Author: Иванов В.  

Tags: художественная литература   собрание сочинений  

Year: 1974

Similar

Современный русский стих. Метрика и ритмика

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР (1923-1960). Справочник

Словник української мови. Том IV. Словарь украинскаго языка. Томъ IV.

Русско-японский словарь

Text
                    Вяч еслав
Иванов.
Рисунок
К.
Со мова.
1906.


ВЯЧЕСЛАВ
И ВАНОВ
СОБР АН ИЕ
СОЧ ИНЕ НИЙ.
Бр юссе ль
1974


ВЯЧ ЕСЛАВ
ИВАНО В
СОБРАНИЕ
СОЧИНЕНИЙ
под
редакцией
Д.
В.
ИВАНОВА
И
О.
ДЕШАРТ
с
введением
и
при ме чан иями
О.
ДЕШАРТ
FOYER ORIENTAL CHRÉTIEN
Avenue de la Couronne, 206 — 1050 Bruxelles
© 1974 Воспроизведения и переводы текстов ,
а
та кже
переложения
их
для
театра,
кино,
радио
и
телевидения,
даж е
частичные,
без
особого
разрешения
Издательства
« Foyer Orientai Chrétien »
и
на следни к ов
Вячеслава
И ва нова
воспрещаются.
Dépôt légal 1975 - 0362 -1


СОД ЕРЖАНИЕ
АВТ О БИОГ РАФИЧЕСК ОЕ
ПИСЬМО
5
ТАНТАЛ
23
Н ОВЫЕ
МАСК И
76
ВАГ НЕР
И
Д ИО НИСОВО
ДЕЙСТВО
83
П РЕДЧУ ВСТВИ Я
И
ПР ЕД ВЕСТ ИЯ
86
ПРОМЕТЕЙ
105
О
ДЕЙСТВИИ
И
Д ЕЙСТВЕ
156
НА ЛЬ
И
ДАМАЯНТИ
171
ИГР Ы
МЕЛЬПОМЕНЫ
189
О
СУЩЕСТВЕ
ТРАГЕДИИ
190
ЭКСКУРС:
О
ЛИРИЧЕСКОЙ
ТЕМЕ
203
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ
НОРМА
Т ЕАТРА
205
ЭКСКУР С:
О
КРИЗИСЕ
ТЕАТРА
215
МНОЖЕСТВО
И
ЛИЧНОСТЬ
В
Д ЕЙСТВЕ
219
COR ARDENS.
—
ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
223
COR ARDENS.
—
ЧАСТЬ
ВТОРАЯ
393
ДВЕ
СТИХИИ
В
СОВРЕМЕННОМ
СИМВОЛИЗМЕ
536
ЭК СКУ РС
I: О ВЕРЛЭНЕ И ГЕЙСМАНСЕ
562
ЭКСКУРС
II: ЭСТЕТИКА И ИСПОВЕДАНИЕ
566
О
ПОЭЗИИ
ИНН ОКЕН ТИЯ
А ННЕНСК ОГО
573
ИСК УССТВ О
И
СИМВОЛИЗМ:
587
ЗАВЕ ТЫ
СИМВОЛИЗМА
588
МЫСЛИ
О
СИМВОЛИЗМЕ
604
ЭКСКУРС:
О
СЕКТЕ
И
ДОГМАТЕ
613
МАНЕРА,
ЛИЦО
И
СТИ ЛЬ
615
О
ГРАНИЦАХ
ИС КУС СТВА
627
SIMBOLISMO.
СИМВО ЛИ ЗМ
652
ПОСЛ ЕСЛ О ВИЕ
670
ПАР ЕРГА
И
ПАРАЛИПОМЕНА
676
МУЗЫКА
НА
СЛОВА
BREVE AEVUM
829
ПЕРЕВОД Ы
ВАЖНЕЙШИХ
ИНОЯЗЫЧНЫХ
ТЕКСТОВ
839
СОКРАЩЕНИЯ
842
ОГЛАВЛЕНИЕ
СТИХОВ
843
3


АВТО БИО ГРА ФИЧЕСК О Е
ПИСЬМО


Вот
Ва м,
нак онец ,
ког да
Вы
уже
из вер ились
в
силу
моего
обещ а­
ния,
досточтимый
и
долготерпеливый
Сем ен
Афан ас ь евич,
не
п ро­
стая
отписка,
а
доб ро совес тная ,
—
и,
быт ь
может,
даже
с лиш ком
пространная,
—
в
прозе,
которой
Вы
разрешили
болтливость,
и
в
стихах,
зак он одателем
не
пр ед усмо тр енн ых,
—
автобиографиче­
ска я
запись
о
т ом,
как
жизн ь
меня
слагала;
о
том
же,
что
мне
удалось
сложить
из
жиз ни,
п усть
судят
другие,
ес ли
им
видн а
нек онч енная
стройка
из-за
неснятых
лесов.
Оте ц
мой
был
из
нелюдимых,
Из
одино ких
—
и
невер.
Стеля
по
мхам
болот
родимых
Стальные
цепи,
землемер
(Ту груду звучную,
чьи
звенья
Досель
из
сумерек
за бве нья
Мерцают
мне ,
чей
странный
вид
Все
память
смутную
дивит), —
Схватил
он
семя
зло й
чахотки,
Что
в
гроб
его
потом
свела.
Мат ь
разрешения
ждала,
—
И
вышла
из
т уман ной
лод ки
На
брег
земного
бытия
Изгнанница
—
душа
мо я.
Но
я
унаследовал
черты
душевного
скл ада
матери.
Она
ока зала
на
меня
все цело
опр еделя ю щее
влияние.
Я
страстно
ее
любил
и
так
тесн о
с
нею
сдружился,
что
ее
жизн ь,
не
раз
пересказанная
мне
во
всех
подробностях,
с тала
каз ат ься
мн е,
ребен ку ,
п ережит ою
мн ою
самим.
Ей
сельский
иерей
был
дедо м,
Оте ц
же
в
Кремль
ходил
—
в
сенат.
Мне
на
Москве
был
в
де тс тве
ве дом
Од ин,
другой
священник
—
брат
Ее
двою родн ый.
По
же нск ой
Я
линии
—
Преображенский,
И
благолепие
люблю,
И
православную
кутью.
Но
сироту
за
дочь
лелеять
Взял а сь
не ме цкая
чета:
К
ним
чтицей
в
дом
в ступ ила
та.
7


Отрадно
был о
старым
сеять
Из ящн ых
чувств
и
мыслей
сев
В
мечты
одной
из
русс ки х
де в.
А
девой
русскою
по
праву
Назваться
ма ть
моя
могла:
Похожа
поступью
на
пав у
—
Кро вь
с
молоком
—
она
цвела
Так
женственно-благоуханно,
Как
сердцу
русскому
желанно;
И
к осы
т емные
до
пят
Ей
достигали.
Го вор ят
Пустое
все
про
«долгий волос»:
Разумницей
был а
она
И
Нес меяно й
прозвана.
К
тому
ж
имела
дивный
голос:
«В театре ждали б вас венки», —
Так
сетовали
знатоки.
Немало
лет
пр ожи ла
моя
ма ть
в
благочестиво-чопорном,
пиети-
стически-библейском
доме
престарелой
и
бездетной
четы
фо н-
Кеп пено в;
хо зяин
дома,
бр ат
известного
академика,
дерптский
теолог,
знаток
еврейского
языка
и
дея тель ны й
член
Библейского
о бще ства,
был
в
то
же
время
главноуправляющим
имени й
светлей­
шег о
князя
Ворон цова.
По- н емецк и
моя
мать
не
науч ил ась ,
—
как
не
одолела
ник огд а
и
отечественного
п раво пис ания ,
—
но
с тала
любит ь
и
Би бли ю,
и
Г ете,
и
Бетховена
и
взлелеяла
в
душ е
идеал
умственного
трудолюбия
и
вы сок ой
о бр азо ваннос ти,
которы й
же­
лала
видеть
непременно
осуществленным
в
своем
сыне.
Хотелось
ей
также,
чт обы
ее
б удущи й
сын
был
по эт.
Не
даром
в
сво и
долгие
деви че ск ие
го ды
на по лняла
она
вороха
тет раде й
сп исанными
сти­
хами;
кстати
сказать,
п ереп исы вала
она
что-то
и
для
мо ло дого
О ст ровс кого
и
вос хищал ась
«разборами»
Бе лин ск ого,
с
сестрой
кото рог о,
по
ее
словам ,
водила
зн акомс тво.
Она
бы ла
пламенно
религиоз н а;
ежедневно,
в
те че ние
всей
жизни ,
читала
Псалтирь,
обливаясь
слез ам и;
видыв ала
в
зн амен атель н ые
эпохи
ве щие
сны
и
даже
наяву
имела
видения;
в
жизнь
вглядывалась
с
мистическим
п роник нове нием,
но,
при
живой
фантазии,
мечт ате льст вов ат ь
с ебе
не
позволяла
и
от ли чал ась,
по
еди ног ласном у
свидетельству
всех,
ее
знав ших ,
чрезвычайно
трезвым,
сильным
и
проницательным
умом.
Она
боготворила
ц аря- ос вобо дит еля,
был а
сч астл ива
те м,
что
родилась
в
девятнадцатый
ден ь
месяца
февраля
(1824), ненави­
дела
нигилизм
и
отч а сти
славянофильствовала
с
оттенком
ли бе­
ральн ы м,
каковая
приверженность
ид ее
славянства
сказалась
и
в
выб оре
моего
имени.
Помню,
что
в
дет с тве
з аезжал
к
нам
раз
толстый
барин,
в
гол убой
шелковой
русской
руб ахе
(по фамилии,
8


каж ет ся,
Нащокин), и мы ездили с ним куда-то
в
его
каре те,
а
потом
ма ть
объяс нял а
мне,
что
это
—
«славянофил».
По
смерт и
своих
стариков
мать
моя
уже
не
соб иралась
замуж,
_
ей
б ыло
почти
сорок
лет ,
—
а
жил а
уе диненно
с
нашею
Татья-
нушкой:
Моей
старушка
стала
ня ней,
И
в
памяти
рассветно-ранней
Мерц ает
облик
восковой.
Кивает
няня
гол ово й,
—
«А возле речки,
возле
м оста
—
Там
шелк ов а
рас тет
тр ав а...»
Седая
никнет
го лова.
Оч ки
поблескивают
просто...
Но
с
детс тва
я
в
пр ос том
ищу
Разгадки
тайной
—
и
г рущу...
С
Ук раи ны
девушкой
дворовой
В
не мецки й
дом
пр ивез ена,
Дни
до вл ачив
до
воли
новой,
Пошла
за
мат ерь ю
она.
Считала
ма ть
ее
святою;
Ее
Ук рай на
золотою
Мне
снилась:
вечереет
даль,
Кол дуе т
по
степи
печаль...
Тогда
пришел
к
м оей
матери
с
обоими
сво ими
малолетними
сыновьями
отец
мой,
ост авший ся
в довц ом
по
смерти
первой
жены,
незадолго
до
того
покинувшей
его
и
детей.
Мать
ее
да вно
знала,
пользовалась
ее
доверием,
корила
ее
за
легкомыслие
и
высл уш ив ала
ее
жалобы
на
гордость,
замкнутость,
деспотизм
отца,
на
его
неуме­
нье
обеспечить
семье
достаток.
Ма льчик и
стали
пер ед
мат ерь ю
на
колени
и
просили
ее
«быть им мамой».
Предло жени е
было
неожи­
данным ,
но
она
согласилась.
Через
год
—
16 февраля 1866 года
—
я
родился
в
собственном
домик е
моих
родителей,
почти
на
окраине
тогдашней
Мо ск вы,
в
Грузинах,
на
у глу
Волк ова
и
Георгиевского
переулков,
насу пр от ив
ограды
Зоолог ичес ко го
сада.
Я
с
лю бов ью
отмечаю
эти
места,
пот ому
что
с
ним и
св яз аны
пер­
вые
впечатления
мо ей
жизн и,
сохраненные
памятью
в
ка ком-то
волшебном
озарении,
—
как
будто
тот
слон,
которого
я
з авидел
из
наших
око н
в
саду,
ведомог о
по
з елен ой
траве
важ ными
людь ми
в
парчевых
халатах,
и
тот
но сор ог,
на
которого
я
подолгу
глазел
сквозь
щ ели
ветхого
забора,
волк и,
что
выли
в
ближайшем
на шем
сосед ст ве,
и
олени
у
канавы
с
черною
водой,
вы сок ая
береза
нашего
с адика,
окрестные
пустыри
и
наш
бел о
пушистый
дворник,
...седой,
как
лунь,
Как
одуванчик
—-
только
дунь,
—
9


оста лись
навс ег да
в
душе
видениями
утр аче нног о
рая.
Бывал
я
по
летам
и
в
деревне,
у
сест ер
отца,
живших
в
имен иях
своих
мужей ;
но
и
сельские
ка рти ны
не
могли
за тмить
в
моей
душ е
крас от
однажды
виденного
Эдема.
Простудившись
в
п ору
моего
появления
на
свет,
отец
мой
бросил
сво е
ремесло
зем л емера
и,
лишь
спустя
значительный
промежуток
вр еме ни,
поступил
на
слу жбу
в
Кон трол ьную
Палату.
Он
был
сч аст лив
дос уго м,
затворился
в
своей
к омнате
И
гру ду
вольнодумных
книг
Меж
Богом
и
собой
во зд виг. ..
И
все
в
дому
п ошло
н еладн о:
Мат ь
говорлива
и
жива,
О тец
угрюм,
расс еян,
жад но
Впивае т
мертвые
слова
—
И
сер дце
женское
их
лож ью
Умыс лил
совратить
к
безбожью.
Напрасно!
Б редит
Чарльз
Да рвин;
И
где
ж
причина
вс ех
п ри чин,
Ко ль
не
Всевышний
создал
атом?
Апофеоза
«протоплазм»
Внушает
матери
сарказм:
Наз вать
орангутанга
братом
—
Вот
вз дор!
Мрач н ей
о сен них
ту ч,
Он
запирается
на
к люч.
Зав етны й
ключ!
Он
с
бранью
тычет
Его
в
замок,
ког да
седой
Стучится
батюшка
и
причет
—
Дом
окроп ить
святой
водой.
Вы
__
Бюхнер,
Молешотт
и
Штраус,
Товарищи
недельных
пауз
П ифа го рейск ой
ти ши ны,
Одни
затворнику
верны,
—
П ока
безмолвия
твердыня,
Веселостью
осажден а,
Улыбкам
ж ен ским
не
сдана.
Так
благость
Бож ья
и
гор ды ня
Боролись
в
ищущем
уме :
О тец
мой
был
не
sieur Homais, —
Но
ве ка
с ын!
Шестидесятых
Годов
з емли
российской
тип ,
«Интеллигент», сиречь проклятых
Вопросов
жертва
—
иль
Эдип;
ю


Быт
м ожет,
искренней,
народней
Других
и
про
себ я
с воб одн ей:
Он
всенощной
от
юн ых
лет
Любил
вечерний,
тих ий
све т. ..
Но
ненавидел
суевер ье
И
всяческий
клерикализ м;
Здор овы й
ч тил
он
эмпиризм:
Питай
лишь
мать
к
нему
доверье,
Зак он
огня
открылся
б
мне,
Когда
б
я
пальцы
сжег
в
огне...
Победа
в
эт ой
борь бе
оста лась
все
же
за
мат ерь ю.
Перед
самою
с мерть ю,
под
в лияни ем
особенных
внутренних
событий,
отец
мой
обр атилс я
к
вере
с
полною
сознательностью
и
пламенностью
чрез ­
вычайной.
Мне
было
пять
ле т,
когда
он
умер;
я
остался
с
ма те рью
и
няней;
мои
единокровные
братья
вос пит ыв алис ь
в
Ме же вом
Институте;
мы
жили
в
маленькой
квартирке
на
П атр иар ших
Прудах.
М ать
воспитывала
во
мне
поэ та,
п ока зы вала
потреты
Пушк ина,
гад ала
обо
мне
по
Псалтырю
и
толковала
мне
слова
о
т ом,
что
псалмопе­
вец
был
юнейшим
среди
брат ьев,
и
что
ру ки
его
на стро или
пса л-
тирь.
Но
еще
при
жизни
отца
я
познал
маги ю
лермонтовских
стихов
(«Спор», «Воздушный корабль»): они казались тем волшебнее,
чем
ме нее
бы ли
понятны.
На
седьмом
году
глу б око
пот ря сло
и
вос хи­
ти ло
мен я
Ула ндо во
«Проклятие певца», стихотворный перевод
кот оро го
я
открыл
в
старинном
жур на ле
с
картинками.
Поз дне е
над
моею
постелью
оказался
сл уча йно
п ри кле енным
к
обоям,
вер ­
хом
вни з,
лос кут ок
печатной
бум аги ,
на
к ото ром
я
разобрал
п ушки н­
скую
оду
«Пока не требует поэта»: постоянно перечитывать ее и не
п они мать
был о
мне
сладостн о.
О
св оем
р аннем
развитии
заключаю
из
отч ет ливы х
воспоминаний
о
взво лно ва нны х
разговорах
по
по­
вод у
франк о- пр усск ой
войны,
из
влю б ленност и
в
Пизанскую
б ашню
с
ее
окружением,
из
галлюцинаций,
связ анных
с
виденным,
также
на
кар тин ке , «Моисеем»
Микель-Анджело.
С
семи
лет
меня
нач али
обучать
иностранным
языкам
и
российской
словесности.
Учит ель ­
ницею
мо ей
была
хорошенькая
барышня,
д очь
нашего
домо вла­
дельца;
мен я
как-то
опьяняли
ее
свеж ень ко е
лич ик о,
ее
голос ,
зап ах,
от
нее
исходивший,
и
я
му чи тель но
ревновал
к
морскому
офиц е ру,
ее
жениху.
Это
была
уже
вторая
моя
вл юблен нос ть;
предметом
первой,
но­
сив шей
с воео бр азно -ч увст венн ый
х арак тер,
была,
годом
ран ь ше,
маленькая
подруга,
с
ко тор ою
мы
укрывались
по
темным
ком нат ам
от
больших.
От
м оей
п ре кра сной
наставницы
уз нал
я
не
только
о
Лом оносо ве,
но
даж е
о
Кант еми ре
и
на
уроках
прочитывал
на изу сть
и
с
вост орг ом,
вместе
с
отрывками
из
«Кавказского Пленника»
и
с
Некрасовским
«Власом», всю державинскую оду «Б о г» .
По
девятому
11


году
я
посещал
частную
школу,
устроенную
не
без
притязаний
на
из ыск анно сть
семьею
нашего
известного
экономиста
М .И.
Туган-
Барановского;
бра тья
Туганы,
их
двоюродный
б рат
и
я,
со ста вл яли
высший
класс
и
соревновали
в
писании
романов.
Туд а
принес
я
и
свое
стохотворение
«Взятие Иерихона»; законоучитель прочел его
вс ем
детям;
я
поз нал
одн овремен н о
и
гордость
литерату рног о
усп еха,
и
об иду
крит иче с ких
инсинуаций:
глупенькая
учительница
заявила,
что
вид ела
где-то
нечто
подобное.
Мне
бы ло
се мь
лет,
ког да
ма ть
велела
мне
ч итать
по
у трам
акафисты;
ежедн евн о
прочитывали
мы
вместе
по
главе
из
Еван­
гелия.
Толковат ь
еван г ельск ие
слова
мать
считала
безвкусным,
но
подчас
мы
с порили
о
том ,
какое
место
красивее.
Та к,
ма ть
особен н о
лю била
12-ую
главу
от
Матфея
с
приведенным
в
ней
про рочес твом
Исаии
(«трости надломленной не переломит,
и
льн а
к уря щег ося
не
уга си т »), а меня еще властительнее пленял конец 11- ой
главы,
где
г овор ится
о
«легком иге».
С
той
п оры
я
по любил
Хрис та
на
всю
жизн ь.
Эстетическое
переплеталось
с
религиозным
и
в
наш их
маленьких
паломничествах
по
обет у
пе шком,
летн ими
вечерами,
к
Иверской
или
в
Кре мль,
где
мы
с
полным
единодушием
настроения
предавались
сладкому
и
ж утк ому
оч арован ию
полутемных
старин­
ных
соборов
с
их
таинственными
гробн ицам и.
Чи ст ому
же
ху до­
же ству,
о
к ото ром
мать
моя
ду мала
н емал о,
часто
взды х ая
о
том ,
что
я,
за
не дост атк ом
средств,
не
обучаюсь
н еобходимей шему
на
ее
вз гляд
искусству
—
муз ыке,
посвящали
мы
долгие
часы
со вме­
стн ых
веч ерни х
чтений.
Так,
медл енн о
и
с
упоением
—
мне
был о
то гда
сем ь
лет
—
прочитан
был
нам и
полный
«Дон-Ки хот» .
Рано
поз н аком ила
меня
ма ть
и
со
своим
любимцем
—
Диккенсом.
Детскими
книгами
она
учи ла
меня
пренебрегать:
Андерсен
был
в
ее
г лазах
книго ю
не
детской;
Роб ин зон
был
м ною
усвоен,
одн о­
вр еме нно
с
«Дон -Кихот ом», в подлинной редакции;
Жюль-Вернова
п оэма
о
капитане
Немо
б ыла
с
восторг ом
мн ою
изучена;
десяти
лет
я
увлекался
«Разбойниками»
Ши ллера.
Прибавлю,
что
мать
ревниво
огра ждала
меня
от
час тых
сношений
с
детьми
соседей ,
находя
их
дурно
восп и та нны ми,
и
приучала
сты дит ься
детс ких
игр.
Она
бессознательно
при вивала
мне
у тонченну ю
гордость
и
тот
«индивидуализм», с которым я должен был долго бороться в себе
в
гимназические
годы,
и
тайны е
яды
которого
о ста лись
во
мне
дейс твен н ыми
и
в
зрелую
пору
моей
жизн и.
Девяти
лет
я
пост упил
п риходя щим
учен ик ом
в
приготовитель­
ный
кла сс
(где мне нечего было делать)
московской
первой
гимна­
зии;
выбор
гимназии
был
также
обусловлен
соображ ени ями
эст ет и­
ч еск ими:
она
помещалась
в
красивом
старом
здании
по дле
тогда
еще
не
откры того
хр ама
Х риста
Сп ас ителя.
По ступ лени е
мое
совп ало
с
приездом
в
гим наз ию
импе рат ора
Александра
II.
Это т
приезд
отпечатлелся
в
мое й
памяти
с
такою
точ ност ью ,
что
я
до
сих
пор
виж у
в
воо бр аж ении
тень
от
сабли
ид ущ его
ц аря
на
залитой
12


солнц ем
коридорной
стене,
возвес т ившу ю
за
миг
его
появление;
он
прошел
через
классную
комнату,
с ка за в : «здравствуйте,
дети», —
и
так
поглотил
со бою
все
окру ж ающ ее,
что
я
не
видел
никого
из
провожавшей
его
с виты.
Первый
учебн ый
год
я
провел,
по
болезни,
почти
вес ь
дома,
а
в
следующем
нео ж ида нно
был
провозг лаше н
«первым учеником», каковым и оставался до окончания курса .
Тогда
же
круто
изменился
и
мой
н рав:
из
мальчика
заносчивого
и
деспотического
я
сделался
сдер жанны м
и
образцовым
по
коррект­
ности
воспитанником,
а
также
обособившимся
и
внач але
даже
нелюбимым
това рище м.
Ко гда
я
был
во
втором
к ла ссе,
шла
русско-турецкая
война;
мы
с
мат ерь ю
бы ли
охвачены
славянским
энтузиазмом.
К
то му
же
оба
мои
брата,
артиллерийские
офицеры,
бы ли
на
войне,
и
один
из
них,
ординарец
при
самом
Скобелеве,
приезжал
на
кор откое
время,
по
военному
поручению,
в
Москву.
Я
посылал
бр а тьям
в
окоп ы
п ис ьма,
полные
воинственно-патриотических
стихов,
которы е
п ри­
з нал
через
год
детским
лепет ом .
На
открытии
памятника
П ушк ину
я
стоял,
с
замиранием
сердца,
перед
заку та нною
с тату ей
в
рядах
гимназистов
и
был
взят
на
торжественное
заседание
в
у нивер сит ет.
Эта
по ра
бы ла
апогеем
м оей
религ ио зност и:
я
прос т аивал
долгие
час ы
по
ночам
перед
ик оною
и
засыпал
от
уста лост и
на
коленях.
Мат ь
бы ла
недовольна
этими
крайностями,
но
деятельно
мне
не
п реп ят ство вала.
Со
страстью
з ани мался
я
греческим
языком
за
год
до
на чала
его
п реп одав ания .
Пер ей дя
в
четвертый
кла сс,
уже
давал
уро ки;
а
в
пято м,
внезапно
и
безболезненно,
сознал
себ я
к рай ним
атеистом
и
револю ционером.
Эт от
пер евор от
во
мне
произошел
перед
са мою
катастрофою
пер вог о
марта.
Все
проклинали
ц ареу би йц;
среди
гимназистов
уст раи вали сь ,
по
слухам,
добровольные
союзы
для
наб лю дения
за
политическою
благ он адежн ос ть ю
товарищей.
Я
т ерз ался
в
душе,
а
порою
и
открыто
гневался,
слыша
поносимыми
име на
людей,
которые
уже
б ыли
в
мо их
глазах
героями
и
му ч ен иками.
Во
внешней
жи зни
эта
эпоха
определилась
для
мен я,
как
нача ло
долгого
и
сур ов ого
труженичества.
Я
давал
так
м ного
п латны х
уроков,
что
име л
свободу
чи тать
и
думать
толь ко
ночью.
Уче бны ми
за няти ями
я
мог
п ре небр ега ть:
уч ител я
тревожили
м еня
един ствен н о
для
ра з­
б ора
новых
текстов
à livre ouvert или для общих культурно-ис тори­
ческих
ха рак тер истик ,
предоставляли
мне
погружаться
за
уроками
в
исправление
товарищ ес ких
тетра до к,
п роща ли
погрешности
в
моих
лати нских
и
греческих
работах
за
их
об щий
прекрасный
стиль
и
чувство
яз ыка
и
признавали
мои
русские
«сочинения», всегда про­
читываемые
вслух
матери,
весьма
чу ткой
к
чистоте
и
красоте
речи ,
об разцовы ми.
Те
же
ученические
соч ин ения ,
порой
на
скользкие
для
меня
те мы,
возбуждали
удивление
друзей,
посвященных
в
тайну
моего
миросозерцания,
дипломатическою
ловкос ть ю ,
с
которою
я
умел
в
них
одн овременн о
не
выдавать
и
не
п реда вать
се бя.
Были
13


сре ди
товарищей
и
такие,
которые
упрекали
м еня
в
лицемерии,
а
в
добрые
минуты
выражали
увере нность ,
что
в
будущем
я,
в
кач ес тве
политического
борца,
благородно
оправдаю
возлагаемые
на
мен я
надежды.
М ать
же
была
омра че на
происшедшею
во
мне
п ерем е­
ною,
которой
я
от
нее
не
таил,
и
в
нашей
тесной
дружбе
ст ала
обоими
муч итель но
ощу ща ться
глубокая
трещина.
В
но чные
ча сы
поглощал
я
гру ды
п одп оль ной
литературы,
где
были
и
старый
«Колокол», и трактаты Лассаля,
и
многие
новейш ие
из дан ия
рево­
люционных
партий.
Гла вный
вопрос,
мен я
мучивший,
был
вопрос
об
оправдании
тер­
рор изма,
как
средства
социальной
революции;
мое
решение
соз рело
л ишь
к
ко нцу
гимназического
курса
и
было
опр еделен н о
отриц а­
тельным.
Что
же
до
«чистого афеизма»,* «уроки»
которого
препо­
давал
я
устно
и
письменно
одному
любимому
и
замечательному
товарищу,
потом
немало
пос трад авше му
за
с вои
политические
у бе жден ия,
то
мое
вольнодумство
обошлось
мне
самому
не
деш ево :
его
последствиями
бы ли
тяготевшее
н адо
м ною
в
теч ени е
неск оль ­
ких
лет
пессимистическое
ун ыни е,
с тра стное
вожделение
сме рт и,
вос пе ва емой
м ною
и
в
тогдашних
стихах,
и,
нак он ец,
детская
попытка
отравлен ия
дос тавшим с я
мне
от
отца
ядовитыми
к рас ками
в
семнадцатилетнем
возрасте.
При меч ат ель но,
что
моя
любовь
ко
Х ристу
и
мечты
о
Нем
не
уг асл и,
а
да же
разгорелись
в
пору
моего
безбожия.
Он
был
и
г лавн ым
герое м
моих
первых
поэм
(«Иисус» —
ис куш аем ый
в
пу ст ы не ; «Легенда»
—
о
еврейском
мальчике
в
испанском
готическом
соборе).
Страсть
к
Достоевскому
питала
это
мистическое
влечение,
которое
я
искал
примирить
с
фило соф ским
отрицан ием
ре лиг ии.
Благотворным
был о
для
меня
в
эти
годы
с ближ ение
с
одним
товарищем-поэтом,
по
имени
Калабиным,
кото­
рый
ч истым
ясновидением
угадал
во
мне
таящегося
от
мира
поэта:
чит ая
мне
без
устали
и
на
распев
стихи
П ушк ина
и
Лермонтова
и
указ ывая
на
«жесткие»
строки
в
моих
собственных
произведениях,
он
раз б удил
и
развил
во
мне
мои
первоначальные,
д етск ие
лири­
ческие
восторги.
Два
год а
моего
московского
сту денч еств а
бы ли
временем
сме­
ло го
до
чр ез мер ной
самонадеянности
подъ ема
ду ш евных
сил.
Жиз нь
аудиторий
показалась
мне
на
первых
порах
каким-то
священным
пирше ст вом.
Университет
п риве тлив о
улыб нулся
мне
присуждением
премии
за
работу
по
дре вни м
языкам.
Я
был
историк:
пос ледоват ь
доб рым
со вет ам
директора
гимназии
и
поехать
стипендиатом
в
лейпцигский
филоло ги ч еск ий
семинарий
казалось
мне
пр едосуди ­
тель ною
уступкою
реакции;
через
историю
мечтал
я
самостоя­
те льно
овладеть
пр обл ем ами
общ ест веннос ти
и
найти
путь
к
о бще­
ственному
действию.
Ключевский
мен я
плен ил;
П. Г.
Виноградов
давал
мне
из
своей
библиотеки,
для
подг отовки
к
задуманному
сочинению,
не мецки е
книги.
Я
пос ещ ал
только
избранные
лекции
и
мног о
времен и
проводил
у
своего
друга,
А. М.
Дмит ревс ко го,
14


полного
тех
же
стремлений,
что
я
с ам.
В
пос леднем
кла ссе
гимна­
зии
мы
с
ним
соо бща
п ереве ли
ру сс кими
т риме трами
отрывок
из
«Эдипа -ц аря », теперь же вместе прилежно читали французские
томы
для
В.И .
Герье.
Он
собирался
посвятить
с ебя
истори и
русского
крестьянства
и
все
зн ал
и
усваивал
се бе
ос н ователь нее
ме ня.
При
вз гля де
на
не го
мне
вспоминались
строки:
Горел
полуночной
ламп адой
Перед
святынею
доб ра.
В
промежутки
меж ду
нашими
за няти ями
его
мат ь
играла
нам
Б етх овен а,
сестра-консерваторка
также
исполняла
на
роя ле
какую-
нибудь
классическую
вещь
или
пела
песни
Шуберта
и
Шуман а.
Мы
усердно
посещали
с
нею
концерты.
Я
страстно
в
нее
влю билс я,
и
через
год
бы ло
ме жду
на ми
решено,
что
я
женюсь
на
н ей,
и
мы
уедем
учиться
в
Г ермани ю.
На
родине
мне
не
сиделось:
бы ло
душно
и
жутко.
Дальн ейш ее
политическое
бездействие—
в
случае,
если
бы
я
остался
в
России
—
представлялось
мне
нравственною
не возмож ность ю.
Я
должен
был
броситься
в
революционную
д ея­
тельность;
но
ей
я
уже
не
вер ил.
Я
п исал
тогда:
О,
мой
нар од!
Чем
жертвовать
тебе?
Ч его
молить?
Не
новых
при нош ений
В
отчаяньи
возрос ш их
п око лений !...
Напрасны
«жертвы», зло одними нашими усилиями неодолимо:
Не
сокрушить
его
слепой
борьбе,
П ока
молчат
твои
святые
грозы...
Св ое
последнее
лето
в
России
я
проводил
в
подмосковном
им ении
б рать ев
Головиных,
где
приготовлял
к
шестому
классу
лицея
младш ег о
брата
Павла,
ран о
умершего
юношу-поэта,
и
не мног о
зани мался
по-гречески
с
друг им
б ратом,
лицеистом
старшего
класса,
Федором
Алек санд рович е м
(впоследствии председателем второй
Государственной
Д у мы), с которым по сей день связан взаимною
сер дечн ою
приязнью.
Я
сгорал
в
то
лет о
какою-то
лихорадкою
дерзновения
и
счастия,
писал
с
каждою
почтой
своей
будущей
жен е
и
ее
брату
и
по лучал
от
них
пи сьма,
бродил
ночами
по
лесу
и
в ырез ал
на
деревянной
стене
своей
комнаты
строки
из
«Фауста»:
Vernunft fängt wieder an zu sprechen,
Und Hoffnung wiederan zu blühn;
Man sehnt sich nach des Lebens Bächen,
Ach! nach des Lebens Quelle hin.
15


Этими
«источниками жизни»
представлялись
мне ,
в
нераздельном
с л иянии,
любовь
и
«страна святых чудес» — За пад .
Головины
по хи­
ти ли
мои
рукописи,
и
во
мне
был
разоблачен
не
толь ко
поэт,
но
и
поэ т- симв олист ,
хотя
слова
«символизм», в смысле литературного
направления,
ни кто
из
нас
не
знал.
А
именно
один
молодой
че ловек
из
нашей
ком па нии
(дело было лунною ночью,
мы
леж али
на
стог у
с е н а ), разбирая мои стихи,
сделал
открытие,
что
я
изображаю
при­
роду
не
та к,
как
др уги е,
и
не
так,
как
ему
лично
нравится,
но
влаг аю
в
изоб ражаем ое
како й-то
осо бе нный,
т айный
смыс л.
Мои
профессора
расстались
со
мною ,
по
окончании
второго
курса»
весьма
благожелательно:
В.И .
Герь е
нашел
мое
решение
учиться
в
Германии
разумным;
проф.
Зу бков
(покойный)
дал
мне
в
Б онн
к
Бюхе леру
и
Узенеру
р ек оменда тель ны е
письма
(увы,
я
ими
не
воспользовался,
далеко
обегая
св ою
суженую
и
избран н иц у
сердца
—
ант ичну ю
филологию), П.Г.
Виноградов
выработал
для
м еня
программу
последовательных
за ня тий
у
Гизебрехта,
Зо ма
и
Мо м­
мзена.
С
родиною
я
простился
следующим
Farewell, показываю ­
щим,
до
какой
сте пен и
еще
и
тогда
я
был
ребенком:
Ку да
идти?
Круго м
лежал
туман;
Во
м гле
сто па
нев ерн ая
скользила.
И
вот —
бойцы;
вот—
кровь
их
свежих
ран ;
Вот
—
свежая
насыпана
могила...
И
ты
ль
п ойдеш ь
на
т емный
вражий
ст ан?
В
те бе
ль
живет
бож ествен н ая
сила?
Ты
ль
—
сум рач ный
г ря дущий
великан,
Чье
на
не бе
заблещет
вдр уг
с ветило?.. .
И
я
был
слаб
и
бед ен
в
этот
миг :
Л
г олово й
смущенною
поник,
Но
с
веро ю
по ки нул
к рай
родим ый.
Л
вер ою
пошел
руководимый,
Да бы
найти
в
пыли
священных
кн иг
Волшебный
щит
и
меч
н еодолимый.
Ге рма ния
встр етила
нас
еще
на
море
доносившимся
с
берега
бла гоух ан ием
цветущих
лип.
Вскоре
я
увидел
и
п рире йнск ие
замки,
и
готические
собо ры,
и
С икст инскую
М адонну ,
и
трирскую
Porta
Nigra.
Потом
мы
поселились
в
б ерли нской
манс ар де.
Перв ый
сем ес тр
(с осени 1886 г. )
ушел
на
усвоение
языка.
В
конце
второг о
я
представил
Моммзену
исследованьице
о
подат но м
устр ойст ве
ри мск ого
Египта
и
был
им
ласково
об одр ен.
Он
позвал
уч ас тн иков
сенинария
уж ина ть
в
сво ю
«тесненькую»
виллу
и
там
спросил
меня,
остаюсь
ли
я
на
более
дол гое
время
в
Берлине;
я
сказал,
что
желал
бы,
но
боюсь,
что
вспыхнет
вой на; «мы не так злы (wir sind nicht
so böse)», был ответ .
Я
восхищался
ка жд ым,
всегда
внезапным
и
н ет ерпеливым ,
движением
этого
тщеду шног о
и
ог ненно го
старика,
16


Лидия
З иновьева- Аннибал .
Фот.
СПб .
1906.


Сергей.
Вера,
Костя
Шварсалон
(дети ЛДЗ от первого брака)
и
«маленькая»
Лидия
(дочь ВИ и ЛДЗ). Villa Java.


в
к ото ром
мысль
и
во ля
сливались
в
одну
г оря щую
эн ергию ,
каж дою
вспышкою
его
гениального
и
холерического
ума.
Вот
несколько
с трок
о
нем
из
моего
сти хотво рног о
дневника:
В
сей
де нь
счастливый
М оммзе н
едкий
Меня
с
улыбкой
п охва лил.
Он
Ювенала
очертил
Характеристикою
меткой,
Тревожил
иск ры
стары х
глаз
И
кудрями
седыми
тряс.
Н ере дко
и
на
лекциях
(по эпиграфике и государственному праву),
и
в
беседе
с
участниками
семинария
об ращался
он
к
своей
постоян­
ной
мысл и
о
том,
что
вскоре
долже н
наступить
период
варварс тва,
что
надлежит
спешить
с
завершением
огромных
работ,
предпри­
нятых
гу мани змо м
девятнадцатого
века ;
о
п ричин ах
же
п редсто я­
щ его
одич ания
Европы
ничего
не
гов ор ил.
Начались
мои
блуждания
в
об ласти
исторических
проблем,
удалявш ие
м еня
оттого,
к
чем у
лежало
мое
с ердц е,
—
от
изу чени я
эллин с кой
души .
Так ,
я
зан и­
ма лся
равенским
эк зар хато м
и
представил
проф.
Б р еслау
первую
час ть
большого
исследования
о
византийских
учреждениях
в
южной
Италии.
Пр авда,
я
не
п рен ебрег ал
вовсе
и
филологией
(критические
анализы
Фалена
меня
увлек али,
тогда
как
Кирхгоф
был
скучен;
дискуссии
у
Г юбнер а
велись
по -ла тын и ), а равно слушал фило­
софию
и
разбирал
М ета фи зику
Аристотеля
у
Целлера,
посещал
музеи
с
Ку рциу с ом,
раб от ал
по
латинской
и
греческой
палеог рафии
с
Ват те нба хом,
проходил
политич ес ку ю
экономию
у
Шмоллера.
Наконец,
П.Г.
Виноградов,
со
мно ю
пер епи сывав шийся ,
пр ие хав
однажды
в
Бе рли н,
разрешил
мен я
от
послушания
исторической
нау ке
и
определен н о
посоветовал
отдат ься
фило лог ии,
продолжая,
однако,
работать
у
Моммзена:
он
надеялся,
что
я
б уду
сов мещат ь
в
Москве
филологическую
доцентуру
с
преподаванием
ри мс кой
исто рии.
Через
год
О.
Гиршфельд
признал
«солидною работой»
п ервый
набросок
мо ей
бу ду щей
дис с ертац ии
(De societatibus vecti-
galium).
Тот
же
вопрос
о
государственных
откупах,
но
уже
не
в
ри мс кой
республике,
а
за
время
империи
(эта часть,
боль шая
первой
по
объ ем у,
не
была
м ною
позднее
переработана
и
не
вош ла
в
мою
лат инс кую
диссертацию)
я
ра зраб ат ывал
далее
в
семинарии
М омм­
зен а,
к оторы й
заводил
серьезнейшие
и
опаснейшие
диспуты
с
более
зрелыми
учениками,
сред и
которых
вспоминаю
Мюнце р а
(ныне
профессора
в
Ба зел е), П.
Мейера
(проф.
в
Бе рл и не ), знаменитого
впоследствии
бе льги йца
Ф.
Кюмона,
выступавшего
у
нас
с
своими
первыми
опытами
о
ра спр ост ранени и
ре лиг ии
Митры
в
римс к ом
мире.
Ря дом
с
нау чны ми
за няти ями
шли
у
м еня
зан ятия
для
за ра­
ботк а:
с нач ала
—
литературная
обраб отка
дос тав ляе мог о
мне
ма­
те ри ала
по
междуна родной
политике
для
о дного
корреспонден-
17


ческого
бюро,
пото м
—
ча ст ное
секретарство
у
агента
нашего
министерства
финансов,
камергера
Кум анина ,
ны не
покойного
до­
б рого
дру га
мо ей
юности.
Немало
был о
у
м еня
и
зн ак омств
среди
молодых
русск их
ученых,
работавших
в
Берлине.
Помню
праздно­
вание
Татьянина
дня
в
отдельном
ка бине те
ресто рана
с
П .Г.
Ви но­
градовым,
кн.
С. Н.
Труб ец к им,
А .И.
Гучковым,
В .В.
Татариновым
(учеником Виноградова)
и
проф.
Гатцуком.
Как
только
я
оч утился
за
рубежом,
забродили
во
мне
искания
мистические,
и
проб удилась
потребность
сознать
Россию
в
ее
идее.
Я
принялся
изу ч ать
Вл.
Соловьева
и
Хомякова.
По
от ношен ию
же
к
г ер манств у
сразу
и
навсегда
определились
мои
при тя же ния
и
отталкивания,
гра ни
любви
и
н ен ависти.
Я
упивался
многотомным
Гете,
с
люб овь ю
углублялся
в
Шопенгауера,
ничего
не
зн ал
на
свет е
усладительнее
и
духовно-содержательнее
не мецко й
клас с и­
ческой
му зыки
и
отчетливо
видел
общую
форс ировк у ,
на дуто е
без вку сие
и
обезличивающую
силу
новейшей
немецкой
культуры,
мещан с тво
духа,
в
которое
вы родил ась
протестантская
мыс ль,
сто­
явшая
передо
мною
в
лице
тюбинг енца
и
Штраусова
дру га
—
Целлера,
—
нак онец ,
протестантски-националистическую
фальс и­
фикацию
ист ории.
С
недоумени ем
наблюдал
я,
что
гос уда рст ве нно сть
может
слу­
жит
ист оч ник ом
высочайшего
пафоса
даже
для
столь
св обо дно го
и
свободолюбивого
че ловека,
как
Моммзен;
но
исти нным
талантам
старого
поколен ия
я
многое
п роща л,
как
и
само му
Трейчке
я
про­
щал
его
к ра йний
шов иниз м
за
подлинный
жар
его
благородного
красноречия.
Зат о
самодовольн ы й
и
все
же
ненасыщенный
нац ио­
нализм
последнего
чекана,
кот орый
кише л
и
шип ел
вокруг
клубами
крупных
и
ме лких
зме й,
был
мне
отвратителен.
По
случаю
отставки
Бисмарка,
ознаменовавшей
собою
«новый курс», я написал сонет,
где
уп одобля л
мо лодог о
имп ер ато ра
Фаэ тону ,
самонадеянная
дер­
зость
кот оро го
должна
повлечь
за
собою
мировой
по жар
и
гиб ель
его
виновника.
Несколько
стихотворений
из
поры
моего
бер лин ­
ско го
студен чества
вошли
пер ераб от анны ми
в
мой
первый
сбор ник .
Отмечу
для
хара ктерис тики
вну тр енн его
перелома,
которым
с оп ровож дал ось
мое
пе реселе ние
за
границу,
что
в
1889 г. ,
в
год
парижской
всемирной
выставки,
ко тор ую
я
клеймил,
как
«юбилей
сек иры », написал я длинное послание к брату жены о теургической
задаче
искусства
с
характеристиками
и
Гесиода,
и
древ нег о
син­
кретизма,
и
искусства
катакомб,
и
романских
церквей,
и
гот ич еско го
стиля,
и
Рафаэля,
и
с овремен н ого
притязательного
ничтожества;
г лавная
мысл ь
содержалась
в
следующих
ст рок ах:
В
те
дн и,
как
п лемена ,
готовя
смер ть
и
бра ни,
Стоят,
ополчены,
в
необ озр имом
стане,
И
точа т
н ищие
на
богача
топор,
И
в сяк
—
соперник
всем,
и
дели т
в сех
раз дор,
18


Когда,
как
торгаши,
то му
хотим
ли шь
верить,
Что
можем
мерою
ходячею
измерить,
—
Х рис тово
царствие
теперь
ли
призывать?
Но
волен
жрец
иск усств:
ему
дано
возз вать ,
—
Да
прозвучит
в
уша х
и
ро дст вен но
и
ново
—
Вс еле нск ой
Общины
спасительное
слово.
В
1891 г .,
отб ыв
в
Бер лин е
девять
семестров
и
напутствуемый
наставлениями
Гиршфельда
тщательно
п ереду мать
и
из лож ить
по
латыни
сво ю
диссертацию,
а
также
хорошо
из учит ь
Лу вр,
я
отпра­
вился
в
Париж
с
томиками
Ницш е,
о
котором
на чина ли
говорить.
Мы
поселились
вблизи
Национальной
Биб лио тек и
у
одн ого
chef
d’institution и officier d’Académie, под руководством которого я в
теч ение
почти
года
ежедн евн о
уп раж нялся
в
французской
стили­
стике.
Тог да
же
в
первый
раз
побы вал
я
на
кор откое
вре мя
в
Анг ли и.
В
парижской
Национальной
библиотеке,
правильно
мно ю
посе­
ща емо й,
познакомился
я
с
И. М.
Гревсом;
за
сближением
на
по чве
об щих
за няти й
римскою
историей
последовала
и
ду шевн ая
дружба.
Он
властно
указал
мне
ехать
в
Ри м,
к
которому
я
считал
с ебя
не
дов оль но
подготовленным;
я
по
сей
день
бл аг ода рен
ему
за
то,
что
он
по бед ил
мое
упорное
соп роти влени е,
проистекавшее
от
избытка
благоговейных
чувств
к
Вечному
гор од у,
со
всем
т ем,
что
должно
бы ло
там
откр ыть с я.
Ни
с
чем
не
с равн имы
б ыли
вп е­
ч атлен ия
этой
весенней
поездки
в
Италию
через
долину
ра злив ­
шейся
Роны,
через
А рль,
Ни м,
Оранж
с
их
древними
развалинами,
через
Мар сел ь,
Мен то ну
и
Ген ую.
После
краткого
п редва рит ель­
ного
преб ывания
в
Риме
мы
пустились
в
п уть
даль ше,
на
Неап оль,
и
объ ез дили
Сицилию,
по сле
че го
надолго
се ли
в
Риме,
дел я
все­
цело
жизн ь
одной
пр ос той
итальянской
семьи,
так
что
на
трет ий
год
э той
жиз ни
могли
сч и тать
себ я
до
некоторой
сте пен и
римлянами.
Я
посещал
г ерманский
Археологический
институт,
уча ств овал
вме ­
сте
с
его
питомцами
(«ragâzzi Capitolini») в обходах древностей,
ду мал
только
о
филолог ии
и
археологии
и
ме дле нно
перерабаты­
вал
заново,
углу бля л
и
расширял
сво ю
диссертацию,
но
по до лгу
обессиливал
всле дст вие
изнурявшей
м еня
малярии.
Жизн ь
в
Р име
привела
с
собою
немало
новых
зн акомс тв
с
уч еным и
(вспоминаю,
как ими
они
б ыли
в
ту
пору,
профессоров
Айналова,
Крашениникова,
М.Н .
Сперанского,
М .И.
Ростовцева,
покойных
Ки рпич н икова,
Мо­
дестова,
Редина,
Крумбахера,
сл ав ного
Дж.
Б.
де-Росс и)
и
с
худож­
никами
(братья Сведомские,
Риццони,
Нестеров,
подвижник
ка та­
ко мб
—
Рейман).
Властителем
мо их
дум
все
полнее
и
могущественнее
становился
Ницш е.
Это
ницш еа нст во
помогло
мне
—
жес токо
и
ответственно,
но,
по
совести,
правильно
—
реш ить
предс тавш ий
мне
в
1895 г.
выб ор
ме жду
глу боко ю
и
нежною
привязанностью,
в
которую
обра­
ти лось
мое
в люб ленно е
ч увст во
к
жен е,
и
новою,
вс ецело
захва­
19


тивш ею
меня
любовью,
которой
суж дено
был о
с
тех
по р,
в
те че ние
все й
м оей
жизн и,
толь ко
расти
и
духовно
углубляться,
но
которая
в
те
первые
дни
казалась
как
мне
сам ом у,
так
и
той,
которую
я
полюбил,
ли шь
преступною,
темною,
демоническою
страстью.
Я
прямо
сказал
о
в сем
жене,
и
ме жду
нам и
был
решен
раз вод.
Прежде
чем
были
устранены
многие
препя тс твия ,
стоя вш ие
на
пут и
к
нашему
браку,
я
и
Л.Д.
Зиновьева-Аннибал
должны
бы ли
несколько
лет
скрывать
св ою
свя зь
и
скитаться
по
Италии,
Швей ца рии
и
Франции.
Др уг
через
дру га
наш ли
мы
—
каждый
с ебя
и
б олее,
чем
только
себя:
я
бы
ска з ал,
мы
обрели
Бога.
Встреча
с
нею
был а
под обн а
могучей
весенней
дионисийской
грозе ,
посл е
которой
все
во
мне
обн овилос ь,
расцвело
и
заз ел енел о.
И
не
только
во
мне
впервые
раскрылся
и
осоз нал
с ебя,
вольно
и
уверенно,
по эт,
но
и
в
ней:
всю
н ашу
совместн ую
жизнь,
полную
глубоких
внутренних
событий,
мо жно
без
преувеличений
назвать
для
об оих
порою
почти
непрерывного
вдохновения
и
напряженного
духовного
г орен ия.
Между
тем
моя
п ервая
жена ,
без
моего
ведома,
принесла
Вл.
Со­
ловь еву
на
суд
мои
стихи.
Он
нашел
в
них
«главное», как он гово ­
рил,
—
«безусловную самобытность», а о моем «н ицш еан стве»
предрек,
что
на
нем
я
не
остановлюсь.
Я
был
об радов ан
телеграм­
мой
о
его
со чу вс твии
и
желании,
с
моего
разрешения,
отдать
мои
стихи
в
журналы.
С
тех
пор,
в
течение
нескольких
ле т,
я
им ел
с
ним
ва жные
для
мен я
свидания,
вся кий
раз
как
приезжал
в
Рос сию .
Он
был
и
пок ровителем
м оей
музы,
и
исповедником
моего
се рд ца.
В
последний
раз
я
виделся
с
ним
месяца
за
два
до
его
кон чи ны
и
при нял
его
б лаг ословен ие
дать
своей
первой
книге
заглавие:
«Кормчие Звезды».
Мат ь
моя
умерла
в
1896 г .;
разрыв
мой
с
первою
же ной
от
нее
старательно
скрывали,
но
она
все
уг адывала
и
стра­
дала,
хот я
ранний
брак
мой
с
самого
начала
был
ей
не
по
сер дцу.
Что
до
м оей
дис с ертац ии,
она
б ыла
представлена
в
Берлине,
и
вскоре
Гиршфельд
обрадовал
мен я
ново го дним
приветом
(1896 г.),
п рислан ны м
в
Париж,
с
припиской,
что
Мо ммзен
высказался
о
ней
очен ь
благоприятно
(«sehr günstig beurtheilt»), и что сам он к его
оценке
в
факультете
присоединился.
Каково
же
было
мое
разоча­
рование,
когда,
яв ив шись
через
неск оль ко
месяцев
к
Моммзену,
вы шедше му
ко
мне
в
халатике,
я
услышал
от
не го: «Вашею рабо­
тою
я
собственно
недоволен;
через
несколько
лет
вы
напишете
нечт о
лу чш ее».
После
чего
он
дал
мне
свою
виз ит ную
карточку
с
просьбой
к
декану
фак уль тет а
показать
мне
его
отчет.
Новое
уди­
вление
исп ыт ал
я,
найдя
в
отчете
щедрые
похвалы,
кончавшиеся
зая вле нием
—
«um nicht Superlative zu gebrauchen», —
что
дис­
се рта ция
далеко
вых одит
за
об ыч ный
ур овень
и
нап иса на
«dili­
genter et subtiliter»; следовала детальная полемика с моею теорией
(о societas publicanorum), имевшей ту особенность,
что
она
прот и­
вореч ила
его
собственной.
Мне
ост авало сь
явиться
на
экзамен,
кото ры й,
по
уверениям
Гиршфельда
и
намеку
самог о
Моммзена,
20


был
бы
простою
формальностью;
Гиршфельд
у беждал
м еня
также
по
получении
докторской
сте пен и
«габилитироваться»
в
Германии
приват-доцентом.
Но
на
испытание
мне
ник ог да
не
суж дено
был о
предстать:
ревностное
изучение
специальный
исследований
и
то л­
ст ых
кн иг,
в
роде
«Государственного Права»
Моммзена,
не
обеспе­
чивало
меня
от
возможности
п ро махов
в
отве те
на
какие-нибудь
воп ро сы
порядка
э леме нтар ног о,
а
мое
самолю би е
с
это ю
возмож­
ностью
не
мирилось.
Да
и
не
тем
уже
в
то
вре мя
сердц е
п олно
было.
Рима,
однако,
я
не
оставлял
для
эллинства
и
за
по чти
годичное
наше
п реб ыв ание
в
Ан глии
усердно
собирал,
в
лондо нск ом
Reading-
Room при Британском музее,
мат ериалы
для
исс лед ова ния
рели ­
гиозно-исторических
корней
римской
веры
во
вселенскую
миссию
Рима.
Зато
в
Аф инах,
где
я
пробыл
год,
я
уже
вс ецело
предаюсь
изучению
религ ии
Диониса.
Это
изучение
был о
подс к азан о
настой­
чивою
внутреннею
потребностью:
преодолет ь
Ницше
в
сф ере
во­
просов
религиозного
со знани я
я
мог
тольк о
этим
путем.
Из
Аф ин
мы
ездили
с
Л. Д.
Зиновьевой-Аннибал
на
п асху
в
Палестину
и
пос ети ли
по
пути
Александрию
и
Каир.
После
это й
поездки
я
заболел
в
Афинах
тифо м
в
столь
длите ль ной
и
опас н ой
форме,
что
врачи
почти
уже
отчаивались
в
моем
выздоровлении.
Ду мая
о
возможной
смер т и,
которая
сама
по
себе
всегда
была
мне
желанна,
я
радовался,
что
оставляю
по
себе
«Кормчие Звезды»:
книг а
п еч ата лась
в
России.
В
1903 г.
я
чит ал
курс
лекц ий
о
Дионисе
в
парижской
Высшей
шк оле
общественных
наук,
уст рое нной
М .М.
Ковалевским
для
русск их.
Инициатором
этого
приглашения
был
покойный
И.И.
Щукин;
с
покойным
М. М.
Ковалевским
связала
мен я
с
тех
пор
глу бок ая
приязнь.
Там
я
познакомился
с
п ришедш им
на
мою
лекц ию
Валерием
Б рюс овым,
уже
рецензировавшим
мою
книгу
стихов.
Мережковский
п исал
м не,
п рося
дать
лекции
о
Д ио­
нис е
в
«Новый Путь».
В
следующем
году
мы
с
женою
познакомились
с
московскими
поэтами,
—
Брюсов,
Бальмонт,
Балтрушайтис
приз­
на ли
м еня
торжественно
«настоящим», и торжественно же мы
поб ра тали сь,
—
а
вслед
затем
и
с
петербургским
кр ужко м
«Нового
Пут и».
В
1905 г.
мы,
покинув
Же неву,
где
я
продолжал
работать
над
Дио ни сом
и
учился
санскриту
у
де-Соссюра,
поселились
в
Пе те рбур ге.
Осенью
1907 г.
умерла
по сле
семидневной
болезни
(скарлатины)
в
де рев не
Заго рье
М ог илев ской
губ ер нии
Л. Д.
Зи-
нов ьев а- Анн иба л.
Что
это
з нач ило
для
ме ня,
знает
то т,
для
кого
моя
лирика
не
мертвые
ие рог лифы ;
он
знает,
почему
я
жив
и
чем
ж ив.
Я
посвящал
в
п оследую щи е
го ды
мног о
усилий
де лу
петербург­
с кого
Религиозно-философского
об щества ,
а
также
делу
Общества
ревнителей
художественного
слова,
основанного
покойным
Инно­
кентием
Анне нс ки м,
С. К.
Ма ковским
и
мн ою,
и
в
те че ние
двух
лет
был
преемником
Анненского,
в
качестве
преподавателя
греческой
и
римской
литературы,
на
Высших
ж енс ких
курсах
Раева.
В
1912 г.
21


я
за к ончил
в
Риме
исследования
об
отдельных
п роблемах
религии
Диониса,
которые
ме дле нно
печатаются
и
выйдут
в
све т
вместе
с
общим
очерком,
каковой
представляют
собою
статьи
в
«Новом
Пути»
и
в
«Вопросах Жизни» .
Так
же
исподволь
печатаются
и
«Лира Новалиса»
в
моем
п ерел ожени и,
и
монография
«Эпос и
начало
т р аге д ии », и лирическая трилогия «Человек», и статьи о
Скрябине,
дружба
с
которым
в
два
последние
года
его
жизн и
бы ла
гл у боко
значительным
и
светлым
с обы тием
на
путях
моего
духа,
и,
наконец,
книг а
статей
«Родное и Вселенское», выражающая мое
р елиг ио зно- об щест венное
самоопределение,
каким
я
обр ел
его
в
с ебе
в
эти
траг ичес кие
го ды.
В
настоящее
вр емя
я
занят
преиму­
щественно
переводами
трагедий
Эсхила
и
«Новой Жизни»
Данта.
В
заключение
прибавлю,
что
я
не
упоминаю
некоторых
важнейших
для
ме ня
и
дор ог их
имен,
или
по тому,
что
они
свя з аны
с
внутрен­
ними
событиями,
говорить
о
которых
зде сь
не
ме сто,
или
же
по
той
общей
при чине,
что
жизн ь
моя
со
врем ени
п ер еселе ния
в
Россию
вовсе
не
рассказана
в
эт ом
очер ке .
Сочи,
январь-февраль
1917 г.
22


ТАНТАЛ


ПОСВЯЩЕНИЕ
up,ßaxx<p то§ е (xsv ßocx/fl 7rsXoc, sö^oepc, B'ôpêotv
SuptpLoiiacp t’ av&Yjp,’, eötot, §’ eü/od &£&.
ЛИЦ А
ДРАМЫ:
Тантал
Хор
Гермес
Первый
Вест ник
Второй
Вестн ик
Бротеас
Пелопс
Икси он
Сизи ф
Гол ос
Тартара
Гол ос
Адра стеи
24


Верш ина
горы,
вдали,
озарена
пер выми
утренними
луча м и.
Об лак о,
т ая,
являет
горный
склон ,
и
в ыс ече нный
в
скале
прес тол,
и
ца ря
на
п рестоле.
ТАНТАЛ
Встань,
Солн це,
из-за
гор
мо их!
Встань
озари ть
изб ыто к
мой ,
и
вознесенный
мой
престол,
мой
одинокий,
и
сады
моих
долин!
Встань,
око
полноты
моей,
и
светочем
уснувш ий
блес к
моих
сокровищ
разбуди,
и
слав
мо их
ст ань
зеркалом
в
поднёбесьи,
мой
об раз- Солнце!
Вечный
ли
Титан
те бя,
трудясь,
возводит
тяжкой
кручей
предо
мной ,
иль
Феникс-птица
мне
п оет
свой
вещий
гимн,
п аря
под
сводом
раска ленным
меж
двух
зорь,
—
с
тоб ой,
мой
брат,
я
один ок
божественно!
Солнечные
лучи,
сп ускаясь
с
вершины,
достигают
Тант ал а.
Из
расхо дящ ихся
рдяных
обла ков
выступает
хор
ни мф.
Де вы
приближаются
к
престолу,
у ве нчив ают
ц аря
и
ос ыпают
п рес тол
розами.
ХОР
Слава
Солнцу
вы сок ому,
слава!...
Мы
сп лели
те бе
Тантал-царь,
венец
из
росистых
р оз,
из
душистых
роз ,
—
слава!
От
медвян ы х
ключей,
из
румяных
лучей
мы
несе м
тебе,
Тантал-царь,
вен ец,
—
тебе
мит ру
солнечной
сла вы!
Хор
рас пол агаетс я
по
у сту пам
у тесов,
оз ирая
долины.
В олнору нной
рекой
облака
текут
и,
клу бяс я,
ли жут
уступы
скал,
и
спадают,
и
т ают
у
кр учей ,
—
по
дебрям
влекутся,
по
кедрам
льнут,
и
туманом
ущелья
замкнуты.
Дри ада
сидит
на
густом
дуб у
и
лови т
мглу,
вся
укуталась
тканью
лету че й.
Прогалиной
скач ет
олень;
его
н имфы
резвой
ту чей
укрыли
в
сеть,
в
струйный
пл ен
покрывал
беловейных:
25


он,
пр яда я,
рве тся ,
и
слеп
стоит,
—
и,
напуган
смехом
без з вучны м,
ве сь
трепещет,
опутан
руками
богинь
по
упорным
ног ам,
по
узорным
рогам
в
б езыс ходный
плющ,
неразрывный...
Но
стрелами
палящими
го нит
д олу
с тада
волокнистые
Г иперион.
Кипарисов
верхи
встают
из
зыбей,
как
зу бцы
кремлей,
как
башни
твердынь,
червленея
над
пастбищем
тучным...
Завеса
сквозит:
в
изумрудах
лег
вертоград
долин
над
змием-рекой.
И
не
облачный
клуб
по
лазурным
излучинам
м леет
—
над
глубью
вис ит
леб едей
серебро
и
к
пучине
серебряной
реет...
Ты
красуйся,
Тантал-царь,
изб ытк ом
смею щим ся
Геи
—
Всематери;
ей
же
ответствует
—
и зда ли,
издали
—
улыбкой
бесчисленной
Фаласса,
Фалас с а!
Ок руж ив
п рес тол,
дев ы
рассыпают
из
кошниц
золотоцветные
кр око сы
и
ли лии
ТАНТАЛ
За
дар
улыбчивый
бла года ре нье
в ам,
о
душ и
легких
веяний
и
чистых
струй ,
отрадные
дыханья
отреш енных
гор!
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХО РА
Тв оих
обилий
да нь
и
струй
и
веяний,
теб е
дар
утра,
Тантал,
от
да ров
твоих.
ТАНТАЛ
Не
да нь
ми ла:
вы
дар
у
одаренного
с
отрадой
благодарности
отъемлете.
ПРЕ Д ВОД ИТ ЕЛ ЬНИЦА
ХОР А
Ты
полн,
владыка!
и
тебя
ль
мне
одари ть?
26


ТАНТАЛ
Богиня,
девы,
чей
вертеп
таит
мо ей
пуст ы ни
тайна,
—
шепчет
Адраст ея
мне:
«Учись не мнить безмерной Человека мощь .»
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХОРА
Юдоли
блекнут:
ты
пре выше
до лов,
царь!
Коль
смерт ен
ты,
бог
—
смертен,
о
Человекобог!
ТАНТАЛ
От
З евса,
де вы,
зач ала
м еня
Плуто,
и
—
первенец
—
я
на
сосцах
Обильн ой
спал.
Зовусь:
Избы ток ;
и
с лыву:
Бог ач ест во.
Бе ссме рт ным
я
содружник.
И
какой
бы
дар
из м ыслил
мне
Кро нион?
Неб ожит елей
бла жен ней,
де вы,
Тантал...
и
печальнее!
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХОР А
Иной,
знать,
дух
в
г руди
бого в,
ин ой
—
в
т воей.
ТАНТАЛ
Иной,
о,
непорочные!
Им
вож делеть
и
брать
дано;
нев едо мо
ж елань е
м не.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
Х ОРА
Аль
ты
богов
бо гач е,
Из обил ья
с ын?
ТАНТАЛ
Чего
б
алкал
я,
тем
я
сыт.
За
чем
бы
длан ь
пр ос тер,
—
на
лоне.
Н аводн ил
из быт ок
мой
же лан ий
п оймы.
И
наречь
бесси лен
дух,
чего,
незрячий,
вол ит
в
несказанной
тьме ,
—
от
исполненья
гладей,
из
избытка
тощ,
нищ
—
невозможным,
совершимым
—
пресыщен.
ПРЕ ДВО ДИ ТЕ ЛЬНИЦА
ХОР А
Щедр
н еисчерп н о
рог
богов.
Им
говорят
желан ь я
се рдца ,
дух у
сок ров енные ,
чреватой
воли
ча да
неро ж денны е.
С
небес
нисходит
милость
благодатная.
ТАНТАЛ
выступал
вперед
До воль но!
Ве чно
ль
я
—
лишь
чад о
милости,
лиш ь
сын
царевой
ласки,
лишь
—
Оби лья
с ын?
27


Иным,
чем
сам
он,
Тантала
ро дил
Кро нид,
и
неподобен
че ловек
жиль цам
небес.
Он
о дарил ,
—
но
где
д ары?
Они
—
я
са м.
Один
в
се бе,
несу
я
мир
б оже стве нно.
Но
тесен
мир
мои м
алк ания м.
Богов
м олить
об
ут олень и,
девы?
Но
не
всё
ль
они
сказали,
что
сказать
велела
им
святая
П равда
и
Судьба
извеч ная ?
—
Не
всё
ль
ска за ли
этим
миром
солне чны м,
что
я
уве дал
и,
познав,
запечатлел
своим
согласьем,
в
оный
миг,
ког да
разверзлось
это
око
и
мой
дух
воззрел
?
Нет,
девы!
Из
се бя
—
се бя
творить,
соб ой
обогощать
и
умножать
се бя,
воззвать
из
недр
свои х
себ я
иного
—
вол ю
я.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХОРА
Теб я
ль
не благо дар ны м
обличу
я,
царь?
Те бе
ль
кто
дан ь
приемлет
с
умилением,
как
дар;
чей
дар
см ирен,
как
да нь;
кому
цветок
его
луг ов
—
рубин
ве нца,
а
древа
тен ь
—
намет
царев;
кого
ст руя
нагорных
вод
пьянит
в ином
веселия
небе сног о;
кто
ще др
и
крот ок,
и
улыбчив,
как
дитя,
—
тебе
ль
неблагодарностью
воздать
богам?
ТА НТАЛ
Дарами,
девы,
волен
я
бессмертных
чтить;
но
их
дары
мне
неугодны.
Чу жды
мы.
Я
есмь;
в
с ебе
я.
Мне
—
м ое;
мое
ж
—
я
са м,
я,
сущий.
ПРЕ Д ВОД ИТ ЕЛ ЬНИЦА
ХОР А
Да ром
сущих
воз вели че н
ты.
ТАНТАЛ
Когда
сей
глаз
разверзся
и
мой
дух
воз з рел,
игрою
дивн ой
мне
явил ся,
девы ,
мир :
земля
и
море,
солнце
дня
и
зв ездный
свод,
—
на
все
глядел
я,
ничего
не
вожделел,
—
ни
кр асны х
зорь,
ни
ясн ых
звезд.
Я
зеркалом
сиял
недв ижн ым,
и
в
меня
гляде лся
мир
(но зеркалом моим был мир воистину).
Ко гда
же
юность
вос палила
жар
любви,
вос кл ик нул
я
Мгновению: «Прекрасно ты!»—
и,
се,
Г емера
к
жениху
в ошла
в
ч ертог
28


з арей
стыдливой,
—
и
Бротеас-первенец
родился,
смерт ный,
от
уга сш ей
матери.
Но,
дерзновенней,
выспренней
ширяясь,
дух
об ъя тий
горних
п охот ел
и
звездных
ла ск:
и
из
семи
сестер-Плеяд
я
на
одной
вз ор
удер жа л,
и
светлою
тропой
ко
мне
сош ла
боги ня .
Таинства
неб есны х
нег
с
в ост орг ами
зе мли
мы
амбросийною
мешали
ночью,
в
пустынях
подоблачных,
на
воз несен н ом
ложе
Геи-Матери,
тихо
цветущей...
Вечность
я
лобзал
в
уста,
лобзала
Вечность
в
п олные
уста
свой
Миг ,
без бреж ны й
свой,
свой
неиз беж ный ,
Семя- Миг .
И
нисходя,
и
восходя,
и
нисходя,
был а
Дио на
верною
супругой
мне;
и
понесла
мне
Ниобею-дочь,
и
—
отрока
воз лю бле нно го
—
понесла
Пелопса
мне...
Тогда
познал
я,
девы ,
что
кры латы й
миг
и
вечность,
дольн ий
цв ет
и
звездный
свод,
что
всё
—
мое
зерцало,
и
что
я
—
о дин.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХОРА
Ост ер еги сь
бого бор енья ,
гордый
дух!
О,
цар ь,
не
мни
чре з мерн ой
ч елове ка
мощь!
ТАНТАЛ
Не
лжив
завет;
но
неиз б ежен
сердца
рок.
Не
волен
дух
остановить
свой
бег.
Титан
в
груди
возводит
солнце
неот ступ ное .
Кто
ск ажет
солнц у: «Здесь пребудь,
не
восходи
до
славы
по л дня,
не
стремись
к
п ол уноч и !...»
ХОР
безмолвствует
ТАНТАЛ
В
б езм олвно м
велелепии
полуночи,
с
престольных
высей,
один ок
меж
пл амен ей
глядящей
тве рди,
г ро мким
зовом
я
в озз вал
к
зв езд ам : «Иные звезды наречет мой дух,
и
всколосится
н овин ой
со зве здий
сев
в
эф ирном
по ле
вашем
по
браздам
моим!...»
Тогда
затмились
о чи,
будто
Но чь
сама
ко
мне
при льн ула
плот ью ;
си ла
ч ресл
ушла;
легла
усталость
влажн ая
на
мо щь
рамен
хитоном
тяж ки м;
и
на
выю
сон
налег.
29


И
—
как
ара т ай,
не
скончав
бразды,
волов
не
разрешив
реву щих ,
пал
под
п луга
тень,
дремой
развязан
и
ис то мой
Пановой,
п око рен
по лдн ю,
—
об аяла
г реза
дух .
Впервые
сжал
мне
чрево
г лад.
А
я
стоял
под
звездным
древом,
некий
бо г,
и
сотрясать
мог
плодовитое;
с
нег о
ж
п лоды,
как
град
паду ч их
звезд,
катились
в
синий
мра к
и
мне
на
л оно,
тая.
Жадн ы й,
я
тянулся
сам
за
ветвью
златоплодной;
досягала
дла нь
высокой
ветви:
но,
едва
схватить
я
мни л
ру кой
обилье,
—
умыкало,
тр онуты й,
в
ме рцань е
сеней
зарн ый
сук
бессонное
дви жен ье
древа
(ветр ночной его шатал) .
Вн овь
п рос тиралс я
до
безмерной
вы си
я,
—
вновь
убегало
алчущего
ветвие...
П алила
жажда
мне
гор тань ;
а
я
стоял
по
горл о
в
чистых,
как
эфир,
водах
р ечн ых.
Зап екш иес я
разевал,
вод
захлебн уть ,
уста:
уст
мощных
ч ьих -то
дуновение
напухшей
зыбью
отдувало
влаг и
сткло
от
п ещи
рта.
Я
при па дал,
ловя
струи:
от
персей
жа рк их,
ч ресл
и
ног
они
текли,
дробя с ь
и
раздвигаясь,
и
сбывая
прочь,
и
оголяя
черное
далече
дно;
и,
вн овь
нахлынув,
о бы мали
те ло
мне
ков арной
ласк ой
и
про хладой. . .
Истомлен,
—
«о Адрастея,
Адраст ея ,
г оре
мне,» —
я
восстенал.
И
ве тр
дохнул.
И,
вспыхнув
вдруг
осыпалось
об илие ;
иссяк
поток.
На
камне
гла дком
я
леж у,
остывший
труп;
она
ж
мне
тел о,
тонким
льно м
пелен
обвив,
поверх
свя зал а
тес н ыми
повязками,
—
и
мим о
ид ут
люди,
и
глядят
на
тру п,
и
на
тесм ах
заклятья
погребальные
благоговейным
разбирают
шопотом,
и
чту т
на
мне
Великой
нап иса ние:
«Учись не мнить безмерной Человека мощь» .
ПРЕ Д ВОД ИТ ЕЛ ЬНИЦА
ХО РА
О
цар ь!
что
тво й
вещает
со н,
гадать
страшусь
Кто
мудр,
чтит
Адрастею,
и
покорствует.
ТАНТАЛ
Покорствуя,
о
де вы,
препоясал
я
чресла,
и
в
путь
пустился,
и
вертеп
узрел,
30


и
—
в
ус тье
ста в
—
к
Неотвратимой
так
во ззва л:
«Ты,
что
ни
жертв
не
требуешь,
ни
милости,
—
тому,
чье
сердце
—
твой
престол,
как
сей
вертеп
моих
пустынь,
чей
неиз б ежен
дух,
как
ты,
—
внемл и,
о
Неизбе жн ая!
Я
таинства
принес
неумолимой
воли.
Ес ли
ты
была
со
мной
в
ви де ньи
сонном,
—
мне
меня
яви,
поведай!
Что
пророч ит
сер дцу
со н?
О
чем
гадает
сердц е,
и
куд а
влеч ет?
Не
все
ль
на
этом
лоне,
и
не
всех
ли
звезд
я
до ся гаю?
Но
несытый
шепчет
дух:
себя
ты
д осяга е шь!
—
одиноч ес твом
с воим
исполнен,
—
гладен
од ино чес тв ом »...
ПРЕ ДВО ДИТЕ ЛЬНИ ЦА
ХОРА
Нищ —
невозможным,
совершимым
—
пресыщен.
Проходит
темное
облак о.
ТАНТАЛ
Тог да,
о
девы ,
тронул
ночь
Безликой
ст он
из
глуби
полой,
глухо,
как
беззвучный
ветр:
«Из солнца солнце .
Горе
солнцу.
Бог
богов
родил.
Возжегший
смеркнет.
Я
был а
твоей»...
И
но вый
вздох
подъял
мне
на
главе
влас ы:
«Ты
—
мой,
о
Тантал!
В
Тартар,
Тантал,
ты
сойдешь».
ХОР
(Строфа)
Неизменным
быть
—
незакатных
богов
удел;
а
человеку
суд
—
сол нцез ар ных
достичь
вершин
и
нисходить
в
сумрак.
Смерт ны м
тво рят
его
усилья
с н едающей
воли ,
вы сей
любовь
неудержная,
мысль
огнекрылая
и
стремлений
истома.
(Антистрофа)
Богоравный
царь!
о,
зачем
ты
земли
жилец?
Мне
ль
тво й
о плакать
гроб?
Ах,
не
знал
бы
алк аний
ты
заповедных
сердца!
31


Был
бы
ты
страшный
Пан
на
скал
сокровенном
престоле,
—
вечной
бы ла
б
мне
д аров
с
тобой
неувядающих,
—
вечной
св ет лая
м ена!
ТАНТАЛ
Темен
из
темных
уст
—
неск аза нный
вздох!
ХОР
Неизглаголанной
—
тайной
чреват
глаг ол!
ТАНТАЛ
Темн ый
ведет
он
рок.
ХОР
Ах,
он
вещает
смерть!
ТАНТАЛ
Сла ву
свершения...
ХОР
Смерть
—
род ивш ему.. .
ТАНТАЛ
Со лнцу,
родив шем у.. .
ХОР
С
Ночью
те мною ...
ТАНТАЛ
Со лнца
родившему...
ХОР
И
обр еч енному!
ТАНТАЛ
Нын е
дерзает
дух...
—
ХОР
Смертный,
свой
дух
смири
ТАНТА Л
Вечных
презреть
богов!
ХОР
Вечн ым
склони сь
богам!
32


ТА НТАЛ
См ей,
не отст уп ное,
—
Солнце,
к
полудню
течь!
ХОР
Мне
ли
твой
зреть
закат,
—
о
неудержное?
ТАНТАЛ
Ты
опьянись
огнем!
ХОР
Остерегись
слеп ой
А
ты:
губит
Обма н
бог ов!
ТАНТАЛ
«Дерзай», велит мой жребий, «и,
дерз нув ,
умри!»
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
Х ОРА
Чрез
кр ай
д ерзая ,
упредишь
ты
черный
час .
ТАНТАЛ
И
миг
—
бесс ме рть е,
е сли
твой
—
кры латы й
м иг;
но
ожиданье
верной
смерти
—
смерть
сама,
хо тя
б
всю
вечность
рок овой
звен ел
полет
стрелы
певучей,
что
мертвит,
не
долетев.
О дин
из
смертных
жив
я:
ибо
мой
—
сей
ми г.
ПР ЕДВ ОДИТ ЕЛЬН ИЦА
ХО РА
Поведай
тайное
т вое
сполна
твоим.
ТА НТАЛ
Глубин
сердечных
умысл
как
открою
вам,
вы
ми рны е?
и
как
совет
души
н очно й?...
Тяжел
избыток;
бр еме нь
он
плечам
моим,
—
и
радос тн о,
о
де вы,
расточать
дар ы!
Бога тс тв
б ессмерт ных
неисчерпно
пол он
рог
моих
судеб ,
и
неоскудно
щед р
мой
дух .
Все
б
раст очил
я,
—
и
со
дна
мо их
морей
прилив
рас ту щий
н аводн ил
бы
берег а,
неся
на
гр ебн ях
и
меч а
на
бр ег
дары.
И
тяжко
зол от о;
и
тускло
каменье:
рос ой
сошла
моя
любовь
к
цвет ам
долин.
Изб ы ток
новы й
мне
пленил
желаньем
мысль,
пч елу
услад,
и
ни щих
я
взыскал
б лаже нств .
Как
ветер
лег кий,
я
лобзаньем
легких
душ
хо чу
пьянеть;
бездомным
бы ть,
как
дремны й
ве тр
33


Кто
с
крыл
мне
снимет
плены
золотых
цепей?
И
чья
р ука
п оды мет
вес
венц ов
моих?
И
чье
че ло
сберет
грозу
вершин
моих ?. ..
Вращая
так
в
эфи ре
духа
око
дум,
совет
обрел
я,
и
дву х
верных
слал
гон цов
к
двум
бо горавн ым,
двум
сынам
моих
наде жд,
на
дщицах
им
запечатленных
нап ис ав:
«С тобой доить мне злато чернокосмых коз» .
За не,
кто
одолеет
тетиву
схватить
тугого
слова,
—
цель
умет ит
он
стрелой.
Лжи
мой
крем ль,
о
девы,
и
сокровищниц
моих
ключи,
и
тайных
ков
желанный
пло д,
дам
без
разд ел а
избранным
м оей
мечты.
ПРЕ ДВ ОД ИТЕ ЛЬНИЦА
ХО РА
Дарить
и
щедрить,
рас точ ая,
без
конца...
ТАНТАЛ
Всех
риз
совл ечься ,
нагу
плыть
в
морях
м оих...
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХО РА
Цвет
выс прен н ий
ты
вопишь
воли
ц ар ственно й!
ТАНТАЛ
К
де рж авс тву
ж
дольнему
не
нисх одит ь.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХОРА
Кто
мужи,
что
наследят
долу
твой
пре ст ол?
ТАН ТАЛ
Икс йо н,
царь
Лапитов,
и
мой
зять
—
Сизиф.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
Х ОРА
Мужей,
надменных
богоборством,
ты
наз вал.
ТАНТАЛ
Богопокорных
пусть
ущедрит
сам
К ронид.
ПРЕДВОДИТЕЛЬНИЦА
ХО РА
Ты
кр овны х
обделяешь,
излюбив
чужих.
ТАНТАЛ
Во
б рак
Амфй он
мне
п оял
Ниобу-дочь.
34


ПР ЕДВ ОДИТ ЕЛЬН ИЦА
ХО РА
Бротеас
—
сын
царева
дома,
и
Пелопс.
ТАНТ АЛ
Тот
сам
себ я
снедает;
этот
—
сне дь
богам.
ПРЕ ДВОДИ ТЕ ЛЬНИЦА
ХО РА
О
цар ь,
кто
злобой
омра чил
твой
дух
благ ий?
Недо бр ый
умы сл
в
сер дце
лег
тебе
змее й.
Я
ж
ни
догадкой
вникнуть
в
думу
черную
не
разумею,
ни
мой
мир
в
т ебя
вдо хну ть.
ТАНТАЛ
Вы
—
го луби цы
белые
меж
туч
моих.
Пробегают
туч и.
ХОР
(Строфа)
Ласточкой
вьюсь
я,
приземною
ласточкой
рею
—
вестницей
гро з
глухих...
Ах,
гнез до
я,
гнездо
сви ла
над
вратами
те мными,
царь,
твоего
лабиринта!
Не
залететь,
—
(Антистрофа)
не
заглянуть
мне
в
подвалы
блужданий
глу боких ,
в
но чь
безысходную...
Ты
раз дай,
ты
раздай
венцы,
рас точ и
сокровища:
в
ле гкое ,
легкое
царство
мы
полетим!
Девы
пр ос ти рают
руки
к
се ве ру.
Не
звезда
от
Идейских
глав
поднялась
во
поднёбесье:
вот
он
мчится,
богов
посол!
Роз опе рсто й
зари
алей
рдеют
крылия
легких
н ог,
оперения
над
челом.
Держит
змееувитый
лу ч;
режет ,
рея,
жезлом
эфир.
35


К
нам
стремится,
как
быс тр ый
ве тр,
прямо
огнешумящий
бог,
с тройн ой
юности
наготой
олимп ийск ой
сияя!...
Слава
ю ноше
—
Аргеифонту,
слава!
Тучегонителя
в естни ку
легкому
слава!
Из
черной
туч и
выходит
Гер мес.
ГЕРМЕС
Привет
тебе,
выс ок ий
Тантал!
ТАНТАЛ
Брат,
при вет!
ГЕРМЕС
Пос лом
бессмертных,
Тантал,
я
пре дс тал
тебе!
ТАНТАЛ
Я
мнил
—
вожатым.
Твой
удел
с водить
в
Аид.
ГЕРМЕС
Твой
цвет
возрос
на
пажити
б ессме рти я.
ТАНТАЛ
Но
черн от ою
с изой
оперение
тво е
тускнеет,
и
с
порывом
б урным
ты
из
туч
возник,
и
синебледный
мертвый
блес к
струит
твой
жезл ,
клю ч
ог нево й
подземных
врат.
ГЕРМЕС
Дивлюсь:
не
как
небес
избран н ик ,
что
при вык
г лядеть
бессмертным
в
очи,
но
как
персти
сын
—
ты
на
мен я
взираешь,
брат!
Лик
бож ест ва
н евидим
земнородным:
зрим
ли шь
об лик
наш ,
в
душ е
отсветной
отражен
из
облака,
что
от
земли
витанье
вечных
сил
таит.
Так
со лнце
види т
не
в
г орящей
сфере
глаз,
а
в
зы би
вод
иль
в
тусклой
мгле .
Их
темен
д ух,
—
и
лик
наш
темным
в
омуте
их
с нов
скользит.
Те бе
ж
я
светлый
вестник.
ТАНТАЛ
Весть
поведай,
брат.
36


ГЕРМЕС
Отц а
благоволенье
неизменное
тебе
вещать
я
прислан,
с
вестью
новою:
днесь
бо ги
снидут
на
Сипил-гору,
к
те бе
на
пир
саф ирны х
кубков
нектар
разделить
с
тобой.
ТАНТАЛ
Да
раду ютс я
вечные
и
Зевс-отец!
Скажи
богам:
их
Тантал
ждет
из быт очн ый
на
пир
и
милость,
и
прием
гостям
готов.
ГЕРМЕС
Еще
велит
тебя
пы тать
оте ц:
чем
нр ав
потешить
твой,
и
сына
чем
пожаловат ь?
Обилью
вместный,
избери
по
сердцу
дар.
ТАНТАЛ
Скажи
Крониду:
а
на
кубках
нёктарных
и
на
п одарк е
—
Тантал
благодарствует.
Не
хоч ет
д ара
сердц е
вседовольное!
Нет
Тан талу
ст яж ания
угодного;
нет
Танталу
дар ов
от
Зевса
по
се рдцу .
ГЕРМЕС
Нет
да ру
места
в
лоне
преисполненном,
—
нет
в
сердц е
места
доброхотству
с
ласкою,
за
трапезой
гос тин ой
—
места
д руж еств у.
ТАНТАЛ
Гостиного
для
дружества,
—
отцу
ска жи,
—
что
вз алче т
са м,
то
в
дар
возь м ет
от
Тантала.
ГЕРМЕС
Надм енны й,
страшно
одарять
бо гов!
Им
дар
угоден
чис тый;
и
одно
пот реб но
им,
—
что
жизни
тук
и
серд це
и
живая
кровь.
«Возьми мое», ты скажешь:
взалчет
бог
—
тебя.
ТАНТАЛ
О,
князь
стяжаний!
ты
не
знаешь,
как
бог ат
бог аты й
Тантал,
ни
как
Тантал
щедрый
щедр .
Себя
дар ит ь,
но
не
умалит ь
может
он.
Поток
мог уч ий
поими:
он
вновь
прильет.
37


ГЕРМЕС
«Мель!» вопиет раздутым ветер парусам;
и,
чем
зычней
кричит
им
в
уши,
тем
верней
их
мчит
на
мель ...
Царь,
неразумен
твой
обет !
ТАНТАЛ
Моя
то
волит
щедрость,
что бы
ты
из рек
же лань е
неб а.
ГЕРМЕС
Кровн ое
святи
бог ам.
ТАНТАЛ
О,
хитрый
бог !
д авно
и
вдостоль
ведаю
их
вожделенье,
и
рев нив цев
распрю
двух.
Той
Распре
и
Э риде
горн ей
жер твую .
Соперники,
н есу
вам
дар
един ый
—
двум!
Г ЕРМЕС
Язык
твой
ж алит;
но
острей
пронзает
мысль!
ТАНТАЛ
Вести
ж
отцу:
гостиного
для
дру жес тва
я
сам
угодный
вышним
уготовал
дар,
—
Пелопса-сына
жертвую,
любимого.
Вос хо чет
ли
прекрасного
поять
Перун
иль
Посейдон,
мог уч ий
ко леба ть
моря
и
су шу,
—
тот
отторгнет
от
меня
—
мен я,
в
ком
из
о боих
к
отроку
возж глос ь
алчней
ж елань е
(алчут оба!), —
в
колеснице
ли
Энносигея
бур ек онн ой
рок
ему
но си ться
хлябью
темн ой,
на
Идейских
ли
иль
Олимпийских
выся х
виночерпием
сиять
бессмертным
с
Гебою
цветущею:
равно
ему
поки ну ть
милый
дол
удел.
Ты
ж,
низле тев ,
вос хи ть
дитя
во
обла ке
из
храми н
царских,
и
представь
пред
мой
престол;
сам
вознесу
я
жертву
на
Си пил
святой.
ГЕРМЕС
Завет
исполню.
Царь
высокий,
радуйся!
Гермес
исчезает.
38


ТАНТАЛ
Идет,
о
девы,
к
об реч ен ному
на
смерть
гостей
б ес смерт ных
кровный
мне
и
чуждый
род
Зане,
в
ком
во ля
разн ая ,
тем
разный
пу ть !...
Дву х
близнецов
качали
колыбель
одн у
две
разноликих
Мойры.
На
пиру
си дят
два
брата,
на
беседе,
угощаются,
личиной
схожей
кроют
лик
нез на емы й.
Не
вня тно
слово,
прежде
чем
измолвлено:
как
гость
чужой,
стуч ится
в
до м,
невстречено.
И
пришлый
третий
на
беседе
бра тней
мил,
—
а
им
В ра жд а: «Меня примите третьею»...
Но
ид ут
гости:
надлежит,
о
девы,
пир
им
у гото вать ,
как
избыток
наш
велит.
ХОР
(Строфа)
Чистое
серд це,
богобоязненный
помы сл
вышним
гостям
уг од ны:
росой
прохладной
горних
меж
пла меней
гостеприимца
они
оборонят.
Т учею
вск ор мленный ,
дому
гу б ителен
у
прага
падший
Зевсов
перун.
Ах!
и
того
очаг,
чье й
на
св адьбе
вы
пировали,
пришельцы
бессмертные,
с
хор ом
Муз ,
во спе вши х,
что
кр ас ное
мило,
что
неп рекрасное
нё мил о,
—
милый
вам
Кадм ов
дом
испепелен
твоей
славой,
тай ный
зять,
сына
Семены
родитель
огнерожденного,
—
огнь
—
Ди й!
(Антистрофа)
Вак х
влажноокий,
пришлый
неведомый
странник,
ты
у
две рей
стучишься.
39


П риял
Икарий
гостя
прекрасного:
гостеприимца
лозой
ты
одарил.
Гроздья
прозябшие
выжал
он,
вып ил
он
—
познал
усладу
пламенных
струй.
И
воз вестит елем
таинств
б ога
по
мир у
ходит,
уча
упоениям.
Люди
пь ют
низлившийся
нек та р.
Пожаром,
в
яростном
сердце,
ро са
благодатная,
во сп ылав,
—
их
разъяряет
на
буйство.
Пал
пророк
ж ертво ю
новых
Титанов
—
образ
страдальный
т вой,
бу й-Вакх !
(Эпод)
Кто
богоносец?
кто
богоборец?
Страшно,
о,
страшно
богов
п риб лиж ение,
их
поц елуй!
Бога
объ явш ий,
—
с
б огом
он
боретс я ;
Пламень
объ явш ий,
пламенем
изб ран ны й,
тонет
во
пл аме ни
духом
дерзаю щим,
—
персть
сожжена!
Хор
выступает.
Мы
же,
Судьбе
всеодержной
покорствуя,
взыдем,
о,
с ес тры,
на
горы
пустынные,
пир
уготоваем!
Мы
расцветим
ц веты,
луг
оросим
росой,
ло жа
уст елем
нарциссом
и
розою;
кущи
лоз ой
обо вьем ,
плодовитые,
мы
благ ов онь ями
дух
нап оим !
Капайте,
капайте,
смольные,
пьяные
во ни
древес!
По
ут есистым
тем еня м
солнц ем
просвеч енн ы й
полог
сма раг до вый
зыбля,
про стр ите ,
сени
чудес!
Хор
скрывается.
40


ПЕРВЫЙ
вестник
входя
Владыка!
ТАНТ АЛ
Раб
мой
верн ый,
—
ты
дрожишь?
1 ВЕСТНИК
Мой
цар ь
ТА НТАЛ
Ве ли кой
скорби
вестником
явился
ты!
Восплачем
оба :
нет
в
живых
Ик сйо на?
1 ВЕСТНИК
Дерзну
ль,
живой,
пов едать
рокову ю
ве сть?
ТА НТАЛ
Дерзай!
Еще
ли
Тантала
не
знаешь
ты?
1 ВЕСТНИК
В
стенах
Лапи тов-к амне тес ов...
ТАНТАЛ
Что
сп оз нав,
ты
повернул
мой
парус
в
сол ь
бесплодную?
1 ВЕСТНИК
Был
стон
и
пла ч
по
ст огна м
по
Иксйону,
—
и
благодарный
храмы
оглашал
пэан.
ТАНТАЛ
Как
в
темной
вест и
яд
дво йной
смесил
мне
рок ?
1 ВЕСТНИК
По
страстотерпцу
плач
тво рят
спасенные.
ТА НТАЛ
Страстной
ли
долей
свой
нар од
Иксион
спас?
1 ВЕСТНИК
Вино й
в
пучину
вверг
народ,
из гна ньем
—
спас.
ТАНТАЛ
Так
жив
Икс ио н?
41


1 ВЕСТНИК
Коль
по
дебрям
гончие
не
истомили
зверя,
—
кип ь
всп ене нных
уст
точа,
бежит
он,
озираясь,
под
бичом
сестер
Эринний,
яростный,
от
ярос тн ых
ища
сокрыться,
где
не
светит
око
д ня.
ТАНТАЛ
Чьей
к рови
дым
пах учи й
раздражил
собак?
1 ВЕСТНИК
Своих
первоубийцей
стал
Иксйон-царь,
мстя
западней
горючей
за
у вод
коней
в
коло дце
с моль ном
те стю
на
дворе
своем.
ТАНТАЛ
Довольно.
Прочь!
1 ВЕСТНИК
Царь,
дщи ца
здесь,
что
ты
мне
да л.
ТАНТАЛ
Ог ню
да
бу дет
жертвой
за
Иксйона.
Вестник
удаляется.
ТАНТАЛ
Огонь,
в
кол од езь
падший!
не
с
тобой
до ить
мне
в ымя
чернокосмых
коз,
слепой
беглец
наде жд
великих,
пламень
я мны й!...
Пламень
свой
лелей,
о,
Тантал!
Утвердис ь .
С
тобой
Сизи ф.
ВТОР ОЙ
ВЕСТНИК
входя
Царь ,
умереть
вел и
м не,
но
безмолвствовать!
ТАНТАЛ
Каз ню
тебя
твоею
вес ть ю.
Мой
Сизиф
отпал
от
друга?
2 ВЕСТНИК
Полонивший
Смерть
в
борьбе,
Аидом
необ ор ным
уве ден
навек
в
т емн ицу
бе з дны.
ТАНТАЛ
Ве ст ник
не
бес сла вн ых
дел,
иди
с
весель ем!
Одарен
ты
будешь
мной.
42


2 ВЕСТНИК
Царь,
письмена,
что
ты
мне
дал,
запечатлев...
ТА НТАЛ
Морскому
ветру
пеп ел
их,
м оляс ь,
предай.
Вестник
удаляется.
ТАН ТАЛ
Мятежный,
вол ьны й,
си льны й,
о
х итрец
—
С изиф,
неуловимы й,
тонк ий,
как
подвижный
ве тр
священной
соли,
неи стомный
двигатель,
что ,
движа,
роет,
и
изрыскал
щ ели
ска л,
—
как
без
те бя
дои ть
мне
чернокосмых
коз ?
Ког да
б
тв ой
рок
помедлил,
вместе
б
я
сошел
глубокий
Тартар
озарить,
мой
брат,
с
т обой! ...
От нын е,
Тантал,
ты,
как
око
вечера,
как
зрящий
диск
над
морем,
один ок
гориш ь
над
б ез дной
т емной ,
и
горит
окрест
т обой
богатый
м ир,
—
но
сто рож ит
отвсюду
ночь
сомкнуть
коль ц о...
Роз,
Тан тал!
рдяных
роз!
Венчайся,
солнце:
ты
заходишь!
Розами
венчайся,
солнце!
Го нит
ми г,
и
ть ма
не
ждет.
Входит
Бротеас.
Б РОТЕ АС
С
д енн ицы
на
престоле,
и
в
венке
из
ро з,
и
столе
брачной,
пы шно
у бран
к
пир у
дня?
ТАНТАЛ
А
ты,
мой
сын?
БРОТЕАС
Я
жребий
выброска
б огов
влачу,
об мано в
ловчий
и
ловитва
сно в,
по
мрач ны м
дебрям,
демонов
игралище,
густой
обид ы
б езы сход ный
терн
топча.
ТАНТАЛ
Заче м
ты
здесь?
БРОТ ЕАС
Зачем
ползет
Эрин ни я?
На
лов
Бротеас
вы шел.
Твой
увид ет ь
лик
при шел!...
Тесна
лю б овь;
теснее
ненав ист ь.
43


ТАНТ АЛ
На
лов
ты
вышел;
но
ловитва
—
где?
Б РО ТЕАС
Я
сам!
Всю
ночь,
водимый
Артемидой
лунною,
медведицы
бе гущ ий
п риз рак
в
зло бе
я
преследовал
по
кручам
неприступных
скал
бессильным
дро том
и
стрелой
бескрылою.
Зашла
луна,
и
в
чаще
черной
я
залег
и
ж дал
рассвета,
в
неп рог ля дной
темени,
как
з верь
травимый,
суеверный
слух
остря;
и
сучьев
треск,
и
топот
лап,
и
бл изки й
храп
ноз дрей
м еня
пугали.
Стужей
пронят,
я
весь
трепетал;
стуч али
зубы;
гор ло
ж
мне
сжи мал а
ярость
едких
слез,
и
гор ьки й
стыд...
М гла
пробелела
за
ресницами
стволов,
над
стре мью
мут ной :
и
на
зов
рассветных
бел ьм
я
сполз
по
яру.
По лу зряче й
пуст от ой
раскрылася
прогалина
в
темном
бору.
В
тот
час ,
внезапно
воз ды бя сь,
знакомый
зрак
медведицы
предстал
мне
ч ерным
мороком.
Надулась
печень
желчию;
напрянул
я
на
лютую,
грозясь
копьем.
Вспять
ринулась,
прочь
убегает:
я
—за
ней.
Вдруг,
обратясь,
ды бит ся
вдвое,
тучею
воздвиглася...
Я
ж
дрот
уметил
в
перси
во
ко сматы е,
и
—
сон
прон з ил!
В
пустую
мглу
копье
ушло,
в
провал
отверстый
бездн
седых
меня
влач а...
То
был
ли
Пан
великий
иль
из
дев-Дриад
един ая,
—
с
б езз ву чным
смехом
кто-то
мне
из
щ ели
дикой
ру ку
дал,
и
у держ ал
вис яще го
на
брови
хмурой
гладких
стен...
Так
новый
день
от ч ислен
тайным
роком
мн е,
коль,
числя,
смертным
отмеряют
боги
дни!
ТАН ТАЛ
Бессмертную
дочь
Зе вса,
медвеж атн ицу ,
ты
жертвой
ловч ей
Артемиду
чти,
ловец.
БРОТЕАС
Ей
жертвовать?
Зато
ли,
что
бессмертная,
и
дочь?
—
и
персть
—
Бротеас?
и
Бротеас
—
вн ук?
ТАНТАЛ
От
одноднев ной
матери,
оплаканной,
рожден
ты
•—
однодневный,
как
долинный
ц вет.
44


БРОТЕАС
Ты
льсти
дер жавц ам,
и
тучней
под
их
столом,
царевой
лас ки
пе с,
от
жирных
милостынь!
ТАНТ АЛ
Ты
никлым
ходишь,
хмурый
вз ор
клоня
к
земле:
она
ж
цветет,
и
в
мире
с
небом
уч ит
цв есть .
Б РО ТЕАС
Она
благоухает:
дух
тл етв орен
мой.
Она
цв ете т,
и
вянет,
и
цветет
опять,
и
на
себя
любуется
в
зе рц але
вод:
а
я,
ск лон ясь
для
омовений
над
ручье м,
бе гу,
уж ален
уж ас ом,
от
призрак а
чу жой
лич ин ы,
что
в
у родс тве
н ищем
дух
одела
стр у пьем
плоти,
—
и
за
мно ю
сме х
испуганной
Ная ды
мстит
дерзнувшему
несветлый
лик
напечатлеть
в
про зрач ност и
мерцаний
чистых...
М ежду
тем
мой
брат,
Пелопс,
в
затонах
з аросл ей
р ечн ых,
меж
трос тн ик ов,
купает
членов
белоснежную
красу,
—
и
брыз жу т
влаг ой
г олуб ой
на
отрок а
зеленые
Наяды;
а
над
ним
ор ел,
Кронида
хищн ик ,
мглой
ширяясь
сизых
крыл,
следит
ловитву
вожделений
Зевсов ых,
и
не
де рза ет
прянуть,
видя
черный
гнев
посланца
Посейдонова:
со
в змор ия
всплыл
ле бедь
черный
и,
щетинясь,
с торож ит
соперника
на
заводи...
Ревну ет
бог
морей
к
отцу
неб ес;
ко
брату
гр озны й
брат
ревн у ет;
д вум
единый
во жделен:
но
твой
—
единый,
оба
чт ут
теб я,
т вое
поят ь
не
смеют...
И
желанный
вс ем
—
мой
брат!
ТАНТ АЛ
Узнай,
мой
с ын:
Пелопса,
сы на
Дионеина,
богини
звездной,
—
вы шним
в
дар
отец
обрек.
БРОТЕАС
Ценой
бессмертья
—
твоег о
ль,
иль
отрока?
ТАНТ АЛ
Дар
не ба
—
небу.
Мне
ж
невм естен
дар
небес.
БРОТЕАС
Те бе
невместен!
Ода рен
в
избытке
ты.
45


ТА НТАЛ
Его
поять
Олимп
нисходит
на
Сипил.
И
бл изки
гости.
Удались
от
мес т
святых.
БРОТЕАС
Бессмертны
бу дьт е,
ты
и
брат!
ТАНТАЛ
Я
дар
отверг.
Б РОТ ЕАС
Дово ле н
ты,
из быт оче н!
Н ад ме нного
себялюбивца
слы шу
песню
старую.
ТАНТАЛ
Избыточен,
воистину.
БРОТЕАС
Я
ж
—
наг
и
нищ !
Я
нищ
— тебе
кричу
я!
ТАНТАЛ
Сын,
мое
—
твое!
Откры ты
кла ды,
и
сокровища
леж ат
на
эт ом
лон е.
Все
бери,
что
дла нь
вместит.
БРО ТЕАС
Вместит!...
Но
если,
что
возьму,
то
прах
в
моей
руке?
и
до
че го
притронусь,
—
тлен?
По ят
все
чаши
желчью
жажд у
сме ртно го .
ТАНТАЛ
Страшись
бессмертья:
смертным,
сын
м ой,
ты
рож ден
БРОТЕАС
Твой
трепет
б ледный
вы ронил
бессмертный
да р!
ТАНТАЛ
Мой
жре бий
—
ночь.
Б РОТЕАС
И,
смертный,
ты
избыточен?
ТАНТАЛ
Все,
все
—
м ое!
Всю
ве чность
каждый
миг
вместил;
один
мой
миг
о бъем лет
все
бессмертие.
46


Не
знаю
смер ти
я;
и
что
бессмертие,
—
не
знаю;
и
не
з наю
часа-времени...
Мгновенье
—
вечность;
изо биль е
—
теснота!
БРО ТЕАС
Ис п олнен
ты
б ессмерт ь я
к аждый
сме ртный
миг ;
я
смертен
был
бы
ка ждый
миг
бессмертия?
ТА НТАЛ
Ты
так
сказал.
БРОТ ЕАС
Ты
так
родил.
И
проклят
будь
меня
родивший!
ТАНТАЛ
Сын ,
две
М ойры
держат
клю ч
рожден ь я
(он же
—
смерти):иоднаиздвух
—
во
пре исп одней ;
и
дру гая
—
в
нас
самих.
БРОТЕАС
Злодейс тво
прятать
в
темных
рунах
ты
го ра зд,
и
крыть
улики
в
с кладках
Адрастеиных.
ТАНТАЛ
Тебя
мне
жа ль.
БРОТ ЕАС
Скажи
прям ей :
ты
мне
презрен .
Ты
ж,
ненавистный,
мне
ответ
отдашь
за
мат ь!
ТА НТАЛ
В
лю бви
ее
п оял
я.
БРОТЕАС
Ты
вз лю бил
ее
за
мимолетный
жребий
и
корот кий
ср ок
утех.
И,
тлен
посеяв ,
гостью
легкую
ты
переж ил,
как
тленный
сев
пере живешь .
ТА НТАЛ
О,
от
Гемеры
ми лой
сын
оп лак анны й!
Когд а
язык
мой
п ро износ ит
имя :
сын,
—
то
бич
сви ст ит
в
мои х
устах,
мной
на
м еня
взнесенный
в
м есть
за
о ный
ми г,
ког да
ты
был
посеян
мно й,
—то
ско рп ий
плоть
сво ю
язв ит!
47


Зат ем
что ,
гордый,
восхотел
я,
чтобы
мой
безбрежный
миг
—
безбрежный
миг
в
кра се
рождал.
Но
сын
мой
— ты!
Свис ти,
мой
бич,
ты
скорпий,
ж аль!
Твой
с уд,
Судь ба ,
чт об
даль н ий
луч
от
солнца
м ерк
и,
убега я ,
беглый
мрак
густел
и
креп!
И
ты
—
не
сын
мне,
сын
оплакан н ы й,
—
затем,
что
ты
отпал
и
чу жд
и
солнц
моих
в
т ебе
померкнул
свет...
Иди,
с окройс я !...
Иль
еще
отв етст вуй
мне:
к огда
б
тебя
бессмертным
я
соделать
мог,
—
ты
б
страшный
дар
приять
дерзнул?
БРОТЕАС
Не
тв ой
я
с ын!
Оби да
пон ес ла
меня,
и
че рный
час
п осея л.
Б удь
б есс ме ртен
сам !
Я
нищ
и
жаден:
сме рть
мен я
ограбила.
Я
пресмыкаюсь:
мой
в енец
униз ил
рок.
Зави стли в
я:
а
боги
не
завистливо
мне
отч исля ют
час
и
де нь,
и
год,
и
срок?
За
каждую
годину
я
позорный
торг
ве ду
с
судь бо й;
за
каждый
к олос
—
с
мач ихо й,
землей
суровой...
Зна л
и
я
бессмертный
хмель,
и
был
не
раб
мя теж ный,
был
я
светл
и
щедр
—
в
мла де нчест в е,
док оле
сме рти
я
не
знал.
И
ныне,
Керу
забывая,
волен
я
меж
новых
иг р,
в
пещере
горной,
что
глядит
на
край
закатный,
где
зашла
родимая;
сиж у
я
там,
как
Прометей
без
пламени,
л еплю
ваянья,
и
скудельным
образам
даю
завет,
как
чад ам
жизни: «Вы мой век
переживите!...»
И
кумирам
я
—
отец.
ТАНТ АЛ
Ответствуй
мне:
ког да
б
те бя
бессмертным
мог
я
сотворить,
—
ты
б
страшный
дар
приять
дерзн ул?
БРОТЕАС
Бессмертным
ст ат ь!...
О,
это
будет—
возлюбить!
Все
возлю бить ,
и
всю
любовь
в
г руди
вместить,
и
все
простить!
О,
это
будет
—
мат ь
лобзать,
святую
Землю,
и
н аречь
ее
своей,
и
ей
с к азат ь: «Не пасынок отныне я,
и
не
наемник:
тво й
я
сын,
и
твой
я
све т!...»
Бес смер т ным
стать,
стат ь
богоравным:
го рдый
со н!...
Б ессме ртн ым
ты
соделаешь
Бротеаса?
Жестокий,
с мейс я!...
Но
от
ва с,
державц ев,
знай,
48


я
не
возьму
как
милость,
чем
оби де ли
ты
сы на,
внук а
—
предок!
Керы
две
вам
двум!
ТАНТАЛ
Вн ем ли.
Нисходят
бо ги
на
блаженный
пир
с
амбросией
и
нект аро м.
Похищу
я,
как
н овый
Иапета
сы н,
бессмертие,
в
дол
принесу,
и
дар
мой
разделю
с
тобой.
БРОТЕАС
Мятеж
умыслил
ты,
и
ослушание?
ТАНТ АЛ
Мяте же н
раб;
я
мыслю
богоборствовать.
БРОТЕАС
Из
пресыщенья
богоборцем
ты
восстал.
ТА НТАЛ
Из
преизбытка.
БРОТЕАС
Что б
делиться
с
нищими
хищеньем
тай ным?
ТАН ТАЛ
Раз дели
со
мной
мое.
БРОТЕАС
Ме ня
ль
обре к
ты
на
бого в
со ратн иком?
ТАНТАЛ
Ко го
избрал
я,
рок
из брал.
Кто
сев
взой дет.
Ино го
ве тра
хо чет
спесь
выс оких
во лн.
БРОТЕАС
Вы
будьте
боги,
к оль
Бротеас
вам
не
брат!
ТА НТАЛ
Сю да
взойд и,
и
пр ича ст ись
амбросии
со
м ной
и
теми,
кто
приспеют
к
веч ере.
Испей
свой
суд.
Ра ссу дит
все
огонь,
что
в
нас.
Дерзай
—
или
смиряйся!
БРОТЕАС
Я
дерзнул!
49


Мечет
коп ье
в
Та нтал а;
но,
ослепл енный
в нез апно
вспыхнувшей
радугой,
промахи
вается
: копье падает в розы .
ТАНТАЛ
Смирись.
Б ротеас
убегает.
Нисходит
хор.
ХОР
Пир
слепит,
и
зримы
гости.
Увенчанный,
поспешай!
Седмицвет ны й
мо ст
Ирида
п ер ек инула
с
небес.
Б оги
сходят
на
ступени
радуг
радостных,
сме я сь.
Обле гли
чело
Сипила
золотые
облака.
ТАНТАЛ
Не
ж дет
год ина .
Препояшься,
ж ре ц!...
Оставленный
мимонес у щимс я
темным
об лак ом,
пре д
ним
ле жит
спящ ий
Пелоп с .
Мой
сын!
ХОР
обступая
отрока
Чу!
он
гр езит !
Тиш е,
сест ры !...
Кто
ты
? кто ты?...
Ганимед!
Тучу
хищником
Кронида
раз верну л
хищений
бог.
Пеньем
тихим
очаруем,
о крыл им
высокий
сон!
ПЕ ЛОПС
во
сне
Пусти!
Мен я
ты
держишь
за чем
ох ват ом
сильным?
Ты
кт о,
нез римый
за
мной
шумящий
бур ей
крыльев?
Пусти
на
волю!
А,
ты
—
оре л,
сильный!
Растерзай
эту
грудь,
прекрасный
с иль ный
когтями
о стры м и!...
тес но
нежат,
п одъемлют ,
подъем л
ют.. .
Орел,
орел!
как
весело
мне
50


лететь
над
долом !
Ку да
ты
вз несешь
мен я,
силь ный
о рел?
ХОР
изоб ражая
нимф
д олины
О,
Ганимед!
в
добычу
птице
Зе вса, — т айный
наш
цвет, — был
ты
Весной
взлелея н!
Неб у
перви на
дола,
цвет
наш,
—
плачьте,
душ и
д убра в!
—
сорван
влю бле нным
[небом .
ПЕ ЛОПС
во
сне
Си льны й
орел,
дов ольн о
игр
высоких!
Долу
мощь
тв ою,
страшный,
рин ь!
Дх нул
х ол од...
Тосклив
и
тесен
воздуш ны й
плен!
Пу сти
на
вол ю,
в
дол
роди мы й!...
Тем ны
снега,
ду шно
в
неб е. ..
Мо гило й
дол
у х одит,
бездонный...
Оре л,
оре л!
—
и
я
в
мог илу
ле чу,
низринут!...
ХОР
изображая
ни мф
высот
О
Ганимед,
лелеет
в
жадных
лапа х
—
клекчущий
вор,
—
ми лый,
твой
сон
Обла к
вес ны
глубокой,
[лилейный!
не
лоб за ть
нам, —
отро к,
тебя,
— снежных
по лей
Мэнадам!
ПЕЛО ПС
во
сне
Где
я?
где
мы,
солнцеокий,
тихокрылый?
В
золоте,
золоте
морей
всеодержных
с
тобой
то ну
я,
51


че рный
челн!
Из
кубков
избытка
пену
впиваю
пламеней
легких...
Тонким
огнем
пьянею...
Мне
снился
доп...
Долу
за снул
я,
проснулся
в
небе
—
и
таю
в
не ге
жа дног о
неба...
Где
дол
роди мый ,
огн еверж ец?
Златые
руна
зас тлали, заткали
троп ы
забытые:
нет
возврата!
Дай
мне
взглянуть
на
темную
землю,
на
тесную
з емлю,
мой
орел!—
взглянуть
—
ив
лобзаньи
н еба,
рев нив ец,
ист ая ть !...
Т антал
п одн имает
на
рук и
спя ще го
отрока
и
целует
ег о.
ХОР
О
царь !
сме е тся
небо:
очи
слезы
льют...
ТАНТАЛ
Дар
не ба
—
небу !...
Платит
Тантал.
М зда
—
он
с ам.
За
все
дары
собою
платит.
Чем
он
был
поднесь,
—
покрыто.
Ис куп лен
отныне
я.
Себя ,
иного,
я
раждаю.
Встань,
взыграй,
из
солнца
—
солнце!...
Ты
же,
сын
моей
любви,
ты,
кто
—
я
с ам,
к аким
я
бы л,
—
вернись
в
свой
лим б!
У даляетс я
на
гору,
нес я
в
объя тия х
с ына.
—
Хор
плачет,
без молвс тву я.
—
По том
окружает
жертвенник,
ув енчива ет
его
цветам и
и
совершает
во злия ния.
ХОР
(Строфа 1)
Ты,
Жертва,
ты,
красная
Жертва,
дв иж ешь
Солнце
с
з ари
до
зари
вечерней!
52


Полден ь
сра ж ает
бога;
с би рает
закат
кровь
жил
в
тяжкие
чаши.
Свя тая,
ночью
амбросийной
ты
з вез дные
водиш ь
круги!
Возблещет
день
—
жертвенный
пла ме нь
пылает
долу :
вся
Зе мля
—
т вой
алтарь!
И
каждый
стебель
дым
с тру ит,
и
каж дый
цветик
—
фимиам.
В
дыха ньи
ка ждом
куришься
ты,
красная
Жертва!
Ты
—
сев;
и
ты
никнешь
жатвой
се рпн ой
(Антистрофа 1)
Ты,
Жертва,
ты,
красная
Жертва,
образ
мира,
стоишь
на
кос трах
горючих!
Звезды
венц ами
опламеняют
чело;
ночь
г лаз
—
молний
точило;
стон
уст
—
пэан
гармоний
звездных.
А
в
се рдце
сияет
солнце
страдальных
слав:
меч
обагренный
его
пронзает,
—
и
с
меча
каплет
к ров ь...
Ты
держишь
чашу:
каплет
к ровь
в
ее
кра я,
—
они
ж
полны,
—
и
держишь
Змия.
Бессмертный
Змий
па стию
к
чаш е
приник
—
и
пье т,
пь ет
—
и
жаждет
вечно.
(Строфа 2)
Ты
—
жрец,
Отец,
чей
суд
и
меч!
Своею
кровью
живишь
ты
до чь
и
рдяною
движешь
любовью.
(Антистрофа 2)
Ты
—
жрец,
Отец,
чей
суд
и
ме ч!
Своей
ба гря ни цей
оде л
ты
дочь,
дщерь
отчую,
Жертву-царицу!
53


(Строфа 3)
Эфи р ных
выс от
богам,
гл убин
лазурных
бл из ким
силам
мы,
чистые
дых а нья
отр ешенных
го р,
мы,
души
тонких
веяний,
дым
пылких
зерен ,
девы,
даром
легким
вознесем!
Низошел,
низо шел
их
ли ков
огон ь
с
верх овн ой
горы
небес
на
п рест олы
Геи!
(Антистрофа 3)
Зво нча тых
ключей
волну,
и
серн
млеко,
и
смолы
полдня,
с
румянцем
яго д
мед
янтарный,
и
лу гов
пер вины
пышноцветные,
и
го р ькие
коренья,
—
се ст ры,
вергнем
в
огнь
жив ой!
Вы
разбейте
сосудов
утонченный
пл ен,
вы
рассыпьте
кошниц
да ры
в
хороводе
стр ойном !
(Строфа 4)
Из
глу бин
голуботемных
Зе вса
прекрасного
лик
над
отс вет ным
до лом
скло нен.
Пали
к удри
на
всеодержных
морей
сумр ак
амб рос ийн ым
сини м
облаком.
Брада,
как
тум ан,
разметалась
по
г орам,
медночерных
прядей
влач а
завитки.
Силы
влаг ой
благодатной
по
власам
в
лон о
струятся
Зе мли,
—
током
отч им
животворящ его
Н еба
в
лоно
струятся
Земли
бож ьи
силы!
(Антистрофа 4)
В
глубинах
Земли
ро ди мой
тронули
темны й
покой
к олы бел ьной
дол гой
дремы,
—
бу дят
сладк о
ищу щей
слепо
любви
жажду:
полу сонны ми
о бъят ьями
приемлет
об ъя тие
Не ба
54


Гея-м ат ь,
поц елу ем
томным
раскрыла
уст а ...
Вверх
стремится
по
Кро нид ов ым
власам
жадный
ог онь
к
небесам
током
встречным...
С
Неб ом
в люб лен ным,
о
де вы,
соприкоснулась
Зе мля
в
жертве
тайн ой!
ß тучах над жертвенником является радуга .
(Эпод)
Ра дуйся ,
радуга
Зевса,
в
дыме
Ж ертвы
ми ровой!
В
облаке
сумрачных
нисх ож ден ий
—
рей,
улыбка
про зрач ­
ных
п ощад,
на
грозой
любви
п овиты х,
страстною
мглой
тяжких
устах!...
Святая
Пощада,
покрой,
милосердая,
уединенных
душ и
высо т,
что
венц ами
сирыми
возне слись
в
эфи р
от
тоскующей
Геи:
дубы
нагорий,
кедров
си лу,
—
отлученный
сев
Родимой!
Ах,
отлучились
они
от
умильной
ласк и
Земли
—
и
под
грозой
небе с
на д ми ли сь!...
ПР ЕДВО ДИТ ЕЛЬН ИЦА
ХОР А
Сестры,
глядите!
Два
мужа
тропой
подымаются
горной
медл енн о.
Тя жек
воск лон ,
—
тя желей
удручает
усталость
или
сердечное
бремя
стр адник ов...
И
не
п одоб ны
н емощн ым
смертным
они,
совершающим
п уть
повс едн евн ый.
Девы,
не
бойтесь:
и
ростом
он и,
и
обличьем
род нее
демо на м
мощн ым,
чем
роду
людей,
от
них
же
таи тьс я
нам
надлеж ит...
Но
вел ик их
великая
скорбь
удручила!
Ярый,
стремится
один,
озираясь,
и
скошенный
водит
окрес т
уж ас
очей,
—
другого
влача,
чт о,
незрячий,
посох
о
камни
пути
опирает
и,
в
ощупи
слуха,
выю
по
ветру
простер,
как
то т,
кто
топот
погони
в
легких
веяньях
ло вит ...
Я
г олос
утишенный
слышу
му жа
не зр ячег о,
клики
другого
в
неистовом
бреде.
Входят
Иксион
и
Си зиф.
ИКСИОН
Полыхая,
полымя
горит...
С
г оловн ями,
вот
он и!. ..
Шип ят
жала
свет оч ей!
В
зм еях
глав ы !...
В
Эреб,
55


де ти
мрака!
Ловчих
свора,
прочь!
Прочь!...
Наз ад,
Сизиф!
Клу бок
эх идн
хитрою
засадой
п уть
замк нул!
С ИЗИФ
То
—
алтарный
огнь,
Иксйон-царь!
Здесь
пою т,
и
кур ят
фимиам.
На
ст упе нь
свя ще нную
склонись:
нас
достичь
на
ней
теням
запрет.
ПР ЕДВ ОДИТ ЕЛЬН ИЦА
Х ОРА
Мы
не
те ни
мрака,
муж и!
Светлым
служим
мы
бог ам
у
п ре стола
у
царева:
трон
здесь
Тантала-царя.
Сам
с
бессмертными
на
пир е
он
святит
венчанный
ч ас.
Се,
гостей
тр иклин ий
горн ый,
в
нимб ах
пламенных
Сипил!
По том у,
коль
помысл
темный
в
пер сях
ваших
дух
мутит
иль
к
стопам
бе здо мным
липнет
крови
прах
и
Ке ры
тень,
—
к
алтарям
иным
идите
от
св ящен ных
стр ашн ых
мест.
Нет
у
вас
в
руках
прос терты х
мирных
масличных
вет вей,
п овит ых
вол ною
белой,
—
милость
вечных
умолить.
СИЗИФ
Ког да
гон имы м,
девы,
преклонить
главу
на
плиты
мира
—
ваш
зап ре т,
доколе
цар ь
к
своим
не
снидет
(свой нам Тантал), —
вы
друзей
к
гостеприимным
очага м
надежных
гор
путеводите!
Грозен
час;
но
зверя
здесь,
в
св ятын ях
ваших,
не
настигнет
ловчий
враг .
Приют
пещерный
нам
яви те,
где
струи
обильных
плещут
родник ов ,
что б
нам
о тмыть
нечистый
пр ах
от
ног
страдальных.
Персть
тягч ит
путе й
глу бо ки х!...
Там
омыв
ступни,
—таясь,
мы
б удем
ждать,
доколь
нас
царь
не
изведет.
ПРЕ ДВОДИТ Е ЛЬНИЦА
ХОРА
За
мн ой
идите,
мужи,
под
глубокий
свод,
гус тою
силой
плющевой
со
всех
с торон
укрытый,
вер ны й;
и
не
сякнет
клю ч
жи вой
в
его
п рохла де.
Гонит
час:
простерся
Зевс.
Торжественные
молнии
раскалывают
тяж кую
нави сш ею
влагой
туч у.
ИКСИОН
Их
светоч
блещет...
СИЗИФ
Мрак
восстает...
56


ИКСИОН
Пр очь,
сестры
Н очи!
СИЗИФ
Чу,
зйну л
Ад!
ИКСИОН
Бичи
огн ей
суч ат...
СИЗИФ
В
пещеру!...
Тягч ит
мне
но ги
подземный
прах!
ПРЕ ДВО ДИТЕ ЛЬНИ ЦА
ХОРА
Вертеп
убежный,
о
души,
в
вихре
уж ас ной
Ночи,
—
укроет
ва с!
Иксион
и
Сизи ф
скр ыва ю тся
в
пещере.
ХОР
Одождй,
одож ди
го ры
твои,
До ждь- Ди
й!
(Ипорхема)
Священный
ливе нь !
шумящий
ливе нь!
мра к
амб роси йный
живых
н ебес!
голосистый
ливе нь !
чистый
ливен ь !
благ одатн ый
избыток!
лас ка
н ебес!
Ж изне тво рной
неги
святая
влаг а,
отрадная,
рухни
из
вечных
лон!
Тяжкозвучная
Зевсова
влаг а,
исполни
недра
жадных
ло н!
Кинемся,
девы ,
в
потоки
живы е!
Истаем,
де вы,
в
ключах
небес!
Окунуться
приволье
нам
—
в
потоки
живые!
Струй
горных
восторги
—
любовь
небе с!
Хор
разбегается.
—
Недолгий
мо гуч ий
ливень.
—
Ливень
вне запн о
прох од ит.
Солнце
у
притина.
—
Грозовая
туч а
лежит
на
ве ршине
С ипил а.
—
С
г оры
нисходит
Тантал,
высоко
подняв
рукой
плоскую
чашу.
ТАНТ АЛ
С
высот
святых,
потироносец,
нисхожу
я
в
мир
глубокий,
опьянен
б ож ест венно,
подъяв
высоко
в
чаше
светлой
страшный
дар
57


рук ою
дерзновенной...
О,
мой
пол ный
ми г !...
Те бе
привет,
глубокий
мир !
прекрасный
ми р!
вос к рес ший
мир!
преображенный,
чистый
ми р!
н овос вя той,
нов ояв ленный ,
пышный
мир!
Олимп
нисшел
на
долы;
и
в
эф ир
небес
вы
претворил ись ,
о
сафиры
влаж ны х
лон ,
—
и
вы,
кристаллы
гор
моих,
—
в
л азур ный
св ет!
Прозрачный
мир,
блаженный
ми р,
бессмертный
мир
н есу
т ебе
я
в
ча ше
светлой
верный
дар,
—
омыты й
мир!
мир
искупленный!
мир
бого в!
Те бе,
стр ада льно й,
я
н есу,
о
М ать- Зем ля,
напиток
света!
Твой
я
сын ,
и
твой
я
св ет!
И
ты,
струя
бессмертья,
ты,
амбросия,
святая
сила,
что
доднесь
уст а
владык
п оила
жизнью!
—
возведи
рабов
в
царей,
воздвигни
никлых
дола,
воззови
богов
из
персти
т ле нно й!...
Пламеней,
ужа с ный
дар,
в
устах
земных,
—
и
не мо щных
испепели
своею
вл аго й,
яд
целебный
сильных
д уш,
родник
ог ня,
жа жд
ог не вых
родной
потир!
Я
нисхожу,
о
люди!
Пейте
все
мой
да р!
Нет
ме ры
в
ча ше,
—
нет
в
бессмертной
ча ше
дна!
Пусть
пь ет
б есс мерт ье,
кто
дерзнет
испить
сво й
су д!
Всех
жаж д
здесь
утоленье:
пусть,
кто
жаж де т,
пьет!.
Од ин,
я
жду...
Так
не
дер знул
прийти
никто?
И
никого
дух
не
п одв иг,
шепнув
в
ноч и,
на
сретенье
свершения
ве ли ко го?...
Мужайся
Та нтал!
Ты
—
о дин.
И
дол
презреть,
благий,
не
мысли!
Ни зой ди
в
глубокий
дол
—
и
нищим
пр опо ведай,
и
глу хим
кричи!...
П очто
сму ти лся
помысл
тво й?
Смей
сиротеть!
Т вои
—
по ги бли ...
Мой
Сиз иф!
Иксйон
мой!
—
со
мной
бы
вы
доили
чернокосмых
коз...
Кос мат ых
туч
Эгидоносца
нектар
мы
испили
б
вместе,
мой
Иксйон,
мой
Сизиф! ...
Сизиф
и
Иксйон
вых одя т
из
п ещ еры.
СИЗ ИФ
Зов
друга
—
слышишь?
—
именует
нас,
друзей...
ИКСИОН
И
гол ос
ведом,
и
имен
я
слышал
зву к.
58


СИЗИФ
Мне
мр ак
подземный
стелет
очи.
Кто
гр яде т?
ИКСИОН
В
ог не
великом
Тан та ла
я
вижу
лик.
ТАНТАЛ
Привет,
пр иш ел ьцы!
Ра дуй те сь,
и
пейте
вы
первины
неб а!
Первым
п риш лым
—
п ервый
дар.
СИЗИФ
Мой
Тан тал!
ИКСИОН
Тан тал!
ТАНТ АЛ
Ты
ль,
Икс и он ?...
Мой
Сизиф!
ИКСИОН
Еще
Иксион
пламен н ый
не
отгорел!
С ИЗИФ
Ни
рыть
Сизиф,
п реду мышляя ,
не
устал.
ТАНТ АЛ
Как,
звер ь
травимый,
спасся
ты
ко
мне
от
псов?
ИКСИОН
С изиф
м еня
на
быстролетном
к ораб ле
к
те бе
приносит,
отчим
изволением
—
о тца
Э ола,
при
п опу тном
вея нь и,
из
своего
Коринфа,
гд е,
скиталец,
я,
—
от
жертвенника
к
жертвеннику
Зе всо ву
под
оводами
бегая
горючих
жа л,
—
закручен
тайным
ро ком,
оч утил ся
в
ноч ь
ве ли ких
о ргий,
тризны
ль
буй ной ,
меж
личин
пл ачевны х
сонмов...
Там
предстал
мне
ца рь-С из иф
—
иль
з рак
его
—
и
мне
ш епн ул: «Бежим огней
на
бер ег
темной
со ли»...
И
м еня
умчал.
ТАНТАЛ
Бичем
т ебя
путеводил
к
сп асе нью
рок,
мятежник
мощный!
Но
к аким
щитом
возмог
ты
стариц
мед нон оги х
отразить
набег?
59


иксион
Заклятьем
частым
силы,
Тантал,
огне во й,
взывая
ог неноси цам
настигшим: «Прочь!
Огонь
ог ня
не
уя зви т!
Огонь
—
мой
щит!»
ТАНТАЛ
Со
мной
отныне
будешь
пить
жажд
огневых
родной
потир.
—
Сизиф
лукавый,
ис пыта ть
т вой
лук
тугой
хочу
я,
—
тетива
тв оя
не
ослабела
ль,
брат
любимый,
ца рь
путей?
Твой
лик
я
вижу,
—
о тем ненный
смерт ь ю
лик,
—
еще
ль
ты
жив
—
не
ведаю . ..
И
мыс ль
с траш ит
тебя
пытать!
Как
снес
бы
я,
тебя
обрев,
твою
у тра ту,
мысль
моя,
Сизиф
живо й?
СИЗИФ
Как
крот
слепой,
п рорылс я
я
из
темных
недр
на
воль ны й
день,
о
Тантал!
И
не
с мог
Аид
з атм ить
мне
пам ят ь:
соблазнил
его
я
сам
искусной
кознью
и
сплетеньем
тонких
лже й.
И
отпустил
он
связня
на
урочный
с рок
к
живым,
—
им
зап оведать
правых
тризн
устав
и
даней
жирных
и
поми нок,
возалкав
даров
благоутробных
от
рабов
своих.
Затем
что
пременились
жертвы
тучные
моим
веленьем
по
лиц у
земли
с
поры,
как
в
тем ь
уве л
м еня
А ид,
—
и
бог
вз алкал .
И
Персефону
бл едн ую
я
ж
обошел
прельщеньем
хит ры м;
и
отпущен
был
на
свет ,
до лжн ик
и
под невол ьн ик,
на
н едолгий
срок .
Так
я
проры лс я
на-земь,
темны й
крот.
Слепит
об ите ль
света
взоры,
что
насытились
подземной
мг лой.
И
солнца
лик
не
веселит
очей
умерш их;
но,
как
тус клы й
светоч,
он
сквозь
рдяный
пепел
еле
зрим. ..
И
мертвый
пра х
вниз
тяготит,
п рилип нув ,
ноги
воль ные!
ТАНТАЛ
Та к,
иск аж ая,
исказила
смерть
тебя!
СИЗИФ
Двойник
Сизифа
—
из
кур ган а
встал,
незряч,
я
в
полночь
обу я нных
тризн,
Иксй о на
взыванью
внял,
и
оком
яры м
в зял
его
сво их
путей,
и
к
алтарям
твоим
привел,
60


живой
под
зраком
смерти.
Ты
ж
один
оп лот
личин
гонимых,
не
мужей,
о
Тантал- бог ,
чей
го лос
слышу,
чьих
лучей
не
уловлю !
ТАНТАЛ
Страдальцы-братья,
пе йте
вы
мой
страшный
дар,
целебный
мощ ным!
Праздник
вечный
вечных
встреч
с
собой
самим ,
с ебя
обретшим,
—
вот
мой
дар.
Ме жду
тем
как
Сизи ф
и
Иксйон
касаются
устами
чаши,
Тант ал
у венчивает
их
цветам и
и
скидывает
с
них
плащи
пу тник ов:
они
являются
в
пр есве тлых
царск их
одеж дах.
СИЗИФ
О,
светлый
све т!...
Легкая
воля!...
ИКСИОН
Тантал,
гляди!
Тантал,
бегу т,
прочь
бегут,
прочь,
ущелье м
черн ым,
—
в
ужасе
тус клы е
све точи
прос терли
ниц,
туша
во
прах е
живучие
жала!
Язвите,
зм еи
к удря вые,
их
чела!
их
очи
пейте!
Плам енный
мститель
—
я
са м!
СИЗИФ
пьет
Я
вижу
твой
ли к:
как
у тро,
ты
свет ел,
вождь
зве здный
утра,
про зра ч ный
Тантал!
ИКС ИОН
льет
Пал ящ ий
мститель,
иль
жи знеда тель
щед рый ,
—
Тантал,
Та нтал!
—
несякнущим
пламенем
я
истекаю,
как
солнце
—
ярый,
жаркое
солнце!
СИЗИФ
Какою
влаг ой
с ладост но
ты
опо ил
ме ня,
с вет лый
Фосфор,
утра
вож дь
61


над
Амфитриты
расплавом
серебряным,
вольно
зыблющим
неукротимой
соли
горечь?
ТАНТАЛ
Из
тучи
темной
я
низ лился ,
с ветлый
бо г.
СИ ЗИФ
Как
стан
вра гов
бегущих,
обл егла
С ипил
немая
туча.
ТАНТАЛ
Треп еща ,
они
грозят...
СИЗИФ
Каким
ты
хмелем
ль сти вым
помутил
мой
д ух,
волшебник
х итры й?
Ты
лукавей,
чем
Сизиф.
Из
влаги
белой,
мни тся
я,
изрыв,
мет нул
до
не ба
Та ртар
тяжкий...
Черный
Тарта р
—
т ам,
на
г лавах
хм уры х;
по до
мной
—
святая
мощь
подвижной
рт ути ...
Туча
вниз
ползет,
грозясь:
напор ом
новым
я
из
волн
сереб ря ных
ее
вздвигаю...
Не ист омно- сладк ий
тру д!.. .
Приб оя
зевы...
Из
глу бок их
не др
разбег
валов
гремучих
до
гор ы
н ебес !...
Все
—
вал!...
ИКСИОН
Вращается
ль
свод?
Иль
сам
я
верчусь
кол есо м
мировы
Вла стный
волшебник
волчк ом
вих ревым
закружил
меня
Алчущим
оком
ты
солнце
пустил
м ое,
Тантал
таинственный,
—
движущим
пламенем
дух
поразив,
сер дце
пронзив
осью
е динст венно й!
ТАНТАЛ
Еще
ли,
мужи,
ч арод ейст во
Тантала
д ивит
вас
тайной,
как
детей,
и
дух
слепой
себя,
кто
стал,
впервые
сущи м
не
сознал?
Вы
причастились
божеству.
Бе ссме рт ны
вы.
СИЗИФ
По мерк ли
ль
боги?
ТАНТАЛ
Дн есь,
вы
—
боги.
62


ИКСИОН
Пал
Олим п
в
глубокий
Т арт ар!
С ИЗИФ
И
т емн ицы
князь
—
в
цепях!
ТАНТАЛ
Коль
превозможет
мощных
—
мо щь.
СИЗИФ
пьет
Исп олни
нам,
жизнь,
жилы!
мышцы,
мощь!
ИКСИОН
пьет
Сердца
—
огонь!
СИЗИФ
Я
тр езв,
как
вет ер
пья ны й.
Все
стоит.
ИКСИОН
Я
тр езв,
как
полдень
раскален н ой
мглы ,
недвижимой...
Пей,
Тантал!
С ИЗИФ
Пей !...
Еще
ли
не
коснулся
ты
устами
чаши?
ТАНТАЛ
Дар
неб ес
ненужен
мне .
Ины м
вином
я
упоен
божественно...
Вы
движ ьтес ь !...
В
дрём е
затонул
избыток
мой,
как
диск
закатный,
розами
зас ы панны й...
СИ ЗИФ
Вспрянь,
бог обо р ец!
ТАНТАЛ
П рито мил
м еня
вос клон .
СИЗИФ
Ты
лестью
ль
или
си лой
чернокосмых
коз
до ить
дерзнул,
б ог-Тан тал,
светоч
ут ренний ?
ТАНТАЛ
Я
с
жертвой
кровной,
дух
пронзив,
взошел
на
пир,
неся
в
объя т ьях
отчих
сы на
милог о
63


царям
в
до бычу ...
И
восстал
за
от рока
раздо р
державц ев,
и
за
дар
желанный
пря
ве ли кая
всп ы лала.
Взял
Пелопс
сосуд
б ессм ерт ных
струй
от
Ге бы
юной,
и
поднес
Крониду
ча шу.
И
пр ивлек ,
обняв,
Кро нид
его
на
ло но.
Возъярился,
то
узрев,
Энносигей,
ревнуя!
Виночерпия
схватив
за
рам о,
из
руки
Кр онидо вой
его
ист о рг,
—
плеснула
ча ша
пол на я,
смесила
сму та
вечных,
возгремел
Крони д...
Из
д лани
сы на
ча шу
взяв,
я
низош ел. ..
Так
к
жертвенным
притинам
тяжек
солнцу
путь;
но
лёгок
подвиг
нисхож дени й
царственных.
СИЗИФ
Док оле
распря
буйная
их
рознит
род,
—
её
же
ты
п осе ял,
—
серп
к ривой
точи!
ТАНТАЛ
Вы
сев
мой
жните!
ИКСИОН
В
путь,
Сиз иф!
Отныне
ты
мне
будешь
ок ом ...
Все
горит...
Я
—
жадный
клуб
огня
слепого!
Я
—
слепого
ока
вихрь !
В раща ет
гл ад
мой
пламя...
Колесо
мое
кати,
во зн ица
зрячий,
на
Олимп
к ру той!
СИЗИФ
Пей,
Тантал,
с илу! ...
Иль
друзьям
изменник
ты?
ТАНТАЛ
Пью ,
други!
Пью
—
не
дар
н ебес:
добычу
пью
и
дань
мою...
Тебя
не
жажду,
—
не
дрожу,
бессмертный
кубок!
Что
несешь
ты
Танталу,
немая
Вечность?
Кольцами
давно
с
тобой
мы
обручились...
Се,
вен цом
своим
се бя
венч а ет
царь!
(Пьет)
А,
золотая
влага!
ты
мне
стелеш ь
ро зы
дрёмн ые!...
Сияй
в
морях,
закат
мои х
опо чи вален
огневых!...
Д елите
мир
мо й,
други!
Чаш у
мне
мою
од ну
в
удел
ос тавь те!...
С
ней
—
печ аль
мою...
64


СИЗИФ
Не
час
лить
слезы,
Та н та л!...
ТАНТАЛ
Я
сме юс ь!. ..
Пылать
вы
будете
и
двига ть
подъяремный
мир,
мой
п ла менник
—
Иксион,
мы сль
моя
—
С изиф!...
А
я...
(Смеется)
ИКСИОН
Что
Тантал
изберет?
ТАНТАЛ
Пля сать
—
я
буду,
друг и!
И
поить
б ессм ертием
из
эт ой
чаш и,
—
нет
в
бессмертной
чаш е
дна !
Вы,
други,
будете
цар ить ,
а
я
—
плясать,
скит ая сь
до лу!
Упоенный
сонм
со
мной
содружников,
с очеловек ов,
собогов!
—
прекрасный
сонм,
богоявленный,
гордый
с он м!...
Вы
ж
стерегите
свой
вене ц:
они
встают,
как
лес
дремуч ий,
—
и
со
мной
запляшет
л е с!...
Смеет ся
Тант ал!
Пляш ет
с
ним
его
Печаль,
—
его
«Довольно!» слав прощальных,
—
и
его
«Приди!» обетованьям Адрастеиным. . .
П огружает ся
в
дрему.
ИКСИОН
Он
пьян.
О дни
мы
пу ть
найд ем,
Си зиф!
Бежим
на
пир!
Стремит
меня,
пылая,
глад.
СИЗИФ
Впер ед,
Иксион!
Час
не
ждет.
Еще
богов
ярится
ра спр я:
о гне виц ами
дрожит
немая
туча.
Ты
мятеж
зачнешь;
а
я
похищу
первым
даром
же зл
у
Гермия
—
ключ
огнезмейный
преисподней
ноч и,
скип тр
могучей
власти
тон ких
ча р,
познанья
ме ч,
кры латы й
пос ох
вездесущих
веяний.
Им
овладев,
т ебя
спасу
я
в
черный
час...
ИКСИОН
Веди,
Сизиф,
с оратн ика!
Великий
пыл
во
мне
вращает
неистомной
страсти
глад.
65


Доб ыч ей
Г еру
я
избрал,
что
свод
небес
в
надменном
лоне
держит.
Ворог
т вой
—
Кро нид
познает
м ощь
Иксйона,
пред
тем
как
мы
его
низринем
в
Тар тар !
Ты
о тмщен,
Сизиф,
зато
что
выдал
бог
т ебя
Аиду
в
плен!...
Вп ере д,
вожатый!
Во за лкал
Небесной
я:
в
ее
лазурном
лоне
я
х очу
пы ла ть!...
Где
влага?
Грудь
горит!
Огон ь
—
мой
щит!
Уходят
оба.
ТАНТ АЛ
один,
в
полудреме
За
грань
ск лонил ось
Солнце.
Видит
мир
зарю;
оно
ж
не
видит
ми ра,
—
лебед ь
с умрак а,
лучистый
ч елн
в
немом
кольце
без видн ых
бездн..
Вотще,
Светило,
истекаешь
ты,
луча сь!
Пустые
дали
пьют
тво й
све т,
и
п ьют
из
них
другие
дали,
—
и
за
те ми
жаждет
даль ...
И
да ли
не
светлеют...
О,
страдальный
Свет !
ХОР
входя
(Строфа)
Что
пророчила
нам,
о
сестры,
лиясь
из
пещер
глубоких,
влага?
—
будто
стаею
горлиц
нас,
б елокры ло ю
гол уби ц
об ерн ет
мирод ерж ный
Зевс,
—
и
в
блаженные
страны,
за
грань
черную
Океана
дароносиц ами
богов
мы
полетим
за
амбросией
с ладос тн ой,
да
вознесем
св ят ыню
в
чис тых
клювах
к
престолам
ал ым?
Зане
мы
свершали
жертвы
и
бессмертную
пели
вла гу.
ТА НТАЛ
в
дре ме
Те бе
же
нет
от зыва ,
о
страдальный
Св ет !...
ХОР
(Антистрофа)
Смолкни,
гим н!
Под
бессмертным
солнц ем
почиет
оратай
в
Панов
полдень...
66


Близ
царя
неземной
игрой
ча ши
лирной
горит
сафир!
В
мир
ее
полубог
принес!
О
неб есная
влага!
молясь,
с
тре пе том
отст упаем,
кроя
лик,
от
твоих
лучей !...
Дев ы,
примолкнем
в
приютах
таинственных,
блюдя
н ез римой
стражей,
ст раж ей
чу ткой
святое
чуд о!
Ората й,
почий!
В
б езм олвном
полдне
полном
—
почила
Тайна.
Хор
удаляется.
БРОТЕАС
устремляясь
на
сцен у
и
видя
чашу
Ужасный
луч !...
Пада ет
на
к ол ени,
ослепл енный .
Пот ом
близит ся
к
чаше,
заграж дая
глаза
рукою.
Пожар
сафирны й!
Луч
глубин!
Оско ло к
неба!
Уж ас
н еба
сине го!
Над менный
лу ч!
Луч
б лагос кл онны й!
Нежный
луч!
Неу молимый,
неизменный!
Луч
суда!
Священный
луч!
Непостижимый,
пра вый
луч!
Меч
г ол убой !...
Лазурь-Сирена!
Сф ин кс- ла зу рь!...
Дверь
в
ха ос
синий
и
в
па де нье
вечное!...
Опускается
на
кам ень ,
закрыв
лиц о
рук ами,
как
ох вач енн ый
головокружением.
ТАНТАЛ
бр едно
(Строфа)
Чу,
свет!
Отзв ук
—
лу ч!
Луч
—
ответ!...
Чу,
зажглась
в
далях
звезда...
За
ней
другая...
М ирь яды
звонкозарных
звез д!
Движет
кли р
о гне вой
громов
горящий
в и р!...
БРОТЕАС
Сп ит
Тантал.
Упо ен
—
и
спит,
и
г резит
сны...
Свое,
о
Тантал,
ты
свершил.
Что
ты
сверш ит ь
п рише л,
Бротеас?...
Но,
Бротеас,
—
ты
пришел...
Он
звал;
в
не го
ты
метил;
и
—
пришел...
Зачем?
Бесс мер т ным
стать,
с тать
богоравным,
стать
благим?
67


Кого
возненавидел,
—
п ораз ить ?...
Кого
Бротеас
ненавидит?
Не
себ я
ль?
Двойник
бессмертный
жде т
во
мне
—
ме ня,
у бий цы.
Меч
лазу рный
ос тр.
Когда
возненавидел
ты
в
с ебе
свой
смертный
лик ,
—
его
казни!
Испей
св ой
су д!
Простри
лиш ь
рук у,
—
и
не
будешь
ты,
что
бы л;
и
будешь
ты...
—
что
будешь...
Грезит
о н...
Что
грез ит
Тантал,
упоен
бессм ертием ?
По дкрад ыв ает ся
к
Танталу.
ТАНТАЛ
во
сне
Кто
водит
с вирель ю,
или
лир ой
кто
хоровод
огнезвучных
солнц?...
Ах,
то
песни
мое й
запев!
Пьяной
пляской
мой
дух
вск руж ил
их
н овоздан н ый
сонм...
Мой
лик
—
их
лик
богоявленный!
Я
по днял
зыблемый
п ос ев!...
БРОТЕАС
Оратай
нив
б ессме ртных ,
вид ит
он
свой
сев
родимых
солнц...
Меня
ж
посеял
в
дольн ий
тле н!
И
дар,
не
по
плечам
з емным,
по д ъять
веле л!. ..
Но
час
не
ждет,
Бротеас!
Въяве
гордый
сон
тебе
предс т ал:
его
ль
бе жи шь?...
Он
пьян
и
спит:
ты
дар
восхи ть!...
А,
горше
вс ех
об ид
земли
те бе
сознанье,
что
родилс я
смертным
ты !...
Так
он
родил...
И
ты
пришел
—
на
суд!...
Чей
су д? ...
Кого
возненавидел
т ы?...
Вн овь
грез ит
он ...
ТАНТАЛ
во
сне
Но чь
безликая!
Встань
узреть
на ших
сы нов,
о
А драс тея!...
БРОТЕАС
Его
ты
нена видиш ь.
В
нем
—
с е бя!...
Свой
рок
ты
звал,
о
Т ан тал!
Ибо
Но чь
узреть
—
тв ой
ро к.
Ты,
так
меня
родив ший ,
так
ск азал
мне
сам.
Сойди
же
в
Та ртар !
Там
бессмертен,
Тантал,
будь!
Из
рук
моих
возьми
с вое
бессмертие!
Схват ывает
чашу.


Са фир
свя той!
я
не
испи ть
те бя
п риш ел:
не т,
расплеснуть
тв ой
страшный
суд ,
т вой
гнев
пролить!
Разлейся,
чаша!
и
из
персти
возопи
бес смерт ную
оби ду
к
небу
си не му:
«Меня нисхитил Тантал,
оск вер нил,
п лен ил!»
Разлейся,
влаг а,
и
громами
заг луш и
его
пэан
победный!
Жаждет
мир
суда:
в
тлен
просочись,
и
гно ища
испепели!
Бо гоуби йцей ,
сын-отмститель,
я
пришел...
ТА НТАЛ
во
сне
Де ти
—
сол нца!
дет и!
отц а
обтекаете,
светлые,
вы,
—
и
призыв
от ца
вам
не
внятен,
о
дети,
о
светы!
БРОТЕАС
Детей
зовет!
Ему
не
вн емл ет
с ветлый
со нм!
Ты
страждешь,
Т ан тал!
И
ст рада
—
бес с м ерт ие...
Ты
ж
отстрадала,
ма ть
м о я!...
Отец,
отец!
От ец,
я
слышу!
Вня л
тебе
т вой
темный
сын !
ТА НТАЛ
во
сне
Ах,
кто
све т,
т ому
—
чуждый
не
све тит
свет!
Солнце
осветит
к то?
—
От зв ука
солнцу
нет.
БРОТЕАС
Светись,
страдальный!
Ах,
тв ой
свет
—
тебе
тюрьма!
Я
—
связень
тьм ы:
но
и
в
те мниц у
светит
све т. ..
Вер нис ь,
беглец,
в
т емн ицу!
Но
стопы
т вои
вросли.
Еще
ль
твой
миг
—
не
свет?
Беги!
Страды
ль
бессмертной
ты
в залк ал?
твер дь
по не сти
на
неистомных
ра мен ах
бес смерт ия?
Как
св од
эфирный,
чаш а
полная
лег ка
в
деснице
дерзновенной...
И
давно
привы к
ты
г розы
вечных
презирать,
ни
жерт вами
не
льстя
дер жав ца м,
ни
свя т илищ
их
не
чтя...
Своим
кумирам
ты
отец:
возмни
же
стать
отцом
жив ых,
и
ча шу
неб а
им
п редать ,
—
ей
п риоб ща сь,
ей
приобщить
юдоль
живых!
Смей
ще дрит ь,
ты,
завистник!
В
красоту
дерзни
обл ечь
лик
искаженный,
в
уж ас
лепый
пе р с ть!...
О,
уж ас
персти
—
лик
сл епящ ий
красоты!...
69


ТАНТАЛ
во
сне
(Антистрофа)
Я,
свет ,
виж у
их,
сл ышу
их ...
Слеп
их
свет ,
глу хи
он и:
то
—
солнца,
Тантал!...
Ты
ж,
солнце
—
Тантал,
солнце
са м,
—
видиш ь
их,
внемлешь
им...
О
Тантал!
—
солнце
ль
ты?
Б РО ТЕАС
Что
грез ит
Та нта л ?...
Зем нород ный,
—
солнце
ль
ты
Надмися!...
Над
тобой
надмиться,
мат ь?. ..
Проснись,
ты
пья н,
Бротеас!
Се,
твой
суд
уже
испит.
П рос ти,
святая
чаш а!
Осужденный
раб ,
нечистыми
устами
я
прип ал
к
тебе
с
лобзаньем
мир а.
И
лобзаю
землю
я.
Рассудит
право
с
ней
мен я
твой
кротк ий
суд...
Раз бе йся
ныне!
И
не
громный
гнев
пролей
на
ло но
темной:
жертвой
горн ей
ороси
дол,
жаждущий
свершения
великого!...
Пролейся
жертвой
мира!
жертвой
тучною
на
ниву
Правды
веч ной!...
Мать,
с
тобой
ож ит ь...
Бротеас
разбивает
чашу ,
и
па дает ,
пор аж енный
м олнией.
Разлитая
влага
рассы­
пается
по
земле
жемчу жи на ми.
С
громовыми
рас кат ами,
черные
туч и
окутывают
мес тн ос ть.
С тая
белых
голубиц,
низлетев,
собирает
в
клювы
жемчуг
и
подн имает ся
с
своею
но шею
к
небу.
Сгущается
непрониц аемы й
мрак.
♦*
♦
Чр ез
долгий
промежуток
в ре мени
в
глубоком
мрак е
загорается
огненное
явление
Гермеса.
ГЕРМЕС
Проснися,
Тартар!...
Иль
пад ен ье
мощных
Трех
от
снов
т ебя
не
разбудило,
тяж кое?. . .
Проснися,
Тар тар !
Иль
невнятен
Гермия
по
г лубин ам
те мниц
бездонных
звон кий
кли ч?...
Проснися,
Тар тар !
Не
вотщ е
горит
мой
ключ.
ГОЛОС
ТАРТАРА
От
сн ов
устал
я.
Бре мя
тяжко
н овых
сн ов.
ГЕРМЕС
Три
связня
мощных,
Тартар,
низошли
в
т вой
зев .
70


ГОЛ ОС
ТАРТАРА
Бессмертны
ль
мужи,
и
сво их
ли
св язни
снов?
ГЕРМЕС
Бессмертны
Трое,
и
в
темницах
сн ов
своих.
ГОЛОС
ТАРТАРА
Кто
полубоги?
Где
нас тиг
их
орлий
огнь?
ГЕРМЕС
Сын
Зе всов,
Тантал.
Ц арь
Иксион.
Ц арь
Сизи ф.
Надмился
Тантал,
и
нис хит ил
в
д ольн ий
п лен
потир
бессмертных
с
пира
на
Сипил-горе,
восшед
на
пир
с
Пелопсом,
жертвой
отчею;
и
свергли
жертву
бо ги
в
смертный
дол,
презрев.
И
двух
наслал
он
бого бор це в,
упоив
бессмертной
вл агой ,
на
Сипил-гору,
богов
низринуть
в
зев
тв ой
и
царями
сесть
небес.
И
Ге ру
мир одер жиц у
Иксй о н-ца рь
объять
на
лож е
воспылал;
но
Зевс
в
тот
час
пр остер
пред
мужем
буйным
зыбкой
тучи
лесть,
и
—
Герой
мня
—
ма ру,
Нефелу,
он
объял:
Кентавр
горящий
чад ом
был
любв и
слепой.
Тем
часо м
жезл
мой
мнил
схватить
Сизи ф,
ловя
ру ками
в
тучах
огневицы
зарные.
И
подлетели
голубицы
Зевсовы,
амбросии
нетленной
вознося
с
зе мли
святые
зерна.
И
простерся
Зевса
гнев
на
т рех
могучих.
Их
пленив,
во
тьм е
почий!
Гермес
исчезает.
ГОЛОС
ИКС ИОНА
О
Тантал!
обод
ог нев ой
схв ат и,
держи!
Я
расп ят
в
вихре
огн евом.
Схвати,
дер жи.
ГОЛОС
СИЗИФА
О
Тантал!
камень
уд ерж и...
Скользит
утес
—
и
ру хнул !...
Тант ал!
тяж кий
помоги
вздвиг а ть !
ГОЛ ОС
И КСИ ОНА
далек о
Ты
спишь
ли,
Та нта л?
ГОЛ ОС
СИЗИФА
ближе
Тантал,
Тантал,
дремлешь
ты
71


ГОЛОС
ИКС ИОНА
бл иже
Я
дв ижу сь,
Тан тал!
ГОЛОС
СИЗИФА
удаляясь
Движу
я!
Ты,
Тантал,
спишь?
ГОЛОС
ИК СИОН А
вдали
О
Тан тал!
ГОЛ ОС
СИЗИФА
вдали
Та нт ал!
ГОЛ ОС
ТАНТАЛА
Мой
Иксион!...
Мой
Сизиф! ...
ГОЛОС
ИКС ИОНА
далек о
Я
му чу сь,
Тан тал!
ГОЛОС
СИЗИФА
ближе
Тантал,
Тантал,
стражду
я!
ГОЛОС
ИК СИОНА
близк о
Будь
проклят,
Тан тал!
ГОЛОС
СИЗИФА
бли зко
Тантал,
Тантал,
проклят
будь !
ГОЛОС
ИКСИО НА
удаляясь
Будь
проклят,
Тан тал!
ГО ЛОС
СИЗИФА
удаляясь
Тантал!...
ГОЛ ОС
ТАРТАРА
Тантал,
солнце
ль
ты
ГОЛ ОС
ТАНТАЛА
О
Адрастея,
Адрастея!
мне
меня
я ви,
поведай...
72


ГОЛ ОС
АДРАСТЕИ
Ты
—
мо й,
о
Тан тал!
Горе,
Тантал!
Ты
померк.
Во
мраке
становится
различимым
темное
видение
висящего
в
воздухе
Тантала.
Обеими
руками
он
поддерживает
ниж ний
край
огромной
потухшей
сферы.
ТАНТАЛ
Ты
темен!
ты
темен !
Св ет
твой,
свет
угас!
Горе,
Та нтал!
Твой
св ет
угас!
Тан тал,
где
т вое
солнц е?
где?.. .
Смеркнул
Тантал,
р одит ель
солнц!
Кто
бросил
сем я,
—
мер тв. ..
Так
вот
о бет
твой,
Адрастея!
Родивший
светы
свет
—
уг а с...
Тантал,
где
т вое
с олнце ?
г де?...
Темной
окам ен ев
гр омадо й,
повис ло
тяжко,
тебя
подавив,
твое
темное
солнце...
И
рухнуть
грозит
на
т ебя
твое
ме рт вое
солнце...
ГОЛОС
АДРАС ТЕИ
Из
солнца
—
солнце.
Гор е
солнцу!
Бог
бо гов
родил.
Померк
родивший...
Я
б ыла
твоей!
ТЕЛ 02.
73


НОВЫЕ
МАС КИ
ВАГНЕР
И
ДИ ОНИ СОВО
ДЕЙС ТВО
ПРЕДЧ УВС ТВИ Я
И
ПРЕДВЕСТИЯ


НОВЫЕ
МАСКИ
I
Как
ни
склонны
в
ог ромн ом
большинстве
наш и
со времен ник и,
вершая
суд
над
делом
художников,
подозревать
во
всем
ново м
отпад
от
истинного
и
уклон
от
правого,
есть
о бла сть
художества,
где
мысль
о
желательности
ис кан ий
встре ч ает
едв а
ли
не
всеобщее,
частью
п ря мое,
час тью
симптоматически
выраженное
и
м олчаливое
приз н ание:
это
—
обл асть
Музы
сценической.
В
сам ом
деле,
старая
сцен а
почти
уже
не
«заражает» —
и,
г лавно е,
не
преображает
зрителя ;
а
драма
становящаяся,
вел ич айш ий
из
зачин ат елей
которой
—
Генрик
Ибсен,
дала
намеки
на
возможности
театра,
как
а рены
целостных
и
проникновенных
душевных
пере жива ний
и
кризисов,
—
как
горн ой
зон ы,
где
вок руг
собирающих
ту чи
игол,
зреют
и
разр ажа ются
освоб од ите льны е
грозы
духа.
И
с
тем
бо льш ею
страстностью
призываем
этот
грядущий
и
вож деленн ый
театр
мы,
иск ател и,
чем
мног оз нач итель нее
и
неот­
вратимее
представляется
нам
его
ист ори че ская
задача
—
сковать
з вено,
посредствующее
между
«Поэтом»
и
«Чернью», и соединить
толп у
и
отлуч ен н ого
от
нее
внутреннею
необходимостью
худож­
ника
в
одном
совместном
праздновании
и
слу жении.
Нам,
воспитавшимся
на
идеях
Достоевского
о
круговой
поруке
всего
живу щег о,
как
гре шног о
единым
г рехом
и
стр адающ его
еди­
ным
ст радан ием,
на
ид еях
Шопенгауэра
о
мировой
солида рност и,
—
на
этих
проз рен иях
в
таинство
всемирного
распятия
(по слову
Гартмана)
и
в
нра вств енный
закон
состр адани я,
как
сораспятия
вселенского,
—
трагическая
Муза
говорит
всегда
о
целом
и
всеоб­
ще м,
являет
сво их
героев
в
аспекте
извечной
жертвы
и
осиявает
частный
обр аз
космического
мученичества
священным
литурги­
ческим
венц ом .
С
другой
стороны,
прозрачность
вселенского
зн а­
чения
отде льн ых
трагических
уч астей
дела ет
вызываемые
поэтом
лица
м аска ми
единого
всеч елов еч еск ог о
Я
и
воплощает
пр ед
ужас­
76


нувшимся
в
их
судьбах
на
с
в
о
й
рок
зр ите лем
древнее
боговещее
fat twam asi («то ты еси»,— « эт о ты
сам»). Так элементы священ­
ного
Действа,
Жертвы
и
Лич ины ,
посл е
долгих
веков
скрытого
присутствия
в
драме
снова
выявляемые
в
ней
сил ою
созревшего
в
у мах
трагического
миро пос тиж ения ,
мало- по- малу
п реобра жаю т
ее
в
Мистерию
и
возвращают
ее
к
ее
первоисточнику
—
литурги­
ческому
служению
у
алт аря
Стра даю щ его
Бога.
Исторические
перерождения
драмы
о бус ловли ваю тся
р аздель ­
ным
рас кры тием
частей
ее
и зна чал ьного
состава.
Вос ход я
в
свои х
начатках,
без
сомнения,
к
пор е
человеческих
жертвоприношений
Дионису,
во спр оиз водив ших
его
божественные
стр асти ,
драма
бы ла
нек огд а
тольк о
жертвенным
дифирамбическим
служением,
и
маска
жертвы
—
трагического
героя
—
толь ко
одним
из
обл ич ий
самого
Ст радаю щего
Бога.
По
ме ре
отдален ия
драм ы
от
ее
религиозных
ис токов,
все
ме нее
прозрачною
становится
маска,
все
определеннее
диффер ен ци ру ет ся
и
сг ущается
траг ичес кий
х арактер.
Из
агонии
жертвы
р азв ивает ся
трагич ес кое
действие
с
его
перипетиями
и
прагматизмом
внешним
и
психологическим;
оно
вб ирает—
как
бы
в
с феру
п одсоз нат ель ног о
—
музыкальное
оду ш евление
дифирамба
и
пер евоп лощ ает
в
трагическую
к ата стр офу
первоначальную
ку ль­
тову ю
раз вяз ку
жертвенного
действа.
Ес ли
драм а
Шекспира
вся
устремлена
на
раскрытие
х арак теров;
если
трагедия
Корнеля
и
Расина
сводится
к
процессу
логического,
почти
математического
выведения
героической
участи
из
опреде­
ленных
эмоциональных
и
моральных
данных
в
усл овия х
данного
характера,
—
то
это
наиб оль ше е
уплотнение
и
объектирование
м аски
сов пад ает
с
ее
наибольшею
отчужденностью
от
зрителя
и
знаменует
полюс
крайнего
удаления
сцены
от
нача ла
хо ров ого
и
религиозно-общинного,
или
ор гий ног о.
Поскольку
та
драма
еще
бы ла
ве рна
своей
литургической
природе,
мо жно
с казат ь,
у по­
требляя
сравнение
церк овн о-з одческ ое,
что
театральная
рампа
выросла
в
ней
между
протагонистом
и
общиной
из
исконных
низк их
cancelli помоста алтарного до высоты сурового иконо ­
стаса .
С нова
разгоревшийся
в
нашу
эпо ху
паф ос
живого
проникновения
в
единство
духа
с традаю щег о
дол же н,
с ледователь но ,
вновь
опроз-
рачн ит ь
маску
и
повлечь
драму
к
ее
другому
п олю су,
полюсу
того
Д ифирамбич ес к ого
исступления
из
индивидуальных
гра не й,
которое
сплавляло
праздничный
сонм,
правивший
траг еди ю,
в
одно
хоровое
те ло
и
в
л ич инах
орхестры
(серединной,
круглой
и
ничем
не
огра­
77


жде нно й
площадки
для
игры
и
хоровода)
являло
экстатическому
п розр ению
страдальные
преломления
е дин ого,
в
себе
раз луч енног о
божественного
лу ча.
IV
Свя щен ное
де йс тво
трагедии
было
видом
дионисийских
«очи ­
щений».
Религиозная
реминисценция
трагического
«очищения» (в
ассоциации
с
заимствованным
др ев нею
медициной
из
мистических
культов
понятием
«очищения»
врачебного)
звучит
в
ус тах
Аристо­
теля
уже
как
требование
эст ет ическ о е;
для
этого
теоретика
дра мы
критерий
художественного
действия
истинной
трагедии
есть
«ка­
тарсис».
Эстетическая
теория
зиждется
на
полузабытой
рели­
гиозной
пр акти ке
и
терминологии:
дионисийское
искусство
было
час тью
священной
ката ртик и.
И
здесь
н овейш ие
искания
встречаются
с
заветами
глу боко й
древности:
н еу дивитель но,
—
ибо
проникновение
во
всеединство
с традан ия
обращает
нас
к
от кр овен иям
дионисиазма.
Че го
мы
ище м
в
драм е?
Де йст вия
ли
внешнего?
Но
драма
яв но
стремится
стать
внутр енней.
Хар акте ров
ли?
Но
ха рак тер
эмпир ич ески й
развертывается
в
дейс твии,
и
развитие
его
соразмерно
энерг ии
внешнего
драматического
праг матиз ма.
Мы
хот им
проникнуть
за
маску
и
за
действие,
в
умопостигаемый
хар акте р
лиц а,
и
прозреть
его
внутреннюю
маску;
но
это
уже
личина
Вечн ос ти,
—
не
наш
ли
соб ственный
внутр енний
двойн ик
эта
духовная,
безликая
лич ина?
Драма
отре шае тся
от
явления,
от вращ ает ся
от
обнаружения:
признак,
что
она
начинает
совершаться
в
нас
самих.
Преж де
наше
вниман ие
поглощалось
плас тич ес ким
видением:
ны не,
из -за
про­
зрачного
ви ден ия
зорче
глядит
в
нас,
отражая
нас
в
своем
темном
зеркале,
миро ва я
Тайна.
Нам
до ста точн о
легкого
намека
на
со бы­
тия
пор одив шие
агонию
души,
пр ед
нами
воп ло щенно й,
чтобы
т раг изм
вс ей
жизни
предстал
нам ,
воззванный
внушением
сл у­
ч айно го
примера
и
мгновенного
нап оми нания .
Наше
самозабвение
тогда
уже
не
сладос т ное
самоотчуждение
чис тог о
созерцания:
под
оба яни ем
потустороннего
взора
вещей
маски,
надетой
на
лиц о
Ужаса,
мы,
сораспятые
в
духе
со
всем ,
что
глянуло
на
нас
ее
гла­
з ами,
тре буе м
от
художника
врачевания
и
оч ищени я
в
иску пит ель ном,
разрешающем
восторге.
О дин
взгляд
этой
ма ски
—
и
мы
уже
опоены
диониси йски м
хмелем
вечной
Жер твы :
по до бно
тем
дре вни м
обезумевшим,
которых
жрецы
леч или
уси лени ем
экста­
за
и,
направляя
их
заблудившийся
ду х,
то
му зык ой
и
пляс к ой,
то
иными
оргиастическими
воздействиями,
на
п ути
«правого безумство-
78


вания», —
исцеляли,
—
мы
нуждаемся
в
осво бодитель н ом
чу де
п ос ледне го,
ми ро объя т ного
дифи ра мбиче ск ог о
подъ ема.
V
Идеал
всех
стремлений
двулик.
Дух
вол ит
осознать
с ебя
как
объек т
и
как
субъект.
Человек
ищет
истинного
ч
то
и
хо чет
пра­
во го
к
а
к.
Ч
т
о
об ещ ает
прозрение,
как
—
перерожден ие.
Мыс ль
опр еделила
м ежи
познаваемого
что.
Наше
время
утверждает
свое
призвание
к
религиозному
творчеству
тем,
что
снова
верит
в
бо жес тве нные
возможности
внутреннего
опыта:
о щут ить
с ебя
и
мир
по
новому
—
вот
в
чем
«переоценка ценностей», необходимая для
нашего
духовн ого
осв об ожде ния.
И
в
дифирамбических
очищениях
мы,
хотя
бы
на
о дно
мгновение,
воист ину
ощу щаем
себя
и
мир
ло
иному.
Вся
моя
г рудь
от кро ет ся,
и
я
поте р яю
се бя,
и
весь
мир
войдет
в
меня
пылающей
Любо вью,
и
это
б удет
моя
см ерт ь,
бл аж ен­
ный
ми г,
—
потому
что
—
кто
снесет
мир,
пылающий
Лю­
бовью?
Умереть
в
д ухе
вместе
с
трагическою
жертвой,
лик ом
у мираю ­
щего
Диониса,
и
воскреснуть
в
Дионисе
вос крес аю щем
—
в
этом
сущ нос ть
ди фи ра мбичес ко го
оч ищени я.
Не
важно
вовсе,
как
ж ить,
когда
плам я
Любви
от кр ыло
гру дь. ..
Все,
все
расплавится
в
г орниле
Любви
для
Пр ео бра­
жени я,
—
и
не
нужно
двух
для
Любви,
не
нужно
и
ми ра
для
Любви ,
нужна
гру дь
человеческая,
чтобы
она
могла
рассечься
и
впустить
тв орящ ее
п ламя...
Огон ь
Люб ви
рассудит
все.
Так
говорят
нам
мас ки
новой
дра мы
(«Кольца», стр .
179, 182),
являю щей
характеристические
симпт омы
выш е
очер чен ной
эво ­
лю ции
дионисийского
и ску сства :
ра сш ирен ие
индивидуального
я
до
его
мировой
беспредельности
чрез
углу бл ени е
лич но го
страдания,
отрешенность
от
внешнего
ради
откровений
внутренних
и
тяго ­
те ние
к
то му
дифирамб ическ ому
разр еше нию
духа,
которое
сн имает
всякое
что
и
как
бы
т опит
его
в
одном
неиз рек ае мом
как.
Недаром
эта
драм а
нач инается
в
уют ной,
но
слиш ком
св етл ой
и,
б ыть
может,
уже
напоминающей
корабельную
каюту
комнате,
в
окна
которой,
вместе
с
те мными
ветвями
сосен,
нежно
и
настойчиво
вторгаются
веяния
неви димог о
близкого
Моря ;
потом
п ерено сит
зрителя,
с
первыми
певучими
ж ало бами
пронзенной
на
смерть
жертвы,
на
берег
немолчно
ро пщу щей
Тайны ,
—
и
наконец
увле­
ка ет
нас ,
с
своим
трагическим
к ораблем,
в
темную
безбрежность
бож ест венно й
Пучины.**
79


VI
Чу ждо
природе
драмы
ставить
своею
целью
определенное
утвер­
ждени е
или
положительный
импера тив.
Раскрывая
свое
дифирам­
бическое
как,
она
у пра здн яет
всякое
ч
т
о.
И
новая
драм а,
о
кото­
рой
мы
говорим
как
о
я вле нии
симптоматическом,
как
бы,
изначала
отрекаясь
от
всякого
нового
что
(«мне хочется петь старую,
ста­
рую,
старую
п еснь
—
песн ь
о
верности,
о
прос т ой
и
верной
лю бви »,
стр .
92), не указывает никакого исхода из вскрываемой ею анти­
но мии
любви
и
страсти,
кроме
единственного:
ощ ут ить
жизнь
по
новому.
Ч ему
же
ты
уч ила
мен я,
моя
Любо в ь?
Из
св оей
тесноты
чело­
век
н ау чае тся...
своей
свободе
(стр .
193).
Не
плач ьт е,
не
плачьте:
никто
не
зн ает,
над
чем
плакать
и
чем у
радоваться
(стр.
204).
Из
ло на
внутренне
п режи того
как
возникает,
правда,
и
некое
что;
но
это
—
не
логический
ито г
дру гих
предпосланных
что ,
а
внушение
мистическое.
«Неважно вовсе,
как
ж ит ь », говорит
Аглая;
но
говорит
так
потому,
что
Жизнь
уже
п редс тала
ей
как
вселенск ая
Жертва.
Они
при
мне,
мое
зовущее
в оле ние
к
лу чшем у,
нежели
наша
жизнь...
Но
—
ест ь
где-т о,
глубже
душ и
и
глубже
во ле ния
надежд,
—
Мол чан ие.
И
мое
Молчание
тож е
при
мне.
В
моем
Молч ани и
нет
ни
д
а,
ни
н
е
т.
Дух
идет
со
всем
т ворением
и
что
знает
и
что
будет,
—
тог о
не
скажет
душе.
Покорность
Веры
—
мое
Молчание
(стр .
155).
Аглая,
мы
хотим
жить ,
как
вы
учили:
любя,
прощ ая,
легко
и
огненно
(стр.
202).
Дальше,
дальше...
что бы
не
было
желез ного
кольца
для
дво их,
что бы
не
было
мерт вого
зеркала
для
м ира
(стр .
139).
И сти нная
любовь
—
таинственная
жертва.
Мистический
бра к
—
соумирание
в
духе.
Ко ль
из
двух
душ
исторгся
смертной
муки
Единый
крик ,
—
тогда
лишь
они
мистически
обрели
друг
друг а
и
разрушили
заклятие
земного
разделения
взаимно
ищущих
и
не
мог у щих
достичь
один
другого,
в
«тщете объятий,
соп ря г ающих
тела». **
Све рши лась
дв ух
недостижимых
встреча,
И
дольн ий
плен,
Твой
плен,
любовь
—
О дной
Любви
предтеча,
Преодолен !
80


В
а
л
е
р
и
й
Б
р
ю
с
о
в
.
К
о
н
с
т
а
н
т
и
н
Б
а
л
ь
м
о
н
т
.
Н
е
о
к
о
н
ч
е
н
н
а
я
,
п
р
е
д
с
м
е
р
т
н
а
я
р
а
б
о
т
а
Р
и
с
у
н
о
к
В
.
С
е
р
о
в
а
.
1
9
0
5
.
М
.
В
р
у
б
е
л
я
.
1
9
0
9
.


