Ежемесячный
научный
и общественно
политический
журнал
Демократия и авторитаризм:
самодвижение власти
Что мешает научно-техническому
сотрудничеству
Гарсиа Маркес:
«Железный занавес» приоткрывается»
Советско-кубинские культурные связи:
какими им быть!

ионсуглчия Vtj/ожиальнст t>
щжуес^паа: Хриоги.л+ссгвс
Иог^а. >tzcr<2vu>, |<ом-'ссц-^То< 'Brif2^i>(joe узка^х о Уххзх' .
Первым христианским проповедником Нового Све¬
та, о котором сохранилась память, стал Лейф
Эйрикссон, сын Эйрика Рыжего, основавшего в Грен¬
ландии в 983 г. селение Братталид. В отличие от упря¬
мого и своенравного язычника Эйрика, его жена и сын
верили в учение Христа. Получив образование при
дворе норвежского короля Улафа Трюггвасона, моле
дой человек был послан своим покровителем в Грен¬
ландию для провозглашения христианства. Считая
себя миссионером, Лейф пытался посеять зерна уче¬
ния не только среди викингов, но также среди ин¬
дейцев.
А затем наступил перерыв в пять веков. Каких-либо
сведений о появлении христиан на континенте не со¬
хранилось. Однако индейские предания позволяют
предположить, что случайные контакты все же были.
Так, например, постоянные споры вызывают знамени¬
тые легенды о перуанском Виракоче и мексикан-
ском
Гь£р2>ел£ Пр^Пой^дКьм^х J
Кетцалькоатле.
ЗиЯХЧГ
Этим понятием определяют двойственный про¬
цесс. С одной стороны, заселение континента
европейцами, в руках которых концентриро¬
валась вся власть. Концепция христианского
искусства становится главенствующей. С другой
стороны, набирает силу процесс обращения
язычников в христиан, который, не будет пре¬
увеличением заметить, во многом не завер¬
шился и поныне. Этот процесс обогатил тра¬
диционное христианское искусство множеством
синкретичных форм.
■7	®
<«5П
|£ К
3
В 1492 г. Колумб отправился открывать новые земли
без священника. Первым клириком, оказавшимся в
Америке, стал Берналь Бойль, доверенное лицо като¬
лических королей, получивший широкие полномочия.
Однако, несмотря на столь высокое положение,
Бойль не смог просуществовать рядом с Колумбом и
двух лет и в 1494 г. вернулся в Испанию. Еще через пять
лет покинули континент и два сопровождавших его свя¬
щенника...
Конкистадоры с самого начала завоевания Америки
изо всех сил старались избавиться от тех священников,
кто мешал им творить бесчинства, уничтожать и дер¬
жать в рабстве индейцев. Так церковь оказалась в двой¬
ственном положении — с одной стороны, полная под¬
держка короны, а с другой — скрытая, но неутихающая
борьба с обезумевшими от алчности конкистадорами.

Академия наук СССР * Институт Латинской Америки
Советский комитет солидарности
с народами Латинской Америки
Латинская Америка № 1
Ежемесячный научный
и общественно-политический журнал
Основан в 1969 году. Выходит на русском и испанском языках
Издательство «Наука»
Москва * 1990
В номере:
3 К. Р. Родригес: «У нас нет таких общих проблем,
которые не могут быть решены»
11 Н. Г. Зайцев. Перестройка и перспективы советско-
латиноамериканских отношений
НАРОДНЫЕ ДЕПУТАТЫ СССР: РАЗМЫШЛЕНИЯ, КОММЕНТАРИИ,
ОЦЕНКИ
25 «Мы недооцениваем Латинскую Америку». О визите
парламентской делегации в Мексику и Гватемалу
ДИСКУССИИ, ОБСУЖДЕНИЯ
32 Тоталитаризм, авторитаризм и демократия
в глобальном контексте («круглый стол»)
ВСТРЕЧИ, ИНТЕРВЬЮ
58 «Мы ожидаем, что генерал Пиночет подаст в
отставку». Интервью с председателем
международной комиссии ХДП Чили Алехандро
Манье
1

ТОЧКА ЗРЕНИЯ
68 Мишель К. Мейер (США). Почему первой была
мексиканская революция?
СССР — ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА
73 Советско-кубинские культурные связи: какими им
быть? («круглый стол»)
ЭТОТ ЕДИНЫЙ, ЕДИНЫЙ, ЕДИНЫЙ МИР...
85 Вл. Резниченко. Зеркало зрачка
99 А. С. Василенко. «Если бы я был магом Латинской
Америки...» Эстетические взгляды Хосе Васкопселоса
(окончание)
ИСКУССТВО И ЛИТЕРАТУРА
104 Е. Н. Васина. О прошлом ради будущего
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА
115 Габриэль Гарсиа Маркес. Из путешествия по
странам социализма
КНИЖНАЯ ПОЛКА
128 Л. В. Скрипникова (Днепропетровск). Развитие
национальной историографии в молодых карибских
государствах (обзор). Новые книги рецензируют:
Э. С. Дабагян, Н. Н. Крастилевский.
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
139 А. А. Сосновский. СССР — Латинская Америка: по
пути формирования нового политического мышления
КОММЕНТАРИИ
141 Е. В. Перышкин, И. В. Китаев. Движение
неприсоединения в обновляющемся мире
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
С. А. МИКОЯН (главный редактор), А. В. БАРЫШЕВ (ответ¬
ственный секретарь), В. В. ВОЛЬСКИЙ, А. Н. ГЛИНКИН,
В. Н. ГРИШИН (зам. главного редактора), О. Т. ДАРУСЕН-
КОВ, Н. Г. ЗАЙЦЕВ, В. Б. ЗЕМСКОВ, Л. Л. КЛОЧКОВСКИЙ,
М. Ф. КУДАЧКИН, Н. С. ЛЕОНОВ, В. П. ЛУКИН, Б. М. МЕ¬
РИН, В. Г. РАСТЯННИКОВ, А. А. СОСНОВСКИЙ (зам. глав¬
ного редактора по испанскому изданию), К. А. ХАЧАТУРОВ,
И. К. ШЕРЕМЕТЬЕВ, А. Ф. ШУЛЬГОВСКИЙ
РЕДАКЦИЯ:
А. А. Аветисян, Г. А. Богомолова, А. В. Гришин, М. М. Гурвиц,
К. Э. Дабагян, И. В. Никитина (художественный редактор),
Г. В. Никольская, Ю. С. Образцова, Н. В. Павлова, В. А. Порт¬
нова, А. Б. Резников, С. С. Ренкель, Т. А. Таратута, И. К. Ша¬
туновская, Л. Б. Шлейфер

К. Р. Родригес: «У нас нет таких общих проблем,
которые не могут быть решены»
я
Мы были полуколониальной страной, полностью зависев¬
шей от метрополии — США. Основным продуктом кубинской
экономики являлся сахар. Но теперь, вследствие проводимой
экономической политики, направленной на индустриализацию
и сбалансированное развитие хозяйства, он перестал быть
единственным и главным фактором экономического роста, хотя
и продолжает оставаться важной статьей экспорта. Мы пока
далеки от самообеспечения всем необходимым. Однако у нас
есть успехи, например в области машиностроения, автомобиль¬
ной промышленности и черной металлургии.
В области автостроения мы производим не только автобусы,
но и двигатели для грузовиков, локомотивов, комбайнов. Начи¬
наем выпускать, правда в скромных масштабах, тракторы
и бульдозеры. Развивается производство строительных мате¬
риалов, которого раньше страна вообще не имела.
Особое внимание уделяется вопросу самообеспечения стра¬
ны продуктами питания. Пока нельзя говорить об удовлетво¬
рении спроса на все продукты, но, например, картофеля у нас
в достатке, часть его экспортируется в СССР и ГДР. Естест¬
венно, Куба всегда будет зависеть от поставок зерна; в этой
области мы эффективно сотрудничаем с СССР, поставляющим
зерновые, не возделываемые на Кубе. Часть зерна мы закупаем
на свободно конвертируемую валюту. Однако все, что может
быть выращено в наших климатических условиях, учтено
в продовольственной программе. Что касается мяса, то сейчас,
кроме говядины, мы производим значительное количество сви¬
нины и мяса птицы. Производство яиц достигло 2,7 млрд шт.,
что полностью удовлетворяет спрос. Необходимо совершенство¬
вать производство в аграрном секторе на основе повыше¬
ния эффективности и применения прогрессивной технологии,
улучшить систему распределения, имеющую пока существен¬
ные недостатки.
Материал подготовлен на основе ответов К. Р. Родригеса на воп¬
росы журналистов в ходе пресс-конференции, состоявшейся накануне
визита на Кубу М. С. Горбачева.
3

Переговоры в Гаване дали новый импульс советско-кубинским отноше¬
ниям
В промышленной сфере опережающими темпами развивает¬
ся текстильное производство. Пока Куба не в состоянии пол¬
ностью обеспечить себя текстилем, но производит его уже
более 100 млп кв. м, в ближайшем будущем выйдем па уро¬
вень 400 млп.
Говоря об успехах в области самообеспечения, нельзя забы¬
вать, что отсутствие ряда важных полезных ископаемых и
климатические условия не позволяют решить эту проблему
полностью. Постоянно существует необходимость экспорта
определенной части товаров для нужд народного хозяйства,
и мы активно сотрудничаем в этом плане с СССР и другими
странами социалистического содружества, все более расши¬
ряем контакты с остальным миром. На его долю приходится
10% внешнеторгового оборота. В будущем доля несоциалисти¬
ческих стран может возрасти до 20—25%. Я говорю «несоциа¬
листических», поскольку многое мы получаем из Испании,
Аргентины, Мексики, Венесуэлы, Бразилии, т. е. из тех странг
которые не относятся к зоне «классического» капитализма.
Что касается Советского Союза, то па него приходится 60% им¬
порта.
Еще в 1972 г., когда Куба вступала в СЭВ, мы заявили,
что хотим укрепить связи с социалистическими странами, не
порывая их с Латинской Америкой, поскольку она является
нашим естественным географическим окружением. С другой
стороны, в рамках СЭВ действует комплексная программа раз¬
вития сотрудничества между социалистическими странами.
4

и мы принимаем в ней уча¬
стие. В качестве примера
можно привести машино¬
строение и электронику: в
этих областях Куба все бо¬
лее тесно сотрудничает с
СССР, Болгарией, ГДР, Че¬
хословакией. Но вместе с
тем развивается кооперация,
например, с Мексикой. То же
относится и к сахарной про¬
мышленности. Здесь нет ни¬
какого противоречия, скорее
наоборот: Куба может стать
связующим звеном между со¬
циалистической и латипо- Завод по производству никеля
американской интеграциями.
Недавно мы с Фиделем Кастро вернулись из поездки по
ряду стран региона. Как нам кажется, процесс интеграции
здесь будет нелегким. Препятствием является то, что каждая
из латиноамериканских стран связана с международными фи¬
нансово-экономическими центрами и группировками Запада.
Кстати сказать, стремление к самообеспечению тоже в опре¬
деленном смысле может стать препятствием па пути инте¬
грации.
В Латинской Америке подлинный интеграционный процесс
начался с образования ЛАСТ. Однако он не принес результа¬
тов ввиду его слишком общего характера. Затем возникла
Андская группа, в рамках которой были сделаны некоторые
позитивные шаги. Конкретным воплощением интеграции сегод¬
ня являются договоренности между Бразилией, Аргентиной и
Уругваем, они могли бы послужить моделью для остальной
части Латинской Америки. Как заявил недавно в Атланте
К. Андрес Перес, интеграция — составное звено процесса объ¬
единения континента. Куба тоже считает себя частью этого
процесса.
Журналисты часто спрашивают меня: каковы двусторонние
отношения между СССР и Кубой? На международной арене
мы поддерживаем прекрасные отношения. Основополагающи¬
ми для нас являются экономические аспекты, ибо Советский
Союз играет ведущую роль во внешнеэкономических связях
Кубы.
Пресса на Западе пишет о якобы неприятии Кубой пере¬
мен, происходящих в СССР. Но в данном случае смешиваются
два понятия: применение модели перестройки у нас и пере¬
стройка сама по себе. Фидель подчеркивал, что мы не можем
превратиться в простых подражателей того, что происходит
в Советском Союзе. Условия, в которых находятся наши стра¬
ны, различны с исторической и географической точек зрения,
5

с точки зрения структуры хозяйства и экономического поло¬
жения. Было бы ошибочным не принимать во внимание эти
обстоятельства. Мы применяем в нашем обществе то, что счи¬
таем подходящим для него. В Советском Союзе сочетают мате¬
риальные и моральные стимулы, мы же «отдаем приоритет по¬
следним, делая упор на сознательность трудящихся, хотя
и материальное стимулирование имеет место. Речь, следова¬
тельно, идет не о попытках противопоставить Кубу СССР,
а о том, что положение дел у нас отличается от положения
дел в Советском Союзе. Вы находитесь на этапе перестройки,
мы — на этапе исправления ошибок и преодоления негатив¬
ных тенденций. И хотя каждый применяет свои приемы в ре¬
шении проблем, мы движемся в одном направлении.
Нам предстоит много сделать в области повышения эффек¬
тивности двустороннего сотрудничества. У пас нет должной
координации, синхронности в деятельности сторон. Так, мате¬
риалы, требуемые к началу работ на объектах, приходят к их
завершению. Все это приводит к сбоям, срывает планы.
С нашей стороны также есть недостатки, прежде всего слабое
планирование и программирование. Строительство того или
иного объекта могло длиться 15 лет вместо трех. Сейчас мы
преодолеваем эти моменты, концентрируя усилия на ликвида¬
ции «незавершенки» по важнейшим объектам. У пас есть
трудности в материально-техническом снабжении, имеется от¬
ставание почти во всех сферах инвестирования. Но мы, объ¬
единив усилия, уже продвинулись вперед в деле решения этих
проблем. Составлен строгий график работ. Мы вместе с совет¬
ской стороной строго следим за планированием инвестиций.
У пас имеются значительные резервы. Если мы будем лучше
работать, то сможем сократить размеры капиталовложений,
сроки инвестирования. Качество советского оборудования пас,
как правило, удовлетворяет. Однако в случае с никелевым за¬
водом в Пунта-Горда возникли неприятности, связанные с де¬
фектами поставленных оборудования и материалов. Этот слу¬
чай широко освещался в советской печати и получил соответ¬
ствующую оценку. Таким образом, обеим сторонам есть еще
над чем поработать.
Сейчас на 135 наших предприятиях проводится экспери¬
мент по совершенствованию трудового процесса. В случае
успеха он будет распространен повсеместно. Возьмем, к при¬
меру, положение о премировании. На совещании с представи¬
телями предприятий, состоявшемся три с лишним года назад,
Фидель подверг его серьезной критике. Мы пришли к выводу,
что выплата премий на производстве проводилась без научно¬
го обоснования. Анализ более чем 1000 случаев премирования,
проведенный Госкомитетом по труду и заработной плате, по¬
казал, что 700 премий были выплачены неправильно. Не¬
обходимо было привести в полное соответствие количество
затраченного труда, его результат и полученное за него воз-
6

Подготовка национальных кадров — одно из стратегических направлений
развития
награждение. В настоящее время недостатки в этой области
устранены, но работа по совершенствованию премирования
продолжается. То же можно сказать и о привилегиях за вы¬
слугу лет. Как вы знаете, на Кубе существовало положение,
согласно которому предпочтение в социальных вопросах отда¬
валось рабочему или служащему, проработавшему большее ко¬
личество лет на данном рабочем месте. Сейчас это положение
применяется только в сочетании с качеством работы, причем
последний показатель является определяющим. Только при
прочих равных условиях, не позволяющих отдать предпочте¬
ние тому или другому работнику, прибегают к критерию вы¬
слуги.
Эксперимент проводится также в городе и провинции
Сьенфуэгос, где, как известно, остро ощущается недостаток
рабочих рук. Для строящейся там АЭС, сооружения и рекон¬
струкции перерабатывающих предприятий и других объектов
привлекаются рабочие из соседних провинций. Поскольку
объем работ здесь больше, чем имеющиеся трудовые ресурсы,
необходимо всемерно повышать эффективность труда, не до¬
пуская ни минуты простоя, на что и нацелен эксперимент.
Опыт, приобретаемый в провинции Сьенфуэгос, мы будем рас¬
пространять на другие две провинции, где также ощущается
нехватка рабочих рук,— Матапсас и Сьего-де-Лвила.
Есть еще одна сфера, в которой мы получили определен¬
ные результаты: нормирование труда. Работа велась по трем
основным направлениям: подготовка нормировщиков, повыше¬
7

ние качества нормативов и, наконец, упрощение самой систе¬
мы нормирования. В процессе перехода на научно обоснован¬
ные нормативы общее их ’количество было сокращено с 3
до 2,5 млн, этот процесс продолжается и в настоящее время.
Следующий вопрос — о штатах. Могу привести пример с
больницами. Раньше на 1 койко-место приходилось 2,23 мед¬
работника. Сейчас, после анализа работы больниц, норма со¬
ставляет 1,95 и может быть сокращена еще больше. Следова¬
тельно, мы можем увеличить число больничных коек, не уве¬
личивая обслуживающего персонала, повысить эффективность
его труда.
Характерен также пример с оплатой труда в сельском хо¬
зяйстве, где раньше платили за затраченное время независимо
от вида работы. Сейчас учитывается не только отработанное
время, но и конечный результат; например, в растениеводст¬
ве — размер и качество урожая.
Подвергается пересмотру и система оплаты труда в про¬
мышленности. Здесь на передний план также выдвигается
фактор качества. Еще один важный вопрос — о бригадах и
контингентах рабочих. Пропагандистом теории образования
контингентов был Фидель, он же и начал эту работу на прак¬
тике. Данная форма основывается на концепции максимума
внимания к человеку, в результате чего от него получают
большую отдачу. Очевидно, что пока не везде имеются соот¬
ветствующие возможности, ибо трудящимся необходимо со¬
здать определенные условия, систему питания, бесперебойное
материально-техническое снабжение. Ведь лучшая организа¬
ция труда, лучшее оборудование — это ли, в частности, не
проявление внимания к труженику? Организация труда по
этому принципу предполагает три основных элемента: увели¬
чение продолжительности рабочего дня до 12 часов (а в ряде
случаев — и до 14), совмещение профессий и высокую эффек¬
тивность производства. Создаваемый в рамках контингента
особый рабочий настрой передается всей массе трудящихся,
способствуя повышению их сознательности.
Контингент рабочих создается коллективными усилиями,
дисциплина в нем поддерживается самими рабочими. Если
кто-то из них плохо работает, это становится предметом раз¬
бирательства на общих собраниях. Решение о взыскании при¬
нимается в таком же порядке. Вот один характерный пример:
на никелевом заводе в Камариокас работало 3,5 тыс. рабочих
и служащих. После образования контингента производитель¬
ность труда возросла, а штат сократился до 1,5 тыс. человек.
Важно подчеркнуть, что дело это абсолютно добровольное
и используется только на объектах чрезвычайной важности.
В целом же сегодняшняя Куба разительно отличается от
Кубы 1959 г. Несмотря на имеющиеся недостатки (скорее так¬
тического, нежели стратегического характера) ситуация в на¬
шей стране отличается от той, которая сложилась в Латин-
8

Внедрение новейшей технологии обеспечивает дальнейший рост произво¬
дительности труда
ской Америке, где в последние годы наблюдается полный
застой. Развитие Кубы продолжается. При этом нельзя не упо¬
мянуть еще раз о сотрудничестве с Советским Союзом, ибо в
республике нет ни пяди территории, пи одной отрасли эконо¬
мики, где бы не чувствовались его результаты. В качестве
примера можно привести энергетику. В первые годы после
победы революции мощность энергетических установок состав¬
ляла 370 тыс. кВт, сейчас — 4 млн; из них 42% производится
на электростанциях, построенных при помощи СССР. И это
без учета строящихся теплоэлектростанции в Гаване и АЭС.
Из отсталой, аграрной страны Куба с помощью СССР пре¬
вратилась в аграрио-иидустриальпую с более или менее совре¬
менным сельским хозяйством. Наши успехи и будущее мы
связываем с процессами реконструкции и структурной пере¬
стройки, происходящими в Советском Союзе. Мы уверены
в том, что они дадут результаты. В частности, советская про¬
дукция станет более качественной, хотя мы удовлетворены и
нынешним уровнем. Я говорил с трибуны СЭВ, что при всех
недостатках продукции советского машиностроения она позво¬
ляет нам обрабатывать землю, производить оборудование, вес¬
ти строительство, иными словами, осуществлять огромные пре¬
образования в экономике.
По мере повышения качества и количественного роста по¬
ставок советского оборудования польза от взаимоотношений
с нашим основным партнером возрастет. Вообще говоря, все
прогрессивные перемены в СССР идут на пользу Кубе. Копеч-
9

по, не все здесь просто. После начала в СССР процесса пере¬
стройки и конкретно — с превращением предприятия в основ¬
ное звено производства мы пришли к выводу, что это может
привести к возникновению сложностей в наших экономических
отношениях, поскольку целью советских предприятий стано¬
вится отныне получение максимально высокой прибыли. Меж¬
ду тем наши отношения строились на другой основе — ликви¬
дации неэквивалентного обмена, укрепления сотрудничества и
взаимопомощи. И мы поделились своим беспокойством
с ЦК КПСС. Товарищ Горбачев заверил пас: трудностей не
будет; какие бы изменения ни происходили в Советском Сою¬
зе, паши отношения останутся неизменными. Эта решимость
была еще раз официально подтверждена советской стороной
при обсуждении в СЭВ вопросов по ценам, неэквивалентному
обмену. Итак, все, что направлено в будущее,— позитивно.
У нас нет таких общих проблем, которые не могут быть
решены.
10

Н. Г. ЗАЙЦЕВ
Перестройка и перспективы
советско-латиноамериканских отношений
Годы перестройки при всей неоднозначности ее результатов
во внутреннем плане дали мощный прорыв во внешней поли¬
тике нашей страны буквально на всех направлениях, включая
латиноамериканское. За последние три-четыре года отноше¬
ния СССР со многими странами региона вышли на качествен¬
но иной, существенно более высокий, чем прежде, уровень.
Обозначились точки совпадения наших позиций по вопросам
дальнейшего развития двусторонних связей, а также по широ¬
кому спектру международных проблем, включая проблемы
обеспечения мира и разоружения, нераспространения ядерного
оружия, создания зон мира, урегулирования региональных
конфликтов, перестройки международных экономических отно¬
шений и т. д. В целом, как справедливо констатировал
М. С. Горбачев, в эти годы обнаружились «неординарные воз¬
можности для более близких и продуктивных связей с Латин¬
ской Америкой...» 1 О необходимости реализовать эти возмож¬
ности говорилось и на I Съезде народных депутатов СССР.
Казалось бы, будущее наших отношений со странами кон¬
тинента не должно внушать опасений. Но именно в относи¬
тельно благоприятный период развития диалога (главным об¬
разом политического) необходимо со всей откровенностью
обозначить ряд проблем и аспектов, которые неизбежно будут
оказывать на него влияние.
Прежде всего, в наших отношениях с подавляющим боль¬
шинством стран Латинской Америки за исключением Кубы,
Никарагуа и в меньшей степени — Аргентины и Бразилии от¬
сутствует сколько-нибудь серьезная экономическая база как в
части традиционной торговли, так и других форм хозяйствен¬
ных связей. За истекшие три года экспорт в страны региона
(кроме Кубы и Никарагуа) стабилизировался на крайне низ¬
ком уровне, а импорт был представлен главным образом узким
1 Правда, 31.V.1989.
11

кругом товаров «традиционного» продовольственного ассорти¬
мента. Декларируя на официальном и иных уровнях поддерж¬
ку перестройке2, наши потенциальные партнеры в регионе
выражают беспокойство, что в этих условиях Советский Союз,
будучи озабоченным «приведением в порядок» собственного
дома и налаживанием отношений с США и другими развиты¬
ми странами Запада, вряд ли будет отдавать приоритет
развитию связей с латиномерикапскими государствами и
«третьим миром» в целом. В связи с этим указывается и па
возможное сокращение закупок латиноамериканских товаров,
снижение объемов советского финансово-экономического со¬
действия странам региона. Такого рода опасения возникают,
в частности, из анализа работы нашего шумного и, к не¬
счастью, пока малоэффективного парламента, подверженного
эмоциям и характеризующегося невысоким уровнем политиче¬
ского профессионализма. Народные избранники все чаще ста¬
вят вопрос относительно целесообразности сохранения преж¬
них объемов помощи союзникам в Латинской Америке и заку¬
пок у них традиционных экспортных товаров 3.
Наконец (но не в последнюю очередь), развитие отношений
со странами региона и особенно наши связи с Кубой и Ника¬
рагуа все еще с большой озабоченностью воспринимаются в
северной части Америки. Нынешняя администрация США, не
изменив сути прежней политической линии (прежде всего
в Центральной Америке), хотя ведет себя несколько спокой¬
нее в части восприятия нашей политики в регионе, не забы¬
вает без обиняков напоминать странам, находящимся за пре¬
делами полушария (читай: СССР.—Я. 3.), что «оно не
является площадкой для демпинга их оружия или обанкротив¬
шихся идеологий» 4. Впрочем, оставим эти соображения на со¬
вести авторов.
Исходя из сказанного, представляется целесообразным про¬
анализировать глубинные факторы развития наших отношений
со странами Латинской Америки, оценить их перспективы в
политической и экономической областях.
2 Вместе с тем не секрет, что она воспринимается нашими союзни¬
ками и друзьями в регионе далеко не однозначно. Налицо озабоченность
относительно возможного снижения объемов помощи Кубе и Никарагуа.
Отдельные представители левых сил в других странах говорят об отхо¬
де СССР от принципов социализма. Соответственно, не все наши внеш¬
неполитические инициативы встречают поддержку и понимание. В част¬
ности, недавнее советское предложение установить дипотношения со
всеми центральноамериканскими странами вызвало негативную реакцию
левых сил в Сальвадоре.
3 См., в частности, выступление Н. П. Шмелева на Съезде народных
депутатов (Известия, 9.VI.1989) и интервью Ю. Д. Черниченко журналу
«Латинская Америка» (1989, № 9, с. 23-30).
4 См.: Secretary Baker. Latin America and the US: New Partnership.—
Current Policy. Washington, 1989, N 1160.
12

При оценке факторов советско-латиноамериканского сбли¬
жения в последние годы следует, на наш взгляд, исходить из
двух групп объективных предпосылок. Одна из них сформиро¬
валась во внутриполитической сфере СССР и большинства
латиноамериканских стран, другая связана главным образом
с изменением мировых политических и экономических реалий
как внешнего контекста наших отношений.
Представляется, 'хотя этот вывод может показаться и до¬
статочно спорным, что Советский Союз и немалое число стран
Латинской Америки охвачены близкими, по крайней мере по
своим проявлениям, внутренними процессами. Повсеместный
переход от авторитарных методов правления к демократиче¬
ским создал в странах региона противоречивую ситуацию.
С одной стороны, крайне неустойчивые демократические тра¬
диции не позволяют рассматривать этот процесс как необрати¬
мый. С другой -- демократизация и «гласность» позволили по-
новому осмыслить свои место и роль в мировой политике,
обрести право выбора партнеров и внешнеполитических пози¬
ций, стать подлинным субъектом, а не только объектом между¬
народных отношений. «Воспитательный’процесс» в этом отно¬
шении был ускорен мальвинским конфликтом, в котором не
только Аргентина, но и большинство других стран Латинской
Америки ощутили себя преданными партнером по межамери¬
канской системе, занявшим вопреки союзническим обязатель¬
ствам аптиаргентинскую позицию. Ориентация США на воен¬
ное решение конфликта в Центральной Америке в силу
крайней опасности этого курса привела к оформлению Конта-
дорского процесса и последующим усилиям самих участников
конфликта по его мирному урегулированию.
Развитие перестроечных процессов в СССР, новое полити¬
ческое мышление, отказ от авторитарных (командно-админи¬
стративных) методов управления, всесторонняя демократиза¬
ция общественной жизни страны явились важнейшей объек¬
тивной предпосылкой поиска новых основ и механизмов
взаимодействия с зарубежным миром, в том числе с латино¬
американскими странами.
Исходным моментом для анализа внешних факторов отно¬
шений с регионом можно считать возросшую глобальную
взаимозависимость. Это явление, долго отвергавшееся нами,
предопределяет во многих отношениях глубинную суть между¬
народных связей. Правомерно, однако, задаться вопросом:
а можно ли говорить о взаимозависимости как об определяю¬
щем факторе наших отношений с Латинской Америкой в усло¬
виях географической удаленности региона, отсутствия тради¬
ций устойчивых взаимных связей? Думается все же, что мож¬
но. Прежде всего, наличие союзников и стран, с которыми мы
поддерживали тесные политические и экономические связи,
13

имело и продолжает иметь серьезный вес в глобальном кон¬
тексте нашей внешней политики и внешнеэкономических отно¬
шений. Ведь еще с времен Плайя-Хирон и Карибского “кризи¬
са отношения с Кубой, а вскоре (после победы сандинистов)
и с Никарагуа имели непосредственную проекцию На советско-
американские отношения. В более широком плане она выхо¬
дила и на международные отношения в целом.
В свою очередь, видимое улучшение американо-советских
отношений в последние годы создало вопреки пессимизму
латиноамериканцев более благоприятную внешнюю среду для
позитивной эволюции связей стран региона с Советским Сою¬
зом, хотя, как это ни парадоксально, пережитки традиционно¬
го антикоммунизма и антисоветизма оказываются там в ряде
случаев много сильнее, чем в самих Соединенных Штатах.
Важным проявлением советско-латиноамериканской взаимо¬
зависимости становится наша общая заинтересованность в ре¬
шении глобальных и региональных проблем. Конечно, шкала
приоритетов СССР и стран Латинской Америки различна хотя
бы в силу неодинакового веса и степени ответственности сто¬
рон в мировой политике и международных экономических от¬
ношениях. Однако, оставляя в стороне различия, можно выде¬
лить ряд важнейших направлений, где паши позиции и инте¬
ресы если не идентичны, то достаточно близки. Среди них:
обеспечение мира и предотвращение ядерной катастрофы;
разоружение5, прежде всего ядерное, и использование части
высвобождающихся ресурсов на цели развития; нераспростра¬
нение ядерного оружия; урегулирование региональных конф¬
ликтов, создание субрегиональных зон мира и сотрудничества;
экономические вопросы — стабилизация международной торго¬
вой и валютно-финансовой систем, справедливое решение про¬
блемы внешнего долга и т. д.
Наконец, хотя и в нарождающейся форме, но достаточно
заметной на ряде направлений становится экономическая взаи¬
мозависимость. Так, в отдельные годы СССР был основным
импортером аргентинского зерна и мяса, продолжает оставать¬
ся главным покупателем перца-пименто па Ямайке и одним из
основных — бокситов; в то же время в Латинской Америке
велика доля производимой па советском оборудовании электро¬
энергии; «Лады», пусть в силу их относительной дешевизны,
по все же стали во многих странах региона массовым автомо¬
билем. Подобного рода примеры можно продолжить. Фактором
взаимозависимости (скорее потенциальным) является и оче¬
видная взаимодополняемость наших экономик как с точки зре¬
ния сложившейся хозяйственной структуры, прежде всего в
5 Позиция ряда латиноамериканских стран, особенно обладающих
военно-промышленным комплексом, по вопросам разоружения отличает¬
ся известной двойственностью. Поддерживая, в том числе в ООН, разо¬
руженческие инициативы, они под всеми предлогами уходят от призна¬
ния необходимости собственного практического вклада в этот процесс.
14

сырьевом секторе, так и обозначающихся возможностей со¬
трудничества в современных областях производства и услуг.
К числу парадоксов, работающих однако в пользу расту¬
щей экономической взаимозависимости, следует отнести и про¬
явившиеся в 80-е годы тенденции к пашей общей «маргинали¬
зации» в мировой экономике. В Латинской Америке они выра¬
жены в существенном падении доли региона в мировой тор¬
говле, притоке инвестиционных и заемных ресурсов. Что же
касается Советского Союза, то эта обидная для нас констата¬
ция основана на отставании от западных стран в развитии
передовых производств и сферы услуг, стагнации, а в послед¬
ние годы и абсолютном сокращении удельного веса СССР в
мировой торговле, на нарастающих внутренних трудностях и
известном падении жизненного уровня населения. Все это,
а также проблемы доступа на рынки западных стран, в том
числе проистекающие из политики протекционизма и дискри¬
минационных мер (включая политически мотивированные),
явно недостаточная степень участия в принятии решений по
глобальным экономическим вопросам объективно сближают
позиции СССР и стран Латинской Америки в международных
экономических отношениях.
Думается, что указанные факторы будут действовать и в
обозримой перспективе, способствуя поступательному разви¬
тию наших связей.
Что можно ожидать в ближайшие годы от наших полити¬
ческих отношений? С учетом немалого наработанного задела
оценка перспектив в этой области может быть достаточно оп¬
тимистичной. Конечно, есть и факторы, которые работают
против: сохраняющиеся взаимное незнание и (или) недоста¬
точная информированность, традиционный антикоммунизм и
антисоветизм правящей элиты в ряде стран, скрытое или яв¬
ное противодействие США развитию наших связей с регионом,
особенно его центральной и карибской частями, и т. д. И все
же в Латинской Америке в силу обозначенных выше предпо¬
сылок проявляют готовность пойти на дальнейшее расширение
связей с нашей страной.
С учетом нарастающей эволюции процессов взаимозависи¬
мости представляется, что паши отношения даже в политиче¬
ской сфере еще не выведены на подобающее им место. Более
того, как уже отмечалось, ряд факторов в глазах многих лати¬
ноамериканцев как бы отодвигает на задний план «ценность»
их региона во внешней политике СССР. Такой точке зрения
можно было бы противопоставить данные о заметном продви¬
жении вперед и качественно новом характере наших отноше¬
ний с определенной группой латиноамериканских стран. Одна¬
ко факт остается фактом — в целом эти отношения по своей
15

динамике отстают не только от наших внешнеполитических
позиций на других направлениях, по и от реально достижимо¬
го оптимума.
Конечно, латиноамериканский регион с точки зрения наших
внешнеполитических (включая военно-стратегические) интере¬
сов вряд ли будет когда-либо сопоставим с США, Западной
Европой, Японией, Китаем, не говоря уже о странах социали¬
стического содружества. Однако резервы и здесь, безусловно,
есть. Прежде всего, СССР «задолжал» Латинской Америке ви¬
зит па высшем уровне. Если вплоть до завершения в 1988—
1989 гг. цикла президентских выборов во многих странах такой
визит мог быть не только малопродуктивен, по в чем-то и
преждевременен, то теперь можно было бы заняться его под¬
готовкой, имея все шансы на получение весомых результатов.
Думается, такие возможности есть как минимум в Аргентине
и Бразилии (в экономической и политической областях), Мек¬
сике (в политической сфере).
Сказанное отнюдь не означает, что круг наших интересов
должен замыкаться лишь на крупных странах, хотя их веду¬
щая роль в регионе очевидна. Одна из основных задач нашей
дипломатии — расширение круга партнеров. Видимо, делом
ближайшего будущего станет нормализация отношений с
Чили6. На очереди, пусть в более отдаленной перспективе,
поиск первых контактов с Парагваем. По мере дальнейшего
продвижения по пути мирного урегулирования в Центральной
Америке могут появиться дополнительные возможности разви¬
тия межпарламентских, торгово-экономических, научных и
культурных связей с такими странами, как Гватемала и Гон¬
дурас. Отношения же с Сальвадором в условиях продолжаю¬
щейся гражданской войны в этой стране представляются до¬
вольно проблематичными.
На другом — карибском — направлении нужен активный
поиск новых связей. Карибы — уникальный, во многом отлич¬
ный от собственно Латинской Америки и в то же время тесней¬
шим образом связанный с ней мир. Экономически и политиче¬
ски страны субрегиона играют все более важную роль в регио¬
нальных и мировых делах. Здесь сосредоточены центры
«оффшорного» бизнеса, активно развивается интеграционный
процесс. По многим международным (в том числе экономиче¬
ским) вопросам карибские страны занимают самостоятельные
и достаточно активные позиции. В дополнение к отношениям
с Ямайкой и Гайаной было бы целесообразно оживить
наши связи с Тринидадом и Тобаго, наладить их с Барбадосом,
а в перспективе — и с членами Организации восточпо-кариб-
6 Кстати, даже с учетом всей тяжести совершенных Пиночетом пре¬
ступлений следует подумать, всегда ли целесообразно в подобных слу¬
чаях идти на полный разрыв (приостановление) отношений с той или
иной страной. Не лучше ли использовать пусть жесткие, но в то же
время более нюансированные меры?
16

с-ких государств. В этой связи следует еще раз подчеркнуть
неправомерность концентрации усилий нашей дипломатии на
крупных странах: второстепенных стран попросту нет пи в
Латинской Америке, ни в любой другой части земного шара.
Проблемы средних и малых государств при всей их специфике
имеют прямую проекцию на общемировые проблемы, а их
роль и место в глобальной политике зачастую несоизмеримы
с размерами территории и экономическим потенциалом.
Важным резервом продолжает оставаться использование
региональных механизмов — как экономических,, так и поли¬
тических. Такие возможности, хотя и неравнозначные, имеют¬
ся применительно к ЛАЭС, Андскому пакту, механизму цен¬
тральноамериканской интеграции, Карибскому сообществу.
Было бы целесообразно установить контакты и с набирающей
вес «группой Рио», позиции которой по основным вопросам
мирового развития весьма близки к нашим перестроечным под¬
ходам.
Перспективным представляется укрепление сотрудничества
(на двусторонней и многосторонней основе) с латиноамерикан¬
скими странами по центральным вопросам международных от¬
ношений, включая, естественно, их региональный компонент.
В дальнейшем к этой «корзине» можно было бы добавить во¬
просы борьбы с международным терроризмом, наркобизнесом,
проблемы экологии, учитывая особую важность бассейна Ама¬
зонки и сибирской тайги в поддержании глобального экологи¬
ческого равновесия. Думается, региональный компонент в обо¬
зримом будущем будет представлен в значительной степени
центральноамериканскими проблемами.
Весьма многообещающим выглядит механизм регулярных
политических консультаций с отдельными латиноамерикански¬
ми странами. Одним словом, задел на перспективу имеется
неплохой, и нужны общие усилия и благоприятная внутренняя
и внешняя (общемировая) среда для реализации имеющихся
возможностей, преодоления трудностей.
В
Иным, по крайней мере в ближайшие годы, представляется
будущее наших торгово-экономических отношений, которые,
как отмечалось в послании Н. И. Рыжкова участникам встречи
советской и латиноамериканской общественности, таят в себе
«немало резервов» 7. Такого рода констатация, к сожалению,
столь же «оптимистична», сколь и не нова. Ее можно встре¬
тить еще в первых документах Секретариата ЮНКТАД, содер¬
жащих комплексный анализ проблематики отношений между
социалистическими и латиноамериканскими странами 8.
7 Правда, 12.Х.1989.
8 См., в частности: Doc. TD/243/Supp. 2, 10 of April, 1979.
17

В современных условиях стагнация, а по многим направле¬
ниям и сокращение объема наших связей со странами региона
(кроме Кубы) вряд ли могут быть объяснимы тем наивным со¬
ображением, что «основным препятствием на пути интенсифи¬
кации советско-латиноамериканских экономических отношений
является международный монополистический капитал, пытаю¬
щийся удержать позиции безраздельного господства в экономи¬
ке региона» 9. Конечно, конкурентов никто не любит. Более
того, торговля с СССР кое-где в Латинской Америке все еще
рассматривается как подрывная акция, а ее участники могут
подвергаться скрытым или' явным репрессалиям. Но дело все
же отнюдь не в «происках империализма».
Попытаемся посмотреть на перестройку в сфере внешне¬
экономических связей глазами латиноамериканцев, оцениваю¬
щих перспективы деловых связей с нашей страной: открывает
ли перестройка новые возможности или, наоборот, ограничива¬
ет и без того не слишком широкие прежние? Ответ, конечно,
не может быть однозначным. Пока что перестройка зачастую
означает для наших латиноамериканских партнеров нарушение
традиционной схемы сотрудничества и потерю не только кон¬
трактов, но и контактов, появление значительного числа но¬
вых экономических агентов, не имеющих пи опыта, да и,
если честно говорить, желания осваивать малознакомый рынок.
У подавляющего большинства из почти 11 тыс. участников
внешнеэкономических связей, зарегистрированных на рубеже
1989—1990 гг., шкала приоритетов лежит в иной плоскости.
К тому же сколь падежей нарождающийся советский бизнес?
Этот вопрос задают отнюдь не только в Латинской Америке,
и однозначно позитивного ответа на него тоже Пока нет. Что же
касается централизованных закупок сельскохозяйственных то¬
варов (прежде всего зерновых, сахара-сырца, мяса), то, по¬
скольку нами взят курс па самообеспечение, отдаленные перс¬
пективы их импорта из Латинской Америки представляются
не слишком радужными. Между тем уже день сегодняшний
приносит немало проблем со стороны конкурентов из США и
Западной Европы, поставляющих на советский рынок зерно¬
вые и мясо по существенно более низким, субсидируемым це¬
нам. Перспективы сотрудничества в области энергетики, гор¬
нодобывающей и других отраслей промышленности в силу це¬
лого ряда причин также нельзя рассматривать как обнадежи¬
вающие.
Все чаще можно слышать в Латинской Америке, что пере¬
стройка, направленная на интегрирование Советского Союза
в мировую экономику, приведет к тому, что наша страна ста¬
нет отвлекать на себя значительную часть внешних кредитных
9 Латинская Америка, 1988, № 6, с. 3.
18

и инвестиционных ресурсов, которые могли бы быть направле¬
ны в страны региона для облегчения их долгового бремени и
стимулирования процесса развития. Кроме того, местные экс¬
портеры опасаются не получить на нашем рынке достаточных
льгот в рамках планируемой схемы общей системы преферен¬
ций (ОСП) СССР.
Впрочем, и сами латиноамериканские компании идут на
новые формы сотрудничества не очень активно, хотя и призна¬
ют их важность и перспективность. Так, из созданных в СССР
к 1 октября 1989 г. 940 совместных предприятий (СП) лати¬
ноамериканцы участвуют лишь в 13 (3 — Бразилия, 7 — Вене¬
суэла и 3 — Панама). Для сравнения отметим, что, например,
индийские фирмы учредили 15 СП. В свою очередь, с уча¬
стием советского капитала в Латинской Америке действуют
пока лишь два СП. Следовательно, можно с известной долей
уверенности утверждать, что краткосрочные перспективы на¬
ших торгово-экономических отношений выглядят не слишком
благоприятно.
Означает ли это, что будущее наших экономических связей
в целом так же безрадостно? На этот вопрос мы склонны дать
отрицательный ответ. Перспективы, несомненно, есть. Задача
заключается прежде всего в том, чтобы из двух на сегодня
отрицательных внутренних экономических ситуаций вывести
как можно большее число положительных производных в сфе¬
ре сотрудничества. Не звучит ли такая постановка благим
пожеланием? Думается, нет. Кризис должен порождать новые
инициативы и неортодоксальные решения, иначе он грозит
стать перманентным. Волшебных рецептов быть, конечно,
не может. И Советский Союз, и практически все государства
региона запоздали, хотя и по разным причинам, в части инте¬
грации в новые мирохозяйственные структуры. Но сегодня в
экономике многих, особенно вырвавшихся вперед, латиноаме¬
риканских стран происходит реальная структурная перестрой¬
ка, внедряются достижения микроэлектроники, передовые
системы управления и маркетинга, новые, в отдельных случаях
собственные, технологии. Налицо «прорыв» в экспорте промыш¬
ленных товаров, усложняются, становятся более разнообраз¬
ными и устойчивыми связи с мировым хозяйством. Аналогич¬
ным образом, хотя крайне болезненно и все еще недостаточно
активно, идет процесс переустройства пашей экономики. Име¬
ются и мощные объективные стимулы развития сотрудничества.
Среди них: наша потребность в некоторых дефицитных видах
минерального сырья и продукции тропического земледелия,
возможность использования латиноамериканских рынков для
продвижения советских промышленных товаров, налаживания
производственных и научно-технических связей с местными
организациями и фирмами; обеспечение потребностей в разви¬
1»

тии рыбных промыслов, перспективы подключения к торговле
советского Дальнего Востока и т. д.
В свою очередь, расширение и углубление торгово-экономи¬
ческих связей с СССР рассматривается в большинстве латино¬
американских стран как определенная альтернатива усилению
их зависимости от США, возможность в условиях острейшего
долгового кризиса расширить рынки сбыта своих традиционных
и нетрадиционных товаров, включая машииотехническую про¬
дукцию.
Нашим экономикам в условиях растущей взаимозависимо¬
сти действительно есть что предложить друг другу. Наиболее
узкое место, как и прежде,— недостаточность делового поиска,
отсутствие инновационного подхода к сотрудничеству, его «не¬
распространение» на передовые сферы производства и услуг.
Надо использовать без каких-либо ограничений и изъятий все
инструменты и формы внешнеэкономических связей, адекват¬
но решать вопросы финансирования.
Что касается опасений относительно отвлечения междуна¬
родных финансовых ресурсов па цели перестройки, то они
представляются неоправданными, а в чем-то, возможно, и на¬
ивными. Дело в том, что даже в условиях избытка междуна¬
родной ликвидности коммерческие банки проявляют чрезвы¬
чайную осторожность в новом кредитовании большинства ла¬
тиноамериканских стран. Объем же финансовых ресурсов,
предоставленных СССР по государственным и частным кана¬
лам за годы перестройки, относительно мал и ненамного отли¬
чается от объема первой половины 80-х годов. Сумма зарубеж¬
ных инвестиций в СП, включая вложения из развивающихся
стран, к концу 1989 г. приближалась лишь к 1,5 млрд долл.
За три года это сравнительного немного.
Более серьезен вопрос о создании в рамках национальной
схемы ОСП СССР специальных льгот для промышленных то¬
варов, импортируемых из латиноамериканских и других раз¬
вивающихся стран. По нашему мнению, такие льготы необхо¬
димы, однако их конкретное содержание должно исходить из
сложившейся международной практики, чтобы, создавая реаль¬
ные стимулы для экспортеров из развивающихся стран, в пол¬
ной мере учитывать, в частности, нормы и принципы ГАТТ.
О некоторых сторонах наших отношений с Кубой и Ника¬
рагуа (естественно, без претензий на комплексный их анализ).
Еще недавно основная масса критических оценок советско-ку¬
бинских отношений исходила от американских официальных и
исследовательских кругов. Сейчас эта тема активно обсужда¬
20

ется в пашем парламенте да и на других уровнях. Подтекст
некоторых заявлений, подчас весьма близких к обывательско¬
му уровню, примерно таков: зачем мы помогаем Кубе, Ника¬
рагуа и другим развивающимся странам, если у нас много соб¬
ственных проблем? Такая постановка вопроса в чем-то понятна,
ибо в нынешних условиях любое неоправданное отвлечение
ресурсов вряд ли можно приветствовать. Однако представля¬
ется, что вопрос о помощи надо рассматривать в контексте
всего комплекса отношений с упомянутыми странами.
Отношения с Кубой имеют давнюю традицию. В них были
свои приливы и отливы, да и нынешний этап штилем не на¬
зовешь. Но даже в самые трудные времена (говорю как при¬
знательный Кубе студент Гавайского университета конца
60-х годов) неизменными оставались чувство взаимного ува¬
жения, реальное равноправие, наше невмешательство в ку¬
бинские дела (что бы на этот счет ни говорили в Вашингтоне),
тесное политическое взаимодействие. Ясно, что мы неодинаково
смотрим сейчас на специфику строительства социализма в на¬
ших странах^ но ни разу дело не доходило до взаимных поуче¬
ний, неконструктивной критики. Визиты М. С. Горбачева и
Э. А. Шеварднадзе на Кубу в прошлом году вновь подтверди¬
ли, что в принципиальных вопросах мы идем одной дорогой,
а наши союзнические отношения нерушимы. Следовательно,
точкой отсчета для любых оценок наших отношений с Кубой
должна быть именно история.
Что такое советская помощь Кубе сегодня? Объемы ее
нами, к сожалению, никогда не назывались, что позволяло оп¬
ределенным кругам па Западе спекулировать недобросовестны¬
ми расчетами. Да и сейчас, регулярно представляя в различных
органах ООН данные о нашей помощи развивающимся стра¬
нам (включая Кубу), мы все еще не даем страновой разбив¬
ки и объемов основных компонентов помощи — льгот¬
ных кредитов, предоставления технических услуг, преферен¬
циальных цен па экспортируемые и импортируемые товары,
а также тарифов на транзитные перевозки. Общие данные та¬
ковы: за 1981 — 1987 гг. только объем кредитно-финансовой по¬
мощи на экономические цели составил 74,8 млрд руб., а в
1988 г. (в долларовом исчислении) — 19,9 млрд долл, или
1,4% ВНП СССР. На помощь наименее развитым странам ис¬
пользовано 0,21 % ВНП 10.
Помощь Кубе складывается из ряда компонентов: прежде
всего кредиты на реализацию проектов (до 2,5 млрд руб. на
текущую пятилетку), преференциальные цены на основные
товары кубинского экспорта, главным образом сахар-сырец,
и па поставляемую Кубе нефть. Реальная помощь тем самым
10 См.: Doc. TD/B1191, 23 September, 1988, р. 5.
21

