Text
                    

и*л Издательство иностранной литературы *
Э. ВИЛЬЯМС КАПИТАЛИЗМ И РАБСТВО Сокращенный перевод с английского Р. А. РОЗЕНТАЛЬ Предисловие А. САМОЙ Л о ИЗДАТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Москва
E. WILLIAMS CAPITALISM AND SLAVERY RICHMOND 19 4 5
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ Буржуазные историки изображают развитие Англии, ее промышленные успехи в XVIII и XIX вв., как какой- то самостоятельный исторический процесс, происходив- ший на Британских островах. В действительности, начиная с XVII в., внутреннее развитие Англии, накопление богатств ее господствующи- ми классами происходят за счет захвата и прямого ограб- ления колоний, за счет жесточайшей эксплоатации населе- ния колоний во всех частях мира. Буржуазные историки Англии, конечно, не могут раскрыть неприглядную исто- рическую действительность, так как это требует от них разоблачения хищнической, грабительской природы их собственного класса. Они дают совершенно превратную картину взаимоотношений Англии с ее колониями, пы- таясь доказать, что не Англия извлекает добычу и при- быль из колоний, а колонии получают от Англии «блага цивилизации», «культуру»; «свободу и порядок» и т. п. Специальная отрасль английской буржуазной истори- ческой науки — так наз. история Британской империи — занимается восхвалением «благодеяний» Англии по от- ношению к захваченным и ограбленным ею странам. В трудах историков империи изображаются «благодетель- ные» последствия английского господства для стран, по- павших под власть Англии, даются апологетические жиз- неописания наиболее хищных и удачливых основателей колониальной империи (некоторые из них при жизни по- пали под суд за откровенный грабеж, взяточничество, убийства, а теперь возведены в национальные герои). Но в этих трудах, как правило, отсутствует история самой Англии. Таким образом, в английской буржуазной историогра- фии существует своеобразный разрыв: одни историки 5
занимаются только Англией, уделяя совершенно недоста- точное внимание значению колоний в ее развитии; дру- гие занимаются только колониями, выключая из сферы своего внимания Англию. В результате такого разрыва единого исторического процесса совершенно исчезает проблема зависимости развития Англии от эксплоатации колоний, извращается реальная историческая действи- тельность. Зато история Англии предстает в чрезвычайно выгодном для ее господствующих классов свете — в свете совершенно самостоятельного развития исключительно английской промышленности, военно-морской мощи и культуры. История Британской империи выглядит го- раздо эффектнее, если выключен процесс ограбления ко- лоний господствующими классами Англии. История им- перии фальсифицируется, превращается в средство зара- жения отсталых слц^в английского народа колониаль- ным шовинизмом и служит восхвалению захватнической империалистической политики. Многочисленные труды новейших историков Британской империи — Вильямсона, лорда Илтона и других — по бесцеремонности обращения с историческими фактами, по антинаучнбсти и грубости приемов извращения исторической действительности стоят наравне с измышлениями германских фашистских фаль- сификаторов истории. В этих «трудах» откровенно рас- крываются стремления новых претендентов на мировое господство. Так, например, лорд Илтон изображает раз- витие британской империи как благодеяние не только для всех частей этой империи, но и для всего человечества. Лорд Илтон много толкует об особой «исторической мис- сии» и даже об «обязательствах» империи по отношению к дальнейшим судьбам всего человечества, причем эти «обязательства» понимаются как распространение «ан- глийской идеи» во всем мире. Гитлеровский бред о миро- вом господстве подхвачен, перекрашен в английские цвета и смело преподносится за подписью лорда Илтона, тесно связанного с лейбористскими кругами. Под этим углом зрения, освещается вся история колониальных «подвигов» и «благодеяния» Англии. Чудовищное извра- щение истории у новейших англо-американских истори- ков Британской империи явно служит совершенно опре- деленным целям — отвлечению рабочих от классовой борьбы, разжиганию грабительских инстинктов среди 6
отсталых слоев английского народа, пропаганде ненависти к борющимся за свободу народам и прежде всего — к Советскому Союзу. Для защиты системы колониального угнетения эти историки принуждены хвататься за по- зорно провалившийся бред гитлеровской пропаганды о превосходстве одной расы над всеми остальными, о «расе господ». Здесь раскрывается вся глубина падения, все бессилие буржуазной науки эпохи империализма. * * * Классики марксизма-ленинизма дают образцы осве- щения процессов внутренней истории Англии в их прямой зависимости от колониального грабежа. Маркс в 24-й главе первого тома «Капитала» раскрывает основные мо- менты, характеризующие так называемый период перво- начального накопления: «Открытие золотых и серебря- ных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, пер- вые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, пре- вращение Африки в заповедное поле охоты на черноко- жих — такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы составляют главные моменты первоначального накопления» 1. Касаясь вопроса о первоначальном накоплении в Англии в связи с разбором летописи торговли А. Андерсена, Маркс пи- шет: «Здесь превозносится, как высший триумф англий- ской государственной мудрости, тот факт, что Англия при заключении Утрехтского мира вынудила у Испании по договору asiento [договор относительно работорговли] привилегию, разрешающую ей продавать в испанских владениях Америки негров, закупленных в Африке, тогда как до сих пор торговля неграми допускалась лишь меж- ду Африкой и английской Вест-Индией. Англия получила право вплоть до 1743 г. доставлять в испанскую Америку 4800 негров ежегодно. Этим было создано в то же время официальное прикрытие для британской контрабанды. Ливерпуль вырос на почве торговли рабами. Последняя есть его метод первоначального накопления» 2. 1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.. т. XVII, стр. 821. 2 Там же, стр. 830. 7
Ленин указал, что корни оппортунизма английских . тред-юнионов кроются в колониальных сверхприбылях английской буржуазии и подчеркнул, что классовые отно- шения в Англии в сильнейшей степени обусловливались колониальным фактором: «...широкая колониальная по- литика привела к тому, что европейский пролетарий от- части попадает в такое положение, что не его трудом со- держится все общество, а трудом почти порабощенных колониальных туземцев. Английская буржуазия, напр., извлекает больше доходов с десятков и сотен миллионов населения Индии и других ее колоний, чем с английских рабочих. При таких условиях создается в известных стра- нах материальная, экономическая основа заражения про- летариата той или другой страны колониальным шови- низмом. Это может быть, конечно, лишь преходящим яв- лением...» *. И. В. Сталин в краткой чеканной формуле раскрыл глубочайшую причину индустриальных успехов Англии: «Англия индустриализировалась благодаря тому, что она грабила десятки и сотни лет колонии, собирала там «до- бавочные» капиталы, вкладывала их в свою промышлен- ность и ускоряла темп своей индустриализации» 1 2. В этой формуле выражена неразрывная связь основного внутрен- него процесса развития Англии с колониальной историей; здесь товарищ Сталин раскрыл то, что так тщательно скрывают буржуазные историки Англии. * * * Книга американского историка Эрика Вильямса, по- священная вопросу о роли работорговли в развитии ан- глийской промышленности, в истории английской поли- тики и дипломатии, в развитии политической и экономиче- ской мысли Англии, является результатом большой исследовательской работы над неопубликованными архив- ными материалами и специальной литературой. Эта книга содержит богатый фактический материал о гнусном про- мысле торговли людьми как источнике обогащения гос- подствующих классов Англии, о подчинении интересам 1 В. И. Ленин, Соч., т. 13, изд. 4-е, стр. 61. 2 И, В. Сталин, Сеч., т. 8, стр. 123. 8
работорговцев английской внутренней и внешней поли- тики, о зависимости промышленного развития Англии от эксплоатации колоний и на большом конкретном мате- риале раскрывает одну из форм грабежа колониальных стран Англией. До 1783 г., т. е. до потери Англией ее северо-американ- ских колоний, куда направлялся главный поток рабов, работорговля была «кардинальной проблемой англий- ской внешней политики». Книга Вильямса содержит большой фактический мате- риал о значении работорговли для обогащения господ- ствующих классов Англци, о росте портов Бристоля, Ливерпуля, Глазго на рабской торговле, о значении произ- водства оков, цепей, наручников, железных ошейников и других принадлежностей позорного промысла для раз- вития английской металлургической промышленности, о вложениях капиталов плантаторов-рабовладельцев и работорговцев в банковское дело, в тяжелую индустрию, в страховое дело, о влиянии работорговцев и рабовладель- цев на внутреннюю и внешнюю политику английского пра- вительства. Очень интересны данные о борьбе вест-инд- ских плантаторов за сохранение покровительственных пошлин на сахар в конце XVIII в. в ущерб развитию английской экономики, в ущерб английским потребителям, о роли «сахарных» интересов в наполеоновских войнах 1793—1815 гг., когда судьбы союзников Англии в Европе были принесены в жертву стремлению английских сахар- ных магнатов захватить французский остров Сан-До- минго, центр сахарного производства Франции, конкури- ровавший с вест-индскими колониями Англии. Вильямс подробно останавливается на своекорыстных мотивах «прибыльной гуманности» английского правительства, выступившего в начале XIX в. против работорговли. В буржуазной литературе восхваляются действия Англии, стремившейся добиться запрета работорговли в между- народном масштабе и затем, с помощью своего военного флота, провести этот запрет в жизнь. На богатом факти- ческом материале Вильямс показывает, что «благородный порыв» против работорговли был вызван чисто практиче- скими мотивами торговой конкуренции: после провозгла- шения независимости США английские работорговцы потеряли свой рынок сбыта рабов, Англия стала «почтен- Q
ным поставщиком рабов для своих конкурентов», что не устраивало торговые круги, а следовательно, и правитель- ство Англии. У английской буржуазии, нажившейся на работорговле, вдруг пробудилась «совесть», высокая «гу- манность», ненависть к «жестокому и гнусному промыслу»; высокопарные лицемерные речи, «высокогуманные» ло- зунги, цитаты из библии — все пошло в ход, когда это стало выгодным. Вспомнили даже об английских моряках, которые в большом количестве погибали на невольничьих кораблях вследствие царивших там ужасающих антиса- нитарных условий. Книга Вильямса разоблачает корыст- ную подоплеку «благородной роли» Англии в кампании против работорговли. В настоящее время, когда лейбористское правитель- ство за счет английского народа выплачивает громадные суммы в качестве выкупа собственникам «национализиро- ванных» транспортных предприятий и нерентабельных угольных шахт с устарелым оборудованием, особенно актуальное значение приобретают данные о громадных суммах, полученных почтенными рабовладельцами в ка- честве выкупа за лишение их «собственности» на негров по закону 1833 г. об отмене рабства. На протяжении всей книги Вильямс приводит многочисленные данные о круп- ных денежных суммах, выплаченных видным представи- телям высшего английского общества в возмещение яко- бы причиненного hmi ущерба в результате освобождения их живой собственности. Отец знаменитого Гладстона, «вы- сокогуманного» лидера либералов, кумира либеральни- чающих англофилов-космополитов всей Европы, получил в 1837 г. выкуп в размере 85 600 ф. ст. за 2183 рабов. Сам Гладстон, как и подобает почтительному сыну рабовла- дельца, в 1833 г. выступал в защиту рабовладения. Гер- цог Веллингтон гордо заявил, что он отказывается «гра- бить собственников в Вест-Индии с целью приобрести себе популярность в Англии» (стр. 112). Книга Вильямса служит ярким подтверждением род- ственной близости современных лейбористских правителей Англии с рабовладельцами, правившими Англией в на- чале XIX в. Поистине лидеры лейбористов могут гордиться своей верностью традициям рабовладельческой Англии. Теперь, как и тогда, проявляется трогательная забота об интересах «обиженных» собственников, теперь, как и ю
тогда, их щедро вознаграждают за счет английского народа. Использовав в своей книге богатый фактический ма- териал, Вильямс, как типичный буржуазный историк, ока- зался не в состоянии обобщить этот материал и дать ответ на поставленный им в заголовке книги вопрос о взаимо- связи между капитализмом и рабством, о роли рабства в развитии капитализма. Его выводы примитивны, наив- ны, поверхностны. В первой главе, приводя фактический материал о происхождении рабства, Вильямс пытается вскрыть причины, породившие рабство негров в колониях. Ему приходится опровергать вздорные «теории» о расо- вых корнях рабства, географическую, или климатическую, теорию, согласно которой европейцы стали использовать рабский труд негров лишь по той причине, что белые не выносили напряженного физического труда в жарких областях Нового Света. Всем этим «теориям» автор пы- тается противопоставить объяснение происхождения раб- ства экономическими причинами; но его анализ не идет дальше понятий о прибыльности, доходности или убыточ- ности для колониальных плантаторов и капиталистов Англии рабского труда. С теоретических позиций буржуа, ничего не видящего дальше собственной прибыли, Виль- ямс подходит к проблеме возникновения, развития и фор- мальной ликвидации рабства негров. Вся «глубина» его анализа исчерпывается этой плоской «мудростью» капи- талиста, верящего во всемогущество законов наживы. Дело в том, что автор видит в капитализме лишь период расцвета свободы торговли — laissez faire, — сменивший период покровительственных пошлин и монополий. Непо- нимание исторической сущности капитализма, как обще- ственного строя, определяемого не торговыми, а производ- ственными отношениями — что гораздо глубже, — не дает Вильямсу возможности поставить общетеоретические во- просы об общих закономерностях капиталистического об- щества, о связи рабства с капиталистической эксплоата- цией, о значении рабства для развития капитализма. Неразрывно связывая рабство с политикой мерканти- лизма, автор уделяет очень большое внимание истории торговой политики Англии начала XIX в., в особенности борьбе сторонников свободной торговли с покровитель- ственными пошлинами на сахар и с вест-индской монопо- 11
лией, хотя на самом деле эти проблемы не имеют непо- средственного отношения к проблеме рабства. Однако эти главы (VI—IX) содержат богатый фактический мате- риал и представляют несомненный интерес для советского читателя. В книге Вильямса отсутствуют данные об отношении широких слоев английского народа к рабству негров. Этим автор не интересуется. Однако среди приводимых им высказываний «высокопоставленных» членов англий- ского общества по вопросу о рабстве можно найти отра- жения настроений широких кругов английского народа. В главе «Деловые круги нации и рабство» приведены высокомерно-циничные словят лидера консерваторов Диз- раэли: «Движение средних классов за уничтожение раб- ства было добродетельным, но не мудрым. В основе его лежало невежество» (стр. 174). Говоря об отношении ме- таллопромышленников Бирмингема, Шеффильда и других городов к кампании против рабства, Вильямс приводит интересную деталь о домашних хозяйках Шеффильда. Комитет аболиционистов (сторонников освобождения нег- ров) проводил агитацию за отказ от покупки вест-индско- го сахара, производимого рабами, и замену его ост-инд- ским сахаром; было высчитано, что «каждые шесть се- мейств, потребляющих ост-индский сахар, делают из- лишним труд одного раба в Вест-Индии (стр. 160). За 6 месяцев продажа ост-индского сахара удвоилась! До- машние хозяйки Шеффильда включились в борьбу про- тив рабства негров в Вест-Индии. Однако, обойдя молчанием вопрос об отношении ши- роких слоев английского народа к рабству негров и о той роли, которую они сыграли в отмене рабства, автор все же посвятил специальную главу борьбе самих рабов за свое освобождение. Правда, это описание борьбы негров за свое освобождение весьма кратко и поверхностно. Тем не менее, глава эта оказывается в явном противоречии со всеми остальными, где возникновение и ликвидация рабства негров объясняется исключительно с точки зрения выгодности этого института для капиталистов. В этой же главе неожиданно, вне связи со всем ранее приведенным материалом, появляется сам раб в качестве силы, которая своим сопротивлением делает невозмож- ным дальнейшее существование рабства. Заключительные 72
слова этой главы — «Таким образом, в 1833 г. Вест-Индия стояла перед выбором: освобождение сверху или осво- бождение снизу, но освобождение во что бы то ни стало. Теперь раб сам решил добыть себе свободу» — настолько не вяжутся со всеми рассуждениями автора в остальных главах, что кажутся написанными другим лицом или ме- ханически заимствованными из каких-то иных источников. Здесь обнаруживается отсутствие у автора цельной, связ- ной концепции. Его буржуазная система взглядов оказы- вается разрушенной враждебными ей, извне вторгши- мися идеями и фактами активной борьбы эксплоатируе- мых против господства в мире закона капиталистической выгоды и наживы. За сто лет до выхода книги Вильямса, в 1846 г., Маркс в письме к Анненкову 1 говорил: «Прямое рабство яв- ляется такой же основой нашей современной промышлен- ности, как машины, кредит и т. д. Без рабства нет хлопка, без хлопка нет современной промышленности. Рабство придало ценность колониям, колонии создали мировую торговлю, а мировая торговля — необходимое условие крупной машинной промышленности... Современные на- роды сумели лишь замаскировать рабство у самих себя и ввести его открыто в Новом Свете». Глубокий упадок буржуазной исторической мысли яв- ляет книга Вильямса в свете ясного революционного решения той же проблемы Марксом сто лет тому назад. Однако самым крупным пробелом в книге Вильямса является то, что автор ни единым словом не упоминает о рабстве негров в английских колониях Северной Аме- рики, которые после провозглашения независимости во- шли в состав США, и о существовании рабства негров в США вплоть до 60-х гг. XIX в., после того как в англий- ских колониях Вест-Индии рабство формально было отме- нено. Поставив перед собой проблему «капитализм и раб- ство», американский историк не решается коснуться вопроса о главном центре развития рабовладельческой плантационной системы — о южных штатах США. Он хочет решить проблему «капитализм и рабство» па материале второстепенного рабовладельческого района, 1 /С. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, стр, 29, Гоополит- издат, 1948. 13
принадлежавшего английским рабовладельцам-колониза- торам, скромно умалчивая о собственной стране. Ника- кими научными, методологическими соображениями обо- сновать и объяснить этого, конечно, нельзя. Остается един- ственное объяснение: современный американский ученый не решается, не смеет исследовать позорные явления прош- лого своей страны. Вильямс предпочитает скромно умол- чать об основном материале своего исследования — о раб- стве в США, без чего, конечно, нельзя решить поставлен- ную им проблему. Здесь перед нами раскрывается подне- вольное положение современного американского ученого, современной американской науки. Так книга «Капитализм и рабство», помимо желания автора, проливает свет еще на одну проблему — «империализм и рабство науки». * * * В связи с этим необходимо отметить определенную тенденцию, ‘ не выраженную словами, но проходящую через всю книгу Вильямса: всем содержанием своей ра- боты автор стремится подвести читателя к выводу, что проблема рабства не имеет никакого отношения к совре- менности, что все это дела давно минувших дней. На самом деле проблема «капитализм и рабство» имеет непо- средственное, остро актуальное значение для империа- лизма наших дней. Вильямс ограничивается чисто формальной стороной исследуемых явлений; для него издание английским правительством юридического акта, отменившего формальную зависимость раба-негра от ра- бовладельца, является достаточным основанием, чтобы считать проблему окончательно ликвидированной. Он за- крывает глаза на фактическую сторону дела; он не ставит вопроса, что сталось со вчерашним рабом после издания закона об отмене рабства; каковы взаимоотношения вче- рашнего раба с рабовладельцем, отличаются ли они по существу от вчерашней рабской зависимости первого и неограниченного произвола второго? Буржуазный ученый не может углубить свое исследование в этом направлении, он не смеет заглянуть глубже формально-юридической поверхности явлений. Официально закон отменил раб- ство негров; с этого момента для буржуазного исследо- вателя ликвидирована и проблема «капитализм и раб- 74
ство». Искренно или притворно, но буржуазный ученый с серьезным видом уверяет своих читателей, что закон об отмене рабства поставил вчерашнего негра-раба в равные условия с его вчерашним господином, что так легко и просто ликвидируется самая гнусная и кровавая форма многовековой эксплоатации человека человеком. Если бы Вильямс поинтересовался фактической стороной дела, перед ним неизбежно встал бы страшный для его класса вопрос — чем отличается по существу положение наем- ного рабочего от раба? Изучение положения освобожден- ных негров-рабов, как в английской Вест-Индии, о кото- рой Вильямс подробно говорит, так и в США, о которых он молчит, одинаково привело бы добросовестного исследователя к убийственному для капитализма выводу. Положение формально свободных негров фактически очень мало отличается от прежней рабской зависимости. Перед исследователем, сбросившим шоры формализма, неизбежно стала бы выясняться прямая связь между раб- ством и наемным трудом. На эту связь указал К. Маркс почти 100 лет тому назад, раскрыв в «Капитале», что капитализм является особой формой рабства — наемным рабством, «Но капиталистическое производство... требо- вало именно рабского положения народных масс, превра- щения их самих в наемников и превращения средств их труда в капитал» !. «Хлопчатобумажная промышленность, введя в Англии рабство детей, в то же время дала толчок к превращению рабского хозяйства Соединенных Штатов, более или менее патриархального до того времени, в ком- мерческую систему эксплоатации. Вообще для скрытого рабства наемных рабочих в Европе нужно было в каче- стве фундамента рабство* не прикрытое в Новом Свете» 1 2. В этих словах К* Маркса дано глубочайшее не только теоретическое, но и конкретно историческое (для опреде- ленной эпохи и определенных стран) решение проблемы капитализма и рабства. Но это решение является одно- временно смертным приговором капитализму. Разоблаче- ние «скрытого рабства наемных рабочих в Европе» откры- вает глаза рабочим на их истинное положение, пробуждает их классовое сознание и волю к борьбе, сплачивает их для 1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Собр. соч., т. XVII, стр. 788. 2 Там же, стр 830—831. 15
свержения ига наемного рабства. Именно поэтому бур- жуазные исследователи так упорно держатся за устаре- лые, давно опрокинутые передовой марксистско-ленинской наукой формальные методы, скрывающие и извращающие действительность. В этом отношении книга Вильямса по- служит для советского читателя яркой иллюстрацией того страха, который испытывают буржуазные исследователи перед действительностью, перед реальными фактами. Формальный подход к истории, т. е. ограничение своего поля зрения юридическими актами (формальная отмена рабства и т. п.) служит одним из средств ухода от гроз- ной действительности. Другим средством, которым также пользуется Вильямс, является умолчание о нежелатель- ных фактах. Вильямс молчит об известных всем ужасах рабовладельческой системы в США, которая до 1863 г. являлась официальным государственным институтом, под- держивалась всем авторитетом и силой государственного аппарата США, служила основой экономики южных штатов. В своем исследовании о «капитализме и рабстве» Вильямс ничего не говорит и о современных формах раб- ской зависимости негров в США, об их политическом бесправии и расовой дискриминации, наконец, о том, как это отражается на общем снижении уровня жизни наем- ных рабочих США — и белых, и черных. Между тем со- временная плантационная система в США является живым и действующим пережитком рабства. «Эта си- стема представляет собой странную аномалию: в сердце самой промышленной страны *мира существует фактиче- ское рабство. Варварски жестокое рабство в стране, яв- ляющейся центром «просвещенной» буржуазной куль- туры XX в., — вот суть расовой проблемы в США» Так характеризует автор книги «Освобождение негров» аме- риканский коммунист Г. Хейвуд положение негров в США в настоящий момент. «Крепостническая эксплоатация негров обеспечивается сочетанием узаконенных и неза- конных методов давления, унаследованных от времен раб- ства. Йздолыцик, связанный по рукам и ногам всякого рода ограничениями, делающими из него полураба, яв- 1 Г. Хейвуд, Освобождение негров, Изд-во иностр, лит., М., 1949*, стр. 5. 16
ляется сегодня основной рабочей силой плантаций. Он находится во власти современного рабовладельца, как человек, который «способен лишь выращивать хлопок и работать, как раб» *. Из 13 миллионов негров, живущих в настоящее время в США, почти две трети живут на Юге в прежних рабо- владельческих штатах. Основная масса негров, занятых в сельском хозяйстве, является либо батраками, либо мелкими арендаторами-издольщиками особого рода, так наз. кропперами. «Кропперство — это основная форма аренды в южных штатах, форма, присущая плантациям... Строгий надзор за кроппером, его унизительное, рабское положение и слепая покорность любому капризу землевладельца — таковы необходимые предпосылки «успешного» ведения хозяйства, основанного на кропперстве. Землевладелец определяет также, какими орудиями будет работать кроппер, сколько он использует удобре- ний, какого мула, он получит для пахоты. Землевладелец устанавливает продолжительность рабочего дня кроппе- ров, который, по выражению самих кропперов, продол- жается «от темна до темна». Надсмотрщик — это зача- стую вооруженный агент землевладельца, преданно вы- полняющий его волю» 1 2. В выпущенном в 1947 г. Американской ассоциацией по исследованию проблем труда сборнике фактов о положе- нии трудящихся в США еще яснее определяется рабское положение кропперов: «Кропперы — это фактически батраки, работающие под надзором на бывших рабовла- дельческих плантациях и получающие номинально 50% урожая. Обычно они живут из года в год на деньги, дан- ные им в кредит под большие проценты владельцем план- тации, и совершенно бесправны»3. По существу положение кропперов в США не отли- чается от положения раба ничем, кроме формального признака: по закону кроппер считается свободным и пол- ноправным гражданином США. Но от этого ему не легче, — фактически он раб. 1 Г. Хейвуд, цит. соч., стр. 9. Там же, стр. 13. 3 Сборник «Труд и США», Изд-во иностр, лит., М., 1949, стр. 80. г .. I - Г ' . ’ —! 2 Э. Вильямс I '77 У,-.
Но есть многочисленный слой населения США, кото- рый находится в еще худшем состоянии, чем кропперы, — это батраки. По данным А. Рочестер ’, они составляют около 25% всего населения, занятого на фермах. «Обычно батрак на плантации не является наемным рабочим в современном смысле слова, т. е. рабочим, труд которого оплачивается деньгами. Если он проживает на плантации, его «заработную плату» составляет хижина, в которой живет его семья, и кредит на покупку продо- вольствия в лавке плантатора. Деньги ему перепадают редко. В отличие от издольщика, батрак не получает опреде- ленного участка земли, и обычно ему дают самую сквер- ную хижину. Его рабочий день длится не меньше рабочего дня издольщика, его жена и дети тоже вынуждены рабо- тать в поле, он также находится под надзором надсмотр- щика и подвергается таким же кастовым ограничениям» 1 2. Наконец, на самом дне влачат жалкое существование сотни тысяч бродячих рабочих, армия бездомных, полу- безработных, имеющих случайный заработок. Положение кропперов, батраков, работающих за хи- жину и корм, бродячих искателей заработка немногим отличается от худших форм старой средневековой эксплоа- тации «туземцев» испанцами после завоевания Америки конкистадор ами. Современные правители США полностью сохранили эти варварские формы эксплоатации и широко приме- няют их не только в отношении негров, но и в отноше- нии бедняков-белых. Экономическое бесправие негров в Америке сочетается с расовой дискриминацией. Негры фактически лишены избирательных прав в силу местных законов в южных штатах, требующих определенного ценза для участия в выборах, затрудняющих регистрацию негров при голосо- вании, вводящих особые экзамены для избирателей. Нако- нец, современные рабовладельцы пускают в ход угрозу суда Линча против негров, участвующих в голосовании, террором лишая их тех политических прав, которые фор- мально предоставлены им конституцией США. 1 Анна Рочестер, Почему бедны фермеры. Аграрный кризис в США, Изд-во иностр, лит., М., 1949. 2 Г. Хейвуд, цит. соч., стр. 12. 18
«Такие формы дискриминации негров, как насилие,, погромы и суд Линча, участились со времени окончания: войны. Этому способствовала пропаганда расовой нена- висти, особенно распространенная на Юге», — констати- рует один из авторов сборника Ассоциации по исследо- ванию проблем труда в США ’. Унизительные формы бытовой дискриминации (запрет- неграм пользоваться общими с белыми вагонами, ресто- ранами, гостиницами и т. д.) имеют целью искусственно- разжигать расовый шовинизм. Господствующие классы США пытаются отвлечь белых рабочих от классовой борьбы, натравливая их на негров. Гнусная, свидетель- ствующая о полном моральном и умственном банкротстве- современных правителей США политика создает для нег- ров положение полного политического, экономического и; бытового бесправия. «Все это отражает общую политику монополистиче- ского капитала США в отношении негритянского народа.. Эта политика имеет целью увековечить такое положение негров, при котором они образуют особый резерв деше- вой и неполноправной рабочей силы, используемой для • снижения жизненного уровня их белых собратьев. Это- дает монополиям возможность препятствовать объедине- нию рабочего класса и подрывать успехи организованных, в профсоюзы рабочих. Предприниматели издавна используют негров-издоль- щиков Юга и беднейшее крестьянство Европы, Мексики? и Азии, эмигрировавшее в США, для снижения уровня, заработной платы рабочих США и для срыва забастовок.. Возникающее на этой почве озлобление белых рабочих: они используют для разжигания враждебного отношения к этим группам, изолируя их таким образом от основной массы американских рабочих. Они убеждают белых ра- бочих не протестовать против более низкой заработной платы и жизненного уровня «неполноценных» групп, хотя это ставит под угрозу заработную плату и жизненный уровень самих белых рабочих» 1 2. Так переплетаются судьбы черных и белых рабов- капитализма в США. 1 Сборник «Труд и капитал в США», Изд-во иностр, лит., М., 1949, стр. 86. * 2 Г. Хейвуд, цит. соч., стр. 23. 2* 19
Но старые варварские формы рабства, основанные на ярямом насилии и на политическом бесправии, процве- тают не только в США. Во всех колониальных странах колонизаторы ставят местное население в положение бес- яправных рабов. Громадное количество фактов незамаски- рованного рабства имеется в отношении голландской Индонезии, французского Индо-Китая, бельгийского Кон- го и других колониальных стран. Но наиболее откровенно ли цинично, за последнее время даже демонстративно, политика расовой дискриминации и рабских условий труда коренного населения проводится в странах так наз. «Британского содружества наций», т. е. в доминионах и колониях Британской империи. В Южно-Африканском «союзе правительство официально проводит в жизнь док- трину «цветного барьера» и «сегрегации», т. е. лишения как коренного населения страны, так и цветных иммигран- тов (индийцев и др.) политических прав и ограничения лля них права жительства лишь специально отведенными резервациями (то же, что в США издавна вплоть до на- стоящего времени применяется к индейцам). Господство «белой расы», бесправие и унизительные ограничения для цветных являются откровенной, официальной программой партии, стоящей в настоящее время у власти в Южно- Африканском союзе. Разжигание расовой вражды между «белыми и цветными рабочими для отвлечения их от клас- совой борьбы приобретает здесь особенно гнусные формы. Факты, приведенные в книге Дж. Бергера «Бремя чер- ного человека» (J. Byrger, «The Black Man’s Burden», 3L., 1943), свидетельствуют, что во время войны против •фашистской Германии южно-африканские нацисты, стоя- щие в настоящее время у власти, требовали усиления политики дискриминации негров. Они уже не удовлетво- рялись многочисленными законами, направленными на то, чтобы держать местных рабочих в рабском послушании колонизаторам — законами о городской оседлости, о мя- тежных собраниях, законом о цветном барьере, об учени- честве и т. п. «Первое националистическое правитель- ство, — пишет Дж. Бергер, — вместе со своими лейборист- скими союзниками начало политику «цивилизованного» труда, поддерживая европейских неквалифицированных рабочих в правительственных, муниципальных и провин- циальных промышленных предприятиях. Эта поддержка 20
производилась за счет общего дохода, значительную часть» которого оплачивали сами негры; уплачивая налоги, они тем самым помогали правительству выдавать более вы- сокую зарплату «белым беднякам», заменившим этих же негров; получался заколдованный круг». Так создавалась система подкупа белых рабочих, со- здавалось привилегированное положение белых рабов,, особая разновидность рабочей аристократии по признаку цвета кожи среди колониальных неквалифицированных: рабочих. Делалось это с целью расколоть единый фронт классовой борьбы против капиталистического рабства. Белые рабочие отравлялись ядом расового шовинизма,, подчиняясь таким путем влиянию идеологии колониза- торов. Отношения же европейца-хозяина к негру-рабочему характеризуются в Южно-Африканском Союзе тем, что* негры-рабочие обязаны подписывать договор, которым: предусмотрено, что невыполнение приказа хозяина или на- рушение контракта негром считается уголовным преступ- лением. «В Южной Африке закон 1932 г. о туземных контрак- тах, но существу, превратил африканского сельскохозяй- ственного рабочего, работающего на помещика-европейца, в раба. По этому закону для того, чтобы перейти на ра- боту в другое место, батрак-африканец должен получить письменное разрешение от владельца фермы, где он ра- ботает. Нарушители этого закона подвергались строгому наказанию, и так как условия контракта, заключенного’ африканцем, были также обязательны для его детей, при- говор судьи относился ко всей семье в целом. Еще более обременительными были условия закона, легализую- щего устные контракты между помещиком и арендатором, хотя африканец должен был всегда получать письменное разрешение от помещика прежде, чем он мог от него уйти» *. Так же как и во времена официального существование рабства, в наши дни весь аппарат государственной властиг и в первую очередь буржуазный суд, буржуазное право,, направлены на укрепление фактически рабского положе- 1 Кумар Гошал, Народ в колониях, Изд-во иностр, лит., М.„ 1949, стр. 205. 27
мия коренного населения Южной Африки. С этой целью пускается в ход государственная система уголовных нака- заний и система налогообложения. «Одной из наиболее отвратительных форм вербовки .рабочей силы была система контрактов. Рисуя заманчи- вые картины великолепных условий труда, агенты-вербов- щики убеждали африканцев ставить свою подпись (или, вернее, отпечаток пальца) на контрактах, которые они не могли прочесть, но которые обязывали их работать в течение определенного времени. Всякое нарушение усло- вий контракта рассматривалось как уголовное преступле- ние, наказуемое штрафами в размере от месячной до «годовой (!) заработной платы и тюремным заключением ют одного до шести месяцев» ’. Системой налогового обло- жения, которая для негритянского населения составляла ’/з доходов всей семьи1 2, государство вынуждало негра итти в рабскую кабалу к белому хозяину. Государство, •в лице колониальных британских властей, и в наши дни выступает в роли агента белых рабовладельцев, органи- зует «судебную» расправу для защиты системы рабских форм эксплоатации негритянского населения, поставляет «насильственно, с помощью налогового грабежа, негров- рабов для современных рабовладельцев. Здесь Вильямс, «если бы захотел видеть, мог раскрыть многое по интере- сующей его проблеме. Но Вильямс обо всем этом молчит, не решаясь исследовать проблему ближе, чем на расстоя- нии столетия с лишним от современности. Молчит также Вильямс о роли христианских церквей •в укреплении и поддержке рабской эксплоатации. Как католическая церковь, так и протестанские церкви сопер- ничали между собой в стремлении помочь «своим» рабо- владельцам распространить власть над наибольшим коли- чеством колониальных рабов. Римский папа, католиче- ские монашеские ордена, миссионеры, инквизиция — весь -церковный аппарат католической церкви служил укрепле- нию власти испанцев, португальцев, французов над мест- ным населением. То же делало англиканское духовенство, протестантские голландские священники для английских, .американских, голландских колонизаторов-рабовладель- 1 Кумар Гошал, цит. соч., стр. 178—180. 2 Там же, стр. 180—181. 22.
цев. Колонизаторы пользовались услугами католических и иных миссионеров в целях прямых захватов цовых тер- риторий: . «Новый предлог для оправдания аннексии колоний был изобретен французами во время покорения Индо- Китая. В 1858 г. Франция заявила, что она должна нака- зать жителей Аннама за убийство французского миссио- нера. Против императора Аннама Ту Дуки была послана военная экспедиция, и он вынужден был отдать Франции три провинции Кохинхины» *. К северу от Кохинхины ле- жало прославленное королевство Камбоджа. Еще раз французы прибегли к заявлению, что там якобы убивают христиан, и Камбоджа была подчинена французскому протекторату»1 2. Так с благословения католической и протестантских церквей расширялась и укреплялась власть рабовладельцев-колонизаторов. Таким образом, на страже современного рабства стоят все силы реакции, в том числе и католическая церковь с ее разветвленным аппаратом пропаганды. Несмотря на все указанные недостатки, книга Виль- ямса раскрывает на историческом материале XVIII — XIX вв. корыстную узко классовую политику правящих классов Англии, проводившуюся под прикрытием высоко- парных «благородных» фраз, показывает, какому грабежу подвергалось население колоний и английские налого- плательщики в интересах рабовладельцев, и характери- зует один из самых мрачных колониальных источников индустриального развития Англии. В то же время эта книга является своеобразным доку- ментом эпохи, характеризующим облик современного зарубежного ученого, его интеллектуальное бессилие, не- возможность свободно исследовать даже прошлое своей страны, полное бесправие и упадок науки в капиталисти- ческом обществе. В этом двоякий интерес книги Вильямса для совет- ского читателя. А. Самойло. 1 Кумар Гошал, цит. соч., стр. 60. 2 Там же, стр. 60. 23

ГЛАВА I ВОЗНИКНОВЕНИЕ РАБСТВА НЕГРОВ Когда в 1492 г. Колумб в качестве представителя Ис- панской монархии открыл Новый Свет, он положил на- чало длительному и ожесточенному международному колониальному соперничеству, продолжающемуся до на- стоящего времени. Португалия — первая страна, вступив- шая на путь международной экспансии, — заявила пре- тензию на новые территории на том основании, что на них распространялось действие папской буллы 1455 г.,, разрешавшей ей обращать в рабство все языческие на- роды. Во избежание столкновения Испания и Португалия' решили прибегнуть к (третейскому суду, и в Качестве держав католических обратились к папе — шаг естествен- ный и логичный в век, когда притязания папы на уни- версальную власть еще не оспаривались ни правитель- ствами, ни отдельными лицами. После тщательного рассмотрения претензий обоих соперников папа издал в 1493 г. несколько булл, которыми устанавливалась демаркационная линия между колониальными владениями двух государств: восток отошел к Португалии, запад — к Испании. Однако Португалия была недовольна таким разделом, и в последующие годы обе стороны достигли более удовлетворительного компромисса в форме Торде- сильясского договора, которым решение папы подверглось пересмотру: Бразилия стала владением Португалии. Ни решение папы, ни официальный договор не были- обязательны для других держав и, действительно, были ими отвергнуты. Путешествие Кабота в Северную Аме- рику (1497 г.) было прямым ответом! Англии на этот раз- дел. Французский король Франциск I выразил свой про- тест в словах, ставших знаменитыми: «Солнце светит мне, как и другим. Я очень хотел бы видеть тот параграф* в завещании Адама, который лишает меня моей доли: 25
мирового наследия». Датский король отказался признать решение папы, поскольку дело касалось Ост-Индии. Сэр Вильям Сесиль, знаменитый государственный деятель елизаветинской эпохи, заявил, что папа не имеет права «давать и отбирать королевства по своему произволу». В 1580 г. английское правительство в противовес притя- заниям папы провозгласило принцип фактической окку- пации, как решающий признак суверенитета1. Поэтому, выражаясь языком той эпохи, «за чертой не было мира». Сущность спора, по словам одного из будущих губерна- торов Барбадоса, сводилась к тому, «будет ли повелите- лем Вест-Индии король английский или король француз- ский, — ибо испанский король не в состоянии будет долго удерживать ее...»2. Англия, Франция и даже Голландия начали выступать против пиренейской «оси», требуя сво- его места под солнцем. Негритянскому народу, хотя он и не заявлял таких претензий, тоже было определено его место — под знойным солнцем, на табачных, хлопковых и тростниковых плантациях Нового Света. Британские колониальные владения до 1776 г. можно подразделить на две основных категории. Первая — са- моснабжающееся многообразное хозяйство мелких фер- меров, живущих доходами от обработки земли. Вторая — это колонии, обладавшие благоприятными условиями для производства в широком масштабе важных видов сырья на экспорт. К первой категории относились север- ные колонии американского континента; ко второй — ко- лонии, производившие табак на континенте, и «сахарные» колонии на Караибских островах. В колониях второго ти- па и земля и капитал могли быть использованы лишь в том случае, если рабочая сила была несвободной 3, так как там требовался постоянный источник рабочей силы, при- чем! труд производителей должен был быть совместным или его следовало организовать как совместный. В таких колониях какой-нибудь массачусетский фермер с его резко выраженным индивидуализмом, представитель ин- тенсивного земледелия, в поте лица своего выжимающий жалкие доходы из скудной почвы, вынужден был усту- пить место дисциплинированным партиям рабочих, по- ставляемым крупным капиталом, который практиковал экстенсивное земледелие и производство в широком мас- штабе. , 26
Для караибских колоний выход из трудностей, воз- никавших вследствие .распыления рабочей силы и широ- кого распространения мелкого фермерства, был найден в установлении рабства. В этом отношении характерна ранняя история Джорджии. Здесь плантаторы, которым запрещено было пользоваться рабским трудом, — причем преследовавшие их «контролеры» сами нередко владели рабами в других колониях, — заявляли, что они постав- лены в положение людей, которым приказано ходить со связанными руками и ногами. И джорджийские маги- страты до тех пор поднимали тост за «единое на- потребу», т. е. за рабство, пока запрет рабского труда не был отменен4. Этот «гнусный источник» 5 стал эконо- мическим институтом первейшего значения. В древней Греции рабство было основой экономики; рабство создало Римскую империю. В новейшие времена благодаря раб- ству явилась возможность снабжать западный мир саха- ром. Раб производил хлопок, который способствовал раз- витию современного капитализма. Рабство вызвало к жизни американский Юг и Караибские острова. Превосходство свободного наемного труда над раб- ским и в экономическом отношении очевидно даже для рабовладельца. Раб отдает свой труд против воли, это труд неумелый, неквалифицированный6. При прочих рав- ных условиях предпочтителен труд свободных людей. Но на ранних стадиях колониального развития эти прочие условия не равны с условиями позднейшего времени. Когда вводится рабство^ оно вводится не в силу выбора между рабствам и свободным трудом; возможности вы- бора не существует. «Причины рабства — не моральные, а экономические;, дело не в пороке и добродетели, а в производстве»7. При ограниченном населении Европы XVI в. Новый Свет лишен был возможности получать столько свободных рабочих, сколько их требовалось для производства в широком масштабе различных видов сырья — сахара, табака и хлопка. Это могло быть достиг- нуто трудом рабов, и чтобы получить рабов, европейцы использовали сначала коренное население, а затем на- роды Африки. В известных условиях рабство имело некоторые эко- номические преимущества перед свободным трудом. При возделывании таких культур, как сахарный тростник, 27
хлопок и табак, когда издержки производства значи- тельно сокращаются благодаря широким масштабам про- изводства, рабовладелец, с его крупным производством, располагавший организованной партией рабов, мог более выгодно использовать землю, чем мелкий фермер или крестьянин-собственник. При разведении таких культур огромные прибыли позволяли легко покрывать издержки на малопроизводительный рабский труд 8. В тех отраслях хозяйства, где требуемые знания несложны и сводятся в основном лишь к простейшим навыкам, важная задача — обеспечить постоянный приток рабочей силы и совмест- ный труд большого количества работников; так возни- кает рабство, которое существует до тех пор, пока в ре- зультате ввоза все новых рабов и естественного прироста население достигает высокой степени плотности, и сво- бодной земли больше не остается. Когда эта стадия достигнута, производительные и непроизводительные из- держки на рабский труд в форме стоимости и содержа- ния рабов начинают превышать стоимость труда наем- ных рабочих. «Рабский труд является более дорогим, чем свободный, если свободный труд может быть обеспечен в изобилии» 9. С точки зрения производства величайший недостаток рабского труда заключается в том, что применение его способствует быстрому истощению почвы. Рабочую силу’, стоящую на низком социальном уровне, покорную и де- шевую, можно держать в подчинении лишь при система- тической деградации ее и сознательном стремлении к подавлению в ней всякого умственного развития; поэтому севооборот и земледелие на научной основе чужды хозяй- ству, основанному на рабском труде. Как писал Джеф- ферсон о Виргинии, «купить акр новой земли здесь де- шевле, чем удобрить акр старой» 10. Плантатор-рабовла- делец, по распространенному на Юге колоритному выражению, является «убийцей земли». Неограниченное количество плодородной почвы может восполнять этот серьезный дефект рабства и на время отодвигать его по- следствия. Экспансия становится необходимостью для общества, покоящегося на рабстве, рабовладение требует новых и новых завоеваний От Виргинии и Мериленда до Каролины, Джорджии, Техаса и Среднего Запада, от Барбадоса до Ямайки, Сан-Доминго и Кубы — везде 28
господствовала одна и та же неумолимая логика. Это были гонки с эстафетой. Кто стартовал первым, тот пере- давал жезл другому, разумеется против воли, а затем уныло плелся позади. Рабство на Караибских островах слишком тесно свя- зывали с рабством негров.. Таким образом экономиче- скому, по сути, явлению была придана расовая окраска. Рабство не родилось из расизма, скорее можно сказать, что расизм явился следствием рабства. В Новом Свете существовали белые, коричневые, черные и желтые рабы — католики, протестанты и язычники. Первыми жертвами работорговли и рабского труда, возникших в Новом Свете, были не негры, а индейцы. Но индейцы не выдерживали бремени чрезмерного труда, которого от них требовали, и вследствие недостаточного питания, эпидемий, занесенных белыми людьми, и неуме- ния примениться к новым условиям быстро погибали. Они привыкли к вольной жизни, и их организм и свойства характера плохо приспосабливались к суровому режиму рабства на плантациях. «Подчинить индейца условиям жизни на рудниках, однообразному, нездоровому и тя- желому труду, лишить его связи с родом, религиозного ритуала... значило отнять у него весь смысл жизни... по- работить не только его тело, но и живущий в нем дух коллективизма» 12. Как гласит предание, индейский вождь Хатуэй, при- сужденный к смертной казни за сопротивление захват- чикам, упорно отказывался принять христианскую веру как средство спасения души, узнав, что в рай надеются попасть и его палачи. Этот индейский вождь оказался подлинным выразителем отношения индейцев того вре- мени к своим новым повелителям. Англия и Франция подражали в своих колониях ис- панской практике порабощения индейцев, с той разницей, что испанская корона делала некоторые, хотя и безре- зультатные, попытки ограничить рабство, распространяя его лишь на тех индейцев, которые отказывались принять христианство, и на воинственных карибов, под тем бла- говидным предлогом, что это были людоеды. Но пора- бощение индейцев никогда не принимало широких раз- меров в британских владениях. В колониях Новой Англии рабы-индейцы были невыгодным товаром, да и всякого 29
рода рабство считалось невыгодным, поскольку оно не соответствовало разнообразным формам земледелия, прак- тиковавшимся в этих колониях. Кроме того, раб-индеец был малопроизводительной рабочей силой. Испанцы на- ходили, что один негр стоит четырех индейцев13. Один видный чиновник на Эспаньоле настаивал в 1518 г. на разрешении ввозить негров, «эту сильную, привычную к ТРУДУ расу, вместо коренного населения, настолько сла- бого, что его можно употреблять только для труда, не требующего большой выносливости, — например, для ухода за маисовыми полями или фермами» 14. Будущие основные культуры Нового Света, сахар и хлопок, тре- бовали сильных рабочих, и слабого индейца надо было заменить крепким «хлопковым негром» (термин, подоб- ный термину «сахарный мул», 'возникшему в Луизиане, где для сахарного производства требовались сильные мулы). Цены на индейских рабов были значительно ниже, чем существовавшие в том же месте и в то же время цены на негров 15. Кроме того, индейское население было не очень мно- гочисленным, а источники рабочей силы в Африке были неистощимы. Поэтому в Африке похищали негров, чтобы заставлять их обрабатывать землю, украденную в Америке у индейцев. Путешествия принца Генриха Мо- реплавателя дополнили путешествия Колумба, а история Западной Африки стала дополнением к истории Вест- Индии. Но негр не сразу сменил индейца: ему предшествовал бедняк-белый. Эти белые слуги были самых разнообраз- ных типов. Были так называемые «законтрактованные слуги», получившие это прозвище вследствие того, что перед отъездом из метрополии они подписывали юриди- чески оформленный контракт, которым закабалялись на определенный срок в счет оплаты их проезда. Были и дру- гие, известные под именем «redemptioners» *, которые договаривались с капитаном судна заплатить за свой проезд по прибытии или через определенное время после прибытия; если они не в состоянии были уплатить тре- буемую сумму, капитан продавал их тому, кто давал более высокую цену. Еще одну категорию составляли * От. слова «redemption» — выкуп, освобождение. — Прим. ред. 30
осужденные, высланные по решению правительства мет- рополии для службы в течение определенного срока. Эта эмиграция соответствовала теориям меркантили- стов, которые энергично доказывали необходимость при- ложения сил бедноты к полезному и нужному труду и стояли за эмиграцию, добровольную или принудительную,, ибо она снижает процент бедноты и обещает более или менее выгодные занятия за границей бродягам и «бездель- никам» метрополии. «Кабальная служба была порождена двумя различными,. но дополняющими друг друга си- лами: положительной — притягивающей силой Нового- Света и отрицательной — отталкивающей силой Ста- рого» 16. В докладной записке, представленной Якову I в 1606 г., Бэкон доказывает, что посредством эмиграции’ Англия может «выиграть вдвойне», избавившись от неко- торых элементов в метрополии и с выгодой использовав, их в колониях 17. Эта временная служба на первых порах не означала; перехода в более «низкое» состояние или деградации. Многие из слуг были манориальные держатели, бежав- шие от обременительных притеснений феодальной си- стемы, ирландцы, искавшие избавления от гнета лендлор- дов и епископов, немцы, бежавшие от опустошений Тридцатилетней войны. Они «принесли с собой жгучую жажду земли, пламенную страсть к независимости. Они стремились в те края, где человек мог быть свободным,, их воображение воспламенялось распространявшимися у них на родине заманчивыми описаниями жизни в этих: странах18. Началась регулярная торговля законтрактованными слугами. В период между 1654 и 1685 гг. из одного Бри- столя их выехало 10 тыс., главным образом в Вест-Индию и Виргинию 1э. В 1683 г. белые рабы составляли одну ше- стую часть всего населения Виргинии. На протяже- нии XVIII в. две трети иммигрантов в Пенсильвании составляли белые слуги; за четыре года в одну лишь Фи- ладельфию прибыло их 25 тыс. По приблизительному под- счету к этой категории принадлежало более 250 тыс. че- ловек, эмигрировавших в течение колониального пе- риода20; по всей вероятности, они составляли половину всех английских иммигрантов. Большинство направлялось- в колонии Центральной Америки21. 31
Когда к делу примешалась коммерческая спекуляция, оно начало приобретать преступный характер. Всячески поощрялись похищения людей, ставшие в таких городах, как Лондон и Бристоль, обычным явлением. Взрослых спаивали, детей заманивали сладостями. Похитителей на- зывали «духами»; их определяли как людей, которые «хватают женщин, мужчин и детей и продают их на ко- рабли для перевозки за океан». Соблазны, которыми иску- шали неопытных и легковерных, имели такую притяга- тельную силу, что, как жаловался бристольский мэр, мужья решались бросать своих жен, жены — мужей и уче- ники — хозяев; преступники, разыскиваемые полицией, находили на кораблях убежище от карающей руки за- кона 22. Волна эмиграции из Германии вызвала к жизни ремесло агентов-вербовщиков, разъезжавших вверх и вниз по долине Рейна, посещавших феодальные поместья и убеждавших крестьян продавать свои пожитки и эми- грировать в Америку; подобного рода агенты получали комиссию за каждого эмигранта 23. Много писалось о мошеннических трюках, которыми не брезгали эти агенты24. Но какую бы роль ни играл в этих делах обман, не подлежит сомнению, что-«подлин- ная причина переселенческой лихорадки крылась в нездо- ровых политических и экономических условиях... Нужда и гнет, характеризовавшие обстановку в мелких герман- ских государствах, в гораздо большей степени содейство- вали развитию эмиграции, чем самые гнусные вербов- щики» 25. Другой постоянный источник «белой» рабочей силы составляли ссыльные. Суровые законы феодальной Англии различали триста видов уголовных преступлений. К ти- пичным преступлениям, караемым повешением, относи- лись: карманная кража более чем на 1 шиллинг; кража в лавке вещи стоимостью до 5 шиллингов; кража лошади или овцы; убийство кролика на помещичьей земле26. К преступлениям, караемым ссылкой на каторгу, причис- лялись кража одежды, нанесение увечий скоту или убий- ство скота, поджог хлебных скирд, сопротивление тамо- женным чиновникам при сборе пошлин. В 1667 г. была подана петиция, ходатайствующая о замене смертной казни ссылкой для женщины, осужденной за кражу вещей стоимостью в 3 шилл. 4 пенса27. В 1745 г. ссылкой на 32
каторгу каралась кража серебряной ложки и золотых ча- сов28. Трудно удержаться от вывода, что между этими законами и потребностью в рабочей силе на плантациях существовала некоторая связь, и удивительным представ- ляется скорее то, что количество людей, кончавших свою жизнь в колониях, было еще относительно невелико. В новой стране проблема рабочих рук имеет первосте- пенное значение, и труд ссыльных являлся бесплатным подарком правительства, избавлявшим колонистов от расходов на ввоз рабочих29. Губернатор Виргинии в 1611 г. охотно принял помилованных преступников, осуж- денных на смертную казнь, находя, что это «хорошее средство снабжать нас людьми — и не всегда наихудшего сорта» 30. В период политической смуты и гражданской войны в Англии между 1640 и 1740 гг. приток рабочей силы из метрополии увеличился. Политические и религиозные нонконформисты расплачивались за свои еретические взгляды ссылкой, обычно на «сахарные» острова. Такова была участь многих ирландцев, арестованных Кромвелем и сосланных в Вест-Индию3*. Этой политики держались так упорно, что в английском языке появился новый гла- гол «to barbado» (сослать на Барбадос) Ч Монсеррат стал главным образом ирландской колонией83, н ирландский жаргон еще и сейчас часто слышится во многих районах британской Вест-Индии. Но ирландцы были плохими слугами. Они ненавидели англичан, всегда были готовы помочь врагам Англии, и во время восстания на Подвет- ренных островах в 1689 г.34 мы уже можем видеть приз- наки того жгучего негодования, которое дало Вашингтону немало его лучших солдат35. Побежденные Кромвелем шотландцы разделили участь ирландцев, и на выходцев из Шотландии стали смотреть, как на «обычных работ- ников и солдат во многих странах за океаном» 36. Рели- гиозная нетерпимость также была одной из причин при- тока рабочей силы на плантации. В 1661 г. решено было сослать квакеров, в третий раз отказавшихся принести присягу; по декрету, вышедшему в 1664 г., лица старше 16 лет, в третий раз замеченные в том, что они собираются группами по пять человек или больше под предлогом це- лей религиозного характера, карались ссылкой на любую плантацию, за исключением Виргинии и Новой Англии, 3 Э. Вильямс 33
или штрафом в 100 ф. ст. Многие из сторонников Мон- маута * были сосланы на Барбадос, где они должны были отслужить в качестве слуг десять лет. Узников целыми партиями дарили придворным фаворитам, наживавшим на торговле ими немалую прибыль, в которой, говорят, имела свою долю даже королева 37. Подобная политика проводилась вплоть до якобитских восстаний XVIII в. **. Когда мы читаем о том, в каких условиях перевозились эти белые слуги, ужасы переезда встают перед нами в их истинном свете. Эмигрантов грузили, как грузят сельди. Каждому белому слуге предоставлялась койка в два фута шириной и шесть футов длиной 38. Суденышки были тес- ными, путь далеким, пища, за отсутствием холодильни- ков, портилась, болезни становились неизбежными спут- никами путешествия. В одной петиции, поданной в парламент в 1659 г., рассказывается, что семьдесят два че- ловека кабальных слуг были- заперты в трюме на все время путешествия, то есть на пять с половиной недель, среди ло- шадей, «так что от жары и испарений под тропиками душа у них расставалась с телом» 39. Система эта была неиз- бежно связана с злоупотреблениями; корабли, перевозив- шие эмигрантов, были, по отзывам современников, настоя- щими могилами заживо погребенных, являвшими страшные картины человеческих страданий 40. Но и для свободных пассажиров условия в те времена были немно- гим лучше. Перевозка кабальных слуг и ссыльных стала в Англии важной отраслью капиталовложений. Когда в 1661 г. была создана колониальная палата, в числе ее обязан- ностей не последнее место занимал контроль над торгов- лей кабальными слугами. В 1664 г. была назначена комиссия под председательством брата короля для обсле- дования условий перевозки кабальных слуг. В 1670 г. парламент отверг законопроект, налагавший запрет на ссылку английских заключенных в Америку; точно так же не прошел законопроект, направленный против похище- * Герцог Монмаут, Джемс Скотт (1649—1685)—руководитель восстания протестантов (1685), подавленного королем Яковом II Стюартом. — Прим. ред. ** Якобиты — название партии сторонников короля Якова 1Г Стюарта, изгнанного из Англии в результате «славной революции» 1688 г. Восстания якобитов, центром которых являлась Шотландия, происходили в 1715 и 1745 гг. — Прим. ред. 34
ния детей. При ссылке уголовных преступников целаяв иерархия, начиная от секретарей суда и самих судей и кончая тюремщиками, настаивала на получении своей; доли прибыли41. Высказывалось мнение, что плантаторы: предпочитали рабов-негров из сочувствия к своим сооте- чественникам Ч Но мы не находим и следа этого сочувг ствия в источниках того времени, по крайней мере, по- скольку дело касалось плантационных колоний и произ- водства на рынок. Попытки организовать регистрацию^ эмигрантов-слуг и установить какой-то порядок их пере- возки, — что означало бы полное юридическое признание самой системы, —отклонялись. Но практически все вид- ные купцы и государственные чиновники участвовали в торговле кабальными слугами и ссыльными. Наказа- нием за похищение людей было выставление у позорного’ столба, но при этом зрителям не разрешалось бросать- в осужденных камнями или какими-либо другими пред- метами. Поскольку существовало какое-то противодей- ствие этой практике похищения людей, оно исходило’ исключительно от масс. На улицах Лондона достаточно было показать пальцем на какую-нибудь женщину и назвать ее «духом», чтобы вызвать взрыв общественного негодования. Такова была обстановка в Англии, когда Джефрейс * явился в Бристоль во время своей поездки на запад,, чтобы окончательно ликвидировать мятеж Монмаута. Потомству Джефрейс рисуется «мясником», тираническим представителем короля-деспота, и в хрестоматиях о его экспедиции пишут, как о «кровавом судилище». Но это судилище отличалось одной положительной чертой: Дже- фрейс заявил, что явился в Бристоль с метлой, чтобы очи- стить город, и с* особенным ожесточением преследовал похитителей, занимавших высшие муниципальные долж- ности. Для судей и купцов стало привычным делом допу- скать всякие натяжки в истолковании закона с целью увеличить число уголовных преступников, которых можно было бы ссылать на принадлежавшие им в Вест-Индии тростниковые плантаций. Они запугивали мелких право- ♦ Джордж Джефрейс (1648—1689)—прославившийся своей жестокостью лорд-канцлер Англии, служивший орудием короля Якова II Стюарта при проведении наиболее реакционных мероприя- тий его правления. — Прим. ред.
