В.С. СЕРГЕЕВ



«История греков, их
богатый политический
опыт и несравненная
культура всегда
привлекали внимание
людей с гуманитарным
вкусом, всех тех, кому
дороги культурные
традиции и кого
увлекает исследование
прошлого».
ИСТОРИЯ
ДРЕВНЕЙ
ГРЕЦИИ
В.С. СЕРГЕЕВ
|Н11Я1И11Н11Н11И11И1И1Н11Я1И1Н)Н11М11И1М1
ИСТОРИЯ
ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Издание исправленное и дополненное
Под общей редакцией
профессора Э.Д. Фролова
Полигон
Санкт-Петербург
2002
УДК 94 (38)
ББК 63.3(0)32
С32
Серия основана в 1998 году
Серийное оформление С. Е. Власова
Научный редактор СМ. Жестоканов
Подписано в печать 04.09.2002. Формат 60x90’/16
Усл. печ. л. 44. Тираж 5 000 экз. Заказ № 2928
Сергеев В.С.
С32 История Древней Греции / В.С. Сергеев; Под общ. ред. проф.
Э.Д. Фролова. — Изд. испр. и доп. — СПб.: Издательство «Полигон»,
2002. —704 с.: 96 л. ил.
ISBN 5-89173-171-1
Рассмотрена история Древней Греции начиная с зарождения крито-микенской
цивилизации (III—II тысячелетия до и. э.), открывающей первую страницу европей-
ской истории, и заканчивая провозглашением Фламинином «свободы Греции»
(196 г. до н. э.), подчинением греческих полисов проконсулу Македонии (146 г. до н. э.)
и созданием в Греции римской провинции Ахайя (27 г. до н. э.).
Издание предназначено студентам гуманитарных факультетов и всем
интересующимся историей античности.
УДК 94 (38)
ББК 63.3(0)32
© В.С. Сергеев, 2002
© С.М. Жестоканов, дополнения, 2002
© В.В. Тарп, дополнения (гл XXI —XXVI). 2002
© Е.М. Фролова, дополнения (гл. VIII; XIII), 2002
© Э.Д. Фролов, дополнения (гл. XII; XVI), 2002
© ООО «Издательство «Полигон», 2002
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2002
ПРЕДИСЛОВИЕ
ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ — РОДИНА ПЕРВОЙ
ЕВРОПЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Истоки современной европейской цивилизации восходят к антично-
сти — к государственности и культуре древних греков и римлян. Самое
слово «античность» (от лат. antiquus — древний) означает не всякую
вообще древность, но именно историю древнего греко-римского мира,
когда были заложены основания и выработаны своего рода нормы для
последующего культурного развития Европы. Отсюда и другое обозна-
чение для культуры греко-римского мира — классическая (от лат.
classicus — перворазрядный), поскольку она и в самом деле стала на
долгое время образцом или идеалом для культурных поисков и сверше-
ний человечества.
Творцы классической античной культуры греки и римляне были род-
ственными народами. Они принадлежали к одной индоевропейской язы-
ковой группе и с древности обладали сходными институтами и традици-
ями. Все же роль пионеров, скорее, играли греки: они раньше выступи-
ли на исторической арене и первыми создали тот тип цивилизации, на
который стали равняться и римляне и который получил определение
античного.
Исходное родство или, во всяком случае, историческая близость не ис-
ключали разности в характере греков и римлян. Первые тяготели к гармо-
нии, к художественным и абстрактным гуманитарным занятиям, вторые
обладали более суровым и практичным складом ума. Разным был и вклад
этих двух близких народов в античную культуру. Если греки создали высо-
кие образцы демократической государственности, художественной лите-
ратуры, искусства, важнейших гуманитарных наук — философии и исто-
4
Предисловие
рии, то римляне, переняв у греков эстафету государственного и культур-
ного строительства, объединили средиземноморский мир в единое держав-
ное целое, в Римскую империю, развили градостроительство и инженерное
дело и разработали систему совершенного права, ставшего эталоном юрис-
дикции для нового времени.
Обращаясь к истории первого из этих народов, подчеркнем его удиви-
тельную творческую энергию. Греки дебютировали в истории как неболь-
шая группа родственных племен, явившихся откуда-то с севера, с истори-
ческой прародины индоевропейцев (возможно, со Среднего Подунавья).
Кстати, самоназванием греков было и остается по сю пору эллины, соот-
ветственно и страна их называется Эллада. Греками же их стали называть
жители соседней Италии, возможно, по имени одного из северо-западных
греческих племен, рано вошедшего в соприкосновение с италиками. По их
примеру позднее и другие народы стали именовать эллинов греками. Впро-
чем, единое обозначение эллинов вошло в обиход сравнительно поздно, не
ранее VIII—VII вв. до н. э. До этого в ходу были обозначения по племенам,
на которые греки делились с незапамятных времен: ионийцы, ахейцы, эолий-
цы, дорийцы.
Поначалу греки расселились по Балканскому полуострову и прилегаю-
щим островам, но затем распространили зону своего бытования и культур-
ного влияния на побережья Сицилии и Южной Италии, Северо-восточной
Африки, Малой Азии и Причерноморья, а еще позднее, в ходе завоеватель-
ной кампании Александра Македонского, на весь Передний и Средний Во-
сток, создав нечто вроде единой греческой Ойкумены. Параллельно этой
внешней экспансии и в значительной мере за ее счет греками были созданы
замечательные города и государства, ставшие очагами интенсивной куль-
турной жизни.
Независимая историческая жизнь древних греков до того, как она была
остановлена державным ростом римлян, длилась без малого две тысячи
лет — с начала II и по конец I тысячелетия до н. э. За это время греки
прошли весьма непростой путь развития, прихотливые изгибы и повороты
которого весьма поучительны, поскольку они наглядно демонстрируют,
как трудно и как нескоро рождалась первая европейская цивилизация. Для
русского читателя знакомство с подробным изложением древнегреческой
истории будет особенно полезным, поскольку оно может явиться предуп-
реждением против того исторического нетерпения, которым так грешили и
грешат в России как падкие на радикальное реформирование верхи, так и
недовольные их экспериментами низы.
Традиционно двухтысячелетний период независимой истории древ-
них греков подразделяют на пять эпох: крито-микенскую, гомеровскую,
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
5
архаическую, классическую и эллинистическую. Первая, крито-микенс-
кая эпоха (с конца III тысячелетия и до середины XII в. до н. э.) названа
так по двум главным очагам древнейшей исторической жизни, каковыми
были остров Крит и укрепленное городище Микены в Южной Греции, в
Пелопоннесе.
Вообще же, начало исторической жизни на Балканском полуострове
и прилегающих островах восходит к глубочайшей древности. Во всяком
случае, следы культуры каменного века открыты уже от IV тысячелетия до
н. э. Античное предание донесло до нас упоминания о древнейших на-
родах, обитавших в этом регионе, — пеласгах, лелегах, миниях, карий-
цах, критянах, или, как их называли в отличие от позднейших греческих
поселенцев, этеокритянах (что буквально значит «истинные критяне»).
Последними на рубеже III—II тыс. до н. э. были созданы устойчивые
протогородские центры, ставшие носителями первой государственнос-
ти на Крите.
Развалины этих центров, в частности остатки дворцовых комплексов
в Кноссе и Фесте (соответственно у северного и южного побережий Кри-
та), были обнаружены в начале XX в. благодаря археологическим изыс-
каниям английского исследователя Артура Эванса и его продолжате-
лей. Эвансом же была разработана периодизация материальной культу-
ры и предложена реконструкция древнейших периодов критской
истории. С обнаружения в дворцовых помещениях Кносса глиняных
табличек, исписанных необычным, так называемым линейным письмом,
начинается продолжающаяся и по сию пору работа по изучению древ-
нейшей догреческой, а затем разработанной по ее типу и первой гречес-
кой письменности.
С появления на Балканском полуострове в начале II тысячелетия до н. э.
первых греческих племен ионийцев и ахейцев начинается новый этап в жиз-
ни древней Эгеиды. Постепенно продвигаясь на юг, греки истребили, ас-
симилировали или вытеснили древних автохтонных жителей. К середине
II тысячелетия до н. э. они практически сделали Балканский полуостров
своей страной, свидетельством чего стали возведенные ими укрепленные
городища с царскими дворцами и гробницами. Классическими примера-
ми являются пелопоннесские центры — Микены и Тиринф, раскопанные
в конце XIX в. немецким археологом Генрихом Шлиманом, и Пилос, рас-
крытый незадолго до Второй мировой войны объединенной греко-амери-
канской экспедицией.
Надо заметить, что обнаруженная в Пилосе обширная коллекция гли-
няных табличек, исписанных линейным письмом, облегчила работу по де-
шифровке древнейшей греческой письменности — так называемого линей-
6
Предисловие
ного письма Б. Честь этой дешифровки принадлежит английским филоло-
гам Майклу Вентрису и Джону Чедвику, которые в 1953 г. предложили
ключ к чтению большей части знаков этого весьма непростого (слогового)
письма.
Используя данные археологии, древней литературной традиции (го-
меровских поэм) и документов линейного письма, оказалось возможным
провести реконструкцию если не событийной исторической жизни, то rto
крайней мере социально-политического строя и быта древнейших, «ми-
кенских» греков. Стало ясно, что Микены, Тиринф, Пилос и другие по-
добные им поселения были центрами древнейших греческих государств,
являвших собой монархии с развитой бюрократией, с достаточно широ-
ко распространенным рабством, но и со все еще заметными элементами
древнего общинного быта. Формирование у греков этой древнейшей го-
сударственности, равно как и развитие культуры, проходило под силь-
ным влиянием древнейшей критской (минойской) культуры, чему несом-
ненно способствовало достаточно раннее утверждение греческих племен
на Крите (возможно, уже на рубеже XVII—XVI вв. и во всяком случае —
к началу XIV в. до н. э.).
Конечно, характер греческой государственности микенского времени
во многом неясен. В современной научной литературе идут дискуссии о
том, в какой степени государственные образования греков той поры были
схожи с передневосточными государственными или храмовыми центрами,
а в какой — могли быть предварением будущей классической античной
цивилизации. Но одно несомненно: во II тысячелетии до н. э. в процессе
освоения нового жизненного пространства микенские греки расстались с
первобытным общинным укладом жизни, создали собственные государ-
ственные образования, овладели техникой обработки металлов (в ту пору
— бронзы), приобщились к письменности и развили достаточно высокую
культуру — иными словами, перешли на стадию цивилизации.
Однако судьба этой цивилизации сложилась драматически. Около
1200 г. до н. э. микенские греки совершили совместными силами боль-
шую внешнеполитическую акцию — поход на Трою, крепость на подсту-
пах к зоне черноморских проливов. Поход был успешным, но он оказался
послед-ним успехом микенской цивилизации. Примерно тогда же (или
чуть позже) в Северной Эгеиде началось новое грандиозное передвиже-
ние народов, среди которых оказалась и группа греческих племен — бо-
лее примитивных, но и более воинственных дорийцев. Последние про-
никли в Среднюю, а затем и в Южную Грецию, сокрушили цитадели ми-
кенских греков и таким образом насильственно прервали первоначальный
процесс социогенеза.
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
7
Последовавшая затем полоса временного исторического регресса по-
лучила название гомеровской эпохи, или времени Темных веков (при-
близительно 1150—800 гг. до н. э.). Определение этой эпохи дается по
состоянию источников, причем по-разному. Для одних ученых представ-
ляется возможным извлечь из ткани гомеровских поэм, посвященных,
как известно, Троянской войне, анахронистические вкрапления, близ-
кие жизни эпического поэта (рубеж IX—VIII вв. до н. э.), и на них по-
строить картину общественных отношений в послемикенское время.
Другие ученые (в особенности представители англо-американской шко-
лы) отрицают такую возможность, и для них, естественно, это время, за
неимением впечатляющих материальных памятников, остается Темны-
ми веками.
Действительно, за разрушением микенских дворцовых центров пос-
ледовал упадок экономической и политической жизни. Некоторые облас-
ти Балканского полуострова были совершенно опустошены, другие, по-
крытые редкой сетью небольших селений, погрузились в состояние аг-
рарной спячки. С истреблением или выселением (главным образом на
побережье Малой Азии) ахейской знати была забыта древнейшая пись-
менность и захирели искусства — этот барометр общего состояния куль-
туры. На первый план исторической жизни выступили небольшие сельс-
кие общины с их вождями-василевсами, грубому вкусу которых вполне
соответствовали простые жилища и нехитрая утварь, насколько можно
судить по керамике того времени, декором которой стал примитивный
геометрический узор.
Однако разрыв с традициями микенской эпохи не был столь полным,
как иногда представляется, и соответственно регресс не был абсолют-
ным. Важно не забывать, что пертурбации рубежа II—I тысячелетий
до н. э., обусловленные новым переселением племен, происходили, по
большому счету, в среде одного народа и, следовательно, не могли но-
сить катастрофического характера. В конце концов, большая часть зем-
юдельческого населения осталась на своих местах, сохранились выра-
ботанные веками главные технологические навыки (обработки полей,
работы с деревом и металлом и пр.), а главное, сохранились развитые в
предыдущие времена религиозно-мифологические представления и на-
копленные легендарные предания (о той же Троянской войне и самом
дорийском вторжении), которые составляли бесценный духовный фонд
греческого народа.
Заметим при этом, что частично сохранился и тот социальный слой,
который был главным носителем этих духовных ценностей. Мы имеем в
виду древнюю знать, сохранившую свои позиции в областях, не затрону-
8
Предисловие
тых дорийским завоеванием (например, в Аттике), или обретшую новые
рубежи в заморских землях, в особенности на побережье Малой Азии и
прилегающих к ней островах. Кстати, по-видимому, именно на одном из
этих островов, Кипре, где греческие переселенцы проживали бок о бок с
выходцами из Финикии, состоялось историческое знакомство греков с фи-
никийским алфавитом, на основе которого они скоро разработали соб-
ственное алфавитное письмо (рубеж X—IX вв. до н. э.). Эта новая пись-
менность, более простая и более удобная, чем прежняя слоговая, стала
мощным фактором культурного развития в греческом мире.
Конечно, проблема исторического континуитета остается для переход-
ного гомеровского времени весьма спорной. И тем не менее, повторяем,
мы не стали бы преувеличивать степень разрыва с микенским прошлым и
масштабы исторического регресса. В любом случае, нельзя закрывать гла-
за на то, что почти одновременно с дорийским переселением (разве что
чуть позже) в греческий мир, ранее знакомый только с бронзой, явилось
железо. Греки начали знакомиться с этим более прогрессивным — более
доступным и более прочным — металлом, очевидно, через посредство ма-
лоазийских народов, примерно с XII в. до н. э., а в X—IX вв. железо уже
решительно вытеснило бронзу как в производстве орудий труда, так и в
изготовлении оружия.
Следствием этой технологической новации явился грандиозный пере-
ворот как в экономической, так и в социально-политической сфере, пере-
ворот, за которым закрепилось название архаической революции. Эта
революция составляет основное содержание следующего исторического
периода, именуемого, по традиции, со времен, когда с него только и начи-
нали знакомство с греческой историей, архаической эпохой (около 800—
500 гг. до н. э.).
Новая фаза исторического развития, обусловленная распростране-
нием железа, была отмечена стремительным экономическим прогрес-
сом, главными результатами которого стали решительное отделение
ремесла и торговли от земледелия и, соответственно, рождение города,
появление подлинных городских торгово-ремесленных центров, каких
еще не знала история. Всего лишь другими следствиями этого процесса
были укрепление средних частновладельческих хозяйств и утвержде-
ние права частной собственности как на продукты материального про-
изводства, так и на произведения художественного творчества и интел-
лектуального труда.
Но, как и в иные исторические эпохи, радикальные технологические и
экономические перемены имели следствием потрясение основ традиционно-
го, патриархального уклада жизни, поляризацию собственности, ухудше-
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
9
ние материального положения народных масс, в первую очередь крестьян-
ства, и в конечном счете — обострение социальных отношений, углубление
розни между стремительно бедневшим простым народом и старинной зна-
тью, по-прежнему владевшей главным богатством страны — землей.
Итогом стала продолжительная социальная смута, растянувшаяся
на полтора столетия (с середины VII по конец VI в. до н. э.). Непосред-
ственными причинами, ее породившими, были аграрный голод, кабаль-
ное рабство и политическое бесправие простого народа-демоса. Конк-
ретным содержанием архаической революции стало развитие мощного
демократического движения, движущими силами которого были широ-
кие слои крестьянства и формирующаяся городская демократия, а кроме
того, младшая знать, остро переживавшая свое ущемленное положение
и охотно предоставлявшая энергичных лидеров в распоряжение недо-
вольного народа.
Стараниями наиболее дальновидных из этих лидеров важным способом
мирного решения спорных вопросов и стабилизации общественного по-
рядка стало проведение необходимых реформ и составление правильного
письменного законодательства. Замечательным примером таких всеобъем-
лющих преобразований стали реформы Солона в Афинах (594 г. до н. э.).
Надо подчеркнуть, что среди жизненно важных мер, предусмотренных эти-
ми реформами и законодательством, были практически повсеместное зап-
рещение внутреннего кабального рабства, рабства соплеменников, и пере-
ориентация, таким образом, социально-экономического развития гречес-
кого мира на рабство экзогенное, на использование в качестве рабов
захваченных на войне или как-то иначе приобретенных варваров, как ста-
ли презрительно называть чужеземцев, не говорящих по-гречески («вар-
вар» — слово звукоподражательное, соответствующее русскому «бормо-
чущий», «говорящий нечленораздельно»).
Другим средством снять накал страстей, выпустить, так сказать, пар из
кипящего социального котла, стала организованная, осуществлявшаяся под
контролем государственной власти колонизация. Вывод за пределы Балкан-
ской Греции, страдавшей от относительного перенаселения, избыточной
массы людей был важным подспорьем при решении аграрного вопроса. С
другой стороны, налаживание с помощью основанных за морем новых посе-
лений широкой посреднической торговли между городами Греции и народа-
ми варварской периферии содействовало развитию у греков ориентирован-
ного на внешний рынок ремесла и сельского хозяйства, не говоря уже об
обеспечении привозным хлебом быстро растущего городского населения.
Захват и освоение греческими колонистами заморских земель, равно
как и неэквивалентный торговый обмен, когда за вино, ювелирные изделия
10
Предисловие
и оружие греки получали от варваров неизмеримо более ценные стратеги-
ческие товары (зерно, металл, рабов), не должны оставлять никаких иллю-
зий на предмет Великой (как ее нередко именуют) греческой колонизации.
Это было явление вполне империалистического характера. Блестящая ан-
тичная цивилизация выросла за счет периферийных варварских народов —
ее истинным творцом, как это ни прискорбно для поклонников культуры
классицизма, был империализм.
Но не всегда трудные проблемы решались мирным путем. Нередко
накал страстей достигал такой остроты, что противостояние демоса и
древней правящей знати приводило к кровавым столкновениям. В такие
моменты возникала возможность для авторитетного выступления от-
дельной честолюбивой личности. С помощью демагогии, увлекая народ
обещаниями коренного социального переустройства, но не отказыва-
ясь и от применения силы, такие честолюбцы, обычно из числа той же
знати, нередко захватывали власть и устанавливали тираническую фор-
му правления.
Борясь с противодействующими знатными кланами, тираны создавали
иллюзию демократического переворота. На самом деле тиранические прав-
ления были режимами личной власти, служившими удовлетворению чес-
толюбия, а подчас и иных, более низменных интересов самих правителей.
О нуждах народа они нимало не заботились, и если уж говорить об их
вкладе в демократическую революцию, то он сводился к одному — к сокру-
шению могущества древней аристократии. Этим, на свой лад, древняя ти-
рания содействовала конечному утверждению республиканского, демок-
ратического строя, чему, однако, обязательно предшествовало свержение
созревшим обществом самой тирании.
Таким образом, совершенно отрицать историческое значение древней
тирании не приходится, но гораздо большее значение имели заключитель-
ные реформы, проводившиеся после устранения тиранов. Как показывает
пример Афин (мы имеем в виду деятельность Клисфена в 508 г. до н. э.),
именно такие реформы, проводившиеся принципиально в интересах де-
мократии, способствовали окончательному формированию гражданского
общества.
Общим итогом социально-экономического и политического развития
Греции в век архаики стало формирование нового типа развитой цивилиза-
ции — цивилизации городов-государств, или, по-гречески, полисов, с по-
литически активным слоем местного населения, сплоченного в граждан-
ский коллектив и противостоящего всем чужеземцам — как рабам, так и
свободным переселенцам-метекам, оттесненным на задворки социальной
жизни. Отныне полис — независимая гражданская городская община —
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
1 1
стал главной ячейкой и преимущественной формой классического антич-
ного общества.
Следующий за этим период расцвета греческих городов-государств по
праву носит название классической эпохи (500—336 гг. до н. э.). Торже-
ству новой западной цивилизации с ее принципами городской и гражданс-
кой жизни сильнейшим образом способствовала победа греков в истори-
ческом столкновении с восточной деспотией — Персидской державой Ахе-
менидов. Греко-персидские войны затянулись на полстолетия (500—449 гг.
до н. э.), но решающего успеха греки добились уже к началу 70-х гг. V в. до
н. э. В этих войнах они отстояли свое право, а вместе с тем и право всей
западной, европейской, цивилизации на собственный путь развития. Куль-
минацией успехов греческого мира стало время так называемого Пятидеся-
тилетия — от решающих побед в войнах с персами до междоусобной Пело-
поннесской войны (479—431 гг. до н. э.). В жизни древнегреческого обще-
ства это было время относительной политической стабильности и большого
подъема как экономики, так и культуры.
Бесспорными лидерами греческого мира были в ту пору Афины и Спар-
та, воплощавшие два различных типа полисной организации, соответствен-
но демократический и олигархический. Надо, однако, подчеркнуть норма-
тивное значение афинской демократии. Именно она, сплоченная вокруг
своего лидера Перикла, демонстрировала всю полноту полисных, демок-
ратических принципов жизни. Именно в Афинах была построена замеча-
тельно целостная система политических институтов и развита всеобъем-
лющая практика социальных гарантий, которые обеспечивали гражданам —
но только им одним! — почти что идеальные условия для полноценной
личной и общественной жизни.
Вспыхнувшая между Афинами и Спартой междоусобная Пелопон-
несская война (431—404 гг. до н. э.), втянувшая в свой водоворот боль-
шую часть греческих общин, положила конец этому славному времени.
Возникшая как следствие давнего межполисного соперничества, Пело-
поннесская война обернулась неисчислимыми бедствиями для греческо-
го мира. Поражение Афин в этой войне означало роковое нарушение
баланса сил, а неспособность Спарты стать полноценным лидером гре-
ческого мира еще более усугубила сложившуюся после войны непрос-
тую ситуацию.
Вообще, очевидно было пагубное воздействие Пелопоннесской войны
на греческое общество. С этого внешнеполитического конфликта, кото-
рый, впрочем, в какой-то момент перерос в настоящую гражданскую вой-
ну, в древней Элладе начался затяжной кризис, который охватил все сторо-
ны общественной жизни и поставил под вопрос самое существование мира
12
Предисловие
полисных государств. Главными проявлениями кризиса полиса, который
затянулся на весь IV в. до н. э., стали резкая имущественная дифференциа-
ция и социальная напряженность, нередко переходящая в открытую смуту;
далее — упадок традиционных полисных институтов, развитие наемниче-
ства и бок о бок с этим — возрождение тирании (явление так называемой
младшей тирании). Параллельно можно было наблюдать упадок традици-
онных норм гражданской морали и вырождение полисной идеологии, а на
смену им — развитие столь опасного для гражданского сообщества инди-
видуализма и космополитизма.
Вообще, определяющей чертой общественного умонастроения стала
растущая аполитичность, т. е. равнодушие большинства граждан к судь-
бам собственного полисного государства. Все были недовольны этим госу-
дарством: бедняки — недостатком государственного вспомоществования,
богачи — неспособностью власти обезопасить их собственность и жизнь
от посягательств со стороны радикально настроенных элементов. Однако,
если народная масса нередко находила утешение в мечтах о возврате к
Золотому веку Кроноса (что так ярко отразилось в комедиях Аристофана),
то полисная верхушка лихорадочно искала более практических выходов из
создавшейся кризисной ситуации. Именно это подвигло представителей
полисной элиты, например афинских писателей Исократа и Ксенофонта,
на выработку новых политических доктрин, панэллинской и монархичес-
кой. Их рождение означало идеологическое преодоление полисных, рес-
публиканских традиций и предуготовление новой системы политических
отношений, ядром которой станет территориальное монархическое госу-
дарство.
Как бы то ни было, взятая в целом, классическая эпоха являла собой
замечательную полосу в греческой истории. Особенно впечатляющими были
успехи в области культуры, и здесь трудно отделить время высокой класси-
ки (V в. до н. э.) от периода позднеклассического (IV в. до н. э.). О богатстве
творческих свершений выразительно говорят прекрасные, подчиненные
гармонии архитектурные ансамбли, великолепные храмовые и иные обще-
ственные строения, подчиненная идеалам красоты скульптура. Так, V сто-
летие было отмечено замечательной реконструкцией афинского Акрополя
и сооружением на нем великолепных Пропилей и храма богини Афины —
Парфенона. К тому же столетию относится творчество величайших масте-
ров ваяния Мирона, Поликлета и Фидия, стремившихся прежде всего к
воплощению абстрактного идеала красоты. Позднеклассическое время по-
родило собственную плеяду выдающихся скульпторов — Скопаса, Прак-
сителя, Лисиппа, в чьих произведениях видно уже переплетение идеаль-
ных и реалистических элементов.
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
13
В те же периоды формируются и достигают полноты выражения раз-
личные жанры греческой литературы: драматическая поэзия (Эсхил, Со-
фокл, Еврипид, Аристофан), ораторская проза (Лисий, Исократ, Демос-
фен), историография (Геродот, Фукидид, Ксенофонт). Вершины достига-
ет философская мысль. Наряду с унаследованной еще от века архаики
натурфилософией развиваются социологическая философия и риторика
софистов, а в противовес их крайнему релятивизму — исполненное по-
ложительного пафоса нравственное учение Сократа. Наконец, у воспри-
емников идей Сократа Платона и Аристотеля нравственные и политичес-
кие доктрины оттачиваются до последней степени и вослед критике всех
существующих государственных форм развиваются целостные концеп-
ции воспитания совершенного человека и создания идеальной формы го-
сударства. Иными словами, ощущавшаяся греческим обществом потреб-
ность в коренной политической перестройке находила повсеместный от-
клик — у корифеев теоретической мысли Платона и Аристотеля в не
меньшей степени, чем у представителей политической публицистики Исок-
рата и Ксенофонта.
Однако, сколь бы ни было велико предвосхищение или даже воздей-
ствие спекулятивной мысли на политическую жизнь, реальный ход собы-
тий оказался чреват неожиданностями, главной из которых стало автори-
тетное выступление в греческом мире новой силы — Македонской монар-
хии. Это подводит нас к рассмотрению последнего периода независимой
греческой истории — эпохи эллинизма (336—30 гг. до н. э.).
Самый термин «эллинизм» был введен в оборот в XIX в. немецким исто-
риком И. Г. Дройзеном, который обозначил этим понятием важнейшее след-
ствие завоевательного похода Александра Македонского — «распростра-
нение греческого господства и образованности среди отживших культур-
ных народов (Востока)». Хотя такое определение, грешившее откровенным
эллино- и европоцентризмом, было впоследствии оспорено, самый термин
прижился, и им обозначают время от начала правления Александра до под-
чинения римлянами последнего независимого греко-македонского государ-
ства — Египта.
При очевидности хронологических рамок эллинистической эпохи
спорным остается ее историческое содержание. Все же мы думаем, что
вполне возможно определить это содержание, по крайней мере, по по-
литическому признаку. Это было время, когда на смену автономному
городу-государству в качестве лидирующей силы явилась территори-
альная монархия, первым и величайшим образцом которой стала миро-
вая греко-македонская держава Александра Великого. Такой взгляд под-
крепляется изучением исторических корней эллинизма, среди которых
14
Предисловие
важнейшими были упадок и кризис мира греческих полисов, инициатив-
ная политика македонских царей Филиппа и Александра, наконец, упа-
док Персидской империи Ахеменидов и возможность греческой экспан-
сии на восток.
Практическим предварением новой эпохи стала деятельность македон-
ского царя Филиппа II (359—336), его борьба за гегемонию в Греции, раз-
гром антимакедонской коалиции во главе с Афинами и создание новой сис-
темы отношений в рамках учрежденного под эгидою македонской монар-
хии общеэллинского союза — Коринфской лиги. Последняя, по замыслу
царя Филиппа, должна была служить легальным прикрытием македонского
господства на Балканах, а затем стать стратегическим партнером македо-
нян в завоевательном походе на восток.
Надо, впрочем, заметить, что в осуществлении этого предприятия кров-
но были заинтересованы как македонский царь, так и подчинившиеся ему
греческие полисы. Созданное Филиппом новое государственное объеди-
нение могло держаться только посредством непрерывного продолжения
внешнеполитических инициатив. Со своей стороны, многие греки были
увлечены идеей покорения азиатского материка, видя в этом единствен-
ную возможность разрешить за чужой счет собственные внутренние про-
блемы.
Филипп II погиб при подготовке вторжения в Азию. Но дело его было
продолжено и успешно завершено его великим сыном Александром (336—
323). Восточный поход Александра покончил с господством персов в Пе-
редней Азии и привел к созданию новой мировой греко-македонской импе-
рии. При этом Александр проявил себя не только как великий полководец
и завоеватель, но и как чрезвычайно дальновидный и энергичный государ-
ственный строитель. Основные усилия государственной политики Алек-
сандра были направлены на всемерное укрепление новой созданной им дер-
жавы. Он стремился не только сохранить под своим контролем метропо-
лию — Македонию и Грецию, не только осуществить широкую греческую
колонизацию покоренных земель и создать там опорную сеть в виде новых
заселенных греками и организованных по-гречески городов, но и наладить
отношения сотрудничества с побежденной, но остававшейся влиятельной
иранской знатью. Понимая значение идеологического фактора, он иниции-
ровал создание царского культа, добиваясь собственного апофеоза не толь-
ко у покоренных народов Востока, в общем привычных к такому почита-
нию царей, но и среди своих, казалось бы, равноправных европейских парт-
неров, греков и македонян.
Результатом такой политики стало формирование в греческом мире го-
сударства нового типа — территориальной монархии, более того, монар-
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
1 5
хии Божьей милостью, оставшейся вечным образцом для подражания, иде-
алом, на который ориентировались сначала ближайшие наследники Алек-
сандра — эллинистические цари, затем римские императоры и, наконец,
крупнейшие властители нового времени, от Карла Великого до Наполеона
Бонапарта.
Однако сама империя Александра оказалась недолговечной. Как и его
отец, Александр прекрасно понимал значение постоянной внешнеполити-
ческой инициативы для сохранения державы, созданной силой оружия. По
возвращении из Восточного похода он планировал начать новую грандиоз-
ную завоевательную кампанию на западе, но в разгар подготовки к этому
заболел и умер, еще весьма молодым (33 лет от роду), не оставив достой-
ного преемника.
Немедленно среди полководцев Александра началась борьба сначала
за главенство, а затем и за раздел оставленного великим царем наследия.
Борьба эта растянулась на долгие годы и составляла главное содержание
следующего за Александром периода эллинистической истории, за кото-
рым закрепилось название времени диадохов (букв. — «преемников»)
(323—281 гг. до н. э.). Большинство этих полководцев погибло в междо-
усобной борьбе, но наиболее удачливые, сумевшие уцелеть, в конце кон-
цов поделили империю Александра на ряд более жизнеспособных облас-
тных монархий. Важнейшими среди них были Египет, где утвердилась
династия Птолемеев, держава Селевкидов, охватывавшая большую часть
земель Переднего Востока, Пергам Атталидов и Понтийское царство
Митридатидов (соответственно в западной и северной части Малой Азии).
К ним надо добавить Македонию, где, впрочем, утвердилась новая динас-
тия Антигонидов.
Наряду с этими державами продолжали существовать полисные госу-
дарства как в Балканской Греции, так и на прилегающих островах и побере-
жьях Средиземного и Черного морей, но их значение было невелико. На их
долю выпала второстепенная роль сателлитов при крупных эллинистичес-
ких государствах, которые одни только и определяли отныне судьбы гре-
ческого мира.
Наследники диадохов эпигоны (букв. — «родившиеся после»), как пра-
вило, были хорошими администраторами, которые стремились обустро-
ить доставшиеся им домены. Благодаря их конструктивным усилиям сло-
жились основные контуры новых эллинистических государств. Их отличи-
тельными признаками были: более или менее обширная территория; в
большинстве случаев (за вычетом Македонии) пестрый состав населения,
включавший находившиеся на привилегированном положении греческие
города, покоренное туземное население и отдельные этнические автоно-
16
Предисловие
мии со своими вождями; монархический строй с ясно выраженным динас-
тическим принципом. Прочность этих государств обеспечивалась их опо-
рой на сильную царскую власть, на многочисленное профессиональное
войско греко-македонских наемников и на поддержку греческих городов.
Экономическая и культурная жизнь эллинистических государств от-
личалась завидным полнокровием. При этом примечательной чертой куль-
туры был сильнейший синкретизм, т. е. взаимодействие и взаимопроник-
новение различных этнокультурных традиций, греческих и восточных,
особенно в сфере религии, где этот синтез привел в конечном счете к
результату всемирно-исторического значения — к возникновению хрис-
тианства.
Время эпигонов (III—II вв. до н. э.) поначалу было периодом относи-
тельной стабильности. Сложившийся баланс сил определял сосущество-
вание больших и малых территориальных монархий, каждая из которых
обладала своим кругом сателлитов из числа более или менее автономных
полисов. Наряду с этими последними в Балканской Греции сложились срав-
нительно обширные федеративные единства — Ахейский и Этолийский
союзы, которые могли бы стать естественными очагами греческого едине-
ния, если бы не постоянное их соперничество и не вмешательство внешних
сил, в первую очередь Македонии, что было непреодолимой преградой на
пути объединения Эллады.
Расцвет эллинистического мира был относительно недолог. Уже к ис-
ходу III в. до н. э. над ним стали сгущаться тучи. На западе сложилась
сильная Римская держава, которая после решающих побед над Карфаге-
ном устремила свой взор в сторону Балканского полуострова и Малой
Азии. На востоке усилиями парфян возродилось сильное иранское го-
сударство, которое повело наступление на владения Селевкидов. Теперь
обнаружилась и внутренняя непрочность эллинистических государств,
где отношения между царской властью и греческими городами не лишены
были известных трудностей, а на востоке навязанное силой оружия сосу-
ществование греко-македонян с местным населением и вовсе было чрева-
то взрывом.
Во II в. до н. э. наступление римлян на греческий мир стало неизбеж-
ным. В ряде войн римляне разгромили Македонию, а под конец и Ахейский
союз и в 146 г. до н. э. оформили свое господство на Балканах созданием
двух новых провинций — Македонии и Ахайи (на территории бывшего
Ахейского союза). Параллельно они добились невероятных успехов и в
Азии: сначала, с помощью Пергама, нанесли поражение селевкидскому
царю Антиоху и заставили его уйти из Малой Азии (192—188 гг. до н. э.),
а затем прибрали к рукам и своего бывшего союзника — Пергамское цар-
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
17
ство (133—129 гг. до н. э.). В следующем столетии, разгромив понтийско-
го царя Митридата VI Евпатора (74—66 гг. до н. э.), они окончательно
утвердились в Малой Азии, а через несколько лет покончили и с Селевкид-
ской державой, вернее, с тем, что еще от нее оставалось (63 г. до н. э.).
Заключительным аккордом явилась аннексия Египта. Государство Пто-
лемеев к этому времени было сильно ослаблено. Оно десятилетиями стра-
дало от внутренних смут, от бесцеремонного хозяйничанья римских от-
купщиков. Последняя его правительница Клеопатра VII пыталась опереть-
ся на Рим, связав свою судьбу сначала с Юлием Цезарем, а потом с Марком
Антонием. Но в последнем случае она, что называется, поставила не на ту
карту. В борьбе с Октавианом за власть в Риме Антоний потерпел пораже-
ние. Войска победителя вступили в Египет, последнее прибежище Анто-
ния и Клеопатры. Не желая попасть в руки врага, Антоний покончил само-
убийством. Клеопатра пыталась торговаться с Октавианом, но, убедив-
шись, что ей не избежать позорной участи — идти за колесницей
триумфатора в Риме, а затем быть казненной, последовала примеру Анто-
ния (30 г.дон. э.).
Конечно, торжество Рима над миром эллинистических государств было
обусловлено его несравненной военной мощью, а также, и может быть еще
больше, — искусной политикой по принципу divide et impera (разделяй и
властвуй). Но нельзя сбрасывать со счетов и большую близость римского
государственного строя, быта и культуры, к тому времени сильно уже эл-
линизированными, образу жизни и культуре греков. Особенно на
востоке, в виду угрозы внутренних смут и неизбежного опустошительного
вторжения парфян или иных варваров, греческое население могло с надеж-
дой взирать на Рим, рассчитывая укрыться от всех бурь, внутренних и вне-
шних, под его защиту.
Таким образом, успехи Рима в Греции и на эллинистическом Востоке
могли быть подготовлены сочувствием греческих общин, предпочитавших
отдаться под покровительство Рима, нежели рисковать, отстаивая свою
иллюзорную независимость или защищая дело сторонних царей. И Рим не
обманул надежд греков: он действительно стал восприемником эллинисти-
ческих традиций и на долгие столетия оказался успешным защитником ру-
бежей античной цивилизации.
Таким, в общих чертах, может быть представлен исторический путь
древних греков. Поражает, насколько прихотливым и вместе с тем полно-
кровным он был. Не удивительно, что история греков, их богатый полити-
ческий опыт и несравненная культура всегда привлекали внимание людей с
гуманитарным вкусом, всех тех, кому дороги культурные традиции и кого
увлекает исследование прошлого.
18
Предисловие
Начало изучению греческой истории было положено уже самими гре-
ками. У истоков греческого историописания стоит Гомер (рубеж IX—
VIII вв. до н. э.), в двух грандиозных поэмах которого «Илиаде» и «Одис-
сее» в художественной форме запечатлено первое великое событие в
греческой истории — Троянская война. Позже, в классическую эпоху,
развивается правильное историописание, представленное чередой ве-
ликих писателей. Это Геродот (ок. 485—425), посвятивший свой труд
описанию Греко-персидских войн, Фукидид (460—395), обратившийся
к истории Пелопоннесской войны, и Ксенофонт (445—355), продолжа-
тель Фукидида, доведший обзор событий греческой истории до середи-
ны IV в. до н. э.
Своих историков выдвинула и последующая эллинистическая эпоха.
Это, в первую очередь, мемуаристы, авторы воспоминаний об Александре
Македонском, среди которых наиболее авторитетным был Птолемей, со-
ратник великого царя и создатель собственного царства в Египте (труд его,
к сожалению, не сохранился). Из историков позднего эллинизма крупней-
шим, бесспорно, был Полибий (200—120), автор грандиозной «Всеобщей
истории», в которой он описал возвышение Рима, гибель Карфагена и упа-
док эллинистического мира.
В римскую эпоху греческие писатели продолжали трудиться над уве-
ковечением прошлого своего народа. Здесь, прежде всего, заслуживает
упоминания Диодор (90—21), подражатель Полибия, автор «Историчес-
кой библиотеки», где параллельно излагались (и при этом точно датиро-
вались) события греческой и римской истории. Затем Плутарх (46—120),
писатель-эрудит, автор многочисленных сочинений, среди которых для
историка особенно важны «Сравнительные жизнеописания», где подо-
браны в пару наиболее выдающиеся деятели греческой и римской исто-
рии. Наконец, Арриан (95—175), описавший (с опорой, в частности, на
мемуары Птолемея) поход Алескандра Великого. Занимались греческой
историей и римляне: Корнелий Непот (100—24), автор обширного сочи-
нения «О знаменитых мужах», среди которых были и греки; Помпей Трог
(современник Октавиана Августа), составивший обширный труд по все-
общей, главным образом греко-македонской, истории, дошедший до нас в
обработке некоего Юстина; Квинт Курций Руф (середина I в. н. э.), напи-
савший историю Александра.
Всем этим богатым наследием воспользовалась историография нового
времени. Начало занятиям греческой историей было положено деятельно-
стью итальянских гуманистов в эпоху Возрождения (XIV—XVI вв.), когда
пробудился живой интерес к античности, и собирание предметов антично-
го искусства и рукописей стимулировало изучение сначала римских древ-
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
1 9
ностей, а потом и греческих. Дополнительным толчком в этом направле-
нии явился в XV в. наплыв в Италию греческих эмигрантов, спасавшихся
от турецкого нашествия. Они привезли с собой на европейский Запад, куль-
тивировавший латинские традиции, греческие рукописи, они побудили за-
падных гуманистов всерьез заняться изучением греческого языка, литера-
туры и истории.
Затем эстафету в этом направлении переняли французы и англичане.
Во Франции появились солидные критические издания греческих авто-
ров и был издан фундаментальный фразеологический словарь «Сокро-
вищница греческого языка» («Thesaurus Linguae Graecae»), составлен-
ный Анри Этьеном (конец XVI в.). Во Франции же увидела свет первая
подробная история Греции, написанная Шарлем Ролленом; она соста-
вила часть его обширной, включавшей равно Восток и Грецию, «Древ-
ней истории» (12 томов, 1730—1738 гг.). Но первая собственно науч-
ная «История Греции» была создана англичанином Уильямом Митфор-
дом (3 тома, 1784—1794 гг.). Она была написана с консервативных
позиций и исполнена симпатий к древней Спарте. Ответом Митфорду
явилась изданная полвека спустя новая «История Греции», автором ко-
торой был Джордж Грот (12 томов, 1846—1856 гг.). Здесь с позиций
модного либерализма была представлена другая версия древнегречес-
кой истории, прославлявшая афинскую демократию и ее лидера Перик-
ла. В то же время во Франции делала первые шаги социологическая ин-
терпретация античной, в частности и греческой истории. Почин был
положен трудами А. Валлона о рабстве в Древнем мире и Н. Д. Фюс-
тель де Куланжа об античной гражданской общине.
Однако наибольшую лепту в разработку древнегреческой истории
внесли немецкие антиковеды. В первой половине XIX в. знаменитый
эпиграфист Август Бёк ввел в оборот огромный материал греческих над-
писей, на основе которых им был создан фундаментальный труд по эко-
номике древних Афин. В свою очередь, учениками Бёка была начата
разработка отдельных периодов греческой истории (в частности, по ран-
нему периоду — труды Отфрида Мюллера), и были изданы важные посо-
бия по так называемым реальным древностям, включая государственные
и религиозные институты, театр, быт и пр. За этим последовали издания
трудов по истории Греции раннего и классического периодов (Эрнст
Курциус) и по эпохе эллинизма (Иоганн-Густав Дройзен). Своей куль-
минации немецкая школа, а вместе с ней и вся западноевропейская на-
ука, достигает на рубеже XIX—XX вв., когда появились классические
труды по греческой истории Роберта фон Пёльмана, Карла-Юлиуса Бе-
лоха и Эдуарда Мейера.
20
Предисловие
Отечественная историческая наука включилась в разработку проблем
греческой истории с большим опозданием. Это понятно, поскольку сама
светская наука истории возникла в России лишь в XVIII в. как следствие
реформ Петра Великого, направленных на модернизацию и европеизацию
русского государства и культуры. В начале XVIII в. первый историк в со-
ставе вновь основанной в Петербурге Академии наук, выходец из Кёнигс-
берга Готлиб-Зигфрид Байер обратился к изучению восточного эллинизма
(в Месопотамии и Бактрии), Геродотовой Скифии и даже Ахейского союза
(в ту пору обращение к теме греческого федерализма было чрезвычайной
новацией).
Однако примеру Байера некому было последовать, и только столетием
спустя в Петербургском университете сформировалась оригинальная ис-
торическая школа, виднейшими представителями которой были уже соб-
ственно русские ученые Михаил Семенович Куторга (1809—1886) и Фе-
дор Федорович Соколов (1841—1909). Первый, исполненный решимости
познать самое существо древнегреческой цивилизации, во главу угла по-
ставил изучение греческого полиса, в первую очередь — афинской граж-
данской общины. Второй, увлекшись эпиграфикой, положил начало глу-
бокому аналитическому исследованию источников и скрупулезной рекон-
струкции исторических фактов.
В дальнейшем в русской эллинистике сосуществуют и переплетаются
две разные линии — аналитического историко-филологического изучения
фактов и общего постижения исторического развития древних греков и глав-
ных явлений их культуры. На рубеже XIX—XX вв. первое направление
было представлено в основном школой Соколова, в первую очередь его
замечательными учениками В. В. Латышевым (1855—1921)и С. А. Жебе-
левым (1867—1941). Вторая линия была представлена прежде всего глу-
боким знатоком античной культуры Ф. Ф. Зелинским (1859—1944) и ис-
следователем афинской демократии В. П. Бузескулом (1858—1931). Особое
место занимало молодое, только еще нарождавшееся социально-экономичес-
кое направление, удачно комбинировавшее детальное изучение фактов с об-
щими принципиальными построениями. Его главным представителем стал
М. И. Ростовцев (1870—1952), прославившийся своими трудами как в род-
ном отечестве, так и за его пределами после того, как он был вынужден
эмигрировать из Советской России.
В новейшее время, после катастрофических потрясений — Первой ми-
ровой войны и революции в России, отрицательно сказавшихся на состоя-
нии научного знания, — плодотворное изучение античной истории возоб-
новилось с середины XX в., в новое послевоенное время. На западе ширит-
ся круг исследований по греческой истории. В этом деле участие принимают
Древняя Греция — родина первой европейской цивилизации
21
антиковеды различных национальных школ, в особенности Англии и США,
Франции, Германии и Италии. Исследования охватывают практически все
периоды и все аспекты древнегреческой цивилизации. При этом особое
внимание обращается на кардинальные проблемы античной гражданской
общины-полиса, античного рабства и отношений античности с варварской
периферией. Интенсивно изучаются истоки греческой цивилизации и, в этой
связи, ранние периоды — крито-микенский и гомеровский (М. Финли,
Ч. Старр, Ф. Шахермайр), становление и кризис классического полиса
(В. Эренберг, Г. Берве, П. Клоше, К. Моссе), аграрные отношения
(Дж. Файн, М. Финли), рабство (В. Вестерман, М. Финли, работы семина-
ра И. Фогта), эллинистическая государственность, включая империю Алек-
сандра (Г. Бенгтсон, Ф. Шахермайр) и др. Прекрасным общим пособием
для знакомства как с фактическим содержанием древнегреческой истории,
так и с новейшей разработкой отдельных ее периодов и проблем может
служить книга немецкого историка Германа Бенгтсона «Греческая история
с самых начал вплоть до времени римских императоров» (Н. Bengtson.
Griechische Geschichte von den Anfungen bis in die ramische Kaiserzeit,
5.Aufl., 1977).
В СССР с первых лет «оттепели», а затем и в постсоветской России
исследования в области греческой истории развиваются, в принципе, по
тем же главным направлениям. Особенно велик был вклад в изучение про-
блем греческой истории ленинградских антиковедов А. И. Тюменева
(1880—1959), С. Я. Лурье (1891—1964), К. М. Колобовой (1905—1977),
обогативших нашу науку замечательными трудами. Однако судьбе было
угодно, чтобы наиболее удачное общее изложение древнегреческой исто-
рии было представлено в университетском курсе московского профессора
В. С. Сергеева (1883—1941), более известного специальными трудами по
римской истории. Первое издание его «Истории Древней Греции» в каче-
стве учебника для высшей школы было опубликовано еще в 1939 г. После
Великой Отечественной войны, в 1948 г., было опубликовано второе (по-
смертное) издание под редакцией также московских историков Н. А Маш-
кина и А. В. Мишулина. А в 1963 г. последовало третье издание этого
труда в радикальной переработке, осуществленной группой ленинградс-
ких специалистов во главе с В. В. Струве и Д. П. Каллистовым.
Это третье издание и положено в основу публикуемого теперь изда-
тельством «Полигон» нового общего учебного пособия по древнегречес-
кой истории. Текст В. С. Сергеева заново отредактирован, причем ко мно-
гим разделам сделаны существенные дополнения, отмеченные специаль-
ным выделением текста. В обзоре классического периода прежняя глава о
Пелопоннесской войне заменена на новую, а также приложена новая глава
22
Предисловие
о Коринфском конгрессе 338/37 г. до н. э. (обе написаны автором этих
строк). Обзор эллинистической истории дополнен новыми главами из кни-
ги известного английского историка В. В. Тарна «Эллинистическая циви-
лизация». К тексту приложено большое количество заново подобранных
иллюстраций и карт. Можно надеяться, что это новое издание будет одоб-
рительно встречено всеми любителями истории, кому интересно познако-
миться с прошлым древней Эллады — родины первой европейской цивили-
зации.
Профессор Э. Д. Фролов,
заведующий кафедрой истории Древней Греции и Рима
Санкт-Петербургского государственного университета
2 июня 2002 г.
Раздел первый
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I
ИСТОЧНИКИ
ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Источниками являются все памятники прошлого, которые отражают истори-
ческий процесс и дают возможность его изучения.
Источники по истории Древней Греции многочисленны и разнообразны, они
позволяют проследить основные направления развития древнегреческого обще-
ства от времени его возникновения до подчинения Римской державой. Важнейшим
видом источников являются сочинения древнегреческих историков, давших впер-
вые образцы правильного, систематического историописания и превратившие ис-
торию в научную дисциплину.
Изучение истории Древней Греции началось еще в античную эпоху. В
настоящее время историческая наука располагает значительным числом
разнообразных источников, отражающих различные стороны историче-
ской жизни древних греков. По содержанию и характеру эти источники
могут быть подразделены на следующие виды:
1.	Материальные источники. К ним относятся памятники материальной
культуры: остатки зданий, орудия труда, оружие, керамика, предметы быта,
монеты и др. Первостепенное значение этот тип источников имеет для изу-
чения древнейших периодов в истории Греции (крито-микенского и гоме-
ровского), слабо обеспеченных письменными источниками.
2.	Этнографические источники: пережитки обрядов, верований, обы-
чаи, возникшие на ранних этапах исторического развития и сохранившие-
ся в более поздние времена. Для исследования древней истории роль этого
типа источников относительно невелика, т. к. мы не имеем возможности
непосредственно наблюдать за жизнью и бытом древних народов, и тем не
менее эти источники сохраняют известное значение.
3.	Фольклорные источники — памятники устного народного творче-
ства (сказания, басни, песни, заговоры, пословицы и др.), дошедшие до нас
в основном в записи и переработке более позднего, преимущественно эл-
линистического времени.
24
Введение
4.	Лингвистические источники — данные древнегреческого языка (его
лексика, семантика, грамматический строй, отдельные анахронизмы, идио-
мы, ономастика и т. п.). Древнегреческий язык распадался на ряд диалектов
и только в эпоху эллинизма сложился общегреческий язык — койне. Диа-
лектные различия, терминология, заимствования из других языков и про-
чие данные греческого языка позволяют выяснить расселение греческих
племен, отдельные стороны их социально-экономической, политической и
культурной жизни.
5.	Письменные источники: различного рода надписи, анонимные и ав-
торские сочинения, дошедшие до нас из древности. Этот тип источников
является наиболее важным информативным для исторического исследова-
ния. Письменные источники, в свою очередь, подразделяются на докумен-
тальные (законодательные акты, договоры, постановления органов власти,
юридические и хозяйственные документы и т. п.) и литературные или нар-
ративные источники (исторические, географические и художественные со-
чинения, публицистика, философские трактаты, записанные речи и т. п.).
Особое значение для изучения греческой истории имеют труды грече-
ских историков. Некоторые из них современны описываемым событиям, дру-
гие же написаны на основе более ранних произведений. Так, например, авто-
ры III—I вв. до н. э. в основном использовали материал исторических произ-
ведений более раннего времени и нередко лишь пересказывали источники.
Историческая наука зародилась в Древней Греции. И греческим истори-
кам принадлежат первые образцы исторического повествования; труды их
знакомят нас более или менее подробно с экономической, политической,
социальной и культурной жизнью Древней Греции. Греческая историогра-
фия не была еще наукой в строгом смысле этого слова; она развивалась как
один из жанров литературы, испытывала на себе воздействие риторики и
других течений. Тем не менее значение греческой историографии для раз-
вития исторической науки огромно.
Самыми ранними из дошедших до нас литературных памятников явля-
ются поэмы «Илиада» и «Одиссея». Записаны они были, по-видимому, в
конце IX—VIII вв. до н. э. Создание обеих поэм приписывается древнему
греческому поэту Гомеру. В «Илиаде» повествуется об осаде ахейскими
войсками малоазийского города Трои; сюжетом «Одиссеи» служит возвра-
щение на родину, на остров Итаку, одного из главных участников Троян-
ского похода — царя Одиссея. Вопрос о происхождении поэм решается
по-разному. Как исторический источник поэмы Гомера имеют, несомнен-
но, большое значение, хотя в них повествуется не о реальных событиях, а
лишь об отзвуках их и содержатся отдаленные воспоминания, облеченные
в форму сказаний. На основании «Илиады» мы можем судить о каком-то
большом походе, предпринятом жителями Балканской Греции в Малую
Азию. Однако ценность поэмы не в том, что в ней рассказывается о конк-
ретных событиях, достоверность которых мы не можем проверить; она
имеет иное значение: в «Илиаде», так же как и в «Одиссее», ярко отражены
быт, общественный строй, нравы, верования и обычаи греческих племен на
заре греческой истории, при переходе от родоплеменного строя к раннего-
сударственному .
Источники по истории Древней Греции	2 5
На рубеже VIII и VII вв. до н. э. появились произведения беотийского
поэта Гесиода. Его поэма «Теогония» знакомит нас с современными поэту
взглядами на происхождение богов, а другая поэма — «Труды и дни» —
дает живое изображение греческой деревенской жизни, быта крестьян Сред-
ней Греции уже в ранний период существования рабовладельческого строя.
К VII и VI вв. до н. э. относится ряд дошедших до нас лирических произ-
ведений. Для изучения политической истории особенно важны сохранив-
шиеся до нашего времени отрывки из элегий знаменитого афинского поли-
тического деятеля Солона, которые отражают законодательство, связан-
ное с его именем. Социально-политическая борьба VI в. до н. э. запечатлена
в элегиях, приписываемых аристократу Феогниду, изгнанному из родного
города Мегар во время демократического переворота. В элегиях автор от-
разил политическую борьбу и взгляды аристократии своего времени.
К VI в. до н. э. относится зарождение греческой прозы; создателей пер-
вых прозаических произведений принято называть логографами, т. е. «ав-
торами прозаических рассказов». Интересуясь прошлым своих городов,
логографы обычно использовали мифы, легенды, сказания, генеалогии знат-
ных родов, возводящих свое происхождение к богам или героям — основа-
телям города.
При описании более близкого прошлого логографы основывались и на
других источниках, в частности, документальном материале, тогда еще
очень скудном: списки городских должностных лиц, жрецов или жриц и
т. д. О своем времени они писали со слов очевидцев и современников, при-
влекая и собственные наблюдения.
В то же время логографы были и путешественниками, чем объясняется
их интерес к географическим и этнографическим вопросам. Поэтому гео-
графическим и этнографическим описаниям в их произведениях отводится
очень важное место. Сочинения логографов появились в Малой Азии, глав-
ным образом в ионийских городах — наиболее передовых греческих горо-
дах того времени. Особенностью произведений логографов было то, что
миф не отделялся ими от действительности, между легендой и реальными
событиями не проводилось никакой грани. Впрочем, у некоторых логогра-
фов заметны наивные попытки рационалистически осмыслить мифы.
Захват Персией ионийских городов и установление в них тираний не-
благоприятно отразились и на эпической поэзии, и на писателях-логогра-
фах. Многим логографам, особенно примыкавшим к демократии, пришлось
уйти в изгнание.
Произведения логографов дошли до нас лишь в скудных отрывках или
пересказах последующих писателей. Наибольшей известностью пользо-
вался Гекатей Милетский (родился около 540 г. до н. э., умер вскоре после
479 г. до н. э.). Он написал «Генеалогию», или «Историю» (в четырех кни-
гах), и «Землеописание». У Гекатея появляются уже зачатки исторической
критики. Он сомневался, например, в достоверности рассказа о том, что
Геракл привел к царю Еврисфею страшного Цербера — пса, охранявшего
вход в ад; по мнению Гекатея, это была ядовитая змея, от укуса которой
люди немедленно умирали, и поэтому ее назвали «псом ада». Критерием
Гекатея, таким образом, было правдоподобие. Его «Землеописание» в зна-
26
Введение
чительной мере основано на личных впечатлениях и наблюдениях, почерп-
нутых им во время многочисленных путешествий.
Одним из поздних логографов был Гелланик из Митилены на острове
Лесбосе (родился около 480 г. до н. э., умер в конце V или в самом начале
IV в. до н. э.). Гелланик писал главным образом об отдаленном мифическом
прошлом известных ему стран, которое излагал обычно в связи с генеало-
гией знатных родов. Он первый описал прошлое Аттики, Афинского госу-
дарства; с него начинается длинный ряд так называемых аттидографов —
авторов «Аттид» (очерков по истории Аттики).
Ионийская эпическая традиция, искусство рассказа, интерес к прошло-
му и другим странам содействовали возникновению и развитию как истори-
ческих, так и географических знаний.
О причинах возникновения и ранних этапах становления историческо-
го жанра у греков подробно рассказывает Э. Д. Фролов: «История как
особый вид научного знания — или, лучше сказать, творчества —
была детищем именно античной цивилизации. Разумеется, и у других
древних народов, и, в частности, в соседних с греками странах класси-
ческого Востока бытовал интерес к прошлому и существовали извес-
тные формы фиксации главных, знаменательных событий из этого
прошлого... Однако в силу большей на Востоке, по сравнению с антич-
ностью, скованности социальной и интеллектуальной жизни рамками
теократического и деспотического надзора историописание здесь ос-
тановилось на подступах к собственно истории. Эпос не приобрел здесь
того светского, насквозь проникнутого элементами рационализма ха-
рактера, каким у греков отличались уже гомеровские поэмы, автоби-
ографические повествования не обрели вида развернутых мемуаров,
а хроники, оставаясь по существу официальными царскими проклама-
циями, так и не трансформировались в индивидуализированное исто-
риоописание, нацеленное на научную реконструкцию прошлого, про-
никнутое оригинальной философской идеей...
Иначе обстояло дело с историческими занятиями у древних гре-
ков. Здесь целый ряд факторов... способствовал развитию в обще-
стве интереса к собственной реальной истории, исподволь подгото-
вил основания для возникновения правильного историоописания и,
наконец, создал условия для перерастания первоначальных наи-
вных исторических сказаний и записей в особый вид научной лите-
ратуры...
Обращаясь прежде всего к истокам исторической традиции у древних
греков, мы должны различать два их рода: побудительные, имевшие
значение исходных моментов, и реальные, составившие основу пос-
ледующих исторических знаний и занятий. История древних греков
отличалась замечательным своеобразием, сильнейшим образом спо-
собствовавшим подъему народной культуры и самосознания: непре-
рывностью — по крайней мере на отрезке времени в две тысячи
лет — независимого развития общества в целом и вместе с тем насы-
Источники по истории Древней Греции
27
щенностью этого процесса резкими внутренними переменами, вызы-
вавшимися либо переселениями значительных групп народа, либо
социально-политическими переворотами, либо же, наконец, что было
чаще всего, комбинацией того и другого — переселений и переворо-
тов. Тем самым создавалась та очень важная поэтапность единого в
принципе исторического существования народа, которая и приводит к
пробуждению его самосознания: расчленение исторического процес-
са очевидными важными вехами стимулировало сопоставление и раз-
личение пройденных отрезков, содействовало пробуждению истори-
ческого интереса, вело к накоплению известных наблюдений и зна-
ний, что и составляет исходный пункт всякой исторической традиции.
