В. 4, Н. 2, 1934, S. 83. Ср. A. Ayer «Language, Truth and
Logik», London, 1936, p. 93). He спасает положения и ссылка на то, что
произведенная в свое время фиксация факта в протоколе может рас¬
сматриваться как верификация этого протокола. Ведь эта ссылка, в свою
очередь, подлежит сомнению, так как она также есть суждение о прошлом
факте (верификации).
Для выхода из тупика М. Шлик предложил рассматривать в качестве
базиса науки не протоколы типа «NN там-то тогда-то увидел то-то», а
«констатации» (Beobachtungssatze), понимая под последними акты созна¬
ния познающей личности в моменты перед окончательной фиксацией про¬
токолов. Но это сводило науку к совокупности переживаний и мыслей
данного субъекта, то есть вело к солипсизму.
В противоположном направлении пошел Р. Карнап. Он предложил
положить в основу науки не факты, а только готовые протоколы,
исключив тем самым из пределов теории познания вопрос об отношении
протоколов к фактам. Ему казалось, что тем самым из пределов науки
«исключается» и проблема верификации утверждений о фактах прошло¬
го времени. Этот прием был похож на прием страуса, прячущего голову
в песок, чтобы «исключить» из сферы своего сознания опасность. По¬
смотрим, как разрешает неопозитивизм, например, вопрос об интерпре¬
тации суждения «природа существовала до человека».
Данное суждение испортило много крови махистам. Одни из них
(Авенариус) признавали существование природы до человечества в со¬
знании пресловутого потенциального центрального члена принципиаль¬
1 Следует иметь в виду, что как неопозитивизм, так и современная символическая
(математическая) логика понимают под «фактом» все то, что делает то или иное суж¬
дение истинным или ложным. Поэтому Рассел, например, рассуждает об «отрицатель¬
ных фактах» (небытие русалок и т. п.), об «общих фактах» и .т. д.

94
И. С. НАРСКИЙ
ной координации, другие (Петцольдт) склонялись к варианту априориз¬
ма, утверждающего, что люди якобы обязаны думать, что Земля суще¬
ствовала в доисторические времена; третьи (Вилли) примирились с
солипсизмом данного момента. В. И. Ленин указывал, что неспособность
махистов дать удовлетворительный ответ на вопрос о существовании
природы до человека говорит о несостоятельности их философии.
Столкнувшись с этим вопросом, неопозитивизм выдвинул три ва¬
рианта его решения. Первый из них объявлял данный вопрос псевдо¬
проблемой, поскольку любой ответ на него не поддается верификации
(человек не может видеть то, что было до его существования). Но это
был чересчур «легкий» выход, лишавший науку исключительно важных
для нее положений. Второй вариант был выдвинут М. Шликом, который
заявил, что Земля существовала до человека в том смысле, что
если бы человек жил в то время, то он увидел бы Землю. Это реше¬
ние граничило с мистицизмом, так как получалось, что субъект мог бы
созерцать лишенную жизни планету, не привнося в то же время того
качества жизни, которое связано с его собственным существованием!
Потенциальный «центральный член» Р. Авенариуса был не хуже услов¬
ного субъекта М. Шлика, переносимого из настоящего в прошлое.
Третий вариант опирался на понятие так называемой логической
конструкции и интерпретировал суждение «природа существовала до че¬
ловека» как посылку, удобную для выводов о будущих ощущениях па¬
леонтологов, геофизиков и других ученых, которые возникнут у них при
соответствующих исследованиях. История Земли истолковывалась
как логическая конструкция. Иными словами, Земля существовала
до человека не реально, а в виде теории, объясняющей, почему при
раскопках определенного рода ученые видят такие-то окаменелости, от¬
печатки на камнях, кости ископаемых и т. д. Эта теория, как ее пони¬
мают неопозитивисты, ни в малейшей степени не должна претендовать
на объективную истинность. Как остроумно заметил Рассел, получается,
что Земля, существовавшая до человека,— это такая же фикция в пред¬
ставлении деятелей «Венского кружка», как и утверждение о том, что
мои умершие родители здравствовали в свое время.
Разумеется, такое решение вопроса для науки неприемлемо. Земля,
безусловно, существовала многие миллионы лет до появления на ее коре
живых существ и, в частности, человека. Содержание утверждения об
этом истинно и для того времени, когда не было людей, которые могли бы
его высказать, ибо, как указывал В. И. Ленин, в человеческих знаниях
есть «такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит
ни от человека, ни от человечества» (Соч., т. 14, стр. 110).
Любопытно, что в последнее время неопозитивисты оказались вы¬
нужденными в косвенной форме признать это. Б. Рассел, например, стал
проводить различие между опытом и «фактами», позволяющее будто бы
прийти к выводу, что «не поддающееся верификации предложение может
быть «истинным», ибо оно соответствует «факту» (В. Russell «Ап
Inquiry into Meaning and Truth», London, 1943, p. 292). Аналогичное из¬
менение взглядов произошло и у Карнапа (1936). Идеи Рассела и Кар¬
напа воспринял Артур Пап. Он пишет, что следует отличать истинность
суждения (proposition), которая не зависит от времени его высказывания,
от реальной верифицируемое™ предложения (des Satzes), которая зави¬
сит от времени и вообще условий ее осуществления (см. А. Р а р «Апа-
lytische Erkenntnislehre», Wien, 1955, S. 68—69). Но ни Рассел, ни Пап
не могли прийти к согласию с материалистическим учением об объектив¬
ной истине.
Принцип верификации оказался бессильным при решении вопроса
о включении в науку как предложений о фактах прошедшего времени, так
и предложений о фактах будущего времени. Это вытекает из отрицания
объективности причинности, в интерпретации которой неопозитивизм еле-

КРИТИКА УЧЕНИЯ НЕОПОЗИТИВИЗМА О КРИТЕРИИ ИСТИНЫ
95
дует в конечном итоге Д. Юму. Вследствие этого нарушается закономер¬
ная связь между суждениями, вытекающими из теории настоящего состоя¬
ния предметами фактами будущих его состояний. Кроме того, в настоящее
время мы никак не можем предугадать будущих ощущений во всей полно¬
те их чувственного своеобразия, если бы даже и располагали достаточны¬
ми теоретическими возможностями. Следовательно, в настоящее время мы
не знаем, какие ощущения смогут верифицировать испытуемое суждение;
а в будущем времени, когда эти ощущения возникнут, мы не сможем быть
уверены, что эти ощущения соответствуют именно данному суждению.
Не сумев обеспечить включение в науку предложений о прошлых
и будущих фактах, принцип верификации оказался соответствующим
только солипсизму настоящего момента. К непосредственной ощущаемо-
сти он сводит не только проверяемость, но в конечном счете и само суще¬
ствование вещей, ибо относит в разряд ненаучных (лишенных смысла)
утверждений суждения о бытии ненаблюдаемых вещей. Разве это
не субъективный идеализм?
М. Шлик считал возможным убеждать своих читателей в том, что
для решения проблемы верификации будто бы «не требуется никаких
предпосылок о природе действительности» (М. S с h lick «Allgemeine
Erkenntnislehre», Berlin, 1918, S. 142). Принцип верификации, однако, яв¬
ляется субъективно-идеалистическим по своему существу. Он лишает
смысла суждение «существует независимая от существования субъекта
объективная реальность» и считает неложными предложения «существует
невидимый бог», «я переживу свою телесную смерть» и т. д., что вполне
устраивает религию. Научное же понятие практики как критерия истины
исходит из признания материальности объекта, его реального существо¬
вания во времени (прошлом, настоящем и будущем) и пространстве,
то есть из признания реальности факта исторического развития вещей,
которые становятся предметом наших практических воздействий.
Рассмотрим теперь проблему сравнения протокола (U^) и единично¬
го предложения науки (U„). Возникая в каждом акте верификации, эта
проблема сделалась в особенности актуальной, когда Карнап предложил
в основу науки положить протоколы, рассматриваемые в изоляции их
от вопроса о соотношении их с чувственными фактами. Оказалось, что
не существует никаких «привилегированных» (абсолютно исходных)
предложений науки, так как всякий протокол требует пояснений и оказы¬
вается зависимым от других протоколов. После этого оставалось при¬
знать все предложения науки «равноправными» и увидеть истинность не в
согласованности производных предложений с протокольными, а во
взаимосогласованности предложений друг с другом. Так
возникла теория когеренции.
Объективное существование стали сводить уже не к ощущаемости,
а к классу «принятых» предложений. Верификацию заменили взаимове-
рифицируемостью предложений. Но возможна ли она, если предложения
высказаны различными субъектами?
Это вопрос о так называемой интерсубъективности предложения нау¬
ки. Поиски ее в сфере чувственных фактов (интерсенсуализм) оказались
бесплодными, так как неопозитивизм не в состоянии преодолеть замкну¬
тость каждого субъекта в сфере его феноменов. Отто Нейрат утверждал,
например, что предложение, высказываемое данным субъектом о
каком-либо внешнем по отношению к нему предмете, воспринимается
другим субъектом (если он не хочет делать «необоснованных» утвержде¬
ний) только как сообщение о лингвистическом поведении первого субъек¬
та (о его речевых артикуляциях). Взаимопонимание, таким образом, на¬
рушается. К чему-либо принципиально иному, отличающемуся от бихе¬
виористской трактовки вопроса, неопозитивизм и не мог прийти, поскольку
сн не признавал критерия практики, объясняющего факт взаимопонима¬

96
И. С. НАРСКИЙ
ния людей, которые обмениваются сведениями об объектах общей для
всех них внешней объективной (неинтерсубъективной!) среды.
Отто Нейрат предложил вместо не оправдавшего себя бихевиорист¬
ского толкования протоколов вербалистский способ их толкования, со¬
гласно которому следует истолковывать предложения науки как набор
черточек и кружков, не имеющий внутреннего смысла: «Связи «черниль¬
ных пятен» на бумаге и «колебаний воздуха», которые могут приравни¬
ваться при определенных условиях, мы называем предложениями» («Ег-
kenntnis», 1932, В. 3, S. 209). Тогда якобы «отпадает» вопрос о различиях
в понимании предложений разными субъектами и сама проблема ин¬
терсубъективности «снимается».
О. Нейрат создал концепцию своеобразного «формального эмпириз¬
ма», сведя «опыт» к восприятиям пятен чернил и типографской краски
на бумаге Но, спрашивается, откуда взялись эти пятна? Разве можно
игнорировать «дочернильный» опыт, обусловливающий их появление?
На смену вербалистской версии интерсубъективности пришла логико-
синтаксическая версия. Выдвинутая О. Нейратом и Р. Карнапом, она за¬
ключалась в рассмотрении терминов в высказанных и написанных
предложениях как только логико-грамматических объектов 2, находящихся
только в логико-синтаксических взаимоотношениях. Это был пресловутый
«формальный модус» языка, заменявший отношения между вещами отно¬
шениями между словами и претендовавший на обнаружение интерсубъек¬
тивности в общности логических связей.
Результат обеих последних версий интерсубъективности был почти
одинаков: уничтожение познавательного содержания в анализируемых
предложениях науки. С таким же успехом можно было бы применить ана¬
логичный подход к предложениям самой неопозитивистской доктрины:
она также оказалась бы бессмысленным сочетанием черточек и палочек
или собранием утверждений только о логико-грамматических отношениях
между словами!
Что касается интерсубъективности логических связей, то в неопози¬
тивизме она невозможна, так как основа этих связей постулируется крайне
субъективистски, как результат произвольного решения (конвенции). Ина¬
че и не могло быть, ибо для неопозитивизма исходным пунктом в ана¬
лизе происхождения логических форм является не общественная практи¬
ческая деятельность людей, а «ситуация» субъекта. «Всякая теория
познания должна начинать с вопроса: «что Я знаю?», а не с вопроса «что
человечество знает?» (В. Russell «Ап Inquiry into Meaning and
Truth», London, 1943, p. 143).
Превращение верификации во взаимопроверяемость (взаимосогласо¬
ванность) предложений в системе, по сути дела, упраздняло верификацию
как проверку суждений опытом. С другой стороны, отделяя вопрос о чув¬
ственной проверке предложений от вопроса об условиях их истинности
внутри системы предложений, этот шаг создавал предпосылку для буду¬
щих изысканий логической семантики, где проведение различия между
условиями истинности и проверяемостью получило плодотворное для ло¬
гики, хотя и одностороннее для гносеологии, развитие.
Отождествление проверяемости и смысла в тезисе (4) означает, что
предложение, которое принципиально не поддается эмпирической провер¬
ке, следует считать «лишенным смысла», то есть не имеющим отношения
к науке. Отсюда вытекает, что принцип верификации в завуалированной
форме отрицает существование реальности независимо от проверяемости:
высказывания о фактах, взятых в изоляции от операций их проверки,
не имеют якобы научного смысла. Следовательно, отрицается существо¬
1 Это была вербалистская версия физикализма (о физикализме см. журнал
«Коммунист», 1955 год, № 13, стр. 81—83), поскольку сами слова рассматривались как
физические «объекты».
2 Возник также и вербалистский вариант логико-синтаксической версии.

КРИТИКА УЧЕНИЯ НЕОПОЗИТИВИЗМА О КРИТЕРИИ ИСТИНЫ
97
вание невоспринимаемого; реальность отождествляется с формами позна¬
ния. Указанная точка зрения близка к операционализму П. Бриджмена.
Это субъективно-идеалистическая точка зрения, о чем свидетель¬
ствуют не только общие рассуждения, но и конкретные примеры. Соглас¬
но принципу верификации, не имеют научного смысла утверждения о
существовании в космическом пространстве объектов, удаляющихся от
солнечной системы со скоростью, близкой к скорости света, поскольку
земные телескопы никогда не смогут уловить исходящих от них световых
сигналов. Между тем эти утверждения имеют научный смысл, и от при¬
нятия их зависят важные в практическом отношении выводы о конечно¬
сти или бесконечности Вселенной и т. д. Согласно принципу верификации,
не имеют смысла и утверждения о существовании потенциальной энергии
(если только не считать ее чисто условной логической конструкцией).
Между тем признание ее реальности — необходимая предпосылка при
исследованиях физических полей.
Тезис (5), отождествляющий истинность и смысл предложений
(смысл для науки имеют также предложения с «отрицательной» истин¬
ностью, то есть ложные), выражает возлагаемую на принцип верифика¬
ции функцию уничтожения научной значимости философских, этических,
политических и эстетических суждений. Неопозитивисты нередко ссылают¬
ся на то, что верификация, подобно «бритве Оккама», изгоняет из науки
псевдопредложения философской «метафизики», которую Р. Карнап в
статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка науки»
(1931) охарактеризовал как попытку несовершенными средствами дать
ответ на «эмоциональные запросы сердца» (более «совершенными» яв¬
ляются, по его мнению, искусство и религия). Но действительно ли этот
принцип изгоняет все ненужное и ненаучное и сохраняет именно то, что
ценно для действительной науки?
Отнюдь нет. Мы уже видели, что этот принцип в философии направ¬
лен своим острием против материализма, а не идеализма. Упраздняя
научный смысл этики, он открывает дорогу всевозможным концепциям
аморализма. В эстетике он поставляет аргументы в пользу иррациона¬
лизма и абстракционизма, о чем свидетельствуют писания Сюзанны Лан-
гер. В политике он соответствует провозглашенному еще О. Контом прин¬
ципу сглаживания социальных противоречий: позитивизм ищет якобы
«постоянного соглашения между консервативным и прогрессивным на¬
правлениями, одинаково свойственными нормальному состоянию челове¬
чества» (О. Конт «Дух позитивной философии», СПБ, 1910, стр. 42—43).
Принцип верификации объявляет лишенными смысла мнения людей, по¬
лагающих, что «если атомная война не будет запрещена, она может при¬
вести к уничтожению жизни на нашей планете» ( Б. Рассел «Человече¬
ское познание», М., 1957, стр. 478). В исследовании общества «расчищен¬
ная» принципом верификации почва годится для построения только пре¬
словутой «эмпирической социологии», о которой мечтают ныне ревизио¬
нисты.
В действительности именно к принципу верификации следует приме¬
нить «бритву Оккама» и отбросить его как спекулятивную концепцию.
На самом деле, согласно этому принципу, совершенно безосновательно
утверждается изначальность «данного» в ощущениях и отрицается
объективность причинно-следственных связей. Между тем принцип вери¬
фикации сам неизбежно опирается на признание объективности детерми¬
низма: опыт считается причиной протоколов, а факт верификации —
причиной изменения отношения ученых к испытуемому суждению
науки.
Вопрос об обосновании принципа верификации долго волновал нео¬
позитивистов.
Решение, к которому пришли неопозитивисты после неуспеха трак¬
товки принципа верификации как априорного или же как эмпирического,
«Вопросы философии» № 9.

98
И. С. НАРСКИИ
заключалось в том, что этот принцип стали считать конвенцией, то есть со¬
вершенно условным соглашением, не имеющим объективной значимости.
Это было ничуть не лучше совета JI. Витгенштейна, примененного к дан¬
ной проблеме: «О чем нельзя говорить, об этом следует молчать»
(L. Wittgenstein «Tractatus logico-philosophicus», L., 1949, p. 188).
Б. Рассел упрекал Витгенштейна в том, что требование не говорить о
«метафизических» вопросах само есть «метафизика». С равным основа¬
нием можно считать «метафизикой» и утверждение о конвенциональном
характере принципа верификации, поскольку оно безосновательно.
Г. Райхенбах усматривал критерий истинности всякого научного за¬
кона или принципа в возможности использовать его для предвидения бу¬
дущих ощущений. Но именно для этой цели принцип верификации не
пригоден, так как он не может перебросить «мост» между ощущениями
настоящего и будущего моментов: если не принимается тезис об объектив¬
ной детерминированности перехода от предыдущего к последующему со¬
стоянию предмета, то совпадение выводов из теории предмета с ощуще¬
ниями его будущих состояний может быть только случайным.
* *
К середине 30-х годов принцип верификации в старой его форме по¬
терпел фиаско, полностью обнаружив свою субъективно-идеалистическую
сущность.
Прослеженный нами сложный путь, приведший к этому фиаско, весь¬
ма поучителен. Он наглядно показывает, что разрешение основных тео¬
ретико-познавательных проблем, если использовать для этого только «чи¬
сто» логические средства, невозможно. Классики марксизма-ленинизма
неоднократно указывали на то, что вопрос об истине — это практический
вопрос. Практика же несводима к совокупности узкологических, то есть
мыслительных, операций.
В конце 30-х годов в связи с возникновением логической семантики
была предпринята попытка «спасти» этот принцип. От вербалистского его
понимания вновь возвратились к пониманию чувственному. Принцип
верификации подвергся при этом формализации и был включен
в так называемое семантическое определение истины. Логическая семанти¬
ка проводит различие между смыслом (условиями истинности) суждения,
с одной стороны, и верифицируемостью (проверяемостью) — с другой, чем
устраняет одну из слабостей досемантического понимания верификации.
Полезное в собственно логическом отношении, это различение, как и во¬
обще формализация чувственного критерия истины, привело, однако, к
злоупотреблениям, будучи связано А. Тарским и Р. Карнапом с позити¬
вистским его толкованием.
Дальнейшая эволюция принципа верификации и проблема критерия
истины в неопозитивизме уже на семантическом этапе его развития долж¬
ны быть рассмотрены особо. Чрезвычайная важность данной проблемы,
где перекрещиваются интересы логической, философской, лингвистической
и социологической семантики, несомненна. Поскольку в неопозитивизме
40—50-х годов идеалистические спекуляции на материале многих узловых
проблем современной науки проводятся в органической связи с логически¬
ми исследованиями, осуществляемыми самими неопозитивистами и при¬
том чрезвычайно изощренно и более завуалированно, чем в неопозитивиз¬
ме 20—30-х годов, а тем более в махизме, критика этих спекуляций имеет
принципиальное теоретическое значение.

Трусливый нигилизм «героического
позитивиста»
(О книге Э. Топича «О начале и конце метафизики». Е. Topitsch «Vom Ur-
sprung und Ende der Metaphysik», Wien, 1958, SS. 1—320).
Э. В. ИЛЬЕНКОВ
Историю духовной культуры вообще,
историю философских учений в особенно¬
сти, нынешние позитивисты не почитают.
И не потому, что они проникли в глубины
сего предмета и нашли их исчерпанными.
Вовсе нет. Историю мышления они зна¬
ют мало, плохо и «склоняются, как пра¬
вило, к мнению, что традиционные ме¬
тафизические учения следует отбросить как
бессмысленные и псевдорациональные, не
вникая глубоко в их структуру и проис¬
хождение» (стр. 1). Топич вполне солида¬
рен с ними. Он также считает, что это —
вполне бесплодное, с точки зрения совре¬
менной науки, занятие.
Что же побудило его, в таком случае,со¬
чинить увесистый том, посвященный «исто-
рическо-генетической критике и анализу
метафизического мышления»? На этот во¬
прос отвечает сам автор: «Поскольку сдви¬
ги в настроениях эпохи совершаются по
иным законам, нежели движение в дей¬
ствительных проблемах науки, постольку
необходимо выступать против этих настрое¬
ний там, где они сгущаются и приобретают
форму духовной унификации» (там же).
В переводе с туманно-иносказательного
жаргона профессоров «философии современ¬
ной науки» это означает следующее: Топич
недоволен тем обстоятельством, что умы и
сердца людей стремятся к некоторому един¬
ству взглядов на окружающий мир и тем
самым — к единству воли, к единству
практического действия. Против этой тен¬
денции он и собирается воевать, так как
она враждебна самой сути неопозитивист¬
ского взгляда на «единство знания». То¬
пич, единомышленник «Венскоги кружка»,
знает и признает только формально-логи-
ческое «единство» теории, толкуя его
исключительно как «непротиворечивость
системы высказываний», как однозначность
в употреблении искусственных символов.
Любое другое понимание «единства зна¬
ния» для него «метафизика», под которой
Топич имеет в виду не антидиалектический
метод мышления, а всякое мышление о
«вещах в себе», о вещах вне сравнения,
всякое мышление, претендующее на позна¬
ние вещей такими, каковы они суть сами
по себе, независимо от их явления в фор¬
мах сознания.
Если учесть, что профессор живет в
столице Австрии, то конкретно-политиче-
ские мотивы, побудившие его заниматься
исследованием, которое он сам же считает
бесплодным в научном отношении, станут
еще яснее. Дело в том,"что в Австрии толь¬
ко одна партия открыто провозглашает
«научное мировоззрение» своим основным
принципом. Это коммунистическая партия.
Социал-демократы недавно официально от¬
казались связывать себя с каким-бы то ни
было определенным мировоззрением и объ¬
явили, что «мировоззрение» — это личное
дело каждого человека, не имеющее ника¬
кого отношения к партии и к социализму.
Социализм, заявили они в специальном до¬
кументе, нельзя связывать с тем или
другим «философским мировоззрением»:
он должен одинаково удовлетворять и ате¬
иста и католика.
Под эту позицию социал-демократы под¬
вели и «философское обоснование». В их
изданиях появилось много статей, в кото¬
рых доказывается, что «мировоззрение» —
это крайне двусмысленное слово, под кото¬
рым неизвестно что следует понимать, что
«мировоззрение» есть вообще слишком про¬
блематичная вещь, чтобы с ним связывать
политику столь серьезной партии, как
СПА, и т. д., и т. п.
Совершенно естественно, что они поспе¬
шили расхвалить книжку Топича сразу же
после выхода ее в свет. Их журнал «Цу-
кунфт» (№ 7 за 1958 год) рекламирует ее
как «лучшую основу для борьбы против
интенциональных тенденций в социализ¬
ме», что на жаргоне Топича и значит про¬
тив марксистско-ленинской теории.
Сам Топич обосновывает «актуальность»
своего исследования таким образом:
«Современные потрясения и перевороты
пробудили, совсем как кризис полиса
эпохи Платона, в душах многих людей
желание чего-то устойчивого, что, в качест¬

100
Э. В. ИЛЬЕНКОВ
ве безусловного или абсолюта, неподвласт¬
но переменам. Этому желанию уверенно¬
сти и безопасности мы обязаны тем фак¬
том, что устаревшие представления интен-
ционального взгляда на мир еще и ныне
манят людей» (стр. 4).
Что понимает Топич под «интенцио-
нальным взглядом на мир» и что он хочет
дать людям взамен, мы увидим ниже. Пока
укажем лишь, что самой живучей и опас¬
ной формой такого взгляда в наши дни То¬
пич считает именно марксизм. Особенно
опасен он потому, что эмоционально-утопи¬
ческие иллюзии здесь-де тщательно зама¬
скированы, одеты в маскарадный костюм
научной терминологии, и это может-де об¬
мануть современного читателя. Маркс впи¬
тал в себя всю рационалистическую отраву
гегелевской схемы, «превратил гегелевскую
созерцательную логодицею в политико-эко¬
номическую идеологию» (стр. 252).
Маркс — это «двуликий Янус» (стр. 246),
а его «Капитал» — это дар данайцев, это
троянский конь в лагере «современной нау¬
ки». В его чреве запрятан концентрат все¬
го яда, накопленного за тысячелетия таки¬
ми злодеями, как Демокрит и Аристотель,
Декарт и Спиноза, Гольбах и Гегель. Поэто¬
му бойтесь марксистов, даже научные тру¬
ды приносящих! Это лейтмотив всей книж¬
ки. Против марксизма он и ведет свою
многословную и назойливую полемику, как
прямую, так и косвенную, о чем бы он ни
заводил разговор: о мифах древней Индии
или о милетской натурфилософии, о психо¬
логии бушменов или о субстанции Спино¬
зы. Сама по себе история мышления инте¬
ресует его так же мало, как прошлогодний
снег. Сквозь нее повсюду он видит мар¬
ксизм, своего главного недруга. Все осталь¬
ное лишь повод и форма.
Таким образом, борьба Топича против
«мировоззрения вообще»—это только ви¬
димость. На деле его атака направлена по
адресу совершенно определенного мировоз¬
зрения — против марксизма-ленинизма как
мировоззрения коммунистического движе¬
ния.
Разумеется, эта прямая партийная на¬
правленность тщательно скрывается под
маской абсолютного беспристрастия. Топич
разыгрывает, как и любой позитивист, роль
представителя «чистой науки», «которая
трезво и смело познает упрямую действи¬
тельность и отметает всякую склонность к
сентиментам, как недостойную ученого»
(стр. 5).
Главный из этих «сентиментов» — жела¬
ние «уверенности и безопасности» для че¬
ловечества. Это желание иррационально,
бессмысленно и антинаучно, ибо иррацио¬
нален сам «ход мировых со(5ыгий». Только
аскетическое отречение от этого желания,
только признание того факта, что «безопас¬
ность и уверенность» — это принципиаль¬
но недостижимое для человечества состоя¬
ние, может быть моральной позицией уче¬
ного. Только с высоты такого «интеллек¬
туального аскетизма» и можно увидеть ве¬
щи в их истинном свете.
Эго и есть «героический позитивизм».
До сих пор его достигали лишь одинокие
герои духа, вроде Макса Вебера. «Массам»
это состояние недоступно, ибо они слишком
связаны с желанием безопасности и уверен¬
ности; только новые, еще более кошмарные
потрясения могут породить в массах само¬
обладание, необходимое для «героически-
позитивного» отношения к жизни. Когда
новые потрясения окончательно убедят всех
и каждого в тщетности желания безопасно¬
сти и уверенности в будущем, тогда «ге¬
роический позитивизм» станет общеприня¬
той философией. Пока же пример самоот¬
вержения будет показывать человечеству
Топич, предтеча и прообраз человека буду¬
щего.
Это рассуждение не нуждается в ком¬
ментариях. В тиши и «безопасности» про¬
фессорского кабинета героем быть не
столь уж трудно, тем более, что герой со¬
бирается совершать свои подвиги в борьбе
с покойниками, пребывая «в уверенности»,
что «мертвые не кусаются». Но это, так
сказать, моральная сторона его героизма.
«Гносеологический» же смысл этого ге¬
роизма, с помощью которого он намеревает¬
ся анатомировать исторические факты,
заключается в шаблонно-позитивистской
интерпретации «научной формы знания».
«Научная форма знания», согласно тео¬
риям, разделяемым Топичем, нейтральна по
отношению к любому «мировоззрению»,
к любой философской интерпретации.
Иными словами, под «научной формой зна¬
ния» он имеет в виду формальную симво¬
лику, за которой не следует искать ника¬
кого «потустороннего», вне ее лежащего
смысла, никакого реального предметного
прообраза, никакого «трансцендентного
значения», никакой «абсолютной реально¬
сти» (стр. 270).
Всякая попытка установить «реальное
значение» известной формальной системы
символов и есть, по Топичу, внесение в
«научную форму знания чуждого ей эле¬
мента», «сентимента», эстетически-ирра-
циональной «оценки». Это и есть «интен-
циональное искажение» чистой формы
научного знания.
В самом деле, спрашивает Топич, что
значит выяснить «значение», «мировоз¬
зренческий смысл» той или иной мыслен¬
но-теоретической конструкции? Это значит
установить ее отношение к чему-го друго¬
му, ее значение для чего-то, что не являет¬
ся ею самой. А это «другое» есть всегда
сам человек, его потребности и желания,

ТРУСЛИВЫЙ НИГИЛИЗМ «ГЕРОИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИСТА»
101
его симпатии или антипатии, эстетические,
нравственные или политические «ценно¬
сти», которые сами по себе совершенно ир¬
рациональны и никакому выражению в
форме «научного знания» не поддаются.
Таким образом, любая попытка выяснить
мировоззренческое значение той или иной
формально-символической конструкции, а
тем более попытка подвергнуть ее критиче¬
скому анализу с точки зрения «соответ¬
ствия предмету», с точки зрения ее «реаль¬
ного смысла», — это попытка противоесте¬
ственного и насильственного сочетания
«научной формы знания» с «оценочной» и
«оценивающей» формой эмоционально-эсге-
тического, эмоционально-этического, или,
что самое страшное, эмоционально-поли¬
тического импульса, переживания. Короче
говоря, «мировоззрение», по Топичу, есть
противоестественное соединение «научной
формы знания» (толкуемой чисто позити¬
вистски, в духе Карнапа, Витгенштейна и
Рассела) с иррациональным комплексом
эмоций, формы рассудка — с формой чув¬
ственности, «сентимента».
Топич полагает, что на эти две поло¬
винки он может расчленить любое из «ми¬
ровоззрений», любую из метафизических
систем. Вопрос только в пропорции этих
двух компонентов. В религии, дескать, пре¬
обладает эмоционально-интенциональный
компонент, а в философско-метафизических
системах он разбавлен «формой научности»
или, наоборот, «форма научности» раство¬
рена в эмоционально-этическом, или эмо¬
ционально-политическом умонастроении.
Мировоззрение есть вольная или неволь¬
ная, явная или неявная антропоморфизация
научного знания и «хода мировых собы¬
тий», ложная проекция субъективно-чело¬
веческих черт (а еще точнее — того типа и
способа жизнедеятельности, с которым фи¬
лософствующая личность срослась с детства,
с которым сливается мыслящий субъект) на
знание и на мир. Этот способ жизнедеятель¬
ности, естественно, кажется личности
чем-то абсолютно-непосредственным, чем-то
безусловным и не подлежащим никакому со¬
мнению. Иными словами, индивид всегда
смотрит на вещи сквозь очки прагматиче¬
ского интереса. «Мировоззрение» поэтому
всегда связано с активно-практическим от¬
ношением к вещам, и в этом его грех, пер¬
вородный грех. Согласно неопозитивизму,
«научно-теоретическое» отношение к пред¬
мету по самой своей природе враждебно
«практическому» отношению к нему. Л
«мировоззрение» как раз и требует соеди¬
нения этих антиномичных по характеру,
цели и форме «отношений к предмету», то
есть соединения двух принципиально не¬
соединимых способностей.
По Топичу, теория п практика, рассудок
и чувственность, наука и политика, теоре¬
тический интеллект и нравственные прин¬
ципы, ум и воля, и т. д., и т. п.— все это
несоединимые полюсы человеческой жизни.
Любая попытка увязать между собой эти
полюсы и значит впасть в грех «метафи¬
зического мышления»; это и есть «миро¬
воззрение».
Подобные рассуждения резюмируются в
следующей дефиниции: «мировоззрение —
это недозволительная мысленная проекция
на мир и на знание существующего в на¬
стоящее время способа субъективно-чело¬
веческой жизнедеятельности», или, как вы¬
ражается Топич, «способа поведения лич¬
ности в мире». Поскольку «поведение»
по-латыни обозначается словом «интенция»
(Intention), постольку Топич и называет
мировоззрение «интенциональным взгля¬
дом на мир». Науке этот взгляд противопо¬
казан, он искажает ее выводы и подчиняет
ее построения извращающему принципу.
Этот взгляд правомерен только в личной
практической жизни, и именно потому, что
практическая жизнь есть иррациональное
переплетение личных жизней, которое не
поддается ни рациональному познанию, ни
программированию, ни планированию. Одно,
единое для всех мировоззрение — это блеф,
противоречие в самом себе.
Таковы те философские доспехи, в кото¬
рых рыцарь героического позитивизма вы¬
езжает сражаться с драконом метафизиче¬
ского мышления. Он, бедный, не подозре¬
вает, что его панцирь склеен из обломков
тех самых системок, которыми дракон из¬
давна лакомился, становясь от этого еще
толще и сильнее. Конечно, нужно быть ли¬
шенным чувства «уверенности» и желания
«безопасности», чтобы выступать в бой в
таком облачении. Прочие позитивисты пле¬
вали на историю мышления из-за угла, и
это, несомненно, было более осторожное
«поведение». Но героический позитивист
Топич храбро отправляется в стан врага,
чтобы познать его, а познав, победить и
отбросить дракона с дороги «современной
философии» не просто, а предварительно
распоров ему брюхо и показав всему миру,
что в этом брюхе не было и нет ничего
«рационального», что в нем имеется одно
«интенциональное», одни «сентименты».
Итак, холодный и трезвый рассудок вы¬
ступает против эмоционально-политических
сентиментов. Так представляет себе рыцарь
предстоящее ему сражение.
Для начала он опускается в самые глу¬
бины человеческой психологии, в те са¬
мые глубокие истоки «метафизического
мышления», куда никто до героического
позитивиста не опускался из трусости, «из
страха перед ценностной иррациональ¬
ностью мирового потока» (стр. 4). Жела¬
ние безопасности ему чуждо; и этот выс¬
ший гносеологический принцип сразу поз¬

102
Э. В. ИЛЬЕНКОВ
воляет ему узреть истину, которую две
тысячи лет трусливые философы скрыва¬
ли даже от самих себя.
Пришел, увидел, вырвал с корнем! И не
что-нибудь, а тысячелетнее древо, ветви
которого простираются над целыми конти¬
нентами. Вот какую силу придает мышле¬
нию героизм. И что же показывает нам в
итоге этот Геракл современного позитивиз¬
ма? Что за тощий психологический хво¬
стик он с торжеством показывает миру?
«Человек, ребенок или дикарь, а так¬
же взрослый индивидуум в его повседнев¬
ной жизни прежде всего хочет знать, что
означают для него вещи, чего он от них мо¬
жет ждать, как ему вести себя по отноше¬
нию к ним. Вещи его либо привлекают, ли¬
бо отталкивают, либо помогают ему, либо
угрожают, он испытывает или интимное до¬
верие к ним, или тревожную отчужден¬
ность» (стр. 3). Не правда ли, нужно обла¬
дать героической отвагой, чтобы дойти до
такой мысли? До мысли, которую вся ми¬
ровая философия до Эрнста Топича трусли¬
во скрывала от самой себя из страха перед
ее последствиями?
Проследим за дальнейшими рассужде¬
ниями позитивиста: «Далеко лежащему и
незнакомому придается характер чуждого и
враждебного тем, что оно воспринимается
по аналогии с близким и интимно знако¬
мым. В принципе можно все наличное не¬
посредственное жизненное окружение ис¬
пользовать в качестве модельного представ¬
ления для мировоззрения. Однако главную
роль при этом всегда играют аналогии, за¬
имствованные из непосредственно-испыты-
ваемых, практически-значимых и эмоцио-
нально-насыщенных фактов общественного
созидания и сохранения жизни. В особен¬
ности это биологические процессы зачатия,
рождения, роста, старения и смерти, и за¬
тем планомерные, преднамеренные воля и
действие — интенциональный способ дей¬
ствий с его нормами, объектами и продук¬
тами» (там же).
Это и есть яйцо, из которого вылупил¬
ся дракон. Топич его обнаружил и тем са¬
мым убил чудовище уже в зародыше. Это
и есть те «модельные представления», ко¬
торые философы проецировали на окружа¬
ющий мир, чтобы получить мировоззрение.
Они делятся на две группы — на «био-
морфные» и «интенциональные». Послед¬
ние опять разделяются на две подгруп¬
пы — «социоморфные» и «техноморфные»
модельные представления.
Социоморфные представления о мире
рождаются путем проекции на мир социаль¬
ных структур и отношений, начиная от
счмьи и кончая государством, а техноморф-
иые — в результате такой же проекции
моментов художественно-ремесленной дея¬
тельности.
В результате таких мысленных аналогий
мир, «универсум», выступает перед созна¬
нием то как грандиозный социальный фе¬
номен, то как художественное творение.
Так и возникает, согласно концепции Топи¬
ча, «интенциональное понимание мира» —
«мировоззрение».
Вот и все. Так просто решается вопрос
«о начале метафизики». Так же просто ре¬
шается и вопрос о ее «конце». Но, прежде
чем говорить о конце метафизики, Топич
хочет объяснить нам, почему этот конец
еще не наступил и почему до сих пор не
нашлось среди философов героя, который
уничтожил бы ее в самой основе, как это
наконец сделал Топич. Почему мир тыся¬
чи лет ждал Топича?
А вот, оказывается, почему. Многие фи¬
лософы смутно подозревали то, что ныне
открыл человечеству Топич. Но ни у кого
до сих пор недоставало мужества объявить
свою профессию недоразумением или шар¬
латанством, ибо такой взгляд, как само со¬
бой разумеется, «несовместим с притяза¬
нием философии на истину» (стр. 4).
В самом деле, философы всегда исследо¬
вали всеобщие категории и старались по¬
строить, каждый на свой лад, продуман¬
ную систему определений таких категорий.
Но на самом-то деле любая такая система
была просто иносказательным описанием
того способа жизнедеятельности («интен-
циональной модели»), которому лично со¬
чувствовал ее автор. Любое философское
понятие есть, таким образом, всего лишь
ложно экстраполированное в бесконечность
частное определение субъективно-человече¬
ского мирка. Разумеется, что категории и
системы философии не могут претендовать
ни на «всеобщность», ни на «необходи¬
мость», так как любой субъективно-чело¬
веческий способ деятельности эфемерен,
иррационален и преходящ. Но философы не
могли расстаться с таким приятным время¬
препровождением, как построение всеобщих
систем. Поэтому они дурачили самих се¬
бя и других. «Философия поэтому и не
была, как правило, готовой отбросить сам
принцип такого взгляда... Она старалась не
уничтожить его, а скорее спасти путем вве¬
дения различных вспомогательных гипо¬
тез» (стр. 4).
Обыкновенных же людей эти построения
привлекали по той причине, что обещали
им рационально продуманные рецепты
«правильного» поведения в мире, такого
поведения, которое якобы согласуется с
требованиями «мировой гармонии», а пото¬
му сулит успех.
«Чрезвычайная жизненная сила такого
миропонимания покоится, таким образом, не
на его правильности, а исключительно на
его психологической действенности» (там
же),— оно привлекает человека заманчи¬

ТРУСЛИВЫЙ НИГИЛИЗМ «ГЕРОИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИСТА»
103
выми, но принципиально невыполнимыми
обещаниями. Слабые души цепляются за
него, а в итоге всегда остаются у разбито¬
го корыта. Этим свойством «мировоззре¬
ния» всегда пользовались коварные «поли¬
тики». Мировоззрение служило им в каче¬
стве средства управления слабодушными
людьми, их волей. За узду мировоззрения
они и вели людское стадо от одной ката¬
строфы к другой, изображая капризы своей
индивидуальной воли как веления «всеоб¬
щей воли». Но «всеобщая воля»—та¬
кая же эфемерная иллюзия, как и любое
«всеобщее».
Так, вырвав с корнем тысячелетнее дре¬
во «метафизики», Геракл-Топич мимоходом
объяснил и всю политическую историю че¬
ловечества. Оказывается, вся грандиозная
история политических структур прошлого
и настоящего вырастает из того же самого
тощенького корешка, что и история «ме¬
тафизики», и она также бессмысленна и
псевдорациональна, как и метафизика.
Всю метафизическую и политическую
историю человечества Топич, как мы виде¬
ли, объясняет тремя причинами. Это:
1)	иррациональная эмоция, 2) столь же
иррациональная аналогия, с помощью кото¬
рой указанной эмоции придается трансцен¬
дентно-всеобщее значение, и 3) трусость,
робость мысли. На них, как на трех китах,
и держится вся топичевская реконструк¬
ция духовной и политической истории че¬
ловечества.
Вот что получается, когда герой позити¬
визма дает волю своему «трезвому и бес¬
страстному рассудку», лишенному всяких
«сентиментов». Куда там авторам «бес¬
смысленных и псевдорациональных метафи¬
зических учений»! Они, глупые, строили
свои системы на каких-то там «рациональ¬
ных», хотя бы и «псевдо», основаниях, а
все дело, оказывается, в том, чтобы рекон¬
струировать всю историю духовных и поли¬
тических структур прошлого и настоящего
на таком прочном фундаменте, как эмоция,
аналогия и трусость.
Каков же итог? Чем отличается гений
героического позитивизма от всех прочих
«метафизических» мыслителей? Не тем ли
только, что он сознательно строит свою си¬
стему на том самом иррациональном осно¬
вании, которое те принимали по недомыс¬
лию и трусости за нечто рационально-по¬
стижимое?
Топич не первый, кто провозглашает всю
протекшую до него историю сплошной ир¬
рациональной бессмыслицей, а в уразуме¬
нии этой бессмысленности видит высший
смысл собственной деятельности, свою осо¬
бую миссию.
Однако между Топичем и другими «ни¬
гилистами» есть разница. В истории быва¬
ли так, что разрушение идеологического
здания прошлой эпохи расчищало почву
для постройки нового здания. Декарт, объ¬
явив схоластическое мышление иллюзией,
был не менее решителен в своем отрица¬
нии, чем Топич. Но он дал человечеству
взамен нечто более ценное, чем то, что он
разрушил. Но бывало и иначе. Средневеко¬
вые мракобесы разбивали мрамор античных
статуй не затем, чтобы соорудить из их
обломков что-либо более прекрасное. Раз¬
бивали — и все. И никогда люди не помя¬
нут добрым словом того «интеллектуально¬
го аскета», который отбил своим варвар¬
ским молотком руки Венеры Милосской.
Во имя чего «отрицает» Топич духовную
и политическую историю человечества? Что
он хочет дать людям взамен? Какова та
«интенциональная модель», которой он
симпатизирует?
Топич надеется на то, что «современный
человек» становится все менее податливым
к соблазнам «интенциональных аналогий».
Современный мир, говорит он, устроен так,
что выбивает из-под них почву. Во-пер¬
вых, это периодические «потрясения», ко¬
торые дезорганизуют психику и всякую
сколько-нибудь упорядоченную схему пред¬
ставлений. Действительность все время пре¬
подносит сюрпризы, опрокидывающие все
заранее созданные представления. У инди¬
видуума пропадает охота строить воздуш¬
ные замки,— все равно их развеет неожи¬
данный ветер.
Во-вторых, это тот факт, что наука и по¬
вседневно-практическая жизнь разгорожены
друг от друга настолько, что представления,
созданные в одной сфере, абсолютно непохо¬
жи на представления, складывающиеся
в другой. Перенести их в другую сферу
индивид уже не в состоянии. Ученый
создает свои представления в условиях ла¬
боратории, исходя из показаний стрелок на
шкале приборов, из диаграмм, которые ри¬
суют автоматические перья приборов, из
движения светящихся точек на экра¬
нах и т. п. Случайный прохожий, войдя в
современную лабораторию, ровно ничего не
увидит и не поймет, если будет ориентиро¬
ваться в ней на основе привычных ему
представлений. И наоборот, ученый, мозг
которого развит в лабораториях, оказывает¬
ся, как правило, совершенно дезориентиро¬
ванным сложностью и иррациональностью
повседневной практической жизни. В ней
он также ничего не поймет, если будет ру¬
ководствоваться своими профессиональны¬
ми представлениями.
Представления, сложившиеся в условиях
повседневной практической жизни, нельзя
перенести в сферу научного мышления, ибо
они «никак не соответствуют условиям кон¬
струирования некоторой, по возможности,
всеохватывающей, непротиворечивой, ма¬
тематически точной и строго эмпирически

104
Э. В. ИЛЬЕНКОВ
верифицируемой системы высказываний»
(стр. 267).
Итак, «теорию» от «практики» отгоро¬
дили китайской стеной приборы и узкопро¬
фессиональная специализация людей. А там,
где разрушен непосредственно-наблюдае-
мый и рационально-постижимый мост меж¬
ду «теорией» и «практикой»,— там разру¬
шена и самая основа «мировоззрения».
Далее. Еще сильнее подрывает доверие
к интенциональным аналогиям сама струк¬
тура «современного мира». Этот мир «уже
не представляет более обозримого целого,
каким была семья, род, полис и даже им¬
перия. Здесь нет никаких ступенчатых
рангов, нет никакой устойчивой иерархии.
Современное общество складывается из
многообразно переплетающихся, часто пря¬
мо сливающихся друг с другом групп и
отношений, взаимодействие которых не¬
возможно понять без специального изуче¬
ния» (там же). Существование классов—
это, по Топичу, разумеется, «метафизиче¬
ская выдумка марксистов». Общество с
такой аморфной структурой едва ли спо¬
собно послужить для человека «моделью»,
по аналогии с которой он мог бы «пони¬
мать» космос и его отдельные сферы. Оно
само требует «модели» для своего объясне¬
ния...
«Техноморфные модели» разрушило раз¬
витие самой техники. Раньше человек имел
перед своими глазами весь несложный про¬
цесс производства — от замысла до окон¬
чательного продукта, и сам, как личность,
непосредственно переживал весь процесс.
Поэтому «техноморфная модель» была для
него «эмоционально насыщенной, практи¬
чески значимой», жизненной «очевидно¬
стью», по аналогии с которой он «пони¬
мал» все остальное. Теперь же между тру¬
дящимся человеком и продуктом его труда
возникла сложная цепь опосредующих
звеньев, машин, непонятных для не¬
го хитростей технологического процесса,
подчиненного требованиям науки, к кото¬
рой он не имеет отношения, и пр., и пр. Да
и сам он в системе разделения труда играет
столь фрагментарную, эфемерную и непо¬
нятную для него роль, что вряд ли можно
вообще говорить о человеческом индиви¬
дууме как о «творце». Труд потерял для
человека всякое «эмоциональное» значе¬
ние. Он равнодушен к нему и не понимает
его так, как понимал художник-ремеслен¬
ник. Поэтому и труд не может уже служить
для него «моделью», «интимно переживае¬
мой достоверностью».
Ничего не говорят жителю современного
индустриального города и «биоморфные
модели». Крестьянин в своей усадьбе был
с детства окружен жизнью растений и жи¬
вотных. Проводя аналогию с ней, как
с чем-то «очевидным», он мыслил и осталь¬
ной мир. Но все это исчезло из поля зрения
жителя современного города. Он окружен
железобетонными конструкциями. Рождение
происходит в родильном доме, смерть —
тоже в соответствующем специальном учре¬
ждении и реже в кругу семьи. Все эти про¬
цессы тоже утратили для современного
нндивида характер интимно понятных и
эмоционально насыщенных событий.
В итоге, куда индивид ни глянет, нигде
он не найдет такой «модели», которая мог¬
ла бы послужить для него прочной, абсо¬
лютно устойчивой, интимно понятной, эмо¬
ционально насыщенной и непосредствен¬
но убедительной «достоверностью», по ана¬
логии с которой он мог бы воспринимать
все остальное.
Наука показывает ему, что мир на са¬
мом деле вовсе не таков, каким он его вос¬
принимает, что его восприятие только
иллюзия. Процесс труда, в который он
вплетен, для него безразличен и непонятен,
поскольку в силу своей сложности уходит
далеко за пределы его опыта. Общество,
его окружающее, представляет собой
необычайно сложный комплекс отношений,
совершенно непостижимую головоломку,
в этом обществе на каждом шагу с ним
происходят всяческие неожиданности. Все
его жизненные отправления от рождения
до смерти тоже вплетены в сеть непости¬
жимых его уму, тем более чувству, обстоя¬
тельств.
Человеческий индивидуум в итоге ока¬
зался наедине с миром, который для него
абсолютно непостижим. В этом мире нет
ничего устойчивого, ничего такого, чему он
мог бы «интимно доверять». Все то, что
раньше казалось простым, ясным, понят¬
ным и эмоционально насыщенным, а пото¬
му служило моделью для аналогий, оказа¬
лось необычайно сложным, коварным, ни
уму, ни сердцу ничего не говорящим... Все
вокруг расплавилось, поплыло, раствори¬
лось в символике — и другой индивид, и
рождение, и смерть, и процесс труда, и со¬
циальная структура, и вещи, воспринимае¬
мые органами чувств. Человек повис в оди¬
ночестве среди кошмара этого мира, нигде
не находя опоры. Волны этого мира носят
его туда и сюда, вверх и вниз, неизвестно
почему, неизвестно зачем, куда и откуда.
Чтобы хоть сколько-нибудь разобраться
в этом хаосе, нужно знать «современную
науку». Но она излагает свои истины сим¬
волическими иероглифами, которые надо
изучать много-много лет, и к тому же пре¬
дупреждает, что эти иероглифы надо
не «понимать», а просто «усвоить», ибо
они и есть «подлинная действительность»,
за которой нет ничего более реального, ни¬
какой «объективной реальности». Как тут
не прийти в отчаяние? Куда податься?
Смирись, гордый человек! — отвечает То-

ТРУСЛИВЫЙ НИГИЛИЗМ «ГЕРОИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИСТА»
105
пич. — Ты подобен букашке, попавшей
в водовороты Ниагарского водопада, ирра¬
циональному хаосу мирового потока нет
никакого дела до твоей судьбы и благо¬
получия. Ты бессилен и ничтожен! Поэто¬
му спасайся, кто как может. «Спасение уто¬
пающих — дело рук самих утопающих».
Никто тебе не поможет, ибо всяк уто¬
пает по-своему. А пока ты не утонул,
занимайся своим личным делом, своей
узкой профессией и не старайся понять, за¬
чем ты ею занимаешься, к чему твои ста¬
рания приведут. Если ты физик, то строй
системы символов, а как их использует
«общество», какой общественно-социаль¬
ный смысл и результат заключен в твоей
работе,— это не твое дело. В чьи руки по¬
падает потом твой продукт,— этого тебе
знать не дано; какое употребление из нее
сделают люди других профессий, не твоя
забота. Если ты сержант при атомном раке¬
тодроме, тоже не мудри, не старайся по¬
нять, что к чему. Этого в конце концов не
знает и генерал. Так что исполняй устав и
не противоречь высказываниям началь¬
ства. Если тебя судьба сделала рабочим на
конвейере, то завинчивай свою гайку со¬
гласно инструкции, не раздумывая, откуда
и как она к тебе попала, в какие мисти¬
ческие дали унесет ее от тебя технологиче¬
ский процесс. Это — не твоего ума дело.
А на досуге читай Топича. Он докажет
тебе, что все идет так, как надо, в строгом
согласии с бессмысленностью мирового це¬
лого. И пуще всего бойся впасть в соблазн.
Опасайся, как огня, учений, которые
обещают тебе рациональное понимание
«современного мира». Беги от них,
не читай ни Ленина, ни Маркса, ни Фейер¬
баха, ни Гегеля, ни Гольбаха, ни Декарта.
Я, Топич, проделал этот неблагодарный
труд за тебя и доказал, что он не стоит ни
времени, ни стараний. Не стремись к един¬
ству взглядов с другими людьми — это
иллюзия, козни метафизического мышле¬
ния. Не стремись к солидарности воли и
действий, особенно таких действий, кото¬
рые имеют своей целью всеобщую
«безопасность и уверенность». Чур меня
«от таких учений и от таких партий»!
«Чур меня от мировоззрений»!
Все это уже действительно страшновато,
хотя и не потому, что Эрнст Топич обла¬
дает талантами Эрнста Гофмана. Совсем на¬
оборот. Его словесная живопись академи¬
чески худосочна и многословна, тем более
что он вовсе и не намеревался запугивать
читателя ужасами капиталистического ми¬
ра, а расписывает его как нечто естест¬
венное и привычное.
Однако против своей воли профессор до¬
казывает больше, чем хотел бы. Сквозь его
абстрактно-философское описание доволь¬
но ясно проступают реальные контуры ми¬
ра, органически враждебного человеку
труда, всякого труда, как физического, так
и умственного. Эта особенность капитали¬
стического мира ныне стала столь очевид¬
ной, что ее невольно отражают даже пло¬
скоэмпирические мозги позитивиста. То¬
пич как о чем-то самом по себе разумею¬
щемся свидетельствует: в этом мире физи¬
ческий труд лишен всякого духовного со¬
держания и эстетической привлекательно¬
сти, а умственный труд — всякой рацио¬
нально-постижимой связи с реальной чув¬
ственно предметной деятельностью, а по¬
тому и с природой.
Связь между мышлением и практикой,
между понятием и предметом осуществ¬
ляется, конечно, и здесь, но не как ре¬
зультат сознательных усилий ученого, а
запутанным, окольным путем. В этом
мире продукты любого труда (в том числе
и ученого) — лишь разменная монета в
азартной игре финансовых воротил и дель¬
цов. Он расценивается и «оценивается» не
по его собственным конкретным достоин¬
ствам, а по абстрактно-безликой мере стои¬
мости. Непосредственная, прозрачная и
рационально-постижимая связь теории
(понятия) с практикой, а через нее с пред¬
метом здесь окутана плотным туманом то¬
варно-фетишистских иллюзий. Профессио¬
нальный кретинизм кабинетного ученого,
не ведающего о том, что творится за окна¬
ми его кабинета, здесь почитается за выс¬
шую добродетель. Поэтому-то в конце кон¬
цов построение «непротиворечивых систем
высказываний» здесь и превращается в
высший принцип умственной работы, в выс¬
ший принцип логики. Это не выдумка нео¬
позитивистов, а результат той формы раз¬
деления труда, на которую обрекает ученого
современный капитализм. Неопозитивизм
лишь освящает эту отчужденно-уродли¬
вую форму мышления, выдавая ее за доб¬
родетель.
Неопозитивизм — это и есть философия
профессионального кретинизма, а потому
кретинизм профессиональной философии,
неизбежный в капиталистическом мире.
Неопозитивист давно отчаялся просле¬
дить запутанную связь между понятием
(продуктом труда теоретика) и чувственно
предметной действительностью. Эта связь,
и без того не простая, в современном ми¬
ре стала и вовсе запутанной, оказалась
«опосредованной» такими звеньями, кото¬
рые органического отношения к ней не
имеют, — актами купли-продажи, спеку¬
ляции, идеологическими предрассудками
и т. д., и т. п. Теоретик в итоге часто пред¬
почитает махнуть на нее рукой и «зани¬
маться своим прямом делом», узкопрофес¬
сионально понятой задачей. В итоге связь
«понятия» и «предмета» вообще усколь¬
зает из поля его внимания. Понятие начи¬