нарушителей угрозой виселицы и доводили их до того, что те умоляли суд сослать их на каторгу. Джефрейс застал мэра в полном одеянии — в алой мантии с ме- хом, — готовым приговорить мелкого воришку к ссылке на Ямайку, и заставил его к 'великому изумлению почтен- ных бристольских граждан сесть на скамью подсудимых Как обыкновенного уголовного преступника и ответить, признает ли он себя виновным. Характерна обвинительная речь Джефрейса, в которой он назвал мэра мошенником и похитителем людей. Мэр был приговорен к штрафу в тысячу фунтов, но купцы отделались унижением и пере- житым ими чувством страха; они не лишились ничего — их доходы остались неприкосновенными 43. Оскорбления, которыми Джефрейс осыпал судью, не- которые пытались, объяснить тем, что он был в нетрезвом состоянии или не в своем уме 44. Но возможно, что эта атака была выражением полного переворота, происшед- шего во взглядах меркантилистов на эмиграцию, что яви- ' лось, в свою очередь, .результатом внутреннего развития самой Британии. В конце XVII в. центр тяжести эконо- мической политики перешел от накопления драгоценных металлов к развитию промышленности внутри страны, к росту спроса на рабочие руки, к поощрению экспорта. Меркантилисты доказывали, что лучшим способом сокра- тить издержки производства — и тем самым достичь успеха в конкуренции с другими странами — Является установление низкой заработной платы, а такая возмож- ность могла быть обеспечена наличием многочисленного населения. Боязнь перенаселения, характерная для на- чала XVII в., сменилась в середине того же столетия беспокойством вследствие слабого прироста населения. Главная предпосылка освоения колоний — эмиграция из метрополии — теперь противоречила идее, что националь- ные интересы требуют роста населения на родине. В этом Свете необычный гуманизм Джефрейса кажется менее ' странным; очевидно, он объясняется скорее экономиче- скими, чем моральными соображениями. Патроны Дже- фрейса — королевская семья — уже обещали свое покро- вительство «Королевской африканской компании» и ^торговле рабами-неграми. В поисках избыточного насе- ления, необходимого для колонизации владений в Новом Свете, англичане обратили свои взоры к Африке, и 36
к 1680 г. они уже пришли к заключению (по опыту на Барбадосе), что африканцы в большей мере, чем евро- пейцы, удовлетворяют потребностям производства. Положение кабальных слуг в колониях постепенна ухудшалось. Служба, вначале означавшая свободные личные отношения, основанные на добровольном кон- тракте, ограниченные определенным сроком и представ- лявшие собой плату за проезд и содержание, постепенно' превращалась в отношения собственности, означавшие- 'более или менее полную власть на весь период службы над телом и свободой данного лица, которое становилось, как бы вещью45. Эддис писал накануне революции, что слуги стонут «под игом, которое хуже египетского»46. В Мэриленде положение слуг в некоторых отношениях приближалось к положению рабов47. О Пенсильвании, говорили, что «кабальные слуги, ... — независимо от того,, что в некоторых отдельных случаях с ними обращались хорошо, что они могли вступить в эти отношения добро- вольно, — однажды попав под ярмо, становились на опре- деленный период времени рабами»48. На тростниковых плантациях Барбадоса они «обслуживают мельницы и печи или копают землю под палящими лучами тропиче- ского солнца; несмотря на тяжелую работу, им нечего есть, кроме картофеля, нечего пить, кроме грязной воды; их продают и покупают, они переходят от одного план- татора к другому, их описывают за долги их владельцев, как лошадей или волов, их, словно мошенников, бичуют плетьми на особых пунктах, для удовольствия хозяев; они спят в хлевах, в которых в Англии не поместили бы даже свиней...»49. Все свидетельства неопровержимо показы- вают, что условия, в которых «белые рабы доставлялись на Барбадос и жили на этом острове, были, как правило,, тяжелыми, в некоторых случаях ужасными и, в общем,, позорящими имя англичанина»50. Выражали надежду,, что слуги-белые будут избавлены от плети, которой так щедро угощали негров51. Но в действительности судьба не была к ним столь благосклонна. Так как они контрак- товались на определенный период, плантатор был менее заинтересован в их благополучии, чем в благополучии: негров, которые были слугами пожизненно и, следова- тельно, являлись «наиболее полезной принадлежностью»- плантации52. Плантаторы считали своих слуг «белым 37
сбродом» и ставили их на одну доску с неграми. «Ни и одной из колоний нельзя было и никогда нельзя будет произвести значительные улучшения без снабжения их рабочей силой—белыми и неграми, — заявил монсеррат- ский совет в 1680 г. 53. Дефо открыто говорит, что белый слуга был рабом-54. Правда, с точки зрении закона он не был рабом. Потеря свободы была ограничена определенным сроком, в то время как негр становился рабом на всю жизнь. Поло- жение слуги не распространялось на его потомство, дети же, рожденные негритянкой-рабыней, сами становились рабами. Хозяин никогда не имел такой абсолютной власти над личностью своего слуги, какую он имел над своим рабом. Слуга обладал определенными правами, правда ограниченными, но признанными законом и оформлен- ными договором. Например, он пользовался ограничен- ным правом собственности. В действующем законода- тельстве понятие о слуге, как о части имущества, ни- когда не выходило за рамки понятия «движимое иму- щество» и не включалось в понятие недвижимости. Коло- ниальные законы охраняли это строгое различие и в то же время сурово карали браки между людьми разных рас. Слуга мог надеяться, что, отбыв срок службы, он получит (клочок земли, хотя это не было юридическим пра- вом 55 и в /каждой колонии условия в этом отношении были различными. Крепостной в Европе мог, таким обра- зом, надеяться, что он в близком будущем получит в Аме- рике свободу, которой лишало его положение виллана. Освободившиеся слуги превращались в мелких фермеров- йоменов. Они образовывали демократическую прослойку в обществе, где тон задавали крупные плантаторы-ари- стократы, и становились пионерами экспансии на Запад. Вот почему Джефферсон в Америке и Сако на Кубе вы- сказывались за ввоз европейских слуг вместо африкан- ских рабов, — это, по их словам, создавало тенденцию к развитию «демократии, а не аристократии» 56. Однако институт «белых слуг» имел для промышлен- ности свои серьезные минусы. Постлетуайт, ярый меркан- тилист, доказывал, что при наличии белых рабочих в ко- лониях возникает соперничество с метрополией в области Производства. Лучшее черные рабы на плантациях, чем 38
белые рабочие в промышленности, — наличие последних усиливает стремление к независимостиб7. Кроме того, снабжение белыми рабочими становилось все более за- труднительным, и потребности плантаций не покрывались наличным количеством ссыльных. В довершение всего торговцы вовлекались в неприятные дорогостоящие тяжбы; многие заявляли о своей готовности эмигрировать, забирали в виде аванса одежду и продовольствие, а затем возбуждали дело о незаконном задержании58. Кабальные Слуги прибывали в достаточном количестве для замены тех, кто уже отслужил свой срок. Кроме того, с плантации белым было гораздо легче бежать, чем неграм, которые даже в случае получения свободы старались, в целях самозащиты, оставаться в тех местах, где их хорошо знали и где у них было меньше оснований опасаться, что они будут пойманы как бродяги или беглые рабы. Отслу- жив положенный срок, белый рассчитывал получить землю; негр же не мог на это надеяться. Расовые раз- личия были удобным предлогом для того, чтобы оправ- дать использование негра в качестве раба, подвести под рабство соответствующую теорию, добиться от негра ме- ханического повиновения, как от вола или лошади, требо- вать той покорности, того полного морального и интеллек- туального подчинения, которые делают возможным раб- ский труд. Наконец — и это было> решающим фактором — раб-негр был дешевле. За те деньги, за которые белый слуга поступал в кабалу на десять лет, можно было купить негра на всю жизнь69. Как заявил губернатор Барбадоса, барбадосские плантаторы на опыте убедились, что «труд трех черных лучше и дешевле, чем труд одного белого» 60. Но опыт, приобретенный в торговле белыми, оказался весьма ценным для работорговцев. Похищение людей в Африке не было сопряжено с такими трудностями, как в Англии. Капитаны кораблей руководствовались накоп- ленным опытом, применяя его в новой сфере. БристЬль — центр торговли белыми слугами — стал одним из центров торговли неграми. Накопления, сделанные в одной обла- сти, использовались для финансирования другой. Кабала ’белых стала исторической базой, на которой было создано рабство негров. Надсмотрщик над уголовными преступ- 39
никами, работавшими на плантациях, легко справлялся с новой задачей — надзирать за рабами-неграми. Таково происхождение рабства негров. Причины его — экономические, а не расовые; дело было не в цвете кожи работника, а в дешевизне его труда. Труд раба- негра был значительно выгоднее, чем труд индейца или белого. «В каждом случае выживали наиболее приспособ- ленные. Рабский труд индейца и кабальный труд белого стушевались перед выносливостью и трудоспособностью негра»61. Все широко распространенные попытки объ- явить наружность негра, его волосы, цвет кожи, зубы и другие черты его внешности присущими «низшей расе» представляют собой лишь плоды более позднего стремле- ния подвести «научную» теорию под простой экономиче- ский факт: колонии нуждались в рабочей силе и обрати- лись к использованию труда негра, как самого дешевого- и выгодного. Это была не теория, а практический вывод из личного опыта плантаторов. Кабальный труд белых имеет огромное значение для понимания развития Нового Света и роли, которую играл в этом развитии негр. Понимание данного явления совер- шенно разрушает старый миф о том, будто белые не могли выносить напряженного физического труда в кли- матических условиях Нового Света и будто бы европей- ские власти лишь по этой единственной причине стали использовать труд африканцев. Этот довод не выдержи- вает критики. На Барбадосе белые выносили солнце свыше ста лет, а иммигрировавшие в Джорджию зальц- бургские жители с негодованием отрицали, что возделы- вание риса вредно отражается на их здоровье 62. Караиб- ские острова входят, конечно, в тропическую зону, но климат здесь ровнее тропического, температура редко поднимается выше 27°, хотя она остается равномерной в течение всего года, и острова овеваются мягкими вет- рами с юга. Здесь нет ничего похожего на невыносимо сырые августовские дни, характерные для некоторых районов Соединенных Штатов. Кроме того, только южная оконечность Флориды действительно принадлежит к тро- пической зоне, а между тем труд негров широко приме- нялся в Виргинии и в Каролине — во всех южных районах Соединенных Штатов, обладающих не более жарким климатом, чем южная Италия или Испания. Когда Уитни 40
изобрел свой джин *, выражалась надежда, что хлопок будет производиться свободными работниками на мелких, фермах, и такое производство действительно развилось63. Но там, где белый фермер вытеснялся, врагом его был не климат, а плантация, на которой применялась рабочая сила рабов, и фермеру приходилось уходить на Запад,, где он обосновывался до тех пор, пока дальнейшее рас- пространение плантационного хозяйства не заставляло> его снова начинать странствие. В 1857 г. работа на полях крайнего Юга и вся тяжелая работа под открытым небом в Новом Орлеане выполнялась белыми без каких-либо* вредных для них последствий. IB настоящее время, когда мы являемся свидетелями вытеснения негров белыми испольщиками на Юге и массового переселения негров с Юга в районы более холодного климата — Детройт, Нью- Йорк, Питсбург и другие промышленные центры Севе- ра, — мы не можем больше соглашаться с удобной теори- ей, будто негритянский труд применялся на рабовладель- ческих плантациях по той причине, что для организма белого человека климат здесь был слишком суров. Постоянная и упорная эмиграция бедняков-белых из Испании на Кубу, самый крайний форпост Испанского доминиона, характерна для испанской колониальной по- литики. В [кубинской истории существует поразительный контраст между ролью табака и сахара. Производство табака было основано на свободном труде мелких фер- меров, и земледелие носило интенсивный характер; про- изводство сахара возникло на основе экстенсивного земле- делия и рабского труда негров на крупных плантациях. Основное различие между свободной табачной промыш- ленностью Кубы и той же отраслью в Виргинии, основан- ной на рабском труде, заключается не в климате, а в экономической структуре районов 64. Белые с трудом пере- носили тропическую жару на Кубе и даже погибали от климата Барбадоса. Однако белый крестьянин-бедняк,, хибаро, все еще составляет основной тип населения в Порто-Рико. Аналогичные поселения белых сохранились, от самых ранних времен эмиграции до нашего времени на островах Караибского моря, на голландских островах. * Джин (gin)—сокращенное слово engine (машина) — ма- шина, удаляющая семена из хлопка. — Прим, ред. 41
Вест-Индии — Сабе и Сент-Мартене. В течение шести- десяти лет на Сент-Томасе живут французские коло- нисты— не только рыбаки, но и земледельцы, —образуя в настоящее время «самый обширный класс фермеров» на острове65. Словом, там, где тропическое земледелие сохраняло в качестве своей основы мелкие фермы, белые не только выживали, но и преуспевали. Еслн же белые исчезали, то в этом был повинен не климат, а вытеснение мелкой фермы крупной плантацией с ее потребностью чв широком и постоянном снабжении рабочей силой. Таким образом, климатическая теория происхождения •плантаций представляет собой лишь умствования, пред- назначенные для оправдания рабства. Это институт эко- номический. Климатическая теория «является составной частью идеологии, стремящейся доказать разумность и -естественность существующего социально-экономического порядка, а этот порядок, повидимому, всегда включает -существование расовой проблемы» 66. История Австралии помогает окончательно решитВ •рассматриваемую нами проблему. Почти половина этого острова-материка лежит в тропической зоне. В штате Куинсленд, входящем в эту зону, главной культурой является сахарный тростник. Когда начала развиваться сахарная промышленность, Австралия была поставлена перед выбором: «черная» или «белая» рабочая сила. Вначале возделывание сахара шло обычным путем — с помощью ввозимых с островов Тихого океана негров. Но после того, как возросла потребность в рабочей силе белых, в XX в. иммиграция негров была запрещена. В сахарной промышленности |Куинсленда в настоящее время применяется исключительно «белая» рабочая сила. «Куинсленд — единственный пример европейской колони- зации в широком масштабе на тропиках. Более того, он •являет нам картину многочисленного европейского насе- ления, несущего на себе все необходимые труды, начиная от самой черной работы и самого изнурительного физиче- ского труда до высших форм умственного труда» 67. Таким образом, рабство негров не имеет ничего об- щего с климатом. Причины его возникновения можно определить в немногих словах: на Караибских остро- вах — сахар, на материке — табак и хлопок. Изменения ® экономической структуре привели к соответствующим 42
изменениям в снабжении рабочей силой. Для производ- ства сахара, табака и хлопка требовались обширные плантации и целые армии дешевых рабочих, и, естест- венно, мелкая ферма, на которой работали бывшие белые кабальные слуги, не могла уцелеть. Табак на мелких фермах Барбадоса был заменен сахаром, требовавшим крупных плантаций. Рост сахарной промышленности на Караибских островах был сигналом к гигантской экспро- приации мелкого фермера. Барбадос в 1645 г. насчитывал 11 200 мелких белых фермеров и 5 680 рабов-негров; в 1667 г. здесь было 745 крупных плантаторов и 82 023 раба. В 1645 г. на острове существовало 18 300 белых, способных носить оружие, в 1667 г.— только 8 30068. Белые фермеры были вытеснены. Планта- торы продолжали делать приезжим заманчивые предло- жения, но- главную приманку — землю — они вскоре уже не моГли им предлагать. Белые рабочие предпочитали другие острова, где они могли надеяться на получение земли, Барбадосу, где было заранее известно, что они этой земли не получат69. Оказавшиеся в крайне затруд- нительном положении плантаторы предложили провести ряд законов, которые запретили бы землевладельцам, приобретение новой земли, заставили бы негров и слуг носить кисею, сфабрикованную на Барбадосе (что ска- зали бы на это английские меркантилисты!), с целью обеспечить работой белых бедняков, и запретили бы неграм обучаться ремеслу70. Губернатор Барбадоса в 1695 г. нарисовал мрачную картину условий жизни этих бывших слуг. Изнемогающие от голода и недостатка све- жих продуктов люди находятся в полной зависимости от хозяев, «с ними обращаются, как с собаками, и со* вре- менем это, без сомнения, приведет к тому, что отсюда уйдет все белое рабочее население». Нет ничего удиви- тельного в том, что массовое бегство белых продолжалось. Бедняки-белые начали свои скитания по Караибским островам с Барбадоса на Невис, на Антигву, затем в Гвиану и на Тринидад и наконец в Каролину. Везде их преследовала и разоряла одна и та же неумолимая экономическая сила — сахар, а в Каролине — хлопок, от которого они там были свободны только одно' столетие. Между 1672 и 1708 гг. численность белых на Невисе уменьшилась более чем на три пятых, а черное население 43
возросло в два с лишним раза. Между 1672 и 1727 гг. число мужчин-белых в Монсеррате уменьшилось более чем на две трети, а негритянское население за тот же период возросло более чем в одиннадцать раз71. «Чем больше их покупаешь', — говорили барбадосцы о своих рабах, — тем больше приобретаешь средств на то, чтобы еще поку- пать их, так как за полтора года они с божьей помощью отрабатывают свою стоимость»72. Король Сахар начал свою опустошительную работу, и вскоре цветущие посе- ления мелких фермеров уступили место обширным сахар- ным заводам, которые принадлежали клике «отсутствую- щих» магнатов капитала и обслуживались чужеземными рабочими. В плантаторском хозяйстве не было места для белых; владелец или надсмотрщик, на более богатых плантациях врач, в некоторых случаях члены их семей — этого было достаточно. Плантаторы, жившие постоянно в своих имениях, опасаясь растущей диспропорций1 между белыми и черными, провели законы, принуждавшие отсутствующих плантаторов под угрозой штрафа нани- мать белых слуг (Deficiency Laws). Но отсутствующие помещики предпочитали платить штраф. Это было торжество не географического фактора, как утверждают некоторые ученые73, а экономического. Жертвами стали африканские негры и мелкие фермеры — белые. Рост богатства немногих белых был столь же чрезмерным, как и рост нищеты и страданий многих чер- ных. Стоимость урожаев, снятых на Барбадосе за два- дцать месяцев, в 1650 г. составляла свыше 3 млн. ф. ст. 74, т. е. около 15 млн. ф. ст. в современной валюте. В 1666 г. богатство плантаторов Барбадоса по сравнению с тем вре- менем, когда на нем не возделывался сахарный тростник, возросло в 17 раз. «В 1643 г. здесь были невзрачные постройки, дома со скудной обстановкой, а в 1666 г. по- суда, драгоценности и домашняя утварь оценивались в 500 тыс. ф. ст., владения плантаторов были обширны и красивы, дома походили на замки, фабричные помещения и хижины негров казались с моря маленькими городами, защищаемыми замком»75. Цены на землю стали расти с головокружительной быстротой. Половина плантаций в 500 акров, стоившей в 1640 г. 400 ф. ст., продавалась в 1648 г. за 7 тыс. ф. ст.76. Имение некоего капитана Уотермена, протяжением в 800 акров, принадлежало 44
в течение некоторого времени не менее чем сорока- вла- дельцам 11. Все это происходило потому, что выращивание сахарного тростника было и осталось по преимуществу капиталистическим предприятием, требующим не только сельскохозяйственных операций, но и начальных стадий промышленной обработки. В одном отчете, относящемся к французским «сахарным» островам, говорится, что про- изводство десяти бочек сахара требует таких же расходов на вьючных животных, фабрики и оборудование, как и производство ста бочек78. Джеймс Найт, плантатор с Ямайки, утверждал, что для сахарной плантации тре- буется не менее 400 акров земли7Э. По словам Эдуарда Лонга, другого плантатора, написавшего историю того же острова, для разбивки небольшой плантации в 300 акров, производящей от 30 до 50 бочек сахара в год, требуется 5 тыс. ф. ст., а для создания плантации таких же размеров, но производящей 100 бочек сахара, — 14 тыс. ф. ст.80. В таком обществе могло быть только два класса — богатые плантаторы и угнетаемые рабы. Этот вывод становится еще более бесспорным, если мы обратимся к истории Виргинии, где основой планта- ционного хозяйства был не сахар, а табак. В начале XVII в. примерно две трети землевладельцев не имели ни рабов, ни кабальных слуг. Колония была сильна своим многочисленным белым фермерством. Положение ухуд- шилось, когда вследствие испанской конкуренции рынок для сбыта табака исчез, и виргинцы стали с яростью требовать принятия мер против «этих жалких английских плантаций на диких островах Вест-Индии», которые спо- собствовали тому, что большие количества испанского табака достигали Англии81. Тем не менее, несмотря на продолжавшееся падение цен, экспорт из Виргинии и Мэриленда между 1663 и 1699 гг. возрос более чем в шесть раз. Это объясняется просто: рабский труд негров удешевил стоимость производства. Рабы-негры, состав- лявшие в 1670 г. одну двадцатую населения, в 1730 г. уже составляли одну четверть его. «Рабство, бывшее в свое время незначительным фактором в экономической жизни колонии, стало основой, на которой зиждилась вся ее экономика». В Виргинии, в отличие от Барбадоса, еще находилось место для мелкого фермера, но обладание землей не. сулило ему никаких выгод, так как его' труд 45
не мог конкурировать с трудом рабов. Таким образом, виргинский крестьянин, подобно барбадосскому, был вы- теснен. «Виргиния превратилась tB страну хозяев и рабов. Ни для чего другого здесь места не было» 82. Вся последующая история Караибских островов пред- ставляет лишь завершение развития той же тенденции. На британских и французских островах эта тенденция развивалась быстрее, чем на испанских, где процесс этот начался лишь ,в наш век — тек дипломатии доллара. Мы были свидетелями того, как под властью американ- ского капитала Куба, Порто-Рико и Доминиканская рес- публика превратились в колоссальные сахарные заводы (хотя крупные плантации, в особенности на Кубе, име- лись здесь и при испанском режиме), принадлежащие иностранному капиталу и работающие при помощи при- текающей извне рабочей силы, по образцу предприятий Британской Вест-Индии. То обстоятельство, что этот процесс совершается на основе свободного труда и в но- минально независимых государствах (за исключением Порто-Рико), проливает свет на значение первоначаль- ного ввоза негритянской рабочей силы на Караибские острова как определенной фазы в истории плантаций. «Не столько плантационная система зависела от рабства, сколько рабство зависело от нее. Плантационная система составляла, так сказать, промышленную и социальную основу управления... между тем, как рабство опиралось на свод писаных законов, созданных специально для нее» 83. Там, где плантации не получили распространения, как, например, в табачной промышленности на Кубе, рабочая сила негров применялась редко, и преобладал труд белых. Либеральная часть кубинского населения всегда требовала запрещения работорговли и привлече- ния эмигрантов-европейцев. Представитель либералов Сако призывал к поощрению эмиграции «белых и сво- бодных рабочих из всех частей света, без различия нации, лишь бы они были способны к честному труду» 84. Но сахар нанес поражение Сако. Сахарная плантация, осно- вой которой являлся рабский труд, препятствовала в XIX в*, притоку белых на Кубу, точно так же как она положила предел иммиграции белых в XVII в. на Бар- бадос и в XVIII в. на Сан-Доминго. В Порто.-Рико, где 46
плантационное хозяйство развилось относительно поздно и где до установления американского режима сахар ни» когда не господствовал, как на других островах, над жизнью и мыслями населения, сохранился слой белых, крестьян-бедняков, и рабы-негры никогда не составляли более 14% населения85. После освобождения негров английские плантаторы- стали думать об иммиграции белых, даже преступников. Губернатор Британской Гвианы в 1845 г. в самых пылких; выражениях приветствовал португальских иммигрантов с острова Мадеры86. Но хотя приток португальцев был большим, что доказывается тем, что даже в настоящее время они составляют значительную прослойку населе- ния Тринидада и Британской Гвианы, они предпочитали занятие розничной торговлей работе на плантациях. Губернатор Ямайки был несколько более осторожен в своих взглядах на английских и ирландских иммигран- тов. Вспыхнули эпидемии, заработная плата была слиш- ком низка, эксперимент, в смысле немедленного увели- чения кадров трудящегося населения, мог оказаться полезным лишь частично; поэтому стихийная, беспоря- дочная иммиграция казалась нецелесообразной87. Евро- пейские иммигранты на острове Сан-Кристофер горько оплакивали свою судьбу и просили, чтобы им дали воз- можность вернуться домой. «Мы решительно ничего не имели бы против того, чтобы остаться на острове, честшт зарабатывая на свое пропитание, если бы климат был для нас приемлем, но, к сожалению, мы его не переносим».. Но не климат был причиной неудачи эксперимента. Рабство создало гибельную традицию: физический труд стал символом рабства и сферой деятельности негра. Первой мыслью раба-негра после освобождения было бежать с плантации, куда глаза глядят, и начать жизнь там, где была земля. Но отмена рабства не означала уничтожения сахарной плантации. Освобождение негров и непригодность белого рабочего к условиям труда на плантациях вернули владельца тростниковых плантаций к той позиции, в которой он оказался в XVII в. Он снова испытывал нужду в рабочей силе. В те времена он заме- нил индейцев белыми, а затем неграми. Теперь, лишив- шись своих негров, он обратился снова к белым, а потом к жителям Востока. Индия заменила Африку: между" 47
1833 и 1917 гг. на Тринидад было ввезено 145 тыс. инду- сов, а на Британскую Гвиану 238 тыс. То же самое про- исходило на других Караибских островах. В период между 1854 и 1883 гг. на остров Гваделупу привезли 39 тыс. индусов; между 1853 и 1924 гг. свыше 22 тыс. рабочих из Голландской Ост-Индии и 34 тыс. из Бри- танской Индии было доставлено на Голландскую Гвиану88. Куба ввиду нехватки негров начала применять' наряду с рабами-неграми законтрактованных китайских Кули 89, а после освобождения негров стала черпать рабо- чую силу на Гаити и в Британской Вест-Индии. В период Между 1913 и 1924 гг. Куба ввезла 217 тыс. рабочих с Гаити, Ямайки и Порто-Рико90. Таким образом, рабство негров было решением в определенной исторической обстановке проблемы труда для плантаций на Караибских островах. Сахар означал труд; в одни времена этот труд был рабским, в другие — номинально свободным; в одни периоды это был труд черных, в другие — труд белых, коричневых или желтых. Рабство отнюдь не означало в научном смысле неполно- ценности негров. Рабство было тем условием, без кото- рого пышный расцвет тростниковых плантаций на Ка- раибских островах в период между 1650 и 1850 гг. был бы невозможен.
ГЛАВА II РОСТ НЕГРИТЯНСКОЙ РАБОТОРГОВЛИ Рабы-негры были «двигательной силой западного мира» !. Рабство негров требовало торговли рабами-неграми. По- этому поддержка и улучшение торговли с Африкой были «крайне важны для Англии и принадлежащих ей план- таций» 2. До 1783 г. эта торговля оставалась кардинальной проблемой английской внешней политики. Первой английской экспедицией с целью покупки рабов было путешествие Джона Гаукинса в 1562 г. Как и многие авантюры елизаветинской эпохи, это была пиратская экспедиция, шедшая вразрез с третейским» решением па- пы от 1493 г., которое сделало Африку монопольным вла- дением португальцев. Захваченные рабы были проданы испанцами в Вест-Индию. Английская работорговля оста- валась беспорядочной и случайной до тех пор, пока на Караибских островах не появились британские колонии и не развилась сахарная промышленность. К 1660 г., когда кончились политические и социальные перевороты периода гражданской войны, Англия готова была сосредоточить свое внимание на работорговле, значение которой для ее сахарных и табачных колоний в Новом Свете начинало становиться ясным для всех. В соответствии с экономической политикой монархии Стюартов, работорговля была поручена монополистиче- ской «Королевской компании предпринимателей по торговле с Африкой», основанной в 1663 г. Граф Кларен- донский с характерны(м для той эпохи энтузиазмом утверждал, что компания «будет образцовой, способной развивать английскую торговлю наравне с любой другой компанией, включая Ост-Индскую» 3. Это оптимистическое предсказание не сбылось, главным образом вследствие убытков и разрушений, причиненных войной с Голлан- 4 Э. Вильямс 49
дней,— и в 1672 .г. была создана новая компания — «Ко- ролевская африканская компания». Между тем политика монополии оставалась попреж- нему в силе, вызывая решительное сопротивление с двух сторон: купцы во всех внешних портах боролись против монополии капитала; плантаторы в колониях требовали свободной торговли неграми столь же шумно и с такой же энергией, с какой сто пятьдесят лет спустя они сопротив- лялись свободной торговле сахарам. Теоретики меркан- тилизма разошлись во мнениях по этому вопросу. Пост- летуайт, самый плодовитый из писателей-меркантилистов, стоял за компанию и ничего кроме нее не признавал 4. Джошуа Джи подчеркивал преимущества частной тор- говли — бережливость и хорошее управление 5. Давенант, один из наиболее способных экономистов и финансистов своей эпохи, сначала был противником монополии6, но впоследствии изменил свое мнение, ссылаясь на то, что другие страны находили необходимым ввести у себя орга- низационные компании и что компания «заменит акаде- мию, ибо ознакомит множество людей со всеми сторонами различных отраслей африканской торговли» 7. Доводы против монополии были в сжатой форме изло- жены свободными торговцами, или контрабандистами (in- terlopers), как их тогда называли, в докладной записке, направленной в Торговую палату в 1711 г. Монополия, по их мнению, означала, что закупка английскими пред- принимателями товаров для перепродажи их на африкан- ском побережье, надзор за судами, обслуживающими ра- боторговцев, продажа негров на плантации, импорт товаров с плантаций — «весь этот великий круговорот торговли и судоходства», от которого прямо или косвенно зависит существование многих тысяч людей, будет нахо- диться под контролем одной единственной компании8. Плантаторы, со своей стороны, жаловались на низкое качество, высокие цены и нерегулярность поставок и от- казывались выплачивать свои долги компании9. Работорговля была не единственной областью, в кото- рой велась борьба против монополии. Монополия была неприятным словом, вызывавшим воспоминания о поли- тической тирании Карла I, хотя ни один «фритредер» той эпохи не мог предвидеть, что через сто пятьдесят лет, когда это слово будет ассоциироваться с экономической 50
тиранией владельцев сахарных плантаций в Вест-Индии, оно будет вызывать еще более отвратительные представ- ления. Но в последнем десятилетии XVII в. направление экономического развития решительно не благоприятство- вало победе монополии. В 1672 г. открылась свободная торговля на Балтийском море, и с монополией Эстлянд- ской компании было покончено. Одним из самых важных последствий «славной революции» 1688 г. и изгнания Стюартов является тот толчок, который был с этого мо- мента дан развитию принципа свободной торговли. В 1698 г. «Королевская африканская компания» лиши- лась своей монополии, и право свободной торговли рабами было признано одним из основных и естественных прав англичан. В том же году была упразднена монополия на экспорт текстильных товаров, находившаяся в руках ком- пании «Торговые предприниматели Лондона», а год спустя была ликвидирована монополия «Московской компании», и торговля с Россией была объявлена свободной. Свобода, предоставленная работорговцам, имела только одно от- личие от свободы в других отраслях торговли, касавшееся характера товара, которым они торговали. Этим товаром был человек. «Королевская африканская компания» была бессильна против конкуренции свободной торговли. Вскоре она обан- кротилась и обратилась к парламенту за субсидией. В 1731 г. она отказалась от торговли рабами и занялась торговлей слоновой костью и золотом. В 1750 г. была соз- дана новая организация под названием «Компания купцов по торговле с Африкой» с девятью директорами во главе— по три от Лондона, Бристоля и Ливерпуля. Из торговцев рабами, зарегистрированных в 1755 г., 237 были жите- лями Бристоля, 147 — Лондона и 89 — Ливерпуля 10. С открытием свободной торговли и возросшим спросом со стороны сахарных плантаций размеры английской рабо- торговли увеличились в громадной степени. «Королевская африканская компания» в период между 1680 и 1686 гг. перевозила в среднем 5 тыс. рабов в год п. За первые де- вять лет свободной торговли один только Бристоль перевез на тростниковые плантации 160 950 негров12. Из англий- ских портов в Африку в 1760 г. вышло 146 кораблей, вмещавших до 36 тыс. рабов 13; в 1771 г. число кораблей возросло до 190, число рабов — до 47 тыс.14. Число пере- 4* 51
возок на Ямайку с 1700 до 1786 г. достигло цифры 610 тыс., и было подсчитано, что общее количество рабов, привезенных во все английские колонии за период между 1680 и 1786 гг., превышало два миллиона 15. Однако работорговля была не только средством’ к до- стижению цели; это была и сама цель. Английские рабо- торговцы снабжали необходимой рабочей силой не только свои плантации, но и плантации своих конкурентов. Эти услуги иностранцам противоречили как здравому смыслу, так и строгому меркантилизму; поскольку, однако, сбыт рабов иностранцам касался испанских колоний, эта тор- говля имела некоторые основания. В отношении ввоза рабов Испания вплоть до XIX в. зависела от иностранцев, ибо она испытывала постоянный недостаток капиталов и необходимых для работорговли товаров. Привилегия снаб- жения рабами испанских колоний, так называемое «аси- енто», стала одним из лакомых кусков, за которыми охо- тилась и за которые ожесточенно боролась международ- ная дипломатия. Английские меркантилисты защищали торговлю с испанскими колониями как неграми, так и предметами производства, легальную или нелегальную, но в их главах безусловно ценную по той причине, что Испа- ния платила золотом, и таким образом в Англии увели- чивался золотой запас. Что касается снабжения рабами французских колоний, то здесь подобных оправданий не было. В этой области существовало явное противоречие между интересами английских работорговцев и англий- ских плантаторов, точно так же как экспорт английских машин после 1825 г. привел к противоречию между инте- ресами судовладельцев и производителей машин. Во время семилетней войны, за девять месяцев англий- ской оккупации на Кубе, туда было ввезено 10 700 рабов, т. е. свыше одной шестой ввоза за период между 1512 и 1763 гг. и свыше одной трети ввоза за период между 1763 и 1789 гг.16. В ту же войну англичанами за три года было ввезено на Гваделупу 40 тыс. негров. Комитет Тайного совета 1788 г. уделил специальное внимание тому факту, что из ежегодного английского экспорта африканских рабов две трети Англия предоставляла в распоряжение иностранцев,7. В течение XVIII в. английские работор- говцы снабдили плантаторов Франции и Испании 500 тыс. негров. Англия была не только первой по размаху своей <• 52
работорговли страной в мире, она стала, как выразился Рамсей, «почтенным поставщиком рабов» для своих кон- курентов 18. История роста работорговли в этот период — это, по существу, история роста Ливерпуля. Первый ливерпуль- ский невольничий корабль, скромное суденышко водоиз- мещением в 30 т, отплыл в Африку в 1709 г. Это был первый шаг на пути, который к концу столетия обеспечил Ливерпулю место крупнейшего порта работорговли в Ста- ром Свете. Сначала этот рост совершался медленно. Ли- верпуль был больше заинтересован в контрабандной тор- говле с испанскими колониями и торговле табаком. Но, по словам одного писателя, занимавшегося историей этого города, работорговля вскоре стала быстро расти благо- даря практиковавшейся ливерпульскими купцами поли- тике сокращения до крайнего предела накладных расхо- дов, что давало возможность побивать дешевыми ценами английских и континентальных конкурентов Ливерпуля. В 1730 г. работорговлей занималось 15 ливерпульских ко- раблей, в 1771 г. — всемеро больше. Корабли работоргов- цев составляли в 1709 г. немногим более 1 % общего числа принадлежавших порту судов; в 1730 г. эти корабли уже составляли одиннадцатую часть всех судов; в 1763 г. — одну четверть, в 1771 г. — одну треть19. В 1795 г. в Ли- верпуле сосредоточилось пять восьмых всей английской и три седьмых всей европейской работорговли 20. В негодующих речах аболиционистов по поводу этой отрасли торговли, которая в их время стала менее выгод- ной и менее важной для Англии, содержалась немалая доля лицемерия. Один вест-индский плантатор однажды напомнил парламенту, что не приличествует выборному цредставителю страны, загребавшей прибыли от работор- говли, клеймить эту торговлю как преступление21. Век, который был свидетелем неслыханной смертности кабаль- ных слуг, не видел причин возмущаться смертностью ра- бов, и эксплоатация рабов на плантациях по существу немногим отличалась от эксплоатации феодальных кре- стьян и отношения к бедноте в европейских городах. Бунты и самоубийства, разумеется, были частым явле- нием на невольничьих судах, а жестокое обращение с ра- бами, условия жизни на корабле, приводившие к вынуж- денной неподвижности рабов, способствовали более вы- 53
сокой смертности. Основными причинами этой высокой смертности на невольничьих кораблях, как и на судах, перевозивших кабальных слуг и даже свободных пассажи- ров, были, во-первых, эпидемии — неизбежные спутники продолжительных путешествий и затруднений, связанных с хранением пищи и воды, и, во-вторых, постоянное пере- полнение судов. Единственная цель работорговцев заклю- чалась в том, чтобы палубы их кораблей «были сплошь покрыты черными»22. Нам часто приходится читать о судне в 90 т, на котором было 390 рабов, или судне в 100 т, вместившем 414 рабов, и в этом нет ничего необыч- ного23. Например, при произведенном Кларксоном обсле- довании Бристоля было обнаружено суденышко водоиз- мещением в 25 т, предназначенное для перевозки семи- десяти человек, а другое, всего в 11 т, — для тридцати24. Одному рабу отводилась на пересекающих Атлантиче- ский океан судах площадь в 5,5 футов дайной и 16 дюй- мов шириной. Стиснутые, «как ряды книг на полках», скованные попарно — правая нога к левой ноге, правая рука к левой руке соседа, — рабы занимали меньше места, чем мертвое тело в гробу. Это походило на перевозку скота; действительно, если не было достаточно негров, то вместо них брали скот25. Целью работорговца была прибыль, а не удобства его жертв, и скромная попытка, предпринятая в 1788 г. с целью регулирования перевозки рабов в соответствии с грузоподъемностью судна, вы- звала шумные протесты со стороны работорговцев. «Если такие изменения произойдут, — писал один из них своему агенту, — это плохо отзовется на торговле; поэтому я на- деюсь, что вы будете ковать железо, пока горячо» 26. В дневнике одного работорговца во время его пребы- вания в Африке записано, что «из всех стран, где qh побывал, — а он был в Англии, Ирландии, Америке, Португалии, на Караибских и Азорских островах, — он не нашел ни одной, где можно было бы богатеть так быстро, как здесь. Деньги делают человека. Блуд- ный сын, который возвращался домой с пустыми ру- ками, вынужден был довольствоваться скромным именем путешественника, только что вернувшегося с Гвинеи». Но иное дело, если он являлся с карманами, туго наби- тыми золотом, которое так хорошо прикрывает все недо- статки и изъяны. «В этом случае к вашим услугам куча 54
друзей, которые толпятся у вашего порога и ждут прика- заний. Тогда вас называют «африканским джентльме- ном,» в домах сильных мира сего, и ваши рассказы вы- слушиваются так внимательно, будто речь идет об экспе- диции Христофора Колумба в Америку»27. Согласно одному подсчету, сделанному в Бристоле при- мерно в 1730 г., при удачном! путешествии прибыль на «груз», состоящий примерно из 270 рабов, достигала 7 или 3 тыс. ф. ст., не считая выручки от продажи слоновой кости. В том же году чистый доход с «груза», «неважного ка- чества» и прибывшего в плохом состоянии, составил свыше 5700 ф. ст.28. Прибыль в 100% была в Ливер- пуле нередким явлением; так, одна поездка дала не ме- «ее 300% чистой прибыли. «Лайвли», вышедшая в 1737 г. с «грузом» стоимостью в 1307 ф. ст., вернулась в Ливер- пуль с колониальными продуктами и векселями на 3080 ф. ст., считая хлопка и сахара, присланных позже. «Энн», другой ливерпульский корабль, отплыв- ший в 1751 г. со снаряжением и грузом стоимостью в 1604 ф. ст., получил 3287 ф. ст. чистой прибыли. Дру- гая поездка, совершенная в 1753 г., дала 8 тыс. ф. ст. , прибыли на груз и снаряжение стоимостью в 3153 ф. ст.29. Один писатель XVIII в. вычислил, что стоимость 303 737 рабов, перевезенных на 878 ливерпульских судах между 1783 и 1793 гг., составила свыше 15 млн. ф. ст. За вычетом комиссионных и других расходов, а также стои- мости оборудования судов и содержания рабов, средняя годовая прибыль составляла, по его словам, свыше 30% 30. Современные историки склонны упрекать наблю- дателей той эпохи в преувеличениях. Но даже если при- нять заниженные оценки профессора Дембела, чистая прибыль корабля «Энтерпрайз» на стоимость оборудова- ния и «грузов» в 1803 г. составляла 38%, а прибыль ко- рабля «Форчюн» на груз рабов «неважного качества» в том же 1803 г. — свыше 16%. Корабль «Доттери», •опять-таки по заниженным оценкам Дембела, получил в 1802 г. 36 ф. ст. прибыли на каждого раба, «Энтер- прайз» — 16 и «Форчюн» — 5 ф. ст.31. По тем же подсче- там работорговля в целом приносила в восьмидесятые годы одному только Ливерпулю 300 тыс. ф. ст. чистой прибыли в год; в городе тогда говорили по поводу гораздо 55
менее выгодной вест-индской торговли, что если прибы- вал один корабль из трех, судовладелец не был в про- игрыше, если же прибывало два корабля, он хорошо за- рабатывал. В среднем из пяти кораблей не достигал цели только один 32. Такие прибыли кажутся мелкими и незначительными в сравнении с баснословными прибылями Голландской ост-индской компании, которой случалось наживать до 5000%. Возможно даже, что прибыли от. работорговли были менее значительны, чем прибыли Британской ост- индской компании. И тем- не менее, торговля этих компа- ний имела гораздо меньшее значение, чем работорговля. С точки зрения меркантилистов это объясняется тем фактом, что торговля с Индией не приносила выгод. Она выкачивала из Британии золото, шедшее на закупку товаров, в которых не было насущной необходимости, и многие в те времена считали, что «для христианского мира было бы счастьем, если бы морской путь в Ост-Ин- дию через мыс Доброй Надежды не был найден» 33. Ра- боторговля, напротив, казалась меркантилистам идеаль- ной в том отношении, что она давала сбыт английских готовых фабрикатов и, поскольку дело касалось англий- ских колоний, ей неизменно сопутствовала торговля с плантациями, что делало Англию независимой от ино- странцев в отношении импорта продуктов тропических стран. Кроме того, огромные прибыли от голландской торговли пряностями достигались путем резкого ограни- чения производства ради поддержания высоких цен, между тем как работорговля вела к расширению англий- ской промышленности в метрополии и тропического сель- ского хозяйства в колониях. «Блестящий африканский метеор»34, как выразился один ливерпульский историк того времени, стал поэтому необычайно популярным!. Хотя значительная часть ливер- пульской работорговли была монополизирована при- мерно десятью крупными фирмами, многие из небольших кораблей снаряжались стряпчими, суконщиками, бака- лейщиками, парикмахерами и портными. Паи таких пред- приятий дробились на мелкие части — кто получал ’/в, кто ’/is или */з2 часть выручки. «Почти каждый житель Ливерпуля — купец, и тот, кто не может послать кипы товара, посылает хоть один ящик... люди почти всех зва- 56
ний заинтересованы в том, чтобы послать какой-нибудь груз товаров в Гвинею, и благодаря этой лихорадке, охватившей ливерпульцев, здесь так много мелких, судов» 35. Покупка рабов требовала большого делового чутья и умения «выбирать» товар. Рабы использовались на тя- желых полевых работах, и поэтому женщины и дети счи- тались менее ценным товаром, чем крепкие мужчины: женщины — вследствие того, что в их работе наступал; перерыв в период беременности; дети же все-таки требо- вали некоторых забот, пока не достигали возраста, когда они могли уже заботиться о себе сами. Один ливерпуль- ский купец предостерегал своих агентов от покупки рабов, страдающих грыжей, идиотов или кривоногих: стариков36. Покупайте молодых, советовал над- смотрщик с острова Невис; «пожилые находят работу слишком трудной, так как они не воспитывались для нее; они скоро умирают или остаются негодными работни- ками» 37. Но работорговля всегда была рискованным делом. «Торговля с Африкой, — читаем мы в одном документе, относящемся к 1795 г., — это сплошная неизвестность,, закупка рабов — игра, которая ведется с переменным: успехом: продолжительность морского пути изменчива, корабль может быть временно или совсем отрезан от кон- воирующих его судов, смертность на нем порой бывает очень высока, могут произойти и другие непредвиденные события»38. Возделывание сахарного тростника тоже было лотереей. Задолженность плантаторов, их банкрот- ства и требования долгосрочных кредитов внушали куп- цам много забот и тревог. «Как вы знаете, — писал один: из них, — быстрая доставка — душа торговли; у меня было в этом году немало тревожных минут, и я не хотел бы снова пережить их, будь даже прибыль вдвое выше»зэ. С 1763 др 1778 г. лондонские купцы не желали иметь дела с ливерпульскими работорговцами, так как. были убеждены, что работорговля в конечном счете убы- точна: говорили, что ливерпульские купцы потеряли за период с 1772 до 1778 г. 700 тыс. ф. ст.40. Из тридцати фирм, занимавших господствующее положение в работор- говле с 1773 г., двенадцать в 1788 г. обанкротилось, а другие потерпели значительные убытки 41. Американская 57
революция нанесла торговле серьезный ущерб. «Наша не- когда процветавшая торговля с Африкой переживает пе- риод застоя», — жаловалась одна ливерпульская газета в 1775 г. «Прекрасные ливерпульские корабли стояли без употребления», ливерпульские работорговцы занялись каперством, |с тревогой ожидая восс(га1новления мира, далекие от мысли, что они присутствуют при последних судорогах старой эпохи и родовых муках новой. Однако до 1783 г. в вопросе о работорговле все классы английского общества сплотились в единый фронт. Монархия, правительство, церковь, общественное мнение были за работорговлю. Если и слышались отдельные про- тесты, то они не имели успеха. Испанская монархия первая подала пример, которому отали подражать европейские королевские дворы. Дворцы-крепости в Мадриде и Толедо были построены на деньги, которые испанская корона получила за предостав- ление лицензии на перевозку -негров. В 1701 г. произошла встреча испанского и португальского монархов для об- суждения арифметической проблемы, порожденной кон- трактом на 10 тыс. «тонн» негров, предоставленным Пор- тугалии 42. Испанская королева Христина в середине XIX в. открыто участвовала в работорговле с Кубой. Ко- ролевский двор Португалии, перебравшись в Бразилию, чтобы не попасть в плен к Наполеону, нашел атмосферу, рабовладения, царившую на его колониальной террито- рии, не слишком чуждой себе по духу. Людовик XIV от- лично понимал значение работорговли для французской метрополии к французских заокеанских владений. Планы Фридриха Великого, замыслившего превратить Пруссию в могущественную державу, были связаны с африкан- ской работорговлей 43. Экспедиция Гаукинса, снаряженная с целью покупки рабов, пользовалась покровительством королевы Елиза- веты. Королева выразила надежду, что негров не будут увозить без их добровольного согласия: «Это было бы отвратительно и навлекло бы на предпринимателей кару небесную». Но увоз негров «на демократических началах» *был невозможен. «Королевская африканская компания» и «Королевская компания предпринимателей», как пока- зывают их имена, пользовались покровительством коро- левской власти, а нередко и капиталовложениями членов 58
королевской фамилии44. Георг III был впоследствии про- тив запрещения работорговли45, и велика была радость ливерпульских работорговцев и ямайских плантаторов, когда великий герцог Кларенский, будущий Вильгельм IV, высказался против отмены работорговли46 и напал на аболициониста Уилберфорса, назвав его фанатиком и лицемером 47. Английское правительство до 1783 г. неизменно поощ- ряло работорговлю. Первыми опасными конкурентами Англии были голландцы, монополизировавшие перевозки в английские колонии. Ожесточенная торговая война между Англией и Голландией во второй половине XVII в. объясняется стремлением Англии прорвать торговую паутину, которой Голландия оплела Англию и ее колонии. «Мы хотим,—сказал Монк с военной прямотой, — овла- деть большей частью торговли, принадлежащей теперь Голландии»48. Был ли это номинальный мир или факти- ческая война, но во всяком случае между Голландской вест-индской компанией и «Королевской африканской компанией» в течение тридцати лет происходили своего рода приватные военные действия. Победа Англии над Голландией поставила англичан лицом к лицу с Францией. Англо-французская война, ко- лониальная и торговая — основной стержень истории XVIII в. Это было столкновение двух конкурирующих систем меркантилизма. Борьба эта велась на Караибских островах, в Африке, Индии, Канаде и на берегах Мисси- сипи за привилегию ограбления Индии и за контроль над некоторыми жизненно важными товарами — неграми, са- харом и табаком, рыбой, мехами и корабельными мате- риалами 4Э. Наиболее важными из этих районов были Ка- раибские острова и Африка; наиболее важными това- рами — негры и сахар. Особо важной проблемой был контроль над «асиенто». Эта привилегия была предостав- лена Англии Утрехтским договором 1713 г. как результат ее победы в войне за испанское наследство и вызвала радостный отклик во всей стране. Четхем с гордостью хвастал, что его война с Францией дала Англии почти полный контроль над африканским побережьем и рабо- торговлей. Колониальные законодательные собрания часто нано- сили ущерб работорговцам!, облагая высокими пошли- 59
нами ввозимых рабов, отчасти с целью повышения дохо- дов, отчасти из страха перед ростом-негритянского насе- ления. Но все подобные законы отменялись правитель- ством метрополии по настоянию английских купцов, ко- торые сопротивлялись налогам на английскую торговлю. Торговая палата в 1708 г. заявила: «Совершенно необхо- димо, чтобы торговля, столь выгодная для королевства, продолжала развиваться наилучшим образом. Снабже- ние плантаций и колоний достаточным количеством нег- ров по умеренным ценам является на наш взгляд основ- ной проблемой»50. В 1773 г. законодательное собрание Ямайки^ желая повысить доходы и опасаясь восстаний рабов, ввело налог на каждого ввозимого негра. Лондон- ские, ливерпульские и бристольские купцы запротесто- вали, и Торговая палата осудила этот закон как «нера- зумный, невыгодный и вредный для английской торговли». Губернатору был сделан строгий выговор за то, что он не сумел пресечь попытки подорвать столь выгодную для нации торговлю»51. Совет владельцев тростниковых плантаций впоследствии заявил: «Во всех отраслях на- шего управления, во всех партиях политика в этом во- просе была одна и та же... В любой период нашей исто- рии, независимо от политического курса, люди различных убеждений, характеров и партий решительно одобряли эту торговлю, голосовали за поощрительные меры и счи- тали ее выгодной для нации»52. Па|рламент оценил значение рабства и работорговли для Британии и ее плантаций. В 1750 г. Хорэйс Уолпол с презрением писал об «английском сенате, этом храме свободы и оплоте протестантского христианства... обсу- ждавшем методы, которые сделали бы более выгодной эту ужасную торговлю неграми»53. Пышные залы пар- ламента слышали много споров об отмене работорговли и освобождении негров, и по протоколам прений можно ви- деть, что работорговцы и рабовладельцы имели энергич- ных заступников. Среди них был Эдмунд Барк. Этот сто- ронник примирения с Америкой приложил свою руку к удушению Африки. В 1772 г. в палату общин был вне- сен закон, запрещавший установление контроля над Африканским комитетом со стороны лиц, не имеющих касательства к работорговле. Барк выступил с протестом, однако не против работорговли, а против того, что люди, 60
законно приобретшие право голоса, будут лишены этого права. Церковь также поддерживала' работорговлю. Испанцы видели в ней возможность обращать язычников, а иезу- иты, доминиканцы и францисканцы владели большими тростниковыми плантациями, следовательно, были и ра- бовладельцами. Рассказывают об одном старике, ста- росте ньюпортской церкви, который неизменно благода- рил бога в воскресенье, следующее за прибытием судна с рабами, за то, что «груз невежественных существ еще раз прибыл в страну, где они могут быть просвещены све- том евайгелия»б4. Но, как правило, английские планта- торы .противились тому, чтобы их рабы принимали хри- стианство. Принятие христианства означало сообщение некоторых сведений в области английского языка, что да- вало возможность неграм различных племен сходиться и составлять заговоры. Были и другие соображения су- губо материального характера. Губернатор Барбадоса в 1695 г. приписывал сопротивление плантаторов распро- странению христианства среди рабов нежеланию рабо- владельцев предоставлять своим рабам дни отдыха по воскресеньям и праздникам 55, и еще в 1823 г. английское общественное мнение было возмущено отказом планта- торов предоставить неграм! один день в неделю для того, чтобы можно было уничтожить воскресный рынок нег- ров56. Церковь послушно держалась такого же курса. Общество распространения евангелия не разрешало на- ставлять в христианской вере своих рабов на Барба- досе 57 и выжигало клеймо с надписью «общество» на те- лах своих новых рабов, чтобы отличить их от рабов, при- надлежащих светским владельцам58. Шерлок, впослед- ствии епископ Лондонский, заверял плантаторов, что «при- нятие христинства и усвоение евангелия не вносят ника- ких изменений в имущественные права»59. Распростра- нение христианства не ставило никаких преград деятель- ности духовенства в пользу рабовладения; епископ Ро- бинсон Бристольский получил Лондонскую епархию в на- граду за свое участие в качестве английского уполномо- ченного в Утрехте в выработке «асиенто»60. Колокола бристольских церквей подняли веселый трезвон, когда распространилась весть о том, что парламент отверг за- конопроект Уилберфорса о запрещении работорговли61. 61
Работорговец Джон Ньютон заказывал молебны в ливер- пульских церквах, благодаря бога за успех своего послед- него путешествия и моля его ниспослать благословение на следующее. Он дважды в день сам совершал богослу- жение на своем невольничьем корабле и установил день молитвы и поста — не для рабов, но для экипажа. «Я ни- когда не знал, — говорит он, — более сладостных и более частых минут божественного созерцания, чем во время двух последних поездок на Гвинею»62. Кардинал Ман- нинг (XIX в.) был сыном богатого вест-индского купцаг торговавшего продуктами труда рабов 63. Многие миссио- неры находили целесообразным изгонять Вельзевула при помощи Вельзевула. По словам одного новейшего англий- ского писателя, изучавшего вопрос о работорговле, «они находили, что наилучший способ борьбы с злоупотребле- ниями рабовладельцев — это дать им хороший пример и самим приобрести рабов и плантации, чтобы таким прак- тическим путем способствовать спасению душ плантато- ров и успеху их предприятий» 64. Моравские миссионеры на островах без всяких колебаний приобретали рабов;, баптисты, пишет один историк с очаровательной деликат- ностью, не разрешали своим первым миссионерам вы- ступать против рабовладения 65. Перед отменой рабства епископ Экзетерский еще владел 655 рабами, за которых он получил в 1833 г. в качестве выкупа 12 700 ф. ст.66. Таким образом, позиция церковников была та же, что и позиция мирян. Квакеры, не признававшие официаль- ной англиканской церкви, в то же время не расходились с нею по вопросу о работорговле. В 1756 г. было зарегистрировано восемьдесят четыре квакера, числившихся членами «Компании по торговле с Африкой». Работорговля была одним из самых доход- ных видов капиталовложений для английских и амери- канских квакеров, и название одного из невольничьих кораблей, прибывшего в 1793 г. из Бостона в Сьерра- Леоне — «Усердный квакер», —символизирует то одоб- рение, с каким смотрели на работорговлю в квакерских кругах. Протест квакеров против работорговли сначала исходил не из Англии, а в основном из Америки — глав- ным образом от мелких сельских общин северных райо- нов, не зависевших от труда рабов. «Трудно избавиться от впечатления, что сопротивление системе рабства вна- 62
чале ограничивалось группой людей, которая не извле- кала из рабства прямой выгоды и, следовательно, могла, относиться к нему объективно»67. Флот был высокого мнения о ценности вест-индских колоний и отказывался рисковать их благополучием. На- значение в Вест-Индию считалось почетным, и не раз ра- бовладельцы чествовали адмиралов. Роднэй был против; отмены работорговли68. Граф Сен-Винсент доказывал,, что жизнь на плантациях была для негров сущим раем по сравнению с их существованием в Африке69. Тре- бование отмены рабства рассматривалось, как «адское- проклятое учение, которого придерживаются только ли- цемеры» 70. Но чувства храброго адмирала не были вполне чужды более материальных мотивов. В 1837 г. он полу- чил свыше 6 тыс. ф.ч ст. в виде компенсации за освобо- ждение 418 рабов на Ямайке71. Жена Нельсона была родом из Вест-Индии, и его собственные взгляды на ра- боторговлю были весьма недвусмысленными. «Я воспи- тывался в духе доброй старой школы и научился ценить значение наших вест-индс'ких владений; ни на поле битвы, ни в парламенте их справедливые права не будут нару- шены, пока у меня есть руки, чтобы сражаться в их за- щиту, или язык, чтобы возвысить свой голос против от- вратительного учения Уилберфорса и его лицемерных союзников»72. Институт рабства существовал на глазах у англичан XVIII в. Английская монета гинея, правда, редкая как тогда, так и теперь, обязана своим происхождением торговле с Африкой 73. Один вестминстерский ювелир из- готовлял серебряные замки для негров и собак74. Фи- гуры негров и слонов как эмблема работорговли укра- шали ливерпульскую ратушу. Знаки различия и обору- дование, необходимые для работорговцев, смело выстав- лялись для торговли в лавках и рекламировались пе- чатью. Рабов открыто продавали на аукционах76. Так как рабы были ценным имуществом и права на это имуще- ство признавались законом!, то при погоне за. бежавшими рабами обращались к помощи почтмейстера и печатали объявления в официальном правительственном органе76. Слуги-негры были обычным явлением. Для капитанов невольничьих кораблей, для фешенебельных леди и жен- щин легкого поведения маленький черный «бой» был обя- 63
зательным придатком. Среди лондонских нищих броса- лись в глаза освобожденные негры11. «Раб не может дышать воздухом Англии», — писал поэт Коупер. Это была поэтическая вольность. В 1677 г. считалось, что «так как негры покупаются и продаются, переходя от одного купца к другому и, следовательно, становясь товаром и так как они — язычники, то они .могут являться имуществом». В 1729 г. генеральный про- курор постановил, что крещение не несет с собой свободы и не вносит никаких изменений в положение раба; кроме 'того, если раба привозят в Англию, то это не значит, что он становится свободным — его владелец имеет законное право заставить его вернуться на плантацию78. Вильям Блекстон сказал, что «если владелец законным образом приобрел право на вечную службу Джона или Томаса, то последние на всю жизнь останутся в том же положе- нии зависимости, будь тов Англии или в другом месте»79. Поэтому к моменту, когда неутомимый Грэнвиль Шарп поставил в 1772 г. перед верховным! судьей Манс- филдом вопрос о негре Джемсе0 Сомерсете, которого его владелец собирался вернуть на Ямайку, было уже немало прецедентов, показывавших, как душен воздух Англии. Мансфилд, несмотря на все свое нежелание, выну- жден был заявить, что такое поведение владельца «не разрешается и не одобряется законами Англии» и что негра следует освободить. Люди, старательно собираю- щие примеры торжества гуманности, всячески старались использовать этот случай. С другой стороны, Вениамин 'Франклин презрительно подчеркнул «лицемерие этой страны, поощряющей столь гнусную торговлю и в то же время хвастающей своей добродетелью, свободолю- бием и справедливостью своего суда на том основании, что он освободил одного единственного негра» 80. Через два года после дела Сомерсета английское правитель- ство отказалось утвердить проведенные на Ям!айке за- коны об ограничении работорговли. В 1783 г. петиция об отмене рабства, поданная квакерами, была торжественно отвергнута парламентом. Более того, в 1783 г. тот же Мансфилд оставил по- томству решение по делу корабля «Зонг». Ввиду отсут- ствия воды, капитан выбросил за борт 132 рабов, и тогда владельцы корабля возбудили дело о выдаче им страхо- 64
вой суммы, утверждая, что потеря рабов относится к тому пункту полиса, где говорится о страховании от «опасностей мореплавания». По мнению Мансфилда, «дело о рабах ничем не отличается от такого случая, когда за борт были бы выброшены лошади». За каждого раба было присуждено уплатить в возмещение убытков тридцать фунтов, и ни одному «гуманисту» не пришло в голову, что капитан и экипаж подлежат привлечению к суду за массовое убийство. В 1785 г. Мансфилду при- шлось рассмотреть новый иск в связи с бунтом рабов на одном английском корабле. Он мудро рассудил, что стра- ховое общество обязано заплатить за всех рабов, убитых во время бунта или умерших от ран и ушибов; за тех же, которые бросились за борт или умерли от «тоски», об- щество платить не обязано на том основании, что смерть произошла не от ран, полученных во время мя- тежа; точно так же страховое общество не несет ответ- ственности за то, что многие из уцелевших рабов упали в цене вследствие повреждений, полученных во время мятежа 81. Работорговлей занимались отнюдь не подонки англий- ского общества. Дочь одного работорговца уверяла нас, что ее отец, капитан невольничьего корабля и капер, был справедливым и добрым человеком, хорошим отцом, му- жем и другом82. Многие из деятельнейших работоргов- цев считались достойными людьми, отцами семейств и от- личными гражданами. Дело в том, что работорговля была отраслью торговли — и притом! весьма важной. Один капитан невольничьего корабля сказал, что «одно живое впечатление, одна минута, проведенная в помеще- ниях рабов на корабле, сделали бы больше для дела че- ловечества, чем перо Робертсона или красноречие всех членов английского парламента вместе взятых83. Это весьма сомнительно. Как отмечалось -позднее по поводу работорговли на Кубе и в Бразилии, мало было смысла называть ее безнравственным и нехристианским заня- тием. Она давала доход — и этого было достаточно84. Ра- боторговлю даже пытались оправдать, как важную вос- питательную школу. «Вообразите, какое впечатление про- изводила поездка за рабами на юношей, начинающих жизнь... Какое воспитательное воздействие она могла оказать на какого-нибудь юного фермера. Какое обога- 5 Э. Вильямс 65
щение опытом для молодого деревенского парня. Когда он вернется на ферму, все его взгляды на жизнь изме- нятся. Он уехал мальчиком, он вернется мужем»85. Все эти работорговцы занимали в Англии высокое по- ложение. В списке членов «Королевской компании пред- принимателей по торговле с Африкой» (во главе этого списка стояла особа, принадлежавшая к королевской фа- милии) значились два члена муниципалитета, три герцога, восемь графов, семь лордов, одна графиня и двадцать семь лиц, получивших личное дворянство86. Под пети- цией работорговцев от 1739 г. стоят подписи мэров Ли- верпуля и Бристоля;. В Бристольский комитет, созданный в 1789 г. для борьбы против отмены работорговли, вхо- дило пять членов муниципалитета, в том числе один быв- ший капитан невольничьего корабля 87. Немало работор- говцев занимало высшие посты в ливерпульском му- ниципалитете 88. Работорговцы прочно утвердились в обеих палатах парламента. Эллис Кенлиф был предста- вителем от Ливерпуля в парламенте с 1755 до 1767 г.89. Семья Тарлетонов, видных работорговцев, представляла в парламенте ливерпульцев, боровшихся против отмены рабства90. Инстинктивное сопротивление, которое оказы- вала аболиционистам консервативная по традиции палата лордов, еще более усиливалось в связи с присутствием в ее рядах многочисленной группы «облагороженных», т. е. получивших титул, работорговцев. Палата с сочув- ствием выслушала заявление графа Уэстморленда, ска- завшего, что многие из членов палаты обязаны своими мандатами торговле рабами 91 и что аболиционизм равно- силен якобинизму92. Неудивительно, что Уилберфорс опасался верхней палаты93. Ямайский парламент, уповая на ее поддержку, категорически заявил в 1792 г.: «Благо- получие Вест-Индии зависит не только от сохранения ра- боторговли; необходимо, чтобы палата лордов немед- ленно заявила, что она не потерпит запрещения работор- говли» 94. Лишь немногие представители интеллигенции XVIII в. и духовенства этой эпохи подняли голос протеста против- рабства. Дефо в своей «Реформации нравов» осудил ра- боторговлю. Поэт Томсон в поэме «Лето» нарисовал зло- вещую картину акулы, плывущей следом за неволь- ничьим кораблем. Коупер после некоторых колебаний бб
написал памятные строки в своем произведении «За- дача». Блейк создал прекрасную поэму о «Маленьком черном мальчике». Саути написал волнующие стихи о «Матросе, служившем на невольничьем! корабле». Но большая часть этой литературы XVIII в.95 сосредоточила свое внимание на «благородном негре», принце, взятом б плен и даже в цепях не утратившем чувства превосход- ства над своими палачами. Эта сентиментальность» вообще типичная для XVIII в., часто прикрывала собой порочную предпосылку, что рабство «неблагородных нег- ров» — в порядке вещей. Два коммерсанта XVIII в., Бентли и Роско, были про- тив работорговли и выразили протест против нее еще до 1783 г. Два экономиста XVIII в., Дэн Теккер и Адам Смит, осудили рабский труд как слишком дорогой и непроиз- водительный. Но на эти голоса протеста никто не обра- тил внимания. XVIII в. разделял точку зрения Темпля Лютреля: «Кое-кто может возражать против работор- говли как негуманного и бесчестного занятия; но поду- маем о том, что если наши колонии надо сохранить и освоить, — а это может быть сделано только при наличии африканских негров, — то уж, конечно, лучше снабжать себя этой рабочей силой с помощью английских кораблей, чем покупать ее через посредство французских, голланд- ских или датских купцов» 96. Один житель острова св. Маврикия, желая убедить аболициониста Бакстона в том, что «черные — самый счастливый народ в мире», обратился к своей жене, прося ее подтвердить его слова своими личными впечатлениями о рабах, которых она видела. «О да, — ответила добрая супруга, — они, разум!еется, очень счастливы, но мне часто казалось таким странным, что поваров-негров при- ковывают цепью к очагу»97. Подобно этой доброй су- пруге, до 1783 г. лишь немногие англичане питали сомне- ния насчет нравственного характера работорговли. А воз- ражения тех, у кого они были, не имели веса в глазах го- сударственных людей, видевших, как растут, благодаря торговле рабами, национальные доходы. Позднее неко- торые благородные гуманные умы может быть и думали об изменении этой системы, но они приходили к убежде- нию, что «при нынешних обстоятельствах эти изменения 5* 67
не так легко осуществить» 98. До американской револю- ции общественное мнение в Англии в общем! разделяло взгляды работорговцев: «Хотя торговля человеческими существами может на первый взгляд показаться варвар- ской, бесчеловечной, противоестественной, но торговцы рабами могут в свое оправдание сказать о ней то же, что о других отраслях торговли: она выгодна... Словом, эта торговля приносит прибыль, которая во много раз превы- шает все реальные или воображаемые неудобства и не- достатки» ". .