как бы прикрыта ценами, которые существенно отличаются от
текущих мировых.
Необходимость оказания Кубе экономического и техниче¬
ского содействия обусловлена объективными причинами и яв¬
ляется нашим интернациональным союзническим долгом.
Причины же переживаемых нами внутренних трудностей не в
«непосильной помощи развивающимся странам», хотя пути ее
рационализации надо искать, а в нас самих, в низкой эффек¬
тивности советской экономики.
Обсуждение объемов помощи и Кубе, и другим развиваю¬
щимся странам следует, очевидно, проводить по примеру за¬
падных стран — под эгидой парламента, после предварительно¬
го тщательного исследования. На наш взгляд, следовало бы
отказаться от камуфляжа помощи через механизм цен, а идти
в пределах утвержденных лимитов на более широкое льготное
кредитование, предоставление субсидий, прямых даров в товар¬
ной и иной форме. В этой устоявшейся международной прак¬
тике нет ничего необычного или обидного, она проста, понятна
и четко дисциплинирует как донора, так и реципиента помощи.
В условиях перестройки нашего хозяйственного механизма
необходимо четко разделить поставки по линии помощи и ком¬
мерческие операции. В первом случае это, очевидно, будет пря¬
мой госзаказ, а во втором — результат обычной коммерческой
практики. В итоге, как представляется, действительно необхо¬
димые Кубе объемы помощи могут быть сохранены, а взаим¬
ная ответственность сторон существенно возрастет.
Комплекс наших отношений с Никарагуа был обстоятельно
раскрыт в ходе и по итогам визита Э. А. Шеварднадзе. Что
касается помощи, включая военную, то она дала возможность
этой стране обеспечить выживание в условиях по существу от¬
крытой агрессии, поддерживаемой и направляемой Соединен¬
ными Штатами. Объем нашей экономической и финансовой по¬
мощи, включая безвозмездные поставки, составил в 1981 —
1988 гг. более 2 млрд руб., а сотрудничество в создании проек¬
тов экономического развития — 115 млн руб. Наш экспорт в
эту страну с 1984 по 1988 г. вырос почти в 2 раза и составля¬
ет около 75% советских поставок в Латинскую Америку. Пред¬
ставляется, что в условиях поступательного развития процесса
мирного урегулирования в Никарагуа и переключения основ¬
ных усилий страны на восстановление экономики центральной
задачей должны стать существенное повышение эффективности
пашей помощи и активный поиск возможностей для расшире¬
ния поставок в СССР никарагуанских экспортных товаров
(кофе, бананов, хлопка и др.), в которых советский потреби¬
тель испытывает острую нужду.
Нашим друзьям и союзникам в Латинской Америке надо
учитывать, что Советский Союз переживает сложный, во мно¬
гих отношениях решающий момент для будущего страны, бу¬
дущего социализма и самой социалистической идеи. Мы вновь
22

идем нехоженым путем, опираясь зачастую на метод проб и
ошибок, но не теряя веры в успех перестройки, ибо политиче¬
ски и экономически обновленный Советский Союз сможет дать
миру новый облик социализма, новое качество жизни для сво¬
его народа, более устойчивое политическое и военное равнове¬
сие в мире и, наконец, большие возможности для экономиче¬
ского и социального прогресса развивающихся стран.
Думается, что именно в этом ключе прогрессивным силам
в Латинской Америке следует рассматривать проблемы соотно¬
шения общечеловеческих и классовых интересов, борьбы за
мир и правомерности национально-освободительных движений
в регионе. Вопросы эти сложны и, как уже отмечалось, далеко
не всегда встречают правильное понимание в кругах левых
сил. Наша же логика такова: признание приоритета общечело¬
веческих ценностей — само по себе аксиома, от практически
любой из конфессий до современных философских школ, вклю¬
чая марксизм. Это, однако, не означает, что борьба за мир в
контексте признания общечеловеческих интересов автоматиче¬
ски устраняет корни и истоки социальных и классовых кон¬
фликтов. Конечно, их тоже было бы целесообразно разрешать
в духе высших гуманистических идеалов. Однако логика жиз¬
ни далека от идеальной.
Групповой эгоизм правящих и элитарных групп в Латин¬
ской Америке, как правило, не учитывает устремлений обездо¬
ленных, а пропасть между бедностью и богатством имеет тен¬
денцию к дальнейшему углублению и, следовательно, к еще
большей экстремальности. В этих условиях и социальные,
и классовые протесты не только оправданны, но и необходимы
именно с точки зрения приоритетности общечеловеческих инте¬
ресов, важнейший из которых — право на жизнь — не может
быть обеспечен в условиях нищеты и социальной прострации.
Какие формы принимают эти протесты — вопрос производный.
История, однако, показывает, что чем сильнее гнет социаль¬
ной несправедливости, тем насильственнее формы протеста.
Как соотносится развитие наших отношений со странами
Латинской Америки и продвижение на пути советско-амери¬
канского политического диалога? Некоторые соображения об¬
щего плана на этот счет уже приводились выше. Автору при¬
ходилось участвовать в многочисленных встречах и дискуссиях
с американскими официальными лицами, представителями де¬
ловых и научных кругов, средств массовой информации. Сум¬
марный и, возможно, несколько обидный для американских
коллег вывод сводится к тому, что почти любое продвижение
СССР в регионе, не говоря уже об отношениях с Кубой и Ни¬
карагуа, они продолжают рассматривать через примитивную
призму угрозы национальным интересам США.
23

Убеждён, сейчас ни один внешнеполитический шаг нашей
страны в направлении Латинской Америки не представляет
собой не только реальной, но и потенциальной угрозы северо¬
американским интересам, хотя не исключено, что в прошлом
определенные меры и могли быть интерпретированы таким об¬
разом. Более того, «угрожающие» ситуации в тех или иных
странах региона были спровоцированы прежде всего внешнепо¬
литическим курсом самих США. Вспомним, Куба провозгласи¬
ла социалистический характер своей революции вскоре после
агрессии па Плайя-Хирон. Необходимость нашего военного со¬
трудничества с Никарагуа возникла в результате ускоренного
вооружения контрас и развязывания агрессии против страны.
Думается, что объективный анализ будет содействовать из¬
менению пока во многом одиозных взглядов на внешнеполи¬
тическую лилию СССР в Латинской Америке со стороны офи¬
циальных кругов и общественности США. В случае же воз¬
никновения тех или иных недопониманий их можно было бы
регулировать с помощью положительно себя зарекомендовав¬
шего механизма политических консультаций между МИД
СССР и Госдепартаментом США. Этот механизм действует
пока лишь в части обсуждения центральноамериканских про¬
блем, однако при необходимости сферу его действия можно
было бы, по нашему мнению, существенно расширить.
Если наша политика в отношении стран региона стала бо¬
лее открытой, предсказуемой и не затрагивающей негативным
образом интересы третьих стран, то, очевидно, можно было бы
ожидать встречных подвижек от Соединенных Штатов. В част¬
ности, подлинным анахронизмом представляется продолжаю¬
щаяся экономическая блокада Кубы и эмбарго в отношении
Никарагуа. Восстановление с ними нормальных экономических
связей могло бы способствовать экономической стабилизации в
этих странах и означало бы косвенный вклад Вашингтона в
реализацию «курса на поддержку перестройки», на который,
по недавнему заявлению госсекретаря США, а затем и прези¬
дента Буша (в связи со встречей на высшем уровне в Среди¬
земном море), будет ориентироваться американская админи¬
страция. Методы силового давления на отдельные страны ре¬
гиона, не говоря уже о случаях прямой агрессии, также никак
не вписываются в контекст складывающихся новых мировых
политических отношений.
Краткий вывод из этих разбросанных заметок можно, оче¬
видно, суммировать следующим образом: перестройка откры¬
вает новые возможности для продуктивного развития двусто¬
ронних и многосторонних связей, не ставя в то же время под
угрозу интересы14 третьих государств. У наших отношений со
странами Латинской Америки есть в целом неплохие перспек¬
тивы. Над их практической реализацией стоит поработать и
нам, и латиноамериканцам.
24

Народные депутаты СССР:
размышления, комментарии,
оценки
«Мы недооцениваем Латинскую Америку»
За прошедший год три делегации ноього состава Верховного Совета
СССР побывали в Латинской Америке, расширяя диалог с латиноамери¬
канскими законодателями и вовлекая в круг внешнеполитической дея¬
тельности советского парламента все новые страны континента. Наш
парламентский корреспондент беседовал с членами всех трех делегаций.
Общий вывод, к которому пришли независимо друг от друга советские
парламентарии, пожалуй, наиболее точно и лаконично сформулировали
народные депутаты, посетившие в конце октября — начале ноября прош¬
лого года Мексику и Гватемалу: «Мы недооцениваем Латинскую Амери¬
ку». Ниже приводятся выдержки из интервью, записанного в Шереметье¬
во-2 сразу после прилета советской делегации из Мехико.
— Ваша поездка как бы завершает годовой цикл латиноамериканских
турне делегаций Верховного Совета СССР. Каковы результаты визита!
М. И. СНЕГУР, заместитель Председателя Верховного Совета СССР, Пред¬
седатель Президиума Верховного Совета Молдавской ССР, глава деле¬
гации.
Мы считаем, что наш визит в Мексику и Гватемалу был успешным.
Успех был обеспечен тщательной подготовкой и представительным соста¬
вом делегации. С парламентариями двух стран обсуждались многие во¬
просы, в том числе и международные, касающиеся разоружения и раз¬
блокирования региональных конфликтов. Делегация была принята прези¬
дентом Мексики К. Салинасом де Гортари, которому было вручено лич¬
ное послание М. С. Горбачева, и президентом Гватемалы Винисио Сересо.
В ходе обмена мнениями с членами Национального конгресса Мекси¬
ки мы пришли к заключению, что наши отношения необходимо вывести на
качественно новый уровень как в сфере торгово-экономических, научно-
технических связей (опираясь на долгосрочное соглашение 1989 г.), так и
в области межпарламентского обмена. В совместном сообщении мы под¬
25

черкнули, что парламенты обеих стран должны придать новый импульс
этим отношениям путем внесения конкретных предложений соответствую¬
щим министерствам и ведомствам. Межпарламентские контакты следует
диверсифицировать, вывести их на рабочий уровень, т. е. на уровень ко¬
митетов и комиссий. Целесообразно ввести в практику командировки от¬
дельных депутатов для обмена опытом, консультаций, взаимного ознаком¬
ления с законотворческой деятельностью парламентов наших стран.
— Нам есть чему друг у друга поучиться!
М. И. Снегур. Вне всякого сомнения. Их волнуют те же проблемы, что
и нас. Характерно, что в день нашего приезда в Мексику в сенате завер¬
шилось обсуждение поправок к конституции, касающихся реформы изби¬
рательной системы. А ведь этот вопрос практически одновременно об¬
суждался и в Верховном Совете!
Нам предоставилась возможность ознакомиться со структурой управ¬
ления страны на всех трех уровнях: федеральном, штатов и местном. Нас
интересовало, как власти разграничивают свои полномочия, как они по¬
могают друг другу, как справляются с соответствующим уровнем проб¬
лем. Мы посетили штат Морелос, были приняты губернатором, ознакоми¬
лись с работой местных органов власти, побывали на промышленных пред¬
приятиях, в эхидальном хозяйстве.
В. И. ОГАРОК, заместитель председателя Плановой и бюджетно-финансо¬
вой комиссии Совета Союза Верховного Совета СССР
Я особое внимание уделил ряду конкретных вопросов: механизму фор¬
мирования государственного бюджета, взаимоотношениям центра и шта¬
тов, налоговой системе. Надо сказать откровенно, что наряду с заслужи¬
вающими изучения элементами приходилось сталкиваться с малопродук¬
тивными, архаичными, с моей точки зрения, подходами, например в рас¬
пределении налогов. Лишь 2% налогов остаются на местном уровне,
5% — на уровне штата. Все остальное поступает в федеральный бюджет.
Эти средства затем централизованно распределяются.
С. Б. СТАНКЕВИЧ, член Комитета Верховного Совета СССР по вопросам
законодательства, законности и правопорядка, член Межрегиональной де¬
путатской группы
Кстати, в этом также проявляется сходство наших проблем: слишком
высокая степень централизации государственной власти. Мексиканцы сей¬
час делают довольно последовательные шаги в сторону децентрализации
управления, передачи гораздо больших полномочий штатам, развития фи¬
нансовой, экономической, административной самостоятельности на местах.
В целом мексиканская действительность довольно часто «напрашива¬
лась» на параллели с нашей. В ряде случаев сходство было потрясающим.
— Сами мексиканцы об этом часто говорят. Они даже оспаривают
приоритет в провозглашении некоторых революционных идей и принци¬
пов и очень гордятся тем, что мексиканская революция началась раньше
Октябрьской.
26

С. Б. Станкевич. Я думаю, не стоит вступать в полемику по поводу это¬
го приоритета. Важен сам исторический факт: наши страны приняли при¬
мерно в одно и то же время старт на очень важном пути, который, как
полагали основатели наших современных государств, ведет к построению
разумного, справедливого, гуманного общества. При этом и траектория
нашего развития нередко совпадала. У нас — абсолютное преобладание
госсектора. У них — он играл значительную роль в промышленности. В обе¬
их странах получили широкое распространение коллективные формы хо¬
зяйствования на земле. Правда, наши колхозы и совхозы окончательно
разрушили общину, а их эхидальные хозяйства основаны на труде кресть¬
янской семьи и оставляют определенную свободу для экономического
маневра. На протяжении всего постреволюционного периода в обеих стра¬
нах доминировала одна правящая партия с мощным аппаратом и консоли¬
дирующей общество идеологией, революционными символами, которые
наследовались каждым новым поколением членов партии и считались поч¬
ти священными. Сходство в наших исторических линиях развития очевид¬
но, но не менее очевидна и общность проблем: необходимость решитель¬
ной модернизации промышленности, перехода на высокие технологии, ка¬
чественно нового включения в мировое разделение труда, повышения про¬
дуктивности сельского хозяйства — Мексика, как и мы, не обеспечивает
себя продовольствием. Еще один общий вопрос, который мы обсуждали
с членами мексиканского конгресса, касается перестройки политической
системы. Серьезная и последовательная демократизация политических
структур, изменение избирательных норм, укрепление взаимосвязи меж¬
ду политическими партиями и массовой социальной базой — актуальны и
для нас, и для них.
Меня, в частности, в разговоре с мексиканскими сенаторами интере¬
совал их подход к следующей дилемме. Известно, что законодательная
власть действует сравнительно медленно, обстоятельно прорабатывая те
или иные законы в деталях. Но в период интенсивной перестройки необ¬
ходимо достаточно быстро реагировать на чрезвычайные ситуации, актив¬
но вмешиваться в текущие процессы, что парламент не всегда успевает
делать. В этой связи требуется предоставить исполнительным органам,
не нарушая принципа разделения властей, некоторые дополнительные
возможности. Мексиканская конституция предоставляет президенту право
в рамках существующих законов издавать исполнительные указы, кото¬
рые разъясняют, уточняют порядок действий в той или иной обстановке.
В свою очередь, парламент следит за тем, чтобы эти рамки строго соблю¬
дались. Аналогичные права имеют главы государств во Франции, США и
других странах. Видимо, нам также следует подумать о возможности ис¬
пользования этого опыта в конституционной практике.
Кроме того, меня, конечно, интересовал механизм деятельности по¬
литических партий (как правящей, так и оппозиционных) в конгрессе и во¬
прос о том, как партийные фракции отстаивают свое право влиять на ход
законодательного процесса.
— Этот опыт будет использован в деятельности Межрегиональной
депутатской группы!
С. Б. Станкевич. Не исключено. Дело в том, что мы сейчас готовимся
к утверждению регламента Съезда народных депутатов и Верховного Со¬
27

вета СССР. В частности, в этом регламенте я готовлю раздел, касающий¬
ся деятельности парламентских групп. И в этой связи я интересуюсь миро¬
вым опытом, в том числе и мексиканским.
— Каким вам представляется типичный мексиканец! Что, с вашей точ¬
ки зрения, наиболее характерно для мексиканского национального харак¬
тера!
В. А. КИСЕЛЕВА, член Комиссии Совета Национальностей Верховного
Совета СССР по вопросам социального и экономического развития союз¬
ных и автономных республик, автономных областей и округов
Прекрасный народ, доверчивай и добрый, имеющий чувство собст¬
венного достоинства, гордящийся своей древней культурой, своей страной,
переживающий за ее беды и проблемы. А у нас даже некоторые народ¬
ные депутаты, выезжая за рубеж, утрачивают чувство патриотизма.
С. Б. Станкевич. Сейчас при знакомстве с опытом США, Западной Ев¬
ропы многие занимаются самобичеванием, самоуничижением, совершенно
не критически воспринимают все то, что происходит на Западе. Мы ша¬
рахнулись от сверхкритицизма, от полного отрицания их опыта и достиже¬
ний к безудержной апологии. Мексиканцам это совершенно не свойствен¬
но. Как мне показалось, они убеждены, что у них есть собственный путь,
собственное место в мировом цивилизационном потоке, представление о
предначертании судьбы, об особой миссии. В Мексике есть своя версия
национальной мифологии, основанная во многом на том, что скрещение
двух цивилизаций: европейской в лице испанцев и местной, индейской,
дало совершенно уникальное сочетание, выделившее лучшие черты обоих
потоков, и отныне этот особый сплав призван сохранять своеобразие, и ему
в мировой истории предначертано судьбой играть одну из ведущих ролей.
Впечатляет, что подобное ощущение свойственно представителям всех
классов. Это любопытно преломляется, скажем, в культе национальных
героев, особенно героев революции. Такими героями в равной степени
могут считаться Эмилио Сапата и виновный в его смерти президент Кар¬
ранса, там привычного для нашей культуры разделения на героев и зло¬
деев нет, выделяются выдающиеся личности. Мы, похоже, к этому тоже
подходим. И такое мировидение характерно для грандиозных монумен¬
тальных творений Сикейроса. Ощущение цивилизационного потока. Чело¬
вечество, шагающее из прошлого в будущее. И в этом потоке Мексика
присутствует в качестве одной из доминант, одной из ярких линий.
Историческое самосознание мексиканцев очень развито, при этом поч¬
ти независимо от социального положения. У меня сложилось впечатление,
что исторические сюжету постоянно присутствуют в повседневной культу¬
ре. Не только в культуре, сосредоточенной в университетских центрах,
библиотеках, музеях, но и в фольклоре, бытовых разговорах, ежеднев¬
ных газетах. Исторические события обсуждаются точно так же, как будто
они произошли не десятилетия или столетия назад, а всего лишь вчера и
сохранили свою актуальность для современного мексиканца.
— Видимо, стимулирует, подпитывает этот интерес, актуализирует все
пласты национальной истории приближающаяся дата — 500-летие откры-
28

тмя Америки, вокруг которой разгорелись бурные споры и которая вос¬
принимается в мире весьма неоднозначно.
С. Б. Станкевич. Я невольно для себя даже включился в эти дебаты.
Когда мы были на ацтекских пирамидах и знакомились с замечательными
экспозициями антропологического музея, не мог отделаться от ощущения,
что завоевание Кортеса прервало совершенно особый путь развития и
можно только, пофантазировав, представить насколько удивительным, ни
на что непохожим мог бы быть государственный и общественный строй,
какого бы уровня культуры достигли на этой территории индейцы, если
бы не это вторжение, не столь насильственное приобщение к европейским
формам бытия. Не пожалеть о тех потерях, которые понесла индейская
культура, вся человеческая цивилизация при встрече двух миров, сердце
историка просто не может.
— Чем примечателен визит в другую страну — Гватемалу!
М. И. Снегур. Гватемала — наше открытие. Впервые советская парла¬
ментская делегация побывала в этой стране. Наш визит был ответным на
посещение в 1987 г. СССР гватемальских парламентариев. В связи с этим
мы испытывали особую ответственность. Делегацию не оставляли без вни¬
мания ни на одну минуту. Интерес был огромный. В беседе с нами пре¬
зидент рассказал о трудностях, которые пришлось преодолеть при под¬
готовке визита, связанных с противодействием крайне правых сил.
— Обсуждался ли с гватемальским президентом вопрос об обмене
дипломатическими представительствами! Формально наши дипломатиче¬
ские отношения с Гватемалой, установленные еще в 1945 г., не разорваны.
М. И. Снегур. В беседе с президентом и представителями правящей
партии об этом речь не шла. А вот парламентская оппозиция поднимала
этот вопрос неоднократно.
В. А. Киселева. На меня встречи с обоими президентами произвели
глубокое впечатление. Это весьма энергичные и молодые — чуть больше
40 — политические деятели. Они знают, что избраны на один срок. Один
на 6 лет (в Мексике), другой на 4 года, и за это время они должны реа¬
лизовать свои политические идеалы и планы. Это тот срок, в течение ко¬
торого у нас продолжается перестройка.
И еще об одном эпизоде, характеризующем нормы политической жиз¬
ни и культуры, мне хотелось бы вспомнить. В штате Морелос мы были
приглашены в местный театр. Губернатор встретил нас, и мы все вместе
встали в общую очередь и проходили на концерт как «простые смертные».
Оказалось, что там нет отдельных дверей, чтобы проводить каких-то вы¬
сокопоставленных лиц. Мы сидели в середине зала среди прочих зрите¬
лей. Руководство штата не отделяло себя от народа. Более того, у них
свободным оказался и вход в президентский дворец. А у нас в некото¬
рые министерства я по удостоверению депутата Верховного Совета СССР
не могу попасть. Нас туда даже не пускают!
— Как воспринимают перестройку в парламентских кругах Мексики
и Гватемалы!
В.	А. Киселева. Информированы они довольно хорошо. Пристально
следили за дебатами на нашем съезде, знают, о чем идет речь на сессиях
Верховного Совета. Знают о различиях в позициях отдельных наших пар¬
ламентариев.
29

С.	Б. Станкевич. Характерно употребление слова «перестройка» в на¬
циональной политической лексике. Это слово и те лозунги, которые воз¬
никают у нас в стране, нередко переносятся на мексиканскую почву, тща¬
тельно анализируются и используются в текущей полемике. Например, аб¬
бревиатура правящей Институционно-революционной партии — ПРИ. Поэто¬
му получил хождение термин «ПРИ-стройка» применительно к тому кур¬
су, который осуществляет правительство Салинаса де Гортари. Пишут и
о «Салинас-стройке».
В. А. Киселева. В целом, мне кажется, мы недооцениваем Латинскую
Америку. У нас основные ориентиры сейчас США и Западная Европа,
а надо бы более внимательно относиться к латиноамериканским странам,
присматриваться к их опыту, более широко использовать возможности
взаимовыгодных экономических связей. Народы этих стран, несмотря на
все различия и расстояния, как я убедилась, очень близки нам.
30

Памяти великого мастера
Мой Эйтор Вила-Лобос
Московский композитор ИГОРЬ РЕХИН записал пластинку с сюитой
«Памяти Эйтора Вила-Лобоса». Он автор многих других сочинений,
которые при всей разности их стилистики и художественных задач
объединяет одно - творческое влияние музыкальных идей великого бра¬
зильского композитора.
- Как-то еще в 1960 г. в Ленинграде я слушал по радио концерт
гитарной музыки. Пьесами, поразившими меня своей поэтичностью и
какой-то особенной трепетностью, были пять прелюдий Вила-Лобоса.
Я, тогда еще студент теоретико-композиторского отделения музыкаль¬
ного училища при Ленинградской консерватории, находился под силь¬
ным влиянием музыки Стравинского, Бартока, Прокофьева, Шостако¬
вича, много экспериментировал. Музыка Вила-Лобоса была совсем дру¬
гой. В ней не было внешних изысков, желания шокировать. Она была
поэтичной, мягкой и в то же время удивительно сильной по эмоциональ¬
ному воздействию. Позднее, когда я смог услышать его симфонию
«Леса Амазонки» под управлением самого автора, я смог во всей полно¬
те оценить значение творческого наследия величайшего композитора.
И все же можно без преувеличения сказать, что творчество Вила-Ло¬
боса для советской публики открыли советские и зарубежные гита¬
ристы,
В 70-е годы обратился к ней и я. Мне было предложено написать
несколько пьес для гитары. Я пересмотрел много гитарной музыки,
но по-настоящему меня заинтересовали только Бриттен, Бах и, конечно
же, Вила-Лобос.
Первая моя пьеса «Прелюдия», наверное, самая «лобосовская» из
всего цикла. Мне хотелось найти в ней тот особенный доверительный
топ, который так свойствен музыке гитарных прелюдий Вила-Лобоса.
В течение лета 1978 г. родился цикл: «Прелюдия», «Танец», «Портрет»,
«Предчувствие» и «Прерванная песня». Окончательное завершение ра¬
боты над циклом совпало с двадцатилетием со дня смерти великого
бразильца и потому пьесы получили подзаголовок «Памяти Эйтора
Вила-Лобоса».
Дальнейшая их судьба была счастливой. Опи были включены в
качестве обязательных пьес во Всесоюзный конкурс исполнителей на
народных инструментах, их с успехом начали играть и советские и
зарубежные гитаристы, например, филиппинский исполнитель Лестер
Деметилло. Горжусь и тем, что в 1987-м, в год 100-летия со дня рожде¬
ния композитора, в концерты, посвященные его музыке, включались
и мои пьесы.
Радостно сознавать, что и моя «Музыка для ансамбля виолончели¬
стов» тоже подсказана в буквальном смысле этого слова бразильским
мастером.
Есть у меня давняя мечта - посетить мемориальный дом-музей
Вила-Лобоса, подышать атмосферой культуры и песенного фольклора
Бразилии, глубже ощутить дух его музыки.
31

Дискуссии, обсуждения
Тоталитаризм, авторитаризм и демократия
в глобальном контексте
Несомненно, наиболее яркие общественные события рубе¬
жа XX и XXI столетий будут определяться универсальным
процессом демократизации. Збигнев Бжезинский в своем по¬
следнем бестселлере «Великий крах. Рождение и смерть ком¬
мунизма в XX веке» совершает, по нашему мнению, очевидную
методологическую подмену, отождествляя понятия коммунизм
(социализм) и тоталитаризм (авторитаризм). XXI в., пишет
американский политолог, вероятнее всего станет веком демо¬
кратии, а не коммунизма. Да, демократии, говорим мы,
по обновленный социализм не чужд ей. «Больше социализ¬
ма, больше демократии».
Кризис и распад тоталитарно-авторитарных режимов в
конечном счете вызван глубочайшими сдвигами в планетар¬
ных общественных структурах, произошедшими под воздей¬
ствием, прежде всего, третьей мировой технологической рево¬
люции. Ломка устоявшихся мирохозяйственных связей и от¬
ношений, качественная трансформация социальных систем,
стремительная интернационализация экономической, полити¬
ческой, информационной сфер жизни человечества, гуманиза¬
ция и экологизация общественного сознания — важнейшие ком¬
поненты процесса становления техногенной, информационной,
постиндустриальной цивилизации. Страны среднего уровня
развития, остановившиеся перед барьером технологической ре¬
волюции (в том числе и Латинская Америка), оказались в
эпицентре великого политического разлома, распада, крутой
смены тоталитарных и авторитарных механизмов властво¬
вания.
Конечно, многие параметры, темпы происходящих измене¬
ний имеют в разных странах существенные различия. Но есть
и общее.
Низкая, по мировым стандартам, производительность труда
теснейшим образом связана с социальной дезинтеграцией. В то
же время экономическая модернизация неизбежно на первом
этапе сопровождается ростом неравенства. Видимо, существует
определенный уровень неравенства (социального, политиче¬
32

ского, экономического, экологического), превышение которого
исключает возможность нормального функционирования демо¬
кратической системы. В этой связи правомерно обратиться к
общему вопросу о том, какие именно группы и слои способны
сегодня аккумулировать общественные интересы и ставить их
выше групповых.
Но между странами, о которых идет речь (а наша страна
входит в их число), существуют и принципиальные типологи¬
ческие различия. Процесс, переживаемый большинством со¬
циалистических стран, носит поистине революционный харак¬
тер. И как в любой революции, главная проблема связана с
перераспределением реальной власти. Для достижения этого
требуются довольно длительная и умело регулируемая эволю¬
ция (на этот путь встал СССР) или колоссальный политиче¬
ский переворот (происходящий на наших глазах в ЧССР и
ГДР). Поиски альтернативной модели социализма неизбежно
связаны с отрицанием ряда сущностных, родовых характери¬
стик этатистского, казарменного его варианта. Один из важ¬
ных показателей жизнеспособности любой демократической
системы заключается в реальном разделении властей, возмож¬
ности сотрудничества большинства с меньшинством (оппози¬
цией), способности достижения консенсуса.
Разрушение устоявшихся форм социальной и политической
жизни в ряде случаев болезненно воспринимается массовым
сознанием. Сводить все это к феномену «ложного сознания»
было бы явным упрощением. Наше общество проходит испы¬
тание гласностью п новой степенью духовной, хозяйственной
и политической свободы, что весьма нелегко после всего на¬
копленного нами за семьдесят лет.
Глобальный характер процессов, которым посвящена дис¬
куссия, подсказал подбор участников и направление большин¬
ства выступлений. В дискуссии участвовали ученые из инсти¬
тута Латинской Америки: канд. экон, наук А. Д. Бекаревич,
канд. ист. наук Э. С. Дабагян, д-р ист. наук Ю. Н. Королев,
канд. ист. наук М. Л. Чумакова, канд. ист. наук Я. Г. Шемя¬
кин, д-р ист. наук А. Ф. Шульговский; Института мировой
экономики и международных отношений: канд. ист. наук
Т. Е. Ворожейкина, канд. ист. наук И. Н. Зорина, канд. ист.
наук К. Л. Майданик, д-р ист. наук Г. И. Мирский; Института
общественных наук: д-р филос. паук А. В. Шестопал; Инсти¬
тута экономики мировой социалистической системы: д-р
фил. наук И. М. Клямкин, канд. ист. наук А. М. Мигранян;
Института международного рабочего движения: канд. ист. наук
С. М. Хенкин; Высшей школы профсоюзного движения: канд.
ист. наук А. В. Харламенко; Тульского пединститута: канд.
ист. наук В. П. Тоцкий, а также сотрудники журнала А. А. Аве¬
тисян, А. В. Гришин, канд. ист. наук В. Н. Гришин. Обсужде¬
ние вел главный редактор журнала д-р. ист. наук С. А. Ми¬
коян.
2 Латинская Америка, № 1
33

Алексей Шестопал: «Диалектика демократии
и авторитаризма»
В условиях развертывания нового эта¬
па научно-технической революции — этапа
«высоких технологий» — в мировом сооб¬
ществе складываются два социально-эко¬
номических и политических проекта. Авто¬
ритарно-технократический (неоконсерва¬
тивный, он же неолиберальный) проект
значительно сокращает участие массы на¬
селения в принятии решений. В сфера
международной идеологи этого проекта
делают упор на диктат мировых техноло¬
гических центров: в скрытой, мягкой фор¬
ме «окультуризации» или в жесткой фор¬
ме интервенционизма (технологического,
информационного, экономического, вплоть
до политического и военного).
Авторитарно-технократическому противостоит демократический, гу¬
манистический проект, в создании которого участвуют очень разные
силы, социалисты и коммунисты, социал-демократы и экологисты, па¬
цифисты и прогрессивные религиозные движения. Во внутренней по¬
литике этот проект делает упор на демократизацию различных сфер
общественной жизни. За счет массового участия в принятии и реали¬
зации решений преодолевается отчуждение человека, идет гуманизация
экономики, осуществляется демократический контроль над введением
и использованием новых технологий. Таким образом, основное внима¬
ние здесь уделяется именно человеку, раскрытию его творческих
способностей. В международном плане этот проект предполагает демо¬
кратизацию отношений внутри мирового сообщества, его экономиче¬
ских, политических, культурных, экологических связей, обеспечение
безопасности всех участников международного процесса.
Очень интересно, в плане сравнительного анализа, рассмотреть,,
как эти конкурирующие проекты проявляются в условиях среднераз¬
витых обществ, которые сейчас пытаются взять барьер высоких тех¬
нологий. Я глубоко уверен, что для нас, советских специалистов — со¬
циологов, политологов, экономистов — при всей значимости изучения
моделей развитых стран, например, англосаксонских, особую важ¬
ность представляют модели стран среднеразвитых (Латинской Амери¬
ки, Южной и Восточной Европы), т. е. тех, кто наряду с нами участ¬
вуют в процессе догоняющего развития.
С этой точки зрения весьма плодотворно сравнить исторические
процессы, которые проходят в Мексике, Испании и у нас, в России.
Эти три страны вступили в XX в. как преимущественно крестьянские
общества, к тому же с очень сложным этническим составом? В первой
половине нашего века они пережили гражданские войны с разным ис¬
ходом и по-разному двигались от гражданской войны к гражданскому
34

миру. Все три общества пережили полосу однопартийных авторитар¬
ных режимов. Причем, это был левый, правый и центристский автори¬
таризм. Мне представляется, что Мексика - любопытный пример цент¬
ристского авторитаризма, потому что мы больше привыкли говорить
об авторитаризме левом и правом.
Вторая половина XX в.- период, когда эти три общества (мекси¬
канцы, испанцы и мы) переживают процесс демократизации. Причем,
процесс демократизации инициирован как внешними по отношению к
авторитарным режимами силами, т. е. силами гражданского общества,
так и самой авторитарной властью. То, что я наблюдаю на протяже¬
нии уже 20 лет в Мексике, и более краткое знакомство с испанскими
политическими реалиями показали мне, как сама авторитарная власть
осознанно и неосознанно участвует в разворачивании демократическо¬
го процесса.
Какие общие выводы напрашиваются из этих сравнений? Прежде
всего - глубокая диалектика авторитаризма и демократии. Не авто¬
ритаризм или демократия, а авторитаризм и демократия в глубоком
взаимовлиянии и переплетении. В определенных ситуациях мы видим,
как действуют демократические механизмы в поддержку авторитариз¬
ма. На разных этапах во всех трех сравниваемых обществах складыва¬
лись и манипулировались сверху демократические, массовые механиз¬
мы поддержки авторитаризма. И мы видим, как действуют авторитар¬
ная поддержка, в том числе авторитарные гарантии процесса
демократизации, что особенно важно в условиях остроконфликтного,
догоняющего развития. Вспомним, например, роль королевской власти
в подавлении правоэкстремистского, антипарламентского путча в
Испании.
Вопрос, который, мне представляется, в этом плане ключевым -
это вопрос выбора ценностей. Как относиться к демократии? Инстру¬
ментально? Тогда получаем авторитарное решение. Для авторитаризма
демократия подчас выгодный и удобный инструмент обеспечения мас¬
совой поддержки. Либо демократия является самоценностью, что от¬
нюдь не исключает реалистических признаний авторитарных элемен¬
тов в рамках политических институтов и систем. Примечательно, что
Мексика, Испания и Россия переживают современный процесс демо¬
кратизации с правительствами, руководствующимися социалистиче¬
ской идеологией, признающими социалистическую систему ценностей
при всем различии, которое существует между мексиканским социа¬
лизмом, идеологией испанских социалистов и нашей идеологией социа¬
лизма советского типа, находящегося в процессе обновления.
Мне думается в то же время, что опыт прошлого - опыт взаимо¬
действия демократических и авторитарных структур в период индуст¬
риализации среднеразвитых обществ - не должен абсолютизироваться.
Сейчас в условиях перехода к обществу постиндустриальному, инфор¬
мационному имеется больше базовых предпосылок для развертывания
демократии. Это связано с характером труда - более творческим, более
самостоятельным, требующим самоуправления в наиболее глубоких
сферах общественной жизни. Меняются средства и содержание инфор¬
мации, причем, если вначале появляется больше возможностей для
2*
35

идеологического манипулирования индивидом через новые средства ин¬
формации, то потом наоборот — новые методы информации дают боль¬
шие возможности для осознанного выбора, для саморегулирования каж¬
дого члена общества, для его влияния на структуры власти.
Таким образом мне представляется, что общества, к которым мы
принадлежим - Латинской Америки, Южной и Восточной Европы,-
вносят значительный вклад в становление международного демократи¬
ческого проекта. И мы имеем широкие возможности для диалога, по¬
скольку у нас есть очень много общих проблем и точек соприкос¬
новения.
А. Гришин. Применим ли термин «тоталитарные режимы» к рас¬
смотренным вами историческим примерам?
А. Шестопал. Я не употреблял термин «тоталитарный». Каждый
из нас работает в своей системе категорий. Я использовал термин «ав¬
торитарный» режим. Думаю, что для среднеразвитых обществ харак¬
терен не просто авторитарный, но военно-авторитарный тип. Это видно
и по нашей истории, где в XX в. преобладают не только авторитарно¬
политические, но и военно-авторитарные структуры. Латиноамерикан¬
цы дают много примеров военно-авторитарных решений.
Реплика. Совершенно ясно, что тоталитарные режимы XX в.,
будь то сталинский или гитлеровский, совершенно не сравнимы ни с
какими авторитарными режимами.
А. Шестопал. Есть множество дефиниций для советской модели
социализма 30-40-х годов: социализм тоталитарный, казарменный, ад¬
министративно-командный, государственный, бюрократический. Я для
себя определяю наш социализм, сложившийся в первые послереволю¬
ционные десятилетия, как военный социализм, который движется, на¬
чиная с 50-х годов, к социализму мирного общества. Для меня эта чер¬
та при всех других моментах является определяющей в понимании
нашего исторического движения.
Я, может быть, несколько неосторожно пользовался обобщающими
характеристиками, когда говорил о социалистических ценностях в трех
обществах: Мексике, Испании и России. Различия огромны. Но мне
было интересно посмотреть не только на то, что разделяет нас, но и на
то, что сближает к итогу XX в., несмотря на то, что двигались мы раз¬
ными путями: одни шли через левоавторитарные решения, другие че¬
рез правоавторитарные, третьи через центристские, но все прошли по¬
лосу авторитарных решений и пришли к поискам демократизации в
рамках социалистических идеалов.
С. Микоян. Вы сказали о роли армии и военных. Но мне кажется,
что во всех трех странах армия только изначально участвовала в ус¬
тановлении режима, а в дальнейшем как раз все три режима обходи¬
лись в общем-то без армий - она оставалась в казармах.
А. Шестопал. Во всех трех случаях роль армии - прямая, либо
как «серого кардинала», закулисного участника событий — очень вели¬
ка. Уверен, что в среднеразвитых обществах ее роль не ниже, чем в
условиях слаборазвитых стран. Конечно, армия может по-разному
себя проявлять. Вспомним роль Жукова при аресте Берии, либо в ре¬
шающий момент борьбы Хрущева с группировкой Молотова и Булга¬
36

нина. Я помню Мексику в критической ситуации 1968 г. В конечном
счете судьбу тогда решила армия.
С. Микоян. Ее позвали... Она не сама пришла.
А. Шестопал. Позвать можно только того, кто готов действовать,
когда его позовут. Есть ситуации, когда зовут, а никто не откликается.
Голос зовущего оказывается гласом вопиющего в пустыне.
А. Шульговский. Вы говорите о том, что Мексика своеобразно ори¬
ентируется на социалистические идеалы. Но мне кажется, что, если до
недавнего прошлого это может быть было и верно, то сейчас правящей
партией вполне сознательно взят курс на неоконсервативные идеалы.
Конечно, там существуют и другие группировки, таков феномен карде-
низма - возрождение, я бы сказал, социалистического популизма. Вы
продолжаете считать, что правящая партия ориентируется на социа¬
листические идеалы, пусть в мексиканской ипостаси?
А. Шестопал. В Мексике идет сейчас очень острая борьба за вы¬
бор стиля развития: или это авторитарно-технократический выбор, илп
альтернативный, демократический, гуманистистическпй, который во
многом связан с наследием, традициями социализма в Мексике. Идеи
социализма в Мексике существуют в очень широкой гамме. В ПРИ
есть живые силы, которые развивают наследие мексиканского социа¬
лизма; кое-кто из них ушел к карденистам, кое-кто остался внутри
партии. Я бы не относил всех сторонников ПРИ к авторитарным тех¬
нократам. И конечно, необычайно интересно карденистское движение.
Так что мне представляется, что социалистические традиции, социали¬
стические идеалы в Мексике сейчас очень динамичны.
Георгий Мирский: «В конечном счете буржуазия
не нуждается в диктатуре»
Роль буржуазии в процессе перехода
от авторитаризма к демократии - мне бы
хотелось затронуть данный аспект обсуж¬
даемой темы. Дело в том, что у нас по
традиции всегда относились к буржуазии
как к классу, который в силу своей экс¬
плуататорской, угнетательской природы
склонен к наиболее реакционным видам
политического господства.
Между тем оставались в тени выска¬
зывания классиков марксизма на эту тему.
Например, Маркс писал, что буржуазия
питает отвращение к военному деспотиз¬
му. И, наконец, Ленин отмечал - что очень
важно - нормальное капиталистическое об¬
щество не может успешно развиваться без
упроченного представительного строя. Дело не только в этих цитатах,
айв логике самого развития и существования буржуазии, которая и на
самом деле, вкладывая капиталы в бизнес,— а каждое вложение капита¬
37

лов это уже риск,- естественно должна быть заинтересована в наличии
стабильной обстановки в стране и в наличии такого правительства, ко¬
торое она бы могла контролировать. (Вот почему парламентская пред¬
ставительная система, как заметил Ленин, действительно является для
буржуазии оптимальной в нормальных, подчеркиваю, условиях, в нор¬
мальном капиталистическом обществе. Вы можете возразить, что в Ла¬
тинской Америке мы имеем дело с ненормальным развитием, и я ча¬
стично с этим соглашусь.) Режим же деспотический, непредсказуемый,
неконтролируемый не может быть достаточно стабильным и спокойным
с точки зрения людей, собирающихся вкладывать свои капиталы в ка¬
кое-то дело.
Опыт стран Латинской Америки, по-моему, подтверждает данную
мысль. Я всегда считал, что нельзя называть фашистскими режимы,
которые образовались в Чили после свержения Альенде, и в Бразилии
после переворота 1964 г. Одно дело - фашистские методы, которые мо¬
гут применяться в самых разных странах, на самом различном уров¬
не развития, используя то, что лежит в самой человеческой природе,
худшие ее черты. И другое дело — социально-экономические и полити¬
ческие структуры. Я считаю, что фашизм как явление не мыслим без
целого ряда черт: без массовой социальной опоры в низах, без опре¬
деленной идеологической мистики, без партии и т. д. Поскольку воен¬
ный режим не имеет именно тех черт, которые могли бы дать ему ос¬
нования считаться фашистским (глубоких корней в массах, сильной
идеологии, «консервирующей» режим, идеологии, основанной на дема¬
гогии социальной, национальной, позволяющей рекрутировать и оболва¬
нивать уже новое поколение), постольку латиноамериканские диктату¬
ры «держатся» именно на том, что предотвращают угрозу слева. Они
не допустили захвата власти марксистами, «навели порядок», «отвели
общества от края пропасти, от хаоса и анархии» и пр.
Однако проходит какое-то время, и поскольку не наблюдается воз¬
рождения достаточно сильных левых движений, для буржуазии нужда
в таком режиме постепенно проходит. Мавр сделал свое дело: плохо
ли, хорошо - это другой вопрос. И в этих условиях, конечно, raison
d’etre, смысл существования этого режима — военной диктатуры — все
больше и больше терялся с точки зрения буржуазии, именно потому,
подчеркиваю, что не было реальной угрозы слева. А раз так, то зачем
терпеть этот деспотический, непредсказуемый, капризный, своевольный
и к тому же еще и бездарный с точки зрения экономической и соци¬
альной, военный режим. Я уже не говорю о том, что происходит и дру¬
гой процесс, эрозия самого режима, его одряхление. Об этом уже мно¬
го написано всеми, кто писал о процессе бразильской апертуры. Часть
военных считают, что дело сделано и пора возвращаться в казармы,
другие наоборот выступают за увековечение роли армии. Сама воен¬
ная верхушка, став правительницей страны, отрывается от военного
истэблишмента, развиваются противоречия между темп военными, ко¬
торые сидят в президентском дворце или правительстве, и теми, кото¬
рые командуют военными гарнизонами, округами и т. д. Наступает
усталость. Диктатура всегда рано или поздно вообще проявляет уста¬
лость, если не опирается на массовый энтузиазм низов.
38

И все это вместе взятое, складываясь одно к одному, приводит к та¬
кой ситуации, когда перед военными (бразильскими в данном случае)
ставится вопрос о переходе к демократии. Я не хочу сказать, что сме¬
нявшие друг друга президенты заранее все обдумали. Конечно, это не
так все делается. Но логика вещей, сам ход событий постепенно под¬
талкивает их к этому, и выводит на поверхность новых людей (за¬
метьте, что каждый последующий президент отличался от предыду¬
щего именно в этом смысле, и люди, захватившие власть в 1964 г.,-
это были уже не те генералы, которые потом заканчивали процесс
перехода от военной диктатуры к демократии). Несколько иначе об-
стоятело дело в Аргентине, поскольку там и ситуация была другая.
Вы знаете, что там военные пришли к власти не в результате какой-
то угрозы захвата страны левыми, марксистами и т. д. Хотя надо ска¬
зать, что то экстремистское движение, которое там было, конечно, об¬
легчило возможность прихода к власти военных, во всяком с л уч г. 1
дало им необходимый предлог. В Турции военные использовали тот же
самый аргумент, действительно навели «порядок», и люди перекрести¬
лись, хотя турки и не крестятся. В Турции какая-то латиноамерикан¬
ская модель взаимоотношений военных и гражданских. Сколько раз
военные, когда страна оказывалась на краю пропасти, с их точки зре¬
ния, вмешивались, все разгоняли, распускали, а потом все возвраща¬
лось на круги своя... И заметьте, что партии, пусть и под новыми
названиями, возрождаются те же, что и были. И в Бразилии, и в Ар¬
гентине — те же радикалы, консерваторы и т. д. Когда в стране су¬
ществует гражданское общество, хоть в какой-то мере (я не хочу
сказать, что в Турции оно особенно развитое, но в зародышевом со¬
стоянии оно все-таки есть), то военные могут играть роль полицейско¬
го, жандарма, сторожа, арбитра - не более. Им не удастся уже корен ¬
ным образом переменить всю структуру (то, что хотели сделать
греческие полковники,- помните, их символом был феникс, возрождаю¬
щийся из пепла,— т. е. увековечить власть военных). Ничего из этого
не получилось, не могло в такой развитой стране, как Греция полу¬
читься. И даже в Турции. Возрождаются те же партии, военные опять
уходят в казармы. Да и вряд ли военные сами стремятся устанавли¬
вать долговременную диктатуру, которая бы проникла во все поры об¬
щества, создала бы совершенно новую систему. Нет. Опп свергают тот
режим, который с их точки зрения оказывается несостоятельным, или
не может обеспечить «порядок». Свергают этот режим, но оставляют
систему, а это совершенно разные понятия: система и режим. Свергая
режим, они охраняют и укрепляют тем самым систему и обеспечива¬
ют ее более или менее правильное функционирование, обеспечивают
правила игры, которые они установили. Если посмотреть под этим уг¬
лом зрения, то по мере развития буржуазии, упрочения ее экономи¬
ческого могущества, развития политической культуры, она все в мень¬
шей степени начинает нуждаться в таких острых блюдах, как военная
диктатура. В том числе и в Латинской Америке. Это одна тенденция.
Но другая заключается в том, что в условиях слаборазвитого все еще
капитализма, во многом ненормального, уродливого и т. д., который
только стремится в тенденции стать «западным», в условиях этого во¬
39

сточною, азиатского, африканского и даже гораздо более цивилизован¬
ного латиноамериканского капитализма, неизбежно будут и при демо¬
кратии возникать ситуации, то и дело приводящие к активизации сил,
отрицающих всю модель развития зависимого капитализма. Они могут
привлекать широкие массы, но тогда опять будут, воспроизводиться
все те ситуации, с которых я начал.
А. Бекаревич. Практика стран Латинской Америки свидетельству¬
ет о том, что демократия после ухода военных режимов не справля¬
ется со своими задачами. И дела-то идут, как правило, хуже.
Г. Мирский. Этот вопрос не такой уж сложный, как кажется.
Дело в том, что, например, бразильские генералы, взяв власть, снача¬
ла проводили достаточно разумные меры с точки зрения буржуазии и
многое сделали для стабильности страны, и в экономике был резкий
скачок, и т. д. Но сама по себе экономика - именно вследствие бурно¬
го развития - настолько усложняется, что прежние, относительно про¬
стые методы, которыми генералы навели порядок и дали необходимый
толчок, уже неэффективны. В принципе, военные не могут управлять
экономикой, они могут привлечь прекрасных экономистов, на какое-то
время. Но и это исключение. Как правило, военные некомпетентны в
данных вопросах. Вы говорите о том, что демократия порождает новые
проблемы. Это тоже понятно. Потому что ведь отличительная черта
диктатуры, в том числе и военной, в том, что она твердо держит в
«узде» общество. Заметье, если взять классический пример, в Испании
после ухода Франко возросла преступность и т. д. Понятно? Скажем,
при Гитлере, какая могла быть мафия? Какая могла быть организован¬
ная преступность? Был порядок, и поезда ходили строго по расписа¬
нию. А при переходе к какой-то новой экономической системе люди,
которых раньше держали за горло, начинают бастовать. Они требуют
повышения зарплаты, «распоясываются» профсоюзы и пр. Далее, де¬
мократическое правительство имеет тот «минус» по сравнению с воен¬
ными, что последние, если что-то постановили, решили, то твердо про¬
водят в жизнь. Никаких других мнений. А тут нужен консенсус. Тут
нужно смотреть направо, налево... Диктатура не нуждается в консен¬
сусе, и диктатор не думает о том, что, если он что-то не сделает, то
развалится коалиция. Там нет коалиции. Там диктатура. А тут любой,
кто приходит на смену диктатору, должен думать о том, как бы пра¬
вительство не пало в результате вотума недоверия и избегает приня¬
тия радикальных мер.
Анатолий Шульговский: «Нет оснований идеализировать
процессы демократизации...»
Я думаю, что мы не случайно впервые собрались в таком расши¬
ренном составе. Среди нас не только специалисты по Латинской Аме¬
рике, по и исследователи «третьего мира», специалисты еще более ши¬
рокого плана, которые занимаются, так сказать, философией истории.
Я думаю, что это закономерно. Мир становится настолько взаимозави¬
симым и в то же время многообразным, что трудно понять события,
40