106
Э. В. ИЛЬЕНКОВ
нает казаться «символом», теория — лишь
«системой непротиворечивых высказыва¬
ний», а реальный мир — иррациональным
хаосом индивидуально неповторимых пере¬
живаний, не имеющих никакого отноше¬
ния к «понятию».
Маркс давно и исчерпывающе объяснил
все эти факты и указал выход из такого
трагического положения:	революционное
уничтожение мира частнокапиталистиче¬
ской собственности.
Топич же взваливает вину за все беды
на ни в чем не повинный «мир в целом»,
ка его принципиальную «ценностную ир¬
рациональность». Поэтому обвинения в
«метафизике», которые Топич обращает
к Марксу, звучат несколько странно и даже
неискренне. Маркс никогда не апеллировал
к «миру в целом» при объяснении извест¬
ных конкретных фактов. Он исходил из
самих фактов в их сцеплении. Топич же
апеллирует именно к вечной иррациональ¬
ности мироздания. При этом, изволите
видеть, Маркс—«метафизик», а Топич —
«положительно мыслящий ученый».
Все это в конце концов означает, что
в наши дни проблема «мировоззрения» не
только и даже не столько философско-тео¬
ретическая проблема, сколько практиче-
ски-политический вопрос, вопрос о вы¬
боре классовой позиции в жизни, в науке,
в философии.
На основе диалектико-материалистиче¬
ского взгляда, органически связанного с
революционно-коммунистическим преобра¬
зованием современного мира, оказываются
вполне разрешимыми все те трудные во¬
просы, которые неопозитивизм объявил
принципиально непосильными для чело¬
веческого ума. В частности, и проблема
единства теоретического знания, проблема
мировоззрения. «Единство мира» как осно¬
ва «мировоззрения» доказывается, как
давно и хорошо было показано, не парой
формально непротиворечивых аргументов,
а долгим, трудным и весьма «противоречи¬
вым» развитием науки и философии. Одна¬
ко к этому единственно доказательному
аргументу неопозитивист тоже органически
глух. История философии для него— лишь
история блужданий трусливых умов. Ра¬
циональное зерно философии Спинозы или
Гегеля для него столь же неуловимо, как
для «гения абстрактной живописи»,
обезьяны Бетси, красота полотен Рембранд¬
та и Рафаэля. Поэтому любой легкий во¬
прос для неопозитивиста превращается в
трудный, а трудный — в вовсе не разреши¬
мый, история философии — в историю за¬
блуждений, а мир — в сумасшедший дом.
«Современный мир», к счастью для че¬
ловечества, формирует не только топичев-
скую «модель поведения». Тот же самый
кошмар товарно-капиталистического разде¬
ления труда, который создал Топича и ему
подобных, формирует и психологию тру¬
дящихся масс, которые все более настой¬
чиво требуют хлеба, работы, мира и
безопасности. Для Топича — это «сенти-
менты». Ну, что же! Пусть так. Дело не в
названии, а в том, что таким «сентимен-
там», как желание жить, трудиться и бо¬
роться за всеобщее и личное счастье, соот¬
ветствует ныне одна-единственная теория,
одно-единственное «мировоззрение» — оно
давно изложено в «Коммунистическом
Манифесте», и «способ поведения», в нем
очерченный, избрали уже сотни миллионов
тружеников земли. Эта идеология «совре¬
менного мира» притягивает к себе умы и
сердца людей гораздо сильнее, чем идеал,
который рисует Топич.
Поэтому-то он и беспокоится. Нисколько
не греша против истины, его позицию мож¬
но назвать подленько-трусливым ниги¬
лизмом буржуа-индивидуалиста, который
прекрасно чувствует себя в кошмаре без¬
выходного одиночества и больше всего
боится солидарного действия пролетарских
масс, ненавидит позитивный героизм труда
и борьбы и испытывает патологический
страх перед теорией, которая обосновывает
неизбежность сплочения пролетариата под
знаменами коммунистических партий.
Против своей воли и намерения он
заодно доказывает, что вся тысячелетняя
духовная культура человечества на стороне
его врага, не на его стороне. И это совер¬
шенно правильно.
* *
*
Еще несколько слов о методологии, с по¬
мощью которой Топич воздвигает свою кон¬
струкцию. Надо сказать, что она скучна и
однообразна. Анализ любой системы сводит¬
ся каждый раз к отысканию одной из пере¬
численных «интенциональных моделей»
как «подлинного смысла» системы. По от¬
ношению к первобытной мифологии такой
метод еще дает какие-то результаты. Но
чем ближе к современности продвигается
Топич, тем искусственнее и надуманнее
становится его построение, тем больше
искажается подлинное содержание систем,
философско-теоретических учений. Он до¬
казывает только одно: что любое учение
всегда было тесно связано с практикой со¬
временной эпохи и с ее терминологией,
а потому несет на себе ее отпечаток. Глав¬
ный же вопрос — вопрос о том, как и по¬
чему теория, связанная с практическо-
предметной деятельностью, совершает свое
неумолимое продвижение к объективной
истине,— остается вообще вне поля его
зрения.
Поэтому вся картина исторического раз¬
вития философской мысли выглядит у него
как в кривом зеркале. Все те моменты уче¬
ния, в которых отразилось продвижение

ТРУСЛИВЫЙ НИГИЛИЗМ «ГЕРОИЧЕСКОГО ПОЗИТИВИСТА*
107
мысли к объективной истине, Топич просто
обходит стороной. И, наоборот, все то, что
принадлежит исторически преходящей фор¬
ме выражения рационального зерна систе¬
мы, он тщательно коллекционирует и вы¬
дает за подлинное содержание.
Терминология выдается за понятие,
а сходство в терминологии прямо прини¬
мается за тождество концепции. Вот наи¬
более яркий образец такой жульнической
подмены:	«Самоотчуждение человека в
обществе, основанном на разделении труда,
благодаря которому человек подпадает под
господство безличного, «обесчеловечиваю¬
щего» хозяйственного механизма, идет
с «закономерной необходимостью» к своему
концу. А именно: крайняя нужда «истин¬
ного человека», пролетария, есть предзна¬
менование и предпосылка диалектического
поворота к restitutio hominis (к возрожде¬
нию человека) в социалистическом обще¬
стве будущего. Эта гуманистическая лого-
дицея проникает и определяет марксист¬
ское мышление и там, где, по-видимому,
речь идет исключительно об экономических
фактах, например, о прибавочной стои¬
мости. Много раз и убедительно было пока¬
зано, что это учение о самоотчуждении, его
неизбежном самоснятии, которое можно
обозначить также как парадокс детермини¬
рованного упразднения детерминизма, го¬
раздо ближе стоит к гностическому учению
о грехопадении и искуплении, чем к уче¬
нию о причинной закономерности в совре¬
менном смысле слова» (стр. 255).
С помощью такой нехитрой словесной
операции над известными выражениями,
выисканными у раннего Маркса, Топич
отождествил учение Маркса с учениями
мистиков из Александрии. И так он посту¬
пает со всеми мыслителями. Сначала выра¬
зит учение через термины, никак не
раскрывающие действительного, конкретно¬
предметного его смысла, а затем выдаст
способ выражения за подлинное содержа¬
ние учения. Спиноза часто называет свою
«субстанцию» термином «бог». Для Топича
этого достаточно: значит, учение Спинозы
основано на «теологическом постулате»
(стр. 225). Далее: выражение «универ¬
сальные законы природы» у Спинозы и
Лейбница часто связывается с выражением
«божественная природа». Отсюда незамед¬
лительно следует сногсшибательный вывод:
значит, самое представление об «универ¬
сальных законах природы» есть переодетое
теологическое представление, а «детерми¬
низм — не только античный и средневеко¬
вый, но и детерминизм нового времени, не¬
смотря на его «механистический» чисто на¬
учный по видимости фасад — покоится на
типичном ценностном постулате интенцио-
нального миропонимания» (стр. 226).
На том же основании Топич объявляет
категорию «прибавочной стоимости» ино¬
сказательным выражением иррационально¬
го желания абсолютной справедливости.
Опровергать все эти «открытия» у нас нет
ни возможности, ни желания, ибо Топичу
надо все объяснять с самых азов, а это за¬
дача не статьи в научном журнале, а
школьного учебника. Да и как изволите спо¬
рить с человеком, который, как видно, и
не нюхал более совершенного средства ло¬
гического анализа, нежели аналогия, опи¬
рающаяся на сходство названия, термина?!
Конечно, умение зачислять в одну кате¬
горию вещи, столь же похожие друг на дру¬
га, как корни больного зуба на гносеоло¬
гические корни метафизики, свидетель¬
ствует о героической смелости мысли. Но
в современной науке такого рода смелость
проявлять просто неприлично.
Не удивительно, что тому, кто привык
мыслить произвольно-словесными анало¬
гиями, весь мир представляется нелепой
аналогией. И если Топич любого мыслителя
подозревает в жульническом подсовывании
аналогий на место понятий, то на самом
деле это лишь его собственный грех,
проецированный «вовне».
Любого мыслителя он уличает в ирра¬
циональном пристрастии к определенному
способу жизнедеятельности. Мы видели, ка¬
кому способу поведения он сочувствует сам.
И поневоле задумаешься: случайно ли То¬
пич увидел в трусости мысли, в боязни до¬
копаться до корней истины одну из основ¬
ных причин «бессмысленности» всей преж¬
ней философии? Не есть ли это психологи¬
ческое свойство самого Топича, спроециро¬
ванное им «вовне»? То самое свойство, ко¬
торое он дипломатически называет умением
смотреть в лицо действительности. Трус
ведь тоже бывает героем — с перепугу.
Видно, это как раз и есть такой случай.
Бессмысленную иррациональность своего
трусливого интеллекта Топич проецирует
«вовне», на мир и на историю мышления,
принимая ее затем за иррациональность и
мира и философии. Весь мир кажется ему
сумасшедшим домом. Только при чем тут
подлинная история философии?

философия или атомный шантаж?
(По поводу книги К. Ясперса «Атомная бомба и будущее человека»)
В. И. ГЛРЛДЖА
Нет философии, стоящей вне политики. Книга известного немецкого
философа-экзистенциалиста К. Ясперса «Атомная бомба и будущее чело¬
века» (К. Jaspers «Die Atombombe und die Zukunft des Menschen».
1958. 506 S.) является наглядным подтверждением этой известной истины
марксизма. Она проливает свет на политические позиции и общественную
роль немецкого экзистенциализма, одного из наиболее влиятельных тече¬
ний в современной буржуазной философии, раскрывая его отношение к ос¬
новной проблеме мировой политики наших дней — проблеме войны и мира.
В Западной Германии, представляющей собой главный очаг военной опас¬
ности в Европе, эта проблема приобретает особую остроту.
Появлению книги предшествовало выступление Ясперса в 1956 году
по радио с докладом на ту же тему, который был издан в 1957 году в виде
брошюры. Деятельность Ясперса и проводимые им идеи, получившие
в упомянутой книге наиболее полное выражение, пришлись, очевидно, по
душе тем, кто определяет ныне политику ФРГ. Его книга усиленно рекла¬
мируется. Так, «Neue Deutsche Hefte» утверждает, что в книге Ясперса
«впервые философия, точнее говоря, философия разума и свободы, исчер¬
пывающим образом рассмотрела атомную проблему», a «Neue Wurttem-
bergische Zeitung» считает, что эта книга «представляет важнейшее идей¬
ное достижение последнего десятилетия. Уже одно появление подобного
труда дает надежду, что для Европы еще не все потеряно». Ясперсу
в 1958 году была присуждена в ФРГ «премия мира». На торжественной
церемонии ее вручения присутствовал президент ФРГ Хейс.
Однако далеко не все оказались столь единодушны в оценке позиций
Ясперса. Издающийся в ФРГ еженедельник «Sonntag» писал, что присуж¬
дение Ясперсу «премии мира» является «оскорблением настоящих сторон¬
ников мира». Немецкий философ-марксист Г. Менде в «Очерке о филосо¬
фии экзистенциализма» охарактеризовал речи и статьи Ясперса, посвящен¬
ные атомной бомбе, как идеологическую подготовку атомного вооружения
западногерманских реваншистов, а немецкий экзистенциализм в целом —
как идеологию войны. И это действительно так. Книга Ясперса —своеоб¬
разный манифест атомной войны. Она свидетельствует о том, что немец¬
кий экзистенциализм (в этом отношении позиции Ясперса и Хайдеггера
совпадают) активно включился в идеологическую подготовку новой ми¬
ровой войны. Не случайно правящие круги ФРГ делают все возможное,
чтобы обеспечить Ясперсу самую широкую аудиторию. Поэтому нельзя
недооценивать опасность влияния его воззрений на различные слои насе¬
ления западноевропейских стран, особенно на интеллигенцию.
По мнению Ясперса, атомная бомба создала совершенно новую ситуа¬
цию в мире: она привела человечество к возможности «тотального само¬
уничтожения». В этом Ясперс видит главную черту нашей эпохи. «До сих
пор существовали совершенно беспочвенные представления о конце ми¬
ра,— пишет он.— Теперь, однако, мы стоим перед реальной возможностью

ФИЛОСОФИЯ ИЛИ AfOMHblH ШАНТАЖ?
109
такого конца. Не фиктивная гибель мира... а уничтожение всей жизни на
поверхности земного шара является возможной реальностью, с которой от¬
ныне мы должны считаться» («Die Atombombe und die ZuKunft des Men-
schen». 1958, S. 21—22). Это лейтмотив всей книги. Ясперс не устает по¬
вторять десятки раз о том, что «мир находится на пути к тотальному унич¬
тожению человечества» (S. 103). Нынешнее положение он оценивает как
«пограничную ситуацию»: «Мы живем в переходный период между прош¬
лой историей, которая была историей войн, и будущим, которое принесет
или тотальный конец или мирное состояние во всем мире» (S. 95).
Конечно, будущее человечества в значительной мере зависит от того,
вспыхнет ли атомная война и будут ли взорваны запасы атомного оружия.
И хотя нет оснований утверждать, что атомная война означает конец
человеческой истории, всякий здравомыслящий человек согласится с тем,
что ныне над человечеством нависла страшная опасность. Неразумно ее
преувеличивать, но и преуменьшать ее преступно: если прошлые миро¬
вые войны унесли десятки миллионов человеческих жизней и вызвали ко¬
лоссальные разрушения, то новая мировая война означала бы гибель сотен
миллионов людей и несравненно большие, чем когда-либо ранее, разруше-
ния'ценностей материальной культуры, созданных упорным трудом многих
поколений. Поэтому самой насущной необходимостью наших дней являет¬
ся предотвращение этой угрозы. Оно предполагает в первую очередь без¬
условное запрещение атомной бомбы и отказ от войны как средства разре¬
шения международных проблем.
Для всех людей доброй воли главный вопрос заключается ныне в том,
что должно предпринять человечество перед лицом угрозы атомной вой¬
ны? Как добиться запрещения атомного оружия и уничтожения его за¬
пасов? Как вообще исключить войну из жизни общества, и не в отдален¬
ном будущем, а еще при жизни нынешнего поколения?
Но для Ясперса вопрос заключается в другом: следует ли вообще за¬
прещать атомную бомбу и отказываться от ее применения? Надо ли ска¬
зать решительное «нет» атомной бомбе? Ясперс сомневается, действитель¬
но ли мудрым и человечным будет безусловный отказ от атомной бомбы
и войны, даже если она угрожает самому существованию человечества.
Дело в том, что, с точки зрения Ясперса, не атомная бомба и не война
являются той главной опасностью, которая ныне угрожает людям. «Атом¬
ной бомбе, как проблеме существования человечества, равноценна другая
проблема: опасность тоталитарного господства (так Ясперс именует ком¬
мунизм.— В. Г.). В одном случае уничтожается само существование, в
другом—стоящее жизни существование». При этом оказывается, что обе
проблемы фатально переплетаются таким образом, что «они, по крайней
мере практически, неразрывно связаны одна с другой. Одна не может быть
разрешена без другой» (S. 22). Тем самым «пограничная ситуация» приоб¬
ретает новые очертания. «Коммунизм страшнее атомной войны!» — вот
тезис, который для Ясперса является отправным при решении всех полити¬
ческих проблем современности, в том числе и проблемы войны и мира.
1.	Можно ли избежать войны?
Что же нас ждет впереди: «тотальный конец» или «мирное состояние»?
На что мы вправе рассчитывать? Этот вопрос волнует все современное че¬
ловечество. Но Ясперс больше озабочен другим: для него важнее оп¬
ределить цену, которой должен быть оплачен мир, и при этом не проде¬
шевить.
Угроза атомной войны может быть ликвидирована, как будто признает
Ясперс, если будет заключено соглашение об уничтожении атомного
оружия и установлен контроль над его осуществлением. Казалось бы, най¬
дено простое решение, приемлемое для всех тех, кто действительно хочет
мира. Но Ясперс торопится предупредить, что простота эта только кажу¬

110
В. И. ГАРАДЖА
щаяся и что действительное решение настолько сложно и трудно, что рас¬
считывать на него, по существу, не приходится. Почему? В 1956—1957 го¬
ды Ясперс попросту, не утруждая себя доказательствами, утверждал, что
Советский Союз не соглашается на установление контроля. В 1958 году
под давлением очевидных фактов, разоблачающих эту ложь, Ясперс
«уточняет» аргументацию. Теперь он утверждает, что если Советский Со¬
юз и соглашается на установление контроля, то это только на словах, по¬
тому что на самом деле «тоталитаризм... должен быть против контроля
как такового» (S. 40).
Установление системы контроля Ясперс связывает с таким изменением
«политического бытия», которое означает отказ от принципов суверенитета
и равноправия государств, невмешательства в их внутренние дела, ибо су¬
веренитет есть «свобода произвола». Но затем Ясперс заявляет, что сама
по себе система контроля, даже если бы она и была установлена, не может
устранить угрозы войны. Для этого необходимо, оказывается, еще более
глубокое изменение «политического бытия» путем установления нового
«мирового порядка».
Вопрос ставится Яспером так:	«Или мировой порядок, или
мировая война» («Die Atombombe und die Zukunft des Menschen». Mtin-
chen. 1957, S. 14). Что же представляет собой «мировой порядок» —
эта единственная альтернатива войне? Хотя прямо Ясперс этого и не
говорит, но нет сомнений в том, что под этим он подразумевает мир,
в котором вновь должен безраздельно властвовать капитализм. Дей¬
ствительно, если Ясперс исходит из того, что «миру сегодня угро¬
жает только тоталитаризм» (как он клеветнически именует социализм),
то установление «мирового порядка», следуя этой логике, есть прежде
всего ликвидация социализма. Эта мысль подтверждается также сле¬
дующими словами Ясперса: «Политический порядок западных госу¬
дарств есть начало мирового порядка» (S. 178). Иными словами, Ясперс
в принципе отвергает мирное сосуществование государств, имеющих раз¬
личный социальный и политический строй. Он прямо говорит: «Мир ни¬
когда не может быть достигнут путем сосуществования» (S. 47) — и по¬
этому предлагает в качестве непременного условия перехода в «мирное
состояние» реставрацию капитализма на земле. Социализм должен стать
первой жертвой на алтаре мира. Поборники антикоммунизма возводят¬
ся тем самым в ранг миротворцев, и первым к их лику должен быть,
очевидно, причислен в прошлом Адольф Гитлер, а ныне Конрад Адена¬
уэр. Действительно, в свое время Гитлер пытался заставить поверить,
что «целью коммунистического интернационализма является разложе¬
ние существующих государств и применение к ним насилия всеми имею¬
щимися средствами»; он заявил, что «коммунизм угрожает миру на зем¬
ле», и после этого во имя «спасения мира» развязал преступную войну,
так дорого стоившую человечеству. Теперь тоже стараются уверить, что
коммунизм угрожает «свободному миру», и, прикрываясь этим, осуще¬
ствляют гонку вооружений и ведут политику «холодной войны», гото¬
вясь развязать войну во имя «спасения свободы». Неужели потребуется
еще одна война, чтобы стал понятен подлинный смысл, фальшь и пре¬
ступный характер идеологии и политики антикоммунизма, таящих в себе
смертельную угрозу для человечества? •
Установление «мирового порядка» предполагает существенное изме¬
нение и самого «свободного мира», и прежде всего ликвидацию нацио¬
нального суверенитета и установление конфедерации «свободных госу¬
дарств», в которой «войны уступят место полицейским акциям» (S. 59),
ликвидацию равноправия государств и установление «гегемониальных от¬
ношений» с Соединенными Штатами Америки, то есть подчинение послед¬
ним опять-таки во имя сохранения «свободы». «Мировой порядок» озна¬
чает также провозглашение и осуществление на практике принципа вмеша¬
тельства во внутренние дела любого государства под благовидным

ФИЛОСОФИЯ ИЛИ АТОМНЫЙ ШАНТАЖ?
111
предлогом «защиты прав человека» и в качестве предварительной меры
пересмотр «несправедливых договоров и границ».
Таковы принципы «мирового порядка», которые Ясперс прямо проти¬
вопоставляет широко известным принципам мирного сосуществования, ле¬
жащим в основе политики миролюбивых государств и утверждающим не¬
зыблемость суверенитета и неприкосновенность границ любых госу¬
дарств— больших и малых, невмешательство в их внутренние дела. Не¬
трудно увидеть, что принципы ясперсовского «мирового порядка» суть не
что иное, как принципы мирового господства, лежащие в основе политики
ведущих империалистических держав. В них сформулированы цели этой
политики, уже не раз приводившей человечество на грань войны и направ¬
ленной на реставрацию капитализма во всем мире и установление «мир¬
ным путем» господства над миром империалистов во главе с Соединен¬
ными Штатами.
Иными словами, Ясперс не находит ничего лучшего, как предложить
народам, сбросившим цепи империалистического гнета, капитуляцию в
качестве единственного условия сохранения мира. Поскольку глупо и
смешно рассчитывать на капитуляцию мировой системы социализма, со¬
вершенно очевидно, что Ясперс, выбирает путь, ведущий к войне, но мас¬
кирует его фразами о стремлении к миру, о поисках путей к нему. Однако
нельзя верить в миролюбие человека, в искренность его стремления к ми¬
ру, если на пути к миру он создает преграду в виде совершенно нереаль¬
ных, неосуществимых условий, преследующих узкоклассовые интересы не¬
значительного меньшинства. Человек не может действительно бороться за
мир, если он считает, что «во всех нас заключено то насилие, вследствие ко¬
торого мы всегда живем под угрозой войны, и это наша человеческая судь¬
ба», и если он убежден, что эта угроза никогда полностью не исчез¬
нет (К. Jaspers «Rechenschaft und Ausblick. Reden und Aufsatze»
Mtinchen. 1957. S. 300).
Все это убеждает нас в том, что Ясперс спекулирует на стремлении
народов к миру, пытаясь использовать его в своекорыстных целях с тем,
чтобы доказать, что мир может быть куплен только ценой полной рестав¬
рации капитализма на земле. Если же человечество не согласно оплатить
этой ценой мир, то пусть оно лучше будет уничтожено. Такова позиция
Ясперса, такова суть его «миролюбия». Выдвигая явно нереальный план
политических мероприятий в качестве непременного условия сохранения
мира, Ясперс стремится нажить политический капитал, представить себя
как человека, якобы всей душой стремящегося к миру, и в то же время
внушить мысль о беспочвенности надежд на мир.
Марксизм, исходя из научного анализа природы войн и порождаю¬
щих их причин, отвергает фаталистическое отношение к войне. Истоки
войн коренятся не в неизменной природе человека, а в исторически опре¬
деленных и преходящих условиях общественной жизни, поэтому они
не вечны. Лишь с появлением разъединяющей и противопоставляющей
людей друг другу частной собственности (а вместе с ней классов и госу¬
дарства), война вошла в общественную жизнь как неотъемлемый и весь¬
ма существенный элемент. Капитализм ввел войну в повседневный оби¬
ход своей экономической деятельности, превратив ее в одно из средств
борьбы за мировой рынок. «Борьба конкурентов велась и решалась с
помощью войн»,—писал К. Маркс (К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 3,
стр. 58). В XX веке капитализм вступил в последнюю стадию своего
развития. Он «перерос во всемирную систему колониального угне¬
тения и финансового удушения горстью «передовых» стран гигантского
большинства населения земли. И дележ этой «добычи» происходит,— как
отмечал В. И. Ленин,— между 2—3 всемирно могущественными, воору¬
женными с ног до головы хищниками... которые втягивают в свою войну
из-за дележа своей добычи всю землю» (Соч., т. 22, стр. 179).
В войне обнажается сущность международных отношений при капи-

112
В. И. ГАРАДЖА
тализме — более или менее откровенный грабеж слабых сильными,
стремление подчинить себе мир. Политика порабощения и грабежа чужих
народов является закономерным продолжением политики порабощения
и грабежа, эксплуатации трудящихся своих стран. Цель и тут и там
одна — погоня за прибылью. Капиталистические государства ведут азарт¬
ную «игру кровью миллионов, посылаемых то здесь, то там на бойню ради
захвата чужих земель и грабежа слабых соседей» (В. И. Ленин.
Соч., т. 18, стр. 312).
Война — неизбежный спутник капитализма, как безраздельно господ¬
ствующей в мире социальной системы. Безраздельно господствуя в недав¬
нем прошлом над миром, капитализм не только не избавил человечество
от войн, но сделал их еще более кровопролитными и разрушительными,
придав им невиданный ранее масштаб мировых войн. И если сейчас чело¬
вечеству угрожает война, то эта угроза заключена не в факте одновре¬
менного существования двух противоположных систем, как в этом хочет
убедить Ясперс. Дело не в количестве систем, а в самих системах. Со¬
циализм — это общество, которому войны чужды по самой его природе.
Он ликвидирует эксплуатацию человека человеком, а вместе с ней и си¬
стему порабощения и грабежа народов, ликвидирует тем самым причины
войн. Между людьми и между социалистическими государствами устанав¬
ливаются исключающие войну отношения сотрудничества и братской
взаимопомощи.
С победой социалистической революции в России, а затем с образо¬
ванием мировой системы социализма был положен конец безраздельному
господству и хозяйничанью капитализма в мире. Тем самым был сделан
решающий шаг на пути к искоренению войн: силам войны была противо¬
поставлена могучая сила мира. Благодаря этому в мире уже существуют
такие условия, в которых войны перестали быть фатально неизбежными.
Так, силы мира оказались достаточно внушительными, чтобы пресечь аг¬
рессию империалистов против Египта, положить конец войнам в Корее и
Вьетнаме.
Единственная агрессивная сила в мире в настоящее время — импе¬
риализм. Главная сила в лагере мира — страны социализма. Вместе с та¬
кими странами, как Индия, Индонезия, и другими, сбросившими с себя
цепи колониального гнета и проводящими миролюбивую внешнюю поли¬
тику, они образуют обширную «зону мира», в которой живет большая
часть человечества. Силы мира — это также сила международного про¬
летариата, это сила многомиллионного движения сторонников мира во
всем мире.
В главных своих чертах мировое развитие определяется ныне соот¬
ношением сил капитализма и социализма. Это соотношение с каждым
днем меняется в пользу социализма, в пользу сил мира. Капитализм все
глубже погрязает в антагонистических противоречиях и теряет одну пози¬
цию за другой. Социализм с каждым днем крепнет, развиваясь невидан¬
ными в истории темпами. Уже при нынешнем соотношении сил исключена
возможность реставрации капитализма и восстановления его безраздель¬
ного господства на земле, социализм одержал полную и окончательную
победу.
И все же в современных условиях, когда, рассчитывая на свое мнимое
превосходство, западные державы ведут авантюристическую политику
гонки вооружений и «холодной войны», опасность войны остается неиз¬
житой.
Империалистические государства по-прежнему рассматривают войн>
как средство осуществления своей политики, тем не менее политика мира,
проводимая странами социализма, является трезвой и реалистической
политикой, опирающейся на точный учет соотношения сил мира и войны.
Эта политика способствует все большему укреплению позиций миролю¬
бивых сил во всем мире, создавая непреодолимые преграды политике аг¬

ФИЛОСОФИЯ ИЛИ АТОМНЫЙ ШАНТАЖ?
113
рессивных империалистических кругов. Рост экономической мощи социа¬
лизма является самой надежной гарантией мира. Уже сейчас успехи со¬
циализма заставляют наиболее трезвых политиков Запада пересмотреть
устаревшие представления о соотношении сил и выступить с призывами
положить конец «холодной войне». Еще больше будет проявляться тяга
к мирному сосуществованию со стороны капиталистических государств по
мере дальнейших успехов социализма в области экономики, осуществле¬
ния грандиозных планов развития. К 1965 году социалистические страны
будут выпускать свыше половины мировой промышленной продукции, а
СССР к 1970 году станет первой промышленной державой мира. Это неиз¬
меримо укрепит силы мира.
Очевидная безнадежность попыток ликвидировать завоевания соци¬
ализма путем войны заставит империалистические державы отказаться от
нее как от средства осуществления международной политики. Исходя из
этих перспектив, Н. С. Хрущев в докладе на XXI съезде КПСС сделал
весьма важный вывод о том, что в результате осуществления экономиче¬
ских планов социалистических стран Европы и Азии еще до полной победы
социализма на земле, при сохранении капитализма в части мира, будут
созданы реальные возможности для устранения войны из жизни общества.
Впервые в истории стремление к миру оформилось в ясную и четкую про¬
грамму действий миллионов людей, борющихся за мир как реально осу¬
ществимую и теперь уже близкую цель. Единственный путь к миру — это
путь мирного сосуществования государств с различными общественными
системами, безусловный отказ от войны как средства осуществления по¬
литики того или иного государства. Избежать войны — это значит в ны¬
нешних условиях найти путь к мирному сосуществованию. Ясперс отка¬
зывается встать на этот путь.
Коммунисты не требуют в качестве необходимого условия сохране¬
ния мира ликвидации капитализма на земле. Ясперс же требует в качест¬
ве предварительного условия ликвидации социализма. Это ясно показы¬
вает, кто действительно хочет мира.
Марксизм освещает народам путь в будущее, которое не будет знать
войны, вдохновляет их в благородной борьбе за мир.
Экзистенциализм служит Ясперсу для философского обоснования и
оправдания преступной политики ядерного шантажа, политики силы,
проводимой империалистическими державами и грозящей ввергнуть че¬
ловечество в пучину атомной войны.
2.	Апологетика атомной бомбы
Поскольку Ясперс приходит к выводу, что в перспективе неизбежна
война, то перед ним встает вопрос: может ли быть оправдано применение
атомной бомбы?
Миллионы здравомыслящих людей, не задумываясь, дают отрица¬
тельный ответ на этот вопрос. Именно это и не устраивает Ясперса, выну¬
жденного с изрядной долей раздражения признать, что повсюду люди еди¬
нодушно требуют запрещения атомной бомбы. Отдавая себе отчет в опас¬
ности атомной бомбы как средства массового уничтожения, Ясперс все
же настойчиво ставит вопрос: «Являются ли действия людей, если даже
они ведут к тотальному уничтожению человечества, абсолютным злом?»
(«Die Atombombe und die Zukunft des Menschen», S. 232). Таким обра¬
зом, он пытается посеять сомнение в том, что не должно вызывать со¬
мнений, поставить под вопрос то, что должно быть признано безогово¬
рочно.
Требование миллионов людей запретить атомную бомбу является, по
мнению Ясперса, свидетельством недостаточно глубокого, одностороннего
подхода к решению проблемы: либо только с позиции политики (таких
людей Ясперс называет реалистами), либо только с позиции морали (их
8.	«Вопросы философии» № 9.

114
В. И. ГАРАДЖА
он считает идеалистами). «Реалисты» руководствуются только настоя¬
щим моментом, забывая о том неизменном, что коренится в «недрах» че¬
ловеческого бытия», руководствуются ближайшими целями и забывают о
самых существенных перспективах. Идеалисты, по словам Ясперса, руко¬
водствуются только вечными нормами добра и зла, предполагая, что в
конце концов все происходит согласно праву и истине, и забывают о пре¬
ходящем, о конкретной политической ситуации. Они забывают спросить
себя, говорит Ясперс, действительно ли атомная бомба подлежит уже сей¬
час, до установления мирового порядка и до установления обоюдного конт¬
роля, безусловному уничтожению (см. там же). Короче говоря, Ясперс
критикует как тех, кто считает, что можно ликвидировать атомную уг¬
розу, так и тех, кто считает, что это должно сделать. Ясперс считает,
что решение поставленной проблемы находится за границами возможно¬
стей как реалистической политики, так и идеалистической морали. Ни та,
ни другая не учитывают, что «значит ставка жизни, смерти и жертвы. За¬
дачей политики является обеспечение безопасности жизни. Эта задача
в решительный момент потребует жертв. Но при этом остается нерешен¬
ным вопрос, что сами по себе значат смерть и жертва» (S. 55). Существует
нечто, без чего и политика и мораль остаются беспочвенными, но оно ле¬
жит за их собственными пределами. Той основой политики и морали, кото¬
рую предлагает Ясперс, оказывается экзистенциалистская философия.
Не надеясь склонить к своей точке зрения по вопросу об атомной бомбе ни
политическими соображениями, ни моральными мотивами, Ясперс прибе¬
гает к излюбленному понятию «пограничной ситуации» и ставит вопрос:
«Не существует ли такая ситуация, в которой люди могли бы решиться
прибегнуть к атомной бомбе, руководствуясь волей, которая не может
быть ни оправдана политическо-конструктивным смыслом, ни морально
обоснованной?» (1957, S. 522). Оказывается, что именно сейчас назревает
такая ситуация. Ясперс характеризует ее следующим образом: «...Растет
опасность того, что власть тоталитаризма лишит мир свободы. Если в ходе
мировой войны, которая будет вестись большими массами людей, с приме¬
нением всей техники, но без атомной бомбы, перевес окажется на стороне
тоталитарных стран, события очень скоро приведут к такому моменту,
когда для свободных государств вопрос встал бы так: применение атом¬
ной бомбы или подчинение тоталитаризму?» (1957, S. 23). Таким образом,
оказывается, что запрещение атомной бомбы является угрозой «свободно¬
му миру», ее сохранение — гарантией свободы, а применение — чуть ли
не проявлением высшей философской мудрости!
Позволительно спросить, о защите какой свободы идет речь, ибо
Ясперссам не расшифровывает своего понимания свободы, за исключением
того случая, когда он протестует против свободы суверенных государств.
Тот «свободный мир», который в действительности защищает Ясперс,—
это мир капитализма, а та свобода, за которую он ратует,— это свобода
эксплуатации чужого труда, свобода порабощения слабого сильным, сво¬
бода для преступников, угрожающих миру атомной бомбой. Мы отверга¬
ем эту свободу грабежа и насилия, отвергаем во имя подлинной свободы
человека — свободы от нужды и лишений, невежества и страха. Эту сво¬
боду несет человечеству коммунизм.
Демагогия антикоммунизма все больше дискредитирует себя перед
лицом очевидных фактов. В этой связи уместно напомнить о том, что в
годы прихода Гитлера к власти коммунисты предупреждали: «Фашизм —
это война!». Они делали все, что было в их силах, чтобы предотвратить эту
опасность, часто жертвуя своей жизнью. Ясперс, уже известный тогда
философ, внушал, что «ход событий непознаваем» и что «перед лицом
непостижимого целого человеческой судьбы» любая «борьба за или про¬
тив войны в мирное время является совершенно безнадежной» (см.
К. Jaspers «Die geistige Situation der Zeit». 1931). В 1953 году Яспере
переиздал эту работу, повторив в ней ту же мысль. Спрашивается: что же

ФИЛОСОФИЯ ИЛИ АТОМНЫЙ ШАНТАЖ?
115
это, как не попустительство поджигателям войны, пособничество им?
Следует напомнить и о другом факте. В марте 1958 года западногер¬
манский бундестаг принял решение об оснащении бундесвера атомным
оружием, а Верховный Совет СССР — об одностороннем прекращении
его испытаний. В идеологической подготовке решения бундестага, чрева¬
того самой серьезной опасностью для дела мира, не последнюю роль сы¬
грал Ясперс, постоянно провозглашавший в качестве важнейшего полити¬
ческого принципа «свободного мира» необходимость отказа от запрещения
атомного оружия.
Ясперс отвергает мирное сосуществование капиталистического и
социалистического мира, и за этим кроется неуверенность в возможности
капитализма выиграть мирное соревнование с социализмом в области
экономики, политической организации, культуры. Фактически Ясперс
признает это, когда заявляет, что без атомной бомбы «свободный мир»
слабее коммунистического. Но, с другой стороны, за этим кроется совер¬
шенно превратное понимание соотношения военных сил, питаемое ста¬
рыми представлениями о техническом превосходстве Запада. С порази¬
тельным невежеством Ясперс утверждал в 1956—1957 годах, что Совет¬
ский Союз отстает и всегда будет отставать в области развития науки и
техники, ибо наука развивается там, где существует свобода творческой
деятельности, а в СССР, по его мнению, такая свобода отсутствует. Какое
впечатление произвели на Ясперса советские спутники? К сожалению, они
не пробудили в нем здравого смысла, как во многих других, после того,
как они убедились, что Советский Союз располагает атомным оружием
огромной мощности и средствами доставки его в любую точку зем¬
ного шара.
Вынужденный признать колоссальные достижения СССР в науке и
технике, Ясперс увидел в этом лишь довод в подтверждение необходи¬
мости крестового похода против коммунизма. Не желая смириться с тем,
что капитализм законами истории осужден на гибель, Ясперс цепляется
за атомную бомбу как за последнюю возможность изменить ход истории:
если не атомная бомба, то нет, по его мнению, никаких надежд. Именно
поэтому он осуждает движение сторонников мира, требующих запреще¬
ния атомного оружия. Он заявляет, что борьба против атомной бомбы как
таковой является «напрасной и опасной» (S. 15), так как она отвлекает от
«главного»! Главное же не мир, а реставрация капитализма, или, выра¬
жаясь словами Ясперса, «защита свободы», которая оправдывает при¬
менение любых средств, вплоть до атомной бомбы.
Будучи не в состоянии остановить ход истории, преступные силы уг¬
рожают человечеству атомной войной и гибелью, а Ясперс ищет философ¬
ское обоснование правомерности их действий, выступая с лживым жупе¬
лом антикоммунизма в роли поборника атомной бомбы.
3. Философия смерти под видом философии существования
Итак, в перспективе, как утверждает Ясперс, атомная война и гибель
' человечества: «Нет иного пути, кроме усиления вооружения до тех пор, по¬
ка земной шар не будет разнесен на куски и превращен в космическую
пыль» («Rechenschaft und Ausblick. Reden und Aufsatze». 1951, S. 315).
Как эта перспектива должна отразиться на нынешнем положении
вещей? Как жить, если впереди конец всему, и этот конец может насту¬
пить в любой момент? Каков же тогда смысл истории и каждой отдельной
человеческой жизни?
Прежде всего Ясперс советует не обольщаться фальшивыми иллюзия'-
ми, надеждой на то, что все в конце концов может устроиться к лучшему.
Он старается приучить человека к мысли о возможности конца. Высшая
мудрость должна проявляться в понимании неизбежности и оправданно¬
сти гибели человечества в условиях «пограничной ситуации», когда наста¬

116
В. И. ГАРАДЖА
нет час выбора. Он напоминает о «мудрости» пророков раннего христиан¬
ства и их вере в неизбежный и близкий конец света, которая не лишала
их, однако, полноценности восприятия жизни. Он предлагает поучения
библейского пророка Иеремии в качестве утешительной мудрости челове¬
ку XX века.
«Если каждый человек живет с мыслью о неизбежности смерти, то
почему не может столь же полноценно жить с этой мыслью и общест¬
во?» — вопрошает Ясперс, подчеркивая, что в конце концов космические
силы все равно когда-то должны будут положить конец существованию
нашей планеты, по крайней мере жизни на ней. Короче говоря, Ясперс не
жалеет сил, чтобы примирить общество с мыслью о неизбежности атом¬
ной смерти. Если в конце концов спросить, что же он предлагает предпри¬
нять, чтобы предотвратить атомную угрозу, то ответ будет прост и краток:
ничего. Бездействие оказывается проявлением высшей мудрости, ибо бо¬
роться против атомной бомбы значило бы предаваться напрасным иллю¬
зиям. Вести себя мужественно, убеждает Ясперс, это значит делать то же,
что и всегда, как будто никакой опасности и не существует; иными слова¬
ми, предоставить всему идти своим чередом и заниматься в лучшем слу¬
чае моральным самоусовершенствованием.
Это опасная философия, парализующая мысль и действия человека
перед лицом угрозы атомной войны. Она утверждает, что эту угрозу нель¬
зя устранить ни путем государственных мероприятий (Ясперс и сам пре¬
красно понимает, что его разговоры о «мировом порядке» не могут быть
приняты всерьез), ни путем массовой борьбы за мир или, как выражается
Ясперс, «заклинаний над атомной бомбой».
Политические позиции Ясперса как поборника атомной войны связаны
самым непосредственным образом с философией немецкого экзистенциа¬
лизма с присущим ей культом страха и заброшенности существования,
знающего только одну свободу — свободу смерти.
Это философия класса, законами истории осужденного на гибель, и
потому она проникнута настроениями безнадежности и бесперспектив¬
ности. Это философия больной совести, философия грязных и преступных
дел, стирающая грань между добром и злом, человечностью и человеконе¬
навистничеством. Она пытается помешать человечеству использовать свои
силы в целях преобразования и улучшения жизни, помешать даже попыт¬
кам сохранить жизнь, предотвратить опасность атомной войны, нависшей
над человечеством: если капитализм гибнет, то пусть он уносит с собой
в могилу все человечество.
Эта философия ответственна за моральное разложение «атомного по¬
коления» в капиталистических странах, за военный психоз и страх, отрав¬
ляющий людям жизнь. Слепая ненависть к новому общественному строю
лишает Ясперса не только здравого смысла, но даже инстинкта самосохра¬
нения. Если раньше экзистенциализм имел в виду самоубийство личности,
то теперь речь идет о самоубийстве человечества. Такова логика антиком¬
мунизма, зовущего во имя «свободы и человечности, мира и справедли¬
вости» к самым жестоким преступлениям против человечества.
Два мира противостоят друг другу в нашу эпоху, две политики, две
философии: мир социализма и мир капитализма, политика мира и поли¬
тика войны, философия гуманизма и философия атомной смерти.
Ясперс любит изображать марксизм, его философию как «веру в
ничто», как «бунт против истинного благородства в человеке». Но когда
знакомишься с его философией, то убеждаешься, что эти слова сказаны
именно о ней. Это действительно философия, которая, говоря словами са¬
мого же Ясперса, очищает совесть для всякой ненависти и триумфа жесто¬
кости. Это — свидетельство духовного банкротства класса, готового про¬
длить свое существование любой ценой, вплоть до истребления человече¬
ства.

Проблема структуры
«элементарных» частиц
в современной физике*
В. Б. БЕРЕСТЕЦКИЙ
Понятие элементарной частицы — одно из важнейших понятий со¬
временной физики. С развитием эксперимента и теории оно подверглось
существенному изменению, и в настоящее время его смысл очень сильно
отличается от первоначального, связанного с термином «элементарная».
1. Для того, чтобы изучить строение какого-либо физического
объекта, естественно его расщепить и посмотреть, из каких более простых
элементов он устроен. Так и поступают физики. Более простые элементы
стараются расщепить, в свою очередь, и так дойти до первичных, недели¬
мых элементов—элементарных частиц. Было выяснено, что макроскопи¬
ческие тела состоят из молекул, молекулы из атомов, атомы из электронов
и ядер, ядра из нуклонов (протонов и нейтронов). Являются ли электроны
и нуклоны последними неделимыми элементами вещества? Казалось бы,
что ответ на этот вопрос прост. Для расщепления ядра его бомбардируют
пучком быстрых частиц. Будем также бомбардировать, например, про¬
тоны, и посмотрим, расщепятся они дальше или нет. Такие опыты стави¬
лись. Природе был поставлен четкий вопрос, на который может следовать
лишь ответ «да» или «нет». Однако, как часто бывает в истории науки, от¬
вет оказался весьма неожиданным и таким, который не может быть сфор¬
мулирован в рамках поставленного вопроса. Это, естественно, означает,
что вопрос поставлен неправильно, что понятие «элементарная», то есть
неделимая частица не имеет точного смысла. Нуклоны, электроны, а так¬
же ряд других частиц, открытых в последние годы (мезоны, гипероны и
др., общее число их составляет в настоящее время около тридцати), мы
называем элементарными частицами. Но «элементарность» их еще более
отлична от простого понятия «последнего» элемента вещества, чем атом
древних греков от современного понятия атома. Они элементарны, ибо
не похожи на примитивную картину строения, сложенного из более прос¬
тых кирпичей. Но они обладают сложной структурой, более сложной, чем
атомы и ядра. В результате столкновений одних частиц могут возникать
другие частицы. Для того, чтобы понять основные особенности элементар¬
ных частиц, необходимо проанализировать основные энергетические ха¬
рактеристики процессов расщеплений и столкновений частиц.
2. Если мы хотим расщепить на части некоторый объект, мы обяза¬
тельно должны пользоваться определенными средствами расщепления.
Вопрос о составных частях данного объекта даже в простейших слу¬
чаях не столь тривиален, как это кажется на первый взгляд.
Даже если нам известны заранее элементы, из которых был построен
объект (допустим, мы сами его синтезировали), мы не можем утверждать,
что в результате расщепления получим те же объекты. Если дом сложен
из кирпичей, то, разбив его, мы не всегда получим те же кирпичи. Этого
* Статья представляет собой обработку доклада, прочитанного автором в Инсти¬
туте философии АН СССР.

118
В. Б. БЕРЕСТЕЦКИЙ
не будет, если прочность кирпичей меньше прочности того состава, кото¬
рый скрепляет между собой отдельные кирпичи.
Молекулу поваренной соли можно синтезировать из атомов натрия
и хлора. При расщеплении ее чаще получаются не электрически нейтраль¬
ные атомы, а положительно заряженный ион натрия и отрицательно заря¬
женный ион хлора. Поэтому утверждение, что молекула поваренной соли
состоит из атомов натрия и хлора, неточно. Мы можем охарактеризовать
ее состав лишь на основе более тонких структурных частей, а именно:
молекула состоит из ядра натрия, ядра хлора и определенного числа элек¬
тронов.
Очень существенно подчеркнуть, что расщепление объекта на части
требует затраты определенной энергии. Это обстоятельство уже вносит
условность в нашу основную привычную концепцию возможности рас¬
смотрения сложного объекта как совокупности составных частей.
Рассмотрим, например, что означает общеизвестное утверждение о
том, что атом водорода состоит из протона и электрона.
Мы знаем, что атом водорода действительно расщепляется на проток
и электрон. Но для того, чтобы разбить атом водорода, нужно затратить
некоторую энергию, а именно 13,5 электроновольта. Хотя это относительно
небольшая энергия, тем не менее принципиально электрон и протон, кото¬
рые находятся в составе атома водорода, несколько отличаются от тех, ко¬
торые мы получаем в результате расщепления атома. Если учесть соотно¬
шение Эйнштейна между массой и энергией, то можно видеть, что это
означает следующее: атомная система имеет дефект массы, и, таким обра¬
зом, электрон в атоме водорода имеет массу как бы меньшую, чем сво¬
бодный электрон.
На каком основании мы, тем не менее, считаем, что внутри атома
водорода имеются готовые структурные части — протон и электрон? По¬
тому, что отношение дефекта массы электрона Дт к массе самого элек¬
трона m очень мало. Дефект массы составляет в энергетических едини¬
цах 13,5 электроновольта, а масса — 511 тысяч электроновольт. Таким
образом ~	'	10'4.
Не всегда энергия связи столь мала, как в случае атома водорода.
Если мы возьмем какой-нибудь атом в конце периодической системы Мен¬
делеева, например, атом фермия (сотый номер), то энергия связи элек¬
трона увеличивается по сравнению с атомом водорода в 104 раз. В этом
Ьт 1
случае — =т •
Хотя электрон на одну четверть уже «съеден», мы сохраняем преж¬
нюю картину: внутри атома имеется электрон. Механика описывает эту
картину следующим образом. Электрон, движущийся в атоме, ничем не
отличается сам по себе от электрона свободного. Но он находится в поле
сил притяжения, вызываемых ядром. Потенциальная энергия его отрица¬
тельна и превышает по абсолютной величине кинетическую энергию. По¬
этому суммарная его энергия (кинетическая и потенциальная) отрица¬
тельна. Такова природа энергии связи, или дефекта массы.
Но эту картину нельзя продолжать сохранять, если дефект массы
увеличивать до величины самой массы. Такой переход можно осущест¬
вить непрерывно, увеличивая силы притяжения. При достаточно боль¬
шой потенциальной энергии притяжения энергия связи превысит массу,
то есть полная энергия, включая энергию покоя, станет отрицательной,
что бессмысленно, ибо означало бы отрицательную массу. Таким образом,
представление о том, что сложная система состоит из частей, на которые
она разбирается, как механизм на детали, является приближенным пред¬
ставлением, оправдываемым тем больше, чем меньше дефект массы си¬
стемы в сравнении с массами частиц.

ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ «ЭЛЕМЕНТАРНЫХ» ЧАСТИЦ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЗИКЕ Ц9
В противном случае теряет точный смысл утверждение, что система
состоит из тех частей, на которые она может быть расщеплена.
При расщеплении ядер появляются нуклоны. Означает ли это, что
ядра содержат внутри себя нуклоны как структурные элементы? Означает
в указанном выше приближенном смысле. Для выбивания одного нуклона
из ядра требуется затрата энергии в 6—8 миллионов электроновольт, та¬
кова энергия связи, или дефект массы нуклона в ядре; она меняется в
небольших пределах в различных ядрах. Масса же нуклона в энерге¬
тических единицах составляет приблизительно 940 миллионов электро¬
новольт.
Таким образом, отношение дефекта массы нуклона к его массе мало
Итак, нуклоны и электроны являются структурными частями более
сложных образований: ядер, атомов и т. д. Имеют ли они сами некоторую
свою, более глубокую структуру или являются «первичными» и «недели¬
мыми»? Можно ли «расщепить» эти частицы? Эксперименты показывают,
что можно. Из экспериментов следует, что эти частицы, в особенности
нуклоны, имеют сложную внутреннюю структуру. Но для выбивания из
нуклона других частиц требуется затратить энергию, приблизительно рав¬
ную их собственной энергии (гпоС2). Случаев малых дефектов масс, по¬
добных атомам и ядрам, здесь нет. Электроны, нуклоны и другие анало¬
гичные частицы называют элементарными, ибо они не разделяются на
части в обычном смысле.
3.	Нуклоны можно «расщепить», если обстрелять их быстрыми части¬
цами, например, облучить какую-то мишень (содержащую нуклоны) в
пучке протонов или нейтронов, выходящем из ускорителя.
Если обстрелять протон, то он может превратиться в нейтрон + поло¬
жительно заряженный пи-мезон или протон + нейтральный пи-мезон.
Аналогично этому, если обстрелять нейтрон, то получится протон отри¬
цательно заряженный пи-мезон или нейтрон + нейтральный пи-мезон.
Иначе говоря, нуклон переходит в самого себя, плюс еще одна ча¬
стица: нуклон-*- нуклон + пи-мезон. Разница масс между протоном и ней¬
троном невелика, поэтому можно сказать, что в результате бомбардировки
из нуклона вылетела пи-частица, а нуклон остался самим собой.
Если считать, что пи-мезон был внутри нуклона, значит, энергия, свя¬
занная с величиной дефекта массы (Дгп) такая, которая равна полной
массе Дш=ш.
Заметим, что процесс образования мезона можно много раз повто¬
рить. Если оставшийся нуклон получит снова должную порцию энергии,
из него вылетит еще пи-мезон и т. д. Можно также образовать в резуль¬
тате столкновений нуклонов сразу много пи-мезонов. Таким образом, нук¬
лон является неограниченным источником мезонов.
Замечательно, что подобная ситуация носит очень общий характер
и не связана со специальными свойствами нуклонов и мезонов. Она имеет
место и для электронов.
Если тот же атом водорода, состоящий, как мы выше утверждали, из
протона и одного электрона, обстреливать достаточно энергичными сна¬
рядами (например у-лучами), то из него сверх обычного электрона можно
выбить еще «пару»: электрон и позитрон, которых в составе атома водо¬
рода как будто нет. Для этого нужно лишь затратить энергию, равную
собственной энергии двух электронов, то есть 1 миллион электроновольт.
Мы можем бесконечно продолжать выбивать из атома водорода все
новые пары, можем выбить из него в принципе целый атом водорода вме¬
сте с антиводородом, целую гору всяких частиц, лишь бы у нас был доста¬
точный запас энергии.
Что же представляет собой атом водорода или нуклон, если из их
глубин можно извлекать все новые частицы?