Е
в
г
е
н
и
я
и
А
д
е
л
а
и
д
а
Г
е
р
ц
ы
к
.
Н
и
к
о
л
а
й
Б
е
р
д
я
е
в
.
Ф
о
т
.
в
р
е
м
е
н
п
е
р
в
о
г
о
п
е
р
и
о
д
а
«
Б
а
ш
н
и
»
.
Ф
о
т
.
н
а
ч
а
л
а
X
X
в
е
к
а
.


Но
Дух
хоче т
нов ого ,
конеч ног о
отр еч ения .
О,
К ана
душ!
О,
в
гробе
р аз луче нья
—
Слиянье
дв ух !...
Но
к
алтарям
г орящим
отреч ень я
Зовет
вас
Дух.
На
подвиг
вам
божественного
да ра
Вся
м ощь
да на:
Обретшие,
вселенского
пожара
Вы
семена.
(«Кормчие Звезды» .)
Ес ли
любящ и е
чудесно
обрели
др уг
друга,
они
уже
не
при­
надлежат
только
друг
другу.
Мы
любим
все .
Мы
слепы
все .
Земл я
и
мор е,
зак леван н ая
птичка
и
ст он ущий
лев
—
ж дут
нашей
нов ой
любви
в
пр озре ­
нии.
Мы
не
можем
бы ть
двое,
не
должны
смыкать
кольца,
ме ртв ым
зеркалом
отражать
мир .
Мы
—
мир
(стр .
176).
Не
надо
жалеть
тесных
мил ых
ко лечек.
Кольца
в
дар
Зажег­
шем у
(стр.
204).
Океану
Любви
—
наши
кольца
любви
(стр.
178).
Расс ек лась
гру дь
и
вместила
всю
Лю бовь .
Пра кти ческ о го
вы вода
отсюда,
применения
к
жизни
—
нет
и
бы ть
не
может.
«Все это при ­
ложит ся ».
Да
и
выдержит
ли
«смертная грудь»
вош едший
в
нее
«мир»?
Бесконечна
в
человеке
жажда
любить.
Но
вот
он
ве сь
изо­
шел,
истаял
весь
л юб овью
—
и
истаяла
капл я
в
неб еса,
только
капл я!
Он
же
жаждал
с тать
ок еано м,
—
ок еан ом
и
морями
рдеющих
обл ако в
(стр.
176).
Б лаж енные
Франциск
Ассизский
и
Клара,
кажется,
лю б или:
и,
взглянув
один
на
друг ог о,
разошлись,
чт обы
потонуть
в
океане
Лю бви
б оже ств енной.
Но
ч аще
пу ть
к
мистическому
оч ищен ию
ве дет
чр ез
Дантов
«темный лес», и распятие любви совершается
на
кресте
Грех а.
Пришла
Страсть,
и
разрушила
любовь
обретших.
Как
мо гла
случиться
«измена», если они были истинно обретшими,
и
ес ли
«тесна любви единой грань земная»? Любовь,
именно
вс лед ст вие
тесноты
земной
грани,
п ер ерост ает
ее,
распростирая
свои
зелено­
сол неч ные
сени
в
сверхличную
об ласт ь
Ж ертвы .
Нельзя
земной
грани
вместить
и
корни
и
верш ину
дерева
жизн и.
Но
сер дце
хотело
пе ть
ста рую
песнь
верности.
Трагическая
вина
этого
сердца
в
том,
что
оно
содрогнулось
перед
последним
от речен ием,
которое
пове­
ли те льно
по дс к азывал
ему
Ду х,
раньше
чем
топор
Г реха
лег
у
81


корней
дерева.
Только
свободное
отр еч ение
пересаживает
дерево
с
его
корнями
в
надмирную
землю,
где
буд ет
поливать
его
своими
все ленс кими
с ле зами
добрый
садовник
—
Эрос,
не
забывающий
ни
единого
цве ти ка
земного
луга,
ибо
все
цветы
воскрешает
он
на
своих
вн евремен н ых
па житя х.
Т огда
пришла
Страсть,
и
подс ек ла
дерево,
чтобы
одной
владеть
его
глубинными
че рными
к орн ями.
VII
Страсть
и
Смерть
на
чашках
весов.
Одна
кличет
дру гу ю.
По
лин ии
равновесия
скачет
Жизнь
(стр .
120).
Страсть
и
Смерть
свя з аны
соотношением;
но
на
обеих
стоят
стопы
Эроса,
из
обеи х
встает
Л юбо вь,
кровно-родная
и
чуждая
обеим.
Ибо
Любовь
антиномична
Страсти,
как
ее
«бессмертные
алкания»
антиномичны
Смерти.
Из
обеих
чаш-алтарей
Весов
вс елен с ких
поднимается
золот ое
о блако;
прозрачно-огненным
виде нием
воз ник ает
из
нег о
парящий
Эрос.
Своими
длинными
кры лья ми
осеняет
он
обе
чаши,
колеб лю­
щиеся
в
руке
Трагедии,
— она
же
держи т
другою
рук ой
маску
Ст ра­
дан ия
с
полыми
глазницами,
си дя
над
морем.
О гн еликий
Э рос
отра­
жается
в
море,
как
солнце
гл убин ,
и
его
п ерис тые
крылья
над
ча­
шами
кажутся
в
трепетной
зы би
цепями
золотых
колец,
па даю щих
на
дно.
82


ВАГНЕР
И
ДИОНИСОВО
ДЕ ЙСТВ О
I
Вагн ер
—
вт орой ,
п осле
Бетховена,
з ач инат ель
нового
дио ни­
сийского
творчества,
и
первый
предтеча
вселенского
мифотвор­
че ств а.
Зачинателю
не
дано
быть
завершителем,
и
пре дтеч а
до л­
жен
ум ал ять ся.
Теоретик-Вагнер
уже
про зре вал
дион ис ийску ю
стихию
возро­
ждающейся
Трагедии,
уже
называл
Дионисово
им я.
Общины
худо ­
ж н иков,
делателей
одн ого
совме стног о
«синтетического»
дела
—
Действа,
был и,
в
мысли
его,
пои стине
об щинам и
«ремесленников
Диониса».
Мирообъятный
зам ысел
его
жизн и,
его
великое
де рзн о­
вение
пои стине
бы ли
внушением
Дионисовым.
Над
темным
океан ом
Сим фони и
Ваг нер- ч аро дей
разостлал
сквозное
златотканное
марево
аполлинийского
сна
—
Мифа.
Но
он
видел
бо га
еще
в
пыла ющей
купине
и
не
мог
осознаться
яс но
на
распутьях
богодейства
и
богоборства.
Ницше
был
А аро ном
эт ого
Моисея
гордой
и
слиш ком
человеч ес кой
во ли.
Он
мог
пове­
левать
скалам,
—
но
он
ударял
по
ним
же злом.
И
он
б луж дал
сорок
лет,
и
только
в
дал ях
увидел
обетованную
землю...
Уже
он
со зы вал
на
п раз дник
и
тайнодействие.
Но
это
бы ли
еще
толь ко
Sp6(xeva: праздничные священные зрелища,
—
еще
не
мисти­
ческий
хоровод.
Воскрешая
дре вню ю
Траг едию ,
Вагнер
долж ен
был
уяснить
се бе
значение
исконного
хора.
Он
сделал
хором
своей
музыкальной
драмы
—
оркестр;
и
как
из
хоро вог о
служения
воз ника ет
лице ­
де йс тво
участи
героической,
так
из
лона
ор кес тро вой
Симфонии
выступает
у
нег о
драматическое
действие.
Итак,
хор
был
для
нег о
уже
не
«идеальный зритель», а поистине дифирамбическая предпо­
сылка
и
дионисийская
основа
драмы .
Как
хор
Титанов
нес
у
Эсхила
действие
«Прометея Освобожденного», так многоустая и все -же
немая
Воля
пое т
у
Ваг нера
бессловесным
хо ром
музыкальных
орудий
глубинные
п ервоосн овы
того,
что
в
ап олли нийск ом
сновиде­
83


нии
сцены
приемлет,
в
об особ ивш ихс я
гер оя х,
ч еловечес к ий
лик
и
гово рит
человеческим
сл ово м.
С обравш аяс я
то лпа
мистически
пр иобщаетс я
к
стихийным
голо­
сам
Симфонии;
и
поскольку
мы
приход им
в
свя ти лища
Ваг нера
—
и
«творить»,
не
только
«созерцать»,
мы
становимся
идеальными
молекулами
оргийной
жизни
оркестра.
Мы
уже
акти вны ,
но
акт ивны
потенциально
и
латентно.
Хор
Ваг н еровой
д рамы
—
хор
с окро­
венн ый.
Ill
Так ов
ли
должен
бы ть
дифирам б ичес к ий
хор
г ря дущей
Мистерии?
Не т.
Как
и
в
дре вност и,
в
п ору
«рождения Трагедии из духа Му­
зы к и», толпа должна плясать и петь,
рит мич ески
д ви гаться
и
сла­
вить
б ога
сл ово м.
Она
буде т
отныне
бороться
за
свое
человеч ес кое
обличье
и
с амо ут вержден ие
в
хоровом
действе.
Как
в
Девятой
Симфонии,
ны не
не мые
инст рум енты
уси лива ют ся
заговорить,
напрягаются
вым олвит ь
ис ком ое
и
несказанное.
Как
в
Дев я той
Симфонии,
человеческий
голос,
од ин,
скажет
С лово.
Хор
должен
быть
ос воб ожден
и
восстановлен
сп олна
в
своем
древ нем
полноправии:
без
нег о
нет
общего
дейс тва,
и
зр ели ще
пр е­
обладает.
Из
мусик ийской
оргии
должны
возникать
про све ты
чел ов ечес к ого
со знани я
и
соборного
слова
в
ясных,
хо ро вых
и
хор овод ных
песно­
пен ия х.
А
пр отагонис ту
дело
—
говорить,
не
пе ть.
Бесконечная
мон од ия,
это
последнее
наследие
оперны х
условностей,
б удет
пре­
одоле на.
Элл инская
форма,
единая
вер ная ,
восторжествует
опять,
уг луб ленная
и
обо гащ ен ная
орудийной
Симфонией,
—
все
выз ы­
вающей,
все
объемлющей
и
не суще й
на
шир ок их
валах
своей
темной
пучины.
Чрез
свя ти лища
Греции
ве дет
путь
к
той
Мистерии,
которая
стекшиеся
на
зр ели ще
т олпы
претворит
в
истинных
при­
частников
Действа,
в
живое
Дионисово
тело.
Но
Вагнер
был
толь ко
—
зач ина тель .
Аполлоново
зрительное
и
ли чное
начало
одержало
верх
в
его
творчестве,
пот ому
что
его
хор
был
лишь
первозданным
хаосом
и
не
мог
действен н о
противо­
поставить
самоутверждению
г еро ев- лич носте й
свое
еще
темное
и
толь ко
с тра дате ль ное
са моу т вержден ие.
IV
Внезапно
человеческий
голос,
в
Девятой
Симфонии,
выводит
нас
из
темного
ле са
ору дийных
га рмоний
на
солнечную
прогалину
84


самосознания
яс но
прозвучавшим
пр изыв о м: «Братья,
не
эти
звуки!
Ин ые
заведем
песни
—
приятней
и
радостней!»...
Тог да,
—
говорит
Вагнер,
—
словно
Свет
роди лся
в
хао се...
Рухнул
хо р,
прорвавшись
светлым
потоком:
Радость,
искра
солнц
небесных,
Дочь
п рек расной
ст ор о ны!...
Ес ли
мы
представим
се бе
хор
это й
си мфони и,
затопивший
п ло­
щадь,
уготованную
для
Действа,
в
венках
и
светлых
волнах
тор­
жественных
одежд
и
в
ритмическом
д виж ении
хоровода
Радости,
—
ес ли
представим
се бе
возникновение
че ло ве ческ ого
г олоса
и
обра за ,
в
лице
х ора
и
лиц е
трагического
актера,
из
ло на
инструмен­
та льно й
музыки
таким,
каковым
оно
намечается
в
сво их
возможно­
стях
Девя то ю
Симфонией,
—
мы
убедимся,
как
велик
недо че т
в
Вагнеровом
ос ущес т вле нии
им
же
самим
уст ановл енной
формулы
«синтетического»
искусства
музыкальной
драмы:
в
жи вой
«круговой
пляске
искусств»
еще
нет
места
сам ой
Пляске,
как
нет
места
реч и
трагика.
И
з одчий,
чьею
задачей
Вагнер
п олож ил
стро ение
нового
театра,
еще
не
смеет
соз да ть,
в
с ерд цеви не
под ков ы
сидений,
—
кр угл ой
орхестры
для
танц а
и
песнопений
хо ра
—
двойственного
хора
я вля ющ ихся
нам
в
мечте
Действ:
х ора
малог о,
непосред­
ств енно
связанного
с
драмой,
и
х ора
расширенного,
х ора-об щины .
Мост
между
сценой
и
з рит елем
еще
не
переброшен
—
дву мя
«схо­
да ми » (тсароЗоь)
чрез
поло сть
нев идимо го
оркестра
из
царс тва
Апол­
ло новы х
снов
в
о бла сть
Дион ис а:
в
принадлежащую
с обор ной
общине
орхестру.
Бо рьба
за
демократический
идеал
синтетического
Действа,
кото­
рой
мы
хотим
и
которую
мы
предвидим,
есть
борьба
за
орх е­
стру
и
за
соборное
слово.
Если
всенародное
искусство
хоче т
быть
и
теургическим,
оно
должно
име ть
орган
хорового
сл ова.
И
формы
все нар одн ого
голосования
внешни
и
мертвы,
е сли
не
найдут
своего
ид еа льно го
фокуса
и
оп ра вда ния
в
соборном
голосе
орхестры.
В
Эсхи ловой
трагедии
и
в
комедии
Аристофана
орхестра
утверждалась
и
как
мирская
сходка;
и
ею
б ыли
ж ивы
с овет
Ар еоп ага
и
гражданское
вече
Пникса.
85


ПРЕДЧУВСТВИЯ
И
ПРЕДВЕСТИЯ
НОВАЯ
ОРГАНИЧЕСКАЯ
ЭПОХА
И
ТЕАТР
БУДУЩЕГО
I
Видеть
ли
в
со вре менн ом
символизме
возврат
к
романтическому
раск олу
меж ду
мечтой
и
жизнью?
Или
слышна
в
нем
пророческая
весть
о
нов ой
жизни,
и
мечта
его
только
упреждает
действитель­
ность?
Вопрос,
так
п оста вленн ый,
мож ет
возбудить
недоумения.
Пр ежде
всего:
в
каком
объ еме
принимается
термин
с имволизм а?
Поспешим
разъяснить,
что
не
искусство
лишь,
взятое
с амо
по
себе,
р азу меем
мы,
но
шире
—
современную
душ у,
породившую
это
искусство,
произведения
которого
отм еч ены
как
бы
жестом
ука­
зания,
п одоб ным
протянутому
и
на
чт о-то
за
гранью
холста
указу­
ю щему
пальцу
на
к арти нах
Леонардо
да
Винч и.
Речь
идет,
следо­
ва тельн о,
не
о
пророч ес твен н ом
или
ином
зн ачен ии
отдельных
созданий
нового
искусства
и
не
об
отде льн ых
теоретических
утвер­
ждениях
новой
мысли,
но
об
общей
ориентировке
душевного
пе й­
заж а,
о
х аракте рис тике
вн ут ре ннего
и
наполовину
подсознатель­
ног о
тяготения
творч ес ких
энергий.
Итак,
романтична
или
проро-
чественна
душа
современного
символизма?
Дальнейшие
не об ходим ые
разъяснения
должны
сводиться
к
обо­
снованию
поставленной
дилеммы.
П очему
непременно
—
или
р оман ти зм,
или
п ророч ес твован ие?
Отчего
не
нечто
третье?
Оттого,
что
только
в
этих
дв ух
типах
ду х овного
зиждительства
искусст во
п ерес тает
б ыть
успокоенно
замк нутым
в
определенных
его
поня­
ти ем
границах
и
ищ ет
переступить
за
пределы
б езо тнос ите льно ­
прекрасного,
то
становясь
глашатаем
личности
и
ее
п ритя зан ий,
то
воз вещая
суд
над
жизнью
и
налаг ая
на
нее
или,
по
крайн ей
мере,
противополагая
ей
сво й
зак он.
Так
или
иначе,
и
сознательно
ли
предп ис ывая
п ути
жизн и,
или
вс ем
своим
бессознательным
устремлением
отр иц ая
ее
во
имя
жизн и
ин ой,
искусст во,
в
этих
дв ух
типах
духовно го
зи жди тел ьст ва,
утверждает
себ я
не
обо со­
бленною
сферой
культуры,
но
частью
общей
культурной
эне рги и,
развивающейся
в
фо рме
текучей,
в
фор ме
про цес са
и
становления,
и
потому
или
стремится
к
бесформенности,
или
не пр еста нно
разби­
вает
свои
формы,
не
вмещая
в
них
им
не сор аз мер ное
сод ер жа­
ние.
Ес ли
постоянный
помысл
о
то м,
что
леж ит
за
гранью
непосред­
86


ственного
вос прият ия,
за
естественным
кругом
созерцаемого
фено­
мена,
отл ичи те лен
для
совр еменн ог о
символического
и ску сства ;
в
особенности
же,
если
наше
творчество
сознает
себ я
не
только
как
отобразительное
зер кало
иного
з рения
вещей,
но
и
как
пре ­
ображающую
си лу
нового
прозрения,
—
ясно,
что
оно,
ст оль
отличное
от
самодовлеющего
и
внутр енне
уравновешенного
искус ­
ств а
классического,
предс т авля ет
собой
один
из
динамических
типо в
ку ль ту рного
энергетизма.
Но
почему
романтизму
мы
противополагаем
пр орочес тво ва ние?
И
раз ве
то,
что
ка жется
пророч еством
ми стик у,
не
может
быть
определено
историк ом
как
одна
из
ф орм
романтизма?
Нам
пред­
ста вл яетс я
уместным
разли чи ть
внут ренни е
п ризн аки
обоих
по­
нятий.
Романтизм
—
тос ка
по
нес быт очно му ,
пророчество
—
по
несбыв-
ш емуся.
Романтизм
—
за ря
вечерняя,
пророчество
—
утре нняя .
Романтизм
—
odium fati; пророчество
—
«amorfati».
Романтизм
в
споре,
пророчество
в
трагическом
сою зе
с
историческою
необходи­
мостью .
Темпе рамен т
романтизма
меланхо лич еск ий,
пророчества
—
холерический.
Невозможное,
ирра цио наль ное,
чу до
—
для
проро­
чества
постулат,
для
романтизма
—
pium desiderium. «З олотой
век »
в
п рошлом
(концепция греков)
—
романтизм;<аолотойвек»
в
бу ду­
щем
(концепция мессианизма)
—
про роч ест во.
Это
последнее
—
лишь
пример.
И,
что бы
сразу
же
успокоить
скептиков,
которые
ска жу т: «однако золотой век не наступил»,
объяснимся,
что
под
пророч ествован ием
мы
понимаем
не
непре­
ме нно
точное
предвидение
будущего,
но
всегда
нек отор ую
тво рче­
ск ую
энергию,
упр еж д ающую
и
за чи нающую
будущее,
рев ол ю­
ционную
по
существу,
—
то гда
как
рома нти зм
не
им еет
и
не
хоч ет
имет ь
силы
исторического
ч адоро дия ,
враждует
со
всякою
дей стви ­
тельностью,
особенно
с
исторически
ближайшею,
и
ж дет
лучшего
от
невоз можно го
возврата
былого.
На
воп рос
о
том,
ром ан ти чна
или
пророчественна
ду ша
совре­
менного
сим волиз м а,
ответит,
конечно,
только
будущее.
Мы
же
судим
по
га да те льным
признакам
и
по
сам она блюде нию.
Психо­
лог ия
на ша
—
не
пс их оло гия
романтиков.
Романтической
меч та­
тель нос ти,
романтическому
томлению
мы
противоп ос тавляем
воле­
вой
акт
мистического
самоутверж дения.
Роман т изм ,
ес ли
он
т олько
романтизм,
—
про сто
маловерие;
и
малове рен
он
п отому ,
что
Це нтр
тяжести
его
ве ры
—
вне
ег о,
но
и
вне
мира,
и
он
не
нах одит
в
себе
силы
п ос ледовать
за
мис тик ой
«ab exterioribus ad interiora»,
87


—
внутрь
се бя
от
всего
внеш нег о,
что бы
в
глуб ина х
внутреннего
о пыта
тво рч еск ая
воля
могла
с озн ать
себя
и
оп ределит ь,
как
дви жущ ее
нача ло
жизни.
Х ара кте ристи чна
для
определения
отношений
между
романтиз­
мом
и
мистическим
прор очес твован ием
маленькая
поэма
Шиллера:
«Путник» .
Скиталец,
с
дет ства
покидающий
родимый
дом ,
чтобы
отыскать
в
конц е
сво их
стра нствий
таинственное
«святилище», где
он
снова
обр ет ет
все
отвергнутое
им,
но
м илое
сердцу
земное
«в не­
бесной
нетленности», имеет Веру своим «вожатым», и Надежда
делает
ему
бесконечный
и,
повидимому,
напрасный
путь
его
легким
и
ма ня щим.
Стихотворение
к ажет ся
мистическим
«Pilgrim’s Pro­
gress», все
—
до
по следней
строфы,
где
обман чивая
мас ка
вдруг
сброшена,
и
мы
с лышим
заключительное
сл ово
романтика:
И
во
век и
надо
мною
Не
сольется,
как
по дне сь,
Не бо
св ет лое
с
з ем лею.
Та
м
не
будет
вечно
Зд ес ь...
Иначе
разрешается
это т
вз дох
о
недостижимом
в
родственном
стихотворении
Вл.
Соловьева: «до полуночи неробкими шагами»
буде т
ид ти
п утник
к
берегам
тайн ы
и
чуда,
где
—он
знает
это
— его
ждет
и
дождется
сверкающий
о гн ями,
завет ны й
хра м.
Романтизм
вожделеет
предметов
своего
мечтания.
Мы
же
призы­
ва ем
то,
чт о,
быть
может,
пр едчу ем
как
нечто
трагическое.
На ша
любовь
к
грядущему
включ ает
в
себ я
ж ерт ве нное
отре ше ние
от
иного,
с
чем
мы
св яз аны
тончайшими
органическими
нитями,
заду­
шевными
связями.
Романтизм
им еет
о дну
толь ко
душу;
пророчество
—
слишком
часто!
—
две
ду ши:
одну
—
сопротивляющуюся,
дру­
гую
—
насильственно
влекущую.
Пророчество
трагично
по
пр и­
роде.
Роман тик
с лиш ком
хорошо
п омн ит,
что
его
несбыточное
—
несбыточно;
в
его
и деале
нет
упо ра
и
со про тивл ения ,
необходимых
для
бор ьбы
траг ичес ко й.
В
миросозерцании
романтика
не
жизнь,
нова я
и
неве домая,
противостоит
жив ой
дейст вит ель ност и,
но
жизни
противостоят
с н о ви д е ни я, «simulacra inania».
Романтизм
вну­
тренне
чу жд
трагизма
и
потому ,
пока
не
кон ч ает
капитуляцией
п еред
действительностью
(и натурализмом в искусстве), —
так
люби т
трагическую
пышность
и
внешний
беспорядок
страстей.
Чуткая
же
д уша
про роч ест ва
ча сто
бои тся
и
медлит
разбудить
уснувш ие
бури
уже
шевелящегося
хаоса .
Р омант ик
н азывает
по
имени
тен и
своих
мертвецов,
к оторы е
он
тревож ит
в
их
могилах.
Мы
же
выз ыва ем
неведо мых
духов.
Сим­
волы
н аши
—
не
имена;
они
—
наше
молчание.
И
даже
те
из
нас,
которые
произносят
им ена,
похожи
на
Колу мба
и
его
спутников,
называвших
Индией
матери к,
что
вот-вот
выплывет
из-за
дальн ег о
г ори зонт а.
88


Ill
To, о чем мы «пророчествуем», сводится,
с
известной
т очки
з рения ,
к
предчувствию
новой
органической
эпохи.
Для
недавно
торжествовавшего
позитивизма
б ыло
ед ва -ли
не
очевидностью,
что
смена
эп ох
«органических»
и
«критических»
за к онче на,
что
ч ело­
вечество
окончательно
вст уп ило
в
ф азу
кр итиц из ма
и
культурной
дифференциации.
Между
тем
уже
в
XIX веке ряд симптомов несом­
ненно
обнаруживал
нач ина ющ ееся
тяготение
к
реинтеграции
к уль­
турных
сил,
к
их
внутреннему
вос с оедин ен ию
и
синтезу.
Одним
из
этих
симптомов
было
выст упле ние
на
мир ов ую
арену
рус ских
романистов.
Не удивите льно ,
что
клич
о
предстоящем
воз­
врате
эпохи
органической
(сызнова и по- но вому
примитивной)
прозвучал
из
уст
п риш ель це в-в арва ров:
Ж.-Ж.
Ру ссо
был
толь ко
наполовину
варвар
по
духу.
Однако,
и
на
Зап аде
можно
был о
наследить
аналогические
устремления.
Так
в
культурном
круге
наш их
с тарш их
б рать ев
среди
варваров,
—
у
немцев,
—
возник
Вагнер,
и
за
ним
—
Ниц ше:
тот
—
с
призывом
к
сли я нию
художе­
ственных
э нерг ий
в
синте тич ес ком
ис кус ств е,
долженствующем
воб ра ть
в
свой
фокус
все
дух овн ое
самоопределение
на ро да;
этот
—
с
проповедью
новой,
це льной
ду ши,
для
которой
(так противо ­
положна
она
душ е
«теоретического человека», сына эпохи крити­
чес ко й!) воля есть уже познание,
познание
(в смысле утверждения)
—
жизнь,
ж изнь
—
«верность земле».
Независимо
от
Ницше
И бсен
завещал
на м, «мертвым», «воскреснуть»: восстал против красоты,
раз би вшейся
на
художества
и
на
отде льны е,
замкнутые
и
обо со­
блен н ые
художественные
с озда ния,
и
пророчил,
что
красота
вся
станет
жизнью
и
вся
жизн ь
—
красотой.
И деи
общественного
п ереу стро йст ва, обу словле нные
новыми
фор­
м ами
классовой
бор ьбы, нес ли
в
себ е
1трИсИетребование эпохиорга -
нической
и
пре дпо лаг али
новы е
возможности
культурной
интегра­
ции.
А
рядом
с
ними
эволю ция
нра вст ве нно го
соз нани я
сопровожда­
ла сь
крушением
этики,
отливш ейс я
в
разноликие
системы
вне шних
норм,
и
да же
заподозрением
самой
идеи
обязанности,
— выдвигая
на
место
прежних
ликов
долга
моральный
ам ор физм
и
адогматизм.
С
кри зисо м
нравственных
имп еративов
открылис ь
необъятные
горизонты
мистики,
пон има е мой
как
свободное
с амоу твержден ие
сверхлич ной
воли
в
индивидууме.
Индивидуализм
ст реми лся
к
ин те­
грации
личности
в
ее
пер ежи вания х,
уе дин яя
и
ди ффер енц ируя
в
то
же
время
личность
в
плане
обществен н ом;
но
м истич ес кий
сверх­
инди ви дуа лиз м
пер еб расы вает
мо ст
от
индивидуализма
к
принципу
все ленс к ой
соб ор ности ,
совпадая
в
общественном
плане
с
фор мул ой
анархии,
поскольку
последняя,
в
ее
чистой
идее,
предс т авля ет
си нтез
без ус лов ной
ин дивиду аль но й
с воб оды
с
началом
соборного
единения.
89


Попытки
религиозного
синкретизма,
попытки
введения
в
хри­
ст ианск ое
сознание
элементов
своебразно
п релом ленног о
в
его
среде
пантеизма,
новые,
более
духовные,
откровения
идеи
теок ра­
тической,
—
все
эти
разнообразные
феномены
бы ли
си мпт ом ами
начинающейся
ин те гра ции
в
сфер е
религиозной.
Нако не ц,
в
области
философии
реакция
против
навыков
и
методов
мышления,
свой­
ственных
эпохе
критической,
сказывается
в
преодолении
самого
идеализ ма
и
в
тяг отен ии
к
п рими тивн ому
реализм у.
Не
один
Ницше
чувствовал
себ я
род нее
Гераклиту,
нежели
Платону ;
и
не
лише на
вероятности
дога дк а,
что
ближайшее
будущее
создаст
ти пы
фи ло­
софского
тво рче ст ва,
бли зк ие
к
типам
до-сократовской,
д о-кр итич е-
ской
поры,
которую
Ницше
наз ыв ал
«трагическим веком»
эллин -
ства.
IV
В
круге
искусства
символического,
символ
естественно
рас кр ы­
вается
как
потенция
и
з ароды ш
мифа.
Органический
ход
развития
п ревра щает
символизм
в
мифотворчество.
Внутренний
необходи­
мый
путь
сим во лизм а
п реднач ер тан
и
уже
предвозвещен
(искус­
ст вом
Ваг нер а).
Но
миф
—
не
сво бо дный
вымыс ел:
истинный
миф
—
постулат
ко ллек тивно го
самоопределения,
а
потому
и
не
вымысл
вовсе
и
от нюдь
не
аллег ория
или
олице творен ие,
но
ипостась
неко­
торой
сущн ост и
или
энергии.
Индивидуальный
же
и
не
обще обя ­
зательный
миф
—
не в о змо жн о сть , contradictio in adiecto.
Ибо
и
символ
сверх-ин дивидуален
по
своей
природе,
почему
и
им еет
силу
превращать
интимнейшее
молчание
ин дивиду альн ой
мистической
душ и
в
орган
вселенского
единомыслия
и
еди ноч увст вия ,
п одо бно
слову
и
могущественнее
об ычно го
сло ва.
Так
искусство,
в
своем
тяготении
к
мифотворчеству,
тяго теет
к
тип у
большого,
всена­
родног о
искусства.
Мы
пережили
сво ю
крит ич ескую
эпоху,
сво ю
эпоху
диф фер ен­
циации
—
тот
круг,
ког да
искусство
наше
бы ло
«интимным».
Мы
вс тупи ли
в
кру г
искусства
«келейного», искусства отшельников,
свер х-инд ивидуа листов ,
п реод олевш их
в
принципе
старый
инд и­
видуализ м,
в нешне
уединенных,
внутренне
соединенных
с
миром,
людей
не
лич ного ,
а
вселенского
вол ения
и
устремления
в
пла не
лич ной
сво бод ы.
Искусство
келейников
есть
уже
искусство
уни ве р­
са льное ,
но
лишь
в
форме
скрытой
эне рг ии
и
потенциально.
С танут
ли
они
орга на ми
мифотворчества,
т.
е.
тв орц ами
и
ремесленниками
всенародного
искусства?
Осущест вле ние
эт ой
возможности
озна­
чало
бы
наступление
органической
эпохи
в
искусстве.
И
если
бы
такая
интеграция
художественных
эн ергий
о сущест вилась
в
дей ­
90


с твит ель ности ,
она,
по
внутр енней
лог ике
своего
развития,
выяви­
лась
бы
и
сосредоточ илась
в
си нт етич еском
искусстве
все народ ног о
действа
и
хо ро вой
драмы.
V
Но
прежде
чем
перейти
к
исследованию
при роды
х оровог о
действа,
нам
необ х одимо
бр ос ить
взгляд
на
проблему
арх итек ту ры
в
связи
с
вопросом
о
возможностях
наст упле ния
новой
органической
эпохи.
Безошибочная
инду к ция
уверяет
нас,
что
каждая
органическая
эпоха
в
истории
ознаменовывается
возникновением
существенно
нов ого
ар хите кт урног о
сти ля.
Инач е,
впрочем,
и
быть
не
может,
если
органическая
эпоха
характеризуется
полною
инт ег рац ией
художественных
энергий:
их
синтетическое
един с тво
отпечатле­
вается
в
е дином
стиле
эпохи,
искусством
же
стиля
по
преимуществу
я вля ется
зод че ств о.
Можно
ли,
однако,
предполагать,
что
в
более
или
мене е
отда­
ленном
будущем
возн икн ет
самостоятельный
ар хитек турны й
стиль?
Правда,
допущение
абсолютно
но вой
культурной
эпохи
об услов ли­
вает
со бою
и
доп ущ ение
абсолютно
н овых
культурных
потребно­
стей,
отпечаток
которых
не
може т
не
произвести
глубоких
изме не­
ний
в
формах
а рхит ект оник и.
Достаточно
ук аза ть
на
постули­
руе мый
развитием
м ифа
и
драмы
хор
и
хоровод
—
музыкально­
поэтические
элементы,
предписывающие
зодчеству
мо тивы
кру га
и
кольцеобразного
ограждения,
например,
круговой
колоннады.
Тем
не
менее,
мы
склонны
ду мат ь,
что
не
архи тек тур а
стати­
ческая
отме тит
нарождающуюся
ор ган ич ескую
эпоху,
которая
уже
не
мож ет
б ыть
примитивною
в
том
с мысл е,
в
каком
ис ти нно
п ри­
мит ивны
б ыли
ее
ист орич ес кие
п редш естве нниц ы,
—
но
та
динами­
ческая
и
те куч ая
арх итекту ра,
имя
которой
—
Музы ка.
Недаром
же
му зыка
преимущественно
новое
и
наше
искусство
в
хороводе
искусств
нашей
динамической
и
текучей
культуры.
И
как
в
те
при ­
мит ивны е
эпохи
все
творчество
было
запечатлено
единым
арх и­
тектурным
с ти лем,
как
тогда
все
его
потоки
втекали
в
священное
вместилище
храма ,
— так
все
творчество
будущего
б удет
в озник ать
«из духа музыки»
и
вливаться
в
ее
всеобъемлющее
л оно.
Поскольку
примит ивное
искусство
бы ло
религиозно
до
своей
с ердц евин ы,
постольку
гиер а тичн о
был о
зодчество.
Кажется,
что
арх итек ту ра
па ла
с
падением
храма ,
как
фетиша.
Будущая
ор га ни­
ческая
эпоха
не
мож ет
не
быть
более
одухотворенной,
чем
эпохи ,
ай
п ре дше ствов авш ие:
фетишизм,
это т
вечно
живой,
глу бо ко
ж иву­
чий
культурный
фактор,
не
исч езнет ,
но,
вероя тн о,
предстанет
в
91


утонч е ннейш ем
сво ем
ас пек те,
—
быть
может,
как
фетиш-мелодия
или
музыкальное
внушение.
Как
бы
то
ни
было,
му зыка ,
которая
с
п оры
Бет х овена
и
В агне ра
заняла
в
наше м
эстетическом
соз на нии
подобающее
ей
место,
как
зачинательница
и
ру ко во ди тел ьница
всякого
будущего
синтети­
ческого
действа
и
художества,
явля етс я
и
в
перспек тиве
г ря дущей
органической
эп охи
рав но
предназначенною
ко
влад ыч ест ву
и
гегемонии
во
все й
сфер е
художественного
творчества.
Нам
б ыло
важно
установить
э тот
результат
для
дальнейшего
исследования
проблемы
хор овог о
действа.
VI
Энергия,
имя
которой
—
Ис кус ств о,
я вляе тся
нам
или
собранной
и
кри сталли зова нной
в
уст ойч ив ых
и
готовых
формах
своей
объе к­
тивации,
которые
мы
эст ети че ски
воспринимаем,
как
бы
ра спл ав ляя
и
сызнова
воссоздавая
их
в
нашем
сознании,
—
или
же
текучей
и
развивающейся
п еред
н ами
и
впе р вые
объективирующейся
в
нашем
вос при ят ии.
Полюс
с та тики
в
искусстве
представлен
зодчеством,
динамики
—
музыкой.
Ближе
всего
к
э тим
предельным
точкам,
иэ
остальных
искусств,
ваяние
и
пля ск а:
первое
—
к
пределу
ст ати­
че ског о
покоя,
вторая
—
к
пределу
динамического
движения.
Но
и
пляска
—
лишь
по следоват ель но сть
скульптурных
мо мен­
тов;
и
в
сам ой
музыке
внезапно
возник ает
из
гармонических
в олн
пластическая
форм а
со лне чно- о черче нно й
мело дии
и
сто ит
апол-
лини йск им
видение м
над
темно-пурпурными
глубинами
оргийн ы х
зыбей.
Ес ть
ста тик а
в
муз ы ке,
и
в
пластике
динамика.
Сикстинская
М адонна
идет.
Складки
ее
одежд
выдают
ритм
ее
шагов.
Мы
сопутствуем
ей
в
о блаках .
Сфера,
ее
окружающая,
—
ск оп ление
дей ству ю щих
жи зне й:
весь
воздух
переполнен
ан гел ь­
скими
обл ич иям и.
Все
живет
и
не сет
ее;
пред
нам и
—
гармония
не бесны х
сил,
и
в
н ей,
как
дви жущ аяс я
мело дия ,
—
она
сама;
а
на
р уках
ее
—
Младенец,
с
устремленным
в
мир
взором,
исполн ен ны м
воли
и
ге ниа ль ной
решим ос ти,
—
Младенец,
которого
она
от дает
миру ,
или,
скорее,
котор ый
сам
влечет
в
мир
ее,
св ою
плоть ,
и
с
нею
ст реми т
за
собою
всю
сферу,
где
она
блуждает.
В
ка ждом
произведении
искусства,
хотя
бы
пластического,
есть
скрытая
му зыка .
И
это
не
потому
т оль ко,
что
ему
н еоб ходим о
при­
сущи
р итм
и
внутреннее
движение;
но
сама
душа
искусства
музы­
ка льна .
Истинное
соде ржа ние
художественного
изображения
всег да
шир е
его
предмета.
Тво рение
гения
го вори т
нам
о
чем-то
ином,
бо лее
глубо ко м,
более
прек расн ом,
бо лее
траг ичес ком,
более
боже­
ственном,
чем
то,
что
оно
непосредственно
выражает.
В
эт ом
92


см ысле
оно
всегда
симво лич но;
но
то,
что
оно
объемлет
своим
сим ­
воло м,
остается
для
ума
н еобъ ят ным,
и
несказанным
для
челове­
ческого
слова.
Что бы
произведение
искусства
оказывало
полное
эстетическое
действие,
должна
ч увст воват ь ся
эта
непостижимость
и
неизмеримость
его
конечного
смысла.
Отсю да
—
устремление
к
неизреченному,
составляющее
д ушу
и
жи знь
эстетического
насла­
ждения:
и
эта
в оля,
э тот
порыв
—
м узык а.
VII
О бр ати мся,
п осле
эт их
предварительных
замечаний
о
ста ти­
ческой
и
динамической
формах
художественной
энергии,
к
воп рос у
о
том,
каки е
п ути
от кры ва ются
театру,
—
при
заранее
условленном
допущении,
что
судьбы
современного
искусства
в
целом
опр еде­
ляются
обще-культурным
тяготением
к
собиранию
и
интеграции
диффе ренц иро ванны х
энергий.
Впрочем,
и
помимо
этого
доп уще ния
нельзя
не
видеть,
что
жа жда
иного,
еще
не
раскрывшегося
театра,
жажда
неопределенная
и
глу хая ,
и
ст оль
же
неопределенное
и
глухое
недоволь ство
теат ром
сущес твую щи м
стали
я влени ем
обычным.
Тог да
как
в
других
родах
искусства
художники
опережают
з апрос ы
об щест ва
и
должны
бо­
роться
с
преданием
не
за
сво е
новое
творчество
толь ко,
но
и
за
самый
п ринц ип
перемены
и
нововведения,
—
в
области
Музы
сц е­
нической
«мысль о желательности исканий встречает едва ли не
всеоб щ ее,
частью
п рямо е,
частью
симптоматически
выраженное
и
молчаливое
признание»**.
Не
подлежит
сом нению ,
что ,
как
формально
искусство
сцени­
ческое
принадлежит
к
динами че ск ому
типу
искусств,
поскольку
драма
раз вив ает ся
п еред
нам и
во
време ни,
так
и
по
внутренней
своей
природе
оно
пр едс т авляет
со бой
действующую
энергию,
направленную
не
к
то му
т олько ,
чтобы
обогатить
наше
сознание
вселением
в
нег о
нового
образа
красоты,
как
пре дм ета
б езв оль ных
созерцаний,
но
и
к
тому,
что бы
стать
активным
фактором
нашей
ду ше вной
жиз ни,
произвести
в
ней
некоторое
внутреннее
событие.
Ведь
еще
древние
говорили
об
«очищении» («катарсисе») души
зрителей,
как
цели,
преследуемой
и
достигаемой
истинною
тра­
ге дие й.
Между
тем
всеми рно- историч еское
развитие
театра
являет
зна­
чительный
уклон,
от
э того
исконного
самоопределения
Музы
сцени­
ческой,
к
полюсу
пластической
с татики.
Драма
родилась
«из духа
муз ыки », по слову Ницше,
и ли,
в
бо лее
точны х
исторических
т ер­
минах,
из
хо рово го
дифирамба.
В
этом
дифирамбе
все
динамично:
каждый
уч астни к
литургического
кругового
х ора
—
действенная
93


молек у ла
оргийной
жизни
Дионисова
тела,
его
религиозной
об­
щины.
Из
жертвенного
экстатического
служения
возникло
диони­
сийское
искусство
хоровой
дра мы.
Прежн яя
реальная
жертва,
вп о­
следствии
жертва
ф иктивн ая ,
это
—
прота гон ис т,
ипостась
самого
бо га
оргий,
изображающий
внут ри
круг а
страдальную
участь
обре­
ченного
на
гибель
героя.
Хоровод
—
пе рв она чал ьно
община
жер-
твоприносителей
и
причастников
жертвенного
таинства.
Дальнейшие
судьбы
дионисийского
искусства
определя ют ся
ди ф­
ференциацией
частей
его
из на чальн ого
состава.
Диф ирамб
о бо­
собляется,
как
самосто яте льны й
род
лир ик и.
В
драме
деяния
и
стра­
сти
героя-протагониста
п риоб ретаю т
значение
исключительное,
привлек ают
всепоглощающее
внимание
присутствующих,
об ращ ая
их
из
прежних
сообщников
с вя ще нного
действа,
из
совершителей
обряда
в
зрителей
праздничного
зрелища.
Хор,
да вно
отделивш ийся
от
общины,
от об щает ся
и
от
героя:
он
—
уже
только
сопровожда­
ющий
элемент
центрального
события,
вос прои зводящег о
п ерипет ии
героической
участи,
пока
не
ст анов ится
окон чатель но
ненужным
и
даж е
стесни тель ны м.
Так
вырастает
«театр» (ftsocTpov), т.
е.
«зре ­
лище» (spectacle, Schauspiel), —
т олько
зрелище.
«Маска»
актера
уплотняется,
та к,
что
чр ез
нее
уже
и
не
сквоз ит
лик
бо га
орг ий,
ипостасью
которого
был
некогда
траг ичес ки й
гер о й: «маска»
сгу­
щается
в
«характер».
В
век
Шекспира
все
ра ссч ита но
на
воспроизведение
это го
«харак ­
тера».
И
французский
театр
XVII века
—
раз ве
это
не
апогей
при­
ближен ия
сцены
к
пластике?
Эпоха,
замк ну вш ая
текучую
музыку
природы
в
н еп одвижн о-арх итекту рн ы е
фор мы
Ве рсаль ских
садов,
—
разве
не
сделала
она
ст оль
же
статическими
и
ли ки
Мельпомены?
Мы
восхищаемся
произведениями
эт ой
великой
п оры
драматиче­
ского
творчества,
как
произведениями
п ласт ич ески ми.
По добн о
с тату е,
герой
предстоит
нам
как
живой
механизм
мускулов,
из
кото­
рых
каж дый
своим
напряжением
обнаруживает
с троен ие
и
устрем­
лен ие
остальных.
Логичность
судьбы,
еди нственно
нас
занимаю­
ще й,
такова,
что
все
обу с ловлен о
всем ,
и
вып адение
одн ого
з вена
прагматической
цепи
ра зрушает
целое.
Ра з витие
драмы
об ращае тся
в
демонстрацию
мате матич еской
тео ремы ,
сцена
—
в
арену,
где
вступают
в
бой
гладиаторы
страсти
и
ро ка.
Толпа
расхо дится ,
удовле тво ренная
зрели щем
бо рьбы ,
насы щенная
уб ийс твом,
но
не
омытая
кровь ю
жертвенной.
VIII
Новый
театр
снова
тяготеет
к
началу
динами че ск ому.
Не
таков
ли
театр
Ибсена,
где
в
то ми тел ьной
духоте
сгущается
эле ктр и­
94


чество
нак опле нны х
э нерг ий
и
разражаются
в
демон ичес к ом
вели­
колепии
несколько
очис ти тель ны х
ударо в,
не
разрешая
однако
атмосферу
от
ее
грозящей
напр яж енно сти?
Или
теа тр
Матерлинка,
у водя щий
нас
в
ла бирин т
тайны,
ч тобы
покину т ь
перед
з амкн утой
железной
дверью?
Или
т еатр
Верхарн а,
где
протагонистом
высту­
пает
сама
толпа?
Или
Вагнерово
дейст во
о
Тристане
и
Изольде,
где
лики
люб я щих
возникают,
в
конвульсиях
тр агич еск ой
ст раст и,
из
вол н
темного
хаоса,
вс емирн ог о
Мэона,
чт обы
сно ва
поникну ть
и
истаять
в
нем ,
плат я,
как
индиви дуумы ,
по
слову
др ев него
Анакси­
мандра,
свое ю
гибелью
искупительное
во змезд ие
за
сам ое
возникно­
ве ние
свое,
—
так
что
ничего
боле е
не
остается
пр ед
потерянным
взором
сог ля дат ая
их
судеб,
кро ме
беспредельного
пурпурового
океана
н еуго мон ной
мировой
Во ли
и
неистомного
мирового
Стра­
дания?
Наг ля днее
всего,
быть
может,
проявляется
п ри нцип
динамизма
в
так
называемом
реалис тичес к ом
театре,
к оторы й
хочет
быт ь
заведомо
terre-à-terre и изгоняя поэтому « г е р о я», делает как бы
центральным
ли цом
драмы
сам оё
«Жизнь», как текучее становле ­
ние
и
нераз реш ающи йся
процесс.
Те,
кто
ид ут
созерцать
эти
кине­
мат ог рафы
повседневности,
заранее
знают,
что
п еред
их
глаз ами
не
завяжется
впервые
новый
узел
живых
сил
и
они
не
увидят
ника­
кой
«развязки», потому что сама « ж изн ь»
—
еди нств енный
у зел
той
всеобщей
драмы,
отрывок
которой
будет
раз ыг ран
на
сц ене,
и
развязка
еще
не
дана
действительностью.
Они
удовольствуются,
ес ли
драмату рг
выдвинет
частную
проблему
это й
жизни,
поставит
вопрос,
подлежащий
обсуждению
на
мит инг е
общественного
мне­
ния .
Но
дина мич еск ое
начало
драмы
здесь
ут верж дает ся
вполне.
Це ль
зрелища
не
столько
эстетическая,
сколько
психологическая:
потребность
сгустить
всеми
переживаемое
внутреннее
событие
—
«жизнь»; ужаснуться,
разглядев
и
узнав
соб ст венны й
двой ни к;
бро­
сить
фак ел
в
черную
пропасть,
зияю щу ю
под
ногами
у
в сех,
чтобы
освет ит ь
беглым
лучом
ее
б ез донную
неизмеримость.
Но
это
уже
почти
дионисийский
трепет
и
«упоение на краю бездны мрачной».
Ес ли
же
новы й
театр
сно ва
дина мич ен,
пуст ь
буде т
он
таковым
до
конца.
По
примеру
дре вни х,
врачевавших
исступление
эк ста ти­
ческою
му зык ой
и
воз б ужда ющ ими
ри тма ми
пляски,
нам
надлежит
искать
музыкального
усиления
аффек та ,
как
средства,
могущего
произвести
целительное
разрешение.
Театр
долж ен
окон ча тельн о
раскрыть
св ою
динамическую
сущность;
итак,
он
долже н
пер ест ать
быть
«театром»
в
смы сле
толь ко
«зрелища».
Доволь н о
зрелищ,
не
нужно
circenses.
Мы
хотим
собираться,
что бы
творит ь
—
«деять» —
с обо рно,
а
не
созерцать
то лько : «zu schaffen, nicht zu schauen».
Довольно
лиц едейс тва,
мы
хотим
дей ст ва.
Зр ит ель
должен
стать
деятелем,
соучастником
дейс тва.
Толпа
зрителей
должна
сл ит ься
в
хо ро вое
т ело,
подобное
мистической
общи не
стародавних
«оргий»
и
«мистерий» .
95


IX
В
дионисийских
оргиях,
древнейшей
колыбели
театра,
кажды й
их
уч астни к
им ел
пр ед
собою
двойственную
цел ь:
соучаствовать
в
оргийном
дейс т вии
(aup,ßaxxsöec,v) и в оргийном очищении (х а& а -
ptÇsa&ac,), святить и святиться,
пр ивлеч ь
б ож еств енное
присутствие
и
восп рия ть
благодатный
дар,
—
цель
теург ич ескую,
активную
(tspoupysiv) и цель патетическую,
па ссив ную
(raca/sw).
Обособление
элементов
первоначального
действ а
им ело
своим
последствием
ограничение
диап азо на
внутренних
п ереж ива ний
об­
щины :
ей
был о
пре дост авлено
только
«испытывать» (rcaa/sw) чары
Ди они са;
и
древний
теоре тик
дра мы,
Аристотель,
г овор ит
п оэто му
лиш ь
о
пассивных
переживаниях
(тсайт))
зрителей.
Н еудив ите льно ,
что
самое
действие
отодвигается
с
орхестры,
круглой
площадки
для
х ора
посреди
подковы
сидений,
на
просцениум,
все
выш е
воз но­
сящи й ся
над
уровнем
орхестры.
Пр оводи тся
та
з ак олдов анная
грань
между
акт ером
и
зрителем,
которая
поныне
делит
театр,
в
вид е
линии
рампы,
на
два
чуждые
один
другому
мира,
только
дейст ву­
ющ ий
и
только
воспринимающий,
—
и
нет
вен,
кото рые
бы
соеди­
ня ли
эти
два
раздельные
тела
общим
кр овооб ра щени ем
творческих
энергий.
Те ат ра льная
рампа
разлучила
общину,
уже
не
сознающую
себя,
как
таковую,
от
тех,
кто
сознают
себ я
только
«лицедеями».
Сц ена
должна
перешагнуть
за
ра мпу
и
вклю чи ть
в
себя
общ и ну,
или
же
община
должна
поглотить
в
с ебе
сцену.
Так ова
цель,
некоторыми
уже
сознанная;
но
где
пу ти
к
ее
осуществлен ию?
Напрасно
было
бы
искать
п ри ближ ения
к
эт ой
це ли
пре дреш е­
нием
с одерж ан ия
желаемой
новой
дра мы.
Будет
ли
ис комый
театр
«театром юности и красоты»
или
з релищ ем
«человеческого счастия
без
сл е з» (по недавнему требованию Матерлинка -т е о р ет и ка ), те ­
атром
заветных
воспоминаний
или
вещи х
п редч увст вий ,
благоуха­
ний
или
священных
трепетов,
п оуч ений
познавательного
порядка
или
воспитательного,
теат ром -«п лат фор мой»
или
театром-кафед­
рой
—
ни
о дна
из
этих
п рог рамм
не
дает
средства
расколдовать
чары
театральной
рампы.
Возможны
ухищрения,
о блегч аю щие
пу блик е
вм ешатель с тво
в
ход
п редс тавлен ия;
мож но
вызвать
ре­
пли ки
из
среды
зрителей
(таковые не редки на представлениях
итальянских
и
французских
ме л од ра м); нетрудно,
раз
де ло
коснется
политики,
превратить
залу
в
публичный
митин г:
но
все
э то,
конечно,
не
есть
эстетическое
решение
поставленной
пр облемы.
Столь
же
мало
помогут
делу
нововведения
чисто
внеш ни е
и
обстановочные:
современный
теа тр
останется
тем
же
по
духу
и
тогда,
ко гда
над
го ловой
зрителей
будет
синеть
отк рыт ое
небо
или
проглянут
за
сценой
вулканические
очертания
бе рег ов
прекрасного
Lago Albano.
Бес п лодны
попытки
установить
связь
между
проблемой
рампы
и
96


вопросом:
что
должно
быть
предметом
грядущей
драмы?
Ибо
всему
долже н
быть
в
ней
простор:
трагедии
и
комедии,
мистерии
и
лу­
бочной
сказке,
м ифу
и
о бщ ест веннос ти.
Все
дело
не
в
«что?»,
а
в
«как?»,— «к
а
к », понятом равно в смысле музыкальном и
психологическом
и
в
смы сле
выработки
фо рм,
внутр енне
спо­
собных
нест и
динамическую
эн ерг ию
будущего
театра.
Мы
не
видим
средства
слить
сцену
и
зри тель ны й
зал
помимо
раз нуз дания
скрытой
и
скованной
дионисийской
стихии
драматического
дей ­
ст вия
—
в
оркестровой
симфонии
и
в
самостоят ельной,
му зы­
к альн ой
и
пластической
жизни
хора.
X
В
настоящее
время
драма,
с
одн ой
стороны,
с
другой
— так
назы­
ваемая
«музыкальная драма»
жив ут
каждая
своей
жизнью,
текут
в
дву х
раздельн ых
руслах,
и
водо раз дел
их
каж ется
н еп ерех одим ым.
Единая
энерг ия ,
питая
два
п аралл ель ные
потока,
умалена
и
осла­
блена
в
обоих.
К
сча с тью,
ес ть
призн ак и,
указывающие
на
недолго­
вечность
р аск ола
и
на
склонение
обоих
те ч ений
к
точке
сл иян ия.
Ограничимся
одним
примером.
Не
зн ам ен атель но
ли,
что
драма
Матерлинка
«Пеллеас и Мелизанда»
нуждается
в
музыкальном
истолковании
и
н ах одит
таковое
в
музыке
Деб ю сси?
Но
что
эта
музыка
Де бюс си
к
«Пеллеасу», как не сведение к абсурду Вагнерова
нач ала
«бесконечной мелодии»
ил и,
если
угодно,
речитатива,
п ри­
тязающего,
во
что
бы
то
ни
стало,
заг радить
дост уп
живой
реч и
и
живой
драматической
игре
в
заколдованный
круг
музыкального
царства?
Остается
сделать
еще
один
ш аг—
и
ре чь
восторжествует
над
условною
обя за те льнос тью
пения,
которое
уже
обесцвечено
до
мертвенной
речитативной
дек лама ции .
Ясн о,
что
музыкальная
драма
должна
стать
просто
драмой;
музы ка
же
сохранит
и
утвердит
свое
господство
в
сим ф онии
и
хор е,
с
его
массовыми
вз рыв ами
и
разнообразными
группировками,
п оли­
фони ям и,
моно дия ми
и
soli,—
на
площадке
для
танцев
или
орхес тре
(орХ^атр а)
единого
синтетического
действа,
ин див иду альны е
ро ли
ко тор ого
будут
исполняться
на
сцене
дра мат ич еск ими
актерами.
В
самом
деле,
драма
влечется
к
муз ы ке,
—
потому
что
только
с
по мо щью
музыки
она
в
состоянии
раскрыть
до
ко нца
св ою
дина­
мическую
прир оду,
св ою
Дионисову
стихию;
пот ому
что
только
музыка
да ст
ей
грандиозный
ст иль
и
ее,
—
которая
должна
не
сле­
довать
за
др уги ми
искусствами,
а
пре дводи ть
их
в
предрешенном
эпохой
устремлении
от
инт имн ой
и
утонченной
з амк нут ости
к
боль­
шим
линиям
и
мног оо бъ емлю щим
формам,
от
миниатюры
и
карти ны
к
al-fresco, —
сделает
носительницей
художества
все народн ог о.
97


Музыка
же
должна
принять
в
с ебя
драму
словесную,
потому
что
не
в
силах
одна
разреш ить
задач у
синтетического
театра.
XI
Кажется,
что
толь ко
культурно-историческим
трением,
обусло­
вли ваю щим
медленную
пос теп еннос ть
в
преодолении
укоренив­
шихся
традиций,
объясняется
внутренняя
аномалия
Вагнерова
твор­
чества,
исключающего,
в
я вном
противоречии
с
принципом
синте­
тическим,
из
своего
«хоровода искусств»
как
иг ру
драматического
актера,
так
и
реальный
хор
с
его
пением
и
орхестикой.
Правда,
в
отношении
к
х ору
фор мула
В аг нера
опи рается
на
некоторое
теоретическое
опр авдани е,
кри тик а
кото рог о,
впрочем,
уже
облег­
чена
самим
Вагнером,
поскольку
он
теоретически
не
толь ко
прием­
лет
идею
хора,
но
и
рас с матривает
ег о,
как
истинного
носителя
выя вля ющейс я
в
ликах
героев
трагедии.
Хор
для
Ваг нера
—
сам о
содерж ание
драмы,
с ама
Дионисова
стихия,
ее
творящая,
—
как
ска з али
бы
мы;
но
хор
это т
—
хор
сокровенный
и
безглагольный:
он
—
орк ест рова я
с имфо ния,
зна ­
мен у ющая
динамическую
осно ву
бытия.
Этот
с имволич ес кий,
бе с­
словесный
хор
—
нема я
Воля,
выбрасывающая
своим
немолчным
пр ибое м
на
при зра чн ый
остр ов
аполлинийских
сновидений
сцены
человеческие
обли ки
и
г олоса
«бесконечной мелодии». Сошедши ес я
на
«Festspiel» мыслятся как молекулы оргийной жизни оркестра;
они
уч аств уют
в
действе,
но
также
лишь
латен тн о
и
с имволич ес ки.
Ваг нер- иер офант
не
дает
об щине
х оровог о
го лоса
и
слова.
П очем у?
Она
имеет
п раво
на
этот
голос,
п отому
что
п редп олаг ае тся
не
толпою
зрителей,
а
сборищем
оргиастов.
Но
оркестр
из об ража ет
ме т афиз иче ский
хор
вс емирной
Воли;
хоревты
бы ли
бы,
даж е
как
мистический
сонм ,
все
же
голосом
соз на ния
только
чел ове чес ко го.
Это
возражение
пад ает
п отому ,
что
п еснь
хора
не
за мен ила
бы
си мфо нии,
а
лишь
влилась
в
нее,
как
часть.
Символ
хор овог о
слова
достойно
представил
бы
в
беспре­
дельности
космического
экс таз а
дионисийскую
ду шу
человечества,
как
его
с озна тель ную
и
действенную
носи тель ни цу,
как
мифи ческ ую
Гиппу
("Ьттох), приемлющую в свою обвитую змеями колыбель
новорожденного
Вакха.
И,
кроме
того,
какой-то
тайный
эстети­
ческий
закон
требует
от
художника
антропоморфизма
во
всем
и
мс тит
за
его
уст ранени е
пр оклят ием
аморфизма,
сухо сти
и
моно-
тонии.
Вагнер
остановился
на
полпути
и
не
досказал
п оследне го
слова.
Его
синт ез
искусств
не
гар мо ниче н
и
не
полон.
С
несоот вет ственн ой
замыслу
целого
односторонностью
он
выдвигает
певц а-с олис т а
и
98


оставляет
в
н ебреж ени и
речь
и
пляску,
множественную
вокальность
и
символизм
мн ож ес тва.
В
музыкальной
драме
Ваг не ра, «как в
Де вят ой
Симфонии
Бет х овена ,
немые
инструменты
усил ива ю тся
заговорить,
напрягаются
вымолвить
искомое
и
несказанное.
Как
в
Девятой
Симфонии,
человеч ес кий
голос ,
один,
скажет
С лово.
Хор
должен
быть
восстановлен
сп олн а,
в
своем
древнем
полноправии.
Без
нег о
нет
общего
дейс тва,
и
зрелище
преобладает».**
XII
Итак,
выводимая
нами
фор мул а
синтетической
драмы
требует,
во-первых,
что бы
сценическое
действие
во зн икало
из
оркестровой
симфонии
и
ею
зам ык алось
и
что бы
та
же
сим фони я
был а
динами­
ческою
основой
де йс твия,
ее
п рерываю ще го
в нутр енне
закончен­
ными
эпизодами
драматической
игры,
—
ибо
из
дио нис ийс ког о
мор я
оргийных
волнений
поднимается
аполлинийское
видение
ми фа
и
в
тех
же
эмоциональных
глубинах
экс таз а
исче за ет,
высвет лив
их
своим
чудом,
ког да
завершен
кр уг
музыкального
«очищения»; во-
вторых,
чтобы
реальный
хор
стал
частью
симфони и
и
частью
дейс твия ;
в-третьих,
ч тобы
актеры
говорили,
а
не
пе ли
со
сцены.
В
доп олнен ие
ко
второму
требован ию
должно
прибавить,
как
условие
его
осуществления,
и
т ребо ва ние
восстановления
орхестры.
Партер
долже н
быть
очищен
для
хор овог о
танц а
и
хоровой
иг ры
и
представля ть
собою
подобие
ровного
дна
отовсюду
доступной
котловины
у
подн ожия
холмны х
скло нов,
зан ятых
спереди
сценой,
ступенями
сид ени й
для
зрителей
с
остальных
сторон.
О ркес тр
до л­
жен
или
ост авать ся
невидимым
в
полости,
определенной
ему
в
театре
Ваг нер а,
или
бы ть
рас по ложе нным
в
других
ме ста х.
Кори ­
фей
ору дийн ог о
оркестра,
в
одежде,
соответствующей
хору,
со
своим
ч аро дейным
жезлом
и
ритмич ес кими
жестами
все мог ущег о
волшебника
и
мистагога,
не
оскорбляет
на шего
эстетического
чувства:
он
может
стоять
на
глазах
у
всей
о бщин ы.
Хор
легче
всего
мыслится
нами,
как
хор
двойственный:
малый
х ор,
непосредственно
связанный
с
действием,
как
в
траг едиях
Эсхи ла,
и
хор,
с им волизу ющий
всю
общину
и
мог ущ ий
быть
про ­
из воль но
умно женны м
новыми
участниками,
хор,
следовательно,
многочисленный
и
вторгающийся
в
действие
лишь
в
моменты
вы со­
чайшего
п одъ ема
и
полного
высвоб ожде ни я
дионисийских
энергий,
—
п римеро м
ему
явля етс я
дифирам бич ес ки й
хор
Бетховеновой
Де вят ой
Симфонии.
Перв ый
хор,
естественно,
вно сит
больше
игры
и
орхестики
в
синтетическое
дейст во;
вт орой
ограничивается
более
ва жны ми,
как
и
наиболее
оду шев ленным и,
ритмами,
обр азует
ходы
99


(процессии,
теории)
и
дейст вует
с воею
массовою
грандиозностью
и
соб орн ым
авторитетом
представляемой
им
о бщин ы.
В
самостоя­
тель н ой
жизни
хора
открывается
п рост ор
как
всем
формам
музы­
каль ной
дифф ере нциа ции,
так
и
постоянным
нововведениям
в
про­
гра мме
хо ро вых
intermezzi, дабы он служил вместилищем непре ­
ры вному
творчеству
общинного
оргийного
сознания.
Эти
изменения,
не сом ненн о,
пре дп олагаю т
отречение
сце ны
как
от
бытового
реализма,
так
в
зна чи тель ной
степени
и
от
вожделений
театральной
«иллюзии» .
Обе
эти
утр аты
едва-ли,
од на ко,
устра­
шат
современников
и,
конечно,
еще
менее
устрашат
гря дущ ие
нар одны е
массы,
с
их
иск онным
пристрастием
к
идеальному
стилю.
Каж етс я,
и
бытовой
ре ал изм,
и
сценическая
иллю з ия
уже
ска за ли
свое
после днее
слово,
и
их
средства
до
дна
исчерпаны
современ­
н ос тью.
Во
всяком
сл уча е,
пр едв идя
новый
тип
театра,
мы
не
отри­
цаем
ни
возможности,
ни
ж елат ель ност и
сосуществования
других
типов,
как
уже
известных
и
нами
исп оль зова нных,
так
и
иных,
еще
не
развившихся
из
устарелых
или
стареющих
ф орм.
XIII
Нет
сомнения,
что
б удущи й
театр,
ка ким
он
нам
представляется,
ок аза лся
бы
послушным
ору дие м
то го
мифотворчества,
которое,
в
силу
внутренней
необ х одимос ти,
им еет
во зник нут ь
из
ист инно
сим­
волического
искусства,
ес ли
по следнее
перес т ан ет
быть
достоянием
уединенных
и
н айдет
г арм онич еск ое
со зв учие
с
самоопределением
душ и
нар одной .
Поэт ому
бож ествен н ая
и
ге роич еск ая
трагедия,
подобная
трагедии
античной,
и
мистерия,
более
или
м енее
анало­
гичная
средневековой,
прежде
всего
ответствуют
п редполаг аемым
формам
синтетического
действа.
Но
ф ормы
эти
б олее
гибки,
нежели
то
может
каз ат ься
с
пер вог о
в згля да.
Политическая
драма
вс ецело
вливается
в
них
и
даже
впер­
вые
чре з
них
приобретает
хоровой,
т.
е.
в
символе
всенаро дный,
резонанс.
Не
забу дем ,
что
мифотворческая
трагедия
э ллин ов
част о
бывала
вместе
и
политическою
драмой,
и
община,
праздновавшая
в
театре
п разд ник
Великих
Дионисий,
естественно
обращалась
в
мирскую
сходку,
бросая
свой
восторг
или
св ою
ненависть
на
госу­
дар ств енные
весы
народного
собрания
или
совета
старейшин.
То
же
в лия ние,
но
в
еще
сильнейшей
степени,
оказывала
на
о бще ствен­
ность
к омедия
выс оког о
стиля
—
коме дия
Арист офа на.
Только
в
хо ро вых
формах
музыкального
действа
ком еди я
нового
врем ени ,
из давна
прикованная
к
бы ту
и
повседневности,
почерпнет
отвагу
св обо дно го
п олет а;
только
в
них
она,
не
переставая
сме­
шить,
—
напротив,
воскрешая
божественную
оргийность
сме ха,
—
100


увлеч ет
то лпы
в
мир
с амой
п рич удлив ой
и
разнузданной
фантазии
и
вместе
послужит
ор ган ом
самоопределения
общ ес тве нно го.
XIV
Ср еди
р азн ообраз ны х
возражений,
кото рые
могут
бы ть
противо­
п ос тавлен ы
нашим
построениям,
мы
предусматриваем
дв а,
устра­
нение
которых
пом ож ет
нам
дополнить
наш
оч ерк
будущего
хор о­
во го
де йс тва
существенными
ч ертами.
Одно
из
этих
возражений
формально
и
основа но
на
пон ятн ом
эстетическом
недоумении,
дру­
гое
касается
внутренней
стороны
нашей
темы
и
требует
н екотор ого
угл убле ния .
Сочетание
музыки
и
пени я
с
говором
обычно
каж етс я
нам
эсте­
тически
неприемлемым.
Мы
зн аем
и
не
люб им
ег о,
например,
в
опе­
ре тте.
О дн ако,
не льзя
упускать
из
ви да,
что
здесь
неблагоприятное
впеч атлен ие
обусловливается
более
всего
сп ециал ьными
пр ичи­
нами,
сос тавля ю щими
осо бе нност ь
дан н ого
типа
те атр аль ных
пр ед­
ст авлен ий.
Невы носимо ,
чтобы
актер,
только
что
предававшийся
обычной
беседе,
отнюдь
не
ри тмич еско й
и
да же
подчеркивающей
стиль
своей
повседневности,
вдруг
под ав ал
реп лик у
рома нсом
или
куплетами;
непр ия тно
уже
и
то,
что
разг овор
и
пение
происходят
на
тех
же,
преследующих
це ли
ил лю зии
и
все -же
неправдоподоб­
ных,
подмостках.
Как
иначе
воспринимаем
мы
вы ст упле ние
хора
античных
траге­
дий
в
тех
редких
и
счастливых
случ ая х,
ко гда
мы
слыш им
его
дейст вит ель но
поющим!
В
х оровом
действе,
которое
нам
п редно ­
сится,
не
только
об лас ть
музыки
и
об ласт ь
ритми че ско й
ре чи
разде­
лен ы
бо льш ею
частью
топографически,
но
и
весь
с тиль
драмати­
ческой
игры,
как
это
вытека ет
из
существа
де ла,
с толь
раз ли чен
от
стиля
с овремен н ого,
что
ничего
не льзя
утверждать
заранее
о
неиз ­
беж ной
дисгармонии
элементов
музыкального
и
драматического.
И
ес ли
со вре менн ая
рампа
делает
неузнаваемыми
людей,
п еред
ней
говорящих
и
жестикулирующих,
возм ож ен
ли
удо вле тв ор ит ель­
ный
учет
зрительных
и
акустических
условий
бу ду щей
хоровой
драмы ,
выводящей
нас,
ес ли
не
под
открытое
не бо
и
не
в
дневное
освещение,
то,
во
вся ком
случае,
из
стен
теп ерешн ей
театральной
залы,
этог о
расширенного
салона,
в
иную
архитектурную
обста­
новку
и
в
перспективность
совсем
ины х
прос тран с тв?
Кон ечно ,
все
таинства
иллюзии,
все
искусство
постановки
будут
использованы,
что бы
сделать
явление
актеров
грандиозным;
все
средства
ак ус тики
—
что бы
уси лить
и
возвеличить
звук
их
речи.
И,
прежде
все го,
потребует
разрешения
основная
задача
—
вы работк а
соответ­
ствующего
новым
потребностям
ст иля
игр ы
и
дикции.
101


Вероятно,
с
другой
стороны,
что
новы е
условия
драмы
сд ела ют
ее
прагматическое
соде ржа ние
менее
слож ны м,
де йствие
мене е
раз­
виты м,
как
мы
вид им
это
у
д ревних ,
и,
наконец,
реч и
действующих
лиц
мен ее
мног осло вным и.
XV
Последнее
замечание
приводит
нас
к
другому
во зраж ению ,
нами
предусмотренному.
Н овейшая
драма
стремится
стать
в нутре нней.
Она
«отрешается от явления,
отвр ащае тся
от
обна руж ен ия ».
Мат е­
матическим
пре делом
этого
тяготения
ко
внутреннему
по люсу
тра­
гического
я вляе тся
—
молчание.**
Спрашивается:
согласуется
ли
мысль
об
устремлении
драм ы
к
безмолвию
с
у т вержден ием
хоро вог о
и
соборного
начал а,
как
осн овы
буд уще го
действа?
П арадо кс ом
мож ет
показаться
н аше
н ет.
Но
мы
знаем,
что
в
сверх-индивидуализме
разрешается
индивидуализм;
и
есл и
пр ед
нам и
бор е тся
и
гибнет
у единен ный
г ерой,
—
где
ток
дионисийского
оргийного
общен ия
между
ним
и
нами ,
вне
потенциального
или
ре ал ьного
хоро вог о
соз нания
и
единочувствия?
И
чем
уединеннее
м олчан ие
героя,
тем
нужнее
хор.
Т ак,
в
Эс хилов ой
трагедии
«Ниобея»
герои ня
безмолвствовала
до
заключительного
поворота
действия,
но
зритель
ее
су деб
жил
с
хор ом
и
в
хоре
ее
внутреннею
жизнью.
Ког да
пос ле
длитель ны х
и
ожесточенных
схваток
с
Судь б ой,
пост учавш ейся
в
его
две рь,
герой-рокоборец
Пятой
Симфонии
Бет­
ховена
к ажет ся
сраж енны м,
что
уте шит
нас
в
его
трагич ес кой
учас ти
—
нашей
уча ст и,
в
силу
эк ста за
и
внушения
Дионисова,
—
кроме
хора,
нашего
соборнаго
я?
И
нез ри мый
сонм ,
мы
с лыш им,
собирается
на
чей-то
клич
из
да лей
да ле ких
—
увенчать
героя
и
п росла вит ь
победу
—
бы ть
может,
толь ко
иде аль ную ,
—
победу
то го,
кт о,
бы ть
может,
побеж ден.
Толь ко
эстет иче ская
притупленность
нашего
восприятия
позво­
ляет
нам
выносить
концы
трагедий,
в
р оде
Матерлинкова: «je
crache sur toi, monstre!» —
не
ища
целительного
разрешения
и
очи­
щени я
от
мук и
этого
раздирающего
диссонанса
в
оргийных
чар ах
бог а- Разреши теля.
XVI
Эти
размышления
вовлекают
нас
в
рассмотрение
мис тич ес кой
природы
хор овог о
действа.
Но
это т
предмет
т ребу ет
с амос т оятель ­
на


ного
и
иного
по
методу
исследования.
Св язь
настоящего
рассужде­
ния
обя зывает
нас
лишь
к
упоминовению,
что
организация
буду­
щего
хор овог о
дейс тва
ес ть
организация
всенародного
искусства,
а
эта
последняя
—
организация
н ародн ой
души.
Театры
хоровых
трагедий,
комедий
и
мист е рий
должн ы
стать
о чагам и
творч ес ког о,
или
пророчественного,
самоопределения
на­
рода;
и
только
тогда
будет
окон ча тельн о
разрешена
проблема
слияния
актеров
и
зрителей
в
о дно
оргийное
тело,
когда,
при
живом
и
тво рч еск ом
посредстве
хора,
драма
станет
не
извне
пр ед лож ен­
ным
зрелищем,
а
вну т рен ним
делом
н ародно й
общины
(я назову ее
условным
термином
«пророчественной», в противоположность дру ­
гим
об щина м,
о суще ствл яю щим
гражданственное
ст роит ель ст во,
—
ми рски м,
или
«царственным», —
и
жизнь
церковно-религиозную,
—
свободно-приходским,
или
«священственным») —
той
общины,
ко­
тора я
средоточием
своим
избрала
дан ную
орхестру.
И
только
тог да,
прибавим,
осуществится
дейст витель ная
по лити­
ческая
свобода,
когда
хоровой
голос
таких
общин
будет
по дли н­
ным
референ дум ом
истинной
воли
народной.
103


ПРОМЕТЕЙ
ТРАГЕДИЯ


ДЕЙСТВУЮЩИЕ
Л ИЦА
Прометей,
один
из
Титанов
Па ндо ра
Фемида,
богиня
Земли
и
Правды,
ма ть
Прометея
Авт од ик
\
Архат
I
Пи рр
I
Флогий
[
Дадух
? юноши из рода людей,
с озда нног о
Прометеем
Никтелий
I
Астрапей
1
Керавн
I
Аргест
/
Нерей,
морской
старец
Нере иды,
его
доч ери
Океаниды,
прибрежные
морские
нимфы
Три
Эриннии
БияТ°С
АВа
темнь|Х
Денона-лринудителя,
—
ца рь
и
царица
Два
гения,
отрок и
с
флейт ами
Род
людей,
созданный
Прометеем,
—
мужчины
и
женщины
107


Сцена
под еле на
на
три
части.
Орхестра
выступает
дугою
впере д
и
замыкается
сзад и
стеною
скал,
пос ре ди
кот орой
открыто
ус тье
про ст ра нной
и
низк ой
подз емно й
пещер ы.
В
у стьи
—
жерт вен н ик,
с
приготовленными
к
возжению
смолистыми
ветвями;
под
сводами
подзе мел ья
—
пылающие
горны.
По
обе
сто рон ы
пещеры
скалы
обра­
зуют
естественные
циклопические
лестницы
уступов,
ведущие
на
просц ениум .
После дни й
изображает
долин у,
ст ес ненную
утесами,
с
мрачными
вор отам и
каменных
теснин
и
сводами
пещер,
со обща ющихс я
потайными
ходами
с
по дзем ною
кузницею.
Справа
—
м ног овек овой
сосновый
бор;
слева
— голубеет
днем
пр омеж
серых
базальтов
полоса
моря .
Прямо,
за
х аосом
скал,
—
с него верх ие
горы.
10»


действие
первое
Подз емел ье
оза рено
гор нам и.
Над
ним
т емная
ночь.
Крупные
звезды
на
н ебе.
На
темной
орхес тре
хор
О к еанид.
Пр омет ей
кует
в
по дземе ль и.
Слышны
у дары
т яжел ого
молота
по
нак овал ьне
и
шум
морс ког о
прибоя.
ЯВЛЕНИЕ
I
ХОР
ОК ЕАНИД
Мы
выи
не
клоним
Под
иго
А тланта,
Но
мятежимся
нивами
зме й;
И
ропщем,
и
стонем
В
берегах
адамант а,
Пр омете й!
ПРОМЕТЕЙ
перемежая
реч ь
у дар ами
молота
Грем и
по
наковальне!
Заглушай
Океанид,
мой
молот !
Гори,
гори!
Пугай
волчиц
голодных:
окрест
рыщ ут
И
хи щн ыми
з рачк ами
роют
темь
Эриннии.
Б удь
слеп,
ковач,
и
глух!
Кует,
но
при
возобновленном
пе нии
О кеанид
бросает
мо лот
и,
зажег ши
у
гор на
смолистый
с веточ,
с
ним
в
руке,
удаляется
из
подземелья,
чтобы
подняться
внутрен­
ним
ходом
на
просцениум.
ХОР
О КЕА НИД
Ненавидим
оковы
Светлозданного
строя
И
под
кр овом
родимых
ночей
К оле блем
ос новы
Мирового
покоя ,
Промет ей!
ЯВЛ ЕН ИЕ
II
Про мете й,
с
горя щим
фак ел ом
в
руке,
появ ля ет ся
в
одной
из
п ещер
просцениума.
При
выходе
коршун
с летает
к
нему
на
плечо.
Три
Эриннии
ок ружаю т
ег о,
выступая
из
темн оты.
Они
держат
в
руках
плос кие
чаши
и
плещут
из
них
на
землю
к ровь.
109


1-я
ЭРИННИЯ
поднося
чашу
ко рш уну,
с идя щему
на
пле че
Промет ея
Что
выковал
тво й
мол от?
ПРОМЕТЕЙ
Пл уг
и
серп .
2-я
ЭРИННИЯ
кормя
коршуна
Пл уг
перекуй
в
ме чи.
П РОМЕТ ЕЙ
Ес ть
и
мечи.
3-я
ЭРИННИЯ
кормя
коршуна
Ковач,
что
ты
куешь?
П РОМЕТ ЕЙ
Свой
пл ен.
Молч и.
1-я
ЭРИННИЯ
отступая
в
т емноту
Вина
—
рожден ь е.
2-я
ЭРИННИЯ
так
же
Грех
—
свершенье.
3-я
ЭРИННИЯ
так
же
Зло
—
уще рб.
ХОР
ОКЕ АНИД
Непрочны
и
новы
Олимпийские
троны;
Древний
Х аос
в
тем н ице
—
святей.
Слышишь
черные
зовы,
Непокорные
стоны,
Прометей?
ЯВЛЕНИЕ
III
ПРОМЕТЕЙ
приближается
к
краю
прос цениума,
ласк ая
рукою
коршу на
Что
мог
я
сд ела л.
Большего
не
мог.
110


Не
мог
иного.
Все
промыслил
сам
И
предрешил...
Д овольн о!
Слыш у...
Полно,
Пр очь,
корш у н!
—
Добрый
м олот
мой,
мой
веский,
Мой
ясный,
заг луш ит
тв ой
хри плый
спор,
И
бури
в ой,
и
плач
Океанид.
Коршун
отл етае т.
Проме тей,
сунув
светоч
в
разс елину
скалы ,
садится
на
к аме нь.
Товарищ-недруг,
вож деле нный
враг!
Ты
отлете л
и
роздых
ковачу
Ус тал ому
на
кратки й
срок
дозволил.
Мой
зорк ий
коршун!
Если
бы
на век
Ты
отлетел,
опять
мои
персты
Твое
облич ье
создали
б
из
глины,
Мой
дух
бы
вновь
т вой
слеп ок
оживил,
—
Ч тоб
ты
терзал,
пытая,
Прометея,
Судья
и
клеветник,
па лач
и
друг,
И
миг
свершенья
отравля л
ук оро м,
И
—
неотступный
овод
в
полдень
б елый
—
Впер ед
бы
г нал,
без
отдыха
вперед
Едва
дос тиг шего
на
подвиг
нов ый ...
Так ,
ковача
ку ет
т вой
молот-клюв,
И
тварь
творца
т ворит —
неп римиримым!
ЯВЛЕНИЕ
IV
Вс тает
и,
возно ся
светоч ,
озаряет
им
орхестру,
на
кот орой
выде ля ютс я
из
отсту
пив ше го
в
тен ь
хора
три
Ок еаниды.
ПРОМЕТЕЙ
Мой
го р ький
от дых
с
в ами
разделить
Иду,
мят ежниц ы
Океаниды,
Ро дим ой,
древней
воплен иц ы
во ли,
Неи сто вые
Но чи
плачей!
Явитесь
мне
с
глубо ки м
пеньем
сес тры !
1-я
ОКЕАНИДА
О
Проме тей!
Что
мо г,
сод ела л
ты.
Возможное
свершил
ты,
Про мет ей!
ПРОМЕТЕЙ
Тому,
кто
превозмог,
—
ты
мо г»
—
укор.
2-я
ОК ЕАН ИДА
К огда
б,
умыслив
невозможный
умысл,
Погибнуть
мог
бессмертный
Промет ей!
111


П РОМЕТЕЙ
Бессмертен
я:
со
мной
бесс ме ртен
умы сл
Того,
что
невозможным
ты
зовешь.
3-я
ОКЕАН ИДА
О
П рометей!
Возможное
творя,
Ты
невозможному
тво рил
измену.
ПРОМЕТЕЙ
Л юдей
я
с отворил,
каких
соделать,
Вотще
пытаясь,
боги
не
могли.
1-я
ОКЕАНИДА
Себя
в
подобьи
смертном
вы
творили.
ПРОМЕТЕЙ
Себя
т во рить
могущих
с отворил
я.
Что
я
в озм ог,
возможет
человек.
2-я
ОКЕАНИДА
Возможное
возможет
человек.
ПРОМЕТЕЙ
Я
им
зат мил
прозренье
зол
грядущих,
Вселил
в
их
сердце
льстивые
надежды;
Я
вам,
печальницы
о
невозможном,
Союзников
слепых
слеп ил
из
глин ы.
3-я
ОКЕ АНИД А
Из
г лины
ты
слепил
их,
Прометей.
ПРО МЕТЕЙ
Са ма
в
п ер стах
моих
слаг ал ась
глина
В
обличья
стройные
моих
детей,
Когда
сошел
я
в
пах нущи е
гарью
Удолия,
где
пра х
Тита но в
тлел,
Младенц а
Диониса
ра ст ерзавш их
И
в
п лоть
с вою
приявших
плоть
ег о.
Еще
не зр имый
теплился
огон ь
Божественным
причастьем
Геи
темной
В
пласту
земном,
покрывшем
кости
сильных
Убит ых
местью
З евс ова
орла.
Моих
перстов
ждала
живая
пе р сть,
Чтоб
разрешить
бого по добны х
пле н
112


И
свету
дня
верн у ть
огон ь
Младенца.
Я
был
т ворцом
их,
ес ли
тот
творец,
Чье
имя
меж
богов
—
О своб одит ель .
1-я
ОК ЕАН ИДА
Тв орец —нам
пели
Мойры—душ
вожатый
Из
мрака
в
су мр ак,
из
пл ене нья
в
п лен.
ПРОМЕТЕЙ
Из
мрак а
в
сумрак,
из
подземья
—
к
свету!
2-я
ОКЕАНИДА
В
плен
из
плененья,
из
тюрьмы
в
з атвор
—
Нам
пели
М ойры
—
води т
д ух,
блуждая.
Уз
разрешитель
—
ковщ ик
новы х
уз.
ПРОМЕТЕЙ
Я
цеп и
душ
пер ековал,
и
то ньше ,
И
рас торжимей
их
одержат
цепи.
3-я
ОК ЕАН ИДА
Ты
дал
огон ь
им
—
скрепы
заклепать.
Пр оч ней
твои х
они
скуют
оковы ,
Насколько
горн
тысячегрудый
жарче
И
тя желей
удар
тысячерукий.
ПРОМЕТЕЙ
Я
дал
огон ь
им
—
в
цеп и
заковать
Цепей
предмирных
ковача,
Кронида.
1-я
ОКЕ АНИД А
О
Про мете й!
П редуг а дал
Кро н
ид,
Что
на
себя
и
на
те бя
оковы ,
Гефэстовых
надежнее,
скуют
С
тобою
в
лад
подъем л
ющ ие
молот.
Вестям
внемли:
не
гневается
Зевс
За
дар,
т обой
похищенный
от
молний;
Но,
в
сердц е
самовластном
затая
Глухую
зависть,
рад ует ся
всх ода м
Грядущих
рабств
на
н иве
Прометея
И
новою
державой
в еселит ся.
2-я
ОКЕАНИДА
Про
то
нам
пели
сестры
Нер еиды .
113


Они
в
безбрежных
да лях
зыбкой
соли
Безоблачного
З евса
в идят
лик
И,
отразив,
сог ласн ые,
светл еют .
3-я
ОКЕ АНИ ДА
И
в
эт от
час
мы
слышим
г олос
д ев.
Все
б лиже
по
волнам
отзвучным
пе снь. ..
Они
поют:
не
самого
ли
старца
Седых
пучин,
Нерея,
хор
ведет?
ХОР
ОК ЕАН ИД
обступая
трех
сестер
Мы
выи
не
клоним
Под
иго
Атланта,
Но
мятежимся
нивами
змей;
И
ропщем,
и
ст онем
В
берегах
адамант а,
Проме тей!
При
посл едних
отз вук ах
эт ой
с трофы
хо р,
отхлынув
с
середины
орхестры
дву мя
с онма ми
к
основаниям
просц ениума,
рас полагает ся
на
нижних
уступах,
пог руж аяс ь
в
глубо ку ю
дремоту.
ЯВЛЕНИЕ
V
П РО МЕТЕЙ
Когда
б
перви ны
моего
творенья
Не
опалил
рев нив ою
грозой
Надменных
с тар одавни й
истребитель,
К огда
бы
ныне
вольных
п ощ адил,
—
В
мое й
руке
залог
судь би ны
даль ней:
Мой
темн ый
сев
дремучим
встанет
лесом
Дубов
наг орны х,
голосом
Земли
И
преисподней
Правды.
Так
да
буд ет !...
А
ны не
жертв
захочет
он
за
милость
И
даней
благодарственных
за
мир :
И
мы
дад им
ему
личи ны
жертв
И
мороки
обманчивого
дым а
—
И
станем
зв еря
впроголодь
кормить!
Он
буде т
лют :
мы
яростью
о твети м.
Как
мудрый
воспитат ель,
приучать
К
борьбе
вс едневной
должен
я
детей.
Не
мир
мне
надобен,
а
семя
распри.
Мол чани е!
О
всем
промыслил
я.
114


ЯВЛЕНИЕ
VI
Полоса
моря
вдали
и
орхестра
озаряются
не жным
серебристоголубым
м ерц ани ем.
На
орхестру
выступает
хор
Н ереид
двумя
полухориями,
последовательно
пр ох одя­
щим и
мимо
Промет ея
из
левого
входа
на
орхестру
в
вых од
на право .
Между
обоими
полухориями
движется
морская
колесница
Нерея,
вл еком ая
дель финам и
и
т рит онам и.
ХОР
НЕРЕИД
1-е
пол ух орие
Мы
—
с ветлые
девы
да ле ких
п учин,
Зеркальность
зы бей
и
за тиш ье
глу би н.
Нам
любо,
куп аясь
в
безбрежной
куп ели,
Резвиться,
мутиться
в
божественном
х меле.
Обращаясь
к
спящим
Океанидам
Взыграйте
же
с
нам и
в
родной
ко лыб ели,
Вы,
сонмы
мя теж ных
при бреж н ых
сестер!
Мы
волн ы
подымем,
и
во лны
раска тим,
И
воль ны й
п рост ор
Широкою,
черною
бурей
охватим:
Лазу рь ю
покорной
уляжется
спор.
И
вновь
нам
угодно,
Поникнув
свободно,
Глубин
голубиных
отсвечивать
взор.
НЕРЕЙ
стоя
на
к олесн ице
О
Титан-Прометей!
Ты
похитил
огон ь
Из
н ебес ной
неволи;
Но
не
будет
погонь,
—
возвещает
Нерей,
Царь
б оже ств енной
соли.
Ты
ж,
владыка
о гня,
слушай
старца
меня,
Тайновидца
су дьбин ы!
Лжет,
кто
с к аж ет: «могу быть неправ ко врагу».
Ог невы е
первин ы
П рис удила
Крониду
на
вечных
весах
Зол от ая
Фемида.
И
глу би ны
мои
чт ут
богов
в
небесах,
И
пучины
—
Кронида.
ХОР
НЕРЕИД
2-е
полух орие
Не
внемлют...
Не
живы...
При зыв ы
—
нап рас н ы...
Отх лы нем!
Покин ем
обрывы
ужа сн ые
Грозою
застылою
окутанных
г ор!
Нас
берег
унылый,
115


Как
ворог
немилый,
Гонит
в
простор...
Ил ь,
нежась,
мыв
гранях
еще
не
родились?
Мы
в
бранях,
мятежась,
о
бер ег
не
бились,
Как
дев
побережных
безрадостный
хор.
С
уходом
Нерея
и
Н ереид
потухает
серебристое
озарение.
ЯВЛЕНИЕ
VII
П РОМЕТЕЙ
о пуска я
светоч
пылающим
к онцом
к
земле
Родимая
Фемида!
Не
нап расн о
Ты
жертвы
повелела
и
покорность.
Врагу
поко рен
бу ду
и
первин ы
О гня
земного
небу
вознесу.
Но
не
по
сердцу
твоему
завет
Исполнит
сын ,
и
не
по
воле
вашей,
Океа ниды !
Од инок
мой
замы сл.. .
Творец
—
один .
Эр ин нии
выступают
из
те мноты .
1-я
ЭРИННИЯ
За
ним
стоит
Судьба.
ПРОМЕТЕЙ
Ра быня
—
за
владыкой.
2-я
ЭРИННИЯ
Мстит
раба.
ПРОМ ЕТ ЕЙ
Мне
спорить
недосуг.
3-я
ЭРИННИЯ
Теш и
гроба!
ВСЕ
ТРИ
о тступа я
во
мрак
Сынам,
—
о тец,
—
гроба...
Слышен
кр ик
коршуна.
116


ЯВЛЕНИЕ
VIII
ПРОМЕТЕЙ
Пуст ь
будет
та к!...
И
ты,
мой
коршун,
хочешь
п рекос ловить ?
Мне
не досуг
стра дат ь!.. .
Звени,
топор!
Б ор,
застони,
и
з аглуш и
их
спор!
Вставив
светоч
в
щель
утеса,
приг отовля етс я
рубить
деревья.
Ск лоня йся ,
гордый!
Уступай,
упрямец!
Об ман ом,
прямодушный,
утверждай
Добытое
выс о ким
дер з нов енье м!
Прикинься
робким,
смелый!
Царь,
торгуйся!
Сын
Правды,
лги!
Бо г,
жречествуй
богам!
Рубит.
Как
с
тихим
стоном
древняя
Дриада
В
стволах
священных
сосен
умирает!
Поет
же лез о,
—
нак лоня йт есь ,
жертвы,
И,
вдруг
затреп етав,
валитесь
назе мь,
Подруги
туч!
Ес ть
жизни
дра гоце нней
Древесных
ду ш,
и
ес ть
ве нцы
п ревы ше
Вершин
зелен ых:
вс ем
одн а
судьба...
Но
гр янутся
на
темный
дол
дубы ,
Мно й
наса жде нные ,
не
с
кротким
вздох ом ,
Как,
вы,
—
о,
нет!
с
п роклят ьем
ве ковеч н ым
Их
насадившему
на
срывах
бе здн !...
Дан
сев
—
любви,
а
ненависти
—
жатва;
И
много
воз любивш ий
ненавидим
С едмиж ды
столько
будет.
Не ме сида
Мстит
за
любовь
великую.
«Надменье
—
Любо вь ,
и
бого бор ст во», пела мать.
ЯВЛЕНИЕ
IX
Из-за
ск алы
выходит
Автодик
и
спускает
стрелу
в
Про мет ея.
Стрела
пролет ает
мимо.
П РОМЕТЕЙ
Кто
ТЫ
?
АВ ТОД ИК
Мен я
нарек
ты
Автодиком.
117


П РОМЕТ ЕЙ
Что
ты
ум ысл ил?
АВ ТОД ИК
Уложить
тебя
Моей
ст релой,
как
ль ва
пу ст ынь
иль
парда.
ПРО МЕТЕЙ
Бе зуме ц,
знай:
ни
Зевс,
ни
Рок
убить
Бессмертного
Т итана
не
возмогут.
АВТОДИК
Кто
ты?
Другой
ли
Зевс?
П РОМЕТ ЕЙ
Я
—
Прометей.
АВТОДИК
Ты
зва л
се бя
отцом
и
бр атом
смертных.
П РОМЕТ ЕЙ
Как
я,
ты
—
бо г;
как
ты,
я
—
человек...
Но
тяготеет
надо
мной
бессмертье.
Я
ст ал
и
совершился.
Ты
же
—
будеш ь.
А
нын е
—
толь ко
семя.
Чтоб
истлеть,
Посеян
ты
на
ниву
Геи
т емной.
АВ ТОД ИК
А
сеял
—
ты.
Внемли
же
че ловек у:
Офельта
я
любил.
ПРОМЕТЕЙ
Офельт
мой
—
у мер.
И
ты
не
з нал,
что
гли на
глиной
станет?
АВТОДИК
Был
юн ый
лев
его
добычей.
П асть
Он
зверю
раздирал,
изне могая
В
борьбе.
На
зов
к
не му
я
пр испе шал.
Откуда
ни
возьмись,
внезапно
львица
На
брата
п рянула.
И
в
тот
же
миг
Моя
стрела
вонзилась
ры жей
в
гла з.
Она
издохла.
Лев
же
растерзать
Офель ту
гр удь
успел,
пред
тем
как
сам,
Моим
копьем
проколот,
па л.
Три
т ела
118


На
ме сте
тле ют.
И
троих
клюют,
Слетая
с
клектом,
хи щн ики
ст епны е.
Тебе
отмстить
за
брата
мне
велела
Святая
П равд а.
Ибо
ты
—
отец.
ПРО МЕТ ЕЙ,
вручая
Автодику
св ой
пламенник
О,
Автодик!
Вот
путеводный
свет .
Отважься
с
ним
в
те
мра чн ые
врат а.
Выводит
скоро
тесное
ущелье
На
пере путь е
горных
трех
дорог .
Великий
ужа с
светоч
оз арит
Перед
тобой
на
он ом
пер еп уть и.
Ты
на
пле чи
возлож ишь ,
что
н айдешь .
Тогда
вернись
ко
мне
—
творить
сво й
суд
Авт одик
удаляется
с
ф акел ом
в
теснины.
ХОР
ОКЕ АНИД
глухо
в
дремоте
Древний
Хаос
в
темн ице
—
св яте й !...
С лышишь
черн ые
зовы,
Прометей
?...
ЯВЛЕНИЕ
X
П РОМЕТЕЙ
О
древний
Хаос!
Я
тв ои
ок овы
Понес,
—
но
вы вел
из
тюрьмы
детей.
Гпядит
вверх ,
на
зв езды.
Что
медл ят
огне нос цы?
Уж
Орион,
Пре сле дуя
Плеяд,
уходит
с
неба.
Я
жд у:
ка ких
сподвижников
мне
да ст
Полнощных
и грищ
пламенное
действо?
Продолжает
валить
дер ев ья
и
прислушивается.
Бе гущи х
топот
далеко
по
дебрям
Колеб лет
долы.
Свет оч и
в
ночи
Впервые
с лавят
огненное
действо,
У ста вленно е
мно й,
дабы
п рее мс твом
Священной
ревности
из
рода
в
род
Свя тили
люди
дар ,
что
я
похитил
119


С
рас колотых
перунами
небес...
Они
бегут,
из бран н ики
огня;
И
мне
по каж ет
этот
час
н аста вш ий,
Кто
же ртве нне е
всех,
кто
в сех
ревн ивей
В
семье
лю дей
мой
ярый
дар
лелеет,
—
С
тех
пор
как
он
уга с,
алтарь
мой
чистый,
Моя
н адежда
м ира,
мой
Архёмор,
Сосуд
невинны й
молний
на
земле,
Возни кш ий
под
моей
рукой
тв оря щей
Страдальный
о блик
ве чно го
Младенца,
—
С
тех
пор
как
он
от
б ратн ей
пал
рук и.
Гпядит
в
чащу,
раздвигая
ветви.
Уж
светоч
победителя
с тре ми тся,
Как
быс тр ый
ме те ор,
и
рдяным
оком
Пы лает
за
ре сни цами
дерев.
Кто
б удет
он?.. .
Не
все-ль
про мыс лил
я ?...
Кто
бу дет
он?.. .
О,
ма ть,
святая
Правда!
Три
с вет оча
во след. ..
Вдали
—другие...
Три
мрачных
светоча
Эр инн ий
ло в чих !...
Архат
бе жит!
Архат,
убий ца ,
—
первый!
Э ри ннии
—
сподвижницы
твои,
О
Прометей,
с
убийцею
победным!
Они
тв оих
пре емств енных
святынь
Передадут
векам
возжен н ый
пл а ме нь!...
Волчицы,
п ро чь!...
На стигла
и
коснулась
Горящей
головней
его
гла вы...
Архат!
Архат!
ЯВЛЕНИЕ
XI
Ар хат
выбегает
из
дебрей,
останавливается
на
мг новение
пер ед
Пром етеем ,
высоко
подняв
факел,
который
тот
вы хв аты вает
из
его
рук,
—
и,
з адохну вшис ь
от
быстрого
бе га,
падает
мертв ым.
За
ним
Эриннии.
Над
ним
Прометей
простирает
светоч .
1-я
ЭРИННИЯ
Не
все
ли
предрешил
П ром ысли в,
ты?
2-я
ЭРИННИЯ
Умы слил
—
и
свершил,
3-я
ЭРИННИЯ
Оди н
ты
сотворял
и
сокрушил
А рхёмо ра...
120


1-я
ЭРИН Н ИЯ
Убийцу
уве нчай !
2-я
ЭРИННИЯ
Себя
в
нем
обличай!
3-я
ЭРИННИЯ
Свой
суд
к он чай!
ТРИ
ЭРИН НИИ
вместе
Убийца
—
ты ...
Эрин нии
исчез ают .
ЯВЛЕНИЕ
XII
Меж
тем
из
деб ре й,
один
за
д руги м,
выбегают,
запыхавшись
от
бег а,
с
высоко
подня­
т ыми
пламенниками,
—
Пирр,
Флогий,
Дад ух,
Никтелий,
Астрапей,
Кер авн
и
Аргест.
ПРОМЕТЕЙ
Вам,
верные,
хвала!...
Те бе
ж,
о
по бедитель
бездыханный,
Доне сши й
первым
к
очагу
ог ня
Заве тны й
све точ,
от
нег о
зажженный,
—
Те бе
в
веках
вене ц!
Мой
первый
праздн ик
Высокою
ты
жертвой
освят ил:
Ты
рвеньем
ис тощил
дыханье
жизни
И
—
све та
ве стник
ранний
—
в
яр ом
бе ге
Сам
светочем
ты
всп ы хнул
и
сго рел! ...
Второй
венец,
о
Пирр
неукротимый,
Тебе!
Ты
т реть им
славен,
пылкий
Флог ий!
Четвертым
ты,
надежный
мой
Дадух!
Никтелий
темн ый
—
пятый
в
увенчанных!
Ты,
Астрапей
слеп ите ль ный,
—
шесто й!
Венец
седьмой
тебе,
Керавн
могучий!
Первовенчанный
кр уг
моих
любимцев
Ты
замыкаешь,
быстрый
дух,
Арг ес т,
Поз дне е
все х
к
ристалищу
пришедший
Сх в атить
свой
светоч
—
и
настигший
всех!
Вам ,
юноши,
хвала!
Вы
—
первый
всход
Св яще нн ого
лю бви
моей
п осева.
ВСЕ
СЕ МЬ
Огонь
дыханья
нашего
—
тебе!
121


ЯВЛЕНИЕ
XIII
Промет ей,
пред нося
светоч
Арх ата ,
вед ет
юношей
пещер ным
ходом
вниз,
в
подз е­
мелье,
где
они
ок ружаю т
приготовлен н ый
жертвенник.
П РОМЕТ ЕЙ
Огнем
владе ли
бог и.
Я
принес
Перун
земле.
Из
рук
моих
прияли
Вы
светоч
пе рвый.
До сто янь ем
вашим
Ст ал
Прометеев
дар.
Мой
дар
отныне
Пусть
не
насле дье м,
но
своей
д обы чей
Душ и
вы сок ой
доблесть
име нует .
Вот
вам
очаг.
Хранилищем
огн я
Из
рода
в
род
сей
жертвен н ик
пребудет.
Не
я
зажгу
его:
моей
рукой
Пусть
пламенник
поб едн ый
человек а
Его
зажжет...
—
Архата
светоч
хищный!
—
За
ним
другие.
Подж игает
фак ел ом
Архата
смолистые
ветви
на
жертвеннике,
за
ним
— осталь­
ные,
своими
факелами.
Юноши!
Невеста
—
Свя той
огонь:
ле ле йте
же
его,
Придверники
невестина
чертог а!
Придет
жен их
и
нас
осв об одит.
ЯВЛЕНИЕ
XIV
С
пламенниками
в
рука х
все
возвращ а ютс я
вну т ре нним
ходом на
прос цениу м,
окружая
тело
Ар хата .
П РО МЕТЕЙ
Здесь
вст анем
в
круг
и
светочи
по ды мем
—
В
привет
светилам!...
ФЛОГ ИЙ
Встань,
Архат!
ДА ДУХ
Ты
слышишь?
НИКТЕЛИЙ
Не
вн емл ет
и
не
ды шит ...
122


КЕРАВН
Зу бы
скалит,
Как
вепрь,
у битый
палицей...
АРГЕСТ
Он
мертв!...
ПРО МЕТЕЙ
Архат
не
оживет
ср едь
на с,
о
дру ги!
Гляди те:
к
нам
прих одит
новы й
го с ть...
ЯВЛЕНИЕ
XV
Автодик
появляется,
нес я
на
плечах
труп
Архемора.
П РО МЕТЕЙ
Архёмора
прекрасного
расцвет
Узнаете
ль
в
ст радальн ом
и ск аж ен ьи?...
Убит
Архёмор.
Мертв
Архат,
уби йца.
Ф ЛОГИЙ
О,
т вой
ли
этот
лик,
Архёмо р?
Горе!
КЕРАВН
Кто
иск азил
тебя?
Кто
эти
яз вы
Вжег
в
тело
белое?
ДА ДУХ
Кто
черной
кровью
Твой
бледный,
кроткий
образ
за пятна л?
Ф ЛОГИЙ
И
чья
рука
остановила
очи?
НИКТЕЛИЙ
И
в
персях
сердце?
Горе!
ты
убит.
КЕРАВН
Архат
—
убийца?
АС ТРАП ЕЙ
В ста нь,
Ар ха т!...
Не
дыш ит,
И
в
нап ря жень и
с у дорожн ом
мы шцы
Холодн ы е
ко с нею т...
123


АР ГЕСТ
См ерть
меж
нами!
КЕРАВН
Убит
у бийца .
ПИ РР
О,
Архат!
Архёмор!
П РО МЕТЕЙ
Внемлите!
Рок
велел,
что бы
того,
Чей
п ламе нник
поб едн ый
освятит
На
все
ве ка
очаг
м оей
свя ты ни,
Я
ныне
обличителем
предстал.
Св ерши лось
несказанное
деянь е,
И
первым
пал
меж
нас
Архёмор
милый,
Сраженный
брата
гибельной
рук ой.
Начатком
преступленья
ст ал
Архат:
Им
осквернил
он
девст венную
но вь
Земли
родимой,
кровью
нап итал
Пречистый
пламень.
Так
Судьба
судила,
И
соуч асть е
п ервой
это й
крови
На
нас
виной
отныне
тяготеет.
Приревн овал
Архат,
затем,
что
первый
Из
рук
моих
Архемор
восприял
Небесный
дар,
узнав
издалека
Блес к
вождел енный
и
крылатым
бегом
Н едоум елых
брать ев
упредив.
Он
всех
свят ей
лелеял
молний
с емя;
Но
равным
рвеньем
плам ене л
Архат.
На
перепутьи
трех
дорог
алтарь
Воздвиг
Архемор,
и
на
нем
питал
Живой
пер ун
душистыми
смолам и
И
пением
невинным
славословил.
Арх ат
пришел
и
головней
горящей
В
ко стер
поверг
Архёмора,
п римолвив:
«Спасет ли бог тебя,
кому
ты
служишь?
Ты
пел
ег о,
—
познай
его
любовь!
Так
б удет
с
тем ,
кто
своего
ж
оружья
Оруженосец
стане т,
не
вла дыка »...
И
чис тог о
Архёмора
убил.
ПИР Р
Архат
был
прав.
124


ФЛОГИЙ
Ого нь
Архатов,
сгинь!
КЕРАВН
Вождь,
угаси
Архата
све т
кровавый!
ПРОМ ЕТ ЕЙ
Мо лч ите,
дет и!
Кто
меня
пос тавил,
Кто
вас
пос т авил
судья ми
над
ним?
Пусть
бо ги
судят
и
свят ая
Правда:
Те
—
сво енрав но;
эта
—
по
уставу
Предвечных,
не исп оведи мых
прав.
Меж
нами
да
не
будет
судии,
Ни
осужденного!
Всё
сам
рассудит
Огонь
меж
нами .
Кто
его
питать
И
множить
разумеет,
прав
да
будет.
А
прочее
—
пусть
ведает
Судь б а.
АСТРАПЕЙ
Ты
прав,
о своб оди тель !
Пуст ь
Архата
Нам
свети т
светоч.
АРГЕС Т
Все
горя т
за
всех.
ПРОМЕТЕЙ
Но
смерть
привел
Архат,
и
ст ал
Архемор
Вождем
жив ых
в
подземную
об итель.
Уже
настигнут
рок ом
третий
брат:
Растерзан
львами,
тлеет
он
далече.
НИКТЕЛИЙ
О
вождь!
Мы
все
ль
умрем?
ПИРР
Все
ль,
Прометей
?
А ВТО ДИК
Бессмертен
нас
творивший
Прометей.
ПРОМ ЕТ ЕЙ
Фаланге
жребий
пал
—
костьми
полечь
На
бранном
поле;
сир отс тво
вождю
125


И
долгий
пл ен.
Но
вкупе
нам
—
побе да .
О,
не
пытайте,
дети,
что
та ит
Д ень
нерожденный!
Что
наткали
М ойры
Исп олни тся .
Но
им
дана
основа :
Уток
возьмите,
—
воля
духа
станет.
Вам
умереть
удел
—
и
встать,
как
я ...
А
ны не
надлежит
нам
проводить
Торжественным
напутствием
печали
Тех ,
кто
предтечи
вам
в
пути
пос леднем.
Аид
зия ет.
Ждут
два
тела
тризн.
АВ ТОД ИК
Мое
да
будет
третьим.
За
Офельта
На
тризне
Прометеевой
—
мой
труп.
Ты,
не
спросясь,
творил
меня
на
гибель.
Гляди
ж:
я
умираю,
мой
от ец!...
Оф ел ьт,
к
те бе
иду!
Иду,
Офельт!
Автодик
пронзает
се бе
гру дь
копьем.
ЯВЛ ЕН ИЕ
XVI
ПРОМЕТЕЙ
Свой
суд
он
с от ворил
над
сотв орив шим
Такими
вас,
как ими
вы
могли
Возни кнуть
под
творящими
перстами.
Себя
ковать
мо гу щих
я
ск ова л;
Себ я
творить
свободных
с отворил
я.
Что
мог,
я
с дела л;
и
не
мог
ино го ...
Тебе
ж
хвала,
л юбви
великий
г нев!
ВСЕ
Хвала,
о сво бодитель ,
п ро мыс лите ль!
ПРОМЕТЕЙ
Кля нит есь
же
п рич ас тием
в ины,
Кляни тес ь
мне
над
этими
телами
Глубокой
смерти
круговою
чашей,
О гнем
клянитесь,
доблестных
добычей:
С воб одны ми
пре быт ь
и
неизбежной
Лишь
волю
ду ха
в
вас
имен оват ь!
ВСЕ
Тебе
клянутся
в
нас
ог онь
и
кровь.
126


ПРОМЕТЕЙ
Вы
п оклялись .
Отв ет ст вуй
же:
своб одны й
Покорствует
ко му?
АРГЕСТ
Тому,
кто
в
нем
Он
сам,
—
ты
наставлял.
ПРОМЕТЕЙ
Ему,
о
дети,
Покорствуйте!
Бессмертному
в
себе!
Тому
же,
чье
веселье
—
п ринош ений
Живая
кровь
и
тук,
не сти
ли
д ань?
П ИРР
Не т,
вождь!
Нам
З евса
же ртва ми
не
чтить.
ПРОМЕТЕЙ
Его
ль
орла
почесть
нам
неизбежным?
АСТР АПЕЙ
Не т,
волю
в
нас,
бессмертный
наш
перун.
ПРОМЕТЕЙ
Но
е сли
Зевс
с
людь ми
согласья
хоче т
И
за
п ерви ны
жертвенного
дыма
Б лаговолен ь е
тучное
сулит,
Не
побегут
ли
за
рук ой
дарящей
Слабейшие
из
братьев
—
искупить
Обилье
мир а
легкою
н еволей
И
щедрость
туч
покорностью
м олит в?
ФЛОГ ИЙ
Невольников
размечем
алтари.
ПРО МЕТЕЙ
И
к
вольности
насилием
принудим?
Не т,
Флог ий !
В
дух е
воль нос т ь,
и
неволя
Не
в
имени
раба.
АСТРАПЕЙ
О,
Пр омете й!
Пусть
рабс тву ет ,
кто
ра б.
Мы
ж
отойдем
От
жертвенников
прочь.
127


П РОМЕТЕЙ
Не т,
мы
воз дв игн ем
Из
этих
сосен
жер твенн ик
высокий;
Я
сам
зажгу
священный
пла мень,
жрец .
ПИР Р
Ты
ль
изменяешь
клятве,
Прометей?
ПРО МЕТЕЙ
О,
Пирр!
Не
д ань
от
подданных
владыке
Я
вознесу
на
рдян ом
алтаре;
Но
приглашу
на
праздничный
наш
пир
К
общению
огн я
и
пищи
З евса,
В
забвение
неп равды
и
обиды
И
в
единенье
всех
о
Том
Едином,
Чей
пла ме нь
в
небожителях
и
в
нас.
КЕРАВН
Не
б удет
Зевс
твоей
утешен
жертвой.
ПРОМЕТЕЙ
Не
мир
мне
надобен,
но
семя
распри.
Доволь н ы
братья
будут.
Я
тво рил
Вас,
первенцы,
и
нет
средь
вас
ра ба;
И
буд ет
рабство,
но
р аба
не
будет.
Своим
стр ас тям
и
вожделеньям
низким
Вам
раб ст вов ать
дано;
но,
как
челом,
Подъятым
к
неб у,
ты
не
в
силах
долу
Поникнуть,
ч еловек,
уподобляясь
Четвероногим,
—
так
не
в
силах
ты
Забыть
в
те бе
зач ату ю
свободу.
Ты
жертвы
хочешь
возносить
богам,
Но
не
ины е
жертвы,
чем
моя .
Не
ра бол епс твов ать ,
но
прио бща ть ся
Старейшим
в
небесах,
и
в
них
Тому,
Кто
Сам
в
богах
и
Сам
в
тебе,
свободном,
—
Такие
жертвы
учредить
промыслил
В
отраду
людям,
в
исполненье
пра вды,
И
в
испытанье
вольным,
и
в
соблазн
И
гнев
Кр они ду
Прометей.
ВСЕ
Хвала
Священнику
неведомого
Бог а!
128


ПРОМЕТЕЙ
Г отов ь тесь
же
со
мною
б ыть
за утра
Для
принесенья
первой
нашей
же ртвы ;
А
ныне
тризну
сп ра вим
по
троих.
В
б езм ол вии,
о
бр ать я,
свя жем
часть
Священных
этих
сосен
в
крепкий
пл от
И
спу стим
смольный
в
соль
священной
влаги;
А
в
спутники
да дим
пл овца м
их
светоч.
Так
будут
плав ать
по
морю
живые
Из
края
в
край:
нач ато к
м орех одс тва
Пловцы
да
будут
первые
к
теням...
Пу ть
добрый
вам,
вожатые
п ловц ы,
В ам,
первенцы
губительной
свобо ды !
П рим ите
их,
Океа ниды !
Вещим
Рыданием
оплачьте
д ерз новенны х!
Они
свободн ы
были ...
Добрый
путь!
ЯВ ЛЕ НИЕ
XVII
/Иеж тем как юноши вяжут плоты и водружают на них горящие мачты,
О кеанид ы
проб ужда ют ся
и
наполняют
орхестру,
простирая
ру ки
к
прос цениу м у.
ХОР
ОК ЕАНИД
Прометей!...
Пл амя
дай
Океанидам!
Дай
нам
светоч
в ихре вой!
Жизни
дай
пожар
мятежный!
Дай
лю бви
залог
живой!
Эти х
юных
дай
нам
тел о!
Огненосный
дай
ковч ег!
Дай
до
те мно го
пр еде ла
Закачать
их
в
море
нег!
129


ДЕЙСТВИЕ
ВТОРОЕ
Верхнюю
час ть
сц ены
—
п рос цениу м
—
закутали
тонкие
обл ак а,
просвеченные
зо ло
тистым
послеполуденным
светом.
По
уступам
скал,
вед ущи х
с
просцениума
к
орхе
стре,
разбросан ы
луки
и
кол ча ны.
В
гл уби не
под земе ль я,
отк ры вающ его ся
на
орхе
стр у,
тускло
рдеют
горны,
а
сп ере ди
пыл ает
на
жер тве нник е
ого нь.
ЯВЛЕНИЕ
I
Прометей
мед ле нно
сх одит
по
уступам
ск ал
с
прос цениу м а
к
подз емел ью .
ПРОМЕТЕЙ
Как ая
ясность
и
покой
с
утра
В
эфире,
на
горах,
в
лес ах
и
дол ах,
И
на
мо ре!
Я
в
полдень
тук
зажег:
Его
за ст лал
тончайший
светлый
облак;
Потом
сгустился,
выпрямился,
ст ал
С толб ом,
п одобн ым
улью
зыб ких
молний,
И
так
стоит
досе ле,
—
пировальный
Заоб лач ных
гостей
мои х
шатер.
И
каждый
обманулся
бы
затишьем
И
о
вселе нск ом
ми ре
во зме чта л,
—
Ког да
г орит
война
со
все ми
всех :
З емли
с
бог ам и,
и
б огов
с
лю дь ми,
Чад
с
матерь ю,
со
мною
ж,
одиноким,
Богов
и
смерт ны х,
и
самой
Земли.
Но
все
безмолвствует.
В
лаз ур ном
н ебе
И
коршун
мой
пр опал,
как
медный
диск,
Закину ты й
к
Олимпу
великаном.
Немеет
вс е:
когда
бы
все
кричало!
Но
этой
тишины
не
заглушит
И
молот
мой!...
Я
сея тел ей
вижу,
Сюд а
идущих
по
б раздам
своим .
Им
зада н
сев,
а
мне
приспела
жатва.
Вот
их
колч ан ы,
л уки
по
скалам
Рас ки даны.
Я
с трелы
от рави л
им.
О,
с кол ько
ва с,
пернатых,
обогнув
Ду гою
це ль,
вон зит ся
в
грудь
с трелк ов!...
Все
знаю .
Что
же
м едлю?
Час
не
ждет.
Еще
им
ну жно
утва ри
нема ло.
130


Ес ть
плу г
и
серп,
и
ме ч,
и
ц епи
есть;
Иг ралища
пусть
выкуют
други е.
Я
ж,
уходя,
оставлю
в
подземельи
Отвесы,
угломеры,
да
правила,
Да
две
колонны
кре пк их:
без
мен я
Им
строить,
си рым,
тайный
лабиринт.
ЯВЛЕНИЕ
II
Пром етей
вх одит
в
подземелье
и
при ним ае тся
за
ков ку,
часто
прерывае му ю
в
у том-
пении.
ПРОМЕТЕЙ
Поистине,
земное
тя готеет
Ко
сну
земли;
но
б одр ств ует
огонь.
Я
дал
им
жизнь;
но
первенцам
м оим
Не
в
радость
жизн ь.
И
в
ней
клянут
н еволю
Не
потому,
что
ведают
и
любят
Своб одное,
ино е
бытие,
А
потому,
что
б ыть
их
приневолил
В
др ему
з апавший
бдительный
огонь.
Избранников
немного:
в
них
живей,
Богаче
плам ен еющая
жила;
Им
жизнь
мила,
и
ненавистна
смерть...
Но
больш ог о
не
мог
соделать
я:
Что
мог,
соделал,
—
и
ко
благу
вс е! ...
П рима нка ми
любезна
станет
жизнь
И
прел естью
мечтательной
и
лживой.
Ког да
по
кр аю
б удет
ослащен
Сосуд,
что
я
поднес
им,
ж елчи
полный,
—
И
же лчь
полюбят,
и
п ривы кнут
жить,
Из
рода
в
роды
тщась
и
сор евн уя
И гралищ а
тв орит ь,
уте хи
множ ить .
Измыслят
грады
зиждить,
торг овать ,
Воин с твовать ,
художествовать,
числи ть ,
И
рабствовать,
и
вл аствовать
—
затем,
Чтоб
в
шуме
дней,
в
заботах,
в
сладостра ст ьи,
В
мечтах
—
забыть
о
воле
бытия
Прямой
и
цельной.
А
дикарь
в
пу сты не
Бродить,
понурый,
будет...
Так!
Что
мог,
Всё
с делал
я.
Иду т
другие
силы
И
довершат
по-своему
мое.
У тв ерждает
с
тру дом
перед
же ртве нник ом
две
т яже лые
литые
кол онны
и
чертит
но
них
знаки.
Пот ом
опять
бе рет
в
руки
м олот,
но
чер ез
мг нов ение
опуск ае тся
на
к амень.
131


Устал
ковач.
И
млат
ск оль зит
из
рук...
Д ово льно!
Адаман товог о
кова
Века м
не
расклепать.
Окончен
т ру д...
Душа
—
что
скле п
глухой.
Большое
сердце
—
Как
чаш а
горечи...
Др ема
долит.
ЯВЛЕНИЕ
III
Огон ь
на
жертвеннике
падает .
Неви дима я
Прометею ,
из-под
земли
в
пещерных
сумерках
под ымае тся ,
вся
закутанная
в
черно-с иние
склад к и
одежд,
богиня
Фемида.
Она
са дит ся
по
правую
с торону
от
жертвенника.
Проме тей ,
в
полудремоте,
встает
с
камня,
ш атае тся
и
лож ится
на зе мь,
бессознательно
скло н яя
г олову
на
колени
мат ер и,
кот ор ая
прос тир ает
над
ним
руки.
ФЕМИДА
Спи,
Прометей!
Пред
казнью
дол гове чно й
Крепительный
и
легкий
сон
вдохни!
Его
ле ле ять
бу ду
я
сама.
Тыся ч елет ья
не
сомкнешь
ты
в ежд,
Страдалец-сын!
Ус ни
ж
пред
долг им
бд енье м.
ЯВЛ ЕН ИЕ
IV
Молчание.
В
глубине
подземелья,
из
одного
из
сводчатых
переходов,
появляется
Панд ора,
ведомая
в
уз ах
дву мя
темны ми
демонами
—
Кратосом
и
Би ею.
Она
остана­
вливается
в
от дал ении,
вместе
со
своими
стражами,
невидим ая
Фемиде.
ПРОМ ЕТ ЕЙ
во
сне
Пандора,
мила я!
О
чем
ты
плачешь?
Душа
душ и
моей,
сбро сь
эти
цепи!
Приди
ко
мне!
Я
немо ще н
их
снять.
Ве дь
я
с иль ней
се бя,
и
так
сковал
их,
Что
раз дро билс я
молот
мой
о
зве н ья.
ФЕМИДА
Сп и,
П ромет ей!
Раскована
Пан дор а.
К
т ебе
идет .
ПРО МЕТ ЕЙ
Не
узнает
меня...
Пандора,
без
т ебя
моя
д уша
Смертельною
тоской
зато ско вала.
Склонись
ко
мне !
Дохни
в
м еня
собой!
Мне
помнится:
мы
прежде
вместе
был и...
И
ты
—
близка...
А
мы
—
раз лу чен ы!
132


ФЕМИДА
Раскована
Пандора.
Жениху
Объ ятья
простирает...
Но
ж ених
—
Не
ты,
не
ты !...
Растет
младен ец ,
дре вле
Замученный...
Ст ал
юношей...
Его
Она
желает...
Он
ее
возьмет,
Ко гда
те бя
освободит...
А
ты
—
Ее
отверг.
Зане
она
—
ты
сам.
ПРОМ ЕТ ЕЙ
В
о бъя тия
мои
п риди,
Па ндора ,
Сестра
моя!
Зачем,
как
легкий
обл ак,
—
Лиш ь
руки
я
простер,
—
бежи шь
и
таешь,
И
грустно
так
главо ю
пом аваеш ь
Издалека?. ..
Пандора,
ты
жива
ль?
П андо ра
отделяется,
как
призрак,
от
своих
сто рож ей
и
из
оков ,
на
ней
лежащих,
со хра няя
на
себе
лишь
цепи,
которыми
скованы
её
ноги,
сомнамбулически
приб ли­
жается
сзади
к
Пр омете ю,
напеча тл евае т
на
его
уст ах
долгий
поцелуй
и,
опя ть
отступив
к
ст ража м,
у водится
ими,
отяго щенная
око вам и,
в
противоположный
проход
п ещ еры.
ЯВЛЕНИЕ
V
ФЕМИДА
Сто
яры х
ст рел
вонзаются
в
меня!
За
ним и
—
горе!
—
с емь
любовных
коп ий
Мне
гру дь
больней
пронзают.
Пощадите,
Святые
копья!...
О,
по что
с ама
Обре че на
я
быть
Су дьбо ю,
боги!
ПРО МЕТЕЙ
в
бреду,
при поды мая сь
и,
ища ,
как
вырваться
из
лежащих
на
его
руках
рук
матери,
—
в
по зе
п рикованн ого
П рочь
хи щни ки -ор лы!
Она
—
моя !...
Терзай те
грудь
мне:
ведь
она
отныне
В
мо ей
гр уди ...
Ужасны
когти
молн ий!
Истерзан
я...
Но
все
ж
она
—
мо я!
Не
вам
исторгнуть
жизнь
из
это й
гр уди ...
Огонь
на
жертвеннике
едв а
те пли тся.
Фемида
простирает
ру ки
над
Пр ометеем ,
Он
склоняет
в
изн еможении
голову
на
её
к олени.
ФЕМИДА
Спи,
Прометей,
пред
дол ги м,
долгим
бде нье м!
Подземная
пещ ера
затворяется
и
становится
нераз ли чимою
среди
ска л.
133


де йств ие
третье
Орхестра,
к отор ая
изображает
в
этой
части
действа
вспаханное
поле,
напол­
няется
сеятелями.
Мужчины
собираются
на
правой,
женщины
—
на
левой
ее
сто­
роне.
Но
во
вре мя
сеяния
оба
хора,
муж с кой
и
женс кий ,
проходя
вдо ль
ни вы
по
бороз ­
дам,
меня ют ся
мес та ми
и
смешиваются,
чтобы
опя ть
разделит ься
при
остановках.
ЯВЛЕНИЕ
I
ХОР
ЖЕНЩИН
Как
привет
из
уст
родимой,
З апах
мил
сы рой
земли.
ХОР
МУЖЧИН
В
недра
ночи
нелюдимой
Мы
на деж ды
погребли.
ХОР
ЖЕНЩИН
Мать-Земля,
святое
се мя
Усы пи
и
пробуди!
ХОР
МУЖЧИН
Се ет
алч ущее
племя!
Жатву,
тучная,
роди!
ХОР
ЖЕНЩИН
Любо
жат вы
злакам
ту чн ым,
И
цв ет ам,
и
д ревесам
—
Бы ть
с
тобою
неразлучным,
Воздыхая
к
небесам.
Полусонны,
полуживы,
Ма ть-З ем ля,
они,
как
ты,
Так
же
кротко-молчаливы,
Чуж ды
яростной
мечты.
ХОР
МУЖЧИН
О,
зачем
слеп ая
во ля
Нас
отторгла
от
т ебя,
И
скитаться
наша
доля,
134


Ненавидя
и
л юбя?
В
жилы
вли т
огон ь
мятежный;
Дух
уныл,
а
в
сер дце
—
гнев;
И
для
ж атвы
неизбежной
Преступленья
зреет
сев.
ХОР
ЖЕНЩИН
Как
дитя
родное,
семя
Ус ыпи
и
пробуди!
Сеет
алч ущ ее
племя:
Жиз нь,
обиль ная ,
роди!
ХОР
МУЖЧИН
Иль
отверженным
объ ят ья
Миротворные
раскрой:
Дар
сознанья,
дар
проклятья
Угаси
во
м гле
сырой!
ХОР
ЖЕНЩИН
Да
из
недр
тв оих
священных
Вст ане м,
доль н ие
цветы,
Вст ане м,
злаки
нив
смирен ных,
И
п окорн ы,
и
чисты.
ЯВЛ ЕН ИЕ
II
Облака,
за кры ваю щие
просц ениум,
редеют
и
расходятся.
Только
над
алтарем,
у
п ередн его
к рая
прос ц ениу ма,
ст оит
не по дви жно
столпообразное
облако.
Долина
и
гл авы
гор
озарены
вечерним и
луч ам и.
От
а лтар я,
од етог о
облак ом,
стелются
по
зем ле
железны е
цепи.
Вокруг,
с
копь я ми
в
руках,
стоят
на
страже
Пирр,
Флогий,
Да дух,
Ник телий,
Астрапей,
Керавн
и
Аргест.
По
уступам
с кал,
веду щ их
с
прос­
цен иум а
к
орхестре,
остаются
разб росанным и
лук и
и
колчаны.
Толпа
приближается
ко
вс ход ам
на
про сц ениу м
и
занимает
уступы
скал,
подбирая
ос тавленн ое
на
камня х
оружие
: мужчины
—
с прав а,
женщины
—
слева.
ГОЛОСА
МУЖЧИН
Что
там
за
облак о?
—
Сп уст ила сь
туч а.
—
В
ней
молнии,
как
с тая
пт иц
в
сети.
ГОЛОС А
ЖЕНЩИН
То
жертвенный
огонь
на
алтаре.
—
Дн ев ная
жертва
не
уг а сла.
—
Боги
В
том
обл ак е:
безмолвствуйте!
135


ГО ЛОС
ИЗ
М УЖСКОГО
СОНМ А
Что
бо ги
?
Есть
в
н ебе
Зев с:
ревн у ет
он
к
огню.
ГОЛОС
ИЗ
ЖЕНСКОГО
СОНМА
Да
Правда
есть
вн изу
и
Мать- Зе мля.
ФЛОГИЙ
Благоговейно
стойте!
Разуметь
Еще
ль
вы
не
привыкли
Прометея?
Гостины
—
жертва,
и
с тарейш им
честь.
КЕРАВН
Луной
и
сол нцем,
тишин о й
и
бурей,
И
зас ухой,
и
лив нем
правят
боги,
Старейшие.
Их
звали
мы
на
пир .
НИКТЕЛИЙ
И,
к
дру жбе
п рек лонив ,
справляем
мир.
ГОЛОС
ИЗ
М УЖСКОГ О
СОНМ А
К
огню
ревнуя,
зло бст вуе т
Крон ид.
АРГЕ СТ
Кронида
гнев
ос тыл:
хотел
он
д ара.
П ИРР
Зв ал
Прометей
старейшего,
Кронида,
На
общую
молитву,
общий
дар
Тому ,
Кто
в
них,
неведомый,
и
в
н ас,
Свободных
и
бессмертных,
как
они.
АСТРАПЕЙ
Тому,
Ко го
зовет
учитель:
Сам .
ДАДУ Х
Не
все
ль
по ве дал
вам
ос воб одит ель
П ред
тем,
как
вы
его,
и зб рав,
послали
Верх овн ым
возжигателем
даров?
И
ныне
гости
в
обла ке
над
жертвой.
ЖЕНСКИЙ
ГОЛОС
До бро
замыслил
Пром етей.
Потребны
И
дождь
во
благ оврем ень е,
и
вёдро
На
наш
посев.
136


МУЖСКОЙ
гол ос
Изведаете
вскоре,
Как
милует
ст ар ей ший,
Зевс,
друз ей.
ЖЕНСКИЙ
ГОЛ ОС
Не
З евсу
верим,
—
Матери-Земле.
ОДИ Н
ИЗ
МУЖСКОГО
СОНМА
Да
не
щедра
и
мать.
Как
Зевс,
она
Св ое
ли цо
таит:
он
—
за
лазурной
И
радос тн ой
завесою ;
она
ж
—
За
диким
и
печ аль ным
покрывалом
Волчц ов
и
терний,
иль
за
б ором
темн ым.
И
не
она
ль
обильнее,
чем
нас,
Звере й
лес ны х,
нам
ворогов,
питает?
ОБЩИЙ
РОПОТ
ТОЛПЫ
Кто
из
ничтожества
нас
вы вел?
—
Кто
К
земной
страде
принудил?
—
Прометей!
—
Еди ный
он.
—
От
нас
чег о
ж
он
хоч ет?
ФЛОГИЙ
Бор ьб ы,
о
бр ат ья!
Одо лет ь
б огов!
СМЕШАННЫЕ
Г ОЛ ОСА,
ПОТОМ
КРИКИ
Т ОЛПЫ
—
И
сам
же
нас
к
со друж ест ву
и
миру
С
влады ка ми
небес
насильно
нудит?
—
Им
тук
принес,
а
мя со
поделил
И зб ранни кам
своим.
—
И
с
ними
править
Над
н ами
хочет.
—
Кто
богов
кормил
И
с
н ими
ел,
тот
с
ним и
воцарится
Над
пасынками.
—
Б удут
царевать
Над
нам и
П роме теевы
лю бим цы
И
сам
Титан
с
пустой
г оры
небес.
—
Нас
обман у л,
солг ал
нам
Пр омете й!
—
Где
Прометей?
—
К уда
от
нас
сокрылся?
—
Кует
ковач.
—
Он
выковал
топор
И
плуги
нам.
137


—
Он
роз дал
нам
сер пы.
—
Меч ей
нам
и
щитов!
Пришла
пора.
—
Он
не
кует:
он
в
обла ке
с
богами.
—
Смотрите,
братья,
что
у
алтаря
К овач
п одб ро сил!
Цепи...
—
Цепи!
—
Цеп и!
—
Нам
изменил,
нас
предал
Прометей.
—
Долой
алтарь!
—
Спуг н ем
гостей
крылатых!
—
Владык
прогоним!
—
Свергнем
алтари!
Всеобщее
с мя тение.
Мужчины
и
жен щин ы
нацеливаются
из
луков
и
стреляют
в
облак о,
з аволак иваю щ ее
ал тар ь:
другие,
в
исступлении,
пус каю т
с трелы
вверх,
в
н ебо.
Семь
стражников
бросаю тс я
вперед,
выс та вив
копья.
Уда р
г рома
и
внезапная
ть ма
заставляют
толпу
отш а тнуться
и
отступ ить
к
орхес тре.
ЯВЛ ЕН ИЕ
III
Чер ез
мгновение
обл ако
над
ал тар ем
расходится
: повитый радугами,
разоблачае тся
в
ярком
вечернем
озарении
большой
алтарь.
По
с торонам
алтаря,
в
темны х
ко рон ах,
сидят
Кратос
и
Би я,
су мра чные
и
г роз ные
ис по лины.
Они
д ержат
цепи,
обвивающие
те ло
прекрасной,
с
ок овами
на
ногах,
женщ ин ы
в
пестроцветных
роскошных
одеждах
и
цветах,
стоя щ ей
на
ал тар е.
Подле
не е,
нагие,
два
отрока,
с
фл ейт ами
в
руках,
д ержат
пос та вле нный
им
на
пл ечи,
изу кра шенн ый
зол от ой
ковчег.
Па ндор а,
улыбаясь,
бросает
в
тол пу
розы
и
весенние
вен ки,
груды
которых
покрывают
алтарь
и
к овчег .
Ро зы
сып лю тся
и
сверху
на
орхестру.
Толпа,
вн ачал е
испуганная,
вос хищ енно
подбирает
цветы
; многие увенчиваются розами .
ХОР
МУЖЧИН
Небожительница,
кто
ты,
—
Расточительница
чар?
ХОР
ЖЕНЩИН
Неба
ль
нам
несешь
щедроты?
Всех
дар ов
ты
лучший
дар!
ХОР
МУЖЧИН
Нет
тебя
на
небе
краш е,
Го стья
милая
зем ли!
ХОР
ЖЕНЩИН
Но
п редч ует
сердц е
наш е:
Мы
на
миг
тебя
нашл и.
ПАН ДО РА
Бр а тья,
сес тры !
Я
—
Пандора,
138


Раздавательница
роз,
Зачинательница
хора
Новых
вёсен,
но вых
гроз .
ХОР
ЖЕНЩИН
Но
одержат
д еву
кольца
А дам антны х
вечных
уз.
ХОР
МУЖЧИН
Выс туп айт е,
добровольцы,
Рас кова ть
их
дольн ий
груз!
ХОР
ЖЕНЩИН
Но
лежат
на
деве
ру ки
Двух
владык
глухонемых.
ХОР
МУЖЧИН
Шлите
пче л,
ту гие
лу ки,
Напитаться
телом
их!
ПАНДОРА
одною
рукою,
как
бы
за гра жда я,
сид ящи х
подле
алтара
цар я
и
царицу,
дру гою
прикрывая
лицо
в
зна к
печали
Бр а тья,
с ест ры!
Я
—
Пандо ра,
Я
—
ра бы ня;
но
рабы
Не
ку пить
без
приговора
Возместительной
С уд ьбы.
ХОР
МУЖЧИН
Ты
какого
хочешь
вена?
Жизн и
нашей
иль
огня?
ХОР
ЖЕ НЩИН
Нищим
тягостна
ли
мена ?
Изведенным
к
свету
дня
—
ХОР
МУЖЧИН
подхватывая
Поневоле
на
н едолю ,
Нам
была
б
желанна
с мер ть,
—
ХОР
ЖЕНЩИН
подх ва ты вая
Ес ли
б
ве чную
н еволю
Не
сулила
эта
твердь.
139


ПАНДОРА
Братья,
сес тры !
Вс ем
в
отч изн е
Колы б ель ной
вам
п очи ть.
Дару
милой,
краткой
жизни
Я
пришла
вас
научить.
ХОР
МУЖЧИН
Мы
умрем?
—
К
че му
рожденье?
ПАН ДО РА
певучие
от веты
к оторой
отроки
сопровождают
мелодиею
флейт
Вожделенно
наслажденье.
ХОР
ЖЕНЩИН
Мы
умрем?
—
Да вно
пора!
ПАНДОРА
Не
и звед ана
игр а.
ХОР
МУЖЧИН
Мы
умрем?
—
Скорей
к
развязке!
ПАНДОРА
Сладость
в
песне,
радость
в
пляске...
ХОР
ЖЕНЩИН
Мы
умрем?
—
Напрасно
жить.
ПАН ДО РА
Научитеся
лю бит ь!
ХОР
ЖЕНЩИН
Игр
и
пляс ки
и
любви
Мы
не
ведаем,
боги ня
Или
пле нна я
рабыня!
ХОР
МУЖЧИН
Мир
—
унылая
пустыня.
ХОР
ЖЕНЩИН
Все,
что
в
сердце
и
в
крови,
Властным
словом
воззови,
Оживи
волшеб н ым
словом!
140


ХОР
МУЖЧИН
Мановеньем
оживи!
ХОР
ЖЕНЩИН
Дай
дышать
нам
в
веке
новом
Роз
пыланьем
пур пур овы м,
Хмеле м
ла ски
и
любви!
ПАНДОРА
с
ритмическими
движениями
ста на
и
рук,
при
сопровождении
фл ейт
:
—
т анец
в
це пях
И
в
жел езны х
ожерельях
—
Я
пляшу;
И
в
глубоких
подземельях
—
Я
дыш у.
Нежной
лес тью
мо щь
мужскую
Обольщ у,
И
то му,
по
ком
т оск ую,
—
Отомщу.
Р итмичес кие
движения
Панд оры
повторяются
т олпою;
не кото рые
из
мужчин
и
из
женщин
за во дят
межд у
собою
робк ие
хороводы.
Пандора
открыв ае т,
при
звук е
флейт ,
ковчег
и,
п роизн ося
дальн ейшие
заклинания,
рас киды вае т
пурпурные
и
ины х
цветов
тонкотканые
од еж ды,
разнообразные
дра­
гоценные
уборы
—
ожерелья,
запястья,
вен цы,
всякое
узоро чь е
и
мно гие
другие
вол­
шебные
дар ы.
То лпа
с
жад нос тью
украшается.
Флейты
ведут
за
с обою
издалека
доносящуюся
м ногостру нн ую
музыку.
ПАНДОРА
Вот
к овчег
даров.
Немало
В
нем
доб ра.
ТОЛПА
Ты
п ре кра сна,
и
всевластна,
и
щедра!
ПАНДОРА
Я
бо гата.
Раскрываю
Свой
ларец.
ТОЛПА
Мне
те
лапы!
—
Покры вала!
—
Мне
венец !
ПАНДОРА
Рассыпаю,
Геи
чада,
Вам
д ар ы...
Но
какая
в
них
услада
Без
игры?
141


Но
алей
порфир
и
лап а
Есть
игра:
Ливень
злата
проливаю
—
Из
к олец!
Она
бросает
на
орхестру
при гор шня ми
золотые
кольца.
Музыка
звучит
полнее
и
пленительнее.
За
дождем
мо им
бегите,
Капли
золота
ловит е
—
На
персты!
Эти
кап ли
дождевые
—
Не
просты:
Эти
перстни
з олот ые
—
З а кляты.
Толпа
бе гае т,
иг раючи ,
в
резвом
танце,
и
ловит
на
пал ьцы
п адаю щие
к ольц а.
ПАНДОРА
Каждый
перстень
и щет
перстня
другого,
С
ним
единой
судьбиной
заклятого.
Ка ждый
пер сте нь
обручает
и
вяжет,
И
томит,
и
влечет,
ку да
—
не
скажет.
И
когда
приведет,
к уда
захочет,
Сам
не
объявит,
серд це
запророчит,
Запр орочи т
с ердц е,
и
вд руг
вс пом яне шь,
С
кем
в
разлуке
сиро тееш ь
и
вя не шь,
По
ком
уныл
и
без
кого
недужен,
Кто
един ый
на
жизн ь
и
на
смер ть
ну жен.
За
дождем
живым
бег ит е,
До ждь
чер вон ный
вы
лов ите
На
персты!
Эти
блес тк и
дождевые
—
Не
просты:
Эти
кольца
роковые
Разделят
вас
И
сдвоят
вас
—
На
четы.
Многие
из
играющ их ,
поймав
ко ль ца,
задумываются,
отходят
в
сторон у
и
с омна м­
булически
направляются
к
друг и м,
которые
кажутся
в
сво ю
оче ре дь
ищущими.
Образую тся
многие
па ры,
—
одни
с му щенные ,
друг ие
счастливые.
ЯВЛЕНИЕ
IV
ПАНДОРА
Что
ж,
копьеносцев
семеро,
одни
142


В
раздумьи
вы,
пре кр асны е,
стоит е
И
радостных
не
ловите
к олец?
С
меня
вы
глаз
не
сводите,
как
будто
Кольцо
такое
каждому
досталось,
Которому
ответствует
мое?...
Коль
так
хо тите ,
юноши,
—
приблизьтесь,
Воз ьм ите
семь
к олец
с
ру ки
моей.
Пуст ь
семеро
мне
обрученных
будет
В
излюбленной
дружине
Прометея,
Спасителей
и
мстителей
моих!
Семь
юношей
подходят
к
алтарю
и
про ст ир ают
за
кольцами
—
не
руки,
но
острия
с воих
копи й.
На
кажд ое
ос трие
Пандо ра,
улыбаясь,
надевает
по
кольцу.
ПИР Р
от
лица
вс ех
с ем ерых
Пандора,
помни:
с
острых
этих
копий
Заветные
спадут
не
прежде
ко льц а,
Чем
ос трия ,
все
се мь,
—
любви
и
мести,
—
Осв обо дят ,
н евольн иц а,
тебя.
ПАНДОРА
Суд
мести
—
рок
любви.
И
месть
—
л ю бовь.
Юноши
во звращ аютс я
на
св ои
места.
ОДИН
ИЗ
ТОЛПЫ
За г адо чных
речей
иль
умолч ани й
—
Д овольн о!
П усть
любимцы
Прометея,
Как
видим,
приглянулись
и
теб е:
Но
ли шь
оп аснос ть
в ерног о
явля ет .
Кто
заковал
те бя,
в
не воле
держит,
У
нас
кто
отымает,
—
нам
скажи!
Все,
как
единый
ч еловек,
мы
встан ем
На
ратоборство
за
ц арицу
наш у.
Ее
рабой
нам
видеть
не
угодно,
И
месть
любв и
изб ра нье
утвердит.
ВСЕ
Скажи,
Пандора,
кто
те бя
свя зал!
ПАНДОРА
О,
братья,
сест ры!
Ведали
бы
вы,
Каку ю
каз нь
любовь
мне
уск оря ет,
Какую
муку
близ ит
нетерпенье
Узн ать ,
кто
я
и
кто
му ч итель
мой,
—
143


Вы
мне
сказ али
б: «Утаи,
П андо ра,
Свой
род
и
рок !
Останься
так,
в
цепях ,
П родли
свой
п лен,
рабынею
помедли!...»
Но
медлить
уж
нельзя.
С
угрюмой
т айны
Сорвать
должна
я
радуг
пояса
И
све тлые
покровы
распустить...
Ужасное
услышите.
Надейтесь
И
в
гибели
самой!
Последний
дар
мой
Вл иваю
в
сердц е
ва м:
мою
Надежду!
Не
ту,
что
дал
вам
Прометей:
она
—
Что
марево
пустынь.
Мою
Надежду
Не
пу теводн ым
назовешь
обманом,
Но
ласк ов ой
сви рел ьност ью
мгновенья.
Чарует
д е ва : «Тут остановись!
Искомое,
ж еланное ,
родное
—
Тут
ждет
те бя.
Пост ой,
мимоидущий!»...
А
ныне
покрывало
развеваю.
Глядите:
вот
я
—
сирая
вдова!
ЯВЛЕНИЕ
V
Пан дора
срывает
с
се бя
ярк ие
одежды
и
остается
в
пепель ног о
цвета
влас яниц е
Б ледно е
лицо
ее,
оттен ен н ое
оставшимися
кое- где
в
ра ссып а вши хся
волосах
т емны ми
розам и,
кажется
исступленно-прекрасным.
Флейты
за во дят
печаль ную
мелодию.
ХОР
ЖЕНЩИН
Ты
дары
нам
раст оч ала,
Нас
с
Над еждо й
обручала,
—
И
с
пе ча лью
обручи!
ХОР
МУЖЧИН
Зна ло
сердце
лишь
унылость:
Нам
печаль
живая
—
милость,
И
на
бой
зову т
мечи.
ХОР
ЖЕНЩИН
В
сердц е
зыбкие
сви рели
Чаровательно
за пел и:
Жизн ь
изме на ми
к рас на.
ХОР
МУЖЧИН
П усть
ц елует ся
с
Любовью
Смерть,
и
роз а
пахнет
кр ов ью,
—
Расцветает
сон
из
сна!
144


ЯВЛ ЕНИ Е
VI
Пандора
садится
на
ал тар ь,
с
выраж ени ем
и
зн ака ми
глу бок ого
горя.
Следуя
е
е
мол­
чаливому
приг лаш ению,
тол па,
скинув
я ркие
полот нищ а,
убранства
и
венки,
садится
поо да ль
от
алта ря
и
по
уступам
скал,
в
скорбном
молч ании.
Флейты
играют
зауны­
вную ,
жалобную
песнь.
Смеркается.
Отроки
с
ковчегом
исчезают,
но
тихие
отз вук и
унылого
напева
еще
долго
слышны.
Панд ора,
выходя
из
глубокого
уныния,
повелевает
знаком
внимание.
Толп а
жад но
прислушивается.
ПАНДОРА
тихим,
свирельн ым
голосом
сказочницы,
всец е ло
погруженной
в
созе рц ан ие
сво ей
сказки
Не
знаю,
братья,
сестры,
—
юны м
вам
И
новозданным
на
лице
земли ,
И звест ен
ли
ваш
в
небе
род
и
се мя
В
земле
сырой.
Сказал
ли
вам
ваятель,
От куда
вз ял
он
вашу
плоть ,
отку да
Огон ь,
—
не
то т,
похищенный,
что
свет ит
О чам
во
т ьме
и
плавит
ме дь,
—
но
лучший,
Пылаю щий
в
груди,
кующий
в
сердце,
В
очах
светящий
со лнцем,
с олнце м
в
мысли?
И
если
не
сказ а л,
п од обны
вы
Царевым
детям,
вы рос шим
в
палатах
Царевых
—
и
не
знаю щим
отц а.
Внемли те
ж!
Древле
сына
Зевс
родил.
В
начале
был о
то;
родилось
время
С
рожденьем
сын а;
был
ино й
тот
Зевс.
Владыкой
ми ра
он
Д итя
п ос тавил,
И
сладост но
играл
вс еленной
сы н,
И
в
той
игр е
зву чало
стройно
неб о.
Неб ес
алк али
—
род
Земли
—
Титаны:
По дкра лися
к
младенцу
Дионису,
Пожрали
плоть
его,
огнем
па лящи м
Насытились—
и
пали
пеплом
дым ным ;
А
сердц е
сына ,
бьющееся
с ердц е,
Отец
исх ити л
и
в
с ебе
сокрыл.
В
незримом
небе,
что
ни
свет ,
ни
тьма,
Восс ел
он
на
престоле
отдален н ом.
Помыслите:
ког да
б
в
ночно й
пещере
Сидел
пр ед
в ами
демон ,
поглотивший
В
утробу
со лн це,
—
что
бы
зрели
вы?
Весь
просквозил
бы
тусклым
свет ом
он;
Мерцали
б
члены,
все
насквозь;
зияя,
Двумя
п ылали
б
солнцами
глаз а,
И
заревом
вертеп
пространный
рд ел;
Заве сою
ду ша
бы
заг ради лась ,
—
145


И
на
завесе
мрел
бы
тот
же
образ ,
И
пламенели
г орна ми
глаз а.
Так
на
лазурной
тверди,
что
престол
Невидимый
от
смертных
застилает,
Извеч ны й
отразился
сму тно
Зе вс
Обличьями
верховных
миродержцев,
Из
них
же
Зевс-К
р
о
н
и
д,
юне йши й,
дне сь
Орлом
надмирным
в
небе
рас прос т ерт.
Столь
жив
Сидя щий
на
престоле
т айном ,
Что
призраки
его
живее
вас
Во
ст ол ько
крат,
во
сколько
вы
живее
Под
глыбой
непрозябшего
зерна.
Столь
светел
Тот,
что
лишь
очам
орл иным
Разоблаченный
явствует
—
К
р
о
н
и
д.
И
долго
мраче н
был
и сконный
Зевс
В
тоске
по
сыне,
—
и
гл яде ли
грозно
Венч анны е
на
зе млю
двойники.
А
ныне
сердцу
вн емл ет
своему,
Сыновнее
ж
объемлет
з емлю
сер дце,
—
И
п раво судны й
милостив
Кр он
ид...
Не
от
своей
вам
мудрости
вещаю:
Земли-Фемиды
эти
сло веса.
Она
в
зе мле
—
что
в
не бе
Зев с:
ли шь
п ризрак
Извечной
Девы,
матери
Младенца.
Кронид
премудр;
Фемида
больше
знает,
Зане
богиня-Дева
в
ней
самой.
ГОЛОСА
ИЗ
ТОЛПЫ
И
Прометей
нам
сказывал:
Фемида
Всё
зна ет.
Мать
его,
она
живет
В
глуб инн ых
недрах.
—
Ск азы вал
про
семя
Небесного
огня,
что
нас
жив ит.
—
Но
о
богах
нам
ничего
не
выдал.
—
Гора
богов,
мы
мнили,
нам
чужбина
И
вражий
стан.
—
От
нас
он
утаи л
О
Зевсе
древнем
тайну.
—
О
Крониде
Благу ю
весть.
—
Всё
нам
откроеш ь
ты.
ПАН ДО РА
Теп ерь ,
о
бр ать я,
с ес тры,
всё
скажу
И
про
себя
вам,
и
про
вас.
О,
с коль
Завиден
жребий
ваш,
и
гор ек
м ой!
146


Но
своего
не
ч аете
вы
блага,
Мне
ж
очевиден
мой
плач е вный
ро к.
Счастливые,
причастны
вы
ог ня
Не бе сног о,
как
вы
гре ха
причастны.
А
мы,
Титаны,
знаем
л ишь
вины
Яре м
извечный,
да
горючий
пла ме нь,
Снедающий,
злокоз нен н ый,
голодный,
Да
Матери
г олодну ю
тоску...
Сын
Иапета
—
хитрый
Прометей...
ТОЛПА
Нас
обман у л,
солг ал
нам
П рометей!
ПАНДОРА
Титан а
Иапета
род
был
чужд
И
лю тос ти
собратий,
и
безумья:
Грядущее
привык
он
расчислять.
Промыслил
человеком
Прометей
Вселенную
украсить,
взвеять
к
небу
Из
искры
Дионисовой
пожар:
Не
привлечет
ли
сердц е
Диониса
На
а лч ущую
землю?
Мн ил
Титанов
Исправить
дело,
матерь
искупить
И
бытие
свободное
восставить.
Ласкательством
и
помощью
наде жной
Стяжал
приязнь
Кронида
Прометей.
ТОЛ ПА
Все м
изменил,
всех
предал
Пр омете й!
ПАНДОРА
Фемиду
м о л ит: «Матерь,
из веди
Жену
на
св ет
из
самог о
меня!
Себе
я
равной
не
найду
меж
нимф,
Детей
свободных
с
ней
не
приживу.
Все
женское
душевного
состава,
Что
ес ть
во
м не,
—
д аю;
ты
т ело
дай».
Рекла
Ф ем ида: «Будет по желанью .
Я
те ло
дам ,
и
выну
из
тебя
Все
женское
душевного
состава.
Отн ыне
ты
все цело
мужем
ста нешь
И
без
жены,
что
камень
без
огнива,
Ж ивотво рящ их
не
разбрызнешь
ис кр».
—
И
вновь
рек ла: «Но кто жену слепить
Искусен?
Боги.
Лёпота
—
их
да р».
В
ответ
ей
сы н: «Так призовем богов!
147


Скажи
им:
Прометей
сказал,
—
слепите
Ему
жену
и
к
св адьбе
уберите,
Чтоб
он
людей
посеял
н овый
род».
И
Зевс
с у дил: «Да будет,
ибо
чис т
От
ярости
Титанов
Прометей».
То гда
Гефэст-искусник
изваял
Из
влаж ной
глины,
братья,
это
т ело,
Мне
го лос
дал,
подвижность,
гибкость
мышц ,
И
молвил: «Встань,
подобн ая
бог иня м».
ТОЛ ПА
Прекрасная,
вотще
ль
т ебя
мы
любим?
Родная
нам,
богиня
и
сестра!
П АНДО РА
Со шла
Афин а
разум
мой
наст авит ь
В
иск усст ва х
хитрых.
Прелестью
меня
И
жен ским
обая нье м
окру ж ила
Киприда
златотронная.
Все
боги
Мен я
соревновали
одарить.
Пейфо
дала
мне
си лу
уверенья.
Невесту,
как
Весну,
уб рали
Оры
В
душистые
цветы,
Хариты
—
в
зла то
И
самоцвет ы,
яр че
светлых
звезд,
И
в
пурпуры,
пышней
румяных
з орь.
От
вс ех
дары
взяла
я
—
и
Пандорой,
Владыч иц ей
даров ,
наречена.
ТОЛПА
От
вс ех
ода рена
—
все х
одарить!
И
ка ждый
дар
твое
б огатс тво
множит:
Ты
да рови тей
Матери-Земли.
П АНДО РА
И
снял
с
мен я
фа ту
жених
и
бра т...
Но
не
зат ем,
чтоб
в
сладостном
о бъя тьи
Лю бовию
см есить ся
телу
с
телом !
Прообраза
искал
во
мне
худ ожн ик
Своим
твореньям
(пьет зеркальность душу!)
И,
на
меня
взирая ,
вас
творил,
Прекрасные
—
мое
подобье
—
се стр ы!
Он
в
очи
не
взглянул
мне
вз глядом
не жным ;
Зато
из вел
из
Та ртара
сих
двух
Глухонемых
владык,
им
отдал
де ву
Под
неусыпный
в
недрах
скал
дозор
—
И
пленницей
безмужнюю
держ ал.
148


ТОЛП А
Злодею
эти
у зы!
—
Где
та ится
Коварный?
—
Ковы
ль
новы е
кует?
ПАНДОРА
Он
соз дал
вас.
Еще
в
долинах
тлела
З ола
Титанов.
В
ней
ого нь
Младенца
Еще
дышал.
Перс тов
ис кала
персть.
Ожить
хотела.
Вы
возникли,
пле мя
Его
н адежд.
Ему
не
нуж но
был о
Супруги,
ни
наложницы.
Желал
он
От
Диониса
семени.
Ему
Он
отда л
бы
мен я;
но
тле л
жених
На
пожарище
неост ывшей
тризны.
Не бесн ого
умножить
в
вас
огн я
Не
мог
художник:
вам
ино й
огон ь
Добыть
промыслил
—от
неб есны х
молний.
ТОЛПА
До бро
промыслил...
—
Нам
с вела
б
ог онь
Из
сер дца
сокровенного
Пандора!
ПАНДОРА
На
верх
горы
слепительной
меня
Он
возвести
велел
пос лушны м
стражам;
С ам,
с
полым
т ирсом,
спр ятал ся
и
ждал .
Закрыв
глаза,
лежала
я,
как
жертва.
Лазурь
зи яла.
Красотой
м оей
Привлечены,
заклёктали
высоко
Олимпа
хищ ник и.
Стремглав
к
добыче
Низринулись,
когтьми
др обя
перун,
—
Как
будто
рухнул
се мерной
г ромадой
Эфира
п ламе неющ ий
чертог.
Он
искры
в
тирс
украл,
мен я
ж
орлам
Оста вил...
Я
в
семье
богов
проснулась.
ТОЛПА
Месть
за
тебя
тирану !
—
В
узы
вора!
—
Теб я
одну
в
царицы
мы
хо тим!
ПАНДОРА
Прислушайтесь!
Фемидой
п ри нуждае м
149


Был
Прометей
—
на
этом
алтаре
Воз н есть
первины
своего
хищен ья
Крониду
в
примирительную
дань.
Не
гневались
ограбленные
бог и:
За ступ ниц ей
за
вас
была
пред
н ими
Та,
ч ьей
красе
обязан
мир
огнем,
—
Та,
что
сам а,
без
распри,
без
насилья,
Без
святотатства,
н извел а
б
огонь.
Но
не
хотел
согласья
Прометей.
Ко варн ую
возжег
он
жертву.
Зв ал
Бо гов
на
мировщи ну
с
ним
и
с
ва ми
—
Того
во
имя,
Кто
во
вс ех
один.
Чтут
бо ги
С амо го,
кто
б
ни
был
он
—
Извеч н ый
Зевс
иль
Ди онис- мла денец :
Обм ан
презрев,
с кло нились
на
гостины
И
раз делили
трапезу
огня .
Св ои
права
на
древнее
насле дье
Живого
дара
им
не
рассудилось
Провозглашать:
великоду ш ен
силь ный .
Их
не
поссорил
с
вами
огненосец,
Да бы
единым
быть
над
всем
гла вой.
Но
поелику
на
почестный
пир
Без
дара ,
без
гостиного,
невместно
Казалось
низойти
царям
небес
К
надменным
смертным,
—
так
решил
Кронид:
Вам
в
дар
меня
послал
о н...
но
с
условь ем.. .
ТОЛ ПА
Хвала
Крониду
—
не
за
огнь
п алящий,
А
за
те бя,
живительный
огонь!
ПАНДОРА
Ув ы,
почто
повелено
злосчастной
Бы ть
рок а
голосом,
судеб
оруд ьем ?
Как
приневолю
—
р ечь
продлить
—
язык?...
Прос ила
ль
я
о
жизни?
Не
чуж ая
ль
Мне
наложила
воля
бытие
На
пле чи
сл абые ?
Меня
дарами
Ос ыпал и
все
боги:
ах,
на
что
Сокровища
п онадоб или сь
мне?
Б ыла
ль
мне
радость
от
дар ов
обильных,
От
красоты
моей,
мои х
богатств,
Улыбчивой
душ и
и
мысли
вёщей?...
Но
я
должна
глагол
су деб
продлить.
—
Герм ес
низвел
меня
на
ту
вершину,
Где
в
узах
на
снегу
лежало
тело
150


Нетлен н ое
мо е,
в
красе
за стыло й,
И
внутренней
лазури
улыб алось .
Я
ожила,
и
стражи
пробу дилис ь
И
на
уз де
железной
пр ив ели
Теснинами
по дз емны ми
меня
На
сей
алт арь .
Расторглася
завеса,
—
Я
вас
уз рела.
Передать
должна
Ужасное
послание
вла дыка м,
Которым
подарил
меня
Крони д...
День
угасает:
стражи
в
путь
торопят.
ТОЛПА
Не
мы
—твои
владыки:
наш а
ты
Ц ариц а.
—
Но
ц арица
иль
раб ын я,
Все
наш а
ты.
—
Ни
жизни
для
тебя
Не
пощадим ,
ни
нашего
тво рца .
ПАНДОРА
Рек
З евс -Крон
и д: «Скажи,
о
дев а,
людям:
Я
дар
вам
от
богов.
Коль
расковать
Меня
дерзнете
вы,
я
ва шей
буду
Владыч ицей
навек,
а
эти
стражи
Опекунами
правд
со
мной
пребудут.
Их
им я:
Кратос
—
В лас ть,
и
Бия
—
Сила ,
Которой
власть
крепка,
ос илен
бунт .
Я
дам
законы
вам;
повиновенья
Блюстителями
буд ут
эти
д ва.
Их
родила
в
веках
Необходимость;
Души
в
них
нет
бессмертной;
но
ж ивуч ей
Они
богов;
у дел
их
—
прин уж день е.
Со
мно й
царить
над
вами
будут
ю но сть,
Беспечность,
щедрость,
нег а
и
веселье,
А
Власть
и
Сила
охранять
покой.
Но
в
эти
цепи,
—
к оль
с
мен я
их
снять
Д ерзн ете
вы,
—
о
братья,
се ст ры,
имя
Как
назову?
—
другой
закован
бу дет »...
ТОЛП А
Твой
ворог,
—
твой
мучитель,
—
Прометей!
ПАН ДО РА
Ск азал и
вы,
что
молвить
я
не
смела.
151


ТОЛ ПА
Где
млат ,
клещи?
—
Скорей
о гня
из
кузниц!
ПАН ДО РА
Остановитесь!
Братья,
с ес тры,
вас
Я
вовремя
одуматься
молю:
Вы
се рдце
разобьете
мне
с
цепями.
Ве дь
Прометей
—
мне
мил
он!
Всех
дороже
Мне
Проме тей!
Он
—
ча сть
мо ей
души.
Т ОЛПА
Что
ж?
—
С
узником
и
каменное
ложе,
Свободн ая ,
разделишь,
—
ес ли
любишь
Того,
кто
деву
пле нн ую
п рез рел!
ПАНДОРА
Одум айт есь !
Сч аст лив ой
я
не
буду,
К оль
должен
он
томиться.
Вы
не
радос ть
Прочтете
на
безо бла чно м
ч еле
Царицы
вашей,
как
закон
на
све тл ой
Скр ижа ли
—
небе
солнечных
п исьме н.
Печальную
уви дит е
вдову
Под
пепельной
фат ою
на
престоле,
Увитом
розами.
Ве дь
безутешной
Пребу ду
я!
Отрада
ль
торжество
Исполненного
мщенья?
Му жи
пусть
Гордятся
лавр ом;
ж енщиною
боги
Меня
послали
в
мир
с
дарами
ро з.
Улыбчива
ли
же нск ая
дер жав а,
Кремневый
чей
оп лот
—
зако н
и
влас ть ?...
Что
вам
любезней
—
вольность
или
рад ост ь?
Что
вам
дороже
—
гордость
или
м ир?
ТОЛ ПА
Теб я
одну
в
царицы
мы
хотим!
—
Нам
без
т ебя
и
жизн ь
не
в
жизнь,
Пандора!
—
И
жи знь
не
в
жизнь!
—
А
гордость
—
в
горший
плен
П АНДО РА
Я
женщиной
сот воре на.
Страдать
Привы чн о
женщине.
Ей
в
радос ть
жертва.
Отдайте,
братья,
сес т ры,
Прометею
Меня
в
цепях!
Жестокий,
в
пог ре ба
Ск али стых
не др
п усть
он
схоронит
деву!
152


Дости гне те
вы
с
ним
же лан ной
воли:
Вотще
ль
он
жребий
ц арст венный
сулил
Наследникам
небе сног о
ог ня?
Я
ж
в
гл убин е
го ры
пребуду
с
в ами
За лож ни цей
тоскующих
богов.
В
чем
н ебеса
откаж у т
Прометею,
Заложницы
п ре кра сной
клю чарю ?
Сам
Ди онис
освободить
ме ня
К
вам
низойдет.
См енит
он
огне нос ца
На
троне
ч ело веческ ом!
Вне мли те
М оей
мо льбе:
спасите
Прометея,
Мен я
ж
п реда йте
мужу
мое му
И
палачу!
И
два
владыки
грозных,
Два
темных
п ринуди теля ,
со
мной
Погребены,
нав ек
п ок инут
землю.
ТОЛПА
Т ебя
о дну
в
царицы
мы
хотим.
—
Те бя
одни
заложн иц ей
имеем.
—
Всё
чрез
т ебя
добуд ем
от
богов
Мы
сам и.
—
Кратос
нам
милей
и
Б ия,
Оп екуны
глухонемые
правд,
Чем
сл ишк ом
дал ьнов ид ный
опекун,
На
вечность
от лага ющи й
отч ет ы.
—
И
слиш ком
старый,
чтоб
своб одн о
с
ним
Дышала
опрометчивая
юность.
—
Он
нам
бе ссме рт ье
темное
сулил
И
смертными
ваял
нас,
сам
—
бессмертный
Пусть
мы
умрем,
но
пусть
и
он
стра дает ,
Коль
умереть
не
может.
—
Нам
услада
В
цеп ях
узреть
на сил ьник а
свобод.
—
Св оей
рукой
свяжи
ег о,
Пандора!
—
В ели
повес ит ь
на
крутой
стремнине,
Как
ты
вис ела
на
зубце
горы .
ПАНДОРА
Встают,
гля дит е,
стражники
мои:
Зовут
меня
в
подземную
темниц у.
Зан е
исполнить
должно
им
закон,
А
выз волит ь
м еня
вы
не
судили.
ТОЛ ПА
Народную
признай
законом
волю!
—
Те бя
од ну
в
царицы
мы
хо тим!
153


ПАН ДО РА
Хотите
—
все
ль?
В
толпе
м но гогол ос ой,
Чей
громче
голос,
говорит
за
всех.
ТОЛПА
О прос им
вс ех!
—
Пусть
каждый
скажет
волю!
—
Пандору
кто
царицей
выбирает
И
вяж ет
Прометея,
тот
стрелу
М еть
в
землю,
где
кует
ко вач
подземный!
Зем ля
покрывается
щет ино ю
вонзившихся
стрел.
ПАНДОРА
издавая
т оржес тву ющий
кри к
А,
Пр омете й!
Я
отмщена .
Мо ли,
Меня
отвергший,
разделить
с
то бой
Обрывистое
каменное
ложе,
С
нег о
же
ты
отныне
не
с ойдешь !
Не
выпустит
из
каменных
объяти й
Те бя
ск ала,
железа
не
отпустят!
Пандорой
пленной
будешь
ты
вис еть
В
оковах
адамантовых
на
брови
Угрюмого
Кавк аза.
Станет
коршун,
Не
горн ие
орлы
те бя
клевать.
Придет
Пандо ра,
станет
у
ска лы
И
посмеется
над
тобой,
вися щи м,
Истерзанным,
вотще
зовущим
см ерт ь.
И
Солнц е
посмеется
над
тобой,
То чащ им
слезы
пере д
ним,
как
льдина
Н ависшая
с
горы,
что
вечно
т ает
И
не
ис тает
н ик огда
в
объятьях
Сжимающей
т еснее
жен
зимы...
Тол па
в
ужасе
безмолвствует.
ПАНДОРА
А
вы,
О
ЮНОШИ,
концом
копья
Со
мною
обр уче нны е,
—
что
молча
П оод аль
стали?
Жаль
вам
Проме те я?
Он
вас
из бра л:
изб рали
вы
—
меня,
Концом
копья
со
мною
обручились!
Что
ж
не
послали
в
землю
вы
стрелы
Иль
копи ем
ее
не
проб одали,
Д абы
над
вами
воц арилас ь
я,
Не
волей
мн оги х,
но
едино г ласны м,
Соборным
наречением
горда?...
Приблизьтесь
же,
отваж н ые
п итом цы
154