происходящие в том или ином регионе
без их осмысления в контексте мировых
процессов.
В этой связи мне вспоминаются слова
известного латиноамериканского марксиста
и выдающегося мыслителя Хосе Карлоса
Мариатеги, который говорил, что, идя по
дорогам Вселенной, по дорогам Ойкумены,
мы приближаемся к самим себе.
Уже первые выступления показали,
что нередко, говоря о проблемах, относя¬
щихся, казалось бы, исключительно к Ла¬
тинской Америке, мы имеем в виду и те
процессы, которые происходят в нашей
стране, а в более широком плане - в со¬
циалистическом мире.
Возвращаясь к проблематике Латинской Америки сразу же следу¬
ет отметить, что маргинализация и пауперизация широких слоев на¬
селения приобрели такие масштабы, что, по мнению многих политиче¬
ских и общественных деятелей и ученых такой международной орга¬
низации, как ЭКЛА, латиноамериканские страны стоят перед угрозой
социальной дезинтеграции. Но разве в той или иной степени то же не
характерно для нашей страны?
Представители широкого спектра демократических и прогрессивных
сил борются за то, чтобы устранить причины маргинализации и паупе¬
ризации, подвести под демократию прочный фундамент, основанный на
принципах социальной справедливости, подлинного равенства и гума¬
низма.
Стремясь примирить противоречия, голоса из либерально-рефор¬
мистских кругов призывают к консенсусу различных политических
сил, чтобы упрочить демократические завоевания. Сама по себе идея
демократического консенсуса рождается не на пустом месте. Но воз¬
можности консенсуса, на мой взгляд, имеют свои пределы. И это преж¬
де всего объясняется острыми социальными противоречиями как
традиционными, так и нового типа, которые возникают в странах Ла¬
тинской Америки.
Существует противоречие между трудом и капиталом. Классиче¬
ское противоречие, но оно, если можно так сказать, интегрируется в
новую систему противоречий, о которых здесь уже говорил А. Шесто¬
пал. Речь идет о противоречиях между различными проектами: техно¬
кратическим, транснациональным и проектом демократическим, будем
говорить народным в самом широком смысле слова. Забывать об этом
вряд ли плодотворно. В нашей же литературе в последнее время, ска¬
жем в работах В. Шейниса, Ю. Королева, по сути дела берется только
одна сторона транснационализации, поскольку подчеркивается, что это
прогрессивный исторический процесс, перед императивами которого
должны склонить головы различные политические силы. Но мы знаем,
что во взаимозависимом и в то же время многообразном мире крите¬
рии прогресса и регресса во многом сейчас пересматриваются. Еще не¬
41

известно, является ли это прогрессом, когда социально выбраковываются
миллионы и миллионы людей, полных творческой энергии и сил. Мы
нередко ссылаемся на то, что выбраковываются маргиналы, которые не
могут адаптироваться к императивам современноц модернизации. Это
далеко не так. Сейчас характер новых социальных противоречий в Ла¬
тинской Америке во многом определяется тем, что сам феномен мар¬
гинализации уже совсем иной, чем в годы политики импортзамещаю-
щей индустриализации. Нынешние маргиналы - это не только и не
столько мигранты из сельских районов, но прежде всего и преимуще¬
ственно - инженеры и техники, интеллигенты в широком смысле сло¬
ва, рабочие, т. е. люди в общем-то насильственно лишенные права са¬
мореализации. Иными словами, ныне проблема маргинализации стоит
во многом по-новому. И это новое важно увидеть и осмыслить. Поэто¬
му, думается, нет оснований идеализировать процессы демократизации,
происходящие в странах Латинской Америки, хотя естественно, они
носят позитивный характер. Но при этом важно не забывать, что в
недрах латиноамериканского общества зреют острые социальные про¬
тиворечия, выдвигаются различные социально-политические проекты
выхода из кризиса.
Я думаю, что в общем плане главное противоречие в странах Ла¬
тинской Америки - это противоречие между теми силами, которые
выступают чуть ли не за фатальное подчинение императивам процес¬
са транснационализации, и теми, кто, хотя и не игнорирует данный
процесс, в то же время выдвигает альтернативу, опирающуюся на те
патриотические, народные, гуманистические идеалы, без которых почти
неизбежно может произойти разрушение национальных государств.
Сейчас мы сталкиваемся, не знаю, согласятся ли с этим товарищи
или нет, с новым феноменом. Вновь приобретает научную актуаль¬
ность такое понятие, как народ в самом чистом, самом великом смыс¬
ле этого слова. А следовательно, мы уже не можем оперировать кате¬
гориями редукционизма как экономического, так и классового. Рабочий
класс - и я вижу в этом источник нового оптимизма - с точки зрения
перспектив борьбы рабочего класса (это проявляется и в выступлениях
рабочего класса нашей страны) - становится неразрывной частью на¬
рода. Происходит бесспорное обогащение целей и задач борьбы рабо¬
чих, которая все более сближается с новыми социальными движения¬
ми, выступающими с позиций гуманизма, трудового народа в самом
широком, повторяю, и благородном смысле этого слова. Этот гуманизм
все более явственно характеризуется неприятием транснациональной
модели общественного развития, основанной, как говорят ее сторонни¬
ки, на ценностях англосаксонской и в более широком плане «атланти¬
ческой» цивилизации. Иными словами, речь здесь идет о том, что в
различных регионах мира (и не только в Латинской Америке) растет
число тех, кто отказывается признать данный тип цивилизации стол¬
бовым путем прогресса, который выведет человечество на новый уро¬
вень качества жизни и благосостояния. Нередко как своего рода пара¬
дигму прогресса приводят (в том числе и в нашей публицистике) при¬
мер капиталистических стран Западной Европы, положение в которых-
де свидетельствует о том, какие блага несет народам технологическая
42

революция. Но какова цена этой революции? Какие она приносит бла¬
га и кому? Мне всегда становится не по себе, когда я слышу, что-де
от подобного рода революции в странах Западной Европы выиграли
2/3 населения, а одна треть - аутсайдеры, которые не сумели адапти¬
роваться к императивам модернизации, оказавшись на обочине исто¬
рии. Но ведь такие арифметические выкладки свидетельствуют об от¬
сутствии элементарных гуманистических ориентиров в видении меняю¬
щегося мира. Действительно, какой же это прогресс, когда столько
людей (а ведь нет никакой гарантии, что одна треть людей не станет
двумя третями) заносятся чуть ли не с компьютерной беспристраст¬
ностью в число аутсайдеров и неудачников, которые должны уступить
дорогу сильным и удачливым.
Мне довелось во время празднования 200-летия Великой француз¬
ской революции побывать в Париже. Не скрою, меня поразило в этом
городе большое количество нищих, обездоленных людей, ищущих хотя
бы кусок хлеба, чтобы утолить голод. Здесь только что кто-то бросил
реплику, что речь идет о парижских клошарах, хотелось бы этому ве¬
рить. Однако на деле эти обездоленные относятся в своем большинст¬
ве к тем маргиналам, которых прежде всего породила «великая» техно¬
логическая революция, они вовсе не являются фольклорно-опереточным
аксессуаром Парижа. И наверное, не случайно в дни, когда официаль¬
ная Франция холодновато-протокольно отмечала годовщину революции,
на площади Бастилии французские коммунисты и представители дру¬
гих левых сил организовали альтернативное празднование этой вели¬
кой даты, и сколько на этой площади присутствовало простых фран¬
цузов, представителей стран «третьего мира», для которых свобода,
равенство, братство не являются экспонатами музея исторических ра¬
ритетов, а чем-то живым и волнующим. Это празднование у меня лич¬
но ассоциируется, образно говоря, с феноменом «терсермундизации»
развитых стран Запада. Люди труда и обездоленные различных кон¬
тинентов протягивают друг другу руки, проявляя все большую соли¬
дарность в борьбе за лучший мир, за подлинную свободу и демокра¬
тию. Признаюсь, мне становится не по себе, когда некоторые наши
публицисты, да и известные писатели, например, говорят, что в Испа¬
нии построен профсоюзный социализм, а Франция представляет собой
чуть ли не эталон демократии. В этой связи особую, поцстине чудо¬
действенную роль, играет не только для нас, но и для всего мира, пе¬
рестройка, которую с полным правом называют революцией. Нередко
в нашей публицистике с поразительной настойчивостью высказывается
мысль о том, что наша страна должна вернуться в лоно «обычной»
человеческой цивилизации. Плоха ли, хороша ли эта цивилизация, но
во всяком случае она доказала свою эффективность, прогрессивность и
динамизм по сравнению с тем, что происходило в нашей стране. Да,
мы действительно должны учитывать опыт других стран, иных соци¬
альных систем, многое радикально менять. Но это ничего общего не
имеет с тем, чтобы отказаться от нашей собственной истории, проры¬
вов в будущее нашей родины с их трагическими неудачами и потря¬
сениями. Наша история создала условия для победы Великой револю¬
ции, которая несла в себе огромные созидательные возможности. Ре¬
43

волюционная суть перестройки состоит в том, чтобы, мобилизовав наши
духовные п идейные ценности, а не отказываясь от них, двинуться
вперед по пути обновления социализма, его обогащения всеми достиже¬
ниями мировой гуманистической мысли. Собственно говоря, именно это¬
го от нас ждут прогрессивные силы всего мира, в т‘ом числе и страны
Латинской Америки, понимая, что только такой путь перестройки по¬
может народам на деле осуществить свое суверенное право на свободу
выбора путей общественного развития.
Андраник Мигранян: «Авторитаризм — мечта для нас»
ни консенсуса по базисным
Если верить Марксу, то согласно его
терминологии - формационно мы находим¬
ся впереди всех в мире. Однако с точки
зрения режима мы — позади всех. Любой
нормальный латиноамериканский режим
действует в условиях рыночных отноше¬
ний. В этом смысле мы от них качественно
отличаемся.
Основная идея авторитаризма заклю¬
чается, как мне представляется, в осуще¬
ствлении деэтатизации. При сломе тради¬
ционных структур создаются новые - на
основе новых ценностей, возникают конф¬
ликтующие центры. И как правило новые
структуры не в состоянии примирить конф¬
ликтующие интересы. Нет ни механизма,
ценностям между вовлеченными в социаль¬
но-политическую жизнь группами.
Я вижу классическую роль авторитарного режима следующим об¬
разом: сделать все необходимое для постепенного включения всех ан-
тисистемных сил в органическое взаимодействие на определенном эта¬
пе в рамках гражданского общества — под сенью сильной авторитарной
власти. Сегодня мы должны признать, что в плане развития политиче¬
ской системы и политического режима мы далеко позади Латинской
Америки, Южной Кореи, других новых индустриальных стран. Мы да¬
леко позади этих стран даже в плане демократической политической
культуры. У нас за плечами всего лишь несколько месяцев слабой,
практически недееспособной демократии за тысячелетнюю историю
России. Эти некоторые замечания — для того, чтобы еще раз отметить,
что публицистам позволительно, но ученым непростительно не отличить
тоталитаризм от авторитаризма, и вследствие этого не осознавать ясно
и четко, от каких исходных рубежей мы двигаемся, начав процесс на¬
шей перестройки. И хотя все вроде бы читают тексты, где показаны
различия, но все равно предпочитают этого как бы не видеть. Даже
ученые повторяют то, что вошло в наши официальные тексты: что был
у нас авторитарный стиль, авторитарные методы. Этого достаточно,
чтобы считаЛЬсь, что мы идем как бы от авторитаризма к демократии.
44

У нас нет авторитаризма. Мы его просто не имеем. При авторитариз¬
ме у нас должны быть разгосударствлены экономика, социальная и
культурная сферы. Любой мало-мальский авторитаризм в Латинской
Америке, в Африке, в другом месте, не пашет, не сеет, не сажает, не
проверяет репертуары и т. д. Авторитаризм — это мечта для нас. Вот
почему меня просто поражает, когда критики говорят, что мы уходим
•от авторитаризма, и вдруг Мигранян призывает перейти к авторита¬
ризму. Это просто нежелание вчитаться в текст. В «Новом мире», мне
казалось, что я достаточно четко «развел» понятия тоталитаризм и ав¬
торитаризм и показал какие у нас исходные рубежи. Когда будет у
нас экономика свободная, когда будет у нас культура свободная, когда
у нас идеология не будет играть той роли, которую она все еще играет
и мы будем иметь другие ценности, разделяемые большинством, если
не всеми, и только в политической сфере останется сильная власть, вот
тогда мы можем сказать, что имеем авторитаризм. Мы еще далеки
ют этого. Это все еще кажется мне мечтой.
В истории никогда не осуществлялся мирный переход от тоталита¬
ризма к авторитаризму. Никогда. Это первый эксперимент. Мы совер¬
шенно в другом измерении находимся. Я говорю о Латинской Америке
новее не потому, что эти страны имеют однотипный с нами режим и
многие критики говорят о незакономерности прямых исторических па¬
раллелей. Просто здесь, как и в странах Южной Европы и в Южной
Корее, отработан переход от авторитаризма к демократии. Отработан
не только теоретически. В этих странах в той или иной степени осу¬
ществлен и практический переход к демократии. Этот переход от ав¬
торитаризма не носит автоматического характера и не является необ¬
ратимым. Как показывает исторический опыт этих стран возможны и
попятные движения. Демократия — это конфликт институционально
оформленных интересов. Но в основе демократически функционирую¬
щего общества лежит консенсус между всеми, по крайней мере основ¬
ными, действующими лицами в политическом и социальном процессе.
Так вот, слабая демократия постоянно подвергается тому, что этот кон¬
сенсус при столкновении общества с кризисами нарушается. При этол!
неглубоко интериоризированные ценности не предотвращают острые
конфликты интересов. Недостаточно окрепший институциональный
механизм не справляется с этими конфликтами. Вот почему еще дол¬
гое время возродившиеся демократии в Аргентине, Бразилии, некото¬
рых других латиноамериканских странах - уязвимы, и подвергаются в
кризисных ситуациях искушению авторитаризмом. В отличие от ла¬
тиноамериканских стран мы находимся в еще худшем положении.
У них разгосударствленная собственность, достаточно развитый рынок,
основы гражданского общества. А мы на пятом году перестройки не мо-
жвхМ открыто заявить, что наша цель - создание нормального рынка,
нормальных рыночных отношений, признание частной собственности
наравне с другими формами и много, много других вещей. Когда мы
ловчим и говорим всякие малопонятные вещи типа социалистический
рынок, социалистический плюрализм, социалистическое то, другое, то
очевидно, что между нами и демократией разрыв несравненно боль¬
ший чем у латиноамериканских стран. Эйфория наших «демократов»
45

и их призывы к немедленному переходу к демократии, мне кажется,,
просто нелепы. Нет в обществе структур, нет механизма согласования
интересов, их нет, отсюда нет консенсуса. А какая может быть демо¬
кратия без консенсуса? Мы можем созвать, конечно, советы на каждом
уровне и передать им власть. Но мы знаем опыт Африки. Вы занимае¬
тесь «третьим миром» и знаете, что разработка и принятие демократи¬
ческой конституции недостаточны для того, чтобы утвердить демокра¬
тию и передать власть каким-то представительным органам. Они сра¬
зу же сами трансформируются в соответствии с реально сложившими¬
ся структурами в обществе: экономическими, социальными, политиче¬
скими. При анализе политических режимов я не очень пользуюсь марк¬
сизмом, но в данном случае я в большей степени марксист, чем наши
«демократы», потому что я не могу игнорировать реальную действи¬
тельность и считать, что мы можем перейти к демократии, не имея всю
ту инфраструктуру, которая необходима для подобного перехода.
Не могу не отметить, что еще в одном отношении параллели наше¬
го режима с традиционными, переходящими в стадию индустриализма
с ломкой сложившихся социальных связей в обществе, весьма сущест¬
венны и обоснованы. Как тоталитарный режим, так и традиционные
общества являются одномерными и ограниченными. В традиционных
обществах все формы жизнедеятельности регламентированы традицией,
обычаями, религиозными предписаниями. При тоталитарном режиме
также все формы жизнедеятельности предписаны исходя из абстракт¬
но-рассудочной схемы. Как при переходе к капитализму и рынку в
традиционных обществах происходит переход от одномерности и пред-
писанности к спонтанности и конфликту, так и при переходе от тота¬
литарной формы одномерности к рынку происходит возврат к много¬
мерности, спонтанности и конфликту. Как уже было показано выше,
отсутствие консенсуса и механизма разрешения конфликтов приводит
к возникновению в политической сфере на этапе перехода авторитар¬
ного режима. Вот в каком отношении оправдан и поучителен, на мой
взгляд, сравнительный анализ модернизации традиционных обществ и
тоталитарных режимов.
Я хотел бы присоединиться к тем выступавшим, которые говорили
о внутренней органической взаимосвязи между авторитаризмом и де¬
мократией и еще раз подчеркнуть, что между ними качественного раз¬
рыва нет. Почему? Потому что и там, и там есть гражданское общест¬
во. В демократиях оно в зрелом виде — само собой управляет, а при
авторитарном режиме — в незрелом, конфликтном виде нуждается в
том, чтобы все-таки некая сила сдерживала бушующие в нем страсти.
Но между тоталитаризмом и авторитаризмом качественный разрыв, безд¬
на. И эту бездну нам надо преодолеть. Эту бездну никто еще не преодо¬
левал. Вот почему я сейчас хочу сказать буквально два слова о Китае.
Так как Китай «ближе» всех к нам; традиционное общество, также
модернизирующееся в условиях социализма, громадная бюрократия, ап¬
парат и т. д. Уже на начальном этапе здесь удалось через свободные
зоны и пр. осуществить в экономической сфере определенные сдвиги.
Но я более чем уверен, что это было бы совершенно невозможно, если
бы на вершине власти не находился «отец-основатель» этой реформы.
46

Непререкаемый концептуально мыслящий, наделенный всеми властны¬
ми полномочиями — такой личностью был Дэн Сяопин. С ним была его
команда, которая подчинялась, слушалась и реализовала его волю. Ча¬
сто говорят: где гарантии, что власть такого лидера не станет тираниче¬
ской? Конечно, гарантии нет. Я выступал на Московской трибуне и ска¬
зал, что съезд может дать председателю чрезвычайные полномочия, рас¬
пустить все органы власти и т. д. Это вызвало бурю негодования в заде
со стороны нашей либеральной интеллигенции. Но дальше мне пришлось
сказать следующее. Если у нас будет продолжаться нынешний хаос,
придет другой диктатор, но уже без мандата народа, без обязательств
перед этим народом, диктатор, которого мы не знаем, и который не свя¬
зал себя с идеями модернизации, с идеей движения к каким-то не очень
четко оформленным, но по крайней мере прогрессивным целям. И тог¬
да он не спросит ни у съезда, ни у кого бы то ни было - ни о чем.
Опираясь на силовые и номенклатурные структуры и на народ, устав¬
ший, разочаровавшийся, которому все это надоело, который кроме уг¬
лубления и усиления кризиса ничего не видит,- в сложившейся си¬
туации он будет лишь аплодировать. И мне кажется, может быть я
ошибаюсь, дай Бог, чтобы я ошибся, но в ближайшие месяцы разыг¬
рается основная драма нашей перестройки. Или будет тот вариант,
который я предлагаю, и из этого нестабильного равновесия мы пойдем
вперед, но вперед вместе с сильной властью, которая создаст все не¬
обходимые структуры для перехода к демократии; или же мы пойдем
назад и потохм у нас впереди будут очень длительные конвульсии, на
мой взгляд, с непредсказуемыми последствиями. Но самое худшее, пов¬
торяю, если этот кризис будет продолжаться. То, что предлагается в
данном случае, это какая-то попытка теоретического выхода. А как бу¬
дет на практике, я, конечно, гарантий не могу давать. И вряд ли кто-
либо может их дать. Лишь конкретный политический процесс пока¬
жет — кто же прав.
К. Майданик. В чем же смысл концентрации власти в руках од¬
ной личности? Власть может двигаться, как барон Мюнхаузен, подни¬
мая себя за волосы собственных обещаний? Или же все-таки власть -
любая власть - должна опираться на некую силу. Этой силой может
«быть армия, может быть аппарат, массы — та или иная их часть...
А. Мигранян. Вот именно. Что мешает, собственно говоря, расши¬
рить снизу социальную базу перестройки и демократии? Мешает то,
что в центре нет политической воли, чтобы принимать радикальные ре¬
шения. Вот что мешает. И вот эта сильная власть нужна наверху,
чтобы снизу расширить базу. Что сделали китайцы? Это же очень про¬
сто. Одним решением практически больше половины страны сделали
сторонниками реформы. Одно решение - землю отдать крестьянам -
создало фантастическую социальную базу реформы. Вот для чего в
центре нужна сильная личная власть. Многие думают, что я предла¬
гаю сильную власть для того, чтобы у нас был какой-нибудь нео-
Сталин. Кроме того, на данном этапе сильная власть в центре должна
принять по крайней мере три важнейших закона: о свободе печати,
нужна печать, которая связала бы реформистов с нижними эшелона¬
ми; закон о неформальных организациях, что позволит создать парал-
47

дельные структуры, легитимизировать их; и, конечно, же сильный центр
и сильный диктатор сможет принять решение о реформе партии. Вот,
элементарно, уже третий год мы предлагаем — не только я, но и дру¬
гие - прямые выборы первых секретарей, хотя бы на уровне района
или города. Но ничего подобного не происходит. А раз так, то меха¬
низм торможения практически остается в неизменном виде. И конф¬
ликт, если, правда, будут сосуществовать и созываться съезды, как пар¬
тии так и Советов, конфликт между этими двумя структурами бу¬
дет углубляться и усиливаться. А мне кажется, что они должны были
бы реформироваться в соответствии с целостной концепцией, для того,
чтобы друг друга подталкивать, а не для того, чтобы друг другу ме¬
шать.
Когда в процессе разгосударствления экономической сферы возни¬
кают новые интересы, конечно, трагично для общества, осуществляю¬
щего реформу, если они своевременно не вовлекаются в конструктивное
сотрудничество - не легализуется и не легитимизируется конфликт ин¬
тересов. Если этого не происходит, то конфликт «уходит» внутрь. Та¬
кое было, кстати, в России, после убийства Александра II.
Практически опоздание с политической реформой, которая вновь
возникшие интересы и конфликты этих интересов могла бы вовлечь
в институциональный механизм разрешения споров, привело Китай к
кризисной ситуации. Мне представляется, что Дэн Сяопин - великий
политический деятель, начавший успешную модернизацию, но сейчас
ему уже 84 или 85 лет — и через 10 лет успешной экономической ре¬
формы китайцы потеряли темп, опоздали с политической реформой.
Но это тоже было бы не трагично. Вы знаете, не случайно я обраща¬
юсь к этому вопросу, потому что Горбачева журналисты буквально
пытали в Пекине, в Париже, но он везде ушел от этого вопроса - мне
же кажется, что «призрак Тяньаньмэня» витает и над некоторыми
площадями нашей страны. Когда какие-то демократические движения
в условиях реформы проявляют себя, они должны очень четко осозна¬
вать, какие цели они преследуют. Я лично (конечно, абсолютно осуж¬
дая варварство, когда танками задавили этих людей на площади) не
могу однозначно вину за то, что произошло, возложить на власти. По¬
чему? Целый месяц, даже больше месяца миллионная толпа практи¬
чески оккупировала площадь, нарушила визит главы великой державы,
требовала в ультимативном порядке рассмотрения проблем коррупций
и отставки всего высшего руководства страны. Власти начали диалог,
и обещали рассмотреть многие вопросы. Но тут возникает другой во¬
прос: что это было за движение? Это акт гражданского неповиновения,
демонстрация или попытка захвата власти? Очевидно, что власть они
захватить не могли. Если это демонстрация, то демонстрация имеет
начало и конец. Но если это акт гражданского неповиновения, то он
имеет определенное символическое значение. Т. е., когда люди хотят
привлечь внимание своей общественности и мировой, нарушая закон,
но опять же с очень ясно выраженными целями. Они говорят: есть в
обществе такие-то и такие-то несправедливости, законными путями они
не ставятся на обсуждение и не решаются, вот мы и прибегаем к не¬
законным средствам для того, чтобы привлечь внимание к ним. По
48

крайней мере так понимается акт гражданского неповиновения в либе¬
ральной теории демократии. Это последнее средство исправить непра¬
вильно принятые те или иные решения; прибегая к незаконным сред¬
ствам, попытаться скорректировать закон. Однако кризис, даже в очень
крепких демократиях, при длительных актах гражданского неповинове¬
ния - США в эпоху вьетнамской войны - может очень сильно деста¬
билизировать политическую обстановку в стране, что может вызвать у
определенной части общества потребность подтолкнуть власти к при¬
менению силы, чтобы навести порядок и защитить демократические ин¬
ституты. Такие видные на Западе мыслители, как Хабермас и Дарен-
дорф и многие другие считают, что если будут длительные процессы
актов гражданского неповиновения, в той же Западной Германии, не
укрепившаяся, не углубившаяся демократия может не выдержать это.
А вы представьте себе страну, осуществляющую модернизацию, кото¬
рая абсолютно не демократическая, которая только переходит от тота¬
литаризма и еще не находится даже на стадии авторитаризма - а в эти
периоды режимы бывают необычайно уязвимыми. В рамках этих ре¬
жимов (как в номенклатурных структурах, так и в обществе) колос¬
сальное количество противников реформ, которые задевают их интере¬
сы, в этих условиях длительное подобное действие (акт неповинове¬
ния) создает опасный кризис, который в определенных случаях может
играть на руку противникам процесса модернизации. Это просто пода¬
рок для них. Если бы после первых контактов с властями, после обе¬
щаний рассмотреть поставленные ими вопросы студенты ушли, подоб¬
ное выступление стало бы мощным толчком для дальнейшего продви¬
жения реформы и консолидации реформистских сил. Но когда это
демократическое давление снизу переходит через определенную
грань - трудно определить эту грань, конечно, но в этом и должна
состоять политическая мудрость лидеров демократических сил,- то
тогда результаты - прямо противоположны. Китай оказался отброшен¬
ным назад. Образ Китая оказался очень здорово «подмоченным». Ка¬
питалы стали бежать оттуда. Запад сделал заявления о всяких эмбар¬
го, наказаниях и пр. Да и внутри страны произошел чисто психологи¬
ческий надлом.
М. Чумакова. Вам не кажется, что пример ФРГ показывает, что
все-таки внешний фактор может способствовать тому, чтобы перепрыг¬
нуть через авторитаризм и перейти прямо к демократии?
А. Мигранян. Между нашим режимом и германским есть сущест¬
венные различия. Во-первых, в Германии никогда экономическая сфе¬
ра не была огосударствлена, как у нас. Во-вторых, общий уровень
культуры в ФРГ был несоизмеримо выше. Не было нравственного раз¬
вала и краха культуры труда, которые произошли у нас за 70 лет.
И конечно, что очень важно, и в случае с ФРГ, и в случае с Япо¬
нией, и в случае с Южной Кореей, этот процесс перехода к демократии
был застрахован двумя способами - хлебом и силой. И в том, и в дру¬
гом случае эти страны оказались застрахованными американским ору¬
жием и американскими в одном случае соевыми бобами, и в другом -
планом Маршалла. Действительно, это было бы замечательно, каким-то
образом застраховать и наш переход. Вот почему собственно Китай
49

создает свободные зоны. Свободные экономические зоны в Китае - это
маленькие, локальные планы Маршалла.
Юрий Королев: «Прогрессивный проект нуждается
в авторитарной поддержке»
Авторитаризм - власть меньшинства.
Власть, которая навязывается меньшинст¬
вом, или это власть, которая гарантирует
компромисс между позицией меньшинства
и большинства. Если говорить об автори¬
таризме как политическом гаранте проекта
меньшинства, то далеко не всегда он реак¬
ционен. Новый, прогрессивный проект всег¬
да выдвигается меньшинством и поначалу
нуждается в защите от «агрессивного
большинства».
В выступлении А. Шульговского про¬
звучала мысль о том, что модернизация
разделяет людей на 2/3 «эффективных»,
с точки зрения научно-технической рево¬
люции, модернизации и 1/3 «неэффектив¬
ных». И я думаю, что необходимость в защите маргиналов есть. В общест¬
ве «двух третей» маргиналов защищает демократия. Хуже, когда «две
трети наоборот» - как часто случается в Латинской Америке. Демокра¬
тия установившегося, победившего, прогрессивного режима с точки зре¬
ния производства и общественных отношений не будет защищать 2/3
маргиналов. У него нет для этого средств. Вот здесь и призывается некий
вариант авторитаризма. Но в чем здесь сложность. Маргиналы, на мой
взгляд,- социальная база не столько авторитаризма, а тоталитаризма.
Здесь авторитаризм может оказаться кнопкой, импульсом, толчком для
перехода к тоталитаризму.
Авторитаризм, в отличие от тоталитаризма, способен к собственной
трансформации и модификации. Например, Г. Мирский представил,
как мне кажется, развитие Бразилии с середины 60-х годов, когда воен¬
ные пришли к власти, до сего дня как некий единый по содержанию
процесс. Между тем в 1964 г. военные пришли к власти на национали¬
стической волне, на идее национального возрождения. Поэтому основной
функцией «раннего» авторитаризма было создание национального госу¬
дарства, всяческое его укрепление. Однако с середины 70-х годов автори¬
таризм смог выполнить совершенно иную функцию. Он стал защитни¬
ком не реакционного меньшинства, а технократического и модернизатор¬
ского. Он стал носителем новаторской функции, новаторского проекта,
проекта транснационализации в рамках интернационализации п модер¬
низации современной мировой экономики.
С. Микоян. Вы рассматриваете авторитаризм как гарант защиты
прав меньшинства. По вашей логике, если бы, допустим, у нас демо¬
кратии несколько лет тому назад дали бы «полный ход», то она от¬
50

вергла бы любой «прогрессивный» проект? Я думаю, что вы исходите
из отсутствия у нас опыта демократии, из специфики нашей демокра¬
тии, которая несет в себе инерцию авторитаризма. Вот почему вы ее
считаете опасной для меньшинства. Но ведь суть подлинной демокра¬
тии состоит как раз в защите прав меньшинства. А авторитаризм дол¬
жен опасаться точки зрения меньшинства.
Ю. Королев. Я говорю об авторитаризме и демократии - ни того
ни другого, как здесь уже говорили, у нас пока нет. Поэтому я совер¬
шенно не имел в виду наш опыт. У нас не авторитаризм, а тоталита¬
ризм. Это принципиально. Тоталитаризм - уже совершенно другая ло¬
гика процесса. Авторитаризм способен на защиту меньшинства. Тота¬
литаризм же не способен.
С. Микоян. А демократия?
Ю. Королев. Демократия может защитить меньшинство. Но она
может и «пренебречь» им. Все зависит от конкретной ситуации и от
зрелости демократии.
С. Микоян. Странная будет тогда демократия...
Ю. Королев. Демократия - явление многоярусное. Ее первая низ¬
шая ступень - насилие большинства над меньшинством. Она потом,
конечно, дозревает до консенсуса. И, конечно, в стадии консенсуса ее
основная функция - защита точки зрения меньшинства. Но за этим -
многовековое развитие демократии, от примитивных форм до высоких
ее уровней. Конечно, сейчас демократия в США построена на том,
чтобы защитить меньшинство и сохранить его. И больше того, она уже
понимает ценность этого меньшинства. Она уже дошла до понимания
того, что меньшинство чаще право, если говорить о будущем. Но это
высокий уровень демократии. Что такое политическая система Латин¬
ской Америки в ее диалектике? Это смена примитивной демократии на
примитивный авторитаризм. И наоборот.
А. Мигранян. Еще в XVIII-XIX вв. страх перед демократией был
обусловлен тем, что все боялись, что на смену тирании деспота или же
короля придет тирания большинства. И вот весь XIX в. в политологи¬
ческой литературе анализировались варианты, позволяющие поставить
пределы тирании большинства — отсюда разработка систем демократи¬
ческих институтов и процедур, которые могли бы гарантировать право
отдельного человека или же меньшинства. Т. е. это уже на самом вы¬
соком уровне развития демократии создается институциональный ме¬
ханизм защиты индивида и защиты меньшинства. А вообще тирания
большинства - жуткая вещь.
Ю. Королев. Просвещенный властелин, несмотря на свое самодур¬
ство, может быть менее вреден, чем примитивная демократия с реак¬
ционным большинством.
С. Микоян. Мы имеем опыт, который ваше предположение опро¬
вергает.
Ю. Королев. Мы имеем опыт тоталитаризма. А не авторитаризма.
С. Микоян. И то, и другое. А при Леониде Ильиче? Был автори¬
таризм?
Ю. Королев. Если и был, то совсем иного толка. Авторитаризм,
«проскочивший» функцию гаранта и защитника, авторитаризм, пере¬
51

живший этап собственной необходимости, не может играть позитивную
роль. Существует авторитаризм, о котором я просто не успел догово¬
рить. Я говорил об авторитаризме на взлете нового. Но ведь есть авто¬
ритаризм на фазе падения этого нового, прошедшего своп «жизненный
цикл».
С. Микоян. Это, действительно, существенно меняет дело.
А. Шульговский. В рамках взаимозависимого и в то же время мно¬
гообразного мира происходят поразительные встречи «культур и конти¬
нентов», которые показывают близость судеб различных пародов.
В частности, латиноамериканских народов - при учете, естественно,
всего комплекса различий - и народов нашей страны. Тип культуры,
опирающийся на общинные и соборные традиции, не чужд, скажем
так, и латиноамериканским народам. Не видите ли вы в этом факте,
с одной стороны, свидетельство многовариантности понятия прогресса,
а с другой - возможность развития части мира на основе иных прин¬
ципов, чем тех, что лежат в основе англосаксонской цивилизации.
Это очень важный вопрос, как мне кажется.
Ю. Королев. Да, конечно. Я думаю, что через некоторое время, ког¬
да острейший период трансформации, перестройки всей мировой
структуры закончится или подойдет к какому-то важному, завершаю¬
щему этапу, неизбежно встанет вопрос о судьбе той части, которая
осталась в маргинализованной одной трети, или маргинализованных
двух третях... Часть развивающихся стран «зацепилась» за тот крюк,
что вделан в корму корабля общественного прогресса. Другая часть, ко¬
торая является огромным балластом для будущего, осела «на дне». Кста¬
ти, именно в этот балласт имеем тенденцию свалиться и мы вместе с
нашим социализмом. И вопрос этот для остального мира, конечно, весь¬
ма актуален. В этом, кстати, я и вижу резон нашей попытки глобаль¬
ного подхода к процессам демократизации. Нельзя же жить, зная, что
там где-то находится взрывная масса, способная уничтожить все, что
было сделано передовым эшелоном. В цивилизации еще не было пре¬
цедента, чтобы «бросали» совсем отставших. Какой механизм на этом,
более высоком, этапе развития будет использован, пока не ясно. Скла¬
дывается нечто большее, чем постиндустриальное общество. Это смесь
индустриального и информационного общества, какая-то очень сложная
структура. Обязательно придет время, когда нужно будет регулировать
эти отношения. И за отсталость — в которой не только конкретные на¬
роды виноваты, но и сама логика бурного развития,- придется пла¬
тить всем. Будет создаваться, по-видимому, какой-то механизм восста¬
новления единства мира. Я думаю, что в этом механизме будет интегри¬
ровано и то, о чем вы говорите. Опыт человеческий, народно-историче¬
ский опыт и народный интеллект как носитель этого опыта обязательно
сыграют свою роль. Ценность национальных отношений, ценность нацио¬
нального исторического опыта несомненны. В принципе пока что поиск
в маргинализованной части идет по пути увеличения самоэксплуатации.
Но одновременно продолжается путь, ведущий к широкой, истинной,
глубокой демократии, которая не зависит от исторических фаз развития,
а идет от сущностных отношений между людьми. Между людьми, меж¬
ду гражданами и обществом и государством. Здесь должна рождаться
52

новая структура взаимоотношений, может быть более ценная, чем то,
что создает технократически передовая часть, более успешно развиваю¬
щаяся часть мирового сообщества.
Татьяна Ворожейкина: «Нет демократии без учета
интересов большинства»
Все выступавшие здесь, в том числе
латиноамериканисты, так или иначе под¬
держали позицию А. Миграняна. Мне же
его основная идея - что только авторитар¬
ный режим, осуществив модернизацию и
переход к рыночной экономике, может соз¬
дать структуры демократического общест¬
ва — кажется весьма уязвимой и с точки
зрения латиноамериканского опыта, и с
точки зрения ситуации в нашей стране.
Во-первых, вряд ли справедливо рас¬
сматривать латиноамериканские автори¬
тарные режимы как переходные к рыноч¬
ной экономике, хотя бы потому, что во
всех странах Южного конуса предшество¬
вавшая диктатурам экономическая модель ни в коей мере не являлась
нерыночной, «дотоварной». Более того, экономическая политика воен¬
ной диктатуры в Бразилии характеризовалась, по крайней мере на пер¬
вом этапе, усилением этатистских, дирижистских элементов, т. е. была
скорее движением «от рынка». Хотя несомненно, что авторитарные ре¬
жимы «второго поколения» - аргентинский и чилийский - пытались осу¬
ществить модернизацию именно через либерализацию экономики.
Во-вторых, как-то ушло из поля зрения, что новые латиноамери¬
канские демократии имеют уже немалый стаж. У меня все время было
ощущение, что мы обсуждаем начало 80-х годов: Альфонсин еще толь¬
ко должен прийти к власти. Между тем у власти уже Менем. Латино¬
американские демократии перешли уже ко второму этапу своего суще¬
ствования, прошло уже достаточно времени, чтобы оценить их достиже¬
ния и устойчивость, их соответствие тому типу общества, движение к
которому, по мнению А. Миграняна, возможно лишь через авто¬
ритаризм.
На мой взгляд, результаты несовпадения, разнонаправленности
процессов экономической модернизации и политической демократиза¬
ции на этом этапе особенно очевидны. Безальтернативный процесс
экономической модернизации, основные императивы которой диктуют¬
ся структурной перестройкой, произошедшей в центрах мировой капи¬
талистической системы, пока что ведет к углублению дезинтегрирую¬
щего характера экономического развития во всех ведущих латиноаме¬
риканских странах. В условиях диктатуры этому соответствовала
политика ограничения или ликвидации политических прав низов, ко¬
53

торые стремились делить «пирог» прежде, чем он был создан. Демо¬
кратические режимы лишены этого рычага, в то время как новый ви¬
ток модернизации, переход от индустриального к информационному
обществу, оказался еще более верхушечным, еще в большей мере мар¬
гинализующим значительную часть общества.
Об этом здесь уже говорил А. Шульговский, я бы хотела затронуть
иной аспект этого процесса. Ведь происходит не только маргинализация
большинства населения — в такой стране, как Бразилия, я думаю, мож¬
но говорить о 40-50%, а в Перу - о 70% населения. Но происходят и
другие, более глубокие процессы. Та деиндустриализация, которая в
той или иной форме лежит в основе приспособления латиноамерикан¬
ских экономик к процессу транснационализации, в значительной мере
отразилась и на социальной структуре обществ. Она перевела привыч¬
ные классовые деления в совершенно иную плоскость. Иные силы вы¬
шли на первый план как выразители политических интересов народа.
Я имею в виду, в частности, падение влияния и значения профсоюзов
и партий в их латиноамериканском варианте и, напротив, усиление раз¬
личного рода неформальных организаций в кварталах, церкви, светских
ее организаций, т. е. всех тех, кто как раз и представляет маргинализи¬
рованную часть населения.
Между тем, как показывает политическое развитие Латинской
Америки в 80-е годы, парламентские демократические режимы не в со¬
стоянии уловить эти новые импульсы. Демократии по сути дела насле¬
дуют от исключавших массы авторитарных режимов органическую не¬
способность включить массовые требования, массовые интересы в
существующую политическую структуру, сделать их системными.
И это, на мой взгляд, говорит и об обратимости, и о внутренней ущерб¬
ности этих демократий.
Об изъянах, неустойчивости новых латиноамериканских демокра¬
тий свидетельствует прежде всего новая волна популизма на континен¬
те. Я думаю, что десять лет назад никто не ожидал, что процесс де¬
мократизации приведет в крупнейших латиноамериканских странах к
возрождению популизма во всех его формах: от Менема до Куатемока
Карденаса. Причем, если Менем стал выразителем главным образом
«социально-низовой» тенденции (на мой взгляд, не сводимой к уравни¬
тельной), которая при Альфонсине не нашла адекватного представи¬
тельства в существующей политической системе, то карденистское
движение включает и демократическую тенденцию по отношению к
режиму ПРИ.
Отношение к демократии как к некой самоценности предполагает,
как мне кажется, соответствующее отношение к «качеству» этой де¬
мократии. С моей точки зрения, гражданское общество, о котором здесь
было сказано столько положительного, исключающее в основных своих
измерениях - и экономическом, и политическом - значительные массы
населения, не может считаться в полном смысле слова демократиче¬
ским. Однако это именно то общество, к которому пришли латиноаме¬
риканские страны в результате авторитарной модернизации. Если мы
собираемся повторить этот путь, как предлагает А. Мигранян, нужно
трезво оценить и его результаты.
54

Вместе с тем, я считаю, что основная проблема, поднятая в диало¬
ге А. Миграняна и И. Клямкина в «Литературной газете», чрезвычай¬
но важна. Она, по сути дела, игнорируется большинством наших эконо¬
мистов, которые считают, что ускоренное освоение нами западных тех¬
нологических достижений, моделей организации производства и эконо¬
мики в целом, массированное привлечение иностранного капитала
приведут к большей экономической эффективности и через дифферен¬
циацию доходов к повышению общего уровня жизни. Между тем, еще
нигде в мире - за исключением трех-четырех стран Юго-Восточной
Азии - процессы вторичной экономической модернизации (вторичной,
поскольку она происходит в странах, не инициирующих современный
научно-технический прогресс) не сопровождались интегрирующим об¬
щество социальнЫхМ развитием. В этом плане латиноамериканский опыт
для нас действительно очень важен. Наша общая отсталость, экономи¬
ческие диспропорции, низкий уровень технологического развития, с од¬
ной стороны, и заработной платы большинства населения - с другой,
все это говорит о том, что не Англия и Швеция станут моделью наше¬
го ближайшего, да и среднесрочного будущего. Следует, по-видимому,
трезво взглянуть на вещи и признать, что и в наших условиях эконо¬
мическая модернизация скорее всего будет сопровождаться поляриза¬
цией общества, ухудшением положения значительной его части, что в
-свою очередь чревато социальными взрывами.
Однако вывод, который из этих или сходных рассуждений делает
А. Мигранян, о неизбежности, необходимости и желательности автори¬
тарного режима, я разделить никак не могу по целому ряду соображе¬
ний.
Прежде всего в концепции А. Миграняна, на мой взгляд, совершен¬
но отсутствуют не только гарантии, но и достаточно серьезные основа¬
ния полагать, что в наших условиях авторитарный режим будет осу¬
ществлять постепенное движение к демократии, создавая экономиче¬
ские и политические условия для нее. И. Клямкин уже говорил о нор¬
мативности этой концепции. Диктатор, который будет аппарат подав¬
лять, партию демократизировать, демократические структуры взращи¬
вать и в то же время будет независим от низовых демократических
тенденций, может действовать только исходя из собственных благих
побуждений. Иной точки опоры для него не просматривается. Совер¬
шенно непонятно, кстати, как он в таких условиях достигнет незави¬
симости от аппарата.
В диалоге в «Литературной газете» в качестве гарантии того, что
авторитарный режим будет двигаться к демократии, а не в обратную
сторону, приводятся два аргумента: характер современного труда, тех¬
нологический и научно-технический уровень современного производства,
условия мировой экономики и настоятельная потребность нашей инте¬
грации в нее. Несомненно, это весомые соображения. Однако сами по
себе современные технологии отнюдь не однозначны, они не рождают
непосредственно демократическую личность и демократическую власть.
Консервативная волна на Западе, свидетелями которой мы были в
80-е годы, также связана с определенными характеристиками совре¬
менных технологий и современного, компьютерного труда, а тэтчеризм
55

и рейганизм при всем желании трудно назвать движением к демокра¬
тии. С другой стороны, нельзя закрывать глаза на то, что наша инте¬
грация в мировое хозяйство также будет очень сложным и противо¬
речивым процессом, о чем я уже частично говорила. Недопустимо так¬
же снобистски отмахиваться от нарастающих прдтестов против ввоза в
СССР грязных технологий вчерашнего дня, считая, что эти протесты
носят по преимуществу черносотенный характер. Я хотела бы сослать¬
ся на очень интересное выступление Е. Т. Гайдара в ЦЭМИ, который
убедительно показал, что основной объем сделок заключается нами с
теми корпорациями, которые теряют позиции в развитых странах.
В таких условиях можно предвидеть и прямо обратную тенденцию -
стремление закрыться, усилить автаркию, которая будет исходить от
самого просвещенного диктатора. Иначе говоря, оба фактора, призван¬
ные обеспечить движение авторитарного режима к демократии, обра¬
тимы и не безусловны.
На мой взгляд, не являются они и гарантией от попятного движе¬
ния - к тоталитаризму. Почему - попятного? Потому что, на мой
взгляд, распад и демонтаж сталинского тоталитаризма начался с конца
50-х годов.
Во-первых, «цементирующая», догматическая идеология уже с кон¬
ца 60-х годов, я думаю, с чехословацкого кризиса, окончательно стала
мифом, неким ритуалом. Массы освободились от мистики тоталитарно¬
го мышления. Более того, мне кажется, что в 60-70-е годы реальнО‘
сформировались, в уродливой, может быть, форме, и общественные ин¬
тересы, о которых говорил А. Мигранян.
Во-вторых, если речь идет о том, что экономической базой тотали¬
таризма является всеобщая государственная собственность, всеобщее
огосударствление (и я с этим соглашусь), то несомненно, что в те ж&
60-70-е годы всеобщая унификация экономических процессов, основа
которой была заложена при Сталине, также ушла в прошлое. Она рас¬
палась по ведомственным и прочим «отсекам», и в этом смысле тоталь¬
ная централизация перестала существовать. Само появление теневой
экономики и ее развитие свидетельствует о том же.
Уязвимым представляется мне и центральный элемент концепции
А. Миграняна. Какие основания думать, что в условиях авторитарного
режима будет происходить становление гражданского общества? Я так
представляю логику: авторитарный режим создаст рыночную экономи¬
ку, и на этой основе будут затем снизу прорастать структуры граж¬
данского общества. Но ведь одновременно (и в этом, как мне кажется,
главная ценность происходящих сейчас процессов), независимо от того,
что экономическая реформа практически не действует, структуры
гражданского общества у нас возникли и развиваются. Основным кана¬
лом формирования гражданского общества является то самое низовое
демократическое движение, которое предлагается ограничить во имя
экономической модернизации. На мой взгляд, ограничение или подав¬
ление — если называть вещи своими именами — этого движения будет
способствовать лишь сохранению важнейших политических барьеров,,
в которые столь очевидно для всех уперлась экономическая реформа..
56

Иначе говоря, не будет ни экономической модернизации, ни политиче¬
ской демократизации.
Я совершенно не согласна с той трактовкой, которая дается А. Миг¬
раняном низовому движению, возглавляемому и отчасти персонифици¬
руемому Б. Н. Ельциным. Было бы неверно, конечно, отрицать нали¬
чие популистских и уравнительных настроений в этом движении;
было бы опасно идеализировать и само это движение, и его лидеров.
Однако в нашей нынешней ситуации гораздо более опасным представ¬
ляется мне сведение этого движения к популизму, полное игнорирова¬
ние объединяющей это движение демократической платформы, програм¬
мы радикального изменения общества на началах самоуправления. Что,
кстати, вовсе не характерно для движений популистского типа, так
как демократические лозунги всегда были оружие^м противостоящих по¬
пулизму сил, как справа, так и слева.
На мой взгляд, концепция А. Миграняна уязвима не только с науч¬
ной, но и с этической точки зрения. Если готовность поддержать авто¬
ритарный режим ради экономической модернизации сопровождается
ссылками на латиноамериканский опыт, она должна сопровождаться и
готовностью заплатить за это соответствующую социальную, политиче¬
скую и - главное — человеческую цену, пропорциональную, скажем,
той, которую заплатила Чили. И тогда об этом следует прямо сказать.
С другой стороны, все доводы А. Миграняна буквально пронизаны
либерально-авторитарным отношением к «массам» и с этой точки зре¬
ния сугубо недемократичны. «Когда массы подключаются к решению
серьезных вопросов, они решают их зачастую себе во вред, опираясь
скорее на популистские настроения, чем на серьезные идеи». («ЛГ»,
16.VIII.1989). Мне кажется, что стереотип этот ничем по сути не отли¬
чается от тех, которыми 60 лет руководствовались прежние, доперест¬
роечные носители истины, поскольку покоится он на том же патерна¬
лизме по отношению к людям.
На мой взгляд, без изменения этой позиции, откуда бы она ни ис¬
ходила, движение к демократии невозможно ни сейчас, ни в будущем.
Все-таки нужно быть в этом смысле реалистом: нет в современных ус¬
ловиях демократии без учета интересов большинства населения, каки¬
ми бы противодействующими целям экономической модернизации они
ли были.
57

Встречи, интервью
«Мы ожидаем, что генерал Пиночет
подаст в отставку»
Политический рисунок, политическая палитра жизни континента не¬
мыслима сегодня без влиятельного демохристианского течения. Наиболее
крупной христианско-демократической партией Латинской Америки явля¬
ется ХДП Чили, вновь, спустя четверть века после первого своего взлета,
претендующая на национальное лидерство. Куда же она зовет! Кто те
люди, которые огределяют партийные приоритеты! Об этом — беседа за¬
местителя главного редактора журнала В. Н. Гришина с председателем
международной комиссии партии, профессором Института международ¬
ных исследований Чилийского университета, писателем, журналистом АЛЕ¬
ХАНДРО МАНЬЕ.
— Господин Манье, каковы ваши впечатления от пребывания в
СССР?
- Я прежде не бывал в Советском Союзе. Естественно, ехал сюда
с огромным любопытством. Много читал по истории вашей страны. Зна¬
ком с романами великих русских писателей. И я не обманулся в своих
ожиданиях. Самое большое впечатление на меня произвела та степень
политической свободы, которая сейчас существует в Советском Союзе.
За рубежом, на основе телеграмм, ежедневных новостей, статей и ре¬
портажей, публикуемых в европейских и американских журналах, нель¬
зя составить живое и адекватное представление, такое, как получаешь,
папример, от непосредственного наблюдения за выражением лиц дис¬
кутирующих на улицах людей. Свобода выражения мнений, свобода
изложения, которую можно заметить в советских публикациях, пора¬
жает.
Рапытте я не читал «Московские новости». Разве что слышал кое-
что. Первый номер этой газеты я получил в Буэнос-Айресе перед отъ¬
ездом в СССР. Мне его вручили в советском посольстве вместе с визой.
Я начал читать этот номер вечером в тот же день в гостинице и к
моему громадному удивлению обнаружил, что свобода критики и из¬
ложения в нем гораздо большая, нежели в Чили. Все это подтверди¬
лось здесь. И вместе с тем я обратил внимание на то, что в социали¬
стическом государстве с его жестким контролем над собственностью,,
средства информации, какими бы свободными они ни казались, оста¬
58