Первой такой переменой, имевшей эпохальное значение и потому
отчетливо отложившейся в народной памяти, было у греков связан-
ное с дорийским переселением крушение ахейской, или микенской,
цивилизации. ...Возникший таким образом прорыв целостной линии
развития содействовал закреплению в памяти последующих поколе-
ний Троянской войны. Во всяком случае, для тех групп населения,
которые генетически были связаны с рухнувшей цивилизацией... па-
мять 6 Троянской войне была дорога как воспоминание о последнем
значительном предприятии их великих предков... Это обстоятельство
сделало из Троянской войны тот исходный сюжет, вокруг которого
началась кристаллизация героических сказаний, приведшая к форми-
рованию гомеровского эпоса... Тем самым было положено начало со-
знательному отсчету исторического времени, или — можно сказать и
так — заложена прочная веха временного ориентира.
Впрочем, надо думать, что ахейская пора оставила грекам не только
важный ориентир во времени, но и какой-то первичный исторический
материал... По аналогии с передневосточными государствами, с кото-
рыми микенская цивилизация сходна в ряде отношений, можно апри-
ори предположить и у ахейских греков наличие элементарных хрони-
кальных записей как официального, государственного, так и частного,
семейного характера. Записи из этих ахейских архивов могли пере-
жить гибель дворцовых комплексов и долго еще сохраняться в от-
дельных культурных очагах, какими были крупные... святилища, рав-
но как и в домах уцелевших знатных семей...
По каким руслам шло формирование у греков исторической традиции
в тот ранний период, который предшествовал рождению классической
цивилизации? Здесь надо выделить два основных потока: 1) поэтичес-
кие и иные сказания и 2) официальные записи; причем каждый из них, в
свою очередь, слагается из ряда притоков, последовательно или одно-
временно вливающихся в общее русло. Первый поток, рождаясь от
могучего источника — гомеровского эпоса, непрерывно затем попол-
няется другими видами поэтических сказаний, которые примыкают к
Гомеру и продолжают его историко-мифологические традиции, но не
механически, а со все более ощутимым усилением индивидуализиро-
ванно-рационалистического момента в построении и интерпретации
28
Введение
легендарного сюжета, со все более ощутимой тенденцией к установле-
нию — пусть чисто умозрительной еще — связи между далеким мифо-
логизированным прошлым и современной действительностью.
Первыми в этом ряду произведений, продолжавших дело Гомера, надо
назвать так называемые киклические поэмы, т. е. поэмы, которые раз-
рабатывали отдельные, лишь кратко упомянутые у Гомера сюжеты...
Еще большее значение в плане развития исторической традиции имели
генеалогические и географические поэмы... Систематическое разви-
тие генеалогического эпоса обычно связывают с именем Гесиода, у
которого уже в “Теогонии”... намечались линии, связующие мир богов
с миром героев и людей, а специально этому сюжету была посвящена
поэма под названием “Каталог женщин”... В генеалогическом эпосе
древнейшие, мифологизированные сказания смыкались уже с реаль-
ной, современной историей; то же можно сказать и об эпосе географи-
ческом, где чудесное и сказочное тесно переплеталось с реальностью...
Завершался этот ряд поэтических или опоэтизированных сказаний тем,
что уже непосредственно предваряло историю, — прозаическими,
складывавшимися и передававшимися по большей части также изус-
тно, повествованиями о событиях недавнего прошлого, новеллами,
которые были особенно популярны в ионийской среде...
Наряду с этим потоком сказаний, развивавшихся... стихийным спосо-
бом и тяготевших в силу однажды сложившейся традиции к фольк-
лорным мотивам... и изустным формам передачи, довольно рано обна-
ружился и другой поток, более целеустремленный, как бы направля-
емый сверху, который сильнейшим образом содействовал углубле-
нию и окончательному формированию общего русла исторической
традиции. Этот поток был представлен материалами совершенно ино-
го, более основательного, документированного свойства — различ-
ными относящимися к сфере общественной жизни официальными
записями, практика которых... с развитием полисных форм жизни и
усвоением нового прогрессивного вида алфавитной письменности
должна была возобновиться в невиданных доселе масштабах.
Эти официальные записи, составлявшиеся по особому назначению спе-
циальными должностными лицами, в свою очередь были представле-
ны различными видами документов, последовательно изобретавши-
мися для фиксации наиболее значительных событий общественной
жизни... Среди этих официальных актов могли быть и такие, которые
в силу их связей с особо важными событиями становились документи-
рованными вехами исторического процесса, памятниками, к которым
могли обращаться не только по какому-либо практическому поводу,
например, ради уточнения какого-либо законодательного казуса, но и
ради воскрешения в памяти самого события, послужившего поводом
к созданию соответствующего документа...
Другими видами официальных документов, дававших уже основание
для систематического ретроспективного обзора событий, были ка-
лендарные и хроникальные записи. Такие записи тоже велись с доста-
Источники по истории Древней Греции
29
точно раннего времени во всех почти религиозных и политических
центрах Эллады... Календарные записи представляли прежде всего
списки больших общегреческих религиозных празднеств и победите-
лей на состязаниях, приуроченных к этим празднествам...
Наряду с этим в различных местах велись списки должностных лиц —
жрецов (или жриц) и иных выборных магистратов. Так, в Аргосе
с древнейших времен велся список жриц Геры, ...в Спарте — эфоров,
в Афинах — годичных архонтов-эпонимов...
Но календарными записями дело затем не ограничилось. Вслед за
именами эпонимных магистратов в эти ранние фасты стали заноситься
упоминания о различных, случившихся в течение соответствующего
должностного срока, необычных или как-нибудь иначе интересных
событиях... Обрастая подробностями, официальные календарные за-
писи естественно перерастали в настоящие хроники...
Охарактеризованные два основных истока исторической традиции у
греков — поэтические сказания и официальные хроникальные запи-
си, — слившись воедино, породили на рубеже архаического и класси-
ческого времени настоящее, правильное историоописание, отличав-
шееся систематичностью рассказа, методическим привлечением и
использованием источников, идейностью интерпретации, короче го-
воря, историоописание как особый жанр, как вид специальных науч-
ных и литературных занятий. Рождение этого жанра, или, иначе, ста-
новление истории как науки, было связано с творчеством большой
группы ученых и писателей, выступивших последовательно на протя-
жении примерно века тремя эшелонами: первый составляли много-
численные логографы, среди которых особенно выделяется Гекатей
Милетский, второй и третий представлены соответственно впечатля-
ющими фигурами Геродота и Фукидида...
Первый отряд греческих историков представлен так называемыми ло-
гографами... среди которых можно различить две подгруппы — стар-
шую, от рубежа VI—V вв. до н. э., где выделяется фигура Гекатея Ми-
летского, и младшую, от середины V в. до н. э., где столь же видное
положение занимает Гелланик Лесбосский... Основным содержанием их
трудов была легендарная история, в изложении которой они, очевидно,
примыкали к поэтам гомеровского и гесиодовского круга. Они пове-
ствовали о древнейших, давно уже обросших мифами и легендами собы-
тиях типа Троянской войны, прослеживали генеалогии героев, считав-
шихся основателями знаменитых городов, равно как и последующую
историю родов и племен, ведших свое происхождение от этих героев...
И все же было бы неверно представлять себе логографов лишь как
продолжателей дела древних поэтов... На самом деле творчество ло-
гографов отличается целым рядом иных черт, которые рисуют их как
уже историков, хотя, конечно, и весьма еще несовершенного типа.
Начать с того, что логографы... не ограничивались прозаическим пере-
ложением поэтических сказаний о древнейшем прошлом: их отлича-
ло стремление довести свое повествование до современного перио-
30
Введение
да... Интерес к более близким событиям стимулировал использование
уже наличествующих письменных материалов, содействуя, таким
образом, более документированному изображению прошлого... Зас-
луживают внимания их попытки критического переосмысления ми-
фологического предания, сколь бы плоскими, ограниченными... ни
были критерии этой критики. И наконец, ...существенным было то,
что они писали прозой, что уже само по себе диктовало более сдер-
жанный стиль описания, делало возможным непосредственное вкрап-
ление в изложение документальных материалов и, таким образом,
также рационализировало исторический рассказ.
В творчестве логографов мы наблюдаем, таким образом, характерное
для переходного периода — переходного от мифа к логосу — перепле-
тение противоположных по своей сути черт: традиционной склонности
к сюжетам далекой, мифологической древности — с интересом к ре-
альной, современной истории, установок локально-генеалогических —
с тенденцией к универсальному, использования материалов старинного
эпического круга — с привлечением новых письменных документов,
общей доверчивости к преданию — с попытками рационалистического
его переосмысления, наконец, сохранения ряда эпикомифологических
образов и приемов — с прозаическим стилем повествования» (Фролов
Э. Д. Факел Прометея. Л., 1991. С. 84).
Первым историком (в более близком нам смысле этого слова) по праву
считается Геродот, уроженец малоазийского города Галикарнаса. Биографи-
ческие сведения о нем скудны и не совсем достоверны. Родился он около
485 г. до н. э., а умер, вероятно, в 425 г. до н. э. По некоторым данным,
Геродот принимал участие в политической жизни родного города и боролся
с тиранией; в связи с этим ему пришлось покинуть Галикарнас. После этого
он много путешествовал по разным странам; побывал в Египте, Сирии, Ва-
вилоне и Северном Причерноморье. Особенное значение имело пребывание
его в Афинах, где он сблизился с видными общественными деятелями афин-
ского общества (Периклом, Софоклом и др.). Когда по инициативе афинян в
Италии основывалась колония Фурии, Геродот отправился туда.
Труд Геродота «История греко-персидских войн» начинается словами:
«Нижеследующие изыскания Геродот Галикарнасец представляет для того,
чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также
чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные соору-
жения, исполненные частью эллинами, частью варварами, главным же об-
разом для того, чтобы не забыта была причина, по которой возникла между
ними война» (1,1). Произведение Геродота, дошедшее до нас, разделено на
девять книг (книга у античных писателей соответствует нашей части или
разделу), которые названы по именам муз; однако разделение это принад-
лежит не Геродоту, а появилось позднее, в эллинистическое время. Труд
Геродота начинается с истории тех стран, которые вошли в состав Персид-
ского царства. Книга первая кончается походом Кира на массагетов и его
гибелью. Книга вторая почти целиком посвящена Египту. В книге третьей
описываются походы Камбиза, его царствование и начало правления Да-
Источники по истории Древней Греции
31
рия. В книге четвертой говорится о Скифии и походе Дария против скифов,
далее характеризуются Кирена и Ливия. Только в книге пятой начинается
рассказ о восстании малоазийских греков в Ионии, направленном против
персов; все последующее изложение посвящено греко-персидским войнам.
Груд заканчивается 479 г. до н. э. — описанием битв при Микале и Плате-
ях, в которых персам было нанесено решительное поражение.
Вопрос о композиции труда Геродота очень сложен, неоднократно при-
влекал внимание исследователей и разрешался ими различно. Одни из ис-
следователей пришли к выводу, что в основе труда лежит единый план,
которого автор последовательно придерживался, хотя произведение его
создавалось в течение долгого времени. По мнению других, Геродот перво-
начально составил несколько обособленных рассказов, которые лишь впос-
ледствии были дополнены и объединены1.
В настоящее время исследователи склоняются к тому, что разделы сво-
его труда, посвященные восточным странам, Геродот написал до приезда в
Афины. Мысль о создании истории греко-персидских войн созрела у него в
Афинах. Эта часть труда изложена Геродотом очень подробно. Возможно,
что в связи с этим он переработал все произведение в целом, написав к
нему краткое название. Так или иначе, но отдельные части труда Геродота,
безусловно, написаны в разное время.
Для повествовательной манеры Геродота характерны отступления от
основной нити изложения, экскурсы, новеллистические вставки. У Геродота
много общего с логографами. И на него оказала большое влияние эпическая
поэзия. Так же, как и логографы, он относится к мифам и сказаниям как к
заслуживающим доверия источникам и использует их в рассказах о леген-
дарных родоначальниках тех или иных знаменитых родов. Географические
описания и рассказы о чудесных, сверхъестественных явлениях также игра-
ют большую роль в его повествовании, хотя он сам иногда сомневался в
истинности этих рассказов. Однако от логографов Геродота существенно
отличают грандиозность его замысла и широта темы; в прошлом он ищет
объяснения многих явлений своего времени. История возвышения Кира, цар-
ствование Камбиза, воцарение Дария — все это должно объяснить столкно-
вение громадной восточной деспотии со свободолюбивым греческим наро-
дом. Греко-персидские войны представляются Геродоту событием мирового
значения. Он старается показать величие борьбы греков с персидскими заво-
евателями. Повествования Геродота о героических подвигах эллинов, на-
пример о героическом сопротивлении горстки храбрых спартанцев, предво-
дительствуемых царем Леонидом, несметным полчищам врага или о Мара-
фонской битве, принадлежат к ярким страницам исторической литературы.
Достоверность сведений, содержащихся в труде Геродота, различна.
I сографические описания его основаны отчасти на личных наблюдениях,
но многое написано им со слов местных жителей, с которыми он разгова-
ривал преимущественно через переводчиков; к этим сведениям Геродот
<п носился недостаточно критически. Отдельные его рассказы, несомнен-
1 Подробнее об этих точках зрения см.: Доватур А. И. Повествовательный и
ппучный стиль Геродота. Л., 1957.
32
Введение
но, можно отнести к новеллам и легендам. Впрочем, скептическое отноше-
ние к данным Геродота о восточных областях в настоящее время преодоле-
вается. Специальные исследования подтвердили ряд известий Геродота,
недавно оспаривавшихся.
Для истории нашей страны особенно важен изобилующий реалистичес-
кими подробностями рассказ Геродота о Скифии и ее древних обитателях.
Источники исторических сведений Геродота разнообразны. Большой
знаток эпической поэзии, он хорошо знал и труды логографов, в частности
Гекатея Милетского, на которого иногда ссылается, а иногда полемизиру-
ет с ним. Геродот пользовался записями изречений оракулов, памятниками
официального характера (списками магистратов, жрецов и жриц, погодны-
ми записями и пр.), цитирует он иногда и надписи. Особенно большое
значение Геродот придавал устной традиции: рассказы очевидцев и совре-
менников событий широко им привлекались.
В использовании этого материала сказалась современная Геродоту по-
литическая обстановка. Ему не была чужда политическая тенденциозность
в описании хода греко-персидской войны и той роли, какую играли в этой
войне те или иные греческие государства. Так, он с большой симпатией
относится к Афинам и очень высоко оценивает их роль в военных и полити-
ческих событиях того времени. «Не погрешая против истины, — говорит
он, — афинян можно назвать спасителями Эллады» (VII, 139). Не скрывает
он своей симпатии и к Дельфам. О Спарте он пишет хотя и не враждебно,
но очень сдержанно, не отрицая ее заслуг в борьбе с персами. Безусловно
отрицательно отношение Геродота к тем греческим государствам, кото-
рые, изменяя общему делу, вступали в союз с персидским царем. По этим
причинам особенно отрицательно он относится к Фивам.
В мировоззрении Геродота нет особой последовательности. Наряду с
доверчивым отношением к чисто фольклорному материалу, верой в чуде-
са, предсказания оракулов, сновидения и веления судьбы мы встречаем не-
мало примеров критического и рационалистического отношения Геродота
к источникам. Некоторые мифы он считает нелепыми баснями. «Наконец
на четвертый день с помощью кровавых жертв ветрам и заклинаний... маги
усмирили ветер, — говорит он в одном месте, — или, быть может, —добав-
ляет Геродот, — он унялся сам по себе» (VII, 191). Рассказав о том, что
оракул в Додоне появился после того, как голубка возвестила об этом че-
ловеческим языком, Геродот говорит, что под голубкой подразумевали, ви-
димо, иностранку, которая ранее говорила «по-птичьи», т. е. на незнако-
мом языке, а потом «по-человечески», когда выучилась греческому языку
(II, 55). Критическая оценка Геродотом источников объясняется влиянием
рационалистической философии, главными представителями которой были
софисты.
У Геродота, таким образом, уже можно найти приемы элементарной ис-
торической критики. «Я обязан, — пишет он, — передавать то, что говорят,
но верить всему не обязан, и это мое заявление относится ко всему моему
изложению» (VII, 152). Критикуя различные сведения, Геродот ссылается на
обычаи страны, делает заключения по аналогии, сопоставляет различные вер-
сии. Передавая то, что сообщают о пребывании Геракла в Египте, он, напри-
Источники по истории Древней Греции
33
мер, добавляет: «Мне кажется, эллины рассказывают это потому, что совер-
шенно не знают ни характера египтян, ни их обычаев» (II, 45).
Отношение к труду Геродота в древности было различным: одни порицали
его за легковерие, «за бесчисленные басни», другие же высоко ценили. Геро-
дот оказал влияние на современников и был популярен во все века античной
эпохи. Цицерон назвал его «отцом истории», и это, несомненно, заслуженно.
Младшим современником Геродота был афинянин Фукидид. Сын Олора
(ок. 460—395). Родился он в знатной афинской семье фракийского проис-
хождения. В 424 г. до н. э., во время Пелопоннесской войны, Фукидид был
избран стратегом и отправлен во главе эскадры, которая должна была ох-
ранять фракийской побережье от спартанцев. Когда город Амфиполь под-
вергся нападению, Фукидид не мог оказать ему своевременную помощь,
был обвинен в измене и изгнан из Афин. В изгнании он провел 20 лет и
вернулся на родину лишь после окончания войны. В годы изгнания Фуки-
дид задумал создать труд, посвященный истории Пелопоннесской войны.
Прежде чем приступить к его написанию, он много лет потратил на сбор
материалов и критическую проверку их. Смерть, однако, помешала Фуки-
диду довести до конца свой труд: на 411 г. до н. э. (двадцатом с начала
войны) изложение его обрывается.
Труд Фукидида делится на восемь книг, из которых первая представляет
собой введение к истории Пелопоннесской войны. Изложение в этой книге
начинается с отдаленных времен и доводится до самой войны. Деление это,
осуществленное уже после смерти Фукидида, соответствует ходу пове-
ствования и сохраняет значение до наших дней.
Фукидид моложе Геродота всего на 25—30 лет, но их труды — произве-
дения различных эпох, настолько отличаются они по мировоззрению, сти-
лю, отношению к предмету изложения. История Геродота — до известной
степени художественное произведение: вымысел и достоверное далеко не
всегда разграничены. Произведение Фукидида — труд трезвого историка и
мыслителя, предвосхитившего некоторые методы и приемы современной
историографии, — величайшее достижение античного мира. И мировоз-
зрение, и политические взгляды Фукидида сложились в Афинах в век Пе-
рикла, поклонником которого Фукидид оставался всю жизнь. Это было
время расцвета софистики. Несомненное влияние софистов на Фукидида
проявляется и в рационалистическом отношении к действительности, и в
отказе рассматривать исторические события как результат действия сверхъе-
стественных сил, и в попытках обобщения, и в сопоставлении доказатель-
ства и опровержения того или иного общего положения, и в самом стиле
«Истории Пелопоннесской войны».
Отыскание истины, по словам Фукидида, — основная цель его труда. О
предшественниках своих Фукидид отзывается с пренебрежением, в том
числе, видимо, и о Геродоте.
Гак, Фукидид отмечает, что логографы сложили «свои рассказы в заботе
не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха: ими
рассказываются события, ничем не подтвержденные и за давностью време-
ни, когда они были, превратившиеся большей частью в невероятное и ска-
1ОЧПОС» (I, 21). Фукидида мы можем назвать родоначальником историче-
' Н- к»рн»1 Древней Греции
34
Введение
ской критики. «Я не считал, — говорит Фукидид, — согласным со своей
задачей записывать то, что узнавал от первого встречного, или то, что я мог
предполагать, но записывал события, очевидцем которых был сам, и то,
что слышал от других, после точных, насколько возможно, исследований
относительно каждого факта, в отдельности взятого». Отбор источников и
определение их достоверности было делом нелегким: «...очевидцы отдель-
ных фактов передавали об одном и том же неодинаково, но так, как каждый
мог передавать, руководствуясь симпатией к той или другой из воюющих
сторон или основываясь на своей памяти» (1,22). Таким образом, Фукидид
учитывал неточность передачи и тенденциозность свидетельств современ-
ников. Подбору материалов он уделял много внимания и сам посещал мес-
та наиболее важных событий Пелопоннесской войны. Кроме свидетельств
современников, Фукидид пользовался документами, и некоторые из них
целиком вошли в его произведение. Договор афинян с Аргосом, Мантине-
ей и Элидой дошел до нас и в произведении Фукидида и в виде надписи. При
сличении было обнаружено почти полное совпадение текстов, некоторые
стилистические изменения можно объяснить неисправностью дошедшего
до нас текста Фукидида.
Фукидид ясно различает причины и поводы событий. В отличие от Геро-
дота, не освободившегося еще от наивной веры в чудесное, Фукидида мы
можем назвать историком-рационалистом: хотя он приводит всякого рода
предсказания, но относится к ним с сомнением и во всяком случае не прида-
ет им особого значения. Естественными считает Фукидид такие явления,
как гроза, затмение, землетрясение, и не видит в них, подобно некоторым
суеверным своим современникам, сверхъестественных знамений. Но Фу-
кидиду не удалось преодолеть веру в судьбу, характерную для его совре-
менников и нашедшую особенно яркое выражение в античной трагедии.
Двадцать глав первой книги (по принятому делению) обычно называют
«Археологией Фукидида»; они служат введением к рассказу о событиях,
предшествующих Пелопоннесской войне. Введение должно иллюстриро-
вать основную мысль Фукидида о том, что в прошлом в Греции не было
войн, подобных Пелопоннесской. Фукидиду почти ничего не известно о
существовании крито-микенской культуры; постоянное, оседлое населе-
ние, по его мнению, появилось в Греции сравнительно недавно.
Повествуя о наиболее раннем периоде греческой истории, Фукидид
придает большое значение природным условиям, связывает род занятий
жителей с ростом обмена, подчеркивает роль торговли в развитии горо-
дов. К гомеровской традиции он относится критически.
Так, упоминая о походе на Трою, он пишет: «Мне кажется, Агамемнон
собрал свое войско не столько потому, что принудил к этому походу жени-
хов Елены... сколько потому, что выдавался над современниками своим мо-
гуществом» (1,9).
Исследовательское дарование Фукидида особенно ярко проявляется в
приемах реконструирования им далекого прошлого на основании продол-
жающих бытовать пережитков. Обычай носить оружие, сохранившийся у
некоторых греческих племен, по его мнению, служит доказательством того,
что когда-то все греки, подобно варварам, носили оружие. У Гомера нет
Источники по истории Древней Греции
35
слова «варвары», и это доказывает, утверждает Фукидид, что в то время гре-
ки не противопоставляли еще себя варварским народам. Фукидид первым
попытался осмыслить прошлое, пользуясь приемами критического анализа
документов и рассказов современников и участников событий, поэтических
сказаний и пережитков существовавших ранее обычаев и законов.
События самой войны излагаются Фукидидом в хронологическом по-
рядке. Фукидид редко делает выводы, он предоставляет это самому читате-
лю. На переднем плане у Фукидида — военная история. Походы, состояние
войск, военные действия описаны им с большим знанием дела, а в иных
случаях с исчерпывающей полнотой. Это соответствует его замыслу, сфор-
мулированному в начале труда, где он говорит, что приступил к «труду
своему тотчас с момента возникновения войны в той уверенности, что вой-
на эта будет войною важною и самою достопримечательною из всех пред-
шествовавших» (I, 8). Вопросы внутренней и дипломатической истории
Фукидид рассматривает лишь в той мере, в какой это необходимо ему для
описания военных действий.
Фукидиду ясна связь военной истории с внутренней жизнью страны.
Он показывает влияние на ход военных событий борьбы внутри отдель-
ных государств, особенно в Афинах. По политическим своим убеждени-
ям Фукидид — умеренный демократ, он поклонник Перикла, но высоко
ценит и Ферамена, умеренного олигарха 411 г. до н. э. К радикальным
демократам Фукидид относится отрицательно: Клеона, например, он на-
зывает «наглейшим из граждан». Однако политические симпатии не ме-
шают Фукидиду видеть объективные причины событий. У него мы уже
встречаем представление о закономерности исторических явлений, уве-
ренность в том, что одинаковые причины вызывают и одинаковые след-
ствия. Фукидид убежден в неизменности человеческой природы. В тех
случаях, когда исчезают сдерживающие начала, господство страстей на-
рушает основы общественного порядка.
Фукидид — современник и участник событий, но произведения его не
мемуары, а история. О себе он говорит немного, в соответствии с объек-
тивным значением тех событий, в которых сам непосредственно участво-
вал. «Я пережил всю войну, — говорит Фукидид, — благодаря своему воз-
расту понимал ее и внимательно наблюдал, с тем чтобы узнать в точности
отдельные события. К тому же, случилось так, что и в течение двадцати лет
после моей стратегии под Амфиполем я был в изгнании, стоял близко к
делам той и другой воюющей стороны, преимущественно, вследствие мое-
го изгнания, к делам пелопоннесцев, и на досуге имел большие возможно-
сти разузнать те или иные события» (V, 26).
При подробном изложении фактов Фукидиду приходится упоминать
многих лиц; указывая на историческую роль отдельных граждан, он не ос-
танавливается на индивидуальных чертах характера, исключение состав-
ив юг только Перикл и Алкивиад. Фукидида не интересуют анекдоты из
жизни того или иного деятеля. Роль отдельных личностей как бы бледнеет
перед таким грандиозным событием, каким считает Фукидид Пелопоннес-
скую войну. Больше всего ценит Фукидид ум, умение ориентироваться в
событиях и предугадывать будущее.
36
Введение
Фукидид излагает материал последовательно и систематично, лишь
в редких случаях вводит он экскурсы, вполне мотивированные и поясня-
ющие то или иное положение. Соединяя глубину мысли со сжатостью
изложения, Фукидид заставляет читателя с неослабным вниманием следить
за ходом событий, о которых он повествует. Одной из особенностей изло-
жения Фукидида, как и других античных историков, является свободная
компоновка речей исторических деятелей. Сам Фукидид вот что говорит об
этом: «Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор,
сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог
говорить о настоящем положении дел, причем я держался возможно ближе
общего смысла действительно сказанного» (1,22). Роль этих речей в общей
композиции произведения различна. Речь Перикла на похоронах афинских
воинов в самом начале Пелопоннесской войны содержит программу его
внутренней и внешней политики и представляет собой идеализацию афин-
ской демократии в лучшую пору ее существования. Иногда речи как бы
мотивируют те или иные действия или поясняют ход событий с точки зре-
ния определенного государства, той или иной политической группировки.
В речи коринфского посла на собрании в Спарте сравниваются афиняне и
спартанцы, дается их «сравнительная характеристика».
Благодаря труду Фукидида мы хорошо знаем события Пелопоннесской
войны. Но греческий историк знаменит еще и тем, что он заложил основы
исторической критики и исторических обобщений. Однако в античную эпоху
эта сторона его творческого облика оставалась в тени. Изучая его стиль,
подражали методам его повествования, а не методам исследования. По до-
стоинству он был оценен лишь в Новое время, когда открылась эра научно-
го исследования истории Греции. Фукидид оказался в известном отноше-
нии прямым предшественником историографии нового времени; недаром
свой труд он сам назвал «достоянием вечности».
Сравнивая творчество двух выдающихся греческих историков клас-
сического периода, известный польский филолог К. Куманецкий пи-
шет: «Эволюцию греческой мысли в V в. до н. э. нетрудно просле-
дить, сравнив двух знаменитых историков: ионийца Геродота и родив-
шегося на 25 лет позже афинянина Фукидида... Впервые взявшись за
связное, в определенной системе, изложение исторических фактов,
Геродот заслуженно получил от потомков почетное прозвище “отец
истории”. Уйдя далеко вперед от трудов Гекатея, он в то же время не
был, разумеется, еще историком в нашем понимании. Мышление его
вполне традиционно: в истории он видит осуществление божествен-
ной справедливости, награждающей добро и карающей зло. Как и в
трагедиях Софокла, в “Истории” Геродота человек несет неотврати-
мое наказание за то, что переступил границы, установленные богами
для человеческого миропорядка... Геродот не сомневается ни во вме-
шательстве богов в жизнь людей, ни в божественном происхождении
всех человеческих установлений. Верит и в предсказания оракулов, и
в вещие сны, с помощью которых божество раскрывает смертному
его будущее и предостерегает его. И хотя автор “Истории” нередко
Источники по истории Древней Греции
37
ставит под сомнение достоверность тех или иных сведений, собран-
ных им за долгие годы путешествий, подлинной критики источников
здесь, конечно же, нет. Миф переплетается с реальностью.
Совершенно иное отношение к действительности, к предмету истории
мы находим у Фукидида, описавшего Пелопоннесскую войну. Време-
на, окутанные мифами и легендами, его не интересуют, ибо он не мо-
жет сказать о них ничего определенного. Его привлекают события,
современником которых он был. Их причины, смысл, значение он и
пытается установить. В объяснении хода истории ему не нужно прибе-
гать к идее вмешательства богов в жизнь людей. Подобно тому, как
Демокрит выводит божество за пределы природы, Фукидид выводит
его за пределы истории. К тем, кто верит в предсказания или вещие
сны, он относится с холодным презрением... В каждом его суждении
видна его принадлежность к новому поколению, мыслящему критиче-
ски и рационалистически. Историю направляют не боги, а люди, дей-
ствующие в соответствии со своей “природой”, т. е. со своими интере-
сами. “Природа” людей оказывается всегда сильнее законов и догово-
ров. Знания человеческой натуры и ее проявлений для Фукидида дос-
таточно, чтобы постигнуть движение современного ему общества. Он
порывает с рационалистическими интерпретациями древних мифов,
столь частыми у Гекатея и Геродота, и вообще отбрасывает всю мифо-
логию. Лишь Троянскую войну он считает историческим фактом.
Хотя Фукидид имел вполне определенные политические симпатии и
антипатии и не скрывает их в своей “Истории”, хотя он, выходец из
аристократии, выражает ее воззрения, в своем интересе к самому стол-
кновению человеческих страстей, устремлений, выгод он способен быть
объективным. Высокий интеллектуализм его сочинения сближает Фу-
кидида с Сократом. Глубокое понимание факторов человеческого по-
ведения, воспроизведение политического противоборства в форме стол-
кновения пространных речей, спорящих, опровергающих одна другую,
сближают его с софистами, прежде всего с его современником Анти-
фонтом... Наконец, стремление объяснять исторические явления “из-
нутри”, естественными причинами, не прибегая к идее вмешательства
богов, указывают на некоторую связь “Истории” Фукидида с учениями
Анаксагора и Демокрита и даже с тогдашней медициной, освобождав-
шейся от наследия религиозных представлений» (Куманецкий К. Исто-
рия культуры Древней Греции и Рима. М., 1990. С. 106).
Эпоха высшего подъема афинской демократии ознаменовалась, та-
ким образом, двумя выдающими трудами по истории Греции — Геродота
и Фукидида. Следует отметить, что сохранились и другие литературные
памятники этого периода, которые, хотя и не представляют собой исто-
рических произведений, могут служить важными источниками. V век —
время расцвета греческой драмы. Трагедии Эсхила (ок. 525—456), Со-
фокла (ок. 496—406) и Эврипида (ок. 484—406) написаны
на мифологические сюжеты (исключение составляет трагедия Эсхила
«Персы», повествующая о походе Ксеркса против греков), но в той или
38
Введение
иной степени в них отражена политическая и социальная борьба того
времени.
Для изучения политической истории особенно важны комедии Аристо-
фана (445—385); автор их живо реагирует на события общественной жиз-
ни, и его комедии часто дают нам ценные сведения о политической обста-
новке в Афинах.
Напряженная социальная и политическая борьба в Афинах в V и IV вв.
до н. э. находила отражение и в многочисленных произведениях публици-
стического характера. К сожалению, до нашего времени дошла лишь Псев-
доксенофонтова «Афинская полития». Названа она так потому, что долгое
время приписывалась Ксенофонту, однако ни по теме, ни по стилю Ксено-
фонт не может считаться автором этого произведения. Предполагают, что
«Афинская полития» появилась в начале Пелопоннесской войны; имя ее
автора нам неизвестно; по содержанию же трактата можно заключить, что
автор его — афинянин, ярый противник демократии и сторонник олигархи-
ческих порядков. «Что касается государственного устройства афинян, то,
если они выбрали свой теперешний образ устройства, я его не одобряю».
Такими словами начинается этот политический памфлет. Далее автор со-
общает, почему ему не нравится афинский строй: «...я не одобряю его по
той причине, что, избрав себе его, они тем самым избрали такой порядок,
чтобы простому народу жилось лучше, чем благородным» (1,1). Аристок-
рат-рабовладелец не скрывает своего недовольства демократическими по-
рядками в Афинах: «...распущенность рабов и метеков в Афинах достигает
высшей степени. Здесь нельзя побить раба, и он не уступит вам дорогу... В
Лакедемоне же мой раб тебя боится» (I, 10—11). Однако автор трактата
при всей своей антипатии к демократическому строю считает, что афинс-
кие демократы последовательно проводят в жизнь свои взгляды.
В трактате дается подробная характеристика политической обстановки
и быта афинян. Далеко не все писатели консервативного лагеря были так
откровенны, как автор Псевдоксенофонтовой «Афинской политии». Мно-
гие их них старались прикрыть свою приверженность олигархическому
строю ссылками на исторические прецеденты. Среди противников демок-
ратии приобретают популярность требования вернуться назад, к «консти-
туции отцов» (по-гречески «патриос политейа»). Ссылки на историческое
прошлое входят в моду; но, так как от давно прошедших времен сведений
сохранилось мало, зачастую за подлинные факты выдаются всякие домыс-
лы. Таким образом, нередко в политических целях олигархические писате-
ли фальсифицировали раннюю историю.
Исторический жанр получил большое распространение в IV в. до н. э.,
широко стала известна и «История Пелопоннесской войны» Фукидида. Но
ему, как было отмечено, не удалось закончить свое произведение, и ряд
историков пытался продолжить его труд. Одним из таких авторов был Ксе-
нофонт (ок. 430—355). Ксенофонт принадлежал к богатой афинской се-
мье, получил аристократическое воспитание и был учеником Сократа. По
своим политическим взглядам Ксенофонт — противник демократического
строя и поклонник спартанских порядков. Предполагают, что после оли-
гархического переворота 404 г. до н. э. и установления «тирании тридца-
Источники по истории Древней Греции 39
ги» Ксенофонт был на стороне этого правительства и активно его поддер-
живал. После восстановления демократии Ксенофонт покинул Афины и в
отряде греческих наемников принял участие в войне, которую вел претен-
дент на персидский престол Кир Младший против своего брата, персидско-
го царя Артаксеркса II. Когда Кир был убит, его греческим наемникам при-
шлось совершить полный опасностей поход, во время которого Ксенофонт
был одним из предводителей отряда наемников. Возвратившись на родину,
Ксенофонт вступил в спартанское войско, за что был заочно приговорен
афинским народным собранием к смерти и конфискации имущества.
Ксенофонт—приверженец спартанских порядков. В «Греческой истории»
он излагает события со спартанской точки зрения и чрезмерно идеализирует
царя Агесилая, под командованием которого служил в спартан-ских войсках.
После заключения Анталкидова мира Ксенофонт поселился в Пелопоннесе, в
подаренном ему спартанцами имении близ Олимпии, и посвятил досуг лите-
ратурным трудам. Затем, после неудачной для Спарты войны с Беотийским
союзом, он вынужден был переселиться в Коринф. Отношения между Афина-
ми и Спартой к тому времени изменились, постановление об изгнании Ксено-
фонта было отменено, но он тем не менее в Афины не возвратился.
Ксенофонт был одним из плодовитых греческих писателей. Из всех его
произведений для изучения событий греческой истории IV в. до н. э. осо-
бенно важна «Греческая история» («Hellenica»), которая представляет со-
бой как бы продолжение труда Фукидида. Начальные строки ее: «Через
несколько дней после этого прибыл из Афин Тимохар с несколькими ко-
раблями...» — повествуют о событиях, последовавших за теми, на которых
прервалось изложение Фукидида.
«Греческая история» делится на семь книг; начинается она с событий
411 г. до н. э. и кончается битвой при Мантинее (362 г. до н. э.). Написан
этот труд неровно. Материал первой книги — конец Пелопоннесской вой-
ны — в подражание Фукидиду изложен сухо, в строго хронологическом
порядке; лишь рассказ о суде над афинскими стратегами — победителями в
битве при Аргинусских островах, — казненными по постановлению народ-
ного собрания, автор оживляет, вводя интересные и яркие детали. В после-
дующих книгах в изложении встречаются речи, есть отступления, иногда
груд Ксенофонта напоминает мемуары. Существует предположение, что
«Греческая история» создавалась в разное время: начал ее Ксенофонт вско-
ре после 403 г. до н. э. и кончил уже в старости, в 60-х гг. IV в. до н. э.
Как историк Ксенофонт во многом уступает своему предшественни-
ку Фукидиду. Он придает большое значение «вмешательству божества»,
верит в сны и предсказания и сам не предпринимает никаких важных
шагов, не испросив воли божества. Ксенофонт крайне преувеличивает
роль отдельных личностей в развитии исторических событий: нередко
история сводится у него к борьбе отдельных лиц, к истории полковод-
цев. Следует отметить также тенденциозность Ксенофонта. Он идеали-
зирует Спарту и ее политический строй (лаконофильство); превозносит
и переоценивает роль своего покровителя, спартанского царя Агеси-
вая. Одни исторические факты Ксенофонт, несомненно, сознательно
опускает; другие же излагает чересчур кратко: например, он не говорит
40
Введение
об основании Второго Афинского морского союза (378 г. до н. э.), за-
малчивает роль деятелей Беотийского союза — Пелопида и Эпаминонда,
действовавших против Спарты, и лишь мимоходом упоминает о важной
битве при Книде (394 г. до н. э.), закончившейся поражением спартанцев.
Несмотря на все эти недостатки, «Греческая история» Ксенофонта
представляет для нас известную ценность. В ней содержится достовер-
ный материал. Очень часто Ксенофонт использовал свои личные наблю-
дения, а так как был близок с выдающимися деятелями своей эпохи, он
был хорошо осведомлен. Ксенофонт писал ясным и правильным язы-
ком, всегда считался хорошим стилистом, и в древности за простое и
ровное изложение его называли «аттической пчелой». «Греческую исто-
рию» Ксенофонта в известном отношении можно причислить к мемуа-
рам. Мемуарный характер носит и другое произведение Ксенофонта —
«Анабасис» («Восхождение»), в котором описан поход отряда гречес-
ких наемников в глубь Персидского царства, борьба их на стороне Кира
Младшего, битва при Кунаксе и тяжелый переход из Месопотамии к
побережью Черного моря. Свою роль в этом походе Ксенофонт, несом-
ненно, преувеличивает. Сами по себе события, описанные Ксенофон-
том в его «Анабасисе», имеют второстепенное значение; для историка
ценно описание тех областей, по которым двигался отряд, а также быта
и психологии греческих наемных войск.
Трактат Ксенофонта «Киропедия», повествующий о воспитании Кира
Старшего, представляет собой своеобразный утопический роман, в кото-
ром отражены монархические устремления Ксенофонта — предшествен-
ника эллинистических публицистов.
В трактате «Государственный строй Спарты» Ксенофонт идеализирует
спартанский политический строй. Несмотря на явную тенденциозность
автора, это сочинение содержит интересный материал по истории Спарты,
недостаточно освещенной в других источниках. Большой интерес для ис-
тории греческой философии и характеристики афинского быта представля-
ет произведение Ксенофонта «Воспоминание о Сократе», учителе Ксено-
фонта; следует, однако, подчеркнуть, что Ксенофонт далеко не точно изла-
гает философское учение Сократа, которое он, видимо, недостаточно ясно
понимал. Ценные сведения по экономической истории Греции можно по-
черпнуть в трактате Ксенофонта «Экономика», или «Домострой», содер-
жащем рассуждение о наиболее целесообразных способах ведения хозяй-
ства. Важен также трактат «О доходах», в котором говорится о том, как
нужно поправить афинские финансы, не обременяя союзников. Авторство
Ксенофонта в отношении этого произведения иногда оспаривается, прав-
да, без достаточных оснований.
Исторические труды Геродота, Фукидида и Ксенофонта вызвали боль-
шой интерес в греческом обществе и нашли многих продолжателей
и подражателей. «Правда, от трудов последних, — пишет С. И. Рад-
циг, — сохранились лишь отрывки, но их материалами пользовались
позднейшие историки — Диодор, Плутарх и другие, чьи сочинения
сохранились. Таковы: Ктесий, состоявший некоторое время придвор-
Источники по истории Древней Греции
41
ным врачом персидского царя Артаксеркса и написавший “Историю
Персии”, Кратипп, продолживший историю Фукидида, Филист, напи-
савший “Историю Сицилии”. В 1906 г. в Египте был найден папирус с
отрывком сочинения неизвестного автора, Оксиринхского историка,
содержащий изложение событий начала IV в. до н. э....
Наибольшей известностью пользовались Эфор, Феопомп и Тимей. Они
вышли из школы оратора Исократа, и изложение их отличалось рито-
рическим характером. Эфор (405—330) был автором “Всемирной
истории” в 30 книгах, охватывающей события от возвращения Герак-
лидов до 340 г. до н. э. Феопомп (378—300) написал “Греческую исто-
рию” в 12 книгах и “Историю Филиппа” в 58 книгах, отрывки из кото-
рой содержат интересную характеристику этого царя. Тимею из Тав-
ромения в Сицилии (340—250) принадлежала обширная “История
Сицилии и Италии” до начала Пунических войн в 43 книгах. Это сочи-
нение, содержавшее много фантастического, сыграло большую роль
в создании римской традиционной истории...
Выдающаяся роль Афинского государства стала привлекать и специаль-
ный интерес к его прошлому. Так появился ряд работ под общим назва-
нием “ Аттид”, посвященных истории Афин. Они относились частью еще
к концу V в. до н. э., и ими пользовался Аристотель. Наиболее известны-
ми аттидографами были Клитодем (V—IV в. до н. э.), Андротион (IV в.
дон. э.), Филохор (TV—III в. до н. э.) и Истр (III в. до н. э.)» (РадцигС. И.
История древнегреческой литературы. Изд. 5-е. М., 1982. С. 321).
Современником Ксенофонта был философ Платон (427—347), произ-
ведения которого имеют большое значение не только для истории филосо-
фии, но и для истории социально-политической. Свои социально-полити-
ческие взгляды Платон изложил в двух произведениях: «Полития», или
«Государство», и «Законы». Платон — убежденный противник демокра-
тии; поэтому в его произведениях нарисована хотя и яркая, но тенденциоз-
ная картина современной ему политической жизни.
Платон, живший в период острой внутриполитической борьбы в Афи-
нах, считает, что демократия ведет Афинское государство к гибели; он со-
здает проект идеального государства, соответствующий сословным инте-
ресам аристократии.
После Платона тему о государстве развивает Аристотель (384—322). В
отличие от Платона, который рассуждает об идеальном государстве в дос-
таточной мере отвлеченно, Аристотель стремится обосновать свои взгля-
ды и оценки различных форм государства путем конкретного изучения ис-
тории и политического строя отдельных современных ему государств.
Аристотелем и его учениками было написан свыше 150 трактатов, посвя-
щенных различным греческим и негреческим государствам. Сочинения эти,
от которых до нашего времени дошли лишь фрагменты, считались утрачен-
ными, но в 1890 г. среди папирусов, привезенных в Британский музей из
Египта, неожиданно была обнаружена рукопись, содержащая текст наибо-
лее интересного для нас произведения этого рода — «Афинской политии»
42
Введение
Аристотеля. Впервые оно было опубликовано английским ученым Кенио-
ном в следующем же, 1891г.; потом последовали многие другие издания, в
том числе и в переводах на русский язык1.
На основании вновь найденного текста «Афинской политии» Аристо-
теля был пересмотрен ряд важных вопросов истории Афинского государ-
ства. Главное значение этого труда в том, что в нем систематически описа-
на политическая история Афин и их политическое устройство.
«Афинская полития» разделяется на две части: в первой содержится
краткая политическая история Афин, во второй — подробное описание
современного Аристотелю афинского государственного строя. Найденный
текст рукописи начинается с событий VII в. до н. э. Аристотель не стремит-
ся к живости повествования: в большей части «Афинской политии» преоб-
ладает сухое изложение фактов, лишь в отдельных случаях приводятся под-
робности, иногда явно анекдотического характера. Некоторые события из-
ложены подробно и обстоятельно, например законодательство Солона и
история переворота 411 г. до н. э.; о реформе же Эфиальта сообщается
очень коротко. Ценность сведений Аристотеля зависит от тех источников,
какими он пользовался; в одних случаях он опирается на труды Геродота и
Фукидида, в других — пользуется так называемыми аттидами (хрониками,
посвященными афинской истории); Аристотель обращается и к первоис-
точникам: он цитирует стихотворения Солона и привлекает законодатель-
ные акты. Современный ему государственный строй Аристотель описыва-
ет на основе и личных наблюдений. Характеризуя политические учрежде-
ния минувших времен, Аристотель стоит, как бы мы теперь сказали, на
точке зрения эволюционизма: развитие политического строя, по его мне-
нию, происходит постепенно, и незначительные вначале перемены ведут
впоследствии к существенным изменениям.
На основании материалов различных политий Аристотелем написана
была «Политика» — трактат о сущности государства. В нем дается класси-
фикация государственных форм и суждения автора о наиболее совершен-
ном политическом строе. Подобно сочинениям Платона, этот труд Арис-
тотеля важен для истории политической мысли в Греции. Кроме того, в
трактате много фактов из истории греческих городов, относящихся к раз-
личным эпохам и дополняющих сведения других источников.
Своеобразными публицистическими произведениями конца V и IV вв.
до н. э. были речи афинских ораторов. К началу IV в. до н. э. относится речь
Андокида (ок. 468—394) о мистериях, проливающая свет на историю борь-
бы политических группировок в Афинах во второй период Пелопоннес-
ской войны. Судебные защитительные речи афинского оратора Лисия (ок.
459—380) знакомят нас с различными сторонами афинского быта конца
V — начала IV в. до н. э. Для характеристики афинской политической жиз-
ни во время господства «тридцати тиранов» очень интересна речь, произ-
несенная Лисием против Эратосфена — одного из тиранов.
Сохранилось несколько судебных речей и другого оратора — Исея (ок.
420—348), учившегося у Исократа. Общие вопросы греческой политичес-
1 Аристотель. Афинскаяполития. Пер. и прим. С. И. Радцига. М., 1936—1937.
Источники по истории Древней Греции
43
кой жизни затронуты в произведениях (скорее трактатах, нежели речах,
как их обычно называют) Исократа (ок. 436—338) — противника демокра-
тии, поклонника афинской старины, вдохновителя и идеолога походов про-
тив персов, а в последний период своей жизни приверженца Филиппа Ма-
кедонского. Сторонником македонского царя был также оратор Эсхин
(390—314); до нас дошли три его речи, написанные им, видимо, в целях
пропаганды промакедонских взглядов.
Выдающийся оратор древности Демосфен (384—322) был ярым про-
тивником Филиппа Македонского. Деятельность свою он начал с судебных
речей, но популярность завоевал блестящими политическими речами. В
них Демосфен отстаивает свободу и независимость афинской демократии.
И в построении речей, и в стиле, и в приемах аргументации Демосфен
достиг исключительного мастерства, принесшего ему славу великого ора-
тора. Страстные речи его против Филиппа Македонского были названы
филиппиками, и впоследствии так стали называть резкие обличительные
выступления. Цицерон, например, считал филиппиками свои речи против
Антония. Для истории возвышения Македонии и характеристики обще-
ственных отношений в Греции этого времени речи Демосфена имеют ис-
ключительное значение.
Сторонником Демосфена, далеко, впрочем, не последовательным, был
оратор Гиперид (389—322); в наше время среди папирусов было найдено
несколько его речей; до этой находки были известны лишь отрывки из его
произведений.
Ораторское искусство, развитию которого способствовали условия
греческой политической жизни, достигло больших успехов; оно стало од-
ним из главных предметов обучения в школах.
Речи в то время издавались их авторами и играли почти такую же
роль, как политические памфлеты и произведения художественной ли-
тературы. Появились и особые трактаты по риторике, служившие руко-
водством для обучения красноречию. Первыми учителями красноречия
были софисты. Настоящим реформатором в области красноречия выс-
тупил Исократ. Он усовершенствовал периодическую речь, служащую
целям торжественного красноречия. Красноречие, по мнению Исокра-
та, должно было стать основным элементом воспитания. Аристотель
посвятил особое произведение — «Риторику» — теории ораторских
доказательств, уяснению цели и характера ораторского искусства, ана-
лизу ораторских стилей и образных средств языка.
Риторическое направление оказало сильное влияние и на различные об-
ласти литературы, и на последующее развитие историографии. Исократ от-
давал предпочтение занимательному и эффектному нередко в ущерб истори-
ческой истине, поэтому исторические примеры он привлекал главным обра-
зом для того, чтобы оживить свои основные мысли и положения. Стремясь к
живости изложения, историки вводили в повествование вымышленные речи
исторических деятелей, составлявшиеся по всем правилам риторики.
Учениками Исократа были историки IV в. до н. э. Эфор (ок. 405—330) и
Феопомп (378—300). Эфор написал историю всей Греции, однако от его
груда сохранились лишь отрывки; на основании этих фрагментов и упоми-
44
Введение
наний о его сочинении других авторов мы можем судить, что, в отличие от
своих предшественников, Эфор описывал историю не отдельных городов,
а всего греческого мира, включая западные и восточные колонии. Феопомп,
произведения которого дошли до нас также в отрывках, продолжил труд
Фукидида, изложив греческую историю с 411 до 304 г. до н. э. (битва при
Книде). Кроме того, им была написана история Филиппа Македонского. В
центре внимания Феопомпа — биографии отдельных деятелей, историчес-
кую роль которых он крайне преувеличивал.
К риторическому направлению принадлежал и уроженец Сицилии Ти-
мей (ок. 345/340—250), написавший историю своей родины и других за-
падных областей. Судя по сохранившимся фрагментам произведений Ти-
мея, речам отводилось в них значительное место. Большую роль придавал
он судьбе и различным предзнаменованиям. Достоинство его труда в том,
что в основу своей хронологии он положил счет времени по олимпиадам.
Тем самым Тимей свел в единую хронологическую систему отдельные мес-
тные системы летосчисления (по архонтам, эфорам и т. д.).
Историческая литература времен эллинизма чрезвычайно обширна.
Особенно широко отражены в литературе походы Александра Македон-
ского. Одним из первых описал эти походы полководец Александра, а впос-
ледствии египетский царь Птоломей I (367/66—283), использовавший кор-
респонденцию Александра и придворные дневники. Истории походов по-
священы труды и других сподвижников Александра — Аристобула и
Клитарха. Сочинения эти до нас не дошли, но их привлекали другие авто-
ры, в частности историк II в. н. э. Арриан (ок. 95—170), в произведении
которого «Анабасис» рассказывается о походах Александра.
Хотя от большинства исторических трудов, написанных в эллинисти-
ческую эпоху, сохранились лишь фрагменты или мы знаем только имена их
авторов, можно с уверенностью утверждать, что это было время кропотли-
вого собирания материалов и многочисленных исследований по весьма
широкому кругу исторических вопросов.
В этот период возникает и биографический жанр. Аристотель обратил
внимание на то, что поведение людей может быть объектом научного изу-
чения. И ученики его составляли биографии поэтов и мыслителей, забо-
тясь главным образом о решении интересовавших их этико-моральных воп-
росов и занимательности изложения, а не об исторической достоверности
своих произведений.
Выдающимся историческим сочинением эллинистической эпохи был
труд Полибия «Всеобщая история». Полибий родился около 200 г. до н. э.
в аркадском городе Мегалополе и принимал активное участие в Ахейском
союзе. В 168 г. до н. э., после победы римлян над македонским царем Пер-
сеем, Полибий был отправлен в качестве заложника в Рим, где сблизился с
видными представителями римской аристократии и из противника римско-
го вмешательства в греческие дела превратился в поклонника римлян. Умер
Полибий около 120 г. до н. э.
Полибий излагает историю эллинистических стран за период от 220 до
146 г. до н. э. Он стремится создать всемирную историю, которая должна
охватить весь доступный его кругозору культурный мир. Полибий считает,
Источники по истории Древней Греции
45
что знакомство с исторической жизнью отдельных стран не может дать пред-
ставления о целом, как созерцание разрозненных членов живого организма
не дает ясного представления о жизненной силе и красоте живого существа.
Полибию была известна история многих греческих городов-государств; боль-
шинство из них находилось в то время в состоянии упадка. Это привело его
к выводу, что каждое государство, подобно живому организму, развивается
согласно «порядку природы», и за периодами роста и развития следуют упа-
док и разложение. Полибий — сторонник олигархического строя и с этой
точки зрения оценивает излагаемые им исторические события.
История, по Полибию, преследует практические цели: она должна учить
людей и обогащать их опыт. Сам видный политический деятель, побывав-
ший в разных странах, Полибий считал практический опыт одним из усло-
вий плодотворного занятия историей. К источникам Полибий относился
критически и старался обосновать изложение документальными данными.
Впрочем, риторическая школа наложила отпечаток и на труды Полибия,
хотя он реже, чем другие античные писатели, прибегает к речам историче-
ских деятелей и осуждает тех историков, которые прежде всего заботились
о красоте и занимательности изложения. Труд его полностью до нас не
дошел (из сорока книг сохранилось только пять, из них эллинистической
истории посвящены четвертая и пятая; от остальных сохранились более
или менее значительные фрагменты). После «Истории Пелопоннесской
войны» Фукидида труд Полибия можно считать самым серьезным истори-
ческим произведением античной эпохи.
Продолжателем Полибия был Посидоний (135—51), труд которого до
нас не дошел, но, судя по отзывам других историков и сохранившимся
фрагментам, он был доведен до 80-х гг. I в. до н. э.
Из других историков, живших уже в римскую эпоху, следует отметить
Диодора Сицилийского (90—21), написавшего очень большой (40 книг)
труд по всеобщей истории под названием «Историческая библиотека». Этот
труд охватывает историю Востока, Греции и Рима. Диодор дает синхрони-
ческое изложение, сопоставляя различные системы летосчисления: по олим-
пиадам, архонтам и т. д. Не всегда эти сопоставления удачны, но для хроно-
логических изысканий труд Диодора дает весьма ценный материал.
Многие из источников, которыми пользовался Диодор, до нас не до;
шли. Ему известны были утерянные в настоящее время части труда Полибия,
«История» Посидония, произведения Феопомпа, Тимея и других авторов.
Диодор недостаточно критически относился к источникам, и его с полным
правом можно назвать историком-компилятором. Из дошедших до нас книг
«Исторической библиотеки» особенное значение имеют те разделы исто-
рии Греции, которые недостаточно представлены в других источниках: рас-
сказы о событиях в Греции начиная с V в. до н. э., дополняющие Геродота,
Фукидида, «Греческую историю» Ксенофонта, сведения об исторической
жизни Сицилии, и т. д. У Диодора мы находим также важные данные о
Филиппе и Александре Македонских.
Ряд ценных и интересных сведений по истории Древней Греции содержит-
ся в трудах Плутарха (ок. 46—126). Этот плодовитый и очень популяр-
ный в античное время писатель родился в беотийском городе Херонее,
46
Введение
образование получил в Афинах, был связан с римскими аристократически-
ми кругами и занимал видный бюрократический пост в Греции (ведал уп-
равлением императорских поместий).
«Параллельные биографии» Плутарха знакомят нас с жизнью многих гре-
ческих и римских деятелей. Задача биографа, по Плутарху, отлична от задач
историка. Биограф должен отметить положительные и отрицательные черты
исторического деятеля и охарактеризовать его как человека. Плутарх считает,
что для этой цели незначительный поступок, высказывания или шутки могут
иметь большее значение, чем важные в историческом отношении события.
Поэтому индивидуальные черты характера исторического деятеля обладают
для Плутарха большей притягательной силой, чем его политическая роль.
Плутарх — философ-моралист, и суждения его нередко субъективны, но для
нас ценно то, что в произведениях Плутарха отражены такие явления гречес-
кой истории, мимо которых прошли авторы других источников. Некоторые
биографии Плутарха, например биография Тесея и Ликурга, основаны на ле-
гендарном материале; другие опираются на достоверные источники.
Плутарх обладал большой эрудицией, старался быть точным в передаче
событий, но к источникам относился некритически и выбирал такие, которые
соответствовали его целям. В эпоху Плутарха получили широкое распрост-
ранение всякого рода религиозные учения, и сам он находился под их боль-
шим влиянием. Поэтому в созданные им биографии он вплетает много чудес-
ного и сверхъестественного, любит рассказывать о всяких чудесах и знамени-
ях даже тогда, когда в них сомневается. Благодаря живому и занимательному
изложению биографии Плутарха завоевали огромную популярность.
Ко II в н. э. относится «Описание Эллады» Павсания, который интере-
совался преимущественно греческими памятниками старины и приводил
много рассказов о событиях далекого прошлого.
Интерес к греческой истории проявили и римские писатели. Немало ссы-
лок на примеры греческой истории найдем мы у Цицерона. В конце I в. до
н. э., во времена Августа, большое историческое сочинение на латинском
языке написал Помпей Трог; извлечения из него сохранились у писателя II в.
н. э. Юстина. Это было компилятивное произведение, составленное на ос-
новании ряда исторических трудов периода, предшествовавшего жизни ав-
тора. Особенное значение имеют главы, посвященные македонской исто-
рии. Писатель I в. н. э. Квинт Курций Руф написал большую биографию
Александра Македонского, использовав не дошедшие до нас данные.
Исторические произведения античной эпохи позволяют восстановить в
основных чертах ход всей греческой истории, выделить основные ее мо-
менты; они дают очень много материалов для изучения древнегреческого
общества на разных стадиях его развития. Другие литературные памятни-
ки (лирические произведения, трагедии и комедии, публицистическая ли-
тература, памятники ораторского искусства) освещают немало интерес-
ных сторон греческой социальной и политической жизни. Но историче-
ские и литературные источники не дают все же полного представления
об истории Греции; кроме того, следует учитывать, что литературным
произведениям свойственны политическая тенденциозность, а также зави-
симость от источников, которыми пользовался тот или иной автор.
Источники по истории Древней Греции
47
В отличие от литературных источников документальные источники,
дошедшие до нас в виде надписей, современны тем событиям, о которых
они повествуют. В античную эпоху публикация важных политических до-
кументов состояла в том, что соответствующие акты вырезались на камне и
выставлялись на площадях и на улицах. Часть этого своеобразного камен-
ного архива классической и эллинистической эпох сохранилась до наших
дней и послужила основой для развития эпиграфики — вспомогательной
исторической дисциплины, изучающей надписи на твердых материалах.
Надписи дают ценнейший материал, отражающий различные стороны
исторической жизни древних греков. Так, в виде надписи, найденной в Олим-
пии, до нас дошел один из древнейших дипломатических документов —
договор между Элидой и Гереей. К VI в. до н. э. относится открытая в 1884 г.
Гортинская надпись (запись гортинского права), обнаруженная в городе
Гортине на Крите. Памятник содержит много важных данных, касающихся
семейных и имущественных отношений, долгового права, системы наказа-
ний за различные проступки и преступления. На основании Гортинской
надписи можно судить и о положении рабов и должников в раннюю эпоху.