120
В. Б. БЕРЕСТЕЦКИИ
4. Общую точку зрения на характер таких процессов указывает тео¬
рия относительности.
Механика теории относительности (релятивистская механика) пока¬
зала, что не существует закона сохранения числа частиц. Этот закон имеет
место в обычной, нерелятивистской механике, которая верна лишь в обла¬
сти малых энергий. В общем же случае для процессов, в которых участ¬
вуют большие энергии, число частиц не сохраняется. Поэтому можно, об¬
ладая достаточным запасом энергии, создать любое число любых частиц,
лишь бы выполнялся закон сохранения энергии и другие законы сохране¬
ния. В частности, должен выполняться и закон сохранения электрического
заряда. Благодаря этому электрон с позитроном обязательно образуются
в виде пары. Таким образом, в релятивистской теории нельзя, строго гово¬
ря, рассматривать даже атом водорода как систему с заданным числом
частиц.
В нерелятивистской механике (классической или квантовой) можно
рассмотреть систему из двух частиц: протона и электрона. Каждая ча¬
стица обладает тремя степенями свободы. Значит, атом водорода есть
система с шестью степенями свободы.
На самом деле такая постановка вопроса неточна. Она хороша лишь
в том случае, когда мы имеем дело с малыми энергиями, с помощью кото¬
рых невозможно создать новую частицу. При достаточной же энергии из
атома водорода может возникнуть любое число частиц.
Это значит, что появляются новые степени свободы. Невозможна
строгая постановка задачи о системе с заданным конечным числом степе¬
ней свободы. Иначе говоря, атом водорода является лишь одним из со¬
стояний системы с бесконечным числом степеней свободы.
У этой системы есть другие состояния, которые можно рассматривать
так же, как совокупность протона и электрона. Их мы называем другими
энергетическими уровнями атома водорода. Но есть и такое состояние си¬
стемы, к которому прибавляется пара, и т. д.
Вся сложность и трудность современной теории элементарных ча¬
стиц связана именно с тем, что это теория системы с бесконечным числом
степеней свободы, которая должна учитывать возможность изменения
числа частиц.
5. Частицы различного типа, как элементарные, так и составные, мо¬
жно рассматривать с единой точки зрения. Действительно, различие меж¬
ду ними, каким бы существенным оно ни было, можно свести, как мы
видели, к количественному различию, связанному с величиной отношения
дефекта массы к массе. Это обстоятельство облегчает понимание вопроса
о размерах и внутренней структуре элементарных частиц.
До сих пор, говоря о расщеплении, образовании и превращении ча¬
стиц, мы обращали основное внимание на энергетическую характеристику
этих процессов. Замечательно, что ее можно непосредственно связать с
пространственной структурой частиц. Это можно сделать при помощи ос¬
новного кинематического соотношения квантовой механики — соотно¬
шения неопределенности.
Пусть нам дан атом водорода. Забудем, что мы детально знаем его
строение, что существует подробнейшая теория, позволяющая очень точно
предсказать его свойства. Пусть мы знаем только, что это частица, кото¬
рую можно расщепить на протон и электрон при помощи энергии в
13,5 электроновольта. Этого, оказывается, достаточно, чтобы определить
(грубо, конечно) размеры атома водорода.
Действительно, энергия связи не позволяет электрону удаляться от
протона на бесконечно большое расстояние. Но если он имеет скорость в
пределах v, то может, согласно соотношению неопределенности, находить-
h	и
ся на расстоянии от протона в пределах г, причем г = — > где п —
постоянная Планка, am — масса электрона. Выбирая скорость в соответ¬

ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ «ЭЛЕМЕНТАРНЫХ* ЧАСТИЦ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЗИКЕ 121
ствии со значением энергии связи, мы получим для г правильное значение
радиуса атома водорода: г = 0,5- 10-8 см.
Аналогичные рассуждения применимы и к элементарным частицам.
Нуклон может распадаться на нуклон и пи-мезон. Мезон может удалиться
на бесконечно большое расстояние от нуклона при помощи энергии, равной
его собственной энергии — именно 140 миллионам электроновольт. Без
этой дополнительной энергии мезон не может удалиться на бесконечность.
Но соотношение неопределенности позволяет ему находиться на расстоя-
h
нии от нуклона г = — =1,2 • 10'13 см (ji — масса мезона, с — скорость
света). Величина г представляет собой по порядку величины радиус нук¬
лона.
Заметим, что в случае атома водорода мы знаем, кроме кинематиче¬
ского соотношения между радиусом и скоростью, еще динамическое соот¬
ношение, которое представляет собою попросту равенство между центро¬
бежной силой и силой электрического притяжения между электроном и
mv''	ё2
протоном:	—у	= ——, где е — заряд электрона. Оба эти соотношения
дают полную качественную характеристику атома водорода: его радиус и
энергию связи.
В случае нуклона и пи-мезона мы не знаем динамического соотноше¬
ния (как выше упоминалось, обычная картина движения в силовом поле
непригодна в случае, когда дефект массы равен самой массе). Поэтому
энергию связи (а тем самым и массу мезона) мы определить не можем,
но можем установить соотношение между массой мезона и радиусом ну¬
клона.
Итак, когда не хватает энергии для того, чтобы удалить частицу на
бесконечность, распад в какой-то степени все же происходит. В силу соот¬
ношений неопределенности частицы расходятся на некоторое конечное
расстояние.
Такие процессы называют в квантовой механике виртуальными.
Можно сказать, что реальный распад нуклона самопроизвольно не¬
возможен, но виртуальный распад всегда происходит, и поэтому вокруг
нуклона всегда находится виртуальный пи-мезон.
Чем виртуальная частица отличается от «обыкновенной»? Из сравне¬
ния с простым случаем атома водорода мы видим, что это отличие подобно
отличию связанного (атомного) электрона от электрона свободного.
Но если в атоме водорода электрон связан очень слабо, дефект массы
составляет лишь доли процента, то мезон в нуклоне связан так сильно, что
«теряется» вся его масса.
Представим себе, что имеется некоторый «первичный», «голый» ну¬
клон в виде точечной частицы. Благодаря существованию процесса вир¬
туального распада он на самом деле окружен облаком пи-мезонов, так
что точечный нуклон есть некоторая абстракция. Реальный же нуклон
представляет собой сложное образование, которое включает в себя вир¬
туальный пи-мезон. Виртуальный распад может происходить и с образо¬
ванием двух мезонов. Соотношение неопределенности указывает, что в та¬
ком распаде мезоны должны находиться на расстояниях, вдвое меньших
в сравнении с одномезонным распадом. Следовательно, на расстояниях
порядка 510-14 см мы можем встречаться с образованиями из двух пи-
мезонов. На еще меньших расстояниях может встречаться образование,
в котором будет пара, состоящая из нуклона и антинуклона, и т. д. Таким
образом, чем глубже проникать в нуклон, тем более сложной будет его
структура.
Можно ли непосредственно, экспериментально определить, что это не
одни рассуждения, а имеется такое реальное распределение? Можно, и
этим в настоящее время усиленно занимаются. Экспериментально можно
выяснить, например, как распределен заряд в протоне, что он собой пред¬

122
В. Б. БЕРЕСТЕЦКИИ
ставляет — точечный заряд или заряд, распределенный по некоторой об¬
ласти? Для этого можно воспользоваться столкновениями электронов с
протонами, происходящими под действием электрических сил. Если элек¬
трон проходит на расстоянии, большем, чем радиус протона, то структура
протона несущественна: как известно, заряженный шарик эквивалентен
точечному заряду, помещенному в центре шарика.
Но если быстрый электрон подходит на очень малых расстояниях, то
результат столкновения уже зависит от распределения заряда внутри
нуклона.
Такие опыты в настоящее время делаются, и они позволили выяснить,
что электрон рассеивается не так, как при точечном заряде, а как на за¬
ряде распределенном. Средний радиус области, в которой распределен
заряд, равен 7- lO14 см. Естественно, представляет интерес очень деталь¬
ное изучение всего характера распределения, и это является одним из ин¬
тересных направлений в современной экспериментальной физике.
Структура, связанная с виртуальным образованием частиц, имеется
даже у обыкновенного электрона, потому что при обстреливании элек¬
трона какими-то снарядами, несущими достаточную энергию, можно обра¬
зовывать электронно-позитронные пары. Это значит, что виртуально вбли¬
зи электрона образуются пары, так же как вблизи нуклона — мезоны.
Существенная разница имеется лишь в силе того взаимодействия, ко¬
торое образует электронно-позитронную пару, в сравнении с тем взаимо¬
действием, которое образует пи-мезон. Последнее взаимодействие очень
сильно. Из опытов по бомбардировке мезона нуклоном известно, что поч¬
ти в каждом случае, когда нуклон получил достаточную энергию, распад
его с испусканием пи-мезона происходит.
В случае же электрона это взаимодействие слабое. Если образование
пары энергетически возможно, то только приблизительно в 0,001 случая
эта возможность будет реализована. Это связано с малостью электриче¬
ского заряда электрона.
Тем не менее в области с радиусом порядка Ю'11 см электрон дей¬
ствительно окружен виртуальными электронно-позитронными парами. Хо¬
тя интенсивность их мала (она такая, как если бы эффективно образова¬
лась только 0,001 электрона), экспериментально эффект их существования
может быть обнаружен. Заметим, что в области электромагнитных взаи¬
модействий именно благодаря их малости оказалось возможным построить
весьма совершенную теорию (квантовая электродинамика), которая по¬
зволяет с большой точностью вычислить все эти эффекты. Электродина¬
мика является тем случаем, где можно проверить все основные теоретиче¬
ские представления о виртуальных процессах. Распределение электронно-
позитронных виртуальных пар доступно вычислению и экспериментальной
проверке.
Получается следующая интересная картина. Все заряды (это отно¬
сится к любому электрическому заряду электрона или протона) на самом
деле несколько экранируются теми парами, которые здесь вокруг него
возникают. Они имеют слабую распределенную электрическую структуру
в области порядка 10"см.
Электрон в атоме водорода движется в основном на расстоянии по¬
рядка 10-8 см от протона. Но имеется вероятность того, что он попадает и
в эту область распределенного заряда. Этот эффект влияет на энергетиче¬
ские уровни атома, и он может быть обнаружен.
Такие эффекты и другие, подобные им, приводят к целому ряду явле¬
ний в электромагнитных свойствах электронов.
К сожалению, в области, наиболее важной и интересной в настоящее
время,— области сильно взаимодействующих частиц (нуклонов, мезонов и
др.) подробный теоретический анализ структуры частиц еще невозможен.
Приходится ограничиться той качественной картиной, которая может
быть построена на базе основных экспериментальных фактов и принципов

ПРОБЛЕМА СТРУКТУРЫ «ЭЛЕМЕНТАРНЫХ» ЧАСТИЦ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЗИКЕ 123
теории относительности и квантовой механики. Эта картина дает грубое
представление о широком круге явлений. Рассмотрим некоторые примеры.
Известно, что у нейтрона, то есть частицы, которая не обладает элек¬
трическим зарядом, имеется магнитный момент. Нейтрон виртуально со¬
держит в себе протон и пи-мезон; обе частицы заряжены, и за счет этого
возникает магнитный момент нейтрона.
К сожалению, в настоящее время нет возможности точно вычислить
этот магнитный момент нейтрона.
Далее, известно, что имеются взаимодействия между нуклонами, ко¬
торые и объясняют структуру ядер, состоящих из большого числа нукло¬
нов. Между нуклонами действуют силы притяжения.
Как эти силы возникают и на каком расстоянии они действуют? Рас¬
смотрим один нуклон со своим виртуальным пи-мезоном, находящимся
на расстоянии lO13 см. Если другой нуклон, который подойдет на такое
расстояние, может поглотить этот виртуальный мезон (реакция, обратная
распаду), то пи-мезон передаст нуклону некоторое количество движения,
а это и значит действие некоторой силы.
Таким образом, возникает представление о ядерных силах, действу¬
ющих на коротком расстоянии 1013 см.
Интересно заметить, что с помощью такого представления в некото¬
ром смысле было предсказано существование пи-мезонов еще до того, как
они были получены экспериментально и открыты. Это была гипотеза Юка-
ва. На основании эмпирических данных о радиусе действия ядерных сил
Юкава выдвинул гипотезу о существовании частиц с такой массой, чтобы
виртуальный обмен ими приводил к правильному радиусу действия. Это и
оказался пи-мезон.
В настоящее время делаются большие усилия по построению количест¬
венной теории, которая бы давала связь между различными процессами,
используя экспериментальные данные и те представления, которые имеют¬
ся о характере этого процесса.
В этом направлении можно ожидать в ближайшем будущем сущест¬
венных успехов.
Делаются попытки связать свойства свободных и виртуальных частиц.
Экспериментально известен процесс превращения пи-мезона в два пи-ме¬
зона при столкновении с нуклоном. Этот процес подобен процессу иониза¬
ции атома при столкновении. Он представляет собой как бы столкновение
свободного мезона с виртуальным мезоном, находящимся в нуклоне. В ре¬
зультате столкновения виртуальный мезон, получивший достаточную пор¬
цию энергии, становится свободным. Так что после столкновения вылета¬
ют два мезона.
Явление фоторождения мезонов, то есть образование ме¬
зона при столкновении фотона с нуклоном, представляет собой процесс,
подобный фотоэффекту. Атомный фотоэффект состоит в том, что свет
вырывает электрон из атома, то есть превращает связанный электрон в
свободный. Здесь фотон вырывает мезон из оболочки нуклона, превращая
виртуальный мезон в свободный.
Если бы мы умели количественно описывать поведение виртуальных
мезонов, как умеем это делать в случае связанных электронов в атомах, то
многие непохожие друг на друга на первый взгляд процессы можно было
бы свести один к другому. Наименее трудной является задача исследова¬
ния поведения виртуальных частиц на больших расстояниях, где имеются
только одномезонные образования.
Продвижение от периферии к центру связано с трудностями, так как
чем меньше расстояния, тем более сложны виртуальные образования.
6.	Количество элементарных частиц, известных в настоящее
время (30), непомерно велико: не намного меньше, чем атомов.
Когда появилось много атомов, то естественно было считать, что они
представляют собой более сложные образования из более простых. Мы ви¬

124
В. Б. БЕРЕСТЕЦКИЙ
дим, что нуклоны и мезоны имеют как бы равные права называться
элементарными частицами, и мы не имеем основания считать, что протон
состоит из нейтрона и пи-мезона. С таким же основанием в этом случае
можно считать, что нейтрон состоит из протона и пи-мезона. Все эти ва¬
рианты в какой-то степени равноправны. Естественно поставить вопрос:
можно ли ограничиться небольшим числом частиц, чтобы из них в каком-
то смысле строить остальные? Выше уже отмечалось, что всякая частица,
которую мы рассматриваем, в строгом смысле является представителем
какой-то системы с бесконечным числом степеней свободы. Что представ¬
ляет собой такая система? Классическая физика знает примеры систем с
бесконечным числом степеней свободы, например, электромагнитное по¬
ле. Аналогично этому в современной теории вводится представление о
поле или совокупности полей, с которыми частицы связаны так же, как
кванты света с электромагнитным полем. Возникает вопрос: сколько та¬
ких полей существует? Надо ли считать, что существует нейтронное поле,
пи-мезонное поле, протонное поле и т. д., или можно ограничиться каким-
то минимальным числом полей? Поскольку все поля находятся во взаимо¬
действии друг с другом, а перечисленные выше поля — в сильном взаимо¬
действии друг с другом, естественно было бы желать в качестве идеала,
чтобы в физике существовало одно универсальное поле, в котором содер¬
жались бы различные состояния. Как осуществить количественно такую
программу, пока остается совершенно неясным. Но ясно, что, например,
из трех частиц: нейтрон, протон, пи-мезон — одну можно исключить, счи¬
тая ее составной. Неизвестно, имеет ли большой физический смысл такое
утверждение, или в будущей теории будет такая ситуация, что задавать
вопрос о том, какая частица простая, а какая составная, будет так же
бессмысленно, как в квантовой механике задавать вопрос о точной лока¬
лизации частицы при заданной скорости.
Интересно все же проанализировать вопрос о том, каким минималь¬
ным числом «истинно элементарных» частиц (и соответствующих им
полей) можно обойтись в настоящее время.
В группе сильно взаимодействующих частиц, оказывается, можно
ограничиться тремя частицами, например, протоном, нейтроном и ламбда-
частицей (один из представителей семейства гиперонов). Тогда все осталь¬
ные сильно взаимодействующие частицы, то есть частицы, имеющие ярко
выраженную неточечную структуру (пи-мезоны, К-мезоны и гипероны),
можно считать совокупностью этих трех частиц (и соответствующих анти¬
частиц) . Кроме того, имеются почти точечные частицы, каждую из которых
пока надо считать отдельно элементарной частицей. Это электроны, (х-ме-
зоны, нейтрино и фотоны.
В заключение будет нелишне подчеркнуть, что наше понимание эле¬
ментарных частиц, их структуры и свойств находится еще на весьма несо¬
вершенном уровне. Мы не понимаем, почему существует данное число
элементарных частиц (возможно, что будут открыты еще новые). Мы не
понимаем, почему они обладают теми массами, которые известны. Мы
не имеем системы уравнений, которая бы описывала их поведение. Что
мы хорошо понимаем,— это то, что структура элементарных частиц очень
сложна, гораздо сложнее структуры атомов. Мы не видим здесь чего-либо
подобного по простоте атому водорода в атомной физике. Ситуация пред¬
ставляется такой, как если бы в пору разработки квантовой механики
не было более простых объектов, кроме атомов редких земель или белко¬
вых молекул.
Может быть, желанный «атом водорода» еще появится в будущих
экспериментах. А может быть, существенно новая физическая идея так
осветит гущу нынешних виртуальных образований, что возникнет их глу¬
бокое понимание.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
Излучение частиц сверхсветовой скорости
и некоторые применения этого излучения
в экспериментальной физике*
В развитии физической картины мира
большая роль принадлежит проблеме взаи¬
моотношения света и вещества.
Идея единства света и вещества приоб¬
ретает все большую роль в материалисти¬
ческом истолковании новейших научных
данных. Она явилась одним из существен¬
ных естественнонаучных оснований движе¬
ния естествознания к высшей и самой по¬
следовательной форме материализма — к
диалектическому материализму, «един¬
ственно верному методу и единственно вер¬
ной философии естествознания» (Ленин).
Изучение свойств излучения частиц, об¬
ладающих сверхсветовой скоростью, дало
богатый естественнонаучный материал,
подтверждающий и конкретизирующий фи¬
лософский тезис В. И. Ленина о неисчер¬
паемости материи вглубь и безграничности
процесса познания объективной реальности.
Экспериментальное обнаружение и из¬
учение замечательных свойств излучения,
возникающего при движении в веществе
быстрых заряженных частиц, имеет почти
двадцатипятилетнюю давность. Еще в
1934 году в двух сообщениях, С. И. Вави¬
лова и моем, опубликованных в «Докладах»
Академии наук СССР, было указано, что
Y-лучи радия наряду с люминесценцией
растворов вызывают также и слабое ви¬
димое свечение самих растворителей.
В этих сообщениях были описаны уни¬
версальность этого свечения, его необыч¬
ные свойства и сделан вывод о том, что
на основании имеющихся у него свойств
обнаруженное свечение не молгет быть лю¬
минесценцией.
Дальнейшими экспериментами было уста¬
новлено, что это свечение производится не
7-лучами непосредственно, а быстрыми
электронами, образуемыми ч-лучами при
комптоновском рассеянии. Попытки полу¬
чить свечение с такими же свойствами под
Статья написана на основе доклада,
прочитанного автором в Шведской Акаде¬
мии наук при вручении ему совместно с
И. М. франком и И. Е. Таммом Нобелев¬
ской премии по физике.— Ред.
действием лучей Рентгена дали отрицатель¬
ный результат.
Казалось бы, что наличие подобного све¬
чения растворителей не могло представлять
специального интереса, поскольку свечение
не только твердых тел, но и жидкостей, и
притом под действием разнообразных при¬
чин, представляет собой явление весьма
распространенное. Помимо хорошо извест¬
ных «классических» случаев люминесцен¬
ции, можно указать, например, на слабое
свечение практически весьма «чистых»
жидкостей, наблюдаемое при облучении их
ультрафиолетовым светом; многие жидко¬
сти светятся под действием лучей Рентге¬
на; обнаружено свечение жидкостей даже
под действием ультразвуковых волн. Мно¬
гочисленные факты свечения как жидко¬
стей, так и твердых тел под действием ра¬
диоактивных излучений известны еще со
времени первых работ Пьера и Марии
Кюри.
Как правило, свечения подобного рода
являются обычной люминесценцией и в
случае так называемых «чистых» жидко¬
стей обусловлены присутствием в них ни¬
чтожных количеств посторонних примесей,
способных лю.чинесцировать. Поэтому бы¬
ло естественно предположить, что и то све¬
чение, которое вызывается 7 -лучадш, так¬
же относится к одному из видов люмине¬
сценции. Так полагали Пьер и Мария Кю¬
ри, которые, несомненно, одними из пер¬
вых наблюдали это свечение, правда, в
условиях, когда оно было довольно сильно
завуалировано обычной люминесценцией;
так считали позднее и другие наблюдатели,
в том числе и Малле, который, помимо на¬
блюдения самого свечения, сфотографиро¬
вал и его спектр.
Между тем более детальное количествен¬
ное изучение этого свечения обнаружило
ряд таких замечательных его свойств, ко¬
торые с несомненностью указывали, что в
данном случае имеет место не тривиальная
люминесценция, а явление совершенно но¬
вой природы, представляющее первосте¬
пенный интерес как по своему научно¬

126
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
принципиальному значению, так и по раз¬
нообразным возможностям его практическо¬
го использования.
Было бы, однако, неправильным считать
случайный «недосмотр» причиной того, что
столь характерное явление не было обна¬
ружено гораздо раньше. Необычную приро¬
ду найденного явления можно было уста¬
новить только в результате количественных
измерений наиболее важных характеристик
излучения, выявления их зависимости от
определенных условий, изменяемых в про¬
цессе опыта. В настоящее время, когда в
распоряжении экспериментаторов имеются
мощные источники быстрых заряженных
частиц и весьма чувствительные средства
регистрации, подобные измерения не пред¬
ставляют особой сложности. Но несколько
десятилетий тому назад возможности, кото¬
рыми располагали физики, были не столь
благоприятны. Тогда в качестве источника
заряженных частиц могли быть использова¬
ны только естественные радиоактивные
препараты, интенсивность которых была
довольно низкой. Поэтому и яркость свече¬
ния жидкостей получаемая с их помо¬
щью, была настолько слабой, что заметить
свечение оказывалось возможным только
после некоторого пребывания наблюдателя
в полной темноте. Очевидно, что в этих ус¬
ловиях применение для количественных из¬
мерений обычных методов фотометрии пол¬
ностью исключалось2. Для проведения этих
измерений требовался новый, гораздо более
чувствительный метод.
В Физическом институте Академии наук
СССР, где это явление было открыто, та¬
кой метод был известен. Это метод визу¬
альной фотометрии по порогу зрения, ина¬
че, метод гашения, разработанный незадол¬
го перед тем Е. М. Брумбергом и С. И. Ва¬
виловым для количественных измерений
квантовых флуктуаций света. В этом мето¬
де в качестве прибора для регистрации све¬
та использовался глаз человека 3. В связи
с тем, что светочувствительность глаза,
адаптированного на темноту, по крайней
1 Изучение рассматриваемого эффекта
проводилось главным образом на жидко¬
стях, так как жидкости легче очищаются от
люминесцирующих примесей. При работе с
ними проще менять такие параметры, как
вязкость, коэффициент преломления, плот¬
ность и т. д. Кроме того, в этом случае зна¬
чительно упрощаются опыты по «тушению»
люминесценции.
2 Напомним, что фотоумножители тогда
еще не были разработаны.
3 В основе метода гашения, теперь уже
представляющего исторический интерес, ле¬
жат следующие свойства сумеречного зре¬
ния человека:
а) наличие зрительного порога;
б) постоянство значения пороговой энер¬
гии для одного и того же наблюдателя (при
стандартных условиях).
мере в десятки тысяч раз превышает его
чувствительность при дневном зрении, этот
метод по своей высокой чувствительности
намного превосходил другие методы. Не¬
смотря на свою субъективность и сравни¬
тельно большие ошибки измерений, в то
время этот метод был единственным мето¬
дом, пригодным для количественных изме¬
рений тех чрезвычайно слабых интенсивно¬
стей свечения, с которыми приходилось
иметь дело. Существенно отметить, что
именно только переход к количественным
измерениям позволил впервые выявить не¬
обычные свойства рассматриваемого излу¬
чения и тем самым установить его особое
происхождение.
Выше уже отмечалось, что первой, наи¬
более вероятной гипотезой относительно
природы свечения является предположение
о люминесценции. Правильность такого
предположения могла быть установлена
только путем экспериментального выясне¬
ния наличия (или отсутствия) у рассмат¬
риваемого свечения признаков, свойствен¬
ных люминесценции. Существует, однако,
большое многообразие свечений люмине¬
сценций, отличающихся способом возбуж¬
дения, длительностью высвечивания, ха¬
рактером спектра, свойствами люминесци¬
рующих веществ и другими признаками.
Очевидно, что в данном случае важным яв¬
ляется установление наличия или отсут¬
ствия не вообще признаков люминесценции,
а общих признаков, являющихся для люми¬
несценции необходимыми.
Одним из таких признаков люминесцен¬
ции, как это отметил С. И Вавилов, яв¬
ляется конечная длительность	(т > 10~10
сек.) возбужденных состояний. Это свой¬
ство люминесценции позволяет воздейство¬
вать на ход процесса высвечивания. Можно,
например, значительно ослабить яркость,
или, как принято говорить, «потушить»
люминесценцию либо нагреванием люминес-
цирующего раствора, либо растворением в
нем веществ, способных тушить люмине¬
сценцию. В обоих случаях ослабление лю¬
минесценции происходит вследствие пере¬
дачи энергии от возбужденных частиц не¬
возбужденным с дальнейшим переходом ее
в тепловую.
Точно так же можно изменять полярн
зацию люминесценции, меняя подвижное и
частиц, например, путем нагревания. Со¬
ответствующие опыты показывали, одна¬
ко, что свечение жидкостей не меняет сво¬
ей яркости ни при нагревании, ни при ра¬
створении в них таких активных тушите¬
лей флуоресценции, как йодистый кажи,
азотнокислое серебро и.др. При этом было
показано, что обнаруженная у этого све¬
чения заметная поляризация также не ме¬
няется. Существенно отметить, что опыты
с тушением заведомо флуоресцирующих

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
127
растворов (например, раствор эскулина в
воде), проводившиеся параллельно и в тех
же условиях, во всех случаях обнаружи¬
вали заметный эффект тушения.
Эти результаты свидетельствовали о
практической безынерциояности процесса
высвечивания и, таким образом, исключали
гипотезу люминесценции. Этот вывод нахо¬
дил подтверждение также и в необычном
характере поляризации этого свечения.
Преимущественное направление вектора
электрических колебаний оказалось не пер¬
пендикулярным возбуждающему пучку лу¬
чей, как это должно было бы быть для по¬
ляризованной флуоресценции, а параллель¬
ным ему.
Таким образом, совокупность данных, по¬
лученных уже на первом этапе исследова¬
ния, позволила установить, что свечение,
создаваемое в жидкостях 7 -лучами, являет¬
ся нетривиальным. Однако эти данные
оказались недостаточными для создания на
их основе правильной теории явления. Ре¬
шение вопроса пришло несколько позднее,
после того, как в 1936 году было открыто
новое, наиболее замечательное свойство из¬
лучения — его направленность.
Оказалось, что свечение обладает резко
выраженной пространственной асимметри¬
ей. Оно испускается только вперед в на¬
правлении, образующем некоторый угол с
направлением возбуждающего пучка у-яу-
чей. Установление этого фундаментального
свойства излучения оказалось решающим
для выяснения его истинной физической
природы и создания теории явления.
Заслуга создания этой теории принад¬
лежит И. М. Франку и И. Е. Тамму.
В этой теории рассматриваемое свечение
интерпретируется как излучение электро¬
нов, равномерно движущихся в веществе
со скоростью, превышающей скорость (фа¬
зовую) света в этой среде. Интересно от¬
метить, что на возможность излучения ча¬
стицы, движущейся со сверхсветовой ско¬
ростью, обратил внимание еще в 1901 году
лорд Кельвин. Несколько позднее, в 1904—
1905 годах, накануне появления теории
относительности, Зоммерфельд теоретически
рассмотрел гипотетический случай движе¬
ния электрона в вакууме со сверхсветовой
скоростью. Однако появление теории отно¬
сительности, согласно которой матери¬
альные тела не могут двигаться со ско¬
ростью, равной или большей скорости све¬
та, сделало .выводы Зоммерфельда малоак¬
туальными. Вероятно, это обстоятельство в
известной мере послужило причиной того,
что задача о движении заряженных частиц
в веществе оо сверхсветовой скоростью во¬
обще не рассматривалась, как противоре¬
чащая теории относительности. На этом
примере из истории физики можно видеть
важность диалектико-материалистической
методологии в науке, чуждой духу какого
бы то ни было догматического толкования
открытий естествознания, ничего априорно
не навязывающей физической реальности,
дающей подлинную свободу научному ис¬
следованию.
Совершенно прав был В. И. Ленин, когда
он в «Материализме и эмпириокритицизме»
подчеркивал, что диалектический материа¬
лизм, отстаивая объективность природы к
объективное содержание научных теорий,
не требует обязательного признания какой-
то одной физической картины мира, предо¬
ставляя простор для специальных науч¬
ных исследований в разных направлениях.
В действительности, как известно, имен¬
но при движении в веществе возможны
скорости, превышающие скорость света, без
какого-либо противоречия теории относи¬
тельности. Это связано с тем, что в веще¬
стве скорость распространения световых
волн отличается от скорости света с в ва¬
кууме в п раз, где п — показатель пре¬
ломления среды, в которой происходит
движение. Так как для видимого света
ii> 1, то, следовательно, скорость распро¬
странения световых волн в веществе, рав¬
ная —, будет меньше сжорости света
с в пустоте.
С другой стороны, давно уже известно,
что скорость |3-частиц, испускаемых радио¬
активными веществами, может быть весь¬
ма близка к с. Для этих частиц скорость
их движения в веществе может быть боль-
с
ше скорости света — в этом веществе,
оставаясь в то же время меньше с, в пол¬
ном соответствии с требованиями теории
относительности. Таким образом, движение
частиц со сверхсветовой скоростью не
только принципиально возможно, но и осу¬
ществимо экспериментально.
Предполагая, что скорость электрона,
движущегося в среде, больше скорости све¬
та, можно из простого качественного рас¬
смотрения получить условие возникновения
излучения и установить некоторые весьма
важные его свойства. Действительно, пусть
электрон равномерно движется в среде в
направлении оси z со скоростью
В каждой точке, через которую проходит
электрон, им будет вызвано электромагнит¬
ное возмущение, распространяющееся из
Рис. 1. К механизму излучения

128
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
этих точек как запаздывающая волна. Рас¬
сматривая компоненты определенной часто¬
ты to для волн, выходящих из различных
точек траектории электрона в некотором
направлении 0 (см. рис. 1), можно легко
убедиться, что во всех направлениях, кроме
направления, для которого:
Vt COS0 = — t
п
или cos0 = -L , где 3 = — fl)
[зп	с
волны погасятся вследствие интерферен¬
ции. В направлении же, удовлетворяющем
условию (I), волны придут к наблюдателю
с оптической разностью хода, равной ну¬
лю, и, следовательно, в этом направлении
будет происходить излучение. Это излуче¬
ние имеет в акустике своего аналога в ви¬
де так называемой баллистической волны,
образуемой летящим со сверхзвуковой ско¬
ростью снарядом или самолетом (волны Ма¬
ха). Двухмерным аналогом является хоро¬
шо знакомая всем носовая волна корабля.
Из равенства (I), которое является од¬
ним из важнейших результатов теории
Тамма и Франка, следует, что излучение
возможно только при условии Рп>1, то
есть если скорость частицы больше скоро¬
сти света с/d. При (Зп<1 или	из¬
лучения не происходит. Таким образом, ра¬
венство Зп=1 определяет энергетический
порог излучения. Значение Е этого порога
зависит от коэффициента преломления п.
Поскольку в условие, определяющее этот
порог, входит не энергия непосредственно,
а скорость частицы (3, то очевидно, что Е
зависит также и от массы частицы.
Для иллюстрации сказанного в нижесле¬
дующей таблице 1 приводятся значения по¬
роговой энергии Е для электронов, зт-мезо-
нов и протонов при трех значениях п.
Таблица 1
Вид
частиц
Значение пороговой
энергии в Мэв
п = 1,3;
(Р=0,769)
п=1,5;
0=0,667)
п=2;
0=0,5)
Электроны .
0,29
0,2
0,078
тг-мезоны . .
79
47
21,5
Протоны . .
520
320
143
Теоретическая зависимость между вели¬
чинами 0, (3 и п, выражаемая соотноше¬
нием (I), была проверена эксперименталь¬
но. Полученные результаты оказались в
прекрасном согласии с выводом теории.
Из экспериментальных данных легко
определяется угол 0. Значение этого угла
возрастает с увеличением показателя пре¬
ломления п именно так, как это требуется
но теории. Для одной и той же жидкости
значения 6, полученные в опытах с v-лу-
чами ThC", больше значений 0, полученных
в опытах с 7 -лучами Ra. Это различие в
измеренных значениях ©тис" и ©Ra по¬
зволяет использовать соотношение (I) для
определения «эффективной» скорости
3 эфф, комптоновских электронов, вы¬
зывающих излучение. Эти скорости оказа¬
лись соответственно равными 0,896 и
0,847. Этот результат вполне согласуется
с более высокой энергией у-излучения
ThC".
Рис. 2. Схема опыта для получения фото¬
графии свечения конуса излучения плоско¬
стью фотопластинки.
Помещая фотопластинку перпендикуляр¬
но пучку быстрых частиц (см. рис. 2), мы
должны получить, кроме изображения сле¬
да пучка, и фотографию излучения в фор¬
ме кольца. Эта фотография изображена на
рис. 3. Она получена с помощью тонкого
пучка протонов на ускорителе Объединен¬
ного института ядерных исследований в
городе Дубне.
Рис. 3. Фотография свечения конуса излу¬
чения, полученная в опыте, схема которого
приведена на рис. 2.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
129
До сих пор мы вели рассмотрение при¬
менительно к некоторой определенной ча¬
стоте (о. На самом же деле спектр излуче¬
ния непрерывный. Поскольку среда обла¬
дает дисперсией, то есть показатель пре¬
ломления п зависит от частоты, это озна¬
чает, что свет разных длин волн будет рас¬
пространяться под углами 0, несколько от¬
личающимися друг от друга, даже если ско¬
рость частиц 3 остается строго постоянной.
Излучение оказывается как бы спектраль¬
но разложенным. Поверхность конуса из¬
лучения будет, таким образом, иметь не¬
которую толщину, причем для среды с нор¬
мальным ходом дисперсии во внутренней ее
части будет расположен красный участок
спектра, а с наружной — фиолетовый. Что
это действительно так, можно видеть, если
снять части кольца, показанного на рис. 3,
ла цветную фотопленку. Такой снимок по-
луче,н А. П. Зр еловым в Объединенном ин¬
ституте ядерных исследований с помощью
протонов от синхроциклотрона	(Е =
660 Мэв).
Таким образом, механизм излучения,
предложенный Таммом и Франком, уже при
качественном рассмотрении делает понят¬
ными такие наиболее характерные его
свойства, как направленность, малую дли¬
тельность высвечивания, наличие порога,
универсальность. Строгая количественная
теория дает, кроме того, вполне определен¬
ное выражение для энергии, теряемой
электроном на рассматриваемое излучение.
Эта потеря энергии пропорциональна длине
пути электрона.
Из этого выражения следует также, что
энергия в спектре излучения пропорцио¬
нальна -р-, то есть быстро возрастает
в сторону коротких волн. Однако излу¬
чения в рентгеновском области не должно
быть, так как в этой области п<1. Теория
показывает, наконец, что свечение поляри¬
зовано именно так, как это было установле¬
но еще в первых экспериментах: вектор
электрических колебаний лежит в плоско¬
сти, проходящей через луч и направление
движения частиц.
Все это показывает, что рассмотренная
теория с исчерпывающей полнотой описы¬
вает все известные до сих пор свойства но¬
вого излучения. Создание ее завершило
большой цикл исследований, относящихся к
открытию, всестороннему эксперименталь¬
ному изучению и разработке теоретических
основ явления, открывшего новое направ¬
ление в физике — оптику излучателей, дви¬
жущихся со сверхсЕетовой скоростью.
* * *
В связи с отсутствием достаточно чув¬
ствительных и удобных средств регистра¬
ции новое излучение в первое время пред¬
ставляло, хотя и большой, но все же толь¬
ко принципиальный интерес. Содержащие¬
ся в нем большие потенциальные возмож¬
ности практического использования, в част¬
ности в экспериментальной физике, остава¬
лись неиспользованными.
Однако за последние годы, в связи с раз¬
работкой и созданием фотоумножителей, из¬
лучение быстрых заряженных частиц при¬
обрело важное прикладное значение, осо¬
бенно в области исследований по физике
частиц высоких энергий.
Несмотря на ничтожно малую интенсив¬
ность вспышки излучения, создаваемой од¬
ной отдельной частицей, эта интенсивность
теперь доступна измерению. Теория пока¬
зывает, что при 3—1 число фотонов, испу¬
скаемых заряженной частицей, движущих¬
ся в среде с и — 1,5 и приходящихся на
видимый участок спектра, достигает 200—
300 фотонов/см. При правильном выборе
формы и расположения радиатора (так на¬
зывают среду, в которой движется и создает
излучение заряженная частица) значитель¬
ная доля этого света может быть направле¬
на на фотокатод умножителя. В результате
многократного усиления на аноде фотоум¬
ножителя появляется импульс тока, в мил¬
лионы раз превышающий начальный ток.
Этот импульс может быть отмечен соответ¬
ствующей радиотехнической схемой, и ча¬
стица будет зарегистрирована. Такое
устройство и есть счетчик, в котором для
регистрации частиц используется ими же
непосредственно создаваемое излучение.
Счетчик этого типа весьма напоминает
так называемый сцинтилляционный счет¬
чик, в котором для регистрации заряженных
частиц, осуществляемой также с помощью
фотоумножителя, используется люминес¬
ценция, возникающая при поглощении
энергии частиц в сцинтилляторе. Однако по
сравнению с ним он обладает рядом суще¬
ственных преимуществ. Вкратце эти пре¬
имущества состоят в следующем: 1) малая
длительность времени высвечивания по¬
зволяет осуществить счетчики с очень вы¬
сокой разрешающей способностью; 2) нали¬
чие порога излучения делает счетчики это¬
го типа нечувствительными к мягкому «до-
пороговому» излучению. Это свойство счет¬
чиков особенно ценно при использовании
их в условиях, когда имеется значительный
фон от мягкого v-излучения; 3) вследствие
ассиметрии излучения этими счетчиками
возможна регистрация только тех частиц,
которые движутся в радиаторе по направ¬
лению к катоду фотоумножителя. Частицы,
движущиеся в обратном направлении, счет¬
чиком не регистрируются. Иными словами,
счетчик рассматриваемого типа обладает
свойством направленности действия. Эта
особенность счетчика была использована
для определения «Альбедо» космических
лучей в верхних слоях атмосферы.
9.	«.Вопросы философии» № 9.

.30
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
В настоящее время в работах ряда
авторов описано большое число ориги¬
нальных конструкций счетчиков указанно¬
го типа. Методическая ценность излучения
быстрых частиц заключается не только в
его применениях как детектора частиц.
Использование своеобразных свойств это¬
го излучения (часто в комбинации с дру¬
гими методами) в ряде случаев существен¬
но расширяет возможности физического
эксперимента.
Известно, например, что определение
одного из важнейших параметров части¬
цы — ее массы — может быть выполнено
по изменению ее импульса и скорости.
Обычно экспериментальные трудности
встречаются при измерении скорости. Оче¬
видно, что в некотором диапазоне скоро¬
стей частицы, когда (3 (удовлетворяющее
условию (Зп>1) еще достаточно отличает¬
ся от единицы, скорость частицы может
быть легко найдена из соотношения (I) по
измеренному значению 0 и известному по¬
казателю преломления п.
Если известен сорт частиц, то измерение
скорости позволяет сразу определить и их
энергию. Особенно хорошие результаты
этот метод дает при определении энергии
протонов на ускорителях в области энергий
порядка нескольких сот Мэв.(см. табл. 1),
где точность измерения энергии доведена
до 0,25%.
Выше было уже отмечено, что наличие
у излучения энергетического порога де¬
лает счетчик нечувствительным к частицам
малых энергий. Подбирая радиатор с под¬
ходящим значением, можно менять энергию
порога Е. Очевидно, что два счетчика с за¬
ранее выбранными различными значения¬
ми пороговой энергии Е\ и Е2, включен¬
ные в надлежащей последовательности, по
схеме антисовпадений, будут регистриро¬
вать только те частицы, скорость которых
лежит в пределах, определяемых порогами
Е\ и Е2. Подобный прием был с успехом
применен Сегре и его сотрудниками в их
замечательной работе, приведшей к откры¬
тию антипротона.
Другое интересное использование свойств
излучения нашло место при изучении ши¬
роких ливней космических лучей. При изу¬
чении этих ливней установками с обычны¬
ми счетчиками на некоторой высоте реги¬
стрируются только частицы, являющиеся
далекими «потомками» первичной частицы.
Все другие частицы, образовавшиеся в
предшествующих стадиях развития ливня и
успевшие уже исчезнуть, этими установка¬
ми не регистрируются. Однако поскольку
частицы ливня	обладают громадными
энергиями, они способны создавать в воз¬
духе излучение рассматриваемого типа,
идущее практически в том же направлении.
Это излучение при благоприятных услови¬
ях доходит до поверхности Земли и может
быть зарегистрировано фотоумножителем.
Этот метод дает более полную картину лив¬
ня и позволяет получить ценные сведения
о процессе его развития.
Для космологии важное значение имеет
выяснение вопроса о содержании в составе
первичного космического излучения вне
атмосферы Земли ядер более тяжелых, чем
ядра водорода. Соответствующие опыты
проводятся сейчас на спутниках. В этих
опытах используется то обстоятельство, что
интенсивность излучения частиц сверх¬
световой скорости пропорциональна квадра¬
ту заряда частицы. Поэтому регистрируе¬
мые счетчиком импульсы от частиц раз¬
ного заряда должны отличаться по ампли¬
тудам. Анализ амплитудного распределения
позволит получить данные о распределе¬
нии тяжелых частиц в космическом излу¬
чении в зависимости от их порядкового но¬
мера.
Последнее, на чем я хотел бы остано¬
виться, — это использование излучения
быстрой частицы для определения ее энер¬
гии, когда эта энергия весьма велика. В
этом случае измерение энергии частицы по
отклонению в магнитном поле становится
невозможным. Можно, однако, попытаться
определить ее, измерив полную энергию,
которую частица затрачивает на излучение
рассмотренного нами типа. Для этой
цели необходимо использование весьма про¬
зрачных, плотных радиаторов с толщиной,
достаточной для полного развития ливня.
Наиболее подходящим для указанной цели
радиатором оказывается вода. В Физиче¬
ском институте Акад&мии наук СССР со¬
оружается установка для измерения энер¬
гии космических частиц этим i-методотм.
Рассмотренные примеры показывают,
насколько уже стало важным значение из¬
лучения частиц сверхсветовой скорости в
экспериментальной физике. Однако этим
далеко не исчерпываются все возможности
практического использования этого излу¬
чения. Несомненно, что круг его примене¬
нии будет и в дальнейшем быстро расши¬
ряться.
П. А, ЧЕРЕНКОВ

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
131
Из неопубликованных писем Г. В. Плеханова
Н. А. Рубакину (1909—1916 годы)
В Государственной библиотеке имени
В. И. Ленина хранится архив Николая
Александровича Рубакина, автора извест¬
ной работы «Среди книг», обладателя бо¬
гатейшей библиотеки (свыше 80 тысяч то¬
мов), содержащей редкое и обширное со¬
брание работ по истории России. Многие
выдающиеся представители русской рево¬
люционной мысли, находящиеся в эмигра¬
ции, пользовались книгами этой библио¬
теки. По свидетельству Н. К. Крупской, к
материалам рубакинской библиотеки неод¬
нократно обращался В. И. Ленин.
В архиве Н. А. Рубакина имеется 65
писем и открыток Г. В. Плеханова, при¬
сланных адресату с 1909 по 1916 год.
Большинство из них до сих пор еще не
опубликовано. Все эти письма содержат
главным образом просьбы Георгия Вален¬
тиновича Рубакину о высылке ему книг
в Италию, в Сен-Ремо, в Женеву, где он
жил, из библиотеки Рубакина, находив¬
шейся в Женеве, а затем в Лозанне. В эти
годы Плеханов напряженно работал над
широко задуманной «Историей русской об¬
щественной мысли», завершить которую
ему не удалось.
Плеханов собирался в этом труде спе¬
циально осветить основные этапы освобо¬
дительного движения XIX века в России.
В письме от 21 сентября 1911 года он со¬
общал Рубакину о своем расхождении с
Потресовым, который в обзоре истории рус¬
ской общественной мысли за 25 лет «не
упомянул о революционных течениях в
ней». «Его точка зрения,— замечает Пле¬
ханов,— потому и узка, что далека от
марксизма, несмотря на марксистскую тер¬
минологию».
Письма Плеханова — яркое свидетель¬
ство колоссальной работы по изучению об¬
ширнейших, нередко малоизвестных мате¬
риалов (документальных источников, а
также социально-экономических, философ¬
ских и социологических исследований),
охватывающих историю общественной мыс¬
ли в России от эпохи Киевской Руси до пе¬
риода русской революции 1905 —1907 го¬
дов (в том числе и историю марксизма
в России).
В письме от 16 декабря 1909 года он
запрашивал Н. А. Рубакина: «Имеются ли
у Вас и какие полные собрания русских
летописей... Что у Вас есть из старинных
описаний России иностранными путеше¬
ственниками, кроме Флетчера, уже бывше¬
го у меня, то есть имеются ли у Вас Олоа-
рий, Герберштейн, Мейерберг и др. Ино¬
странцы были бы мне ценны именно те¬
перь. Не откажите прислать мне их»*
Плеханова также интересуют свидетельст¬
ва греческих и арабских писателей о быте
русских племен, например, сочинения
Константина Багрянородного. В открытке
от 28 ноября 1911 года говорится: «Вы
очень обяжете меня, выслав мне «Ипать¬
евскую летопись», академическое издание
выписок из греческих и латинских авто¬
ров о славянах, Аристова — «Промышлен¬
ность древней Руси»; Грушевского и тре¬
тий том Беляева (история Новгорода, Пско¬
ва, Полоцка)». В других письмах Плеха¬
нов просил переслать ему «Беседы Вала¬
амских чудотворцев», «Чтения Московско¬
го общества истории древностей», «Рус¬
ский архив», «Русскую старину», книгу
И. Н. Болтина «Новгородские летописи»
и др.
Большая часть запросов Плеханова от¬
носится к оригинальным философским со¬
чинениям и исследовательским работам о
борьбе различных идейно-политических
направлений в русской общественной мыс¬
ли. Плеханов просит прислать ему «Стри¬
жа», «Ивашку Пересветова», «Просвети¬
теля» Иосифа Волоцкого, «Философию в
России» Е. А. Боброва, сочинения Д. К.
Кантемира. 10. Крижанича, С. С. Татище¬
ва, Н. И. Новикова, А. Н. Радищева, «Фи¬
лософические письма» TI. Я. Чаадаева, со¬
чинения Станкевича, «Декабрист Пестель»
Н.	П. Павлова-Сильванского, исследование
Ляцкого о Чернышевском, «Девятнадца¬
тый век» И. В. Киреевского, «Очерки
истории русской культуры» и «Из исто¬
рии русской интеллигенции» П. Н. Милю¬
кова, журнал «Вопросы философии и пси¬
хологии» и др.
В одном из писем (от 16 декабря 1909
года) Плеханов запрашивал: «Есть ли но¬
вое восьмитомное собрание сочинений Хо¬
мякова? Что есть из Аксакова, сочинений
Котошихина о России? Записки: а) Дани¬
лова, б) кн. Якова Шаховского, в) Ман-
штейна, г) Храповицкого, д) Державина,
ж) Грибовского, соч. БоЛтина (очень для
меня важно и Щербатова), полное собра¬
ние соч. Фон-Визина, Посошков и Сама¬
рин».
Плеханов выписывает из библиотеки
Рубакина многие книги по вопросам исто¬
рии и экономического развития России, в
том числе сочинения М. П. Погодина, В. 0.
Ключевского, С. М. Соловьева. Он просит
сообщить ему, «существует ли какое-либо
новое сочинение о бунте Степана РазЬна»,
прислать «Власть московских госудаяен»
М. Дьяконова, «О местничестве» Я. Мар¬

132
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ковича («эта тоже нужна до зарезу»),
«Жизнь и нравы великорусского наро¬
да» Н. И. Костомарова, «Историю эконо¬
мического быта древнего Новгорода»
А.	М. Никитского, «Сказания кн. Курбско¬
го», а также ряд работ по истории литов¬
ской Руси.
Большой интерес проявляет Плеханов
к исследованиям по общей истории право¬
славия и раскола в России. Он просит вы¬
слать ему автобиографию протолопа Авва¬
кума, «Историю русской церкви» Е. Го-
лубпнского. «Исторический очерк секуля¬
ризации церковных земель в России»
П. Павлова и др.
1> период подготовки своего труда «Сре¬
ди книг» Н. А. Рубакин просил Плеханова
ознакомиться с рукописью. Просматривая
рукопись, Плеханов делает ряд замечаний,
свидетельствующих о защите и отстаива¬
нии им марксистских взглядов в ряде во¬
просов теории и в тот момент, когда он
уже находился в лагере меньшевизма.
В письме от 12 октября 1910 года Пле¬
ханов предлагает пополнить алфавитный
список работами В. И. Ленина. Он пишет:
«...из сочинений Ленина Вами не отмече¬
ны брошюры: «Что делать?» (самая харак¬
терная для него) и «Шаг вперед, два ша¬
га назад». Кроме того, так как у Вас от¬
мечено, что Ленин и Владимир Ильин одно
и то же лицо, то нужно бы отметить и
книги: «Развитие капитализма в России»
и «Экономические этюды».
В связи с чтением исторического обзора
в труде Рубакина Плеханов делает важные
замечания об анархизме, сохранившие
свою свежесть и поныне. Анархисты, за¬
мечает Г. В. Плеханов, отрицают всякое
насилие человека над человеком, но ведь
и социалисты тоже настаивают на таком
отрицании. Вопрос лишь в том, как прий¬
ти к устранению насилия: путем организа¬
ции или же путем «свободного усмотре¬
ния». произвола индивидуумов? «Непра¬
вильно смотреть на анархизм как на левое
крыло в современном социальном движе¬
нии. Анархизм противоположен социализ¬
му и уже потому не мог быть ни правее,
ни левее его. Противоположность же анар¬
хизма социализму есть противоположность
точки зрения индивидуальной и точки зре¬
ния общественной».
В замечаниях на II том работы Руба¬
кина Плеханов в письме от 31 октября
1912 года критикует характеристику клас¬
сов и сословий, данную в духе Туган-Ба-
рановского. Он советует автору обратить
внимание на 52-ю главу III тома «Капита¬
ла», где Маркс показал ошибочность ана¬
логичной точки зрения. Здесь лее Плеха¬
нов рекомендует дополнить приводимую ли¬
тературу сочинениями К. Маркса.
Существенно исправляет Плеханов оп¬
ределение социализма, данное в рукописи
Рубакина, подчеркивая, что социализм
«не верование в естественно-гармониче-
ский порядок». «Социализм как направ¬
ление вообще не основан ни на каких ве¬
рованиях. Современный социализм видит
в осуществлении своей конечной цели ре¬
зультат исторического развития общества,
разделенного на классы. «Гармония инте¬
ресов» представляется современным со¬
циалистам результатом этого развития.
Не более. Между тем выражение: «верова¬
ние» предполагает что-то вроде утопи¬
ческого взгляда на социализм, с точки
зрения нравственности или даже ре¬
лигии».
Письма Г. В. Плеханова 1909—1916
годов ярко характеризуют широту его
интересов в области теории, огромную
эрудицию. Они ценны как свидетельство
основных направлений творческой работы
Г. В. Плеханова в последние годы его
жизни.
В. А. ФОМИНА
О математической лингвистике
В апреле этого года в Ленинграде со¬
стоялось совещание по математической
лингвистике. На совещании обсуждались
группы проблем, касающихся применения
статистических методов в изучении языка,
построения математических (формальных,
абстрактных) моделей языка, построения
абстрактных языков (языков-посредников
машинного перевода, информационных язы¬
ков и т. д.), построе-ния программ и реали¬
зующих их устройств, имеющих дело с язы¬
ком как с особого рода объектом, как с
элементом технического процесса (см. «Те¬
зисы совещания по математической лингви¬
стике». Ленинград. 1959).
Той же проблематике были посвящены
ранее состоявшиеся совещания по вопро¬
сам статистики речи (см. «Вопросы стати¬
стики речи». Ленинград. 1958) и по ма¬
шинному переводу (см. «Тезисы конферен¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
133
ции по машинному переводу». Москва.
1958.; «Машинный перевод и прикладная
лингвистика» № 1 (8). Москва. 1959). На
всех упомянутых совещаниях большое
внимание уделялось методологии лингви¬
стики.
Цель совещания по математической
лингвистике, как и предшествовавших ему
совещаний, заключалась во взаимной ин¬
формации о проделанной работе и в опре¬
делении перспектив дальнейших исследо¬
ваний. Учитывая серьезное научное и на¬
роднохозяйственное значение исследова¬
ний по математической лингвистике (раз¬
работки и использования методов матема¬
тического описания языка), совещание
отметило необходимость нормализации и
расширения системы подготовки специали¬
стов и издания литературы по математиче¬
ской лингвистике, координации работы раз¬
личных учреждений, проведения широких
экспериментов на машинах и т. п. По¬
следнее особенно важно как наиболее
сильное средство против двух нежелатель¬
ных в каждой науке крайностей: против
узкого, не освещаемого общей теорией эм¬
пиризма и оторванного от решения кон¬
кретных задач теоретизирования. Что ка¬
сается содержания теоретических исследо¬
ваний, то необходимо продолжать деталь¬
ную разработку проблематики, которая в
общих чертах определилась за последние
два — три года и обсуждалась на совеща¬
ниях и в печати.
Помимо материалов совещаний, здесь
можно указать следующие работы: «Мате¬
риалы по машинному переводу» (Сборник
1.	Ленинград. 1958), «Бюллетень объеди¬
нения по машинному переводу» (И\Г» 1—7.
Москва. 1957), Д. Ю. Панов «Автоматиче¬
ский перевод» (Москва. 1956), «Сессия
Академии наук СССР по научным пробле¬
мам автоматизации производства» (Москва.
1957), «Проблемы кибернетики» (Вы¬
пуск 1. Москва. 1958), В. В. Иванов «Ма¬
тематическая лингвистика» (БСЭ, т. 51),
сборник «Машинный перевод» (перевод с
английского. Москва. 1957), серия статей
в журнале «Вопросы языкознания».
В данном сообщении мы остановимся
лишь на некоторых вопросах, касающихся
математической лингвистики и представ¬
ляющих известный интерес для специали¬
стов по философским вопросам науки. При
этом мы не будем входить в конкретное
содержание тех или иных идей и теорий
и воздержимся от какой бы то ни было
лингвистической и математической оцен¬
ки их. Независимо от того, насколько они
удачны и жизненны, сам факт их возник¬
новения позволяет поставить и выяс¬
нить ряд вопросов, имеющих методоло¬
гический иитерес. И в существующей ли¬
тературе это сделано более или менее
ясно.
Математическую лингвистику опреде¬
ляют как применение математических мето¬
дов в исследовании языка или как описа¬
ние языковых фактов точными методами.
Поскольку в настоящее время математика
охватила проблематику логики в наиболее
существенной ее части, а проблемы логики
получают разработку как своего рода ма¬
тематические дисциплины, выражения
«точные методы» и «математические мето¬
ды» употребляются как синонимы или
почти как синонимы. Так что усматривать
в различии этих формулировок нечто
принципиальное не имеет смысла, тем бо¬
лее, что они встречаются в одних и тех же
работах. Когда говорится о математиче¬
ских методах, то фактически имеются в
виду логические и математические (можно
сказать, логико-математические) методы.
Вопрос же о соотношении последних выхо¬
дит за рамки обсуждения существа рас¬
сматриваемого научного направления.
Употребляется также термин «прикладная
лингвистика». Термин этот вряд ли мож¬
но считать удачным, так как лингвистика
всегда в каком-то смысле была приклад¬
ной наукой, а в том направлении, которое
называют «прикладным», ставятся и раз¬
рабатываются проблемы, прикладной ха¬
рактер которых обнаруживается довольно-
таки косвенным путем, через ряд промежу¬
точных звеньев. Впрочем, споры здесь
бесцельны. Они решатся, надо думать, в
рабочем порядке. Точно так же делом бу¬
дущего является решение вопроса о том,
выделится математическая лингвистика в
качестве особой промежуточной дисципли¬
ны или она окажет настолько сильное
влияние на лингвистику вообще, что ста¬
нет возможным говорить о ней как о но¬
вом этапе развития лингвистики в целом,
как это произошло, например, с математи¬
ческой логикой.
Мысль о применении математики к изу¬
чению языка высказывалась и ранее (на¬
пример, в середине прошлого века Буня-
ковским). Имели место и случаи реализа¬
ции такого подхода. Так, А. А. Марков
произвел статистическое исследование че¬
редования букв, обозначающих гласные и
согласные, правда, лишь в качестве иллю¬
страции к развиваемой им математической
теории. Эти факты не случайны. Язык по
природе своей таков, что допускает воз¬
можность математического описания:	в
нем наблюдаются регулярные отношения,
он содержит поддающиеся счету дискрет¬
ные единицы и т. д. Однако до последнего
времени эти факты не влияли существенно
на методологию лингвистики (мы исклю¬
чаем из этого структурную лингвистику, о
которой скажем ниже), она оставалась
описательной, эмпирической наукой. И де¬