И
пестуны
небесного
о гня,
И
ваши
копья
в
г рудь
зе мли
вонзите!
Се мь
юношей
устремляются
к
алтарю
и
во нза ют
сем ь
коп ий
в
г рудь
Пан доры .
Ее
пронзительный
кр ик,
удар
г рома
и
мгновенная
т ьма.
ЯВЛЕНИЕ
VII
Пром етей,
с
раскаленным
кли нк ом
жел еза
в
клещах
и
м олотом,
восс тает
под ле
алтаря.
От
его
удара
распадаются
оковы;
Кратос
и
Бия
н алагаю т
на
н его
руки
и
свя зываю т
его
ц епям и.
ПР ОМЕ ТЕЙ
Избранники!
К
священному
огню
На
стражу!
Тайный
вдовс т ву ет
огонь.
Семь
юношей
быстро
скр ыв а ются
в
пещер ных
усть ях.
ЯВЛЕНИЕ
VIII
ПАНДОРА
умирая
Мой
П роме тей,
возл юб ленны й!
Сверш илос ь:
Я
умираю
—
и
вольна
впервые...
О
Прометей,
возьми
меня!
Твоя
—
Жив ая
жизнь,
что
ты
во
мне
затеплил...
Моя
душа
—
твоя
душа...
Возьми
же,
Возлю б ленный,
назад
живую
душу!
Те бя
люб лю,
едино го !...
Тв оя !...
Фе мида,
показываясь
до
п оловин ы
тела
из- под
земли,
берет
в
с вои
объятия
безды­
х анное
те ло
Пан доры
и
с
ним
скрывается
в
земн ые
нед ра.
ЯВЛЕН ИЕ
IX
По дз емель е
о ткрыва ется.
Семь
юнош ей-с т ражнико в
с
копьями,
сто ят
на
страже
вокруг
яр ко
разгоревшегося
жертвенника
и
двух
литы х
колонн.
Б
народе
плач
и
вопли
ТОЛ ПА
Нам
Прометея!
—
Он
—
наш
царь.
—
Отда йте
Нам
Промет ея!
—
Прометей
—
наш
бо г!
Ярость
вс пы хи вает
в
на ро де.
Л уки
напрягаются.
Кратос
и
Бия
про ст ир ают
в
воз ду хе
обна женны е
мечи
над
головами
мяте жник ов:
стрелы
из
рук
их
вып адают
;вбес­
силии
и
ужасе
они
опираются,
отшатнувшись
оди н
на
др уго го.
Кратос
и
Бия
уводят
скованного
Пр омете я.
155


о
действии
и
действе
I
В
осн ову
всякого
действия
з алож ено
внутреннее
про тив ореч ие ,
—
двусмысленность
и
с амоот риц ани е
действия,
—
а
с тало
быть
—
и
при ятие,
сознательное
или
бессознательное,
его
винов нико м
вины
и
кары .
Последняя,
б удуч и,
в
качестве
п рот иводе йст вия ,
в
свою
очередь
действием,
не
толь ко
не
восстановляет
нарушенного
равно ­
весия,
но
и
продолжает
преемство
тяжбы.
Так
пл ете тся,
з вено
за
звеном,
н епрерывн ая
ц епь
греха
и
возмездия.
Если
ряд
событий,
развивающих с я
из
действия,
п охож
на
игру,
в
которой
на имень ш ею
с тавк ою
служит
человеческая
жизн ь,
мы
г ово рим,
—
поскольку
пр иятие
зачинательною
личностью
вины
и
кары
сознательно,
—
о
трагическом
характере,
поскольку
же
бес ­
сознательно
—о
судьб е
и
участи
траг ичес к ой,
х отя
в
обоих
слу чая х
перед
нами
—
независимое
от
кач ес тва
личной
воли
проявление
одного
и
того
же
объективного
з акона.
Объ я сню сь,
что
ра зу мею
под
«действиями» (как это явствует из
существа
мысли)
реш ени я
и
поступки
х аракт ера
зачинательного
и
воленалагательного;
под
«противоречиями»
же
действия...
—
что­
бы
не
ут омлят ь
свой
и
читателя
северный
ум
диалект икой,
тр ебу ю­
щей
прозрачного,
атт ич еског о
воздуха,
ск ажу
об разн о
и
облачно:
все
то,
что
делает
нашего
северн ог о
Гамлета
бездейственным.
О
п оследнем ,
в
своей
книге
о
Трагедии,
Ницше
суди т
так,
—
и
это
суждение,
не
давая
полного
ответа
на
п оста вленны й
вопрос,
осве­
щ ает
все
же
о дну
грань
п роб лемы: «в своем отношении к действи ­
тельности,
—
говорит
Ницше,
—
дионисийский
ч елов ек
являет
схо дств о
с
Гамлетом:
оба
заглянули
в
истинную
сут ь
в ещей,
оба
познали,
и
с
тех
пор
им
претит
дейст вов ать ,
ибо
их
действие
ничего
не
может
и зменит ь
в
вечной
с ущност и
вещей;
познание
убив ае т
действие,
—
чт обы
действовать,
нужно
быть
окут ану
покрывалом
иллюзии,
—
вот
учение
Гамлета».
Ес ли
позна ни е
открывает
в
дейс твии
ложь,
то
про б ужд енное
нравственное
сознание
изоб личает
в
нем
неправду.
Слова,
влаг аемы е
Эсхи ловы м
хо ром
с т арцев
в
уст а
Ага мем но на,
стоящего
на
пороге
рокового
решения: «Что здесь не
грех?
Всё
—
грех !» —
заключают
в
се бе
целую
философию
дей­
ст вия:
так,
по
к райн ей
мере,
философствует
Трагедия.
Но
пос ледня я
из ме нила
бы
своей
природе,
если
бы
в
то
же
вре мя
—
и
именно
в
156


си лу
противоречия,
ею
вс кры тог о,
—
не
повелевала
ч елов еку
дейс т вовать .
Познай
с ебя,
кто
говорит: «Я
—
Сущий»;
Познай
с ебя
—
и
н арек ись : «Деянье» .
Нет
человека;
б ытие
—
в
покое;
И
кто
сказал: «Я есмь», —
покой
отринул.
Познай
себя:
свершается
свершитель,
И
делается
делатель ;
ты
—
бу дешь .
«Жрец»
нарекись,
и
зна ме ну й ся: «Жертва».
Се,
дейс т во
—
жертва.
Все
горит.
Б езм олвс твуй.
Не
одн ой
только
др ев ней
трагедии,
но
трагедии
вообще
свой­
ств енны
у жас
перед
этою
не уга сим ост ью
неп равды ,
однажды
вспыхнувшей
в
дейс т вии,
и
тай ный
зов
искупления,
т .е.
погашения
и звне
при входя щим
вмешательством
неоплатного
долга,
без
ме ры
умноженного
божественною
лих во й.
Deus ex machina —
един с твен ­
ный
логический
в
своей
н еп ос ледовательн ос ти
исход
всякой
тра­
гедии,
и
мы
н едоволь н ы
п оя в лением
из-за
ку лис
неб есно го
разре­
шителя
толь ко
потому,
что
э тот
лубочный
подарок
пр еждевре­
менно
и
нецеломудренно
обнажает
н ашу
потаенную,
заветную
мыс ль.
Но
мы
нуждаемся
в
уповании,
—
и
е сли
струны
его
в
нас
разб у жен ы,
готовы
п ризн ать
«очистительную»
цель
трагедии
до­
ст иг нутою .
Предлежаще е
лиро-драматическое
произведение
есть
трагедия,
—
во-первых,
действия,
как
такового;
во-вторых,
самоистощения
действенной
ли чнос ти
в
дей ств ии;
в-третьих,
преемственности
де й­
ствия.
В
общем
—
трагедия
титанического
н ач ала,
как
п ерво род­
ного
греха
человеческой
своб оды .
«Грех
—
свершенье», —
шепчет
воз нося щему
огненный
светоч
«освободителю»
неусыпная
дозорщиц а
н еп равд
и
нео тст уп ная
исполнительница
возмездия;
но
тому ,
кто
«все промыслил и пред­
решил», —
мученику
созн атель н ости
ч ре змер ной
и
пре сту пной ,
—
ко нечн о,
не
новос т ь
и
не
темная
загадка
глубинное
откровение
это й
горькой
ист ины .
Впрочем,
Э ринния ,
как
наша
совесть,
ни ког да
не
го ворит
своему
собеседнику,
че го
не
знает
из да вна
он
сам.
Но
«промыслитель»
и
боль шее
знает.
Ему
в едом о,
что
един с твен ­
ным
смягчением
вины
и
му ки
действия
служит
бессознательность
п оследне го : «будь слеп,
ковач,
и
г л ух»...
Увы,
его
с лиш ком
зрячим
и
сухим
глаз ам,
как
бы
лишенным
век ,
не
дано
пить
услады
суме­
157


р е к!...
Род
Иапета
не
прич ас тилс я
Дио н ису
—
и
по тому
уцеле л,
осталь н ой
из
племени
Титан ов;
но
пот ому
же
и
отрады
не
зна ет.
Он
сам,
в
лиц е
Пандоры,
горьк о
жалу ет ся
л юдям
на
сво ю
б ез бла-
годатность:
Счастливые,
причастны
вы
ог ня
Неб есног о,
как
вы
греха
причастны.
А
мы,
Тита ны ,
знаем
ли шь
вины
Ярем
извечный,
да
горючий
пл амен ь,
Снедающий,
злок озн ен ны й,
голодный,
Да
Матери
голодную
тоску.
Вин а
мятежных
первенцев
Земли
(и нет разделяющей границы
между
виною
и
обреченностью!)—
их
ал чнос ть
к
действию
и
дей стве нност ь
из
алчности,
при
бессилии
к
творчеству,
родящемуся
из
полн оты;
отчего
сам ое
действие,
в
своей
м еханич еск ой
насиль-
стве нности,
сводится
или
к
р азр уш ению
и
уб ийст ву,
или
к
хищению.
Прометей
—
похититель
ог ня;
его
дво йн ик
—
крылатый
хищник;
хищная
Пандора
—
похитительница
пох итителя . ..
Ест ь
точка
зре ­
ни я,
с
которой
п оня тным
и
оправданным
представляется
намерение
Зе вса- Кр они да
иск ор ени ть
с
нали чны м
род ом
человеческим
зло е
с емя
Титанов
и
соз да ть
новый
род
людей
по
закону
своей
«гармо ­
ни и » Aloç аррлта
—
Aesch. Prom. 553).
Это
невинное
челове­
чество
не
знало
бы
искуса
с вободы ,
не
блуждало
бы
по
зап ретн ым
тропам
блудного
сына;
мудрым
и
с ладк оре чи вым
растениям
подо-
билось
бы
оно,
воз рос шим
из
неб есно й
земли,
—
но
чуждо
был о
бы
ему
и
то,
что
Пу шкин
признает
«основанным от века по воле Бога
самого», —
а
именно:
Самостоянье
человека,
Залог
величия
его...
Чтоб ы
отдох ну ть
и
зак рыть ся
от
н еу молимог о
света
мысли,
для
которой
нет
завес
и
п рег рад,
Прометей
ал чет
деят ель н ости,
не су­
щей
с
со бою
по доб ие
самозабвения.
«Мне недосуг страдать», —
презрительно
б ро сает
он
своей
мучительнице,
Эриннии;
и
все
же
страдает
непрестанно.
Титаническое
начал о
облагорожено
ст ра да­
нием,
как
начало
б оже ственно е
свидетельствуется
соп рир одны м
ему
блаж енс т вом,
неиссякающим
в
не драх
его
радованием.
Пр о­
метея-страдальца
переполняет,
вместе
с
тем
негреющим
светом
сознания,
т акой
избыток
мощно
пыла юще й
любв и
и
г луш имой
презрением
ненависти,
что
ему
одно
остается :
перед
самим
с обой
притвориться
бесчувственным.
Душа
—
что
скл еп
глухо й;
бол ьш ое
сердце
—
Как
ча ша
горечи.
158


Ill
Ест ь
святотатство
и
жестокость
в
насильственном
низведении,
ис хи щении
с овершен н ой
Идеи
из
покоища
истинного
быт ия
в
быстрину
алчущего,
но
не
дос яг ающ его
полноты
«существования» .
Таково
титаническое
отношение
как
к
б оже ств енному
п ерво нач алу
духовнейшего,
но уме нал ьн ого
Огня
(он же
—
Дионис, «Жених и
С вет
Н овы й», по словам древней молитвы,
тво римо й
при
возне­
с ении
с веточ ей), так и к женскому по своей метафизической природе
ог нев ому
естеству,
девственному
на
очагах
н ебож ителей
и
в
ру ках
дев- мс титель н иц,
Эринний,
—
вдо вств ую щему
на
земле.**
Но
такова
же
и
п ри рода
действия
вообще,
в
отличие
от
ч истог о
творчества;
и
е сли
пр ав
мудрст вую щи й
над
Ев анге ли ем
Фа уст,
буд то
в
начале
был о
не
Слово,
но
Дело,
—
не
откровение
и
ни­
схо жде ние,
а
двигательный
почин,
—
эт ою
подменой
непостижи­
мог о
благовестия
предопределяется
неп римиримый
раскол,
непо­
правимы й
раз лад
мироздания,
и
в
самом
абсолютном
творчестве
изобличается
вина
всякого
относительного
творчества,
—
по лу-
дионисийского,
полу-титанического,
единст вен но
доступного
че­
лов еку.
В
к аждом
деянии,
как
и
в
каж дом
обособленном
возн ик н овени и,
таи тся
о б раще нное
внутр ь
его
жа ло
сме рт и.
Смерть
действия
— его
разложение:
оно
обр ащается
в
свое
противоположное,
—
«само
кует
свой
п лен», —
между
тем
как
первоначальная
воля
возрож­
дается
в
друг ом
дейс твии,
которое
в
свою
оч ередь
проходит
тот
же
круг.
Каждое
действие
п одоб но
жезлу,
обв ито му
четою
эхидн:
зме и
взаим н о
уязвля ют
одна
другую
на
с мер ть,
—
ж езл
выскальзы­
вает
из
их
колец.
Крылатым
надлежит
ему
быт ь,
—т.е.
стремиться,
хотя
бы
и
титаническим
ус или ем,
к
без ус лов ном у,
к
совершенству
ч истой
Идеи,
—
чтобы
не
кануть
в
нижнюю
бездну:
тогда
обо вь ет
его
нова я
яростная
чета,
и
вознесение
действия
будет
п родо лж ено.
Прометей
верит
в
это
медле нное
искупление
де ла
и
делателя,
и
пот ому
в
спо ре
с
неп рим ирим ым и
в
своем
хаотически-беспредель-
ном,
принципиально
б есф орм енном
и
бесплодном
св обод олю би и,
но
близкими
ему
по
мятежному
духу
Океанидами,
утверждающими,
что
сотворить
«возможное»
значит
из менит ь
еди нственно
желан­
ному
и
святому
«невозможному», иначе говоря:
бе зу сло вно му,
—
с
у прям ств ом
неизбывной
бол и
и
сос ре до то чен ного
през рен ия
опять
и
опять
провозглашает
свое
выстраданное
признание:
Что
м ог,
я
сделал;
большего
не
мог ;
Не
мог
иног о...
Тит анизм у
свойственно
бес кры лое
сознание
п ри нудит ель ност и
ов ладева ющ ей
им
воли,
ч увст во
внутреннего
детерминизма,
кото­
159


рое
так
непохоже
на
радос ть
совпадения
с воб оды
с
необходимо­
сть ю
—
эту
божественную
печать
облагодатствованной
д уши.
IV
Но
ес ли
действие
Прометея
по
необ ходимо сти
ограничено,
зато
целос т на
его
жертва,
и
безусловно
его
саморасточ ение,
самоо пу-
стош ен ие,
сам ои счер п ани е,— «ис тощен ие» (xsvcoctlç), как выражали
это
понятие,
говоря
о
тайне
воплощен ия
и
искуп лен ия,
н аши
ста­
ринные
толк овники
священных
слове с
эллинских.
Пои стин е,
он
положил
ду шу
св ою
за
человек ов,
но
совершил
эт от
подвиг
не
как
Агнец
Божий,
а
как
мят ежн ый
Титан,
—
в
грех е
и
дерзновенной
н адеж де.
И сто щение
б ож естве нное,
противоположное
титаническому,
представлено
в
расск азе
о
нисх ож ден ии
в
мир
первородного
сына
Зевсова,
Диониса.
Миф
—
не
все народны й,
обще-эллинский,
но
прикровенный
от
не по свя ще нных,
основоположный
миф
мисти­
ческой
общины
дре вн ейши х
орфиков,
—
зна л
об
это й
из веч ной
жертве
ниже следую ще е:
Древле
сы на
Зевс
родил.
В
начале
был о
то.
Родилось
время
С
рожденьем
сы на.
Был
и ной
тот
Зевс.
Вл адык ой
ми ра
он
Дитя
пос тавил.
И
сла дост но
иг рал
в селе нной
сын,
И
в
той
игре
зву ч ало
ст ро йно
неб о.
Не бес
алкали
—
род
Земли
—
Титаны:
По дкр алися
к
младенцу
Дионису,
Пожрали
плоть
ег о,
огнем
палящим
Насытились—
и
па ли
пеп лом
дым ным .**
А
сер дце
сын а,
бьющееся
сердце,
Оте ц
исхит ил
и
в
с ебе
сок ры л...
Напротив,
самоп ожер твова нием
титаническим
явля ет ся
ревность
перво-убийцы
Архат а,* *
ко торы й,
по
свидетельству
своего
творца
и
на ст ав ник а , «рвеньем истощил дыханье жизни», когда,
на
первом
состязании
ог н ен осцев,
—
в
яр ом
беге,
Сам
све то чем
он
вспыхнул
и
сгорел.
Здесь
доблес т ь
уживает ся
с
преступлением
в
единой
геро иче ск ой
и,следовательно,страстной,
по
элли нско му
миропониманию,
участи.
Тако во
же
и
сам оотреч ение
Прометея,
осно ванно е
на
изн ач аль­
160


ном
нар уше нии
предустановленного
согласия
живых
сил.
Его
пе р­
вый
мятеж,
пер вая
вина,
ест ь
восстание
против
собственной
бы-
тийственной
с ущнос ти,
как
бытия
«конкретного» (в смысле,
при­
дав аемо м
этом у
слову
Гегелем).
То т,
ком у
«не мир надобен,
а
семя
р ас пр и», начинает свое дело с внутренней схизмы и утверждения
«дискретности»
в
себе
самом,
с
рас кола
своей
целостной
полноты
на
два
п ротивоб орс тву ю щих
на чала
—
мужеское
и
ж енск ое.
Пре­
поясываясь
к
действию,
он
з ара нее
при зна ет,
принимает
и
волит
его
односторонним,
насильственным,
с одержащим
в
себе
от па дение
от
божественного
всеединства.
Фемиду
молит : «Матерь,
изведи
Жену
на
свет
из
самого
ме ня...
Все
ж енск ое
душевного
состава,
Что
ес ть
во
м не,
даю ;
ты
тело
да й».
Рек ла
Фе м ида : «Будет по желанью .
Я
тел о
дам
и
выну
из
тебя
Все
же нск ое
душевного
состава.
От ныне
ты
всецело
мужем
ст а не шь»...
Так
возн ик ает
же нск ий
двойник
Прометея,
г ероин я
предлежащей
трагедии,
но вая
Па ндора ,
о
которой,
кроме
ее
кач ес тва
раз да ва-
т ельн ицы
собла зн ите льны х
даров
и
кро ме
рассказа
об
участии
мно­
гих
б оже ств
в
ее
сотворен ии,
древний
миф
ничего
не
знает.
Осво ­
б одит ель
мужеского
начала
делается
пора ботит елем
женского.
Пророчество
Эриннии
исполняется: «мстит раба».
Но,
как
говорит
сама
жертва,
обернувшаяся
жр ицею : «суд мести
—
рок
любви:
и
месть
—
любовь».
Прометей
и
Пандора
сп лет аю тся
че тою
эх идн,
взаимный
укус
которых
развязывает
змеиный
узел
действия.
V
Нищ ий
Дионисом,
Прометей
исполнен
Эроса:
ибо
титаничен
Эрос,
пос кол ьку
он
—
сын
Скудости,
как
читаем
у
Платона.
К
Дио­
ни су
г ряду щему
го рит
его
Э рос
—
и
к
живому
носителю
Дионисова
огня,
—
«мыслящему и ропщущему тростнику», подобному той
трости
полой,
в
кот орую
сп ря тал
похититель
молни и
бож ест ве н­
ную
искру,
—
к
возникшему
под
его
твор ящ ими
перстами
Чел овек у.
Последнему
он
жертвенно
отдается
весь,
До
истошенья
расточая,
До
из можде нья
возлюбя,
Себ я
в
едином
величая,
В
едино м
отразив
с ебя.
161


Ради
нег о
растрачивает
он
все
сво и
силы
до
черного
дн а,
на
к ото ром
обн ажае тся
одинокое
бессмертие
того,
кто
«стал и совер ­
шился», —
безрадостное
б есс мерт ие
единой
недвиж ной
воли...
Эллины
с
некоторой
поры
уз нали
в
Прометее
вая т еля
ч еловеков.
О рфик и,
с
своей
стороны,
учили,
что
род
человеч ес кий
возник
из
пеп ла
и
д ыма
спаленных
Титанов.
В
речи
Пандо ры
к
людям
об
их
с отворен ии
Прометеем
оба
предания
приведены
в
связь:
Он
создал
ва с.
Еще
в
долинах
тлела
Зола
Титанов.
В
ней
огонь
Младенца
Еще
дышал.
Перс тов
иск ала
персть,
Ожи ть
хотела.
Вы
возникли,
племя
Его
надежд...
О
том
же
п овес тву ет
и
сам
Прометей:
Сама
в
п ер стах
мо их
слаг алас ь
гли на
В
обл ич ья
стройные
моих
детей,
Когда
сошел
я
в
пахнущие
га рью
У долия ,
где
пра х
Титанов
тлел,
Младенца
Диониса
растерзавших
И
в
п лоть
с вою
приявших
плоть
ег о.
Еще
нез римый
теплился
огон ь
Божественным
причастьем
Геи
темной
В
пласту
земном,
покрывшем
кости
сильных
Убитых
местью
Зе всо ва
орла.
Моих
перстов
ждала
ж ивая
персть,
Ч тоб
разрешить
богоподобных
плен
И
све ту
дня
вернуть
огонь
Младенца.
Я
был
т ворцом
их,
если
тот
творец
Чье
имя
меж
богов
—
Освободитель. **
«Богоподобными»
родились
люди,
но
и
Т итану
подобными:
«weisen Wollens, wilden Handelns», —
существами
«мудрого ду ­
хов ног о
воления,
дикого
де йс тви я», как говорит о себе героиня
глубокомысленной
Г ёт евой
б аллады
«Пария». Неоплатоники
раз ли­
чали
в
человеческом
составе
выс ший
«дионисийский разум» (vouç
Atovuataxôç) и стихию титаническую.
Океаниды
трагедии
ви дят,
что ,
творя
ч еловека,
Прометей
«себя творил в подобьи смертном» .
Пандора
без
лести
нап ом ина ет
живым
статуям
демонического
ваятеля:
Небесного
умножить
в
вас
ог ня
Не
мог
ху до жн ик...
А
этот,
в
свое
о пр авдани е,
ссылается
на
действенную
мо щь
само­
162


преодоления,
ч елов еку
присущую:
с
нею
возь мет
он
некогда
в
сво и
ру ки
уток
мир ово й
ткани,
основа
которой
да на
судьбой,
—
и
«воля
духа
ст анет »:
Себя
ковать
могущих
я
ковал,
Себя
творить
свободных
с отворил
я...
Но
не
улыбчиво
встретили
новозданные
титанические
душ и
све т
со лне чны й.
«Всех счастливее тот,
кто
вовсе
в
мир
не
род илс я», —
твердили
эллины.
Кол ыб ель ная
п еснь
«алчущего племени», еще
нез наю щег о,
что
оно
в
свою
очередь
вкусит
с мер ть,
которую
с
первых
дней
жи зни
и
бор ьбы
за
жизн ь
уже
должно
ра спр остр аня ть
вокру г
се бя,
—
эта
пе снь
п одоб на
г орест ному
плачу
новорожден­
но го
младенца:
Изведенным
к
свету
дня
Пон еволе
на
недолю ,
Нам
была
б
же ла нна
смерть,
Ес ли
б
вечную
н еволю
Не
сулила
эта
твердь.
И
г лухим
зовом
хао са
звучит
из
их
душ евной
гл уби ны
все, «что
де нь
гря дущ ий
им
готовит»:
В
ж илы
влит
огонь
мятежный;
Дух
у ныл,
а
в
сер дце
гнев;
И
для
жатвы
неизбежной
Преступленья
з реет
сев.
Титаническая
стихия
обла дае т
прирожденным
тайн овиден ием
зл а.
И
подо бно
тому ,
как
Б айрон ов
Каин
усл ы шав
от
Люцифера,
что
умереть
значит
вернуться
в
з емлю,
ответствует: «быть,
как
земля,
спокойным,
—
зла
бы
в
том
не
видел
я», —
так
и
муж чи ны
нового
рода
готовы
променять
свое
скитанье
по
з емле
на
участь
погруженных
в
нее
корнями
растений,
дрем е
которых
завидуют
женщины,
сл аво сло вя
Землю:
Лю бо
жа твы
злакам
тучным,
И
цве там,
и
древесам
Бы ть
с
т обою
неразлучным,
Воздыхая
к
небесам.
VI
Эта
глу бок ая
меланхолия
свойственна,
по
суждению
Прометея,
163


тому ,
в
ком
Дионисова
ог ня
н едоволь н о:
ибо
не
равен
в
л юдях
уд ел
его.
И
все х
ун ылее
отсталый,
не
знающий
радости
творчества
и
со вершен с твован ия,
живущий
без
Муз
(àp.ou<roç) и без письмен
(аурар.р.а то<;), — «дикарь
понурый».
П оист ине,
земное
тя готеет
Ко
сну
земли;
но
бод рст вуе т
огонь.
Я
дал
им
жизнь;
но
первенцам
мо им
Не
в
радость
жизнь.
И
в
ней
клян ут
неволю
Не
потому,
что
вед ают
и
любят
Свободн ое,
иное
бытие,
—
А
по том у,
что
быт ь
их
приневолил
В
дре му
зап авший,
бди тел ьный
огонь.
Избр а нни ков
нем ног о:
в
них
живей,
Богаче
пламенеющая
жила;
Им
жиз нь
мила,
и
нена вист на
с мерт ь.
«Избранники»,
в
са мом
деле,
пол ны
энергии,
утверждающей
жизн ь.
Тем
горшим
иск усо м
служит
для
них
неизбежный
и
скоро
наступающий
опыт
человеческой
смерти.
Впрочем,
смерть
накли­
кают
в
мир
они
сами
—
не
отвращен ием
к
быт ию,
но
виною
п ер вого
толчка
приводящего
в
движ ение
ро ково е
колесо
нео бходи мости.
Недаром
зовет
их
учи те ль
«вожатыми»
и
«первенцами губительной
с воб оды»: воистину они первины рока и зачинатели титанической
трагедии,
именуемой
м иров ою
историей.
Ес ли
бы
Каин
не
убил
Авеля,
Архат
— Архёмора,
наиближайшее
подобие
самог о
Диониса
в
сем ье
чад
Пр омет еев ых,
—
кто
знает,
пришла
ли
бы
смерть
и
как
пришла
бы
в
среду
невинных?
Но
е два
лиш ь
брат
пролил
братнюю
кровь,
—
вот
уже
и
Офельт
раст ерз ан
зверьми
полевыми,
и
его
мститель
Ав тодик,
не
мог ущ ий
«уложить своей стрелой,
как
льва
пустынь
и
па рд а», самого виновника смертной участи своих созда ­
ний
—
Прометея,
пронзает
себе
гру дь
железом
—
и
тем
полагает
начало
мятежу
самоубийства.
Но
тому,
кто
«все промыслил и предрешил», —
ему
«недосуг
ст ра дат ь»: последовательно и неуклонно шествует он,
куд а
ведет
его
су дь ба.
П одо бно
своей
матери,
он
сам
—
судьба
и
«сильнее себя
самого».
Что
из
тог о,
что
порою
и
ему
грезятся
ин ые
возможности?
Его
«надежда мира»
между
лю дьми
и
Божеством
—
умерла:
уме р
Архемор.
Человечеству
нет
другого
п ути,
кр оме
пу ти
греха
и
воз­
мездия.
Должны
п ридт и,
во
имя
возмездия,
—
и
пус ть
скорее
при­
ходят,
—
«другие силы», которые по -сво ему
довершат
Прометеево
дело:
дары
обо ль сти тель ной
Пандоры
буд ут
приняты
лю дьми
с
благодарным
вос то рго м;
Власть
и
при нудит ель ное
Насилие
высоко
воз двиг нут
свои
трон ы
над
общ ин ою
Осв об одит еля.
Светочем
того,
кто
«кровью напитал пречистый пламень», зажжет Прометей на
все
века
не уг асимы й
огонь
на
подспудном
алт аре
мятежной,
неукро­
164


тимой
вольности
и
неут омим ог о
титанического
восхожде ния .
Он
роз дал
дет ям
ору жие ,
но
сделает
и
большее
—
о травит
их
стрелы:
все
преодолеваемое
преодолевается
в
своей
предельности.
И
пусть
каждое
но вое
преодоление
б удет
новою
виной,
влекущей
за
собою
свою
кару:
е сть
такая
грань
преодоления,
—
учи т
он,
—
которая
вынуждает
искупление.
VII
Прометей
трагедии
представлен
вероучителем
и
жрецом
свое­
образной
титанической
рели гии,
основа нной
на
отме не
благого­
вен ия.
Его
мать,
глубинная
Правда,
ропщет
против
эт ого
б огоб ор­
ст ва;
его
женское
я
—
Пандора
—
изоб лича ет
у молчан ия
ерес иарх а,
равноси льны е
искажению
духовной
ист и ны.
Вот
существо
этой
ре л игии
в
ее
неиск аженном
виде.
В
г луб ине
гл уб ин,
в
сущнос ти
сущностей,
есть
Зевс
абсолютный,
извечный
Оте ц
единородного
Сын а,
и
ест ь
девственная
М ать
М ла­
денца
—
Пе рсефона.
Тот,
кого
именуют
люди
Зевсом,
—
его
со б­
ственное
им я:
К рони д,
—
т олько
те нь
«Самого»
и
полномощный
наместни к
над
теневым
царством
явлений.
Фемида
также
л ишь
обличье
неисповедимой
Дев ы;
но
лики
Ве чной
Ж енст венно сти
б лиже
к
своему
девственному
прообразу,
нежели
мужские
отра­
жения
верховного
Зевса
к
источнику
их
света,
—
бытийственнее
и
глу б инн ее.
Они
как
бы
лишь
глядятся
в
поток
врем ени,
са ми
же
преб ывают
вневременными
сущностями,
между
тем
как
личин ы
премирного
Отц а
меняются
—
и,
когда
суро вый
древний
Крон
обернулся
З евс ом-Крон идом,
люд и
говорят,
что
новый
миродержец
низложил
своего
ветхого
родителя.
Как
облака
на
челе
П редве ч­
но го,
как
мо лнии
очей
Его
—
эти
пр еходя щие
цари
вселенной;
но
и
Кронид
—
все
же
Зевс-Кронид,
и
он
вои сти ну
б ог оя вление
и
энергия
неиз речен н ог о,
незримого
З евса.
Сокровенный
в
недрах
отчих
Дионис
—
сердц е
Сущего
—
не
захочет
ни зой ти
к
ос к орбит елям
отчих
ик он,
как
бы
м ало
сходст ва
ни
явля ли
эти
живые
иконы
с
Тем ,
кого
они
долж ны
знаменовать.
Но
Прометей,
чтитель
«Самого», отказывает им в почитании.
Гибель
возлюбленного,
религиозно-гениального
Архемора
служит
ему
достаточным
доказательством
то го,
что
человечество
не
сумеет
найт и
правый
пут ь
меж ду
богоборством
и
раболепием,
и
— слиш ком
увере нный
в
неизбежности
второго
исхода
—
решает
он
свой
выб ор
в
пользу
первого:
от
Ар хато ва
п ламе нник а
возжигает
завет ны й
огон ь
на
св оем
подземном
очаге,
вынуждая
уп орство м,
как
ис тый
Титан,
—
своим
и
учреждаемого
им
братства
огнеблюстителей,
—
в
отдален н ом
грядущем
искупление
Дионисово.
165


Эт от
круг
идей,
л ишь
отчасти
родственных
эллинск ой
рели­
гиозной
мысли,**
отчасти
же
ей
чу ж дых,
полож ен
в
основу
изобра­
жен ия
Прометеевой
жертвы,
которую
зачинщик
раздора
умышляет
как
выз ов
небожителям
и
п овод
к
век овечн ой
войне
между
ним и
и
богоборствующим
человечеством.
Зд есь
автор
трагедии,
уд ал яясь
от
Эсхи ла,
мятежный
Титан
которого
прикован
к
скале
Кав ка за
за
«чрезмерное человеколюбие», побудившее его отдать людям укра ­
денный
у
богов
огонь,
—
при бли жае тся
к
п рими тивной
Гесиодовой
ве рс ии,
со гласн о
ко ей
похититель
навлекает
на
себя
небесный
гнев
не
самим
пох ищен ием,
но
коварным
обманом
при
первом
ж ертво­
приношении,
совершенном
с
по мо щью
огня.
Так
и
Ка ин
Библи и
не
отказывает
Творцу
в
жертвен н ых
дарах,
но
твор ит
же ртвопри но­
шение
богопротивное.
Отношения
между
смертными
и
Божеством
оп ределя ютс я
же ртв ою:
она
запечатлевает
установля емый
обеими
ст орон ами
«завет»; принципиальный разрыв между обеими должен
с оот вет ств енно
выразиться
в
предложен ии
и
отвержении
неуг од ной
ж ертвы .
Версия
к азни
за
похищение
огн я
им еет
своим
логи чес к им
последствием
у
Эсхила
невмешательство
лю дей
в
распрю
бес ­
смертных,
безучастие
человечества,
мыслимо го
еще
младенческим.
VIII
Кто
же,
однако,
по
приро де
своей,
Тита ны,
в
круге
умозрений,
полож ен ны х
в
основу
предлежащей
трагедии,
и
в
чем
существо
титанического
начала?
Из вечна я
Дева,
П ер сефон а,
родив
Диониса,
ух о дит,
как
и
отец
мла де нца,
п ремирн ый
Зевс,
в
сокровенные
глубины
Суще го.
На
ме сте
Отца
си яет
Младенец;
на
мес те
Девы
темн ым
зеркалом
зи яет
ее
женский
аспект,
как
матери
гр яду щих
явлений.
Этот
ас пект
—
Душа
Мира,
изначальная
Земля,
М атерь
Гея.
Младенец
глядится
в
зеркало,
и
оно
отражает
его
черты
по
закону
зе рка льно сти, —
из вра­
щая
отражаемый
образ,
перемещая
правое
налево
и
лев ое
нап ра во,
—
разлагая
его
целостность
на
раздельные
ато мы
с вета.
Луче­
исп уск ан ие
Диониса
в
зеркало
есть
отдача
зерк алу
истекающей
из
него
жизненной
силы : «пьет зеркальность душу».
Это
—
его
п ервая
ж ерт ва,
первое
с аморас точ ен ие
—
и
начало
«разделенного миро ­
здания» (рхрьсггу)$т)рд,оируса)
неоплатоников.
Так ,
из
разложения
образа
Дионисова
в
зеркале
Ду ши
Мира,
Матери
Явлений,
З емли- Пра матер и
возникают
ее
мя теж ные
ча да,
Титаны
в
кач ес тве
носителей
принципа
инди видуа ции .
В
ка ждом
живет
некий
обр аз
Диониса
(ауаХр . а
Slovuolocxov), —
ибо
ка ждый
атом
Диониса
ес ть
он
с ам,
—
в
каж дом
светится
нечто
от
его
бо же­
ственного
Я,
заключенное
в
т емниц у
земной
душевности,
п огло­
166


щенное
титаническою
личностью,
как
одним
из
бесчисленных
раз ­
дельных
желудков
темной
стихии,
волнующейся
подо бно
ни ве
змей.
Оживают
многие
обо соб ленны е
я
отрицательно
самоопределя­
ющихся
сознательных
существ,
полагающих
свое
бытие
в
разде­
лении
и
взаим оп ротивлен ии.
Отрицательное
самоопределение
каж­
дого
ти тани ч еск ого
существа
обращает
его
ж из неут вер жде ние
в
во лю
к
поглощению
другого,
что
не
он
са м,
—
в
пос тоя нны й
неуто ­
лимый
г олод.
Его
ненависть
—
голод,
и
гол од
—
его
лю бовь ;
и
потому
уб ийст венна
его
лю бо вь,
и
полн а
любовной
с трас ти
нена­
висть.
Так овы
Т итаны,
бросившиеся
на
Младенца
и
пожравшие
его;
но
он
уже
и
раньше
ра ст очил
с ебя
в
перв ом
отражении,
от дав
на
растерзание
живому
з еркалу
свой
живой
двойник.
Из ложе нный
миф
—
метафизическая
г енеа лог ия
человеческой
воли,
—
ее
тем-
ничн ост и,
безумия,
алчн ост и,
уб ийс тве нност и
и
любви.
И
тайного
познай
из
действий
силу:
Меч
жреческий
—
Любовь;
Любовь
—
уб ий ство.
«Отколе жертва?» —
ТЫ
и
Я
—
отк оле?
Все
—
жр ец
и
жертва.
Все
горит.
Б езм ол вству й.
Яс но,
что
каждое
действие
титанической
личности,
б удучи
момен­
том
ее
отрицательного
самоопределения
(через противоположение
я
и
не- я ), отрицательно в своей глубочайшей сущности.
Ибо,
если
творчество
соединяет
живое
в
новое
высшее
единство
жизни,
тита­
нич ес кое
действие
ко ле бле тся
между
рас торж ени ем
живых
связей
и
механическим
сопряжением
живо го
в
н асиль ственны й
союз.
По
титаническому
принципу
индивидуа ци и
приступает
Прометей
и
к
с оздан ию
чел ове ческ ого
рода,
творя
д вуп олое
и
дро бно е
мно ­
жес тво,
неравную
и
от
колыбели
меж до усобну ю
семью.
Какого
же
«искупления»
жде т
он
от
Диониса,
и
в
чем
может
состоять
это
искупление?
—
В
восстановлении
п ревр атно
отр аж ен­
ного
лика
Дионисова
на
земле...
Но
для
этог о
необход имо,
чт обы
ат омы
его
све та
—
живые
монады
личных
воль
—
пришли
в
сво­
бодное
согласие
вну тр енн его
единс т ва
и
соб орно
восставили
из
себ я
все ленск им
усилием
целостный
об лик
бо га:
только
тогда
сердце
Диониса,
с окр ытое
в
недрах
Сущего,
привлечется
на
землю .
Каким
же
п утем
дост иг нут
они
этог о
преодоления
своей
вну т рен ней
титанической
о бо соб леннос ти:
путем
ли
послушания
богам
—
эти м
живым
симво лам,
подобиям
и
голосам
Су щег о,
—
или
путем
не зав и­
симо ст и
и
мятежа?
Ни
тот
ни
другой
пут ь,
сами
по
се бе,
не
ведут
к
цели:
Прометей
знает
это,
но
в
решающие,
зачинательные
мгно ­
вения
избирает
мятеж,
как
путь
скорейшего
изживания
самости,
ибо
для
его
траг ичес кой
мудрости
равно
священны
к рест
доб ра
и
крес т
зл а.
Абсолютное
же
пос луша ние
был о
бы
абс о лют ным
покоем,
закреплением
да нно сти
внутренних
условий
разделенного
сознания.
На деж да
Прометея
на
искупление
Дионисово
ес ть
наде жда
на
167


торжество
Дионисова
нач ала
в
человеческой
природе.
Вызывая
к
бытию
род
че ловеч ес к ий,
он
знает,
что
буд ет
им
предан
и
распят,
и
все
же
верует,
что
им
же
бу дет
и
сп асе н.
Таково
его
жертвенное
смирение
в
мятеже
и
распре;
так ово
его
с ам оис тощен ие
в
ненависти
и
любви.
IX
Итак,
древний
миф
разработан
в
предлежащей
трагедии
с
воль­
но ст ью,
к ото рая
могла
бы
показаться
чрезмерною
в
эпо ху
более,
чем
наша,
приверженную
к
формальному
преданию,
хотя
бы
и
не
менее,
чем
наша,
у вере нную,
что
он
давн о
утратил
свое
жизненное
значение,
сво ю
религиозную
ценность.
Но
дру гими
глаз ами
смо­
тр ели
на
такую
вольность
са ми
элли ны,
для
коих
миф
был
или
предметом
простодушной
веры,
или
смутным
и
гад ат ельн ым
вос по­
мин ани ем
о
действительных
событиях,
или,
наконец,
—
как
для
автора,
—
сим волом
духовных
истин,
орудием
имагинативного
познания
сверхчувственных
сущностей.
Эллинам
она
не
казалась
п редо судит ель ною ,
—
был
бы
верно
сохранен
дух ,
о жив ляю щий
мифо ло гему .
Но
и
верность
духу
м ифа
—
по ня тие
зыбкое
и
относи­
те ль ное:
проще,
—
на
трагических
поэтов,
со
времени
достигнутого
трагедией
г осп одст ва
в
кр уге
му сич еск их
искусств,
возложено
был о
эллинами
дело
живого
мифотворчества,
судили
же
их
по
плодам
пре дос т авлен ной
им
от вет ств енной
с вободы .
Ес ть
древний
стих,
служащий
прямым
подтверждением
сказанного:
Так
говорят
творцы
трагедий,
им
же
власть
Все
возвещать
и
в
действе
все
являть
— одним.
Впрочем,
автор
и
не
заботился
о
неуклонном
следовании
антич­
но му
ка нон у,
как
о
том
свидетельствует
романт ич еск ая
форм а
его
произведения:
п ос троен ие
целого,
дре вне й
трагедии
несвойствен­
ное
(несмотря на наличность орхестры), рифмованные строфы
хоров
и
привычный
нам
белый
стих
диалога,
как
в
Байроновых
«мистериях».
Зат о
пр едлеж аща я
трагедия
обращена
к
древности
(примерно,
к
эллинским
Spcopieva)— т е м,
что
она
вос про изводит
ст а­
родавнее
предание
обр я дов ого
действа.
И
поскольку
о бряд
любит
симметрию,
естественно
(не преднамеренно)
симметрическим
ока ­
зывается
и
ее
ра сп оложен ие,
как
это
явствует
из
нижес ледую щей
схемы.
168


СХ ЕМА
ТРАГ ЕД ИИ
Первое
д ействие,
хоровое
(Огонь и Вода)
A.
Ков ач
кует.
Б.
Явл ени е
морс ког о
бога.
B.
Покушение
Автодика.
Г.
Огненное
действо
и
освящение
жертв ен ни ка.
Учение
Пр оме тея
и
клятва
огненосцев.
Д.
Тризна.
У чреж дение
мореходства.
Второе
действие,
замкну тое
(Недра)
Е.
Ист ощен ие
Прометея.
Третье
действие,
хоровое
(Земля и Воздух)
Ж.
Об ряд
сеятельный.
3.
Празднество
роз
и
раздача
даров.
Учение
П анд оры
и
народ н ое
г ол осо­
вание.
И.
Уб иен ие
Пандоры.
К.
Яв ле ние
под земн ой
богини.
Л.
К овач
закован.
Итак ,
последование
т рет ьего
действия
п овторя ет
ход
перв ог о
в
обрат н ом
(нисходящем)
п оря дке;
так
что
А
соотв етству ет
Л,
Б—К,
В—И,
Г —3, Д—Ж,
тогд а
как
вершина
треугольника
Е
знаменует
притин
и
срыв
титанического
восхождения.
169


НАЛЬ
И
Д АМАЯНТИ


ПЕРВОЕ
ДЕЙСТВИЕ
Последние
из
соис к ателей
рук и
Дамаян ти
прох одят
п еред
н евестин ы м
шатром.
М ежду
тем
как
жених,
толь ко
что
и спо лнив ший
обряд
предс тавления ,
зан им ает
од ин
из
четырех
еще
остающихся
пустыми
тронов
с
прав ого
края
сцены,
по
ст упеня м
с лева,
при
звуке
т руб,
сходит
н овый
сонм,
вес ь
в
золоте
и
самоцветных
каменьях,
и
приближается
к
шатру.
Над
головой
царя,
юного
изнеженного
красавца,
рабы ни
п омава ют
опах а лами .
ГЛАША ТАЙ
Суш ёна,
десп от
Мадры.
Вечный
снег
Сокровищницу
солнца
замыкает;
Там
золото
из -п одо
льда
сверкает
И
водоп адов
опы ляе т
бег.
Царёв
уб ор
—
алмаз
Калиги-Гада,
Что
Кришнина
слепительнее
клада.
Дамаянти
привет ству ет
Сушену
пок лоном .
Его
вед ут
к
треть ему ,
с
к рая,
пустому
трону.
Тр убы
возвещают
прибл ижение
другого
ж ених а.
З акова нные
в
железо
лат ­
ники
исполняю т
под
стук
щ итов
воинский
танец
вокруг
иду щ его
к
ша тру
с урового
седобородого
властелина
в
шле ме
и
кольчуге,
с
больш и м
луком
в
рук е.
ГЛАША ТА Й
Царь
Чо ча лы,
Эмё нга да
мо гучий .
От
Инд ры
с кал
он
земли
п ок орил
До
б ерег ов,
где
океан
зыбучий
Воинственный
набег
о ста новил.
П луга ми
тетевы
тугие
луки
Железные
избороздили
руки.
Дамаянти
склоняет
ст ан.
Эменгада
с
пров ожа ты ми
направляется
к
предпоследнему
трону.
Под
мел од ию
флейт
и
бря цанье
ки мвал ов
движется
слева
к
ш атру
шествие
одет ых
в
лен
старцев
и
уве нч анн ых
к олос ьями
юн ош ей.
Два
отрока,
уви тых
цвет ами,
в
легком
т анце
ве дут
под
ру ки
благосклонного
царя,
п охожего
в
сво ей
дра го цен ной
столе,
спадающей
широкими
серебрис тым и
складками,
на
б ородатог о
Диониса.
Другие
два
отрока
в
цветах
несут
перед
ним
пол оженны й
плашмя
на
ру ки
и
обвитый
зел ен ью
широкий
меч
в
зол отых
нож нах.
ГЛАША ТАЙ
Царь
Бхараты,
оби льны й
Рит упарна,
Братолюбивых
уч ред ител ь
клятв;
Отц у
щедр от
и
м ира
благодарна
Страна
лугов
медвяных,
ту чных
жа тв.
Он
слабых
столп,
зерцало
зве зд
прозрачных,
Истолкователь
ч исел
тайнозначных.
172


Дамаянти
низко
склоняется
и
отступает
в
глубину
шатра,
меж
тем
как
Риту -
пар на
з ан имает
последний
трон .
ДАМАЯНТИ
в
ш атре
Все
про шли .
Минул
с рок.
Милого
нет...
Что
же
ты
медлишь,
мой
тайны й
свет?
зов ет
гл авног о
жреца
Народа!
Пу сть
умные
б ра мины
Дл ят
обр яда ми
смотрины:
Сон
велит
мне
суженого
ждать.
НАРАДА
Он
ид ет
с
гост ьм и- бога ми,
ча ю.
ДАМАЯНТИ
Суж еным
его
я
величаю
Име ни
его
не
разг адать .
нАрада
возглашает
собранию
От
дома
отвращая
кар у,
Пред
тем
как
выбор
огласить,
На
царственную
Сваямвару
Бог ов
бес смерт ных
пригласить
Велит
обычай
ро да,
святость
девы,
От меч ен ной
печать ю
Магадэвы.
ß толпе движение :
отч асти
смущение
и
ропот,
о тча сти
одобрение.
Пляс ки
баяде­
рок
в
гл у бине
сцены;
вп ере ди
брами ны
с вящ енно действу ю т.
ДАМАЯНТИ
в
ш атре
Где
ты,
мне
прис н ившийс я
воз н ицей?
З аревые
вкруг
цвели
сады.
Пря м,
на
звучной
колеснице
Ю ный
бог
дер жал
бразды.
Чу,
не
топот
ли
четвероконный?...
Облак-лебедь
лик
т вой
застилал...
Лебедя
ты
мне
на
ло но
слал...
Я
стряхнула
морок
сонный
—
Ле бедь
белый
на-яву
Мне
в
ладо нь
роняет
полн овес н ый
Перстень
обручальный,
дар
чудесный...
Верю,
милый,
—
и
зов у,
зову!
173


ХОР
БРАМИНОВ
О
Вайю,
Вайю,
Веющий,
вещий
Вет ер
во зду шн ый,
Ду ша
живого!
Крыло
—
мое
слово:
К
тебе
взмываю!
Слух
веледу ш ны й,
К
теб е
вз ываю !
Тобою
дышим,
Твой
голос
с лышим,
Ли ца
не
види м.
А
в
нас
ты
внидешь,
Когда
захочешь,
И
—
соглядатай
—
Стоишь
нев идим,
Наш
помысл
видиш ь.
Возненавидишь
—
Вознегодуешь;
А
что
возлюб ишь ,
О
том
взликуешь,
—
Взыграв,
пророч иш ь -
И,
где
к очу ешь,
Ту
весть
вострубишь,
Эховожатый!
О
Бр амы
даре
—
Деве,
—
гл ашата й!
О
Сваямваре
Г ласи
богатой
По
выся м,
по
недрам
Богам
тайноликим
И
Дэвам
вел ики м,
Д аят елям
щедрым !
Темнеет,
Вой
вет ра
Извечный
Вайю!
Не
скажут
боги,
Куда
ведут
Твои
дороги,
Где
твой
приют
И
где
нач ало.
174


Ты
знаешь
их
Ис ход
и
цель;
Жиз нь
уст
твоих
В
н очи
кач ала
Их
колыбель.
Где
хочешь,
ты
веешь ,
Лотос
лелеешь,
Трост ник
ли
кло ни шь
Иль
тучи
го н ишь,
Мо ря
ль
вз дым аеш ь,
Лес а
ль
ломаешь
Иль
будишь
громы.
Вестью
обв ей
Дэв ов
хоромы
И
духов
дом ы,
Зо ви
гос те й!
Становится
eu/е темнее.
В
вое
ветра
сл ышится
зм еиный
шип.
Мг ла
наиболее
сгу
щается
на
авансцене
справа,
и
в
полутьме
выступают
оче рт ания
Кали
на
трон е
перевитом
и
осененном
змеями
; вокруг него женщины -змеи,
Н дги.
нХра да
обращ аяс ь
к
Кали
Как
нам
те бя,
властителя,
встречать?
По
имени,
по
сану
величать?
К АЛИ
Родит ся
но вый
век ,
что
век ом
Ка ли
Потомки
назовут.
Я
вождь
его.
нАрад а
Железный
ве к!. ..
И
ты
—жестокий
Ка ли?
По- ист ине,
тебе
светила
да ли
На
вре мя
часть
вли янь я
своего.
Но
срок
т вой
не
настал.
Иди
же
мимо!
Старинное
преданье
н ами
чтимо;
По ка
мы
ж ивы,
в
нас
живет
он о.
К АЛИ
Царевн а
буде т
двух
времен
звен о.
Соперники!
Я
в
Б ими ных
палатах
О дин
из
вас ,
из
женихов
богатых.
Вз гляни
ж,
невеста,
на
м еня
д обр ей:
Со
мной
цар иц ей
будешь
все х
царей.
ДАМАЯНТИ
Смирен н а
я,
могучий!
Не
по
нраву
Мне
над
м оей
прославленной
роднёй
175


С
тобой
делит ь
над менную
державу.
Са ма
хо чу
быт ь
Светлому
ра бой
По
светлых
пре дков
милому
уставу.
КА ЛИ
Я
—
сер дцев ед.
Кчему
таишься
ты?
ДАМАЯНТИ
Мой
выбо р
п ал.
Мой
избран н ый
—
не
ты.
Од на
из
Н аг,
женщин-змий,
при бл ижа етс я,
извиваясь,
к
Дамаянти.
АМВ А
На
заре
он
явился
тебе
в
об лак ах
сновиденья,
Ст оя
правил
он
бег
четве рни
неослабной
рукой,
И
леб едя
слал
он
любимой
с
ко льц ом
обрученья.
ДАМАЯНТИ
Как
знаешь
ты
его ?
АМВА
Он
пред
тобой.
ДАМАЯНТИ
То
был
он?
А МВА
Кинься
к
ногам
его:
с вет лый
ответит;
Потёмки
памяти
осв ети т
Заветный
со н.
ДАМАЯНТИ
д елая
несколько
шагов
по
направ лени ю
к
Кали.
Кали ,
не
кройся
в
тени!
Прямо
в
глаза
мне
взгляни!
КАЛИ
сх одит
с
трона
; черная тень его движется перед ним и покрывает Дамаянти.
Но чи
мо ей
ты
зв ез да.
АМВ А
Миг
лови!
Вым о л ви: «царь мой,
да!»
ДАМАЯНТИ
Обня ла
м еня
мрачная
тьма,
Хочет
выпить
из
се рдца
мой
свет...
Миг
один
—
и
сойду
я
с
у ма...
отступает
в
полосу
света.
176


Самозванец,
кричу
теб е:
не т!
АМВА
Свой
жреб ий
от
его
проклятья
Безумная
сестра,
убе ре ги!
ДАМАЯНТИ
п однима я
рук у,
на
которой
светится
янтарным
лу чом
обручальный
перс тень.
Лю бви
властительней
зак лять я.
Заря,
вот
тво й
залог:
в ерни
свои
дол ги!
АМВ А
О
том
воспомни,
ко го
ты
люб ишь :
Своим
отказом
его
ты
губ ишь !
Он
проклянет
его,
гневясь!
Кали,
сто я,
мрачный,
на
ступе н ях
трона,
делает
маги чес к ий
жест.
Амва
скры­
ваетс я
в
его
т ени.
Черная
зме я
подползает
к
Дамаян ти,
ища ,
где
ее
уж алить.
ДАМ АЯ НТИ
Любовь
сильн ей
тебя,
о
мира
м рач ный
князь!
Сту пает
ногой
на
голову
змеи.
Покрывало
с
чела
ее
сос кользн уло,
и
на
нем
вспыхивает
на
мгновение
и
п отух ает
о слепител ьная
зве зд а.
Без
чувств
она
падает
на
ру ки
служан о к.
Слыш ен
конс кий
топ от
и
грохот
прискакавшей
колесницы.
Дамаянти
мгновенно
выходит
из
короткого
забы тья;
глаз а
ее
ш ироко
раскрыты;
она
выпрямляется
и
вся
простирается
к
бегущему
ей
навстречу,
запыхавшемуся
Нолю,
ко тор ый
оп уск ае тся
перед
ней
на
одно
колено
и
потом
застывает,
недви жи м
и
прям,
как
воин ,
явившийся
с
докладом
к
военачальнику.
ДАМАЯНТИ
как
во
сне
Слов но
голубь
на
ча шу
душ и
Ты
слетаешь
ко
мне ,
утешитель!
Тиш и,
вещее!
Грудь,
не
ды ши!
Внемли
вести
воздушной
в
тиши!
Кто
ты?
Сон
мой,
иль
дух-небожитель?
НАЛЬ
Ц арь
я,
Нала .
Но
гонцом
П ред
твоим
стою
л ицом
Четы рех
бого в,
что
просят,
Бимы
дочь,
твоей
рук и...
Чу,
Ганд арвы
вест ь
доносят,
Что
они
не
далеки:
Свет -В арун а,
Индра
громный,
Аг ни
жа рк ий,
Яма
т ёмны й.
177


ДАМАЯНТИ
Г ов ори!
Голос
сладостен
твой.
Сно ва
снится
мне
сон
заревой...
НАЛЬ
Молви
ж,
из
богов
ког о
Голос
сердца
твоего
Избирает...
ДАМАЯНТИ
с
внезапной
живостью,
показывая
на
На ля
Поглядите!
Все
г ля дите
на
него!
Вот
из бр анник
мо й.
И дите
С
ми ром,
бо ги!
Он
один
Ваш
гонец,
—
мой
властелин.
ГО ЛОСА
ИЗ
ТОЛПЫ
Зло
накличешь!
Тише !
т ише!
К АЛИ
Д ерзких
слов
и змена
лише!
НАЛ Ь
огля ну вшис ь
на
Кал и
Я
ль,
посол,
дерз ну,
как
тать ,
На
сокровище
чужое
Взор
завис т ливый
поднять?
Счастье
ты
вкусить
и ное,
Дев а
Брамы,
и збра на
—
Не бож ит еля
жена
—
Чем
супружество
земное.
ДАМАЯНТИ
Кто
любит,
Бра мы
друг.
Ты
лю биш ь,
Наль?
НАЛЬ
Весна
богам,
земле
д ана
печаль.
ДАМАЯНТИ
Ст ра ши шься
сме рт и,
На ль?
НАЛЬ
Те бя
люблю
я.
178


ДАМАЯНТИ
Ид и,
скажи
богам,
что
их
не
изберу
я,
И
сам
ве рни сь,
к оль
любишь,
женихом.
Ноль
уходит
К АЛИ
Ты
шлеш ь
его
на
смер ть.
ДАМАЯНТИ
Что
ж?
Вме сте
мы
умрем.
склоняется
в
м олитве
пере д
алт арем
Агни.
БИ МА
Гот овьт ес ь,
кша тр ии,
б есс мерт ных
лицезреть.
Их
ми ло сть
или
гн ев
достойно,
сер дце,
вс трет ь!
В оздух
наполняется
светом
и
благоух ан ием.
Бра мины
воскуряют
ф имиа м.
Неб ес ная
музыка
Гандарв.
ГЛАШАТ АЙ
Сын
Вирасены,
царь
Ниш ады,
Наль.
Вх одят
пять
юношей
с
обличием
Ноля,
до
нер азл ичимо ст и
похожие
од ин
на
др уго го.
ГОЛО СА
ИЗ
ТОЛПЫ
Диво !
Чары!
Марев о!
Живых
пятеро
Н алей!
ДАМАЯНТИ
в
стороне,
гляди т
на
приш ельц ев
с
ужа сом
Железная
бадья
из
кладезя
печа ле й
Выносит,
ржавая ,
горчайшую
печаль...
Соперники
свое
небесное
в ели чье
Сокрыли
в
сме рт ного
соперника
обличь е.
Как
сердцу
св ет лого
меж
светлых
угада ть?
Как
исп ыт ате лей
всезрящих
испытать?
Но
верю:
вечные
державцы
веледуш ны.
Есть
Пр ав да:
ей
одной
всевластные
послушны.
смел о
выступает
перед
лиц ом
богов
Когда
любовь
моя
чиста
В
груди,
неведен ьем
т омимо й,
Пусть,
бог и,
ваша
правота
Откроет
мн е,
кто
мой
лю бимы й!
179


Когда
любовь
двух
душ
сильней,
Чем
смерти
рок
неотвратимый,
Пу сть
зоркость
новая
оч ей
Откроет
мне ,
кто
мой
лю бимы й!
Когда
любовь
печать
лиц а
Хранит
в
веках
неизгладимой,
Пусть
пам ять
эт ого
коль ца
Откроет
м не,
кто
мой
лю б имый!
Да ет
зн ак
служан к ам
нес ти
за
нею
цветы
и
с
з ак рытыми
глазами,
с
протянутыми
вперед
руками,
бл изитс я
к
светлым
прише ль ца м
; колеблется одно мгновение и потом
решител ьно
подходит
к
одному
из
ни х,
у краш ает
ему
ц ветами
г олову
и
плечи
и
обви­
вает
свой
стан
краем
его
плаща.
Четверо
богов
отступают
на
ш аг;
их
з аст илает
зол оти ст ая
дымка,
через
к отор ую
они
кажутся
с ветлыми
дво йник а ми
На ля.
АМВ А
появляясь
на
мгновение
подле
Кали
Св етлы й
Н аль
и
Брамы
де ва
—
Что
опасней,
Кали,
Кали,
Для
престола
тво ег о?
С
ними
Ден
и
М аг адэва
Мрака
ткан ь,
что
мы
соткали,
Раз орвут .
Убей
его !
ис чез ает.
Наль
и
Дамаянти
ж адно
гляд ят
дру г
другу
в
гл аза.
ДАМАЯНТИ
Ты
Н аль
мой?
НА ЛЬ
Да,
Моя
зв езд а!
ДАМАЯНТИ
Моя
заря!
НАЛЬ
Так
сия ла
тогда
Предо
мною
звезда
—
ДАМАЯНТИ
Так
в
луча х
янтаря
Разгоралась
зар я
—
ОБА
Как
мне
в
очи
сияет
т вой
свет.
В
чертоге
ль
венчальном,
180


На
костре
ль
погребальном
—
Ты
со
мной,
и
раз л уки
нам
нет.
БР АМ ИНЫ
Он
уз нан
ей.
нАрада
В
о чах
у
все й
собравшейся
громады,
Перед
ли цом
божественных
судей
—
БРА МИНЫ
в
унисон
Царевной
Дамаянти
ца рь
Нишады,
Наль ,
вольно
выбран,
и
помолвлен
с
ней.
К АЛИ
громовым
г олос ом
Вы
не
кш атрии,
—
трусы!
Позор!
В
жилах
ваших
не
кровь,
а
во да.
Тигры
вы?
Круторогих
стада
Так,
понуры,
бре дут
под
топор.
Вероломный
на
ваших
г лазах
Обес ч ес тил
богов
и
во
пр ах
Ва шу
славу
вто пт ал
и
права.
Что-же
медлит
отмстительный
меч ?
ПУШКАРА
устремляясь
вперед
с
трона,
на
к отором
сидел
в
левом
ря ду
женихов
Что-же
с
по длых
изменника
плеч
Не
ска тила сь
еще
голова?
МЯТЕЖНЫЕ
КШАТРИИ
вскочив
за
ним
со
своих
тронов
Н алю
см ер ть!
Н апа дай
и
руби!
БИМА
брос аяс ь
в
толпу
с
поднятыми
рук ами,
с
ра зви вающ имис я
белы ми
волосами
Воздержитесь,
о
гости,
от
свары!
Чтит е
дом
и
завет
Св ая мвар ы!
ПУШКАРА
поддержанный
мятежными
Кшат рия ми
Кто
за
Кали ,
громи
и
губи!
Наль
отч аян но
з ащища етс я
от
нападающих
Кшатриев
и
т яжело
ранит
одного
мечом.
181


РИТ УПАР НА
устремляясь
на
защиту
Нал я
Эй!
В
ножны
кто
булата
не
вложит,
Мой
заклятый
булат
потревожит.
Н апад ающи е
отступают.
К АЛИ
Индра,
гневом
гонца
ис треби!
И
крамольных
зачинщица
ков
Да
падет
под
секирой
бо гов!
Индра,
в
образе
Наля ,
подымает
рук у.
Уда р
грома
и
молния.
В семи
присутствующими
овладевает
уж ас.
ИНДР А
На
вас
мой
гнев,
убийцы!
Мните
в
б ойню
Святую
Сваямвару
обратить?
НАЛЬ
брос аетс я
на
ко лени
пер ед
богами
В ам,
бо ги,
вам
од ним
ослушника
к азн ить
Иль
мило вать !
Но
каз ни
я
дост ойн ей.
ИНДРА
Ты
нас
не
предал,
Н аль!
Ты
п рост
и
прям .
Дамаянти
становится
на
колени
ряд ом
с
Но лем
Чиста
любви
сми ре нная
ра бы ня,
И
пос луша ние
—
ее
гордыня.
Бестрепетен
ваш
дух.
Неб ес
царям
Ми ла
союза
вашего
святыня.
Дар
будет
вам
от
каждого
из
нас
И
п омощь
скорая
в
н едобры й
ч ас.
БР АМИНЫ
Слава
Индре
вы сок ому,
слава!
Агни,
Яме
и
Варуне
слава!
ИНД РА
О
Дамаянти!
Ес ли
б
ты
су пру га
Меж
на с,
богов
блаженных,
из бра ла,
Тл ет вор ной
тенью
черного
крыла
Твоих
бы
дней
не
тьмила
Кали-Юга,
Вия ся
коршуном
вкруг
ваше го
гнез да.
182


Но
света
мрак
не
одолеет,
Док оле
неб а
край
светлеет
—
Над
Налевой
зарей
горит
любв и
звезда.
НАЛЬ
Да
б удет
жертвой,
вам
угодной,
И
в
ми ре
по двиго м
наш
брак:
Не
превозможет,
боги ,
мра к
Над
силой,
вам
одноприродной.
Бо ги
прос ти раю т
над
к оленопрек лоненной
четой
благословляющие
рук и.
На ль
Дамаянти
поднимают
праву ю
руку,
прис яг ая
в
вер нос ти
бог ам.
КАЛИ
Вне мли те
же,
что
вождь
времён
Всепобеждающих
пророчит,
Что
нов обра чны м
Кали
п рочит!
Хоч у
(мой заговор
—
з ак он):
Как
отрывае т
от
ствола
Лиану
вихор ь
молоду ю ,
Чт об
так
от
му жа
в
ноч ь
л ихую
Жен у
Напасть
оторвала;
Чтоб ы,
как
Ин дра
щеплет
дуб,
Был
гордый
их
сою з
расколот;
Как
агн ца
треплет
волчий
г олод,
Чтоб
в
Н аля
мой
вонзился
зуб
—
Руно
б
и
жир
с
костей
содрал,
—
Чтоб
нищим
он
престол
покинул,
Чтоб
и
любимую
отринул,
Чтоб
и
любовь
он
проиграл;
Слепым
по жаром
истр ебя
Вс ё,
чем
он
жил ,
чтоб
все х
обидел,
И
сам
свой
лик
во зн ена вид ел,
И
смерть
воздвиг
бы
на
себя.
Покуда
К али
изрыгает
свои
прокля тия,
бо ги
д ержат
рук и
оградительно
прос тер
тым и
над
кол енопрек лоненной
четой.
ИНДРА
Проклятья
на
того
падут ,
Кто
их
виной
отя гощ ает
Невинного;
но
вечный
суд
Их
и
невинным
не
п роща ет.
183


Не
бойся:
верный
ду х,
о
Наль,
Все
испытанья,
всю
печаль
В
п об едный
пр аздн ик
обращает.
боги
исчезают.
ПУШ
КА РА
Все
сюд а,
кто
верен
Кали!
МЯ ТЕЖ НЫЕ
КШ АТ РИИ
подх ват ы вают
клич
Что б
своих
в
лицо
мы
знали!
Пу шк ара
подб егает
к
К али
и
целует
край
его
одеж ды.
К али
вру чает
ему
зм еевидны й
железный
жез л
и
са м,
вм есте
со
своим
троном
и
ок ру же нием
исчезает.
П У ШКАРА
как
запевало
хора,
в
глубине
сце ны
За
мной ,
кто
с
Кали
дружен!
Веди
нас,
вождь
врем ён!
МЯТЕЖНЫЕ
КШ АТ РИИ
Ты
силой
окольчужен,
И
сила
—
т вой
закон.
ПУШКАРА
Толкнула
х аос
Сила
В
довременной
ночи
—
МЯТ ЕЖНЫЕ
К ША ТРИИ
И
си лы
разбудила:
Ск рес тилис я
мечи.
ПУШКАРА
И
Си ле
верит
воин,
И
только
с иль ный
прав.
МЯ ТЕЖ НЫЕ
К ША ТРИИ
Единый
он
дос тоин
В ладыч ест ва
и
слав.
ПУШ КАР А
Т ебе
к орми ло
мира!
Да
будет
распят
р аб,
Зо вущий
милость
мира!
184


МЯТЕЖНЫЕ
КША ТР ИИ
Не
милует
се кира,
Тот
милостив,
кто
сла б.
Выстроившись
в
одну
фалангу,
уходят
из
палаты
по
напра вле нию
к
пагоде ,
при
пении
гимн а,
который
про должает
зву чат ь
за
сцен ой
во
время
с вадебн ых
обря дов
до
с амого
конц а
д ействия .
ХОР
МЯТЕЖНЫХ
КШАТРИЕВ
О,
звезд,
несущи х
меч,
Ставленник
Кали!
Те бе
добы чу
сеч
Мы
об ещали.
С
тобой
растопчем
сад
Цветов
могильных,
Пос троим
железный
г рад
Хищных
и
сильных!
На
Дэвов
ярое
Подымем
племя,
Ашуров
старое
Восста вим
семя .
БРАМ ИНЫ
совершая
очис ти тел ьны е
обряды
Ракшасы,
вон!
Агни
возжжён.
Бегите,
Наги,
От
кроп имо й
влаги!
Сгиньте,
ларвы!
С
нам и
Гандарвы.
Воздушные
звери,
Замкнуты
двери!
В
во зду хе
струйный
храм
Строй,
ф имиам!
Свято
место,
Где
жених
и
невеста
—
СВАДЕБНЫЙ
ХОР
подхватывая
последние
слова
Зари
возница,
Звезда-денница,
185


Лучами
встречаются,
Светом
обручаются.
Говорит
о н: «да,
Ты
моя
зв езда .»
—
«Ты рассвет мой,
да !»
Говорит
звезда.
ДЕВ УШК И
убираю щ ие
невесту
к
сва дьб е
Лотос
нежный
рас крывает ся
Под
влюбленною
луно й.
Ганга,
Яну
доч ь,
сливается
С
ок еанск ою
волной.
Дамаянти
одевается
В
брачный
лён
заповедной.
БИ МА
Наль ,
Вирасены
сы н!
Возьми
в
сво ю
Ты
ру ку
Дамаянти
светозарной!
Д очь
милую
теб е
я
выдаю
В
суп руж еств о.
Как
нын е
огнь
алтарный
Обходите,
так
будьте,
в
век
з ем ной,
Единой
плот ью
и
душой
одн ой!
Новобрачны е
обх одят,
взявшис ь
за
ру ки,
при
молитвос ловии
брам инов,
алтарь
Аг ни
СВАДЕБНЫЙ
ХОР
Дом,
обильней
полной
ча ши,
Лад-любовь,
богатства
краш е,
Золота
сноп ы,
Без
шипов
т ропы
Да
пошлют
вам
бог и!
Корнями
сплестися,
Ст волам и
сростися,
Раз рост ись
рос тк ами,
Креп ки ми
дубк ам и,
Рощей
раскудрявиться,
Чащею
дубравиться,
Праправнуков
п ес товат ь,
В
слав е
благоденствовать
Лета
мно ги!
З ан авес
186


ВТОРОЕ
ДЕЙСТВИЕ
ФРАГМЕНТ
КАЛИ
Какой
бы
в
это т
жадный
жар
Повергнут
ни
был
ж ирный
дар,
Какие
б
жертвоприноситель
Ни
нашептал
над
ним
слова,
—
Вы,
коршуны
мои,
вы,
два
Стервятника,
Расп ад,
Растлитель,
Исхитьте
снедь
из
уст
г ос тей,
Заветный
зов
из
их
ушей!
сход ит
со
ступень
очага
Браз ды
тугие,
дерзос тн ый
во зниц а,
Отныне
держит
не
твоя
десница:
Те бе
связал
я
руки
за
спиной
И
рот
заж ал.
И
ве сь
ты
бу дешь
мой,
Когда
мой
яд
в
тво и
проникнет
жилы,
Вскружит
тв ой
раз ум
и
взмятежит
силы!
Ты
ж,
Ам ва,
жертвенник,
где
жречествует
Наль,
Обвей
и
оскверни!
На бухн и
злоб ой!
Ж аль!
скр ыв ае тся,
ос тавив
у
подножья
алтаря
чер ную
змею.
Вариа нт
Какой
бы
ни
был
в
это т
жар
алтарный
Повергнут
дар
—
молебный,
б лагодатн ы й,
—
Какие
б
чародейные
сло ва
Ни
сплел,
как
нев од,
жертвоприноситель,
—
Мирт ью
и
Нирти,
—
вы,
крылатых
два
Стервятника,
Распад
и
Рас х итит ель,
—
Исхитьте
жирный
дар
из
уст
г ос тей,
Внушенье
звучных
чар
из
их
у шей.
Вар иант
пос ледних
строк
Вы,
Нир ти-Ми рть ю,
—
вы,
крылатых
два
Стервятника,
Распад
и
Расхититель.
187


Исхитьте
дар
Из
уст
гостей,
Напевы
чар
Из
их
ушей.
НАЛЬ
Ко ров
багряных
выгнала
За ря
На
пажити
крутого
н ебос к лона.
Я
в
эт от
час
привык
ее
гонцом
Летать
на
колеснице
быстроконной.
Варшнейя
ныне
ведает
кон ей.
Мне
ж
не
до
них:
я
к лад
свой
берег у .
С пит
Дамаянти,
а
ее
звезда
Вст реч ает
де нь.
Уснет
звезда
—
проснется
Люб им ая : «где Наль?» А Наля будит
Нетерпе ливо е,
скупое
счастье.
«Спишь,
рас точ итель ?
Что
ж
ее
дыханье,
За чем
улыбки
сонных
уст
не
ловишь?»
И
благодарность
полнит
ду х,
как
ча шу
Сон
хмель ны й
Сомы.
Ран е
омовений,
Браминами
предписанных,
спешу
Св ято го
Агни
Со мой
напоить,
За то,
что
с тала
жизн ь
моя
и
радость
Шатром
Зари
на
белых
Гималаях.
подходит
к
оча гу
и
вид ит
змею,
обвивш ую
алтарь
Прочь!
Кто
б
ты
ни
был
—
дух
или
гад
ползучий
Ог ня
вз алк авш ий!
Не
скверни
святыни!
Ай,
ай!
Ты
болию
язвишь,
не
смерт ь ю
жалишь.
Прес вет лы й
Агни,
выпей
че рный
яд.
И
ты,
земля ,
—
очисти
ток
зло й
кро ви.
Ко ль
оба
вы
спасаете
меня.
АМВ А
Опрометчивый,
н адмен ны й,
Н ена видим ый,
любимый,
Наль,
на
г оре
нам
обо им
Сн ова
ты
меня
отверг.
Дре вн ие
со
мной
проклятья
На
тв оем
огн е
б
с г орели.
Я
бы
смер ть ю
иск уп ила
Наля
древню ю
ви ну.
188


ИГ РЫ
МЕЛЬПОМЕНЫ


О
СУЩЕСТВЕ
ТРАГЕДИИ
I
Ницше
был
прав,
начиная
св ою
книг у
о
Трагедии
с
обещания,
что
наш а
эстетика
многое
приобретет,
ес ли
мы
при вык нем
в
каж дом
произведении
искусства
р азличат ь
два
не из менно
присут­
ствующие
в
не м,
взаимно-противоположные,
но
и
взаимодействен-
ные
на чала ,
котор ые
он
предлагал
обо зн ачат ь
именами
двух
элл ин­
ск их
б ожес тв,
опр еделит ель но
выр ажа ющи х
эту
эстетическую
п оля рность ,
—
им енам и
Дио нис а
и
Аполлона.
Это
п ровоз г лаш ение
мысли,
по
существу
не
новой,
—
напротив,
к
счастию,
глу бок о
древней,
но
впервые
столь
отчетливо
выска­
занной
и
еще
выигравшей
в
своей
отчетливости
вс лед ст вие
ее
огра­
ничения
пр еде лами
эстетики
и
психологии,
с
устранением
всего,
что
и зда вна
был о
ей
п ридан о
из
сферы
умозрения
и
религиозной
мист ики ,
—
это
про возг лаш ение
мож но
по
справедливости
н азв ать
отк ры тием :
в
т акой
мере
оказалось
оно
плодотворным
для
уразу­
мен ия
и
пр ир оды
искусств,
и
з ага дки
эллинства.
Мало
того:
обна­
руж илось ,
что
оно
об лада ет
отличительным
признаком
подлинного
открытия
—
независимостью
от
той
связи
представлений,
в
как ой
оно
возникло
в
сознании
мыслителя,
св обо дою
от
нег о
с амог о.
В
с амом
деле,
мы
можем
и
отчасти
при ну жде ны
описывать
оба
начала
иначе,
нежели
он,
—
по
иному
их
оц енива ть ,
угадывать
в
них
иное
со держ ан ие,
рас с мат ривать
их
в
ины х
культур но-исто­
рических
и
философских
соотношениях.
Но
мы
не
можем
бо лее
не
видеть
их,
не
ра зличат ь
их,
отрицать
двойственный,
двуприродный
состав
вся к ого
художественного
тв орени я.
Установлена
как
бы
хим ич еск ая
его
форму ла,
остающаяся
пос тоя нной,
к
чему
бы
ни
привело
нас
исследование
о
существе
обоих
входящих
в
нее
эл е­
ментов.
И
кроме
того,
эти
элементы
были
правильно
назв аны:
их
п ри равнени е
к
из ве ст ным,
определенным
величинам
античной
мыс ли
оп рав далось
новейшими
из уч ени ями
и
послужило
клю чо м,
отпирающим
много
вх одов
в
зап оведн ые
свя тили ща
древн ос ти.
Оттого
возможно
исхо ди ть
из
новых,
независимых
от
ук аза нной
теории
наб лю дений
над
существом
Аполлонова
и
Дионисова
почи­
190


тания
у
эллин ов
—
и,
е сли
эти
набл юде ния
без о шибочн ы,
заранее
б ыть
у верен н ым,
что
в
эстетике
они
обусловят
выводы,
согл асн ые
с
основным
положением
Ни цше
о
двуединой
при роде
всякого
худо­
жес тва.
В
нижеследующих
размы шлен иях
о
существе
трагедии
мы
исх о­
дим
из
мыс ли,
об лече нн ой
в
форм у
фил ософем ы
л ишь
после
П лато­
на,
но
по
своим
корням
г ораздо
с т арейшей
Платона,
—
из
мыс ли,
что
Аполлон
ест ь
нача ло
единства,
что
с ущност ь
его
—
монада,
тогда
как
Дион ис
знаменует
собою
начало
множественности
(что
и
изображается
в
мифе,
как
с трада ние
бо га
страдающего,
растер­
занного).
Бог
строя,
соп одч инени я
и
согласия,
Аполлон
ест ь
мо щь
св язую ­
щая
и
вос соеди няю щая ;
бог
вос хож дения ,
он
возводит
от
разде­
ленных
ф орм
к
объемлющей
их
верховной
форме,
от
те куче го
становления
—
к
недвиж но
пребывающему
быт ию.
Бог
разрыва,
Дионис,
нисходя,
приносит
в
жертву
с вою
божественную
полноту
и
цельность,
наполняя
собою
все
формы,
чтоб ы
прон икн у ть
их
вос тор гом
переполнения
и
исступления,
—
и
внов ь,
от
достигнутого
этим
выходом
из
се бя
и,
следовательно,
самоупразднением
б есфор­
ме нног о
единства,
обрати ть
жи вые
силы
к
мнимо му
переживанию
раздельного
бытия.
Но
ес ли
естественным
сим воло м
единства
яв ля ется
монада,
то
сим вол
раз деления
в
единстве,
как
источника
всякой
мн ожес твен ­
ности,
был
из давна
подсказан
учением
пифаг орейцев:
это
—
двои ца,
или
диа да.
Итак,
мона де
Апо лло на
противостоит
дио­
нисийская
д иада,
—
как
мужескому
началу
противостоит
нача ло
же нско е,
также
издревле
з наме нуе мое
в
противоположность
«еди ­
н ице
мужа», числом 2.
Дионис,
как
изв ест но,
—
бог
женщин
по
преимуществу,
—
дит я,
ими
лелеем ое,
их
жених,
демон,
исполняющий
их
сво им
присут­
ст вие м,
вдохновением,
мог у щес твом,
то
блаженным,
то
мучитель­
ным
безумием
избытка,
—
пре дм ет
их
жажды,
восторгов,
п окло­
нения
—
и,
нак онец ,
их
жертва.
Тра геди я
же,
по
своей
природе,
происхождению
и
имени,
есть
искусство
Дионисово,
—
прост ое
ви до из мене ние
дионисийского
бог ослу ж ебн ого
обряда.
Этим
уже
намечена
ж енск ая
душ а
трагедии
и
вместе
с
тем
ее
религиозная
и
эстет иче ская
сущно сть ,
как
наиболее
полного
р ас­
крытия
диа ды
в
худож ест ве.
191


Ill
Есл и
мы
спросим
себя:
каковым
должно
бы ть,
в
силу
своего
поня т ия,
искусство,
содерж ан ие
и
задание
которого
составляет
раскрытие
д иады?
—
то,
разумеет ся,
ответим
на
эт о:
т акое
искус­
с тво
должно
быть
внутренне-диалектическим.
Оно
будет
изобра­
жать
с трас ти
и
события,
связь
коих
образует
диалекти чес ку ю
цеп ь.
Чем
сознательнее
будет
протек ать
в оссоз давае ма я
этим
искус­
с твом
жизнь,
тем
больше
места
буде т
занимать
в
ее
воспроизведении
элемент
логический.
Чем
нас т ойчивее
эпоха
буде т
требовать
от
художества
сознательности,
тем
определеннее
это
искусство
б удет
тяготеть
к
теореме.
(Вспомним французский театр XVII
сто ­
летия ).
Чем
меньше
сознательности
привнесет
худ ожн ик
э того
искусства
в
свое
творчество,
тем
решительнее
в
его
изображении
будет
прео­
бладать
логика
стихий,
механика
слепых
страстей,
тем
раз ит ел ьнее
буде т
пок азан о
противоборство
хаотических
сил,
тем
наст оят ель ­
нее
скаж етс я,
вместе
с
тем,
потребность
в
чисто-механических
ср ед­
ст вах
изобразительности.
(Вспомним трагедию Эсхила,
который
не дар ом
гораздо
боле е
нуждался
в
те атра льн ых
ма шина х,
нежели
Софокл).
Дал ее,
искусство,
посвященное
раскрытию
диады,
не об ходимо
буде т
искусством
действия, «действом», —
если
не
чистою
музыкой.
Монологизм,
прис у щий
эпосу
и
лир ик е,
исключает
полноту
рас­
кр ытия
диа ды
(которую эти виды поэзии представляют,
с
бол ь­
шим
или
ме нь шим
пр иближен ием,
ли шь
от раж ен ною
в
некоей
м о на д е ); он составляет препятствие непосредственному воздей­
ств ию
этог о
раскрытия
на
душу
воспринимающего.
Целью
искус­
ства
диа ды
будет
пок аза ть
нам
тезу
и
ан тит езу
в
воплощении;
п еред
нашими
глаз ами
разв ернет ся
то,
что
Гегель
назвал
«стано ­
влени ем» (Werden); искусство станет лицедейством жизни.
Разрешение
и зоб ра жаемо го
процесса
должно
заключаться
в
«снятии», или упразднении,
диады.
Поскольку
п ос ледняя
б удет
представлена
в
иск усс тве
живыми
сил ами ,
во пло щена
в
личностях,
—
упразднению
подлежат,
следовательно,
они
сами:
им
надлежит
совлечься
се бя
самих,
стать
по
существу
иными,
чем
прежде,
—
или
погибнуть.
Эт от
логически
неизбежный
конец
должен
сделать
искусство,
посвященное
раскрытию
диады,
катастрофическим.
Ст ановле ние,
им
воспроизводимое,
будет
являться
б езо ста новоч ­
ным
склонением
к
некоему
срыву.
Общи й
же
пафос
этого
теоретически
пос тро яемо го
искусства
бу дет
корениться
в
ужасающем
нормально
успокоенную
душу
созерцании
и
п ереж иван ии
разрыва,
темной
и
пустой
бездны
ме жду
двух
сближенных
и
несо едини мых
краев,
в
ощущении
сокровенных
192


А
н
д
р
е
й
Б
е
л
ы
й
.
А
л
е
к
с
а
н
д
р
Б
л
о
к
.
Р
и
с
у
н
о
к
Л
.
Б
а
к
с
т
а
.
1
9
0
5
.
Р
и
с
у
н
о
к
К
.
С
о
м
о
в
а
.
1
9
0
6
.


1
н
н
о
к
е
н
т
и
й
А
н
н
е
н
с
к
и
й
.
Ф
е
д
о
р
С
о
л
о
г
у
б
,
'
и
с
у
н
о
к
.
С
П
б
.
1
9
0
9
.
Р
и
с
у
н
о
к
К
.
С
о
м
о
в
а
.
1
9
1
0
.


противоречий
душе вной
жизни,
зияние
которых
буд ет
пр иоткры вать
взору
тайн у
бытия,
не
умещающегося
в
земн ых
гран ях
и
пред­
ставляющегося
смертному
зрен ию
неб ытием .
Это
искусство
должно
потрясать
душу,
исп ыт ывать
и
воспитывать
ее
—
священным
уж асом.
Так
мы
подх одим
к
наиболее
важ ном у
условию,
осу ще­
ст вля ющ ему
описываем ое
искусство,
реализация
которого
есть
трагедия.
IV
Понятие
диады
предполагает
пер вонач аль но е,
кор енное
един ­
ство ,
в
котором
вскр ывается
внутренняя
противоположность.
Искусство
диады
не
есть
и ск усство
просто
антагонистическое,
т .е.
изображающее
любой
ант аг ониз м,
любую
борьбу
враждебных
си л.
Силы,
которые
оно
пре дс т авляет
враждующими,
мыслятся
исконно
с литыми
в
о дном
целостном
б ытии.
Это
бытие
должно
изначала
таить
в
себе
некую
д войст венно сть
—не
как
противоречие
внутри
себя,
но
как
вну т ренню ю
полноту.
Тольк о
путем
роста
и
окончательного
обнаружения
таящихся
в
нем
энергий
оно
обле­
кается
в
лики
разделения
и
раздора.
В
распрю
вступают
те
ос новн ые
его
нач ала ,
кот орые
своим
соединением
об осно выв али
его
целост­
ность,
п одо бно
тому
как
противоположный
упо р
дв ух
столб ов
упрочивает
стойкость
арки.
Поэтому
чист о
внешнее
столкновение
пр отивоборс тву ю щих
мог уществ,
не
мыс лимы х
нами
в
изначальном
единстве,
чуждых
од но
другому
или
принадлежащих
к
раз ным
порядкам
я вле ний
(как,
например,
си ла
природы
и
сил а
чел ов ечес к ого
духа), не
мож ет
служить
предметом
искусства,
н ами
описываемого.
Р авно
и
изображение
внутренней
жизни
личности,
р аск оло той
между
не
связанными
единым
законом
х арактера
влечениями,
нецельной,
не
самоопределившейся
в
своих
глубочайших
ко рн ях,
—
этом у
искус­
с тву
чуждо.
Изречение: «две души живут в этой груди»
—
може т
бы ть
истолковано
трагич ес ки
л ишь
при
ус ловии,
что
р ечь
ид ет
об
осознании
искони
присущего
нашей
д уше вной
природе
несо­
гла сия
между
отде ль ными
стихиями
многочастного
человеческого
состава.
Если
бы
Гамлет
был
просто
слаб ый
ч ело век,
трагедия
Шекспира
не
казалась
бы
ст оль
неисчерпаемо
глу бок ой;
вернее,
она
вовсе
не
су щес т вовала
бы
—
как
трагедия.
Но
Гамлет
—
не кий
хар акт ер;
и
загадка
первопричины,
разрушающей
его
действие,
обращает
на шу
мыс ль
к
изн ач альн ым
и
об щим
законам
духа.
Ибо
искусство
трагич ес кое
ест ь
человеч ес кое
и ск усство
по
преим уще ст ву :
че ловек
не
обла дае т
односоставною,
единоначаль­
ною
цел ьност ью
зверей
или
ангелов;
черта,
на
ко ей
поставлен
он
193


в
мироздании,
ест ь
трагич ес кая
грань;
ему
о дному
до ста лась
в
уд ел
внутренняя
борьба,
и
ему
о дному
да на
возможность
принимать
во
времени
связующие
его
и
мир
решения.
V
Сличи м
это
априорное
построен ие
искусства,
посвященного
раскрытию
диады
(за каковое мы должны признать трагедию,
как
искусство
Дионисово,
если,
последовав
древним,
приз н аем
ди аду
началом
Диониса), —
с
фактами
о
налич ной
трагедии
и
с
исто ­
рическими
данн ыми
о
ее
происхождении.
Что
касается,
впрочем,
первых,
то
они
так
совпадают
с
априорным
построением,
что
последнее
не
отличалось
бы
от
об общен ия
итог ов
простого
наб лю­
дения.
Итак,
остановимся
на
данных
о
происхождении
трагедии,
на
ее
забытом
п ос леду ющими
эп ох ами
п рошлом,
и
постараемся
исследовать
трагический
при нци п
диады
в
самой
кол ыб ели
Дион и­
со ва
искусства.
Раздвоен ие
первоначального
един с тва
на
междо усоб ные
энергии
есть
коренная
идея
и
глубочайшее
пере жива ние
Дионисовых
таинств.
Дионис
искони
мыслится
как
бо г,
вдохновляющий
своим
одержанием
исступленных,
обращающихся
на
не го
же,
для
свер­
шения
над
ним
жертвенного
действия.
Он
пассивен,
как
бог
страдающий,
в
собственном
своем
обл ике,
—
и
активен,
как
бог
жертвоприносящийся,
в
ли це
исполнителей
его
ст раст ной
воли
и
у час ти:
так
раз двоя ет ся
он
на
антиномические
ипос тас и.
В
одной
лишь
Дионисовой
общ ине
все
участники
экстатического
богослу­
ж ения
носят
имя
своего
бог а
(«вакхи»), т. е.
таинственно
с
ним
отожествляются.
И так,
вот
исконная
диада
ре лиг ии
Дион ис а:
он
—
жертва,
и
он
же
—
жрец.
Но
бог
явля ет ся
при
этом
в
дву х
разных
ликах:
один
лик
—
он
сам,
как
конкретная
реальность
мифа,
или
как
пре дм ет
яснови­
дящего
созерцания,
или,
наконец,
как
жертвенное
животное,
ми­
стически
пресуществляемое
обрядовым
действием
в
нег о
са мо го;
другой
лик
—
его
с лужи тель
и
жертвоприноситель,
или
же
супо­
стат,
объятый
то
вдохновением,
то
слепым
безумием
(подобно
Титанам,
растерзавшим
божественного
младенца), и часто пред­
ставляющий
собою
постоянную
ипос тас ь
того
же
Дион ис а
(как
фра ки йск ий
Лик ург) .
По
преим у щес тву
же,
это т
другой
лик
—
лик
женский,
ибо
наиболее
глубо ко е,
наиболее
напряженное
и
рели­
гиозно-содержательное
почитание
Диониса
е сть
служ ен ие
мэнад,
оно
же
является,
по
в сем
признакам,
и
наиболее
древним
пластом
в
сложном
образован ии
Дионисовой
религ ии.
Аг ава,
исступленная
жр ица
и
мученица
Дионисова,
бессозна­
194


тельно
совершающая
священное
сыноубийство,
нес ущая
на
ос трие
тирса
голову
сына
(который,
как
показывает
само
имя
«Пенфей»,
ест ь
ли шь
другой
о блик
самого
страдающего
бога)
—
голо ву,
которую
она
п риним ает
за
голову
Дионисова
льва ,
—
эта
Агава
тип ич на
для
первоначального
рел иги озн ого
д ейства
дионисийской
диады,
о ткуда
должно
был о
разв ить ся
художественное
дейс т во
траг едии.
VI
Но
что бы
возможным
ст ало
развитие
это го
художественного
действа
из
чисто-обрядового,
необ ходимо
было,
чтоб ы
принцип
диа ды
был
осоз нан
не
в
двух
раздель н ых
его
выраз ител ях,
а
в
единой
человеческой
личности:
только
тогда
обряд,
по лу чив
ин­
дивидуально-психологическое
сод ержа ние,
мог
впе р вые
дать
ро­
ст ок
искусства.
С делат ь
это т
шаг
был о
нетрудно:
дос тат очн о
б ыло
сосредото­
чить ся
на
душевных
сост оя ния х
дионисийского
ч еловек а.
В
нем
уже
зия ло
раз двое ние,
которое
и
составляло
причину
его
вре ме н­
но го
умоисступления.
Он
был
т от,
кто
он
бы л,
и
вместе
иной,
одержимый
чуждою
воле й,
—
она
же
была,
в
дейст вит ель ност и,
ли шь
про бу дивш ею ся
другой
волей
его
самог о.
Душевная
поля р­
ность
раскрывалась
в
н ем,
как
совмещение
противоположных
влечений.
В
потомке
п огл отив ших
мла денц а-Д ио ниса
Титанов,
—
ск аз али
бы
древние,
—
буй стве нно
утвер ждал ся
двойственный
ч еловечес к ий
с ос тав:
огненное
се мя
небесного
сы на
и
хаотическая
стихия
темной
Земли.
Ага ва
первоначального
мифа
и
де йс тва
бы ла
уже
трагич еск ий
т ип.
Ведь
и
по
существу
исследуемого
предмета
мож но
предугадать,
что
раскрытие
диады
в
психологии
личности
должно
выражаться
исступлением
и
что
искусство,
п ре дставля ю щее
это
раскрытие
в
действии,
должно
бы ть
ото бра же нием
не
состояний
с п окойн ого
разумного
сознания,
но
состояний
выхода
из
нег о
—
душевных
ан омалий.
И
этом у
зам еч анию
вовсе
не
противоречит
выше
сказан­
ное
об
имманентной
диа ле ктике
трагедии,
ни
даж е
о
характерном
для
нее
пристрастии
к
выя влен ному
лог из му
и
раз ум ной
сознатель­
ности.
По пытк а
удержать
фо рмаль но- расс удоч ные
способности
и
особенная
приверженность
к
процессам
п оследо ват ель ног о
мы ш­
ле ния
не
дар ом
час то
бывают
сопутствующими
признаками
при
наруш ении
умст вен ного
и
душевного
равновесия.
195


VII
Ко гда
дифирамб,
песнь
Топора,
—
т .е.
обрядовая
хоровая
песнь,
сопровождавшая
у бие ние
бык а
обо юдоос т рою
секирой
в
честь
бога,
аттрибутом
которого
был
двойн ой
топор,
у
элли нов
—
Диониса,
—
стал
достоянием
«козлов», т .е.
кругового
хор а
в
коз­
ли ных
харях,
и
утратил
связь
с
быком
и
топором,
—
в
эту
эпох у
исконные
носительницы
дионисийских
вдох н овен ий
—
мэнады
—
да вно
бы ли
отт есне ны
мужскими
служителями
Диониса
от
всена­
родного
празднования
его
страст ей.
За
ними
осталась
сок ро венная ,
мистическая
об ласт ь
рел иг ии,
важнейш ее
в
куль те ,
но
лишь
э со-
терически-богослужебное
—
повременные
мистерии
горных
раде­
ний,
мужчинам
недоступных,
и
другие
особ енные
местные
обряды.
Уже
и
в
поз дней шую
эпоху
пес ни
Топор а
же нщ ины
не
участвуют
в
д ифи ра мбе.
В
боле е
древню ю
эпоху
бы ло,
повидимому,
не
так,
и
дифирамбический
хор
был
хором
ж енски м.
По
к райне й
мере,
дво йная
секира
ос талас ь
в
предании
оружием
фракийских
мэнад
и
амазонок,
амазонки
же
—
лишь
разновидность
мэ над;
и
на
кр ит­
ск их
изо бра жени ях
культа
двуо стро й
Секиры
мы
встречаем
экста­
тические
пляски
жриц.
«Козлы»
бы ли
пелопоннесскими
р аст ите льн ыми
демонами,
под­
чин ившимис я
Дионису
и
образовавшими
сонм,
или
«фиас», его
спутников.
«Козлами»
ста ли
именоваться
и
мужские
ре лиг иоз ные
общины,
коих
назначение
было
с лавить
Вакха
подражательным
воспроизведением
его
божественных
дел,
для
чего
был о
необхо­
димо,
чтобы
один
из
участников
выст упа л
на
середину
кр уга
и
изображал
само го
Диониса.
Но
не
должно
п редс тавлят ь
се бе
«козлов»
не изм енно
одетыми
в
козьи
шку ры
и
личины,
особ енн о
с
тех
пор,
как
пре дмето м
изображения
ста ли
служить
не
одни
только
стр асти
Дион ис овы,
но
и
ст расти
героев
—
его
ипос тас ей:
хор,
естественно,
должен
был
рядиться
соо тве тст венно
воспроизводи­
мым
со быт иям.
Так
круговой
дифирамбический
хор
ра спалс я
на
два
вид а,
и
р аз­
витие
п родол жал ось
в
дву х
раздельн ых
руслах.
Хор
в
козлиных
масках
выработал
«драму сатиров», которая вобрала в свой со­
став
все,
что
был о
в
первон ач аль н ом
ди фир амбе
неустроенного,
имп ро визо ванног о,
разнузданного
и
резвог о.
Все
же
героическое,
похоронно-торжественное
и
п лач евно- п оминаль но е,
высокое
и
ва жное
ст ало
достоянием
того
дифирамба
—
музыкального
диалога
между
хором
и
протагонистом-героем,
—
отк уда
вышла
трагедия.
196


VIII
И так,
женщина,
казалось,
был а
окон чатель но
устранена
от
вл ия ния
на
возн икаю ще е
Дионисово
художество.
Но,
если,
несмо­
тря
на
ее
уст ранен ие
от
уч аст ия
в
действах,
женский
тип
остается
це нт ральн ым
в
обра зу ющейс я
трагедии
—
в
кач ес тве
ли
г еро ини
действа,
или
в
роля х
хора,
—
как
не
усмо тре ть
в
это м
яв лен ии
многозначительного
указания
на
полу заб ыт ое
значение
мэнады
в
исконном
ди фир амб е,
уже
чреватом
форм ам и
буд уще го
разв ития ?
Иб о,
несомненно,
женщина
ощутила
впервые
ту
психологию
диады,
о
которой
мы
г ов орили
выш е.
Це нтра ль ным
назва ли
мы
женский
тип
в
трагедии.
И
в
самом
деле,
обо зр евая
хотя
бы
Эсхилово
творчество,
не льзя
не
уч есть
осо бен ного
значения,
принадлежащего
в
нем
типам
ж енск им.
Эсхил
стремится
вы яв ить
гигантс к ие
лики
мужей-полубогов,
но
как
бы
при нужде н
постоянно
прибегать
к
ж енск им
образам.
Вспомним
его
Клитэмн естр у,
Кассандру,
Антигону;
во обра з им,
по
свидетель­
ствам
древн ости ,
его
потерянную
для
нас
Ниобу.
В
древнейшей
и
наиболее
архаической
из
дош едш их
до
нас
трагедий
г лавная
р оль
принадлежит
х ору
дев-Данаид.
Действие
«Персов»
нес ет
Атосса;
прикованному
Прометею
противопоставлена,
с
бол ьше ю,
быть-
может,
энтузиастическою
сил ою
изображения
(и,
конечно,
самим
Эсхилом,
а
не
позднейшими
издателями), —
блуждающая
Ио;
и
как
Прометея -узн ик а
окружает
хор
Океанид,
так
освобожденного
обступал
смеш анный
хор
Титан ов
и
их
ж ен.
Женщина
ос талас ь
г лавною
выразительницею
глубочайшей
ид еи
трагедии,
потому
что
изначала
Дионисово
дейс т во
было
делом
женщины,
выявлением
ее
сокровенных
глубин
и
неи зре че нных
душевных
тайн.
Оли це тво рение
трагедии
на
античных
изобра­
жениях
мэна да-Т раг едия ,
или
же
муз а-мэ нада,
Мельпомена.
Жен­
щина,
исступленная
своим
«жен безумящим»
богом,
принесла
рели­
гиозной
мыс ли
и
художественному
творчеству
откровение
диа ды;
и
му др ецы
древн ос ти
не
ошиблись,
прозрев
в
диаде
начало
же н­
ское.
IX
Трагедия
—
мэ нада,
и
дейст вую щ ее
ли цо
ее
в
древнейшем
дей­
стве
единственно
—
мэ нада .
Действие
происходит
между
богом
и
вдохновенною
им
женщиной,
п ре дст авлен ною
хором;
но
древний
хор
сознает
себ я
одним
лицом,
г оворит
о
с ебе
в
единственном
чис ле.
Бог
присутствует
невидимо,
—
де йствен н о,
поскольку
одержит
и
197


обу евае т
с воих
слу жи те льниц,
—
с тра дате ль но,
по ско льку ,
обуяв
их,
им
предается.
Обуянная
женщина,
напротив,
а кти вна;
ее
одер­
жан ие
делает
ее
могучей,
вещей
и
дерзновенной.
В
свое м
иссту­
плении
она
нах одит
самое
себя,
и
это
с амообрет ен ие
в
силе
есть
чу вств о
му чит ельн ой
и
упоительной
душевной
спазмы.
Она
отк ры­
вает
в
с ебе
две
души,
две
во ли,
два
стремления.
«В сердце помысла
дв а,
и
две
во ли:
ч его
бежать?»—
п оет
влю блен н ая
Сапфо,
уподо­
бляясь
мэнаде.
Мэнада
любит
—
и
я ро стно
защищается
от
любовного
пресле­
дования;
любит
—
и
уб ивае т.
Из
глубин
пола,
из
темного,
старо­
давнего
прошлого
бор ьбы
полов
в озник ает
это
зияние
и
раздвоение
женской
души,
в
к от ором
женщина
впе р вые
обретает
полноту
и
подлинную
целостность
своего
женского
сознания.
Так
родится
трагедия
из
с амоу т вержден ия
же нског о
существа,
как
диады.
В
п ере жива нии
этой
внутренней
д войст венно сти ,
впервые
делаю­
щей
женщину
це льно й
(в противоположность мужчине,
в
котором
противоречивая
двой ств енност ь
е сть
при знак
душевного
раскола
и
изнеможения), —
в
э том
п ер ежив ании
все
упо ение
Дионисовой
служительницы,
уп оен ие
трагическое.
Здесь
—
противоборство
двух
равных
сил,
ринувш ихся
о дна
на
др угую ,
стремящихся
погло­
ти ть
одн а
дру гую .
Но
это
внутреннее
междоусобие
не
есть
п рин цип
саморазрушения
для
жен щин ы
(в противоположность мужскому
траг ичес ком у
т ип у): это только мятеж против монады мужского
луча,
против
Диониса,
поскольку
он,
отдав
как
бы
п олов ину
своего
суще ств а
о бу янной
им
темной
женской
си ле,
уже
предстоит
ей
в
мужском
образе
нисходящего
све тл ого
бога.
Кто
победит
в
это й
борьбе,
—
мэнаде,
с
ее
двойственною
волей,
безразлично:
она
одн овремен но
хоче т
одол еть
и
склониться,
— осветиться
и
погасить
свет .
Или
она
испытает
высшее
у поен ие,
когда
все,
что
безумит
и
раздирает
ее
душу,
затихнет
и
замрет,
и
—
опустошенная
—
она
п робу дитс я
и
воз ро дит ся
иною,
—
или
она
убь ет,
и
в
священном
убийстве
найд ет
свое
последнее
освоб ожден ие,
разрешение, «очи­
ще ние » (катарсис) .
Тр аге дия
—
не
в
то м,
что
диа да
хо чет
стать
тр иадо ю,
что
двой­
ст венно сть
ищет
восполнения
и
примирения
в
чем-то
тре ть ем;
трагедия
—
не
в
томлен ии
гол ода ,
не
в
тоске
и
призыве.
Она,
напротив,
там,
где
уже
пр оиз ошло
и
да но
нечто,
мог у щее
умирить
бор ьбу ,
а
ме чущие ся
две
ра вные
си лы
стремятся
отт ол кну ть
и
изверг нут ь
ег о,
не
хотят
исхода
и
согласия,
хотят
слепо
себя,
только
себя,
—
пр ебыт ь
в
себ е
и
в
противоположении
одна
дру гой.
Поэт ому
призываемый
коне ц
трагедии
—
гибель,
ее
развязка
у бий­
ственна.
Так
утверж дается
в
трагедии,
посредством
раскрытия
извечной
дву нача льно ст и
женственного,
женская
цельность
и
—
посредством
тяготения
трагедии
к
сме рти
—
женщина,
как
др ев­
нейшая
жрица,
ж енска я
сти хия ,
как
ст ихия
Матери-земли,
Земли-
к олыб ели
и
Зе мли- мог илы.
198


X
П одо бно
то му
как,
вс лед ст вие
за мены
некогда
ед инс тв енн ого
героя
дифирамбических
действ
—
Диониса
—
дру гими
героями,
на
которых
запечатлелся
толь ко
отражен н ы й
луч
его
бо жест ва,
энт узиа стич ес кий
элемент
уже
в
самой
колыбели
трагедии
был
ослаблен, — так
же
ослаб лен о
было
и
спазмодическое
пе реж ивание
действа
п ерене сением
этого
переживан ия
из
женской
в
м ужс кую
душу.
Так
как
эта
п ос ледняя
в
раз двоени и
не
н ах одит
и
усили вает,
а
теряет
себ я
и
изнемогает,
трагедия
же
осуществляется
в
душе
п ере­
полн енной,
а
не
ущ ерб ленно й,
не
ос ку девшей
силами,
а
пр еизб ы­
то чно й,
—
то,
собственно,
мужской
ге рой,
если
он
не
сам
Дионис,
не
мог
вовсе
ста ть
геро ем
трагедии,
поскольку
природу
ее
соста­
вл яет
начало
диады.
От сюда
—
поиски
выявления
диады
не
в
еди нич ной
душ е,
а
в
некоем
коллективе,
п редс тавляю щем
собою
целостное
органическое
един с тво.
Излю бл енными
темами
трагедии
становятся
распри
между
де тьми
и
родителями
(Электра,
матереу­
б ийст во
Ореста;
проклятие
Эдипа;
с юда
же
относятся
детоубий­
ства,
как
трап еза
Фиес та,
безумие
Гер ак ла,
преступления
Медеи,
зак лание
Ифиг ени и), между братьями ( Э т ео кл
и
По лин ик), между
супругами
(Клитэмнестра и Агамемнон,
Г еракл
и
Диа нира ,
Да­
на ид ы).
П ри нцип
диады
сохраняется
здесь,
как
п ри нцип
междоусо­
бия
в
естественном
единстве,
хотя
и
соб иратель н ом.
Тр аге дия
обо гащ ае тся
мотивом
агонистическим:
мужской
герой
п роти воп оста вляе тся
противнику,
похожему
на
его
двойник
(Этеокл
и
Полиник)
или
стол ь
равному
ему
по
силе,
что
исход
пое динк а
долго
остается
нерешенным
(Прометей и Зевс).
В
исключительных
сл учая х
п ринц ип
диады
раск рыва ется
в
су дьбе
героя-мужа
пут ем
не
раздвоения,
а
как
бы
удвоения
его
нравственного
существа:
ос леплен н ый
самодовольством
и
вс ею
вн ешне ю
пре лесть ю
очей
Эд ип,
прозревая,
видит
в
зеркале
правды
—
другого,
подлинного
Эдипа.
По
мер е
того,
как
му жс кой
тип ,
от даляяс ь
от
своего
дионисий­
ско го
прообраза,
нач ина л
количественно
преобладать
в
трагедии
(которая,
в
силу
своего
рел иги оз ного
назначения
—
слу жит ь
герои­
ческою
тризной,
п ост авила
с ебе
художественною
целью
—
ист ол­
ковать
в
духе
Диониса,
бога-героя
и
бо га
героев,
все
священное
предание
народного
эпоса), —
начало
диады
создавало
в
искусстве
ряд
внешних
ср едс тв
для
своего
раскрытия,
но
и
в
этом
более
внешнем
истолковании
не
утрачивало
своего
магического
действия
на
д ушу
зрителей.
Тайна
этого
обаяния
крылась
в
унаследованном
из
глубин
дионисийского
культа
ужасе
при
виде
восстающих
друг
на
друга
двойников
разделившегося
в
се бе
Диониса
—
(Дионис и
Л ику рг).
199


Каку ю
действенную
с илу
заключало
в
се бе
конкретное
вопло­
щение
диады,
как
сим вол
трагического
разрыва
и
зияния,
мы
мо­
жем,
в
некоторой
степени,
проверить
собственным
эстетическим
опытом,
вос с тан овив
в
воо браж е нии
Эсхилову
трагедию
«Семь
против
Ф ив », с ее парным скрещением ударов и парным разделе­
ние м:
богатырю
про тив оп оста вля етс я
богатырь,
братоубийствен­
ный
раздор
не
пре кр ащае тся
и
по
смерти
обоих
б рать ев,
и
в
про ти­
воположные
стороны
расходятся
со
свои ми
с пут ниц ами
разделив­
шиеся
сестры
—
Йем ена
и
Антигона.
XI
Тр агед ия
отд аляла сь
от
своего
дионисийского
первообраза;
но
это
о тдале ние
делало
ее
искусством.
Ког да
исключительно
царил
в
ней
Дионис,
ис кус ств ом
она
не
бы ла
и
не
мог ла
развиваться
в
формах
художественных.
В торж ение
в
иск онное
действо,
а
потом
и
пре обладан ие
в
нем
муж еск их
лиц
и
уч аст ей,
бы ло
как
бы
прони­
кновением
в
трагедию
муж ест ве нно го
Аполлонова
нача ла.
Вместе
с
тем
первоначальный
жар
вак хич еског о
энтузиазма
остывал,
экс таз
укрощался,
поб еждали
мера
и
строгий,
важный
с трой.
Показательно,
что
п режни й
круговой
хо р,
для
которого
еще
нужна
была
в
древнейшем
театре
иск онна я,
совер шенн о
круглая
орхестра,
перестал
располагаться
хороводным
кругом.
Древнейшее
внешнее
выражение
диа ды
—
противоположение
хора
богу
или
герою,
выступившему
на
середину
круга, — было заменено другими,
боле е
прикровенными
форм ам и
ее
озн ам ен ован ия:
закон
диады
осу­
щес тв лял ся
в
самом
действии,
уже
требующем
нек оторог о
числа
индивидуальных
участников,
уже
многообразном
и
ослож ненно м;
хор
же,
это т
исконный
выразитель
дифирамбического
о душ евле­
ния ,
перестав
быть
действующим
лицом,
принял
на
се бя
об яза н­
ности
умирителя
и
устро ите ля
трагич ес кой
жи зни
в
ду хе
Аполло­
новом.
Став
орга но м
Аполлона
в
действе
Дионисовом
и
как
бы
исто л­
кователем
аполлинийского
видения,
развертывающегося
на
сцене,
хор
оказался
необязательным
и
ненужным
придатком
и
был
мало-
по
м алу
отме тен.
Зрителя
нельз я
был о
о тме сти,
но
и
он
с тал
необя­
зательным
и
нену жным
придатком
Дионисова
действа,
как
действа
религиозного:
он
уже
был
только
зрителем,
только
с ог лядатаем
чуждых
участей.
Так
ху до ж ес т во , «возводя в перл создания», укрощало и истощало
тр аг едию,
которая
не
хочет
и
не
мож ет
бы ть
худ оже ство м
до
ко нца,
тольк о
художеством.
Но
умертвить
не
м огло,
ибо
она
был а
от
жизн и.
Ее
спасло
до
наших
дне й
и
передаст
бу ду щим
врем ен ам
—
200


лежащ ее
вне
искусства
живое
начал о
непрестанного
у миран ия
во
имя
вы с шего
бытия,
—
нача ло
диа ды,
как
стра стно й
сим вол
жер т­
венног о
во площен ия
и
поб едны й
символ
вечно-женственного.
XII
Подводя
итоги
выш еизложе нному
о
природе
трагедии
и
о
п ои­
стин е
трагических
су дьбах
ее
(ведь она как бы сама стала жертвою
рас к ры вшего ся
в
ней
на чала
диады,
ж ерт вою
своего
раз делен ия
меж ду
Дионисом
и
Аполлоном), —
надлежит
развить
из
на щих
основных
п олож ений
условия,
при
которых
аполлинийский
элемент,
впервые
вводящий
трагедию
в
круг
искусств,
не
парализу ет
ее
дионисийской
энерг ии .
Он
жела теле н,
прежде
всего,
поскольку
сообщает
сцен ич ескому
действию
формальн ую
стройность
и
пластическую
изобразитель­
ность.
Он
же лате лен,
далее,
и
как
н екое
тончайшее
ограждение,
защищающее
зр ит еля
(заметим,
что
зритель
не
долж ен
бы ть
тол ько
з рит елем
или
сог лядатаем,
но
и
в
ка че стве
участника
дейс т ва
не
п ерес тает
бы ть
созерцателем), —
волшеб ное
покрывало,
охр ан яю­
щее
его
от
прямого
уда ра
Диони совы х
молний.
Но
тот
же
апол­
линийский
покров
уже
как
бы
размагничивает
трагедию,
есл и
из
раз реж енног о
облака,
подобного
наитию
сонной
грезы,
сг ущается
в
непроницаемую
для
дионисийских
токов
ткань,
обвол акиваю щ у ю
изображаемое
на
сц ене
чисто-эпическою
отрешенностью
от
зр ит еля
уже
толь ко
—
зрителя.
Сгущенность
эт ого
ограждения
должна
б ыть,
повидимому,
во
всяком
случае
менее
зн ачи те льно й,
нежели
изолирующая,
или
ан е­
стез ирую щая ,
с ила
той
аполлинийской
преграды,
которою
искус­
ство
создает
в
ду ше
актера,
—
эт ого
за гадо чно го
существа,
одно­
вр еме нно
слив аю щег ося
со
своей
маской
и
ею
же
закрытого,
уб е­
реженного
в
своей
личной
индиви дуаль ност и,
в
своем
частном
сознании,
от
трагических
гро з,
направленных
на
нег о,
как
на
громоотвод.
Таково
п редлагае мое
на ми
мерило:
трагедия,
разы­
гр ан ная
ак те рами
не
непременно
должна
соста вля ть
для
ни х,
как
личностей,
душ евно е
событие;
ду ша
зр ите ля,
напротив,
должна
бы ть
расплавлена
трагедией
и
переплавлена
ею,
в
чем
и
состоит
сущ ност ь
трагического
«очищения».
Дионисийская
энергия
трагедии
выявляется
как
пе реживан ие
диады.
Эта
э нерг ия
возрастает,
если
диада
раск рыв ает ся
в
самом
трагическом
характере,
—
и
ослабевает,
ес ли
раскрытие
диады
переносится,
благодаря
недолж ному
преобладанию
в
ней
ап ол ли-
нийского
элемента,
из
глубин
душевной
жизни
в
п олож ение
лиц
(ситуацию).
Для
истинного
трагизма
не об ходимо ,
чтобы
характер
201


героя
был
трагическим
по
своей
п риро де;
тако й
хар акт ер
неиз­
беж но
сделает
и
поло жени е
трагическим.
Поэ тому
наиболее
благодарно
для
трагического
поэта
изобра­
ж ение
х арак тера
женского.
Яркая
и
к руп ная
женская
личность
естественно
трагична.
И
можно
предугадать,
что
гря дущ ие
судьбы
трагедии
будут
тесно
свя з аны
с
су дь бами
и
типами
женщины
бу­
ду щего .
Трагизм
же
мужского
х арактера
измеряется
степенью
его
проникнутости
духом
Дионисовым,
степенью
уп одобл ения
его
Дионису.
Таков
внутр енний
и
исторически-исконный
закон
искусства
диады.
202


Э КСКУР С:
О
ЛИ РИЧЕС КОМ
ТЕ МЕ
Поэзия
диады,
в
собственном
смы сле,
еди нст вен но
—
трагедия.
Эп ос
пр едс т авляет
диаду
как
бы
в
от да лен ии,
заставляет
созерцать
ее
с
высот
уже
достигнутого
си нте за;
в
нем
торжествует
Аполлонова
мона да.
В
лирике
вы ражен ию
ди ады
предоставлен
бол ьш ий
п ро­
стор.
Л и ричес кое
стихотворение
обычно
является
сое ди нени ем
двух
или
трех
основных
мотивов,
—
м ыслей
или
образов,
—
кот орые
мы
назовем,
по
аналогии
с
т ем,
что
зовется
те мою
в
муз ы ке,
—
лирическими
темами.
Так ,
в
стихотворении
«Горные вершины»
...
можно
различ ить
три
те м ы: 1) тему тишины в вечерней природе;
2) тему смятенной человеческой души («подожди немного»); 3) тему
таинственного
обещан ия
тиши ны
д уш евной
(«отдохнешь и ты»).
Стихотворение
с
единственною
темою
е два
ли
бы
м огло,
сам о
по
себ е,
удовлетворить
наш е
поэтическое
чувство;
ес ли
бы
приве­
денное
для
примера
стихотворение
кончалось
словами: «недрожат
листы», —
он о,
при
все й
своей
живописности
и
музы кал ьност и,
бы ло
бы
п оэти че ски
безжизненным
и
требовало
бы
от
нас
самих
о живле ния
недосказанных
с лов
при
помощи
восполнительных
чувств
и
обра зо в.
Стихотворений
с
боль шим
чис лом
лир ичес ких
т ем,
нежели
три,
ну жно
был о
бы,
повидимому,
искать
среди
од
или
дифирамбов;
но
и
тут
ближайший
анализ,
вероятно,
обнаружил
бы
п одч инени е
второстепенных
мотивов
лишь
двум
или
трем
глав­
ны м.
Во
вся ком
сл уча е,
круг
наших
на бл юде ний
убеждает
нас
в
решительном
пр еобладании
двух
лир ичес ких
типов:
стихотворений,
состоящих
из
соединения
трех
тем
(«Я помню чудное мгновенье» .. .),
и
стихотворений
двухтемного
с ос тава
(примеры,
взятые
на уда чу,
без
долг их
поисков
наиболее
х ар ак те рно г о: «Парус», Лермонтова;
у
Пушкина
—
«В те дни,
ког да
мне
бы ли
новы »..., «Пока не требует
по эта . . . », «Когда для смертного умолкнет шумный день. . . », «Не
пой,
кр асав ица ,
при
м не. .. », «Казбек»).
В
стихотворениях
с
тремя
те мами
п реоб лада ет
элемент
аполли­
нийский;
душ евно е
волнение,
возбужденное
с озер цани ем
некоторой
противоположности,
приведено
в
них
к
сво ему
разрешен ию
в
треть ей
ли ри ческ ой
иде е;
они
примиряют
и
успо каи вают
душу;
их
цель
—
г армо ния.
Напротив,
стихотворения,
сочетающие
только
две
т емы
(кроме того случая,
когда
вторая
из
них
безусловно
заглу­
ш ает,
поглощает
и
как
бы
опровергает
п ерву ю,
—
мы
бы
н аз вали
этот
тип
«палинодическим», —
какова,
нап р.,
Лермонтова
«Мо ­
литва»
—
«В минуту жизни трудную...»), —
стихотворения
двух­
203


темные
стремятся
отразить
переживан ия
диады,
—
ра ск ола,
прот и­
воречия
и
зияния,
—
и,
возбудив
в
душе
слушателя
тревожное
или
мятежное
движен ие,
предоставляют
ему
само му
най ти
в
п оследнем
разреши тельн ый
строй.
З десь
поэт
намеренно
избегает
последней,
заверш ительн ой
г арм онии,
ра ди
дост иж ения
большей
действен­
ности
с воих
звуков,
котор ые
до лго
еще
должны
нап ряг ать
и
потря­
сат ь
д ушу
с лу шателя ,
прежде
чем
путем
их
полного
п ереживан ия
он
воспримет
их
ка тар тич еск ую
силу.
Такие
стихотворения
тя го­
теют,
в
противоположность
прежде
оп иса нны м,
—
к
дио ниси йск ом у
полюсу
лирики.
204


ЭСТЕТИЧЕСКАЯ
НОРМ А
ТЕАТРА
I
Вся кое
тво рение
искусства
ест ь
результат
на
взаимном
иск ании
основанного
взаимодействия
дв ух
начал:
вещественной
стихии,
п одлежащей
п реоб раз ова нию,
и
действенной
(актуальной)
фо рмы,
как
идеа ль ног о
обра за ,
своим
от пе ч атле нием
на
вещественной
с тих ии,
—
по ско льку
она
таковое
приемлет,
—
ее
преобразующего.
Преобразование
звучаний
да ет
м узы ку,
слова
—
поэзию,
трех­
мерных
тел
—
зодчество
и
вая ни е,
лин ий
и
красок
на
п лоск ости
—
живопись.
Что
же
составляет
преобразуемую
ст ихию
в
искусстве
сце ны?
Эта
жив ая
стихия
есть
объединенное
человеческое
множе­
ство.
Развиваясь
во
времени
и,
следовательно,
представляя
преобра­
зование
совершаю щимся
пе ред
нами ,
искусство
сце ны
ес ть
не тольк о
становление,
п одо бно
музыке
и
по эз ии,
но
и
действие.
Ибо
преоб ­
разуемая
в
нем
стихия
ест ь
жи вой
сонм ,
движ ущ ий ся
своим
сво бод­
ным
из воле нием;
отчего
и
исконное
имя
сценического
искусства
—
Действо
(Драма).
Да бы
преобразование
живой
и
свободной
стихии
ст ало
возмож­
ны м,
н еоб х одимо,
чтобы
в
ней
с амоп роизволь н о
возник
почин
дви жени я.
Н оси т ельн ицею
этог о
почина
я вляе тся
личность
в
про­
тивопоставлении
м ножест ву;
дре вне е
имя
личности
—
«герой»,
мн ожес тву
—
«хор».
Героизм
в
действе
есть
эн ерг ия
перестроения
и
внутреннего
изменения
пребывающей
в
устойч ивом
равновесии
среды
зачинательною
личностью.
В
ней
воплощается
действенная
форма,
воздействующая
на
прео бразу ем у ю
стихию.
П рия тие
по­
с ледн ею
этог о
воздействия
или
соп ро тив ление
ему
с ос тавля ет
со­
держание
действа.
Итак,
сценическое
искусство
определяется
по
отно шению
к
преобразуемой
ст их ии,
как
дей ст во
сонмищное,
об щес т вен ное,
хоро­
вое
или
соборное,
по
от ношен ию
же
к
пр еобразу ю щей
форме
—
как
дейс тво
героическое.
Приб ав им,
что
в
рассуждении
метода
пре об­
разования,
или
оформления,
оно
оказыва етс я
действом
п одража­
те ль ным,
или
миметическим.
Миметизм
не
имеет
в
других
художествах
того
значения,
ка кое
принадлежит
ему
в
искусстве
сцены,
где
он
служит
н еобходимы м
усл ови ем
творчес к ого
осуществления.
Челов ечес к ий
материал
205


мож но
сделать
п ослуш ным
замыслу
художника
не
иначе,
как
убедив
че ловек а
ст ать
или
прикинуться
иным,
чем
каков
он
бывает
в
повседневной
жизни,
из менит ь
свой
об лик
и
об ыч ай,
забыть
на
вр емя
собственное
имя
и
как-бы
п одме нить
са мое
душу
чуж ою
душой.
Так ов
единст венны й
путь
и
способ
превращения
людского
сонма
в
художественное
с оз дание.
При
устр анени и
миметизма
дей­
ство
перестает
быть
р одом
искусства
и
с тан овитс я
с об ытием
с амой
дей стви тел ьно сти .
Из
дан н ого
определения
сценического
искусства
явствует,
что
поб уж де ние
к
это му
ви ду
творчества
есть
жажда
самоосознания
в
инобытии.
Не ко гда
действо
в
личинах
бы ло
самим
переживанием
инобытия.
Ког да
маска
с тала
обря довым
ознаменованием
перево­
площен ия,
родилс я
ли цед ей
—
то
за гадо чное
существо,
как им
он
остается
и
п оны не,
—
существо
подвижного
и
произвольного
само­
сознания
и
самоопределения.
И
тогда
же
впервые
возможным
с тало
действо,
как
художество.
Оно
воз н икло
из
реального
соб ыт ия
и
к
п ерех оду
в
реальное
собы тие
тяготеет.
Но
лишь
поскольку
с
реаль­
ным
событием
не
с овпадает,
остается
оно
художеством.
Таковы
три
эстетические
на личн ос ти
те а тр а : 1) предмет художе­
ст ве нного
оформления
—
ко л ле кт и в; 2) актуальная форма
—
ге­
р о из м; 3) метод оформления
—
миметизм.
Рас см отрим
взаимоотно­
шения
сил
этог о
тройс твен н ого
состава.
II
Чем
могущественнее
подымается
уровен ь
ли чног о
почина,
чем
выше
стоит
г еро й-з ач ина тель
на
лестнице
духовн ого
величия,
воз водя щ ей
к
сверхчеловеческим
и
богоподобным
образам,
пред­
нос ящи мся
духу
на
ее
вершине,
—
тем
т орже ств еннее
утверждает,
тем
уг луб ленне е
сознает
себя
п ородившее
героя
и
ему
во
всем
соо тнос ите льн ое
множ ество;
чем
священнее
герой,
тем
соборнее
хор.
Е сли
же
и
герой
и
хор
равно
представляют
моменты
пробу ж­
денного
духовного
соз нания
и,
в
меру
присущей
каждому
энергии,
действуют
сообразно
—
один
закону
почина,
другой
закону
устой­
чи вост и,
—
перевес
ч ьей
правды
разрешает
бор ьбу
наших
сочув­
ствий
г армо нич еск им
примирением?
Несомненно,
перевес
правды
хор овог о
сознания,
—
но
не
того,
к аким
оно
был о
вначале,
а
того,
каким
оно
ст ало
по
завершении
героического
подвига.
Хор
види т
и
постигает
дерзновение
героя
и
ли бо
следует
по
путям
его,
ли бо
отчасти
с
ним
соглашается,
отчасти
же
осуждает
чр ез мерное
в
его
деянии,
отмечает
наруш ение
им
каких-то
священных
гр ан иц,
как
вин у
и
неправду,
и
ког да
это
наруш ени е
влечет
за
собою
ги бель
206


героя,
тв орит
над
ним
посмертный
с уд,
уве нчив ае т
собо рны м
признанием
положительное
в
его
стремлении,
по чит ая
отрицатель­
ное
уже
отм щенны м,
и
слав ит
страстотерпца
плачевною
три зной .
Полн ог о
же
раз лада
между
правдами
героя
и
хора
бы ть
не
мож ет
без
разрушения
крас от ы;
ибо
это
знач ило
бы,
что
стихия,
подле­
жащая
худо же ств ен ному
пре об разо ванию ,
таковому
не
поддалась,
и
попытка
оф ормле ния
оказалась
несо стоя те льн ою.
Так
осно ва
трагического
действа,
в
общих
и
постоянных
чертах
его,
уже
предопределена
самим
п ротивоп оставлен ием
зачи нат ел ь-
ной
личности,
как
носит ель ниц ы
действенной
формы,
свободному
объ един ен н ому
множеству,
как
ст ихии
преобразуемой.
Согласие
стихии
на
форму
должно
б ыть
окончательно
выявлено,
как
акт
глубоко
сознательный
и
безусловно
своб одны й,
—
почему
множе ­
ству,
как
хору,
и
принадлежит
в
действе
после днее,
решающее
слово.
И скус ство
сценическое
утверждает
сво ю
коренную
п риро ду
не
в
моменте
героического
почина,
но
в
момент е
соборного
со­
гласия,
—
не
в
начале
лич ном,
но
в
нач але
об щественном;
можно
да же
сказать,
что
е сли
ге рою
принадлежит
в
действе
почин,
то
собственное
творчество
отдано
в
нем
общ ине.
Что
же?
Откажем
ли
в
художественной
пра вомерн ос т и
сцени­
ческому
изображению
мученической
участи
—
скажем
примерно
—
Платонова
пра ведни ка,
которого
л юди
за
то
лишь,
что
он
свят,
предаю т
пору ган ию ,
ист яз ан иям
и
см ерти?
Мы
полагаем,
что
такое
зр ел ище
не
отвечало
бы
эстети че ской
но рме
сцены,
как
художе­
ства,
но
изобличало
и
в
некоторой
сте пен и
уже
ос ущес т вляло
бы
стремление
действа
к
пе рех оду
в
реальное
соб ыт ие,
—
другими
словами,
был о
бы
не
др ам ою,
а
мистерией.
Ибо
единственным
его
опра вдан ием
было
бы
достижение
соборного
очистительного
и
преобразовательного
изменения
не
в
де йст вую щем
на
сц ене
сонме,
изображающем
ско пи ще
неправедных,
но
в
сердц ах
людей,
собр ав­
шихся
на
зрелище.
В
той
мере,
в
ка кой
это
изменение
ост авало сь
бы
художественно
не
вы явлен н ым
и
не
во пло щенным
в
самом
дей­
ствии,
оно
о тдаля лос ь
бы
от
искусст ва
и
приближалось
бы
к
обр яду .
Из
вы ше
развитых
поло жени й
сле дуе т,
что
эстетически
несостоя­
телен
всякий
театр,
з ате мняю щий
человеческую
среду ,
в
которой
возн ик ает
и
совер шает
свой
круг
индиви дуаль ное
действие,
или
пре дста вляю щи й
ее
только
страдательною
и
служебною.
Но
если
лож ен
теа тр
героев,
мечтательно
изъ ят ых
из
сферы
внешнего
и
внутреннего
взаимодействия
с
людс ко ю
громадою,
если
нет
м еста
уединению
в
святилищах
оргийного
(т.е .
в
соборной
слиянности
открывающегося)
бога,
зат о
эст ети че ски
прием лем
театр
противо­
полож н ого
тип а,
с
ослабленным
герои ческ им
н ача лом,
—
опираю­
щий ся
всец ело
на
начало
общественное.
207


Ill
Но
у рове нь
героизма
на
сцене
мож ет
без м ерно
оп уск ат ься
вниз
от
п ор убеж ной
с
богами
области,
по
ступеням
чело ве ческ ого ,
толь ко
чел ове чес ко го
п очи на,
до
тех
низменностей,
где
сам
по чин
уже
и
не
почин
вовсе,
а
только
п отеш ная
затея
или
неожиданное
и
в
своем
роде
творческое
са моу т вержден ие
пошлости.
Формально
п оня тие
героя
от
э того
не
меняется:
по
о тноше нию
к
окружающему
его
множеству
он
рав ен
се бе
во
все х
видах
трагического
и
комического
представления.
Но
в
соотве тствии
с
передвижением
ли нии
герои­
ческого
идеала
перемещается
и
зона
идеальной
о бщ еств енност и,
воплощаемой
в
действе.
В
вы сок ой
трагедии
соз на ние
хорового
со нма
углубляется
до
религиозной
собо рно ст и;
в
бытовой
дра ме
или
комедии
пон я тие
обще ственно сти
с овп адает
с
понятием
бытовой
среды.
Там
множество
—
хор,
ибо
оно
—
одно
лицо;
тут
множество
—
только
толпа.
Итак,
черта
героизма
и
черта
о бщ еств енност и
дальше
всего
отстоят
одн а
от
другой,
как
высота
и
гл убин а,
при
наибольшем
возвеличении
героя
и
сближаются
по
м ере
понижения
ли чно го
почина
до
прос той
человеч н ост и
и,
наконец,
повседнев­
ности,
—
каковому
понижению
отвечает
выхождение
сонма
из
глу бин
религиозной
собор ност и
в
сферу
естественной
ч еловеч ност и
и,
наконец,
на
плос ко сть
чист о
внешней
и
обиходной
жизни.
Пре­
д елом
этого
сближения
я вля ется
т акая
промежуточность
и
середина
между
ме та физ иче скими
высотою
и
глу бино й,
така я
поверхно­
ст ност ь
и
посредственность,
на
уро вне
которой
уже
и
сам
герой
лишь
ничтожнейший
из
ничтожных
ми ра
или,
бы ть
может,
медиум
ка кого -ниб удь
предприимчивого
ме лк ого
беса,
вздумавшего
обезь­
янить
творческое
дерзновение.
В
зависимости
от
раздвижения
или
сближения
уровней
героизма
и
об ществ енности
в идоиз меня ет ся
и
един ый
мет од
сценического
воплощен ия
—
миметизм,
то
как
бы
разрежаясь,
то
уплотняясь.
Схематически
ми мети зм
мы слим
как
пер пе ндик уля р
к
тем
двум
го риз онт аль ным
л иния м;
он
служит
как
бы
мостом
между
вер хнею ,
героическою
областью
и
нижнею,
общ ест ве нно ю.
Чем
значитель­
нее
расстояние
меж ду
ним и,
тем
т о ньше,
духо внее
мим етиз м;
чем
оно
короче,
тем
он
плотнее
и
вещественнее.
Сам
по
себе
миметизм
не
принадлежит
вы сок ому
искусст ву;
его
об лагораж ивает
творч е­
ска я
идеализация,
вносим ая
в
подражание,
—
обнаружение
в
миме-
тически
воспроизводимом
его
высшей
идеи
(котурн), или же глубины
ее
искажения
(комический шарж) .
Маскарад
избегает
чис тог о
нату­
рализма,
который
сде лал
бы
его
скучным,
прозаическим
и
бессмы­
слен н ым;
он
привлекат елен
своенравием
вымыс ла,
преувеличением
и
пр ичудами,
заиг ры вани ем
с
резвою
волшебницей
—
Фантаз ией.
В
трагедии
миметизм
наиболее
обезврежен,
его
применение
в
ней
чисто
усл овно;
у
эллин ов
он
служит
целям
простейшей
и
типической
208


обрисовки
лиц
и
положений,
как
и
Шекспирова
драм а,
в
эпо ху
своего
возникновения,
менее
всего
стремилась
к
сгущению
вн ешни х
оболочек
действия
и
его
поверхностному
уподоблению
пестрой
дей ­
ст вит ель ност и.
В
античной
вы сок ой
комедии,
у
Ар ист офан а,
где
ур овни
героизма
и
множественности
остаются
на
той
же
высоте,
как
и
в
трагедии,
но
боги
и
герои
нисходят
для
потехи
и
забавы
к
разыгравшемуся
сонму,
объятому,
вольным
вес елье м
Дионисова
ка рна ва ла,
миме тизм
достигает
высшей
м еры
фантастического,
и
разнузданное
вдох н овен ие
шалой
резвости
не
оставл яет
ни
одн ой
человеческой
или
п риро дной
формы
не
преображенною
в
н емы­
слимые,
ни
с
чем
в
мире
не
сообразные
образы .
Напротив,
к огда
герой
низводится
к
повседневности
и
о бщ ест веннос ть
утвер ждае тся
толь ко
как
круговая
порука
быта ,
воз ника ет
потребность
в
подра­
жании,
по
возможности,
бес п рим ес ном,
в
обманчивом
м ареве
дей­
с тви тель но сти
осязательной.
И
все
то,
великое,
и
все
эт о,
м алое,
—
каждое
в
свои х
у слови ях
и
в
свою
меру,
творит
и
преемственно
продолжает
театр;
но
уже
не
театр
так ое
действие,
где
нет
м еста
миметизму,
ни
иконографи­
ческому,
как
у
Эсхила
и
в
средневековых
мистериях,
ни
типическому
по
преимуществу,
как
у
Софок ла
и
Шекспира,
ни
чисто-фантасти­
ческому,
как
у
Ар ист офан а,
ни
бытовому,
как
у
Островского,
ни
натуралистическому,
как
в
постановках
пьес
Чехова,
—
такое
действие,
где
перед
нами
отвлеченные
схемы
и
н еопределен н ые
призраки
шелестят
и
взды ха ют
и
носятся,
как
осенние
листья,
повинуясь
дыханию
неведо мой
воли;
ибо
такая
под ме на
герои­
ческого
действия
ипостазированием
страдательно-лирического
пе реживан ия
неизбежно
вед ет
за
собою
исчезновение
и
хоро вог о,
соборного
или
общественного
элемента
дра мы.
Так
св яз аны
между
собой
три
начала
теа тра;
миме тизм
с реди
них
ест ь
начало
воплощения
и
овещес твлен ия;
он
дае т
борющимся
волям
лики
жизни,
и
костяк
действию;
как
прочный
сто лп,
утверж­
даясь
в
почве,
по
которой
движ е тся
сценический
сонм ,
поддержи­
ва ет
он
об ители
героев,
б удет
ли
так ою
обителью
Валг ал ла
Вал-
кирии
и
Вотан а,
или
о бс ерватор ия
В алле нш тейн а,
или
л еса
вок руг
строящейся
ба шни
Солнесса,
или
кам о рка
Хлестакова
в
пятом
этаже
дома
на
Гороховой.
Крепкий
миме ти зм
с видетель с тву ет
уже
и
о
нал ично ст и
коллектива,
зачастую
скрытого
где-то
за
сцено ю:
ведь
и
скр ыт ый
—
всюду
ощущается
он
в
своей
большой
и
все
обу слов лива ющ ей
дей стви тель нос ти,
хо ть
и
нигде
не
подымает
своего
г ол оса,
подобного
шуму
вод
м ноги х.
И
зде сь
показательна
уда ча
чеховских
постановок,
пот ому
что
пьесы
Че хов а,
при
сла­
бости
из обр аж ен ного
в
них
ли ч ного
почина
и
пот ому
ск удост и
действия,
мо гли
бы,
са ми
по
се бе,
внушить
подозрение,
не
отсут­
ствует
ли
в
них
и
сплоченный
коллектив,не
расп ылен о
ли
в
них
само
общественное
бытие
до
невозможности
сце ниче ск ого
воспроизве­
де ния
бессвязных
осколков
ра сп адаю щейся
жизн и.
О дн ако,
столп
209


мим етиз ма,
взятого
в
своей
н аиболь шей
уплотненности,
на х одит
себе
в
чем-то
незыблемую
основу,
а
единоду шное
нас т роен ие
сл и­
вает
зрителей
в
некое
одно родное
д уше вное
тел о.
До
очиститель­
ног о
раз ре ше ния
это
общее
волнение,
ко нечн о,
не
дозревает,
но
са мо
пе реживан ие
бе звыходно сти
уже
граничит
с
трагическим
уж а­
сом;
некоторая,
начальная
часть
высшей
задачи,
какую
ставит
себе
театр,
все
же
разрешена,
и
к осве нны й,
слабы й,
зимний
луч
от
солнца
Мельпомены
все
же
скользнул
по
толпе
и
заронился
в
расш и­
рившиеся
сердца.
IV
Тут
мы
к асаемся
чрезвычайно
важ ной
особенности
сце ниче ск ого
коллектива,
ук азан ие
на
которую
должно
существенными
чертами
дополнить
вы ше
предложен н ое
определение
его
природы.
В
ист ори ­
ческих
формах
театра
мы
находим
коллектив
предс т авленн ым
в
трех
различных
видах ,
или
об разах ,
своего
б ытия: 1) как соборный
сонм ,
где
нет
просто
зрителя,
но
каждый
зри те ль
вместе
и
соуча­
с тник
обще го
действия ; 2) как сонм,
раздвоенный
на
действующий
и
не
действующий,
но
предполагаемый
идеально
участвующим
в
дейс твии,
напо доб ие
молитвенной
общины
в
цер кви
во
время
бого­
служ ения ; 3) как уменьшенный сонм прямых носителей и вершите ­
лей
действия,
выступающих
перед
зрителями
и
знаменующих
некое
идеальное
множество,
причем
зритель
предоставлен
се бе
самому
и
как
бы
забыт.
Колы бель ю
театра
яв ля ется
т акой
вид
действа,
в
к ото ром
прямо
уча ствую т
все,
собравшиеся
его
править.
Это т
первоначальный
теа тр
еще
не
был
х удож ест вом,
и
пот ому
мы
ничего
о
нем
не
знаем,
кроме
самого
факта
его
существования,
его
кр уг овог о,
х ороводн ого
строения
и
энтузиастического
характера
религиозных
пережи­
ван ий,
вызвавших
его
к
бытию.
В
тот
период,
ког да
театр
уже
худо­
жество,
коллектив
делится
на
действующий
в
маск ах
хор
и
люд,
обставший
л ицед еев
—
не
из
любопытства
толь ко,
но
и
с
религиоз­
ною
ц елью
присутствия
при
богослужении
и
мистического
в
нем
участия.
Ибо
и
в
эпоху
полного
превращения
сценического
действа
в
художество,
театр
продолжает
именоваться
святилищем
Диониса,
и
драматическое
представление
остается
литургическим
актом,
же ртв ою
и
служением
на
Диони сово м
празднике.
Ког да
Аристотель
уч ит,
что
це ль
трагедии
—
возб уждать
в
зри теля х
аффе кт ы
страха
и
состр адани я,
чтобы
пр авиль ным
изживанием
эт их
страстей
душа
разрешалась
от
их
прис у тс твия
и
достигала
очистительного
осво­
бож дени я
(«катарсис»), —
он,
стремящийся
объяснить
трагедию
чисто
эстетически,
тем
не
мен ее
оказ ываетс я
вынужденным
ввест и
210


в
сво и
п ос троен ия
пон ят ие,
внеположное
чистой
эстетике,
—
п оня тие
«катарсиса», заимствованное из области религии и рели­
гиозной
медиц ины:
невольно
повторяет
он
общее
верование,
что
учас т ие
в
Дио нисо вы х
действах
ест ь
очистительное
и
ц елитель н ое
для
душ и
и
тела
таинство.
Без
отлич ительн ог о
своего
признака,
каковым
являлось
катар тичес кое
действие,
театр
для
древне го
эллина
терял
свой
смысл
и
обращался
в
драматизованную
рапсодию
героич ес кого
эпоса ;
его
отличал
от
эпо са
то лько
миметизм,
но
это
равнялось
бы,
в
глазах
фил ософ а,
с веден ию
театра
к
аб сур ду:
А рис тотелю
ос тавалос ь
рационализировать
катарсис
и
пожерт­
вов ать
изя ще ством
эстетической
теории,
вв едя
в
нее
иноро дное
ей
н ача ло.
Но
так
как
эту
жертву
приносит
не
кто
иной,
как
А рист о­
тель,
ясно,
что
он
сознательно
принимает
и
неизбежно
вытекаю­
щее
отсюда
следствие:
искусство
сц енич еск ое
не
умещается
цели­
ком
в
эстетике,
переходит
за
ее
к рая,
коренится
в
ины х
сферах
духа
и
выростает
из
пределов
красоты
в
сферы
ин ые.
Учение
Аристотеля
соответствует
эпохе,
когда
присутствующий
при
действе
из
прича­
стника
Дионисовых
таинств
превращается
в
простого
зрите л я;
но
идеальным
з рите лем
скорее
всего
может
оказаться
одаренный
жи­
вым
воображен ием
читатель
писаной
дра мы,
—
и
вот,
Аристотель
красноречиво
проговаривается
о
сво ем
предпочтении
драмати­
ческой
литературы
живому
театру.
Но
что
же
совершается
на
сцене
в
то
время,
как
размагничивается
соб орн ое
чу вств о
зрит еля ?
Осла ­
бля ет ся
эн ергия
хора
до
полного
ист още ния ;
он
еще
влачится
—
уже
не
на
круглой
орхестре,
а
у
выросшего
до
высоты
нашей
рампы
п роскен ия ,
где
де кламиру ют
а ктеры ,
и
музы каль но
отме­
чает
перип етии
действия,
пока
вовсе
не
отменяется,
как
докучный
лир иче ск ий
придаток,
чтобы
вст ава ть
из
гроба
бл ед ною
тенью
былого
лишь
в
постановках
старинных,
канонических
образцов,
да
в
искусственных
им
подражаниях.
Это т
кризис
хор а
ес ть
кризис
соборного
на чала
в
театре
и
театра
вообще.
Античная
сцена
уже
не
оправилась
от
этого
потрясения
и
не
дала
ничего
значительного.
Но
в
средневековом
действе
опять
зац ветает
соб орност ь ,
с оот ве тст венно
его
религиозному
хара кте ру;
почти
то
же
мож но
с ка зать
о
драме
Каль дерон а,
религиозной
по
преи му щес тву
и
рас счит анно й
на
толпу,
с огрету ю
испанским
като­
лическим
энт узи азмом.
В
античности
с оборн ое
нач ало ,
внутренно
пережив
само
се бя,
формально
с охра нялос ь
в
символическом
хоре;
в
христианском
действе
оно
утвер ждае тся
жизненно,
помимо
хора.
Ибо
античный
хор
вообще
скорее
знаменует
соб ор ность ,
как
иде альн ую
предпосылку
действа,
нежели
с ос тавля ет
ее
существен­
но.
Осуществляется
соб орнос ть
вну т рен ним
с лияни ем
всего
соб рав­
шегося
на
зрелище
сонма
в
одно
душе вное
т ело,
—
не
идеальным
отоже ст влен ием
каждого
единичного
зрителя
с
ге ро ем,
но
согла­
сным
от ноше нием
к
нему,
единочувствием
о
нем
и
д ру жным
ответом
на
его
почин
и
за про с.
Соборность
осуществляется
в
театре
не
211


тогда,
к огда
зритель
сростается
в
своем
сочувствии
с
героем
и
как
бы
начинает
жит ь
под
его
личиной,
но
ко гда
он
затеривается
в
единомысленном
множестве,
и
все
множество
единым
целостным
с ознани ем
п ереж ив ает
подвиг
героя,
как
имманентный
акт
в
его
тра нсце ндент ном
выявлении.
Эпоха
индивидуализма,
блистательно
отмеченная
в
облас ти
театра
выступлением
Шекспировой
пле яды ,
с осре дот оч ила
фокус
дейс твия
в
герое
и
о тк аза лась
от
внутренней
соб орнос ти,
но
опору
коллектива
уде рж ала,
причем
это т
коллектив,
в
с оответ с твии
с
чисто
человеческим
об ли ком
героя,
мыслится
соц иаль но
с ам оопре­
деля ю щимся ,
не
религиозно
с плавлен н ым,
но
гуманистически
оформленным
общностью
нравственных
и
множеством
эс тет и­
ческих
оценок.
Ит ак,
кол лек тив ом
в
новом
театре
оказ ываетс я
соб­
ственн о
ли шь
вращающийся
на
подмостках
сцены
сонм
лицедеев,
а
не
все
сборище,
и
соборный
идеал
представляется
пот ерпевш им
крушение.
И,
тем
не
менее,
он
постоянно
заявляет
о
своем
г лубок о­
жи вуче м
корне,
—
заявляет
вся кий
раз,
ког да
сцен ич ескому
д ей­
ствию
уда ет ся
вызвать
единое
у
всех
зрителей,
высокое
одуше­
вление
не
крас отою
героического
жеста,
но
самим
существом
героического
подвига,
который
являет ся
п одл инно
г еро иче ским
лиш ь
в
той
ме ре,
в
какой
чувствуется
в
нем
дерзновение
и
жертва
одного
во
имя
все х
и
за
вс ех.
Но
то,
что
в
истинном
смы сле
с оборн о,
в
то
же
время
и
внеположно
искусству,
как
таковому.
Это
не
зна­
чи т,
что
соборное
начало
умень ш ает
искусство,
—
напротив,
возве­
личивает;
но
не
ост ает ся
оно
в
границах
и
величаво
расширивше­
гося
искусства,
а
приумножает
его
действие
иным
уже
не
эстетиче­
ским,
а
саможизненным
действием,
п орож дая
в
душах
событие,
внутренно
их
оп реде ля ющее,
быть
может,
навсегда.
Успокоитель­
н ое,
облегчительное
ощущ ение
благ одатн о
со верш ивш ег ося
со­
кровенного
чуда,
по хож ее
на
выздоровление
и
пр иток
живите льны х
сил
или
на
радостный
отдых
у
достигнутой
вершины,
откуда
по-
новому,
в
нега дан ной
про ст оте,
прозрачности
и
сод ерж ат ель ност и,
развернулись
все
преодоления
горного
пути
и
всебъемлющею,
всеос мысл иваю щ ею
голубою
далью
опоясался
лабиринтный
кряж
с
его
превзойденными
ужасами ,
—
это
укрепительное
и
целос тн о-
бытийственное
чувство,
воссоединяющее
нас
с
корнями
бытия
и
расширяющее
нашу
самость
до
пределов
всече ловеч еск ог о
и
в се­
лен с кого
сочувствия,
целительно
во сста новля ю щее
наше
я
в
гар­
монии
со
всем
и
во
имя
всего,
—
и
есть
даруемое
п одлинны м
дей ­
ством
оч ищен ие,
в
к от ором
древние
видели
истинное
задание
театра,
раздвигая,
таким
образом,
его
гра ни
далеко
за
кр уг
эстети­
ческих
форм
в
ту
об ласт ь,
кое й
приличествует
именоваться,
в
корен­
ном
и
г луб инном
смысле ,
—
жизнью.
212


V
Мы
искали,
п рименя я
к
эстетике
метод
генетический
или
ку льту ­
рно-морфологический,
развить
норму
театр а
из
его
древнего
перво ­
образа.
Что
же
мы
н аблю даем,
сличая
исходную
форм у
с
ее
совре­
ме нною
ме та морфоз ою?
Мы
бы
сказали:
вы рож дение ,
—
е сли
бы
явственно
не
в идели
мучительных
усилий
неведомого,
нового
пере­
рожден ия .
Довольствоваться
миметизмом,
кото рый
один
обеспе-
чиваеттеатру
современное
п розя б ание ,нель зя .Г ени аль ные
попытки
возродить
героическое
начало
бы ли
сделаны
—
и
ничего
почти
не
и зме нили.
Спасение
при дет
от
обновленного
соборного
духа;
но
именно
угашение
соб ор ност и
во
вс ей
нашей
жизн и,
во
всем
сознании
нашем,
и
обу словли вает
кризис
театра.
Огромными
явлениями
кажутся
мне
Вагнер
и
Ибсен;
но
именно
они
и
зовут
всю
современность
на
великое
судьбище,
именно
они
и
говорят
на м: «когда же мы,
мертвые,
п росн емся ?» Ибо театр
—
верный
свидетель
о
том,
чем
живет
эпоха
со бор но.
И
ответ
на
этот
воп рос
один:
соб ор но
мы
не
живем,
но
мерт веем.
В
самом
деле,
Вагнер
и
Ибсен
бы ли
ист инными
трагическими
поэтами,
с
глубо­
ч айшим
чувством
и
без умным
пафосом
космического
и
человече­
ского
ан тин омизма;
они
знали,
о
чем
говор ит
зияющая
мас ка
Мельпомены,
маска
Ужаса.
Но
они,
ст оль
высоко
одаренные
для
изображения
начала
героического,
не
знали,
отку да
им
взять
сценический
сонм .
Вагнер
мечтал
о
реа льно м
духо вном
возрождении
арийства
через
мис терию ,
но
остался
только
символистом.
Его
мистический
миф
промерцал
вда ли,
как
марево
пустыни.
Чувство
безопорности
на
земле
зас т авило
его
богов
и
геро ев
повиснуть
в
воз дух е.
Он
не
посмел
ввести
в
свои
с озд ания
хора,
потому
что
не
видел
его
в
жизни;
хор
обернулся
мусикийским
ш орох ом
Мировой
Души .
Ибсен,
пос кол ьку
он
п редс тавляет
коллектив
чист о
отрица­
тель но,
как
туп о
противящуюся
героям
ср еду,
сам
подрывает
свой
театр
нарушением
закона
тройственной
целостности.
Театр
вн еположен
эстет ике.
Эстетика
имее т
дело
с
одною
кр а­
сотой.
До бро
и
истина,
две
другие
ипостаси
святого
единства,
имманентно
соприсутствуют
истин н ому
сиянию
красоты,
но
их
выявление
не
от носит ся
к
сфе ре
эст ети че ско й.
В
театре
открыто
выявляется
вся
триада,
пот ому
что
театр
не
ограничивается
опре­
деленною
категорией
фо рм,
но
име ет
своим
художественным
ма те­
риалом
целостный
состав
ч еловека
и
стремится
к
произ веден ию
цел ост но го
соб ы тия
в
некоей
совокупности
душ .
Красота
у тверж­
дается
в
не м,
как
в
худо жес твен ном
произведении;
истина
в
непре­
рекаемом
логизме
действа,
—
логизме,
без
кот оро го
дейс тва
вовсе
нет,
а
есть
только
забава
и
праздное
зр ели ще.
Наконец,
всякое
творческое
сли ян ие
душ
мож ет
совершаться
ли шь
на
почве
доб ра.
Что
же
мы
вид им
ныне?
Я
далек
от
мыс ли
утверждать,
что
мы
213


стремимся
менее,
нежели
люд и
других
времен,
к
истине,
до бру
и
кра сот е.
Но
ст р емле ния
н аши
р а збиты
и
раздроб лен ы;
каждый
иде т,
ку да
гла за
гля дя т.
Мы
не
им еем
— или
так
притаились
каж дый
в
свой
уг олок,
что
кажется,
что
не
им еем
—
единомыслия
об
истине
и
единочувствия
в
доб ре:
кризис
в
учениях
о
познании
и
о
нра в­
ствен н ости
это му
симптоматически
ответствует.
Со циа льно
мы
переживаем
эпоху
буржуазного
индивидуализма,
культурное
нас ле дие
минувшего
века .
Социальный
лозунг
«chacun
pour soi» сделался и духовным нашим лозунгом .
В
ирон ичес к ом
приб авлен ии
«et Dieu pour tous» заключается не только кощунство
пер ед
Богом,
но
и
в
особенности
не вер ие
в
Церковь.
Рели гия
ст ала
«частным делом»
и
личною
заб отой.
Кроме
того,
переживаемое
время
вообще
и
особенно
у
нас,
в
России,
—
вр емя
пере хо дное ;
эта
пер еходн ость
ознаменована
всяческим
разделен ием ,
рас х ождени ем,
уединением
и
общею
вне ш нею
бесформенностью.
Распыление
бы та
лишает
теат р
даже
п роч ной
основы
поверхностного
коллектива.
А
между
те м,
мни тс я,
именно
у
нас
чувствуется
томлен ие
по
собор­
ности,
какие-то
неведомые
ее
возможности,
и
вспыхивает
э тот
дух
то
зде сь,
то
там,
случ айно,
иск аж е нно,
уро дливо .
Гадания
наши
почт и
иррациональны,
самый
предмет
их
почти
неопределим,
—
но
все
же
пох ожа
Росс ия
на
посиневшую
ледяную
поверхность
предвесенней
рек и;
местами
вспухает
лед
и
уже
го тов
вз ломат ь ся.
Во
вся ком
случае,
теперь
мы,
современники,
имее м
такой
театр,
како го
мы
достойны,
и
другого
иметь
не
мо жем,
в
силу
закона
соб орн ости ,
заложенного
в
са мом
существе
театра.
О
будущем
же
га дать
не
стоит.
Не
гадать
нужно
о
будущем,
а
т вор ить
для
бу ду­
щего,
хотя
бы
это
творчество
был о
про
запас
для
лучших
времен ,
для
тех
времен,
когда
развернет,
нак оне ц,
театр
сохранившуюся
в
нем
чер ез
ве ка
мощь
и
исполнит
свой
религ иозн ый
замысел.
С
колыбели
своей
театр
религиозен;
но
знаменательно,
что
не
всякой
фор ме
религ ии
свойственно
действо.
Т ак,
в
Индии
л ишь
поздно,
под
влия н ием
греческой
трагедии,
возникли
представления,
приятные
как
зрелища,
как
олицетворенный
эпос,
но
лишенные
героизма
и
трагизма.
Театр
соо тве тст вует
таким
формам
религ ии,
кото рые
содержат
в
себе,
хо тя
бы
лиш ь
в
намеке
и
зароды ше,
начал а
ц ер ков ности
и,
хо тя
бы
мгновениями,
сплавляют
многие
душ и
людей
в
единое
те ло
всем
имманент ног о,
но
и
вс ем
тран­
сцен дент но го
Бога
страдающего,
истинного
Г ероя
божественных
и
мировых
страстей.
Таковою
и
была
по
духу
религия,
п ороди вшая
трагедию,
—
ре л игия
Диониса.
214


ЭКСКУ РС:
О
КР ИЗ ИСЕ
ТЕАТРА
В
те ме
о
возможн ос т ях
театра
(или,
как
мы
привыкли
говорить:
«о театре будущего») есть какая-то
маг ич еск ая
сила:
в
такой
мере
подчиняет
она
внимание,
рве ние
и
наде ж ды
—
не
худож ник ов
и
кри тик ов
только,
но
и
знач ите ль ной
част и
об щес тва.
Со
времен
Рих арда
В агн ера
мы,
повидимому,
не
м ожем
ни
доволь ст вовать с я
прежн ими
формами
сцены,
ни
успокоиться
на
какой-либо
из
най ден­
ных
новы х.
Это
я вле ние
само
по
с ебе,
—
если
толь ко
оно
устано­
вле но
без ошиб очным
наблюдением,
—
должно
бы ть
учтено
исто ­
ри ком- фило софо м,
как
с им птом
пер ежи ваемо го
нам и
ку ль ту рного
кризиса.
Легко
может
бы ть
на блю де но,
вместе
с
тем,
—
что
в
тревоге
этих
ис кан ий
сра внит ель но
спокойными
остаются
име нно
творцы
драм,
драматурги.
Им
нужно
одно:
воплотить
сво и
поэти­
ческие
видения;
и
они
делают
это ,
как
умеют
и
хотят.
Если
г рани
п реемс тве нных
форм
кажутся
им
тес н ыми,
они
свободно
раздвигают
их,
не
бояс ь
осуждения
за
допущенные
видоизменения,
ибо
новизна
на
сцене
почти
всегда
желанна
зрителям.
Но
эти
н овшест ва
почти
всегда
и
остаются
толь ко
видоизменениями:
толпа
радик альнее
поэ тов
в
сво их
смутных
ча яни ях
иного
театра.
И
н етерп еливо
ж дут
обн овлен ия,
вместе
с
толпой,
худож ники
сц е ны, «ремесленники
Ди о ни со в ы», «техники священного лицедейства» .
Чег о
же
все
ждут?
И
почему
не
удовлетворяются
ни
стар ым,
ни
п редлага емы м
новым?
Эта
п си холо гия
ожидания,
нетерпения,
глу х ой,
еще
не
осознанной
до
к онца
неуто ленност и
—
психология
предреволюционная.
Тема
о
возможн ос т ях
нового
театра
—
те ма
о
наступающей
культурно-исторической
р евол юц ии,
очагом
кото­
рой
является
борьба
за
сце ну.
Мы
переживаем
брожение
масс,
подготовляющее
п ереворот,
—
«переворот снизу», —
меж ду
тем
как
поэты,
истинные
правит ели
в
стране
искусств,
или
утвер жд ают
св оим
зак онода тель ст вом
старый
уклад,
или
ограничиваются
сл учай ны ми
и
умеренными
реформ ами.
О дни
из
них
консервативны,
как
Ибсен,
другие
ли бер альн ы,
как
Матерлинк,
и
никто
не
по пу­
лярен.
Ибо
революция
ищет
форм
жизни;
они
же
всю
дерзость
сво их
уп реж дени й
грядущего
ве ка
и
нов озд анног о
че ловек а
замыкают
в
фо рмы
тр адиц ио нного
зрелища.
И
все
же
либерализм
фор м
—
только
ли бера лиз м
—
не
отвечает
ожиданиям,
скорее
—
обманывает
ожидания,
и
более
благодарна
толп а
охр анит еля м
стародавнего
предания
формы,
ес ли
провидит
за
ней
вея ние
животворя щег о
духа.
Неверн о
оценивают
п олож ение
те,
кто
думают,
что
худож ники
и
ремесленники
музы
сценической
борются
за
н овый
и деал,
а
то лпа
косне ет
в
старых
п редр ассудк ах .
215


Народ,
об щество
—
всегда
заказчик.
Эт от
заказчик
давно
уже
своен равн о
ворч лив,
непонятно
тре бов ате лен,
но
не
хоче т
или
не
умеет
сказать,
че го
ему
нужно.
В
вопросе
о
возможностях
театра
в оля,
инстинкт
или
потребность
заказчика
опережают
ремесло
ремесленников,
исполнителей
заказа.
Каже тся ,
что
он
вовсе
не
хочет
более
зрелища
—
только
зрелища,
и
утомлен
иллюзией;
кажется,
что
он
хочет
действия,
и
прит ом
действия
в о-и сти ну,
а
не
отражений
действия.
Прежде
стечение
люде й
в
театральной
за ле
—
вс п омним
хотя
бы
оп исан ие
театра
в
первой
главе
«Евгения Онегина»
—
был о
наря д­
ным
собранием,
где
зр ели ще
сл уж ило
опра вдан ием
съезда,
объеди­
няющим
моментом
сб ори ща,
и
поглощало
ли шь
час ть
внимания
присутствующих,
отдавая
другую
час ть
светскому
общению.
Два
луча
одной
пра зднич ности ,
—
один
—
преломившийся
чр ез
искус­
ст во
сцены,
другой
—
чр ез
искусство
жизн и,
—
дро би лись
и
играли
в
с веркаю щ их
гранях
двуединого
theatrum elegantiarum.
Ан тракт
был
желателен
не
только
как
отдых,
—
и
целесообразно
оживлял­
ся
музыкой.
Зала
сияла;
ло жи
бы ли
маленькими,
отовсюду
видн ым и,
показными
салонами
в
одном
боль шом,
о бщем
салоне.
В
как ой- то
триумфальной
слав е
царил
некогда
над
эт им
салоном
Король-
Солнце,
как
царили
потом
великие
и
малые
эп игон ы
его
блеска.
Тольк о
«раек», слишком далекий от изысканного круга,
столпив­
шегося
вн и зу , «нетерпеливо плескал», ища,
за
отсутствием
других
р ессурс ов
и
мотивов,
—зрелища,
только
зрелища,
—
«circenses» —
как
издревле
выла
чернь.
Но
во т,
з ала
пом ерк ла,
рае к
стал
ут он ченн ее
и
избалованнее,
настал
демократический
век,
—
и
с делавше еся
блис тат ель ны м
до
чрезвычайности
зрелище
перестало
чаровать
и
восхищать,
как
чар ова ло
и
восхи щало
прежде
иное
зр ел ище,
несравненно
более
простодушное
и
мен ее
прит язат ельн ое:
ибо,
оч еви дно,
толпа
устала
быть
бездейственной,
как
ослепленный
нов изно ю
ребенок,
и
только
вос пр иимч ивой
к
зрелищу.
Де ло
в
том,
что
теоретическое
доп ущ ение,
будто
действие
в
театре
едино,
—
и
им енно
то
действие,
что
создает
на
сцене
иллю­
зию
совершающегося
истинного
события,
—
толпа
же
созерцаю­
щих
со быт ие
должна
б ыть
загипнотизированной
со зер цани ем,
по­
чему
и
лу чше
ей
(как тираннически приказал Вагнер)
окружитсья
полумр аком,
чтобы
зритель
мог
всеце ло
уйти
взором
и
душо й
на
сцену
и,
по
возможности,
забыть
и
с ебя
само го
и
свои х
соседей ,
—
это
допущение
есть
чистая
выдумка
и
не
только
не
соответствует
дей ст витель ной
психологии
т еатральн ог о
коллектива,
но
и
содер­
жит
в
се бе
эстет иче ски
ложное
требование:
н ормаль н ым
предпола­
гает
оно
подавление
живых
сил
присутствующего
множества,
и
желательным
—
разделен и е
уже
объе дин енн ого
о бщим
интересом
собирательного
со знани я
на
сознания
и ндивид уаль ные ,
искл ючи ­
те льно
вос при имч ивы е
и
наглухо
зак рыты е
от
взаимодействия
216


интерпсихических
в лиян ий.
Новейшые
притязания
сцены
«разво -
п ло ти ть» (слово на ответственности теософов!) толпу и как бы
по гло тить
ее
в
иллюзии
единого
действия
—
последний
шаг
в
развитии
зрелища
и
з ак оном ерно
вызывают
протест
жив ых
энергий
т еатраль н ого
коллектива.
Еще
одн а
ст упен ь
в
нап ря же нии
это го
маги зма
—
и
наступит
развал,
или
же
—
истерика.
В
настоящее
вре мя
одностороннему
и
утопическому
с тре млению
с лить
сознание
зрителя
с
соз нание м
героя
—
или
героев
—
сцены,
доведя
его
соч увст вова ние
до
полноты
ид еа льно го
переживан ия
с
геро ем
или
в
герое
все й
его
уча ст и,
еще
противостоит
дух
к рити ки,
ог раж да ющий
в
зрителе
его
я,
но
разрушающий
цельность
соч ув-
с твован ия,
пос кол ьку
сознание
его
раз делено
между
восприятием
и
реакциями
на
восприятие.
Ло гич е ский
выво д
означенного
стрем­
лени я
есть
постулат
умерщвления
всякой
личной
реа кц ии,
полное
обезличение
воспринимающего.
Художник
и
зритель
в
театре
борются,
и
художник
ищ ет
подчи­
нить
себе
зрителя;
в
эт ом
п одч и нении
полагает
художник
св ою
поб еду ;
ес ли
же
он
не
поб едит,
нап рас ным
был о
его
художество.
И
п оисти не
почти
нап рас ным
оказывалось
поныне
современное
сценическое
художество.
Зрит ель
остается
лишь
наполовину
заня­
тым
участью
героя
сцены,
наполовину
же
развлеченным,
т .е.
иначе
занятым
—
е сли
не
жизнью
салона-партера,
как
некогда
рассеян­
ный
к
сц ене
Онегин,
то,
как
большинство
театральной
публики
в
наши
дн и,
к ритико й,
толь ко
критикой
самой
драмы
и
ее
сц ениче ­
ского
осуществления.
Не
только
эстетически
нужен
выход
из
этого
противоречия
ме жду
повышенными
притязанияни
внутренно
изме­
нившейся
сцены
и
психикой
зрителя,
но
и
невын ос имо
это
п ерехо д­
ное
состояние
театра
психологически.
Оно
давит,
как
душное
предчу вс т вие
грозы;
и
е сли
освоб одит ель ной
грозы
не
будет,
оно
станет
общественною
опасностью.
В
самом
деле,
театр,
как им
был
он
от
Шекспира
до
наших
дней,
задуман
по
п лану
психической
тка ни
токо в,
протягивающихся
нитя­
ми
из
отдельных
сознаний
к
одн ому
средоточию
—
событию
сцены.
Каково
же
это
средоточие?
Оно
был о
объективным
в
двух
с мыслах :
как
объект
общего
соз ерцат ельног о
устремления
и
как
результат
творчества,
полагающего
жизнь
объектом
своей
изобразительной
деят ельн ости,
—
творчества
объективного.
В
н аши
дн и,
наря ду
с
оп иса нным
об ъек ти вным
центром,
стягивающим
воедино
сочув­
ст венные
то ки
театра льног о
коллектива,
воз ника ет
и
утве ржда ется
на
сцен е
энергетический
цен тр
иного
ти па
—
центр
субъективный.
Объек ти вна я
драм а
уступает
мест о
су бъек ти вно й;
ее
личины
становятся
м аска ми
ее
творца;
ее
предметом
служит
его
личность,
его
ду шевн ая
су дьба .
Он
думае т
(как Л.
А ндрее в), что являет нам
л ики
жизни
и
смерти,
ми ра
и
ро ка,
но
в
дейс тви тель нос ти
г оворит
нам
о
своем
отношении
к
э тим
лик ам
в
нем
самом ,
о
противоречиях
своего
я,
о
себе,
не
о
все х.
То гда
изменяется
нап равлен ие
токов,
217


связывающих
сце ну
с
индиви дуаль ными
сознаниями
присутствую­
щ их,
и
п сихич ес кая
эн ерг ия
не
созерцательно
экстериоризуется
по
ним
к
центру,
но
из
центра
налагательно
из лу чает ся
в
личные
сознания.
Поб еда
художника
в
эт их
усло вия х
стан овит ся
успехом
пре дпр инима емог о
им
внушения.
Достаточно
на зва ть
это
взаимоот­
н ошен ие,
чтоб
опр едели ть
им
грозящую
нам
опасность.
Прибавим,
что
та кое
иск аж ение
цел ей
и
пу тей
театра
не
и меет
ничего
общего
с
его
эстетическим
назначением.
На
этой
грани
кончается
искусство,
имман ент н о-религ иозн ая
п ри рода
которого
божественно
выя вляет ­
ся
л ишь
в
свободе
и
у мирает,
как
толь ко
иск усство
оказ ываетс я
одним
из
видов
принуждения.
В
средство
п ораб ощ ения
душ
из вра­
щается
театр,
к оторый
эллины
право
величали
св ятил ищ ем
бога-
О своб одит еля .
Ит ак,
театр
или
не
до сти гает
полноты
своего
действия,
или
дос тига ет
ее
извращением
своей
эстетической
и
нравс т вен ной
сущности.
Единственный
исход
ви дим
мы
в
том ,
чтоб ы
зритель
перестал
быть
только
вос при нима ющ им
з рит елем
и
действовал
сам
в
плане
ид еаль ног о
действия
сцены.
Театральный
коллектив
цели­
ком
должен
уместиться,
не
утрачивая
своей
самостоятельной
жиз ни,
в
рамках
изоб раж аемо го
события.
Действующий
и
действенный
коллектив
мож но
назвать
усл овно
«хором», не предрешая этим
фо рм
его
действия.
Ибо
иначе,
как
с огла сно
действующим,
мы слит ь
его
и
не льз я,
поскольку
все
действие
в
целом
должно
п редставлят ь
собою
некое
единство.
При
каких
же
усл овия х
воз м ожен
хор,
в
смысле
сво бо дно
и
согла­
сно
действующего
коллектива,
обставшего
и
как
бы
выделившего
из
своей
среды
личность
героя
(«протагониста») с его ближайшим
окруже нием ?
Яс но,
что
ни
к рити ка
драмы
по
существу,
ни
разномы­
слие
о
ее
предмете
не
уживаются
с
хор ом.
И так,
соде рж ание
драмы
не
мож ет
быт ь,
при
жив ом
участии
истинного
хора,
только
«серьез ­
ным
и
в е ли ча в ы м », как требовал Аристотель,
—
оно
должно
бы ть
еще
безусловным.
Лишь
нечт о
безусловное,
т. е.
не
подлежащее
ни
произвольной
оц енк е,
ни
со мнению
и
отриц ан ию ,
сп особ но
с лить
театральный
коллектив
в
х оровое
сознание
и
действие.
Но
и
это
о дно
условие
нед ост а то чно.
Коллективное
действие
у тве рждае тся
хором
как
истинное,
а
не
фи ктивн ое
—
только
ес ли
оно
ответ­
ственно
для
всех
совместно
действующих.
Таковы
два
условия,
осуществление
ко их
нео бход имо
для
ради ­
каль н ого
решения
проблемы
театра,
—
которая
именно
потому,
что
не
допускает
иного
реш ени я
—
реш ени я
посредством
искус­
ства
только
и
в
п реде лах
толь ко
искусства,
—
п ои стине
явля ет ся
ц ентраль ным
очагом
культурно-исторической
револ юц ии, нами
п ере­
жи ваемо й.
Искусство
бессильно
создать
хор ;
но
жизнь
может.
Эта
постановка
вопроса
проводит
ме жу,
раз деля ю щую
«место свято»
в
об ласт и
театральной
п роблем ы,
как
мо мен та
культурно-историче­
с кой
революц ии,
от
чисто-эстетических
иск ан ий
реф орм ы
театра.
218


МНОЖЕСТВО
И
ЛИЧ НО СТЬ
В
ДЕЙ СТ ВЕ
В
зависимости
от
двух
главных
элементов
своего
состава
—
хора,
с
одной
стороны,
героя,
с
другой,
—
театр,
понятый
в
ш ирок ом
смы сле,
как
художественное
действие
вообще,
явл яет
в
своей
многовековой
ис тории
неоднократно
повторяющуюся
смену
д вух
типов:
театра
художественно
оформленной
толпы
и
театра
лич­
ност и.
И сключ ите ль ною
по
совершенству
фо рмы
и
по
чистоте
выявления
глубочайшей
с ущнос ти
театра
должно
приз н ать
корот­
кую
эпоху
весеннего
расцвета
трагедии
при
Э схиле
и
Софокле
и
комедии
при
Ари сто фане:
зде сь,
и
един стве нн о
здесь,
мы
встречаем
с овершен н ое
равновесие
меж ду
хоровым
началом
и
началом
зач и-
нательной
и
действенной
(«героической») личности в драме.
Наш
театральный
гори з онт
ограничен
ист орич ес ки
сложивши­
ми ся
предрассудками.
Под
театром,
как
видом
искусства
мы
разу­
меем
исключительно
тот,
в
к ото ром
и
сле да
не
ос талос ь
от
искон­
ного,
художественно
сплоченного
и
сценически
действенного
со нма
(коллектива), распылившегося в пеструю многоликую человече­
ск ую
среду,
окружающую
протагониста,
—
в
н ес тройн ое
разно­
образно
инди видуа лизи рова нное
множество
второстепенных
лиц
дра мы.
Но
при
о ску дении
почвы
тщедушнее
становятся
и
ее
произ­
растания;
мощно
в озно сит ся
дуб
героического
х арак тера
тольк о
из
кор ней,
глу бок о
протянувшихся
в
не
менее
мощную
сре ду
собор­
ной
воли
и
мысли,
вырабатывающей
из
своих
не др
значительную
личность
в
лиц е
героя.
Герои
наших
буржуазных
др ам
из мель ча ли
вследствие
своей
буржуазности,
т. е.
от деленно сти
от
н арод ных
масс;
там
же,
где
идеалист ическ и
преодолевается
быт
и
с
ни м,
по­
видимому,
вс якое
житейское
попечение,
они
обращаются
в
обычные
бесплотные
приз раки,
в
пустые
символы
и
личи ны
личин.
По этому
трагедии
мы
больше
не
знаем,
но
лишь
миражные
отражения
трагических
жестов
в
воздушной
зерк аль ност и.
Нет
героя
с
кровью
в
жилах
без
людского
действенного
множества,
показанного
тут
же,
на
тех
же
подмостках.
Из
двух
элементов
театра
— сонма
и
личности,
или
хора
и
героя
—
первый
первон ач альн ее
как
исторически,
так
и
диалектически:
ибо
личность
возн икает
из
сон ма,
а
не
наоборот.
Он
же
и
эс тети ч ески
существеннее,
поскольку
театр
есть
искусство,
являю ще е
в
худ о­
жес тве нн ом
преображении,
или
художественно
оформляющее
ч ело­
века,
взятого
как
множество.
Вот
почему
немыслимо
возрождение
театра
без
воскрешения
в
его
круге
иско нн ой
дви жущ ей
э нерг ии
хо рово го
начала
—
действенной
силы
художественно
оформлен­
ных
масс.
219


COR ARDENS


COR ARDENS
ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
COR ARDENS
SPECULUM SPECULORUM
Э РОС
ЗОЛОТЫЕ
ЗАВЕСЫ


КНИГА
ПЕРВАЯ
COR ARDENS
ПЛАМЕНЕЮЩЕЕ
СЕРДЦЕ
I.
ЕС СЕ
COR ARDENS.
—
II.
СОЛНЦЕ-СЕРДЦЕ.
—
III.
ОГНЕ -
НОСЦЫ.
—
IV.
СУД
О ГНЯ.
—
V.
ГО ДИНА
ГНЕВА.
—
VI.
СИ­
ВИЛЛА.
—
VII.
СОЛ НЦЕ
ЭММАУСА.
—
VIII.
ПЕСНИ
ИЗ
Л АБ ИРИНТ А.
—
IX.
ПО ВЕЧ ЕРИ Е.
Sagt es Niemand, nur den Weisen,
Weil die Menge gleich verhöhnet:
Das Lebend’ge will ich preisen,
Das nach Flammentod sich sehnet.
Goethe, West-Oestlicher Diwan, 1,18:
«Selige Sehnsucht»
Ты
—
мой
свет;
я
—
плам ен ь
т вой.
Л.
Зиновьева-Аннибал


Обложк а
Cor Ardens. ( О ригинал
в
крас ка х)
К.
Сомов.