ГЛАВА III АНГЛИЯ И «ТРЕУГОЛЬНАЯ ТОРГОВЛЯ» А. «Треугольная торговля» Значение открытия Америки заключается не только в драгоценных металлах, которыми она стала снабжать другие страны, но и в возникновении нового неисчерпае- мого рынка для европейских товаров. Одним из важней- ших результатов этого открытия был «такой пышный расцвет системы меркантилизма, которого она никогда не могла бы достигнуть при других обстоятельствах» *. Открытие Нового Света вызвало небывалый рост миро- вой торговли. XVII и XVIII вв. были веками торговли, как XIX в. был веком производства. Для Англии перво- степенное значение имела «треугольная торговля». Ра- боторговля служила «главным источником и причиной, породившими все остальные виды торговли» 2. Постлету- айт охарактеризовал торговлю рабами, как «первона- чальную основу для всех других отраслей, главную пру- жину механизма, приводящую в движение все колеса» 3. В' этой «треугольной торговле» Англия, Франция и ко- лониальная Америка поставляли экспортные товары и корабли; Африка — человеческий товар; вест-индские плантации — колониальное сырье. Невольничий корабль отплывал из метрополии с грузом товаров мануфактур- ного производства. На африканском побережье эти то- вары с прибылью выменивались на негров, которые про- давались на плантациях, опять-таки с прибылью, в обмен на груз колониальных товаров, доставлявшихся в метро- полию. По мере того, как возрастал объем торговли, «треугольная торговля» дополнялась (но никогда не за- менялась) прямой торговлей между метрополией и Вест- Индией. Таким образом, «треугольная торговля» давала ан- глийской промышленности тройной стимул: негры поку- пались в обмен на товары, производившиеся в Англии; 69
будучи перевезены на плантацию, они производили сахар, хлопок, индиго, черную патоку и другие продукты тро- пического пояса, переработка которых создавала в Ан- глии новые отрасли промышленности; между тем суще- ствование негров и ,их владельцев на плантациях обес- печивало новый рынок для английской промышленности, сельского хозяйства Новой Англии и ньюфаундлендских рыбных промыслов. К 1750 г. вряд ли можно было найти в Англии хотя бы один торговый или промышленный го- род, который не был бы так или иначе связан с «тре- угольной» или прямой колониальной торговлей4. Полу- ченные доходы составляли один из главных потоков того накопления капиталов, которое создало финансовую ос- нову промышленной революции в Англии. Вест-индские острова стали центром внимания Бри- танской империи, ибо они имели огромное значение для ее величия и процветания; этим своим положением сахар- ные колонии были обязаны всецело рабам-неграм. Негры были «основной опорой» колоний, «ценным народом», чей труд снабжал Британию всеми продуктами плантаций. Британская империя была «великолепной надстройкой, опиравшейся на торговлю с Америкой и на морское могу- щество, фундаментом которых, в свою очередь, была Африка» б. По подсчетам Джосайи Чайлда, каждый англича- нин в Вест-Индии «вместе с десятью неграми, работаю- щими на него, — если учесть их потребности в пище, одежде, орудиях труда, — обеспечивал работой четырех человек в Англии»16. Труд одного человека на островах— белого или негра — приносил такой же доход, как труд семи человек в Англии7. Стоимость плантаций англий- ской Вест-Индии в 1775 г. составляла 50 млн. ф. ст.8, а сами плантаторы в 1788 г. оценивали их в 70 млн. В 1798 г. сумма доходов от вест-индских плантаций со- ставляла 4 млн. ф. ст. против одного миллиона, который Англия получала от торговли со всем остальным миром 9. По словам Адама Смита, «прибыль с тростниковой план- тации в любой из наших вест-индских колоний, как пра- вило, превосходит прибыль любого другого известного нам аграрного предприятия в Европе или Америке» 10. Вся торговля Англии в конце XVII в. приносила два миллиона ф. ст. прибыли. Торговля на плантациях да- 70
вала 600 тыс. ф. ст.; продукция плантаций — 120 тыс. ф. ст.; европейская, африканская и левантийская торгов- ля — 600 тыс.; ост-индская — 500 тыс.; реэкспорт ост-инд- ских товаров — 180 тыс. п. В 1697 г. вест-индские колонии дали 9% английского импорта, а материковые колонии—8%; 4% английского экспорта пошло в Вест-Индию, несколько менее 4% —на американский материк. Доля участия Вест-Индии в бри- танской торговле равнялась семи процентам, доля мате- рика — шести процентам. В 1773 г. Вест-Индия еще за- нимала ведущее место, хотя как экспортный рынок она уже уступала материковым колониям с их более много- численным белым населением. В этом же году около одной четверти английского импорта было получено от всей зоны Караибских островов, одна восьмая — от все- го материка; Караибские острова поглотили свыше 8% английского экспорта, материк—16%; 15% всей торгов- ли Англии падало на Вест-Индию, 14%—на материк. Если мы возьмем итоговые цифры за 1714—1773 гг. и добавим к ним цифры, характеризующие торговлю с но- выми владениями, иностранными колониями, временно занятыми англичанами во время войны, или иностран- ными колониями вообще, то получим следующую кар- тину: одна пятая английского импорта шла с Караибских островов, одна девятая — с материка; 6% английского экспорта шло на Караибские острова, 9% —на материк; 12% всей внешней торговли Англии приходилось на Ка- раибские острова, 10%—на материк. За эти же годы 0,5% английского импорта поступало из Африки, 2% английского экспорта шло в Африку; торговля с Афри- кой составляла приблизительно 1,5% всей английской торговли. Таким образом, исключив плантационные ко- лонии на материке, Виргинию, Мэриленд, Каролину и Джорджию, мы обнаружим, что «треугольная торговля» и прямая торговля с Вест-Индией за 1714—1773 гг. со- ставляла приблизительно одну седьмую всей английской торговли. Необычайная ценность этих вест-индских колоний может быть изображена более наглядно путем сопостав- ления отдельных вест-индских островов с отдельными колониями материка. В 1697 г. английский импорт с Бар- бадоса в пять раз превышал весь импорт из хлебных 77
колоний; экспорт на Барбадос был немногим больше этого. Барбадос, занимающий всего 166 квадратных миль, представлял для английского капитализма большую цен- ность, чем Новая Англия, Нью-Йорк и Пенсильвания вместе взятые. В 1773 г. английский импорт с Ямайки в пять раз превышал весь импорт из хлебных колоний; английский экспорт на Ямайку был примерно на одну треть больше, чем экспорт в Новую Англию и лишь не- многим меньше, чем экспорт в Нью-Йорк и Пенсильва- нию вместе взятые. За 1714—1773 гг. английский им- порт из Невиса почти в два раза превосходил импорт из Нью-Йорка, а импорт с Антигвы в три раза превышал импорт из Новой Англии. Импорт с Барбадоса относился к импорту из хлебных колоний, как 2:1, импорт с Ямай- ки (по сравнению с теми же колониями), как 6 : 1. В те же годы Ямайка в качестве рынка для английского экспорта представляла такую же ценность, как Новая Англия; Барбадос и Антигва имели для английского экс- порта такое же значение, как Нью-Йорк; Монсеррат и Невис вместе взятые были лучшим рынком, чем Пен- сильвания. Английский экспорт в Африку за эти годы был лишь на одну десятую меньше, чем экспорт в Новую Англию, а английский импорт из Африки на одну чет- верть больше, чем импорт из Нью-Йорка и в два с лиш- ним раза больше, чем импорт из Пенсильвании ,г. Меркантилисты были в восторге. «Треугольная тор- говля» и торговля с «сахарными» островами, поскольку они способствовали развитию судоходства, представляли для Англии большую ценность, чем ее оловянные или угольные рудники 13. Это были идеальные колонии. Если бы не они, Англия не имела бы ни золота, ни серебра, за исключением того, которое она получала от нелегальной торговли с испанскими колониями, и ее торговый баланс был бы неблагоприятным14. Продукты тропического пояса, произведенные в колониях, в отличие от продук- тов северной части материка, не конкурировали с про- дуктами метрополии. На островах имелись лишь слабые признаки промышленного развития — этой постоянной опасности, угрожавшей Англии со стороны материка *5. Все их значение заключалось в одном слове: сахар. Реновой этого производства являлась монополия. Эконо- мическая философия того века не оставляла места тео- 72
рии «открытых дверей», и колониальная торговля была строгой монополией метрополии. Меркантилисты в этом пункте были тверды, как скала. «Колонии укрепляют мощь метрополии, пока они подчиняются строгой? дисцип- лине, пока их заставляют точно соблюдать основные за- коны этой метрополии и держат в зависимости от нее. В противном случае они уже не только отрубленные- члены политического организма, а нечто худшее: они уподобляются наступательному оружию, вырванному иа рук нации, — оружию, которое оборачивается против нее при первом удобном случае» 16. На этих именно идеях зиждилась система мерканти- лизма. Колонии обязаны были посылать свои ценные про- дукты только в Англию, притом исключительно на ан- глийских кораблях. Они имели право покупать только английские товары, а из иностранных лишь те, которые сперва поступали в Англию. Таким образом, колонии, как покорные дети, обязаны были работать для вящего про- цветания метрополии, на веки вечные обрекались на вас- сальное состояние и вынуждены были ограничиваться, эксплоатацией одних лишь своих сельскохозяйственных ресурсов. Колонии не могли производить ни гвоздей, ни подков, ни шляп, ни железа, ни рафинированного сахара. В «награду» за это колониальным продуктам предостав- лялась монополия на английском рынке. Краеугольным камнем этой системы меркантилизма, были «акты о навигации».— «английские мероприятия, предназначенные для английских целей» ,7. Навигацион- ные акты были направлены против голландцев, этих при- емных отцов первых английских колоний; голландцы пре- доставляли кредит, поставляли товары, покупали коло- ниальные продукты и перевозили их в Европу, притом по* более выгодным ценам, чем могли бы предложить англи- чане при системе открытого рынка. Но законы эти метили также в шотландцев и ирландцев 18, и попытка Шотлан- дии создать независимую «Африканскую компанию»1Р’ вызвала у Англии серьезные опасения и была одной из главных причин заключения унии в 1707 г. «Сахарные» острова протестовали против монополии англичан на тор- говлю с Вест-Индией. Те, кто в 1840 г. больше всего со- противлялся свободной торговле, в 1660 г. были самыми горячими поборниками этой свободной торговли. В 1666 г. 75
губернатор Барбадоса просил «разрешить ему быть от- кровенным с его величеством, ибо дело касается самого щекотливого пункта... Свободная торговля — душа коло- ний... Кто советует его величеству ограничить, связать по рукам и ногам его колонии, тот скорее является лавочни- ком, чем добрым подданным» 20. Его преемник повторил это предостережение: «Необходимо сделать их порты сво- бодными для всех, кто желает с ними торговать. Курс, взятый по отношению к новым плантациям, по моему скромному разумению, несколько ошибочен. Лорды! Акт о торговле и навигации со временем, я уверен, погубит все заморские плантации его величества» 21. Но заседавшие в Торговой палате лорды решили «дать отпор этому сто- роннику свободной торговли» и выразили губернатору 'Барбадоса серьезное порицание за «опасные взгляды, ко- торые он исповедует, вопреки установленным законам ко- ролевства и в ущерб его явным выгодам» 22. Такие еретические идеи, конечно, не могли быть тер- пимы в век, когда многие настаивали на толковании на- вигационных актов с такой натяжкой, как ограничение пункта «о построенных в Англии судах» понятием судов, выстроенных из английского леса и потреблявших англий- скую парусину, в век, когда предписывалось хоронить по- койников в одежде из английской шерсти, а слуг и рабов на плантациях нужно было одевать в ту же английскую шерсть ради поощрения этой главной отрасли английской •промышленности. Негры, самый важный предмет экспорта из Африки, и сахар, главный предмет экспорта из Вест- Индии, фигурировали в качестве основных видов товаров, перечисляемых в навигационных актах. Но вест-индские плантаторы никогда не мирились с таким стеснением их торговли. В конечном счете в 1739 г. они добились изме- нения навигационных актов, но в такой ограниченной форме и с доступом на такие бедные европейские рынки •к югу от мыса Финистре, что преимущества, полученные в результате этих изменений, почти равнялись нулю. Но даже эта уступка, как ни ничтожна она была, вызвала гнев со стороны английских купцов. Эти изменения, гово- рится в одной ливерпульской петиции, поданной накануне принятия нового закона, «во многих отношениях были бы чрезвычайно вредны с точки зрения интересов мануфак- тур, английской торговли, навигации вообще и нашего 74
порта в частности»23. Сто лет спустя тот же конфликт между монополией и свободной торговлей, меркантилиз- мом и принципом laissez faire возник снова, но в еще бо- лее ожесточенной форме. Противники были те же — ан- глийские купцы и промышленники, с одной стороны, и вест- индские сахарные плантаторы, — с другой. Но англий- ский капитализм, который тогда был всей душой за мо- нополию, теперь был всей душой за свободную торговлю; •с другой стороны, вест-индские плантаторы забыли все свои благородные фритредерские чувства и упорно цепля- лись за принцип монополии, который они прежде осуж- дали, говоря, что он делает их «рабами купцов» 24. Б. Судоходство и судостроение Развитие внешней торговли, естественно, способство- вало бурному росту судоходства и судостроения. Не по-, следним из преимуществ «треугольной торговли» было ее влияние на развитие военного флота. В те дни между тор- говым и военным кораблем не было такой резкой раз- ницы, как в настоящее время. «Дальнее плавание» было превосходной школой для моряков, а торговые суда были бесценными помощниками флота во время войны; защит- ники работорговли доказывали, что запрещение ее при- ведет к уничтожению флота, так как лишит его важного источника людских резервов 25. Один ливерпульский рабо- торговец писал: «Это* сугубо важный вопрос для нашего королевства; если работорговля будет когда-нибудь уни- чтожена, морское могущество королевства будет сокру- шено вместе с ней, и с этого момента наш флаг постепен- но перестанет победно реять над морями» 26. В 1678 г. парламентская комиссия по пошлинам сооб- щила в своем докладе, что торговля с плантациями была одной из лучших школ для судостроителей и моряков. Ан- глии и одной из крупнейших отраслей ее торговли27. В этом отношении сахарные колонии опять-таки шли впереди хлебных. В вест-индские колонии отплывало большее количество английских судов, чем во все континенталь- ные колонии вместе взятые. В 1690 г. торговлю с вест- индскими колониями обслуживало 114 судов водоизмё- щением в 13 600 тис общим экипажем в 1203 матроса; торговлю с континентальными колониями —111 судов 75
водоизмещением в 14 320 тис. 1271 матросом28. В про- межуток между 1710 и 1714 гг. общий тоннаж отплывших в Вест-Индию английских кораблей составил 122 тыс. т, а тоннаж кораблей, отплывших в континентальные ко- лонии,— 112 тыс. т29. Вест-индская торговля в 1709 г. поглощала одну десятую всех английских судов, занятых во внешней торговле30. В промежуток между 1709 и 1787 гг. количество английских судов, зафрахтованных для внешней торговли, увеличилось в четыре раза31; число судов, отплываюЩих из Африки, возросло в 12 раз,, а тоннаж их — в 11 раз 32. «Треугольная торговля» давала непосредственный сти- мул развитию английского судостроения. Для работор- говли строились корабли специального типа, сочетавшие- большую грузоподъемность с быстроходностью — с целью уменьшить смертность. Многие ливерпульские судострои- тели сами были работорговцами. Наиболее видной фирмой был торговый дом Беккер и Даусон, крупнейший экспор- тер рабов в Вест-Индию, после 1783 г. занимавшийся поставкой рабов в испанские колонии. Затем известен Джон Горел, ливерпулец, член «Компании купцов, торгую- щих с Африкой». Членом той же компании был и Джон Окил, один из богатейших ливерпульских кораблестрои- телей, но он, очевидно, избегал торговли рабами. В порту, процветание которого было -терно связано с работоргов- лей, любопытное исключение представлял собой Вильям Ратбон, отказывавшийся поставлять лес для неволь- ничьих судов 33, на которых находила себе занятие поло- вина ливерпульских матросов 34. В судостроительной промышленности, как и в промыш- ленности вообще, не было единой точки зрения по вопросу организации работорговли. Некоторые группы были за монополию «Королевской африканской компании», дру- гие присоединялись к фритредерам зб. Но по отношению к запрету работорговли вся промышленность представ- ляла единый фронт: все судостроители находили, что за- прещение работорговли подорвет самые основы морского и имперского верховенства Британии. На законопроект 1788 г., регулирующий вопрос о перевозках рабов на не- вольничьих судах, Ливерпуль ответил прежде всего тем, что оставил без работы двадцать два капитана невольни- чьих судов, 47 помощников капитана и 350 матросов с их 76
семьями, а также ремесленников, косвенным образом за- висевших от торговли с Африкой36. В судостроении был занят и ряд вспомогательных, про- фессий. К ним относились плотники, маляры и судострои- тельные рабочие, лавочники, ремесленники, занимавшиеся ремонтом, изготовлением оборудования, погрузкой. Зара- ботная плата, комиссионные, пошлины, страховка — все в большей или менршей степени зависело от судоходства в Африку. В Ливерпуле в 1774 г. было 15 канатных заво- дов, снабжавших своей продукцией корабли37. Утверж- дали, что в городе было мало людей, которых не затро- нуло бы прямо или косвенно запрещение работорговли38. «Сахарные» острова способствовали росту судострое- ния еще и по другой причине. Специальный уклад хозяй- ства, развившийся в Вест-Индии, привел к тому, что все внимание было сосредоточено на экспортных культурах, между тем как продовольствие ввозилось. Наиболее важ- ным из этих видов продовольствия была рыба. В Англии существовали специальные законы, поощрявшие потреб- ление рыбы. Четверг и суббота были выделены как рыб- ные дни. Рыба составляла важную часть питания рабов на плантациях, и английская селедка находила наиболь- ший сбыт на вест-индских островах39. Ньюфаундлендские рыбные промыслы в ’значительной степени зависели от годового экспорта сушеной рыбы в Вест-Индию; это была низкосортная рыба, пища «бедного Джона», негод- ная ни для какого другого потребления 40. Этим поощря- лась вест-индская традиция. Импортная соленая треска и по сей день составляет обычное блюдо в небогатых вест-индских семьях. Рост судостроения создал в XVIII в. крайнее напря- жение для английских доков. Количество входящих в лондонский порт кораблей за время с 1705 по 1795 г. утроилось, тоннаж возрос в четыре раза, не считая мел- ких судов каботажного плавания. Склады на набережных не вмещали импортируемых товаров. Не было возможно- сти разгружать танкеры, и цены на уголь очень сильно повысились. Сахар складывался на набережной, шесть- восемь бочек взгромождали одну на другую, что было опасно в пожарном отношении и представляло приманку для воров. Возник целый тщательно разработанный ап- парат организованного преступления, охватывавший 77
десятки тысяч людей. Размеры хищений в доках оцени- вались в полмиллиона фунтов в год, причем половина этой суммы приходилась на корабли с Караибских остро- вов. За разрешение этой проблемы взялись вест-индские купцы. Они организовали специальный отряд констэблей для борьбы с хищениями и кадры рабочих для разгрузки вест-индских судов. Они нажали все пружины в парла- менте и в конце концов добились проведения закона о постройке вест-индских доков, которым предоставлялась на 21 год монополия погрузки и разгрузки кораблей, об- служивающих торговлю с Вест-Индией. Закладка фунда- мента произошла в 1800 г. Церемония сопровождалась устройством изысканного празднества для присутствовав- ших на ней нотаблей; один тост на банкете, как и подо- бало, был поднят за процветание вест-индских колоний. Доки были официально открыты в 1802 г. В. Роет крупных английских морских портов Развитие «треугольной торговли», судостроения и су- доходства сопровождалось ростом крупных' морских пор- тов. Бристоль, Ливерпуль и Глазго, как приморские го- рода и торговые центры, занимали в век торговли такое же положение, какое впоследствии* в век промышленно- сти, заняли Манчестер, Бирмингам и Шеффильд. В 1685 г. говорили, что в Бристоле едва ли был хоть один лавочник, который не имел бы своей доли груза на том или ином из кораблей, отправлявшихся в Вирджинию или на Антильские острова. Даже среди духовных лиц торговля была главным предметом разговоров. До нас дошло ироническое замечание, что уже не купцы, а все- возможные кустари отправляют грузы из Бристоля41. Сумма таможенных пошлин возросла с 10 тыс. ф. ст. в 1634 г. до 334 тыс. в 1785 г. Сумма портовых пошлин, вы- плачиваемых каждым судном водоизмещением свыше 60 т, с 1745 по 1775 -г. увеличилась вдвое 42. Торговля рабами и сахаром сделала Бристоль в пер- вые три четверти XVIII столетия вторым по значению го- родом Англии. Автор местной хроники писал, что «нет в городе ни одного кирпича, который не был бы обагрен кровью рабов. Пышщяе дворцы, роскошный образ жизни, одетые в богатые ливреи слуги — все это было произве- 78
дено богатством, нажитым на страданиях рабов, которые покупались и продавались бристольскими купцами». Ана- лиз состава комитета, созданного в 1789 г. для борьбы с движением за отмену работорговли, показывает, что среди его членов было девять купцов, которые в разное время; являлись мэрами Бристоля, пять занимали пост шерифа,, семь были или должны были стать капитанами на кораб- лях «Общества купцов-предпринимателей»43. Когда Ливерпуль опередил по работорговле Бристоль,, последний сосредоточил свое внимание уже не на «тре- угольной торговле», а на прямой торговле сахаром. В Аф- рику отплывала меньшая часть бристольских кораблей,, а большая отправлялась непосредственно на Караибские острова. В 1700 г. вест-индскую торговлю обслуживало' сорок шесть судов бристольского порта44. В 1787 г. 30 бристольских кораблей служило целям работорговли,, а 72 — использовалось для торговли с Вест-Индией; сред- ний тоннаж первых составлял 140, вторых — 240 г,45. Торговлю с Подветренными островами в 1788 г. обслужи- вало не меньшее количество кораблей, чем торговлю с Африкой; почти столько же было использовано для тор- говли с Ямайкой46. Почти одна треть судов, прибываю- щих в Бристоль, и более одной трети отбывающих обслу- живали торговлю с вест-индскими колониями47. В Бри- столе существовал обычай каждый год праздновать при- бытие первого «сахарного» корабля раздачей вина за' счет счастливого владельца 48. Торговля с Вест-Индией приносила Бристолю вдвое больший доход, чем вся его остальная морская торговля. Пять восьмых его торговли еще в 1830 г. было связано с Вест-Индией; без торговли с Вест-Индией, как было отмечено в 1833 г., Бристоль был бы простым рыболовным портом 49. В Бристоле существовала компания по торговле с Вест-Индией. Городской совет выдавал за счет казны по- собие пострадавшим от пожаров на вест-индских островах. Младшие сыновья и другие члены семей, главы которых принадлежали к вест-индским фирмам, по обычаю того времени проводили несколько лет на плантациях, прежде чем заняться делами на родине. Члены парламента от Бри- столя в XVIII в. очень часто бывали связаны с тростни- ковыми плантациями, и острова приобрели для Бристоля’ такое значение, что в первую половину XIX в. Бристоль 79
всегда был представлен в парламенте кем-либо из вест- мндцев. Джемс Ивен Бэйли убеждал своих сограждан не рисковать своим благополучием и не поддерживать або- лиционистов на островах50. При этом на карте стояло и «го собственное благополучие. Этому семейству, владев- шему большим количеством рабов на острове Тринидад .и в Британской Гвиане, выплатили после отмены рабства выкуп в 62 тыс. ф. ст.51. Бристоль оказывал решительное сопротивление урав- нению сахарных пошлин, которое нанесло последний удар вест-индской монополии. После уравнения пошлин бристольская торговля с Вест-Индией быстро стала при- ходить в упадок. В 1847 г. 40% тоннажа бристольского порта было отправлено в Вест-Индию, а возвратилось « островов только 11% судов. В 1871 г. из Бристоля на Ямайку не вышло ни одного судна, й тоннаж судов, при- бывших с островов, составил менее 2% общего количе- ства прибывающих судов. Бристольская торговля с островами возродилась лишь к концу XIX в., когда на мировой рынок стали поступать бананы52. Ту роль, которую для Бристоля сыграла торговля с Вест-Индией, для Ливерпуля сыграла работорговля. В 1565 г. в Ливерпуле было 138 домовладельцев, всего лишь семь улиц, торговый флот порта состоял из 12 су- дов общим водоизмещением 223 т. До конца XVII в. -единственным значительным событием в истории Ливер- пуля была осада города во время гражданской войны53. Страффорд обложил Ливерпуль корабельным сбором в 15 ф. ст., в то время как Бристоль должен был упла- тить 2 тыс. ф. ст.54. За период с 1709 по 1771 г. тоннаж судов, входящих в ливерпульскую гавань, возрос в четыре с половиной раза, а тоннаж судов, отбывающих из порта, — в шесть с поло- виной раз. Количество судов, принадлежащих порту, за тот же период увеличилось в четыре раза, а тоннаж мх и число матросов — более чем в шесть раз55. Тамо- женные доходы за период с 1750 по 1757 г. составляли в среднем 51 тыс. ф. ст.; к 1785 г. сумма их достигла <648 тыс. ф. ст. 56. Налог на доки с 1752 до 1771 г. увели- чился в два с половиной раза57. Население возросло с 5 тыс. в 1700 г. до 34 тыс. в 1773 г. К 1770 г. Ливерпуль был уже настолько известным в торговом мире городом, 80
что Артур Юнг нашел нужным посетить его во время своей поездки по АнглииS8. Накопление капиталов в Ливерпуле вызвало рост лан- каширского населения и стало источником расширения манчестерских мануфактур. Накопление же капиталов представляло собой результат работорговли, значение которой было более очевидно для современников, чем для последующих историков. .Говорили, что некоторые из главных улиц Ливер- пуля носят следы цепей, а стены домов сцементированы кровью африканских рабов59; одна улица была окре- щена «Негритянским рядом»60. В гербе над красным кирпичным зданием таможни были изображены головы негров 61. Согласно подсчету, сделанному в 1790 г., 138 кораб- лей, отбывших из Ливерпуля в Африку, составляли капи- тал свыше 1 млн. ф. ст. Тогда же было вычислено, что убытки Ливерпуля в случае запрещения работорговли составили бы 7,5 млн. ф. ст.62. Говорили, что запрет ра- боторговли разорил бы город, так как подорвал бы ос- нову его торговли. «Неужели пустая иллюзия свободы,— спрашивали ливерпульские купцы, — может до такой степени вскружить головы людям, довести их до такого безрассудства, чтобы они могли объявить незаконной торговлю, вошедшую в обычай с незапамятных времен и санкционированную всевозможными актами парла- мента?» Шотландии было разрешено участвовать в колониаль- ной торговле лишь после акта об унии (1707 г.). Это раз- решение способствовало появлению на карте Глазго. При- чиной расцвета этого города в XVIII в. были сахар и та- бак. Колониальная торговля дала толчок развитию но- вых отраслей промышленности. Как писал епископ По- кок в 1760 г. после посещения Глазго, «этот город больше всех других почувстововал на себе преимущества унии, благодаря торговле с Вест-Индией, которую он ведет и которая весьма обширна — в особенности торговля таба- ком, индиго и сахаром» ю. Сахарная промышленность про- должала развиваться в долине Клайда как важная от- расль производства, вплоть до упадка Вест-индских островов, т. е. до середины XIX в. 6 Э. Вильямс 81
Г. Объекты «треугольной торговли» Теперь мы проследим историю промышленного разви- тия Англии, которому прямо или косвенно содействовало движение товаров, являвшихся объектами «треугольной торговли», а затем—обработка колониальных продуктов. О том, как глубоко проникала работорговля в англий- скую промышленность, можно судить хотя бы на основа- нии списка грузов, отправленных в Африку в 1787.г.: хлопчатобумажные и льняные товары, шелковые носовые платки, грубошерстные синие и красные ткани, яркие ткани с разводами, шляпы различного качества, суконные фуражки, ружья, порох, дробь, сабли, олово и железо, оловянные кружки, медные котлы и сковороды, железные горшки, всевозможные скобяные изделия, глиняные и стеклянные товары, бусы, серебряные и золотые кольца и украшения, бумага, грубые и тонкие клетчатые ткани, по- лотняные рубашки и головные уборы, английские и ино- странные спиртные напитки и табак64. Этот разнообразный ассортимент типичен для груза, отправлявшегося работорговцами. Производство украше- ний для африканцев, домашней утвари, всевозможных тканей, железа и других металлов вместе с ружьями, на- ручниками, оковами способствовало развитию капитализ- ма, давало работу английским рабочим и приносило боль- шие доходы Англии. Д. Шерсть До гигантского развития хлопчатобумажной промыш- ленности в результате промышленной революции шерсть была излюбленным продуктом производства английских мануфактур. Она почти всегда фигурирует в рассужде- ниях о проблеме работорговли после 1680 г. Груз неволь- ничьего судна считался неполным без некоторых видов шерстяной мануфактуры. Иногда тот или иной сорт сукна носил название местности, где он впервые был изготов- лен. «Бриджуотер» представлял на колониальном рынке интересы фирмы Бриджуотер; «уэльское» сукно—шерстя- ная ткань самого простого сорта — изготовлялось в За- падной Англии и в Уэльсе. Назначенная в 1695 г. парламентская комиссия выра- зила общее мнение, заявив, что торговля с Африкой спо- 82
собствует развитию шерстяной мануфактуры65. Среди до- водов, с помощью которых доказывали важное значение работорговли, на первое место всегда выдвигалось ее влияние на экспорт шерсти. Одна брошюра, изданная в 1680 г. с целью доказать общеполезность и выгодность африканской торговли, начинается с указания на «экспорт большого количества наших английских шерстяных и дру- гих мануфактурных товаров— прежде большая часть этих продуктов ввозилась из Голландии... но при этом шерсть находит теперь гораздо больший сбыт, чем рань- ше, и многие тысячи бедняков благодаря этому находят работу» 66. «Королевская африканская компания» также заявила в одной петиции, поданной в 1696 г., что долг Англии — поддерживать работорговлю, так как послед- няя способствует росту шерстяных и других английских мануфактур 67. Владельцы шерстяных мануфактур в Англии прини- мали живое участие в продолжительном и ожесточенном споре между «Королевской африканской компанией» и купцами, не входившими в эту компанию. Купцы, у кото- рых компания делала свои закупки, находили, что нару- шители монополии вносят беспорядок и разложение вг торговлю и что торговля начала приходить в упадок, как только монополия компании подверглась ограничению. В 1694 г. уитнейские суконщики подали в парламент пе- тицию, в которой высказывались за монополию* рабочие шерстяной мануфактуры в Шрюзбери последовали их примеру в 1696 г., а ткачи Киддерминстера подавали аналогичную петицию в том же году дважды. Ткачи Экзетера и лондонские купцы-шерстяники в 1709 г.„ а также многие купцы, заинтересованные в шерстяной мануфактуре, в 1713 г. тоже встали на сторону компа- нии 68. Но в общем почти вся шерстяная промышленность была на стороне фритредеров. Компания в силу своих мо- нопольных прав имела возможность устанавливать цены на шерстяные изделия, регламентировать их количество,, длину, ширину, вес 69. Монополия означала, что суще- ствует только один покупатель и только один продавец. Один статистик, изучавший данные о таможенном обло- жении товаров, обнаружил, что при открытой торговле шерсть экспортировалась в большем количестве, чем при 6* 83
монополии. По свидетельству двух лондонских купцов, в 1693 г. экспорт шерсти сократился в связи с монополи- ей почти на одну треть. Суффольк экспортировал 25 тыс. кусков шерстяных тканей в год? через два года после того, как возникла компания, число это упало до 50070. Суффолькские и эссекские суконщики и экзетерские ма- нуфактуристы подали в 1690 г. петицию, в которой вы- сказывались против предоставления монополии одной компании. Экзетер снова подавал петицию в пользу сво- боды торговли в 1694, 1696, 1709, 1710 и 1711 гг. Англий- ские купцы-шерстяники жаловались в 1694 г., что ограни- чения сильно сократили их торговлю. Подобные же пети- ции против монополии подавались в 1710 г. лондонскими и плимутскими купцами, в 1711 г. — шерстяниками Тот- неса и Ашбертона, владельцами шерстяных мануфактур в Киддерминстере, «Обществом купцов-предпринимате- ; лей Мейнхеда» 71. В других петициях, поданных в парламент, подчерки- валось значение колониального рынка для шерстяной промышленности. В 1690 г. ямайские плантаторы проте- стовали против монополии компании, доказывая, что она приносит вред торговле, в особенности торговле шерстью. Из петиции манчестерцев, направленной в парламент в 1704 г., видно, что английская шерсть продавалась в Гол- ландию, в Гамбург и на Восток, где она обменивалась на льняную пряжу и лен, которые подвергались обработке и в виде готовых изделий посылались на плантации. Ли- верпульские купцы и промышленники утверждали в 4709 г., а затем снова в 1715 г., что монополия наносит ущерб шерстяной промышленности. Из петиций, подан- ных купцами и промышленниками Северной Англии в 1735 г., видно, что Уэкфильд, Галифакс, Бернли, Колн и Кендель были заинтересованы в производстве шерстяных товаров, экспортируемых в Африку и Вест-Индию72. То обстоятельство, что шерстяные изделия занимали столь видное место на рынках тропических стран, было результатом сознательной политики английских меркан- тилистов. В 1732 г. указывалось, с целью подчеркнуть значение колоний на континенте, что одна Пенсильвания поглощает экспортируемую из Англии шерсть в большем количестве, чем все «сахарные» острова вместе взятые, а Нью-Йорк — в большем количестве, чем любой из этих 84
островов, за исключением Ямайку73. Шерстяные товары были нужнее в холодном климате этих районов, а планта- торы Барбадоса предпочитали шерсти легкие, хорошо стирающиеся ситцы74. Но шерсть была в Англии основ- ным предметом производства, а учет климатических осо- бенностей был слишком большой тонкостью для ума мер- кантилиста. Человек, знакомый с современной жизнью на островах Британской Вест-Индии, может оценить силу традиции, созданной в свое время Англией. На шерстя- ное белье здесь существует большой спрос и теперь, хотя преимущественно со стороны старшего поколения, а ко- стюм из синей саржи до сих пор считается признаком хорошего тона. Подобно англичанам, и в отличие от уро- женцев Северной Америки в колониях, средний класс цветного населения на Караибских островах и в наши дни подражает модам> метрополии, предпочитая более тяжелые ткани, которые так смешны и неудобны в тропи- ческой обстановке. Но в более позднее время хлопок вытеснил шерсть на колониальных рынках, как он вытеснил ее на английском рынке. Из общей стоимости экспорта шерстяных товаров, составившей в 1772 г. 4 млн. ф. ст., менее 3% пошло в Вест-Индию и менее 4% —в Африку75. Лучшими клиен- тами были Европа и Америка. В 1783 г. шерстяная про- мышленность начинает медленно и с опозданием пере- нимать технические нововведения, революционизировав- шие хлопчатобумажную промышленность. В ее успехах после 1783 г. «треугольная торговля» и вест-индский ры- нок уже не играют сколько-нибудь заметной роли. Е. Хлопчатобумажная мануфактура Ту роль, которую в XVIII в. сыграло строительство невольничьих кораблей в развитии Ливерпуля, сыграло в том же столетии в развитии Манчестера производство хлопчатобумажных товаров, которые обменивались на рабов. Город хлопка начал расти прежде всего под влия- нием толчка, данного ему африканским и вест-индским рынками. Рост Манчестера был тесно связан с ростом Ливер- пуля, который давал ему выход к морю и на мировой ры- нок. Капиталы, накопленные Ливерпулем благодаря 85
работорговле, устремились во внутренние районы, чтобы стимулировать развитие Манчестера- манчестерские то- вары, предназначавшиеся для Африки, перевозились на ливерпульских невольничьих кораблях. Внешним рынком для Ланкашира были главным образом вест-индские плантации и Африка. Объем внешней торговли в 1739 г. выражался цифрой 14 тыс. ф. ст.; к 1759 г. она возросла почти в восемь раз. В 1779 г. стоимость ее уже состав- ляла 303 тыс. ф. ст. До 1770 г. одна треть этого экспорта шла на африканское побережье, а половина — в амери- канские и вест-индские колонии76. Эта тесная связь с «треугольной торговлей» и создала Манчестер. Легкие шерстяные товары, как и шёлковые, были очень популярны на африканском побережье,— особенно ярко окрашенные и с крупным рисунком. Но наиболь- ший спрос был на хлопчатобумажные изделия, так как африканцы уже привыкли к грубым синим и белым бу- мажным тканям собственного изготовления — и с самого начала полосатые набедренные повязки были непремен- ной составной частью груза каждого невольничьего судна. Индийские ткани, запрещенные в Англии, вскоре завоевали себе монополию на африканском рынке. Они высоко ценились, и в орбиту работорговли вступили но- вые могущественные экономические интересы. Манчестр пытался состязаться с ост-индской компанией; некоторые дешевые хлопчатобумажные изделия с Востока имитиро- вались в Англии и экспортировались на африканский ры- нок. Но вследствие невысокого качества окраски тканей в Англии, Манчестер не мог добиться получения прочных зеленых, красных и желтых красок, имевших особенно большой успех на африканском побережье. Манчестер оказался не в состоянии воспроизводить цвета индийских хлопчатобумажных тканей, и, судя по некоторым дан- ным, нормандские мануфактуристы во Франции тоже не сумели раскрыть секреты Востока. Более успешной для Манчестера была торговля клет- чатыми хлопчатобумажными и льняными тканями, хотя цифры, относящиеся к первой половине XVIII в., недосто верны. Европейские и колониальные войны, происходив- шие в 1739—1748 гг., а также реорганизация Африкан- ской компании, продолжавшаяся до 1750 г;, вызвали за- стой. в торговле хлопчатобумажными тканями с Африкой, 86
а когда снова началось оживление этой торговли (после 1750 г.), индийские экспортные товары уже не могли удовлетворять спрос. Английские мануфактуристы ис- пользовали благоприятный случай, чтобы протолкнуть свои собственные товары. В 1752 г. экспорт хлопчатобу- мажной и льняной клетчатой ткани из одной Англии со- ставлял 57 тыс. ф. ст.; в 1763 г., к концу Семилетней войны, он достиг исключительно высокой цифры — 302 тыс. ф. ст., но после 1767 г., когда снова чрезвычайно усилилась конкуренция Индии, стоимость его упала до 100—200 тыс. ф. ст. Мы не располагаем статистическими данными для со- поставления экспорта английских клетчатых бумажных тканей с экспортом индийских сортов, так как первый вы- ражен в фунтах 'стерлингов, а второй — в количестве кусков. Но данные о росте индийского и английского экс- порта хлопчатобумажных тканей в Африку дают неко- торое представление о важности африканского рынка. В 1751 г. общая стоимость -экспорта хлопчатобумажных тканей составляла 214 600 ф. ст., к 1763 г. она возросла более чем вдвое, к 1772 г. — более чем вчетверо, но в 1780 г. в результате американской революции упала до 195 900 ф. ст. Тут явно сказывается влияние войны на вест-индский и африканский рынки. К 1780 г. производ- ство клетчатых тканей перестало быть важной статьей хлопчатобумажной промышленности. Но повинна в этом была не только война. Манчестер мог удовлетворять аф- риканский рынок лишь тогда, когда индийских тканей было мало или когда они были дороги. Для плантатор- ского рынка важнее всего была дешевизна, а к 1780 г. хлопок становится все более дорогим, так как предложе- ние не поспевает за спросом 11. Но согласно приблизительным данным, представлен- ным! Тайному совету в 1788 г., стоимость Товаров, кото- рые Манчестер ежегодно экспортировал в Африку, со- ставляла 200 тыс. ф. ст., в том числе стоимость товаров, предназначавшихся только для негров,— 180 тыс. ф. ст.; производство этих товаров поглощало капиталовложения на сумму в 300 тыс. ф. ст. и требовало труда 180 тыс. мужчин, женщин и детей78. Французские промышленни- ки были поражены высоким качеством и дешевизной так называемых гвинейских тканей, производившихся в <57
Манчестере. Они засылали агентов с наказом подробно изучить процесс производства и открыто предлагали ман- честерским промышленникам, если в Англии будет за- прещена работорговля, поселиться в Руане, где им буду» обеспечены наилучшие условия79. Кроме того, в 1788 г. Манчестер доставил для торговли с Вест-Индией тканей более чем на 300 тыс. ф. ст., что потребовало труда мно- гих тысяч людей80. Между хлопчатобумажными мануфактурами Манче- стера и работорговцами не было той тесной связи, ко- торую мы отмечали, говоря о ливерпульских судострои- телях. Но нам известны два исключительных примера та- кой связи. Два известных ланкаширских фабриканта хлопчатобумажных тканей, сэр Вильям Фезеккерли и Сэмюэл Тоучет, были членами «Компании купцов, тор- гующих с Африкой». Фезеккерли, торговавший в Лон- доне бумазеей, в 1726 г. защищал точку зрения свобод- ных торговцев Бристоля и Ливерпуля против Африкан- ской компании81. Тоучет, член крупной манчестерской фирмы, производившей клетчатые ткани, представлял Ли- верпуль в правлении компании в период между 1753 и 1756 гг. Он участвовал в снаряжении экспедиции, захва- тившей в 1758 г. Сенегал, и усиленно добивался кон- тракта на снабжение войск продовольствием. Тоучет по- кровительствовал изобретателю Паулю и его прядильной машине, которая должна была произвести переворот в хлопчатобумажной промышленности, но не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Тоучета открыто обви- няли в попытке монополизировать импорт необработан- ного хлопка. Помимо участия в целом ряде других пред- приятий, Тоучет был вместе со своими братьями совла- дельцем около 20 кораблей, обслуживавших вест-инд- скую торговлю. После своей смерти он оставил большое состояние. Помимо карьеры Тоучета, можно привести и ряд дру- гих аналогичных примеров. Роберт Дигглс, ливерпуль- ский работорговец, был сыном одного манчестерского тор- говца льняными тканями и братом другого. В 1747 г. один манчестерец вошел в компанию с двумя ливерпульцами й вместе с ними предпринял деловую поездку на Ямайку. Одна из ведущих манчестерских фирм, Гибберты, вла- дела сахарными плантациями на Ямайке и одно время 88
снабжала Африканскую компанию клетчатыми тканями и имитациями индийских тканей для работорговли82. Манчестер получил от колониальной торговли двой- ную выгоду. Если, с одной стороны, он снабжал товарами африканское побережье и плантации, то, с другой сто- роны, его промышленники зависели от снабжения сырьем- Таким образом, связь Манчестера с островами была дву- сторонней. Сырье шло в Англию в XVII и XVIII вв. главным об- разом из двух источников — Леванта и Вест-Индии- В XVIII в. конкуренция с Индией, оказавшаяся непосиль- ной для Манчестера на африканском побережье и гро- зившая наводнить даже отечественный рынок индийскими товарами, фактически окончилась победой Англии, бла- годаря запретным пошлинам на индийский импорт в Англию. Это был первый шаг, благодаря которому родина! хлопка в XIX и XX вв. стала главным рынком Ланка- шира. В XVIII в. эта мера дала Манчестеру монополию на внутреннем рынке, и частные торговцы с Индией начали импортировать хлопок-сырец для ланкаширских фабрик. Появился конкурент вест-индским островам, за которым позднее последовала Бразилия: в 1783 г. ее продукция была признана более высококачественной, чем продукция всех других производителей хлопка; Но в начале XVIII в. Англия зависела от вест-индских островов, откуда она получала от двух третей до трех четвертей своего хлопка. Однако хлопок играл для вест- индского плантатора лишь второстепенную роль, и хотя плантаторы с ревнивой тревогой смотрели на его произ- водство в Индии, Африке или Бразилии, он оставался на: втором плане. Возражая против закрепления за Англией Гваделупы в 1763 г., вест-индские капиталисты говорили главным образом о сахаре; характерно, что автор одного появившегося в то~время памфлета выдвинул в качестве мотива в пользу аннексии острова то, что он экспортирует- в Англию хлопок83. Но потребление гваделупского хлоп- ка Англией было невелико, — охотнее обращались к Вест- Индии. В 1764 г. импорт хлопка в Англию достиг почти четырех миллионов фунтов; Вест-Индия дала половину этого количества. В 1780 г. Англия импортировала более шести с половиной миллионов фунтов; Вест-Индия дала две трети этого количества м. 89
Таким! образом в 1783 г.. Вест-Индия еще занимала господствующее положение в торговле хлопком. Но уже близился новый день. При необычайном росте промыш- ленности, стремившейся давать хлопчатобумажные ткани всему миру, трудно было рассчитывать на то, что не- сколько маленьких Караибских островов смогут постав- лять Англии достаточное количество сырья. Хлопок, про- изводившийся в Вест-Индии, отличался длинным волок- ном и легко очищался ручным способом; его производ- ство было ограничено несколькими районам!И и потому он был дорог. Когда с изобретением хлопкоочиститель- ной машины джина, облегчившей процесс очистки, стало возможным производство коротковолокнистого хлопка, центр тяжести переместился с островов на материк, ибо только при этом условии было возможно удовлетворить огромный спрос, создавшийся в Англии благодаря изо- бретению новых машин. В 1784 г. ливерпульской тамож- ней был конфискован груз американского хлопка на том основании, что хлопок не есть продукт Соединенных Штатов Ьоиа fide и поэтому перевозить его в Англию на американском корабле не разрешается законом. Это был плохой знак для Вест-Индии, тем более, что это событие совпало с другими знаменательными факта- ми. Во время американской революции экспорт хлопка из Манчестера в Европу увеличился почти в три раза85. Накануне изобретения джина революция создала новый импортный рынок для Манчестера — зависимые Соединен- ные Штаты. Таким образом, хлопок ив отношении экспор- та и в отношении импорта начал выходить на мировой рынок. Ж. Рафинирование сахара Обработка колониального сырья в Англии вызвала к жизни новые отрасли промышленности, способствовала дальнейшему расширению судоходства и росту мирового рынка и международной торговли. Среди этих видов сырья первое место занимал сахар, обработка которого породила целую отрасль промышленности. Процесс ра- финирования превращал «сырой» коричневый сахар, изготовляемый на плантациях, в белый сахар, прочный, непортящийся продукт, который можно было легко пере- сылать на любые расстояния по всему свету. 90
Первое упоминание о рафинировании сахара в Англии мы находим в приказе Тайного совета, изданном в 1615 г. и запрещавшем иностранцам учреждать сахарные фирмы или заниматься рафинированием сахара 86. Значение этой промышленности возрастало по мере того, как расширя- лось производство на плантациях, и сахар постепенно ста- новился не королевской роскошью, а одним из необходи- мых продуктов. К середине XVIII в. в Англии существовало 120 сахар- ных заводов. Считалось, что на каждом из таких заводов занято, в среднем, около 9 рабочих. Кроме того, распре- деление очищенного продета потребовало появления ряда вспомогательных профессий, а также судов и ваго- нов для внешней и внутренней торговли 87. Сахарные заводы Бристоля занимали одно из первых мест в королевстве. Эвелин, оставивший нам свой дневник, именно в Бристоле впервые наблюдал в 1654 г. процесс производства рафинада88. В летописях Бристоля сахар часто фигурирует в качестве дара, предподносившегося знатным посетителям города — сыну Оливера Кромвеля Ричарду и королю Карлу II, король ответил на этот подарок .тем, чтд пожаловал дворянство четырем бри- стольским коммерсантам 89. В 1799 г. в Бристоле было двадцать рафинадных за- водов — относительно больше, чем в Лондоне, если при- нять во внимание размеры обоих городов и численность их населения. Бристольский сахар считался более высоко- качественным, близость Бристоля к источникам снабже- ния углем давала ему возможность продавать свою про- дукцию дешевле' Лондона. Благодаря своему географиче- скому положению, Бристоль нашел естественные рынки в Ирландии, во всем Южном Уэльсе и Западной Анг- лии90. Рафинирование сахара долго оставалось одной из основных отраслей бристольской промышленности. В 1789 г. владельцы бристольских сахарных заводов по- дали в парламент петицию пробив запрещения работор- говли, от которой, говорили они, «зависит благополучие и процветание, если не самое существование, вест-индских островов»91. В 1811 г. в Бристоле было 16 сахарных за- водов, и эта отрасль промышленности перестала занимать в городе господствующее место лишь к концу XIX в., когда сахар был вытеснен бананами 92. 91
С сахарной промышленностью были связаны некото- рые из виднейших граждан Бристоля. В XVII в. Роберт Олдворс, член городского совета, был сахарозаводчиком и в то же время коммерсантом, которому дважды поруча- лось строительство доков для удовлетворения расту- щих потребностей судоходства93. В XVIII в. одним из выдающихся сахарозаводчиков был Уильям Майлз. Его карьера типична для промышленника того времени. Майлз явился в Бристоль с тремя медяками в кармане, работал грузчиком, прошел выучку судостроительного ра- бочего, накопил 15 ф. ст. и отправился на Ямайку, посту- пив корабельным плотником на торговое судно. Он купил пару бочек сахара, которые перепродал в Бристоле с ко- лоссальной прибылью, и на всю выручку приобрел то- вары, пользовавшиеся большим спросом на Ямайке, за- тем повторил всю операцию. Майлз вскоре разбогател и обосновался в Бристоле, сделавшись сахарозаводчиком. Таково было скромное начало одного из крупнейших со- стояний, созданных на почве вест-индской торговли. Взяв в компанию своего сына, Майлз выдал ему чек на 100 тыс. ф. ст., чтобы дать ему возможность жениться на дочери одного аристократа-церковника» Майлз-отец стал членом муниципалитета и умер богатым, почитаемым че- ловеком; Майлз-сын продолжал его деятельность в каче- стве вест-индского купца, связанного главным образом с сахарной промышленностью и работорговлей. После своей смерти в 1848 г. он оставил более миллиона94. В 1833 г. он владел на Тринидаде и Ямайке 663 рабами, за кото- рых получил выкуп в сумме 17 850 ф. ст.95. Глазго обычно связывают с табачной промышлен- ностью, что справедливо лишь отчасти. Процветание го- рода в XVIII в. было в такой же степени подготовлено его сахарной промышленностью.’ Рафинирование сахара вос- ходит здесь ко второй половине XVII в. В 1667 г. был построен сахарный завод в западной части города, в 1669 г. — в восточной и вскоре еще два других. В 1701 г. появился еще один сахарный завод. Большая часть сахарных заводов помещалась в сто- лице и вокруг нее — восемьдесят против двадцати бри- стольских. В Ливерпуле в 1774 г. имелось восемь сахар- ных заводов, и один из них, принадлежавший фирме Бранкерс, которая одновременно занималась работоргов- 92
лей, принадлежал к числу крупнейших во всем королев- стве96. Были заводы в Манчестере, Честере, Ланкашире, Уайтхевене, Ньюкасле, Гулле, Саутгемптоне и Уорринг- тоне. Может возникнуть вопрос, почему рафинирование сахара не производилось у источника сырья — на план- тациях. Разделение труда между сельскохозяйственными опе- рациями в тропическом климате и производственными операциями в умеренном сохранилось до настоящего вре- мени. Первоначальная причина не имеет ничего общего с проблемой квалифицированной рабочей силы или есте- ственных ресурсов. Это результат сознательной политики метрополии. Запрещение производства сахара на остро- вах соответствовало запрещению переработки железа и текстильного сырья в континентальных колониях. Где сле- дует основывать сахарные заводы — в Англии или на плантациях? — спрашивал сэр Томас Клиффорд в 1671 г. «Если рафинирование будет производиться на планта- циях, — был его ответ, — количество кораблей, отправ- ляющихся за неграми, сократится в два с половиной раза; таким образом,, вы разрушите кораблестроение и все, что к нему относится; а если Англия потеряет это преимуще- ство, она потеряет все». Отсюда громадные пошлины на импортируемый в Англию рафинад, в четыре раза пре- вышающие пошлины на коричневый сахар. Благодаря та- кой политике Англия производила большее количество бочек для сырого сахара, потребляла больше угля и про- довольствия, и национальный доход возрастал97. Когда Давенант домогался разрешения на производство рафи- нада в колониях, его обращение не встретило отклика. Характерно, что во Франции происходила аналогичная борьба, также закончившаяся победой меркантилистов. Кольбер разрешил производить рафинад во фрацузской Вест-Индии; как сырой, так и рафинированный сахар, импортируемый с островов, облагался во Франции одина- ковой пошлиной. Однако уже в 1682 г. пошлины на ра- финад были увеличены вдвое, а два года спустя было за- прещено, под угрозой штрафа ,в 3000 ливров, создавать на островах новые сахарные заводы. Еще более строгий декрет был издан в 1698 г. Пошлина на сырой сахар, им- портируемый из Вест-Индии, была понижена с четырех 93
до трех ливров на центнер, между тем«, как пошлина на* рафинад возросла с 8 до 22,5 ливра. Такой же пошлиной облагался рафинад, ввозимый из других стран. «Отсюда’ видно, какими решительными приемами ограждали фран- цузских сахарозаводчиков от посягательств со стороны их соотечественников в колониях» 98. Сахарная промышленность в Англии поощрялась та- кими же законодательными мероприятиями. Сахарозавод- чики не всегда сходились во взглядах с плантаторами, от которых они зависели в отношении сырья. При системе меркантилизма владельцы тростниковых плантаций обла- дали монополией на английском рынке, импорт из-за гра- ницы облагался запретительной пошлиной. Поэтому план- таторы, стремясь сохранить высокий уровень цен, держа- лись политики ограничения производства. Их ограждаемая законом монополия на английском рынке была могуще- ственным орудием в их руках, и они безжалостно поль- зовались им за счет всего населения Англии. В то время как на мировом рынке цены на сахар естественным обра- зом падали в результате распространения культуры сахар- ного тростника во французских, испанских и португаль- ских колониях, английские плантаторы силились сохранить монопольные цены на рынке метрополии. Друзья плантаторов предостерегали их от «несчастной и роковой ошибки», которую они делают, ибо «если английские плантации не могут или не хотят давать в до- статочном количестве дешевый сахар и другие продукты, то французские, голландские и португальские могут и хотят» ". Уже к 1730 г. было немало писателей, которое настаивали, чтобы правительство «открыло шлюзы закона; и стало впускать в Англию даже французский сахар — до тех пор, пока мы не будем! получать по крайней мере такой же дешевый сахар, какой получают наши соседи» 10°. В 1739 г. Ямайка обратилась за помощью к метрополии. Совет по делам торговли и плантаций сделал ей ясное и недвусмысленное предостережение. Ямайка по площади вдвое превосходила все Ливардские острова вместе взя- тые, и, однако, экспорт с Ливардских 'островов превосхо- дил экспорт с Ямайки. «Отсюда, естественно, следует, что в настоящее время не обрабатывается и половина вашей земли; иными словами, Великобритания не получает от вашей колонии и половины той выгоды, которую она 94