134
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ло здесь вовсе не в неспособности лингви¬
стов, а прежде всего в тех практических
требованиях, которые предъявлялись к
лингвистике и оправдывали ее существова¬
ние как науки. Лицо всякой науки опреде¬
ляется не только изучаемым ею предметом
(и абстрактно мыслимыми возможностями),
но и особенностями обслуживаемых ею
практических потребностей. Традиционная
лингвистика обслуживала потребности пре¬
подавания языков, литературного перевода,
литературы, истории общества и т. п., а
для этих целей просто не требовалось ее
сближения с математикой.
В последнее десятилетие положение ра¬
дикально изменилось. Именно в это время
математическая лингвистика превратилась,
если так можно выразиться, в значащую
величину в ряду других научных дисцип¬
лин и течений. Среди причин, обусловив¬
ших это превращение, в первую очередь
следует назвать новые производственные
(технические) потребности и возможности,
а именно: задачи повышения пропускной
способности каналов связи, создания авто¬
матических читающих и стенографирую¬
щих устройств, осуществления автомати¬
ческого перевода и реферирования науч¬
ной литературы, переработки информации
в информационных машинах, речевого
управления машинами, сохранения инфор¬
мации, переработки устной речи в пись¬
менную и т. п. Как видим, машинный пе¬
ревод не единственная и даже не самая
важная техническая задача, стимулиро¬
вавшая становление математической линг¬
вистики. Ио поскольку эта задача связана
со структурой языка в целом (здесь вста¬
ют все основные лингвистические пробле¬
мы), к ней проявляется особый теоретиче¬
ский интерес. Так что не случайно экспе¬
риментальное осуществление автоматиче¬
ского перевода является своего рода кре¬
щением математической лингвистики.
Опыт решения указанных задач, в част¬
ности проблемы машинного перевода, по¬
казал, что эти задачи не являются чисто
техническими. При всей важности техни¬
ческой стороны дела существенно важ¬
ным, а в ряде случаев решающим здесь
является лингвистическое исследование.
Так, если при осуществлении первоначаль¬
ных экспериментов по автоматическому
переводу можно было создать упрощенную
ситуацию (например, специально подо¬
брать простой текст с небольшим числом
слов, исключить омонимию и т. п.), то ре¬
шение проблемы автоматического перевода
с одного конкретного языка на другой не¬
возможно без специальных, ориентирован¬
ных на эту задачу лингвистических иссле¬
дований. Причем имеется в виду не любое
лингвистическое исследование, а такое,
которое имеет целью поручить операции с
языком (с языками) машине и потому опе¬
рирующее точными методами, с которыми
только и может примириться машина. В
общем, новая область приложения лингви¬
стики обусловливает постановку новых
проблем и новые методы их решения.
Но было бы ошибочно сводить все к чи¬
сто технической стороне. Необходимо в чи¬
сле условий возникновения рассматривае¬
мой дисциплины назвать также следую¬
щие: 1) Применение математики в лингви¬
стике правомерно на тех же основаниях,
что и в других науках. Математизация раз¬
личных областей науки в последние деся¬
тилетия дала существенные .результаты, от¬
сюда стремление лингвистов последовать их
примеру представляется вполне естествен¬
ным. 2) Математики сами подошли к про¬
блемам лингвистики — математика есть
некоторого рода язык, и разработка мета¬
языка для него в какой-то мере за¬
трагивала общелингвистические пробле¬
мы; первоначальной формой введения ма¬
тематических понятий и утверждений яв¬
ляется обычная речь и т. п. Кстати ска¬
зать, инициатива внедрения математиче¬
ских методов в лингвистику исходила от
математиков. Можно также еще отметить,
что в последние десятилетия проблема ло¬
гического анализа и усовершенствования
языка науки заняла одно из центральных
мест в логике и методологии естествозна¬
ния, что должно было оказать хотя бы
косвенное влияние на строй мышления
лингвистов. 3) Возникновение кибернети¬
ки стимулировало развитие лингвистиче¬
ской статистики (в работе Шэннона, на¬
пример, изучен материал, касающийся
статистической структуры языка); язык
есть носитель информации, и по самому
существу теории информации он является
ее естественной сферой приложения.
4) Наконец, внутри самой лингвистики
была подготовлена почва для внедрения
математических методов — обстоятель¬
ство, на которое следует обратить перво¬
степенное внимание
Растущий интерес лингвистов к мате¬
матическим методам обусловлен развитием
самого языкознания, а именно развитием
структурной лингвистики2. С точки зре¬
1 По поводу названных условий см.
«Бюллетень объединения по машинному
переводу» № 1, «Тезисы конференции по ма¬
шинному переводу» (стр. 14—15), «Бюлле¬
тень объединения по машинному переводу»
№ 5 (стр. 5), «Вопросы статистики речи»
(стр. 85).
2 О структурной лингвистике см. следую¬
щие работы: С. К. Шаумян «О сущности
структурной лингвистики» («Вопросы язы¬
кознания» № 5, 1956), «Структурная линг¬
вистика как имманентная теория языка»
(Москва, 1958), И. И. Ревзин «Структу¬
ральная лингвистика, семантика и проблемы
изучения слова» («Вопросы языкознания»

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
135
ния последней основным объектом изуче¬
ния являются не значения единиц, элемен¬
тов языка, а их отношения. Значения при
этом, разумеется, принимаются во внима¬
ние, но это делается с целью выявления
отношений. Предполагается, что рассмат¬
риваемые элементы языка имеют значе¬
ния. При таком подходе создается база для
формализации языка, то есть для пред¬
ставления его в виде некоторой системы
логически связанных формул (например,
формализация фонологии Н. С. Трубецким).
Сходство методов и задач лингвистическо¬
го исследования и математики здесь обна¬
руживается достаточно явно, на что ука¬
зывали многие лингвисты (например,
Ельмслев). Заметим, что внедрение идей
математической логики в языкознание нача¬
лось под влиянием работы Ф. де Соссюра
«Курс общей лингвистики» (1915 год), в
которой язык был представлен как система
отношений между единицами языка, не
сводимых к их физическим и семантиче¬
ским свойствам. Из сказанного, однако, не
следует, что структурализм вообще отвер¬
гает необходимость исследования значений.
Исследования такого рода ведутся в
лингвистике, хотя результаты пока неве¬
лики и малоизвестны.
Ленинградское совещание, как и пред¬
шествующие, подчеркнуло, что осуществ¬
ление лингвистических исследований на
базе идей и методов структурной лингви¬
стики является необходимой предпосылкой
для применения математических методов в
языкознании, ибо в настоящее время
только структурная лингвистика дает срав¬
нительно точные методы исследования
языка, результаты которых пригодны для
дальнейшей математической обработки.
Так что если уж есть за что упрекать
структурализм, так, пожалуй, за недоста¬
точную формализацию языка (см. об этом,
например, «Вопросы статистики речи»,
стр. 51). Применение математических мето¬
дов продолжает основные методологические
идеи структурализма, внося е методологию
лингвистики существенные усовершенство¬
вания. Например, группой математиков под
руководством А. А. Ляпунова разрабаты¬
вается теоретико-множественная концепция
языка \ По мнению ряда лингвистов, эта
№ 2, 1957/(М. И. Стебли н-К аменский
«Несколько замечаний о структурализме»
(«Вопросы языкознания» № 1, 1957), А. А.
Реформатский «Что такое структура¬
лизм?» («Вопросы языкознания» № 6, 1957).
О значении структурализма для применения
математических методов в лингвистике см.,
например, «Вопросы статистики речи»
(стр. 51), «Материалы по машинному пере¬
воду» (стр. 8).
1 Работы представителей этой группы
ученых, в частности работы О. С. Кулаги¬
ной, опубликованы в материалах совеща-
концепция придает структуралистской ме¬
тодике логическую стройность и общность.
В частности, она охватывает и синтаксис,
в области которого в структурной лингви¬
стике было сделано сравнительно мало (см.,
например, «Вопросы статистики речи»,
стр. 52).
Указанные факторы в совокупности
определили применение математических
методов в языкознании. Так что имеются
все основания рассматривать математиче¬
скую лингвистику как развитие науки о
языке в соответствии с современным логи¬
ко-математическим идеалом построения
науки и в соответствии с новыми практи¬
ческими требованиями к ней. В настоя¬
щее время, разумеется, сделаны еще толь¬
ко первые скромные шаги в этом направ¬
лении, переоценивать которые было бы не¬
разумно 2. Но они выяснили большие пер¬
спективы этого направления развития нау¬
ки. Технические приложения и экспери¬
менты на машинах выступают при этом
как надежный практический критерий раз¬
рабатываемых теорий.
Применение математических методов в
языкознании заключается в использовании
отдельных понятий математики (например,
понятия «множество»), отдельных ее реко¬
мендаций (например, положений теории
определений, учения о дедуктивном мето¬
де) и формального аппарата (теории мно¬
жеств, математической логики, теории ин¬
формации, топологии и т. д.). Это приме¬
нение идет по следующим двум основным
линиям: 1) по линии описания естествен¬
но сложившихся конкретных языков и их
взаимоотношений и 2) по линии конструи¬
рования новых знаковых систем (искус¬
ственных языков)3. Эти направления тес¬
но переплетаются, образуют сложный ком¬
плекс исследований. Расчленить его на не-
пересекающиеся (рядом положенные)
классы проблем возможно лишь в аб¬
стракции. Например, модели языка, пред¬
назначаемые для решения задач по пер¬
ний, в «Бюллетене объединения по машин¬
ному переводу» (№ 3) и в «Проблемах ки¬
бернетики».
2 Работающие в этой области сами от¬
дают себе в этом полный отчет и не склон¬
ны сколько-нибудь преувеличивать резуль¬
таты. Показателен в этом отношении не¬
давний доклад Бар-Хиллела о положении
дел в области машинного перевода.
3 Мы не останавливаемся здесь на состав¬
лении алгоритмов и программ для машин.
Отметим лишь, что при этом результаты
математической лингвистики в той или иной
ферме используются (например, при кон¬
струировании языков для записи этих алго¬
ритмов). Подробно об этом см. выступление
В. А. Успенского, опубликованное в журна¬
ле «Машинный перевод и прикладная линг¬
вистика» № 1(8).

136
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
вой линии, могут использоваться в каче¬
стве абстрактных машинных языков, кон¬
струирование абстрактных машинных язы¬
ков невозможно без исследования конкрет¬
ных языков, языков данных наук и т. п.
Важно подчеркнуть, что применение ма¬
тематики в лингвистике, как и в других
науках, ни в какой мере не ведет к потере
этой наукой своего предмета или к пре¬
вращению ее в своего рода раздел матема¬
тики. Лингвистика сохраняет свой пред¬
мет и специфические понятия, посредством
которых он получает теоретическое отобра¬
жение. Речь идет о более точном, строгом
определении ее понятий 1 и соответственно
о более точной постановке ее проблем,
а также о более совершенной методике
их разрешения. И если при этом вво¬
дится новая, непривычная для лингвистов
терминология (к тому же вводится непри¬
вычными способами — через определения
в некоторой формальной системе), так это
объясняется вполне разумными причинами:
постановка и решение новых проблем в
любой науке порождают новые понятия;
языковая действительность настолько
сложна, что возможны различные вариан¬
ты ее описания, одни и те же языковые
факты в зависимости от принятых опреде¬
лений получают различное описание, а это
как-то отражается в разнообразии терми¬
нологии; в силу характера применяемых
методов неизбежно кажущееся дублирова¬
ние привычной терминологии и т. д.
В концепции Кулагиной, например, вво¬
дится понятие типа. Это понятие нельзя
непосредственно отождествить с понятием
части речи, поскольку первое есть лишь
некоторое формальное приближение ко вто¬
рому; аналогично обстоит дело с другими
терминами, определенными в формальных
построениях. Игнорирование различия по¬
нятий в таких случаях равносильно игно¬
рированию различия конкретного, многосто¬
роннего факта и абстрактного, односторон¬
него его отображения (см. об этом «Бюл¬
летень объединения по машинному перево¬
ду» № 5, стр. 22—24).
Важно далее подчеркнуть, что примене¬
ние математики в лингвистике есть не
просто использование готовых формул и
рецептов математики (подобно тому, как
обучающиеся тренируются в решении за¬
дач), но представляет собою решение ори¬
гинальных лингвистических задач. Одним
из показателей и следствий этого является
го, что разрабатывается новая методика
даже с формальной точки зрения. Конечно,
1 А тот факт, что традиционные понятия
лингвистики нуждаются в критике, известен
давно. Например, такие понятия, как «пред¬
ложение», «слово», «часть речи» и т. п.,
весьма расплывчаты, их общепризнанность
иллюзорна.
в математике потенциально эта методика со¬
держится, но актуальное ее появление на
свет обязано специфике лингвистических
задач. На ленинградском совещании отме¬
чалось, например (В. А. Успенский), что
теория информации не просто должна быть
перенесена в лингвистику (в современном
виде она не учитывает смысла), но должна
быть разработана применительно к специ¬
фическим потребностям языкознания. Ана¬
логично, надо думать, будет обстоять
дело и с применением теории алгоритмов:
общая теория алгоритмов для машин, име¬
ющих дело с языком, должна быть разви¬
та именно применительно к специфике
этой задачи. Так, между прочим, обстоит
дело и с применением математики в фи¬
зике, и лингвистика не представляет
исключения из общей тенденции разви¬
тия методов исследования современной
науки.
С философской точки зрения наиболь¬
ший интерес представляют два вопроса,
связанные с разработкой математических
методов описания языка (с исследования¬
ми, идущими по первой из названных ли¬
ний),— это вопрос о применении стати¬
стических методов и вопрос о моделях
языка. Такого рода вопросы являются одни¬
ми из центральных философских вопросов
современного естествознания вообще, физи¬
ки в особенности.
Возможность приложения статистиче¬
ских методов в языкознании связана, как
уже отмечалось, прежде всего с природой
самого языка. Статистические методы при¬
меняются тогда, когда изучаемые объекты
характеризуются различными величинами
в зависимости от меняющихся условий,
которые практически не могут быть учте¬
ны с полнотой, достаточной для причинного
описания в классическом (лапласовско'м)
смысле этого слова, другими словами, ко¬
гда практически невозможно или нецелесо¬
образно представить комплекс причин той
или иной величины объекта как комбина¬
цию некоторого конечного числа простых
причин. Но именно таким выглядит язык
с точки зрения тех требований к науке о
нем, о которых говорилось выше. Напри¬
мер, устная речь с точки зрения техники
связи (скажем, телефонной связи) есть по¬
следовательность акустических колебаний
с нерегулярно меняющейся частотностью,
интенсивностью и т. д., каждый звук как
лингвистическая единица (фонема) имеет
множество вариантов в зависимости от раз¬
личных условий (позиционных условий, ин¬
дивидуальных особенностей говорящего
и т. д.), так что установить соответствие
фонемы и ее физической картины без ста¬
тистического исследования нельзя (см. «Во¬
просы статистики речи», стр. 5—6). Функ¬
ционирование отдельного слова определяет¬
ся комплексом синтаксических, граммати¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
137
ческих и других причин, который трудно
разложить на элементарные (см. там же,
стр. 85—86). То лее самое относится к чи¬
слу слогов и звуков в словах, к сочетаемо¬
сти фонем, слов и т. п.
Применения статистических методов
весьма разнообразны. Так, подсчет вероят¬
ности сочетаемости фонем внутри и на
концах слова при определении границ сло¬
ва имеет теоретическое значение (напри¬
мер, для уточнения понятия «слово») и
практическое значение (например, для ре¬
шения проблемы автоматической записи
устной речи буквами алфавита); статисти¬
ческое исследование сочетаемости слов
при анализе предложения валено для об¬
наружения закона выделения предложения
из общего потока речи (см. «Тезисы сове¬
щания по математической лингвистике»,
стр. 90—91); статистические исследова¬
ния позволяют определить пригодность
формальных построений (моделей языка)
или слуясат условием их построения и при¬
менения, позволяют упростить формальные
процедуры (см. «Вопросы статистики ре¬
чи», стр. 55); без статистических иссле¬
дований невозможно, очевидно, примене¬
ние теории информации и т. д. Эти приме¬
нения выходят далеко за рамки техниче¬
ских задач. Так, В. В. Иванов обосновы¬
вает возможность применения статистиче¬
ских методов в сравнительно-историческом
языкознании (см. материалы совещаний,
«Бюллетень объединения по машинному
переводу» № 5). Интересно отметить, что
в какой-то мере (интуитивно) статистиче¬
ский отбор осуществлялся фактически и
ранее, например, при составлении слова¬
рей и грамматических нормативов. Разу¬
меется, статистический метод не универса¬
лен. Как отмечает, например, С. К. Шау¬
мян, он не нужен при изучении потенци¬
альных языковых систем (см. «Тезисы со¬
вещания по математической лингвистике»,
стр. 42). Более того, переоценка воз¬
можностей статистических исследований
языка, рассмотрение статистических ме¬
тодов как главных или даже самодов¬
леющих, а не как подсобных средств фак¬
тически ведет к тому же эмпиризму, про¬
тив которого восставала структурная линг¬
вистика.
Вопрос о математических (формальных,
абстрактных) моделях языка есть, по су¬
ществу, вопрос о роли абстракции и де¬
дуктивного метода в языкознании как
опытной науке. Под моделью языка имеет¬
ся в виду формальная система, которая
может быть применена к конкретным язы¬
кам (интерпретирована посредством поня¬
тий, описывающих конкретный язык, или
применена при помощи дополнительных
условий). Следует сказать, что термин
«модель» употребляется в двояком смыс¬
ле: 1) для обозначения системы объектов
(в том числе знаковых систем), которая
специально конструируется с целью изуче¬
ния другой системы объектов, представля¬
ющей собою предмет изучения; при этом
между элементами и отношениями моде¬
ли, с одной стороны, и изучаемыми эле¬
ментами и отношениями предмета, с другой
стороны, устанавливается соответствие
как условие переноса результатов изуче¬
ния модели на предмет; модель здесь вы¬
ступает как средство познания; 2) для обо¬
значения системы объектов, которая ста¬
вится в соответствие с формальной систе¬
мой; здесь модель — интерпретация фор¬
мальной системы. В лингвистике речь о
моделях идет в первом смысле (конкрет¬
ные языки выступают как модели во вто¬
ром смысле по отношению к формальным
построениям, а последние как модели язы¬
ка в первом смысле).
Модели языка суть абстракции в том
смысле, что они не претендуют по самому
своему назначению на полное описание
языка. Они дают описание лишь отдельных
его элементов (слова, предложения и т. д.),
свойств и отношений (синтаксиса, морфо¬
логии и т. д.). Полное описание мыслимо
лишь как предел последовательности мо¬
делей (см. «Тезисы совещания по матема¬
тической лингвистике», стр. 43—45). Бо¬
лее того, и описание отдельных элементов,
свойств и отношений языка при этом осу¬
ществляется лишь с какой-то определен¬
ной точки зрения, не является всесторон¬
ним. Так, выше мы уяге отмечали, что
определение типа в формальной системе
Кулагиной есть лишь некоторое приближе¬
ние к понятию части речи. Другим при¬
мером таких моделей может служить опре¬
деление падежа Колмогоровым и Успен¬
ским (см. «Бюллетень объединения по ма¬
шинному переводу» № 5, стр. 15), эле¬
ментарной грамматической категории Доб-
рушиным (см. там же, стр. 19; «Тезисы
конференции по машинному переводу»
стр. 37), ряд моделей предложения (см.
«Тезисы совещания по математической
лингвистике», стр. 28—30), предлагаемое
Андреевым моделирование языка на осно¬
ве статистического и теоретико-множе¬
ственного изучения его структуры (см. ма¬
териалы совещаний и «Материалы по ма¬
шинному переводу»). Ниже мы подроб¬
нее рассмотрим определение простого пред¬
ложения Ревзиным (см. «Бюллетень объ¬
единения по машинному переводу» № 1;
«Тезисы конференции по машинному пе¬
реводу», стр. 50), где свойство модели как
абстракции молено проиллюстрировать
вполне наглядно.
Но модель есть не просто абстракция в
том смысле, как она понималась в тради¬
ционной логике. Это сложная, расчленен¬
ная система понятий и утверждений, кон¬
струируемая по правилам построения де¬

138
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
дуктивных теорий. Логическим идеалом ее
является построение исчисления, как это
предлагается, например, Цейтиным (см.
«Тезисы совещания по математической
лингвистике», стр. 45). По способу построе¬
ние различаются (различие в известной ме¬
ре условно) ■следующие два типа моделей:
1) формальные построения на основе при¬
нятых аксиом и первичных определений и
2) системы правил, алгоритмов анализа
структуры конкретных языков (см. там
же, стр. 44). Однако в обоих случаях вы¬
полняются следующие условия: 1) в неко¬
торой формальной системе вводятся (опре¬
деляются) термины, которые получают ин¬
терпретацию в понятиях, описывающих
конкретный язык; 2) развивается (вы¬
водится по правилам логики) система
утверждений, которая с той или иной
степенью вероятности соответствует фак¬
тическому положению дел в конкретном
языке.
Рассмотрим в качестве иллюстрации к
изложенному очень простой пример, кото-
рый, кстати сказать, приводился Ревзи-
ным именно для иллюстрации дедуктивно¬
го пути описания языка. При этом, повто¬
ряем, нам совершенно безразлична лингви~
стическая оценка его. Считается заданным
некоторое множество элементов а, Ъ, с... и
абстрактное отношение, которое может
быть обозначено любым знаком (обозначим
его словом «больше»). Принимаются опре¬
деления, допустим такие: Ъ есть атрибут
к а, если а больше Ь, но b не больше а;
а и Ъ образуют предикативную пару, если
они различны, а больше bub больше а;
а несравним с Ь, если а не больше Ь и b не
больше а; а непосредственно больше Ь, ес¬
ли нет такого с, что а больше с и с боль-
ше Ь. Множество считается лингвистиче¬
ски упорядоченным, если для любого а
имеется такой Ь, что а больше Ъ или Ъ
больше а. Множество типа «а больше Ъ
больше с» называется цепью. Предложение
(имеется в виду простое предложение) те¬
перь может быть определено так: лингви¬
стически упорядоченное множество, все
цепи которого имеют хотя бы один общий
элемент, и для каждого а есть один, и
только один Ъ, такой, что Ъ непосредствен¬
но больше а. На этом основании доказы¬
вается ряд теорем (для доказательства тре¬
буются еще дополнительные условия, на¬
пример, аксиома транзитивности отноше¬
ния «больше», которые здесь- нет необхо¬
димости приводить), в частности, в пред¬
ложении имеется одна и только одна пре¬
дикативная пара. Определив еще некото¬
рые операции (умножения, сложения и
т. д.), мы расширим возможности вывода
теорем.
Данное выше определение предложения
согласуется с обычным пониманием пред¬
ложения как некоего целого, элементы ко¬
торого находятся в отношении подчинения.
Но оно согласуется лишь как абстракция,
охватывается лишь простое предложение,
безличные предложения вообще из числа
предложений исключаются \ Кроме того,
это согласование требует интерпретации
понятия «элемент множества» и принятых
отношений. Но именно благодаря этой аб¬
стракции и вносится необходимая стро¬
гость и возможность дедуктивного анализа
языка (в данном случае возможно исполь¬
зовать понятия и положения теории групп).
Общий ход исследования выглядит так:
1) допускается, что в языке действуют та¬
кие-то отношения, которые и фиксируются
в абстрактной форме системой определе¬
ний и аксиом; 2) на этой базе выводятся
возможные следствия (доказываются тео¬
ремы) и осуществляется последовательное
введение (определение) возможных отно¬
шений; 3) осуществляется проверка того,
насколько полученное формальное построе¬
ние охватывает факты конкретного языка.
Как уже говорилось, этот путь не является
единственно возможным, но он наиболее
наглядно иллюстрирует дедуктивный метод
в опытной науке.
Применения моделей языка весьма раз¬
нообразны, они используются для характе¬
ристики переводческих алгоритмов, для
конструирования языка-посредника машин¬
ного перевода, в сравнительно-историческом
языкознании и т. д. (ом. «Тезисы совеща¬
ния по математической лингвистике»,
стр. 3, 5, 11). Это подтверждает высказан¬
ное выше утверждение о том, что мы стал¬
киваемся при рассмотрении математической
лингвистики с комплексом взаимосвязан¬
ных проблем.
Вторая линия математического исследо¬
вания языка состоит в создании искусст¬
венных языков. Не считая удачным выра¬
жение «искусственные языки», поясним,
что здесь имеется в виду. Для автоматиче¬
ского перевода тексты необходимо записы¬
вать в такой промежуточной форме, над
которой можно осуществлять машинные
(механические) операции (см. «Машинный
перевод», стр. 47). Для этой цели и кон¬
струируются искусственные абстрактные
языки, называемые языками-посредниками
машинного перевода2. Известны различ¬
ные подходы к построению языков-по¬
средников:	учет исторического родства
конкретных языков, упрощение какого-ли¬
1 Возможно, что это является не показа¬
телем неполноты модели, а показателем син¬
таксической неполноценности безличных
предложений, того, что это выродившиеся
предложения.
2 По мнению ряда лингвистов (см., напри¬
мер, «Тезисы конференции по машинному
переводу», стр. 24), язык-посредник в неяв¬
ной форме присутствует в любой машинной
программе.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
139
бо конкретного языка, анализ и запись тек¬
стов с использованием математической
логики и т. д. (см. «Тезисы совещания по
математической лингвистике», стр. 53).
Однако общим для них всех является, во-
первых, необходимость предварительного
формального анализа конкретных языков
и, во-вторых, построение языка-посредни¬
ка как вполне логичного языка с просты¬
ми стандартными правилами 2. Это касает¬
ся вообще любых искусственных языков:
они должны обладать настолько точно
определенной структурой, чтобы было воз¬
можно поручить оперирование ими ма¬
шине.
Из сказанного также видно, что кон¬
струирование таких языков является не
чисто логической и математической зада¬
чей, но, если так можно выразиться, лин-
гвистически-математической. Так что в этой
части математическая лингвистика высту¬
пает как промежуточная наука, здесь име¬
ет место соединение усилий специалистов
разных наук для решения одной комплекс¬
ной задачи.
К числу искусственных абстрактных
языков относится также символический
язык, предназначаемый для записи алго¬
ритмов автоматических операций над язы¬
ком. Приведем простой пример 3. Пусть в
тексте встретилось слово «напряжений».
При автоматическом переводе для отыска¬
ния эквивалента этого слова в словаре не¬
обходимо произвести его расчленение (в сло¬
варе такого слова нет), отбросить какую-
то его часть и на основе принятых крите¬
риев (например, различие в одной послед¬
ней букве) по оставшейся части найти сло¬
во в словаре (выбрать). В соответствии
с русской грамматикой составляется сле¬
дующая инструкция для машины (или
для человека, осуществляющего перевод
каж чисто механическую задачу): если
слово оканчивается на й, то нужно от¬
сечь й, но при условии, что предпослед¬
няя буква не е, w, о, ы; или же если пред¬
последняя буква и, тогда нужно отсечь й,
но только тогда, когда третья от конца буква
н, а четвертая — а, е, я. Обозначив индекса¬
ми 1, 2, 3, 4 номера букв от конца слова,
штрихом — отрицание, знаком Sq(u) — то,
что слово должно быть разбито так, что
отсекается й, мы можем эту инструкцию
записать формулой математической логики,
2 О языке-посреднике см. следующие ра¬
боты: «Машинный перевод» (стр. 29, 47,
223), «Тезисы совещания по математической
лингвистике» (стр. 7, 53, 60, 74), «Тезисы
конференции по машинному переводу»
(стр. 16, 24), Н. Д. Андреев «Машинный
перевод и проблема языка-посредника»
(«Вопросы языкознания» № 5, 1957).
3 Пример взят из сборника «Машинный
перевод», стр. 96—97.
используя знаки «•» («и») и « + » (исклю¬
чающее «или»):	Sq(fi)=fii • W • иг •
Ог • Ыг1 “Ь Иг • Шз • (а4 “I- 64 Л-ОН
Разумеется, этот пример тривиален. Задача
разработки рациональных символических
языков еще только поставлена, решение
ее — дело будущего.
К числу искусственных абстрактных
языков относятся, далее, информационные
языки для машинной записи научных тек¬
стов (см. «Тезисы совещания по математи¬
ческой лингвистике», стр. 68, 82, 86, 88).
В настоящее время ведутся работы по раз¬
работке информационных языков для хи¬
мии (Финн, Влэдуц) и для математики (Ка-
лужнин, Кузнецов, Ермолаева, Падучева).
Информационные языки, помимо того, что
говорилось выше об искусственных языках,
обладают (должны обладать) тем свойством,
что обеспечивают возможность логических
операций над текстами, записанными на
них, например, отбора осмысленных фраз,
вывода следствий и т. д. Это предполагает,
что конструирование их должно опираться
на логический анализ языка той или иной
науки, что делает исследования в данной
области особенно близкими к исследованиям
по логике и методологии наук, в особенно¬
сти по структуре теорий. К этому же кругу
проблем относится проблема мета-языка ма¬
шинного перевода 4, которая частично пере¬
крещивается с проблемой языка-посредни¬
ка и информационного языка, но имеет и
некоторый специфический оттенок: здесь
речь идет о построении системы знаков
для описания входного (переводимого) и
выходного (на который переводят) язы¬
ков, отношений между ними и операций по
эквивалентному преобразованию одного в
другой. Эта проблема тесно связана с про¬
блемой разработки общей теории отнощений
между языковыми системами. Наконец, к
рассматриваемому кругу проблем относится
проблема стандартизации и упрощения
(минимизации) конкретных языков — по¬
строение предложений по единому стан¬
дарту, устранение омонимии и синонимии,
устранение излишних категорий 5 и т. д.,—
разработка которой имеет серьезное значе¬
ние для решения рассмотренных выше
проблем математической лингвистики. Как
показал опыт, успешное решение рассмот¬
ренной группы проблем требует совместных
усилий лингвистов, математиков и логи¬
ков.
4 Подробно об этом см. статью В. В. Ива¬
нова в «Материалах по машинному пере¬
воду».
5 В докладе Е. В. Падучевой (см. «Тези¬
сы совещания по математической лингви¬
стике», стр. 24) было показано, например,
что синтаксические связи между конфигу¬
рациями в русском языке можно описать с
помощью четырех пяттржрй.

140
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Такова в общих чертах (не вникая в со¬
держание идей, проектов, теорий и т. д.)
картина задач и методологии математиче¬
ской лингвистики. В заключение несколь¬
ко слов о скромности имеющихся результа¬
тов математической лингвистики. Встреча¬
ются заявления о том, что применение ма¬
тематических методов пока еще не привело
дальше уже известного в лингвистике. В са¬
мом деле, о существовании предложений,
слов, синтаксических связей и т. п. знали
испокон веков, и эти факты были в линг¬
вистике описаны. Однако общепризнано
также, что уточнение известного и изоб¬
ражение его в форме, способствующей ре¬
шению новых задач, есть несомненный шаг
вперед в познании известного. С этой точки
зрения предпринимаемые в математической
лингвистике шаги в плане формального
исследования языка нельзя оценивать как
перефразировку имеющихся сведений об
языке1.'К тому же сама постановка новой
1 Сошлемся здесь хотя бы на работу
Мельчука по формальной выраженности
грамматического рода во французском язы¬
ке (см. «Бюллетень объединения по ма-
проблематики, а это отрицать невозможно,
есть необходимый элемент всякого научного
прогресса. Так что правильнее будет гово¬
рить, что результаты математической
лингвистики являются скромными относи¬
тельно возможностей и намерений этого
научного направления.
Далее самый беглый обзор работ по ма¬
тематической лингвистике показывает, что
здесь поднята богатейшая логическая про¬
блематика, касающаяся структуры челове¬
ческих знаний (начиная от отдельных вы¬
сказываний и кончая целостными теория¬
ми), их преобразований и языковых форм
их выражения.
Напрашивается резонный вывод: логи¬
кам, работающим в философских учрежде¬
ниях, следовало бы учитывать эти текущие
логические потребности конкретных наук,
лингвистики в том числе, и планировать
свою работу применительно к ним.
А. А. ЗИНОВЬЕВ
шинному переводу» № 7, материалы сове¬
щаний), которую было бы несправедливо
подводить под такую оценку.
Критика И. П. Павловым фрейдизма
В настоящее время в невропатологии и
психиатрии целого ряда капиталистиче¬
ских стран в противовес павловскому на¬
правлению выдвигаются различные нена¬
учные и односторонние концепции. Осо¬
бенно большие надежды возлагаются реак-
ционно-идеалистическими кругами на
фрейдизм. Поэтому критика его И. П. Пав¬
ловым приобретает весьма актуальное зна¬
чение.
3. Фрейд, как и все создатели модных
реакционных учений в естествознании и
философии эпохи империализма, выступил
под флагом поисков «новой истины» и кри¬
тики «устаревших теорий». Но то, что он
предложил, было на деле не шагом вперед,
а движением вспять.
В начале своей деятельности 3. Фрейд
несколько лет занимался анатомией мозга
и неврологией. Но вскоре он встал на путь
чисто психологических исследований. В тот
период, когда физиология и клиника нача¬
ли все больше обогащаться новыми круп¬
ными успехами в познании нервно-психи¬
ческих заболевании, 3. Фрейд предпринял
попытку оторвать психиатрию от физиоло¬
гии и медицины, «обосновывая» это тем,
что поиски причин психических заболева¬
ний в мозгу в анатомических и физиологи¬
ческих изменениях организма якобы не да¬
ют необходимого объяснения и вообще не
затрагивают существа душевной жизни.
Существо это он усматривал в неподвласт¬
ных сознанию бессознательных психиче¬
ских процессах, в которых будто бы
прежде всего и воплощена личность че¬
ловека.
Что же касается физических призна¬
ков этих процессов, то Фрейд их считал
недоступными познанию. Традиционная
психология, на которую опиралась пси¬
хиатрия, и экспериментальная психология,
по его мнению, также не давали ключа для
понимания функциональных нарушений
душевной деятельности.
Таким образом, психическая деятель¬
ность трактуется 3. Фрейдом в духе ани¬
мизма, как особая субстанция, к которой
нет доступа с помощью современных есте¬
ственнонаучных средств1.
1 Пюнер (Рипег N. W.) в своей работе о
жизни и учении Фрейда (1947) отмечает,
что «его (Фрейда) взгляды и занятия всей
жизни были таким же мистическим изуче¬
нием души, как и любого доктора теоло¬
гии». Цит. по лекции Percival Bailey «The
Great psychiatric revolution», The American
journal of psychiatry, vol. 113, № 5. 1956,
p. 400.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
141
Небезынтересен следующий факт: в то
время, когда некоторые представители
интроспективной психологии начали в
XX веке придавать известное значение
физиологическим исследованиям в деле по¬
знания душевных явлений, 3. Фрейд про¬
должал с еще большим упорством отри¬
цать это значение.
Какую же «новую» теорию предложил
для психиатрии 3. Фрейд?
Этой теорией является «психоанализ»,
который, по утверждению автора, дает
«психиатрии недостающее ей психологиче¬
ское обоснование болезней» (3. Фрейд
«Лекции пи введению в психоанализ», т. 1,
М., 1922, стр. 27).
Для решения поставленной задачи «пси¬
хоанализ должен прежде всего откинуть
все чуждые ему анатомические, химические
или физиологические теории и оперировать
исключительно с чисто психологическими
понятиями» (там же).
Первоначально, пока анализ 3. Фрей¬
дом психологического механизма невроти¬
ческих симптомов не шел дальше ближай¬
ших по времени актуальных причин, он
у него еще не имел своих специфических
черт. Однако в дальнейшем мысль
3. Фрейда, отвернувшись как от внешних
причин, так и от внутренней соматической
основы невротических заболеваний, обра¬
тилась к «глубинным» психическим про¬
цессам, пойдя по пути так называемой
«регрессии» к мифическим сексуальным
травмам раннего детства. 3. Фрейд, по
удачному выражению И. П. Павлова, «взял
направление вниз и зарылся в дебрях бес¬
сознательного» (см. Ю. П. Фролов «Иван
Петрович Павлов». Воспоминания, 1949,
стр. 154).
После «открытия» «эдиповского ком¬
плекса» все пошло по одному трафарету,
оставалось только подбирать факты и
толковать их по готовой схеме. Конечно,
при такой постановке вопроса объективно¬
му исследованию, отражающему логику ве¬
щей, нет места. Здесь раскрылись широкие
просторы для «интуитивного проникнове¬
ния» в сущность психической жизни, для
того, чтобы «лишь гадать о внутрен¬
них состояниях человека» (там же,
стр. 155), для мифотворчества и прочей ми¬
стики.
Теория 3. Фрейда стала обрастать
целой системой сочиненных чисто умозри¬
тельным путем разных терминов: «эго»,
«супер-эго», «цензор», «оно» и т. д.
Подобную игру в терминологию, приня¬
тую в новейшей реакционной философии,
В.	И. Ленин называл ученой тарабарщиной,
чистейшей и беспросветной схоластикой
(см. Соч., т. 14, стр. 81).
Итак, «новая» теория Фрейда оказалась
опять-гаки «чисто психологической теори¬
ей» (3. Фрейд «О психоанализе». Пять
лекций, изд. 3, 1913, стр. 16), то есть
фактически старой теорией, только в худ¬
шей вариации, дающей возмол;ность безгра¬
ничной спекуляции произвольно толкуемым
понятием «бессознательное», поставленным
на место сознания, разума человека. По¬
следний же низведен до первобытного со¬
стояния, когда им владели слепые ин¬
стинкты.
Разрекламированный фрейдистами пси¬
хоанализ как метод представляет собой
разновидность старой интроспекции, что
признавалось, хотя и с оговоркой, и самим
создателем его.
Критики психоанализа обычно указыва¬
ют на биологизацию им всех видов челове¬
ческой деятельности как на источник его
порочной общей концепции. Но следует
обратить внимание на специфические осо¬
бенности этой биологизации. За исходное
для построения далеко идущих обобщений
у 3. Фрейда берется биологическое не в
его нормальном виде, а в патологическом
состоянии, искаженно толкуемом. Затем
это ненаучное понимание переносится на
нормальное состояние людей.
Характерной методологической чертой
фрейдизма является игнорирование эле¬
ментарных качественных различий явле¬
ний. Различие между здоровым и больным,
по 3. Фрейду, только количественное (см.
там ж е, стр. 62). Путь развития невроти¬
ка, заболевание которого, по концепции
психоанализа, имеет сексуальную этиоло¬
гию, «показывает нам,— говорил
3.	Фрейд,— только в увеличенном виде то,
что анализ сновидений открывает и у здо¬
рового» (3. Фрейд «Лекции по введе¬
нию в психоанализ», т. II, стр. 128).
В своих фантастических догадках о про¬
исхождении науки, искусства, религии
и т. п. он, как указывал И. П. Павлов, ис¬
ходил из анализа некоторых болезненных
состояний. В теории 3. Фрейда все перепу¬
тано и смешано в одну кучу: здоровый и
больной, взрослый и ребенок, сновидение,
бред и явь, современность и отдаленное
прошлое и т. д.
Безусловно, ни о какой эволюционной
точке зрения в концепции 3. Фрейда не мо¬
жет быть и речи.
Философской основой психоанализа яв¬
ляется идеалистическое и метафизическое
решение проблемы психики, заключаю¬
щееся, во-первых, в отрицании детерми¬
нирующей роли внешней среды по отно¬
шению к психической деятельности, во-
вторых, в отрыве ее от материальной, фи¬
зиологической основы в мозгу, в-третьих,
в рассечении психики на две постоянно
находящиеся в надуманном конфликте про¬
тивоположно направленные силы: созна¬
тельное и бессознательное, друг от друга

142
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
«разделенные стенкой» (separated bya
wall) (см. L. К u b i е Psychiatric and
psychoanalytic consideration of the problem
of consciousness, в кн. «Brain mechanisms
and consciousness», Springfield, U. S. A.
1954, p. 467).
Мировоззрение 3. Фрейда складывалось
под влиянием разных реакционно-идеали-
стических идей. Особенно следует отме¬
тить влияние субъективизма и агностициз¬
ма Канта и мистических идей иррациона¬
лизма и интуитивизма.
Видный ученик 3. Фрейда Ф. Алексан¬
дер счел необходимым отметить как харак¬
терное для фрейдовской «теории человече¬
ской личности» то, что она идейно связа¬
на с «началом самокритицизма, скептициз¬
ма к абсолютным истинам». «Протагор в
Греции, Юм и Кант в новое время,— пи¬
шет Ф. Александер,— являются пред¬
шественниками направления, которое
признавало относительность знания, зави¬
сящего от природы воспринимающего ап¬
парата самого человека» (F. Alexander
«Psychoanalysis and psychotherapy», New
York, 1956, p. 15). Таким образом, со¬
вершенно бесспорно, что источники гно¬
сеологических взглядов 3. Фрейда нахо¬
дятся в кантианстве, юмизме и их вариан¬
тах конца XIX века.
Другой ученик 3. Фрейда, Е. Джонс, пи¬
сал: «Вряд ли какая-либо из ранних фрей¬
довских идей была абсолютно новой»
(цит. по лекции Percival Bailey «The great
psychiatric revolution». The American
journal of psychiatry, vol. 113, № 5, 1956,
p. 392).
Действительно, в уродливо односторон¬
ней теории 3. Фрейда, в основу которой
положено пресловутое понятие бессозна¬
тельного, явно видны следы влияния
Шопенгауэра, Ницше и Бергсона. Сам
3.	Фрейд признавал, что предшественни¬
ком его концепции влечений является
мистическая идея «бессознательной воли»
«великого мыслителя Шопенгауэра» и ука¬
зание последнего на значение сексуаль¬
ных стремлений (3. Фрейд «Основные
психологические теории в психоанализе»,
стр. 198), превратившихся у творца пси¬
хоанализа в движущую силу поведения че¬
ловека.
Появление фрейдизма, несомненно, свя¬
зано с идеалистической реакцией на ма¬
териалистические тенденции в психо-не¬
вропатологии, которые стали расти благо¬
даря успехам физиологических и клиниче¬
ских исследований при изучении мате¬
риального субстрата нервно-психических
расстройств.
Уже после первой мировой войны фрей-
1изм усиленно стал распространяться в
качестве модного течения в психиатрии и
психологии, проникнув даже в социальные
науки.
В согласии с фрейдовской концепцией
на VI ежегодном совещании Международ¬
ной федерации охраны психического здо¬
ровья в 1953 г. в Вене значительное
большинство выступавших объясняло пре¬
ступность, алкоголизм, проституцию и т. д.
не социальными причинами, а исключи¬
тельно биологической и психической «не¬
полноценностью» самой личности, основ¬
ные черты которой якобы не зависят пт
внешних влияний (см. Озерецкий
Н. И. «VI ежегодное совещание Междуна¬
родной федерации охраны психического
здоровья». «Журнал невропатологии и пси¬
хиатрии имени С. С. Корсакова», вып. 5,
1954, стр. 440).
Современные фрейдисты развивают бур¬
ную активность в литературе, претендуя
на доминирующее положение своих кон¬
цепций не только в медицине.
Тенденции и претензии современного
фрейдизма можно ясно проследить по книге
крупнейшего представителя его в США
Ф. Александера «Психоанализ и психотера¬
пия», в которой психоанализ изображается
как последнее достижение западной куль¬
туры.
Автор рекламирует психоанализ не
только как определенную психологическую
теорию и психотерапевтический метод, но
и как «самозащитное средство», помогаю¬
щее личности приспособиться к окружаю¬
щей обстановке нынешнего «свободного
общества», переживающего, по признанию
Ф. Александера, «социальный кризис»
(Franz Alexander «Psychoanalysis and
psychotherapy», New York, 1956, pp. 15—
16). Причем под приспособлением пони¬
мается чисти психологическая внутренняя
перестройка личности, приспособление ее
восприятий.
Благодаря психоанализу, по утвержде¬
нию автора, «человек в большей мере по¬
знал самого себя и те текущие социальные
события, которые угрожают его индивиду¬
альности» (там ж е, р. 282). Тот же пси¬
хоанализ будто бы помогает личности со¬
хранить свои индивидуальные склонности
и различия (там ж е, р. 21).
Психоанализ открыто ставится его ны¬
нешними сторонниками на службу попыт¬
кам умирающего класса буржуазии укре¬
пить свой прогнивший строй, тем самым
наглядно демонстрируя реакционную роль
фрейдизма.
Ф. Александер всячески внушает чита¬
телю мысль о якобы огромном специфиче¬
ски культурном влиянии психоанализа, в
том числе на «воспитание детей, обра¬
зовательную практику, родительское вос¬
питание, на современную литературу и ис¬
кусство», наряду с влиянием его «на об¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
143
щее воззрение западного человека» (там
же, pp. 33, 282).
В общем, психоанализ превращается зо
всеобъемлющую систему, фактически под¬
меняющую собой социальные науки.
Повторяя избитые лживые утверждения
стандартной буржуазной пропаганды о
«глубоком уважении» к личности, к ее ин¬
дивидуальности. в так называемом «сво¬
бодном западном обществе», Ф. Алексан¬
дер одновременно повторяет и взятую из
того же грязного источника злостную кле¬
вету по адресу социалистических стран,
положения в них личности и науки. Заод¬
но автор опорочивает и исторический ма¬
териализм, на место которого претендует
психоанализ, запугивая доверчивых чита¬
телей тем, что будто бы материалистиче¬
ская теория истории «является одной из
самых больших и опаснейших ошибок
прошлого» (там лее, р. 28).
Для понимания характерных черт со¬
временного психоанализа определенный ин¬
терес представляет доклад психоаналити¬
ка Л. Куби (США) «Психиатрия и психо¬
аналитическое рассмотрение проблемы
сознания» на совещании в 1954 году по
вопросу «Механизмы мозга и сознание»
(«Brain mechanisms and consciousness»,
Springfield, U. S. A. 1954, p. 444).
Прежде всего обращает на себя внима¬
ние настойчивое стремление докладчика
использовать новейшие на Западе невроло¬
гические исследования механизма созна¬
ния с целью получить так недостающее
психоанализу естественнонаучное обосно¬
вание. В частности, считая, что «центр-
энцефалическая теория» подтверждает
концепцию «предсознательного» и «бессо¬
знательного», Л. Куби еще в 1952 году
провозгласил наступление эры объединения
психоанализа с «современной неврологией
и нейрохирургией» (см. «А. М. A. Archives
of neurology and psychiatry», vol. 67, N° 2,
1952, p. 191).
Отличительной чертой доклада психо¬
аналитика является также его стремление
подкрепить свои сомнительные в научном
отношении изыскания по доложенной им
теме обильными философскими рассужде¬
ниями в духе типичного субъективного
идеализма.
Отрицая реальность сознания, автор при
этом ссылается на основоположника праг¬
матизма У. Джемса. Л. Куби призывал
участников научного совещания тщательно
изучать «замечательные» очерки по «ра¬
дикальному эмпиризму» Джемса, что яко¬
бы «подведет ясную (clear) основу для...
обсуждения' проблемы сознания на дан¬
ном симпозиуме, а также убережет
участников его от значительной философ¬
ской путаницы и неразберихи» (from
much philosophical floundering and confusi¬
on)- («Brain mechanisms and conscion-
sness», 1954, p. 447).
Во взглядах Л. Куби на сознание, без
конца утверждавшего в докладе, что со¬
знание есть лишь абстракция, а потому ре¬
ально не существует, заметно также влия¬
ние родственного прагматизму семантиз-
ма.
Таким образом, психоаналитик Л. Куби
ярко показал тесную связь современного
психоанализа с модными течениями идеа¬
листической философии эпохи империали¬
зма.
Связь фрейдовской концепции с классо¬
выми интересами буржуазии более чем
очевидна. Она уводит мысль трудящихся
классов, интеллигенции капиталистиче¬
ских государств от истинных социальных
источников усиливающихся при империа¬
лизме бедствий народных масс, от револю¬
ционной борьбы против них к неведомым,
мистическим конфликтам внутри личности
человека, где сознание «Я» «не является
господином даже в собственном доме»
(3. Фрейд «Лекции по введению в пси¬
хоанализ», т. II, стр. 75). Это, конечно, со¬
ответствует и общей тенденции современюй
буржуазной идеологии в сторону крайней
мистики.
Не случайно, что именно в США —
центре мировой реакции — психоанализ
занял господствующее положение в пси¬
хиатрии. Однако и там растет оппозиция со
стороны национального прогрессивно-мате¬
риалистического направления, которое опи¬
рается на павловские идеи. В мае 1955 го¬
да в США было организовано Павловское
общество, в программу деятельности кото¬
рого входит борьба против фрейдизма.
В клинических работах И. П. Павлова
мы находим много критических замечаний
в адрес Фрейда и его системы, которые, бу¬
дучи высказанными в связи с разбором
конкретных случаев заболеваний, дают
обоснованное доказательство всей ложно¬
сти и вредности фрейдизма, наглядно по¬
казывают его реакционную, идеалистиче¬
скую сущность и метафизический харак¬
тер его метода.
Общий тон замечаний И. П. Павлова о
фрейдизме носит в целом	резко отрица¬
тельный характер. Так,	на одной из
«сред» И. П. Павлов, касаясь работ Фрей¬
да, заметил: «...вообще я его не выношу»
(«Павловские клинические среды», т. I,
1954, стр. 42).
Для уяснения павловской критики
психоанализа большое значение имеет по¬
лемика, которая имела	место между
И. П. Павловым и сторонником психоанали¬
за сотрудником нервной клиники А. II. Па¬
хомовым при разборе одного случая сен-

144
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
зитивного бреда на «клинических средах» в
сентябре — октябре 1934 года.
Здесь ярко вырисовывается столкнове¬
ние двух противоположных направлений:
павловского, научно-материалистического, и
Фрейдистского, лженаучного, идеалистиче¬
ского.
Давая физиологический анализ причин
данного заболевания, И. П. Павлов уста¬
новил, что у больной слабый тип нервной
системы, чрезвычайная чувствительность к
выпавшим на ее долю жизненным затруд¬
нениям. «Для нее социальные отноше¬
ния — трудные' отношения» (там же, т. II,
стр. 481),— говорил И. П. Павлов. При
этом, по его мнению, отягощающим мо¬
ментом явился и половой фактор: девуш¬
ка в силу ряда житейских и моральных
соображений вынуждена была тормозить
свое естественное влечение. Все эти об¬
стоятельства вызвали в ее слабой нервной
системе острое столкновение, сшибку ос¬
новных нервных процессов, результатом
чего явилась ультрапарадоксальная фаза
торможения деятельности коры больших
полушарий, на основе которой и образовал¬
ся се.нзитивный бред.
Бред, являющийся результатом рас¬
стройства мышления, связан прежде всего
с нарушением функций первой, чувствен¬
ной ступени отражения внешнего мира, ко¬
торая нас непосредственно соединяет с
действительностью и первая испытывает ее
отрицательное воздействие. Таковы реаль¬
ные исходные пути патогенеза расстрой¬
ства мышления в виде бреда.
А. Н. Пахомов попытался дать, с точки
зрения психоанализа, другое объяснение
причин данного заболевания и его меха¬
низма, сведя все дело к обычной для фрей¬
дистов догме о хроническом внутреннем
конфликте между сознанием и травмиро¬
ванной половой функцией, наделенной им
«какой-то мощной», «активной» силой. На
замечание И. П. Павлова: «Где же тут си¬
ла?» (там же, стр. 483) — А. Н. Пахомов
так и не смог назвать никаких реальных,
конкретных признаков этой «силы» поло¬
вой функции больной. Так же, несмотря на
все вопросы И. П. Павлова, А. Н. Пахомов
не смог показать, в чем, собственно, за¬
ключается, с точки зрения психоанализа,
механизм возникновения бредового состоя¬
ния больной.
Говоря об этом механизме, он все время
оперировал фрейдистскими произвольными
построениями о невидимых «каких-то пу¬
тях», о «других символических путях», по
которым «пробивает себе дорогу, как-то
реализуется» половая функция, встречаю¬
щая «какое-то противодействие, исходя¬
щее из сознания» (там же, стр. 483, 484 *).
Но рассуждения о «как-то», о «каких-
то» неуловимых путях патогенеза забо¬
левания — это уже не наука, а пустое
гадание о том, что даже самому автору
неизвестно.
Несмотря на все претенциозные намере¬
ния психоаналитика дать «более глубокий
анализ» болезни, он совершенно ничего не
смог сказать о настоящих, объективных
причинах данного заболевания сензитивным
бредом, о его материальном, соматическом
субстрате, наглядно продемонстрировав тем
самым банкротство фрейдистской психо¬
патологии.
Выражая недовольство бесплодными, ту¬
манными, индетерминистическими упражне¬
ниями ординатора своей клиники,
И. П. Павлов заметил: «Я никак ничего не
могу понять из ваших слов. Как видно, мы
на разных языках говорим. Очевидно, вы
дуалист, очевидно, это психоанализ, то,
что от меня очень далеко» (там же,
стр. 483).
Продолжая отстаивать свою точку зре¬
ния, А. Н. Пахомов в дальнейшем попы¬
тался, в соответствии с фрейдистской кон¬
цепцией психоневрозов, представить бре¬
довые мысли данной больной как продукт
«логической работы, которая была в свое
время больной проделана», но которая
скрыта от нее самой, продукт «логики, хо¬
тя и кривой» (там же, стр. 485, 491).
По поводу этих домыслов психоанали¬
тика насчет «логики» психически больной
И. П. Павлов с возмущением воскликнул:
«Тут всякое отсутствие уважения к дей¬
ствительности! Тут логика и действитель¬
ность попираются!.. Фантазией все можно
вообразить, только неизвестно — прило¬
жимо это или нет. Я, может быть, даже
больше выдумаю, если на эту почву вста¬
ну, чем Александр Николаевич, только я
это не пускаю в ход, так как считаю бес¬
полезным» (там же, стр. 491). В этом за¬
мечании И. П. Павлова дана точная и глу¬
бокая критическая характеристика сущ¬
ности психоаналитического мышления.
На другой «среде» при обсуждении слу¬
чая психастении у больного с очень сла¬
бым эмотивным фондом А. Н. Пахомов на¬
шел, что анамнез этого психастеника
«очень богатый в смысле творческого во¬
ображения» и что по своей натуре он че¬
ловек, «насыщенный вообще аффектами».
И. П. Павлов на это фантазирование пси¬
хоаналитика в сердцах заметил: «Слушай¬
те, нельзя же так издеваться над действи¬
тельностью! Вы прямо психастеник. Там,
где ничего нет, он говорит — гора!» (там
же, стр. 281).
И. П. Павлов неоднократно указывал на
большую вредность психоанализа. Упре-
• По теории психоанализа, формы психо-	ются тем, какой путь развития	проходит по-
исиротичсских заболеваний предопределя-	давленная половая функция.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
145
кая врачей за несоблюдение иной раз не¬
обходимой деликатности и гуманности при
опросе больного, он квалифицировал пси¬
хоанализ как зловредный прием. «...Я счи¬
таю,— говорил И. П. Павлов на одной
«среде»,— что это делается ко вреду для
людей, это бессмысленная вещь! Вы этим
только мучаете людей, а ничего не прибав¬
ляете в отношении правильной регуляции
поведения» («Павловские среды», т. II,
1955, стр. 490)
И. П. Павлов резко осуждал поразитель¬
ную односторонность психоаналитического
мышления, навязчивое стремление все
объяснять вмешательством половых ин¬
стинктов. «Как это можно все сводить к
половому вопросу?!» («Павловские клини¬
ческие среды», т. I, стр. 95) — с возмуще¬
нием спрашивал И. П. Павлов. Критикуя
учения Фрейда, Юнга, Адлера и других
психоаналитиков, И. П. Павлов говорил,
что у них «удивительное мышление», на
которое нельзя не обратить внимания.
Один, Фрейд, из всех известных нам ин¬
стинктов вдруг остановился на половом и
сделал его основным виновником всех от¬
клонений, а на остальные закрыл глаза;
другой, Адлер, хочет все объяснить «ин¬
стинктом превосходства». «Столько суще¬
ствует инстинктов, а объясняют только все
одним. Нет, это неправильно!» (там же,
т. II, стр. 292) 2.
Сторонники психоанализа обычно ссы¬
лаются на полученные при лечении этим
методом некоторые факты благоприятных
терапевтических эффектов. Однако эти
эффекты вовсе не обязаны специфической
теории и методу психоанализа и имеют
свое физиологическое объяснение в свете
павловского учения. В этом можно убедить¬
ся, если проанализировать описанпый
3 Фрейдом в одной из его ранних работ
1 Американский нейрохирург П. Бейли,
касаясь опасности «глубинной» психотера¬
пии, прибегнул к остроумному сравнению:
«Техника глубокого анализа, по-видимому,
ведет больного вдоль самого края пропасти,
надеясь, что он туда не упадет; нечто вроде
дипломатии Даллеса» (Percival Bai¬
ley «The Great psychiatric, revolution».
«The American journal of psychiatry»,
vol. 113, № 5, 1956, p. 401).
2 Профессор О. Бумке, давший обстоя¬
тельную критику психоанализа, все же вы¬
делил в нем как нечто положитель¬
ное «определенные навыки мышления»
(О. Бумке «Современные течения в пси¬
хиатрии», ГИЗ, M.-JL, 1929, стр. 106).
С этим мнением, которого придерживается
и ряд других ученых, нельзя согласиться.
Именно в «навыках мышления» психоана¬
литической школы, как это убедительно по¬
казано критикой И. П. Павлова, особенно
рельефно выступают порочные черты ее
теории и метода.
10.	«Вопросы философии» № 9
(«Пять лекций») случай истерического не¬
вроза, к которому неоднократно обращался
И. П. Павлов.
Девушка, узнав о близкой смерти своего
больного отца, должна была не подавать об
этом никакого вида, казаться веселой, вся¬
чески сдерживать себя. При помощи гип¬
ноза девушки 3. Фрейду удалось устано¬
вить психическую травму, которая легла в
основу развившегося позже истерического
невроза.
При этом 3. Фрейд заставлял больную
вспоминать и воспроизводить те пере¬
живания, которые ее травмировали, иначе
говоря, возвращал ее к тем прошлым сце¬
нам, с которыми связано заболевание.
Затем, когда пациентка была уже в бод¬
ром состоянии, он продолжал вести разум¬
ные беседы со своей пациенткой о ее
тяжелых переживаниях, связывая отдель¬
ные элементы ее минувшего горя с настоя¬
щей действительностью, и в итоге добился
ее излечения.
Однако истолкование существа, глубоких
корней данного заболевания 3. Фрейд дал
ложное, уводящее в сторону от истинных
причин: он поставил заболевание девушки
в связь с надуманным им конфликтом на
сексуальной почве.
Рассматривая этот случай, И. П. Павлов
взял за основу симптомы заболевания де¬
вушки такими, какими они были в дейст¬
вительности, и существо невроза объяснил
как трудную встречу двух противополож¬
ных нервных процессов, как сшибку воз¬
буждения и торможения, в результате кото¬
рой в коре мозга образовался очаг болез¬
ненно переживаемого стойкого торможения.
Стало быть, 3. Фрейд добился излечения
не путем выявления и отреагирования ка¬
кого-то мифического вытесненного «основ¬
ного комплекса», а путем разрушения ме¬
тодом рациональной психотерапии реально¬
го комплекса торможения.
Проф. Ю. П. Фролов в этих приемах пси¬
хоаналитиков подметил аналогию со своими
опытами на собаках при переводе следо¬
вых условных рефлексов в наличные.
Для этого перевода требовалось разру¬
шить тормозной комплекс в случае следо¬
вых условных рефлексов.
Вернейшим средством такого разрушения
оказался «возврат к исходному пункту или
к той комбинации раздражителей, которая
вызвала торможение; борьба с торможе¬
нием,—отмечал проф. Ю. П. Фролов,—
если это нужно по ходу опыта, должна на¬
чинаться именно с этого пункта» (Ю. П.
Фролов «О переводе следовых условных
раздражителей и следовых условных
тормозов в наличные условные раздражи¬
тели». «Труды физиологических лаборато¬
рий акад. И. 11. Павлова», т. I, вып. 2 и 3,
ГИЗ, 1926, стр. 286).