Лидия
З ин овьева-Ан н ибал.
Фо т.
вре мен
«Башни».
Вячеслав
И ван ов.
Фот.
1908.


БЕССМЕРТНОМУ
СВЕТУ
Л ИДИИ
ДИМИТРИЕВНЫ
ЗИНОВ ЬЕВ ОЙ-АН НИБАЛ
ТОЙ,
ЧТО ,
СГОРЕВ
НА
ЗЕМ ЛЕ
МОИМ
ПЛАМЕНЕЮЩИМ
С ЕРД ЦЕМ,
СТ АЛА
ИЗ
ПЛА МЕ НИ
СВ ЕТ
В
Х РА МИНЕ
ГОСТЯ
ЗЕМЛИ.
ЕССЕ
COR ARDENS
ТОЙ,
ЧЬЮ
СУД ЬБУ
И
ЧЕЙ
ЛИК
Я
УЗНАЛ
В
Э ТОМ
ОБРАЗЕ
МЭНАДЫ
«С СИЛЬНО БЬЮЩИМСЯ СЕРДЦЕМ»
ÜAAAOMENHS KPAAIHN
—
КАК
ПЕЛ
ГОМЕР
—
КОГДА
ЕЕ
ОГНЕНН ОЕ
СЕРДЦЕ
ОСТАНОВИЛОСЬ.


226


МЭНАДА
Ск орбь
нашла
и
смута
на
Мэнаду;
Сердце
в
ней
тоской
захо лонуло .
Недвижимо
у
пещеры
жадной
С тала
без г лаг оль ная
Мэнада.
Мра чны м
ок ом
смотрит
—
и
не
вид ит;
Душный
рот
разверзла
—
и
не
дышит.
И
теку ч ие
в зм олили сь
Ним фы
Из
глу бин
пе щер ных
за
Мэнаду:
«Влаги,
влаги,
влажный
б ог !...
«Я скалой застыла острогрудой,
«Рассекая черные туманы,
«Высекая луч из хлябей синих ...
«Ты резни,
«Полосни
«Зубом молнийным мой камень,
Дионис!
«Млатом звучным источи
«Из груди моей застылой слез ликующих ключи»...
Бурно
ринулась
Мэнада,
Сло вно
лань,
Сло вно
лань,
—
С
сердцем ,
вспугнутым
из
п ерсей,
Словно
лань,
Сло вно
лань,
—
С
сердцем,
бьющимся,
как
сокол
Во
плену,
Во
плену,
—
227


С
сердцем
яростным,
как
со лнце
Поутру,
Поутру,
—
С
сердцем
жертвенным,
как
солнце
Вв еч еру,
Вве чер у...
Так
и
ты,
встречая
бога ,
Сердце,
стань...
Сердце,
ста нь...
У
пос ледн его
пор о га,
Сердце,
ст ань...
Сердце,
стань...
Жертва,
пей
из
чаши
мирной
Тишину,
Тиши ну!
—
Смесь
ви на
с
глухою
смирной
—
Ти ши ну...
Т иши ну...
228


С ОЛНЦЕ -СЕ Р ДЦЕ


ХВАЛ А
СО ЛНЦУ
О
Сол нце!
вожатый
ангел
Божий,
С
расплавленным
сердцем
в
раз верст ой
груди!
Куда
нас
влечешь
ты,
на
нас
непохожий,
Пути
не
видящий
пред
со бой
впереди?
Пре двеч ный
солнца
сот вор ил,
и
планеты.
Ты
—
ср едь
ангелов-солнц!
Мы
—
сре дь
темных
планет...
Первозданным
светом
вы,
как
схимой,
одеты:
Вам
не
светят
св еты,
—
вам
солнца
нет!
Слепцы
Любви,
вы
однажды
воззрели,
И
влечет
вас,
приливом
напухая
в
груди,
Притяженный
пламень
к
первоизбранной
ц ели,
—
И
пути
вам
не зр имы
в
небесах
впереди.
И
в
расплавленном
лон е,
пока
не
ис ся кла
Вихревой
пучины
круговратная
пе чь,
—
Нас,
зрящих
и
темных,
к
созв ездь ю
Ге рак ла,
Вожатый
слепец,
ты
буде шь
влечь!
Любов ью
ты
будешь
истекать
неисчерпной
К
созв ездь ю
родному,
—
и
влечь,
—
и
влечь!
В
веках
ты
поволил
вене ц
страстотерпный
Хрис та-Г еракла
своим
наречь!
230


ХОР
СОЛНЕЧНЫЙ
КОРИФЕЙ
Наг
в
полудне,
кто
владеет
Огневыми
небесами?
Кто
в
одеждах
тонких
рдеет
З аревыми
полосами?
ХОР
—
Царь,
сжигающий
богатый,
Самоцветный
сво й
венец!
Всходы
вечности
не сжа той
В
беге
вечном
жнущий
жнец!
КОРИФЕЙ
В
белый
зно й
с
бойниц
истомы
Кто
палит
мог иль ным
око м?
Кто
звездой,
с
подушек
д рёмы,
Обру чает с я
с
востоком?
ХОР
—
Солн це,
ты,
планет
вожатый!
Солн це,
пастырь
лун- ов ец!
Новей
пламенных
орат ай!...
Солнц е
—
сердце
солнц-сердец!
СОЛНЦЕ
ГАЗЭЛА
Как
стремит ельн о
в
величье
бега
Солнце!
Как
сле пит ель но
в
обличье
сн ега
Солнц е!
В еет
сумеречно
вещ ая
прохлада:
Млеет
дл ите льно ,
—
все
мед
и
нег а,
—
Солнце.
В
ч арах
сумеречных
вс тре тятся
два
взгляда...
Как
пьянительно
кипит
у
брега
Со лнце !
231


В
черный
гнев
из
туч
просветится
пощада;
И
ц елитель но
вст ает
с
ночлега
Солн це.
Солнц е
—
сочность
гроздий
сп елы х,
с оки
яда;
Сп ит
губи т е льно
в
корнях
омега
Солн це.
Альфа
мир а,
сеять
в
ночь
твоя
услада,
О
с вершитель ная
мо щь,
Ом ега
—
Сол нц е!
Начертало-ль
в
сердце
ваш ем,
Геи
чада,
Пов елит ель но
скрижаль
ковчега
Солнце?
ASSAI PALPITASTI
Довольно
ты
бил ось !
Л еопар ди
Все,
чем
ж адно
жи ло
ты,
Воль но- подн еволь но е,
Вс е,
чем
дорожило
ты,
Сердце
бог ом оль ное,
Сорвано
не на стьям и,
Вьюгами
расхищено...
Смерт ными
пристрастьями
Нын е
ты
пресыщено!
Алчное,
п ресы щено
Сме ртным и
разлуками!
Жертвенно
очи ще но
Огненными
му ка ми!...
Что
ж
не
обл ач ишь ся
ты,
Солнц е,
рдяной
схимою?
Что
не
обручишься
ты
С
зорькою
родимою?
На
смерть
пор аж енное,
Медлишь
в
от далени и,
Мле еш ь,
обнаженное,
В
пламенном
б иении ,
—
Жарко
содрог аеш ьс я
Благостью
и
жалостью,
232


Гневом
облег аеш ься ,
Истекаешь
алостью,
—
Солнце
ль
ты
богатое,
Сердце
ль,
сердце
бедное,
Радостн о- распя тое
Горестно-победное!
З АВЕТ
СОЛНЦА
Солн це
я сное
во сходит ,
Солнце
красное
заходит,
Солнце
бе лое
горит
Во
свершительном
притине
—
И
о
жертвенной
судьбине
С олнц у-се рдц у
гов орит:
«Ты,
сжимаясь,
разжимаясь,
Замирая,занимаясь
Пыло м
пламенным,
горишь,
Сердце,
б рат
мой
неутомный,
И
в
своей
нев оле
темной
Светлый
подвиг
мой
твор ишь !
«Истекаешь неисчерпно,
Пон икаеш ь
страстотерпно
Во
притине
рок овом;
Вес ь
ты
—
радость,
р анним -ра но,
Бра т
м ой,
—
весь
ты
кровь
и
ра на
На
кра ю
вечеровом!
«Будь же мне во всем подобен:
Бес к орыс тен
и
н езлобен ,
И
це лит ел ьно- мо гуч,
Сердце,
—
м илостны й
губит ел ь,
Ра ст очит ель,
воскреситель,
Из
се бя
воскресший
луч !
«От себя я возгораюсь,
Из
себя
я
простираюсь,
Отдаюсь
во
все
концы,
И
собою
т вердь
и
з емлю,
Пышно-распятый,
объ емлю :
Раз де ли
мои
венцы,
—
233


«Острия и л алы терна,
Как
венчаемый
покорно,
Помазуемый
в
ц ари!
Уподобься
мне
в
ра спятье ,
Распростри
свое
об ъять е
—
И
гори,
гори,
гори!»
ПСАЛОМ
СОЛНЕЧНЫЙ
Я
пою
твои
с лавы,
живое
С олнц е!
И
тебе
мой
п са лом,
ог нево е
Сердце!
Нет
яркому
Со лнцу ,
Сво бод ному
свету,
Н еоск удном у
свету,
Созвучья
иного,
Чем
темное,
Тесное,
Плен н ое
Сердце,
—
Сердце,
озим ое
семя
живого
огня!
Нет
жарк ому
Сердцу,
Безысходному
свету,
По дсп удному,
скудному,
трудному
свет у,
Отзвучья
земн ог о:
Ты
—
его
лик
и
подобье
неб есно е,
О
неистомное,
В
свет е
своем
сокрове нн ое,
Ты,
исходящее
пламеннокрылою,
Царс твенн ой,
Дарственной,
Жертвенной
силою,
Щедрое
Сол нце!
Гл аз
потемн елый
тобой
ослеп ленно г о
дн я!
Ужас,
зияющий
в
полдень
в
неб есном
расплаве!
Полый,
торжественный
гро б,
Откуда
Воскресший,
очам
нестерпимо,
вы ходи т
во
славе
Победы
белой
Над
оробелой
Стра жн ой
марою
полуденных
злоб!
234


Ибо
так
славословили
ангелы
близких
селений:
«Вот,
сердце
в
смертном
—
солнце
пылающее,
И
солнце
—
вселенной
сер дце,
желающее
Бессмертных
закланий!
Се,
агн ец
блаженных
ист ок ов,
струей
ог нев ых
утол ений
Нап ояю щий
трепетных
ланей
И
жаждущих
робких
олене й!. . .»
И
я
сла восло влю
тебя,
дву един ое
Сердце
Всезрящего
мира
Меж
го рнею
без дной
И
бе зд ной
во
мне!
Тебя,
двуединое
Солнце
Горящего
пира
В
моей
многозвездной,
В
моей
всес вят ой
Глубине,
—
В
мо ей
золотой
Тишине!...
И
так
славос ловя т
Из
тайных
свои х
от далени й
Ангелы
дальних
селени й
(Кто отзвук их арф уловит?):
«Тихая Воля идет.
Х аос
п ыл ает...
Сердце
с вят ыни
желает!
Пристани
Солн це
ж дет !...»
СОЛНЦ Е- ДВОЙ НИ К
Ты
над
злыми,
над
бла гими ,
Солнце
стр адное,
лучишься
Изво лением
Отца!
Пред
тобою
все
нагими
Мы
стоим,
и
ты
стучишься
В
наши
темные
се рдца .
235


В
се рдце
замкнутом
и
тесном,
Душный
с вод
кляня,
страдает
Погребенный
твой
двойник.
В
посетителе
небесном
Кто,
радушный,
уг адает
Ослепительный
свой
л ик?
Часто,
ах,
в
дрем е
подоб н ой
Тьм е
з агр обно й,
—
«Друг стучится», —
Ропщет
узник:
—
«гнать не смей,
Раб,
цар я!»...
Но
стр аж ник
злоб ны й
Видит
луч
твой
и
кичится:
«Гость мой,
бр ат
м ой,
лют ый
змей»!...
Я
забывший,
я,
з аб венный ,
Встану
некогда
из
гроба,
Встречу
свет
твой,
в
белом
льн е;
Лик
я вле нный,
сокровенный
Мы
соль ем ,
воскреснув,
оба,
Я
—
в
тебе,
и
ты
—
во
мне!
СЕРДЦЕ
Д ИОНИ СА
Осиян
алмаз ной
славой,
Снеговерхий,
двоеглавый,
—
В
день
изб ранны й,
—
ясногранный,
за
лазурной
пе лен ой
Узкобрежной
Амфитриты,
Где
купаются
Хариты,
—
Вес ь
прозрачностью
повитый
И
священной
тиш ин ой,
—
Ты
предстал,
Парнасе
венчанный,
в
день
и зб ранны й,
предо
мной!
Сердце,
сер дце
Диониса
под
своим
св ятым
курганом,
Сердце
отро ка
Загрея,
обреченного
Титанам,
Что,
исторгнутое,
рдея,
трепетало
в
их
де сни це,
Действо
же рт вен ное
дея,
скрыл
ты
в
солнечной
гр обн ице,
—
Сердце
д ревне го
Заг рея ,
о
таинственный
Парн ас е!
И
до
дня,
в
которы й
Ге я,
—
мать
Земля
сырая,
Ге я,
—
Как
б ожест вен ная
Нис а,
просветится
зеленея,
—
Сердце
Солнца-Диониса
утаи л
от
буй ных
н ас.
236


DE PROFUNDIS
Sole splendidior, candidior nive
Subtilique minus subditus aethere
Vitae corporeae condicionlbus
Arcanus morituri incola pectoris.
Кто-б
ни
бы л,
мощ ны й,
ты:
цар ь
сил
—
Гипер ион,
Иль
Мит ра,
рдяный
лев,
иль
я рый
Иксйон,
На
жадном
колесе
распятый,
Иль
с
чашей
Г ели ос,
иль
с
луком
Аполлон,
Иль
Феникс
на
ко ст ре,
иль
в
пла меня х
дракон,
С вер нувш ий
звенья
в
клуб
кол ьч аты й,
—
Иль
в садник
под
щитом
на
пы шущ ем
коне,
Иль
ко р мщик
верхних
вод
в
сияющем
челне,
Иль
ветхий
дн ями
царь,
с
востока,
В
лучах
сем и
тиар,
на
жа ркой
четверне,
Вращаешь
ты,
летя
к
лазурной
крутизне,
Огонь
всевидящего
ока,
—
Иль,
агнцу
с
крестною
хоругвию,
д ано
Тебе
струить
из
ран
эдемское
вино,
И
льет ся
Ка на
с
выс и
Лобной,
И
копья
в
снежное
вонзаются
руно,
Но
зрак
твой,
пронизав
мг нове нн ое
пятно,
Слепя,
встает
из
сени
гробной,
—
Кто-б
ни
был
ты,
ж ених
на
пламенных
пирах,
—
Есть
некий
бог
во
м не,
—
так
с
Солнцем
спорит
прах,
—
Те бя
луч ист ей
и
свет лее,
Воздушней,
чем
эфи р,
рассеянный
в
мирах,
И
снег а
бел ого
на
девственных
горах
Пречистой
белизной
беле е!
В
родной
про зра чност и
т оржес тв енны х
небес,
—
Я
жд у,
—
из-за
моих
редеющих
завес,
Единосущней,
соприродней,
Чем
ты,
о
зримый
свет,
источнику
чудес
Во жат ый
озарит
блужданий
те мный
лес:
К
нему
я
звал
из
преисподней.
237


ОГН ЕНОС ЦЫ
ДИФИРАМБ


ОГНЕНОСЦЫ
Н очь.
Прибой
у
ска л.
ХОР
ОК ЕАНИД
Мы
выи
не
клоним
Под
иго
Атлан та,
Но
мятежимся
нивами
змей,
И
ропщем
и
ст онем
В
берегах
адама нта,
Прометей!...
Ненавидим
оковы
Светлоздаиного
строя,
И
под
кровом
родимых
ночей
Коле блем
осно вы
Мирового
пок оя,
Прометей!...
Непрочны
и
н овы
Олимпийские
троны,
Древний
ха ос
в
темнице
святей.
Слышишь
черн ые
зовы,
Непокорные
стоны,
Про мете й?. ..
Вступают
Огне но сцы .
239


ИЕРО ФАН Т
С
тех
пор,
как
мощный
Прометей
Заж ег
от
мол ний
светоч
с моль ный,
—
Все
окрыленней,
все
свя тей
Его
мужающих
дет ей
П ылает
Ф акел
своево ль н ый.
И
пла ме нь
веет,
чис т
и
яр.
И
стелет
лижущий
пожар
По
дебрям
жадн ые
извивы;
И
вих рем
змей
взвивает
гривы
Титан а
иск ром етны й
дар.
Коч ует
в
долах,
по
горам
И
движет
огнестолпный
храм
Ч рез
ла бирин т
слепой
темницы,
И
ввысь,
к
пыла ющим
мирам ,
В змыв ают
вестовые
птицы.
И
светоносцев
вестовых
Храпят
в
ревнивой
скачке
кони,
И
вн емл ет
молнийной
погоне
Судилище
ог ней
живых
На
звездно-чутком
небосклоне...
Неси
ж,
о
Факел,
суд
земле,
И
на
подлунном
кораб ле,
Будь,
пламень
огненный,
кормилом,
—
За тем
что
дух
в
кольце
немил ом,
Затем
что
мир
леж ит
во
з ле,
—
Затем
что
есть
в
конце
путе й
Мир
окрыленней
и
святей,
И
светоч
смелым
завоеван,
—
Зат ем
что
в
муках
Прометей
Ждет,
люди,
огневых
вест ей,
Не
примирен
и
не
раск ова н!
ХОР
ОГНЕНОСЦЕВ
Мяте жн ых
п лам еней
Руч ьи
живы е!
О
перья
Фениксов!
О
вестовые
240


Зв езд ам
глашатаи
О
сердце
яром
Земли,
ужаленной
Свя тым
пожаром!
Колеса
ль
вертятся
Квад риг
По рыва ?
Коней
рис талищн ы х
Зме ит ся
ль
грива?
Сердца
ль,
сердца
ль
горят
На
тирсах
смольных?
—
Пылайте,
Факелы,
Знамена
вольных!
Вы
ярч е
рдеет е,
Чем
багряницы,
И
яры й
с еете
Свой
сев
в
темницы.
Нагроможден
костер
Дер жа вы
ржавой:
Святите,
Факелы,
Костер
кр ов авый !...
И
вам
у
бр ачн ого
Дан о
ч ертог а
Жда ть
во
по лун очи
Пришельца-Бога,
—
О
духа
бу рног о
Во
тьм е
яз ыки,
Глаголы
Хаоса,
Нем ые
клики !. ..
ПИФИЯ
Из
Хаоса,
из
черного,
Раждается
З везда...
Из
Нет,
из
н епо корн ого,
Восставь
святое
Да!
Ле гло
на
дно
пурпурное
Венч альн ое
к ольц о,
—
Яв и,
смятенье
бурное,
В
лазу рн ос ти
—
Лицо!
241


В
п оследн ем
от вер жени и
Свершен ие
по бед.
В
твоем
пре об раже нии
Воскреснет
кажды й
цвет .
Любовью
ненавидящей
Огонь
о моет
мир.
Ты,
ч аю щий,
ты,
видя щий,
Разбей,
убе й
кумир!
Непримиримой
волею
Встречай
Медузин
лик !
Лишь
огн ево ю
б олию
П ронз енный ,
ты
ве лик.
И
Фак ел
догорающий
—
Предвестие
Зари.
То—
Феник с,
умирающий
На
краткий
срок...
Го ри !...
ХОР
ОГНЕНОСЦЕВ
Пылайте,
Факелов
Пиры
живые!
О
тигры
пламени!
О
вестовые
Светилам
знам ень я
О
сердц е
яро м
Земл и,
просвеченной
Святым
пожаром!
242


ПИФИЯ
Из
Хао са
род имог о
Г ляди
—
Звезда,
Звез да! ...
Из
Н
ет
непримиримого
—
Слепительное
Да!...
При
бе зз вуч ном
пыла ни и
фак елов
молитвен н ое
безмолвие
Хора.
ОТГОЛОСКИ
ОКЕ АНИ Д
Слы шиш ь
черные
зовы,
Непокорные
стоны,
Прометей
?...
243


СУД
огня
IlàvTa тб 7г ир xptveï
Гер ак лит


СУД
огн я
Сергею
Городецкому
Ве й,
пожар!
Иду т
герои
От
опальных
очагов
—
Плен
д елить
и
клады
Тро и,
И
сокровища
богов.
Ка ждый
мышцей
неистомной
Ало й
сеч и
мзд у
купил.
Вст ал
—
и
ем лет
жребий
темный
Фессалиец
Э врип ил.
И
потупил
б ра нник
лютый
Быс тры х
глаз
бесстрашный
бег
—
На
Гефэстов
п ресловутый
З латокован н ый
ковчег.
Дар
отеческим
залогом
От
Крониона
Дардан
Древле
взя л,
—
что
тайным
богом
Эврипилу
ны не
дан.
—
«Эврипил!
струям
Скамандра
Вверь
нетронут
страшный
да р:
Не
вотще
его
Кас с ан дра,
Озираючи
пожар,
«С окровавленного прага
К
нашим
ринула
нога м!
С
я рых
уст
ск ипа ла
влаг а,
—
Их
суды
слышны
богам.
245


«Эврипил!
струям
Скамандра
Ты
предай
неверный
да р:
Стелет
недругу
Кассандра
Ро ка
сет ь
и
мреж и
к ар». ..
Но
героям
ца рь
не
внемлет:
Испытать
обет
немой
Он
го рит,
и
клад
подъемлет,
И
бежит,
укрытый
ть мой.
Скрыню
раскрыл
—
и
при
з аревах
ночи
Му жа
прекрасного
видит
в
гробу.
Светятся
стклом
нео тво дны е
очи;
Ветви
густые
сп лелис я
на
лбу.
В
левой
—
сосуд;
жезл
—
в
деснице
торжественной.
Долгий
хитон
испещряют
цветы.
Дыш ат
черты
Сило й
б ож ест венной .
Ца рь
изрыл
тайник
и
н едрам
Предал
матерним
ковчег.
А
из
них,
в
цветеньи
щ едр ом,
—
Гл ядь
—
смоковничный
по бег
Прыснул,
сочный,
—
распускает
Крупнолистные
ростки,
—
Пышным
вет вием
ласкает
Эврипиловы
виски.
Ст вол
м гнов енн ый
он
ломает,
Ти рс
раскидистый
влачит:
Змий
в
руке
свой
с толп
вздымает,
Ж ала
зевные
суч ит ...
Бросил
тирс,
бежит
и
слышит,
Роб кий,
стылу
шип
з ме и...
Сжатой
зло бы
близость
ды шит ...
И
в
Скамандровы
струи
—
Он
нырнул
и
рам енам и
Поборает
ки пь
б ы стрин ...
Бык,
изр ыг ну тый
волнами,
Разъяренный,
из
пучин
Прянул
на
бер ег
и
го нит
Эврипилов
б ледный
страх...
Витязь
бег
ко
граду
клонит,
—
Вра г
хр ап ит,
взрывая
пр ах ...
246


Стелют
стогна
звон кий
камен ь ;
Очи
го р ький
дым
слепит...
Уж
не
бык
ревет ,
а
пл аме нь,
И
не
змий
—
по жар
ш ипит:
В
очи
г лян ет,
жалит
жалом,
Пышет
яростью
го рнил ...
Вдруг
настиг
—
ив
вих ре
алом
Сердце
сердцем
п одме нил.. .
Ди к,
он
озрелся
на
пло щади.
Зданий
Мо щи
п ыла ют.
В
скорбной
толпе
Жены
подъемлют
кли ки
ры даний...
Юноша-бог
—
на
горящем
ст олп е!...
Бог
ли
ковчег а
—
тот
отрок
власт ит ель ный
Кудр и-ф иалк и
под
шлемом
темны.
Очи
влажны
Мглой
опьянительной...
Обуян
виде нь ем,
скачет,
Бога
славя,
Э врип ил.
«Та,
что
здесь
по
муже
плачет
Иль
по
сыне», —
во зопи л:
—
«Иль по дочери поятой
На
срамленье
ко
врагу,
Иль
по
хр ам ине
б огат ой
И
родному
очагу,
—
«Пусть пред Вакхом браней пляшет,
Стан
согбенный
разогнет!
Пьяный
пламень
п оле
пашет,
Жадный
ж атву
жизни
жне т.
«Все лизнет и все рассудит
С
Гее й
с плетш ийс я
Перун.
Кто
пребыть
дерзнет
—
преб удет:
Ветхий
Феникс
вечно
юн.
«Жив убийцею - п ер уно м,
По единк ом
красен
ми р.
Разногласье
в
строе
ст рунном,
И
со зв учье
в
споре
лир.
«Пойте пагубу сражений!
Торжествуйте
севы
се ч!
Правосудных
рас тор жени й
Лоб ызай те
алы й
меч!
247


«Огневого воеводы
Множ ьт е,
множьте
ле гио н!
Кто
прильнул
к
устам
Св обод ы,
Хмелем
молний
упоен.
«Ляжет в поле,
опаленный,
—
Но
огнем
прозябнет
—
ж ечь.
Л обыз айте
оч ер вленны й
—
Иль,
схватив,
вонзайте
—
меч !»
248


ГОДИНА
ГНЕВА


ЗАРЕВА
С.
А.
Полякову
Обняли
зарева
сумерки
зи мни е,
—
На
н ебе
—
ме ч...
Гимнов
глубоких
п ридверн ица,
Пой ,
Полигимния!
Ты
ли
не
спутница
буря м
и
в ойнам?
Плач
нам
и
пой
нам
Жребии
се ч!
Хочет
ударить
—
как
в
колокол
веч
—
В
струны
живые
Кам ен а;
Рот
мно гошу мны й
отверст...
Но
Мельпомена,
Му за-с оп ерн ица,
—
Мер тве нный
пр изр ак
с
личиной
Горгон ы,
—
Ей
запрещая
г невы
и
стоны,
К
уст ам
приложила
траг ичес к ий
перст...
Мо лч ан ие!...
Рок
нам
из
мра ка
зовущую
рук у
про ст ер
И,
в
трепете,
—
все
же
с хват или
мы
руку
вожатую...
Тем ны й,
влечет
он
тропой
неп очат ою
Жертву
—
в
ко стер !...
Вещих
сест ер
В
ужасе
молк нет
божественный
хор...
Лишь
подвигов
Муза,
героев
печ альн иц а,
Чертит,
склонившись,
при
заревах
дальных,
С талью
холодной
на
медя х
скр ижа ль ных
П овес ть
годин,
—
250


Кл ио ...
Да
ты,
звездочетов
на чальн ица,
Сроки
с уд ьбин
В
зимни х
созвез дь ях
читаешь,
Урания,
Числишь
в
них
убыли,
пр ибы ли
ранние,
Долгую
п ол ночь
и
солн цев орот ,
Феникса-жертвы
из
пепла
возле т!
1904.
МЕСТЬ
МЕЧНАЛ
Геройской
памяти
с отника
Александра
Зиновьева
Русь!
На
тебя
дух
ме сти
мечной
Восс тал
—
и
первенцев
сра зил,
И
скор ой
казнию
ко нечно й
Те бе,
дрожащей,
у г розил
—
З ато,
что
ты
стоишь,
немея,
У
перепутного
крес та,
Ни
Зверя
скип тр
подъять
не
смея,
Ни
иго
легкое
Хри ст а...
Поникли
нежные
посевы,
Встает
враг ам и
вал
м орей,
И
жертв
невольных
ч ьи-то
гне вы
У
темных
кос ят
алтар ей.
12 мая 1904 г.
ОЗИМЬ
Как
осенью
ненастной
тлеет
Свя тая
озимь,
—
тайно
дух
Над
черною
могилой
реет ,
И
тол ько
душ
легчайших
с лух
Не задр ожа вши й
трепет
ловит
Меж
косных
глыб ,
—
так
Рус ь
моя
Немо тн ой
смерти
прекословит
Глухим
зач атье м
быт ия ...
1904 г.
251


ПОД
ЗНАКОМ
РЫБ
При
заревах,
в
годину
гнева,
Из
напоенных
кровью
г лыб
Пророс
росток
святого
древа
На
зв ездный
зов
заветных
Рыб.
Росток
младенческий,
приземный!
Орлов
ютит ь
ты
будешь
в
день,
Как
над
страной
не-подьяремной
Мо гучу ю
раздвинешь
сень.
Расти
ж!
Те бя
не
скосят
люд и,
Не
ист реб ят
премены
д ней;
Не
вырвать
из
родимой
гру ди
Ничь ей
руке
твоих
корней!
Т ебя
земли
вс корм ила
воля,
Вспоила
жертвенная
кровь;
Тво й
стражный
полк,
мирского
п оля
—
Вся
в
копьях
—
колосится
нов ь.
18 февраля 1905 г.
ЦУСИМА
«Крейсер «Ал м аз»
прорвался
ч рез
цепь
н епр ия тельск их
судов
и
прибыл
во
Владивосток».
Из
военных
реляций
В
мо ря
заклятые
ро дима я
армада
Далече
вы пл ы ла...
—
последний
наш
оплот!
И
в
хлябях
водного
и
пл аме нно го
ада
—
Ко
дну
идет...
И
мы
п ридвинули сь
на
к рай
конечных
сры вов...
Над
бездной
мрачною
пылает
лют ый
бор...
Прими
нас,
жертвенный
костер,
Мз да
и
чистилище
заблу дших с я
порывов.
—
О
Силоам
слепот,
отмстительный
ко ст ер !...
И
некий
дух-палач
толк ает
нас
вперед
—
Иль
в
ночь
м огил ьну ю,
иль
в
купину
живую...
Кто
Фе ник с,
—
возлетит!
Кто
Фе ник с,
—
изберет
Огня
св яты ню
рокову ю !
252


Ог нем
крестися,
Русь!
В
огне
пер егори
И
свой
Алма з
спаси
из
черного
горнила!
В
ру ке
твоих
вождей
сокрушены
кормила:
Се,
в
небе
кормчие
ведут
тебя
цар и.
18 мая 1905 г.
АСТРОЛОГ
«Гласи народу,
астролог,
И
кин ь
свой
кли ч
с
высо к ой
башни:
На
села
сирые,
на
чахнущие
паш ни
Доколь
небесный
гнев
на лег ?»
—
«Чредой уставленной созвездья
На
землю
сводят
меч
и
м ир:
Их
вечное
яр мо
склонит
жи ву щий
мир
Под
зна к
Б езум ья
и
Воз мез дья .
«Дохнет Неистовство из бездны темных сил
Туманом
ужаса,
и
помутится
разум,
—
И
вы
воспляшете,
все
обезумев
разом,
На
свежих
ры твин ах
мог ил.
«И страсть вас ослепит,
и
г нева
от
любви
Не
ра зл ичите
вы
в
их
я ром
иск аж ень е;
Вы
бу дете
пля са ть
—
и,
пав
в
изнеможенье,
Все
захлебнуться
вдруг
возжаж дете
в
к рови.
«Бьет час великого Возмездья!
Весы
нагнетены,
и
чаша
зол
полн а...
Блажен
безу мьем
жрец!
И
чья
душа
пьяна,
—
Пусть
буд ет
палач ом!...
Так
говорят
созв езд ья »
1905 г.
POPULUS-REX
Тот
раб,
кто
г оворит: «я ныне стал свободным».
Вольноотпущенник,
владык
бл аг од ар и!...
Нет!
в
узах
бы ли
мы
заложники-цари;
Но
узы
ск инули
у силь ем
всенародным.
253


Кто
не
забыл
себ я
в
тюрьме
багрянородным,
Наследие
державств
вла стит ель но
бери,
—
И
Память
Вечную
борцам
своим
твори,
Н асиль ник ам
о тмст ив
забвен ь ем
благородным.
О
Солн це
Вольности,
о
близкое,
гор и!
И
пусть
тво й
белый
лик,
в
годину
распри
бу рн ой,
Взнесясь
из
ориф лам м
алею щей
зари
В
глубины
тихие
соборност и
лазурной,
—
Во сст авит
в
торжестве
родны х
знамен
цвета,
Что
ско п
убийц
укр ал
и
то пчет
слепота.
18 октября 1905 г.
ТИХАЯ
ВОЛЯ
О,
как
теб е
к
лиц у,
з емля
мо я,
убранства
Свободы
хоровой!
—
И
всенаро дный
серп,
и
воль н ые
пространства
Запашки
т руд овой !...
В
живой
соб орности
и
Равенство
и
Бра тств о
Звучат
святей,
свежей,
—
Где
золотой
волной
вс еле нско е
бо гатс тво
Сот рет
руб цы
межей...
О,
как
теб е
к
лиц у,
земля
моя,
ве личье
Смиренное
жены,
Кормящей
гру дию ,
—
и
крот кое
обличь е
Христовой
ти ши ны,
—
Чт об
у
твоих
колен
семьей
детей
ро дим ых
Теснились
п лемена ...
Ба юкай
тихо,
песн ь,
—
лелей
в
бр аздах
н езримых
Святые
с емена!
1905 г.
SACRA FAMES
Мудр ост ь
нудит
вы бо р : «Сытость
—
иль
свобода».
Жи знь
ей
прекословит: «Сытость
—
иль
нево ля» .
Упреждает
Чудо
пламенная
Воля ;
Но
из
темной
жизни
слабым
нет
исхода.
254


М удрос ть
возвещает,
что
Любовь
—
Алканье.
Жизнь
смее тся : «Голод
—
ненавист ь
и
злоба».
И
маячит
Сло ва
нищее
сверканье
Меж
дая нь ем
хле ба
и
з иян ьем
гроба.
ЛЮЦИНА
Fave, Lucinal
Vergil
Так,
—
в
сра ме
крови,
в
смраде
пепла,
И зъ яз влена,
исто щена ,
—
Поч ти
на
Божий
день
ослепла
Многострадальная
стра на...
К
те бе
б езж алост на
Лю цина
Б ыла,
о
мат ь,
в
тв ой
срок
родов,
Когд а
последняя
година
Сомкнула
ветх ий
круг
г одов,
—
Ког да
старинные
зачатья,
Что
ты
под
сердцем
понесла,
В
кровях
и
корчах
ты
в
о бъятья
Зловещей
Парке
предала!
Кто
душу
ю ную
взлелеет?
Какой
блюститель
возростит?
Чей
дух
над
ней
нез рим о
веет!
Что
за
созвездие
блестит?
Свою
ж
грызущий,
в
буйстве
яро м,
От
плоти
плоть,
от
кости
кость,
—
Народ
постигнет
ли,
что
с
даром
К
нему
нисходит
некий
гость?
Где
ан гел,
что
из
яслей
вынет
Тебя,
ду ша
грядущих
дне й?
—
И
с коп ища
уби йц
раздвинет,
И
сонмы
мстительных
тен ей,
Что
вихрем
веют
с
океанов,
Встают
с
п олей
б ессла вных
битв,
Где
труп ы
тлеют
без
ку рган ов,
Без
примирительных
молитв,
—
255


Встают
с
родных
полей,
волнуясь,
Кро вавы х
пойм
людской
покос,
—
Сгубить,
в
толпах
живых
беснуясь,
Рос то к,
зовущий
благость
рос...
Елей
разлит,
светильня
со хнет,
Л амп ада
праздная
т емна:
Так,
в
тленьи
мед ленн ом,
заглохнет
Мно гос тр ад ал ьная
стр ана...
Но
да
не
буде т!...
Скрой,
Люцина,
Дитя
надеж д
от
хищных
глаз !...
Все
п еремне тс я
в
нас,
что
глина;
Но
сердц е,
серд це
—
как
алмаз.
На
новый
1906г.
ЯЗ ВЫ
ГВОЗДИНЫЕ
Сатана
свои
крылья
раскрыл,
Сатана,
Над
тобой,
о
родная
страна!
И
смеет ся,
нося сь
над
тобой,
Сатана,
Что
бы ла
ты
Христовой
звана:
«Сколько в лесе листов,
столько
в
поле
к рест ов:
Сосчитай
п рогво жденны х
христов!
И
Хри сто с
тв ой
—
сором:
вот
иду т
на
погром
—
И
несут
Его
стяг
с
топором»...
И
ликует,
лобз ая
теб я,
С атан а:
Во т,
лежишь
ты
красна
и
черна;
Что
г возд иные
свежие
ран ы
—
красна,
Что
г воздин ые
язв ы
—
черна.
1906 г.
СТ ЕНЫ
КАИНОВЫ
И
реме
ему
Гос под ь
Б ог:
не
тако :
всяк
уб ивый
Каина,
седмижды
отмстит­
ся.
И
п оложи
Господь
Бог
знам ение
на
Каине,
еже
не
убити
его
вс яко му
об ре­
тающ ем у
его.
Вас
Каи н
о сн овал,
об щест венны е
стены ,
Где
«не убий»
блюдет
убийца-судия!
Кровь
Авеля
раз мое т
ваши
плены,
О
бра тст ве
к
небу
вопия.
256


Со
Смертию
в
союз
вступ ила
ваш а
Вла ст ь,
Чтоб
стать
бессмертною.
Глядите
ж,
люди-братья!
Вот
на
ее
ч еле
печать
ее
проклятья:
«Кто встал на Каина
—
уб ийц у,
должен
пасть».
ПАЛАЧАМ
В
надежде
славы
и
добра
Гляжу
вперед
я
без
бо язни:
Ист леет
древко
топ ора ;
Не
б удет
палача
для
казни.
И
п росве щенны е
сердца
Извергнут
черную
отраву,
—
И
ваш у
славу
и
державу
Возненавидят
до
конц а.
Б и чуйте,
Ксерксы,
понт
ревуч и й!
И
ты,
номадов
дик ий
кл ан,
Стрелами
поражая
туч и,
Бес си льн ый
истощи
колч ан!
Так!
Подлые
вершит е
каз ни,
По ка
ваш
скиптр
и
царс т во
тьмы !
Вместите
дух
в
затвор
тю рьм ы!
—
Гляж у
вперед
я
без
бо яз ни.
257


СИВИЛЛА


НА
БАШН Е
Л.
Д.
Зиновьевой-Аннибал
Пришелец,
на
б ашне
притон
я
обрел
С
мо ею
ца ри цей
—
Сивиллой,
Над
городом
—
мороком,
—
смурый
орел
С
орлицей
ш ирок окрылой.
Стучится,
вскрутя
золотой
листопад,
К
товарищам
вет ер
в
о кон ца:
«Зачем променяли свой дикий сад,
Вы,
дети-отступники
Со лнца ,
За чем
променяли
вы
ре бра
с кал
И
шопоты
вещей
п ещеры,
И
ропоты
мор я
у
гордых
скал,
И
п ламенно лики е
сферы
—
На
тесную
ба шню
над
городом
мглы?
Со
мной,
—
на
родные
ус ту пы !...»
И
клег че т
Си вил ла: «Зачем орлы
Садятся,
где
будут
трупы?»
МЕ ДНЫЙ
ВСАДНИК
В
это й
призрач н ой
Пальмире,
В
это м
мареве
полярном,
О,
пребудь
с
поэтом
в
мир е,
Ты,
над
взмо рьем
светозарным
259


Мне
являвшаяся
дивной
Ариадной,
с
кубком
рьяным,
С
флей то й
б уйно- за уныв ной
Иль
с
у зывч ивым
т импа ном,
—
Там,
где
в
гроздьях,
там,
где
в
гимнах
Рдею т
Вакховы
экстазы...
В
тус клый
час ,
как
в
тучах
дымных
Т леют
мут ные
топазы,
Закружись
стихийной
пляс кой
С
п редзак атн ым
ли ст опадом
И
под
сумеречной
маской
По й,
подобная
Мэнадам!
В
ж елто -се рой
рыс ьей
шкуре,
Ув енча вши сь
хвоей
ельной,
Вихревейной
вз в ейся
бурей,
В з вейся
вьюгой
огн ех мель ной !...
Ты
стоишь,
на
гру дь
склоняя
Лик
духовный,
—
лик
страдальный
Обрывая
и
рон яя
В
т ень
и
мг лу
ру кой
печальной
Лепестки
прощальной
розы,
—
И
в
туманные
вол окна ,
Как
скво зь
а нгел ьск ие
слезы,
Просквозили
розой
окна
—
И
п от ухли ...
Все
сме нилось ,
Погасилось
в
волнах
сизых...
Вот
—
и
ты
преобразилась
Медленно...
В
убогих
ризах
Мнишь с я
ты
в
н очи
Сивиллой...
Что,
седая,
ты
бормочешь?
Ты
грозишь
ли
мне
могилой?
Или
мир у
смерть
пророчишь?
Приложила
перст
молчанья
Ты
к
устам,
—
ия,
сквозь
шопот,
Слышу
медн ого
скаканья
Заглушенный
тяж кий
то пот. ..
260


Замирая,
кликом
бледным
Кличу
я: «Мне страшно,
дева
В
э том
мороке
п обед ном
Медно-скачущего
Гн ева».. .
А
С ивилла : «Чу,
как
туп о
Ударяет
ме дь
о
плиты...
То
о
трупы,
трупы,
тру пы
Спо ты ка ются
коп ыт а» ...
IRIS IN IRIS
Над
севами
гра ды
Голубиные
падают.
Над
гневами
радуги
Любимою
радуют
Надеж дой
орат аев,
Не бес
сог ля дат аев.
Я
ль
па гу бным
вестницам
Доверюсь,
п ророч ица?
По
радуж ным
лестницам
Сойти
к
вам
захочется
Зверя м-п огу б ителям ,
Царям-о палителя м,
Огням-небожителям.
Ирида
коварн ая
—
Приспешница
Герина,
Владычицы
Громовой.
Дугой
огнезарною
Година
раз мерен а
Гордыни
Содомовой.
Вам
рад уги
кинуты
Не
вес тью
зав ет ною
(Заветы отринуты!) —
Петлей
многоцветною.
П ов ынуты
жребии,
Суды
напророчены;
И
кину т
отреб ия,
Цепом
отмолочены.
261


МОЛ ЧАН ИЕ
Л.
Д.
Зиновьевой-Аннибал
В
тайник
богатой
ти шины
От
эт их
кликов
и
бряцаний,
Подруга
чистых
созерцаний,
Сойдем
—
под
своды
ти ши ны,
Где
ре ют
лики
прорицаний,
Как
радуги
в
луче
луны.
Пр иль нув
к
божественным
веса м
В
их
час
вс емир ног о
качанья,
Отк ро ем
душ и
голосам
Не изре че нног о
молчанья!
О,
соизбранница
венчанья,
Доверим
крылья
небесам!
Душ и
глубоким
небесам
Порыв
доверим
безглагольный!
Ест ь
п уть
молитве
к
чу десам,
Сивилла
со
све чею
смольной!
О,
предадим
порыв
безвольный
Души
бе змо лвн ым
неб есам !
262


СО ЛНЦЕ
ЭММАУСА


ПУ ТЬ
В
ЭММАУС
Д ень
третий
рдяные
ветрила
К
закатным
пристаням
понес...
В
душе
—
Голгофа
и
могила,
И
спор,
и
сму та,
и
вопрос...
И,
б есп ощадна я,
коварно
Везде
сто ит
на
страже
Ночь,
—
А
Солн це
тон ет
лучезарно,
Ее
не
в
сила х
пр евозмо чь .. .
И
неизбежное
зияет,
И
сердц е
ду шит
узкий
гр о б...
И
где-то
бело е
сияет,
Над
мра ком
зол,
над
мор ем
зло б!
И
женщин
белых
восклицанья
В
бреду
благовестят
—
про
что ?.
Но
с
п ома ва ньем
отр ица нья ,
Ка чая
мглой,
вст ает
Ни чт о...
И
Кт о-то,
странный,
по
дороге
К
нам
пристает
и
говорит
О
ж ерт венном ,
о
мерт вом
Боге...
И
сердц е
—
дышит
и
горит...
264


лиц о
Д.
С.
Ме реж ковс кому
Рассудит
все
—
Огонь!
Нам
сердце
лгать
не
может:
Вождь
верный
нас
вед ет
в
вечерний
Э ммаус .
Пришлец
на
берегу
костер
ловцам
разложит ,
—
Они
воскликнут:
Иисус!
Дай
сердцу
раз гад ать
Твой
Лик
в
Твоей
Лич ине,
И
Именем
Твоим
—
уст ам
Т ебя
н ареч ь,
О
Ты,
са довн ик ом
предс тавш ий
М аг далине ,
Ты,
обещавший
радость
встреч,
—
Ты,
возвестивший
су д,
где
нам
не
смы ть
улик и
Внезапной
па мяти
раз ве рзш ихся
зениц!
—
«Слепящий Солнцем Лик!
Тво и
ль
то
были
ли ки
—
На
гноищ ах ,
во
мгле
т емниц ?»...
Ты,
Сущий,
—
не
всегда
ль
и,
Тайн ы й,
—
не
везде
ли,
—
И
в
г розь дях
жертвенных,
и
в
белом
сне
лилей?
Ты
—
глас
улыбчивый
младенческой
свирели;
Ты
—
скалы
движущий
Орфе й.
ПАСХАЛ ЬНЫ Е
С ВЕЧИ
С.
Н.
Булгакову
I
Пусть
голод
пленн иц- душ
н еу толим:
Все
ж
ночью
вешней
колокол
пасхальный,
Как
бе лый
луч,
в
тюрьме
сер дец
стра даль ной
Затеплит
Новый
Иерусалим.
И
вновь
на
миг
п одвиг нут ся
с ер дца.
И
трепетно
соприкоснутся
свечи
Огнепричастьем
бого нос но й
встречи.
И
вспыхнет
сок рове нное
далече
На
лицах
отсветом
Един ог о
Л ица.
265


Il
Христос
Воскрес!
Во скре с
Христос,
И
смерт ь ю
смерть
попр а л!
Кто
духа
тьмы
в
юдол и
слез
Л юб овью
поб орал,
Пленял
любовью
ду ха
злоб
И
кре ст
любви
понес,
—
Над
тем
рас пался
душный
гр об,
То му
в ос крес
Христос.
МИСТИЧЕСКИЙ
ТРИПТИХ
Н.
А.
Бердя еву
I
ПРИТЧ А
О
ДЕВАХ
Пять
узниц-дев
под
св ода ми
томленья
И
пять
лампад
зовут
иную
Землю.
«Я», —
ропщет
Воля,
—
«мира не приемлю» .
В
ук ор
ей
Мудро сть : «Мир
—
т вои
ж
я влень я».
Но
Вера
ше пче т : «Жди богоявленья!»
И
с
ней
Н ад еж да : «Близко,
бли зко ,
—
внемлю !»
И
с
ней
Лю бо вь: «Я крест Земли подъемлю!» —
И
слезы
льет,
и
льет
без
утоленья...
Пять
нерадивых
д ев,
—
пять
Чув ств,
—
т емни цы
Не
озарив
елеем
брачным,
дре млю т,
—
И
снятся
нищим
ц арст венные
бра шна,
И
муск
и
нард,
и
арф ы
и
це вниц ы;
Их
юноши
на
лож е
нег
объемлют...
Им
нег
не
сты дно ...
Им
в
тюрьме
не
ст рашн о...
ХРАМИНА
ЧУ ДА
Не
г ов о ри : «Необходимость —
Бо г».
Сеть
Сатаны
в
серд цах
—
Необходимость.
Сво бо да
—
Бог!...
Но
кто
неразделимость
Ца ря,
раба
—
в
с ебе
расторгнуть
мог?
266


В
предвечности
греховная
решимость
Нас
завела
в
сей
лес,
где
нет
дорог,
Но
блещет
Ч уда
праздничный
чертог,
Чей
сто рож ит
п орог
—
Неумолимость.
«Священных плит,
насильник,
не
порочь!»—
Она
кричит:
—
«я вижу лоб твой,
Каин!
От
царственных
дверей,
нев оль ник,
пр о чь!»
Но
за
ок ном
стоит
Домохозяин;
И
кто
узнал
Его
чрез
дебрь
и
ночь,
—
Зрит
окрест
—
Храм,
нег адан
и
нечаян.
НЕБО
—
ВВЕРХУ,
НЕБО
—
ВНИЗУ
Разверзнет
Но чь
горящий
Макрокосм,
—
И
явственны
небес
и ерар хии.
Чу,
Дух
пое т,
и
хоровод
стихии
Веду т,
сплетясь
змеями
звездных
ко см.
И
Микрокосм
в
н очи
глухой
нам
внятен:
Мы
с лышим
гул
кр уж ащих
в
нас
стихий,
—
И
лице зри м
свой
со нм
иерарх ий
От
близких
солнц
до
тусклооких
пятен.
Есть
Млечный
Путь
в
д уше
и
в
небесах;
Есть
мно жество
в
обеи х
сих
вселе нных:
Один
глагол
двух
книг
запечатленных.
—
И
вес
один
на
двойственных
весах.
Ес ть
некий
Он
в
огнях
глубин
явленных;
Ес ть
некий
Я
в
глубинных
ч удеса х.
SEMPER MORIOR, SEMPER RESURGO
H. M.
Минс ком у
Меж
мгн ов ен ьем
и
мг нов енье м
Бездна
темная
зияет.
По
змеисто-зыбким
з ве ньям
Тухнет
све т,
и
свет
си яет
Над
струистою
могилой.
267


Сла дко ,
вспыхнув
лу нной
силой,
Вн овь
то нуть
мне
в
сил е
темн ой,
—
Малой
искрой
миг
единый
Мреть
—
и
м ерк нуть
—
над
огр ом ной
Колыб ельн ою
пучиной.
Ходит
без дн ой
дух-гаситель,
Ходит
без дной
воскреситель
На
божественном
приволье...
Погасая,
воскресая,
Сладко
мне
мое
безволье
Доверять
валам
надёжным...
Светлой
думы
полоса
я
Над
глубоким
Невозможным.
ТАЙНЫЙ
ГОЛОС
Я
—
день
мг новенны й
В
тебе ,
ноч ном ;
Лик
сокровенный
В
ли це
земном.
В
теб е
мой
тайный
Лик
обличу
—
И
воз леч у,
Твой
гость
случайный,
В
мой
круг
светил.
Но
жре бий
леп
твой,
Затем
что
склеп
твой
Я
посетил.
АТТ ИКА
И
ГА ЛИ ЛЕЯ
Дв ух
Дев
неб есны х
я
видел
страны:
Э фир
твой,
Аттика,
тво й
затвор,
Галилея!
Над
мо им
триклинием
—
Платона
платаны.
И
в
моем
вертограде
—
Назарета
л
и лея.
268


Я
видел
храм
Девы
нерукотворный,
Где
долинам
Эде ма
све тит
ангел
Гермона,
—
Парфенон
златоржавый
в
к ремле
Н еоб орной
Пред
о рлом
синекрылым
Пентеликона.
И,
фиалки
сея
из
об ители
света,
Мой
вен ок
элевсинский
ве янье м
тонким
Лас кал а
Аф ина;
медуница
Гимета
К
мо им
мирт ам
ль нула
с
жужжа нь ем
звонким.
Голубеют
заливы
предочами
П алла ды
За
снегами
мраморов
и
маргарит ок;
В
хоровод
рыжекосмый
соплелись
Ореады;
Древний
мир
—
священный
пожелтелый
свиток.
Шле мом
солнечным
Вз бр анная
Во ев ода
Наводит
отсветную
огнезрачность,
Б леща
юностью
ярою
с
небосвода:
И
пре д
взорами
Чис той
—
золотая
п роз рач ность .
И
в
просветных
кристаллах
излучины
син и;
И
дриады
безумие
буйнокудрой
Ук рот ила
боги ня ;
и
открыты
свя тын и
Яс ноок ой
и
Строгой,
и
Б е змуж ней,
и
Му дрой.
И
за
г олою
плахо й
Аре опага
Ср еб родым ная
жатва
з еленеет
елея ;
За
рудою
равниной
—
как
ях онт
—
влага;
Тополь
сол неч ный
б лещет
и
трепещет,
белея.
Пред
Г имет ом
пурпурным
в
не ге
закатной
Кипарисы
рдеют
ле сно го
Ардета,
Олеа нд ры
Илисса,
и
пиний
пят на
На
кургане
ян т арном
Ликабета.
Злато
смуглое
—
дар он оси цы
Эрехтея;
К олос
спелый
—
столпные
Пропилеи;
Те рем
Ники
—
пенная
Левкотея...
Но
белее—
лилия
Га лиле и!
Там,
далече,
где
жаж дут
пальмы
Магдалы
В
ст раст ной
пустыне
льв иной,
под
лобз ань ем
лазури
Улыбаются
озер у
пугливые
скалы,
И
мре жи
—
в
алмазах
пролетевшей
б ури.
269


И
—
таинницы
рая
—
разверзли
долины
Растворенным
на и тьям
благовонные
лона;
И
цве ты
расцветают,
как
небесные
крины;
И
кол ос ья
клонятся
Эздрелона.
Лобный
куп ол
круглится,
розовея,
Фавора;
И
лилия
утра
белее
асбеста;
И
в
блаженную
тайн у
заревого
зат вора
Неневестная
сходит
с
водоносом
Невеста.
270


ПЕСНИ
ИЗ
ЛАБИРИНТА


I
З НАКИ
To пело ль младенцу мечтанье?
Но
все
я
той
песни
полн...
Мне
снится
лучей
трепетанье,
Шептанье
угаданных
волн.
Я
видел
ли
в
гр езе
сонной,
Младенцем,
живой
уз ор,
—
Сен ь
тающей
сет и
зеленой,
С
ней
жидкого
з олота
спор?
Как
буд то
вечерние
воды
Наб росили
зыбкий
пле н
На
бледно-отсветные
своды,
На
мрамор
обв ет рен ный
стен.
И
т ам,
в
незримом
прос т оре,
За
мшистой
оградой
п лит,
—
Я
чую,
—
на
плиты
мо ре
Вол ной
золотой
пылит...
Чу ть
шепчет,
—
не
шепчет,
дыш ит,
И
вспомнить,
вспомнить
велит,
—
И
знаки
свет ом
пишет,
И
т айну
родную
сулит.
272


ТИШИНА
С
отцом
родная
сидела;
Молч али
она
и
он.
И
в
окна
ночь
глядела...
«Чу», —
мо лвили
оба,
—
«звон» ...
И
мат ь,
н акл оняс ь,
мне
ше пнула
«Далече
—
звон...
Не
дыши !.. .»
Душа
к
тишин е
пр ильнула,
Душа
потонула
в
тиши ...
И
слышать
я
н ачал
без молвь е
(Мне было три весны), —
И
сердцу
доносит
безмолвье
З аветн ых
звонов
сн ы.
ПАМЯТЬ
И
видел,
мла денце м,
я
море
(Я рос от морей вдали):
Белели
на
туск лом
море
В
м ерцаю щей
мгл е
корабли.
И
кто-то
гла дь
голу б ую
Показывал
мне
из
ок на:
—
И
вещей
душой
я
тоскую
По
чарам
живого
сна...
И
видел
я
р обких
оленей
У
черной
воды
ложбин.
О,
темный
рост
поколений!
О,
т айный
сев
судьбин!
IV
ИГ РЫ
Мой
луг
за мыка ли
своды
Истонченных
мраморных
ду г...
Ча сы
ль
там
иг рал
я
—
иль
го ды
—
Средь
бабо че к,
легких
подруг?
273


И
там,
под
сень ю
узорной,
Сидели
отец
и
мать.
Далось
мне
рукой
прово рной
К рылат ый
луч
п оймать .
И
к
ним
я
при шел,
бог ат ый,
—
По веда ть
новую
был ь...
Серела
в
руке
разжат ой,
Как
в
урне
мо гильно й,
—
пыль .
О тец
и
ма ть
г лядели:
Немой
ли
то
был
у кор?
Отец
и
мат ь
г лядели:
Т ускне л
неподвижный
взо р ...
И
старая
скорбь
мне
снится,
И
хлынет
в
слез ах
из
о че й...
А
в
темное
сердц е
стучит ся
Порханье
живых
лучей.
V
СЕСТРА
И
где
те
плиты
по рог а?
Из
аметистных
вол н
—
Детей
—
нас
выплыло
много.
Чернел
колыбельный
челн.
Белела
звезда
отрады
Над
ж емчуго м
утр а
вдали.
Мы
ждали
у
с ерой
ограды...
И
все
предо
мной
вошли.
И
я
в
притвор
глубокий
Ст упи л,
—
и
вот
—
Сестра.
Не
зна л
я
сестры
светлоокой:
Но
то
была
—
Сес тра.
И
жалостно
так
возрыдала,
И
молв ил а
мн е : «Не забудь!
Те бя
я
давно
поджидала:
Мой
дар
возьми
в
свой
пу ть».
274


И
н ити
к луб
волокнистый
—
Воздушней,
чем
может
спрясти
Лу на
из
мг лы
волнисто й,
—
Д ала,
и
ш еп ну ла : «Прости!»
«До тесной прости колыбели,
До
тесного
в
дугах
дво ра,
—
Прости
до
заветной
цели,
Прост и
до
всего,
что
—
вчера»..
VI
В
О БЛ АКАХ
Но чь
пряжу
п рядет
из
волок он
Прони занно й
с ветом
волны.
И
в
кружево
облач ны х
око н
Глядят
голубые
сны.
И
в
трещ ин ах
куполов
тлеет
Зенит
надлунных
слав;
И
в
тусклых
колодцах
белеет
Глу бо ких
морей
расплав.
В
даль
тихо
плыв у щих
чертогов
Уводит
светлая
нит ь,
—
Та
нить,
что
у
тайных
порогов
Сест ра
мне
дала
хранить.
Как
зв он
струны
за уны вно й,
В
зат вор
из
за твор а
ведет,
Ме рца я,
луч
прерывный,
—
И
п рях а-Но чь
пряд ет .
И,
рея
в
призраках
зданий,
Коч ует
д уша,
чутка
К
призывам
сквозящих
с видан ий,
За
нит ью
живой
мотк а.
Кочует
средь
кла д бищ
сонных
И
рее т
под
сен ь
и
ст ол пы,
Где
жатвы
коленопреклонных,
Где
пляска
свивает
толпы,
—
275


На
овчие
паствы
безбр еж и й,
И
в
шаткий
под
инее м
лес,
Спл ете нье м
разостланных
мрежей
По
замкам
г лухим
неб ес ...
И
пу ть
окры лен ны й
долог:
Но
Тайной
—
мне
ль
изменить?
Из
полога
в
облачный
полог
Б ежит,
мель кая ,
нить ...
И
вдруг,
из
глуби
ч ерн ой,
Зигзаг
ле дяно й
возн ик :
Увиж у
ль
с
кр учи
горной
Разоблаченный
лик?
С угро бы
последней
полян ы
Алмазный
застлали
восклон...
Сквозят
и
та ют
туманы,
—
И
тает,
ск возя,
мой
сон...
276


ПОВЕЧЕРИЕ
Л.
Д.
Зино вье во й- Анн ибал
(Загорье,
Мог ил,
г., 1907, июн ь
—
октя брь)


ЗАГ ОРЬЕ
З десь
тих ая
ду ша
затаена
в
дубравах
И
зыблет
колыбель
растительного
сна;
Льнет
лаской
золота
к
во лне
зеленой
льн а,
И
ленью
смоль ною
в
медвян ых
льет ся
тр авах.
И
в
груст ную
лазурь
глядит
осветлена,
—
И
медлит
день
тонуть
в
с ияю щих
распл авах,
И
медлит
ворожить
на
дремлющих
купавах
Над
от ума ненной
зеркальностью
луна .
З десь
дышится
легко,
и
чается
спокойно,
И
я сно
грезится;
и
все,
что
в
быстрине
Мятущейся
мечты
нестрого
и
не строй но,
Т ре зви тся,
уми р ясь
в
душ евно й
глуб ине ,
И,
как
молч аль ник -ле с
под
лиственною
схимой ,
Безмолвствует
с
душой
земли
м оей
родимой.
НИВА
В
п оле
гостьей
запоздалой,
Как
Церера,
в
ри зе
алой,
Ты
сбираешь
васильки;
С
их
душо ю
оди ча лой
Говоришь
душ ой
усталой;
Вя жешь
дет ск ие
венки.
278


Вяз ью
темно-голубою
С
поз дней,
огненной
суд ьбо ю
Золотые
вяжешь
дни;
И
над
б ездно й
роко вою
Этой
жертвой
п олев ою
Оживляются
о ни,
—
Дни ,
ког да
в
душе
проснулось
Вс е,
в
чем
сердце
обманулось,
Что
вернулось
сердцу
вновь...
Вс е,
в
чем
серд це
обманулось,
Я рче
сердцу
улыбнулось
—
Небо,
нива
и
любо вь.
И
над
щедрою
могилой
Не
Це рер ою
унылой
Ты
о
дочери
грустишь:
Д ень
исходит
алой
силой,
Вест ь
люб ви
в
лазури
милой,
З олотая
в
ниве
тиш ь.
КРИНИЦ А
Чис ты
воды
ключевые,
Родники
—
струи
жи вые;
В
темном
ле се
—
студенец.
В
тих ой
сеннице
прохлада;
Над
криницею
ламп ада
Зо ло тит
Хр ис тов
вен ец.
В
райском
п оле
—
огородец,
Цв ет
лазоревый
—
колодец.
Говорит
с
душой
Христос:
«Наклонися у криницы,
Зачер п ни
Моей
водицы
Полон
емкий
водонос».
ПОКР ОВ
Твоя
ль
г олуб ая
завеса,
Жена,
чье
дыханье
—
Отрада.
Верш ины
зеленого
леса,
Яблони
сада
279


З астлала
пр ед
взором,
омытым
В
эфи ре
молитв
светорунном,
И
полдень
явила
п овит ым
Ладаном
лунным?
Уж
близилось
солнце
к
притину,
Когда
отвори лис я
вежды,
Забывшие
ми р,
на
доли ну
С лез
и
надежды.
Еще
окрылиться
робело
Д уши
несказанное
сло во,
—
А
юным
очам
г олубе ла
Радость
Покрова.
И
долго
незримого
храма
Дымилось
явленное
чудо,
И
застила
синь
фимиама
Блеск
из ум руда.
НЕВЕДОМОЕ
Осень...
Чу ть
солнце
над
лесом
привстанет
Киноварь
вспыхнет,
зардеет
ба гре ц.
По
ве тру
гарью
сладимой
потянет...
Светлый
проглянет
из
облак
борец :
Озимь
живая,
х мурая
ел ь.
—
Стлань
парчевая
—
бурая
прель...
Сол нце
в
недолгом
бореньи
стомится
—
Кто -то
туманы
пря дет
да
прядет,
Бором
маячит,
б олот ом
дымитс я ,
Логом
струится,
лугом
бредет,
—
По
перелесьям
пугает
коня,
—
Темным
безвестьем
мает ,
стеня...
УЛОВ
Обнищало
листье
златое.
Прос к возило
в
сенях
осе нних
Ясно й
си нью
тих ое
не бо.
280


Стала
тонкоствольная
роща
Иссеченной
церковью
из
камня;
Дым
повис
меж
белыми
столпами;
Над
дв ерьм и
сквозных
узорочий
Завесы
—
что
рыбарей
Господних
Не воды ,
раздран н ые
ловом,
—
Что
твои
свяще нн ые
лох моть я
У
преддверий
белого
храма,
Зол ота я,
н ищая
песня!
ПРЕДЧУВСТВИЕ
За
четкий
холм
заш ло
мое
светило,
За
грань
н адежд,
о
сердце,
тво й
дв ойн ик!
И
заревом
царьградских
мозаик
Иконостас
эфирный
озлатило.
Один
на
нем
начертан
строгий
лик.
Не
все
ль
в
былом
его
благ овес тило?
Что
ж
в
тайниках
ист ок ов
возмутило
Прорвавшийся
к
морям
своим
р од ни к?...
Луна
среб рит
парчу
дуб рав
вос точ ных ;
И,
просквозив
фиалковую
муть,
Мер ца ньям и
межуют
верный
путь
Ряды
берез,
причастниц
непорочных.
И
пы ль
вдали,
разлукой
грудь
щемя,
На
тусклые
не
вее т
озимя.
EXIT COR ARDENS
Моя
лю бовь
—
осенний
небосвод
Над
радостью
от пр азд нованно й
пира.
Г ляди:
в
краях
глубокого
потира
Закатных
зорь
смесился
желтый
мед
281


И
ту с клый
мак ,
что
в
п ажитя х
эфира
Ра сцв ел
луной.
И
благость
темн ых
вод
Творит
вино
божественных
свобод
Прич астием
на
повечерьи
мира ...
282


КНИГ А
ВТОРАЯ :
SPECULUM SPECULORUM
ЗЕРКАЛО
ЗЕРК АЛ
I. ARCANA. — II.
РУ НЫ
ПР ИБ ОЯ.
—III.
СЕВЕ РНОЕ
СОЛНЦЕ.—
IV.
ПРИСТРАСТИЯ.
—
V.
ЭПИЛО Г .


IMMUTATA DOLO SPECULI RECREATUR IMAGO
ADVERSIS SRECULIS INTEGRAM AD EFFIGIEM.*
В АЛЕ РИЮ
БРЮСОВУ
SANCTAE MNEMOSYNON SODALITATIS.


ARCANA


CARMEN SAECULARE
Есть
семь
мир овы х
кормчих
и
се мь
держ авст в
небесных,
к оим
п ов елел
Бог
ведать
всю
сию
гр омаду
вселенной;
их
же
светила
зримые
и
имена
на
яз ыке
небесном
су ть:
Аратрон,
Беф ор,
Фалег,
Ох,
Хагиф,
Офие ль,
Фил.
И
п рави тель ­
ствует
ка ждый
лет
490.
Владычествовал
Беф ор
от
60 г.
до
Рождества
Слова
по
430 г.;
ему
на сле дов ал
Фал ег
до
920 г.;
Фа легу
Ох
до
1410 г.
Хаги ф
царс тву ет
по
1900 г.;
оттоле
Офи ел ь.
Корнелий
Агриппа
(Arbatel de Magia, aph. XVI).
С ТРОКИ
ВАЛЕ РИЮ
БРЮСОВУ,
ОТКР ЫВ ШЕМ У
МНЕ
ЭРУ
ОФИЕ Л Я,
ПО
УЧЕН ИЮ
А ГРИППЫ .
О
Тайн
ключарь,
проникший
руны,
Где
звезд
предначертан
устав,
—
С
моими
влас т но
соч етав
Свои
маг ич еск ие
ст рун ы,
Ты
стал
мне
д руг
и
бра т.
Судьбе
З авет
глухой
я
з авещаю,
И
музы
темной
посвящаю
Прозренья
—
з рящ ему
Теб е.
I
SUBTILE VIRUS CAELITUM
В
ноч и,
ког да
со
звезд
Пр ов идцы
и
Поэ ты
В
кристаллы
вечных
фор м
низводят
тонкий
яд,
Их
тай нодея нь я
сообщницы
—
Планеты
Над
миром
спящим
ворожат.
286


И
в
дрожи
тел
слеп ы х,
и
в
ощупи
объятий
Ж ивот ворящ их
сил
б ежит
астральный
ток,
И
новая
Душ а
из
хаоса
зач атий
Пускает
в
старый
мир
рост ок .
И
нова я
Душа ,
прибоем
поколений
Подмыв
обрывы
Тайн,
по
знаку
звездных
Числ,
В
н асле дье
т ворч еск ом
непонятых
в елений
Р одной
разгадывает
смысл.
И
в
кельях
башенны х
отстоянные
яды
Преображают
плот ь,
и
претворяют
кровь .
Кто ,
сея,
проводил
дождливые
Пле яды,
—
Их,
серп
точа,
не
встретит
вновь.
VITIATO MELLE CICUTA
Ког да
взмывает
дух
в
на дмирны е
высоты
Сбирать
полночный
мед
в
садах
Невест-богинь,
—
Мы,
пч елы
черных
солнц,
несли
в
скупые
соты
Жел чь
луга
—
о мег
и
п ол ынь.
Но,
не
вотще
п розр ев
вс емирное
распятье
И
Бога
крест
подъяв,
как
Симон
Кир иней,
Мы
жадной
Жалости
разрушили
заклятье,
Навек
Любовь
расторгли
с
не й.
Разлука
темная
нас
в
у зах
истомила;
Рос
в
сер дце
тернием
пониклый
цвет
полей;
В
раз лад
мятежных
волн
мы
правили
кормила,
И
в
хао с
ро зн или
елей.
И
за
надменный
мир
железных
пок оле ний
Все м
Состр адание м
Земли
переболев,
—
Как
жалобу
Сирен,
дух
пр ёзр ел
плач
Явлений,
И
воссмеялся
в
нас
—
как
Лев.
287


ADAMANTINA PROLES
Детей,
за
матерь ю
не
лепетавших
«Жалость»,
И
дев
с
секирами,
в
кр исталл е,
з вез дный
яд
Мне
показал,
волхву.
С мой
жа ркой
в лаго й,
Ало ст ь,
С
риз
белых
гной
полу-пощад!
Коль
он
—
не
выя
весь,
дух
све рг нет
к рест
Атл ан та;
Из
глины
слепленный
с
железом
Человек,
Коль
он
не
весь
—
скудель,
скует
из
Адаманта
—
Из
стали
и
алмаза
—
Век.
Чу,
кони
в
бронях
ржут,
и
ла вр
шумит,
гус тея ;
Заб уду т
родшие
сынов,
—
смесится
род;
И
есл и
жертву
игр
настигнет
Адраст ея,
Тес ней
сплотится
хоровод.
И
д уши
пленные
нести
взликуют
маски;
И,
тяж кие ,
топча
вес енний
рай
цветов,
Куретов-юношей
в скр ужат ся
с
гиком
пл яски
Под
адамантный
стук
щитов.
IV
AEVUM AETHERIUM
И,
кликов
жар
сухой
кропя
о хлад ой
лирной,
В
вис с онах
солнечных,
—
сад
белых
роз
в
кро ви,
—
Млад енц ы
возвестят
пэаном
вихрь
эфирный
Н еумо ли мых
гро з
Любви.
Без
жалости
в
сердцах,
игр аюч и,
как
скимны,
Как
львиный
выводок
пророческих
Пещер,
Купайте,
яры е,
улыбчивые
гимны
В
огне
те куч ем
тон ких
сфер!
И
ты,
Воз ни ца
Солнц,
чьей
длан и
предал
Землю,
В
преемстве
звездных
Сил ,
Ст олет ия
канун,
—
Чь их
пламенных
вожжей
я
дрожи
первой
внемлю,
Доверясь
вести
мудрых
рун,
—
288


Сев
Утешителя
таи
от
буйных
брат и й,
Под
св од
смарагдовый
го ним ых
пр ию тя,
Да-
с
глаз
стерев
бел ьмо
последнее
з акля тий
—
Дух
в
Не бо
взглянет,
как
Ди тя!
MDCCCCIIII.
Под
знаком
Льва.
ВЕСЫ
За искр итс я
ль
звезда
закатной
п олосы ,
—
Звездой
ответной
в
поднебесье
Восток
з атеп лит ся:
и
Божье
ра вно ве сье
Поют
двух
п ламеней
Весы.
И
не
вотще
горит,
в
венце
ночной
красы,
Над
севом
озимей
созведье,
Что
дух,
знаменовав
все мир ное
Возмездье,
Нарек
таинственно:
Весы.
Как
вет р,
колыш у щий
зеленые
овсы,
Летят
Победа
и
Обида
По
шатким
бороздам,
и
держит
Нем езида
Над
жизнью
Иго
и
Весы.
Мы
с
солнц ем
шепчемся,
цветя,
под
звон
ко сы;
Дет ей
качаем
над
могилой;
И
жребий
каждого
в
свой
час
к
земле
нем илой
Ск лон ят
бессмертные
Весы.
И
никлый
сте бль
жи вит
наити е
росы,
И
райский
к рин
спалили
грозы.
Железа
не
тяжки:
но
тяжко
вес ят
—
роз ы,
И
ровно
зыблются
Весы.
Пусть ,
с
пеной
ярых
у ст,
вся
Скорбь,
что
рв ет
вл асы
Вас
накреня,
в
рыданьях
душны х,
На
чаш е
виснет
Зол :
вы
ж
играм
сильф
воздушных
Послушны,
чутк ие
Вес ы!
Совьются
времена
—
в
ничто;
замрут
ча сы;
Ты
ст анеш ь,
маятник
заклятья!
Но
стойкий
ваш
пок ой
все
ч ертит
кре ст
Распятья,
Неумолимые
Ве сы!
289


ВОЗРОЖДЕНИЕ
Г АЗЭЛА
Нам
суд
—
б ыть
богомольцами
мог уч их
Змей
и
Солнц.
Мы,
золотом
и
кольцами
т ягу чих
Зме й
и
Солнц
Облачены,
священствуем,
жрецы
и
ведуны,
—
Пророча,
верховенствуем
на
кручах
Змей
и
Солн ц.
Судьбиною
сто кр атно ю
влачить
ос ужд ены
Мы
чешую
возв рат ную
жи вучи х
Змей
и
Солнц.
Нам
зрима
сокровенная
крылатость
глу бины ;
Звучит
нам
п еснь
забвенная
в
созвучьях
Зме й
и
Солн ц.
И
нам
необычайные
напоминают
сны
Былые
славы
т айные
летуч их
Змей
и
Солнц.
Ml FUR LE SERPI AMICHE
Dante, Inf., XXV, 4
Валерию
Брюсову
Уж
я
топчу
верхо вный
снег
Алмазной
девственной
пуст ын и
Под
син ью
траурной
святыни;
Ты,
в
знойной
мгле,
где
дух
полыни,
—
Сбираешь
яды
горьких
нег .
В
бесплотный
об лак
и
в
эфир
Глубокий
мир
внизу
истаял...
А
ты
—
с ебя
еще
не
чаял ,
И
вещей
пы ткой
не
изваял
Св ой
окончательный
кумир.
Как
День,
ты
новой
мук ой
молод;
Как
Н очь,
стара
моя
печаль.
И
я
изведал
горна
г олод,
И
на
мен я
свергался
молот,
Пред
тем
как
в
отрешенный
холод
Крестилась
дышащая
сталь.
290


И
я
был
раб
в
узлах
з меи,
И
в
корчах
зв ал
клеймо
укуса;
Но
огн ь
последн ег о
искуса
За кля л,
и
солнц ем
Эмма у са
Озол отили сь
дни
мо и.
Дуг а
стр адаль ной
Красоты
Тебя
вед ет
чрез
преступленье.
Еще ,
еще
преодоленье,
Еще
смертельное
томленье,
—
И
вот
—
из
бе здн
восходишь
ты!
УЗЛЫ
З МЕИ
Триста
тридц ать
три
соблазна,
тр иста
тридц ать
три
обр яда,
Где
страст ная
ранит
раз но
мно гост ра стн ая
услада,
—
На
два
по ла
—
знак
Раскола
—
кто
умножит,
мож ет
счесть:
Шестьдесят
и
шесть
о бъя тий
и
шестьсот
прият ий
ес ть.
Триста
тридцать
три
соблазна,
триста
тридцать
три
дорог и, ■
Слаб ым
в
гибель,
—
чьи
алмазны
свет оносны е
сердца,
Тем
на
подвиг
яро й
пытки,
риши
Ганг ес а
и
йог и
Развернули
в
длинном
свитке
от
начал а
до
конца.
В
гр оз ном
рит ме
сла дост раст ий,
к
ча ше
огненных
познаний
Припадай,
браман,
заране
опа ленны м
краем
ус т,
Что б
с
колес
святых
бесстрастий
клик
п оследни х
заклинаний
Мог
собрать
в
единой
длан и
все
уз лы
гор ящ их
уз д.
ХИМЕРЫ
Над
сумраком
пурпурных
див
Медяные
вздыбились
клочья
Горящих,
дымя щихся
гри в.
Калитс я
коралловый
риф
В
с мараг дны х
во дах
средоточ ья
Веч е рних
отс ветн ых
чудес.
Надвинулся
пурпурный
лес,
Взвихрив
огнедымные
клочья,
К
сма раг дным
ла гуна м
небес.
291


И
копья
жив ой
бирюзы
Дрожат
меж
волок он
отсталых,
В
р уне
меднокосмой
грозы.
И
крылья
ск во зят
стрекозы
В
лазурности
просветов
талых...
Свой
выпили
де нь
не бес а!
Св ой
вып или
диск
неб еса!
И
скликала
Сиринов
алых
С мара гдных
лагун
пол ос а.
И
с
рифа
смарагдных
лагун
Не
зов
ли
Сир ены
певучей
Сливается
с
р око том
струн?
И
в
хаосе
пурпурных
рун
Не
трубы
ли
меди
ревучей?...
О,
музыка
марев
и
сна!
Безмолвье
вокруг,
—
и
странна
Под
заревом
жарких
со зв учий
Холодных
п олей
тишина...
С ОЗВЕЗД ИЕ
ОР ЛА
И
снова
Но чь
святыней
тайнодеющей
В
молчанье
свод
на
з емлю
оперла.
И
под
рекою
Млеч н ой,
б ледно -рде ющ ей,
Парит
над
на ми
знам ень е
О рла.
В
п ламенно око й
Тай не,
не
скудеющей,
Горит
со зве здие
Орла.
Как
скиптр,
рукой
воздвиг ну т ,
подпирает
он
Ол имп
глубокий
осию
прямой.
Царя,
за
гранью
ночи
о зирает
он
Сокрытое
многоочитой
т ьмой.
Прочь
отвратясь
от
ми ра,
простирает
он
—
В
какую
даль
полет
прямой?...
Там
за
зримыми
святынями,
Где
внемирный
брежжет
де нь,
Ам ети стны ми
пустынями
Скачет
огненный
Олень.
292


Он
стра стно й
люб овь ю
страждет,
Струй
небе сной
влаги
жаждет,
Что
от
Божия
под ножия
Истекли,
легл и
оз ёрам и,
Заревыми
спят
опалами...
Их
он
видит?
Их
обрел?.. .
А
над
ним ,
пылая
взор ам и,
Жертвы
алча
сна ми
алыми,
Мировой
кружит
Орел.
ЖЕ РТВА
АГ НЧАЯ
Ес ть
агница
в
базальтовой
темнице
Твоей
божницы.
Жрец!
настанет
срок
—
С
секирой
переглянется
вос ток ,
—
И
белая
пон икн ет
в
ба гря ни це.
Кры ла тый
конь
и
лань
те бя,
пророк,
В
зарницах
снов
влекут
на
колес н ице:
Поникнет
лань ,
к огда
«Лети!» вознице
Би чами
вихря
взвизгнет
в
уши
Рок.
Елей
лю бви
и
желчь
свершений
черных
Смесив
в
сосудах
избранных
сердец ,
Бог
две
ду ши
вдохнул
противо борны х
—
В
тебя,
про р ок,
—
в
те бя,
покорный
жрец!
Одна
вл ече т,
другая
не
де рза ет:
Цве ты
лугов,
приникнув,
лоб ызает .
ЖР ЕЦ
ОЗЕРА
НЕМИ
Лунная
баллада
Я
с тою
в
тени
дубов
священных,
Страж
твоих
угодий
сокровенных,
Кор мча я
сер ебря ны х
путей!
И
влачит
по
заводям
оз ерным
Белый
челн,
плывущий
в
небе
черном,
Тусклый
плен
божественных
сетей.
293


И
влач атся,
роя сь
под
скалами,
З меи -волн ы
белыми
уз ла ми;
И
в
крылатых
просветах
ветв ей,
Дея
чары
и
с мыкая
круги,
Ты
на
звенья
к ов аной
кол ьчу ги
Сыплешь
кольца
девственных
к у дрей.
Так
я
ж ду,
святынь
тво их
п ри дверни к,
В
эту
ноч ь
при дет
ли
мой
соп ер ник,
Чистая,
стяжавший
ветвь
твою ,
Зо лот ой
добычей
торжествуя,
Избранный,
от
чьей
ру ки
п аду
я,
Кто
мой
ски птр
и
меч
возьмет
в
бою.
Обречен
ли
б ранник
твой,
Диана,
Новой
кровью
жадный
де рн
ку рг ана
Окропить
и
в
битве
одолеть?
И
с ойдешь
ты
вно вь,
в
одеждах
белых,
На
устах
пришельца
омертвелых
Поцелуй
небес
напечатлеть.
И
доколь,
кто
тайн
твоих
дос тои н,
Не
пр иде т,
я
буду,
верный
во ин,
Жрец
и
жертва,
лунный
храм
стеречь,
Вещи х
листьев
слушать
легкий
лепет
И
ловить
твои х
касаний
трепет,
Л ью щихся
на
мой
отсветный
меч.
СОН
МЕЛАМПА
Макс имил иан у
Волошину
Сп ал
черноногий
Ме лам п,
возлелеянный
в
черной
ду браве
Мило ю
матер ью ,
н имф ой,
—
где
Г ели ос,
влажные
дебри
Жгучей
стрелой
пронизав,
осмуглил
ему
легкие
но ги:
Слыл
с
той
по ры
Ч ер нон огим
излюбленный
Гелием
отрок .
В
з аро сли
сп ал
ч ерно лист ной
Меламп;
а
подхолмные
зме и
Зоркой
семьей
собирались,
клубясь
потраве,
к
из го ловь ю,
В
кудри,
виясь,
заплетали
чешуйчато-скользкие
кольца,
С му глым
мет ал лом
венчали
чело
и,
подвижные
жала
Зыбля
и
п лоские
гла вы
к
вискам
пригибая
с онливц а,
Уши
Ме ла мпу
лизали.
А
он
на
пригорке
тенистом
С пал
и
не
грезил...
И
слышит
в
дрем е
ул егче нно й
внезапно
С
присвистом
тонкие
звоны,
и
шип
тайнозвучный,
и
шопот:
294


«Чуткое Ухо,
почий!
Сп и,
вещун,
—
и
проснись
боговещим!
Мы
—твои
стражи,
Меламп,
мы
т ебя
воз люби ли,
дубравный,
Змеи
лесные,
подруги
твои,
со
дня,
как
могилу
Старице
ты,
ме дяниц е,
изрыл
и
родимой
земною
Пе рс тью
покрыл
благочестно
за косте невш ие
кольца.
Мертвую
так
схоро нил
ты,
а
юную
д очь
—
медяницу
Сам
воскормил
и
на
персях
своих,
согревая,
взлелеял.
Вечность
ты
схоронил,
о
Ме ла мп,
и
в ечн ость
в зле ле ял».
Дремный,
ди ви лся
Мела мп
таинственной
реч и
и
слово
Странное
том ным
устам
поверял,
как
тот,
кто
развязан
Сонным
покоем,
заслы ш а
скво зь
грезы
дивное
слов о,
Памятью
тщится
пленить
окрыленное,
но
уск ольз ает
Поступью
п ризраков
легких
п осул
несказанных
гармоний,
Дух
разуметь
непо движ ен,
ус та
воскресить
его
не мы.
Темным
усилие м
смут ный
потусклые
мы сли
сбирает,
Лепе том
вторит
неверным
неизреченному
слову:
«Змеи- под руг и!
как
вечность
я
мог
схоронить
и
взлелеять?
Может
ли
вечность
родиться?
И
сг ину ть
в ечн ость
не
мо ж ет».
«Вещий!» он слышит,
он
чуе т : «внемли:
не
едина
вся
вечность,
Движутся
в
море
глубо ко м
моря,
те
—
к
зарям,
те
—
к
закатам;
П оверх у
волны
стремятся
на
полдень,
ниж е
—
на
пол но чь:
Раз но-т еку щих
потоков
немало
в
темной
пуч ине,
И
в
ок еане
пурпурном
подводные
кат ятс я
реки.
Тайно
из
вечности
в
в ечн ость
душа
вос кр ес ает
живая:
Вын ырн ет
вольным
дель ф ином
в
моря
вер ховны е,
—
глухо
Влажной
могилой
за
ней
зам ыкает с я
нижняя
без дна.
В
духе
веч ность
жива,
и
покинута
духом
—
мертвеет.
Так
ты
вечн ос ть
одну
схоронил,
и
другую
взлелеял.
Новым
движеньем
отныне
ты
движ им,
новым
законам
Вольно
повинен.
Слепые
то лка ли
тыл
тво й
прич ин ы;
Ныне
же
цел и
святые
влекут
предводимые
руки».
«Змеи!» воскликнул Меламп, «коль не мороком я обморочен,
Вещим
меня
вы
наста вь те
воист ину
веденьем
вашим,
Со лнца
таинницы,
Но чи
наперсницы,
Мудрые
Очи !»
«Сестры», змеи запели: «возьмем на Змеиную Ниву
Вещую
душу
Мелампа,
что
в
людя х
п рос лыл
Черноногим».
Так
пропе ли,
и
в
бездны
бездонные
вз яли
Мелампа.
Го ды
ль,
мгновенья
ль
он
падал
стремг лав
в
черноустый
колодезь,—
Персти
ко снулись
незримой
внезапно
стойкие
но ги
И
на
разрыхлую
землю
уверенной
пядью
ступили.
295


Хо лодом
быстрым
скользнуло
в
тот
миг
под
ст опой
его
те ло
Гибко-тягучее;
н оги
обвились,
стройные,
тесно
С етью
п рох ладны х
лиан:
и
до
пл еч,
и
до
выи
живые
Стеб ли
ползучие
гр удь
и
хребет
полоснули
Ме ла мпу
Дрожью
извилис т о-зы бко й.
И
как
нали вные
ко лос ья
Девушке,
в
поле
вошедшей,
окрест
ш еп отли вой
ду б равой
В
уши,
колышась,
пою т,
задевая
колко
ланиты
Усиков
жаля щей
лаской:
—
под
веяньем
тонким,
густая,
Шелестом
звонким
дыша,
ше ве лил ася
зоркая
Нива.
«Где я?» воскликнул Меламп .
И
запела
Нива:
—
«Мы
—
пажить
Вечных
Причин.
На с,
пришелец,
по зн ай,
—
если
ты
по св яще нья
Просишь
от
Зме й
боговещих,
чье
имя
—
Змеи-Причины».
«Змием», —
в
ответ
им
Мел амп ,
—
«о священные Змеи,
при мит е
Та йны
родимой
пит омца,
ко ль
право
меня
чер но ноги м
Гелиос
знаменовал,
изыскав
в
чернолистной
дубраве».
«Знай же:
мы
сестры
твои,
з емнор одный !» —
Нива
запела:
—
«Женский удел нам назначен,
и
б рак
со
зм иями
Не ба.
Имя
нам
—
Змеи-Причины:
со
Змиями
Целей
отвека
Нас
обручила
судьба;
и
каждая
жд ет
Гим ен ея.
Все,
что
в
мире
родится,
и
все,
что
я вля ется
зр имы м,
Зме и
Земли
—
мы
родим
от
муж ей
текучего
Неба.
Ибо
нич то
без
от ца
из
ложесн
не
и схо дит
зач авшей,
Оку
же
видимы
всходы
полей,
невидимо
семя;
Но
не
возникло
ничто,
о
Меламп,
без му жни ми
нами.
Воткан
в
основу
уток ,
и
ткань
дв ули чна
явлений.
Движутся
в
море
глубо ко м
моря,
те
к
зарям,
те
—
к
закатам;
Поверху
волны
стремятся
на
полдень,
ниж е
—
на
по лно чь;
Раз но- тек ущи х
потоков
немало
к
темной
п уч ине;
И
в
оке ане
пурпурном
подв одны е
к атя тся
ре ки.
Так
из
грядущего
Ц ели
текут
на встре чу
При чина м,
Дщерям
ум ер ших
Причин,
и
Антиройя
Ройю
вс т речает .
В
молнийном
сил
соч етань е
взгорается
новое
ч адо
Соприкоснувшихся
змей;
и
в
тот
миг
умира ем
мы
оба
—
З мий
и
змея,
—
раждая
на
св ет
рок овое
мгновенье».
«Мудрые!» —
молит
Мел а мп: «о себе тайноведенье ваше
По лным
влож ите
в
мой
слух,
и
Причин
с овершен н ое
зн анье
В
сердце
посейте,
с тарейш ей
из
вас
научая
—
Г лави зне ».
Ст ихла
Зме ина я
Нива,
и
вновь
в спо лохнул ась
полохом
Шорохов
смутных,
и
темными
вся
заш еп талас ь
речами:
296


«Многого,
алчный,
ты
просишь;
но
зна й,
что бы
св ято
в
мо ли тве
Вышних
т ебе
при зы ват ь:
заблуждаются
смертные,
мужем
Чтя
Безначального
в
небе,
и
мн ят
неправо,
что
в
Вечном
Женского
нет
естества.
Ты
же,
Зевс,
—
муж еже нск ий
и
зми йны й!
В
вечности
змием
се бя
ты
сомкнул,
—
и
кольцом
з меевид ным
Вкруг
твоей
вечности,
Вечность-змея,
обвилась
П ер сефо на.
Двум
соп ряж енны м
зм еям
уподобился
Зевс-Персефона
В
ону ю
ночь,
ко гда
зародил
Диониса-Загрея.
В
ли ке
сыновнем
открылось
Отц а
сок ро венное
солнце:
Лик
чешуей
от свет ила
глубокая
Перс еф онэйя .
К
зёркальной
бездне
при ни к,
на
себ я
за гля де вшис ь,
Младенец:
Буйные
встали
Т итаны
гл убин ,
—
растерзали
Младенца».
Словно
под
бурей
н алетн ой,
скл он яясь ,
в
шелестных
пенях
Н ива
смятенно
шумела;
а
юноша
таинство
б ездны
Вещих
поведать
м олил,
и
поведали
тем ные
тайну:
«Отрок,
гля делся
ли
ты
в
прозрачную
вла гу,
любуясь
Образом
зыб ким,
кот орый
те бя
п овто ряе т,
как
эхо
Зв ук
отз вуч авш ий
из
чу тких
пеще р
во ск решает ?
Так
нимфа
Ст руйна я
—
м еди
ль
бли ста тель ной
влас ть ,
что
пленяет
дыханье
Близко
дыш ащи х
уст
на
легко-затуманенной
г лади,
—
Тень
выпивает
тв ою
и
к
тебе,
п ревратив,
высылает
Дивн о
подобную
светлым
чертам
—
и
превратную»...
—
«Змеи», —
Отр ок
в
от в ет : «я в деснице держал над ручьем медяницу,
Жаждой
томимую:
в
левой
она
отраз илас ь
висящей.
С
ча са
то го
не
гляде л
я
в
прозрачные
очи
На яд ам».
Ни ва
же
пе л а: «Отвека обман
—
отраженное
вла го й,
Чары
—
мет а ллом,
и
смертный
полон
—
П ер сефо ной
ночною.
Ибо
мятежным
се бя
ка ждый
луч
отражает,
и
каждый
Ат ом
раз дель ной
ду ши
от
послушного
з еркала
п рос ит,
Ближней
тропой
своевольно
схо дя
в
отсветные
грани,
И
—
сам овласт н ый
—
не
мнит
о
согласьи
частей
и
о
строе
Целого
облика,
—
только
б,
в
се бе
утве ржда ясь ,
усили ть
Себялюбивую
душ у.
Так
лик
Диониса
превратно
В
вечности
был
отражен,
и
раз орв ан
внутренней
распрей
Многих
солнечных
сил
и
лучей
е дин ого
лика.
Дочери
Дре вней
Ви ны
—зародились
мы
Змеи-Причины.
Имя
ж
Г лави зне
с тарейше й
—
ночная
Пер сефонэ йя ».
Так
воздыхала
из
недр
и
смеялася
шаткая
Нива.
Др ог нуло
в
юноше
с корб ью
глухой
п омра че нное
сердце.
Гелия,
темный,
он
вспомнил,
и
мужеский
пламень,
про би вши сь
В
облаке
зыблемых
чар,
пронизал
несказанную
смуту.
297


«Ночи сыны», —
в оп р о шае т : «в веках растерзали ль Титаны
Полый
божественный
з рак
и
личину
Младенца
пуст ую ,
Или
же
с
тен ью
святой
самого
поглотили
Загрея?»
«Жрец!» —
зазвенела
вся
Н ив а: «прозри глубочайшую тайну,
Ежели
па мять
родимых
святынь,
Мнемосина,
в руч ила
Смертн ому
в
темном
пр едд ве рье
с толь
кре пк ую
нить ,
чтоб
иска ньем
Правым
уга ды вать
пут ь
в
тайниках
лабиринта
земн ого!
Ведай ,
что
ду шу
живую
до
дна
выпивает
зерцало,
Если
в
борьбе
Ты
Другой
не
пад ешь
от
Себя
же
Д ру гого
—
Жер тво ю
Правды,
Себя
Самому
воз вращающей
вечно.
Так
и
младе не ц
стр ад альн ый
вои сти ну
ж ертв ой
отдался
На
растерзанье
Титанам,
и
выпила
жиз нь
Пе рсе фона
Бога
прекрасного,
в
дробном
его
извратив
отраженье.
Сердце
ж
тво е
ог н евое,
За гр ей,
нераздельное
сер дце
—
Змий,
тв ой
отец,
поглотил
и
лицом
человекоподобным
В
недрах
ночных
воссиял ,
и
нар ек
себ я
Зевс
Дионисом,
Сам
уподобясь
во
вс ем
изначальному
образу
С ына.
И
не
мла ден ец
с
годины
той
Зевс,
и
не
зми й,
но
змеями
Мно ги ми
бог
увенчался,
и
зм еи
те
—
звезды
над
Геей,
Нам
—
женихи
г лубок их
небес,
обрученные
зм ии
Целей
святых.
Ибо
каждой
из
нас
уготован
на
н иве
Пламенной
той,
что
куд рям и
г лаву
облегает
Кронида,
Я рый
су п руг.
Соверш атс я
судьбы,
при ведут
гименеи:
Все
мы,
утробы
земли,
соче та емся
с
жалами
Неба.
Будет:
на
м ат ернем
лоне
прославится
лик
Диониса
Правым
обл ичь ем
—
в
тот
день,
как
родителя
лик
изнеможет.
Браков
с вя тыня
с паяет
раз р ыв,
и
вину
отраженья
Смоет,
и
отчее
сердц е
воп ьет
Дионис
обновленный.
Ибо
сыновнее
сердц е
в
Отце:
и
свершится
сли ян ье
В
Третьем
вас
раз луч енны х,
о
Зевс-Персефона
и
Жертва!...
Ныне
же,
Зми й
—
п освя щенный ,
воззри
на
вечное
Н ебо,
Смертн ым
обл ичь ем
твоим
утони
в
двойнике
несказанном!»
В
не бо
глубокое
очи
вп ерил
бес тре пет но
ве щий:
Лик
несказанный
увидел,
наполнивший
темное
небо.
Мирообъятною
тучей
кл убил ись
п ламени-з ми и
Окр ест
святого
че ла
и
в
бес числе нны х
зв ездах
г орели,
И
содр ог алас ь
вся
Нива
г орящ их
муж ей
лиц ез рень ем.
Очи
же
ве чн ого
лика,
сомкнутые
как
бы
дремою ,
Сумрака
не
от ыма ли
у
Геи;
мощн о
над
ним и
—
Ду ги
вселен ског о
сво да
—
б езг невн ые
сдвинулись
брови.
Кро ткие
рдели
без
жизни
уст а
меж
бра ды
змеекудрой.
Ужасом
сл ад ким
дышал,
соз ерц ань ем
горел
не нас ыт ным
З рящий
Ме лам п,
и
б езм олвно й
к
о тцу
воскрылялся
молитвой.
Два
внезапных
луча
из-под
век
сомкнутых
пронзили
298


Юноше
болью
бла женно й
з амерш ую
гр удь...
и,
воспрянув,
Он,
пробужденный,
озр ел ся
в
смарагдовом
с у мраке
леса .
*
*
*
Но
не
узнал
че рн оно гий
Меламп
род имо й
дубр авы .
Ухо
к
земле
пре клони л
и
к
корням
ч ернол истно й
дубравы:
В
жилах
чащобных
расслышал
глубинного
се рдца
биенье.
В
лимбах
незримых
земля
сод рог алас ь
треп етом
тайным,
Смутн ым
призывом,
желаньем
слепым
—
и
ждала
гименея.
Он
не
уз нал
ни
стволов,
ни
листвы,
ни
ключей,
ни
лазури
Прежних,
яс но
явленных
и
за мкну тых ,
тесных
и
в нешн их:
Мир
—
не
журчанье
ль
ст руя щихся
д уш,
не
теней
ли
шептанье,
Томн ый
мятеж,
переклики
в
лесу
заблудивш ихся
воинств?
Мир
—
не
смя те нье
ли
струн
на
колеблемой
ветром
кифаре?
Все
—
только
звук,
только
зов ,
мощь
без
выхода,
воля
в
не вол е.
Ах,
и
в
камне
нем ело
издревле
пленное
слово!
Сердцем
сму ти лся
Мела мп
о
не воле
з емн ой,
но
утешный
Всп ом нил
завет:
совершатся
суд ьб ы,
п риве дут
гименеи.
Тихий,
наг нулся
к
земле,
стал
срывать
шепотливые
травы ,
Внем ля
живым
голосам,
сочетать
Гименеем
пром ыс лив
Си лы,
что
ищ ут
д руг
друга,
и
яды ,
что
скрытую
доблес ть
В
правом
сою зе
волят
я вить
—
и
не
знают
супруга.
Душ
разрешителем
стал
и
смесителем
Ч утк ое-У хо,
Т енью
гр ядущ е го,
оком
в
ноч и,
незаблудным
вожатым.
Сонного
так
боговещим
соделали
з меи
Мелампа.
299


ПРИМ ЕЧАНИЕ
К
П ОЭ МЕ : «СОН МЕЛАМПА»
Ройл
(репа —
с обс т вен но: «поток») и Антирройл (àvTcppoia — «пр о ­
т ив от еч ен ие») суть termini technici, вводимые мною в изложение
мое й
мет а физ ичес кой
концепции
для
означения:
первый
—
«потока»
причинности,
восп риним аемог о
н ами
во
временной
пос ледователь ­
ности
движ ени я
из
прошлого
в
б удущее;
второй
—
«встречного
пот о ка»
причинности,
нами
непосредственно
не
сознаваемого,
но
п ост улируе мог о,
как
дв иже ние
из
буд уще го
в
прош едшее.
Каждое
яв лен ие
столь
же
обусловлено
связью
следующих
за
ним
во
врем ени
явлений,
сколь
преемс твен н ос ть ю
явлений,
ему
предшествующих.
Закон
дос тато чног о
основания
им еет
ли шь
формальное
значение
для
нашего
познавания;
если
бы
мы
могли
прон икн у ть
в
сущ ност ь
являющегося,
фор мула
достаточности
оказалась
бы
ин ою.
Ка ждый
миг
я вленно го
бытия,
будучи
результатом
взаимодействия
двух
выш е
различенных
причинностей,
ес ть
как
бы
чад о
брака
меж ду
причинами
ж енс кого
порядка
(Ройя)
и
порядка
му жско го
(Антир -
р ой я), или же подобие электрической искры,
воз ник аю щей
из
соеди­
нения
противоп оложн ы х
эле кт рич ес тв.
Вопреки
текс ту
поэмы,
я
отожествляю
понятие
Антирройи
с
понятием
целесообразности
ли шь
условно
и
предпочитаю
определят ь
первое
прос то,
как
встречную
причинность.
300


РУ НЫ
ПРИБОЯ


ВАЛУН
...
На
отмели
зыб уче й,
Где
начертал
отли в
нем ые
письмена.
«Кормчие Звезды»
Рудой
ведун
отливных
ру н,
Я
—
б ерег
д юн,
что
Б ездна
лиже т;
В
час
полных
лун
седой
валун,
Что,
приливая,
море
д виже т.
И
малах итовая
плеснь
На
мне
не
ляжет
мягким
мохом;
И
с
каждым
неутомным
вздохом
Мне
памятней
родная
песнь.
И
все
скользит
нап еча тлен ней
По
мне
б уруно в
череда;
И
все
венчанней,
все
я вленней
Встает
из
вол н
моя
звезда...
Рудой
ведун
г лубинны х
р ун,
Я
—
старец
дюн,
что
Б ездна
лиже т;
На
взмо рье
Тайн
крутой
валун,
Что
неу сып но
Вечность
дви жет .
ПРИГВОЖ ДЕННЫ Е
Людс ких
су деб
коловорот
В
мой
бер ег
бьет
неутомимо:
302


Тоскует
каж дый,
и
зовет ,
И
—
а лчущ ий
—
проходит
мимо.
И
снова
к
отмели
родной,
О
с тарой
памятуя
встрече,
Спешит
—
у вы,
уже
иной!
А
тот,
кто
б ыл,
п ропал
далече...
Воз в рат
—
утрата!...
Но
грустней
Недвижность
доли
рок овая,
Как
накипь
пен ы
снеговая,
Все
та
ж
—
у
черных
тех
камней.
В
круговращеньях
обыденных,
Ты
ска же шь,
что
прошла
насквозь
Чрез
участь
этих
п ригво жденны х
Страданья
мирова я
ось.
Н ЕОТЛ УЧНЫ Е
Чем
устремительней
живу
И
глу бже
в
те мный
дол
п ройд енны й
путь
нисходит,
Тем
притягательней
очей
с
меня
не
с водит
Былое...
Не
жил
я,
—
л ишь
грезил
наяву.
—
«Мы
—
жили», кладбище мне шепчет вслед: «беги,
От
нас
не
убежишь!
Ты
грез ил
сны:
мы
—
жили...
—
Стремился
мимо
ты:
мы
ск ры тно
сторожили
Твои
шаги !
—
«Отраву наших слез ты пил из пирных чаш .. .
—
Ты
нас
похоронил:
разрыли
мы
мог илы ...
—
Мы
—
спутники
твои.
Те бе
мы
бы ли
милы.
На век
ты
—
на ш!
—
«Мы не туман:
узнай
отринутых
теней
Из
п ре взо йденны х
бе здн
простертые
о бъят ья.. .
—
Не
шелест
осе ни
у
ног
твоих:
заклятья
Поблек ших
дн ей!
—
«Я руку протянул тебе:
ты
был
далече...
—
Я
оттолкнул
т ебя
от
срыва:
грез ил
ты...
—
Др уг
друга
ждали
мы:
ты
не
узнал
при
в стр ече
Св оей
мечты.
303


—
«Меня ты уронил в разымчивой метели;
Живая,
я
с ошла
в
медлительный
сугро б...
—
Ты
пе л,
меня
сложив
в
глубокий,
узкий
гроб,
О
колыбели»
...
ОБ-ОН-ПОЛ
С еребря н о-матовы м
вырезом
го ры
Об-он-пол
обс тали
озеро
мрачное...
В
заповедное,
ро дно е,
прозрачное,
Уходят
взоры!
На
берег ,
обвеянный
смутою
хмур ой,
П люют
бур уны
бешеной
пеною...
До лго
ли
ведать ся
се рдцу
с
изменою
Подо
мгл ой
понурой?
Над
луг ом
поб леклым
деревь я
к лони мы
Бесснежною
вьюго й
—зябкие,
голые...
Там,
в
ясных
зазубринах,
—
пурги
веселые,
Глубокие
зимы!
ЗНАМ ЕНИ Я
На дми рные
струи
не
гася т
смертной
жажды,
Плеская
из
ба дьи
не бе сных
коромыс л.
Мы
зн аки
виде ли,
все
те
же,
не
одна жды:
Но
ве чно
сердцу
нов
их
обм анувш ий
смысл.
В есь
запад
п ламене л.
Шептали
м ы : «Почтоже
Бог
изме ни л?
Пождем:
си льне й
при дет
ино й»...
Купалася
лу на
в
ш ирок ом
водном
ложе;
Кат ила сь
в
ночь
волна
—
и
вновь
жила
луной .
В зн есен
ли
нежный
серп,
повисли
ль
гро здь я
но чи
Дух
молит
не бо: «Стань!» —
и
М и г: «Не умирай!.
Вс е,
жд ав шие
вотще,
в
земле
истлеют
очи ,
—
А
в
н ебе
бу дет
м леть
мимотеку щий
ра й.
304


TAEDIUM PHAENOMENI
Кто
познал
тос ку
земных
явлений,
Тот
поз нал
яв лен ий
красоту.
В
буйном
вихре
вожделений,
Жизнь
хва тая
на
лету ,
Слепы
мы
на
красоту
яв лен ий.
Кто
поз нал
яв лен ий
кр асо ту,
Тот
познал
меч ту
Гиперборея:
Тишину
и
полноту
В
сердце
сладостно
лелея,
Он
зовет
лазурь
и
п усто ту.
Вспоминая
долгие
зоны,
Долгих
нег
бла же нст во
и
полон ,
—
Улыбаясь,
слышит
звоны
Теп лых
и
прозрачных
лон ,
—
И
нисходит
на
жи вые
лон а.
FATA MORGANA
Евг .
К.
Г ерцык
Так
долго
с
пророч ес ким
м едом
Мешал
я
земную
пол ынь ,
Что
верю
деревь ям
и
водам
В
от чая ньи
рдяных
пустынь,
—
В сем
зеркальным
фата морган ам,
В сем
был ям
воздушных
Сирен,
Земли
пу те водн ым
обм ан ам
И
правде
неб есн ых
из мен.
В
ЛЕПОТУ
ОБЛЕЧЕСЯ
М.
М.
Замятниной
Как
изваянная,
висит
во
сне
С
пло да ми
ветвь
в
са ду
моем
—
так
низко ..
Дере вья
с пят
—
и
грезят?
—
при
луне;
И
таинство
их
жизни
—
близко,
близко...
305


Пуск ай
н едост ижим о
нам
он о,
—
Его
яз ык
н емотн ый
все
ж
по няте н:
Им
нашей
к расо той
с каз ать
дано,
Что
мы
—
одно,
в
кру гу
луче й
и
пяте н.
И
всякой
жизни
творческая
др ожь
В
пре крас н ом
облич аетс я
обличье;
И
мило
нам
раздельного
раз лич ье
Общеньем
красоты.
Ее
примножь!
—
И
б удет
ми р,
как
этот
сад
застылый,
Где
вн емле т
все
сог ласной
тишине:
И
стебль,
и
цв ет
Зе мле
пос лушны
милой;
И
цв ет,
и
сте бль
п рислу шали сь
к
Луне.
ИЗ
ДА ЛЕЙ
ДАЛЕКИХ
Л.
Ю.
Берд я евой
Пустынно
и
сладко
и
жутко
в
ночи
Свирельная
нота,
неотступно
одна,
Плачет
в
далях
да ле ки х...
Заунывно
звучи,
Запредельная
флейта,
голос
темного
дна!
То
Но чь
ли
томитс я ,
или
шеп чет
кр овь
(Ах,
сердце
—
темн ица
бессонных
клю че й!), —
Твой
зов
прерывный
вернул
мне
вновь
С иви ллинск ие
чары
отзвучавших
ночей.
Тоскуя,
ловил
в
нез емн ой
тишине
Неразгаданный
стон
мой
младенческий
слух,
И
д уша,
как
сомнамбула,
шла
в
полусне
Чу ткой
ощупью
вслед...
И
светоч
тух...
М оре,
темное
море
одно
предо
мной...
Чу,
Си рена
ль
кличет
с
да ле ких
к амн ей?.. .
«Вспомни,
всп о мни», звучит за глухой волной,
—
Берег
смытых
дней,
пла ч
забытых
теней».
306


БЕССОННИЦ Ы
1
Что
порхало,
что
лучилось,
—
Отзвенело,
от лучи ло сь,
Отсверкавшей
упа ло
рекой. . .
Мотыльком
живое
отлетело.
И
—
как
сав ан
—
укутал
покой
Оп уст елое
тел о.
Но
бессонные
очи
Испы ту ют
лик
Ночи:
«Зачем лик Мира
—
с леп?»
Ослеп
мой
ду х,
—
И
слеп
и
глу х
Мой
с клеп »...
Белая,
зажгись
во
тьме,
зве зд а!
Стан ь
над
лож ем,
б лизк ая: «Ты волен». ..
А
с
о тдален ны х
колоколен,
Чу,
ме дь
п ое т: «Всему чреда» .. .
Чу,
бл иж е : «Рок»...
—
«Сон и страда» ...
—
«Свой знают срок» . . .
—
«Встает звезда»...
Ко
мне
гряди,
сюд а,
сю да!
2
В
к омнат е
сонной
мг ла.
Дверь,
как
бе льмо ,
бела.
Мысли
п уг ливо -нев ерны е,
Как
длинные,
зыбк ие
тени ,
Неимоверные,
Несоразмерные,
—
Крадутся,
тя нут ся
в
пьяном
от
ноч и
м озгу
Упившемся
маками
лени.
307


Скользят
и
маячат
Царевны-рыбы,
И
в
мог илы
пр ячут
Белые
трупы.
Их
заступы
тупы,
И
рыхлы
глыб ы
На
засы пч ат ом
дне .
«Я лгу,
—
Не
верь,
Гробничной,
мне!»—
Так
шепчет
дверь:
«Я
—
гробничная
маска,
оттого
я
бе ла;
Но
за
белой
гробницей
—
те мничн ая
мгл а».
«И мне не верь», —
Так
шепчет
тень:
«Я редею,
и
т аю,
И
теб е
раждаю
Зага дку
—
день ». ..
Ты
помедли,
белый
ден ь!
Мне
ос тавь
ночную
тен ь,
—
Мы
играем
в
прятки.
Ловит
Жизн ь
иль
Смерть
меня?
Чья-т о
ткется
западня
Паутиной
шаткой...
3
Казни
ль
вестн ик
предрассветный,
Иль
бе спло тны й
мой
двойник,
—
Кто
ты,
белый,
что
возник
П редо
мной,
во
м гле
прос ветн ой,
Ве сь
обвитый
Благ оле пны м,
Склепным
Льном,
—
Туск л
во
мреян ь и
ночном?
308


Мой
судья?
палач?
игёмон?
Ангел
жизни?
сме рти
демон?
Бр ат
ли,
мн ой
из
ноч и
гро ба
Изведенный?
Мной
у битый,
—
Присужденный
На
томительный
возврат?
Супостат
—
Или
союзник?
Мрачный
стражник?
бледн ый
узник?
Кто
здесь
ж ертва?
—
кто
здес ь
жре ц:
Воскреситель
и
мертвец?
Друг
на
друга
смот р им
о ба...
Ты
ль,
приш лец,
вос ст ал
из
гроба?
Иль
уво диш ь
в
гр об
меня,
—
В
плата х
склепных,
Благолепных
Бело- мре ющ ег о
д ня?
РАССВЕТ
Как
и
ш аги
звучат
волшеб н о,
И
стук
колес
во
тьм е
но чей !...
И
как
вперение
враждебно
Слепых
предутренних
очей !
Все,
дрогнув,
вдруг
отя желело.
К
я рму
и
тя готе
спеша,
В
свое
дневное
входит
те ло
Ночная
во льна я
душа.
И
жизнь
по
сто гна м
гром ых ает
Как
никлых
связней
к анд алы.. .
И
гений
розы
отряхает
В
могилы
мутной,
белой
мглы .
309


УТРО
Неутомный
голод
т емны й,
Гор е,
сердцу
как
из бы ть?
Сквозь
ресницы
ели
др ёмн ой
Светит
лас ковая
нить.
Сердце,
где
твой
сон
безбрежий?
Сердце,
где
тос ка
неволь?
Над
оз ёрной
зыбью
с вежей
Дышит
утренняя
смоль.
С нова
в
твой
сосуд
кристальный
Животворный
брызжет
ключ:
Ты
ль
вп усти ло
в
мрак
страдальный
В
с кит
затворный
гордый
луч ?
Или
здес ь
—
преодоленье,
И
твой
сильный,
смольный
хмель
—
Утолен ь е,
и
целенье,
И
достигнутая
цель ?...
Чу,
склонился
бог
целебный,
Огневейный
бог
за
м ной,
—
Очи
мне
застлал
волшеб н ой,
Златоструйной
пеленой.
Нет
в
истомной
неге
мочи
Оглянуться;
духа
нет
Вст рети ть
пламен ны е
очи
И
постигнуть
их
заве т. ..
ВЕС ЕННЯ Я
ОТТЕПЕЛЬ
Ленивым
золотом
текло
Весь
день
и
капало
светило,
Как
будто
влаги
не
вместило
Неб ес
п розрач н ое
с т екло.
310


И
клочья
хмурых
облак,
тая ,
Кропили
пегие
луга.
Смея ла сь
влага
золотая,
Где
млели
бледн ые
снега.
Л ИВЕНЬ
Дрож ат
л еса
дых ань ем
ливней,
И
жизнью
жажд уще й
дрожат...
Но
все
та инст венней
и
дивней
Пестуньи
ми ра
ворожат.
И
вл агу
каждый
л ист
впивает,
И
нег ой
каждый
ли ст
дрожит;
А
сок
небес
не
убывает,
По
жадным
шоп ота м
бежит.
Лис твой
божественного
древа
Ветвя сь
чрез
облачную
хлябь,
—
Как
страст ь,
что
носи т
л ики
гнева,
Трепещет
молнийная
рябь.
ОС ЕНЬ
Что
лист
упавший
—
дар
червонный;
Что
взг ляд
окрест
—
багряный
стих..
А
над
пар чою
похоронной
Так
облик
смерт и
ясно-тих.
Так
в
золотой
пы ли
заката
О традн о
изнывает
даль;
И
гор
согласных
так
кры лат а
Г олу бо туск лая
печаль.
И
мес яц
белый
рас цвет ает
На
тверди
приз рачн ой
—
так
чист!...
И,
как
молитва,
отлетает
С
немых
дерев
горя щ ий
л ист...
311


Ф ЕЙЕРВЕРК
Кон ста нти ну
Сомову
Замер
синий
сад
в
испуге...
Брызнув
в
неб о,
змеи-дуги
Огневые
колесят,
Миг
—
и
сумрак
оро сят :
Полночь
пламенные
плуги
Ниво й
звездной
всколосят...
С алама ндры
ль
чары
деют?
С ени
ль
искристые
рдеют?
В
сенях
райских
гро здь я
з рею т!..
Не
Жар-П ти цы
ль
перья
реют,
Опахалом
алым
веют,
Ливнем
р адуж ным
висят?
Что
же
огненные
лозы,
Как
плакучие
б ерез ы,
Как
сем ья
надгр об ны х
ив,
Кос ы
дли нны е
развив,
Тая ,
тлеют ,
—
се ют
с лезы
—
И,
как
светляки
в
т раве
То нут
в
сонной
синеве?
Тускнут
чары,
тухнут
грезы
В
похоронной
синеве...
И
недвиж ны е
созвездья
Знаком
тайного
возмездья
Выступают
в
син еве.
VATES
А.
Р.
Минцловой
Не
ви дит
видящий
мой
вз ор,
Далек
—
и
близок,
ост р
—
и
слеп,
И
мил
и
с т рашен
вам:
Привык
тонуть
в
лазури
гор
И
улыбаться
в
черный
с клеп
—
Просветн ым
си невам.
312


Не
видя,
в идит
он,
сквозь
сон,
Что
в
тайне
душ
пог реб ен о,
Как
те мный
сев
полей.
И
слышит:
в
п оле
р еет
звон ,
И
наливается
зе рно
Под
шелесты
ст ебле й.
313


СЕВЕРНОЕ
СОЛНЦЕ


СЕВЕРНО Е
СОЛНЦ Е
Се вера
солнце
умильней
и
доле
Медлит,
сходя
за
родимое
п оле,
Млеет
во
мгле ...
Со лнце ,
в
притине
горя щее
ниже,
Льнет
на
закате
любовней
и
ближе
К
милой
земл е,
—
Красит
косыми
лучами
г рустнее
Влажную
степь,
и
за
лесом
длиннее
Стелет
узор
Те ни
зубчатой
по
тусклым
полянам;
И
б огом ольней
над
бором
ру мя ным
Свет итс я
дет ски
лазоревый
взор.
НА
РОДИНЕ
Посостарилось
злато
ч ервонн ое,
По см углел о
на
главах
старых!
Сердце
сладко
горит,
полоненное,
В
колыб ельн ых
негаснущих
чарах.
Сердц е
кр отко ,
счастливое,
моли тс я
Словно
встарь,
в
золотой
божнице..
Вольное
ль
вновь
приневолится
—
К
ро дим ой
т емн ице?
315


МОСК ВА
А.
М.
Ремизову
Влачась
в
лазури,
облака
Истомой
влаги
тяжелеют.
Березы
никлые
бе леют ,
И
низ ом
ст елет ся
ре ка.
И
Город-марево,
далече
Дугой
зеркальной
обойден,
—
Как
солнца
зарных
ста
знамен
—
Ста
жарких
г лав
зате пли л
свечи.
Зеле ной
тенью
поздний
свет,
Тек уч им
золотом
играет;
А
Гра д
г орит
и
не
сгорает,
Червонный
зыбл я
п ересв ет.
И
башен
тесною
толпою
Маячит,
как
волшебный
стан,
Меж
мглой
померкнувших
полян
И
далью
тускло -гол убо ю:
Как
бы,
ключарь
мирск их
ч удес,
Всей
ст олп ной
крепостью
заклятий
Замкнул
от
супротивных
ратей
Он
некий
талисман
небес.
ДУХОВ
ДЕ НЬ
Как
улей
медных
п чел,
Звучат
колокола:
То
Духов
день,
день
ог нев ой,
Во сход ит
над
Москвой...
Не
рои
реют
пче л
—
Жужжат
колокола,
И
бь ет
в
кимвал
Большой
Иван,
Ведя
зыбучий
стан.
316


Что
волн
набатный
зв он
—
Медноязычный
гам
Гудит,
—
и
вдр уг
один,
Прибоя
властелин,
Кидает
полногласный
стон
К
дрожащим
берегам...
Как
будто
низ оше л,
Коснувшися
че ла
Змеею
молн ийн о-з латой,
На
брата
Дух
С вят ой:
И
он
заг овор ил
Языком
дивны м
чужд ых
стран,
Как
сладкого
вин а
Безумством
обуян.
Но
Дух
на
всех
главах
поч ил,
И
реч ь
всех
уст
пьяна!...
Как
улей
медных
пчел,
Гудят
колокола,
Как
будто
низ ошел
На
верные
чел а
В
соборном
сонме
Ду х,
И
ка ждый
грезит
вслух.
И
ранний
небосвод
Льет
медь
и
топит
мед...
То
Духов
день,
де нь
огн ев ой,
Пылает
над
Мос кво й!
ТРО ИЦЫ Н
ДЕ НЬ
Дочь
лесн ика
незабудки
рва ла
в
ос оке
В
Троицын
день;
Вен очк и
пле ла
над
реко й
и
купалась
в
р еке
В
Троицын
день...
И
бледной
ру с алкой
всплыла
в
бирюзовом
ве нке.
Гул ко
топор
застучал
по
засеке
лесной
В
Троицын
день;
Лесник
с
топором
выходил
за
смолистой
сосно й
В
Троицын
ден ь;
Тос ку ет
и
тужи т,
и
тешет
он
гр об
смоляной.
317


Свечка
в
светлице
сре дь
темного
лес а
блестит
В
Троиц ын
ден ь;
Под
образом
блеклый
ве но чек
над
мер тв ой
грустит
В
Троиц ын
день...
Бор
шепчется
глухо.
Река
в
осоке
шелестит...
ПОД
БЕРЕЗОЙ
Ниж ет
печаль
моя
жём чу ги
с катные ,
В
кованный
сыплет
лар ец...
О.
Беляевская
Когда
под
березой
она
схоронила
ребенка,
На
могилку
села
—
и
запела...
И
хру ст ал ьная
песня
з венела
звонк о:
О
дитяти
так
плакала
в
былях
Филомела.
И
ларцом
называла
малый
гробик,
Ска тны м
жемчугом
—
умил ьны е
слезы.
Диадиму
сопле тала
на
дет ск ий
лобик,
Убирала
Гос под ню
невесту
в
слёзные
ро зы.
К
в енцу
соб ира ла
невесту
в
песнях
без гре шны х,
Ее,
что
заснула
под
могилкой
зелен ой.. .
И
людям
смея лась
и
п ела
о
сн ах
уте шны х,
—
Как
воскресший
Жених
одевается
в
лен
у бел енный .
МАРТ
Поликс ен е
Соловьевой
(Allegro)
Теплый
вет ер
вих ревой,
Непутевый,
вестовой,
Про
весну
смутьянит,
шалый,
Топ ит,
топчет
с нег
отталый,
Курал есит,
к олес ит,
Запевалой
го лос ит ...
Кто-то
с
п ол ночи
нагреб
На
проталину
суг роб ,
Над
земле ю
раз ом лелой
Пронесясь
зимою
белой.
Старый
с нег
на
убыль
ш ел,
—
В нук
за
дедушкой
приш ел.
318


Солн це
весело
печет,
С
к рыш
завеянных
течет.
С
вешней
песней
ветер
пл яше т,
Чер ными
ветвями
машет,
Понагнал
из дал ека
Золотые
облака.
УЩЕРБ
По вечерела
даль.
Луг
зыблется,
росея.
Как
меч
изогнутый
воз душ ног о
Пе рсея ,
Вонзился
лунный
серп ,
уроненный
на
дн о,
В
могильный
ил
болот,
где
жу тко
и
темно.
Меж
сосен
полымя
потускнувшее
тлеет .
Потухшей
ли
зари
последний
с лед
алеет ?
Иль
сякнущая
кровь,
что
с
тверди
не
стек ла,
Сочится
в
омуты
померкшего
стекла?
ВЕЧ ЕРОВО Е
КОЛО
В
за рев ой
багрянице
выходила
жни ца,
Багрянец
отряхнула,
возмахнула
се рп ом,
Золот
сер п
уронила
(—
Гор и,
зарян иц а!
—),
Серп
во да
схоронила
На
дне
скуп ом.
И,
по слуш на
царице,
зыбких
дев
вереница
Меж
куп авами
реет
(—
мы
сп лет ем
хоровод!
—),
Серп
исхитить
не
смеет
(—
Звени,
веч ер ниц а!
—)
И
над
гла дью
белеет
Оту м аненных
вод .
Серп
в
стек ля нной
темниц е! (—
Промелькнула
за рница !...)
Серп
в
осо ке
высокой!(—
Сомкнулся
круг!...
—)
Над
зерк альн ой
из лу кой
Мы
хр ани м,
о
царица,
Серп
наш,
серп
кру то лу кий
—
От
твоих
подруг!
319


ЗАРЯ-ЗАРЯНИЦА
У
м еня
ль,
у
Заряницы,
Злат
венец ;
На
к ры льце
м оей
светлицы
Млад
гонец.
Стань
над
поймой,
над
росистой
Месяц
млад!
За неси
над
серебристой
Серп-булат!
Тем
серп ом
о хладны х
зел ий
Накоси;
По
росам
услади
ых
хм ёлей
Напаси!
Я
ль,
царица,
зелий
се льны х
Наварю;
На творю
ли
мёдов
хмёльных
Я
царю.
Громыхнула
колесница
На
дворе:
Кров ь- руда ,
аль
багр я ни ца,
На
царе?
Ц арь
пришел
от
супротивных,
Знойны х
стран;
Я
ом ою
в
зельях
дивн ых
Гн ои
ран .
Зевы
язвин
улечу
я,
Исц елю ;
Рот
иссохший
омоч у
я
Во
хмелю .
Скинет
цар ь
к
ногам
цариц ы
Багрянец...
У
меня
ль,
у
Заряницы,
Студе нец!
320


МЕРТВАЯ
ЦАРЕВН А
Помертвела
бела я
поляна,
Мреет
бледн о
призрачностью
снежной.
Высоко
над
поло гом
тумана
Алый
венчик
тлеет
зорькой
неж ной.
В
лунных
льнах,
в
гробу
лежи т
царевн а;
Ту ск лый
венчик
над
ч елом
вы сок им. ..
Месячно
за
об лак ом
широким,
—
А
в
душе
пустынно
и
напевно...
ОЖИДАНИЕ
М гла
тусклая
ле гла
по
придорож ью
И
т ишин а.
Едв а
зарн иц а
вспыхнет
беглой
дрожь ю .
Е два
видна
Нечастых
звезд
мерцающая
россыпь.
Издалека
Свирелит
жаба.
Чья-то
в
п оле
поступь
—
Легка,
легка...
Немеет
жизн ь,
зат аена
однажды;
И
с мутный
лу г,
И
перелесок
очурался
каждый
—
В
волшебный
круг.
Немеет
в
серд це,
замкнутом
одн а жды,
Любви
тоска;
Но
ждет
те бя
дых а нья
трепет
каж дый
—
Издалека...
ПОВИЛИКИ
Ал.
Н.
Чеб от аревс кой
Повилики
б елые
в
тростниках
высоких,
—
Лики
пом ерт велые
жизней
бледнооких,
—
Жадные
п рист расти я
мертвенной
любви,
Без
улыбки
счастия
и
без
солнц
в
крови...
321


А
зарей
задетые
трос тн ики
жив ые
Грезят
недо пет ые
сны
вечеровые,
Шелестами
т емн ыми
с
дрёмой
говорят,
Розами
заемными
в
сумраке
горят.
В
АЛ ЫЙ
ЧАС
И
между
со сен
тонкоствольных,
На
фо не
тайны
го луб ой,
—
Как
зов
от
всех
стремлений
дольных,
Залог
признаний
б езглагол ьных ,
—
Возник
твой
обл ик
надо
мной.
Ва лер ий
Брюсов
В
ал ый
ч ас,
как
в
бо ру
тонкоствольном
Лалы
рдеют
и
плавится
медь ,
Отз овис ь
восклоненьем
невольным
Робким
чар ам
—
и
серп
мой
приметь !
Так
п озв оль
мне
стоять
безглагольным,
Затаенно
в
лаз ури
нем ет ь,
Чаровать
притяженьем
б ез во льным
И,
в
б езб оль ном
том лен ьи,
—
не
сметь...
Сладко
месяцу
те мные
рек и
Д лин ной
л аской
лучей
осязать;
Сладко
милые,
гордые
ве ки
Богомольным
устам
лобы за ть!
Сладко
бы лью
умильной
навеки
Своевольное
сердце
связать.
ЛЕБЕДИ
Леб еди
бе лые
кли чут
и
плещутся...
Пруд
—
как
могила,
а
запад
—
в
пыланиях...
Дрожью
п редсмер тною
листья
трепещутся,
—
Сердце
в
п ос ледних
сгорает
желаниях!
Краски
воздушные,
повеч ерелые
К
солнцу
в
невиданных
льнут
ок ры ле ния х...
Кл ичут
над
сумраком
леб еди
белые,
—
Сердце
исходит
в
последних
томлениях!
322


За
мимо летно- от све тными
б лика ми
С
жалобой
рея
пронзенно-унылою,
В
лад
я
пою
с
их
ве чер ними
кликами
—
Лебедь
седой
над
осе нне й
мо гило ю...
СФИНКСЫ
НАД
НЕВОЙ
Волшба
ли
н очи
белой
п риман ила
Вас
маревом
в
полон
полярных
д ив,
Два
зверя-дива
из
с товратны х
Фив?
Вас
бл една я
ль
Изида
полонила?
Какая
та йна
вам
ок амени ла
Жест оки х
уст
смеющийся
из вив?
Полночных
во лн
немерк н у щий
разлив
Вам
радостней
ли
зве зд
св ят ого
Нила ?
Так
в
час ,
ког да
томят
нас
две
зари
И
шепчутся
луч ами,
дея
чары,
И
в
не бес ах
меняют
я нт ари,
—
Как
два
серпа,
подъемля
две
тиары,
Дру г
другу
в
очи
—дев ы
иль
цар и
—
Гля ди те
вы,
улыбчивы
и
яры.
323


ПРИ СТ РАСТ ИЯ


ТЕР ЦИНЫ
К
СОМОВУ
О
Сомов-чародей!
Заче м
с
таким
злорадством
Спе ши шь
ты
развенчать
во лше бную
мечту
И
насмехаешься
над
собственным
бог атством?
И,
своенравную
подъемля
красоту
Из
дедовских
могил,
с
таким
непостоянством
Торопишься
явит ь
распад
и
на готу
Того,
что
сам
одел
изысканным
убранством?
Из
зависти
ль
к
теням,
что
в
оные
века
З н авали
счастие
под
пудреным
жеманством?
И
душу
жадную
твою
т омит
тоска
По
«островам Любви», куда нам нет возврата,
С
тех
пор
как
старый
мир
распродан
с
м олотка...
И
Граций
больше
н ет,
ни
милого
разврата,
Ни
встреч
усло вле нны х,
ни
приключений
тех ,
Какими
дет ская
их
жиз нь
была
бо гата ,
—
Ни
чопорных
садов,
ни
резвости
утех,
И
мы,
под
бременем
познанья
и
сомненья
Так
стары
смолоду,
что
жизнь
—
нам
тру д
и
спе х...
Когда
же
гений
тв ой
из
это го
плененья
На
во лю
вы рветс я,
в
луга
и
свежий
лес,
—
И
там
мгн ове нны е
ты
ловишь
измененья
325


То
бегло-о блачн ы х ,
то
радуж ны х
небес,
Иль
пышных
ве чер ов
живописуешь
тени,
—
И
тайно
грусть
твою
питает
некий
бес
На
легких
праздн ес твах
твоей
роскошной
ле ни
И
шепчет
на-ухо
теб е: «Вся жизнь
—
иг ра.
И
все
смен я ется
в
извечной
перемене
Крас ивой
суеты.
Всему
—
своя
пора.
Все
—
со н,
и
те нь
от
сна.
И
все
у лыбки,
ре чи,
Узоры
и
цвета
(—
то
нын че,
что
вчера)
—
Чредой
докучливой
текут
—
и
издалече
Манят
о бм анч иво.
Над
все м
—
пустая
твердь .
Играет
в
ку клы
жизнь,
—
иг ры
дороже
свечи,
-
И
улы бае тся
под
сотней
масок
—
Смерть.»
1906
АПОТ РОПЭЙ
Федору
Со лог убу
Опять,
как
сон,
не обы чай на,
Певец,
чьи
струны
—
Божий
Дар ,
Твоих
противочувствий
тайна
И
сладость
сум ереч ны х
чар
Хотят
п лен ить
кольцом
волшеб н ым,
Уго мо н ить,
как
смутны й
звон ,
Того,
кто
пением
хвалебн ым
Восславить
Вящ ий
С вет
рожден.
Я
слышу
шелест
трав
рос ист ых,
Я
виж у
ясну ю
Звез ду;
В
сребровиссонном
сонм е
чистых
Я
солнцевещий
хор
веду.
А
ты,
в
хитоне
мглы
жемчужной,
В
к ороне
гаснущих
луч ей,
Лети
с
толпой,
те бе
содр уж ной ,
От
расцветающих
мече й!
326


Беги,
сокройся
у
порога,
Где
тает
благовест
зари,
До коле
жертву
С ол нцебо га
Вопьют
зе мные
алтари!
1906.
«ВЕНОК»
Валерию
Брю сов у
Волшебник
бледн ый
UгbiпелetОгbi:
То
—
лев
крылатый,
ангел
венетийск ий,
Пел
медный
гимн.
А
ныне
ф лоре нтий ско й
П розрач нозвонной
внемлю
я
теор бе.
Певец
победный
UгbiпелetОгbi:
То
—
п ела
медь
трубы
к ап ит олий ской ...
Чу,
ббр бит он
ответно
эоли йски й
Мне
о
Патрокле
пла че т,
об
Эвфорбе.
Из
златодонных
чаш
заложник
ск орби
Лил
черный
яд.
А
ны не
ч ерп лет
чар ы
Медвяных
солн ц
к рис таллом
ясногранным.
Садился
гордый
на
треножник
скорби
В
лит ом
венце...
Но
царственней
т иары
Вен ок
заветн ый
на
че ле
избранном!
БОГ
В
ЛУПАНАРИИ
Ал екс ан дру
Блоку
Я
видел:
мрамор
Прак сит еля
Дыханьем
Вакховым
ожил,
И
ядо м
огн енног о
хмеля
Налила сь
сеть
бескровных
ж ил.
327


И
вз ор
бесцветный
обезумел
Оч ей
божественно-пустых;
И
бо га
демон
надоумил
Сойти
на
стогна
с
п лит
святых
—
И,
по
тропам
бродяг
и
пьяниц,
Всту пи ть
единым
из
гостей
В
притон,
где
слышны
лик
и
танец
И
стук
бросаемых
к ос тей,
—
И
в
м ирре
смрадной
ясновидеть,
И,
лик
уз нав,
что
в
ликах
скрыт,
Внезапным
холо дом
об иде ть
Нагих
блу дниц
воскресший
ст ыд,
—
И,
флейту
вдр уг
к
устам
приблизив,
Воспоминаньем
чаровать
—
И,
к
долу
горнее
принизив,
За
неп оня тны м
уз ывать .
СНОВИДЕНИЕ
ФАР АОН А
Поликсене
Соловьевой
(Allegro)
С новидец -фар аон,
мне
явны
сны
твои:
Как
им
ответствуют
вид ени я
мо и!
Мы
Солнце
славим
в
лад
на
лирах
разнозвучных...
Ср ок
жатв
приблизился,
избы точн ых
и
тучных.
Взыграет
с олнеч нос ть
в
пророческих
сер дцах:
Не
будет
скудости
в
твореньях
и
творцах.
Но
круг
зачнется
лет,
алкающих
и
т ощих,
И
го лоса
жрецов
замрут
в
священных
рощах.
И
вспомнят
плем ена
умолкнувших
певцов,
И
ждет
нас
поз дний
ла вр
признательных
ве нц ов.
Копите
ж
про
запас
сынам
г одов
ущербных
Свят ое
золото
от
сборов
ваших
серпных!
Сны
вещ ие
свои
запечатлеть
спеши!
Мы
—
ключ ар и
бога тс тв
зареющей
д уши.
Скупых
безврем ен ий
сокровищницы
—
наши;
И
нам и
буде т
жизн ь
потомков
бедных
краше.
328


25 МАРТА 1909
Пол иксен е
Соловьевой
(Allegro)
1
Т аинс твенны м
и
девственным
путем
Allegro
Как
Рафа ил ,
зрачок
в
но чи
сл епо й,
Ты
любя щ их
ведешь
по
тесным
долам,
По
язвинам
земли
и
скал
расколам,
Таинственной
и
девственной
тропой !
Весна
цветет
под
верною
с топ ой,
И
свежий
лес
г удит
в
ущельи
голом.
К
вратам
На чал
и
пламенным
Престолам
Неси
сво й
жезл
—
и
по
дороге
по й.
В
сердц ах
завет
скрижали
безусловной
Напечатлей,
и
цель ным
дух
восставь,
И
п лоть
прославь
в
нетленности
духовной!
Очам
яви
твоих
видений
явь!
Пред
Ж ени хом
стезю
соде ла й
ровно й,
И
путь
в
чертог
пол ун о чный
исправь.
2
Вещу нья
снов,
волшебных
слов
ве дун ья,
Траву-Плакун,
Злак
Чистоты,
с бираешь
ты,
шептунья
Лю б овных
р ун.
В
озера
ч ар,
в
зыбучий
пар
п оля ны,
В
глу хой
туман
Идешь,
бела,
где
ноч ь
тка ла
обманы,
Ли ла
дурман.
Склонясь
к
земле,
ты
в
лунной
мгл е
по
лу гу
Обводишь
кру г,
И
жж ешь
Пл а кун,
и
чертишь
руны
Другу,
—
Но
медлит
Друг...
329


И
медлит
весть:
те бе
ль
нам
цве сть ,
ли лея
Ины х
полей?
Ах,
ро зы
мед ,
что
пчел
зовет,
ал ея,
—
Земле
м илей!
ТЕНИ
СЛ УЧЕВСК ОГ О
Теб е,
о
те нь
Слуневского,
п ривет
В
кругу
тобо й
излюбленных
поэтов!
Я
был
те бе
неведомый
поэт,
Как
зве здо чка
сре дь
сум ер ечны х
светов,
Ког да
т вой
дерзкий
гений
зак лик ал
На
н овые
ступени
де рз новенья
И
в
крепкий
стих
враждующие
звенья
П ричу дл ивых
сцеплений
замы кал.
В
те
дн и,
скиталец
одинокий,
Я
за
тобой
следил
из далек а. ..
Как
доро г
был
бы
мне
тв ой
выбор
быстроокий,
И
по хва ла
тв оя
сла дк а!
САМО ОТ ЧУ ЖД ЕНИЕ
В.
А.
Богуславской
(Щеголевой)
Как
жертвы
тен ь,
с
любо вью
онемелой,
Глядит
на
жен
с
дарам и,
в
бе лый
лен
Одеть
идущих
горестное
тело,
—
Так
я
внима л,
далек
и
уми лен ,
Моих
молитв
стра даль ч еск ому
звуку
Из
ог ненны х,
из
горьких
уст
твоих :
Ты
все
сказала
—
солнеч нос ть
и
муку,
И
тишину,
и
ноч ь
глу бин
мо их.
Где
Ниобеей
сер дце
каменело,
Там
кам ен ил
те бя
мой
ско рбн ый
яд;
И
где
пред
жертвой
тайной
пламенело,
—
Ст ремил ась
ты
единой
из
Мэ над.
330


зол от
ключ
Ад.
К.
Герцы к
Змеи
ли
шел ест ,
ш опот
ли
Сивиллы,
Иль
шорох
о сени
в
сухих
шипах,
—
Т вой
ворожащий
стих
наводит
страх
Прису тст вия
н езрим ой
вещей
си лы ...
По
л унным
льн ам
как
тен и
быст ро кр ылы!
Как
степь
звенит
при
алч у щих
зв ездах!
Взрывает
вал
зыб у чей
соли
прах,
—
А
золот-ключ
на
дне
живой
могилы...
Так
ты
с к ольз ишь,
чужд а
веселью
дев»
За мкнув шей
на
уста х
любовь
и
гнев,
Глухонемой
и
п ота енной
тенью,
Глубинных
и
бессонных
родников
Вним ая
сердцем
рокоту
и
пенью,
—
Что б
вдр уг
взры дать
про
пле н
зе мных
ок ов;.
ТАЕЖНИК
Георгию
Чулк о ву
Стих
связанный,
порывистый
и
тру дн ый,
Как
первый
взлет
дерзающих
орлят,
Как
сердца
сту к
под
тяж ес тию
ла т,
Как
п ленны й
ключ ,
как
п ламе нник
подспудный
Мятежный
п ыл;
рассудо к
безрассудный;
Усталый
лик ;
тревожно-дикий
взг ляд;
Надменье
дум,
что
жадный
мозг
палят,
И
голод
тайн
и
вольности
безлюдной...
Беглец
в
тайге,
безнорый
зверь
пу ст ынь
Безумный
жрец,
приникший
бредным
слухом
К
Земле
жи вой
и
к
немо те
свя ты нь,
331


В
п олу ночи
зажженных
страшным
Духом!
—
Таким
в
тебе,
поэт,
я
полюбил
Ого нь
глухой
и
буй ство
ск рыт ых
си л.
PETRONIUS REDIVIVUS
В.
Ф.
Н увелю
Ты
был
ли
не когд а
Пе тро ний
Вбл изи
Нерон а
своего,
Заступник
вкуса,
друг
ироний,
Мой
милый,
мудрый
Renouveau?
Не
правда
ль?
—
в
ван не
благовонной
Открыл
ты
двери
жарких
в ен,
И
вы шних
местью
благосклонной
Нис по слан
вн овь
в
подлунный
плен
—
Явить
живы м
свои
улыбки,
Свой
суд
изящный,
и
порок,
И
вид
изнеженности
зыбкий,
И
поздней
мудрости
у рок:
Что
тем
весенней
ми р,
чем
ст аре;
Что
вечны
ж атвы
юных
благ;
Что
сладострастный
тепидарий
—
Не
похоронный
сар кофа г.
АНАХРОНИЗ М
М.
Куз мину
В
румяна
ль,
мушки
и
дэндизм,
В
п оддевк у
ль
нашего
покроя,
Певец
и
све рст ник
Антиноя,
Ты
рядиш ь
свой
анахронизм,
—
Старообрядческих
кафизм
Чтец ом
ст оя
пр ед
аналоем
Иль
Дафнисам
к адя
и
Хлоям,
Ты
все
—
ж ивой
анахронизм.
332


В
тебе
л юблю,
сквозь
гра ни
призм,
Александрийца
и
француза
Времен
кла сси че ск их,
чья
муза
—
Д вух вековой
анахронизм.
За
твой
един ый
галл ициз м
Я
дам
своих
славиз мо в
десять;
И
мо де
всей
не
перевесить
Твой
родовой
анахронизм.
В ЫЗДОРОВ ЛЕ Н ИЕ
Юрию
Верховскому
Верховский!
Зн ал
ли
я,
что
ты,
За бы тый
всеми,
тяжко
болен,
Ког да
зас лыш ал
с
высо ты
Зво н
первый
вешних
колоколен ?
Но
ты
вос крес ,
—
хва ла
богам!
Долой
пелен
бо льнич ных
узы!
Пришли
по
тающим
снегам
Твой
сон
буд ить
с вирель ю
Муз ы.
Ия,
—
хоть
им
восл ед
иду
Сказать,
что
все
т ебя
лю блю
я,
—
Почтовой
ри фмой
упрежду
Жив ую
ри фму
поцелуя.
Выздоровленьем
и
весной
Прими
счастливый
благодарно
Судьбы
завидной
дар
двойно й,
Прия в
ур ок
судьбы
коварной.
«Вот жизнь тебе возвращена
Со
всею
прелестью
своею.
Смотри:
бес ценный
дар
она
Уме й
же
пол ьзоват ьс я
е
ю.»
Ты
пр оц ветеш ь,
о
мой
п оэт!
Вотще
ль
улыбкою
немою
Мне
предсказала
т вой
расцвет
М ощь
почек,
взбу хнувш и х
зимою?
333


Как
оный
набожный
жонглёр,
О дин
с
готической
М адонно й,
Ты
ско моро ши л
с
давних
пор
Пред
Аполлоновой
иконой.
С тиха
аскет
и
акробат,
Глот ал
н ожи
крутых
созвучий
И
слету
прыгал
на
кан ат
Аллитерации
тягучей.
Д оволь но!
Конч ен
подвиг
твой.
Простися
с
правилом
келейным!
Пр осто рен
свет .
Живи
и
пой
С
весенним
ветр ом
легковейным!
CONSOLATIO AD SODALEM
В
часы
истомы
творческого
дух а
Я
где
услышу
гармоничный
з вук?
Чем
заглуш у
души
мое й
недуг ?... etc.
Ю.
Вер хов ск ий
(«Акростих»)
Юродствовать
пред
суемудрым
свет ом
Р евн ителям
га рмоний
суждено.
Иамб а
в
х леб,
хорея
Феб
в
вино
И злю бленным
не
претворит
поэтам.
Верховных
Муз
скликая
за
сов ет ом,
Елей
мы
жжем,
—
а
н ищий
уж
в
ок но
Рассвет
стучит,
и
стонет
за-одно
Холодн ы й
стих
с
желуд ком
несог ре ты м.
Обет ами
мы
впроголодь
живем
Венков
и
л епт
на
жертвенники
Феба,
С
которым
в
лад
на
чердаках
поем.
Кто
камнем
в
нас,
кто
коркой
бросит
хлеба.
Ион ии
божественный
к обза рь
Издре вле
б ыл,
как
мы,
цыга н
и
ца рь.
334


SONETTO DI RISPOSTA
Сроднился
дух
мой
с
дру жест вен н ой
Башней,
Где
отд ыха ют
шеп чу щие
О
р
ы.
С
ночным
огнем
иль
с
факел ом
А вроры
В
отрадный
плен
влекусь
мечтой
всег д аш н ей...
etc
Ю.
Верховский
Ау,
мой
др уг!
Припомни
вместе
с
«Башне й»
Еще
мен я,
ко му
не
чу жды
«О р ы»...
М.
Ку змин
Осенены
сторожевою
Башней,
Св ой
хоровод
окружный
водят
Ор ы:
Вотще
ль
твой
др уг
до
пламенной
Авроры
Б еседу ет
с
Нап ерс н ицей
всегдашней?
Все
радос тн ей,
Верх овс кий,
все
бесстрашней
Мен я
творят
звучащих
спутниц
хоры.
Их
строй
заклял
Гекаты
бледной
с воры.
Мой
вождь-Эрот
не
помнит
ш алых
ш ашне й.
Купается
в
струя щихся
нап ева х
Мой
юный
д ух,
преодолевший
мрач нос т ь.
Пуст ь
это т
век
не
слышит
и новерц а;
Пусть
г имн
любви
потонет
в
бу йных
гневах:
Улы бко ю
о бетн ою
Прозрачность
Ответствует
обетам
детским
сер дц а.
CODA
Бетховенского
скерца
Сейчас
Кузмин
уронит
ливень
вешний...
А
за
ок ном
уж
ночи
все
к ромеш н ей.
Будь
ос ени
п осп ешне й!
Не
заперта
на
Башне
дружбы
дверца,
Живой
Сонет ,
а
с
н ами
—
Rima Terza!
КОШНИЦА
«ОР»
Ор ы,
щедрые
Оры ,
с
весеннею
полной
кошницей!
Шопотом
легких
часов,
топотом
легких
шагов
Радуйте
чутких,
плясуньи,
любезные
Вакх у
и
Музам.
Верные
солнцу,
ведя
—
пос олон ь
свой
хоровод.
335


SONETTO DI RISPOSTA
Рас кр оетс я
сереб ря ная
книга,
Пыла ющ ая
магия
полудней,
И
ста нет
храмом
брошеная
рига,
Где,
нищ ий,
я
дремал
во
мраке
будней...
Не
смирну,
не
бд олах,
не
к ость
слоновью
Я
приношу...
etc.
Н.
Гуми лев
Не
верь,
поэ т,
что
гимнам
учит
книга:
Их
боги
тк ут
из
золота
полудней.
Мы
—
нива;
вре мя
—
ж нец;
потомство
—
рига .
Потомкам
—
цеп
тру дол юбивы х
будней.
К оль
светлых
Муз
ты
жрец,
и
не
рас стр ига
(Пусть жизнь мрачней,
година
многотрудней), —
Твой
умный
долг
—
веселье,
не
верига.
Молва
возроп щет;
Сла ва
—
правосудней.
О стави м,
друг,
заду мч ивос ть
сло новью
Мыслителям,
и
льв ины й
гне в—
пророку:
Песнь
согласим
с
б ие ньем
сладким
сердца!
В
поэте
мы
на йдем
единоверца,
Какому
б
век
повинен
ни
был
року,
—
И
Розу
напитаем
нашей
кровью.
НАДПИСЬ
НА
И СЧЕРЧЕННОЙ
КНИ ГЕ
Homo homini leo.
К.
Сю ннер бер г
Как
мног о
мысленных
борений
И
сколько
горестных
досад
—
Меж
первых
робких
одобрений
И
первых
истинных
отрад
—
Иероглификою
тайной
Сказал
твой
стер ты й
карандаш,
К огда
впервые,
гос ть
случайный,
Вошел
ты
в
н ищий
мой
шалаш
336


Villa Java.
Фот.
Же нева .
«Башня».
Фо т.
начала
XX века.


В
.
Ф
.
Н
у
в
е
п
ь
.
Ф
о
т
.
в
р
е
м
е
н
«
Б
а
ш
н
и
»
.
М
и
х
а
и
л
К
у
з
м
и
н
.
Р
и
с
у
н
о
к
К
.
С
о
м
о
в
а
.
1
9
0
6
.