ются зависимыми. Они подчиняются государству в вопросах обеспече¬
ния их имуществом, снабжения бумагой и т. д. Как известно, во мно¬
гих латиноамериканских странах обычно для прессы существует пол¬
ная свобода. Никто не поставляет газетам бумагу. В одной стране,
которую я не хочу называть, произошел следующий случай. Конститу¬
ция и правительство гарантировали всем абсолютную свободу прессы,
но газета, публиковавшая материалы, неугодные правительству, сталкиг
валась с неисчислимыми трудностями при распространении тиража.
Этот горький опыт наводит на мысль, что в вашей стране, с ее
планируемой из центра экономикой, может быть много способов ограни¬
чения свободного обмена идеями.
Все это заставляет задуматься о проблеме необратимости пере¬
стройки. Как вы знаете, в Чили с 50-х годов речь шла о том, что про¬
исходившие демократические процессы необратимы, а затем в 1973 г.
мы увидели, что они оказались полностью обратимыми. Сейчас Совет¬
ский Союз, видимо, находится на такой стадии, когда возврат к прош¬
лому невозможен, и это очень важно. Возврат к прошлому означал бы
катастрофу для Советского Союза, для всего мира, для Чили как части
этого мира и как части Латинской Америки. Мы, развивающиеся стра¬
ны, очень заинтересованы в том, чтобы был положен конец политике
противостоящих друг другу военных блоков, гонке вооружений, а мир
был бы установлен на более прочной основе, нежели сейчас.
— Что вам кажется наиболее существенным в новом политическом
мышлении?
— Мне хотелось бы остановиться лишь на одном аспекте того, что
здесь называют новым политическим мышлением. Он имеет очень боль¬
шое значение для таких стран, как Чили, и заключается в следующем:
марксистское мышление не означает и не должно означать обязатель¬
ного применения силы в межгосударственных отношениях (равно как и
во внутриполитической жизни стран).
Мы жили в условиях насилия, осуществляемого с одной стороны
диктатурой, с другой - вооруженными левыми группировками, кото¬
рые, по моему мнению, ускорили падение Пиночета, но могут стать
серьезным препятствием на пути становления и консолидации демо¬
кратии в Чили. Дело в том, что в чилийских условиях сохранение
насилия со стороны вооруженных левых группировок неизбежно будет
означать встречное применение силы полувоенными правыми форми¬
рованиями. И это может превратиться в смертельную угрозу для де¬
мократии.
- Насколько реальна эта угроза сегодня?
— По крайней мере до недавнего времени в Чили осуществлялись
вооруженные акции. Мы предполагали, что это результат деятельности
исключительно ультралевых сил, однако сейчас возникает подозрение,
что к ним также причастны п формирования, находящиеся под покро¬
вительством правительства и стремящиеся внести напряженность на¬
кануне выборов. Насилие со стороны крайне левых на руку прави¬
тельству. Эти группировки и Пиночет, как говорится, друзья-соперники,
и сохранение подобного положения было бы катастрофой. Демократи¬
ческое правительство должно будет, разумеется в рамках закона, при¬
59

нять самые суровые меры для того, чтобы предотвратить и подавить
любую попытку вооруженного выступления с целью оказания полити¬
ческого воздействия.
- Какие факторы, с вашей точки зрения, определяют обстановку в
стране?
- Для того, чтобы провести анализ современного положения в
стране, как мне кажется, необходимо иметь в виду то, что у нас ра¬
нее существовала система представительной демократии, чрезвычайно
открытая внешнему миру и функционирующая на основе демократи¬
ческих принципов. В стране соблюдались права человека, регулярно
сменялись правительства, участие народных масс в политической дея¬
тельности постепенно возрастало. Тем не менее в 1973 г. произошел во¬
енный переворот. Он стал возможен потому что мы, чилийцы, были
очень разобщены в тот момент.
Не так-то легко было преодолеть эту разобщенность. На первом
этапе выдвигались взаимные обвинения. Я бы не сказал, что все это
уже забыто, ведь тот, кто забывает уроки истории, совершает ошибку.
Однако оценку произошедшему мы даем сегодня на основе более объ¬
ективных критериев, не с оглядкой на прошлое, но вглядываясь в бу¬
дущее. В этом смысле обнадеживает тот факт, что политические пар¬
тии и сами люди стремятся понять друг друга.
В Национально-демократический альянс (АДН) входят 17 очень
разных партий. Среди них есть маловлиятельные и малочисленные, по
есть и крупные, которые должны составить базу будущего правитель¬
ства. После основательных дискуссий они выработали установочную
программу и сейчас разрабатывают кратко-, средне- и долгосрочные
меры, которые должно будет осуществить правительство как в эконо¬
мической, так и политической и социальной областях после прихода
к власти.
- Подобные программы принимаются на основе консенсуса?
- Да, в АДН есть понимание того, что современная политика -
это политика консенсуса, и не исключительно негативного, а позитив¬
ного. В экономической области, например, уже достигнуто соглашение
(которое отсутствовало в период правительства Народного Единства)
о характере и перспективах внешнеэкономических связей, инвестициях,
внешнем долге. По всему кругу этих приоритетных экономических
проблем ранее совпадения мнений не было. Теперь принципиальное
согласие достигнуто. Это не означает, конечно, что не будет возникать
дискуссий при решении конкретных вопросов. То же самое относится
и к области внешней политики.
- Принимали ли вы в расчет принципы нового политического мыш¬
ления?
- Они без сомнения оказывали воздействие. В конце концов,.
Россия - это почти половина мира, Советский Союз — одна из двух
сверхдержав, и перемены, происходящие в нем, определяют перемены
в политике США и, следовательно, изменения в мировой политике.
И это, конечно, повлияло и очень благоприятно отразится на Чили,
поскольку среди прочего из-под антикоммунистической политики Пи¬
ночета выбито основание. Если в Советском Союзе больше свободы, чем
60

при военной диктатуре, то люди начинают задумываться, а во имя
чего существует военная диктатура? Разве она нужна для спасения
свободы в Чили, для спасения христанской, западной цивилизации?
— А какова расстановка сил в правом блоке партии?
— В настоящее время он расколот на два политических течения,
которые поддерживали на выборах двух разных кандидатов. Одно те¬
чение возглавляет Эрнан Буччи, бывший министр финансов в прави¬
тельстве Пиночета. Его политическая карьера складывалась при дикта¬
туре, поэтому он — естественный сторонник Пиночета. Эрнана Буччи
поддерживает крайне правая группировка - Независимый демократи¬
ческий союз (УДИ), в состав которого входят многочисленные мелкие
партии, больше кричащие о своем значении, чем действительно им
обладающие. Лидером Национального обновления, представляющего уме¬
ренно правое направление, является Онофре Харпа, также бывший ми¬
нистр в правительстве Пиночета, затем отдалившийся от генерала. Он
более соответствует традиционному образу чилийских правых, которые
согласны действовать в демократических рамках. Давление, оказанное
правительством и крупными предпринимателями, заставило Харпу от¬
казаться от выдвижения своей кандидатуры на пост президента. При¬
чем эта операция была проведена в очень унизительной для Харпы и
его партии форме.
Другой кандидат правых - Франсиско Эррасурпс по прозвищу
Фра-Фра, выдвинул свою кандидатуру, не имея поддержки какой-либо
значительной партии, и удержался, несмотря на противодействие со
стороны правительства, благодаря таланту маневрирования, еще более
развившемуся в ходе предвыборной кампании, и, как мне кажется, но-
без помощи Эрнана Буччи. Некоторые стратеги УДИ считают, что вы¬
движение двух правых кандидатов целесообразно, поскольку, по их
мнению, они наберут гораздо больше голосов, нежели один.
Может быть, это и верно, но вместе с тем в Чили, как и в любой
другой стране, избирателям не по нраву терять голоса, отдавая их за
кандидатов, имеющих меньше возможностей победить. Все это увели¬
чивает шансы Эйлвина - единственного кандидата от демократической
оппозиции. По моему мнению, правительство не думало, не верило,
пока не оказалось перед лицом свершившегося факта, что оппозиция
способна объединиться и выдвинуть единого кандидата. Причем это
произошло без участия значительной левой политической партии -
коммунистической - в Национально-демократическом альянсе. Комму¬
нисты, не входя в АДН, не выдвинули своего собственного кандидата,
а поддержали Эйлвина. Естественно, что правые сразу же обвинили
АДН в заключении секретного пакта с компартией. Я со всей ответ¬
ственностью могу заявить, что секретного пакта не существует. Ни у
одной из сторон нет никакого политического интереса, который бы под¬
толкнул их к этому.
— Поддерживают ли и АДП и ХДП какие-либо связи с КПЧ?
- Да, контакты имеются, прежде всего потому, что оппозиция
разделила с коммунистами годы изгнания. ХДП всегда считала, что
нельзя преследовать людей за их идеи и даже конкретные действия,
если они не являются преступлением и не направлены против де¬
6t

мократического строя. Никто не может быть исключен из политической
жизни и превращен в человека второго сорта за свои идеалы. Таким
образом, и ХДП и АДН могут вести диалог с коммунистами, и па
практике контакты уже были.
— Какова позиция армии в отношении выборов и перспективы уста¬
новления в стране гражданского правления?
- Можно с уверенностью утверждать, что главнокомандующие всех
родов войск, за исключением Пиночета, являющегося главнокомандую¬
щим сухопутных сил, согласны с тем, что военные должны уйти в ка¬
зармы после того, как новое правительство придет к власти. Генерал
Маттеи - командующий ВВС, 5 октября 1988 г., сразу же после пле¬
бисцита, совершил очень значительный поступок. Направляясь на за¬
седание главнокомандующих родами войск, прежде чем войти в Ла Мо-
неду, он заявил, что Пиночет потерпел поражение в ходе плебисцита.
Таким образом, он предотвратил уловку, направленную на фальсифи¬
кацию его результатов, к которой правительство Пиночета намерева¬
лось прибегнуть. Нечто подобное, хотя и не в столь явной форме,
произошло и с карабинерами и ВМС.
Таким образом, вопрос заключается в позиции командования сухо¬
путных войск, которое должно отдавать себе отчет в том, что положе¬
ние может стать невыносимым, если демократический режим будет на¬
ходиться под опекой их главнокомандующего *. Вероятно, при любом
демократическом правлении военные должны подчиняться гражданской
власти, избранной народом, а не наоборот. Идеал Пиночета - «демокра¬
тия», находящаяся под покровительством вооруженных сил. Поэтому в
Конституции 1980 г. было предусмотрено формирование Совета нацио¬
нальной безопасности (СНВ), в который входит командование воору¬
женных сил. Фактически демократическое правительство оказывается
в подчиненном ему положении. СНВ должен стать своеобразным опе¬
куном, контролирующим поведение правительства как внутри страны,
так и в вопросах, относящихся к сфере международной политики.
Мы, чилийцы, ожидаем, что генерал Пиночет проявит чувство пат¬
риотизма и во избежание большего зла, на благо республике подаст в
отставку с поста главнокомандующего и позволит новому правительст¬
ву назначить на этот пост человека, которому он доверяет, и который
бы внушал доверие вооруженным силам.
Демократическое правительство абсолютно не заинтересовано в раз¬
вале дисциплины и принижении роли вооруженных сил. В современ¬
ной обстановке, складывающейся в мире, вооруженные силы необходи¬
мы, и никакое здравомыслящее правительство не решится ликвидиро •
вать их как фактор национальной жизни. Однако при сохранении
неотъемлемой функции защиты суверенитета республики следует
уменьшить их значение, явно гипертрофированное за 16 лет правления
диктатуры. Вооруженные силы не должны являться опекуном полити¬
ческих институтов. Это задача граждан.
* Согласно Конституции 1980 г., главнокомандующий сухопутными
войсками может находиться на своем посту в течение восьми лет.
62

- Во многих странах, по крайней мере Латинской Америки, при пе¬
реходе от авторитарной власти к демократическим институтам возника¬
ют серьезные проблемы с военными преступниками, как это произошло,
например, в Аргентине и Уругвае. Может ли подобная ситуация сло¬
житься в Чили?
- Безусловно, это общая проблема. Справедливость должна востор¬
жествовать, и все серьезные случаи нарушения прав человека должны
быть расследованы, но не специальными трибуналами, а обычными
судами. Поскольку для того, чтобы осуществилось национальное при¬
мирение, необходимо понять, что произошло, необходимо узнать истину.
Даже закон об амнистии, в конечном счете, не исключает возможности
проведения расследования для того, чтобы выявить, кто умер, почему,
был ли он подвергнут пыткам или нет. Закон об амнистии не препят¬
ствует этому. Он может в определенный момент воспрепятствовать
применению наказания, но не расследованию преступления.
Католическая церковь Чили, сыгравшая важную роль в становле¬
нии национального сознания, в оказании отпора злу, в виде насилия,
исходит из принципиального положения - чтобы прощать, надо знать,
что прощать. Как мне кажется, необходимо знать и степень готовности
к этому тех, кто нуждается в прощении. Ведь даже Бог прощает толь¬
ко раскаившихся.
- Все это вы относите к пиночетовским силам безопасности, кара¬
тельным органам, созданным для защиты диктатуры?
- Безусловно, эти органы в нынешнем их виде не нужны демо¬
кратическому правительству. Хотя любое, даже самое демократическое
правительство - такова реальность,— нуждается в политической поли¬
ции, но такой полиции, которая действует в соответствии с законом,
при этом законом всем известным. Есть ли юридический смысл в том,
что в законе о функциях службы безопасности имеются секретные
статьи, которые никогда не публиковались и известны только прави¬
тельству. Это нарушение, это неприемлемо и должно быть ис¬
правлено.
- Давайте перейдем к другой сфере деятельности будущего прави¬
тельства. Какова позиция руководства ХДП в вопросе о восстановлении
дипломатических отношений Чили с Советским Союзом? Как скоро, с ва¬
шей точки зрения, это может произойти?
- Я не думаю, что это - дело далекого будущего. Следует вспом¬
нить, что отношения между Чили и Советским Союзом, равно как и с
другими социалистическими странами Европы, были восстановлены в
правление президента Фрея. Для Чили и для всего мира выгодна уни¬
версализация дипломатических и торговых связей, и причины, обусло¬
вившие их восстановление в 1965 г., будут существовать еще с боль¬
шей очевидностью в 1990 г. Как мне кажется, подавляющее большин¬
ство чилийцев - за, и среди правых отыщется мало тех, кто отвергал
бы эту необходимость.
- Говорили даже, что сам Пиночет в ряде своих выступлений в об¬
щей форме высказывал «одобрение» по поводу некоторых процессов,
происходящих в СССР. Это не анекдот?
63

- Я не знаю, анекдот ли это. Однако в Чили прекрасно понима¬
ли, что если бы отношения между Советским Союзом и нашей стра¬
ной были восстановлены при генерале Пиночете, то это было бы рас¬
ценено им как громадный успех его политики. Очевидным является
тот факт, что он бы от этого не отказался. Он был к этому готов,
— Каковы международные связи вашей партии?
- Прежде всего ХДП Чили является составной частью Христиан¬
ско-демократического интернационала, в который входят многие пар¬
тии Европы, Латинской Америки и даже некоторых африканских стран.
Кроме того, наша партия участвует в деятельности Христианско-демо¬
кратического союза Латинской Америки, являющегося региональной
секцией Христианско-демократического интернационала. У нас сложи¬
лись хорошие отношения с Социнтерном и с Либеральным Интерна¬
ционалом. В соответствии с принципами нового политического мышле¬
ния мы установили, как мне кажется, хорошие отношения с КПСС.
- Какие течения, фракции, группировки действуют в рядах ХДП?
- Различные тенденции в партии были всегда. Во времена прав¬
ления президента Фрея даже случались расколы, но, по моему мне¬
нию, не существенные. Единство партии сохранилось. Буквально по
пальцам можно пересчитать выдающихся деятелей ХДП, которые за
16 лет диктатуры отдалились от христианской демократии для того,
чтобы присоединиться к правительству Пиночета. В партии поддержи¬
вается дисциплина, есть единство целей, общая доктрина. Таким обра¬
зом, наличие этих тенденций естественно. Оно нас не пугает.
- А конкретно, каковы эти тенденции?
— Есть тенденция, которую можно назвать левой, это так назы¬
ваемые часконес (с псп.- лохматые) и правой, мы их называем гуато-
нес (с исп.-пузатые). Однако на деле они не очень сильно различа¬
ются и не обособляются от политического руководства ХДП. Разделе¬
ние носит скорее оттеночный характер, между ними нет противоре¬
чий стратегического плана, разногласий по поводу доктрины. Ведутся
дискуссии лишь о том, как оценить те или иные события, какой так¬
тики придерживаться. Все это не переходит в идеологическое размеже¬
вание. Среди прочих причин это происходит и потому что решения,
определяющие политику партии, принимаются на съездах, созываемых
с определенной периодичностью. Мы их проводили даже в разгар дик¬
татуры, нелегально.
- Мы все хорошо знаем, какую роль играет в политике субъектив¬
ный фактор. Не могли бы вы нарисовать портрет вашего политического
лидера?
- Я бы прежде всего отметил, что Патрисио Эйлвин является че¬
ловеком права. Он адвокат, сын очень известного юриста, занимавшего
должность председателя Верховного суда - высший пост в правовой
системе Чили. Все его братья - адвокаты. Он был преподавателем ад¬
министративного права Чилийского университета. Блестящим препода¬
вателем. Постепенно втянулся в политику. Как и в большинстве дру¬
гих стран, в Чили, если человек известен в профессиональных кругах,
особенно если он адвокат, ученый, то коллеги, как правило, просят его
принять участие в политической жизни. Сегодня тот факт, что Патрп-
£4

сио Эйлвин является юристом, правоведом по профессии, что этот
человек воспитан в духе уважения к праву, имеет очень большое зна¬
чение. Ведь право у нас попиралось в течение 16 лет. Господин Эйл¬
вин честный и последовательный человек. У него никогда дело не рас¬
ходится с тем, что он говорит и что думает.
Я сосед Патрисио Эйлвина в Сантьяго. Живу на расстоянии квар¬
тала от его дома. Знаю его дом. Это дом человека из среднего зажиточ¬
ного класса Чили. Год назад при выдвижении своей кандидатуры он
заполнил имущественную декларацию. У него два дома: один - в Сан ¬
тьяго, другой - на побережье. Имеется автомобиль, имущество в двух
домах и собственность в адвокатской конторе, которую он снимает на
паях с другими людьми.
У него нет амбиций. Он не стремился стать кандидатом в прези¬
денты, я вам это говорю вполне ответственно. Друзья убедили его в
том, чтобы он возглавил партию, а затем — стал кандидатом в прези¬
денты. Сам он никогда не искал этой возможности. Насколько я знаю,
он никогда не просил партийные низы, не убеждал их выдвинуть его
кандидатуру на президентский пост.
Что же касается его характера, то по моему мнению, он всегда
сдержан, очень вежлив. Никто не может обвинить его в раздражитель¬
ности, неуважительном, враждебном отношении к людям. Он довольно
решителен (и это тоже свидетельство его моральной чистоты), чтобы
противостоять трудностям. Как мне кажется, он не отступит, когда
увидит, что его долг сделать что-либо.
— Политика, безусловно, является составной частью нашей жизни,
но есть и другие важные сферы человеческой деятельности. Несколько
вопросов к вам как писателю. Мы мало знаем о культурной, литератур¬
ной жизни Чили во времена диктатуры. Вы не могли бы вкратце охарак¬
теризовать ее?
- В течение первых 10 лет диктаторского правления в Чили прои¬
зошло так называемое культурное выключение. Многие писатели были
высланы, многие предпочли добровольное изгнание, чтобы сохранить
свою творческую активность. Экономические проблемы вызвали резкое
сокращение продажи книг. Люди перестали читать, перестали покупать
книги. Сегодня в Чили читают гораздо меньше, чем раньше. Это явле¬
ние, порожденное не только экспансией телевидения. В 60-е годы я
был литературным директором одного издательства. В то время мы
могли продать книгу тиражом 10 тыс., 15 тыс., 20-30 тыс. экземпляров,
что для Чили довольно много. Сейчас это редкое исключение. Если ти¬
раж и продажа составляют 2 тыс. экземпляров - то это уже большой
успех.
Такая ситуация, безусловно, отражается на условиях жизни писа¬
телей. Сейчас в Чили писатель не в состоянии прожить на доходы от
своего труда. И раньше это было трудно, но на гонорары за свои кни¬
ги, а также статьи, лекции писатель мог более или менее безбедно су¬
ществовать.
Кроме того, в Чили до последнего времени существовала цензура,
установленная с самого первого дня переворота, что являлось громад¬
ным тормозом для литературного труда. Это в определенной степени
3 ЛатинсКая Америка, № 1
65

привело к тому, что культура стала подпольной. Не было публичных
лекций, закрылось множество изданий и т. д. Новые журналы не мог¬
ли издаваться и распространяться без разрешения правительства Им¬
портируемые книги проходили цензуру. Все* это имело фатальные по¬
следствия.
В течение последних трех-четырех лет увеличилось число публи¬
каций и не только художественных, но и политических, социологиче¬
ских, исторических. Изучению истории в Чили всегда придавалось боль¬
шое значение, и эти публикации имели свой круг читателей. В послед¬
ние годы также начали печататься новые романы, поэмы, стихи.
Больший издательский успех, чем чисто литературные произведения,
имели книги, содержащие политические разоблачения, исследования по
экономике.
Работы различных чилийских писателей, в том числе известных,
как правило, издавались в годы диктатуры не в Чили, а в Испании.
Не было никакого стимула для развития национальной культурной
жизни. Литературные, журналистские премии стали правительственны¬
ми. Иные премии, дававшие некоторую гарантию свободы и матери¬
альной независимости, были отменены или попали под контроль пра¬
вительства. За эти 16 лет по чистой случайности, до сих пор необъ¬
яснимой, только один оппозиционный журналист получил националь¬
ную премию в области журналистики. Национальными премиями в
области литературы отмечались очень посредственные писатели и
только изредка - талантливые. Все это неутешительно, и мы ожидаем,
что в демократической республике будут созданы новая среда, новый
духовный климат и с течением времени - те социально-культурные
условия, которые приведут к новому расцвету чилийской культуры.
- Какую информацию получают чилийцы через средства массовой
информации о процессах, происходящих в СССР?
- Очень фрагментарную. Насколько я знаю, гораздо больше инфор¬
мации публикуется за пределами Чили. Пресса находится под конт¬
ролем издателей правого толка, за исключением некоторых еженедель¬
ников и газет. Официальные средства массовой информации если и со¬
общают о событиях в СССР, то в очень урезанном виде. В сущности,
их задача сводилась к тому, чтобы с большей или меньшей степенью
талантливости культивировать идею, высказанную однажды Пиноче¬
том: «Перестройка - это тот же коммунизм, но в подарочной оберт¬
ке». Иной, более объективный подход присутствовал, естественно, в пуб¬
ликациях оппозиции.
- После вашего возвращения чилийцы, вероятно, смогут получить
более объективную информацию?
- Надеюсь, что да. По крайней мере, я буду стремиться к этому.
- Как вы расцениваете деятельность советского парламента?
- Вчера я целый час смотрел по телевизору II сессию Верховно¬
го Совета. Естественно, ничего не понял, всматривался только в лица,
вслушивался в то, что происходило. А происходило то, что обычно
происходит во всех парламентах. Одних людей слушают, к другим,
я бы сказал, относятся пренебрежительно... И из того, что я видел, в одном
66

случае это показалось мне справедливым, хотя я не знал, о чем и о
ком идет речь. Даже не понимая, можно заметить, когда человек го¬
ворит убежденно, элегантно, а когда изрекает банальности... К моему
удивлению, я увидел на заседании Верховного Совета и депутатов-во¬
енных. Один из них, с наградами, выступил. В нашем парламенте это
невозможно. Да и вообще, в западной демократии в целом. Но у каж¬
дого народа свои особенности, своя организация. Военные выполняют
специфические функции. Потому для западной демократии не харак¬
терно участие военных, подчиненных армейской дисциплине, в работе
парламента в качестве депутатов.
Сегодня любой человек, обладающий информацией и политическим
чутьем, понимает, как важно то, что у вас происходит. Это самое
значительное событие с момента большевистской революции 1917 г. На
встрече с заведующим Международным отделом ЦК КПСС Фалиным,
я испытал большое удовлетворение от того, что услышал, как он упот¬
ребил выражение, которое я, не зная этого, употреблял не единожды,
характеризуя перестройку в СССР: революция в революции. Мне ка¬
жется, что перестройка укрепляется внутри страны по мере того, как
обретает поддержку вне ее.
В конечном счете, это имеет прямое отношение и к нам. Чилий¬
ская демократия нуждается в поддержке извне. Иначе демократический
процесс в Чили не консолидируется с приходом к власти нового пра¬
вительства. Собственно тогда-то реально и начнется самый сложный
этап. Только меньшинство чилийцев считает, что положение улуч¬
шится через год. Большинство убеждены, что лишь через два-три года.
Тот факт, что от правительства не будут требовать немедленного преоб¬
разования диктатуры в демократию, внушает надежду.
— И последний вопрос. Как оценивают в политических кругах Чили
нашего политического лидера — Михаила Горбачева?
- Некоторые смотрят на него как на великого обманщика. Другие,
и я бы сказал, что это подавляющее большинство чилийцев,- с восхи¬
щением. Подобной реакции я не видел в Чили с 60-х годов, когда с
энтузиазмом приветствовали президента США Кеннеди. Тогда была об¬
становка всеобщего интереса, всеобщего восхищения, такая же, как сей¬
час по отношению к Горбачеву. Как мне кажется, никакой другой за¬
рубежный политический деятель не вызывает в Чили столько энту¬
зиазма.
Одна из наиболее обсуждаемых тем - перестройка и Горбачев.
Как на то или иное событие посмотрит Горбачев? Что происходит в
России? Симптоматично, что такими вопросами задаются люди самой
различной политической ориентации и интеллектуальной культуры.
В капиталистической стране Горбачев, если бы не был президентом
республики, то мог бы стать неординарным общественным деятелем.
Говорят, что у него очаровательная улыбка, а сам он сделан из стали,
но ведь мир видит улыбку. И независимо от его личности присутству¬
ет его дело. В определенной степени люди очень хорошо чувствуют,
что этот человек играет с огнем, надеюсь, что не в буквальном смысле
слова. Такая опасная игра всегда дает либо все, либо ничего.
3*
67

Точка зрения
МИШЕЛЬ К. МЕЙЕР (США)
Почему первой была мексиканская революция!
s
Мексиканская революция имела большое историческое зна¬
чение не только для Мексики, но и для большинства стран Ла¬
тинской Америки. Ее влияние на них можно рассматривать с
разных точек зрения, по анализ должен основываться лишь на
бесспорной реальности. Это было первое социальное восстание
XX в. в регионе. Если бы мексиканская революция была не
первой, ее влияние было бы другим и, возможно, значительно
менее глубоким.
Почему первая социальная революция XX в. произошла в
Мексике, а не в Перу, Чили, Бразилии, Аргентине или в ка¬
кой-нибудь еще стране Латинской Америки? Каковы были ее
предпосылки? Какими чертами Мексика отличалась от других
латиноамериканских стран?
Хотя диктатура Порфирио Диаса (1876—1911 гг.) просу¬
ществовала не намного дольше, чем некоторые режимы его со¬
временников, она не настолько отличалась от них по своему
характеру, чтобы этим объяснить тот факт, что мексиканцы
оказались первыми. С 1899 до 1908 г. Сиприано Кастро был
абсолютным диктатором Венесуэлы, однако на смену ему
пришло не революционное правительство, а другая крайне
правая диктатура (Хуана Висенте Гомеса, находившегося у
власти в течение 26 лет — с 1908 по 1935 гг.). После периода
правления Рафаэля Нуньеса в Колумбии (1880—1899 гг.) была
непродолжительная гражданская война, по окончании ее к вла¬
сти пришел консервативный режим Рафаэля Рейеса. Бразиль¬
скую империю в 1889 г. сменила десятилетняя военная дикта¬
тура, уступившая, в свою очередь, место гражданскому прави¬
тельству, которое никак нельзя считать революционным.
Была ли диктатура Диаса более абсолютной, более тирани¬
ческой, более реакционной? Поступал ли Диас более жестко по
отношению к своим врагам? Был ли этот режим самым коррум¬
пированным? Было ли запугивание более характерной чертой
внутренней политики Мексики, чем других стран Латинской
68

Америки? Был ли режим более тесно связан с консервативной
верхушкой римско-католической церкви? Был ли он более ра¬
систским? Ответы на все эти вопросы отрицательные. Более
того, в контексте латиноамериканских диктатур того времени
режим Диаса представляется довольно прогрессивным.
Свобода печати была фарсом в диасовской Мексике, но не
большим, чем при Аугусто Легии в Перу, или при Рафаэле
Рейесе в Колумбии. «Сьентификос» похитили значительные
суммы из государственной казны, но их банковские счета —
как внутри страны, так и за рубежом — едва ли можно рав¬
нять со счетами венесуэльцев Сиприано Кастро и Хуана Ви¬
сенте Гомеса. Хотя политика Диаса в отношении индейцев и
была постыдной, она несравнима с так называемой политикой
завоевания пустыни, проводившейся Николасом Авельянедой
и Хулио Рокой в Аргентине. При посредничестве своей супру¬
ги Кармен Ромеро Рубио мексиканский диктатор поддерживал
сердечные отношения с консервативной верхушкой римско-
католической церкви, однако никогда не подписывал никаких
договоров с Ватиканом, как это сделал Рафаэль Нуньес в Ко¬
лумбии, и не превратил свою страну в теократическое госу¬
дарство, как Габриэль Гарсия Морено в Эквадоре. Очевидно,
что решение поставленной проблемы не стоит искать ни в об¬
ласти политической философии, пи в изучении методов прав¬
ления ancien regime.
Рассмотрение отношений Порфирио Диаса с иностранными
державами помогает ответить на вопрос, почему социальная
революция произошла именно в Мексике. Значительное боль¬
шинство латиноамериканских диктатур XIX в. пережили ино¬
странную интервенцию, или, по крайней мере, угрозу такой
интервенции. Другое дело — Мексика времен «порфириата».
По иронии судьбы, прекрасные отношения, которые Диас под¬
держивал с главами государств всего мира, способствовали не
только его окончательному свержению, но и развитию нового
националистического течения, использованного в своих целях
революционерами 1910 г.
По различным причинам Диас хотел изменить впечатление,
сложившееся о Мексике за рубежом, представить ее страной
стабильности, прогресса, процветания, современности и даже
«страной белых людей». Одновременно, осуществляя разные
внутренние экономические изменения, диктатор стал осторожно
развивать новые отношения с главами государств, подписывать
договоры о дружбе и торговые соглашения. В отличие от своих
предшественников, на посту президента Мексики Диас собирал
медали и награды иностранных правительств. Императрица
Китая Цы Си утвердила его награждение имперским орденом
Двойного Дракона; король Италии Виктор Эммануил III на¬
градил его Большим крестом Ордена Св. Маврикия и Св. Ла¬
заря; король Великобритании Эдуард VII дал ему Большой
крест Ордена Бата; Франция (которая, кстати, в XIX в. дваж¬
69

ды совершала агрессию против Мексики) наградила его Боль¬
шим крестом Почетного Легиона, а русский царь Николай II
прислал Диасу Орден Св. Александра Невского.
Новое впечатление, созданное о Мексике за рубежом, со¬
провождалось быстрым ростом иностранных инвестиций.
Именно эти капиталовложения и отличали режим Диаса от
других латиноамериканских диктатур того времени. Нельзя
отрицать, что во второй половине XIX в. все страны Латинской
Америки начали интегрироваться с экономикой стран Север¬
ной Атлантики через инвестиции и посредством развития внеш¬
ней торговли; однако мексиканский опыт нетипичен.
В 1910 г. Великобритания занимала первое место по объему
капиталовложений в страны Латинской Америки. Переведя
фунты стерлингов в доллары по курсу того времени, мы видим,
что английские инвестиции более чем в два раза превышали
капиталовложения Соединенных Штатов. Однако английские
инвестиции распределялись более равномерно среди стран Ла¬
тинской Америки. Капиталовложения Соединенных Штатов,
хотя они и были меньшими, вкладывались в основном в одну
страну — Мексику. В 1910 г. почти седьмая часть мексикан¬
ской территории принадлежала гражданам Соединенных Шта¬
тов. Они были владельцами огромных асьенд, шахт и недви¬
жимого имущества в городах. В то время как англичане везде,
где ни вкладывали капиталы, сталкивались с конкуренцией
инвесторов из других стран Западной Европы, у Соединенных
Штатов в Мексике пе было серьезных конкурентов. Правитель¬
ства стран Южной Америки могли противопоставить инвесто¬
ров одной страны инвесторам другой и делали это в своих на¬
циональных интересах. У Порфирио Диаса не было возмож¬
ности поступать таким же образом в больших масштабах.
В Мексике не осуждались все иностранцы, не было общей не¬
приязни ко всему иностранному. Отношение мексиканцев было
отрицательным только к Соединенным Штатам. Постепенно,
несмотря на то, что не было никакой военной интервенции со
стороны Соединенных Штатов, антиамериканизм становился
тем общим, что объединяло многих будущих мексиканских ре¬
волюционеров.
Еще одна часть ответа на наш вопрос кроется в демогра¬
фическом факторе. Все страны Южной Америки, получившие
иностранных инвестиций больше других, такие, как Аргентина,
Уругвай, Бразилия и — в меньшей степени — Чили, руковод¬
ствовались доктриной Альбергиана («Править — значит насе¬
лять»), сюда прибыло больше всего европейских иммигрантов.
В основном это были итальянцы и немцы, но кроме них —
французы, ирландцы, швейцарцы, жители Уэльса и испанцы.
Миллионы иммигрантов в разной форме и в значительной сте¬
пени оказали влияние на нации принявших их стран. Понят¬
но, что не все иммигранты превратились в предпринимателей,
банкиров, скотоводов или представителей престижных профес¬
70

сий. Многие пополнили ряды городских рабочих, заложили ос¬
нову зарождающегося рабочего движения, которое, сплачиваясь
вокруг профсоюзов и анархистских организаций, вскоре стало
слишком мощным, чтобы его не замечать. В сельскохозяйст¬
венных районах сотни тысяч иммигрантов арендовали землю,
а некоторые обрели статус независимых хозяев. В любом слу¬
чае, их жизнь сильно отличалась от жизни мексиканских пео¬
нов. Политическое мировоззрение иммигрантов в Южной Аме¬
рике почти без исключений было скорее реформистским, неже¬
ли революционным. В начале XX в. значительное большинство
из них уже было заинтересовано в сложившейся системе.
Положение Мексики последней четверти XIX — первого
десятилетия XX в. сильно отличалось от положения стран Юж¬
ной Америки. Не было притока иммигрантов. По этой причине
местная буржуазия во время правления допа Порфирио оста¬
валась немногочисленной, разобщенной и невежественной, даже
в последнее десятилетие диктатуры. Кроме того, порфирист-
ской элите удалось исключить очень немногочисленные средние
слои из участия в системе распределения прибылей, получае¬
мых от модернизации. Реформизм возник внутри режима Диа¬
са и исходил от рейистов (поскольку средние слои почти пол¬
ностью были отстранены от участия в борьбе, возглавляемой
выходцами из этих самых средних и низших слоев).
В то время как Мексика утопала в крови революционного
насилия, реформисты из средних слоев в Аргентине уменьши¬
ли классовые противоречия путем принятия в 1912 г. извест¬
ного избирательного закона Саэнса — Пеньи. В то время как
мексиканцы еще боролись против Порфирио Диаса, в Уругвае
Хосе Батлье-и-Ордоньес благодаря поддержке, оказанной на
выборах партии Колорадо средними слоями и иммигрантами,
был вновь избран президентом. Будучи типичным представи¬
телем буржуазных реформистов, он признал право рабочих на
создание своих организаций, проведение коллективных пере¬
говоров и на объявление забастовок, издал закон о минималь¬
ной заработной плате, пенсиях и пособиях при потере трудо¬
способности из-за несчастных случаев на производстве. А это
и были, в основном, все те уступки, за которые мексиканцам
пришлось сражаться с их мачете, револьверами «кольт», вин¬
товками «маузер» и пулеметами «гатлинг».
Кроме таких характерных черт, присущих Мексике, как
проникновение США в экономику и демографический аспект,
следует иметь в виду также еще один важный момент, кото¬
рый относится к политической географии. Любой мексикан¬
ский революционер был вынужден считаться со следующим
огромным преимуществом, которого не было у других латино¬
американских стран: у его родины была общая с Соединенны¬
ми Штатами граница протяженностью 3100 км.
Мексиканская революция не по простой случайности нача¬
лась с волнений на севере страны. Главные ее руководители
71

пришли с Севера. Многие из самых важных битв произошли
на Севере, в том числе в г. Сьюдад-Хуарес, который в конеч¬
ном итоге и добился отставки Порфирио t Диаса. Потом, после
свержения Диаса, президентами Мексики избирались северяне.
Эта граница разделяла не только две цивилизации, но и
два государства на очень разных стадиях развития. В 1910 г.
в мире трудно было найти еще две соседние страны, где уро¬
вень жизни, доход на душу населения, другие социально-эко¬
номические показатели контрастировали бы столь резко. Дело
не просто в том, что к северу от этой границы уровень зарпла¬
ты был выше (хотя фактически так и было), а в том, что там
в целом было больше возможностей для значительных измене¬
ний в жизни каждого индивида.
Северная граница Мексики считалась линией, разделявшей
не только два народа, но и два уровня человеческих возмож¬
ностей, и данное обстоятельство сослужило добрую службу
революционерам самым быстрым и практическим образом. Пе¬
ресечь границу без надлежащих документов было совсем прос¬
то, а находясь по ту сторону, мексиканские революционеры
могли не только пропагандировать свое дело, но и активно пла¬
нировать действия и завоевывать поддержку местного населе¬
ния. После того как братья Флорес Магон были высланы из
Мексики, они начали издавать на территории Соединенных Шта¬
тов газету «Возрождение». Сначала в Сан-Антонио (штат Те¬
хас), затем в Сент-Луисе (штат Миссури). Из США они про¬
возгласили также «План либераль» 1906 г. Таким же образом
знаменитый «План Сан-Луис-Потоси» Франсиско Мадеро, по¬
ложивший начало революции 20 ноября 1910 г. был написан и
опубликован не в Сан-Луис-Потоси, а в Техасе, в Сан-Ан¬
тонио.
Когда революционное движение стало набирать силу, эта
же самая граница предоставила большие возможности для
контрабандной переправки оружия, боеприпасов и другого
военного снаряжения. Мексиканская революция победила бла¬
годаря поставкам оружия, приобретавшегося легальным и не¬
легальным путем в США. Как все это оплачивалось? Нередко
из асьенд на севере Мексики угоняли скот, целыми табунами
нелегально переправляли через границу и продавали в Нью-
Мексико, Аризоне и юго-западных районах Техаса.
Мексиканские революционеры извлекли максимум пользы
из межгосударственной границы. На юго-западе Соединенных
Штатов тайные агенты, шпионы, вербовщики рекрутов и конт¬
рабандисты оружия действовали почти безнаказанно, смешива¬
ясь с местными американо-мексиканцами, становясь неотличи¬
мыми от них.
Конечно, все вышеизложенное не раскрывает до конца фе¬
номена мексиканской революции. Пусть это хронологическое
объяснение станет отправной точкой. Дело за другими исследо¬
вателями.
72

СССР—Латинская Америка
Советско-кубинские культурные связи:
какими им быть!
S
Что происходит в сфере культурных обменов СССР с Кубой! Как долж¬
ны сказаться здесь перемены в общественно-политической жизни обеих
стран! Эти и другие вопросы стояли в центре внимания советских и кубин¬
ских участников «круглого стола», состоявшегося в редакции журнала во
время Дней кубинской культуры в СССР в июне прошлого года.
А. В. БАРЫШЕВ, ответственный секретарь журнала
Мне доставляет большое удовлетворение приветствовать кубинских
друзей в стенах этого дома, который мы считаем уголком Латинской
Америки в Москве. Тема нашей встречи сегодня актуальна. Подписан¬
ный в Гаване Договор о дружбе между СССР и Кубой открывает но¬
вые возможности в сфере культурных отношений.
БЛАС НАБЕЛЬ ПЕРЕС, первый секретарь по вопросам
культуры Посольства Кубы в СССР
Говоря о состоянии культурных связей
между нашими странами, нельзя пройти
мимо их богатого прошлого 4.
Как вы знаете, вскоре после победы
кубинской революции в декабре 1960 г.
было подписано межправительственное
Соглашение о сотрудничестве. Подписал
его легендарный Эрнесто Че Гевара.
А вскоре был подписан протокол, регули¬
рующий отношения и в сфере культуры.
В нем большое внимание уделялось фор¬
мированию кадров, изданию книг, обмену
художественными коллективами.
После победы революции на Кубе
сформировались новые поколения творче¬
ской интеллигенции, на 60-70% состоя¬
щей из выпускников советских вузов.
Хочу напомнить, что в первый же пос¬
лереволюционный год на приобретение
1 В издательстве «Радуга» готовится книга Б. Набеля Переса
«Встреча: культурные связи России и Кубы» (с XVI в. по 1917 г.).
73

книг советской^ литературы нашими друзьями был выделен миллион руб¬
лей, чтобы кубинские читатели смогли ознакомиться с широким спект¬
ром произведений русской литературы XIX в. и литературы народов
СССР. На русский язык были переведены сбчинения наиболее извест¬
ных кубинских писателей. За 30 лет на Кубе и в СССР гастролировали
многие ведущие артисты и художественные коллективы обеих стран.
Можно много говорить о положительных результатах нашего со¬
трудничества. Но сегодня намечаются новые подходы. Так, недавно в
Москве проходил фестиваль молодых артистов социалистических стран.
И хотя, к сожалению, фестиваль был не очень хорошо организован, ку¬
бинская сторона стремилась представить все лучшее, что есть в ис¬
кусстве молодых. Общее мнение - такие фестивали следует в будущем
обязательно проводить.
Важный вопрос был поднят Кубой и СССР на сессии СЭВ в марте
1989 г.: о слабой материально-технической базе культуры в странах
социализма. На 130-й сессии Исполнительного комитета СЭВ была со¬
здана рабочая группа.
Л теперь о том, что, на мой взгляд, нам предстоит делать в буду¬
щем. Во-первых, следует изменить характер обмена художественными
коллективами и отдельными артистами. Мы выделяем немало средств
на экипировку гастролей, на авиарейсы, на поездки исполнителей по
вашей стране или по Кубе, а результатов подчас мало. На Кубе при¬
нят перспективный план на 1991—1995 гг., предусматривающий привле¬
чение радио и телевидения для яркой профессиональной рекламы, ко¬
торая даст возможность познакомить зрителей с творчеством того или
иного артиста. И тогда на его концерты пойдет гораздо больше зрите¬
лей. А ведь сегодня - подчас полупустые залы.
Другой вопрос возник в связи с новым фактором: со все большей
самостоятельностью союзных республик. Пока у нас связаны руки.
Так, недавно Министерство культуры Украинской ССР сделало ряд
предложений Кубе по организации художественных выставок, съемки
совместных фильмов, гастролей балетных и театральных коллективов,
на которые мы еще не можем ответить.
Еще один важный аспект - совместные работы исследователей.
Попытки наладить их уже были. Здесь мы ждем помощи от совет¬
ских научно-исследовательских институтов, работающих в сфере куль¬
туры, которые могли бы дать перспективные планы сотрудничества с
кубинским Центром социо-культурных исследований.
КАРЛОС МАРТИ БРЕНЕС, поэт, зам. министра культуры Кубы
Я не специалист по вопросам культурных связей между Кубой и
Советским Союзом, но, как заинтересованный человек, внимательно
слежу за этим процессом.
Бесспорно одно: самым важным достижением нашей культуры за
эти 30 лет стал тот факт, что мы открыли для себя культуру стран
социализма и, в первую очередь, советскую. Правда, у нас и до побе¬
ды революции были выдающиеся личности, которые всегда с большим
интересом изучали и высоко ценили русскую и советскую культуру.
Но все это происходило на уровне интеллектуальной элиты. Сегодня
этот интерес и это знание свойственно более широким слоям насе¬
ления.
Серьезными проводниками культурного обмена мы считаем специа¬
листов в самых разных областях, которые получили образование в ва¬
шей стране.
Участникам «круглого стола» была роздана рукопись хроники культур¬
ных связей между нашими странами до 1989 г., также составленная
Набелем Пересом.
74

Но, взирая на наши тесные культур¬
ные связи с позиции тридцатилетней ис¬
тории, считаю, что мы могли бы достичь и
большего. Культурный обмен не всегда
шел путями, скажем, самыми верны¬
ми, не всегда был хорошо организован.
И иногда эти отношения заходили в тупик.
Полагаю, что за эти годы мы могли
бы быть лучше представлены в СССР изо¬
бразительным искусством. Достижения ку¬
бинских живописцев современного авангар¬
да признаны во всем мире. Но до совет¬
ского зрителя они не часто доходят. И в
этом вопросе средства массовой информа¬
ции могли бы помочь.
Со своей стороны, Куба буквально ощу¬
щает голод по информации в сфере совет¬
ской культуры, особенно в библиотечном
деле. Ведь Советский Союз обладает мощ¬
ной системой информации в этой области, которую он мог бы предостав¬
лять и нам в виде доступа к библиографическим фондам, что имело бы
для нас исключительно важное значение.
Кое-что в этом направлении делается, налажены первые контакты.
Обнадеживающий пример - установление прямых компьютерных свя¬
зей между Библиотекой им. В. И. Ленина в Москве и Национальной
библиотекой им. Хосе Марти в дни совещания министров культуры
соцстран в Гаване.
Должен расширяться обмен и в издательском деле — и здесь не
испробованы многие формы. Например, в плане совместных изданий
и, в первую очередь, книг литераторов новых поколений.
Хочу отметить подвижническую деятельность людей, которые в те¬
чение 30 лет проводили в жизнь взаимообмен культурными ценностями
через такую творческую организацию, как «Дом Америк». Она пропа¬
гандирует достижения всей латиноамериканской культуры, неотъемле¬
мой частью которой является кубинская. Куба стала органичным по¬
средником между странами социализма, с одной стороны, и государст¬
вами Латинской Америки - с другой. Мне представляется, что мы
могли бы гораздо эффективнее, чем до сих пор, использовать роль
Кубы как моста, связывающего различные культуры.
Большую роль в этом плане играет журнал «Латинская Америка»,
его хорошо знают на Кубе, считают очень серьезным изданием, мы с
интересом принимаем специальные номера журнала, посвященные
юбилейным датам кубинской революции. Вот и последний, к ее 30-ле¬
тию, я прочел от корки до корки. Это действительно глубоко профессио¬
нальная работа.
В. Н. КУТЕЙЩИКОВА, д-р филол. наук, Институт мировой
литературы им. А. М. Горького
Конечно, многое уже сделано в сфере культурных связей как с со¬
ветской, так и с кубинской стороны. С глубоким уважением вспоми¬
наю тех великих кубинцев, которые в свое время приложили много
усилий для установления взаимопонимания между нашими пародами.
Я имею в виду гения мировой новеллистики Алехо Карпентьера, с ко¬
торым имела счастье быть знакомой, моего старого друга Хуана Мари-
нельо. Счастлива, что эти два имени увековечены в названиях двух
крупных центров кубинской культуры.
75

Мы живем в очень сложном, динамич¬
ном мире, насыщенном множеством проб¬
лем. Когда же мц говорим об отношениях
в сфере культуры между нашими страна¬
ми, мы обычно вспоминаем фестивали, кон¬
церты, выставки, поездки делегаций, что
является, разумеется, важным направле¬
нием работы. Но есть и более глубокий
уровень отношений — это взаимопроникно¬
вение в суть интеллектуальных, духовных
движений, которые имеют место в каждой
нации. В этой связи вспомним парижский
период жизни Карпентьера конца 20-х го¬
дов. Несмотря на молодость, он оказался
достаточно прозорливым, чтобы вниматель¬
но следить за новаторскими художествен¬
ными движениями молодой Советской Рос¬
сии. В превосходных гссе он запечатлел
свое восприятие творчества наших талант¬
ливых писателей и художников.
Наша страна вступила в период интенсивных поисков радикаль¬
ного преобразования действительности, включая и интеллектуальную,
художественную сферу. Мне кажется, что кубинцам было бы очень
полезно познакомиться с теми высокими творениями литературы и ис¬
кусства, что мы извлекаем из «забытья», которые дошли до читателя
благодаря перестройке и сегодня позволяют нам лучше познать самих
себя. А великие произведения культуры имеют то свойство, что они
обогащают не только свой народ, но и другие нации земли. Пабло Не¬
руда однажды сказал: «Культура - это огромная мастерская, где все
и каждый учится у другого».
ЛУИСА КАМПУСАНО, писательница, профессор Гаванского
университета, директор Центра литературных
исследований «Дома Америк»
Карлос Марти Бренес говорил о стар¬
шем поколении кубинцев, которые еще до
победы революции были знакомы с совет¬
ской литературой. Так вот, первое произ¬
ведение советской литературы, которое я
прочла, был «Доктор Живаго» Бориса
Пастернака. Шел 1959 г. Моя мать всег¬
да брала меня с собой в большие книжные
магазины для элиты. И вот однажды мы
увидели роскошно изданный роман «Док¬
тор Живаго» - он был тогда в моде среди
кубинской буржуазии. Образ писателя вы¬
рисовывался совсем не таким, каким се¬
годня начинает узнавать его советский чи¬
татель, а таким, которым в те годы мани¬
пулировали определенные круги Запада
Впечатления от прочтения романа вскоре
были вытеснены знакомством со множест¬
вом выходивших тогда в СССР произведений — и плохих, и хороших. За
30 лет к нам приходило всякое: мы получали книги и крупнейших пи¬
сателей, и произведения авторов, которые были друзьями переводчиков-
испанистов, и прозаиков, входивших тогда в моду, ибо следовали приз¬
наваемым властями творческим методам; были книги, популярные в ар¬
76