могла бы получать, если бы земля была вами полностью освоена» 101. Плантаторы были глухи R этим предостережениям. В XVIII в. у них не было нужды прислушиваться к ним. В 1753 г. лондонские, вестминстерские, соутуоркские и бристольские сахарозаводчики протестовали в парламенте против эгоизма плантаторов и против «самого невыноси- мого налога» — высоких цен на английский сахар. Сахаро- заводчики доказывали парламенту, что необходимо заин- тересовать плантаторов в производстве возможно боль-Л шего количества сырого сахара и, следовательно, в расширении площадей, отводимых под тростниковые план- тации. Парламент уклонился от решения этого вопроса, приняв резолюции о поощрении колонистов-белых на Ямайке 102. Другой кризис во взаимоотношениях между произво- дителями и сахарозаводчиками возник во время амери- канской революции. В период между 1774 и 1780 гг. импорт сахара сократился на одну треть. Цены держались высокие, и оказавшиеся в тяжелом положении сахароза- водчики обратились к парламенту за помощью в форме допущения трофейного сахара. Читая между строк пока- заний, данных парламентской комиссии по этому вопросу, мы видим, чем было вызвано столкновение интересов между сахарозаводчиками и плантаторами. Высокие цены были выгодны для плантаторов, между тем как сахаро- заводчики стремились к расширению снабжения сырьем, которого плантаторы нехотели или не могли обеспечить’ Если они этого не хотели, следовало заставить их; бри- стольские сахарозаводчики рекомендовали парламенту провести «спасительный закон», который создал бы такое положение, чтобы «английские сахарные колонии были заинтересованы <в расширении возделываемой площади, что побудило бы их расширить производство и посылать в Англию большее количество сахара; тем самым они сде- лались бы более полезными для родной страны, ее тор- говли, навигации и казны» ,03. Если же они не могли этого сделать, оставалось покупать сахар в других местах — например во французских колониях. «Будь я сахарозавод- чиком, — сказал один свидетель, бакалейщик-оптовик, — я, конечно, предпочел бы сахар Сан-Доминго всякому- другому» 104. 95
3. Перегонка рома Другая разновидность колониального сырья породила еще одну новую отрасль английской промышленности. Одним из важных побочных продуктов в производстве сахара является черная патока, из которой путем пере- гонки может быть добыт ром. Но ром не получил того значения для развития английской промышленности, ко- торое имел хлопок или, тем более, сахар, отчасти, быть может, потому, что он в большом количестве импортиро- вался непосредственно с островов в готовом виде. Импорт <с островов возрос £ 58 тыс. галлонов в 1721 г. до 320 тыс. в 1730 г. В 1763 г. он составлял 1,25 млн. галлонов, а между 1765 и 1779 гг. постоянно превышал 2 млн.105. Ром был необходим на рыбных промыслах и в торговле пушниной, а также как часть матросского рациона. Он был «еще теснее, чем сахар и хлопок, связан с «треугольной торговлей». Ром был важной частью груза на каждом не- вольничьем корабле, — в особенности на тех кораблях, которые отправлялись в колониальную Америку. Ни один работорговец не мог обойтись без груза рома. Было вы- годно приохотить к этому напитку население побережья. Негров, торговавших рабами, спаивали до потери созна- ния и тогда лишь приступали к заключению сделки *06. •Один такой торговец-негр, набрав полный мешок золота — плату за привезенных им рабов, принял приглашение ка- питана пообедать на корабле. Его напоили, и, проснув- шись на следующее утро, он убедился, что деньги его исчезли, а сам он на потеху матросам связан, заклеймен «и превращен в раба наравне с его собственными жерт- вами 107. В 1765 г. в Ливерпуле было основано два пере- гонных завода со специальной целью снабжать ромом суда, отправляющиеся в Африку,08. Не меньшее значе- ние имел для меркантилистов тот факт, что из патоки можно было получать, кроме рома, бренди и дешевые •вина, обычно импортировавшиеся из Франции. Перегон- ные заводы были важным доказательством интереса, ко- торый представляли для Бристоля «сахарные» плантации, и заводчики не раз обращались в парламент со слезными мольбами оградить их интересы и оказать противодей- ствие импорту французской водки. Епископ Беркли выра- внл господствующее мнение, задав едкий вопрос в типично 96
меркантилистской форме: «Если пьянство — необходимое зло, то не могут ли эти люди с таким же успехом напи- ваться водкой, которая производится в их собственной стране?» Вест-индские плантаторы говорили, что ром составляет четвертую часть стоимости всей их продукции. Поэтому запрещение продажи рома грозило ба hmi разорением и заставило бы англичан прибегнуть к замене рома импорт- ными напитками. Плантаторы выражали надежду, что борьба с вредными последствиями чрезмерного употребле- ния спиртных напитков не повлечет за собой уничтожения торговли сахаром ,09. С их точки зрения, вопрос былине в том, надо ли спаивать народ, а в том, чем именно сле- дует его спаивать. Джин, — заявлял один анонимный писатель, — действует «гораздо разрушительнее на чело- веческий организм», чем ром. «Джин — напиток огненный, едкий, воспаляющий нутро, а ром мягкий, нежный, аро- матный напиток, и при умелом употреблении, в разбавлен- ном виде, он может быть весьма полезен, оказывая целеб- ное действие на человеческий' организм и услаждая вкус» по. Весьма странное описание спиртного напитка, который барбадосцы гораздо правильнее называли «убийца-дьявол»! Вопреки уверениям плантаторов, раздавались голоса, утверждавшие, что торговля вест-индским ромом имеет слишком мало значения, чтобы терпеть это чудовищное зло, угрожающее полным разрушением здоровья и нрав- ственности английского народа ш. Возможно, что в этой борьбе с ромом играли роль и другие соображения. Ром конкурировал со спиртными напитками, получаемыми из хлебных злаков. Поэтому вест-индские интересы сталки- вались здесь с интересами английского сельского хозяй- ства. Плантаторы доказывали, что получать спиртные напитки из зерна значит поднимать цены на хлеб. Такая забота о бедных потребителях хлеба особенно трогательна со стороны вымогателей, выкачивавших из бедноты воз- можно большее количество денег за свой сахар. Сто лет спустя аналогичный, но еще более знаменательный кон- фликт возник между английскими фермерами и промыш- ленниками в связи с вопросом о дешевом хлебе и низкой заработной плате для рабочих. Патока испортила отно- шения между вест-индскими плантаторами и английскими Э. Вильямс 97
лендлордами, точно так же как она поссорила плантато- ров с колонизаторами материка- вест-индцы всегда пред- лагали заменить ею зерно, — в тех случаях, говорили они, когда был недостаток в хлебе, а в действительности в тех случаях, когда у них был избыток сахара. «Любезные джентльмены! — писал один анонимный защитник графств, производящих ячмень, в 1807 г., — сей довод в защиту своего сахарного дела они притянули за во- лосы» П2; а в 1831 г. член парламента Майкл Сэдлер возражал против того же аргумента, говоря: «Пожалуй, можно было бы изготовить из этого продукта полезный напиток, но английский народ не любит его» 113. Но самым опасным врагом вест-индского винокура был не английский фермер, а винокур Новой Англии. Торговцы Новой Англии отказывались покупать вест-индский ром и требовали патоки, которую они сами перегоняли и посы- лали к индейским племенам на Ньюфаундленд и, главным образом, в Африку. Торговля ромом на африканском по- бережье фактически сделалась монополией Новой Англии. В 1770 г. экспорт рома из Новой Англии в Африку состав- лял четыре пятых всего колониального экспорта за этот год 114; таким образом, «треугольная торговля» стала пи- тать еще новые важные капиталовложения. Но и здесь таилось зерно будущего краха. Патока, производимая во французской Вест-Индии, была дешевле английской, так как французским винокурам не разрешалось конкури- ровать с производителями бренди в метрополии. Чем скармливать патоку лошадям, они предпочитали прода- вать ее на континент. Таким образом, американские коло- низаторы стали обращаться за патокой к французским плантаторам, и патока стала одной из главных статей торговли между континентом и иностранными «сахар- ными» колониями, что имело очень важные последствия для английских владельцев тростниковых плантаций. И. «Всякая всячина» Грузы невольничьих кораблей непременно пополня- лись «всякой всячиной», разными безделушками и пустя- ками, рассчитанными на любовь африканца^ к ярким краскам. Стеклянные товары, особенно бусы, всегда нахо- дили хороший сбыт на африканском! побережье, а на 98
плантациях был большой спрос на бутылки. Большая часть этих товаров фабриковалась в Бристоле115. Один работорговец получил у африканского князька негра за тринадцать коралловых бусин, полнитки янтарных бус, 28 серебряных колокольчиков и три пары браслетов для его жены. Сами по себе эти пустяки ничего не стоили; но. в общей сложности они составляли важную отрасль тор- говли и столь неотъемлемую часть сделок по купле рабовг что слово «pacotille» (всякая всячина) и теперь еще упо- требляется на вест-индских островах для обозначения де- шевой мишуры, за которую можно получить товары большой ценности. К. Металлургическая промышленность Торговля рабами требовала и более страшных, хотя не менее употребительных товаров, чем шерстяные и хлоп- чатобумажные изделия. Оковы, цепи, замки для цепей требовались для того, чтобы надежнее лишить негров сво- боды передвижения на невольничьих кораблях и таким образом предотвратить случаи мятежа или самоубийства. Рабов обычно клеймили для опознания их в случае бег- ства, что требовало железных инструментов. Кроме того, законом предписывалось, чтобы на судах, отправляю- щихся в Африку, Ост-Индию или Вест-Индию, «три чет- верти погруженного пива находилось в бочках, обитых крепкими, хорошо заклепанными железными обру- чами» 116. Железо было единицей обмена на значительной части африканского побережья, причем одна полоса же- леза равнялась по ценности четырем полосам! меди117. Железо составляло почти три четверти стоимости груза «Суоллоу» в 1679 г., около четверти груза «Мери» в 1690 г., около одной пятой груза одного невольничьего судна в 1733 г.118. «Королевская африканская компания» вы- везла в 1682 г. около 10 тыс. железных полос 119. Вла- дельцы железоделательных заводов тоже находили ш Африке хороший рынок. Значительную часть отправляемого в Африку груза’ неизменно составляли ружья. Бирмингем стал центром торговли ружьями, точно так же как Манчестер — цент- ром торговли хлопчатобумажными , тканями. Борьба между Бирмингемом и Лондоном за первенство в торговле 7* 99
ружьями была лишь одной из сторон борьбы между сво- бодной торговлей и монополией (о чем мы уже говорили в связи с работорговлей вообще), которую вела столица с морскими портами. В 1709 и 1710 гг. ружейные фабри- канты Лондона подавали петиции в защиту монополии ’«Королевской африканской компании». Бирмингемские же ружейные фабриканты и железоделатели использовали .все свое влияние и вес для борьбы против компании и против лондонских конкурентов. Три раза — в 1708, 1709 и 1711 гг. — они подавали петиции против возобновления прав компании на монополию, которая с 1698 г. существо- вала в несколько измененном виде120. Бирмингемская торговля с тех пор расширилась, но Бирмингем боялся возобновления монополии, что поставило бы его лицом к лицу с каким-либо одним покупателем или с каким-либо одним монопольным обществом, а все прочие остались бы в стороне 121. В XIX в. бирмингемские ружья выменивались на африканское пальмовое масло, но в XVIII в. обмен носил менее безобидный характер. В то время бирмингемские ружья выменивались на людей, и всем было известно, что один негр равняется по цене одному ружью. Африканские мушкеты были важной статьей бирмингемского экспорта; юни вывозились в количестве от 100 тыс. до 150 тыс. штук в год. Наряду с британским правительством и Ост-индской компанией Африка была важнейшим клиентом бирмин- гемских ружейных фабрикантов 122. Немалую роль играл и спрос, предъявляемый планта- циями. В конце XVII в. Ситуэлы из Дербишира, вла- дельцы железоделательных предприятий, производили в числе прочих предметов чаны для сахарной промышлен- ности и валы для раздавливания тростника на острове Барбадос, так что и Бирмингем также был связан с инте- ресами плантаторов *23. На плантации же вывозилось сва- рочное железо и гвозди. Объем этого вида экспорта зави- сел от состояния торговли сахаром. Один владелец металлургического предприятия сказал в 1737 г.: «Плохая конъюнктура на некоторых из наших сахарных островов... плохо отразилась на торговле железом; ибо потребление железных товаров на этих островах увеличивается или уменьшается в зависимости от состояния торговли саха- ром» ,24. Один старинный хроникер города нарисовал нам 100
картину, из которой видно, как тесно были связаны инте- ресы Бирмингема с колониальной системой: «Топоры для Индии и томагавки для жителей Северной Америки; для Кубы и Бразилии цепи, наручники и железные ошей- ники, предназначенные для бедных рабов... В американ- ских первобытных лесах бирмингемские топоры валили старые деревья; австралийские пастбища оглашались зво- ном бирмингемских колокольчиков; в Ост-Индии и на Западе поля сахарного тростника обрабатывались бирмин- гемскими мотыгами» 125. Наряду с железом, потреблялись медь, латунь, свинец. Медные кастрюли и котлы начали вывозить в Африку еще до 1660 г./но экспорт увеличился после 1698 г., с началом свободной торговли. После этого Бирмингем стал в боль- шом количестве вывозить ножевые и медные изделия, и на протяжении всего XVIII в. английские товары с успехом выдерживали конкуренцию с иностранными на колониаль- ных рынках. Компания Чидл, основанная в Северном Страффордшире в 1719 г., скоро стала одним из ведущих медеплавильных концернов в Англии. Она расширила объем своих операций, включив в них производство мед- нрй проволоки и «манелло» (металлические кольца, кото- рые носили африканские племена), вывозившихся в Аф- рику. С 1734 по 1780 г. капитал компании возрос в одиннадцать раз, после чего компания подверглась ре- организации. «Начав с малого... она сделалась одним из самых крупных, если не крупнейшим медным концерном XVIII в.». По традиции, корабли отправлялись в Африку с грузом идолов и «манелло» в трюмах, между тем как в каютах располагались миссионеры — «назидательный пример соревнования между материальными и немате- риальными благами» 126. Баптистские заводы в Бристоле производили громадное количество меди, из которой вы- делывалась проволока и кухонная утварь — товары, в большом количестве поглощавшиеся африканской тор- говлей 127. Холиуэлские заводы, производившие медную обшивку для ливерпульских кораблей, изготовляли, кроме того, медные кастрюли для вест-индских торговцев саха- ром и ост-индских торговцев чаем, а также все разновид- ности дешевых и блестящих медных инструментов для африканской торговли 128. Медные кастрюли и котлы экс- портировались в Африку и на плантации; так, в одном 101
списке, в графе «медная посуда», фигурируют «большие медные тазы для купания» 129. Эти тазы, производимые теперь из гальванизированного олова, до сих пор явля- ются непременной принадлежностью вест-индского быта. Нужды судостроения также способствовали процвета- нию тяжелой индустрии. Заводы в Ливерпуле для изго- товления железных цепей и якорей существовали благо- даря судостроению. Производство медной обшивки для кораблей создало ряд местных отраслей промышленности в городе и окрестностях. Перевозкой выплавляемой в Лан- кашире и Чешире меди с. холиуэлских заводов на ливер- пульские склады было занято 30—40 кораблей 13°. На протяжении всего столетия интересы фабрикантов железных изделий были связаны с работорговлей; когда в парламенте был поставлен вопрос о запрещении рабо- торговли, ливерпульские промышленники и коммерсанты, торговавшие железом, медью, латунью и свинцом!, подали .петицию, протестуя против внесенного законопроекта, ко- торый, по их уверению, создал бы в городе безработицу и послал бы тысячи людей «одиноко скитаться по свету и искать занятий в чужих краях» 131. В свою очередь Бир- мингем заявил, что большая часть его разнообразных пред- приятий связана с работорговлей и что запрещение рабо- торговли разорило бы город и многих его обитателей 132. Эти опасения были преувеличены. Спрос на боепри- пасы, созданный торговыми войнами XVIII в., подготовил производителей железа к .еще большему спросу, возник- шему во время революционных и наполеоновских войн. Кроме того, колониальные рынки были lie в состоянии по- глощать продукцию, возросшую в результате технических Нововведений. За 1710—1735 гг. экспорт железа увели- чился почти втрое. В 1710 г. Британская Вест-Индия по- глотила свыше одной пятой экспорта, в 1735 г. — менее одной шестой. В 1710 г. «сахарные острова» получили свыше одной трети экспорта на плантации, в 1735 г. — немногим! более одной четверти. Наивысшая точка была .достигнута в 1729 г., когда Вест-Индия потребила почти одну четверть всего английского экспорта и около поло- вины экспорта на плантации 133.» Расширению производства в метрополии соответствовало сокращение его на вест- индских островах. В 1783 г. производители железа тоже стали искать новых путей.
ГЛАВА IV ВЕСТ-ИНДСКИЕ ИНТЕРЕСЫ «Наши табачные колонии, — писал Адам Смит,— не посылают к нам в метрополию таких богатых план- таторов, какие часто приезжают с наших сахарных островов» Владелец тростниковых плантаций занимал одно из первых мест в ряду капиталистов эпохи меркан- тилизма. Вест-индский плантатор был популярной фигурой в английском обществе XVIII в. Владелец, имеющий план- тации на Караибских островах, большую часть времени проводил в самой Англии. Один из таких «отсутствующих» плантаторов однажды ' сказал: «Климат наших сахарных колоний столь непри- вычен для англичанина, что никто не захочет жить здесь, а тем более окончательно переселиться сюда, без надежды устроить свою семью на более широкую ногу или накопить здесь больше денег, чем он может рассчитывать, если останется в Англии или устроится на плантациях амери- канского континента» 2. Но составив себе состояние, рабо- владелец возвращался в Британию. Один коммерсант, торговавший с Барбадосом, писал в 1689 г.: «Англия при- тягивает с какой-то магнетической силой всех нас... Все, что мы можем нажить, привозится на родину» 3. В 1698 г. Вест-Индия ежегодно посылала в Англию около 300 детей для обучения. Отцы уезжали из Англии бедными, а дети приезжали богатыми 4. Приобрести в Англии имение, бли- стать в аристократическом кругу, смыть с себя все при- знаки своего происхождения было заветной мечтой возвращавшихся в Англию плантаторов. Присутствие в Англии этих плантаторов часто оказывало пагубное влияние на характер и моральный уровень английского общества 5. Колоссальное богатство позволяло им сорить деньгами, что возбуждало зависть и неодобрение у ме- нее богатой английской аристократии. юз
Между тем абсентеизм имел серьезные последствия для островов. На плантациях, покинутых владельцами, хозяй- ничали надсмотрщики и стряпчие. Не раз губернаторам бывало трудно получить кворум в советах. Часто несколько должностей замещалось одним лицом, и диспропорция между белым и черным населением все возрастала, обо- стряя угрозу восстания рабов. Изданными в Англии зако- нами против «отсутствующих» землевладельцев (Defici- ency Laws) не удалось ограничить практику абсентеизма, так что местные органы власти пытались конфисковать большие участки земли, никем не обрабатываемые и по- кинутые владельцами, предлагая распределить их между мелкими фермерами. Но английское правительство по на- стоянию «отсутствующих» плантаторов не утвердило этих мероприятий6. Из владельцев тростниковых плантаций, живших в Англии, самыми выдающимися были Бекфорды — старая глочестерширская семья, известная в истории с XII в. Один из Бекфордов погиб на поле битвы в войне Алой и Белой Розы в 1483 г. Другой воспользовался завоева- нием Ямайки англичанами, чтобы восстановить богатство рода. В 1670 г. член городского совета сэр Томас Бекфорд, один из первых владельцев, покинувших свои плантации, получал от своего ямайского имения за вычетом! всех на- логов 2 тыс. ф. ст. в год. Питер Бекфорд стал самым вы- дающимся из новых колонизаторов. С течением времени он занял наиболее важные военные и гражданские посты на острове, стал президентом Совета и впоследствии за- местителем губернатора и главнокомандующим. Накануне его смерти, в 1710 г., «он был владельцем такого большого движимого и недвижимого имущества, каким не владел ни один европеец». Его внук Уильям унаследовал в 1737 г. семейные богатства и стал самым могущественным вест- индским плантатором в Англии 7. Бекфорд построил в поместье в Уилтшире замок Фонт- хилл, который в течение долгого времени считался самым красивым и величественным строением в западной Англии. Бекфорда младшего трудно было превзойти. Обладая живой фантазией и громадным состоянием, он, по словам историка этой семьи, не мог удовлетворяться ничем обыч- ным, он жаждал новизны — всего грандиозного, сложного и даже возвышенного. В результате он создал замечатель- но*
ное сооружение — Фонтхиллское аббатство. На части при- легающих к аббатству парков были посажены всевозмож- ные сорта американских цветущих кустов и деревьев, которые росли здесь во всей первобытной дикости8. В 1837 г. Бекфорду было выплачено в качестве выкупа за 770 рабов, которыми он владел на Ямайке, 15 160 ф. ст. 9. Гибберты — вест-индские плантаторы и купцы — по- ставляли, как мы уже видели, хлопчатобумажные льняные клетчатые ткани для торговли с Африкой и план- тациями. Роберт Гибберт жил в Бедфордшире на доходы от своего вест-индского имения. Его плантация была одной из лучших на Ямайке. «Хотя он всегда был необычайно добрым хозяином, — уверяет нас его биограф, — он не пи- тал к этого рода собственности отвращения по сообра- жениям морального характера». После смерти он оставил фонд на три или четыре стипендии для студентов-бого- словов, приносивший около 1 тыс. ф. ст. в год. Его род- ственник Джордж был компаньоном одной богатой лон- донской фирмы и в течение многих лет агентом Ямайки в Англии. Джордж Гибберт играл руководящую роль в строительстве вест-индских доков. Он был избран пер- вым председателем правления, и по сей день его портрет, работы Лоуренса, висит в управлении лондонского порте ц кабинете дирекции. Он был большим любителем книг— продажа его библиотеки заняла 42 дня 10. Гибберты по- лучили 31 120 ф. ст. в качестве выкупа за 1618 принадле- жавших им рабов ". Их фамильный замок в Кингстоне, одно из стариннейших зданий на Ямайке, стоит еще и по сей день, а фамилия Гиббертов увековечена в названии знаменитого журнала «Гибберт джорнал» (выходящем раз в три месяца) по вопросам религии, богословия и философии. С Ямайкой была связана и семья Лонгов. Чарлз Лонг после своей смерти оставил имение в Суффольке, дом на Бламсбери в Лондоне и 14 тыс. акров земли на Ямайке. Он пользовался громадным доходом, далеко превосходив- шим доходы других ямайских плантаторов того периода, и имел возможность вести роскошный образ жизни ,2. Его внук, ямайский плантатор, написал известную историю острова. Родственник его Бистон Лонг младший был пред- седателем лондонской компании доков и директором банка; его дом в Лондоне на Бишопсгейтстрит по праву 105
пользовался большой известностью 13. Другой член семьи, лорд Фарнбороу, построил «Бромли хилл плейс» в Кенте, один из самых знаменитых замков в Англии, известный своими великолепными живописными садами 14. Джон Гладстон, не довольствуясь участием в делах ливерпульской фирмы «Корри и К0», торговавшей зерном', был в качестве вест-индского рабовладельца косвенным образом связан с работорговлей. Подобно многим другим коммерсантам, пользующимся репутацией честных и поря- дочных людей, он сумел усыпить свою совесть, убедив себя, что работорговля является необходимостью. Скупая земли по просроченным закладным*, Гладстон приобрел обширные плантации в Британской Гвиане и на Ямайке, и в то же время вел широкие торговые операции в Вест- Индии. Сахар и другие продукты, которые он продавал на ливерпульской бирже, производились на его собствен- ных плантациях и ввозились им на собственных кораблях. Капитал, нажитый этим путем, позволил ему установить торговые связи с Россией, Индией и Китаем и сделать крупные и выгодные капиталовложения * в земельные участки и недвижимую собственность в Ливерпуле. Он принимал большое участие в благотворительной деятель- ности, строил и одаривал церкви и был в своем городе красноречивым защитником независимости греков. Когда в 1832 г. его знаменитый сын Вильям Эварт выставил свою кандидатуру на выборах в Нью-Арке, одна газета, в точ- ном соответствии с истиной, если не с хорошим вкусом, напомнила избирателям, что кандидат был «сыном ливер- пульского Гладстона, нажившего большое состояние тор- говлей с Вест-Индией. Иными словами, значительная часть его золота обагрена кровью черных рабов» 15. Во время кампании за освобождение негров Джон Гладстон был председателем вест-индской ассоциации и однажды руко- водил на страницах одной из ливерпульских газет памят- ной полемикой с аболиционистом Джемсом Кроппером по вопросу о рабстве в Вест-Индии 16. Выкуп, выплаченный Гладстону в 1837 г., согласно закону 1833 г., составил 85 600 ф. ст. за 2183 рабов 17. Кодрингтоны тоже были известной семьей, обязанной своим богатством и положением рабовладению и тростни- ковым плантациям. Кристофер Кодрингтон в XVII в. за- нимал пост губернатора на Барбадосе, а его плантации 106
на Барбадосе и Барбуде стоили 100 тыс. ф. ст. Он основал колледж, который до сих пор носит его имя, завещал 10 тыс. ф. ст. на библиотеку и оставил после смерти свою ценную коллекцию книг, стоимостью в 6 тыс. ф. ст., Окс- фордскому колледжу, где эти книги образовали ядро знаменитой Кодрингтонской библиотеки. Один из его по- томков, в XIX в. участвовавший в борьбе за независи- мость греков, был героем морской победы при Наварине18. Представители семьи Уорнеров были рассеяны по Подветренным островам — на Антигве, Доминике, Сен- Винсенте, Тринидаде. Томас Уорнер — пионер англий- ских колонистов на Караибских островах. Другие имена, менее блестящие, тоже напоминают о пышности и блеске, созданных сахаром. Бриан Эдуарде, историограф Британской Вест-Индии, писавший о ней в конце XVIII в., по его собственным! словам, жил и умер бы в полной неизвестности в маленьком наследственном имении, в глухом городишке Вестбери (Уилтшир), если бы не два его богатых дяди, занимавшиеся производством сахара в Вест-Индии 19. Семья Пинии, хорошо известная в Бристоле, владела сахарными плантациями на Невисе20. Сыном Джозефа Мариэтта был капитан Фредерик Ма- риэтт, знаменитый автор приключенческих романов и изо- бретатель сигнального кода для торгового флота, приме- нявшегося до 1857 г.21. Полковник Уильям Макдоуэл был самой известной фигурой в Глазго. «Он был владельцем прекрасного замка в Англии и богатого поместья в Вест- Индии, имел корабли на море и постоянно получал грузы сахара и рома... он пользовался также престижем в обще- стве» 22. Бриан Эдуарде с негодованием опровергал упрек, что плантаторы, к числу которых он сам принадлежал, слави- лись своим чудовищным! богатством и выставляли его напоказ. Но все имеющиеся в нашем распоряжении сви- детельства говорят о том, что это так и было. Богатство вест-индцев вошло в поговорку. Семьи богатых вест- индцев были и в Лондоне и в Бристоле, и мемориальные доски в церкви Всех святых в Саутгемптоне красноречиво свидетельствуют о высоком положении, которым они поль- зовались в обществе23. В школах Итона, Вестминстера, Харроу и Винчестера учились сыновья вест-индцев24, Экипажи плантаторов были так многочисленны, что 107
когда они собирались в одном месте, лондонцы жало- вались, что они запруживают все улицы. Говорят, что Георг III и Питт, посетив Веймут, встретили экипаж бога- того ямайского плантатора в сопровождении внушитель- ной свиты выездных и ливрейных лакеев. Король сказал весьма недовольным тоном: «Сахар, сахар, а? Все это са- хар! А пошлины, Питт, как обстоит дело с пошлинами?» 25 Вест-индские плантаторы были обычными посетителями курортов Ипсома и Челтенхэма 26. Немало людей в Англии разбогатело благодаря ка- кому-нибудь случайно доставшемуся им от вест-индского * плантатора наследству. Могущество плантаторов еще более возрастало благо- даря тому, что многие купцы наживали большие деньги на торговле с Вест-Индией. По словам профессора Па- мира, «в Англии в 1761 г. было сравнительно мало круп- ных коммерсантов, которые в той или иной форме не имели бы торговых связей с островами, и значительная часть джентри вкладывала свои капиталы в Вест-Индии, по- добно тому как в наше время многие англичане приобре- тают акции азиатских каучуковых или чайных плантаций или нефтяных источников» 27. Между этими двумя груп- пами — плантаторами и коммерсантами — не всегда суще- ствовал полный контакт. Вначале это были две различные организации, и связующее звено между ними — кредит — не всегда способствовало установлению гармонии в их взаимоотношениях. Но одно это обстоятельство не было бы серьезной причиной для конфликта, так как купец всегда мог прибегнуть к продаже с аукциона. Еще более важную роль,, чем задолженность, играло стремление плантаторов сохранить монопольные цены, а в 1739 г., во время борьбы за право торговать с Европой непосред- ственно, взаимное недовольство этих двух групп значи- тельно усилилось. Но общность интересов оказалась более сильным и важным фактором, чем их противоречие, и в конце концов плантаторы объединились с купцами в 1780 г., когда обе стороны почувствовали, что вскоре понадобятся совместные усилия для укрепления плотин монополии, сдерживавших натиск все более мощного по- тока свободной торговли. Сочетание этих двух сил, плантаторов и купцов, в сое- динении с колониальными агентами в Англии составляло 108
в XVIII в. мощные «вест-индские интересы». В классиче- ский век продажного парламента и развращенных изби- рателей их деньги говорили сами за себя. Они покупали голоса и «гнилые местечки», проникая таким образом в парламент. Их конкуренция между собой взвинтила цены на парламентские мандаты. Графа Честерфилдского же- стоко высмеяли, когда в 1767 г. он предложил 2500 ф. ст. за место в парламенте, за которое вест-индец дал бы вдвое больше28. Наследственные английские состояния не могли сопротивляться этому потоку колониального золота и кор- рупции. Английские земельные аристократы негодовали по поводу того, что «на выборах вест-индцы вводили их в большие расходы и даже побивали»29. На выборах .в 1830 г. один вест-индский плантатор затратил 18 тыс. ф. ст. и добился того, что был избран в Бристоле. Из- держки вест-индца, безуспешно выставившего свою кан- дидатуру в Ливерпуле в tomi же году, составляли почти 50 тыс. ф. ст.; одна пятая этой суммы была предоставлена богатым вест-индским купцом, работорговцем и рабовла- дельцем Джоном Болтоном 30. Соответственно своему богатству, династия Бекфор- дов была достойным образом представлена в парламенте. Кинг Уильям! был членом парламента от Шефтесбери с 1747 по .1754 г., а от столицы — с 1754 по 1770 г. Другой брат представлял Бристоль, третий — Салисбери, а чет- вертый намеревался выступить от одного Уилтширского местечка31. Ричард Пенант одно время был депутатом от Ливерпуля32. Один из Кодрингтонов являлся членом парламента в 1737 г.33. Джордж Гибберт представлял Сиффорд с 1806 по-1812 г.34. Эдуард Колстон, этот Ке- нард* XVIII в., был депутатом От Бристоля с 1710 по 1713 г.35. Один бристольский мандат фактически пред- ставлял собой монополию вест-индцев. Джон Гладстон впервые выступил от Удстока, а затем от Ланкастера; он имел удовольствие слушать в мае 1833 г. м!астерскую речь своего сына, члена парламента от Нью-Арка, в за- щиту рабовладения в родовых имениях на Гвиане36. Все сыновние чувства знаменитого государственного деятеля побуждали его защищать рабство, и фамильная связь с вест-индскими тростниковыми плантациями заставила ♦ Известный судовладелец XIX в. — Прим. ред. 109
его мобилизовать все свое красноречие37. Один из Л весе- лей вступил в парламент в 1757 г.38. Генри Гоульберн участвовал в битве за Вест-Индию до ее печального для рабовладельцев исхода. В 1833 г. он еще увещевал пар- ламент принять во внимание тот стимул, который сооб- щает рабство торговле и сельскому хозяйству, и учесть, сколько деревень превратилось в города благодаря связи с колониями39. Парламент не обратил внимания на его доводы, и Гоульберну, у которого к моменту освобожде- ния было 242 раба, пришлось удовольствоваться выкупом в сумме около 5 тыс. ф. ст. Джозеф Мариэтт с Тринидада, Генри Брайт из Бристоля, Кейт Дуглас, Чарлз Эдлис — все были вест-индцами. Из пятнадцати членов «Общества плантаторов и купцов», весьма важного комитета, десять были членами английского парламента 40. Чтобы застраховать себя вдвойне, вест-индцы, подобно работорговцам, окопались не только в нижней палате, но и в палате лордов с целью защищать свои плантации и ту социальную структуру, на которой они покоились. Переход из одной палаты в другую был нетруден, пэрство охотно жаловали в обмен на политическую поддержку. В Англии, по словам одного современного писателя, мало или вовсе нет аристократических семей, которые не были бы в прошлом связаны с вест-индскими интересами. Ричард Пенант стал лордбм Пенрином. Лассели, старин- ная барбадосская семья, были пожалованы дворянством и стали Гарвудами; в настоящее время один из их потом- ков женат на сестре английского короля. Маркиз Чандос, автор «статьи Чандоса» в билле о реформе 1832 г., владел плантациями в Вест-Индии и был поборником вест- индских интересов, хйтя он дожил до того дня, когда защита этих интересов стала почти безнадежным делом 41. Граф Балкаррский владел тростниковыми плантациями на Ямайке; к моменту отмены рабства он владел 640 ра- бами, за которых получил около 12 300 ф. ст.42. Этим объ- ясняется его истерическое сопротивление, в бытность его губернатором острова, договору между генералом Мэтлен- дом и предводителем негров Туссен Лувертюром об эва- куации Сан-Доминго после неудачной попытки Англии завоевать эту французскую колонию. «Было бы стран- но, — писал он в Англию, — если бы Лондон послал за океан громадное количество продовольствия и обмунди- 110
рования для того, чтобы им воспользовалась армия санкюлотов, созданная для вторжения в Англию!»43~ Лорд Хауксбери, урожденный Дженкинсон, был вест- индским помещиком 44 и в качестве председателя Тайного совета по делам торговли последовательно оказывал под- держку делу рабовладельцев и работорговцев. Как дань признательности за эту преданность, ему посвящались трактаты в защиту работорговли 45, а Ливерпуль избрал его своим почетным гражданином в благодарность за важ- ные услуги, которые он оказал городу, отстаивая интересы работорговли В’ парламенте46. Будучи возведен в пэры, Хауксбери принял, как символ своей связи с городом, титул эрла Ливерпульского и по предложению муниципа- литета присоединил герб города к своему собственному 47. Рабовладельцы играли первенствующую роль не только- в британском парламенте. Подобно своим союзникам, торговцам сахаром и рабами, они были на первом плане всюду — в городских управлениях, в советах, на постах мэров. Уильям Бекфорд был членом лондонского город- ского управления и дважды избирался лорд-мэром. Совре- менники смеялись над его плохой латынью и слишком громким голосом, но были вынуждены относиться с ува- жением к .его богатству, положению и политическому влиянию. В качестве мэра он давал великолепные бан- кеты. Чтобы почтить его, на один из таких пышных бан- кетов явились целой процессией шесть герцогов, два маркиза, двадцать три графа, четыре виконта и четыр- надцать баронов из верхней палаты вместе с членами па- латы общин. Его брат Ричард тоже был членом лондон- ского городского управления. Уильям Майлз стал членом бристольского городского управления, Джордж Гиб- берт — лондонского 48. Вест-индские интересы имели могущественную под- держку. Чатам был последовательным защитником всех вест-индских претензий, справедливых и несправедливых, и близким другом Бекфорда. «Он всегда видел в сахарных колониях земли, в которых кровно заинтересована Анг- лия, — да и было бы варварством смотреть на них иначе 49. Джон Гладстон и Джон Болтон энергично поддерживали Каннинга, не перестававшего твердить, что он считает вест-индскую проблему чреватой опасностями, щекотливой и «крайне важной»50. Хескисон и Веллингтон были 111
друзьями плантаторов; Веллингтон отказывался «грабить собственников в Вест-Индии с целью приобрести себе по- пулярность в Англии»51, а Хескисон считал, что отмена рабства не может быть достигнута законодательным пу- тем или правительственными распоряжениями52. Земельная аристократия, в союзе с другими крупными монополистами XVIII в., и торговая буржуазия примор- ских городов, неразрывно связанная всеми своими интере- сами с Вест-Индией, пользовались в дореформенном пар- ламенте достаточным влиянием, чтобы заставить призаду- маться любого государственного деятеля, и представляли собой могущественную фалангу; «ценность ее поддержки в трудных обстоятельствах на опыте познали различные сменявшие друг друга правительства Англии» 53. Эти слои оказывали решительное сопротивление отмене работор- говли, рабства и монополии. Они всегда готовы были вое- вать против повышения пошлин на сахар, которое Бекфорд назвал «смертельным ударом для наших сахарных коло- ний и сахарной торговли» б4. Вест-индские интересы были больным местом английской политики до тех пор, пока завоевание независимости колониями Новой Англии не нанесло первого сильного удара меркантилизму и моно- полии. Губернатор Ямайки утверждал в 1685 г., что повыше- ние пошлин на сахар плохо отразится на плантационном земледелии, выведет из строя новые плантации и помешает расширению остальных. Эта мера «нанесет смертельный удар Вирджинии, вызовет лихорадку на Барбадосе и дру- гих островах, истощит Ямайку»65. В 1744 г. плантаторы разослали докладную записку всем членам парламента, пытаясь поднять шум и вызвать протест против нового предложения о повышении сахарных пошлин. Предложе- ние было принято большинством в 23 голоса. «Незначи- тельность этого большинства не удивила тех, кто понимал, что многие члены парламента либо непосредственно, либо через своих друзей глубоко заинтересованы в том или дру- гом звене сахарной торговли и что интересы вест-индцев всегда были популярны в палате общин»56. Вест-индцам удалось добиться того, что дополнительной пошлиной был обложен не сахар, а иностранные льняные ткани. Весь этот эпизод лишь послужил иллюстрацией «трудностей, связанных с введением новых пошлин на сахар, ввиду 112
многочисленности и влияния тех, кто прямо или косвенно заинтересован в этой обширной отрасли торговли» 57. Вопрос этот снова всплыл, когда возникла необходи- мость финансировать Семилетнюю войну. Английский аристократ-землевладелец обычно оказывал поддержку своему собрату в колониях, но когда дело дошло до выбо- ра между собственными интересами и дальним родствен- ником, он решил, что своя рубашка ближе к телу. Когда Бедфорд произнес в парламенте речь в защиту плантато- ров, его прерывали взрывами гомерического хохота каждый раз, когда он произносил слово «сахар» 58. Маги- ческий палец уже писал роковые слова. Агент от Масса- чусетса сообщил в 1764 г., что в парламенте было 50—60 голосов вест-индцев, которые могли склонить чашу весов в любую сторону59. Это был период расцвета властй вест-индских сахарных плантаторов. Но в новую эпоху в реформированном парламенте появилась иная комбина- ция из 50—60 голосов, по-новому решавшая исход голосо- вания. Это были представители интересов ланкаширской хлопчатобумажной промышленности. И выдвинутый ими лозунг гласил не «монополия», a «laissez faire» — свобод- ная торговля. 8 Э. Вильямс
ГЛАВА V АНГЛИЙСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И «ТРЕУГОЛЬНАЯ ТОРГОВЛЯ» Благодаря «треугольной торговле» Британия накопила большие богатства. Расширение производства потреби- тельских товаров, вызванное этой торговлей, неизбежно вовлекло за собой развитие производительных сил страны. Промышленная экспансия требовала финансов. Кто же в первые три четверти XVIII в. обладал большими воз- можностями предоставить готовый капитал, чем1 вест- индский плантатор или ливерпульский работорговец? Мы уже видели, с какой готовностью покинувший свое по- местье плантатор покупал землю в Англии, где он мог использовать свой капитал, чтобы финансировать обшир- ные мероприятия, связанные с революцией в сельском хозяйстве. Теперь нам предстоит проследить, как вклады- вались доходы от «треугольной торговли» в английскую промышленность, где ими покрывалась часть колоссаль- ных издержек на строительство обширных предприятий, предназначенных для удовлетворения требований, предъ- являемых новыми производственными процессами и но- выми рынками. А. Вложение прибылей от «треугольной торговли» 1. БАНКИ Многие из банков XVIII в., учрежденные в Ливерпуле и Манчестере, в столице работорговли и столице хлопка, были непосредственно связаны с «треугольной торговлей». В этих городах требовались большие суммы на строитель- ство хлопчатобумажных фабрик и каналов, облегчавших сообщение между обоими городами. Для банкиров XVIII в. типичен переход от положения торговца к положению купца и затем дальнейшая эволю- ция от купца до банкира. Термин «купец» в контексте 114
XVIII в. нередко имел всевозможные оттенки; он обозна- чал то капитана невольничьего судна, то капитана-капера, то судовладельца-капера; все эти занятия представляли собой переходные ступени перед тем, как купец оседал в каком-либо приморском! городе и начинал заниматься «респектабельным» торговым делом. В Ливерпуле можно было найти все разновидности дельцов торгового мира: пивоваров, торговцев спиртными напитками, бакалейщи- ков, биржевых маклеров, банкиров и т. д. Банк Хейвудов был основан в Ливерпуле в 1773 г. и просуществовал в качестве частного банка до 1883 г., когда он был куплен Ливерпульским банком. Его учреди- телями были удачливые купцы, впоследствии избранные в Торговую палату. «У них был опыт, — пишет историк, — в африканской торговле», наряду с каперством. Оба Хей- вуда фигурируют в списке купцов, ведущих торговлю с Африкой, в 1752 г.; их деловая связь с Африкой продол- жалась до 1807 г. Старшим! компаньоном одного из отде- лений фирмы был Томас Парк, участвовавший также в банкирском доме «Уильям Грегсон, сыновья, Парк и Морленд»; его дед был капитаном, разбогатевшим на вест-индской торговле. В качестве типичного примера того, как переплелись между собой семьи коммерсантов в этот период, укажем, что дочь одного из компаньонов Хейвуда впоследствии вышла замуж за Робертсона, сына Джона Гладстона, и их сын Робертсон Гладстон стал одним из совладельцев банка. Эта фирма основала в 1788 г. по предложению некоторых из виднейших купцов; города филиал в Манчестере — так называемый Манче- стерский банк, много лет пользовавшийся большой извест- ностью. Одиннадцать из четырнадцати потомков Хейвуда до 1815 г. сделались купцами и банкирами ’. Томас Лейланд начал играть заметную роль в банков- ском деле лишь в первые годы XIX в., но его вложения в африканскую торговлю относятся к последней четверти XVIII в. Лейланд и его компаньоны принадлежали к числу самых деятельных работорговцев в Ливерпуле, и доходы их достигли колоссальных размеров. В 1802 г. он стал старшим! компаньоном банкирского дома «Кларкс и Ро- ско». Сочетание имен Лейланд и Роско — союз удачливого работорговца с последовательным противником рабства — производит курьезное впечатление. В 1807 г. Лейланд 8* 115
вышел из этой фирмы и соединился с более подходящим партнером — своим компаньоном по работорговле Бул- линсом- в течение 94 лет фирма гордо носила название «Лейланд и Буллинс» и пользовалась незапятнанной ре- путацией— до тех пор, пока она не слилась в 1901 г. с «Банком! Северного и Южного Уэллса» 2. Хейвуды и Лейланды — это только выдающиеся при- меры общего правила в истории ливерпульских банков XVIII в. Банкир Уильям Грегсон был одновременно рабо- торговцем, судовладельцем, капером, членом страховой компании и владельцем цирка. Френсис Инграм был рабо- торговцем, членом «Африканской компании» в 1777 г. и в то же время участвовал в канатной фабрике и в компа- нии с Томасом Лейландом и с представителями семьи Эрл занимался каперством. Эрлы сами нажили колоссальное состояние работорговлей и оставались работорговцами вплоть до 1807 г. Основателем «Банка Хенли» был капи- тан Ричард Хенли, работорговец, сестра которого тоже была замужем за работорговцем. Хенли был видным! чле- ном «Ливерпульского камелька» — общества, состоявшего почти исключительно из капитанов кораблей, работоргов- цев и каперов, с тонкой прослойкой наиболее почтенного купечества. Роберт Файруэзер, подобно Хенли, был рабо- торговцем, членом «Ливерпульского камелька», купцом и банкиром. Джонас Болд заним-ался одновременно и торговлей ра- бами и торговлей вест-индскими товарами. С 1778 до 1807 г. Болд принадлежал к «Компании купцов, торгую- щих с Африкой»; в то же время он был сахарозаводчиком, а затем сделался одним из совладельцев банка Инграма. Томас Флечер начал свою карьеру в качестве ученика у купца-банкира, который вел крупную торговлю с Ямай- кой. Став впоследствии совладельцем банка, Флечер за- нимал должности вице-председателя и потом председателя «Вест-индской ассоциации» в Ливерпуле; в оставшемся после него наследстве оказались между прочим закладные на кофейные и сахарные плантации вместе с рабами на Ямайке. Чарлз Колдуэл, совладелец банкирского дома «Чарлз Колдуэл и К0», был вместе с тем компаньоном Олдхэмской фирмы «Колдуэл и К0», занимавшейся глав- ным образом торговлей сахаром. Исаак Хартман, тоже банкир, владел плантациями в Вест-Индии; Джемс Мосс, 776
банкир и видный гражданин Ливерпуля, живший в XVIII в., владел обширными сахарными плантациями на Британской Гвиане3. Такую же картину мы наблюдаем в Бристоле, Лондоне и Глазго. Председателем влиятельной комиссии, создан- ной в Бристоле в 1789 г. для борьбы с аболиционистами, был Уильям Майлз. В состав комиссии входили члены городского управления Доубени, Ричард Брайт, Ричард Воган, Джон Кев и Филипп Протеро, все шестеро — бри- стольские банкиры. Кев, Брайт и Доубени являлись со- владельцами «Нового банка», основанного в 1786 г., Протеро был одним из совладельцев «Бристольского го- родского банка». Уильям Майлз занимал руководящее положение в старом банкирском доме «Воган, Баркер и К0»; о двоих его сыновьях упоминается в материалах, относящихся к 1794 г. «Банк Майлза», как его обычно называли, процветал в течение долгого времени 4. Что касается Лондона, то достаточно назвать одно имя — Барклей. Два члена этой квакерской семьи, Давид и Александр, участвовали в работорговле в 1756 г. Давид начал свою карьеру торговлей с Америкой и Вест-Индией и стал одним из самых влиятельных купцов своего вре- мени. Дом его отца в Чипсайде был одним! из самых красивых в лондонском Сити, и его нередко посещали члены королевской семьи. Барклей не только занимался торговлей рабами, но и владел большой плантацией на Ямайке. Барклеи породнились посредством брачных свя- зей с банкирскими семействами Герни и Фрим. Так возник банк Барклея, развитие и рост которого выходят уже за пределы нашей темы5. Рост банковского дела в Глазго был тесно связан с «треугольной торговлей». Первый банк был открыт в 1750 г. Он был известен под названием «Корабельного банка», и одними из первых его совладельцев был Эндрью Букенен, крупный табачный торговец Глазго. Другим был Уильям Макдоуэл, третьим — Александр Хустон, один из крупнейших купцов Глазго, занятых в торговле с Вест- Индией; его фирма «Александр Хустон и К0» была одной из виднейших вест-индских фирм в королевстве. Эта фирма принадлежала к числу тех, которые были основаны после приезда в Глазго двух шотландских офицеров и их жен — уроженок колоний. В течение 75 лет фирма вела 117
обширную торговлю и владела многими кораблями и огромными тростниковыми плантациями. Предвидя от- мену работорговли, она в широком масштабе спекулиро- вала на продаже рабов. Однако билль об отмене рабства не прошел. Рабов надо было кормить и одевать, цены на них сильно упали, эпидемии косили их сотнями. Вслед- ствие этого фирма в 1795 г. лопнула, и это было величай- шей финансовой катастрофой, когда-либо разразившейся в Глазго. Успех «Корабельного банка» способствовал возникно- вению новых учреждений такого рода. В этом же году был •основан «Оружейный банк», среди совладельцев которого руководящей фигурой был «табачный лорд» Эндрью Кох- рейн. Затем в 1761 г. последовало открытие аристократи- ческого банка «Тистл», имевшего дело преимущественно с богатыми вест-индскими купцами. Одним из главных компаньонов этого банка был Джон Глассфорд, который поставил дело на широкую ногу. Он был одно время вла- дельцем 25 кораблей, и его годовой доход превышал пол- миллиона фунтов стерлингов6. 2. ТЯЖЕЛАЯ ИНДУСТРИЯ Тяжелая индустрия играла важную роль в промыш- ленной революции и росте «треугольной торговли». Часть капиталов, финансировавших рост металлургических предприятий, поставлялась непосредственно «треугольной торговлей». Именно капитал, накопленный в вест-индской торговле, финансировал Джемса Уатта в его работе над паровой машиной. Боултон и Уатт получили авансы от Лоуэ, Верэ, Вильямса и Дженнингса (впоследствии «Банк Вильямса и Диконса»). Уатт пережил тревожное время в 1778 г. в связи с американской революцией, когда вест-индскому флоту угрожала опасность быть захваченным фран- цузами. 'Однако банк удержался на поверхности, и паровая машина Уатта была спасена. Вест-индские плантаторы одни из первых поняли ее ценность. Один из крупнейших торговцев железом в XVIII в., Антони Бэкон, был тесно связан с «треугольной торгов- лей». Его компаньоном был Джилберт Франклин, вест- 118
индский плантатор, впоследствии написавший лорду- председателю комитета при Тайном совете много писем, в которых он доказывал важное значение захвата фран- цузской «сахарной» колонии Сан-Доминго во время войны с революционной Францией7. Подобно многим другим, Бэкон был связан с африканской торговлей. Он начал с выгодного дела, взяв подряд на снабжение продоволь- ствием находившихся на побережье войск, а затем стал поставлять негров в Вест-Индию по контрактам! с прави- тельством.-В период между 1768 и 1776 гг. он получил на этих операциях почти 67 тыс. ф. ст. прибыли. Он основал в Мертир Тидфил железоделательный завод, который быстро разросся благодаря правительственным заказам во время американской войны; в 1776 г. он открыл завод на Сифарте. Железная руда для его доменных печей экс- портировалась из Уайтхееена; уже в 1740 г. Бэкон прини- мал участие в работах по усовершенствованию порта этого города. Бэкон составил большое состояние на заказах артил- лерийских орудий, предоставленных ему английским пра- вительством. Он удалился от дел в 1782 г. Свои железо- делательные заводы на Сифарте он отдал в аренду Кроу- шею, выговорив себе чистый годовой доход в 10 тыс. ф. ст.; Кроушей сам нажил состояние на сифартском заводе; завод в Доуло отошел к Льюису, а плимутский — к Хиллу. Контракт с муниципалитетом перешел к Кар- рону. Уильям Бекфорд стал владельцем металлургического завода в 1753 г.8. Часть капитала, на который был по- строен торнклифский железоделательный завод, открытый в 1792 г., была внесена фабрикантом! бритв Генри Лонг- деном, который получил наследство в 15 тыс. ф. ст. от бо- гатого дяди, вест-индского купца из Шеффильда 9. 3. СТРАХОВОЕ ДЕЛО В XVIII в., когда самой выгодной отраслью торговли была торговля рабами, а самым доходным видом капи- таловложений в Британской империи считалось земле- владение в Вест-Индии, возникавшие в то время страхо- вые компании придавали «треугольной торговле» чрезвы- чайно большое значение. В первые годы, когда фирма 119
Ллойд была простой кофейней, во многих объявлениях о побеге рабов, печатавшихся в «Лондонской газете», она указывалась, как место, куда должны быть возвращены эти рабы 10. Первое из дошедших до нас объявлений, относящееся к Ллойду и датированное 1692 г., извещает о продаже с аукциона трех кораблей. Корабли эти выполнили все необходимые таможенные формальности для отбытия на Барбадос и в Вирджинию. Рэлтон, изучавший историю страхования от пожаров, констатирует, что Ллойд начал заниматься этим видом страхования в Вест-Индии очень давно. Подобно другим страховым компаниям, Ллойд страховал рабов и невольничьи корабли и был кровно за- интересован в судебных решениях о том, что следует счи- тать «естественной смертью» и «опасностями морского пути». Среди пожертвований фирмы Ллойд в пользу «героев, оказавших услуги обществу» и капитанов торго- вых кораблей фигурирует подписка (1804) в пользу ливер- пульского капитана, успешно отразившего во время рейса между Африкой и Британской Гвианой нападение фран- цузского корвета и спасшего свой ценный груз. Одним из наиболее выдающихся председателей компании Ллойда за долгий период ее существования был Джозеф Мариэтт, вест-индский плантатор, успешно и энергично боровшийся в 1810 г. за сохранение монополии Ллойда на страхование на море против конкурирующей компании в палате общин, где ему пришлось столкнуться с другим вест-индцем, отцом кардинала Маннинга 11. Мариэтту была выплачена в 1837 г. выкупная сумма в 15 тыс. ф. ст. за 391 раба на Тринидаде и Ямайке 12. В 1782 г. под руководством плантаторов была учре- ждена другая страховая компания, «Феникс»—одна из первых, основавших филиал за океаном!, в Вест-Индии 13. Ливерпульское страховое общество было основано в 1802 г., председателем его был видный вест-индский купец Джон Гладстон 14. Б. Развитие английской промышленности до 1783 г. «Треугольная торговля» сделала огромный вклад в промышленное развитие Британии. Прибыли от этой торговли оплодотворили всю производственную систему 120
страны. Достаточно привести три примера. Переворот в шиферной промышленности Уэльса, поставлявшей кро- вельные материалы, произошел в результате применения новых методов, введенных лордом Пенрином в своем Карнарвонширском имении 15. Как мы уже видели, лорд Пенрин владел тростниковыми плантациями на Ямайке и в конце XVIII в. был председателем вест-индского коми- тета. Ведущей фигурой в строительстве первой крупной железной дороги в Англии, соединившей Ливерпуль с Манчестером, был Джозеф Сандарс, о котором у нас имеется мало сведений. Но то, что в 1824 г. он вышел из «Ливерпульского общества борьбы с рабством» — факт, имеющий большое значение, ибо он свидетельствует, по крайней мере, о нежелании задевать интересы вест- индских плантаторов 16. Три других лица, тесно связанных с тем же предприятием, — энергичный поборник вест- индских интересов генерал Гаскойн из Ливерпуля, Джон Гладстон и Джон Мосс — опять-таки участвовали в «тре- угольной торговле». Связанные с Вест-Индией бристольцы тоже играли выдающуюся роль в строительстве великого западного железнодорожного пути 17. Из сказанного нельзя, конечно, делать вывода, что «треугольная торговля» была единственной причиной эко- номического развития Англии в эту эпоху. К 1783 г. уже ясно определилось направление промыш- ленного развития Англии. Возможности паровой машины уже не были академическим вопросом. В действии находи- лось шестьдесят шесть моторов, в том числе две трети — в рудниках и в чугунолитейной промышленности 18. Усо- вершенствованные методы добычи угля в сочетании с при- менением пара привели к значительному расширению металлургической промышленности. В период между 1740 и 1788 гг. ее продукция возросла в четыре раза, число печей — в 1,5 раза 19. Появились железные мосты и желез- ные дороги; основаны были заводы Каррона, и Уилкинсон уже прославился, как «отец железоделательной промыш- ленности». Новые изобретения быстро отразились на обра- ботке хлопка, этого героя промышленной революции. Прядильная машина «дженни», ватер-машина, мюль- машина революционизировали промышленность, которая стала обнаруживать тенденцию непрерывного роста. С 1700 по 1780 г. ввоз хлопка возрос более чем в 3 раза,, 121
экспорт хлопчатобумажных тканей — в 15 раз 20. Населе- ние Манчестера за период между 1757 и 1773 гг. возросло, почти в 1,5 раза21. Капиталовложения в хлопчатобумаж- ную промышленность за 1750—1785 гг. увеличились в че- тыре раза 22. Не только тяжелая промышленность, но и хлопок — две отрасли, занимавшие главенствующее поло- жение в период между 1783 и 1850 гг., — накапливали силы для атаки на систему монополии, которая так долго считалась необходимой для существования и преуспеяния обеих этих отраслей промышленности. Рост производства отразился на всей экономике Англии. Производство стафордширских гончарных изде- лий за 1725—1777 гг. возросло в пять раз 23. Тоннаж судов, отбывающих из английских гаваней, за 1700—1781 гг. уве- личился более чем в 2 раза. Английский импорт увели- чился в четыре раза за период с 1715 по 1775 гг.; экспорт возрос в три .раза за период с 1700 по 1771 г.24. Англий- ская промышленность в 1783 г. напоминала Гулливера, сбросившего с себя путы лиллипутских ограничений мер- кантилизма.