Очень важны аттические надписи, освещающие различные стороны афин-
ской государственной жизни: найдены тексты договоров между Афинами и
другими греческим городами; надписи, связанные с историей афинских
финансов; постановления народных собраний о долгах священной казне
храма богини Афины и других храмов; отчеты об издержках на военные
нужды, на постройки, на оплату должностей и пр. Все эти материалы по-
зволяют нам судить об экономическом положении Афин в различные пери-
оды греческой истории.
Ряд надписей свидетельствует о взаимоотношениях между Афинами и
союзными городами. Сохранились, например, списки союзных городов,
плативших Афинам форос (дань). Дошел до нас договор о Втором Афин-
ском союзе. Надпись, в которой зафиксирован договор между Афинами,
Аргосом, Мантинеей и Элидой, важна не только своим содержанием, но и
тем, что дает возможность проверить достоверность тех документов, кото-
рые приводит Фукидид. Среди надписей, обнаруженных на территории гре-
ческих колоний в Северном Причерноморье, особенно любопытна найден-
ная в Херсонесе присяга, изучение которой важно для истории греческих
политических учреждений. На площади города Ольвин, расположенного в
устье Буго-Днепровского лимана, найден декрет в честь одного из знатных
ольвийских граждан — Протогена; в этом декрете перечислены благодея-
ния Протогена, ярко характеризующие положение города в III в. до н. э.
Большое значение имеют и надписи, относящиеся к эллинистической эпо-
хе. Немало их найдено в Пергаме и других малоазийских городах, на ост-
ровах Делосе, Родосе, в Египте и в других местах.
Ценность представляют не только те надписи, которые содержат офици-
альные документы, но и надписи частного характера: надгробные, религиоз-
ные посвящения, благодарственные и пр. Они конкретизируют наши сведе-
ния о социальном составе греческих и более поздних эллинистических
городов, о передвижении населения, материальном положении различных
его групп, семейном быте и истории хозяйства.
48
Введение
Со второй половины XIX в. развивается особая вспомогательная исто-
рическая дисциплина — папирология, изучающая папирусы, найденные в
изобилии в Египте. Некоторые папирусы хорошо сохранились и являются
очень важными и ценными источниками. Среди папирусов, как уже отмеча-
лось, была найдена «Афинская полития» Аристотеля, а также некоторые
комедии Менандра, речи Гиперида и др. Но папирологические находки,
относящиеся к классической эпохе, единичны. Особенно велико значение
папирусов для изучения истории эллинистического Египта: законодатель-
ные акты, официальные и частные письма, расписки и всякого рода записи
проливают свет на различные стороны хозяйственного и социального быта
этой страны. В настоящее время известны тысячи таких документов.
Очень много нового в изучении истории Греции внесли археологиче-
ские исследования. Изучение наиболее древнего периода стало возмож-
ным только после раскопок ряда древнейших памятников на острове
Крит, на других островах, побережьях Малой Азии, а также греческом
материке.
Генрих Шлиман (1822—1890) первый предпринял раскопки на холме
Гиссарлык в Малой Азии, где, по преданию, находилась древняя Троя. И
перед исследователем предстали развалины древнего города, просуще-
ствовавшего много веков. Работа, начатая Шлиманом, была завершена
его ближайшим сотрудником Вильгельмом Дерпфельдом (1853—1940),
который продолжил раскопки на холме Гиссарлык и определил слои, от-
носившиеся к гомеровской Трое. Богатейший археологический материал
был найден Шлиманом в Балканской Греции на территории Арголиды, у
древних Микен. Здесь были раскопаны так называемые шахтовые гробни-
цы конца XVII — первой половины XVI в. до н. э. Открытие Шлимана
необычайно расширило наши представления о древнейшем периоде ис-
торической жизни греков.
Рамки ранней истории Греции еще больше раздвинулись после раско-
пок на острове Крит. Хранителю Оксфордского музея, а впоследствии про-
фессору Оксфордского университета Артуру Эвансу (1851—1941), начав-
шему в 1900 г. регулярные раскопки на Крите, удалось открыть на месте
древнего города Кносс остатки большого дворца. Эванс, а также еще ряд
археологов предприняли раскопки и в других районах острова Крит. Ис-
ключительные по своему значению археологические открытия дали воз-
можность говорить об особой критской культуре.
Начались систематические археологические исследования в Афинах и
других известных в афинскую эпоху греческих городах; в Дельфах и Олим-
пии, этих важных религиозных центрах; на островах Делос и Родос; на
месте крупных малоазийских центров — Милета, Пергама и иных городов,
процветавших в классическую эпоху или эпоху эллинизма; в причерно-
морских областях; в Египте, Сирии и других странах, находившихся под
влиянием эллинизма, — всюду велись и ведутся раскопки, дающие огром-
ный археологический материал. Множество памятников знакомит нас с
историческим бытом древних греков и населения эллинистических горо-
дов. Памятники художественного творчества открыли широкие возможно-
сти для изучения истории греческого искусства.
Источники по истории Древней Греции
49
Краткий обзор наиболее значительных археологических исследований
дан И. Т Кругликовой: «Наиболее важные археологические открытия
были сделаны в последней трети XIX в. ...Работы Генриха Шлимана в
Трое, Микенах и Тиринфе в 1871—1890 гг. открыли новую микенскую
культуру, предшествующую эпохе Гомера...
С 1875 г. немецкие археологи во главе с Э. Курциусом и Ф. Адлером
начали раскопки в Олимпии. Там были открыты храмы Геры и Зевса,
найдена статуя Гермеса работы Праксителя IV в. до н. э., скульптуры
фронтона храма Зевса Олимпийского, Ника работы Пеония. Значи-
тельно позже — в1955г. — в Олимпии обнаружили мастерскую Фи-
дия, однако статуя Зевса, выполненная Фидием в хризоэлефантинной
технике, отнесенная самими греками к одному из семи чудес света,
не была найдена.
В 1882 г. была создана Американская археологическая школа в Афинах.
Американские археологи вели раскопки в Аттике, Сикионе, Платеях.
Активизировалась деятельность греческих археологов. В 1881 г. были
начаты раскопки в Эпидавре, где П. Каввадий раскапывал святилище
Асклепия и театр, построенный архитектором Поликлетом. С 1882 г.
велись археологические исследования в Элевсине — святилище Де-
метры вблизи Афин под руководством Филиоса. Там были открыты
телестерий и храм.
В 1886 г. была основана Британская археологическая школа в Афи-
нах, принимавшая активное участие в раскопках на острове Кипр.
С 1893 г. французские археологи Б. Оссулье и Т. Омолль раскапывали
святилище Аполлона в Дельфах, где были открыты храм и сокровищ-
ницы, стадион и театр, найдена бронзовая статуя возничего (ок. 480 г.
дон. э.).
Кроме раскопок греческих святилищ, большое значение имело нача-
тое в последней трети XIX в. исследование городов Малой Азии. В
1878—1886 гг. Берлинский королевский музей вел работы в Перга-
ме. Под руководством инженера К. Тумана был раскопан Алтарь Зев-
са, построенный царем Эвменом в 180 г. до н. э. в честь победы над
галатами. Блоки с рельефами от этого алтаря были вынуты из визан-
тийской стены. С 1889 г. немецкие археологи под руководством
Т. Виганда раскапывали Милет. В городе эллинистического и римско-
го времени были открыты: театр, булевтерий, стадион и в 30 км от
Милета храм Аполлона, так называемый Дидимейон.
С 1895 г. австрийские археологи вели систематические раскопки Эфеса
в Малой Азии, ранее начатые англичанами... Там были раскопаны ули-
цы, агора, жилые дома, пританей, термы, два гимнасия, театр, одеон,
храм Сераписа, библиотека и другие сооружения. Недалеко от города
были открыты остатки фундаментов знаменитого храма Артемиды
Эфесской и найдены основания его колонн с рельефами.
В 1895—1899 гг. Берлинский королевский музей вел раскопки При-
ены. Открыты были стена с тремя воротами, рынок, храмы, стадион,
театр, гимнасий и другие постройки.
50
Введение
Новый период в исследовании крито-микенской культуры связан с
именем английского археолога Артура Эванса. С 1900 г. он вел рас-
копки на острове Крит [в результате раскопок был открыт Кносский
дворец и найдены древнейшие памятники письменности]. На острове
Делос французские археологи, прежде всего Т. Омолль, с 1877 г.
производили раскопки города эллинистического периода. Были от-
крыты жилые дома с мозаиками, здания торговых объединений с за-
лами для общих собраний, с помещениями для приезжих купцов и со
складами для товаров, святилища, театр.
Вскоре после окончания Первой мировой войны возобновились архе-
ологические раскопки в Средиземноморье... Особое значение имели
раскопки (Американской школы) в Олинфе в Северной Греции на
полуострове Халкидика. Этот город был крупным торговым центром
в V—IV вв. до н. э. ...Систематические раскопки Д. Робинсона в Олин-
фе позволили выявить прямоугольную, так называемую гипподамову
систему планировки города. Параллельные улицы и переулки делили
город на кварталы, внутри которых дома стояли блоками по пять до-
мов с каждой стороны...
С 1931 г. археологическая экспедиция во главе с Г. Томпсоном вела
раскопки в Афинах, исследуя Агору — центр политичекой, деловой и
торговой жизни города. Были открыты остатки булевтерия — здания,
где заседал совет 500, дикастерия — суда, храм Гефеста, стоя —
портик, построенный пергамским царем Атталом во II в. до н. э., и
другие сооружения... Американская археологическая экспедиция во
главе с Д. Робинсоном проводила также раскопки Коринфа, где были
открыты римский форум, булевтерий, храмы, торговые лавки...
В России в 1859 г. была учреждена Императорская археологическая
комиссия, которая возглавила организацию археологических раско-
пок. Основное внимание в это время было направлено на раскопки
курганов. Директор Керченского музея А. Е. Люценко раскопал Пав-
ловский и Мелек-Чесменский курганы, курган Юз-Обу вблизи Кер-
чи, Большую и Малую Близницы и Васюринский склеп на Таманском
полуострове... Ряд курганов раскопали В. Г. Тизенгаузен и С. И. Ве-
ребрюсов... С 1886 г. Археологическая комиссия поручила К. К. Кос-
цюшко-Валюжиничу вести систематические раскопки Херсонеса.
Раскопки столицы Боспорского царства Пантикапея в 1896 г. начал
директор Керченского музея древностей К. Е. Думберг. В тече-
ние трех летних сезонов он копал на северном склоне горы Митри-
дат. Были открыты остатки общественного здания, римские бани и
жилые дома. Но раскопки городских слоев давали мало эффектно-
го материала, который мог бы украсить собрание Эрмитажа, и Ар-
хеологическая комиссия прекратила раскопки. С 1901 по 1918 г.
В. В. Шкорпил — новый директор Керченского музея — вел рас-
копки керченского некрополя. Его отчеты публиковались в “Из-
вестиях Императорской археологической комиссии”, которые на-
чали выходить с 1901 г.
Источники по истории Древней Греции
51
...Еще с середины XIX в. внимание археологов привлекла Ольвия —
милетская колония, основанная в устье реки Буг. Раскопки здесь
проводил А. С. Уваров, позднее — И. Е. Забелин, а с 1900 г. — Б. В.
Фармаковский. С именем последнего связана разработка новой для
того времени методики ведения археологических раскопок много-
слойных городищ большими площадями по штыкам и слоям. Он
проводил исследование ольвийского некрополя и города...
В 1853 г. П. М. Леонтьев начал исследования Танаиса, расположенно-
го в низовьях реки Дон. Его работы были продолжены В. Г. Тизенга-
узеном, а затем П. И. Хицуновым...
В XX в. раскопки античных городов все больше привлекали вни-
мание исследователей, но только в Ольвии удалось осуществить
проведение систематических раскопок. Ими руководил Б. В. Фар-
маковский с 1901 по 1915 г. В Херсонесе были открыты оборони-
тельные сооружения, но территория города почти не исследова-
лась...
В 1919 г. была создана Российская академия истории материальной
культуры (РАИМК)... С 1924 г. РАИМК совместно с Академией наук
УССР возобновила раскопки Ольвии под руководством Б. В. Фарма-
ковского. В 1926 г. Херсонесский музей возобновил раскопки Хер-
сонеса под руководством К. Э. Гриневича, а с 1928 г. начались иссле-
дования сельской территории Херсонеса на Гераклейском полуост-
рове... В Керчи в 1927—1930 гг. Керченский музей начал исследова-
ния малых городов Боспора... С 1936 г. начались систематические
раскопки Фанагории, крупнейшего города на азиатском берегу Кер-
ченского пролива, экспедицией под руководством А. П. Смирнова,
а затем В. Д. Блаватского... С 1945 г. экспедиция Института истории
материальной культуры [так стала называться РАИМК после вклю-
чения ее в 1937 г. в состав Академии наук СССР] под руководством
В. Д. Блаватского начала раскопки столицы Боспорского царства —
Пантикапея в Керчи на горе Митридат» (Кругликова И. Т. Античная
археология. М., 1984. С. 8).
Важным источником являются также монеты, которые исследует осо-
бая вспомогательная дисциплина — нумизматика. Монеты чекани-
лись в очень многих греческих городах и во всех эллинистических
государствах. Изучение изображений и надписей на монетах, районов
распространения тех или иных монет, особенностей их чеканки дает в
руки историка интересный и важный материал.
Широкое привлечение материалов археологических исследований, над-
писей и папирусов обусловило настоящий переворот в изучении греческой
истории.
Критическое изучение греческих исторических сочинений и других лите-
ратурных памятников и использование данных вспомогательных дисциплин
помогают проследить историю Греции на различных ступенях ее развития.
52
Введение
ГЛАВА II
ПРИРОДА И НАСЕЛЕНИЕ
ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Природные условия Греции оказали серьезное влияние на развитие эллинского
общества. Горный рельеф содействовал изоляции отдельных областей и формиро-
ванию небольших автономных городских общин — полисов. Изрезанность берего-
вой линии и многочисленность островов стимулировали раннее обращение греков к
мореплаванию. Недостаток и низкая продуктивность земель привели к быстрому
выделению и росту торгово-ремесленных слоев и их значительной роли в обще-
ственной жизни. В целом природные условия вызвали повышенную мобильность и
динамизм греческого общества и его быстрый прогресс.
Древние подразделяли известную им населенную часть мира (ойку-
мену) на три части: Европу, Азию и Ливию (Африку). Их пределы,
равно как и местоположение страны греков — Эллады, определялись
ими в общем довольно точно, по крайней мере, в округе Средиземно-
го моря. О развитии научных географических представлений к исхо-
ду старой эры можно судить по следующим отрывкам из «Географии»
Страбона (ок. 60 г. до н. э. — 20 г. н. э.).
«Прежде всего я скажу, что мы и наши предшественники... были
правы, считая Гомера основоположником науки географии... Гомер
объявил, что обитаемый мир со всех сторон омывается Океаном, как
это и есть в действительности. Затем некоторые страны он назвал по
именам, о других же предоставил нам делать заключение по некото-
рым намекам; например, он точно упоминает Ливию, Эфиопию, сидо-
нийцев и эрембов, тогда как народы, живущие на дальнем востоке и
на дальнем западе, он описывает в туманных выражениях, говоря, что
их страны омываются Океаном... О том что обитаемый мир является
островом, можно заключить из показаний наших чувств и из опыта.
Ведь повсюду, где только человек может достичь пределов земли,
находится море; и это море мы называем Океаном...
Эратосфен говорит, что первыми преемниками Гомера были Анакси-
мандр, ученик Фалеса и его соотечественник, и Гекатей Милетский; и
что Анаксимандр первым выпустил в свет географическую карту, а
Гекатей оставил труд по географии» (Страбон. География, I, 1,3. 8.
Пер. Г. А. Стратановского).
«Эратосфен дает набросок карты обитаемого мира; эту карту он делит
на две части с запада на восток линией, параллельной экватору. Кон-
цом этой линии он принимает на западе Геракловы Столпы, на восто-
ке же — оконечности и самые отдаленные вершины горной цепи,
образующей северную границу Индии. Эту линию он ведет от Герак-
ловых Столпов через Сицилийский пролив и южные оконечности
Пелопоннеса и Аттики вплоть до Родоса и залива у Исса. До этого
Природа и население Древней Греции
53
пункта, говорит он, упомянутая линия проходит через море и примы-
кающие к нему материки; затем линия почти прямо идет вдоль всей
горной цепи Тавра вплоть до Индии. Ведь Тавр, продолжает он, про-
стирается по прямой линии... и делит всю Азию на две части — север-
ную и южную...
Эратосфен соответственно упомянутому ранее тезису о Тавре и Сре-
диземном море делит обитаемый мир на две части, называя одну из
них северной, другую — южной; затем он пытается разделить каждую
часть на соответственные отрезки и называет их “сфрагидами”» (Стра-
бон. География, II, 1,1. 22. Пер. Г. А. Стратановского).
«Обитаемый мир по большей части ограничен морем, еще не доступ-
ным для мореплавания; длина обитаемого мира составляет только 70
тысяч стадий; ширина же его меньше 30 тысяч стадий, так как он
ограничен странами, необитаемыми из-за жары и холода...
По форме обитаемая земля — нечто, похожее на хламиду, наиболь-
шую ширину которой образует линия, проходящая через Нил; эта
линия начинается от параллели через Страну корицы и остров египет-
ских изгнанников и кончается параллелью через Иерну; длина же ее
(ойкумены) образуется линией, перпендикулярной к этой линии, ко-
торая проходит с запада через Геракловы Столпы, пролив у Сицилии
до Родоса и залива у Исса и тянется вдоль цепи Тавра, опоясывающей
Азию, и оканчивается у Восточного моря между Индией и Страной
скифов, живущих за Бактриан ой...
Так как наша обитаемая земля окружена морем, то она принимает
множество заливов Внешнего моря вдоль берегов Океана; причем
четыре залива — самые большие. Из них северный носит название
Каспийского моря (некоторые называют его Гирканским морем);
Персидский и Аравийский заливы изливаются из Южного моря; пер-
вый приблизительно против Каспийского моря, второй — против
Понта; четвертый залив, значительно превосходящий остальные по
величине, образован так называемым Внутренним или Нашим мо-
рем; он начинается на западе в проливе у Геракловых Столпов, удли-
няется по направлению к восточным областям, то расширяясь, то су-
жаясь, и, наконец, разделившись, оканчивается двумя морскими зали-
вами, один на правой стороне (мы называем его Эвксинским Пон-
том), другой — на левой, состоящий из Египетского, Памфилийского
и Исского морей. Все упомянутые заливы имеют узкие входы из
Внешнего моря... Земля, окружающая их, разделена на три части. Из
этих частей Европа имеет наиболее разнообразную форму своих очер-
таний; Ливия же, наоборот, имеет правильную форму, тогда как Азия
занимает в этом отношении среднее положение среди других частей
света. Неправильность и правильность очертаний у них проистекают
от свойств береговой линии Внутреннего моря, тогда как береговые
очертания Внешнего моря (кроме упомянутых его заливов) просты
и, как я уже сказал, похожи на хламиду» (Страбон. География, II, 5,6.
14. 18. Пер. Г. А. Стратановского).
54
Введение
Древние греки населяли южную часть Балканского полуострова, мно-
гочисленные острова Эгейского моря и западную береговую полосу Малой
Азии.
Пролив Геллеспонт (соврем. Дарданеллы), Мраморное море и пролив
Боспор Фракийский (соврем. Босфор) соединяли Эгейское море с Понтом
Эвксинским (Черным морем).
Общая площадь, занимаемая древними греками (вместе с островами),
была невелика, не более 65 000 км2.
Горы
Более 80 % всей территории материковой Греции покрыто горами. В
Западной Греции горные цепи поднимаются большей частью прямо из моря,
и побережье здесь почти не имеет удобных гаваней. В восточной части —
горные дуги, обращенные к востоку, тянутся через острова Эгейского моря,
заканчиваясь в Малой Азии. Побережье здесь очень изрезано и образует
ряд больших и малых удобных для стоянки кораблей гаваней. В результате
неоднократного поднятия и опускания суши, а также частых землетрясе-
ний правильность хребтов была нарушена. Тесное соседство гор и моря,
глубокие долины и плоскогорья, расположенные на различных высотах, а
также сильная расчлененность береговой линии составляют самую харак-
терную особенность поверхности Греции.
Хотя горы Южных Балкан невысоки — самые высокие вершины не дос-
тигают 3 км над уровнем моря, — они тем не менее создавали каменистые
барьеры между отдельными областями, центром которых были либо низ-
менность, либо плоскогорье. Сообщение между областями поддержива-
лось по горным проходам или руслам высохших рек. Зимой, когда снег
покрывал горы, экономические связи между областями затруднялись.
Если вулканическая деятельность некогда породила представления о
Гефесте, который позже стал покровителем мирного ремесленного труда,
то землетрясения отразились в представлении о страшном божестве, «зем-
леколебателе Посейдоне», который трезубцем раскалывал горы и затоп-
лял морем прибрежные районы. Мы знаем о сильных землетрясениях как
материковой Греции, так и на островах, и в Малой Азии. Часто землетря-
сения сопровождались приливными волнами большой силы, обвалами и
оползнями. Еще и теперь колебания земли в Греции, большей или меньшей
силы, происходят почти ежемесячно.
Горы Греции некогда были покрыты разнообразной растительностью. Од-
нако многие из них, вследствие отсутствия влаги, выветривания почвы и хищ-
нических способов хозяйства, лишились своего покрова еще в древности.
Растительность
Леса в Греции состояли большей частью из кустарниковых зарослей,
различных пород дуба, земляничника, можжевельника и диких олив. Все
эти деревья не были пригодны ни для построек, ни для кораблестроения,
так как они низкорослы, и стволы их сильно искривлены. Только в Пело-
Природа и население Древней Греции
55
поннесе и в Северной Греции вершины гор были покрыты хвойными леса-
ми, представлявшими большую ценность. Кустарниковые заросли служи-
ли грекам основным топливом.
Они употреблялись также для производства благовоний и душистых
масел. Пастбищами были земли, непригодные для обработки; кора и лис-
тья кустарников и низкорослых деревьев служили пищей козам и овцам. В
одной из трагедий Эврипида мелкий скот поэтому и назван «лесистым ста-
дом». Стада паслись часто и на склонах почти обнаженных гор.
Весной склоны гор покрывались цветами — красными анемонами, бе-
лыми гиацинтами, лиловыми фиалками, желтоватыми нарциссами. Цветы
привлекали большое количество пчел. Цветочный мед, козье молоко и сыр
были широко распространенными предметами питания.
Зимние пастбища были расположены у подножия гор, по соседству с
возделанными полями. Поэтому требовалось большое количество сторо-
жевых собак и пастухов, чтобы уберечь поля от потравы скотом.
За исключением отдельных районов (Фессалия, Беотия, Лаконика, Мес-
ссния), земля Греции была малоплодородна.
Отсутствовали хорошие пастбища для крупного рогатого скота и ло-
шадей, только немногие районы Греции могли гордиться широким развити-
ем коневодства.
Климат
Отсутствие постоянного орошения и свойственное средиземноморско-
му климату неравномерное распределение осадков сильно затрудняли раз-
витие земледелия. Реки в Греции были маловодны, и, как правило, многие
из них летом пересыхали. Даже самые большие реки (Пеней в Фессалии,
Эврот в Лаконике и др.) не были судоходны.
Климат Греции неоднороден: средиземноморский — в береговой поло-
се и резко континентальный — в горных, удаленных от моря районах.
В приморской полосе время наивысшего зноя и сухости — июль и август,
когда температура в тени достигает 40°, на солнце 70—80°. Небо безоблач-
но. Море блещет синевой, и вода так прозрачна, что, кажется, будто снизу ее
освещает другое солнце. Нагретый воздух струится и дрожит. Горные речки
высохли, трава выгорела. Сухость и прозрачность воздуха таковы, что каж-
дая черта ландшафта выступает с поразительной яркостью и выпуклостью.
11злящий зной облегчается непрерывным ветерком с моря. Сразу после захо-
да солнца начинаются холодные порывы ветра с гор.
Дождливое время наступает с середины сентября. Земля вновь зелене-
ет. Скот спускается в равнины. В ноябре — декабре южные ветры, принося-
щие ливни, чередуются с пронзительными холодными северными ветрами.
( ношения по суше и морю затрудняются. Наступает короткая (не более
1,5 —2 месяцев) зима. Прекрасное описание внезапного наступления зимы
дано Лонгом в романе «Дафнис и Хлоя» (III в. н. э.): «Зима началась... Вне-
запно выпал глубокий снег, завалив все дороги; он запер в домах всех кре-
стьян. Бурно потоки с гор низвергались, льдом покрывшись. Замерзла вода.
) 1срсвья были как будто засыпаны; под снегом скрылась земля и видна была
56
Введение
только возле ручьев и ключей. Уже никто не гнал своих стад на пастбища,
никто не показывал носа за дверь, но ранним утром, лишь запоют петухи,
сильный огонь разведя, одни пряли лен, козью шерсть сучили другие, иные
птичьи силки мастерили. В это время только одна забота была: в ясли на
корм положить мякины быкам, в стойла козам и овцам — сучьев с листвою,
свиньям в закуты — всяких сортов желудей».
В марте, периоде передвигающихся южных циклонов, проносились бур-
ные ливни. В горах таял снег, и горные реки наполнялись стремительно
несущейся в равнины водой. Деревья покрывались свежими листьями. В
апреле резко уменьшались дожди. Все расцветало. Море было спокойно и
благоприятно для плавания.
Редкие дожди в мае не в состоянии напитать почву. Реки мелели. Расти-
тельность высыхала; скот подымался в горы. В конце мая — начале июня
убирали с полей хлеб.
В высокогорных районах климат существенно менялся. На высоте 500—
600 м выше уровня моря в июне уже было прохладно. Выше в горах кое-где
еще лежал снег.
Фауна
Средиземноморская фауна мало чем отличается от европейской. Некогда
Грецию покрывали леса, и тогда там водились хищные звери—львы и медве-
ди (на севере), волки и дикие кабаны. Но в историческое время хищники
встречались очень редко. Последнее известие о львах относится к походу
войск Ксеркса, когда в лесах Македонии на обозных верблюдов напали львы.
Охота на кабанов была наиболее распространенным видом охоты в вы-
сокогорных районах, где еще сохранились леса.
Из домашних животных коровы известны преимущественно в Эпире, а
лошади — в районах, где были запасы плодородной земли и заливных лу-
гов. Распространенными рабочими животными были быки, на которых па-
хали, ослы и мулы. Преобладало мелкое скотоводство; молоко потребля-
лось главным образом овечье и особенно козье.
Змеи были распространены в Греции, и укротители змей были обычны-
ми посетителями греческих рынков.
Бичом отдельных районов Греции, особенно со стоячей болотной или
озерной водой, были малярийные комары. Район Копаидского озера в Бео-
тии был рассадником малярии.
Очень богата была Греция разнообразными породами птиц, почему уже с
раннего времени открывался простор для гадания по полету птиц. Известно,
что птицей Зевса был повсюду признан орел, как птицей Афины — сова.
Земледелие и садоводство
Возделанная земля занимала лишь небольшую часть общей площади
(около 20 %), однако именно она определяла жизнь греков.
Основными культурами, производившимися в Греции, были ячмень,
оливки, виноград. Мясо было дорого и доступно только богачам. Все, что
Природа и население Древней Греции 5 7
подавалось для еды, кроме хлеба, рассматривалось как дополнение к нему,
как «приправа». Лепешки выпекались из пшеничной муки, вместо дрожжей
употреблялись винные осадки.
Преобладающей зерновой культурой была культура ячменя, так как яч-
мень мог произрастать и на неглубоких слоях почвы. Ячменная мука обыч-
но замешивалась на воде и подавалась в виде мучной похлебки или крутой
каши. Иногда делали ячменные лепешки (из теста с примесью молока, мас-
ла или меда), но эти лепешки не выпекались, а сушились на солнце. Ячмен-
ные каши и похлебки были основным «хлебом» большинства земледель-
ческого населения Греции.
При увеличении народонаселения городов остро встала «хлебная про-
блема», особенно там, где своего хлеба не хватало. Подвоз хлеба при сти-
хийном характере торговли и трудности далеких морских перевозок ни-
когда не был систематическим, поэтому иногда даже из-за незначительного
неурожая возникал голод и росли цены на хлеб.
При малом плодородии Греции большую роль в сельском хозяйстве
играла культура оливок. Оливки служили для греков едой. Из них приго-
товлялось масло, употреблявшееся в пищу; для очищения тела от грязи
натирались оливковым маслом. Глиняные светильники с опущенным в них
фитилем наполнялись оливковым маслом. Тусклый свет глиняных копти-
лок освещал по вечерам дома и служил единственным источником света
для рабов, работавших в рудниках глубоко под землей.
Обычной едой греков, кроме хлеба, были оливки, овощи, козий сыр и
рыба. Оливки употреблялись в пищу в свежем виде, маринованными в ук-
сусе и засоленными.
Оливковые деревья сажались рядами; между отдельными деревьями од-
ного ряда старались соблюдать расстояние около 12 м, расстояние между
рядами было около 18 м. При такой посадке обеспечивалось свободное
развитие корней и наибольшая плодоносность деревьев. Поэтому только
богатые земледельцы могли иметь на своей земле большие оливковые рощи.
У средних и мелких землевладельцев на участке было немного деревьев,
между которыми обычно сеяли ячмень.
Оливковое дерево живет очень долго. Средняя продолжительность жиз-
ни и плодоношения дерева 250 лет. В течение первых 16—18 лет жизни
оливковые деревья не дают урожая. Наибольшей плодоносности дерево до-
стигает, начиная с 40 лет жизни. Поэтому ущерб, наносимый земледельцам
войной, часто грозил им полным разорением. Возвращаясь после войны до-
мой, крестьяне с отчаянием смотрели на обугленные пни вырубленных олив,
восстановление которых требовало не менее 40 лет.
Значение оливководства в хозяйстве Аттики ярко отражено в софоклов-
ском гимне в честь Аттики:
Есть тут дерево
Несравненное...
Само сеялось,
Само выросло,
58
Введение
Устрашение
Копий вражеских;
И цветет у нас
В изобилии:
Серебристая маслина —
Сень над детской колыбелью,
И никто — ни юный возрастом,
Ни обремененный годами —
Ствол ее рукой хозяйской	,
Не осмелится срубить.
Око Зевса-покровителя
И Афина синеглазая
Вечно дерево священное
От погибели хранят.
(Софокл. Эдип в Колоне,
ст. 701—724).
Большую роль в сельском хозяйстве играло виноградарство и виноде-
лие. Вино, смешанное с водой, было самым распространенным напитком.
Наряду с оливками и оливковым маслом вино служило одним из главных
предметов сельскохозяйственного экспорта.
Из садовых культур особенно следует отметить фиги (винные ягоды).
Они потреблялись и в свежем, и в сухом виде; сушеные фиги вывозились на
продажу.
Очень распространены были и огородные культуры. Овощи приготов-
лялись разнообразно; лук и чеснок служили приправой ко многим блюдам,
но в большом количестве употреблялись и в сыром виде, особенно бедней-
шими слоями населения.
Полезные ископаемые
Одним из важнейших источников развития греческой экономики были
минеральные богатства. Залежи железной руды имелись во многих райо-
нах обычно в небольших количествах. Наилучшими качествами обладали
богатые железные руды Лаконики («лаконская сталь»). Медные рудники
имелись в ряде районов, но самыми богатыми были рудники о. Эвбеи, один
из городов которого назывался Халкидой («медным городом»). Серебря-
ные рудники были немногочисленны. Только Аттика, о. Фасос и Малая
Азия обладали месторождениями серебра, особенно значительными в Лав-
рионских горах Аттики. Славились также богатые серебром и золотом
фракийские рудники в горах Пангеи (около города Амфиполя).
Однако своего металла Греции не хватало, и она нуждалась в постоян-
ном привозе железа из Этрурии и северных районов Малой Азии; серебро
ввозилось из Иллирии, Малой Азии и Фракии. Золотые изделия в древней-
шей Греции были роскошью, недоступной даже состоятельным людям. Толь-
ко в период роста афинского влияния во Фракии золото Пангеи доставля-
лось в Афины.
Природа и население Древней Греции
59
Хорошая глина находилась почти повсюду. Особенной известностью
пользовалась бледная, чуть зеленоватая глина Коринфа и красная глина
Аттики, слегка подкрашенная суриком. Глина имела важное хозяйственное
значение. Из нее приготовлялась кухонная посуда, разнообразные чаши и
тарелки для еды и питья. При дороговизне дерева все сельскохозяйствен-
ные товары перевозились в глиняной таре — в больших бочках (пифосах) и
кувшинах (амфорах). Последние для устойчивости иногда делались остро-
донными и вставлялись в особые рамы. Глиняными черепицами покрыва-
лись крыши домов.
Художественная керамика была важным предметом внешней торговли.
Поэтому в каждом греческом городе, где имелись запасы хорошей глины,
гончарное ремесло играло большую роль.
В Греции, на островах и в Малой Азии было много хорошего строи-
тельного камня и мрамора. Белым мрамором были богаты Аттика и о. Па-
рос. Кроме белого мрамора был серый, серовато-синий и лиловый. В Лако-
нике на горах Тайгета добывались порфир и нефрит.
Художественные скульптуры были предметом вывоза; иногда мра-
мор вывозился в виде обтесанных плит в качестве строительного мате-
риала.
Значение моря.
Мореплавание
Большое хозяйственное значение в Греции имело море, которое глубо-
ко проникало в глубь суши то широкими, то узкими заливами и проливами.
11очти по всей прибрежной полосе материка, на островах и у берегов Ма-
лой Азии добывалась соль. Соль была не только необходимым продуктом
питания и предметом вывоза; она обеспечила грекам единственный воз-
можный для них способ сохранения продуктов. Соленая рыба была массо-
вым продуктом питания. В каждом греческом городе существовали рыбные
рынки. Анчоусы, тунцы, сардины, устрицы, осьминоги и креветки у жите-
исй побережья были самой распространенной и доступной едой. Некото-
рые города жили ловлей и продажей рыбы.
Море у берегов Лаконики, в Эвбейском проливе и у берегов Малой
Азии было богато раковинами, содержащими пурпур, добыча которого
составляла немаловажную отрасль производства; пурпур шел в первую
очередь для окраски тканей и шерсти.
Изобилие островов в Эгейском море и наличие удобных гаваней на
восточном побережье материка и западном побережье Малой Азии со-
здавали благоприятные условия для раннего развития мореплавания. При
гористом рельефе Греции и слабом развитии сухопутной торговли по
морю шли основные пути внешних сношений. Когда в городах возросла
нужда в привозном хлебе и в рабах, мореплавание получило особенно
широкое развитие. То, что при мореплавании в Эгейском море моряки
никогда не теряли из виду землю, имело большое значение, так как бли-
юсть земли спасала их при приближении бури. Даже в летние месяцы
чисто налетали порывы северного ветра, обрушивавшегося с огромной
60
Введение
силой на море с берегов. Короткие крутые волны были особенно опасны
для плоскодонных греческих кораблей, тоннаж которых даже в периоды
наибольшего развития техники кораблестроения не превышал 250—
260 тонн. Плавание по морю осуществлялось в основном лишь летом и
осенью (к середине октября все моряки возвращались в гавани на зимние
стоянки); что касается гаваней, то удобными были только защищенные от
летних северных ветров.
в
Население
Название «Эллада», или «Греция», применительно к южной оконечно-
сти Балканского полуострова утвердилось не сразу. В гомеровский период
были известны только названия отдельных племен. Наибольшей популяр-
ностью пользовались «ахейцы» и «данайцы» — так часто назывались все
племена юга Балканского полуострова. Впоследствии эти племена, харак-
теризующиеся языковой и культурной общностью, стали называть себя эл-
линами, а свою страну — Элладой. Возможно, что термин «Эллада» про-
исходит от упоминаемой еще Гомером «Эллады» (Илиада, IX, 395), обла-
сти и города в Фессалии. Позже так называлась уже вся Северная и Средняя
Греция. К Южной Греции, насколько нам известно, термин «Эллада» при-
меняется только начиная с греко-персидских войн. В эпоху Александра
Македонского название «Эллада» было перенесено на все земли, населен-
ные греками.
Аристотель считал, что слово «греки» (graikoi) было первоначальным
названием эллинов. Римляне очень рано начинают применять его по отно-
шению к эллинам. Весьма вероятно, что это название одного из племен, с
которым римляне познакомились прежде всего, было распространено ими
и на другие племена юга Балканского полуострова, близкие между собой
по языку и культуре. В Средние века термин «греки» и название страны
«Греция» становятся общеупотребительными.
Первоначальное население Греции не было греческим. Сами греки поз-
же называли исконных жителей этих земель пеласгами, карийцами, лелега-
ми. Греческие племена заселили территории Южных Балкан в конце
III тысячелетия до н. э., вторгшись с севера, вероятно, из придунайских
районов. Первые государства, сложившиеся на территории Греции, были
государствами двух греческих племен — ахейцев и ионийцев. Около 1200 г.
до н. э. вторгшиеся племена дорийцев и эолийцев разрушили основные
центры ахейской культуры, хотя не все земли Греции оказались покорен-
ными.
В начале I тысячелетия до н. э. вся территория Греции была поделена
между четырьмя основными греческими племенами: дорийцы, заселившие
значительную часть Пелопоннеса, распространились также на южные ост-
рова Эгейского моря и южное побережье Малой Азии; ахейцы населяли
районы Аркадии и Ахеи в Пелопоннесе, где они частично смешались с
дорийцами. Ионийцы, кроме Аттики, населяли центральный район остро-
вной полосы Эгейского моря и центральную часть побережья Малой Азии.
Эолийцы, заселившие северные и отчасти центральные районы Греции (Фес-
Природа и население Древней Греции
61
салия, Беотия), распространились на северную группу островов Эгейско-
го моря и северное побережье Малой Азии (район Троады).
Мифологическое предание о родоначальниках греческого народа и
отдельных греческих племен гласит: «Девкалион был сыном Проме-
тея. Он царствовал в области Фтии и женился на Пирре, дочери Эпи-
метея и Пандоры... Пирра родила Девкалиону детей, и первым был
Эллин (рожденный, как говорят иные, от Зевса)... От Эллина и нимфы
Орсеиды родились Дор, Ксуф и Эол. Эллин по своему имени и назвал
греков эллинами, и разделил между детьми землю. Ксуф взял Пело-
поннес, и жена его Криуса, дочь Эрехтея, родила ему Ахея и Иона, по
имени которых и были названы ахейцы и ионийцы. Дор взял землю,
лежащую против Пелопоннеса, и назвал жителей этой земли по свое-
му имени дорийцами. Эол же воцарился в области Фессалии и назвал
живущих там эолийцами» (Аполлодор. Мифологическая библиотека,
1,7. Пер. В. Г. Боруховича).
О развитии научных представлений о расселении греков и подразделе-
нии их на племена говорится: «...Самые выдающиеся из эллинов — это
лакедемоняне и афиняне. Первые — среди дорийского племени, а
вторые — среди ионийского. Это были два наиболее значительных
эллинских племени. Так, ионийцы первоначально были пеласгического
происхождения, а дорийцы — эллинского. Ионийское племя никогда
не покидало своей земли, дорийское же очень долго странствовало.
Ибо во времена царя Девкалиона оно обитало в земле Фтиотида, а
затем при Доре, сыне Эллина, — у подошвы Оссы и Олимпа, в области
под названием Гистиэотида. После изгнания из Гистиэотиды кадмейца-
ми дорийцы поселились у Пидна и назывались теперь македнами. Отсю-
да это племя снова переселилось в Дриопиду, а оттуда прежде всего в
Пелопоннес, где и приняло имя дорийцев.
На каком языке говорили пеласги, я точно сказать не могу. Если же
судить по теперешним пеласгам, что живут севернее тирсенов в
городе Крестоне (они некогда были соседями племени, которое ныне
называется дорийцами, и обитали тогда в стране, теперь именуемой
Фессалиотида), и затем — по тем пеласгам, что основали Плакию и
Скиллак на Геллеспонте и оказались соседями афинян... можно вы-
вести заключение, что пеласги говорили на варварском языке. Если,
стало быть, и все пеласгическое племя так говорило, тогда и атти-
ческий народ, будучи пеласгическим по происхождению, также дол-
жен был изменить свой язык, когда стал частью эллинов...
Что до эллинского племени, то оно, по-моему, с самого начала всегда
говорило на одном и том же языке. До своего объединения с пеласга-
ми эллины были немногочисленны. Из такого довольно скромного
начала они численно возросли и включили в себя множество племен,
главным образом оттого, что к ним присоединились пеласги и много
других чужеземных племен. Итак, по крайней мере до соединения с
эллинами, как я думаю, племя пеласгов, пока оно было варварским,
62
Введение
так никогда и не стало значительной народностью» (Геродот. История,
1,56—58. Пер. Г. А. Стратановского).
«...До Троянской войны Эллада, по-видимому, не совершала сообща
ничего значительного. Как я полагаю, вся страна тогда еще и не носи-
ла этого имени, а до Эллина, сына Девкалиона, его и вовсе даже не
существовало, но отдельные народности (как пеласги, так и другие)
давали ей свое имя. После же того, как Эллин с сыновьями захватил
власть во Фтиотиде, а другие города начали призывать их на помощь,
отдельные племена одно за другим уже в силу близкого общения
друг с другом мало-помалу стали называться эллинами, но во всеоб-
щее употребление это название вошло лишь недавно. Наилучшее
доказательство этому дает Гомер. Ведь Гомер, хотя он жил гораздо
позже Троянской войны, нигде не обозначает все племена одним об-
щим именем эллинов и никого так не называет, кроме воинов дружи-
ны Ахиллеса из Фтиотиды — они-то и были первыми эллинами. Ос-
тальных же Гомер в своих поэмах именует данайцами, аргивянами
или ахейцами; не употребляет он и слово варвары, — очевидно, отто-
го, что эллины тогда еще не отделились от них и не объединились под
одним именем. Как бы то ни было, отдельные племена, принявшие
имя эллинов и говорившие на общепонятном для всех языке, до Тро-
янской войны вследствие слабости и отсутствия взаимных связей ни-
чего не совершили сообща» (Фукидид. История, 1,3. Пер. Г. А. Стра-
тановского).
«В Греции было много племен; племен же, восходящих к древней-
шим временам, было столько, сколько мы теперь знаем греческих
диалектов. Хотя самих диалектов четыре, мы можем сказать, что
ионический диалект тождествен древнеаттическому (ибо древние
обитатели Аттики назывались ионийцами; от них происходят ионий-
цы, поселившиеся в Азии, которые говорили на так называемом те-
перь ионийском языке); дорийский диалект мы считаем тождествен-
ным эолийскому, ибо все греки, живущие вне Истма, кроме афинян,
мегарцев и дорийцев, обитающих около Парнасса, еще и теперь назы-
ваются эолийцами; естественно предположить, что дорийцы также
при своей малочисленности, живя в весьма суровой стране, в силу
необщительности до того изменили свой язык и другие обычаи, что
больше уже не принадлежали, как раньше, к тому же племени. То же
самое случилось и с афинянами: они жили в стране скудной и суровой,
в силу чего она, как говорит Фукидид, не подвергалась опустошению;
и афиняне считались ее иконными обитателями, всегда владевшими
одной и той же страной, так как никто их не изгонял из нее и даже не
стремился овладеть ею. Это обстоятельство, вероятно, несмотря на
их малочисленность, и послужило причиной несходства языка и обы-
чаев с языком и обычаями других греков. С другой стороны, эолий-
ский элемент настолько преобладал в областях за Истмом, что в пре-
жние времена население по эту сторону его также была эолийским;
затем эолийцы смешались с другими племенами, так как, во-первых,
Природа и население Древней Греции	б 3
ионийцы из Аттики захватили Эгиал, и, во-вторых, Гераклиды приве-
ли с собой назад дорийцев, основавших Мегары и много городов в
Пелопоннесе. Ионийцев тем не менее вскоре опять изгнали ахейцы,
народность эолийского племени; таким образом, в Пелопоннесе оста-
лось только два племени — эолийское и дорийское. Поэтому все
племена, которые меньше общались с дорийцами, как это случилось с
аркадцами и элейцами (первые были всецело горными жителями и не
участвовали в разделе территории, а последние считались посвящен-
ными Олимпийскому Зевсу, поэтому долгое время сами по себе жили
в мире, тем более что принадлежали к эолийскому племени и приня-
ли войско, шедшее назад с Оксилом при возвращении Гераклидов),
повторяю, говорили на эолийском диалекте, тогда как остальные пе-
лопоннесцы употребляли какой-то смешанный диалект из этих двух,
одни — с большей, другие — с меньшей примесью эолизмов. И те-
перь еще почти в каждом отдельном городе население говорит на
разных диалектах, хотя в силу преобладания дорийцев считается, что
все они говорят по-дорийски. Таковы, следовательно, племена гре-
ков и таково в общих чертах их этнографическое деление» (Страбон.
География, VIII, 1,2. Пер. Г. А. Стратановского).
Основные области Древней Греции
Территория Греции разделялась в древности на ряд областей, отделен-
ных друг от друга горами. Каждая из них была заселена группами племен
близкого этнического происхождения. Обычно впоследствии на террито-
рии одной и той же области возникало одно или несколько самостоятель-
ных городов-государств.
Фессалия
Фессалия, граничившая на западе с Эпиром, на севере с Македонией и
омываемая морем на востоке, представляла обширную равнину, разделен-
ную на две части невысокими горами поперечного хребта. Из этой равнины
выход к морю открывался только с восточной ее стороны по ущелью, где
протекает самая большая в Греции река Пеней, которая стекает со склонов
пограничных с Эпиром гор Пинда и принимает в себя многочисленные при-
тки, веером расходящиеся по равнине. Во время таяния снегов Пеней
широко разливается. Уже в древности прибегали к строительству дамб,
•I юбы предотвратить заболачивание равнины. Фессалия славилась своим
11 нодородием. Пахотные поля давали самый высокий в Греции урожай пше-
ницы. На заливных лугах паслись табуны лошадей, гордость фессалийской
ша । и. Склоны гор поросли лесами. На границе Фессалии, напротив горы
< К сы (1600 м над уровнем моря), отгородившей Фессалию от моря, за Тем-
пгйским ущельем, возвышается самая высокая гора Греции — Олимп
(?975 м). Круглый год холмистые вершины Олимпа покрыты снегом. Гус-
। ыг леса покрыли его склоны. В ясные дни снеговая вершина Олимпа горе-
hi па солнце ослепительным блеском, четко вырисовываясь на фоне яркого
64
Введение
синего неба. Поэтому-то «многохолмый» Олимп в гомеровских поэмах
часто называется «светлым».
Во II тысячелетии до н. э. население Фессалии было отчасти вытеснено,
отчасти покорено сначала ахейцами, затем дорийцами и, наконец, эолий-
цами, к которым принадлежали и фессалийцы.
Жившее здесь население равнины было превращено в рабов — пенес-
тов. Завоеванные земли стали собственностью отдельных знатных родов,
овладевших как пахотными землями, так и заливными лугами.
Фессалия по праву может считаться колыбелью греческой мифологии.
Здесь, среди беспорядочного нагромождения гор и скал, окружающих рав-
нину, по представлениям греков, происходила борьба титанов, сыновей Ура-
на, против Зевса, которому помогала его олимпийская семья. Титаны взгро-
моздили гору Оссу на гору Пелион, пытаясь подняться до вершины Олимпа,
на которой укрепился Зевс. Тогда-то и были выпущены Зевсом сторукие
великаны и одноглазые циклопы, вооруженные молниями и громами. Земля
колебалась, горы наскакивали друг на друга и раскалывались на глубокие
ущелья. Опустошительный огонь свирепствовал на земле. Котловина Фес-
салии была тогда дном глубокого озера. И вот Посейдон, ударив трезубцем
по горам, отделил Оссу от Пелиона и дал начало новой реке Пенею, понес-
шей свои воды к морю по живописной Темпейской долине.
Таковы были предания древних греков о происхождении этой земли.
Из южного гористого района Фессалии в Центральную Грецию вел лишь
один удобный проход — Фермопилы («Теплые ворота»), названные так по
горячим ключам, выбивавшимся в ущелье у подножья скал. Фермопиль-
ский проход представлял узкую береговую полосу не более 7 км длиной. И
с юга, и с севера вход в него был очень узок, по определению Геродота, не
шире телеги. Горы, хотя и не очень высокие, были так круты и отвесны и так
поросли кустарником, что проход через них был невозможен. Существова-
ла одна обходная тропа вдоль края узкого ущелья реки Асопа. С севера эта
тропа не была заметна, так как ущелье оттуда производило впечатление
горного тупика. У северного входа и произошло сражение при Фермопи-
лах в 480 г. до н. э.
Беотия
Пройдя за Фермопилами горную область восточных локров, путник
достигал долины р. Кефис, нижнее течение которой было отделено от вер-
хнего двумя, выступающими навстречу друг другу, горными отрогами. Здесь
была расположена пограничная беотийская крепость Элатея, защищавшая
проход в нижнюю долину Кефиса. По нижнему течению реки путник про-
никал в равнину Беотии, восточную часть которой занимало большое Ко-
паидское озеро, естественный сток вод Кефиса и некоторых других неболь-
ших горных речек. С запада Беотийская равнина замыкалась северными
склонами гор Парнаса, а с юго-востока — Геликоном и Кифероном.
Многочисленные горные речки и потоки несут свои воды в округлую,
как чаша, долину Беотии. Весенние разливы Копаидского озера заболачи-
вали значительную часть равнины, которая вообще отличалась высоким
плодородием. Постепенно воды озера пробили себе путь к морю в трещи-
Природа и население Древней Греции
65
нах известковых скал. Для прочистки этих каналов, засорявшихся скоп-
лениями ила и песка, в скалах, по пути следования подземных потоков,
во II тысячелетии до н. э. были пробиты глубокие колодцы, которыми пользо-
валось население этого района вплоть до середины XIX в.
Расположенная в центре Греции Беотия неоднократно служила доро-
гой вторжений племен, проходивших на юг, и театром крупных военных
столкновений. Плутарх (историк II в. н. э.) поэтому и называл Беотию
«танцевальной площадкой» войны. К юго-западу от Орхомена, одного из
древнейших городов Беотии, на серой неровной скале была расположена
Херонея. У ее подножья на вытянутой большим овалом равнине в 338 г.
до н. э. произошло сражение между македонцами и союзными войсками
греческих городов.
Дельфы (Фокида)
Общегреческое святилище Дельфы хотя и было расположено на терри-
тории фокидян, считалось самостоятельным государством. Дельфы распо-
ложены высоко в горах, на каменистом склоне Парнаса. У подножья святи-
лища открывалось глубокое и узкое ущелье, куда во время дождей и таяния
снегов низвергались бурные потоки воды. Густав Флобер писал о Дельфах:
«Гениальна была выдумка выбрать Дельфы местопребыванием Пифии. Вот
местность, подходящая для религиозных ужасов, узкая долина между двух
почти отвесных гор; дно покрыто черными оливковыми деревьями, красные
и зеленые горы, всюду пропасти, в глубине море, а на горизонте снежные
вершины». У подножья восточной скалистой стены вода источника Каста-
лия наполняла нишу, выбитую в скале; здесь совершали омовение палом-
ники, прибывавшие отовсюду в святилище.
Над равниной амфитеатром поднимался город Дельфы. Священный ок-
руг храма Аполлона Дельфийского был обнесен стеной; от входных ворот
начиналась мощеная извилистая дорога к храму Аполлона. Вдоль дороги с
обеих сторон стояли бронзовые статуи, колонны, сокровищницы почти
всех греческих городов-государств. «Священная дорога» вела прямо к хра-
му, который помещался на высокой двойной террасе, в центре священного
округа. Это был небольшой дорийский храм, неоднократно перестраивав-
шийся. В его центральном помещении стояла статуя Аполлона, и среди
других святынь находился «омфал» — полукруглый камень, считавшийся
центром всей земли. Легенда, созданная жрецами, гласила, что именно здесь
произошла встреча двух орлов, выпущенных Зевсом в разные стороны. На
камень была надета сплетенная из шерсти сетка, а с двух его сторон поме-
щены два золотых орла.
К этому центральному помещению примыкало второе, имевшее от-
дельный вход. Там, говорят, из-под пола выступала расселина скалы, от-
куда будто бы поднимались одуряющие испарения. Здесь же стоял и золо-
। ой треножник жрицы Аполлона — Пифии. Как рассказывали греки, одур-
маненная испарениями Пифия впадала в бредовое состояние; ее неясные
восклицания и стоны жрецы выдавали за прорицания самого божества, за
оракул Аполлона. К этому оракулу обращались за советом и государ-
ства, и частные лица. Ответы жрецов всегда были двусмысленными, что-
» И< к>рия Древней Греции
66
Введение
бы при любом исходе правым оказывался оракул. Начиная с VII в. до н. э.
политическая роль Дельфийского святилища была весьма значительна.
Еще в VIII в. до н. э. вокруг святилища возник союз греческих государств
(Дельфийская амфиктиония) для защиты интересов храма. Совет амфик-
тионов состоял из олигархически настроенных крупных землевладель-
цев и купцов.
Аттика
«
Аттика имела форму треугольника, основание которого прилегало к
Беотии, а две стороны омывались с востока и запада морем. Это один из
самых засушливых районов Греции. Летом Афинская равнина была совер-
шенно выжжена; одна из речек, Илисс, летом совершенно пересыхала, а
другая, Кефис, не доносила своих вод до моря, так как небольшие запасы ее
воды полностью расходовались на орошение. Только четверть площади
Аттики могла быть обработана. Это были четыре равнины: на одной из них
и самой большой были расположены Афины, на другой, к северо-западу от
Афин, находился город Элевсин, а на северо-западном побережье, на бере-
гу Эвбейского пролива, расположена знаменитая Марафонская равнина.
В Аттике, как и в других малоплодородных районах, на склонах гор ши-
роко практиковалось террасное земледелие. Почва здесь представляла не-
глубокий и легко выветривающийся слой, годный лишь для посевов ячменя.
При таянии снегов она заносилась камнями и требовала ежегодной очистки.
Прекращение обработки земли хотя бы на год вызывало выветривание по-
чвы. Афинский закон, оберегая хозяев этих земель, запрещал под страхом
суровых наказаний «воровать почву с полей». В равнинах сеяли и пшеницу,
но преобладающей культурой оставался ячмень. Однако в Аттике своего
хлеба не хватало, и ее население (особенно население Афин) всегда нужда-
лось в подвозном хлебе. Основными сельскохозяйственными культурами
Аттики, начиная с VI в. до н. э., были виноград и оливковое дерево.
Белый мрамор гор Пентеликона и лиловый — Элевсина широко ис-
пользовался при скульптурных и строительных работах. На юго-восточ-
ном склоне гор Пентеликона открыты один над другим 25 рядов древних
каменоломен, верхние из которых — на высоте 1 км. Из них еще в древнее
время было вынуто не менее 400 000 м3 мрамора.
На юго-восточной оконечности Аттики, у мыса Суния, тянутся высту-
пая в море, обнаженные красноватые скалы Лаврионских гор, где находи-
лись знаменитые серебряные рудники Аттики. 2000 шахт, вырубленные
иногда на глубину до 120 м, представляли входы в большой подземный
город, штольни которого раскинулись под землей на 120—150 км. В мес-
тах, богатых серебром, штольни достигали метра вышины, а в местах, бед-
ных металлом, они напоминали узкие лазы, по которым можно было про-
ползти лишь лежа на боку. Здесь работали и жили, не поднимаясь на по-
верхность, тысячи заживо погребенных рабов.
У западного побережья Аттики горы отступали от моря, образуя удоб-
ные для причала низменности. Древнейшей гаванью Афин, находившейся на
расстоянии 4 км, была гавань Фалерона, отлогий песчаный берег которой,
напоминающий постепенно поднимающийся амфитеатр, был хорошо защи-
Природа и население Древней Греции
67
щен от ветра выступающими с двух сторон мысами. Однако начиная со вре-
мени тирании Писистрата афиняне стали пользоваться тремя глубоководны-
ми гаванями, укрытыми от бурь холмом Пирея и мысом Мунихия. Хотя Пи-
рейская гавань отстояла от Афин в 1,5 раза дальше, чем Фалеронская, она
была настолько обширной и удобной для стоянки военного и торгового фло-
та, что афиняне уже в VI в. до н. э. предпочитали пользоваться именно ею.
Перенесение основной гавани в Пирей сразу же вызвало стремление к захва-
ту двух островов, прежде всего о. Саламина, прикрывавшего вход в гавань
Пирея и в гавань города Мегары — Нисею, а затем о. Эгины.
Положение Афин в Аттике создавало благоприятные условия для пре-
вращения Афин в центр всей области. Афинская равнина привлекала посе-
ленцев еще со времен неолита. В центре этой равнины подымалась скала
акрополя. Она с трех сторон была отвесна и только на западе имела срав-
нительно пологий склон. Три горных вершины защищали подступы к акро-
полю от нападения извне.
Начиная с VII в. до н. э. акрополь из крепости постепенно превращается в
религиозный центр государства. У его подножья вырос город Афины, по име-
ни которого все гражданское население Аттики получило название афинян.
Коринфский перешеек (Истм)
Коринфский перешеек Истм (16 км длиной) соединяет Центральную
Грецию с Пелопоннесом. В северной части перешейка были расположены
Мегары, отделенные от Аттики труднопроходимым горным хребтом.
К югу от Мегар поперечный хребет создавал новую трудность на пути к
11слопоннесу с севера. Сообщение с Южной Грецией было неудобным.
Флобер писал: « Дорога из Мегар в Коринф несравненна: тропинка вы-
сечена в самой скале, она так узка, что лошадь едва проходит по круче над
морем; тропинка вьется, подымается, опускается, лезет вверх и кружит по
бокам скалы, покрытой елями и мастиковыми деревьями. Снизу бьет вам в
нос запах моря; оно под вами колышет водоросли и чуть-чуть шумит; по
нему разбросаны крупные бляхи свинцового цвета, точно продолговатые
куски зеленого мрамора, а по ту сторону залива уходят в бесконечность
тысячью изгибов изрезанные вольные линии продолговатых гор».
Древний Коринф был расположен несколько южнее перешейка, в 3 км
от Коринфского залива. Расположение Коринфа в наиболее узком месте
перешейка (6 км ширины) было использовано для создания здесь перевала
товаров из Саронического залива в Коринфский залив, омывающий пере-
шеек с запада. Здесь была сооружена дорога, вымощенная досками, по ко-
юрой перевозились товары, а иногда даже небольшие баржи с товарами,
устанавливаемые на колесную платформу. Удобное расположение Корин-
фа вблизи двух морей и на пути из Пелопоннеса в Центральную и Север-
ную Грецию создало исключительно благоприятные условия для раннего
развития ремесел и торговли.
Размеры Коринфской равнины были, однако, недостаточны для того,
•I гобы прокормить своим хлебом все возрастающее население города. Нуж-
на в привозном хлебе и в рабах, а также наличие двух хороших гаваней
способствовали его раннему торгово-ремесленному развитию.
68
Введение
Пелопоннес
Южная часть Греции называлась Пелопоннесом. Основными его облас-
тями были Арголида, Элида, Лаконика и Мессения.
Арголида
Арголида расположена в северо-восточном районе Пелопоннеса. Ее
центральную часть составляла одна из самых больших равнин Пелопон-
неса, которая окружена с трех сторон горами и открыта к морю лишь в
южной своей части. Восточная (возвышенная) часть была очень бедна
водой, почему и город Аргос у Гомера определяется как «томимый жаж-
дой». В восточном углу этой равнины, в четырех часах ходьбы от моря,
среди холмов поднимаются циклопические стены древних Микен, где на-
ходился микенский дворец, местоприбывание гомеровского героя Ага-
мемнона.