146
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Итак, излечение 3. Фрейдом истерическо¬
го невроза получило в школе И. П. Павлова
правильное, научное объяснение, и оказа¬
лась возможной экспериментальная про¬
верка на животных подобных невротиче¬
ских состояний людей. И. П. Павлов ис¬
пользовал опыты проф. Ю. П. Фролова, как
и другие опыты с излечением травматиче¬
ского невроза у собак, для глубокого крити¬
ческого анализа теории и техники психо¬
анализа.
При разборе на «клинической среде» од¬
ного случая лечения больной истерией с
применением гипноза, катарзиса и после¬
дующих психотерапевтических бесед
И. П. Павлов сделал следующий вывод,
имеющий очень важное значение для пони¬
мания смысла того положительного, что
имело место в психоанализе 3. Фрейда и в
других аналогичных случаях:	«Значит,
равновесие в нервной системе можно вос¬
становить и нормальной работой коры. Ко¬
гда очень запрятан ущемленный пункт, то
ёго надо привести в связь с остальными
полушариями. Эта штука, конечно,— поло¬
жительная штука Фрейда, это его заслуга,
& все остальное — дребедень, зловредная
Штука. Это ясно, это верный факт. Вот эти
самые изолированные пункты, которые, од¬
нако, существуют и действуют втемную,
против которых нет никакой управы,— их
надо привести в сознание, т. е. привести в
связь с полушариями, и тогда, раз полуша¬
рия функционируют правильно, то наводят
порядок и там. Так что это совершенно по¬
нятно» («Павловские клинические сре¬
ды», т. II, стр. 296).
Вместе с тем И. П. Павлов предупреждал,
Зто случай излечения 3. Фрейдом невроза
представляет собой просто частный случаи
психологического анализа и психотерапии;
«вообще же Фрейд напрасно думает, что во
всех случаях это может быть устранено
психоанализом» («Павловские среды», т. I,
стр. 199—200).
Как видим, И. П. Павлов не отрицал це¬
лесообразности психологического анализа
болезненных психических явлений, поль¬
зования при этом психологическими поня¬
тии.
Великий физиолог резко критиковал
фрейдистов не вообще за пользование пси¬
хологическим анализом, а за пользование
порочным и вредным методом этого анализа.
У фрейдистов особая психология, заклю¬
чающаяся в доведенном до крайности субъ-
бктивно-психологическом подходе к боль¬
ному, в рытье, копании, унижающем, пач¬
кающем человеческое достоинство своим
сведением всего к голым половым чувст¬
вам. Больному и так тяжело, а психоанали¬
тик еще выворачивает «всю глубину души
человека наизнанку» («Павловские клини¬
ческие среды», т. II, стр. 490).
И. П. Павлов сам прибегал к психологи¬
ческому объяснению тех или иных психо¬
патологических явлений и рекомендовал
психиатрам пользоваться этим методом. Но
в павловском понимании психологическое
объяснение не должно навязывать заранее
умозрительно, догматически установленных
понятий, а быть строго объективным, со¬
ответствовать действительности изучаемых
психических, субъективных явлений, ко¬
торые составляют вместе с физиологиче¬
скими явлениями одну целостную реакцию
мозга.
Оно должно опираться как на свою осно¬
ву на физиологический анализ. Стало быть,
психологический анализ в павловском по¬
нимании вовсе не означает возврата к
субъективному методу интроспекции. Ясно,
что такой анализ предполагает материали¬
стическую психологию. Как не отрицал
И. П. Павлов психологии, так он не отри¬
цал и патопсихологии в материалистиче¬
ском понимании.
Следует еще остановиться кратко на ро¬
ли инстинктов, эмоций. Тот факт, что ин¬
стинкты в реакционной буржуазной лите¬
ратуре (Ницше, Бергсон, Мак Дауголл,
У. Джемс, Фрейд и другие) получили мис¬
тическое толкование, что роль их раздута
до главенствующего фактора в поведении
человека, не должен толкать нас в другую
крайность: нельзя сбрасывать со- счетов
всякую роль инстинктов и соответствующих
им эмоций как в нормальной психической
деятельности, так и в патопсихических со¬
стояниях.
Заслугой И. П. Павлова является то, что
он раскрыл истинное содержание и законы
эмоциональных процессов, дал материали¬
стическое понимание их и тем самым ра¬
зоблачил мистические взгляды в этой об¬
ласти.
Эмоции, по Павлову,— психические про¬
цессы, состоящие в переживании организ¬
мом основных его стремлений, главнейших
жизненных тенденций, представленных
многими инстинктами: пищевым, оборо¬
нительным, половым и т. д. Характерным
для эмоций является направленность их в
определенную сторону, на достижение опре¬
деленной цели. «Эмоция,— говорил
И. П. Павлов,— это то, что направляет ва¬
шу деятельность, вашу жизнь» (там же,
т. I, стр. 140). Эмоции носят разнообраз¬
ный характер. Физиологической основой их
служит подкорковая безусловнорефлектор¬
ная деятельность. Вообще же эмоции тесно
связаны со всей высшей нервной деятель¬
ностью, составляя ее необходимый компо¬
нент.
В эмоциях человек отражает и пережи¬
вает свою практическую связь с действи¬
тельностью, с реальной жизнью. В процессе
этой связи, этого взаимодействия всего ор¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
147
ганизма со средой прирожденные безуслов¬
норефлекторные реакции и соответствую¬
щие им эмоции серьезно изменяются, про¬
грессируют.
И. П. Павлов разграничивал эмоции и
чувства. «Ведь эмоция,— разъяснял он,—
это есть работа инстинкта, а чувство —
горечь, печаль и т. д. — это уже статья
другая, это связано с затруднением дея¬
тельности больших полушарий. Возьмите
меланхолика — ведь это душевная боль,
т. е. чрезвычайно затрудненная работа
больших полушарий. Это есть сильное от¬
рицательное чувство, а не эмоция. Жанэ это
отчетливо различает» (там же, стр. 210).
Для нормального состояния человека,
для его жизнедеятельности, в том числе и
умственной, необходимо, чтобы эмоциональ¬
ная сфера, дающая постоянный заряд всех
жизненных впечатлений, была на должном
уровне, чтобы все эмоции работали относи¬
тельно равномерно. «...Настоящая сила
второй сигнальной системы основывает¬
ся,— говорил И. П. Павлов,— как на фун¬
даменте, на сильном эмоциональном фоне и
на первой сигнальной системе как на сви¬
детельнице действительности» (там же,
стр. 222). Роль эмоций И. П. Павлов рас¬
сматривал в органической связи с первой
сигнальной системой, подчеркивая, что пер¬
вая сигнальная система и эмоции сущест¬
вуют и работают вместе, образуя одну из
составных частей нашей личности, основ¬
ной фундамент отношений организма со
средой.
Очень ярко характеризуя специфическое
значение эмоций в жизни, И. П. Павлов
не преувеличивал его: на первое место им
выдвигались приобретенные в культурно¬
историческом развитии высшие начала че¬
ловеческой личности, вторая сигнальная
система, которая тонко направляет, сдер¬
живает эту «слепую силу». «Ведь наши
лучшие чувства и мысли,— разъяснял
И. П. Павлов,— конечно, связаны с самым
верхним отделом, и все они привязаны ко
второй сигнальной системе. Раз эта система
слабеет, то возьмут перевес такие инстинк¬
ты, как, например, эгоизм. Настоящий че¬
ловеческий альтруизм есть приобретение
культуры и связан со второй сигнальной
системой...» (там же, стр. 468). Именно
«вторая сигнальная система, т. е. наше
отвлеченное мышление... и представляет
собой наше «Я», наше сознание» (там же,
стр. 221).
Исследования павловской школы доказа¬
ли всю абсурдность, противоестественность
метафизического расчленения психики че¬
ловека на отдельные, противостоящие друг
другу части. По учению И. П. Павлова, в
основе здоровой личности, цельности наше¬
го «Я» лежит соединенная и взаимоуравно-
вешенная деятельность всех трех систем
высшей нервной деятельности: подкорко^
вой системы с ее инстинктами, первой
корковой сигнальной системы и выс¬
шей, второй корковой сигнальной системы
действительности, играющей главенствую¬
щую роль в регуляции внутренних и внеш¬
них отношений организма. Взаимосвязь
между ними исключительно сложная и мно¬
гообразная. Для правильного понимания
механизма заболеваний высшей нервной
деятельности необходимо учитывать специ¬
фическое значение и роль каждой из этих
систем. Резкое нарушение нормального и
закономерного взаимоотношения назван¬
ных систем, выражающееся в чрезмерном
преобладании деятельности той или иной
из них при слабости другой, и приводит, к
различным заболеваниям высшей нервной
системы.
* * *
Заслуживает внимания критика
И. П. Павловым субъективистских и мета¬
физических взглядов на экспериментальные
неврозы видного последователя Фрейда пси¬
хиатра П. Шильдера
Самым уязвимым местом теории психо¬
анализа, кроме всего прочего, является то,
что она не имеет экспериментального обо¬
снования 2. Сила и жизненность павлов¬
ского направления в том именно и состоят,
что оно опирается на солидную экспери¬
ментальную базу.
В экспериментальных неврозах И. П.
Павлов. нашел строго объективный,
материалистический по своим философским
основам метод, позволивший раскрыть сущ¬
ность неврозов человека и механизм воз¬
никновения их.
Вполне понятно, что экспериментальные
неврозы стали одним из объектов нападок
на павловское учение со стороны фрейди¬
стов, представителей «экзистенционального
анализа» и других субъективно-психологи-
ческих направлений, несостоятельность ко¬
торых разоблачена этим учением.
В статье «Соматическая основа невроза»
(1932) Шильдер утверждал, что неврозы,
1 Попытка Шильдера дать очерк психиат¬
рии на основе психоанализа наглядно пока¬
зывает всю научную несостоятельность и
порочность фрейдистской психиатрии. Изло¬
жение ее свелось к вымученной, бессодер¬
жательной, схоластической игре в массу
надуманных терминов:	«Я и сверх-Я»,
«Я — идеал», «Влечения — Я» и т. п., чисто
в духе Ницше и Авенариуса. См. «Очерк
психиатрии на психоаналитической основе»,
Одесса, 1928.
2 В передовой «British medical journal»
№ 5 за 1956 год, восхваляющей учение
Фрейда, содержится вынужденное призна¬
ние того, что «многие ученые придержива¬
лись мнения, что психоанализ никогда не
может быть изучен методом научного экс¬
перимента» (стр. 1028).

148
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
вызванные экспериментальным путем у со¬
бак, могут быть поняты лишь при изуче¬
нии их на людях с помощью психоанализа.
«Мы,— писал Шильдер,— не можем ис¬
толковать невроз посредством условного
рефлекса, но посредством психического ме¬
ханизма, который мы изучали в неврозе,
мы можем наверное очень хорошо истолко¬
вать то, что имеет место в условном реф¬
лексе» (И. П. Пав лов. Полное собрание
сочинений, т. III, кн. 2, стр. 147). Иначе
говоря, Шильдер предлагал прямо проти¬
воположное методу И. П. Павлова.
И. П. Павлов с помощью метода условных
рефлексов давал физиологическое объясне¬
ние патологических явлений, что позволя¬
ло раскрыть их нервную основу, а Шиль¬
дер предлагает истолковывать явления,
установленные методом условных рефлек¬
сов, в духе психоанализа, то есть субъек¬
тивно-психологически, по аналогии с чело¬
веком. Это старый идеалистический, антро¬
поморфический подход, из которого и вы¬
текает требование идти в исследовании от
человека к животному, а не наоборот.
Предложение Шильдера вызвало со сто¬
роны И. П. Павлова решительное возраже¬
ние. В своей критике он прежде всего
вскрывает методологическую ошибку,
неправильный путь мышления автора, его
стремление объяснять простое сложным.
«Что надо понимать — и все обыкновенно
понимают — под словом «истолкования»
или «понимания» явлений? — спрашивал
И. П. Павлов.— Сведение более сложных
явлений на более элементарные, простые
явления. Следовательно, и в данном случае
неврозов человека они должны быть истол¬
кованы, понимаемы, т. е. анализированы,
при помощи неврозов животного как есте¬
ственно более простых, а не наоборот»
(т а м ж е).
Здесь затрагивается очень важная в тео¬
ретическом и методологическом отношении
проблема о допустимости переноса экспери¬
ментальных данных, полученных на живот¬
ных, в человеческую клинику, то есть про¬
блема методов исследования в психиатрии,
проблема союза лаборатории с человеческой
клиникой.
Противники клинических идей И. П. Пав¬
лова считают такой перенос упрощением,
механицизмом, биологизацией человека,
и т. д., и т. п.
Однако с принципиальной точки зрения
сам по себе перенос результатов экспери¬
ментальных неврозов в клинику еще не яв¬
ляется ни механицизмом, ни биологизацией
человека. Все дело в том, что переносить
и как переносить из физиологии и патоло¬
гии животных в клинику.
И. П. Павлов систематически предостере¬
гал против простого, механического перене¬
сения опытов с животными на человека.
Одним из источников отрицательного от¬
ношения к павловской концепции экспе¬
риментальных неврозов является непонима¬
ние истинного взаимоотношения между выс¬
шей нервной деятельностью человека и жи¬
вотных. Наряду со специфическими особен¬
ностями, выделяющими человека из мира
животных, у человека имеется то, что
объединяет его с животным: самые общие
основы высшей нервной деятельности
у животных и людей одни и те же, поэтому
и элементарные, простейшие явления этой
деятельности должны быть одинаковыми
у тех и других как в норме, так и в патоло¬
гических случаях. Разъясняя эту истину,
И. П. Павлов в своем ответе Шильдеру в то
же время тщательно отмечает особенности
высшей нервной деятельности человека,
которые необходимо учитывать при анали¬
зе неврозов, исключительную сложность и
чрезвычайное разнообразие психики у лю¬
дей, а также всю сложность жизненных об¬
стоятельств, обусловивших разные откло¬
нения поведения от нормы. Серьезная
методологическая ошибка Шильдера, как
видно из критики его взглядов И. П. Пав¬
ловым, и заключается в непонимании им
всей качественной сложности нервной дея¬
тельности человека как в норме, так и в па¬
тологии. Это и привело Шильдера к полно¬
му отождествлению неврозов у собак с че¬
ловеческими неврозами, на что И. П. Пав¬
лов обратил особое внимание (см. «Пав¬
ловские среды», т. I, стр. 112).
«Клинические среды» дают богатейший
материал, показывающий, с каким внима¬
нием И. П. Павлов выяснял при установ¬
лении диагноза всю совокупность внешних
и внутренних причин, обусловивших то или
иное заболевание человека. По Павлову,
сфера отношений человека к действитель¬
ности есть основной источник заболеваний.
При этом особое внимание И. П. Павлов об¬
ращал на социальный момент. Возникнове¬
ние нервно-психических заболеваний выво¬
дил он в конечном счете из нарушения
нормального отношения человека к
окружающей среде, отношений с людьми, с
обществом.
При анализе болезни одного неврасте¬
ника И. П. Павлов воскликнул: «До какой
степени преобладает эта социальная вещь!»
(«Павловские клинические среды», т. I,
стр. 302). Это социальное и выражено
прежде всего во второй сигнальной системе.
Отсюда видно, насколько бессмысленными
являются обвинения И. П. Павлова в голом
физиологическом подходе, в биологизации
клинических явлений у людей.
Вместе с физиологическим изучением
нервно-психических заболеваний И. П. Пав¬
лов признавал необходимость и других ес¬
тественнонаучных исследований: биофизи-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
149
чгск:;х,	биохимических,— необходимость
изучения гуморальных механизмов, наслед¬
ственных данных и т. д.
В связи с этим уместно вспомнить ука¬
зание Ф. Энгельса о том, что высшая, глав¬
ная форма движения в организме невозмож¬
на без побочных форм: «механического, мо¬
лекулярного, химического, термического,
электрического и т. д. изменения» (Ф. Э н-
гельс	«Диалектика	природы»,	1955,
стр. 197). И хотя побочные формы движе¬
ния не	исчерпывают	существа	высших
нервных	процессов в	организме,	но без
знания их невозможно	получить	полное,
всестороннее и глубокое понимание этого
существа.
Определяющее влияние внешней среды,
по Павлову, действует не прямым путем и
не в одинаковой степени и форме на все
части организма, а опосредовано целым
сложным внутренним механизмом, особен¬
ности, состояние которого играют свою
роль в отражении внешних влияний.
* * *
В настоящее время в капиталистических
странах все силы беснующейся реакции мо¬
билизованы на борьбу против материали¬
стического мировоззрения, против социали¬
стической идеологии. Враги используют
как лженаучные концепции, так и в фаль¬
сифицированном виде новейшие данные
науки для того, чтобы воздействовать на
сознание людей.
Поэтому задача неуклонного разоблаче¬
ния и преследования всех современных
«дипломированных лакеев поповщины»
приобрела сейчас особую актуальность. И
чтобы выполнить ее в естественных нау¬
ках с полным успехом, «естественник,—
как указывал В. И. Ленин,— должен быть
современным материалистом, сознательным
сторонником того материализма, который
представлен Марксом, то есть должен быть
диалектическим материалистом» (Соч., т.
33, стр. 207).
М. А. ЛОГВИН (Киев)

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
О теоретических вопросах психологии мышления
С. Л. РУБИНШТЕЙН. О мышлении и путях его исследования. Изд-во АН СССР.
Москва. 1958. 146 стр.
В течение последнего времени опублико¬
ван ряд книг, в которых проблематика пси¬
хологии мышления разрабатывается пре¬
имущественно в связи с вопросами методи¬
ки обучения: «Психология обучения арифме¬
тике» Н. А. Манчинской, «Психология усвое¬
ния орфографии» JT. Н. Богоявленского и
др., а также несколько сборников. Выход
такого рода книг, свидетельствующих о
сближении психологической науки с практи¬
кой, следует, конечно, только приветство¬
вать. Тем острее, однако, ощущается необ¬
ходимость в разработке теоретических проб¬
лем психологии мышления в целом, и при¬
том на уровне, который соответствовал бы
требованиям современности и мог бы рас¬
сматриваться как более высокий по сравне¬
нию с уровнем прежних теорий.
Книга С. Л. Рубинштейна «О мышлении
я путях его исследования» отвечает назрев¬
шей в нашей психологической науке потреб¬
ности в разработке теоретических проблем.
Она непосредственно связана с другой,то¬
же недавно изданной книгой С. Л. Рубин¬
штейна — «Бытие и сознание». Эту связь
надо иметь в виду при оценке не только
взглядов, высказываемых в рассматривае¬
мой книге, но и ее тематики. Теория мыш¬
ления имеет дело с тремя основными проб¬
лемами: мысль и ощущение, мысль и слово,
мыслительные операции. С философской
стороны они могут быть охарактеризованы
как проблемы взаимоотношения чувствен¬
ного и логического, мышления и языка, ло¬
гики и психологии мышления. Их философ¬
ская сторона была рассмотрена С. Л. Ру¬
бинштейном в книге «Бытие и сознание».
Книга «О мышлении и путях его исследова¬
ния» посвящена разработке психологической
теории мышления, которая, однако, рас¬
сматривает только одну из перечисленных
выше трех проблем, а именно мыслительные
операции. Это ограничение является вполне
правомерным. В нашей и зарубежной лите¬
ратуре положение, по-видимому, таково, что
прежде чем выдвинуть общую теорию пси¬
хологии мышления, надо разработать тео¬
рии, связанные с основными ее проблемами.
В центре книги, как это правильно отме¬
чает сам С. Л. Рубинштейн, стоит принцип
детерминизма.
Проблема детерминизма действительно
ярляется в настоящее время своего рода
пробным камнем для теорий психологии
мышления. Индетерминизм представляет
собою главное убежище идеализма в этих
теориях, да и не только в них одних. Борь¬
ба против индетерминизма неотделима,
однако, от преодоления механического де¬
терминизма. Ф. Энгельс давно указывал,
что индетерминизм и механический детер¬
минизм дополняют друг друга. Основной по¬
рок механического детерминизма он видел
в непонимании им диалектики необходимо¬
сти и случайности. Для психологических
теорий особое значение имело свойственное
механическому детерминизму истолкование
причины, связанное с двумя понятиями:
внешнего «толчка» и строго определенного
«начального состояния». Этот подход к
причине, заимствованный из классической
механики, ставил психологию перед такой
альтернативой: либо, признав детермини¬
рованность изучаемых ею «событий», рас¬
сматривать их как однозначно предопреде¬
ленные, либо признать их абсолютно слу¬
чайными, хаотическими и перейти на пози¬
ции индетерминизма. В психологических
теориях эта альтернатива принимала и дру¬
гой вид: в мире механического детерминиз¬
ма нет места духу — он эпифеномен, слу¬
чайность. С позиций идеализма, наоборот,
материальный мир неупорядочен, хаотичен,
а порядок в него вносится детерминирую¬
щим его духом, мышлением. Либо мышле¬
ние вовсе исключено из материальной при¬
чинной связи явлений, либо причина их
связей коренится в нем. С. Л. Рубинштейн
ограничивает свой анализ проблемы детер¬
минизма лишь этой второй альтернативой.
Несмотря на это ограничение, его позиция,
несомненно, помогает психологической на¬
уке правильно решить проблему детерми¬
низма в целом.
Свое понимание детерминизма С. Л. Ру¬
бинштейн формулирует так: «Внешние при¬
чины действуют через посредство внутрен¬
них условий» (стр. 6). Поясняя и обосновы¬
вая эту свою позицию, С. Л. Рубинштейн
устанавливает непосредственную ее связь
с учением о высшей нервной деятельности.
Он подчеркивает, что рассматривает мыш¬
ление как условно-рефлекторный процесс.
Всякий условно-рефлекторный процесс не¬
сомненно и обязательно вызывается внеш¬
ней причиной, которая на языке физиологии

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
называется раздражителем. Нет таких
условно-рефлекторных процессов, причиной
которых не был бы внешний раздражитель.
Если мышление признано условно-рефлек¬
торным процессом, то отсюда вытекает
принципиальное требование рассматривать
весь его ход как обусловленный внешними
причинами. Это требование, как будет пока¬
зано дальше, выполняется С. JI. Рубин¬
штейном, сейчас важно подчеркнуть, что с
ним несовместим индетерминизм во всех
его видах. Опираясь на него, С. J1. Рубин¬
штейн развертывает серьезную критику тео¬
рии мышления, предлагаемой «гештальтпеи-
хологией». Он показывает, что выдвинутое
ею понятие «инсайта» (внезапной догадки)
в основе своей индетерминистнчно, враж¬
дебно детерминизму. Менее явственна
критика тех концепций, которые рассматри¬
вают «задачу» лишь как начальный толчок
для аппарата мышления, продолжающего
после него работать уже вне воздействия
внешних причин.
Опираясь на учение о высшей нервной
деятельности, С. Л. Рубинштейн ведет так¬
же борьбу против упрощенного понимания
отношения мышления к внешней причине.
Он подвергает справедливой критике точку
зрения раннего, «уотсоновского», бихевио¬
ризма с его принципом непосредственной
связи между стимулом и реакцией («су¬
дить по стимулу о реакции и по реакции о
стимуле»). Учение о высшей нервной дея¬
тельности имеет дело с процессами корко¬
вого возбуждения, торможения, иррадиа¬
ции, концентрации, индукции, представляю¬
щими собою «внутренние условия» переда¬
чи внешнего воздействия на эффекторы
организма. С позиций физиологии эти зако¬
номерности являются общими для всех пси¬
хических процессов, будь то восприятие или
воображение, мышление или эмоции.
С. Л. Рубинштейн поступает правильно, не
стремясь свести к ним процессы мышления,
которым он дает специфическую для
них одних психологическую характеристи¬
ку: это процессы мысленного анализа и
синтеза, обобщения и абстракции, а также
сравнения. Их закономерности представ¬
ляют собою «внутренние условия» мысли¬
тельной деятельности.
С. Л. Рубинштейн, естественно, не огра¬
ничивается тем, что излагает и теоретиче¬
ски обосновывает свой взгляд на принцип
детерминизма. Он развертывает на этой
основе свое понимание мышления и разра¬
батывает психологическую его теорию, при¬
влекая для ее подтверждения и иллюстра¬
ции экспериментальный материал, призван¬
ный характеризовать фактическую сторону
дела. Для того, чтобы развернуть свое по¬
нимание мышления, С. JI. Рубинштейн про¬
водит действительно необходимое для этой
цели размежевание с существующими в со¬
временной психологии другими его понима¬
ниями.
В психологической науке сложилось два
основных понимания мышления, по-раз¬
ному трактующих проблему детерминизма.
В одном случае мышление интерпретирует¬
ся как «установление связей и отношений»,
а в другом — как «нахождение решения за¬
дач». Первая точка зрения берет начало
от Локка и представлена главным образом
в ассоциационизме, вторая же ныне широ¬
ко распространена и представлена главным
образом в бихевиоризме и гештальтпеихо-
логии. Для обеих этих точек зрения харак¬
терно признание единственной формой де¬
терминизма детерминизм механический.
Принято полагать, что принцип этого де¬
терминизма воплощен в таких машинах, как
часы. По образцу такого рода машин и
стремятся понять «аппарат мышления». Ас-
социационизм пытался выяснить внутреннее
устройство этого аппарата, «сцепление коле¬
сиков», обеспечивающее его функционирова¬
ние. С позиций современного ассоциациониз-
ма процесс мышления представляет собою
«актуализацию связей» (Зельц), однозначно
детерминированную их внутренним состоя¬
нием и внешними условиями. Бихевиоризм
отказался от попыток проникнуть внутрь ап¬
парата мышления и выяснить его устройст¬
во, ограничив себя регистрацией того, что
есть на его «входе» и «выходе». Решение
задачи находится случайно, в процессе хао¬
тических «проб и ошибок» (Торндайк). На¬
конец, гештальтпеихология объявила, что
для мышления характерно не устройство и
работа его аппарата, а управление им. Ре¬
шение задачи порождается «инсайтом»
(Келер) — внезапной догадкой, свободной
от всякой детерминации. Итак, механиче¬
ский детерминизм, по Ф. Энгельсу, породил
в современной психологии представления, с
одной стороны, об однозначности детерми¬
нации процесса мышления, а с другой—об
его полной случайности или индегерминиро-
ванности.
Связь с механическим детерминизмом
представляет собою не единственную сла¬
бость существующих истолкований мышле¬
ния. С. Л. Рубинштейн справедливо ука¬
зывает, что в источнике их лежит призна¬
ние созерцательного характера отношения
мышления к действительности и отказ рас¬
сматривать его как отражение внешнего
мира. Он размежевывается с ними по этим
двум линиям. Излагая свое понимание
мышления, он подчеркивает, что оно вклю¬
чено в практическую, материальную дея¬
тельность людей, воздействующих на
внешний мир: «Оно возникает в процессе
реального взаимодействия человека с ми¬
ром и служит для его адекватного осуще¬
ствления» (стр. 12). Затем он пишет:
«Мышление нередко определяют как про¬
цесс решения задач... Мышление разрешает
встающую перед человеком задачу благо¬
даря тому — говоря совсем общо,— что оно
раскрывает не данные в условиях,
неизвестные свойства и отношения объек¬
тов или явлений, входящих в проблемную
ситуацию:	мышление — это, по существу
своему, познание, приводящее к решению
встающих перед человеком проблем или за¬
дач» (стр. 14).
С. Л. Рубинштейн не отвергает суще¬
ствующих пониманий мышления как «реше¬
ния задач» или как «связей и отношений»,
но стремится преодолеть их ограниченность.
Термин «задача» он употребляет в двух
смыслах: в одном случае задача рассматри-

152
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вается как объективно данная проблемная
ситуация, с которой человек практически
сталкивается, в другом — это результат ее
первичного анализа, выраженный в словах:
«Задача — это всегда по самому своему
существу словесная, речевая формулировка
проблемы» (стр. 87). Одна и та же про¬
блемная ситуация, как это видно из опы¬
тов, может получить несколько решений в
зависимости от разных словесных ее фор¬
мулировок. Проблемная ситуация, как это
отмечает С. JI. Рубинштейн, «с необходи¬
мостью порождает процесс мышления», за¬
дача в виде словесной формулировки вы¬
ступает в виде непосредственно обусловли¬
вающей его внешней причины. Решение
приходит благодаря выяснению связей и от¬
ношений, заданных проблемной ситуацией,
что осуществляется процессами анализа,
синтеза, обобщения, абстракции, сравнения.
Основным среди них, как это подчеркивает
С. JI. Рубинштейн, является анализ через
синтез. Благодаря ему «объект в процессе
мышления включается во все новые связи
и в силу этого выступает во все новых ка¬
чествах» (стр. 98—99).
В трактовке взаимоотношений, с одной
стороны, проблемной ситуации и задачи,
э с другой — мыслительных процессов мож¬
но видеть воплощение принципа детерми¬
низма в его понимании С. J1. Рубинштей¬
ном. Этот принцип, действительно, развер¬
тывается как исключающий и индетерми¬
низм и механический детерминизм. Инде¬
терминизм исключается тем, что словесно
сформулированная задача рассматривается
как внешняя причина, обусловливающая
мыслительные процессы, обеспечивающая
последовательность их смены в ходе реше¬
ния. С. JI. Рубинштейн подчеркивает, что
«догадка», если она требуется по ходу ре¬
шения, наступает в связи либо с заданной
словесной формулировкой, либо с ее изме¬
нением, переформулированием задачи. Не¬
которые головоломки, например, решаются
только при изменении первоначальной фор¬
мулировки, что влечет за собою изменение
хода мысли. Изменение формулировки че¬
ловеком, решающим задачу, показывает, что
эта формулировка не только обусловливает
ход решения, но и сама обусловливается
им (см. стр. 95). Из сказанного следует,
что вовсе не обязательно предполагать, что
проблемная ситуация однозначно детерми¬
нирует словесную формулировку задачи, а
сама эта формулировка — ход мышления.
С. Л. Рубинштейн справедливо рассматри¬
вает решение задач как один из видов че¬
ловеческой деятельности, осуществляющей¬
ся отнюдь не по образцу механизма часов,
каждое движение которого однозначно де¬
терминировано.
При выработке условного рефлекса у со¬
баки «начальное состояние» ее организма
строго определено условиями ее содержа¬
ния и кормежки, а выделение слюны —
внешними «толчками»: звуком или светом
в сочетании с пищей. Эта «модель», а вме¬
сте с нею все учение об условных рефле¬
ксах знаменует собою победу основных
клей классической механики применительно
к работе мозга. Результаты выработки
условных рефлексов у человека обладают,
однако, лишь статистической достоверно¬
стью, не будучи «стопроцентными». Этим от¬
нюдь не отрицается, что вся без исключе¬
ния работа человеческого, мыслящего моз¬
га целиком подчинена законам условных
рефлексов. Сказанное означает только, что
детерминизм, лежащий в основе учения об
условных рефлексах, не следует смешивать
с механическим детерминизмом. И. П. Пав¬
лов, как известно, указал на чрезвычайную
пластичность высшей нервной деятельности
человека и охарактеризовал человека как
саморегулирующуюся машину, способную
совершенствовать самое себя. Законы услов¬
ных рефлексов суть законы развития выс¬
шей нервной деятельности, которая является
материальным субстратом мышления, его
развития и совершенствования. С. Л. Рубин¬
штейн, собственно говоря, рассматривает
процесс мышления как непрерывное измене¬
ние и совершенствование отражения внеш¬
него мира — проблемной ситуации — в голо¬
ве человека. «Каждый шаг мышления... по-
новому раскрывает объект, а изменение это¬
го последнего в свою очередь необходимо
обуславливает ход мышления» (стр. 136).
Развитие, совершенствование мышления
может рассматриваться с двух точек зре¬
ния: логики и психологии. Логика имеет
дело с вопросом об истинности мышления
и подходит к его развитию со стороны рас¬
ширения и углубления наших знаний о
внешнем мире, приближения мысленного
отражения к самой действительности. В пси¬
хологии этот вопрос рассматривается, во-
первых, со стороны мыслительных опера¬
ций, а во-вторых,— со стороны выдвиже¬
ния новых задач. В термин «выдвижение
новых задач» вкладывается тот смысл, что
решение их представляет собою открытие
новых истин. С. Л. Рубинштейн, ставя в
плане психологии проблему развития мыш¬
ления применительно к вопросам школьно¬
го обучения, правильно указывает, что ее
надо разделить на две части. Не подлежит
сомнению, что школа должна вооружить
учащихся некоторой совокупностью приемов
или операций-навыков, включающихся по
заранее заданным признакам. Важнейшим
делом является, однако, формирование
мышления, которое способно «вскрывать
новые связи, открывать новые приемы, при¬
ходить к решению новых задач» (стр. 140).
Указание на эту цель означает одновре¬
менно постановку коренного вопроса пси¬
хологии мышления: как оно приходит к
открытию новых истин? Это вопрос именно
психологии мышления, а не логики.
В психологической науке широко рас¬
пространено мнение, что «логическое мыш¬
ление» есть высший этап и высшая форма
развития человеческой мысли. Психология
мышления оказывается либо отождествлен¬
ной с логикой, либо сведенной на уровень
«психологии умственных ошибок». При этом
обычно забывают известное даже по эле¬
ментарным учебникам положение, глася¬
щее, что формальная логика как наука о
правильном мышлении имеет дело с доказа¬
тельствами истины и с открытием «вывод¬
ных» истин, не отнюдь не с открытием но¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153
вых истин. Нельзя открыть истину, поль¬
зуясь одним только аппаратом логики. Ас-
социационизм пытался в свое время иссле¬
довать «психологический аппарат логическо¬
го мышления». Внутренний кризис ассоциа-
ционизма наступил именно тогда, когда вы¬
яснилось, что этот механизм, механизм ас¬
социации в ее классическом понимании, не
обеспечивает открытия новых истин. Анало¬
гичная трудность встает также перед пони¬
манием мышления как решения задач. С ло¬
гической стороны всякая решимая задача та¬
кова, что решение ее содержится в ее усло¬
виях. Решение задачи не приносит, значит,
ничего нового по сравнению с тем, что за¬
ключено в ней самой. Бихевиоризм и
гештальтизм сделали каждый по-своему по¬
следовательный вывод из этого факта. Би¬
хевиоризм, рассматривая процесс мышления
как «пробы и ошибки», утверждает, что но¬
вая истина может быть открыта только слу¬
чайно. Гештальтпсихология вложила в поня¬
тие «инсайта» («догадка») содержание дру¬
гого понятия — «самоочевидность» в приме¬
нении к аксиомам. Индетерминированный
«инсайт» есть, собственно, по своему психо¬
логическому «механизму» та же самооче¬
видность аксиомы, но перенесенная из на¬
чала мыслительного акта в его конец, в
решение.
С. J1. Рубинштейн правильно разграни¬
чивает логику и психологию мышления,
когда указывает, что в центре проблемати¬
ки у первой из них стоит вопрос об истин¬
ности мышления, а у второй — об его де¬
терминированности (стр. 23—24). Действи¬
тельно, только психология имеет дело с
мышлением как с таким процессом, в ко¬
тором исследуются связь причины и дей¬
ствия, эффекта. Логика имеет дело со свя¬
зями оснований и следствий, которые заве¬
домо не являются причинными. Предпола¬
гать, что между посылками силлогизма и
выводами существует причинная связь,
столь же остроумно, как допускать ее меж¬
ду исходным уравнением и его преобразо¬
ваниями.
Отделив психологию мышления от логи¬
ки, С. Л. Рубинштейн получил возможность
преодолеть ошибки, вытекающие из невер¬
ной оценки их соотношения. Существует
глубоко ложное мнение, что психология
мышления есть психология умственных оши¬
бок. В книге С. Л. Рубинштейна на при¬
мерах экспериментальных работ демонстри¬
руется возможность исследований функцио¬
нирования психологического аппарата пра¬
вильного мышления. Краткое изложение и
истолкование других экспериментальных
работ дает возможность вскрыть ошибоч¬
ность взглядов, утверждающих, что «догад¬
ка» («инсайт»), ведущая к решению, не яв¬
ляется причинно обусловленной: показана
возможность понять «догадку» как законо¬
мерное звено «анализа через синтез».
Правильное решение вопроса о соотноше¬
нии логики и психологии мышления позво¬
лило С. Л. Рубинштейну стать на путь
преодоления ограниченного понимания мыш¬
ления как решения задач. Действительно,
только исходя из понимания мышления как
познания внешнего мира, как его отраже¬
ния, можно найти правильный путь к отве¬
ту на вопрос о том, как человек открывает'
новые истины. Этот путь намечается
С. Л. Рубинштейном, когда он, подчерки¬
вая, что мышление есть познание, указы¬
вает, что оно находит решение, выясняя
то, что «не дано» в условиях задачи. Имен¬
но поэтому нельзя согласиться с его мне¬
нием, будто задачи-головоломки «в извест¬
ном отношении особенно близки к так на¬
зываемым творческим задачам» (стр. 89),
хотя далее С. Л. Рубинштейн и указывает
на их существенное отличие. Если решение
всякой задачи заключено в ее условиях, то
в задачах-головоломках оно обычно, так ска¬
зать, лежит на их поверхности, но замаски¬
ровано словесными формулировками. Вряд
ли имеет смысл пытаться понять «творче¬
ское начало» в мышлении как способность
«демаскировать» словесные формулировки и
заменять одни слова другими.
Самого пристального внимания заслужи¬
вает в этой связи утверждение С. Л. Рубин¬
штейна, что закономерности элемен¬
тарных мыслительных процессов являются
одновременно самыми общими, сохраняю¬
щими свое значение для процессов любого
уровня (см. стр. 139). Здесь преодолевается
распространенное в психологии, но глубо¬
ко ложное противопоставление высших
уровней человеческого мышления его
начальным уровням. На этих высших уров¬
нях, например, в творческой мысли учено¬
го эти элементарные закономерности не
«отменяются», и учет их необходим для ис¬
следования хода развития мышления.
Много интересного и поучительного вы¬
сказано С. Л. Рубинштейном по вопросу
о взаимоотношении мышления и знаний.
В частности, это относится к указанию, что
открытие новых истин требует использова¬
ния прежних знаний, а с другой стороны,
что применение готовых знаний, сформиро¬
вавшихся операций к знакомой ситуации
или задаче все же требует нового ее ана¬
лиза и не осуществляется автоматически.
В этом смысле в любых процессах челове¬
ческого мышления есть «творческое нача¬
ло». Это правильно. Человеческое мышле¬
ние активно в силу того, что в его основе
лежит не одна природа как таковая, но из¬
менение природы человеком. Человек изме¬
няет природу, используя ее законы, дей¬
ствуя в этих рамках с осознанной необхо¬
димостью, то есть свободно. Активность
человеческого мышления есть его свобода.
Основная трудность психологии мышления
заключается как раз в том, чтобы понять
его одновременно и в его свободе и в его
детерминированности.
В своей книге С. Л. Рубинштейн совсем
не касается одного из весьма актуальных
для современной психологической науки во¬
просов, а именно ее взаимоотношения с
кибернетикой и новой математикой. Вооб¬
ще говоря, это можно оправдать замыслом
книги, рассчитанной на подытоживание п
теоретическое обобщение эксперименталь¬
ных работ, начатых преимущественно в тот
период, когда кибернетика делала свои пер¬
вые шаги. Все же позиция С. Л. Рубин¬
штейна по вопросам детерминированности

154
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
мышления и взаимоотношения психологии
мышления и логики дает много ценного
для разработки указанного выше вопроса.
В книге приведен обширный материал из
экспериментальных работ, проведенных под
руководством С. JI. Рубинштейна. Надо на¬
деяться, что в ближайшем будущем
С. Л. Рубинштейн подготовит книгу с пол¬
ной публикацией всех материалов.
Книга С. Л. Рубинштейна «О мышлении
и путях его исследования», несомненно, яв¬
ляется знаменательной вехой в разработке
теории психологии мышления.
Ф. Н. ШЕМЯКИН
О соотношении понятия и слова
Л. О. РЕЗНИКОВ. Понятие и слово. Издательство Ленинградского университета
1958. 123 стр.
Проблема взаимосвязи понятия и слова
и их отношения к действительности имеет
большое значение для разработки диалек¬
тического материализма вообще, диалекти¬
ческой логики и теории познания в частно¬
сти. Поэтому интерес философов, психоло¬
гов и лингвистов к данной проблеме не
ослабевает. Проф. Л. О. Резников известен
как автор ряда исследований по вопросам
марксистско-ленинской теории познания,
в том числе и по проблеме соотношения
мышления и языка, понятия и слова. Он
еще в 1946 году защитил докторскую дис¬
сертацию по проблеме образования общих
понятий, в которой рассмотрены почти все
основные вопросы связи мышления и язы¬
ка в их возникновении и историческом раз¬
витии. Одна из глав этой работы была по¬
священа соотношению понятия и слова.
Недавно вышедшая книга «Понятие и сло¬
во» является результатом многих лет ра¬
боты автора над данной проблемой. За
последние годы было опубликовано немало
работ и других авторов по указанным воп¬
росам. Эти работы также обобщены и кри¬
тически проанализированы Л. О. Резнико¬
вым.
Достоинство рецензируемой работы Л. О.
Резникова — в общественно-историческом
подходе к уяснению связи между словом
и понятием и убедительной критике реак¬
ционных и просто ошибочных концепций
по данному вопросу.
Книга состоит из семи глав. В первой
главе содержится общая постановка вопро¬
са о связи понятия и слова, анализируется
роль слова в образовании понятия, выяв¬
ляется примат понятия по отношению к
слову и дается критика ложных воззрений
по этим вопросам, в частности подверга¬
ются критике взгляды неопозитивистов и
семантических идеалистов.
Во второй главе анализируется слово
как единство звучания и значения, раскры¬
вается сложность и противоречивый харак¬
тер их связи, выясняется природа и струк¬
тура значения, исследуется вопрос о роли
так называемой «внутренней формы» слова
и подвергаются острой критике различные
знаковые теории языка.
Третья глава посвящена рассмотрению
кардинальной проблемы соотношения поня¬
тия, слова и предмета и критике семанти¬
ческого идеализма по этому вопросу.
Здесь дается гносеологическое обоснова¬
ние предметной направленности мысли и
номинативной функции языка, в новых ас¬
пектах продолжается анализ звучания и
значения слова, анализируется связь лек¬
сического и грамматического значений сло¬
ва в их отношении к понятию и к предмет¬
ной действительности.
Четвертая глава посвящена рассмотрению
соотношения слова и предложения, обосно¬
ванию относительной самостоятельности
значения слова и критике прежних и но¬
вейших разновидностей релятивистского
понимания слова, в частности у представи¬
телей структурализма и семантического
идеализма.
В пятой главе анализируется чрезвычайно
сложная и трудная проблема соотношения
содержания понятия и значения слова,
обосновывается диалектическое понимание
этого соотношения, устанавливается един¬
ство понятия и значения слова (их относи¬
тельное совпадение) и различие между
ними (их специфика).
Шестая глава, опираясь на предшествую¬
щее исследование, является вместе с тем
логическим продолжением того анализа
звуковой стороны слова, начало которого
было положено во второй главе. Здесь
рассмотрены различные виды знаков и
показано отличие звуковой формы слова от
всех других знаков, функционирующих в
общественной жизни людей.
Седьмая глава является заключительной
и обосновывает характеристику слова как
означенного обобщенного отражения пред¬
метной действительности.
В работе «Понятие и слово» затрагивает¬
ся большой круг вопросов и высказывается
немало интересных соображений, но мы
остановимся лишь на некоторых, с нашей
точки зрения, наиболее существенных для
понимания проблемы, отвлекаясь от дета¬
лей.
Исходные положения работы Л. О. Рез¬
никова таковы: слово — это единство зву¬
чания и значения, это — обобщенное озна¬
ченное отражение предмета. Звучание яв¬
ляется материальным и выполняет по отно¬
шению к предмету функцию знака. Звуча¬
ние выполняет эту функцию не непосред¬
ственно, а через значение, носителем ко¬
торого оно является. Эта опооредованность
значением является условием взаимного
понимания людей в процессе общения. Что¬
бы означать предмет, звучание должно

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
155
иметь значение, смысл. Значение же являет¬
ся идеальным и выполняет по отношению
к предмету функцию отображения, которое
также осуществляется не непосредственно,
а через звучание. Значение не есть что-то
внешнее для слова; оно принадлежит сло¬
ву в качестве его содержания. Основой зна¬
чения слова является понятие. Все много¬
образные компоненты значения слова (чув¬
ственные, эмоциональные, волевые и т. п.)
имеют обобщенный характер и входят в со¬
став значения лишь в необходимой внутрен¬
ней связи с понятием и на его основе.
Большой гносеологический интерес пред¬
ставляет анализ автором материальных и
социальных условий образования понятий
и роли слова в образовании понятия. Ав¬
тор показывает, что без слова в принципе
невозможен диалектический переход, скачок
от чувственного образа к понятию. При
этом доказывается, что слово является
орудием, но не причиной этого перехода.
Важное место в книге занимает, как уже
было отмечено, критика знаковой теории
языка. JI. О. Резников показывает, что по¬
давляющее большинство буржуазных фи¬
лософов, психологов и лингвистов рассмат¬
ривает слово в целом как знак, символ,
а язык как систему знаков (Кассирер,
Рассел, Соссюр, Вандриес, Карнап, Бюлер,
Дьюи, Урбан, Сепир, Блумфилд и др.).
К сожалению, и некоторые советские авто¬
ры склонялись к этому взгляду (В. Волоши-
нов, Р. Шор, Т. Мангушев и др.). В книге
убедительно доказывается, что такой взгляд
основан либо на выключении значения из со¬
става слова и сведении последнего только
к звучанию, либо на отрицании отражения
предмета в значении слова. Автор справед¬
ливо считает, что трактовка слова в целом
как знака должна быть отвергнута. Слово
нельзя считать знаком предмета, так как
в состав слова входит его значение, в ко¬
тором содержится понятие, являющееся
отражением предмета. Слово нельзя также
считать знаком понятия, ибо значение яв¬
ляется внутренней стороной слова, но от¬
нюдь не чем-то внешним для него.
Рассматривая связь между звучанием
и значением в слове, JI. О. Резников пока¬
зывает, что в каждом национальном языке
эта связь крайне сложна и внутренне про¬
тиворечива. Это находит, в частности, свое
отражение в явлениях синонимии и омони¬
мии. В синонимах в основном одинаковые
значения выступают в различной звуковой'
форме, а в омонимах различные значения —
в одинаковой звуковой форме. Так как
слово всегда содержит оба элемента — зву¬
чание и значение — и ни один из них в от¬
дельности не составляет слова, то всякое
различие хотя бы в одной из этих сторон
означает различие между словами. Поэтому
как синонимы, так и омонимы — это раз¬
личные слова, хотя в одном случае их
значение, а в другом — звучание совпа¬
дают. Вместе с тем автор показывает, что
вопрос о грани между расхождениями зна¬
чений одного полисемантического слова и
возникновением различных слов-омонимов
(здесь имеются в виду омонимы общего
происхождения) еще недостаточно исследо¬
ван.
Некоторые лингвисты отмечают тенден¬
цию к исчезновению в языке омонимов. Ав¬
тор, на наш взгляд, делает более верное
заключение, что в развитии языка обнару¬
живается единство противоположных тен¬
денций: расхождение значений полисеман¬
тических слов вследствие увеличения их
семантической «наазрузки» (что является
одним из источников омонимии) и тенден¬
ция к устранению омонимии в целях уточ¬
нения значения путем образования новых
слов.
Заслугой JI. О. Резникова является ана¬
лиз не только соотношения идеального
содержания и материальной формы в слове,
но и соотношения различных элементов
внутри каждой из сторон. Подчеркивая
сложность структурных элементов звучания
слова, автор показывает, что все они вы¬
полняют смысловыявляющую функ¬
цию. Например, фонемы, хотя и не имеют
сами по себе значения, но выполняют
смысловую функцию средства различе¬
ния и построения значимых единиц языка.
Корневые морфемы со словообразующими
аффиксами являются носителями основного
лексического значения слова, которое моди¬
фицируется грамматическими значениями
словоизменяющих аффиксов.
JI. О. Резников проводит важное с гно¬
сеологической точки зрения различение
между видами знаков, используемых людь¬
ми. В частности, он выясняет особенности
признака, сигнала и символа.
Основываясь на этом анализе, автор при¬
ходит к выводу, что звуковая форма слова
является знаком sui generis. Она отли¬
чается от всех других знаков рядом осо¬
бенностей: «1) звучание слова... не имеет
никакого самодовлеющего значения, 2) обо¬
значаемое звуками языка может мыслить¬
ся только посредством их, 3) значение сло¬
весных звучаний в данном коллективе
общепонятно и не требует специальных со¬
глашений, 4) значение слова заключено не
в его звуковой форме и не вне его, а в его
интеллектуальном содержании, 5) звуковая
оболочка слова является единственной фор¬
мой непосредственного чувственного во¬
площения понятия и играет в этом отноше¬
нии исключительную, всеобъемлющую и ни
с чем не сравнимую роль во всех процес¬
сах человеческого мышления и общения»
(стр. 107). Автор показывает, что звуковая
форма слова не Является ни естественной
(как признак), ни условной (как сигнал),
ни сочетающей эти черты (как символ).
Роль языкового звучания исчерпывается
его функцией быть носителем и передатчи¬
ком значения. Поэтому собственное содер¬
жание звучания как акустического явления
не заслоняет его мыслительного содержа¬
ния. В этом смысле звуковая форма слова
является «прозрачной» оболочкой значения.
Автор показывает, что связь звучания
и значення — это не естественная и не
условная, а общественно-историческая связь,.
Отсутствие природной связи между звуча»
нием и значением не является основанием
для утверждения произвольности этой свя¬
зи, так как, во-первых, вероятно, первич¬
ные значимые звуковые комплексы, форми¬