мейской среде, и книги, понятные тем читателям, которые были обуче¬
ны грамоте лишь в кампанию по ликвидации неграмотности.
Подчас не лучшие образцы советской литературы, что доходили до
кубинцев, способствовали появлению у нас посредственных книг социа¬
листического реализма. Некоторые писатели решили, что, следуя им,
они смогут быстрее реализовать себя. Разумеется, эти литераторы не
стали нашими ведущими писателями.
Коснусь немного деятельности «Дома Америк», с которой читате¬
ли вашего журнала знакомы. Вы знаете, что в I960 г. были учреждены
премии за лучшие произведения литературы разных жанров. И вот в
начале 70-х годов было решено включить в состав жюри, которое фор¬
мировалось из высокоинтеллектуальных представителей латиноамери¬
канских и западноевропейских стран, деятелей культуры социалисти¬
ческих государств. К сожалению, за эти два десятилетия представители
СССР участвовали в работе жюри только семь раз.
С «Домом Америк» постоянно сотрудничает кубинский исследова¬
тель Десидерио Наварро - человек, влюбленный в советскую культуру,
глубокий знаток советской культурологии. В «Доме Америк» он издает
в сотрудничестве с Союзом писателей и деятелей искусств Кубы жур¬
нал «Критериос», который распространяется по всему континенту.
К нам идет множество писем из разных стран, авторы которых просят
Наварро публиковать как можно больше теоретических трудов совет¬
ских литературоведов, в частности Тартуской школы, «старых форма¬
листов». Наварро уже издал работы Виктора Шкловского, ищет самое
интересное в области культурологии и семиотики, что вышло в различ¬
ных городах Советского Союза.
Как профессор Гаванского университета хочу коснуться еще одного
аспекта. У нас налажен постоянный обмен студентами с Московским
государственным университетом. Одно время происходил обмен и пре¬
подавателями. Многие наши ученые давали в МГУ уроки испанского
языка, читали лекции по испаноязьшной литературе Латинской Аме¬
рики. Но уже довольно давно такая практика прекращена. Мне кажет¬
ся это несправедливым. Профессора Гаванского университета - говорю
с гордостью — постоянно получают приглашения для чтения курсов во
многих университетах мира, в том числе Федеративной Республики
Германии, Франции, Испании. Почему бы не возобновить такой обмен
и с МГУ?
ПАВЕЛ ГРУШКО, поэт, драматург, переводчик
испаиоягычной поэзии
Вне всякого сомнения, хорошая осно¬
ва для развития советско-кубинского куль¬
турного обмена была и есть. Но сегодня
мы переживаем воистину необычное вре¬
мя. Старые формы государственной и об¬
щественной деятельности претерпевают из¬
менения, однако новые не так уж быстро
нарождаются. Убежден, что людям, при¬
частным к изучению культуры или к твор¬
ческой деятельности, сегодня легче, неже¬
ли сотрудникам министерств и других ве¬
домств: при всей их любви к Кубе, при
всем их желании, они пока не ведают, ка¬
кими должны быть новые методы работы.
Вот мне и представляется, что в этот пе¬
реходный момент многое зависит от ини¬
циативы людей действия, будь то чинов¬
ники или «вольные стрелки». Думаю, что
назревшие проблемы как раз и могли бы
77

найти разрешение посредством создания советско-кубинской культур¬
ной инициативы, сформированной за пределами научных институтов, ми¬
нистерств и творческих союзов, вокруг которой мы объединились бы для
выработки и реализации нестандартных планов* деятельности.
Б. Набель Перес. Значит, еще одни неформалы?..
П. Грушко. Называйте это, как хотите, но, может быть «неформа¬
лы» будут действовать плодотворнее, чем «формалы», к тому же не как
антагонисты, а как соратники последних. Можно привести много при¬
меров того, как трудно осуществить желаемое.
Застой, вещь серьезная и славно «поработавшая», все еще дает
себя знать, мимикрируя в сторону застоя перестроечного. Дефицит зна¬
ния кубинской культуры у нас и советской - на Кубе увеличивается.
Немногие прорывы (к одному из них - очень важному - я отнес бы
издание в СССР книги Хосе Лесамы Лимы) не в счет. За минувшие
десятилетия столько раз провозглашались здравицы в честь наших от¬
ношений. Но здравицами не насытишь интерес одного народа к друго¬
му. Мне, например, не раз возвращали из разных издательств мои сти¬
хи о Кубе, говоря, что в них «мало рабочих и крестьян». Старательно
пестовался удобно-понятный образ Кубы, почти всегда отвергались
произведения кубинских литераторов непривычного нам стиля - «не
наш» стиль, «не наши» средства художественного выражения долгие
годы считались враждебными. Именно поэтому сейчас, когда порази¬
тельно быстро тают многие превратные представления и мы можем
свободно показывать, какова реальная кубинская культура, и напра¬
шивается мысль о создании «неформальной» советско-кубинской ини¬
циативы. Эта организация, которая объединит горячих почитателей и
истинных ценителей кубинской культуры, сможет сама решать, что
особо интересно для показа у нас и на Кубе, сверх замыслов, имею¬
щихся у министерств и творческих союзов, но, повторяю, в помощь им.
Перестройка способствует более открытому и глубокому постижению
мира, искусства и литературы. Думаю, что прежнее «планирование
дружбы», прежний, зачастую формальный, механизм культурного об¬
мена лишь увеличат дефицит знания того, что происходит у нас,
и того, что происходит на Кубе.
Ж. Б. УСТИМОВА, сотрудница Академии художеств СССР
Убеждена, что первым шагом должно
стать открытие в Москве Центра латино¬
американской культуры. Подобные центры
имеются во многих, даже небольших стра¬
нах мира, кроме Советского Союза. Может
быть, инициатором могло бы стать Мини¬
стерство культуры Кубы, которое обрати¬
лось бы к руководителям нашего государ¬
ства с этой идеей. А как добыть средства
для строительства и функционирования
центра? Думаю, обе стороны могли бы про¬
вести несколько коммерческих выставок,
аукционов, обратиться к властям с прось¬
бой открыть счет для благотворительных
взносов деятелей культуры различных
стран Латинской Америки. Мы должны
просить журнал «Латинская Америка»
опубликовать призыв к ним о помощи в
создании такого центра. Уверена, что они
откликнутся. Ведь только почетными чле¬
нами Академии художеств СССР состоят три латиноамериканца: Антонио
Кинтана, Оскар Нимейер, Освальдо Гуаясамин. А с советской стороны
следует привлечь Союз кинематографистов, Союз композиторов, другие
творческие организации.
78

И. С. БЫКОВА, канд. искусствоведения, Всесоюзный
институт киноискусства
Большинство выступавших здесь высоко
оценили сделанное нами за предыдущие годы.
Это важно, так как существует и иная точка
зрения, согласно которой все, что делалось
до апреля 1985-го - это плохо, а после - хоро¬
шо. Крайности никогда до добра не доводят.
Неужели нам всем, сидящим за этим столом -
литературоведам, историкам, поэтам, перевод¬
чикам, кинематографистам, театроведам, жур¬
налистам, отдавшим Кубе многие годы своей
жизни,- надо перечеркнуть многолетние уси¬
лия и начать все заново? В то же время сле¬
дует трезво оценить ситуацию, в ней безус¬
ловно наметились тупиковые моменты, их надо
точно определить.
Если в нескольких словах проанализиро¬
вать отношения, которые имели место не толь¬
ко между Кубой и Советским Союзом, но и
вообще социалистическими странами за про¬
шедший период, то можно сказать, что время, которое мы называли пе¬
риодом консолидации сил и взаимопомощи, часто превращалось в пери¬
од взаимной амнистии ошибок. Задача дня состоит в том, чтобы в новых
обстоятельствах обновления всех сфер жизни выстроить наши отноше¬
ния по-новому.
Основываясь на собственном опыте, могу сказать, например, что
очень помогают индивидуальные контакты, помощь друзей, которых у
меня на Кубе немало. Думается, именно «неформальные отношения»
и нужно активизировать.
Что касается наших контактов в сфере кинематографии, представ¬
ляется, что наступило время перейти к серьезному обсуждению проб¬
лем кинематографа. Мы мало говорили о недостатках друг друга, часто
поддерживали фильмы только «за тему», необъективно оценивая твор¬
чество официозных режиссеров.
Больной вопрос для всех — где публиковать исследовательские ра¬
боты? Я согласна, что журнал «Латинская Америка» имеет для латино-
американистов колоссальное значение. И все же на страницах журнала
тесно.
К сожалению, журнал «Куба», издаваемый на Кубе для зарубеж¬
ных стран, в том числе для Советского Союза, в таком виде, как ои
делается сегодня, особого интереса для читателей не представляет, а не¬
большая интересная рубрика «Написано в Москве», вмещающая не¬
сколько публикаций советских авторов, изменить лицо журнала не
может.
Хотелось бы вынуть из почтового ящика толстый журнал «Куба» -
результат совместных усилий специалистов всех стран мира, занимаю¬
щихся этой страной. Может быть, это из области реальных мечтаний?
С. И. ШМИДТ, старший редактор изд-ва «Художественная литература»
Издательство, которое я имею честь представлять здесь,- одно из
самых крупных в СССР. Редакция Латинской Америки, Испании и
Португалии, в которой я работаю, была создана в 1960 г. За прошед¬
шие с той поры годы мы опубликовали около 55 названий книг кубин¬
ских авторов XIX-XX вв. Это немало, особенно если учесть, что книг
латиноамериканских писателей в год выходит 10-12.
Остановлюсь на самых последних изданиях и на ближайших пла¬
нах Очень интересным и важным считаю выход сборника «Избранных
79

произведений» выдающегося кубинского
писателя Хосе Лесамы Лимы. Это совмест¬
ное советско-кубинское издание. С кубин¬
ской стороны в нем участвовали всем нам
хорошо известные писатели и исследовате¬
ли творчества Лесамы Лимы - Синтио
Витьер и Абель Э. Прието. С советской
стороны над книгой работали опытнейшие
переводчики, такие как Б. Дубин (он же
составитель и комментатор), С. Гончарен¬
ко, П. Грушко, В. Спасская, Н. Ванханен
и др. Впервые советский читатель смог по¬
знакомиться в столь полном объеме с поэ¬
зией и эссеистикой одного из крупнейших
латиноамериканских писателей-гуманистов
XX в.
Хотелось бы упомянуть и сборник мас¬
теров кубинского рассказа «Возвращение
к истокам», составленный главным редак¬
тором журнала «Куба» В. Капанадзе. Мы включили в него рассказы Алехо
Карпентьера, Феликса Питы Родригеса, Доры Алонсо, Вирхилио Пинье¬
ры и Онелио Хорхе Кардосо - писателей примерно одного поколения.
В наших ближайших планах - романная трилогия Витьера и соб¬
рание сочинений в четырех томах Карпентьера, пользующегося в нашей
стране неизменной любовью читателей. Состав издания, подготовлен¬
ный Л. Осповатом, одобрен директором Центра Алехо Карпентьера,
вдовой писателя Лилией де Карпентьер, и Арасели Гарсиа Каррансой,
его библиографом.
Сейчас открываются новые возможности в отношениях между ку¬
бинскими и советскими издательствами. Мы подписали соглашения о
прямых связях между «Художественной литературой» и издательства¬
ми «Хосе Марти» и «Арте и литература». С первым разработаны планы
совместных работ на 1991-1995 гг., намечены пути взаимопомощи и в
ряде других вопросов. Начал реализовываться рабочий протокол, подпи¬
санный с «Арте и литература»: мы обменялись интересующими нас
книгами. Для более эффективного сотрудничества нужен регулярный
обмен специалистами: переводчиками, редакторами, художниками -
всеми, кто принимает участие в издании книги. Личные контакты по¬
могут оперативно решать возникающие проблемы.
Хотела бы поддержать мысль Павла Грушко о создании организа¬
ции, которая занималась бы культурными связями между нашими
странами.
А. В. Барышев. А какова, с вашей точки зрения, может быть ее
материальная база?
С. И. Шмидт. Об этом пока трудно судить, но думается, не всегда
нужны большие деньги, чтобы воплотить в жизнь хорошую идею.
Группа заинтересованных энтузиастов могла бы тут помочь. Дело не
только в средствах, дело в нас самих.
АНТОН АРРАФАТ, кубинский писатель
Я хотел бы вернуться к тому, о чем уже говорил Павел Грушко
и что кажется мне фундаментальным и для нас, и для вас. Да, есть
целые зоны в кубинской литературе, неизвестные в Советском Союзе,
так же, как есть зоны в советской литературе, совершенно незнакомые
кубинцам. Но есть желание это преодолеть. Полагаю, что изменения,
происходящие в Советском Союзе и на Кубе, могут помочь открыть
эти зоны.
80

Пример тому — творчество Вирхилио
Пиньейро, произведения которого и мы до
недавнего времени, и вы не публиковали.
Мною изданы в трех томах его произведе¬
ния, завершенные к 1984 г.,— сюда вошли
рассказы и поэзия. Мы считаем Пиньейро
самым выдающимся кубинским драматур¬
гом XX в. и одним из крупнейших писа¬
телен.
Вообще список кубинских авторов, ко¬
торых не знают в СССР, впечатляет. В по¬
токе национальной литературы есть не
только официально признанные и усилен¬
но продвигаемые писатели, но есть и та¬
кие, которым не давали публиковаться, по¬
тому вы их и не знаете. А ведь советские
литераторы сегодня стремятся отразить
время больших изменений, переживаемое
и вами, и нами.
Л. И. ТАНАНАЕВА, канд. искусствоведения, Всесоюзный
институт искусствознания
Основные сложности, с которыми
встречается популяризация кубинского ис¬
кусства в СССР, связаны с отсутствием
кадров и изобразительных материалов.
В настоящее время на кафедре зарубеж¬
ного изобразительного искусства МГУ не
читается ни одного спецкурса по искусст¬
ву стран Латинской Америки. Нет стажи¬
ровок на Кубу, нет прочных связей, напри¬
мер с Гаванским университетом или Выс¬
шим институтом искусств.
От полного незнания — и отсутствие
интереса. А поскольку кубинские книги и
альбомы по отечественному искусству до¬
ходят до нас и распространяются плохо -
и, добавлю, не переводятся,— знаниям по¬
полняться нечем. Мне самой, работая над
подобной проблематикой, приходилось
пользоваться... марками — их раздобыли для
меня кубинские коллеги. Но разве это вы¬
ход? У нас нет центра, который, подобно бы «Кубинскому дому» в Пра¬
ге, сосредоточил в своих руках материалы, касающиеся кубинской куль¬
туры, составил серьезную программу, где не последнее место должно
было бы сыграть кубинское искусство. Подобный центр в Москве по во¬
просам польской культуры функционирует очень успешно. Пока же наш
единственный координационный центр — это журнал «Латинская Амери¬
ка», но он не может стать только журналом по проблемам культуры.
Если бы осуществились проекты по созданию Центра латиноамерикан¬
ской культуры, это решило бы много проблем. А пока... Считаю, что надо
ускорить издание на русском языке ряда ценных книг по искусству, вы¬
шедших на Кубе: работы А. де Хуана, X. Риголя и др. Такие планы су¬
ществуют, переговоры с «Домом Америк» и Библиотекой им. Хосе Мар¬
ти велись, но пока реальных результатов не видно.
Сегодня главная тяжесть популяризации должна лечь на выставки
и постоянные экспозиции в музеях. Но и их нет: ни в Музее изобра¬
зительных искусств им. А. С. Пушкина (там нет и специалистов по
искусству Кубы), ни в Музее искусств народов Востока, где, правда,
есть с недавних пор группа, которой поручено проводить экспозиции
81

латиноамериканского искусства. Между тем в фондах Музея изобрази¬
тельных искусств имеются, хотя их немного, отличные работы совре¬
менных кубинских художников, коллекция революционного плаката.
Из них можно было бы составить достаточно интересную экспозицию.
Мы с максимальной пользой стараемся использовать знакомство с
выставками, которые чаще всего проводятся в Дни культуры Кубы в
СССР. Особый успех имела кубинская экспозиция в рамках большой
выставки в Манеже в 1978 г., посвященная искусству социалистиче¬
ских стран. После этой экспозиции мне приходилось встречать подра¬
жания кубинским художникам в советской графике, и даже в станко¬
вой живописи. Они не носили глубокого характера, но свидетельствова¬
ли об искреннем интересе к кубинскому искусству. К сожалению, вы¬
ставки последних лет такого резонанса не имели, это касается и экс¬
позиции 1988 г. во Всесоюзном музейном объединении «Третьяковская
галерея». Дело еще в том, что плохо готовится сопроводительный мате¬
риал. Так, по интересной экспозиции графики Вифредо Лама, проходив¬
шей в 1985 г., не было каталога, а наш широкий зритель к такому
искусству подготовлен еще не был. Но времена меняются, мне кажется,
что именно сегодня следовало сделать представительную выставку жи¬
вописи и графики Лама. С успехом, думается, прошли бы ретроспек¬
тивные выставки Амелии Пелаэс, Рене Портокарреро, мастеров скульп¬
туры. Я отлично понимаю, что многим моим коллегам на Кубе кажется
гораздо более интересным привезти работы молодых художников. Но,
в принципе, очень полезна была бы одна большая и хорошо проду¬
манная ретроспектива - с конца XVIII в. до последнего десятилетия.
Хотела бы закончить на оптимистичной ноте: в издательстве «Изоб¬
разительное искусство» совместно с ГДР готовится альбом кубинской
живописи с развернутым текстом о творчестве художников, подготов¬
ленный кубинской стороной. Читатель получит, наконец, интересный
материал о жизни и исканиях кубинских живописцев.
Л. Ю. БЕЛЕХОВ, канд. искусствоведения, преподаватель
кафедры зарубежного театра Государственного института
театрального искусства им. А. В. Луначарского
Я внимательно слушаю этот раз¬
говор, но мне становится досадно,
когда начинают перечислять достиже¬
ния и приводить количественные по¬
казатели того, как замечательно обсто¬
ит дело в кубино-советских культурных
связях. Тем самым диалог сводится
на формальный уровень, который, ка¬
залось бы, давно должен был всем нам
набить оскомину и от которого, вместе
с тем, мы никак не можем отделаться.
Ведь вообще страсть к формализации -
одно из главных свойств системы, ко¬
торую мы теперь называем командно-
административной, но я бы еще назвал
ее системой выхолощенного содержа¬
ния, системой формализации всего и вся.
Системой, где значение имеет только
фасад, а что за ним - не важно.
Ведь, по чести-то, важно, не сколько кубинских книг здесь или
советских книг на Кубе издано. Важно, читают ли их люди. Это выяс¬
нить, конечно, гораздо труднее, тут нужен социологический комплексный
анализ, которого ни у нас, ни, насколько я знаю, на Кубе попросту
не существует.
82

Но один, так сказать, уровень социологического анализа всегда есть
в нашем распоряжении. Это собственные наблюдения и впечатления.
Я часто и довольно подолгу бываю на Кубе, связан с ней профессио¬
нальными узами, и не только ими. И мне, например, мои наблюдения
и опыт говорят совсем иное, чем то, в чем хотят нас убедить с по¬
мощью перечней переведенных книг.
Могу сказать, что советскую культуру на Кубе знают недостаточно.
А кубинскую у нас - еще меньше. И это как раз результат формали¬
зации, проникающий во все поры нашей жизни, тупой пропаганды,
отбившей живые и непосредственные чувства. Это результат подмены
настоящих связей пустыми протокольными визитами некомпетентных
функционеров, подмены искренних, от души идущих слов - казенны¬
ми речами по бумажке.
Ведь представление о культуре другой страны для многих людей не
что иное, как представление о народе, живые впечатления от людей
другой страны и контактов с ними. И нелепо было бы ожидать, чтобы
все — или хотя бы большинство - черпали его из книг, произведений
искусства или научных трудов. Для многих оно формируется, так
сказать, на бытовом уровне, и этот, столь важный уровень познания
в отношениях наших двух стран тоже подвергся формализации и стал
жертвой подмены.
Нет, я вовсе не хочу перечеркнуть достижения, но только не надо
отождествлять наше собственное творческое саморазвитие и развитие
связей между нами, специалистами, с развитием связей между нашими
народами и их культурным взаимообогащением. Первое есть часть
второго, но не покрывает его полностью. Сегодня, мне кажется, нужно
озаботиться вторым, т. е. приобщением к культуре двух стран широких
слоев наших народов. Это-то и находится в загоне.
Когда я обращаюсь к сфере, которой непосредственно занима¬
юсь,- к театру, то у меня пропадает последнее желание ликовать.
За 30 лет в Советском Союзе побывал лишь один кубинский театр
с одним-единственным спектаклем: десять лет назад Театр-студия по¬
казал «Святую Хуану Америки». Маловато за тридцать-то лет! Зная
кубинский театр, могу сказать, что спектаклей, которые стоило бы по¬
казать советским зрителям, которые расширили бы и углубили их
представление о Кубе, о национальном характере, куда больше. Об
этом я везде говорю и пишу, возвращаясь из командировки, но эффект
нулевой. Сколько раз приходилось, например, убеждать, что стоит при¬
везти такой интереснейший, на мой взгляд, спектакль театра «Иррум-
пе», как «Мария Антония», спектакль, пронизанный афрокубинским
фольклором, ритуалом, мифами, погружающий нас в фантастически
интересный мир сантерии,- какая редкая возможность открыть нашим
зрителям совершенно незнакомый им культурный мир в яркой поэти¬
ческой интерпретации! Спектакль отлично поставлен Роберто Бланко,
в нем не одна превосходная актерская работа. Но почему-то в Канаду
этот спектакль пригласили, а в Москву нет.
Почему на эти Дни кубинской культуры не приехал ни один те¬
атр? Почему приезжает всегда только Национальный балет? Неужели
балет так уж полно и исчерпывающе выражает самобытность кубин¬
ской культуры? С нашей стороны, я знаю, были предложения, мы их
на Кубе вместе продумывали с советником по культуре посольства
СССР О. П. Смоленским, человеком, знающим и кубинский, и советский
театр. Шла речь и о «Марии Антонии», и о таком любопытном спек¬
такле, как «Москиты», поставленном X. Филандером с участием
М. Бальмаседы и П. Рентериа, и о гастролях Театра Эскамбрай... Но
выбор кубинцев пал на Национальный балет...
Театр Эскамбрая — вообще моя «больная» тема. Самобытный театр,
идущий собственным путем, объездил весь мир. У нас - не был. При¬
чем сами актеры мечтают о гастролях в СССР. В чем помеха, почему
их труднее привезти, чем многочисленный балет?
83

Б. Пабель. В связи с этим у меня есть приятная новость. Сейчас
идет подготовка к Дням кубинского театра в Москве. Скоро должна
приехать Ракель Реву?льта для координации программы. В Союз теат¬
ральных деятелей СССР уже внесены конкретные предложения по гаст¬
ролям нескольких трупп одновременно. Надеюсь, вы окажете помощь в
отборе спектаклей.
Л. Ю. Велехов. С удовольствием. Было бы замечательно, если бы
эта идея осуществилась.
Теперь посмотрим на театральные связи с кубинского берега. За
30 лет три наших труппы побывали на Кубе. Это тоже капля в море,
если учесть многообразие советского театра и его уровень! Были на
Кубе кукольный театр Образцова, Ленком со «Звездой и смертью Хоа¬
кина Мурьеты» и «Современник» с двумя спектаклями. И если первые
два имели успех, то «Современник», гастроли которого были два года
назад, фактически провалился. Зачем было посылать театр, находя¬
щийся тогда не в лучшей творческой форме, в то время как в другие
страны ездили спектакли Васильева, Стуруа, Някрошюса, способные
дать действительное представление об уровне нашего театра?
В 60-70-е годы кубинцы охотно приглашали советских педагогов и
режиссеров для преподавания и постановок. А советская сторона сла¬
ла, прямо скажем, далеко не лучших. Счастливым исключением стал
Юрий Любимов, которого заполучил на Кубу, кстати сказать, тот же
Смоленский. Юрий Петрович поставил здесь «Десять дней, которые
потрясли мир», и о работе с ним те, кому выпала эта удача, вспоми¬
нают до сих пор.
А по делам остальных режиссеров и педагогов многие на Кубе су¬
дили о классе советского театра в целом. И мало-помалу перестали
приглашать наших режиссеров и педагогов - и вот уже несколько лет
никто из СССР не ставит ничего на кубинской сцене и не работает на
театральном отделении Высшего института искусств. В этом, однако,
я виню не только советскую сторону, но и кубинскую.
Но среди глубоко мыслящих людей интерес к советскому театру не
угас. Пожалуй, даже наоборот, он резко вырос в последнее время вместе
с интересом ко всему тому, что происходит в нашем обществе. Одним
словом, сейчас сложилась удачная ситуация для развертывания настоя¬
щих, живых отношений. Поэтому я хотел бы поддержать очень пер¬
спективную, на мой взгляд, идею Грушко о создании совместной куль¬
турной инициативы. Это могло бы стать, по-моему, тем путем, на кото¬
ром культурные связи между нашими странами освободятся от сковы¬
вающих их оков формализма. И, может быть, этот путь поведет нас от
локальных контактов между специалистами к контактам между двумя
народами, что и будет означать возникновение настоящих, оба народа
духовно обогащающих связей. А именно эти две задачи, как мне кажется,
и стоят сегодня перед нами.
84

Этот единый, единый, единый мир...
Вл. РЕЗНИЧЕНКО
Зеркало зрачка
Взгляд извне
— Как они к нам относятся?
Этот вопрос я чаще всего слышу, возвратившись из Арген¬
тины, где проработал около пяти лет. Гораздо реже спрашива¬
ют, например, как они там живут или почему они так хорошо
играют в футбол? И все-таки знакомых — и незнакомых — лю¬
дей, как ни странно, больше всего заботит мнение о нас са¬
мих, о нашей стране, сложившееся у граждан государства,
чуть ли не самого отдаленного от советских границ.
Людям извечно присуща любовь (или ненависть) к зерка¬
лам, от античного Нарцисса до есенинского Черного челове¬
ка — долгий, мучительный путь. «Свет мой, зеркальце, скажи
да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румя¬
ней и белее?» Чувства, испытываемые отдельными индивиду¬
умами, складываются в страсти, присущие целым народам.
Мы с жадным любопытством всматриваемся в глаза друг дру¬
га: что отражается там? как там отражаюсь я? Цвет моря за¬
висит от цвета неба, в него опрокидывающегося, но цвет глаз
менее изменчив, и самое глубокое, многомерное зеркало — чер¬
ная мишень зрачка.
Пожалуй, мы, граждане СССР, особенно чувствительны к
«отображениям», говоря иными словами, ко «взглядам* со сто¬
роны». Только можно ли, не задумываясь, принимать на веру
чужие критические мнения и оценки? Известно, что людям —
и целым народам — свойственно проецировать на других
людей — и другие народы — свои недостатки и пороки.
Стремление видеть соринку в глазу ближнего и не замечать
бревна в своем собственном подчас наблюдал я и у аргентин¬
цев. Приходилось от них слышать, что «русские всю жизнь
стоят в очередях», «в СССР кругом бюрократизм», «ваши жен¬
щины — толстые». Во всем этом, конечно, немало истины, но
сколько длиннющих очередей, тупоголового бюрократизма и
заплывших жиром девиц и дам встречал я в Буэнос-Айресе!
Все же надо отдать аргентинцам должное: это народ, обла¬
85

дающий и развитым чувством самокритичности. Молодая на¬
ция, сложившаяся в результате массовой иммиграции, стара¬
ется внимательно разглядеть, узнать и понять самое себя.
Можно было бы привести множество аргентинских «самохарак¬
теристик», но процитирую только две, достаточно типичные и
емкие. Первая — иронический кулинарный «рецепт приготов¬
ления среднего аргентинца» — была обнаружена мной в одном
из путеводителей по стране:
Взять по порядку
широкобедрую индейскую женщину
двух испанских кабальеро
трех гаучо с сильно смешанной кровью
одного английского путешественника
половину овцевода-баска
и щепотку черного раба.
Выдержать на маленьком огне в течение трех столетий.
Прежде, чем подавать, добавить 5 крестьян с юга Италии
1 польского (можно немецкого или русского) еврея
1 лавочника-галисийца, 3/4 ливанского торговца
а также целиком французскую проститутку.
Дать отстояться в течение 50 лет.
Подавать в форме под брильянтиновым соусом.
Другая цитата — гороскоп, взятый из выходящей в Буэнос-
Айресе газеты «Диарио популар». Зная о привычке многих ар¬
гентинцев сверять свои жизненные прогнозы с предначертания¬
ми зодиака, редакторы газеты придумали оригинальную идею —
составить астрологический портрет всей страны. За момент
рождения Аргентины приняли 12 часов 9 июля 1816 г. Именно
в этот день на проходившем в городе Тукумапе конгрессе была
провозглашена независимость Объединенных провинций Ла-
Платы от Испании.
«Аргентина,— заявил приглашенный редакцией профессор
астрологических наук Хосе Кюн,— это страна, находящаяся цод
господством созвездия Рака, а также испытывающая на себе
влияние Весов. Поэтому ее народ придает большое значение до¬
машнему очагу, склонен жить воспоминаниями о прошлом, лю¬
бит мир и спокойствие. Аргентинцы обладают высокими твор¬
ческими способностями и силой воображения, в то же время у
них проявляется определенная тенденция к богемной жизни.
Это очень везучий и имеющий сильное божественное покрови¬
тельство народ».
Не все, однако, блестяще на аргентинском звездном гори¬
зонте. «В середине неба Рак вместе с Венерой и Солнцем обо¬
значают склонность к негативизму, попрошайничеству и плак¬
сивости... Аргентинцы, как правило, предпочитают идти по
пути наименьшего сопротивления, очень любят наслаждаться
радостями жизни. Они легко внушаемы — из-за своей высокой
чувствительности. Юпитер, поднимаясь на небе и оказываясь
в созвездии Скорпиона, ясно демонстрирует сильное пристра¬
86

стие к мясной пище, наблюдающееся в этой стране — поэтому-
то нашим традиционным блюдом и является асадо *».
Понятно, что для того, чтобы узнать о любви местного на¬
селения к мясу, совсем не нужно всматриваться в звезды —
достаточно сходить на рынок или в ресторан. Точно также
можно не быть астрологом, чтобы сделать вывод о влиянии на
Аргентину США. («Взаиморасположение Сатурна и Урана..,
показывает абсолютное господство этого государства в нашей
экономике»,— вещает с ученым видом профессор.) Впрочем,
разве сами мы редко ищем ответы на беспокоящие нас вопро¬
сы где-то в заоблачных высях вместо того, чтобы попросту ог¬
лянуться по сторонам?
Но все-таки, как же они, аргентинцы, относятся к нам?
Оптический обман
Чтобы составить о чем-нибудь мнение, необходимо соединить
ряд элементов. Большинство аргентинцев никогда не имели
прямых контактов с нашими людьми и нашей страной, поэто¬
му их мнение, опосредованное и вторичное, строится на основе
сведений, получаемых из различных источников. Главное сред¬
ство массовой информации — телевидение, роль которого в фор¬
мировании оценок чрезвычайно велика. Советскому Союзу на
телеэкране уделяется немало места, однако его образ чаще
всего преподносится в импортированной североамериканской
трактовке, телезрителю приходится смотреть на СССР сквозь
очки, которые изготовлены для него в нью-йоркской или гол¬
ливудской мастерской.
Перебарщивание в пропагандистско-дидактических усили¬
ях, как правило, приводит к результатам, обратным желаемым:
никто не хочет есть ни пересахаренный торт, ни пересоленные
щи. О янки, расхаживающих героями по аргентинским кино-
и телевизионным экранам, редко когда услышишь доброе сло¬
во в быту, тем более что накопленный людьми политический и
жизненный опыт вынуждает их относиться к великой северной
державе с осторожностью и даже настороженностью.
...Торговец индейскими пончо в Карлос-Пасе, курортном
городке близ Кордовы, оказался большим знатоком международ¬
ных проблем. Но это выяснится потом, а сначала он заламы¬
вает фантастическую цену и строго выспрашивает у меня,
иностранца, говорящего по-испански с заметным акцентом, пе
американец ли я? Удостоверившись, что нет, цену сбавляет,
дружелюбно улыбается и объясняет, что к США относится рез¬
ко отрицательно. Почему? Виноват в этом сам дядюшка Сэм,
потому что, прикидывавшийся опекуном и защитником Арген¬
тины, он во время войны на Мальвинах предательски перемет-
1 Говядина, жаренная над углями.
87

нулся на сторону врага — Англии. А русские, замечает прода¬
вец пончо, требовали в это время прекращения британской ин¬
тервенции.
...Женщина средних лет с ярко выраженными креольскими
чертами лица, мать большого семейства,* сидит рядом со мной
в кресле самолета авиакомпании «Аустраль», летящего над
пустынной и бескрайней Патагонией. «Видите, какая огромная
у нас страна? — говорит она мне, показывая в окошко.— Дай
бог, не прибрали бы все это американцы. Повсюду они лезут,
все хотят прикарманить, а сами показывают на русских — они,
мол, мечтают вас завоевать. А я вот, сколько здесь живу,
никогда еще ни одного русского, кроме вас, в этих краях не
видела».
...А вот уже самое непосредственное впечатление от про¬
смотра американской зрелищной продукции, высказанное мне
стариком-шорником, с которым я познакомился на ярмарке в
одном заштатном провинциальном городке:
— Видел я вчера по телевизору фильм про ковбоев. Стыд¬
но было смотреть. Что у них за сбруи, что за седла, будто
рублены каменным топором! И это они нам, потомственным
наездникам и лошадникам, показывают!
...С подобным же явлением «обратного эффекта», произво¬
димого чрезмерным пропагандистским усердием, я постоянно
сталкиваюсь в Москве, когда по чьей-нибудь просьбе расска¬
зываю об Аргентине, и, естественно, дабы охватить действи¬
тельность во всей ее полноте, упоминаю о безработице, нищете,
недоедании, ставшими уделом значительной части трудящегося
населения страны. И вот, когда речь заходит о резких соци¬
альных контрастах или грабительской политике монополий,
в глазах некоторых моих слушателей вижу недоверие и скеп¬
тицизм, а то кто-нибудь и просто недовольно перебивает меня
невежливым замечанием о «навешиваемой на уши лапше»:
«Все это мы каждый день читаем в газетах, ты лучше расска¬
жи, как есть на самом деле». Многие, судя по моим наблюде¬
ниям, искренне убеждены, что язвы и пороки капиталистиче¬
ского общества наличествуют не сами по себе, а лишь постоль¬
ку, поскольку существуют журналисты-международники, сочи¬
няющие по указанию начальства — и за солидные гонорары —
разные небылицы.
Бытует и другая крайность. Аргентину обычно относят к
числу развивающихся стран, но понятие «развивающаяся»
условно, относительно. В Буэнос-Айресе на каждом углу видео¬
клубы, повсюду фотокопировальные машины — за небольшую
цену можно моментально изготовить дубликат любого доку¬
мента. Активно внедряются домашние компьютеры и кабельное
телевидение. Страна полностью обеспечивает себя автомобиля¬
ми (многие мощности по их производству даже простаивают),
действуют атомные электростанции. Магазины завалены прод-
и промтоварами.
88

Все это привело в неописуемое изумление директора одно¬
го из наших провинциальных заводов, приехавшего сюда в
надежде договориться о массовой поставке своей продукции
(то ли чугунных утюгов, то ли керосинок, точно не помню).
«Надо же,—восклицал он,—у них уже есть даже то, чего еще
нет у нас!»
Незнание и полузнание всегда приводят к домыслам и за¬
блуждениям. «На каком языке говорят в Аргентине — на
французском или португальском?» — допытывались у меня в
Москве люди с высшим образованием.
Немало неожиданных представлений о пашей стране обна¬
руживал я и у аргентинцев.
— Социализм, конечно, это хорошо,— с уверенностью в го¬
лосе говорил мне рабочий из провинции Тукуман, интересую¬
щийся политикой.— Но зачем вы держите в тюрьме всех своих
лучших писателей? Сколько лет уже мучается на каторге бед¬
ный Солженицын? Как?! Он живет в США? Я сам слышал по
радио, что Солженицын в Сибири!
Монолог в кабинете стоматолога в Буэнос-Айресе:
— Вы первый русский, которого я буду лечить! Работае¬
те здесь, в Аргентине? А семья, разумеется, осталась в СССР?
Зачем вы мне говорите неправду — я же знаю, вас с семьями
не выпускаю'?? а то вы все разбежитесь!
Зубному врачу вообще трудно возражать — и даже не из-за
страха, что он, обозлившись замучает тебя бормашиной, а прос¬
то потому, что твой рот зафиксирован в открытом положении,
а то еще и заморожен анестезией — как тут вымолвишь слово?
— И кто это вам поставил такие отвратительные пломбы?!
Это же девятнадцатый век! На Западе так давно уже не плом¬
бируют. Конечно, это дело рук советских врачей. Правильно
пишут, что плохи у вас дела с научно-техническим прогрес¬
сом, много еще предстоит наверстывать!
Тут я не выдерживаю, и выковыривая из-за щеки здоровен¬
ный шматок ваты, протестую:
— Если хотите знать, половина моих пломб поставлена в
Аргентине, а другая половина — в Западной Европе!
— Все-то вы мне сказки рассказываете! — невозмутимо
гнет свою линию стоматолог, возвращая вату на прежнее мес¬
то.— Лучше сидите тихо и не закрывайте рот, а то вот повре¬
жу вам челюсть — тогда уже будете жаловаться на аргентин¬
скую медицину с полным основанием.
Живые манекены
Оказываясь за рубежом, мы, иногда сами того не подозре¬
вая, превращаемся в живую витрину своей страны. Иностра¬
нец у всех на виду, по одному человеку судят о пароде, к ко¬
торому он принадлежит. Естественно, что каждый, очутившись
в необычной обстановке, может попасть впросак — окружаю¬
89

щие к этому, чаще всего, относятся снисходительно: с кем не
бывает? И вместе с тем они зорко подмечают черты и черточ¬
ки, дополняющие, подтверждающие или опровергающие уже
сложившееся у них представление о том или ином националь¬
ном характере и государственном устройстве. Вот некоторые
мои впечатления из разных заграничных командировок.
...Видный советский литератор, человек большого таланта и
эрудиции, встречается в узком кругу с зарубежными коллега¬
ми. Хозяева засыпают его вопросами о литературном процессе
в мире и в СССР, получают дельные ответы, а затем, в свою
очередь, любезно интересуются, не хочет ли спросить их о
чем-либо гость. «Видите ли,— отвечает тот,— я уже почти не¬
делю в вашей стране и никак не могу решить одной, казалось
бы, простой проблемы. Моя жена поручила мне приобрести за¬
навески для душа и крышку для унитаза, этого у вас в стране
много, но меня интересует исключительно розовый цвет — та¬
кая у нас в санузле плитка, а вот ничего розового достать не
могу. Не знаете ли вы адрес какого-нибудь хорошего магази¬
на, где такие товары в широком ассортименте?» Радушные
хозяева везут гостя в самый хороший магазин, где — о сча¬
стье!— розовое судно (причем даже в цветочек!) обнаружива¬
ется, но после этого контакты приезжего писателя с местными
собратьями по перу как-то сами собой угасают и высокоинтел¬
лектуальные беседы о проблемах мировой культуры впредь не
возобновляются.
...Известная актриса тоже интересуется магазинами, одна¬
ко в первую очередь теми, где продают косметику. Она просит
отвести ее в дорогое парфюмерное заведение, находящееся на
главной улице, и там начинает придирчиво осматривать образ¬
цы продукции, делая упор на импортные, а значит и самые
высокие по цене изделия. Осматривает она их не вприглядку,
а пробует все на себе — духи и лосьоны, помаду и румяна,
пудру и «тени». Услужливая продавщица, надеясь на крупную
покупку, едва успевает распаковывать флаконы и тюбики. Но
привередливой «звезде» ничего не нравится: не тот цвет, не
тот аромат... Наконец, она открывает сумочку и начинает долго
пересчитывать купюры. «Что вам завернуть?» — обрадованно
спрашивает продавщица. «Да нет, пожалуй, ничего!.. У вас
здесь низкое качество, скоро я еду в Париж, там все и при¬
обрету. А здесь лучше куплю шубку. Не знаете, где тут их
продают по соседству?»
...Популярный поэт, прибывший на международный кон¬
гресс, останавливается в отеле, который оплачивает пе он сам,
а устроители мероприятия. Отель — один из самых престиж¬
ных в городе, но гостя выделенная ему комната приводит в
негодование. «Уверен, что Гарсиа Маркесу (тот тоже пригла¬
шен на конгресс) предоставили номер значительно лучше,—
громко возмущается он,— хотя я не менее известен! Меня
знают во всем мире, а вы даете мне комнату с некрасивым
90

видом из окна. Имейте в виду, что если меня сию минуту не
переселят, я тут же сажусь на самолет и улетаю в Москву!..»
Принесший его чемоданы подросток, к которому за неимением
другой мишени обращает свои гневные тирады приезжий ко¬
рифей, растерянно мнется на месте, не зная что сказать: ни
только к проблемам литературы, но и к вопросам расселения
постояльцев он никакого отношения не имеет. Он решает, что
в данной ситуации лучше всего ретироваться, даже не до¬
ждавшись законных чаевых. Потом уже появляется кто-то из
гостиничного начальства и спор о неправомерном преувеличе¬
нии значения Гарсиа Маркеса в ущерб советским литераторам
вспыхивает с новой силой.
...Еще один отель — на этот раз в нем останавливается тан¬
цевальный ансамбль с оркестром, дирекцией и другими сопро¬
вождающими лицами. Едва прибывшие успевают расселиться
до номерам, тут же «ЧП»: огромное здание погружается во
мрак. Администрация отеля в панике, артисты ничему не
удивляются, а только посмеиваются: такое случается не
впервой. Проголодались с дороги, включили все разом свои
электронагреватели, чтобы приготовить пищу,— вот и не вы¬
держали предохранители на щите. «Почему же они не отпра¬
вились перекусить в кафе или бар?» — недоумевают служащие
гостиницы и получают ответ: «Артисты не привыкли к вашей
национальной кухне, к тому же им необходима особая дие¬
та». Это — официальная версия, в действительности же, поми¬
мо художественных задач, артисты ансамбля ставят перед со¬
бой задачу чисто практическую: по возможности не израсхо¬
довать ни гроша из выдаваемых в инвалюте командировочных
па приобретение продуктов, чтобы иметь возможность заку¬
пить побольше промтоваров и ширпотреба. Под видом рекви¬
зита в гастрольные поездки провозятся картошка и консервы,
кастрюли и тарелки... Иногда все-таки приходится потратиться
на курицу,— и тогда устраивается пир.
На театральных подмостках, на концертной сцене, на дис¬
куссионной трибуне, на лекторской кафедре мы — носители яр¬
кого искусства, привлекательных идей, глубоких знаний. А по¬
том — бедными родственниками, убогими провинциалами спу¬
скаемся с этих возвышений в заграничную повседневность,
идем — кто в одиночку, кто тройками или пятерками — вдоль
мишурных витрин, толкаемся по барахолкам и распродажам.
Взоры наши магнетически притягиваются ценниками, ярлыка¬
ми, тряпками да безделушками, и нет никаких сил поднять
голову, оглянуться вокруг, посмотреть на небо, на людей, на¬
конец, постараться вглядеться в самих себя — глазами тех,
кто смотрит на нас со стороны.
...А как смотрятся аргентинцы, попадающие в СССР? Мне
трудно об этом судить, хотя и могу представить себе шум¬
ную, недисциплинированную, разношерстно одетую ватагу
туристов, на которых с недоумением показывают пальцем сте-
91

пенные москвичи: «Это еще что за птицы? Откуда такие взя¬
лись?» О впечатлениях самих аргентинцев я знаю по их рас¬
сказам. К сожалению, неуклюжесть и расхлябанность гости¬
нично-ресторанного сервиса заслоняют от многих подлинные
ценности нашей страны. Мнение о советских людях зачастую
составляется на основе общения с гидом, официанткой, а то и
с фарцовщиком — что поделать, если других контактов просто
не было?
Общая для туристов всех стран и народов болезнь — стрем¬
ление смотреть на мир сквозь глазок фото-, видео- или кино¬
камеры. Тем временем мир, по-настоящему не увиденный и не
осмысленный, безвозвратно уплывает в небытие. Потом, вер¬
нувшись домой, рассматривают отснятое — и видят самих себя
и случайных компаньонов по путешествию. «На фоне чего это
мы запечатлелись? В каком это было городе? A-а, тогда у нас
сломался автобус!» И начинаются воспоминания о лопнувшем
колесе (или потерянной сумочке, распитой бутылке и прочих
незабываемых происшествиях). Впрочем, «главное впечатле¬
ние» у каждого свое.
Сельдь по-аргентински
Гастрономическая карта Буэнос-Айреса чрезвычайно разно¬
образна. Здесь есть рестораны испанские, итальянские, немец¬
кие, французские, китайские, японские, еврейские, арабские
и т. д. и т. п. Но нет ни одного русского и ни одного украин¬
ского. Хотя русских и украинских иммигрантов в Аргентине
немало. У выходцев из России — свои клубы, при них имеют¬
ся самодеятельные песенно-танцевальные коллективы. Издают¬
ся две маленькие газеты — «Родной голос» и «Рщний край».
Правда, половина материалов в этих газетах печатается на
испанском языке. Как-то я был приглашен знакомой русской
семьей в православную церковь на крещение младенца. Свя¬
щенник, чтобы слова его были понятны всем присутствующим,
совершал обряд одновременно на двух языках — русском и ис¬
панском.
Аргентину называют «котлом ассимиляции», переселенцы,
а особенно их дети, быстро забывают родной язык, культуру
и обычаи. Это, безусловно, отвечает интересам государства,
всегда стремившегося сплавить разнородные в этническом от¬
ношении элементы в единую национальную общность.
...В магазинчике на углу авениды Коррьентес и улицы
Булонь-сюр-мер еще можно купить бублики и шпроты, краков¬
скую колбасу и черный хлеб. Правда, хлеб — черный только по
цвету и названию, в остальном — ни малейшего сходства. «Рус¬
ские огурцы» на поверку оказываются не солеными и не мало¬
сольными, а маринованными. Зато вроде бы есть (чудо из чу¬
дес!) настоящая селедка, приготовленная по русским рецептам,
92

хотя и импортированная из Германии. Только вот цена у этой
селедки умопомрачительная — в переводе па мировую валюту
восемь долларов штука.
— Были добрые времена, да давно ушли,-- предается воспо¬
минаниям толстый поляк, владелец лавки. — Раньше и в Буэ¬
нос-Айресе умели солить селедку, и продавал я ее 25-литровы¬
ми бочками. Но не стало покупателя — и не стало селедки,
иногда вот крошечными партиями привозим из-за границы, так
за нее же золотом плачено, чего уж тут удивляться цене...
Решил я найти и магазин, где продают книги на русском
языке, и, придя по данному мне адресу, действительно обнару¬
жил за железнодорожной насыпью в районе Палермо скромное
торговое заведение, однако на полках никакой литературы не
было — только игрушки и школьные принадлежности. «Разве
вы не продаете русских книг?» — спросил я стоявшего за при¬
лавком небритого мужчину. «В принципе продаем»,— с удивле¬
нием в голосе ответил он. «Так где же они?» — «Продавать-тб
мы продаем, только давно уже их никто не покупает, поэтому
стеллаж мы вынесли в подсобку. Если вам действительно инте¬
ресно, можете зайти посмотреть, но учтите, что помочь я вам
не смогу, так как по-русски пе понимаю ни слова».
Выбор оказался очень небогатым. Почти совсем не было
классики, немного нашел я и произведений писателей, в послед¬
ние десятилетия выехавших из СССР. Зато в широком ассорти¬
менте присутствовали «Протоколы сионских мудрецов» и дру¬
гие писания о «жидо-масонском коммунистическом заговоре».
Книжки эти переиздаются многократно, пусть не раскупается
прежнее издание (почти нет русскоязычного читателя, да и
тема мало кого волнует), но уже выпускается новее. Зачем?
Для чего? Для кого? Сказать трудно, маниакальное упорство
необъяснимо с точки зрения нормальной логики.
Русская литература пользуется известностью — разумеется,
произведения тех писателей, что переведены на испанский.
Многие аргентинцы вообще не верят, что можно знать какой-
нибудь другой язык, кроме родного, и поэтому, видя иностран¬
цев, а особенно русских, разговаривающих «по-кастильски», по¬
ражаются: «Как вам это удалось? Вы думаете, мы смогли бы
научиться вашему языку?» Желающие рискнуть находятся, и
курсы русского языка, действующие при Аргентинском общест¬
ве дружбы с СССР, не испытывают недостатка в учениках.
Из русских писателей лучше всего знают Толстого, Досто¬
евского, Гоголя, Чехова, Горького. С современной советской
литературой почти не знакомы. Но интерес большой: советский
стенд па международной книжной ярмарке, ежегодно проходя¬
щей в Буэнос-Айресе, всегда в числе самых популярных и по¬
сещаемых. Большой спрос па книги по науке п технике, раз¬
личные учебники, справочники. Многие, правда, к чтению
равнодушны, и предпочитают получить информацию «из пер¬
вых рук». Советских людей, работающих в Аргентине или при-
93