После падения Микен и Тиринфа Аргос стал наиболее крупным и силь-
ным городом Арголиды.
Элида
Элида (буквально «низменность») занимает северо-запад Пелопонне-
са. У побережья она представляла большую, местами заболоченную рав-
нину, орошаемую двумя непересыхающими и живописными реками. Усло-
вия для разведения сельскохозяйственных культур здесь благоприятны.
Прекрасные пастбища Элиды, считавшиеся лучшими в Пелопоннесе, пита-
ли многочисленные стада крупного рогатого скота.
Особенную славу Элиды составляли знаменитые Олимпийские игры,
справлявшиеся каждые четыре года. Олимпия живописно расположена на
правом берегу реки Алефея у подножья горного отрога, поросшего лесом;
она была не городом, а святилищем с храмом Зевса и священной рощей
платанов и олив. Начало Олимпийских игр восходит к глубокой древнос-
ти, но уже в VIII в. до н. э. Олимпия стала общегреческим святилищем, а в
Олимпийский играх стали принимать участие все мужчины — граждане
греческих городов.
Лаконика
Южный район Пелопоннеса разделен горами Тайгета на две области:
юго-восточную — Лаконику — и юго-западную — Мессению.
Характер ландшафта Лаконики определен двумя горными хребтами —
горами Тайгета и Парнона. Окружая долину высокими скалистыми стена-
ми, горы тянутся на юг, выступая двумя мысами, выдающимися в море. На
солнечных склонах Тайгета процветало виноградарство и оливководство.
Верхние пояса гор поросли дубами, каштанами и кипарисами, а над ними,
на высоте не более 1 км, поднимались к вершинам еловые и пихтовые леса.
За ними начинались луга с пышной растительностью, а над лугами ярко
вырисовывались зубцы пяти обнаженных вершин Тайгета, большую часть
года покрытых снегом.
Окраинное положение Спарты в Греции, плодородие долины реки
Эврот, а также трудность сообщения с остальными районами Пелопон-
неса в течение долгового времени позволяли спартиатам придерживаться
политики самоизоляции. Самый город Спарта находился на правом бере-
Природа и население Древней Греции 69
г у реки Эврот, в центре долины. Город был расположен на гряде низких
холмов, поднимавшихся почти непосредственно над рекой.
От самого города Спарты не сохранилось ничего. «Если бы город лаке-
демонян был разорен, — писал Фукидид, — и от него уцелели бы только
святилища да фундаменты строений... то, я думаю, у наших потомков по
прошествии долгого времени возникло бы сильное сомнение в том, что
могущество лакедемонян соответствует их славе» (Фукидид, 1,10).
Мессения
Юго-западный район Пелопоннеса, пограничный с Лаконикой, славил-
ся в древности своим плодородием. В одном из фрагментов трагедии Эври-
пида Мессения описывается как «плодоносная, хорошо орошенная бесчис-
ленными потоками (страна), изобилующая хорошими пастбищами для бы-
ков и овец. Зима переносится без труда, и летом — не слишком жарко».
На юго-западном побережье Мессении была расположена глубокая и
удобная гавань Пилоса. Две речки, впадающие в залив, открывают легкий
доступ к южной части Мессении. В районе древнего Пилоса был некогда
расположен ахейский дворец, открытый археологами в 1939 г.
Южная равнина Мессении славилась своей исключительной красотой и
плодородием. Древние греки называли ее Макарией, т. е. «страной бла-
женства». На границе южной и северной равнин, в центре Мессении, поды-
малась большим седлом гора Ифома (802 м над у. м.), которая в течение
нескольких столетий служила убежищем илотам во время их восстаний
против спартанцев.
Сообщение Лаконики с Мессенией было нелегким. Горный проход, ко-
торым пользовались спартанцы для проникновения в Мессению, находил-
ся на высоте около 1400 м. Поэтому осуществление постоянного контроля
над покоренным населением требовало создания в самой Мессении посто-
янных военных наблюдательных пунктов и сторожевых постов по горис-
тым перевалам Тайгета. Только большим напряжением всех своих военных
возможностей, только путем непрерывного террора спартанцам удалось
удержать в повиновении страну в течение 300 лет.
Эгейский архипелаг
Греческий историк Геродот сравнивал острова Эгейского моря с доли-
ной Нила во время разлива реки. Эгейский бассейн, некогда бывший мате-
риком, позже опустившимся и затопленным, представляет море, образую-
щее многочисленные острова, разделенные между собой то широкими, то
узкими водами.
Одним из самых больших островов Эгейского моря является Эвбея,
отделенная от Аттики и Беотии нешироким проливом Эврип. В районе
юрода Халкиды Эврип сужался до 65 м ширины. Горные цепи, являющиеся
продолжением гор материка, образуют хребет острова, круто обрываю-
щийся в море на восточном побережье. Удобные гавани и плодородные
равнины расположены вдоль западного побережья острова. Особенно была
известна своим плодородием Лелантская равнина, которой владели два са-
мых значительных города Эвбеи — Халкида и Эретрия.
70
Введение
Центральной группой архипелага являются Киклады (от слова «кик-
лос» — круг). Киклады представляют группу многочисленных островов
(всего их 211), начинающихся вблизи южных оконечностей Аттики и Эв-
беи. Байрон удачно назвал их «дорогим ожерельем вечно прекрасного
моря». Овальный круг, образованный линиями параллельно идущих ост-
ровов, напоминает также хоровод, в центре которого лежит маленький
островок Делос с общегреческим святилищем Аполлона.
Недалеко от Аттики, в Сароническом заливе, расположен о. Эгина
(85,4 км2), отстоящий в 20 км от Пирея. На его скалистой поверхности
был воздвигнут город Эгина, флот которого долгое время держал афинян
в напряжении. Остров был неплодороден, и основное его преимущество
состояло в том, что он был расположен на торговом пути из Центральной
Греции к Черному морю и к берегам Малой Азии. Перикл, призывая афи-
нян к завоеванию острова, назвал его «гноем на глазу Пирея», поскольку
развитие военного и торгового флота Пирейской гавани Афин парализо-
валось близким соседством Эгины.
Остров Саламин, расположенный у берегов Аттики и северной час-
ти Коринфского перешейка, был скалист и неплодороден. Его основное
значение состояло в стратегическом положении между Мегарами и Афи-
нами.
Самым южным и большим островом, замыкающим Эгейский архипелаг,
был Крит — центр древней минойской культуры. Самая большая и плодо-
родная равнина острова — Мессара, хорошо орошаемая непересыхающи-
ми горными реками. На противоположных сторонах этой равнины были
некогда расположены два древнейших центра минойского Крита — Кносс и
Фест, руины дворцов которых сохранились до сих пор. Северный берег
острова более изрезан, чем южный. Здесь значительно больше безопасных
и удобных гаваней. Все основные торгово-ремесленные города о. Крит
были расположены на этом берегу. Горными цепями, прорезывающими ос-
тров, Крит был разделен на целый ряд замкнутых горных котловин, сооб-
щение с которыми было трудным и не всегда возможным. Это благоприят-
ствовало политической раздробленности острова. Наиболее крупным до-
рийским городом о. Крит была Гортина, расположенная на равнине
Мессара. Здесь был найден замечательный памятник древнегреческого пра-
ва, так называемый «Гортинский кодекс», наиболее древний свод дошед-
ших до нас законов Греции (V в. до н. э.).
К северо-востоку от Крита, у побережья Малой Азии, рассыпана груп-
па островов, называвшаяся в древности Спорадами (от слова «спейро» —
сеять, рассыпать). Большая часть этих островов (всего их 77) представля-
ет обнаженные, опаленные солнцем каменистые вершины затонувших гор.
Южная группа Спорад замыкается самым большим среди них островом
Родос.
У побережья Малой Азии, отделенные от нее лишь узкими проливами,
находятся три острова — Самос, Хиос и Лесбос. Самос был малоплодо-
родным островом. Экономический расцвет Самоса в VI в. до н. э. был свя-
зан с его положением на торговых путях вдоль побережья Малой Азии и на
главном пути, соединяющем Малую Азию с Грецией.
Природа и население Древней Греции
71
Остров Хиос хотя и назван у Гомера «скалистым», был значительно
плодороднее Самоса. Славилось хиосское вино и хиосские фиги. Раннее
политико-экономическое развитие острова и его центральное положение у
западных берегов Малой Азии благоприятствовали его процветанию. Гре-
ки утверждали, что в VI в. до н. э. Хиос стал первым греческим рынком
рабов, вывозимых из Малой Азии и с побережья Черного моря.
Значение о. Лесбос, большого и плодородного острова, на территории
которого было расположено 5 городов (самый крупный Митилена), состо-
яло в том, что он был корабельной стоянкой при каботажном плавании
перед отплытием в Геллеспонт.
К северо-западу от Лесбоса находится о. Лемнос, занимающий команд-
ное положение при входе в Геллеспонт. С VI в. до н. э. остров был захвачен
афинянами, заинтересованными в развитии черноморской торговли.
Самым большим островом в северном районе Эгейского моря был о.
Фасос, расположенный вблизи Фракийского побережья. Богатство остро-
ва состояло в его виноградниках. На Фасосе были и залежи серебра, а кро-
ме того, с него открывался легкий доступ к богатым золотом и серебром
рудникам Пангейских гор во Фракии.
Острова Ионийского моря
У западных берегов Греции расположены Ионические острова (их 116),
похожие на рассыпную цепь меловых и известковых гор, наполовину по-
груженных в море. Самый значительный и плодородный из них Керкира
(соврем. Корфу) — остров, расположенный на пути греков в Италию. Га-
вань города Керкиры была постоянной стоянкой кораблей, направлявших-
ся в Италию, так как в этом районе побережье Италии ближе всего подхо-
дит к Балканскому полуострову.
Малая Азия
Малая Азия, расположенная как бы на стыке трех материков (Азии,
I Европы и Африки), играла в жизни Греции чрезвычайно большую роль. Ее
береговая западная полоса рано покрылась греческими колониями, распо-
ноженными в плодородных долинах и дельтах рек, впадающих в Эгейское
морс. Две горные дуги простираются по северному и южному побережью
Малой Азии: одна вдоль Средиземного, другая — вдоль Черного морей.
11обсрежье Малоазийского полуострова омывается на севере Черным мо-
рем (Понтом Эвксинским), проливом Боспором (Фракийским) и Мрамор-
ным морем (Пропонтидой); на западе — проливом Геллеспонтом (соврем.
Дарданеллы) и Эгейским морем. Побережье Боспорского пролива, соеди-
няющего Черное море с Мраморным (длина около 30 км, ширина 650 м),
было густо заселено с древнего времени, особенно в европейской части.
11а европейском побережье Боспора был расположен город Византий, на-
против — Халкедон. Оба эти города были колониями Мегар.
Пролив Геллеспонт (длина 58 км, средняя ширина 4,6 км) — вторые
порота в Черное море — играл большую роль в экономической жизни
72
Введение
древних греков. Борьба за проливы проходит красной нитью через всю
историю греческих государств. В обоих проливах наблюдается двойное
течение: верхнее — из Черного моря в Эгейское и нижнее (глубинное) —
в обратном направлении.
Береговая линия Малой Азии в Эгейском море сильно изрезана и изоби-
лует большими удобными гаванями, образованными впадением больших
рек в море. Малоазийский материк открыт только со стороны Эгейокого
моря. Таким образом, удобство морских плаваний по Эгейскому морю со-
четалось с доступными путями проникновения в Малую Азию по долинам
рек. Малоазийское побережье, населенное греками, делилось с севера на
юг на три большие области: Эолиду, Ионию и Дориду.
Климат береговой полосы был также субтропическим средиземномор-
ским климатом; почва Малой Азии в районе заселения ее греками отлича-
лась большим плодородием, богатством полезных ископаемых и строи-
тельного леса. Здесь возник ряд греческих городов; некоторые из них дос-
тигли высокого экономического процветания (Галикарнасе, Эфес, Милет,
Смирна, Фокея) и в VII—VI вв. до н. э. были передовыми экономическими и
культурными центрами греческого мира.
За узкой береговой полосой Малой Азии, перешедшей во владение гре-
ков, простирались горные районы Ликии, Карии, Лидии, Фригии и Мисии,
населенные многочисленными народностями и племенами, не принявшими
греческую культуру и враждебными ко всяким посягательствам греков на
их свободу.
Образцом древнего описания Эллады может служить «Перипл» (бук-
вально — «объезд по морю»), составленный неизвестным автором в
IV в. до н. э. и приписанный в рукописи Скилаку, греческому море-
плавателю и географу VI в. до н. э.
«Амбракия. После Молоссии греческий полис Амбракия; он удален
от моря на 80 стадиев. И у моря есть также укрепление и закрытая
гавань. Отсюда Эллада начинает быть сплошной вплоть до реки Пеней
и полиса Гомолия в Магнетии, который лежит у этой реки. Плавания
же вдоль Амбракии 120 стадиев.
Акарнания. За Амбракией лежит область Акарнания, и первый по-
лис здесь — Аргос Амфилохийский и Анакторий с гаванью; и вне
Анакторийского залива такие: Акте и полис Левкада с гаванью, он
простирается к Левкате, мысу, который выдается далеко в море.
Этот город прежде назывался также Эпилевкадии... Он ныне ост-
ров, укрепленный по перешейку рвом. На перешейке расположен
Эврип Диорикт. После этого — полис Фара и напротив него остров
Итака и полис с гаванью; после этого остров Ксфалления. Возвра-
щаюсь опять на материк, где его оставил. После этого полис Али-
зия, и у него остров Карн, и город Астак с гаванью, и река и полис
Эниады; и в эти города надо плыть вверх по Ахелою. Есть и другие
полисы акарнанов внутри страны. Плавания вдоль Акарнании —
2 дня. Вся Акарнания обладает удобными гаванями; и к ней приле-
Природа и население Древней Греции
73
гают многочисленные острова, которые Ахелой, образуя наносы,
превращает в материк.
Этолия. После Акарнании лежит область Этолия, и полисы в ней суть
такие: Калидон, Аликарна, Моликрея; и Дельфийский залив (устье
залива имеет 10 стадиев ширины), и у него святилище; и полис На-
впакт; и за этим полисом у этолийцев есть много других внутри стра-
ны. Вдоль Этолии один день плавания.
Локры. За этолийцами живут локры, среди которых суть так называе-
мые озолы, и такие полисы: Эвантис, Амфисса. Плавания же вдоль
земли локров полдня.
Фокидяне. После локров, на Киррайской равнине, живут фокидяне, и
святилище Аполлона, и полис Дельфы, и полис Антикира, где лучше
всего лечат чемерицей. А плавания вдоль земли фокидян — полдня.
Беотяне. После фокидян живут беотяне, и такие полисы: Корсии, Сифы
с гаванью, Эвтрет и укрепление беотян. Плавания вдоль Беотии мень-
ше, чем полдня.
Мегаряне. За беотийцами живут мегаряне, и такие полисы: Эгосфена,
Пеги, укрепление Герания, Арис. Плавания вдоль земли мегарян 100
стадиев.
Коринф. После мегарян лежит полис и святилище Коринф; Лехайон,
Истм. Отсюда начинается уже Пелопоннес. Здесь от моря до нашего
моря через перешеек 40 стадиев пути. Эта страна — вся приморская.
Плавания вдоль коринфской земли полдня.
Сикион. За Коринфом — полис Сикион. Вдоль него 120 стадиев пла-
вания.
Ахейцы. За Сикионом живут ахейцы, и полисы тут такие: Пеллена,
Эгира, Эги, Эгион, Рипы, а за Рием Патры, Дима. Вдоль страны Ахайи
700 стадиев плавания.
Элида. После ахейцев лежит область Элида, и полисы в ней такие:
Киллена с гаванью, и река Алфей. Есть и другой полис в центре стра-
ны, образованный путем синойкизма, — Элида. У этой области лежит
остров Закинф, на котором есть и полис, и гавань. Плавания же вдоль
страны элейцев вплоть до лепреатов 700 стадиев.
Аркадия. За Элидой лежит область Аркадия. Аркадия выходит из внут-
ренних областей к морю у Лепрея. У нее суть такие большие полисы
внутри страны: Тегея, Мантинея, Герея, Орхомен, Стимфал. Есть и
другие полисы. Плавания вдоль области лепреатов 100 стадиев.
Мессения. После Аркадии находится область Мессена, и полисы в ней
такие: прежде всего Мессена с гаванью, а затем Кипарисе, удаленный
от моря на 7 стадиев, Ифома внутри страны, удаленная от моря на 80
стадиев. Плавания же вдоль земли Мессении 300 стадиев.
Лакедемон. За Мессенией лежит область Лакедемон, и полисы в ней
такие: Асина, Мотона, Ахиллова гавань и против нее гавань Псама-
фунт. Между ними обеими находится выдающееся в море святилище
Посейдона, Тенар; и полис Лас с гаванью, Гифей, в котором судо-
верфь, и укрепление, и река Эврот, и полис Бойя, и мыс Малея. У него
74
Введение
лежит остров Кифера с полисом и гаванью. А напротив него лежит
остров Крит. А за этим упомянутым выше мысом Малея — полис и
гавань Сида, полис и гавань Эпидавр, полис и гавань Прасия, полис и
гавань Метана. Существует и много других полисов лакедемонян.
Внутри страны находится Спарта и многие другие. А плавания вдоль
земли лакедемонян 3 дня.
Крит. Против Лакедемона лежит остров Крит: ведь из областей Евро-
пы Лакедемон ближе всего к нему расположен. От Лакедемона до
мыса Крита, на котором лежит полис Фаласарны, можно дойти в тече-
ние дня. За Фаласарнами находится мыс Бараний Лоб. От него в Ли-
вию по направлению к ветру Ноту, а именно к Алеадам киренцев на
Херсонесе, день и ночь плавания. Крит имеет величину 2500 стадиев,
он узок и вытянут с захода на восход солнца... На Крите много поли-
сов. На западе первый к мысу полис — упомянутые Фаласарны с
закрытой гаванью; Полиррения и ее территория простирается от Бо-
рея к Ноту; здесь святилище Артемиды Диктинайской — на севере, в
земле Пергамин; у Нота же Гиртакина; у Борея — Кидония с закры-
той гаванью; внутри острова полис Элир; на юге полис и гавань Лисса
у Бараньего Лба; у ветра Борея область Аптерея; затем Лампея: и этот
полис простерся в обе стороны, и река Месапий протекает в нем;
затем Осмида; после Осмиды Элевтерны у Борея; у Нота — Сибрита;
у Борея полис Панорм и гавань; у Нота — Фест; у Борея — Аксос и
Кносс; у Нота — Гортина, Раук; в глубине острова — Ликт: и этот
простерся в обе стороны; у ветра Борея гора Кадист, и гавань при ней
Олус... Существуют и другие полисы на Крите; сказывают, что он сто-
грады й.
Острова Киклады. Эти Киклады заселены у Лакедемонской земли:
Мелос с гаванью, вслед за ним Кимол, вслед за этим Олиар, вслед за
ним Сикин, этот последний также и полис; после этого Фера, вслед за
ней Анафа, после нее Астипалея. Возвращаюсь обратно на материк,
откуда отправился.
Аргос. После Лакедемона расположен полис Аргос, и в нем город
Навплия и гавань; а внутри страны Клеоны, и Микены, и Тиринф.
Плавания же вдоль области Аргии вокруг (ведь здесь находится так
называемый Арголический залив) 150 стадиев.
Эпидавр. За Аргосом простирается область Эпидавр; до этого зали-
ва пролегли 30 стадиев. А после эпидаврийской земли Галия с гава-
нью. Она расположена в устье Арголического залива. Перипл этой
области — 100 стадиев.
Гермион. После нее находится полис Гермион с гаванью. Его пе-
рипл — 50 стадиев. За Термионом лежит мыс Скиллай в заливе,
обращенном к Истму... От устья этого залива вплоть до Истма
740 стадиев.
Трезения. За Термионом лежит Трезена — полис и гавань; плавания
вдоль нее 30 стадиев. После этого остров Калаврия, и полис, и гавань.
Вдоль него 300 стадиев плавания.
Природа и население Древней Греции
7 5
Эгина. У этой области лежит полис и остров Эгина с двумя гаванями.
Возвращаюсь вновь на материк, откуда отправился.
Эпидавр. После Трезении находится полис Эпидавр с гаванью. Вдоль
области Эпидавра 130 стадиев плавания.
Коринфия. За Эпидавром лежит восточная область коринфян и ук-
репление Кенхреи и Истм, где расположено святилище Посейдона.
Здесь заканчивается Пелопоннес. И вне Истма у коринфян есть зем-
ля и укрепление Сидунт и другое укрепление Кроммион. Плавания
же вдоль области коринфян вплоть до границ мегарян 300 стадиев.
Мегары. После области коринфян находится полис Мегары, и гавань,
и укрепление Нисея. А плавания вдоль области мегарян вплоть до
Япиды (это же гора в земле афинян) 140 стадиев.
Аттика. А после мегарян простираются полисы афинян и первый по-
лис Аттики Элевсин, где находятся святилище Деметры и укрепле-
ния. Напротив него расположен Саламин, остров и полис с гаванью.
Затем Пирей с причалами и Афины. Пирей же имеет три гавани.
Анафлист — укрепление с гаванью; Сунион — мыс и укрепление,
святилище Посейдона; укрепление Форик с двумя гаванями; укреп-
ление Рамнунт. Есть и много других гаваней в Аттике. Перипл земли
афинян 1140 стадиев: от области Япиды до Суниона 490 стадиев, от
Суниона до пределов беотян 650 стадиев.
Острова Киклады. Против Аттики лежат так называемые острова
Киклады, и такие полисы на островах: Кеос (этот — четырехградый:
полис Пеесса с гаванью, Корессия, Юлида, Карфея); Гелена; остров и
полис Кифнос; остров и полис с гаванью Сериф; Сифнос; Парос, име-
ющий две гавани, из которых одна закрытая; Наксос, Делос, Рения,
Сирое, Миконос (этот двухградый); Тенос с гаванью; Андрос с гава-
нью. Это острова Киклады. Ниже них другие острова, эти — уже к
Ноту: Иос с гаванью (на нем погребен Гомер); Аморгос, этот трехгра-
дый, с гаванью; Икар, двухградый.
После же Андроса остров Эвбея; он четырехградый: на нем располо-
жены Карист, Эретрия с гаванью, Халкида с гаванью, Гестиэя с гава-
нью. Эвбея имеет протяженность 1350 стадиев от Кенея, святилища
Зевса, до Гереста, святилища Посейдона; а в ширину Эвбея узка.
В Эгейском море лежат такие острова: против Эретрии Скирос с по-
лисом; Икос, этот двухградый; Пепарефос, этот трехградый, с гава-
нью; Скиаф, этот двухградый, с гаванью. После этого возвращаюсь
опять на материк, откуда отправился.
Беотяне. За Афинами живут беотяне: ведь и они сидят у того же
моря. И есть в этой области прежде всего святилище Делий, потом
святилище Авлида, укрепление Эврип, укрепление Анфедон, Фивы,
Феспии, Орхомен внутри страны. Есть и другие полисы. Плавания же
вдоль области беотян от Делия вплоть до границ локров 250 стадиев.
Локры. После беотян живут локры. И напротив Эвбеи у них есть
такие полисы: Ларимна, Кинос, Опунт, Алопа; есть у локров и многие
другие. Плавания же вдоль их области 200 стадиев.
Введение
Фокидяне. После локров живут фокидяне; и они примыкают к тому
же морю. И полисы у них такие: Фроний, Кнемида, Элатея, Пропилон,
Панопей. Внутри страны у них есть и другие полисы. Плавания же
вдоль области фокидян 200 стадиев.
Мелиэйцы. За фокидянами живут мелиэйцы и лежит Малиэйский за-
лив. Здесь Фермопилы, Трахина, Эта, Гераклея, река Сперхей.
Малиэйцы. Народ после мелиэйцев. У малиэйцев первый полис Ла-
мия, а последний — Эхин; у малиэйцев существуют и другие полисы,
докуда достигает залив. И сверху, с внутренней стороны, к земле
малиэйцев примыкают энианы, и через них течет река Сперхей.
Ахейцы. Вне Малиэйского залива живет народ фтиотийских ахейцев;
они живут также и в Пагасейском заливе... Полисы ахейцев такие:
Антрон, Ларисса, Мелитея, Деметрия, Фивы; есть у ахейцев и другие
полисы внутри страны.
Фессалия. После ахейцев Фессалия выходит к морю из внутренних
областей узкой, в 30 стадиев, полосой. И у моря существуют такие
полисы Фессалии: Амфаны, Пагасы; а внутри страны такие: Феры,
Ларисса, Фарсал, Киер, Пелинней, Скотусса, Краннон. В глубине су-
ществуют и другие полисы фессалийцев. Фессалия же простирается
во внутренних областях выше энианов, и долопов, и малиэйцев, и
ахейцев, и магнетов вплоть до темнов. А глубина Пагасейского зали-
ва от устья до вершины в Пагасах равна предполуденному плаванию.
В Пагасейском заливе есть остров и полис Кикинефос.
Магнеты. У моря сидит народ магнетов и существуют такие полисы:
Иолк, Мефона, Кораки, Спалавтра, Олизон, гавань Исы. Вне Пагасей-
ского залива — Мелибея, Ризунт, Эвримены, Миры. Внутри страны
живет народ перребы. Вплоть досюда от Амбракии все — сплошь
Эллада; и точно так же вся приморская часть равным образом распо-
ложена в Элладе» (Скилак Кариандский. Перипл обитаемого мира.
33—65. Пер. Ф. В. Шелова-Коведяева.).
Раздел второй
ЭГЕЙСКИЙ МИР
И ГОМЕРОВСКАЯ ГРЕЦИЯ
ГЛАВА III
КРИТО-МИКЕНСКАЯ ЭПОХА
Первая эпоха греческой истории — крито-микенская (III—II тыс. до и. э.) —
охватывает время двух древнейших цивилизаций, открывших первую страницу
европейской истории. В это время зарождаются первые государства, возникают
первые образцы подлинного искусства, появляются первые памятники письменно-
сти в Европе. События и герои этой эпохи послужили основой для мифотворчества
позднейших греков, создания легенд о могущественном критском царе Миносе,
подвигах Геракла и Тесея, трагической судьбе Эдипа, плавании аргонавтов и Тро-
янской войне.
Конец III тыс. до и. э. — возникновение первых государств на Крите.
Конец III — начало II тыс. до н. э. — переселение на Балканский
полуостров первых греческих племен — ахейцев.
XVII—XVI вв. до н. э. — появление первых греческих государств на
Балканском полуострове.
Середина XIII в. до н. э. — экспансия ахейцев на северо-запад Малой
Азии: Троянская война.
Конец XIII — начало XII вв. до н. э. — вторжение дорийцев в Грецию и
гибель крито-микенской цивилизации.
С какого времени нам известна история Древней Греции? Ученые пер-
вой половины XIX в. обычно начинали ее изложение с VIII в. до н. э. Так,
например, Джордж Грот (1794—1871), автор 12-томной «Истории Гре-
ции», открывает повествование 776 г. до н. э., годом, с которого, по преда-
нию, в храме Зевса Олимпийского в Элиде стал справляться популярней-
ший в Греции праздник — знаменитые Олимпиады.
Таким образом, историки первой половины XIX в. проходили мимо
।ого факта, что у самих греков сохранились более или менее отчетливые
воспоминания о значительно раннем периоде их исторической жизни.
Эти воспоминания запечатлены в мифах и сказаниях, которые донесли
до нас античные авторы — Геродот, Фукидид, Диодор и другие. Согласно
78
Эгейский мир и гомеровская Греция
этим сказаниям, на острове Крит в глубокой древности существовало
могучее царство, правил им мифический царь Минос — «талассократ» —
«властитель моря».
Историческое предание сохранило ряд подробностей о Миносе и его
державе. Так, у Диодора о самом Миносе можно прочесть следую-
щее: «Многие поколения спустя после рождения богов на Крите по-
явилось и немало героев, самыми прославленными из которых*были
Минос, Радамант и Сарпедон. Предания называют их сыновьями Зев-
са и Европы, дочери Агенора, которая по воле богов прибыла на Крит
верхом на быке. Старший из братьев Минос стал царем острова, осно-
вав на нем немало городов, самые прославленные из которых три:
Кносс, в той части острова, которая обращена к Азии, Фест, располо-
женный на юге у моря, и Кидония на западе, в местности, обращенной
к Пелопоннесу. Минос дал критянам и немало законов, объявив, что
получил их от отца своего Зевса, встречаясь с ним для бесед в какой-
то пещере. Создал он и многочисленный военный флот, с помощью
которого подчинил себе великое множество островов и первым из
эллинов установил господство на море. Достигнув великой славы бла-
годаря своему мужеству и справедливости, он погиб на Сицилии в
походе против Кокала» (Диодор Сицилийский. Историческая библио-
тека, V, 79. Пер. О. П. Цыбенко).
О власти Миноса на море свидетельствует Фукидид: «Как нам извес-
тно из преданий, Минос первым из властителей построил флот и при-
обрел господство над большей частью нынешнего Эллинского моря.
Он стал владыкой Кикладских островов и первым основателем коло-
ний на большинстве из них и, изгнав карийцев, поставил там правите-
лями своих сыновей. Он же начал истреблять морских разбойников,
чтобы увеличить свои доходы, насколько это было в его силах» (Фу-
кидид. История, 1,4. Пер. Г. А. Стратановского).
Минос распространил свою власть и на некоторые области материко-
вой Греции; ему была вынуждена подчиниться Аттика. Жителей Аттики
критский царь обложил тяжелой данью: каждые девять лет они должны
были посылать на Крит семь юношей и семь девушек на съедение Минотав-
ру — чудовищу с головой быка и туловищем человека, которого Минос
держал в своем дворце-«лабиринте». Брошенные в лабиринт пленники
тщетно пытались найти выход среди множества запутанных ходов и, обес-
силев, становились жертвами кровожадного чудовища. И вот однажды юный
сын царя Аттики Эгея, Тесей, решил отправиться на Крит вместе с очеред-
ными жертвами, чтобы убить Минотавра и освободить родину от тяжелой
и позорной дани.
Прибыв .на Крит, Тесей пленил сердце дочери Миноса Ариадны. Она
подарила Тесею волшебный меч и клубок ниток. В жестокой схватке Тесей
убил Минотавра и, следуя за нитью, прикрепленной по совету Ариадны ко
входу в лабиринт, выбрался на свободу. Он прорубил днища у вытащенных
на берег кораблей критян, чтобы избежать преследования, и со своими
Крито-микенская эпоха
79
спутниками поспешно отплыл на родину. Тем временем царь Эгей, поджи-
дая сына, всматривался в морскую даль. Они условились, что, если заду-
манное Тесеем предприятие увенчается успехом, на корабле вместо чер-
ных будут подняты белые паруса. Но Тесей забыл сменить паруса. Решив,
что его сын погиб, Эгей в отчаянии бросился с высокой скалы в море. С
того времени оно стало называться Эгейским. Народ восторженно встре-
тил освободителя Аттики. Тесей унаследовал отцовский престол, и память
о нем как о национальном герое передавалась из поколения в поколение.
Представления о древнейшей эпохе истории Греции опирались не толь-
ко на легенды и сказания, но и на гораздо более реальные данные. Во мно-
гих местах Греции встречались развалины крепостных стен и зданий, сло-
женных из огромных грубо отесанных камней. Уже сами обитатели Древ-
ней Греции не могли сказать ничего определенного о происхождении этих
сооружений. Ходили рассказы о том, что они были сложены мифическими
одноглазыми великанами — циклопами.
До 70-х гг. XIX в. ученые полностью игнорировали эти легенды и сказа-
ния, памятники древнейшей материальной культуры и основанные на них
представления самих древних греков об их далеком прошлом. Мысль о
том, что в древних сказаниях могла найти отражение реальная историче-
ская действительность, позднее облеченная в форму мифов, не приходила
им в голову. В науке того времени преобладало гиперкритическое направ-
ление, и главную задачу научного исследования ученые видели в том, что-
бы провести четкую грань между областью легендарного и областью исто-
рически достоверного.
Перелом в этих взглядах произошел в 70-х гг. XIX в. Он связан с рас-
копками и археологическими открытиями Генриха Шлимана. Генрих Шли-
ман (1822—1890) родился в городе Нойбуков в Мекленбурге (Северная
I срмания). Родители Шлимана, люди малосостоятельные, вынуждены были
отдать его еще мальчиком для обучения к торговцу.
Молодой Шлиман, работая приказчиком, обнаружил незаурядные ком-
мерческие способности. Накопив некоторые средства, он сам открыл не-
большую торговлю, а в 1846 г. отправился искать счастья в Россию и в
Петербурге развил энергичную коммерческую деятельность. В 60-х гг.,
нажившись на операциях, связанных с Крымской войной, он стал милли-
онером. Но Шлиман был не только удачливым коммерсантом. Обладая с
раннего возраста большими способностями к языкам, он сначала изучил
ряд новых языков, в том числе и русский, а затем увлекся древнегреческим
языком и античными авторами. Замечательные творения древнегреческого
эпоса «Илиада» и «Одиссея» стали любимыми произведениями Шлимана.
11 итая их в подлиннике, он проникся убеждением, что произведения такой
огромной художественной силы не могут не содержать исторической прав-
ды. Став богатым человеком, Шлиман расстался с коммерцией и решил на
свои средства предпринять поиски и раскопки древней Трои.
Когда намерение Шлимана стало известным, широкая публика и ученые
отнеслись к нему скептически, как к очередной причуде богача. Но это нима-
ио нс смутило Шлимана. Руководствуясь указаниями древних комментато-
ров к тексту «Илиады» и «Одиссеи», он в 1870 г. приступил к раскопкам
80
Эгейский мир и гомеровская Греция
холма Гиссарлык, расположенного на побережье Малой Азии, и его на-
дежды оправдались. Через несколько дней после начала раскопок были
обнаружены следы очень древнего, просуществовавшего много веков, не
раз подвергавшегося разрушениям и вновь восстанавливавшегося города.
Множество изделий из камня, бронзы и драгоценных металлов, найденных
на месте раскопок, изумляли тонкостью и совершенством исполнения.
Всеобщее восхищение вызвал знаменитый клад, названный Шлиманом кла-
дом Приама. Среди вещей этого клада были золотые, серебряные, медные
сосуды, ювелирные изделия (диадемы, серьги, браслеты, подвески) тонкой
и изящной работы, богато украшенное оружие из бронзы и камня (яшмы и
нефрита) с тончайшей резьбой. Число мелких золотых предметов превы-
шало восемь тысяч.
Шлиман не обладал специальными археологическими знаниями и по-
этому вел раскопки, не соблюдая многих важных требований археологи-
ческой методики. В результате он неправильно определил разновременные
культурные напластования древнего города и считал «гомеровской Троей»
гораздо более древнее поселение (так называемую «Трою II», в то время как
гомеровской Троей была «Троя Vila»). Однако отдельные ошибки Шлима-
на ни в малейшей мере не преуменьшают научного значения его открытия.
Скептическое отношение ученых к эпосу было сломлено. Стало оче-
видным, что в таких произведениях, как эпические поэмы, приписываемые
легендарному Гомеру, может находить отражение реальная историческая
действительность.
По стопам Шлимана пошли многие ученые. Сам Шлиман не ограничил-
ся раскопками Трои и, руководствуясь теми же гомеровскими поэмами, в
1874 г. приступил к раскопкам древних Микен.
Согласно «Илиаде», Микены были резиденцией царя Агамемнона, воз-
главлявшего ополчение греков под Троей. Остатки Микенского акрополя
были видны на поверхности высокого холма и до раскопок. Этот холм вы-
сотой 278 метров над уровнем моря находится на расстоянии 18 километ-
ров от побережья Арголидского залива. В стратегическом отношении холм
исключительно удобен для возведения на нем крепости, которая была сло-
жена из огромных грубо отесанных камней. Входом в крепость служили
так называемые Львиные ворота, украшенные каменным изваянием двух
львов. В непосредственной близости от Микенского акрополя в 1876 г.
Шлиман открыл шесть шахтовых гробниц. Так были названы высеченные в
скале прямоугольные колодцы — склепы, закрытые сверху каменными пли-
тами. Некоторые из этих гробниц подверглись опустошению еще в древно-
сти, в других были найдены великолепные образцы древнего художествен-
ного ремесла — чаши, цепочки, диадемы, кольца, богато украшенное ору-
жие, замечательные по художественному исполнению сосуды из
драгоценных металлов (например, серебряный ритон в виде головы быка из
четвертой шахтовой гробницы) и, наконец, золотые маски с портретными
чертами погребенных.
Уже в середине XX в., в 1952 г., в Микенах раскрыто еще одно шах-
товое погребение «Г», в котором также обнаружена погребальная мас-
ка из электрона, но более грубой работы. Этими масками, очевидно,
Крито-микенская эпоха
81
покрывались лица погребенных в шахтовых могилах. В общей сложно-
сти в период с 1951 по 1955 г. в разных местах было открыто около 30
погребений такого же типа.
После сенсационных открытий Шлимана на Балканском полуострове и
на островах Эгейского моря начались энергичные археологические рабо-
ты. В них приняли участие археологические институты ряда стран (Герма-
ния, Англия и др.).
Особенно интересные результаты дали раскопки на острове Крит, нача-
тые в самом конце XIX в. английским археологом Эвансом. С 1900 г. по-
добные раскопки стали проводиться регулярно из года в год.
Событием первостепенной важности было открытие Артуром Эвансом
(1851—1941) так называемого Кносского дворца. Он представлял собой
комплекс взаимосвязанных архитектурных сооружений, занимавших в об-
щей сложности 16 тысяч квадратных метров. Дворец состоял из несколь-
ких этажей — некоторые ученые насчитывают четыре этажа, хотя боль-
шинство полагает, что в основном он был двухэтажным. Этажи были связа-
пы лестничными переходами, поддерживаемыми колоннами,
расширяющимися кверху. В центре находился большой двор, вокруг кото-
рого группировались многочисленные помещения. Они, в свою очередь,
отделялись друг от друга двориками, служившими одновременно световы-
ми колодцами. Под многими помещениями сохранились подвалы.
Дворцовые помещения имели различное назначение. Одни из них, види-
мо, использовались как жилые комнаты, другие предназначались для пара-
дных приемов и религиозных церемоний. Некоторые помещения отводи-
лись под кладовые, где стояли огромные пифосы для хранения продуктов.
В нижних этажах размещались склады оружия, кухни. Специально выделя-
лись помещения для мастерских и дворцовой прислуги.
К югу от дворца был раскрыт очень интересный комплекс построек,
состоящий из жилого дома и павильона с ванной для омовения ног. В смеж-
ном помещении найдены остатки купальных шаек, и существуют основа-
ния считать, что здесь была холодная и горячая вода. В самом дворце от-
крыта ванная комната и система «параболической кривой», при помощи
которой дождевая вода с крыш дворца стекала в специальные водоемы. По-
видимому, здесь находилась дворцовая прачечная. Под вымосткой полов
дворца была обнаружена система водопроводных и сточных труб.
Центральный участок пола «тронного зала» был покрыт красной шту-
ка гуркой. Рядом располагался бассейн для совершения очистительных об-
рядов, к которому вели ступеньки. Потолок зала поддерживался тремя утол-
щающимися кверху колоннами. По обе стороны от трона вдоль стен нахо-
дились гипсовые скамейки. С западной стороны к тронному залу примыкало
святилище с алтарем.
В некоторых дворцовых помещениях сохранилась в более или менее не
поврежденном виде стенная живопись — фрески. Сюжеты этих фресок чрез-
вычайно разнообразны: сцены мирной жизни, праздничные процессии, ре-
иигиозные обряды, акробатические игры, приручение быков. Необычайно
реалистичны пейзажи и изображения животных: море, в котором плавают
рыбы, сады, луга, кошка, охотящаяся за птицами, куропатки, удоды, львы,
82
Эгейский мир и гомеровская Греция
быки, зайцы. Замечательная гамма красок этих росписей. Особенно изящ-
ны знаменитые «придворные дамы в голубых платьях». Их пышный туалет,
прически, позы переданы в очень изысканной манере.
Интересна фреска, изображающая воина, который стоит перед борода-
тым военачальником с пером на голове. Великолепна и роспись на стенах
тронного зала, пострадавшая меньше других. На фреске изображены бес-
крылые грифоны. Фон фрески красный с белой полосой внизу и такой же
полосой посередине, которая воспроизводит скалистый ландшафт. Пейзаж
дополняют тянущиеся вверх стебли папируса, увенчанные цветами.
Одним из наиболее значительных произведений стенной живописи Кнос-
ского дворца является фреска, украшавшая стены «коридора процессий».
Она, вероятно, состояла из двух рядов изображений, из которых сохра-
нился только нижний — шествие юношей и девушек с сосудами и, по-види-
мому, музыкальными инструментами. Стены «южных пропилей» украша-
ет фреска, известная под названием «Носители кубков». Эта фреска тема-
тически связана с росписью из «коридора процессий». На ней изображены
юноши, несущие серебряные ритоны. Прекрасно сохранились все детали
парадного костюма юношей — одежды из ярко орнаментированной ткани,
широкие пояса из серебра и золота, серебряные серьги, ожерелья, запяс-
тья и поножи.
В помещениях Кносского дворца были также обнаружены памятники древ-
ней письменности, восходящей ко II тысячелетию до н. э. Древнейшие па-
мятники этой письменности — печати, надписи на сосудах — типичные об-
разцы пиктографического письма, близкого к иероглифическому. Кроме того,
было найдено свыше 10 тысяч глиняных табличек со знаками линейного
слогового письма, которые появляются в XVII в. до н. э. Эти таблички
подразделены на два типа: содержащие знаки линейного письма «А» и ли-
нейного письма «Б». Попытки дешифровать это письмо долгое время оста-
вались безуспешными.
Дворцы, по типу весьма сходные с Кносским, но меньших размеров,
были обнаружены в других районах Крита — в Фесте, Маллии, Като-Закро
и Агиа-Триаде. Кроме того, на Крите раскопаны также отдельные поселе-
ния, расположенные вблизи побережья. Одновременно обнаружены следы
древних дорог, соединявших различные населенные пункты острова. Лю-
бопытно, что и дворцы, и поселения Крита не имели оборонительных со-
оружений.
В ходе раскопочных работ на Крите было найдено множество различ-
ных вещей: сосудов из камня, глины, драгоценных металлов и меди, ору-
жия, украшений, печатей, резных камней. Особого внимания заслуживают
глиняные сосуды в стиле камарес. Названы они так потому, что первые
образцы подобных сосудов были открыты около современной деревни Ка-
марес. По форме они очень близки к сосудам из металла, а для росписи их
характерно стилизованное изображение растений, выполненное с порази-
тельным вкусом и мастерством. Сосуды этого типа были обнаружены во
многих местах археологических раскопок.
Очень много вещей, найденных на Крите, сделано из привозных матери-
алов. Например, разнообразные изделия из золота и слоновой кости не
Крито-микенская эпоха
83
могли быть изготовлены из местного материала, так как на Крите отсут-
ствуют месторождения золота и никогда не водились слоны. Видимо, золо-
то и слоновую кость привозили из Египта и других стран Африки. Также и
растение сильфий, изображение которого встречается на Крите, видимо,
было привезено сюда из Ливии, обсидиан — с острова Мелос, серебро —
из Испании или Сардинии, и т. д. О тесных связях Крита с Египтом свиде-
тельствует находка на Крите серии алебастровых сосудов египетской ра-
боты. Еще более важной находкой с этой точки зрения является печать с
именем царицы Тии, жены фараона Аменхотепа III. Эта печать была обна-
ружена в погребении из Агиа-Триады вместе с множеством других местных
критских вещей.
В то же время на территории Египта были найдены изделия критских
ремесленников, например, сосуды в стиле камарес (район Фаюма), золо-
тые вещи критской работы (склад в Тоде). Очень интересны изображения
критян с дарами, украшавшие стены египетских гробниц — гробницы Сен-
мута, архитектора царицы Хатшепсут; Усер-Амона, визиря фараона Тут-
моса III, и др. Точно датируемые египетские предметы позволили опреде-
лить время, к которому относятся и найденные вместе с ними критские
вещи. Все эти находки, бесспорно, свидетельствуют об оживленных тор-
говых отношениях Крита с Египтом. То, что изделия критских мастеров
были обнаружены на западном побережье Малой Азии и островах Эгей-
ского моря, неопровержимо доказывает, что Крит поддерживал постоян-
ные связи также с рядом районов Восточного Средиземноморья.
Таким образом, культура Крита получила весьма широкое распростра-
нение. Это подтверждают также находки на материке и других островах
многих изделий, в стиле которых чувствуется влияние критских мастеров.
Среди памятников этого же периода, исследованных на материке, наи-
больший интерес вызывает Микенская цитадель. В отличие от памятников
архитектуры древнего Крита, в Микенах бросаются в глаза оборонитель-
ные сооружения. Древние Микены, возле которых Шлиманом были рас-
крыты шахтовые гробницы, окружены стенами, сложенными из грубо оте-
санных камней огромных размеров. Ширина сохранившихся стен достига-
ет 6м.
Защищенный этими мощными стенами Микенский дворец так же, как и
Кносский, представлял собой комплекс помещений различного назначе-
ния. Но, в отличие от Кносса, его центром был не двор, а довольно обшир-
ное помещение с четырьмя колоннами, утолщающимися кверху, и очагом
посередине, так называемым мегароном. К мегарону примыкали другие
помещения. Их стены покрыты штукатуркой, на которой местами сохра-
нились фрески. Под мощеным полом двора были обнаружены приспособ-
ления для отвода воды. В Микенах были также раскопаны остатки подзем-
ного водопровода и бассейна для хранения воды, сооруженных, по-види-
мому, на случай осады.
Очень сходен с Микенским дворец в Тиринфе, находящийся от Микен
па расстоянии около 15 км, вблизи морского побережья. Он тоже защи-
щен мощными стенами, сложенными из грубо отесанных каменных глыб.
В центре Тиринфского дворца также находился мегарон, середину кото-
84
Эгейский мир и гомеровская Греция
рого занимал очаг, окруженный четырьмя расширяющимися кверху ко-
лоннами. На внутренних стенах мегарона сохранились следы стенной
живописи.
Сооружения, подобные Микенскому и Тиринфскому дворцам, были
обнаружены еще в нескольких районах материковой Греции. В частности,
в 1939 г. в ходе раскопок в Пилосе на берегу Наваринской бухты американ-
ский археолог Чарльз Бледжен открыл Пилосский дворец. По плану ^архи-
тектуре и кладке стен этот дворец очень напоминает сооружения Микен и
Тиринфа. По ряду признаков можно предположить, что жизнь во дворце
оборвалась на рубеже XIII—XII вв. до н. э. после пожара и больше уже не
возобновлялась. При раскопках 1952—1953 гг. были обнаружены мега-
рон, прилегающие к нему помещения и кладовые с обломками 6 тысяч сосу-
дов. Стены мегарона и вестибюля расписаны фресками с изображением
процессий и военных сцен.
Таким образом, центральным помещением всех этих памятников ар-
хитектуры служил мегарон с очагом посередине, вокруг которого груп-
пировались остальные помещения. Это дало основание некоторым уче-
ным думать, что создателями подобных архитектурных ансамблей были
выходцы с севера, а не южане, привыкшие в своих помещениях обходить-
ся без очагов.
Кроме дворцов и крепостей, во многих пунктах Южной, Средней и Се-
верной Греции найдены древние погребения, которые отличаются от древ-
нейших погребальных сооружений — шахтовых гробниц. Они представ-
ляют собой погребальные камеры, соединенные с поверхностью земли спе-
циальным коридором—дромосом. Если стены такой камеры были из мягкого
грунта, они выкладывались камнем. Из подобных погребений возникли так
называемые купольные гробницы. В них над погребальной камерой возво-
дился свод — тол ос. Великолепный памятник этого типа — всемирно изве-
стная «сокровищница Атрея», открытая Шлиманом. Отделка стен камеры,
дромоса и свода свидетельствует о высоком уровне строительной техники
в тот период.
Гробница Атрея и большая часть такого же рода погребальных соору-
жений были разграблены еще в древности. Счастливое исключение состав-
ляет купольная гробница, открытая в Вафио, на территории древней Лако-
ники. В ней сохранился богатый погребальный инвентарь, которым обыч-
но наделяли умершего воина.
Среди украшений из золота (перстни, ожерелье с 80 аметистами) бро-
сается в глаза железное кольцо, найденное на пальце скелета вместе с золо-
тыми. Это первая находка железного изделия, датируемая микенским пери-
одом, которая доказывает, что железо ценилось тогда еще наравне с золо-
том. В погребении найдено много оружия и орнаментированных сосудов.
Особенно хороши золотые кубки, украшенные искусно выполненными
сценами охоты на быков.
Археологические находки материковой Греции и Крита обладают очень
большим стилистическим сходством. Поэтому у некоторых ученых (в час-
тности, у А. Эванса) возникло предположение, что многие из найденных на
материке вещей были привезены с острова Крит или сделаны в Греции крит-
Крито-микенская эпоха
85
скими мастерами. Однако памятникам так называемой микенской культуры
свойственны некоторые своеобразные черты: обилие оружия в погребени-
ях, специфические сюжеты стенной живописи. Если для критских фресок
характерны сцены охоты, процессий, игр с быками, то для микенской стен-
ной живописи, остатки которой сохранились на стенах дворцов в Мике-
нах, Тиринфе и Пилосе, типичны сцены сражений, запряжки боевых коней,
осады крепости и т. д.
После открытия критской и микенской культур возник вопрос их дати-
ровки, решить который оказалось не так-то просто. Решению этой пробле-
мы помогли, в частности, хорошо датируемые египетские вещи, которые
были найдены на Крите. Сосуды критского и микенского производства, как
об этом говорилось выше, были найдены также на территории Египта, при-
чем среди египетских вещей, поддающихся точной датировке. Это помогло
Эвансу разработать основную хронологию памятников материальной куль-
туры Древнего Крита. В соответствии с хронологической системой Эванса
все археологические памятники Крита распределяются по трем хронологи-
ческим периодам, условно названным им минойскими по имени легендар-
ного критского царя. В свою очередь, эти три периода делятся каждый на
три подпериода. Ниже эти периоды перечисляются и дается их краткая ха-
рактеристика.
Раннеминойский период (2600—2000 гг.). К этому периоду относятся
древнейшие поселения, в районе которых были обнаружены неолитиче-
ские находки, металлические изделия из меди и золота. Этим же временем
датируются толосы — коллективные погребения родового общества; они
представляют собой круглые по форме гробницы, вмещающие иногда до
700 скелетов. В конце раннеминойского периода появляются керамиче-
ские изделия, сделанные при помощи гончарного круга.
Среднеминойский период (2000—1550 гг.). В этот период распространя-
ется бронза. К этому времени относится сооружение дворцов и постройка
дорог, связывающих Кносс с Фестом и равнину Мессара с северным побе-
режьем Крита. Керамика представлена сосудами в стиле камарес. Впервые
встречаются глиняные, высушенные на солнце таблички с линейным пись-
мом «А», появление которых датируется серединой XVII в. до н. э. Средне-
минойский период прерывается какой-то катастрофой, вызвавшей разру-
шение ряда сооружений этой эпохи — дворцов и поселений (ок. 1700 г.
до н. э.). Некоторые ученые считают, что разрушения были связаны с зем-
летрясением. Этому противоречит тот установленный археологическими
исследованиями факт, что многие из среднеминойских архитектурных па-
мятников были стерты с лица земли пожарами, следы которых сохрани-
лись. В настоящее время в науке господствует взгляд, что причиной этих
разрушений было вторжение на Крит ахейских племен с Балканского по-
луострова, которое, очевидно, произошло в XVII в. до н. э. Но вскоре
мирная жизнь на Крите была восстановлена, разрушенные здания отстрое-
ны. Часть ахейцев, по-видимому, ассимилировалась с местным населени-
ем, что отразилось на дальнейшем развитии критской культуры. В это же
прсмя и, видимо, в известной связи с проникновением ахейцев на остров
Кри г появляются критские надписи с линейным письмом «Б».
86
Эгейский мир и гомеровская Греция
Позднеминойский (1550—1150 гг.). К этому периоду относится дальней-
шее распространение власти Кносса на территорию всего Крита. В это же
время прокладываются благоустроенные дороги, связавшие все районы ос-
трова. Вновь отстраивается Кносский дворец, появляются новые фрески
(изображение одного из кносских правителей, игр с быками и т. д.). Закан-
чивается описываемый период новым разрушением дворцов (ок. 1450 г.),
постепенным увяданием критской культуры и вторжением на этот раз уже
дорийских племен. В более позднее и хорошо известное нам время Основ-
ным населением Крита были дорийцы.
По аналогии с хронологической периодизацией Эванса была установ-
лена и получила распространение в науке периодизация памятников, обна-
руженных на Балканском полуострове и островах Греции. В соответствии
с этой периодизацией были выделены следующие периоды развития древ-
негреческой культуры.
Раннеэлладский период (2500—1900 гг.). Этот период характеризуется
низким уровнем материальной культуры, соответствующим первобытно-
общинному строю. Только в конце периода появляются первые изделия из
бронзы и серебра, а также крупные укрепленные поселения, наиболее из-
вестным из которых является цитадель Лерна. Керамические изделия в это
время изготавливались еще без гончарного круга.
Среднеэлладский (1900—1550 гг.). К этому времени относится вторжение
на территорию Греции северных племен. Оно сопровождалось разрушением
поселений и возникновением новых, иногда на тех же местах. Вторгнувшиеся
племена были знакомы с обработкой металла; их керамические изделия по
форме были похожи на металлические и изготовлялись при помощи гончарно-
го круга. Основным занятием населения было земледелие и скотоводство.
Позднеэлладский (1550—1150 гг.). Этим периодом датируется наиболь-
шее число замечательных микенских памятников, открытых на территории
материковой Греции. Древнейшие из них — знаменитые шахтовые гробни-
цы XVII—XVI вв. до н. э. с богатейшим погребальным инвентарем. К XV в.
до н. э. относятся погребальные камеры с дромосами и купольные гробни-
цы. Крепости и дворцы возникают в XIV в. до н. э. и существуют до конца
XIII — начала XII в. до н. э., т. е. вплоть до того времени, когда на Балкан-
ском полуострове начинается новое крупное передвижение племен. Втор-
гнувшиеся с севера в Среднюю Грецию и Пелопоннес дорийцы уничтожают
и разрушают основные центры микенской культуры.
Кто, какой народ создал культуру на острове Крит? Кого нужно считать
носителями микенской культуры на материке? На базе какого социально-
экономического строя выросли и развились эти культуры?
Долгое время ответы на эти вопросы можно было искать, лишь изучая
материал археологических исследований и особенности памятников мате-
риальной культуры, сохранившихся на Крите и на материке. Поэтому впол-
не понятно, почему в науке высказывались различные предположения и о
носителях критской и микенской культур, и о социально-экономическом и
политическом строе древнейших обществ.
Можно сказать* вполне определенно, что на ранних ступенях развития
культуры на Крите господствующей формой социально-экономических
Крито-микенс кая эпоха
87
отношений оставался родовой строй. Однако дальнейшее развитие критс-
кого общества не могло не привести к существенным сдвигам в социальной
структуре.
Обширные торговые и культурные связи Крита с другими частями Сре-
диземноморья, письменность, отсутствие оборонительных сооружений
вокруг дворцов и поселений, прекрасно вымощенные дороги и, наконец,
запечатленное в античной традиции представление о могуществе государ-
ства царя Миноса дают основания считать, что на Крите существовало ран-
неклассовое государство, власть которого распространялась на всю тер-
риторию острова.
Еще сложнее оказалось решить вопрос о характере общественного строя
носителей микенской культуры на Балканском полуострове. Ведь наряду с
центрами высокой культуры, представленными такими памятниками, как
Микены, Тиринф, Пилос, на территории Балканского полуострова суще-
ствовали поселения того же времени, обитатели которых жили в несрав-
ненно более примитивных условиях. В связи с этим одни ученые выдвину-
ли предположение, согласно которому центры микенской культуры появи-
лись в результате проникновения критян на материк. Другие же допускали
существование на территории Пелопоннеса и Средней Греции нескольких
раннегосударственных образований. Эта точка зрения подтверждалась не
только особенностями микенской культуры, но и содержанием гомеров-
ских поэм. Давно уже было замечено, что археологам неизменно удавалось
обнаруживать памятники микенской культуры в тех местах, которые упо-
минаются в «Илиаде» и «Одиссее».
Однако окончательно выяснить вопрос о социально-политическом строе
общества, создавшего критскую и микенскую культуры, можно было, толь-
ко прочитав найденные в Кноссе глиняные таблички со знаками линейного
письма. Упорные поиски «ключа» к расшифровке этого письма долго не
давали никаких результатов.
Как уже указывалось выше, таблички с линейным письмом были разде-
лены на две группы — линейное письмо «А» и линейное письмо «Б». Пер-
вое представлено примерно 75 знаками, одна треть которых заимствована
от критской пиктографической письменности предшествующего периода
или восходит к ней. Линейное письмо «Б» содержит 90 различных знаков,
многие из которых по своему начертанию сходны со знаками слогового
письма, употребляемого на острове Кипр вплоть до V—IV вв. до н. э. На
это впервые обратил внимание шведский ученый А. Перссон, изучая опуб-
ликованную Эвансом в 1935 г. вторую серию найденных им в Кноссе табли-
чек с линейным письмом (первая публикация Эвансом этих материалов
о । носится к 1909 г.).
В 1939 г. во время раскопок дворца в Пил осе на берегу Наваринской
бухты американским ученым Ч. Бледженом и греческим ученым К. Курони-
отисом, совместно проводившими археологические работы, было найдено
600 табличек с линейным письмом «Б». Это был первый случай находки
памятников линейной письменности на материке. При пожаре Пилосского
дворца они подверглись обжигу, и знаки на них сохранились более четко,
чем на табличках, найденных в Кноссе. В 1950—1955 гг. при раскопках
88
Эгейский мир и гомеровская Греция
в Пилосе было открыто еще много табличек с линейным письмом. Очень
интересно, что в Микенах во время раскопок 1950—1952 гг. археологи
нашли 39 табличек с линейным письмом «Б» не во дворце, а впервые в
частном доме, так называемом доме торговца маслом.
При работе над этим новым материалом, однако, далеко не сразу уда-
лось преодолеть трудности дешифровки.
В 1943 г. чешский ученый Б. Грозный, который расшифровал древне-
хеттскую письменность, предложил свое чтение линейного минойского
письма. В основу расшифровки он положил мнимое сходство этого письма
с финикийскими, хеттскими, египетскими и протоиндийскими письмена-
ми. По мнению Грозного, это была негреческая письменность. Однако рас-
шифровка Грозного в ряде случаев оказалась спорной и произвольной и
признания в науке не получила. Взгляды Грозного отчасти разделил бол-
гарский ученый В. Георгиев, который, однако, допускал, что минойское
письмо употребляли и греки.
Значительно более надежным и пользующимся в настоящее время ши-
роким признанием оказался метод дешифровки линейного письма «Б», пред-
ложенный в 1952 г. двумя английскими учеными М. Вентрисом и Дж. Чед-
виком. Опираясь на сходство линейного письма «Б» с упоминавшимся выше
кипрским слоговым письмом, Вентрис и Чэдвик выдвинули ряд весьма вес-
ких доводов в пользу тою, что линейное письмо «Б» представляет собой
письменность древних ахеян — греческого населения, обитавшего на тер-
ритории Пелопоннеса до вторжения туда дорийских племен. Следы ахей-
ского языка сохранились и в более позднее время в Аркадии, где ахейское
население продолжало существовать и после дорийского вторжения. Мно-
гие ахейцы, спасаясь от нашествия дорийцев, бежали на остров Кипр и
принесли с собой ахейский язык и письменность. Исходя из этих фактов,
Вентрис и Чэдвик определили фонетическое значение многих языков по
аналогии с кипрским слоговым письмом и предложили свое чтение ряда
табличек с линейным письмом «Б». Выдвинутый ими метод дешифровки
оказался настолько убедительным, что был принят большинством ученых.