И
разв ернул
мой
свиток
песен,
И
вн ял,
оди н,
в еща нью
ру н,
И
стал
шат ер
мой
вдруг
не
тесен,
И
мил
заочно
ст ал
ве щун.
Ты
видел
утва ри
святые,
Скв озь
щели
—
славу
кормчих
звезд.
И
на
лох мот ья
коч евы е.
Склонившийся
пурпурный
гро зд.
А
ныне,
д руг
и
завс ег датай,
За
чашей
свой
у
очага,
Ты
гла ди шь
ласково
зво нча той
Кифары
гордые
рога.
О
Сюннерберг!
как
ты,
свободу
Люблю;
как
ты,
я
зв ез доче т;
И
раззолоченному
св оду
Мы
воль ны й
предпочтем
намет,
Колеблемый
на
вет ре
тонком...
Как
ты
я
был
пустынный
лев ;
Но
ст ал
молитвой
и
ребенком,
Свой
хищный
плен
преодолев.
GASTGESCHENKE
J. V. Guenther
1
Wo mir Sonnen glühn und Sonnenschlangen,
Duftend grünt ein schattiger Wonnen-Ort:
Dort zu Gast ward mancher Freund empfangen;
Dich zu laden trag ich wohl Verlangen,
Doch der Musen-Bronnen ist verdorrt —
Und versperrt der Gang den heitern Geistern,
Die sich nahn mit muthigem Gesang!
Mag ich auch die Lieder noch bemeistern,
Klagend tönt, erwacht durch dein Begeistern,
Fremder Zunge ferner Wiederklang.
337


2
Dess Gesang dich muss verehren, Sphärenklang,
Wird erlangen deine Lehren, Sphärenklang!
Mögest ihn, der in sich selber sich verirrt,
Zu dem Gang des Lichts bekehren, Sphärenklang!
Wenns den Hochaltar zu kränzen, heilgen Sinns,
Ihm gelang mit Traub und Aehren, Sphärenklang, —
Nimm das Opfer einer Seele, mag sie sich
Auch noch bang des Hörens wehren, Sphärenklang!
Deiner tönenden Gesetze Strahlennetz
Hält umfangen schon den Hehren, Sphärenklang!
Soll er einst als Eingeweihter auferstehn
Und den Rang der Schwäne mehren, Sphärenklang,
Lass ihn üben nun im trüben Thal Gesang,
Steten Langens, sich zu klären, Sphärenklang!
3
Und wär es kein Trug
Und wär ich dein Meister, —
Denn meiner Geister
Bin Meister genug, —
So wollt ich dich machen,
Knabe, noch dreister,
Die Gluth im wachen
Herzen entfachen,
Die ein Gott aus Lug
Und Nebel schlug,
Der Meister im Raube:
Dass du hiessest mit Fug
Sein Knecht, zu tragen
Auf breiten Schultern
Zu jüngsten Gelagen
Die Labe den Duldern
Aus Dionysos’ Lauben,
338


Der schweren Trauben
Feuergabe, —
Umrankter Knabe! —
Die keiner trug.
4
Reime lern ich wieder binden, tanzen lehr ich Assonanzen:
Lieder keimen, Sterne blenden, mehren sich in lichtem Glanz.
Hast bestanden Feuerproben; allen Läuterns überhoben,
Banger Gastaus fernen Landen, will ich spenden dir mein Lob.
Nicht als Sänger sollst geschunden, nicht vom Gott verhöhnet werden
Düster Grün, das Priester winden, krönet dich an diesem Herd.
Und so komm an meinen Busen, wie in frühen grossen Stunden,
Neu bekränzt von Flamm und Rosen, neu umtanzt im Musenbund.
5
Gleich ich doch, wenn auch opfernd, einem Lamme,
So ruf ich dich nun wieder, schlanke Flamme!
Und willst du in mein Herz noch einmal sehen,
Sieh manche schlanke Flamme drin erstehen
Und sinken auf dem lodernden Altäre,
Neu zu erblühn. Dein Antlitz ist’s, das wahre,
Das vielgestaltig scheint in meiner Lohe,
Doch einzig, wie des Eros* Lied, das hohe.
6
Die Zeit ist fern, wo man im Felsengrabe
Antigone verschloss, bekränzt mit Mohnen,
Als Ebenbild Persephonens zu thronen
Im dunklen Schrein. Da schrie Apollons Rabe,
339


Der Bienen, der rachgierigen, neue Wabe
Verkündigend nach Umlauf von Aeonen.
Der Tag bricht an der jüngsten Amazonen :
Nun sei denn Mann und schwärme nicht, du Knabe!
Es kommt ein neu Geschlecht von Fraun, die führen
Ein scharfes Beil und straff die Rosse zügeln.
Vermeinst du, Andromeda noch zu retten?
Wer sich nicht selbst befreit von rostigen Ketten,
Der ist kein Schmied der Zeiten, die da schüren
Gewaltige Gluth und Phaeton beflügeln.
ПОД СТЕ РЕГ АТЕЛ Ю
В.
В.
Хле бни ков у
Не т,
робк ий
мой
подстерегатель,
Лазутчик
милы й!
я
не
бес,
Не
искуситель,
—
испытатель,
Осел ок,
циркуль,
ло т,
отвес.
Измерить
верно,
взвесить
право
Хо чу
сердца
—
ив
вязкий
вз ор
Я
погружаю
взо р,
лукаво
Стеля,
как
невод,
разговор.
И,
совоп рос ник ,
соглядатай,
Ловец,
про мыслив ший
улов,
Чрез
миг
—
я
целиной
богатой,
Ората й,
провожу
волов:
Д абы
в
душе
чужой,
как
в
нови,
Жи вую
врезав
борозду,
Из
ясных
звезд
м оей
Любови
Посеять
се м енем
—
звез ду.
Д ЕВЯНО СТО ЛЕТН ЕЙ
Ад.
Генр.
Зи н ов ьевой- Жомин и
Де сят иле тий
девять
целых
Цветете
вы
—
лег ко
ск азат ь!
340


От
пурпурных
до
снежно-белых
Я
6 девять роз хотел связать
Для
вас
рук ой
благоговейной,
Что б
разн отен н ый
мой
венок
На
ваш ей
седине
лилейн ой
Знаменовал
чудесный
рок
Той,
что
сильфидою
крылатой,
Иль
тенью
Трианонских
зал ,
Перепорхнула
в
век
двадцатый
Демократических
начал,
—
Той,
что
тягучей
повиликой,
С
народом
с оч етав
народ,
И
с
э
т
и
м
год ом
год
великий
—
Всех
слав
ч етырн адц атый
год,
—
Над
разноречием
стремлений,
Над
однозвучностью
утех
—
Виет
по
ст еблям
п ок олени й,
Змеясь,
с ме ясь,
свой
цепкий
цв ет.
1904.
НАПУТСТВ ИЕ
Н.
П.
А.
и
С.
А.
Б
Какою
п еснию
приветствовать
И
вда ль
напутствовать
друзей?
Нам
вс ем
да но
скорбеть
и
бед ство ват ь
Под
бурей
рока
и
ст рас тей.
Блажен,
кто
из
пу чин
губительных,
При
плесках
умиренных
во лн,
До
пристаней
ус п окоитель ны х
До вод ит
целым
ут лый
челн.
Блаженней
вы,
вдвойне
спасенные,
Вдвоем
с
обл омк ов
корабля
В
ладье
живой
перенесенные
Туда,
где
си няя
земля
341


Встает
из
заревого
золота
При
первых
с евах
звезд
немых,
Меж
тем
как
в
ту чах
зло го
молота
Сердца
кующий
гнев
зат их...
Сго ре ли
молниями
те рния ,
И
страс ть
пролилас ь
бурей
сле з.
Сколь зи,
скол ьзи ,
ладья
вечерняя,
Над
негой
поздней
вла жн ых
роз !
СЛАВЯНСКАЯ
ЖЕНСТ ВЕННОС ТЬ
М.
А.
Бородаевской
Как
р ечь
славянская
лелеет
Ус ладу
жен !
Как ая
мгла
Благоухает,
лунн ос ть
млеет
В
ме дли те льном
гла гол ьном
ла!
Воздушной
лаской
покрывала,
Крылатым
обаяньем
сна
Звучит
о
женщине
она,
—
Поет
о
ней:
очаровала.
П АЛ АТКА
ГАФИЗА
1
Сн ова
св ет
в
тав ерне
верных
пос ле
дол гих
лет ,
Гафиз!
В ина
пряны,
зурны
сладки,
рдяны
складки
пышных
ри з,
И
умиль ны е
украдкой
взоры
вс тре тятся
сос еде й:
Мы
—
н ас ледн ики
Гафизом
нам
завещанных
наследий.
У пои
нас,
кравчий
т омн ый!
Друг,
признание
лов и!
И
тр иклиний
наш
укр ом ный
станет
веч ерей
любви,
Станет
веч ер ей
у лыб ок,
дерзновений
и
томл ений :
Стан
твой
строен,
хмель
мой
зыбок,
—
гибок
ум,
но
п олны
ле ни
Волны
ласковых
движе ний
под
волной
ленивых
риз...
И,
влюбленный,
упоенный,
сам
нашептывает
верным,
342


Н егу
мудрых
—
мудрость
неги
—
в
слов е
важном
и
размерном
Шмель
Шираза,
князь
экс таз а,
м ист агог
и
др уг—
Гафи з.
2
Дру зья !
вам
высоких
веселий,
Венчанных
тюльпаном
и
розою,
вре мя
Н аст ало. ..
А
сердц е
мое
так
томительно,
мн итель но
страждет
—
И
млет ь
и
мо лит ься
устало!
Вам
час
окрылительных
х мел ей,
Пленительно-нежных
свирелей
Желанное,
жданное
время:
А
мне
непосильное
бремя,
Умил ьно е
бремя
Гафиза,
И
подвиг
том лений,
И
горестный
миг
умилений...
Впле тите
мне
звезды
нарцисса
В
могильный
вен ок
асф оделей,
Мне
в
рук у
вложи те
печа льн ую
вет вь
кипариса!
Кто
здесь
об уя нност и
жа жде т,
Пье т
рдяные
пряности
Ва кховы х
зелий.
Вам
розы
Ш ираза,
И
грезы
экстаза.
Вам
солнеч но- сладк ие
с оты!
Вам
Ва кх
бь ет
в
ким валы ,
И
вам
расточает
нар козы ...
Мне
—
злые
занозы,
Мне
—
лютые
жала,
Мне
—
стрелы
в
удел
от
Эро та!
И
ка ждый
усладой
крылатой
развязан
В
бес п ечн о- доверчивом
круге...
Я
ж
наг
и
п ривя зан
К
столпу,
как
отм ече нны й
узни к!
Эрот
вас
пре дводит ,
Мучители-други,
И
каж дый
союзник
В
союз е
жестоком,
И
каждый
наводи т,
Пр ице ливш ись
солнечным
око м,
Стрелу
в
мои
жаркие
перси...
343


ИЗ
БОДЛЭРА
1
СПЛИН
Ког да
свинц овый
свод
давящим
гнетом
склепа
На
землю
нагнетет,
и
тягу
нам
не
в
мо чь
Тяну ть
постылую,
—
а
день
сочится
слепо
Сквозь
тьму
сп лош ных
завес,
мрачней,
чем
злая
ночь;
И
мы
не
на
земле,
а
в
мокром
подзем ельи,
Где
—
мышь
летучая,
осетенная
мглой,
—
Надежда
мечется
в
затворе
душной
ке льи
И
ударяется
о
пот олок
гнилой;
Как
прутья
частые
одной
темничной
клетки
Дождь
пло тн ый
с торож ит
не воль ник ов
тоски,
И
в
помутившемся
м озгу
сплетают
се тки
По
сумрачным
углам
седые
пау ки;
И
вдруг
срывается
вопль
меди
колокольной,
Подобный
жалобно
взрыдавшим
голосам,
Как
будто
сонм
тен ей,
бездомный
и
бе здо ль ный,
О
ми ре
во зро птал
упрямо
к
неб еса м;
И
дро г
без
п ения
влачится
вереница
—
В
душе:
—
вот ще
тогда
Надежда
слезы
льет,
Как
зна мя
черное
св ое
Тоска-царица
Над
ник нущим
челом
победно
разовьет.
2
МАЯК И
Река
забвения,
сад
лени,
плоть
живая,
—
О
Рубенс,
—
стра ст ная
подушка
бредных
нег,
Где
кровь,
биясь,
бежит,
бессменно
приливая,
Как
во зду х,
как
в
морях
морей
подводных
бе г!
О
Вин чи,
—
зерк ало,
в
чьем
омуте
без донном
Мерцают
ангелы,
улыбчиво-нежны,
Лучем
бе згл ас ных
тайн,
в
затворе,
огражденном
Зубцами
горных
льдо в
и
сумрачной
сосны!
344


Больница
скорбная,
исполненная
стоном,
—
Распятье
на
сте не
страдальческой
тюрьмы,
—
Рембрандт!...
Там
молятся
на
гноище
зловонном,
Во
мг ле,
прон из анн ой
кос ым
лучом
зимы...
О
Анджело,
—
предел,
где
в
суме рк ах
см есили сь
Гераклы
и
Х рис ты !...
Там,
облак
гробовой
Стряхая,
сонмы
тел
подъемлются,
вонзились
Перстами
це пки ми
в
раздраный
сав ан
свой...
Бойцов
к ул ачных
злость,
сатира
позыв
дикий,
—
Ты,
з н авший
красоту
в
их
звер ск ом
мятеже,
О
се рдце
г ордо е,
б ольн ой
и
б ледноли ки й
Царь
каторги,
скотства
и
похоти
—
Пюже!
Ватто,
—
ви хрь
легких
ду ш,
в
з абве ньи
к арнав аль ном
Блуждающих,
горя,
как
мотыльковый
рой,
—
Зал
свежесть
св етл ая,
—
блеск
люстр,
—
в
круженьи
бальном
Мир,
окол дованны х
порхающей
игрой!...
На
гнусном
шабаше
то
люди
или
д ухи
Варят
исторгнутых
из
матери
детей?
Твой,
Гойа,
тот
кошмар,
—
те
с
зеркалом
старухи,
Те
сб оры
дев оче к
нагих
на
бал
ч ертей !...
Вот
крови
озеро;
его
взлюбили
бесы,
К
нему
ск лон ила
ель
зеленый
сон
ресниц:
Делакру а! ...
Мрачны
небесные
завесы;
Отг улом
м еди
в
них
не
отзвучал
Фрей шиц ...
Ве сь
сей
экс таз
мо ли тв,
х валени й
и
вес елий,
Проклятий,
ропота,
богохулений,
слез
—
Жив
эхом
в
тысяче
глубоких
подземелий;
Он
сердцу
смертного
божественный
нарк оз!
Тысячекратный
зов,
на
сменах
повторенный;
С игнал ,
рассыпанный
из
тысячи
рож ков;
Над
т ыся чью
твердынь
ма як
в осп ламене нный;
Из
пу щи
темной
клич
потерян н ы х
лов цов!
Поистине,
Господь,
вот
за
Твои
созданья
Порука
верная
от
царственных
людей:
Сии
горящие,
немо лчны е
рыданья
Веков,
д роб ящ ихся
у
вечности
Тв оей!
345


3
ЧЕЛ О ВЕК
И
МОРЕ
Как
зеркало
своей
заповедной
тоски,
Свободный
Человек ,
люб ить
ты
будешь
М оре,
Сво ей
без бре жн ост ью
хмелеть
в
родном
про ст оре
Чьи
бездны,
как
т вой
дух
б езуде ржны й,
—
горьки;
Св ой
темный
лик
ловить
под
отсветом
зыбей
Пустым
о бъятие м,
и
се рдца
ропот
г не вный
С
вес елье м
узнавать
в
их
злобе
многозевной,
В
неук р оти мо сти
немолкнущих
с к орбей.
Вы
оба
замкнуты,
и
скрытны,
и
тем ны.
Кто
тайное
тв ое,
о
Человек,
п оведал?
Кто
клады
влаж ны х
недр
исчислил
и
разведал,
О
Мо р е?...
Жадные
ревнивцы
глубины!
Что
ж
долгие
в ека
без
у ста ли,
ску пцы,
Вы
в
распре
яро ст ной
так
оба
беспощадны,
Так
алчно
пагубны,
так
люто
кровожадны,
О
братья-вороги,
о
вечные
борцы!
4
ЦЫГАНЫ
Вч ера
кл ан
ведунов,
с
горящими
зра чк ами,
Стан
тронул
кочевой,
взя в
на
спину
дете й
Иль
простерев
сосцы
отвиснувших
грудей
Их
властной
жадности.
Мужья
со
ста рик ами
Идут,
ув еша ны
блестящими
клинками,
Вокруг
обо за
ж ен,
в
раз долии
с тепе й,
Купая
в
небе
грусть
провидящих
очей,
Разочарованно
бродящих
с
облаками.
Завидя
табор
их,
из
глубины
щелей
Цикада
знойная
скрежещет
веселе й;
Киб ела
множит
им
из быт ок
сочн ый
злака,
И зводит
клю ч
из
скал,
в
песках
ра стит
оаз
—
Перед
скитальцами,
чей
невозбранно
глаз
Чи тает
таинства
родной
годины
Мрака.
346


5
ПРЕДСУЩЕСТВОВАНИЕ
Моей
обителью
был
ц ар стве нный
затвор.
Как
грот
базальтовый,
то лпи лся
лес
великий
Столпов,
по
чьим
стволам
живые
сея л
блики
С верк ающ их
морей
победный
кругозор.
В
катящихся
валах ,
все х
с лав
веч ерни х
лик и
Ко
мне
влачил
приб ой ,
и
пел ,
как
мощн ый
хор;
Сливались
рад уги ,
слепившие
мой
вз ор,
С
великолепием
таинственной
музыки.
Там
годы
долгие
я
в
н егах
изнывал,
—
Лазури,
солн ц
и
волн
на
повседневном
пире.
И
сонм
нев оль ник ов
наги х,
омытых
в
ми рре,
Вай
легким
ве янье м
че ло
мне
овевал,
—
И
разг ад ать
не
мог
той
тайны,
кое й
жало
Сжи га ло
мы сль
мою
и
плоть
у н ичтож ало.
6
КРАСО ТА
Л
—
камень
и
мечта ;
и
я
п рек расн а,
лю ди!
Немой,
как
вещество,
и
веч ной,
как
он о,
Ко
мне
горит
Поэт
любовью.
Но
дано
Вам
всем
удариться
в
свой
час
об
эти
груди.
Как
ле бе дь,
белая,
—
и
с
сердцем
изо
льда,
—
Я
—
Сфинкс
непонятый,
ц арящий
в
т верди
син ей.
П ретит
дви жень е
мне
перестроеньем
линий.
Гляди:
я
не
сме юс ь,
не
плачу
—
нико гда .
Что
величавая
напечатлела
д ревность
На
памя тн иках
слав ,
—
мой
лик
соединил.
И
буд ет
изу ча ть
меня
Поэтов
ревность.
Мой
т алис ман
д войно й
рабов
моих
п лен ил:
Ото браж енный
мир
че той
зеркал
глубоких
—
Бессмертной
светлостью
очей
мои х
шир оких .
347


ИЗ
БАЙ РО НА
1
There’s not a joy the world can give...
Ка кая
радос ть
заменит
б ылое
светлых
чар,
Когда
восторг
былой
остыл
и
отпылал
пожар?
И
прежде
чем
с
ланит
сбежал
р умян ец
юных
лет ,
Б лаг оуханны х
первых
чувств
поник
стыдливый
цв ет.
И
ско л ько
нося т ся
в
вол нах
с
обрывками
снастей!
А
вет ер
мч ит
на
риф
вин ы,
иль
в
ок еан
страстей...
И
ко ль
в
крушеньи
с ча стья
им
остался
цел
м агни т,
—
Ах,
зна ть
к
чему,
где
скрылся
брег,
что
их
мечт ы
манит ?
Смерт ель ный
холод
их
объял,
мертвей,
чем
Смерть
сама;
К
чужой
тоске
ду ша
глуха,
в
своей
то ске
нема.
Где
с лез
ключи?
Сковал
мороз
волну
живых
клю ч ей!
Б лес нет
ли
вз ор
—
то
светлый
лед
луч ит ся
из
оче й.
Сверкает
ли
реч ист ый
ум
улыбчивой
реко й
В
полнощный
час ,
когда
ду ша
вот ще
зовет
покой,
—
То
дикой
си лой
свежий
плю щ
зу бцы
р уин
обвил:
Так
зеле н
плющ!
—
так
о стов
сте н
под
ним
и
сер,
и
хи л!
Когда
б
я
чувствовал,
как
в ста рь,
ког да
б
я
был
—
что
бы л,
И
пла ка ть
мог
над
тем,
что
рок
—
умчал
и
я
—
забыл:
Как
сладостна
в
сте пи
сухой
и
ржавая
струя,
Так
слез
родник
мен я
б
ж ивил
в
пустыне
бытия.
2
I speak not, I trace not, I breathe not thy name
Заве тное
имя
сказать,
начертать
Хочу
—
и
не
смею
молве
нашептать,
Слез а
закипает
—
и
выдаст
одн а,
Что
в
сердце
немая
таит
глубина.
348


Так
рано
для
ст раст и,
для
м ира
серде ц
Раскаянье
поздно
судило
к онец
Б лаж енству
—
иль
пытке ?...
Не
нам
их
заклясть:
Мы
рве м
их
оковы,
нас
держит
их
вл аст ь.
Пей
мед;
преступленья
ост авь
мне
п ол ынь!
Прости
м не,
к оль
мож ешь ;
захочешь
—
покинь.
Любви
ж
не
униз ит
твой
верный
вовек:
Твой
раб
я;
не
сломит
мен я
человек.
И
в
г оре
пребуду,
вла ды чица,
тве рд:
Смирен
пр ед
тобою,
с
надменными
г орд.
С
тобой
ли
заб вен ье?
—
у
ног
ли
миры?
Вернет
и
мгновенье
с
тобой
все
дары.
И
вздох
т вой
един ый
казнит
и
мерт вит;
И
взор
твой
единый
ст реми т
и
живит.
Бездушными
бу ду
за
ду шу
судим:
Не
им
тв ои
губы
ответят,
—
моим.
3
Bright be the place of thy soul...
Сияй
в
бла же нно й,
светлой
сени!
Из
ду ш,
воскресших
в
он ый
мир ,
Не
цело вал
прелестней
тен и
Сестер
благословенный
клир.
Ты
все
был а
на м:
стан ь
свя ты ней,
Бессмертья
пр еступ ив
п орог!
Мы
боль
смирим
пр ед
благостыней,
Мы
знаем,
что
с
тоб ой
—
т вой
Бог.
Земля
те бе
легк а
да
будет,
Могила
как
смар аг д
светла,
И
пусть
о
тлень и
мысль
забудет,
Где
ты
в
ц ветах
весны
легла.
И
в
с воде
кущ
всегда
зелен ых
Да
не
смутит
ни
ско р бный
тис
Сердец,
тобой
возвеселенных,
Ни
темнолистный
кипарис.
349


4
They say that Hope is happiness...
Надежду
Счастьем
не
зови:
Вер на
минувшему
Любовь.
Пу сть
будет
Памят ь
—
храм
любви,
И
первый
сон
ей
снится
вновь.
И
все,
что
П амять
сберегла,
Надеж дой
встарь
цве ло
оно;
И
что
Н адеж да
погребла
—
Жи вой
в одой
окроплено.
Манит
обманами
с тезя:
Ты
ль с тивым
маревам
не
верь...
Чем
бы ли
мы
—
нам
ста ть
нельзя;
И
мысль
страшна
—
что
мы
теперь!
5
На
воды
па ла
ночь,
и
ст ал
покой
На
суше;
но,
ярясь,
в
груди
морской
Гн ев
клокота л,
и
ветр
вздымал
валы.
С
останков
корабельных
в
хаос
мг лы
Пловцы
гля дел и. ..
Мг лу,
в
тот
че рный
миг ,
Пронзил
из
во лн
протяжный,
слитный
крик,
—
За
шхеры,
до
песков
береговых
Домчался
и
в
сти хий ных
стонах
—
ст их.
И
в
брезжущем
мерцаньи,
поу тру ,
Исч ез
и
след
кричавших
ввечеру;
И
ост ов
кора бля
—
на
дне
пучин;
Все
сгину ли,
но
пощ аже н
один.
Еще
он
жив .
На
от мел
нахлестнул
С
доск ою
вал,
к
которой
он
прильнул,
—
И,
вспять
отхлынув,
сирым
прен ебрег ,
Еди ног о
забыв ,
ко го
сберег,
Кого
спасла
стихии
сыт ой
месть,
Ч тоб
он
принес
живым
о
живших
весть.
Но
кто
услышит
весть?
И
чьи х
из
уст
Услышит
он : «будь гостем»? Берег пуст .
350


Вотще
он
будет
ждать
и
звать
в
тоске:
Ни
ног
следа,
ни
лап
следа
в
песк е.
Гл аз
не
открыл
на
ос трове
улик
Живого:
толь ко
вереск
чахлый
н ик.
Вс тал,
н аг,
и,
осушая
вол оса ,
С
молитвой
он
воззрел
на
неб еса.. .
Ув ы,
чрез
миг
ины е
г олоса
В
д уше
недо лги й
возмутили
мир.
Он
—
на
земле;
но
что
тому ,
кто
сир
И
нищ ,
земля?
Лишь
память
з лую
спас,
Да
плоть
нагую
—
Рок .
И
Рок
в
тот
час
Он
про кл ял,
—
и
се бя.
Земли
доб рей,
—
Его
одна
на дежд а
—
гроб
морей.
Е два
избегший
вол н
—
к
вол нам
повлек,
Шатая ся,
стопы;
и
из немо г
Усилием,
и
све т
в
оча х
запал,
И
он
без
чувств
на
брег
соленый
пал.
Как
долго
был
хол одн ым
трупом
он,
—
Не
ведал
с ам.
Но
явь
сменила
с он,
Подобный
сме рт и.
Некий
муж
пред
н им.
Кто
он?
Одной-ли
с
ним
су дь бой
родним ?
Он
поднял
Юли ан а.
«Так л и полн
Твой
ку бок
го ре чи,
что ,
горьких
волн
О тве дав,
от
живительной
струи
Ты
отвратить
возмнил
уста
твои?
Вс тан ь!
и,
х отя
сей
берег
нелюдим,
—
Вз гляни
в
гла за
мн е,
—
зна й:
ты
мной
храним.
Ты
на
мен я
глядишь,
вопрос
тая;
Моих
увидев,
и
поз нав,
кто
я,
Дивиться
бо ле
бу деш ь.
Ждет
нас
челн;
Он
к
п рист ани
п ридет
и
в
споре
волн» .
И,
юношу
воздвигнув,
воскресил
Он
в
немощном
родник
замерший
сил
Целит ельн ым
касаньем:
будто
сон
Его
свежил,
и
легкий
вспрянул
он
От
забытья.
Так
на
ветвях
заря
Пернатых
будит,
вестницей
горя
Весенних
дней,
ко гда
эфи р
ра скры л
Лазурный
пу ть
па ре нью
вольных
крыл.
Той
радостью
дух
юноши
взы г рал;
Он
ждал,
ди в ясь,
—
и
на
вождя
взирал .
351


К.
БАЛЬМОНТУ
Не
все
назвал
я,
но
одн о
при страст ье
Как
умолчу?
Те бе
мой
вздох ,
Бальмонт!...
Мне
вс по мнился
тот
бард,
что
Геллеспонт
Переплывал:
он
ведал
безучастье.
Ему
презренно
было
самовластье,
Как
Антигоне
был
презрен
Кре онт .
С траны
чужой
волшебный
горизонт
Его
томил...
Изгнанника
зло с час тье
—
Тво й
рок!...
И
тв ой
—
пловца
отваж н ый
хмель!
О,
кто
из
нас
в
лирические
бури
Бросался,
наг,
как
нежный
Лио нель ?
Любовника
луны,
ди тя
лазури,
Тебя
любовь
свела
в
кромешный
ад,
—
А
ты
нам
пел
«Зеленый Вертоград».
ЕЕ
ДОЧЕРИ
Ты
родилась
в
Гесперии
с ча стли вой,
Когда
вечерний
г олу бел
за лив
В
ста ринном
серебре
святых
олив,
Излюбленных
бо гине й
молчаливой.
Озар ена
Вен ерою
ст ыд лив ой,
Плыл а
ладья,
где
Парки,
умолив
От ца
Времен,
пропели
свой
призыв,
—
И
ср ок
настал
Люцин ы
торопливой.
Так
о ный
де нь
б лаг ослов ляла
ма ть,
Уча
м еня
судьбы
твоей
приметам
С
надеждою
задумчивой
внимать.
Был
верен
Рок
б ож еств енным
об ета м;
И
ты
в
снегах
познала
бла го дать
—
Ослепнуть
и
пр озр еть
нагорным
све то м.
352


LEONI AQUILA ALAS
Мы
п реп оя саны
мечом
И
к лят вой
свя за ны
отныне;
Одной
обр ечен ы
свят ын е,
Пронизаны
одним
луч ом.
Да
будет
мир
в
ограде
лат,
Да
шле м
косматый
будет
схима,
И
то т,
кто
видел
Серафима,
В
обличье
Л ьва
—
шестикрылат.
СОРОКОУСТ
М.
М.
Замятниной
Не
пчелка
с ладк ий
мед
сби ра ет
С
лилеи,
данницы
луча:
Над
воском
огонек
играет
И
ярый
пьет,
но
не
сгорает
Сорокоустная
свеча.
Все
теп лит ся
пре д
образами,
Од ет ыми
янтарной
мглой;
И
Лик
порой
сверк нет
глазами,
Она
ж
горючими
сл езами
Обрызнет
черный
анал ой.
CAMPUS ARATRA VOCAT. FATALIA FERT IUGA VIRTUS
И.
М.
Гревсу
I
Пройдет
пора,
ког да
понурый
дол г
Нам
кажется
скупым
тюремным
стражем
Крылатых
сил;
и
мы
на
п луг
наляжем
Вс ей
груди ю,
—
по ка
закатный
шолк
Не
багрянит
заря
и
не
умолк
Ве сел ый
день...
Тог да
волов
отвя жем,
Тогда
«пусти»
владыке
п оля
ск аже м,
—
«Да звездный твой блюдет над нивой полк».
353


У с талого
покоит
мир
отрадный,
Кт о,
верный
раб,
свой
день
исполнил
страдный
Чей
каждый
шаг
зап ечат лен
браздой.
Оратая
святые
помнят
всходы;
Восставшему
с
восточною
зв ез дой
На
западе
гор ит
звезда
свободы.
У слада
сирым
—
горечь
п равды
дре вней:
Бог ов
люб им цы
будут
нам
предтечи
В
пути
по сле дне м.
Им
звучат
напевней,
Как
зов
родной,
Д уши
Единой
речи.
Вес ь
в
розах
ч елн
детей.
Но
что
плачевней,
Чем
стариков
напутственные
свечи?
Мы,
мертвые,
живем...
И
задушевней
—
Оставшихся,
близ
урн
бы лого,
встречи.
Со йде мся
ль
вновь
под
сенью
смуг лол истн ой,
Где
ст рог им
нас
учила
Му за
гимнам,
Ког да
ты
был
мне
бр ат-п ри вратн ик
Рима?
Ту да
манит
мечта,
путеводима
Тоской
седин
по
дав нем
и
взаимном,
Где
Память
зыблет
сад
наш
кипарисный.
ULTIMUM VALE
Инн.
Ф.
А ннен ском у
—
Зач ем
у
ке льи
ты
п одс лу шал,
Как
с ирый
молит ся
поэт,
И
святотатственно
зап рет
Стыдливой
пустыни
нарушил?
—
«Не ты ль меж нас молился вслух,
И
лик
живописал,
и
славил
Святыню
имени?
Иль
правил
Тобой,
п ослуш ным ,
некий
ду х ?...»
354


—
Мол чи!
Я
есмь;
и
ест ь
—
иной.
Он
пе л;
узнал
я
ги мн
за вет ный,
Сам
—
безглагольный,
безот ветн ый
—
Таясь
во
хра мине
зем н ой.
Тот
ми ру
дан;
я
—
сокровен...
Ты
ж,
обнажитель
беспощадный,
В
толпе
глухих
душ ою
хладной
—
Будь,
слышащий,
благословен!
Сентя б рь
1909.
355


эпилог


ПОЭ ТУ
1
Вер ши ны
золотя,
Где
песнь
о рлиц ей
реет ,
—
А вро рою
алеет
Поэзия
— дитя.
Младен ца
воскормив
Амбросиями
неба,
В
лу чах
зв еня щих
Фе ба
Явись
нам,
Солнц е-М иф!
Гремит
старик-кентавр
На
струнах
голосистых;
На
бедрах
зо ло тис тых
Ничьих
не
видно
тавр.
Одн о
тавро
на
нем
—
Тавро
природы
дикой,
И
лирн ик
све тлоли кий
Слиян
с
лих им
конем.
Прекрасный
ученик,
Ища
по
свету
лавра ,
Приш ел
в
вертеп
кентавра
И
в
п есни
старца
вник .
357


Род
поздний,
дряхл
и
хил,
Забы л
напев
пещерный;
Ты
ж
следуй
м ере
верной,
Как
ученик
Ахилл.
2
Поэт,
ты
пом нишь
ли
сказанье?
Семье
во лшеб ниц
Пи ерид
—
Муз-Пиерид,
на
состязанье,
Собо р
бессмертный
п редсто ит.
По ют
плен ительн о
ц арев ны,
—
Но
п еснь
св ою
поют
леса;
И
волны
в
полночь
так
нап евны ,
И
хор
согл асн ый
—
н еб еса.
Запели
Муз ы
—зв езд ы
стали,
И
ты,
пол нощная
Луна!
Не
льд ом
ли
рек и
заблистали?
Недвижна
вол ьная
волна.
Какая
па мять
ст ала
яв ной?
Сквозною
ткань
ка ких
завес?
А
Ге ликон
растет
дубравный
Горой
прозрачной
до
небес.
И
ст ало
б
не бо
нам
открытым,
И
до ль ний
ж ертвен н ик
уг а с...
Но
в
темя
горное
ко пыт ом
Ударил,
мир
буд я,
Пегас .
3
Ког да
вспоит
ваш
корень
гробовой
Ключами
слез
Лю бов ь,
и
мра к
суровый,
Как
Смерти
сень,
волшебною
дубр ово й,
Где
Д ант
блуждал,
обстанет
ствол
живой,
—
358


Возноситесь
вы
горд ой
голо во й,
О
гимны,
в
свет,
сквозя
над
мглой
багровой
Синеющих
долин,
как
лес
лавровый,
Изваянный
на
тверди
огневой!
Под
хмелем
волн,
в
п урп урово й
темнице,
В
же мчу жн ице
—
слезн иц е
горьких
лон,
Как
перлы
бездн,
родитесь
вы
—
в
гр обни це.
Кто
вещ их
Дафн
в
эфирный
в зял
полон ,
И
в
лавр
одел,
и
отразил
в
к ри нице
Про зра чно сти
бессмертной?
—
Аполлон.
359


КНИГ А
ТР ЕТЬ Я:
ЭРОС
ЗОЛОТ ЫЕ
ЗАВЕСЫ


ТЫ,
ЧЬЕ
ИМЯ
ПЕЧАЛИТ
СОЗВУЧНОЮ
СЕ РДЦУ
СВИРЕЛЬЮ,
ЗНАЕШЬ,
КОМУ
Я
СВИВА Л,
ИВОЙ
УВ ЕНЧА Н,
ТВО Й
МИ РТ
ОТ
К ОЛЫ БЕЛИ
ОСЕННЕЙ
ЛУНЫ
ДО
ВТОРОГО
У ЩЕРБА ,
В
ГО Д,
К ОГДА
НОВ ОЙ
ВЕСНОЙ
ЖИЗНЬ
ОМРАЧИЛАСЬ
М ОЯ.
MCMVI.
ЗНАЕ ШЬ
И
ТЫ,
Д ИОТ ИМА,
КОМУ
ТВОЙ
ПЕВЕ Ц
ЭТИ
МИ РТЫ,
ИВОЙ
УВЕ НЧА Н,
СВИВАЛ:
РОЗЫ
ВПЛЕ ТА ЛИС Ь
ТВОИ
В
СМУГ ЛУЮ
ЗЕЛЕНЬ
ЖЕЛ АНИЙ
И
В
ГИБКОЕ
ЗОЛОТО
ПЛЕНА.
РОЗОЙ
СВЯТИЛА
ТЫ
ЖИЗНЬ;
В
РОЗА Х
К
БЕССМЕРТНЫМ
УШЛ А.
MCMXI.


I
ЗМЕЯ
Диотиме
Дохну
ль
в
зазывную
сви ре ль,
Где
полонен
мой
чарый
хмель,
Как
ты,
моя
зме я,
Затворница
м оих
ноч ей,
Во
мг ле
затеплив
д вух
оч ей,
Двух
зрящих
острия,
Виясь,
ползешь
ко
мне
на
грудь
—
Из
уст
в
ус та
передохнуть
Свой
яд
бесовств
и
по рчь:
Четою
скользких
ме дя ниц
Сплелись
мы
в
купине
зарниц,
С кл убил ись
в
кольцах
корч.
Не
со кол
бьется
в
злых
узлах,
Не
буй ный
к онь
на
удилах
Зуба ми
пенит
кипь :
То
змия
ярого,
зме я,
Твои
взды маю т
острия,
Твоя
безумит
зы бь ...
Потускла
яр ь;
костер
потух;
В
пещ ерах
смутных
ловит
с лух
Полночных
вол н
прибой,
Ток
з вез дный
на
земную
ме ль,
—
И
с
ним
п оет
мой
чарый
хмель,
Раз вяз анный
тобой.
363


САД
РОЗ
В
полдень
жадно-воспаленный,
В
из мож де нье
страстных
роз,
Изобильем
утомленный
В
огражденье
властных
роз,
Я
вдыхаю
зн ой
отравный
Бла го вонной
тесноты.
«Где», вздыхаю, «ты,
дуб равн ый?»
И
тоскую: «где же ты?»
Легко но гий,
одичалый,
Ты
примчись
из
темных
пущ!
Входят
бог и
в
сад
мой
алы й,
В
душный
рай
ут омны х
кущ .
Взр ой
лу га
мои
копытом,
Возмути
мои
ключи!
В
ц вет нике
моем
укры том
Пчелы
реют
и
в
ночи.
Золотые
реют
пчелы
Над
ко ст рами
рдяных
ро з.
Млею т
нарды.
Бьют
П актолы .
Зрею т
гроздья
пьяных
ло з.
Каплют
звон
из
урн
Наяды
Меж
лазурных
зеленей...
Занеси
в
мои
усла ды
Запа х
лог а
и
к ор ней,
—
Дух
полынный,
вялость
прели,
С моль ный
дух
опалых
хво й,
И
пустынный
вопль
свирели,
И
Дриад ы
шалой
вой!
Узы
яркие
плету
я
—
Пле ны
стройных,
жарки х
бёдр;
Роз ы
кр ас ные
стелю
я
—
Искушений
с трас тных
одр.
Здесь,
пугливый,
зде сь,
блаженный,
Будешь,
плен ный,
ты
бродить,
И
вокруг,
в
тоске
священной,
Око
дикое
водить ,
—
Что
земля
и
лес
пророчит,
Ключ
рокочет,
лепеч а,
—
Что
в
пещере
густотенной
Сестры
пряли
у
ключа.
364


К ИТО ВРАС
И
не
ты
ли
в
лесу
родила
Китовр аса
козленка-певца,
Чья
звеня щая
песнь
д оте кла
До
вечернего
слуха
от ца?
С.
Го род ец кий , «Ярь»
Колоб родя
по
р удам
осенним,
Краснолистным,
темнохвойным
пущам,
От зовись
зашелестевшим
пеням,
Оглянись
за
т айно
сте ре гущи м!
Я
вдали,
и
я
с
тобой
—
незримый,
—
За
тобой,
лю бимый,
недалече,
—
Жу тко
чаемый
и
близк о
мнимый,
Близко
мнимый
при
безликой
встрече.
За
тобой
хожу
и
ворожу
я,
От
те бя
таясь
и
убега я ;
Неотвратно
на
тебя
г ляжу
я,
—
Опускаю
взоры,
настигая:
Чтоб ы
взгляд
мой
влас тн о
не
вст ревожил,
Не
на руш ил
звончатого
гласа,
Ч тоб
Э рот-подп асок
не
стре ножи л
На
ру дах
о сен них
Ки то вра са.
УТРО
Где
ранний
луч
весенний,
Блес к
первый
зеленей?
Был
мир
бо гоя вленн ей
И
юности
юней.
Закинул
чр ез
ок онц е,
Отсвечивая,
пруд
Зел ено й
пряжей
солнце
В
мой
дре млю щий
приют.
Бе ле лся
у
оконца
Ста н
отроческий
твой...
Порхали
веретенца,
И
плыли
во ло ко нца,
—
Заигры вало
солнце
С
бер ез кой
золот ой.
365


ЗАРЯ
ЛЮ БВИ
К ак,
наливаясь,
рдяный
пл од
П олдн евн ой
кр овию
смуглеет,
Как
в
б рызг ах
огненных
см елеет
Пред
бл из ким
солнц ем
небосвод:
Так
ты,
лю бо вь,
уп реж дена
Зарей
души,
лучом -п р едт ече й.
Таинственно
осветлена,
На
солнце
зарится
он а,
П ока
слепительною
встречей
Не
о бо мрет
—
помрач ен а.
ЗАК ЛИ НАНИ Е
Ко гда
обвеет
сумраком
пламя
тихоярых
свеч
Клю ч арн ица
глубин
гл убок их
—
Полночь
ч арая,
Ро сы
у сладн ой
хмель
устам
палимым
дару я,
Вож атая
владычица
неотвратимых
встреч,
Заклятий
Солнца
разреш итель ниц а
—
Матерь
Н очь,
Сле по го
с вязн я,
Хаоса,
г лухонема я
дочь:
Приди
воз леч ь
со
мной
за
трап ез ы
ис томн ые,
Од ин,
и
ч ашу
черноогненную
раз дели!
Пусты
зрачки
м ои,
к ол одцы
су хи
темные:
Приди,
полуночный,
и
полдень
знойны й
утоли!
Приди,
мой
сы н,
мой
брат!
Нас
ждет
двоих
одна
ж ена
Н очь,
Матерь
чарая ,
—
глуха,
тиха,
хмельна,
жадна..
ПЕЧАТЬ
Неизгладимая
печать
На
два
че ла
лег ла.
И
двум
—
од ин
удел:
молч ат ь
О
том ,
что
ноч ь
спряла,
—
Что
из
но чей
о дна
спряла,
Спряла
и
распряла.
366


Двоих
сопряг
од ним
ярмом
Вод ырь
глухонемой,
Двоих
кле йми л
о дним
клей мом ,
И
метил
зн аком:
Мой.
И
стал
один
другому
—
Мой...
Молчи!
Навек и
—
мой.
СИРЕНА
Ты
помнишь:
мачты
сон ные,
Как
в
пристанях
Лорэна,
Взно силис ь
из
тума нно сти
Речной
голубизны
К
э фирн ой
осия нност и,
Где
лунная
Сирен а
Качала
сре бр олонны е,
Немею щи е
сн ы.
Мы
з нали
ль,
что
нам
чистый
серп
В
п розрач ност и
Л орэн а,
—
Гадали
ль,
что
нам
ясная
Пророчила
з везд а?
До
утр а
сладострастная
Нас
неж ила
Си рена,
Заутра
ж дал
глухой
уще рб
И
пле нна я
страда.
ЖАРБОГ
Прочь
от
т ренож ника
влача,
Молчать
ве щу нью
не
принудишь,
И
жала
памяти
топча
—
Огне й
под
пеплом
не
из буде шь.
Сп ит
лютый
сев
в
глуши
твоей
—
И
в
логах
дебри
непочатой
Зашевелится
у
к орней ,
Щетиной
вздыбится
горбатой
И
в
лес
разлапый
и
ло х матый
Взростит
геенну
к расны х
змей.
367


Све рши лось :
Феник с,
ты
го ришь !
И
тщетно,
легк ий,
из
пожара
Умчать
в
прохладу
выси
мнишь
Перо,
занявшееся
яро.
С
тобой
Жарбог
ш ест икрылат;
И
чем
воздушней
вос крылен ье ,
Тем
будет
ог ненней
возврат,
И
долу
молнийней
ст ремл енье ,
И
неудержней
в
распаленье
Твой
возродитель н ый
ра спа д.
ТРИ
ЖАЛ А
Три
жа ла
зыблет
в
устах
з меиных
Моя
волш ба :
По
т ебе
я
изгасну
в
глухих
кру чи нах;
Твоя
ж
судьба
—
Измл ет ь,
мой
пепел
дыхан ье м
грея ,
Пронзенным
желаньем
над
урной
болея
О
дн ях
невозвратных...
Иль
станет
мра ка
железной
ру кою
Любви
мольба;
Повлечет
твое
тело
Стримоном-рекою
Моя
алчба
—
Безгласное
те ло
вакхоборца-Орфея...
Третье
ль
жа ло
уж а лит:
ты
придешь ,
вожделея
Даро в
неотвратных.
ВЫ ЗЫВАНИЕ
ВА КХА
Чаро вал
я,
волхвовал
я,
Бога-Вакха
з аз ывал
я
На
реч ные
быстрины,
В
чернолесье,
в
густосмолье,
В
изобилье,
в
пустодолье,
На
мо рс кие
в алуны .
Колдовал
я,
волхвовал
я,
Бога-Вакха
вызывал
я
На
распутия
дорог,
368


В
час
заклятый,
час
Гекаты,
В
полдень,
чарами
з ачаты й:
Был
н еви дим
близкий
бо г.
Снова
зв ал
я,
при зыв ал
я,
К
бог у-В акх у
воззывал
я:
«Ты,
незримый,
зде сь,
со
мной!
Что
же
лик
п олдневный
кроешь?
Сердце
тайной
беспокоишь?
Что
таишь
свой
лик
ноч н ой?
«Умились над злой кручиной,
Под
люб ой
явись
личиной,
В
ст руйно й
влаге,
иль
в
огн е;
Ил ь,
как
отрок
за по зда лый,
Вз ор
узывный,
вз ор
усталый
Обрати
в
ночи
ко
мне.
«Я ль тебя не поджидаю
И,
л юбя,
не
угадаю
Винных
гл аз
твоих
свирель?
Я
ль
в
две рях
те бя
не
встречу
И
на
зов
твой
не
отвечу
Дерзновеньем
в
н очь
и
хмель ?.. .»
Обли к
стройный
у
порога...
В
сердце
сладость
и
тревога...
Нет
д ых ан ья...
Света
нет...
П олу -о трок,
п олу -п тица...
Под
бровями
туч
зарн иц а
Зыблет
ту с клый
пересвет .. .
Д емон
зла
иль
небо жит ель ,
Делит
он
мою
обитель ,
Клю вом
гру дь
мою
клюет,
Плоть
кровавую
бросает...
Сердце
тает,
воскресает,
А лый
клю ч
л иет,
лиет ...
Д ВОЙН ИК
Ты
запер
меня
в
подземельный
с клеп,
И
в
о кно
предлагаешь
вин о
и
х леб.
И
сме ешь ся
в
оконце: «Будь пьян и сыт!
Ты
мной
обласкан
и
не за быт».
369


И
шепчешь
в
оконце: «Вот,
ты
видел
меня:
Будь
же
весел
и
пой
до
заката
дн я!
Я
пр иду
на
за ка те,
чтоб
всю
но чь
ты
п ел:
Мне
люб
тв ой
г олос
—
и
т вой
удел ».. .
И
в
подземном
склепе
я
про
солнце
пою,
Про
теб я,
мое
сол нце,
—
про
любовь
мою ,
Тв ой,
со лнце ,
слав лю
победный
лик. ..
И
мне
под пев ает
мой
двойник.
Где
ты,
темный
товарищ?
Кто
ты,
с шедш ий
в
скл еп
Пе ть
со
мн ой
мое
солнце
из -за
ржавых
скр еп ?»
—
«Я пою твое солнце,
замурован
в
ст ене,
—
Двойник
твой.
Презренье
—
имя
мне» .
РОПО Т
Твоя
душа
глухонемая
В
дрем у чие
поникла
сны,
Где
б родя т,
з аро сли
ломая,
Желаний
темны х
табуны.
Прин ес
я
светоч
н еис томн ый
В
мой
зв ездный
дом
тебя
манить,
В
глуши
пустынной,
в
пуще
дремной
Смолистый
сев
похоронить.
Свечу,
крич у
на
бездорожьи;
А
вк руг
н ем еет,
зов
глу ша,
Не
по-людски
и
не
по-божьи
Уедин ен ная
ду ша.
РАСКОЛ
Как
п лавны х
вол н
пр илив
под
пристальной
луной,
Вал ун
охлынув,
наплывает,
И
ме ль
п ол огую
льняною
пеленой,
И
скал
побеги
пок рыва ет:
370


Былою
белизной
ду ша
моя
б ела
И
стелет
бледно
блес к
без боль н ый,
Ког да
пр ед
обр азо м
благим
т воим
зажгла
Любовь
светильник
богомольный...
Но
даль ни й
мерк нет
лик,
—
и
наг
душ и
раскол
И
в
ропота х
не
изнеможет:
Во
мрак
отхлынул
в ал,
прибрежный
ха ос
г ол,
Зы бь
роет
мель
и
скалы
гложет.
ОЖИДАНИЕ
Ноч ь
немая,
ночь
глухая,
ночь
с ле пая:
Ты
тос ка
ль
мо я,
кручина
го рева я!
Из омл ело
сердце
лютою
прилукой,
Ледяной
разлукой,
огне нною
мукой.
Приуныло
сер дце,
изнывая,
Притомилось,
неистомное,
поджидая,
—
Дожидаючи
прежде
зорь
све та
алого,
Света
в
полночь,
дива
небывалого:
Не
дож дется
ль
оклика
за ве тн ого,
Не
заслышит
ли
ст ука
зап оздалог о,
—
Дру га
милог о,
гост я
возв рат ног о,
Приустал ого
гостя,
обнищалого,
—
Не
за видит
ли
света
дорассветн ог о?
Темной
ночью
солнца
неза кат ног о?
ГОСТЬ
Придет
в
ночи
об манн ой,
Как
тат ь,
на
твой
порог
И
в
дверь
скользнет
желанный,
Ко гда
ты
не
стерег.
С
распутия
дорог
Придет
на
т вой
п орог
Нечаянно
желанный.
371


П редс тане т,
недви жим;
Бе змо лвн ый,
в
очи
г ляне т.
С
н ебывш им
и
былым
Недвижно
время
станет...
И
сердц е
канет,
—
прянет...
И
вскружит,
и
потянет
Круженьем
вихревым,
Круженьем
вихревым
Невидимая
си ла
Теб я
с
землей
и
с
н им;
Разв ер зне тся
м ог ила,
Рассте ле тся ,
как
дым ...
И
мраком
гробо вым
За сте ле тся,
что
б ыло ...
И
все
душ а
заб ыла,
Чтоб
вста ть
жи вой
с
живым!
ЦЕ ЛЯ ЩАЯ
Диот име
Довольно
солнце
рдело,
Багрилось,
исте кало
Всей
хлынувшею
к ровь ю:
Ты
сер дце
пож алела,
Пронзенное
любовью.
Не
ты
ль
ноч ного
друга
Блудницею
к
вес елью
Звала,
—
за зва в,
лас к ала?
—
Ме рцая ,
как
Милитта,
Бряцая,
как
Кибела...
И
миром
омывала,
И
льнами
обл ека ла
Коснеющие
чле ны ?...
Не
ты
ль
над
колыбелью
Моею
напевала
—
И
вновь
расторгнешь
плены?..
Не
ты
ль
в
саду
искала
Мое
святое
тело,
—
Над
Нилом
—
труп
с упр у га?...
372


Изида,
Магд али на,
О
росная
долина,
Зем ля
и
мать,
Де мет ра,
Же на
и
мать
земная!
И
вновь,
на
крыль я х
ветра,
Сестра
моя
ночная,
Ты
поднялась
с
потоков,
Ты
принеслась
с
ист ок ов,
Целительною
мглою!
Повила
Солнцу
р аны,
Покрыла
Световита
Волшебной
пеленою!
Ок утал а
в
туманы
Желающее
око. ..
И,
тусклый,
я
не
вижу,
—
Дремлю
и
не
то млю
я,
—
Кого
так
не навиж у
—
Зат о,
что
так
люб лю
я.
ДВЕРЬ
Я
тихо,
тихо
при тво рил
Ночную
дверь.
За мк нулась
глухо
дверь.
Так
п адает
на
дно
могил
Горсть
праха...
О,
теп ерь
Я
от оше л.
На век и,
верь,
Ушел
из
горницы
твоей,
И
с хоро нил
Минувшее
в
груди
свое й,
На
к лад бище
пот ерь.
Спокоен
бу дь,
и
волен
будь:
Оно
про шло.
Дремли
без
грез.
Забудь,
Что
зачалось,
и
быть
могло,
И
стать
не
возмогло.
Святая
рань
т ебя
светло
Разбудит.
Пусть
открытый
путь
Сынам
д енниц ,
—
Как
тес ен
п отемн елы й
пут ь
Чрез
лаби рин т
гро бни ц.
373


ЛЕ ТА
Страстной
чредою
кре с тных
вех,
О
сердце,
был
тв ой
путь
унылый
И
ст ал
безлирным
г олос
милый,
И
бессвирельным
юн ый
см ех.
И
словно
ту с клые
повязки
Мне
сде лали
безбольной
боль ;
И
поз дние
ненужны
лас ки
Под
ветерком
захолмных
вол ь.
В
ноч и,
чрез
терн,
меж
н ами
Лета
Прорыла
тихое
русло,
И
медлит
благовест
рас све та
Так
погребально
и
све т ло.
374


сим пос ион
АНТЭР ОС
В
палэстрах
беломраморных,
где
юноши
нагие
Влю бля лис ь
под
оливами
др уг
в
друга
и
в
с ебя,
С
Харитами
стыдливыми
и
с
Музами
бла гие
Являлись
им
бессмертные,
прекрасных
возлюбя.
Но
за
кр ыла тым
Эросом
и
мстительный
Ант эр ос,
Враг
юный
брата
милог о,
сплетенных
пос ещал:
Отмщал
он
за
влюбленного,
чье
сердц е
тронул
Эрос,
И
не навис ть
в
отринутом
из
мук
его
взрощал.
Как
вихрь,
о
буйный
бог
бор ьбы,
ты
там ,
где
тлеет
ревность,
Обида
ли
любо вна я
нам
раны
бередит.
Тебе
принес
беск р ов ные
я
дани;
пусть
же
гне вно сть
Твоя
минует
этот
кр уг
и
эту
г рудь
щадит!
II
ГЕРМЕС
Бог
сумерек,
Гермес,
—
С
тобой
в
домах
небес,
Прекрасный
хищни к,
схожий,
—
От
снеговых
подножий
375


Олимпа
так
летит
На
дол,
во
пр ах
склоненный,
И
—
мглою
окрыленный
—
Бо гов
благовестит,
—
Как
ты
м еня
настиг
В
един ый
страшный
миг:
Бессмертных
возвеститель,
В
подземную
ль
оби тел ь
Мой
во ждь
из
ст ран
живых?
И,
скрыв
мне
солнце
тенью,
С тал,
стройный,
над
ступенью
Схождений
роковых.
ПОХОРОНЫ
Всех
похорон
печальней,
О
други,
по греб ен ье
Л юбви
неразделенной.
Троих
д уша
хо рони т:
Воз люб ленну ю
душ у,
И
с
ней
—
себя
ину ю.
И
в
пла ме нь
погребальный
Жи вым
восходит
третий,
—
С
ярмом
на
крыльях,
отрок,
Его
ж
уста
влюбленных
Зовут
в
лоб зань я х:
Эрос,
А
боги:
Воскреситель.
ПОРУКА
Люблю
тебя,
л юбо вью
требуя;
И
вер ой
требую,
любя!
Клялся
и
поручился
н ебу
я
За
нерожденного
те бя.
376


Дерзай
предаться
жалам
жизненным
Нам
соприродного
огня,
Не
мня
заклятьем
укор изне нным
Заклясть
представшего
меня.
Пророк,
воздвиг
рук ой
торжественной
Я
на
скалу
скупую,
жезл .
Твой
древний
лик,
твой
лик
божественный
Не
я-л ь
родил
из
мощных
чресл?
Прозри
моею
огневицею
На
перепутье
трех
дорог,
Где
ты
низвергся
с
кол есниц ею
В
юдоль,
се бя
заб ывш ий
бог,
—
Где
пу тн ик,
встр ети вший
родителя,
Ты
не
узнал
его
венца
И
—
небожитель
н еб ожителя
—
Отцеубийца,
све рг
от ца.
На
ло же
всшедший
с
Иокастою,
Эдип,
заложник
темных
лон ,
Покорствуй
мне ,
кто,
ди вно
властвуя,
Твой
п ленн ый
расторгает
со н!
М АТЬ
Вещал
Эдипу
Аполлон
Закон
пе рвоу ст авн ой
влас т и:
Сын-тайновидец
обречен
Взойти
на
ложе
к
Иокасте.
И
ложница
—
могильный
склеп,
И
сын
в
твоих
объя т ьях
щед ры х,
О
мать-владычица,
ослеп,
Как
мер кне т
свет
в
глубинных
н едрах .
Не
так
ли
Око-Человек,
Ноч ь,
из
твоих
ложесн
взыграет,
Увидит
Ма ть
—
и,
слеп,
сгорает
В
кровосмешенье
древлих
нег?
377


ОР ЛУ
Пуст ь
ч ернь
кл евеще т:
не
умалит ь
Ей
голод
гор ног о
кры ла!
О рел,
не
вер ь:
зм ея
ужалить
Не
хочет
в
облаке
ор ла.
С
бескрылой
стоптанная
гли ной ,
Ког да-то
странница
небес,
Она
взлюбила
взмах
орлиный
Всей
памятью
былых
чуде с.
Сплелась
с
чудовищем
п ерн атым
И
лиж ет
изогнутый
кл юв,
Чтоб
высо ко ,
ко льцо м
крылатым
Развороженное
сомкнув,
Перс ть
обручить
и
пла ме нь
горний
И,
вокресив
старинный
брак,
Дохнуть
опасней
и
прос торн ей
—
И
мер тв ой
кануть
в
душный
мрак...
О,
ес ли
ты
п рост ранс тв
наперсник
И
выше
ставишь
свой
пре сто л,
Узн ай
вождя,
мой
древний
сверстник,
К
ин ым
поднебесьям,
орел!
НЕБ О СВОД
За
без дной,
дышащей
всезвездностию
яркой,
Где
тускло
Мле чны й
Путь
верховной
рдеет
аркой,
Сын
дольних
сумерек,
не
ужасался
ль
ты
На
зе вы,
к ла дези
последней
темноты,
Слеп ые
проруб и
мерцающего
кр ова,
Уста,
в
которых
мр ак
немо тств ует
сурово
О
зал
редельности
и
забытьи
вр еме н?...
И
яви
зв ездные
—
не
явст вен ны й
ли
сон?
Кто
распял
при зра к
солн ц
в
их
омертвелой
сфере?
Раз но вре мен ный
сонм
смесил,
как
хмель
в
кратэре?
378


Эфирным
ма яка м,
потухшим
в
м оре
лет,
В
моих
оч ах
вернул
их
первозданный
свет?
И
жр ебии
ми ров
в
слиянности
явлен ь я
С об рал,
и
в
ви хрь
скрутил
ч реды
и
отдаленья?
Расплавил
в
хао се
раздельный
лик
эпо х?
Из
мириад
могил
исторг
един ый
вздох?
Кто
жадных
во ль
побег
в
устоях
миг а
дер жит?
Мятежный
огне ме т
в
кругах
уставных
вержет?
Кто
в
колесницу
впряг
эо ны
и
века?
И
чья
бразды
коней
не
выпустит
ру ка?
Ты,
Эрос
яростный,
их
впряг!
И
ты
—
возница,
Чья
пр ах
су деб
и
д ней
взметает
к оле сниц а!
О,
пламен н ый
очаг,
ма нящ ий
зв ездный
рой,
Как
стаю
бабочек,
волшебною
иг рой
Костра
палящего
влекомых
темной
ночью,
—
П риблизит ьс я,
кружась,
к
святому
средоточью
Всел енс ко й
г иб ели,
—
мирьядами
Психей
О пасн ее
дохнуть,
и
умереть
святей!
И СТОМА
И
с
вами,
к ущи
дремные,
Туманные
луга,
—
Вы,
темные ,
поемные,
Парные
б ерег а,
—
Я
сли т
ночной
лю бовию ,
Ис том ой
ветерка,
Как
будто
дымной
кровию
Моей
бежит
ре ка!
И,
рея
ог нес кл онами
Мерцающих
быстрин,
Я
—
звездный
сев
над
лонами
Же ла ющих
низин!
И,
пь ян
дремой
бессонною,
Как
буд то
ст ал
я
сам
Жено ю
темнолонною,
Отверстой
небесам.
379


зодчий
Я
баш ню
безумную
зижду
Высоко
над
мороком
жизн и,
Где
т рем
нам
представится
вновь,
Что
в
древней
светилось
отчизне,
Где
нам и
прославится
трижды
В
единственных
гим нах
л юбов ь.
Ты,
жен
осмуг ли вш ий
лан ит ы,
Ты,
выжа вш ий
рдяные
грозды
На
жиз ненност ь
девственных
уст ,
—
Здесь
ко нниц ей
многоочитой
Вед ешь
сопряженные
зв езды
Узлами
пылающих
узд .
Бог-Эрос,
ды хань ем
надмирным
Полирам
промчись
многострунным,
Дай
ведать
во стор ги
вершин
При ль нувш им
к
воскрыльям
эфирным,
И
сплавь
огнежалым
перуном
Три
жертвы
в
алтарь
триедин!
ХУ ДОЖ НИК
Взгрустит
кумиротворец-гений
Все
гл ину
мять
да
мрамор
сеч ь,
—
И
в
об лик
лучших
во площен ий
Воз мнит
свой
зам ыс ел
облечь.
И
человека
он
возжаж дет,
И
будет
плот ь
боготворить,
И
страстным
голодом
восстраждет...
Но
до лж ен,
алчущий,
да ри ть,
—
До
истощенья
расточая,
До
измо ждень я
возлюбя,
С ебя
в
е дином
величая,
В
еди ном
отразив
се бя.
Одной
душ и
в
жи вую
с агу
Замкнет
огонь
своей
ме чты
—
И
рухнет
в
зёркальную
влагу
Подмытой
башней
с
высоты.
380


КРАТЭР
Диотиме
Ярь
двух
кро вей,
двух
душ
избыток,
И
власть
дву х
вол ь,
и
весть
двух
вер,
Судьбы
и
дне й
т яже лый
слиток
Вместил
смесительный
кратэр.
И
в
т емно ог ненно м
кратэ ре,
Где
жизни
две
—
одна
дав но,
Бог - Раст вори тель
в
новой
мер е
Мешает
цел ьное
вино.
Лье т
третий
хмель,
и
зыблет
лжиц ей
Со
дна
вскипающий
сосуд;
И
боги
жадною
станицей
К
нему
слетят
и
припадут:
Затем,
что
ты,
кто
облетаешь
Пч елой
цветник
людских
сердец ,
Их
нашей
к ровию
питаешь,
О
демон-Жало,
Эрос-жрец!
ПОЖАР
Ты
гребнем
алым
прянул
на
б ерег
мой,
Лизнул
шатер
м ой,
Пламень!
От хлынь,
отхлынь...
Я
звал,
и
ты
в озн ик.
Покорствуй
Нын е
вождю
роковых
становий!
Кр ест ит ель
р дяны й,
ты
окр ест ил,
взыг рав,
Кочевья
смелых
по
берегам
твоим:
От хлынь,
пон икн и,
и
пок ойс я
В
лоне
суде б,
у
п однож ий
воли!
Неоп али мым ,
дай
нам
в
зыбях
твоих
Купать
и
нежить
груд ь
дерзновенную,
Дышать
святым
т воим
дыханьем,
Чадам
огня,
у
гор ящ их
взморий!
В
з меиных
кольцах,
я рый
пи
Вак х
ты
был
Иль
демо н
Эрос,
—
братской
стихии
ца рь,
Внемли
мне:
з мия
зми й
не
ж алит,
Пламени
пламень
не
опаляет .
381


УТЕШИТЕЛ Ь
Вея
ш опо тами
ут еше ния,
Стелет
ве тр
шумящие
дожди,
И
чрез
мертвый
дол
опу сто шени я
Гул
надеж ды
слышу:
сей
и
жди!
Землю
зной
распинают
гвоздиями,
Г рады
молотами
лю тых
л ет.
Льется
мученическими
гроздиями
Сокровенный
в
соках
Параклет.
Веруй
благостному
тайнодеянию
Лоном
темн ым
при нят ой
любви!
Горних
сил
ликую ще му
рея нию ,
Сердце-гроб,
откликнись,
и
жив и!
НИЩ
И
СВЕТЕЛ
Млея
в
сумеречной
лени,
б ледный
день
М иру
томный
свет
оста вил,
отн ял
те нь.
И
зачем-то
за го рали сь
огоньки;
И
текли
куда-то
искорки
реки.
И
текли
навст речу
лю ди
мне ,
текли...
Я
вблизи
тебя
искал,
ловил
вдали.
Вспоминал:
ты
в
околдованном
саду...
Но
тво й
об лик
был
со
мной ,
в
моем
бреду.
Но
твой
голос
мне
звенел,
—
манил,
звеня . ..
Лю ди
встречные
глядели
на
мен я.
И
не
знал
я:
потерял,
иль
раздарил?
Словно
к лад
свой
в
м ире
св ет лом
рас тво рил,
—
Растворил
сво ю
жемчужину
лю бви ...
На
ме ня
по смейт ес ь,
дальн ие
мои!
Нищ
и
све тел,
прох ожу
я
и
п ою,
—
Отдаю
вам
светлость
щедрую
мою.
382


ЗОЛОТЫЕ
ЗАВ ЕСЫ
Di pensier in pensier, di monte in monte
Mi guida Amor...
Petrarca


I
Лучами
стрел
Э рот
м еня
пронзил,
Влач а
на
казнь,
как
связня
Се васт ья на;
И,
рас т оча
г орюч ий
сноп
колчана,
С
др угим
снопом
примч ать с я
уг розил.
Так
вещий
сон
мой
жребий
отр ази л
В
зер кал ьност и
нелживого
обмана...
И
стал
я
вес ь
—
о дна
живая
рана ;
И
каж дый
луч
мне
в
се рдце
водруз ил
Рос ток
ог ня,
и
корнем
врос
тягучим;
И
я
р асц вел
—
зо лот оц вет
мечей
—
Одним
из
солнц ;
и
багрецом
текучим
К
ногам
стек ла
волна
моих
ключей...
Ты
погребла
в
пурп урном
море
тело,
И
ро за
дня
в
ст руист ой
урне
тлела.
II
Сон
раз верну л
о гне яз ычный
свиток:
Сп летясь ,
кружим
—
из
яр ых
солн ц
одно
—
Я
сам
и
та,
чью
жизнь
с
мо ей
дав но
Плавильщик
душ
в
един ый
сплавил
слиток.
384


Мак симилиан
Волошин.
Фот .
времен
«Башни» .
Маргарита
Сабашникова-Волошина.
Фо т.
п ервого
периода
«Башни».


С
е
р
г
е
й
Г
о
р
о
д
е
ц
к
и
й
.
Г
е
о
р
г
и
й
Ч
у
л
к
о
в
.
Ф
о
т
.
в
р
е
м
е
н
«
Б
а
ш
н
и
»
.
Р
и
с
у
н
о
к
К
.
Ю
о
н
а
.
1
9
2
6
.


И,
мчась,
лучим
па лящи х
сил
избыток;
И
дальнее
расторг
Э рот
зв ено,
—
И
притяженной
б ыло
суждено
Звезде
лететь
в
горнило
страстных
пыток.
Но
ви хрь
о гня
тончайших
струй
венцом
Она,
в
эфи ре
та я,
обл ача ла,
Венчала
нас
Сатурновым
кольцом.
И
страсть
трех
душ
томил ась
и
кричала,
—
И
сопряженных
так,
ли цо
с
лицом,
Мете ль
миро в,
свивая,
разлучала.
Ill
Во
сне
предстал
мне
наг
и
сму гл
Эрот,
Как
знойного
пловец
Арх ип елага.
С
ночных
кудрей
т екла
на
плечи
влага;
Вздымались
перси;
в
пен е
б ледный
р от...
«Тебе слугой была моя отвага,
Те бе,
—
шепнул
он,
—
дар
моих
щ едр от:
В
инди йски й
я
нырнул
водов орот ,
Утешного
те бе
иск ат ель
б ла га.»
И,
сеткой
препоясан,
вынул
он
Жемчужину
таин с твен н ого
блеска.
И
в
руку
мне
она
скатилась
веско...
И
схвачен
в
вир,
и
бур ей
у несе н,
Как
П аоло,
с
тво им,
моя
Франческа,
Я
свил
свой
вихрь...
Кто
све ял
с
ве жд
мой
сон?
IV
Таинственная
светится
р ука
В
девических
тв оих
и
вещих
грезах,
Где
птицы
солнца,
на
янтарных
лозах,
Пьют
гроздий
сок,
прим час ь
издалека,
—
385


И
тен и
бе лых
конн иц
—
облака
—
Томят
лазурь
в
нер азре ше нных
гр озах,
И
пч елы
полдня
зыблются
на
розах
Тобой
недо п ле тен ного
венка...
И
в
сонной
м гле,
что
шеп чет
безглагольно,
Единственная
светится
ру ка
И
держ ит
сердц е
ра дост но
и
больно.
И
ждет,
и
верит
с вет лая
то ска;
И
бьется
сердц е
сладк о- под неволь но,
Как
сжатая
теснинами
река.
V
Ты
в
гр езе
сонной
изъясняла
мне
Ре чь
мудрых
птиц,
что
с
пеньем
отлет ели
За
гро здь ем
—
в
пищ у
нам;
мы
ж
на
постели
Торжественной
их
ждали
в
вещем
сн е.
Воздушных
тел
в
б оже стве нной
метели
Так
мы
ск итал ись ,
вверя
дух
волн е
Бесплотных
в стр еч,
—
ив
легкой
их
стране
Нас
с очета л
Эрот,
как
мы
хот ел и.
Зане
един ый
предызбрали
мы
Для
све тлог о
св ида нья
миг
разлуки:
И
в
час
урочный
из
священной
ть мы
Соедин илис ь
видящие
рук и.
И
надо
мной
таинственно
возник
Твой
тих ий
лик,
т вой
осветленный
лик.
VI
Та,
в
чьей
руке
златы х
запруд
клю чи,
Чтоб
размы кат ь
волшебные
Пактолы;
Чей
видел
вз ор
в есны
недольней
долы
И
древних
солнц
далекие
лучи;
386


Чью
розу
гнут
всех
гор них
бур ь
Эолы,
Чью
лилию
пронзают
все
ме чи,
—
В
мерцании
Си вилли ной
свечи
Душ
лиц езрит
сплетенья
и
расколы.
И
мне
вещала: «Сердце!
рдяный
са д,
Где
Тайная,
под
бел ым
покрывалом,
Живых
цветов
вдыхает
теплый
яд !...
Ты
с
даром
к
ней
подходишь
огнеалым,
И
шепчешь
заговор:
кто
им
заклят,
Ужален
тот
л юбви
цветущим
ж ало м.»
VII
Венчанная
кр ес том
лучи ст ым
лань,
—
П одоб ие
тех
солнечных
оленей,
Что
в
дебрях
воззывал
восторг
молений,
-
Глядится
так
сквозь
утр енн юю
ткань
В
озерный
со н,
где
за ревая
рань
Купает
жемчуг
первых
ос вет лений ,
—
Как
ты,
гляд яс ь
в
глаза
моих
то млений,
Сбираешь
умилений
светлых
д ань,
Ро су
любви,
в
кристаллы
горних
лилий
И
сердцу
ше пче шь: «угаси пожар!
Доволь н о
полдни
жадный
дол
палили. . . »
И
силой
девственных
и
тих их
чар
Мне
весть
пое т
тв ой
вз ор
золотокарий
О
тронах
ангельских
и
новой
твари.
VIII
Де ржа
в
руке
сво й
п ламе нник
опасный,
Зачем,
дрожа,
ты
крадешься,
Психея,
—
Мой
лик
уз на ть?
Запрет
нарушить
сме я,
Несешь
в
опочиваль н ю
св ет
нап расный?
387


Желаньем
и
сом нени ем
болея,
Почто
не
веришь
сер дца
вести
ясной,
—
Лампаде
ту ск лой
ве ри шь?
Бог
прекрасный
—
Я
пред
тобой,
и
не
похож
на
зме я.
Но
све тл ого
един ый
миг
супруга
Ты
видела...
Отныне
страстью
жадной
Пронзенная
с
неведомою
силой,
Скитаться
будешь
по
земле
неми лой ,
Перстами
заг ра див
ел ей
лампадный,
И
близкого
в
разлуке
клича
друга.
IX
Ест ь
мощн ый
звук:
немолчною
волной
В
нем
море
Воли
мается,
вздымая
Из
мутной
мг лы
все,
что
—
Мар а
и
Ма йя
И
в
маревах
мер ца ет
нам
—
Женой.
Уст
мат ерних
в
нем
музыка
немая,
Обм анн ый
мир,
мечтаний
мир
ночной...
Есть
звук
ино й:
в
нем
вир
над
глубин ой
Клокочет,
вол н
гортани
разжимая.
Два
зву ка
в
Имя
сочетать
умей;
Нырни
в
пурпурный
вир
пучины
южной,
Где
в
р ако вине
дремлет
день
жемчужный;
Жемчужину
схватить
ру кою
смей,
—
И
пред
тобой,
свет ясь ,
как
Амф итр ита ,
В
морях
го рит
—
Сире на
Маргарита.
X
Ad Lydiam
Что
в
имени
тв оем
пь яни т?
И гра
ль
Лидийских
ф лейт
разымчивых,
и
лик и
Плясуний-дев?
Веселий
жадных
кли ки
—
Иль
в
не ге
возрыдавшая
печ аль ?
388


Не
солнц
ли,
солн ц
н едвижн ых
сердцу
жаль?
И
не
затем
ли
так
узывно-дики
Тимп ан
и
систр,
что б
заглушить
улики
Колеблемой
лю бви
в
ноч ную
даль ? ...
И
с веточи
полнощные
ко лы шут
П оло хом
пл амен и
родн ые
сны,
И
волн ы
тканей
теплой
миррой
дыша т ...
А
из
окрестной
горной
ти шины
Глядят
созвездий
беспристрастных
очи ,
Свидетели
и
судьи
стра стно й
ночи.
XI
Как
в
буре
му сик ийск ий
гул
Г ан дарв,
Как
зв он
струны
в
безмолвьи
п ол нолуни й,
Как
в
вешнем
плеске
клик
лесных
вещуний,
Иль
Гарп ий
свист
в
лет ейс кой
зы би
лар в,
—
Мне
Памят ь
вдруг ,
одн ой
из
ст рел-летун ий
Дух
пронизав
уклончивей
чем
Парф,
Разящий
в
бегстве,
—
крутолуких
арф
Домчит
бряц ан ье
и,
под
систр
плясуний,
Псалмодий
стон,
—
ког да
твой
юн ый
лик,
Дво ясь
волшебным
отсветом
эонов,
М ерц ает
так
свя щен ствен н о-велик ,
Как
будто
зла то кр ылый
Ра
п илонов
Был
пестун
тв ой
и
пр ед
царевной
ник
Чел ом
народ
бессмертных
фараонов.
XII
Клан
пращуров
тво их
вз рост ил
Тибет,
Твердыня
тайн
и
пу ст ынь
чар
индийских,
И
на
ч еле
п ок орном
—
солнц
буддийских
Напечатлел
смиренномудрый
с вет.
389


Но
ты
древней,
чем
ветх ий
их
завет,
Я
з рел
тебя,
сре дь
оргий
мусикийских,
По дь емлю щей,
в
толпе
рабынь
нубийских,
Навстречу
Ра
лил еи
н иль ской
цвет.
Пя ти
веков
не
от летели
сны,
Как
деву-отрока
тебя
на
пире
Лобзал
я
в
танце
легкой
той
Весны ,
Что
пел
Лорен ц о
на
тосканской
лире:
Был
на
те бе
сафиром
осиян,
В
кольчуге
золоты х
воло с,
тюр ба н.
XIII
В
сл иян ных
сн ах,
смыкая
т ело
с
телом,
Нам
сладко
реять
в
смутных
глубинах
Эфирных
бездн,
иль
на
речных
вол нах,
Как
пен а,
плыть
под
н ебом
потемнелым.
То
жаворонком
в
горних
быстринах,
То
ласточкой
по
м глам
отя желе лым
—
Двоих
Э рот
к
неведомым
п ределам
На
о кр ыле нных
но сит
ра мен ах ...
О днаж ды
въяве
Му зой
ясн оликой
Ты
те ла
вес
воздушный
оп ерла
Мне
на
ладонь:
с
кичлив о с тью
великой
Э рот
мне
кле кче т
клек от ом
орла:
«Я в руку дал тебе державной Никой
—
Ее,
чьи
в
неб е
—
легких
два
кры ла!»
XIV
Ра злу кой
рок
до хн ул.
Мой
алоц вет
В
твоих
перстах
осыпал,
умирая,
Свой
рдя ный
венчик.
Но
иного
рая
В
горящем
сер дце
солнечный
обе т
390


Цве л
на
ст ебл е.
Так
золотой
рас све т
Выводит
де нь,
багр ян ец
поб орая.
Мы
ро зе
причащались,
подбирая
Мед
леп ест ков ,
и
горес тн ых
примет
Предотвращали
темную
угрозу,
—
Паломники,
Любовь,
путей
твоих ,
—
И
ели
набожно
живую
р озу ...
Так
ты
ушл а.
И
в
сумерках
моих,
—
Прощальный
да р,
—
томительно
белея ,
Благоухает
бледная
лилея.
XV
Когда
уста
т вои
меня
при зва ли
Вожатым
быть
чрез
де брь,
где
нет
дорог,
И
поцелуй
мне
стигмы
в
руку
вжог,
—
Ты
п омниш ь
лик
стра стно й
мое й
печали...
Я
больше
мо чь
посмел,
чем
сметь
я
мог...
Вдр уг
ожили
свирельной
песнью
да ли;
О
гроздиях
нам
птицы
щебетали;
Нам
спутником
предстал
кры латы й
бо г.
И
след
его
по
сумрачному
лесу
Тро пою
был ,
куда,
на
тайн ый
свет,
Меня
ст реми л
свяще нн ый
мой
об ет.
Так
он,
подобный
душ
вождю,
Гермесу,
—
Где
нет
путей
и
где
распутий
н ет,
—
Нам
за
завесой
раздвигал
завесу.
XVI
Единую
из
золотых
завес
Ты
подняла
пред
во схище нным
вз гляд ом,
О
Ночь-садовница!
и
щедрым
садом
Раз дви нула
блужданий
зыбкий
лес.
391


Та к,
странст вуя
из
рая
в
рай
чуде с,
Дивится
дух
нечаянным
о тра дам,
Как
я
хмелен
янтарным
вино гр адом
И
гласом
птиц,
п ою щих : «Ты воскрес» .
Эрот
с
небес,
как
огнеокий
кре че т,
Уп ал
в
их
сонм ,
что
сладко
так
п евуч;
Жар-Птицы
пер ья
треплет
он
и
мечет.
Одно
перо
я
п одня л:
в
зол о т-кл юч
Оно
в
ру ке
волш еб но
обернулось...
И
чья-т о
дверь
послушно
отомкнулась.
392


COR ARDENS
ЧА СТЬ
ВТОРАЯ
ЛЮБОВ Ь
И
СМ ЕРТЬ
ROSARIUM


КН ИГА
Ч ЕТВЕР ТАЯ
ЛЮБОВ Ь
И
СМЕРТЬ
КАНЦОНЫ
И
СОНЕТЫ,
ПОСВЯЩЕННЫЕ
ИМЕ НИ
ЛИДИИ
ДИ МИ ТРИЕВН Ы
ЗИНОВЬЕВОЙ
АН НИБА Л
(Î 17 ОКТЯБРЯ 1907 Г .)


BREVE AEVUM SEPARATUM,
LONGUM AEVUM CONIUGATUM
IN HONOREM DOMINI.
OUISOUIS TERRAM EST PERPESSUS
VENIET HUC VITA FESSUS.
IN DIES SACRAMINI.
AGNUS DEI. SALUS MUNDI,
FAC UT VENIAMUS MUNDI
IN TUUM TRICLINIUM;
PURA LYMPHA PEDES LAVES,
PURIFICES CULPAS GRAVES
PURITATE IGNIUM.
395


КАНЦОНА
I
Che debbo io far? Che mi consigli, Amore?
Tempo è ben di morire;
Ed ho tardato più ch’io non vorrei.
Madonna è morta, ed ha seco il mio core.
E volendol seguire,
Interromper conven quest’anni rei:
Perché mai veder lei
Di qua non spero; e l’aspettar m’è noia.
Poscia ch’ogni mia gioia,
Per Io suo dispartire, in pianto è volta;
Ogni dolcezza di mia vita è tolta.
Petrarca, Canzone I in morte di Laura


1
Великий
Колокол
на
б огомоль е
Теб я
п озвал. ..
Тоской
Затрепетала
вдруг
нетерпеливой
И
вырвалас ь
ду ша
в
свое
приволье
(На подвиг иль покой?)
Из
лас ковы х
око в
любв и
ревнивой...
И
вновь
над
темной
ни вой
Тебя
я
виж у
сирою
Церерой:
С
печалию
и
верой
Зове шь
ты
дождь
и
солнце
на
поля,
Где
п ленн ый
сев
еще
та ит
зем ля.
2
Провлек с я
год,
с
тех
по р,
как
недо пе тый
Был
прерван
ве щий
стих
Разлукою
внезапной
и
смертельной.
Ты
—
родилас ь;
а
я
в
н очи,
сог ре той
Зач ать ем
недр
глухих,
—
Я
умер,
семя
н ивы
колыбельной,
Душ ой
в
себ е
раздельной,
С
собо й
влач ащей
гр об
того
же
т ела,
Откуда
отл етела
Желаний
мо щь.
И
ты
скорбишь
вдовой
Над
озимью
мо гилы
рок ов ой.
397


3
Мы
шли
вдвоем
жнивьем
оси роте лым,
А
рок
уже
стерег...
И
ты
с к азала: «Облако находит,
И
будет
снег,
и
покрывалом
бе лым
Заст елет
даль
дорог,
И
за по здалы х
в
путь
зи ма
про водит .
Незваное
приходит!
Благословен
да
будет
день
и дущий ,
Благословен
не
жду щий!
Благословен
солн цеворот ,
и
сер п,
И
п оздн ей
осе ни
глухой
уще рб !»
4
И
саваном
оде ли
зе млю
белым
Снега,
и
туч и
тьмой:
А
ты
горела
на
од ре
ст рада льн ом;
И
мы
с
оплаканным,
с г орелым
телом
Пуст ились
в
путь
зимой.
Но
голос
т вой
мне
в
п енье
погребальном
З вучал
псал м ом
венч аль ны м:
Затем,
что
тех,
кто
на
одн ой
постели
Причастия
хот ели
Кре ста
и
Роз ы
алой,
—
тайно
дв ух
Ве нча ли
три :
Вод а,
Ого нь
и
Дух .
5
Наш
первый
хмель,
преступный
хмель
св обод ы
Могильный
Колиз ей
Бл аг ослов ил:
там
хищной
и
мятежной
Рекой
см есили сь
б еш еные
во ды
Дву х
рухнувших
страстей.
Но,
в
ревности
о
подв иг е
при лежн ой,
Вол ною
агнца
снежной
Мы
юную
лоз у
от
вертограда,
Где
ты
бы ла
мэнада ,
Обвив,
наде ли
н овые
венцы,
Как
огненосцы
Духа
и
жрецы.
398


в
И
пламенем
был
дух,
и
духом
пламя;
И
красный
т вой
костер
На
св адьбе
тр еть ей
бр ачн ым
ст ал
чертогом,
Где
Г роз дий
Жнец
побед
п осле дних
знамя
Над
нам и
ра сп рос тер
—
И
огненным
и
жертвенным
залогом
Мы
обр учили сь
с
бог ом,
Кто
в
Жизни
—
Смерть,
и
в
Смерти
—
Во скр есе нье
Был
св ет
т вое
успенье;
И
милый
р от,
со жже нны й,
произнес:
«Свет светлый веет:
родилс я
Христос.»
7
Недаром
вновь
ду ша
затосковала:
Священней
и
вла ст ней
Великий
Колокол
на
бог омолье
Звал
новую
для
нового
нач ала,
Для
цел ьны х
в
Ду хе
дней.
И
ложью
с тало
мир у
подневолье:
На
Божие
раз долье
Стре милась
ты,
вся
улегчась,
сг ора я,
До
детскости,
до
рая,
—
И
стран ниц ей
ходила
по
лесам,
Ве рна
земле
—
в
тоске
по
небесам.
8
О дним
огнем
дышали
мы,
сгорая
И
во зго ра ясь
вновь;
И
бы ть
двоим,
как
мы,
одн ой
вс ел енн ой,
В оск реснут ь
вместе,
вместе
уми р ая,
Мы
нарекли:
лю бов ь.
Ее
в
зе мном
познали
мы
нетленной...
Зачем
же
облик
плен н ый
Оста влен
сирым
—
по
земле
печ альн ой
Идт и
до
цели
дальной?
Мой
полон
ду х,
и
п олны
времена;
Но
все
не
видно
в
горькой
ча ше
дна.
399


9
А
т вердь
все
гл убж е,
по лно чь
осиянней;
Лу чис тей
и
тесней
От
новых
звезд
ми рьяд ы
к
сердцу
нитей
Бегут,
поют;
цветы
благоуханней,
И
Тайна
все
нежней,
И
в
Боге
сокр овенн ое
открытей.
Единосущней,
слитей
Душа
с
тобой,
ду ша
мо ей
в селе нно й!...
Зачем
же
в ожде ленный
Таи тся
миг
в
ноч и,
хра ним
судьбой,
—
И
дн ем
я
мертв,
рас торг ну тый
с
тоб ой?
*
Доро гою
воздушной
В
обител и
незримой
Достигни,
песнь ,
до стигн и,
п лач,
родимой!
Скаж и
ей
мой
послушный,
Скаж и
мой
неруш имый
Обет
быть
верным
в
ней
ее
Земле,
Пока
пр ича лит
ч елн
к
мо ей
скале
И
узрим
вместе,
в
пламенном
прос торе,
Стеклянное
пре д
Лик ом
Агнца
Мор е.


СПОР
ПОЭМА
В
СОНЕТАХ
Ч ИТА ТЕЛЮ
Таит
покров
пощады
тайн у
Божью:
Уб ил
бы
ал чных
утоленный
голод.
Без ум ит
постиженье...
П усть
же
молод
З абве ньем
будет
ветх ий
мир
—
и
ложью!
И
Смерти
страх
спасительною
дрожью
Пусть
учи т
нас,
что
в
горнах
не ба
—
холод,
Чтоб
не
был
дух
твой,
гость
Зем ли,
расколот
И
пут ник
не
блуж дал
по
придорожью.
И
пусть
се рдца ,
замкнувшиеся
ску по,
Не
ведают,
что
Смерть
—
кровосмеситель,
Что
имя
Смерти
—
Чаш а
Круговая.
И
пусть
с ер дца,
что
ропщут,
изны вая
Разлукою
в
тюрьме
живого
трупа,
Теб я
неж данным
вс трет ят,
Воскреситель!
401


I
Явила
Смерть
мне
светлый
облик
свой
И
голосом
умильным
говорила:
«Не в нектар ли,
не
в
нег у
ль
растворила
Я
гор ечь
солнц
усладной
синевой ?
«Зной жадных жал,
яд
желчи
ог нево й
Не
жалостью
ль
охл адн ой
умирила?
И
жатвой
нов ь
я,
жница,
одарила;
И
жар
любви
—
мой
дар
душ е
живой.
«Бессмертия томительное бремя
Не
я
ль
снял а,
и
вам
дала,
в заме н,
Отрадных
смен
с вершитель н ое
Время?
«Узнай вождя творящих перемен,
Мой
сев
и
плен,
зиж дитель но е
племя,
—
В
ключарнице
твоих
темн ичны х
стен!»
II
И
с
гневом
я
Небесной
п ре косло вил:
«Когда б,
о
С ме рть,
был а
Любовь
т вой
дар,
То
и
в
огне
бы
лютом
вечных
кар ,
Кто
здесь
любил,
закон
твой
славословил.
«Но если Рок сердец блаженный жар
Воз м езди ем
р аз луки
предусловил,
—
Разлучница!
иной,
чем
ты,
гот ов ил
Архи трик лин
кратэры
бра чных
ча р.
«Бог - Эро с,
ж езл
переломив
коленом
И
две
судьбы
в
единый
слиток
слив,
Лети т
других
вязать
веселым
веном.
«А к тем,
как
т ать,
в
ве нке
седых
олив,
Подходишь
ты,
и
в еешь
тонким
тлен ом,
И
не
поки не шь
их
—
не
раз делив .»
402


Ill
Мне
Смерть
в
о тв ет: «Клянусь твоим оболом,
Что
ты
мне
дашь:
не
лг ут
у ста
мои.
Яд
страстных
жил
в
т ебе
—
мои
струи;
И
бог-пчела
язвит
моим
ук олом.
«Ты был един;
но
с ам,
своим
расколом,
Зв ал
Смерть
в
эде м
ис полн ен ной
любви.
Ты
стал
четой.
Пожар
поплыл
в
крови:
Томит с я
пол,
см есит ься
алчет
с
полом.
«Но каждое лобзание тебя
В
те бе
самом,
как
мужа,
утверждает;
И
б ыть
жрец ом
ты
об речен ,
любя.
«А жертвы месть убийцу побеждает .. .
Так
страждет
ст расть ,
единое
дроб я.
Мой
мирный
меч
любовь
освоб ож дае т. »
IV
Сж ал
зу бы
гнев
глухой,
страшась
проклясть
Вс е,
кроме
той,
что
все
в
себе
вмещала.
А
гн ев
мой
р ечь
свирельная
прощала:
«Познай меня,» — так
п ела
Смерть,
—
«я
—
стр ас ть!
«В восторгах ласк,
чья
сладостная
власть
Ко
мне
тв ое
томлень е
об ращала?
И
мука
нег,
пророча,
во зв еща ла,
Что
умереть
—
блаженнейшая
часть.
«На пире тел вы моего фиала,
Сплетенные,
касались
краем
уст;
И
ночь
моя
двоим
уже
зия ла.
«Но,
выплеснув
вино,
держала
п уст
Пр ед
вами
я
кратэр.
И
жажды
жа ла
Вонз ались
вновь...
Пылал
терновый
куст».
403


V
«Злорадный страж,
завистник-соглядатай!»
Во склик нул
я : «о Смерть,
скупой
евнух!
Ты
виде ла
сл адч айш ий
треп ет
дв ух
И
слышала,
что
в
нас
кричал
глашатай
«Последних правд —
восторг
души ,
объятой
Ог нем
лю бви!
Когда
б,
таясь,
как
дух,
Не
тать
бы ла,
а
добрый
ты
пастух,
—
Твоих
овец
ты
б
увела,
вожатый,
«Не разлучив,
в
желанные
врата!
И
на
одной
застыли
б
мы
постели,
Она
и
я,
к
устам
прижав
уста;
И
на
костре
б
од ном
сердца
сгорели;
И
две
ру ки
ед ин ого
креста
В
бо рении
од ном
закостенели».
VI
Мне
Смерть
в
ответ: «Гляди:
мой
свет—
пали т.
Я
—
пламенник
любви.
Тв оя
Психея
Вп ере д,
святой
купели
вожделея,
Порхнула
в
мой
огонь.
Он
у толит
«Желанье душ,
которым
Дух
велит
Светить
Земле,
све тя сь
и
пламенея.
К
родной
ушл а
родная
тень .
Поз днее
Расплавится
твой
слит ый
мон олит.
«Желай,
и
жди.
Ко гда
благословеньем
Мо их
олив
благ ословен
союз,
То
вечность
—
верь
—
испытана
мгновеньем.
«Живых мне не дано расторгнуть уз.
Что
жить
должно,
сме етс я
над
за бве нье м.
В
день
третий
я
—
вожатый
в
Эммаус».
404


VII
Как
мертвый
угл ь,
перекален
расколом,
Ожив,
род ит
ковчежец
солнц
—
алмаз,
—
Слеза
скупая
канула
из
глаз
И
в
скл я ницу
л егла
живым
кр исталл ом.
И
Гостья
м н е : «Любви творю наказ
—
Дань
слез
твои х
сме сит ь
в
сосу де
малом
С
пе ча лью
той,
что ,
светлым
покрывалом
Одетая,
зде сь
плакала
не
раз
«Над тем,
кто
мертв
и
—
как
лагуна
молом
—
Закрыт
от
волн
жи вых.
Но
как
черна
Тюрьма
к орней ,
а
цве т
цветет
над
долом,
«И все корней и цвета жизнь одна:
Так
все
ты
с
ней.
Клянусь
твоим
оболом,
Что
ты
мне
дашь:
те бя
возь м ет
она.»
VIII
Сказ ала.
Я
—
взглянул,
и
пр изр ак
милый
На
миг
блеснул,
примнилось,
н адо
мной...
Но,
вы питы й
лазурной
глубин ой ,
Прозрачности
небесною
могилой,
Ис таял
в
свет,
где
семицветно-крылой
Невестою
и
Вечною
Женой,
Цветя,
манил
в
пред ел
заповедной
Сад
Радуги
дет ей
Земли
ун ыло й.
О
Мат ерь - Тверд ь!
Не веста -С мерть !
Прейду
И
я
порог,
и
всп омн ю,
вспоминая.
С каз ала
Ты : «иди!» —
и
Ты : «приду» .
Ты
—
Дверь
Любви,
и
Ты
—
любовь
родн ая!
Еди ной
я
—
в
Те бе,
единой,
жд у.
Тесна
любви
единой
грань
земная...
405


IX
И
в
ду хе
был
восхищен
я
вослед
Уш едш ей
в
свет
от
сей
ю доли
ск удно й.
Блуждали
мы
в
долин е
изумрудной
—
И
с лышим
вест ь
внез ап ную : «конь блед .»
Вот
б ледный
ко нь;
и
на
ко не
побед,
Навстречу
нам ,
с
х олмов,
тропой
безлюдной,
Пут ь
медленный
склоняет
вса дник
чудный;
И
покрывалом
бледным
он
одет.
И
б ледный
лик
сверкнул
нам,
и
угрозой
Красы
неизреченной
сердце
сж ег ...
Был
Ангел
он
—
иль
Де ва ?...
С
алой
розой
В
руке,
он
е х ал...
И
у
наших
ног
Упала
роза. ..
П риз рак
рея л
мимо...
Так
вяжет
Смерть
сердца
нер астор жимо .
406


СЕСТИ НА
Пьяный
плющ
и
терен
дикий,
И
за
терном
—
скал
отвес,
Стремь
—
и
океан
великий
До
безбрежности
небес...
Солнце
тон ет,
мир
пок орен,
З везды
те
ж
в ыв одит
твердь.
Жизнь
венчает
дик ий
терен,
Пья ный
п лющ
венч ает
с ме рть.
«Кормчие Звезды»
(«Венец Земли», из песен
о
Сев ерн ом
Корнва л лис е)


1
У
зыблемых
набатом
Океана
Утесо в,
с амоцвет н ые
пещеры
Таящих
за
грядами
косм
пурпурных,
—
Мы
смуглых
долов
разлюбили
лавры,
Сле дя
ва лов
по
гулкой
мели
руны ,
И
горьких
уст
нам
разв ерзались
гимны.
2
Как
бл аго вес т,
п ылали
в
духе
г имны
Отзы вны х
уз
н абат ам
Океана,
Обе тн ые
в
песках
зыбу ч их
руны;
И
влажные
вни мали
нам
п ещеры ,
И
ве щие
чело
венчали
лавры,
По
тернам
Вакх
горел
в
пл ющах
пурпурных
3
Но
т рауро м
повиты
трав
пурпурных,
Кр естились
вы
в
купелях
гор ь ких,
гимны!
И
на
че ле
не
солн еч ные
лавры,
—
Сплетался
т ерн
с
обрывов
Океана,
Что
заливает
жадные
пещ еры
И
тем ные
с
песков
смыв ает
руны.
408


4
Любовь
и
Смерть,
судеб
немы е
руны,
Как
солнц
скрижаль,
владыкой
тайн
пур пур ных
Зажженные
во
мгле
земной
пещеры!
Любовь
и
Смерть,
созвучных
вздохов
гимны,
Как
пьяный
пл ющ
над
б ездно й
Океана
И
лютый
те р н!...
Свя ты е,
встаньте,
лавры!
5
Победные,
бес смер тье
славьте,
лавры!
Нач ертан ы
зак лятий
верных
руны:
Их
унесут
лобзанья
Океана
Туда,
где
кольца
в
недр ах
сп ят
пурпурных.
Во тще
Океанид
глухие
гимны
Чаруют
зап оведн ые
пещеры.
6
Разверзнутся
лазурные
пещеры!
Так
про риц али,
зы бляс ь
нежно,
лавры;
Так
вдохновенные
вещали
гимн ы;
Так
роковые
повелели
руны .
Обетный
дар
—
в
гро бнице
лон
пурпурных,
В
сокровищнице
верной
Океана.
*
На
меля х
Океана
н аши
руны;
Б ессмерт ья
лавры,
вы
в
з арях
пурпурных!
Жиз нь
—
Смерти
гимны;
Жизнь
— Любви
п ещеры.
409


ВЕНО К
СОНЕТОВ
Кольца
—
в
дар
За же гшему ...
Океану
Любви
—
наши
кольца
любви!
Л.
Зиновье ва -Ан н иба л («Кольца»
На
подвиг
вам
боже ст ве нно го
дара
Вся
мощ ь
дана :
Обретшие,
вселенского
пожара
Вы
—
с емен а!...
Дар
золотой
в
Его
б рос айте
море
—
Сво их
колец:
Он
сохранит
в
пур пур ово м
просторе
Зал ог
серд ец.
«Кормчие Звезды» («Жертва»)


Мы
—
два
грозой
заж женн ые
ствола,
Два
пл аме ни
полуночного
бора
;
Мы
—
два
в
ночи
летящ их
метеора,
Одной
судьбы
двужалая
стр ела.
Мы
—
два
коня,
чьи
держит
удила
Одна
рука,
—
од на
язвит
их
ш пора
;
Два
ока
мы
единственного
взора,
Мечты
одной
два
трепетных
крыла.
Мы
—
дв ух
теней
скорбящая
чета
Над
мрамором
бо жес тве нно го
гроба,
Где
древняя
почиет
Красота.
Единых
та йн
двугласные
уста,
Себ е
самим
мы
Сфи нкс
единый
оба.
Мы
—
две
ру ки
единого
креста.
«Кормчие Звезды» . («Любовь»)
411


I
Мы
—
два
грозой
зажженные
ствола,
Два
свет оч а
занявшейся
дубравы:
Отмечены
избраньем
ст ра шной
славы,
Горим...
Кров ь
жил,
—
кипя,
бежит
смола .
Из
влажн ы х
недр
Зем ля
нас
родила.
Зеленые
подъемля
к
Солнцу
глав ы,
Шумели
мы,
приветно-величавы;
Текла
с
ветв ей
с м араг довая
мгл а.
Тос ку
Земли
вещали
мы
лазури,
Дреме
корней
—
бессонных
высей
бур и;
Из
орлих
туч
ужалил
нас
перун.
И,
Матери
предав
лобзанье
Тора,
Ст оим,
сплетясь
с
вещ унь ею
вещун,
—
Два
пл аме ни
полу н очн ого
б ора.
Два
пл амен и
полу но чн ого
бора,
Г орим
одн и,
—
но
ве сь
займ ется
лес ,
Зас то нет
весь;
—
«в огне,
в
огне
воскрес!» —
За гол осит...
Мы
запевалы
хора.
412


Мы,
рдяных
вр ат
двусто лпн ая
опора,
Клубим
багрец
разодранных
завес:
Чей
циркуль
нас
пос тавил,
чей
отвес
Коло ннами
пурпурного
со бора ?
Кот орый
гро м
о
нас
проговорил?
И
све т
какой
в
нас
хлынул
из
затвора?
И
наш
пожар
чье
солнце
предварил?
Каких
по бед
мы
ги мн
поем,
Д евора ?
Мы
—
в
бур е
вопль
двух
вспыхнувших
ве тр ил;
Мы
—
два
в
н очи
летящих
метеора.
Мы
—
два
в
ночи
летящих
мет еор а,
Сев
дальних
солнц
в
г лухую
новь
пле мен;
Мы
—
клич
с
горы
двух
веющ их
знамен,
Два
трубача
во ин ст вен ного
с бора;
И
в ам,
во лхвы
всезвез дн ого
дозора,
—
Два
толмача
н еведомых
им ен
Тог о,
чей
пу ть,
вняв
медный
гул
времен,
Ус ладой
роз
устлать
горит
Аврора.
Нам
Колокол
Великий
прозвучал
В
отгулах
сфер;
и
вих рь
один
помчал
Два
знаменья
све рши т ельн ого
чуда.
Так
мы
летим
(из наших нимбов мгла
Пь ет
лала
к ровь
и
сладость
изумруда)
—
Од ной
судьбы
двуж ала я
стр ел а.
IV
Одной
судьбы
двуж алая
стрела
Над
бездн ой
бег
расколотый
стремила,
По ка
двух
дуг
любовь
не
преломила
В
с крещен ии
лучистого
угл а.
413


И
мол нии
доколь
не
родила
Тоска
дв ух
сил,
—
о дну
з емля
кормила,
Другую
туч
глухая
мгла
томила
—
До
ярых
нег
зм еин ого
узл а.
Чья
вл ас ть,
одн а,
слиянных
нас
надмила
—
Двусветлый
дар
струить,
чт об
те мь
пила,
-
Дву х
сплавленных,
чтоб
света
не
затмила?
И
чья
р ука
волшебный
луч
же зла
Четой
эхидн
сплетенных
окаймила?
И
двух
коней
оде р жит
удила?
V
Одна
р ука
одержит
у дила
Двух
скакунов.
Однем
браздам
покорны,
Мы
разожг ли
гор ящи х
грудей
горны
И
напрягли
крылат ые
тел а.
Два
молнию
по х итивши х
орла,
Два
во рона
единой
вещ ей
Норны,
Чрез
горн ый
лед
и
пламенные
терны
Мы
рок
несем
еди ный,
два
посла.
О дин
в знузда л
наездник-демон
коней
И,
веселясь
неистовой
погоней,
То
на
двоих
ст опами,
прям,
стоит,
—
То,
ра зъяр я
в
нас
пыл
и
ревность
спора,
На
о дного
насядет
—
и
язвит
Единая
двоих
и
бесит
шпора.
VI
Един ая
двух
коней
колет
шпора;
В
нас
волит,
нас
еди ный
го нит
дух.
Как
свист
би ча,
без у мит
жадный
слух
Нем ая
вес ть
двойного
п риго вора ...
414


Зе мную
грань
порыва
и
простора
Так
рок
од ин
обрек
измерить
двух.
Когда
ж
овцу
на
пле чи
вз ял
пастух,
—
Другой
ли
быть
далече
без
п риз ора?
Не т,
в
овч ий
двор
приидет
и
она
—
И,
сирая,
благ ог о
Криофора
На
крот кие
возляжет
раме на.
Уж
даль
видна
святого
кругозора
За
облаком
разлук
двоим
одна:
Два
ока
мы
ед инс тв ен ного
взора.
VII
Два
ока
мы
еди нст ве нно го
взор а;
И
если
свет ,
нам
брезживший,
был
тьм а,
И
—
слеп о ты
единой
два
бе льма ,
—
И
—
нищеты
единой
два
позора,
—
Бре дя
в
лучах,
не
зрели
мы
убо ра
Нетленных
слав
окрест,
—
одна
тюрьма
Была
дв оим
уста лых
вежд
дре ма
Под
кущами
единого
Фа вора .
Но
ты
во
храм
сияющий
вошла;
А
я
один
остался
у
при тво ра,
В
кро меш ной
ть ме...
И
нет
в
устах
у кора,
—
Но
все
тобой
светла
моя
хвала!
Одних
Оса нн
мы
два
согласных
хор а;
Меч ты
одной
два
трепетных
крыла.
VIII
Мечты
одной
два
трепетных
крыла
И
два
плеч а
одной
ск лоненно й
вы и,
Мы
понесли
восторги
огне вы е,
Всю
боль
земли
и
всю
пронзенность
зла.
415


В
одном
яр ме,
упорных
два
вола ,
Мы
плу г
влекли
чрез
целины
живые,
Доколь
в
страду
и
полдни
полевые
Един ого ,
щадя,
не
отпр ягла
Хозяина
п риле жная
з абот а.
Так
двум
была
раб от ой
красота
Едина я,
как
мед
двойн ого
с ота.
И
тению
единого
крес та
Однех
молитв
слия ли
два
полета
Мы,
двух
теней
скор бя щая
ч ета.
IX
Мы
—
двух
теней
скорбящая
ч ета
Над
сном
теней
Сновидца
грезы
сонной...
И
снится
на м:
меж
спящих
благовонный
Мы
алава стр
н есем
к
ногам
Христа.
И
с пит
н арод
и
стража
у
креста,
И
пь ян
дремой
предсмертной
пригвожденный
Но,
преклонив
к
нам
облик
измо жден ный:
«В иные взят», —
так
молвит
он,
—
«места,
По
Ком
тоской
бол ее те
вы
оба,
И
не
найдет
для
новых,
горших
мук
Умершего
земли
мятежной
злоба.
Воскресшего
не
сдержит
тем ный
кр уг» ...
И
вот
стоим,
не
разнимая
рук,
Над
мраморо м
божественного
гро ба.
X
Над
мраморо м
божественного
гр оба
Стоим,
склонясь:
отверст
святой
ко вче г,
Белею щий ,
как
непорочный
снег
Кр ыла ми
в ьюг
разрытого
су гро ба
416


На
высотах,
где
светов
мать
—
Ни оба
О дела
в
лед
св ой
каменн ый
ноч ле г...
Отверст
—
и
пуст.
Лишь
алы х
роз
по бег
Цветет
в
гро бу.
Гл яд им,
дивяся,
о ба:
Ваяньями
гробница
увита,
—
Всю
Вак х
зат кал
снар ужи
гроздьев
си лой
И
ст ае
птиц
их
отдал
светлокрылой.
И
знаем:
п лоть
земли
—
гробница
та...
Невеста,
нам
предс т ала
ты
мог ило й,
Где
древняя
почиет
красота!
XI
Где
древняя
почиет
красота,
Ты,
Дионис,
гостей
родной
чужбины
Скрестил
пути
и
праздновал
го стины !
Из
тр ех
су деб
ра злу кой
отнята
Одна
была.
Два
сорванных
лис та
Ты,
соч ет ав,
умчал
в
с вои
быстрины.
Трех
прях
пре льс тил
и
выпря л
три
судь би ны.
Тобой
благ их
яви ла сь
правота!
И,
как
пяте
ответствует
пята ,
Когда
один
в
священном
пляшет
круге,
Иль
звезд-сестер
вращается
чета,
—
И спо лнилась
нецельных
полнота!
И
ста ли
два
свя т ынь
единых
слуг и,
Единых
тайн
двугласные
уста.
XII
Единых
тайн
двугласные
уста,
Мы
бросили
довременное
семя
В
тво и
бразды,
беременное
Врем я,
—
Иакха
сев
для
вечери
Хри ста;
417


И
рдяных
роз
к
п одн ожию
Креста
Рассыпали
пыла юще е
бремя.
Так
в
пляс ке
мы
налобной
вы си
темя,
На
страшные
в
венках
взошли
м еста.
Безвестная
сердца
слияла
Кана;
Но
кр естна я
зияла
в
ро зах
рана,
И
страстный
путь
нам
подвиг
был
страстной.
-
И
д ухом
плоть,
и
плоть ю
дух
—
до
гроба,
Где,
сросшись
вновь,
как
с
корнем
цв ет
родной
Се бе
самим
мы
Сфинкс
е диный
оба.
XIII
Се бе
самим
мы
Сфинкс
еди ный
оба,
Свой
делим
лик ,
закон
свершая
сво й,
—
Как
жи знь
и
смерть.
Мой
свет
и
пламень
твой
Кро меш ная
не
по гре бла
чащ о ба.
Я
был
твой
свет,
ты
—
пламень
мой.
Утроба
Сыро й
земли
дохнула:
ог нев ой
Росток
угас . ..
Я
жадною
ли ство й,
Змеясь,
горю;
ты
све тиш ь
мной
из
гроба.
Ты
ныне
—
св ет;
я
твой
пожар
простер.
Пусть
па ли
в
прах
зеленые
пер вины
И
в
пеп л
ист лел
страстных
дерев
ко ст ер:
Впервые
мы
к ры латы
и
еди ны,
Как
огнь-глагол
синайского
куста;
Мы
—
две
ру ки
единого
кре ст а.
XIV
Мы
две
рук и
единого
креста;
На
дре во
мук
воздвигнутого
Змия
Два
дре вние
крыла,
два
огневые.
Как
ч ешуя
текучих
риз
чи ст а!...
418


Как
темная
скрижаль
б ыла
проста!
Дар
тесных
двух
колец
—
ах,
не
в
мо рс кие
Пурпурные
струи!
—
огня
сти хия ,
Б ог -Дух,
в
Твои
мы
бросили
уста!
—
Да
золото
заветное
р асп лавит
И
сплавит
вновь
—
Лю бовь ,
чье
цар с тво
славит
Дубр авы
стон
и
пылкая
смола!...
Б ог -Дух,
Те бе,
земли
Крест ит ель
рдяный»
Из лили
сок
медвяный,
п олдне м
пьяный,
Мы,
два
грозой
зажженные
ствола.
419


КАН ЦОН А
II


1
Си дящ ею
на
мра мор ном
столпе
Явилась
ты,
на
зов
немы х
печалей,
В
селеньях
грезы
сонно й;
И
белый
сто лп,
над
лугом
вознесенный,
И
сне жн ый
блес к
одежд,
и
свет
с ан далий
Т ебя
приметной
делали
толпе.
Смеясь,
хотела
к
низменно й
т ропе
Ты
ринуться
с
колонны,
Как
анг ел
окры ле нный :
Воздушной
мы
не
вер или
стопе.
Как
облак,
с толп
истаял:
Внезапней
ты
сошла,
чем
каж дый
чаял .
2
Был
вест ью
утр енней
возвеселен,
Кто
хладный
холм
лобзал
в
ночи
п асха льн ой,
Ког да
святится
слав ой
Невеста-Ночь,
и
смерт ью
смерть
поправый
Ей
зр им
Жених,
и
рвется
погребальный
В
могилах,
на
святых
останках,
л ен.
Б езмо лвст вуй ,
песнь!
Воз зревш ий
ослеплен.
П ой:
благостны
и
правы,
Л юбов ь,
тво и
уставы!
Несешь
ты
мир о
—
камень
о твал ен.
Но
в
свет е
сокровенны,
Чьи
но вые
т ела
цветут
нетле нны.
421


3
Склонилась,
шепчешь
мн е : «Тебя вотще ль
Я
наставленьем
долгим
н ас тавляла
В
доверьи
ц ель ном
Свету?
Из
явных
та йн
мо их
простую
эту
Еще
ль
раз об лач ить
от
покрывала
Ты
медлишь
робким
сердц ем ,
—
и
досель
Все
за
холмом
звучит
моя
св ир ель,
П одруг а
Божью
лету ,
П ослуш ная
обету
Те бя
призвать
в
мой
новый,
с вет лый
хм ель?
Вотще
ль
Христос
род ился
Во
мне
пред
тем,
как
ты
со
м ной
простился?»
4
Склонилась
ближе,
ше пчешь: «Умереть,
—
Знай:
жизн ь
благословить.
Земля
—
начало
Любви.
Те бе
хваленье,
Смерть,
ве рная
Земле,
—
б ог оявле нье
Любви
зе мно й!
Нас
таинство
вен чало
Заветн ы х
Вр ат,
чтоб
нам
в
любви
созреть
И
всю
победной
славу
лицезреть
В
бессмертном
убеленье!
Восславь
же
раз делен ь е
Н ет ленной
плот и
с
тем,
ч ему
сгореть
Завещано
любовью,
Ч тоб
любящим
смесит ь ся
новой
кровью.»
5
Ум олк ла...
Чу,
всполох...
Куд а,
куда,
Вы,
белые?...
Ах,
в
древо
золотое
Укры лис ь
—
и
на
лон о
Тебе
роняют
дар
листвы
ч ерво нной
—
Три
голубя...
О,
пиршество
святое!
Вкусила
ты
бессмерт н ого
плода,
—
И
мне
дана
причастная
чреда...
422


Сплетясь,
стоим...
Колонна
—
Под
н ами.
С
не бо склона
Тре мя
лучами
свет
струит
зв ез да.
К
ним
столп
стремит,
белея,
Упру г ий
стебль,
как
с тройн ая
лилея.
♦
З емная
песнь,
молч и
О
слав е
двух
ко лец
в
одном
верховном
О
двух
сердец
с ли яньи
безусловном!
А
ты,
колонна
светлая,
умчи
Меня
в
эфир
нетле нный,
Любов и
с овершен н ой
Сле пог о
научи!
Паломнику,
чей
посох
—
г лаз
в
ноч и,
Кого
к ольцо
ведет
пут ем
неровным,
—
Всю
т айну
п лоти
в
п ламе ни
д уховно м
Разоблачи!
423


гол уб ой
покров
ЦИК Л
СОНЕТОВ
PROOEMION
«Ога е sempre».
—
«Ныне и вечно».
Был
Ora-Sempre тайный наш обет,
Слиянных
вол ь
б лаже нная
верига:
Мы
сплавили
из
Вечности
и
Ми га
Златые
звенья
неразрывных
ле т.
Под
землю
це пь
ушла ,
и
силы
нет
В
тебе,
Л юбо вь,
лелеемого
ига
Тюремщица
и
узни ца ,
—
для
сдвиг а
Глубоких
гл ыб,
где
т вой
п одсп удны й
све т.
Но
не
вотщ е
в
свинец
т ого
затвора,
Что
плоть
твою
унес
в
моги льны й
мр ак,
Я
врезал
сталью
наш
завет н ый
зна к.
В
о дно
ко льцо
солью тся
к ольца
скоро,
И
с
Вечностью
запретный
Ми гу
бра к
Свершится.
«Sempre, слышишь?» — «Сл ыш у.
Ога».
424


I
Покорствуя
благ им
определеньям,
Ус ладой
роз
устлали
мы
порог,
Положенный
меж
наших
дв ух
дорог:
Мо ей
—
к
но чны м,
твоей
—
к
дневным
селен ья м.
Но
е сли
ты,
склонясь
к
мо им
томленьям,
Меня
вела
—
и
я
не
изне мог,
И
свет ,
слеп ец ,
тобою
видеть
м ог:
Яв ля йся
мне ,
послушная
моленьям,
С
кропильницей
в
с омк нувш ихся
руках,
Чу ть
зр имая
за
тонким
покрывалом,
Вся
—
з вез дный
пут ь
в
прозрачных
об лаках ,
—
И
помавай
над
путником
уст алым,
Над
жаждущим,
влачащимся
в
п еск ах,
О хла дных
паль м
легчайшим
опахалом!
Я
видел:
пут ь
чертя
крутой
дугой,
Чет ой
летим
в
эфире
леб еди ной:
С
усту па
гор
—
в
на гор ье
за
до линой
—
Так
две
стре лы
спускает
лук
тугой.
425


И
чер ен
бы л,
как
ночь,
из
нас
еди ны й;
Как
снег
белел
с
ним
свившийся
дру го й:
Не
з мия
ль
бр ак
с
го лубк ою
благой
Сплетенных
шей
являл
изг иб
з меиный ?
И
видел
я,
что
с
каждым
взмахом
крыл
Меня ли
цвет,
деляся
светом,
оба;
И
черный
бел,
и
белый
чере н
бы л.
И
понял
я,
что
Матери
утроба,
Как
се мя
нив ,
лю бви
лелеет
пыл,
И
что
двоих
не
делит
тайн а
гро ба.
Над
г ле тч ером,
лохматым
и
изры тым,
Мы
на бре ли
в
скалах
на
водоем.
Гео рг ий
ли
святой
прошиб
коп ьем
Ко ру
ключей?
Но
некий
к онь
копытом
Ударил
ту т;
и
сл ед
все
зрим...
В
заб ыто м,
Отшедшая,
убежище
своем
Мы
вн овь
сошлись,
—
в новь
счастливы
вдвоем
В
с вят илище,
завесой
туч
укрытом!
В
венке
циан,
припала
ты
на
грудь...
Чре з
миг
—
сквозила
в
обл ак е,
венч ал ьны й
Целуя
перстень
и
завет
прощальный
Ше пча : «Любить
—
мы
будем!
Не
з абу дь !...»
И,
тая,
—
тайный
зна к
знаменовала,
Как
будто
сердцу
сердц е
отдавала.
IV
Пус тын ных
крипт
и
м ног ос толпн ых
ск иний
Я
обх одил
не вида нный
дедал.
Лазоревы х
и
малах итн ых
за л,
Как
ствольный
бор,
т олп ился
сумра к
синий.
426


Сафир
густел,
и
мл ел
смар аг д
павлин ий
В
глубокой
м гле
воздушных
покрывал,
Какими
де нь
подземный
одев ал
Уп оры
гл ыб,
мемфи сск их
плит
стар инней.
Дики рий
и
трик ирий
в
двух
руках
Подъемля,
ты
предстала
мне
при
входе
В
мерцавший
сад,
—
как
мес яц
в
о бл аках
В
когорт е
дев,
покорных
воевод е.
В ск р ича ла: «Myrias, arma!...»
Б леск
свечей
Ра злилс я
вкруг,
и
зв якну л
звон
мечей.
V
Ког да
бы
отрок
смуг лый
и
нагой,
С
к рыл ами
мощн ыми,
с
тугим
колчаном,
Не
подпирал
усиль ем
неустанным
Мне
локо ть
л евый,
и
рук ой
другой
Не
на
твоей
вис ел
руке
бл агой
Я
т яжким
телом,
—
как
над
океан ом
Могли
бы
вместе
мы
к
заветным
стр анам
Эфирны й
пут ь
одно й
чертить
ду гой,
Подруга-вождь?
Но,
в
зар евой
купели
Прозрачных
ло н,
уже
рас тет
кристалл,
Уж
над
волной
зу бцы
его
зардели.
Он
островерхим
островом
предстал.
До ступ ны
ос иянны е
вершины...
В
з алива х
слышен
оклик
леб еди ный.
VI
Ес ть
нежный
лимб
в
глубоком
лон е
р ая,
М ар ииной
одеян
пеленой.
Елей
любви,
двух
душ
сосуд
двой ной
Наполнивший
до
их
земного
края,
427


Блаж енно
там
горит,
не
умирая,
Леле емый
живой
голубизной
Воздушных
скал.
Там,
с
лас ков ой
волной
Святых
морей
ла зур ию
играя,
Са фирны й
св од
таит
теней
четы,
Залог
коле ц
обретшие
в
п рос торе
Б ожес твен н ой,
бездонной
полноты.
Разлуки
там
пережитое
горе
Утешилось...
Т уда
уво ди шь
ты
Мой
зрящий
дух
чрез
пламенное
море.
VII
И
там
войти
в
т вое
живое
лоно,
В
воскресшее,
любовь
моя
могла.
В
нем
розою
дышала
и
цвела
Твоя
любо в ь,
и
рде ла
благовонно.
И
бы ло,
как
ночной
эфи р,
бездонно
Твоих
свя ты нь
о бъятие .
Пчела
Из
ро зы
мед
полу денный
пил а
И
рея ла
над
сладостной
влю бл енно.
По
т елу
к ровь
глухой
волной
огня
Клу била
пурпур
мг лы
бл агоу х анной;
А
в
глуби не
лаз ури
осиянной
Пчела
вилась
крылатым
диском
д ня.
Хм елело
солнце
ро зой
несказанной...
Ты
в
солнце
недр
явила
мне
—
меня.
VIII
«Лазурь меня покровом обняла:
Ус нула
я
в
лаз ури
несказанной
И
в
белизне
проснулась
ос иян но й».
—
«Дай мне покров,
котор ый
ты
с няла ».
428


—
«Тебе довлеет», —
Госпожа
рекла,
—
«Через плечо мой шарф голуботканный:
С
ним
рыцарь
мой
ты
б удеш ь,
мой
из бр анный!»
И
голубым
мне
гру дь
перевила.
То
был о
над
слепительной
стре мниной :
Не
снег
сиял,
а
не жный ,
сне жн ый
пух.
Не
белая
го ра
несла
нас
двух
—
В
алмазах
рея л
об лик
голубиный...
Внизу
землей
небесною
блистал
Лазурной
ча ши
слад остны й
к рист алл.
IX
И
вновь
Ко нь
бледн ый
зрим,
и
В садник
Бледный.
Вкру г—
мглой
ра стет
готи чес к ою
хр ам ...
Тво й
гол убой ,
Мария,
фимиам
Хранительно
овеял
вз ор
мой
бедны й...
У
алтар я,
в
лазури
неисследной,
С
рыданьем
Ты,
к
пронзенным
пав
нога м:
«Помилуй», —
молишь,
—
«сад,
где
жил
Ад ам!
Он
вытоптан
подковой
всеп о бе дно й!»...
И
та,
чей
св ет
ведет
пу ти
мо и,
Чьим
пламенем
ду ша
моя
сгорает,
С
торжественной
нисходит
солеи;
Ко ню
да ры
колосьев
простирает;
И
бледной
гривы
мертвые
струи
—
О,
диво!
—
роз
багрянцем
у бирае т. ..
429


КАНЦОНА
III


1
Я
воп рошал
п олуденн ые
волны:
«К вам,
волны,
прих ож у
осиротелый:
Как
оди нок им
б ыть
—
и
быть
единым?»
Ответствовали
во лны : «В полдень белый
Мы
осмоленные
лелеем
ч елны
И
прядаем,
гоняясь
за
дель фино м.
Верни сь,
ког да
на
побережьи
длинном
Луч
удлиннит
гр ебн ей
зелен ых
тен и
И
час
пески
опенит
розой
алой.»
Я
на
заре
у с талой
Сошел
на
о тме ль,
и
зас лыш ал
пен и
Стихии
одичалой:
Луна
всходила,
и
волна
вставала,
По
ласке
лунно й
том ко
тосковала.
2
Мятежной
влаги
рос
прилив,
мужая,
Под
п риста ль ным
и
неж ным
притяженьем
И
в
камни
зыб ь
хле стал а
пеной
белой,
До
глубины
волнуема
движеньем,
Вс ем
зёрк альн ым
простором
отражая
Богини
нимб,
средь
неба
онемелой,
Сп лав
серебра
в
золе
порозовелой,
—
Впивая
полным
лоном
св ет
струистый,
Струясь
и
рея
струйностью
двойною,
—
Вся
жизнию
родною,
Вся
пл отию
со гр етая
п реч ист ой,
—
Волшебной
пелен ою
Покрытая,
—
но
светлых
чар
не
видя ,
В
касаниях
разлуку
ненавидя.
431


3
Подлунные
так
в
полночь
пели
волны
Свою
тос ку
душ е
осиротелой;
Я
ж
в
оди ноч еств е
прозрел
слиянность
Сил
соприродных,
и
на
лире
смелой
Отше дше й
пел: «О ты,
которой
п олны
Все
сны
мои,
—
чья
в
сер дце
о сия нност ь
Мер цае т
мне
сквозь
туск лую
туманность
М ирск ой
пустыни!
Стала
прозорлива
Д уша
страданьем,
и
при кос новени й
Твоих,
мой
близкий
гений,
Познала
трепет,
и
в
огне
п рилива
Незримою
сч астлива.
Откройся
ж
м не,
мои
разверзни
очи,
Раз обла чис ь
светилом
яс ной
ночи!»
*
Она
в
о т ве т : «Когда б узнали волны,
Что
в
них
луна ,
что
блеща
реют
ею,
—
В
струях
с воих
узрели
б
лик
желанный.
Твоим,
о
мой
избран н ый,
Я
ст ала
телом;
ты
—
душой
мое ю.
В
песках
моею
манной
Питаемый!
воззри
на
лик
свой
вчуже:
Жену
уви ди шь
во пло щенной
в
м уже.»
432


ТРИПТИХИ


РО ЗЫ
I
Пора
сказ ать :
я
выпил
жизн ь
до
дна,
Что
пенилась
улыбками
в
кри сталл е;
И
ты
стоишь
в
пустом
и
гулком
зале,
Где
сто
зе рка л,
и
в
темных
ста
—
одна.
Иным
в ином
душа
моя
хмельна.
Дворец
в
огнях,
и
пир
еще
в
на ча ле;
М оих
гостей
—
в
вуал и
и
в
забрале
—
Нев иди м
лик
и
п осту пь
не
слы шна.
Я
бу ду
пить ,
и
т омное
похмелье
Не
на
земле
заутра
ждет
меня,
А
в
храмовом
п ро хладном
подземелье.
Я
бу ду
петь,
из
т он кого
огн я
И
звездных
слез
свивая
ожере ль е
—
Мой
дар
те бя
для
сваде бно го
дн я.
II
Не
ты
ль
поведала
п одруг ам
п чел ам,
Где
цвет
цветет,
и
что
т аит,
лю бимы й?
С
ка ких
лугов
слет елся
рой
н езр имый
И
золотом
звенит
окрест
веселым?
434


Мед,
гост ьи
Божьи,
по
весенним
до лам
Вы
в
улей
с обираете
ро димый !
Мой
стебль
иссох,
и
вяну
я,
па лим ый
Лу чами
зн ойн ыми
на
камне
голом.
А
пч елы
мн е : «Едва живое жало
Вонзится
в
никлый
венч ик ,
бры зне т
влаг а,
И
расцветешь
ты
сладостн о
и
ало.
Мы
р ос ного
изр оем
к ладез ь
б ла га»...
И
бли же
льнет
жужжащих
ласк
угроза...
Цвети
же,
сер дце,
же ртве нная
роза!
С
порога
на
п орог
преодолений
Я
восхожу;
но
все
неодолен
Мой
змеевидный
ко рень ,
—
смертный
плен
Земных
к
теб е,
небесной,
во жде ле ний.
И
в
облаке
пу рпу ровы х
том лен ий
Твой
недоступный
образ
мне
явлен
Во
мгле
пещер,
чей
вхо д
запечатлен
Сез аму
нег
и
ми лос ти
моле ний .
То
девою
п окры той
и
нем ой,
То
благосклонно-траурной
супругой
Те бя
вст реч ает
страстный
выз ов
мой.
И
по цел уй
уж
обменен
с
п одруг ой...
Но
ч елн
ск оль зит
с
песков
мечты
кормой,
Подмы т
волной
з елен ой
и
упругой.
СТРУ И
I
Я
озером
дремал.
С туде ными
струями
Свой
дар
в
из быт ок
мой
несли
агаты
с кал,
И
ры бы
забытье
живых
мо их
зе ркал
Извивно
лун ным и
знобили
лезвиями.
435


Мой
зм ий,
увенчанный
державно
меж
змеями,
Заветных
омут ов
во
м гле
мо ей
искал,
И
плавал
аметист,
и
влажный
лал
сверкал
В
смарагдных
глубинах,
зажженных
чешуями.
И
был
я
глух
и
п олн;
и
каменное
дно
Ме ня
лелеяло.
Но
я
жерло
ночное
В
нагорной
чаше
знал;
зия ло
в
глубь
оно.
Как
словом
из ьяс ню
томлен ие
больн ое?
Там
и ст екала
жизнь,
в
неду жн ом,
струйном
зное,
И
пило
ж аркий
к люч
бездонное
окно.
II
Я
льюсь,
и
льюсь,
и
лью
кристальные
прохлады
Дро бя сь
и
прядая
по
с тро йным
остриям,
Безбольный,
воль н ый
ключ,
и
сли вши мся
струям
М оим
по до бятся
про зрач ны е
громады,
А
сам
я
—
веянью
не
д ыша щей
мэнады...
Я
рею
ль,
пад аю
ль
и
к
дольним
льюсь
краям?
Дыш у
ль
лучащимся
навстречу
копиям,
Оз нач ивш им
небес
пол ун о чные
грады?
И
зыблется
окрест
цветных
ме рцани й
хор,
Сиянья
томные
предбрачного
заката
И
нерожденный
блеск
т аинс твенных
аврор,
И
все
лазу ри
сн ы,
и
все
пы лань я
злата...
А
та м,
как
океан,
эфирный
лег
прос тор,
Зали вы
синих
нег,
отк уда
нет
возврата.
И
ринула
свой
клю ч
кри стал ьна я
стремнина
В
сафир
всезвездный
твой,
мно гооч итый
Грань!
И
вновь
пронзила
дух
р оди мая
печаль,
Что
движет
с нов
круги,
не движ на
и
едина.
436


И
Осиянная,
пр едст ав: «Любви первина,
Раз луки
дан ь,» —
рекла,
—
«тобой принесена ль?»
Я
малую
про ст ер
из
золот а
скрижаль;
Сия ли
пи сьмен а
на
зла те : «Мнемосина» .
И
Госпожа
меня
рукою
обвила.
Как
с
тетивы
тугой
слетает
вдруг
стрела,
—
Так ,
вдруг
родившийся
в
двоих,
один
великий,
С орвал
нас
вихрь.
Где
свет?
Исчез,
зве ня
как
лук...
Гру дь
двуединая
ис полн илас ь
музыкой...
Летим
—
одна
волна,
один
певу ч ий
зву к.
МИ РТЫ
I
Вращается
не сме нно
рдяный
круг;
Бе гут
по
кр угу
мужи,
влево
справа.
Псам ,
в
чьей
слю не
—
июль с ких
звезд
от ра ва,
П одоб ит
лю тых
п ламенн ый
недуг.
Низр инувш ись
до
встречи
п олу дуг,
Как
из
печей
Циклопов
ярых
лава,
—
Би чом
гонимы
с трашног о
у с тава,
Несутся
вверх,
в
круженьи
красных
вьюг.
И
кра сные ,
взносясь,
под ъе млют
розы;
А
сверху
льют
из
чаш
на
зе млю
кровь;
И
вн из
стремят
медя ны х
мышц
угрозы.
Так
страстных
рок
яви ла
мне
Любовь;
И
видел
я,
как
в
пытке
жадных
горнов
Пло ть
ме ртвую
дробит
и
множит
жё рно в.
II
Ты
требуешь,
Люб о вь : «Доверь глаголу
Печать
моей
не бесн ой
полноты.»
Два
треуг оль ника
связала
ты:
Восходит
бе лый
к
Божию
престолу,
—
437


Ма риино й
подножье
чистоты;
А
фиолетовый
нисходит
долу .
Сидит
вн изу
жена,
одета
в
стол у;
Под
миртами
—
Венерины
черты.
По
сторонам
звезды
шестиконечной,
На
пурпурных
краях,
четой
беспечной
Смеются
вниз
Эрота
два
нагих.
На
основаньи
белом
—двое,
черным
Покрытые.
Тот
имя
знает
их,
Чей
брачный
мирт
сплела
Раз лук а
с
терном
Еще
видений
слава
осветляла
Души,
отоб разивш ей
их,
ст ек ло;
А
милая
уж
миртами
чело
Мне
увила
и
влаг ой
окропляла.
И
в
знаках
темн ых
вес ть
зажглась
светло,
И
тайна
их
души
не
уд ивля ла;
Она
ж,
на
гру дь
приникнув,
оживляла
В
ней
пе пл
огней,
что
сер дце
погребло.
И
вдруг
рук ой
вд оль
ч ресл
моих
скользнула
И,
трижды
пе рек инув,
затя ну ла
На
трижды
препоясанном
—
змею.
И
был
охват
к олец
столь
туг
и
цепок,
Что
в
узел
он
всю
мо щь
собрал
мою ;
Она
ж
вс кр ича ла,
торжествуя: «Крепок!»
СН ЕГА
I
На
свой
ут ес
из
буйственных
пучин
Ты
плам ен ем
п ловца
манила,
Геро!
Взд ымал ась
тускло-пенно,
стлалась
сер о
Седая
муть.
Маяк
пылал
о дин.
438


И
твой
Леандр,
как
некий
исполин,
Зыбь
рассекал
кипящего
кратэра,
—
Да бы
порхнуть
из
мглы,
как
эфемера,
В
багрец
тв оих
р асп ахнуты х
купин.
За чем
же
нын е,
це ли
достигая,
Несменно-близким
близкий
видя
бре г,
—
Я
долж ен
плыть,
все
плыть,
изнемогая,
А
светоч
вд аль
с тре мит
багряный
бе г?...
И
вла гу
ль
р аздвиг ает
плоть
нагая?
—
Ее
ль
с ко вал,
как
кипень
белый,
с нег?
II
Осне же ны
сквозных
ворот
затворы;
С угро бы
за
ог ра дою
железной,
Н етрон у ты,
ле жат
в
ночи
беззвездной.
Вернись,
п ришлец ,
в
доступные
просторы!
Немых
наде жд
к уда
под ъем ле шь
взоры,
Желаний
зорких
вызов
бесполезный?
Живые
сны
вес ны
твоей
любезной
Толпой
подруг
ушли
за
тенью
Коры.
Не вест ины
убо ры
не
увянут,
Что
в
розовый
вплет ала
де ва
лок он;
Но
мир
лелеет
луг
нет ленный
нын е.
И
красоту
в
недвижимой
святыне
Спасает
Смерть,
—
доколе
не
проглянут
Родные
лиц а
из
о тверс тых
окон.
E le stelle migliori acquistan forza.
Petrarca
Мощ ь
новую
приемлют
н адо
мной
Благие
звезды,
и
вес ны
Господней
Про ро чат
бли зо сть.
Зорч е
и
свободней
Ду ша
ск оль зит
над
пленностью
з емной.
439


Волнуются
под
снежной
п еле ной
Цветущей
тайной
перси
Преисподней...
Но
сиротливей
никнут
и
без род ней
Кре сты
кладбищ
под
вьюгой
ледяной.
Родился
Бог.
Вершится
в
вышних
Слава,
И
«Мир земле»
рассл ышан
в
глубинах;
Но
косных
с туж
окрест
сильна
дер жав а.
Нис х одит
ночь.
Не
в
звездных
письменах
Ищи
звезды.
Ск лонис я
над
могилой:
Скво з ит
пол нощны м
Солнцем
облик
м илой
ЗОЛОТЫЕ
САНД АЛ ИИ
I
Меж
пальцами
Тво их
пречистых
ног
Цвела
весна
—
под
снежностью
вис сон а
Червон н ых
р оз,
о
Лурдская
Ма до нна!
—
Ко гда,
раскрыв
лазоревый
чертог,
Явилась
Ты
пастушке,
—
и
не
жег
Златистый
свет;
чуть
искрилась
корона
Под
платами...
Отроковицей
строна
Верховных
сил
на
ди ких
ска л
по рог
Ты,
с тан
об вив
голу б изн ой,
ступ ила,
Ш ум ящих
вод
источник
отперла
И
брыз гами
ц елений
окропила
Уг рюм ый
св од
пещерного
жерл а.
Благословен
Твой
пут ь
из
светлых
далей
И
след
в
горах
от
солнечных
сандали й!
Когда
б
я
знал,
что
в
темном
мо ре
лет
Св ети ла
роз
моих,
дробясь,
дрожали
—
Отраж е ны,
как
письмена
скрижали,
Замк нув шей
в
м едь
таинственный
завет;
440


Когда
б
я
з нал,
что
твой
грядущий
св ет
Они
за
склон
заране
провожали,
Откуда
т ень
за
те нию
беж али
В
уг рюмы й
лес,
где
Беатриче
нет :
Зла тых
к у дрей,
меж
кипарисов
черных,
Печ алию
тех
смугло-желтых
роз
Я
б
не
вен ч ал!
Земле
мо ей
покорных,
Я
б
ал ых
роз
искал,
и
пьяных
ло з!...
Я
б
не
сковал
тебе
для
райских
да лей
Из
з олота
любв и
мо ей
санда лий!
Благословен
т вой
сонм ,
собор
св ети л,
Невидимых
за
сереб ром
п олдне вным!
В
годину
слез,
на
торжестве
плачевном,
Мне
Бог
Лю бви
т вой
свет
благовестил.
Благословен
Вожатый,
кто
мостил
Тво й
пут ь
огнем
не жгу чим
и
безгневным!
Он
телом
т ень
твою
одел
д ушевны м
И
ног
тв оих
подошвы
озлатил.
Я
видел
сны ;
я
ведал
откровенья;
Я
в
злате
роз
идущей
з рел
тебя:
Твои
шаги
—
молитв
златы е
з вень я,
Ты
движе шь ся ,
пылая
и
люб я.. .
Сойди
ж
в
мой
лес
из
недоступных
да лей
На
золотых
лугах
тв оих
сан далий!
441


эпилог
ЛАДЬЯ
ЛЮ БВИ
ГПОССА
И
пр ед
престолом
море
стекляно,
п одоб но
крист ал л у.
Апокалипсис
(IV, 6)
Ладью
любви
стремит
т вое
корм ило
К
пещерной
мгле
мо их
бескрылых
рвений.
Куда
б
ни
плыть
за
молньей
мановений,
—
Все
вновь
тобой,
единой
м илой,
мило.


ГЛОССА
1
Виденьями
и
знаками
меня
Ты,
окру ж ив,
ведешь
и
возрощаешь ;
И,
лик ами
надмирного
огня
Исполнив
ду х,
слепому
возвращаешь
Сияние
немеркнущего
дн я.
И
пусть
земли
ус т алое
светило,
О тп ламе нев,
зап ало
за
туман:
Я
знаю
—
все,
что
здесь
нам
был о
мило,
Вз ойдет ,
как
се в,
на
бреге
верных
ст ран,
К уда
ладью
стремит
твое
ко рмило.
2
Я
знаю:
здес ь
любовь
—
цветок
тюрьмы,
По
дебрям
гор
скиталица
но чн ая;
Вотще
за
ней
влечемся
сле по
мы.
Тесна
любви
единой
грань
земная,
И
в
мир
иной
она
растет
из
тьмы.
Блажен
в
ле су
и
в
сумерках
забвений
Ответивший
на
зов
душ и
род ной ;
Блажен
к
струям
легчайших
дуно вений
Ст ремя щий
вз ор
в
предел
заповедн ой:
П ричал ит
челн
к
скалам
бескрылых
рвений.
443


3
Уже
весны
благоуханный
дух
По
зы би
волн
стеклянных
сладк о
веет,
И
с лышит
з вон
и
славы
новы й
слух :
Там
хор
поет,
там
снег
вершин
белеет, ■
И
к
шёпот ам
твоим
твой
дру г
не
глу х.
И
к
треп ета м
живых
п рик основ ений,
Незримый
вождь,
чувс тв ите льна
рука:
Под
вязью
роз
ты
цепь
алмазн ых
звени й
Сп лела,
Любовь!
Д уша
лететь
легка
За
мо лни ей
мгновенных
мановений.
4
Пос ледн ий
знак,
и
будут
два
—
одно:
Зане
двоим,
кто
на
одн ой
постели
В куш али
нег
Господнее
вино
И
сме ртный
оцт,
в
неразлученном
тел е
Све рши ть ся
и
воск реснуть
суждено,
—
Ко ль
не
вотще
Мария
у м олила
Спас ителя
п росла вит ь
древн ий
брак!
И,
щедрая,
свой
сев
отдаст
мог ила,
З ане
объять
не
мо жет
света
мрак,
И
семя
нив
Посеявшему
м ило.


AMOR BEA TAM ME VOCAT NON PERPERAM
DOLENS. EAMNE NOS BEATITUDINEM
UT SIMUS UNA OREMUS? AN UT UNA DEO
INSERVIAMUS? NUNC AMOR CAELI BEAT.
DUM NE BEATITUDINEM TURBES DEI
INSCITIA DONUMOUE ODORIS EFFLUAT.
ERGO BEATAM ME VOCET DOLOR PIUS.
EXIT UBER
DE AMORE ET MORTE
445


КНИГА
ПЯ ТАЯ
ROSARIUM
СТИХИ
О
РО ЗЕ
I.
ПРОЛ О Г.
—
II.
ГАЗЭЛЫ.
—
III. ЭПИЧЕСКИЕ
СК АЗЫ
И
ПЕСНИ.
—
IV.
В
С ТАР О-ФРА НЦ УЗС КОМ
СТРОЕ.
—
V.
СОНЕ Т Ы.
—
VI.
А НТ ОЛОГИ Я.
—
VII.
РАЗН ЫЕ
ЛИРИЧЕСКИЕ
СТИХОТВО­
РЕНИЯ.
—
VIII. «ФЕОФИЛ
И
МАРИЯ».
ПО ВЕСТЬ
В
ТЕРЦИНАХ.
—
IX.
ЭПИЛО Г.


ЕД ИНОЙ
И
НАШЕЙ
ВЕРЕ


ПРОЛОГ
AD ROSAM**
Те бя
Франциск
узнал
и
Дант-орел
унес
В
прозрачно-огненные
сферы:
Рев ную т
к
ангелам
об итель
нег
—
Паф ос
—
И
рощи
сладостной
Киферы.
Но
твой
расцветший
цвет ,
как
др евл е,
отражен
Корн ей
твоих
земной
отчизной:
Ты,
Роз а
милая,
все
та
ж
на
персях
жен,
И
та
ж
под
сенью
кипарисной.
Таинница
Любви,
твоя
печать
горит
На
б ле дном
хлад е
сар к офа га;
И
на
снегах
твоим
дых ань ем
говор ит
Мечу
завещанная
сага.
В
алмазно-блещущем
и
голубом
снег у
Она
в ласт ит ель но- нап евна;
И
снится
ры ца рю:
в
ду б раве
на
лу гу
Сно м
неп робудн ым
сп ит
Царевна...
О
Ро за
дремн ая!
Кто ,
мощн ый
п аладин ,
Тво й
плен
глубокий
расколдует?
Кт о,
лир ник
изб ранны й,
найдет
глагол
один
И
пеньем
сферы
согласует?
449


Кто
с
корнем
цве т
сроднит?
Чей
вз ор
не
помрачен
Волшебным
куревом
Киферы ?.. .
Плы вут
в
морях
г лава
и
гусли.
Рассечен,
Но
трижды
жив
т риг лав
Химеры.
Кто
б
ни
был
ты:
Г еракл,
иль
в
облаке
Персей,
Убийца
ль
Гидры
иль
Медуз ы,
—
Тебя
зову т
у
волн,
где
Солнце
пел
Орфей,
Над
Розой
плачущие
Музы!
450


ГАЗЭЛЫ
Влад им иру
Ф ранц еви чу
Эр ну*
эти
сны
об
Афродите
Небесной
посвящаю
с
любо в ью


I
ГАЗЭЛЫ
О
РОЗЕ
I
РОЗ А
МЕЧА**
Славит
меч
багряной
славой
Роза;
Расцветает
в
битве
правой
Роза.
В
т ридевят ом,
неви димом
царстве
Пленена
г устой
дуб рав ой
Роза.
За
вратами
из
литого
злата,
За
шелковою
заставой
Ро за.
Не
в
твердыне
те
вра та,
не
в
ты не:
Ни тью
от кана
лукавой
Ро за.
В
лютых
дебрях,
под
заклятьем
крепким,
У
Зме и
тысячеглавой
Роза.
Знаменуйте,
муч ени ки,
ла ты:
Льва
зовет
на
пир
кровавый
Ро за.
II
РО ЗА
ПР ЕОБ РА ЖЕНИ Я**
Всем
Армения
бога та,
Роз а!
Но
пышней
тиар
и
зла та
Роза.
452


Много
в
древней
храмов
островерхих;
Но
священней
Арар ата
—
Роза.
Прин ес ли
твой
свет
от
Суристана
Дэвы
до
ключей
Эвфрата,
Роза;
И
до
двери
Тиг ра
от
Персиды
Пери
—
негу
ар омат а,
Роза.
Ты
в
кану н
сияешь
Вардавара
До
во сх ода
ст
заката,
Роза.
В
Вардавар
Ме ссии,
на
Фаворе,
Рас цвела,
в
Эдем
подъята,
Ро за.
РО ЗА
СОЮЗА**
«Ты
—
Роза,
ия
—
Роза».
Кандиотская
песня
Ты
меж
юношами
Крита
—
роза;
Я
меж
дев
зовусь
Харит а- Роз а.
Мы,
что
два
куста,
светвились
в
куп у:
Белой
а лая
увита
роза.
Аль
—
прохожий
ска жет
—
садоводом
К
бел ой
алая
привита
роза?
Бел ый
куст,
ты
рой
пчелиный
кр ое шь!
Как
уста,
моя
рас крыта
роза .
Жальте,
пчелы!
Ото мщу
не
жалом:
Кровью
солнца
я дов ита
роза.
Мною
вспыхнет,
что
б ле днее
млела
Скатных
зер ен
Марг арит а,
роза!
453


IV
РОЗА
ВОЗВР АТ А
Что
—
любовь?
Поведай,
лира!
—
Роза.
От
Зенита
до
Надира
—
Роза.
Молодая
мужа
ревновала
—
К
деве-лилии,
Кашм ир а
роз а.
И
завяла...
Так
вверяет
в
бурю
Лепестки
крылом
эф ира
роза.
Легкой
пташкой
в
рай
впорхнула,
к
дэ вам.
«В дом вернись,» —
ей
вест ник
м ира,
—
«Роза!»
У
дверей,
под
кип арис ом
юным,
Зац вела ,
зардела
сиро
—
роза.
Милый
обоняет:
негу
нарда,
Не гу
льет
родного
мира*
роза.
Жизнь ю
дышащей
родного
тел а
Н апоя ет
сон
зефира
ро за.
П лачет
он
—
узнал
п одр угу...
Тело
Странниц-душ
в
юдоли
мира
—
роз а.
V
РОЗА
Т РЕХ
ВОЛХВОВ**
Вся
над
башней
звездочета
Роза;
П чел
рои
по ит
без
счета
Роза.
Но
таи т
за имф ом
ды мно- рдя ным
Царск ие
в
Эдем
ворота
Роза.
Заронила
к
т рем
волхвам,
в
три
улья,
Райский
мед
свя т ого
сота
Роза.
Расцвела
в
сада х
царевых,
долу,
У
священного
кивота
Роза.
454


Из
пурпурных
недр
явила
ч удо
Голубиного
воз лет а
Роза.
В
твердь
глядят
волхвы:
зве здою
новой
Славит
но чь
с олнц евор ота
Роза.
VI
РО ЗА
ОБРУ ЧЕ НИЯ
Упоена
и
в
неге
то нет
роз а;
А
со лов ей
п оет
и
стонет ,
роза,
В
сплетенье
кущ,
тобой
бла го уха нных ,
П ока
восточных
гор
не
тронет
Роза.
Усыплена
волш ебн ым
обаяньем,
Колеблет
ле нь
и
ст ебе ль
клон ит
роза;
А
ца рь
пев цов
поет
—
и
под
наи ть ем
Преду трен н им
рос у
ур онит
ро за.
О
женихе
пое т
он,
о
влюбленном...
Лелеет
пл ен
и
чар
не
гонит
роза:
В
бездонных
сна х,
с
кол ьцо м
любви
забвенной,
Обет
одн ой
любви
х оро нит
роз а.
VII
РО ЗА
ВЕЧНЫХ
ВРАТ
Стра ж
пос ледн его
порога
—
Роза.
Дверь
невестина
ч ертог а
—
Роза.
Раз омк нут ся
с
тяжким
стоном
цепи;
Но
т вое
мерило
строго,
Роза.
Меж
с толпов,
меж
адамантных,
рд еет
И
струит
дыханье
Бога
—
Ро за.
«Вся я здесь благоухаю»
—
молвит,
—
«Да уснет земли тревога», —
Р оза.
455


Дев а м: «белоогненного»
—
молвит,
—
«Узрите Единорога», —
Роза.
Же на м : «совершилось!» —
молвит,
—
«вскоре
Пол ная
луна
двурога», —
Ро за.
Юно шам : «с главы кто даст мне локон,
На
зем ле
возможет
много», —
Роза.
«С паладином на полнощной страже
Обменю
кольцо
з алог а,
Ро за».
Стран н ики
любви,
с
терпеньем
ждите :
Верная
в
пу ти
подмога
—
Роза.
Расцветет
и
восп ари т
над
стеблем,
Вождь
вам
а лый
и
дорога,
—
Роза.
456


TURRIS EBURNEA
I
И зва яна
не
из
камений
—
из
слоновой
кости
Башня.
У
зелен ых
райских
рам ен ей
—
из
слоновой
кости
Башня.
Светит
вам,
лю бви
паломники,
словно
рог
ликорн а
белый,
Словно
парус
в
море
пламеней,
—
из
слоновой
кости
Башня.
Жгу т
ступню
п ески
горючие...
Вот
но чле г,
и
ключ,
и
пальмы...
Снитс я
сердцу
Роза
знамений,
из
слоновой
кости
Башня.
Смуг лы м
златом
препоясанных,
облеченных
в
пурпур
черный,—
Вас
п окоит
в
бр ачн ой
хра мин е
из
слоновой
к ости
Башня.
II
М анны
ты
живой
ко вче г,
из
слоновой
кости
Башня!
Ты
беле й,
чем
горный
снег,
из
слоновой
ко сти
Башня!
В
злобной
ревности
пу чин,
в
треволн ен ь и
ночи
б урной ,
Ты
—
ма як
и
верный
брег;
из
слоновой
ко сти
Башня!
Ось
н езыб лемы х
небес
тв ой
одержит
ост ов
нежный;
Ты
смиряешь
волн
набе г,
из
слоновой
кост и
Башня!
Замкнут
девств енный
оплот
г лад ких
ст ен,
и
при сту п
тщетен :
Двери
нет
в
чертоги
нег,
из
слоновой
кост и
Башня!
457


Тол ько
Гол убю
с
лучом
ты
раскрыла
чаш у
роз ы,
О,
Земли
в
лазурь
побег,
из
слоновой
кос ти
Башня!
Двери
не т,
но
многих
душ
ты
приют
странноприимный.
Дай
нам
с
милыми
но члег,
из
слоновой
кости
Башня!
Ты
нам
д ашь
цв еты
лазурные,
из
слоновой
кости
Башня!
Буде м
розы
мы
пурпурные,
из
слоновой
кост и
Башня!
—
Как
при дем
в
тв ои
об ит ели,
как
минуем
в
утлых
челнах
Этих
с транс твий
воды
бурные,
из
слоновой
кости
Башня!
Толь ко
в
п риста ни
на
якорях
нас
дождися,
пару с
белый,
Turris Domini Eburnea, —
из
слоновой
кос ти
Башня!
458


НОВЫЕ
ГАЗЭЛЫ
О
РОЗЕ
I
РОЗА
ОГНЯ
Ес ли,
хо ть
раз ,
видел
т вой
вз ор
—
ог ни
розы г
Вечно
в
душе
ж ивы
с
тех
пор
—
огни
розы.
Сладк ая
мгла
дол ы
томит,
глухой
п урп ур...
Жди :
рас цвет у т,
вспыхнув
меж
гор,
огни
розы
Встал
ф имиам;
жертва
гор ит;
текут
смолы...
Жди:
п рос квоз ят
дымный
з атвор
—
огни
розы,
Эти
уста
рдяным
вин ом
потир
полный:
Пей
же,
лю бо вь,
солнца
рас твор
—
огни
розы
II
РОЗА
ГОР Ы
КАРМ ЕЛ А
Пел
ца рь
певцов...
Не мела ,
—
Царя
не
разум ел а,
—
Благоухая,
роза
Дубрав ного
Кармела.
И
в
полночь
п еснь
умо лкла ,
Как
бу ря
пр ошу мела
—
И
долу
разметалась
459


Кудрявая
о мела
В
венц ах
ду бов
безглавых...
До
утра
твердь
гремела;
Певца
взяла,
—
но
розы
Восхитить
не
п осмела.
РОЗ А
ЦАРИЦЫ
САВСКОЙ
**
Л ев,
ангел
Аби сси нии ,
в
тр ойн ом
венц е
из
ро з.
Зардели
своды
синие
в
тройном
вен це
из
роз.
Лет ят
шестикрылатые
ко
л ьву
из
ал ых
врат,
Как
радуги
п авлини и,
в
т рой ном
вен це
из
роз.
На
дикой
гриве,
вздыбленной,
по чил
Господень
крест,
Как
жез л,
процветший
в
скинии,
в
тройном
венц е
из
роз.
Царица,
гостья
Савская ,
с
кол ьцо м
Давидов
сын
Лежат
в
злат ом
т риклин ии,
в
тр ой ном
венце
из
роз.
Р евну ют
внуки
смуг лые
с
тройных
уступов
гор
О
древ лем
б лагоч ин ии,
в
трой ном
венце
из
роз.
То
н егусы ,
властители
низ ин,
что
топчет
сл он,
И
скал,
где
пар д
и
пини и,
в
тройном
в енце
из
р оз;
Колено
Со ломоно во,
монархи
бездн
и
кр уч,
Где
кедр,
да
вет р,
да
инеи ,
в
тр ойн ом
вен це
из
роз .
IV
РО ЗА
КРО ВИ
Мой
дар
—
алы й!
Алые
кровь ю
несу
—
розы
Адона.
Сор вав
риз ы,
—
жены,
оплачьте
кр асу
—
розы
Адон а!
Я
цвел,
пастырь.
Веп рь
мою
плоть
про бо дал.
Влаг ой
измлел
я
Из
той
влаги,
вспыхнув,
з ардели
в
лесу
—
розы
Адона.
460


Как
снег,
белый
—
к
мертвому
лик
наклонив,
сладко
стру ила
Любовь
слезы.
Рдяны е,
пили
росу
—
розы
Адона.
Адон,
имя
—
п асты рю;
ей
—
Астарет.
В
небе
мы
в месте ,
Когда
серпн ый
светоч
сре бр ит
полосу
ро зы
Адона.
V
Р ОЗА
ЦАРСКОГО
СЫ НА
Видел
я
на
дне
долины
розу:
Славят
бе лые
ясмины
розу,
И
по ят,
дробясь,
как
жемчуг
скатный,
Семь
ключей
с
крутой
ст ремнины
розу.
Овеваю т
ваиями
пальмы,
Опахалами
п авлины
ро зу.
Ра йски е
с идят
на
кедрах
птицы;
Пеньем
вес еля т
с
вер ши ны
ро зу.
Ветерк а
душистым
раствореньем
Рай ские
целуют
крины
розу.
Снеговерхий
анг ел
держ ит
стражу,
Чтоб
не
взя ли
з лые
джин ы
розу.
Сын
царев
по
вертограду
бродит;
Не
отдаст
за
все
руб ины
розу.
VI
РО ЗА
ПЧЕЛИНОГО
ЖА ЛА
Любов ь ю
лунно й
млея,
Бе зум ная
лилея
Тос ку ет
в
полдень
знойный,
Том ит ел ьно
б елея.
И
в
девственном
сосуде
Пахучий
дар
елея
Та ит ...
А
роза,
пчелке
Лье т
нектар,
не
жалея ,
461


И
г резит
жа ла
солнца,
Желанием
алея...
Сест ра
сестры
не
слышит,
Го ря
и
вожделея:
Та
—
меч
лобзая
жг учий ,
Та
—
б ледн ый
луч
лелея.
VII
РОЗА
ДИО НИ СА
Дионисова
отрада
Грозд
пурпурный
винограда,
Темнокосмый
плющ
— другая,
Треть я
—
ты,
царица
сада.
И
те бе
Киприда,
роза,
Нежной
—
нег
боги ня
—
рада;
Оттого
мне
розу
с лавить
—
П ослуш ань е
и
услада.
Ибо
нам
любовь
ковала
Не
раз у мница
Паллада,
Не
семейственница
Г ера,
—
Но
ст релою ,
полн ой
яда,
Ранил
нас
крылатый
лучник,
И
ему
была
награда
Милой
матери
улыбка;
И
святого
вертограда
Твоего
венчалась
гроз дь ем,
Дионис,
моя
м эн ада.
VIII
UNA **
Кто
нашел
на
стебле
три
—
роз ы,
Неб ом
избран
тот
в
ц ари
—
розы.
Три
в
руках;
четвертый
дар
—
счастье
—
В
лон е
д ней:
кто
смел,
сб ери
—
роз ы.
462


Ты
ж,
певец,
слом ай
свой
жезл
ц арс кий
Ты
трем
нищим
подари
—
розы.
Чье
ты
со лн це,
соловей,
с лавиш ь
От
заката
до
зари
?—
Розы.
Сердце,
нет
те бе
другой
—
милой!
Ты
в
луч ах
одн ой
сгори
—
розы!
Царь-заложник!
Ей
одно й,
—
тайн ой,
—
По й,
и
с
име нем
у мри
—
Розы.
463


ЭПИЧЕСКИЕ
СКАЗЫ
И
ПЕСНИ


I
СОН
М АТ ЕРИ-ПУ СТ ЫНИ
Д УХ ОВНЫЙ
ст их
В
оны
веки ,
пред
тем
как
родиться
От
Пр ечист ой
Господу
Исусу,
Сон
приснился
Матери-Пустыне.
Спит
Пустыня
в
раз долье
широком,
По
лесочкам
кудри
раз мета ла,
Раскинулась
по
степям
зеленым;
Но ги
мое т
ей
синее
мор е,
На
устах
алеют
ясны
зор и.
И
снится
Пустыне,
будто
вырос
Розов
цветик
у
нее
из
сердца;
А
с
поднебесья
рука
простерлась,
Будто
с
коре ньем
цв ет
вырывает.
О бли валас ь
Матерь
ал ой
кровью,
Лежит
вся
в
крови
и
горько
тужи т,
Не
о
боли,
о
цве те
жале ет.
Уп адал
тут
с
лазорева
не ба
Лазоревый
камень,
бирюзовый;
З ападал
в
белы
гр уди,
до
сердца,
И
з алег
тяже л ый
в
самом
сердце.
Тяготит
камень
грудь,
расп ира ет;
Свою
душеньку
зо вет
Пустыня,
Воз дыха ет
смертным
воздыханьем:
«Войди мне в сердце,
мал ое
чадо,
В
мое
се рд це,
в
лазоревый
камень;
А
уж
тело
мое
каменеет».
Пошла
д уша
в
лазоревый
камень,
А
входит
в
лазоревое
не бо,
В
голубые,
светлые
чертоги.
465


Алеется
в
чер т оге
п осле днем,
Ровно
сол нце,
престол
свето зарны й;
Стоит
чаша
на
свя том
престоле,
А
над
ча шей
кружит
белый
голу б ь,
Держит
гол убь
розов
цве т
ч ервлены й.
Хочет
кликнуть
душа
Мать-Пустыню,
А
она
тут
сама
у
престола,
Облаче нна я
в
бел ую
ризу ;
«Днесь я», —
молв ит ,
—
«не Мать,
а
Невеста».
И
горлиц ей
душа
к
ней
п риль нула.
ТРИ
ГРОБА**
Высоки
трех
гор
ве рши ны,
Глуб ок и
три
ямовины;
На
го рах
три
домовины.
На
горе
ли
поднебесной
Сам
лежит
Оте ц
Небесный;
Что
пониже
ли
гробница
—
В
ней
Небесная
Царица;
По
при горь ю
неда ле че
Третий
гро б
—
Иван-Предтечи.
Где
Ма рия
почивает,
А лый
ро зан
расцветает,
Леп ест очк и
распускает,
Голубочка
выпускает.
Голубь-Птица
в осп орхну ла,
Мат ерь
Божья
воздохнула.
«Выйди,
Отч е
Вседержитель!
Солетай,
Иван-Креститель!
Родился
з емле
Сп ас итель».
P02AAIA ТОТ АГЮТ NIKOAAOT**
Е.
В.
Аничкову
В
Росалии
в есенние
С вятит еля
Николы
Украсьте
розой,
клир ики,
466


Церковные
пр естолы ,
Об вейт е
розой
посохи,
Пришельцы-богомолы!
Пуст ь
ро за
мирликийс к ая
Вен чает
хор
с вирель ный ,
Лачуги
бедных
рыбарей,
Их
невод
самодельный,
И
снасти
морех одн ые,
И
якорь
корабельный.
И
ро зами
по
кладбищам
Усопших
одаряйт е,
И
в
розах
с
домочадцами
За
кубком
вечеряйте:
П ри бли зятся
ли
род ичи ,
—
Д верей
не
затворяйте.
Разг он ит
р оза
темный
полк,
А
крест
кренит
по бед у.
В
блаженных
кущ ах
с мех
и
толк:
С ошл ись
на
пир-беседу.
«Ты что,
Никола,
приумолк?» —
Ил ья
пророк
сосед у.
И
нектарног о
пития
Хмелиною
червонной
Николу
потч у ет
Иль я:
Едва
Нико ла
сонный
Ковша
не
вы ронил ,
лия
Напиток
добровонный.
Да
гр ом
святого
разбудил.
«Проснися,
полно,
сродник!»—
Илья,
смеясь,
его
ст ыди л:
«Опять ты,
колобродник,
На
землю,
в
море
ль,
уходил?»
Ответствует
угодник:
«Вздремнул я,
брат!
Кр асу
морей
Вд руг
бу ря
возмутила;
Три
сотн и,
бол е,
кораблей
Чуть-чуть
не
по гло тила ;
Из
сил
я
выбился,
ей-ей,
—
Едва
лишь
отпу с тила...».
467


И лью
весенняя
гроза,
Николу
славит
мо ре;
И
тиш ин а,
и
бирюза
На
ласковом
п рос торе,
Ко гда
Нико лы
образа
Все
в
розовом
уборе.
СВЯТАЯ
ЕЛИ САВЕТ А
Розы
дар
обретшая,
М ать
Елисавета!
Р озой
терн
опле тш ая
Сп асов а
завета!
Роз ою
расцветшая
Дочь
Господня
лета!
Б удь
благим
деяни ям
Та йною
подмо го й,
Шедшая
с
даянием
К
братии
убо го й,
Скрыв
под
одея нием
Бр емя
ноши
мн огой !
Звон
копыт
о
горный
хр ящ:
Князь-супруг
с
ох оты
Едет
склоном
ч ерных
чащ.
«Как ты тут?
И
что
ты
Прячешь
под
у зорн ый
пла щ
—
«Князь,
весны
щедроты.»
«Пусты рощи голые,
—
Стужа,
да
морозы.
Дай ,
откину
п олы
я
—
П огля жу
на
розы...»
Сыпл ю тся
в еселые
Розы,
розы ,
розы...
Что
же
ты
сму ти лася ?
Р озы
ль
не
потреба?
В
ро зы
о бр ати лася
М илост ыня
хлеба.
Над
тобой
светилася
Орифламма
неба.
468


Радуйс я,
венчанная
Зна мен ьем
Христовым!
О,
благоуханная
На
кресте
су ровом
Роза,
весть
жела нная
О
союзе
новом!
469


АТЛАН ТИДА
Леж ит
под
О кеа ном
Нетленная
стра на.
А
дре вле ,
за
ту ман ом,
Над
темным
О кеа ном,
Незр им ая,
она,
Как
остров
сокровенный
Колдунь и
Калип со,
Цвел а
в
красе
н адм енн ой;
И
ми мо
сок ровен н ой
Катилось
колесо
Сл е пого
С ол нцебога ,
И
мимо
бо ги
шли...
Но,
в змыв
с
к олонн
чертога
В
долинах
Солнцебога,
Вы,
лебеди,
нашли
Тот
край
волшебной
славы.
В есь
в
куревах
чудес,
—
Вскр ич али,
величавы,
И
па ли
снегом
славы
Из
зелени
небес.
Что
рдеет
подо
мглами ?
Вы
серд це
той
земли
Похитили,
и
пламя,
Окутанное
мгл а ми,
За
море
унесли.
470


И
розой
это т
п лам ень
Вс еленной
с
не ба
дан;
А
остро в,
мертвый
ка ме нь,
Отдав
небесный
п лам ень,
Нисходит
в
Океан.
Но
жи вы
властелины
Подво дной
глубины,
И
жд ут
глухой
судь б ины
Живые
влас т елины ,
И
сроки
сочт ен ы.
Храните
розу,
братья!
Придет
возмездья
срок ,
И
рушатся
заклятья.
Достойнейшему,
братья,
Присудит
ро зу
рок.
Из ыдет
облак
воев
За
сердцем
дре вни х
стран:
Из
яростных
прибоев
Полки
воскресших
воев
Извергнет
Океан.
Лелейте
розу
свято:
О
сер дце
ми ра
су д!...
Чу,
лебеди
заката,
Вещающие
свято,
Вечерний
клич
несут.
471


СОЛН Ц ЕВ
ПЕРСТЕНЬ
Стань
на
к рай,
где
плещет
мор е,
О гля нися
на
п рост оре:
Сол нце
яс ное
зашло,
Зори
красные
за жгло ;
Справа
мес яц
тонкорогий.
Топни
по
м ели
отлогой,
Влажн ой
гал ьк ой
век и
тронь,
Гикн и: «Гей ты,
птица-конь,
Огнег ри вы й,
ветроногий!
Мчи
мен я
пря мой
дорогой
Меж
дв ух
кр ыль ев,
на
хребте,
К
заповедной
той
черте,
Где
небес
дуга
с
землею
Золо той
с вита
шлеею,
Где
сошелся
клином
свет
—
Нич его
за
тыном
нет.
В
ц арск ой,
бают,
там
палате,
Что
ни
ве чер,
солнце,
в
злате,
В
яхонт ах
и
в
ян та ре,
Умирает
на
костре.
В
ноч ь
другое
ль
народи тся,
Ал ь,
ожив,
помолодится,
Заигр ает
на
юр у,
Что
сго рело
в веч еру?
Я
те бе
седок
не
робкий:
Все,
что
солнечною
тропкой,
От
межи
и
до
ме жи,
Поизрыскал,
ок аж и!»
472


Чу,
по
взмо р ию
дрожанье,
В
гуле
во лн
плескучих
ржанье,
И
окрай
сыр ых
песков
—
Топ
копыт
и
звон
под ков
Светит
мес яц
то нко рог ий
Прянет
ко нь
сереб ро ног ий,
Лебединые
крыла,
Золочены
удила,
—
Пы
шут
ноздри
жарче
горна
Заезду
хватай
проворн о,
Прыгай
на
сп ину
коню
Ко нь
п ромо лвит
«Уроню
Я
те бя,
седок,
над
бездной
К оль
не
с ка жешь
тверди
звездной
Что
богаче?» Молви «Смерть,
Что
над
твердью
держит
тве рдь
»
Загадает
кон ь
л ук авей
«Что горит зари кровавей?»
Мо лви
«Жаркая любовь
Что
по
жил ам
гонит
кр овь
»
Втретье
сп ро сит
о
п рич ине,
Почем у
в
своем
при тине
Солн це
каж ется
темно,
Слов но
черное
п ятно
От ве чай
«Затем что солнце
Сквозь
срединное
ок онце
Под
землею
свы сок а
Видит
Солнц е
двойника
Солн це
вер хне е
прим етит,
Что
во
рву
глубоком
светит
Вд руг
ослепнет,
и
темно,
Словно
черное
пятно
»
—
«Три кольца
—
мои
загадки,
Три
ст релы
—
твои
разгадки
Вышли
стрелы
в
три
к ольц а,
—
Три
добычи
у
ловц а’» —
Скажет
конь
«куда ж нам метить?
День
догн ат ь,
иль
утро
встретить?»
Ты
в
ответ
«Лети,
скакун,
На
луга,
где
тв ой
табун,
Где
берет
в
хомут
ретивых
Солнце
коней
огне гр ивы х,
О тпряг ая
на
покой
Мокрых
пеною
морской’»
473


И
за
рдяными
зарями
Над
вечерними
морями
Ко нь
помчится,
п олети т,
Толь ко
воздух
засвистит.
В
море
волны
так
и
ходят,
В
небе
звезды
колобродят,
Рее т
тем ный
Океан,
Рдеет
маревом
тума н.
Там
уви диш ь
небылицы:
Вьются
в
радугах
Жар -п ти цы,
В
об лаках
висят
с ады,
Чисто
золот о
—
плоды.
А
на
пастбищах
янтарных,
У
потоков
све тоз арны х
—
Коновязь
и
водо пой.
Среброкрылою
толпой
Кони
пьют,
а
те
пасутся,
Те
далече
вскач
несутся:
Конь
за
ни ми,
в
ясный
дол ...
Вдруг
—
до
не ба
частокол,
Вес ь
червонный,
и
литые
В
нем
вор ота
запертые;
Да
к алит ка
возле
есть
—
Колымаге
в
пору
влезть.
Конь
проскочит
той
калиткой
И,
как
вкопанный,
пр ед
ниткой
Остановится,
дрожа:
Зал ег ла
тропу
межа.
Скакуну
тут
пут ь
заказан,
Паутинкой
п еревя за н.
«Слезь», он взмолится, «с меня!»
Отпусти
в
табун
коня.
«Веретенушко,
вертися!
Медь-тонинушка,
крутися!
Закрутись,
да
п ерей мись .. .»
Гл ядь
—
отку да
ни
возьмись
—
Медяница.
Нитка
зме йкой
Обернет ся,
и
ищей ко й
Вниз
п олзет ,
по
ступеням,
Само цве тны м
тем
камн ям.
Что
с туп ень
—то
новый
ка ме нь,
Новый
камень
—
но вый
пламень,
—
Пышных
лест ниц а
гр обо в.
Триста
шестьдесят
с толб ов,
474


Все
из
з олота
литые,
Как
ог ни
перевит ые,
Обступают
круглый
д вор;
Тухнет
на
дворе
костер,
И
не
черная
пучина
—
Посре дине
ямовина.
Слитками
вокруг
с толбов
Блещет
золото
г орб ов,
Ощ етиненных ,
как
пилы
З олотые;
на
стропила
Перекинуты
хвосты;
Тел
из вил исты х
жгуты,
Чеш уи
и
перепоны,
Словно
жар ,
горя т:
дракон ы ,
Вниз
г лавами,
дол у
зев
(И во сне палит их гнев)
По
стволам
висят
у зл ами;
Не
сл юну
то чат,
а
пламя.
Сверху
каждого
ст олпа
Тур ьи
в
злате
черепа,
Не поме рны
и
ро гат ы,
.Ярким
к амень ем
богаты;
И
на
темен ях
голов
Триста
шестьдесят
орлов,
Злат оп еры х
и
понурых,
—
Спят.
Д ремою
взоров
хмурых
Не
смежает
ли шь
один,
Как
ревнивый
властелин
Ц арст ва
сонного,
и,
зорок,
Острым
оком
дымный
морок
Озира ет,
с траж
двора,
Ямо ви ны
и
ко стра .
Красный
двор,
как
пе чь,
пылает
И
клубами
облекает
Ямовину
и
кос тер
Златоо блачн ый
шатер.
Пред
огни ще м,
на
престоле,
О
девичьей
тужит
доле,
Тризну
Солн цеву
тво ря,
Г осудар ыня -Зар я.
Скажешь:
р азу мом
рехнулась!
Син еалым
обе рну лас ь
Покрывалом,
как
вдова.
Молвит
таковы
слова:
475


«Свет мой суженый!
На
то
ли
Ро дилас ь
я,
что б
не воли
Злу
судьбину
жить
кляня?
Об манул
ты,
свет,
меня!
Красну
девицу
в
пуст ын ном
Терему,
за
ча стым
тыном,
В
ч ародейн ом
во
плену,
Не
замужнюю
жену ,
Не
победную
вдовицу,
Горемычную
цари цу ,
Не
ослушную
ра бу
—
Схоронил
ты,
как
в
гробу.
Жду-пожду
с
ут ра
до
ноч и,
Все
повыглядела
о чи:
С коль ко
жду
лихи х
г один,
Зна ет
то
ж ених
один .
Как
з атопа ли
подковы,
Да
захлопали
засовы,
Грудь
стеснило,
с лепн ет
взор:
С вет
мой
суженый
на
д вор!
Чуть
отпряг
коней
усталых,
Впряг
по
стойлам
з аст оя лых,
На
клади
и
цу
четверню
Разогнал,
и
головню
В
сруб
горю ч ий
повергает,
Дуб
трескучий
воз жиг ае т,
И
невесту
из
о гня
Кличет,
горькую,
меня.
Го во р ит : « «Опять сгораю,
И
до
срока
умираю:
С
новым
жди
мен я
в енцо м,
Солн цевым
встречай
кольцом.
Ты
надень
на
перст,
з аветн ый,
Эт от
перстень
самоцветный:
Встр етиш ь
с
п ерст нем
у
ворот
—
Станет
мой
солн цеворот .
Сбережешь
залог
прощальный,
Солн цев
пер сте нь
обручальный,
—
Будешь
ты
мое й
же ной
Вечно
ц арст вов ать
со
мной.
Та,
что
перстень
обр онила ,
Внов ь
меня
похоронила,
Вно вь
на
сру бе
мне
го реть ...
Пом ни:
с
п ерст нем
Солн це
вс т ре т ь!...»»
Так
сказ ал ,
и
в
ж ер лови ну,
В
ту
глухую
ямовину,
476


Потрясая
го ловней ,
Прянул
с
белой
четверней.
Загу де ло
по
подвалам;
Я
покрылась
покрывалом,
Дева
—
вдовий
чин
творю ,
Без
ог ня
в
огн е
горю ,
Ярым
воском
тихо
та ю,
Да
заплачки
причитаю...
А
взгляну
вдруг
на
кольцо,
Вспомню
м илое
лицо,
—
Св ета
Бо ж ьего
не
вз вижу,
Жениха
возн ен авижу !
В
персях
как
змею
унять?
Грусть-печаль
мою
по нять?
Много
ль
я
его
вида ла?
Аль
всечасно
поджидала?
Счет
заб ыла
я
годин!
Раз
ли
был о
то
один?
Аль
и
встарь
он
ворочался,
С
мило й
пер ст нем
обручался,
Обруч
ася
—
п роп адал,
Молодую
п оки дал
?—
И
умом
я
не
рас ки ну,
И
не
всп омн ю
всю
кручину.
Знаю:
он
со
мной
не
жил,
Расставался
—
не
туж ил.
Чую,
где
ты,
ца рь,
но чуе шь;
Вижу,
с вет,
где
ты
кочуешь:
Знать,
дру гая
у
ца ря
Молодая
есть
Заря.
А
ко ль
за
мо рем
прилука,
Не
постыла
мне
разлука,
Не
хочу
я
ни чего ,
Ни
кол е чка
твоего!»
Так
сердечная
тоскует,
Не ра зу мная
ревнует;
Сходит
с
красного
двора,
От
потусклого
кос тра .
Двор
пониже
у
ц арицы,
У
невестной
есть
вдовицы ,
—
Где
лазоревый
дворец
Смо тр ит
в
синий
студенец.
Змейка
—
вслед.
Зме е
последуй
477


Входы ,
выходы
р аз ведай,
Все
доточ но
примечай;
За
царицей
невз на чай
Стань,
как
жалобно
застонет,
С
белой
руче ньк и
уронит
Солн це в
перстень
в
студенец.
Тут
спускай
стрелу,
стрелец!
Из
ре ки
из
Океана,
Что
под
маревом
тумана
Кружным
обошла
п утем
Средиземный
окаем,
Рыб а
—
гостья
не
простая,
Одноглазка
золотая,
В
стру йной
з ыби
студенца,
Что
ни
вечер,
ж дет
коль ца.
Как
ца рица
перстень
ски нет,
Рот
з уба стый
т ать
разинет,
Хвать
—
поймала
перстенек.
Коловратный
мчит
по ток
Ры бу
к
з аводи
проточной.
На
окраине
восто чно й
В
те
поры
сойдет
в
моря
Г ос удары ня- Заря ,
—
Уж
не
сирая
вдовица,
А
румя ная
девица,
—
Тел о
нежное
с вежит ,
Со
з вез дою
ворожит.
К
Зорьке
ры бка
подплывает,
Рот
зуб аст ый
разевает:
Вспыхнет
п олымем
лиц о
У
д евиц ы,
как
кольцо
Заиграет,
за луч ится !
Им
в
купальне
обручится,
Сядет
на
желты
пески,
В
алы
ря дитс я
шелки,
Медны
две ри
ра зм ыкает ,
Из
по дзе мья
выпускает
Бе лых
коней
на
п рост ор
—
И,
вперив
на
Солн це
взор:
«Женихом тебя я чаю,
А
ко льца
не
примечаю,» —
Молвит: «что ж,
мой
светлый
св ет
На
теб е
колечка
н ет?
Вот
оно:
надень
заветн ый
Царский
перстень
самоцветный!
478


Вый дешь
с
перстнем
из
вор от
—
Станет
т вой
с олн ц еворот.
А
дотол е,
по
н еволе,
Голубое
долж ен
п оле
Плугом
огненным
пахать,
До
м ежи
не
отдыхать.
Уронил
ты
перстень
в
воду
—
Потеря л
св ою
свободу.
Солнце
красное,
катись!
К
милой
с
пер ст нем
во рот ись !»
Солнц е
—
в
путь;
но
зак лятое
То
к оле чко
золотое
Зорьке
п оздн ей
вы дае т;
Зорька
рыбке
отдает;
Р ыба
влаг ою
проточной
М чит
его
к
заре
восточной;
А
п ридв ерниц а
Зар я
Спросит
перстень
у
царя,
Без
того
не
поми рится:
Так
с
начал а
д ней
творится,
Рыбьим
вед овс тв ом
закля т,
Солнца
пленного
возврат.
Слушай,
кто
умеет
слушать!
Ко ль
умыслил
ча ры
рушить,
Милой
жи зни
не
ща ди;
Каленою
угод и
Рыбе
в
глаз!
Орел
бессонный
Из
глазн иц ы
про бо денной,
Молнией
разрезав
мгл у,
Вырвет
с
яблоком
стр ел у.
Взмоет
ввысь,
но
долу
ка нет,
Смирный
сядет,
в
очи
гля нет ;
В
остром
кл юве
у
орла
Каплет
кров ию
стрела,
Рыба
тут
п о-ч еловеч ьи
Об
обиде,
об
увечьи
Востомится,
в оз грус тит
И
всю
п равду
возвестит:
«Глаз мой жаркий,
глаз
единый!
Вынул
клюв
те бя
орлин ы й!
Всп ыхну в,
ясный
свет
ис тл ел,
Красно й
кровь ю
изомлел!
Кровь-руда!
куд а
ты
таешь?
Где
ты
ок ом
возблистаешь?
479


Кто
тебя,
мой
свет ,
сберет,
Мне
т емниц у
отопрет?...
Кто
б
ты
ни
бы л,
меткий
лу чн ик,
С
милым
светом
мой
разлуч н ик,
Глаз
ты
выт кну л
мо й,
один:
Ты
мне
ныне
господин.
Что
велишь,
тебе
содею,
Коз нодею ,
чародею:
На
роду
судьбина
зла
Мне
нап иса на
была.
В ещей
ры бы
помни
слово:
Что
п ро шло,
зач не тся
ль
сн ова?
Три
лежа т
те бе
пути:
Выбирай,
как им
идти.
Если
Солнцев
перстень
выдам,
Два
п ути
ко
двум
оби дам;
Если
перстня
не
отдам,
К
Солнцу
путь
оты щеш ь
с ам.
«Путь один:
коль
перстень
вын ешь ,
В
глу бь
жив ою
рыб у
кинешь,
—
Залетишь
ты
на
орле
К
пор уб ежно й
той
з емле,
Где
ключи
за ри
вос точ ной
Перед
Со лн цем
в
час
урочный
Размыкают
створы
врат.
Будешь
ей
жен их
и
брат,
Ненавистный,
не изб еж ный;
Но
красавицей
мятежной
Ов ладее шь ,
и
тебе
Покорится,
как
судьбе,
С амовлас тн ая
царица.
И
царева
колес н ица,
И
царева
четверня
С
мощ ью
све та
и
огня
—
Все
пой дет
те бе
в
добычу:
Так
владыку
во зв ели чу.
Солнце
в
темный
скл еп
з амкнешь ;
Солнцем
новый
бег
зачнешь.
«Путь другой:
как
перстень
вынешь
Если
мер тв ой
р ыбу
кине шь ,
—
Возвратишься
на
орле
К
обитае мой
земле.
Тень
и
мрак
лег ли
по
долам;
480


Плач
и
стон
стоят
по
селам :
Не
минует
ночи
срок,
Не
прояснится
вос ток .
Солн цев
перстень
ты
покажешь
Чары
темные
развяжешь,
Мир
со бою
озариш ь
И
под
ног и
покоришь.
Прослывешь
в
молве
н арода
Солнцем,
гостем
с
небосвода
Будешь
с
перстнем
царевать,
С вет
давать
и
отымать.
Поклоняясь,
будут
люди
М ощь
твою
молить
о
ч уде;
С олнц у,
сшедшему
цар ить,
Ладан
сл адос тны й
курить.
«Если мне кольцо оставишь,
Ца рск ой
сла вой
не
про слави шь
Темной
участи
своей;
Но
лишь
третий
из
путей
Ж ало
чар
мо их
потушит,
Волх вован ие
разрушит:
Лишь
тогда
яви т
свой
лик
Солнца
зри мог о
двойник,
—
На
к ого
с
притина
Солнце
Сквозь
срединное
оконце
Глянув
—
слепнет,
и
темно,
С ловно
черное
пятно.
Что бы
власть
его
вос с тавит ь
И
п ути
пред
ним
ис пра ви ть,
Ты,
дове ривш ись
орлу,
В
с ветлый
ски т
н еси
стрелу.
Ест ь
двенадцать
душ
в
пустыне:
О
невидимой
святыне
День
и
ноч ь
подъем ля
труд,
Храм
невидимый
кл аду т.
Там,
где
быти
мн ят
престолу,
Ты
стрелу
зелену
долу,
Кровь
мою
зе мле
предай
И
росточка
поджидай.
Процветет
цветистой
сла вой
Куст
душ ис тый,
ку ст
кровавый;
Всех
цве тн ей
един ый
ц вет,
Краше
цвета
в
мире
не т.
Ц вет
пылает,
цвет
алее т,
В етерок
его
лел еет ,
—
481


Вдруг
повеет
—
и
легка,
От деляс ь
от
стебелька,
Ро за,
сладостною
тенью,
По
воздушному
теченью,
Как
дыханье
сна,
п лыве т,
За
собой
тебя
зове т.
В
Роз е,
темной
и
п розрач н ой,
Что
сквозит,
как
перстень
брачный)
Не
гляди,
не
вопрошай;
За
вожатой
поспешай
Через
долы,
через
го ры,
Не др
земн ых
в
глух ие
норы;
Нежной
спутнице
вне мли;
Весть
заветную
земл и,
Странник
т емны й,
странник
верный
Ты
не си
во
мрак
пещерный!
В
преисподнем
гробе
—
рай...
Три
судьбины:
выб ира й.»
482