езжающих туда в командировку, постоянно осаждает любозна¬
тельное население.
В моем кабинете в корпункте АПН неумолчно звонил теле¬
фон. Чего только не приходилось выслушивать, каких только
ни давать разъяснений!
— Как мне связаться с бюро по эмиграции в СССР? Да,
я хочу уехать из Аргентины навсегда, эта страна мне не нра¬
вится, здесь у меня нет ни работы, ни будущего. Я слышал,
что в России — нехватка рабочей силы, а у меня диплом о
высшем образовании, неужели не найдется места инженера
для аргентинца? В крайнем случае, согласен на другую рабо¬
ту...
— Мы — студенты, завтра идем на волейбольный матч с
участием советской женской команды. Нам очень нравятся ва¬
ши спортсменки, хотим сделать плакат. Как написать по-рус¬
ски: «Давайте, девочки!»?
— Русские, коммунисты, сволочи, дерьмо! Убирайтесь назад
к себе в Москву, пока целы!
— Мне — вы не поверите! — девяносто два года, я родом с
Украины. Скажите, вы никогда не бывали в Бердичеве? Не
знаете, как там дела, пустили ли, наконец, трамвай?
— Мы собираемся создать революционную организацию
для свержения империализма. Не желает ли советский журна¬
лист сделать денежный взнос на правое дело?
— На днях я вернулся из СССР, у меня осталось десять
рублей — не успел истратить. Представляете себе, ни один
банк не хочет обменивать их пи иа аустрали, ни на доллары.
Может быть, обменяете вы?
— Уверен, что Советский Союз заинтересует информация
о том, что Гитлер жив, здоров и скрывается на северо-западе
Аргентины. У нас имеются доподлинные доказательства: есть
полнейшее досье, фотографии, даже написанные фюрером кар¬
тины. Все вместе стоит пять миллионов долларов.
— Я купил советский фотоаппарат, а он тут же сломался.
Пусть обменяют или вернут деньги!
Отец тяжело больного ребенка: «Вот уже много лет никто
не может помочь нашему горю. Сегодня я прочитал в газете,
что советские врачи научились лечить эту болезнь. Нельзя ли
узнать адрес, куда обратиться?»
Немолодой голос с акцентом: «Могу ли я получить визу в
Польшу?» —«Вот вы и обратитесь в польское посольство».
«Как? А разве Польша не принадлежит СССР?»
Учительница спрашивает, где можно достать плакаты и
книги о Советском Союзе: «У нас на следующей неделе будет
специальный урок, посвященный России...»
Юный коллекционер: «Мне нужны советские марки, можно
я сейчас к вам за ними заеду?»
Звонок в час ночи: «Мой муж завтра вылетает туристом в
Москву. Какая там у вас сейчас погода, нужно ли брать теп¬
лый свитер? А зонтик?»
94

Звонок в два часа ночи: «Не подскажете ли, как называет¬
ся великая русская река из пяти букв? Я страдаю бессоницей,
и вот приходится разгадывать кроссворды. Сегодня что-то туго
идет».
Птица-тройка с всевидящим глазом
— Я как латиноамериканец очень завидую вам,— признал¬
ся мне однажды знакомый аргентинский журналист.— У вашей
страны долгая, яркая, изобилующая крупномасштабными собы¬
тиями история. А мы — новоселы на этом континенте, прошлое
наших народов ничем не примечательно: бессмысленные войны,
бесконечная череда государственных переворотов. Нет того
величия, тех славных традиций, тех глубинных корней...
Что мне ему ответить? Процитировать Лермонтова: «Ни
слава, купленная кровью, ни полный гордого доверия покой,
ни темной старины заветные преданья...» Сказать, что минув¬
шее — это одновременно и радость, и боль, и лестница в буду¬
щее, и тяжкий груз, сковывающий движение?
Этот разговор всплыл у меня в памяти сейчас, когда паша
страна внезапно и долгожданно оказалась на крутом вираже
своей исторической судьбы. Наступивший «час Ч» — момент
перелома, время страстей и надежд, вселил в нас новую
гордость за свою землю, обострил чувство причастности к
ушедшему и приходящему.
Это удивительное время застало меня за границей. Мне как
советскому корреспонденту стало работать и легче и приятней.
Значительно сократился круг тем, по которым в беседах с
местными жителями я не мог представить убедительных разъ¬
яснений из-за того, что наша точка зрения на данный предмет
была двусмысленной и невнятной, а порой и вовсе отсутство¬
вала (выкручивайся, как умеешь!).
Заметно усилилось и внимание аргентинцев к нашей стра¬
не и к тому, что в ней происходит. К нам начали относиться
с большим уважением. Посыпались звонки из редакций: «Как
правильно писать в транскрипции «перестройка» и «глас¬
ность»? Что означают эти термины?» Доморощенные знатоки
русского языка из числа всеведущих журналистов поначалу
производили слово «перестройка» от знаменитой русской «пти¬
цы-тройки», неудержимо рвущейся вперед, а гласность — от
«глаза», который все видит... Очень быстро к обоим словам
привыкли, и теперь они стали неотъемлемой частью современ¬
ного газетно-журнального лексикона.
Как относятся к переменам в СССР аргентинцы? Несомнен¬
но, распространяемые западной пропагандой тезисы типа «гор¬
батого могила исправит» (т. е. «никакие реальные позитивные
изменения в Советском Союзе невозможны, пока ге выкорче¬
ван виновник всех зол — коммунизм») оказывают значительное
влияние на умы. И все-таки в отношении к перестройке пре-
95

обладают добрые, сочувственные тона. Мало того, неоднократ¬
но я слышал и такое: «Пора бы уже перестройку провести и
у нас, в Аргентине!», «Вот бы нам своего Горбачева!»
Однако не могу не выписать из своего дневника и выска¬
зывание прямо противоположного порядка. Горько мне, что
принадлежит оно моему приятелю, по профессии коммерсанту,
по натуре не злому человеку, любящему детей и природу и
много работающему, чтобы удержаться на поверхности в об¬
ществе, сотрясаемом экономическими бурями. Но из песни, как
говорится, слова не выкинешь.
— В стране у нас полный политический хаос, разруха в
хозяйстве и моральная деградация. Что нам нужно — так это
собственный Сталин, чтобы он навел порядок железной рукой,
как это в свое время было сделано в СССР. Многих подонков,
фашистов в первую очередь, следовало бы поставить к стенке
и расстрелять без суда и следствия. Жаль, что Россия от нас
слишком далеко — а то прислали бы вы сюда пару танковых
дивизий и установили бы коммунизм.
Заявление это, в общем-то, не типично, по содержащиеся в
нем мысли, по сути своей, довольно характерны для Аргенти¬
ны, на протяжении своей истории пытавшейся находить реше¬
ния сложнейшим национальным проблемам по известному с
давних времен принципу «deus ex machina» — бог из машины.
Вспыхивает кризис — и тут же появляются генералы, свергаю¬
щие «прогнивших либералов-политиков» и устанавливающие
на острие штыков «сильную власть». Беда только, что в долго¬
срочной перспективе никакие проблемы не решались, наобо¬
рот — накапливались новые, еще более трудные и запутанные.
Последний такого рода военный режим, взявший бразды прав¬
ления в 1976 г. и развалившийся в 1983 г., кажется, оконча¬
тельно убедил аргентинцев в бесплодности подобных «экспери¬
ментов». Но выход-то надо искать! И вот мой знакомый, вмес¬
то «национального», традиционно «правого» варианта, изобрета¬
ет «импортный», заемный, левацкий: явление нового мессии
уже в образе генералиссимуса, скачущего верхом па танке с
красной звездой. «Приедет барин, барин нас рассудит...»
Особенный интерес к перестройке проявляет левонастроен¬
ная интеллигенция, люди демократических взглядов, тяготею¬
щие к идеям социализма. Происходящее в СССР обновление
открывает новые возможности для диалога со всеми, кто иск¬
ренне хочет прогресса, свободы и мира. Реальный социализм
поворачивается к человечеству своими неизвестными до сих
пор гранями и уже не только на бумаге, но и в действитель¬
ной жизни начинает рифмоваться со словами «демократизм»,
«гуманизм», «плюрализм», а это значит становится более при¬
влекательным в глазах народов, ищущих пути развития в на¬
дежде обеспечить себе процветание.
Недавно я имел долгую беседу с крупным поэтом, уже дав¬
но живущим в изгнании в Буэнос-Айресе. Мне было любо-
96

пытно узнать, что думает этот человек о художественном
творчестве, как он расценивает с высоты своего опыта ны¬
нешнее состояние мирового и латиноамериканского искусства.
Но мой собеседник не желал рассуждать ни о чем другом,
кроме перестройки, казалось, что в мире нет иной, достойной
внимания темы. Его интересовало буквально все, что делается
(и что еще не делается) в СССР, и он требовал от меня не¬
двусмысленного ответа на вопрос: «Восторжествует ли в ко¬
нечном счете гласность или ее противникам все же удастся
одержать верх?» Проблемы эстетики были окончательно отодви¬
нуты в сторону и, в конце концов, мы пришли к общему мне¬
нию, что вообще не время для лирики, возвышенной и тонкой,
а наступила пора конкретных, прозаических дел, и только в
случае, если эти дела увенчаются успехом, сложение проникно¬
венных стихов станет занятием возможным и имеющим смысл.
Чья возьмет? Достаточно ли у врагов перестройки сил,
чтобы затормозить, а то и повернуть вспять начавшиеся пре¬
образования? Эти вопросы мне задавал не только мой друг по¬
эт, но и многие другие аргентинцы. Лично я ни разу не слы¬
шал, чтобы кто-нибудь в открытую пожелал нашим замыслам
провала. В то же время в публикациях правой прессы про¬
скальзывает недоброжелательность, заметна плохо скрываемая
надежда на то, что предпринимаемые усилия окончатся безре¬
зультатно. Антисоветчики боятся перестройки, потому что зна¬
ют: она увеличивает нашу силу, динамизм, международный
престиж.
«Большое видится на расстояньи...»
Неприятие — или непонимание - идей перестройки порой
свойственно и нашим друзьям. Впрочем, вопрос о том, кого
именно относить к числу почитателей СССР, не так уж прост.
К примеру, видя рукоплещущую публику, заполняющую залы,
где выступают советские артисты, а затем читая в газетах
восторженные рецензии, мы нередко предаемся сладостным
иллюзиям: сколько новых друзей удалось завоевать нам1 с по¬
мощью не знающего границ языка искусства!
— Не обольщайтесь,— заметил как-то один старый ар¬
гентинский коммунист.— Многие действительно без ума от
русского балета и русской икры. Но это единственное совет¬
ское, что они принимают. Социализм им органически чужд. Так
что в разряд «друзей» заносить их рановато.
Театр «Колон», где обычно блистают наши хореографиче¬
ские «звезды»,— одна из крупнейших музыкальных сцен мира.
Чтобы попасть туда на балет, необходимо располагать доволь¬
но круглой суммой на билет, буфет, буклет, букет, а также
обязательно чаевые билетеру. Еще требуется смокинг, для
женщины — элегантное вечернее платье, желательно с пелери¬
ной. Побывать в «Колоне» (и назавтра рассказать, что ты там
4 Латинская Америка, N# 1
97

был) — престижно, к музыке при этом можно оставаться абсо¬
лютно глухим, зато нужно обладать хорошими голосовыми
связками, чтобы кричать «браво». Когда после таких спектак¬
лей я читаю в советской прессе материалы «о всеобщем при¬
знании и триумфе мастеров советской культуры у широкой
публики», мне становится, как отморозившему пальчик хресто¬
матийному шалуну, «и больно, и смешно».
Иное дело, когда речь идет, например, о выступлениях со¬
ветского цирка — здесь зритель более массовый. Но в таком
же массовом порядке люди ходят и на американский, и па ки¬
тайский цирк. Клоуны, гуттаперчевые девицы и дрессирован¬
ные коровы всегда очень симпатичны и милы, однако вряд ли
способны обращать зрителей в какую-нибудь веру или приви¬
вать им какие-либо убеждения. Цирк остается цирком,
жизнь — жизнью.
...А жизнь эта очень сложна, и, увы, добиться совпадения
во взглядах па нее не всегда удается не только с людьми дру¬
жественно настроенными, но даже и с идеологическими едино¬
мышленниками. Кое-кто из них, например, огорчался, видя в
телевизионном выпуске новостей рукопожатие Горбачева и
Рейгана: «Как же это можно протягивать руку заклятому вра¬
гу?», «Разве так борются с угнетающим нас империализмом?».
А вот мнение о перестройке и гласности пожилого, кадрового
аргентинского партийца, побывавшего в Москве:
— Я знаю, что в СССР много нерешенных проблем и труд¬
ностей, по главное же отнюдь не в этом. Родина Октября —
паша путеводная звезда, светоч, постоянный пример для вхо¬
дящих в жизнь поколений. А вот ваши журналисты — я вни¬
мательно читал газеты и смотрел телевизор — выискивают
одни пороки и недостатки, смотрят на все сквозь черные очки.
Как это обидно.
Обиду эту по-человечески можно понять. Людям, привязан¬
ным к нашей стране не только идеологически, но и сентимен¬
тально, больно, когда, вызывая злорадство врагов, мы выстав¬
ляем напоказ свои увечья и раны. Не страдает ли от этого
дело, которому они посвятили свою жизнь? Путь к пониманию
того, что начатый в СССР процесс политического и нравствен¬
ного возрождения способствует очищению, не всегда прост.
Но он обязательно будет пройден теми, перед кем закостене¬
лые догмы окончательно не заслонили живую действитель¬
ность.
Взгляды всего человечества устремлены сегодня на нашу
страну — в далеком, экзотическом Буэнос-Айресе я ощущал
это особенно остро, и с небывалой силой осознавалась высокая
историческая ответственность, лежащая на всей стране и на
каждом из ее граждан.
98

А. С. ВАСИЛЕНКО
«Если бы я был магом Латинской Америки...»
Эстетические взгляды Хосе Васконселоса
В русле современных исканий
Мексиканский философ со свойственной ему откровенностью при¬
знавал в своих мемуарах, что художественное начало, эмоциональность,
преобладает в его характере. Он писал: «Моя натура приспособлена
больше к пению гимнов и к восхвалению, чем к размышлению. Поэто¬
му странно, что я чувствовал себя философом; к философии меня
влекло не рациональное мышление, а главным образом стремление к
целостности во всем - в мыслях, в чувствах, в действии» L Отсюда
попытки органически слить философию и искусство в его собственных
философских трудах приводили к гегемонии художественного воображе¬
ния над логикой познания.
И все же, несмотря на явные слабости системы «эстетического мо¬
низма», она не является просто утопическим порывом к оставшемуся
позади «золотому веку», а находится в русле исканий и тенденций,
присущих именно XX столетию. Это типологически тот же возврат к
прошлому, как, например, обращение европейских художников в нача¬
ле нашего века в поисках новых форм выразительности к африканско¬
му искусству, которое до тех пор считалось «варварской», превзойден¬
ной ступенью развития мирового художественного гения.
Благодаря своей художественной натуре Хосе Васконселос сумел
обнаружить новые формы взаимодействия философии и искусства в
XX в., когда увеличение доли философского элемента в произведениях
литературы и искусства на фоне социальных и научно-технической
революций приобрело характер устойчивой тенденции. Не нужно спе¬
циального исследования, чтобы видеть, как, например, во французской
литературе от поколения Марселя Пруста, Поля Валери, Андре Жида
к «этическому поколению» Андре Мальро, Антуана де Сент-Экзюпери,
затем к поколению Жана Поля Сартра, Альбера Камю художественное
произведение становится средством все более целеустремленного фило¬
софского исследования. Познавательная функция искусства приобрета¬
ет новое качество. Деятели искусства ставят в своих произведениях
глубокие философские проблемы, часто одновременно с философами,
а иногда и опережая их. Точно так же и латиноамериканский роман
предвосхитил постановку ряда вопросов в латиноамериканской фило¬
софии.
В свою очередь, современная философия находит в художествен¬
ной форме новые возможности для философского анализа. X. Васконсе¬
лос испытал влияние идей французской философии, в частности
А. Бергсона, но его понимание роли художественного воображения в
философском обобщении во многом определялось особенной ситуацией
в мексиканской культуре, а именно конфликтом двух традиций - ин¬
дейской и католической.
В позитивизме литература и искусство рассматривались как неже¬
лательные явления, развивающие фантазию, которая не дает практиче¬
ской пользы и грозит единству общества. В учебных заведениях во вре¬
мена диктатуры Порфирио Диаса циркуляр предписывал изгонять
идеи, «порожденные воображением»; художественная литература в них
Окончание. Начало см.: Латинская Америка, 1989, № 12.
1 J. Vasconcelos. La tormenta. Mexico, 1937, p. 335.
4*
99

ъе изучалась. Воображение и мечтательность мексиканские позитиви¬
сты считали причиной их «отсталости» в сравнении с англосаксонски¬
ми нациями.
Поэтому для Васконселоса создание системы «эстетического мониз¬
ма» явилось не просто академическим занятием, а борьбой против
идеологии диктатуры и актом утверждения национального самосозна¬
ния, возвращающегося к своим истокам. Он действительно не столько
абстрактно анализирует, сколько «поет хвалебный гимн» художествен¬
ной одаренности латиноамериканских народов. Вот почему познава¬
тельная функция искусства провозглашается им высшим методом по¬
знания, а само искусство становится для мексиканского философа могу¬
щественным орудием преобразования действительности.
«20—40 русских оркестров»
X. Васконселос был деятельной натурой, и построение системы
«эстетического монизма» стало для него лишь частью громадного жиз¬
ненного предприятия. Он считал, что культурные ценности являются
одним из основных элементов демократического обновления мексикан¬
ского общества в революции 1910-1917 гг. В своей работе «Что такое
революция?» философ писал: «Революционер прежде всего тот, кто до¬
бавляет новую ценность к сокровищам культуры».
Васконселосу удалось вписать свою страницу в историю размышле¬
ний о «равноправии латиноамериканского мира», дать новое толкование
идее латиноамериканского единства. На рубеже XIX и XX вв. мысли¬
тели континента развивали эту идею в плане противопоставления ду¬
ховного богатства латиноамериканских народов своекорыстию англо¬
саксонских наций. В произведении «Космическая раса. Миссия иберо-
американской расы» Васконселос дает ей оптимистическую проекцию
в будущее, облекает ее в лучезарные эстетические формы.
Эта работа мексиканского философа получила огромный обществен¬
ный резонанс. О ней уже много писали и зарубежные, и советские ис¬
следователи 2. Васконселос не просто преобразует отдельные идеи из
«позитивного учения», а вступает с ним в решительную конфронтацию.
Как известно, позитивизм был тесно связан с культурной экспансией
империалистических держав и с расизмом. У метисов и мулатов, рас¬
сматриваемых динамическим элементом становящихся латиноамери¬
канских наций, систематически воспитывался «комплекс неполноценно¬
сти», преклонение перед представителями «чистой» англосаксонской
расы. Например, мексиканские позитивисты, ставившие целью превра¬
тить Мексику в страну, подобную США, не уставали повторять мысль,
высказанную Г. Спенсером, о том, что люди смешанной крови не в со¬
стоянии жить при демократическом образе правления и что самое луч¬
шее, на что они могут надеяться - это на доброго тирана.
X. Васконселос противопоставляет предубеждениям о неполноцен¬
ности людей смешанной крови тезис об их выдающейся грядущей исто¬
рической миссии, который подкрепляется развитой концепцией истори¬
ческого процесса, в свою очередь связанной с его учением о роли эсте¬
тического в мироздании.
Отправляясь от идеи, почерпнутой из позитивистской доктрины,-
идеи о трех стадиях развития человечества, он расцвечивает ее яркими
красками своего художественного воображения и коренным образом пе¬
ресоздает ее для своих целей. Первая стадия охватывает период, из¬
вестный в истории как первобытно-общинный строй. Вторая стадия
длится от возникновения Римской империи до начала XX в. Третья-
только начинается. На первой стадии преобладает сила, на второй —
разум, на третьей будет царить «творческое чувство, покоряющая
2 См., например: Концепции историко-культурной самобытности Ла¬
тинской Америки. М., 1978.
100

все существо красота», а «действие, совершенное по законам красоты,
будет дарить счастье» 3.
Эту субъективную конструкцию исторического процесса Васконсе-
лос дополняет не менее произвольной схемой чередования господства
человеческих рас. Он утверждает, что четыре известные расы - белая,
желтая, черная и монголоидная - по очереди властвовали в мире в сле¬
дующем порядке: сначала черная, затем желтая, за ней монголоидная.
В конце интеллектуального, или политического, периода возвысилась
белая раса, но и ее господству придет конец. Дело в том, что белая
раса разделена на латинские и англо-саксонские народы, представляю¬
щие противоположные принципы и общественные теории.
Латинские народы смешались с побежденными и, как считает
мексиканский философ, в результате формируется «новая раса, всеоб¬
щая раса, та, которая, постоянно совершенствуясь, стремится охватить
и выразить все человеческое» 4.
Живые представители этой пятой, всеобщей расы уже есть - это
«метисы ибероамериканского континента». Именно они владеют даром,
столь необходимым на третьей стадии эволюции человечества - худо¬
жественным: «красота для них есть высший принцип любой вещи».
С научной точки зрения - как все .шатко в этой теории! Как
субъективны понятия, на которых она построена: ведь они взяты из
социал-дарвинистских социологических теорий конца XIX - начала
XX в.! И тем не менее, из этого материала Васконселос создает обще¬
ственный документ, насыщенный гуманистическим пафосом, горячим
призывом к братству всех людей. Именно таким образом он и был вос¬
принят на латиноамериканском континенте в 20-е годы, и такая его
трактовка не изменилась до наших дней. Совсем недавно известный
мексиканский философ Леопольдо Сеа, вновь обращаясь к наследию
X. Васконселоса, писал о его понятии «космическая раса»: «Это - не
высшая раса и не высшая культура, а раса и культура, которые мо¬
гут обогащать свою собственную человечность формами человечности
других людей» 5. Сегодня, в свете исследований Леопольдо Сеа, стано¬
вится понятным, у истоков какого необъятного культурного пласта сто¬
ит Васконселос.
Поэзию и музыку X. Васконселос наделял почти магической силой.
Вот некоторые из его высказываний о поэзии, звучащие как заклина¬
ния: «нет ничего более завораживающего, более могущественного, более
опасного, чем владение словом», «тот, кто сумеет воспользоваться его
секретами, станет магом» 6, «правы те маги, которые думают, что в по¬
вторении слова «сезам» таится секрет, который двигает мирами»!7. Он
полагал, что «в поэтическом творчестве наша коллективная душа при¬
обретает самые возвышенные качества, самые благородные оттенки
чувств» 8.
А что и говорить о музыке - наиболее совершенном, по его мне¬
нию, воплощении ритма. Взгляд Васконселоса на ее социальное значе¬
ние лучше всего раскрывает рецензия, написанная им по поводу гастро¬
лей в Мексике оркестра русской музыки, исполнявшего произведения
Н. А. Римского-Корсакова.
Уместно сказать несколько слов о глубоком влиянии русской куль¬
туры конца XIX в. на мировоззрение мексиканского философа. Как
3J. Vasconcelos. La raza cosmica. Mision de la raza iberoameri-
cana. Barcelona, 192?, p. 27.
4 Ibid., p. 16.
5 L. Zea. La conciencia de America frente a Europa.— Cuadernos
americanos. Mexico, 1984, N 6, p. 61.
6 Simiente. Mexico, 1944, N 1, p. 5.
7 J. Vasconcelos. La sonata magica, p. 44.
8 J. Vasconcelos. Discursos: 1920-1950. Mexico, 1950, p. 222.
101

признавал он в своих мемуарах, Л. Н. Толстой открыл ему глаза на
возможность свободного толкования христианской морали, кроме того,
в трудах русского писателя он почерпнул идею о ненасильственном
действии и любви как могущественной политической силе. В частности,
эта идея нашла отражение в книге «Космическая раса». В ней Васкон-
селос утверждает, что будущая раса будет строить общественные отно¬
шения, основываясь на концепции любви, а не силы, поскольку «толь¬
ко любовь способна создать совершенное человечество».
С романами Ф. М. Достоевского Васконселос познакомился еще
студентом. Его настолько поразило, как писатель смог так глубоко про¬
никнуть в душу и сердце человека, что юный мексиканец почувствовал
близость своей страны и далекой и мало знакомой России. Вот какие
аналогии проводили он и его друзья между миром Достоевского и их
собственным: «И наш зловещий сосед с Севера, и замешательство, ца¬
рившее в студенческих кругах, и гнет деспотизма, и снисходительное
отношение властей ко всем порокам, из которых можно было извлечь
выгоду, и беззащитность падших женщин, и кипение чувств в наших
душах - все было поистине, как у Достоевского. «Книги этого русско¬
го,- свидетельствует Васконселос,- потрясли нас до глубины души.
После чтения его сочинений никто из нас уж не вспоминал пи о
Э. Золя, ни о А. Доде, ни о А. Франсе» 9.
И свою рецензию об исполнении оперы Н. А. Римского-Корсакова
«Садко» мексиканский философ начинает с констатации духовного
родства между культурой родины композитора и культурой своего кон¬
тинента. «Есть два творческих мира,- заявляет он,- это Россия и Ла¬
тинская Америка».
Далее автор говорит о благородном назначении музыки, которая,
по его мнению, «лучший коммутатор», чтобы привести в движение вы¬
сокие и нравственные побуждения.
Наконец, он объединяет две идеи в патетическом восклицании:
«О, если бы я был магом Латинской Америки, то я бы принялся за
возрождение расы с помощью музыки. Я бы нанял 20, 40 русских ор¬
кестров.. и заставил бы их объехать весь континент. Я бы объявил
Римского-Корсакова учителем Америки!» 10
У X. Васконселоса высокая оценка роли искусства в преобразова¬
нии общественных отношений, помимо того что она была обусловлена
влиянием на него традиционной культуры, имела еще и социально-по¬
литическую сторону. С самого начала деятельность философской оппо¬
зиции режиму и вообще мексиканская революция имели художествен¬
ную окраску. Журнал «Savia moderna», вокруг которого сплотились мо¬
лодые философские силы, занимался не только популяризацией новей¬
ших течений в философии, но и организовал выставку картин
мексиканских художников, среди которых был и Диего Ривера.
Находясь на посту министра образования, Васконселос осуществил
целый ряд мероприятий, которые не только способствовали соединению
школьного обучения с трудом, но и активному развитию у учащихся
художественных способностей. В частности, для обучения хорошему и
правильному языку в школах ввели чтение поэзии вслух и пение, при¬
чем особое внимание уделялось изучению народных песен.
Именно в тот период Васконселос достиг высших почестей и при¬
знания не только в своей стране, но и на континенте. Один из авто¬
ров, писавших о мексиканском философе, употребил даже следующее
выражение: «Если бы Хосе Васконселос умер в 1923 г., то он достиг
бы бессмертия».
Затем начинается его идейная эволюция в консервативном направ¬
лении. Васконселос оказывается в положении политического заговор¬
9 J. Vasconcelos. Ulises criollo. La vida del autor escrita por el
mismo. Mexico, 1937, p. 241.
10 J. Vasconcelos. La sonata magica, p. 91.
102

щика, теряющего своих сторонников, вступающего в союзы со своими
бывшими врагами и отталкивающего руку друзей. В зрелом возрасте
Васконселос проклинал даже революцию, в которой он пережил свой
«звездный час».
Диего Ривера, рисуя портрет Хосе Васконселоса на стене президент¬
ского дворца, отразил его сложную и противоречивую судьбу, поместив
в группе очень несхожих между собой исторических лиц. С одной сто¬
роны, недалеко от него расположились генералы - «попутчики» мекси¬
канской революции. В то же время рядом с Васконселосом изображен
и Хосе Гуадалупе Посада Агилар (1852-1913) - замечательный мекси¬
канский художник, посвятивший всю свою жизнь просвещению широ¬
ких масс путем издания книг и рисунков для народа. Поместив X. Вас¬
конселоса рядом с таким человеком, Диего Ривера выразил ему свою
признательность за тот положительный вклад в развитие мексиканской
культуры, который философ внес своими прогрессивными трудами и го¬
сударственной деятельностью.
103

Искусство и литература
Е. Н. ВАСИНА
О прошлом ради будущего
■
В сентябрьском номере бразильского еженедельника «Вежа» за 1979 г.
появилась фотография: в международном аэропорту Рио-де-Жанейро тол¬
па качает на руках только что спустившегося с трапа самолета Фернан¬
до Габейру — участника городской герильи конца 60-х, одного из органи¬
заторов похищения в 1969 г. американского посла Берка Элбрика. Вряд
ли кто из читателей «Вежи» обратил особое внимание на эту публикацию:
за полгода, прошедшие со дня объявления амнистии, подобные востор¬
женные встречи политических эмигрантов (среди которых были несравни¬
мо более крупные фигуры, чем «экс-террорист» Габейра) стали для бра¬
зильцев уже привычными...
Однако прошло лишь несколько месяцев, и Фернандо Габейра—ав¬
тор только что опубликованной книги «В чем дело, товарищ?» — заставил
заговорить о себе многих и разных людей — журналистов, политиков, со¬
циологов и просто читателей. Исследователи «феномена Габейры» начали
изучать причины рекордного для бразильской литературы успеха книги,
отмеченной литературной премией, выдержавшей за два года 36 изданий,
неизменно лидировавшей в списках бестселлеров. Только критики понача¬
лу растерялись. Отнеся автобиографическое произведение Габейры к раз¬
ряду «нехудожественной литературы», они тем самым исключили его из
контекста литературного процесса, дальнейшее развитие которого, однако,
все настойчивее обнаруживало тягу к подобным «нехудожественным», точ¬
нее, документально-художественным жанрам.
Вступив на путь демократизации, бразильское общество почувствова¬
ло неутолимую потребность освободиться от тягостных кошмаров време¬
ни диктатуры, избавиться от чувства страха, внушавшегося постоянными
репрессиями, ощутило потребность вновь учиться самостоятельно
думать и действовать. Политическая апатия, завладевшая страной в эпоху
трагического десятилетия 70-х, сменилась взрывом обостренного интере¬
са к общественным переменам. Особо острой представилась необходи¬
мость узнать правду — объективную и жестокую правду недавней истории,
столь тщательно скрывавшуюся военным режимом. Узнать, чтобы осмыс¬
лить, изжить трагическое прошлое, чтобы навсегда избавиться от плена
диктаторских мифов о «благоденствии» в эпоху «бразильского чуда».
104

На страницах периодических изданий стали публиковаться докумен¬
тальные свидетельства о преступлениях режима, о тысячах бразильцев,
которые без суда и следствия были замучены в диктаторских застенках.
В постоянно увеличивавшемся потоке сведений, разоблачавших диктатор¬
ский террор, все настойчивее появлялось слово «депоименгос» — «свиде¬
тельские показания».
В 1984 г. документы и свидетельства, собранные воедино и составив¬
шие увесистый том, были опубликованы под названием «Бразилия: никог¬
да больше» — «наиболее полном и заслуживающим доверия исследова¬
нии о тюрьмах, пытках и политических убийствах в Бразилии с апреля 1964
по март 1979 г.» *. Само название «Бразилия: никогда больше» (повторяю¬
щее, кстати, название аналогичного издания, осуществленного возглавляв¬
шейся Эрнесто Сабато Комиссией по расследованию преступлений арген¬
тинской диктатуры) точно передавало ту цель, которую преследовали ав¬
торы, уверенные, что объективная правда фактов, сохранение памяти о
трагическом периоде национальной истории «послужат делу демократии,
позволят избежать повторения зверств прошлого» 1 2.
Впечатляющую картину идеологического террора восстановила целая
серия книг, объединенных ставшим уже привычным названием «Депоимен-
тос» и выпущенная в свет издательством «Авенир». Свидетельские показа¬
ния на сей раз принадлежали «известным деятелям науки и искусства, ко¬
торые прямым или косвенным образом стали жертвами обскурантизма» 3.
Трудно переоценить значение этих документов в формировании новой
политической ориентации бразильцев. Не менее важную роль они сыгра¬
ли и в процессе политизации художественного сознания, что не замедлило
проявиться в различных сферах культуры, особенно ярко в литературе.
Она первой, подобно чуткому барометру, уловила новые социально-худо¬
жественные запросы времени и сумела им блестящим образом соответ¬
ствовать, обратившись к документальным жанрам. Огромный интерес, про¬
явленный на рубеже 70—80-х годов к художественной публицистике, и стал
отличительной чертой национального литературного развития в последнее
десятилетие. Оказалось, что только документалистика может помочь вос¬
становить ослабевшие, а иногда и вовсе утраченные связи литературы с
конкретной реальностью.
Сам переломный момент национальной истории властно «ангажиро¬
вал» литературу, побуждал ее к активному проявлению гражданской по¬
зиции, настойчиво требовал, чтобы и она безотлагательно внесла свою
лепту в процесс реконструкции исторической правды, в процесс постиже¬
ния всех трагических коллизий эпохи. Однако для художественно обоб¬
щенного осмысления произошедшего литература вымысла должна была,
в первую очередь, обладать максимально полным знанием конкретной ис¬
торической правды, и одновременно ей была необходима хотя бы мини¬
мальная временная дистанция и отстранение от жизненного материала
для того, чтобы, осмыслив единичное и частное, проникнуть в самую серд¬
1 Veja. Sao Paulo, 25.VII.1985, р. 108.
2 Ibid., р. 109.
3 Encontros com a civiliza^ao brasileira. Rio de Janeiro, 1979, N 9,
p. 259.
105

цевину действительности, выявив в ней типическое и закономерное. Поис¬
ки же жизненно точной и достоверной — невымышленной — правды так
же, как и способность идти по «горячим следам» действительности, явля¬
ются, как известно, абсолютной прерогативой документально-художествен¬
ных жанров. Поэтому именно документалистика, как бы предэоряя то, что
еще только предстояло художественной литературе, взяла на себя нелег¬
кую миссию — восстановить «белые пятна» истории, поведать правду о том,
что и как происходило в действительности, и одновременно попытаться
разобраться во всех многочисленных «почему».
И здесь авторы документальных произведений, рассчитывая на соучас¬
тие читателей, предполагали найти у них достаточный уровень самостоя¬
тельности суждений и желание освободиться от любых идеологических
стереотипов. При том, что бразильская документалистика рубежа 70—
80-х годов, не скрывавшая своих политических устремлений, была, несо¬
мненно, литературой «ангажированной», она заранее не навязывала гото¬
вых решений, ей успешно удавалось избегать прямолинейного дидактизма,
ибо он был противопоказан самой специфике жанра. И эта черта доку¬
ментально-художественной литературы подкупала уставших от многолет¬
ней демагогии режима читателей ничуть не меньше, чем сама свойствен¬
ная ей способность раскрывать правду.
В общем потоке художественной публицистики о’чегг.иво выявилось
двэ типа: автобиографические воспоминания участников политической
борьбы и документальные романы-репортажи, скрупулезно точно восста¬
навливавшие правду исторических событий. Так документальный жанр ока¬
зался представлен в двух предельно разведенных между собою модифи¬
кациях, продемонстрировавших широкий спектр его идейно-эстетических
возможностей: исповедальное, личностное свидетельство и подчеркнутая
объективность языка фактов, говорящих самих за себя.
Тремя наиболее яркими и читаемыми — причем не просто читаемыми,
а побившими все рекорды тиражей художественной литературы! — автора¬
ми документально-биографической прозы4 стали те, кого официально в
Бразилии (да и не только в Бразилии) называли террористами, точнее же —
члены леворадикальных организаций, участники городской герильи, направ¬
ленной на подрыв диктатуры. Это Фернандо Габейра, автор еще одной
книги — «Мужчина в упадке» (1980), Алфредо Сиркис, написавший «Кар¬
бонарии. Воспоминания о проигранной герилье» (1981) и «Китайскую ру¬
летку» (1983), Рейналдо Гуарани, которому принадлежит книга «Бегство»
(1984).
С одной стороны, не случайно, что эти произведения принадлежат
перу профессионалов: Габейра и Сиркис — журналисты, Гуарани—автор
сборника рассказов, романа «Раскаленные печи», удостоенного в 1978 г.
премии «Дома Америк». И не случайно, что о своей жизни решили на¬
писать люди исключительных судеб. Габейра и Гуарани прошли через пыт¬
ки и тюрьмы, затем для всех троих последовали мучительные годы эмиг¬
4 Мы не рассматриваем те автобиографические книги, которые, пред¬
ставляя несомненный интерес, тем не менее не претендуют на художе¬
ственность, например опубликованные в 1979 г. «Мемуары (1946-1969)»
видного деятеля Бразильской коммунистической партии Грегорио Бе-
зерры.
106

рации, которая закончилась после объявления амнистии. Предельная на¬
сыщенность жизненного опыта, личное участие во многих обходившихся
молчанием событиях национальной истории делали автобиографические
воспоминания этих авторов захватывающе интересными — самый увлека¬
тельный вымысел вряд ли мог состязаться здесь с событийной напряжен¬
ностью сюжета, рождавшегося из реальных фактов. Но не менее сущест¬
венным было и то, что в исключительности судеб авторов с необычайной
наглядностью, будто в увеличительном стекле, проявилась трагедия, об¬
щая для всего поколения 60-х.
Оно вступило в сознательную жизнь в эпоху демократических реформ
начала десятилетия, когда многим казалось, что Бразилия «находится в
предреволюционной ситуации, которая приведет к социализму»5. Разра¬
зившийся, как гром среди ясного неба, военный переворот 1964 г. разру¬
шил многие надежды, но и тогда оставалось желание верить, что в стране
есть силы, способные с автоматами в руках свергнуть власть диктатуры.
Когда же в начале 70-х годов режим безжалостно и окончательно рас¬
правился со всей оппозицией (причем 40% репрессированных составили
бразильцы моложе 25 лет), то для этого поколения, испытавшего круше¬
ние многих леворадикальных надежд, прошедшего через всю горечь по¬
ражений, наступил тягостный период «внутренней» эмиграции, вызванный
как неприятием господства «правых», так и разочарованием в оказавших¬
ся неспособными противостоять им «левых».
И хотя в книгах Габейры, Сиркиса и Гуарани речь шла прежде всего
о лично пережитом, единичное обретало смысл общего, а индивидуаль¬
ное, как в фокусе, концентрировало в себе типическое. Рассказ писателей,
документальный в своей основе, становился художественным отражением
трагического духовного опыта целого поколения. И не только отраже¬
нием, но и его критическим переосмыслением, которое необходимо было
предпринять для преодоления «тупиков сознания», для поиска новых
идейных ориентиров, одинаково важных и для тех, кто однажды их утратил,
и для тех, кому их впервые предстояло обрести.
Известный бразильский журналист Карлос де Оливейра писал, что Га-
бейре удалось «вернуть голову поколению, которое ее потеряло в эпоху
диктатуры»6. По мнению критика Жозе Перейры, книги Габейры «способ¬
ствовали, особенно среди молодежи, формированию нового отношения к
жизни» 7 *. А Сиркис сам посвятил свою книгу «Карбонарии» поколению 80-х.
В предисловии к ней он писал: «Да, я хочу, чтобы никогда больше в исто¬
рии Бразилии не повторилась та ситуация кровавого гнета, всеобщего по¬
давления, которая вынудила бы молодежь взяться за оружие. Мы совер¬
шили множество ошибок, и даже благородство наших устремлений не
заслоняет размеры поражения, которое стоило стольких дорогих и бес¬
ценных жизней. Я думаю, что важно собрать эти воспоминания и поде¬
5 F. Welf ort. Tendencias actuales del pensamiento social у politico
brasileno.— Casa de las Americas. La Habana, 1980, N 120, p. 76.
6 Veja, 25.11.1981, p. 43.
7 J. M. Pereira, F. G a b e i r a. Sinais de vida na Plancta Minas.
Rio de Janeiro, 1982.
107

литься ими прежде всего с тем поколением, которое вступает в жизнь в
80-е годы» 8.
На первый взгляд кажется, что гораздо легче говорить об общности
книг Габейры, Сиркиса и Гуарани, чем о различиях. Действительно, их
идейно-эстетическое единство заявляет о себе й в жанровом родстве, и в
самой проблематике.
Однако перед Габейрой, Сиркисом и Гуарани параллельно стояла
эстетическая задача художественного осмысления «сырой» правды жизни.
Поэтому при всей типологической общности внутри границ жанра прояви¬
лось и эстетическое своеобразие каждого из произведений. Непосредст¬
венно завися от индивидуальности творческого дарования писателей, оно
заявляло о себе в художественном языке и уровне обобщения, в компо¬
зиционной структуре повествования и степени его беллетризации. При со¬
поставлении же собственно художественных качеств наиболее оригиналь¬
ными представляются книги Габейры, что, в свою очередь, раскрывает
особый секрет именно его (хотя ни Сиркис, ни Гуарани вовсе не могут
пожаловаться на отсутствие читателей) необычайной популярности.
Какие только определения не подыскивали рецензенты для обозна¬
чения жанра произведений Габейры; были здесь, конечно, широко рас¬
пространенные и нейтральные — «автобиография», «автобиографические
воспоминания», очень редко — «свидетельские показания» (при том, что
слово «депоименто» стоит в подзаголовке второй книги), чаще же встре¬
чались такие, как «спонтанные» либо же «импрессионистические мемуа¬
ры», и даже «экзистенциальный репортаж».
Терминологическую путаницу вызывала непривычность формы произ¬
ведений Габейры — ее исключительная для документального повествова¬
ния свобода. С одной стороны, никто не ставил под сомнение подлин¬
ность описываемых событий — при необходимости ее могли подтвердить
свидетельства очевидцев. С другой — способы их изложения были на¬
столько отличны от общепринятых в мемуарах, что рождали постоянные
параллели с художественной литературой. И подобные параллели были
вполне оправданы: Габейра, прекрасно владеющий приемами беллетри¬
стического письма, широко использовал их в структуре своих книг, не по¬
ступаясь при этом столь существенной для жанра правдой фактов. В ре¬
зультате создавалось художественно насыщенное автобиографическое по¬
вествование, та разновидность документализма, которая может быть оп¬
ределена как беллетристическая или беллетризованная автобиография,
одинаково успешно сочетающая в себе информативные функции литера¬
туры факта и эстетические качества литературы вымысла.
Лишенные часто встречающегося в мемуарах принципа хронологиче¬
ской последовательности в описании событий, книги Габейры построены
по типу ассоциативных воспоминаний. Подобное сюжетное построение
рождало ощущение той «спонтанности» изображения, на которую обра¬
тила внимание критика.
В отличие от романиста, мемуарист, как писала советская исследова¬
тельница Л. Гинзбург, «не может творить события и предметы, самые для * lo,
8 A. S у г k i s. Os carbonados. Memorias de Guerrilla perdida. Sao Pau¬
lo, 1981, p. 4.
108

него подходящие. События ему даны, и он должен раскрыть в них ла¬
тентную энергию исторических, философских, психологических обобще¬
ний, тем самым превращая их в знаки этих обобщений. Он прокладывает
дорогу от факта к его значению. И в факте тогда пробуждается эстети¬
ческая жизнь; он становится формой, образом, представителем идеи» 9 10 11.
«Дорогой от факта к его значению» является для Габейры сам способ
изложения пережитого.
Избранный писателем ассоциативный ход воспоминаний позволяет ему,
принебрегая хронологической последовательностью, начать книгу «В чем
дело, товарищ?» 10 воспоминаниями о сентябре 1973 г. в Сантьяго-де-Чили.
Этот неожиданно резкий выход за временные границы произведения ва¬
жен для писателя прежде всего концептуально, хотя формально он и пы¬
тается оправдать «чилийское» начало книги.
Первые страницы книги определяют общий ракурс повествования,
предвосхищают его главные смысловые акценты. Речь пойдет не столько
о радости немногих побед, сколько об итоговом поражении, не столько
о коротком периоде надежд, сколько о необходимости критически разо¬
браться в политических ошибках. И рассказ поведет человек, который ус¬
пел испытать и утратить «громадную иллюзию эпохи», поверив в то, что
«борьба против празительства может осуществляться отдельно от народа
немногими вооруженными группами...» и.
Однако, несмотря на то, что лейтмотивом книги «В чем дело, това¬
рищ?» стала тема несостоятельности и краха политической утопии — тема,
сама по себе драматическая, воспоминания Габейры вряд ли могут оста¬
вить ощущение безысходности и трагизма. И происходит это не потому,
что временная дистанция, отделяющая автора от описываемых событий,
уже успела притупить боль поражения, а потому, что приобретенный за
прошедшие годы качественно нозый опыт позволил сорокалетнему пи¬
сателю, отстраненно взглянув на молодого героя своей автобиографии,
определить и критическое отношение к нему.
В художественной структуре воспоминаний постоянно присутствуют
два тесно взаимосвязанных между собою уровня повествования. На од¬
ном воспроизводятся реальные события, поступки и мысли героя, второй
заключает их авторское восприятие, сформировавшееся за истекшее вре¬
мя. Какой бы эпизод своей жизни ни описывал Габейра, как бы точно ни
пытался следовать правде фактов, это описание никогда не является фо¬
тографическим кадром действительности, в самом его характере уже за¬
ложены авторское отношение и анализ, рождающие качество художест¬
венного образа. И если анализ, как правило, критичен, то отношение
чаще всего иронично, вернее, самокритика проявляется в форме само-
иронии.
Ирония становится для Габейры художественным приемом, с по¬
мощью которого ему удается, вскрыв несоответствие между желаемым
и возможным, обнаружив бездну между благородством идеалов и пол¬
ной несостоятельностью в их осуществлении, преодолеть реальный дра¬
матизм реально происходившего. Габейра одинаково ироничен и к себе,
9 Л. Гинзбург. О психологической прозе. Л., 1977, с. И.
10 F. G a b е i г а. О que ё isso, companheiro? Rio de Janeiro, 1981.
11 Ibid., p. 45.
109

и к своим, столь же неопытным, товарищам по борьбе. Автор вспоминает,
как он, подающий надежды молодой журналист из крупнейшей газеты
«Жорнал до Бразил», не приемлющий диктатуру, решает внести посиль¬
ную лепту в движение протеста и сближается с «новым поколением поли¬
тиков», которым, хотя и не удалось, как они намеревались, «революцио¬
низировать страну», однако удалось «революционизировать» его личную
судьбу. Для Габейры начинается период двойной жизни: просыпаясь ни
свет, ни заря, он в половине шестого утра уже раздает у заводских ворот
листовки — «в точности, как это делали в России в начале века»,— а ровно
в 7.30, строгий и подтянутый, начинает работу в «крупной консервативной
газете, оснащенной по последнему слову североамериканской техники» 12.
Имея приблизительное представление о рабочем движении, сформирован¬
ное, скорее, чтением пролетарских романов, нежели реальным знанием,
молодой журналист вместе с группой точно таких же «политиков» пы¬
тается организовать манифестацию по случаю 1 Мая. В результате: «1 Мая.
Толпы направлялись к стадиону Маракана, пока мы, практически в оди¬
ночестве, стремились изменить ход вещей. Нам было обещано, что при¬
дут 5000 рабочих-металлургов. Мы поверили. Мы смотрели на пустын¬
ную улицу и спрашивали сами себя, когда же, наконец, они появятся на
ней со своими красными знаменами, распевая Интернационал, как это
происходит в фильмах и романах? Рабочие не участвовали в нашем 1 Мая.
Подавляющее большинство предпочло нашим речам Маракану» 13.
Эта первая, пока еще незначительная, но достаточно симптоматич¬
ная неудача не охладила желания Габейры участвовать в политической
борьбе. После принятия диктатурой в декабре 1968 г. Институционного
акта № 5, еще сильнее ужесточившего ее власть, среди наиболее ради¬
кальной части оппозиции возникла идея вооруженного сопротивления и
последующего свержения режима, которое призваны были осуществить
группы городской герильи. Ф. Габейра признается, что тогда «мечтой мно¬
гих из нас стал переход в вооруженную группировку. Наша собственная
мифология приписывала тем, кто осуществляет подобную деятельность,
все существующие на свете добродетели. Переход из движения масс в
вооруженную группировку был равносилен переезду из провинции в
центр, равносилен выдвижению из третьей подгруппы в национальную
сборную» 14. Поэтому выбор Габейры однозначен: бросив работу в «Жор¬
нал до Бразил», он вступает в леворадикальную организацию «МР-8» («Ре¬
волюционное движение 8 октября» — в память дня гибели Че Гевары).
«МР-8», как и другим подобным организациям, необходимо было ору¬
жие, для того же, чтобы достать оружие, нужны были деньги, их же
можно было получить одним путем — «экспроприировав» капиталистиче¬
скую собственность. Первыми акциями «МР-8» становятся ограбления бан¬
ков, супермаркетов, складов боеприпасов. Казалось бы, этому в книге
Габейры должны быть посвящены самые интересные страницы. Однако
писатель сознательно уходит от детального описания дерзких и притом
часто небезуспешных акций, осуществлявшихся горсткой молодых людей.
12 F. G a b е i г а. Op. cit., р. 53.
13 Ibid., р. 60.
14 Ibid., р. 86.
110

Писателю претит нередко создававшийся вокруг этих событий и их участ¬
ников романтический ореол. Поэтому Габейра, постоянно возвращая чи¬
тателей к реальности, намеренно иронически снижает повествование, де¬
мистифицирует его реальных героев, которые одним казались исчадьями
ада, другим — святыми.
Кульминационный момент в деятельности «МР-8» и самого Габейры —
похищение 4 сентября 1969 г. американского посла Бэрка Элбрика — вос¬
создается автором в мельчайших подробностях. Кажется, что писатель,
находящийся во власти всплывающих одно за другим в памяти воспоми¬
наний, готов рассказать о всех, даже самых незначительных деталях про¬
исходившего. Но и здесь оказывается, что все повествование четко орга¬
низовано, что и второстепенное подчинено строгому авторскому отбору.
И хотя итогом похищения американского посла было спасение жизни
политзаключенных, общее поражение левоэкстремистского движения,
с которым военный режим, слепой в своей ярости, очень скоро распра¬
вился, стоило в многие сотни раз большего числа молодых жизней. Став
непосредственным ответом на насаждавшуюся диктатурой систему наси¬
лия, предпринимавшиеся экстремистами акты спровоцировали, в конечном
счете, еще более жестокое насилие власти. Круг трагическим образом за¬
мкнулся.
Последняя часть книги, посвященная периоду тюремного заключения
вплоть до освобождения (в обмен на захваченного экстремистами посла
ФРГ) и высылки из Бразилии, значительно отличается по своему тону от
всех предыдущих. Действительно, уместна ли ирония, если речь идет о
пытках и унижениях, о жестокости и насилии — непомерно огромной цене,
которую Габейре и его 20—23-летним товарищам пришлось заплатить за
свою политическую утопию «борьбы, осуществлявшейся отдельно от на¬
рода»? Повествование становится сосредоточенно серьезным. Автор по¬
казывает, как в экстремальных обстоятельствах проявилось все то лучшее,
что было в этих достойных молодых людях, пусть и идеалистах, пусть и
трагически заблуждавшихся, но мужественных и стойких, ни при каких ус¬
ловиях не желавших идти на компромисс с властями. Месяцы, проведен¬
ные в тюрьме, оказались для Габейры парадоксальным образом едва ли
ни единственным положительным итогом всего произошедшего. «Для меня
оставалось ясно только одно,— признается он,— заключенные прошли че¬
рез мучительные пытки и унижения, но при этом сохранили организован¬
ность и единство. Это был впечатляющий коллектив... люди, которые вы¬
зывали мое наибольшее восхищение тогда, в самом начале 1970-го»15.
«Мужчина в упадке» отличается гораздо меньшей событийной насы¬
щенностью, ибо посвящена тяжкому периоду безвременья годов эмиг¬
рации, выпавших на долю Габейры. Она часто строится как «воспоминания
в воспоминаниях», совмещающие в себе сразу несколько и при том
резко контрастных ракурсов повествования. О своем приезде в Алжир
в числе сорока освобожденных политзаключенных, о планах вооружен¬
ной борьбы в Латинской Америке, о четырехмесячных курсах по подго¬
товке герильерос на Кубе и, наконец, о событиях военного путча в Чили
вспоминает в Швеции машинист, весь пропахший мазутом, полуавтома¬
15 Ibid., р. 168.
111