Изучению дешифровки линейного письма «Б» большое внимание уделил
известный советский ученый профессор С. Я. Лурье1. Признав правиль-
ность основных приемов, предложенных Вентрисом, он внес много допол-
нений и уточнений и по-своему прочитал ряд табличек с линейным пись-
мом «Б». Одновременно на основе прочитанных текстов С. Я. Лурье уда-
лось выяснить некоторые грамматические и орфографические особенности
этого слогового письма. Таким образом, можно с уверенностью сказать,
что путь к дешифровке минойского линейного письма «Б», а в некотором
отношении и письма «А» в настоящее время уже найден.
О дешифровке линейного письма «Б» полезно ознакомиться с истори-
ческой справкой в книге С. Я. Лурье «Язык и культура Микенской Гре-
ции». В ней говорится: «Начало было положено работами шведского
ученой} А. Перссона. Он обратил внимание на сходство рада знаков крит-
хЛурье С. Я. Язык и культура Микенской Греции. М. — Л., 1957.
Крито-микеиская эпоха
89
ских надписей со знаками более позднего и хорошо известного кипрско-
го слогового письма, применявшегося на Кипре еще в V—IV вв. до н. э.
д ля греческого языка. На Кипре и в языке, и в религии, и в географичес-
ких названиях сохранилось больше всего следов микенской культуры.
Поэтому Перссон предположил, что позднее кипрское письмо развилось
из микенского и что в основу письма микенской эпохи был положен тот
же принцип, что и в основу кипрского: каждый знак силлабария служит
д ля обозначения одного слога. Перссону удалось правильно разгадать
значение лишь немногих знаков, но он правильно указал, что знаки, нахо-
дящиеся в правой части надписи, представляют собой идеограммы, и
только знаки, находящиеся в левой части надписи, представляют собой
фонетические, слоговые знаки.
Не менее велика заслуга американки А. Кобер. Сопоставив слова, у
которых все знаки, кроме последнего, одинаковы, она показала, что
эти слова представляют собой различные падежи одного и того же
существительного; если в ряде случаев она ошиблась, то сам принцип
был угадан верно.
Новым толчком к расшифровке надписей микенской эпохи послу-
жили раскопки, произведенные в 1939 г. Ч. Бледженом. В Южном
Пелопоннесе был раскопан дворец пилосского владыки. В комнате,
в которой сохранился царский архив, было обнаружено около 600
глиняных табличек, исписанных знаками письма “Б”. Ввиду того
что эти таблички были найдены в Греции и относились примерно к
XIII в. до н. э., когда греки уже давно пришли на Балканский полуос-
тров, можно было предположить, что эти таблички написаны на гре-
ческом языке.
Однако наука на первых порах не пошла по этому пути. В 1943 г. чех
Б. Грозный сообщил, что проблема микенских письмен им разреше-
на. Но расшифровка Грозного не имела успеха: в основу ее легло
мнимое сходство знаков этих надписей с финикийскими, хеттскими,
египетскими и протоиндийскими письменами; восстанавливаемый
Грозным язык представлял собой невероятную смесь самых различ-
ных языков — индоевропейских, семитских, малоазийских.
Разгадать тайну письма “Б” впервые удалось англичанину М. Вентри-
су. В 1953 г. он вместе в Дж. Чедвиком опубликовал статью с кратким
изложением открытия.
Вентрису удалось определить фонетическое значение большинства
знаков; однако некоторые знаки до сих пор не расшифрованы убеди-
тельным для всех образом; непонятно также содержание многих
надписей, хотя они написаны знаками, значение которых установле-
но. Это вытекает прежде всего из несовершенства самой системы
письма, неприспособленности этой системы к греческому языку. Но
имеются еще и дополнительные трудности. На микенских табличках
не содержится ни одного связного повествовательного текста — это
все документы финансово-административного характера: расклад-
ки обложений, распределение продуктов, распределение скота
90
Эгейский мир и гомеровская Греция
по пастбищам, списки жертвоприношений богам на предстоящий ме-
сяц, призыв в войско и т. д.
Расшифровка Вентриса основана на наблюдении, что известный нам
кипрский силлабарий есть лишь дальнейшее развитие микенского и
что поэтому основные правила, положенные в основу кипрского сил-
лабария, были также правилами микенского силлабария.
Несмотря на все трудности, вновь найденные надписи обогащают нас
рядом убедительных, твердо установленных фактов, проливающих
новый свет на древнейшую историю греков. Найденные надписи убеди-
ли нас в том, что описываемые Гомером греческие общества микен-
ской эпохи были не примитивными общинами, а централизованными
государствами с большим бюрократическим аппаратом, частной соб-
ственностью на землю и развитым рабовладением» (см.: Лурье С. Я.
Язык и культура Микенской Греции. М., 1957. С. 3—12).
Прочтенные таблички с линейным письмом «Б» в основном представля-
ют собой документы финансово-административного характера. В них со-
держатся данные о раскладке обложений, распределении натуральных по-
винностей и скота по пастбищам, инвентарные списки, списки жертвопри-
ношений богам, данные, связанные с призывом в войско, и т. д. В надписях
встречается много имен собственных и географических названий, которые
совпадают с топонимикой Гомера. Содержание надписей бесспорно дока-
зывает существование в Пелопоннесе крупного государства с центром в
Пилосе.
Древний Пилос, по Гомеру, был резиденцией мудрого Нестора. Вопрос
о местонахождении этого города вызывал разногласия еще в древности.
Дело в том, что в Пелопоннесе было два города с таким названием: один
находился на побережье древней Мессении на берегу современной Нава-
ринской бухты, другой — на побережье Трифилии. Было не ясно, какой из
них следует связывать с именем гомеровского Нестора. Античный географ
Страбон, например, доказывал, что Гомер описал Пилос на побережье Три-
филии, а не Пилос мессенский. Когда в 1907 г. в Трифилии было раскрыто
несколько погребений и остатки сооружений микенского времени, право-
та Страбона, казалось, была неопровержимо доказана. Однако раскопки,
начатые в 1939 г. на холме у Наваринской бухты, открытие Бледженом и
Курониотисом Пилосского дворца и дешифровка документов линейного
письма «Б» не оставили и камня на камне от утверждения Страбона. Судя
по данным этих документов, в состав Пилосского царства, центром кото-
рого был Пилосский дворец, входила вся Мессения, Трифилия и даже часть
Аркадии. Кроме того, надписи свидетельствуют о том, что древнее Ахейс-
кое царство выводило свои колонии на острова Эгейского моря и на запад-
ное побережье Малой Азии. Так, город Эфес, видимо, был основан пилос-
скими ахейцами.
Пилосским государством управлял царь (в надписях он называется ва-
нака, причем надписей, в которых упоминается царь, очень мало). Непо-
средственным помощником царя был воевода — лавагет. В ряде надписей
перечисляются административные функции лавагета: он мог освобождать
Крито-микенская эпоха
91
отдельных лиц от повинностей, взимал с населения налоги, ведал военны-
ми делами, и т. д. Ванаке и лавагету подчинялись другие административные
должностные лица — телесты, басилеи и др. Функции их еще недостаточно
выяснены, хотя, например, известно, что басилеи управляли отдельными
областями, на которые была разделена территория Пилосского царства.
Наряду с должностными лицами известную роль в управлении, по-ви-
димому, играло народное собрание. По крайней мере, судя по пилосским
надписям, такой важный акт, как сдача земель в аренду, осуществлялся от
имени «народа». В надписях идет также речь о выпасе быков на обществен-
ном горном пастбище (может быть, в данном случае следует иметь в виду
общинный скот).
Царь, воевода, басилеи и другие высшие должностные лица являлись
одновременно крупными по масштабам того времени землевладельцами. В
11илосском царстве единицей измерения земельных участков служила так
называемая мера зерна, перевод которой в современные единицы измере-
ния еще затруднен. Из надписей следует, что величина земельных владений
царя (его теменосы) равнялась 1800 мерам зерна, земли воеводы составля-
ли 600 мер. Чтобы яснее представить себе размеры этих владений, следует
сопоставить их с участками рядовых пилосских землевладельцев, которые
нс превышали в среднем 9—10 мер зерна. Помимо царя и должностных лиц
землей владели жрецы и жрицы. Они распоряжались, очевидно, храмовы-
ми землями. Размеры участков отдельных частных лиц колебались от 50 до
500 мер.
Наряду с землями, видимо, принадлежавшими их владельцам на нача-
лах частной собственности, в Пилосском государстве существовал и об-
щественный земельный фонд, сдававшийся в аренду от имени «народа».
Среди арендаторов этих общественных земель встречались и крупные, вы-
шедшие из среды знати и владевшие большими участками, и мелкие аренда-
торы, участки которых составляли в среднем 9—10 мер зерна. Одни мел-
кие арендаторы арендовали храмовые земли и назывались «божьими раба-
ми». По-видимому, это были свободные люди, связанные с храмами или,
может быть, зависимые от них. В одной из надписей упомянуто 26 таких
арендаторов. Другие получали землю в аренду от «народа», их участки в
среднем не превышали 10—11 мер зерна. В надписях встречаются упоми-
нания и о довольно крупных арендаторах, которые пользовались и храмо-
вой землей, и арендовали участки у отдельных лиц. Так, одна «божья раба»
располагала храмовой землей в 60 мер зерна и дополнительно арендовала
у грех мелких владельцев участки, в общей сложности равные 90 мерам
зерна. Интересно отметить, что женщины участвовали в аренде на равных
условиях с мужчинами. Все земледельческое население Пилосского цар-
ства уплачивало царю подати, которые исчислялись в натуре.
Особое положение занимали ремесленники. Они упоминаются в надписях
наряду с должностными лицами. Видимо, ремесленники в Пилосском госу-
дарстве находились на привилегированном положении. Материал для своих
изделий они получали от государства и ему же сдавали свою продукцию.
11а нижней ступени общественной лестницы стояли рабы. Упоминание о
них встречается в ряде надписей. В некоторых надписях речь идет о многих
92
Эгейский мир и гомеровская Греция
сотнях рабов и рабынь — мужчин, женщин и детей. Судя по надписям, в
ведении пилосского дворцового хозяйства находилось не менее трех тысяч
рабов, главным образом женщин.
Таким образом, благодаря дешифровке линейного письма «Б» было с
непреложностью доказано существование не только на Крите, но и на гре-
ческом материке раннеклассовых государств с относительно развитыми
формами государственной жизни.
Важные фактические уточнения, равно как и теоретические обобще-
ния, даются новейшим исследователем Ю. В. Андреевым. «Прочи-
танные М. Вентрисом таблички, — пишет он, — представляют собой
“бухгалтерские” счетные записи, которые из года в год велись в хо-
зяйстве Пилосского и Кносского дворцов. Эти лаконичные записи
заключают в себе ценнейшую историческую информацию, позволяя
судить об экономике дворцовых государств микенский эпохи, их со-
циальном и политическом устройстве. Мы узнаем, например, что в
это время в Греции уже существовало рабство и труд рабов широко
применялся в различных отраслях хозяйства. Среди документов пи-
лосского архива немало места занимают списки рабочих отрядов двор-
цового хозяйства. В каждом таком списке указывается, сколько жен-
щин-рабынь в составе отряда, какова их профессия (упоминаются
мололыцицы зерна, прядильщицы, швеи и даже банщицы), сколько
при них детей, какой паек они получают и в каком месте работают.
Численность отрядов могла быть значительной — до 100 с лишним
человек. Общее же число женщин и детей во всех отрядах, извест-
ных только по одной группе надписей пилосского архива, должно было
составлять около 1300 человек. Наряду с отрядами, в состав которых
входят только женщины и дети, в надписях фигурируют и отряды,
состоящие только из рабов-мужчин, хотя встречаются они сравни-
тельно редко и численно, как правило, невелики — не более 10 чело-
век в каждом. Очевидно, женщин-рабынь было больше, из чего сле-
дует, что рабство в то время еще находилось на сравнительно низкой
ступени развития...
Значительная часть документов как пилосского, так и кносского архи-
вов посвящена учету труда ремесленников. Среди них мы видим
представителей самых различных профессий: кузнецов, каменщиков,
портных, плотников, горшечников, оружейников, золотых дел масте-
ров и даже парфюмеров. За свою работу ремесленники получают из
дворцовой казны паек, состоящий из ячменя и других продуктов.
Неявка на работу отмечалась в особых документах. “Прогульщиков”,
очевидно, наказывали, хотя мы не знаем, как именно. Некоторые из
ремесленников, вероятно, считались «людьми дворца» и, подобно
многочисленным чиновникам, упоминающимся в тех же надписях,
состояли на государственной службе. Их положение было, по всей
видимости, не намного лучше, чем положение рабов. Другую катего-
рию ремесленников составляли свободные общинники, для которых
Крито-микенская эпоха
93
работа на дворец была лишь временной повинностью. Трудовыми
повинностями такого рода как в Пилосе, так и в Кноссе облагалось,
как это видно из документов, население небольших поселков, распо-
ложенных по периферии вокруг главного дворца и экономически от
него зависевших. Ремесленники, привлекавшиеся на государствен-
ную повинность, не лишались личной свободы. Они могли владеть
землей и даже рабами, как и все другие члены общины. Особое поло-
жение среди ремесленников, работающих на дворец, занимали кузне-
цы. Так, в Пилосе они были освобождены от поставок льна, считав-
шихся обязательными для всего остального населения Пилосского
царства. Все кузнецы, проживавшие на территории государства, нахо-
дились под надзором дворцовой администрации.
Земледельцы и ремесленники были, судя по всему, политически бес-
правны и не принимали никакого участия в управлении государством.
Ниже, чем они, стояли только рабы, занятые на работах в дворцовом
хозяйстве.
В документах кносского и пилосского архивов дворцовое хозяйство
микенской эпохи предстает перед нами как мощная, разветвленная
экономическая система, охватывающая практически все общество.
Частное хозяйство, хотя, по-видимому, оно уже существовало в ми-
кенских государствах, находилось в податной зависимости от «госу-
дарственного сектора» и играло при нем лишь подчиненную, второ-
степенную роль. Государство монополизировало важнейшие отрасли
ремесленного производства и установило строжайший контроль над
распределением и потреблением сырья, прежде всего металла... Все
данные говорят о том, что в государствах ахейской Греции сложился
тип экономики, аналогичный ближневосточному» (Андреев Ю. В.
Ахейская (Микенская) цивилизация//История Древнего мира. Т. 1.
М., 1983. С. 288).
Кроме табличек линейного письма «Б» сведения о микенской Греции
содержатся и в некоторых современных ей иноязычных документах,
найденных вне Эгеиды. Наиболее важные из них — хеттские клино-
писные тексты. Упоминания о микенских ахейцах в хеттских текстах
были выявлены еще более полувека назад, когда Э. Форрер сопоста-
вил на более древнем языковом уровне хеттское «Аххиява» и гре-
ческое «Ахайвиа» (т. е. «страна ахайвов», как первоначально называ-
ли ахейцев) и прибавил к этому еще целый ряд других греческо-
хеттских параллелей: хетт. Аттаришияш = греч. Атрей; хетт. Лазпаш =
греч. Лезбос; хетт. Миллаванда (или Милавата) = греч. Милватос (по-
зднее Милет); хетт. Ашшува = греч. Азия; хетт. Таруиша = греч.
Троя; хетт. Алакшандуш из Вилуши = греч. Александр из Илиона
(Бартонек А. Златообильные Микены. М., 1991. С. 20).
Эти данные помогают составить более полное представление о торго-
вой и политической активности ахейских греков в Эгеиде. «Довольно
рано деятельность ахейских военно-политических союзов вышла за
пределы страны. Длительный контакт с населением Кикладских ост-
94
Эгейский мир и гомеровская Греция
ровов позволил ахеянам распространить свое влияние прежде всего
на северную часть этих островов, остававшуюся вне критского влия-
ния. Уже в XVI—XV вв. до н. э. на некоторых островах заметны
устойчивые связи с материком. С конца XV в. до н. э. можно говорить
о прочном господстве ахеян не только над Саламином или Эгиной, но
и над Делосом, Кеосом, Паросом, Наксосом, Мелосом. Здесь раскры-
ты центры ахейской культуры, доставившие неопровержимые свиде-
тельства их полной “ахеизации”...
Интенсивная ахейская политика в Эгейском море имела успех на Кипре.
Если с 1600 по 1400 г. связи ахейского материка с островом были доволь-
но редкими и ограничивались, по-видимому, одними лишь торговыми
контактами, то в 1400—1200 гг. происходит большее сближение. Во всех
кипрских центрах появляется в большом количестве микенская керами-
ка, возникают местные традиции, повторяющие ахейские каноны...
Естественно, что в своем проникновении на острова ахеяне должны были
столкнуться с интересами Крита. Скудные данные традиции показывают,
что критские цари пытались обосноваться на берегах материковой Гре-
ции, но удалось им это лишь на территории Аттики. Усиление флота ахей-
ских царств привело к решающему столкновению враждебных сил, за-
кончившемуся завоеванием Крита ахеянами и разрушением его столи-
цы — Кносса — около 1400 г. до н. э. Дж. Пендлбери отметил, что
опустошение Крита явилось результатом хорошо организованной воен-
ной экспедиции. Это наблюдение подтвердилось той внезапностью, с ко-
торой погибла около 1410 г. до н. э. критская апойкия на Родосе.
Экономические связи с Египтом, установившиеся между 1425—
1300 гг. до н. э. и достигшие своей кульминации, как отмечает А. Фу-
румарк, в XIII в., должны были играть заметную роль во внешней
политике ахейских анактов...
Более тесными были деловые связи с мелкими царствами сиро-пале-
стинского побережья, находившимися под главенством Египта, при-
чем контакты эти сохранялись и в XII в. до н. э., как показывают
находки сиро-египетских цилиндров в Перати. Интересные подроб-
ности общения ахеян с этими землями доставили раскопки в Угарите
(совр. Рас-Шамра, в Северной Сирии). Деловые связи, установивши-
еся еще в XV в. до н. э., продолжались и после подчинения этого
небольшого царства Хеттской державе в XIV в. до н. э. Подобно
критянам, жившим в Угарите в XVIII—XV вв. до н. э., ахеяне имели
здесь обособленный квартал... Возможно, что постоянная фактория
ахеян в Угарите обеспечивала связи и с лежащим к востоку Кассит-
ским Вавилоном. О контактах с последним говорят найденные в Фи-
вах цилиндрические печати.
Связи ахеян с западным побережьем Малой Азии были сложнее и не
ограничивались только торговлей... Проникновение ахеян в Малую
Азию було осложнено необходимостью считаться с великой Хет-
тской державой. Достигшее наибольшего могущества в период Ново-
хеттского царства (1460—1200 гг.), это государство распространило
Крито-микенская эпоха
95
свое влияние и на западные земли Малой Азии. Можно предполагать,
что ахейские династы из-за угрозы конфликта с хеттами смогли про-
никнуть только на побережье Малой Азии. Несмотря на это, деятель-
ность их там привлекала внимание хеттов, как показывают тексты из
Богазкея. Вопрос о взаимоотношениях ахеян и хеттов получил под-
робное освещение в работах Э. Форрера, Ф. Шахермайра, Б. Грозно-
го, Д. Пэйджа. Впервые ахеяне упомянуты в надписи эпохи царя Су-
пиллулиума (ок. 1370—1330 гг. до н. э.), где названа страна Аххиява.
Точная локализация ее не установлена; наиболее убедительным пред-
ставляется мнение Грозного, которое поддержал Пэйдж, считающий,
что Аххиява была на Родосе. В дальнейшем ахеяне и их город Милла-
ванда (Милет) вступают в дипломатические связи с хеттами. В конце
XIV — начале XIII в. до н. э. царь Мурсилис II писал царю Аххиява,
которому была подчинена Мил лаванда, с просьбой выдать ему непо-
корных подданных Тавагалаву и Пиямарата, укрывшихся в Милете.
Весь тон письма, как отметил Пэйдж, мягкий и сдержанный, видимо,
потому, что островная Аххиява была недосягаема хеттским войскам.
Позднее, в царствование хеттского царя Арнуванда IV (1220—1190),
ахейский царь Аттариссия (Атрей?) совершал враждебные акции про-
тив мелкого династа Маддуватты. Маддуватта искал и получил покро-
вительство у Арнуванда, но затем начал захватывать земли, подчи-
ненные хеттской монархии. В конце документа говорится, что Мад-
дуватта в союзе с царем ахеян Аттариссией напал на Алашию (Кипр) и
увел оттуда пленных. Излагающий эти факты документ показывает,
что ахейский царь Аттариссия вел энергичную политику в Малой Азии,
грабил там чужие земли и уводил население в рабство.
Почувствовав ослабление хеттской монархии, ахеяне решительно дви-
нулись в Малую Азию. Видимо, главным препятствием на северо-за-
падном побережье было Троянское царство, и для сокрушения его
Микены организовали мощную федерацию ахейских царей. Этим со-
бытиям посвящены "Илиада” и “Одиссея”. Правы те ученые, которые
признают историческое значение эпоса и полагают, что Троя Vila была
именно тем городом, который осаждало и разрушило войско ахейской
федерации. Гибель Трои античная традиция датировала по-разному:
Геродот относил ее к 1280—1270 гг. до н. э., Эратосфен — к 1193—
1184 гг. до н. э. Археологические данные побудили исследователяТрои
Ч. Бледжена остановиться на 1260 г. до н. э. Победа над Троей должна
была неизмеримо усилить роль ахейской Греции в международной жизни
Восточного Средиземноморья. Это было время, когда ахейское обще-
ство достигло самого высокого уровня...
Особенность исторической судьбы ахейского общества состоит в
том, что развитие его было прервано в период наивысшего подъе-
ма. Переселение дорян, происходившее на протяжении XII в.
до н. э., сокрушило формы государственной организации ахеян. При-
несенные менее цивилизованными родственными народами архаи-
ческие политические институты были довольно легко восприняты
96
Эгейский мир и гомеровская Греция
широкими кругами населения. Это объясняется тем, что они напоми-
нали многие исконные установления самих ахеян. Все это облегчило
сохранение ахейской культурной традиции населением Эллады в XI—
X вв. до н. э.» (Блаватская Т. В. Ахейская Греция во II тысячелетии
дон. э. М., 1966. С. 162).
Интересна и своеобразна религия этого периода. Среди имен божеств,
встречающихся в пилосских надписях, фигурируют имена богов поздней-
шего греческого пантеона — Зевса, Геры, Посейдона, Артемиды, Гермеса,
Диониса. Таким образом, надписи опровергают существовавшее прежде
среди ученых мнение о том, что культ Диониса заимствован греками у фра-
кийцев. Культ Зевса и Геры засвидетельствован как в Пилосе, так и в Кнос-
се. Ряд богов, почитавшихся с микенскую эпоху, в позднейшей религии
греков не встречается.
На Крите господствующим был культ женского верховного божества.
Великая богиня, имя которой до сих пор неизвестно, приобретала в пред-
ставлении критян различный облик. Ей посвящались деревья, с культом
богини были связаны птицы, чаще всего голуби. Многие сельские святили-
ща, по-видимому, состояли из жертвенника и группы священных деревьев.
Во дворцовых и домашних святилищах Крита очень часто встречаются фи-
гурки богини со змеями в руках. Они сделаны из фаянса или слоновой кос-
ти, щедро украшены золотом. В бедных домах можно было найти грубые
глиняные фигурки той же богини. Великая богиня почиталась и как влады-
чица зверей. На кносских геммах она изображается в виде женщины, у ног
которой распростерты два льва. Иногда она выступает в образе охотницы,
убивающей вепря.
В критском пантеоне встречается также мужское божество, олицетво-
рявшее силы природы. Символом этого божества был двойной топор —
лабрис, изображение которого часто встречается в критском искусстве.
Мужское божество олицетворялось и в образе бога-быка. Культ этого бога
предусматривал игры с быком, послужившие сюжетом для одной из кнос-
ских фресок. Во время религиозных празднеств на Крите происходили тор-
жественные процессии, приносились жертвы, исполнялись священные пляс-
ки и песни. Об этом свидетельствуют многочисленные изображения куль-
товых сцен на фресках, сосудах, рельефах, печатях.
В культовых церемониях критян ведущая роль принадлежала женщинам,
выполнявшим различные религиозные обряды. Мужчины редко фигурируют
в культовых сценах и появляются лишь в самых поздних памятниках.
Для критской религии характерно отсутствие монументальных храмо-
вых зданий. Как во дворцах, так и в домах среднего слоя населения во время
раскопок были обнаружены лишь небольшие святилища с жертвенными
столами и священным изображением лабриса, сакральных рогов, фигурка-
ми богини и т. д.
Влияние критской религии на последующие религиозные представле-
ния и обряды греков несомненно. Не случайно именно на Крите греческая
мифология поместила пещеру, в которой воспитывался Зевс; на Крите же,
как повествуют мифы, провели свое детство Аполлон, Дионис и Геракл.
Крито-микенская эпоха
97
Некоторые из священных символов, почитавшихся критянами, также были
восприняты религией древних греков. Конечно, эти заимствования не дают
еще права связывать происхождение греческой религии с одним только
Критом. Но преемственность тут несомненна и вполне объяснима: ведь
критская культура оказывала очень сильное влияние на весь Эгейский мир.
Центрами столь же высокой культуры на территории материковой Греции
были Пилос, Микены, Тиринф, Фивы, Орхомен, Иолк. Вероятно, они пред-
ставляли собой такие же государственные образования, как и Пилос.
Разрушение в самом конце XIII в. до н. э. Пилосского дворца знаменует
собой конец микенского периода в истории Древней Греции. Примерно в
это же время были уничтожены все остальные центры микенской культуры.
Совпадение таких событий, как гибель дворцов и поселений микенской
эпохи и вторжение дорийцев, не может быть случайным.
«В конце XIII в. до н. э., — пишет Ю. В. Андреев, — на богатые и
процветающие государства Средней Греции и Пелопоннеса обрушилось
страшное бедствие. Их важнейшие жизненные центры: дворцы и цитаде-
ли, а также многие поселения сельского типа подверглись нападению.
Зона разрушения покрывает широкую полосу, включающую Беотию,
Западную Аттику, Истм, Западную Ар гол иду, Северную Лаконику и
Мессению. Многие из разрушенных поселений были навсегда покинуты
своими обитателями... О масштабах и последствиях катастрофы можно
судить по таким цифрам. Общее число мест, где обнаружены следы ми-
кенской культуры на территории Арголиды, составляет 44 наименова-
ния. В следующий за катастрофой период их число сокращается более
чем вдвое — до 19 наименований. Для Мессении аналогичное соответ-
ствие составляет 41 к 8, для Лаконики — 30 к 7, для Беотии — 28 к 5...
Некоторые области Средней и Южной Греции... лишились большей части
своего населения и почти совершенно обезлюдели...
Последнее столетие микенской истории было временем крайне тре-
вожным и неспокойным. Обитатели дворцов и цитаделей жили в ат-
мосфере страха и ожидания какого-то бедствия. Об этом недвусмыс-
ленно говорят такие факты, как реставрация старых и возведение
новых укреплений в Микенах, Тиринфе, Афинах и других местах;
постройка массивной циклопической стены на Истме, явно рассчитан-
ной на то, чтобы оградить Пелопоннес от нападения с севера; доку-
менты пилосского архива, свидетельствующие о военных приготов-
лениях; наконец, сравнительно недавно опубликованные фрески того
же дворца в Пил осе, изображающие схватку между ахейскими воина-
ми и варварами, одетыми в звериные шкуры. Можно предположить,
что катастрофа, которую с такой тревогой ожидало население ахей-
ской Греции, действительно разразилась в конце XIII в. до н. э., когда
на страну обрушились дикие орды северных пришельцев, опустошая
все на своем пути...
Дальнейший ход событий во многом неясен. Не подлежит сомнению,
однако, что непосредственным результатом потрясения, пережитого гре-
ческим миром в конце XIII в. до н. э., был общий упадок микенской
1 И< 1ория Древней Греции
98
Эгейский мир и гомеровская Греция
культуры на всей его территории. Об этом свидетельствует исчезно-
вение таких важных ее элементов, как монументальная архитекту-
ра и связанная с ней фресковая живопись. По-видимому, единствен-
ный из дворцов, не затронутых катастрофой, — дворец в Иолке (в
Фессалии) — был разрушен в конце XII в. до н. э. Примерно тем же
временем датируются и последние следы обитания на акрополях
Микен, Тиринфа, Афин. Агония крупнейших микенских цитаделей,
таким образом, продолжалась еще около ста лет. Ни в это вре?Мя, ни
позднее ни одной новой постройки этого типа мы не находим. Одно-
временно сходит на нет высокое искусство микенских ювелиров,
резчиков по кости и мастеров глиптики. На смену почти стандартно-
му единообразию орнаментальных форм, отличающих микенскую
керамику, ...приходит множество локальных школ вазовой росписи,
что несомненно указывает на разрыв экономических и культурных
связей... В это же время почти полностью прекращается приток из-
делий из стран Востока. Начинается длительная изоляция Эгейско-
го бассейна. Вместе с дворцами исчезают и дворцовые архивы. Вы-
ходит из употребления и забывается письмо. Все эти факты говорят
о резком снижении жизненного уровня и культуры ахейского насе-
ления, уцелевшего в период катастрофы, о крайнем упадке ремесла
и торговли, наконец, о распаде дворцовых государств с их сложным
бюрократическим аппаратом.
Окончательное... перерождение микенской культуры падает на конец
XII—XI вв. до н. э. В это время продолжается и, по-видимому, еще
больше возрастает отток населения из Греции. Общее число мест, где
сделаны находки керамики и других предметов, позволяющие пред-
полагать наличие поселений, сокращается до минимума. В Арголиде
зафиксировано всего 7 таких пунктов, в Мессении — 6, в Аттике — 4,
в Беотии — 2 и в Лаконике — только 1...
Вместе с тем именно в эту глухую пору в развитии материальной
культуры Балканской Греции и островов Эгеиды наметились опре-
деленные сдвиги, свидетельствующие, как думают многие, о появ-
лении первых, пока еще слабых ростков цивилизации нового (эл-
линского) типа. Так, меняется характер погребений, а вместе с ним,
очевидно, и форма заупокойного культа. На смену микенским ка-
мерным гробницам, в которых людей хоронили обычно целыми се-
мьями, приходят так называемые ящичные могилы, рассчитанные,
как правило, на одного человека. Старый обычай трупоположения
во многих местах начинает вытеснять кремация, вместе с ней появ-
ляется и еще один новый способ погребения — в урнах... В это же
самое время широко распространяются некоторые новые виды брон-
зовых изделий, например, фибулы в форме лука, появляются пер-
вые образцы железного оружия (в основном мечи и ножи). В конце
этого периода (ок. 1025 г. до н. э., а по другой датировке еще рань-
ше — ок. 1050 г. до н. э.) субмикенский стиль вазовой росписи —
последний слабый отголосок микенских художественных тради-
Крито-микенская эпоха
99
ций — уступает свое место новому, протогеометрическому стилю,
который лет полтораста спустя перерастает в зрелый геометричес-
кий стиль, совершенно чуждый микенскому искусству.
Если не все, то по крайней мере некоторые из новшеств могут быть
связаны с проникновением новых этнических элементов, вполне воз-
можно, дорийцев и других родственных им северо-западных народно-
стей. Очень трудно датировать это событие, имевшее столь важные
последствия для дальнейшей истории Греции. В отличие от предше-
ствующего периода, на Балканах в это время не наблюдается каких-
либо катастроф крупного масштаба. Разрушения хотя и встречаются,
носят скорее эпизодический, местный характер и могут проистекать
от случайных причин... Очевидно, расселение новой волны северных
племен по Пелопоннесу и Средней Греции носило характер постепен-
ного просачивания в эти районы небольших групп пришельцев и шло
сравнительно мирным путем. Результатом этого расселения была ас-
симиляция остатков местного (микенского) населения вторгшимися
племенами, или сами они могли быть поглощены (как, например, в
Аттике) более многочисленными автохтонами. В любом случае, про-
цесс этот был медленным и постепенным...
В течение XII—XI вв. до н. э. практически все как большие, так и
малые микенские цитадели были брошены. Расположенные на их тер-
ритории дворцы и другие постройки были разрушены и лежали в раз-
валинах. В них никто уже больше не жил. Прав Я. А. Ленцман, писав-
ший по этому поводу: “В этом плане особенно важен не столько факт
разрушения дворцов Микен и Пилоса, сколько захирение сохранив-
шегося Тиринфского дворца и, возможно, существовавшего дворца
на Афинском акрополе. Следовательно, дело было не в самом акте
разрушения, а в коренном несоответствии дворцового уклада новым
условиям жизни”. Следы вторичного заселения покинутых микен-
ских цитаделей (отдельные дома и погребения) встречаются лишь
эпизодически и не могут считаться характерным признаком сложив-
шейся в это время ситуации... Новые поселения, возникшие в после-
миграционный период, располагаются, как правило, или у подножия
микенского городища (Афины), или даже на значительном от него
удалении (Спарта, Аргос).
В огромном большинстве случаев между поселениями микенского
времени и сменяющими их поселениями геометрического периода
наблюдается значительный хронологический разрыв, в некоторых
случаях до 200 лет и больше... Следы поселений, которые можно
было бы датировать периодом 1100—900 гг. до н. э., на территории
Балканской Греции и большей части островов Эгейского моря чрез-
вычайно редки. Лишь кое-где удается обнаружить остатки стен или
фундаменты домов... Основная часть населения или постоянно коче-
вала с места на место, или ютилась по незначительным деревушкам,
от которых не осталось никаких следов» (Андреев Ю. В. Раннегре-
ческий полис. Л., 1976. С. 13).
100 Эгейский мир и гомеровская Греция
Дорийское вторжение — последняя крупная волна в передвижении на-
селения раннего времени на Балканском полуострове.
В античной традиции о нем сохранились довольно отчетливые воспо-
минания, правда, облеченные в форму сказаний с заметными следами
позднейшей переработки. В античной традиции дорийское вторжение
известно под названием «возвращения Гераклидов». Наиболее полно
информация об этом событии сохранилась в изложении Аполлодора и
Диодора Сицилийского. Согласно их сообщениям, после гибели Ге-
ракла его сыновья, спасаясь от преследований микенского царя Эв-
рисфея, бежали в Трахин к царю Кейку. Однако Эврисфей потребо-
вал выдать Гераклидов, и они вынуждены были искать спасения в
Афинах у алтаря Милосердия. Правивший в Афинах Тесей предоста-
вил им убежище и начал войну с вторгшимся в Аттику войском Эв-
рисфея. Гераклиды в союзе с афинянами одержали победу. Сам Эв-
рисфей, пытавшийся бежать на колеснице, был настигнут и убит Гил-
лом, старшим сыном Геракла. После смерти микенского царя Герак-
лиды пришли в Пелопоннес и захватили все города. Когда же через
год после их возвращения чума поразила весь Пелопоннес и оракул
возвестил, что причина бедствия в том, что Гераклиды вернулись на
родину раньше назначенного срока, сыновья Геракла оставили Пело-
поннес и поселились в Марафоне.
Гиллу, обратившемуся к Дельфийскому оракулу, было дано предска-
зание, что Гераклиды смогут вернуться в Пелопоннес после «третье-
го плода». Полагая, что речь идет о трех урожаях, Гилл предпринял
через три года новый поход, но на Истме был убит в единоборстве
царем Тегеи Эхемом, союзником Атрея, воцарившегося после Эв-
рисфея в Микенах. Остальные Гераклиды бежали в Дориду к царю
Эгимию и поселились среди дорийцев. После смерти Эгимия они унас-
ледовали его власть над дорийцами. Новую попытку возвращения в
Пелопоннес предпринял внук Гилла Аристомах. Однако Гераклиды
снова потерпели поражение, а Аристомах пал от руки микенского
правителя Тисамена, сына Ореста.
Сыновья Аристомаха — Темен, Аристодем и Кресфонт, возмужав,
обратились к оракулу с вопросом, как им вернуться на родину, но
получили прежний ответ. Когда Темен стал жаловаться, что Геракли-
ды уже поступали согласно этому предсказанию, но потерпели пора-
жение, бог ответил, что Гераклиды сами виноваты в своих бедствиях,
так как неправильно истолковали оракул. Бог говорил им не о третьем
плоде земли, а о третьем поколении людей. Выслушав это, потомки
Геракла собрали дорийское войско и, прибыв в Навпакт, построили
корабли для переправы на Пелопоннес. Когда их армия еще находи-
лась в Навпакте, Аристодем погиб, пораженный молнией, оставив
двух сыновей-близнецов — Эврисфена и Прокла. Затем в лагерь Ге-
раклиддв явился пророк Карн, которого они приняли за пелопоннес-
ского лазутчика, и один из потомков Геракла, Гиппот, убил его. После
Гомеровская Греция
101
этого на Гераклидов обрушились новые бедствия: корабли их быстро
ветшали, а войско начало страдать от голода. Темен получил от ораку-
ла новое предсказание, требовавшее изгнать убийцу и взять себе в
качестве предводителя «Трехглазого». Через десять лет во время
поисков предводители дорийцев встретили Оксила, ехавшего на од-
ноглазом коне, и выбрали его своим вождем. На этот раз поход в
Пелопоннес увенчался успехом. Гераклиды одержали победу над ахей-
цами и убили царя Микен Тисамена. Покорив Пелопоннес, они воз-
двигли алтарь Зевса и, бросив жребии, разделили завоеванные земли:
старшему Гераклиду, Темену, достался Аргос, сыновья Аристодема
Эврисфен и Прокл получили Лаконику, а прибегший к хитрости Крес-
фонт — плодородную Мессению (Аполлодор. Мифологическая биб-
лиотека, II, 8; Диодор. Историческая библиотека, IV, 58).
Нам известны конкретные причины, побудившие дорийские племена
покинуть места прежнего расселения и устремиться на юг. По сравнению с
южными соседями они стояли на более низкой ступени исторического раз-
вития, но именно поэтому они были более сплоченны и более сильны. На-
селение подвергнувшихся вторжению областей отчасти было уничтожено
дорийцами или бежало, отчасти было порабощено и подчинилось победи-
телям, отчасти с ними ассимилировалось. Государства и культура микен-
ской эпохи прекратили свое существование. Столь быстрая гибель этих
государств с их высокой культурой объясняется, очевидно, тем, что эти
ранние государственные образования Древней Греции не обладали доста-
точно прочным социально-экономическим фундаментом, необходимым для
их длительного исторического существования. Широкие слои подданных
этих государств, обремененные налогами и повинностями, не были заинте-
ресованы в сохранении господства микенской правящей знати и не оказали
достаточно решительного сопротивления дорийцам.
ГЛАВА IV
ГОМЕРОВСКАЯ ГРЕЦИЯ
Гомеровский период, известный также под названием «Темные века» (XI—
IX вв. до н. э.), был переломным в истории Греции. После крушения крито-микен-
ской цивилизации греческое общество погрузилось в длительную полосу упадка
и стагнации. На смену централизованным государствам и развитой экономике
пришли самоуправляющиеся сельские общины и натуральное хозяйство. К кой-
ку периода в Греции сложились предпосылки для повторного социополитогенеза,
но в силу сложившихся условий они привели к формированию принципиально
новой античной цивилизации, отличной как от предшествующей крито-микеи-
< кой, так и современных ей древневосточных.
XI в. до н. э. — Ионийская колонизация: основание переселенцами из Греции
колоний на Малоазийском побережье.
102
Эгейский мир и гомеровская Греция
XI—X вв. до и. э. — появление и распространение оружия и орудий труда из
железа.
X—IX вв. до н. э. — возникновение протогородских центров и усвоение грека-
ми алфавитного письма.
IX в. до н. э. — сооружение древнейших каменных святилищ (на Перахоре близ
Кериифа, в Дельфах, Старой Эретрии, Ферме (в Этолии)).
Рубеж IX—VIII вв. до ц. э. — составление Гомером поэм «Илиада» и «Одис-
сея».	*
1.	Гомер и гомеровский вопрос
Об истории изучения гомеровских поэм обстоятельно рассказывает
известный московский филолог С. И. Радциг: «Поэмы «Илиада» и
«Одиссея» получили широкое распространение в Греции уже в ран-
нюю пору перехода от родового строя к государственному, — отме-
чает он. — Есть предание, будто в Спарте исполнение поэм было
введено Ликургом в IX в. до н. э. Более достоверно, что в VII в.
до н. э. они уже были известны в Афинах, и в начале VI в. до н. э.
исполнение их рапсодами получило распространение. При Солоне и
затем при Писистрате были даже приняты меры к установлению опре-
деленного порядка в их исполнении на празднике Великих Панафи-
ней. Около того же времени, по-видимому, была сделана и первая
запись поэм. Впоследствии во всех греческих государствах они стали
основой школьного образования. Ученики разучивали наизусть от-
дельные части поэм, и было немало людей, которые знали наизусть
обе поэмы целиком. Платон отмечает, что «Гомер воспитал всю Гре-
цию» (Государство, IX, 7). В эллинистическую эпоху существовал даже
культ Гомера. Для государства считалось за честь называться родиной
великого поэта, как показывают стихи, сложенные в то время: «Спо-
рило семь городов о рождении мудром Гомера: Смирна, Хиос, Коло-
фон, Пилос, Аргос, Итака, Афины». В вариантах этого двустишья
называются еще Родос, Саламин, Кима. В общем это составляет один-
надцать городов, разбросанных по разным концам греческого мира.
В совершенно новую стадию вступил вопрос о Гомере в эпоху эл-
линизма, когда началось серьезное изучение его поэм. Особенно
большое значение имели исследования александрийских филоло-
гов, собиравших сочинения древних писателей и всесторонне их
изучавших. В установленном ими «каноне» знаменитых авторов
Гомеру отводилось первое место. Изучением гомеровских поэм
занимался целый ряд ученых, среди которых особенно известны:
Зенодот (конец IV — начало III в. до н. э.), Аристофан Византий-
ский (ок. 257—180), Аристарх Самофракийский (ок. 215—145), а
позже Дидим (конец I в. до н. э.). Особенно важны были работы
Аристарха. Он подверг тщательному анализу текст поэм, причем
отметил специальными обозначениями стихи неподлинные, сомни-
тельные, повторяющиеся и т. д. Предполагают, что именно арис-
Гомеровская Греция
103
тарховская редакция лежит в основе дошедшего до нас рукописно-
го текста «Илиады» и «Одиссеи». Применяющееся в настоящее
время разделение поэм на 24 песни было введено ради удобства
хранения в Александрийской библиотеке Зенодотом, причем уста-
новлено сохраняющееся до сих пор в научном обиходе обозначе-
ние нумерации песен буквами греческого алфавита. Что касается
авторства поэм, то большинство ученых считало, что из всего ге-
роического эпоса Гомеру принадлежат только «Илиада» и «Одис-
сея». В то же время нашлись ученые, которые обратили внимание
на наличие некоторых существенных различий между поэмами и
сделали из этого вывод, что они не могли принадлежать одному
автору. Таких ученых называли хоридзонтами, т. е. разделителя-
ми. В числе их наиболее известны Ксенон и Гелланик (III в. до
н. э.). Но Аристарх, опровергая их точку зрения, выдвинул пред-
положение, что «Илиаду» Гомер, вероятно, создал в юности, а
«Одиссею» — в старости, и его мнение впоследствии получило
широкое распространение. Исследования александрийских ученых
не дошли до нас непосредственно и известны нам из «Схолий»,
т. е. комментариев, составленных позднейшими филологами час-
тично уже в византийскую эпоху.
В продолжение всего Средневековья изучение Гомера, как и всей
греческой культуры, заглохло на Западе, но в византийских школах
продолжали читать и изучать Гомера, составляли схолии, анализиро-
вали его текст, пользуясь методами александрийских ученых. Память
о нем как о величайшем поэте продолжала жить повсеместно. В Ита-
лии Данте, выражая общее мнение, называл его царем поэтов.
Эпоха Возрождения, воскресившая интерес к античной литературе и
поставившая значение ее на исключительную высоту, в изучение го-
меровских поэм не внесла ничего существенного. Гомера читали и
восхищались его поэзией.
Большое значение в истории гомеровского вопроса имела «Диссерта-
ция об “Илиаде”» французского аббата Франсуа д’Обиньяка (1604—
1676), написанная в 1664 г., но опубликованная лишь спустя пол ве-
ка — в 1715 г. В этом сочинении впервые была высказана мысль, что
«Илиада» является не произведением одного автора, а соединением
песен разных певцов, собранных еще задолго до Писистрата. Сопо-
ставляя все сведения древних о Гомере, д’Обиньяк пришел к выво-
ду, что Гомер как индивидуальная личность никогда не существовал,
что слово «гомер» означало «слепец», а Гомерова «Илиада» есть «со-
брание песен слепцов». Однако в период расцвета классицизма, ори-
ентированного в значительной степени на античные идеалы, точка
зрения д’Обиньяка не нашла поддержки и получила распространение
лишь в конце XVIII в., в эпоху зарождения просветительского реа-
лизма. С открытием в 1788 г. французским ученым Виллуазоном ве-
нецианской рукописи «Илиады» (X в.) стали известны и имеющиеся в
ней схолии. Из них ученые Нового времени смогли узнать о дости-
104
Эгейский мир и гомеровская Греция
жениях древней науки в деле изучения поэм, что подготовило почву
для полного пересмотра гомеровского вопроса.
В 1795 г. Фридрих Август Вольф (1759—1824) выпустил в свет свое
знаменитое «Введение к Гомеру», положившее начало долголетне-
му спору о гомеровском эпосе. Исходя из множества разночтений в
рукописях, Вольф сделал заключение, что и в древности не было
единого текста поэм. Далее он доказывал, что поэмы во времена
Гомера не могли быть записаны, так как тогда письменность еще не
была распространена. Он полагал, что поэмы в течение долгого вре-
мени сохранялись лишь в устной передаче и были записаны много
позже, а именно при Писистрате (560—527). Вместе с тем он считал
невозможным создание столь крупных произведений без помощи
письменности. Взгляд Вольфа сводился, в общем, к положению, что
гомеровские поэмы являются искусственным соединением неболь-
ших песен, сочиненных в разное время разными поэтами. Сторонни-
ки идей Вольфа в отношении гомеровского эпоса получили название
«аналитиков».
Позднее точка зрения Вольфа была наиболее ярко выражена Кар-
лом Лахманом (1793—1851). Этот ученый попытался в сохранив-
шемся тексте поэм найти их первоначальные составные части —
отдельные песни. Он разделил «Илиаду» на шестнадцать самостоя-
тельных песен с несколькими промежуточными, внесенными для
связи, причем последние две — XXIII и XXIV песни — вообще
признал не принадлежащими к «Илиаде». Он также обратил серьез-
ное внимание на некоторые несоответствия и даже противоречия
между частями. Такие противоречия, по мнению Лахмана, могли
явиться только при том условии, если те части, в которых они име-
ются, созданы разными поэтами. Кроме этого, некоторые части поэм
производят впечатление небольших самостоятельных былин, напри-
мер, V песнь — «Подвиг Диомеда», XVI—XVII песни — «Подвиги
Патрокла», XVIII—XXII песни — «Подвиги Ахилла», и т. д. Теория
Лахмана по основному своему признаку называется «теорией ма-
лых песен».
Идеи Вольфа и Лахмана вызвали горячие споры и были встречены
современниками по-разному. Одни, как И. Г. Фихте, В. Гумбольдт и
Фр. Шлегель, согласились с ними безусловно, у других, напротив, они
вызвали бурное негодование, особенно у Шиллера и переводчика
Гомера И. Г. Фосса. К последним примкнули Гете и Гегель.
То, что интуитивно почувствовали поэты, постарался научно обосно-
вать Грегор В. Нич(1790—1861). Его точка зрения, не являвшаяся,
в сущности, новой, а только восстанавливавшая прежнее обычное
представление о Гомере, известна под названием «унитарной», или
теории единства. В «Исследованиях об истории Гомера» (1830—
1837 гг.}, затем в книге «Поэзия сказаний у греков» (1852 г.) и дру-
гих сочинениях Нич указал, в первую очередь, на то, что существо-
вание письменности у греков было гораздо древнее, чем предполагал
Гомеровская Греция
105
Вольф, и если в VII в. до н. э. ею уже пользовались для публикации
законов, то в бытовом употреблении она была еще раньше. В проти-
воположность Вольфу Нич утверждал, что сведение о записи поэм
при Писистрате есть лишь догадка позднейших греческих ученых,
не имеющая исторической ценности. Далее он опроверг мнение
Вольфа, будто для создания большого поэтического произведения
необходимо пользование письменностью; средневековый поэт Воль-
фрам фон Эшенбах, автор большой рыцарской поэмы «Парцифаль»
объемом в 24 тысячи стихов, был, по его собственному заявлению,
неграмотен. Далее, противоречие между отдельными частями встре-
чаются и в произведениях, несомненно принадлежащих единому
автору, как в «Энеиде» Вергилия, в «Фаусте» Гете, в «Дон Карло-
се» Шиллера. У Гомера они настолько ничтожны, что не нарушают
художественного впечатления и заметны только при тщательном
изучении текста. Еще Гораций в «Науке поэзии» говорил, что иног-
да «дремлет добрый Гомер». Наличие таких мелких противоречий
вовсе не доказывает, что это есть результат участия в создании поэм
нескольких поэтов.
Так были разбиты основные пункты Вольфо—Лахмановой теории.
Нич допускал мысль о том, что в поэмах автор их, Гомер, живший не
позже IX в. до н. э., воспользовался материалом древних народных
песен, но переработал их заново, подчинив каждую поэму единому
художественному плану. Эти соображения Нича находят подтверж-
дение в наше время.
Как бы синтезом «унитарной теории» и «теории малых песен» явилась
«теория основного ядра». Сущность ее заключается прежде всего в
признании двух противоположных особенностей структуры поэм —
единства, т. е. стройного художественного плана, придающего цель-
ность поэмам, и разнообразия, т. е. различных отступлений от основ-
ного плана. Основоположник этой теории Годфрид Германн (1772—
1848) впервые высказал свою мысль в статье «Об интерполяциях у
Гомера» (1832 г.), а затем продолжил ее в статье «О повторениях у
Гомера» (1840 г.). Он предположил, что первоначально Гомером были
созданы две небольшие поэмы — «Пра-Илиада» и «Пра-Одиссея» —
и что потом они постепенно расширялись и дополнялись другими по-
этами. Вследствие этого основное единство было сохранено, но в
частях получились многочисленные отступления от плана и даже про-
тиворечия: основное ядро обросло множеством всяких дополнений.
Подробнее точка зрения Германна была развита его многочисленны-
ми последователями, и прежде всего известным английским истори-
ком Джорджем Гротом (1794—1871).
Хотя гомеровский вопрос до сих пор не может считаться окончатель-
но разрешенным, историчность и авторство Гомера по отношению к
«Илиаде» и «Одиссее» в настоящее время признается большинством
исследователей» (Радциг С. И. История древнегреческой литерату-
ры. М., 1982. С. 79).
106 Эгейский мир и гомеровская Греция
В результате вторжения дорийцев все главные центры микенской эпо-
хи приходят в запустение, поселения разрушаются и долгое время оста-
ются лежать в развалинах, население покидает их. Последствия вторже-
ния дорийцев коснулись даже таких районов, куда, по античным предани-
ям, дорийцы непосредственно проникнуть не смогли, например, Аттики.
Она прекращает прежние оживленные сношения с другими эгейскими цен-
трами и более далекими странами и переживает полосу упадка. При не-
давних раскопках на территории Афин было установлено, что в погребе-
ниях послемикенского времени почти нет вещей иноземного происхож-
дения. Об упадке ремесленного мастерства и снижении художественного
вкуса свидетельствуют дипилонские вазы, найденные в окрестностях
Афин. Эти огромные сосуды, сделанные при помощи гончарного круга,
украшены поясами росписи в так называемом геометрическом стиле.
Стиль этот назван так потому, что для него характерно чередование про-
стейших геометрических фигур — ромбов, треугольников, прямоуголь-
ников и т. д. В подобных приемах орнаментировались сосуды и изобража-
лись люди; повернутый вершиной вниз треугольник означал человечес-
кое тело, приставленные к этому треугольнику прямые линии — руки и
ноги, схематически нарисованная маленькая круглая голова неизменно
была повернута в профиль. Трудно представить себе более разительный
контраст с полными жизненной экспрессии изображениями критских и
микенских художников!
Так же грубы и примитивны были деревянные статуи богов, известные
нам лишь по упоминаниям позднейших античных писателей. Бронзовые
изображения такого же типа, датируемые VIII в. до н. э., найдены на остро-
ве Крит при раскопках дорийского храма.
И архитектурные памятники этой эпохи носят отпечаток упадка мате-
риальной культуры. Судя по остаткам храмов этого периода — храма Ар-
темиды Орфии близ Спарты и храма в Ферме, в Этолии, — стены их выкла-
дывались из сырцового кирпича, крыша подпиралась деревянными столба-
ми, и только цоколь был из поставленных стоймя каменных плит. Так же
примитивно строились дома. Большая часть помещений сооружалась из
бревен, полом служила плотно утрамбованная земля, дым из очага выхо-
дил через отверстие в крыше, поэтому стены были закопчены. Такого рода
постройки, конечно, нельзя даже и сравнивать с дворцами микенской эпо-
хи. Но все же полного разрыва между крито-микенским и последующим,
так называемым гомеровским периодом античной истории не было: гоме-
ровский период унаследовал от микенского многие орудия труда, напри-
мер плуг, гончарный круг, некоторые типы оружия, парусный корабль, ко-
лесную повозку и др. Не следует также забывать, что именно эта эпоха в
Греции ознаменовалась переходом от бронзы к железу, что открыло новые
перспективы для дальнейшего развития экономики греческого общества.
Историческая жизнь Древней Греции после вторжения дорийцев (XI—
IX вв. до н. э.) нашла отражение в так называемом гомеровском эпосе—двух
дошедших до нашего времени поэмах — «Илиаде» и «Одиссее». Облечен-
ные в поэтическую форму сказания, составляющие содержание этих поэм,
складывались на протяжении ряда веков. Некоторые части гомеровского эпоса
Гомеровская Греция
107
отражают микенскую эпоху. В поэмах, например, запечатлены воспомина-
ния о дворцах микенского времени и быте (оружии, утвари и т. д.).
Долгое время все эти сказания хранились в устной традиции и передава-
лись из поколения в поколение сказителями-певцами (аэдами и рапсода-
ми). Только в середине VI в. до н. э. «Илиада» и «Одиссея», по-видимому,
были впервые записаны. Вполне естественно, что за свою долгую жизнь
обе поэмы не раз перерабатывались и дополнялись. Но и после первой
записи при повторных переписках в них продолжали вносить изменения и
вставлять новые эпизоды.
Обе поэмы вызвали огромный интерес ученых нашего времени. Ведь
«Илиада» и «Одиссея» по своим художественным достоинствам могут быть
отнесены к шедеврам мировой литературы; кроме того, на материале этих
поэм в науке нашего времени делались попытки решить проблему большо-
го принципиального значения о происхождении эпоса вообще. В совре-
менной науке, начиная с конца XVIII в., существует даже особый гомеров-
ский вопрос, породивший сотни и тысячи трудов и исследований. Исследо-
ватели, изучающие этот вопрос, стремились, во-первых, объяснить
происхождение обеих поэм, т. е. выяснить, являются ли они результатом
индивидуального или коллективного народного творчества, и, во-вторых,
выявить и определить те разновременные сюжетные слои, которые легли в
их основу.
Хотя античные писатели вполне определенно называют имя творца
«Илиады» и «Одиссеи» и несколько греческих городов спорили из-за чести
считаться его родиной, Гомер должен быть отнесен к числу персонажей
легендарных. О том, когда и где он жил, ничего достоверно не известно.
Данные его биографии, приводимые древними писателями, не заслужива-
ют никакого доверия. Античная традиция приписывала Гомеру, помимо
«Илиады» и «Одиссеи», еще ряд частично дошедших до нашего времени
произведений, но уже в античную эпоху стали возникать сомнения в под-
иипности его авторства. Греческие ученые критиковали автора поэм за встре-
чающиеся в его произведениях явные противоречия.
Особенно суровым критиком Гомера был учитель риторики Зоил (IV в.
до н. э.). Его даже прозвали «бичом Гомера» (гомеромастиксом). Однако
подавляющее большинство ученых античного времени не поддерживало
ной критики. Вот почему имя Зоил стало впоследствии нарицательным, и
и паше время так называют придирчивых и несправедливых критиков. В
широких слоях народа не возникало никаких сомнений в реальном суще-
ствовании Гомера и в первоначальной целостности поэм, на которых в ан-
111ЧПОС время воспитывались поколения за поколениями. Впервые сомне-
ния зародились лишь в XVII в., но строго научная постановка гомеровско-
। о вопроса относится уже к самому концу XVIII в., к 1795 г. В этом году
вышло в свет посвященное Гомеру исследование под названием «Введение
к Гомеру» немецкого ученого Фридриха-Августа Вольфа (1759—1824).
<) гметив ряд явных противоречий в содержании поэм, Вольф пришел к
выводу, что «Илиада» и «Одиссея» не единые поэмы, написанные в одно и
।<> же время, а собрание отдельных впоследствии соединенных вместе пе-
сен. Сторонники Вольфа, отрицавшие историчность и авторство Гомера,
108 Эгейский мир и гомеровская Греция
получили название аналитиков, виднейшим из которых был К. Лахман
(1793—1851), основоположник «теории малых песен». Мнение Вольфа
встретило, однако, сильную оппозицию со стороны так называемых унита-
риев. Придавая первостепенное значение единству художественного за-
мысла и стиля, они продолжали защищать «единого» Гомера; противоре-
чия же, встречающиеся в тексте поэм, эти ученые объясняли искажениями,
вкравшимися в текст в позднейшее время. Научное обоснование унитар-
ной теории дал Г. В. Нич (1790—1861).
В дальнейшем появляется и третье решение гомеровского вопроса —
теория первоначального ядра, выдвинутая Г. Германном (1772—1848) и
развитая затем Дж. Гротом (1794—1871). Сторонники этой теории счита-
ли, что в основе «Илиады» и «Одиссеи» лежит некое первоначальное сю-
жетное ядро, на которое с течением времени наслаивались различные до-
полнения и параллельные редакции, привносимые поэтами более поздних
веков. Существование в тексте поэм разновременных вставок и дополне-
ний не вызывает сомнений, поэтому теория первоначального ядра, на пер-
вый взгляд, представлялась многим весьма убедительной. Разочарование
наступило тогда, когда обнаружился полный разнобой в определении на-
чального ядра и позднейших добавлений. Хотя различные варианты теории
первоначального ядра, господствовавшие во второй половине XIX в., про-
должают существовать и в XX в., теория эта зашла в тупик.
В последнее время довольно широкое распространение получила точка
зрения, построенная одновременно на критическом пересмотре теории
унитариев и теории ядра. Согласно этой точке зрения, каждая из поэм име-
ла своего автора, который в основу своего произведения не только поло-
жил материал народных сказаний, но и художественно обработал его. При
переработке в поэмы, несомненно, было введено много новых эпизодов, а
повторяющиеся или не поддающиеся согласованию частично изъяты; пол-
ностью устранить противоречия и повторения авторам, однако, не уда-
лось. После этого текст поэм уже существенно не изменялся, хотя и вводи-
лись небольшие интерполяции (вставки).