В
СТАРО-ФРАНЦУЗСКОМ
СТРОЕ


COR ARDENS ROSA
БАЛ ЛАД А
Всех
нежной
Персии
даров
Ты
сладостней,
цветов
ц арица!
Ты
—
неги,
песен
и
пиров
На пер сниц а.
Ты
—
чар ов ница
Любви.
Тобой
цветет
гробница.
Зе мля
и
твердь
—
одн а
твоя
Благоуханная
божн и ца,
А
т ы...
ты
—
сердц е
бы тия!
Ко гда
священный
свой
покров
Раскинет
звездная
че рниц а,
В
бог оя вле нии
миро в
Твоя
дымится
багр ян ица .
Гремит
за
мор ем
колес н ица
—
Ты,
солнце
но чи
затая,
Вд руг
ало
вспыхнешь,
как
денни ца
И
с нидеш ь
в
сердце
бытия.
В
час ы
полуденных
жаров
Так
сму гл ая
уходи т
жница
В
пр иют
чернеющих
шатров,
Под
пальмы,
где
журчит
криница.
Пылает
в
небе
Феникс-птица,
—
Нам
дышит,
мглу
богов
лия,
Твоя
цветущая
те мниц а,
И
рдеет
—
сер дце
бытия...
484


Те бе
по ет
моя
цевница;
Тоб ою
н ищая
моя
—
Как
бр ачн ый
пурпур
—
вл ася ниц а»
О
Роза,
сердце
бытия!
ТЕРНИСТЫЙ
ПУТ Ь
LAI
Розы
богомолы,
Вам
шипов
у колы
—
До
мест,
Где,
любови
пчелы,
Вы
прольете
в
долы
Невест
Рай с кие
Пактолы.
Но
мои
прест олы
—
Где
крест.
SIGNUM ROSAE
HUITAIN
Где
Ро за
дышит,
место
свято.
С
ней
странствую
не
одинок.
У
трех
путей
ждала
Геката:
Я
свил
ей
розовый
венок.
И
розой
ме чен
—
мой
клинок
Лучом
про нз ает
мрак а
детищ,
И
парус
мчи т
в
морях
чел нок ,
И
пан цыр ь
блещет
из-под
врети щ.
ВЕСНА
РОНДЕЛЬ
С
дарами
роз
и
мирт,
Весна,
Мимоидя,
ме ня
венчала...
В
те
дни
ду ша
не
прим ечала,
Как
ц арст венно
одарен а.
485


Когда
б
вен ок
живого
сна
Я
мог
опять
с вивать
сна чала !
С
дарами
роз
и
мирт,
Весна,
Мимоидя,
меня
венчала...
«Скажи мне,
роза!
Где
она?»
Мне
вз до хом
роза
отвечала:
«Твою царицу я встречала
В
садах
неве ст,
где
ждет,
грустна,
С
дарами
роз
и
м ирт
Весна.»
АДО НИС
РО Н ДЕЛЬ
О
роз е
амброзийных
нег
Не
вер ь
по эта
бас нос ло вью:
Забудь
Киприды
р изу
вдо вью,
Адониса
живой
ко вче г.
Что,
древле
белая,
как
снег,
Она
его
зардела
кровью,
—
О
ро зе
амброзийных
нег
Не
верь
поэта
баснословью.
Завиден
па ст ыря
ночле г.
Зови
богиню
к
изголовью;
О
ней
мечтай,
—
про нзен
любовью,
—
Из
вол н
ст упа ющей
на
брег,
О
розе
амбр оз ийн ых
нег.
IL TRAMONTO
РОНДО
Дыханьем
роз
в
г лухом
пл юще
разв алин
Твоих ,
о
Ри м,
священных
усы па лен,
Где
кипарис
кивает
гробовой,
А
лавр
застыл
на дменно ю
лист вой,
—
Как
сладостно
я
в
сердц е
был
ужален!
486


Пы лал
закат;
как
золото,
—
печален
Был
сон
души,
недвижен
и
зеркален.
Лиш ь
в
облаке
дыша л
при вет
ж ивой
Дыханьем
ро з.
И
плы л
мой
дух,
державно-погребален,
В есь
в
траурных
ве тв ях,
пока,
причален.
Не
ст ал
корабль
в
лагуне
огне во й.
Тень
милая!
Я
лик
завид ел
твой...
И
принял
нас
покой
о по чи вален
—
Дыханьем
роз.
ВЕЧЕРНИЙ
ЛУЧ
РОНДО
Вечерний
л уч,
как
даль ний
пла ч
свирелей,
По
сумеркам
мо их
уг р юмых
кели й
От звучи я
роня ет;
и
лучу
Певучему
я
внемлю
и
молчу,
И
каплет
мед
в
отраву
темн ых
зелий.
Как
п епел
тризн
глухим
вином
похмелий
Кропит
Печ аль ,
— отрадой
безвеселий
—
Игрою
струн
—
я
заглушить
хочу
Вечерний
луч.
Но,
роз а,
ты,
над
син ево й
ущелий
Заря
вершин,
подруга
подз емелий,
Где
я
тоску
уны лую
влачу,
—
Сквозящему
п ок орная
мечу,
Ты
бережешь
багрянцем
ожерелий
Вечерний
луч...
ROSA CENTIFOLIA
ТРИОЛ ЕТ
Я
р озу
пел
на
сто
ладов,
Рас сып ал
рдяные
кошницы;
Расколдовал
я
сто
садов.
487


Я
розу
пел
на
сто
лад ов;
Из
розы
пи ли
сто
медов
Мои
зла тые
медуницы.
Я
розу
пел
на
сто
ладов,
Рассыпал
рдян ые
кошницы.
488


СОНЕТЫ


РО ЗАЛИ И
Сатурн
см ея лся
из
волшебных
далей,
И
розовели
м индалем
долины;
И
выходили
гости
на
гостины,
Могильный
со нм
веселых
Сатурналий.
И
шли
в
венках
живые
в
сад
печалей
-
На
де рн
и
мра мор
сеять
роз
первины;
И
вечеряли
пращуры
из
глины,
В
гирляндах
роз ,
на
вечери
Розалий.
Так
я
рассыпал
алые
кош н ицы
Ва м,
зримые
—
незрячие!
Ва м,
гроба
Таинственники,
зрящие
нез рим о!
Два
со нма
милые !
Молю,
не
ми мо
Даров
идите!
Славьт е
Ро зу
оба,
Трик лин ия
подругу—
и
гробницы.
490


ДУ ША
И
ЖЕНИХ
I
Из
г олу бых
глубин
расцветший
цве т,
Дыханье
уст
благ оу ханны х,
Роза!
Твоих
шипов
язвит
мен я
заноза
Желанием
—
и
сер дцу
мира
нет...
Сноха
вд овы,
ко ло сья
сжа тых
лет
Идет
сбирать
на
п оживье
Вооз а
Руфь
смуглая
—
Душ а.. .
Как
меч
—
угроза
Жнецов
твоих ,
Жених,
пресветлый
Св ет!
Дай
никнуть
ей
у
царственного
ложа,
Твоей
дремы
священной
не
тревожа;
И,
к оль
рук а
скользнула
по
власам ,
—
У
врат
градских
продай
рабу,
Властит ель!
Но
зн аю
—
нет
ей
родича;
и
сам
Ты
нищую
введешь
в
св ою
обит ель.
О,
те рний
з аро сли
в
долин е
слез !
Полунагой
и
босоногой
деве
Вы
тесный
путь
глушите,
в
лютом
гневе,
Сплетением
колючим
цепких
ло з.
491


Не
вы
ль,
шипы
сухие,
купой
роз
Обст а ли
Мат ь,
понесшую
во
чреве
Того,
чью
Плоть
Душа
на
крестном
др еве
Зри т
неусып ным
ок ом
ал чных
грез ?
Бе ги
ж,
Душа,
без ум ная
отваг ой,
И
сердца
нескудеющею
влаг ой
Г аси
жел аний
жгучих
острия!
Венцом
благоуханным
кольца
сложит
Страстной
стези
багряная
зм ея,
—
И
под
лобзаньем
те ло
изнеможет.
Ill
Как
проницает
розу
солнце
дня ,
Так
на
оси
всевидящего
ока
Мой
крестный
вихр ь,
взыг ра в
в
л учах
с
востока
В
те бя
проник
лобзанием
огня .
Моя
невеста,
видиш ь
ли
меня?
Ты
вся
прекрасна;
нет
в
тебе
порока!
Люб имого
пр ияла
ты
глу бо ко
В
чертог
пурпурный,
негой
осеня .
Вся
соверше нна
ты;
вся
мил ым
зрима!
Вся
м ной
горишь,
но
м ной
неоп алима;
Вся
пламеней
цветущих
купи н а.
В
м оем
огне,
как
ночь,
ты
опочила;
Л,
Н очь,
—
в
тебе. . .
И
с
твоег о
же
дна
В
теб я
глядят
лю бви
моей
светила.
CRUX AMORIS
«Amor e cor gentil son una cosa»...
Те бе
разоблачилась,
Алигьери,
Любв и
земной
и
временной
потери
Б огоя влен ная
апофеоз а.
492


Цвети
же,
с ердц е,
ж ер тве нная
роза!
Их
четверо,
свершителей
мистерий;
И
семь
меч ей,
у
роко вых
преддверий,
В
тебя
войду т,
о
Rosa Dolorosa!
Ис п ытаны
священные
мерила;
Оправдана
премудрость
каждым
словом;
Кто
любит,
вид ит
смер ть
—
и
любит
да ле.
Узнай,
жених,
невесту
в
покрывале!
Благоухай,
лю бов ь,
в
вен це
тер новом !
Слетит
пчела
со брать ,
что
ты
творила.
CRUX FLORIDA
Как ,
сердце-гроб,
ты
глухо
и
темно,
Ког да
уст а
слагают
«Аллилуя», —
Умильные,
—
все
божески
милуя,
Что,
божес к им
огнем
озарено!
О,
солне чност ь
души!
Твое
зерно
—
Уж ели
мрак?
И
мертву ю
хвалу
я
Несу,
луч ась ,
в
причастьи
поцелуя?
И
мед
мой
—
смерть?
И
ноч ь
—
мое
вино?
Как
сохлый
жезл,
прозябший
розой
рдяной
Све ти ло
дня
на
вечери
ст раст ной
Красуется
ль,
ме ртв ец,
раз вер ст ой
раной?..
Незримая!
не
ты
ли
дышишь
мно й,
И
купою
цветет
благоуханной
Бесплодный
кре ст
мо ей
тюр ьмы
земной?
ROSA IN CRUCE
Вс еленск ая
лазурь
божественного
свода
Склонилась,
я сная,
как
м удрая
Жена,
—
И,
в
строй
выс оких
правд,
как
в
сон ,
погр уже на ,
Глядится
в
зерк ало;
и
зерк ало
—
Природа.
493


И
все,
что
здесь
пре дел,
и
все,
что
зде сь
свобода,
Закон
и
зам ы сел
ее
живого
сна;
И
сла дко
сердцу
знать:
его
т ворит
она,
—
Как
солнцу
в
л оно
к
ней
стремиться
от
восхода.
Я
от
корней
беж ал,
но
пригвожден
к
стволу...
Ты
улыбаешься...
—
где
крепкий
пле н
распятья?
Д ерз ает
грудь
моя
со ревно вать
орлу!
Ширококрылый
крест
откр ыл
т ебе
объятья!
Ты
улыбаешься,
ты
вечно
впереди,
—
И
ты
же
розою
цветешь
в
мое й
г руди.
РОЗА
ВЕТРОВ
Магнитных
сил
два
стража
—
Сев ер,
Юг,
Дня
колыбель
и
Запад
похоронный
—
Недвижимы.
Так
ст релкой
не ук лонной
Всел енс к ий
кр ест
в
небесный
вписан
кру г...
Цер ера- мать
по
ни ве
т емноло нной
Скитается;
меж
тем ,
в
толпе
подруг,
Прозёрп ин а
подземный
топчет
луг
И
к лик ами
тревож ит
бер ег
с онны й...
О
кр ест
пространств!
Разлуки
кре ст!
Ветров
На
том
кресте
живая
роз а
дышит
И,
сея
душ
посев,
волну
костров
Средь
плача
тризн
во
все
концы
колышет.
И
мир
цветет
разлукою
Крест а;
И
Розой
Крест
объе мл ет
—
Красота.
ОГНЕННЫЙ
ЗМИЙ
Гор ят
по
раменьям
купальские
костры,
И
папоротники
по
зарослям
кудесят;
Но
деды
к осма ми
пред
гост ем
занавесят
Волшебных
россыпей
трущобные
ш атры.
494


Напрасно
в
ч аще
ж дать
сма рагдовой
игры:
Шалят
ли
огонь ки
—
то
души
к урале сят ;
И
злата
тя жкого
владыки
не
отвесят,
Когда
не
Змий
тебя
п ривел
на
их
пиры.
Но
е сли
принял
ты
раздвоен н ого
жа ла
Горючий
по цел уй
—
и
горлиц ей
в
груди
Душа
невестная
блаженно
задр ож ала,
—
За
верным
кладом
в
лес
иди,
иль
не
иди:
Все
суж ен ый
сулит,
че го
не
з нала
г реза,
—
Тому,
в
ком
расцвела
душ и
гл убин ной
роза.
ПЛОТЬ
И
КРОВЬ
I
Святыня
плоти,
Роза!
Чем
нежней
Уст ами
к
жертве
тайной
припадаю,
Тем
ча ша
бл аго вон ная
темн ей:
Ни
нег
тво их,
ни
мук
не
разгадаю,
—
Хо ть
слышу
боль
протяжную
корн ей,
И
сто н
ши по в: «не тронь,
я
вся
страдаю», —
И
крик
прон з енн ый
брызнувших
огней,
И
с ладк ий
вз д ох: «свершилось,
—
у в яда ю»...
Из млела
ты,
невеста,
в
томной
м гле
Желаньем
Уст ,
в
которых
пламенеет
Двуострый
меч !...
На
молнийном
орл е
Он
ринется,
за кла нной
овладеет...
Ты
будеш ь
цвесть
в
божественных
Устах,
Оставя
долу
тлеть
уми льны й
прах.
С вят ыня
кро ви,
Роза!
Нектар
п ленный ,
Багряный
сок
живитель н ых
ключей,
Сок рытый
в
но чь
от
ревности
лу чей,
Слепорожденный
п ыл,
запечатленный
—
495


Тоб ой
прозрел
на
свет
п ерво явленн ый,
Рас цв ел
из
тьмы
во
сретенье
мечей ...
Так
любящим
ты
явию
о чей
Благовестишь
о
ризе
душ
н етлен н ой.
Глухая
кровь
тобою
ожила,
Что,
узница
мятежная,
летела,
Как
буйный
конь,
грызущий
удила,
Теснинами
томительного
те ла...
Но
—
вольная,
—
д уша,
ты
вос х отела
Благоухать
у
крестного
ствола.
УТРЕННЯЯ
МОЛИТВА
Раскроется
святая
Роза
вскоре.
Уж
нежной
почко й
зорьки
полоса
Алеется.
Про зра чны
неб еса.
Звезда
любви
—
как
парус
в
ясном
море.
Здесь ,
на
холме,
в
просвеченном
п рос торе,
Меж
тем
как
долу
зыблется
рос а,
Ткачей
крылатых
слы шу
голос а,
Что
злато
ткут
в
нев иди мом
соборе.
Здес ь
кипарис,
чернец-пустынножитель,
Со
мно ю
молится.
И
капли
сле з
Легк и
лани там
освеженных
роз.
Разубрана,
светла
моя
оби тель. . .
А
на
вос ток е
к ровь
багряных
лоз
Кипит
чр ез
кр ай ...
Оса нн а,
мой
Спаситель!
ИТАЛИЯ
В
стране
богов,
где
небеса
лазурны
И
меж
олив
где
море
светозарно,
Где
Пи за
спит,
и
мутны й
плещет
Арно,
И
олеа ндр
цветет
у
стен
Ли бу рны,
496


Я
сча стлив
был.
И
в ам,
с вятые
ур ны
Ст руй
фэзуланских,
сердц е
благодарно,
Зат о
что
бог
настиг
мен я
к овар но,
Где
вы
шу мели ,
благостны
и
бур ны.
Туда ,
туда,
где
уме р еть
п ро стор ней,
Где
сердца
сны
—
и
вздох
струны
— эфирней,
Не су
я
посох,
луч
ловя
вечерний.
И
с уев ерней
странник,
и
пок ор ней
—
П рохо дит
опустелою
кумирней,
Минувших
роз
ища
меж
новых
терний.
РОЗЫ
В
СУБИАКО
I
Не
ветерком
колеблемые
трости,
Не
мужа
в
м ягких
с кл адках
риз
богатых
Вы
шли
увидет ь.
Ск ит
на
белых
скатах
—
Обитель
гор няя .
Премудрость,
прости.
Как
ос тов
—
ребр а
скал,
и
кам ни
—
кости;
И
в
че реп ах,
под
бровью
рощ
косматых,
Пе щер
глазницы.
А
в
теснинах
сжатых
Б есн уется
пот ок
в
ползучей
злости.
Рос
дик ий
терен
под
апсидой
ни зко й,
Где
ноч ь
и
день
из
бездн
кромешных
аспид,
В
утес
вгрызаясь,
воп иет
угрозы.
Но
бро си лся
в
колючки
гость
Ассизский,
Что б
ветхий
в
нем
Адам
был
в нове
ра спят.
С
тех
пор
алею т
садом
эти
розы.
Noli eos esse meliores.
Franciscus
Коль,
вес тник
мира,
ты
войдешь
в
покои,
Где
п реж ние
т вои
пируют
други,
И
ни щего
прогонят
в
шею
слуги
И
нане сут
убогому
побои:
497


Возвеселись,
и
не
роп щи,
что
зной
Должны
палить
и
ст ужей
веять
вьюги;
Благослови
на
воинах
кольчуги,
На
пардах
—
пятна,
и
на
сос нах
—
хво и.
Мя тежны х
сил
не
п ожелай
иными:
Иль
Ковача
ты
мн ишь
у мерит ь
горны?
Все м
разный
путь
и
п од виг,
свой
и
б лизк ий.
Иль
бро си лся
в
ко лючки
брат
Ассизский,
Что б
ук рот ить
п ронзи тель ные
те рны?
Но
стали
терны
—
ро зами
родн ы ми.
СОБОР
СВ.
М АРКА
Царь градс ких
солнц
замкнув
в
с ебе
лучи,
Ты
на
порфирах
темных
и
агатах
Стоишь,
согбен,
как
патриарх
в
б огаты х
И
тяжких
ризах
кованой
парчи,
В
деснице
три
и
в
левой
две
свеч и
П одъ емлю щий
во
свещниках
рогатых,
—
Меж
тем
как
на
галерах
и
фрегатах
Сокровищн иц
початк и
и
ключи
В
дарохранительный
ковчежец
Божий
Вселенная
несет,
слу жа
жезлам
Фригийскою
ск уфь ей
венчанных
дожей,
По
и зум руд ным
Адрии
вал ам;
И
роза
Византии
червленеет
Где
с
книгой
лев
кр ыла тый
каменеет.
П ОЭТ
В
наук е
царс твен н ой,
к репящей
дух
державный
В
пов инове нии,
сей
доблести
владык,
Ты
Музам и,
по эт,
наставлен
и
привык
Их
м ере
подчинять
свой
г олос
своенр авный .
498


За не
ты
сердц е
с жег
и
дал
бог ам
язы к,
Те бе
судили
лавр,
про роч еск ий
и
слав ный,
С
п лю щом,
что
Пинд
взро стил
и
Ки феро н
дубравный
Вещу ньи
Памяти
и
матери
Музык.
И
тв ой
безумный
плющ
и
уж ас
твой
лавро вый
Улыб кой
озарив
Авроры
пурпуровой,
Венчальный
пла менник
воз н есшем у
в
ночи
В
лис тву
с вящ енную
вплетают
три
Хариты,
—
Зат о
что
недр
земн ых
ты
пел
зе мле
лучи,
—
Божественный
цветок
престольной
Афродиты.
499


АНТОЛОГИЯ
Р ОЗЫ
ЭЛЕГИЧЕСКИЕ
Д ВУСТИШИЯ


АН ТОЛОГИ Я
РО ЗЫ
I
РО ЗА
ГОВОРИТ:
Мно й
уве нч ались
ве се лья
живых
и
трапезы
блаженных:
Чьи
услаждала
пир ы,
тех
украшаю
гроба.
ИЗИДА
Мни л
ученик
покрывало
п одня ть
сок ров енной
богини.
В
тайную
целлу
пр он ик:
роза
в
пустынной
цв ела.
SOL INCARNATUS
Роза
—
нежгучий
пожар,
благовонное
солнце
земное,
Вся
—
покрывало
и
стыд,
вся
—
откровенье
любви.
IV
КУПИНА
Неопалимого
терна
г оря щая
п ламен ем
купа,
Роза!
не
твой
ли
ко стер
видел
в
пустыне
про рок?
501


V
ROSA SOPHIA
Плоть
воздох н у ла: «да будет!» —
и
Лилия
т омная
встала.
«Fiat» —
София
рекла;
Ро за
ответила: «есмь».
VI
ЛО ТОС
Мудрость!
На
утреннем
Ганге
Ты
Лотосом
водным
приснилась;
Розой
земной
расцвела
в
аримафейской
те ни.
VII
КРАТЭР
Роза,
в
кр атэ ре
како м
сотворил
тв ою
д ушу
Смес ит ель ?
С
не ба
ли
солнце
низвел?
Солнц е
ль
возз вал
из
земли?
VIII
КИММЕРИЙСКИЕ
РОЗЫ
Неувядающих
роз
са ды
на
реке-Океане,
Ключница
Со лнца ,
по ит
влагой
стигийской
Заря.
IX
АРКОНА
К
солнечным
в
розах
кон ям
вы,
арконские
бе лые
кон и,
Пав
под
секирами
де в,
в
розах
со
ржаньем
н есл ись!
X
ГРОЗА
Ржет
кобылица;
храпит
жеребец;
сотрясают
копыта
Брачную
па жи ть.
В
грозу
—
радуйся,
Роз а
земли!
502


XI
РОЗА-АРМ ИДА
Копь я
подруг
ополчила
и
кро вию
солнц
напитала
Лучница-Роза
колчан
благоухающих
стрел.
XII
ПАОЛО
И
ФРА НЧЕСК А
Ю ноше
красную
розу
дала
чрез
решетку
невеста:
Два
з апыл али
костра,
п лавя
железный
закон.
XIII
ЖРИЦЫ
К ИПРИД Ы
Вас
п лощад ной
покупает
разгул.
Вы
запомнили,
розы,
Чистой
бл удн ицы
обет ,
кротк ой
богини
обол.
XIV
ВО ЗРАСТ Ы
Отр оку,
роза,
ты
снилась,
и
в
юно ше
кровь
воспалила.
Муж у
ты
меч
обвила;
стар ости
яс ной
—
чело.
XV
ВОСПОМИНАНИЕ
Розы
вились
по
ст ена м,
и
жасмины
к
домику
ль н ули.
Бе лые
дышат
—
в
былом;
алые
ждут
—
сре дь
могил.
XVI
ПИР
Осень
на
п ирш естве!
Роз
лепест ки
осыпаются
в
кубки.
Души
на
ал ых
челнах
тонут
в
тебе,
Ди онис!
503


XVII
SATURNIA REGNA
Будет
врем ен
полнота
и
Сатурново
ц арс тво
наста нет,
Бр атья,
ког да
расцветут
ал ые
розы
в
сне гах.
XVIII
МЕРТ ВАЯ
РОЗ А
Роз ы
нет ленны е
мощи,
под
пу рпу ром
риз
каменея,
В
мумии
хрупкой
хранят
благоуханный
двойник.
XIX
ПОЦ ЕЛУ Й
Роза
—
безмолвия
дар.
Сомкнулися
в
брач но м
чертоге
Солнца
и
Геи
уста.
Други,
молчит
поцелуй.
XX
SUB ROSA
Тайна,
о
братья,
нежна:
знаменуйте
же
тайное
—
розой
Неж ной
печатью
любви,
ми лой
улыбкой
мог ил.
XXI
ULTIMA CERA
Сердца
Избраннику
да ра
сты длив о го
вестница,
Роза,
Лиру
под
лавром
певца,
крест
над
могилой
обвей.
504


РА ЗНЫЕ
ЛИРИЧЕСКИЕ
С Т ИХОТВОРЕ НИЯ


РАЗВОД
Розовеет
мес яц
на
восходе
Деспота
в
луч ах
златого
круга,
Как
цариц а
юна я,
в
разводе
Все
влюб ленн ая
в
царя-супруга.
Туч ки
льнут ,
златясь,
к
ч ел ну-п рес толу
Как
дельфины,
вн ем лющие
лире;
А
Луна,
роняя
розы
долу,
Медлит,
млея,
в
утреннем
эфире...
Нет
ни
ли ры
бо ле,
ни
дельфи на
Зо лото го;
нет
и
лилий
лу нных .
Знойный
глаз
один
глядит
с
притина,
Полифем
с редь
агниц
белорунных.
И
смеется
в
море
Гал ате я,
И
ско ль зит
по
гр ебня м
во лн,
нагая;
А
Циклоп
пы лает ,
вожделея
Д евы
белой
—
и
не
досягая.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
БАР КАР ОЛА
В
ла дье
крутолукой
луна
Осенней
л азур ью
плыла,
И
трепет
сер ебр яны х
стр ун
Текучая
влаг а
влекла
—
506


Порою...
Порою,
темна,
Глядела
пустынная
мгла
Под
нашей
ладьей
в
зеркала
Стесненных
дворцами
лагун.
Не
руш а
старинного
сна,
Нас
гонд ола
тихо
несла
Под
арк ами
черных
мостов;
И
в
узких
каналах
со
дна
Глядела
дру гая
лун а,
И
шеле сто м
мертвых
лис тов
С
кормою
ш епта лась
волна.
И
Та,
что
в
т ебе
и
во
мне
И
розой
меж
на ми
ц вела,
Сияла,
как
месяц,
светла,
П орою
в
ноч ной
вышине,
П орою
в
гл убо кой
волне;
Таи лась
порою,
и
мгла,
Казалось,
ее
стерегла;
П орою
луч ила сь,
б ела
В
не бес ном,
воскресном
огн е.
АДР ИА ТИКА
Как
встарь,
А дриа тика ,
ты
Ва лов
бе локо смые
гла вы
Вл ачиш ь
с
исступленьем
Агавы,
На
тирсе
зе леной
мечты
Несущей
родную
добычу,
До
отмели
грузно
дом чишь
И,
ринув,
победн о
в ск ри чишь,
А
бер ег
ответствует
кличу
Молч ание м,
—
кли чу
гл убин ,
Безумных
из ве чным
безумьем,
То
вдруг
оне мелы х
раздумьем
Все
всп омнив ши х,
древних
седин .
И
хмурится
мерк нущий
свод
Над
влажною
нивой
змеиной,
Как
прежде,
—
как
тою
годи ной ,
Как
белый
вело
хоровод
507


Твое
не избы вн ое
горе
Пред
нами...
Две
чайки
тогда
Летели
к
тебе.
Без
следа
Одн а
утонула
в
просторе...
Другая...
О
Муза,
мол чи
О
таи нст ве
смерти
и
жизн и,
Как
свадебный
факел
на
тризне,
Как
звезды
в
ожившей
ноч и,
Как
парус
в
дали,
осветленной
Последним
румянцем
луча,
Что,
ро зы
небес
рас точ а,
Скользнул
над
мог илой
зелен ой.. .
МОЛЧАНИЕ
Вся
горит
—
и
безмолвствует
роз а,
И
не
знает,
что
пел
соловей.
Благовонной
душо ю
своей
Только
в
ду шу
нам
дышит: «я
—
роза».
Толь ко
в
ду шу
нам
д ыш и т: «цвету».
Толь ко
в
очи
гляд ит : «пламенею» ...
Полюби
соприродную
с
нею ,
Сердце
со лнце,
св ою
немоту.
БЕЛЫЕ
РО ЗЫ
М.
М.
Замятниной
Прими
с
дых ань ем
розы
в
дар
Душ и
мое й
дыханье
И
в
нем
—
живых
и
близких
чар
Родное
колыханье,
—
Воздушный
поцелуй,
не
мо й,
Но
б олее
желанный,
Сес т ра,
тоске
твоей
немой,
Мо л итве
неус танно й.
508


Она
в
дыханье
смертных
уст
Бесс мерт ие
вдыхает
И
в
них,
как
э тот
бе лый
ку ст,
Те бе
благоухает.
ВЗ ЫСКУ ЮЩИЕ
ГРА ДА
С.
П.
Каблукову
Кто
Твоей
послушен
воле,
Агнец!
—
миром
нелюбимый,
Княза
м ира
нен авидит .
Жар ом
пламенным
зн об имый,
В
об лак ах
он
силы
видит ,
Вид ит
меч,
о
меч
дробимый,
Видит
С лово
на
престоле.
Не
звезда
ль
Полынь
упала
На
истоки
вод
сладимых?
Отравила
горечь
во ды
Родников
и
рек
родимы х ...
Встала
ль
вестница
Свободы,
С вет
с
Вост ок а,
вождь
водимых?
Брат,
вз гля ни
из-под
забрала!...
Близок
день
—
и
миндаля ми
Жезл
прозябнет
А аро на!
Узрим
все
вид енье
Града,
Нисходящего
от
Трона!
Бр ызн ут
г роз дья
вертограда;
Вспыхнет
розами
Сарона
Твердь
над
бледными
полями!
РОЗ А
НО ЧЕЙ
Н очная
темь,
и
немота,
И
слитое
душ и
дыханье;
И
в
к упе
каждого
куста
Глу хих
амфор
благоуханье.
Ок утан
мра ком
че ловек ,
За быв
земное
имя ,
бродит,
Как
зверь
лесной,
у
темных
рек,
И
ликов
ми ра
не
находит.
509


Одна,
в
о гне
мир ов
иных,
Бросая
п олуте нь
с
восто ка,
Дыми т ся
роз а
звезд
ночных,
Чу ть
осязаемо
для
ока.
ПРО СИНЕЦ
При
звездах
зеленых
Рдеют
в
ноч ь
снега;
Утром
не бо
синее,
И
холстов
бел ены х
С
высей
осветленных
Реют
п ол ога.
Со лнц ем
высь
прогрета;
А
полям,
в
мороз,
И
дубраве,
в
инее,
Снятся
ночи
лета
Мар ев ами
света,
За рев ами
роз.
ПАЛОМНИЦА
На йди
под
снежной
п ел еной
Росток
расцветший
Розы
тайной:
Хранит
снегов
п ро стор
бескрайный
Огонь ,
те бе
родной.
Еще
ду ши
смятенной
сны
Тя гч или
ут ренни е
вежды:
Ты
в
пут ь
пошла,
на
зов
Надежды,
За
вест ию
Ве сны.
Обвеянный
глухой
зим ой,
Вз лелея нный
немой
мог илой,
Обе т
нес и
мне
Розы
милой,
Паломн ица,
домой.
510


ЗИМ НИЕ
СУМ ЕРКИ
Ты
в
сумерки
над
зимнею
равниной
П окой ник ов
постигла
ль
не мот у?
Нагая
плоть
недвиж на
под
холстиной;
Душ а
глядит
поо даль
в
пустоту.
Кто
к
ней
летит
с
возженными
све ча ми
Из
бл ед ных
бе здн?
Не
все
ли
ей
равно!
Таимое
ст ыдл ивы ми
ночами
Дню
отдано
и
днем
обнажено.
Изжито
вс е:
и
звездн ы й
бред
объ ятий,
И
пар
лугов,
и
трепеты
за рниц ;
Вес ь
истощен
глухой
со суд
за ча тий ...
Па лил
ущ ерб,
и
колос
падал
ниц...
Осенний
пла ч
творился
над
остылой,
И
глубже
хлад
ее
окаменил;
И
снег
над
ней
простерся,
бел о крыл ый
И
плен
бы лой
забвеньем
осенил...
Бездомная,
она
не
ище т
кро ва,
И
медлить
ей
отрадно
над
собой,
П ока
щад ят
огни
и
трубы
зо ва
Победный
миг
над
миром
и
судьбой.
Но
близя тся
лю бовн ых
ст рел
угрозы,
Пронзая
синь
сгустившихся
завес;
И
на
снегах
расцветший
п риз рак
ро зы,
Как
дым ,
за рде в,
струится
до
небес.
Д ЕНЬ
ВОЗ НЕСЕНИЯ
На
безнадежное
свиданье
Иду
с
надеж дой,
все
з емной,
—
Хо ть
знаю:
на
мое
рыдан ь е
Зов
не
откликнется
родной.
И
холм,
уже
не
раз
весенний,
Безмолвием
проговорит
Ли шь
тайн у
вечных
возн есен ий
Над
тем,
что
это т
прах
таит.
511


Но
розу
алую,
живую
Кладу
к
подножию
креста,
И
чьи- т о,
мнится,
п оц елую
В
земле
отве тствуют
уста.
И
дышит
веянье
святое
Из
глы б
мог ильн ой
г лу бин ы...
Так
схо ро нив
к ольцо
литое ,
Мы
с
Мат е рью
обручены.
ЛЕ БЕДЬ
На
тем ный
кипарис
повешенную
ли ру
За чем
ты
розами
веселого
венца,
О
Муза,
убрала?
Поешь
ли
счастье
миру
На
струнах
скорбного
певца?
«Есть реки радости,
неведомые
Нилы,» —
Пророчишь,
нежная,
—
«блаженства есть моря.
Ко гда
б
живущий
род
приял
от
неба
силы
В
них
погрузиться,
не
сгоря!
«Пощада вышняя сокрыла эти воды,
И
милость
не др
глухих
замкнула
их
ключи,
Доколь
раскол
сер дец
родит
алмаз
свободы
В
неугасающей
печи.
«Но ты,
в
чь ем
горне
боль
и
грех
перег орели,
Тая
в
лесу
свой
след
(дабы не умереть
Тому,
кто
за
тобой
сойдет
в
сии
куп ели), —
Как
ле бе дь,
пеньем
Бога
встреть.
«Святым возвеселясь и новозданным ликом,
Пр ост рись ,
как
снеж ны й
чел н,
в
сияющую
даль,
Чтоб
мир,
п рисл уш авш ись
к
твоим
пронзенным
кликам
Вздохнул: «Пловец,
т ебя
не
жаль ». ..
БЕЛЬ Т
1
С
утра
стучит
и
числит
пос ох
Покорность
верную
шагов.
Уж
остывает
в
тусклых
росах
Истомный
червленец
лугов.
512


И
чаш у
х лад ных
вод
Психея
К
запекшимся
несет
устам;
И
Веспер,
слезно
пламенея,
З овет
к
покою
и
к
звездам.
2
Но
ты
все
та
ж,
д уша,
что
встаре!
Гля жу
на
эти
бе рега,
На
мо ре
в
розовом
п ож аре,
На
усыпленные
луга,
На
смутные
косматых
елей
В
бессонных
суме рках
шатр ы,
—
Как
через
облако
похмелий
Мы
помним
яркие
пиры.
3
Гул
ветра,
словно
ст он
по
елям
Пр от я нутых
воздушных
с трун,
И
бел ой
ночью
к
пло с ким
мелям
Бегущий
с
ро кот ом
б урун.
—
Не
сб ор
ли
дедов
светлооких
Из
крепкого
зак ле па
ру н;
Из
вол н
глубоких,
дне й
далеких
—
Арконских
тризн
седой
канун?
4
Где
не
с
ламп адой
рудокопа
Читаем
библию
времен,
Где
силлурийского
потопа
Ил
живоносный
обнажен,
—
Ост ало сь
в
б ытии,
что
было,
—
Душа
благую
слы шит
весть,
—
Окаменело
и
зас ты ло,
Но
в
вечно
сущем
вечно
есть .
513


5
Ни
тьм а,
ни
свет:
сестры
и
брата
Волшебный
бра к ...
От
их
вины
Земля
безумием
объята,
Глаза
небес
отвращены.
Не
хоче т
н ебо
звездным
бл еско м
Б лаг ослови ть
нагих
услад;
И
л ишь
цветы
по
пер елеск ам
Лил овый
расширяют
взгл я д.
6
Душа ,
при ми
и
Север
серый,
Где
дре вле
сладкая
вода
Отмы ла
от
гранитов
шкеры
Б ез бреж ным
по лов одье м
льд а,
Ра сто пленн ог о
но вол ет ьем
Со лнц
медле нных;
где
дух
ветров
С
водой
и
камнем
входит
треть им,
Как
свой
в
семье,
под
хвойный
кров
7
До
хмурых
сосен,
в
с умрак
бледн ый
От
светлых
и
сла ди мых
струй
—
Как
люто
змий
взвился
п обе дный,
Огня
лет уч ий
поцелу й!
Но
глыбам
обомшелым
ве дом
Сообщник
стародавних
чар,
Как
родич -пап оротник
дедам,
Почуявшим
купальский
жар.
514


8
В
теб е
ли
все,
что
сердцу
св е тит,
Та илос ь
от
начала
дней,
И
все м,
д уша,
что
вз ор
отметит,
Себ я
ты
познаешь
верней?
Или,
по
знаменьям
н еложн ым
Га да я: «здесь моя любовь,» —
Ты
в
д уши
пос ох ом
дорожным
Ст учи шьс я,
входишь,
—
ищеш ь
вновь?
9
Цве тет
по
зарослям
прибрежным,
Что
крадут
мо ря
ян тари,
Шип овник
ц ветом
белос н ежн ым,
То
цветом
крови
иль
зар и.
И
мни т ся:
здесь
живая
Роза,
Мо я,
раскрылась!
здесь
цв е те т!...
И
долго
нежная
заноза
Шипов
любви
не
о тда ет.
515


ФЕОФИЛ
И
МАР ИЯ
ПОВЕСТЬ
В
ТЕРЦИНАХ**


Когда
Христова
церковь,
как
невеста
Пред
свадьбой,
уби ралас ь
в
лепоту,
И
риз
неопалимых,
что
асбе ст а
Надежнее
в
день
суд ны й,
чистоту
Ст ал
каж дый
ткать,
дабы
во
славе
многой
Грядущему
п ос ледовать
Христу:
Обычай
верных
был
—
лепт ой
убо гой
Ему
с вят ить
любовь
земную
в
дар,
В
супружестве
искусом
воли
строгой
Порабощать
п лотс ких
прельщений
жар
—
И,
девство
соблюдя
на
б рачн ом
ложе,
Таить
в
миру
мирских
пл ене нье
чар.
И
вера
та
ж,
и
рвенье
было
то
же
У
юных
двух;
содружеством
от цов
Помолвлены
съиз мл ад а,
—
«Вечный Боже,»
Молились
об а,
—
«ангельских венцов
Нам
порознь
не
подъя ть ;
покрой
же
вместе
Двоих
одн ою
схимой
чер не цо в».
И
рассудилось
вкупе
им,
н евесте
И
жениху,
сходить
в
недальний
с кит
И
тайн ый
дать
обе т
в
священном
месте.
В
путь
вы шли
рано.
Бе лый
зной
томит.
Меж
ки пар исов,
в
ложе
сарк офаг а,
Окован
гулким
к амнем,
кл юч
г рем ит.
На
м рам оре
печать
Господня
стяга
Среди
крылатых
гениев
и
лоз;
В
янтарных
отсветах
дробит с я
влаг а.
Над
ней
лик
Д евы,
и
вен ок
из
ро з.
Две
горлицы
по
кр аю
вод оем а
Плескаются.
П оода ль
ст адо
к оз.
517


Как
золотая
се ть
—
над
вс ем
истома.
На
две
тро пы
троп а
ра зделена ,
Приведша я
п ал омник ов
из
дома.
Молитвою
немой
поглощена
Мария.
Феофил
возносит
Дие .
Испить
от
светлых
струй
вст ает
он а.
Не
сон
ли
сердца
вид ят
очи
въя ве?
Вспорхнули
пт иц ы...
падают
цветы:
Пред
ним
о на,
—
в
живой
и
новой
славе.
Не
Ты
ль
убранством
неж ной
красоты
Одела,
Дева-Мать,
его
п одруг у?
Сво им
венком
ее
венч ала
Ты!
И
юноше,
как
брату
и
супругу,
Она
кладет
на
кудри
св ой
уб ор ...
Глубоко
в
очи
глянули
друг
другу,
И
новое
прочел
во
взоре
взор...
Склоняются,
потупясь,
на
колена,
Но
в
сердц е
новый
слышат
приговор.
Псалмы
лепечут...
Прелестию
плена
Греховного
их
мыс ль
обольщена;
И
тают
с ловеса ,
как
в
мо ре
пе на,
А
помыслы,
как
темная
волна,
Стремятся
вдаль,
мятежась
и
тоскуя,
И
гру дь
унылой
смутой
стеснена.
Уж
обме ни ть
не
смеют
по цел уя,
Пречистой
робко
розы
отдают
И
согласуют
робк о
«Аллилуя» .
И
молча
в
путь,
без
от ды ха,
идут
Крутой
тро пой :
зовет
их
скит
нагорный,
Спасаемых
спасительный
приют.
Где
над
ущель ем
дуб
нагнулся
черный,
У
вр ат
пещеры
ст арец
пре дст оит
Немой
че те,
су ду
его
покорной.
518


Им
укрепиться
пищею
велит;
Пшеном
и
м едом
потчует
янт арны м
И
влаг ой
родниковою
поит .
Ко гда
ж
молитвословьем
благодарным
Скончали
гости
трапезу,
медвян
Стал
солнца
низ кий
свет ,
и
златоз арн ым
Иконостасом,
неж но
осиян,
Простерся
бе лый
скит
над
синим
долом;
И
р ечь
пове л,
кто
был
им
свыш е
дан
В
предстатели
пр ед
Божиим
пре сто ло м,
Да бы,
за
них
прияв
ответ,
елей
Пролить
в
их
грудь,
смят енную
расколом.
«О чада!» говорил он: «что милей
От цу
Любви,
чем
дв ух
с ердец
слиянье?
Что
п ламе ни
двусв ет лог о
с ветлей?
Пречистая
Сама
им
оде ян ье
Со ткет
—
един ый
свадебный
вис сон.
Един ым
будет
их
в
раю
сиянь е.
Мужайтеся!
Мимоидет,
как
с он,
Земная
радость
и
земная
му ка,
И
неизбежная
стр ада
времен.
Зане,
о
д ети,
здесь
любовь
—
разлука,
А
там
—
союз;
и
за
небесный
пло д
Болезненность
земных
родов
—
порука.
Иду щих
на
закат
иль
на
восход,
Не
то
же
ль
солнце
вас
дог онит
вскоре
—
Иль
поз дно
встре тит ,
встав
на
н ебос вод?
Смесит ся
ль
кровь,
замкнется
ли
в
за творе
От
милой
плот и
алч ущ ая
плоть ,
—
Ах,
суд
один
в
дву ликом
приговоре!
Хотите
ль
смерти
жа ло
побороть,
—
Гасите
жала
огненные
тела!
С
крылатых
плеч,
как
ветхая
милоть,
519


Темни ц а
разделень я ,
у
предела,
Запретн ог о
очам,
должна
уп ас ть:
Блажен,
ко го
Христова
п лоть
оде ла.
Но
тот
приемлет
смер ть,
кто
принял
страсть;
О тягот ела
над
его
лучами
Сыро й
земли,
род ит ельн ицы ,
власть.
Разлучница
таи тся
за
плечами
Супругов,
обручившихся
земле,
И
с торож ит
их
стр аст ны ми
ноч ам и,
И
похищает
одно го
во
мгле.
Кто
в
тленье
сеет,
в
тленьи
тот
и
в
смраде
Прозябнуть
долж ен.
Мир
леж ит
во
зле.
Духовному
в
духовном
ве ртог ра де
За чат ие
от
Слова
суж дено ;
Но
пер стны й
да
не
мысл ит
о
наг раде.
Не
оживет,
ко ль
не
умрет,
зерно.
Земли
лобзайте
лоно!
Ей
вы
милы ,
Един ог о
из
вас
возь мет
оно.
Иль
в
смертный
час,
избегших
ль с тивой
си лы
Впервые
сочетает
и
вполне,
—
Раз лук у
предваривших
до
мог илы .
Свободны
вы.
В
сердечной
глуб ине
Ваш
темный
ж реб ий.
В
эту
ноч ь
вигиль ю
Со
мной
творите.
Весть
придет
во
сне».
И
с
г олово й
покрыв
эп итрах иль ю
Трепещущих,
наставник
возгласил:
«Ты,
кто
слиял
Изр аи ля
с
Рахи лью ,
Дай
смертным
помощь
благ од атны х
сил,
Небесный
Отч е!
Жертвенною
кровью
Свой
ве рт огр ад,
Христе,
Ты
оро сил:
Любовь
их
укрепи
Твоей
лю бо вью
И
жер тве
правой,
Агнец,
научи!
Склонись,
о
Дух
Св ят ый,
ко
славо сл овью
520


Сердец
горящих,
и
Твои
лучи
Да
озарят
пут ь
верный
ко
спа сень ю
С тоя щим
у
распутья
в
сей
ночи.
Ты
любящим,
объ ят ым
смертной
сеньюг
Сам,
Господи,
б лаг овес тил
обет:
Все
приобщимся
в
те ле
воскресенью».
Заутра,
чу ть
скользнул
в
апсиду
свет ,
Коленопреклоненных
разбудила
Ре чь
ст ар ца : «Дайте,
ч ада,
свой
о тве т».
Еще
дрем от а
ну дит
Феофила
Прильнуть
ч елом
ко
ль ду
ста ринны х
плит
Но
за
ру ку
Мария
вы водила
Его
из
тесной
церкви.
День
пролит
С
лазури
в
атриум;
и
роз овее т,
В
углу,
колонны
серый
монолит.
Благоуханной
свежестию
веет
Наг орны й
воздух.
Ста я
г олубей,
Как
снег
в
заре,
по
архитраву
рдеет .
Слиян
с
их
воркованьем
плеск
зыбей,
Лепечущих
в
ограде
во доема,
У
ног
Владычицы
Семи
Скорбей.
Там,
на
пустом
дворе
Господня
дома,
С к лонила ся
Мария
на
траву,
Как
бы
вселеньем
некиим
влекома;
И
к
росной
зелени
прижав
гла ву,
Сыру ю
зе млю
так
ло бзал а
нежно,
Как
буд то
мать
узре ла
наяву.
За
нею
спутник,
помолясь
прилежно,
На
луг
пон ик
и
персть
об лоб ыза л.
И
встали
вместе,
гля дя
безмяте ж но
На
стар ца
взором
светлым.
И
сказал
Монаху
Фе о фи л: «Дорогу,
авва,
Всевышний
нам
сог ласно
указал.
521


Его
да
б удет
сл ава
и
держава!
Приемле м
на
з емле
Его
за кон,
И
не
умали м
мат ернег о
права.
на
молитве
задремал,
и
сон
Мне
снилс я
дивный!
Будто
голубые
Покинув
во ды,
в
зёр кал ьны й
затон
Заплыли
мы
в
ладье.
Струи
жи вые
—
Бездонная
п роз рач ность .
Из
челна
Цветы
берем
прибрежные.
Ма рия
—
Вдруг
уро нил а
ро зу.
Глу бин а
Ее
не
от дае т.
И
дал е,
да ле
Тонула
роза:
нет
затону
дна.
Тонула
—
и
рос ла
в
ж ивом
крис талле,
И
свет ит
солн цем
алым
из
гл уб ин.
Мария
сходит,
в
б елом
покрывале,
В
т еку чий
блеск
—
достать
небесный
кр ин
Как
некий
дух
по
лестнице
эфирной,
—
Все
да ле,
дале...
Я
в
ч елне
—
один.
Глубоко
подо
мн ой,
во
м гле
сафирной,
Как
пурпур
—
солнце
несказанных
недр;
А
сверху
слышу
пенье
братьи
клирной:
Пря м
на
горе,
стреми,
ливанский
кедр,
В
лазурь
широколиственные
сени,
А
корни
в
ночь;
и
будь,
как
Матерь,
щедр!
И
голос,
авв а,
твой:
Ког да
колени
Склонит
Мария
на зе мь,
припа ди
К
земле
ты
са м,
и
смело
на
ступени,
Ведущие
в
чер тог
ее,
с ойди!
С
ней
брак ом
сочетайся
и
мог ило й,
—
И
солнце
обретешь
в
ее
г руди».
Тогда
Ма рия
молвила: «Все милый
Те бе
и
за
мен я
сказал.
Аминь!
На
у тро
сон ный
о блак
быстрой
силой
522


Мой
дух
объя л.
Стру илс я
воздух,
синь,
—
И
вод
хрусталь
синел.
Девичьи
ру ки
Ко
мне
тя нулись .
—
Скин ь
же,
слышу,
ск инь
Венок
из
роз,
—
возьми
нарцисс
разлуки
—
Дай
р озы
нам...
—
Рон яла
я
с
венка
За
розой
ро зу
—
усла дит ь
их
муки.
Все
р азда ла.. .
И,
как
свирель,
з вонка,
Мольба
ребенка,
мнится,
—
долетела:
«Дай мне со дна ту розу» .. .
Глубока
Была
вода.
Но
я
ступить
п осме ла
В
эфи р
тек учий ;
и
по
со нму
вод
Все
дале,
дале
я
—
не
шл а,
летела
За
дивной
роз ой.
А
она
растет,
Живое
солнце
влаж ных
недр.
И
мнит ся
—
Спешить
должна
я:
мил ый
в
лод ке
ждет.
Но
рдяный
свет
алеет
и
дроб итс я
В
проз рачн ой
влаге,
и
моя
сто па
Неволь но
к
очагу
его
стремится.
Что
был о
п осле,
—
как
мне
знать?
Сле па
Я
обм ер ла
у
темного
порога
Пречистой
Р озы.
Кончи ла сь
троп а,
До
двери
дос тру илас я
чертога.
Лежала
я
на
ц ели нах
земли,
Где
Роз а
недоступная
—
у
Бога.
Ме ня
позвал
ты ...
Отче,
не
могли
Мы
воз нест ись
к
не бесно му
вос кры лью :
В
союз е
тел
нам
смерть
приять
вели».
Вн овь
ст арец
их
одел
эп итрах илью
И,
разрешив
грехи,
б лаг овес тил
Г отов ить ся
к
б ла же нному
уси лью
Б ессме ртно й
Вечери;
сам
причастил
Святых
Да ров
и,
бремя
сня в
печалей,
С
благословеньем
светлых
отпустил.
—
523


Вина,
веселий
и
своеначалий
И
н авиих
гост ии
пришла
пора
—
Дни
ма йс кой
ро зы,
праздники
Розалий.
Несут
невеста
и
жених
с
утра
На
к ладб ище
цве то чные
корзины;
Погасло
солнце
—
хоровод,
игра,
Семейный
пир
в
венк ах.
Уж
в
домови ны
Жи вые
шлют
гос т ей.
Приспел
к онец
Веснянкам.
У
нев ес ты
вечерины:
Идти
заутр а
де ве
под
венец.
Вен цам и
две
хмельных
лоз ы
согнуты
И
белой
повиты
волной
овец,
—
И
в
храме
на
чела
легли.
Задуты
Светильники;
лиш ь
в
свадебный
покой
Дан
факел.
Две ри
за
четой
примкнуты.
Как ая
мощь
пахучая,
какой
И збыто к
роз
в
опочивальне
душной!
Желаний
новых
негой
и
тоской
Они
бол еют .
Те нию
воздушной
Меж
ним и
та,
что
на кли кал
монах;
Но
все
равно
душе,
вс ему
п ослуш ной.
Им
кажется,
что
в
дальних,
ранних
сна х
Себ я
Мариею
и
Феофилом
Они
вс треч али.
В
пурпурных
волнах
Ведется
ныне
ч елн
чужим
кормилом.
Скупа я
гр удь
рассеклась
и
п риют
Неведомым
от кры ла,
многим
сила м.
Друг
дру га
знают,
и
не
узнают;
Но
тем
жадн ей
дру г
дру га
вожделеют,
—
Как
будто
в
них
из
бра чно й
ча ши
п ьют
Мирь яды
разлученных
душ.. .
Хмелеют
Забвением
и,
вспоминая
вн овь
Любимый
лик
иль
имя ,
веселеют
524


Разгадкой
нежной.
Но
глухая
кровь,
Как
вал
пуч ин,
покр ое т
их
и
смо ет
С
душ и
безу мн ой
кроткую
лю бов ь,
И
вдаль
умчит,
и
на
зыбях
по ко ит,
Безликих,
слитых
с
пеною
морей;
То
разлу ч ит
в
две
с илы,
то
удвои т,
Смеси в
в
одну;
то
в
яростных
зверей
Их
обратит,
и
гнев
вдо хне т
в
их
го лод,
—
А
запах
роз
все
гуще ,
все
острей...
Так
два
ве нца
кова л,
свергаясь,
молот.
Мария
с пит.
Встал
с
ложа
Феоф ил
И
выше л
в
предрас с ветн ый,
росный
холод
Кто
мужеский
состав
в
нем
у кре пил?
Впервые
те ло
—
плоть ,
и
остов
—
кости,
А
ж илы
—
жизн ь
и
радость
новы х
сил.
Босой,
идет,
пути
не
видя.
Гости
Скользят
окрест
в
подземные
дома...
И
сам
озрелся
на
родном
пог осте.
Как
выр ез
—
чащи
кип ар исной
тьма
По
золоту.
Рассыпалась
уныло
На
мрамор
ели
темной
бах рома .
Грудь
замерла,
и
раз ве рну ла
кры ла
Душ а,
о
тех
возжегшися
мольбой,
За
кем
чертог
сво й
М ат ь-Зем ля
закрыла.
Пред
ним
—
Мария,
в
дымке
голубой,
И
мо лв ит,
в
белую
одета
столу:
«Все розы разроняла я с тобой,
«О Феофил!
пус ти
за
ро зой
долу».
И
сходит
в
го лу бе ющий
к рист алл,
Разверзшийся
по
та йно му
глаголу.
Про зра чны м
взору
сад
могильный
стал,
И
просквозила
персть
—
пучиной
света
Зыбучего.
На
дне
ру бин
блис т ал,
525


Святая
Ро за
Нового
Завет а,
—
Как
Пасха
красная
ночных
г луб ин,
Как
светоч
свадебный
Господня
лет а!
Но
меч
зла той
восставший
исполин
Меж
ним
и
без дн ой
р озы
простирает
—
И
Феофил
в
златом
чел не
один ...
Опомнился...
Гробницы
спя т.
Играет
На
небе
солнце...
Сладос тной
тоской
И
ве щей
бо лью
сердце
замирает.
Спеш ит
из
царства
ме рт вых
в
мир
лю дск ой:
Еще
ли
не жит
мглою
бл аго вон ной
Дрему
лю б имой
свадебный
покой?
Еще
ль...
Напев
он
слышит
похоронный,
Плач
и
смятенье
в
доме...
Умерла...
Вы,
роз ы,
выпили
дыханье
со нной!
Сверш илос ь.
Гр ом ким
голосом
«Хвала
Влады ке
в
вышних»
—
он
воспел
и
с
гимном
Из
дома
вы шел,
вышел
из
села.
—
Посхимился
в
скиту
г ос тепри имн ом
Б рат
Ф еофил.
Потом
в
п ещер ах
ска л
У единенным
затаился
скимном.
Но
и
под
сп удом
п ламе нник
сверкал
Подвижнической
славой.
Некий
инок
Отшельника
сурового
взыскал,
Что
с
кня зем
ми ра
долгий
поединок
Вел
в
деб рях
горных.
В
ону ю
пору
Справля лис ь
дни
веселий
и
п оминок ,
Розалии
весенние ,
в
миру.
И
пришлецу
помог
пустынножитель,
И
дал
ночлег
близ
кельи
вве черу .
Проснулся
н очью
темной
посетитель,
Прис лу шалс я
—
мечта
ль
пленяет
слух ?
Кан он
созвучный
ог ласи л
об итель .
526


Раздельно
в нем лет
инок
пенью
двух.
Кто
с
мужеским
г лас
женский
согласует?
Же на
ль
в
пещере
—
иль
певучий
ду х?
Он
знаменьем
Христовым
знаменует
Себя
и
мрак
окрест.
Чу,
снова
стих
Молитвенный
два
г олоса
связует...
И
с
отзвуком
таинственным
затих...
Но
слыш атс я
из
недр
глубокой
к ельи
Ша ги,
и
ре чь,
и
тих ий
плач
дво их...
Охва чен
ужасом,
в
ночном
ущельи
Тропу
скользящим
пос ох ом
чернец
Нащупать
хоч ет.
А
за
н им,
в
весельи
Ликующем,
как
благостный
гонец,
Из
каменного
с клепа
ги мн
пас халь ны й
До носит ся...
Нисходит
с
круч
беглец,
Сомнением
смят ен ны й,
как
опальный
Св ят ынь
изгнанник.
Скорбь
его
томит,
Мятежный
гнев,
и
с трах
первоначальный,
Взыграло
сол нце.
Жаркое,
ст ремит
Св ой
п уть
к
п ри тину ...
В
ложе
сар коф аг а,
Меж
др ев них
кипарисов,
кл юч
г рем ит.
На
гробе
Агнец
держит
древко
стя га
Среди
крылатых
гениев
и
лоз;
В
я нтарны х
отсветах
дроб итс я
влага;
Над
ней
лик
Де вы,
и
вен ок
из
роз.
Как
золотая
сет ь
над
все м
истома.
М оли тве нно
склоненный,
дар ом
с лез
Утешен
пу тн ик.
К
чаше
в одое ма
Две
гор л ицы
слете лись .. .
И
долит
Ус талого
полуденная
дрема.
Эфир
безбрежно-голубой
пролит
Пред
сонными
очами.
Голос
струнный
Ему
воззреть
и
вес ть
приять
велит.
527


Два
лика
спящий
видит .
Схимник
в
юной
Красе
—
как
со лнце .
Подле
—
лик
жены
Из-под
фа ты
мер ца ет
слав ой
лунной.
Пожаром
роз
они
окружены,
И
кре ст
меж
них
г орит
лучами
з лата;
И
в
якорь
их
стопы
водр уже ны
—
Из
серебра,
и
меди,
и
ага та.
И
крестный
ко рень
—
якорь;
ствол
же
—
меч
Их
разделяет
лезвие
бул ат а.
И
слышит
спящий
их
двойную
речь:
«Нас сочетавший нас и разлучает,
По ка
на
дно
не
может
якорь
лечь.
«Но кто укоренился,
обручает
С
луно ю
с олнце .
Ны не
в
глу бин ах
З латая
ц епь
блаженных
нас
качает.
«Когда ж в земных увязнет целинах
Дву зуб ец
тяжкий,
меч
мы
прип одымем:
Ла дья
златая
ждет
нас
на
волн ах.
«В Христовом теле плотью плоть обымем,
И
будем
меч
один
в
нож нах
однех,
И
имя
в
Нем
единое
п риимем.
«Имеющий Невесту есть Жених .
Мариею
и
Феофилом
в
ми ре
Вы
знали
вер ных .
Радуйтесь
за
них!»—
И
потонули
в
сладостном
эфире...
Лицом
земли
сквозит
святая
синь;
И
в
путь
идет
смиренный
инок
в
мир е.
Отц у
Любви
хвала
в
веках.
Аминь.
528


эп илог


EDEN
1
О
глуби на
любви,
премудрости
и
силы,
Отец,
Теб я
забыли
мы,
—
И
сердцем
суетным
безжизненно
унылы,
И
свод
над
нам и
—
сво д
тюр ьмы .
И
счастье
нам
—
подвал
скупого
безу час тья,
Иль
дымных,
душных
чар
обман;
В
т ебе
ж,
Оте ц
жи вых,
уже
не
черп ле м
счастья,
О
изобилья
Океан!
2
Не
знаем
счастья
мы,
как
невод
золотого,
Что,
ры бар ь,
кинул
Ты
в
эфир,
—
Как
стран
полуденных
про зра чн ость
разлитого
Из
нежных
чаш
на
щедрый
мир,
Где
все
цв еты
цве тут
и
жизн ь
волнует
недра,
Где
с
розой
дружен
кипарис,
И
пальмы
с толп
нагой,
и
ствол
ветвисты й
кедра
С
орлами
к
солнцу
воз несл ись ;
3
Где
легких
вея ний
лелеют
растворенья
Рай
незабывчивой
души,
531


В
чьем
верно м
зеркале
невинны
все
твор енья ,
Все
первозданно
хороши,
И
зло,
— как
над
кос тром,
разложенным
в
дубраве,
Свивается
ле ту чий
дым ,
—
Вотще
Твой
лес
мрачит
в
его
зелен ой
славе,
Мечом
го нимо
голубым.
4
То
счастье
не
на
ми г,
не
дар
суде б
и
часа,
Оно
недвиж но
и
пол но;
В
нем
дух
растет,
не ся,
как
склоны
Чимб ораса,
Лед
и
лиа ны
заодно.
То
счастье
—
цельное,
как
в
теле
радость
кро ви,
Что
в
сердце
бьет
Твоим
клю чом ,
Отец,
что б
ринуться
—
Сыновней
ток
любови
—
В
сеть
жил
алею щим
луч ом.
5
То
—
Индия
души,
таинственно
раз верст ой
Наития м
Душ и
Одной,
Что
с
нею
шепчется
—
зарей
ли
розоперстой,
Иль
двухнедельною
луной
На
пепле
розовом,
когда
ее
величье
Рев нует
к
полной
с лаве
дня ,
Нагой
ли
бездною,
разоблачась
в
об личь е
Отв с юду
зря щег о
огня .
6
И
т олько
грудь
вздохнет: «Твоя да будет Воля,»—
Оте ц,
то
счастье
нам
дан о,
И
к лонится
душа ,
Твой
колос,
вет ром
поля,
И
наливается
зерн о.
И
Сын
рождает ся ,
и
кротко
вол ю
нудит:
«Встань,
жнец,
и
колос
Мой
п ожни ».
Так
полночью
глухой
не вес ту
г олос
б удит...
Чу,
хоры. ..
и
огни,
огни!
532


7
За не
из
Отчего
(и в нас,
как
в
небе)
лона
Су щест венно
родится
Сын,
И
отраженная
мертва
Его
икона
Над
зыбью
сумрачных
пучин,
Где
одинокая,
в
кольце
Л евиафан а,
Душа
уны лая
пуста...
Но
ты
дыхан ием
О тца
благоуханна,
Душа
невестная,
—
о
радостная
рана!
И
Р оза
—
колыбель
Креста.
533


ДВЕ
СТИХИИ
В
СОВРЕМЕННОМ
СИМВОЛИЗМЕ
ЭКСК УРС
I
О
ВЕРЛ ЭНЕ
И
Г ЕЙ СМАНСЕ
ЭКСК УР С
II
ЭСТ ЕТ ИКА
И
ИСПО В ЕДАНИЕ
О
поэзии
ИННОКЕНТИЯ
АНН ЕН СКОГО
(АССОЦИАТИВНЫЙ
СИМВОЛИЗМ)


ДВЕ
СТИХИИ
В
СОВРЕМЕННОМ
СИМВ ОЛ И ЗМЕ


I
С ИМВ ОЛИЗМ
И
РЕЛИГИОЗНОЕ
ТВОРЧЕСТВО
Символ
есть
зн ак,
или
ознаменование.
То,
что
он
означ ае т,
или
знаменует,
не
ес ть
какая-либо
определенная
иде я.
Не льзя
сказать,
что
змея,
как
симв ол,
значит
толь ко
«мудрость», а крест,
как
симв ол,
то л ьк о: «жертва искупительного страдания».
Ина че
сим вол
—
про­
стой
г иерог лиф,
и
сочетание
не ско льки х
символов
—
образное
иносказание,
шифрованное
сообщение,
подлежащее
проч тен ию
при
помощи
найденного
клю ча.
Ес ли
символ
—
г иерог лиф,
то
гиеро­
глиф
таинственный,
ибо
многозначащий,
мног осмы слен ный.
В
раз­
ных
сферах
со зна ния
один
и
тот
же
сим вол
приобретает
разн ое
зна ­
чение.
Т ак,
змея
имеет
ознаменовательное
отношение
одновре­
ме нно
к
земле
и
воплощению,
полу
и
смерти,
зрени ю
и
поз нанию ,
соблазну
и
осв яще нию .
П од обно
солнечному
лу чу,
сим вол
п рорезыва ет
все
п ланы
бытия
и
все
сферы
сознания
и
знаменует
в
каждом
плане
иные
сущно сти ,
исполняет
в
каждой
сф ере
ин ое
назначение.
По ист ине,
как
все
нисходящее
из
божественного
лона,
и
с имв ол,
—
по
слову
Симеон а
о
Младенце
Иисусе,
—
G7)p.sïov avTLÄsyo^evov, «знак противоречи ­
вы й », «предмет пререканий» .
В
каждой
точке
пе ре сече ния
символа,
как
л уча
нисходящего,
со
сферою
соз на ния
он
яв ляе тся
з нам ением ,
см ысл
которого
образно
и
п олно
раск рывается
в
соответствующем
мифе.
Оттого
змея
в
од ном
ми фе
п редс тавляет
одну,
в
другом
—
другую
сущность.
Но
то,
что
связывает
всю
символику
змеи,
все
значения
змеиного
символа,
ес ть
великий
космогонический
миф,
в
к от ором
каж дый
аспект
зме и-с имво ла
находит
свое
мест о
в
иерар­
хии
планов
божественного
всеединства.
Символика
—
си ст ема
символов;
символизм
—
искусство,
осно­
ванное
на
символах.
Оно
вполне
утверждает
свой
принцип,
когда
537


разоблач ает
сознани ю
вещи
как
символы,
а
символы
как
мифы.
Раскрывая
в
вещах
окру ж аю щей
дей стви тель нос ти
символы,
т.е.
зна мени я
ин ой
дей стви тель но сти,
оно
предс тавляет
ее
знамена­
те льно й.
Дру г ими
словами,
оно
позволяет
осознать
связь
и
смы сл
существующего
не
толь ко
в
сф ере
земного
эмпирического
сознания,
но
и
в
сфе рах
иных.
Так,
истинное
символическое
искусство
прика­
сае тся
к
области
религии,
пос кол ьку
религия
ес ть
прежде
всего
ч увст вова ние
связи
вс его
сущ его
и
смысла
всяческой
жизни.
Вот
отчего
мож но
говорить
о
символизме
и
религиозном
тв орч ест ве,
как
о
велич ина х,
нах одя щихся
в
нек от ором
взаимоотн ош ении .
Что
до
ре лиги оз ного
творчества,
мы
имеем
в
виду
л ишь
одну
сторону
его,
ту
из
многообразных
его
эн ерги й,
которая
проявляется
в
деятельности
художественной.
Художество
был о
религиозным,
когда
и
поскольку
оно
непосредственно
с луж ило
целям
религ ии .
Реме сленн ик ами
т акого
художества
бы ли,
например,
делатели
кумиро в
в
язычестве,
с редн евековые
иконописцы,
безыменные
ст роит ели
г оти че ских
храм ов.
Этими
художниками
вл аде ла
ре ли­
ги озна я
идея.
Но
ког да
Вл.
Соловьев
говорит
о
художниках
буд у­
ще го : «не только религиозная идея будет владеть ими,
но
они
са ми
будут
владеть
ею
и
сознательно
управлять
ее
з емными
во площ е­
ниями»** —
он
ставит
эт им
теу ргам
задач у
еще
бо лее
важную,
чем
та,
ко тор ую
разрешали
художники
древние,
и
пони мает
худо­
же ственно е
религиозное
творчество
в
еще
бо лее
возвышенном
смы сле.
К
художнику,
сознательному
п реемн ику
творч ес ких
усилий
Миро­
вой
Души,
теургу,
от носит ся
завет:
Творящей
Матери
н аследн ик,
воз зови
Преображение
в се ленн ой.
(«Кормчие Звезды»)
Но
как
мож ет
ч ел овек
сп особ ст вова ть
своим
творчеством
вс е­
ленск ому
преображению?
Насел ит
ли
он
землю
соз дани ями
рук
своих?
Наполнит
ли
воздух
с воими
гармониями?
Заставит
ли
рек и
течь
в
предначертанных
им
берегах,
и
ветв и
дер евье в
распрости­
раться
по
п реду каз анн ому
плану?
Напечатлеет
ли
свой
ид еал
на
ли це
земли,
и
свой
з амы сел
на
формах
жизни?
Будет
ли
художник-
теург
—
худож ник -ти ран,
о
каком
мечт ал
Ницш е,
художник-пора­
ботитель,
к оторы й
пе реоцен ит
все
ценности
эстетические
и
ра­
зоб ьет
стар ые
скрижали
красоты,
последовав
един ст вен но
своей
«воле к могуществу»?...
Или
такой
художник,
который
«трости
надломленной
не
переломит
и
льн а
куря ще го ся
не
угасит»?
Мы
ду маем,
что
теургический
п ринц ип
в
художестве
есть
п ринц ип
наименьшей
насильственности
и
наиб ольш ей
восп рии мч ивос ти.
Не
налагать
сво ю
во лю
на
поверхность
вещей
—
есть
выс ший
завет
538


худож ник а,
но
прозревать
и
благовествовать
сокровенную
вол ю
сущно стей .
Как
повивальная
ба бка
облегчает
процесс
родов,
так
долже н
он
облегчать
вещам
выявление
кр асот ы;
чуткими
пал ьцам и
п риз ван
он
снимать
пелены,
заграждающие
ро ждение
слова.
Он
утончит
слух,
и
будет
с л ыша т ь, «что говорят вещи»; изощрит
з рение ,
и
науч ится
пон имат ь
смысл
фо рм
и
видеть
раз ум
явлений.
Нежными
и
в ещими
станут
его
творческие
п рико сновени я.
Гл ина
сама
буде т
слагаться
под
его
перстами
в
образ,
которого
она
ждала,
и
сл ова
в
созвучия,
пр едуставл енные
в
стихии
языка.
Толь ко
эта
открытость
духа
сделает
худож ник а
носителем
божественного
откровения.
Вот
почему
мы
защищаем
ре али зм
в
худо же стве ,
понимая
под
ним
п ринц ип
верности
веща м,
каковы
они
сут ь
в
я вле нии
и
в
суще­
ст ве
своем,
и
находим
менее
плодотворным,
менее
пригодным
для
целей
рел иги оз ного
творчества
эстетический
и деализ м;
под
иде а­
лизмом
же
разумеем
ут верж дени е
творческой
с вобо ды
в
комбинации
элементов,
данных
в
опыте
художнического
наб лю дения
и
яснови­
дения,
и
п равило
верности
не
вещам,
а
пос ту лата м
лич ног о
эс тет и­
ческого
мировосприятия,
—
кра со те,
как
о твле ч енному
нача лу.
Мы
не
говорим
о
философ ск ом
ре ал изме
и
ф илософ ск ом
идеал из ме
по
суще ству;
не
обсуждаем
и
вопроса
о
том ,
не
являются
ли
в
к онеч ном
счете
соз дан ия
идеалистического
искусства,
в
равной
мере
с
про­
изведениями
искусства
реалистического,
соответствующими
реаль­
ной
истине
—
и,
ес ли
так,
то
при
ка ких
условиях.
Избирая
метод
чисто
описательный,
мы
ра ссу жд аем
об
имманентном
творчеству
миросозерцании
худо жн ика
и
надеемся
утвердить
результат,
что
тол ько
реалис тич ес кое
миросозерцание,
как
психологическая
осно­
ва
т ворчес к ого
процесса
и
как
первый
импульс
к
творчеству,обеспе­
чивает
религиозную
ценность
художественного
произведения:
что­
бы
«сознательно управлять земными воплощениями религиозной
и деи», художник,
прежде
всего,
долже н
верить
в
реальность
вопло­
щаемо го .
ОЗНАМ ЕН ОВАТ ЕЛ Ь НОЕ
И
ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ
НАЧАЛО
ТВ ОРЧЕ СТ ВА
Нам
кажется,
что
во
все
эп охи
искусства
два
внутренних
момента,
два
тяготения,
глубоко
зал оже нные
в
самой
п рироде
ег о,
напра­
вля ли
его
пути
и
определяли
его
развитие.
Если
мимет ич еск ую
с по­
собность
че ловек а,
его
стремление
к
подражательному
воспроизве­
дению
наблюденного
и
пережитого
мы
будем
рас с матриват ь
как
некоторый
постоянный
субстрат
художественной
деят ель н ости,
ее
психологическую
«материальную подоснову» (öXtq —
сказал
бы
539


Аристотель), —
то
динамические
элементы
творчества,
его
офо рм-
ливающие
эн ерги и,
движущие
и
об раз ую щие
силы
пр ояв ятся
в
дв ух
равно
и с конных
потребностях,
из
коих
одн у
мы
назовем
по­
требностью
ознаменования
вещ ей,
другую
—
потребностью
их
преобразования.
Ит ак,
подражание
(plpjau;), по нашему мнению,
есть
непремен­
ный
и нгре дие нт
художественного
творчества,
основное
вл ечен ие,
которым
человек
пользуется,
поскольку
ст ан овитс я
художником
для
у довлетворен ия
дв ух
различных
по
своем у
существу
нужд
и
зап ро­
сов:
в
целях
ознаменования
вещей,
их
простого
выявления
в
форме
и
в
звуке,
или
эмморфозы,
—
с
одной
стороны;
в
цел ях
преобразо­
вательного
их
изменения,
или
метаморфозы,
—
с
другой.
Че ловек
уступает
это му
вле че нию
подражательности
или
для
того,
что бы
вызвать
в
других
наиболее
бл изко е,
по
возможности
адэкватное
представление
о
той
или
ино й
вещи ,
или
же
для
того,
чт обы
создать
представление
о
в ещи
з аве домо
отличное
от
не е,
на мере нно
ей
не адэква тное,
но
более
угодное
и
ж еланно е,
нежели
сам ая
вещь.
Реализм
и
идеализм
изначала
соприсутствуют
з ада чам
и
устремлениям
деятельности
художественной,
—
и
как
бы
они
ни
переплетались
между
собой,
в
какие
бы
ни
вх одили
они
вз аи мные
соч ет ания ,
оба
везде
различимы,
как
формы
ти па
женского,
рецеп­
тив ног о
(реализм)
и
мужеского,
инициативного
(идеализм).
Реализм,
как
принцип
ознаменования
вещей
(res), многообразен
и
разнолик,
в
зависимости
от
того,
в
какой
мере
напряжена
и
дей ­
ственна,
при
эт ом
ознаменовании,
миметическая
сил а
художника.
Когда
подражательность
(plpryjou;) утверждается до преобладания,
мы
говорим
о
натурализме;
при
крайнем
ослаблении
подражатель­
ности,
мы
имеем
п еред
со бой
феномен
чис той
с имволики.
Сое ди­
не ние
нескольких
лини й
на
рисунке
дикаря
или
ребенка
дост аточн о
для
наглядного
ознаменования
ч еловека,
зверя,
растения.
Прост ое
наименование
в ещей,
перечисление
предметов
ест ь
уже
элемент
поэ зии,
от
Гомера
до
перечней
Андрэ
Жида.
Но
как
натурализм,
так
и
гие рог лиф ич еск ий
символизм
и
номина лиз м
принадлежат
кругу
реализма,
п отому
что
худ ожн ик,
имея
перед
собо й
объектом
вещь,
поглощен
чувствованием
ее
реального
бытия
и,
вызывая
ее
с воею
магией
в
представлении
других
людей,
не
вн осит
в
св ое
ознаменование
ничего
субъективного.
Будучи
по
отнош ению
к
своему
предмету
чисто
вос приимч ивым,
только
рецеп тивн ым,
художник-реал
ист
ставит
с воею
задачею
бес ­
примесное
пр иятие
объекта
в
свою
ду шу
и
передач у
его
чуж ой
душе.
Напротив,
художник-идеалист
или
возвращает
вещ и
иными,
чем
воспринимает,
перераб ота в
их
не
только
отрицательно,
путем
отвлече ния ,
но
и
положительно,
пут ем
присоединения
к
ним
н овых
че рт,
подсказанных
ассоциациями
идей,
во зн икшим и
в
про цес се
творчества,
—
или
же
да ет
нео пр авд анн ые
наблюдением
сочета­
ния,
ч ада
самовластной,
своенравной
своей
фантазии.
540


В
древнейшем
искусстве
естественно
господствует
нача ло
озна­
менования;
и
обрядово-служебный,
гиератический
хар акте р
худо ­
жества
архаического
делает
его
символическим
по
преимуществу,
так
как
предметом
его
служат
вещи
не
з емной,
а
б оже стве нной
д ейст вит ель ност и.
Это
—
с им воличес к ий
реализм,
имею щий
целью
соз да ть
предм ет ы,
без у сло вно
соответствующие
вещам
бо же ств ен­
ным
и
пот ому
мог ущие
служить
их
фетишами.
Идеали сти че ская
закваска
еще
не
уловима
в
акте
художественного
творчества
или,
по
к райн ей
мере,
дейс твен н а
лишь
б ес со зн атель но. Стремлен ие
ож и­
вить
с имволику
приб лижен ием
к
наб людаемой
дейст вит ель ност и,
боле е
активное
пробуждение
миметической
способности
ведет
искусство
к
той
точке
ра вно ве сия
меж ду
ознаменованием
и
пр е­
образованием,
где
худ ожн ик
уже
дер з ает
п ро возг лас ить
свой
идеал
б оже ствен ной
вещи
совершенным
п одо бием
самой
вещи.
Так ,
Фидий
соблазняет
эллин ов
признать
сотворенного
им
Зевса
истинною
иконо ю
оли мпий ск ой
красоты;
и
поскольку
народное
м нение
был о
сог лас но
в
т ом,
что
видевший
Ф идиев
кумир
уже
не
мож ет
более
б ыть
несчастным
в
жизни,
то
есть,
друг им и
сло ва ми,
ли це зрени ем
этог о
лика
ст ал
почти
равен,
по
освящающему
зна­
чению
испытанного
им
блаженного
созерцания,
по
мог уществен н ой
и
благодатной
силе
им
пережитого,
тем
посвященным,
которы е
зрели
све т
эл евсинс ки х
таинств,
навсегда
делаю щи х
человек а
б еспеч альн ы м,
—
поскольку,
чрез
мног о
веков
п осле
Ф идия,
мне ние
флорен тийс к ой
общины
был о
сог ла сно
в
том,
что
вои сти ну
лик
Б ого мат ери
явлен
миру
кистию
Чимабуэ,
—
постольку
искусство
еще
служит
целям
правого
ознаменования,
и
художник
еще
жен­
ст венно- вос при имч ив
к
откровен ию ,
воплотившемуся
в
религиозном
сознании
народа.
Но
раз
ступив
на
пут ь
идеализ м а,
худ ож ник
неми нуемо
п ойдет
далее
по
наклонной
плоскости
лич но го
дерзновения;
рано
или
поздно,
он
откажется
от
принципа
си мво ли ческ ого
ознаменования,
рад и
красоты
своего,
свободно
расцветшего
в
ду ш е, «идеала»,
к оторый
он
передаст
толпе,
как
произведение
своей
меч ты,
с воего
«творчества», чтобы пленить ее зрелищем красоты,
т олько
кра­
соты,
б ыть
мож ет
не
сущ ест вую щей
в
д ейств ител ьно сти
ни
здесь,
ни
выше,
но
тем
боле е
мило й,
как
залетная
птица
из
сказочных
стран;
рано
или
поз дно
станет
и
провозгласит
с ебя
худ ожн ик
обман­
чивой
Сире ной,
волшебником,
вы зы ваю щим
по
произволу
обманы,
которые
дороже
ть мы
низких
истин,
рано
или
поз дно
он
п оды мет
это т
мятеж
против
ист ины
из
недоверия
к
сокр овенны м
возможно­
стя м
ее
осуществления
в
крас оте.
Когда
Плат он
упрекает
искусство
в
том,
что
оно
берет
сво ею
моделью
не
и деи
вещ ей,
а
самые
ве щи,
дела я сь
о рга ном
толь ко
миметической
способности
человек а,
он
мож ет
б ыть
понят
двояко,
смотря
по
том у,
в
какой
мер е
мы
согласимся
признать
в
нем
фило­
софа-реалиста
или
философа-идеалиста.
Поскольку
ид еи
Платона
541


суть
res realissimae, вещи воистину,
он
требует
от
искусства
столь
близкого
ознаменования
э тих
вещей,
при
кот оро м
случайные
при з­
на ки
их
отображения
в
физ ич еск ом
мир е
должны
отпасть,
как
затемняющие
правое
з рение
пелены,
то
ес ть
требует
с им воличе­
ско го
реализ ма.
Поскольку,
однако,
идеи
Платона,
в
истолковании
п оздне йш их
мыслителей,
обращаются
в
«понятия» (Begriffe) в фор­
мально-логическом
или
гносеологическом
смысле ,
постольку
эсте­
т ика
начинает
видеть
в
нем
поборника
идеалистического
искусства,
свободного
творчества,
изб авившег о
се бя
от
счетов
с
да нным и
как
наб лю даем ой,
так
и
про зре ваемо й
дей стви тель но сти,
от
долга
верности
вещам,
познаваемым
оп ыто м,
равно
внешним
или
вн у­
тренним.
АН ТИЧН ЫЙ
ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЙ
КА НОН
И
СРЕД НЕВЕК О ВЫЙ
МИСТИЧЕСКИЙ
РЕ АЛИЗМ
Анти чное
искусство,
преиму щес твен н о
с
IV века,
пошло
под
зн а­
ме нем
«свободного творчества», или идеализма.
Прежние
каноны
ре лиг иоз ной
символики
за мене ны
были
ка нонами
чисто-эстетиче­
ски ми.
Обла чени е
женских
фигур,
в
религиозном
смы сле
не обх о­
димое,
как
сим вол
цветущей
тайн ы,
ограждающей
женственно­
б ож еств енное ,
в
противоположность
обна же нно му
нисхождению
мужеских
лучей
небесного
мир а,
—
это
гиератическое
облачение
бы ло
снято
с
трех
сестер-Харит
и
с
Афродиты;
зато
строго
ра зме­
рены
бы ли
соо тно шени я
частей
че ло ве ческ ого
тела,
и
их
уста ­
но вленн ые
пропорции
провозглашены
эстетически-обязательными.
Те
закономерные
последствия
художественного
идеа лизм а
и
ак а­
демического
канона,
которые
мы
имеем
рассмотреть
в
дальнейшем
изложении,
ф еномены
эстетического
индивидуализма
и
эксперимен-
тализма,
отдален ия
от
природного
и
устремления
к
искусственному,
не
зам едли ли
сказаться
в
Элладе,
модернизованной
движением
софист ов.
Мы
з наем
декадента
Агафона
по
пародии
Арис тоф ана,
мы
знаем,
что
так ое
был
н овый
дифирамб,
эта
Ваг неро ва
«беско­
нечная
ме лодия »
античности,
и
огромный
материал
позволяет
нам
прос ледить
любовь
к
искусственному
от
с ок ратовс кого
предпочте­
ния
городских
про гу лок
за гор од ным
до
Трималхионова
П ира
и
«Золотого Осла».
Тем
не
менее,
индивидуализма
в
наше м
смысле
греко-римская
древность
не
знала;
она
ли шь
предвкушала
благость
тех
злаков
и
яды
тех
п левел,
которые
могли
прозябнуть
только
на
исто ри ­
ческой
почве,
в спа ханной
христианством.
Ибо
христианство
от­
кры ло
т айну
лика
и
ут верди ло
окон чатель н о
личность.
Как
некая
тонк ая
мгла,
носилос ь
над
античною
древностью
дыхание
еще
не
542


умершего
Пана;
и
в
этой
космической
сонности
п осте пе нно
напоя-
емого
солнц ем
утреннего
тумана
ч ел овек
еще
не
вполне
при надле ­
жал
се бе,
не
видел
до
глубины
сво их
внутренних
противоречий
и
противочувствий,
еще
был
атомом
вселенского
целог о,
часто
во­
преки
своему
мятежному
сознанию,
—
был
таковым
всею
органи­
чес кою
тайной
сво его
не
до
полной
яви
пробужденного
существа.
Средние
ве ка
были,
по
преимуществу,
порой
искусства
ознамено-
вательного.
Рели ги оз ное
миросозерцание,
всеобъемлющее
и
строй­
ное,
как
готический
храм,
определяло
место
каждой
ве щи,
земной
и
небес ной ,
в
рассчитанно-сложной
архитектуре
своего
иерархи­
ческого
согласия.
Соборы
выро стали
пои стине
как
не кие
«леса
симв оло в».
Живопись
служи ла
все народ ною
книгой
для
познания
вещей
божественных.
Там,
где
эмпирическое
наб лю дение
при роды
отказывало
в
пластических
сочетаниях
элементов
зри те льно го
опыта
творческому
замыслу,
д олже нств овав шем у
озн ам ен овать
неиз об раз имое ,
являлся
на
пом ощь
г иерог лиф-символ:
свиток
со
сл ова ми
благ ов ест ия
протягивался
к
Д еве
из
уст
А рх анг ела;
и
мла­
денец,
взы г равш ий
радос тно
во
чре ве
ма тер и,
изображался
в
лоне
Елисаветы
играющим
на
скрипке.
Божественную
Ком едию
Данте
желал
видеть
истолкованною
в
четырех
смыслах,
разоблачающих
единую
ре аль ную
тайну.
И
что бы
не
был о
ничего
про изв оль ног о,
ничего
субъ ект ив н ого
в
искусстве,
м елоди я,
мо гуща я
быть
принята
за
случ ай ное
и злия ние
индивидуального
настроения,
подтвержда­
лась
унисоном
хора,
каждый
из
участников
которого,
ведя
один
и
тот
же
напев,
как
бы
увер ял
с лу ш ателей,
что
ни
зву ка
не
при­
бавлено
и
не
отнято
от
внушенного
ангелами
правого
песнопения.
Вот
почему
в
искусстве
средневековья
мы
встречаем
с толь
свое­
образное
сме шен ие
символики
и
фан таст ик и
с
ист инным
нату ра­
лизм ом :
та
фантастика
и
эт от
натурализм
объединяются
понятием
реализм а,
если
мы
решим ся
придать
п ос лед нему
т ерми ну
значение,
по
п раву
ему
при надлеж аще е,
—
значение
та кого
искусства,
кото­
рое
требует
от
художника
толь ко
правильного
с пис ка,
точной
копии,
верной
оригиналу
передачи
того,
что
он
наблюдает
или
о
чем
осведомле н
и
поскольку
о све домл ен.
Искусство
ознаменовательное
должно
был о
уступить
господство
идеалис тич ес кому
искусству
толь ко
с
возникновением
того
и ндиви ­
дуа лиз ма
и
скепсиса,
которые
в озве стили
нача ло
нов ой
и стори и.
Эпох а
Возрождения
поняла
а нти чную
дре вност ь,
в
которой
ис кала
осв обожден ия
от
средне век овог о
варварс тва,
идеалистически:
выз ­
ванная
из
об ители
Матерей
волшеб н ым
ключ ом
Фауста
прек рас н ая
Еле на
был а
призраком
(eïScoÀov), тенью Елены древней,
и
ма гиче ­
ск им
маревом
стал
для
ч елове ка
вес ь
озарен н ый
ею
мир.
А
в
сре ­
доточии
этог о
чарого
мир а
стоял
чародей
—
я,
человеческая
личность,
сознавшая
свое
я
и
его
полноправность,
и
его
безвы­
ходность,
в
смыс ле
бес помощн ос ти
выйти
из
пределов
с ам оопре де­
ляющегося
интеллекта.
Идеа лист ич еск ое
при ятие
фил ос офии
Пла­
543


тона,
нас еле ние
мира
не
реальными
бога ми ,
но
п риз рач ными
прое кци ями
человеческих
сил
в
бесконечном,
и
выселение
из
м ира
реальностей
божественных
—
все
это
в
душе,
влю бле нной
в
кр а­
соту,
признавшей
за
высшее
сре ди
духовных
стремлений
—
эсте­
тизм,
должно
был о
и
художество
сделать
идеалистич еским ,
пре­
образующим
дейст вит ель ност ь
в
отражении,
а
не
отраж аю щим
д ейст вит ель нос ть
в
ее
реаль ном
п реоб ра жен ии.
Все
же,
что
оста­
вал ось
от
старого
реализма
религиозной
мысли,
мистического
опыта
и
символического
художества,
должно
было
в
бо ль шей
или
мень шей
степени,
рано
или
п оз дно,
стать
при
свет е
иде алист иче ской
с вобо ды
самооп ределяющ егося
разума
—
суеверием
или
у тратив ­
шим
жиз ненный
см ысл
и
толь ко
формальным
преданием.
Т огда
как
п редс тавители
ран него
Возрождения
в
искусстве
еще
про долж али
сре дн евек овые
поиски
красоты
небесной,
Аф род иты
Урании,
—
истор ич еск ие
судьбы
земли,
ее
дневная
эпоха,
скрыва­
ю щая
от
взоров
далек ие
зв езды
и
обращающая
дерзновение
иска­
телей
к
отчетливо-видимым
г ор изон там,
хотели
земн ых
воп лощ ений
и
звали
Уранию
низойти
с
неба,
пре дста ть
зе мле
в
прекрасных,
чувственных
формах
Афр одит ы
Всенародной.
С
Ра фаэ ля
и
Бра -
мант е
начинается
каноническая
красота
воп ло щенно сти ,
и
в
ней
люди
т ого
времени
впервые
уз нали
подлинный
возврат
языческой
старины.
Связанные
прее мствен н остью
античного
ти па
и
устав а
красоты,
ограниченные
возможностями
только
зрим ой
природы,
пусть
видоиз м еня ем ой
и
творчески
преобразуемой,
по
принципу
Леонардо,
новыми
сочетаниями
элементов
чувственного
вос прия ­
т ия,
но
в
существе
той
же
физ ичес к ой
природы,
—
художники
лег ко
и
скоро
выработали
пр оч ные
каноны
своего
ремесла
и
завещали
их
об ра зов анност и,
как
п ост оянны е
и
непр елож ные ,
—
мы
бы
ск аз али
теперь:
ак адемич е ские ,
—
нормы
художества.
Под
именем
клас с и­
цизма
эт им
норм ам
суж дено
был о
наложить
сво ю
печать
священ­
ного
для
почитателей
Муз
«Парнасса»
на
все
искусство
Европы,
нач иная
с
XVI века,
и
через
все
превращения
ренэ сс анса,
б арокко,
ро ко ко , empire и другие производные,
к рист аллиз ова ть
в
закончен­
ных,
замкнутых
гранях
душу
пос ледовательн о
сменявшихся
эпох
единой
из
античности
истекшей
культуры.
IV
ИДЕАЛИЗМ
И
РЕАЛИЗМ
В
МУЗЫКЕ
И
ДР АМЕ
Итак,
у стан овив
два
направляющие
нач ала
художественной
де я­
тельности:
нача ло
ознаменования
и
начало
преобразования
вещей
действительных,
мы
усмотрели
в
искусстве
средневековья
тор­
жество
п ерво го
из
этих
нач ал,
в
искусстве
же,
возникшем
с
расцвета
544


эпохи
Возрождения,
преимущественное
ут верж дени е
второго.
Что­
бы
дополнить
харак тер исти ку
искусства
обнимающего
собою
че­
ты ре
ближайших
к
нам
столет ия,
подвергнем,
с
точки
з рения
пред­
ложенног о
нам и
различения
двух
выше
определенных
нач ал,
бег лому
и
обобщающему
разс мот рен ию:
с
одной
стороны,
п ути
музыки
в
новое
время,
указывающие
на
все
возрас т ающее
тяготение
искусства
к
идеа лизм у,
с
другой
—
пути
драмы,
в
которой
мы
обна­
ружим
элементы
наибольшего
сопр отив ления
этому
преобладаю­
щ ему
тя гот ению .
Мы
определили
ун исон ,
как
средство
придать
м елоди и
х арак тер
объективности,
уд али ть
из
эстетического
ее
восприятия
впечатле­
ние
случ ай ност и
музыкального
нас т роен ия.
Полифония
в
музыке
отвечает
то му
мо мент у
равновесия
между
ознаменовательным
и
изобрет атель ным
началом
творчества,
которы й
мы
видим
в
искус ­
ст ве
Ф идия.
В
полифоническом
хоре
каждый
уч ас тник
и нди ви дуа­
лен
и
как
бы
субъективен.
Но
гар мо ниче ск ое
восстановление
строя
созвучий
в
полной
ме ре
утверждает
объективную
целесообразность
ка жуще го ся
разногласия.
Все
хор ов ое
и
п олифон ичес к ое,
оркестр
и
церковный
орган
служат
формально
ограждением
музыкального
объективизма
и
реализ ма
против
втор жени я
сил
субъективного
лирич еск ого
произвола,
и
доныне
эст ети че ское
н ас лажден ие
ими
тесно
связано
с
успокоением
н ашей,
е сли
мо жно
так
выразиться,
музыкальной
совести
соборн ым
авт орит ет ом
созвучно
поддержан­
ног о
голосами
или
орудиями
общего
оду шевлен ия.
Хор
и
оркестр,
или
орг ан,
заменяющий
оркестр,
суть
фо рмы
сог ласия
и
един одуш ия
о
музыкальной
идее
—
consensus omnium
de re communi.
Но
эпоха
субъективизма
заявляет
себ я
бо рьб ою
за
музыкальный
монолог ,
и
изобретение
к лавеси на-ф орт еп иано
ест ь
чисто
идеалис тич ес кая
под ме на
симф онич еско го
эф фек та
эффе кто м
индивидуального
монолог а,
замкнувшего
в
себе
одно м
и
со бою
одним
вос произ водящег о
все
мно гогол ос ое
изобилие
мировой
гар­
монии:
на
м есто
звукового
мира ,
как
реальной
вселенской
воли ,
ставится
аналогич ны й
звуковой
мир,
как
п редст авл ение,
или
тв ор­
чество
воли
индиви дуаль ной.
Излишне
напоминать,
что
музыкаль­
ный
мо но лог
(примером которого могут служить в XIX
в.
Шопен
и
Ш уман), подобно греческому « н о в ом у
дифирамбу», заполонил в
настоящее
вре мя
почти
всю
сф еру
музыки
и
чт о,
по
мер е
его
осво­
б ожде ния
от
традиционных
форм
га рмони и
и
тематической
закон­
ченн ост и,
идеалистич еский
субъективизм
музыкального
творчества
д оходи т
до
с воих
предельных
г раней .
Напротив,
старинные
компо­
зиторы
и
в
музыкальном
м онолог е
всячески
умеря ли
впе чат ление
чис тог о
субъективизма,
как
строгим
соблюдением
с троитель ны х
канонов
ком поз иции,
так
и
введением
в
монолог
символически
наме ­
ченных
хо ро вых
моментов,
об иль но
раз б роса нных,
напр.,
в
с она­
тах
Бет х овен а.
Одн им
из
могущественных
средств
произведения
полифонического
эффекта
в
самом
мон олог е
служ ила
фуга.
545


Мы
ви дим,
что
в
муз ыке
индивидуализм
и
с убъе ктив и зм,
соответ­
ственно
идеал истич еск ой
тен денц ии
всего
художественного
раз ви­
тия
эпохи,
одерж иваю т
вер х
над
объе кти ви змо м
и
реализмом,
по ня­
тым
как
начало
ознаменования
некоторой
б езотноситель но
к
лично­
му
соз нанию
данн ой
вещи.
Бросим
взгляд
на
драму,
с менив шую
в
новой
и ст ории
средневе­
ковые
зрелища
мировых
и
священных
событ ий
в
их
миниатюрном
и
чисто
ознаменовательном
отражении
на
подмостках
мистерий.
Мы
знаем,
что
фра нцуз ска я
классическая
трагедия
ест ь
один
из
триумфов
пре об раз оват ель ног о,
украшающего,
идеалистического
н ач ала.
Не
тако в,
однако,
Каль де рон:
в
нем
все
—
лишь
ознамено­
вание
объе кт ивно й
исти ны
божественного
П ровиден ия,
управляю­
щего
с удьба ми
людей;
пра вове рный
сын
испанской
церкви,
он
умеет
сочетать
все
дерзновение
наивного
индивидуализма
с
глубо­
чайшим
реализмом
мистического
созерцания
вещей
божественных.
И
не
так ов,
конечно,
Шекспир,
э тот
тайновидец
земного
м ира
и
ясновидец
ми ра
ду хо вно го,
реалист
Шекспир,
которому
едв а
есть
время
взглянуть
на
все
эти
вещ и
тайн ые,
но
им
ясно
видимые,
и
оз начи ть
их,
но
нет
ни
возможности,
ни
воли
с к азать
с ебя
са мо го.
С
реалистом
Шекспиром
нераз рывн о
связан
рома нти зм
в
своем
происхождении
и
сво ем
развитии.
Не
с лучай но
отвращение
роман­
тиков
от
идеалистического
канона
и
пристрастие
к
средневековью;
глу б око
обоснован
в
тайне
эквивалента
т ворчес к их
эне рг ий
их
поворот
от
и ску сств енн ого
к
природе,
от
обо бщ ений
к
частному,
от
изобретения
отвлеченного
типа
к
обретению
тип а
конкретного;
многозначительно
в
их
творениях
совмещение
элементов
фантасти­
ческого
и
тривиаль но го;
м но гоз начи те льны
их
отрывочность
и
неровность
во
вс ем,
их
игр а
в
противоречия
и
странности,
их
глу­
бокий
юм ор,
происходящий
из
с опос т авления
двух
res —
вопло­
щенной
в
д ейств ител ьно сти
и
искомой
вне
дейст вит ель ност и,
—
ю мор,
столь
чу ждый
классической
к расот е,
которая
го вори т
у
Бодлэра: «Гляди,
я
не
смею сь,
не
пл ачу
никогда».
Романтизм
—
один
из
видов
многообразного
реализма;
романтик
—
тот,
кто
пошел
искать
«голубой цветок», как res intima rerum, как внутрен­
нюю
реальность
вещей.
И
не
даром
литературный
род
«романа»,
в
к от ором
торжествует
реализм,
несе т
общее
имя
с
романтизмом:
романтики
Бальзак
и
Гофман
бы ли
р еали сты,
реалис ты
Диккенс
и
Достоевский
—
романтики.
Т аковы
в
своей
п рироде
и
в
и ст ории
искусства,
п ре дше ство вав­
шего
искусству
наших
дней,
два
равнодействующих
и
сор ев ную-
щих
меж ду
собою
принципа
художественной
дея т ель ност и:
с
одной
стороны,
при нци п
ознаме новат ель ный,
при нци п
об ретен ия
и
п ре­
ображения
ве щи,
с
другой
—
при нци п
с озидатель н ый,
при нци п
изобретения
и
преобразования.
Там
—
ут верж дени е
ве щи,
имеющей
б ытие;
здесь
—
вещи,
достойной
бытия.
Там
—
устремление
к
об ъек ти вной
пра вд е,
здес ь
—
к
субъ ек тивной
свободе.
Там
—
само­
546


подч и нение,
зде сь
самоопределение.
Там
—
реализм
не
только
как
эстетическая
норма,
но
и
как
гносеологическая
осн ова
мир ос оз ер­
цани я
(в философском смысле то реализм наивный,
то
реализм
ми ст иче ск ий ); здесь идеализм,
не
только
как
культ
идеальной
фор­
мы,
но
и
как
фило софск ое
уб еж дение
в
н орм ативн ом
призвании
авто­
номного
разу ма.
Там
—
усилие
постичь
фен ом ен,
как
символ;
здесь
—
творчество
обобщающих
фен оме ны
символов.
Там
—
наса жде­
ние
в
душе,
эст ети че ски
воспринимающей,
з ачатк а
новы х
прозре­
ний ,
нового
движ ения ,
новой
жизни,
прививка
некоего
динамиче­
ского
принципа;
здес ь
—
на полнение
души
завершенным
образом,
наити е
олимпийского
сн а,
слова
Иеговы
пос ле
дня
творения: «это
х ор о шо », успокоение в статическом,
отдых
седьмого
дня .
По следую щее
исследование
имеет
цель ю
раскрыть
п рисутст вие
эт их
обоих
тип ов
творчества
в
так
называемом
«символизме»
современности.
Нам
кажется,
что
наше
постижение
с овремен н ого
сим во лизм а
нахо дит ся
в
прямой
зависимости
от
того,
в
какой
м ере
глаз
наш
привык
р азличат ь
в
этом
сложном
культурно-историческом
явлении
два
по
существу
различных,
разностихийных
фено мена.
В
колыбели
с овременн ог о
символи зма
лежа ли
два
младенца:
так
не­
к огда
в
колыбели,
подброшенной
в
трос тн ики
разлившегося
Тибра,
спа ли
два
близнеца,
будущ ие
ос новат ели
города:
своевольный
Рем ,
перепрыгнувший
впоследствии
через
священную
бор озд у,
прове­
денную
братом
в округ
Палатина
—
moenia Romae, и призванный к
даль нейшему
и
глубочайшему
ист ори ч еск ому
действию
самою
сво ею
добродетелью
самоо г ранич е ния
и
отречения
от
ego ради res
—
Рому л.
V
РЕ АЛИСТИЧ ЕСК ИЙ
СИ МВОЛИ ЗМ
Стихотворение
Б одл эра
«Соответствия»
(«Correspondances»)
бы ло
признано
пионерами
новейшего
симв олиз ма
основоположи­
тель ным
учением
и
как
бы
исповеданием
веры
но вой
поэтической
школы.
Бодлэр
говорит:
«Природа
—
хр ам.
Из
его
живых
сто лпо в
вырываются
порой
сму тны е
слова.
В
эт ом
х раме
че ловек
п рох одит
чре з
лес
символов;
они
провожают
его
ро дными,
з наю щими
взглядами.
«Подобно долгим эхо,
которые
смешиваются
вдалеке
и
там
сли­
ваются
в
су мрач н ое,
глубокое
единство,
пространное
как
но чь
и
как
свет ,
—
подо бно
долг им
эхо
от веча ют
один
другому
бл аго у­
хания,
и
цвета,
и
зву ки» .**
Ита к,
поэ т
разоб лача ет
ре аль ную
тай ну
природы,
всец ело
жи вой
и
всец ело
основан ной
на
сокровенных
соответствиях,
родствах
и
со звуч иях
того,
что
мертвенному
неведе ни ю
нашему
мнится
разде­
547


ленным
меж ду
со бою
и
несог ласным ,
случай но-б лиз ким
и
без жи з­
не нно- немым;
в
п рироде
звучит
для
слышащих
мног о уст ое
вечное
слово.
П рово зг лаш ение
объективной
правды,
как
та ково й,
не
мож ет
не
бы ть
признано
р еализ мом;
и
так
как
стихотворение
в
то
же
в ремя
изъясняет
реальное
существо
природы,
как
символа,
др уги ми
но­
в ыми
символами
(храма,
столп ов,
слова,
взора
и
т .д .), мы должны
п ризн ать
его
относящимся
к
типу
реалистического
символ изма.
Итак,
в
самой
кол ыб ели
с овременн ог о
символи зма
мы
находи м
чистый
образец
озна менова тель но го
творчества,
в
вышераскрытом
смысле
это го
терми на.
Каковы
были
ко рни
этог о
тип а,
станет
явн ым
из
сличения
разби­
раем ог о
сонета
с
некоторыми
м естам и
из
мистико-романтических
повестей
Бальзака
«Lambert» и «Séraphita».
Мы
читаем
в
рассказ е
«Louis Lambert»: «Все вещи,
относящиеся
вследствие
об леч енно сти
формою
к
област и
единственного
ч увст ва
—
зрения,
могут
быть
сведены
к
нескольким
п ерво нач аль ным
телам,
при нци пы
которых
находятся
в
воздухе,
в
свете
или
в
принципах
воздуха
и
света.
З вук
ест ь
вид оиз ме нен ие
воздуха;
все
цвета—
видоизменения
света;
каждое
благоухание
—
сочетание
воздуха
и
света.
Итак,
четыре
выявления
ма тер ии
ч ув ству
чело века
—
звук,
цвет,
запах
и
форм а
—
имею т
единое
происхождение...
Мысль,
родственная
свету,
вы­
ражается
слов ом,
представляющимсобою
з вук».
В
другом
месте
той
же
повести
высказ ан а
с леду ющая
г ип от ез а: «Быть может,
благоу­
хания
су ть
идеи.
Ничего
нет
н евозмож н ого
в
чудесных
ви доиз ме­
нения х
человеческой
субстанции».
И
в
«Серафите»
мы
нах одим
так ое
сб лиже ние: «Они обрели принцип мелодии,
слыша
песно­
пе ния
неба,
кото р ые
производили
ощуще ния
красок,
благовоний
и
мысле й
и
н апомин али
бесчисленные
подробности
все х
творений,
как
земная
песня
воскрешает
м ельч айшие
воспоминания
любви ».
В
другой
связи
Бальзак
высказывается
о
том
же
предмете
так:
«Мне приходило на мысль,
что
цве та
и
лист ва
дер ев ьев
имеют
в
себе
гармонию,
которая
выявляется
нашему
соз нанию ,
очар ов ыв ая
наш
глаз ,
как
музык аль ные
фразы
вызывают
тысячи
воспоминаний
в
сер дце
любящих
и
любимых». «Я
знаю,
где
цветет
цветок
пою­
щий,
где
светится
с вет,
одаренный
речью,
где
с веркаю т
и
жив ут
краски
благоухающие».
Самре
имя
«Соответствия» (Correspon­
dances) встречается,
как
термин ,
зна менующ ий
об щение
высших
и
низш их
миров
по
Якову
Беме
и
Сведенборгу,
в
повести
«Серафита».
Вот
источники
стихотворения,
сы грав шег о
рол ь
символа
веры
новой
поэтической
школы :
мистическое
исследование
скрытой
пр авды
о
вещах ,
откровение
о
в ещах
более
вещных,
чем
самые
в ещи
(res realiores), о воспринятом мистическим познанием бытии,
бол ее
существенном,
чем
самая
с ущес твен ност ь;
и
эти
разоблачения
почерпнул
символист
и
декадент
Бодлэр
в
творениях
реалиста
и
романтика
Бальзака.
548


Но
если
из
этого
примера
явною
станет
связь,
соч ет авш ая
тот
тип
современног о
симв олиз ма,
который
мы
называем
реали сти ­
ческим,
как
с
литературным
движением
реализ ма,
так
и
со
школой
романтизма,
изобилующего
в
лице
таких
романтиков,
как
Новалис ,
ана лог ия ми
мистической
символик и,
то
с
другой
стороны,
он
питает
свои
корни
в
т ворч ест ве
Гёте.
Вопрос
о
значении
си мв ола
для
целей
искусства
жив о
з ани мал
Шилле ра
в
эпоху
усвоения
им
философ ии
Канта;
и
хотя
сам
Ш иллер
остался
по
преим у щес тву
идеалистом,
Гёте,
которому
он
с ообщи л
все
выводы
сво его
кантианства,
и споль ­
зо вал
поня ти е
символа
в
своем,
г ётевс ком ,
объективно-познаватель­
ном
и
вместе
мистическом
смысле
и
мо г ущест венн о
оплодотворил
им
свое
личное
творчество.
Г ёте
говорит,
что
ему
п ередан о
«по­
крывало
Поэ зии
из
рук
Ис тин ы» («der Dichtung Schleier aus der Hand
der Wahrheit»), как бы повторяя стих старого вещего певца эпохи
ознаменовательной
— Да н т а : «mirate la dottrina che s’asconde sotto ’I
velame dei versi strani» — « дивите с ь
учению,
сокровенному
под
покрывалом
стихов
странных». **
И
современный
поэт
типа
реали­
с тичес к ого
символи зма
слышит
родное
в
за вет ах
художнику
из
«Wilhelm Meister’s Wanderjahre» того же Гёте:
«Как природа в многообразии своем открывает единого Бога,
так
в
просторах
искусства
творчески
дышит
едины й
дух,
е диный
смы сл
вечного
типа.
Это
есть
чу вств овани е
истины,
которая
об ле­
кается
только
в
п рек расное
и
смело
устремляется
навс тре чу
по­
следн ей
ясности
самого
све тло го
дн я» .**
И
д ал ее : «Пусть всегда стоит свежею перед художником радо­
стная
ро за
жизн и,
изобильно
окруженная
сво ими
сестрами,
обло ­
женна я
вок руг
пло да ми
осени,
да бы
она
воз бу ждала
сво ею
явною
тайной
чу вств овани е
ее
сок рове нной
жи зни ».**
Вызвать
непосредственное
постижение
со кро венной
жизни
су­
ще го
снимающим
все
пелены
изображением
явн ого
таинства
этой
жизни
—
таку ю
задачу
ставит
се бе
только
реалис тич ес ки й
симво­
лист ,
видящий
г лубоч ай шую
истинную
реаль н ос ть
ве щей , realia
in rebus, и не отказывающий в относительной реальности и фено­
менальному
постольку,
по ско льку
оно
вмещает
реальнейшую
д ей­
ст вит ель ност ь,
в
нем
сок рыт ую
и
им
же
ознаме нованну ю.
«Alles
Vergängliche ist nur ein Gleichniss» — « все
преходящее
—
только
символ» .
К
идеали стич еско му
искусству
Г ёте
при бли жае тся
един­
ственным
вполне
зак онны м
и
для
реал изм а
р авно
п ри емле мым
и
священным
треб ован ием
(вспомним,
что
идеи
Платона
сут ь
res) —
настойчивым
требованием
раскрытия
и
у тве ржде ния
об щего
типа
в
сменяющемся
и
неустойчивом
м н ого образии
явлений: «в просто­
рах
искусства
творчески
дышит
единый
дух,
един ый
смысл
вечн ого
типа».
549


VI
ИДЕАЛ ИС ТИ ЧЕС КИЙ
С ИМВ ОЛИЗМ
Но,
кроме
элементов
сим во лизм а
реалистического,
в
новой
по эзии
изначала
обо зн ачились
и
чер ты
идеалистического
симв олиз ма,
по
существу
своем у
разноприродного
первому.
Стихотворение
«Соот­
ветствия»
Б одлэр
продолжает
так :
«Есть запахи свежие,
как
дет ское
тело,
с ладкие
как
гобой,
зел е­
ные
как
луга;
и
ес ть
другие,
разврат н ые,
пышные
и
победно­
торжествующие,
вокруг
распростирающие
обая ние
вещей
бессмерт­
ных,
—
та ковы
амбра,
му ску с,
бензой
и
ладан;
они
по ют
восторги
духа
и
упоения
чу вств».**
Не
правда
ли,
поэт
покидает
зде сь
свою
основную
мыс ль
о
стройном
соо твет стви и
в
природе,
как
о
мистическом
нач але
ее
скр ы той
жизни
и
яв ной
та йне
ее
феноменального
воплощения?
Он
ос тан авливает с я
на
прим ерах ,
на
частностях
и
ограничивается
тем,
что
соблазнительно
заставляет
нас
ощ у тить
в
воспоминании
ряд
благоуханий
и
сочетать
их
навязчивыми
ассоциациями
с
рядом
зри­
тель ны х
или
звуковых
восприятий?
Не
дост иг нем
ли
мы
пут ем
пер еживан ия
этого
параллелизма
чувственных
впечатлений,
толь ко
обогащения
своего
воспринимающего
я?
В
смысл
этого
пара лле ­
лиз ма
по
отнош ению
к
за гад ке
сок рове нной
жизни
естества
мы
не
имеем
никакого
прозрения.
Но
мы
стали
более
чуткими,
более
утонченными,
мы
сде лали
эк сп ериме нт
и
чувствуем
себя
ободрен­
ными
к
даль н ейшему
экспериментализму,
и
притом
наиболее
в
об ласти
искусственного.
Да
и
само
пон ят ие
пс их ологич еск ого
эксп ерим ента
есть
уже
пон ят ие
искусственного
п ереж иван ия.
Тайна
в ещи , res, почти забыта;
за то
пирш ес твен н ая
роскошь
нашего
все
познающего
и
от
всего
вкуша юще го
я
ца рствен н о
умно же на.
Со­
ломон
велел
строить
храм
—
и
п реда лся
наслаждению;
он
спе л
своей
возлюб лен н ой,
сестре
сво ей,
песнь
песней
—
и
утонул
в
н егах
гарема.
Зде сь
появляется
вт орой
лик
БЬдлэра
—
лик
пар насц а.
Парнас-
сизм
Бо длэ ра
обу с ловил,
прежде
всег о,
всю
те хнич еск ую
и
формаль­
ную
ст ор ону
его
поэ зии.
Его
канонически
пр ав ильн ый
и
строгий
стих,
дивной
ч екан ки,
его
размеренные,
выдержанные
строфы,
его
любовь
к
м ет афоре,
которая
остается
зачастую
еще
толь ко
рито­
рическою
метафорой,
не
пресуществляясь
в
си мво л,
его
лапидар­
ность,
его
консерватизм
в
приемах
вне шне й
поэтической
и
му зы­
ка ль ной
изобразительности,
п реобладан ие
пластики
над
музыкой
в
строке,
выработанной
как
бы
в
скульптурной
мастерской
Бен ве­
ну то
Челлин и,
—
все
это
—
на сле дие
п арнасс кой
эстетики,
которой
Верлэн
противопоставляет
свой
завет
верности
духу
музыки
и
песни
:
550


De la musique avant toute chose;
Et pour cela préfère l’impair,
Plus vague et plus soluble dans l’air,
Sans rien en lui qui pèse ou qui pose.
Бодлэр
не
мог
бы
«свернуть шею красноречию»
по
завету
В ерлэ на
(«prends l’éloquence et tords-lui son cou») или хотя бы только в
принципе
пожелать
осуществления
та кого
стиха,
которы й
бы
производил
впеч атлен ие
неопределенности
и
«растворялся в воз ­
духе»; Бодлэр желал,
чтобы
с тих
имел
вес
металла
и
позу
ст ат уи.
Его
красота
—
мраморный
ку мир,
в
знаменитом
и
чист о
парнасском
стихотворении
«La Beauté».
Из
преданий
Парнасса
возникло
в
но вом
символизм е
предпочтение
искусственного
естественному.
Из
преданий
П арнасса
иск ани е
ре д­
кого
и
экзотического.
Все,
что
декадентство
утверждало
ради ­
ка льно
и
дов одило
до
последней,
до
к райней
черты,
б ыло
з аве­
щан о
ему
Парнассом
в
умеренной,
разум н ой
до зе
или
в
зар одыш е.
Декаденство,
как
таковое,
есть
тольк о
мнимый
бунт
против
кан о­
ник и
идеалистического,
классического
искусства.
Оно
с амо
по
себе
глу б око
идеали стич но ,
и
даже
канонич но;
по
к райн ей
мере,
оно
тотчас
взялось
за
работу
над
форму лами
и
уставами
искусства
и
уважало
в
поэзии
превыше
всего
мастерство
(la maîtrise, die Mache).
Что
ус вои ло
себе
декадентство
из
стихии
искусства
с им волич е­
ского?
Оно
тотчас
устремилось
к
си мволам
и
нашло
д анною
ту
реалистическую
с имволику ,
о
которой
мы
говорили;
при ко снулос ь
к
ней
и
прошло
мимо
нее,
вырабатывая
иную
форм у
суб ъе кти вной
идеали стич еско й
символик и.
Вот
пример.
П ере сып ание
золотого
песку
ес ть
образ
нечуждый
символике
религ ио зной :
он
имеет
отно­
шение
к
высшим
состояниям
мистического
созерцания.
Как
же
пользуется
им
Vielé-Griffîn? Для прославления химеры,
для
апо­
феоз а
иллюзии.
Горсть
песку
дос та точн а
для
поэт а,
чтобы
вообра­
зи ть
себ я
владель ц ем
гр уд
золота.
Са мые
тусклые
дни
самог о
ни что жно го
существования
он
волен
превратить
мечтой
в
«духов ­
ную
в е чн о сть » (éternité spirituelle).
Итак,
с
одной
стороны,
к анон
Возрождения
и
классицизма,
н овый
Парнасе,
древняя
античная
преемственность
и
глубокое,
но
са мо­
доволь н ое
соз на ние
п оры
упадка
и
одрях лен ия
благородной
ге неа­
логии
это й
преемственности,
чисто
латинское
самоопределение
новейшего
искусства,
как
искусства
поз дних
потомков
и
царс твен ­
ных
эпигонов,
и
чисто-александрийское
представление
о
кр асо те
увядания,
о
роскошной,
утонченной
прелести
цветущего
тления;
с
другой
стороны,
ушедшие
под
землю
ключи
средневековой
мистики
и
п рислу шив ание
к
их
глубокому
рокоту,
предч у вс твие
нового
откровения
явной
та йны
о
внутренней
жизни
ми ра
и
с мысле
ее,
реализм,
романт изм
и
прерафаэлитское
братство
—
оба
эти
551


пот ока
в лил ись
в
жилы
современног о
сим во лизм а
и
сделали
его
явление
гибридным,
д вулик им,
еще
не
дифференцированным
еди н­
ством,
п редос тавив
судь б ам
его
дальн ейш ей
эволюции
проявить
в
раздельности
каждое
из
двух
внешне-слитых,
внутренне-проти-
воборствующих
его
нач ал.
VII
КРИТЕРИИ
РАЗЛИЧЕНИЯ
ОБЕ ИХ
СТИХ ИЙ
Критерий
раз ли чени я
дан
в
самом
поня ти и
символа.
Смотря
по
то му,
которая
из
двух
стихий
утве ржда етс я
под
именем
единого
с имволиз ма,
понятие
символа
в
том
и
другом
принимается
без­
условно
различно.
Для
реалистического
симво лиз ма
—
символ
есть
цель
художественного
раскрытия:
всякая
ве щь,
поскольку
она
реаль но ст ь
сок рове нная ,
есть
уже
симв ол,
тем
более
глубокий,
тем
менее
исследимый
в
своем
п оследнем
содер жани и,
чем
прямее
и
ближе
причастие
эт ой
вещ и
реальности
абсолютной.
Для
идеали­
с тич ес кого
симво лизма
—
си мво л,
будучи
только
средством
худо ­
жест венной
изобразительности,
не
более
чем
сигн ал,
долженствую­
щий
установить
об щение
разделен н ых
индивидуальных
сознаний.
В
реалистическом
символизме
—
с имв ол,
конечно,
также
начал о,
связующее
раздельные
сознания,
но
их
с оборн ое
единение
дости­
гается
общим
мистическим
лице зр ением
единой
для
все х,
объек­
тивной
с ущнос ти.
В
идеалистическом
реализме
сим вол
ес ть
усло­
вный
зн ак,
которым
об менив аю тся
заговорщики
индивидуализма,
тайны й
зна к,
выраж аю щий
солида рност ь
их
личного
самосознания,
их
субъективного
самоопределения.
Символ ы
для
идеалистического
си мволиз ма
суть
поэтическое
средство
взаимного
заражения
людей
од ним
субъективным
пережи­
в анием.
При
невозможности
форму лировать
п режн ими
способами
словесн ог о
общен ия
результаты
на ко пле ния
пс их ологич ес ких
бо­
гатств,
о щуще ния
прежде
неиспытанные,
непонятные
ранним
поко­
лениям
душе вны е
волнения
посл едних
из
людей,
какими
столь
ошибочно
любили
именовать
с ебя
декаденты,
ост ава лось
на йти
этом у
неизведанному
субъективному
содержанию
ассоциативные
и
апперцептивные
эквиваленты,
обладающие
си лой
выз ыва ть
в
в осп рини мающ ем,
как
бы
обратным
ходом
ассоциации
и
аппер­
цепции,
аналогические
душевные
состояния.
Комб инац ии
зрит ель­
ных ,
слуховых
и
других
чувственных
представлений
должны
б ыли
дейст вова ть
на
душу
слушателя
так,
чтоб ы
в
ней
зазвучал
аккорд
ч ув ство ваний ,
отвечающий
аккорду ,
вдохно вивш ему
худ ож ник а.
Эт от
метод
ес ть
импрессионизм.
Идеалистический
символизм
обра­
щается
ко
впечатлительности.
Напротив,
реали стич ески й
симво­
552


лизм,
в
своем
п оследн ем
содер жани и,
предполагает
ясновидение
вещ ей
в
поэте
и
постулирует
так ое
же
ясновидение
в
с лу ш ателе.
Его
мет од
не
имп ре сси они зм,
а
чис тая
символик а
или,
ес ли
угодно,
гиероглифика.
Он
говор ит: «Мир духов не замкнут;
тв ои
ч увства
замкнуты,
тв ое
серд це
мертво».**
Пафос
идеалистического
симв олиз м а
—
иллюзионизм.
Все
фе но­
менальное
—
мар ево
Май и;
под
покрывалом
завешенной
Изиды,
б ыть
может,
да же
не
статуя,
а
пу ст от а, «le grand Néant» французских
декадентов.
«Будем же рассматривать дивные узоры покрывала;
ведь
мы
не
у ловили
самых
пленительных
линий,
сам ых
волшебных
соче та ни й.
Зн ай,
пос вя щаемы й,
что
это
покрывало
тк ем
мы
сам и.
Итак,
при слу ш ивайс я
к
нов ым
сладким
обманам
г иеро фант а
Сирен .
Имя
поэз ии
—
Химер а».
Так
гово рит
иде алисти че ск ий
сим волиз м.
Он
гово рит
к
современности,
которая
рада
его
слушать;
ибо
она
зан ята
только
двум я
вещами:
мат ери алист ич еск ой
соц иолог ие й
и
нигилистической
психологией.
Единственное
возражение
от
совре­
менности
дек аденс тву,
—
что
оно
равнодушно
к
общ ест веннос ти.
Зато
пс ихо логи я
торжествует
в
сенаклях
декадентов.
Психиатры
поправляют: «нет,
психопатия».
Это
в
данном
случае
безразлично.
Важно
в
связ и
нашего
рассуждения
одно:
что
идеалис тич ес кий
сим­
волизм
по св ятил
себ я
из уч ению
и
изображению
субъективных
ду ш евных
переживаний,
не
за ботяс ь
о
том ,
что
леж ит
в
с фере
объе кт ив ной
и
трансцендентной
для
индивидуального
пер ежи ва­
ния;
ва жно,
что
он
устремлен
на
с охра нение
душ и
своей,
в
смыс ле
ее
уто нчени я
и
обогащения
ра ди
нее
самой,
что
в
нем
не
дышит
дух
Диониса,
требующий
рас точ ен ия
души
в
целом,
потери
субъекта
в
ве лико м
субъекте
и
восстановления
его
через
вос прият ие
послед­
нег о,
как
реаль ны й
объект.
Ид еалис тич ес кий
символизм
есть
музыкальный
мон ол ог;
напро­
тив,
реа листи че ский
символ из м,
в
последней
своей
сущности
—
хор
и
хоровод.
Паф ос
реалистического
симв ол из ма:
чрез
Авгу с тин ово
«transcende te ipsum», к лозунгу: a rea/ibus ad re/iora.
Его
алх имич еск ая
загадка,
его
теургическая
попытка
рел иги оз ного
творчества
—
ут ве рд ить,
познать,
выявить
в
дейст вите ль ности
иную,
более
дей­
ствительную
дейст вит ель ност ь .
Это
—
паф ос
мистического
устрем­
ле ния
к
Ens realissimum, эрос божественного .
Идеалистический
сим ­
во лизм
есть
ин тимн ое
искусство
уто нчен ных;
реалистич еский
сим ­
волизм
—
келейное
искусство
тайновидения
мир а
и
ре лиги оз ного
действия
за
мир.
Идеалистический
символизм
—
эта п
пу ти
к
великому
вс еми рн ому
идеализ му,
о
к ото ром
пророчествует
Достоевский
в
эпи ло ге
к
«Преступлению и Наказанию», говоря,
что
буд ет
время,
ког да
люд и
п ерес тану т
понимать
друг
друга
вследствие
отрицания
общеобя­
зательных
реальных
н орм
единомыслия
и
еди ноч ув ствия
и
потому
необычайно
раз ви вшей ся
внутренней
жизни
каждой
личности,
иду­
щей
путями
обособившегося,
уединенного
индивидуализма.
Ин ди­
553


в идуализ м,
прибавим,
провозглашенный
идеалистическим
симво­
лизм ом ,
даж е
не
индивидуализм
хар актера,
какой
мы
встречаем
в
практич ес ких ,
не
теоретических
индивидуалистах
ми нув ших
вре­
мен ,
в
Борджиях
и
Наполеонах;
но
индивидуализм
психологии,
ку льт
мимолет ног о
(ибо периферического)
опыта
впечатлитель­
ности
нашей,наиболее
я ркое
выражение
современной
mania psycho-
logica, которая затемнила для нас понятие характера и обратила в
на ших
г лазах
жизн ь
личности
в
сплошную
зы бь
противочувствий
и
смену
аффектов.
Фо рмаль но
и
ближайшим
образом,
идеа лист ич е­
с кий
символизм
расширит
канонически
пр ежни е
каноны
или
благо­
раз умно
отметет
элементы,
не
п одда ющ иеся
строгой
эстетической
кан ониз аци и,
и
создаст
новы й
Парнасе.
Реалистический
символизм
раскроет
в
символ е
ми ф.
Только
из
символа,
понятого
как
реальность,
мож ет
вырости,
как
коло с
из
зерна,
ми ф.
Ибо
миф
—
объективная
правда
о
с ущем.
Миф
ест ь
чис тей шая
форма
ознаменовательной
поэ зии.
Не
даром,
по
Платону,
в
гармонии
анти-индивидуалистического
мира ,
ему
желанного,
за­
дача
по эта , «если он хочет быть поэтом,
т ворить
мифы».
Воз мож ен
ли
еще
миф ?
Где
тв орч еска я
религиозная
почва,
на
которой
он
мог
бы
рас цве сть ?
Но
отч его
не
сп роси ть
ближе:
воз м ожен
ли
ре а­
листический
символизм?
Где
вер а
в
reali or a in rebus? Нам
кажется,
реалистический
символизм
существует.
Ес ли
в озмож ен
си м­
волизм
ре алист ич еск ий,
воз м ожен
и
ми ф.
VIII
РЕ АЛИСТИЧ ЕСК ИЙ
СИМВ ОЛИЗ М
И
МИФОТВОРЧЕСТВО
Мы
уст анови ли
происхождение
идеалистического
симв олиз ма
от
античного
эстетического
канона
чрез
посредство
Парнасса,
и
п роис хож дение
реалистического
сим во лизм а
от
мистического
реа­
лизм а
средн их
веков
чрез
посредство
романтизма
и
при
участии
сим воли зм а
Гёте.
Пр инци п
иде ал ист иче ск ого
си мволиз ма
был
опре­
делен
н ами
как
психологический
и
субъективный,
п ринц ип
реали­
стического
с им волиз ма
как
объективный
и
мистич еск ий.
Для
пер­
в ого
тип а
сим вол
—
средство,
для
второго
—
цель.
Приближение
к
цели
наиболее
полного
си мво личе ско го
раскрытия
действитель­
ности
ес ть
мифотворчество.
Реалистический
символизм
идет
пут ем
с имв ола
к
мифу;
миф
—
уже
с одержит с я
в
символ е,
он
имманентен
ему ;
со зе рцан ие
символа
раскрывает
в
с имволе
миф.
М ифотворч ество
возн ик ает
на
по чве
сим волиз м а
ре алисти че­
ского.
Иде алист ич еск ий
символизм
может
да ть
новые
воспроизве­
554


дени я
древне го
мифа,
он
у крас ит
его
и
приблизит
к
современному
сознанию,
он
вдо хне т
в
нег о
новое
соде ржа ние
фил ософск ое
и
психологическое;
но,
гальванизуя
его
таким
об раз ом
или,
ес ли
угодно,
возводя
его
в
«перл создания», он,
во-первых,
не
сотворит
нового
мифа,
во-вторых
—
отнимет
жизнь
у
старого,
оста вив
нам
его
мертвый
сле пок
или
при зрачн ое
отражение.
Ибо
миф
—
отоб ра­
ж ение
реальностей,
и
вс якое
ин ое
истолкование
подлинного
м ифа
есть
его
иск аже ние.
Новый
же
миф
ес ть
новое
откровение
тех
же
реальностей;
и
как
не
может
случиться,
чтобы
кем-либо
втайне
обре тен н ое
п ост ижени е
некоторой
безусловной
исти ны
не
сдела­
лось
все общим ,
как
только
это
п ост иже ние
возвещено
хотя
бы
немногим,
так
невозможно,
что бы
адекватное
ознаменование
ра­
скры вш ейся
по зн ающем у
ду ху
объе кт ивно й
правды
о
вещах ,
не
б ыло
принято
всеми,
как
нечто
важн ое,
верное,
н еобх одим ое,
и
не
стало
бы
истинным
миф ом,
в
смысл е
общепринятой
формы
эст ет и­
чес ко го
и
мистического
восприятия
это й
ново й
п равды .
Постигая
то,
что
в
тво рче ств е
т ипа
идеалистического
служит
сур ро гат ом
мифа ,
мы
изучаем
д ушу
худож ник а,
его
субъективный
мир,
и
в
той
мере,
в
како й
это т
последний
аналогичен
нашему,
ценим
тв орени е,
как
отвечающее
внутренним
запросам
времени
и
сказавшее
за
нас,
что
просилось
на
наш и
уста.
В
истинном
же
мифе
мы
уже
не
вид им
ни
личности
его
творца,
ни
собственной
личности,
а
непосредственно
в еруем
в
п равду
нового
прозрения.
Создание
идеалистического
сим волиз ма
есть,
при
maximum’e его все наро дн о­
сти,
только
изобретение,
су ммиру ю щее
усилия
наших
исканий;
миф ,
выро сш ий
из
символа,
принятого
как
ознаменование
сознанной
сущею,
хотя
и
прикровенной
реальности,
есть
об ретен ие,
упраз­
дня ю щее
самое
ис кан ие
до
той
поры,
по ка
то
же
позна ни е
не
буде т
угл убл ено
даль н ейшим
п роник нове нием
в
его
еще
глу бже
леж а щий
смыс л.
Ибо
в
те
далек ие
эпохи,
ког да
м ифы
творились
вои сти ну,
они
от веч али
вопросам
испытующего
разума
т ем,
что
знаменовали
realia in rebus.
Не
для
того,
что бы
украсить
пон я тие
солнца
или
окрасить
его
вос прият ие
определен н ым
оттенком,
древний
че ловек
нарек
его
Тит аном
Гиперионом
или
лу чез арн ым
Гелиосом,
но
чтобы
ознаменовать
его
ближе
и
правдивее,
чем
е сли
бы
он
изобра­
зил
его
в
виде
нечеловекоподобного
светлого
диска;
представляя
его
неутомимым
титаном
или
ю ным
бо гом
с
чашею
в
руках,
древний
человек
утверждал
о
нем
неч то
бо лее
д ействи тель ное ,
нежели
видимый
диск.
И
ког да
п риход ил
другой
мифотворец
и
возражал
первому,
что
Солнце
не
Гелиос
и
Гипери он
вместе,
а
именно
Г елиос,
тогда
как
Гиперион
его
отец ,
—
и
ко гда
пришли
потом
новые
мифотворцы
и
ска за ли
что
Гелиос
—
Фе б,
и
наконец,
еще
позднее,
приш ли
орфики
и
мистики
и
пр овозг лас или ,
что
Гелиос
—
тот
же
Дионис,
что
досе ле
известен
был
толь ко
как
Никтелиос,
ноч ное
Солнце,
—то
спорили
о
всем
эт ом
испытатели
сокровенного
суще­
555


ств а
единой
res, и каждый стремился сказать о той же res нечто
углу бле ннейш ее
и
реальнейшее,
чем
его
п редш ест венни к,
восходя,
таким
образом,
от
ме нее
к
более
суб станц иа ль ному
познанию
в ещи
божественной.
Сущн ос ть
мифотворчества
характернее
всего
с ка­
зывается
в
те
мгновения
к оле ба ний,
ког да
в
ожидании
р асцв ет аю­
ще го
м ифа,
который
должен
бы ть
не
изобретением,
а
обретением,
ч елов ек
не
знает
в
точности,
каковою
окажется
скрытая
сущн ост ь
у ста новленно й,
но
еще
не
выявившейся
мис тич ес кому
соз нани ю
или
утраченной,
заб ыт ой
им
религиозной
величины.
От сюда
надп ись :
«неведомому богу»
на
афи нск ом
жертвеннике,
отсюда
посвящение
«или богу или богине»
на
алт аре
палатинском.
Из
че го
следует,
что
т ворит ся
миф
ясновидением
вер ы
и
яв ля ется
вещ им
сном ,
непроизвольным
ви ден ием, «астральным» (как гово ­
рили
древние
тайновидцы
бытия)
гиероглифом
последней
истины
о
вещи
сущей
вои стину.
Миф
ес ть
вос помин ан ие
о
мистическом
событии,
о
космическом
та инств е.
Поистине
неб о
схо дил о
на
землю,
любило
и
оплодотворяло
ее,
как
п овес тву ет
Э схил,
говоря
о
ливне
Урана,
пролившемся
на
разверстую
Гею .
В
«Яри»
С.
Городецкого
ес ть
неск о лько
не
лучших
в
кни ге
стихов,
в
которых
моло дой
по эт,
предчувствуя
тайн у
мифа,
мет ко
очерч и­
ва ет
его
происхождение
(«Великая Мать»):
Ты
пришла
золотая
царица,
И
лицо
запрокинула
в
неб о,
Роз овея
у
тайн
Диониса.
И
колосья
насущного
х леба
Розоватые
подняли
лиц а,
Чт обы
зер на
тобой
налилися.
Ты
уйдешь ,
золотая
царица,
Разольются
всенощные
тени;
Но
ве рна
б удет
алому
мигу
Рожь,
причастница
тайновидений,
И
старуха,
ло мая
ковригу,
Скажет
сказку
о
перь ях
Жар -Пт ицы.
Реаль н ое
мистическое
собы тие
—
в
данно м
случае
бр ак
Деметры
и
Диониса,
—
событие,
свершившееся
в
высшем
плане
бытия,
сохра нилос ь
в
пам яти
хлебных
колосьев,
так
как
душа
вещей
физич ес ког о
ми ра
(в приведенных стихах:
рж и)
есть
п оисти не
при­
част ни ца
тайновидений
и
тайнодеяний
план а
божественного;
и
человек ,
причащаясь
хлебу,
делается
в
св ою
оч ередь
причастником
тех
же
изначальных
тайн,
которые
и
вс п омин ает
неясною,
толь ко
оз наменов ате ль ною
па мя тью
потусторонних
событий:
в
это й
смут­
ности
воспоминания
—
глубочайшее
существо
мифа.
Явственного
прозрения
в
мисте рию
брака
между
Логосом
и
Душою
Земли
—
в
556


н ародно м
ми фе
и
б ыть
не
может ;
и
старуха,
ло мая
ковригу,
расска­
жет
только
далекую
и
неверную ,
при
всей
своей
великой
ознамено­
вательной
п равди вост и, «сказку»
про
перья
Жа р- Пти цы.
Так
верит
поэ т,
так
он
по зна ет
интуитивным
своим
познаванием.
Мифотворч ес тво
—
творчество
ве ры.
Задача
мифотворчества,
по­
истине,
—
«вещей обличение невидимых».
И
реа листич е ск ий
сим­
волизм
—
откровение
того,
что
художник
видит,
как
реальность,
в
кр истал ле
низшей
реальности.
Такое
тайновидение
мы
вст ре чаем
у
Тю тчева ,
которого
п ризн аем
ве лич а йшим
в
нашей
литературе
представителем
реалистического
сим воли зм а.
Все ,
что
говорит
Тю тчев,
он
возвещает
как
г иеро фант
сокровен­
ной
реальности.
Тоска
ноч ного
ветра
и
просонье
шевелящегося
хаоса,
глу хонемо й
язык
тусклых
зарн иц
и
г олоса
разыгравшихся
при
луне
валов;
таинства
дневного
сознания
и
со знани я
сонного;
в
ночи
бестелесный
мир,
роящийся
слышно,
но
незримо,
и
живая
колесница
миро зд анья ,
открыто
катящаяся
в
с вят илище
н ебес;
в
естестве,
г отовом
откликнуться
на
родст вен ны й
го лос
ч еловек а,
всеприсутствие
живой
душ и
и
живой
му з ыки;
на
перепутьях
родной
зе мли
и сходивш ий
ее
в
р абс ком
виде
под
ношею
креста
Цар ь
небесный
—
все
это
для
по эта
провоз глаш ен ия
объективных
правд,
все
это
уже
миф.
Характерен
для
Тю тч ева,
именно
как
пре дста­
вителя
реалистического
символизма,
ле гкий
н алет
поэтического
изум ления ,
родственного
«философскому удивлению»
др евн их,
—
оттенок
из ум ления ,
как
бы
испытываемого
поэтом
при
в згля де
на
про сты е
вещ и
окружающей
действит ельн ост и
и,
конечно,
пере­
дающегося
ч итателю
вместе
со
смутным
соз нанием
какой-то
но вой
загадки
или
предчувствием
какого-то
нового
п ости жени я
(—
ср в.,
напр .,
ст их от во ре ние : «Тихой ночью,
поздним
летом,
как
на
н ебе
звезды
рдею т...»).
Пу шкин
редко
ос тан авливаетс я
на
эт ом
первом
м ом енте
вос прия тия ,
где
воспринимаемое
с лиш ком
п ре об ладает
над
воспринимающим:
он
мгновенно
пр еодо лева ет
эту
противо­
положность
и,
изображая,
я вляет ся
уже
в
полной
г армо нии
с
изо б­
ражаемым,
—
ист инн ый
«классик».
У
Владимира
Соловьева
вн ут ренн ие
соб ыт ия
ли чной
жизн и,
осознанные,
говоря
языком
астрологов
и
алхимиков,
в
а ст ральн ом
плане,
служат
предметами
его
поэтического
вдох н овен ия
так,
что
он
только
живописует
совершившееся,
как
реальный
миф
его
личности:
т акова,
например,
поэма
«Три Свидания»
и
столько
лир и­
ческих
стихотворений,
посвященных
общению
с
уш едш ими.
Вл.
Со­
ловьев
ставит
высшею
задачей
искусства
задач у
теургическую.
Под
теургическою
задачей
худо жни ка
он
раз умеет
преображающее
мир
выявление
сверх при родно й
реальности
и
выс воб ожде ние
исти н­
ной
красоты
из-под
грубых
покровов
вещества.
В
эт ом
смы сле
гово­
рил
Соловьев
в
реча х
о
До ст ое в ском : «художники и поэты опять
долж ны
стать
жрецам и
и
пророками,
но
уже
в
дру гом ,
но
еще
б олее
важно м
и
возвышенном
смысле:
не
толь ко
религиозная
ид ея
будет
557


владеть
ими,
но
они
сами
будут
владеть
ею
и
сознательно
управлять
ее
з емн ыми
воплощениями».
Отсюда
вытекает
первое
условие
того
мифотворчества,
о
кото­
ром
говорим
мы:
душе вны й
подвиг
сам ого
худ ож ника.
Он
долж ен
пер ест ать
творить
вне
свя зи
с
б оже ств енным
всеединством,
долже н
воспитать
себ я
до
возможностей
творческой
ре ал из ации
это й
связи.
И
миф,
прежде
чем
он
б удет
переживаться
всеми,
долже н
стать
со бытием
вну тр енн его
опыта,
лич ног о
по
своей
арене,
све рхли­
чного
по
своем у
содержанию.
Поп ытк и
п ри бли жения
к
м ифу
в
по эзии
наших
дней,
конечно,
еще
дале ки
от
той
теургической
цел и,
которую
мы
определили
име нем
мифотворчества.
Эти м
попыткам
мы
придаем
значение,
п режде
всего
симптомов
поворота
—
скажем
лучше:
сол нце воро та
—
современной
душ и
к
иному
мировосприятию,
реали стич еско му
и
психическому
в
одно
и
то
же
время.
Не
темы
фоль клора
п ре дстав­
ляются
нам
ценными,
но
возврат
ду ши
и
ее
ново е,
пусть
еще
робкое
и
случ айное
п рик основе ние
к
«темным корням бытия».
Не
рели­
гиозная
н астр оенно сть
нашей
лиры
или
ее
мет афиз и ческа я
устрем­
ленност ь
плодотворны
сами
по
себе,
но
первое
еще
темное
и
глухо­
немое
осознание
све рхлич ной
и
свер хчув ственно й
связ и
сущ ег о,
забрезжившее
в
минуты
пос ледн ег о
отчаянья
разорванных
созна­
ний,
в
минут ы,
ког да
к раси вый
кал ейдоск оп
жизни
ст ал
уро дливо
искажаться,
обр ащая сь
в
дь яволь с кий
маскарад,
и
п рич удли вое
сновидение
пер еходи ть
в
удушающий
кош мар .
IX
МИФ,
ХОР
И
ТЕУРГИЯ
Проблема
хора
неразрывно
сочетается
с
про бле мою
мифа
и
с
утверждением
нач ал
реалистического
сим во лизм а.
Хор
сам
по
се бе
уже
символ
—
чувственное
ознаменование
соборного
единомыслия
и
еди нодуш ия ,
оч евидно е
свидетельство
реальной
связи,
сомк нув ­
шей
разрозненные
с оз нания
в
живое
единство.
Хор
не
може т
воз­
никнуть,
если
нет
res, общезначащей реальности вне индивидуаль ­
но го
и
выше
ин див ид уал ьного .
Вокруг
алтаря ,
ви димог о
или
незри­
мого,
шес тву ет
хо р.
П оэтому
мо жно
сказать,
что
хор
поет
ми ф,
а
творя т
миф
—
б оги.
Хор
желателен
постольку,
поскольку
жела­
тельно
религиозное
сознание
или
познание
истинной
абсо лют но й
реальности.
Будет
это
познание,
эта
реальность,
—
будет,
необхо­
димо,
неизбежно,
и
хо р.
Утрачено
это
познание,
эта
реальность,
—
и
хора
нет .
558


Антич на я
трагедия
был а
т орж ест вом
мифа.
Ос лаб ление
ознаме-
новательного,
реалистического
принципа
в
искусстве
и
рост
искус­
ст ва
идеалистического
совпали
в
древн ос ти
с
уп адк ом
рели гии
и
упа дком
хора.
Мы
не
однажды
выдвигали
про бле му
хора,
р аз­
мышляя
о
судь ба х
дра мы.
Хор
—
постулат
нашего
эстетического
и
религиозного
credo; но мы далеки от мысли или пожеланий его
и ску сств ен ного
вос соз дания .
Мы
не
хотим
куп ить
его
деше во ю
ценой,
как
феномен
чис то
эстетический.
Не
будем
спрашивать
се бя,
воз можен
ли
хор
в
настоящее
время:
мы
спросили
бы
этим,
существ ует
ли
еще
в
сов реме нно м
сознании
религиозная
реаль­
ность.
На
наш
взгля д,
поиски
нов ого
театра,
н еудовлет воре нность
теат ром
сущ еств ующ им
имеют
смысл
инс ти нктивн ых
усилий
рели­
гиозного
прозрения.
Мы
хоте ли
бы
чре з
театр
при бли зитьс я
к
вер­
ховной,
к
безусловной
реаль но ст и:
отсюда
н аше
утомление
иллю ­
зион из мом .
На
иллюзии
зиждется
вес ь
современный
театр :
не
на
внешней
толь ко
иллюзии,
но
на
вн ут ренн ей.
Триумф
актера,
автора
и
режиссера
—
с оз дание
такой
иллюзии,
которая
произвела
бы
на
зр ит еля
гипноз
о тож еств ления
с
г ероем
драмы;
зритель
долже н
пережить
часть
жизни
героя,
он
должен
бы ть
на
один
веч ер
сам
герой.
В
хор ов ой
драме
б ыло
не
так:
зритель
был
участником
де йс тва
те м,
что
отож ес твлялс я
не
с
героем-протагонистом,
а
с
хоро м,
из
которого
выступил
протагонист.
Он
бы л,
б ыть
может,
участником
его
траг ичес ко й
вины ,
но
он
и
уде ржи вал
его
от
н ее;
он
п рот ивоп ост авля л
его
де рзн овен ию
свой
голос
в
соборном
суде
хор а;
он
не
приносил
жертвы
—
и
мен ее
всего
испытывал
иллю з ию
принесения
жертвы
и
безвредного
героизма
на
час,
—
но
он
прича­
щ ался
жертве,
в
хороводе
празднующих
жертву,
и
п оист ине
оч и­
щенным
возвращался
он
из
округи
Дионисовой,
п ережив
литурги­
ческое
собы тие
вну тр енн его
оп ыта.
Теп ерь
это
не
так.
В
концерте
(как право гневался Андрей Белый
—
будто
бы
на
музыку)
мы
переживаем
все
пот ен ции
нашего
ге­
ройс тва
между
двумя
антрактами
как
раз
в
пору ,
что бы
уве рова ть
в
нег о
и
в
себ я
и
самоудовлетворен н о
вернуться
к
отню дь
не
герои­
ческой
повс едн евн ос ти;
в
театре,
пр иба вим,
совершается
с
на ми
то
же
сам ое.
Но,
ко нечн о,
не
Диони с
музыки
и
сцены
ответствует
за
наш
разлад
или
непрямодушие,
а
раз ве
наш
дух
иде ал ист иче ск ого
эстетизма.
Как
бы
то
ни
было,
по ка
мы
та ко вы,
о
хор е
и
миф е
п риход ится
говорить
толь ко
как
бы
теоретически,
как
бы
и
не
пр едч увст вуя,
что
нека я
больш ая
перемена
близка
и
уже
при
дверях.
Но,
б ыть
может,
вс ледс тв ие
им енно
этог о
предчу вс т вия,
мы
лично
не
дума ем,
как
дру гие ,
что
должно
просто
ждать,
хотя
бы
в
обла сти
театра,
пока
придут
иные
люди,
более
свежие
и
ч ест ные,
и
п рине­
сут ,
если
понадоб ится
им,
свой
миф ,
и
п ри ведут
свой
хор.
Мы
пола­
га ем,
что
с
худ ож ников
спросится,
ког да
придет
гость,
отчего
они
не
напо лнили
све тил ьни ки
свои
елеем.
Ибо
миф,
о
котором
мы
559


го вори м,
не
ест ь
искусственное
создание
непр оиз воль ног о
т ворч е­
ства,
как
принято
в
настоящее
вре мя
успокоенно
дума ть .
Напротив,
наступает
время,
ко гда
наук е
придется
вспомнить
несколько
истин,
я сно
предс тавлявш их с я
исследователям
миф а
и
символа,
х отя
бы
в
эпоху
Крейц ера.
Древность
в
целом
непонятна
без
до пу щения
велик ой,
междуна родно й
и
древнейшей
по
своим
корням
и
начаткам
организации
мистических
союзов,
хранителей
преемствен н ог о
знания
и
перерождающих
ч еловека
таинств.
Не
тол ько
в
знаменитых
мистериях,
как овы
элевсинские
или
самофра-
кийские,
мы
встречаем
сле ды
этой
организации,
но
и
в
большинстве
жреческих
общ ин,
выросших
под
сень ю
прославленных
хра мов.
Ученики
ф илософ ов
соединялись
в
обще ства,
подобные
культовым
«фиасам»; ученичество уже было эсотеризмом,
идет
ли
ре чь
о
Египте
или
Индии,
о
дре вни х
пифагорейцах
или
неоплатониках,
или,
нак он ец,
о
Ессеях
и
об щине
апостольской.
Эти
теурги
и,
как
говорили
подчас
эл лины , «теологи»
были
организаторами
религ ии
с
незапамятных
времен;
и
есл и
мы
не
м ожем
вместе
с
Крейцером
не
учитыв ать
народного
поэтического
и
рел иги оз ного
творчества
в
происхождении
мифов,
тем
не
ме нее
вынуждены
бу дем
рано
или
поздно
признать,
что
зн ачит ельн ая
по
числу
и,
быть
может,
важней­
шая
по
религиозному
содержанию
часть
их
преломилась
чр ез
теур­
гическую
среду,
другая
же
часть
был а
привита
теургами
к
молодым
росткам
народного
верования
или
обряда.
В
эсотерических
общинах,
н априм. ,
в
Элевсине,
творились
мифы,
чуждые
мифам
нар одным
—
как
они
творились
в
академии
Пла то на
и
школах
платоников,
—
творились
миф ы
и
в
х рамах ;
и
поскольку
они
станов ились
достоянием
непосвященных
и
открывались
толпе,
они
назывались
не
ми фами ,
а
священными
повестями
(kpoi, Хоуос,),
и
толь ко
в
устах
толпы
и
с
ее
прик раса ми
или
иск аж ения ми,
во
вс е­
народном
своем
обли ке ,
ок аз ыв ались
миф ами
в
п олнот е
этог о
поня­
тия.
Ибо
ми ф,
в
полном
с мыс ле,
безусловно
всенароден.
Возможно
в
ин ых
сл уча ях
(как в мифе о Загрее)
прос ледить ,
как
священная
повесть,
со общен н ая
после
дол го го
хра нения
в
тайне
н ароду,
мало-п о-малу
занимает
во
всеоб ще м
религ иозн о- мифологи ческ ом
миросозерцании
р авное
место
с
ис конн ыми
мифами,
нес мот ря
на
самые
противоречия
и
н овшес т ва,
которы е
зак люч ало
в
с ебе
р аз­
облачение
не слы хан ной
тайны
о
вечных
бо гах.
Эти
исторические
рассмотрения
имею т
целью
ог ра ничи ть
безу ­
словность
обычного
мнения
о
мифотворчестве,
как
самопроиз­
во льно м
а кте
народного
творчества.
Если
возможно
говорить,
как
Вл.
Соловьев,
о
поэтах
и
художниках
буд уще го
как
теу рг ах,
воз­
мож но
говорить
и
о
мифотворчестве,
исходящем
от
них
или
через
ни х.
Нео бхо димо
для
этого,
сог л асно
Вл.
Соловьеву,
чтобы
прежде
всего
религиозная
идея
вл аде ла
ими,
как
некогда
она
владела
древ­
ним и
учителями
ритма
и
строя
божественного;
потом,
что бы
они
«ею владели и сознательно управляли ее земными во площениями» .
560


С
религиозною
проблемой
современное
искусство
соп ри кас аетс я
чрез
реали стич ески й
символизм
и
органически
связанное
с
ним
мифотворчество.
Рел иги оз ная
проблема
на
первый
взгляд
пред­
ста вл яетс я
двоя кою :
проблемою
охранения
религ ии
с
одн ой
сто­
роны,
про бле мою
религиозного
творчества
с
другой.
На
самом
деле
она
остается
е дин ой.
Без
внутреннего
творчества
жизнь
рели­
гии
сохранена
быть
не
может,
—
она
уже
мер тв а.
Творчество
же
религиозное
ес ть
тем
с амым
и
охранение
рел иг ии,
—
если
оно
не
вы рож дает ся
в
творчество
суррогатов
и
подобий
рел иг ии,
в
подра­
жание
ее
формам
для
облечения
ими
идеи
н ерелиг иозн ой.
Рели гия
ес ть
связь
и
знание
реальностей.
Сближенное
магией
символа
с
ре­
лиг иозн ою
сферой,
искусство
неизбежно
подпадет
соблазну
обле­
че ния
в
гиератические
формы
и ррелигиоз н ой
сущности,
если
не
поставит
своим
лозунгом
лозунг
реалистического
сим во лизм а
и
ми фа : a realibus ad realiora.
561


ЭКСКУРС
I
О
ВЕРЛЭНЕ
И
ГЕЙСМАНСЕ


За
три
года
до
смерти,
Ге йсма нс
собрал
в
одн ой
кн иге**
рел и­
г ио зные
вдох н овен ия
того,
в
чье м
ли це,
по
его
у бе жде ни ю, «церковь
им ела
ве ли чай шего
из
своих
поэтов,
п осле
средних
веко в» .
«Один на протяжении стольких столетий», —
пише т
Г ейсма нс,
—
«Верлэн снова нашел эти звуки смирения и простоты душевной,
эти
молитвы
скорби
и
сокрушения,
эти
младенческие
радования ,
забытые
с
поры
возврата
к
языческой
гордыне,
ка ко вым
бы ло
Возрождение.
И
это
почт и
наро дн ое
про ст ос ердечие ,
это
столь
трогательное
с воею
искренностью
усердие
он
выразил
языком,
полн ым
странной
силы
обра зн ого
ож ивлени я,
оч ень
неслож ным
и
все
же
необычайным,
пользуясь
ритмами
новыми
или
обн овл ен­
ными,
окончательно
разбивая,
за
Вик тором
Гю го
и
Бан ви лле м,
старые
метрические
вафельницы,
чтобы
заменить
их
своеобраз­
ными
ф ормами,
неб ыв алым и
чеканами,
да ющим и
ед ва
ощу тимы е
выпуклости
и
как
раз
нужные
напе ча тлени я».
Тогда
как
Гю го
и
Т.
Готье ,
Леконт-де-Лиль
и
Банвилль,
достигли
тех
пределов,
где
конч ае тся
слово
и
нач инае тся
живопись,
—
«Верлэн,
идя
ины м
путем,
унаследовал
достояние
музыки,
которая,
именно
благодаря
нез ак онч еннос ти
и
расплывчатости
очертаний,
более,
чем
поэз ия ,
способна
отр аж ать
смут ные
чувствования
души ,
ее
н еопределен н ые
устремления,
мим олетн ые
дово ль ства
и
тонк ие
муки ».
В
пору
заключения
в
Монсской
тюрьме
Верлэн
пережил
душевный
пер еворот,
п риведший
его
к
в ере;
п амя тни ком
эт ого
обращения
бы ла
его
кни га
«Мудрости» .
Верующим
остался
он
навсег да ;
но
жизнь
его
не
с тала
ни
святой,
ни,
в
общепринятом
смысл е,
нра в­
ственной.
Гейсманс
пытается
п ре дстав ить
его
ап олог ию,
исследуя
пси хич еск ие
его
особенности
и
ус лов ия
его
печ аль ной
сре ды.
Одн о
важно,
—
что
«Христос сделал из этой немощной души душу пред ­
определенную
и
изб ран н ую ». «Его падения
не
мешали
ему
молиться;
и
поистине
роскошными
сн опа ми
молитв
явля ютс я
эти
песни,
пр о­
зябшие
из
ду ши,
на
кот орую,
не смот ря
на
все
ее
ош ибки,
радовался
Господь».
Не льзя
отрицать,
что
рядом ,
с
плен ительн ы ми
и
потрясающими
стихотворениями,
читатель
встречает
в
эт ом
евхологии
многие
толь ко
трезвые
страницы
б ла гоч ес тивых
длиннот.
Прит ом
Верлэн
по чти
чу жд
созерцаний
чисто
мистических.
Он
широко
п оль зуе тся
всею
хри стиа нскою
символикой;
но
его
религ иозн ость
преиму­
щественно
нравственная
и
католически-обрядовая.
Он
не
вно сит
в
нее
ни
духа
нов ых
иск ани й,
ни
эстетизма,
в
той
ме ре,
как ,
напри­
м ер,
Шатобриан.
Тем
«народнее»
и
умилительнее
прекрасный
ана­
хронизм
это й
п рос той
веры,
этот
младенческий
ат авиз м
средневе­
563


ково й
души.
Недаром
сам
поэт
гово рит:
«к средневековью,
огромному
и
нежному,
хотела
бы
д уша
моя
плы ть
в
полвет ра,
—
вд аль
от
наш их
дней,
э тих
дне й
плотского
д уха
и
печ аль ной
плот и».
Не мног ое
должно
из менит ь
в
наб ро санной
Г ейс ма нсом
характе­
ристике
великого
символиста- реалиста,
что бы
сделать
ее
прило­
ж имою
к
нему
самому.
Католичество
им ело
в
нем
неср авненно г о
истолкователя-художника,
р ав ного
которому
по
гибко с ти,
прони­
ц ат ель ности
и
гениальности
вос п рият ия
и
в оссоз дания
мо жно
был о
бы
пожелать
церкви
восточной:
чрез
посредство
своего
Гейсманса
православие
сделало
бы
доступными
нашему
с ознан ию
и
завещало
бы
другим
поколениям
бесчисленные
п одс пудны е
сокровища
лит ур­
ги че ских
красот
и
мистического
художества,
кот орые
могут
утра­
ти ться
всле дст ви е
модернизации
и
рац иона лиз ации
обрядового
предания.
Знач ени е
Ге йс манс а,
как
писателя,
еще
измеряется
мерами
совре­
менности,
редко
постигающей
дей ствите льно е
отношение
обсту­
пи вших
ее
горизонт
б лиж айших
высот.
Боль ши нству
известен
как
эст ет
с ом нит ел ьного
вкуса
и
изобретатель
ультрадекадентских
при­
чуд
—
тот,
кто
по каза л
впервые,
под
луп ою
своей
повышенной
чув ств ит ел ьност и,
тон ч айшие
ткани
готической
души ,
—
кто
пов­
сю ду,
касается
ли
он
поздней
римской
литературы
или
средневе­
ково го
зодчества,
духовной
музыки
или
цер ковн ой
живописи,
литу р-
ги ки
или
магии,
религиозной
психологии
или
мистики
плоти,
засе­
вает
открытия
и
расточает
проникновения,
—
то т,
наконец,
кто
сдела л
из
от еч естве нной
прозы,
что
Верлэн
из
родного
стиха.
Ибо,
как
у
Верлэна
французский
с тих
приобрел
магическую
си лу
чу в­
ственного
внушения,
так
в
язы ке
и
стиле
Ге йсма нса
реализовались
возможности
Бодлэр овы х
«соответствий».
Сло во
стало,
по
произ­
волу
мастера,
зв уком
музыкального
инст румента
или
чел ов ечес к ого
г оло са,
пластическою
формою,
цве то м,
зап ахом ;
и
все
его
пере­
воп лоще ния
оказались
в
соотношении
с толь
гар мо ниче ск ом,
что
вызванное
им
вп еч атле ние
запаха
могло
п ривлечь
внушение
цвета,
а
представление
тона
и
тембра
— ассоциацию
вкусового
ощущения.
Как
б едны,
в
сравнении
с
этими
завоеваниями
в
област и
языка ,
добы чи
Верхарна,
гения
метафоры,
мист ика
и
мифотворца
—
в
м ет афоре,
толь ко
мет афоре,
или
пресловутая
«французская» (а на
самом
деле
только
безответственная)
эле ган тна я
ясность
и
простота
Анатоля
Фр анса,
уг одник а
масс
и,
с ледователь но ,
реак ц ионе ра
в
художестве
слова.
И
Вер лэн
и
Гей сманс,
им енно
как
де кад ен ты,
бы ли
конквистадо­
рами
«Нового Света»
со вр еме нной
души .
Для
обоих
декадентство
был о
делом
жи зни
и
прин цип ом
саморазрушения.
Оба
искали
у бе­
ж ища
в
ло не
церкви.
П од обна
эт им
двум
участям
и
участь
Оскара
У айль да.
Этот
не
ук ры лся
в
ограде
положительного
вероу чен ия ;
за
то
вся
жизн ь
благ ородного
пе вца
и
смиренного
мученика
«Рэ -
564


дингской
тю рь мы»
обра ти ла сь
в
религию
Голг офы
вселенской.
Как
велич авы
эти
кораблекрушения
жив ых
в
сравнении
с
бла гоп о­
лучными
плаваниями
раскрашенных
гробов
торжествующего
«мо ­
дер низ ма», в роде утешенного Матерлинка,
вовремя
сообразившего
(подобно его дальновидным,
но
почему-то
им
же
осмеянным
буржуа
в
«Чуде св .
А нт о ни я»), что легче и удобнее живется на земле без
богов
и
без
тайн ы,
—
или
упоенного
своим
и
своег о
отечества
нар у­
мяненным
великолепием
Габриэле
д’Аннунцио,
г ром оздкие
соору­
жения
которого
напоминают
колоннады
национального
памятника
Виктору-Эммануилу,
раздавившие
Капитолий
и
Форум.
Уше дшие
со
сцены
г ерои
декадентства
бы ли
верны
его
глу бо­
кому
завету
—
завету
тожества
искусства
и
жизн и.
Вот
почему
Г ейс манс,
через
все
три
эпохи
своей
художнической
жизни
(период
натурализма,
период
эстетизма
и
период
реалистического
симво­
лизма ), —
был
и
остался
художником,
с
которого
содран а
кожа,
un écorché.
Натуралист
à outrance по природе,
воспринимающий
внешние
раздражения
всею
поверхностью
сво их
об наж енны х
нер­
во в,
за тра вленны й
укусами
вп еч ат лений,
пронзенный
стрелами
в не шних
чувств,
он
естественно
бросился,
спасаясь
от
погони,
в
открывшийся
ему
мистический
ми р,
но
и
в
прикосновениях
к
не му
обречен
был
найти
еще
боле е
у тонченну ю
муку
и
сладость
чув ­
ст ве нно го.
Обращение
как
Верлэ на,
так
и
Гейсманса
к
религ ии
поучительно
своей
неудачей.
Очев идн о,
религия
возможна
для
современного
ч еловека
—
тольк о,
есл и
она
рас цве тает
из
глубины
его
све рх лич­
но го
вну тр енн его
опыта,
из
его
мистического
с амообрет ен ия;
в
дверь
о грады
м ожет
стучаться
из
вн ешни х
(т.е .
однажды
утра­
тивших
ор ган ич ескую
св язь
с
религ ией)
толь ко
своб одны й
в
духе.
Но
Г ейс манс
и
Вер лэн
и сто щили,
истратили
свое
я
в
периферии
сво их
нервов.
Гипертрофия
чувственности
ос лабила
их
высшее
духовное
сознание.
Оба
—
поистине
декаденты,
п отому
что
весь
подвиг
декадентства
состоит
в
нар уше нии
то го
равновесия,
в
ко то­
ром
пребывала
и
себе
довлела
у спо ко енная
ду ша
их
«по- л юдс ки,
слишк ом
по-людски»
нормальных
современников.
Будучи
д ека дент ами,
как
культурные
типы,
оба
б ыли
символи­
стами
по
роду
своего
творчества,
и
именно
представителями
сим ­
волизма
реалистического.
Это
об услови ло
тяготение
их
творчества
к
ре ли гии;
но
выш е
раскрытая
неполнота
их
проникнутости
ре ли­
гиозною
идеей
делает
это
творчество
лишь
отчасти
и
косвенно
пригодным
для
решения
проблемы
истинного
религиозного
худ о­
жества
в
будущем.
565


ЭКСКУРС
II
ЭСТЕТИКА
И
ИСПОВЕДАНИЕ


В
изложении
одн ого
из
критиков**
мои
взгляды
на
задачи
совре­
менног о
искусства
бы ли
св еде ны
к
ни жесл едую щим
тезисам:
«1) Утверждается за мифом религиозная сущность искусства;
2) утверждается происхождение мифа из символа; 3) прозревается
в
современной
дра ме
заря
нового
м ифотворч ес тва; 4) утверждается
новы й
с им воличес к ий
реа ли зм ; 5) утверждается новое народни ­
чество».
Есл и
п ервый
и
второй
тезисы,
несмотря
на
неточность
формули­
ро вки,
соответствуют
мо им
п одлинны м
утверж дения м,
то,
напротив,
третий
припи са н
м не,
оч евидно ,
по
недоразумению.
Ра зработ ка
тем
м ифа
и
мист е рии
еще
далеко
не
мифотворчество;
и
хотя
я
не
отри ц аю
признаков
поворота
новейшей
поэзии
—
с
одной
стороны
к
н ародн ой
душ е
и
ее
мифолог ич ес кому
сознанию,
с
другой
(как я
отметил
это
по
поводу
драмы
«Кольца») —
к
духу
дифирамба,
—
тем
не
менее,
считаю
безусловно
преждевременным
говорить
о
наст уп лении
эры
хор овог о
действа,
за
отсутствием
внутренних
сил
для
х ора
в
современности.
«Оживление интереса к мифу», —
п исал
я
по
поводу
одной
ново й
книги
стихов,**
—
«одна из отличительных черт новейшей нашей
п оэзии.
Что
миф
органически
развивается
из
си мво ла,
был о
понято
в
среде
символистов
раньше,
чем
это
сказалось
в
т ворч ест ве
по­
следнего
по колен ия
поэтов
(см .
стать ю
«Поэт и Чер нь»).
Ро ст
мифа
из
символа
есть
во звр ат
к
стихии
народной.
В
нем
выход
из
инди ­
видуализма
и
предварение
искусства
всенар одног о.
С
иной
точки
зр ени я,
обр ащени е
к
миф у
—
преодоление
идеали зм а
и
замена
его
мистическим
реализмом...
Яс но
отсюда,
что
как
далек и
мы
от
в се­
народного
искусства,
так
же
далек и
и
от
абсолютного
мифотвор­
ч ества:
то
и
другое
мы
можем
тольк о
упреждать
и
предуготовить.
Ве дь
миф
—
то гда
впервые
миф
в
полном
смы сле
эт ого
слова,
ко гда
он
—
результат
не
личного,
а
коллективного,
или
соборного,
соз­
нания.
Современ н ый
же
художник
толь ко
начинает
жи ть
и
дышать
в
ат мосф ере
исконно-народного
ани миз ма.
До
вс еоб ъем лющег о
мифологического
созерцания
еще
дале кий
путь».
Прибавлю:
еще
дальш е
пу ть
до
мифотворческого
синтеза
религиозного
сознания,
которым
чревата
сов ре менн ая
душа.
Что
касается
четвертого
и
пятого
из
вышеприведенных
поло­
жений,
то
реализм
в
том
смысл е,
как
я
его
понимаю,
—
в
смыс ле
объективного
устремления
ознаменовательной
деятельности
ху­
дожника
к
раск ры тию
внутренней
и
сок ро венной
п равды
о
вещ ах,
—
я
пои стине
приветствую
в
сим во лизм е;
определение
же
моего
эстетического
нап равлен ия
термином
«новое народничество»
—
567


откл оня ю,
как
чуждое
мо ей
терминологии
и
ничего
точн о
и
специ­
фи чес ки
не
опр еделя ющ ее,
напротив
—
скорее
затемн яю щее
ясный
см ысл
постулируемого
и
п редви димог о
мн ою
всенародного
искус­
ства,
о
к от ором
высказывался
я
не
раз
с
полнотою
и
оп реде лит ель ­
но ст ью.
Всенародное
искусство,
которое
в
моих
глазах
я вляе тся
ц елью
и
смысло м
нашей
художественной
эволюции
от
символа
к
мифу,
з ак оном ерно
развивающему
изначальное
религиозное
с одерж ание
символа;
всенародное
искусство,
предваряемое,
по
моему
мн ен ию,
уже
наст уп ивш им
келейным
искусством,
искусством
худож ник ов,
преодолевших
в
принципе
недавний
индивидуализм,
и
как
форму
притязаний
своенач аль ной
личности,
и
как
идеализм
уед ине нно ст и;
всенародное
искусство,
как
чае мое
зна мен ие
приблизившейся
орга­
нич еск ой
эпохи,
долженствующей
сменить
нашу,
критическую,
—
это
всенародное
искусство
не
мож ет
б ыть
смешиваемо
с
искусством
народнического
типа;
оно
—
в
будущем,
и
пу ти
к
не му
—
пут и
к
мистической
реальн ос ти,
а
не
к
эмпирической
дей стви тель но сти
соврем енног о
народного
быт ия.
Не
должно
смеш ивать
с
наро дн ич еством
(каковым именем при ­
личествует
оз нача ть
некрасовскую
струю
в
нашей
поэ зи и)
и
выше ­
оп исан ных
по пыт ок
приблизиться
к
миф у,
забытому
народом
или
еще
в
нем
ж иво му,
приобщиться
тв орче ск им
родник ам
примитив­
ного
мировос прия тия .
Об
эти х
попытках
мож но
с казат ь,
что
он и,
в
лучшем
случае,
вырабатывают
как
бы
некое
ру сло
для
грядущего
м ифотворч ес тва;
но
с одерж ание
последнего,
конечно,
от нюдь
не
предваряется
и
да же
не
предчувствуется
эт им
направлением
нашей
поэ зии ,
пос кол ьку
оно
не
исходит
из
подлинно-религиозного
созна­
ния ,
или
—
точнее
—
пр едво сх ищ ения
в
сознании,
истинных
и
основных
реальностей
духо вно й
жизни
нар ода.
Пос коль ку
же
оно
у довле твор яе т
по сл едне му
условию,
оно
представляется
мне
искус ­
ст вом
провозвес т н иков
и
предуготовите лей
искусства
вс ена ро дно го.
О сновны м
ус лов ием
этог о
зачинательного
творчества
являет ся
правое
отношение
к
символу.
Подлинный
символизм
уже
нес ет
в
себе
религиозное
до
внутреннего
зрения
и
воления,
—
с кры тое
у тве ржд ение
истинного
бытия
в
бы тии
от носит ель ном .
Опас ен
сим волизм ,
понятый
исключительно
как
метод:
под
его
весенним
лу чом
подтаивает
надеж ная
ледяная
ко ра
«здравого»
эмп ир из ма.
«В изящной словесности последнего времени наблюдается зна ­
менательное
передвижение», —
писал
я
в
отчете
об
одном
ли ри­
ческом
сборнике,
своеобразно
сочетавшем
символизм
с
обновлением
народнического
(некрасовского)
поэтического
пр едан ия:** — « пи­
сатели,
вышедшие
из
реалистическ ой
школы,
усваивая
приемы
символистов,
все
ч аще
удаляются
от
живой
реаль нос т и,
как
объекта
художественных
проникновений,
в
мир
субъективных
п редс тавле­
ний
и
оце нок ,
и
все
безнадежнее
утрачивают
вну тренню ю
связь
с
нею.
Эмпи рич еск ая
дейст вит ель ност ь ,
изначала
вос при ня тая
безре­
568