тически нажимающий рычаги управления пригородного поезда, который,
вызывая раздражение по-северному педантичных пассажиров, вечно по-
латиноамерикански опаздывает на несколько минут. Постоянно и мучи¬
тельно возвращается в своей памяти к кажущемуся уже нереальным
прошлому Габейра— сезонный рабочий, то убирающий могилы летом на
кладбище, то работающий на кухне в одной из шведских больниц, то слу¬
жащий ночным портье в захудалой гостинице 16.
Во многом сходна по проблематике с книгами воспоминаний единая
с ними в документальной основе, однако отличная и в самих формах
фактического материала, и в принципах его осмысления книга журнали¬
стов Жозе Эмилиано и Миранды Олдака «Ламарка, вождь герильи» (1981).
Эта книга, как магнит, привлекла к себе внимание читателей уже одним
своим названием: каждый бразилец в своей жизни наверняка хоть что-
нибудь слышал о легендарном Карлосе Ламарке—«бразильском Че».
Правда, если жизнь Че Гевары описана детально, то реальные факты
жизни Ламарки либо тщательно замалчивались, либо намеренно искажа¬
лись, в официальной прессе его имя не упоминалось иначе, как с непре¬
менным комментарием «этот хладнокровный и кровожадный убийца». А ле¬
вацки настроенная оппозиция, напротив, ударилась в другую крайность:
для нее Ламарка превратился в некоего мифологизированно идеального
героя — «мессию революции». Поэтому, когда журналисты взялись за
воссоздание подлинной судьбы Карлоса Ламарки, перед ними встала не¬
легкая задача: с помощью документов и личных свидетельств немногих
оставшихся в живых очевидцев не только опровергнуть образ «хладно¬
кровного убийцы», но и сломать уже устоявшиеся в сознании ультралевых
стереотипы, восстановить правду истории, заслоненную легендами. А прав¬
да истории была такова, что неизбежно предполагала критическое ос¬
мысление 17.
Как и Габейра, Эмилиано и Олдак, отказываясь от последовательно
развивающейся сюжетной линии, начинают книгу с конца — конца исто¬
рии партизанского отряда Ламарки, терпящего поражение. Чудом уце¬
левший соратник Ламарки, Олдерико, вспоминает, как осуществлялась
последняя операция по уничтожению герильи. На рассвете ворвавшись в
дом, военные ранили Олдерико в лицо и в руку, а затем, потерявшего
сознание и истекающего кровью, бросили в свой джип. Они были бы
рады прикончить Олдерико на месте, но не сделали этого только по¬
тому, что надеялись, что тот назовет им место, где скрывается Ламарка.
До самой смерти Олдерико не сможет забыть те пытки, которые учиняли
над ним не знающие пределов в своей животной жестокости палачи, так
и не заставившие его предать друга, изменить своим убеждениям, даже
осознав окончательное поражение.
После жестоких натуралистических сцен первой главы ракурс повест¬
вования мгновенно, будто в кинематографе, меняется, и в центре его
оказывается полная спокойного благополучия жизнь 20-летнего Карлоса:
женитьба в 1959 г. на красавице Марии Паван, рождение двух детей и
реальная перспектива блестящей военной карьеры. Однако личное и со-
16 F. Gabeira. О crepusculo do macho. Rio de Janeiro, 1981, p. 226.
17 J. Emiliano, M. 0 1 d a c k. Lamarca, о Capitao de Guerrilla. Sao
Paulo, 1981.
112

циальное благополучие не способны заглушить у Ламарки все растущую
неудовлетворенность при виде того, что происходит в стране после при¬
хода к власти его коллег—военных. Обостренное чувство справедливо¬
сти рождает протест, который заставляет Ламарку, недавно получившего
капитанское звание, сблизиться с оппозицией.
Политические взгляды Ламарки формируются под непосредственным
влиянием заразительного примера Че Гевары. Мария Паван вспоминает,
как тяжело ее муж переживал сообщение о гибели Че. «Мария,— сказал
он ей тогда,— мы потеряли одного из крупнейших интернациональных ли¬
деров, но в жизни всегда так: либо ты погибаешь, либо—побеждаешь. Че
Гевара погиб, но посеял семена, которые дадут корни и не погибнут» 18.
Как только в Бразилии в январе 1969 г. начали создаваться первые отряды
герильи, Ламарка, не раздумывая, решает продолжить «дело Че»: еще
носящий офицерскую форму, он без особых трудностей подготавливает
операцию по захвату склада боеприпасов и, перейдя в подполье, всту¬
пает в леворадикальную группировку ВАР — «Вооруженный революцион¬
ный авангард», впоследствии переформированную в ВПР — «Вооруженный
народный авангард». Цитируя Че: «Не существует освободителей, народы
освобождаются сами», Ламарка добавляет: «Организация как авангард
народа добьется, чтобы народ освободился, чего бы это ни стоило» 19.
Ламарка рассматривает тактику «прямых действий» городской герильи,
предполагающей дестабилизацию режима, как реальную предпосылку
для развертывания партизанской войны в сельской местности, войны, ко¬
торая должна вовлечь в антидиктаторскую борьбу широкие массы. В ап¬
реле 1971 г. он вместе с отрядом, состоящим из 20 человек, отправляется
в местечко Вале-де-Рибейра, считая, что именно в этом беднейшем районе
уже созрели реальные предпосылки для начала партизанской борьбы. Од¬
нако через месяц окруженные правительственными войсками герильерос
были вынуждены отступить.
События этого периода воссоздаются авторами подчеркнуто объек¬
тивно. Описание действий отряда Ламарки порой напоминает страницы
«Боливийского дневника» Че Гевары: тот же лишенный аффектации «буд¬
ничный» героизм партизан, та же беззаветная преданность борьбе, невзи¬
рая на очевидное неравенство сил, и такая же трагическая изоляция отря¬
да от местного населения, такая же невозможность найти у него под¬
держку и понимание.
Разыскиваемый полицией после провала операции в Вале-де-Рибейра,
Ламарка вынужден временно выйти из борьбы. Друзья настаивают на не¬
обходимости эмигрировать, однако он решительно отсекает эту единст¬
венно реальную возможность спасения жизни. Более того, он не отказы¬
вается от идеи продолжения партизанской войны, хотя она и представ¬
ляется с каждым месяцем все менее оправданной. Политическая ситуа¬
ция в стране катастрофическим образом обостряется.
Авторы приводят всего лишь несколько «голых» фактов, однако, пред¬
ставленные крупным планом, они, как нельзя убедительнее, передают
устрашающие масштабы репрессий режима. Непреодолимый страх, вну-
18 J. Emiliano, М. О 1 d а с k. Op. cit., р. 41.
19 Ibid., р. 48.
5 Латинская Америка, As 1
113

шаемый террором, доводит до сумасшествия Соланж Гомес, стоявшую
во главе «МР-8». Она сама приходит в органы государственной безопас¬
ности и, используя их же лексику, заявляет: «Я — подрывной элемент, я —
подрывной элемент», безучастным голосом выдавая все известные ей
явки, имена, в числе которых и имя ее мужа. А затем не ведающие со¬
страдания палачи заставляют Соланж присутствовать при пытках мужа
для того, чтобы та могла подтвердить точность даваемых им показаний.
Попав в полицейскую облаву и не дожидаясь ареста, кончает жизнь само¬
убийством сподвижница и возлюбленная Карлоса Яра...
Оставшийся практически в одиночестве, Ламарка, вопреки здравому
смыслу, решается осуществить очередную попытку партизанской войны в
«глубинке». Он уповает на то, что беспощадный террор должен, наконец,
переполнить чашу народного терпения, вызвать протест. Однако в дей¬
ствительности происходит прямо противоположное: репрессии рождают
страх и покорность. Ламарка, начиная заниматься политическим просвеще¬
нием крестьян, надеется открыть им глаза на происходящее. Они же,
до смерти запуганные военными, которые угрожают каждому, кто ока¬
зал хотя бы малейшую помощь партизанам, на первом же допросе, а иног¬
да и просто по собственному желанию выдают властям сведения о дея¬
тельности «вождя герильи». Страстно одержимый идеей освобождения на¬
рода, Ламарка погибает, трагически этим народом непонятый. И в этом
не только беда его, но и вина народа, допустившего разгул кровавого
террора.
Книга Эмилиано и Олдака, расширив границы проблематики, пред¬
ставленной в автобиографических повествованиях Габейры, Сиркиса и
Гуарани, отвечала одновременно и стремлению дать объективный анализ
опыта левоэкстремистской борьбы на основании детального исследования
и сопоставления фактов. Таким образом, неумолимо требовавший своего
максимально правдивого раскрытия и своей исторической оценки период
«бразильской герильи», столь сложный и противоречивый, оказался освя
щенным в документальной прозе с двух, хотя и различных, однако су¬
щественно взаимодополняющих друг друга точек зрения. С одной сто¬
роны, читатели, получавшие информацию, что называется, из первых рук,
от непосредственных участников, могли увидеть события их же глазами,
могли проникнуть в психологию тех молодых соотечественников, которые
взялись за оружие, считая, что только оно способно избавить страну от
террора. С другой стороны, им давалась возможность участия в докумен¬
тальном — очищенном от всякого рода позднее создававшихся идеологи¬
ческих наслоений — расследовании происшедшего, в процессе которого
формировалось знание исторической правды.
114

Художественная публицистика
ГАБРИЭЛЬ ГАРСИА МАРКЕС
Из путешествия
по странам социализма
■
В нашем журнале в № 3—4 за 1988 г. был напечатан репортаж Габ¬
риэля Гарсиа Маркеса «СССР: 22 400 000 квадратных километров без еди¬
ной рекламы кока-колы», вошедший в книгу «Из путешествия по странам
социализма» (1959).
С первого номера этого года, по предложению самого писателя, мы
начинаем публикацию и других репортажей этой книги — о ГДР, Чехосло¬
вакии, Польше и Венгрии.
Читая сегодня страницы, написанные три десятилетия назад, мы вновь
обнаружим остроту восприятия молодого журналиста, мастерство, пред¬
вещающее будущие открытия, зрелость социальной позиции, честность и
трезвость в осмыслении открывшейся незнакомой ему действительности,
неистребимое желание увидеть мир совершенней.
I.	«Железный занавес» — это столб, окрашенный
в красный и белый цвета
«Железный занавес>> — на самом деле вовсе пе занавес и
вовсе пе железный. Это столб, окрашенный в красный и белый
цвета, похожий па вывески американских парикмахерских.
Три месяца проведя за «железным занавесом», я понимаю, по¬
чему все ошибались, считая, что «железный занавес» на са¬
мом деле железный: двенадцать лет упорной пропаганды обла¬
дают большей силой убеждения, чем все философские системы,
двадцать четыре часа ежедневной газетной пропаганды —
и здравый смысл теряется окончательно: человек восприни¬
мает метафору буквально.
Перевод Н. ЗЕМСКОВОЙ.
5*
115

Нас было трое, пустившихся на подобную авантюру: Жак-
лип, француженка индокитайского происхождения, модельер
одного из парижских журналов; странствующий итальянец
Франко, нештатный корреспондент миланских газет, жилищем
которому служило место, где его застигнет ночь; третьим был
я, носящий имя, записанное в моем паспорте. Все началось
в одном франкфуртском кафе 18 июня, в 10 часов утра. Фран¬
ко для летних путешествий купил французский автомобиль и
решительно не знал, что с ним делать, а потому и предложил
нам «поехать посмотреть, что находится за «железным зана¬
весом». Время — позднее весеннее утро — было великолепным
для начала путешествия.
Франкфуртская полиция понятия не имела, какие нужны
документы, чтобы проехать на машине в Восточную Герма¬
нию. Эти страны не имеют ни дипломатических, ни торговых
отношений. Каждый вечер по железнодорожному коридору от¬
правляется поезд в Берлин, и для проезда в нем не требуется
никаких иных условий, кроме того, чтобы паспорт был в по¬
рядке. Этот коридор — ночной туннель, который начинается во
Франкфурте и заканчивается в Западном Берлине, маленьком
западном островке, со всех сторон окруженном востоком.
Шоссейная дорога — единственный реальный способ по¬
пасть за «железный занавес». Но пограничные власти настоль¬
ко строги, что, похоже, не стоило и пытаться предпринимать
что-либо без оформленной по всем правилам визы, да еще на
автомобиле с французским номером. Консул Колумбии во
Франкфурте был человек благоразумный. «Надо быть осторож¬
ными,— посоветовал он нам на своем своеобразном языке по-
паянца \— Представьте себе, там все во власти русских».
Немцы сформулировали более определенно. Они предупредили,
что в случае, если нам удастся туда проехать, у нас будут
конфискованы фотоаппараты, часы и все ценные вещи. Пре¬
дупредили также, чтобы мы взяли с собой еду и побольше
бензина, дабы не останавливаться на протяжении 60 км от
границы до Берлина, п что в любом случае мы рискуем быть
обстрелянными русскими.
Не оставалось ничего иного, как рискнуть. Еще один вечер
во Франкфурте, еще один немецкий фильм на немецком — это
и заставило Франко решить вопрос о путешествии с помощью
монетки: орел или решка. Выпал орел. «О’К,— сказал он.—
На границе нас примут за сумасшедших».
Обе Германии разбиты на квадраты чудесной сетью авто¬
страд, построенных Гитлером для передвижения могучей воеи-
1	Попаян - город в Колумбии, центр департамента Каука. (Прим, пе¬
реводчика.)
116

ной техники. Это оказалось палкой о двух концах, ибо помогло
наступлению союзных войск. Но и стало восхитительным на¬
следием для мирной жизни. Автомобиль, подобный нашему,
по такому шоссе может в среднем делать 80 км в час. Мы
проезжали сто с целью достичь «железного занавеса» прежде,
чем стемнеет.
В восемь вечера миновали последнюю деревню западного
мира, жители которой, особенно дети, кричали нам вслед дру¬
жеские, по непонятные приветствия. Иные никогда в жизни
ие видели французского автомобиля. Десять минут спустя
немецкий военный, вылитый нацист из кинофильма, похожий
не только квадратным подбородком и формой, увешанной знач¬
ками, по и акцентом своего английского, бегло просмотрел
наши паспорта. Затем по-военному взял под козырек и раз¬
решил пересечь нейтральную зону — 800 м совершенно пус¬
тынного пространства, разделяющие два мира. Там не было пи
концлагерей, пи знаменитых километров, и километров, и кило¬
метров колючей проволоки с пропущенным по ней электриче¬
ским током. Вечернее солнце ярко освещало пе обрабатывае¬
мую никем землю, до сих пор разрытую сапогами и снаряда¬
ми, словно война закончилась лишь вчера. Вот он, «железный
занавес».
На границе ужинали. Часовой, подросток, засунутый в
грязную и поношенную униформу, вдобавок и великоватую
для него, знаками приказал нам остановиться и ждать, пока
персонал таможни кончит есть.
Мы ждали более часа. Уже стемнело, по фонари не зажи¬
гались. По другую сторону шоссе находилось здание железно¬
дорожной станции с закрытыми окнами и дверями. Темнота,
пи единого звука, лишь запахи горячей пищи. «Коммунисты
тоже едят»,— изрек я, чтобы не терять чувства юмора. Фран¬
ко дремал за рулем. «Да»,— отозвался он. Это противоречило
тому, о чем пишет западная пропаганда.
Чуть раньше десяти зажглись фонари, и часовой приказал
нам подъехать к фонарю для проверки документов. Он изучал
каждую страницу так внимательно, с хитростью и одновремен¬
но любопытством человека, не умеющего ни читать, пи писать.
Затем он поднял шлагбаум и показал жестом, что мы должны
проехать еще десять метров вперед и остановиться у деревян¬
ного здания с оцинкованной крышей, напоминающего танце¬
вальные залы в кинофильмах о фермерах. Другой солдат, без
оружия, по возрасту такой же, как первый, провел пас к око¬
шечку, где нас ожидали еще двое ребят в униформе, скорее
любопытные, чем суровые, но без малейших признаков добро¬
желательности. Я был поражен, что такие важные ворота вос¬
точного мира охраняются неопытными и полуграмотными под¬
ростками.
117

Двое солдат взяли перо на деревянной ручке и черниль¬
ницу с пробковой крышкой и стали записывать данные наших
паспортов. Это была нелегкая операция. Один диктовал. Дру¬
гой записывал буквы французских, итальянских и испанских
слов каракулями, достойными начального класса сельской
школы. Пальцы у него были перемазаны чернилами. Все мы
вспотели. Но нам удалось сохранить терпение до того самого
несчастного момента, когда один продиктовал, а другой за¬
писал место, где я родился: «Аракатака».
В следующем окошке мы предъявили свои деньги. Однако
смепа окошка была лишь вопросом формы: операцию прово
дили те же два солдата, что и в первом. Наконец, в третьем
окошке, помогая себе жестами, они велели заполнить состав¬
ленную на немецком и русском языках анкету с описанием
всех особенностей автомобиля. После получасовой работы, со¬
провождаемой экстравагантными жестами, криками и прокля¬
тиями па пяти языках, мы поняли, что вопрос упирается в
экономическую софистику. Право на проезд автомобиля стоило
двадцать восточных марок. Банки Западной Германии выдают
четыре западных марки за доллар. Банки Восточной Герма¬
нии — также за доллар только две восточные марки. Но за¬
падная п восточная марки эквивалентны. Проблема состояла
в том, что, заплати мы в долларах, автомобильные права стои¬
ли бы десять долларов. Но если мы платим в западных мар¬
ках, то они стоят только двадцать западных марок, т. е. всего
лишь пять долларов.
В то время как мы — раздраженные и умирающие с голо¬
ду— уже решили, что преодолели все фильтры «железного
занавеса», появился начальник таможни. По манерам и внеш¬
нему виду он напоминал сельского жителя, был одет в гряз¬
ные хлопчатобумажные брюки, заправленные в сапсги, и клет¬
чатую суконную куртку, оттянутые карманы которой, каза¬
лось, были полны бумаг и хлебных крошек. Он обратился
к лам по-немецки. Мы поняли лишь то, что должны следовать
за ним. Вышли на пустынное шоссе, едва освещенное первыми
звездами, пересекли рельсы, обошли железнодорожную стан¬
цию и попали в длинную столовую, еще хранящую запахи не¬
давно съеденной пищи; на столиках на четыре персоны стояли
перевернутые стулья. У двери — часовой с винтовкой-автома¬
том, на столе — книги по марксизму и политические брошюры.
Мы с Франко шли рядом с начальником таможни. Жаклин сле¬
довала в нескольких метрах позади, ковыляя на каблуках по
звонким доскам пола. Начальник остановился и грубым жес¬
том приказал ей идти рядом. Она послушно приблизилась,
и в тишине мы проследовали через лабиринт пустынных кори¬
доров до последней двери в конце.
118

Мы вошли в квадратную комнату, с письменным столом
рядом с сейфом, четырьмя стульями вокруг столика с поли¬
тическими брошюрами, с умывальником и кроватью возле сте¬
ны. На стене, над кроватью,— портрет первого секретаря ком¬
мунистической партии Восточной Германии, вырезанный из
журнала. Начальник таможни сел за письменный стол, разло¬
жив перед собой паспорта. Мы заняли стулья. Я вспомнил
колумбийские деревни, сельские суды, где ничего не происхо¬
дило днем, зато ночью они служили для любовных свиданий,
назначенных в кино. На Жаклин обстановка «произвела впе¬
чатление».
Не могу точно сказать, сколько времени провели мы в этой
комнате. Один за другим мы должны были отвечать па во¬
просы анкеты, задаваемые по-немецки чиновником, самым
тупым, какого я когда-либо встречал в жизни. Вначале он был
груб. Мы объясняли ему всеми способами, что мы пе шпионы
с капиталистического Запада, и единственное, чего желаем,—
это проехать по Восточной Германии. У меня создалось впе¬
чатление, что он чувствовал себя укрывшимся в блиндаже
немцем, па которого сыпались французские, итальянские, ис¬
панские слова, а также весьма красноречивые жесты. Этот
диалог сумасшедших рассердил его. Он восстал против него,
потом против собственной беспомощности, ибо был вынужден
трижды разорвать визы, испорченные зачеркиваниями и ис¬
правлениями.
Когда подошла очередь Жаклин, атмосфера несколько раз¬
рядилась, поскольку чиновника вдруг, пусть и с опозданием,
заинтересовали индокитайские черты ее лица. Знаками он объ¬
яснил, что в путешествии она сможет найти свою «любовь с
белокурыми волосами и голубыми глазами» и в доказательство
собственного восхищения выдал ей бесплатную визу. Покидая
контору, мы находились на грани усталости и раздражения,
но нам пришлось потерять еще полчаса, потому что начальник
таможни пытался по-немецки и на ломаном английском ска¬
зать мне фразу, которую в конце концов мы поняли так:
«Солнце свободы поднимется над Колумбией».
Жаклин, которая меньше всех хотела спать, села за руль,
Франко — рядом с ней, следить, чтобы опа пе уснула. Было
около часа ночи. Я растянулся на заднем сидении и погрузил¬
ся в сон под шуршание шин, которые мягко скользили по ров¬
ной, блестящей, совершенно пустынной автостраде. Светало,
когда я проснулся. Мимо нас в обратном направлении мед¬
ленно следовали огромные машины с козырьками над фарами,
свет их был направлен вниз и едва различим в тусклом свете
начинающегося рассвета. Я не мог разглядеть формы беско¬
нечного обоза. «Что это?» — спросил я. «Не знаю»,— ответила
119

Жаклин, внимательно следя за дорогой. Так машины ехали всю
ночь.
Только начиная с четырех часов, когда великолепное ве¬
сеннее утро осветило бескрайние невозделанные равнины, мы
догадались, что мимо пас едут русские военные грузовики.
Они шли с интервалом в полчаса, обозами в двадцать или
тридцать машин, сопровождаемые небольшим числом легковых
автомобилей русского производства, без всяких знаков. На не¬
которых грузовиках ехали солдаты без оружия. Но большая
часть машин была накрыта брезентом.
Пустынная автострада — наиболее заметный контраст по
сравнению с Западной Германией, где надо лавировать, чтобы
пробиться среди американских автомобилей последней моде¬
ли. В нескольких километрах от Гейдельберга находится глав¬
ная казарма американской армии, и там кладбище машин тя¬
нется более чем на 3 км по обе стороны шоссе. В Восточной
Германии, напротив, создается впечатление, что ты перепутал
маршрут и едешь по шоссе, которое не ведет никуда. Заграж¬
дения — единственное, что немного рассеивает впечатление со¬
вершенной пустынности мест. Вместо указателей, объявляю¬
щих маршруты на Западе, здесь на каждом шагу встречаешь
громадные карикатуры президента Аденауэра: тело осьминога,
сжимающего своими щупальцами пролетариат. Все это — ли¬
тературные метафоры коммунистической пропаганды, выпол¬
ненные грубой кистью и яркими красками, но везде — канцлер
Аденауэр как абсолютное воплощение злодейств капитализма.
Наш первый контакт с пролетариатом восточного мира про¬
изошел совершенно неожиданно. В восемь утра мы увидели на
краю шоссе бензозаправочную станцию, а немного поодаль —
ресторан с еще не погашенной неоновой вывеской «Митропа».
Это отличительное название государственных ресторанов.
Франко наполнил канистры, потом мы подсчитали наши марки
и решили рискнуть показаться снова безумцами и позавтра¬
кать.
Никогда не забыть, как мы входили в ресторан. Это было
равносильно тому, как броситься в воду, броситься в неизвест¬
ность, к чему я, например, не был подготовлен. Однажды
в Неаполе я попал в переделку, оказавшуюся для меня полной
неожиданностью: шел по какой-то улице, а в этот момент
с третьего этажа одного дома через окно на веревках спускали
труп; внизу, в переулке, кишевшем детьми и нищими, грузо¬
вичками с разделанными поросятами, толпа пыталась утихоми¬
рить жену умершего, которая рвала на себе платье и волосы
и с воем каталась по земле. Впечатление в ресторане было
иным, но также очень возбудило меня: я никогда не видел
столько патетики при выполнении такого простого акта повсе¬
120

дневной жизни, как завтрак. Сотня мужчин и женщин с оза¬
боченными лицами, плохо одетые, в дымном зале, среди глу¬
хого человеческого шума ели в изобилии наложенные на та¬
релки картофель с мясом и яичницей.
С нашим появлением шум затих. Я не слишком обращаю
внимание на свои усы и красную куртку в черную клетку,
но, видимо, показался столь же экзотичным, как и Жаклин.
Б полной тишине, кожей ощущая сотни любопытных взглядов,
мы дошли до единственного свободного столика возле обшар¬
панного дешевенького проигрывателя. Репертуар был нам уже
знаком: мамбо Переса Прадо, болеро группы Лос Папчос и,
помимо этого, джаз.
Официантка в белом фартуке подала нам хлеб и черный
кофе с сильным запахом цикория, но совершенно очевидно —
но сравнению со средней стоимостью во Франции — гораздо
более дешевый, чем в Париже. И насколько мы сумели убе¬
диться позднее, узнав среднюю заработную плату в Восточной
Германии, гораздо дешевле, чем в любой европейской стране.
Когда мы расплачивались, нам не хватило восточногерманских
марок, и официантка взяла у нас одну западногерманскую,
попросив написать на обычном листке, что был произведен
обмен денег.
Франко с угнетенным видом обозревал посетителей. Слу¬
чаются моменты, когда невозможно восстановить в памяти и
описать, что ты чувствуешь. Эти люди ели на завтрак продук¬
ты, в остальной части Европы обычно составляющие обед, за¬
платив за еду намного меньше. По они выглядели хмурыми,
неприветливыми, ели без всякого удовольствия прекрасное
мясо и яйца, которые всюду считаются великолепным дневным
рационом.
Франко выпил последний глоток кофе и похлопал себя по
карманам в поисках сигарет. Их не оказалось. Тогда он встал,
подошел к ближайшему столику и знаками попросил сигарету.
Тут я едва смог уразуметь, в чем дело: со всех сторон люди
протягивали коробки со спичками, сигареты и непочатые пач¬
ки, шумно выражая коллективную доброжелательность. Через
некоторое время, откинувшись на спинку сидения в машине,
мчавшей нас в Берлин, Жаклин сделала единственный ком¬
ментарий, показавшийся мне в ту минуту абсолютно верным:
vБедные люди».
II.	Берлин — это сплошная несуразность
. Единственное, что напоминает в Западном Берлине о Евро¬
пе,— это обгоревший собор без снесенного бомбами шпиля.
Перевод А. КАЗАЧКОВА.
121

Американцы, как дети, страшно боятся летучих мышей.
Поэтому они ис стали подпирать немногие уцелевшие после
войны стены и создавать из них город в заплатах, а применили
более гигиеничный и гораздо . более коммерческий принцип*:
начали с нуля.
Первое соприкосновение с этой гигантской операцией капин
тализма внутри владений социализма вызвало у меня ощущек
пие пустоты. Все утро мы разыскивали город, кружа по нему
и не находя. Он асимметричен, бестолков и, главное, пока ли¬
шен центра, где хоть радуешься, что ты куда-то пришел.*; .
■<. ri
Обширные невосстановленные зоны стали временными пар¬
ками. Есть улицы, словно целиком перенесенные из .Нью-
Йорка. Кое-где ненасытная торговля опережает технику,
и огромные магазины уже открываются там, где лишь чербй
год уберут строительные леса. Рядом с пируэтом современной
архитектуры — небоскребом, похожим на одно большое стей*-
лянное окно, примостился барачный поселок, где обедают »ка!-
менщики. Деловая, торопливая толпа снует по деревянным на¬
стилам среди грохота отбойных молотков, запаха варящегося
асфальта, башенных кранов, поворачивающих стрелы над
металлическими конструкциями, и огромной рекламой кока*-
колы. Из этой шумной хирургической операции вырастает
нечто совершенно противное Европе: сверкающий, асептиче¬
ский город, где все, увы, кажется слишком новым.
Говорят, это самый интересный архитектурный опыт р
Европе. Да, очевидно. С технической точки зрения Западный
Берлин — не город, а лаборатория. Тут заправляют Соединен¬
ные Штаты. Не знаю, сколько долларов вложено в восстанрв-
ление и в какой форме, но результаты налицо.	. t
На мой скромный взгляд, это фальшивый город. Летом его
наводняют американские туристы, они заглядывают в мир со¬
циализма и пользуются случаем, чтобы купить в Западном
Берлине ввезенные из Соединенных Штатов товары, которйгё
здесь стоят дешевле, чем в Нью-Йорке. Непостижимо, как мо¬
жет существовать гостиница, ни в чем не уступающая лучшйм
отелям Соединенных Штатов, с современными номерами, теле¬
видением, ванной комнатой и телефоном, беря с постоялица
четыре марки в день, т. е. один доллар. В уличных заторах
все автомобили — только последней модели. Вывески магази¬
нов, реклама, меню в ресторанах написаны по-английски. На
территории Западной Германии работают пять радиостанций,
пи разу не передавших ни слова по-немецки. Когда видишь
все это да еще задумываешься над тем, что Западный Бер¬
лин — это островок, который вклинился за «железным занаве¬
сом», что он не ведет торговли в радиусе 500 км, не является
крупным промышленным центром и что с западным миром его
122

связывают самолеты, приземляющиеся и взлетающие каждые
две: минуты с аэродрома, расположенного в центре города, то
невольно возникает мысль, что Западный Берлин — это огром¬
ное агентство капиталистической пропаганды. Его размах не
соответствует реальному экономическому положению. В каж¬
дой мелочи замечается сознательное стремление показать ви¬
димость сказочного процветания, ошеломить Восточную Гер¬
манию, наблюдающую это зрелище, разинув рот, через замоч¬
ную скважину.
Официальная граница между двумя Берлинами проходит
через Бранденбургские ворота, над которыми реет красное
знамя с серпом и молотом. За 50 м до них тревожная
надпись: «Внимание, вы входите в советский сектор». Мы
подъехали сюда вечером, после того как ознакомились с За¬
падным Берлином. Чисто инстинктивно Франко сбавил ско¬
рость. Русский полицейский подал знак остановиться, осмот¬
рел автомобиль чиновничьим взглядом и велел проезжать.
Пересечь границу iie сложнее, чем дождаться зеленого сигнала
светофора. Но перемена чувствуется, и разительная. Мы
въехали прямо на Унтер-ден-Линден, большой центральный
проспект в тени лип, некогда считавшийся одним из самых
красивых в мире. Теперь от него остались лишь стволы закоп¬
телых колонн, порталы, застывшие в пустоте, опоры, поросшие
мхом и травой. Ни один квадратный метр не восстановлен.
По мере продвижения в глубь Восточного Берлина пони¬
маешь, что дело не только в несхожести систем, а в двух про¬
тивоположных образах мышления по каждую сторону от Бран¬
денбургских ворот. В редких нетронутых кварталах восточного
сектора еще видны следы артобстрелов. Магазины жалкие,
грязные, забившиеся в развороченных бомбами проломах,
и товары в них грубые, второсортные. Есть целые улицы зда¬
ний без крыш, от верхних этажей которых остался один кар¬
кас. Но люди продолжают жить, ютясь в нижних этажах, без
санитарных удобств и водопровода, а белье сушат в окнах,
как на узких улочках Неаполя. Ночью вместо рекламных вы¬
весок, заливающих многоцветьем Западный Берлин, над вос¬
точной частью лишь сияет красная звезда. Достоинство этого
унылого города в том, что его облик соответствует экономиче¬
ской реальности страны. Кроме проспекта Сталина.
Ответом социализма на безудержный натиск Западного
Берлина является чудовищная громада проспекта Сталина.
Оц давит не только своими размерами, ио и аляповатостью:
неудобоваримая мешанина всех стилей в соответствии с архи¬
тектурными вкусами Москвы. Проспект Сталина — это беско¬
нечная перспектива особняков, вроде тех, что бывают у бед¬
ных провинциальных богачей, но к тому же нагроможденных
123

один па другой и отягощенных бессчетными тоннами мрамора,
капителями с каменными масками, изображениями животных
и цветов, и утомляющими порталами с подделками под грече¬
ские статуи из железобетона.
Те, кто задумал это уродство, мыслили элементарно. Глав¬
ной магистралью при Гитлере была Унтер-ден-Линден. Глав¬
ная магистраль социалистического Берлина — проспект Стали¬
на: он больше, шире, тяжеловеснее и безобразнее. В Западном
Берлине строится город для богатых, тех самых, что до войны
прогуливались по Унтер-деи-Линдеп. В жилых домах на про¬
спекте Сталина живут И тыс. трудящихся. Есть рестораны,
кино, кабаре, театры, доступные для всех. Каждое из этих за¬
ведений представляет собой верх пошлости: обитая лиловым
плюшем мебель, зеленые ковры с золоченой каймой и особен¬
но зеркала и мрамор, всюду, даже в туалетах. Ни один рабо¬
чий нигде в мире, да еще за смехотворную плату, не живет
лучше, чем па проспекте Сталина. Однако на 11 тыс. привиле¬
гированных его обитателей приходится масса теснящихся по
чердакам, которые думают — и откровенно говорят,— что де¬
нег, потраченных па статуи, мрамор, плюш и зеркала, вполне
хватило бы, чтобы прилично отстроить город.
Подсчитано: если начнется война, Берлин продержится
20 минут. Если же опа не начнется, то через пятьдесят или
сто лет, когда одна система возобладает над другой, два Бер¬
лина станут единым городом — чудовищной ярмаркой, собрав¬
шей бесплатные образцы обеих систем.
Уже теперь, и не только из-за своего внешнего вида, Бер¬
лин — это сплошная несуразность. Чтобы проникнуть в его
тайную жизнь, чтобы поглядеть на нее с изнанки и обнару¬
жить швы, надо спуститься в метро. За час до самоубийства
когда русские были у дверей его дома, Гитлер приказал за¬
топить метро, чтобы укрывшиеся в нем люди вышли на улицу
сражаться. Поэтому оно грязное и сырое, по именно к этому
средству передвижения прибегает народ Берлина — бедняки
с обеих сторон, чтобы извлечь прок из неслышной битвы, ко¬
торую ведут на поверхности две системы. Есть такие, что paj
ботают в одном секторе, а живут в другом, устраиваясь паи-
лучшим образом, чтобы снимать пенки в каждой из систем
В некоторых районах достаточно пересечь улицу: одна ее сто¬
рона социалистическая, другая капиталистическая. На одной
дома, магазины, рестораны принадлежат государству; на дру-:
гой они в частной собственности. Теоретически тот, кто живет
по одну сторону улицы и переходит ее, чтобы купить пару
башмаков, совершает, как минимум, три преступления против
каждой стороны.
124

Но в Берлине все распоряжения — теоретические. Хотя
есть очень четкие постановления, чтобы не допустить спекуля¬
ции, утечки капиталов, деморализации систем. В принципе
нельзя получать деньги в одном секторе и тратить их в дру¬
гом. Перед каждой коммерческой операцией следует обосно¬
вать источник доходов. Но на практике власти смотрят на это
сквозь пальцы; главное — чтобы соблюдались приличия. Бер¬
линцы могли бы ходить из сектора в сектор прямо пешком,
по улице, но они уважают правила игры и ездят за границу
на метро, и все это знают, по официально «не догадываются».
Самым скандальным свидетельством этой ожесточенной
битвы стал случай в банке Западного Берлина, где мы поку¬
пали восточные марки. Нам обменяли деньги из расчета
17 восточных марок за доллар, и честный Франко подумал, что
служащий ошибся: по официальному курсу полагалось 2 мар¬
ки за доллар. Однако служащий объяснил нам, что в Запад¬
ном Берлине официальный курс не принимается во внимание
и здешние банки — у всех на глазах и совершенно легаль¬
но — дают 17 восточных марок за доллар. В восемь раз боль¬
ше, чем по официальному курсу. Теоретически это бессмыс¬
ленная операция: мы якобы ничего не можем купить в Вос¬
точной Германии, если не докажем, что деньги были получены
в самой стране. По это только теоретически. На деле же, два¬
дцати долларов, обмененных в Западном Берлине, нам хвати¬
ло, чтобы исколесить Восточную Германию вдоль и поперек.
По подсчетам, номер в лучшем отеле, с ванной, радио, теле¬
фоном и завтраком в постель обходился нам в 75 колумбий¬
ских сентаво; полный обед в лучших ресторанах — 20 сентаво,
включая обслуживание, статуи, зеркала и музыку Штрауса.
У кого нет ключей к этому городу, где нельзя быть ни в
чем до конца уверенным, где никто толком не знает, чего при¬
держиваться, а самые простые действия повседневной жизни
напоминают ловкие фокусы,— те живут в постоянной тревоге,
чувствуют себя сидящими на бочке с порохом. Кажется, здесь
нет людей со спокойной совестью. Какая-нибудь новость, рас¬
цениваемая в Париже как очередная глупость министров ино¬
странных дел, в Берлине отзывается грохотом канонады.
Взрыв лопнувшей шины может вызвать панику.
Другое дело — Лейпциг. После четырехчасовой поездки на
автомобиле вдоль извилистого шоссе мы въехали в Лейпциг по
узкой безлюдной улице, на которой едва умещались трамвай¬
ные рельсы. Было десять вечера, накрапывал дождь. Глухие
кирпичные стены, грустные лампочки уличного освещения на¬
помнили мне рассветы в южных кварталах Боготы.
В центре города царило сомнительное спокойствие; улицы
освещались так же скудно, как и на окраине. Единственным
125

признаком жизни были неоновые вывески «II. О.» в государ¬
ственных барах, где сидели редкие посетители, гражданские
или солдаты. После тщетных попыток найти открытый ресто¬
ран — что-нибудь вроде «Митропа» — мы решили пойти в гос¬
тиницу. Персонал в администрации говорил только по-немец¬
ки и по-русски. Это был лучший отель в Лейпциге, сооружен¬
ный по тем же канонам декоративного искусства, что и
проспект Сталина. На стойке — выставка всех коммунистиче¬
ских газет Запада, доставленных самолетом. Оркестр скрипа¬
чей играл ностальгический вальс в баре, освещенном стеклян¬
ными люстрами, тяжелыми и помпезными, где безмолвные
клиенты потягивали теплое шампанское с мрачно-изысканным
видом. Увядшие женщины, бледные от тальковой пудры, сиде¬
ли в старомодных шляпах. Музыка витала в терпком запахе
духов.
Несколько мужчин и женщин в охотничьих костюмах, безу¬
коризненные в своих длинных красных куртках, черных ша¬
почках и сапогах для верховой езды, пили чай с печеньем
в углу зала. Недоставало только огромных белых псов в чер¬
ных пятнах, чтобы эта группа казалась сошедшей с литогра¬
фии, на которой запечатлен цвет старой английской аристо¬
кратии. Мы, в джинсах и рубашках с короткими рукавами,
еще не смывшие с себя дорожную пыль, являлись единствен¬
ной приметой народной демократии.
Мы ехали смотреть. Но через сутки после приезда в Лейп¬
циг речь шла не просто.-о том, чтобы увидеть, а и понять.
За две недели до этого — словно по прихоти случая — мы по¬
бывали в Гейдельберге, студенческом городе Западной Герма¬
нии, впечатляющем своей открытостью и оптимизмом, как ни
один другой в Европе. Лейпциг — тоже университетский го¬
род, но город печальный, где старые трамваи набиты унылы¬
ми, скверно одетыми людьми. Думаю, на полмиллиона жите¬
лей там еле наберется два десятка автомобилей. Мы не могли
понять, почему народ Восточной Германии, взявший в свои
руки власть, средства производства, торговлю, банки, связь,
был тем не менее грустным народом, самым грустным наро¬
дом, какой я когда-либо видел.
По воскресеньям толпы людей наводняют парки развлече¬
ний, где звучит танцевальная музыка, пьют газированные на¬
питки и в итоге проводят изнурительный вечер за весьма уме¬
ренную плату. На танцплощадке яблоку негде упасть, но у
скучившихся, почти неподвижных парочек тот же недоволь¬
ный вид, что п у толпы, переполняющей трамваи. Обслужи¬
вают медленно, и надо выстоять получасовую очередь, чтобы
купить хлеб, билеты на поезд или в кино. В парке, где надо
было проталкиваться локтями среди влюбленных и пожилых
супружеских пар с детьми, мы потратили два часа на покупку
126

лимонада. Такая организация — железная, по неэффектив¬
ная — больше всего похожа на анархию.
Мы ничего не понимали. Ты словно приходишь в кино
убить время и попадаешь на бредовый фильм, полную гали¬
матью, сценарий которой сделан исключительно, чтобы обеску¬
ражить. Ведь по меньшей мере обескураживает, что в новом
мире, в самом сердце революции все выглядит устаревшим, по¬
трепанным, обветшалым.
Мы с Франко забыли про Жаклин. Весь день она плелась
за нами, без интереса посматривая на пыльные витрины, где
выставлены по безбожным ценам паршивенькие товары. За
обедом она подала признаки жизни: возмутилась отсутствием
кока-колы. Вечером, после часового ожидания в привокзаль¬
ном ресторане, когда мы задыхались от дыма, запахов, музы¬
ки оркестра, на которую посетители совсем не обращали вни¬
мания, Жаклин взорвалась:
— Жуткая страна! — сказала она.
Франко был с ней совершенно согласен. На следующий
день рано утром он отправился за разъяснениями, вспомнив,
что в Лейпциге есть Университет Маркса—Ленина 2, где при¬
ехавшие со всего мира ребята изучают марксизм. Обстановка
покоя и размышлений, скромные здания среди деревьев — все
очень похоже на католическую семинарию. Мне повезло:
я с радостью встретил там группу южноамериканских студен¬
тов. Благодаря им наши наблюдения, не застрахованные
от субъективности, получили конкретную основу. И еще, ко¬
нечно, благодаря ужасной вечеринке, на которой мы побывали
в ту ночь в доме герра Вольфа.
Продолжение следует
2 Имеется в виду Университет Карла Маркса. (Прим, переводчика.)
127

ОБЗОРЫ
КНИЖНАЯ
ПОЛКА
Л. В. СКРИПНИКОВА (Днепропетровск)
Развитие национальной
историографии
в молодых карибских
государствах *
Ямайка, Тринидад, Тобаго, Барбадос, Гренада, Сент-Люсия и мате¬
риковая Гайана более четырех столетий были объектом острой борьбы
соперничавших Испании, Голландии, Франции и Англии. В конце
XVIII в. Англия вытеснила своих конкурентов и прочно закрепила за
собой колонии, получившие название Британской Вест-Индии. Господ¬
ство английских колонизаторов оказалось наиболее длительным - толь¬
ко в 60—70-х годах XX столетия под натиском нараставшего освободи¬
тельного движения Великобритания была вынуждена признать незави¬
симость сначала самых крупных, а затем и более мелких островов.
Борьба против колониализма, образование суверенных государств
способствовали пробуждению интереса к истории в бывших колониях.
В 40-х годах XX в. появились первые исследования национальных ав¬
торов, положившие конец английской монополии в освещении истори¬
ческих судеб народов Британской Вест-Индии. Организационным и на¬
учным центром национальной историографии стал Вест-Индский уни¬
верситет в Кингстоне, на Ямайке (основан в 1947 г., позднее его отде¬
ления открылись на Тринидаде, Барбадосе и в Гайане).
Характеристики и оценки исторических событий, содержащиеся в
сочинениях вест-индцев, отличаются от господствующих в английской
буржуазной историографии. Карибские авторы стремятся показать осво¬
бодительные традиции в далеком прошлом, подчеркнуть справедливость
борьбы против колониализма в настоящем. История превращается в
важное идеологическое оружие, она стала, по образному выражению
3. Уильямса \ одного из основоположников вест-индской историографии,
«полем сражений, на котором империалистические политики воюют
против национальных политиков»* 1 2. Перед молодой исторической нау¬
кой стоят важные задачи - освободить ее от имперских фальсифика¬
* Автор ограничился здесь рассмотрением работ буржуазных исто¬
риков, отразивших основные тенденции в развитии национальной исто¬
риографии англоязычных Карибов. Марксистские исследования заслужи¬
вают отдельного анализа.
1 Эрик Уильямс (1911-1981), известный историк и общественно-
политический деятель субрегиона, премьер-министр Тринидада и Тоба¬
го с 1962 по 1981 г. Получив образование в Оксфорде, где специализи¬
ровался по современной истории, он на протяжении ряда лет (1939-
1947) был профессором политических и социальных наук в Говардском
университете (США).
2 Е. Williams. British Historians and the West Indies. London,
1966, p. 233-234.
128

ций, сделать исторические знания важным средством формирования
национального самосознания.
Поворот в тематике, пересмотр традиционных трактовок важней¬
ших событий стал возможным на основе формирования новой базы ис¬
следования. Вест-индские историки ввели в научный оборот источники,
которые почти не использовались в английской буржуазной историо¬
графии (демократическая пресса бывших колоний, документы прогрес¬
сивных организаций, материалы судебных процессов, архивы колониаль¬
ных учреждений, воспоминания современников, произведения полити¬
ческих и общественных деятелей - участников освободительного дви¬
жения). Используя традиционные источники, национальные авторы
«высвечивают» в них факты, никогда не привлекавшие внимания бри¬
танских историков.
Особенности исторического и социально-экономического развития,
своеобразие географического положения, этнографическая специфика и
некоторые другие факторы обусловили общие черты, характерные для
вест-индской историографии: последняя испытывала и до сих пор ис¬
пытывает значительное влияние английской историографии; большин¬
ство исследований историков субрегиона отражают воздействие нацио¬
нализма разных оттенков. Особенно велико влияние сложного и проти¬
воречивого идейного наследия М. Гарви 3.
Гарвистское движение, направленное против империалистического,
расового и национального угнетения, содержащее страстный призыв к
борьбе за улучшение положения африканцев и выступавшее за «рав¬
ноправие всех людей, желтых, белых и черных», не только нашло от¬
клик в широких массах, но и оказало огромное воздействие на многих
политических и общественных деятелей. Но далеко не все из них опи¬
рались в гарвизме на его освободительные идеи. Представители ультра¬
националистических течений делали ставку на такие, к примеру, по¬
ложения, как призывы к «чистоте негритянской расы», утопические
планы «возрождения черной расы» путем переселения в Африку всех
негров и создания там государства на основе притока афро-американ-
ского капитала.
Изученный материал позволяет выделить в современной вест-инд¬
ской историографии четыре направления: консервативное (апологетиче¬
ское), либеральное, национально-демократическое и марксистское. При
этом необходимо учитывать, что в рамках одного направления «ужива¬
ются» различные тенденции и течения, что особенно характерно для
третьего из них.
Истоки консервативного направления следует искать в английской
буржуазной историографии, прежде всего в работах Э. Лонга, Д. Милля
и Д. Сили. Многие ее традиции - стремление доказать неразрывность
уз, связывающих колонии с метрополией, апологетика «цивилизатор¬
ской» миссии англичан, предпочтение проблем политического характера
и пренебрежение социально-экономическими вопросами, затушевывание
и принижение роли народных масс в освободительном движении —
оказали влияние на работы местных исследователей. Откровенно с та¬
ких позиций, например, написана (в популярном изложении) книга
Дж. Парри и П. Шерлока «Краткая история Вест-Индии» 4.
Однако в менявшихся условиях даже сторонники консервативного
направления не могли сохранять неизменным свой подход к освещению
колониального прошлого. Показательна в этом отношении книга ямай¬
ской исследовательницы Э. Харвитц, посвященная аболиционистскому
3 Маркус Мосиа Гарви (1887-1940) - один из идеологов негритян¬
ского национализма и панафриканизма, основоположник т. н. гарвиз-
ма — негритянского движения, выдвинувшего лозунг «Назад в Африку»,
который получил большую популярность в Вест-Индии.
4 J. Parry, Р. Sherlock. A Short History of the West Indies.
London, 1956.
129