Многие ученые считают также, что «Одиссея» — произведение не одно-
родного с «Илиадой» эпического жанра. «Одиссея» как поэма скорее аван-
тюрно-сказочная, чем героическая, по-видимому, имела и свой особый круг
первоисточников, притом несколько более позднего времени.
Таким образом, изложенные теории происхождения гомеровского эпо-
са пытаются дать ответ сразу на два вопроса: почему обе поэмы характери-
зуются единством художественного замысла и его воплощения и в то же
время почему в них встречаются повторения и противоречия. Впрочем,
далеко не всем эти ответы представляются достаточно убедительными. В
западной историографии существуют и другие объяснения происхождения
эпоса, в большинстве случаев модернизирующие старую аргументацию как
унитариев, так и сторонников теории ядра.
В отечественном антиковедении проблема происхождения эпоса также
считается пока еще недостаточно выясненной.
Еще до дешифровки микенского письма некоторые ученые обратили
внимание на то, чтопамятники микенской эпохи, как правило, встречаются
Гомеровская Греция
109
в местах, упоминаемых у Гомера. В ходе многолетних раскопок памятни-
ков микенской эпохи было обнаружено немало вещей, очень похожих на
ге, которые описываются у Гомера. Таким образом, связь между микенской
эпохой и гомеровским эпосом представляется несомненной. Однако тут
необходима существенная оговорка. В 1950 г. в Англии вышла книга
Э. Лоример «Гомер и памятники», специально посвященная сопоставле-
нию гомеровского эпоса с археологическим материалом. Пользуясь новей-
шими данными археологии и прежним материалом, автор доказывает, что
эпоха бронзы отражена в гомеровских поэмах значительно слабее, чем пред-
полагали ранее. Памятники материальной культуры, упоминаемые в эпо-
се, чаще всего совпадают с археологическим материалом самого конца II и
начала I тысячелетия до н. э. Следовательно, хотя в поэмах и запечатлены
живые воспоминания о микенской эпохе, они прежде всего отражают не
микенский, а более поздний период, XI—IX вв. до н. э.
Родиной гомеровских поэм, как о том свидетельствуют особенности их
языка, было ионийское побережье Малой Азии. Сюжеты «Илиады» и «Одис-
сеи» почерпнуты из так называемого троянского цикла мифов. В мифах
повествуется о том, как сын троянского царя Приама, Парис (второе его
имя Александр), по велению Зевса должен был вручить одной из трех бо-
гинь — Гере, Афродите или Афине — золотое яблоко с надписью «прекрас-
нейшей». Чтобы побудить Париса решить спор в ее пользу, каждая из бо-
гинь не скупилась на обещания: Гера обещала Парису власть и богатство;
Афина — мудрость и славу; Афродита — самую красивую женщину в мире.
11арис подарил яблоко Афродите, и она помогла ему похитить у спартан-
ского царя Менелая его жену Елену. Похищение Елены и послужило пово-
дом к троянской войне. Разгневанный Менелай и его брат, микенский царь
Агамемнон, призвав на помощь греческие племена, совершили поход на
Трою (или Илион). Под предводительством Агамемнона греки девять лет
осаждали Трою, и только на десятый год им удалось хитростью взять и
разрушить ее.
«Илиада», т. е. поэма об Илионе, повествует лишь об одном из эпизо-
дов десятого года этой войны. Главный герой «Илиады» — Ахилл, сын
фессалийского царя Пелея и морской богини Федиты. В сюжете «Илиады»
центральным эпизодом является ссора Ахилла с предводителем всех гре-
ческих отрядов Агамемноном. Ахилл, оскорбленный Агамемноном, отка-
зывается от дальнейшего участия в военных действиях, и греки терпят одно
। юражение за другим. В битвах греков и троянцев принимают участие даже
(юги: одни — на стороне троянцев, другие — греков. В конце концов Ахилл
после гибели своего друга Патрокла, павшего в единоборстве со старшим
сыном троянского царя Гектором, решает примириться с Агамемноном и
снова выступает против троянцев. Жажда мести оказывается сильнее чув-
с гва обиды. Убив Гектора, Ахилл привязывает его тело к своей колеснице и
обьезжает вокруг стен Трои. Только после усиленных просьб и богатого
выкупа Ахилл соглашается вернуть троянцам тело Гектора. Поэма закан-
чивается описанием торжественного погребения Гектора.
Еще в античное время текст «Илиады» был разделен александрийскими
учеными-филологами на 24 песни по числу букв греческого алфавита.
110 Эгейский мир и гомеровская Греция
Вторая гомеровская поэма — «Одиссея» также включает 24 песни. В
ней рассказывается о странствиях и приключениях одного их участников
троянского похода, хитроумного Одиссея, царя Итаки. Главные герои «Или-
ады» в той или иной связи упоминаются и в «Одиссее». Обе поэмы нераз-
рывно связаны друг с другом, хотя «Одиссея» и не представляет собой
прямого продолжения «Илиады»: ряд событий, падающих на период между
погребением Гектора и разрушением Трои, в ней опущен.
Сюжет «Одиссеи» сложнее, чем «Илиады», и излагается в нескольких
планах. Поэтический рассказ начинается с описания горестей Одиссея,
томящегося на острове Огигии по прихоти влюбленной в него нимфы Ка-
липсо. Потом уже из уст самого Одиссея слушатели поэмы узнают о пред-
шествующих событиях, о его злоключениях и скитаниях. С этой основной
нитью изложения переплетаются другие: рассказ о событиях на острове
Итака во время двадцатилетнего отсутствия Одиссея, повествование о пу-
тешествии его сына Телемаха к уцелевшим участникам троянского похода,
и т. д. В конце поэмы главный герой возвращается на родину и снова начи-
нает править Итакой.
Значение «Илиады» и «Одиссеи» как источников по истории периода,
ориентировочно определяемого XI—IX вв. до н. э. и условно называемого
в науке гомеровским, исключительно велико. В поэмах ярко запечатлены
различные стороны исторической жизни того общества, которое их созда-
ло, и воспоминания о далеких событиях, происходивших в реальной исто-
рической действительности.
Как мы уже знаем, Троя несомненно существовала. Изучение материа-
лов раскопок Трои позволило в общих чертах воссоздать ее историю. В
конце III тысячелетия до н. э. город был сильно разрушен и горел. Любо-
пытно, что по времени это совпало с появлением в Малой Азии племен,
создавших Хеттскую державу. На протяжении II тысячелетия и первой по-
ловины I город, по-видимому, четыре раза превращался в руины и снова
восстанавливался. В одном случае это было вызвано землетрясением, в
других — военными вторжениями. Стены Трои этого периода, судя по со-
хранившимся остаткам, достигали 12 метров толщины. Торговые связи тро-
янцев распространялись на весь Эгейский бассейн, они торговали даже с
такими отдаленными районами, как Молдавия. В это время соседом Трои
была уже мощная Хеттская держава. На рубеже XIII и XII вв. до н. э. Троя
снова была разрушена и сожжена, после чего она уже не могла возродиться
и превратилась в небольшой бедный поселок.
Вероятно, эти запечатлевшиеся в археологическом материале события
последнего периода жизни Трои и нашли отражение в гомеровском эпосе.
2.	Хозяйственный строй
гомеровского общества
Ценность гомеровских поэм как исторического источника, однако, со-
стоит не столько в тЬм, что эти поэмы в сочетании с другими источниками
проливают свет на события глубокой древности, сколько в том, что они
иной раз с поразительной яркостью отражают социально-экономическую
Гомеровская Греция
111
и политическую жизнь греческого общества периода их создания, т. е.
XI—IX вв. до н. э.
В «Илиаде» и «Одиссее» греческое общество переживает уже период
разложения первобытнообщинного строя и зарождения строя рабовладель-
ческого. Поэтому гомеровская эпоха представляет собой переходный пе-
риод со всеми характерными для таких периодов особенностями.
Экономическая жизнь гомеровского общества уже далека от первобыт-
ного примитивизма. Гомеровскому времени известны относительно разви-
тые земледелие и скотоводство, составляющие основу хозяйства. Сцены
сельской жизни той эпохи запечатлены на щите Ахилла, сделанном богом
Гефестом. Этот щит подробно описывается в XVIII песне «Илиады». Ге-
фест изобразил на нем картины сельской жизни.
Сделал на нем широкое поле, тучную пашню,
Трижды взрыхленную плугом. И много на ней землепашцев
Гнало парные плуги, ведя их туда и обратно;
Каждый раз, как они, повернувши, к меже подходили,
В руки немедля им кубок вина, веселящего сердце,
Муж подавал, подошедши. И пахари гнать продолжали
Борозду дальше, чтоб снова к меже подойти поскорее.
Поле, хотя золотое, чернелося сзади пахавших
И походило на пашню, — такое он диво представил.
Дальше царский участок представил художник искусный,
Острыми жали серпами поденщики спелую ниву.
Горсти другие вязальщики свяслами крепко вязали.
Трое вязальщиков возле стояли. Им мальчики сзади,
Спешно сбирая колосья, охапками их подносили.
На полосе между ними, держа в руке своей посох,
Царь молчаливо стоял с великой радостью в сердце.
Вестники пищу поодаль под тенью готовили дуба;
В жертву быка заколов, вкруг него суетились; а жены
Белое тесто месили к обеду работникам поля
(ст. 541—560)'.
Сельские работы были трудными. Пахарь, возвращающийся с поля,
выглядит усталым, жаждущим пищи и покоя. Тягловой силой служили не
только волы, но и мулы. Поля вспахивали длинной бороздой («Длинные
борозды плуг мой нарезал»), иногда два, три и даже четыре раза подряд,
чтобы получить наилучший результат. Относительно высока была и рабо-
чая норма пахоты. По вычислению французского экономиста Дюро де Ла-
маля , плуг с упряжкой в два вола распахивал в день одну треть гектара
глубиной 25 сантиметров. Таким образом, поле площадью 12 гектаров могло
быть обработано за 12 дней тремя упряжками.
Роль сельскохозяйственных орудий, кроме плуга, играли кирка и зас-
туп. Ими разрыхляли землю и сажали садовые растения.
’Цитаты из поэм Гомера здесь и ниже даны в переводе В. В. Вересаева.
112 Эгейский мир и гомеровская Греция
Из зерновых культур в поэмах упоминаются пшеница, ячмень, полба.
Поля удобряли навозом. Жали серпами, молотили на гумне с помощью
волов. Зерно размалывали на ручных мельницах. Наряду с разведением
зерновых культур занимались огородничеством и садоводством. В VII песне
«Одиссеи» описывается дворец феакийского царя Алкиноя. Вокруг дворца
раскинулись сад и огород, где произрастают во все времена года самые
разнообразные плоды и овощи.
Сад у ворот вне двора простирался огромный, в четыре
Гия1 пространством; со всех он сторон огражден был забором.
Множество в этом саду деревьев росло плодоносных —
Груш, гранатных деревьев, с плодами блестящими яблонь,
Сладкие фиги дающих смоковниц и маслин роскошных
Будь то зима или лето, всегда там плоды на деревьях;
Нету им порчи и нету конца; постоянно там веет
Теплый Зефир, зарождая одни, наливая другие.
Груша за грушей там зреет, за яблоком — яблоко, смоква
Следом за смоквой, за гроздьями вслед поспевают другие.
Дальше, за садом, насажен там был виноградник богатый.
В части одной на открытой для солнца и ровной площадке
Гроздья сушились, а в части другой виноград собирали.
Там уж давили его, там едва только он наливался,
Сбросивши цвет, а уже там начинал и темнеть, из-под низу.
Вслед за последней грядой виноградной тянулись рядами
Там огородные грядки со всякою овощью пышной
(ст. 112—128).
Велико было значение оросительных каналов. Орошение не один раз
упоминается в «Илиаде» и «Одиссее». Ахилл сравнивается с быстро несу-
щимся потоком, воды которого земледелец направляет к «пышно цветуще-
му саду». В другом месте говорится, что бушующую реку не могут остано-
вить и удержать никакие плотины и преграды, возведенные «на нивах цве-
тущих». В XIII песне «Илиады» упоминается оливковод, который сажает
молодые побеги плодоносной оливы в местах, изобильных водою.
О важности сельского хозяйства в экономике гомеровской Греции сви-
детельствует обилие употребляемых в «Илиаде» и «Одиссее» метафор,
связанных с сельскохозяйственным обиходом.
Наряду с земледелием в гомеровскую эпоху было развито и скотовод-
ство. Одиссей, например, имел 12 стад «быков круторогих», столько же
стад овец, коз и свиней. Скот служил даже мерилом ценности и заменял
при обмене драгоценные металлы.
Так, каждый приз, выставленный Ахиллом для победителей состяза-
ний, устроенных на тризне Патрокла (XXIII песнь «Илиады»), оценивает-
ся определенным количеством скота:
Первый приз — треножник большой для огня. Тот треножник
Между собой ахейцы в двенадцать быков оценили.
1 Гий — мера площади. Около четверти гектара.
Гомеровская Греция
113
Для побежденного мужа он женщину вывел, в работах
Многих искусную; эту в четыре быка оценили...
(ст. 702—705).
В поэмах встречаются упоминания также о лошадях, ослах, мулах, ко-
зах, овцах и свиньях.
Гомеровское общество уже было знакомо с железом. Среди прочих на-
град для соревнующихся у могилы Патрокла имеется «круг из железа»:
Выложил после он круг из железа, недавно отлитый...
«Встаньте теперь, кто и эту награду оспаривать хочет,
Если бы тучные нивы его и далеко лежали, —
В пять круговратных годов не истратит никак он железа
Этого: если пастух у него или пахарь нуждаться
Будут в железе, — не в город пойдут, а получат и дома»
(ст. 830—835).
О применении железа напоминают и такие метафоры, как «железная
душа», «железное терпение», вкрапленные в текст поэм. Правда, железо,
видимо, только еще начинало входить в обиход. Значительно чаще упоми-
наются оружие и различные орудия, сделанные из бронзы. При этом весьма
показательно, что в «Одиссее», созданной позднее, чем «Илиада», упоми-
нания о железе встречаются чаще.
Употребление железа свидетельствует о том, что развитие общества
достигло уже такого уровня, который предполагает выделение из произ-
водства отдельных его отраслей. Действительно,^ обеих поэмах мы на-
ходим упоминания о ремесленниках. В XVII песне «Одиссеи» говорится
о «бродячих» ремесленниках (демиургах), которых приглашают в дом
для различных работ (к демиургам причисляются певцы, лекари и прори-
цатели):
...Приглашает ли кто человека чужого
В дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен на дело:
Или гадателей, или врачей, или искусников-зодчих.
Или певцов, утешающих душу божественным словом...
(ст. 382—385).
Из ремесленников в поэмах перечисляются также кузнецы, плотники,
кожевники, горшечники, ткачи, золотых и серебряных дел мастера (золо-
гоискусники) и др.
Строгого разделения труда и специализации профессий в гомеровском
обществе все же не существовало. Плотник мог быть столяром и судостро-
ителем, а также мог делать повозки и мебель. Кожевник изготовлял кожа-
ную одежду, щиты и мячи для игр. Кузнец выковывал бронзовые копья,
железные инструменты, выполнял некоторые ювелирные работы и т. д.,
медник был в то же время «золотых дел мастером».
В XIII песне «Илиады» необычайно реалистически описана оружейная
мастерская бога Гефеста, в которой был изготовлен Ахиллов щит. Пылаю-
щие горны раздуваются мехами. И божественный кузнец может ковать то
114 Эгейский мир и гомеровская Греция,
с большей, то с меньшей силой. В горнах обрабатываются медь, олово,
серебро, золото и железо.
Однако такие мастерские были еще редкостью. Гомеровские ремеслен-
ники обычно переходили из одного дома в другой со своим несложным
инструментом и работали с материалом заказчика, о чем мы узнаем, напри-
мер, из III песни «Одиссеи»:
...Медник
С медным пришел инструментом, пособьем в ковальном искусстве;
Крепкие клещи с собою он принес, наковальню и молот, —
Все, чем над золотом нужно работать
(ст. 432—435).
Таким образом, хотя ремесло и начало уже выделяться в самостоятель-
ную отрасль хозяйства, оно еще не отделилось окончательно от земледе-
лия. Это непосредственно связано с типом хозяйства гомеровского време-
ни. Продукты труда потреблялись здесь в основном в рамках того же хо-
зяйства, в котором они были произведены. Об этом, в частности,
свидетельствует примитивный характер и низкий удельный вес обмена.
Производство продуктов, предназначенных для обмена, в гомеровское вре-
мя было развито еще очень слабо. Предметом обмена служила главным обра-
зом военная добыча, и он происходил только от случая к случаю. Поэтому-то
в гомеровском обществе не было денег как постоянного средства обмена.
В VI песне «Илиады» повествуется о том, что в древнейшую эпоху ме-
новые отношения выливались в форму взаимного обмена подарками.
Ты же мне, значит, старинным приходишься дедовским гостем!
Некогда дед мой Ойней безупречного Беллерофонта
Двадцать удерживал дней у себя, угощая в чертогах.
Оба друг другу они превосходные дали гостинцы.
Дед мой Ойней подарил ему блещущий пурпуром пояс.
Беллерофонт преподнес золотой ему кубок двуручный
(ст. 215—220).
Меновой единицей, как говорилось выше, служил скот, в особенности
быки. Использовались и другие мерила ценности, например куски бронзы
и железа определенного веса, топоры, треножники и золотые таланты.
Мерой длины служил локоть (пехюс), емкости — хойник, первоначально
равнявшийся ежедневному рациону зерна, необходимого для взрослого
человека.
Зародившийся обмен безусловно приносил выгоду. Особенно выгодно
было обменивать у воинов только что захваченную ими добычу. При этом
надо было, однако, задобрить начальников войска. Так поступает, напри-
мер, Евней, сын Ясона, упоминаемый в VII песне «Илиады»:
Прибыло много судов в это время, вином нагруженных,
Посланных с Лемноса сыном Ясона Евнеем ахейцам;
Пастырь народов Ясон с Гипсипилой его породили.
Двум Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю,
Гомеровская Греция
115
Тысяча мерок вина посылалась Евнеем отдельно.
Все остальные ахейцы вино с кораблей получали,
Эти — медью платя, другие — блестящим железом.
Шкуры волов приносили, коров на обмен приводили
Или же пленных людей...
(ст. 469—476).
Торговля в это время еще не вошла органически в систему хозяйствен-
ной жизни и носила эпизодический характер. Обычно в Элладу ввозили
предметы роскоши, предназначенные для удовлетворения прихотей узкого
круга родовой знати. Так как Крит к этому времени уже утратил свое пре-
жнее значение торгового посредника, а купцы из греческого общества еще
не выделились, роль посредников играли финикийские купцы.
В XV песне «Одиссеи» приводится пример такой торговли, носившей
тоже, очевидно, меновой характер:
Как-то причалили к нам финикийцы, народ плутоватый.
Много красивых вещей привезли в корабле они черном...
Целый год финикийцы у нас оставались и, много
Наторговавши, в пустой свой корабль погрузили товары
(ст. 453—456).
Нередко финикийские купцы сочетали торговую деятельность с грабе-
жом, увозя с собой для продажи в рабство женщин и детей. В то далекое
время торговля еще была неразрывно связана с разбоем и войной. Фини-
кийские купцы поэтому пользовались дурной славой у греков.
3.	Социальная структура
гомеровского общества
О главных тенденциях социально-экономического развития и прежде
всего о трансформации древних общинных устоев в землепользовании
гомеровских греков, современная наука судит следующим образом:
«Отвечая на возникший уже свыше ста лет тому назад вопрос о суще-
ствовании в гомеровской Греции общинной собственности на землю,
мы можем пока сказать лишь следующее. Очевидно, какая-то форма
общинной собственности была известна Гомеру, но форма явно пере-
житочная, уже в значительной мере утратившая свое первоначальное
содержание. Формально собственностью общины считалась, по-види-
мому, вся основная масса пахотной и садовой земли, находившаяся на
ее территории и включавшая в свой состав как наделы рядовых об-
щинников, так и царские темены. В формально юридическом плане
как те, так и другие рассматривались как “пожалование народа” част-
ному лицу. Вполне возможно, что санкция общинных властей требо-
валась как непременное условие при заключении различных сделок с
землей, наследовании семейных участков, их разделе между совла-
дельцами и тому подобных операциях. Напоминая о своем праве
116
Эгейский мир и гомеровская Греция
верховного собственника, община могла время от времени вводить
обязательные для всех землевладельцев сроки и правила севооборо-
та (хотя в самих поэмах на это нет никаких прямых указаний, но, с
точки зрения общеисторической, в таком предположении нет ничего
невероятного).
Однако дальше этих незначительных ограничений вмешательство об-
щины в хозяйственную деятельность составляющих ее семей, по всей
видимости, не шло. Первобытная система уравнительного землеполь-
зования, когда-то несомненно широко распространенная в Греции, в
гомеровское время уже едва ли где-либо продолжала функциониро-
вать. Отошли в прошлое периодические переделы земли, составляв-
шие главный краеугольный камень этой системы. Были сведены к
минимуму или же совсем ликвидированы находившиеся в непосред-
ственном ведении общины резервные земельные фонды (ссылки на
них встречаются лишь в древнейших мифологических пластах эпи-
ческой традиции). Реальные экономические потребности эпохи (по-
степенное совершенствование техники обработки земли, широкое
распространение в греческом сельском хозяйстве того времени мно-
голетних культур, прежде всего масличных и винограда) неуклонно
вели к закреплению земельных участков за их владельцами. Закреп-
ление это естественным образом ассоциировалось в сознании людей
того времени с правом свободного распоряжения наделом, прости-
равшимся вплоть до его отчуждения и дробления при переходе по
наследству. Только так может быть объяснен факт глубокого эконо-
мического расслоения гомеровской общины, симптомом которого
может считаться появление в языке эпоса двух взаимодополняющих
друг друга терминов — “многонадельный” и “безнадельный”.
Таким образом, господствующей экономической тенденцией гоме-
ровского периода был постепенный, но неуклонный рост частной соб-
ственности на землю, происходивший под прикрытием формально
сохраняемого общинного права (очевидно, развитие правовых норм,
как это нередко бывает, в то время сильно отставало от фактического
положения вещей). Уже в следующем за Гомером поколении (время
Гесиода) эта тенденция выступает совершенно открыто. Мобильность
земельной собственности как в рамках общинного фонда, так и за его
пределами достигает огромных масштабов.
Важнейшим поворотным моментом в процессе эволюции греческой
земледельческой общины может считаться XII столетие до н. э. Про-
исходивший в это время распад микенских централизованных госу-
дарств избавил патриархальную семью от докучной опеки и надзора
дворцовой бюрократии и тем самым в немалой степени способство-
вал высвобождению накопленного ею экономического потенциала и
“раскрепощению” частной инициативы среднего и мелкого собствен-
ника. фдновременно начинают расшатываться и постепенно приходят
в упадок архаические формы общинной организации, державшие ин-
дивидуальное крестьянское хозяйство в жестких шорах экономиче-
Гомеровская Греция
117
ской и социальной зависимости. Пришедший им на смену гомеров-
ский демос представлял собой гораздо более дифференцированный и,
следовательно, более гибкий и способный к развитию вариант земле-
дельческой общины. Именно в рамках этой новой формы общинной
организации окончательно сложился тот широкий слой свободного
крестьянства, которому суждено было стать в дальнейшем главной
социальной опорой античного полиса» (Андреев Ю. В. К проблеме
гомеровского землевладения//Социальная структура и политическая
организация античного общества. Л., 1982. С. 25).
На основании эпических поэм и других исторических источников мож-
но составить довольно ясное представление о социальной структуре гоме-
ровского общества. Однако следует помнить, что в поэмах нашли отраже-
ние общественные отношения и быт более ранней, микенской, эпохи.
В основе общественной организации гомеровского периода лежал род,
несколько родов объединялись во фратрию, и несколько фратрий состав-
ляли филу — племя.
Каждая небольшая община представляла собой поселение одной или
союза фил. Каждая фила жила своей жизнью, обособленной от жизни дру-
гих таких же фил, хотя процесс их слияния в народности уже зашел в неко-
торых случаях довольно далеко. Фила имела свою небольшую террито-
рию, включавшую поля, луга и виноградники, а также свой «полис» —
«город», который служил в то время, по-видимому, и крепостью. Только
время от времени отдельные филы объединялись для совместных военных
предприятий. Такой эпизод и положен в основу «Илиады». Но и под стена-
ми Трои греческое войско делилось на отдельные племенные отряды во
главе со своими особыми вождями. На совете старейшин правитель Мессе-
нии Нестор советует Агамемнону следующим образом построить ахейцев:
На племена подели и на фратрии все наше войско.
Фратрия фратрии пусть помогает и племени племя
(II, 362—363).
Общевойсковая казна в армии Агамемнона отсутствовала, военная же до-
быча немедленно распределялась между предводителями отдельных отрядов.
Таким образом, род, фратрия как объединение нескольких родов и фила
как объединение нескольких фратрий в век Гомера продолжали еще оста-
ваться основными формами общественного деления. Человек, по каким-
либо причинам утративший связь со своей родовой организацией, превра-
щался в «бездомного» скитальца, и никакой закон не защищал его самого и
его имущество. Если же было совершено покушение на жизнь человека,
сохраняющего связь со своей родовой организацией, то не вся община, а
лишь его ближайшие родственники, члены его рода, мстили убийце по прин-
ципу «кровь за кровь», «зуб за зуб».
Об этом свидетельствует XXIII песня «Одиссеи», где Одиссей напоми-
нает своему сыну Телемаху о кровной мести, грозящей им за убийство
женихов Пенелопы:
118
Эгейский мир и гомеровская Греция
Если в стране кто-нибудь одного хоть убил человека,
Если заступников после себя тот и мало оставил,
Все ж он спасается бегством, покинув родных и отчизну
(ст. 118—120).
Однако для греческого общества этого времени в целом, как уже указы-
валось, характерны черты переходного периода. Старые общественные
отношения уживались с новыми, идущими им на смену, например кррвная
месть сосуществовала с выкупом. Убийца мог избежать мести родственни-
ков убитого, уплатив им выкуп:
...Ведь даже брат за убитого брата
Вознагражденье берет, и отец за погибшего сына!
И средь народа убийца живет, заплатив сколько нужно.
Пеню же взявший и мстительный дух свой, и гордое сердце, —
Все укрощает
(IX, 632—636).
Так говорит в «Илиаде» Аякс, стремясь убедить Ахилла забыть о мести.
Богатство в гомеровских поэмах характеризуется не количеством земли,
так как земля еще оставалась родовой собственностью, а количеством скота,
обширностью кладовых, наполненных всякого рода добром, убранством дома,
числом слуг, качеством оружия и одежды и размерами другого движимого
имущества. Это, конечно, не значит, что в гомеровское время процесс соци-
ально-имущественной дифференциации совершенно не коснулся земельных
отношений. В поэмах упоминаются земельные наделы, так называемые кле-
ры. В буквальном переводе клер означает «жребий». Видимо, первоначаль-
но земельные участки распределялись между членами общины по жребию. О
периодических переделах и спорах, которые при этом возникали, рассказы-
вает и одно из изображений на щите Ахилла, описанное в «Илиаде»:
Два человека, соседи, на поле, обоим им общем,
С мерой в руках меж собой о меже разделяющей спорят
И на коротком пространстве за равную ссорятся долю
(XII, 421—423).
Социальное расслоение, быстрыми темпами развивавшееся в тот пери-
од, неизбежно приводило к неравномерному распределению земли. В сель-
ских общинах встречались люди, пользовавшиеся несколькими участками
общинной земли. В то же время в гомеровском эпосе мы находим термин
бесклерные; видимо, он относился к тем членам общины, которые лишились
своих земельных наделов и были вынуждены работать на землях богатых
соседей в качестве наемных работников — фетов или заниматься ремеслами.
При этом бросается в глаза то, что земли гомеровских басилеев — племен-
ной знати обозначаются уже не термином клер, а термином теменос. Вероят-
нее всего, басилей обладал значительно большими правами, приближавши-
мися к правам собственников земли, чем владельцы клеров. В этот период
происходит сосредоточение собственности в руках одной семьи.
Гомеровская Греция
119
В гомеровское время по-прежнему существовали патриархальные
семьи, объединявшие иногда несколько десятков человек. Семья царя
Приама, например, насчитывала 50 сыновей с женами и 12 дочерей с
мужьями.
Вскоре приблизился Гектор к прекрасному дому Приама
С рядом отесанных гладко, высоких колонн. Находилось
В нем пятьдесят почивален из гладко отесанных камней,
Близко одна от другой расположенных; в этих покоях
Возле законных супруг сыновья почивали Приама.
Прямо насупротив их, на дворе, дочерей почивален
Было двенадцать из тесаных камней под общею крышей
Близко одна от другой расположенных; в этих покоях
Возле супруг своих скромных зятья почивали Приама
(Илиада, VI, 242—250).
Положение женщин в эту эпоху, судя по описаниям Гомера, характери-
зуется почти полным бесправием.
4.	Организация управления
в гомеровскую эпоху
При родоплеменном строе высшая власть в общине считалась принад-
лежащей всему народу (демосу), который собирался для обсуждения и ре-
шения общих вопросов (главным образом касающихся войны) на собрания
(агора). Василей — племенной предводитель — при решении серьезных
вопросов советовался со всем народом и родовыми старейшинами, глава-
ми семей. Как видно из гомеровского эпоса, агора созывалась басилеем во
время особо важных событий, чаще всего во время войны.
«Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был вои-
ном, не существовало еще отделенной от народа публичной власти, кото-
рая могла бы быть ему противопоставлена. Первобытная демократия нахо-
дилась еще в полном расцвете, и из этого мы должны исходить при сужде-
нии о власти и положении как совета, так и басилея»1.
Во II песне «Илиады» агора выступает со всеми чертами древнего родо-
вого веча:
Бурно кипело собранье. Земля под садившимся людом
Тяжко стонала. Стоял несмолкающий шум. Надрывались
Девять глашатаев криком неистовым, всех убеждая
Шум прекратить и послушать царей, вскормленных Зевесом.
Только с трудом, наконец, по местам все уселись народы
И перестали кричать. И тогда поднялся Агамемнон.
Скипетр держа, над которым Гефест утомился, работав...
(ст. 95—101).
1 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства//Маркс
К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. Изд. 2. С. 105.
120 Эгейский мир и гомеровская Греция
Та же картина и на другой сходке, созванной Телемахом на острове
Итака:
И приказанье отдал глашатаям звонкоголосым
Длинноволосых ахейцев тотчас же созвать на собранье.
Очень скоро на клич их на площади все собралися:
После того как сошлись и толпа собралася большая,
Вышел на площадь и он, с копьем медноострым в ладони...	в
Сел на месте отцовском, и геронты пред ним расступились
(Одиссея, II, 6—11).
Словом в народном собрании могли пользоваться только представите-
ли племенной знати, решения выносились советом старейшин и царем.
Народные собрания, таким образом, созывались не столько для выяснения
каких-либо вопросов или вынесения по ним постановлений, сколько для
того, чтобы выслушать готовые решения царей и знати.
Признак начинавшегося упадка родовой демократии можно усмотреть
в том, что народные собрания созывались редко. Например, из «Одиссеи»
мы узнаем, что на острове Итака оно не созывалось ни разу за все годы
отсутствия Одиссея.
Гомеровские цари — басилеи — прежде всего племенные вожди. Наи-
большей полнотой власти они обладали во время войны, когда возглавляли
ополчения своих соплеменников; в их руки попадала львиная доля военной
добычи. В мирное время басилеи главным образом участвовали в суде и
культовых церемониях. Характерно также то, что иногда в небольшой об-
ласти существовало несколько племенных вождей. Во время походов филы
объединялись и выбирали главного вождя (басилея-царя) всей общины или
всего племени.
Весьма интересен образ царя-басилея Нестора — правителя города
Пилоса. Казалось бы, в нем должны преобладать черты царя микенского
времени — полновластного хозяина Пилосского дворца, но в поэме он
выступает в роли хранителя родовых традиций. На торжественном пиру
пилосской общины царь восседает среди народа за общим столом вместе
со своими сыновьями. «“Басилейа” — слово, которое греческие писатели
употребляют для обозначения гомеровской царской власти (потому что ее
главный отличительный признак — военное предводительство), при нали-
чии совета вождей (буле) и народного собрания (агора), только разновид-
ность военной демократии» Б
Первоначально басилеи, как и военные вожди и жрецы, были выборны-
ми и наиболее деятельными членами общины, служившими общим интере-
сам. Как уже указывалось, им выделяли из общинной земли теменос —
отрезок пахотной земли — и земли под виноградники, они получали подар-
ки и лучшую долю в общинной трапезе, были окружены почетом. В даль-
нейшем власть басилея, очевидно, стала передаваться по наследству от
отца к сыну.
1 Маркс К. Конспект книги Л.Г. Моргана «Древнее общество». — «Архив
Маркса и Энгельса». Т. 11. М., 1941. С. 145.
Гомеровская Греция
121
В гомеровском эпосе значительное место отводится описаниям домов
басилеев и их образа жизни. Идеализированным типом басилея является в
«Одиссее» благодушный и гостеприимный, живущий в условиях сказоч-
ной роскоши Алкиной — царь «знаменитых мужей феакийских», обитав-
ших где-то далеко на западе, на острове Схерии (возможно, что имеется
ввиду современный остров Корфу). Алкиной живет в прекрасном доме-
дворце, в котором все лучезарно, «как на небе светлое солнце иль месяц».
В описании этого дома (в VII песне «Одиссеи») ярко запечатлены давние
воспоминания о дворцах микенской эпохи, в гомеровское время уже ле-
жавших в развалинах.
Стены из меди блестящей тянулись и справа и слева
Внутрь от порога. А сверху карниз пробегал темно-синий.
Двери из золота вход в крепкозданный дворец запирали,
Из серебра косяки на медном пороге стояли,
90 Притолка — из серебра, а дверное кольцо — золотое.
Возле дверей по бокам собаки стояли. Искусно
Из серебра и из золота их Гефест изготовил,
Чтобы дворец стерегли Алкиноя, высокого духом.
Были бессмертны они и с течением лет не старели.
95 В доме самом вдоль стены, прислоненные к ней, непрерывно
Кресла внутрь от порога тянулись: на них покрывала
Мягко-пушистые были наброшены — женщин работа
(Одиссея, VII, 90—95).
Необходимые для дома ремесленные изделия изготавливались в домаш-
них мастерских Алкиноя. Ремесленные работы выполнялись большей час-
тью рабынями. Рабыни работали за ручными мельницами: «Рожь золотую
мололи они». Другие сучили нитки и ткали за ткацкими станками, сидя
рядом «подобно трепещущим листьям тополя». Всеми домашними работа-
ми руководила Арета, супруга Алкиноя, хозяйка дома.
Большая часть продуктов, которые приносила земля или басилеи полу-
чали каким-либо иным путем, потреблялась в доме. Натуральное хозяй-
ство и обилие продуктов давали возможность басилеям вести широкий образ
жизни в патриархальном смысле этого слова, устраивать частые и обиль-
ные пиры и быть гостеприимными хозяевами. В честь прибывшего на ост-
ров незнакомца (Одиссея) Алкиной устраивает великолепный пир, на ко-
торый были приглашены все родственники и свойственники.
Мужи заполнили двор, колоннады и комнаты дома.
Все собрались во дворец — и старые и молодые.
К пиру велел Алкиной двенадцать баранов зарезать,
Восемь свиней белозубых и пару быков тяжконогих.
Кожу содрали, рассекли и пир приготовили пышный
(Одиссея, VIII, 57—61).
В числе приглашенных находился знаменитый слепой певец Демодок,
в лице которого автор поэмы, возможно, изобразил самого себя.
122
Эгейский мир и гомеровская Греция
Муза его возлюбила, но злом и добром одарила:
Зренья лишила его, но дала ему сладкие песни.
Кресло ему Понтоной среброгвоздное в зале поставил
Посереди пировавших, придвинув к высокой колонне...
Муза внушила певцу пропеть им сказанье из ряда.
Песен, молва о которых до самых небес достигала
(Там же, ст. 64—70).
За пиром следуют игры и состязания в спорте — беге, борьбе, метании
диска, кулачном бою, и в заключение — танцы феакийской молодежи. В
танцах принимали участие 12 сыновей Алкиноя.
Юноши в первой поре возмужалости, ловкие в плясках,
Все по площадке священной затопали враз. Одиссей же
Взглядом следил, как их ноги мелькали, и духом дивился
(Там же, ст. 263—265).
На пиру присутствовала также и «прекрасноцветущая дочь» Алкиноя —
Навсикая, поразившая гостя своей красотой. При отъезде Одиссей получает
богатые подарки от хозяина и его семьи.
Наряду с народным собранием и басилеем в общинах гомеровского време-
ни существовал и третий орган управления древнейшего происхождения —
совет старейшин, буле. «Многоопытные старцы» выступают при обсуждении
важнейших дел, касающихся общины. Они первыми подают свои голоса на
сходке, созванной «владыкой мужей» Агамемноном под Троей, когда решался
вопрос о снятии или продолжении осады города. Однако характер буле также
изменялся в процессе разложения родовых отношений. В совет старейшин в
гомеровское время входили уже не самые пожилые, а самые знатные люди, вне
зависимости от их возраста. Нередко их также называют басилеями, но чаще
геронтами — «старцами». Все важнейшие вопросы цари, в силу укоренивше-
гося обычая, должны был обсуждать с советом старейшин и не предпринимать
без их санкции никаких серьезных шагов. Совещания эти происходил в доме
басилея или под открытым небом в присутствии народа. Свои судебные функ-
ции басилеи также делили с советами старейшин. Среди изображений на щите
Ахилла мы встречаем и суд старейшин.
В круге священном сидели старейшины рядом друг с другом,
В руку жезлы принимали от вестников звонкоголосых,
Быстро вставали и суд свой один за другим изрекали
(Илиада, XVIII, 504—506).
Суд происходит на рыночной площади. Спорящие обращаются не толь-
ко к судье и старейшинам, но и к собравшемуся вокруг народу. Упоминая о
суде в гомеровском обществе, не следует, однако, забывать, что государ-
ство как орган принудительной власти господствующего класса еще не сло-
жилось, и каких-либо развитых правовых норм еще не существовало.
Вообще вопрос ® взаимоотношениях всех трех органов общественно-
го управления — басилея, совета старейшин и народного собрания —
Гомеровская Греция
123
при отсутствии писаных законов и более или менее твердо разработан-
ных правовых норм фактически решался в зависимости от конкретной
обстановки и реального соотношения сил.
В целом строй гомеровского общества представлял собой, по выраже-
нию Энгельса, «военную демократию», т. е. такую политическую органи-
зацию, которая характерна для последнего периода истории родового
строя, когда зарождаются уже элементы публичной власти, развитие ко-
торых в условиях прогрессирующего деления общества на классы в даль-
нейшем приведет к образованию государства. «Военачальник, совет, на-
родное собрание, — пишет Энгельс, — образуют органы родового обще-
ства, развивающегося в военную демократию. Военную потому, что война
и организация для войны становятся теперь регулярными функциями на-
родной жизни... недаром высятся грозные стены вокруг новых укреплен-
ных городов: в их рвах зияет могила родового строя, а их башни достига-
ют уже цивилизации»1.
5.	Социальное расслоение.
Рабство в гомеровское время
Басилеи и знатные относились к верхнему слою гомеровского обще-
ства. Большую же часть населения составлял народ — свободные земле-
дельцы, которые довольно часто упоминаются в эпосе. Они чрезвычайно
привязаны к своим клерам, заботятся об их орошении и унавоживают их.
Землю они обрабатывают сами, с помощью немногих рабов. К таким людям
принадлежал, например, «почтенный старец» Лаэрт, отец Одиссея, о кото-
ром в XI песне «Одиссеи» сообщается:
...Отец же твой больше не ходит
В город, в деревне живет у себя. Ни хорошей кровати,
Ни одеяла старик не имеет, ни мягких подушек.
В зимнюю пору он дома ночует с рабами своими.
В пепле вблизи очага, покрывшись убогой одеждой.
В теплую ж пору, как лето придет иль цветущая осень,
Он в виноградном саду, где попало, на склоне отлогом
Кучу листьев опавших себе нагребет для постели...
(Одиссея, XI, ст. 187—194).
Часть свободного населения, разоряемая войнам и обремененная побо-
рами, беднела и попадала в разряд фетов.
Некоторые из них опустились до положения бродяг, живущих под от-
крытым небом. Другие же становились поденщиками, работавшими в ой-
косах басилеев и получавшими плату натурой. Один из женихов Пенелопы
приглашает Одиссея, вернувшегося под видом странника (XVIII песня),
стать поденщиком:
1 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства//
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. Изд. 2. С. 164.
124
Эгейский мир и гомеровская Греция
Если б принял тебя, пошел ли б ко мне ты работать
В поле далеком? Тебе я плату бы дал недурную.
Ты собирал бы терновник, сажал бы большие деревья.
Там бы тебе доставлял я обильную пищу; одежду
Дал бы хорошую; дал бы для ног подходящую обувь
(Там же, ст. 357—361).
Как видно из другого места «Одиссеи», положение поденщиков в го-
меровской Греции считалось унизительным, почти безысходным. На эту
работу люди шли в самом крайнем случае. Только смерть считалась хуже
наемной работы. Умерший Ахилл говорит Одиссею в царстве теней (пес-
ня XI):
Я б на земле предпочел батраком за ничтожную плату
У бедняка, мужика безнадельного, вечно работать,
Нежели быть здесь царем мертвецов, простившихся с жизнью
(Там же, ст. 489—491).
На ухудшение социально-экономического положения свободного на-
селения указывало, между прочим, развитие нищенства, распространенно-
го в эпоху «Одиссеи», отображающей быт более позднего, чем «Илиада»,
периода. Изможденные, оборванные, с палкой в руках и с сумой за плеча-
ми, нищие бродили по селам и городам, от одного дома к другому, прося
подаяния.
Гомеровское общество уже знает рабство. Появление рабства как соци-
альной категории знаменовало полный переворот во всем строе обществен-
ной жизни, в отношении людей к земле и друг другу. С рабством связано
разложение родового строя, возникновение частной собственности, клас-
сов и государства.
Рабство в своем развитии прошло несколько этапов: от домашнего, или
патриархального, до рабства в классической форме. В гомеровской Греции
существовало главным образом домашнее рабство, при котором удельный
вес несвободного труда в общественном производстве был еще очень не-
значителен и рабы использовались главным образом как домашняя прислу-
га. У многих басилеев имелись рабы, домашние слуги, повара, конюхи,
виночерпии, экономы и т. д. — или рабочие в домашних мастерских. В
женских мастерских при гинекеях — помещениях для женщин — работали
искусные мастерицы. В сельском хозяйстве, земледелии и скотоводстве,
на виноградниках и оливковых посадках рабский труд применялся в огра-
ниченных размерах.
Вначале недифференцированный труд рабов-слуг постепенно стал диф-
ференцироваться. В эпосе упоминаются рабы — коровники, свинари, паха-
ри и т. д., «начальники рабов», старшие и младшие рабы. В ткацких мастер-
ских Алкиноя, Одиссея и других басилеев опытные мастерицы изготавлива-
ли тонкие, изящные и крепкие ткани, рассчитанные на избалованный
восточными изделйями вкус военной родовой знати. Каждая мастерица вы-
полняла определенную работу, что предполагало известную специализацию.
Гомеровская Греция
125
Но рабство, даже патриархальное, остается рабством. Несвободный
человек не мог быть заинтересованным в результатах своего труда:
Если власти хозяина раб над собою не чует,
Всякая вмиг у него пропадает охота трудиться.
Лишь половину цены оставляет широкоглядящий
Зевс человеку, который на рабские дни осужден им
(Одиссея, XVI/, 320—323).
Между мелкими владельцами и их рабами сохранились еще патриар-
хальность и простота отношений. Те и другие вместе живут, вместе едят и
спят. Но во дворцах басилеев эти патриархальные отношения начинают
исчезать. Различия между рабами и свободными становятся заметнее.
Одиссей близок с некоторыми рабами — раба Эвмея, например, он
считает даже своим другом. Но в той же поэме (песня XXII) мы встречаем и
сцену жестокой расправы над рабами, уличенными в сговоре с женихами
11енелопы:
Так на канате они голова с головою повисли,
Петлями шеи стянули, чтоб умерли жалкою смертью.
Ноги подергались их, но недолго, всего лишь мгновенье.
Выведен был и Мелантий на двор чрез преддверие зала.
Уши и нос отрубили ему беспощадною медью,
Вырвали срам, чтоб сырым его бросить на пищу собакам,
Руки и ноги его в озлоблении яром отсекли
(Там же, ст. 471—477).
Главным источником рабства как в гомеровской, так и в послегомеров-
ской (классической) Греции служили войны и пиратские набеги. Об одном
। аком набеге на Египет рассказывается в XIV песне «Одиссеи»:
Прочим спутникам верным моим приказал я на берег
Вытащить все корабли и самим возле них оставаться,
А соглядатаев выслал вперед на дозорные вышки,
Те же в надменности духа, отваге своей отдаваясь,
Ринулись с вышек вперед, прекрасные нивы египтян
Опустошили, с собой увели их супруг и младенцев...
(Там же, ст. 260—265).
Установить численность рабов в отдельных хозяйствах очень трудно: в
поэмах ничего определенного об этом не говорится; когда же в них приво-
ди гея число рабов, неизменно фигурирует одна и та же цифра 50, причем
опл относится только к рабам, непосредственно используемым в самом
доме. И в «Илиаде» и в «Одиссее» упоминания о рабах сравнительно ред-
ки. I Антральная роль в хозяйственной жизни гомеровского общества, бе-
ivcnoBHO, еще принадлежала свободным людям. Свободные общинники,
< поим трудом обрабатывавшие землю на принадлежавших им клерах, со-
г । пн ляли, видимо, основную массу населения гомеровской Греции. В то же
126
Эгейский мир и гомеровская Греция
время в обществе интенсивно развивался процесс социально-имуществен-
ной дифференциации, порождавший острые противоречия.
Родовая знать в поэмах противопоставляется массе «худородных» и
«дурных» людей. В отличие от них знать величает себя «благородными»,
«хорошими», «жирными» и «тучными» людьми, ведущими свой род от бо-
гов. Хотя теневые стороны социальной жизни гомеровского общества в
поэмах не подчеркиваются в связи с эпическим характером повествования,
социальный антагонизм между знатью и рядовыми общинниками прорыва-
ется очень часто. Например, во II песне «Илиады» описывается сходка во-
инов, созванная Агамемноном для решения вопроса о продолжении войны
или снятии осады. Сходка протекала очень бурно. После речей вождя от
лица рядовых воинов выступил Терсит. Он обращается к Агамемнону с
такими словами:
Чем ты опять недоволен, Атрид, и чего ты желаешь?
Меди полна твоя ставка, и множество в ставке прекрасных
Женщин — отборнейших пленниц, которых тебе мы, ахейцы,
Первому выбрать даем, когда города разоряем.
Золота ль хочешь еще, чтоб его кто-нибудь из троянских
Конников вынес тебе для выкупа сына, который
Связанным был бы иль мной приведен, или другим из ахейцев?
...Подходящее ль дело,
Чтоб предводитель ахейских сынов вовлекал их в несчастье?
<	(Там же, ст. 225—233).
Из этой речи Терсита видно, какие чувства питали воины ко всем баси-
леям, и прежде всего к «басилею басилеев» Агамемнону. Видимо, стре-
мясь ослабить впечатление от этого смелого выступления, нашедшего жи-
вой отклик у части слушателей, автор поэмы наделяет Терсита очень не-
привлекательными внешними данными: он и косоглаз, и хромоног, горбат,
с остроконечной плешивой головой.
В конце концов Одиссей избил Терсита, наказав его за «безумную дер-
зость». В связи с этим поэт замечает, что самым «знаменитым» из всех
подвигов Одиссея было усмирение «буйного ругателя» Терсита, дерзкими
словами поносившего «Зевсу любимых царей». Таким образом, социальные
противоречия достигли в то время уже значительной остроты.
В процессе начавшегося разложения военной демократии значение аго-
ры уменьшилось. Фратрии и филы постепенно превращались в аристокра-
тические учреждения, руководимые представителями немногих влиятель-
ных родов. Энгельс так определяет развитие этого процесса: «Мы видим,
таким образом, в греческом строе героической эпохи древнюю родовую
организацию еще в полной силе, но, вместе с тем, уже и начало разруше-
ния ее: отцовское право с наследованием имущества детьми, что благопри-
ятствовало накоплению богатств в семье и делало семью силой, противо-
стоящей роду; обратное влияние имущественных различий на организа-
цию управления посредством образования первых зародышей
наследственной знати и царской власти; рабство сначала одних только
Гомеровская Греция
127
военнопленных, но уже открывающее перспективу порабощения собствен-
ных соплеменников и даже членов своего рода; начавшееся уже вырожде-
ние древней войны племени против племени в систематический разбой на
суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ, превращение этой
войны в регулярный промысел; одним словом, восхваление и почитание
богатства как высшего блага и злоупотребление древними родовыми по-
рядками с целью оправдания насильственного грабежа богатств. Недоста-
вало еще только одного: учреждения, которое не только ограждало бы вновь
приобретенные богатства отдельных лиц от коммунистических традиций
родового строя, которое не только сделало бы прежде столь мало ценив-
шуюся частную собственность священной и это освящение объявило бы
высшей целью всякого человеческого общества, но и приложило бы печать
всеобщего общественного признания к развивающимся одна за другой но-
вым формам приобретения собственности, а значит, и к непрерывно уско-
ряющемуся накоплению богатств; недоставало учреждения, которое уве-
ковечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и
право имущего класса на эксплуатацию неимущего и господство первого
над последним.
И такое учреждение появилось. Было изобретено государство»1.
Появление государства было уже новой эпохой в истории греческого
общества.
«Греческое общество на исходе IX в. до н. э., как оно рисуется нам на
основании данных Гомера, — это рождающееся классовое общество с
рельефно выступающей множественной градацией в среде некогда
равных общинников-сельчан.
Наверху социальной пирамиды — родовая аристократия, комплек-
тующаяся из «богом рожденных» и «богом вскормленных», как их
определяет эпический поэт, царей-басилевсов и их сородичей, чье
реальное господство опирается на традиционное верховенство знат-
ных семей в общинах, на ведущую их роль в делах войны и на предо-
ставленные им от общин и закрепленные в наследственное владе-
ние лучшие и большие наделы земли — теменосы (об этих привиле-
гиях царей см.: Илиада, XII, 310; обстоятельное описание царского
надела — там же, XVIII, 550). Ниже — масса простого народа, глав-
ным образом земледельцев, чье положение свободных общинни-
ков — крестьян и воинов — непосредственно зависит от сохранения
полученных ими от общины земельных участков — клеров. Еще
ниже — утратившие эти однажды данные им наделы «бесклерные
мужи», бедняки, которых нужда заставляет идти к богатому и знат-
ному соседу в поденщики, превращая, таким образом, в презренных
и забитых батраков-фетов. И, наконец, на самом социальном дне —
рабы, добытые войной или пиратством, используемые уже достаточ-
1 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства//
Мирке К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. Изд. 2. С. 108.
128
Эгейский мир и гомеровская Греция
но широко и в сельском хозяйстве (в садоводстве и скотоводстве), и
в домашних работах, и для личных услуг. Их сравнительно патриар-
хальное положение с точки зрения бытовой не исключает, однако,
вполне определенного состояния рабства в принципиальном плане,
поскольку господину, владеющему рабами, возможно и распоряжать-
ся ими, и творить над ними суд и расправу по собственному произво-
лу (ср. расправу Одиссея над своими неверными рабами. Одиссея,
XXII, 390).
Множественность и пестрота социальных градаций в гомеровском
обществе не должны, однако, затемнять главных, отчетливо различа-
емых и не раз подчеркиваемых в эпосе классовых отличий. Это, во-
первых, в среде свободных людей — противоположение аристокра-
тии и простого народа, демоса (см. в особенности в «Илиаде», в сцене
испытания войска, И, 188 и 198: царь, знаменитый муж, и человек из
народа), противоположение, которое оттеняется характерной, весьма
разработанной социально-этической терминологией, выдающей арис-
тократическую ориентацию эпического поэта. Знатные для него —
«мужи хорошие», «лучшие», «доблестные», «герои» по преимуще-
ству, тогда как простолюдины — «мужи плохие», «худые» и т. п. Во-
вторых, не менее отчетливое и, по крайней мере, столь же важное
противоположение свободных и рабов (ср. метафорическое противо-
поставление в «Илиаде», VI, 455 и 463: день свободы и день рабства).
Эти две оппозиции не то что намечают, а отчетливо уже обозначают
заглавные социальные водоразделы античного рабовладельческого
общества.
Глубокому социальному расслоению гомеровского общества соответ-
ствуют и другие важные признаки далеко зашедшего разложения тра-
диционного строя. Перерождение затронуло саму организационную
структуру древнего общества: при видимом сохранении общинных форм
организации в лице, в частности, таких подразделений верхнего уров-
ня, как фратрия и фила (Илиада, II, 362—366), бросается в глаза отсут-
ствие рода — этой важнейшей низовой ячейки первобытного обще-
ства. Род у Гомера — понятие генеалогическое, а не структурное; в
общественной жизни его место вполне заступила другая и более про-
грессивная ячейка — индивидуальная семья и хозяйство, ойкос. Соот-
ветственно и в сфере собственнических отношений общинное начало
сохраняется лишь в качестве некоего суверенного и регулирующего
навершия (изначальное распределение земли между соплеменника-
ми — Одиссея, VI, 10; контроль над землевладением и землепользова-
нием может подразумеваться в сцене — Илиада, XII, 421—423; выде-
ление из общественного фонда теменосов для знати — Илиада, VI,
194— 195; IX, 576—580; XII, 313—314; XX, 184—186), между тем как
в повседневной реальности утвердился частновладельческий принцип.
Причем этот новый прогрессивный тип владельческого права проявля-
ется в отношении не только рабов и прочей движимости, но и земли,
что находит выражение и подтверждение в стихийно развивающемся
Гомеровская Греция
129
движении земельной собственности (ср. появление «бесклерных» и
«многоклерных» людей — Одиссея, XI, 490 и XIV, 211). Соответствен-
но и в сфере высшей уголовной ответственности наряду и на смену
кровнородственной поруке и мести отчетливо выступает новый прин-
цип личной ответственности и штрафа (ср.: для кровной мести — Одис-
сея, XXIII, 118—122; XXIV, 430—437; для штрафа — Илиада, IX,
632—636). Принимая во внимание совокупность всех этих признаков,
можно смело утверждать, что в плане социальном, по крайней мере к
исходу периода, гомеровские греки явно находились уже на грани раз-
рыва с традиционным общинным порядком и перехода на стадию циви-
лизации со всеми присущими ей элементами и качествами — хозяй-
ством индивидуальной семьи, господством частновладельческого
принципа и разделеним общества по имущественной и правовой града-
ции на более или менее четкие социальные группы.
Равным образом и в сфере политической, хотя до рождения правиль-
ного государства дело еще не дошло, о подлинном народоправстве
первобытнообщинной поры говорить уже, конечно, не приходится.
Традиционная структура управления в лице известной триады народ-
ное собрание — совет старейшин — вождь сохраняется, но сохраня-
ется, скорее, внешне, нежели по существу. Собрания общинников
(воинов) созываются от случая к случаю по прихоти знатной верхуш-
ки, и служат эти сходки для обоснования и проведения мер, отвечаю-
щих интересам прежде всего самой знати. И это верно как для ахей-
ского войска под Троей, так и для мирной Итаки — и там и здесь всем
заправляют знатные патроны общины.
Насколько простой народ политически принижен и оттеснен на задний
план, видно по знаменитому эпизоду с испытанием войска во II песне
«Илиады», в сцене, где Одиссей окриками и ударами скипетра обуз-
дывает ораторов из народа, в частности и Терсита, вздумавшего в
общем собрании воинов поносить царей. Эти последние из народных
предводителей все более превращаются во всесильных властелинов,
чьи автократические замашки и притязания ограничиваются не столько
волей народа, сколько ревнивым и заинтересованным отношением к
власти прочей знати, добивающейся (и с успехом) установления вме-
сто подозрительной патриархальной монархии собственного корпора-
тивного правления. Реальная власть родовой знати столь велика, что
политическая система, современная эпическому поэту, может быть
без обиняков определена как аристократическая. И если в рамках
следующей, архаической эпохи эта система не утвердилась оконча-
тельно и не привела греков к кастовому государству восточного типа,
то виной тому был отнюдь не недостаток желания у самой знати, а
действие совсем иных, не зависящих от ее воли, объективных факто-
ров (Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 78).
a Hiчория Древней Греции
Раздел третий
РАННЯЯ ГРЕЦИЯ
ГЛАВА V
ГРЕЦИЯ
В ЭПОХУ «ВЕЛИКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ»
(VIII—VI вв. до н. э.)
Архаическая эпоха (VIII—VI вв. до и. э.) занимает особое место в процессе
становления древнегреческого общества. В рамках этого периода произошли ра-
дикальные изменения всех сторон жизни эллинского мира: коренная ломка родо-
вого строя и сложение государственных структур, возникновение городских цент-
ров и товарно-денежной экономики, небывалый подъем культуры, зарождение на-
уки и литературы. Важнейшими явлениями эпохи были великая греческая колони-
зация и борьба демоса с аристократией, в ходе которой произошло формирование
полисного строя и его постепенная демократизация.
Начало VIII в. до н. э. — начало великой греческой колонизации и восстанов-
ление торговых контактов Греции с Ближним Востоком.
776 г. до н. э. — традиционная дата первых Олимпийских игр.
Середина VII в. до н. э. — возникновение в Греции первых тиранических режи-
мов.
2-я половина VII в. до н. э. — распространение в Греции чеканных металлич-
еских монет.
2-я половина VI в. до н. э. — утверждение персидской власти над греческими
полисами Малой Азии и причерноморскими проливами.
1.	Начало колонизации
Вслед за гомеровским Греция вступает в период, который часто услов-
но называют архаическим. Этот период, охватывающий VIII—VI вв. до н. э.,
прежде всего характеризуется рядом крупных сдвигов во всех основных
отраслях материальной жизни греческого общества. Расширяется добыча
рудных ископаемых, в первую очередь железа и меди, совершенствуется
обработка металла и изготовляемые из него орудия труда, значительный
прогресс наблюдается и в земледелии, и в различных отраслях ремеслен-
ного производства, и в строительном деле, и в кораблестроении, особенно
важном для такого морского народа, каким были древние греки.
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)131
Рост производства способствовал и дальнейшему прогрессу в обще-
ственном и техническом разделении труда. Труд земледельцев все больше
обособляется от труда ремесленников, возникает ряд новых, недифферен-
цированных прежде специальностей. Растет торговый обмен, показателем
чего служит появление в VII в. до н. э. монетных систем и затем быстрое и
повсеместное их распространение.
«Современные представления о колонизации архаической поры, вкрат-
це, могут быть суммированы в следующем виде. На протяжении арха-
ического периода развитие экономических и социальных отношений в
греческом обществе прошло две фазы. В первой фазе (начало VIII —
первая половина VII в. до н. э.) в экономике целиком доминировало
сельскохозяйственное производство; торговля играла очень незначи-
тельную роль, поскольку ремесло находилось еще в неразвитом со-
стоянии. К началу колонизационного движения в собственно Греции
еще не существовало городов как экономических центров — были
полисы, объединявшие деревенские общины. Вместе с тем в ряде
областей (Эвбея, Иония, Коринф и др.) на протяжении VIII в. до н. э.
развивалась городская жизнь, что сопровождалось ростом населения.