ГЛАВА VI БОРЬБА АМЕРИКАНСКИХ КОЛОНИЙ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ В 1770 г. колонии континента посылали в Вест-Индию почти одну треть своего экспорта сушеной рыбы, почти всю свою соленую рыбу, 7/в овса, 0,7 пшеницы, почти весь свой горох и бобы, половину муки, все масло и сыр, свыше ’А риса, почти весь лук; 5/6 сосновых, дубовых и кедровых досок, свыше половины клепки, почти весь обруч; всех ло- шадей, овец, свиней и птицу, почти все мыло и свечи В основе благополучия и цивилизации Новой Англии в первую очередь лежало «богатство, накопленное на тор- говле с Вест-Индией»'2. Но в XVIII в. колониям континента было отведено в планах империи второстепенное место. Главная роль при- надлежала вест-индским островам. Меркантилисты отно- сились к северным колониям подозрительно. Там были фермеры, купцы, рыбаки, моряки, но не было плантато- ров. Благодаря своему географическому положению коло- нии имели возможность продавать продукты сельского хозяйства дешевле, чем их английские конкуренты на островных рынках. С другой стороны, вест-индские колонии нуждались в продовольствии. Ведь они вынуждены были сосредоточить все свое внимание на сахаре, — эпоха меркантилизма, с ее экономической специализацией, вынуждала их к этому, и у них не было таких отдаленных районов, где было бы невозможно производить этот основной продукт. Они слишком дорожили этой культурой, за которую им платили звонкой монетой, чтобы позволить себе роскошь выделить землю и рабочую силу для пастбищ и продо- вольственных культур. «Люди здесь так сосредоточены на производстве сахара, — писал один корреспондент гу- бернатору Уинтропу в 1647 г. о Вест-Индии, — что они скорее готовы покупать продовольствие по очень дорогой 123
цене, чем производить его собственным трудом, — так бес- конечно велики доходы от производства сахара»3. Так создалась традиция, в силу которой сахар стал «пшени- цей или хлебом» Вест-Индии4. Эта монополия сахара в Вест-Индии стала возможна только благодаря тому, что Англия владела колониями на континенте. «Чтобы про- кормить какую-нибудь колонию в Америке, необходимо обработать землю целой европейской провинции»5. Анг- лия добровольно отказалась от этой привилегии в пользу колонистов континента, находя эту уступку меньшим из двух зол. Таким образом северо-американские колонии в конце концов заняли признанное за ними место в имперской экономике как поставщики товаров, в которых нуждались вест-индские плантаторы и их рабы; на обитателей Новой Англии стали смотреть, как на голландцев Америки. Сме- шанного типа хозяйство колоний Северной и Средней Америки дополняло специализированное хозяйство Вест- Индии, точно так же как в XIX в. оно снабжало те районы американского Юга, которые производили хлопок и рис. Уже в 1650 г. колонии Новой Англии снабжали продо- вольствием своих «старших сестер» — Вирджинию и Бар- бадос 6. На островах существовал большой спрос не толь- ко на продовольствие, но и на лошадей как двигательную силу для топчаков, употребляемых в сахарной промыш- ленности, а также на строительный лес. «Среди островов, которыми Англия владеет в Вест-ИнДии, нет ни одного, который мог бы существовать без помощи континента, ибо мы посылаем им нужный для них хлеб, напитки и все не- обходимые товары; рогатый скот и лошадей для планта- ций, строительный лес и клепку всевозможных сортов, из которых они изготовляют бочки для рома, сахара и па- токи; посылаем корабли для перевозки их товаров на ев- ропейские рынки — короче говоря, даже самые дома, в которых они живут, перевозятся в виде срубов, вместе с кровлями, так что самое их существование, а тем более их благополучие почти всецело зависят от континента» 7. Вест-индские плантаторы превосходно отдавали себе отчет в важности этих поставок продовольствия и лошадей с континента. «Барбадосцы, — писал один бостонский агент в 1674 г., — прекрасно понимают, какой великий ущерб будет им нанесен, если они не смогут пользоваться этими 124
товарами, которые в Новом Свете нельзя приобрести нигде, кроме Новой Англии и Вирджинии» 8. Это была сознательная политика со стороны государ- ственных деятелей Англии и плантаторов в колониях. Экономические связи между островами и континентом еще более укреплялись индивидуальными связями. Вест- индцы владели собственностью на континенте, жители Северной Америки владели плантациями на островах. Южная Каролина была населена колонистами с Барба- доса. Мидлтоны, Булли и Колтоны из Южной Каролины владели плантациями на Ямайке и Барбадосе. Аарон Ло- пец, род-айлендский работорговец, был владельцем са- харной плантации на Антигве и т. п. В обмен на свои продукты колонисты американского континента покупали вест-индский сахар, ром и патоку в таких количествах, что Новая Англия становилась, как жаловались английские купцы уже в 1676 г., обширным рынком сбыта для колониальных продуктов9. Между эко- номикой вест-индских и континентальных колоний суще- ствовала тесная взаимозависимость. Для сохранения рав- новесия крайне необходимы были две вещи: во-первых, чтобы сахар и патока производились на островах в до- статочном количестве для удовлетворения потребностей континента; во-вторых, чтобы потребление островами то- варов, полученных с континента, шло в ногу с производ- ством континента. Это было, во всяком случае, трудно, ибо колонии кон- тинента значительно превосходили вест-индские колонии в территориальном отношении. Но неизбежный конфликт можно было бы отсрочить одним из двух средств (или обоими вместе): прежде всего, плантаторы-англичане/на «сахарных» островах могли бы расширить свое производ- ство. Большее количество посевной земли потребовало бы большего количества рабов, которые производили бы больше сахара и нуждались бы в большем количестве продовольствия. На Ямайке это можно было бы осуще- ствить скорее, чем на Барбадосе, который уже в XVIII в. страдал от неизбежных последствий рабского труда и хищнического выкачивания доходов из почвы. На Ямайке нетронутая земля имелась в неограниченном количестве. Вторым средством могло послужить приобретение новых сахарных колоний, что частично удовлетворило бы 125
потребности континента. Но английские плантаторы кате- горически отвергали оба этих варианта. Освоение новых земель и приобретение новых сахарных колоний означало поставку большего количества сахара на английский ры- нок и, следовательно, снижение цен. Барбадосцы всегда с опасением взирали на завоевание Англией новых са- харных колоний. Они противились колонизации Сури- нама ,0; они были недовольны стремлением их белых слуг к переселению на Подветренные острова, и когда гу- бернатор Ямайки просил их оказать содействие одной экспедиции с целью покончить с пиратством на Подветрен- ных островах, они ответили, что не потратят и двадцати шиллингов на спасение этих островов вместе с Ямай- кой ". В 1772 г. в парламент было внесено предложение предоставить надежные гарантии иностранцам, которые пожелали бы авансировать средства на развитие «сахар- ных» островов, приобретенных после Семилетней войны. Это предложение вызвало со стороны вест-индских план- таторов энергичный отпор как «негодное новшество». Положение на «сахарных» островах, принадлежавших другим странам, также могло служить иллюстрацией за- кона производства, совершающегося на основе рабского труда. На французских островах, менее истощенных, чем английские, ибо они подверглись колонизации позднее, производство сахара было связано с меньшими трудно- стями и себестоимость его была ниже. Уже в 1663 г., че- рез каких-нибудь двадцать лет после начала расцвета сахарной промышленности, Барбадос «начал быстро при- ходить в упадок» 12, и жалобы на истощение почвы слы- шались все чаще и становились все настойчивее. Согласно данным Торговой палаты, в 1717 г. Барбадос требовал в пять раз больше негров и гораздо большее количество го- лов лошадей и скота, чем французские острова, для возде- лывания равной площади; один раб на французском Сан- Доминго производил столько же, сколько четверо на Ямайке13. Один барбадосский плантатор, владевший 1 тыс. акров земли и вложивший в нее 50 тыс. ф. ст., по- лучил в 1737 г. 2% прибыли; тех же размеров плантация на французских островах требовала в шесть раз меньше капиталовложений и давала 18% прибыли14. Может быть, эти цифры несколько преувеличены, но более вы- годное положение французского плантатора, в распоря- 126
жении которого имелись большие пространства плодород- ной, неистощенной земли, было установленным фактом. Французский сахар наводнял европейские рынки и про- давался вдвое дешевле, чем в Англии 15. Приобретение Англией таких островов было бы началом упадка для более старых английских плантаторов. Поэтому послед- ние требовали не приобретения их, а уничтожения. Гу- бернатор Ямайки писал в 1748 г., что если французский остров Сан-Доминго не будет разгромлен во время вой- ны, то по заключении мира он разорит английские сахар- ные колонии своей доброкачественной и дешевой продук- цией 16. Во время Семилетней войны Англия захватила Кубу у Испании и Гваделупу у Франции. Оба острова были возвращены в 1763 г., а взамен Англия получила Флориду и Канаду, представлявшие значительно мень- шую ценность, чем эти острова. Мирный договор 1763 г. кажется попросту бессмыс- ленным, если не рассматривать его как новую победу мо- гущественных вест-индских интересов. В конечном счете она оказалась пирровой победой, но тем не менее в 1763 г. это была победа. Особенно энергично требовали возвращения Гваделупы два вест-индских плантатора — Бекфорд и Фулер. Вест-индцы преследовали двоякую цель: во-первых, они не хотели допустить, чтобы фран- цузы превратили Канаду во вторую Северную Америку, источник снабжения для их сахарных колоний—опасе- ния основательные, как уразумели английские сахарные плантаторы после 1783 г., когда оказалось, что Канада является весьма слабой компенсацией за потерю северных колоний; во-вторых, что более важно, они решили дер- жать опасного соперника подальше от английского сахарного рынка. Таким образом Чатам завоевал земли на островах, чтобы получить земли на континенте, завое- вал сахар, чтобы получить меха. Все сводилось к одному: надо было запугать целую империю и таким образом заставить ее платить дань плантаторам и покупать у них сахар по монопольной цене на том основании, что сахарный тростник выращи- вается в английских владениях. Колонии континента об- ратились к иностранным сахарным колониям, — это было с их стороны естественно, хотя, быть может, и непатрио- тично. «Забыв все узы долга, связывающие их с вашим 727
величеством, — говорилось в одной петиции лондонских купцов в 1750 г., — забыв интересы своей родины и утра- тив почтение к ее законам», колонии континента видели лишь одно, что их возросшая продукция требует рас- ширения торговли. Если они не могут торговать с теми иностранными сахарными колониями, которые стали ан- глийскими, они будут торговать с колониями, не входя- щими в империю, — и даже в военное время. На карту поставлено самое их существование. Начался конфликт между островами и континентом. Разумеется, обитатели континентальных колоний не бойкотировали английских «сахарных» островов, ибо они причинили бы этим больший вред себе, чем плантаторам. Континент продолжал снабжать британские острова. Но он требовал платы наличными, что выкачивало из остро- вов золото и грозило инфляцией. В 1753 г. общая стои- мость импорта из северных колоний на Ямайку оценива- лась в 75 тыс. ф. ст. Северные колонисты взяли в обмен продуктов на 25 тыс. ф. ст.; остальное было вывезено на- личными. С этим золотом они отправились на француз- ские острова, где купили сахар по более дешевой цене и патоку, из которой французским плантаторам не разреша- лось перегонять ром, так как это создало бы конкурен- цию французским спиртным напиткам. Английские план- таторы потеряли рынок для своего сахара и рома. Их французские конкуренты похитили у них этот рынок и вдобавок получили товары, которые нужны были им для того, чтобы еще успешнее конкурировать с англичанами. Сложная «треугольная торговля», которую вел конти- нент, была явным нарушением английской имперской про- граммы. Сахарные плантаторы порицали ее. Самый мел- кий «сахарный» остров представлял, по их мнению, в де- сять раз большую ценность для Англии, чем вся Новая Англия 17. Они доказывали, что это спор не между двумя колониями, а между Англией и Францией за контроль над торговлей сахаром. Эту точку зрения поддерживали сторонники строгого меркантилизма. Французское правительство, утверждали они, не только терпит эту торговлю, но и поощряет ее с целью ослабления английских сахарных колоний 18. Пост- летуайт называл эту торговлю противозаконной и гибель- ной; он находил, что она «способствовала ослаблению 128
зависимости наших колоний от метрополии и создала между ними и французскими колониями такую общность интересов, которая привела к отчуждению их от Англии и породила в них безразличное отношение к вопросу, бу- дут ли они находиться под французским или английским управлением» 19. Чатам повторял доводы Постлетуайта. По его словам, это была .«незаконная и в высшей степени па- губная торговля... преступная практика, резко противоре- чащая всем правовым нормам и чрезвычайно вредная для благополучия нашего королевства» 20. Однако было неясно, почему американская торговля заслуживает такого осуж- дения. Она не отличалась от торговли, которую Ямайка вела с испанскими колониями, вследствие чего большое количество испанского колониального сахара проникало в Англию под видом продукции английских колоний. По- литика Северной Америки, снабжавшей французских плантаторов продовольствием, была во всяком случае не более предосудительна, чем политика Англии, снабжав- шей их рабами. Колонисты континента указывали, что плантаторы всегда стремились к одной основной цели — навязывать и впредь такие цены на продукты первой необходимости, которые они сочтут достаточно высокими, в особенности в Северной Америке21. Со стороны плантаторов было нелепостью пытаться поддерживать монополию цен в Англии, когда по всей Европе цены на сахар снижались ввиду растущего пред- ложения. Вест-индцы, жаловавшиеся на свою несчастную судьбу и взывавшие к милосердию парламента, от- нюдь не были бедными и неимущими. Это были богатые плантаторы, которым хотелось кататься в своих раззоло- ченных экипажах по улицам Лондона 22. «Что бы мы ска- зали, если бы человек, одетый в парчу, стал просить у нас милостыню?»23. В 1763 г. 97% массачусетского импорта патоки шло из французской Вест-Индии; английская Вест-Индия по- ставляла Род-Айленду и Массачусетсу только 7ю их им- порта. Перегонка патоки занимала важное место в эко- номике колоний. Массачусетс имел в 1763 г. 60 перегон- ных заводов, Род-Айленд — 30. Кроме того, Род-Айленд, лишь благодаря этой торговле с французской Вест-Ин- дией, имел возможность ежегодно переводить в Англию ф Э. Вильямс 729
40 тыс. ф. ст. Без этой торговли, утверждали род-айлен- дцы, жители нашей колонии будут не в состоянии суще- ствовать и тем более — оплачивать английские товары24. Чем шире будет наша торговля с иностранными колони- ями, — уверял Колден, — тем выше будет спрос на про- дукцию английских мануфактур 25. Если какой-нибудь аргумент мог смягчить сердце мер- кантилиста, то именно этот. Подобный же довод выдви- гал выдающийся меркантилист Вильям Вуд. Еще в 1718 г. он писал о необходимости разрешить торговлю между американским материком и иностранными плантаторами Вест-Индии. Он указывал, что в результате этой торговли товары английских мануфактур обходным путем проник- нут на французские острова; в обмен Северная Америка, быть может, не получит золота и серебра, но она получит то, что столь же ценно — продукты этих стран. «Это, возможно, придется не по вкусу нашим плантаторам; но если они находят, что это не отвечает их частным инте- ресам, они, конечно, не смогут отрицать, что это соответ- ствует интересам Великобритании в целом. Ибо таким способом мы по сути дела превращаем иностранные коло- нии и плантации в колонии и плантации Великобритании». Благодаря этой торговле расширилось бы судостроение и увеличился бы личный состав флота; она способствовала бы росту поставок колониальной продукции, ввозимой в Англию для экспорта. Но необходимо соблюсти одно ус- ловие: американцы не должны брать в обмен за свои поставки иностранных готовых изделий26. Со стороны меркантилиста это был необычный довод, во многих отношениях предвосхищавший политику XIX в. Друзья континента оперировали другими доводами, — они призывали к осторожности. «Не следует поощрять или выдвигать одну колонию за счет разрушения или убытков другой» 27. Если помощь или поощрение, которого требо- вали плантаторы, в конечном счете повредят империи в целом, если окажется, что они скорее вредны для дру- гих частей империи, чем полезны для Вест-Индии, в этой помощи следует отказать28. Джон Барнард предостере- гающе указывал, что даже целая армия акцизных чинов- ников не сможет помешать контрабандному ввозу това- ров, имеющему важное значение для благополучия конти- 130
нента 29. Гискот подчеркнул, что запретить торговлю зна- чит заставить французов развивать канадскую промыш- ленность 30. Парламент сохранил лойяльность королю-сахару и вест-индским интересам. «В качестве основного принципа было выдвинуто положение, что острова — единственная полезная колония, которой мы обладаем; от континента же больше вреда, чем пользы 31. Акт о торговле патокой (1733 г.) был важной победой плантаторов. Американцам запрещалось вывозить товары на иностранные островаг а иностранный сахар и патока облагались большими пошлинами. «Этим подрывалось будущее развитие всего района от Портленда до Балтиморы» 32. Но провести закон в парламенте было легче, чем за- ставить население соблюдать его. Как хвастал один аме- риканский промышленник, если бы сам король, явился в Бостон во главе двадцатитысячной армии, он не смог бы добиться соблюдения этого акта 33. Неповиновение закону было возведено в американской экономической практике на степень добродетели. Таможенные чиновники извле- кали выгоду из того, что во-время закрывали глаза или, по крайней мере, открывали их ровно настолько, на- сколько этого требовали их личные интересы. Акт о по- шлинах на сахар 1764 г. разделил участь прежних меро- приятий этого рода; однако в целях борьбы с контрабан- дой пошлины были снижены. Население Северной Америки начало волноваться; неудобства, связанные с английским подданством, раздражали его все сильнее. «Если в ходе исторических событий для какого-либо народа становится необходимостью расторгнуть полити- ческие узы, связывающие его с другим народом...» Джеф- ферсон написал только часть правды. Расторгнуты бьипт не политические, а экономические узы. Началась новая эра. Отделение Америки отнюдь не содействовало' росту значения «сахарных» островов, оно было началом их не- прерывного упадка: в ту пору говорили, что английское министерство потеряло не только тринадцать колоний, но сверх того и восемь островов. Вест-индские плантаторы прекрасно понимали, что* несет им с собой отделение Америки. Акт о гербовом сборе был так же непопулярен среди купцов на островах,, как и на континенте; гербовые марки публично сжига- S* 131
лись под крики, призывающие к свободе 34. Когда нача- лись военные действия, острова познали голод и разоре- ние. На одной лишь Ямайке за 1780—1787 гг. умерло от голода 15 тыс. рабов35. Американская независимость была первой стадией упадка сахарных колоний. После того как была признана независимость конти- нента, экономические интересы вест-индских плантаторов побудили их сделать «революционное» предложение: надо, чтобы Навигационный акт «приспособлялся ко всякому су- щественному изменению обстоятельств, — иначе он уже не будет ни мудрым, ни спасительным» 36. Американцы тоже понимали это. «Торговля с вест-индскими островами, — писал^Адамс, — является составной частью американской системы торговли. Они не могут обходиться без нас, мы не можем обходиться без них. Создатель поместил нас на земном шаре так, что мы нуждаемся друг в друге»37. Но, как выразился один современник, общество, состоя- щее из 72 тыс. хозяев и 400 тыс. рабов, слишком незначи- тельно, чтобы ради него жертвовать кровными интере- сами Англии 38. «Навигационный акт, — писал лорд Шеф- фильд, — основа нашей мощи на море, дал нам мировую торговлю. Если мы внесем в него изменения, позволив ка- кому-либо государству торговать с нашими островами... мы отречемся от Навигационного акта и принесем в жер- тву английский флот» 39. Американцы стали иностранцами, подпавшими под всё законоположения Навигационного акта, и это оторвало острова от их естественного рынка в соответствии с миро- вой исторической обстановкой той эпохи. Ничто не могло вознаградить острова за потерю Америки. Спрос на аме- риканские товары после провозглашения независимости не уменьшился, но доставка их сделалась более трудной. Вест-индцы умоляли об открытии свободных портов40, американские товары продолжали проникать на англий- ские острова обходными путями, что привело лишь к ро- сту цен на необходимые для английских плантаторов то- вары. Между тем, в военное время пришлось значительно ослабить запрет торговли с Америкой, чтобы избавить острова от больших затруднений и бедствий. В 1796 г. американский экспорт в английскую Вест-Индию в три раза превышал экспорт 1793 г.; английский экспорт сократился почти наполовину41. В 1801 г. американский 132
экспорт в Вест-Индию почти в пять раз превышал экспорт 1792 г., б/е экспорта 1819 г. шло через Канаду и острова, принадлежавшие Швеции и Дании42. После того как американцев лишили рынков англий- ской Вест-Индии, они все чаще стали обращаться к ино- странным островам; война между Англией и Францией и уничтожение французского флота сделали Соединенные Штаты главным перевозчиком французских и испанских товаров. Доставка Америкой продукции иностранной (т. е. не английской) Вест-Индии в Европу возросла с 1 млн. фунтов кофе и 75 тыс. фунтов сахара в 1791 г. до 47 млн. фунтов кофе и 145 млн. фунтов сахара в 1806 г.43. Не- смотря на войны конца XVIII в., продукция иностранных плантаций продолжала конкурировать с английской на рынках Европы. Величайшим бедствием для английских плантаторов Вест-Индии было то, что отделение Америки поставило их лицом к лицу с их французскими конкурентами. Пре- восходство французских сахарных колоний было для ан- глийских плантаторов наибольшим из многих зол, кото- рые посыпались на них, как из ящика Пандоры, в ре- зультате американской революции. В 1783—1789 гг. рост продукции французских «сахарных» островов, в осо- бенности Сан-Доминго, был самым замечательным явле- нием в развитии колоний. Решающую роль сыграло пло- дородие почвы на французских островах. Французский сахар был на 20% дешевле английского, средний доход на Сан-Доминго был впятеро выше, чем на Ямайке44. В течение 1771—1781 гг. плантации семейства Лонг на Ямайке получили в средне^ 9,5% прибыли, а в 1774 г.— 16%. В 1788 г. чистая прибыль на Ямайке составляла 4% против 8—12%' на Сан-Доминго45. В 1775 г. на Ямайке было 775 плантаций; к 1791 г. из каждых 100 плантаций 23 было продано за долги, 12 находилось в руках судебных исполнителей, а 7 было брошено владель- цами 46; долги вест-индских плантаторов достигли колос- сальной суммы в 20 млн. ф. ст. Экспорт с Сан-Доминго в 1788 г. был в два раза больше, чем с Ямайки; в 1789 г. он более чем на одну треть превышал экспорт всех остро- вов британской Вест-Индии вместе взятых. Экспорт фран- цузских колоний (свыше 8 млн. ф. ст.) и их импорт (свыше 4 млн. ф. ст.) обслуживался судами общим водоизмеще- 133
наем в 164 тыс. т и 33 тыс. матросов; английский коло- ниальный экспорт (5 млн. ф. ст.) и импорт "(менее 2 млн. ф. ст.) требовал 14 тыс. матросов и тоннажа в 148 тыс. т. «Сахарные» колонии стали во всех отношениях гораздо более важными для Франции, чем они были для Англии. Как только американские колонии завоевали незави- симость, Караибское море перестало играть роль англий- ского озера. Центр тяжести Британской империи переме- стился с Караибского моря на Индийский океан, от Вест- Индии к Индии. В 1783 г. премьер-министр Питт начал проявлять неумеренно большой интерес к британским доминионам на Востоке. В 1787 г. Уилберфорс с одобре- ния Питта предложил запретить работорговлю. В том же году Ост-индская компания стала проявлять интерес к производству сахара в Индии, а в 1789 г. один из комите- тов компании официально рекомендовал дирекции за- ’няться производством сахара47. До 1783 г. английское правительство держалось в от- ношении работорговли последовательной политики. После отпадения тринадцати колоний количество рабов в импе- рии значительно уменьшилось, и теперь отмена рабства стала более легким делом, чем она была бы, будь эти тринадцать колоний еще английскими в момент, когда изобретение хлопкоочистительной машины оживило уми- рающее рабовладельческое хозяйство Юга.
ГЛАВА VII РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В АНГЛИИ 1783-1833 В июне 1783 г. премьер-министр лорд Норт, похвалив боровшихся против работорговли квакеров за их гуман- ность, заявил, что упразднение работорговли, к сожале- нию, невозможно, так как она стала необходимостью почти для всех народов Европы *. Работорговцы и вест- индские плантаторы торжествовали. Вест-Индия все еще была любимицей империи, самой драгоценной жемчужи- ной в короне Великобритании. Но раскаты неминуемой грозы уже были слышны тем, кто имел уши, чтобы слышать. Год йорктаунского пора- жения был годом, когда Уатт взял свой второй патент на механизм, вызывавший вращательное движение, что сделало паровую машину источником двигательной силы. Открывались перспективы гигантского развития англий- ского капитализма, которое к 1832 г. произвело полный переворот в политической структуре страны и тем самым создало предпосылки для атаки на монополию вообще и вест-индскую монополию в частности. К 1833 г. ни в одной из отраслей английской промыш- ленности не была полностью завершена техническая ре- волюция, всюду сохранялся старый тип организации. На станках обычно работали вручную, деревянная прялка «дженни» была еще распространена очень широко. Но если кустарная промышленность еще сохранилась, она пе- рестала быть типичной. Первая стадия промышленной революции была связана с применением водной энергии, а последняя — с применением паровой. Однако внедре- ние пара в промышленность происходило постепенно. В начале XIX в. его применение нельзя было назвать не только всеобщим, но и широким. Во всем Соединенном Королевстве насчитывался 321 мотор общей мощностью в 5210 лошадиных сил2. 135
Хлопчатобумажная промышленность была капитали- стической по преимуществу. Согласно одной сводке, со- ставленной в 1835 г., количество рабочих на средней хлопчатобумажной фабрике равнялось 175, на шелковой фабрике—125, на льняной —93, на камвольной — 44. 43 крупные фабрики в Манчестере в 1815 г. насчитывали в среднем по 300 рабочих, а в 1832 г. эта цифра поднялась до 401 3. Первая фабрика, применившая паровую пря- дильную машину, была основана в Англии в 1785 г., в Манчестере — в 1789 г. В 1785—1800 гг. для хлопчатобу- мажных фабрик было изготовлено 82 паровых двигателя, в том числе 55 для одних только ланкаширских фабрик4. Первая фабрика с паровым ткацким станком была осно- вана в Манчестере в 1806 г. В 1835 г. во всей Великобри- тании было 116 800 механических ткацких станков, из них почти 94%—в хлопчатобумажной промышлен- ности 5. Стоимость экспорта английских хлопчатобумажных товаров в 1785 г. превышала 1 млн. ф. ст.6, а в 1830 г. она достигла 31 млн. ф. ст.7. Количество набивной ткани, изготовленной в Великобритании, возросло с 20 млн. яр- дов в 1796 г. до 347 млн. в 1830 г.8. Количество населе- ния, занятого в промышленности, увеличилось с 350 тыс. человек в 1788 г.9 до 800 тыс. в 1806 г.10. В Манчестере и Салфорде в 1820 г. было 66 хлопчатобумажных фабрик, в 1832 г. — 9611. «Люди росли вокруг хлопка, как грибы»12. Олдхэм представлял собой в 1760 г. село с 400 жителями, в 1801 г. его население составляло уже 20 тыс. жителей. В 1753 г. в Болтоне была одна плохо вы- мощенная улица. В 1801 г. в городе имелось уже 17 тыс. жителей. Население Манчестера за 1773—1824 гг. увели- чилось в шесть раз 13. Ткачи и фабриканты-текстильщики, не представленные в процессии манчестерских рабочих различных специальностей, устроенной в 1763 г. по по- воду коронации Георга III, в 1820 г., при коронации Георга IV, уже составили самую многочисленную из всех процессий14 По существу это была коронация короля- хлопка. Манчестерский капиталист, подобно Моисею, уже ви- дел обетованную землю. Импорт английского хлопка увеличился с 11 млн. фунтов в 1784 г.15 до 283 млн. в 1832 г.16. Соединенные Штаты дали за пятилетие 136
с 1786 по 1790 г. менее одной сотой английского импорта хлопка, в 1826—1830 гг. — три четверти, в 1846—1850 гг.— четыре пятых. Английский плантатор в Вест-Индии, вер- ный своей первой любви — сахару, — не мог итти в ногу с требованиями Манчестера. «Сахарные» острова давалв семь десятых английского импорта хлопка в 1786—1790 гг., одну пятидесятую в 1826—1830 гг., менее одной сотой в 1846—1850 гг.17. В XVIII в. Вест-Индия создала Манче- стер. Но она стала маленьким пятном на безграничном горизонте Манчестера в тот год, когда ее скороспелые магнаты послали своих первых делегатов в Вестминстер, и это было чревато серьезными последствиями для тех, кто упорствовал в своей иллюзии, будто узы, соединявшие острова с империей, были нерасторжимы, подобно брач- ным узам. Быть может, менее эффектную, но не менее внуши- тельную картину являет развитие металлургической про- мышленности, без которой возникновение царства машины было бы невозможно. Продукция чугуна в Англии за 1788—1830 гг. возросла в 10 раз ,8. В 1830 г. функциони- ровало втрое больше печей, чем в 1788 г.,э. Количество' железа, посылаемого по Гламорганширскому и Мбнмаут- ширскому каналам, увеличилось за 1820—1833 гг. в два с половиной раза; за тот же период экспорт из Сифарты возрос вдвое, а из Доуле — втрое20. Соотношение между продукцией английской промышленности и импортом в 1800 г. составляло 4:1, в 1828 г. — 50:1 21. Выплавка железа требовала угля. Число угольных руд- ников в Нортумберленде и Дорхэме почти удвоилось за 1800—1836 гг., продукция их возросла с 6 млн. т в 1780 г. до 30 млн. т. в 1836 г.22. Огромная экономия была до- стигнута благодаря изобретению горячего дутья при вы- плавке (1829 г.), что почти на две трети сократило коли- чество необходимого угольного топлива23. Железо теперь требовалось для изготовления множе- ства новых вещей: рельсов, водопроводов, газопроводов, мостов, пароходов. Уилкинсон построил «чугунную часов- ню» для методистов в Бредли24, а в Лондоне даже дела- лись опыты с мощением улиц железом. Но величайшая победа была одержана в машиностроительной промыш- ленности. Первые текстильные машины делались из де- рева либо самими промышленниками, либо по их заказу:. 137
В 20-х годах появились профессиональные поставщики ма- шин, производимых с помощью других машин, и началось изготовление взаимозаменимых частей — процесс ' этот ускорился благодаря изобретению новых инструментов и разработке техники точной нарезки винтов. В 1834 г. фирма Вильям Фейрбейрн предлагала свои услуги для -оборудования любой фабрики на любую цену, в любой местности, с любыми машинами25. В 1832 г. средний фабрикант железоделательной про- мышленности стоял, как капиталист и предприниматель, и одном ряду с хлопчатобумажным фабрикантом26. В ре- формированном парламенте не только хлопок, но и же- лезо готово было отбросить монополию, как платье, из которого оно выросло. J3a 1815—1833 гг. экспорт железа возрос в два с лишним раза, а в 1825 г.* Англия разрешила •себе частично ослабить ограничения экспорта машин. Английскими рельсами были выложены железные дороги Франции и Соединенных Штатов, вест-индские колонии получили в 1815 г. одну десятую вывозимого Англией же- леза, а в 1833 г. — одну тридцать третью; Соединенные Штаты получили в 1815 г. одну четверть, а в 1833 г.— одну треть27. Владельцы сахарных плантаций, которые так долго пользовались бесспорным правом на удобное место в колеснице Британской империи, теперь едва могли найти для себя место на запятках. «По моему скромному мнению, — писал один промыш- ленник в 1804 г., — шерстяная промышленность не может поспевать за хлопчатобумажной» 28. Шерстяная промыш- ленность упорнее цеплялась за старые формы. Летучий челнок до 1800 г. еще не был во всеобщем употреблении в Вест-Райдинге, а применение механического ткацкого станка до 1830 г. еще не выходило за рамки эксперимен- тирования. Кустарная выделка сукна все еще играла боль- шую роль в шерстяной промышленности, и еще в 1856 г. только половина рабочих, занятых в промышленности, работала на фабриках. Как мы видели, среднее количе- ство рабочих на камвольной фабрике было в 1835 г. вчет- веро меньше количества рабочих на хлопчатобумажной фабрике29. Продукция шерстяных тканей в Вест-Райдинге, глав- ном центре шерстяной промышленности, в 1817 г. была в € раз больше, чем в 1738 г.30. Импорт шерсти в 1800 г. 138
составлял 4 тыс. т, в конце тридцатых годов он был в пять раз больше31. Стоимость экспорта шерстяных изделий увеличилась с 4 млн. ф. ст. в 1772 г. до 7 млн. ф. ст. в 1801 г. Экспорт шерсти впервые был превзойден экспор- том хлопчатобумажных изделий в 1802 г. Стоимость экс- порта шерстяных тканей в 1830 г. равнялась 5 млн. ф. ст., что составляло одну шестую стоимости экспорта хлопка 32. В районах шерстяной промышленности, как и в хлопчато- бумажных центрах, население быстро увеличивалось. На- кануне американской революции Лидс насчитывал 17 тыс* жителей, а в 1831 г. — в семь раз больше. Население Га- лифакса за 1760—1831 гг. возросло в два с лишним раза; население Бредфорда — в два с половиной раза за период с 1801 до 1831 г., население Хеддерфилда — в два раза. За эти же тридцать лет население всего Вест-Райдинга увеличилось с 564 тыс. до 980 тыс. человек33. В отношении поставок шерсти Англия до 1815 г. зави- села главным образом от Испании, Португалии и Герма- нии. Капитан Джон Мак-Артур на пути в Новый Южный Уэльс купил несколько мериносовых овец на мысе Доброй Надежды. Первый груз австралийской шерсти, 246 фун- тов, прибыл в Англию в 1806 г. Через 24 года импорт со- ставлял 3 564 532 фунта34. Предсказывали, что через 15—20 лет Англия будет получать из'Австралии все ко- личество требуемой тонкой шерсти 35. Предсказание это сбылось. В отношении Шерсти Австралия пользовалась в XIX в., по словам Меривейла, «почти такой же монопо- лией, какой обладала Мексика в годы своего процветания в области добычи драгоценных металлов» 36. Механическая мощь Британии превращала весь земной Шар в подножие Британской империи. Британия одевала мир своими тканями, экспортировала людей и машины — она стала всемирным банкиром. Английский капитал, по- добно английскому производству, оперировал в мировом масштабе. «В 1815—1830 гг. не менее 50 млн. ф. ст. вкла- дывалось более или менее постоянно в ценные бумаги самых устойчивых европейских правительств, более 20 млн. в той или иной форме вкладывалось в промыш- ленность Латинской Америки и пять или шесть миллио- нов спокойно уплывало в Соединенные Штаты» 37. Но ни- кто не вложил бы и шиллинга в вест-индские планта- ции 38. 13}
Общая стоимость английского экспорта составляла в 1821 г. 43 млн. ф. ст.; в 1832 г. она достигла 65 млн., т. е. увеличилась наполовину39. В 1821 и 1832 гг. Европа поглотила только половину общей суммы40, Ост-Ин- дия и Китай — одну двенадцатую в 1821 г., одну десятую в 1832 г.; экспорт в этих страйах увеличился на 75% 41. А что же происходило в это время в английской Вест- Индии? Экспорт на всё вест-индские острова сократился на одну пятую, экспорт на Ямайку — на одну треть. В 1821 г. английская Вест-Индия поглотила одну девятую общей суммы экспорта, в 1832 г. — одну семнадцатую; в 1821 г. Ямайка забрала одну тринадцатую, в 1831 г.— одну тридцать третью 42. Таким образом английская Вест- Индия приносила все меньше доходов английскому капи- тализму. «С точки зрения экономического империализма, колонии английской Вест-Индии, бывшие выгодным при- обретением в 1750 г., 80 лет спустя стали обузой» 43. К тому же в 1825 г. Навигационный акт подвергся из- менению, и колониям было дано разрешение торговать непосредственно с любой частью света. Первая брешь в стене монополии была пробита. Новый удар последовал в том же году, когда сахар, производившийся на острове св. Маврикия, владении Британии на Востоке, приобретен- ном в 1815 г., получил те же права, что и сахар британ- ской Вест-Индии. Колониальная монополия на рынке в самой Англии была сохранена. Это было очень важно для Вест-Индии. Что же касается английского* капита- листа, то не требовалось специального законодательства, чтобы заставить владельца вест-индских плантаций поку- пать товары, которые покупал весь мир, так как они были дешевле и лучше других. Хотя Манчестер еще наживался на «рубашках для негров», английская Вест-Индия не имела монополии на негров, и более многочисленное не- гритянское население в Соединенных Штатах и Бразилии создавало весьма притягательные рынки. Вест-индский плантатор платил за ситец не дороже, чем его бразиль- ский конкурент. Какой же тогда толк, гневно спрашивал Манчестер, от системы монополии для британского про- мышленника? 44 Британская Вест-Индия, являвшаяся в 1832 г. адом с социальной точки зрения, с экономической точки зрения стала анахронизмом 45, 140
Меркантилизм отжил своей век. Осталось лишь дать политическое выражение новой экономической ситуации. Агитация за билль о реформе была наиболее сильна в промышленных центрах и связанных с ними торговых кругах. В исходе этой политической борьбы были кровно заинтересованы вест-индские рабовладельцы. «Сохрани бог, — сказал лорд Уинфорд, — допустить какое бы то ни было насилие над рабовладельцем; нельзя заставить его отказаться от своей собственности! Стоит только принять такой принцип, и всякой собственности конец»*46. Вест- индское рабство зависело, между прочим, от сохранения «гнилых местечек», и Коббет лишь с опозданием понял, что «плоды труда этих рабов долгое время служили для превращения в рабов нас, жителей метрополии» 47. Когда палата лордов отвергла билль о реформе, лон- донские газеты, стоявшие за реформу, вышли в траурной кайме, а ночью в церквах по всей стране звонили коло- кола. Ноттингемский замок, принадлежавший герцогу Ньюкестльскому, стоявшему во главе клики владельцев «гнилых местечек», был дотла сожжен, разъяренной тол- пой. Депутат от Бристоля, боровшийся против реформы в палате общин, едва не был убит. Ратушу разгромили, тюрьмы и дворец епископа сожгли. Эттвуд создал в Бир- мингеме «политический союз» и грозил революцией. В Лондоне на Бетнел Грин был поднят трехцветный флаг; стали распространяться революционные воззвания, выве- шивались плакаты с надписью «Здесь не платят налогов». Муниципальный совет призывал палату общин не перехо- дить к вопросу о бюджете, пока не будет проведен билль о реформе. Членов королевской фамилии высмеивали, ри- совали на них карикатуры, советовали им покинуть Лон- дон. Было предложено забирать вклады из банков, «чтобы не давать золота герцогу» (Веллингтону)48. Однако после того, как король, скрепя сердце, обещал пожаловать пэрство достаточному количеству новых лиц, противники реформы уступили, и билль о реформе стал законом; Политическая структура Англии была приведена в соответствие с происшедшей экономической револю- цией. В новом парламенте первенствовали капиталисты с их нуждами и стремлениями.