156
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ровавшиеся в процессе трудовой деятель¬
ности, были по своему физическому мате¬
риалу продолжением тех живот.ных звуков,
которые ранее, естественно, выражали пси¬
хические состояния стадного характера,
возбуждавшиеся теми или иными предме¬
тами; во-вторых, весь дальнейший истори¬
ческий процесс варьирования и изменения
звучаний, всевозможных сочетаний их и т. д.,
подчиняясь действию фонетических и грам¬
матических законов, вместе с тем опре¬
деленным образом зависел и внутренне
мотивировался развитием значений, необхо¬
димостью закономерного выявления их по¬
средством различных модификаций тех
звучаний, значение которых уже было
фиксировано и закреплено в языке. В свя¬
зи с этим несомненный интерес представ¬
ляет также анализ вопроса о «внутренней
форме» слова и выявление рациональных
идей А. А. Потебни по этому вопросу.
В работе подвергается специальному
анализу вопрос о природе лексических и
грамматических значений слова. Лексиче¬
ское значение слова есть отражение како¬
го-либо явления действительности (предме¬
та, качества, действия и т. д.); граммати¬
ческое же значение слова отражает при¬
надлежность данного явления к предме¬
там, или качествам, или действиям, и т. п.
и его отношение к другим явлениям. Зна¬
чение слова в полном его объеме есть
единство его основного лексического зна¬
чения, многообразия производных значе¬
ний и всех его грамматических значений.
Такое значение слова, естественно, являет¬
ся абстракцией. Каждое ограниченное кон¬
текстом (конкретное) значение слова есть
единство его определенного лексического и
грамматического значения. Единство лек¬
сического значения, сохраняющееся в мно¬
гообразных грамматических формах, отра¬
жает действительность, в которой явления
сохраняют свою природу, вступая в раз¬
личные отношения с другими явлениями.
Поэтому неправильно считать каждую
грамматическую форму слова отдельным
словом. Значение слова является относи¬
тельно устойчивым и общим для всех лю¬
дей, говорящих на данном языке.
Критика релятивистских концепций сло¬
ва— одна из интереснейших глав ре¬
цензируемой книги. В ней раскрывается
связь релятивистского понимания слова с
неопозитивизмом и семантическим неономи¬
нализмом.
Автор показывает, что связь между по¬
нятием и словом подвижная, развивающая¬
ся. Понятия (особенно научные) образуют¬
ся путем суждений о предмете с помощью
разнообразных связей уже существующих
понятий. Так как последние уже фиксиро¬
ваны в соответствующих словах, то сред¬
ством для формирования новых понятий
является наличный состав слов и опериро¬
вание ими в словосочетаниях и предложе¬
ниях. Это значит, что новые понятия обра¬
зуются на основе оперирования наличны¬
ми словами. Но так как добытое в сужде¬
ниях о предмете знание его существенных
признаков образует содержание нового по¬
нятия, то ясное осознание этого содержа¬
ния в объективной, социально значимой
общей форме осуществляется большей ча¬
стью путем его фиксирования в новом сло¬
ве (или существенного видоизменения и пе¬
реосмысления старого слова).
Этот процесс творческого развития поня¬
тий и фиксирования их в словах, как пока¬
зывает Л. О. Резников, отнюдь не всегда
имеет прямой, равномерный и непосред¬
ственный характер. Если в некоторых слу¬
чаях отсутствие ясной, содержательной
мысли прикрывается пустым и, в сущности,
бессмысленным набором слов, то в других
случаях, наоборот, новая мысль, рождаю¬
щаяся в муках творчества, незавершенная,
не вступившая в строгую логическую связь
со всем, что уже известно, не находит
еще вполне адекватного словесного выраже¬
ния и кажется в силу этого «бессмыслен¬
ной», хотя, в сущности, она является сту¬
пенью творческого осмысления нового. Та¬
ким образом, и с этой стороны выявляется
противоречивая природа связи мысли и
слова. Автор показывает, что поиски наибо¬
лее точного выражения все-х оттенков мыс¬
ли в слове, тщательный отбор слова из
имеющегося словарного фонда, глубоко мо¬
тивированные образования новых слов,
установление нужной формы и связи слов
являются характерными для каждого взы¬
скательного мыслителя и художника слова.
Л. О. Резников справедливо отмечает,
что многие вопросы отношения понятия
и слова уже освещены в нашей литерату¬
ре. Установлены единство понятия и слова
и различие между ними. Это различие
довольно резко бросается в глаза уже
хотя бы потому, что, во-первых, слово
характеризуется определенным звуковым
составом, морфологической структурой
и т. д., чего нельзя сказать о понятии; во-
вторых, все эти специфические особенно¬
сти слова являются различными в раз¬
ных языках, чего также нельзя сказать о
понятии. Но некоторые более тонкие и спе¬
циальные проблемы остаются пока еще
не решенными. Наиболее трудная сторона
проблемы заключается, конечно, не в отно¬
шении понятия и слова вообще, а прежде
всего в отношении понятия и значения
слова. Поэтому именно на исследование
данного вопроса направляются усилия ав¬
тора.
Л. О. Резников исходит из распростра¬
ненного в советской литературе взгляда,
согласно которому значение слова есть ка¬
тегория лингвистическая. Значение слова
составляет его смысловую функцию как
элемента определенной, исторически сло¬
жившейся лексической системы. Поэтому
значение, как подчеркивает автор, не долж¬
но подменяться психологическими или ло¬
гическими категориями. Такая подмена ве¬
дет к утере специфики значения слова, за¬
кономерностей его развития и к игнориро¬
ванию семантических различий, связанных
со структурными особенностями различных
языков.
В книге показано, что образование поня¬
тий происходит посредством логических
операций отвлечения и обобщения. Грани¬
цы понятия строго определяются его со¬
держанием и объемом. Расширение или
сужение объема понятий производится пу¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
157
тем логического изменения их содержания,
то есть включения или исключения опреде¬
ленных существенных признаков и измене¬
ния связей между ними. Образование же
слов и изменение их значений происходит
в соответствии с внутренними законами
развития языка посредством аффиксации,
переосмысления словосочетания, заимство¬
вания, смещения значения на основе сход¬
ства явлений, их смежности, единства их
функций и т. п.
Анализируя далее этот вопрос, автор
выясняет, что понятие обладает строго
определенным содержанием, в него входят
лишь существенные признаки предмета,
тогда как значение слова охватывает мно¬
гообразные признаки без явно выраженного
выделения существенных признаков. Слово
может иметь основное и производные зна¬
чения, прямое, переносное (метафорическое)
и замещаемое (метонимическое) значения.
Вследствие этого значение слова не обла¬
дает той определенностью и точностью, ко¬
торые характеризуют содержание понятия.
Границы значения слова бывают весьма рас¬
тяжимы. Поэтому все логические операции
мышления производятся с помощью поня¬
тий, а не значений слов.
Слово в большинстве случаев полисеман-
тично, оно приобретает относительно раз¬
личные значения в разных словосочетаниях,
предложениях, ситуациях. Содержание же
понятия остается единым в многообразных
суждениях, иначе нарушался бы закон
тождества и невозможно было бы логиче¬
ское мышление. Понятие тоже развивается
и изменяется, но не в процессе его языково¬
го выражения и разнообразного употребле¬
ния, а в процессе развития человеческого
позеания.
Значение слова характеризуется идиома¬
тическими чертами, присущими каждому
национальному языку. Оно несет на себе
отпечаток той языковой системы, в кото¬
рой оно сложилось и оформилось. Поэтому
значение слова имеет национальные оттен¬
ки. Содержанию понятия такие особенности
несвойственны.
Несомненный интерес представляет обос¬
нование Л. О. Резниковым понятийного зна¬
чения местоимений, а также предлогов
и союзов. Отстаивая свой взгляд, автор
вместе с тем указывает на специфические
особенности семантики этих слов в отличие
от других. В этой связи заслуживает вни¬
мания обоснование различия между пред¬
метными и функциональными значениями
слов. Следует, однако, заметить, что анализ
этого вопроса не доводится в книге до
конца. Известно, что семантическая функ¬
ция, выполняемая в некоторых языках
предлогами и союзами, иногда осущест¬
вляется в других языках с помощью аф¬
фиксов. Относится ли это лишь к тем слу¬
чаям, когда служебные слова выполняют
только грамматическую функцию, или так¬
же к другим случаям,— этот вопрос остает¬
ся открытым. В целом автор приходит
к выводу, что все слова имеют значение.
Но некоторые слова не выражают ника¬
ких понятий. Например, междометия вы¬
ражают лишь обобщенные и осмысленные
в данном коллективе эмоциональные и во¬
левые переживания, хотя некоторые авторы
без достаточных оснований утверждают,
что и междометия выражают понятия.
Обосновывая диалектическое единство
понятия и значения слова, не исключающее
их различия, автор далее пишет: «Реализу¬
ясь в слове, понятие выступает в качестве
значения слова. Но не всегда значение
слова (как оно функционирует в системе
языка) вбирает в себя все то содержание
понятия, которое может быть (и в иных
случаях бывает) в нем выявлено. Значе-
ние слова в соответствии с его основной
коммуникативной функцией необходимо
включает то знание, которое требуется
для взаимного понимания того, о каком
предмете в процессе общения идет речь.
Уровень этого знания может быть раз¬
личным. В понятии же выявляются и отра¬
жаются все общие и существенные призна¬
ки предмета, насколько они выявлены
мышлением и вошли в состав знания. Уро¬
вень знания, зафиксированного в объеме
и содержании понятий, также бывает раз¬
личным. Но эти различия связаны не с по¬
требностями и условиями общения, а со
степенью приближения человеческой мыс¬
ли к объекту, к его наиболее полному,
глубокому и всестороннему познанию»
(стр. 90).
Автор совершенно верно говорит, что
чем более сложными являются предметы,
чем более глубокими, научными становятся
понятия о них, тем в большей степени про¬
является возможность расхождения,
то есть различия в понятийном составе, в
понятийных уровнях значения. Эти расхо¬
ждения незаметны, когда речь идет о та¬
ких понятиях и словах, как «дом», «пища»
и т. п., но они могут становиться весьма
значительными, когда речь заходит о та¬
ких понятиях и словах, как «электриче¬
ство», «атом», «капитал», «классы» и т. д.
Но тогда нельзя было утверждать, что
слово — это означенное понятие.
Не оговаривая ограничительного смысла
этого положения, Л. О. Резников впадает
тем самым в крайность и интеллекту-
ализирует язык.
Языкознание отвлекается от этих рас¬
хождений, ибо рассматривает значение сло¬
ва во всех его возможных осуществлениях
(выявлениях). И это отвлечение совершен¬
но правомерно, так как языкознание иссле¬
дует значение слова только в связи с об¬
щими закономерностями его функциониро¬
вания в системе языка. Поэтому языкозна¬
ние рассматривает именно значение слова,
а не понятие. Логика же и гносеология ис¬
следуют природу понятия как формы отра¬
жения действительности, формы знания.
Они, наоборот, отвлекаются от тех значе¬
ний, которые слова могут иметь в системе
языка, и интересуются только содержани¬
ем понятий, тем, насколько правильно,
глубоко и полно они отражают действи¬
тельность и в каких закономерных отноше¬
ниях они находятся между собою. Значения
слов ставятся между собою в отношения,
регулируемые законами семантики и грам¬
матики, задачами общения, тогда как от¬

158
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ношения понятий определяются законами
логического мышления, задачами познания.
Основываясь на этом, автор выступает как
против отождествления понятия и значения
слова, так и против разрыва между ними.
Проблема соотношения языка и мыш¬
ления вообще, соотношения слова и поня¬
тия в частности приобретает большую
научную остроту и актуальность в настоя¬
щее время главным образом в связ'и с ин¬
тенсивной разработкой вопросов математи¬
ческой логики, математической лингвистики
и кибернетики. Разработка этих вопросов
указывает на настоятельную необходимость
тесной увязки исследований в области язы¬
кознания с исследованиями логических
оснований математики, что диктуется неот¬
ложными задачами современной техники и
кибернетики. В этой связи по-новому вста¬
ют вопросы о роли знаков в познании чело¬
веком действительности, о природе речевых
знаков и их отношении к процессу мышле¬
ния, о характере оперирования знаками так
называемыми «думающими» машинами
и т. д.
К сожалению, автор рецензируемой кни¬
ги совсем не касается этих вопросов, по
существу, оставаясь в рамках традицион¬
ных вопросов о связи языка и мышления.
Конечно, автор вправе ограничить свою за¬
дачу и отвлечься от тех или иных сторон
изучаемой проблемы. Но об этом следо¬
вало бы специально сказать в книге, чтобы
у читателя не создавалось неверного впе¬
чатления, будто рассматриваемые вопросы
исчерпывают весь круг вопросов столь мно¬
гогранной темы, каковой является соотно¬
шение понятия и слова.
К числу серьезных пробелов более част¬
ного порядка можно отнести, например, не¬
достаточное рассмотрение природы поня¬
тий, выражаемых в грамматических фор¬
мах.
В целом книга JI. О. Резникова являет¬
ся серьезной работой в нашей философской
литературе, посвященной исследованию со¬
отношения понятия и слова. Следует при¬
ветствовать выпуск Ленинградским уни¬
верситетом подобного рода книг.
А.	Г. СПИРКИН
Новая книга по методологии математики
В Н МОЛОДШИИ. Очерки по вопросам обоснования математики. Пособие для
учителей математики. Учпедгиз. 1958. 230 стр.
Рецензируемая книга предназначена в
качестве учебного пособия для студентов
педагогических институтов и учителей ма¬
тематики средней школы. Как отмечается
во введении, изучение вопросов обоснова¬
ния математики с позиций диалектическо¬
го материализма должно помочь препода¬
вателям математики лучше решать воспи¬
тательные и образовательные задачи на¬
шей школы. Поэтому автор вполне оправ¬
данно значительное место в своей книге
уделяет философским вопросам обоснова¬
ния математики, что делает его книгу по¬
лезной не только для учителей, но и для
более широкого круга лиц, интересующихся
философскими вопросами математики. А ме¬
жду тем наша литература по методологии
математики крайне немногочисленна. ЕслН
не считать отдельных журнальных статей,
то имеется всего единственная книга по
этим вопросам — «Сборник статей по фи¬
лософии математики» под редакцией проф.
С. А. Яновской. Этот сборник был издан
Учпедгизом еще 20 лет тому назад и к на¬
стоящему времени стал уже библиографи¬
ческой редкостью. Поэтому издание специ¬
альной книги, посвященной этим вопросам,
следует признать вполне своевременным.
Книга В. Н. Молодшего состоит из двух
частей: в первой из них автор рассматри¬
вает философские, мировоззренческие воп¬
росы математики, во второй — специаль¬
ные математические и логические вопросы
(учение об аксиоматическом методе и ма¬
тематическая логика).
Первая часть книги содержит две главы.
В первой главе автор подробно анализирует
вопрос об отношении математики к ма¬
териальной действительности. Он правиль¬
но указывает, что применительно к матема¬
тике этот вопрос является основным фило¬
софским вопросом, так как то или иное его
решение предопределяет решение всех дру¬
гих ее методологических вопросов. На кон¬
кретном материале из истории математики
автор показывает, что единственно научное
решение этого вопроса дает материалисти¬
ческая философия.
Старый, до.ма,рюсовский материализм,
правильно решая волрос о происхождении
научного знания, Не смог, однако, вскрыть
диалектического характера развития этого
знания. Поэтому до конца последователь¬
ное научное решение вопросов методоло¬
гии математики можно получить лишь с
помощью метода материалистической диа¬
лектики.
Необходимость обращения к диалектике
возникает уже при анализе причин Зарож¬
дения и развития математики.
Указывая на абстрактный характер пред¬
мета математики, идеалисты обычно ссы¬
лаются на математику для подтверждений
своей точки зрения, согласно которой раз¬
витие этой науки будто бы происходит
вне всякой связи с практической деятель¬
ностью людей. В лучшем случае эта связь
признается лишь на ранних ступенях раз¬
вития математики.
Автор подробно и обстоятельно показы-
гает несостоятельность идеалистической
точки зрения на причины развития матема¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
159
тики. Он подчеркивает сложность взаимо¬
связи математики и практики. Если на ран¬
них ступенях развития запросы практики
непосредственно влияли на математику, то
с течением времени эти запросы начинают
влиять на математику косвенно, через дру¬
гие науки (физика, химия, астрономия
и др.).
На наш взгляд, эта особенность является
характерной чертой развития математики,
и ofla находит свое объяснение в особен¬
ностях ее предмета и метода. С этой точки
зрения нельзя согласиться с автором в
том, что с дальнейшим развитием матема¬
тики «'непосредственное воздействие про¬
изводственной деятельности людей на ма¬
тематику усиливается» (стр. 18). Верно,
что и в дальнейшем потребности производ¬
ства оказывают непосредственное влияние
на математику и приводят к возникнове¬
нию целых новых ее разделов. В наши дни
из потребностей производства возникли
теория информации и машинная математи¬
ка. Говоря об усилении влияния производ¬
ственной деятельности на математику, сле¬
дует отметить, что основное влияние произ¬
водства теперь математика испытывает
через смежные технические и естественные
науки. Так в действительности обстояло де¬
ло с возникновением анализа бесконечно
малых. Нахождение истинной скорости не¬
равномерного движения, вычисление пути
и другие задачи были поставлены перед
математикой, механикой и астрономией,как
наиболее развитыми в XVII веке науками.
В естественных и технических науках ис¬
следуемые явления и процессы в ходе ис¬
следования освобождаются от второстепен¬
ных, усложняющих моментов, и поэтому
они могут в дальнейшем .подвергнуться
математической обработке. В то время,
когда запросы производства были невели¬
ки, математика могла непосредственно вы¬
делить количественную сторону рассмат¬
риваемых явлений. С развитием производ¬
ства и усложнением изучаемых явлений
предварительное качественное исследова¬
ние явлений становится 'необходимым само¬
стоятельным моментом и осуществляется
в естественных и других науках, имеющих
дело прежде всего с качественной особен¬
ностью явлений.
Кроме производства на развитие мате¬
матики оказывает влияние также общест¬
венная среда и прежде всего философская
и идеологическая обстановка, в которой
развивается математика. На ряде интерес¬
ных примеров из истории математики автор
показывает, как и еп раз ильные, предвзятые
взгляды тормозят развитие новых теорий
и методов математика. Разбирая полемику
Коши против идеи актуальной беско.нечно-
сти, автор справедливо усматривает отказ
Коши от этой идеи в его религиозности. Ин¬
тересные примеры и соображения по этому
вопросу приводятся в третьей главе.
Рассмотрению внутренних причин и воз¬
можностей развития математики автор по¬
свящает специальный параграф во второй
главе книги. Правильно подчеркивая, что
основной путь развития математических
теорий — это путь их расширения, обобще¬
ния, автор, на наш взгляд, не совсем пра¬
вильно характеризует старые и новые тео¬
рии «как неантагонистическ и е
противоположности более ОР*
щ е г о, единого» (стр. 103). Примене¬
ние понятия «антагонизм» для оценки про¬
тиворечивого характера развития научных
теорий ничего не дает и поэтому не являет¬
ся оправданным.
Последние параграфы первой главы по¬
священы анализу предмета математики и
ее роли в системе научного знания. Про¬
слеживая историческое развитие предмета
исследований математики, а также по¬
степенное расширение запаса количествен¬
ных отношений и пространственных форм,
изучаемых этой наукой, автор вполне ло¬
гично подводит читателя к известному
определению Энгельса, в котором в не¬
многих словах резюмирована сущность
математики.
Определяя место математики в системе
научного знания, автор относит математику
к естественным паукам. Однако с этим
вряд ли можно согласиться. Прежде всего
математика не изучает какой-либо опреде¬
ленной формы движения материи. Она не
анализирует качественной стороны предме¬
тов и явлений, а всецело сосредоточивается
.на 'исследовании их количественных осо¬
бенностей. Далее. Хорошо известно, что
понятия и выводы математики оди^акощр
приложимы и к естественным и к общест¬
венным наукам, хотя в силу сложности
последних математические методы играют
в них меньшую роль. Именно абстракт¬
ный характер математики делает ее, пр
выражению Энгельса, общезначимой
наукой. По всем этим причинам математи¬
ку нельзя отнести к естествознанию. Это
обстоятельство уже отмечалось в нашей
литературе, например, в статьях А. Д.
Александрова и Э. Кольмана.
Рассматривая вопрос о критерии истины
в математике (§ 7, гл. I), автор дает рас¬
плывчатое определение практики, которое
способно дезориентировать философски не¬
подготовленного читателя. «Классики мар¬
ксизма-ленинизма,— указывает, он,— всегда
имели в виду, что практика включает в се¬
бя все виды деятельности людей:
производственную, экономическую, полити¬
ческую и культурную» (стр. 70. Разрядка
моя.— Г. Р.). Нетрудно видеть, что та¬
кое понимание практики, хотя и указывает
на многообразие ее форм, но не подчерки¬
вает различия между материальной и ду¬
ховной деятельностью, между практикой
как преобразовательной чувственно-матери¬
альной деятельностью и теоретической дея¬
тельностью как отражением материального
мира и общественной практики людей.
Ссылка, которая дается в тексте на извест¬
ное место из работы В. И. Ленина «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм», где говорит¬
ся о практике астрономических наблюдений
и открытий, свидетельствует не в пользу ав¬
тора, а против него. Взятая в соответству¬
ющем контексте, эта цитата подчеркивает
разнообразие форм практики, а не отожде¬
ствляет теоретическую деятельность с прак¬
тической. У автора помимо его воли эти

160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
формы деятельности оказываются тожде¬
ственными.
Во второй главе книги рассматриваются
общие вопросы построения математических
теорий. Автор здесь излагает цели и сред¬
ства логического обоснования математики,
выясняет процесс абстрагирования основ¬
ных математических понятий, раскрывает
содержание и значение математической
символики.
Весьма интересными в этой главе явля¬
ются страницы, посвященные применению
метода восхождения от абстрактного к
конкретному в математическом мышлении.
На фактах и примерах из геометрии автор
показывает, что метод перехода от кон¬
кретного к абстрактному не может дать
математике теоретического обоснования.
Так, если начать в геометрии изложение с
описания сложных геометрических фигур,
то можно прийти к хаотическому представ¬
лению об их свойствах. Таким образом, и
в математике, несмотря на ее абстракт¬
ность, общий метод восхождения от аб¬
страктного к конкретному, разработанный
Марксом на материале его экономических
исследований, продолжает сохранять всю
свою силу.
То же самое следует сказать о матема¬
тической абстракции. Закономерности обра¬
зования математических понятий, дальней¬
шее их развитие, проверка истинности под¬
чиняются общим принципам, установлен¬
ным марксистско-ленинской теорией позна¬
ния. К сожалению, автор здесь не анали¬
зирует специфических особенностей матема¬
тической абстракции, а между тем этот во¬
прос имеет первостепенное значение для
правильного понимания сущности математи¬
ческого метода.
В третьей главе преобладает историко-
математический материал, характеризующий
развитие способов обоснования математики
в XVIII и первой половине XIX века. В этой
главе рассматривается вопрос об основных
особенностях способов обоснования матема¬
тики, выясняются причины метафизического
подхода к вопросам обоснования математи¬
ки и в заключение вскрывается внутренняя
связь между вопросами обоснования мате¬
матики и развитием естествознания, техни¬
ческих наук и потребностей производства.
На примере развития обоснования анали¬
за бесконечно малых автор показывает, что
тргуд'ности обоснования этого нового разде¬
ла математики с самого начала коренились
в HeonpaiBильной методологической установ¬
ке. Стремление обосновать новые матема¬
тические теории в соответствии с истинами
элементарной математики сильно тормози¬
ло развитие и обоснование новых теорий.
Именно в связи с этим Маркс характери¬
зует дифференциальное исчисление в пер¬
вый период его развития как мистическое
исчисление.
Преодоление узкого понимания задач
обоснования математики, при котором в ка¬
честве .руководящего принципа ставилось
требование примирить между собой выс¬
шую и низшую математику, составляет со-
дс>;>:а<-,ие процесса развития обоснования
математики с XVIII века до середины
XIX века. Этот процесс автор и рассматри¬
вает в последнем параграфе третьей главы.
Приходится сожалеть, что изложение ма¬
териала обрывается на середине прошлого
века. Весьма интересно было бы познако¬
мить читателя с развитием более новых
теорий, в частности с теоретико-множе-
ственным обоснованием математики, а так¬
же с последними работами конструктив¬
ного направления в математике. В связи
с этим было бы целесообразно критически
рассмотреть теоретические установки раз¬
личных школ «математического» идеализма
по вопросам обоснования математики.
Во второй части книги, посвященной ло¬
гико-математическим вопросам математики,
следовало бы органически связать вопро¬
сы об аксиоматическом методе и матема¬
тической логике. В настоящем виде глава
о математической логике мало связана с
остальной проблематикой юниги. В частно¬
сти, метод формализации доказательства
не получил конкретного освещения, а ведь
именно этот вопрос имеет значение в тео¬
рии математического доказательства. Зна¬
комство с исчислением высказываний не
может, разумеется, дать читателю сколько-
нибудь ясного представления о содержании
математической логики, поскольку это ис¬
числение рассматривает самые простейшие
логические связи. Поэтому было бы крайне
необходимо хотя бы в общих чертах из¬
ложить основные понятия исчисления пре¬
дикатов. Методически целесообразно было
бы рассмотреть вопросы математической
логики перед учением об аксиоматическом
методе. Хороший пример такого изложения
дается, например, в книге А. Тарского
«Введение в логику и методологию дедук¬
тивных наук».
Книга В. Н. Молодшего не свободна от
недостатков. Некоторые из них мы уже
отметили выше. Отдельные неточности
встречаются также на стр. 28, 31, 36, 42—
43, 53, 67, 79, 83. Так, например, на 42-й
странице автор дает такую классификацию
наук, которая заведомо неполна. Вместо
общественных наук он рассматривает лишь
исторические науки.
Неправильно также считать, что общее
между двумя эквивалентными множества¬
ми состоит в возможности установления
взаимнооднозначного соответствия. С по¬
мощью такого соответствия, как известно,
это общее лишь выделяется, абстраги¬
руется.
Нельзя также рассматривать единствен¬
ность интерпретации геометрии Эвклидом
в качестве доказательства ошибочности та¬
ких представлений, в действительности речь
должна идти не об «ошибочности такого
представления» (стр. 53), а о его ограни¬
ченности.
«Очерки по вопросам обоснования ма¬
тематики» содержат в основном статьи ав¬
тора, опубликованные в том или ином ви¬
де в периодической печати, чем в извест¬
ной мере определяется их фрагментарный
характер. Первые главы книги излишне

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
перегружены цитатами из работ классиков
марксизма-ленинизма. Все отмеченные не¬
достатки не отменяют общей положитель¬
ной оценки книги.
Мы надеемся, что учителя средней шко¬
лы, а также все, кто интересуется философ¬
скими проблемами математики, найдут
много полезного в рецензируемой книге.
Г. И. РУЗАВИН
Католический теолог о марксистском атеизме
MARCEL REDING. Der politische Atheismus. Verlag Styria Graz—Wien—Koln. 1957.
Одно из самых рельефных явлений в по¬
слевоенной буржуазной философии — это
все более увеличивающийся интерес к мар¬
ксистской мысли. Этот интерес проявляется
и в тех кругах, которые раньше пытались
игнорировать марксизм. Перед нами новый
объемистый антимарксистский труд — «По¬
литический атеизм», вышедший в 1957 году
в Австрии. Автор — Марсель Рединг, про¬
фессор нравственного богословия в Грац-
ском университете,— теперь занимает кафед¬
ру в «свободном университете» в Западном
Берлине. Книга Рединга посвящена специ¬
ально анализу атеистических воззрений
Маркса, Энгельса и Ленина. Среди нашу¬
мевших публикаций Веттера, Бохенского,
Фишля книга Рединга выделяется отсут¬
ствием низкопроблой «атлантической» при¬
правы; автор, видимо, не принадлежит к
числу проамериканских антикоммунистиче¬
ских крестоносцев. Он пишет, что стремится
«к мирному сосуществованию марксизма и
христианства» (стр. 253). Вообще, можно от¬
метить, что к марксизму профессор Рединг
относится без обычных предрассудков. Это
обстоятельство, однако, не придает его фор¬
ме критики марксизма ни грана большей
убедительности, а лишь выражает его ин¬
дивидуальные методы критики марксизма.
Рединг обнаруживает большую эрудицию;
с текстологической точки зрения его труд
безукоризнен. Тем не менее его основатель¬
ность, по существу, оказалась бесплодной.
Вся первая историко-систематическая часть
книги — это только изложение воззрений
Маркса и Энгельса, а также взглядов пред¬
шествующих мыслителей. Отметим как
курьез, что Рединг пространно занимается
историей марксова афоризма «Религия —
опиум народа». Очевидно, однако, что этот
«лингвистико-идеологический экскурс», хотя
и содержит «любопытные сведения», не по¬
могает автору разобраться в самой сущно¬
сти этой великолепной мысли Маркса.
Не только этот раздел, но и вся первая
часть книги, по существу, является напрас¬
ным трудом, потому что покоится на произ¬
вольных утверждениях. Рединг правильно
считает, что марксистский атеизм является
логическим следствием марксистского уче¬
ния об обществе и социальной природе
человека (хотя и неправильно ограничивает
мотивы марксистской критики религии толь¬
ко этим социальным моментом). Отсюда он
конструирует следующую схему логическо¬
го развития атеизма Маркса: 1) Разработ¬
ка конкретно-исторической теории свободы;
2)	Материалистическая интерпретация
11.	«Вопросы философии» № 9.
идеи отчуждения как антипода свободы;
3) Учение об идеологии (в тесном смысле
слова — об извращенном познании действи¬
тельности) как иллюзорной компенсации от¬
чуждения: 4) Учение об общественно-трудо¬
вой сущности человека; 5) Применение это¬
го учения к идее отчуждения. Так автор
характеризует логический генезис марксист¬
ских социолого-экономических идей об
эксплуатации, в частности о капиталисти¬
ческой эксплуатации. В атеизме Маркса, по
Редингу, синтезируются все эти подготови¬
тельные ступени; они приводят к тому, что
религия трактуется марксизмом как идеоло¬
гическое эрзац-спасение эксплуатируемых, в
частности пролетариев, от социально-эконо¬
мического отчуждения.
Логическая связь марксистского атеизма
со всеми этими концепциями бесспорна. Тем
не менее возникновение марксистского ате¬
изма трактуется Редингом очень односто¬
ронне. Это чисто умственная «реконструк¬
ция» идеи. Между тем в той же мере, в ка¬
кой принципы марксистского атеизма зави¬
сят от марксистских общественных научных
теорий, и атеизм явился толчком к даль¬
нейшему углублению марксистской науки
об обществе, ибо ненаучность религии при¬
вела к постановке вопроса о том, почему
же она столь долго удерживается вопреки
своей ненаучности. Рединг путает логиче¬
скую последовательность в воззрениях
Маркса с исторической последователь¬
ностью их выработки. Выводя атеизм толь¬
ко из социально-экономической теории
Маркса, он подготавливает себе весьма
непрочный логический фундамент, чтобы
провести идею, что	атеизм Маркса —
Энгельса не связан с предшествующим
атеизмом и что он в собственном смысле
слова не является материалистическим
атеизмом (на чем мы остановимся ниже).
Свою концепцию автор детально разраба¬
тывает во второй части, название которой
гласит: «Необходимость ревизии и дальней¬
шего развития учения Маркса об идеоло¬
гии».
Концепция Рединга оригинальна тем, что
а отличие от воинствующей поповщины, ко¬
торая прямо отвергает марксизм как дья¬
вольское безбожие, она подвергает мар¬
ксистский атеизм, по его убеждению, некоей
«имманентной критике». Профессор-теолог
делает попытку доказать, что устранение
атеизма является не отрицанием, а дальней¬
шим развитием идеологии рабочего класса.
Такие попытки вообще не новы, однако
обычно они предпринимаются людьми, ко¬

162
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
то-рые с грехом пополам были причастны к
марксизму (известным примером является
«богостроительство» и «богоискательство»).
Марсель Рединг делает то же самое, однако
он развивает марксизм «извне», находясь в
клерикальном лагере.
Как выглядит католическое «усовершен¬
ствование» марксизма?
Автор думает, что атеизм противоречит
некоторым основным принципам диалекти¬
ки— конкретности и историзму. «Может
быть, глубочайший недостаток марксовой
критики религии — это абстрактный, одно¬
сторонний взгляд на религию... Маркс
утверждает, что религия — опиум народа.
Является ли она только этим? Является ли
она этим вековечно или только в определел-
ное время, в определенных обстоятельствах,
в определенной извращенной форме?»
(стр. 43—44).
Однако, согласно марксизму, абстракт¬
ность и антиисторизм состоят отнюдь не в
признании в предметах и явлениях опреде¬
ленной прочности, стабильности, фиксируе¬
мой в общих понятиях и определениях. Аб¬
страктная однородность угрожает позна¬
нию в том случае, когда частные определе¬
ния возводятся в ранг всеобщего. Один эле¬
ментарный пример. Если на вопрос: «Что та¬
кое глухой?»—ответят: «Лицо, потерявшее
слух на войне»,— это будет, конечно, наив¬
но-абстрактная дефиниция, достойная не¬
опытных детей. Но если понятие «глухой»
дефинируют просто: «Лицо, лишенное слу¬
ха»,— то что можно сказать о человеке, ко¬
торый станет скептически спрашивать:
«Всегда ли? Во всех ли случаях?». Профес¬
сор Рединг рассуждает подобно этому вы¬
думанному нами смешному псевдодиалек¬
тику, и мы постараемся это доказать.
Марсель Рединг считает, что только на
определенном историческом этапе религия
выполняла ту социальную функцию, которую
констатирует в ней марксизм, и что эта
функция не соответствует ее подлинной сущ¬
ности. По Редингу, Маркс, так сказать, иден¬
тифицировал эксплуататорскую псевдорели¬
гию с «истинной» религией: «Бог, которого
Маркс опровергал в своей юности, был идол.
Религия, которую он ненавидит,— суеверие;
оба — наследство просвещенного буржуаз¬
ного XVIII столетия» (стр. 45).
Этот апологический прием нам известен,
только автор ради псевдоисторизма придает
ему большую категоричность. Он доходит
даже до скандалезного, с точки зрения ста¬
рой теологии, признания, что на протяжении
долгого периода церковь была действитель¬
но союзником господ. Подобные взгляды
получили распространение во французском
католицизме за последние годы в связи с
движением так называемых «рабочих-свя-
щенников», которые добровольно шли ра¬
ботать на фабрики и заводы. Хотя эти экс¬
перименты проводились именно с целью при¬
влечения рабочих к католицизму, все же
церковная верхушка побоялась контакта ря¬
довых священников с рабочими и осудила
движение «рабочих-священников». Посколь¬
ку, однако, труд Рединга «дозволен» иезу¬
итской цензурой, то, видимо, его позиция не
оставляет у высшего клира сомнений отно¬
сительно орГодоксии. Что, однако, приводит
автора к столь «смелому» выводу, что ны¬
не христианский бог не является больше
идолом буржуазного корыстолюбия? По
сути дела, только многочисленные энцикли¬
ки, послания и прочие «апостолические» до¬
кументы, в которых осуждаются «пороки
капитализма».
Является фактом, что командный католи¬
ческий клир уже десятилетия ориентируется
не на разукрашивание капитализма, а на
отеческую «критику» его дефектов и на «по¬
зитивную» словесную программу социальной
справедливости. Конечно, вследствие этого
не произошло никакого чуда, и католицизм
не только не перестал быть духовным ядом
для трудящихся, но и усилил эту свою роль.
Умильные, сострадательные рассуждения о
«социальном вопросе» еходят в идеологию
всего либерализма, не меняя его реакцион¬
но-буржуазного характера. Это лишь лице¬
мерная демагогия,- маскирующая истинную
сущность либерализма. Тем более это верно
по отношению к религии. Религия преданно
служит капитализму, не расхваливая его, а
грозя ему... небесными карами.
Католицизм в нашу эпоху направил весь
свой боевой аппарат на борьбу против Со¬
ветского Союза, начиная с дней Октябрь¬
ской революции и до настоящего времени,
благословлял либо не «замечал» преступ¬
лений фашизма, был тесно связан с антиком¬
мунистическим подпольем в Венгрии, Чехо¬
словакии, Польше. Сотнями примеров подоб¬
ного рода, почерпнутых из жизни, можно
опровергнуть слухи о мнимом чудесном пре¬
ображении католицизма за последние 50 лет.
Но и без этих фактов вывод о том, что рели¬
гия была и остается духовным ядом для
трудящихся, логически вытекает из основ
религиозного мировоззрения, из признания
незначительности земного бытия и тщетно¬
сти людских стремлений перестроить жизнь
на основах социальной справедливости.
Рединг критикует марксистскую социаль¬
ную квалификацию религии не только «ди¬
алектическим» путем, «о также и ссылками
на марксистскую теорию идеологической
надстройки. В качестве аргумента в пользу
«легитимно-марксистского» духа своих рас-
суждений автор ссылается на обсуждаемые
за последние годы советскими учеными от¬
ношения между идеологической надстрой¬
кой и некоторыми другими духовными яв¬
лениями общества, в частности языком.
Рединг пишет, что дифференцирование язы¬
ка от надстройки следует отнести и к... ре¬
лигии и морали. Чтобы аргументировать
свой несколько неожиданный вывод, он с
большой ловкостью проводит следующую
«параллель»: подобно тому, как язык яв¬
ляется общечеловеческим и общенародным,
религия и мораль тоже являются «сверх-
историческими» (стр. 267).
Спорить с утверждениями Рединга — это
означает возвращаться к старейшим аргу¬
ментам религиозной апологетики, относя¬
щимся еще к Цицерону, который риториче¬
ски «доказывал», что на земле нельзя найти
такого дикого племени, у которого не было
бы хоть самой зачаточной формы религии.
Теперь для серьезной историографии нет

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
сомнения, что целые эпохи не знали религи¬
озных представлений, тем более религиоз¬
ных идей. С теоретической точки зрения,
этот религиозно-апологетический прием есть
попытка объявить суеверие коренным свой¬
ством человеческой природы, что нельзя осу¬
ществить без софистического истолкования
обычных интеллектуальных качеств челове¬
ка как явлений религиозного порядка (на¬
пример, стремление людей к социальным и
нравственным целям уподобляется вере в
бога и т. п.). Диковинен только странный
маскарад — сии ветхие догматические пре¬
мудрости дедуцируются из марксистской
теории надстройки. Теология старого закала
никогда не унижала бы себя так; «марксист¬
ский» католицизм Рединга есть явное под¬
тверждение того, что буржуазная идеоло¬
гия для более эффективной борьбы с .мар¬
ксизмом вынуждена признавать отдельные
его положения, пытаясь ассимилировать их,
подобно тому, как врач прививает бациллы
болезни именно для предохранения организ¬
ма от заболевания. Однако такой «имму¬
нитет» не спасает насквозь прогнившую бур¬
жуазную идеологию!
Согласно марксистскому учению об отно¬
шении между истинностью или ложностью
данной теории и ее социальной функцией,
религия является ядом, разрушающим ду¬
ховный организм народа, потому что она яв¬
ляется несостоятельной с научной точки
зрения. Как во всем учении марксизма, так
и в марксистской критике религии суще¬
ствует неразрывное единство между науч¬
ным и социологическим анализом. Как пред¬
ставляется все это Редингу?
Величайшее превосходство марксистско-
ленинского атеизма над атеизмом домарксо-
вым состоит в том, что марксизм вышел за
рамки чисто теоретического свободомыслия
и указал на то, что религия органически вы¬
текает из социального положения порабо¬
щенных масс и что, следовательно, послед¬
ний решающий удар ей нанесет не теорети¬
ческая критика, а критика революционной
практикой. Таким образом, являясь резуль¬
татом многовековой, пожалуй, тысячелетней
истории безверия, марксистский атеизм сто¬
ит выше атеиз!ма даже тех мыслителей, ко¬
торые видели вредную социальную роль ре¬
лигии, однако идеалистически ее толковали
и отсюда приходили к выводу о возможно¬
сти чисто идейного ее устранения (Гельве¬
ций и Дидро). Маркс и Ленин, как известно,
неоднократно и очень метко подчеркивали
недостаточность одной идейной пропаганды
атеистических идей, подчеркивая необходи¬
мость ликвидации социальных корней рели¬
гии для ее окончательного преодоления.
Однако было бы более чем неожиданным
вывести из того положения, что марксизм не
является только логико-теоретической
критикой религии, заключение, будто мар¬
ксизм вообще не является ею. Логиче¬
ская неправильность подобного вывода сра¬
зу бросается в глаза. Рединг кладет эту гру¬
бейшую ошибку в основу всех своих пост¬
роений. Это и понятно, так как задуманный
им геркулесов подвиг — защитить религию
от имени марксизма—требует доказатель¬
ства, что атеизм действительно не связан
необходимо с духом марксизма. Огромное
препятствие на этом пути — философский
материализм Маркса и Энгельса. Мнению
сторонников Маркса и Энгельса, не сомне¬
вающихся в их материалистическом миро¬
воззрении, он пр оти вопоставляет совершен¬
но противоположный взгляд:	«В	ходячей
(gelaufig), окостеневшей почти до степени
догмы интерпретации марксизма материа¬
лизм является основой атеизма. Маркс по¬
нимал это не так. Скорее атеизм был осно¬
вой материализма» (стр. 172).
Концепция Рединга, стремящегося изобра¬
зить такого глубокого теоретика, как Маркс,
в неуклюжем виде прагматика, который
просто приспосабливает мировоззрение к по¬
требностям практической борьбы, основы¬
вается на старом утверждении Адлера, от¬
рицавшего логическую связь диалектическо¬
го материализма с историческим материа¬
лизмом (см. Max Adler «Marxistische Рго-
bleme», Stuttgart, 1913, S. 5). Вторя Адлеру,
Нейрату, Безе, Рединг верит, что «упор на
экономику тоже можно интерпретировать
отнюдь не атеистически. Если толковать
Маркса — вместе с Шумпетером 1 — чисто
эмпирически, как, по-видимому, это соответ¬
ствует мысли Маркса, не будет никакой не¬
проходимой бездны между экономическим
материализмом и религиозным идейным ми¬
ром» (стр. 349).
Соединение теологии с «экономическим
материализмом» выглядит, однако, довольно
странно. «Религиозная интерпретация» ма¬
териалистического объяснения истории не
может означать ничего другого, кроме того,
что, по велению божию, целокупная общест¬
венная жизнь определяется экономическими
отношениями; таким образом, бог—по мень¬
шей мере христианский бог — наперекор
всем своим принципам заставляет «венец
творения» — человека — подчиняться зако¬
нам деятельности, направленной на удовлет¬
ворение той из его двух сторон, которая
бренна и греховна. Теология доброго старо¬
го времени не была столь оппортунистиче¬
ской; до триумфа марксизма богословие не
ставило между богом и духовной жизнью
общества, осуществляющейся через бес¬
смертную душу — эту «искру божию» в че¬
ловеке,— какие-то плотские отношения к
средствам производства, какую-то грехов¬
ную классовую страсть. Настал черный
день для богословия — теперь оно вынужде¬
но переряжаться не только в естественнона¬
учный, но и б социологический костюм!
Отрицать наличие философско-материали¬
стических оснований у марксистской теории
общественного развития — неблагодарный
труд. Можно, конечно, подобно Адлеру, Ней¬
рату, Безе и другим старым и новым соци¬
ал-демократическим теоретикам, подчерки¬
вать невозможность существования общест¬
венного бытия без сознательных людей, но
нельзя на этом основании всерьез утвер¬
ждать, что сама экономика—проявление
психики. Таким образом, рассудительный
Рединг оказался не в состоянии обойти мол¬
чанием специфически философские взгляды
Маркса и Энгельса, материализм которых
1 Имеется в виду популярный сейчас сре¬
ди антимарксистов буржуазный экономист
Иозеф Шумпетер.

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
никем до сих пор не подвергался сомнению,
за исключением некоторых крайне произ¬
вольных комментаторов ранних трудов
Маркса, вроде де Мана и т. п. Рединг не идет
по стопам вышеуказанных авторов. В таком
случае, однако, логически ему остается толь¬
ко отстаивать не менее абсурдное мнение:
принципиально материализм и религия вза¬
имно не исключаются. Три примера, на ко¬
торые он ссылается в качестве аргумента
для сего тезиса, крайне неудачны: упомииа-
ние богов древними материалистами Демо¬
критом и Эпикуром является либо сло¬
весно-метафорическим рудиментом мифоло¬
гии, либо, в «лучшем» случае,— вполне
объяснимой теологической непоследова¬
тельностью их наивно-незрелого, неразви¬
того материализма. Что же касается стоиков
и их своего рода ученика Тертуллиана, ко¬
торые представляли себе бога только суще¬
ством, наделенным физическим телом, то
критик марксизма, с одной стороны,
явно упрощенно изображает стоицизм
только как материализм, с другой — игнори¬
рует тот факт, что каждая ранняя сту¬
пень религии сопряжена с чувствеино-физи-
ческими представлениями о боге, и это не
является доказательством «совпадения» ма¬
териализма с религией, ибо в утверждении,
что примитивный телесный бог существовал
как одушевленное существо до неодушев¬
ленной природы, нет и тени материализма.
Абсурдно также и стремление Марселя
Рединга устранить противоположность меж¬
ду религиозным учением о сотворении мира
и материализмом. Известно, что в работе
«Людвиг Фейербах» Энгельс рассматривал
опор о сотворимости или несотворимости
мира как вариант основного вопроса фило¬
софии, обсуждавшийся в особенности ши¬
роко в средневековье. Рединг не соглашает¬
ся с Энгельсом и делает попытку обосно¬
вать тезис, что соотношение между богом
и «творением» принципиально отличается
от соотношения между бытием и созна¬
нием и что вполне возможно быть сто¬
ронником религиозного учения о сотворе¬
нии мира и... не изменять материализму.
Как возможно сие чудо? «Творение», по су¬
ти дела, означает не начало во времени,
а «зависимость всей действительности от
бога...» (стр. 152—153). Но библейская
«концепция» куда бесхитростнее. Наивное
библейское повествование не оставляет со¬
мнений насчет того, что под «творением» в
«писании» подразумевается последователь¬
ное возникновение бытия во времени. Аб¬
страктный, эфемерный смысл «творения» Ре¬
динга — плод позднейшей богословской ка¬
зуистики; сциэнтифицпрованный бог в обо¬
ронительных целях отступил от исконного
креационизма, но и в этом своем модернизи¬
рованном обличье он, конечно, противопо¬
ложен материализму, поскольку «зависи¬
мость всей действительности от бога» — бес¬
спорно идеалистический принцип.
«Политический атеизм» содержит и мно¬
жество других утверждений. Но главный
смысл работы заключается как раз в тех
идеях, которые мы подвергли рассмотрению.
Резюмируя нашу оценку, мы можем ска¬
зать, что книга М. Рединга является, несом¬
ненно, «оригинальной» в том смысле, что
никто до сих пор не заблуждался именно
таким образом. Однако оригинальность без
истины и за счет истины не заслуживает ни¬
какой похвалы, ибо, с точки зрения истины,
предложенный Редингом фидеистический ва¬
риант «.марксизма» совершенно несостояте¬
лен. Он является лишь новой метаморфозой
фидеистического мировоззрения, которая
свидетельствует о том, что религия уже не
в состоянии бороться с марксизмом путем
открытого отрицания его принципов, а де¬
лает весьма «смелые» шаги религиозной ин¬
терпретации марксизма. Эти попытки, дик¬
туемые шаткостью позиций современной по¬
повщины, с философской точки зрения со¬
вершенно абсурдны.
А.	ИГНАТОВ (Болгария)
Коротко о книгах
GEORG FORSTER. Philosophische Schriften. Berlin. 1958. 56 S.
Советскому читателю Георг Форстер из¬
вестен главным образом как естествоиспы¬
татель, публицист и общественный деятель.
Между тем Форстер также и оригинальный
мыслитель, внесший значительный вклад
в развитие передовой немецкой теоретиче¬
ской мысли XVIII века. В этом убеждаешь¬
ся, знакомясь с его философскими работа¬
ми, впервые изданными отдельной книгой
в Германской Демократической Респу¬
блике.
Форстер проделал сложную эволюцию от
идеалистического пантеизма и абстрактного
гуманизма к материализму и революцион¬
но?.^ демократизму. В первой своей фило¬
софской работе, которой открывается сбор¬
ник,—«Взгляд на природу как целое» —
Форстер показывает недостаточность, одно¬
сторонность расчленения действительности
на составные части и самостоятельного их
изучения. Природа должна рассматривать¬
ся как целое, где каждая часть находится
во взаимной связи с другими, все время
обновляется и развивается. В основе раз¬
вивающегося мира лежит незримая сила.
Время, пространство и материя — ее сред¬
ства; движение и жизнь — ее конечные
цели.
Новый период в творчестве Форстера от¬
крывает статья «О лакомствах». Здесь на
основании данных из области ботаники, фи¬
зиологии и этнографии философ приходит

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
к материалистическому выводу о связи
между материальной и духовной деятель¬
ностью человека. Все знания, подчеркивает
Форстер, ведут свое происхождение от дан¬
ных органов чувств, и в первую очередь
вкуса. В отличие от некоторых своих со¬
временников, которые приходили к мате¬
риалистическим выводам, но предпочитали
скрывать это, Форстер открыто говорит
о своих убеждениях. По поводу своей ста¬
тьи он писал: «Ответственность за содер¬
жащийся в ней старый материализм я го¬
тов охотно принять на себя» (стр. XXIX).
О материалистических взглядах Форсте¬
ра свидетельствует и другая опубликован¬
ная в сборнике статья, «Руководящая нить
будущей истории человечества». В этой ста¬
тье Форстер говорит об известном совпаде¬
нии индивидуального развития человека
с развитием всего человеческого рода.
Сравнение жизнедеятельности человека и
животного приводит его к выводу о наличии
принципов, общих для всех живых организ¬
мов,—'Самосохранения и продолжения ро¬
да. Развитие человечества от животной ди¬
кости к цивилизации происходило вслед¬
ствие естественных законов.
Материалистическая точка зрения лежит
и в основе эстетических работ Форстера,
в которых он развивает идеи Винкельмана,
Лессинга, Гердера. Искусство служит це¬
лям воспитания и образования, высшим его
предметом является человек. Искусство
теснейшим образом связано с жизнью об¬
щества. Так, например, на античное искус¬
ство, которое для Форстера служит непрев¬
зойденным образцом, оказали влияние уме¬
ренный климат, выгодное географическое
положение, развитие ремесел и торговли,
свободное государственное устройство древ¬
ней Греции. Недостатки современного ис¬
кусства коренятся в пороках общественно¬
го устройства, в первую очередь в политиче¬
ском деспотизме: «Патриотизм не может
воодушевить того, кто имеет не отечество,
а господина» (стр. 127).
Завершается сборник работами, представ¬
ляющими для историка философии, пожа¬
луй, наибольший интерес. Это речи и ста¬
тьи Форстера, относящиеся к последнему
периоду его деятельности, когда он воз¬
главил первую буржуазно-демократическую
республику на немецкой земле — Майнцскую
коммуну, примкнувшую к революционной
Франции. В политических речах Форстера
содержится пламенный призыв к револю¬
ционному действию, к борьбе против деспо¬
тизма, за равенство и свободу; философ¬
ские понятия в его устах превращаются
в революционные лозунги. Обращаясь к
майнцским якобинцам, Форстер говорит об
истине. Истина — это не индивидуальное
мнение, деспотически навязываемое дру¬
гим, истина — достояние всех борющихся
за свободу. В статье «Об отношении госу¬
дарственного искусства к счастью человече¬
ства» Форстер обличает деспотическое госу¬
дарство как главное препятствие на пути
к благосостоянию людей: «Деспотизм требо¬
вал только автоматов, и священнослужи¬
тели были достаточно бесчувственными,
чтобы превращать в них людей» (стр. 205).
Форстер разоблачает всю систему духовно¬
го угнетения и унижения личности, которая
приводит к «отчуждению» человека от само¬
го себя. Здесь он вводит понятие «отчужде¬
ния», которое затем займет одно из цен¬
тральных мест в философии Гегеля.
Издание подготовлено к печати Г. Штей¬
нером, который снабдил его обширной всту¬
пительной статьей, содержащей вдумчивый
анализ творческого пути Форстера. Автор
статьи привлекает, в частности, большое ко¬
личество материалов из эпистолярного на¬
следства философа, служащих важным до¬
полнением и комментарием к произведени¬
ям, опубликованным в сборнике.
А.	В. ГУЛЫГА

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Методологические семинары и доклады, посвященные
книге В. И. Ленина «Материализм
и эмпириокритицизм»
50 лет книги «Материализм и эмпириокри¬
тицизм» отметили основные центры физиче¬
ской науки в нашей стране.
На заседании методологического
семинара Физического инсти¬
тута АН СССР л м е н и П. Н. Лебе¬
дева с докладами, посвященными значе¬
нию книги В. И. Ленина для современной
физики, выступили проф. Г. Б. Жданов и
член-корр. АН СССР В. JI. Гинзбург.
Проф. Г. Б. Ждановв докладе «Ленин
и современная физика» подробно остано¬
вился на философском истолковании неко¬
торых узловых проблем физики. Основные
положения его доклада сводятся к следую¬
щему:
Теория относительности. Закон¬
чились сколько-нибудь серьезные дискуссии
о справедливости теории относительности,
как специальной, так и общей, во всяком
случае в рамках того весьма обширного
круга физических явлений, к которому уда¬
лось применить эту теорию до сих пор. Од¬
нако, несмотря на ясность основных физи¬
ческих выводов и положений теории относи¬
тельности, работу по философскому осмыс¬
лению ее результатов все еще нельзя счи¬
тать исчерпанной. Об этом свидетельствует,
в частности, весьма интересная попытка
А.	Д. Александрова дать новый методологи¬
ческий подход к интерпретации основ тео¬
рии относительности. А. Д. Александров по¬
казал, что можно трактовать основные по¬
ложения теории относительности без всякой
апелляции к наблюдателю и без анализа
операций измерения длины и времени. Из¬
ложив точку зрения А. Д. Александрова
(см. «Вопросы философии» №	1	1959),
Г. Б. Жданов указывает, что она лишила
почвы всякого рода неокантианские толки о
субъективном происхождении или хотя бы
о субъективном оттенке понятий простран¬
ства и времени. Правда, точка зрения Але¬
ксандрова не свободна от непоследователь¬
ности и кое в чем представляется вообще
спорной, как считает докладчик, однако она
позволила глубже осветить некоторые фило¬
софские аспекты теории относительности.
Творческий подход к этой теории с пози¬
ций диалектического материализма в наши
дни требует от философов и естествоиспыта¬
телей не ограничиваться лишь анализом из¬
мерительных процедур, который в свое вре¬
мя с таким блеском и остроумием произвел
Эйнштейн. Коренные проблемы теории от¬
носительности приобрели особую актуаль¬
ность в современных попытках создания тео¬
рии «элементарных» частиц и в релятивист¬
ской квантовой механике. По мнению
Г. Б. Жданова, не исключено, что такие
важнейшие для теоретической физики во¬
просы, как расходимость собственной энер¬
гии «элементарных» частиц, проблема изме¬
нения свойств пространства и времени в
весьма малых масштабах, могут быть раз¬
решены не только путем обнаружения каче¬
ственно новых экспериментальных фактов,
но и путем одновременного глубокого ана¬
лиза положений теории относительности.
Квантовая механика. Экспери¬
ментальный базис квантовой механики по¬
требовал от физиков еще более радикальной
ломки привычных представлений, чем тео¬
рия относительности. -В области микромира
мы попадаем в самое царство диалектики.
Любой индивидуальный микрообъект с рав¬
ным успехом может рассматриваться и как
квантовая волна и как микрочастица, дви¬
жущаяся по волновым законам. Другая от¬
личительная черта квантовой механики: ото¬
бражаемые ею закономерности движения
материи на уровне микромира качественно
отличаются от закономерностей движения
макрообъектов. Поведение индивидуального
микрообъекта в его взаимодействии с дру¬
гими миирообъектами не может быть пред¬
сказано однозначно. Однако эта неоднознач¬
ность не является следствием незнания на¬
ми «скрытых параметров». Можно пока¬
зать, что в пределах применимости кван¬
товой механики невозможно наблюдение ка¬
ких-либо «скрытых параметров», даже если
они существовали бы на самом деле. До¬
кладчик отмечает далее еще одну принци¬
пиальную черту квантовой механики: особо
важную роль взаимодействия в процессе
измерения. В классическом эксперименте со¬
стояние объекта целиком определяется
внешним силовым полем, и при этом всегда
сохраняется возможность взаимодействия
объекта с измерительным прибором без ка¬
кого-либо существенного изменения этого со¬
стояния. В микромире же существенным об¬
разом сказывается конечное значение по¬
стоянной Планка h, в связи с чем всякое та¬
кое взаимодействие в процессе измерения
дискретным образом меняет состояние всей
системы. В свое время это обстоятельство