К середине VIII в. до н. э. были основаны первые греческие колонии
на Востоке (Аль-Мина) и Западе (Питекуссы), снабжавшие Грецию
сырьем для развивающегося ремесла, прежде всего для производ-
ства оружия. Интенсивные контакты с Востоком ускорили складыва-
ние собственно греческой цивилизации архаической поры.
Колонизация была прежде всего демографической проблемой. Ее
определяющими факторами были, во-первых, несоответствие между
наличными производительными ресурсами страны и численностью
населения в целом, а во-вторых, неадекватность их распределения в
пересчете на душу населения. Процесс смены аристократического
строя олигархическим повлек за собой перемены в составе землевла-
дельцев. Одним из результатов этого процесса было массовое обеззе-
меливание части как аристократии, так и рядового крестьянства, выз-
ванное также разрушением родовой собственности, с одной стороны,
а с другой — наследственной парцелляцией родовых участков. Мас-
сы обезземеленного крестьянства составили основной контингент ко-
лонистов, искавших за пределами отечества плодородные края. Уход
в колонисты мог быть вызван также различными политическими и
стихийными обстоятельствами.
Предварительное знакомство с новыми землями имело место в ре-
зультате предприятий отдельных лиц, торговавших предметами роско-
ши с туземным населением. Размах переселенческого движения, осво-
ение колонистами плодородных земель и установление экономичес-
ких контактов с туземным миром дали толчок быстрому экономичес-
кому подъему колоний. В новых городах стало развиваться широкое
производство массовых товаров, предназначавшихся для торговли с
туземцами и удовлетворения внутреннего спроса. Таким образом,
аграрная фаза колонизации вызвала увеличение промышлен-
132
Ранняя Греция
ного производства, сопровождавшееся широким развитием торговли,
в первую очередь морской. К этому времени оформился в качестве
крупных экономических центров ряд городов собственно Греции —
Коринф, Милет, Халкида и др. При этом в их становлении немалую
роль играли экономические связи со своими колониями. Коммерче-
ские контакты между ранними колониями и их метрополиями способ-
ствовали возникновению ряда позднейших торговых путей.
Расширение колонизационной деятельности греческих торговых го-
родов, в числе которых были и наиболее развитые колонии, ознаме-
новало собой начало второй фазы колонизации архаического периода
(вторая половина VII — конец VI в. до н. э.). С началом второй фазы
греческая экономика вследствие развития внутренних ресурсов и
вовлечения огромных нетронутых средств во вновь освоенных райо-
нах поднялась на качественно новую ступень. Она приобрела класси-
ческий характер: производство перешло к массовой серийной про-
дукции, что повлекло за собой широкое развитие торговли и монетно-
денежного обращения. В новых условиях в силу местных обстоя-
тельств изменился характер колоний. По выражению Ж. Тутэна, одна
колония, основанная в качестве земледельческой, могла стать торго-
вой, другая, основанная как торговый центр, могла стать поставщи-
ком продуктов в Грецию, третья — ремесленным центром, и т. д.
Таким образом, колонизация явилась одной из существеннейших при-
чин экономического переворота в архаической Греции, она в значи-
тельной мере повлияла на рост греческих городов. Вместе с тем она
в немалой степени способствовала социально-политическому разви-
тию Греции, разрушению родовых устоев, распаду аристократическо-
го строя, возникновению олигархических и раннедемократических
полисов» (Яйленко В. П. Греческая колонизация VIII—III вв. до н. э.
М.,1982. С. 44).
Быстрые темпы развития экономики греческого общества форсировали
дальнейшее нарастание социально-имущественного неравенства и станов-
ление общественных отношений нового типа, что обусловило формирова-
ние классового общества и государства в специфической для Древней Гре-
ции форме полиса — государства-города. Все большее развитие получали
рабовладельческие отношения. Таким образом, на протяжении VIII—VI вв.
до н. э. в Греции совершался переход к рабовладельческому строю. Но,
конечно, этот процесс принимал различные формы, и темпы его развития
были неодинаковыми, что объясняется разнообразием условий, в которых
жило население Греции.
К VIII в. до н. э., за 400 лет, истекших со времени дорийского переселе-
ния, четко обозначились три основные ветви, на которые распадалась гре-
ческая народность: 1) северо-восточная — эолийская ветвь, 2) восточная —
ионийская, 3) южная — дорийская. Эолийцы обитали на территории Фес-
салии, Беотии, Аркадии, острова Лесбос и области Эолида в Малой Азии.
Ионийцы жили в Аттике, на большей части островов Эгейского моря
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)133
(Хиосе, Самосе, Наксосе) и средней части западного побережья Малой
Азии (города Эфес, Милет, и др.). К третьей (дорийской) группе относи-
лись греки, жившие на территории Коринфа, Эгины, Мегар, Сикиона, Ар-
госа, Спарты, Крита, острова Родос и южной части малоазийского побере-
жья (Галикарнас). Ионийцы как бы вклинивались между эолийцами и до-
рийцами, у них были свои центры и на материке, и на островах, и в Малой
Азии. Каждая из названных групп греческой народности говорила на своем
собственном диалекте: ионийцы — на ионийском, дорийцы — на дорий-
ском и т. д. В северо-восточной группе ощущалась большая примесь илли-
рийско-фракийских элементов, в дорийской — ахейских и различных Эгей-
ских, ионяне же представляли собой сложную смесь догреческих обитате-
лей Средиземноморья, ахеян и, возможно, дорийцев.
Наиболее передовыми были ионийцы, особенно население западного,
ионийского побережья Малой Азии, которое славилось цветущими горо-
дами. Здесь раньше, чем в других местах, наметился и был осуществлен
переход к более прогрессивным для той эпохи общественным отношени-
ям, быстрее исчезли пережитки родового строя и было низвергнуто гос-
подство родовой аристократии. Постепенно в этот процесс втягивались и
другие части эллинского мира. Очень важную роль в его дальнейшем раз-
витии сыграла греческая колонизация.
Колонизация VIII—VI вв. до н. э. была продолжением переселений и
расселений, происходивших в предшествующие столетия, но масштабы ее
были несравненно шире и исторические последствия значительнее. Поэто-
му в научной литературе нашего времени за ней и утвердилось название
«Великой колонизации».
Основные причины колонизации того времени коренятся в изменивших-
ся в VIII—VI вв. до н. э. исторических условиях. Дальнейшее социально-
экономическое развитие приводит к возникновению новых общественных
отношений — рабовладельческих. Одновременно с ростом населения уси-
ливалось имущественное неравенство, обезземеливание свободных. В го-
родах обострялась классовая борьба, сопровождавшаяся политическими
переворотами. Побежденные в этой борьбе группировки навсегда покида-
ли родину и селились в новых местах.
Развитие колонизации стимулирует и торговля. Ряд колоний в это вре-
мя создается на основе временных торговых факторий. Население колоний
в дальнейшем сочетает торговлю с ремеслами и сельским хозяйством. Наи-
более же древние землевладельческие колонии в связи с развитием товар-
ного производства и ростом торговли вовлекаются в торговую деятель-
ность и становятся крупными торговыми центрами.
Таким образом, колонизация представляла собой явление в достаточ-
ной мере сложное. Для нее характерно несколько этапов развития. В ран-
ний период колонизация была эпизодическим явлением и проходила так:
отважные, предприимчивые люди из разных городов отправлялись в чужие
далекие страны в поисках лучшей жизни и обогащения. Впоследствии ко-
лонизация приобретает более систематический характер.
Основание новых колоний становится делом не только частной, но и
государственной инициативы. В ряде городов, принимавших активное
134
Ранняя Греция
участие в колонизации, создаются особые должности так называемых ой-
кистов, в обязанность которых входило устройство колонии. Политиче-
ская структура колоний была в основном такой же, как и метрополий, за
исключением, конечно, тех случаев, когда основателями колоний выступа-
ли политические эмигранты. Возникнув, колония вскоре превращалась в
такое же самостоятельное государство — город-полис, как и ее метропо-
лия. Между колониями и метрополиями обычно устанавливались ожив-
ленные экономические, политические, культурные и религиозные связи,
которые носили характер взаимоотношений не зависимых друг от друга,
но обычно дружественных полисов. Эти связи нередко скреплялись особы-
ми договорами.
В великой колонизации в различной степени принимал участие весь
греческий мир — и западная и восточная его части. Инициатива исходила
от наиболее развитых городов Малой Азии, некоторых островов греческо-
го архипелага и Балканской Греции, особенно городов: Милета (в Малой
Азии), Халкиды (на Эвбее), Мегар (Мегары) и Коринфа (в материковой
Греции).
Колонизационное движение в основном развивалось в трех направле-
ниях: 1) западном — по побережьям Италии и Сицилии и дальше на запад;
2) южном — по южному берегу Средиземного моря и 3) северо-восточном —
по побережьям Геллеспонта, Пропонтиды и Понта Эвксинского.
Колонии греков, таким образом, распространились по всему Средизем-
номорскому побережью, а также побережьям Мраморного и Черного мо-
рей. Подобно древним финикийцам, греки, как правило, основывали свои
поселения в пределах прибрежной полосы, не заходя далеко в глубь стра-
ны. По выражению Цицерона, греческие колонии составляли как бы кайму,
пришитую к обширной ткани «варварских полей».
Колонизационное продвижение в западном направлении началось с ос-
воения побережий Апеннинского полуострова и побережий Сицилии. В
середине VIII в. до н. э. на западном побережье Италии возникла древней-
шая колония Кима (лат. Кумы), основанная выходцами с острова Эвбеи
(халкидянами и эретрийцами) и малоазийской Кимы. Раскопки на месте
Кимы обнаружили следы догреческих поселений. Кима была одновремен-
но аграрной и торговой колонией, проводником греческой культуры в Ита-
лии и Этрурии. Впоследствии кимейцы основали Неаполь. Весь берег к
югу от Кимы был усеян греческими колониями.
Пионерами в Сицилии были также халкидяне, основавшие вместе с
выходцами с острова Наксос на вулканической почве Этны колонию На-
ксос (в 736 г. до н. э.). В конце VIII в. до н. э. кимейцы вместе с халки-
дянами, жившими в Италии, создали колонию Занкла, расположенную
на берегу узкого пролива, отделяющего Италию от Сицилии. Впослед-
ствии (в начале V в. до н. э.) жителей Занклы вытеснили самосцы, кото-
рых вскоре изгнал Анаксилай, тиран халкидской колонии Регий, лежав-
шей на противоположном берегу пролива; он назвал это поселение Мес-
саной (теперь Мессина). На острове Керкир и в Сицилии утвердились
коринфяне, ими были основаны Сиракузы (735 г. до н. э.). В начале VI в.
до н. э. на юге Сицилии возник Акрагант. Таким путем, шаг за шагом,
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до и. э.)
135
в сравнительно короткое время было колонизовано все побережье Юж-
ной Италии и Сицилии, местное же население оттеснено за пределы
прибрежной полосы.
В западной части Сицилии греческая колонизационная волна встрети-
лась с волной, исходившей из Карфагена, — финикийской колонии в Афри-
ке. Карфаген претендовал на западную часть Сицилии. В дальнейшем Си-
цилия превратилась в яблоко раздора сначала между Карфагеном и грека-
ми, а затем между Карфагеном и римлянами.
«Первые эллинские поселенцы прибыли в Сицилию на кораблях под
предводительством Фукла из эвбейской Халкиды. Они основали Наксос
и воздвигли Аполлону Архагету алтарь, теперь находящийся вне города.
Сиракузы основал в следующем году Архий из рода Гераклидов, изгнав
сначала сикулов с острова Ортигии, где теперь находится уже не омыва-
емый морем внутренний город. Позднее и внешний город также был
окружен стеной и стал многолюдным. На пятом году после основания
Сиракуз халкидяне во главе с Фуклом выступили из Наксоса, оттеснили
силой оружия сикулов и основали Леонтины, а затем Катану. Основате-
лем же своей колонии сами катанцы сделали Эварха.
Около того же времени Ламис из Мегар также вывел колонию в
Сицилию, где и основал поселение на реке Пантакии в местности под
названием Тротил. Впоследствии он ушел оттуда в Леонтины и на
короткое время объединился там в одну общину с халкидянами. За-
тем Ламис, после изгнания его из Леонтин халкидянами, основал Фапс,
где и умер. Спутники его также были изгнаны из Фапса и основали так
называемые Гиблейские Мегары. Гиблон, царь сикулов, отдал им эту
землю и сам привел туда. Через 245 лет их потомки были изгнаны из
города и страны Гел оном, тираном Сиракуз. Однако еще до изгнания,
спустя сто лет после своего поселения в Мегарах, мегарцы отправили
Памилла и основали Селину нт. На сорок пятом году после основания
Сиракуз прибыли с новыми поселенцами Антифем с Родоса и Энтим
с Крита и вместе основали Гелу. Город получил свое имя от реки
Гелы, а место, где теперь стоит акрополь, исстари обнесенное стеной,
называется Линдии. Законы и учреждения в новом поселении были
дорийские. После 108 лет существования Гелы жители ее основали
Акрагант. Город они назвали по имени реки Акраганта. Основателями
города они выбрали Аристотеля и Пистила и дали ему дорийские
законы. Занкла первоначально была основана морскими разбойника-
ми из халкидского города Кимы в Опикии. Впоследствии туда прибы-
ло также большое число поселенцев из Халкиды и других мест Эв-
беи, которые сообща с ними владели землей. Основателями Занклы
были Периер и Кратемен, первый из Кимы, а второй из Халкиды.
Этих первых поселенцев впоследствии вытеснили самосцы и другие
ионийцы, которые, спасаясь от мидян, высадились в Сицилии. Вскоре,
однако, самосцев изгнал Анаксилай, тиран Регия. Он затем вновь за-
селил город колонистами смешанного происхождения и назвал его
Мессаной, по имени своей старой родины.
136
Ранняя Греция
Гимеру основали Эвклид, Сим и Сакон из Занклы. Колонисты в боль-
шинстве были халкидяне, но вместе с ними поселились также сиракуз-
ские изгнанники, так называемые милетиды, побежденные при междо-
усобице. Язык их представлял смесь халкидского и дорийского диалек-
тов, но учреждения и законы были преимущественно халкидские. Акры
и Касмены были основаны сиракузянами с Акры спустя 70 лет после
основания Сиракуз, а Касмены — около 20 лет после Акр, Каманину
первоначально также основали сиракузяне приблизительно через 135
лет после основания Сиракуз. Основателями были Даскон и Менекол.
Однако камаринцы отпали от Сиракуз и поэтому были силой оружия
изгнаны сиракузянами. Впоследствии Гиппократ, тиран Гелы, получив
камаринскую область в качестве выкупа за пленных сиракузян, стал
вторым основателем города и вновь заселил его. Жители затем были
еще раз изгнаны Гел оном, и город в третий раз был заселен жителями
Гелы» (Фукидид. История, VI, 3—5).
В Южной Италии, на берегу Тарентского залива, были основаны коло-
нии Тарент (706 г. до н. э.), Сибарис, Кротон (709 г. до н. э.) и др. Тарент —
единственная колония, основанная Спартой. Первыми жителями Тарента
предание называет парфениев (внебрачных сыновей спартанских женщин).
Южноиталийские колонии были расположены в исключительно плодород-
ной местности, имели превосходные бухты и поэтому скоро превратились
в цветущие города (полисы) эллинского мира.
Южноиталийские города связывали западный (италийский) мир с греко-
восточным. В этом причина быстрого и блестящего культурного расцвета
«Великой Греции», как называют южную часть Италии, заселенную грека-
ми. Из италийских и сицилийских колоний стали экспортироваться хлеб,
лес, вино, оливковое масло, шерсть, шкуры домашних животных и другие
продукты и изделия.
К западу от Апеннинского полуострова около 600 г. до н. э. выходцы из
Фокеи (города в Малой Азии) основали в устье Роны Массалию (современ-
ный Марсель). Благодаря выгодному географическому положению Масса-
лия играла роль посредника и в дальнейшем славилась как богатейший и
культурный центр средиземноморского запада. Море, с одной стороны, и
плодородная долина Роны, населенная лигурами, — с другой, составляли
основу материального и культурного процветания Массалии. Памятники
материальной культуры указывают на то, что внимание массалийцев дос-
тигло не только областей современной Франции и Пиренейского полуост-
рова, но также и Британских островов, откуда они привозили олово. Вы-
ходцы из Массалии основали колонии и на восточном побережье Пиреней-
ского полуострова. Попытки же греков утвердиться на юге Испании были
неудачны: с ними конкурировали финикийцы из Карфагена.
Южное побережье Средиземного моря оказалось менее благоприятным
для греческой колонизации. Лучшие районы на этом побережье уже были
заняты финикийскими колониями. Грекам удалось утвердиться лишь в дельте
Нила, на территории, отведенной для них египетскими фараонами, где был
основан город НавКратис (ок. 610 г. до н. э.), и на территории к западу от
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)137
Египта, где возникла Кирена (632 г. до н. э.), сыгравшая важную роль в
распространении греческой культуры среди местных ливийских племен.
Область Кирена (Киренаика) славилась своим исключительным плодоро-
дием. Отсюда вывозились продукты сельского хозяйства, а также силь-
фий — растение, широко употреблявшееся как лекарство и как приправа
при изготовлении пищи, и, кроме того, скот (особенно лошади).
Еще один колонизационный поток в том же VIII в. до н. э. идет на севе-
ро-восток. В конце VIII и начале VII в. до н. э. была колонизована Халкида
(полуостров на севере Эгейского моря). Это название она получила от
города Халкиды на острове Эвбея, выходцы из которого основали здесь, по
преданию, 32 колонии. Через столетие сюда проникли колонисты и из дру-
гих городов. Особенное значение приобрела впоследствии Потидея (ок.
600 г. до н. э.), основанная Коринфом. Халкидика славилась плодородной
почвой и лесными массивами. Отсюда в большом количестве вывозили лес.
Кроме того, с этого полуострова, как и с фракийского побережья, шли в
Грецию металлы. Вслед за Халкидикой колонизируется и фракийское побе-
режье. Проникновение греков на это побережье-оказало влияние на мест-
ные племена, и в то же время сами греки восприняли некоторые черты фра-
кийского быта, нравов и верований.
В VII в. до н. э. происходит заселение греками берегов Геллеспонта,
11ропонтиды и Понта. Здесь появляется ряд колоний: Абидос — на Геллес-
понте, Кизик на Пропонтиде; в том же столетии на азиатском берегу Бос-
пора был основан Калхедон, или, как его иначе называли, Халкедон. На
европейском же берегу пролива, на полуострове, отделяющем Золотой
Рог от Мраморного моря, возникла мегарская колония Византий (668 г.
до н. э.). Милетяне и присоединившиеся к ним впоследствии переселенцы
из других городов утвердились йа южном, азиатском, берегу Понта. Опор-
ным пунктом становится здесь Синопа (631 г.). На западном, фракийском,
берегу Черного моря важнейшими колониями были Одесс, Томы, Истр (к
югу от Дуная), в устьях реки Тиры (современный Днестр) — Тирас.
Главная роль в колонизации Северного Причерноморья принадлежала
ионийским грекам, выходцам из городов малоазийского побережья, преж-
де всего Милета. В VII в. до н. э. в устье Буго-Днепровского лимана ими
была основана Ольвия и ряд колоний на восточном побережье Крыма и по
берегам Керченского пролива, в древности носившего название Боспора
Киммерийского. Самые крупные из них: Пантикапей (на месте нынешней
Керчи), Феодосия (на месте современной Феодосии), Фанагория, Гермо-
насса и Кепы — на побережье Таманского полуострова, в древности пред-
ставлявшего собой группу островов, образуемых дельтой Кубани. Самым
северным греческим поселением был Танаис, возникший на побережье
Меотиды (Азовского моря) в устье Дона. Единственной дорийской колони-
ей на Северочерноморском побережье является Херсонес, основанный пе-
реселенцами из мегарской колонии Гераклеи Понтийской в V в. до н. э. Он
был расположен в трех километрах от нынешнего Севастополя, на скалис-
том полуострове между Песочной и Карантинной бухтами. Не исключена
возможность, что до вторжения гераклийских колонистов на этом месте
существовало небольшое ионийское поселение.
138
Ранняя Греция
В дальнейшем развитии северочерноморских колоний греков наряду с
земледелием и местным ремеслом очень важную роль начинает играть тор-
говля. В VI в. потребность в причерноморском сырье и особенно хлебе
ощущалась уже многими греческими городами. Греческие ремесленники
также нуждались в рынке сбыта для своей продукции. Таким образом, в
VI в. греческие колонии на побережье Черного моря, в частности северо-
черноморские, приобретают исключительное значение в экономической
жизни Греции. Они становятся поставщиками сырья, хлеба и рабочей
силы — рабов. От их деятельности зависит материальное благосостояние
многих греческих городов.
Значительная часть вывозившегося с черноморских побережий хлеба и
других предметов экспорта попадала руки греческих купцов, которые вели
торговый обмен с местными племенами. Между греческими городами-ко-
лониями и местным населением завязываются оживленные торговые сно-
шения, одинаково выгодные обеим сторонам. Особенно в торговле с грека-
ми была заинтересована племенная знать. Ко времени колонизации она
располагала значительными запасами товарного хлеба и огромными стада-
ми скота. Продукция греческого ремесла, в частности художественного,
пользовалась в этой среде большим спросом. Тесные связи местных пле-
мен с греческими городами-колониями создавали благоприятные условия
для распространения греческой культуры и эллинизации местного населе-
ния. В то же время постоянное общение с местным населением наложило
отпечаток на все стороны жизни греческих колоний. Однако следует отме-
тить, что при освоении новых земель между греческими колонистами и
местными племенами происходили и военные столкновения.
Вполне понятен интерес греков к Черному морю и населявшим его по-
бережье племенам и народностям, и не удивительно, что многие античные
писатели отражали в своих произведениях быт и жизнь населения Причер-
номорья. Именно им обязаны мы первыми обстоятельными сведениями о
древних обитателях нашей страны и ее исторических судьбах в античную
эпоху.
2.	Племенной мир
Северного Причерноморья
Древнейшими из известных грекам обитателей Северного Причерно-
морья были киммерийцы. Под именем гимирраев они упоминаются и в ас-
сирийских клинописных текстах конца VIII в. до н. э. в прямой связи с их
вторжением в Малую и Переднюю Азию и даже Египет.
Ко времени Геродота, который посетил Северное Причерноморье в се-
редине V в. до н. э. и оставил наиболее ценные сведения о жителях этой
страны, период, связанный с киммерийцами, был уже далеким прошлым,
запечатлевшимся в местной топонимике. Так, современный Керченский про-
лив назывался Боспором Киммерийским, в районе этого пролива находились
«Киммерийское укрепление», «Киммерийская переправа», «Киммерийская об-
ласть». Вероятнее всего, главным местопребыванием киммерийцев был Кер-
ченский полуостроЬ. Однако тот же Геродот сообщает, что ему показывали
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до и. э.)	139
могилу «киммерийского царя» в районе Днестра. Другие античные писате-
ли еще меньше осведомлены о киммерийцах. Не исключена возможность,
что греки называли киммерийцами многие племена, населявшие в древнос-
ти обширные степные пространства от Южного Буга до Азовского моря,
включая Крым.
О культуре киммерийцев до сего времени мы знаем мало. В археологи-
ческой литературе под названием «киммерийская культура» принято объе-
динять памятники переходной от бронзы к железу эпохи, которые были
обнаружены на территории Северного Причерноморья в результате раско-
пок, в кладах или случайно. Выделить из этого материала собственно ким-
мерийские памятники пока трудно. По сведениям Геродота, киммерийцы
были вытеснены из Северного Причерноморья скифами и переселились на
южный берег Черного моря в район Синопы. Некоторые ученые считают,
что если такое переселение и было в исторической действительности, то
оно коснулось лишь части населения. Другая же часть киммерийцев оста-
лась в горном Крыму; обитавшие здесь племена потом стали известны ан-
тичным писателям под именем тавров.
По свидетельству Геродота, в его время основную массу населения Се-
верного Причерноморья составляли скифы, о которых он сообщает ряд
обстоятельных сведений. По всем признакам, Геродот жил в Ольвии, рас-
положенной в устье Буго-Днепровского лимана, и оттуда наблюдал за не-
знакомой ему страной, поэтому он называет в первую очередь те из скиф-
ских племен, которые обитали в непосредственной близости от этого го-
рода. Прежде всего он приводит каллипидов, фигурирующих у него и под
другим характерным названием — эллино-скифов. Они были ближайшими
соседями Ольвии и раньше других ассимилировались с греческими коло-
нистами, испытав на себе сильное воздействие греческой культуры. О жив-
ших рядом с каллипидами алазонах Геродот сообщает, что они сеяли и
употребляли в пищу хлеб, а также лук, чеснок, чечевицу и просо (IV, 17).
Дальше за алазонами на территории, примыкавшей к обоим берегам Буга,
жили так называемые скифы-пахари, которые, по словам Геродота, сеяли
хлеб не только для собственных нужд, но и на продажу. Очевидно, терри-
тория, населенная скифами-пахарями, входила в сферу торговой деятель-
ности ольвийских купцов.
Население удаленных от Ольвии районов Геродот определяет по более
общим признакам. Так, всех обитавших на большой территории вверх по
Днепру он характеризует как скифов-земледельцев, противопоставляя их
многочисленной группе скифов-кочевников, населявших обширные степ-
ные пространства на восток от Днепра. Еще дальше на восток, по данным
Геродота, жили так называемые царские скифы, которых он характеризует
как наиболее воинственных.
Таким образом, скифы представляли собой оседлые и кочевые племена,
очевидно, родственные друг другу. Материалы археологических исследо-
ваний свидетельствуют о том, что собственно скифская культура была рас-
пространена в районе Нижнего Буга и Нижнего Днепра и между Нижним
Днепром и Азовским морем, включая и территорию степного Крыма. На
всем этом пространстве (несмотря на некоторые локальные особенности
140
Ранняя Греция
каждого района) наблюдаются черты типологической общности матери-
альной культуры: одни и те же формы керамики, однотипное оружие, кон-
ская сбруя, сходные типы погребений и т. д. Материальная культура лесо-
степной полосы, которая существенно отличалась от скифской, с середи-
ны V в. до н. э. испытывает сильное ее влияние, несколько сгладившее
черты между этими двумя культурами.
Этническая общность скифских племен находила выражение и в языке.
К сожалению, мы располагаем о нем лишь очень скупыми сведениями, по-
черпнутыми из греческой письменности. Попытки решить вопрос Ъ свое-
образии этого языка привели к возникновению в зарубежной историогра-
фии ряда противоречивых и взаимно исключающих друг друга гипотез.
Среди отечественных лингвистов и скифологов в настоящее время господ-
ствует взгляд о принадлежности языка скифов к североиранской группе
языков.
За Доном, по данным Геродота, жили не скифы, а родственные им по
языку и по образу жизни племена сарматов. Близки скифам были и меотий-
ские племена, обитавшие на побережье Азовского моря и в Прикубанье.
Перечисленные племенные группировки с северной стороны были окруже-
ны племенами, существенно отличающимися от них по образу жизни и
уровню социального развития. Об этих племенах греки были весьма плохо
осведомлены, и о них ходили самые фантастические слухи. Геродот, на-
пример, рассказывает о неврах, населявших территорию к западу от Сред-
него Днепра и, быть может, представлявших собой протославянское насе-
ление Европы. По его словам, все в этом племени были волшебниками и
обладали способностью превращаться в волков (IV, 105). Смутные пред-
ставления существовали у Геродота и о меланхленах, живших севернее
царских скифов, т. е., очевидно, в районе верхнего течения Дона.
Само собой разумеется, что историческое развитие племен, разбросан-
ных на таком огромном пространстве, протекало в весьма различных усло-
виях и далеко не одинаковыми темпами. Существенные различия в уровне
развития наблюдались даже в тех случаях, когда племенные группы жили в
непосредственной близости друг от друга. Так, все античные писатели, на-
пример, единодушно подчеркивают дикость и отсталость населявших гор-
ный Крым тавров. Археологические исследования этой части Крыма дей-
ствительно показали, что здесь в древности отсутствовали благоприятные
условия для земледелия и скотоводства, и главными занятиями жителей были
рыболовство и охота. Однако хозяйственная жизнь большинства северочер-
номорских племен, именно тех, с которыми соприкасались греки, достигла
относительно высокого уровня. В особенности это относится к быту осед-
лого населения, известного нам по раскопкам многочисленных городищ, в
частности недавним раскопкам большого Каменского городища. Земля в то
время, по-видимому, вспахивалась плугом, запряженным волами, при убор-
ке урожая пользовались серпами, зерно перемалывалось на особых зерно-
терках. Многочисленные костные останки свидетельствуют о разведении
крупного и мелкого рогатого скота, птицы и лошадей. Остатки жилищ и
найденная во время раскопок керамика разнообразных форм и назначения
говорят об относительном материальном достатке жителей этих поселений.
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв> до н. э.)141
О масштабах развития скотоводческого хозяйства у кочевников свидетель-
ствуют такие памятники древнего быта, как Ульские, Костромской, Воронеж-
ский и другие курганы. Только в одном из Ульских курганов, датируемом VI в.
до н. э., было найдено свыше 400 конских скелетов, расположенных правиль-
11ыми рядами у коновязи. Обычай массового ритуального умерщвления лоша-
дей дает ясное представление о величине конских табунов, принадлежавших
кочевникам. Насыщенность погребального инвентаря больших курганов ве-
щами греческого происхождения наглядно подтверждает тесные связи мест-
ной племенной знати с греческими городами-колониями.
Раскопки курганов свидетельствуют также и об интенсивном развитии в
местной среде процессов социально-имущественного расслоения. Боль-
шие курганные погребения с богатым и разнообразным погребальным ин-
вентарем и ритуальными жертвами контрастируют со множеством могил
бедняков, почти лишенных погребального инвентаря. Постоянные воен-
ные столкновения между племенами, приносившие победителям добычу и
пленников, а также торговля с греками, которым часть этих пленников,
очевидно, перепродавалась, форсировали дальнейшее нарастание социаль-
ного неравенства. Однако в северочерноморском обществе в рассматрива-
емое время, судя по всему, еще не был изжит родоплеменной строй и не
был осуществлен переход к классовой структуре и государству.
Геродот неоднократно упоминает скифских царей. Эти цари, даже воз-
главляя объединения нескольких племен, по сути дела продолжали оста-
ваться племенными вождями. Несомненно, местные племена на короткое
время объединяли свои силы для совместных военных предприятий, как,
например, это было во время скифских вторжений в Малую и Переднюю
Азию. Однако следует отвергнуть взгляды некоторых историков, утверж-
дающих, что у скифов в VI—V вв. до н. э. уже существовало государство.
11ервые реальные признаки скифской государственности появляются не
ранее второй половины IV в. до н. э., когда на территории Западного При-
черноморья возникает большое и сильное объединение во главе со скиф-
ским царем Атеем, просуществовавшее, впрочем, очень недолго.
Элементы государственности отсутствовали также и у сарматов. По
свидетельству ряда античных писателей, в сарматской среде особую роль
играла женщина. Это дает основание думать, что у сарматов дольше, чем у
скифов, сохранились пережитки материнского рода. Опираясь на Геродота
и краткие упоминания других авторов о скифских рабах, можно также с
уверенностью считать, что у скифов встречались только патриархальные
формы рабства. Вряд ли труд несвободных мог найти широкое применение
в хозяйстве кочевников и хозяйстве оседлого населения, видимо, еще не-
знакомого с частной собственностью на землю. Следует думать, что плен-
ники ненадолго задерживались у победившего их племени, а продавались,
очевидно, при посредничестве греческих купцов, за пределы страны. Та-
ким образом, центральной фигурой в хозяйственной жизни местного об-
щества в рассматриваемое время оставался свободный человек.
Наши представления о быте кочевого и оседлого населения Северного
11ричерноморья основаны как на свидетельствах Геродота и других антич-
ных авторов, так и на материале археологических исследований. Геродот
142
Ранняя Греция
сообщает о повозках, которые служили скифам-кочевникам жилищем. На-
глядное представление об этих повозках дает найденная среди детских иг-
рушек при раскопках в районе Керчи глиняная модель. Этот вид передвиж-
ного жилья, очевидно, возник еще в доскифскую бронзовую эпоху, так как
в погребениях этого времени на Северном Кавказе были найдены аналогич-
ные глиняные модели, а в одном из курганов — большие деревянные колеса
без спиц. На стойбищах кочевники жили в войлочных шатрах с .очагом
посередине. Подобный шатер-юрта конической формы с цилиндрическим
клапаном над дымовым отверстием изображен на одной из пантикапейских
фресок. Детальное устройство жилищ оседлых скифов нам известно. Мы
можем судить об этих жилищах по остаткам землянок и глинобитных со-
оружений, обнаруженных при раскопках скифских городищ, а также по
конструктивным особенностям больших курганных погребений Киевской,
Кировоградской, Полтавской, Харьковской, Воронежской областей и степ-
ного Крыма. Многочисленные находки разнообразной по форме и назначе-
нию местной посуды свидетельствуют о том, что керамика играла в быту
значительную роль. По словам Геродота, скифы готовили пищу также в
бронзовых котлах (такие котлы были найдены и при археологических рас-
копках) и пользовались деревянной посудой. Судя по костным останкам,
они главным образом употребляли продукты животноводства.
Одежда скифов известна нам по изображениям на золотых и серебря-
ных сосудах и других драгоценных изделиях преимущественно греческой
работы из Чертомлыцкого, Кульобского, Солохского курганов. Она состо-
яла из короткого кафтана, узких кожаных или широких со сборками шта-
нов и кожаных сапог. Скифы носили башлыки или, судя по рисункам на
вазах, вообще обходились без головного убора. Женщины надевали длин-
ные с узкими рукавами и поясом платья. С оружием скифов нас знакомят
изображения на вазах и многочисленные находки скифских стрел, копий и
коротких мечей, так называемых акинаков. От вражеских копий и стрел
скифских воинов защищали легкие щиты. Сражались они главным образом
на конях, хотя в дальнейшем с ростом оседлости и земледелия в скифском
войске появляется и пехота. Военным обычаям скифов большое внимание
уделял Геродот, который, по-видимому, несколько преувеличивает их во-
инственность.
Для религии скифов характерно отсутствие храмов и особой касты жре-
цов. Одним из наиболее почитаемых богов, по словам Геродота, считался
бог войны, его олицетворял воткнутый в землю железный меч, перед кото-
рым приносились жертвы. Геродот перечисляет еще ряд других скифских
божеств, пытаясь перевести их имена на язык эллинского пантеона, но это
ему плохо удается; по-видимому, религиозные представления скифов были
весьма далеки от религии греков.
Ярким проявлением своеобразия местной культуры служат вещи, вы-
полненные в скифском «зверином» стиле. Для этого стиля характерна ди-
намичность в трактовке образов зверей: они чаще всего изображаются не в
статической позе, в состоянии напряженной экспрессии. Подобные изде-
лия выходили из рук не только местных, но и иноземных мастеров: грече-
ских и восточных, которые в таких случаях явно учитывали вкусы северо-
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)
143
черноморских потребителей их художественной продукции. Безусловно,
на местную культуру оказывала влияние и греческая, впрочем, это воздей-
ствие не следует преувеличивать; оно коснулось главным образом верхне-
го слоя местного общества — родоплеменной знати, втянувшейся в тор-
говлю с греческими городами. Правда, в торговые отношения с греками
были вовлечены и широкие слои скифов-пахарей, по свидетельству Геро-
дота, сеявших хлеб на продажу. Многочисленные изделия греческого про-
исхождения, обнаруживаемые при раскопках местных поселений и курга-
нов, наглядно иллюстрируют интенсивность этих связей.
Таким образом, развитию греческих колоний в Северном Причерномо-
рье способствовало то, что экономика местного населения к началу коло-
низации достигла такого уровня, при котором был возможен широкий об-
мен. В свою очередь, торговля с греческими колонистами форсировала в
местном обществе процессы образования классов, содействуя переходу от
родоплеменного строя к более высокой ступени исторического развития.
Благодаря тесному общению греков с местными племенами интенсивно
протекали процессы ассимиляции, особенно на берегах Боспора Кимме-
рийского. Сформировавшаяся здесь культура в связи с этим приобрела свое-
образные синкретические черты.
3.	Последствия колонизации.
Развитие сельского хозяйства, ремесел и торговли
Колонизация оказала большое влияние на все сферы жизни греческого
общества. Она содействовала развитию экономики Греции, окончательно-
му отделению ремесла от сельского хозяйства, расширению обмена между
греческими городами. Метрополии установили оживленные торговые от-
ношения с колониями, а через них и с негреческим (варварским) миром.
Колонии, особенно в первое время, не могли обойтись без метрополий, а
метрополии нуждались в колониях как в рынках сбыта изделий своего ре-
месла. Раньше всего торговля стала развиваться в малоазийских примор-
ских городах, среди которых первое место занимали ионийские города, и
особенно Милет. Милет поддерживал интенсивные торговые связи с Про-
понтидой, Понтом, Италией (особенно Сибарисом) и Востоком. На Запа-
де первыми торговыми центрами были Эгина, небольшой остров, связывав-
ший западную часть Греции с восточной, Коринф, Сикион и Мегары.
Для развития заморской торговли первостепенное значение имело усовер-
шенствование морского транспорта: постройка относительно больших и бы-
строходных кораблей, возведение береговых портовых сооружений и т. д.
Введение мер (веса и т. п.) и монет свидетельствует о высоком экономическом
уровне греческого общества VIII—VI вв. до н. э. С давних пор в Греции в
качестве мерила ценностей пользовались металлическими и короткими пруть-
ями — оболами и драхмами (шесть оболов), названия которых удержались и в
последующее время. Кроме того, во многих греческих городах весовой едини-
цей служил вавилонский талант, делившийся на 60 мин. В наиболее распрос-
траненной эгинской системе талант равнялся 37,5 килограмма, в эвбейской —
144
Ранняя Греция
26,2 килограмма. Мерой объема служил медимн, равнявшийся 52,5 литра,
мерой жидких тел — метрет, составлявший 39,5 литра.
С VII в. до н. э. в малоазийский городах начинается чеканка монет из
сплава золота и серебра, носившего название «электра», а в Греции —
главным образом из серебра.
Пионером в этом отношении была Лидия, где монеты чеканились уже в
начале VII в. до н. э.
Заморская торговля способствовала развитию ремесла и ремесленной
техники. Значительный прогресс ремесленной техники наблюдается в ме-
таллургии. В VII в. до н. э. уроженец Хиоса Главк изобрел способ паять
железо. Производством железных, медных и бронзовых изделий славились
города Малой Азии, а также Халкида на Эвбее — «город медных рудни-
ков». Потребность в одежде, тканях, цветных материях и предметах до-
машнего обихода вызвала к жизни ткацкие, красильные, керамические и
другие отрасли ремесленного производства.
Центром ткацкого, красильного и металлургического производства был
Милет. Милетские шерстяные ткани пользовались широкой известностью.
Развитие шерстяного производства невозможно без овцеводства, которое
очень развито в Милете. Большое распространение получили шерстяные
ткани, изготовлявшиеся в Мегарах.
Керамическим (гончарным) производством славились Милет, Коринф
(коринфские вазы) и Афины.
Увеличившийся спрос на предметы высокой сельскохозяйственной куль-
туры в колониях и в самой Греции обусловил переход от малодоходной
культуры хлебных злаков к садово-огородным культурам, разведению ви-
нограда, оливковых и фруктовых деревьев, пчеловодству и огородниче-
ству. Из винограда и оливы изготовлялись вино и оливковое масло и выво-
зились в другие районы. Эксплуатация рабов в сельском хозяйстве стано-
вилась более выгодным делом. Земельные участки, расположенные в
пригородных местностях, вдоль дорог, рек или по берегам морей, прино-
сили солидный доход и вполне оправдывали средства, затраченные на при-
обретение земли и инвентаря. Улучшилась обработка земли, развивалась
сельскохозяйственная техника и изменилось отношение людей к работе.
Гесиод, поэт конца VIII в. до н. э., родом из Беотии, земледелец-крестьянин
по происхождению, исполнен высокого уважения к труду, его главное произ-
ведение носит характерное для этой эпохи название «Труды и дни». Гесиод
дает подробные наставления сельскому хозяину, как лучше всего обрабаты-
вать поле, чтобы извлечь из него максимум дохода. Прежде всего, говорит он,
надо тщательно подготовиться к посеву, отобрать хорошие семена, заранее
приготовить орудия труда — плуги, бороны, кирки, мотыги, заступы и пр. —
и позаботиться об ирригации, т. е. оросительных каналах — без них в Древней
Греции вообще нельзя было заниматься сельским хозяйством.
За посевом следует жатва. Жатвенная пора — особенно горячее время.
В «интересах скорости, — поучает Гесиод, — раздетым жни, если хочешь
вовремя совершить свою работу Деметры и желаешь, чтобы все вовремя
поспело и чтобыды и потом не бродил, подобно нищему, по дворам, вы-
прашивая милостыню».
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)145
Между жатвой и молотьбой проходило некоторое время, чтобы зерно
«высохло и окрепло». Молотили на «хорошо округленном току», нахо-
дившемся на открытом месте. Молотили быками, которых гоняли по кругу
гик, как это делается и по сию пору в глухих местах Греции и на Востоке.
11а гумно складывали в несколько рядов снопы колосьями вместе и по ним
гоняли быков. Упоминается также и молотьба цепами. Вымолоченное и
тщательно провеянное зерно хранили в особых сосудах в амбарах. Солома
шла на корм скоту.
Размельчали зерно в деревянных ступках, окованных железом, или же в
каменных ступках. В дальнейшем вместо ступки использовали ручные мель-
ницы.
В помощь сельскому хозяину Гесиод сочинил специальный сельскохо-
мйственный календарь в стихах, в котором отражены все особенности и
приметы погоды, горе и радости, приносимые каждым сезоном.
«Когда на горизонте покажутся рожденные Атласом Плеяды (что слу-
чается в мае месяце), то немедленно же начинай жатву, когда же они начи-
нают заходить (ноябрь), то не опаздывай с пахотой. Такой закон для по-
лей».
Строго следи, чтобы вовремя крик журавлиный услышать,
Из облаков с поднебесных высот ежегодно звучащий;
Знак он для сева дает...
(Труды и дни, ст. 448—450).
Советы и рассуждения Гесиода носят сугубо практический характер —
это перечень средств и методов, с помощью которых можно жить в достат-
ке и избежать бедности. Гесиод — выразитель настроений сельской демо-
кратии, зажиточного крестьянства. Поэма «Труды и дни» с начала до конца
проникнута одной мыслью: все ценности создаются упорным системати-
ческим трудом.
Обращаясь к своему брату Персу, Гесиод рекомендует ему работать не
покладая рук, чтобы избежать голода и бедности. Тогда будет все — богат-
ство, слава, почет, хорошая семья и хорошие друзья:
Помни всегда о завете моем и усердно работай,
Перс, о, потомок богов, — чтобы голод тебя ненавидел,
Чтобы Деметра в прекрасном венке неизменно любила
И наполняла амбары тебе всевозможным припасом.
Голод, тебе говорю я, всегдашний товарищ ленивца.
Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно
Жизнь проживает, подобно безжальному трутню, который,
Сам не трудясь, работой питается пчел хлопотливых.
Так полюби же дела свои вовремя делать и с рвеньем.
Будут ломиться тогда у тебя от запасов амбары.
Труд человеку стада добывает и всякий достаток.
Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милее
Вечным богам, как и людям: бездельники всякому мерзки
(Там же, ст. 298—309).
146
Раиияя Греция
Таким образом, на первом месте всегда работа, а уже затем, если оста-
нется время, и все остальное.
«Не сиди в народном собрании и не слушай споров в суде, пока не
запасено достаточно продуктов продовольствия, по крайней мере, на один
год», — таковы наставления Гесиода.
Гесиод обращается не к аристократам, а к новым землевладельцам, при-
ходившим на смену старой родовой знати. Наставления Гесиода прежде
всего относятся к Беотии, отсталой области Средней Греции, и, следова-
тельно, тем более они приложимы к наиболее развитым областям грече-
ского мира, как к метрополиям, так и к колониям.
4.	Становление городов.
Социально-имущественное расслоение общины
«Современная наука определяет процесс социально-экономического
и социально-политического развития греков в архаическую эпоху по-
нятием «революция».
Архаическая революция — это отнюдь не метафора, не условное обо-
значение для трехвекового периода (VIII—VI вв. до н. э.). Этот пери-
од и в самом деле был отмечен грандиозным, масштаба настоящей
революции историческим переворотом, в ходе которого в Греции
вторично сложилась цивилизация, но теперь уже в особенной форме
суверенных городских общин. Те факторы социального прогресса,
которые были заложены в структуре древнегреческого общества
вопреки, а отчасти, может быть, и благодаря дорийскому завоеванию —
мы имеем в виду высвобождение сельских общин от тягостной опеки
дворцовых центров и распространение железа, — теперь, наконец,
сказали свое слово, и результатом было рождение новых, гораздо
более прогрессивных форм социально-экономических и политичес-
ких отношений — античного рабовладельческого общества и госу-
дарства.
Содержание этого поистине революционного процесса слагалось из
ряда социально-экономических и политических метаморфоз, важней-
шими из которых были радикальные успехи в технике производства и
экономической жизни, кризис патриархального общинного строя и
борьба демоса со знатью, решение первоочередных социальных про-
блем посредством законодательной реформы и колонизации, форси-
рованное подавление знати тиранией и, наконец, по устранении этой
последней, торжество полисного духа, в идеале — в форме античной
демократии, в том ее виде, какой был реализован в Афинах.
И прежде всего велики были успехи в технике производства и эконо-
мике. Еще в X в. до н. э. железо решительно вытеснило бронзу в
качестве основного производственного металла. В VII в. до н. э. тех-
ника обработки металла подверглась радикальному усовершенство-
ванию: в начале этого столетия хиосцем Главком была изобретена
сварка железа, а несколько позже Ройком и Феодором было освоено
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)147
искусство художественного литья. Благодаря внедрению новых, из-
готовленных из железа орудий труда сделалось возможным интенси-
фицировать производство как в земледелии, так и в ремесле. Углуб-
ляющееся общественное разделение труда и обусловленное этим
отделение ремесла от земледелия, равно как и выделение в особый
вид занятий торговли, привели, наконец, к появлению города в новей-
шем социологическом смысле слова как центра тяготеющей к нему
сельскохозяйственной округи.
Вокруг первоначальных городищ, служивших целям защиты племе-
ни в случае военной опасности, выросли торгово-ремесленные поса-
ды, а вместе с ними сформировалось новое сословие горожан — ре-
месленников и купцов. Новые города развернули активную, преиму-
щественно морскую торговлю. Это, в свою очередь, содействовало
дальнейшей специализации отдельных центров на производстве из-
бранных видов продукции и превращению их в подлинные очаги наци-
ональной экономики.
Выражением далеко зашедшего развития торговли и морского дела
явились соответственные важные изобретения и усовершенствова-
ния. Прежде всего радикальному усовершенствованию подверглись
самые типы кораблей. С конца VIII в. до н. э. началось строительство
новых военных кораблей с тремя рядями гребцов — триер. Наряду
с этим в морском деле не было недостатка и в отдельных новациях.
Так, был принят на вооружение современный тип якоря с двумя
лапами.
Далее, в VII в. до н. э. в значительной степени по восточному образцу
были приняты правильные меры веса и объема: талант для твердых
тел, медимн для сыпучих и метрет для жидких с их подразделениями.
Одновременно и тоже, возможно, по примеру восточных соседей, в
частности лидян, начался выпуск первых правильных металлических
денег. Пионерами здесь выступили в первой половине VII в. до н. э.
быстроразвивавшиеся города Ионии. Затем, с середины VII в. до н. э.,
чеканка монет стала распространяться и в Балканской Греции.
Технический и экономический прогресс повлек за собой резкие пере-
мены в социальных отношениях. С одной стороны, внедрение более
совершенных и более доступных железных орудий труда и соответ-
ственная интенсификация производства содействовали рентабельно-
сти индивидуального хозяйства, что имело следствием решительное
утверждение принципа частной собственности. Вместе с тем стало
фактом и высвобождение личности из-под общинной опеки, иными
словами — торжество индивидуализма.
В тесной связи с утверждением жизнеспособного парцеллярного хо-
зяйства, существующего в условиях частной собственности, началось
стремительное развитие частновладельческого рабства, причем не
только в сфере домашнего хозяйства, но и в непосредственном про-
изводстве, а главное — за счет захваченных или вывезенных из-за
рубежа чужеземцев-варваров.
148
Ранняя Греция
Наступившие перемены до основания потрясли главную ячейку древ-
него общества — сельскую общину. В самом деле, интенсификация
земледельческого хозяйства, все большая его ориентация на город-
ской рынок и, после изобретения денег, все большие возможности на-
копления и обогащения, открывшиеся для крупных или крепких хозя-
ев, имели своим ближайшим следствием усиление того слоя в общине,
который по традиции оставался главным владетелем земли — родовой
знати. Напротив, значительная часть рядовых общинников кресть-
ян, поскольку она не могла выбиться в крепкие хозяева, беднела и
разорялась, входила в долги и, ввиду отсутствия в тот период гаран-
тий личной свободы, попадала в долговую кабалу, превращаясь в ра-
бов-должников.
Вообще характерной чертой времени была растущая имущественная
дифференциация, углубляющаяся поляризация собственности. Темы
богатства и бедности являются одними из заглавных в архаической
поэзии, в нашем главном литературном первоисточнике. Надо, одна-
ко, заметить, что богатство чаще было спутником знатности; харак-
терное обязательное сочетание этих двух моментов и определяло
высокое положение аристократии в архаическом обществе. Разуме-
ется, и аристократы могли беднеть, и простолюдины становиться бога-
тыми. Однако разорение знатного человека не означало для него пол-
ной и, во всяком случае, немедленной социальной гибели; у него
оставались важные родовые связи, традиционный престиж, возмож-
ность, наконец, поправить свои дела, женившись на богатой простолю-
динке. Между тем состоятельность, обретенная человеком из наро-
да в условиях традиционного господства аристократии, не повышала
его социально-политического статуса, тогда как обеднение и обнища-
ние бросали его на самое дно, ибо это было сопряжено для него с
утратой даже тех небольших прав, которые знать еще оставляла на
долю народа.
Недовольство массы общинников социальными тяготами, которые
время обрушило на их головы, в какой-то момент архаической сму-
ты стало выливаться в открытые формы. Трудно сказать, как сложи-
лась бы судьба сельского демоса в Древней Греции и насколько ус-
пешно сумел бы он защитить свои права перед натиском всемогу-
щих денег, долговой кабалы и произвола знати, если бы как раз в это
время не пришла ему помощь со стороны. Дело в том, что одни и те
же процессы вели и к расслоению сельской общины, к обогащению
знати и разорению крестьянства, и к росту города, к формированию
нового сословия горожан. Последнее непрерывно пополнялось бла-
годаря притоку в город всех тех, кто надеялся разбогатеть, приспо-
собившись к новым условиям жизни, обратившись к новым доход-
ным занятиям — ремеслу и торговле. Выходцы из сельской местно-
сти, эти изгои, утратившие связь с общиной, становясь богатыми и
почтенными горожанами, заявляли претензии на уравнение в пра-
вах с аристократами, на доступ к политической власти. И делали они
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)149
это с тем большей решимостью, что, как изгоев, знать их ни во что
не ставила, тогда как сами они, по мере роста их богатства, склонны
были держаться о себе все более высокого мнения. Что могло быть
более естественным в этих условиях, чем блок между двумя угне-
тенными в ту пору сословиями крестьян и горожан, которые равно
были недовольны засилием знати?
Складывавшийся таким образом общедемократический фронт полу-
чал благодаря объединению сил большие шансы на победу. К тому же
в его пользу действовали еще два важных обстоятельства. Во-пер-
вых, совершилась важная перемена В военном деле — возросла роль
народного ополчения, фаланги тяжеловооруженных пехотинцев, гоп-
литов, без которых правящая знать с какого-то момента не могла уже
более обходиться. Наряду с переворотом в военном деле в пользу
подымающейся демократии действовал и другой вспомогательный
фактор, уже социального порядка. Именно у складывающейся демо-
кратии с самого начала не было недостатка в политически развитых и
энергичных лидерах. В самом деле, разъедающее воздействие де-
нежного хозяйства испытывала не только масса сельского демоса, но
и верхушка греческого архаического общества. Члены захиревших
аристократических родов или обойденные наследством младшие сы-
новья знатных семей также устремлялись в город, где они задавали
тон оппозиционным настроениям и выступлениям. Именно эти от-
прыски аристократических фамилий, достаточно образованные и пред-
приимчивые, близкие по своему положению и к старой родовой зна-
ти, и к новому сословию горожан, становились инициаторами прове-
дения различных мер, имевших ввиду преобразовать общественные
отношения с позиций разума, в интересах новых прогрессивных групп.
Присоединение к демократическому движению части знати достави-
ло этому движению развитых интеллектуально и политически лиде-
ров, внесших в стихийно разворачивавшуюся борьбу важный рацио-
нальный момент. Присутствием этого рационального духа объясня-
ется то, что решение первоочередных социальных проблем, как,
впрочем, и завершение всего дела, было осуществлено посредством
законодательной реформы — кодификации права, разумной реорга-
низации социально-политического строя и достаточно организован-
ной колонизации» (Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л.,
1988. С. 92).
«Размах социально-политической борьбы и ее общие итоги определя-
ются следующим образом.
Столкновения союза торгово-ремесленных слоев и крестьянства с
землевладельческой аристократией охватили, видимо, все сколько-
нибудь развитые полисы, в той или иной мере испытавшие влияние
экономического переворота VIII в. до н. э. Во всяком случае, можно
утверждать, что те полисы Греции, в которых мы находим в этот
период следы деятельности примирителей, законодателей и тиранов,
были в той или иной мере затронуты борьбой этих социальных слоев.
150
Ранняя Греция
Исход борьбы колебался, как нам представляется, в пределах трех
следующих вариантов: 1) сохранение господства родовой аристокра-
тии; 2) компромисс между родовой знатью и торгово-ремесленной
верхушкой демоса; 3) полная победа торгово-ремесленного слоя в
союзе с крестьянством.
Первый вариант — сохранение прежних позиций (или победа) родо-
вой знати — имел место чаще всего в областях, подвергшихся «до-
рийскому» завоеванию. На этих территориях землевладельческая
аристократия была сильнее, чем в других областях Греции, т. к., во-
первых, здесь она располагала такими дополнительными объектами
эксплуатации, как спартанские илоты, фессалийские пенесты и т. п., и,
во-вторых, области, завоеванные «дорийцами», как правило, отлича-
лись наибольшим плодородием. Все это укрепляло позиции земле-
владельческой знати. Иными словами, в этих областях знать в мень-
шей степени утрачивала свое экономическое преобладание. Здесь,
как правило, можно наблюдать следующие связанные с господством
знати явления: дольше, чем в других общинах Греции, сохраняются
архаические формы зависимости и другие пережитки первобытно-
общинного строя; усиливается внеэкономическая зависимость сельс-
кого населения от родовой знати; многие группы населения, и прежде
всего ремесленники и торговцы, терпят поражение в политических
правах и нередко низводятся до уровня спартанских периэков; уста-
навливается аристократическая республика, где политические права
предоставляются в зависимости от происхождения: полноправными
гражданами в них являются знатные люди и связанные с ними, чаще
всего дружинными отношениями, группы родовых общинников; на-
конец, на длительный период приостанавливается переход от прими-
тивного (патриархального) к развитому, античному рабству.
Второй вариант — компромисс между знатью и торгово-ремесленной
верхушкой, — как правило, приводил к замене аристократического
принципа тимократическим, согласно которому критерием предос-
тавления больших или меньших политических прав является имуще-
ственный ценз: политические права в этом случае предоставляются
не по знатности, а по богатству. В общинах, где имел место такого
рода компромисс, обязательно проводилась кодификация права, не-
редко принимались меры для решения аграрного вопроса, в конеч-
ном итоге способствовавшие развитию частнособственнических от-
ношений, и непременно запрещалась долговая кабала. Эта последняя
реформа открывала путь для перехода от патриархального рабства к
развитому античному. Она лишала землевладельческую знать самого
действенного орудия закабаления сельского населения. Рядовой об-
щинник — крестьянин — уже не являлся более основным объектом
эксплуатации. На смену патриархальным, примитивным формам за-
висимости приходило развитое античное рабство.
Третий вариант — полная победа торгово-ремесленного слоя в союзе
с крестьянством. Она приводила к тому, что, кроме отмены долговой
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до и. э.)
151
кабалы, скорее всего, имел место и передел земли, конфискованной
у особо непримиримо настроенной знати, для крестьянства открывал-
ся долгосрочный государственный кредит, и тем самым ликвидирова-
лась не только внеэкономическая, но и экономическая зависимость
крестьянства от крупных землевладельцев. Создавался обширный
слой мелких и средних собственников — земледельцев и ремеслен-
ников, являвшихся опорой рабовладельческой демократии, для кото-
рой характерно равенство политических прав всех граждан полиса,
существование гарантированных политических свобод, а в Афинах —
даже оплата участия в народном собрании и оплата государственных
должностей. Рабовладельческая демократия уже неразрывно связана
с развитым античным рабством.
Естественно, что эти три основных варианта исхода архаической ре-
волюции VIII—VI вв. до н. э. отнюдь не исчерпывают всего многооб-
разия порожденных борьбой против землевладельческой знати поли-
тических форм, возникавших в этот период в греческих общинах.
Большинство полисов проходило в своем развитии ряд этапов, для
которых была характерна определенная форма полисной государствен-
ности» (Шишова И. А. Раннее законодательство и становление раб-
ства в античной Греции. Л., 1991. С. 27).
Отделение ремесла от сельского хозяйства и широкий обмен предпола-
гают существование городов и развитие городской жизни. Города микен-
ской эпохи потеряли прежнее значение. Гомеровские города (полисы) пред-
ставляли собой укрепленные центры, за стенами которых окрестное насе-
ление искало спасения в часы опасности.
С течением времени первоначальный характер полиса совершенно из-
менился. Понятие «полис» расширилось. Теперь это уже был не только
укрепленный центр общины, местоприбывание военного предводителя и
его дружины. Полисом стали называть совокупность поселений, находив-
шихся на примыкающей к городу территории. Площадь самого города так-
же расширялась, вокруг городов возникали торгово-ремесленные посады.
Наиболее населенными городами в VIII—VII вв. до н. э. считались на вос-
токе Милет, на западе — Коринф. Старые же города крито-микенской эпо-
хи — Микены, Орхомен и Тиринф — к этому времени окончательно поте-
ряли свое былое величие и превратились в незначительные поселения.
Раньше всего городская жизнь развилась в полисах Малой Азии. Расцвет
малоазийских городов объяснялся историческими условиями и их выгодным
географическим положением. Малоазийские города находились на стыке
материковой Греции и восточных стран. Расположенные на судоходных ре-
ках и имевшие прекрасные бухты, они превращались в торговых посредни-
ков, проводников восточной культуры на Западе и западной — на Востоке.
Богатая природа и избыток сырья способствовали быстрому и пышному рас-
цвету ремесел и торговли. И политическая обстановка в Малой Азии сложи-
лась благоприятно для греческих полисов. Правда, в конце VII в. до н. э.
многие из этих городов подпали под власть Лидии, но лидяне терпимо отно-
сились к греческим городам. Они ограничивались сбором умеренной дани и
152
Ранняя Греция
некоторыми натуральными повинностями, не препятствовали, а даже содей-
ствовали развитию транзитной торговли.