ГЛАВА VIII НОВАЯ ПРОМЫШЛЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ Когда вест-индские монополисты столкнулись с фактом этого колоссального роста промышленности, у них были свои преимущества: престиж, традиция, большой вклад, сделанный ими в английскую экономику в прошлом, силь- но укрепленные позиции. Теперь нам видно, что, несмотря на все это, они были обречены, что лилипуты не могли сва- лить Гулливера или поранить его своими стрелами. Но вест-индцы не могли этого видеть и действовали так, как обычно действуют при таких обстоятельствах группы ка- питалистов, объединенные общими экономическими инте- ресами. Они отчаянно сопротивлялись, «борясь с помо- щью накопленных богатств против начавшегося упадка» \ глухие ко всем соображениям' и выводам, за исключением одного — стремления сохранить свою, прогнившую си- стему. Атака на вест-индцев была не только атакой на раб- ство, но и атакой на монополию. Противниками вест-инд- цев были не только гуманисты, но и капиталисты. Причи- ной атаки была не только порочность вест-индской экономической системы, но и ее невыгодность, — и уже по,одной этой причине уничтожение ее было неизбежно2. Наступление состояло из трех стадий: атака на рабо- торговлю, атака на рабство, атака на льготные пошлины на сахар. Работорговля была запрещена в 1807 г., рабство отменено в 1833, льготные пошлины —в 1846 г. Эти три события неразрывно связаны друг с другом. Те самые экономические силы, которые были созданы системой раб- ства, теперь разрушили эту систему. Гуманисты, атакуя систему в ее самом слабом и незащищенном пункте, го- ворили языком, понятным для масс. Они не имели бы успеха сто лет назад, когда все важные капиталистические интересы были на стороне колониальной системы. 742
А. Покровительство или «laissez faire»? Если хлеб был королем монополий, то сахар был их: королевой. Наступление на льготные сахарные пошлины для Вест-Индии являлось частью того движения, которое в 1812 г. привело к уничтожению монополии Ост-индской компании, а в 1846 г. — к отмене хлебных законов в Ан- глии. В разгаре увлечения фритредерством вся сила его натиска была направлена против вест-индской монополии^ не только несправедливой, но и — главное — дорогостоя- щей. Поборники ост-индского сахара непрерывно нападали на вест-индскую монополию. Они называли острова «бес- плодными скалами» и заявляли, что их ненасытная жажда денег превращает их в «вечную губку, всасывающую на- циональный и торговый капитал нашей страны». Уже к концу XVIII в. Англия созрела для упразднения монопо- лий. Особенно энергично сопротивлялась Ост-индская ком- пания вест-индской монополии в двадцатых годах XIX в. Она утверждала, что не. стремится к исключительным преимуществам, к льготным пошлинам или покровитель- ству. Она требовала лишь равенства с Вест-Индией3. Уже в протоколах палаты лордов за 1815 г. мы нахо- дим выражения протеста против хлебных законов, а такой протест угрожал самым основам системы протекционизма.. В 1820 г. лондонские купцы подали в парламент пети- цию, в которой заявляли, что «свобода от ограничений приведет к беспредельному росту внешней торговли, к лучшему управлению капиталами и промышленностью страны» 4. В том же году Финлей из Глазго произнес го- рячую речь в защиту петиции от торговой палаты города Глазго, требовавшей установления свободной торговли и снятия всех ограничений на импорт и экспорт. «Если исто- рия нашей торговой политики, — сказал Финлей, — была сплошной цепью ошибок, то нам. позволительно выразить надежду, что эта политика будет отвергнута»5. Все моно- полии, налагающие запрет на торговлю с другими стра- нами, заявили ливерпульские купцы, и в частности моно- полия вест-индской компании, вредны для интересов, страны. Муниципальный совет города выразил мнение^. 143
что английские подданные имеют «естественное право» свободно торговать с любой частью света. Вест-индская монополия была не только вредной в теории, но и невыгодной на практике. Согласно подсчету, сделанному в 1828 г., она стоила английскому народу еже- годно больше 1,5 млн. ф. ст.6, а в 1844 г. — 70 тыс. ф. ст. в неделю, причем одному Лондону — 6 тыс. ф. ст.7. Анг- лия платила за свой сахар на пять миллионов в год больше, чем континент8. На три с половиной миллиона фунтов (сумма английского экспорта в Вест-Индию в 1838 г.) покупалось менее половины того сахара и кофе, которые можно было бы закупить, направив тот же экспорт на Кубу или в Бразилию. Таким образом, то- вары на сумму в 1,75 млн. ф. ст. «все равно, что выбра- сываются вон, без всякого возмещения убытков для Ан- глии, — как если бы перевозившие их корабли потерпели в пути крушение» 9. Две пятых стоимости каждого фунта сахара, потребленного в Англии, составляли издержки производства, две пятых — доход правительства, а одна пятая была данью вест-индскому плантатору 10. Давно пора было пересмотреть эту нелепую политику, проводившуюся с целью поддержки «гнилого дела» вест- индских рабовладельцев11. Защитники рабовладения при- зывали к осторожности: «То, что вест-индец—рабовла- делец, не вина, а беда его; и если правда, что труд рабов обходится дороже, чем свободный труд, то это лишняя причина не лишать его преимуществ защитительной по- шлины» 12. Но вест-индцам не приходилось возлагать слишком большие надежды на эти выступления. Стремясь к снижению заработной платы, капиталисты защищали политику «свободного от пошлин обеденного стола» и заявляли, что обложение защитительной пошли- ной продуктов продовольствия «несправедливо и безум- но» 13. Интересы Вест-Индии были обречены. «Нельзя со- здать благополучие вест-индских колоний путем жонгли- рования пошлинами. Никакое большинство в палате не даст благополучия Вест-Индии; не поможет ей и любез- ничанье с министерством колоний» 14. Систему протекци- онизма сравнивали с системой клеток, в которых сидят обезьяны, причем каждая крадет пищу из соседней клетки, и каждая теряет столько же, сколько она украла 15. • Было время, когда руководящие государственные дея- 744
тели стояли на стороне Вест-Индии. Теперь Пальмерстон присоединился к противникам плантаторов, заявив, что слово «покровительство» следовало бы вычеркнуть из тор- гового словаря16, как «принцип, наносящий фатальный ущерб Англии и противоречащий благополучию любой страны, где бы его ни применяли». Протекционисты были на стороне вест-индцев. Англий- ские землевладельцы, аристократия хлебного бушеля, про- тягивали руку вест-индским землевладельцам, аристокра- тии сахара. Пиль, защищавший свободную торговлю хлоп- ком и шелком!, был протекционистом в отношении хлеба и сахара. Дело вест-индцев блестяще защищали Бентинк, Стенли и Дизраэли. Прения по вопросу об отмене хлебных законов и уравнении сахарных пошлин дали Дизраэли благодарную аудиторию, перед которой он мог развер- нуть свое несравненное ораторское искусство и едкое остроумие. Но когда после 1846 г. вест-индцы пытались отсрочить роковой день введения свободной торговли са- харом, Дизраэли тоже от них отвернулся. Вест-индцы пытались преградить путь потоку свобод- ной торговли. Колониальная система, говорили они, была «молчаливым договором... о взаимной монополии» 17. Они требовали монополии, которую считали своим неотъемле- мым правом. Исключительное господство на английском рынке было для них, по их словам, лишь справедливой наградой за ограничения, налагаемые колониальной си- стемой 18. Иногда они не брезгали умолять о милосердии, указывая, что огромные преимущества, которыми обла- дают их конкуренты, делают соперничество невозможным и защитительная пошлина является необходимой предпо- сылкой самого их существования. В отношении Индии, например, они указывали на дешевизну рабочей силы, обилие продуктов питания и неограниченные просторы плодородной, хорошо орошаемой земли 19. В отношении Бразилии они подчеркивали легкость, с которой бразиль- цы могли приобретать рабочую силу для обработки своей плодородной земли. Все это сопровождалось одним неиз- менным припевом — «покровительство!». «Разорение» было первым словом в их словаре — и этим словом они обозначали «не бедность народа, не его нужду в пище и одежде, даже не отсутствие богатства или роскоши, а про- сто-напросто сокращение производства сахара» 20. Если до 10 Э. Вильямс U5
1833 г. они требовали в качестве рабовладельцев защиты против выращенного трудом свободного населения индий- ского сахарного тростника, то после 1833 г. в качестве нанимателей свободных рабочих они уже требовали за- щиты от произведенного рабами сахара Бразилии и Кубы. Если прежде они всячески старались преуменьшить стра- дания, с которыми был связан рабский труд на плантаци- ях, то теперь они начали в самых ярких красках описы- вать эти страдания. В качестве рабовладельцев они оправ- дывали ужасы рабства; в качестве нанимателей свободных рабочих они стали превозносить блага свободы. Непоследовательные во всем, они были последовательны только в одном — в стремлении сохранить свою монопо- лию. Вест-индцы до конца оставались близорукими в своем стремлении сохранить в империи XIX в. позиции, занятые ими в XVII в. Прочтите их воззвания, брошюры и речи, — вместо Сан-Доминго там упоминается Индия, остров св. Маврикия, Бразилия или Куба. Изменились даты, рабы стали свободными, но претензии и ошибки бывших рабовладельцев остались прежними. Покровительство и рабочая сила — таковы были их лозунги в 1846 г., как и в 1746 г. Покровительство было, по их мнению, простой справедливостью21. Отказать им в этом было бы «не по- английски» 22. Защитительные пошлины были необходимы, чтобы обеспечить возможность экспериментирования со свободной рабочей силой 23. Производство сахара требует рабочих рук. Дайте же нам кабальных слуг — из Африки или из Ост-Индии, дайте нам преступников, раз вы осво- бодили негров; а кое-кто в отчаянии даже требовал воз- обновления работорговли 24. Выдающимся защитником вест-индцев был Гладстон. Но Гладстон был не только вест-индцем; он был также имперским государственным деятелем, никогда за мело- чами не терявшим из виду главного. Всей силой своей мо- гучей казуистики и красноречия Гладстон пытался оправ- дать вест-индскую монополию на том основании, что это было покровительство сахару, произведенному свободным трудом, против сахара, произведенного трудом рабов. Но он не мог игнорировать тот факт, что вест-индские пре- тензии на покровительство утратили прежнюю силу после 1836 г., когда покровительственные пошлины были рас- 746
пространены на ост-индский сахар, — а ведь Ост-Индия не могла ссылаться на такие трудности и преграды, с ко- торыми приходилось иметь дело вест-индцам 25. Гладстон сознавал, что путь пройден. Покровительство не может быть вечным, и даже если затянуть его на лишних два- дцать лет, оно не приведет плантационное хозяйства Вест-Индии в здоровое и нормальное состояние26. Б. Свободная торговля против колоний В эпоху свободной торговли промышленники-капита- листы не желали колоний вообще и меньше всего — вест- индских колоний. Эта тенденция появляется, как мы видели, в первые годы промышленной революции. Ее развитие протекало параллельно развитию движения за свободную торговлю. Вест-Индия была обречена. Фритредерами руководил Ко- бден. В его представлении колонии были дорогостоящей обузой; они являлись «пышным и тяжелым придатком,, способствовавшим росту показного величия страны, но фактически только усложнявшим и увеличивавшим госу- дарственные расходы, не улучшая нашего торгового ба- ланса». Он усматривал «чудовищно неразумную поли- тику» в том, что государство «жертвует нашей торговлей с новым континентом, богатой, почти беспредельной тер- риторией, в пользу нескольких маленьких островов с ис- тощенной почвой» 27. Юм, тоже политический деятель радикального образа мыслей, присоединился к атаке на метрополию. Сбросьте железные цепи, сковывающие колонии и парализующие их лучшие усилия28, дайте им самим управлять своими делами вместо того, чтобы вести их на поводу и ставить в зависимость от изменчивого управления Доунинг Стрит29. Министерство колоний — вредное учреждение^ и его надо закрыть30. Истиной в ту пору казалось лишь то, что клонилось к осуждению Вест-Индии, справедли- вым лишь то, что клонилось к ее разорению31. Отчаяв- шимся плантаторам казалось, что создается коалиция с целью уничтожения колоний32. Собрания на Ямайке и в Английской Гвиане в 1838 и 1840 гг. отказались вотиро- вать бюджеты. Но кому было до этого дело? Члены пар- ламента готовы были сбыть Вест-Индию Америке за 10* 147
скромное вознаграждение 33. «Ямайка может провалиться на дно морское, — гремел радикал Ребек, — и все Ан- тильские острова вслед за ней». Эти «бесплодные колонии были лишь источником войн и расходов» 34. Они всегда являлись «самым никчемным привеском» к Британской империи, и если они будут стерты с лица земли, Англия не потеряет «ни одной йоты своей мощи, ни одного пенса своего богатства, ни одного орудия своей власти» 35. Это была эпидемия, которой заразился даже Дизраэли, превратившийся в последующие десятилетия в архиимпе- риалиста. В 1846 г. «несчастные Антильские острова» еще были для него «осколком, но ценным осколком англий- ской колониальной системы» 36. Шесть лет спустя несчаст- ные колонии стали «проклятым наследством», камнем на шее Англии37. В девяти случаях из десяти, по словам Гладстона, было невозможно добиться от парламента внимания к интересам колоний, а в десятом случае этого внимания добивались лишь благодаря случайным партий- ным комбинациям 38. Наступил век фритредеров, эконо- мистов и статистиков, и звезда Вест-Индии закатилась навсегда. Лишь тридцать лет спустя запели другую пес- ню. Но вест-индский дядюшка упал со своей высоты и разбился на куски, — и вся королевская конница вкупе с королевской пехотой не могла бы снова собрать эти куски воедино. В. Рост мирового производства сахара До 1783 г. сила британских «сахарных» островов кры- лась в том, что в качестве производителей сахара они имели мало конкурентов. И они стремились по мере воз- можности вовсе не допускать конкуренции. Они сопротив- лялись попытке положить начало производству сахара (и хлопка) на Сьерра-Леоне на том основании, что это по- служило бы прецедентом «для других наций, пока еще вовсе не имеющих колоний39, и могло бы нанести урон странам, владеющим колониями в Вест-Индии40, точно так же как сто лет тому назад они боролись против про- изводства индиго в Африке41. Главными их конкурентами по торговле сахаром были Бразилия и французские остро- ва; производство сахара на Кубе было парализовано край- ней суровостью испанского меркантилизма. Положение коренным образом изменилось, когда после отделения 148
колоний континента на сцену выступила республика Сан- Доминго. Освоение Барбадоса и Ямайки привело к тому, что европейская торговля сахаром перешла от Португалии к Англии. В результате успехов Сан-Доминго контроль над европейским сахарным рынком оказался в руках Фран- ции. За период с 1715 по 1789 г. французский импорт из колоний увеличился в одиннадцать раз, а вывоз фран- цузских колониальных продуктов за границу — в десять раз. В 1789 г. две трети французского экспорта в Прибал- тику и свыше одной трети экспорта на Ближний Восток составляли продукты колоний. Сан-Доминго по величине превосходил любую из ан- глийских колоний, его почва была более плодородной и менее истощенной, и поэтому издержки производства здесь были ниже. Эта разница в издержках производства стала предметом специального исследования комиссии Тайного совета в 1788 г. С точки зрения английского премьер-министра Виль- яма Питта это было решающим фактором. Век англий- ских «сахарных» островов миновал. Вест-индская система была невыгодна, а работорговля, служившая ее основой, «стала уже нерентабельна для Великобритании и явля- лась самым разрушительным фактором для ее интересов, какой только можно себе представить» 42. Для премьер- министра, отец которого всегда был на стороне Вест-Ин- дии и предшественник которого всего десять лет назад вежливо отклонил петицию об отмене рабства, это было настоящим перерождением. Питт обратился лицом к Ин- дии. При этом он преследовал двойную цель:*снова овла- деть европейским рынком с помощью сахара из Индии 43 и добиться уничтожения работорговли в международном масштабе 44 или хотя бы в Великобритании, что погубило бы Сан-Доминго. Французы до такой степени зависели от английской торговли рабами, что даже одностороннее запрещение этой торговли в Англии пагубно отразилось бы на хозяйстве французских колоний. План Питта провалился по двум причинам. Во-первых, импорт ост-индского сахара в большом количестве был невозможен вследствие высоких пошлин, которыми обла- гался сахар, ввозимый не из британской Вест-Индии. Лорд 149
Хауксбери воспротивился от имени вест-индских монопо- листов изменению закона «в пользу монополистической компании, нарушающей свой устав» 45. Но Хауксбери был не только вест-индец. Он был тесно связан с английской торговлей и промышленностью, особенно ливерпульской. Поэтому он рекомендовал импортировать иностранный сахар, если только он перевозился в другие страны на ан- глийских кораблях и исключительно в целях очистки и вывоза. «Торговля и судоходство Франции пострадают, а торговля и судоходство Великобритании выиграют от этого в большей степени, чем от любого мероприятия из числа проведенных в последнем столетии»46. Во-вторых, французы, голландцы и испанцы отказа- лись «из чистого упрямства», как тридцать лет спустя выразился лорд Ливерпуль47, упразднить торговлю ра- бами48. На этой стадии на помощь Питту пришла фран- цузская революция. Опасаясь, что под воздействием* ре- волюционных идей работорговля и рабство будут уничто- жены, французские плантаторы на Сан-Доминго предло- жили в 1791 г. свой остров Англии 49. Вскоре их примеру последовали плантаторы Наветренных островов50. Питт принял предложение в 1793 г., когда вспыхнула война с Францией. Англия потеряла тысячи людей и затратила тысячи фунтов стерлингов, пытаясь захватить Сан-Доминго. Она потерпела поражение, но этот мировой источник сахара был в процессе войны уничтожен, и колониальное прево- сходство Франции сокрушено навсегда. Этот факт представляет не только академический ин- терес. Питт не мог добиться одновременно и захвата Сан- Доминго и отмены рабства. Без 40 тыс. ежегодно ввози- мых рабов экономическое значение Сан-Доминго было бы равно нулю. Тот факт, что Питт согласился принять остров, логически означал, что он перестанет интересо- ваться отменой рабства. Разумеется, он этого не говорил. Для этого он уже зашел слишком далеко. Он продолжал произносить речи в защиту освобождения негров — ив то же время на практике всячески поощрял работорговлю. Но это уже не был тот Питт, каким он зарекомендовал себя в 1789—1791 гг., Питт латинских цитат, блестящего ораторского искусства и пламенных призывов к гуман- ности. Эту перемену можно проследить по протоколам 150
парламента и по дневнику вождя аболиционистов в пар- ламенте Уилберфорса. В 1792 г. в этом дневнике появ- ляется первая зловещая нота: «Питт выступил в инте- ресах Сан-Доминго против резолюции об отмене рабо- торговли» 51. После этого поддержка, оказанная Питтом резолюциям, которые ежегодно вносил Уилберфорс, вы- глядит весьма эфемерной. В одном случае он встает на сторону вест-индцев, в другом случае отвергает их резо- люцию. То он «решительно поддерживает» Уилберфорса, то вовсе воздерживается от всяких высказыванийб2. За время, когда Питт был у власти, объем английской ра- боторговли увеличился в два раза 53, и Англия завоевала еще две сахарные колонии — Тринидад и Британскую Г виану. Уничтожение Сан-Доминго означало конец француз- ской торговли сахаром. Но разорение Сан-Доминго не было спасением для британской Вест-Индии. На сцене появились два новых врага. Куба устремилась вперед, чтобы заполнить пробел, образовавшийся на 1мировом рынке после исчезновения Сан-Доминго. Бонапарт, кото- рый потерпел поражение в своей попытке снова захватить потерянные колонии и решил завоевать Англию путем удушения ее торговли, первый стал поощрять производ- ство сахара из свекловицы, и началась война между двумя видами сахара. Пока сахар с острова Кубы и из других нейтральных стран еще попадал на европейские рынки под американским флагом, в Англии накоплялись излишки сахара из британской Вест-Индии. Начались банкротства. Между 1799 и 1807 гг. 65 плантаций на Ямайке оказались брошенными, 32 были проданы за долги, а в 1807 г. начались процессы против 115 других. Долги, эпидемии и смерть были единственной темой раз- говоров на острове54. Назначенная парламентом в 1807 г. комиссия обнаружила, что английские плантации в Вест- Индии функционируют в убыток. В 1800 г. прибыль план- татора составляла в среднем 2,5%, в 1807 г. она равня- лась нулю*, в 1787 г. плантатор получал 19,6 пенса на центнер, в 1799— 10,9 пенса, в 1803— 18,6, в 1805— 12; в 1806 он вовсе не получал прибыли. Комиссия решила, что главная причина этого зла кроется в неблагоприятном состоянии иностранного рынка56. В 1806 г. излишки са- хара в Англии составляли 6 тыс. т56. Производство приш- 151
лось сокращать. Чтобы ограничить производство, надо было уничтожить работорговлю. Для «насыщения» ко- лоний требовалось всего 7 тыс. рабов в год57. Пришлось ограничивать новые колонии, испытывавшие острую нужду в рабочей силе; отмена рабства постепенно выво- дила их из строя. Этим объясняется, почему многие вест- индские плантаторы в более старых колониях поддержи- вали билль о запрещении работорговли. Элисс катего- рически заявил в 1804 г., что работорговлю следует со- хранить, но только в старых колониях58. Война и установленная Наполеоном континентальная блокада делали запрещение работорговли настоятельной необходимостью, — иначе старые колонии не могли бы удержаться на поверхности. Разве они {не бедствуют, спрашивал премьер-министр Гренвиль, от накопления созданных ими продуктов, для которых они не могут найти рынка; и если мы допустим новый ввоз — не увели- чит ли это еще больше их бедствия и не приведет ли плантаторов к гибели?59 Уилберфорс с радостью отме- чает: бедствия вест-индцев не могут быть приписаны упразднению работорговли 60. Однако фактически упразд- нение работорговли было прямым результатом этих бедствий. Если отмена работорговли являлась разрешением про- блемы, стоявшей перед плантаторами, то это разрешение было лишь временным. «Рабство без работорговли... было скорее проигрышем, чем выигрышем»61. К концу напо- леоновских войн, в 1815 г., владельцы тростниковых план- таций были не в лучшем положении, чем до этих войн. Индия оставалась опасным соперником. Один враг— Сан- Доминго — сменился тремя: островом св. Маврикия, Ку- бой, Бразилией. Позднее производство сахара распростра- нилось на Луизиану, Австралию, Гавайские острова, Яву. Свекловица продолжала одерживать одну победу за другой. С 1793 по 1833 г. ввоз сахара в Британию вырос в два с лишним раза. Полных данных за тот же период для Вест-Индии у нас нет, но между 1815 и 1833 гг. производ- ство в Вест-Индии оставалось почти на одном уровне — 3 381 700 бочек в 1815 г., 3 351 800 — в 1833 г.; максималь- ная цифра приходится на 1828 г. — 4 068 000 бочек. Зна- менательно, что такой уровень производства удержался 152
лишь за счет более старых островов, несмотря на то, что их почва была истощена. С 1813 по 1833 г. производство на Ямайке сократилось приблизительно на одну шестую; экспорт с островов Антигвы, Невиса и Тобаго упал более чем на одну четверть, с острова Сен-Киттс — почти напо- ловину, с Санта-Лючии — на две трети, с Сен-Винсента — на одну шестую, с Гренады — почти на одну восьмую. Экспорт Доминики несколько увеличился, экспорт Барба- доса почти удвоился. С другой стороны, возросла продук- ция новых колоний — продукция английской Гвианы в два с половиной раза, Тринидада на одну треть62. В 1820 г. экспорт с острова св. Маврикия в Англию уступал экспор- ту с Антигвы, а в 1833 г. превосходил последний в четыре с лишним раза63. Количество ост-индского сахара, про- даваемого в Англии, за период с 1791 по 1833 г. увели- чилось в 28 раз64. Появились новые источники сырья, в котором нуждалась Англия для рафинирования, потребле- ния и экспорта. Экспорт из Сингапура в 1833 г. в шесть раз превышал экспорт 1827 г.; экспорт с Филиппин уве- личился в 4 раза, с Явы — в двадцать с лишним раз 6*. На Кубе производство сахара возросло за период с 1775 по 1865 г. более чем в сорок раз66. Английский импорт из Бразилии увеличился за 1817—1831 гг. в семь раз, с Кубы за 1817—1832 гг. — в шесть раз67. Как мы видели, производство на крупных плантациях является более выгодным, чем на мелких. Но размеры плантации ограничены одним фактором — транспортом. Через определенное время после срезания сахарный тро- стник необходимо доставить на завод. Ямайка стала в XVIII в. в большей степени, чем другие английские ост- рова, страной крупных плантаций. Но в 1753 г. на острове существовали только три плантации, каждая площадью не менее 2000 акров; под сахарный тростник на них было отведено около одной десятой всей земли. Наиболее круп- ная из них, принадлежавшая Филиппу Пинноку, занимала площадь в 2872 акра, из них 242 акра под сахарным тро- стником; на ней работало 280 рабов, производивших 184 г сахара в год68. После освобождения негров на Ямайке стал ощущаться недостаток рабочих рук, и уровень зара- ботной платы повысился. Остров был не в состоянии кон- курировать с более обширными и плодородными планта- циями Кубы, население которой составляли негры-рабы» Ъз
Развитие железных дорог — первая линия была построена на Кубе в 1837 г. — позволило кубинскому плантатору .расширять площадь плантаций, увеличивать производство и снижать себестоимость, между тем как на Ямайке плантатор все еще домогался покровительства и рабочей силы. Таким образом, шансы конкурентов были неравны, и пропасть между ними все увеличивалась. К I860 г. от- носятся сообщения о гигантских плантациях на Кубе; са- мая крупная плантация занимала площадь в 11 тыс. ак- ров (из них 7ю была под сахарным тростником), пользова- лась трудом 866 рабов и производила 2670 т сахара в год69. Британская Вест-Индия явно утратила свою монопо- лию в области производства сахара. В 1789 г. она не могла конкурировать с Сан-Доминго, в 1820 г. — с остро- вом св. Маврикия, в 1830 г?—с Бразилией, в 1840 г.— с Кубой. Ее время миновало. При своей ограниченной площади она не в состоянии была ни до, ни после осво- бождения рабов выдерживать конкуренцию с более об- ширными, более плодородными, менее истощенными райо- нами, где рабство было еще выгодно. Куба превосходила по площади все английские острова Караибского моря вместе с Ямайкой. Индия могла бы произвести достаточно рома, чтобы потопить в нем Вест-Индию70. Положение Вест-Индии ухудшилось вследствие того, что производство превышало потребление в метрополии. Этот излишек, около 25% 71, приходилось продавать на европейских рынках и выдерживать на них конкуренцию с более дешевым бразильским и кубинским сахаром, что было возможно лишь при условии получения субсидий и премий. В самом деле, вест-индским плантаторам пла- тили, чтобы дать им возможность конкурировать с теми, кто, как мы уже видели, принадлежал к числу лучших клиентов Англии. Импорт сахара с Кубы и из Бразилии в Гамбург возрос с 1824 по 1829 г. на 10%, а импорт в Пруссию удвоился* за тот же период количество ввози- мого Россией кубинского сахара увеличилось на 50% и -бразильского — на 25% 72. Перепроизводство в 1807 г. тре- бовало отмены работорговли; перепроизводство в 1833 г. требовало освобождения негров. Сто лет назад Англия жаловалась на недопроизводство в Вест-Индии, теперь юна жаловалась на перепроизводство. Здравый смысл .подсказывал, что освобожденные негры останутся на 154
плантации лишь в том случае, если у них не будет другого выбора. В самом деле, сопоставляя период с 1839 по 1842 г. с периодом с 1831 по 1834 г., мы увидим, что производство на Ямайке и Гренаде уменьшилось наполо- вину, в английской Гвиане —на три пятых, на Сен-Вин- сенте— на две пятых, на Тринидаде — на одну пятую и аналогичным образом на других островах73. В 1832 г. тринидадский Совет подал петицию об от- мене налога на рабов, равнявшегося одному фунту на душу в валюте острова. Министерство колоний ответило отказом: оно считало «чрезвычайно важным, чтобы этот налог продолжал взиматься попрежнему; желательно сде- лать труд рабов не более дешевым, а более дорогим»74. Гвоздем всей проблемы была монополия. Только вест- индская монополия тормозила развитие английской тор- говли сахаром в мировом масштабе. Поэтому монополию следовало уничтожить. В 1836 г. в этой монополии была пробита брешь: ост-индский сахар стал допускаться на равных условиях с вест-индским. В 1846 г. — в год отмены хлебных законов — пошлины на сахар были уравнены во всей империи. После этого английские колонии в Вест- Индии были забыты до тех пор, пока Панамский канал не напомнил миру об их существовании и бунты плохо оплачиваемых свободных рабочих не заставили газеты начать помещать! известия из Вест-Индии на первых страницах.
ГЛАВА IX БРИТАНСКИЙ КАПИТАЛИЗМ И ВЕСТ-ИНДИЯ Прежде, в XVIII в., все важные капиталистические груп- пы в Англии были на стороне монополии и колониальной системы, но после 1783 г. эти же группы одна за другой стали выступать против монополии и вест-индской систе- мы рабства. Англия экспортировала в другие страны това- ры мануфактурного производства, которые могли опла- чиваться только сырьем — хлопком Соединенных Штатов, хлопком, кофе и сахаром Бразилии, сахаром Кубы, саха- ром и хлопком Индии. Расширение британского вывоза зависело от способности Британии поглощать сырье в ка- честве платежного средства. Вест-индская монополия, за- прещавшая ввоз сахара для отечественного потребления с неанглийских плантаций, была в этом отношении пре- градой. Все крупные группы капиталистов — хлопчато- бумажные фабриканты, судовладельцы, сахарозаводчики; все важные промышленные и торговые города — Лондон, Манчестер, Ливерпуль, Бирмингем, Шеффильд, йоркшир- ский Вест-Райдинг — объединились для нападения на вест-индское рабство и вест-индскую монополию. Харак- терно, что аболиционисты сосредоточили свои силы в про- мышленных центрах !. А. Хлопчатобумажные фабриканты Вест-индские плантаторы в XVIII в. вывозили сырой хлопок и ввозили хлопчатобумажные изделия. И в той и в другой роли они, как мы видели, постепенно утрачи- вали свое прежнее значение. Манчестер не был представлен в палате общин до 1832 г.; таким образом, его борьба в парламенте про- тив вест-индской системы начинается лишь после этой даты. Но этот крупнейший центр хлопчатобумажной про- 156
мышленности проявлял интерес к проблеме рабства еще до 1832 г. Манчестер открыто присоединился к кампании за ост- индский сахар. Манчестерская торговая палата подала 4 мая 1821 г. в палату общин петицию с выражением про- теста против того, что одной колонии отдается предпоч- тение перед другой, и рабовладельческой колонии — перед свободной нацией2. В 1833 г. Манчестер ходатай- ствовал о допущении в Англию бразильского сахара для рафинирования. Марк Филлипс, представитель Манче- стера в парламенте, кратко, но- решительно высказался об огромном значении этого вопроса для крупного центра хлопчатобумажной мануфактуры, который он представ- ляет. Он указывал, что суда, вынужденные возвращаться из Бразилии без груза, терпят большой урон и что поощ- рение сахарной промышленности обеспечит работой боль- шое количество рабочих. Одно это имя — Филлипс — отражает всю эволюцию Манчестера и его хлопчатобумажной промышленности. В 1749 г. фирма «Дж. Н. Филлипс и К0» принимала дея- тельное участие в вест-индской торговле. В 1832 г. Марк Филлипс был впервые избран, в числе двух депутатов от Манчестера, в реформированный парламент3. В* это время Филлипс был еще связан с Вест-Индией. Будучи родственником Роберта Гибберта, он становится одним из первых директоров созданного Гиббертом треста. Но его экономические связи с Вест-Индией уже были по- рваны, Он выступал против «гнойника рабства». После 1833 г. все манчестерские капиталисты были за свободную торговлю сахаром, — разумеется, сахаром, который производился рабами. Филлипс стоял за урав- нение пошлин на ост-индский и вест-индский сахар. План- таторы, говорил он, уже получили свою компенсацию и не должны получить ни на грош больше4. В 1839 г. он был за уравнение пошлин на весь иностранный сахар, ибо «долг парламента—понизить цены на все предметы пер- вой необходимости и ^всячески поощрять важную для Англии торговлю с Бразилией» 5. Джон Брайт и Милнер Гибсон, который одно время был вице-председателем Торговой палаты, высоко держали знамя свободной тор- говли. Они доказывали, что защитительные пошлины в пользу вест-индцев заставляют английских рабочих пла- 757
тить более высокие цены за сахар и таким образом выка- чивают у них деньги, заработанные на фабриках6. Они называли эти пошлины «гнусным налогом»7, «чем-то вроде выдаваемой парламентом милостыни»8. Покрови- тельство, говорил Джон Брайт, это опиум, который де- лает плантаторов вечно недовольными9. Хлопчатобумаж- ные фабриканты, хвастал он, не просят никакого покро- вительства и не нуждаются в нем 10. Он, кстати, забыл, что полтора столетия тому назад они просили о защите против индийских товаров, и еще не знал, что через три четверти столетия они будут просить о защите против японских текстильных изделий. Фритредеры, предостере- гал Брайт, могут потерпеть поражение, но они возобно- вят атаку с новой энергией п. Требования плантаторов бесстыдны 12, не дело парламента заботиться о том, чтобы производство сахара было прибыльным для плантато- ров13. И Брайт советовал вест-индцам заняться выращи- ванием гвоздики и мускатного ореха. Б. Металлозаводчики Уже в 1788 г. в Бирмингеме было основано общество аболиционистов, и на дело борьбы за отмену работор- говли были собраны щедрые пожертвования 14. В этом обществе видную роль играли металлозаводчики. Три представителя семьи Ллойд, а с ними фактически и бан- ковские группы, с которыми они были связаны, входили в состав комитета. Однако первой фигурой в нем, был Сэмюэл Гарбет 15 — совладелец прядильного предприятия Уатт и Поль, компаньон Ребека по заводу «Каррон», ак- ционер вместе с Бултоном и Уаттом завода «Альбион» и медных рудников в Корнуэле. Мало было сторон про- мышленной и торговой жизни его эпохи, с которыми он не был бы связан. Кроме того, его энергия была направлена не столько на узко административную, сколько на поли- тическую деятельность, связанную с промышленностью. Он стал представителем металлозаводчиков в их пере- говорах с правительством16. Иметь противником такого человека было опасно, ибо имя Гарбет по существу озна- чало Бирмингем. Это не значит, что весь Бирмингем был ‘ единодушен в вопросе об отмене рабства. Те владельцы мануфактур, 158
которые еще были заинтересованы в работорговле^ устраивали контр-митинги и посылали коптр-петиции в парламент17. Но Сэмюэл Гарбет, Ллойды и подобные им деятели были убежденными противниками вест-индских: интересов. Бирмингем стал в 1832 г. центром проводившейся под руководством металлозаводчика Этвуда агитации, кото- рая увенчалась внесением билля о реформе в 1832 г. Го- род снова разделился на два лагеря в вопросе об осво- бождении негров. Публичное собрание, происходившее в зале Королевского отеля 16 апреля 1833 г., носило бур- ный характер и кончилось схваткой врукопашную, так что владелец отеля потребовал возмещения убытков за разбитые стулья и стекла 18. Бирмингем был одним из многих промышленных центров, голосовавших в 1833 г. за сокращение периода «ученичества» — этой лазейки, с помощью которой актом об освобождении увековечи- лось в видоизмененной форме рабство негров. Одной из выдающихся личностей, принимавших участие в борьбе за освобождение, был Джозеф Стардж. После 1833 г. Стардж возглавил в Англии движение протеста против системы «ученичества». Вместе с аболиционистом Гарни он отправился в 1836 г. в Вест-Индию «с благодетельным намерением лично изучить положение негров в надежде добиться дальнейшего улучшения их жизни». Это был уже Бирмингем XIX, а не XVIII в. От вест-индских ин- тересов отвернулась еще одна группа промышленной буржуазии. Наряду с Бирмингемом поучительную картину являл собой Шеффильд, центр сталелитейной промышленности.. Шеффильд был очень мало заинтересован в вест-индских колониях; не связанный своими капиталовложениями с судьбами колониального рабства, он представлял со- бой благоприятную арену для: деятельности аболициони- стов. Подобно Манчестеру, Бирмингему и другим про- мышленным центрам, Шеффильд не был представлен в парламенте до 1832 г. Он составлял часть Йоркского графства, представителем которого был сначала Уилбер- форс, затем Бругем—-оба выдающиеся аболиционисты. До некоторой степени позицию шеффильдцев можно объяснить их капиталовложениями на Востоке. В 1825 г. аболиционисты организовали бойкот вест-индской про- 159
дукции и требовали замены ее индийским сахаром и ро- мом. Шеффильд был центром этого движения. В том же году было создано общество вспомоществования рабам- неграм. Комитет общества организовал энергичную1 кам- ланию в городе. Каждый член комитета взял на себя обследование двух улиц с целью выяснить, насколько осу- ществима задача, которую поставили перед собой аболи- ционисты — можно ли убедить домашних хозяек поку- пать ост-индскую продукцию? Комитет подсчитал, что каждые шесть семейств, потребляющих ост-индский са- хар, делают излишним труд одного раба в Вест-Индии — довод, явно притянутый за волосы, но достаточно было любой палки, чтобы побить вест-индцев, поскольку они и без того уже были побиты. Шеффильд оказался на вы- соте: продажа ост-индского сахара за шесть месяцев удвоилась 19. В мае 1833 г. шеффильдское общество борьбы с раб- ством обратилось с докладной запиской к премьер-мини- стру, требуя ’немедленного, а не постепенного освобожде- ния негров. В заключительной части петиции оно выра- жает протест против уплаты выкупа рабовладельцам и системы «ученичества»; Шеффильд, подобно Бирмингему, высказался за максимальное сокращение срока «учени- чества» 20. В. Шерстяная промышленность Шерстяная промышленность также присоединилась к хору оппозиции. Уилберфорс и Бругем выступали не только от имени гум'анистов, но и от имени центров шер- стяной промышленности. Обязана ли палата, спрашивал Стрикленд, депутат от Йоркшира в 1833 г., положить в основу своего законодательства принцип свободы тор- говли и расширения капиталовложений или же ее долг способствовать росту монополий, вводя ограничения? И сам отвечал на это: все монополии необходимо уничто- жить, ибо они вредят успехам торговли21. Джон Брайт в хлопчатобумажной промышленности, Сэмюэл Гарбет — в металлургической... К этим громким именам! присоединилось еще одно, не менее громкое — имя Ричарда Кобдена, представителя шерстяной про- мышленности. Этот проповедник свободной торговли, ру- ководитель Лиги борьбы против хлебных законов, гово- 160
рил на тему о вест-индской монополии с захватывающим красноречием и логикой, опираясь на поддержку всего общества. Претензия вест-индцев на монополию, говорил он, является, по существу, наглостью. Деловые люди подсчи- тывают свои издержки и едва ли согласятся оплачивать в виде накладных расходов половину стоимости коло- ниальной продукции 22. Если бы Англия подарила план- таторам весь свой экспорт в обмен на свободную тор- говлю с Бразилией и Кубой, она бы фактически от этого выиграла 23. Что же это за торговля? «Это буквально то же самое, как если бы лавочник давал своему покупа- телю вместе с товарами стоимостью в один фунт еще пол- соверена в придачу». Палата общин не проявляет при ведении своих дел даже той меры мудрости, какая тре- буется для успешного управления свечной лавочкой 24. Логика была на стороне Кобдена, и на его же стороне была партия аболиционистов. Кобден с гордостью указы- вал на то, что эта партия опирается на промышленные центры, что она присоединилась к рядам борцов против хлебных законов25. «Я, — заявлял он в 1848 г., — предста- витель шерстяной промышленности, не вызывающей чувства ревности в этой палате... я представитель граф- ства, сыгравшего видную роль в борьбе за освобождение рабов... теперь я без колебаний утверждаю, что почти все люди, ведшие агитацию за освобождение и своим влия- нием на общественное мнение способствовавшие достиже- нию этой цели, будут против тех почтенных джентльме- нов, членов палаты, которые защищают диференцирован- ные пошлины на иностранный сахар — якобы с целью уничтожить рабство в других странах» 26. Г. Ливерпуль и Глазго Но самое горькое разочарование было еще впереди: Ливерпуль тоже отвернулся от вест-индских плантаторов и ударил по руке, которая кормила его.. В 1807 г. в городе еще было 72 работорговца, и накануне принятия билля о запрещении работорговли как раз из Ливерпуля отплыл последний из английских работорговцев, капитан Юз Кроу27. Но если Тарльтон продолжал бороться в парла- менте против такой необходимой меры, как запрещение 11 Э. Вильямс 161
английской работорговли с иностранными «сахарными» колониями, то Ливерпуль*уже в 1807 г. был представлен Вильямом Роско (мы уже упоминали, что это был про- тивник рабства). Хотя Ливерпуль в то время еще продолжал зани- маться работорговлей, она уже утратила свое прежнее- значение для существования порта. В 1792 г. работор- говлю обслуживал один из двенадцати кораблей, принад- лежавших порту, в 1807 г.—один из двадцати четырех28. В 1772 г., когда сто один корабль в Ливерпуле занимался работорговлей, общая сумма портовых пошлин состав- ляла 4552 ф. ст. В 1779 г., когда вследствие американской революции из Ливерпуля в Африку отплыло только один- надцать кораблей, общая сумма портовых пошлин соста- вила 4957 ф. ст.29. В 1824 г. она достигла 130 тыс. ф. ст.30. Ясно, что прекращение работорговли не было разори- тельно для Ливерпуля. Как отметил Роско, не все ливер- пульцы были против запрещения работорговли; обра- щаясь к тем, кого могла’ бы затронуть эта мера, он рас- крыл перед ними заманчивую персдективу торговли с Индией, указывая, что ограничение монополии Ост- индской компании будет наградой за убытки, которые могло бы причинить английским купцам запрещение ра- боторговли 31. Но если Ливерпуль выступил против работорговли, он все еще был заинтересован в сохранении рабства, од- нако уже не в Вест-Индии, а в» Америке, и на сцену вместо сахара выступил хлопок. Американский хлопок стал самым важным предметом ливерпульской торговли. В 1802 г. половина английского импорта хлопка прохо- дила через Ливерпуль, в 1812 г. — две трети, в 1833 г. — девять десятых 32. В XVIII в. Ливерпуль создал Манчестер; в XIX в. Манчестер шел впереди, а Ливерпуль смиренно ковылял сзади. В век меркантилизма Манчестер был ты- ловым лагерем Ливерпуля, в век свободной торговли Ли- верпуль стал пригородом Манчестера. Ливерпуль шел по пути свободной торговли, проло- женному капиталом хлопчатобумажной промышленности. Среди его депутатов, избранных после 1807 г., были Кан- нинг и Хескисон — люди, защищавшие свободную тор- говлю, хотя и с некоторыми оговорками. Исключительные привилегии, заявил Хескисон в 1830 г., вышли из моды 33. 162
Этим он заработал себе великолепный серебряный сервиз, который преподнес ему город, «как доказательство пони- мания выгод, полученных нацией в целом от просвещен- ной системы торговой политики, которую он проводил на посту президента Торговой палаты»34. Всякий министр, сказал новый депутат от Ливерпуля Эварт в 1833 г., ко- торый будет и впредь налагать оковы на английскую тор- говлю, заслуживает порицания 35. В том же году купцы и судовладельцы города подали петицию в парламент с просьбой рассмотреть вопрос о монополии колоний на отечественном рынке36. В городе существовала могуще- ственная бразильская ассоциация, подчеркивавшая, что в результате вест-индской монополии более 2 млн. анг- лийских капиталов насильственно отводится в чуждые каналы, обеспечивая заработком иностранные суда, опла- чивая фрахты другим странам к большому ущербу для английских судовладельцев37. Вест-индцы потеряли и еще одного друга — город Глазго. Дни Макдоуэла и наследниц вест-индских план- таторов миновали. Символом этой перемены являются превратности судьбы одной семьи в Глазго. В XVIII в. один скромный гражданин Ливерпуля, Ричард Освальд, переселился в Лондон. Здесь благодаря выгодному браку с одной наследницей крупной сахарной плантации он со- ставил себе состояние38. В течение многих лет он вел крупную работорговлю и владел собственной фабрикой на острове Бенс вблизи устья реки Сьерра-Леоне39. За- тем его состояние перешло к Джемсу Освальду, пер- вому депутату от Глазго в реформированном парла- менте. В 1833 г. Освальд подал петицию, подписанную мно- гими уважаемыми гражданами города, с просьбой о со- кращении чрезмерных пошлин, .которыми облагался бразильский сахар, импортировавшийся в целях рафини- рования 40. Д. Магнаты сахарной промышленности В XIX в., как и в XVIII, Британия питала честолюби- вое намерение стать мировым рынком сахара. Эти за- мыслы сталкивались не только с уменьшением доли Вест- Индии в мировом производстве, но и с настойчивым 11* 163
стремлением вест-индских плантаторов -сокращать свое производство с целью получения монопольных цен. Восстание рабов в Сан-Доминго взвинтило цены на европейском рынке. С сентября 1788 г. по апрель 1793 г. цены возросли на 50% 41. В 1792 г. сахарозаводчики Анг- лии обратились в парламент с петицией. Теперь они уже не были так скромны, как сорок лет назад. Они говорили о вреде вест-индской монополии, указывали на «упадок их некогда цветущей мануфактуры», просили о допуще- нии иностранного сахара при условии ввоза его на анг- лийских судах и обложения более высокими пошлинами и требовали уравнения пошлин на сахар из Ост-Индии и •британской Вест-Индии42. Начался саботаж в тылу у /вест-индских плантаторов. Индийский вопрос, как мы видели, отошел на задний /план, ’когда взоры английского правительства привлек к себе лакомый кусок — республика Сан-Доминго. Но wnpoc этот снова встал в 20-х годах, когда Индия на- чала ощущать потребность в экспорте сырья, которым она могла бы оплачивать изделия английских мануфак- тур. Ост-индцы на словах требовали свободной торговли, :а на деле стремились разделить с Вест-Индией монопо- лию на английском рынке. Здесь их пути с сахарозавод- чиками расходились: «Никакого исключительного покро- вительства, — сказал Рикардо, — не следует оказывать ни Ост-Индии, ни Вест-Индии, и мы должны оставить за собой право ввозить наш сахар из любой страны. От /этого не может быть никакого вреда» 43. Положение сахарозаводчиков в 1831 г. было отчаянно шлохим. Вест-индцы пользовались монополией на анг- лийском рынке. Индийский сахар, за исключением того, который предназначался для вывоза за границу, можно было ввозить лишь при условии обложения его чрезмер- ными пошлинами. Парламент ежегодно проводил законы, согласно которым ввоз бразильского и кубинского са- хара разрешался лишь для рафинирования и вывоза за границу. Такое положение было явно неудовлетворитель- ным. В сахарную промышленность был вложен большой капитал, — согласно вычислению, сделанному в 1831 г., около 3 —4 млн. ф. ст.44. Запрещение ввоза сахара из -любой страны, за исключением английской Вест-Индии, 164
привело промышленность на край гибели. Более высо- кая себестоимость сахара, производимого в английской: Вест-Индии, была причиной того, что сахарозаводчики континента вытесняли англичан на всех европейских рынках. Две трети предприятий сахарной промышлен- ности во всей стране находились в состоянии полного застоя 45. ^Неужели, спрашивал Джон Вуд, представитель пре- стонских сахарозаводчиков, внимания заслуживают исключительно интересы Вест-Индии?46. Неужели пар- ламент намерен погубить наши будущие ресурсы в угоду монополистам?47. Англия, сказал Хескисон, член Торго- вой палаты, могла бы стать сахарным складом мира„ могла бы занять свободную рабочую силу и инвестиро- вать свободный капитал, рафинируя сахар для европей- ских рынков. Избавление от вест-индской монополии» заявил Уильям! Клей от имени сахарозаводчиков округа Тоуэр-Хамлетс, «будет еще дешево куплено, если мы уплатим вест-индским плантаторам! всю предложенную сумму выкупа» 48. Это было слишком быстрое решение для правитель- ства, в котором в 1832 г. еще преобладала земельная ари- стократия, сочувствовавшая своим колониальным со- братьям. Правительство пошло на временный компро- мисс. В виде компенсации за освобождение рабов за вест- индцами была сохранена монополия на английском-” рынке, а неограниченный ввоз иностранного сахара б^гл разрешен только для рафинирования и экспорта ь Европу. Создалась фантастическая ситуация. Уступку вест- индцам обосновывали тем, что бразильский и кубинский сахар производился рабами. Однако рабами же произ- водился американский хлопок и бразильский кофе. Hw если к иностранному хлопку применялись бы те же огра- ничения, что к иностранному сахару, что сталось бй с преобладанием Англии в мировой промышленности?" Капиталисты желали только дешевого сахара. Они ви- дели только одно, — что они поставлены в «чудовищное» положение, так как обязаны покупать сахар, продавши мый по монопольной цене 49. 165
Е. Судостроение и судовладельцы Вест-индцы всегда указывали в оправдание своей си- стемы на то, что они способствовали преобладанию Анг- лии на море. Благодаря расследованиям! Кларксона Анг- лия узнала, какую цену пришлось ей уплатить за эту «помощь». Решив «напасть на зверя в его логове» Кларк- сон, с риском для себя стал обходить доки Ливерпуля, Бристоля и Лондона, опрашивал матросов, изучал списки личного состава и собирал свидетельские показания, что дало ему материал для ужасного обвинительного акта, показавшего, какие последствия имела работорговля не только для негров, но и для белого населения. По словам Кларксона, соотношение между смерт- ностью на невольничьих кораблях и смертностью на судах, обслуживавших ньюфаундлендскую торговлю, равнялось 20:1 50. Уилберфорс вычислил, что ежегодные потери среди матросов составляли одну четверть всего состава. На осно- вании списков личного состава ливерпульских и бристоль- ских кораблей он показал парламенту, что на 350 неволь- ничьих судах, насчитывавших 12 263 матроса, за 12 меся- цев умерло 2643 чел. — 21,5%, в то время как на 462 су- дах, обслуживающих торговлю с Вест-Индией, из 7640 матросов за 7 месяцев умерло только 118, что составляет менее 3% в год61. Уильям Смит доказал ошибочность взгляда, будто работорговля привлекает во флот значи- тельное число людей, не являющихся моряками по про- фессии. Согласно спискам личного состава эти непро- фессионалы составляли в Бристоле только одну двенад- цатую часть общего количества матросов, в Ливерпуле — одну шестнадцатую62. Потери среди моряков на неволь- ничьих судах в восемь раз превышали потери на судах, обслуживающих другие отрасли торговли с Вест-Индией. Комитет борьбы за отмену работорговли заявил, что процент смертности на невольничьих кораблях вдвое превышает процент смертности во всех остальных отрас- лях английской торговли53. Джон Ньютон, специально занимавшийся этим вопросом, указывал на «внушающую серьезнейшие опасения» смертность среди матросов, за- нятых в работорговле54. В 1807 г. судовладельцы уже были значительно меньше заинтересованы в работорговле. За десятилетие, предше- 166
ствовавшее 1800 г., вложенные в работорговлю капиталы в среднем составляли менее 5% общей стоимости англий- ского экспорта, в 1807 г. — 1,25%. В 1805 г. работорговлю обслуживало только 2% морского тоннажа Англии, не считая судов, поддерживавших связь с Ирландией, и ка- ботажного транспорта, и только 4% общего числа метро- сов торгового флота55. Судовладельцы тоже начали тяготиться вест-индской монополией. Им было обещано, что уравнение пошлин на ост-индский и вест-индский сахар потребует увеличения тоннажа на 40% 56. Тоннаж английских судов, обслужи- вающих торговлю с Индией, за период с 1812 по 1828 г. увеличился в четыре раза. Судовладельцы понимали, как ценен для них бра- зильский сахар. Поулетт Томпсон, член торговой палаты, подчеркивал, что импорт иностранного сахара в целях рафинирования в высшей степени выгоден для английских судовладельцев 57. Эварт доказывал, что импорт из одной только Бразилии потребует 120 тыс. т английского тон- нажа в год, между тем как Сан-Доминго (испанская часть острова), Куба, Манила и Сингапур зафрахтуют суда об- щим водоизмещением в 200 тыс. т58. Марк Филлипс рас- сказал в палате общин грустную повесть о судах, возвра- щающихся из Бразилии без груза: в 1832 г. пятьдесят один корабль вышел из Ливерпуля в Рио-де-Жанейро, и ни один из них не мог получить груза на обратный путь в Англию59. Из четырех английских судов, ежемесячно выходивших из ливерпульского порта в Бразилию в 1832 г., ни одно не вернулось с продуктами, в обмен на которые был куплен их груз60. Судовладельцы горячо стояли за свободную торговлю, но лишь тогда, когда речь шла о монополии других групп капиталистов. В 1825 г., законы о навигации были изме- нены. Английской Вест-Индии дано было разрешение торговать со всеми странами мира. В 1848 г. законы о на- вигации были сметены под натиском фритредерства как негодные остатки прошлого. Рикардо с насмешкой гово- рил о том, каким окольным, длительным и дорогим путем ведется товарообмен. Он приводил в качестве примера случай, когда груз американской кожи был отправлен из Марселя в Роттердам и, не найдя здесь рынка сбыта, снова был послан в Марсель, а оттуда в Ливерпуль. 167
В Ливерпуле этот груз был конфискован на том основа- нии, что он прибыл на французском судне, и был выдан только при условии, что он будет отослан обратно в Нью- Йорк. Но судовладельцы голосовали против монополии хлеба и монополии сахара, не желая отказаться от моно- полии судовладения. Однако, когда пробил час хлеба и сахара, судовладение также не могло сохранить свой им- мунитет. Законы о навигации были отменены в 1848 г.