лигиозно,
под
реактивом
си мво ли ческ ого
метода
естественно
пре­
вращается
в
мрачный
кошмар:
ибо,
ес ли
для
символиста
«все пре ­
ходя щее
ест ь
толь ко
под оби е », а для атеиста
—
«непреходящего»
вовсе
не т,
то
соединение
с им волиз ма
с
ат еизм ом
обрекает
личность
на
вынужденное
уединение
среди
бес ко нечн о
зия ющих
вок руг
нее
п рова лов
в
уж ас
небытия.
Исконные
же
пре дс т авители
сим волиз м а,
напротив,
пытаются
сочетать
его
как
с
реалистическою
манерой
изображения,
так
и
с
реалистическою
к он цеп цией
символа.
Под
этою
последней
мы
разумеем
та кое
отношение
к
символу,
в
си лу
которого
он
признается
ценным
постольку,
поскольку
слу жит
соот­
ветственным
ознаменованием
об ъек ти вной
реальности
и
способ­
ству ет
раскрытию
ее
истинной
природы.
«Прежде было не так:
школа
символистов,
провоз глас ив
неогра­
ниченные
права
свое нача льно й
и
с ам одовлеющей
личности
и
эт им
изъятием
ее
из
сферы
действия
общих
но рм
замк ну в
и
уеди нив
ее,
использовала
симв ол,
как
метод
условной
объективации
чисто
субъективного
со держ ания .
Что бы
выйти
из
этого
во лше бно го
круга
вольно
зачуравшейся
от
мира
личности,
символистам
нужно
бы ло
преодолет ь
индивидуализм,
обо стр ив
его
до
сверх-индиви-
дуализма,
т.е .
до
раскрытия
в
личности
сверх-личного
содер жани я,
ее
внутреннего
я,
вселенского
по
сущест ву;
им
нужно
б ыло
развить
из
символа
изначала
присущую
ему
рел иги оз ную
идею».
Ибо
символ
—
п лоть
тай ны,
и
символизм
истинный
—
прозрение
на
плот ь,
проникновение
в
тайн у
плоти,
ею
же
ст ало
Слово.
По пыт ка
изложения
мо их
вз гля дов
в
раз бир аем ой
статье
сопро­
вожда ется
их
к ритикой ,
исходящей
из
той
мысли,
что
признание
за
си мволом
рел иги оз ного
с одержан ия
обязывает
к
исповеданию
рели­
гиозных
уб еж дений ,
каковое
не
признается
достачно
выраженным
в
моих
эстетических
опытах.
Ц еня
прямот у
этог о
о бр аще ния,
я
охотно
отвеч аю
на
то,
что
в
э тих
у п реках
звучит
как
острый
вопрос
душ евной
смуты.
«Мы», —
говорит
автор
ст ать и,
—
«среди которых есть люди,
т айно
(?) испо -
вед аю щие
имя
одн ого
Бог а,
а
не
всех
богов
вместе,
—
м ожем
ли
мы
о тносит ься
к
теории,
бросающей
нас
в
объятия
неожиданностей,
без
ч увства
крайнего
раздражения
и
боли ?»
Преж де
всего,
я
н адеюс ь
бы ть
понятным
моему
критику,
всегда
с
эн ергией
обращающему
наше
внимание
на
необ ходим ост ь
мето­
дологической
строгости
в
теоретических
построениях,
—
ес ли
на­
помню
е му,
что
эстетика
может
до ходить
и
неизбежно
д оходи т
до
предела,
за
которым
нач ина ется
рассмотрение
религиозной
истины,
но
не
должна
вн ос ить
в
свою
об ласт ь
сод ержания
это го
рассмотре­
ни я,
—
кроме
того
случая,
когда,
с
методологическою
последова­
тельностью,
эсте тич еск ая
теория
излагается
в сец ело
и
исключ и ­
тельно
как
следствие,
вытекающее
из
религиозной
предпосылки.
569


Если
эстетич еская
те ория
строится
на
допущении,
что
искусство
призвано
быть
о дним
из
органов,
с луж ащих
для
вып олнени я
че ло­
вечеством
его
религиозного
назначения,
тогда
теоре тик
не
может
не
высказаться
с
самог о
начала
о пределен н о
о
своем
по нимани и
истины
религиоз но й.
Но
та
же
эстетическая
теор ия
может
и
не
исходить
из
вышеозначенного
п олож ения ,
а
приходить
к
нему.
Ес ли
исследователь
отправля ется
от
рассмотрения
художественного
сим­
во ла
и,
изучая
феномен
символи зма,
открывает
в
нем
(поскольку
призн ает
его
положительною
эстетическою
ценн ос тью )
символик у
мистических
реаль нос т ей;
ес ли
он
указывает
на
з ак ономе рност ь
развития
миф а
из
так ого
сим вол а
и
определяет
условия,
при
кои х
расцвет
мифа
в
худ ож ес тве
може т
и
должен
наступить,
—
тогда
он,
по
праву ,
п оль зуе тся
понятием
мистической
реальн ос ти,
разу мея
под
ней
нечт о
данн ое
во
внутреннем
опыте
художника
и
народа ,
но
переступил
бы
за
границы,
положенные
ему
природою
его
изучений,
если
бы
искал
преду с мотреть
и
предначертать
религиозное
содер­
жание
этог о
оп ыта.
Практически
это
зн ачил о
бы
без умно
и
бе с­
плод но
пытаться
поработить
искусство,
угашая
д ух,
господству
определенного
ве роуч ен ия,
и
сам
критик
обе ща ет
«уважать», но и
«оспаривать»
—
«откровенное требование о подчинении теории
си мволиз ма
религиозной
догматике».
Что
же
соб лаз нит ель ног о
можно
усм отре ть
в
приеме
писателя,
остерегающегося
смешать
границы
свои х
эстетических
ис сле до­
ваний
и
ины х
св оих
ис ка ний
и
размышлений,
значит ельная
часть
которых
открыто
содержит
и
его
религиозное
credo? Знакомый с
моими
сочинениями
не
толь ко
знает
мое
личное
положительное
исповедание
христианства,
но,
в
меру
своей
восп рии мчи вости
к
мои м
словам
и
к
моим
намекам,
к
мо ей
символике
и
к
моей
тайно­
писи,
у гадывает
и
мистическую
среду,
чрез
которую
преломляется
в
мо ей
душе
свет
христианского
средоточ ия
мое й
религиозной
жизни.
Но
этот
све т
не
делает
меня
слепым
—
напротив,
разобла­
чае т
мое
зрение
на
мног ооб раз ные
лики
живых
сокровенных
сущн осте й,
в
которых
утве ржда ется
б ож еств енное
всеединство.
Он
не
делает
меня
и
фан ат иком
моего
внутреннего
опыта,
налагаю­
щим
его
внешними
п риемами
на
чу жую
совесть,
или
противником
духовной
своб оды,
не
зн аю щим
того,
что
истинная
мист ика
всегда
един а
в
сво их
достижениях
и
своих
познаниях
свер хчув ст венно й
реальн ос ти,
или,
наконец,
врагом
дух овн ой
с воб оды,
прикрываю­
щим
заботою
о
ду ш евном
мире
«малых сих»
вожделения
демагога-
пор аб от ите ля.
Назвав
Диониса,
как
некое
«во-и мя », начертанное на моем зна­
мени,
мой
критик
обвиняет
м еня
в
уклончивости,
недоумевая: «кто
Дио нис ?
—
Хри стос ?
Магомет?
Будда?
или
сам
Са тана?» Но ужели
должно
еще
повторять,
что
по
моему
воззрению,
Ди онис
для
э лли­
нов
—
ипостась
Сына,
поскольку
он
—
«бог страдающий»? Для
нас
же,
как
символ
из вест ной
сферы
внутренних
состоян ий,
Дионис,
570


п режде
всего,
—
правое
ка к,
а
не
некоторое
что
или
некоторый
кто,
—
тот
круг
вну тр енн его
опыта,
где
равн о
встречаются
разн о
верующие
и
р азно
учительствующие
из
тех ,
которые
пророчество­
ва ли
о
Мировой
Душе.
Ясн о,
что
диони сийск ий
восторг
не
к оорд инируе тся
с
вероис по ­
веданием,
вс лед ст вие
ин ого
принципа
клас с ифик ации
религиозных
явлений,
в
под чи нении
которому
он
н ах одит
свое
место
не
в
ря ду
вер
и
нор м,
а
в
ря ду
внутренних
состояний
и
внутренних
методов.
Ясно,
что
план,
или
раз рез ,
дионисийства
прох одит
через
всякую
истинную
рели г иоз ную
жизн ь
и
всякое
истинное
религиозное
т вор­
чество,
нез ави симо
от
ф орм
их
завершит ель н ой
кр истал лизац ии .
И
оп ять -таки,
по ско льку
эстетик,
я
в
праве
оперировать
с
религ ио зно­
психологическим
феноменом
дио нисий ства ,
не
имея
методологи­
ческого
права
придавать
э тому
ф еном ену
определенное
рел иг иозно­
догматическое
и сто лко вание .
Итак,
в
эстетических
исследованиях
о
симво ле,
мифе,
хоровой
драме,
реал иоризме
(пусть будет мне позволено употребить
это
словообразование
для
обозначения
предложенного
мною
худож­
никам
ло з унга : «a realibus ad realiora», т. е .: о т вид имой
реальности
и
через
нее
—
к
боле е
реальной
реальности
тех
же
вещей,
внутренней
и
с ок рове ннейш ей)
—
я
подобен
то му,
кто
иссекает
из
кристалла
чашу ,
веря,
что
в
нее
воль ет ся
бла гор одн ая
влаг а,
—
б ыть
может,
священное
вино.
Вином
послужит
религиозное
содерж ание
н ародн ой
души;
и
благо
тем
из
нас,
кто
со зн али,
что
наша
задача
перед
наро­
дом
п омочь
е му,
все м
опытом
нашей
художнической
преемствен­
ности,
в
орг ани зац ии
его
будущей
духовной
своб оды.
«Народни­
че ств о», которое приписывает мне мой критик,
едва
ли
идет
даль ше
веры
в
грядущую
нал ично ст ь
этог о
содержания
и
даль ше
постулата
«всенародного искусства» .
Чаю
совпадения
этог о
с одержан ия
с
основами
нашего
правого
религиозного
сознания,
но
не
думаю,
по-
народнически,
что
Бога
должно
нам
искать
у
нар ода:
Бог
об ре­
тается
в
сердцах,
—
каждый
свободно
долж ен
н айти
Его
в
своем
серд це.
С
другой
стороны,
пропагандировать
религию
едва
ли
не
бесполезно;
но
будить
в
людях
мистическую
жизнь,
но
легкими
прикосновениями
облегчить
в
других
про рост ание
цветов
внутр ен­
нег о
опыта,
но
бросить
закваску
в
три
меры
му ки
—
сч аст ливы й
у дел
того,
кто
может
и
смеет.
Те
пре увелич енны е
опасения,
которые
возникают
в
представле­
нии
моего
критика ,
когда
он
прис лу шивает ся
к
моим
реч ам
о
мифе
и
хо ровом
действе,
отп ада ют,
ес ли
будет
принята
в
с ооб раж ение
внутренняя
невозможность
разв ити я
мифа
из
сим во ла
и
его
вопло­
щени я
в
хор е
при
п редп олож ении
о
подлоге
в
облас ти
символа,
мифа
и
хора.
Только
жиз н еспособн ы й
сим вол
м ожет
род ить
миф ,
а
жизнесп особность
его
измеряется
его
истинностью,
т .е.
бы тием
мистической
реальности,
им
знаменуемой.
С лову
«миф»
я
придаю
столь
безусловное
значение
художественного
прозрения
мисти­
571


ческой
реальности,
как
события,
—
и
притом
прозрения
не
едино­
лич ног о,
но
подтверждаемого
согласием
и
эн т узиаз мом
многих,
—
что
всякое
возникновение
мифа
в
вышеоп ределен н ом
смысл е
озна­
ч ало
бы
неложный
момент
собирательного
вну тр енн его
оп ыта
и
всякая
п одде лка
осудила
бы
с ебя
самое
с воею
несо сто ят ель ност ь ю.
Что
же
до
злоу п отреблен ий
принципом
х ора
и
всяческих
бесно­
ваний
и
корч,
то
дьявол
имеет,
правда,
обыкновение
пародировать
сущее,
отражая
ег о,
как
неб ыт ие,
в
сво ем
искажающем
зеркале,
но
он
не
маст ер
в
тво рче ст ве
сущ нос те й:
я
хо чу
сказать,
что
хоровое
действо
не
мож ет
во зник нут ь,
как
событие
демонического
самоут­
верждения
коллективной
ду ши;
а
п одделк у
всегда
лег ко
различит ь.
С
другой
стороны
с амое
до пущ ение ,
что
с имволизм ,
как
ценность
п оло жи тель ная
не
с
эстетической
тольк о,
но
и
с
мистико-реали­
стической
точки
зрения,
—
существует,
—
заставляет
нас
п ризн ать
элементы
нового
религиозного
соз на ния
в
со вр емен ном
творчестве;
а
отсутствие
ми фа
свидетельствует
о
п оте нциа ль ном,
но
еще
не
актуальном
п рисут стви и
э тих
элементов,
цел ьно е
и
связное
р аск ры­
тие
которых
впе р вые
осуществит
почин
м ифотво рчес тва :
почин,
го ворю
я,
имея
в
ви ду,
что
совершит ельное
утверждение
м ифа
есть
уже
не
дело
художественного
гения,
зачинательного
по
своей
глу ­
бо чай шей
природе,
но
де ло
с оборн ой
души.
П оист ине,
я
вер ю
в
символизм
уже
потому ,
что
виж у
в
нем
зачатки
обновленного
рели­
гиозного
соз нания
и
—
пус ть
еще
не
четкое,
но
уже
отчасти
правое
отпечатление
нового
внутреннего
опыта.
При
этом
довер ии
к
во дитель ству
Духа,
что
значит
мое
или
чье
бы
то
ни
бы ло
личное
исповедание
в
наши х
попытках
прозрения
фо рм,
долженствующих
вместить
гря ду щее
содержание
духовной
жизни
народа?
Из
вышеизложенного
следует,
что
мой
критик
оши ба ется ,
думая,
что
я
«приурочиваю момент перехода искусства в религию»
к
«моменту реформы театра и преобразования драмы», если он
предполагает,
буд то,
по
м оей
мыс ли,
внешние
перемены
доста­
точн ы
для
произведения
вну тр енн его
действия.
Ес ли
театр
во­
и стину
изменится
та к,
как
я
это
п редви жу,
то
это
изменение
буде т
показателем
глубокого
внутреннего
события,
совер ши вше го ся
в
сердцах.
Ес ли
будут
созданы
уедин ен н ыми
художниками
запечат­
ленн ые
с ветом
истинного
вну тр енн его
по дв ига
действа
для
истин­
но го
хора
лучших
врем ен ,
—
они
или
не
будут
поняты
чуждою
им
по
духу
средой,
ил и,
на йдя
себе
бо лее
или
менее
смут ный
отклик,
могут
поб уд ить
люде й
к
поп ытке
их
осуществления,
которое
ока­
жется
вне шни м
и
мертвенным,
доколе
не
разгорится
огонь.
Ведь
и
«Missa Solemnis» Бетховена,
которую
он
счи тал
своим
высо ча йш им
вдохновением,
из р едка
и
с
мертвым
формализмом
исполняется
в
концертах,
но
нигде
не
освящается
литургическим
ц ерк овным
действием,
—
а
действие
это ,
при
ликовании
э тих
хоров,
был о
бы
так
пре кра сно,
совершаемое
на
священном
антиминсе,
возложенном
на
кам ен ь,
в
х олмис той
местности,
в
ясное,
благо ух аю щее
утро...
572


о
поэзии
ИННОКЕНТИЯ
АННЕНСКОГО


I
И. Ф.
Анненский
—
ли рик
—
яв ляе тся
в
боль шей
части
своих
оригинальных
и
трог ат ель ны х,
часто
«пронзительно - ун ы лы х »
и
всегда
душевно-глубоких
со здани й
символистом
то го
н ап равлен ия,
которое
можн о
был о
бы
назвать
сим волиз мом
асс оц иатив -
н
ы
м.
По эт- симв олист
этого
типа
бер ет
исходною
точкой
в
процессе
своего
творчества
нечто
физически
или
психологически
конкретное
и,
не
определяя
его
непосредственно,
часто
даже
вовсе
не
называя,
из об раж ает
ряд
ас со циаци й,
имеющих
с
ним
такую
связь,
обнару­
жение
которой
помогает
мно го ст оро нне
и
ярко
осознать
душевный
см ысл
явления,
ставшего
для
поэ та
переживанием,
и
иногда
впер­
вые
на зва ть
его
—
прежде
обычным
и
пустым,
ныне
же
ст оль
мно го знач ит ель ным
его
име не м.
Такой
по эт
любит,
п одоб но
Маллармэ,
поражать
непредвиден­
н ыми,
порой
загадочными
со чета ния ми
образов
и
пон я тий
и,
за­
ставляя
читателя
о смысли ть
их
взаимоотношения
и
со отве тстви я,
стремится
к
и мпре ссионист ич еско му
эфф ек ту
ра зоблач ени я.
Разоблаченный
таким
м ет одом
предмет
поэтического
созерцания,
ко гда
имя
его
я сно
разд аст ся
в
сознании
читателя,
каж ется
ему
новым
и
как
бы
впервые
воспринятым,
перспектива,
в
которой
он
рисуется,
углубленной,
его
последний
смысл
—требующим
ка кой -то
последней
разгадки.
Два
примера,
взятые
из
первой
к ниги
стихов
внезапно
похищенного
у
нас
(30 ноября 1909 г .)
и
нами
оплаки­
вае мог о
поэта
(«Тихие Песни»), пояснят вышесказанное.
По
бледно-розовым
овалам,
Туманом
утра
облиты,
Свилис ь
б укетом
н ебывалым
Сталь н ого
колера
цветы.
574


И
мух
кочующих
соблазны,
О траву
в
глянце
затая,
Пестрят,
назойливы
и
праздны,
Нагие
гра ни
бытия.
Но,
лих ор адк ою
томимый,
Когда
неделям и
ле жи шь,
В
однообразьи
их
таимый
Пойме шь
ты
с ладост ный
г ашиш,
Пойме шь ,
на
глянце
центифолий
Считая
б ере жно
мазк и
И
строя
ромбы
поневоле
Меж ду
эт апами
Тоски.
Трагизм
при кован н ого
к
земной
пыли,
изнемогающего
в
своей
эмпирической
ограниченности
«бескрылого духа,
полоненного
зем­
ле й»,
переживается
зде сь
путем
последовательного
вос прият ия
ря да
чувственных
раздражений
и
связанных
с
ним и
побочных
предс т авлений ,
которые,
будучи
с
достаточною
живостью
во­
спроизведены
воображением
читателя,
да ют
ему
одн овремен но
прос т ое,
слишк ом
—
до
и ронии
—
прос тое
пос тиж ение ,
что
ре чь
идет
об
обоях,
которыми
ок леена
комната
больного,
и
дале кое ,
до
мис т ики
д алек ое
п редчу вс т вие,
что
эти
обои
—
один
из
потрясаю­
щих
гиероглифов
ми ров ой
тайн ы
о
ин дивиду альн ом
бытии
и
про­
клятии
тесноты
ег о,
о
темнич ных
гранях
личности
и
ее
томительно­
долг ом
и
сомнительно-темном
п ути
к
ист инному
свободному
бытию
чрез
цепенящую
и
неподатливую
косность
бытия
призрачного.
Все
стихотворение
названо
«Тоска»,
и
пошло
разубранная
грязно­
бледноватыми
розами
одеж да
это й
богини
и
ее
—
от
страдаль­
ческого
надрыва
духа
—
почти
«сладостное»
оча ро ва ние
ст раш нее,
бы ть
м ожет,
чем
черное
зна мя
Царицы-Тоски
и
Бодл эр а,
раз вер­
нутое
над
ч елом
болеющего
сплином
поэта.
А
вот
«Идеал»:
Ту пые
зв уки
в спыше к
газа
Над
мер тв ой
яркос тью
голов,
И
ску ки
черная
зараза
От
покидаемых
столов...
И
там,
сре ди
з елено лиц ых,
Тоску
п ривыч ки
затая,
Решать
на
выцветших
страницах
Постылый
реб ус
бы тия!
Это
—
библиотечная
зала,
посетители
которой
уже
реде ют
в
с у мереч ный
час,
ко гда
зажигаются,
ту по
всп ых ивая ,
г азовые
575


лампы,
между
тем
как
самые
прилежные
ревнители
и
ремесленники
«Идеала»
т рудолю б иво
остаются
за
своими
томам и.
Пр ост ой
смысл
этого
стихотворения,
раз га дка
его
ребуса
(а ребус он потому,
что
вся
жизнь
—«постылый
реб ус») —
пуб лич ная
библиотека;
дале кий
смысл
и
«causa fînalis», —
но вая
загадка,
п роз рев аемая
в
ра зг адан­
ном ,
—
загадка
разорванности
идеала
и
воплощен ия
и
невозмож­
ность
на йти
ratio rerum в самих res: в одних только отражениях
духа,
творчески
скомпонованных
человеческою
мысль ю ,
к огда -то
г оревш их
в
духе,
ныне
похороненных,
как
мумии,
в
пыльных
фолиа нтах ,
приоткрывается
она,
тайн а
Исиды,
—
и
приоткры­
вает ся
ли
еще?...
Как
ра зли чен
от
этого
сим вол изм а,
по
методу
и
по
духу,
тот
дру­
гой ,
который
пишет
на
своем
зна мени
«a realibus ad realiora» и,
как
в
стихах
Тют чев а
(возьмем хотя бы гимн о Ночном Ветре),
сразу
наз ывает
предмет,
прямо
определяя
и
изображая
его
ему
пр ис у щими,
а
не
асс оци ати вным и
п ризн акам и,
—
чтоб ы
потом,
чисто-интуитивным
полетом
лирич еск ого
оду шевлен ия,
влас тн о
сорвать
или
магически
опрозрачнить
его
внешние
завесы
и
обнару­
жи ть
его
внут ренни й,
хотя
и
в
сво ю
очередь
все
еще
прикровенный
и
облаченный,
ли к!
На
историческом
пути
сим во лизм а
описанный
выше
метод
(преи ­
мущественно
изобразительный
по
своей
зад а че ), любимый метод
Анненского,
кажется
почти
оставленным;
мы
обращаемся
к
тому ,
ко торы й
мы
ему
противоположили.
То
болезненное,
что
был о
в
п ер вом,
ес ли
не
преодолено,
то,
по
крайн ей
ме ре,
переболело
и
пережито.
Оп ять
нравятся
с тар одавн ие
заветы
за мк нуто сти
и
един­
с тва
формы,
га рмони и
и
ме ры,
простоты
и
прямоты,
мы
опят ь
стали
наз ыват ь
вещ и
их
им енам и
без
перифраз,
мы
хотели
бы
дос тигн у ть
впеч атлен ия
красоты
без
по мощи
стимулов
импрессионизма.
И,
конечно,
мы
не
жертвуем
чувством
тайны
и
вс ею
трагическою
лири­
кой
мировых
заг адок;
но,
крепче
и
бодрее
веруя
в
реаль нос т ь
непризрачного
смысла
явлений,
мы
увереннее
отправляемся
в
те мные
пределы
сущностей
от
конк рет ног о
и
види мог о,
тогда
как
старый
мет од
—
мет од
Маллармэ
и
Анненс ког о
—
возвращает
нас,
по
совершении
эк ску рсии
в
об ла сть
«соответствий», к гермети-
чески-замкнутой
загадке
того
же
явления.
Для
нас
яв лен ие
—
с им­
вол,
по ско льку
оно
вых од
и
дверь
в
тайну ;
для
тех
поэ тов
сим вол
—
тюремное
оконце,
чр ез
которое
глядит
узник,
чтобы,
утомившись
приглядевшимся
и
ограниченным
пейзажем,
сно ва
об ратить
вз ор
в
черную
б езв ыхо дност ь
своего
каземата.
Естественным
результатом
это го
об ращ ения
к
тюремному
муче­
нич еств у
своего
или
чужого
л
я вляе тся
в
возможности,
как
последнее
слово
лирич еск ого
порыва,
целая
гамма
отриц атель ных
эмо ций
—
отчаяния,
ропота,
уныния,
горького
скепсиса,
жалости
к
се бе
и
свое му
соседу
по
оди ночн ой
кам ер е.
В
поэзии
Анненс к ого
из
этой
га ммы
настойчиво
слыш итс я
повсюду
но та
жалости.
И
именно
жа­
576


лость,
как
неизменная
стихия
всей
лирики
и
всего
жиз н ечувствия ,
делает
этог о
полу-француза,
п олу-э ллина
вре мен
упадка, —
глу бо ко
русским
поэтом ,
как
бы
вновь
приобщает
его
нашим
родным
хри­
стиа нским
корням.
Подобно
античным
скептикам,
он
сомне вался
во
всем,
кро ме
одного:
реальности
испытываемого
ст рада ния.
Отсюда
—
mens pagana, anima Christiana.
И
кто
та к,
как
он,
ум ел
петь
о
дочери
Иаира,
п оисти не
долж ен
был
знать
сердцем
Х рис та.
Недаром
«трогательное»
ставил
он
в
своей
эстет ике
выш е
«пре­
к ра сно го».
Его
щедрое
сердц е
не
переставало
сост радат ь ,
как
его
гордое
сердц е
любило
отр ек а ться
от
любви.
Это
целомудренно­
пугливое
и
обиженное
осуществлениями
жи зни
сердц е
поминало
любовь
только,
как
то ску
по
неосуществимому
и
как
унижающий
личность
обман.
Отсюда
ап офеоз а
«безлюбого»
поэта
—
кифареда
Фамиры.
Но
как
убе дите ль но
страстен
влюбленный
в
недосягае­
мую
Г еру
Иксион,
овладевающий
ее
призрачною
тенью
в
ли це
многоликой
богини
Апаты
—
богини
Обма на !
И
как
трог ательн о,
как
п одли нно
любит
своего
Протес илая
несчастная
Лаодамия,
ут еш енная
толь ко
иллю з ией
воскового
изображения,
да
призрач­
ным
трехчасовым
свиданием
с
выходцем
из
могилы,
но
больше
всего
погребальным
кос тром
в
честь
погибшего
героя,
где
она
ис таи вает
вместе
с
возлюбленным
восковым
кумиром.
Поэт
всегда
и
во
всем ,
ког да
он
прикасался
к
струнам
своей
лир ы,
Анненский
ум ел,
как
все
ист инны е
поэты,
противоречить
се бе.
Эта
многогранная
ду ша,
внутренняя
сложность
которой,
бун ­
тующая
против
всякого
п одч инени я
одному
нач ал у,
был а
бы
немы­
сли ма
без
противоречий,
иск ала
путей
гар мо ниче ск ой
ор гани за ции
в
р азност оронност и
и
разнообразии
предметов
и
приемов
тво рче­
ства.
Драма
служ ила
противовесом
и
восполнением
лирики.
В
драме
не
н ужно
б ыло
ни
загадывать
загадок,
ни
асс оц ииро ват ь
п ре дста­
влений:
сгущенность
и
сложность
субъективного
с одержан ия
пере­
жи ва ний
свободнее
и
пл астичнее
раскрывалась
в
мн ог оликих
мас ках
Мельпомены,
а
л ирич еск ая
прочувствованность
непринуж­
деннее
и
отк рытее
из ли вал ась
в
лирич ески х
ликованиях,
раздумьях
и
плачах
античного
хора.
Кажется,
можн о
заметить,
что
лирика
Анненс ког о
первоначально
обращает
всю
эн ер гию
своей
жалости
на
собственное,
хотя
и
об об щ енное
я
поэта,
пото м
же
охотнее
объ ек тиви руется
путем
перевоплощения
поэта
в
наб лю даем ые
им
душ и
ему
подобных,
но
отделенных
от
не го
гранью
индиви дуаль ност и
и
различием
личи н
миров ог о
мас кара да
лю дей
и
вещей.
Его
драма,
напротив,
вн ача ле
представляется
более
объективной,
—
в
ней
более
отчуждается
он
от
само го
себя,
под
мас ками
свои х
героев,
последнее
же
драмати­
ческое
его
произведение
— лирич ес кая
трагедия
«Фамира кифаред»
—
кажет ся
как
бы
личн ым
пр из нан ием
по эта
о
его
задушевных
тайнах
под
пол упр озр ач ным
и
при чу дливы м
покрывалом
фан та­
с тич еск ого
ми ра,
сотканным
из
др евн его
миф а
и
пос ледних
сно в
577


позднего
п око ления .
Отрадой
в
нашей
скорби
о
преждевременной
утрате
(преждевременной потому,
что
смерть
застигла
Анненского
в
п ору
расцвета
его
т алант а
и
приоткрывания
новых,
уже
поредев­
ших
перед
его
духовным
взором
завес)
служит
с у щес тво вание
это й
з ако нч енной
драмы,
без
которой
мы
не
могли
бы
вос ста новит ь
в
наше м
представлении
всю
тонкотканную
сложность
эт ой
стес­
ненной
своим
богатством,
ш ирокок рылой
и
надломленной
души.
II
Анненский,
гуманист
и
истолкователь
Еврипида,
ст ал
сам
драма­
тургом
—
учеником
и
подражате лем
из лю блен ного
трагика,
в
художественной
же
фикции
и
иллюз ион ной
условности
—
как
бы
его
про должат елем
и
восполнителем.
Своими
темами
он
избирает
разработанные
Еврипидом
в
не
дошедших
до
нас
траг едия х ;
взамен
у терянны х
«Иксйона», «Меланиппы», «Лаодамии», «Фамиры», —
со зд ает
он
сво и
четыре
драмы
под
т еми
же
заглавиями.
То
бы ла
его
прихоть,
в
которой
ника к
не льзя
усма тр ива ть
притя­
зательности:
в
так ой
ме ре
Анненский
зав едомо
и
преднамеренно
ограждается
от
всякого
внешнего
принудительного
канона
школы
и
стиля,
так
явн о
и
недвусмысленно
предпочитает
он
художествен­
ный
пр оиз вол
всякой
арх аизац ии
и
стилизации.
Поистине
так
тв орил
он
и
при
таких
условиях,
что
к
нем у
применима
была
похвала
по эта
вольному
мечтателю
и
сказителю-гондольеру:
Он
любит
песнь
сво ю;
поет
он
для
заб авы,
Без
дальних
умыслов,
не
ведая
ни
с лавы,
Ни
страха,
ни
надежд...
Он
п исал
античные
драмы
не
пот ому,
что бы
хот ел
ими
утвердить
ка ко й-либ о
эстетический
тезис,
но
п отому ,
что
близок
был
ему
ант ичны й
миф
и
казался
общец енн ы м
и
обще примен имым,
челове­
ческим,
т олько
человеческим,
гибким
до
возможностей
модерниза­
ции
и
вместительным
по
содержанию
до
но ве йшего
символизма;
—
и
п отому ,
что
он
привык
ж ить
в
этих
сн ах
о
Греции
или,
скорее,
тешиться
своими
с ам одовлеющим и
«отражениями»
Гр еции;
—
и
потому,
что
Еврипид,
име нно
Еврипид,
был
ему
посредником
между
разделенными
мирами
но вой
личн ос ти
и
души
древней,
и
он,
мни ­
лось
ему,
умел
беседовать
с
первым
т рагико м
личности
через
века ;
—
и
потому,
нак оне ц,
что
его
лиризму
нужен
был
хор,
понятый
в
уль т ра- еври пи довск ом
и
бе ск оне чно
удаленном
отего
первоначаль­
ног о
назначения
смы сле,
как
музыкальное
с опр овож дение
и
«музы ­
кальный
антракт»,
и
этог о
лир ичес ког о
рессур са,
бо лее
того,
578


катарсиса
уединенной
и
сир отли вой
души,
нельз я
бы ло
най ти
ни
в
какой
другой
фо рме
дра мы.
Но
ни
в
какой
другой
фор ме
нельзя
бы ло
найти
и
элемента
«трогательного», как он его понимал,
и
элемента
соз ерц ат ель ног о:
возможности,
не
действуя
в
герое,
смот рет ь
на
него,
сочувствуя,
со
стороны,
умилиться
и
вместе
попл а­
ка ть
над
с воими
dramatis personae, которые свершают трагические
под виг и
всегда
безвинно
и
все гда
вынужденно,
н иког да
из
избытка
сил
и
из
чис тог о
дерзновения,
всегда
из
пер ежи ваемо го
ими
сознания
тесноты
и
ск удос ти
свое го
«воплощения», —
не
из
«полноты»,
как
треб ова л
Ниц ше,
но
из
недостатка
и
«голода».
Анненскому
казалось,
что
он
п онимае т
дре внег о
нов ого
че ловек а
Еврипида,
в
к от ором
он
у с м атривал
тот
же
раз лад
и
рас к ол,
к акой
ощущал
в
себе,
—
ли чнос ть,
освободившую
свое
индивидуа льное
соз на ние
и
самоопределение
от
уз
устарелого
бытового
и
религиоз­
ного
коллектива,
но
оказавшуюся
взаперти
в
се бе
самой,
лишенную
способов
истинного
единения
с
другими,
не
умеющую
выйти
наружу
из
ею
же
самой
захлопнутой
наглухо
двери
своей
клетки
и
либо
у т вердить ся
мощно
и
влас т но
в
сво ем
мятеже,
либо
сво бодн о
поко­
риться,
как
богоборцы
и
покорствующие
Эс хила,
или
же,
нак онец ,
об раз ова ть
из
себ я
од ин
из
о бщих
и
нормативных
типов
всечеловеч-
ности,
как
герои
Софокла...
О,
он
был
не сп осо бен
ни
к
покорности
религ иозн ой,
та йна
которой
г луб око
забылас ь
новою
душой,
ник
силе
и
насилию,
хот я
бы
в
меч тан ии
только,
как
Ницше, —
и
зап ерся
в
своем
подполье,
исподтишка
«отражая»
в
нем
и
горделивую
сол­
неч нос ть
оглу шит ельн ого
мира,
и
тих ое
ст радани е
земной
свя зан­
ности
обиженных,
не
облас канны х
душ.
Тр аге дия
в
собственном
с мысле
в озни кнут ь
из
этой
пс их ол огии
не
могла;
в
поэте
самом
не
ра скр ыва лась
и
не
зи яла
пропасть,
в
ко то­
рую
свобода—
не
при нуж дение
— бросает
на
перепутье
пос ледн ег о
выбора
истинного
героя,
как
того
римлянина,
что
прян ул
с
ко нем
в
разверзшуюся
щель,
вольно
об рек ая
се бя
послужить
искупитель­
ной
же рт вой
преисподним
бог ам
за
угрожаемый
город.
Но
ф орм уле
трагедии
в
еврип идовс ком
смыс ле
он
был
в
общем
верен ,
доводя
до
коне ч ных
последствий
возможности,
намеч ен н ые
Еврипидом,
и
как
бы
лишний
раз
убеждая
нас
в
том ,
что
эстетико-психологическое
я в ление,
извест н ое
нам
в
новейшей
Европ е
под
н азван ием
décadence,
есть
перер ожден ие
исключительно
античного
наследия,
и
преем­
ства,
последний
выво д
из
того,
что
уже
намечалось
в
своих
харак­
терных
чертах
и
форм аль ных
признаках
с
первых
времен
упадка
эллин ской
религ ии.
В
сущ ност и,
толь ко
одна
решительная
черта
характеризует
дра мату р гию
Анненского,
как
неантичную
по
форме:
здесь
ист о­
рическая
разделенность
ока зываетс я
си льнее
эс тетико-п с их ологи­
ческой
связи.
Не
романтизм
концепции
разумеем
мы,
в
первых
тр ех
драмах
поэта
бе з усло вно
понятный
и
близкий
древн ос т и,
и,
конечно,
не
частности
поэтического
то на
и
стиля
в
этих
тр ех
дра мах,
да же
579


не
эклектический
barocco «Кифареда Фамиры».
Мы
разумеем
от сут­
ствие
маски
с
теми
последствиями
и
влияниями,
кот орые
снятие
ее
оказывает
на
вес ь
дра ма тиче ск ий
стиль.
Ибо
мас ка
принуждает
д иалог
бы ть
толь ко
типическим
и
ритори­
ческим
и
всю
пс и х ологию
вмещает
в
немногие
решительные
мо­
мент ы
пери петий
дра мы,
тогда
как
отсутствие
маски
обращает
все
те чени е
драматического
действия
в
непрерывно
сме няю щую ся
зыбь
мимолетных
и
мелких,
полусознательных
и
противоречивых
пере­
живаний.
Но
уже
Еврипида
заметно
тяго тит
статичность
маски;
ка­
жется,
он
предпочел
бы
живую
и
неус танно
подвижную
мимику
открыто го
лица,
как
он
п ониз ил
свои
коту рн ы
и
сделал
хор,
не когд а
носителя
незы бле мой
объективной
нормы,
выразителем
лириче­
ского
субъективизма.
Трагический
пафос
в
драмах
Анненс кого
хот ел ось
бы
оп ред елит ь
как
«пафос расстояния»
меж ду
з ем ным,
человеческим,
и
небесным,
б ож ест венн ым,
и
проистекающий
отсюда
пафос
оби ды
человек а
и
за
че ловек а;
их
общее
содержан ие
—
как
идею
неосуществимости
на
земле
любви.
Вина
его
без винн ых
г ероев
в
том,
что
они
с лиш ком
далеко
любят;
но
истинная
любовь
нико гда ,
по
мысли
по эта,
вовсе
и
не
воз н икает
или,
по
крайней
мер е,
не
реа лизуе тся
в
одном
общем
пла не
для
обоих
любя щ их
—
в
плане
жизни
з ем ной.
Любовь
изб и­
рает
своим
пре дмето м
то,
что
п оисти не
достойно
любви,
ис тинно -
сущее,
в
п от усторо ннем
ли
мир е,
или
в
его
в ременном
отражении
на
земле.
В
первом
случае
стремящийся
к
обладанию
лю бим ым
дух
оказывае тс я
невольно
виновным
в
г ордо сти
и
богоборстве,
как
Иксйон,
с
которого
лег ко
смыто
прежнее
преступление,
но
которому
не
прощается
его
любовь
к
небе сной
Гере,
или
как
Фамира-лирник,
«безлюбый»
люб овни к
оли мпий ск ой
Муз ы.
Мел анип па
—
г ероин я
трогательной
и
пре крас н ой
драмы
чисто
еврипидовского
ск лада
—
осу ждена ,
подобно
Фамире,
на
слеп оту
и
долгое
п ог реб ение
отрек­
шейся
от
земного
душ и
в
гробе
безжалостно-живучего
тела,
в
отмщен ие
за
свою
любовь
к
синек удрому
Посейдон у
и
непозволен-
ный
смертным
бр ак
с
богом.
Любовь
в
«Лаодамии»
—
наиболее
изящной
и
совершенной
из
тр ех
«еврипидовских»
драм
поэта
—
осуществляется
толь ко
чр ез
земную
разлуку,
—
в
иллюзии
и
са мо­
обмане
для
земного
раз ум ения ,
реально
для
богов,
—
и
чрез
о сво­
бодительный
кос тер
героической
тризны.
Страдание
ес ть
отличительный
приз н ак
истинной
любви,
всегда
так
или
иначе
об ращ енной
к
недос т ижимому ,
ее
titre de noblesse и
критерий
ее
подл инност и.
Это
стр адание
—
знак
чел ове ческ ого
достоинства
перед
богами,
быть
может,
чел ов ече ск ого
преиму­
щества
над
ними.
Бо гам
не
свойствен н о
любить:
они
—
блаженны.
—Да
разве
боги
любят?
Разве
то т,
Кто
не
страдал,
кого
не
жгл о
со мнен ье,
Когда-нибудь
у мел
лю бит ь?
Любовь
580


Без
трепета
и
тайны ...
Как
у бор
Тех
дальних
вы сей
ледяной,
ц ариц а;
Он
не жит
глаз
на
солнце
—
но
его
Холодной
радуги
не
любят
нимфы.
—
Иль
отто го
и
нас
(богинь)
бросает
бог,
А
в
ваших
дев
влюб ляетс я ?...
(«Иксион»)
Да,
боги
влюбляются
в
смертных
д ев,
как
смертные
герои
в
бог ин ь;
и
всякий
раз,
ког да
приближается
к
смертной
стихии
боже­
ственное,
че ловек
ги бнет .
Ве ли кая
пропасть
утверждена
меж ду
н ими
и
лю дь ми.
«Чем живете вы,
неб есны е?
Пирами
и
лю бов ью?» —
спрашивает
в
«Лаодамии»
п редв одите льни ца
хора
у
Герм еса,
и
он
отвечает:
О,
нет!
п иры
нам
скучны,
как
и
вам.
Иль
тем
из
вас ,
кто
мудр,
а
пир
Эрота
Нас
т ешит
оч ень
редко...
На
пир у
За
свитком
мы.
Нам
интересен
п ес трый
И
шумный
ми р.
Он
ноты
нам
дае т
Для
музыки
и
краски
для
ка рт ины:
В
нем
атом ы
второг о
бытия...
Есть
орфический
стих: «Олимп
—
улыбка
бога;
слезы
—
род
людской».
Кажет ся ,
что
этот
стих
мог
бы
слу жит ь
эпиграфом
ко
всем
драмам
Анненского.
Отношение
между
двум я
мирами
таково,
что
гиб ель
и
каз нь
на
земле
р авны
благословению
от
бого в,
горькое
здесь
—
с ладк ое
там.
Сам оутв ерж дение
в
личности
ее
божествен­
но го
я
разры вает
ее
связи
с
землей
и
навлекает
на
нее
роков ую
кару;
но
там ,
в
божес т венн ом
плане...
З десь,
впрочем,
наш
п оэт
ост анав ливае тся ;
зд есь
он
слишком
б есси лен
религиозно
—
или
только
целомудренно
воздержен?— чтобы
утверждать
что-либо.
Он
знает
одно:
что
ч елов ек
г лу боко
забыл
на
земле,
что
знал,
быть
может,
в
небе,
— забыл
все,
до
сам ой
своей
божественности,
воспо­
минание
о
которой
сказывается
даже
не
в
сознании
ег о,
а
толь ко
в
доб родетели
благороднейших
—
в
любви
к
чему-то,
че го
нет
на
земле,
и
в
«безлюбости»
к
земному.
И
еще
другое
мы
узнаем
от
поэта,
как
ответ
на
воп рос ы
на ши
и
сомнени я
наш и
о
том,
сущест вует
ли
та
неб есна я
реаль нос т ь,
и
сл езы
наш и,
улыбка
бого в,
возвращают
ли
нам
самим
ту
забытую
и
утраченную
божественность.
В
«Фамире», в моменты последней
катастрофы
судеб
человеческих
мы
видим
глядящийся
с
небес
в
з еркало
мир а
эфирный
лик
улыбающегося
Зевса.
П ораз ит ель ный
образ!
Знае т
ли
благий
отец
богов
и
людей,
что
все
эти
д ольн ие
бо ли
и
гибели
суть
только
пути
к
во звр ату
в
отчий
дом
преображен­
но го
страданьями
ч еловек а
—
Гера кла ,
или
освобожденного
Про ­
581


метея,
с
ивовым
венком
м ира
на
г олове
и
железным
кольцом
покор­
ности
на
руке?
Или
же
это
про сто
юм ор,
ирония
н еб ожителей
над
человеком,
«длинноногой цикадой»,
по
вы ражен ию
гётевского
Мефистофеля
?.. .**).
Думается,
что
здес ь
нач ина лось
то
«подполье»
р аск оло той
души
нашего
нов ого
Еврипида,
которое
сам
он
лю бил
выставлять
на
вид
в
маск е
«цинического»
скептицизма,
но
которое
лучше
назвал
сам
в
одно м
из
своих
откровеннейших
и
глубочайших
стихотворе­
ний
«недоумением».
Ill
Верь
то му,
что
сердц е
скажет:
Нет
за лог ов
от
небес...
Так
утешает
и
н аставляе т
нас
Шиллер
—
или
Ж ук овс кий.
Сердце
говорило
Анненскому
о
любви
и
ею
уверяло
его
о
небе.
Но
любовь,
всегда
н еу довле творен н ая,
неосуществимая
здесь,
обра ща ла сь
то лько
в
«тоску»
и
рядилась
в
«безлюбость» .
О
своей
любви
поэ т
гов орит:
МОЯ
Т ОСКА **
Пуст ь
травы
смен ят ся
над
капищем
во лне нья
И
вос к овой
в
гро бу
забудется
рука:
Мне
кажется,
меж
вас
одно
не доу менье
Все
б удет
ж ить
мое,
одна
моя
тоска...
Нет,
не
о
те х,
у вы!
ко му
столь
н едостойн о,
Ре вниво,
б ереж но
и
страстно
был
я
мил...
О,
сила
любя щ их
и
в
муке
так
спокойна,
У
женской
нежности
з ави дно
мног о
сил.
Да
и
причем
бы
здесь
недо уме нья
были?
Любовь
ве дь
—
светлая,
она
—
к рист алл,
э фир.. .
Моя ,
безлюбая,
др ож ит,
как
лошадь
в
мы ле:
Ей
пир
отравленный,
моше нни ческ ий
пи р.
В
вен ке
из
тронутых,
из
вянущих
азалий
Собралась
пе ть
она...
Не
смолк
и
первый
стих,
—
Как
маленьких
детей
у
ней
перевязали,
Сломали
рук и
им
и
ослепили
их.
582


Она
бесполая,
у
ней
для
все х
у лыб ки,
Она
притворщица,
у
ней
пор о чный
вкус;
Качает
цел ый
день
она
пустые
зыбки,
И
об раз ок
в
углу
—
Сладчайший
Иисус.
Я
выдумал
ее
—
и
все
ж
она
ви ден ье,
Я
не
лю блю
ее
—
и
мне
она
б лизк а;
Недоумелая,
мое
не доу менье ,
Всегда
веселая,
она
—
моя
тоска.
Не т,
не
любовь
бу дет
ему
в
сердце
«залогом от небес» ...
Ес ть
у
нег о
другой
залог:
это
его
любовь
к
истинной
красо те,
к
абсолютной
музыке
— такая
б ольш ая
и
крепкая
лю бо вь,
что
наш
эс тет
становит­
ся
«безлюбым»
и
к
красоте
воп лощ енной,
неутомимо
ищ ет
ее
и
неумолимо
отвергает,
предпочитая
ей
все,
что
только
выстрадано
и
пронзительно-уныло,
и
даже
все ,
на
чем
нап еч ат лелас ь
болез­
ненная
ирония
неподкупного
духа.
Он
зап одозривает
горделивую
и
самодовлеющую
в
своей
успокоенности,
по -ч еловечес к и
«апол-
линийс ку ю»
красоту,
как
дурно й
и
фаль шивый
перевод
с
чужого
и
почти
непонятного
языка ,
как
фарисейство
человеческого
гения.
Ми лей
ему
искаж енна я
личина
ст рада ния,
мил ей
и
бес с тыдн ая
г римас а
са тира ,
нежели
гр убый
и
мертвый
ку мир
Афродиты
небесной.
Его
эстетизм
приводит
его
на
пор ог
мистики,
но
только
на
порог,
ибо
он
не
см еет
пов ерит ь
в
небесную
и
разве
лишь
смутно
прозревает
поэтическою
мечтой,
что
как ое-то
предмирное
забвение
ст ало
меж
ним,
слепым
и
оглохшим
к
муз ыке
кифаредом,
и
когда-то
слышанной
—
ви де нной
—
им
песнью
Евтерпы.
Несомненно
ему
толь ко
одно:
что
в
его
рук ах
не
подруга
—
киф ара,
ког да- то
умев ­
шая
петь,
а
«деревяшка»; и охотно он бросил бы ее или отдал бы
Сатиру,
ч тобы
тот,
хот ь
по -св ое му,
сыграл
на
н ей,
—
и,
вот ,
Сатир
играет
ему
раз де льно
и
внятно,
а
«соперник Муз»
не
узнает
му зык и,
не
слышит
«ритма».. .
И
звуков
небес
заменить
не
могли
Ей
скучные
песни
земли...
Такова,
по
мысли
Анненского,
д уша
истинного
поэта
и
его
кара
от
всевышних,
ес ли
они
существуют,
за
то,
что
она
во злюб ила
много.
Лу чше
был о
бы
ей
остаться
верной
земле,
бо яться
лиры
и
играть
на
лес ной
и
дикой
ф лейте,
от
которой
пухнут
красные
гу бы
Сатиров.
Поэт -флейтис т ,
вдох н овляем ый
музыкой
дуб рав,
не
с
неба
занесший
к
нам
несколько
звуков,
а
повторяющий,
как
э хо,
страстные
вост ор ги
Матери-Земли
и
стенания
ее,неутомно-раждаю-
ще й,
и
те мные
п рори ца ния
ее
глу би н,
правее
перед
лицом
все
уравновешивающей
Спр аведли вости
и
счастливее
по
своей
с уд ьбе;
583


стихийными
предчувствиями
и
ясновидением
З емли
он
различает,
не
понимая,
но
благоговея,
очертания
бож ест венно й
тай ны,
подоб­
ный
вещим
Са тир ам,
и
живет
в
благочестивом
мире
с
бог ами
и
всею
тварь ю .
Но
н адменн ый
дух
побуждает
ч еловека
по дс луша ть
олимп ий ­
ские
гимн ы;
на
лире
пыт ает ся
он
воспроизвести
устроительную
г армон ию
с фер,
и
вот ,
в
веках
раждается
н ищий
скиталец,
кото­
рого
назовут,
из
жалости
и
пре зре ния,
ге ние м,
—
слепой
кифаред,
с
нес к ольк ими
скудными
нотами
в
диапазоне
своей
к ифары
и
бед­
ными
гадательными
сло ва ми,
в
которых
еще
не
вполне
остыл
жар
единой
м алой
иск ры
из
ог ненно го
мо ря
первоначальных
от­
кров ений.
Драма
«Фамира»
—
при чу дливо е
и
стра нное
«действо»,
на
половину
трагедия,
на
п олови ну
(иэтосоединениепо-шекспировски
ген иа льно ) «драма Сатиров» (аатирьхоу § ра р.а )
—
изоб ражает
п ри­
ход
в
мир
юродивого
лирика,
изменившего
Земле
и
наказанного
Небо м.
На
его
груди
дощечка
с
надписью
«Соперник Муз»; в руке
его
полый
черепаховый
щит
—
все,
что
осталось
от
прежней
ки фары ,
—
ив
нем
жр ебии ,
насыпанные
бога ми .
Птичка
сидит
на
его
п лече
и
слет ает
на
зо в,
ч тобы
вынуть
клю вом
жребий
и
зара­
ботать
милостыню
на
х леб
гадателю,
—
ма ть
его
—
нимфа,
пре­
вращен н ая
Гермесом
в
пичужку
в
наказание
за
то,
что ,
узнав
черты
о тца
в
сыне
по сле
своего
двадцатилетнего
эротич ес кого
безумия,
полюбила
его
преступно
и,
чтобы
подкупить
«безлюбого», доста ­
вила
ему
возможность
достичь
е динств енно
желанного
— услышать,
хо тя
бы
ценой
состязания,
песн ю
Музы,
но
тут
же
заревновала
к
Музе
и
умолила
З евс а- отца
оставить
сы ну
жизнь,
но
лишить
его
побед ы.
Он
же,
и
не
ду мавший
о
состязании,
но
жаждавший
только
услышать
Музу,
был
казнен
за бве нием
музыки
и
музыкальною
глухотою
и
сам
ослепляет
с ебя,
чтобы
в
тюрьме
эт ой
глу хот ы
и
этого
забвенья
сохранить
не раст рач енн ым
и
неоскверненным
землей
хотя
бы
б ледный
отсве т
и
последний
отзвук
неизреченной,
невоз-
родимой
мелодии.
И,
как
два
п рова ла
в
потусторонний
ми р,
зияют
в
его
глазных
орб итах
две
черные
ямы ,
из
которых
лилась
потоками
кро вь,
омытая
губкой,
что
под носила
к
лицу
его.
держа
в
клюве,
перн ат ая
матерь.
«Жалеть ли о нем?...
Быт ь
может,
—
Он
слышит
райс к ие
напевы ...
Что
жизни
мелоч н ые
с ны?...»**)
Так ов
Фамира,
пренебрегающий
флейтою ,
как
он
пре неб рег ает
люб овь ю;
друг
камней,
в
немом
покое
вкушающих
бла же нст во
высочайшего
ведения;
недруг
жизн и,
и
дви жени я,
и
«перестроения
линий», и всего,
что
от
Диониса,
оргийное
служ ен ие
которому
он
прин имает ,
вместе
с
Пенфеем,
за
прос тое
разнуздание
плотской
584


чувственности;
царь-отшельник,
надменный
нищий,
бегл ец
от
кро ва,
от
рода,
от
пола,
от
лю дей
и
от
Души
Мира,
гений-идиот,
саркастический
Гамлет,
скопческий
аскет
гарм они и.
Ес ли
струны
Орфея
движ ут
ска лы
и
лира
Амфиона
воздвиг ает
самозданные
ст е­
ны,
то
песни
Му з,
по
одн ому
малоизвестному
мифу,
ос тан авливаю т
ход
созвездий
и
теч ение
рек.
В
Фамире
мы
видим
мерт вую
то чку
аполлини йско го
искусства
—
погружение
в
пос ле дн юю,
аб солют­
ную
недвижность
созе рц ател ьно го
экстаза.
Так ово
каменное
упокое­
ние
его
духа
в
умопостигаемых
глу бин ах
сознания,
тогда
как
его
хо дя чий
гро б,
п одо бно
мертвой
планете,
на
до лги е,
долгие
год ы
обречен
двигаться
по
мир у
устрашающим
зн ам ением
божественного
при ко снове ния .
Ибо
земная
мат ь,
из менивш ая
правде
Земли,
как
изменяет
она
и
отцовскому
Небу,
отстраняя
нисх ож де ние
к
сыну
небесной
де вы,
не
могла
выпустить
Фами ру
земного
из
с воих
рев­
н ивых
объ ятий,
—
Зевс ов а
дочь ,
священная
б лудниц а,
безумная
нимфа,
ипос тас ь
душ и
зем ной.
Борьба
лиры
и
флейты,
определившая
целу ю
эпоху
в
религ ии
и
культурной
жизни
Греции
и
закончившаяся
их
примирением,
ко то­
рое
ознаменовало
со бою
эру
новой,
гармонически
у стр оенной
и
ура внове шен ной
Эл лад ы,
п ор одила
все
ми фы
о
состязаниях
с
Аполлоном
и
Музами,
и
в
чис ле
их
—
миф
о
Фамире.
Любо пытн о
в ид еть,
как
это
культурно-историческое
собы т ие
от разилос ь
в
душе
индивидуалиста-поэта
наш их
дней,
прелом ившис ь
сквозь
призму
его
идеалистического
гуманизма.
Анненский
не
пережил
и
не
п онял
пр имирен ия;
ни когда
не
снились
его
мечте
п обр ата вши еся
против­
ник и
—
ки фа ред
Дионис
и
увенчанный
п лющем
Пэан-Аполлон.
Но
дре вня я
ан тин омия
рел иги оз ного
и
эстетического
сознания,
кото­
рую
эллины
определили
как
противоположность
двух
родов
му­
зы ки:
духовой
— экстатической
и
устр ои те льно й
— струнной,
мог ла
сдел ат ься
еще
в
н аши
дни
личным
опытом
внутренней
жи зни
поэ та.
Это т
дуализ м
б ыл,
в
музыкальных
и
античных
терминах,
завер­
шитель н ым
от раже нием
основного
душевного
разлада,
о сновно й
д войст венно сти
в
самоопределении
Анненс кого.
Мы
знаем,
что
д уша
его
бы ла
муч ите ль но
поделена
между
противоположными
и
взаим н о
враж деб ными
мир оутв ержд ения ми;
но
п ро нзите льно -
ун ы­
лой
в
своей
певучести
и
прозорливой
в
тайну
больного
сердца
и
дерзновенно-крылатой
в
мирах
своенравной
мечты,
лучшей
чем
жизнь,
она
все
же
с тала
толь ко
чр ез
о чис тите льн ую
силу
своего
благодатного
с традан ия
и
недуга,
своей
—
предводителем
М ойр
и
Муз
(кто бы ни был он,
Феб
или
Дионис)
—
«предустановленной»
дисгармонии.
Хоровожатый
с удеб
нашего
нового
духовного
творчества
—
не
в
обителях
богов,
а
в
земном
воп лощен ии
—
не
кто
иной
как
Достоевский,
пророк
безумствующий
и
роковой,
как
все
п осл анник и
Диониса.
Он
же
в
коне чно м
счете,
—
а
не
фр анцу зы
и
эллины,
—
пре ду с т ановил
и
дисгармонию
Анненс ко го.
То,
что
ц елост но
об­
585


нима л
и
преодолевал
слитный
контрапункт
Дос тоев ск ого,
дол ж­
но
б ыло
п осле
него
раз де льно
звуч а ть
и
пробуждать
от дал енн ые
отзвучия.
В
свою
очередь
Анненский
с тан овит ся
на
наших
глазах
зачинателем
нового
типа
лирики,
нового
лада,
в
кот оро м
ле гко
могут
выплакать
сво ю
об иду
на
жизн ь
душ и
хрупкие
и
надломлен­
ные,
чу вств енные
и
стыдливые,
де рзки е
и
за стенч ивые ,
об ерегаю ­
щие
одиночество
свое го
заветного
у гол ка,
ску пые
н ищие
жиз ни.
Их
ма гичес ки
пленяет
и зы ск анный
с тиль
и
с тих
Анненского,
тонкий
и
надламывающийся,
своенравно
сотканный
из
сложных,
отречен­
ных
г армон ий
и
за гадо чны х
антиномических
намеков.
Уедин ен ное
сознание
доп ева ет
в
них
св ою
тоску,
умирая
на
пороге
соборности;
но
тольк о
то
в
эт ой
новой
н апевн ос ти
будет
живым
и
обогащаю­
щим
жизнь,
что
сохранит
в
себе
лучшую
эн ергию
мас т ера
—
люб­
веобильно
излучающуюся
с илу
его
великого
сердца.
586


ИСКУССТВО
и
с им волизм
ЗАВЕТЫ
СИМВО ЛИЗМА
МЫ СЛИ
О
СИМВОЛИЗМЕ
Э КСКУ РС
:
О
СЕКТЕ
И
Д ОГМ АТЕ
МАНЕРА,
ЛИ ЦО
И
СТ ИЛЬ
О
ГРАНИЦАХ
ИСКУССТВА


ЗАВЕТЫ
СИМВ ОЛИЗ МА


I
Мыс ль
из рече нна я
ест ь
ложь.
Этим
пар адок с ом-п ризн ан ием
Тют­
ч ев,
н ен ароком,
об лич ая
симв ол иче ску ю
природу
своей
лирик и,
обнажает
и
самый
к орень
нового
символизма:
болезненно
пер ежи ­
тое
совр еменн ою
душо й
противоречие
—
потребности
и
невоз­
можно сти
«высказать себя» .
Оттого
поэзия
самого
Тю тч ева
делается
не
о пр еделит ель но
соо бщ аю щей
слушателям
свой
зап оведн ый
мир
«таинственно ­
волшебных
дум », но лишь ознаменовательно приобщающей
их
к
его
первым
та йна м.
Нарушение
закона
«прикровенной»
ре чи,
из
воли
к
обнаружению
и
разо бла чен ию,
отмщается
искажением
раскрываемого,
исч ез нове нием
разоблаченного,
ложью
«изречен ­
ной
мысли». ..
Взрывая,
возмутишь
ключи:
Питайс я
и ми,
и
молчи...
И
это
не
самолю бивая
ревность,
не
мечтательная
гордость
или
мн итель нос т ь,
—
но
осознание
общей
правды
о
наставшем
не соо т­
ветствии
меж ду
духовным
ростом
личности
и
внешними
сре дст в ами
общения:
слово
перестало
бы ть
равн ос ильн ым
содержанию
внутреннего
оп ыта.
По пыт ка
«изречь»
его
—
его
умерщвляет,
и
слушающий
приемлет
в
душу
не
жизнь,
но
омерт велые
покр ов ы
отлетевш ей
жиз ни.
При
невозможности
изъяснить
это
н ес оответ с твие
примерами
порядка
чис то
пс их ологич ес кого,
рас смо т рим
отв леч енное
пон я тие
—
например,
п он ятие
«бытия», —
как
выражение
и
выраж аемо е.
Нез ав иси мо
от
гносеологической
точки
з рения
на
«бытие», как на
о дну
из
познавательных
фор м,
едва
ли
возможно
отриц ать
неравно ­
589


ценность
облекаемых
ею
внутренних
пер еж ивани й.
Столь
раз­
личным
мож ет
быть
да но
представление
о
бы тии
в
сознании,
что
то т,
кому,
по
его
чувствованию,
приоткрывается
«мистиче­
ск ий»
смысл
быт ия,
будет
ощу щ ать
словесное
при пи сание
этого
признака
предметам
с озерцат ельн ог о
п ост иже ния
в
повседневном
зн ачен ии
о бычно го
сл ова
—
как
«изреченную ложь», —
ощущая,
в
то
же
вр емя,
как
ложь,
и
отрицание
за
ни ми
того,
что
яз ык
оз наме ­
новал
сим волом
«бытия».
Нелепо
—
ска жет
так ой
созерцатель
—
утверждать
вместе,
что
мир
ест ь,
—
и
что
ест ь
Бог,
—
если
слово
«есть»
зн ачит
в
обоих
с лучая х
одно
и
то
же.
Что
же
должно
д умать
о
попытках
с ловес н ого
пос троен ия
не
с уж дений
только,
но
и
силлогизмов
из
т ермин ов
столь
двусмысленно
сл о в ес н ы х? Quaternio terminorum будет неотступно сопутствовать
усили ям
логически
использовать
данные
све рх чувс тв ен ного
опыта.
И
применима
ли,
нак онец ,
форм альна я
логика
слов -п оня тий
к
материалу
понятий-символов?
Между
тем
живой
наш
яз ык
ес ть
зеркало
внешнего
эмпирического
познания,
и
его
культура
выра­
жается
у силе нием
логической
его
стихии,
в
уще рб
энерг ии
чисто
с имволиче с кой,
или
миф олог ич ес кой,
соткавшей
не когд а
его
неж­
нейшие
природные
ткани
—
и
ны не
единственно
мог у щей
восста­
нов ить
правду
«изреченной мысли».
II
В
поэзи и
Тю тч ева
русский
символизм
впе р вые
творится,
как
пос ледователь н о
применяемый
мет од,
и
внутренне
определяется,
как
двойн ое
з рение
и
потому
—
потребность
другого
поэтического
языка .
В
сознании
и
творчестве
одинаково
по эт
пер еж ивае т
некий
дуализ м
—
р аз двоение ,
или,
скорее,
удвоение
своего
духовного
лица.
О,
вещая
душа
мо я!
О,
сер дце
полное
т ревоги!
О,
как
ты
бье шься
на
пороге
Как
бы
двойного
бы т ия!...
Так ,
ты
—
жилище
двух
миров .
Твой
день
—
болезненный
и
страстный,
Твой
сон
—
пророчески-неясный,
Как
откровение
дух ов.
590


Таково
самосознание.
Творчество
также
поделено
между
миром
«внешним», «дневным», «охватывающим»
нас
в
«полном блеске»
с воих
«проявлений», —
и
«неразгаданным,
но чным »
миром,
пу­
гающим
нас,
но
и
влекущим,
пот ому
что
он
—
наша
собственная
сок ровен ная
с ущност ь
и
«родовое наследье», —
миром
«бестеле ­
сным,
слышным
и
н ез рим ы м », сотканным,
быть
мо же т, «из дум,
ос вобож ден н ых
сн ом».
Тот
же
с им воличе ск ий
дуализм
дня
и
ноч и,
как
мир а
чувственных
«проявлений»
и
мира
сверхчувственных
откровений,
встречаем
мы
у
Н овалис а.
Как
Новалис у ,
так
и
Тютч еву
привольнее
дышится
в
ми ре
ночном,
непосредственно
приобщающем
чел овека
к
«жизни
б ожеск и-в се мирной ».
Но
не
к онеч ною
рознью
р аз делены
оба
мира:
она
да на
только
в
земном,
лич ном,
несовершенном
сознании:
В
вражде
ль
они
меж ду
собою?
Иль
солнце
не
одн о
для
них
И
неподвижною
средою,
Деля,
не
съединяет
их?
В
поэзии
они
оба
вместе.
Мы
зовем
их
н ыне
Аполлоном
и
Диони­
сом,
знаем
их
неслиянность
и
нераздельность,
и
ощу щаем
в
каждом
истинном
творении
искусства
их
осуществленное
двуедин ство.
Но
Диони с
могущественнее
в
душе
Тю тч ева,
чем
Апполон,
и
по эт
долж ен
спасаться
от
его
чар
у
Аполлонова
же ртвен н ика:
Из
смертной
рвется
он
г руди
И
с
беспредельным
жаждет
слиться.
Чтоб ы
сохранить
сво ю
индиви дуаль ност ь ,
ч елове к
ограничи­
вает
свою
жажду
слияния
с
«беспредельным», свое стремление к
«самозабвению», «уничтожению», «смешению с дремлющим ми ­
ром», —
и
художник
обр ащае тся
к
ясным
формам
дневного
бытия,
к
узорам
«златотканного покрова», наброшенного богами на «мир
таинственный
духов», на «бездну
безымянную», т.
е.
не
находящую
своего
имени
на
языке
дневного
соз нания
и
вне ш него
опыта...
И
все
же,
самое
ценное
мгновение
в
п ереж ивани и
и
сам ое
вещ ее
в
творчестве
ес ть
погружение
в
тот
созерцательный
экстаз,
когда
«нет преграды»
между
н ами
и
«обнаженною бездной», откры­
вающейся
—
в
Мол чани и.
Есть
некий
час
вс емирн ого
молчанья,
И
в
он ый
час
я влений
и
чудес
Жива я
кол есниц а
миро здань я
Открыто
катится
в
с вя тилище
небес.
591


Тогда,
при
это й
ноуменальной
открытости,
возможным
становит­
ся
творчество,
которое
мы
на зыв аем
сим воли ческ им:
все,
что
оста­
валось
в
сознании
фе н о м е на ль н о го , «подавлено беспамятством»,—
Лишь
Муз ы
де вст ве нную
душу
В
пророческих
тревож ат
бо ги
снах.
Та кова
п ри рода
это й
новой
поэзии
—
с омн амбу лы,
шествующей
по
мир у
сущностей
под
пок ровом
ночи.
Настанет
ночь,
и
з вучными
в олна ми
Стихия
бь ет
о
б ерег
свой...
То
г лас
ее:
он
нудит
нас
и
пр ос ит.
Уж
в
п ри стани
волшебный
ожил
челн...
Среди
темной
«неизмеримости»
открывается
в
поэте
д войно е
з ре ние.
«Как демоны глухонемые», перемигиваются между собою
св ет ами
Макрокосм
и
Микрокосм.
«Что вверху,
то
и
вн из у».
Неб есн ый
свод,
горящий
славой
звездной,
Таинственно
глядит
из
глубины;
И
мы
плывем,
п ыл ающею
без дной
Со
всех
сторон
окружены.
То
же
представление
о
поэзии,
как
об
отражении
двой ной
та йны
—
ми ра
я вле ний
и
м ира
сущн ост ей,
мы
н ах одим
под
символом
«Лебедя»:
Она
меж ду
двойною
бездной
Лелеет
тв ой
вс езрящ ий
сон,
—
И
полной
славой
т верди
звездной
Ты
отовсюду
окружен.
Итак,
поэзия
должна
давать
«всезрящий сон»
и
«полную славу»
ми ра,
отражая
его
«двойною бездной»
—
внешнего,
феноменаль­
ного,
и
внутреннего,
ноум еналь но го ,
постижения.
Поэт
хотел
бы
иметь
другой,
особ енный
яз ык,
чтобы
изъяснить
это
по следнее .
Как
сердцу
высказать
себя ?
Д руг ому
как
понять
тебя?
Пой мет
ли
он,
чем
ты
живе ш ь?
Но
нет
та кого
языка;
ес ть
тол ько
намеки,
да
еще
очарование
гармонии,
могущей
внушить
слушающему
п ереживан ие,
подобн ое
то му
для
выра же ния
которого
нет
слов.
Иг ра
и
жертва
жизни
част но й,
Приди
ж,
отвергни
чувств
обм ан
592


И
ри нься ,
бодрый,
самовл астны й,
В
сей
животворный
океан!
Приди,
струей
его
эф ирной
Омо й
страдальческую
грудь
—
И
жизни
б ожеск и-всем ирно й
Хотя
на
миг
прич ас тен
бу дь.
Слово-символ
дел ает ся
маг ич ес ким
внушением,
приобщаю­
щим
слушателя
к
мис тер иям
по эзии.
Так
и
для
Бораты н с кого
—
«поэзия святая»
есть
«гармонии таинственная власть», а душа чело­
века
—
ее
«причастница» . ..
Как
далеко
это
воззрение
от
взглядов
XVIII века,
еще
с толь
жи вучи х
в
Пушкине,
на
адэкватность
слова,
на
его
достаточность
для
разу м а,
на
неп оср едст венную
соо б­
щи тел ьно сть
«прекрасной ясности», которая могла быть всегда
прозрач н ой,
когда
не
предпочитала
—
лу кавить !
Сим во лизм
в
но вой
поэз ии
кажет с я
первым
и
смутным
воспоми­
нание м
о
священном
язы ке
жрецов
и
волх вов,
усвоивших
некогда
словам
всенародного
языка
особенное,
таинственное
значение,
им
одним
открытое,
в
си лу
ведомых
им
одни м
соот ветст вий
между
миром
сокровенного
и
пределами
общедоступного
опыта.
Они
знали
другие
имен а
богов
и
демонов,
лю дей
и
вещей,
чем
те,
как ими
наз ыв ал
их
народ,
и
в
знании
ис тинн ых
имен
полагали
основу
своей
власти
над
природой.
Они
уч или
народ
уми лости вля ть
страшные
силы
призывами
ласкательными
и
ль ст ивы ми,
именовать
левую
сторону
«лучшею»,
фурий
—
«благими богинями»,
подземных
владык
—
«подателями богатств и всякого изобилия»; а сами хра­
ни ли
про
се бя
преемственность
ины х
наименований
и
с ловес ных
зн аков,
и
понимали
одн и,
что
«смесительная чаша» (кратэр)
озна­
чает
душу,
и
«лира»
—
м ир,
и, «пещера»
—
рождение,
и
«Астерия»
—
остр ов
Де лос,
а
«Скамандрий»
—
отро ка
Астианакса,
сына
Гекторова,
—
и
уже
задолг о,
конечно,
до
Гераклита
и
эле йцев
—
что
«умереть»
значит
«родиться», а «родитс ь я» — «уме ре т ь», и что
«быть»
—
значит
«быть воистину», т.е .
«быть как боги», и « ты
еси»
—
«в тебе божество», а неабсолютное « бы ть»
в сенар одног о
с ловоу пот реблен ия
и
миросозерцания
(SoÇa) относится к иллюзии
реального
бытия
или
бытию
п оте нци аль ному
(p/xj öv).
Уч ение
новейших
гносеологов
о
скрытом
прис у тс твии
в
к аждом
логическом
сужден ии,
кро ме
подлежащего
и
сказуемого,
еще
третьего,
нормативного
элемента,
не ко его
«да», или «так
да
буд ет» »
593


которым
во ля
утверждает
истину,
как
ценность,
помогает
нам,
—
стоящим
на
по чве
всецело
чуждых
эт им
философам
общих
возз ре ­
ний,
—
уразуметь
религиозно-психологический
момент
в
ист ор ии
я зыка,
сказавшийся
в
использовании
п он ятия
«бытия»
для
устано­
влен ия
связи
между
су бъе ктом
и
пре дик ато м,
что
впервые
осу­
щес т вило
цельный
состав
грамматического
п редложен ия
(pater esf
bonus).
Слова
первобытной
естественной
реч и
при лег али
одно
к
другому
вплотную,
как
циклопические
г лыбы;
возникновение
цеме нтир ующе й
их
«связки» (copula) кажется началом искусствен­
ной
обработки
слова.
И
так
как
глагол
«быть»
и мел
в
древнейшие
времена
священный
смы сл
бытия
божественного,
то
позволительно
предположить,
что
мудрецы
и
теурги
тех
дней
ввели
это т
символ
в
каждое
изр ек аемое
суждение,
что бы
осв ят ить
им
всякое
будущее
познание
и
воспитать
—
или
толь ко
по се ять
—
в
людях
ощущ ение
истины,
как
религиозной
и
нравственной
норм ы.
Так
владели
изн ач альн ые
«пастыри народов»
тою
речью,
кото­
рую
н арекли
«языком богов»; и перенесение этого представления
и
определения
на
я зык
поэтический
знаменовало
религиозно-сим­
во лич ески й
хар акте р
на пе вн ого , «вдохновенного»
слова.
Новое
осознание
поэзии
самими
поэ там и,
как
«символизма», было воспо ­
мин ани ем
о
стародавнем
«языке богов» .
Ибо
в
ту
пору,
к огда
поэт,
замедливший
(если верить Шиллеру)
в
олимпийских
чертогах,
уви­
дел,
вернувшись
на
з емлю,
что
не
только
п оде лен
без
нег о
веще ­
стве нный
мир
и
певцу
нет
в
земн ом
части
и
надела,
но
(—
и
этог о
еще
не
знает
Ш иллер )
что
и
все
слова
его
родового
яз ыка
захва­
че ны
во
владение
хоз я евами
жизни
и
в
повседневный
обиход
ее
обы де нны ми
потреб н ос тями,
—
ничего
и
не
о став алось
больше
поэ ту
как
припомнить
наречие,
на
как ом
дано
ему
был о
беседовать
с
н еб ожителя ми ,
—
и
через
то
стать
вн ач але
недо ступ ным
пони­
манию
толпы.
Сим воли зм
к ажет ся
упреждением
той
гипотетически
мыслимой,
собственно
религиозной
эпохи
язык а,
ког да
он
буд ет
обн има ть
две
разде льны х
реч и:
ре чь
об
эмпирических
вещах
и
отношениях
и
ре чь
о
п редметах
и
отношениях
иного
пор ядк а,
откры ваю щего с я
во
внутреннем
опыте,
—
иератическую
ре чь
пророчествования.
Пер ­
вая
реч ь,
н ыне
единственно
нам
привычная,
буд ет
р ечь
логиче­
ская,
—
та,
основною
внутреннею
формою
которой
я вляет ся
суж­
дение
аналитическое;
вторая,
ныне
слу ча йно
примешенная
к
первой,
обвивающая
священною
золотою
о мелой
дру жн ые
с
нею
дубы
поэзии
и
глушащ а я
параз итич ес ким
произрастанием
расса­
дники
науки,
под нимаю щая ся
ту чн ыми
колосьями
родного
з лака
на
паж итях
вдохновенного
созерцания
и
чуждыми
п леве лами
на
поле,
вспаханном
плу гам и
точного
мышления,
—
будет
р ечь
мифолог ичес к ая,
основною
формою
которой
послужит
«миф», по­
нятый
как
син те ти ческ ое
суждение,
где
п одлеж ащее
—
понятие-
символ,
а
сказуемое
—
глаг ол:
ибо
миф
ес ть
дина мич еск ий
вид
594


(modus) символа,
— символ,
созерцаемый
как
дви жени е
и
двигатель
как
действие
и
действенная
сила.
IV
Сим воли зм
каж ется
воспоминанием
поэзии
о
ее
первоначальных,
исконных
задачах
и
средствах.
В
стихотворении
«Поэт и Чернь»
Пушкин
изображает
Поэта
посредником
ме жду
богами
и
людьми:
Мы
рождены
для
вдохновенья,
Для
звуков
сладких
и
молитв.
Боги
«вдохновляют»
в естник а
их
откровений
людям;
люд и
пере­
да ют
через
нег о
с вои
«молитвы»
б ога м; «сладкие звуки»
—
язык
поэзии
—
«язык богов».
Спо р
идет
не
между
поклонником
отвле­
ченной,
внежизненной
красоты
и
приз н ающими
одно
«полезное»
практиками
жизн и,
но
между
«жрецом»
и
толпой,
переставшей
понимать
«язык богов», отныне мертвый и только потому бесполез ­
ны й.
Толпа,
требующая
от
Поэта
язык а
земного,
утратила
или
заб ыла
религию,
и
осталась
с
одн ою
ут или тарн ою
мораль ю.
По эт
—
всегда
религиозен,
п отому
что
—
всегда
поэт;
но
уже
толь ко
«рассеянной рукой»
бряцает
он
по
заветным
ст рун ам,
в идя,
что
вни­
мающих
окрест
его
не
стало.
Напрасно
видели
в
э том
стихотворении,
строго
вы держ анном
в
с тиле
древн ости,
не
знавшей
фор мул ы
«искусство для искусства»,
п рово зг лаше ние
пр ав
художника
на
бесцельное
для
жизни
и
зат во­
рившеес я
от
нее
в
свой
обособленный
мир
тво рче ст во.
Пушк и н­
ский
По эт
помнит
свое
назначение
—
быть
религиозным
устрои­
телем
жизн и,
ис толк ователем
и
у креп ителем
б оже стве нной
связ и
сущ ег о,
теургом.
Ко гда
Пушкин
го вор ит
о
Греции,
он
восприни­
мает
мир
как
эллины ,
а
не
как
современные
элли низ ирую щи е
эстеты:
сл ова
о
б оже стве нност и
б ель веде рско го
мрамора
—
не
безответственное,
словесное
ут верж дение
какого-то
«культа»
кра­
соты
в
обезбоженном
мире,
но
исповедание
вер ы
в
живого
двиг а­
т еля
миро зиждитель н ой
гармонии,
и
не
рит орич еск ая
мет афо ра
—
изгнание
«непосвященных».
Задачею
поэзии
бы ла
за кли нате льн ая
магия
рит мич еско й
речи ,
п осре дствующ ей
меж ду
миром
божественных
сущностей
и
ч елове­
ком.
Нап евн ое
слово
п рек лоня ло
во лю
вы шних
царей,
об еспеч ивало
роду
и
п лемен и
подземную
помощь
«воспетого»
героя,
предупреж­
дало
о
неизбежном
уставе
суде б,
з ап еч ат левало
в
н езыб лемых
реч ен иях
(ру)( хат а)
богоданные
законы
нравственности
и
правового
устроения
и,
утверж дая
бог опоч итан ие
в
людях,
утверждало
миро­
вой
порядок
живых
сил.
П оист ине,
камни
сл аг ались
в
городовые
595


сте ны
лирны ми
ч арами,
и
—
помимо
всякого
иносказания
—
рит­
ма ми
излечивались
боле зни
души
и
т ела,
од ерж ивал ись
победы,
умирялись
междоусобия.
Та ковы
были
прямые
задачи
древнейшей
поэзии
—
гимнической,
эпической,
элегической.
Средством
же
служил
«язык богов», как система чаровательной символики слова
с
ее
музыкальным
и
орх ест ич еск им
с опровож дением,
из
каковых
элементов
и
слагался
состав
пер во на ча льн ого , «синкретического»,
обрядового
искусства.
Воспоминание
сим волизм а
об
эт ой
почти
незапамятной
ист ор и­
чески,
но
незабвенной
с тих ийною
силою
родового
наследья,
поре
поэз ии,
выразилось
в
следующих
явлениях:
1) в подсказанном новыми запросами личности новом обретении
с им воличес к ой
эне рг ии
слова,
непорабощенного
долг ими
век ами
служения
внешнему
опыту,
благодаря
религиозному
преданию
и
охранительной
мо щи
народн ой
ду ши;
2) в представлении о поэзии,
как
об
источнике
инт у итивного
п оз­
нания,
и
о
символах,
как
о
средствах
реа лиз а ции
этого
познания;
3) в намечающемся самоопределении поэта не как художника
толь ко ,
но
и
как
личности
—
носителя
внутреннего
слова,
ор гана
мировой
души,
ознаменователя
с окр овенно й
с вязи
сущ ег о,
тайн о-
видца
и
тайнотворца
жизни.
Немудрено,
что
темы
кос миче ск ие
стали
гл авны м
содержанием
поэзии;
что
мимолетные
и
едва
уловимые
пер еживан ия
приобрели
отз ву чие
«мировой скорби»; что завещанное эстетизмом утончение
внешней
восп рии мчи вости
и
внутренней
ч увст вит ель ност и
послу­
жило
целя м
оп ыта
в
поисках
нового
миропостижения,
и
сам о
позна­
ние
п ризр ач ности
явлений
предстало
как
мировая
трагедия
уеди­
ненной
личности.
V
Оценка
русского
«символизма»
немало
за вис ит
от
п равил ьност и
представления
о
меж ду н ародн ой
общности
этог о
ли терату рн ого
я вле ния
и
о
существе
западного
влияния
на
тех
новейших
наш их
поэтов,
которые
нач али
сво ю
деятель ность
присягою
в
верности
раз дав шемуся
на
З ападе
многознаменательному,
но
и
многосмы­
сленному
кличу.
Б лижайш ее
изучение
нашей
«символической
школы»
п окаж ет
впоследствии,
как
поверхностно
б ыло
это
влияние,
как
б ыло
юно ше ски
н епроду ман о
и,
по
суще ств у,ма ло
плодотворно
заимствование
и
подражание,
и
как
г лу боко
уходит
корнями
в
родную
почву
все
подлинное
и
жизнеспособное
в
отеч ественной
поэзии
последних
полутора
дес я тилетий.
Короткий
промежуток
чис того
эстетизма,
ниг илис тиче с ко го
по
миросозерцанию,
эклектического
по
вкусам
и
боле зненно го
по
психологии,
отделя ет
возникновение
так
называемой
«школы сим­
596


волис тов»
от
эп охи
вел ик их
представителей
религиозной
реакц ии
нашего
национального
гения,
против
волн ы
иконоборческого
мате­
риа лизма .
Оставляя
вне
рассмотрения
на до лго
о пределившее
пути
на шего
ду ха
творчество
Достоевского,
как
не
п ринадл ежа щее
сфере
ритмического
слова,
напомним
родные
имена
Владимира
Со ловь ева
и
певца
«Вечерних Огней»*, —
двух
лириков,
которым
предшествует
в
преемстве
символического
предания
на шей
поэз ии,
по
умоначертанию
и
худо же ств енн ому
методу,
Тют чев,
истинный
родоначальник
нашего
истинного
символизма.
Тютчев
был
не
одинок,
как
зачинатель
течения,
п редн азн ачен ­
ного
—
мы
верим
в
это
—
вырази ть
в
будущем
заветную
с вятын ю
н ашей
нар одной
души .
Его
окружали
—
пос ле
Жуков ског о,
на
лире
которого
ру сска я
М уза
нашла
впервые
возду шн ые
созвучия
мисти­
ческой
д уше вност и,
—
Пушкин,
чей
ге ний,
подобный
алм азу
ред­
чайшей
чис то ты
и
и гры,
не
мог
не
преломить
в
своих
гранях,
где
о тсв ети лась
вся
жизнь,
и
раздробленные,
но
слепительные
луч и
вну тр енн его
опыта;
Боратынский,
чья
задумчивая
и
глу хот орж е­
ственная
мелодия
к ажется
голосом
темной
памяти
о
ка ком-то
давнем
живом
знании,
открывавшем
перед
зрячим
некогда
взором
по эта
тайную
книгу
мировой
души;
Г ого ль,
зн ав ший
трепет
и
восторг
второго
зрения,
данного
«лирическому поэту», и обречен­
ный
быть
толь ко
испуганным
соглядатаем
жизн и,
которая,
чтобы
скрыть
от
его
вещег о
духа
последний
смыс л
своей
символик и,
вся
окуталась
п еред
ним
волшебно-зыблемым
покрывалом
причудли­
во го
мифа;
наконец
серафический
(как говорили в средние века)
и
вместе
демон ич еский
(как любил выражаться Гете)
Лермонтов,
в
гневном
мятеже
и
в
молитвенном
умилении
равно
то мимы й
«чудным
ж ел а н ье м», тоской по таинственному свиданию и иным песням,
чем
«скучные песни земли», —
Лермонтов,
первый
в
русской
поэзии
затрепетавший
предчувствием
сим во ла
символов
—
Вечной
Жен­
ствен н ости,
мистической
п лоти
рожденного
в
вечности
Слова.
Но
был о
бы
непр авиль но
назвать
этих
поэтов,
на
о снова нии
вы ше
наблюденных
мотивов
их
лирики,
символистами,
подобно
Тю тчеву ,
в
теснейшем
значении
эт ого
слова,
—
поскольку
отли чи ­
тельными
признаками
чисто
симв ол иче ско го
художества
являются
в
наших
г лаз ах:
1) сознательно выраженный художником параллелизм феноменаль­
но го
и
но ум ена льно го;
гармонически
найден н ое
соз в учие
того,
что
искусство
и зображ ает,
как
дейст вит ель ност ь
внешню ю
(realia), и
того,
что
оно
провидит
во
в неш нем,
как
внутреннюю
и
высшую
д ейст вит ель нос ть
(realiora); ознаменование соответствий и соот ­
но ше ний
между
явлен ием
(оно же—
«только подобие», «nur Gleich-
niss») и его умопостигаемою или мистически прозреваемою сущ ­
ностью,
отбрасывающею
от
се бя
те нь
видим ог о
события;
2)—
признак
п рисущи й
собственно
с имволич ес кому
искусству
и
в
слу чая х
так
н аз ываемог о
«бессознательного»
творчества,
не
597


осмысливающего
ме т афиз иче ской
связ и
изоб ражаемо го,
—
осо бен ­
ная
интуиция
и
эн ерг ия
слова,
каковое
непосредственно
ощущ ает ся
поэтом
как
тайнопись
неизреченного,
вбирает
в
свой
звук
мног ие,
нев едо мо
от куда
отозвавшиеся
эхо
и
как
бы
отз ву ки
родных
подзем­
ных
ключей
—
и
служит,
таким
обра зо м,
вместе
п редело м
и
выхо­
дом
в
запредельное,
бу квами
(общепонятным начертанием)
внеш ­
него
и
иероглифами
(иератическою записью)
вну тр енн его
опыта.
Историческою
за да чею
новейшей
символической
школы
был о
раскрыть
при роду
слова,
как
символа,
и
п риро ду
поэ зии,
как
сим­
воли ки
истинных
реальностей.
Не
подлежит
сомн ен ию,
что
эта
школа
отнюдь
не
выполнила
своей
двойно й
задачи.
Но
несправед­
лив о
бы ло
бы
отриц ать
некоторые
начальные
ее
дост иж ения ,
по
преимуществу
в
гра ни цах
п ервой
ч асти
проблемы,
и,
в
осо бе нност и,
значение
символистического
паф оса
в
переживаемом
н ами
всеоб­
щем
сдвиге
системы
духовных
ценностей,
составляющих
умствен­
ную
культуру,
как
миросозерцание.
VI
В
пределах
истории
на шего
новейшего
с им волизм а
о бобща юще е
изучение
легко
различает
два
последовательных
момента,
харак­
теристика
которых
позволяет
вз аим но
противоположить
их,
как
те зу
и
антитезу,
и
постулировать
третий,
синтетический
моме нт ,
име ющий
заключ ить
оп исы вае мый
период
некоторыми
оконч атель ­
ными
осуществлениями
в
ряду
ближайших
из
на ме ченн ых
целей.
Па фос
первого
мо мен та
составляло
внезапно
рас крывшеес я
художнику
познание,
что
не
тесен,
плосок
и
скуден,
не
вым ере н
и
не
исчислен
мир,
что
мног о
в
нем ,
о
чем
вч ерашн им
мудрец ам
и
не
снилось,
что
ест ь
ходы
и
прорывы
в
его
тайн у
из
лабиринта
души
человеч еской,
только
бы
—
первым
глашатаям
казалось,
будто
все
эт им
сказано!
—
научился
че ловек
дерзать
и
«быть как солнце»,
забыв
внушенное
ему
различие
между
дозволенным
и
недозволен­
ным,
—
что
мир
волшебен
и
ч елов ек
свободен.
Это т
оптимисти­
ческий
момент
сим воли зм а
хар ак тер изу ется
дов ери ем
к
миру,
как
данности:
стройные
с оответ с твия
(correspondances) были открыты
в
нем
и
другие
, еще более загадочные и пленительные ,
ожидали
новых
аргонавтов
дух а,
ибо
познать
их
знач ило
о владе ть
ими
—
и
учение
Вл.
Соловьева
о
теургическом
смысле
и
назначении
п оэ зии,
еще
не
пон я тое
до
кон ца,
уже
зву ч ало
в
душе
поэта,
как
повелит ель ­
ный
призыв,
как
обет
Фаус та
—
«к бытию высочайшему стремиться
н еустан н о» («zum höchsten Dasein immerfort zu streben»).
Слово-
символ
об еща ло
стать
священным
от кро вением
или
чу дотворн ою
«мантрой»,
расколдовывающей
мир .
Ху дож ник ам
предлежала
598


з адача
цел ьно
воплотить
в
своей
жизни
и
в
своем
творчестве
(непременно и в подвиге жизни,
как
в
п одвиг е
творчества!)миросо­
зерцание
мистического
реализ ма
или
—
по
слову
Новалис а
—
миро­
соз ер цани е
«магического идеализма»; но раньше им должно было
выдержать
религ иозно-нравственное
испытание
«антитезы»
—
и
разлад,
ес ли
не
ра спа д,
прежней
фаланги
в
н аши
дни
яв но
пока­
зывает,
как
трудно
был о
это
преодоление
и
каких
оно
стои ло
потерь...
Мир
твоей
славной,
стр адаль ч еск ой
тени,
безумец
Вр у­
б ель !...
Из
каждой
строки
вышеизложенного
следует,
что
символизм
не
хотел
и
не
мог
бы ть
«только искусством» .
Ес ли
бы
символисты
не
сумели
пережить
с
Ро сс ией
кризис
войн ы
и
о сво бод ит ел ьного
дви жени я,
они
бы ли
бы
медью
звенящею
и
кимвалом
бря цающ им .
Но
переболеть
общим
недугом
для
них
знач ило
мног ое;
ибо
душа
народн ая
болела,
и
тончайшие
яды
недуг а
они
должны
бы ли
пр е­
т ворить
в
своей
чуткой
и
безумной
душе.
Не
Голк ондо й
волшебных
чудес
показался
им
отныне
ми р,
не
солнечною
лир ой,
ож ид ающею
вдохновенных
перстов
лирника-чародея,
—
но
гр удою
«пепла»,
озираемою
мертвенным
взором
Горгоны.
В
творениях
З.Н .
Гип пиус,
Федора
Сологуба,
Александра
Блока,
Ан дрея
Белого
послышались
крики
пос ледн его
отчаяния.
Солнцеподобный,
св обо дный
ч ел овек
оказался
раздавленным
«данностью»
хаоса
чер вем ,
бессильно
упорствующим
утвердить
в
се бе
опровергнутого
действительностью
бога.
Паладину
П рек ра сной
Дамы
приснилась
она
«картонною
невестой».
Образ
чаемой
Жен ы
ст ал
двоиться
и
смешиваться
с
явленным
обр азом
блудницы.
Во
имя
религиозного
приятия
нетлен­
ной
под
п окровом
тления
З емли,
бы ло
провозглашено
религиозное
неп рият ие
«сего мира»; и неприемлющие мир всею болью своего
раз лада
—
гневались
за
то,
что
было
по
имени
названо
самое
боль­
ное.
Люди
стали
ревн овать
к
мук е
и,
охваченные
паникой,
бояться
слов,
в
без м олвии
сжигавших
душу .
Положительное
религиозное
чувство
уверяло,
что
«непримиримое Нет»
есть
нео бхо димый
п уть
к
разоблачению
«слепительного Да», —
и
недавние
худож ник и,
отрясая
пра х
от
ног
сво их
во
свидетельство
против
соблазнов
искусства,
устремились
к
религиозному
действию
на
и ной
ниве ,
—
как
Александр
Доб рол юб ов
и
Д.С.
Мережковский.
Что
же
предстояло
тем,
которые
остались
художниками?
Всякое
з амедлени е
в
«антитезе»
равнялось,
для
художественного
творч е­
ства,
отказу
от
теургического
идеала
и
утверждению
начала
романтического.
Воспоминание
о
прежних
лучезарных
видения х
должно
был о
укрепиться
в
душ е
толь ко
как
воспоминание,
утрачи­
вая
живость
реального
присутствия,
—
баюкать
больн у ю
д ушу
м ечт ател ьными
напевами
о
далеком
и
несбыточном;
противоречие
же
грезы
и
дей ствит ель ност и
—
взростить
ро мант ич еск ий
юмор.
Или
еще
можно
было,
по
при ме ру
Леонида
Ан дреева,
все
кому-то
угрожать
и
что-то
проклинать;
но
это
не
было
бы
уже
искусством,
599


и
вскоре
п отеря ло
бы
всякую
дей ственност ь
и
со стоя тель ност ь,
д аже
при
байроновских
силах.
Легче
и
посильнее
был о
выйти
из
заклятого
круга
«антитезы»
отречением
от
навыка
заоблачных
полетов
и
внеличных
чувство­
ваний
—
капитуляцией
перед
наличною
«данностью»
в ещей.
Это т
процесс
об еск рыле ния
за ко номер но
приводит
осте пе нивш ихся
романтиков
к
натурализму,
кото рый,
по ка
он
еще
на
гран иц ах
романтизма,
обычно
окрашивается
бытоописательным
юмором,
а
в
области
собственно
«поэзии»
—
к
изя щест вом
шли фова льно го
и
ювелирного
мастерства,
с
любовью
возводящего
«в перл создания»
все,
что
ни
есть
«красивого»
в
этом,
по
вс ей
вероя тн ости,
литера-
турней шем
из
миров.
Названное
ремесло
обе ща ет
у
нас
приятный
расцвет;
и
ст оль
ж ивое
в
эти
дни
из уче ние
поэтического
канона,
несомненно,
послужит
ему
на
п оль зу.
«Парнассизм»
имел
бы,
впрочем,
полное
право
на
существование,
ес ли
бы
не
из вра щал
—
с лишко м
част о
—
пр иродн ых
свойств
п о эзии,
в
особенности,
лирической:
слишк ом
склонен
он
забывать,
что
лирика,
по
природе
своей,
—
вовсе
не
изобразительное
художе­
ст во,
как
пластика
и
живопись,
но
—
под обн о
музыке
—
искусство
д ви гат ельн ое,
—
не
созерцательное,
а
действенное,
—
и,
в
конеч­
ном
счете,
не
иконотворчество,
а
жиз нетво рч еств о.
VII
Обращение
к
формальному
ка но ну,
п лодот вор ное
вообще
—
при
условии
не
школьно-догматического,
но
генетического
изу чени я
тр адици онны х
форм,
и
вр едн ое
лиш ь
при
уклоне
к
безжизненно­
ак адеми ч еск ому
идолопоклонству
и
эпигонству,
имее т
по
отн ош е­
нию
к
задачам
сим волиз м а
особенное
назначение:
оно
оказывает
на
искусство
очистительное
воздействие;
обличает
неизящество
и
л ожь
внутренне
неоправданных
нов шес тв;
отметает
все
случайн ое,
време нное,
наносное;
воспитывает
строгий
вку с,
художественную
взы ск ате льност ь,
ч увст во
отве тст венно сти
и
остор ож ную
выдержку
в
обращении
со
стар иной
и
н овизн ой;
ставит
п оэта- с имволис т а
лицом
к
лицу
с
его
истинны ми
и
конечными
цел ям и,
—
наконец,
развивает
в
нем
соз на ние
живой
преемственности
и
внутренней
свя зи
с
прошлыми
поколен ия ми,
делает
его
впервые
ис ти нно
свободным
в
ие рарх ич еск ом
соп одч инени и
творч ес ких
у с илий,
при­
дае т
его
дерзн овен ию
оп ыт
и
его
стремлениям
сознательность.
Но
внешний
канон
бесплоден,
как
всяк ая
норма,
е сли
нет
живых
си л,
в
стихийное
волнение
которых
она
вноси т
начало
строя,
—
и
немощно-тиранничен,
как
всякая
норма,
ес ли
ее
устроительный
п ринц ип
не
входит
в
органическое
сочетание
—
как
бы
не
вст уп ает
600


в
бр ак
—
со
стихией,
ищу щей
строя,
но
н асиль ствен н о
принуждает
и
порабощает
стихию.
Дальнейшие
пути
символи зма
обу словле ны,
по
нашему
мн ен ию,
п обе дою
и
г ос подс твом
того
начала
в
душ е
художника,
которое
мы
наз вали
бы
«внутренним каноном».
Под
«внутренним каноном»
мы
разумеем:
в
п ереж ива нии
худож­
ника
—
свободное
и
цел ьн ое
признание
иерархического
порядка
реальных
ценностей,
образующих
в
своем
согласии
бож ест венное
всеединство
последней
Реальности,
в
творчестве
—
живую
связ ь
соответственно
соподчиненных
символов,
из
коих
художник
ткет
драгоценное
покрывало
Д уше
Мира,
как
бы
тв оря
при роду,
более
духо вну ю
и
прозрачную
чем
многоцветный
пеплос
естества.
Как
тол ько
форм ы
право
соединены
и
соподчинены,
так
тотчас
худо ­
жество
с тан овитс я
живым
и
зн амен атель ны м:
оно
обращает ся
в
ознаменовательное
тайновидение
прирож ден н ых
формам
соотно­
ш ений
с
выс шим и
сущностями
и
в
священное
тайнодействие
любви,
побеждающей
р аз деление
форм,
в
теургическое,
преображающее
«Буди».
Его
зеркало,
наведенное
на
зе рка ла
раздробленных
соз­
наний,
восстановляет
из нача льн ую
правду
отр аж енног о,
исправляя
вин у
первого
отражения,
извратившего
п равду .
«Зеркалом зер ­
кал»
—
«spéculum speculorum» —
делается
художество,
все
—
в
са мой
зе рка льност и
своей
—
од на
символик а
единого
бытия,
где
каждая
клеточ ка
жи вой
благоухающей
ткани
тво рит
и
славит
свой
лепесток,
и
каждый
лепесток
излучает
и
сла вит
с ияющее
сре дото ­
чие
н еис поведимог о
цветка
—
си мво ла
символов,
П лоти
Слова.
Сим волизм
еще
созерцает
символы
в
раздельности
случайно
выявленных
и
как
бы
вы рванных
из
свя зи
целого
соответствий;
он
еще
не
проз рел
до
к онца
и
«видит проходящих людей как деревья».
В
символике
пос ледн их
достижений,
пу ть
к
которым
ведет
через
«внутренний канон», нет больше символических форм;
есть
одн а
форм а,
один
образ,
как
с имв ол,
и
в
нем
оправдание
вс ех
фо рм.
О
нем
Фе т, «прямо смотря из времени в вечность», пел свою лебе ­
диную
песнь,
что
«несется,
как
дым ,
и
т ает », прозревая «Солн це
мира»:
И
неподвижно
на
ог нен ных
роз ах
Жи вой
алтарь
мир оз дан ья
курится;
В
его
ды му,
как
в
творч ес ки х
грезах,
Вся
си ла
д рожи т,
и
вся
веч но сть
сни тс я.
И
все,
что
мчится
по
безднам
эфира,
И
ка ждый
лу ч,
плотской
и
бесплотный,
—
Твой
толь ко
отблеск,
о
Солн це
Мира,
И
только
сон,
—
только
сон
мимолетный...
Тольк о
тот,
кто
едва
ус пел
закружиться
в
Дионисовом
вихре,
может
с мешать
дионисийство
с
внутренним
анархизмом
и
ам орф из­
601


мом.
Когда
Мэна да
пот еряла
себ я
в
бо ге,
она
остан авливается
с
протянутою
рукой,
готовою
принять
и
нест и
все ,
что
ни
да ст
бо г,
—
светоч
или
тирс
с
головою
сына,
меч
или
цве ток ,
—
всеце ло
и
безлично
послушная
не
своей
воле.
Ее
б ез молвн ое
слово: «Гряди!
Б уд и»!...
—
«Так и ты,
встречая
бога ,
—
сер дце ,
стань!
сердц е,
ста н ь!...
У
пос ледн ег о
пор о га,
сердц е,
стань...
се рдце ,
стань»...
«Внутренний канон»
оз нач ает
внутр енний
подвиг
послуша­
ния,
во
имя
того,
ч ему
поэт
ск азал
«да», с чем он обручился золо­
тым
кол ьцо м
символа:
Легло
на
дно
п урп урное
Венчальное
к ольцо :
Я ви,
смя те нье
бу рн ое,
В
лазурности
—
Лицо!
И
Д уша
Мир а
—
от куд а?
из
синеющего
ли
кристалла
несказан­
ных
далей?
из
голубого
ли
нимба
неизреченной
близости?
—
ответ­
ству ет
поэту:
Я
ношу
к ольц о,
И
мое
лиц о
—
Кроткий
луч
таинственного
«Да»...
От
это го
свя зую щег о
ак та
всец ело
отдавшейс я
воли
и
религиоз­
но го
устроения
всего
существа
зависит
судьба
символического
поэ та.
Так
обя зывае т
сим вол изм .
До
сих
пор
символизм
усложнял
жизн ь
и
усложнял
искусство.**
Отны не
—
ес ли
сужде но
ему
быть
—
он
будет
упрощать.
Преж де
символы
бы ли
разрознены
и
рассеяны,
как
россыпь
драго­
ценных
ка мней
(и отсюда проистекало преобладание лирики);
отныне
символические
т ворен ия
будут
под об ны
си мволам -м он оли­
там.
Пр ежде
бы ла
«символизация»; отныне будет символика .
Цельное
миросозерцание
поэта
отк рое т
ее
в
себе,
цель ную
и
е ди­
ну ю.
Поэт
найдет
в
с ебе
религию,
ес ли
он
найдет
в
себе
связь.
И
«связь»
есть
«обязанность» .
В
терминах
эстетики,
связь
св обо дно го
соп одч ине ния
значит:
«большой стиль» .
Родовые,
наследственные
фор мы
«боль­
шог о
стиля»
в
поэзии
—
эпо пе я,
трагедия,
мистерия:
три
формы
одн ой
трагич ес кой
сущн ост и.
Если
символическая
трагедия
ока­
жет ся
возможной,
это
б удет
зн ачи ть,
что
«антитеза»
пре одоле на:
эпопея
—
отрицательное
ут верж дени е
личности,
чрез
отречение
от
лич ног о,
и
положительное
—
соборного
начала;
трагедия
—
ее
воскресение.
Тра геди я
все гда
реализм,
всегда
ми ф.
Мистерия
—
упразднение
символа,
как
подобия,
и
м ифа,
как
от раж енно го,
уве нча ние
и
торжество
чрез
прохождение
вратами
смерти;
мистерия
—
победа
над
смер ть ю,
положительное
утве рж де ние
личности,
ее
602


действия;
восстановление
симв ол а,
как
во площен н ой
рельности,
и
м ифа,
как
ос уще ств лен ного
«Fiat»— «Да
буде т!...»
В
заключение,
несколько
сло в
к
молодым
по эта м.
В
поэзии
хоро­
шо
все ,
в
чем
ес ть
п оэтич еска я
душ евно сть .
Не
нужно
желать
бы ть
«символистом»; можно только наедине с собой открыть в себе
символиста
—
и
тогда
лучше
всего
п ост арат ься
скрыть
это
от
людей.
Сим во лизм
обязывает.
Стар ые
чеканы
школы
истерлись.
Новое
не
мож ет
б ыть
куп ле но
никакою
другою
ценой,
кро ме
внутреннего
подвига
личности.
О
симво ле
должно
п омнит ь
завет:
«Не приемли всуе».
И
даже
тот ,
кто
не
всуе
приемлет
си мво л,
должен
шесть
дн ей
дела ть
—
как
есл и
бы
он
был
художник,
вовсе
не
з нающ ий
о
«realiora», —
и
сотворить
в
них
все
де ла
свои,
что бы
один,
седьмой
день
недели
отдать,
в
выш е
ист олк о ван ном,
торжественном
смысле,
—
для
вдохновенья,
Для
звуков
сладких
и
молитв.
603


МЫСЛИ
О
СИМВОЛИЗМЕ


Средь
гор
глухих
я
встретил
п асту ха,
Трубившего
в
ал ь п ийский
длинны й
рог .
П рия тно
п еснь
его
лил а сь;
но,
зы чны й,
Был
лиш ь
орудьем
рог ,
даб ы
в
горах
Пленительное
эхо
п роб уждать.
И
всякий
раз,
когда
пережидал
Его
п асту х,
изв ле кши
мало
звуков,
Оно
носилось
меж
теснин
таки м
Неизреченно-сладостным
с озву ч ьем,
Что
мнилося:
незр имый
духов
х ор,
На
нез емн ых
орудьях,
переводит
Наречием
небес
яз ык
земли.
И
ду мал
я; «О гений!
как
сей
рог ,
Пет ь
п еснь
зем ли
ты
должен,
что б
в
сердцах
Будить
иную
п еснь.
Бл аже н,
кто
с лыш ит».
А
из-за
гор
звучал
ответный
глас:
«Природа
—
с имв ол,
как
сей
рог.
Она
Зву чит
для
отзвука.
И
отзвук
—
Бог.
Б лаже н,
кто
слышит
песнь,
и
слышит
отзвук».
«Кормчие Звезды», I, 606
I
Если,
по эт,
я
умею
живописать
словом
(«живописи подобна
поэзия»
—
«ut pictura poësis» —
говорила,
за
древним
Си монидом ,
устами
Горация
классическая
поэтика), —
живописать
та к,
что
в ооб раж ение
слушателя
вос п роизводит
изображенное
мн ою
с
отч етливо ю
наглядностью
ви денн ог о,
и
ве щи,
мною
названные,
представляются
его
ду ше
осязательно-выпуклыми
и
жизненно­
красочными,
от ененны ми
или
осия нными ,
движущимися
или
засты­
лыми ,
сообразно
природе
их
зр ит ел ьного
явления;
если,
поэт,
я
умею
п
ет
ь
с
волшебною
сил ой
(ибо, «мало того,
чтобы
стихи
были
прекрасными:
пусть
будут
они
еще
и
сладостны,
и
своенравно
влекут
д ушу
с лу ша теля,
ку да
ни
захотят», — «поп
605


satis est pulchra esse poëmata, dulcia sunto et quocumque volent ani-
mum auditoris agunto», —
так
говорила
об
э том
нежном
насилии
устами
Горация
классическая
поэтика), —
ес ли
я
уме ю
петь
столь
сладкогласно
и
властно,
что
обаянная
звуками
душа
идет
послушно
вслед
за
моими
флейтами,
тоскует
мо им
желан ием,
печа­
лится
моею
печалью,
загорается
м оим
в ост орг ом,
и
с ог ласным
биением
сердца
ответствует
слуш ател ь
всем
с одрог ан иям
музы­
каль ной
вол ны,
несу щей
певу чу ю
поэму;
если,
п оэт
и
м удр ец,
я
владею
познанием
вещ ей
и,
услаждая
сердце
с лу шателя ,
наставляю
его
раз ум
и
воспитываю
его
во лю;
—
но
если,
увенчанный
тройным
венц ом
пе вуче й
власти,
я,
поэт,
не
умею,
при
все м
том
тройном
очаровании,
заставить
самое
д ушу
слуш ателя
пе ть
со
мною
други м,
нежели
я,
голосом,
не
унисоном
ее
психологической
п овер хност и,
но
контрапунктом
ее
сок ров енной
глубины,
—
пе ть
о
том ,
что
гл убже
показанных
мно ю
глубин
и
выше
разоблаченных
мно ю
выс от,
—
ес ли
мой
слушатель
—
только
зеркало,
только
отзвук,
толь ко
п рием лющ ий,
толь ко
в ме­
щающий,
—
ес ли
луч
моего
слова
не
обручает
моего
мол чания
с
его
молчанием
р адугой
тайного
завета:
тогда
я
не
с имв ол ическ ий
поэ т...
Ежели
искусство
вообще
ес ть
одн о
из
могущественнейших
ср едс тв
чело ве ческ о го
соединения,
то
о
символическом
искусстве
можно
сказать,
что
при нци п
его
действенности
—
соединение
по
преиму­
ществу,
соединение
в
прямом
и
глубочайшем
значении
это го
слова.
Поистине,
оно
не
толь ко
соединяет,
но
и
сочетает.
Сочетаются
двое
треть им
и
вы сш им.
Символ,
это
тре ть е,
уподобляется
радуге,
вспыхнувшей
между
словом-лучом
и
влагою
ду ши,
отразившей
луч...
И
в
к аждом
произведении
истинно-символического
искусства
нач инается
л естн ица
Иакова.
Симво лиз м
сочетает
соз нания
так,
что
они
совокупно
ра жд ают
«в красоте».
Це ль
любви,
по
Платону,
—
«рождение в красоте».
Платоново
изображение
путей
любв и
—
определение
сим волиз м а.
От
влю бле нност и
в
прек расн ое
тел о
душа,
вырост ая,
восходит
до
л юбви
к
Богу.
Когда
эстетическое
переживается
эротически,
худ о­
ж ес тве нное
тв орени е
становится
символическим.
Н аслаж дени е
кра­
сотою,
под обн о
влюб ленно сти
в
прекрасную
плот ь,
ока зываетс я
начальною
ступенью
эротического
восхо ждени я.
Неисчерпаемым
яв ля ется
смысл
художественного
творения,
так
п ереж ивае мог о.
Символ
—
творческое
нача ло
любви,
вожатый
Эрос.
Меж ду
двумя
жи зням и
—
той,
что
воп лот илас ь
в
творении,
и
той,
что
творчески
606


к
не му
п риоб щи лась
(—
творчески,
п отом у,
что
символизм
ес ть
искусство,
обращающее
того,
кто
его
вос прин имает,
в
с
о
у-
ча стник а
творения), —
совершается
то,
о
чем
говорится
в
старинной,
простодушно-глубокомысленной
италь ян ско й
песенке,
где
два
влюбленные
усл овлив аю тся
о
сви дан ии,
с
тем
ч тобы
и
третий
оказался
в
урочный
час
с
н ими
—
сам
бог
любви:
Pur che il terzo sia presente,
E quel terzo sia l’Amor.
Ill
L’Amor H ehe muove il Sole || e l’altre stélle — «Лю бо вь,
что
дв и­
жет
Солнце
и
другие
З везды». ..
В
эт ом
заключительном
стихе
Да нто ва
«Рая»
образы
слагаются
в
ми ф,
и
мудрости
учит
музыка.
Рас смот рим
музыкальный
строй
мелодического
стиха.
В
нем
три
ритмических
волн ы,
выдв ину ты х
цезурами
и
выдвигающих
с лова:
Amor, Sole, Stelle, —
ибо
на
них
лож ит ся
ictus.
Светлые
образы
б ога
Любви,
Со лнца
и
Звезд
кажутся
слепи тель ными ,
вследствие
этого
слово -ра спо лож ения .
Они
раз деле ны
ни зи нами
ритма,
не о­
пределенными,
т емн ыми
«muove» («движет») и «altre» («другие»).
В
промежутках
между
сия ю щими
оч ерт ания ми
тех
тр ех
и дей
зияет
ночь.
Музыка
во площаетс я
в
зрительное
явление;
аполлиний-
ское
ви ден ие
возн ик ает
над
сумраком
волнения
Дионисова:
нераз­
дельна
и
неслиянна
пифийская
диада .
Так
н апеч атлевает с я
в
душе,
необъятно
и
властно,
всезвездный
небосвод.
Но
ду ша,
как
созер­
цатель
(эпопт)
мистерий,
не
ос тавлен а
без
учительного
руководи­
тель ства,
изъясняющего
с озна нию
созе рцае мо е.
Как ой -то
иерофант,
ст оя
над
ней,
возг ла шае т: «Премудрость!
Ты
видишь
дви жени е
сияющего
свода,
ты
слышишь
его
гармонию:
знай
же,
оно
—
Л юбовь .
Любовь
движет
Солнц е
и
другие
Зв езды ».
—
Этот
священный
глагол
иерофанта
(lepoç Xoyoç) есть слово,
как
Xoyoç.
Так
увенчивается
Дант е
тем
тройным
венцом
пе вуче й
власти.
Но
это
еще
не
все,
чег о
он
достигает.
Потряс ен н ая
душа
не
только
вос прин имает,
не
вторит
толь ко
вещ ему
слову:
она
обретает
в
себе
и
из
тайных
глубин
без боле зн енно
раждает
свое
вос по лнител ьно е
внутреннее
слово.
Могучий
магнит
ее
намагничивает:
маг нит ом
становится
она
сама.
В
ней
с амой
открывается
вселенная.
Что
ви дит
она
над
с обой
вверху
то
разверзается
в
ней
внизу.
И
в
ней
—
Л юбов ь:
ведь
она
уже
любит.
«Amor»...
—
при
этом
звуке,
утвер­
ждающем
магнитность
живой
вс ел енно й,
и
ее
молекулы
рас по ла­
гаются
магнетически.
И
в
ней
—
со лнце
и
звезды
и
созвучных
гул
сфе р
движим ых
мощь ю
божественного
Д вигателя .
Она
поет
в
лад
с
космосом
с обст вен ную
мелодию
л юбви
как
в
душ е
поэ та
пела ,
607


когда
он
вещал
свои
кос мич ес кие
слова
—
м елодия
Беатриче.
Изученный
стих,
делаясь
предметом
нашего
рассмотрения,
не
в
се бе
самом
то лько ,
как
объект
чис той
эстетики,
но
и
в
отношении
к
субъекту,
как
деятель
душевного
переж иван ия
и
внутреннего
опы ­
та,
ок азываетс я
не
просто
полным
внешней
музыкальной
сладости
и
внутренней
музыкальной
энергии,
но
и
полифонным,
всл едс тв ие
вызываемых
им
восполнительных
му зыка ль ных
вибраций
и
пробу­
ждения
каких-то
яс но
ощущаемых
нами
обертонов.
Вот
почему
он
—
не
толь ко
художественно-совершенный
стих,
но
и
с тих
сим ­
воличес кий.
Вот
почему
он
божественно
поэтичен.
Слагаясь,
кроме
тог о,
из
элементов
с имволи че ских ,
поскольку
отдельные
слова
его
произнесены
столь
мог ущес твен но
в
данно й
связ и
и
данных
сочетаниях,
что
являются
си мво лами
сами
по
себе,
он
пр едс т авляет
со бою
син те ти ческ ое
суждение,
в
котором
к
подле­
жащему
символу
(Любовь)
найден
ми фот ворч еск ою
инт уицией
поэ та
дей ственны й
глагол
(движет Солнце и Звезды).
Итак,
перед
нам и
миф от ворчес кое
увенчание
символи зма.
Ибо
миф
есть
синтетическое
суждение,
где
ска зуемое -г лаг ол
п рисо единено
к
под ­
лежащему - с имволу .
Священный
г ла го л, tepoç Xoyoç, обращается
в
слово
как
(xu&oç.
Если
бы
мы
дерзнули
дать
оценку
вышеописанного
действия
закл ючит ель ны х
слов
«Божественной Комедии»
с
точки
зрен ия
ие рархи и
ценностей
религ иозн о-мет афизич ес ког о
пор ядк а,
то
дол­
жны
бы ли
бы
призн ат ь
это
действие
теургическим.
И
на
э том
пр име ре
мы
могли
бы
п ровер ить
не
раз
уже
п рово зг лаш енное
отожествление
истинного
и
высочайшего
сим во лизм а
(в вышеозна­
ч енной
категории
рассмотрения,
отнюдь,
впрочем,
необязательной
для
эстетики
символического
искусства)
—
с
теургией.
IV
Итак,
я
не
символист,
ес ли
не
буж у
неуловимым
наме ком
или
влия нием
в
се рдце
слушателя
ощущений
неп ередаваемых ,
похожих
порой
на
изначальное
воспоминание
(«и долго на свете томилась
она,
желанием
чудны м
полна,
и
зву ков
небес
заменить
не
могли
ей
скучные
песн и
зе мли »), порой на далекое,
смутное
предчувствие,
порой
на
трепет
чьег о-то
знакомого
и
желанного
приближения,
—
при
чем
и
это
воспоминание,
и
это
предчувствие
или
при сут ствие
переживаются
нам и
как
непо нят ное
рас ширен ие
нашего
лич но го
состава
и
эмпирически-ограниченного
самосознания.
Я
не
символисть,
ес ли
мои
слова
не
вызывают
в
слушат еле
чув­
ст ва
свя зи
между
те м,
что
есть
его
«я», и тем,
что
зовет
он, «не-я», —
связ и
вещей,
эмп ирическ и
раз делен ных;
есл и
мои
слова
не
уб е­
608


ждают
его
непосредственно
в
с у щес твован ии
скр ы той
жи зни
там,
где
раз ум
его
не
п одоз рев ал
жиз ни;
есл и
мои
слова
не
движу т
в
нем
энерг ии
лю бви
к
тому,
чег о
дот оле
он
не
уме л
любить
п отому
что
не
знала
его
любо вь,
как
мног о
у
нее
обителей.
Я
не
символист,
ес ли
слова
мои
равн ы
себе,
ес ли
они
—
не
эхо
ины х
зв уко в,
о
которых
не
знаешь,
как
о
Духе,
откуда
они
прихо­
дят
и
ку да
у ходя т,
—
и
ес ли
они
не
будя т
эхо
в
лабирин тах
душ.
V
Я
не
символист
то гда
—
для
моего
с лу ш ателя.
Ибо
символизм
озна ча ет
отношение,
и
сам о
по
с ебе
произведение
символическое,
как
от дел енн ый
от
субъекта
объект,
существовать
не
может.
Отвлеченно
эстетическая
теория
и
фор мал ьная
поэтика
рассм а­
тривают
художественное
произведение
в
себе
са мом;
постольку
они
не
знают
символ изма.
О
сим волизм е
мож но
говорить,
л ишь
изучая
произведение
в
его
отношении
к
субъ ек ту
восп риним ающ ему
и
к
субъекту
творя щему ,
как
к
целостным
лич нос тям .
Отсюда
след­
ствия:
1) Символизм лежит вне эстетических категорий .
2) Каждое художественное произведение подлежит оценке с точки
зрения
сим волиз м а.
3) Символизм связан с целостностью личности,
как
самого
худо­
жника,
так
и
переживающего
худо же ств енн ое
откровение.
Очевидно,
что
символист-ремесленник
немыслим;
не мысли м
и
символист-эстет.
Сим волиз м
имеет
дело
с
человеком.
Так
восста-
новляет
он
слово
«поэт»
в
старом
значении
—
поэта,
как
личности
(«poëtae nascuntur»), —
в
противоположность
обиходному
слово­
употреблению
наших
дней,
ст ремя ще муся
пон из ить
ценность
вы­
с окого
имени
до
значения
«признанного даровитым и искусным в
своей
технической
облас ти
х у дожн ика-с тих отворца».
VI
Обяза тел ен
ли
символический
элемент
в
органическом
составе
совершенного
творения?
Дол жно
ли
произведение
искусства
б ыть
символич ески- дей ст вен ны м,
чтобы
мы
признали
его
совершенным?
Тре бов ание
символической
действенности
столь
же
необязатель­
но,
как
и
т реб ов ания
«ut pictura» или «dulcia sunto»...
Какой
формальный
п ризна к
вообще
бе з усло вно
необходим
что бы
произ­
609


веден и е
б ыло
признано
художественным
? Так как он не был доныне
н азван ,
формальной
эст ети ки
доныне
нет.
Зато
ес ть
ш колы.
И
одн а
отличается
от
другой
т еми
о соб енными,
как
бы
сверхобязательными
тр еб овани ями ,
которы е
она
вольно
налагает
на
се бя,
как
правило
и
обе т
сво его
художнического
орде на.
Так
и
символическая
шко ла
требует
от
с ебя
большего,
нежели
други е.
Яс но,
что
те
же
тре бо вания
могут
осуществляться
и
бес со зна тел ь­
но,
вне
вся ко го
правила
и
обета.
Каждое
произведение
искусства
может
быть
испытываемо
с
точки
зрен ия
с им волизм а.
Так
как
символизм
оз нач ает
отношение
художественного
о бъек та
к
двойному
субъекту,
т ворящему
и
восп риним ающе му,
то
от
нашего
восприятия
существенно
зависит,
символическим
ли
яв ля ется
для
нас
данное
произведение
или
нет.
Мы
можем,
например,
символи­
че ски
восп ринима ть
сл ова
Лермонтова: «Из-под
таинственной,
хо­
лодной
полумаски
звучал
мне
го лос
т вой »...
—хотя,
по
все й
вероят­
ности,
для
автора
этих
стихов
п риведен н ые
слова
были
равн ы
с ебе
по
логическому
объему
и
содержанию
и
он
им ел
в
ви ду
ли шь
вс треч у
на
маскараде.
С
другой
стороны,
исследуя
отношения
произведения
к
целостной
личн ост и
его
т во рца,
мы
можем,
и
нез ависи мо
от
собс тв енн ого
восприятия
установить
символический
х а рактер
произведения.
Та­
к овым
явится
нам,
во
всяком
случае,
признание
Лермонтова:
Не
встретит
ответа
Средь
шума
мирского
Из
пламя
и
света
Рожденное
слово.
Яс но
усилие
по эта
выраз ить
в
слове
внеш нем
внутреннее
слово
и
его
отчание
в
доступности
этого
последнего
восприятию
слушаю­
щ их,
кот оро е,
од на ко,
необ х одимо,
чтобы
слово-пламя,
слово-свет
не
был о
объято
тьмой.
Сим воли зм
—
магнетизм.
Магнит
притягивает
толь ко
желез о.
Но рмаль ное
состояние
м оле кул
железа
—
на ма гниче нно ст ь.
И
притяженное
маг нит ом
намагничивается...
Ит ак,
нас,
символистов,
не т,
— если
нет
слуш ателей- символистов.
Ибо
символизм
—
не
творческое
действие
толь ко,
но
и
творческое
взаимодействие,
не
только
худ оже ств енная
объективация
твор­
че ско го
субъекта,
но
и
творческая
с уб ъе ктивац ия
художественного
объе кт а.
«Символизм умер?» —
спрашивают
с оврем ен ни ки.
«Конечно,
умер!» —
от веча ют
иные.
Им
лу чше
знать,
умер
ли
для
них
симво­
лиз м.
Мы
же,
умершие,
свидетельствуем,
шепча
на
ухо
пирующим
на
наших
поминках,
что
сме рти
нет .
610


VII
Но
если
символизм
не
ум ер,
то
как
он
выро с!
Не
мощь
его
знаме­
ноносцев
в озро сла
и
окрепла,
—
хочу
я
сказать,
—
но
священная
ветвь
лавра
в
их
руках,
дар
г еликон с ких
Муз,
заповедавших
Гесиоду
вещат ь
только
правду,
—
их
живое
знамя.
Еще
недавно
за
символизм
принимали
мн огие
прием
поэ тич еск ой
изобразительности,
родственный
импрессионизму,
формально
же
мог ущ ий
бы ть
занесенным
в
отдел
стилистики
о
тропах
и
фиг урах .
После
определения
мет афо ры
(мне кажется,
что
я
читаю
ка кой- то
вполне
осу щест вимы й,
хот я
и
не
осу щест вленны й,
модный
учебник
те ории
словесности), —
под
параграфом
о
метафоре
воображает с я
мне
п римечан ие
для
ш ко ль н ико в : «Если метафора заключается не
в
од ном
определенном
речении,
но
развита
в
целое
стихотворение,
то
тако е
стихотворение
принято
на зыва ть
символическим».
Дале ко
уш ли
мы
и
от
сим воли зм а
поэтических
ребусов,
того
ли терату рного
приема
(опять-таки,
ли шь
п риема!), что состоял в
искусстве
вызвать
ряд
п редс тавлен ий,
способных
возбудить
асс о­
ци ации,
совокупность
которых
заставляет
уга дать
и
с
особенною
с илою
вос при нят ь
предмет
или
п ереживан ие,
преднамеренно
умол-
че нные,
не
выр а жен ные
прямым
обозначением,
но
долженствую­
щие
быть
отгадан н ыми.
Это т
род,
излюб лен ны й
в
эпоху
по сле
Бо длэ ра
французскими
символистами
(с которыми мы не имеем ни
исторического,
ни
идеологического
основания
соединять
свое
дело), —
не
принадлежит
к
кругу
сим вол изм а,
нами
оч ер че нному.
Не
потому
т олько,
что
это
лиш ь
—
прием:
причина
лежит
и
глубже.
Цель ю
по эта
делается
в
эт ом
случае
—
придать
лир иче ск ой
идее
илл юз ию
большого
об ъе ма,
чтобы,
мало-по-малу
суживая
объем,
сгустить
и
ове щест вит ь
его
с одержан ие.
Мы
размечтались
было
о
«dentelle», о «jeu suprême» и т.
д.,
—
а
Маллармэ
хоч ет
то лько ,
чтобы
наша
мыс ль,
оп исав
широкие
круги,
оп уст илась
как-раз
в
на мече нную
им
о дну
точку.
Для
нас
символизм
есть,
напротив,
энер­
гия,
высвобождающая
из
граней
данного,
придающая
душ е
дви­
жен ие
разве ртываю щейся
сп ирали.
Мы
хотим,
в
противоположность
тем,
назвавшим
се бя
«символи ­
ст ами », быть верными назначению искусства,
которое
предс та­
вля ет
м алое
и
творит
его
великим,
а
не
наоборот.
Ибо
та ково
смирение
искусства,
любящего
малое.
Истинному
сим волиз м у
сво й­
ственнее
изо бр ажа ть
земное,
нежели
небесное:
ему
в ажна
не
си ла
звука,
а
мо щь
отзв ука .
A realibus ad realiora. Per realia ad realiora.
Истинный
символизм
не
отрывается
от
земли;
он
хочет
сочетать
к орни
и
звезды
и
выростает
звездным
цветком
из
бли зки х,
родимых
кор ней.
Он
не
подменяет
вещ ей
и,
говоря
о
море,
раз ум еет
земное
море,
и,
говоря
о
выся х
снеговых
(— «а
который
век
белеет
там,
на
высях
снеговых,
а
за ря
и
ныне
сее т
розы
свежие
на
них», —
611


Тю тч ев), разумеет вершины земных гор.
К
одн ому
стремится
он,
как
искусст во:
к
эластичности
о бра за,
к
его
внутренней
жизн есп о­
собности
и
эксте нсивност и
в
душе,
куд а
он
западает ,
как
семя,
дол­
женствующее
воз рост и
и
дать
колос.
Сим вол изм
в
этом
смыс ле
есть
утве рж дение
экстенсивной
э нерг ии
сл ова
и
художества.
Эта
экстен­
сив ная
энергия
не
ищет,
но
и
не
бежит
пересечений
с
гетероном­
ными
искусству
сферами,
нап р.,
с
сист емами
ре лиг ий.
Си мвол из м,
каким
мы
его
у тверж дае м,
не
боится
вавилонского
пленения
в
люб ой
из
этих
сфер:
он
единственно
осуществля ет
а ктуа ль ную
св о­
боду
искусства,
он
же
единственно
верит
в
его
актуальное
мо гущ е­
ств о.
Те,
наз ывавшие
се бя
символистами,
но
не
знавшие
(как это знал
некогда
Гёте,
даль н ий
отец
нашего
си мво лиз ма), что символизм
г оворит
о
вселенск ом
и
соборном,
—те
водили
нас
пут ями
символов
по
светлым
раз долья м ,
что бы
вернуть
в
н ашу
темниц у,
в
тесную
келью
малого
я.
Иллюзионисты,
они
не
верили
в
божественный
п ро стор
и
знали
толь ко
про сто р
мечты
и
очарование
сонной
грезы,
от
которой
мы
пробуждались
в
тюрьме.
Истинный
символизм
иную
ставит
се бе
ц ель:
осв об ожде ние
душ и
(xà&apcnç, как событие
внутреннего
опы та).
612


ЭКСКУРС
:
О
СЕКТЕ
И
ДОГМ АТ Е
...
Итак,
Дант е
—
символист!
Что
же
это
значит
в
смыс ле
само­
определения
русской
символической
школы?
Это
значит,
что
мы
упраздняем
с ебя,
как
школу.
Упраздняем
не
потом у ,
что бы
от
чего -
ли бо
отрекались
и
думали
ступить
на
ин ой
пу ть:
напротив,
мы
о ста емся
вполне
верными
се бе
и
раз
начатой
нами
дея тель ност и.
Но
секты
мы
не
хотим;
исповедание
же
на ше
—
со борн о.
В
самом
деле,
прямой
символист
заб отитс я ,
конечно,
не
о
судьб е
того,
что
обычно
называют
шко лою
или
направлением,
определяя
это
по нят ие
хронологическими
границами
и
им ен ами
деятелей,
—
он
заботится
о
том,
чтобы
тв ердо
установить
некий
общ ий
принцип.
При нци п
это т
—
символизм
вся ко го
истинного
искусства.
Мы
убеждены,
что
этой
цели
достигли,
что
символизм
отныне
навсегда
утвержден,
как
п ринц ип
всякого
истинного
искусства,
—
хот я
бы
со
временем
оказалось,
что
именно
мы,
его
ут верди вши е,
были
вместе
с
тем
наиме нее
достойными
его
выразителями.
Я
поз волю
се бе
почерпнуть
объяснительное
уп одоб ление
из
истории
церковного
дог мата;
ибо
эта
пос ледня я
с
на ибо л ьшею
наглядностью
обнаруживает
значение
окончательной
формули­
ровки
руководящих
идей.
Когда
о тцы
п ер вого
вселенского
собора
провозгласили
«единосущие», то приятие именно этого догмата и
безусловное
от верж ени е
про тивополож но го
(о «по доб осущ ии»)
ст ало
непременным
признаком
православного
с оз нания
и
реши тель ­
ным
его
отлич ием
от
соз нания
еретического.
Как
же
лю ди,
провоз­
г ласив шие
это
вероучение,
должны
б ыли
с мот реть
на
с воих
пред­
шес тве нник ов
в
д еле
вероучительства?
Кон ечно ,
как
на
уч ите лей,
из давна
нам ет ив ших
и
предуготовивших
правое
исповедание
или
же
молч аливо
его
подразумевавших.
П одоб ное
происходит
и
с
сим волиз м ом.
Со
времени
Гете,
оп ределен н о
намечается
в
и ст ории
худ ож е­
ст ве нного
соз нани я
стремление
к
символическому
обоснованию
искусства.
С
особенною
напряженностью
и
отчетливостью
проя­
вилось
это
стремление
в
но вой
русской
словесности.
Ограничусь
упоминанием
о
Тютчеве
в
сфер е
стиха,
о
Дост ое вск ом
в
облас ти
прозы.
Об
их
п об едах
говорю
я,
когда
говорю
о
торжестве
симво­
лизма,
а
не
о
совр еменни ках.
Не
нашу
школу,
не
наши
навыки
и
каноны
я
защищаю,
но
думаю,
чт о,
славя
символизм,
возглашаю
догм ат
православия
искусства.
И
выражаясь
так,
надеюсь,
что
не
бу ду
обвинен
в
неуважении
к
источнику,
отку да
почерпаю
свое
у под обл ение;
ибо
искусство
есть
поистине
святыня
и
соборность.
Возражения,
направленные
против
догмата,
п ос ледователь но
613


буд ет
назвать
ересью.
Ес ть
разные
типы
эстетической
ереси;
досе ле
жива,
например,
—
как
ни
уди вит ель на
такая
жи ву чест ь,
—
ересь
общественного
ут илит ари зма,
наш едшая
своего
последнего,
дума ю,
поборника
на
Р уси
в
лице
Д.С .
Мережковского.
Но
слишком
это
искусившийся
ч еловек,
что бы
легко
верилось
в
здоровую
искре н­
ность
его
демагогических
вы клик ов
о
сродстве
тю тч евщи ны
с
обломовщиною
и
других
подобных
приведенному
с опос т авлений
и
соо бр аж ений.
Инт ересно
не
с одерж ание
это й
пропо веди ,
но
ее
пси хо ло гия:
как
психологически
возм ож ен
сам
феномен
Мережков­
ского
—
символиста,
и щу щего
возбудить
подозрения
против
симво­
ли зма?
О твет
на
этот
вопрос
прибавля ет
показательную
черту
к
х арактер ист ике
сим волиз м а
вообще
—
черту
положительного
зна­
чения,
нес мотр я
на
всю
безжизненную
уро дли вос ть
ее
про явл ен ия
в
данном
частном
случае.
С войст венн о
символи зму
ж елание
вы йти
за
свои
соб ственные
пределы.
Образ
и
подобие
высших
реаль но ­
стей,
отпечатленные
в
сим вол е,
составляют
его
живую
душу
и
движущую
энергию ;
символ
—
не
мертвый
слепок
или
идол
это й
реальности,
но
ее
нап оло вину
оживленный
носитель
и
участник.
О дна ко,
ли шь
наполовину
жив
он
и
хотел
бы
ожить
до
конца;
с
самою
реальностью,
им
знаменуемой,
хотел
бы
он
целостно
слиться.
Символ
—
слово,
становящееся
плотию,
но
не
могущее
ею
стать;
если
же
бы
стало,
то
был о
бы
уже
не
симв оло м,
а
са мою
теургиче­
ско ю
действительностью.
И
эт от
эр ос
сим волиз м а
к
действию
—
свят;
но
дело ,
которого
ал чет
сим волиз м,
не
смертное
и
человече­
ское,
но
бессмертное
и
бож ест венное
дело.
Мережковский
же
хоч ет
влит ь
ви но
с воего
религиозного
пафоса,
которое
мн ит
новым,
в
мехи
ветх ие
старозаветного
иррелигиозного
радикализма
времен
Белинского
и
шестидесятых
го дов.
Дру гая
и
наиболее
р асп рост ране нная
эстетич еская
ересь
е сть
недомыслие
о
«искусстве для искусства» .
Это
м нение
о
коне ч ной
оторванности
искусства
от
корней
жизни
и
ее
глубинного
сердца
дае т
о
с ебе
зн ать
в
эпо хи
упа дка ,
в
эпо хи
поверхностного
эстетизма
и
зиждется,
по
существу,
на
недоразумении.
Я
выраж у
свое
отно ­
шение
к
это й
ереси
к ратко.
Единственное
задание,
еди нственн ый
пре дм ет
вс як ого
искусства
есть
Человек .
Но
не
польза
человек а,
а
его
тайна.
Д руг ими
слова­
ми,
—
человек,
взятый
по
вертикали,
в
его
свободном
росте
в
глубь
и
в
высь.
С
большой
буквы
нап иса нное
имя
Ч елов ек
опре деля ет
со бою
содержан ие
все го
и ск усства;
другого
с одержан ия
у
не го
нет.
Вот
поче му
религия
всегда
умещалась
в
больш ом
и
истинном
искусстве;
ибо
Бог
на
вертикали
Человек а.
Не
умещается
в
нем
толь ко
в
го риз онта ли
человека
лежа щая
житейская
поль з а,
и
вожделение
утилитаризма
тотчас
же
прекращает
всякое
художе­
ственное
действие.
—
Чем
пр ис тальн ее
мы
б удем
вглядываться
в
существо
ересей,
тем
очевиднее
будет
ст ан овить ся
исти на
правого
эстетического
исповедания.
614


МА НЕ РА,
ЛИ ЦО
И
СТИЛЬ


I
Первое
и
легчайшее
д ости же ние
для
дар овани я
самобытного
есть
об ретен ие
своеобразной
манеры
и
со бс тв енн ого,
ему
одн ому
отличительно
сво йс тве нно го
тона .
Вн ешн ее
сво еобр аз ие
уже
с видетель с тву ет
и
о
внутренней
самостоятельности
творч ес ког о
дара;
ибо
никакое
мастерство
не
в
сила х
создать
эту
характерную
особенность,
и
проявляется
она
самопроизвольно,
непреднаме­
ренно,
естественно,
а
не
искусственно
и,
конечно,
раньше,
чем
завоевывается
отрицательное
с овершен с тво
формы,
ее
образцовая
безупречность
и
ст рога я
чистота.
С
другой
стороны,
внутренняя
художественная
нез ав иси мос ть
не
может
не
выразиться
в
своеобыч­
ности
внеш н ей;
и
как
бы
глубоко,
содер жа тель но,
творчески
ново
ни
был о
мировоспр иятие
худо жни ка ,
безличие
в
сп ос обах
его
выра­
жен ия
б удет
несомненным
признаком
слабости
т алан та.
Говоря
о
развитии
поэта,
должно
пр изна ть
первым
и
полубессоз­
нательным
его
переживанием
—
п рислуш ив ание
к
звучащей
где -т о,
в
далеких
глу бин ах
его
ду ши,
смутной
муз ыке,
—
к
мело ди и
новых,
еще
ни
кем
не
сказанных,
а
в
самом
поэте
уже
п редо пре дел енных
сл ов,
или
даже
и
не
слов
еще,
а
толь ко
глухих
ритмических
и
фонетических
схем
зачатого,
не
выношенного,
не
родившегося
слова.
Этот
морфолог ичес к ий
п ри нцип
художественного
роста
уже
заклю чае т
в
себе,
как
в
зерне,
будущую
инди видуа льно сть ,
как
новую
«весть».
Второе
достижение
ест ь
об рет ение
художественного
лица.
Толь ко
ко гда
ли цо
н айден о
и
вы явлен о
художником,
мы
м ожем
в
полн ой
ме ре
сказать
о
не м: «он принес свое слово», —
чт обы
б олее
уже
ничего
от
не го
не
тр ебов ат ь.
Но
это
достижение
— труднейшее,
и
част о
на
упрочение
его
ух одит
целая
жизнь.
Ког да
художник
нахо­
дится
на
этой
стадии
своего
пут и,
он
с лишк ом
хор ошо
знает,
чт о,
как
бы
мы
ни
судили
о
самодовлеющем
назначении
искусства,
о
616


его
неза вис имост и
от
жизни
и
нес оиз меримос ти
с
личностью,
все
же
для
истинного
творца,
искусство
и
ж изнь
одно:
пусть
Аполлон
не
повседневно
требует
поэта
к
священной
же ртв е,
—
но
вс який
раз,
потребовав
по эта,
он
требует
всего
ч еловека.
На
эт ой
ступени
с лишк ом
час то
для
художника
«начинается трагедия», — «incipit
tragoedia».
Между
найденным
обр азо м
творчес ког о
воплощения
и
принци­
пом
формы
внутреннего
сло ва
порой
вск рываетс я
неож идан ная
противоположность:
морфолог ич ес кий
п ринц ип
художественного
произрастания
мож ет
вести
организм
к
не по нят ной
ему
само му
метаморфозе.
Ли няя,
как
змея,
худо жни к
начинает
тяготиться
преж­
н ими
оболочками.
Настойчивый
внутренни й
призыв
нового
стано­
влен ия
порождает
в
нем
недовольство
достигнутым
и
утвержден­
ным.
Он
жертвует
пре жне ю
манерой,
часто
не
исчерпав
вс ех
ее
возможностей.
Тот,
кто
не
дов оль но
великоду ш ен
для
эт ого
самоо­
тречения,
остается
на
ступени
первоначального
своеобразия;
но
окоснелая
манера
об ра щается
вманиеризм.
Это
всегда
дока­
зывает
относительную
малость
талан та.
Большой
же
талант
пе ре­
живает
это
совлечение
разно.
Ес ть
благодат ны е
даро вания ,
с
боже­
ственною
легко с тью ,
безболезненно
и
бесп еч но
проходящие
пу ть
того
второг о
воплощен ия
на
земле,
которое
мы
наз ывае м
художе­
ственным
творчеством.
Ест ь
другие
та ланты ,
для
которых
искание
лиц а
значит
разрыв
с
искусством,
или
же
пер еход
в
обла сть
ст оль
трансцендентных
искусству
форм,
что
попытка
их
осуществления
представляется
гра нич ащ ею
с
художественным
безумием
(Врубель) .
Сила,
о здор овля юща я
и
спасающая
художественную
личность
в
ее
исканиях
нового
морфологического
принципа
своей
творческой
жизн и,
—
п оист ине
сила
Аполлона,
как
б ога
целителя,
—
ес ть
стиль.
Но
ес ли
для
того,
ч тобы
найт и
лиц о,
нужно
пожертвовать
ма не­
ро й,
то,
чтобы
н айти
стиль, — необходимо уметь отчасти
от каз ать ся
и
от
лица.
Манера
ес ть
субъективная
ф орма,
с тиль
—
объективная.
Манера
неп ос редс твен н а;
стиль
опо средс тво ван:
он
достигается
преодолением
тожества
между
лич нос тью
и
тво рцо м,
—
объекти­
вац ией
ее
субъе кт ив но го
содерж ания .
Художник,
в
ст рог ом
смы сле,
и
нач ин аетс я
толь ко
с
э того
мгновения,
отмеченного
по бедо ю
стиля.
Для
тог о,
кто
усвоил
самобытную
ма нер у,
п ро цесс
творчества
заключается
в
переработке
внешней
да нно сти
восприятия
внутрен­
ними
энергиями
субъекта.
Для
художника,
обладающего
ст ил ем,
существуют
две
данности:
вне шнег о
восприятия
и
внутренней
реак ции
на
восприят ие;
сам
же
он,
поскольку
худ ож ник,
чужд
обе их
и
с вободн о
располагает
тою
и
другой,
не
отожест вля ясь
с
собствен­
ным
субъективным
я.
Его
деят ельн ость
становится
нормальною,
пос кол ьку
он,
от вер га ясь
единоличного
произвола
и
уединяющего
сво енач алия,
свободно
подчиняется
об ъек ти вному
началу
красоты,
617


как
общей
категории
че лов ечес ки го
единения,
—
и
вместе
впервые
нормативною,
поскольку
то,
что
утверж дает ся
в
его
творчестве,
вытекая
из
подчинения
общей
норме,
приобретает
характер
объек­
тивной
ценности.
Но
с толь
высо кие
д ости же ния
искупаются
доро­
гою
ц еной
самоо г ранич ен ия
(— «in der Beschränkung zeigt sich erst
der Meister»); а для самоограничения нужна самость,
нужно
лиц о,
и
попытка
перейти
от
м анеры
прямо
к
стилю
(— «le style, c’est
l’homme»),
не
определив
с ебя,
как
лиц о,
создает
не
стиль,
а
стилизацию.
Стилиз ация
же
от носит ся
к
стилю,
как
мание-
ри зм
к
м ан ере.
Дальнейшее
и
еще
высшее
о бретен ие,
увенчивающее
худож ни ка
последним
венц ом ,
—
есть
большой
ст иль.
Он
требует
окон­
чательной
жертвы
личности,
целостной
с амоо тдач и
началу
объек­
тивному
и
вселенскому
или
в
чистой
его
идее
(Данте), или в одной
из
служебных
и
подчиненных
фо рм
ут верж дения
божественного
всеединства
(какова,
нап р.,
истинная
на ро дно сть).
Величие
Пуш­
кина
сказалось
в
том ,
что ,
не
довольс т ву яс ь
стилем,
он
ст реми лся
и
порою
подх одил
к
заветным
г раниц ам
художества
все народно го .
Подражание
бол ьш ому
стилю
без
предварительных
ступеней,
сна­
ча ла
художественного
индивидуализма,
пото м
стильного
творче­
ства,
мо жет
произвести
только
пло щад ное
и
лубо чное .
Далекому
про шло му
принадлежат
поп ытки
установления
проч­
ног о
ка нон а,
определяющего
усл ови я
«совершенства»
поэтических
произведений.
Мы,
современники,
с
нашим
«историческим смыслом»,
хор ошо
зн аем
теперь
цену
этих
попыток.
Аристотель
возм ож ен
только
после
Софокла
и
уже
за был
многое,
что
оду ш евляло
рели­
гиозное
творчество
Эс хила.
Гораций
явл я ется
теоретиком
молодых
нео-классиков
Августова
врем ени.
Буало
фат альн о
долж ен
не
понимать
Ронсара.
Наши
теоретические
программы
обр ат ил ись
в
личное
исповедание
веры;
пример
—
l’Art Poétique Верлэна.
Наш
уд ел,
—
по-видимому,
эстетический
анархизм,
или
же
эклектизм...
«Плач сотворите,
но
бл аго
да
верх
одержит!» —
как
гово рит
Эсхи л.
Одн ак о,
дей стви тел ьно сть
именно
т акова,
—
и
это
х орошо
знают
музыканты.
Некогда
принципом
муз ыки
был
строй;
она
исходила
из
допу щени я
согласия
ме жду
человеческим
строем
и
мировым
и
стремилась
к
при ведени ю
в
сог ласие
пр отивоборс тву ю щих
сил .
Теп ерь
прин цип ом
музыки
сделался
чистый
кинетизм,
с тан овлени е
без
цели.
Отсюда
ат ро фия
та ких
элементов
законченности
и
вн у­
трен н ей
замкнутости,
как
мелодический
период.
Отсюда
и
не бре­
же ние
последовательным
темат ическ им
раз вит ие м,
как
началом
618


логи чес ки м,
знаменующим
исполнившийся
ци кл
переживан ия ,
завер­
ш еннос ть
которого
приводит
к
п реодо лению
и
кат арсис у
и,
сле­
дователь но ,
восстановляет
статическую
но рму.
Лозунгами
в
муз ыке
делаются:
отрывочность,
атомизм,
алогизм.
Бо рьба
с
логиз мом
естественно
кончается
торж еств ом
психологизма.
Психолог изм,
не
ос нов анн ый
на
нормативном
самоопределении,
порождает
не рв­
ность
и
прерывистость;
музыка
современного
человека
—
музыка
à courte haleine.
О бра щает ся
ли
ко мпо зито р
к
миро во му,
—
его
космические
схемы
оказываются
проек цией
его
психологии.
Его
полет,
порывистый
и
без надеж ный,
п охож
на
п олет
птицы
над
безбр еж н ым
морем,
уже
у с талой
и
все
не
видящей
на
гориз он те
земли,
—
тогда
как
старая
музыка
ка жетс я
плавным
круженьем
орлов
в
вышине
над
н едвижн ой
вершиной.
Ибо
никакое
искусство
не
обличает
ст оль
прямо
и
непосредственно,
как
музыка,
верит
ли
художник
в
Бога
или
не т.
Так
совершает
музыка
в
наши
дни
п од­
по льн ую
разрушительную
раб оту
в
сфе ре
нашего
«подсознатель ­
ного».
Отсюда
хаос
в
об лас ти
музыкального
творчества
и
музыкальных
вкусов,
в
к отором
ра з личим
один
принцип:
борьба
за
преоб ладан ие
своего
лич ног о
произвола
и
безначалия.
Торжествует
сил ьне йши й,
а
си ль н ейший
тот,
кто
лучше
друг их
отв ети л
запросу
эволюцион­
ного
моме нт а
—
«духу времени» .
Дух
же
времени
прямее
всего
выразили
наши
«футуристы», начертав,
в
мно го значи тель ном
треу ­
гольнике,
бессильно
п ритя заю щее
на
многозначительность,
само­
любивое
Ego.
По чему
же,
о дн ако , «бессильно притязающее»? По ­
то му
что ,
распы ленное
психологизмом
на
атомы
п ереживания ,
оно
не
означает
да же
т олько
«характер» .
Оно
распадается
—
в
своих
музыкальных
эманациях
—
на
беспредельный
ряд
атрофированных
музыкальных
тем ,
из
коих
ни
одн а
не
нах одит
своего
завершения.
Каж дая
возмещает
недостаток
своего
вну тр енн его
развития
и
опр авда ния
только
бле с ком
и
изысканностью
гармон изац ии.
Др у­
гими
сло ва ми,
мы
ищем
обогатить
каждое
мгновение
вс ею
возмож­
ною
п олн отою
с одерж ания ,
большею
подч ас ,
чем
оно
естественно
может
вместить,
чтоб ы
тотчас
из мени ть
ему
для
следующего.
Везде
форсировка
составных
элементов
при
бессвязности
и
потому
бес ­
сили и
целого.
Но
бессвязность
и
ес ть
руково дя щее
начало
современ­
ной
нед угующ ей
души
и
ее
непо сред стве нных,
непроизвольных
признаний
в
муз ык е.
Кажется,
буд то
види шь
перед
с обой
ка ко й-то
бег,
устремленный
—
куда
глаза
глядя т,
под
бичом
пре след ую щег о
уж аса,
—
бег
по
терниям
и
шипам,
из
которых
каждый
ранит
остро,
но
жгучая
б оль
мгновения
стирается
укусом
следующего
мига.
Sic
desperati...
Должно
ли
по яс нять,
что
нет
ничего
бо лее
противного
духу
Диониса?
Но
ниспослан
н едуг
все
же
Дионисом.
Ибо
он
благодатно
наводит
на
лю дей
«правое»
безумие
и
он
же,
р азг не ванны й,
—
«не ­
правое».
Чтоб ы
приблизиться
к
Дионису,
нужна
сила;
эту
си лу
он
619


п однимае т
до
избытка
и
переполнения.
Бе сси льны ми
Ди онис
не
владеет;
он
их
уничтожает.
Опасно
при бл иж ение
бога;
неразумно
бросаться
к
нему;
ну жно
стоять
и
ждать,
и
со
ст рахо м
го то ви ться
к
желанной
и
страшной
встрече.
Личность
должна
укрепить
себя,
со бра ть
се бя
в
еди нств о;
единство
дается
только
самоопределением
рели гиоз ны м,
толь ко
подчинением
всего
ее
меж до усоб ног о
состава
верх овно му
единству
принципа
рел иг иоз ног о.
Мы
же
начинаем
не
с
п ослуш ания ,
а
с
выз ов а.
Мы
вос пит ываем
себя,
как
рабы
взра-
щают
рабов,
—
в
мятеже,
а
не
как
ца ри
вос питы ваю т
бу ду щих
владык
—
в
п овин овен ии.
Ко гда
же
мы
хот им
быть
бла го разумны ми
и
осторожными,
то,
не
ум ея
религ иозн о
п ов иноват ь ся,
начинаем
трусливо
ра бств оват ь.
Трусливая
реакция
ищет
спасения
у
старых
к ум иров.
Наше
отношение
к
искусству
обра щается
в
ста рове рч еск ое
благочестие,
творчество
подменяется
суеверным
подр ажа нием
и
рассчитанною
рес таврац ией:
безудержная
п си холо гия
об ернулась
чинною
археологией.
Sic laudatores temporis acti...
Из
всех
искусств
наиболее
близка
к
музыке
поэзия
и,
в
част но ст и,
по эзия
лирическая.
Ска занно е
о
музыке
мож ет
быть
отнесено
и
к
ней,
но
с
ограничениями.
Музы ка
непосредственнее
и
свободнее,
а
потому
и
симп то матич не е.
В
музыкальном
сумраке
возможно
многое,
немыслимое
при
дневном
свет е
слова.
Слово
не
мож ет
быть,
по
существу
своем у,
алогич н о.
В
слов е
имманентно
присутствует
ясная
норма
сознания.
Слово
по
природе
соб ор но
и,
с ледователь н о,
—
нра вств енно.
Оно
разрушается,
е сли
переступлены
известные
гра­
ни цы
лог ики
и
морали.
Слово
оз доровляет;
есть
демоны
и
химеры,
не
выдерживающие
наименования,
исчезающие
при
звуке
им ени.
Сила
зла
п ревр ащае т
сл ово
в
свое
ору дие
при
посредстве
эвфемиз­
мов.
Поэ тому
в
лирике
болезнь
ве ка
мож ет
пр ояв лять ся
только
в
с кры той
форме.
В
ней
нап рас но
искать
яс ных
док аз ате ль ств
психо­
логического
анархизма
и
атомизма.
Зато
внутренняя
беспринцип­
н ость
породит
в
ней
лицемерие
б езду шног о
э клект изма.
Что бы
изб ежат ь
его,
мы
не
зна ем
другого
средства,
кроме
подчинения
внутренней
личности
единому,
верх овно му ,
опр еделя ю щему
прин­
ципу.
Это
ес ть
в нутр енний
канон.
Наст али
дни,
к огда
худож ник ,
если
он
не
хочет
бы ть
религиозным
характером, «потеряет и то,
что
он
думает
иметь», —
перес тан ет
быть
и
художником.
При
эт ом
—
п усть
хорошо
замет ит
читатель
—
под
религией
понимается
не
какое-либо
опре делен н ое
сод ержа ние
религиозных
верований,
но
фо рма
самоопределения
личности
в
ее
отношении
к
ми ру
и
Богу.
Ос обен нос ть
пер ежи ваемог о
нам и
куль ту рн ого
моме нт а
в
том ,
что
в
наши
дни
переп летаю тся
и
вступают
во
взаимодействие
оба
ря да
положен ий
и
выво дов:
ряд
эстетический
и
ряд
религ ио зно­
620


этический.
Мы,
запечатлевающие
каждым
мгновением
собствен­
но го
творчества
истину
наших
уверений,
что
искусство
в
наших
гла зах
автономно
и
никакому
закону
(илителосу)
с оседней
ему
и
координированной
культурной
об лас ти
не
подлежит,
—
мы,
знающие
опытом
х у дожн иков,
как
зарождаетс я
худ ож ест ве нное
творение
из
«духа музыки»
и
как
оно
вынашивается
и
родится
из
закономерного
действия
сил,
обусловивших
его
зач атие,
как
ни­
чтожна
свобода
творца,
не
могущего
и зме нить
действия
эти х
сил,
и
как
н ез ависи ма
от
его
наме рен ия
и
произвола
самостоятельная
жизн ь
произведения,
—
мы
первые
гот овы
удивляться
совпадению
обоих
вышеозначенных
рядо в,
но
отличаемся
от
тех,
которы е
не
понимают
это й
с вязи
или
притворяются
непонимающими,
—
нашим
покорным
приятием
того,
что
не
мы
из мыс ли ли,
а
определили
вечные
звезды,
с т авящие
каждой
эп охе
осо бе нные
запросы
и
испы­
тания
и
у гото вляю щие
для
каждой
свои
опа сност и
и
обе това ния .
В
самом
деле,
как
избавиться
нам
от
б езду шно го
эклек тизма
иначе,
как
проникнув
все
н аше
творчество
дыханием
души
живой?
И
где
най ти
эту
д ушу
живу,
ес ли
не
в
целостной
лич ност и?
А
как
возможна
целостная
личность,
если,
изверившись
в
свое
суб станц иа льно е
единство,
не
у твердив
такового
акт ом
воли,
она
не
знает
иного
самоопределения,
кроме
мо даль ног о,
—
е сли
вся
он а,
в
каждое
изживаемое
мгновение,
не
res, а только modus? —
Как
сделать
искусство
жи зненным,
ес ли
оно
бежит
жизни?
Есл и
же
оно
о стало сь
в
жизн и,
то,
к оне чно,
неп рави ль но
видит
свое
назначение
в
том
то лько ,
что бы
пассивно
отражать
жизнь.
Тогда
начинает
в
нем
п реоб лада ть
элемент
миметический,
кото рый,
по
справедливому
мнени ю
Платона,
есть
ли шь
п ерво родны й
грех
искусства,
его
отри­
цат ель ный
полюс.
«Художник
—
не
об ез ья на», скажем мы,
повто­
ряя
слова
одн ого
античного
трагического
поэта
Эсх илово й
шко лы,
который
так
обозвал
зна мен ит ого
актера
с воего
времени,
тянув­
шего
трагедию
Софокла
к
пс их олог изму
и
натурализму.
Чтоб ы
искусство
было
жизненно,
художник
долж ен
жить;
а
жи ть
не
з на­
чит
произвольно
и
б есп очв енно
мечтать
(иначе говоря
—
отрицать
жизнь,
покрывая
ее
обла чны ми
чарами
сонной
грезы,
миражными
проекциями
наших
ч елов еч еск их,
слишком
чел ове ческ их
вожде­
лений
и
ма лень ки х,
мелких
с трас т ей).
В
эпоху
декадентства,
сноб ы
и
отчаявшиеся
воск ли цали : «цветов,
цв ето в,
чтобы
прикрыть
ими
черную
дыр у», — le néant, или,
есл и
угодно, leGrand Néant.
Мы
уже
не
хот им
быть
к ост юмер ами
скелетов,
фа кельщик ами
п охор он­
но го
шествия,
которое
провожает
на
кладбище
истории
всю
с вя­
тую
семью
сес те р:
Любви,
Веры
и
Надежды,
вместе
с
их
мат ерь ю
Мудростью,
ибо
лучший
дар
из
даров,
которыми
не
обделили
нас
му зы,
ест ь
художественное
прозрение
и
про роч ест венна я
вера
в
истину
воскресения.
Жить
не
значит
и
испытывать,
толь ко
ис пы тывать
дан нос ть
жизн и,
при
чем
испытывающий
начинает
или
неврастенически
621


обезьянить
данность,
или
ве сь
об раща ется
в
смут ны й
стон
страда­
ния
от
испытываемого,
так
что
уже
и
самая
данность
в
его
твор­
честве
не
различима
от
его
реакции
на
нее.
Ибо
ст радани е
есть
раздражение,
перешедшее
порог,
отделяющий
его
от
удово льс твия ;
чем
слабее
сила
соп ротивлен ия
со
стороны
воспринимающего,
тем
скорее
раздражение
об раща ется
в
бол ь.
Если
личность
только
пассивно
вос приим ч ива,
а
не
эне рги ческ и
активна,
искусство
ста­
новится
неизбежно
жертвою
болезненного
пс их олог изма.
Жи знен ­
ным
б удет
искусство,
ес ли
худо жни к
бу дет
жить
акту альн о
и
актив­
но.
«Кто жив
—
ж и ви т »: признак подлинно актуальной жизни есть
ее
во ля
к
оживлению,
к
пробуждению
чужи х
жизненных
сил.
Ит ак,
ист инно
жизненное
искусство
ес ть
результат
целостной
и
се бе
равной
во
все х
психологических
модусах
личности,
которая
не
может
не
сознавать
своего
единства
в
соотношении
с
дру г ими
жи­
вы ми
единствами
и
не
со подч ин ять ся
всеобъемлющему
единству
в
радостном
утве рж дении
с воего
и
вс еобщег о
бытия.
Чем
целостнее
и
энерг ич не е
личность,
тем
живее
в
ней
вс еле нско е
чу вств о;
отчу­
ждает
от
целог о
т олько
немощь;
сил а
укрепляет
связь,
и
н ормаль ­
ному
че ловек у
до
вс его
прямое
дело
—
не
только
до
всего
ч елове­
ческого,
но
и
до
звезд.
Другими
сло ва ми,
жить
значит
на йти
в
себ е
ре лиг ио зную
(связующую,
соподчиняющую
и
обязывающую)
форм у
отношения
к
великому
целом у,
нез ависи мо
от
со держания
пред­
ставлений
и
поня т ий,
верований
и
ч ая ний,
которыми
захочет
или
с может
соз на ние
наполнить
эту
форму.
Из
вышеразвитого
со ответс тви я
меж ду
рядом
эстетических
и
ряд ом
жизненных
оценок
вытекает,
что
искусство,
оставаясь
авто­
ном ною
областью,
тем
не
мен ее,
по ско льку
оно
прозревает
свое
соотношение
с
друг им и
культурными
областями,
мож ет
почерпать
из
рассмотрения
общей
ку льт урн ой
жизни
предостережения
и
п об уждени я,
пользоваться
которыми
оно
не
обязано,
но
которые
плодотворны
и,
б ыть
может,
спа сит ель ны
для
нег о
тог да,
ког да
оно
встреча ет
внутр енние
трудности
или
оп асно сти
на
своем
от­
дельном,
независимом
пути.
На
внутреннюю
же
трудность
или
оп асно сть ,
с
которой
встретилось
современное
искусство,
уже
был о
выше
указано.
Де ло
идет,
прежде
всего,
о
бесхарактерности
или,
что
то
же,
в
технической
транскрипции,
—
о
бесстильности
совре­
менног о
искусства.
Обыватели,
имя
которым
«легион,
потому
что
их
много», жалуясь
на
неусладительность,
ими
ощущаемую,
и
несостоятельность,
ими
подозреваемую,
всего
нового
искусства
в
целом,
зачастую
спра­
ши вают : «почему же мы,
столь,
по-видимому,
нечувс тви те льны е
к
по э зии,
выносим
истинное
н ас лажден ие
из
перечитывания
П уш­
ки на ?» Сколько бы ни было в таких заявлениях упрямой бестол­
ковости
и
тупой
самоуверенности,
самовнушения
и
подражания,
нако нец ,
смешных
недо ра зу мени й
по
отнош ению
к
Пушкину,
все
же
в
осн ован ии
приговора
лежит
некоторая
правда.
Обыватель
622


знает,
в
сущ ност и,
два
искусства:
одно
—
г лу боко
интимное,
от ве­
чающе е
непосредственно
его
горестям
и
радостям,
запросам
и
потребностям
его
диап азона
переживаний;
к
тако му
искусству
он
невзыскателен
эстетически,
а
практически
всегда
ему
бла года ре н.
И
ес ть
для
нег о
другое
искусство,
которое
он
умеет
уважать,
как
Искусство
с
большой
бу квы,
а
п орой
и
лю бить ,
не смот ря
на
край­
нюю
с мутнос ть
постижения.
К
этому
втором у
искусству
он
бессозна­
т ельно
чрезвычайно
требователен
и
в
своем
признании
такового
большею
частью
прав.
Это
—
искусство
сти ля,
обобщенного
до
границ
большого
стиля.
Вот
это го- то
стиля
массы
и
не
на хо дят
в
н овом
тво рч ест ве.
А
не
находят
от тог о,
что
новые
художники
все
еще
не
выросли
из
мерок
о гра нич енног о
индивидуализма.
Они
имеют
свой
диапазон
пе ре­
живаний,
обыватель
—
св ой.
Оба
круга
едва
сл уча йно
задевают
один
другой.
Большой
с тиль
и
стиль,
приближающийся
к
бол ьш ому,
не
знает
тако й
размежевки
и
разд ел ен ия
на
«твое»
и
«мое» .
Будучи
всеобщим,
он
объе мл ет
каждый
частный
кр уг.
И
кро ме
того,
он
так
ориентирован
по
отн ошению
к
общенародному
сознанию,
что
вс еленс ка я
норма
предс т авля ет
собою
его
ось
и
прох одит
через
центр,
совпадая,
таким
образом,
неизбежно
с
осью
сознания
всена­
р одн ого,
по ско льку
последнее
не
сдвинулось
со
с воих
основ,
не
изменило
своей
в се ленс кой
святыне.
Вн еш ним
симптомом
этой
верности
ориентировки
явл я ется
язы к
поэта:
он
рас тет
через
него
и
в
нем
да ет
новый
цвет
и
плод,
к оторый
рад остн о
приемлется
все м
народом
и
признается
им,
как
свое
родное
дос т оян ие.
Вокруг
оси
как
бы
мерцает
своеобразное,
красочное
свечение:
это
modus
национального
п ости жени я
и
изживания
вс еле нско й
нормы .
Такую
национальную
окра ск у
поэт
естественно
приемлет
в
свой
кр уг,
е сли
последний
п равил ьно
ориентирован.
Так овы
некоторые
простей­
шие
условия
истинной
стил ьн ости .
Мы
видим,
что
возможно
ос тават ьс я
в
п ределах
и
связ и
одного
из
вышеопределенных
ря дов,
что бы
при
отчетливой
оце нке
всей
совокупности
к уль тур ных
яв лен ий
най ти
в
сознании
способ
преодо­
ления
грозящих
искусству
оп асност ей.
Покажем
это
на
примере
лир ики:
постараемся
на
основании
предыдущих
рассуждений
о
природе
стиля
на йти
критерий
лирического
«совершенства», каким
оно
мож ет
рисоваться
современному
сознанию,
пре одоле вающе му
постигаемые
им
уклоны
и
не
желающему
подчиниться
формул ам
ни
древней,
ни
новой
моды ;
при
чем
ограничим
сн ачал а
свое
рассмотрение
пределами
чисто
эстетического
ря да.
IV
Есл и
мы
будем
дер жат ься
старого
и
в
общем
правильного
деле ния
по эзии
на
три
ро да
—
эп ос,
лирику
и
драму,
то
можем
почерпнуть
623


признаки
различения
эти х
трех
родов
из
на личн ос ти
двух
основных
элементов,
подлежащих
художественному
изображению:
элемента
внеличной
дан ност и
и
элемента
ее
внутренней
переработки
ли ч­
но ст ью.
Для
эпо са
отличительно
изображение
толь ко
пер вог о
из
этих
двух
элементов
—
элемента
внеличной
данности;
личность
худ ож ника
отре кае тся
в
эп осе
от
своей
активности,
она
становится
лишь
пассивным
зеркалом
воспри нима емого
(внеличной данности),
и
вся
ее
поэти чес к ая
актуальность
уходит
в
чистое
пер евопло ­
щени е.
Чем
с ильн ее
эта
актуальность,
тем
жизненнее
насыщенна я
ею
данность
из ображ аемог о
мира.
В
противоположность
эпосу,
формально
ограниченному
сферою
одной
т олько
данности,
траге­
дия
им еет
де ло
по
существу
только
с
личн о сть ю.
Зад ача
трагедии
раскрыть
в
последней
двойст венно сть
и
показать
ее
в
раз доре
и
борьбе
с
со бою
самой.
Элементы
внеличной
данно сти
служат
лишь
для
конкретизации
этого
внутреннего
распадения
личности
на
две
прот иво борс тву ющ их
силы .
Из
простого
ст олк новен ия
личности
с
в неш нею
данностью
еще
не
воз н икает
трагедия:
нужно,
чтоб
одн а
част ь
личности
сделалась
союзницею
это й
данности,
а
другая
ее
враг ом.
Заклание
Поликсены
трогает
и
ужасает;
но
принесение
в
жертву
Ифиг ен ии,
по ско льку
от ец
жертвует
дочерью,
а
дочь
жиз ­
н ью,
—
трагично.
Осо бенн ост ь
лирики
та,
что
в
ней
предс тавлен ы
оба
элемента,
и
непременно
—
в
их
вз аим оотн ошен ии
и
взаимодействии.
Ее
задач а
раскрыть
переработку
внешней
данност и
личностью.
Лирич ес кие
по
форме
произведения,
представляющие
одну
дан ност ь,
при
пассивном
и
чис то
рецептивном
отношении
к
ней
личности,
не
лир ич ны
по
существу,
а
эп ич ны.
Л ирич ес кие
по
форме
произве­
дения,
п редст авля ю щие
лишь
вн ут ренни й
разла д
ли чнос ти
и
про­
тиворечия
ее
воли,
также
не
лиричны
по
существу,
а
представляют
собою
трагич ес кие
моно лог и.
Первые
и
вторые
принадлежат,
однако,
по эзии,
че го
нельзя
никоим
об раз ом
утверждать
о
других
дв ух
типах:
о
рассуж ден иях,
хо тя
бы
и
весьма
возвышенных,
и
о
риторике,
хотя
бы
и
весьма
красноречивой,
облеченных
в
форму
лир ики.
В
перв ом
случае
(в так называемых философских стихо­
творениях)
мы
имеем
дело
не
с
про тив об орст вом
волевых
энергий,
обусловливающих
траг ичес кий
конфликт,
а
со
взаимоотношением
понятий,
согласующихся
в
диалектическом
развитии.
Во
втором
же
случае
перед
на ми
не
внутренняя
переработка
внешней
данности
личностью,
сост авля юща я
для
п ос ледней
собы т ие
и
вызывающая
все
ее
творческие
с илы,
но
чис то
внешняя
реакция
личности
на
данность,
оставляющая
личность
внутренно
неиз ме нной
и
непр о­
ницаемой.
Период
манеры
в
развитии
худож ни ка
хар ак тер изу ется
п реоб ла­
данием
данност и
над
личностью
или
личн ост и
над
данностью,
при
чем
ни
та,
ни
дру гая
не
представлены
в
дост аточн о
полном
своем
выражении,
но
активность
переработки,
тем
не
менее,
ощутительно
624