движению 5, которое рассматривается в тесной связи с рядом политиче¬
ских вопросов Англии того времени: борьбой за реформу, суфражист¬
ским движением, противоречиями между англиканской и другими церк¬
вями. Одновременно поставленная проблема искусственно вырывается
из целого ряда других взаимосвязанных факторов. Автор резко осуж¬
дает систему рабства и порожденную ею бесчеловечность, но лейтмо¬
тивом работы в целом остается превознесение религиозных идей и бур¬
жуазной государственности в решении задач морального и политиче¬
ского свойства.
Буржуазно-либеральное направление складывалось под влиянием
вигской концепции «Реформа как противоядие против революции».
В целях консервации колониального господства отмечались определен¬
ные недостатки в системе Британской империи и предлагались рецеп¬
ты для ее «врачевания». Кроме того, действительность наложила опре¬
деленный отпечаток на работы сторонников данного направления. Они
отражают влияние националистических идей своего времени, отличают¬
ся демократичностью в постановке и освещении некоторых проблем
колониального прошлого.
Становление либерального направления можно проследить при изу¬
чении работ А. Робертса, известного ямайского писателя, историка и
общественного деятеля. Исторические работы Робертса свидетельствуют
о развитии чувства национального самосознания в широких обществен¬
ных кругах. В то же время ощущается значительное влияние на этого
автора английской либеральной историографии. Одна из его первых ра¬
бот - популярно-публицистический очерк о Вест-Индии «Карибия» -
была опубликована в 1940 г.6 Выступая поборником «ямайкизма», са¬
моуправления, автор тем не менее считал необходимым сохранение
«британского руководства». В 50-е годы, когда борьба за предоставле¬
ние политического суверенитета приобрела особенно широкий размах,
усилился интерес Робертса к историческим сюжетам. Заметным собы¬
тием стал выход его оригинальной работы «Шесть великих ямайцев» 7,
в которой автор раскрывает значение общественно-политической дея¬
тельности Э. Джордана (1800-1869), первого мулата - мэра Кингстона,
а затем секретаря губернатора; Д. У. Гордона (1820-1865), мулата, де¬
путата местной ассамблеи, выражавшего интересы прогрессивной части
буржуазии, опиравшейся на широкие слои трудящихся колонии -
крестьян-негров; Э. Наттала (1841-1916), англичанина, известного цер¬
ковного деятеля; Р. Лава (1839-1913) > негра, публициста, пропагандиста
и просветителя, издателя газеты «Ямайский адвокат», откровенного за¬
щитника негритянского большинства; Т. Г. Макдермота (1870-1933),
ямайца ирландского происхождения, первого ямайского поэта и журна¬
листа; Г. Д. де Лиссера (1878—1944), ямайца португальского происхож¬
дения с примесью негритянской крови, писателя, предпринимателя и
общественного деятеля консервативного направления, издателя (на про¬
тяжении 1904-1944 гг.) ежедневной ямайской газеты «Глинер», органа
плантаторских, торговых и предпринимательских кругов.
Для написания биографических очерков Робертс широко использо¬
вал колониальную прессу, воспоминания современников, личные впечат¬
ления (с Натталом и де Лиссером он был знаком). Общая концепция
автора определила изображение всех этих общественных деятелей,
столь различных и по своему социальному облику, и по подходам к
действительности, и по методам политической борьбы, равными по зна¬
чению в истории страны.
5 Е. F. Harwitz. Slave Emancipation and the Abolitionist Move¬
ment in Britain. London, 1973.
6 A. Roberts. The Caribbean. New York, 1940
7 A. Roberts. Six Great Jamaicans. Biographical Sketches. Kings¬
ton (Jamaica), 1951.
130

Объективистская трактовка особенно проявилась в оценке де Лиссе-
ра. Историк акцентирует внимание на некоторых качествах его харак¬
тера, отмечая, что в одной личности «соединились блестящий, разно¬
сторонний издатель и писатель, способный подчинить своей воле боль¬
шинство общественности» 8. При этом за пределами авторского анализа
оказалась предпринимательская деятельность де Лиссера, бывшего
председателем Ямайской имперской ассоциации, основанной в 1917 г.
В очерке отсутствует критическая оценка той реакционной роли, ко¬
торую де Лиссер играл на протяжении четырех десятилетий XX в., ха¬
рактеризующихся острой социально-политической борьбой передовой
общественности против английского колониализма, будучи одним из его
рьяных защитников.
Наибольший интерес представляют очерки, посвященные Гордону
и Лаву. В течение нескольких десятилетий в английской исторической
литературе господствовал взгляд на Гордона как на эксцентричного и
безрассудного демагога, виновника «мятежа» 1865 г. Отвергнув измыш¬
ления имперских историков, Робертс противопоставил им свой взгляд
на эту историческую личность. Отмечая незаурядные человеческие ка¬
чества Гордона, в частности интеллект, природную силу характера, он
показал его как патриота Ямайки, борца против английского господства
и страстного защитника обездоленных. Вместе с тем автор настоятель¬
но отгораживает Гордона от массового движения на Ямайке, выливше¬
гося в восстание 1865 г. В его изображении Гордон - филантроп-ради¬
кал, убежденный, но неправильно понятый националист, стремившийся
установить справедливость на острове конституционно-демократически¬
ми, а не насильственными методами9 (что не соответствует действи¬
тельности 10 11).
Ярко, очень эмоционально написан очерк о Лаве. Со страниц книги
встает обаятельный образ мудрого и сильного духом «народного за¬
ступника», как называли его соотечественники. Большое внимание уде¬
лено борьбе Лава за расширение избирательных прав местного населе¬
ния. В оценке этой деятельности отразилась либерально-буржуазная
концепция, которой придерживался Робертс; отсюда - преувеличение
значения местных избирательных органов в решении кардинальных во¬
просов социально-политического развития страны. С общими установ¬
ками связана и ошибочность некоторых других выводов.
В 1955 г. вышел публицистический очерк Робертса «Ямайка» н, за¬
служивающий внимания как свидетельство роста национального самосо¬
знания, названного автором «ямайкизмом». Книга заметно отличается
от верноподданнических сочинений историков метрополии. Самое цен¬
ное в ней - любовь к родине, чувство ответственности за ее судьбу.
В работе отсутствует прославление деятельности колонизаторов, сдер¬
жан автор и в характеристике губернатора Гранта, которого превозно¬
сят почти все английские буржуазные историки. Робертс указывал на
то, что упорядочение суда, администрации, попытка решения земельно¬
го вопроса объясняются не личностными особенностями «великого» че¬
ловека, возглавившего колониальную администрацию, а изменением
всей социально-политической обстановки после восстания 1865 г. 12
В тот период на Ямайке установился режим королевской колонии - ко¬
лонии, управляемой губернатором. Большинство консервативных истори¬
ков восхваляли новую систему. Робертс же считал, что наступившие
8 Ibid., р. 104.
9 Ibid., р. 1, 40, 70.
10 См.: Л. В. Скрипникова. От колоний к суверенитету. (Из
истории освободительной борьбы карибских колоний Англии). М., 1985,
с. 108—110; С. Б. Фролов. Восстание 1865 г. на Ямайке.-Латинская
Америка, 1986, № 3, с. 81-84.
11 A. Roberts. Jamaica. New York, 1955.
12 Ibid., p. 112.
131

времена характеризовались упадком ямайкизма, который начал утвер¬
ждаться как идейное течение с 40-х годов. Главная задача состояла, по
его мнению, в том, чтобы «вытащить негров ив скорлупы» 13, т. е. про¬
будить их самосознание, подавленное после неудачного восстания.
В книге другого ямайского исследователя К. Блэка «История Ямай¬
ки», вышедшей в 1965 г.14, отражена боль автора за свой народ, его
тяжелое положение. Говоря о периоде рабства, автор сделал вывод о
том, что «улучшение положения рабов было связано с их борьбой».
Однако отсутствие анализа этой борьбы привело к тому, что данный
вывод прозвучал декларативно. Более того, касаясь некоторого улучше¬
ния положения рабов, Блэк писал, что оно было «результатом усилий,
предпринятых в Англии» 15 16. На его выводы значительное влияние ока¬
зал традиционный подход английской либеральной историографии. Так,
рассматривая события 1865 г. как поворотный пункт в истории остро¬
ва, автор видел их основной смысл не в революционной активности
масс, консолидация которых стала провозвестником будущих битв с
колониализмом, а в новом направлении политики метрополии, провод¬
никами которой в колониях были губернаторы. («Благодаря широким
правам, полученным губернаторами в период функционирования коро¬
левской системы управления, им удалось провести многие реформы,
имевшие огромное значение»10).
В последних главах работы, посвященных событиям 1930-1960-х го¬
дов, преобладает фактологический метод изложения. Важный фактор
национально-освободительной борьбы — рост рабочего движения в
30-е годы - не исследован. (Автор ограничился лишь констатацией
«беспорядков» в Кингстоне и других частях острова.) В хронологиче¬
ской последовательности изложены основные факты из истории приня¬
тия и усовершенствования конституции с 1944 по 1959 г., провозглаше¬
ния независимости в 1962 г., названы партии, сменявшие друг друга
в этот период в законодательном органе. Однако историк не раскрыл
причин, приведших к этим изменениям, не проанализировал политику
партий, противостоящих друг другу на выборах, проигнорировал значе¬
ние движения народных масс в колониях.
Один из видных представителей либеральной историографии - гай¬
анский исследователь В. Дэли. В его работах17 история родины
раскрывается в тесной связи с основными событиями как в мире, так
и в субрегионе, важнейшие явления прошлого постоянно связываются
с актуальными вопросами современности. По-новому подходит Дэли к
оценке роли народа в истории. «Простые люди оставили мало письмен¬
ных источников. Что же касается негров-рабов, то они не оставили во¬
обще никаких письменных памятников, так как были неграмотными.
Но именно с помощью этих мужчин и женщин формировалась и
строилась Гайана, и они являются самым важным элементом в ее
истории» 18 19. Дэли подчеркивает, что «их (рабов.- Л. С.) усилия до¬
биться освобождения составляют славную страницу в истории Гай¬
аны» ,9.
Собрав интересный фактический материал, автор на его основе под¬
верг резкой критике распространенные представления об одном из са¬
мых крупных восстаний. «В ваших учебниках,- отмечал он,- восста¬
ние рабов в Бербисе в 1763 г. считается мятежом, но рабы Бербиса,
так же как и рабы Эссекибо и Демерары, называли это выступление
13 Ibid, р. 114.
14 С. V. Black. The Story of Jamaica from Prehistory to The Pre¬
sent. London, 1965.
15 Ibid., p. 102.
16 Ibid., p. 184.
17 V. T. Daly. The Making of Guyana. London, 1974. Idem.
A Short History of Guyanese People. London, 1975.
18 V. T. Daly. A Short History..., p. 128.
19 Ibid., p. 139.
132

великой борьбой за свободу, начатой неграми, жившими в Гвиане» 2и.
Дэли подверг критике господствующие в буржуазной литературе оцен¬
ки этого события, характеристики его лидеров: «В предшествующих ра¬
ботах по истории Гайаны, написанных европейцами, такие люди, как
Коффи, Атта и Акара считались преступниками и злодеями. Сегодня
мы считаем их отважными людьми, которых нужно чтить наряду с дру¬
гими национальными героями, отдавшими жизнь за освобождение сво¬
ей страны от жестокого иностранного господства...»
В отличие от английских буржуазных историков, превозносящих
британский акт об освобождении рабов, Дэли обращает внимание на
ограниченность провозглашенной свободы: «Официальное предоставле¬
ние законной свободы нашим африканским предкам было, конечно,
событием большого значения... Но свобода — сложное и многостороннее
явление, и она означает намного больше, чем просто свобода перед за¬
коном. Подлинная свобода включает в себя определенные экономиче¬
ские и социальные условия. В 1834 г., однако, борьба за свободу была
выиграна только наполовину» 20 21.
Две заключительные главы, посвященные XX столетию, значитель¬
но уступают предыдущим разделам. Критический анализ колониальной
политики Англии, резкое осуждение колониализма, глубокое проникнове¬
ние в сущность социальных, экономических и политических проблем
XVIII-XIX вв. сменяются беглым изложением основных событий XX в.
Особенно скупо освещены вопросы, связанные с антиколониальной
борьбой в 50-60-е годы, что Дэли объясняет «слишком большой бли¬
зостью к событиям, трактуя это обстоятельство как препятствие для
объективного анализа. Тем не менее такой взгляд не помешал автору
тенденциозно изобразить некоторые стороны деятельности правитель¬
ства Ч. Джагана.
Буржуазно-демократическое направление вест-индской историогра¬
фии основывается на различных концепциях национализма - от «на¬
ционального капитализма» до «революционного национализма», что от¬
ражает обострение борьбы вокруг альтернатив общественного развития.
Основные черты этого направления - антиколониалистское содержание
исторических воззрений, стремление поставить и решить важнейшие
проблемы прошлого и современности с прогрессивных, демократических
позиций. На многих его сторонников определенное, иногда значитель¬
ное, воздействие оказала марксистская методология.
Выдающимся представителем национальной вест-индской историо¬
графии был упоминавшийся в начале статьи Э. Уильямс. Его первое
крупное исследование «Капитализм и рабство» (1944) 22 посвящено во¬
просу о роли работорговли и рабства в развитии английской экономики,
а также анализу причин его отмены.
В результате большой исследовательской работы над неопублико¬
ванными архивными документами и специальной литературой историк
сделал два важных вывода. Первый заключался в том, что работоргов¬
ля и эксплуатация невольников дали капитал, финансировавший про¬
мышленную революцию в Англии. Это утверждение опровергало теорию
о бесполезности и убыточности труда рабов, получившую широкое рас¬
пространение в связи с деятельностью аболиционистов. Второй вывод -
о том, что зрелый промышленный капитализм разрушил систему раб¬
ства, был направлен против так называемой «моральной» интерпрета¬
ции освобождения рабов, по которой судьба рабства была решена не
экономическими факторами, а христианской и просветительской фило¬
софией.
20 V. Т. Daly. The Making of Guyana, p. 87.
21 V. T. Daly. A Short History..., p. 151-152, 169.
22 E. Williams. Capitalism and Slavery. Chapel Hill, 1944;
Э. Уильямс. Капитализм и рабство. М., 1950.
133

Растущий интерес вест-индской общественности к национальной
истории отразила книга Уильямса «История народа Тринидада и Тоба¬
го», написанная накануне провозглашения независимости этого госу¬
дарства 31 августа 1962 г. В ней разоблачаются методы колонизатор¬
ской политики, характерной чертой которой было постоянное разделе¬
ние различных этнических групп и натравливание их друг на друга,
содержится настоятельный призыв к единству. «Разделение рас было
политикой колониализма. Объединение рас должно стать политикой не¬
зависимости» 23. Одна из важнейших особенностей работы - ее направ¬
ленность против колониалистской концепции о якобы мирном разреше¬
нии конфликта между вест-индскими колониями и метрополией. Страст¬
но обвиняя английский колониализм, автор убедительно показывает на
конкретном материале, что провозглашение независимости в 1962 г.
было результатом упорной и целенаправленной борьбы народа Трини¬
дада и Тобаго.
В отличие от подавляющего большинства буржуазных историков,
английских и вест-индских, Уильямс положительно оценил кубинскую
революцию: «Не может быть никакого сомнения, что отношения Вест-
Индии с бывшей метрополией и даже Соединенными Штатами отмече¬
ны тем фактом, что на протяжении многих столетий ее народ считался
второстепенным и подвергался оскорбительной пропаганде. Появление
Кастро на Кубе спасло все Карибы от забвения»24. Однако позднее,
в работе «От Колумба до Кастро» он высказал иное мнение, содержав¬
шее негативные политические оценки 25.
Важный фактор развития национальной историографии молодых
карибских государств - влияние марксизма. Если в трудах Э. Уильям¬
са, В. Дэли и др. оно косвенно, то в исследовании ямайского экономи¬
ста и историка О. Паттерсона «Социология рабства», где рассматривают¬
ся общественные отношения на острове с XVII в. по 1832 г., есть пря¬
мые ссылки на . ученых-марксистов. Так, сравнительные данные по
истории США приводятся, в основном, по работам американского исто¬
рика-коммуниста Г. Аптекера, директора Американского института
марксистских исследований 26.
Об усилении прогрессивных тенденций в национально-демократиче¬
ском направлении свидетельствует исследование Д. Бекфорда и М. Уит¬
тера «Маленький сад... Вредные сорняки» 27. Оно посвящено развитию
ямайского общества после отмены рабства, но главное внимание уделе¬
но современным проблемам страны. Это единственная из известных
нам работ немарксистского направления историков субрегиона, в кото¬
рой прямо признается влияние Великой Октябрьской социалистической
революции и опыта первого в мире социалистического государства на
развитие революционного движения на Ямайке, несмотря на то, что
колониализм серьезно препятствовал распространению передовых идей.
В статье, предваряющей сборник документов по истории колониальной
политики Англии в Вест-Индии, сотрудница Вест-Индского университе¬
та А. Спэкмен дает краткий очерк социально-экономического и полити¬
ческого развития Британской Вест-Индии в 1922-1962 гг. Главной
чертой карибских стран она считает их зависимость от крупных импе¬
риалистических государств и прежде всего США. Интересно, что иссле¬
довательница пользуется критериями зависимости, выработанными со-
23 Е. Williams. History of the People of Trinidad and Tobago.
London, 1962, p. IX.
24 E. Williams. British Historians and the W’est Indies. London,
1966, p. 234.
25 См.: E. Williams. From Columbus to Castro: The History of
the Caribbean (1492-1969). London, 1970.
26 0. Patterson. Sociology of Slavery. London, 1967.
27 G. Beckford, M. Witter. Small Garden... Bitter Weed. Mo¬
rant Bay, 1982.
134

вотским экономистом Л. Степановым28. Рассматривая политическую
структуру местных обществ, она подчеркивает, что бюрократическая
система, сложившаяся в условиях колониализма, оказала отрицатель¬
ное воздействие на положение в регионе. («Элитарная природа вест-
индской колониальной политической системы, ее безответственность и
неспособность решать проблемы большинства населения привели сегод¬
няшнюю Вест-Индию почти к анархии» 29.)
«История современного Тринидада», написанная другой сотрудни¬
цей Вест-Индского университета Б. Бреретон30 представляет собой по¬
собие для студентов, созданное на основе работ вест-индских ученых.
Хотя изложение событий начинается с момента завоевания Тринидада
Англией, главное внимание уделено вопросам освободительной борьбы,
с особой силой развернувшейся после 1917 г. Ценность этой работы
определяется тем, что в ней содержится довольно подробная характери¬
стика событий 20-30-х годов, которые привели к образованию профсою¬
зов и политических партий. Автор подчеркивает ведущую роль рабочих
в антиколониальном движении. «Выступления и забастовки 1919-
1920 гг.,-пишет Бреретон,-заняли особое место в истории рабочего
движения Тринидада, т. к. дали толчок развитию политических и рабо¬
чих организаций. В них экономические нужды сплавились с радикаль¬
ными политическими требованиями. Они продемонстрировали потенци¬
альную силу организованного труда» 31. Прогрессивные взгляды автора
проявились также во внимании к проблеме единства действий рабочих,
независимо от цвета кожи, что, по ее мнению, должно расчистить до¬
рогу «организованному политическому сотрудничеству - одной из гроз¬
ных опасностей для местных капиталистов» 32.
28 A. S packman. Constitutional Development of the West Indies
(1922-1962). A. Selection from the Major Documents. Caribbean Univer¬
sities Press, 1975, p. 10.
29 A. S p a c k m a n. Op. cit., p. 26.
30 B. Brereton. A History of Modern Trinidad. 1783-1962. King¬
ston-Port of Spain-London, 1982.
31 Ibid., p. 163.
32 Ibid., p. 163-164.
РЕЦЕНЗИИ
В. Я. ШВЕЙЦЕР. СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ В МЕНЯЮ¬
ЩЕМСЯ МИРЕ. 70-80-Е ГОДЫ. М.: Международные отношения, 1988,
176 с.
Среди книг о Социалистическом интернационале (СИ), опублико¬
ванных в последние годы, монография В. Я. Швейцера выделяется тем,
что в ней сравнительно подробно анализируется деятельность Социнтер-
на за пределами зоны развитого капитализма. Происходящие в мире
перемены побудили руководство СИ внести существенные коррективы
в свой политический курс, повернуться лицом к развивающимся стра¬
нам, отказаться от многих изживших себя стереотипов. Именно эти
моменты в деятельности Социнтерна находятся в центре внимания ав¬
тора книги. Он справедливо отмечает способность руководства СИ про¬
являть гибкость, приспосабливаться к меняющимся реалиям.
Осуществление на практике нового курса Социнтерна дало пло¬
ды. Особенно зримо ощущается это на примере Латинской Америки.
Уже к середине 8(Ux годов она превратилась во второй по значимости
регион устойчивого влияния Социнтерна. И отнюдь не случайно
XVII конгресс СИ состоялся в 1986 г. в Лиме. Тем самым был сделан
значительный шаг на пути преодоления «европоцентризма», присущего
этой международной организации.
135

Круг проблем, рассматриваемых в монографии, достаточно широк.
Мы остановимся лишь на трех из них: позиции Социнтерна в отноше¬
нии никарагуанской революции, путей урегулирования центральноаме¬
риканского конфликта и установления нового мирового экономического
порядка (НМЭП).
Эволюция взглядов руководства СИ четко прослеживается на при¬
мере отношения к сандинистской революции. Автор подчеркивает, что
зафиксированное в ряде документов Социнтерна признание возможно¬
сти революционных освободительных действий не вписывалось в тра¬
диционные постулаты социал-реформизма (с. 115). Осмысливая собы¬
тия в Латинской Америке, социал-демократические деятели признали
за народами право добиваться демократии с помощью насильственных
акций против угнетателей. Исходя из этой посылки, руководство Социн¬
терна пошло на установление контактов с революционерами в Никара¬
гуа, Сальвадоре, на Гренаде. Сандинистский фронт национального осво¬
бождения (СФНО) стал, по существу, первой латиноамериканской
революционной организацией, получившей признание и поддержку со
стороны СИ. Оказание всесторонней моральной и материальной помощи
СФНО служит одним из бесспорных свидетельств реализации нового
курса Социнтерна.
Нельзя не согласиться с выводом автора о том, что позиция Социн¬
терна и большинства входящих в него партий послужила важным фак¬
тором победы революции и срыва планов внутренних и внешних сил
по ее удушению. При этом В. Я. Швейцер не ограничивается лишь ра¬
дужными тонами, указывая на наличие антисандинистского ядра в
Социптерне, которое действовало вразрез и вопреки его генеральной ли¬
нии в этом вопросе (с. 123).
В контексте анализа подхода к решению региональных конфлик¬
тов в книге рассматривается позиция СИ в отношении центральноаме¬
риканского кризиса и путей его урегулирования. Руководство Социн¬
терна придерживалось мнения, что причины, превратившие Централь¬
ную Америку в одну из горячих точек планеты, обусловлены внутрен¬
ними общественно-экономическими факторами, которые породили
острейшие социальные и классовые конфликты (с. 110). Решающим
внешним обстоятельством, усугубившим ситуацию, явилось прямое вме¬
шательство США в дела центральноамериканских государств.
Как западноевропейская социал-демократия, так и представители
партий - членов СИ от Латинской Америки неизменно выступали за
урегулирование кризиса не силовыми, военными средствами, а мирны¬
ми, политическими методами. Определяя свою позицию в отношении
процессов, происходивших в странах Центральной Америки, Социнтерн
был поставлен перед необходимостью реагировать на агрессивные дей¬
ствия вашингтонской администрации. Автор обращает внимание на
гибкость линии руководства СИ, которое осуждало подрывную полити¬
ку США, однако, исходя из реальности геополитической ситуации и ис¬
торических традиций, старалось использовать в отношении правитель¬
ства США метод убеждения, взывать к чувству реализма и ответствен¬
ности. Разрабатывая стратегию в отношении США, лидеры Социнтерна
стремились всячески избегать конфликтов с вашингтонской администра¬
цией и вместе с тем не отступать от своих принципов (с. 125).
Специальная глава монографии посвящена анализу позиции социал-
демократии по вопросу установления нового мирового экономического
порядка. Уже на рубеже 60-70-х годов лидеры западноевропейской
социал-демократии пришли к заключению о том, что прогресс между¬
народного сообщества невозможен без решения острейших социально-
экономических и политических проблем развивающихся государств.
В книге рассказывается об основных этапах разработки социал-рефор¬
мистского варианта НМЭП, подробно разбираются дискуссии, развернув¬
шиеся на различных уровнях, как в самих партиях, так и в комисси¬
ях и комитетах Социнтерна, на его конгрессах, начиная с 1969 г.
Подводя итоги анализа этой чрезвычайно сложной проблемы, автор
136

делает вывод о том, что совокупность целого ряда факторов породила
«непоследовательность социнтерновского варианта НМЭП. При общей
эволюции к признанию важности удовлетворения потребностей народов
развивающихся стран социал-реформистская концепция сохраняла
противоречие между анализом проблемы и рекомендуемыми путями
ее решения. Еще более очевиден разрыв между позициями Социнтерна
в целом и практикой социал-демократических партий крупнейших го¬
сударств капиталистической Европы» (с. 153-154).
Обобщая итоги деятельности СИ в 70-80-е годы, В. Я. Швейцер
подчеркивает, что Социнтерну удалось преодолеть кризис, поднять
свой авторитет и укрепить политический престиж, превратиться во
влиятельную международную организацию. В немалой степени это обус¬
ловлено тем, что во многих случаях Социнтерн выступал в роли перво¬
проходца в постановке проблем, которые ныне, в условиях, когда постепен¬
но утверждается новое политическое мышление, приобретают особую
значимость и признаны в качестве приоритетных значительной частью
мирового сообщества.
Э. С. ДАБАГЯН
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКЕ И КА-
РИБСКОМ БАССЕЙНЕ В 80-х ГОДАХ. Отв. редакторы: В. В. Вольский,
А. Н. Глинкин, Л. Суарес Саласар. М.: Наука, 1988, 214 с.
Непростой путь к самостоятельной роли в мировой политике стран
Латинской Америки исследуется в новой книге советских и кубинских
исследователей. Ее совместно подготовили специалисты ИЛА АН СССР,
Центра исследований Америки, Центра исследований Азии, Африки и
Латинской Америки АН Кубы и Центра исследований США при Гаван¬
ском университете. Важная отличительная черта книги - многоаспект¬
ный анализ международных отношений в регионе на современном
этапе.
Глава первая посвящена особенностям экономического и политиче¬
ского развития стран Карибского бассейна. Отмечается, что процесс де¬
колонизации в регионе еще не закончен, как и становление новых не¬
зависимых государств. Для Центральной Америки характерен кризис
военно-диктаторских режимов и связанный с ним кризис экономических
структур, подвергшихся негативному воздействию неоколониалистской
экспансии ТНК США.
В главе второй, написанной в основном кубинскими исследователя¬
ми, выявляется сущность внешнеполитической стратегии правительства
Рейгана, в частности отношение к локальным конфликтам, военная по¬
литика, интервенция на Гренаду.
В третьей главе глубоко проанализирована политика Кубы по отно¬
шению к странам региона, разоблачаются утверждения о том, что
Куба якобы «экспортирует революцию» при поддержке внеконтинен-
тальных сил. Если американское правительство всячески проти¬
вилось мирному разрешению конфликтов в регионе, то Куба напротив
выступала за их урегулирование путем коллективной воли самих цент¬
ральноамериканских стран (с. 82).
В четвертой главе страны континента представлены в системе ре¬
гиональных и международных связей. Здесь проанализированы интегра¬
ционные процессы, участие стран региона в ООН и ОАГ, движении
неприсоединения. Особый интерес представляет раздел о Социнтерне,
где подчеркивается, что позиция социалистических партий Западной
Европы во многом препятствовала интервенционистскому курсу США,
а ряд стран Западной Европы (Франция, Швеция и др.), где у власти
стоят социалистические партии, оказали поддержку революционному
правительству Никарагуа (с. 175-186).
137

В книге освещается и роль государств социалистического содруже¬
ства в международных отношениях стран региона. В противовес пропа¬
гандистским утверждениям правых политиков США отмечается, что ре¬
волюции в Центральной Америке — не следствие конфликта сверхдер¬
жав, а закономерный результат развития общественных противоречий
в этих странах. Равноправные советско-кубинские отношения составля¬
ют важный фактор стабилизации международной обстановки в регионе.
Экономические и политические связи СССР со странами Центральной
Америки и Карибского бассейна имеют целью поддерживать взаимовы¬
годные отношения, способствовать созданию там зоны мира и сотруд¬
ничества.
Последние события в регионе, прежде всего решение центрально¬
американских государств приступить к политическому диалогу проти¬
воборствующих сил в Никарагуа и Сальвадоре, свидетельствуют о том,
что сдвиги в международной обстановке стимулировали благотворные
изменения в регионе. В книге прослежена диалектическая связь раз¬
личных факторов, воздействующих на международную обстановку на
континенте. Понимание неоднозначности этого развития — вот главное,
что характеризует работу коллектива авторов рецензируемого исследо¬
вания.
Н. Н. КРАСТИЛЕВСКИЙ
138

Научная жизнь
■
СССР — Латинская Америка: по пути формирования
нового политического мышления
(К итогам международной встречи в Москве)
Не так уж часто доводится быть участником общественного меро¬
приятия, содержание и ход которого практически полностью соответст
вовали бы заявленной в названии теме. Именно этим отличалась состо¬
явшаяся в Москве 11-13 октября 1989 г. по инициативе и под эгидой
СКСНЛА советско-латиноамериканская встреча политиков, ученых и
общественных деятелей. В ней приняли участие представители 15 ла¬
тиноамериканских государств и региональных объединений: Латиноаме¬
риканской экономической системы, Латиноамериканской ассоциации
интеграции, Андского пакта, Латиноамериканской комиссии Социнтерна,
Латиноамериканской социалистической координационной комиссии.
Авторитетным был и состав советских участников: члены президиума
СКСНЛА, ученые-латиноамериканисты, ответственные представители
МИД, МВЭС, министерств культуры и обороны, Секретариата СЭВ. На
открытии встречи присутствовали аккредитованные в СССР послы и
дипломатические сотрудники ряда посольств.
О значении, придававшемся встрече советским руководством, сви¬
детельствовало приветственное послание ее участникам Председателя
Совета Министров СССР Н. И. Рыжкова, зачитанное председателем
СКСНЛА проф. К. А. Хачатуровым. На нынешнем переломном этапе
истории, подчеркивалось в послании, как никогда велика роль общест
венности в утверждении принципов ненасильственного и безъядерного
мира, демократизации и гуманизации международных отношений на ос¬
нове приоритета общечеловеческих ценностей, уважения права каждого
народа на свой выбор пути развития. По многим основополагающим
вопросам позиции латиноамериканских стран и Советского Союза со¬
звучны или совпадают. Тем самым создается основа для плодотворного
диалога.
Такой диалог и состоялся в Москве Его успех был предопределен
представительньш составом участников, отразившим широкий спектр
мнений, свободным, откровенным и конструктивным характером дис¬
куссии. Важно также, что в целом удалось избежать традиционных
«самоотчетов» представителей каждой страны - «болезни» многих меж¬
дународных общественных форумов, препятствующих подлинной дис¬
куссии.
Исключение насилия из межгосударственных отношений; демокра¬
тизация международной жизни, включая гласность в дипломатии; право
каждой страны на выбор собственного пути развития; деидеологизация
международных отношений как шаг к преодолению конфронтации раз¬
ных общественных систем; разоружение, сокращение военных расхо¬
дов; гармоничное соединение политики и морали, общечеловеческие цен¬
ности как основа практической политики — к этим целям нового поли¬
тического мышления, сформулированным в выступлении заместителя
председателя СКСНЛА проф. Б. И. Коваля, латиноамериканские и
советские участники встречи добавили и другие важные положения.
Новое мышление как реальный путь к мировой интеграции - тема вы¬
139

ступления директора Института экономических исследований Нацио¬
нального автономного университета Мексики Ф. Бургеньо. Необходи¬
мость преодоления привычных стереотипов в диалоге между Латинской
Америкой и Советским Союзом и между самими латиноамериканскими
политическими течениями - таков тезис генерального секретаря Лати¬
ноамериканской социалистической координации ‘Ф. Санчеса. Важность
осознания всей глубины происходящих в мире перемен социального,
экономического, технологического характера была подчеркнута директо¬
ром ИЛА чл.-корр. АН СССР В. В. Вольским. Реалистический подход к
месту Латинской Америки в мировой политике, в международном раз¬
делении труда обоснован бывшим вице-президентом Эквадора Л. Роль-
досом. Соотношение переживаемого Латинской Америкой кризиса и за¬
дач прекращения вооруженных конфликтов, достижения демокра¬
тии и социальной справедливости — об этом ярко говорили вице-пред¬
седатель Социнтерна, координатор его Латиноамериканской комиссии
X. Ф. Пенья Гомес (Доминиканская Республика) и представитель Ре¬
волюционно-демократического фронта Сальвадора Э. Кальес. Ставшие
печально-традиционными региональные проблемы внешнего долга и
наркомафии - тема выступления представителя Перуанской априст-
ской партии В. Лопеса Гарсиа.
Этот обширный перечень сформулированных участниками встречи
задач нового политического мышления на глобальном и региональном
уровнях далеко не полон. Более подробно о них будет рассказано в ин¬
тервью ряда латиноамериканских политических и общественных деяте¬
ле й нашему журналу, которые мы начали публиковать. Здесь же хоте¬
лось бы ограничиться передачей общей атмосферы московского форума.
Плодотворным оказалось сочетание в составе его участников поли¬
тиков-практиков и ученых. Если первый день работы был посвящен
приоритетам и общим дефинициям, то в дальнейшем дискуссия про¬
ходила под знаком практического переноса идей нового политического
мышления в сферы советско-латиноамериканских торгово-экономиче¬
ских отношений, политических, военных и культурных связей.
Выступление представителя МВЭС СССР В. В. Волкова, посвящен¬
ное проблемам советско-латиноамериканских торговых отношений, вы¬
звало множество вопросов у латиноамериканских участников. Были
сформулированы и заслуживающие внимания конкретные предложения
по преодолению немалых трудностей в сотрудничестве наших стран в
данной области. Как справедливо отметил К. А. Хачатуров, хотя встре¬
ча общественности не в состоянии решить и малой части проблем дву¬
сторонних отношений, важно, что они были четко сформулированы,
что к ним привлечено внимание.
С интересом были встречены и выступления заместителя министра
культуры СССР Ю. М. Хильчевского, говорившего о духовных аспектах
становления нового политического мышления, представителя МИД СССР
В. В. Никитина, охарактеризовавшего роль перестройки как весомого
фактора мировой политики, включая и советско-латиноамериканские
отношения. В частности, подчеркивалось, что личные встречи М. С. Гор¬
бачева с лидерами ряда латиноамериканских стран создали новую ат¬
мосферу взаимопонимания, а изложенная в ходе визита советского
руководителя на Кубу в речи в Национальной ассамблее советская кон¬
цепция развития отношений с Латинской Америкой становится интел¬
лектуальной основой нашей дипломатии в регионе.
Содержательным было и выступление представителя Министерства
обороны СССР В. Д. Гришаева, раскрывшего практические аспекты при¬
менения нового политического мышления в военной области.
Как отметил, выступая на одном из завершающих встречу за¬
седаний видный деятель ХДП Чили А. Манье, три дня совмест¬
ной работы показали, что, хотя интересы Латинской Америки и
Советского Союза не во всем идентичны, у нас есть общие цели, есть
и заинтересованность в поиске взаимоприемлемых решений.
А. А. СОСНОВСКИЙ
140

Комментарии
Е. В. ПЕРЫШКИН, И. В. КИТАЕВ
Движение неприсоединения в обновляющемся мире
Этого события международное сообщество ожидало с особым инте¬
ресом: IX Конференция глав государств и правительств неприсоединив-
шихся стран (ДН), судя по всему, должна была стать поворотным
этапом в развитии этого уникального межгосударственного объединения.
Сразу надо сказать, что такие прогнозы оправдались. Проходившая в
Белграде с 4 по 7 сентября 1989 г. конференция в верхах приняла па¬
кет важных решений, свидетельствующих о намерении коренным обра¬
зом обновить деятельность Движения, вывести его на уровень совре¬
менных международных реалий.
Инициатором модернизации деятельности Движения стала целая
группа стран, бесспорным лидером которой выдвинулась Югославия.
Именно ей в начале конференции Зимбабве передала на ближайшие
три года функции председательствующего.
Югославы проделали огромную организаторскую и политическую
работу по подготовке конференции. На основе консультаций с предста¬
вителями более 70 стран-участниц они выработали проекты итоговых
документов, которые легли в основу работы «саммита». Уже на этом
этапе были внесены новаторские подходы в методологию составления
проектов. Они стали заметно лаконичнее, конкретнее, нацеленными на
практические действия.
Другим нововведением стало приглашение на конференцию в каче¬
стве гостей государств, входящих в военно-политические блоки: впер¬
вые от ОВД присутствовали ВР, ГДР, НРБ, ПНР и ЧССР (ранее
только СРР) и от НАТО - Канада и Норвегия (ранее Греция, Испания,
Португалия). Также впервые в качестве наблюдателя приняла уча¬
стие МНР.
Многие главы государств и правительств сочли своим долгом обра¬
титься с приветственными посланиями в адрес белградского форума.
Среди них президент США Дж. Буш, президент Франции Ф. Митте¬
ран (от имени 12 стран - членов ЕЭС), премьер-министр Японии
Т. Кайфу, премьер госсовета КНР Ли Пэн. С латиноамериканского кон¬
тинента поступили приветствия от президентов Колумбии В. Барко,
Гайаны Д. Хойта, Бразилии Ж. Сарнея, Коста-Рики О. А. Санчеса,
Мексики К. Салинаса.
Особое внимание привлекло послание Председателя Верховного Со¬
вета СССР М. С. Горбачева, в котором подтверждается готовность Со¬
ветского Союза развивать «диалог и взаимодействие с каждым неприсо-
единившимся государством и Движением в целом».
Итогом работы конференции стали принятые консенсусом деклара¬
ции и 40 резолюций. В декларации на основе оценки современной по¬
литической и экономической ситуации в мире выделяются шесть глав¬
ных для деятельности Движения приоритетов. Это установление мира,
141

разоружение, урегулирование конфликтов мирными средствами; реше¬
ние существующих проблем в области международных экономических
отношений; поддержка права всех народов на самоопределение и неза¬
висимость; защита окружающей среды; расширение прав человека и
свобод; активизация роли и повышение эффективности ООН в урегу¬
лировании всех основных проблем, и в частности наркомании и всех
форм терроризма.
Как видно из этого краткого перечня, ни один из приоритетов
Движения не противоречит советскому подходу к разрешению нако¬
пившихся в мире проблем. Более того, можно с уверенностью утвер¬
ждать, что все они лежат в русле нового политического мышления, со¬
звучны ему.
Вместе с тем было бы неверным пытаться затушевывать остроту
разногласий и противоречий, существующих между самими неприсоеди-
нившимися государствами по ряду политических и экономических во¬
просов. Их корни уходят в различие политических систем и усили¬
вающуюся социально-экономическую дифференциацию развивающихся
стран. Но преобладающими в ДН были и остаются центростремитель¬
ные тенденции, вытекающие из общности задач в политической обла¬
сти и необходимости преодоления своего подчиненного положения в
мировой экономике.
Роль группы латиноамериканских государств в Движении, несмотря
на ее немногочисленность, в последние 10-15 лет была традиционно
весома. На VI Конференции в 1979 г. представитель латиноамерикан¬
ской группы Куба была избрана председателем. Велико влияние в нем
таких стран, как Аргентина, Перу, Никарагуа, Гайана и др. На IX Кон¬
ференции полноправным, 102 участником ДН стала Венесуэла. Фор¬
мально не входя в Движение, с ним тесно сотрудничают, особенно по
центральноамериканской проблеме и вопросы международных экономи¬
ческих отношений, Мексика и Бразилия. Представитель латиноамери¬
канской группы (Никарагуа) рассматривается в качестве возможной
кандидатуры на пост председателя на следующий срок.
Латиноамериканские государства в целом разделяют идеи обновле¬
ния, выдвинутые Югославией, хотя, конечно, в разной степени и по
разным причинам. Если Аргентина, Венесуэла, Колумбия были в числе
наиболее активных сторонников перестройки в Движении, то такие
страны, как Куба, Никарагуа, Панама, вели себя в этом плане сдер¬
жаннее, отстаивали традиционные принципы и задачи ДН. Все это,
однако, не свидетельствует о существовании какого-то раскола, серьез¬
ных разногласий как в рядах ДН, так и в рамках латиноамериканской
группы. Наоборот, все наблюдатели и участники отмечают, что для
конференции был характерен дух взаимопонимания, поиска компро¬
миссов, отсутствие непримиримости, неприязни, активного неприятия
предлагаемых перемен. Это выгодно отличает Белградскую конференцию
от ее предшественниц.
Новая атмосфера поиска взаимоприемлемых решений нашла отра¬
жение и в содержании резолюций, посвященных региональным конф¬
ликтам. Под влиянием делегаций Кубы, Вьетнама, африканских «при¬
фронтовых государств» в проекты резолюций по этим проблемам вноси¬
лись радикальные изменения и дополнения. Это особенно касается
положения в Центральной Америке, на Ближнем Востоке и на Юге
Африки. Во всех резолюциях по региональным конфликтам подтвержда¬
ется солидарность со странами, подвергающимися давлению, угрозам и
агрессии.
Специальная резолюция «Латинская Америка и Карибский бас¬
сейн» основное внимание уделяет центральноамериканскому кризису.
Движение считает его одним из самых серьезных очагов напряженности
в мире, который может негативно сказаться на происходящих процес¬
сах общей разрядки международной напряженности. Участники фору¬
ма поддержали мирные соглашения, заключенные центральноамерикан¬
скими государствами, в том числе подписанные в г. Тела (Гондурас),
142

и призвали их продолжать усилия по достижению прочного и длитель¬
ного мира в регионе. Работа созданного на специальном заседании Ко¬
ординационного бюро ДН в Джорджтауне в 1987 г. Комитета Движения
по Центральной Америке признана полезной, и ему поручено ее про¬
должать.
Много внимания в резолюции уделено положению в регионе в целом
и в отдельных странах (Никарагуа, Сальвадоре, Панаме, Белизе, Пуэр¬
то-Рико, на Кубе). В резолюции отмечается, что происходящие в Цент¬
ральной Америке «процессы демократизации, эмансипации, интеграции
и консолидации национальной независимости, политической гармониза¬
ции и экономической интеграции» нацелены на укрепление без¬
опасности и развития, но им угрожают «невыносимое бремя внешнего
долга и политика интервенции и вмешательства».
В этом контексте в латиноамериканской резолюции чаще, чем в
какой-либо другой упоминаются Соединенные Штаты. Так, к правитель¬
ству США обращен прямой призыв уважать волю президентов цент¬
ральноамериканских стран по выполнению заключенных ими мирных
соглашений. Ассигнования, выделенные конгрессом США, как указыва¬
ется в резолюции, должны расходоваться только на выполнение сов¬
местного плана, предусмотренного соглашениями. Правительство США
призывается содействовать достижению политического решения по
Сальвадору, воздерживаться от нарушения соглашений по Панамскому
каналу 1977 г. и т. п. Как и в резолюциях предыдущих форумов, Со¬
единенные Штаты осуждаются за попытки дестабилизировать положе¬
ние на Кубе, за угрозу агрессии, нарушения ее воздушного пространст¬
ва и территориальных вод, блокаду в финансовой, кредитной и торговой
сферах. В резолюции содержится поддержка суверенитета Аргентины
над Мальвинскими о-вами.
Весомый вклад латиноамериканские страны - участницы Движе¬
ния внесли в разработку решений конференции по экономическим во¬
просам, которые в известной степени доминировали в Белграде. Осо¬
бенно это касается вопросов внешней задолженности.
Специальная резолюция «Задолженность, развитие финансирования
и валютные вопросы» явилась результатом острой дискуссии, выявив¬
шей различные подходы неприсоединившихся стран. Подавляющее
большинство выступавших ставили проблемы задолженности не в пло¬
скость обвинения «богатых» со стороны «бедных», как это было на пре¬
дыдущих форумах и как это еще нашло отражение в некоторых речах
(в частности, в выступлении президента Перу А. Гарсиа), а в рамках
нахождения экономических решений на путях взаимодействия кредито¬
ров и должников. В русле нового «мирного» подхода резолюция, с од¬
ной стороны, повторяет целый ряд неоднократно выдвигавшихся ранее
льготных мер по облегчению долгового бремени стран-должников,
а с другой - в ней фактически свертывается инициатива проведения
так называемого «форума должников», поскольку его функции сводят¬
ся лишь к обмену взаимной информацией и опытом решения проблем
задолженности.
Что же касается ранее выдвигавшегося в ДН предложения о про¬
ведении конференции ООН по валютно-финансовым проблемам, то в ре¬
золюции предлагается созвать под эгидой ООН «подходящий форум»
с участием международных кредитно-финансовых учреждений и отме¬
чается необходимость создания представительного комитета министров
развивающихся и развитых стран для рассмотрения вопросов реформы
международной валютной системы. А в контексте предстоящей в 1990 г.
спецсессии ГА ООН по вопросам международного экономического со¬
трудничества ставится задача существенного обновления экономиче¬
ской стратегии Движения неприсоединения.
В ходе конференции по инициативе Индии начала складываться
так называемая «группа 15», в состав которой вошли Индия, Алжир,
Аргентина, Египет, Индонезия, Ямайка, Малайзия, Нигерия, Перу, Се¬
негал, Венесуэла, Югославия и Зимбабве. Как разъяснялось, приглаше-
143

иия участвовать в ее работе будут направлены также Бразилии и
Мексике. Основной целью деятельности создаваемой группы станет со¬
действие развитию сотрудничества «Юг-Юг» и разработка совместных
позиций по экономическим проблемам развивающихся стран на пере¬
говорах с Западом.
Под председательством президента Перу А. Гарсиа в рамках кон¬
ференции состоялся «мини-саммит» 11 наиболёе влиятельных непри-
соединившихся стран, посвященный экономическим проблемам. Его
участники одобрили «Парижскую инициативу» руководителей Венесуэ¬
лы, Египта, Сенегала и Индии: обратиться к ведущим развитым странам
в целях возобновления диалога «Север-Юг» в форме регулярных встреч
лидеров по примеру Канкунской встречи 1981 г. для придания полити¬
ческого импульса сотрудничеству в решении жгучих проблем внешнего
долга, торгового протекционизма, нехватки продовольствия и т. д. Эта
идея была поддержана всеми участниками форума. Говорилось о том,
чтобы в такого рода переговорах приняли участие также и социалисти¬
ческие страны. В соответствии с решением конференции Югославия в
качестве председателя Движения совместно с четырьмя странами -
авторами инициативы начнет интенсивные консультации с заинтересо¬
ванными государствами о путях и формах ее реализации.
В сфере международной торговли обсуждение сконцентрировалось
вокруг вопросов уругвайского раунда переговоров в рамках ГАТТ и ста¬
билизации цен на экспортируемое сырье. Конструктивные предложения
неприсоединившихся стран по сокращению протекционизма и достиже¬
нию более равноправного торгового обмена сформулированы в самостоя¬
тельной резолюции.
Латиноамериканские страны выступили инициаторами обсуждения
и принятия впервые в истории Движения специальной резолюции по
вопросам употребления и контрабанды наркотиков.
Большую активность проявили страны континента и при обсуж¬
дении таких важных вопросов, как международная безопасность и
разоружение, экология, права человека.
Решения, принятые на IX Конференции глав государств и прави¬
тельств неприсоединившихся стран в Белграде, подтвердили, что ДН
приобретает новый облик, в котором наряду с принципиальными, не
подверженными изменениям фундаментальными принципами сочета¬
ются тенденции, отвечающие реалиям современного стремительно ме¬
няющегося, взаимозависимого мира.
Подписка на журнал «Латинская Америка» принимается без ограниче¬
ний во всех отделениях связи с любого месяца; индекс русского изда¬
ния — 70497, испанского — 70500.
Адрес редакции,
119034, Москва, Г-34,
Кропоткинский переулок, 24,
тел. 201-54-84
/g) Издательство «Наука»,
«Латинская Америка», 1990 г.
Сдано в набор 15.11.89	Подписано к печати 19.12.89	А-12810
Формат бумаги бОхЭО^м	Высокая печать	Усл. печ. л. 9,0
Усл. кр.-отт. 65,6 тыс. Уч.-изд. л. 10,7 Бум. л. 4,5 Тираж 7000 экв. Зак. 3702
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»,
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука», 121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 6

Впервые этот евангель¬
ский сюжет попытался
осмыслить по-ново¬
му, применительно к
американской дей¬
ствительности, страст¬
ный гуманист и защит¬
ник индейцев Бартоло¬
ме де Лас Касас, при¬
бывший в Новый Свет
в 1502 г. Покидая
Испанию, завет гос¬
подний «Я посылаю
вас, как агнцев среди
волков» он считал
ясным: агнцы — хри¬
стиане, волки — язы¬
чники. Однако в дей¬
ствительности все по¬
менялось местами:
агнцами оказались ин¬
дейцы, а волками, ра¬
зоряющими стадо,—
испанцы. Более трид¬
цати лет Лас Касас со¬
бирал свидетельства
для страстного пам¬
флета «Самое краткое
сообщений о разоре¬
нии Индий», где осуж¬
дает конкисту и оправ-
рка •/''ifceattnittatUcoamnin0
ooimecoiv JL cpokuitta pir^Kdncovn
ftefiooclan# lBiop:iWFCuatanrmtta$crJi«
teOcJDicst taynlaucM
yoe fancta quicIptinraiJtoeme.lBotaHKl
6 yn n paotexa oniriatlaco/no*
roooo loe tialnamlQli^ica/no tlarolcka
fantos:roe notlac^iuatijtka/iioilaciinli)
(ante 6 vob ttca;inqtcuayiinctlatlacui:ca
pao:e que pequccon ml penta cenca оnitlatlaco: ntcnotlaila#
nue co.у con mi	co mis |фп*1а yn notccnf о 2?>io$tma*
con in ib neglige new. пефтосспророПхн'а yn yr#
J0igo mi culpasquepeque mu quic^notlatlacul. zZlubyntt
фо i muy grauemete. 1Аи ego note tel manneepme геофш1 >
n mi kilo: oios tonga po? bie И/неуиап rincclpmomoqutls
oeperoonarme toooemiepe yn tlamaceualtyli penitent
ca&os. у a WBpao»quemc ci&glmen.
ablbtuBts? me oe?c penitecia.
Оформление и макет
обложки: К. Остольский
Текст и подбор
иллюстраций: Г. Ершова
Обложка изготовлена
дывает защищающих
себя индейцев. Сле¬
дует заметить, что
многие священники
пытались использовать
в своих проповедях
этот сюжет для пуб¬
личного осуждения
бесчинств конкистадо¬
ров, что влекло за со¬
бой опалу, а порой и
физическое уничто¬
жение.

ISSN 0044—748Х
Цена 80 коп.
Индекс 70497
Издательство «Наука»
Москва
В следующем номере:
Венесуэла:
барометр показывает бурю
Гарсиа Маркес:
«Берлин — город контрастов»
Жоржи Амаду:
«Я с надеждой смотрю
на наше будущее»
J4S1C184)
Январь1990
Рисуночный катехизис, составленный для мексикан¬
ских индейцев Педро де Ганте