Экономический подъем Греции подрывает значение родовой аристокра-
тии. Родовая организация постепенно утрачивает социальную опору и раз-
лагается под влиянием денежного хозяйства и нового способа производ-
ства. Людей стали ценить не по их роду, а по их состоянию. «Не знатность,
а богатство делает человека», «Имущество — душа несчастного смертно-
го», «Честь следует за богатством» — таковы были девизы новой эдюхи.
Мегарский поэт VI в. до н. э. Феогнид, разорившийся аристократ, пишет:
Доброго мужа ужасней всего нищета укрощает;
Старость седая, озноб — менее страшны, о Кирн!
Чтоб нищеты избежать, и в глубокую бездну морскую
Броситься стоит, и вниз в пропасть с высокой скалы!
Каждый, кого нищета поразила, ни делать не может
Ни говорить ничего: связан язык у него
(Феогнид, ст. 173—178)\
Все изменилось в родном государстве, с горечью говорит он:
Город наш все еще город, о Кирн, но уж люди другие.
Кто ни законов досель, ни правосудья не знал,
Кто одевал себе тело изношенным мехом козлиным
И за стеной городской пасся, как дикий олень, —
Сделался знатным отныне. А люди, что знатными были,
Низкими стали. Ну кто б все это вытерпеть мог?
(Там же, ст. 53—58).
С ростом товарно-денежного хозяйства и рабовладения усилилось иму-
щественное неравенство среди свободных, углублялась и обострялась со-
циальная борьба. Кричащая роскошь одних и беспросветная бедность дру-
гих еще сильнее подчеркивали социальное неравенство и углубляли клас-
совые противоречия.
Материальное положение мелких землевладельцев и ремесленников с
каждым поколением ухудшалось.
В условиях натурального хозяйства фет сравнительно легко получал
кредит натурой у богатого соседа, не знавшего, куда девать свой хлеб,
вино, овощи и фрукты. С ростом же денежного хозяйства положение изме-
нилось. Богатый сосед, стремясь увеличить свое богатство, давал деньги
взаймы лишь под высокие проценты, требовал точной и аккуратной уплаты
долга, а в противном случае захватывал участок и имущество должника,
его же самого вместе с семьей продавал в рабство.
Классовая ненависть обезземеленного и обедневшего населения гре-
ческих полисов VII—VI вв. до н. э. к «пожирающим дары» басилеям запе-
чатлена в известной басне о соловье и ястребе, рассказанной в «Трудах и
днях» Гесиода:
1 Цитаты из элегий Феогнида здесь и ниже даны в переводе В. В. Вересаева.
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до и. э.)153
Басню теперь расскажу я царям, как они ни разумны,
Вот что однажды сказал соловью пестроглазый ястреб,
Когти вонзивши в него и неся его в тучах высоких.
Жалко пищал соловей, пронзенный кривыми когтями,
Тот же властительно с речью такою к нему обратился:
«Что ты, несчастный, пищишь? Ведь намного тебя я сильнее!
Как ты ни пой, а тебя унесу я, куда мне угодно,
И пообедать могу я тобой и пустить на свободу.
Разума тот не имеет, кто меряться хочет с сильнейшим:
Не победит он его — к униженью лишь горе прибавит!».
Вот что стремительный ястреб сказал, длиннокрылая птица
(Труды и дни, ст. 202—212).
Гесиоду, еще не совсем порвавшему с традициями родового быта и на-
турального хозяйства, современная ему эпоха казалась глубоким кризи-
сом, началом конца мира, железным веком, пришедшим на смену медному,
серебряному и золотому. Поэт пророчит:
Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им
(Там же, ст. 176—178).
Приведенные слова Гесиода относятся к отсталой сельскохозяйствен-
ной области греческого мира — Беотии. Тем более можно себе предста-
вить, до какой степени остры в эти столетия были классовые противоречия
в Малоазийской Греции, на островах и в тех частях Балканской Греции, где
разложение натурального хозяйства и патриархального быта протекало
значительно глубже и полнее.
5.	Раннегреческая тирания
Античная традиция ставила возникновение тирании в прямую связь с
социально-экономическими процессами:
«Между тем Эллада становилась могущественнее и все более богате-
ла; большинство городов, доходы которых также росли, подпало под
власть тиранов, тогда как прежде у них была наследственная царская
власть с определенными почетными правами и преимуществами.
Эллины начали строить корабли и обратились к мореходству. По пре-
данию, коринфяне первыми приступили к строительству кораблей
способом, уже весьма похожим на современный, и в Коринфе были
построены первые в Элладе триеры» (Фукидид. История, 1,13).
Общее суждение о тирании было негативным:
«Все тираны, сколько их ни было в эллинских городах, управляли
только в своих личных интересах: их политика сводилась, в сущности,
к заботам о собственной особе, своем доме и к укреплению его поло-
154
Ранняя Греция
жения, они не совершили ничего значительного, и каждый только
воевал со своими соседями» (Фукидид. История, 1, 17).
Глубокий анализ условий возникновения и характера тиранических ре-
жимов дал Аристотель: «Тиран ставится из среды, именно народной
массы, против знатных, чтобы народ не терпел от них никакой неспра-
ведливости. События явно показывают это. Ведь большинство тиранов
вышли, собственно говоря, из демагогов, которые приобрели доверие
народа тем, что чернили знатных. Подобным образом возникли тира-
нии, после того как государства уже увеличились. Другие тирании,’пред-
шествовавшие этим, образовались из власти царей, которые нарушили
отеческие заветы и стремились к более деспотической власти. Третьи
тирании возникли под началом тех, кто был избран на высшие должно-
сти. Наконец, некоторые тирании вышли из олигархий, в которых ка-
кое-либо одно лицо избиралось на главнейшие должности в качестве
верховного правителя. Во всех этих случаях было легко, стоило только
захотеть, добиться своего благодаря тому могуществу, какое доставля-
ла одним царская власть, другим — их почетное положение. Так, Фе-
дон в Аргосе и другие достигли тирании на основе царской власти, а
ионийские тираны и Фаларид — в силу почетного положения; Панетий
в Леонтинах, Кипсел в Коринфе, Писистрат в Афинах и другие — та-
ким же образом при помощи демагогии.
Тирания сохраняется двумя прямо противоположными способами.
Один из них — традиционный, и им руководствуется в своем правле-
нии большинство тиранов. Говорят, что в значительной своей части
способ этот был установлен Периандром Коринфским. Способ состо-
ит в том, чтобы «подрезывать» всех чем-либо выдающихся людей,
убирать прочь с дороги всех отличающихся свободным образом мыс-
лей, не дозволять сисситий, товариществ, воспитания и ничего друго-
го подобного этому... не позволять заводить школы или какие-нибудь
другие собрания с образовательной целью и вообще устраивать все
так, чтобы все оставались незнакомыми друг с другом, так как зна-
комство создает больше доверия. Далее, нужно чтобы все люди, пре-
бывающие в городе, постоянно были на виду и проводили свое время
перед дверьми своих домов: тогда им очень трудно будет скрывать
то, чем они занимаются; да и, находясь постоянно на положении ра-
бов, они привыкнут быть смирными. Еще нужно стараться устроить
дело так, чтобы не оставалось тайной ничто из того, о чем говорит или
чем занимается каждый из подданных, держать соглядатаев. Следует
возбуждать среди сограждан взаимную вражду и сталкивать друзей с
друзьями, простой народ — со знатными, богатых — с людьми из их
же среды. В виды тирана входит также разорять своих подданных,
чтобы, с одной стороны, иметь возможность содержать свою охрану и
чтобы, с другой стороны, подданные, занятые ежедневными забота-
ми, не имели досуга составлять против него заговоры. Примеры это-
го — посвящения Кипселидов, построение Олимпиона Писистратида-
ми, а на Самосе — сооружения Поликрата.
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)155
Все то, что мы до сих пор рассмотрели, можно свести к трем пунктам.
Именно, тиран стремится к трем целям: во-первых, вселить малоду-
шие в своих подданных, так как человек малодушный не станет со-
ставлять против него заговоры, во-вторых, поселить взаимное недо-
верие — тирания может пасть только тогда, когда некоторые гражда-
не будут доверять друг другу... в-третьих, лишить людей политиче-
ской энергии: никто не решится на невозможное, значит, и на низвер-
жение тирании, раз у него нет на то силы.
...Олигархия и тирания — кратковременные виды государственного
строя. Дольше всего сохранялась тирания в Сикионе — тирания потом-
ков Офагора и самого Орфагора; она длилась 100 лет. Причина та, что
они обращались с подданными кротко, во многом рабски подчинялись
законам, далее — то, что к Клисфену, оказавшемуся человеком воин-
ственным, не относились с презрением, и, наконец, то, что они своими
заботами, подобно демагогам, во многих отношениях расположили на-
род в свою пользу. На втором месте стоит тирания Кипселидов в Ко-
ринфе; она продолжалась 73 года и шесть месяцев. Кипсел был тираном
30 лет, Периандр — 40 с половиной, Псамметих, сын Торга, — 3 года.
Причина и здесь та же: Кипсел был демагогом, прожил все время сво-
его правления без стражи, Периандр же был хотя и настоящим тира-
ном, но человеком воинственным. Третья — тирания Писистратидов
в Афинах. Правда, она была с перерывами: Писистрат во время своей
тирании два раза подвергался изгнанию, так что из 33 лет только 17
приходится на его тиранию, 18 — на тиранию его сыновей, а всего,
значит, 35 лет. Из остальных — тирания Гиерона и Гелона в Сираку-
зах. Однако и она продолжалась не много лет, в целом восемнадцать...
Но большая часть всех тираний была совсем кратковременной» (Ари-
стотель. Политика, V, 8—9).
Вступивший в классовую борьбу демос не представлял собой единого це-
лого. Из массы народа—мелких и средних землевладельцев, ремесленников и
других прослоек — выделялась торгово-ремесленная верхушка: своего рода
денежная аристократия. Интересы денежной аристократии и широких слоев
демоса были различны. Однако в борьбе со старой родовой аристократией,
пользовавшейся рядом привилегий и фактической монополией власти, в борь-
бе за расширение своих прав и права реального участия в управлении общи-
ной разнородные слои демоса часто выступали единым фронтом.
Борьба за права демократии особенно активно развернулась в VII—VI вв.
до н. э. Она охватила весь эллинский мир и носила революционных характер.
Выступления демоса в VII—VI вв. до н. э. происходили в малоазийских горо-
дах — Милете, Эфесе, Самосе, в городах метрополии — Мегарах, Коринфе,
( икионе, Афинах и в Великой Греции — Таренте, Сиракузах и т. д. В резуль-
।ию этой борьбы создавались города-государства. Во многих городах пере-
ходной ступенью от господства родовой аристократии к власти демократии
явилась тирания. Характерным признаком тирании была узурпация, насиль-
ственный захват власти одним лицом. В большинстве случаев тираны высту-
пали как вожди демоса. Как правило, они были выходцами из аристократии,
156
Ранняя Греция
по каким-либо причинам оторвавшиеся от своего сословия или же не разде-
лявшие его взглядов по отдельным вопросам.
Внешнее положение тиранов напоминало положение монарха, т. е. еди-
ничного носителя власти, да и сами они стремились походить на древних
басилеев времен военной демократии. Политика тиранов была противоре-
чива. С одной стороны, ради привлечения демоса они прибегали к разным,
в зависимости от обстоятельств, демагогическим приемам: хорошему об-
ращению с народом и заступничеству в судах, обвинению богатых, конфис-
кации имущества и земель, частичным разделам конфискованных земель
между малоимущими и т. д. С другой стороны, они стремились сгладить
классовые противоречия и затушевать имущественные контрасты, издавая
законы против роскоши, ограничивая число рабов, и т. д.
Этим объясняется социальная слабость раннегреческой тирании как
политической формы, на что указывал еще Аристотель в «Политике». «Так
как, — говорит он, — в состав государства входят два элемента: класс
людей неимущих и класс людей состоятельных, то тиран должен внушить
и тем и другим, что их благополучие опирается на его власть, и устроить
дело так, чтобы одни от других ни в чем не терпели обиды. А тех из них,
которые окажутся сильнее, он преимущественно должен заинтересовать в
поддержании его власти... Цель всех мероприятий ясна: тиран в глазах сво-
их подданных должен быть не тираном, но домоправителем и царем, не
узурпатором, но опекуном; тиран должен вести скромный образ жизни, не
позволять себе излишеств, знатных привлекать на свою сторону своим об-
хождением, а большинством руководить при помощи демагогических при-
емов» (V, 9, 19—20).
Тирания как политическая форма была весьма неустойчива; все же ее
значение как определенного этапа в истории классовой борьбы Древней
Греции отрицать или преуменьшать не приходиться. Тирания сыграла важ-
ную роль в уничтожении господства родовой знати и создании рабовла-
дельческого государства.
Первой крупной победой демократии было издании писаных законов,
или кодификация обычного права. Первые писаные законы появляются в
VII в. до н. э. сначала в колониях, а позже и в метрополиях. Большой изве-
стностью пользовались законы Харонда, составленные им для города Ката-
ны в Сицилии, и законы Залевка, написанные для южноиталийских Локр.
Эти законы были несовершенными в техническом отношении и чрезвычай-
но суровыми. Однако это была первая кодификация права, проведенная в
интересах государства как целого, и поэтому значение ее весьма велико.
Фиксирование правовых норм облегчало передачу материальных цен-
ностей, гарантировало права кредитора и должника и утверждало принцип
собственности. Незыблемость закона предусматривалась рядом охрани-
тельных мер. Так, Залевк установил, что желавший внести какое-либо из-
менение в существующий порядок должен был явиться в собрание с верев-
кой на шее и, если предложенный им закон отвергался, удавить себя.
Введение писаных законов, ограничивая произвол аристократии, отве-
чало интересам широких слоев свободного населения. Изданием писаных
законов, однако, дело не ограничилось. За кодификацией последовали
Греция в эпоху «Великой колонизации» (VIII—VI вв. до н. э.)157
изменения в составе правящих органов. Аристократические советы демо-
кратизировались и расширялись, родовые филы заменялись территориаль-
ными, в противовес старинным родовым культам вводилось почитание бо-
жеств и героев, популярных среди демократических слоев населения.
Тирания была общегреческим явлением, но характер тирании и отдель-
ные проявления ее в различных полисах были неодинаковыми.
Раньше всего тирания возникла в Малой Азии и на островах Эгейского
моря. В конце VII в. до н. э. в Милете правил тиран Фрасибул. Больше
сведений сохранилось о самосском тиране второй половины VI в. до н. э. —
11оликрате. Верховным правителем Поликрат стал в период острой клас-
совой борьбы на Самосе. Поликрат не принадлежал к аристократии. Он
был владельцем мастерской бронзовых изделий, а богатство унаследовал
от отца, занимавшегося морской торговлей. Навербовав дружину в 50 че-
ловек, Поликрат захватил власть над островом Самосом и правил сначала
с двумя своими братьями, а потом один. Поликрат вел энергичную внут-
реннюю и внешнюю политику в ущерб интересам аристократии, покрови-
тельствуя торговле и ремеслам. Самос при Поликрате украсился велико-
лепными постройками, сочетавшими грандиозность и легкость, изящество
и тонкий художественный вкус. Особенно славились колоссальный храм
Геры, построенный с исключительной роскошью, и водопровод, подавав-
ший воду в город. Во всей Греции Поликрат был известен как покровитель
художников, писателей и поэтов. Он покровительствовал Анакреону и
Ивику, двум прославленным греческим поэтам.
С именем Поликрата связана легенда о «поликратовом перстне». Желая
испытать судьбу, рассказывает легенда, Поликрат бросил в море золотой пер-
стень. Но счастье не изменило ему и тут: перстень не пропал. Через некоторое
время рыбак преподнес Поликрату большую рыбу. Когда слуги Поликрата
разрезали эту рыбу , они нашли в ней брошенный в море перстень.
Полуторговый, полупиратский флот Поликрата господствовал на Эгей-
ском море вплоть до Сицилии и Эпира. Возраставшее могущество Поликра-
га начинало пугать его восточных соседей — персов. Желая положить конец
гегемонии Самоса, персидский наместник Оройт заманил Поликрата в Азию,
казнил его и приказал распять его труп. После смерти Поликрата Самос
попал в зависимость от персов. Тирания Поликрата, как и вообще все тира-
нии в Малой Азии, была блестящим, но эфемерным созданием, не оставив-
шим глубоких следов, что объясняется слабостью ее социальной опоры.
Значительно более прочной и организованной была тирания в матери-
ковой Греции — Коринфе, Сикионе и Мегарах. В Коринфе в середине VII в.
до н. э. утвердилась тирания Кипсела. Кипсел изгнал из Коринфа господ-
ствовавший там влиятельный аристократический род Бакхиадов.
Сын и преемник Кипсела Периандр (625—588) — один из самых зна-
чительных тиранов Греции. С его именем связано много реформ, направ-
ленных на развитие коринфской торговли и ремесла и превративших Ко-
ринф в одно из первых государств эллинского мира. Старые родовые филы,
в которых господствовали аристократы, были заменены новыми террито-
риальными; в них аристократия не пользовалась преобладающим поли-
тическим влиянием. В интересах средних и мелких демократических ело-
158
Ранняя Греция
ев было ограничено число рабов, выведены новые колонии и поднят пре-
стиж Коринфа в старых колониях, например на острове Керкире. Старая
денежная система заменена новой, увеличено число судов военного и тор-
гового флота, прорыты каналы, улучшены пути сообщения и т. д.
При Периандре Коринф достиг невиданного до тех пор экономического
благосостояния и упрочил свое положение среди других государств Гре-
ции. Периандр находился в дружеских и родственных отношениях ^влия-
тельными родами Афин, с Фрасибулом, тираном Милета, и даже с самим
египетским фараоном. Периандр вошел в историю не только как искусный
политик, но и как покровитель наук и искусства. Многочисленные коринф-
ские вазы, хранящиеся во многих музеях мира, воскрешают в памяти былое
величие Коринфа. Немало выдающихся людей Греции посетило Коринф
при Периандре.
В соседнем с Коринфом городе Мегарах противником аристократии во
второй половине VII в. до н. э. выступал тиран Феаген. Однако господство
демократии было кратковременным. После изгнания Феагена в Мегарах
восторжествовала олигархия.
В Сикионе в первой половине VII в. до н. э. власть аристократии была
свергнута Орфагором. Династия Орфагоридов существовала в Сикионе
более ста лет. Особенно известен последний представитель Орфагоридов
Клисфен, правивший в первой половине VI в. до н. э. Про него известно,
что он унизил господствующие до того аристократические филы дорийс-
ких завоевателей, назвав их «гиатами», «онеатами» и «хойреатами», т. е.
«свинятниками», «ослятниками» и «поросятниками», а филу, объединяв-
шую потомков додорийского населения, назвал «архелайи» — «владыки
народа». О событиях в Сикионе после смерти Клисфена мы знаем мало.
Известно, что одно время у власти была антидорическая демократия; затем
в Сикионе утвердился тиран Эсхин, которого изгнали спартанцы; они ус-
тановили олигархию, существовавшую до конца V в. до н. э.
Таким образом, историческое значение тирании в том, что она была
одним из путей создания греческих государств. Тираны сломили силу ро-
довых учреждений, обычаев и культов, способствовали дальнейшему рос-
ту социально-экономического значения сельской и городской демократии.
ГЛАВА VI
ДРЕВНЯЯ СПАРТА, КРИТ,
ФЕССАЛИЯ И БЕОТИЯ
Многие государства Греции, образовавшиеся в ходе завоеваний, представляли
особый тип полиса, длительное время сохранявший традиции родоплеменного строя,
своеобразные формы социально-политической структуры и общинное рабство.
Будучи по преимуществу аграрными, с неразвитой сферой торговли и ремесла, они
тем не менее оказывали серьезное влияние на общественную жизнь всей Греции.
Особое место в ряду этих государств занимала Спарта, возглавившая Пелопон-
Древняя Спарта, Крит, Фессалия н Беотия	159
несений союз н в течение трех веков (VI—IV вв. до н. э.) претендовавшая на роль
лидера в эллинском мире.
Конец X в. до н. э. — основание Спарты.
754 г. до н. э. — начало списка спартанских эфоров.
743—724 гг. до и. э. — Первая Мессенская война.
706 г. до и. э. — основание спартанской колонии Тарента.
685—668 гг. до и. э. — Вторая Мессенская война.
Середина VI в. до и. э. — создание Пелопоннесского союза.
В следующий период эллинской истории, за которым утвердилось наи-
менование классического, главными ведущими центрами греческого мира
становятся области Балканской Греции — Спарта и Афины. Спарта и Афи-
ны представляют два своеобразных типа греческих государств, во многом
противоположных друг другу и в то же время отличных и от колониально-
островной Греции. В истории классической Греции оба эти государства
играли ведущую роль, что нашло отражение в источниках: в дошедшей до
нас традиции этим полисам принадлежит первое место. И в общих курсах
истории Древней Греции Спарте и Афинам уделяется больше внимания,
чем другим государствам эллинского мира.
Первое их этих государств, Спарта, расположено в Лаконике. Лакони-
кой в древности называлась область в южной части Пелопоннеса. Она пред-
павляла собой плодородную, спускающуюся к морскому побережью до-
инну, которую прорезала река Эврот. Побережье Лаконики лишено удоб-
ных гаваней и вообще малоблагоприятно для мореплавания по сравнению
с другими побережьями Балканского полуострова. С запада от соседней
Мсссснии Лаконика отделена высоким горным хребтом Тайгетом, достига-
ющим трех тысяч метров высоты, с севера она замыкается высокими наго-
рьями Центрального Пелопоннеса. Проникнуть отсюда в Аркадию можно
। оиько по узкой дороге вдоль берега Эврота. Наконец, с восточной сторо-
ны Лаконская долина отделена от плодородной области Кинурии (узкой
поносы восточного побережья Пелопоннеса на юг от Арголиды) горным
хребтом Парнона, на юге переходящим в низкую каменистую гряду. Таким
образом, со стороны суши Лаконика со всех сторон была окружена труд-
нопроходимыми возвышенностями. Из природных богатств Лаконики сле-
чу с i отметить железные руды в районе мыса Малея, которые еще в древно-
» ги начали разрабатываться.
Во II тысячелетии до н. э., в микенскую эпоху, Лаконика, как и смежные
ей Арголида, Мессения и вообще большая часть Пелопоннеса, была засе-
чена ахейскими племенами. Памятниками микенской эпохи на лаконской
к рритории являются погребения близ древних Амикл (современный Ва-
фп<>), где был, в частности, найден стяжавший себе широкую известность
кубок с изображением укрощаемых быков. Другой микенский памятник,
обнаруженный в Лаконике, — так называемый Менелайон — остатки боль-
шого, сложенного из тесаных, массивных камней здания, восходящего к
XIV в. дон. э.
11 «Илиаде» повествуется о том, что в Лаконике существовало 12 отдель-
ных городов, подчиненных мифическому царю Менелаю, в том числе Амик-
160
Ранняя Греция
лы и древняя Спарта. В XII—XI вв. до н. э. Лаконика подверглась дорийско-
му вторжению. В позднейших преданиях это событие отражено в легендах о
борьбе потомков Геракла — Гераклидов — за обладание Пелопоннесом.
Дорийцы, по всей вероятности, проникли в Лаконику с севера, по дороге
вдоль Эврота, и первоначально смогли подчинить себе лишь часть страны.
Так, хорошо укрепленные Амиклы, по-видимому, были ими завоеваны не ра-
нее конца IX в. до н. э. Упоминаемая же в гомеровском эпосе микенская Спар-
та, вероятно, была разрушена дорийцами. Одноименный город, возникший,
видимо, на новом месте первоначально как поселение дорийских завоевате-
лей, появился, судя по раскопкам городища Спарты, только в IX в. до н. э.
В результате дорийского вторжения прежнее ахейское население Пело-
поннеса, как уже упоминалось, или было порабощено победителями, или унич-
тожено, или бежало: кто в горы, где еще долго сохранялся древний ахейский
язык, а кто и в далекие страны. Некоторая часть коренного населения ассими-
лировалась с дорийцами. То же, очевидно, произошло и в Лаконике.
Геродот, хорошо знакомый с историческими преданиями, рассказывает,
что спартанский царь Клеомен I на вопрос, кто он родом, ответил, что
считает себя не дорийцем, а ахейцем. Видимо, прежняя ахейская племен-
ная знать частично вошла в состав вновь образовавшегося господствующе-
го класса дорийских завоевателей. Большинство ахейцев в дальнейшем
превратилось в бесправную эксплуатируемую массу.
«Эфор сообщает, что Гераклиды — Эврисфен и Прокл, захватив Ла-
конику, разделили ее на шесть частей и заложили в этой области осно-
вы городской и государственной жизни. Одну из частей, Амиклы,
Гераклиды дали в качестве подарка тому, кто предал им Лаконику и
убедил владевшего ею договориться с ахейцами уйти с ними в Ионию.
Спарту они оставили себе, объявив ее царской резиденцией. В осталь-
ные части Лаконики направили царей, предложив им вследствие не-
достатка населения принимать в качестве поселенцев всех желающих
чужестранцев... Все периэки подчинялись спартанцам, но пользова-
лись общими законами и принимали участие в государственных делах
и учреждениях. Сын Эврисфена Агис лишил их равенства в правах и
повелел им платить Спарте подати. Вес периэки подчинились этому
приказу, гелей же, во владении которых находился Гелос (и называ-
ются они илоты), подняли восстание; их захватили и обратили в рабов,
правда, с некоторыми ограничениями: владелец не мог ни освободить
их, ни продать за границу. Эта война была названа войной против
илотов. Илотию установил Агис и его сподвижники, и просуществова-
ла она вплоть до римского завоевания. Спартанцы имели в лице ило-
тов род общественных рабов, отведя им поселения и определив по-
винности... Новые владетели Лаконики сперва вели себя скромно и
сдержанно; после того же, как устройство государства было поручено
Ликургу, они превзошли всех могуществом и единственые из алли-
нов стали господствовать на суше и на море; они оставались вождями
эллинов до тех пор, пока фиванцы не отняли у них гегемонию, а после
фиванцев — македоняне» (Страбон. География, VIII, 5).
Световой колодец и лестница в Кноссе. XVI в. до н. э.
Кносский дворец. Нижний ярус светового колодца, примыкающего к царским
покоям. Частично реконструирован
Кносский дворец. Тронный зал. После 1500 г. до н. э. Частично реконструирован
Дворец в Фесте. 2000—1500 гг. до н. э. Современное состояние
Ритон из дворца в Като Закро, Крит.
Горный хрусталь. Около 1450 г. до н. э.
Богиня со змеями из сокровищницы
Кносского дворца.
Фаянс. 1700—1600 гг. до н. э.
Фляга с изображением
осьминога из Палекастро.
Терракота. XVI в. до н. э.
Ваза с изображением жнецов
из царской виллы в Агиа Триаде.
Стеатит. XVI в. до н. э. Нижняя часть
реконструирована
Кувшин стиля «камарес»
из I дворца в Фесте. Терракота.
Около 1850 г. до н. э.
Латы ахейского воина. Дендра
(Арголида).
Вторая половина XV в. до н. э.
Пифос стиля «камарес»
из I дворца в Фесте. Терракота.
Около 1800 г. до н. э.
Шахтовые погребения на акрополе в Микенах. Могильный круг А.
Конец XVII — первая половина XVI в. до н. э. Ограда — XIV в. до н. э.
Крепость в Трое VI. Восточная стена. Около 1400—1300 гг. до н. э.
Игрок на кифаре. Статуэтка с острова Керос, Киклады.
Мрамор. Около 2000 г. до н. э.
Голубая птица. Фрагмент
фрески Кносского дворца.
1600—1500 гг. до н. э.
Печать из погребения близ
Кносса. Халцедон,
оправленный в золото.
XIV—ХШ вв. до н. э.
Так называемый царь-жрец. Раскрашен-
ный рельеф из Кносского дворца. Частично
реконструирован. Около 1500 г. до н. э.
Оттиск критской печати
с изображением игр с быком.
Около 1500 г. до н. э.
Сцена жертвоприношения. Деталь росписи саркофага из Агиа Триады.
Конец XV в. до н. э.
Кувшин в виде птицы из Кумасы,
Крит. Терракота.
2100— 1900 гг. до н. э.
Фигурка животного, найденная близ
погребения в Порти, Крит.
Терракота. 2100—1900 гг. до н. э.
Выезд охотниц.
Фреска из Тиринфа.
XIV в. до н. э.
Женская фигурка из Хамези, Крит.
Терракота. 2100—1900 гг. до н. э.
Ригой с изображением раковин
и морских звезд из дворца
к Като Закро, Крит. Терракота.
Около 1500 г. до н. э.
Амфора с изображением осьминога
из Кносского дворца. Терракота.
Около 1550 г. до н. э.
Гак называемая Сокровищница Атрея в Микенах. XIV в. до н. э. (вид снаружи)
Женщины, смотрящие на представление (так называемые Дамы в голубом).
Фреска Кносского дворца (реставрирована). Середина II тысячелетия до н. э.
Кошка, подкрадывающаяся к фазану. Фреска из Агиа Триады.
Середина II тысячелетия до н. э.
Фреска с изображением белых антилоп с острова Фера. XVI в. до н. э.
Ваза «Дворцового стиля» из Кносса.
XV в. до н. э.
Золотой кубок из Вафио.
XVI в. до н. э.
Юноша с рь;бами. Фрагмент росписи из поселения Акротири,
остров Фера. Около 1500 г. до н. э. Афины, Национальный музей
И юбражение воинов на
боевой колеснице.
Микены. XIV в. до н. э.
Модели щитов:
а — Микены. Золото;
б — Пилос. Слоновая кость
Микенские воины на
кратере из «Дома
кратера воинов».
Арголида. Микены.
Около 1200 г. до н. э.
Круглая усыпальница А, могила IV. Охота на львов на клинке. Микены.
Группа из слоновой кости. Микены. Акрополь.
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия 161
Завоевание обширной, сравнительно густонаселенной территории по-
ставило дорийскую знать перед необходимостью постоянно держать в по-
виновении покоренное население. Поэтому в Спарте рано возникает госу-
дарство. Однако именно этим можно объяснить сохранение в государствен-
ном строе Спарты ряда пережитков, характерных для родоплеменного
строя.
Многие спартанские учреждения и обычаи связываются с именем леген-
дарного спартанского законодателя — мудреца Ликурга, в чьем образе сли-
лись черты человека и божества, культ его отправлялся в Спарте и в истори-
ческие времена. Лишь в V в. до н. э. Ликург, деятельность которого обычно
относят приблизительно к VIII в. до н. э., стал считаться создателем спар-
танского государственного строя. Плутарх оставил нам жизнеописание это-
го законодателя. Согласно ему, Ликург был дядей и воспитателем молодого
спартанского царя, фактически управлявшим всем государством. По совету
дельфийского оракула Ликург обнародовал ретру, выполняя божественную
волю. Ретрами назывались устные изречения, обычно приписывавшиеся бо-
жеству и заключавшие в себе какие-либо важные постановления и законы.
Так называемая ликургова ретра известна нам из Плутарховой биогра-
фии Ликурга. Эта ретра, написанная архаическим языком, легла в основу
спартанского государственного устройства. Независимо от решения воп-
роса об историчности Ликурга, большинство современных исследовате-
лей считает ретру подлинным древним документом. Если Ликург — не ис-
торическое лицо, вполне вероятно, что связываемые с его именем мероп-
риятия (установление коллективного владения рабами и землей, наделение
граждан равными наделами земли — клерами, реорганизация совета ста-
рейшин, установление эфората) были проведены каким-то одним крупным
государственным деятелем, который был обожествлен. Впоследствии имя
Ликурга стало для спартанцев символом идеального вождя, поборника спра-
ведливости, любящего народ и родину.
Античная историческая традиция так представляла себе дело Ликурга:
«Ликург ...был убежден, что отдельные законы не принесут никакой
пользы, если, словно врачуя больное тело, страдающее всевозмож-
ными недугами, с помощью очистительных средств, не уничтожить
дурного смешения соков и не назначить нового, совершенно иного
образа жизни. С этой мыслью он прежде всего отправился в Дельфы,
Принеся жертвы богу и вопросив оракула, он вернулся, везя то знаме-
нитое изречение, в котором Пифия назвала его “любимцем богов” и
“скорее богом, нежели человеком”. На его просьбу о благих законах
она ответила, что бог обещает даровать спартанцам порядки, несрав-
ненно лучшие, чем в остальных государствах.
Из многочисленных нововведений Ликурга первым и самым глав-
ным была герусия (совет старейшин), о которой Платон говорит, что
она, будучи соединена со все увеличивающейся царской властью, став
равной ей в решении важных вопросов, явилась одновременно спаси-
тельным и разумным началом. Государственный строй, как весы, не
обладающие устойчивостью, и клонясь, когда возрастает авторитет
о Исюрия Древней Греции
162
Ранняя Греция
царской власти, к тирании, а когда возросла мощь народа, к демокра-
тии, оказался теперь как бы уравновешенным и приобрел необыкно-
венную прочность и устойчивость благодаря герусии, положенной в
качестве опоры посередине. Ибо 28 геронтов всегда вставали на сто-
рону царя, оказывая сопротивление демократии, но в то же время
переходили на сторону народа, чтобы не дать утвердиться тирании.
Названное число геронтов Аристотель объясняет тем, что прежде у
Ликурга было 30 сторонников, но двое, испугавшись, отошли ©т учас-
тия в деле. Сфер же говорит, что их с самого начала было 28. Впро-
чем, по-моему, Ликург поставил 28 геронтов скорее всего для того,
чтобы вместе с двумя царями их было ровно 30 человек.
Ликург придавал столько значения власти герусии, что привез из Дельф
особое прорицание, называемое “ретрой”. Оно гласит: “Воздвигнув
храм Зевса Силлания и Афины Силлании, разделив (народ) на филы и
обы, учредив герусию из 30 (старейшин) вместе с архагетами, время
от времени созывай народ на апеллу меж Бабикой и Кнакионом и там
предлагай (решения вопросов) и отклоняй (пред ложения), но власть и
сила да принадлежат народу”. В этой ретре слова “разделив на филы
и обы” означают разделение народа по частям, из которых одни он
назвал филами, другие обами. Архагетами же называются цари. Апел-
ла, о которой там говорится, представляет собой народное собрание.
Последнее названо апеллой потому, что начало и источник своих пре-
образований Ликург связывал с именем Аполлона Пифийского.
Когда же народ собирался, никто не имел права вносить предложе-
ния; народ мог только утверждать или отклонять то, что предлагали
геронты и цари. Однако позже, когда народ стал путем добавлений
или изъятий изменять и искажать предлагаемые решения, цари Поли-
дор и Феопомн сделали к ретре такую приписку:
“Если народ постановит неверно, геронтам и царям распустить”, т. е.
решение принятым не считать, а уйти и распустить народ на том осно-
вании, что он извращает и переиначивает лучшее и наиболее полез-
ное. Они даже убедили весь народ, что таково повеление бога.
Итак, Ликург придал государственному управлению смешанный ха-
рактер, но преемники его, видя, что олигархия все еще чересчур
сильна, что она надменна и склонна ко гневу, набрасывают на нее,
словно узду, власть эфоров-блюстителей — приблизительно 130 лет
спустя после Ликурга, при царе Феопомпе. Первыми эфорами были
Элат и его товарищи...
Второе и самое смелое из преобразований Ликурга — передел зем-
ли. Поскольку господствовало страшное неравенство, толпы неиму-
щих и нуждающихся обременяли город, а все богатства перешли в
руки немногих. Ликург, дабы изгнать наглость, зависть, злобу, рос-
кошь и еще более старые, еще более грозные недуги государства —
богатство и бедность, уговорил спартанцев объединить все земли, а
затем поделить их заново и впредь хранить имущественное равен-
ство, превосходства же искать в доблести... Переходя от слов к целу,
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия
163
он разделил Лаконию между периэками на 30 тысяч участков, а зем-
ли, относящиеся к самому городу Спарте, — на 9 тысяч, по числу
семей спартиатов. Каждый надел был такой величины, чтобы прино-
сить по 70 медимнов ячменя на одного мужчину и по 12 на женщину
и соразмерное количество жидких продуктов.
Затем он взялся за раздел и движимого имущества, чтобы до конца
уничтожить всякое неравенство. Во-первых, он вывел из употребле-
ния всю золотую и серебряную монету, оставив в обращении только
железную, да и той при огромном весе и размерах назначил ничтож-
ную стоимость... Затем Ликург изгнал из Спарты бесполезные и лиш-
ние ремесла. Впрочем, большая их часть и без того удалилась бы
вслед за общепринятой монетой, не находя сбыта для своих изделий.
Чтобы нанести роскоши и страсти к богатству еще более решительный
удар, Ликург провел третье и самое прекрасное преобразование —
учредил общие трапезы; граждане собирались вместе и все ели одни и
те же кушанья, нарочито установленные для этих трапез... На трапезы
собиралось человек по 15, иной раз немногим менее или более. Каж-
дый сотрапезник приносил ежемесячно медимн ячменной муки, 8 хоев
вина, 5 мин сыра, 2 с половиной мины смокв и, наконец, совсем незна-
чительную сумму денег для покупки мяса и рыбы. Обычай совмест-
ных трапез спартанцы неукоснительно соблюдали вплоть до поздних
времен» (Плутарх. Ликург, 5—12).
На протяжении всей истории Спарта оставалась земледельческой стра-
ной. Захват соседних земель являлся движущей силой спартанской поли-
тики. Во второй половине VIII в. до н. э. это привело к длительной войне с
Мессенией (Первая Мессенская война), окончившейся покорением Мессе-
нии и порабощением ее населения. К VII в. до н. э. относится Вторая Мес-
сенская война, вызванная тяжелым положением покоренного населения.
Своей победой в этой войне спартанцы были обязаны новому государствен-
ному строю, сложившемуся в период мессенских войн.
К этому времени окончательно оформился социально-экономический и
политический строй древней Спарты. Почти вся завоеванная земля счита-
лась принадлежащей господствующей спартанской общине — так называ-
емой общине равных. Индивидуальной собственности на землю в Спарте
не было. Каждая семья полноправного члена спартанской общины — спар-
тиата — получала равные участки земли — клеры, поэтому сами спартиаты
и называли свою общину «общиной равных». Число полноправных спар-
тиатов в разное время было различным: в V в. до н. э. их оставалось не
более 6 тысяч. Полученные спартанскими семьями участки нельзя было ни
отчуждать, ни дробить; ими можно было только пользоваться.
Сами спартиаты, всецело занятые военным делом, хозяйственной дея-
тельностью не занимались и жили в самом городе Спарте. На спартанских
клерах работало прикрепленное к ним сельское население — илоты.
К эксплуатируемым господствующей общиной илотам в основном, оче-
видно, относились потомки завоеванных ахейцев и жители Мессении. По
данным, сохранившимся у античных писателей, илоты появились не сразу
164
Ранняя Греция
после вторжения дорийцев в Лаконику, а лишь через некоторое время, ис-
числяемое продолжительностью жизни трех—пяти поколений. Имеются
некоторые основания думать, что известную роль в этом сыграли общие
процессы социально-имущественного расслоения, связанные с долговой
кабалой и порабощением богатыми землевладельцами своих бедных сосе-
дей. По-видимому, эти процессы начали развиваться в Лаконике еще до
вторжения на ее территорию дорийцев и, очевидно, подготовили почву для
последующего порабощения победителями дорийцами населения завоеван-
ной ими территории. Решающим этапом на этом пути явилась утрата Мес-
сенией независимости и превращение почти всего ее населения в илотов. С
этого времени эксплуатация илотов, безусловно, становится основой эко-
номической жизни Спарты.
Происхождение термина «илот» неясно. По мнению одних ученых, илот
означает «покоренный», «захваченный в плен», а по мнению других, этот
термин происходит от названия города Гелос, жители которого находи-
лись со Спартой в неравных, но союзных отношениях, обязывающих их к
уплате дани. Но каково бы ни было происхождение термина «илот» и к
какой бы формально категории их ни относить, источники не оставляют
сомнения, что фактическое положение илотов было близко к положению
рабов.
Прикрепленные к клерам спартиатов, илоты со своими семьями жили
отдельно от них, небольшими селеньями. Они были обязаны выплачивать
владельцам клеров строго определенный государством оброк (апофора),
составляющий, как предполагают, до половины урожая. Оброк выплачи-
вался натурой. В него входило известное количество зерна, масла, мяса,
вина и других сельскохозяйственных продуктов. Спартиат не мог требо-
вать от илота больше того, что было предусмотрено нормой.
Сдав требуемую норму, илоты могли свободно распоряжаться остав-
шимися излишками. Эта известная самостоятельность в хозяйственной де-
ятельности приводила к тому, что среди илотов встречались иногда зажи-
точные люди.
Так же, как и земля, илоты считались собственностью государства. Спар-
тиат не мог продавать прикрепленного к его участку илота. Так же, как и
земля, илот был дан ему только в пользование, но никак не в собствен-
ность. Однако, несмотря на некоторую хозяйственную самостоятельность,
положение илотов было крайне тяжелым, в известной степени даже хуже,
чем положение рабов в других греческих государствах, например в Афи-
нах. Илот был обязан под угрозой тяжкого избиения беспрекословно пови-
новаться не только хозяину клера, к которому он был прикреплен, но и
любому спартиату. Илотов заставляли выполнять самые грязные и позор-
ные работы. Носить особую одежду. Они одевались в шкуры зверей и по-
крывали головы шапками из собачьего меха. «Все, — замечает Плутарх, —
кто считает, что в Спарте свободный пользуется высшей свободой, а рабы
суть рабы в полном смысле этого слова, совершенно правильно определя-
ют положение» (Ликург, 28).
Этим объясняется вошедшая в поговорку консервативность спартан-
ских порядков и жестокое отношение господствующего класса к бесправ-
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия 165
ному населению. Между прочим, илотов заставляли напиваться допьяна,
чтобы показать, до какого омерзения может довести пьянство. Вполне по-
нятно, что угнетение вызывало ненависть илотов к спартиатам. Ни в одном
греческом полисе антагонизм между зависимым населением и господству-
ющим классом не проявлялся так резко, как в Спарте. Илоты пользовались
относительной свободой и хозяйственной самостоятельностью, жили от-
дельными поселениями, и им было легче, чем разобщенным разноплемен-
ным рабам других греческих государств оказывать сопротивление угнета-
телям. Поэтому вся история Спарты насыщена восстаниями илотов. Не
будет преувеличением сказать, что внутренняя жизнь спартанского госу-
дарства, а в значительной мере и его внешняя политика определялись по-
стоянным страхом спартиатов перед восстаниями илотов.
Афинский политический деятель V в. до н. э. Критий рассказывает, что
«большая часть всей деятельности лакедемонян направлена к тому, чтобы
обезопасить себя от илотов» (Либаний. Речи, XXV, 63). Илотам было за-
прещено носить оружие, когда они находились в пределах Пелопоннеса.
Страх перед илотами заставлял спартиатов особенно заботиться о безо-
пасности своих жилищ; древние авторы рассказывают, что нигде в Греции
пс запирали так крепко на ночь домов, как в Спарте, несмотря на то что
жизнь там была столь скудной и суровой, что украсть было нечего.
Чтобы предупредить илотские восстания, спартанцы время от времени
предпринимали криптии, т. е. карательные экспедиции против илотов. Сущ-
ность криптий состояла в следующем. Официально объявлялась «священ-
ная война» против илотов, во время которой отряды спартанской молоде-
жи, вооруженные короткими мечами, отправлялись за город. Днем эти от-
ряды скрывались в глухих местах, ночью же выходили из засады, внезапно
нападали на поселения илотов и убивали наиболее сильных и опасных.
Криптии проводились не только для того, чтобы уменьшить численность
илотов, но и для того, чтобы приучить спартанских юношей к войне. С
илотами расправлялись и по-другому. Фукидид рассказывает, что во время
11елопоннесской войны спартиаты собрали илотов, которым была обеща-
на свобода за их военные заслуги, надели им на головы венки в знак скорого
освобождения, привели к храму, и затем эти илоты неизвестно куда исчез-
ни. Таким образом спартиаты сразу избавились от двух тысяч илотов.
Только ценой постоянного военного напряжения и военной готовности
всех полноправных граждан Спарты и приспособления всего ее государ-
ственного аппарата к быстрому и энергичному подавлению и предупрежде-
нию восстаний илотов община спартиатов могла осуществлять господство
над подавляющим большинством населения Лаконики.
Под властью спартанского государства, кроме илотов, находились и
нериэки. Так в Спарте называли жителей особых, расположенных у границ
районов Лаконики. Одни периэки, по-видимому, жили на этих территори-
ях в то время, когда они были завоеваны спартанцами, другие были специ-
ально туда переселены. Периэки считались свободными, владели имуще-
ством, в частности землей, которая принадлежала им на началах индивиду-
альной собственности и, таким образом, в отличие от земельных участков
спартиатов, могла отчуждаться. Многие из них занимались ремеслами.
166
Ранняя Греция
Периэки пользовались также известным самоуправлением, контролируе-
мым спартанским правительством. Однако политическими правами они не
обладали и поэтому должны быть отнесены к неполноправному населению
Лаконики.
Полноправными гражданами Спарты считались спартиаты — члены
общины равных. В общине продолжало существовать старое деление на
три родовые дорийские филы: «Памфилов», «гиллеев» и «диманов». Одно-
временно в источниках встречаются названия фил, относившихся, вероят-
но, к различным местностям: «питаны», «мессой», «киносуры», «лимны» и
«амиклы». По-видимому, эти названия были тесно связаны, а может быть,
и совпадали с территориальным делением Лаконики на обы, о характере и
организации которых мы плохо осведомлены. Древнейшее политическое
устройство Спарты нашло отражение, как уже указывалось, в ликурговой
ретре, содержание которой передает Плутарх. Ретра эта гласила: «Соору-
див святилище Зевса Силлания и Афины Силлании, сохранив филы и разде-
лив на обы, учредив совет старейшин из 30 человек, включая архагетов,
собираться на народное собрание между Бабиком и Кнакионом. Так вно-
сить предложения и так отклонять их. Власть же пусть принадлежит наро-
ду» (Ликург, 6).
В исторически известное нам время упоминаемые в ретре культы Зевса
и Афины Силланийских давно уже исчезли; также никто не мог сказать, где
находились Бабик и Кнакион.
Но перечисленные в ретре основные органы спартанского управления
продолжали существовать, конечно, с видоизмененными функциями, и в ту
пору, когда в Спарте окончательно сформировалось государство. И в даль-
нейшем во главе спартанского государства стояли два царя-архагета, при-
надлежавшие к двум правящим спартанским династиям — Эврипонтидов и
Агиадов. Считалось, что власть царей — божественного происхождения:
цари воплощали на земле богов-близнецов Кастора и Полидевка, и в от-
правлении культа им принадлежала ведущая роль. Главная функция царей,
однако, была военная: они возглавляли гражданское ополчение и предво-
дительствовали им на войне, причем в поход отправлялся всегда один из
царей. В обязанность царей входило также наблюдение за распределением
и использованием земельных наделов и выполнение некоторых других, вто-
ростепенных функций. Если между архаг^тами царило единодушие, то
власть их считалась неограниченной, однако это было далеко не часто.
Правящая спартанская аристократия делала все, чтобы разъединить царей.
Кроме того, власть спартанских царей была фактически ограничена тем,
что оба они являлись членами совета старейшин — спартанской герусии. В
состав герусии, помимо царей, входило еще 28 человек, обычно избирае-
мых пожизненно из достигших 60-летнего возраста представителей самых
влиятельных спартанских родов. При этом выборы в геруссию носили чрез-
вычайно примитивных характер: народное собрание криками выражало свое
одобрение выдвигаемым на выборах кандидатам; запертые в особом поме-
щении эксперты решали, чья кандидатура вызвала наиболее шумное одоб-
рение; этот кандидат и считался избранным. Разумеется, при таком спосо-
бе избрания были возможны самые разнообразные злоупотребления.
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия 167
По характеру своих функций герусия была и верховным судом и воен-
ным советом и вообще ведала вместе с царями внутренними и военными
делами спартанской общины. Впрочем, в делах военных она была лишь
совещательным органом.
Народное собрание — апелла — состояло из всех полноправных, дос-
тигших совершеннолетия спартиатов. Формально апелла считалась вер-
ховным органом спартанского государства. На самом же деле народное
собрание в государственной жизни Спарты играло незначительную роль,
ибо оно было лишено всякой инициативы. Созывалось народное собрание
царями и геронтами — членами герусии. Рядовые участники собрания не
имели права выступать на нем с какими-либо предложениями или речами.
Лишь криками они могли одобрить или отклонить предложения и речи
должностных лиц и царей. Только в особо ответственных случаях, когда
отношение граждан к тому или иному предложению было неясно, в апелле
проводили голосование: граждане, выступавшие за и против решения, рас-
ступались в разные стороны, и на глазок определялось большинство. В тех
случаях, когда герусия считала решение народного собрания вредным для
государства, она могла его отменить.
Кроме перечисленных, в Спарте существовал еще один не упоминае-
мый в ретре орган — эфорат, состоявший из пяти избираемых народным
собранием эфоров. Эфор буквально означает «смотрящий вверх», «наблю-
датель за звездами». Раз в восемь лет эфоры собирались ночью и следили за
падающими звездами. Считалось, что если эфоры увидят звезду, падающую
на определенном участке неба и в определенном направлении, то одного из
царей необходимо сменить. Таким образом, эфоры могли всегда добиться
отстранения неугодного им царя. Эфорат был контрольным органом, рас-
полагавшим большим влиянием и властью. Эфоры имели право требовать
объяснения от царей и в известных случаях могли отменять их решения.
Эфоры созывали герусию и народное собрание и председательствовали на
них, ведали внешнеполитическими делами спартанского государства и его
финансами; кроме того, они осуществляли судебные и полицейские функ-
ции — наблюдение за поведением спартанских граждан. Столкновения эфо-
ров с царями и борьба между ними красной нитью проходят через всю исто-
рию Спарты.
Наиболее существенной особенностью государства спартиатов был ярко
выраженный военный характер. Полноправные спартиаты составляли нич-
тожное меньшинство населения Лаконики. Чтобы это меньшинство могло
господствовать над неполноправными периэками и бесправными илотами,
спартанская община должна была напрягать все свои силы и находиться в
состоянии постоянной военной готовности. Это наложило отпечаток на
все стороны жизни спартиатов и способствовало тому, что древние, восхо-
дящие к родоплеменному строю установления, продолжали существовать
в Спарте и были приспособлены к целям господства спартиатов.
Большое внимание уделяли спартанцы воспитанию детей. Обучение
их было подчинено одной задаче — подготовить крепкого и выносливого
воина, в любую минуту готового выступить против илотов. Согласно за-
конам Ликурга, новорожденные подвергались специальному осмотру.
168
Ранняя Греция
Если у ребенка были какие-либо физические недостатки и он впоследствии
не мог стать полноценным воином, его убивали, бросая в Апофеты — рас-
щелину в горах Тайгета.
Спартанские дети воспитывались в родительском доме только до семи
лет. После этого начиналось их общественное воспитание — агоге. Система
общественного воспитания восходит к глубокой древности, к родоплемен-
ному строю. В Спарте она сохранилась потому, что как нельзя более отвеча-
ла целям подготовки боеспособных пополнений для спартанского войска.
Воспитывали и обучали детей педономы — государственные воспитатели.
Воспитание отличалось крайней суровостью: дети жили в казармах, где были
объединены в особые группы — агелы, или отряды; спали на жестком ложе
из тростника, ходили босиком и в одной и той же легкой одежде во всякое
время года. Чтобы воспитать в них выносливость, их подвергали лишениям
и жестоко наказывали за нарушение дисциплины. При переходе из одного
возрастного класса в другой подросткам устраивали испытания на выносли-
вость — подвергали порке на алтаре богини Артемиды Орфии. Обучение
сводилось прежде всего к военно-гимнастической тренировке.
«Отец не имел права воспитывать свое дитя, но должен был прино-
сить новорожденного в назначенное место, называемое “лесхой”, где
восседали старейшины филы. Внимательно осмотрев его и найдя креп-
ким и сильным, они разрешали его вскармливать, назначив ему учас-
ток земли (клер). Если же дитя оказывалось безобразным и хилым,
они приказывали выбросить его в месте, называемом Апофеты (про-
пасть близ Тайгета), так как считали, что и ему самому лучше будет
не жить, и для государства станет только обузой человек, который с
рождения оказался слабым и безобразным.
Воспитание требовало большого искусства; кормилицы младенцев не
пеленали, чтобы дать свободу телу, приучали их ко всякой пище,
отучали от страха перед темнотой и одиночеством, от капризов и
плача. Ликург не разрешал, чтобы дети спартанцев воспитывались
купленными или нанятыми воспитателями, да и отец не имел права
воспитывать сына по своему усмотрению.
Едва мальчики достигали семилетнего возраста, Ликург отбирал их у
родителей и разбивал по отрядам (агелам), чтобы они вместе жили и
ели, приучаясь к совместным играм и учебе. Во главе агелы он ставил
того, кто был самым сообразительным и храбрее других в драках.
Старики наблюдали за их играми и, постоянно внося в их среду раз-
дор, вызывали драки; они внимательно изучали, какие задатки храб-
рости и мужества заключены в каждом, храбр ли мальчик и упорен ли
в драках. Грамоте они учились только в пределах необходимости. Все
же остальное воспитание заключалось в том, чтобы уметь безогово-
рочно повиноваться, терпеливо переносить лишения и побеждать в
битвах» (Плутарх. Ликург, 16).
Даже речь спартанцев должна была напоминать своей краткостью слова
военной команды. Отсюда и происходит слово «лаконизм». Голос мальчиков
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия
169
в Спарте услышишь реже, чем голос каменных статуй. Можно подумать, что
они скромнее даже девушек, — так характеризует спартанское юношество
афинский историк Ксенофонт, большой почитатель спартанских порядков.
На юношей смотрели как на главную опору спартанского строя в насто-
ящем и в будущем. Следить за поведением юношей вменялось в обязан-
ность не только властям, но и частным лицам под угрозой штрафа и бесче-
стия за нерадивость. Прохождение суровой школы спартанского воспита-
ния было необходимым условием получения гражданских прав.
Принятый в число граждан 20-летний юноша должен был сразу же всту-
пить в сисситию (фитидию) — обеденное товарищество, являвшееся одно-
временно и боевым подразделением. Новый член мог быть принят в подоб-
ное товарищество только при единодушном согласии всех его членов, на-
зывавшихся также сюскенами — «сопалаточниками». Сиссития включала
обычно около 15 мужчин разного возраста, которые ежедневно собира-
лись на совместные трапезы, также носившие название сисситий, или фи-
дитий. Каждый участник трапезы обязан был ежемесячно вносить свою долю
продуктами, получаемыми с закрепленного за ним клера. Этот взнос со-
стоял из определенного количества муки, вина, мяса и фруктов. Участие в
фидитиях неразрывно связано с политическими правами. Спартиат, кото-
рый не мог вносить свою долю продуктов, переставал быть полноправным
гражданином Спарты. Государство строго следило за тем, чтобы все муж-
чины участвовали в этих объединениях.
«Заметив, что тот порядок, который он застал у спартанцев, когда
они, как все остальные эллины, питались у себя, ведет к изнеженности
и беззаботности, Ликург ввел совместные трапезы. Он заставил пи-
таться на глазах у всех, полагая, что при этом будет меньше наруше-
ний предписанных законов. Он установил такое количество продо-
вольствия, чтобы оно не вело к излишествам, но и не было бы недо-
статочным. В остальных государствах люди большей частью проводят
время со своими сверстниками, так как с ними они чувствуют себя
свободнее, Ликург же смешал в Спарте все возрасты, считая, что
молодые могут многому научиться на опыте старших. На фидитиях
было принято рассказывать о подвигах, совершенных в государстве;
так что в Спарте чрезвычайно редко встречается заносчивость, пья-
ные выходки, позорные поступки и сквернословие» (Ксенофонт. Ла-
кедемонская полития, 5).
Всю жизнь до старости полноправные граждане обязаны были быть в
состоянии полной боевой готовности, и взрослый спартиат не мог, напри-
мер, покинуть город без особого разрешения своего военного начальства.
Законами Ликурга спартиатам запрещалось заниматься каким-либо иным
делом, кроме военного, так что торговля и ремесла находились в руках
псриэков.
Важнейшей государственной задачей считалось воспитание спарта-
нок, так как спартанская община была заинтересована в том, чтобы дети
рождались здоровыми и сильными и могли стать полноценными воинами.
170
Ранняя Греция
Молодые спартанки до замужества выполняли те же физические упраж-
нения, что и юноши. Как сообщает Плутарх, «девушки-спартанки долж-
ны были для укрепления тела бегать, бороться, бросать диск, кидать ко-
пья, чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой
матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли
разрешаться от бремени удачно и легко благодаря крепости своего тела»
(Ликург, 14).
Выйдя замуж, спартанка всецело отдавалась семейным обязанностям —
рождению и воспитанию детрй.
Военная организация спартанцев считалась в Греции образцовой. Спар-
та имела самое сильное сухопутное войско среди греческих государств. Ос-
новное его ядро составляла тяжеловооруженная пехота — гоплиты. Спар-
танский пехотинец имел наступательное и оборонительное оружие. Насту-
пательным оружием служили копье и короткий меч, оборонительным —
круглый щит, шлем, панцирь, покрывавший грудь и спину, и поножи. Пер-
воначально спартанское войско делилось на пять лохов. Каждый лох вклю-
чал до тысячи воинов. Геродот упоминает и о более мелких подразделени-
ях спартанской армии — эномотиях и триакадах. Однако численный состав
этих подразделений в VI в. до н. э. и их отношения друг с другом остаются
невыясненными.
Спартанские граждане были обязаны нести военную службу с 20 до 60
лет. В случае объявления войны эфоры определяли, какие группы населе-
ния должны были принять участие в походе. Со времени мессенских и гре-
ко-персидских войн в спартанское войско включались и периэки. Они слу-
жили гоплитами, но строились отдельно от спартанцев. Илоты сопровож-
дали спартанцев и периэков в качестве слуг. Согласно Геродоту, в битве
при Платеях при каждом спартанце находилось семь, а при каждом периэ-
ке — один илот. Их обязанностью было уносить с поля боя павших и доби-
вать раненых врагов.
После греко-персидских войн, а особенно после большого восстания
илотов в середине V в. до н. э. (Третьей Мессенской войны) спартанская
военная организация претерпела значительные изменения. Войско стало
делиться на шесть мор, причем каждая мора состояла из четырех лохов.
Предполагают, что лох включал теперь 500 человек, благодаря тому что в
состав войска были введены и периэки.
В бою спартанцы строились фалангой. Фаланга представляла собой
линейное построение, состоявшее из нескольких плотно сомкнутых ше-
ренг. При нападении фаланга двигалась на врага мерным шагом, не разры-
вая строя. При этом воины обычно запевали под аккомпанемент флейт во-
енную песню пеан. Нарушение строя, даже если воин бросался вперед на
неприятеля, каралось смертью. Такой порядок был необходим, чтобы фа-
ланга не утратила своего преимущества — неразрывности.
Известная нам история древней Спарты, как уже указывалось, протека-
ла под знаком постоянных волнений и восстаний илотов. Иногда эти вос-
стания вспыхивали с*такой силой, что положение господствующей общи-
ны спартиатов оказывалось близким к катастрофическому. Община равных
жила на вулкане, кратер которого постоянно грозил разверзнуться и по-
Древняя Спарта, Крит, Фессалия и Беотия 171
глотить всех на нем живущих. Одно из крупных восстаний илотов про-
изошло во второй половине VII в. до н. э. в Мессении; оно вошло в исто-
рию под названием Второй Мессенской войны.
Вторая Мессенская война оказалась особенно опасной для Спарты еще
и потому, что одновременно с мессенскими илотами против нее выступили
Аргос и аркидя