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
167
интерпретировалось копенгагенской школой
как наличие принципиальной неконтроли¬
руемое™ «о взаимодействии прибора с объ¬
ектом, вследствие чего накладываются опре¬
деленные ограничения на возможность по¬
знания нами действительности. С этим было
связано и внесение субъективного оттенка
в 'интерпретацию гр-функции, которая трак¬
товалась не как математическое отражение
состояния микрообъектов, а как запись све¬
дений об этих объектах. Впоследствии, ко¬
гда стало ясно, что утверждения о принци¬
пиальной неконтролируемое™ и «записи
сведений» были использованы позитивиста¬
ми для отрицания объективной реальности
микромира, Бор и Гейзенберг, по-видимому,
отказались от этих утверждений и отмеже¬
вались от неприемлемой для них позиции
позитивизма. Гейзенберг, однако, считает
для себя неприемлемым и материализм, вы¬
двигая совершенно несостоятельную концеп¬
цию, претендующую, по его замыслу, на
объединение и материализма, и идеализма,
и позитивизма.
Физика «элементарных» ча¬
стиц. Открытие большого количества но¬
вых элементарных частиц, открытие у них
разнообразных, зачастую «диковинных»
свойств (спин, странность, чётность и т. д.)
блестяще подтверждает ленинское положе¬
ние о неисчерпаемости материи в целом и
каждого из ее видов в частности. Сколько-
нибудь стройной общей теории «элементар¬
ных» частиц пока не существует, хотя и
имеются отдельные, весьма интересные и за¬
манчивые попытки ее создания. Но ясно од¬
но: методологической основой такой теории
может быть только диалектический мате¬
риализм.
Последнюю часть своего доклада
Г. Б. Жданов посвятил общим вопросам со¬
отношения естествознания (в частности фи¬
зики) и философии. Он сказал, что завоева¬
ние физикой новых позиций, вступление ее
в область познания качественно новых ви¬
дов материи и новых форм ее движения са¬
мым тесным образом связаны с необходи¬
мостью снова и снова возвращаться к
коренным вопросам философии диалектиче¬
ского материализма. Между тем у некото¬
рой чаегги физиков еще остается предубеж¬
дение против философии, пережитки старо¬
го, позитивистского лозунга «наука — сама
себе философия», а иногда — просто недо¬
оценка .известного ленинского положения о
партийности философии. С другой стороны,
нередко имеет место и противоположная
тенденция: стремление передать в ведение
философов все философские вопросы есте¬
ствознания. Докладчик особо подчеркивает,
что, говоря о направляющей роли филосо¬
фии, нельзя забывать, что диалектический
материализм даегг не универсальную рецеп¬
туру решения любых, хотя бы и достаточно
общих положений специальных наук, а лишь
указывает методологически правильный
путь к такому решению на основе глубоко¬
го анализа конкретных фактов. При этом
не следует опасаться того, что при построе¬
нии физических теорий может оказаться
множество разнообразных подходов и
аспектов, говорит Г. Б. Жданов.
Для правильного решения философских
вопросов физики необходим постоянный де¬
ловой контакт физиков и философов в их
совместной творческой работе. Контакт этот
может поддерживаться только обоюдными
усилиями. Поясняя свою мысль, Г. Б. Жда¬
нов резко осуждает отрицательное отноше¬
ние некоторых советских философов к пер¬
вым росткам кибернетики за рубежом, хотя
такое отношение и было спровоцировано
незаконными идеалистическими экстраполя¬
циями отдельных представителей этой на¬
уки. С другой стороны, некритическое отно¬
шение специалистов к отдельным выводам,
стоящим уже на грани конкретной науки и
философии, приводит, скажем, к такому по¬
ложению, когда на чисто кибернетических
аргументах строится категорическое отрица¬
ние направленного влияния среды на на¬
следственность организма, как это было в
докладе акад. С. Л. Соболева и проф.
А.	А. Ляпунова на Всесоюзном совещании
по философским вопросам естествознания.
Разработка философских вопросов есте¬
ствознания на базе достижений специаль¬
ных наук поможет в решении задач, стоя¬
щих перед современной наукой.
С большим интересом был выслушан до¬
клад члена-корр. АН СССР В. Л. Гинз¬
бурга «Об интерпретации квантовой ме¬
ханики».
Докладчик отметил, что в книге «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм» особенно
рельефно выступает умение Ленина отли¬
чать философские вопросы от физических,
большое уважение к фактическому материа¬
лу и, хотя Ленин не был физиком, в его кни¬
ге нет физических ошибок. К сожалению, у
многих наших философов отсутствует уме¬
ние различать физические и философские
вопросы. Их работы содержат физические
ошибки, которые вызывают чувство досады.
Отмеченная особенность книги В. И. Лени¬
на, подчеркнул В. Л. Гинзбург, касается не
стиля и формы, а является принципиаль¬
ной. Диалектический материализм — это не
натурфилософия, которая предписывает за¬
коны природе, он не может заменить кон¬
кретного исследования определенных физи¬
ческих задач.
В. Л. Гинзбург остановился далее на не¬
которых принципиальных проблемах, по¬
ставленных квантовой механикой.
В классической физике, сказал докладчик,
по начальным координатам и импульсу ча¬
стицы q0, ро однозначно находятся ее коор¬
динаты и импульс q, р в любой заданный
момент. Определенные начальные условия
приводят к строго определенному след¬
ствию. Мы имеем здесь классический идеал
при чин ности — л апл асовоки й д етер м и я и зм.
В квантовой механике положение иное: в
общем случае задается только вероятность
попадания электрона в то или иное место,
определяемая с помощью волновой функции
■ф (q) - Квантовая механика (например, в
опытах по дифракции электронов) не от¬
вечает на вопрос, куда именно попадет
электрон, отвергая тем самым лалласовсзсий
детерминизм в области микромира.
Согласно вероятностной интерпретации
квантовой механики, она является полной

168
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
теорией в области ее применимости. Не
существует каких-либо «скрытых парамет¬
ров», знание которых позволило бы нам
установить значение координаты и импуль¬
са электрона в определенный момент. Для
микромира характерен корпускулярно-вол¬
новой дуализм. В одних условиях кванто¬
вый объект проявляется как волна, в дру¬
гих— как частица. Границы применимости
этих понятий характеризуются соотноше¬
нием неопределенностей ApAq ^ h. Стати-
стичность свойств микрообъектов связана с
тем, что сами эти объекты не есть частицы
классической физики. Д. Бом, J1. де Бройль,
Ж. Вижье и др., критикуя общепринятую
вероятностную интерпретацию, считают, что
из философских соображений следует требо¬
вать ответа на вопрос, куда попадет элек¬
трон (например, в опытах по диффракции).
Поскольку получить такой ответ сейчас не
представляется возможным, они считают,
что его нужно и можно получить в буду¬
щем. Свою позицию они называют детерми¬
нистической, понимая под детерминизмом
лапласовскую причинность.
Суммируя основные точки зрения по
принципиальным проблемам квантовой ме¬
ханики, докладчик указывает следующие
возможные решения этих проблем:
1. Определение формы причинности в ми¬
кромире— физический, а не философский
вопрос. Из одних только гносеологических
соображений эту проблему решить нельзя.
2. Обязательно одновременно существуют
точные значения q и р, то есть можно ука¬
зать, куда попадет электрон (лапласовский
детерминизм).
3. Обязательно вероятностное описание.
Первый ответ, который докладчик и счи¬
тает правильным, показывает, где в данной
проблеме грань между физикой и филосо¬
фией. Второй ответ докладчик считает оши¬
бочным. Третий ответ, по мнению В. Л. Гинз¬
бурга, невозможно сделать в категориче¬
ской форме (поскольку правилен первый от¬
вет). Однако имеется целый ряд соображе¬
ний, говорящих за то, что статистика неиз¬
бежна. В этом плане докладчик сделал ряд
дальнейших замечаний.
1. Почему определение формы причинно¬
сти в микропроцессах — физический, а не
философский вопрос? Потому, что диалекти¬
ческий материализм не связан непременно с
лапласовским детерминизмом, он не отри¬
цает существования и других форм причин¬
ности. Философский вопрос заключается в
том, объективны или нет закономерности
микромира. Все советские физики призна¬
ют, что они объективны, что свойства атом¬
ных объектов могут быть абстрагированы
от средств наблюдения. Кстати сказать, и
Н. Бор полностью признает это в одной из
последних статей (см. «Успехи физических
наук», т. LXVII, 1. 1959).
2.	Ж. Вижье считает, что неполнота кван¬
товой механики вытекает из ограниченно¬
сти всякой физической теории. Разбирая
этот аргумент, В. Л. Гинзбург показывает,
что из ограниченности области применимо¬
сти квантовой механики отнюдь не следует
ее неполнота в этой определенной области.
Положение здесь тчкое же^ как с механи¬
кой Ньютона, которая, с одной стороны,
безусловно неприменима в области скоро¬
стей, близких к скорости света, и в микро¬
мире; с другой стороны, однако, механика
Ньютона с огромной степенью точности
справедлива в области движения небесных
тел, в технической механике и т. д. Точно
так же общеизвестная ограниченность нере¬
лятивистской квантовой механики, связан¬
ная с неучетом релятивистских эффектов
(в частности, рождения пар), ни в какой ме¬
ре не свидетельствует в пользу существова¬
ния «скрытых параметров» и возможности
ответить на вопрос, куда попадет электрон.
Достаточно сказать, что ответ на послед¬
ний вопрос был бы связан не с маленькой
«поправкой», а с глубоким изменением нере¬
лятивистской квантовой механики в приме¬
нении к чисто нерелятивистским задачам.
3. Критики вероятностной интерпретации
утверждают, что волновая функция нена¬
глядна, нематериальна и т. д. Однако в та¬
ком же смысле «нематериальна» и траекто¬
рия классической частицы, движущейся в
вакууме. Эта траектория различна в разных
системах отсчета и является понятием
нетождественным, например, железнодорож¬
ной колее и следу корабля на воде.
4. Требование одновременного нахожде¬
ния р и q логично сравнить с требованием
существования механического эфира. Ко¬
нечно, «начале объяснение электромагнит¬
ных явлений с помощью эфира было наибо¬
лее естественным. В дальнейшем, однако,
выяснилась физическая и логическая несо¬
стоятельность этого требования.
5. Докладчик отмечает, что направление,
развиваемое J1. д'е Бройлем и другими, не
привело к конкретным результатам, хотя его
сторонники полагают, что в будущем пра¬
вильность их идей получит подтверждение.
Следует считать, что наука не вернется к
лацласовскому детерминизму.
В. J1. Гинзбург остановился на перспекти¬
вах развития физики в ближайшем буду¬
щем. Мы стоим на пороге новой революции
в физике, итогом которой будет новый, еще
более радикальный отказ от классических
понятий. В частности, можно ожидать, что
будет обнаружена неприменимость обычных
пространственно-временных представлений
на малых расстояниях. Привлекательной яв¬
ляется программа, намеченная В. Гейзенбер¬
гом, относительно ограниченности понятия
■ф-функции на расстояниях, меньших
10—13 ом. Всеми физиками остро ощущает¬
ся необходимость создания новой теории
элементарных частиц.
На физическом факультете
Московского государственного
университета имени М. В. Ло¬
моносова с докладом о значении ленин¬
ской книги для современной науки выступил
доцент Б. И. Спасский.
Остановившись на идеалистическом ис¬
толковании рядом буржуазных ученых тео¬
рии относительности (связанном частично
с тем, что Эйнштейн в период создания тео¬
рии находился под сильным влиянием по¬
зитивистской философии), докладчик крити¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
169
ковал тех советских физиков и философов
(в качестве примера он адривел А. К. Тими¬
рязева), которые отвергли физическое со¬
держание теории относительности на том
основании, что оно якобы является «идеали¬
стическим». Но объективное содержание тео¬
рии относительности не имеет ничего об¬
щего ни с субъективным идеализмом, ни
с идеализмом вообще. Советские ученые и
философы сумели в конце концов отде¬
лить объективное содержание теории от¬
носительности от идеалистической шелухи.
Эту задачу они смогли выполнить, только
руководствуясь ленинскими трудами и
прежде всего книгой «Материализм и эмпи¬
риокритицизм». Однако методологические
вопросы, связанные с теорией относительно¬
сти, до сих пор не решены полностью. В то
время, как акад. В. А. Фок отрицает общий
принцип относительности, выделяя так на¬
зываемую гармоническую систему коорди¬
нат, J1. Инфельд и другие ученые защищают
противоположную точку зрения. Но эти спо¬
ры уже не являются борьбой материализма
и идеализма.
* * *
На заседании методологического
семинара физико-математиче¬
ского факультета Московского
областного педагогического
института, посвященного 50-летию кни¬
ги В. И. Ленина «Материализм и эмпирио¬
критицизм», выступил проф. А. А. Власов
с докладам «Проблема космической физи¬
ки». Он затронул два важных вопроса, име¬
ющих большое философское значение: 1) о
соотношении земной и космической физики;
2)	о саморазвитии материи.
Докладчик отметил, что к числу новых об¬
ластей физики относится космическая физи¬
ка. Вопросы саморазвития космической ма¬
терии — от простейших ее форм (газа и пы¬
ли) к сложным формам (звездам и звезд¬
ным скоплениям с их сложной индивиду¬
альной структурой) — представляют собой,
по мнению докладчика, проблему, каче¬
ственно отличную от обычных задач теоре¬
тической физики.
Докладчик указывает на некоторые кон¬
кретные задачи, новые для теоретической
физики: образование звездных скоплений,
структурных форм в них (слоистых и коль¬
цевых) за время, меньшее времени су-
*
*
14 мая 1959 года в Институте авто¬
матики и телемеханики АН
СССР состоялось заседание Ученого сове¬
та, посвященное 50-летию выхода в свет
книги В. И. Ленина «Материализм и эмпи¬
риокритицизм». Участники заседания заслу¬
шали доклад Б. М. Кедрова «Книга
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокри¬
тицизм» и современное естествознание». С
содокладами о философских проблемах ки¬
бернетики в свете гениального труда
В. И. Ленина выступили В. С. Пугачев,
А.	А. Фельдбаум и С. М. Шалютин.
Б. М. Кедров подробно охарактеризо¬
вал значение труда В. И. Ленина для по-
ществования всего скопления, и др. Эти но¬
вые задачи требуют и существенно новой
статистической теории. В обычных стати¬
стиках (Максвелла, Гиббса, Больцмана)
неявно предполагается, что исследуемый
рой частиц помещен между потенциальными
барьерами, которые мешают частицам ухо¬
дить в окружающее пространство. В косми¬
ческих условиях подобные стенки отсутству¬
ют. Объем гравитационного скопления не
является произвольным:	он представляет
собой функцию внутренних параметров
скопления, распределения в нем скоростей
внутренних магнитных и гравитационных
полей. Такие образования вполне аналогич¬
ны в электромагнитном случае плазмой дам,
объем которых определяется внутренними
силами системы. В этом отношении гравита¬
ционные взаимодействия весьма близки
электромагнитным. Общая их особенность:
они являются дальнодействующими, то есть
охватывают сразу много частиц. На этом
пути удается вскрыть вопросы образования
спонтанных неоднородностей в однородной
космической материи, понять причину конеч¬
ности земной атмосферы и атмосфер звезд
и т. д. Как считает А. А. Власов, обязатель¬
ное возрастание энтропии в реально наблю¬
даемых космических системах не доказано.
Напротив, саморазвитие материи возможно
лишь в том случае, если возможно спонтан¬
ное уменьшение энтропии, что отнюдь не
невероятно для систем, помещенных во
внешнее гравитационное поле.
Отмечая юбилей книги В. И. Ленина, со¬
ветские физики не ограничились обсужде¬
нием лишь тех проблем, которые рассмотре¬
ны в книге. Они обсуждали также и новые
философские проблемы, возникшие уже в
наше время в связи с бурным прогрессом
физической науки за последние десятилетия.
И хотя предлагаемые ими решения этих
проблем не всегда совпадают, а ведущиеся
относительно них споры нередко носят ост¬
рый характер, все советские ученые сходят¬
ся в одном: в стремлении решать методо¬
логические проблемы с позиций диалектиче¬
ского материализма, отвергая идеализм и
позитивизм, в каких бы формах они ни про¬
являлись.
В. В. КАЗЮТИНСКИЙ,
Л. А. ШЕЛЕПИН
*
нимания тех глубоких процессов, которые
начались в естествознании, особенно в фи¬
зике, на рубеже XIX и XX веков и продол¬
жаются до настоящего времени. Докладчик
рассмотрел такие понятия, как «новейшая
революция в естествознании» и «кризис фи¬
зики», которые лежат в основе ленинского
анализа современного естествознания. Вели¬
кие открытия, сделанные в области физиче¬
ского учення о строении материи за полу-
столетие, истекшее после выхода в свет кни¬
ги В. И. Ленина, и та философская борьба,
которая неизменно развертывалась и раз¬
вертывается вокруг них, блестяще под¬
тверждают правильность данного Лениным

170
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
анализа современного естествознания и пер¬
спектив его дальнейшего развития.
В частности, развитие автоматики и свя¬
занных с нею отраслей физики, математики
и техники может служить примером, под¬
тверждающим справедливость выводов,
сделанных в ленинской книге. Все это пря¬
мо относится и к кибернетике.
Далее докладчик остановился на некото¬
рых методологических вопросах развития
кибернетики.
В. С. Пугачев в своем содокладе ука¬
зал на опасность для специалистов пользо¬
ваться научными понятиями, не анализируя
их с философской стороны, особенно в том
случае, когда эти понятия извращаются в
духе махизма, который объявляет законы
науки лишь удобной формой регистрации
опытных данных.
В качестве примера такого махистского
извращения В. С. Пугачев рассмотрел неко¬
торые определения основных понятий тео¬
рии вероятностей, иллюстрируя на них ак¬
туальность работы В. И. Ленина в настоя¬
щее время.
Среди специалистов довольно широко рас¬
пространено определение вероятности по
Мизесу как предела отношения числа появ¬
лений события к числу произведенных опы¬
тов при неограниченном возрастании их чи¬
сла. Это определение совершенно несостоя¬
тельно с философской точки зрения и вы¬
зывает большие затруднения математическо¬
го порядка. Вероятность здесь признается
не объективной характеристикой случайного
события, а удобной формой регистрации ре¬
зультатов события. Она возникает у Мизеса
лишь в результате проведения опытов. Меж -
мощь в этом деле оказывает нам книга
В.	И. Ленина.
А.	А. Фельдбаум в своем содокладе
рассмотрел с философских позиций некото¬
рые стороны теории кибернетических ма¬
шин. Он проанализировал отдельные зве¬
нья общего процесса, идущего от познания
объективной реальности человеком через
планирование управления к непосредствен¬
ному управлению соответствующим объек¬
том.
Связь ощущения и мышления с внешним
миром, с объективной реальностью, суще¬
ствующей независимо от нас, блестяще ис¬
следованная в книге В. И. Ленина, имеет
прямое отношение к кибернетике.
Кибернетика рассматривает процессы, со¬
вершающиеся в нервной системе (ощуще¬
ния) и вне нас, с единой точки зрения, по¬
казывая, что их основой являются мате¬
риальные процессы передачи и переработки
информации. Это позволяет кибернетике
строить анализ процессов ощущения и мыш¬
ления на материальной основе. Между тем
агностики, юмисты, махисты отрицают в
принципе возможность изучения деятельно¬
сти человеческого мозга объективными ме¬
тодами.
Отвергая утверждения махистов, что
мозг не есть орган мысли и мысль не есть
функция мозга, Ленин отстаивает положе¬
ние Энгельса о том, что мышление и созна¬
ние суть продукты человеческого мозга.
Ленин говорит, что софизм идеалистиче¬
ской философии состоит в том, что ощуще¬
ния принимаются не за связь сознания с
внешним миром, а за перегородку, стенку,
отделяющую сознание от внешнего мира.
РАЗДРАЖЕНИЕ
1
ОЩУЩЕНИЕ
О
СОЗНАНИЕ
ду тем теория вероятностей позволяет по¬
лучить многие выводы без непосредствен¬
ного эксперимента.
Определение Мизеса, несмотря на его
махистский характер, проникло во многие
прикладные работы, например, в книгу аме¬
риканских ученых Ленинга и Бэттина «Слу¬
чайные процессы в автоматическом управ¬
лении» (Издательство иностранной литера¬
туры, 1958), где оно фигурирует наряду с
правильными логическими основами теории
вероятностей.
В настоящее время порочность мизесов-
ского определения вероятности у нас при¬
знана почти всеми учеными. Однако, по
мнению В. С. Пугачева, аналогичное ма-
хистское содержание имеют и определения
корреляционной функции и спектральной
плотности стационарного случайного про¬
цесса, получившие широкое распростране¬
ние как в иностранной, так и в нашей ли¬
тературе по техническим приложениям тео¬
рии случайных процессов. В. С. Пугачев
остановился далее на разборе этих опреде¬
лений.
В заключение он подчеркнул, как важно
рассмотреть научные проблемы и пон/.тия с
философской стороны и какую большую по-
Рис. 1.
Таким образом, материалистический под¬
ход вскрывает связь ощущений, сознания с
явлениями вне нас. В кибернетической
интерпретации это выражается схемой
(см. рис. 1), где передача и переработка
информации в различных материальных си¬
стемах, независимо от их конкретного ма¬
териального субстрата, подчинены некото¬
рым общим законам, вскрываемым киберне¬
тикой. Мозг, нервная система (органы
мышления) не являются в этом отношении
исключением. Хотя процессы в нерзной си¬
стеме включают иные формы движения, не¬
жели в неорганической природе, но указан¬
ное выше единство и связь звеньев цепи
безотносительны к их физической природе.
Механицизм не поднимается выше при¬
знания примитивного единства явлений и
сводит высшие формы движения к переме¬
щениям. Диалектический материализм при¬
знает качественное разнообразие форм дви¬
жения, рассматривая движение как изме¬
нение вообще. Между качественно различ¬
ными формами движения, несмотря на су¬
щественное различие, имеется связь. Эта
связь отражается в кибернетике в виде
единого подхода к рассмотрению процессов
преобразования сигналов безотносительно к

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
171
конструкции и физической природе звеньев
цепи воздействий.
Проблема познания, играющая огромную
роль во всех науках, чрезвычайно важна и
для кибернетики. Можно привести киберне¬
тическую иллюстрацию к марксистско-ле¬
нинской теории познания, показывающую,
что цепь воздействий (цепь причинных свя¬
зей) представляется замкнутой. С точки
зрения кибернетики, позиция агностика мо¬
жет быть представлена как разрыв замкну¬
той цепи связи явлений.
«Откуда мы знаем, что за «ощущениями»
стоят реальные явления?» — говорит агно¬
стик. Материалист отвечает ему, что мы
можем практикой проверять истинность на¬
ших представлений, воздействуя на приро¬
ду, наблюдая и производя опыты, предска¬
зывать или даже вызывать явления. Тем
самым весь опыт человеческой деятельно¬
сти убеждает нас в том, что наши пред¬
ставления отражают объективную действи¬
тельность.
Человек познает, взаимодействуя с окру¬
жающим миром. Цепь познания замыкает¬
ся через человеческую деятельность.
Именно в этой замкнутой цепи происхо¬
дит процесс познания. Процесс взаимодей¬
ствий в этой цепи весьма сложен и глубок.
Человек не только познает мир, но и изме¬
няет этот мир в процессе своей деятельно¬
сти, а также изменяется сам.
«Человек не мог бы биологически приспо¬
собиться к среде, если бы его ощущения
не давали ему объективно правиль¬
ного представления о ней» (В. И. J1 е н и н,
Соч., т. 14, стр. 161).
Более подробно процесс взаимодействия
человека с природой рассмотрим на приме¬
ре деятельности исследователя (см. рис. 2).
Пусть требуется разработать систему опти¬
мального управления каким-либо сложным
объектом. Сначала нужно его изучить, по¬
знать его характеристики, хотя бы в пер¬
вом приближении. Это отражается на схе¬
ме наличием блока «П о з н а н и е
объекта». Для познания недостаточно
пассивно наблюдать объект; обычно нужно
осуществлять и воздействие на него, на¬
пример, снимать характеристики объекта.
Такое воздействие еще не имеет своей за¬
дачей оптимизацию режима объекта. Это —
«познавательное» воздействие, эксперимент,
проводимый с объектом. Процесс познания
не сводится только к наблюдению реакций
выхода на вход; необходимо строить гипо¬
тезы о структуре объекта и проверять их,
воздействуя на объект. Это имеет большую
ценность, чем пассивное наблюдение и сбор
информации или даже составление таблиц
связи между входом и выходом. Когда опре¬
деленная ступень познания достигнута, то
наступает следующий этап — планирование
стратегии, приемов управления. В процессе
деятельности на этом этапе могут понадо¬
биться уточнения познанных ранее свойств
объекта (линия запроса на блок «Познание
объекта» от блока «Планирования»). Далее
осуществляется система управления, и блок
управления начинает реально воздейство¬
вать на объект. Может оказаться, что ре¬
зультаты этого воздействия еще не будут
достаточно качественными. Тогда вся эта
цепь воздействий будет повторяться на все
более высоких уровнях, пока не будет по¬
лучено требуемое состояние системы управ¬
ления.
Система управления призвана заменять
человека на определенных участках его ум¬
ственной деятельности. Структура сложной
Рис. 2.

172
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
автоматической системы будущего пред¬
ставляется в виде той же структурной схе¬
мы, что и рассмотренная выше, но опера¬
ции в ней производятся без непосредствен¬
ного участия человека. В этой системе бу¬
дет моделироваться процесс познания
свойств объекта. Это будет осуществлять
блок «Познание объекта», который, наблю¬
дая реакции объекта, экспериментируя с
ним, будет определять вероятные характе¬
ристики объекта. Уже сегодня существуют
«зародыши» этого блока: реагирующий ор¬
ган системы автоматического регулирова¬
ния (САР). В более развитом виде это блок
самонастраивающейся системы, осуще¬
ствляющей пробные движения, «экспери¬
менты» с объектом и определяющей по их
результатам конфигурацию его характери¬
стики. В такой системе будет и блок «Пла¬
нирования управления» (в современной ав¬
томатике зародышем его является управ¬
ляющий блок) и блок «Осуществление
управления» (это исполнительный орган
или даже весь автоматический регулятор в
современной автоматике).
В применении к работе автомата слово
«познание» следует ставить в кавычки.
В действительности в конечном итоге по¬
знает не автомат, а человек; однако делает
он это при участии таких своих орудий, как
машины, в том числе машины для управле¬
ния. Накопленные автоматом сведения о
характеристике объекта только тогда обо¬
гащают процесс познания, когда они дости¬
гают человека. Дело в том, что если схема
на рис. 2 есть схема автоматической систе¬
мы, то к ней нужно добавить еще линии,
связывающие ее с человеком. Последний
может не принимать непосредственного
участия в регулярном процессе этой систе¬
мы, но он ее строил, заложил в нее про¬
грамму действия, то есть он на нее оказы¬
вал воздействие. Далее, результаты работы
этой системы, предназначенные для челове¬
ка, сами поступают к нему, воздействуя на
него. Таким образом, общая структура
взаимосвязей автоматической системы не¬
избежно включает в себя как центральное
звено человека.
С.	М. Ш а л ю т и н в своем содокладе
затронул некоторые вопросы соотношения
логических форм и их соответствия объек¬
тивным связям вещей и явлений в связи с
логическими задачами кибернетики.
В. И. Ленин в «Материализме и эмпирио¬
критицизме» показал, что отражением
внешнего мира являются не только содер¬
жание мышления, но и его формы. С этим
связана возможность механизации умствен¬
ного труда.
Содокладчик отметил, что автомат не
есть субъект, а объективный, вещный эле¬
мент производства, противостоящий чело¬
веку — субъекту.
Мысль есть функция человеческого моз¬
га — продукта длительной биологической и
общественной истории.
Поскольку машина не мыслит, не имеют
смысла и споры о том, может ли машина
быть умней своего создателя.
Речь идет не о том, что возможны ма¬
шины, способные без человека решать зада¬
чи, которые человек решать не может.
В действительности создаются машины, ис¬
пользуя которые человек увеличивает свои
собственные возможности. Как микроскоп
позволяет проникнуть человеческому глазу
в области, в которые он без него проник¬
нуть не мог, так вычислительные логиче¬
ские машины и т. д. позволят человече¬
скому разуму решать ранее неразрешимые
для него задачи.
В процессе развития новых отраслей зна¬
ния, к которым относится и кибернетика,
большое значение имеет разработка мето¬
дологических вопросов. Ученый совет при¬
нял решение продолжить работу в этом на¬
правлении и, в частности, подготовить и
провести научный коллоквиум по обсужде¬
нию наиболее важных вопросов, связанных
с кибернетикой, особенно тех, которые за¬
трагивают проблемы построения материаль¬
но-технической базы коммунизма. К обсуж¬
дению этих вопросов будут привлечены как
специалисты в области кибернетики, так и
специалисты в различных областях есте¬
ствознания и философии.
Д. Я. ЛИБЕНСОН
Научная сессия Академии наук Украинской ССР
8 мая сего года в Киеве была проведена
научная сессия АН УССР с участием Мини¬
стерства высшего образования УССР, по¬
священная 50-летию опубликования книги
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокри¬
тицизм». В работе сессии приняло участие
около 300 научных сотрудников АН УССР,
преподавателей вузов и партийных работни¬
ков. Сессию открыл вступительным словом
вице-президент АН УССР, действительный
член АН УССР А. Н. Щ ер бань. На сес¬
сии было заслушано 10 научных докладов.
Основное содержание ряда докладов опуб¬
ликовано в сборнике «Гениальное философ¬
ское произведение В. И. Ленина. К 50-летию
опубликования книги В. И. Ленина «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм», подготов¬
ленном Институтом философии АН УССР.
В докладе члена-корреспондента АН
УССР Д. Ф. Острянина (Институт фи¬
лософии АН УССР) «Материализм и эмпи¬
риокритицизм» В. И. Ленина — могучее
идейное оружие в борьбе против буржуаз¬
ной идеологии» было показано великое ис¬
торическое значение книги В. И. Ленина в
борьбе против буржуазной идеологии.
Разработка В. И. Лениным теории позна¬
ния диалектического материализма, разви¬
тие основы марксистской теории позна¬
ния— теории отражения, его учение об
объективной, абсолютной и относительной
истине, учение о практике, о роли и месте
практики как основе познавательной дея¬
тельности человека и критерии истины,раз¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
173
витие исторического материализма, мар¬
ксистская методология освещения истории
философии, разработка и обоснование прин¬
ципа партийности философии и идеоло¬
гии — все эти проблемы являются суще¬
ственным содержанием ленинского этапа в
развитии марксистской философии.
Критика В. И. Лениным философского ре¬
визионизма служит вдохновляющим приме¬
ром для коммунистов всех стран в их борь¬
бе за чистоту марксистской теории и делает
особенно актуальной эту книгу в свете тех
задач, которые поставлены перед между¬
народным рабочим движением Совещанием
представителей коммунистических и рабо¬
чих партий социалистических стран в нояб¬
ре 1957 года.
Докладчик подчеркнул огромное значение
книги В. И. Ленина в борьбе против совре¬
менной буржуазной философии, подверг
критике идеалистические концепции Рассе¬
ла, Кожибского, Ясперса, Дыои и др., со¬
временные ревизионистские взгляды в обла¬
сти философии и социологии (Гейтса, Бло¬
ха, Лукача, Лефевра, Шацкого, Колаков-
ского и др.)
В докладе показано большое идейное
влияние книги В. И. Ленина на прогрессив¬
ных ученых капиталистических стран, кото¬
рые встают под знамя сознательного мате¬
риализма.
Член-корреспондент АН УССР М. В. П а-
сечник (Институт физики АН УССР) в
своем докладе «Книга В. И. Ленина «Мате¬
риализм и эмипириокритицизм» и философ¬
ские вопросы современной физики» пока¬
зал, что наличие тесной связи физики с
теорией познания, особое место физики сре¬
ди естественных наук, тот факт, что физика
является теоретической основой техники,
обусловили особый интерес В. И. Ленина к
вопросам физики, к философскому обобще¬
нию новейших открытий в области этой
науки.
В советской физике, подчеркивает М. В.
Пасечник, сделаны открытия и изобретения
принципиального значения:	исследование
свойств новых «элементарных» частиц и кос¬
мических лучен (А. И. Алиханов, Д. В. Ско¬
бельцын, В. И. Векслер и др.), разработка
теории ядра на базе нейтронно-протонной
гипотезы и гипотезы обменных сил (И. Е.
Тамм, Д. Д. Иваненко)', открытие и иссле¬
дование эффекта Вавилова — Черенкова,
открытие и разработка теории сверхтекуче¬
сти и сверхпроводимости (П. Л. Капица,
Н. Н. Боголюбов, Л. Д. Ландау)', открытие
спонтанного деления тяжелых ядер (К.
Петржак, Г. Н. Флеров), дальнейшее раз¬
витие теории относительности и методов
квантовой механики (В. А. Фок), научная
разработка вопросов, связанных с исполь¬
зованием атомной энергии и управляемых
термоядерных реакций (И. В. Курчатов,
А.	П. Александров, J1. А. Арцимович, М. А.
Леонтович, Д. И. Блохинцев), и других во¬
просов, по которым советская физика зани¬
мает ведущее место в мировой науке. Со¬
здание и запуск первых советских спутни¬
ков Земли и первой искусственной планеты
ознаменовали собой начало новой эры в
науке о космическом пространстве и яви¬
лись неопровержимым свидетельством вы¬
сокого уровня советской науки.
Советские физики возглавляют борьбу за
полное торжество материализма в физике.
В этой борьбе они не одиноки, их поддер¬
живают физики стран народной демокра¬
тии, прогрессивные ученые капиталистиче¬
ских стран. Широко известны имена Дж.
Бернала, П. Ланжевена, Ф. Жолио-Кюри,
Ж. Вижье, Луи де Бройля, Д. Бома и дру¬
гих передовых ученых.
Докладчик критикует буржуазных фило¬
софов — Ф. Франка, Г. Рейхенбаха, Г. Мор-
генау, Г. Дингла и др., которые ведут борь¬
бу против материализма, используя слабые
стороны ряда основных физических теорий,
критикует операционалистскую концепцию
П. Бриджмена, которая является своеобраз¬
ным синтезом философии «чистого опыта»
Авенариуса и «радикального эмпиризма»
Джемса-. Докладчик также критикует нача¬
ло принципиальной наблюдаемости и фи¬
лософские воззрения В. Гейзенберга. Кри¬
тикуя взгляды Комптона, Джинса, Эддинг¬
тона и др. по вопросу о концепции индетер¬
минизма в квантовой механике, М. В. Па¬
сечник говорит, что квантовая механика
подтвердила материалистическое понимание
причинности и только поставила в резкой
форме вопрос о соотношении динамических
и статистических закономерностей, который
разрешается в плане диалектико-материа¬
листического соотношения необходимости и
случайности.
С докладом «Значение книги В. И. Лени¬
на «Материализм и эмпириокритицизм» для
разгрома махизма и неокантианства в годы
реакции» выступил кандидат философских
наук, доцент Г. Г. Емельяненко (Ин¬
ститут философии АН УССР). В период
реакции на Украине, говорит докладчик,
идеологи великодержавной и национали¬
стической буржуазии, в том числе и пред¬
ставители мелкобуржуазных социалистиче¬
ских партий, переходят от неокантианства к
махизму. Украинские эмпириокритики, по¬
добно Маху и Авенариусу, начав свою фи¬
лософскую эволюцию в предреволюционные
годы с кантианского дуализма, завершают
ее в годы реакции переходом на позиции
берклеанства.
В период 1907—1910 годов на Украине
широко распространилась реакционная фи¬
лософия эмпириокритицизма. Проповедни¬
ками этой философии были кадетствующие
интеллигенты Кудрявцев, Блонский, Гиля¬
ров, Личков и др. Докладчик подверг кри¬
тическому анализу философские и социоло¬
гические работы одного из основателей Ки¬
евского религиозно-философского общества,
Кудрявцева.— «Очерки современного эмпи¬
ризма», «Абсолютизм или релятивизм»
и др.
Распространение махизма на Украине по¬
сле поражения революции 1905 года яв¬
ляется ярким проявлением широкого на¬
ступления реакции на идеологическом фрон¬
те. Представители буржуазной и мелкобур¬
жуазной интеллигенции на Украине вслед
за авторами «Вех» и «Очерков по филосо¬
фии марксизма» распространяли реакцион¬

174
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ную философию субъективного идеализма—
эмпириокритицизм.
Г. Г. Емельяненко подверг критике социо¬
логические воззрения одного из главных ор¬
ганизаторов похода против исторического
материализма на Украине, махрового укра¬
инского националиста Грушевского, мелко¬
буржуазного социалиста Зализняка, Вин¬
ниченко, Донцова и др.
Докладчик далее привел факты, свиде¬
тельствующие о том, что книга В. И. Ле¬
нина глубоко изучалась на Украине. Боль¬
шевистские организации Украины, руково¬
димые Лениным, вели острую борьбу против
ревизионизма, за марксистско-ленинскую
философию. Примером такой последователь¬
ной борьбы является деятельность в годы
реакции Одесского комитета РСДРП во
главе с В. В. Воровским. Докладчик деталь¬
но останавливается на деятельности Воров¬
ского, которая получила высокую положи¬
тельную оценку В. И. Ленина.
В докладе доктора биологических наук
А.	Е. Хильченко (Институт физиологии
АН УССР имени А. А. Богомольца) «Уче¬
ние И. П. Павлова о высшей нервной дея¬
тельности как естественнонаучная основа
ленинской теории отражения» подчерки¬
вается положение В. И. Ленина о том, что
для процесса отражения необходимы два
условия: наличие объективной реальности,
существующей вне и независимо от созна¬
ния, которая подлежит отражению, и на¬
личие специального материального органа,
в котором энергия внешнего раздражения
превращается в ощущение, в факт созна¬
ния.
Разоблачая реакционную сущность «фи¬
зиологического» идеализма, В. И. Ленин
показал, что наши ощущения, восприятия,
представления, понятия — это не «симво¬
лы» или «иероглифы», а копии, снимки,
слепки, изображения вне нас существую¬
щих предметов. В. И. Ленин философоти
обосновал и точно сформулировал суть про¬
цесса отражения. И. П. Павлов, показы¬
вает докладчик, раскрыл те материальные
основы, те нервно-физиологические меха¬
низмы, при помощи которых осуществляет¬
ся процесс отражения объективной действи¬
тельности в мозгу.
И. П. Павлов различал три качественно
различных этапа в развитии отражатель¬
ной деятельности нервной системы: 1) без¬
условнорефлекторная деятельность; 2) ус¬
ловнорефлекторная деятельность; 3) специ¬
фически человеческая форма отражения,
материальной основой которой является
вторая сигнальная система.
Павловское учение о высшей нервной де¬
ятельности, подчеркивает докладчик, стало
мощным оружием идеологической борьбы
со всякими реакционными проявлениями
идеализма в науке, особенно в наиболее
сложной области, в области высших прояв¬
лений психики человека — его мышления и
сознания.
Кандидат философских наук А. В. Ш у-
гайлин (Институт философии АН УССР)
в своем докладе «Значение книги В. И. Ле¬
нина для борьбы советских ученых против
современного «физического» идеализма» по¬
казал, что предвидение Ленина о том, что
материалистический дух физики победит все
и всякие кризисы, но только с непременной
заменой материализма метафизического ма¬
териализмом диалектическим, подтверди¬
лось развитием советской физики.
Докладчик показал, что новейшие дости¬
жения в области квантовой электродина¬
мики являются блестящим подтверждением
учения В. И. Ленина о бесконечности ма¬
терии вглубь.
Доклад кандидата физико-математиче¬
ских наук, доцента В. С. Г от та (Инсти¬
тут философии АН УССР) был посвящен
вопросу неуничтожимости и несотворимо-
сти материи и движения. Как известно, в
работе «Материализм и эмпириокритицизм»
В. И. Ленин уделил большое внимание это¬
му вопросу. Развитие естествознания, и
прежде всего физики, дает новые и новые
данные, подтверждающие незыблемость
этого всеобщего закона сохранения и пре¬
вращения материи и движения, впервые
сформулированного М. В. Ломоносовым.
Число конкретных законов сохранения в
физике все время увеличивается. Эти за¬
коны в науке играют особую роль в ка¬
честве орудия, метода познания природы.
Будучи высокой степенью научного обоб¬
щения, абстрактные по своей форме, за¬
коны сохранения позволяют глубоко про¬
никать в сущность конкретных явлений,
предсказывать наличие новых, еще не от¬
крытых свойств материальных объектов,
толкают вперед развитие физики, а через
нее и других наук, способствуют дальней¬
шему развитию техники и производства.
Законы сохранения являются естественно¬
научным выражением вечности и бесконеч¬
ности материи. Законы сохранения отобра¬
жают общее, относительно устойчивое, со¬
храняющееся в различных формах движе¬
ния и при их взаимных переходах.
В то время, когда В. И. Ленин писал
свою работу, были известны законы сохра¬
нения массы, энергии, импульса, момента
количества движения, электрического заря¬
да; в настоящее время, кроме этих, извест¬
ны законы: сохранения ядерного заряда,
сохранения зарядовой симметрии, сохране¬
ния изотопического спина, сохранения
странности, сохранения нейтринного за¬
ряда.
Законы сохранения тесно связаны не
только с материей и движением, но и с об¬
щими свойствами пространства и времени.
В. С. Готт показал, что материалистиче¬
ское содержание законов сохранения всегда
вызывало атаки со стороны идеалистов.
Докладчик показал борьбу классиков мар¬
ксизма-ленинизма против попыток извраще¬
ния законов сохранения и охарактеризовал
борьбу материализма с идеализмом по это¬
му вопросу на современном этапе.
Законы странности, изотопического спи¬
на и др. показывают качественное отличие
микромира от макромира, при этом они вы¬
являют не только особенное, но и то общее,
что присуще всем законам сохранения, а
именно: все они суть различные проявле¬
ния всеобщего закона диалектики — закона
единства и борьбы противоположностей.
Все они связаны с различными формами
симметрии. В докладе были подвергнуты

НАУЧНАЯ Н{ИЗНЬ
175
критике работа известного математика Вей¬
ля, в которой он утверждал: «Я вместе с
Платоном думаю, что математическая идея
является общим источником происхождения
природы и человека», работы В. Гейзенбер¬
га и др.
Законы сохранения современной физики,
вопросы симметрии и асимметрии являются
сейчас одним из участков науки, на кото¬
ром идет битва между материализмом и
идеализмом по вопросу о неуничтожимое™
и несотворимости материи, здесь отстаи¬
вается основа материализма — учение о ма¬
терии и ее свойствах.
Вопрос о неуничтожимости и несотвори¬
мости материи не исчерпывается законами
сохранения, свойствами симметрии и вопро¬
сами космогонии. Он имеет и другие ас¬
пекты. В. И. Ленин придавал особое зна¬
чение переходам материи из одного состоя¬
ния в другое, взаимопревращениям элемен¬
тов, рассматривая эти явления как под¬
тверждение многокачественности материи,
неисчерпаемости ее свойств, ее неуничтожи¬
мости. Эти идеи Ленина блестяще подтвер¬
дила современная физика элементарных ча¬
стиц.
Докладчик подверг также критике кон¬
цепции «космической религии» (Милн, Эд¬
дингтон и др.).
В докладе доктора философских наук,
профессора П. В. Копнина (Киевский
государственный университет) «Материа¬
лизм и эмпириокритицизм» и некоторые
вопросы диалектики познания» отмечалось,
что защита и дальнейшее развитие фило¬
софского материализма невозможны без
глубокой разработки вопросов диалектики,
в частности диалектики процесса познания.
Многие зарубежные философы и естест¬
венники, не зная диалектики и субъектив¬
но не желая ее знать, через релятивизм
скатываются к агностицизму. Они выдвига¬
ют концепции, согласно которым никакая
научная теория не может быть доказана в
качестве достоверной, и утверждают, что,
сколько бы фактов ни приводилось в обо¬
снование теории, всегда возможен новый,
ее опровергающий факт. Докладчик вскрыл
несостоятельность этих концепций и, в ча¬
стности, показал абсурдность положений
К. Пойпера — профессора логики и научно¬
го метода Лондонского университета, ут¬
верждающего, что «неопровержимость яв¬
ляется не достоинством (как часто думают)
научной теории, а ее пороком».
Релятивизм субъективистски истолковы¬
вает процесс познания: познание движется
якобы в сфере смены чисто субъективных
представлений о предмете. Материалисти¬
ческая диалектика исходит из того, что
движение познания означает обогащение
его объективным содержанием. Абсолютное
постигается через относительное. Это поло¬
жение, развитое в книге В. И. Ленина «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм», имеет ог¬
ромное значение в борьбе против реляти¬
визма. Достоверность и надежность чело¬
веческого познания реально существуют в
самом движении познания, в вечном процес¬
се обогащения его новым объективным со¬
держанием.
В докладе академика АН УССР И. 3.
Штокала и доктора физико-математиче¬
ских наук Н. И. Симонова «Книга
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокри¬
тицизм» и развитие советской математики»
(Институт математики АН УССР)) подчер¬
кивалось, что правильная методологическая
направленность развития математических
наук, как и других наук в нашей стране,
явилась одной из решающих причин зна¬
чительных успехов советских математиче¬
ских школ.
На основе изучения ленинских философ¬
ских работ советские математики получи¬
ли возможность глубоко исследовать ряд
философских вопросов математики: о про¬
исхождении и развитии математических аб¬
стракций и их роли в математических опре¬
делениях, о значении аксиоматического ме¬
тода, в современной математике, о пробле¬
ме существования в математике, о взаимо¬
связи математики и логики и др.— и под¬
вергнуть критическому анализу зарубежные
идеалистические школы в математике (кон¬
венционализм, интуиционизм, формализм,
логистику, эффективизм и др.). Философ¬
ским вопросам математики были посвяще¬
ны специальные сборники, ряд статей в
БСЭ, несколько монографий и отдельных
статей и в значительной мере трехтомник
«Математика, ее содержание, предмет и
методы», изданный АН СССР.
На основе материалистической теории по¬
знания советские исследователи по истории
математики смогли уяснить содержание от¬
дельных периодов развития математики с
большей полнотой, чем это было сделано в
зарубежных источниках; был рассмотрен
исторический процесс развития математи¬
ки в его взаимосвязях с развитием естест¬
вознания и всех производительных сил эпо¬
хи, а также выяснены особенности борьбы
материализма и идеализма в математике в
настоящее время. Конкретные исследова¬
ния велись по истории отдельных математи¬
ческих наук, истории развития математики
у отдельных народов, в особенности ис¬
тории отечественной математики, а также
по истории математики в целом. Последней
теме посвящена работа А. Н. Колмогорова
об основных периодах исторического про¬
цесса расширения предмета матема¬
тики.
Правильное решение методологических
вопросов определяет важнейшие общие чер¬
ты исследований советских ученых в обла¬
сти математики, а именно единство методо¬
логических исходных позиций и умение со¬
средоточить исследования на центральных,
узловых вопросах, органическая связь меж¬
ду теорией и практикой.
К достижениям советских математиков
следует отнести применение методов тео¬
рии функций действительного переменного
в теории вероятностей, аналитических ме¬
тодов теории чисел, методов функциональ¬
ного анализа в современной гидродинами¬
ке и квантовой электродинамике, примене¬
ние математической логики в теории релей¬
но-контактных схем и, наконец, сравнитель¬
но недавнее применение топологических ме¬
тодов в теории оптимальных процессов ре¬
гулирования.
Советские математики оказались в со¬

176
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
стоянии своевременно внести свой вклад в
создание искусственных спутников и кос¬
мической ракеты, конструирование сверх¬
быстрых электронных счетных машин,
построение сложных автоматических
устройств.
В докладе кандидата философских наук,
доцента Н. Э. О ван дер а (Одесский го¬
сударственный университет) «Ленинский
анализ гносеологических корней ревизио¬
низма» подчеркивается, что В. И. Ленин в
работе «Материализм и эмпириокритицизм»
дал глубокий анализ как социальных, так
и гносеологических корней философского
ревизионизма. Докладчик подчеркнул, что
нельзя говорить, будто корни ревизионизма
лежат в природе человеческого познания.
Современный ревизионизм паразитирует на
метафизическом, однобоком, зачастую со¬
знательно извращенном анализе некоторых
новых явлений и процессов современности.
Докладчик, далее, подверг критике ревизио¬
нистские взгляды Лефевра, Лукача, Джо-
литти, Колаковского, Блоха и др.
В докладе кандидата философских наук,
доцента Ю. Ф. Бухалов а (Харьковский
государственный университет) «Ленинская
критика агностицизма» главное внимание
сосредоточено на вопросе об определении
истины как центральной проблемы позна¬
ния.
Единственно верным, марксистским опре¬
делением объективной истины является
определение, данное Лениным в книге «Ма¬
териализм и эмпириокритицизм».
П. С. ДЫШЛЕВЫЙ (Киев)
Зональная конференция философов Сибири
и Дальнего Востока
С 20 по 23 февраля сего года в Красно¬
ярске проходила зональная конференция
преподавателей философии вузов Сибири и
Дальнего Востока. Инициатором и органи¬
затором конференции явилась кафедра диа¬
лектического материализма Красноярского
пединститута.
На конференции присутствовали научные
работники пятидесяти одной кафедры деся¬
ти краев и областей Сибири: от Владиво¬
стока до Свердловска.
Конференция была посвящена изучению и
разработке некоторых вопросов философ¬
ского наследства В. И. Ленина. Философ¬
ские проблемы в основных докладах рас¬
сматривались в свете решений XXI съезда
КПСС. Одна часть докладов была заслу¬
шана на пленарных заседаниях, другая —
на секциях диалектического и историческо¬
го материализма.
Академик М. Б. Митин выступил с докла¬
дом «XXI съезд КПСС и задачи философ¬
ской науки».
Докладчик указал, что XXI съезд КПСС
внес крупный вклад в творческое развитие
марксистско-ленинской теории, сформули¬
ровал важнейшие теоретические положе¬
ния, освещающие путь коммунистического
строительства на современном этапе.
Раскрывая значение этих теоретических
положений, М. Б. Митин особо остановился
на вопросах о двух фазах коммунизма и
закономерностях перехода от социализма к
коммунизму, о путях развития и сближения
колхозной и общенародной форм социали¬
стической собственности, о развитии обще¬
ственного сознания и формировании ново¬
го человека в период развернутого строи¬
тельства коммунистического общества.
Во Етором докладе академик М. Б. Митин
доделился с участниками конференции сво¬
ими впечатлениями о XII международном
философском конгрессе в Венеции.
В.	С. Молодцов (Москва) прочитал
доклад «XXI съезд КПСС и вопросы мар¬
ксистско-ленинской теории».
Стержнем доклада явился вопрос о но¬
вых закономерностях нашего общества, на¬
шедший свое яркое выражение в решениях
XXI съезда КПСС.
А.	Ф. Окулов (Москва) выступил с до¬
кладом «О борьбе с ревизионизмом на со¬
временном этапе». Он подчеркнул, что, не¬
смотря на то, что международное коммуни¬
стическое движение отбило атаки ревизио¬
нистов и вышло из борьбы с ними еще более
окрепшим, борьба с ревизионизмом не
должна рассматриваться как кратковремен¬
ная кампания. В этой связи докладчик осо¬
бо остановился на характеристике социаль¬
ных и классовых корней ревизионизма, от¬
метив, что этот вопрос иногда недостаточно
анализируется в научной литературе и
лекциях.
С докладом «Решения XXI съезда КПСС
и борьба против современной буржуазной
философии» выступил И. С. Н а р с к и й
(Москва).
В центре доклада В. Ф. Голосова
(Красноярск) «Возникновение ленинизма —
новый этап в развитии марксистской фило¬
софии» было ленинское учение об органи¬
ческом единстве теории и практики. До¬
кладчик рассматривает это учение как осно¬
ву совпадения диалектики, логики и теории
познания, как связующее звено всех сто¬
рон, законов и категорий диалектического
материализма.
Классическим воплощением единства тео¬
рии и практики является вся деятельность
Коммунистической партии. Всемирно-исто¬
рическое значение XX и XXI съездов КПСС
заключается в том, что они определили ве¬
личайшую программу практических меро¬
приятий партии и народа, двинули вперед
марксистско-ленинскую теорию.
Борьба материализма с идеализмом имеет
жизненно важное значение для обществен¬

НАУЧНАЯ НШ31;Ь
177
ной практики и в конечном счете находит
свое решение в общественной практике.
Создание В. И. Лениным теоретических
основ возникшей в России и оформившей¬
ся на втором съезде РСДРП революцион¬
ной рабочей партии положило начало ново¬
му этапу в развитии марксистской фило¬
софии.
В борьбе против буржуазной «критики»
марксизма и международного философско¬
го ревизионизма В. И. Ленин раскрыл диа¬
лектику взаимосвязи предмета, содержания
и форм научной философии.
Предмет научной философии объективно
реален, независим от самой философии,
неисчерпаем, как неисчерпаемо бесконеч¬
ное богатство проявлений всеобщих законов
движения внешнего мира и человеческого
мышления. Диалектический материализм
поэтому есть вечно живая, непрерывно раз¬
вивающаяся и никогда не исчерпывающая
своего развития философская наука.
Научное отражение общих законов дви¬
жения как внешнего мира, так и мышле¬
ния, представляемое законами и категория¬
ми диалектического материализма, есть
содержание научной философии.
Классический образец дальнейшего раз¬
вития содержания научной философии и
перехода от формы материализма Маркса
и Энгельса к новой, более высокой форме
материализма и был представлен книгой
В.	И. Ленина «Материализм и эмпириокри¬
тицизм». В этой книге суть содержания ма¬
териализма Маркса и Энгельса была пол¬
ностью сохранена, гениально защищена и
подтверждена, но вместе с этим самое со¬
держание научной философии как отраже¬
ние общих законов движения внешнего
мира и человеческого мышления получило
дальнейшее развитие.
В заключение В. Ф. Голосов сделал ряд
критических замечаний в адрес нового учеб¬
ного пособия «Основы марксистской фило¬
софии».
К- П. Ярошевский (Томск) выступил
с докладом «50 лет работы В. И. Ленина
«Материализм и эмпириокритицизм». Он
остановился на историческом значении ге¬
ниального труда В. И. Ленина главным
образом для развития советской филосо¬
фии на современном этапе.
Докладчик подчеркнул, что важнейшей
чертой работы В. И. Ленина, определяющей
ее историческое значение, является нераз¬
рывная связь теории с практикой борьбы
за коммунизм, нашедшая высшее выраже¬
ние в постановке и разрешении наиболее
актуальных философских проблем, в харак¬
тере и значимости теоретических выводов
для деятельности Коммунистической пар¬
тии, для развития науки и философии в Со¬
ветском Союзе.
Секция диалектического мате¬
риализма начала свою работу с заслу¬
шивания доклада Л. Н. Суворова (Мо¬
сква) «Философские тетради» В. И. Ленина
и их значение для развития марксистско-
ленинской теории».
'В «Философских тетрадях» Ленин рас¬
крывает систему диалектики как философ¬
ской науки, показывает ее основные за¬
12.	«Вопросы философии» № 9.
коны и категории как отражение наиболее
общих сторон в развитии материального
мира. Центральными проблемами материа¬
листической диалектики, разработанными
Лениным в «Философских тетрадях», вы¬
ступают учение о единстве и борьбе про¬
тивоположностей как ядре диалектики и
проблема тождества диалектики, логики и
теории познания. Решая эти проблемы, Ле¬
нин исходит из анализа конкретных фак¬
тов истории и науки, используя материали¬
стически переработанные положения диа¬
лектики Гегеля и проверяя их с точки зре¬
ния революционной практики пролетариата.
Докладчик подчеркнул огромное значение
«Философских тетрадей» для современной
борьбы марксизма-ленинизма против фило¬
софского ревизионизма, который фальсифи¬
цирует материалистическую диалектику,вы¬
холащивает ее революционную сущность.
Л. Н. Суворов подверг критике субъекти¬
визм Мерло-Понти, Лефевра и других ре¬
визионистов, выступающих против филосо¬
фии марксизма.
Г. М. Каландаришвили (Влади¬
восток) выступил с докладом «В. И. Ленин
о соотношении диалектической логики и ло¬
гики формальной».
Тема доклада А. П. Шептулина
(Москва) — «В. И. Ленин о категориях как
ступенях познания».
В.	И. Ленин дал гениальное решение ряда
конкретных проблем диалектической логики,
в частности проблемы взаимосвязи катего¬
рий как ступеней процесса познания.
Последовательность появления категорий,
отражая последовательность стадий разви¬
тия процесса познания человеком окружаю¬
щего мира, соответствует в то же время
последовательности появления и разработ¬
ки категорий в истории философии, то есть
последовательности стадий развития фило¬
софской мысли.
Отсюда следует, что последовательность
исследования и изложения основных зако¬
нов диалектики такова: 1) закон отрицания
отрицания; 2) закон перехода количествен¬
ных изменений в качественные, и обратно;
3)	закон единства и борьбы противополож¬
ностей; 4) всеобщая взаимосвязь и взаимо¬
зависимость явлений.
В докладе Э. Г. Фишера (Хабаровск)
«В. И. Ленин о соотношении чувственного
и рационального познания» подвергались
критике попытки некоторых советских фи¬
лософов отождествить ощущение и мышле¬
ние, приписать первой ступени познания
черты и особенности второй.
Докладчик отметил несколько моментов,
характеризующих содержание скачка от
чувственного к рациональному познанию:
1)	переход от единичного, отдельного к все¬
общему; 2) переход от внешнего к внут¬
реннему, от разрозненных, случайных фак¬
тов к обнаружению закономерности; 3) пе¬
реход от непосредственного к опосредство¬
ванному.
В.	М. Савчук (Омск) полемизировала
с отдельными положениями доклада
Э.	Г. Фишера. В частности, она не согласна
с тем, что в чувственном познании не имеет¬
ся отражения существенного, закономерно¬