ГЛАВА X «ДЕЛОВЫЕ КРУГИ НАЦИИ» И РАБСТВО Капиталисты сначала поощряли рабство в Вест-Индии, а затем способствовали его отмене. Когда английский ка- питализм зависел от Вест-Индии, он игнорировал вопрос о рабстве или защищал -этот институт. Когда английский капитализм пришел к выводу, что монополия Вест-Индии для него вредна, он уничтожил вест-индское рабство, что было первым шагом на пути к уничтожению вест-инд- ской монополии. До и после 1815 г. английское правительство пыталось подкупить испанское и португальское правительства, по- буждая их к запрещению работорговли. Испании было дано в 1818 г. 400 тыс. ф. ст. за обещание наложить за- прет на торговлю рабами. Но это ни к чему не привело, ибо отмена работорговли разорила бы Кубу и Бразилию. До- говоры ценились не более, чем клочки бумаги. Поэтому английское правительство, по настоянию вест-индцев, ре- шило принять более энергичные меры. Веллингтон был послан на международную конференцию в Вероне, чтобы предложить континентальным державам бойкотировать продукты тех стран, которые еще занимаются работор- говлей. На случай, если у него спросят, готова ли Анг- лия включить сюда и те продукты повинных в работор- говле стран, которые импортируются не для потребления, а лишь транзитом, ему предписывалось выразить готов- ность передать это предложение своему правительству на срочное рассмотрение1. Эти инструкции показали, что английское правительство недооценило проницательность государственных деятелей континента. Предложение Вел- лингтона было встречено молчанием. Он заметил «те сим- птомы неодобрения и несогласия,‘которые показывает, что оно не только не будет принято, но что оно приписы- вается своекорыстным мотивам, не связанным с гуман- 16}
ным стремлением к отмене работорговли»2. Как доложил Каннинг своему кабинету, «предложение не допускать бразильский сахар во владения императоров * и прус- ского короля было встречено (как и можно было ожи- дать) с улыбкой; это значит, что государственные дея- тели континентальных стран заподозрили своекорыстный мотив в нашем предложении устранить с рынка продукты конкурирующих с нами колоний и что они удивлены на- шей готовностью перевозить те самые продукты, которые мы советуем им не потреблять» 3. Всем было ясно, что гуманность английского . прави- тельства являлась, как позднее выразился один член пар- ламента, «прибыльной гуманностью»4. Провозглашение независимости Бразилии дало Каннингу более благопри- ятную возможность: признание в обмен за отмену раб- ства 5. Но существовала опасность, что Франция признает Бразилию при условии продолжения работорговли6. Что тогда станется с английской транзитной торговлей, с анг- лийским экспортом? «В торговлю с Бразилией вложены колоссальные английские капиталы, — напоминал Кан- нинг Уилберфорсу, —- и мы должны действовать осто- рожно и осмотрительно, учитывая наряду с торговыми интересами и моральные чувства населения»7. Мораль или прибыль? Англии приходилось выбирать. «Вы возра- жаете, — невинно писал Каннинг Уилберфорсу, — против признания Бразилии, если она не очистится от работор- говли... Вы удивлены, что герцогу Веллингтону не было предписано сказать, что он отказывается от торговли с Бразилией (ибо к этому, боюсь, сводится отказ от им- порта сахара и хлопка), если Австрия, Россия и Пруссия запретят ввоз ее продуктов. По правде говоря, вы имеете право удивляться, ибо мы должны быть готовы приносить жертвы, если требуем их от других, и я —за эти жертвы; но кто посмеет обещать такую жертву, не ознакомившись с мнениями деловых кругов нации?» 8. Деловые круги нации недолго оставляли в неведении Каннинга. В парламент уже в 1815 г. был внесен законо- проект о запрещении работорговли как сферы вложения для английского капитала. Однако Баринг, представи- тель крупного банкирского дома, которому предстояло * России и Австро-Венгрии. 170
вступить в тесные сношения с независимой испанской Америкой, торжественно предупредил, что все торговые организации Англии подадут петицию с протестом про- тив такого законопроекта9, и палата лордов отвергла его10. Сто семьдесят купцов Лондона подали в 1824 г. петицию за признание независимости Южной Америки,— фактически под этой петицией подписалось все лондон- ское Сити11. Президент, вице-президент и члены ман- честерской торговой палаты заявили, что открытие южно- американского рынка для английской промышленности будет событием, которое должно оказать самое благо- творное влияние на английскую торговлю 12. Английский капитализм не мог более довольствоваться контрабандой. Этот южно-американский рынок, в частности Брази- лия, опирался на рабский труд и требовал торговли ра- бами. Поэтому английские капиталисты повели энергич- ную кампанию против принятой правительством поли- тики насильственного подавления работорговли. Поли- тика эта дорого стоила — дороже, чем стоимость годовой торговли с Африкой. (Вся стоимость экспорта в Африку в 1824 г. составляла 154 тыс. ф. ст.; импорт английских товаров — 118 тыс. ф. ст., а иностранных — 119 тыс. ф. ст. «Если некоторые аболиционисты страдают ошибочным пониманием гуманности, — заявил Юм, — зачем позво- лять им навязывать свои заблуждения английскому пар- ламенту?» 13. Английский народ не может позволить себе роскошь покупать спасение Африки такой чрезмерно до- рогой ценой н. Все это происходило до 1833 г., одновременно с ата- ками капиталистов на рабство в Вест-Индии. После 1833 г. капиталисты сами еще были связаны с работор- говлей. Английские товары из Манчестера и Ливерпуля, хлопчатобумажные ткани, железные оковы, наручники посылались прямо на африканское побережье или обход- ным путем в Рио-де-Жанейро и на Гавану, где они упо- треблялись кубинскими или бразильскими клиентами английских промышленников при покупке рабов15. Го- ворили, что семь десятых товаров, которыми пользова- лась Бразилия при покупке рабов, были английскими из- делиями16. Пиль отказался в 1845 г. оспаривать факт, что английские подданные имеют отношение к работор- говле 17. Депутат от Ливерпуля, в ответ на поставленный 171
в упор вопрос, не сумел опровергнуть, что ливерпульский экспорт в Африку и в некоторые другие места предназна- чался «для низких целей»18. Филиалы английских бан- кирских домов в Бразилии финансировали работорговцев и страховали их грузы, обеспечивая себе этим благово- ление своих хозяев. Английские горнопромышленные компании владели рабами и покупали рабов, пользуясь их трудом на своих предприятиях. «Мы должны иритти к грустному выводу, — заявил Бругем по поводу Кубы и Бразилии, — что по крайней мере большая часть огром- ных капиталов, которые здесь вкладываются, принадле- жит богатым людям нашей страны»19. Джон Брайт был хорошо осведомлен об интересах своих ланкаширских избирателей, когда он в 1843 г. красноречиво выступил против законопроекта, запрещавшего вкладывать англий- ские капиталы, хотя бы косвенным путем, в работор- говлю — на том основании, что такой законопроект- остался бы мертвой буквой и что этот вопрос должен ре- шаться каждым отдельным лицом «соответственно с го- лосом его совести». В том же году английские фирмы продали три восьмых сахара, половину кофе, пять вось- мых хлопка, экспортируемого из Пернамбуко, Рио-де- Жанейро и Байи20. Дизраэли осуждал подавление работорговли по эко- номическим соображениям, как политику сомнительного свойства, создающую для Англии трудности при каждом дворе и в каждой колонииВеллингтон назвал эту по- литику преступной—«нарушением международного права, нарушением договоров»22. Даже Гладстон вынужден был сделать выбор между нуждами английских капита- листов и нуждами вест-индских компаний. В 1841 г. он энергично требовал подавления работорговли. Однако в 1850 г. он осудил политику преследования работор- говли, как нелепое отклонение от нормы. По иронии судьбы бывшие вест-индские рабовла- дельцы теперь подняли знамя гуманности. Те самые вест- индцы, которые в 1807 г. пророчили, что уничтожение анг- лийской работорговли «повредит другим отраслям тор- говли, снизит доход и сократит судоходство, а в конечном счете подорвет и окончательно уничтожит основы благо- получия Англии»23, те самые вест-индцы после 1807 г. протестовали против «системы похищения людей, жерт- 772
вой которой оказался бедный, безобидный народ»24. Вест-индец Бергем в 1815 г. внес в парламент законо- проект, запрещавший вкладывать английские капиталы в иностранную работорговлю и даже страховать обслу- живающие ее суда 25. Среди предложенных представите- лями Вест-Индии в 1830 г. средств борьбы с возрастаю- щей нуждой в колониях мы находим резолюцию о принятии более решительных мер для прекращения иностранной работорговли, ибо от ее фактического уни- чтожения в конечном счете зависит благополучие англий- ских колоний в Вест-Индии» 26. Однако все это не производило впечатления на англий- ских капиталистов. В одной передовой статье, напечатан- ной в лондонской «Таймс» в 1857 г. говорилось: «Мы знаем, что фактически мы — партнеры южного планта- тора; мы владеем закладными на его имущество, мы полу- чаем львиную долю доходов, которое дает рабство... Мы готовы чествовать Бичер-Стоу, плакать над ее кни- гой и молиться, чтобы Америка получила президента, го- тового бороться против рабства... но в то же время мы одеваемся сами и одеваем весь мир в ткани из того са- мого хлопка, который собран и очищен «дядей Томом» и другими страдальцами его племени. Это наша профессия. Это главный вид сырья в английской промышленности. Мы — агенты мистера Легри по изготовлению и продаже хлопчатобумажных тканей»27. Английский капитализм формально уничтожил рабство в Вест-Индии, хотя он и продолжал собирать обильную жатву с рабства бра- зильского, кубинского и американского. Монополия Вест- Индии была уничтожена навсегда. В английском обществе наряду с выступлениями або- лиционистов — Уилберфорса, Бекстона, Маколея, Бру- гема — раздавались голоса в защиту рабства. Представи- тель Оксфордского университета был против работор- говли и даже готов был воевать, если понадобится, для ее подавления28, но он никогда не разделял ту точку зре- ния, что владеть людьми противоречит закону29. Эконо- мист Келлоч напоминал, что без рабства не были бы освоены тропики и что несправедливо обличать и клей- мить позором рабство в целом, как институт30. Смотрите на систему рабства с большим спокойствием, поучал про- фессор Меривейл в Оксфорде. Это было великое соци- 173
альное зло, но оно отличалось лишь по степени и количе- ству, а не по качеству от многих других социальных неду- гов, которые мы вынуждены терпеть, каковы, например, неравенство состояний, пауперизм или непосильный труд детей 31. Дизраэли, за которым и <в Англии и в Соединенных Штатах последовали многие другие, осуждал освобожде- ние негров, как величайшую ошибку, когда-либо совер- шенную английским народом. «Движение средних клас- сов за уничтожение рабства было добродетельным, но не мудрым. В основе его лежало невежество. История осво- бождения рабов англичанами и его последствий —это по- весть о невежестве, несправедливости, грубых ошибках, тратах и опустошениях, которым трудно найти параллель в истории человеческого рода»32. Даже интеллигенция поддалась общему течению. Кольриджу была присуждена <в Кембридже золотая ме- даль имени Броуна за оду на тему о рабстве; он воздер- живался от употребления сахара. Но в 1811 г. он высмеял «филантропическую возню», а в 1833 г. категорически вос- стал против частых дискуссий о «правах» негров 33. Ворд- сворт проявил в 1792 г. полное равнодушие к «новой волне добродетельных чувств», которая распространилась в Англии34. Его знаменитые сонеты Кларксону, Туссен Лувертюру и «Негру в белом» являются лишь великолеп- ной риторикой и не случайно лишены той глубины, кото- рая присуща лучшим образцам его поэзии. В 1833 г. он за;явил, что рабство в принципе чудовищно, но это еще не худшее из явлений человеческой природы; не во все времена и не при всех обстоятельствах к нему следует от- носиться отрицательно. А >в 1840 г. он отказался публично присоединиться к аболиционистам35. Соути был за то, чтобы обязывать владельцев постепенно выдавать воль- ную рабам,—он надеялся, что с течением времени это приведет к уничтожению рабства36. Но воплощением реакции в ее самой черной и самой дешевой форме был Карлейль. Он написал очерк о «нег- ритянском вопросе», высмеивая «паясничанье с дядей Томом», которое, исходя из фальшивого принципа, будто все люди равны, сделало из Вест-Индии своего рода чер- ную Ирландию. Он спрашивал, не придется ли в следую- щую очередь освобождать лошадей? Он указывал на 174
«контраст между рослыми неграми, которые сидят по уши в кукурузе, и несчастными белыми, лишенными даже картофеля». Только белые сделали из Вест-Индии ценное владение, а «ленивый двуногий скот» надо заставлять ра- ботать. Необходимо покончить со злоупотреблениями рабства, сохранив его ценное ядро: негр «имеет бесспор- ное и вечное право быть принуждаемым к тому, чтобы... производить необходимую работу для получения средств к Жизни». Черный африканец может быть полезен только как вечный слуга, <в противном же случае британская Вест-Индия стала бы, подобно Гаити, «тропической псар- ней», где «черные Питеры уничтожали бы черных По- лей» 37.
ГЛАВА XI РАБЫ И РАБСТВО Мы рассмотрели различные позиции в вопросе о раб- стве: английского правительства, английских капитали- листов, вест-индских плантаторов, проживавших в Анг- лии, некоторых политических деятелей Англии. Мы про- следили историю борьбы за уничтожение рабства в мет- рополии. Однако было бы большой ошибкой считать, что борьба происходила только в метрополии. В колониях в этой борьбе принимали участие белые плантаторы, которым приходилось иметь дело не только с английским парламентом, но и с рабами, и сами рабы. Прежде всего остановимся на позиции плантаторов. В 1823 г. английское правительство взяло новый курс по отношению к рабству в Вест-Индии — курс на реформы. Оно намеревалось проводить его посредством orders in Counsil (т. е. законов, прошедших через парламент и Тай- ный совет) на Тринидаде и в британской Гвиане. Предпо- лагалось провести следующие реформы: отменить нака- зание плетью; упразднить так называемый «негритянский воскресный рынок» и предоставить рабам другой свобод- ный день, чтобы дать им возможность в воскресенье вы- полнять свои религиозные обязанности; запретить порку рабынь; освободить в принудительном порядке рабов, ра- ботающих на поле и находящихся в домашнем услуже- нии; освободить девочек, родившихся после 1823 г.; допу- скать свидетельские показания рабов в судах; учредить должность «попечителя рабов», в обязанность которого, между прочим, должна входить официальная регистрация наказаний рабов. Это было бы не освобождение, но неко- торое облегчение условий жизни рабов. В ответ плантаторы в колониях, принадлежащих ко- *роне, точно так же как и на самоуправляющихся остро- вах, категорически отказались провести у себя то, что 176
они считали «сплошным списком поблажек черным» Они утверждали, что каждая такая уступка означает лишь необходимость дальнейших уступок. Ни одно из предложений английского правительства не встретило единодушного одобрения со стороны вест- индских плантаторов; в особенности же их привело в ярость предложение запретить порку женщин и упразд- нить воскресный негритянский рынок. С точки зрения плантаторов, отменить наказания для женщин было невозможно. Даже в цивилизованных стра- нах, говорили они, женщин подвергают порке, — напри- мер, в английских исправительных домах. Что касается упразднения воскресного негритянского, рынка, то Барбадос не согласен был отказаться от одной шестой своего и без того сократившегося дохода2. Ямайка ответила, что «предоставление рабам свободного времени для выполнения религиозных обязанностей» лишь поощрит их лень3. Плеть, по мнению плантаторов, также была необходима для сохранения дисциплины. Уничтожьте плеть — и «прощай мирная и благополучная жизнь на плантациях»4. Один тринидадский плантатор йазвал «самым несправедливым и деспотическим вторже- нием в права собственности» утверждение, будто для взрослых рабов в Вест-Индии необходим 9-часовой день, в то время как английские фабриканты имеют право поль- зоваться 12-часовым трудом детей в перегретой и вред- ной, для здоровья атмосфере5. На Ямайке законопроект о допущении свидетельских показаний рабов 6 вызвал силь- ные и шумные протесты и был отвергнут собранием при втором чтении большинством 36 голосов против одного7, а об освобождении девочек губернатор не осмелился даже упомянуть8. На Тринидаде число случаев освобождения рабов значительно сократилось 9, а оценки, производимые при таких освобождениях, внезапно стали повышаться 10. Один управляющий плантацией на Тринидаде говорил о «глупых законах, изданных английским парламентом», и при' регистрации наказаний употреблял выражения, не- приличные для должностного лица и оскорбительные’для законодателей; Должность «попечителя рабов» в британ- ской Гвиане была фикцией: «никакое попечение о рабах невозможно, — писал человек, занимавший этот пост в 1832 г. — Я здесь отчаянно непопулярен...»11. 12 Э. Вильямс 177
Вест-индские плантаторы не только отвергали специ- альные предложения английского правительства, но и протестовали против самого права имперского парламента издавать законы, относящиеся к их внутренним делам, и делать им произвольные предписания «...такие реши- тельные и безоговорочные по существу, такие точные и категорические по сроку» 12. Губернатор Барбадоса доложил, что все попытки на- сильственно провести в жизнь новый закон немедленно вызывали раздражение и сопротивление13; указание на непоследовательность, проявляемую рабовладельцами, толкующими о правах и свободах, было отвергнуто, как «голос невежества». На Ямайке возбуждение перерастало в лихорадку. Собрание заявило, что оно «никогда не откажется добро- вольно от своего неоспоримого и признанного права» из- давать законы14 «по таким вопросам, которые могут быть урегулированы муниципалитетом и внутренней поли- цией» 15. Принцип верховной власти имперского парла- мента был объявлен отрицанием прав колонистов, опас- ным для их жизни и собственности 16. По словам губер- натора, «неоспоримые права английского парламента бес- смысленно и многократно оспаривались, и если этим на- глым претензиям не будет дано энергичного отпора, власть его величества сохранится в этой колонии только номи- нально» 17. Два ямайских депутата, посланные в Англию в 1832 г. для передачи жалоб их избирателей властям метрополии, ясно раскрыли тайные мотивы колонизато- ров: «Мы не обязаны быть более преданными Великобри- тании, чем нашим братьям-колонистам в Канаде... Мы ни на минуту не признаем, что Ямайку можно поставить пе- ред судом английского общественного мнения и заставить ее оправдывать свои законы и обычаи» 18. Повсюду го- ворили о возможности отложения от Англии. Английское правительство получило извещение о том, что на Ямайке установлена связь с определенными лицами в Соединен- ных Штатах19 и что некоторые плантаторы, зондируя почву, обратились к американскому правительству20. Ка- бинет отнесся к этому сообщению достаточно серьезно и запросил по этому поводу губернатора21. И разве рес- публика Сан-Доминго при подобных же обстоятельствах не обратилась к Англии? 178
Это было нечто большее, чем речи отчаявшихся людей или безрассудное пренебрежение «умеренными, но авто- ритетными указаниями»22 имперских властей. Это был урок, наталкивавший на выводы не столько английскую общественность, сколько вест-индских рабов. Если ямайский губернатор обнаружил у плантаторов «большее нежелание расстаться со своей властью над ра- бами, чем можно было бы ожидать в нынешний век» 23, нетрудно представить себе, в каком свете это сопротив- ление плантаторов представлялось рабам. Негры менее, чем любой другой народ, были склонны забыть о том, что, по выражению барбадосского губернатора, «стремле- ние к власти над бедными неграми у этих плантаторов — у каждого в своем маленьком сахарном королевстве — оказалось таким! же сильным препятствием к освобож- дению, как и любовь к продуктам их труда»24. Негры осознавали, что если освобождение придет, то не через плантаторов, а вопреки плантаторам. Однако наиболее динамичной и мощной социальной силой в колониях в момент обострения политического кри- зиса в Англии оказались сами рабы. Эта сторона вест- индской проблемы старательно замалчивалась — как будто рабы, став орудием производства, перестали быть людьми и фигурировали в качестве таковых только в прейскурантах. Плантаторы считали рабство вечным установлением, предопределенным волей божьей, и всеми силами старались оправдать его при помощи цитат из священного писания. Но раб не имел никаких оснований разделять эти взгляды. Он взял то же священное писание и приспособил его к своим целям. На принуждение и на- казания он отвечал возмущением и мятежом. Обычно его протест принимал форму пассивного сопротивления. Послушание раба-негра — миф. Мароны на Ямайке и «буш-негры» (или «лесные негры») в британской Гвиане были беглыми рабами, жившими независимо в своих гор- ных убежищах или в джунглях. Они указывали рабам британской Вест-Индии единственный путь к свободе. Ус- пешное восстание рабов в Сан-Доминго было началом новой эпохи в истории рабства для всего Нового Света, и после 1804 г., когда была основана независимая рес- публика Гаити, каждый белый рабовладелец на Ямайке, Кубе или в Техасе жил в вечном страхе и трепете перед 12* 179
возможностью появления нового Туссен Лувертюра. Дав- ление на плантаторов со стороны английских капитали- стов дополнялось давлением со стороны рабов в коло- ниях. Раб, вовсе не тупоумный, каким считал его хозяин и каким впоследствии изображали его историки, зорко при- сматривался к своему окружению и горячо интересовался спорами о его судьбе. «Никто, — писал губернатор бри- танской Гвианы в 1830 г., — не может быть более чутким наблюдателем, чем раб, по отношению ко всему, что за- трагивает его интересы»25. Плантаторы открыто обсуж- дали вопрос о рабстве в присутствии тех, чья участь яв- лялась предметом обсуждения. «Если бурные собрания, проводимые здесь плантаторами, — писал тринидадский губернатор в 1832 г., — будут допускаться и впредь, не придется удивляться ничему, что бы здесь ни произо- шло...» 26 Один судья отказался разбирать дело, связан- ное с нарушением новых законов, и покинул помещение суда27. Такое наглое поведение и дерзкие речи плантато- ров еще более усиливали возбуждение и без того волно- вавшихся рабов. Как только возникали споры по какому-нибудь ново- му вопросу или провозглашался новый политический курс, рабы все, как один, решали, что в Англии объявлено освобождение, но хозяева скрыли от них это обстоятель- ство. Ямайский губернатор сообщал в 1807 г., что отмена работорговли была воспринята рабами «не более и не менее как объявление воли для всех»28. В 1816 г. англий- ский парламент провел акт, требовавший обязательной регистрации всех рабов, чтобы предупредить контрабанд- ный ввоз их в нарушение закона об отмене работорговли. Среди рабов на Ямайке распространился слух, что зако- нопроект «содержит некоторые постановления в их поль- зу, но местные власти, поддерживаемые жителями ост- рова, желают их скрыть»29, и плантаторы обратились к парламенту с просьбой сделать заявление о том, что во- прбс об освобождении рабов в парламенте не рассмат- ривался 30. Такое же недоразумение возникло на Трини- даде и на Барбадосе31. По всей Вест-Индии рабы спра- шивали, почему «хозяева не делают того, что приказы- вает им! король?» 32. Так глубоко внедрилась в умы рабов идея, будто английское правительство намерено про- 180
вести в их пользу какие-то важные и благодетельные законы, встречающие сопротивление со стороны их хо- зяев, что они лихорадочно хватались за всякий пустяк, усматривая в нем подтверждение своих надежд33. Каж- дую смену губернатора они истолковывали как признак освобождения. Когда в 1833 г. на Барбадос прибыл новый губерна- тор Смит, началась эпидемия бегств с дальних планта- ций в Бриджтаун «с целью удостовериться, привез ли с собой губернатор нашу свободу» 34. Однако рабы не были расположены ждать свободы как дара, ниспосланного свыше. После 1800 г. восстания рабов участились и стали принимать более серьезный ха- рактер, что свидетельствует о значительном росте напря- жения в колониях, а это, в свою очередь, отразилось на настроении людей, заседавших в пышных залах Вестмин- стера. В 1808 г. вспыхнуло восстание рабов в британской Гвиане. Восстание было предано, и вожди его аресто- ваны. Это были большей частью «кучера, ремесленники и другие рабы, выполнявшие на плантациях наиболее квалифицированную работу»35, т. е. те рабы, которые не были заняты на поле, но жили в несколько лучших усло- виях и с которыми лучше обращались. В 1824 г. на Ямай- ке один взбунтовавшийся раб, который покончил само- убийством, перед смертью заявил, что хозяин всю жизнь стоял между ним и свободой 36. Это был опасный симп- том». Туссен Лувертюр был на Сан-Доминго кучером и пользовался доверием своих хозяев. В 1816 г. пришла очередь Барбадоса. Восставшие негры «твердо стояли на том, — писал командующий войсками губернатору, — что остров принадлежит им, а не белым, которых они решили уничтожить, щадя толь- ко женщин» 37. Восстание застигло плантаторов врасплох, и только то обстоятельство, что оно началось преждевре- менно, помешало ему охватить весь остров. Ямайские плантаторы усматривали в этом мятеже «лишь первые плоды фантастических планов, которые возникли у не- скольких восторженных теоретиков-филантропов, невеже- ственных декламаторов и слепых фанатиков» 38. Все, что они могли придумать, это поспешно обратиться к губер- натору с просьбой вернуть отряд, который за несколько 181
дней до этого отплыл в Англию, и удержать оставшуюся военную часть на Ямайке39. Но напряжение быстро нарастало. В 1808 г. вспых- нуло восстание в британской Гвиане, в 1816 г.— на Бар- бадосе. В 1823 г. британская Гвиана была вторично охва- чена пламенем восстания. Поднялось 50 плантаций — 12 тыс. человек. Здесь опять-таки восстание было под- готовлено так тщательно и в такой тайне, что застало плантаторов врасплох. Рабы требовали полного освобо- ждения. Губернатор пытался убеждать их, что свободы надо добиваться исподволь, избегая опрометчивых ша- гов. Но рабы слушали его холодно. «Эти обещания, — отвечали они, — мало утешительны. Бог создал их из той же плоти и крови, что и белых, им надоело быть ра- бами, они имеют право на свободу и не хотят больше ра- ботать». Губернатор заверил их, что «если они заслужат благоволение его величества мирным поведением, поло- жение их постепенно улучшится». Ответ был все тот же: «Мы хотим свободы» 40. За этим последовали обычные репрессии, и мятеж был подавлен. Плантаторы торже- ствовали и продолжали итти прежним путем. «Снежный ком начал катиться, — сообщал в конфи- денциальном послании барбадосский губернатор государ- ственному секретарю колоний, услышав весть о восстании в Гвиане, — и никто не может сказать, когда и где он остановится» 41. В следующем году взбунтовались рабы на двух плантациях в ганноверском приходе на Ямайке. Восстание было локализовано и подавлено при помощи большого количества войск. Вожаки его были казнены. Лишь с большим трудом можно было удержать толпу негров от попытки помешать казни. «Осужденные на казнь, — писал губернатор, — горячо верили, что они имеют право на свободу, и боролись за справедливое дело». Один из руководителей сказал, что мятеж еще не подавлен, «война только началась» 42. В британской Гвиане и на Ямайке было восстанов- лено внешнее спокойствие, но негры продолжали волно- ваться. «Дух недовольства далеко не исчез, — писал губерна- тор британской Гвианы, — он продолжает тлеть как бы под пеплом, и негры, хотя и не проявляют явных призна- ков злобы, что могло бы ввести в заблуждение человека, 182
недостаточно наблюдавшего их, возбуждены, исполнены ревности и подозрений» 43. Это было в 1824 г. Семь лет спустя все еще велись те же споры о собственности, компенсации и законных правах. В 1831 г. негры сами взялись за защиту своих интересов. На Антигве развернулось повстанческое дви- жение. Губернатору Барбадоса пришлось послать на этот остров подкрепление 44. На самом Барбадосе шли слухи, что король даровал неграм свободу, но губернатор утаил это от них. Развязка наступила на Рождестве. На Ямайке вспых- нут! (мятеж. Ямайка была самой крупной и важной для Англии из всех вест-индских колоний, и на ней было сосре- доточено более половины всех рабов, живших в британ- ской Вест-Индии. Раз Ямайка была охвачена пламенем восстания, ничто уже не могло помешать этому пламени перекинуться на другие острова. В западных районах среди рабов вспыхнуло большое и разрушительное вос- стание 45. «Это восстание, — докладывал губернатор, — вызвано не внезапным взрывом недовольства по какому- нибудь непосредственному поводу; оно было давно уже задумано и несколько раз откладывалось» 46. Руководили им) рабы, пользовавшиеся большим доверием и вследствие этого освобожденные от всех тяжелых работ. Теперь конфликт уже вышел из стадии отвлеченных политических споров о рабах, как предмете собственности, и о необходимых политических мероприятиях. Теперь за* говорила накопившаяся в народе страстная жажда сво- боды. «Этот вопрос, — писал один житель Ямайки губер- натору, — не может быть решен длительной и бурной полемикой между правительством и плантаторами. Раб убедился в том, что существует третья партия, и эта пар- тия — он сам. Он знает свою силу и будет решительно отстаивать требования свободы» 47. В донесениях с Бар- бадоса губернатор подчеркивал, что бесконечные отсрочки «опасны вдвойне», — они парализуют усилия плантаторов и повергают в угрюмое отчаяние рабов, которых годами держали в состоянии надежды и ожидания 48. Губерна- тор предупреждал, что опаснее всего от сессии к сессии дразнить рабов надеждой на близость свободы 49. «Весьма желательно, — писал он две недели спустя, — чтобы власти в метрополии своевременно рассмотрели вопрос 183
о положении этого несчастного народа и пришли к опре- деленному решению, ибо иллюзии, которыми они живут, делают их опасными для их владельцев»50. Таким образом, в 1833 г. Вест-Индия стояла перед вы- бором: освобождение сверху или освобождение снизу, но освобождение во что бы то ни стало. Теперь раб сам ре- шил добыть себе свободу. Эту жажду свободы пробудило в неграх накопление того самого богатства, которое было создано их трудом.
ПРИМЕЧАНИЯ ГЛАВА I 1 С. М. Andrews. The Colonial Period of American History (New Haven, 1934—1938), 1, 12—14, 19—20. * N. M. Crouse, The French StruggleTor the West Indies, 1665— 1713 (New York, 1943), 7. 8 H. Merivale, Lectures on Colonization and Colonies (Oxford, 1928 edition), 256. 4 R. B. Flanders, Plantation Slavery in Georgia (Chapel Hill, 1933), 15—16, 20. 6 Merivale, пит. соч., 269. • J. Cairnes, The Slave Power (New York , 1862), 39. 7 G. Wakefield, A View of the Art kof Colonization (London, 1849), 323. 8 Adam Smith, The Wealth of Nations (New York, 1937), 365-366. 9 Merivale, цит. соч., 303. 10 M. В. Hammond, The Cotton Industry: An Essay in* Ameri- can Economic History (New York, 1897), 39. 11 Cairnes, цит. соч., 44; Merivale, цит. соч., 305—306. Об исто- щении почвы и о распространении рабства в Соединенных Штатах см. W. С. Bagley, Soil Exhaustion and the Civil War (Washington, D. C., 1942). 11 J. A. Saco, Historia de la Esclavitud de los Indios en el Nuevo Mundo (La Habana, 1932 edition), I. Введение, стр. ХХХУЦТг (Автор введения Fernando Ortiz.). / 13 F. Ortiz, Contrapunteo Cubano del Tabaco у el Azucar (La Habana, 1940), 353. 14 Там же, 359. I 16 A. W. Lauber, Indian Slavery in Colonial Times withiri the Present Limits of the United States (New York, 1913), 302. 16 С. M. Haar, White Indentured Servants in Colonial New York, Americana (July, 1940), 371. 17 Cambridge History of the British Empire (Cambridge, 1929), 69. 18 Cm. Andrews, цит. соч., I, 59; К. F. Geiser, Redemptioners and Indentured Servants in the Colony and Commonwealth of Penn- sylvania (New Haven, 1901), 18. 19 С. M. Maclnnes, Bristol, a Gateway of Empire (Bristol, 1939), 158—159. 20 M. W. Jernegan, Laboring and Dependent Classes in Colonial America, 1607—1783 (Chicago, 1931), 45. 21 H. E. Bolton and T. M. Marshall, The Colonization of North America, 1492—1783 (New York, 1936), 336. 185
22 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 98, July 16, 1662. 23 Geiser, цит. соч., 18. 24 См G. Mittelberger, Journey to Pennsylvania in the year 1750 (Philadelphia, 1898), 16; E. I. McCormac, White Servitude in Maryland (Baltimore, 1904), 44, 49; «Diary of John Harrower, 1773— 1776», American Historical Review (Oct., 1900), 77. • *«. 25 E. Abbott, Historical Aspects of the Immigration Problem, Select Documents (Chicago, 1926), 12. 26 J. W. Bready, England before and after* Wesley — The Evangeli- cal Revival ae Social Reform (London, 1938), 127. 27 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 463, April, 1667 ?). 28 L. F. Stock (ed.), Proceedings and Debates in the British Parliament respecting North America (Washington, D. C., 1924— 1941), V, 229. 29 Merivale, цит. соч., 125. 30 J. C. Jeaffreson (ed.), A Joung Squire of the Seventeenth Cen- tury. From the Papers (A. D. 1676—1686) of Christopher Jeaffreson (London, 1878), I, 258, Jeaffreson to Poyntz, May 6, 1681. 31 Эго засвидетельствовано самим Кромвелем; см. Stock, цит. соч. I, 211; Кромвель — письмо спикеру Ленталю от 17 сент. 1649 г. 32 V. Т. Harlow, A History of Barbados, 1625—1635 (Oxford, 1926), 295. 33 J. A. Williamson, The Caribbee Islands Under the Proprietary Patents (Oxford, 1926), 95. 34 Calendar of State Papers, Colonial Series, XIII, 65. Joseph Cri- spe Bayer, June 10, 1689, из Сент-Кристофера: «Помимо французов, у нас есть еще худший враг в лице ирландских католиков». В Мон- серрате ирландцы, которых было втрое больше, чем англичан, гро- зили передать остров французам (там же, 73, 27 июня 1689). Губер- натор Антигвы Кодрингтон предпочел доверить защиту Монсеррата небольшому числу англичан и их рабов, чем положиться на «сомни- тельную верность» ирландцев (там же, 112—113, 31 июня 1689). Юн разоружил ирландцев в Неви и послал их на Ямайку (там же, 123, Aug. 15, 1689). 35 Н. J. Ford, The Scotch-Irish in America (New York, 1941), 208. 36 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 495. Петиция Барбадоса, Sept. 5, 1667. 37 Harlow, цит. соч., 297—298. 38 Mittelberger, цит. соч., 19. 39 Stock, цит. соч., I, 249, March 25, 1659. 40 Geiser, цит. соч., 57. 41 E. W. Andrews (ed.), Journal of a Lady of Quality; Being the ^Narrative of a Journey from Scotland to the West Indies, North Caro- lina, and Portugal, in the .years 1774—1776 (New Haven, 1923), 33. 42 J. A. Doyle, English Colonics in America—Virginia, Maryland, and the Carolinas (New York, 1889), 387. 43 Maclnnes, цит. соч., 164—165; S. Seyer, Memoirs Historical .and Topographical of Bristol and its Neighbourhood (Bristol, 1821 — 1823), II, 531; R. North, The Life of the Rt. Hon. Francis North, Baron Guildford (London, 1826), II, 24—27. 186
44 Seyer, цит. соч., II, 532. 45 J. С. Ballagh, A History of Slavery in Virginia (Baltimore, 1902), 42. 46 McCormac, цит. соч., 75. 47 Там же, 111. 48 С. A. Herrick, White Servitude in Pennsylvania (Philadel- phia, 1926), 3. 49 Stock, цит. соч., 1, 249. 50 Harlow, цит. соч., 306. 51 W. Besant, London in the Eighteenth Century (London, 1902), 557. 62 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 229. Доклад коми- тета совета по иностранным плантациям, август 1664(?). 63 Calendar of State Papers, Colonial Series, X, 574, July 13, 1680. 64 Daniel Defoe, Moll Flanders (Abbey Classics edition, Lon- don), 71. 66 T. J. Wertenbaker, The Planters of Colonial Virginia (Prince- ton, 1922), 61. 66 Herrick, цит. соч., 278. 87 Там же, 12. 68 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 220. Петиция купцов, плантаторов и судовладельцев, торгующих с плантациями, от 12 июля 1664 г. 69 Harlow, цит. соч., 307. 88 Calendar of State Papers, Colonial Series, IX, 445, Aug. 15, 1676. 81 J. S. Bassett, Slavery and Servitude in the Colony of North Carolina (Baltimore, 1896), 77. 82 Flanders, Selections from the Economic History of the United States, 1765—1860 (New Jork, 1909), 14. 88 Callender, цит. соч., 764. 84 Ortiz, цит., соч., 6, 84. 86 A. G. Price, White Settlers in the Tropics (New York, 1939), 83. 88 E. T. Thompson, «The Climatic Theory of the Plantation!, Agricultural History, Jan. 1941, 60. 87 H. L. Wilkinson, The world's Population Problems and a White Australia (London, 1930), 250. i 88 Williamson, цит. соч., 157—158. \ 89 Calender of State Papers, Colonial 'Series, X, 503. Governor Atkins, March 26, 1680. 70 Там же, VII, 141. Письмо Питера Коллетона губернатору Кодрингтону от 14 декабря 1670. Подобное же предложение посту- пило в 1686 г. с Ямайки. Просили разрешения на организацию хлоп- ковой мануфактуры, с тем чтобы обеспечить работой бед ня ков -белых. Ответ британских таможенных властей гласил, что «чембольше такие мануфактуры будут поощряться в колониях, тем в меньшей степени колонии будут зависеть от Англии». F. Cundall, The Governors of Jamaica in the Seventeenth Century (London, 1936), 102—103. 71 C. S. S. Higham, Development of the Leeward Islands under the Restoration, 1660—1688 (Cambridge, 1921), 145. 72 Harlow, цит. соч., 44. 187
73 Там же, 293. 74 Harlow, цит. соч., 41. 75 Calendar of State Papers, Colonial Series, S. 529. Some Obser- vations on the Island of Barbadoes, 1667. 73 Harlow, цит. соч., 41. 77 Там же, 43. 78 Merivale, цит. соч., 81. 79 F. W. Pitman, The Settlement and Financing of British West India. Plantations in the Eighteenth Century — статья в Essays in Colonial History by Students of С. M. Andrews (New Haven, 1931), 267. 80 Там же, 267—269. 81 Calendar of State Papers, Colonial Series, I, 79. Governor Sir Francis Wyatt and Council of Virginia, April 6, 1626. 82 Wertenbaker, цит. соч., 59, 115, 122—123, 131, 151. 88 R. В. Vance, Human Factors in Cotton Culture: A Study in the Social Geography of the American South (Chapel Hill, 1929), 36. 84 J. A. Saco, Historia de la esclavitiid de la Raza Africans en el Nuevo Mundo у en especial en los Paises America-Hispanos (La Habana, 1938), I. Введение, стр. XXVIII. Автор введения Fernando Ortiz. 86 T. Blanco, «Е1 Prejuicio Racial en Puerto Rico», Estudios Afrocubanos, II (1938), 26. 88 Immigration of Labourers into the West Indian Colonies and the Mauritius, Part II, Parliamentary Papers, Aug. 26, 1846. 60. Sept. 87 Papers Relative to the West Indies, 1841—1842, Jamaica- Barbados, 18. С. T. Metcalfe to Lord John Russell, Oct. 27, 1841. 88 Эти цифры взяты из таблиц в кн. I. Ferenczi, International Migrations (New York, 1929), I, 506—509, 516—518, 520, 534, 537, 89 Следующая таблица иллюстрирует применение труда ки- тайцев на сахарных плантациях Кубы в 1857 г. Плантация Количество негров Количество китайцев Флор де Куба . . . . . 409 170 Сан-Мартин .... . . 452 125 Эль Прогресо . . . . . 550 40 Армониа . . 330 20 Санта-Роса .... . . 300 30 Санта-Рафаэль . . . . . 260 20 Санта-Сусана . . . . . 632 200 Эти цифры взяты из кн. J. G. Cantero, Los Ingenios de la Isla de la Cuba (La Habana, 1857). Anales de la Real de Fomento у Sociedad Economica de La Habana (La Habana, 1851), 187. 90 Ferenczi, цит. соч., I, 527. ГЛАВА II 1 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 167. Письмо Ре- ната Эниса к Беннету от 1 ноября 1663 г. 188
-2 C. Whitworth (ed.), The Political and Commercial Works of Charles Davenant (London, 1781), V, 146. 3 G. F. Zook, The Company of Royal Adventurers trading into Africa (Lancaster, 1919), 6, 16. 4 M. Postlethwayt, Great Britain’s Commercial Interest Explai- ned and Improved (London, 1759), II, 148—149, 236; Postlethwayt, The African Trade, the Great Pillar and Support of the British Planta- tion Trade in North America (London, 1745), 38—39; Postlethwayt, The National and Private Advantages of the African Trade Conside- red (London, 1746), 113, 122. 6 J. Gee, The Trade and Navigation of Great Britain Consi- dered (Glasgow, 1750), 25—26. 6 Whitworth, цит. соч., II, 37—40. 7 Там же, V, 140—141. Весь очерк Reflections upon the Con- stitution and Management of the African Trade заслуживает внима- ния. 8 E. Donnan (ed.), Documents Illustrative of the History of the Slave Trade to America (Washington, D.C., 1930—1935),11,129—130. 9 Там же, I, 265. В 1681 г. эти долги оценивались в 271 000 ф. ст. Е. D. Collins, Studies in the Colonial Policy in England, 1672— 1680 (Annual Report of the American Historical Association, 1900, 185). 10 J. Latimer, Annals of Bristol in the Eighteenth Century (Bri- stol, 1893), 271. 11 Higham, цит. соч., 158. 18 Latimer, цит. соч., 272. / 13 Анонимное произведение Some Matters of Fact relating to the present state of the African Trade (London, 1720), 3. 14 Pitman, The Development of the British West Indies, 1700— 1763 (New Haven, 1917), 67. 16 Там же, 69—70, 79. 16 H. H. S. Aimes, A History of Slavery in Cuba, 1511 to 1868 (New York, 1907), 33, 269. 17 Report of the Lords of the Comittee of Privy Council appoin- ted for the consideration of all matters relating to Trade and Foreign Plantations, 1788. Part VI. Показания Бэйли, Кинга, Камдена и Губберта. Следующие цифры, взятые из того же доклада (Part IV, № 4 и № 15, Supplement № 6), дают некоторые указания на раз? Реэкспорт г 14,477 > 1,759 15,781 31,210 из Вест-Индии в Британию 5 а 1791 г. составила 74 тыс. ф. ст., стоимость реэкспор- та — 34 тыс. ф. ст.; Cobbett, Parliamentary History of England (ссылки на этот источник обозначаются в дальнейшем Pari. Hist.), XXIX, 1206, April 23,Д792. 18 J. Ramsay. Рукопйсь, целиком написанная его рукой, касается главным образом его деятельности, направленной на ликвидацию Импорт 37,841 2,784 27,553 44,712 Годы 1784—1787 1778—1788 1784—1788 1784-1792 Dundas, стоимость всего / Колония Ямайка .... С. Киттс . . . Доминика . . . Гренада Со гл ас: 189
работорговли, 1787. (Rhodes House Library, Oxford) f. 23 «Memoria on the Supplying of the Navy with Seamen». 19 W. Enfield, An Essay towards the history of Liverpool (Lon- don, 1774), 67. 20 Donnan, цит. соч., II, 630. Рост Ливерпуля виден из следую- щей таблицы: Год 1720 . 1753 . 1771 . Лондон 60 13 58 Ливерпуль 21 64 107 Бристоль 39 27 23 С 1756 по 1786 г. Бристоль послал в Африку 388 кораблей, Ливер- пуль — 1858; с 1795 по 1804 г. Ливерпуль послал 1099 судов в Африку, Лондон — 155, Бристоль — 29. (Цифры для 1720 г. взяты из Some Matters of Fact... 3; остальные из Maclnnes, цит. соч., 191.) 21 Cobbett’s Parliamentary Debates (в последующих ссылках— ParL Deb.), IX, 127. George Hibbert, March 16, 1807. 22 Переписка Роберта Бостока, судовладельца и купца, содер- жащая подробности относительно работорговли ливерпульских кораблей в Вест-Индии, 1789—1792 (рукопись, хранящаяся в Ли- верпульской Публичной библиотеке), Bostock to Capt. James Fryer, July 17, 1790. 23 Maclnnes, цит. соч., 202. 24 T. Clarkson, Hictory of the Rise, Progress and Accomplish- ment of the Abolition of the African Slave Trade by the British Par- liament (London, 1839), 197. 25 Donnan, цит. соч., I, 132. The Guinea Company to Francis Soane, Dec. 9, 1651. 26 Journals of Liverpool Slave Ships («Bloom» и др.; рукопись, хранящаяся в Ливерпульской Публичной библиотеке). Bostock to Knowles, June 19, 1788. 27 E. Martin (ed.), Journal of a Slave Dealer. «А View of some Remarkable Axcedents in the Life of Nies. Owen on the Coast of Af- rica and America from the year 1746 to the year 1757» (London, 1930), 77—78, 97—98. 28 Latimer, цит., соч., 144—145. 29 A. P. Wadsworts and J. de L. Mann, The Cotton Trade and ф Industrial Lancashire (Manchester, 1931), 228—229. 30 Donnan, цит. соч., II, 625—627. 11 Там же, II, 631. 32 Latimer, цит. соч., 476; Wadsworth and Mann, цит. соч. 225. 33 J. E. Gillespie, The Influence Of Oversea Expansion on En- gland to 1700 (New York, 1920), 165. 34 Donnan, цит. соч., II, 627. 36 J. Wallace, A General and Descriptive History of the Ancient and Present State of the Town of Liverpool... together with a Circum- stantial Account of the True Causes of its Extensive African Trade (Liverpool, 1795), 229—230. См. также Wadsworth and Mann, цит. соч., 224—225. 36 Correspondence between Robert Bostock... Bostock to Fryer» Jan. 1790; Bostock to Flint, Nov. 1790. 190
37 E. F. Gay, Letters from a Sugar Plantation in Nevis, 1723—- 1732. Journal of Economic and Business History (Nov. 1928), 164. 38 Donnan, цит. соч., II, 626. 38 Correspondence between Robert Bostock... Bostock to Cleve- land, Aug. 10, 1789. 40 T. Clarkson, Essay on the Impolicy of the African Slave Trade (London, 1788), 29. 41 W. Roscbe, A General View of the African Slave Trade demon- strating its Injustice and Impolicy (London, 1788), 23—24. . 42 F. Caravaca, Esclavos! El Hombre Negro: Instrumento del Progreso del Blanco (Barselona, 1933), 50. 43 Это была Бранденбургская компания, которую иногда назы- вали, по ее резиденции, Эмденской компанией. Компания осно- вала два поселения на африканском берегу и безуспешно пыталась приобрести вест-индские владения. Donnan, цит. соч., I, 103—104. 44 Zook, цит., соч., 11—12, 19. 46 R. I. and S. Wilberforce, The Life of William Wilberforce- (London, 1838), I, 343. . 46 Correspondence between Robert Bostock... Bostock to Fryer,. May 24, 1792. 47 Pari. Hist., XXX, 659, April 11, 1793. 48 Andrews, цит. соч., IV, 61. 48 С. M. Andrews, «Anglo-French Commercial Rivalry, 1700— 1750», American Historical Review (April 1915), 546. 60 Donnan, цит. соч., II, 45. 51 H. of C. Sess. Pap., Accounts and Papers, 1795—1796. A. & P. 4^, Series N 100, Document 848, 1—21. 62 Add. MSS. 12 433 (British Museum), ff. 13, 19, Edward Law, May 14, 1792. 63 P. Cunningham (ed.), The Letters of Horace Walpole (London 1891), II, 197 to N. Mann, feb. 25, 1750. 64 R. Terry, «Some Old Popers relating to the Newport Slave- Trade» Bulletin of the Newport Historical Society, July, 1927, 10. ®®CaTendar of State Papers, XIV, 448. Governor Russell, March 23гГ695. 36 См. ниже, стр. 166. Губернатор Барбадоса возражал против постройки церквей на том основании, что если неграм позволить собираться таким образом, они могут начать помышлять о загово- рах и восстаниях. С. О. 28, 92 (Public Record Office), Nov. 4, 1823. Плантаторы жаловались, что миссионеры внушают рабам опасные представления, подрывающие дисциплину на планта- циях. 37 W. Е. Н. Lecky, Guinea’s Captive Kings, British Anti—Sla- very Literature of theXVIII-th Century (Chapel Hill, 1942), II, 249. 58 Sypher, там же, 14. 68 Там же, 65. 60 Latimer, цит. соч., 100. 61 Там же, 478. 62 S. Н. Swinny, The Humanitarianism of the Eighteenth Century and its results, F. S. Marvin (ed.), Western Races and the World (Oxford, 1922), 130—131. 63 L. Strachey, Eminent Victorians (London, 1929), 3. 191
64 Mackenzie-Grieve, цит. соч., 162. 65 G. R. Wynne, The Church in Great Britain (London, 1911), 120. 69 H. of C. Sess. Pap., 1837—1838, Vol. 48. Точные цифры — 12729 ф. 4 шилл. 4 пенса (стр. 19, 22). 67 Gary, The Political and Economic Relations of English and American Quakers, 1750—1785 (Oxford University, D. Phil. Thesis, 1935), 173—174. 68 Liverpool Papers, Add. MSS. 38 227 (British Museum), f. 202, недатированное письмо лорда Гоуксбери, президента Тайного совета, лорду Родни, в котором он выражает согласие воспользо- ваться полномочиями Родни. Hawkesbury обещает «наилучшим способом использовать эти полномочия для защиты озтрова Ямай- ки и других вест-индских островов, которые его светлость столь блистательно защищал от чужеземного врага в памятный день 12 апреля», и он выражает свое сожаление по поводу того, что только жестокий приступ подагры помешал «присутствовать в парламенте и предложить свою личную поддержку тем, кто так сильно в ней нуждается». 89 Pari. Deb., VIII, 669, Feb. 5, 1807. 70 F. J. Klingberg, The Anti-Slavery Movement in England (New Haven, 1926), 127. 71 H. of C. Sess. Pap. 1837—1838, Vol. 48. Точные цифры 6 207 ф. 7 шилл. 6 пенсов (стр. 49, 62). 71 Bready, цит. соч., 341. 73 Zook, цит. соч., 18. 74 Swinny, цит. соч., 140. 75 G. Williams, History of the Liverpool Privateers, with an Ac- count of the Leverpool Slave Trade (Liverpool, 1897), 473—474. 76 Latimer, цит. соч., 147. \ 77 M. D. George, London Life in the Eighteenth Century (London, 1925), 137—138. \ 78 H. T. Catteral, Judicial Cases concerning Negro Slavery (Wa- shington, 1926—1927), I, 9, 12. 79 Bready, цит. соч., 104—105. 80 Sypher, цит. соч., 63. 81 Catterall, цит. соч., I, 19—20; Mossey, A History of England during the Reign of George the Third (London, 1865), III, 178—179. 82 Анонимное сочинение, Recollections of Old Liverpool, by a Nonagenarian (Liverpool, 1863), 10. 83 G. Williams, цит. соч., 586. 84 Hansard, Third Series, CIX, 1102. Hutt, March 19, 1850. 85 H. W. Preston, Rhode Island and the Sea (Providence, 1932), 70, 73. Автор был директором государственного бюро информации* 86 Donnan, цит. соч., I, 169—172. 87 Latimer, цит. соч., 476—477. 88 Примеры см. у Wadsworth and Mann, цит. соч., 216; I. Hughes, Liverpool Banks and Bankers, 1760—1817 (Liverpool, 1906), 109, 139, 172, 174, 176; Donnan, цит. соч., II, 492. 89 L. В. Namier, «Antony Bacon, an Eighteenth Century Mer- chant», Journal of Economic and Business History (Nov. 1929), 21. 90 Donnan, цит. соч., II, 642—644, 656—657. 192