178
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
го и общего. По ее мнению, содержанием
чувственного познания, поскольку оно объ¬
ективно, является не только единичное, но
и общее, не только случайное, но и необ¬
ходимое.
Формы чувственного познания характери¬
зуются образностью, конкретностью, еди¬
ничностью отображения, но в сочетании с
элементами обобщенного, абстрактного от¬
ражения действительности. Конечно, эле¬
менты абстрагирования и обобщения в чув¬
ственном познании несовершенны, неразви¬
ты; они способны охватить лишь то общее,
что лежит на поверхности явлений. Таким
образом, формы чувственного познания да¬
ют знание сущности, необходимости через
явление, случайность, то есть раскрывают
более глубокие категории через менее глу¬
бокие, поверхностные.
С сообщением на тему «В. И. Ленин об
объективной, абсолютной и относительной
истине, как истине конкретной» (по мате¬
риалам «Философских тетрадей») выступи¬
ла Л. А. Воловик (Хабаровск).
Абстрактное мышление, восходя от кон¬
кретного, дает качественно иное конкретное
знание, более глубокое по содержанию, по
степени истинности, хотя и абстрактное по
форме. Это положение Л. А. Воловик под¬
тверждает анализом высказываний Маркса
и Ленина. Она подвергает критике домыслы
философа-иезуита Веттера, пытающегося
«опровергнуть» ленинское определение ма¬
терии.
. Ленинское исследование единства объек¬
тивной и субъективной диалектики, всесто¬
ронне раскрывающее теорию конкретности
истины, подчинено интересам практики.
В содержании «гибких понятий» — конкрет¬
ных истин — Ленин раскрыл отражение
«живой жизни» и «живых противоречий»,
й в этом состоит непреходящее значение
его «Философских тетрадей».
Е. Д. Клементьев (Томск) выступил
с сообщением на тему «В. И. Ленин о
соотношении общего и единичного в про¬
цессе познания истины».
Общее и единичное — соотносительные
категории; в них фиксируются различные
стороны объективной действительности. Го¬
воря об единичном, или отдельном (эти по¬
нятия однопорядковые), мы имеем в виду
неповторимое, индивидуальное. Речь идет
не об отдельных признаках, а о конкретном
целом, о непосредственном единстве пред¬
метов и явлений.
В категории общего фиксируется сход¬
ство предметов и явлений в каком-либо от¬
ношении. Общее характеризует устойчи¬
вость и повторяемость предметов и явле¬
ний, то есть оно существует в отдельном,
придает ему устойчивость, но проявляется
как сторона многих отдельных явлений.
М. Б. Сомин (Красноярск) в сообще¬
нии «О развитии суждений в процессе по¬
знания» подчеркнул, что вопрос о соотно¬
шении формальной и диалектической логики
за последнее время снова приобрел актуаль¬
ность в связи с имеющимися попытками аб¬
солютизировать формальную логику. Встре¬
чается другая, не менее вредная крайность—
метафизическое отрицание формальной ло¬
гики. Нам думается, что понимание фор¬
мальной логики как необходимого условия
диалектической логики преодолевает отме¬
ченные односторонности.
Известное теоретическое значение имеет
выяснение вопроса о соотношении формаль¬
но-логической и диалектической классифи¬
кации суждений. Это выяснение может быть
осуществлено плодотворно только с пози¬
ций рассмотрения формальной логики как
момента логики диалектической.
Анализируя ряд высказываний классиков
марксизма, М. Б. Сомин указывает, что
основой для разработки классификации в
диалектической логике должно служить
глубокое обобщение данных современной
науки.
На секции диалектического материализма
были с большим интересом заслушаны до¬
клады и сообщения по философским вопро¬
сам естествознания.
В.	Ф. Сержантов (Кемерово) в своем
докладе «Некоторые проблемы ощущения
в трудах В. И. Ленина и современная пси¬
хофизиология» подчеркнул общетеоретиче¬
ское значение проблемы ощущения. Ощуще¬
ния являются той сферой явлений, которая
представляет собой как бы «стык» материи
и духа. Ощущение есть элементарный, ис¬
ходный субъективный образ объективного
мира.
В докладе был сделан обзор естественно¬
научных данных о физиологических меха¬
низмах ощущений. Особо докладчик оста¬
новился на физиологии рецепции. Он вы¬
двинул положение о необходимости раз¬
личать две группы физиологических про¬
цессов: метаболические процессы и процес¬
сы рецепции. Существенное физическое их
отличие состоит в том, что первые — это
формы вещественного взаимодействия, вто¬
рые— это полевые взаимодействия (через
посредство электромагнитных и гравитаци-
онных полей).
В соответствии с идеями «Материализма
и эмпириокритицизма» докладчик выдви¬
нул три положения, раскрывающие сущ¬
ность ощущения как особой формы отраже¬
ния в природе:
1) Ощущение — это форма биологическо¬
го отражения, характеризующаяся такой
степенью специализации реакции, которая
уже позволяет отражать различие форм
движения материи (видов энергии).
2) Ощущения—’Это такие формы отраже¬
ния, где отражение составляет сущность и
физиологическую функцию процесса.
3) Ощущения — это такие физиологиче¬
ские процессы, которые являются звеном
высшей регуляции жизнедеятельности орга¬
низма в данный момент.
И. И. Гительзон (Красноярск) начал
свой доклад «Методология современной
биофизики» словами из резолюции XXI
съезда КПСС: «Значение комплекса биоло¬
гических наук будет особенно вырастать по
мере использования в биологии достижений
физики и химии».
В настоящее время остро обсуждается
вопрос о пределах проникновения физики
и математики в биологию, о степени допу¬
стимости использования аппарата этих наук

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
179/
для решения биологических проблем. По
этому вопросу имеется несколько точек
зрения.
По мнению докладчика, биофизика пред¬
ставляет собой новую биологическую на¬
уку, имеющую свой собственный объект.
Таким объектом является область физико¬
химических явлений, лежащих в основе
жизни. Эта точка зрения не прочит био¬
физике роли верховного разрешителя про¬
блем биологии, но и не низводит ее до слу¬
жебной роли разрабатывателя и поставщи¬
ка методики.
Сообщение А. Ф. Перетурина (Чита)
было посвящено статье В. И. Ленина «О
значении воинствующего материализма» и
некоторым вопросам борьбы с идеализмом
в современной физике.
На секции диалектического материализ¬
ма выступили с научными сообщениями
В.	А. С м и р н о в (Томск), Э. Розенберг,
И. И. Матвеенков (Новосибирск), Буд-
до (Иркутск), В. И. Болдырев, Г. Н.
Гумницкий (Омск)', Л.М. Архан¬
гельский (Свердловск), А. И. Уваров
(Томск) и др.
На конференцию поступили доклады ря¬
да преподавателей философии, которые по
некоторым причинам не смогли прибыть в
Красноярск: доклады М. С. Кветного
«Критика В. И. Лениным идеалистических
теорий причиннфсти», Л. Д. Веселов-
с к о й «Г. В. Плеханов о революционном
перевороте, совершенном марксизмом в фи¬
лософии», Г. П. Шубиной «В. И. Ленин
о соотношении объективной, абсолютной и
относительной истины в естествознании»
и др.
На секции исторического ма¬
териализма с докладами, научными со¬
общениями и в прениях выступило более
20 человек. Основное внимание участников
было уделено проблемам научного комму¬
низма и творческому изучению в этом пла¬
не ленинского наследия. Были затронуты
также и другие проблемы исторического ма¬
териализма, рассматривающиеся в трудах
В.	И. Ленина.
В докладе «В. И. Ленин о взаимоотно¬
шении общего и особенного при переходе
от капитализма к коммунизму» В. В. К а-
линин (Красноярск) раскрыл значение
этой проблемы для революционной практи¬
ки строительства коммунизма и для борьбы
с ревизионизмом и догматизмом. Исходя
из того, что общее и единичное есть две
противоположные и неразрывно связанные
стороны одного и того же — отдельного (то
есть вещей, явлений и процессов, из кото¬
рых состоит мир), докладчик утверждал,
что особенное не однородно. Оно может
быть как единичным, отличающим данное
отдельное от всех других, так и общим
(отождествляющим данное отдельное с не¬
которыми другими). Отсюда неодинаковая
роль особенного в том или ином историче¬
ском процессе. Для науки имеет значение
исследование особенного, являющегося, по
существу, общим и необходимым в исто¬
рическом процессе.
Диалектику общего и особенного доклад¬
чик показал на примере Октябрьской ре¬
волюции и социалистического строительства
в СССР, явившихся особенной формой про¬
явления общих закономерностей перехода
от капитализма к коммунизму. Докладчик
подчеркнул, что советский опыт коммуни¬
стического строительства на данном этапе,
обобщенный в решениях XX и XXI съездов
КПСС, приобретает огромное значение для
всех стран социалистического лагеря.
А.	Б. Аронов (Кемерово) выступил по
вопросу о соотношении общего и особен¬
ного в социалистической революции в стра¬
нах народной демократии. Необходимо,
сказал он, серьезное обсуждение проблем
развития стран народной демократии.
А.	Б. Аронов выступил против доводов ав¬
торов, отрицающих демократический этап
развития революции в некоторых странах
народной демократии, в частности в Поль¬
ше. Такая позиция, по его мнению, есть от¬
ступление от вскрытых В. И. Лениным об¬
щих закономерностей перерастания демо¬
кратической революции в социалистиче¬
скую, и основана она на недиалектическом
подходе к анализу взаимосвязи обоих эта¬
пов революции. Осуществление некоторых
социалистических преобразований и появ¬
ление элементов социалистического уклада
уже на демократическом этапе революции—
это новая особенность (закономерность)
перерастания революции в современных
условиях при общем изменении соотноше¬
ния сил в пользу социализма, при наличии
в данной стране сильной партии коммуни¬
стов и при решительном осуществлении ге¬
гемонии пролетариата в освободительном
движении. Эти положения выступающий
аргументировал конкретным материалом
развития социалистической революции в
Польше.
В докладе «В. И. Ленин о роли субъек¬
тивного фактора в общественном развитии»
М. В. Федя ев (Омск) раскрыл громадное
значение ленинских идей о роли субъектив¬
ного фактора в революции и в практике
коммунистического строительства.
В условиях социалистического строитель¬
ства роль субъективного фактора слагает¬
ся из выполнения им следующих задач:
а) строгий учет объективных условий и
субъективных сил для решения любой из
задач; б) подготовка объективных и субъ¬
ективных условий решения необходимых
задач, если этих условий нет в наличии;
в) укрепление государства и партии как
руководящих центров социалистического
строительства; г) определение путей и кон¬
кретных форм социалистического строитель¬
ства; д) борьба за проведение в жизнь на¬
меченной линии и проверка правильности
этой линии; е) укрепление и умножение свя¬
зи с массами. Докладчик раскрыл содержа¬
ние этих задач на современном этапе ком¬
мунистического строительства.
А.	М. Гендин (Красноярск) посвятил
свое сообщение проблеме соотношения ис¬
торической необходимости и субъективного
фактора в развитии общества. Он подчерк¬
нул, что лейтмотивом философского насле¬
дия В. И. Ленина является выяснение и
обоснование величайшей роли субъективно¬
го фактора в истории, активного вмеша¬
тельства пролетариата и Коммунистической
партии в ход исторического развития на

180
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
основе познанных законов. Показав нераз¬
рывную связь данной проблемы в марксиз¬
ме с теорией классов и классовой борьбы,
A. М. Гендин обосновывал вывод, что субъ¬
ективный фактор сам включается в качестве
одной из составляющих в определение ис¬
торической необходимости, поскольку в
классовых обществах историческая необхо¬
димость проявляется в борьбе классов и
определенные классы являются ее носите¬
лями. В этом заключается, по мнению вы¬
ступающего, важнейший момент ленинско¬
го понимания взаимосвязи исторической не¬
обходимости и субъективного фактора, со¬
здающий основу для борьбы против фата¬
листической интерпретации данной пробле¬
мы, характерной для современного ревизио¬
низма.
Доклад «О развитии социалистической го¬
сударственности» сделал 3. С. Б р о х и н
(Хабаровск). Основная мысль докладчика—
обоснование необходимости дифференциро¬
ванного исследования двух сторон, элемен¬
тов социалистического государства, его
внутренних и внешних функций. Развитие
и судьбы первой определяются прежде все¬
го внутренними процессами развития со¬
циалистического общества, в то время как
судьбы второй зависят от внешних, между¬
народных условий. Такой подход позволяет
правильно, диалектически рассматривать
вопрос о развитии социалистического госу¬
дарства при переходе от социализма к ком¬
мунизму. Все более широкое практическое
значение получает процесс перерастания го¬
сударственной организации в органы на¬
родного самоуправления при одновремен¬
ном укреплении органов защиты социали¬
стического общества от внешних врагов.
Ошибка некоторых авторов заключается
в том, что они подходят к Советскому го¬
сударству на данном этапе его развития
как к однородной структуре и ставят ее в
целом в прямую зависимость от внешних
условий (например, В. В. Николаев. «Во¬
просы философии», 1958, № 11). Этим за¬
крывается путь к правильному пониманию
перспектив развития внутренних функций
государства при переходе к коммунизму,
главное направление которого определено
XXI съездом КПСС.
Б. Ф. Ч у х н о (Омск) рассмотрел в сво¬
ем докладе вопрос о единстве противоре¬
чий и движущих сил социалистического об¬
щества. Многие товарищи отрывают одно
от другого, видя источник развития социа¬
листического общества либо в его противо¬
речиях, либо в движущих силах. В частно¬
сти, на такой метафизической позиции стоят
B. П. Рожин и В. П. Тугаринов, которые,
по сути дела, отрицают всеобщность зако¬
на единства и борьбы противоположностей
и применимость его к социалистическому
обществу. Противоречия и движущие силы
социалистического общества следует рас¬
сматривать в их единстве и взаимосвязи.
Взаимосвязь эта заключается в том, что
морально-политическое единство, дружба
народов и другие движущие силы возника¬
ют и развиваются на основе разрешения
противоречий социалистического общества,
являясь сами формами и средствами раз¬
решения этих противоречий.
П. Е. Кряжев (Чита) в докладе
«В. И. Ленин об основах взаимосвязи лич¬
ности и общества» отметил, что важность
творческой разработки данной темы обус¬
ловлена неотложными задачами формиро¬
вания нового человека в период разверну¬
того строительства коммунизма в нашей
стране. Кроме того, необходимо дать отпор
буржуазным фальсификаторам и ревизио¬
нистам, избравшим вопрос о положении
личности в социалистическом обществе од¬
ним из главных участков своих атак против
коммунизма. Дав широкое историко-фило¬
софское обоснование общественной приро¬
ды личности и раскрыв противоречия ее
формирования в антагонистических обще¬
ствах, докладчик уделил основное внима¬
ние вопросу формирования нового человека
в социалистическом обществе, показывая
его как продукт социалистических общест¬
венных отношений и вместе с тем как их
активного созидателя, формирующегося в
процессе коллективного творчества нового
общества. Подвергнув критике буржуазное
понимание свободы личности, докладчик по¬
казал, что только коммунизм создает ре¬
альные условия для всестороннего физиче¬
ского и умственного, нравственного и эсте¬
тического развития личности, что свобод¬
ный и коллективный труд есть основа сво¬
бодного развития личности, та основа, на
которой возникает ощущение полноты жиз¬
ни, счастья. В условиях свободного социа¬
листического труда счастье человека утвер¬
ждается как гармоническое развитие лич¬
ности, чувствующей и понимающей свою
необходимость в составе безграничной тру¬
довой коллективной силы, создающей ком¬
мунистические формы жизни.
В сообщении «В. И. Ленин о воспитании
социалистической дисциплины труда как
форме классовой борьбы в переходный пе¬
риод от капитализма к социализму»
Н. И. Шинка р юк (Томск) раскрыла тео¬
ретическое обоснование Лениным указан¬
ной проблемы и показала ее место в борь¬
бе за победу социализма. При этом особое
внимание было обращено на ленинские
указания о роли организаторской и идеоло¬
гической деятельности Коммунистической
партии в воспитании социалистической дис¬
циплины труда.
Сообщение Я. Е. Стул я (Омск) «В. И.
Ленин о социалистическом соревновании»
составляет часть его работы, в значитель¬
ной степени основанной на изучении опы¬
та омских предприятий. Считая соревнова¬
ние особой формой социалистических про¬
изводственных отношений, он рассмотрел
диалектику его исторических форм как
подчиненную действию закона соответствия
производственных отношений характеру
производительных сил. Если на начальных
этапах развития соревнования его объек¬
том являлось количество и качество продук¬
ции, а позднее им становится также борьба
за лучшее использование оборудования, то
на современном этапе развития производи¬
тельных сил социалистического общества
объектом соревнования становится также
совершенствование самих производителей:
повышение культурного уровня трудящихся,
рост их квалификации, рост их сознательно¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
181
сти, перестройка их образа жизни в соот¬
ветствии с принципами коммунизма. Затем
на конкретном материале Я. Е. Стуль рас¬
смотрел роль и значение следующих фак¬
торов, необходимых в организации сорев¬
нования: а) учет материальной заинтере¬
сованности трудящихся; б) гласность, срав¬
нимость результатов работы, роль примера;
в) осуществление принципа демократиче¬
ского централизма.
М. С. Дмитриева (Новосибирск) по¬
святила свое выступление задачам комму¬
нистического воспитания в свете решений
XXI съезда КПСС. Она отметила, что роль
общественных наук, в частности историче¬
ского материализма, возрастает в период
развернутого строительства коммунистиче¬
ского общества. Проблемы этики и эстетики
приобрели практически неотложный харак¬
тер. Молодежь проявляет большой интерес
к вопросам о долге, о чести, о совести, о
счастье, о семье и т. п., философы же от¬
стали с их разработкой. Коммунистическое
воспитание нашей молодежи не должно
сводиться только к разоблачению буржуаз¬
ной морали и ее пережитков. Оно должно
опираться на серьезную разработку кате¬
горий коммунистической морали на основе
изучения и обобщения уже имеющегося в
жизни материала.
Р. И. Иванова (Кемерово) останови¬
лась на проблеме специфики науки (есте¬
ствознания) как формы общественного со¬
знания. Показав значение ленинского на¬
следства для понимания закономерностей
развития общественного сознания, она под¬
черкнула необходимость дифференцирован¬
ного подхода к анализу его различных
форм, по-разному связанных с обществен¬
ным бытием, с теми или иными сторонами
общественного бытия. Естествознание не
может быть отнесено полностью к идеоло¬
гической надстройке над экономическим ба¬
зисом, хотя мировоззренческой стороной
естествознание и включается в состав над¬
стройки.
Л. В. Алякринский (Томск) сказал,
что основным направлением деятельности
советских философов является исследование
и обобщение практики коммунистического
строительства, на что с особой силой ука¬
зал XXI съезд КПСС. Но нельзя забывать
и о необходимости глубокого изучения ис¬
тории марксистско-ленинской теоретической
мысли, в которой содержится драгоценный
опыт методологии. До последнего времени
эта задача не решалась в должной мере,
так как анализ и изложение сосредоточи¬
вались преимущественно на выводах и ре¬
зультатах, а не на самом процессе развития
марксистско-ленинской теории в его внут¬
ренней логике, в становлении важнейших
идей. Лениенкое теоретическое наследство,
и прежде всего процесс развития В. И. Ле¬
ниным теории социалистической революции
как внутренний стержень всего его идейно¬
го наследия, должно быть подвергнуто
всестороннему, комплексному исследованию.
В этом исследовании должен сказать свое
слово и материалист-диалектик, и гносео-
лог, и логик, и исторический материалист,
и экономист. Части философов следовало
бы кооперироваться, возможно, в союзных
масштабах для выполнения этой задачи.
Выступив с сообщением на тему «Раз¬
работка В. И. Лениным теоретических
основ программы марксистской партии в
1894—1898 гг.», Н. В. Блинов (Томск) по¬
казал, что уже в указанный период
В.	И. Ленин сделал важнейшие шаги в
теоретической подготовке революционной
партии русского пролетариата. Именно глу¬
бокое проникновение в особенности прояв¬
ления общих закономерностей развития ка¬
питализма в России легло в основу боевой
программы партии, придало ей величай¬
шую жизненную силу и самостоятельность,
способность партии, опираясь на творческое
развитие марксизма в новых условиях,
успешно бороться с ревизионизмом. Глубо¬
кое проникновение В. И. Ленина в спе¬
цифику общественного развития России уже
в эти годы явилось предпосылкой к рас¬
крытию общих закономерностей обществен¬
ного развития и классовой борьбы в новую
эпоху, в эпоху империализма.
В обсуждении приняли участие И. М. П и-
толин (Владивосток), В. К. Логвинов
(Красноярск), Н. И. Демко (Красно¬
ярск), К. Батороев (Улан-Удэ), Мал-
ков (Сталинск), В. А. Мелетарский
(Омск), Г. Л. Деревянко (Енисейск),
высказавшие ряд замечаний и предложе¬
ний по обсуждавшимся проблемам и об ор¬
ганизации научно-исследовательской рабо¬
ты философов Сибири.
Выступив в прениях, А. Ф. Окулов
(Москва) отметил важное значение столь
широкого совещания философов Сибири,
рост философских кадров и оживление из¬
дательской деятельности. Однако конферен¬
ция свидетельствует и о крупных недостат¬
ках в постановке научно-исследовательской
работы, которая во многом еще оторвана
от жизни, от практики коммунистического
строительства. Надо решительно поворачи¬
ваться лицом к жизни, ибо многие обще¬
теоретические вопросы уже решены. Нуж¬
ны специальные исследования на конкрет¬
ном жизненном материале. Выступающий
ознакомил участников конференции с пла¬
ном исследовательских работ Института фи¬
лософии АН СССР, ведущего разработку
отдельных проблем развития советского об¬
щества на конкретных материалах отдель¬
ных городов, колхозов, предприятий.
На заключительном пленарном заседании
были заслушаны итоговые доклады руко¬
водителей секций, а также критические за¬
мечания участников конференции. Высту¬
павшие дали положительную оценку кон¬
ференции, отметили ее полезность и свое¬
временность, выразили благодарность Крас¬
ноярскому крайкому КПСС, оргкомитету и
его председателю В. Ф. Голосову за боль¬
шую работу, проделанную ими по органи¬
зации конференции.
Одновременно выступавшие товарищи
указали и на ряд недостатков конферен¬
ции; чрезмерную перегруженность повестки
дня, отсутствие важной секции — философ¬
ских вопросов естествознания, параллелизм
некоторых докладов и т. д.
Выступавшие говорили о трудностях

182
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
печатания философских работ на ме¬
стах и предъявили к московским гостям
законное требование в этом отношении. За¬
служивает подражания инициатива Крас¬
ноярского книжного издательства, выпу¬
стившего недавно труд В. Ф. Голосова
«Очерки по истории английского материа¬
лизма XVII—XVIII вв.» (размером в
30 печатных листов).
После принятия развернутых рекоменда¬
ций был избран Совет зонального объеди¬
нения философов Сибири и Дальнего Во¬
стока в составе 13 человек. На заседании
совета создана редакционная коллегия, ко¬
торой поручено подготовить к печати «Уче¬
ные записки» Первой зональной конферен¬
ции.
Философская конференция в Краснояр¬
ске убедительно показала теоретический
рост периферийных работников, выявила
серьезные научные силы Сибири и Даль¬
него Востока, создала хорошую базу для
дальнейшего общения преподавателей фи¬
лософии, помогла многим участникам опре¬
делить характер своей последующей науч¬
ной работы.
Несомненно, конференция послужит серь¬
езным стимулом для дальнейшего научного
роста сибирских философов.
Л. В. АЛЯКРИНСКИЙ (Томск),
Э.	Г. ФИШЕР (Хабаровск)

КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
Кому служат официальные социологи США
Первый номер журнала французских персоналистов «Эспри» («Esprit»)) за
1959 год посвящен характеристике состояния социальных наук в США. Большинство
помещенных в нем статей написано видными американскими социологами и экономи¬
стами, такими, как Гарри Олперт — декан и профессор социологии в университете Оре-
гоны, Гарольд Лассвелл — профессор права и политических наук Йельского универ¬
ситета, Эдвард Шиле — профессор социологии и социальной философии Чикагского
университета, и другими.
Этот номер заслуживает внимания, поскольку содержит фактические материалы,
характеризующие социальную направленность деятельности официальных американ¬
ских социологов. Например, в небольшой по размеру статье «Организация и финанси¬
рование» профессор Г. Олперт фактически показывает, как американская социология
обслуживает правящий капиталистический класс. С чисто бизнесменовской делови¬
тостью автор сообщает, что социальные исследования в США стоят в год 215 миллио¬
нов долларов. Кто же субсидирует и контролирует эти исследования? Оказывается, что
более 70% средств отпускается частным капиталом: 63,7% дается промышленными и
коммерческими организациями и 7% — частными благотворительными учреждениями.
Четвертая часть социальных исследований в стране финансируется федеральным
правительством и лишь незначительная часть—научными учреждениями: 3,7% всех
средств, затрачиваемых на социальные исследования, являются средствами научных
учреждений — колледжей и университетов, «независимых» учреждений и т. п. Эта
цифра фактически еще меньше, поскольку автор включил в нее и средства, отпускаемые
местными властями штатов и городов. Таким образом, нетрудно заключить, что соци¬
альная наука в США финансируется и направляется капиталистическими кругами
большей частью непосредственно и в некоторой степени через государственный аппарат.
Но и в том случае, когда университетские социологи и не работают по прямым заказам
бизнеса, это еще не значит, что они не зависят от капитала. Большая часть их исследо¬
ваний также прямо или косвенно служит интересам господствующего класса, с кото¬
рыми социологи связаны тысячами нитей материального и идеологического характера.
Что же изучают американские социологи по заказам промышленности и коммер¬
ции? Их исследования носят «почти исключительно практический и прикладной харак¬
тер» (стр. 21). Правда, оговаривает автор, ряд компаний намеревается в будущем про¬
водить и «чисто социологические исследования». Социальные исследования в области
торговли и промышленности включают в себя «зондаж общественного мнения и тен¬
денций», изучение рынков, исследование промышленных отношений, экономический
анализ, изучение поведения и морали служащих, психологические тесты и т. д.
Наиболее значительные суммы отпускаются на такие социологические исследова¬
ния, как «зондаж общественного мнения» и «изучение рынка». По мнению автора, на
эти цели уходит 125 миллионов долларов, то есть больше половины всех средств,
отпускаемых на социологические исследования. Социологи, осуществляющие эту
работу, являются штатными служащими крупных промышленных и торговых фирм, ко¬
торые создают в системе своего управленческого аппарата социологические лаборатории.
Помимо частных социологов, существует большой отряд социологов, работающих
в системе государственного аппарата США. Социологией занимаются: Бюро статистики
труда, Служба рынков сельхозпродуктов, Национальное бюро демографической стати-'
стики, Служба общественного здоровья, Министерство торговли, Министерство труда,
Министерство здравоохранения, Министерство просвещения и социального обеспечения.
Министерство обороны, Министерство сельского хозяйства, Служба информации Мини¬
стерства иностранных дел и прочие органы информации.
Как отмечается в статье Даниэля Лернера, профессора международных отноше¬
ний Технологического института в штате Массачусетс, социологические исследования в
США проводятся потому, что правительству необходимо знать мысли управляемых
им граждан. Основой всех этих исследований, подчеркивает автор, является изучение
общественного мнения ^в плане выяснения его тенденций: «После первой мировой вой¬
ны изучение тенденций захватило все области социального исследования» (стр. 11)«

184
КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
Основным методом исследований является опрос, техника которого разрабатывается
психологами и специалистами в области социальной психологии.
В качестве примера исследовательской работы социологов Д. Лернер приводит
факт участия американских социологов в разработке планов демобилизации американ¬
ской армии после второй мировой войны. Группа специалистов социальных наук про¬
вела опрос среди группы солдат и моряков, отобранных в качестве эталонов. Предло¬
женные им вопросы были построены таким образом, чтобы выяснить наиболее эффек¬
тивные принципы, на основе которых может быть построена система очередности
увольнения из армии и флота, якобы позволяющая учесть все стороны семейного,
профессионального и возрастного положения военнослужащих.
После второй мировой войны в США усилилось внимание к методическим
вопросам социологии. Были разработаны новые методы исследования, например, сту¬
пенчатые графики, аналитические процедуры и т. п.
Автор отмечает возрастающий в США интерес к социологии и к социальным на¬
укам. Он приводит таблицу числа студентов первых курсов вузов, изучавших социаль¬
ные дисциплины в 1954 году. Эта таблица показывает также, какие науки считаются в
настоящее время в США социальными науками.
Дисциплина
Число студентов
Психология ....
6 000
История
4 700
Экономика 	 . .
3 200
Политические науки
2 700
Социология
2 400
Антропология
800
Региональные исследования
800
География
700
Международные отношения
500
Итого, . .
21 800
Психология не случайно занимает среди социальных наук первое место. Стрем¬
ление сводить социальное к психологическому, «объяснять» социальные пороки и не¬
урядицы буржуазного строя (безработицу, голод, нужду, войны, а также паразитизм
и господство буржуа) психологическими особенностями человека присуще в настоящее
время всей буржуазной социологии. Ничего якобы нельзя изменить в обществе, по¬
скольку все в нем выражает психические особенности индивидов.
Статья Л. Франка «Психология и общественный строй» как раз и обращает вни¬
мание на эту существеннейшую сторону современной буржуазной социологии. Автор
рассматривает вопрос о том, какое влияние на психологию людей оказывают тем или
иным образом организованные «промышленные отношения», образование, медицина и
религия. Профессор Франк подробно рассказывает об институтах и учреждениях США,
изучающих психологические проблемы, в результате чего создается впечатление, что
эта работа действительно поставлена там на широкую ногу. Автор, разумеется, не
поясняет того, что интерес к психологии, особенно к так называемой «коллективной»
психологии, вызывается у идеологов буржуазии практической потребностью оказывать
влияние на народные массы.
В статье профессора Г. Лассвелла рассказывается о «стратегии» исследований,
проводимых американскими социологами. Под стратегией автор понимает выбор пред¬
мета социологического исследования. В этой связи он пишет о «чувстве выбора» у уче¬
ного и о «научном критерии выбора». Выбор обусловливается, по мнению Лассвелла,
желанием ученого заполнить тот или иной пробел в научном знании. Но для того, чтобы
обнаружить пробел, ученый должен составить себе представление о целом, «восполь¬
зоваться моделью, обобщающей целое» (стр. 53). Для создания модели необходимо
выработать систему общих категорий, которыми ученый обязан пользоваться во всех
случаях. Это до сих пор представляет большие трудности. По мнению автора, решения
этой проблемы можно достичь путем применения «психологического метода» к изуче¬
нию общества. В этом, очевидно, следует усматривать и ответ автора на вопрос, в чем
состоит сущность «стратегии» социологического исследования.
Далее автор пишет о «политических критериях выбора». Здесь otf не столько обра¬
щает внимание на связь «выбора» социолога с интересами его класса, сколько дает со¬
веты, как надо производить выбор предмета исследования с учетом политического фак¬
тора. В призыве автора брать для изучения «проблемы крупного масштаба», рассмат¬
ривать их в широкой исторической перспективе сквозит, с одной стороны, неудовлетво¬
рение ползучим эмпиризмом, в котором погрязла современная буржуазная социология,
и, с другой стороны, тревога за судьбу буржуазной социологии, которая, не имея теоре¬

КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
185
тических положений широкого плана, ничего не может противопоставить материалисти¬
ческой марксистской социологии. В качестве примера «обобщения» автор приводит эко¬
номическую теорию Кейнса, давая тем самым понять, какого рода «общие законы» дол¬
жна искать «западная социология».
В статье профессора политической экономии П. Самюэльсона «Роль экономистов»
указывается, что политическая экономия занимает привилегированное место среди со¬
циальных наук, поскольку очень многие из ее выводов могут быть непосредственно
применены на практике. За последние 25 лет чрезвычайно расширились наши знания о
финансовом механизме государства. В настоящее время это позволяет осуществлять в
США всеохватывающий социальный контроль.
Последние три статьи посвящаются этическим проблемам: «Этика исследования»
(Эдвард Шиле), «Общность человечества и различие культур» (профессор антропо¬
логии Гарвардского университета Клайд Клукхон) и «Доля человека» (известный
французский ученый М. Дюфрен). В этих статьях речь идет уже не столько о поло¬
жении социальных наук в США, сколько о конкретных проблемах буржуазной со¬
циологии. Поэтому мы на них не останавливаемся.
Специальный номер журнала «Эспри» содержит ряд фактических данных, харак¬
теризующих состояние социальных наук в США. Однако, поскольку в этом номере
современную американскую социологию представляют буржуазные теоретики, он не
содержит принципиальной, методологической критики буржуазной социологии и тем
более характеристики социальных исследований в США, ведущихся с марксистских
позиций, то есть он не дает и не может дать научного освещения современного состоя¬
ния социальных наук в США. Тем не менее содержащиеся в нем материалы (вероятно,
вопреки желанию их авторов) убедительно свидетельствуют о том, что фактором, опре¬
деляющим направление исследований официальных американских социологов, явля¬
ются интересы буржуазии, использующей эти исследования в целях сохранения и
упрочения своего господствующего положения.
В.	И. МИХЕЕВ

Новые книги по философии и социологии
(1959 г.)
ТРУДЫ КЛАССИКОВ МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА
В.	И. ЛЕНИН. Вопросы строительства социализма и коммунизма в СССР.
М. Госполитиздат. 95 стр.
В.	И. ЛЕНИН. Партия — руководящая сила социалистического государства и
коммунистического строительства. М. Госполитиздат. 623 стр.
В.	И. ЛЕНИН. Против ревизионизма, в защиту марксизма. Сборник. Предисловие
А.	Окулова. М. Госполитиздат. 183 стр.
ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
КАЛИНИН М. И. О	коммунистическом воспитании. М. Госполитиздат.	86	стр.
КРУПСКАЯ Н. К-	Вопросы коммунистического воспитания молодежи.	М.	Госпо¬
литиздат. 63 стр.
* * *
Вопросы строительства коммунизма в СССР. Материалы науч¬
ной сессии Отделений общественных наук Академии наук СССР. М. Изд-во Академии
наук СССР. 434 стр.
* * *
БАДАЛЯН С. А. К проблеме взаимоотношений города и деревни в переходный
период от капитализма	к	социализму и при социализме. Ответственный	редактор
С.	А. Микаэлян. Ереван.	Изд-во Еревайского университета. 348 стр.
КИСЛЯКОВ Н. А. Семья и брак у таджиков. По материалам конца XIX — нача¬
ла XX века. М.-Л. Изд-во Академии наук СССР. 269 стр.
КОЛЕСОВ Н. Общественная собственность на средства производства — основа
производственных отношений социализма. М. Госполитиздат. 126 стр.
СТАРОДУБРОВСКАЯ В. Н. Экономический союз рабочего класса и крестьянства
в европейских странах народной демократии. М. Госпланиздат. 250 стр.
СТРУМИЛИН С. Г. На путях построения коммунизма. М. Соцэкгиз. 104 стр.
ШИТОВ Н. Ф. Пролетарский интернационализм и современный ревизионизм.
М. Госполитиздат. 111 стр.
ЯКОВЛЕВ А. Г. Решение национального вопроса в Китайской Народной Респуб¬
лике. М. Изд-во восточной литературы. 112 стр.
ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
ЖДАНОВ Ю. Ленин и естествознание. М. Госполитиздат. 110 стр.
КЕДРОВ Б. М. Философский анализ первых трудов Д. И. Менделеева о периоди¬
ческом законе (1869—1871). Ответственный редактор А. В. Топчиев. М. Изд-во Ака¬
демии наук СССР. 294 стр.
КОЛЬМАН Э. Ленин и новейшая физика. М. Госполитиздат. 153 стр.
САЧКОВ Ю. О материалистическом истолковании квантовой механики. Под ре¬
дакцией И. В. Кузнецова. М. Госполитиздат. 175 стр.
СОКОЛОВСКИЙ Ю. И. Кибернетика настоящего и будущего. О «разумных» ма-

НОВЫЕ КНИГИ
187
шинах, искусственных органах чувств, автоматическом переводе книг, математической
логике и физиологии нервной деятельности. Харьков. Книжное изд-во. 191 стр.
ШУГАЙЛИН А. В. Философские вопросы учения современной физики о строе¬
нии и свойствах материи. Ответственный редактор А. 3. Голик. Киев. Изд-во Акаде¬
мии наук Украинской ССР. 357 стр.
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ И ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ
ГЕРЦЕН А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. Редакционная коллегия:
В.	П. Волгин и др. Т. XVI. Статьи из «Колокола» и другие произведения 1862—1863
годов. М. Изд-во Академии наук СССР. 529 стр.
РАДИЩЕВ А. Н. Избранное. М. «Московский рабочий». 303 стр.
Революционные демократы. Новые материалы. М. Изд-во Академии
наук СССР. 802 стр. (Литературное наследство, т. 67).
* * *
Вопросы марксистско-ленинской философии. М. Изд-во Выс¬
шей партийной школы и Академии общественных наук при ЦК КПСС. 412 стр.
Из истории формирования и развития марксизма. Матери¬
алы научной сессии. М. Госполитиздат. 391 стр. (Институт марксизма-ленинизма при
ЦК КПСС).
О «Ф илософских тетрадях» В. И. Ленина. М. Соцэкгиз. 448 стр. (Ин¬
ститут философии Академии наук Белорусской ССР. Белорусский государственный
университет имени В. И. Ленина).
* * *
АЗАРЕНКО Е. К- Мировоззрение М. В. Ломоносова. Минск. Изд-во Белорусско¬
го государственного университета имени В. И. Ленина. 269 стр.
АИНИ С. Устод Рудаки. Эпоха. Жизнь. Творчество. М. Изд-во восточной лите¬
ратуры. 119 стр.
БЕРТЕЛЬС А. Е. Насир-и-Хосров и исмаилизм. М. Изд-во восточной литера¬
туры. 289 стр.
ЗАИОНЧКОВСКИЙ П. А. Кирилло-Мефодиевское общество (1846—1847)'. М.
Изд-во Московского университета. 172 стр.
КУЛЕШОВ В. И. «Отечественные записки» и литература 40-х годов XIX века.
М. Изд-во Московского университета. 402 стр.
ОКУЛОВ А. Ф. Борьба В. И. Ленина против философии реформизма и ревизио¬
низма. М. Соцэкгиз. 419 стр.
ОКУЛОВ А. Ф. и МШВЕНИЕРАДЗЕ В. В. Великое философское произведение
творческого марксизма. К 50-летию выхода в свет книги В. И. Ленина «Материализм
и эмпириокритицизм». (1909—1959). М. Госполитиздат. 80 стр.
ОСМАНОВ М. Фирдоуси. Жизнь и творчество. М. Изд-во восточной литературы.
182 стр.
РАДИЩЕВ Н. А. и РАДИЩЕВ П. А. Биография А. Н. Радищева, написанная
его сыновьями. Подготовка текста, статья и примечания Д. С. Бабкина. М.-Л. Изд-во
Академии наук СССР. 132 стр.
ЛОГИКА
Вопросы логики. Изд-во Ленинградского университета. 118 стр. (Ученые
записки Ленинградского государственного университета № 263. Философский факуль¬
тет. Серия философских наук. Вып. 14).
Логические исследования. Сборник статей. Редколлегия: Э. Кольман и
др. М. Изд-во Академии наук СССР. 466 стр.
ЭТИКА
ИСЕНГАЛИЕВА В. А. Культура поведения советского человека. Алма-Ата. Изд-
во Академии наук Казахской ССР. 147 стр.
ТРУШАГИНА Е. Ф. Воспитание чувства долга у молодежи. М. Трудрезервиздат.
115 стр.
ФЕДОРЕНКО Е. Г. Коммунистическая нравственность. Ответственный редактор
П. В. Копнин. Киев. Изд-во Киевского университета. 286 стр.
ЭСТЕТИКА
За высокую идейность советской литературы. Сборник статен
М. Гослитиздат. 41.4 стр
Проблемы социалистического реализма. Редколлегия: В. В. Но¬

188
НОВЫЕ КНИГИ
виков я др. М. Изд-во Высшей партийной школы и Академии общественных наук при
ЦК КПСС. 519 стр.
Эстетическое воспитание в начальной школе. Под редакцией
В.	Н. Шацкой. М. Изд-во Академии педагогических наук РСФСР. 215 стр.
* * *
ЕГОРОВ А. Искусство и общественная жизнь. М. «Советский писатель».
409 стр.
KPEMJIEB Ю. Эстетические проблемы советской музыки. Л. Изд-во «Советский
композитор». 100 стр.
ЧЕРКАШИН Д. Эстетические взгляды Г. В. Плеханова. Харьков. Книжное изд-во.
178 стр.
НАУЧНО-АТЕИСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Исследования и материалы по вопросам первобытных
религиозных верований. Под редакцией С. А. Токарева и В. Н. Чернецова.
М. Изд-во Академии наук ССОР. 265 стр.
История папства и инквизиции. Краткий справочник-путеводитель. От¬
ветственный редактор С. И. Ковалев. М.-Л. Изд-во Академии наук СССР. 183 стр.
* * *
БОНЧ-БРУЕВИЧ В. Д. Избранные сочинения в трех томах. Редакционная колле¬
гия: Н. А. Смирнов и др. Т. I. О религии, религиозном сектантстве и церкви. М. Изд-во
Академии наук СССР. 410 стр.
ВОРОПАЕВА К. Л. Жил ли Христос? М. Воениздат. 110 стр.
КОЛОНИЦКИИ П. Ф. Марксизм-ленинизм о религии. М. Воениздат. 122 стр.
РАММ Б. Я. Папство и Русь в X—XV веках. Ответственный редактор М. М. Шейн-
ман. М.-Л. Изд-во Академии наук СССР. 283 стр.
СИДОРОВ Д. О христианских праздниках, постах и обрядах. М. Воениздат.
207 стр.
ПСИХОЛОГИЯ
К проблеме восприятия пространства и пространственных
представлений. Материалы научного совещания. Под редакцией Б. Г. Ананьева
и Б. Ф. Ломова. Л. 111 стр. (Ленинградское отделение общества психологов при Ака¬
демии педагогических наук РСФСР).
* * *
КРУТЕЦКИЙ В. А. и ЛУКИН Н. С. Психология подростка. М. Учпедгиз. 240 стр
МЕРЛИН В. С. Очерк психологии личности. Пермь. Книжное изд-во. 173 стр.
КРИТИКА СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ И СОЦИОЛОГИИ
Критика современной буржуазной философии и ревизио¬
низма. (Сборник статей.) М. Изд-во Высшей партийной школы и Академии обще¬
ственных наук при ЦК КПСС. 359 стр.
БАГРАМОВ Э. А. Старые расистские измышления на новый лад. М. Соцэкгиз.
100 стр.	дд
БУТЕНКО А. П. Современный ревизионизм — прислужник буржуазии, м.
56 стр.
БЫХОВСКИЙ Б. Э. Философия иеопрагматизма. М. «Знание». 47 стр.
ВОДОЛАЗСКИЙ А. и МИНЕЕВ В. Основные черты современного ревизионизма.
Ташкент. «Правда Востока». 188 стр.	^
ОЙЗЕРМАН Т. И. Неотомизм — философия современной реакционной буржуа¬
зии. М. Соцэкгиз. 82 стр.
ОСИПОВ Г. В. Техника и общественный прогресс. Критический очерк современ¬
ных реформистских и ревизионистских социологических теорий. М. Изд-во Академии
наук СССР. 262 стр.

НОВЫЕ КНИГИ
189
СИДОРОВ М. И. Против философского ревизионизма. М. Изд-во Высшей пар¬
тийной школы и Академии общественных наук при ЦК КПСС. 72 стр.
ЧХИКВАДЗЕ В. и ЗИВС С. Против современного реформизма и ревизионизма в
вопросе о государстве. М. Госполитиздат. 167 стр.
ПЕРЕВОДНАЯ ЛИТЕРАТУРА
БЕБЕЛЬ А. Будущее общество. Перевод с немецкого. Предисловие Т. Ойзермана.
М. Госполитиздат. 167 стр.
БУДИШ Д. М. «Народный капитализм» (Владение акциями и производство в
США)!. Перевод с английского О. Г. Клесмет и А. Е. Куниной. М. Изд-во иностранной
литературы. 84 стр.
КОРНЮ О. Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятельность. Перевод
с немецкого. Т. I. 1818—1844. М. Изд-во иностранной литературы. 549 стр.
ЛАФАРГ П. За и против коммунизма. Собственность и ее происхождение.
(Предисловие X. Момджяна). М. Госполитиздат. 200 стр.
ЛЮКСЕМБУРГ Р. Социальная реформа или революция. М. Госполитиздат.
134 стр.
ОЗЕР Дж. Должны ли люди голодать? (Полемика с мальтузианцами.) Перевод
с английского Л. В. Степанова. Под общей редакцией и с предисловием Л. А. Вагра¬
мова. М. Изд-во иностранной литературы. 420 стр.
ПЕЙН Т. Избранные сочинения. Перевод с английского А. С. Богомолова и др.
Под редакцией М. П. Баскина. М. Изд-во Академии наук СССР. 423 стр.
ФАБИЮНКЕ Г. «Народный капитализм» в теории и на практике. Перевод с не¬
мецкого Л. Н. Лебединской. Редактор А. А. Галкин. М. Изд-во иностранной литерату¬
ры. 96 стр.
ЭШБИ У. РОСС. Введение в кибернетику. Перевод с английского Д. Г. Лахути.
Под редакцией В. А. Успенского, С предисловием А. Н. Колмогорова. М. Изд-во ино-
страиной литературы. 432 стр.

СОДЕРЖАНИ Е
Передовая — На уровень новых задач коммунистического
строительства . •	 3
A. В. Сергиев — Великие социальные преобразования в
Китайской Народной Республике	 14
B. И. Прокофьев — Антигуманистический характер рели¬
гиозной морали 	 .....	29
М. Н. Руткевич (Свердловск) — Диалектический ха¬
рактер критерия практики 	 43
П. В. Копнин (Киев) — Идея и ее роль в познании ...	53
М. А. Хевеши — Социологические взгляды Вашвари Пала	65
Хоу Вай -лу (Китай) — Социальные утопии древнего и
средневекового Китая 	 75
И. С. Нарский — Критика учения неопозитивизма о крите¬
рии истины (проблема верификации)	87
Э. В. Ильенков — Трусливый нигилизм «героического
позитивиста» 	 99
В. И. Гараджа—Философия или атомный шантаж? .	108
В. Б. Берестецкий — Проблема структуры «элементарных»
частиц в современной физике	117
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
П. А. Черенков — Излучение частиц сверхсветовой скоро¬
сти и некоторые применения этого излучения в экспе¬
риментальной физике	125
В. А. Фомина — Из неопубликованных писем Г. В. Плеха¬
нова Н. А. Рубакину (1909—1916 годы)	131
А.	А. Зиновьев — О математической лингвистике	.	.	.	133
Д\. А. Логвин (Киев) — Критика И. П. Павловым фрей¬
дизма 	140
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ф. Н. Шемякин — О теоретических вопросах психологии
мышления	150
А.	Г. Спиркин — О соотношении понятия и слова	.	.	.	154

СОДЕРЖАНИЕ	191
Г. И. Рузавин—Новая книга по методологии математики 158
А. Игнатов (Болгария) — Католический теолог о мар¬
ксистском атеизме	  161
Коротко о книгах
A. В. Гулыга —Georg Foster. Philosophische Schrif-
ten	  164
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
B. В. Казютинский, J1. А. Шелепин, Д. Я. Либенсон
Методологические семинары и доклады, посвященные
книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокрити¬
цизм» 	166
П. С. Дышлевый (Киев) — Научная сессия Академии
наук Украинской ССР	172
Л. В. Алякринский (Томск), Э. Г. Фишер (Хабаровск)
Зональная конференция философов Сибири и Дальне¬
го Востока	1^6
КРАТКИЕ ЗАМЕТКИ
В.	И. Михеев — Кому служат официальные социологи
США	183
Новые книги по философии и социологии (1959 г.)	.	.	186
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
А. Ф. ОКУЛОВ (главный редактор), Ю. А. Замошкин, М. Д. Каммари,
Б. М. Кедров, И. Е. Кравцев, И. В. Кузнецов, Ю. К. Мельвиль, В. С. Молод¬
цов, М. Ф. Овсянников, В. И. Свидерский, Ц. А. Степанян, Б. С. Украинцев,
К. М. Фролов, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А05671.	Подписано	к	печати	2/1X 1959 г.	Тираж	29	300.
Изд. № 1406. Заказ № 1926. Формат бумаги 70X108Vi6	6	бум.	л.— 16,44 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.

ОТКРЫТА ПОДПИСКА
НА ТРУД
«ИСТОРИЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА 1941-1945 гг.»
(В ШЕСТИ ТОМАХ)
«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.»
разрабатывается Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и выпу¬
скается в свет Военным Издательством Министерства Обороны СССР.
«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.»
рассчитана на широкий круг читателей. Бывшие участники войны, научные
работники и преподаватели, партийный, комсомольский, профсоюзный и со¬
ветский актив, военнослужащие и инженеры, рабочие и колхозники, моло¬
дежь и студенты, пропагандисты и лекторы — все советские людн, интересу¬
ющиеся историей самого трудного и героического периода жизни нашей
Родины, найдут в этом издании новые и важные материалы.
По своим идейно-теоретическим основам и по содержанию «История Ве¬
ликой Отечественной войны Советского Союза 1941-—1945 гг.» явится мар¬
ксистским исследованием, освещающим как основные военные события
1941 —1945 годов, так и процессы экономического и общественно-политиче¬
ского развития нашей страны, а также проблемы внешней политики СССР
в этот период. В труде будет дан общий обзор и характеристика подготовки
агрессии против СССР со стороны фашистской Германии и других империа¬
листических держав, показан пламенный патриотизм и героическая борьба
советского народа на фронте и в тылу, важнейшие операции Красной Ар¬
мии и Военно-Морского Флота, возраставшая в ходе войны мощь Вооружен¬
ных Сил СССР и превосходство советского военного искусства.
Это издание широко осветит великую, непобедимую силу социалистиче¬
ского общественного строя и раскроет роль Коммунистической партии Со¬
ветского Союза как вдохновителя и организатора всенародной борьбы с вра¬
гом, покажет многогранную деятельность партии по руководству фронтом,
партизанской войной в тылу врага, хозяйственной и политической жизнью
страны. Труд освещает освободительную борьбу народов Европы и Азии про¬
тив германского фашизма и японского империализма, а также борьбу
антифашистских сил внутри Германии. В нем находят освещение и совмест¬
ные действия Советского Союза, США, Англии и других стран антигитлеров¬
ской коалиции в борьбе против общего врага. В «Истории Великой Отече¬
ственной войны» дается подробный анализ источников побед Советского го¬
сударства, подводятся всемирно-исторические итоги войны.
«История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945 гг.»
состоит из шести томов.
Первый том посвящен возникновению второй мировой войны и подготов¬
ке империалистическими державами нападения на СССР.
Второй том охватывает события первого периода Великой Отечественной
войны (22 июня 1941 года — ноябрь 1942 года).
Третий том освещает события второго периода Великой Отечественной
войны (ноябрь 1942 года — декабрь 1943 года).
Четвертый и пятый тома освещают третий период Великой Отечественной
войны, завершившийся разгромом фашистской Германии (1944—1945 годов),
а также поражение империалистической Японии.
Шестой том подводит всемирно-исторические итоги Великой Отечествен¬
ной войны и итоги второй мировой войны в целом, анализирует источники
победы Советского государства, его послевоенное развитие и борьбу за мир
и мирное сосуществование.
Издание хорошо оформлено и богато иллюстрировано. Каждый том снаб¬
жен многоцветными картами, документальными и художественными иллю¬
страциями и необходимым научно-справочным аппаратом: перечнем важней¬
ших дат и событий, именным, предметным и географическим указателями.
Все шесть томов выйдут в свет в 1960 —1961 годах.
Стоимость одного тома 30 рублей, всего издания 180 рублей. При под¬
писке вносится задаток в размере стоимости одного тома.
Подписка принимается книжными магазинами республиканских, краевых
и областных книготоргов и потребительской кооперации, а также магази¬
нами «Военная книга».
Военное Издательство	«Союзкнига»
Министерства Обороны СССР	Министерства	культуры	СССР

Цена 7 руб.
I	С	I	октября 1959 г.	1
ОТКРЫВАЕТСЯ ПРИЕМ ПОДПИСКИ
I	на I960 год	1
I	иа журналы Академии наук СССР:	|
«ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИЙ»
«ВОПРОСЫ ИСТОРИИ»
«ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ»
«Мировая экономика	I
и международные отношения»
! ® 1
I	Подписка принимается в городских и	|
j	районных отделах «Союзпечати», конто-	|
I	рах, отделениях и агентствах связи, а	|
I	также общественными уполномоченны-	|	|
I	ми на пунктах подписки предприятий, в	|
\	колхозах, совхозах, учебных заведениях	|	,
[	и учреждениях.	g
$ !
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»	g	1