91 Pari. Deb., IX, 170, March 23, 1807. 92 Pari. Deb., VII, 230, May 16, 1806. 98 Wilberforce, Life of Wilberforce, III, 170. Wilberforce John Newton, June, 1804. 94 С. O. 137/91. Petition of Committee of Jamaica House of As- sembly on the Sugar and Slave Trade, Dec., 5, 1792. 95 Sypher, цит. соч., 167—158, 162—163, 186—188, 217—219. 99 Pari. Hist., XIX, 305, May 23, 1777. 97 Bready, цит. соч., 102. 98 Postlethwayt, Great Britain’s Commercial Interest... II, 217—218; Savary des Bruslons, The Universal Dictionary of Jradeand Commerce с обширными дополнениями и исправлениями М. Постле- туайта. (London, 1751), I, 25. 99 W. Snelgrave, A New Account of Guinea and the Slave Trade (London, 1754), 160—161. ГЛАВА III 1 Adam Smith, цит. соч., 415—416, 590—591. 2 W. Wood, A Survey of Trade (London, 1718), Part III, 193. 3 J. F. Rees, «The Phases of British Commercial Policy in the Eighteenth Century», Economica (yune 1925), 143. 4 Gee, цит. соч., 111. 6 Postlethwayt, The African Trade, The Great Pillar... 4, 6. 6 Cambridge History of the British Empire, I, 565. 7 Whitworth, цит. соч., II, 20. 8 Pitman, The Settlement... of British West India Plantations... 271. 9 J. H. Rose, William Pitt and the Great War (London, 191—1), 370). 10 Adam Smith, цит. соч., 366. 1J Whitworth, цит. соч., II, 18. 12 Следующие таблицы составлены на основании данных, взя- тых из кн. С. Whitworth, State of the Trade of Great Britain in its imports and exports, progressively from the Jrear 1697—1773 (Lon- don, 1776), Part II, pp. 1—2, 47—50, 53—72, 75—76, 78, 82—91. В общие проценты, данные в тексте для вест-индской и конти- нентальной торговли, я включил по Вест-Индии цифры торговли за 1714—1773 гг. с мелкими пунктами, как С.-Круа, Монте-Кристи, остров св. Евстафия, а также торговлю с островами, завоеванными Британией в войне, но влоследствии возвращенными, например с Кубой, Гваделупой и т. д. Цифры для континента за 1714—1773 гг. включают Канаду, Флориду и т. д. Чтобы правильно оценить эти данные, к ним следует добавить общие цифры британской торговли (там же, часть I, стр. 78—79): Год Британский импорт (в ф. ст.) Британский экспорт (в ф. ст.) 1697 3 482 586 3 525 906 1773 . . 11406841 14763252 1714—1773 . . 492146670 730 962 105 Э. Вильямс 193 13
Колония Год Британский импорт (в ф. ст.) % всего брит, импор- та Британ- ский экспорт (в ф. ст.) % всего брит, экспор- та % всей брит, торгов- ли Вест-Индия . . 1697 326536 ' 9 3 142 795 4 7 Континент . . 1697 279852 8 140129 3,9 6 Африка . . . 16Q7 6615 • • 13435 • • • Вест-Индия . . 1773 2830853 24,8 1 270 846 8,6 15,5 Континент . . 1773 1420 471 12,5 2375797 16,1 14,5 Африка . . . 1773 68424 • • 662112 • • • • Вест-Индия . . 1714—1773 101 264 818 20,5 45 389 988 6,2 12 Континент . . 1714—1773 55 552 675 11,3 69 903613 9,6 10,2 Африка . . . 1714—1773 2 407 447 0,5 15235 829 2,1 1,4 Таблица импорта и экспорта в отдельные колонии Колония Британский импорт (в ф. ст.) Британский экспорт (в ф. ст» Британский импорт (в ф. ст.) 1714—1773 гг. Британский/ экспорт/ (в ф. ст» 171>4773 гг. 1697 г. | 1773 г. 1697 г. | 1773 г. Антигва . . . 28209 112779 8 029 93 323 12785 262 3 821 726 Барбадос . . . 196 532 168682 77465 148817 14 506 497 7 442 652 Ямайка . . • 70 000 1286888 40 726 683451 42 259 749 16 844 990 Монсеррат . . 14 699 47911 3532 14 947 3387237 537 831 Неви 17 0£6 39299 13043 9181 3636 504 549 564 Каролина . . 12374 456513 5 289 344 859 11410 480 8423 588 Новая Англия 26 282 124624 68468 527 055 4 134392 16934316 Нью-Йорк . . 10 093 76246 4 579 289 214 1910796 11377 696 Пенсильвания 3 347 36652 2 997 426 448 1 115 112 9627 409 194
Продолжение Колония Британский импорт (в ф. ст.) Британский экспорт (в ф. ст.) Британский импорт (в ф. ст.) 1714—1773 гг. Британский экспорт (в ф. ст.) 1714—1773 гг. 1697 г. 1773 г. 1697 г. 1773 г. Виргиния и Мэриленд . 227 756 589 803 58796 328 904 35158 481 18391 097 Георгия . . . 85391 62 932 622 9581 746 0931 С-Киттс . . . 150 512 62607 13 305659 3 181 901 Тобаго .... 20453 30 049 49 5872 122 0932 Гренада . . . 445 041 102761 3 6205043 1 179 2798 С-Винсент . . 145619 38444 672 991 235665 Доминика . . 248868 43679 14697044 322 2944 Испанская Вест-Индия . . 35 941 15114 Тортола . . . 48 000 26 927 863 9316 ^20038Б Ангилья . . . 29933е 1241е Вест-Индия в целом . . . 220 4487 7 193 8397 Гудзонов за- лив .... • 583 817 211336 1 1732—1773 « 1764—1773 • 1762—1773 • 1763—1773 • 1748—1773 •< 1750—1770 » 1714—1768 13* 7Р5
18 J. Bennett, Two Letters and Several Calculations on the Sugar Colonies and Trade (London, 1738), 55. 14 Stock, цит. соч., IV, 329. Sir John Barnard, March 28, 1737. 16 Postlethwayt, The African Trade, The Great Pillar... 13, 14. 16 Whitworth, Works of Davenant, II, 10. 17 L. A. Harper, The English Navigation Laws (New York, 1939), 242. 18 Andrews, The Colonial Period... IV, 65, 71, 126, 154—155. 19 G. P. Insh, The Company of Scotland Trading to Africa and the Indies (London, 1932). 20 Collins, цит' соч., 143. 21 Там же, 157. В 1697 г. губернатор Ямайки просил об отмене Навигационных законов на семь лет для того, чтобы обеспечить вос- становление экономики острова. Calendar of State Papers, Colonial Series, XV, 386. Beeston to Blathwayt, Feb. 27, 1697. 22 Calendar of State Papers, Colonial Series, IX, 474—475. Oct. 26, 1676. 28 Stock, цит. соч., IV, 828, May 30, 1739. 24 Andrews, The Colonial Period... II, 264. 26 Pari. Hist., ^XIX, 343. Aiderman Watson, April 18, 1791; Donnan, цит. соч., ill, 606. 26 Holt and Gregson Papers (Liverpool Public Library), X, 429. Письмо, носящее заголовок «Торговля», написанное рукою Грегсона, без даты. \ 27 G. L. Beer, The Old Colonial System (New York, 1933), I, 17. 28 Там же, I, 43. \ 29 Stock, цит. соч., ILL 355. 80 Этосоотношение пол^^цно путемсравнения средней в 122000 т для Вест-Индии за пять лет (4710—1714) с цифрой в 243 600 т, характеризующей иностранную торТовлюв 1709 г. См. А. Р. Usher, «The drowth of English Shipping, 1572—1922», Quarterly Journal of Economics (May 1928), 469. 81 Usher, цит. соч., 469. В 1787 г. тоннаж судов, занятых в ино- странной торговле, составил 998 637 т. 82 Pitman, Development of the British West Indies, 66. 83 R. Stewart Browne, Liverpool Ships in the Eighteenth Century (Liverpool, 1932), 117, 119, 126—127, 130. О работорговле Бэкера и Доусона в испанских колониях см. Donnan, цит. соч., II, 577; Aimes, цит. соч., 36; Report of the Committee of Privy Council, 1788, Part VI. 34 Энфилд (Enfield, цит. соч., 26) указывает, что количество моряков в 1771 г. равнялось 5967 чел. Грегсон говорит, что в рабо- торговле было занято 3 тыс. чел. Holt and Gregson papers, X, 434, Недатированное письмо члену парламента Бруку (Т. Brooke). 86 Лондонские морские торговцы в 1708 г. высказывались за монополию. Против монополии поступило две петиции от судовла- дельцев Уайтгафена в 1709 и 1710 гг., три петиции от судострои- телей Лондона и его окрестностей в 1708 и 1710 гг. и петиция от кораблестроителей нескольких городов в 1709 г. Stock, цит. соч. III, 204, 207, 225,-226, 249—251. 86 Holt and Gregson Papers, X, 375, 377. 87 Enfield, цит. соч., 89. 196
38 Holt and Gregson Papers, X, 435. Gregson to Brooke. 39 Maclnnes, цит. соч., 337. 40 Pari. Hist., XXIX, 343. Aiderman Watson, April 18, 1791. 41 Latimer, цит. соч., 6. 42 W. N. Reid and J. E. Hicks, Leading Events in the History of the Port of Bristol (Bristol), 106; J. Latimer, Annals of Bristol in the Seventeenth Century (Bristol, 1900), 334; W. Barrett, The History and Antiquities of the City of Bristol (Bristol, 1780), 186; J. A. Fraser, Spain and the West Country (London, 1935), 254—255. 43 Maclnnes, цит. соч., 335. 44 Там же, 202. 45 Там же, 233. 43 Barrett, цит. соч., 189. 47 Там же. Водоизмещение приходивших из Вест-Индии судов составляло 16 209 т из общего количества 48 125 т: водоизмещение выходивших в Вест-Индию судов составляло 16 913 т из общего количества 46 729 т. 48 /MacInnes, цит. соч., 236, 367. 49 Там же, 358—370. 8< > Там же, 228, 230, 235, 363, 370. 81 Н. of С. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. Точная цифра — 62 335 ф. 5 пенсов. Семья полностью владела 954 рабами и частично еще 456 (стр. 117, 120, 132, 168). 82 Maclnnes, цит. соч., 371. *i3 Enfield, цит. соч., 11—12. 84 Р. Mantoux, The Industrial Revolution in the Eighteenth Century (London, 1928), 108. 88 Enfield, цит. соч., 67. 88 Fraser, цит. соч., 254—255. 87 Enfield, цит. соч., 69. 88 Mantoux, цит. соч., 109. 89 J. Corry, The History of Lancashire (London, 1825), II, 690. 80 H. Smitchers, Liverpool, Its Commerce, Statistics, and Insti- tutions (Liverpool, 1825), 105. 81 Mackenzie-Grieve, цит. соч., 4. 82 Holt and Gregson Papers, X, 367, 369, 371, 373. 83 G. Eyre-Todd, History of Glasgow (Glasgow, 1934), III, 295. 84 Donnan, цит. соч., II, 567—568. 88 Stock, цит. соч., II, 109. 88 Donnan, цит. соч.,; I, 267. 87 Stock, цит. соч., II, 179. 88 Donnan, цит. соч., 1,413, 417—418; Stock, цит. соч., II, 162; III, 207, 302. 89 Donnan, цит. соч., I, 379. 70 Там же, I, 411, 418. - 71 Stock, цит. соч., II, 29, 89, 94, 186. 72 Там же, II, 20; III, 90, 224, 298; IV, 293—297. 73 Там же, IV, 161—162. 74 Там же, III, 45. 78 J. James, History of the Worsted Manufacture in England from the Earliest Times (London, 1857), appendix, p. 7. 197
49 A.S. Turberville, Johnson’s England (Oxford, 1933). 1,231—232. 77 Wadsworth and Mann, цит. соч., 147—166. 78 Holt and Gregson Papers, X, 422—423. 78 Report of the Committee of Privy Council, 1788, Part VI, Показания Тейлора (Taylor). 80 Holt and Gregson Papers, X, 423. 81 Donnan, цит. соч., II, 337, 521—522. 88 Wadsworth and Mann, цит. соч., 229, 231. 88 Cambridge History of the British Empire, II, 224; Wadsworth and Mann, цит. соч., 190. 84 Цифры брит, импорта даны у J. Wheeler, Manchester, its Political, Social and Commercial History, Ancient and Modern (Man- chester, 1842), 148, 170; о вест-индском импорте см. L. J. Ragatz, Statistics for the Study of British Caribbean History, 1763—1833 (London), 15, таблица VI. 86 Wadsworth and Mann, цит. соч., 169. 88 Fraser, цит. соч., 241. 87 Latimer, Annals of Bristol in the Eighteenth Century, 302; Pitman, Development of the British West Indies, 340. 88 Nicholls and Taylor, цит. соч., Ill, 34. 88 Latimer, Annals of Bristol in the Seventeenth Century, 280— 281, 318—320. 80 The New Bristol Guide (Bristol, 1799), 70. 81 Donnan, цит. соч., II, 602—604. 88 Reid and Hicks, цит. соч., 66; Maclnnes, цит. соч., 371. 88 Latimer, Annals of Bristol in Seventeenth Century, 44—45, 88. 84 Bourne, цит. соч., II, 17—18; Botsford, цит. соч., 120, 123. 85 Hearings of C. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. Точная сумма была 17 868 ф. 16 шилл. 8 пенсов (стр. 68—69, 167-^-168). 88 Enfield, цит. соч., 90; Т./Кауе, The Straanger in Liverpool, ot an Historical and Descriptive/View of the Town of Liverpool and its environs (Liverpool, 1829), 184. О связях Брейкеров ckработор- говлей см. Donnan, цит. соч., II, 655. Я7 Stock, цит. соч., I, 385, 390. 88 С. W. Cole, French Mercantilism, 1683—1700 (New York, 1943), 87—88. Запрещение остается в силе до настоящего времени; см. J. Е. Dalton, Sugar. A Case Studyjof Government Control (New York, 1937), 265—274. 88 Bennett, цит. соч., Introduction, XXVII. 100 Анонимн. соч. Some Considerations humbly offer’d upon the Bill now depending in the House of Lords, relating to the Trade bet- ween the Northern Colonies and the Sugar Islands (London, 1732), 15. 101 F. Cundall, The Governors of Jamaica in the First [Half of the Eighteenth Century (London, 1937), 178. 108 Pari. Hist., XIV, 1923—1924. Jan. 26, 1753; Анонимн. соч. An Account of the Late Application to Parliament from the Sugar Refiners wGrocers, etc., of the Cities of London and Westminster, the Borough of Southwark, and of the City of Bristol (London, 1753), 3-5,43. 108 Stock, цит. соч., V, 559. March 23, 1753. 104 H. of C. Sess. Pap., Reports, Miscellaneous, 1778—1782, Vol. 35, 1781. Отчет комитета, которому была направлена петиция 198
лондонских сахарозаводчиков. См. в особенности показания Френ- сиса Кембла. ’ 105 Stock, цит. соч., IV, 132; Ragatz, Statistics... 17, таблица XI. 106 Saugnier and Brisson, Voyages to the Coast of Africa (London, 1792), 285. 107 R. Muir., A History of Liverpool (London, 1907), 197. 108 Donnan, цит. соч., II, 529. 109 Stock, цит. соч., IV, 303, 306, 309. 110 Аноним, соч., Short Animadversions on the Difference now set up between Gin and Rum, and Our Mother Country and Colonies (London, 1769), 8—9. 111 Stock, цит. соч., IV, 310. 112 Windham Papers (British Museum), add MSS 37886, f 125—128. «Замечание относительно предложения вест-индский купцов заме- нить на винокуренных заводах ячмень сахаром». Анонимн. соч., вероятно, от 1807 г. 113 Hansard, Third Series, V, 82, July 20, 1831. 114 E. R. Johnson, et al., History of Domestic and Foreign Commerce of the United States (Washington, D. C., 1915), I, 118. Экспорт в Африку составлял 292 966 галлонов из общего экспорта в 349 281 галлон. 115 J. Corry and J. Evans, The History of Bristol, Civil and Eccle- siastical (Bristol, 1816), II, 307—308; Saugnier and Brisson, цит. соч., 296—299. 118 Stock, цит. соч., II, 264. 117 Donnan, цит. соч., I, 234, 300. А18 Там же, I, 256, 262; II, 445. 119 Там же, I, 283. 120 Stock, цит. соч., III, 207, 225, 250, 278 (Birmingham) 204, 228 (London). 121 Donnan, цит. соч., II, 98. 122 W. Н. В. Court, The Rise of the Midland Industries (Oxford, 1938), 145—146. 123 T. S. Ashton, Iron and Steel in the Industrial Revolution (Manchester, 1924), 195. 124 Stock, цит. соч., IV, 434. 12V R- K. Dent, The Making of Birmingham: being a History of the Rise and Growth of the Midland Metropolis (Birmingham, 1894), 147. 128 H. Hamilton, The English Brass and Copper Industries to 1800 (London, 1926), 137—138, 149—151, 286—292. 127 E. Shiercliff, The Bristol and Hotwell Guide (Bristol, 1789), 16. 128 A. H. Dodd, The Industrial Revolution in North Wales (Cardiff, 1933), 156—157. 129 Donnan, цит. соч., I, 237. 130 Stewart-Browne, цит. соч., 52—53. 131 Donnan, цит. соч., II, 610—611. 132 Там же, II, 609. 183 Н. Scrivenor, A Comprehensive History of the Iron Trade (London, 1841), 344—355. Проценты вычислены на основании при- веденных в книге таблиц. 199
ГЛАВА IV / 1 Adam Smith, цит. соч., 158. / 8 Stock, цит. соч. V, 259. William Beckford, Feb. 8, 1747. * 8 F. W. Pitman, «The West Indian Absentee Planter as a British Colonial Type» (Proceedings of the Pacific Coast Branch of the Ame- rican Historical Association, (1927), 113. \ 4 Whitworth, Works of D avenant, II, 7. 6 Pitman. The West Indian Absentee Planter..., 125. 6 L”. J. Ragatz, Absentee Landlordism in the British Caribbean, 1750—1833 (London) 8—20; Pitman, The WestxIndian Absentee Planter... 117—121. 7 R. M. Howard (ed.), Records and Letters of the Family of the Longs of Longville, Jamaica, and Hampton Lodge, Surrey (Lon- don, 1925), I,» 11—12; Cundall, The Governors of Jamaica in the Seventeenth Century, 26. 8 Britton, Graphical and Literary Illustrations of Fonthill Abbey, Wishire, with Heraldical and Genealogical Notices of the Beckford Family (London^ 1823), 26—28, 35, 39. 9 H. of C. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. Точная сумма — 15 168 ф. 2 шилл. 9 пенсов (стр. 20—21, 64—65). 10 Broodbank, цит. соч., I, 102—103; A. Beaven, The Aider- men of the City of London (London, 1908—1913), II, 203. 11 H. of C. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. 31 Г21 ф. 16 шилл. (стр. 20, 22, 46, 52, 67, 79). 18 Howard, цит. соч., I, 67, 71. 18 Там же, I, 177. 14 С. de Thierry, «Distinguished West Indians in England», United Empire (Oct., 1912), 831. 16 Анонимн. соч. Fortunes made in Business (London, 1884), II, 117—119, 122—124, 130, 134; Bourne, цит. соч., II, 303. 16 Correspondence between John Gladstone, M. P. and James Cropper, on the present state of Slavery in the British West Indies and in the United States of America, and on the Importation of Sugar from the British Settlements in India (Liverpool, 1824). 17 H. of. C. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. Точная сумма — 85 606 ф. 2 пенса (стр. 23, 58, 120—121). 18 Harlow, Christopher Codrington, 210, 242. 19 В. Edwards, The History, Civil and Commercial, of the British Colonies in the West Indies (London, 1801), I, Introduc- tion, IX. \ 20 Maclnnes, цит. соч., 308—310. 81 C. Wright and С. E. Fayle, A History of Lloyd's from the Founding of Lloyd’s Coffee House to the Present Day (London, 1928), 286. 88 Eyre-Todd, цит. соч., Ill, 151—152. 88 L. J. Ragatz, The Fall of the Planter Class in the British Carib- bean, 1763—1833 (New York, 1928), 51. 84 Pari. Hist., XXXIV, 1102. Duke of Clarence, July 5, 1799. 86 Ragatz, Fall of the Planter Class... 50. 84 J. B. Botsford, English Society in the Eighteenth Century (New York, 1924), 148; A. Ponsonby, English Diaries (London, 1923), 284. 200
17 L. В. Namier, The Structure of Politics at the Accesion of George III (London, 1929), I, 210. 28 A. S. Turberville, English Men and Manners in the Eighteenth Century (Oxford, 1926), 134. 29 Lecky, цит. соч., I, 251. 80 Recollections of Old Liverpool, 76—82. Характерно для но- вого течения, что вест-индский конкурент Уильям Эварт, которому предстояло сыграть выдающуюся роль в отмене вест-индского раб- ства и монополии, пользовался поддержкой лиц, среди которых были такие имена, как Бранкер и Эрл, о связи которых с рабством и работорговлей мы уже упоминали. Джон Болтон получил 15 391 ф. 17 шилл. И пенсов за 289 рабов в Британской Гвиане (Н. of С. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48, 131). В 1798 г. Болтон имел шесть кораблей, которые совершали поездки в Африку и перевезли 2534 раба. Don- nan, цит. соч., II, 642—644. 31 L. М. Penson, The Colonial Agents of the British West Indies (London, 1924), 176. 32 Enfield, цит. соч., 92. 38 C. de Thierry, «Colonials at Westminster», United Empire (Jan. 1912), 80. 84 Beaven, цит. соч., II, 139. 85 Reid and Hicks, цит. соч., 57. 86 Fortunes made in Business, II, 127, 129—131. 37 Hansard, Third Series, LXXVIII, 469. John Bright, March 7, 1845. 38 De Thierry, «Colonials at Westminster», 80. 89 Hansard, Third Series, XVIII, 111, May 30, 1833. 40 Ragatz, Fall of the Planter Class..., 53. 41 Hansard, Third Series, X, 1238, March 7, 1832. 42 H. of D. Sess. Pap., 1837—38, Vol. 48. Уплаченная сумма составляла 12 281 ф. 5 шилл. 10 пенсов (стр. 24, 53). 48 С. О. 137/100. Balcarres to Portland, Sept. 16, 1798. 44 Анонимн. соч. A. Report of the Proceedings of the Committee of Sugar Refiners for the purpose of effecting a reduction in the high prices of sugar, by lowering the bounty of refined sugar exported, and correcting the evils of the West India monopoly (London, 1792), 34. 45 Анонимн. соч. A Merchant to his Friend on the Continent: Letters Concerning the Slave Trade (Liverpool). Письма адресованы лорду Гоуксбери «как патрону торговли этой страны в целом и покровителю той отрасли торговли, которая служит предметом этих цисем». 46 Liverpool Papers, Add. MSS. 38 223, f. 170, 175, Sept. 8, 12, 1788. 47 Там же, Add. MSS. 38 231, f. 59. Thomas Naylor, Mayor, to Hawkesbury, July 10, 1796; f. 60, Minutes of the Common Council, July 6, 1796; f. 64, Hawkesbury to Naylor, July 16, 1796. 48 Beaven, цит. соч., II, 139. 49 R. Pares, War and Trade in the West Indies, 1739—1763 (Oxford, 1936); 509. 50 E. J. Stapleton (ed.), Some official Correspondence of George Canning (London, 1887), I, 134; Hansard, New Series, IX, 275, 278, 282. May 15, 1823. 14 Э. Вильямс 201
61 Despatches, Correspondence and Memoranda of Field Marshal Arthur, Duke of Wellington /London, 1867—1880), V, 603. Memo- randum for Sir George Murray, May 16, 1829. 61 Huskisson Papers (British Museum), Add. MSS. 38 745, f, 182—183. To Joseph Sandars, Jan. 22, 1824. 63 The Right in the West India Merchants to a Double Monopoly of the Sugar-Market of Great Britain, and the Expedience of all Mo- nopolies, examined (London), 59—60. 64 Stock, цит. соч., V, 261, Feb. 8, 1747. 66 Cundall, The Governor^ of Jamaica in the Seventeenth Cen- tury, 100. \ 66 Pari. Hist., XIII, 641, Feb. 13, 1744. 67 Там же, 652, 655. Feb. 20, 1744. 68 Pares, цит. соч., 508—509. 69 Penson, цит. соч., 228. глава v 1 Hughes, цит. соч. 91—97, 101; Grindon, Manchester Banks and Bankers (Manchester, 1878), 42, 54, 79—82, 185—189; Botsford, цит. соч., 122; Bourne, English Merchants, Memoirs in Illustration of the Progress of British Commerce (London, 1866), II, 78—79; Donnan, цит. соч., II, 493, 656. 3 Hughes, цит. соч., 170—174. В 1799 Лейланд имел четыре ко- рабля, занятых в работорговле, которые перевезли 1641 раба, Donnan, цит. соч., II, 646—649. 3 Hughes, цит. соч., 74—79, 84—85, 107—108, 111, 133, 138 — 141, 162, 165—166, 196—198, 220—221. Об Эрлсе см. Botsford, цит. со<|., 123; Bourne, цит. соч., II, 64. В 1799 г. Эрлс имел три корабля, занятых в работорговле, которые перевезли 969 рабов; Инграм в 1798 г. — три корабля, перевезшие 1005 рабов; Болд в 1799 г. — два корабля, перевезшие 539 рабов. Donnan, цит. соч., II, 642—649. 4 Latimer, Annals of Bristol in the Eighteenth Century, 297— 298, 392, 468, 707; Annals of Bristol in the Nineteenth Century, 113, 494; Bourne, цит. соч., II, 18. 6 C. W. Barclay, A History of the Barclay Family (London, 1924—1934), III, 235, 242—243, 246—247,249; Gary, цит. соч., 194, 221, 455, 506; Bourne, цит. соч. II, 134—135; Botsford, цит. соч., 120—121, 295. Другим выдающимся лицом среди лондонских банки- ров, связанных с работорговлей, был Баринг. Gary, цит. соч., 506. « Eyre-Todd, цит. соч., III, 151, 218—220, 245, 372; J. Bucha-4 nan, Banking in Glasgow during the olden time (Glasgow, 1862), 5—6, 17, 23—26, 30—34. 7 Liverpool Papers, Add. MSS. 38 227, f. 43, 50, 140, 141. Sept. 7, 14, Nov. 15. 17, 1791. 8 Beaven, цит. соч., II, 131. 9 Ashton, цит. соч., 157. 10 F. Martin, The History of Lloyd’s and of Marine Insurance in Great Britain (London, 1876), 62. 11 Wright and Fayle, цит. соч., 19, 91, 151, 212, 218—219. 11 Wright and Fayle, цит. соч., 19, 91, 151, 212, 218—219, 243, 293, 327. Из выдающихся лиц, связанных с Ллойдами, следует 202
назвать также Баринга и аболиционистов Ричарда Торнтона и Захария Маколея. Там же, 196—197. 11 Н. of С. Sess. Pap., 1837—38. Vol. 48. Точная сумма — 15 095 ф. 4 шилл. 4 пенса (стр. 12, 165, 169). 13 Clapham, цит. соч., 286. 14 Wright and Fayle, цит. соч., 240—241. 16 Dodd, цйт. соч., 37, 91, 125, 204—208, 219. См. также С. R. Fay, Imperial Economy and its place in the formation of Economic Doctrine (Oxford, 1934), 32. 16 Huskisson Papers, Add. MSS. 38. 745, f. 182—183. Хескиссон в письме к Сандарсу (Huskisson to Sandars, Jan. 22, 1824) одобряет его уход. См. также J. Francis, A History of the English Railway; its Social Relations and Revelations, 1820—1845 (London, 1851), 93. 17 V. Sommerfield, English Railways, their beginning, develop- ment and personalities (London, 1937), 34—38; Latimer, Annals of Bristol in the Nineteenth Century, 111, 189—190. Трое директоров были связаны с Вест-Индией и внесли 51 800 ф. ст. из 217 500 ф. ст. 18 Lord, Capital and steam-power, 1750—1850 (London, 1923), 166. 19 Scrivenor, цит. соч., 86—87. В 1740 г..выплавка чугуна соста- вила 17 350 т. при 89 печах, в 1788 г. — 68 300 т при 85 печах. 20 Wheeler, цит. соч., 148, 170. Импорт увеличился с 1 985 868 до 6 700 000 ф. ст. экспорт—с 23 253 ф. ст. до 355 060 ф. ст. 21 W. Т. Jackman, The Development of Transportation in Mo- dern England (Cambridge, 1916), II, 514; население увеличилось с 19 837 до 27 246 чел. z. 22 Butterworth, цит. соч. 57; Wheeler, цит. соч., 171. 28 Lord, цит. соч., 143. 24 Mantoux, цит. соч. 102—103. \ ГЛАВА VI 1 Johnson, цит. соч., I, 118—119. Отношения вычислены на основании приведенной в книге таблицы экспорта. 2 Pitman, Development of the British West Indies, преди- словие, VII. 8 H. A. Innis, The Cod Fisheries, The History of an International Economy (New Haven,. 1940), 78. 4 Stock, цит. соч., V. 259. WilliarQ Beckford, Feb. 8, 1747. 6 Callender, цит. соч., 78. 8 P. W. Bidwell and J. I. Falconer, History of Agriculture in the Northern United States 1620—1820 (New York, 1941), 43. 7 Andrews, The Colonial Period..., IV, 347. 8 Harlow, A History of Barbados.,., 287. 9 Innis, цит. соч., 134—135. « 10 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 167. Renatus Enys to Secretary Bennet, Nov. 1, 1663: «Хозяева Барбадоса — за- клятые враги колонии... они ни перед чем не останавливаются, чтобы унизить страну». 11 Там же, XI, 431. Governor Lynch to Governor Stapleton of the Leeward Islands, May 16, 1683. 12 Calendar of State Papers, Colonial Series, V, 167. Governor Willoughby, Nov. 4, 1663. 14* 203
13 , Pitman, Development of the British West Indies, 70—71; Stock, цит. соч., IV, 97. 14 Bennett, цит. соч., 22—25. 16 Postlethwayt, Great Britain’s Commercial Interest..., I, 494; Postlethwayt, Universal Dictionary..., I, 869; An Account of the late application... from the Sugar Refiners, 4; Stock, цит. соч., IV, 101. 16 Pares, цитл соч., 180. 17 Анонимн. соч. The Importance of the Sugar Colonies to Great Britain Stated (London, 1731), 7. 18 Stock, цит. соч., V, 462. 19 Postlethwayt, Universal Dictionary..., I, 871—872, II, 769; Postlethwayt, Great Britain’s Commercial Interest..., I, 482, 485, 489 490, 493. 20 J. Almon, Anecdotes of the Life of the Right Honourable William Pitt (London, 1797), III, 16. Circular Letter to the Governors of North America, Aud. 23, 1760. 21 Stock, цит. соч., V, 478, April 16, 1751. 22 A. M. Schlesinger, The Colonial Merchants and the American Revolution, 1763—1776 (New York, 1918), 42—43. 23 Some Considerations Humbly offer’d..., 11. 24 Donnan, цит. соч., Ill, 203—205, Jan. 24, 1764. 26 W. S. McClellan, Smuggling in the American Colonies at the Outbreak of the Revolution (New York, 1912), 37. 26 Wood, цит. соч., 136—141. 27 Stock, цит. соч., IV, 143, Feb. 23, 1731. 28 Там же, IV, 125, Jan. 28, 1731. 29 Там же, IV, 185, Feb. 21, 1732. 88 Там же, IV, 139, Feb. 23, 1731. 81 Е. Donnan, «Eighteenth Century English Merchants, Mica- jah Perry», Journal of Economic and Business History (Nov. 1931), 96. Perry to Cadwallader Colden of New York. 82 Pitman, Development of the British West Indies, 272. 83 C. W. Taussig, Rum, Romance and Rebellion (New York, 1928), 39. 34 L. M. Whitson, «The Outlook of the Continental American Colonies on the British West Indies, 1760—1775», Political Science Quarterly (March, 1930), 77—78. 86 Edwards, цит. соч., 11, 515. 36 Whitson, цит. соч., 86. 87 Ragatz, Fall of the Planter Class... 174. 88 G. Chalmers, Opinions on Interesting Subjects of Public Law and Commercial Policy arising from American Independence (London, 1784), 60. 39 Ragatz, Fall of the Planner Class..., 176. * 40 Петиции от разных островов об открытии портов были столь многочисленны, что лорд Гоуксбери опасался, что «каждый порт на наших вест-индских островах будет стремиться стать свободным портом в надежде приобрести благодаря этому впоследствии боль- шие выгоды». Liverpool Papers, Add. MSS. 38 228, f. 324. Feb. 1793. 20 февраля 1784 г. губернатор Орд писал из Доминики: «Народ с необычайным нетерпением ожидает прибытия акта о свободном порте». В. Т., 6/103 (Public Record Office). 204
11 W. H. Elkins, British Policy in its Relation to the Commerce and Navigation of the U. S. A., 1794—1807 (Oxford University D. Phil. Thesis, 1935), 96. 42 Innis, цит. соч., 221, 251. 43 T. Pitkin, A Statistical View of the Commerce of the United States (Hartford, 1817), 167. 44 Report of the Committee of Privy Council, 1788, V. 1. Пока- зания Фуллера, Лонга и Чисхолма с Ямайки. 45 Report of the Committee of Privy Council, 1788. Cm. примеч. 44. 46 Pitman, The Settlement... of British West India Plantation, 280. 47 East India Sugar. Papers respecting the Culture and Manufacture of Sugar in British India (Ljondon, 1822). Appen- dix I, 3. г л а в A VII 1 Pari. Hist., XXIII, 1026-1027. June 17, 1783. 2 Lord, цит. соч., 176. 8 Clapham, цит. соч., 184—185, 196. 4 Lord, цит. соч., 174. 6 A. Redford, The Economic History of England, 1760—1860 (London, 1931), 22. 6 Mantoux, цит. соч., 258. 7 N. S. Buck, The Development of the Organization of Anglo- American Trade, 1800—1850 (New Haven, 1925), 166. 8 Там же, 164. 9 Wheeler, цит. соч., 175. 10 Butterworth, цит. соч., 112. 11 Buck, цит. соч., 169. 12 Mantoux, цит. соч., 368. Эти слова принадлежат Артуру Юнгу. 13 Jackman, цит. соч., II, 514. За этот период население увели- чилось с 27 246 до 163 888 чел. , 14 Butterworth, цит. соч., 37. 16 Mantoux, цит. соч., 258. 18 С. Н. Timperley, Annals of Manchester; Biographical, Eccle- siastical, and Commercial, from the earliest period to the close of the year 1839 (Manchester, 1839), 89. 17 Buck, цит. соч., 36. 18 Scrivenor, цит. соч., 87 (68 300 tn в 1788 г.); Clapham, цит. соч., 149 (650 000—700 000 tn в L830 г.). 19 Scrivenor, цит. соч., 87 (85 печей в 1788 г.); Clapham, цит. соч., 149 (250—300 печей в 1830 г.). 20 Scrivenor, цит. соч., 123—124, 293—294. 21 Clapham, цит. соч., 240. 22 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, стр. 311; Clapham, цит. соч., 431. Число рудников возросло с 40 до 76. 23 Scrivenor, цит. соч., 297. 24 Redford, цит. соч., 41, 42. 25 Clapham, цит. соч., 152, 154; А. Р. Usher, A History of Mechanical Inventions (New York, 1929), 332. 205
11 Clapham, цит. соч., 189. 17 Scrivenor, цит. соч., 421. Цифры следующие: 1815 г. экс- порт — 79 596 т: в Британскую Вест-Индию — 7381 т, в США — 21 501 т; 1833 г. экспорт—179 312 т: в Британскую Вест-Индию — 5400 т, в США — 62 253 т. 28 Mantoux, цит. соч., 276. 29 Clapham, цит. соч., 144, 196; Buck, цит. соч., 163. 80 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, стр. 308. Продукция возросла с 75 000 до 490 000¥кусков. 81 Clapham, цит. соч., 243, 478. 32 James, цит. соч., 286; Mantoux, цит. соч., 106; Clapham, цит. соч., 249. Экспорт хлопка в 1830 г. составил 31 810 474 ф. ст. Buck, цит. соч., 166. ‘ 38 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. III, ртр. 309; Mantoux, цит. соч., 369. 84 Merivale, цит. соч., 120. 38 Cambridge History of the British Empire, II, 231. 38 Merivale, цит. соч., 121. 37 L. H. Jenks, The Migration of British Capital to 1875 (Lon- don, 1927), 64. 38 Hansard, New Series, XV, 385. Lord Redesdale, April 19, 1825. 38 Customs 8, Vv. 14, 35. В 1821—43 113 855 ф. ст; в 1832— 65 025 278 ф. ст. 40 Там же. В 1821 г. — 19 082 693 ф. ст.; в 1832 г. — 29 908 964 ф. ст. 41 Там же. В 1821 г. — 3 639 746 ф. ст.; в 1832 г. — 6 377 507 ф. ст. 42 Там же. В Британскую Вест-Индию: в 1821 г. — 4 704 610 ф. ст.; в 1832 г. — 3 813 821 ф. ст. На Ямайку: в 1821 г. — 3 214 364 ф. ст.; в 1832 г. — 2 022 435 ф. ст. 48 W. L. Burn, Emancipation and Apprenticeship in the British West Indies (London, 1937), 52. 44 Hansard, Third Series, LXXVII, 1062. Milner, Libson, Feb. 24, 1845. 45 Burn, цит. соч., 73. 48 W. L. Mathieson, British Slavery and its Abolition 1823— 1838 (London, 1926), 222. 47 A. Prentice, .History of the Anti-Corn Law League (London, 1853), I, 5. 48 E. Halevy, A History of the English People, 1830—1841 (London, 1927), 42—43, 47, 56—58. ГЛАВА VIII 1 Merivale, цит. соч., 93. 2 Liverpool Papers, Add. MSS. 38 295, f. 102. Анонимный кор- респондент лорду Бексли, июль 1823. 8 Hansard, New Series, VIII, 339. Петиция купцов, судовла- дельцев и др. лиц, занятых в торговле с Ост-Индией, 3 марта 1823г. 4 Cambridge Modern History (Cambridge, 1934), X, 771—772. 8 Hansard, New Series,!, 424—425, 429. May 16,1820. 206
• W. Naish, Reasons for using East India Sugar (London, 1828), 12* 7 Hansard, Third Series, LXXV, 438. Mr. Villiers, June 10, 1844. 8 Там же, 444. 9 Merivale, пит. соч., 225. 10 Там же, 205. 11 J. В. Seely, A Few Hints ot the West Indians on their Pre- sent Claims to Exclusive Favour and Protection at the Expense of the East India Interests (London, 1823), 89. 12 The Speeches of... Huskisson..., II, 198. May 22, 1823, 18 Hanserd, Third Series, LVII, 920. Villiers, April 5, 1841. 14 ?Там же, Third Series, LXXVI1, 1056. Milner Gibson, Feb. 24Л1845. 18 -Там же, Third Series, LVII, 920. Villiers, April 5, 1841. 18 P. Guedalla, Gladstone and Palmerston. (London, 1928), 30. 17 Penson, цит. соч., 208. 18 T. Fletcher, Letters in Vindication of the Rights of the British West India Colonies (Liverpool, 1822), 27. Айонимн. соч. Memorandum on the Relative Importance of the West and East Indies to Great Britain (London, 1823), 30; C. O- 137/140. «Доклад Комитета почетной палаты ассамблеи, учре. жденного для расследования различных вопросов, касающихся состояния торговли и земледелия острова и возможного влияния на них открытой торговли с Ост-Индией, а также для сохранения существующего максимума экспорта сахара». Ямайка, 1813. 18 С. О. 137/140. «Доклад Комитета почетной палаты ассамб- леи...», Ямайка, 1813. 20 К. Bell and W. Р. Morrell, Select Documents on British Colo- nial Policy, 1830—1860 (Oxford, 1928), 414. Russel to Light, Feb. 15, 1840. 21 Hansard, Third Series, C, 356. Bentinck, July 10, 1848. 22 Там же, Third Series, LXXV, 213. Stewart, June 3, 1844; там же, Third Series, XC, 1094. Miles, June 23, 1848. 28 Там же, Third Series, LVI, 616. Viscount Sandon, Feb. 12, 1841. 24 Там же. Third Series, XCIX, 1098. Miles, June 23, 1848; там же, 1466. Nugent, June 30,1848; там же,Third Series, LXXXVIII, 91. Hogg, July 27, 1846. О запросе относительно каторжников см. там же, Third Series, LXXV, 1214. Mr. James, June 21, 1844. 26 Там же, Third Series, CXI, 581. May 31, 1850. 28 Там же, Third Series, LXXV, 198. June 3, 1844. 27 The Political Writings of Richard Cobden (London, 1878), 12, 14. 28 Hansard, New Series, XXII, 855, Feb. 23, 1830. 28 Hansard, Third Series, XI, 834. March 23, 1832. 30 Там же, Third Series, XCIX, 875. June 19, 1848. Там же, XXXIV, 1192. Barham, June 19, 1816. 32 Addresses and Memorials to His Majesty from the House of Assembly at Jamaica, voted in the years 1821 to 1826, inclusive, and which have been presented to His Majesty by the Island Agent (London, 1828), 22. 83 Hansard, Third Series, XCVI, 75. Robinson, Feb. 3, 1848. 34 Там же, Third Series, LXIII, 1218—1219. June 3, 1842. 207
35 Hansard, Third Series, LX XV, 462, June 10, 1844. 36 Там же, Third Series, LXXXVIII, 164, July 28, 1846. 37 E. L. Woodward, The Age of Reform, 1815—1870 (Oxford, 1938), 351. Morrell, цит. соч., 519, называет это «знаменитой оплош- ностью Дизраэли», хотя неясно, почему это было оплошностью. Слова «проклятое наследие» принадлежат Тэйлору из Колониаль- ного управления. Bell and Morrell, цит. соч., Introduction, XXVI. 88 J. Morley, The Life of William Ewart Gladstone (London, 1912), I, 268. 39 Penson, цит. соч., 209. 40 Chatham Papers, G. D.8/352. Резолюции вест-индских план- таторов и купцов от 19 мая 1791 г. 41 Calendar of State Papers, Colonial Series, XIII, 719. Петиция ямайских купцов от 11 октября 1692 г. 42 Pari. Hist., XXIX, 1147. April 2, 1792. 43 Ragatz, The Fall of the Planter Class..., 211. 44 Cm. Chatham Papers. G. D. 8/102, Pitt to Eden, Dec. 7, 1787. The Journal and Correspondence of William, Lord Auckland {Lon- don, 1861), I, 304. Pitt to Eden, Jan. 7, 1788. The Manuscripts of J. B. Fortescue Esq. preserved at Dropmore (Historical Manuscripts Commission, London, 1892—1927), I, 353, Pitt to Grenville Aug. 29, 1788. 46 Liverpool Papers, Add. MSS. 38 409, f. 151, 155. Написано, повидимому, в 1789 г. 46 Там же, f. 147—148. 47 Correspondence. Despatches and other Papers of Viscount Castlereagh (London, 1848—1853), XI, 41. Liverpool to Castlereagh, Oct. 2, 1815. См. также Liverpool Papers, Add. MSS. 38 578, f. 28. Liverpool to Castlereagh, Nov. 20, 1818. В устах вест-индского рабо- владельца эти слова производят забавное впечатление. 48 См. Liverpool Papers, Add. MSS. 38 224, f. 118. Английский посол в Париже лорд Дорсет писал 7 мая 1789 г. лорду Гоуксбери, что лестные ссылки на британскую гуманность, «как кажется, пред- назначены только для того, чтобы сделать нам комплимент и успо- коить нас». Сэр Джемс Гаррис из Голландии писал, что принципы гуманности, повидимому, не произвели большого впечатления на голландских купцов и что добиться их расположения нелегко. The Manuscripts of J. В. Fortescue..., Ill, 442—443. Harris to Grenville, Jan. 4, 1788. 49 Chatham Papers, G. D. 8/349. Предложение было сделано 29 октября 1791 г. de Cadusey, президентом ассамблеи острова. Он настаивал на том, что необходимость оправдывает шаг, кото- рый в обычных условиях был бы изменой, так как по понятным при- чинам предложение не могло быть «официальным», и просил Питта во имя политики и гуманности принять «выражение общей воли». В Англии это предложение не явилось неожиданностью. 13 мая 1791 г. британский посол в Париже сообщил, что французские ко- лонисты поговаривают о том, чтобы «броситься в объятия Англии». F. О. 27/36 (Public Record Office). Gower to Grenville. 60 F. O. 27/40. De Curt to Hawkesbury, Dec, 18, 1792. Liver- pool Papers, Add. MSS. 38 228, f. 197. Jад. 3, 1793. 61 Wilberforce, Life of Wilberforce, I, 341. 208
64 Там же, II, 1 47, 286; А. М. Wilberforce, The Private Papers of William Wilberforce (London, 1897), 31. Pitt to Wilberforce, May 31, 1802. 63 Klingberg, цит. соч., 116. 64 Ragatz, The Fall of the Planter Class..., 308. 65 H. of, C. Sess. Pap., Report on the Commercial State of the West India Colonies, 1807, 4—6; Hansard, IX, 98. Hibbert, March 12, 1807. 66 Hansard, VIII, 238—239. Dec. 30, 1806. 67 Там же, 985. Hibbert^Feb. 23, 1807. Возросшая потребность в рабском труде в колониях, возникших в более позднее время, объясняет своеобразную миграцию из старых колоний в новые, имевшую место в период между 1807 и 1833 гг. под видом перевозки «прислуги», сопровождающей своих господ. См.. Eric Williams, «The Intercolonial Slave Trade after its Abolition in 1807», Journal of Negro History (April, 1942). “*68 Hansard, II, 652, June 13, 1804. Лорд Шеффильд ответил, что это было бы нарушением доверия. Там же, VII, 235, Мау 16, 1806. 59 Там же, VIII, 658—659, Feb. 5, 1807. •° Там же, IX, 101, March 12, 1807. ei Merivale, цит. соч., 303, 313—317. 44 Ragatz, Statistics..., 20 (таблица XVII). 63 Там же, 20 (таблицы XVII, XIX и XX). Экспорт с Антигвы составил 162 573 Ц-В 1820 г. и 115 932 ц в 1833 г.; экспорт с острова св. Маврикия: в 1820 г. — 155 247 ц и в 1833 г. — 524 017 ц. 44 Там же, 20 (таблицы XIX и XXI). С 4 000 ц до 111 000 ц. 45 Customs 5 (Public Record Office), Vv. 16, 22. В Сингапуре рост е 5 000 до 33 000 ц; на Филиппинах с 8 800 до 32 500 ц; на Яве с_950 до 21 700 ц. ~ 44 J. de La Pezuela, Diccionario Geografico, Estadistico, His- tdrico de la Isla de Cuba (Madrid, 1862), 1, 59; Anuario Azucarero de Cuba (Habana, 1940), 59. C 14 500 до 620 000 tn. 47 Customs 5, Vv. 6, 20, 21. Из Бразилии 50 800 и 362 600 ц; сКубы 35 500 и 210 800 ц. 68 Pitman, The Settlement... of British West India Plantations..., 262. 49 Pezuela, цит. соч., I, 59. Плантация Алава имела 4 933 акра, обрабатывавшихся трудом 600 рабов, и давала 3 570 т сахара. 70 Hansard, Third Series, LVII, 610. Ellenborough, March 26, 1841. 71 Там же, Third Series, II, 790. Poulett Thomson, Feb. 21, 1831. 74 Statements, Calculations and Explanations submitted to the Board of Trade relative to the Commercial, Financial and Political State of the British West India Colonies, since the 19th of May, 1830 (H. of C. Sess. Pap., Accounts and Papers, 1830—1831, IX, N 120), 58. Импорт в Гамбург возрос с 68 798 до 75 441 ящика; в Пруссию — с 207 801 до 415 134 ящиков. Ввоз кубинского сахара в Россию возрос с 616 542 до 935 395 пудов; бразильского — с 331 584 до 415 287 пудов. 73 Burn, цит. соч., 367. 209
74 С. О. 295/93. Петиция совета была вложена в депешу гу- бернатора Гранта от 29 августа 1832 г. Г Л А В А IX 1 Н. Richard, Memoirs of Joseph Sturge (London, 1864), 84. Cropper to Sturge. Oct. 14, 1825. * T. P. Martin, «Some International Aspects of the Anti-Sla- very Movement, 1813—1823», Journal of Economic and Business History (Nov. 1928), 146. 3 Wadsworth and Mann, цит. соч?, 288, 289. 4 Hansard, Third Series, XXXIII, 472. April 29, 1836. 8 Там же, Third Series, XLVIII, 1029. June 28, 1839. • Там же, Third Series, C, 54. Milner Gibson, July 3, 1848. 7 Там же, Third Series, LXXVII, 1053. Gibson, Feb. 24, 1845. 8 Там же, Third Series, LVI, 605. Hawes, Feb. 12, 1841. 9 Там же, Third Series, LXXVII, 1144. Feb. 24, 1845; там же, Third Series, XCIX, 1428. June 30, 1848. 10 Там же, Third Series, C, 324. Bentinck, July 10, 1848, цити- рует Брайта. Бентинк указывает на имевшее прежде место покрови- тельство, направленное против ввоза индийских текстильных то- варов. 11 Там же, Third Series, LXXVIII, 930. March 14, 1845. 18 Там же, Third Series, LXXVI, 37. June 27, 1844. 18 Там же, Third Series, XCIX, 1420. June 30, 1848. 14 Auckland Papers, Add. MSS. 34 427. f. 401—402. Wilber- force to Eden, Jan. 1788. 16 J. A. Landford, A Century of Birmingham Life: or a Chro- ... nicle of Local Events (Birmingham, 1870), I, 434. 16 Ashton, цит. соч., 223. 17 Langford, I, 437. 18 Dent, цит. соч., 427. 18 Eng. MS. 743 (John Rylands Library). Auxiliary Society for* the relief of Negro Slaves, f. 12, Jan. 9, 1827; f. 15, July 10, 1827. 80 Hansard, Third Series/1270. July 25, 1833. 81 Там же, Third Series, XVI, 288. March 6, 1833; там же, Third Series, XVIII, 911. June 17, 1833. 88 Там же, Third Series, LX 111, 1174. June 3, 1842. 88 Там же, 1173. 84 Там же, Third Series, LXX, 210. June 22, 1843. 26 Там же, Third Series, LXXVII, 1128. Feb. 24, 1845. *e Там же, Third Series, XCIX, 751—752. June 16, 1848. 87 Mackenzie-Grieve, цит. соч., 283. 88 Hansard VII, 612. Lord Howick, June 10, 1806. Там же, VIII, 948. Lord Howick, Feb. 23, 1807. 80 Jackman, цит. соч., II, 515, 3* Hansard, VIII, 961—962. Feb. 23, 1807. 88 Buck, цит. соч., 31—32. 83 Hansard, New Series, XXIII, 180. March 11, 1830. 84 The Speeches of... Huskisson..., I, 115. Feb. 1826. 86 Hansard, Third Series, XIX, 793, July 17, 1833. 88 Там же, Third Series, XVIII, 909—910. June 17, 1833. 210
87 Там же, Third Series, XVI, 285. March 6, 1833. x 88 Eyre-Todd, цит. соч., Ill, 256, 263—264. 4 89 Donnan, цит. соч., II, 537, 564—565. <• Hansard, Third Series, XVI, 291. March 6, 1833. 41 Ragatz, Statistics..., 9 (таблица IV). 48 Report of the Proceedings of the Committee of Sugar Refiners, 3, 8, 15. 48 Debates... on the East India Sugar Trade, 19. 44 Hansard, Third Series, VII, 764. John Wood, Sept. 28, 1831. 48 Там же, Third Series, XIX, 1165—1667. William Clay, July 24, 1833. 44 Там же, Third Series, VII, 764. Sept. 28, 1831. 47 Там же, Third Series, VIII, 362. Oct. 7, 1831. 48 Hansard, Third Series, XVIII, 589. June 11, 1833. 49 Там же, Third Series, LVI, 608. B. Hawes, Feb. 12, 1841. 60 Ramsay, MS. Vol., f. 64. Адрес по поводу предложенного билля об отмене работорговли. 61 Pari. Hist. XXIX, 270. April 18, 1791. 58 Там же, 322. 68 Proceedings of the Committee for Abolition of the Slave Trade, 1787-^1819 (British Museum), Add. MSS. 21 255, f. 100. April 14, 1789. 64 J. Newton, Thoughts upon the African Slave Trade (Liver- pool, 1788), 8. 66 Hansard, VIII, 947—948. Lord Howick, Feb. 23, 1807. 68 Report of a Committee of the Liverpool East India Associa- tion..., 56. 67 Hansard, Third Series, VII, 755. Sept. 28, 1831. 68 Там же, Third Series, XVI, 881—882. March 20, 1833. 69 Там же, 290. March 6, 1833. 80 Там же, Third Series, XIX, 1169. July 24, 1833. ГЛАВА X 1 Despatches... of Wellington, I, 329. Canning to Wellington, Sept., 30, 1822. 8 Там же, I, 453. Wellington to Canning. Oct. 28, 1822. 8 Correspondence... of Canning, I, 62. Меморандум для кабинета, 15 ноября 1822. 4 Hansard, Third Series, XCVI, 1096, Hutt. Feb. 22, 1848. 6 Despatches... of Wellington, I, 329. Canning to Wellington, Sept. 30, 1822. 8 Correspondence... of Canning. I, 62. Меморандум для каби- нета, 15 ноября 1822. 7 R. I. and S. Wilberforce. The Correspondence of William Wil- berforce (London, 1840), II, 466. Oct. 24, 1822. 8 Despatches... of Wellington, I, 474—475. Oct. 31, 1822. 9 Hansard, XXX, 657—658. April 18, 1815; там же, XXXI, 174, May 5, 1815. О связях Барингов с Латинской Америкой см. Jenks, цит. соч., 48. 18 Hansard, XXXI, 557, 606, 850—851, 1064. June 1, 5, 16, 30, 1815. 211
11 Там же, New Series, XI, 1345. June 15, 1824. 12 Там же, 1475—1477. June 23, 1824. 13 Там же, 405. Gascoyne, June 15, 1830; там же, New Series, XX, 495. Gascoyne, Feb. 23, 1829. 14 Correspondence... of Castlereagh, X, 112. Castlereagh to Liverpool, Sept. 9, 1814. 15 Hansard, Third Series, LIX, 609. Brougham, Sept. 20, 1841. 16 Там же, Third Series. XCVI. 1101—1102. Jackson, Feb. 22, 1848. 17 Там же, Third Series, XGVI, 1095. Цитировано у Hutt, Feb. 22, 1848. 18 Там же. Third Series. XCVIII, 1168, Palmerston, May 17, 1848; там же, 1198. Cardwell, May 18, 1848. 19 Там же, Third Series, LXV, 938, 942, 945. Aug. 2, 1842. 20 A. K. Manchester, British Preeminence in Brazil, Its Rise and Decline (Chapel Hill, N. C., 1933), 315. 21 Hansard, Third Series, XCVIII, 994—996, March 24, 1848. 22 Там же, Third Series, L, 383. Aug. 19, 1839. 23 The Manuscripts of J. B. Fortescue..., IX, 14—19. Edmund Lyon to Grenville, Jan. 16, 1807. 24 Hansard, XXVIII, 349. Lord Holland, June ^7, 1814. 26 Там же, XXX, 657—658. April 18, 1815. 28 Statements, Calculations and Explanations submitted to the Board of Trade..., p. 84. Письмо от Keith Douglas, 30 Oct. 1830. 27 Times, Jan. 30, 1857. 28 Hansard, Third Series, L, 131. Inglis, Aug. 8, 1839. 29 Там же, Third Series, XCIX, 1324. Inglis, June 29, 1848. 30 Там же, Third Series, LXXXVIII, 163, July 28, 1846. Л1 Merivale, цит. соч., 303—304. 32 Morley, цит. соч., I, 78. 33 E. В. Dykes, The Negro in English Romantic Thought (Wa- shington, D. C., 1942)779—80. 34 Sypher, цит. соч., 215—216; Dykes, цит. соч., 70. 36 N. В. Lewis, The Abolitionist Movement in Sheffield, 1823— 1833 (Manchester, 1934), 15, 17. 36 Там же, 13—14. 37 T. Carlyle, «The Nigger Question», English and other Criti- cal Essays (London, 1925). Заслуживает внимания весь очерк, написанный в 1849 г. ГЛАВА XI 1 С. О. 28/95. House of Assembly, Barbados, Nov. 15, 1825. 2 С. O. 28/92. Report of a Debate in Council..., 5. 3 С. O. 137/145. Shand to Bathurst, Nov. 26, 1817. 4 С. O. 28/92. Report ofa Debate in Council..., 24. 6 С. O. 295/92. Edward Jackson to Governor Grant, Dec., 31, 1831. • С. O. 137/156. Manchester to Bathurst, Dec. 24, 1824. 7 С. O. 137/163. Manchester to Bathurst, Nov. 13, 1826. 8 С. O. 137/154. Manchester to Bathurst, Oct. 13, 1823. 9 С. O. 295/85. Oct. 29, 1830. 212
КОЛИЧЕСТВО СЛУЧАЕВ ОТПУСКА РАБОВ НА ВОЛЮ ЗА 1825—1830 гг. (до 29 октября) Год Количество отпущенных на волю Количество отпущенных с уплатой выкупа Количество i рабов, заня- тых на план- тациях Количество домашних рабов 1825 162 j 98 38 : 124 1826 . 167 108 46 121 1827 167 129 49 118 1828 128 84 33 ; 95 1829 ’ 87 41 15 72 1830 32 22 6 26 *0 С. О. 295/72. Woodford to Bathurst. Aug. 8, 1826. 11 Bell and Morrell, цит. соч., 382. 18 С. О. 28/99. Carrington to Bathurst, March 2, 1826. 18 С. O. 28/93. Warde to Bathurst, Oct. 21, 1824. 14 С. O. 137/165. Message of House of Assembly. Dec. 1827. « С. O. 137/143. Oct. 31, 1815. 16 С. O. 137/183. Manchester to Goderich, Nov. 13, 1832. 17 Там же, Manchester to Goderich. Dec. 16, 1832. 18 С. O. 137/186. Memorial of the Jamaica deputies to Britain, Nov. 29, 1832. 19 С. O. 137/183. Manchester to Goderich, секретное и конфи- денциальное письмо. Dec. 16, 1832. 20 С. О. 137/187. Z. Jones to Goderich, Feb. 22, 1832. 21 С. O. 137/187. Goderich to Manchester, секретно, March 5, 1832. 22 Эти слова принадлежат Каннингу. 28 С. О. 137/154. Manchester to Bathurst, Dec. 24, 1823. 24 С. О. 28/111. Smith to Stanley, July 13, 1833. 25 С. O. 111/69. D’Urban to Murray, April 20, 1839. См. также С. O. 295/87. Smith to Goderich, July 13, 1831 (письмо с Тринидада). 28 С. O. 295/92. Grant to Goderich, March 26, 1832. 27 С. O. 295/92. Grant to Howick, April 30, 1832. 28 С. O. 137/119. Coote to Castlereagh, June 27, 1807; С. O. 137/120. Edmund Lyon, ямайский агент, to Castlereagh, July 17, 1807. 29 С. O. 137/142. Manchester to Bathurst, Jan. 26, 1816. 80 С. O. 137/143. Отрывок из письма с Ямайки, Мау 11, 1816. 31 С. О. 28/85. Codd to Leith, April 25, 1816; там же, Rear Har- vey to J. W. Croker, April 30, 1816. 32 С. O. 295/60. Командующий гарнизоном Тринидада — гу- бернатору Вудфорду, Aug. 30, 1823. 33 С. О. 137/145. Shand to Bathurst, Nov. 26, 1817. 213
84 С. О. 28/111. Smith to Stanley, May 23, 1833. 88 С. O. 111/8. Nicholson to Castlereagh, June 6, 1808. 86 С. O. 137/156. Manchester to Bathurst, July 31, 1824. 87 С. O. 28/85 Codd to Leith, April 25, 1816. 88 С. O. 137/143. Alexander Aikman, Jr. to Bathurst, May 2, 1816. 89 С. O. 137/142. Manchester to Bathurst, May 4, 1816. 40 С. O. 111/39. Murray to Bathurst, Aug. 24, 1823. 41 С. O. 28/92. Warde to Bathurst, Aug. 27, 1823. 42 С. O. 137/156. Manchester to Bathurst, July 31, 1824. 48 С. O. 111/44. D’Urban to Bathurst, May 5, 1824. 44 С. O. 28/107. Lyon to Goderich, March 28, 1831. 48 С. O. 137/181. Belmore to Goderich, Jan. 6, 1832. 46 С. O. 137/182. Belmore to Goderich, May 2, 1832. 47 С. O. 137/191. F. B. Zuicke to Governor Belmore, May 23, 1832. 48 С. O. 28/111. Smith to Goderich, May 7, 1833. 49 Там же. 80 Там же, Smith to Stanley, May 23, 1833.
ОГЛАВЛЕНИЕ Стр. Вступительная статья...................................... 5 Глава I. Возникновение рабства негров....................... 25 Глава II. Рост негритянской работорговли........................ 49 Глава III. Англия и «треугольная торговля»....................... 69 Глава IV. Вест-индские интересы ................................103 Глава V . Английская промышленность и «треугольная торговля» . . 114 Глава VI. Борьба американских колоний за независимость..........123 Глава VII. Развитие капитализма в Англии, 1783—1833 ............ 135 Глава VIII. Новая промышленная организация........................142 Глава IX. Британский капитализм и Вест-Индия....................156 Глава X. «Деловые круги нации» и рабство ............... 169 Глава XI. Рабы и рабство........................................176 Примечания...............................................185
Редактор Н. Соболева, ♦ Технический редактор Б. Викторов. Корректор Р. Шейхет ♦ Сдано в производство 22/П 1950 г. Подписано к печати 12/IV 1950 г. А 03232. Печ. л. 131/,. Уч.-изд. л. 11,8. Формат бум. 84ХЮ87за. Изд. № 6/531. Цена Юр. 40 к. Заказ № 2237. 3-я типография «Красный пролета- рий» Главполиграфиздата при Со- вете Министров СССР. Москва, Краснопролетарская, 16.
ОПЕЧАТКИ Строка Напечатано Следует читать 207 17 сверху I 13 сверху 11 сверху 6 снизу 18 сверху 6 снизу 23 сверху 11 сверху 20 сверху 22 снизу 16 снизу 17 снизу 6 сверху считая kof ае colonics Paises Economfca Hictory Jrade june 191—1 Jrear Milner, Libson ot не считая of and colonies Paises Economica History Trade June 1911 Year Milner Gibson to Зак. 2237