ознаменована
самими
формами
воплощения
душевного
процесса
в
слове.
Пери од
сти ля,
напротив,
имеет
своим
отличительным
при з­
наком
отчетливое
раз делен ие
элемента
данности,
изображенной
или
озн ачен н ой
с
эпическою
прозрачностью
и
беспристрастною
точно­
стью,
и
элемента
лич но го
отношения
к
этой
данности,
как
т аковой,
т. е.
при нят ой
в
подл инно
свойственных
ей
объем е
и
сод ерж ании.
М ежду
внеличною
данностью
и
личною
на
нее
реакцией
в
произ­
вед ени и,
и мею щем
стиль,
соблюдено
строгое
равновесие.
В
тот
период
жизни
худож ник а,
ког да
он
зан ят
обретением
и
выявлением
сво его
лиц а,
типическим
я влением
естественно
оказы­
вается
наруш ение
тр ебу ем ого
ст илем
равновесия
в
пользу
элемента
личного.
Лирика
делается
суб ъ ективн ой
в
так ой
мере,
какая
не
со вмес ти ма
со
ст иле м.
Тем
не
менее,
был о
бы
нелепо
осуждать,
как
художественный
недостаток,
это ,
столь
часто
полное
жизненных
сил
и
п ре кра сное
предчувствием
окончательной
красоты,
несовер­
шенство.
Но
все
же
мож но
требовать
от
художника
и
в
период
искания
л ица
извест ной
меры
в
субъективизме
восприятия
и
его
словесного
изображения.
Не льзя
согласиться
с
правом
субъе кт ив­
но го
лирика
искажать
данность
до
неузнаваемости
или
так
погло­
щат ь
ее,
что
изображение
вне шнег о
м ира
превращается
в
несвя з ный
кош ма р.
Не льзя
признать
за
ним
права
назыв ать
вещ и
несвойствен­
ны ми
э тим
ве щам
имен ам и
и
приписывать
им
несвойственные
приз­
наки.
Нельзя
признать
изнасилования
д анност и
лир ич еским
субъек­
тивизмом.
П равда ,
само
п оня тие
данност и
ли шь
условн о
объективно;
она
ес ть
то,
что
суб ъе кти вно
восп риня то,
как
данно е.
«Darum pfuscht er
auch so: Freunde, wir haben’s erlebt» (Goethe, Venez. Epigr. 33).
Ит ак,
мы
лишены
возможности
проверить
д обр осов естн ость
вы­
ска зыва ний
воспринимающего
о
воспринимаемом;
что
же
касается
способности
следовать
за
вос при нимаю щим
на
путях
его
суб ъек ти в­
ного
вос прия тия ,
то
спо соб ность
эта ,
в
св ою
очередь,
субъективна.
Здесь,
казалось
бы,
мы
теряем
надежный
критерий,
—
если
бы
мы
не
обладали
мног оч исле нным и
кос вен н ыми
средствами
для
опре­
деле ни я
степени
дост ове рност и
того,
кто
выступает
сви дете лем
с воего
переж ивания.
Но
доп устим,
что
мы
убедились
в
это й
досто­
вер ност и;
тогда
мы
в
праве
предъявить
ис п ыту емому
новое
требо­
вание,
новы й
запрос.
Мы
в
праве
за проси ть
у
нег о,
поскольку
он
хочеть
яви ть
нам
свое
лиц о,
—
дейс тви тель но
ли
он
ищет
опр едели ть
ег о,
тв орит
ли
он
сво ю
целостную
личность,
или
же
ее
расточает
и
распыляет?
Образуется
ли
п еред
нами
хара ктер,
или
разлагается?
Не
заражает
ли
он
нас
миа зма ми
тления?
И
е сли
эти
вопр осы
произносятся
уже
за
поро гом
эстетического
рассмотрения,
то
происходит
это
лиш ь
потому,
что
сам
по эт
п ер еша гнул,
п ервы й,
через
порог
х у доже­
ственности,
требующей
у важен ия
к
вещам
общего
всем
нам
ми ра,
исполнения
некоей
м еры
объективизма,
которая
символически
625


знаменует
признание
объективных
норм.
Гению
не чего
б оятьс я
таких
ограничений,
такого
послушания;
но
их
с
нег одован ием
отверг н ет
«гениальничанье» («das genialische Treiben»).
Итак,
мы,
желающие,
чтобы
новое
искусство
возвысилось
до
стиля,
должны
поставить
современной
лирике
тре бов ание ,
что б
она
прежде
вс его
достигла
отчет ли вого
различения
меж ду
содер­
жани ям и
данност и
и
личности
и
не
смешивала
красок
той
и
другой
в
о дну
слитную
муть,
чтобы
в
ней
не
торжествовал
над
логизмом
вселенской
идеи
психологизм
мятущейся
инд ивид уаль ност и,
чтоб
она
н есла
в
се бе
нача ло
строя
и
единения
с
б ож еств енным
все ­
един с твом,
а
не
на чало
расстройства
и
отъ един ения ,
—
нак онец ,
что б
она
не
заползала
от
страха
перед
жизнью
в
подполье.
626


О
ГРАНИЦАХ
ИС КУСС ТВА


I
Ко гда
с только
минуло
дней,
что
ровно
девятилетие
конч алось
с
тог о
первог о
яв лен ия
госп ожи
моей,
—
в
последний
из
дней
тех
случилось:
предстала
мне
д ивна я,
в
белоснежной
одежде,
промеж
двух
благородных
жен щин,
возрас том
старших.
Она
проходила
по
улице
и
об ратил а
гла за
в
ту
ст орону,
где
я
стоял,
ороб елый .
И
по
неизреченной
доб рот е
св оей,
ны не
вознагражденной
в
жизн и
вечной,
приветствовала
меня
столь
уч аст ливо,
что
мни лос ь,
я
л иц езрел
пред елы
б лаже нства .
Час
сладо стного
приветствия
был
дня
то го
ровно
час
дев ят ый;
и
как
впервые
тогда
слова
ее
достигли
слуха
моего,
я
исп ыт ал
так ую
сладость,
чт о,
как
пь ян ый,
у шел
из
тол пы.
Убежав
в
уединение
своей
горницы,
п редал ся
я
ду мам
о
милостивой;
и
в
размышлениях
о
ней
заст иг
меня
приятный
с он,
и
чудное
во
сне
возникло
в идени е.
Мне
снилось,
б удто
застлало
го рни цу
о гн ецв етное
обл ако ,
и
можно
различить
в
нем
обра з
вла дыки ,
чей
вид
ужаснул
бы
т ого,
кто
б
на
нег о
воззреть
п ос мел;
сам
же
он
веселится
и
ликует;
и
дивно
то
было.
И
м нилос ь,
будт о
слышу
его
глаголы,
мне
непонятные,
кроме
немногих,
меж
коими
я
уловил
с ло в а: «Аз властелин твой» .
И
бу дто
на
руках
его
спящею
вижу
же ну
нагую,
ед ва
прикрытую
тканью
кроваво-алою;
и,
вглядываясь,
уз наю
в
ней
жену
благого
привета,
ту,
что
удостоила
мен я
в
ден ь
оный
б лагоп ожела ния
приветного.
И
в
одной
руке,
мнил ось,
он
держит
нечто
пылающее
п л аменем,
и
б удто
говорит
сл ов а: «Узри сердце твое» .
И
нек оторое
время
пребывал
он
так,
а
потом,
мнилось,
будил
спящую,
и
н еволи л
ее
принуждением
вол и
своей,
и
ну дил
вкусит ь
от
того,
что
держал
в
руке,
и
она
ела
роб ко.
После
че го
вскоре
веселье
его
обратилось
в
горьки й
пла ч;
и
с
плачем
поднял
он
на
ру ки
жену,
и
с
нею,
мнило сь,
возлетел
к
неб у.
А
на
меня
навело
сие
боязнь
и
тоску
такую,
что
легк ий
сон
мой
не
мог
вместить
ее,
но
она
рассеяла
ег о,
и
я
проснулся.
И
пробудясь,
я
погрузился
в
раз мы шлен ие,
и
нашел,
что
четвертым
в
ноч и
был
ча с,
когда
явилось
ви ден ие;
и так,
явствует,
что
предстало
оно
в
первый
из
девяти
последних
часов
ночи.
И
ра зду мыв ая
о
вид енн ом,
умыслил
я
поведать
про
то
многим
славным
т руб ад урам
тог о
вр еме ни;
и,
как
сам
обрел
искусство
слов
соз вуч н ых,
задумал
с ложить
сонет,
даб ы
приветствовать
в
нем
вс ех
в ерных
данников
Любви
и,
прос я
их,
чтобы
они
рассудили
мое
виде ние,
пересказать
им
вс е,
что
узрел
во
с не.
И
тог да
начал
я
эт от
сонет:
Всем
д анника м
умильным,
чистым
слугам
Царя
серд ец,
Амура,
мой
пр иве т!
Кто
свиток
сей
прочтет
и
даст
ответ,
Тот
бу дет
мне ,
единоверцу,
д руг ом.
628


Уж
трет ь
пут и
прошла
н ебес ным
кругом
Та,
чьей
стезей
вс ех
з везд
лучится
с вет,
Когда
предстал
—
ко му
под обь я
нет,
Ли кующ ий,
и
гру дь
сковал
испугом.
Он
с ердце
нес
—
пылала
плоть
моя
—
И
Гос пож у,
под
лег ким
пок рывал ом,
В
объятиях
владык и
виж у
я.
Пуг ли вую
будил
от
забытья
И
ну дил
он
питаться
яс твом
ал ым;
И
с
п лачем
взмыл
в
надзве здные
края.
Э тот
сон ет
разделяется
на
две
час ти:
в
первой
части
я
шлю
привет
и
прошу
об
от вет е;
во
второй
части
определяю,
на
что
должно
ответс твовать.
Вторая
часть
начинается
со
с тих а: «Уж треть пути прошла небесным кругом».
В
приведенной
тре ть ей
г лаве
«Новой Жизни»
Да нте
мы
имеем
дв ой ное
свидетельство:
свидетельство
ч еловек а,
о
жизни
своего
сердца
и
о
внутреннем
своем
опыте,
и
свидетельство
худож ни ка,
о
возникновении
тут
же
сообщенного
художественного
создания.
В
п одли нност и
и
иск ренност и
этих
прямых
и
бесхитростных
свиде­
те льст в
нет
сомнения,
как
нет
со мнен ия
в
т ом,
что
Да нте
был
и
че ловек
глубокой
д уше вной
жизн и,
и
художник
велик ий.
Что
же
мы
видим?
Не
п редс тавляе т
ли
собою
описанный
им
экстаз
одного
из
вы со чайш их
по дъе мов
его
духа
в
такую
об ласт ь
све рхч увст вен ­
ного
сознания,
откуда
ч елове к
не
возвращается
не
обогащенный
пло да ми
эт ого
подъема,
который
отмечает
со бой
его
остальную
жиз нь,
как
неизгладимое
и
решитель но е
с обы тие?
И
не
видно
ли
с
отчетливостью,
как
этот
во сто рг,
так
мог ущес тве нно
восхитивший
•его над землей,
потом
как
бы
выпускает
его
из
своих
орли ных
когтей
и,
б ереж но
возвращая
низ во ди мому
по
ступеням
нисх ож дения
пов­
сед невную
оболоч ку
его
земной
душевности,
отдает
его
целым
родному
долу ?
Тог да
нападает
на
нег о
раздумье
и
помысл
о
других
людях,
и
же лань е
принести
этим
друг им
непонятную
ему
самому,
но
сознаваемую
важную
весть:
он
уже
сам
и
сознательно
нисходит
на
дно
дола,
и
вот,
в
его
сонете
—
новое
и
не
данн ое
в
видении,
а
само
видение
сведено
к
своим
опр еделя ю щим
чертам,
как
бы
сгу­
щено
в
плоть
или
соб ра но
в
к рист алл,
очерчено
резче
и
решитель­
н ее,
рассказано
голосом
и
тон ом
т вер дым,
бестрепетным,
б есстра ­
стным,
—
и
ск оль
многое
умолч ено
и
об ойде но
вовсе,
и
как
все
туманно-расплывчатое
и
смутно-волнующее,
неуловимое
и
н еосоз­
нанное
в
видении,
стало
осознаннее
и
качественно
беднее
в
вел и­
кол епны х
стихах!
На гляд но
выявляется
зде сь
то,
что
должно
быть
мыслитель но
р азв ито
в
дальнейшем
и зложен ии:
что
в
деле
соз дания
художествен­
н ого
произведения
худ ожн ик
нисходит
из
сфе р,
к уда
он
проникает
вос х ожден ием,
как
духовный
человек;
отчего
можно
сказать,
что
629


мно го
ест ь
восходящих,
но
мал о
умеющих
ни сх оди ть,
т. е.
ис тинных
х у дож ников.
Прибавлю,
что
приведен н ый
пример
здесь
особенно
п оказат елен ,
потому
что
преднамеренно
по эт
умен ьш ает
до
мини­
мума
расстояние
меж ду
уровнями
вос хо ждени я
и
нис хож дения ,
по­
читая
своим
долгом
стр ог ую
точнос т ь
в
передаче
виденного,
запре­
щая
себе
какой
бы
то
ни
б ыло
вымысел,
заботясь
о
том ,
со
всею
тщательностью,
что бы
его
создание
всецело
ответствовало
пере­
ж ивани ю.
Вгля димся
бли же
в
процесс
возникновения
из
эр отичес ког о
во стор ­
га
мистической
эпифании,
из
это й
эпифании
—
духовного
зачатия,
сопровождающегося
ясным
затишьем
обогащенной,
ос ча стл ивл ен­
ной
души,
из
эт ого
за тишья
—
нового
музыкального
волнения,
влекущего
дух
к
рождению
новой
ф ормы
воплощен ия,
из
э того
музыкального
волнения
—
поэтической
меч ты,
в
которой
воспоми­
нания
толь ко
материал
для
созерцания
аполлинийского
образа,
до л­
женствующего
отразиться
в
слове
стро йным
телом
ритмического
создания,
—
пока,
нак оне ц,
из
ж елани я,
зажженного
соз ерц анием
эт ого
аполлинийского
образа,
не
во зник нет
словесная
пло ть
с он ета.
Все
переч ис ле нн ые
мо ме нты
отчетливо
оз начены
нашим
с ви де т ел ем : 1) могучий вал дионисийской бури; 2) дионисийская
эпифания,
или
вид ени е,
которым
разрешается
экс таз
и
ко торо го
не
должно
смешивать
с
а по ллиний ски м
сно м
худо ж ника , 3) катарти ­
ческое
успо кое ние,
обусловленное
целостным
и
завершенным
пере­
живан ием
экстаза,
—
в
эти х
трех
первых
момен тах
художника
в
Дант е
вовсе
еще
нет,
но
сказывается
лишь
та
изначальная
и
ко ренна я
подос н ова
его
душ и,
из
которой
родя т ся
в
нем
не
толь ко
художественные,
но
и
все
другие
раскрытия
и
т айноде йст вия
его
духа,
общая
стих ия
его
гения,
но
не
чисто-художественная
его
ген иа льно ст ь; 4) новое дионисийское состояние,
не
пох ож ее
на
прежнее,
относящееся
к
прежнему
по
напряженности,
как
с ильн ая
зыб ь
на
море
к
буре,
музыкальное
по
преимуществу
и
могущее
б ыть
отделен о
во
времени
от
первых
трех
моментов
не
часами,
а
г одам и;
это
—
то
состояние,
о
кото ром
Пушкин
ска зал : «душа
ст есня ет ся
лир иче ским
в олн енье м,
трепещет
и
звуч ит »; 5) аполли-
нийск ий
сон ,
—
сон
памяти
о
мелькнувшей
ему
эпифании,
—
являю­
щий
художнику
идеальн ый
обр аз
ег о,
еще
не
воплощенного,
со з­
дания;
иб о,
по
Пушкину,
душ а,
которая
трепещет
и
зву ч ит,
тот час
уже
«и ищет,
как
во
сне
излит ь ся,
нак онец ,
свободным
п ро яв лен ьем»,
6) и 7) как только ясно предстанет душе аполлинийский сон,
вот
уже
и
новое
«лирическое волнение»
и
«звучание», влекущее худож ­
н ика
к
завершит ельн ому
осу щест влени ю,
к
овещ ест влени ю
сонной
грезы,
—
вот
уж
и
«бегущие навстречу легкие рифмы», и стихи,
«свободно текущие», и стал сон плотью слова.
Эти
четыре
пос ле д­
ние
моме нт а
свойственны
художнику,
как
таковому,
и
представляют
со бой
стадии
н исхож дения .
630


ЛИНИЯ
ВОСХОЖДЕНИЯ.
1—3.
За чатие
художественного
произведения:
1) дионисийское волнение; 2) дионисийская эпифания [а]
—
интуи тивн ое
соз ер­
цание
или
п ос ти жение; 3) катарсис,
зачатие.
Л ИНИЯ
НИСХОЖДЕНИЯ.
4—7.
Рождение
художественного
прои зв еде ния:
4) дионисийское волнение; 5) аполлинийское сновидение [ß] —
зеркальное
от ражен ие
интуитивного
м оме нта
в
па мят и; 6) дионисийское волнение; 7) худо­
ж ест вен ное
воплощение
[у]
—
согласие
Мировой
Душ и
на
при ят ие
интуи тивн ой
ист ины,
опосредствованной
творчеством
художника
(синтез начал аполлиний­
ского
и
дионисийского).
Творчество
фор м
проявляется,
следовательно,
в
тр ех
точ ках :
а)
в
мистической
эпифании
внутреннего
опыта,
которая
мож ет
быть
ясным
виден ием
или
лиц ез рение м
высш их
реальностей
только
в
ис лю ч итель ных
случаях
и
лежит
еще
вне
пределов
художественно­
творческого
процесса
в
собственном
смы сл е ; ß) в аполлинийском
видении
чис то
художественного
иде ала ,
которое
и
есть
то
снови­
дение
поэтической
фантазии,
что
поэты
пр ив ыкли
именовать
631


св оими
творческими
«снами»; у)
в
ок он чат ел ьном
воп лощени и
снов
в
смыс ле,
звуке,
зрительном
или
осязаемом
веществе.
Каждый
из
эт их
этапов
о фо рмления
дост иг ает ся
переживанием
одноприрод­
но го
по
существу,
но
раз новидно го
и
не
одинаково
на сил ьст вен ного
дионисийского
волнения.
В
общем,
справедливо
и зр ечение
Ва гн ера
в
его
«Мейстерзингерах»:
Единый
па мятуй
завет:
Сновидцем
бы ть
рожден
поэт ;
И
все
искусство
стр ойны х
слов
—
Истолкованье
вещи х
снов .
Сравним
теперь
с
изученным
свидетельством
Данта
один
сонет
Петрарки,
подобный
Д анто ву
по
форме
визионарного
изложения
лир иче ск ой
идеи,
но,
без
сомнения,
более
аполлинийский
по
составу
обус лов ив шего
его
пере живан ия
и
пот ому
бо лее
х а рактерны й
для
изучения
элемента
чисто
художественного.
Это
34-й
с онет
на
смерть
Лауры:
Восхи тила
мой
ум
за
грань
вселенно й
Тоска
по
той,
что
от
земли
взя та;
И
я
вступил
чрез
райские
врата
В
круг
третий
д уш.
Ско ль
мен ее
надменной
Она
предстала
в
к расо те
нет ленно й!
Мне
рук у
дав,
п ромолвила: «Я та,
Что
стр аст ь
тво ю
гнала.
Но
мае та
Недолго
длилась,
и
неизреченный
Мне
дан
покой.
Т ебя
лишь
воз ле
нет,
—
Но
ты
придешь ,
—
и
дольнего
покрова,
Что
ты
любил.
Будь
верен;
я
тв ой
с вет».
Что
ж
руку
отня ла,
и
смолкло
слово?
Ах,
если
б
сладк ий
все
звучал
привет,
Зем ног о
дня
я
б
не
увидел
сн ова!
Петрарка
не
дал
нам
автобиографического
ком м ен тария
к
этому
сонету.
Мы
вид им
гл убо кое
чу вс тво,
как им
он
пр оник нут;
но
по з­
во литель но
сомневаться,
что
опи санное
им
видение
б ыло
столь
же
яркою
эпифанией,
как
то
ви ден ие
Данта;
тем
более,
что
сам
Пе т­
рарка
сл ов ам и: «levommi il mio pensier» —
указывает
на
воз ник но­
вен ие
образа
в
пределах
мысля щего
сознания.
Как
бы
то
ни
было,
вполне
ощутительно
то
в
известной
м ере
экстатическое
состояние,
которое
п редшество вало
его
аполлинийскому
сн у.
Если
тот
экс таз
не
дал
ему
дос таточ но
определенных
форм,
тем
пл астичнее
и
632


жизненнее
предстало
его
духу
аполлинийское
видение,
собирая
в
се бе
как
в
прозрачном
кри ста лле,
луч и
его
выс ок ого
внутреннего
опыта,
поднявшего
его
в
об ласт ь
созерцания
чистейших
откровений
любви.
Так
прекрасно
это
о бр етен ное
им
на
высотах
моли тв ен ного
действия
аполлинийское
сновидение,
что
его
облечение
в
безу­
пречно
прекрасную
п лоть
слова
живо
ощущается,
как
некоторое
жертвенное
совлечение
чег о-то
уже
невоплотимого
по
своей
при­
роде,
уже
неизрекаемого
человеческим
сло вом,
но
несомненно
п ри­
сущего
то му
виденному
им
образу
нетленной
красоты.
Сам
поэ т
признанием,
что
он
не
проснулся
бы
во
плоти,
есл и
бы
не
умолк ла
звучавшая
ему
г армо ния,
с видет ельс тву ет
о
т ом,
что
с ообщен ие
пережитого
земным
словом
воспринимается
им
как
нис хож дение.
Ит ак,
Петрарка
заявляет
себя
н ис х одящим
в
кач естве
художника,
и
если,
однако,
мы
чувствуем
себя
восходящими
в
вы сшие
сферы,
возносимыми
над
землей
под
действием
лирных
ч ар,
и
нам
мнит ся ,
будто
мы
вид им
и
то,
неуловимое
и
несказанное,
то,
просвеченное
небес ным
л учем
и
проникнутое
неб есной
г ар мони ей,
о
чем
Петрарка
не
договорил,
на
что
лишь
намекнул
он, — это закономерно
и
значит
только,
что
худ ожн ик
нисходит
для
тог о,
что бы
показать
нам
троп у
восхож ден ия .
Не
мн и:
мы,
в
не бе
тая ,
С
землей
разлучены.
Ведет
троп а
свят ая
В
за обла чны е
сны.
II
Брать
и
давать
—
в
обмене
эт их
двух
эне рг ий
состоит
жизн ь.
В
дух ов ной
жизни
и
деятельности
им
соответствуют
—
в осхожд ение
и
нисхож дени е.
Общею
формулою
духовной
жизни,
поня т ой
как
рост
личности,
можн о
приз н ать
сло ва
Гё те : «к бытию высочай ­
шем у
стремиться
непрестанно».
Кто
остана влива ется ,
сказав
мгновению
«постой», —
падает.
Падение
по
отношению
к
духов­
но му
пу ти
— отрицательная
ценность;
напротив,
положительны
как
восхождение,
так
и
нисх ожде ние.
Восхождение—
рост,
обусловлен ­
ный
питанием,
укре пле ние,
требующее
некоего
пог л още ния
чужи х
дот оле
энергий:
оно
стоит
под
знаком
«брать» .
Вос х ож дение
нормаль но ;
оно
ч ело вечн о.
Его
смир ени е
—
в
предпосылке
алка ния
и
несовершенства;
гордость
его
—
в
упреж­
дении
нал ич ных
возможностей,
как
будущих
ос у щес твлен ий.
Ни­
схож дение,
напротив,
не
следует
духовной
норме ,
а
ищ ет
или
разру­
ши ть
ее
и
стать
хаотическим,
или
сотворить
ее
и
ста ть
норматив­
ным;
оно
м ожет
бы ть
звериным
или
бо же стве нным,
или,
наконец,
633


в
чис то
человеческой
его
форме,
—
царственным.
Его
смир ен ие
—
в
некоем
совлечении
своих
богатств,
в
отказе
от
достигнутого;
его
гордость
—
в
р аст оч ении,
в
возврате
от
налич ны х
осуществлений
к
новым
возможностям
пройденного
пути.
Вос х ожден ие
ес ть
закон
самосохранения
в
его
дин амичес к ом
асп ект е,
мог ущий
обернуться
при
этом
наруш ени и
своего
естест­
ве нно го
статизма
в
саморазрушение.
Нисхождение
ест ь
закон
само­
разрушения,
остановленный
в
своем
действии
статическим
момен­
том,
кристаллическое
отложение
в
личности,
грозящее
ей
ок аме не­
н ием.
В
обще м,
восхож дение
есть
на ко пле ние
сил,
нисх ожд ение
—
их
из лу чени е.
Духовное
уче нич ест во,
как
таковое,
не
мож ет
не
быть
непр ерыв ным
восхожден ием;
но
целос тн ос ть
жизни
требует
равно
вос х ожден ия
и
ни схож дени я.
Опасность
и
дерзновение
присущи
т ому
и
другому
движению;
но
боль шая
оп асно сть
и
б ольш ее
дерз ­
новение
в
нисхождении,
а
не
в
во схож дении .
Зато
он о,
правое
и
истинное,
—
и
же ртве ннее,
и
благодатнее.
Эти
об щие
размышления
не
относятся
прямо
к
сф ере
эстетиче­
ск ой.
Бросим
взгляд
на
их
при лож ение
к
это й
последней.
Мы
переживаем
восприятие
красоты,
когд а
угадываем
в
круге
данного
явлен ия
некий
первоначальный
ду ализм
и
в
то
же
вре мя
созерцаем
к онеч ное
преодоление
это й
л ишь
аналитически
разли­
чаемой
дво йстве нности
в
совершенном
синте тич ес ком
единстве;
причем
э леме нт ами
п реодолеваемог о
дуализма
явля ютс я
сущн ости
или
эне рг ии,
соотносящиеся
как
вещественный
субстрат
и
образую­
щее
нач ало .
Такое
определение
предполагает
об раз ующее
начало
активным,
вещественный
же
субстрат
не
пассивным
толь ко,
но
и
пл астическ им,
в
смыс ле
как
сп особн ост и,
так
и
внутренней
готов­
ности,
в
си лу
сам ой
при роды
своей,
принять
не
извне
поверхностно
налагаемую,
но
как
бы
внут рен но
проникающую
его
ф орму.
Восприятие
прекрасного
разрушается
впечатлением
со вершаемог о
на си лия
над
вещественным
суб стра том :
произведение
искусства
хо чет
подражать
природе,
формы
которой
суть
откровения
вн у­
тр енних
процессов
органической
жизни,
так
что
прав
Гет е,
го воря :
«вовне дано то,
что
ест ь
внутри».
Поэтому
вос прият ие
прекрасного
есть
восприятие
жизненного,
и
художественное
произведение,
прав­
да,
мож ет
п роизводить
впеч атлен ие
величайшей
неподвижности,
п одо бно
кри ста ллу,
который
есть,
од на ко,
з асты вшая
жизн ь,
но
не
вп еч атлен ие
мертвенности
или
изн ача льно го
от сут ств ия
жизни;
в
этом
последнем
случае
был о
бы
перед
нами
механическое
изделие,
а
не
«создание»
или
«творение», каковым словом мы и знаменуем
ана лог ию
между
делом
худож ник а
и
организмом
п ри родны м.
Сле дст ви ем
из
вышесказанного
является,
например,
эстет иче ски
г лу боко
о пр авдан ное
т реб овани е,
чтобы
материал
художествен­
ного
произведения
был
ощу тим
и
как
бы
верен
себе,
как
бы
выра­
жал
свое
согласие
на
при нят ие
придаваемых
ему
художником
фо рм,
—
что бы
ваятель
из
дерева
не
п одра жал
в
своей
технике
634


в ая телю
из
мрамора,
а
обрабатывал
дерево
ос обен н ыми
приемами,
сообра зован н ыми
с
растительною
тканью
древесных
во лок он.
Ма­
терия
оживляется
в
произведении
искусства
в
той
мере,
в
какой
она
утверждает
се бя
самое,
но
не
в
состоянии
косного
сна,
а
в
состоянии
пробужденности
до
пос ледн их
своих
гл убин ,
и
п ри нимает
чрез
то
образ
св обо дно го
согласия
з амыслам
т во рца.
Художник
торже­
с тву ет,
ес ли
он
убедил
нас,
что
мра мор
хоте л
его
резца;
он
есте­
ст вен но
живет
в
единод уши и
с
ве щест во м,
над
которым
работает,
естественно
пр едс т авляет
его
се бе
живым
и
влюблен
в
нег о,
и
доверя ет
ему
так,
что
не
ко ле бле тся
с каз ать
ему
самые
сокровенные
и
далек ие
сво и
дум ы:
он
уб ежден ,
что
вещество
всегда
п оймет
его
и
на
все
любовно
ответит.
В
э том
пафос
афоризм а
Микель
Анджело,
которым
открывается
собрание
его
сонетов
и
ка нцо н:
Non ha l’ottimo artista alcun concetto
Ch’un marmo solo in se non circoscriva
Col suo soverchio, e solo a quello arriva
La man che obbedisce all’intelletto.
«Наилучший художник не имеет такого замысла,
какого
не
вместила
бы
в
пределы
своей
пов ерхно сти
л юбая
единственная
глы ба
мрамора,
и
ли шь
до
граней
этого
мрамора
досягает
рука,
води мая
гени ем».
Но
э тим
согласием
материи
на
п ри давае мую
ей
форму,
эт им
радос тн ым
приятием
напечатлеваемой
на
ней
ид еи
и
ограничивается
ее
уч аст ие
в
возникновении
художественного
произ­
ведения:
мат ери я
ра ск рывает ся
перед
духом,
но
не
вос ходи т
к
нему,
дух
же
к
ней
н исходи т.
Мысль
худож ника ,
созерцаемая
им
осуще­
ствленною
в
духе,
воплощается
в
согласном
веществе
через
ни­
схо жд ени е.
Образующее
начало
есть
на чало
нисходящее,
как
материя
ест ь
нача ло
при емлю щее .
Итак,
восхождению
в
твор­
честве
красоты
собственно
нет
места.
Что
красота
есть
нисхож­
дение
знал
и
Ницш е,
к оторый
говорит
устами
З арату с тры: «Когда
мог уще ство
ст ан овитс я
милостивым
и
нисходит
в
з римое,
к расо той
з ову
я
тако е
н ис х ожден ие».
Итак,
деят ельн ость
художника
есть
некое
дерзновение,
и
вместе
некая
жертва,
ибо
он,
пос кол ьку
худож ник,
должен
ни схо ди ть,
тогда
как
общи й
за кон
дух овн ой
жизн и,
хотящей
бы ть
жизнью
поистине
и
в
п осто янно
возрас т ающей
силе,
ест ь
восхож ден ие
к
бытию
выс оч айш ему.
Отсюда
противоречие
ме жду
человеком
и
х у дож ником:
че ловек
долже н
в осхо дить ,
а
ху дожн ик
нисх оди ть.
Как
разрешается
это
п ротивореч ие?
В
некоторых
типах
и
в
некото­
рые
эпохи
разрешалось
и
разрешается
оно,
житейски,
оч ень
просто;
можно
даж е
сказать,
что
за
всю
новую
историю,
нач иная
с
Возрож­
дения,
всле дст вие
ослабления
религиозности
и
расчленения
преж­
ней
синтетической
культуры,
этот
тип
художнической
психологии
стал
безусловно
преобладающим.
Практическое
разрешение,
о
635


ко тор ом
мы
г оворим,
дано
в
раз делении ,
или
развод е,
худож ник а
и
ч еловек а
в
творческой
личн ос ти:
один
не
знает,
что
делает
дру гой.
Когда
же
ч еловек
осведомится
о
художнике,
а
художник
о
человеке,
ч аще
всего
воз н икает
на
эт ом
пути
в
личности
н еприми­
римый
вн утрен н ий
разлад,
подобный
тому,
какой
пережил
ко гда -то
Бот ти ч елли,
а
у
нас
переживали
Гоголь
или
Лев
Тол сто й.
Но
большею
частью
художник,
ви дя
смы сл
своей
жизни
и
ее
высочай­
шие
ве ршины
в
своем
худож ест ве,
просто
считает
чело века
в
себ е
низ шею
и
п отому
п ренеб ре га емою
частью
своего
оз аре нног о
художественным
гение м
существа,
и
то гда
естественно
я вля ется
в
нем
иллю зи я
вос х ожден ия
через
художество.
«Гуляка праздный,
единого
прекрасного
жрец»
сознает
себя
обычно
ничтожнейшим
«из детей ничтожных мира», в минуты же творческого озарения
—
освященным
и
свящ енству ющим.
Но
ведь
само
то
мгновение,
к огда
разверзаются
«вещие зеницы,
как
у
и сп уган ной
орлицы», есть
моме нт
вн езап ног о
воспарения,
по
отнош ению
к
которому
чист о
художественная
работа
творч ес кого
осуществления
и
овеществле­
ния
представляется
о пять -так и
—
нисхождением.
Во
всяком
случае,
чтоб ы
ни сход ит ь,
нужно
б ыть
уже
на
высоте.
И
нет
великого
произведения
искусства,
которое
не
им ело
бы
нео бхо ди мою
пред­
посылкой
больших
событий
в
духовной
жизни
их
творца,
хо тя
бы
последние
ос талис ь
навсегда
тайной
для
его
био гр афа. *
Более
сло жным и
оказались
отношения
ме жду
художником
и
чело­
веком
у
тех
поэто в
современности,
которы е
из
общего
раскрытия
с им воличе ск ой
п риро ды
искусства
почерпнули
призыв
к
такому
развитию
ег о,
при
коем
зал ож енн ые
в
нем
эне рг ии
ин ту итивн ого
прозрения
и
све рх чувс тв енн ого
воз дейст вия
излучались
бы
свобод­
нее
и
могущественнее.
Более
сложными
стали
эти
отношения
вслед­
ств ие
личных
и
биографических
особенностей
этих
худож нико в:
по-видимому,
взгляд
их
на
вещи
был
изначала
осложн ен
какими-то
новыми
апп ерцеп ция м и,
дававшими
им
п ережива ние
(действитель­
ное
или
обманное
—
другой
воп рос ;
скорее
все го,
отчасти
действи­
тель н ое,
отчасти
обман н ое), как бы двойного зрения и раскрывав ­
шими,
как
им
каз ал ось,
неожиданные
и
отдаленные
связи,
соответ­
ст вия
и
с оотно ше ния
вещ ей.
Это
были
люд и
с
п редр ас положен ия ми
к
мист иц из му,
д олж енств овав ше му
вспыхнуть
в
новы х
поколениях
в
силу
об щих
и
далеких
исторических
п ри чин,
—
люди
с
мис т иче­
ским
складом
души,
остававшейся
в
общем
себе
верною
и
в
пере­
жива емые
у мом
и
во лею
пер иоды
разув ерения
или
без верия.
При
эти х
п редр асп оло жени ях,
художественное
творчество
и
то,
что
636


мни ло сь
им
све рхч увст венным
прозрением,
естественно
сливались,
своеобразно
окрашивая
их
искусство
и
об вола ки вая
истинно-ми­
стическое
пе реживан ие
в
ко кон
поэтической
мечты.
Им
думалось,
что
этим
н амечаю тс я
новы е
возможности
искусства
вообще,
что
искусство
и
ест ь
та
сфера,
где
единственно
мож ет
осуществляться
но вое
познание
ми ро вых
су щн ос тей,
—
при
неп одви жной
кристал­
ли за ции
прежнего
религиозного
откровения,
с
одной
стороны,
и
при
б ес силии
нау чно й
мысл и
ответить
на
мировые
загадки
—
с
другой.
Н еудиви тел ьно
поэтому,
что
в
п редст авит еля х
характеризуемого
направления
человек,
как
носитель
внутреннего
опыта
и
всяч еских
познавательных
и
иных
духовных
достижений,
и
художник
—
истолкователь
ч елове ка
—
были
не
раз делены
или
представлялись
самим
им
неразделенными,
ес ли
же
более
или
менее
раз делялись ,
то
разделение
это
переживалось
ими
как
душевный
разлад
и
как ое-
то
отступничество
от
вверенной
им
заветной
свя ты ни.
«Были про­
роками
—
захотели
стать
поэтами», с упреком говорит о себе и
с воих
товарищ ах
Александр
Бло к,
оп исывая
состояния
такого
р аз лада
и
«ад»
художника,
толь ко
х у дож ника,
тогда
как
Валер ий
Брюсов,
в лю бле нный
в
так
наз ыв ае мое
чистое
твор че ств о,
с
вож­
делением
к
такому
«аду»
восклицал
когда-то,
обращаясь
к
наи вно ­
непосредственному
Бальмонту: «Мы
—
пророки,
ты
—
поэт».
На
самом
деле,
поэтами
пои стине
б ыли
все
эти
деятели;
измерять
про­
роч ествован ие
их
ле жит
вне
пределов
нашей
к омпе тенц ии
и
самой
темы.
Но
будучи
поэтами,
художниками
б ыли
они
во
вся ком
случае
не
вполне,
и
имен но
постольку
ими
не
были,
поскольку
влаг али
в
свое
художество
свое
ст рем ящ ееся
к
свету,
но
неустроенное,
чело­
ве чес кое
и
при
том
очен ь
моло дое
и
пле нн ое
л.
Они
бы ли
в
г лавном
верны,
как
люд и,
духовному
завету
вос х ожден ия
и
всячески,
когда
выст уп али
со
своей
«вестью миру», являли себя стремящимися к
бытию
высочайшему.
Когда
стремились,
тогда
и
творили;
тв орил и
поскольку
стремились,
и
то
«беспредельное» (как ômeipov древнего
мы с ли тел я), неограниченное и бесформенное вносили непосред ­
ственно
и
как
бы
в
сыром
вид е
в
свое
творчество.
Художник
вос хо­
дил
в
них,
вместо
того,
чтобы
нисх одит ь ,
потому
что
вос х одил
человек,
а
художник
тож дестве н
был
в
их
сознании
с
человеком.
Но
в
«ограничении впервые виден мастер», и если ученикам Муз
с уж дено
б ыло
дос тигн у ть
мастерства,
это
ограничение,
ран о
или
п оздно,
должно
бы ло
стать
осознанным.
Ограничение,
однако,
го­
во рю
я,
но
не
отре че ние.
О тка зат ься
от
сим волиз м а
по
существу
зн ач ило
бы
для
тог о,
кто
вк усил
однажды
от
его
чаши ,
для
одних
го рь кой
по
кра ям
и
с ладк ой
внутри,
для
других
наоборот,
—
«обменить на венок венец», хотя бы «венец»
и
был
скорее
обето­
ван ием ,
нежели
упроченным
стяжанием.
Это
знач ил о
бы
отказать­
ся,
—
говоря
языком
символистов,
—
от
их
«невесты», от какой-то
свя т ыни,
с
которой
обручились
они
кольцом
сим вол а.
Это
зна чил о
637


бы
сойти
с
го рног о
и
т рудно го
пут и
в
бли зки е
и
злачные
дол ины
и
успокоиться
под
с воею
смоковницею.
Страшна
Капу я
для
Г ан­
ни ба ла.
Условия
е дин стве нно го
возмож н ого
ограничения
были,
наконец,
озн ачен ы
формулою : «внутренний канон».
Это
ограни­
чен ие
озн ач ает
целостное
подчи нен ие
худо жни ка
общим
законам
бес с мертн ог о,
чистого,
д евст венно го ,
сам оцель ног о,
само держ ав­
ного,
вселенского,
божественно-младенческого
искусства
и
в
то
же
время
—
целостное
прия тие
святого
зак она
о
духо вном
пу ти
вверх
и
непрерывном
в осхожд ении
ч еловека
к
бытию
выс оч айш ему.
Мо гу щий
вместить
при
эт ом
восхожде нии
и
художественное
нисхож­
дение
—
да
вместит.
Но
тут
необ ходимо
ответить
на
воп рос :
что
же
остается,
при
такой
постановке
проблемы,
от
пре дложенной
самим
п ишущим
эти
строки
си мволис ти чес к ой
фо р м у лы: «a realibus ad realiora»? Не
вы ражает
ли
она
восхожден ие
от
познания
п рос тых
реальностей
к
познанию
вещей
ре аль нейш их,
нежели
та
первая
реальность?
Или
рост
эт ого
познания
не
восходящая
его
прогрессия?
Значит,
эта
фор мула
о тме няе тся,
чтобы
бы ть
з аме не нной
новой
—
обрат­
ною:
от
реальнейшего
к
ре ал ьно м у, a realioribus ad realia? Ни ­
мало!
Тою
ф ормул ою
мы
хот им
сказ ать :
искусство
служит
к
т ому,
поскольку
оно
истинное
искусство,
чтоб ы
возводить
услаж да ющи х­
ся
им,
его
право
воспринимающих,
—
от
реального
к
реальнейше­
му.
Но,
говоря
не
о
дейс твен н ос ти
искусства,
а
об
усло вия х
и
процес­
се
художественного
творчества,
должно
с к азат ь: «от реальнейшего
к
р еа льн о му» . «Realiora», открывающиеся художнику,
обеспечи­
ва ют
внутреннюю
правду
изображаемой
им
прос той
реальности
и
са мое
возможность
пра виль н ой
ко ор дин ации
ее
с
реальностями
высш ими.
Как
ч ело век,
худо ж ник
должен
побывать
в
э той
высшей
сфере,
куда
он
проникает
путем
восхож дения ,
чтобы,
обратившись
к
земле,
вступив
на
низшие
ступени
реальности,
показать
нам
их
подлинно
с ущест вую щи ми
и
о бу слови ть
их
подлинную
акт уаль ­
ность.
Самое
дейст вит ель ност ь
пов седнев ных
реальностей
видит
худож­
ник
только
с
высшей
ступени
сознания,
только
то гда
господствует
он
над
действительностью.
Так
творец
романа
«Mme Bovary» из
какой-то
холодной
и
безучастной
сферы
смо тр ит
вн из
на
изобра­
жаемую
жизнь;
в
это й
сфере
уже
дано
в
принципе
преодоление
вс ех
волнующихся
внизу
страстей
и
отречение
от
все х
пристрастий,
до
отказа
от
эстетической
оценки
так
любовно
выписанных
вещей
включительно.
Близко
сте лет ся
эта
сфера
над
землей,
и
все,
до
самого
мелк ог о,
оттуда
отчетливо
ви дим о,
как
видимо
и
все
сокро­
венное
в
душевном
тел е
живых;
высшее
же,
что
возн есен о
над
этою
сфе рой ,
как
и
то
сокро венно е,
что
таится,
замкнутое
телесностью,
внизу ,
вов се
не
видимо
ни
для
художника-Флобэра,
ни
для
Флоб эр а-
человека.
И,
од на ко,
л ишь
пре бы вани е
поэта
в
плане
этой
сверх­
чувственной
отрешенности
и
л ишь
нисх ож де ние
его
сверху
к
638


мельчайшим
подробностям
малых
реальностей
делает
последние,
без
идеализации,
не
н ичто жн ыми,
но
бол ее
важ ными
и
зн аменат ель­
ными,
чем
если
бы
они
бы ли
изоб ражен ы
те м,
кто
бы
сам
был
за пута н
в
серые
с ети
их
паутинных
ча р.
Ибо,
если
реалист
изобра­
жает
реальность
не
из
сферы
реаль ней ше го ,
всегда
изображение
его
буде т
лиш ь
сонною
гре зой
погруженного
в
п ризрач н ое
пережи­
вание
субъ ект ив н ого
духа,
и
н иког да
не
будет
в
нем
ни
истинной
объективности,
ни
той
магической
си лы
о жив ления ,
которая
насе ­
ляет
на шу
душевную
атмосферу
ощутимыми
в
своих
действиях
и
вне
круг а
данны х
произведений
демоническими
чадами
ге ни альн ой
фантазии,
как
Гамлет
или
Вертер,
Медный
Вс адн ик
или
Чич иков.
IV
Здесь
должно
сд ел ать,
однако,
существенную
оговорку.
Есть
обл асть
искусства
во
многих
отношениях
исключительная.
Она
принадлежит
поэзии,
и
в
ней
требуется
наиболее
сил
от
поэта
и
на име нее
нап ря же нност и
от
худож ник а.
По эт,
в мещаю щий
в
себ е
два
лиц а
—
собственно
поэта
и
худож ника ,
проявляет
в
эт ой
обла­
сти
по
преимуществу
свой
первый
облик.
Эта
обл асть
поэзии
ес ть
лирика.
В
ней
наиме нее
ощутимо
нисхождение;
она
може т
осуще ст­
вляться
эсте тич ески
и
в
самом
восхо жден ии
поэта.
Все,
что
испытывает
и
познает
дух
в
эт ом
восхождении,
может
неп ос ред­
ст венно
переливаться
в
элементы
песни.
Не
нужно
ни
око нч атель ­
но го
овладения
новыми
опытами
в осхо ждени я,
ни
полного
усв оен ия
их,
что бы
лиризм
пере живан ия
нашел
себ е
художественно
довлею­
щую
фор му.
В
это й
о бла сти
символисты
могли
творить
наиболее
легко
и
наиболее
художественно
в
то
самое
время,
покуда
они
восходили;
а
так
как
они
постоянно
с ебя
зая вля ли
вос х одящими,
то
и
неудивительно,
что
лир ика
с толь
определен н о
прео бладала
в
их
слов есном
тво рче ств е
над
др уги ми
родами
и
что,
если
возникали
в
эт ом
творчестве
попытки
эпоса
или
драмы,
то
обычно
окрашива­
ли сь
тем
же
все
поглощающим
лиризмом.
Таким
обр аз ом,
сам
при­
родный
талант
тех
поэтов,
о
которых
идет
ре чь,
принуждал
их
к
естественному
самоограничению
и
эт им
спа с
их
творчество
для
искусст ва.
Так
бы ло,
но
не
так
вообще
должно
быть.
Описанная
ф орма
символи зма
не
должна
быть
его
нормою.
Поэт
должен
бы ть
поэтом
вполне,
следовательно,
и
художником,
и
именно
художником
столь­
ко
же
драмы
и
эпоса,
сколько
и
лирик и;
символизм
хот им
мы
утвер­
дить
не
в
лег ен де
и
не
в
истории
(история же и без того утвердила
е го), но в общих заданиях искусства и в искусстве грядущем .
За
откровения
сим волиз м а,
поскольку
они
бы ли
и сти нными
откр ове­
639


ниями,
боя т ься
нам
нечего;
но,
если
искусство
должно
быть
носит е­
лем
этих
откровений,
нам
ва жно,
прежде
все го,
что бы
символизм
был
в
полной
ме ре
искусством.
Иск усст во
же
— всегда
нисхож дени е.
Символич ески м,
т .е.
ист инно
сод ержа тел ьны м
и
дейс твен н ым,
искусство
буде т
являться
в
ту
меру,
в
како й
б удет
осуществляться
художником,
сознательно
или
бессознательно,
внут ренни й
канон.
Внешний
ка нон
суть
правила
искусства,
как
те хники .
Он,
в
известном
смысл е,
ед ин,
по ско льку
объемлет
общ ие
и
естественные
основоположения,
проистекающие
из
самой
природы
данного
искусства.
Так ,
поэзия
есть
искусство
словесное
и
потому
должна
х ра нить
святыню
слова,
—
не
подменять
реч и
нечленораздельным
звукоподражанием,
не
искажать
ее
е сте ств енног о,
орган ич ес ки-
закономерного
строя.
В
друг ом
смы сле,
нет
вовсе
единого
вне шнег о
канона,
а
существует
их
множество,
и
Шекспирово
искусство
не
пере с тает
бы ть
искусством
оттого,
что
противоречит
уст аву
фран­
цузских
трагиков.
Мож но
сказать,
что
внешний
к анон
всякий
раз
сво бо дно
избирается
или
установляется
художником
для
ка ждог о
нового
произведения,
и
здоровая
к рит ика
може т
состоя ть
только
в
наб лю дении
над
т ем,
не
нар уши л
ли
сам
художник
в
пр еделах
судимого
творе ния
п оста вленны е
с ебе
са мому
технические
нормы
его
осуществления.
Сто л ько
сказано
в
пояснение
пон яти я
«внешний
к анон».
То,
что
я
назвал
внутренним
к аноно м,
от носит ся
вовсе
не
к
худ ож­
ник у,
как
таковому,
а
к
ч еловеку ,
следовательно
—
и
к
худ ож ник у-
символисту,
поскольку
символизм
разумеется
не
в
смы сле
внешнего
метода,
а
в
с мысле
внутреннем
и,
по
существу,
мистическом;
ибо
та кой
символизм
основан
на
при нци пе
возрастающего
духовного
познавания
вещей
и
на
общем
преодолении
лич ног о
нач ала
не
в
художнике
то лько ,
как
таковом,
и
не
в
моменты
только
художествен­
ного
творчества,
но
в
самой
личности
художника
и
во
все й
его
жизни
—
началом
све рхлич ны м,
вс еленск им.
Внутренний
к анон
есть
зако н
устроения
личности
по
нормам
вс еле нским,
закон
ож и­
вл ени я,
ук реплен ия
и
осознания
свя зей
и
соотношений
между
лич ­
ным
бытием
и
бытием
соборным,
все мирн ым
и
б ож ест венны м.
Чем
гл убже
и
самостоятельнее
б удет
это
восхож дение,
тем
яснее
будет
осознаваться
творчество
не
как
его
служ еб ный
моме нт ,
а
как
свя ­
щенная
жертва.
Тво рче ст во
не
был о
бы
жертвою ,
есл и
бы
оно
было
н овым
духовным
п риобре тен ием:
напротив,
оно
—
отдача
силы,
излучение
энергии,
му ка
и
страд а
в
сфере
высшей
духовности,
ответственность
и
как
бы
некий
г рех
воплощен ия ,
но
в
то
же
вр емя
и
некая
и скуп ит ель ная
жертва,
жертва
сладостная
и
ст раст ная .
В
мо мент е
нис хож дения ,
в
моменте
жерт вен ном
и
страстном
и
воп ло-
ти тел ьном,
сказывается
по
преимуществу
эро ти ческ ая
п риро да
творчества:
не
в
П лато новом
смыс ле
—
эротическая,
ибо
Плато­
нов
э рос
ест ь
эрос
восхожде ния
и
сын
Голода,
но
в
божественно­
творческом
с мыс ле,
Ди онисо вом
или
Зевсов ом,
ибо
так
Зе вс
проли­
640


вает ся
зо ло тым
дождем
на
Дан аю
или
в
гро зе
и
п ламе ни
находит
на
Се мену .
Мне
остается
еще
прибавить,
по
вопрос у
о
худо же стве нном
ни­
схождении,
что
посл еднее,
сог ла сно
да нному
определению
прекра­
сного,
со стои т,
по
существу,
в
действии
образующего
нач ала,
следо­
вательн о,
в
принципе
фор мы.
Дело
худож ни ка
—
не
в
с ообщен ии
нов ых
откровений,
но
в
откровении
н овых
фо рм.
Ибо ,
если
бы
оно
состояло
в
налож ении
на
пл ан
низшей
реальности
некоего
чуждого
ей
со держ ания ,
почерпнутого
из
плана
реальностей
высших,
то
не
б ыло
бы
того
взаимоп рон икн овен ия
начал
нисх одя щ его
и
прием­
л ющег о,
какое
со зда ет
феномен
красоты.
То,
что
мы
наз вали
в еще­
ственным
суб страт ом,
б ыло
бы
толь ко
внешне
и
поверхностно
прикрыто
чуждою
ему
стихиею,
в
лучшем
случае
оно
бы ло
бы
только
об леч ено
ею,
как
п розрач н ым
голубым
туманом
или
золо­
тистою
ау рой,
но
вещество
не
выразило
бы
своего
внутреннего
согласия
на
это
облечение,
оно
испытало
бы
насилие
и
принужде­
ние
мистической
идеализации;
идеализация
же
вещей
—
насилие
над
ве щами .
Не т,
нисходящее
начал о
в
худож ест венном
т ворч ест ве,
та
рука ,
повинующаяся
гению,
о
которой
говорит
Микель
Анджело,
только
фо рму ет
вещес твен н ый
субстрат,
выявляя
и
осуществляя
низшую
реальность,
естественно
и
благодарно
ра скры тую
к
прия ­
тию
в
себ я
соп ри родно й
высшей
жизн и.
Обогащенный
познавательным
опытом
высших
реальностей,
художник
знает
сокровенные
для
простого
гл аза
черты
и
органы
ни зшей
дейс твит ел ьно сти ,
какими
она
связуется
и
сочетается
с
ин ою
действительностью,
чувствительные
точки
касания
ее
«мирам
иным».
Он
отмечает
эти
определимые
лиш ь
высшим
п роз рение м
и
ми стич ес ки
опре деленны е
точки,
и
от
них,
п равил ьно
намеченных,
ис ходя т
и
лучатся
лини и
координации
мало го
с
великим,
обос о­
бленного
со
вс еле нск им,
и
каждый
мик рокос м,
у подоб ляяс ь
в
норме
своей
макр око сму,
вмещает
его
в
се бя,
как
дождевая
ка пля
вмещает
солнечный
лик.
Так
форма
с тан овит ся
содержанием,
а
сод ержа ние
формою ;
так,
нисходя
от
реальнейшего
и
таинственного
к
реаль­
но му
и
ясному
(ибо до конца воплощенному,
пос кол ьку
осуществле­
ние
есть
приведение
к
величай шей
я сн о с ти), возводит художник
воспринимающих
его
художество
«a realibus ad realiora».
V
Едв а
ли
не
бол ьши нст во
лю дей
нашего
времени
с огла сно
в
том,
что
искусство
служит
познанию
и
что
род
познания,
представляемый
искусством,
в
известном
смысл е
превосходнее
познания
научного.
Иначе
познается
познаваемое
при
посредстве
искусства,
нежели
641


путем
нау чны м,
—
ограниченнее
и
беспорядочнее
в
одних
от ноше­
ниях,
жизненнее
и
существеннее
—
в
других.
Под
п оня тие
интуиции,
как
одн а
из
ее
разновидностей,
неп овторим ая
в
других
ее
типах,
подводится
позна ни е
художника;
и
с ила
интуитивной
способности
признается
о дним
из
отл ичи тель ны х
пр изнак ов
художественного
гения.
Вникая
пр ис тальн ее
в
п озна ват ель ную
деят ельн ость
худож ника ,
мы
различаем
в
н ей,
прежде
всего,
мо мент
пре бывания
в
некоторой
низ шей
реальности,
который
обогащает
художника
о пытн ым
ее
з нанием
и
соз нанием,
в
смыс ле
чувст вован ия
этой
реальности
изнутри
ее
самой.
Но
уже
для
простого
изображения
действитель­
ности,
как ово ю
она
испытывалась
художником
в
этот
первый
момент
его
пре быван ия
в
н ей,
нео бход имо
его
отхождение
или
удаление
от
нее
в
сферу
сознания,
вне
ее
лежащую.
Какою
может
быть
эта
сфе ра?
Она
мож ет
п ереживат ьс я
духо м,
как
не кая
пустота,
и
чем
независимее
и
о треш енне е
от
прежде
испытываемой
д ей­
ст вите льн ости
буд ет
она
переживат ьс я,
тем
эн ер ги чнее
будет
представлен
в
твор ч еск ом
процессе
полюс
сознания,
внеположного
той
действ итель ност и,
и
тем
ярче
вспыхнет
ее
художественное
постижение:
ибо
каждое
пос тиж ение,
будучи
р одом
философского
эроса,
есть
сов меще ние
имман ентно г о
п реб ывани я
в
поз нава емом
и
его
трансцендентного
созерцания.
Удаление
творч ес ког о
духа
в
о бла сть
трансцендентную
дей стви тель но сти,
о своб ож дая
его
от
во левы х
с
нею
свя зей ,
есть
для
художника
первый
шаг
к
пробужде­
нию
в
нем
инту ити вны х
сил,
а
для
человека
в
нем
—
уже
род
ду х овного
восхож дения ,
хот я
бы
откры ваю щий с я
ему
толь ко
в
от риц ат ель ном
своем
о бл ичии
—
в
форме
с вободы
от
прежней
связанности
пер ежи ваемо ю
действительностью.
Он
уже
нах одит ся
в
чем-то
реальнейшем,
неж ели
прежняя
реальность,
хот я
бы
это
реальнейшее
сознавалось
им
только
как
о бла сть
пустого
безразли­
чия;
и
из
та кого
реаль ней ше го
будет
он
ни сход ит ь,
принимаясь
за
воп лощени е
своего
замысла,
к
прежней
своей
об ите ли,
с
волш еб ­
ным
зе ркал ом
отч ужд енног о
от
нее,
хотя
бы
на
один
лишь
миг,
искусства.
Но
сферы,
доступные
отчуждающемуся
от
преж де
испытывае­
мог о
ми ра
творческому
духу,
не
всегда
пр едст авляю тся
ему
нагою
пустынею.
Что бы
под нятьс я
в
эту
пустыню,
долже н
он
перейти
через
полосу
м иражей,
обманчивых
марев,
прельстительных,
но
пустых
зерк альн осте й,
отражающих
ту
же,
покинутую
им
действи­
тель нос ть ,
но
пре ломленну ю
в
зыб ком
покрывале
его
собственных
страстей
и
вож деле ний:
нисхож ден ие
из
эт ой
непосредственно
прилегающей
к
ни зше му
план у
сферы
сделает
произведение
худож­
ника
только
меч тате ль ным,
своенр авно- фан таст ич ески м,
причуд­
ливо-туманным,
и
не
буде т
в
нем
ни
ин ту итивн ого
познания
вещей,
ни
непо средс твенно го ,
ст ихий ного
соз на ния
дейст вит ель ност и,
из
которой
художник
уже
вышел,
но
отразится
в
таком
произведении
642


л ишь
он
сам
в
д ушевной
своей
ограниченности
и
уеди ненност и.
Том у
же,
кто
дей ств ите льно
поднялся
путем
отчуждающего
восхож­
дения
до
под линной
пустоты,
до
суровой
пустыни,
могут
откры тьс я
за
ее
пределами,
сна ча ла
в
некоей
символической
иероглифик е,
а
потом
и
в
менее
о посредствован н ом
лицезрении,
на черт ан ия
в ыс­
ших
реальностей,
как
некие
первые
оболочки
ми ра
бе сп лотн ых
идей.
Здесь,
на
эт ом
краю
пустыни,
б ьют
ро дник и
истинной
интуи­
ци и.
Достижение
э тих
пределов
открывает
достигшему
преж де
всего
то
познание,
что
низшая
реальность,
от
которой
он
восходил
и
к
которой
опять
низойдет,
не
есть
не что
по
существу
чуждое
то му
миру ,
что
ны не
он
пережи вает,
но
об ъ емлет ся
им,
эт им
высшим
миром,
как
неч то
покоющееся
в
его
лоне.
Прав ое
восхо ждени е
возвращает
ду ху
его
земную
родин у ,
тог да
как
меч тат ельн ое
воспа­
рени е
в
вышеописанную
миражную
пелену
его
уединяет.
Правое
вос хожд ение
единственно
вос с тан овля ет
для
художника
реальность
низш ей
д ейст вит ель ност и,
единственно
делает
его
реалистом.
С
ка ким
же
з апа сом
познания
нисходит
художник
из
сферы
вы с­
ших
реальностей
в
дол
реальности
низ ше й,
которая,
как
мы
ви­
дели,
представляется
ему
объемлемою
тою
сферою
т ак,
что
ни
та м,
в
по дне бе сье
идей,
не
ч увс т вовал
он
себя
чужим
земле,
ни
здесь,
на
зем ле,
не
чувствует
себ я
чужим
поднебесью?
С
ка ким
з апа сом
познания
нисходит
он
к
той
персти,
глине,
из
которой
долже н
ле пить ?
С
т ем,
опя ть -таки
и
п режде
всего,
познанием,
что
самая
эта
гли на
—
ж ивая
Земля,
нах одя щаяс я
в
изначальном
и
природн ом
соотношении
с
высшими
и
реальнейшими
правдами
бытия;
что
не
должно
и
невозможно
налагать
на
нее
изв не
какую
бы
то
ни
б ыло
форму
высшего
зак она,
в
ней
самой
не
заложенного,
или
как
данност ь ,
или
как
поля рн ость ,
ищущая
в
нем
своей
воспол-
нит ельной
п оля рно сти.
Поэ тому ,
чем
плодот ворн ее
был о
восхож­
дение,
тем
про ник новенн ее
и
жизненнее
будет
и
нисх ожде ние.
Са ма
в
перстах
м оих
слаг ала сь
глина
В
обличья
стройные
мо их
сы нов
—
говорит
Прометей,
как
творец
чел ов ечес ко го
рода
в
одной
трагедии
(«Сыны Прометея», —
Р.
Мы с ль » 1915.),* потому что в этой персти,
смешанной
с
прахом
Титанов,
п ог лоти вших
предмирного
младенца
Диониса,
еще
жи во
был о
пламя
ра стер занног о
бог а:
Моих
перстов
ждала
живая
пер сть,
Что б
разрешить
богоподобных
пле н
И
свету
дня
вер нут ь
огонь
Младенца.
Я
был
творцом
их,
если
тот
—
тв орец ,
Чье
имя
меж
богов
—
Ос воб одит ель .
Ит ак,
высшим
законом
для
нисходящего
становится
благо гове­
ние
к
низшему
и
пос луша ние
воле
Земли,
которой
он
приносит
643


кольцо
обр уч ения
с
высш им,
а
не
скрижаль
сверхчувственных
п равд:
тогда
только
творчество
ст ан овится
б лаг ове стием ,
и
покор­
ность
художнику
свободным
подчинением
Богу,
—
Он
же
свобода,
—
а
не
рабс тв ом
человеку-принудителю.
И
то
познание,
какое
мы
можем
почерпнуть
из
т вор ений
ист инно
нисходящего
искусства,
ест ь
познание
об
истинной
воле
Земли,
о
п одлинно й
мысли
вещей
ее,
о
несказанных
иначе,
как
на
язы ке
Муз,
томлениях
и
п ре дчув­
ствиях
Мировой
Души.
Важнее
всего
в
эт ом
пр авиль ное
о пределе­
ние
соотношений,
с оответ с твий
и
соразмерностей
между
высшим
и
ни зш им,
в ысот ой
и
глубиной,
меж ду
признаваемым
обычно
за
основное
и
существенное
и
те м,
что
к ажет ся
лишь
при входя щи м
и
сл учай ны м,
—
и
так ое
п равиль ное
определение
и
меткий
выбор
отмечаемых
чер т
в
дейст вит ель ност и,
художественно
из об раж ен­
ной,
находим
мы
в
произведениях
истинного
искусства,
пот ому
что
их
творцы
из
проникновения
в
реальнейшее
почерпнули
действи­
тель ное
синтетическое
пос тиж ени е
изображаемой
реальности.
Итак,
художник
восходит
до
некоторой
точки
в
сф ере
высших
реальностей,
переж иван ие
к оих
об усло влива ет
впе р вые
возмож­
ность
интуиций,
что бы
низойти
за тем
к
реальности
низшей.
Но
вспомним,
что
на
пути
к
это й
точке
ему
п риш лось
пересечь
пелену
миражных
з еркаль н остей,
которая
не
задержала
ег о,
п отому
что
сила
его
дарован ия
сде ла ла
его,
при
эт ом
прохождении,
подо бны м
О диссе ю,
не
позволяющему
себ е
плениться
п рель сти тель ными
зазы­
вам и
Сирен .
В
с воем
нисх ож де нии
художнику
придется
опять
перейти
через
эту
страну
марев,
но
тут
она
для
нег о
уже
бе зопа сн а,
потому
что
он
уже
преодолел
ее,
преодолел
на
п ути
в осхо ждени я,
как
зеркальный
собл аз н
чис того
су бъекти ви зма .
Напротив,
теперь
он
намеренно
замедлит
в
н ей,
чтоб ы
создать
из
ее
пластической
туманности
призраки
—
образцы
сво их
бу ду щих
гл иня ных
слеп ков .
Эти,
творимые
им,
б есп лот ные
облич ия
—
фантасмы
или
т енев ые
«идолы», как сказали бы древние,
—
не
имею т
ничего
об щего
с
порожден иями
произвольной
мечтательности:
им
принадлежит
объ ­
ективная
ценность
в
той
мере,
в
какой
они
озн амен овательн ы
для
отк рывш их ся
художнику
высших
реальностей
и
в
то
же
вр емя
приемлемы
для
земли,
как
ближайшая
к
ней
п роекц ия
ее
душев­
ности
в
идеальном
мире.
Эти,
вызываемые
художественными
ч ара­
ми,
видения,
суть
аполлинийские
видения,
которыми
разрешается
дионисийское
волнение
ин ту итивн ого
мига.
Тво рче ст во
эти х
приз­
раков
ест ь
моме нт
собственно
мифотворч ес кий;
он
за служива ет
этого
имени
в
той
мер е,
в
какой
содержательно
и
прозрачно
в
нем
откровение
высших
реальностей.
Что
же
дальше?
О блад ат ель
призрачных
моделей
грядущего
воплощен ия ,
художник,
буд ет
ж дать
нового
и
опять,
хот я
по
иному,
дионисийского
волнения,
—
того,
о
кот ором
Пушкин
г оворит: «Душа стесняется лирическим
волненьем,
трепещет
и
з вучи т,
и
ищет,
как
во
сне,
излиться,
наконец,
свободным
проявленьем», —
прибавляя
тотчас: «И тут ко мне
644


ABCD —
тв орчес тво
суб ъект ивист ич еское.
EFGH —
реалистическое
и скусст во
(Флобэр).
JKLM —
твор чество
Данта.
NOPQ и RSTU —
типы
высокого
символ изма.
В
—
то чка
су бъект ивис т ич ес кой
зеркальности.
F—
точка
трансцендентного
с озерц ания
прео доле ва емо й
действительности.
О,S,К
—
т очки
интуитивного
постижения
высших
реальностей.
C,G,P,L, Т
—
точки
аполлинийского
соз ерца ния
апог еев
восхождения,
«сны»
художника.
D,H, О,
М,U—
точки
художественного
воплощения
(так ,
М
—
«Божествен­
ная
Ком еди я»).
идет
нез ри мый
рой
г ост ей,
знакомцы
давн ие,
плоды
ме чты
моей»,
т. е.
те
призрак и,
о
которых
мы
говорили,
выле пле нные
им
рань ше
из
пластической
туманности
аполлинийских
снов.
И
как
аполли-
нийским
в идением
разрешилось
тогда
дионисийское
волнение
ху­
дож ник а,
так
аполлинийским
воплощением
разрешится
нов ая
му­
зыкальная
волна,
которая
заставляет
пальцы
П ушкина
тя н уться
к
перу
и
к
бума ге
и
обещает
ем у: «Минута
—
и
стихи
своб одн о
поте­
кут».
645


VI
Мы
види м,
что
познавательное
значение
искусства
обу с ловлен о
правым
восхождением
худож ник а,
как
об ретаю щег о
или
тво ри­
мог о,
и
нисхождением
ег о,
как
творца.
Тв ор чес тво
в
собственном
с мысле ,
а
не
в
см ысле
предуготовительных
состояний
и
предва­
рительных
качественных
условий
личности
—
есть
нисхождение;
и
только
нис хожд ение,
определя ющее
художество,
как
действие,
опре деля ет
и
дей ственност ь
художества.
Действенность
эта
обу­
словлена
согласием
материи
на
п риня тие
приносимой
или
—л учше
сказать
—
благ овести мой
ей
фор мы
и
я вляе тся
прежде
всего,
следовательно,
освобождением
материи.
Действенность
искусства
пропорциональна
его
символ ич ности ,
т. е.
соответствию
с
законом
высших
реальностей,
который
запечатлевается
согласием
материи
на
это т
закон.
Чем
с одержатель н ее
откровение
высших
реаль­
ностей,
осуществляемое
в
произведении
искусства,
тем
действеннее
оно
по
о тноше нию
к
ос вобождаем ой
материи,
при
условии
ее
согла­
сия
на
воп лоще ние
в
ней
э того
откровения;
тем
бо лее
она
пробуж­
дена
и
осв обо дите ль но
преображена
приятием
в
себ я
некоего
се­
ме ни
Логоса.
Чем
мен ее
соде рж ате льн о
откровение
высших
реаль­
ностей
в
создании
худож ника ,
тем
менее
дей ст вен но
оно
по
отно­
шению
к
ос вобож даемой
мат ерии:
она
остается
не
пробужденной
и
праздной,
и
не
зачинает
от
Лог о са.
Действие
художника
есть
уже
тайнодействие,
поскольку
р ечь
идет
об
осво бодитель н ом
изме­
нении
Пр ир оды
и
Мировой
Душ и
нез римы м
осеменением
ее
се ме­
нам и
Ду ха
при
посредстве
художественного
гения,
которы й
зано­
сит
эти
семена,
как
пчела
или
ш мель
заносят
на
цветы
оплодотво­
ряющу ю
их
цветочную
пы ль.
Но
если,
в
си лу
вышесказанного,
искусство
есть
одна
из
ф орм
действия
высших
реальностей
на
низ шие,
должно
ли
признать,
что
оно
в
своем
правом
осуществлении
уже
те урги чно ,
ибо
прео­
бражает
м ир?
П риз нать
это
можно
лишь
в
ст оль
ограниченном
и
относител ьном
смы сле,
что
слово
«теургия»
для
означения
нор­
ма льной
деятельности
художника
представляется
мне
неприме­
нимым:
слишком
торжественно
и
с вято
то,
что
достойно
мог ло
бы
назваться
эт им
именем.
Та
д ействе нность
искусства,
о
которой
б ыла
речь,
еще
не
ес ть
«теургия», т .е.
действие,
от меч енное
печ ать ю
божественного
Имени;
тайнодействие
символа
не
есть
тайнодей­
ствие
жизн и.
Иб о,
хо тя
всякий
истинный
символ
ес ть
некое
воп ло­
щени е
жи вой
божественной
ист ины
и
постольку
уже
реаль нос т ь
и
реальная
жизнь,
все
же
он
реальность
н изш его
пор ядк а,
бытий-
ственная
лишь
в
свя зи
символов,
условно-онтологическая
по
отно­
шению
к
низшему
и
мэоническая
в
сравнении
с
высшим,
а
следо­
вательно,
и
бес ко не чно
менее
ж ивая
жизнь,
нежели
Человек,
кото рый
ес ть
живой
и
сущий
вои стину,
каковым
остается
и
с
гл азу
646


на
глаз
с
Сам им
П рисн осущим,
почему
и
сказано,
что
малым
ра зни т­
ся
он
от
анг е лов.
С
другой
стороны,
с имв ол,
каким
мы
его
знаем
в
искусстве,
б еск онеч но
ме нее
живая
жизнь,
чем
Природа,
ибо
и
она
перед
Бого м
жиз нь
сама
по
се бе.
Символ
же
ест ь
жизн ь
посред­
ствующая
и
опо средств ованна я,
не
форм а,
ко то рая
содержит,
но
форма,
через
ко тор ую
течет
реальность,
то
всп ых ивая
в
н ей,
то
уга сая ,
—
медиум
струя щихся
через
нее
богоявлений.
И
освобож­
дение
материи,
дост иг аем ое
искусством,
ест ь
толь ко
символиче­
ское
освобож ден ие.
Томление
худож ни ка
и
т омление
вещества,
ему
послушного,
од но
и
то
же:
оба
тоскуют
по
живой,
не
символической
жизн и.
По дчи­
няясь
творческому
гению,
Природа
выражает
сво е
сог ласие
на
сотрудничество
с
человеческим
духом
в
осуществлении
чаемого
освобожденного
мира;
она
говор ит
чел ове ку : «Веди меня,
и
я
за
тобой
пос леду ю».
Но
человеческий
гений
ограничивается
благ о-
вес ти ями
и
о бе тов ания ми,
хот ел
бы
и
не
может
совершить
те ур­
гичес ки й
акт
и
со верш ает
только
акт
симво лич еск ий.
Вещество
же
делает
большее,
че м,
так
н а зыва е м ый, «творец»
и
«поэт»: оно не
с имволич ес ки,
не
условно
и
га да тел ьно,
но
пр ямо
и
на
деле
являет
свою
вол ю
по следоват ь
за
духом
по
тайным
путям
ег о,
и
боле е
святости
в
мрамо ре
или
в
стихии
слова
и
во
всякой
пло ти
всякого
искусства,
нежели
в
человеческом
духе,
символически
оживля ю ­
щем
в
создании
искусства
эту
види мую
для
гла за
или
звучащую
для
уха
плоть.
Лицо
земли
сияет
соз дания ми
красоты,
—
си мвол ами
художеств,
как
драгоценными
ка мня ми
священных
диа дем
спящей
Невесты.
Лю ди
ч тят
в
эт их
созданиях
иконы
божественных
сущ­
ностей
—
кумиры
бож еств,
и
каждую
минут у
готовы
поклониться
им,
уже
как
идо лам,
а
потом
заб ываю т
и
о
том,
что
они
идо лы,
и
начинают
ценить
в
них
толь ко
отвлеченную
форму.
Тог да
нач и­
нается
эстетизм,
т.е.
обездушение
красоты,
и
защитники
«искусства
для
искусства»
отпевают
искусство,
как
живую
жизнь,
—
пот ому
что
эта
жизнь
не
была
животворящею,
а
только
живою.
То гда
тос ку ет
мра мор
в
статуе,
Ду ша
Мир а
тоскует
в
обезбоженном
мр амо ре
и
могла
бы
сказать
художнику: «Не на то я тебе послу-
шествовала,
я
те бе
поверила
и
от дал ась
теб е,
а
ты
ме ня
об ма­
нул». ..
Когда
ре зцу
послушный
камень
Предстанет
в
ясно й
кр асот е
И
вдохновенья
мощн ый
пламень
Даст
жиз нь
и
п лоть
твоей
мечт е,
—
У
заповедного
предела
Не
мн и,
что
подвиг
совершен,
И
от
божественного
т ела
Не
жди
любви,
Пигмалион!
Нужна
ей
но вая
победа...
647


Так
описывает
Вл.
Соловьев
зап оведн ый
п редел
искусст ва;
даль ше
Природа
не
может
следовать
за
художником,
потому
что
художнику
некуд а
вести
ее
дальш е.
Но
Душа
Мир а
страдает
от
этой
незавершенности
ос во бод ит ел ьного
по дв ига,
предпринятого
человеческим
духом,
и
требует
от
не го
других
и
больш их
у с илий.
«Нужна ей новая победа»—
победа
ду ха
в
но вых
его
пр оявлен иях ,
в
н овых
выс оч айших
заданиях.
З десь,
по
мыс ли
Влад.
Соловьева,
дело
художника
кончается,
спадает
маска
вая т еля
Пигмалиона,
об лич ая
в
прежнем
кум ирот вор це
и
влюбленном
человеке
архан­
гельскую
м ощь
—
борца
Персея ,
чья
п ламенна я
личина
спасет,
в
сво ю
очередь,
разоблачая
Хрис тов
лик
воскресителя
О рфея.
Тако­
вы
в
символике
этого
стихотворения
три
ипостаси
человеческого
подвига:
подвиг
резца,
подвиг
меча
и
подвиг
кре ст а,
каковым
соответствуют:
дело
вдохновенного
творчества,
де ло
об щест вен ­
ного
стро ите ль ств а
и
дело
богочеловечества;
или:
духов ная
куль­
тура,
гос уда рст во
и
церковь.
Но
в
наш у
задачу
входит
рассмотрение
лишь
пе рв ого
по дв ига
и
обследование
«заповедного предела»,
которое
отмечает
теургическую
ме жу
художества.
С
древнейших
времен
и
по
сей
день
гр удь
Муз ы
волнуема
темны­
ми
воспоминаниями
и
предчувствиями,
о
которых
она
шепчет
своим
нап ерс н икам
непонятные,
неземные
и
порой
с облазн итель ­
ные
для
их
че ло вече ск ого
слуха
слова.
Она
напоминает
им,
что
к огда -то,
в
золотом
век е
искусств,
зву ча ли
ли ры,
которым
пови­
новались
дере вь я
и
звери,
волн ы
и
скалы,
а
из ваян ия
искусных
рук
жи ли
и
не
старелись.
Мик ель
Анджело
грезит,
что
его
соз дания
дейст вит ель но
оживлены
и
только
притворяются
ка мням и.
Желание
перейти
за
грань,
где
нач инае тся
чуд о,
трев ож ит
и
томит
худо ж­
ника.
В зг рустит
кумиротворец-гений
Все
глину
мять,
да
мрамор
сечь ,
И
в
о блик
лучш их
воплощений
В оз мнит
свой
замысел
облеч ь
—
И
ч елове ка
он
возжаждет...
Такова
логика
эроса,
и
трудно
художнику
о чну ться
от
свое го
безу ми я
и
увери ть
себя,
что
его
эр ос
—
только
эрос
формы.
Скорее
помнится
ему,
что
какая -то
рок овая
тайна,
какое-т о
старинное
грехопадение
и
проклятие
раздробило
целостное
творчество,
соз­
давая
разделенные
искусства,
из
ко их
ка ждое
тольк о
—
искусство,
и
одн у
цел ост ную
любовь-жизнь
раз би ла
на
мн ож ество
преходя­
щих
у влеч ений,
м имол етны х
п рельщен ий,
пустых
зерк аль ност ей
любви.
Во
всяком
случае,
он
яс но
слышит
жалобу
материи,
которой
умеет
придать
форму,
но
бесси лен
сообщить
истинную
жизнь,
и
это
ощ ущени е
неиспользованных
им
сил
и
тяготений
самог о
веще ­
ства,
над
коим
он
работает,
плодотворно
побуждает
поэта
к
рас­
648


крытию
новых
возможностей
слова,
музыканта
к
поискам
неслы­
ханных
дот оле
гармоний,
живописца
к
новому
зрени ю
вещей
и
красок.
Теургическое
томлени е
разрешается
в
технические
объек­
тивации
или
в
эстетическое
безумие,
но
не
перес тае т
где -т о,
ниже
глубин
со з на ни я , «Музы девственную душу в пророческих трево ­
жить
снах».
Легко,
поэтому,
худож ник у,
завсегдатаю
во лше бн ого
мир а,
п од­
менить
недосягаемый
идеа л
т еург ич еско го
творчества
условно
осуществимым
поку ш ен ием
на
волшеб с тво.
И
показательно
для
александрийского
искусства,
переставшего
быть
религ иозн ым
и
забывшего
теургический
паф ос
эллин с кой
художественной
стари­
ны,
—
превращение
м ифа
(также,
впрочем,
не
ранне г о)
об
оживле­
нии
Афродиты
Адон ис ом
в
р оман
о
вая т еле
Пигм али он е,
оживляю­
щем
св ою
статую,
при
чем
из вая нная
им
возлюбленная
но сит
имя
морской
нимфы,
одной
из
прислужниц
Афродиты
морской,
как
думали
на
Кипре,
где
мож но
наследить
первоначальный
миф .
Впрочем,
еще
раньше
рассказывали
о
п ревращен ии
девы
Галатеи
в
юношу,
каковая
д ева
н ареч ена
б ыла
Галатеею,
вероятно
для
ознаменования
своей
пр евраща емос т и,
сост авля юще й
общ ий
приз ­
нак
морск их
бож еств.
Но
одно
де ло
сотворить
икону
Афродиты
и
бы ть
с толь
угодным
п еред
нею,
что
икона
эта
оживет,
как
чудо ­
творная;
другое
де ло
—
вдохнуть
в
собственное
из вая ние,
чарова­
ние м
магического
искусства,
волшебную
жизнь .
Поистине
здесь
совершается
преступление:
переступается
в
дурную
сторону
«за­
поведн ый
п редел», запретный Пигмалиону порог.
Все
поиски
магиз­
ма
в
искусстве
извращают
в
ко рне
заложенную
в
нем
с вятын ю
теургического
том ления .
В
самом
деле,
не
вдыхание
своей
или
извне
привлече нн ой
жизни
в
ма те рию
повелено
худ ож нику,
и
он
мож ет
желать
этого,
толь ко
пер ес тав
быть
художником,
т. е.
забыв,
что
материя
уже
жива,
или
сознательно
ум ыс лив
над
ней
насилие,
обр ащ ая
ее
нежнейшую,
темную
жи знь
в
медиум
чуждого
ожи вления .
Итак,
теургический
«переход» — «трансценс»
—
искусства
за
п ре дел, «заповедный»
не
в
с мысле
его
без благо да тно ст и,
но
в
смысле
его
противозаконности
по
отно шению
к
законам
данного
состояния
природы,
—
этот
невозможный
в
гранях
на личн ой
дан ност и
мир а
тра нсце нс
оп реде­
ляет ся
как
непосредственная
п омощь
ду ха
потенциально
живой
природе,
для
достижения
ею
ак ту аль ного
бытия.
И
стремление
к
этому
чуд у
в
художестве
есть
стремление
правое,
а
выход
худо ­
жества
в
эту
сферу,
леж ащую
вне
пределов
всяког о,
до селе
нам
известного,
художества,
выход
за
ограждение
символов,
подоб ны х
выс еч енн ым
из
слоновой
к ости
башням,
воздв иг нутым
уже
на
его
пос ледн их
окраинах
и
отк рываю щ им
вид
на
мор я
и
го ры
вечности,
ес ть
выход
желанный
и
для
худож ника ,
как
такового,
пот ому
что
там
сим вол
стан овит ся
плотью,
и
слово
—
жизнью
животворящею,
и
музыка
—
гармон ией
сф ер.
649


VII
Но
к
чему
говорить
об
этом?
Говорить
об
этом
раз умно,
потому
что
об
эт ом
вопию т
и
сте наю т
прекрасные
камни
изваяний,
и
потому
что
нашептывания
Муз ы
для
чел ов ече ск ого
слух а
художника
слиш ком
част о
только
со бла знит ель ны,
и
п ото му,
наконец,
что
размышления
об
это м,
пусть
неосуществимом,
помогают
о суще­
ст вле нию
в
нас
нового
религиозного
сознания,
покоющегося
на
постулатах
веры
и
нуждающегося,
прежде
всего,
в
п раво те
чая­
ния ...
Какими
же
пр едста вляю тся
в
эт ом
све те
условия
выше-
определенного
трансценса?
Кажется,
что
ответить
на
э тот
вопрос
должно
та к.
Если
в
искусстве,
каковым
мы
его
знаем,
худ ожн ик
нисходит
к
веществу
с
б лаг овес тием
фор м,
обретенных
им
на
ступенях
своего
че ло ве ческ ого
восхо жде ния,
при
чем
это
последнее
о тмеч ено
п риз­
н аками
лич но го
почина
и
потому
в
большей
или
мень ше й
ме ре
огра ни чен о
индивидуальностью,
—
то
теургическое
искусство,
бож естве нное
художество,
предполагает
обратное
соотношение
у словий,
определяющих
достижение
искомого.
В
на шем
искусстве
восходит
ч елове к,
а
нисходит
худо жни к:
в
том
чаемо м,
че ловек
должен
нисходить
до
духовно-реального
приникновения
к
Мат ери -
Земле
и
до
реальнейшего
в
нее
проникновения,
а
художник
долж ен
восходить
до
непосредственной
встречи
с
в ыс шими
сущностями
на
каждом
шагу
своего
художественного
действия.
Дру ги ми
словами,
каждый
удар
его
р езца
или
к исти
дол жен
б ыть
та кою
встречей,
—
направляться
не
им,
но
духами
божественных
иерархий,
ведущими
его
рук у.
Его
пок ровителем
и
первообразом
долж ен
ста ть
святой
пл отник
Иосиф ,
обручник
Ма ри ин:
он
буде т
с тар,
как
Иоси ф
в
исторической
смене
поколений,
и
ли шь
поздно,
может
быт ь,
дано
буде т
ему
это
пос ланнич ест во,
—
и,
как
Иосиф ,
см ирен
до
конца
и
как
бы
до
полного
истаяния
внеш нег о
лика,
и
так
же,
как
Иосиф ,
только
послушный
сновидец
и
бдительный,
благоговейный
обере-
гатель
и
поводырь
Мировой
Души,
зачинающей
непосредственно
от
Духа
Святого...
Так
строги
тр еб овани я
заветных
правд,
обра­
щен ные
к
худ ожн ику,
так
далек и
они
от
совр еменног о
дух а
мятеж­
ного
с ам оу твержден ия
личности,
так
далеки
—
до
запредельности
пр изыва ,
и
вместе
так
просты
—
до
кажущейся
осуществимости
в
подвиге
свя т ого
жития.
Не
будем
обольщаться:
красота
не
с пас ает
мира.
Но,
если
пр ав
пророк,
обе ща вши й,
что
красота
спасет
мир,
не
нашу
р азу мел
он
красоту
и
не
наше
искусство
Прометеевых
де тей,
ж ел ающих
ограб ить
неб о,
—
между
тем
как
грядущая
Мистерия
в
истинном,
т.е.
теургическом
значении,
этог о
слова,
будет
похожа
на
то
со бран ие
вер ны х,
ког да
«все они были едино­
душно
в ме с те », при наступлении дня первой Пятидесятницы по
Воскресении
Господнем...
650


Размышляя
о
п редель но стя х
искусства,
к
ком у
о бра ти ться
за
со вет ом
и
наставлением,
как
не
к
худож ник у
порубежных
царств
между
искусством
и
п риро дой,
искусством
и
мис т икой
—
Гете?
И
во т,
в
«Новелле»
об
укрощении
ль ва
ребенком
мы
нахо дим,
каж етс я
мне,
намеки
на
умопостигаемую
п риро ду
того
з ап реде льно го
иск ус­
ства,
чья
божественная
и
чудотворная
дей стве нность
будет
напра­
вле на
уже
не
на
кумиротворчество
символов,
но
непосредственно
на
освоб ож дение
Мировой
Души.
И
кажется,
что
на
хоругви
этого
художества
начертаны,
по
м ысли
Гете,
с ло в а : «если не обратитесь
и
не
будете
как
дет и,
не
войдете
в
Ц арс тво».
Отрок,
сход я
в
ров
львиный,
п ел:
Из
могилы
Д ан иила
Слышу
сла дост ный
напев.
В
ров
нисходит
Божья
сила
Умирить
звериный
гнев.
Кротко й
мощью
песни
движ ут
Сердце
Ан гелу
и
льву.
Лев
и
львица
ноги
лиж ут
Погребенного
во
рву.
«Отец сопровождал это пение звуками флейты;
мат ь
вступ ала
порою
в
мелодию,
ведя
вт орой
голос.
Потом,
с
силою
и
подъемом,
на чали
все
трое»:
Вышний
Бог
землей
владеет,
Оз ирае т
шир ь
морей
Вал,
нахлынув,
цепенеет;
Агнцем
станет
царь
зверей.
Меч
замрет
в
разгаре
битвы,
Не
прольется
долу
кро вь.
Может
все
—
одной
молит вы
Чудотворная
лю бов ь.
Отрок
пр иб лижа ется
ко
льву,
лев
п ос лушно
следует
за
ним .
Из
уст
ребенка
звучит
песнь:
К
добрым
детям
с
не ба
сходит
Анге л
Божий
на
совет:
В оле
доб рой
путь
находит,
—
Воле
злой
простора
нет .
И
младенческой
святыней
Укрощают
лют ый
гн ев
Льва,
вз роще нног о
пустыней,
—
Вера
в
Б ога
и
напев.
651


SIMBOLISMO
СИМВОЛИЗМ


Nel 1885 Jean Moréas in una replica (sul ///e Siècle, 11 agosto) a
P. Bourde, collaborator del Temps, il quale aveva tacciato Verlaine,
Mallarmé e i loro seguaci di «decadentismo» (v.), li definiva invece poeti
«simbolici» (symboliques) e nell’86 continuava (supplemento del Figaro,
18 settembre) a propugnare codesta definizione (piaciuta a qualche critico
sottile, come E. Hennequin) contro quella foggiata dai detrattori. Memore
del valore della parola «simbolo» nella poesia baudelairiana, chiamava
simbolica Tarte rispondente aile esigenze formulate da Edgar Poe e sancite
da Baudelaire, un’arte, cioè, significativa e «complessa», atta a «sug-
gerire» quel che in essa apposta rimane taciuto o, tutt’al più, leggermente
adombrato, vale a dire una «corrente sotterranea di pensiero» e corne un
mondo «invisibile» dietro all’immagine nettamente espressa. Dall’altro
canto gli avversarî potevano allegare quale prova testuale della loro tesi
sia il recente ghiribizzo verlainiano: «je suis l'Empire à la fin de la déca­
dence» (Jadis et Naguère, 1884J, sia l’elogio dei gusti letterarî della bassa
antichità in quel codice di raffinatezze e stramberie d’un estetismo nevro-
tico ehe fu il famigerato romanzo di Huysmans À rebours (1884). I due
diversi concetti della nuova corrente gareggiavano; e — cosa singolare,
ma tutt’altro ehe illogica, data la natura ibrida del movimento — tra le due
denominazioni contrapposte, appunto quella gridata dagli schernitori e
autori di parodie nel genere del diffuso opuscolo Les Déliquescences
d'Adoré Fioupette poète décadent (1885) andô a gusto a taluni dispettosi
nel campo degli aggrediti, i quali s’ingegnarono a interpretarla di modo
ehe la beffa tornasse a loro vanto. Mentre Verlaine (Poètes maudits)
scherzava «mi dànno del décadente — una pittoresca ingiuria ehe evoca
l'autunno e il calar del sole», costoro, ben lungi dal voler motteggiare,
si spacciavano, ricadendo in flagrante romanticismo (sui rapporti tra
questo e il decadentismo, v. M . Praz, La Carne, la Morte e ii Diavoio nella
letteratura romantica), per gli Ultimi rappresentanti della civiltà latina giunta
al tramonto e per gli scopritori d’una nuova sensibilità, imbevuta dei più
sottili veleni della decomposizione spirituale e morale d’un evo mori-
bondo e pertanto suscettibile d'essere acuita fino a non si sa quale chiaro-
veggenza dei sensi. «Le poète se fait voyant par un long dérèglement
des sens», aveva già da tempo insegnato Rimbaud (1871), gloriflcando
Baudelaire corne «il primo dei veggenti». «Affinché un décadente di taie
forza potesse sorgere e ideare un tal libro», scriveva Barbey d’Aurevilly
a proposito di À rebours, «bisognava ehe noi fossimo divenuti cio ehe
ora siamo, intendo dire: una stirpe agonizzante (une race à sa dernière
heure)». Alla teoria della decadenza latina s’ispirô il torbido apostolato
di Péladan, esteta misteriosofico e poeta «mago». Comunque, nelle dis-
cussioni intorno alla vera indole del moto talmente ambiguo, una certa
653


divergenza d’indirizzo tra i decadenti, esperimentatori nel campo dei sensi
e per Io più illusionisti disillusi, «pontefici del gran Nulla», e i simbolisti
assorti nello spiare le voci sparse dell’anima universale, cercatori del-
l’assoluto, si delineô e fu espressamente segnalata dai critici. Anatole
France ripudiava quelli come una schiatta eteroclita e dégénéré, e cen-
surava I'ermetismo di questi (specie le astruserie e gl’indovinelli di Mal­
larmé) quale peccato contro la natura comunicativa e socievole dell’arte,
pur approvando il distacco dal Parnasse, irrigiditosi in un solenne e vacuo
formalismo, la liquidazione dei residui del manierismo romantico ehe
si era esaurito nella verbosité oratoria di Victor Hugo, soprattutto la
negazione radicale del naturalismo. Brunetière biasimava anch’egli I’oscu-
rità dello stile allusivo, non già evitata bensi ricercata da coloro ehe vole-
vano «rivaleggiare con la musica»; riconosceva perô pienamente il merito
dei simbolisti «d'aver insegnato ai giovani d'un'epoca in cui, col pretesto
di naturalismo, I’arte era stata ridotta all’imitazione dei lineamenti este-
riori (contours extérieurs) delle cose, ehe vi è in esse anche un’anima».
Cosi il nome di simbolismo fu assicurato a quella scuola ehe fino dai
tempi di Baudelaire, il suo vero e riconosciuto fondatore, esisteva anonima
in seno al Parnasse, esteriormente unitavi nell’osservanza del comune
canone tecnico, essenzialmente eterodossa, poiché all’équilibrio positi-
vistico degli «impassibili» opponeva un pungente senso del mistero e
un'inquietudine spirituale. D'altronde, con I'andar del tempo, si mostrô
riluttante persino al canone. Lo stesso Verlaine, ehe aveva suggellato
la sua prima raccolta di poesie (1867) con una perorazione prettamente
e altieramente parnassiana («à nous qui ciselons des mots comme les
coupes et qui faisons des vers émus très froidement»), riflettendo in
Jadis et Naguère sopra le trasformazioni della propria arte dopo quel-
l’epoca, confessa finalmente, sotto la forma d’un capriccio intitolato Art
Poétique, un ideale di creazione lirica affatto diverso da quello dell’«arte
robusta, sola imperitura» secondo Théophile Gautier. Mentre il Parnasse
aderiva alla massima simonidea, ricordata da Orazio: «ut pictura poesis»,
l’autore della nuova «Arte Poetica» pare si ispiri all’altro detto oraziano:
«non satis est pulchra esse poemata, dulcia sunto et quocumque volent
animum auditoris agunto». Richiede «de la musique avant toute chose»,
immedesimando siffatta musicalité con l’immediatezza disinvolta e l’illi-
mitatezza alata dello slancio lirico, né è difficile riconoscere pure in questa
lode della musica una ripercussione dei dogmi estetici di Edgar Poe,
tramandati da Baudelaire. Mentre il Parnasse scolpiva nella roccia della
lingua materna corne in marmo о in pietra dura e si compiaceva della
resistenza della materia all’impronta della forma — più dura si mostrava
quella, e più duratura sembrava l’effigie — l’atteggiamento di Verlaine
si riassume nella tendenza di liquefare, di fondere, di volatilizzare la
poesia: scioglie le forme finite e sodé in una fluida e vaga melodia, sosti-
tuisce alla determinatezza, fissità, sobriété dello stile monumentale un’im-
prevedibilità e corne ebbrezza d’eloeuzione frammista a elementi di
voluta impropriété e imprecisione. Dopo aver «torto il collo all’Eloquenza»
654


e deriso tutto cio ehe cerca d’imporsi con grandi arie, conclude con la
dichiarazione provocante ehe taie sia la poesia e «tutto il resto è letteratura».
Il ehe vuol proprio dire ehe la poesia non sia affatto un genere letterario
e si debba emancipare dalla tutela ehe esercitava su di essa per ben due
millennî la tradizione retorica, sottomettendola, nonostante varie «licenze»
concedutele a mo’ di eccezione, aile norme valide egualmente per la
prosa, anzi proprio aderenti alla struttura logica, psicologica, stilistica
di questa ultima. In tal modo la poesia viene rivendicata all’antico tiaso
di quelle arti ehe i Greci dell’età fiorente chiamavano «musiche». Occorre,
per valutare questo importante messaggio, tener presente che il poeta
parla proprio della canzone, riguardo alla quale non enuncia alcuna pro-
posizione contraria all’indole e aile origini di essa. Non fu quindi quale
precetto seguito alla lettera dai poeti fuori del campo puramente melico.
Ma quale appello allô «spirito della musica», per dirla con Nietzsche,
riuscî efficacissimo negli ulteriori sviluppi della poesia anche dopo lo
sfacelo della scuola avvenuto nel primo decennio del sec. XX . Paul Valéry,
discepolo fedele di Mallarmé, ritiene, rievocando quei tempi, l’orien-
tamento verso la musica corne distintivo di tutti coloro ehe si schieravano
attorno alla bandiera del simbolo, malgrado la diversité delle interpre-
tazioni estetiche e delle affermazioni artistiche di quel concetto. E lo
spirito della musica sembrava loro incarnato nell’arte wagneriana il cui
genuino e quasi innato simbolismo rifioriva nel mito quale somma
attuazione del simbolo, poiché veramente non è ehe un simbolo concepito
corne atto. Se il Tristano di Wagner ispirava i simbolisti, la musica di
data più recente, quella di Debussy, s’ispira aile loro opéré già compiute.
Il desiderio di raggiungere una maggiore spontanéité ritmica e melodica
sedusse dapprima i simbolisti Laforgue e Gustave Kahn, poi tanti altri
poeti fino ai giorni nostri, non già a ritoccare, bensî a scompigliare e
pressoché abolire il sistema fisso di versificazione mediante il cosiddetto
«vers libre»; perô questo tentativo non fu mai approvato dai più autorevoli
maestri, corne Verlaine, Mallarmé, Valéry, Stefan George, e la strofa
blblica di Claudel, corne pure quella di Nietzsche in Zarathustra, non ha
nulla a ehe vedere col verso libero. Importantissima fu invece la ricerca
d’un’integrale armonizzazione intrinseca del verso (certo, non taie quale
la concepiva René Ghil) di sonorità cosi perfetta e d’intensità cosi pene­
trante da renderlo simile a una sublime frase musicale e insieme a una
formula magica, quale la voleva un Mallarmé e qual'era nei tempi remoti
intenzionalmente il verso sacro degli antichissimi vati.
Non è già, corne facilmente taluno potrebbe supporre, dalla Germania
del vecchio Goethe (ehe conclude l’opéra della vita intera con I’annunzio
del coro finale di Faust: «tutto quello ehe passa è solo un simbolo») e
del giovane Novalis, né di quei poeti simbolisti di antica data, convint}
ehe il divino non s'avvicina senza vélo e ehe quel «vel sottile», ossia
«velame» dantesco di «versi strani», quel «vélo» ehe Gœthe dice d’aver
ricevuto «dalle mani della Vérité», è dalla Poesia, médiatrice dei numi,
spontaneamente tessuto; non è dalla patria di Guglielmo Meister e di
655


Enrico von Ofterdingen che il concetto di simbolo era stato trapiantato
nell’ambiente spirituale di Baudelaire ehe ne fece tesoro, per quanto certe
idee schellinghiane e dei fratelli Schlegel circa I’indole simbolica dell’arte
non fossero del tutto ignote in Francia verso il 1839 (A. Graf, Preraffaelliti
simbolisti ed esteti, in Foscolo, Manzoni, Leopardi, Torino 1924, p. 315).
II vocabolo era usatissimo nella letteratura di sette mistiche cui il clima
del romanticismo riusciva propizio: si parlava di simboli ora a proposito
della cosiddetta «analogia universale» (già trattata poeticamente dal
Novalis in / Discepoii di Sais), ora con riferimento alia rivelazione iniziatica
tramandata ai posteri «per speculum in aenigmate», sotto la veste di varie
religioni, mitologie e sacre figure. La prima pietra dell’edificio della scuola
simbolista moderna, alia cui costruzione lavorarono, poi, diversi artefici
senza un piano unico e preciso, fu un sonetto di Baudelaire, traboccante
di musica interiore, ma destinato anzitutto a fissare un addottrinamento
esoterico, come lo dice il titolo stesso Les Correspondances. Esso si divide
nettamente in due parti, le quali, a chi s'accinge a scrutarne il contenuto
dottrinale, appaiono ben differenti, anzi incongrue e per I’appunto, a
cagione di codesta discordanza, rivelatrici di due tendenze opposte, ine-
renti al movimento ehe s’inaugura, e pregne di futuri contrasti ehe ne
debilitarono vieppiù il geniale impeto e ne divisero il torrente straripante
in una rete di rivoli. Nella prima parte che consta delle due quartine, il
poeta assomiglia la Natura a un tempio dalle cui colonne viventi sorge,
di quando in quando, un sussurro come di confuse parole; I’uomo vi
passa attraverso una selva di simboli ehe I'osservano con uno sguardo
familiäre; «al par di lunghi echi che da lontano si confondono in una
tenebrosa e profonda unità, vasta come la notte e come la luce, i profumi
e i colori e i suoni si rispondono». I simboli dunque, ben lungi dall’essere
un’invenzione e convenzione umana, costituiscono nell’universo, animato
tutto quanto, una segnatura primordiale impressa nell’intima sostanza
delle cose e come un linguaggio occulto per mezzo di cui si attua una
comunione prestabilita d'innumerevoli anime affini, per quanto disgiunte
nei loro particolari modi d’esistenza e appartenenti a diverse cerchie del
creato. Orbene, le medesime idee si trovano esposte in termini e immagini
consimili nelle novelle di Balzac Louis Lambert (per es.: «gli aromi sono
forse idee») e Séraphita (per es.: «io so dove germogli un fiore canoro,
dove risplenda la luce parlante, dove i colori olezzino») e risalgono alle
visioni swedenborghiane e alia dottrina di J. Boehme, rimaneggiata da
Saint-Martin. Le fonti teosofiche dell’opera del gran romanziere sono
indagate in modo esauriente nel libro di E. R . Curtius, Balzac.
Ecco, peraltro, le parole di Baudelaire (Art romantique): «I migliori poeti
attingono le loro metafore e similitudini al fondo inesauribile dell’analogia
universale... Swedenborg ci ha insegnato ehe forma, movimento, numéro,
colori, olezzi, ehe tutto, insomma, nel regno della natura come in quello
dello spirito è significativo, reciproco, convertibile, corrispondente». Nella
seconda parte del sonetto, cioè nelle terzine, l’autore stabilisée preci-
samente una scala di corrispondenze о affinité, attribuite senz’altro al-
656


l’universale analogia ad onta del loro carattere ovviamente soggettivo e
contingente, tra fragranze di vario genere e gli stati d’animo che esse
provocano insieme con fantasmi concomitanti, dagl’intemerati ai «cor-
rotti», dai dolci e mansueti agli orgiastici, e non si avvede di non parlar
più da veggente, bensî da osservatore dei proprî complessi psichici e
«sinestesie» individuali. Il simbolismo, appena proclamato, si cambia in
decadentismo ehe s’illude di poter trascendere la limitatezza dell’io per
via d’una esperienza arrichita e affinata dei sensi. Ecco un autoritratto
impensato e involontario del poeta in preda all’intimo dissidio tra l’uomo
spirituale e l’uomo sensuale. Ecco insieme prefigurato il destino del sim-
bolismo moderno con la sua scissione intrinseca in due simbolismi: un
simbolismo realistico (nell’accezione fîlosofica del termine) e un simbo-
lismo soggettivistico. Quello intende per simbolo una qualsiasi realtà
considerata sotto l’aspetto di correlazione con una realtà superiore, cioè
più reale, nella scala del reale. La scopre, questa seconda realtà, in un
unico atto d’intuizione, sia al di là della prima ehe la rispecchia, sia imma­
nente alla prima ehe l'avvolge. Cerca quindi nelle cose la segnatura del
loro valore e nesso ontologico, realia in rebus. Vuole con siffatta rappre-
sentazione del mondo condurre coloro a cui si rivolge a rea/ibus ad realiora
e fa in certo quai modo suo il principio anagogico dell’estetica medievale.
Aderisce dunque aile norme del «simbolismo eterno» ehe Charles Maurras
oppone a quello «decorativo» (noi lo chiamiamo soggettivistico) dei mo-
demi e puô altresi essere definite per eccellenza quale «divinazione dello
spirituale nel sensibile, espressa per mezzo del sensibile», come J. Ma-
ritain (Art et Scolastique) definisce la poesia in genere meditando sull’opera
di Paul Claudel, simbolista-realista. Ben altro è il simbolismo soggettivi­
stico. Quest’altro tipo di simbolismo, ehe prese il sopravvento, proclama
fin dal principio il suo disprezzo di quel ehe vale per realtà oggettiva:
è più illusoria di qualunque finzione poetica, senza esserne più bella.
«L’objectif» scriveva Le Symboliste, uno dei primi periodici del cenacolo
battezzato con questo nome «n’est que pur semblant, qu’apparence
vaine, qu’il dépend de moi de varier, de transformer à mon gré». Con taie
presupposto, ehe cosa diviene il simbolo? Non è più oggetto d’intuizione,
bensî un mezzo d’espressione; non più un messaggio ehe viene dal
difuori, bensî un messaggero d’un contenuto prevalentemente psico-
logico. Non è più una verità da scoprire, bensî un'immagine da plasmare.
Un’immagine riassuntiva, rappresentativa, évocatrice d’una serie d’idee
e d’emozioni ehe vi si associano sulla strada indicata dal poeta; una
immagine motrice, espansiva, capace di suscitare in colui ehe ne subisce
il fascino un’attività pressoché spontanea dell'immaginazione nei limiti
voluti dal suggeritore e nell’indirizzo determinate dalla sua visione d’in-
sieme, sia pure chimerica, ma avvincente e sorprendente («toute beauté
supérieure», insegnava Rimbaud, «se doit teindre d’étrangeté»). Prati-
camente questo tipo di simbolismo ehe voleva essere anch’esso a modo
suo veritiero, e cioè quale pittura di «paesaggi introspettivi» (Tancrède
de Visan), era intente a perfezionare il sistema di segnalazione tra le
657


coscienze divise, le quali, più complicata appariva la loro vita interiore,
più isolate si sentivano, in seguito al rilassamento degli antichi legami
di fede comune e di naturale solidarietà, a tai segno che l’impossibilità
d’una mutua comprensione diventô uno dei motivi prediletti di espan-
sioni liriche e di collisioni drammatiche о romanzesche dell’epoca. Teori-
camente questo simbolismo affermava la libera creatività dello spirito e
faceva suo, nei confini dell’arte, l’atteggiamento idealistico. Cosï Mal­
larmé nel suo progettato «Libro», ideato, corne lo confida nel 1885 a
Verlaine, quale «spiegazione orfica della terra», cioè quale instaurazione
del canto cosmico di Orfeo (poiché a Orfeo accenna, e non già all’orfismo),
mirava, emulatore poetico del panlogista Hegel, a ricreare il mondo col
Verbo umano attuando le potenze dell’armonia universale, sparse nella
comune favella, mediante il sermone trasfigurato dalla poesia in stato
di pura perfezione.
Ma non tutti manifestavano taie coraggio d'idealista: anzi, voci d’inap*
pagamento e di disperazione si moltiplicano nelle opéré dei simbolisti,
a misura ch'essi s’allontanano dai polo realistico, rappresentato dai
Verlaine della Sagesse e dai Huysmans di En route e di quelle trattazioni
della simbolica sacra ehe vi fanno seguito. L'ideale risulta «illusione»
anche per lo spirito cavalleresco e intrepido d’un Villiers de l’Isle-Adam,
e le sterili nostalgie del Maeterlinck ancora vagheggiante sogni mistici,
di G. Rodenbach, di Vielé Griffin, del disegnatore Odilon Redon, del
giovane André Gide non rasserenano affatto l’atmosfera densa di cupo
pessimismo, mentre Rémy de Gourmont si rinchiude in un aspro scetti-
cismo e i soli imperturbati, Henri de Régnier ed Émile Verhaeren, indebi-
tamente annoverati tra i simbolisti, continuano l’uno I’arte pittorica del
Parnasse in forme modernizzate e moderate, l’altro quella declamatoria
e metaforistica di Victor Hugo. Il tipo soggettivistico che prevalse in
Francia déterminé pure l'irradiazione della scuola all'estero. La poesia
anglosassone, dopo precursori del simbolismo di ambedue i tipi corne
W. Blake, Shelley, D. G . Rossetti, Edgar Poe, l’illusionista De Quincey,
subisce l’influsso francese ehe comunica un’impronta specifica d’este-
tismo decadentistico aile opéré di Swinburne, di Beardsley, di Oscar
Wilde. Anche Stefan George e Rilke, in Germania, pigliano le mosse
non già da Novalis о Hölderlin, bensi da Baudelaire e dalla sua setta.
Press’a poco lo stesso si puô dire dell’ltalia della Cronaca Bizantina e
del D'Annunzio, rivendicato alla tradizione nazionale non solo dal suo
culto della lingua antica e genuina, ma soprattutto da quel realismo che
scaturisce spontaneo dall’amore della patria e dalla fede nei suoi destini
—
come pure della Polonia della generazione posteriore ai grandi pre-
simbolisti mistici. Invece in Norvegia, con quella spontanéité che osser-
viamo nel caso di Riccardo Wagner, sorge un ingegno di grande valore
e influsso, orientato spiccatamente verso il simbolismo realistico e il
mito che ne è compimento e culmine, nella persona di Enrico Ibsen. In
Russia, con un nuovo messaggio poetico di Bloke di Belyj e con le prime
indagini filosofiche sui principî del simbolismo, incomincia un’epoca più
658


rigorosamente consapevole dei compiti spirituali di quest’ultimo nello
sviluppo della scuola già illustrata da una pleiade di poeti eminenti, tra
cui la maggior fama acquistarono Merezkovskij, Balmont, Annenskij,
Sologub, Brjussov e meritano inoltre una spéciale attenzione Konevskoj,
Hippius, Volosin,* Baltrusaitis; si palesa insieme efficacissima la riper-
cussione della speculazione metafisica e della poesia mistica di Vladimiro
Solov'ev e viene scoperto il tesoro nazionale di puro simbolismo realistico,
finora sconosciuto, nel retaggio specie di Tjutcev e di Dostoevskij. Seb-
bene parecchi simbolisti sopravviventi о venuti soltanto a tarda ora conti­
nuasses con inconcussa fede la loro opera in varî paesi, la scuola ehe
si compiaceva del titolo quasi nobiliare, ma ormai vano, di simbolismo
è dappertutto ben morta in conseguenza del suo peccato originale sopra
analizzato, della contraddizione intrinseca ehe le fu fin dal principio ine­
rente; v’era perô in essa un’anima immortale, e siccome i grandi problemi
ehe aveva posti non hanno trovato nei limiti di essa una soluzione ade-
guata, tutto fa prevedere in un avvenire più о meno lontano e sotto altre
forme una più pura manifestazione del «simbolismo eterno».


символизм
В
1885 г.
Jean Moréas возражая (XIXе Siècle, 11 авг. )
сотруднику
Temps, P. Bourde, обвинявшему Верлэна,
Маллармэ
и
их
последо­
вателей
в
«декадентстве», наименовал
их
по эта ми
«символиче ­
ск им и» (symboliques) и продолжал (п р ило ж ени е Figaro, 18 сентября)
отстаивать
свое
наименование
(понравившееся некоторым изыскан­
ным
критикам,
как
E. Hennequin) против уничижительного прозвища
хули те лей .
Памятуя
значение
слова
«символ»
в
поэз ии
Бод лэр а,
он
называл
«символическим»
то
искусство,
которое
ос у щес твляло
требования,
с форм у лирован н ые
Эд га ром
По
и
санкционированные
Б одлэ ром,
т. е.
искусство
знаменательное
и
«сложное», способное
«внушать»
то,
что
в
нем
нарочито
у малч иваетс я ,
или
ли шь
слегка
намечается,
а
именно
—
«подземное течение мысли»
и
как
бы
мир
«невидимый»
п озади
яв но
выраженного
образа.
С
другой
стороны,
противники
могли
ссылаться,
как
на
наг ля дное
доказательство
их
тезиса,
и
на
но вое
верлэново
словцо
«je suis l’Empire à la fin de
la décadence» (Jadis et Naguère, 1884), и на превознесение литера ­
турных
вкусов
античности
времен
упадка
в
том
кодексе
изыскан­
ностей
и
чудачеств
невротического
эстетизма,
каким
я вляе тся
пре­
слову ты й
ром ан
Гейсманса
À rebours (1884).
Эти
две
различ н ые
концепции
нового
т ечен ия
состязались
между
собою
и
—
странный,
но
с овершен н о
логичный,
по
причине
гибридности
самог о
движе­
ния,
фа кт—
из
дв ух
противоположных
наим ен ован ий
именно
то,
которое
издевательски
выкрикивали
хулители
и
авторы
п ар одий,
вр оде
рас пр остр аненно й
б ро шюры
Les Déliquescences d'Adoré
Fioupette, poète décadent (1885),
при шло сь
по
вкусу
некоторым
остроумам
в
лагере
осаждаемых,
ухитрявшихся
так
его
пер ето л­
ковывать,
что
зл ая
нас меш ка
обращалась
им
во
хва лу.
В
то
вре мя
как
Вер лэн
(Poètes maudits) шутил: «Меня называют декадентом
—
живописное
ругательство,
вызывающее
обр аз
осени
и
солнечного
за ка т а», они без всяких шуток признавали себя,
впадая
в
явный
рома нтиз м
(об его отношении к декаденству см.
М.
Praz: La Carne,
la Morte e /7 Diavolo nella letteratura romantica), последними пред­
660


ставителями
латинской
цивилизации
поры
ее
ущерба
и
изобрет а­
телями
но вых
ощущений,
пр опи танн ых
тончайшими
ядами
духов­
н ого
и
м ор альн ого
разложения
века
умирающего,
и
потому
сп особ ­
ных
обостряться
до
какого-то
невероятного
ясновиденья
ч увств.
«Z.e poète se fait voyant par un long dérèglement des sens» давно
уже
учил
Rimbaud (1871), прославляя Бодлэра как « пе рв ого
из
п ро­
вид цев». «Чтоб декадент такого
размаха
мог
по яви ться
и
замыс лить
т акую
кни гу », писал Barbey d’Aurevilly по поводу A rebours «нам
нуж но
было
стать
тем,
чем
мы
являемся
ныне,
разумею:
умирающей
расой
(une race à sa dernière heure)».
Теорией
лати нског о
уп адка
вдох н овля ла сь
мутная
пропо ведь
Péladan, мистериософического
эстета
и
по эта
«мага».
Как
бы
то
ни
бы ло,
но
в
спорах
о
п одлинно й
при роде
столь
дву смыс ленног о
движ ения ,
в
нем
выявилось
и
был о
опр еделен н о
от мечен о
критикой
некоторое
различие
н аправлен ий
между
дек аде нтам и,
эк спе риме нтат ора ми
в
о бласти
чу вств,
к
тому
же
еще
и
раз оч аро ванны ми
иллюз ион истами, «жрецами великого
Ни чт о», и символистами,
погруженными
в
у лавливан ье
рассе янны х
г ол осов
мир ово й
души,
искателями
абсолютного.
Ан атоль
Франс
отвергал
п ер вых,
как
п лемя
гетероклитное,
выродившеес я ,
и
по­
рицал
гермет изм
вторых
(особенно замысловатости и загадки Мал­
лармэ)
как
насилие
над
соо бщ ите ль ной
и
социальной
прир одой
искусства,
но
он
одобрял
разрыв
с
Парнасом,
окоченевшим
в
тор­
жественном
и
пустом
формализме,
лик ви да цию
остатков
романти­
ческого
маньеризма,
истощившегося
в
мног ос ловн ой
рет орик е
Виктора
Гюго,
и
больше
всего
—
к оре нное
отрицание
нат у рализм а.
Brunetière тоже осуждал темноту стиля намеков,
которую
отнюдь
не
избегали,
а
скорее
искали
поэты,
стремившиеся
«соперничать с
му зык ой»; но он в полной мере признавал заслугу символистов
«которые в эпоху,
сводившую
под
предлогом
натурализма
искус­
ство
к
подраж анию
внешним
очертаниям
(contours extérieurs) пред­
мет ов,
учили
молодежь,
что
в
ве щах
ест ь
и
душ а».
Так
имя
с им волиз ма
со хра нил ось
за
той
школ о й,
которая
со
вре­
ме ни
Бод лэ ра,
ее
подлинного,
признанного
ос новат еля,
безымянно
жила
в
лоне
Парнаса;
она
разделяла
его
верность
общим
правилам
те хник и,
но
оставалась
ему
с оверш енн о
чуждой,
противополагая
позитивистическому
равновесию
«невозмутимых»
п рон зитель н ое
чу вств о
т айны
и
д уховную
взволнованность.
Впрочем,
со
временем
она
с тала
про тиви ть ся
и
канону.
Сам
Ве рлэн ,
запечатлевший
пер­
вый
сборник
своих
стихов
1867 г.
чис то
и
г орде ливо
парнасскими
сл ова ми
(à nous qui ciselons des mots comme les coupes et qui faisons
des vers émus très froidement), размышляя в Jadis et Naguère о пере­
менах,
произошедших
с
тех
пор
в
его
собственном
искусстве,
п ро­
во з глаша ет
в
конц е
ко нцов ,
в
фо рме
«capriccio», озаглавленного
Art Poétique, идеал лирического творчества,
с оверш енн о
отлич н ый
от
идеала
т ого
иск у сс тва,
которое
Теофиль
Го тье
признавал
«креп­
ким»
и
единственно
непр еходя щим.
В
то
вр емя
как
Парнас
следовал
661


сим онийск ому
правилу ,
приводимому
Го р а ци е м: «ut pictura poesis»,
автор
новой
Ars Poetica послушествует,
быть
мож ет
сам
того
не
зна я,
другому
г орац ие вому
предначертанию: «поп satisestpulchra
esse poemata, dulcia sunto et quocumque volent animum auditoris
agunto».
Он
требует
«de la musique avant toute chose», уподобляя
такую
муз ык аль ность
непосредственной
непринужденности
и
к ры­
латой
без гра нично сти
лирич еск ого
п орыв а;
в
этих
во схвале ния х
музы ки
явн о
слы ши тся
отзвук
эстетических
догматов
Эдгара
По,
переданных
Бо длэр ом.
В
то
врем я
как
Пар нас
ваял
из
скалы
родного
языка
точно
из
мрамора
или
из
само цвет но го
камня,
и
радовался
что
ма те рия
п ро тиви тся
н аче ртан ию
формы
—
чем
она
тверже,
тем
доль ше
со хра нит ся
ку мир
—,
Верлэн
стремился
растворить,
расплавить,
развеять
по эзию :
он
обращает
формы
законченные
и
устойчивые
в
текучую,
неоп ре деленную
мелодию,
заменяет
то ч­
ность,
крепость,
строгость
монументального
ст иля
неопределен­
ностью
и
как
бы
опьянением
пре рыв исто й
речи,
нарочито
неп ра­
вильной
и
нечеткой.
«Свернув шею Красноречию»
и
высмея в
все ,
что
п ре тенду ет
господствовать
и
важничать,
он
кон ч ает
выз ов ом,
что
«вот такой»
должна
быть
поэзия,
а
«все остальное литература».
Но
это
ведь
как
раз
и
знач ит ,
что
поэзия
вовсе
не
я вляе тся
видом
ли терату ры,
что
она
должна
освободиться
от
опеки,
уст анов ленной
над
нею
реторической
т ра дици ей,
которая,
хот ь
и
предос т авля ла
ей
в
вид е
исключения
разные
«вольности», однако в течение двух
тысячелетий
подчиняла
ее
нормам,
годным
и
для
прозы,
больше
то го
—
свойственным
логической,
психологической,
стилистиче­
ск ой
структуре
именно
про зы.
Таким
об раз ом
поэзия
возвращается
в
античный
фиас
тех
искусств,
которы е
у
греков
цветущей
поры
именовались
«мусическими» . Д ля
пра виль н ой
оце нки
столь
важног о
завета
следует
помнит ь,
что
п оэт
говорит
именно
о
песне
и
в
отно­
шении
ее
утверждает
л ишь
то,
что
не
противоречит
ни
ее
природе,
ни
ее
происхождению.
Поэтому
поэты
и
не
приняли
его
за
п рави ло,
при ме ни мое
вне
облас ти
чис то
мелической.
Но
как
призыв
к
«духу
муз ы ки», говоря словами Ницше,
он
продолжал
игра ть
большую
ро ль
и
в
дальнейшем
развитии
п оэз ии,
даже
и
после
рас па да
школы,
произошедшего
в
первом
десятилетии
XX века .
П оль
Валери,
вер­
ный
ученик
Маллармэ,
вспоминая
те
времена,
признает
обращение
к
музыке
отличительным
признаком
все х
п оэтов
ставших
под
знамя
Символа,
нез ависи мо
от
различия
эстетических
интерпретаций
и
художественных
осуществлений
э того
пон яти я.
Дух
музыки
пр ед­
ставлялся
им
воп лощ енным
в
искусстве
В агн ера,
чей
неп ос ред­
ст венны й,
как
бы
врожденный
символизм
расцветал
в
мифе,
эт ом
высшем
проявлении
символа,
ибо
миф
и
есть
с имв ол,
понятый
как
действие.
Ес ли
Три стан
Ваг нера
вдох н овля л
символистов,
то
музыка
позднейшая,
музыка
Дебюсси,
бы ла
внуш ена
их,
уже
законченными,
произведениями.
Стремление
дос тигну ть
б ольш ей
ритми че ско й
и
мелодической
с вободы
соблазняла
сперва
символистов
Лафорга
662


и
Густава
Ка на,
а
позд н ее
и
многих
других
поэтов,
вплоть
до
наших
дней,
не
толь ко
п еределы вать ,
но
и
расст раи ват ь,
даж е
поч ти
уп разднят ь
установленную
си ст ему
версификации
посред­
ством
так
наз ываемог о
«vers libre»; однако,
наиболее
значитель­
ные
мастера
как
В ерлэн ,
Маллармэ,
Вале ри,
Стефан
Георг е
по­
добных
опытов
никог да
не
одобряли;
биб лейс кая
строфа
Клоделя,
как
и
ст рофа
Ницше
в
Зар атус тре ,
ничего
общего
не
и меет
со
с вободн ым
ст ихом.
Но
что
оказалось
чрезвычайно
важным,
это
—
и ск ание
всецелой
внутренней
г арм они зации
стиха
(не в понимании
Рене
Гиля ,
ко н е чно ): она достигла столь совершенной звучности,
с толь
пронзительной
напряженности,
что
обращала
с тих
в
ч уде­
сную
музыкальную
фразу
и
вместе
с
тем
в
маг ич еск ое
за кли нание ,
каковым
хотел
его
Маллармэ
и
каковым
преднамеренно
был
свя­
щенный
стих
дре вн ейши х
вещи х
певцов.
Не
из
Германии
(как ни напрашивается такое предположение)
старо го
Г ёте, (который все дело своей жизни закончил возвещением
пос ледн его
хора
Фау с т а : «все преходящее лишь символ») и моло­
дог о
Новалис а,
не
от
поэто в
символистов
старых
времен,
кото рые
бы ли
убеждены,
что
б ож еств енное
при бли жае тся
всегда
под
покрывалом
и,
что
«тонкое покрывало»
это
(т.е .
«завеса»
дантов-
ск ая
«странных стихов», то « по к р ы ва ло», которое Гёте,
по
собст­
венным
словам
ег о,
получ ил
«из рук Правды») соткано Поэзией,
вестницей
б огов;
—
не
из
ро дины
Вильгельма
Мейстера
и
Генриха
ф он-О фт ерди нге на
бы ло
пересажено
в
духовную
среду
Бо длэ ра
(ставшее для него столь важным)
понят и е
символа
и
это
несмотря
на
то,
что
некоторые
идеи
Шеллинга
и
бра ть ев
Шлегелей
отн ос и­
те льно
символической
пр ир оды
искусства
бы ли
не
совсем
безыз­
вестны
во
Фр анци и
около
1830 г.
(А.
Graf, «Preraffaelliti simbolisti ed
esteti, in Foscolo, Manzoni, Leopardi», Torino 1924, p. 315).
С лово
символ
часто
встречается
в
литературе
мистических
сек т,
рас ц вет­
шей
в
клима те
романтизма:
о
си мволах
говорилось
то
по
поводу
так
называемой
«универсальной аналогии» (понятие это было уже
поэтически
обработано
Новалисом
в
«Учениках из Саиса»), то при
рассмотрении
инициативного
откровения,
переданного
п отомк ам
«per speculum in aenigmate», под видом разных религий,
мифологий,
священных
изоб ражен ий.
Краеугольным
к амнем
з дания
новой
шк о­
лы
символистов,
над
построением
которого
раб от али
ра злич ные
мас т ера
без
единого
точного
план а,
был
сонет
Бодлэра,
внутренне
преизбыточно
музыкальный,
но
п ре дназна че нный
г ла вным
обр азо м
для
того,
чтобы
сообщить
некое
эзотерическое
учение,
о
чем
уже
свид етель ст вует
сам о
заг лавие
сонета
«Les Correspondances» (Со ­
ответствия). Он
явственно
распадается
на
две
части,
которы е
тому,
кто
пытается
разобраться
в
их
доктринальном
с одер жан ии,
пред­
с тав ляю тся
весьма
различ н ыми,
даж е
противоречащими
друг
другу,
и
им енно
по
при чи не
таког о
разногласия
вскрывающими
в
ново м
дви же нии
два
различных
направления;
нарож даю ще еся
движ ение
663


был о
чревато
контрастами,
к оторые
все
больше
и
больше
об на ру­
ж ивая сь
со
временем,
з агуб или
изна ча ль ный,
ге ниа льны й
порыв,
обра ти ли
мощ ный
п оток
в
сеть
мелк их
речушек.
В
первой
час ти
сонета,
состоящей
из
двух
квартин,
п оэт
уподобляет
Природу
храму,
из
живых
ст олп ов
кот оро го
вырываются
п орою
с мутны е
слова.
В
этом
храме
ч елов ек
проходит
через
лес
символов;
они
пр овож ают
его
родн ы ми,
з наю щими
вз гля да ми.
«Подобно долгим
эх о,
которые
с мешиваю тс я
вд ал еке
и
там
слива ются
в
сумрачное,
глу боко е
единство,
пространное
как
ноч ь
и
как
свет ,
—
подобно
долгим
эхо
отвечают
один
другому
благоухания,
и
цвета,
и
зву ки»*.
Таким
об раз ом
символы
ник ак
не
яв ляю тся
условными
ч еловече­
ски ми
измышлениями;
они
выявляют
во
Все лен ной ,
жи вой
всец ело,
предмирн ые
знаки,
вчек ан енн ые
в
сокровенную
сущн ост ь
в ещей,
и
как
бы
тайный
язы к,
посредством
ко тор ого
осуществляется
об­
щени е
бес числ ен ных
душ,
сродных
др уг
другу,
но
раз ъедин ен н ых
характером
и
особенностями
существования
и
принадлежностью
к
раз ным
кругам
т воре ния.
И
вот :
эти
са мые
мыс ли,
в
та ких
же
терминах
и
об раз ах
встречаются
изложенными
в
повес тя х
Бальзака
«Louis Lambert» (напр . : «Быть может,
благоухания
суть
идеи ») и
Sèraphita (напр . : «Я знаю,
где
цветет
цветок
по ю щий,
где
светится
свет,
одаренный
речью,
где
сверкают
и
жи вут
краски
благоухаю­
щи е »); мысли эти восходят к видениям Сведенборга и к учению
Якова
Беме
в
переработке
Saint Martin. (Теософические
источники
произведений
великого
роман ис та
исчерпывающим
об раз ом
иссле­
дованы
в
кн иге
Е. Р.
Курци уса
—
Бальз ак).
А
вот
и
слова
самог о
Б одл эра
(Art romantique): «Лучшие поэты
ч ерп ают
свои
метафоры
и
уподобления
из
неистощимой
глубины
вс еле нско й
анал оги и...
Све ден бор г
учил
нас,
что
форма,
движе­
ние ,
число,
краски,
благоухания,
одним
слов ом
все
в
царстве
при­
роды,
как
и
в
царстве
духа,
знаменательно,
в заим но,
спо соб но
обра­
щать ся
дру г
в
друга,
друг
другу
соответ ствует».
Во
второй
ча сти
сонета,
т.е.
в
терцинах,
автор
устанавливает
ряды
с оответ с твий
или
подоб ий,
при пи сыва я
их,
как
сам о
собою
раз уме юще еся ,
в селен ской
аналогии
вопрек и
их
явно
суб ъ ек тивно му
и
изменчивому
харак тер у;
он
утверждает
внутреннее
с родст во
а рома тов
и
душевных
со ст оя­
ний,
ими
вызы ваемы х,
а
та кже
и
видений,
им
сопутствующих,
от
чистых
до
«порочных», от нежных и умеренных до оргиастических;
и
не
замечает
он,
что
го вор ит
уже
не
как
ясн овидя щий,
а
только
как
наблюдатель
свои х
собственных
психических
комп лек сов
и
инди ­
видуальных
«идиосинкразий».
Си мво лиз м,
е два
провозглашенный,
сразу
впа дает
в
декадентство,
воображающее,
что
спо соб но
оно
дос тигн у ть
сня тия
гран ей
нашего
я
посредством
опы тов,
обога­
ща ющих
и
утончающих
чувст ва.
Вот
несознательно
и
невольно
сделанный
автопортрет
самог о
поэта,
плененного
внутренним
спором
между
человеком
духовным
и
человеком
ч увст венны м.
Вот
вместе
с
тем
и
праобраз
бу ду щих
су деб
символи зма
с
его
664


внутренним
распадом
на
два
разных
си мво лиз ма:
на
символизм
реалистич еский
(в философском смысле этого термина)
и
на
симво­
лиз м
субъе кт и вны й.
Реалистический
символизм
признает
сим волом
всякую
реальность,
рас с матриваему ю
в
ее
соп ря же ннос ти
с
высшей
реальностью,
т.е.
более
реальной
в
ря ду
реального.
Для
ре алист и­
ческого
с имволиз ма
выс шая
реальность
об ретает с я
единым
актом
интуи ци и
либ о
вне
низ шей
реальности,
которая
ее
отраж ает,
либ о
имманентно
низ шей
реальности,
которая
ее
обволакивает.
Симво­
лиз м
реалис тич ес кий
ищет
в
ве щах
зна к
их
онтологической
це н­
ности
и
связи,
т .е.
realia in rebus.
Стремится
посредством
та кого
изображения
мир а,
привести
того,
к
кому
он
о бращается
a realibus
ad realiora, осуществляя таким образом по своему анагогический
завет
средневековой
эстетики.
Он
примыкает,
знач ит ,
к
нормам
«вечного символизма», противополагаемого Шарль Моррасом «де­
ко ра ти вно му » (субъективистическому,
по
нашему
наименованию),
современному
си мво лиз му;
реалис тиче ск ий
символизм
мож но
еще
о пр едели ть
«узрением духовного в чувственном,
выраженного
по­
средством
чув ст ве нного », как Ж.
Маритэн
(Art et Scolastique) опре ­
деляет
поэзию
вообще
в
свои х
размы шлениях
над
произведениями
По ль
Клодэля,
символиста-р еалиста.
Совсем
и ное
п ре дставля ет
собою
субъек ти ви сти чес ки й
символизм.
Эт от
другой
вид
симво­
лизма,
со
временем
восторжествовавший,
провозглашает
сразу,
едва
возникнув,
свое
полное
пре зре ние
ко
всему,
что
поч ит ает ся
объек ­
тивной
реальностью:
она
иллюзорнее
вс як ого
поэтического
вы­
мысла,
но
не
превосходит
его
в
к расот е.
«Объективное»
писа л
Le Symboliste, один
из
первых
журналов
сенакля,
окрещен н ог о
эт им
именем, «—
ничто
и ное
как
чис тая
иллюзия,
пустое
явление,
которое
я
волен
варьировать,
изменять
по
моему
усмотрению»,
(n’est que pur semblant, qu’apparence vaine, qu’il dépend de moi de
varier, de transformer à mon gré»).
При
та кой
предпосылке,
чем
же
с танов ится
сим вол ?
Он
уже
не
предмет
интуиции,
а
лишь
средство
выражения;
он
не
весть,
изв не
приходящая,
а
вестник
содержаний,
преиму щес твен н о
психологических.
Он
уже
не
ис тин а,
должен­
ствующая
б ыть
открытой,
а
чувственное
представление,
подлежа­
щее
изображению.
Образ
собирательный,
показательный,
выз ы-
ватель
ряда
ид ей
и
эмоций,
примыкающих
к
не му
по
до ро ге,
ук аз анной
поэто м;
обра з
двиг аю щий,
расширяющийся,
спо соб ный
вызывать
в
том ,
кто
исп ыты вает
его
очар ов ани е,
почт и
самостоя­
тельную
работу
воображения,
но
в
пределах,
предписанных
суфле­
ром
и
в
напр авлен ии,
обусловленном
общим
его
замыслом,
пусть
химери ч ески м,
но
захватывающим
и
удивля ю щим
(«toute beauté
supérieure», учил Рембо, «se doit teindre d’étrangeté»).
Практич ес ки
это т
тип
си мволиз ма,
то же
жел авш ий
по
своему
стать
пра вдивы м,
а
именно
как
живопись
«интроспективных пейзажей» (Tancrède de
Visan) стремился усовершенствовать систему сигнализаций между
разъединенными
сознаниями,
которые,
чем
сложнее
с тан овилас ь
их
665


внутренняя
жизнь,
тем
острее
чу вс твовали
с вое
уединение,
всле-
дствии
ослабления
др ев них
связей
общей
ве ры
и
естественной
солидарности:
вот
почему
в
эпоху
эту
невозможность
взаимного
понимания
с тала
од ним
из
лю биме йших
мот ивов
в
плач ах
лирики
и
в
коллиз иях
д рамы
или
романа.
Теоретически
символизм
э тот
утверждал
свободу
ду х овного
творчества
и,
в
пределах
искусства,
примыкал
к
идеалистич еской
установке.
Так
Маллармэ
в
проэкте
своей
«Книги», задуманной (что
он
в
1885 г.
пов ед ал
Вер лэну)
как
орфическое
о бъясн ен ие
земли,
т.е .
как
восстановление
к осмич ес кой
пес ни
Орфея
(именно на Орфея указывает он,
а
вовсе
не
на
орфиков),
собирался
—
поэтический
с ор евнова тель
панлогиста
Геге ля
—
пересоздать
мир
человеческим
Словом,
выявляя
ск рыт ые
с илы
вс еле нско й
гармонии,
рассеянные
в
обы чно м
г ов оре, дейст вием
языка,
преображенного
поэзи ей
в
состоянии
чист ого
с овер шен с тва.
Но
не
все
оказались
столь
н еп околеб имыми
идеалис т ами:
напро­
тив,
голоса
разочарования
и
отчаяния
все
ч аще
и
ч аще
раздаются
в
произведениях
символистов
по
мер е
удаления
их
от
полюса
ре а­
листического,
представленного
в
«Sagesse» Верлэном,
в
«En Route»
Гей сма нсом
и
в
тех
трактатах
по
священной
символике,
кот орые
за
ним и
след ую т.
Идеал
ст ан овитс я
«иллюзией»
даже
для
рыцарского,
бестрепетного
ума
Виллье
де
Лиль
Адама;
и
бес пло дные
носталь­
гии
Матерлинка
(все еще погруженного в свои мистические грезы)
Роденбаха,
Виеле
Гри фэна ,
рисовальщика
Одилона
Редон а,
мо ло­
дог о
Ан дрея
Жи да
нисколько
не
просветляют
г устую
атмосферу
мрачного
песс имиз ма;
Ре ми
де
Гурмон
зам ык аетс я
в
горький
скеп­
тицизм,
а
един ст вен но
невозмутимые
Генри
де
Ренье
и
Эмиль
Верх арн ,
незаслуженно
п рич исле нные
к
символистам,
усваивают
себе,
один
—
изобразительное
искусство
Па рн аса
в
модернизован­
ных
и
смягченных
фор ма х,
другой
—декламационную
и
метафори­
ческую
манеру
Виктора
Гюго.
Субъективистический
симв олиз м ,
победно
утве рдивш ись
во
Франции,
определил
и
за
ее
пределами
нап равлен ие
школы.
Англосаксонская
поэзия
п осле
появления
в
ней
п редш ест венни ков
сим вол изм а
обоего
в ида
—
В.
Блека,
Шелли,
Д .Г.
Россетти,
Едгара
По,
иллю зи онист а
Де
Кинсея,
попадает
под
французское
влияние,
нало живш ее
сп ец ифич еск ую
печать
декадент­
ско го
эстетизма
на
произведения
Свинборна,
Бердслея,
Ос кара
Уа ль да.
В
Германии
Стефан
Георге
и
Рильке
исходят
не
из
Г ете
и
Нов алиса,
а
из
Бо длэ ра
и
его
секты.
Почти
то
же
самое
можно
утверждать
относительно
Италии
времени
Cronaca Bizantina и
Д’Аннунцио,
причисляемого
к
писателям
наци ональ ной
традиции
не
только
за
его
культ
старинного,
чи сто го
языка,
но,
гла вны м
образом,за
его
реализм,естественно
вы текаю щ ий
из
лю бви
к
родине
и
из
веры
в
ее
б удущие
судь бы .
С каз анное
касается
и
Польши,
пок оле ния ,
с мен ивш его
великих
мис тик ов
прас им волис тов.
На­
против,
в
Норвегии,
ст оль
же
с амородн о
как
то
было
с
Рихардом
Вагнером,
появляется
в
ли це
Генриха
Ибсена
зна чит ельн ый
мас те р,
666


дарование
болшой
силы,
всеце ло
устремленной
к
ре алист ич еск ому
сим вол изм у
и
к
миф у
—
его
осуществлению
и
вершине.
В
России,
с
новою
поэтическою
вестью
Блока
и
Белого
и
с
первыми
фил о­
софскими
исследованиями
о
началах
символи зма,
наступает
пора
с трож айше го
осознания
его
духовных
задач,
я вившее ся
расцветом
школы,
уже
заявившей
о
се бе
п лея дою
значительных
писателей,
среди
которых
наибольшею
славою
пользовались
Мережковский,
Бальмонт,
Анненский,
Сологуб,
Брюсов
и
особое
внимание
заслужи­
вают
Коневс кий ,
Гиппиус,
Волошин,*
Балтрушайтис;
мощн о
и
пло­
дотворно
обна руж ив ает ся
вли ян ие
спекулятивной
метафизики
и
ми­
стической
поэзии
Владимира
Со ловь ева ;
происходит
открытие
оте­
чес тв ен ного
к лада,
р анее
неведомого,
подлинно
реалистического
с имволи зма
в
наследии,
г лавны м
образом,
Тю тч ева
и
Достоевского.
Ныне
—
несмот ря
на
то,
что
многие,
еще
оставшиеся
в
живых,
или
пришедшие
в
поздний
час
символисты
и
про долж аю т
с
нек олеб имо ю
верою
работать
в
разн ых
странах
—
школа,
ценившая
почетное,
теперь
пустое,
звание
с имволиз ма
вс юду
несомненно
ум ерла
вслед­
ствие
своего,
выш е
исслед ованног о,
первородного
греха:
внутрен­
нег о
противоречия,
ей
с
изначала
пр ис уще го.
Но
в
ней
жила
бес­
смертная
ду ша;
и,
так
как
большие
проблемы,
ею
п оста вленны е,
не
наш ли
в
ее
пределах
адекватного
выражения,
все
заставляет
пр е­
дви деть
в
далеком
или
недалеком
будущем
и
в
иных
формах
б олее
чистое
явление
«вечного символизма».
667


ПОСЛЕСЛОВИЕ
ПАРЕРГА
И
ПАРАЛИПОМЕНА


ПОСЛЕСЛОВИЕ
Дневники,
пи сьма,
записи
сам ого
В.И .
—
вот
что
с ос тавл яет
большую
часть
последнего
отдела
эт ой
книги.
Таким
непосредственным
выска­
зыв ан иям
самого
автора
не
соответствует
н аимен ован ие:
—
примечания.
Дневники,
письма
отнюдь
не
представляют
собою
к оммента рия ;
порою
они
сами
в
комментариях
нуждаются.
Но
п одоб ные
сообщения
—
как
бы
ни
были
они
сами
по
себе
инт ересн ы
и
значи тел ьны
—
вс е-же
не
образуют
структуру
сам ой
книги;
в
состав
ее
входят
стихи,
трагедии,
статьи.
По
отношению
к
эт им
основным
тек ст ам
письма
и
дневник и
являются
добавочным,
побочным
материалом.
Ес ть
с тарое
выра жение,
прекрасно
перед аю щее
такое
поня ти е:
—
парерга
(тохреруо^
—
до ба­
вл ение,
п риложен ие.
Множ .
—
тсареруа).
Разумеется,
что
последний
отдел
этого
том а
состоит
не
из
одних
П арерга,
что
он
изобилует
самыми
обычными,
типичными
спр авк ами-
пр име ч ан иями.
Но
сп равк и
эти
зачастую
прерываются
вы держ ка ми
(и
не
ма лы ми)
из
подлинных
до куме нт ов
эпохи,
показывающими
жиз нь
и
де ла
как
самого
В. И.,
так
и
его
о кру же ния.
Такая
с порадич еск ая,
отрывочная
док у мента ци я,
к асаю ща яся
«повести»
вячеславиванов-
ских
«лет», придает справкам характер рапсодической хроники,
для
которой
напрашивает ся
традиционное
наименование
непоследователь­
ны х,
неси стемат ич еск их
дополнительных
хроник ,
слово
—
парапипо-
мен а.
Составителю
этого
послесловия
представляется
по это му
дозволен­
ным
и
уместным
назва ть,
по
при мер у
Шопенгауэра,
осведомительный
отдел
это й
к ниги:
—
Парерга
и
П ар апип ом ена.
Вторая
книг а
эт ого
изд ан ия
пост роена
по
принципу
первой
книги:
в
ней
за
ху дож ест венны ми
произведениями
следуют
ст ат ьи,
которые
(со
стороны
автора
непроизвольно,
ненарочито)
представляют
со бою
как
бы
интерпретацию
с ти хов.
Книги
лирики,
по эмы,
хоровые
трагедии
распределены
по
томам
в
порядк е
их
н ап исан ия.
Первый
том
кончается
«книгой лирики»
—
«Прозрачность», написанной в 1903 г.:
второй
том
нач инаетс я
трагедией
«Тантал», написанной в 1904 г.
(«Повесть о
Светом ире-царевич е»
и
«Младенчество», открывающие первый том,
но
относящиеся
к
по здне йшим
годам,
по
причинам,
ук азанным
в
1- ом
том е
на
с тр . 219-223, вопреки их точной датировке из общей хронологии
вы падаю т).
Во
время
работы
над
«Танталом»
и
в
те ч ение
многих
лет
670


п осле
его
опубл ико ва ния
В.И.
об ду мывае т
и
пост епенно
записывает
вторую
свою
траг едию
—
«Прометей».
Т рагед ия
«Тантал»
есть
трагедия
го рдого
тит ана ,
отказывающегося
при нимат ь
дары,
воз желавш его
свободы
самодовления,
отрыва
от
Ц елого .
Отры в
п ривел
к
без бл агодатном у
истощению.
Впосл ед ств ии
В .И.
уединение
такое
озн ачи л
в
с имволах
библ ей ски х
соблазном
Люци фе ра:
Вне
дыш ащег о
бытия
Полнощный
лед
он
выбрал
в
долю:
Мятежный,
за мкн уто го
Я
Самодержавную
неволю.
(«Человек»)
Сраз у
по
ок ончани ю
трагедии
(в 1904 г.)
В. И.
спрашивает
с ебя
воз­
можно
ли
и
как
возможно
преодоление
и нд ив и ду ал и зма, «целлюляр-
ности»
в
искусстве
и
в
жизни.
Т ремя
с тать ями
(написанными соответ ­
с твенн о
в
1904, 1905 и 1906 годах и тогда же появившимися в периоди­
ческой
печати)
он
отвечает:
да,
возможно;
возможно
посредством
«восстановления хора в своем древнем полноправии».
И
рас п ознал
уже
В. И.
«зачинателя»
такого
восст анов ления ;
и
назвал
имя
его
—
Вагнер.
Но,
пр изна в
в
Вагнере
з ач инат еля,
В. И.
пре дуп режда ет,
что
он
не
более
чем
зачинатель.
«Он (Вагнер)
пр оз ревал
дионисийскую
стихию
возро­
ждающейся
т раг ед ии», но хором своей музыкальной драмы он сделал
орк ест р.
«Многоустная,
но
нема я
Вол я
пое т
у
него
бессловесным
х ором
музыкальных
орудий».
Те атр
его
остается
толь ко
зрелищем,
не
стано­
витс я
«мистическим хороводом».
В
дионисийских
д ейст вах
«древней ­
шей
к олыб ели
театра
каждый
из
участников
имел
двойную
цель :
святить
и
с вяти тьс я,
п ривлеч ь
б ожеств енное
присут ствие
и
восприя ть
б ожес тв енный
дар.
Нов ый
театр
снова
тяг отеет
к
нач алу
д инамич ес­
к ому;
пу сть
будет
он
таковым
до
ко нца .»
Мы
хо тим
собираться,
чтобы
тв ор ить,
—
«деять соборно», а не только созерцать.
«Довольно лице­
действа,
мы
хот им
действа.
Толпа
зрителей
должна
сли ться
в
хоровое
тело,
подоб ное
мистической
общине
стародавних
оргий
и
мистерий».
Всенародное
искусство
должно
иметь
орган
хоровог о
слова.
Но
вскоре
убеждается
В.И.,
что
далеки
мы
от
так их
ос ущест влен ий:
с озна ние
наше
не
соб орно.
В
1909 г.
он
уже
пишет
о
«Кризисе Театра» .
Нич его
нам
не
достигнуть
«чисто -эс тет ичес к ой
реформой
теа тр а.
Нуж­
на
культ ур но-эс те тиче ская
революция,
ор га ном
которой
явля етс я
борь­
ба
за
сцен у. »
Борьбу
«за сцену»
В. И.
пыталс я
осущ ес тви ть
и
практи­
чески.
О
попыт ка х
э тих
будет
рассказано
в
третьем
то ме.
(Здесь
гов орит ся
лишь
о
произведениях,
п оявив шихся
в
п ечат и ). Вторая
х оро­
вая
тр аге дия
«Прометей»
была
задумана
одновременно
с
«Танталом»
(см .
стр.
685), но писалась она медленно,
с
пере рыв ами
и
з акон чена
бы ла
только
к
концу
1914 года.
Отд ель ной
к нижк ой
«Прометей»
вышел
в
1919 г., и тогда,
для
этого
из дания ,
В. И.
написал
в
вид е
«Предисловия»
целую
статью
об
ан ти ном иче ской
природе
дей ст вия
и
творческой
сози­
дательной
природе
дейст ва.
Статья
эта
име ет
з начение
и
не зав исим о
671


от
«Прометея», но все же является мыслями о нем.
Мы
помещаем
ее
от дель но
от
трагедии,
непосредственно
за
не ю.
К
хоровым
тр агеди ям
В.И .
после
«Прометея»
не
возвращался.
В
конце
1934 г.
он
начал
писат ь
драму
«Наль и Дамаянти», но она осталась
фрагментом:
об орвалась
п осле
пе рв ого
акта.
Его
мы
здесь
печатаем
впервые.
В
те
годы,
когда
пи салс я
«Прометей», В. И.
стремился
ос озн ать
при ­
роду
театрального
действа
и
при ст ально
всматривался
в
его
античные
осуществления.
В
1912 г.
он
сооб щае т
ре шени я
свои
в
с т атье,
оз агл а­
вленной
«О Существе Трагедии».
Элл ин ы,
г оворит
он,
издревле
знали:
«Аполлон есть начало единства,
т огда
как
Дион ис
знаменует
собою
начал о
м ножест вен ност и
(что изображается в мифе как страдание
раст ерз анного
бога).
Символ
един ства
—
монада;
символ
раз деления
в
единстве,
под ск азанны й
еще
пифагорейцами,
это :
дво ица ,
диада.
Монологизм
присущ
эпос у
и
л ирик е.
Тра геди я
по
своей
природе,
про ис­
х ожден ию
и
имени
ес ть
искусство
Дионисово
—
простое
видоизменение
дионисийского
богослужебного
об ряда
—
наиболее
полное
раскрытие
диады
в
искусстве.»
В. И.
исследует
траг едию
исторически
и
морфо­
логически.
В
год
1914, год окончания « Пр оме тея», В. И.
ч итает
лекцию
при
большом
стечении
слушателей,
в
которой
отвечает
на
вопрос,
возможно
ли
в
наше
время
трагическое
театральное
действо.
Запись
это й
лек ции
в
печати
появилась
л ишь
через
два
год а,
в
виде
статьи,
названной
((Норма Театра».
Художественное
произведение
е сть
взаи­
моде йс тв ие
стихии,
п одлежащей
п рео бр азо ванию,
и
п реобраз ующ ей
его ,
действенной
формы.
«В искусстве сцены преобразуемая стихия
ес ть
жи вой
сонм ,
движ ущи йся
свободным
изволением.
Почин
движ ения
возник ает
самопроизвольно.
Но сит ельни це ю
этог о
почи на
является
личность.
И здр евле
имя
ее
—
«герой», а имя множественности
—
«хор» .
Ли чнос ть
вых оди т
из
хора;
она
—
его
воля
к
пре обр аж ени ю.
Чем
священнее
герой,
тем
соборнее
хор.
Г ерою
принадлежит
п очин,
тво р­
ч ество
отдано
об щ ине.»
И
В. И.
да ет
тщательный
анализ
взаимоотно­
шений
ст ихии
и
форм ы
в
трагедии
и
комедии.
«Кризис хора,
соборного
начала
в
теат ре,
еще
в
древности
ст ал
криз исом
теа тр а.
Ан тич ная
сцена
не
опр авил ась
от
этог о
истощ ен ия.
В
средневековом
действе
зацв етает
соб орнос ть .»
А
мы?
Мы
переживаем
эпо ху
индивидуализма,
культ ур но е
наследие
мину вшего
ве ка.
«Мы имеем такой театр,
какого
мы
достойны
и
д руго го
име ть
не
м ожем
в
силу
закона
с оборност и,
заложенного
в
самом
существе
театра.
О
будущем
гадать
не
стоит.
Не
г адать
нужно
о
будущем,
а
творит ь
для
будущего,
хо тя
бы
это
т вор­
чество
было
про
зап ас
для
лучших
времен ,
для
тех
в рем ен,
когд а
р аз вер­
не т,
нак онец,
театр
сох ран ив шую ся
в
нем
через
века
мощ ь
и
исполнит
свой
религиозн ый
замысел.»
Ког да
В.И.
в
1916 г.
составлял
сборник
статей
—
«Борозды и Межи», он объединил последние два этюда («О
Существе
Трагедии»
и
«Норма Театра») с относящимися к ним «э кс кур ­
с ами»
в
ос обый
отд ел
—
«Игры Мельпомены».
В
э том
томе
«Игры»
воспроизводятся
полностью.
В
1920 г.
В. И.
написал
для
журнала
672


«Вестник Театра»
небольшую
с тать ю: «Множество и Личность в
Д ейст ве».
Статья
эта
представляет
с обою
резюме
р анее
ска занно го
о
театре
и
хоре.
До
сих
пор
мы
говорил и
о
том,
что
в
к нигу
эту
включено.
Следует
с казат ь
и
о
тех
произведениях
В.И.,
которые,
хоть
от нос ятся
к
театру,
но
по
разным
прич инам
в
эт от
том
не
входя т.
В
1923 г.
В.И.
составил
тек ст
«музыкальной трагикомедии»
—
«Любовь-М ир аж ?».
Автор
пре­
дупреждает
чи тат еля
в
пр е д ис л о вии: «На совести моего уважаемого
приятеля,
известного
оперного
режиссера
Ни кол ая
Николаевича
Бого­
любова
(...) тот сомнительный факт моей литературной биографии,
что
во
время
совмес тн ого
преб ыва ния
в
городе
Баку,
я,
поддаваясь
его
упорной
прихоти,
на пис ал
эту
полу-шутливую,
полу-печальную
пьесу
по
канону
о пер ет ты- мелодр амы.» Пьесе этой,
нап исанной
п рек расными
стихами,
но
не
имеющей
никакого
отношения
к
х ору
и
мифу ,
надлежит
войти
в
шестой
то м,
вместе
с
д ругим и
шут ливы ми
и
нешут ливым и
Gelegenheitsgedichte (стихотворениями на случай); там она и будет
впервые
напечатана.
В
своем
исследовании
«Дионис и Прадионисийство» (Баку, 1923) В.И .
две
гла вы
посвя щает
вопросам
театрального
«священного действа» .
О дну
из
них
он
озаглавил
«Пафос,
Катарсис,
Тра ге дия », другую,
ей
сос ед нюю
—
«Возникновение Трагедии».
Главы
эти ,
на пи сан ные
еще
в
Ри ме
в
1913 г.
бы ли
окончательно
оформлены
в
Баку.
Они
чрез вы ча йно
важны
для
усвоения
концепции
В. И.
о
т еатр е.
Но
они
являются
час тью
книги,
кото р ая
полностью
появ и тся
в
пятом
то ме
этог о
и здан ия;
здесь
при ходи тся
ограничиться
указанием
основных
т ем,
спи сок
которых
дае т
сам
автор.
(См.
стр .
821) Статья «Д ост оев ский
и
роман- траг едия »
(Москва 1914) впоследствии вошла в книгу В. И.
о
Достоевском
и
будет
на печ ата на
в
четвертом
то ме
среди
статей
харак тера
крит ическ ог о
и
литературоведческого.
Этюд
«Гоголь и Аристофан» (Москва, 1923),
х оть
и
много
в
нем
сказано
значительного
о
теа тра льном
действе,
все-же
больше
от носится
к
вопросам
русской
литературы,
чем
к
проб л е­
мам
теат ра;
поэтому
этюд
этот
входит
в
четвертый
то м.
«Кормчие Звезды», «Прозрачность», «Тантал»
писались
на
берегах
Средиземного
моря,
Женевского
озера,
на
склонах
Ликобета.
В. И.
той
по ры
—
странник
по
землям
чужим.
Лет ом
1905 г.
он
возвращается
на
род ину,
и
с
ос ени
в
Пе т ербу рге
н ач инает ся
период
«башни».
Период
тот
воспринимался
современниками
и
сохранился
в
па мяти
потомков
как
победная
п ора
в
жи зни
и
деят ельн ости
В. И.;
он
был
пр изн ан
вож­
де м,
мэтром,
у ч ит ел е м, «царем самодержавным».
Но
сам
«Вячеслав
Велик олепный»
всп омин ает
те
годы,
—
блестящую
полосу
своей
жиз­
ни,
—
как
годы
тяжк их
испытаний.
Он
пишет
уже
в
1915 году:
Ли шь
ныне
я
понял,
святая
Пощада,
Что
кажд ая
лет
минова вших
услада
В
уста х
была
мед,
а
во
чр еве
п олынь,
И
в
ку щу
глядело
бе зу мье
пустынь.
673


Я
вижу
с
порога
высоких
святилищ,
Что
вел
меня
пу ть
лаб ири нтом
чис тил ищ,
И
з наю
впервые,
каким
палачам
В
бесчувственном
теле
был
отд ан
я
сам;
Каким
п рич астился
я
огн енны м
пы т кам,
(«Свет Вечерний»)
За
го ды
1905-1910 были написаны все 365 пьес книги лирики «Cor
Ardens».
Обе
части
с борн ика
появились
в
печ ати
в
1911 г.,
но
почти
все
ст ихо­
тв орения ,
входящие
в
его
сос тав ,
р анее
печ а тали сь
в
альманахах
и
в
журналах.
Сре ди
статей,
написанных
В. И.
в
период
«Cor Ardens» и в ближайшие
годы,
следующ ие
за
опубликованием
этого
сбор ника
сти хов ,
особ ый
интерес
представляют
соб ою
статьи
о
«реалистическом»
символизме,
в
которых
его
в ождь
характеризует,
п рово згл ашает ,
за щищ ает
это
литературное
движен ие.
Этюды
те
относятся
к
годам
1904-1914.
После
1914годапо-русски
на
эти
темы
В. И.
больше
не
писал.
Д вад ца тит рех­
лет нее
молчание
с вое
он
прерывает
в
1937 г. ,
выст упая
с
ит аль янск ой
стат ьей
о
символ из ме
в
Ита лья нской
Энциклопедии
Трекани.
Статья
эта
не
и щет
новых
установок.
Она
явля ется
оглядкой
на
прошлое.
(Таковой,
впрочем,
ей
и
н адлежало
быт ь
в
кач еств е
ст атьи
для
Словаря).
В .И.
синтетически
из лагает
сво и
прежние
мыс ли,
рас с м атри­
вает
ра зные
виды
сим волизм а,
да ет
ост рые,
меткие
характеристики
г лавных
представителей
этого
теч ения
на
запад е
и
в
России.
Все
этюд ы
о
символизме,
впервые
соб ра нные
воедино,
полностью
входят
в
этот
второй
том
его
сочин ен ий.
Словесные
вы раже ния
медитаций
В.И.
над
лирическ им и
и
религиоз­
ными
моти ва ми
СА
мн огобраз н ы
и
важны.
Но
раз меры
эт ой
книги
не
позволяют
выходить
за
пре дел ы
вопросов
о
театре
и
символизме.
Однако
эм пирич еск ая
невозможность
вместить
невм ест им ое
зде сь
оп­
равд ан а
по
существу
тем,
что
мысли
В .И.
харак тера
философского,
психологического
и
рел игиоз ного
со
временем
все
углубляются
и
уточ­
няют ся.
Случалось
даже,
что
В.И.,
недовольный
первыми
запечатле­
н иями
своих
размышлений,
со
временем
п рибегал
к
переработке
и
усов ерш ению
прежнего
словосостава,
к
установлению
новых
формули­
ровок.
В
следующем,
третьем
то ме
появятся,
рядом
постав ленн ые,
ранние
и
п оз дние
статьи
на
те
же
темы.
От
такого
сопоставления
разн оврем ен ны х
выск азываний
ярче
вы дел я ется
диалектика
и
разв итие
сам их
идей.
Связи
и
спо ры
с
ак меис там и,
история
ст олк нов ений
и
наре к аний
по
п оводу
пресловутого
«мистического анархизма» (сплошное недоразу­
м ение), перепетии отношений В. И.
к
разным
журналам
и
аль ман ахам ,
в
которых
он
уч аст вов ал,
как
и
отношения
органов
пери одич еск ой
печати
того
времени
меж ду
с обою
—
все
эти
вопросы
рас см атривают ся
674


в
следующем
то ме,
в
к онце
кот оро го
будет
помещен
и
алф авит ный
ук азат ель
вс ех
стихотворений
по
первой
с трок е.
В
п римечани ях
даются
сп равк и
о
лица х,
ко торы м
посвящены
отдель­
ные
ст ихи
сбо рни ка
СА.
Размеры
х аракт еристик
определя ются
исклю­
чительно
той
роль ю,
к ото рую
лиц а
те
играл и
в
жизни
и
творчестве
Вячеслава
И ван ова.
Р едак торы
горячо
благодарят
проф.
Фауста
М альков ат и
за
цен ное
с от руд ничест во
в
э том
и зда нии
Cor Ardens.
Его
изуче ние
а рхив ов,
его
тщательные
розыски
ва риант ов
и
неиз данных
материалов
для
уточ­
нен ия
дат
и
соот нош ения
текстов
представляют
со бою
сущест венный
вклад
в
работу
над
вт орым
томом
собрания
соч инений
В .И.
Отд елу
Рукописей
Государственной
Б иблиот ек и
СС СР
имени
Ленина
редакторы
за
оказанную
научную
помощь
приносят
ис кренн юю
б лаго­
дарнос ть .
О.
Д.
675


ПАР ЕРГ А
И
ПАРАЛИПОМЕНА
Примечания,
сделанные
Вя чесл авом
Иван овым,
помещены
от дельно;
в
тексте
они
отмечены
д вумя
з вездочк ами
**.
АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЕ
ПИСЬМО
С .А.
ВЕНГЕРОВУ
Ст р.
5 Вячеслав Иванов.
«Автобиографическое Письмо С .А.
Венгерову».
—
«Русская Литература XX
век а» (1890-1910) под редакцией проф.
С.А .
Венгерова.
Изд.
Т-ва
«Мир».
Москва
1917.
Книга
VIII. Ст р. 81-
96.
Сво е
«Автобиографическое Письмо»
В.И .
зак ончи л
в
Соч и
за
несколько
дней
до
февральской
Революции.
Оно
о б ращено
к
Сергею
Афанасьевичу
Венгерову,
из вес тном у
лит ерат уро вед у
и
критику
(1855-1920), который просил В .И .
о
записи
его
воспоми­
наний
для
восьмого
тома
«Русской Литературы XX
века».
Авто­
б иограф ия
была
нап исана
в
январе-феврале
1917 г .,
но
В. И.
пр е­
д упре ж да ет : «...жизнь
моя
со
времени
пе ресел ения
в
Рос сию
во все
не
расск азан а
в
э том
очерк е.»
За
гр ани цу
В.И.
выехал
из
Петер­
бурга
вес ною
1912 г.
и
ве рнулся
в
Ро ссию ,
поселившись
в
Москве,
в
к онце
1913 г.
Оч ерк
конч аетс я
периодом
«башни»; потому мы
им
открываем
второй
то м.
ТАН ТАЛ
23 Вячеслав Иванов .
Т АНТА Л.
Трагедия.
—
«Северные Цветы
—
Ассирийск ие.»
А льма нах
IV.
Кни гоиз дат ельс тв о
«Скорпион».
М о с ква . MCMV. стр. 199-245. Через три года после появления
«Тан­
тал а»
поэт
Генри
ф он-Г ейз елер
(Henry von Heiseier) размерами
подлинника
перевел
трагедию
на
не мецк ий
язык.
В .И.
был
в
вос торг е
от
перевода,
хо ть
и
досадовал
на
Ге йзе лера
за
о пу щение
цезуры
в
ямбич ес к ом
тримет ре.
Перевод
«Тантала»
был
сде лан
в
1908 г.,
но
в
печати
он
появился
лишь
через
32 года: Wenceslas
Iwanow. TANTALOS Tragödie. Deutsch von Henry von Heiseier.
Karl Rauch Verlag. Dessau und Leipzig 1940.
В
1903 г.
В. И.
з адумал
напи сат ь
трилогию:
трагедии
—
«Тантал»,
«Ниобея», «Прометей». 1/14 XI. 1903 из Шатлэна В.И.
пишет
676


Б рюсов у: «...Что
до
С ев.
Цветов,
—
желательна
ли
Вам
первая
часть
моей
задуманной
трилогии
—
«Тантал»? Трагедия займет
не
менее
трех
листов.
Я
хо чу
за
нее
приняться
и,
ес ли
Муз ы
будут
благосклонны,
написать
ее
до
Ро жде ств а.
В
отдельном
же
из да­
нии,
как
Вы
замечали,
трилогию
лучше
не
дробить.
Правда,
я
очень
за нят.
(...) Т ем
не
менее
я
едв а
ли
б уду
думать
в
ближайшем
в ремен и
об
ин ом,
чем
«Тантал».
Итак,
жел ател ен
ли
он
Вам?»
В
письме
от
29/16 XI. 1903 В. И .
пыт ает ся
установить
ср ок и: «Что
рукопись
для
Сев.
Цв.
должно
п редс тав ить
уже
в
самом
начале
дек абря
было
для
меня
непри ятно й
неожиданностью,
так
как
я
рассчитывая
ка к-раз
написать
для
аль мана ха
«Тантала», думал,
что
ес ть
для
т ого
время:
ал ьман ах
в едь
вы ходит
к
П асхе,
и
я
предполагал,
что
рукопись
мож но
представить
и
в
Январе.»
Но
уже
28/15 декабря В .И .
пишет
менее
ув ерено: «Тантала очень
хо тел
бы
написать
теперь
и
имею
на
то
большую
на дежд у;
но
изл иш не
объяснять
Вам ,
что
исполнение
такого
замы сл а
зависит
не
от
твердого
жел ания
или
трудолюбия.
Займет
он
едва
ли
з начит ельно
больше
трех
листов;
считаю
п риблиз итель н о,
что
ч исло
стихов
не
дойдет
и
до
1500.
Им ею
я
в
виду
объем
эсхиловых
трагедий
(Прометей
—
менее
1000).
Ве роя тне е,
что
трагедия
не
займет
и
трех
лис тов.»
В
новолетнем
поздравлении
к
1904 г .,
25 декабря В.И .
с оо бщае т : «Тантал пишется;
д алек
от
окончания,
но
перспективы
п роз рачны.
Так
что
моя
надежд а
п риг отовит ь
его
для
С ев.
Цветов
стал а
твердой.
Я
дорожу
видеть
его
напеча­
танным
вместе
с
Вашей
драмой.»
И
в
том
же
пис ьм е,
у стана влива я
порядок
раз ме щения
стихотворений
первых
дву х
отделов
«Проз ­
р ачност и»
он
приписывает
на
п ол я х: «Важный вопрос:
не
унич­
тожить
ли
V-ы й
отд ел
книги
(хоры из Тантала и Ниобеи), если
объем
ее
и
без
того
зн ач ите л ен ?» Значит,
некоторые
хоры
три­
логии
уже
в
1903 г.
не
толь ко
б ыли
написаны,
но
послан ы
в
изда­
т ельст во
«Скорпион» .
Работа
над
Тант ал ом
осложн яет ся.
26 февраля (10 марта) 1904 г.
В.И.
извещает
Б рюсо ва: «Он (Та нт ал)
мог
бы
быть
скоро
з акончен,
если
б
мне
не
представилось
внутренне
необ ходим ым
раздвинуть
первоначальную
схему
плана,
ввест и
новые
сцены,
одним
сл овом
сделать
перемены,
увеличивающие
объем
пр оизв ед ени я.
Отсюда
две
трудности
осущ ес тви ть
пл ан
нап ечат анья
трагедии
в
С ев.
Цветах:
вопрос
времен и
и
вопрос
объ ем а.
Ес ли
С ев.
Цв.
будут
изданы
эт ою
весной
(несмотря на Ваши сомнения о том,
подхо­
дяще е
ли
теп ерь
для
того
вре м я), мне остается предложить Вам
(так как с марта альманах должен уже набираться)
то,
что
готово
в
настоящую
минуту,
следовательно
—
отры вки .
Именно
предла­
гаю : «Ниобея:
Отрывок
из
тра ге д ии » (начало трагедии Ниобея).
Несмотря
на
неудобство
сообщения
фрагм ен та
из
пр оизв еде ния,
долженствующего
по
своем у
род у
действовать
как
ц елое,
—
в
данн ом
случае
сч итаю
так ое
сооб щен ие
эстетически
возможным
677


и
для
меня
п ри емле мым.
Отрывок
обнимает
приб лизитель н о
один
печатный
лист
и
есть
не что
за к онч енное.
Ес ли
же
редакция
Альманаха
имеет
сом нения
относительно
допустимости
отр ыв ка
из
трагедии,
я
вполне
по ним аю
и
та кую
точку
зрения.
Но
Тантала
как
целое
пр оизв ед ение
так же,
к
сожалению,
не
мо гу
пре дст авит ь
немед ле нно. »
И
27 февраля: «В дополнение ко вчерашнему
п исьм у,
прошу
Вас,
дорогой
Валери й
Як овлевич ,
в
случае
нуж ды
име ть
ру копи сь
Ниобеи
не медл енно
т елегр афиро ват ь
мн е: «en­
voyez». В. И.
дает
адр ес
Шатлэна,
но
пишет
из
St. Cergue sur Nyon.
Ивановы
уже
с
января
1904 г.
собирались
поехать
в
Рос си ю;
В. И.
реши л
отказаться
от
лек ций
в
Пар иж е: «Война изменила мои
п ланы
на
ближайшее
будущее:
ехать
в
парижскую
колонию
бы ло
слиш ком
не
по
сердцу,
увидет ь
же
т еперь
Росси ю
стало
поч ти
потреб нос ть ю. ..»
Но
б олез нь
и
с амого
В.И.,
и
Л .Д.
заставила
их
провести
зим у
в
горах.
Они
весн ою
п риехали
в
Рос сию
и
проб ы ли
до
середины
лета.
Брюсов
с
наступлением
жа ры
уехал
на
Оку,
откуда
в
ию ле
п исал
В.И .
в
Шв е йц ар и ю: «Дорогой Вячеслав!
Да
будет
это
мо им
первым
приветом
Тебе
в
Твоей
Villa Java. (. . .)
Не
знаю
почем у
это
письмо
написалось
на
Ты.
Я
попробывал
изме­
нить,
ничего
не
вышло.. .»
В. И.
откликнулся
мг новенно : «Дорогой
Вал ери й,
б лагода рю
те бя.
Благодарю
за
п рошло е
и
живое,
и
за
первины
живого
нового
(...)
Сижу
над
рукописью
Ниобеи...»
Однако
«Ниобея»
зако нчена
не
была,
д аже
и
в
поз дню ю
осень.
Брюсов
начал
б есп ок оит ь ся : «Северные Цветы частью уже сданы
в
типографию.
Нам
необходимо
теперь
зна ть
ок ончател ьно
может
ли
Ниобея
бы ть
у
нас
в
т еч ение
ноябр я,
не
п оз же».
В место
Ниобеи
Брюсов
вдруг
пол уч ает
неож ида нное
письмо
от
В. И.
2 ноября 1904 г .
со
след,
содержанием: «Огорчу ли тебя
—
не
знаю,
но. ..
трагедия
сегодня
зако нчена,
и
трагедия
эта
—
«Тан­
та л».
Опять
обманываю
ва с.
Но
лично
рад,
что
это
«Тантал»;
нап иса ть
«Ниобею»
раньше
был о
н евозм ожн ост ью.
«Тантал»
содержит
1400 стихов или немного более (4—
лист а,
ду маю).
Если
берешь
ее
для
С ев.
Цв. ,
извести
ме ня,
что
рукопись
должна
быть
вы слана,
х оть
т елеграмм ой.
И
я
вы шлю
то тча с». И уже в субботу,
26/13 ноября (В . И .
по
рассеянности
датирует
письмо
преды дущим
месяцем)
он
п реду пре ждает : «Тантала»
я
отослал
(...) В «Тан тале»
как
видишь,
я
начинаю
с тих
с
маленькой
буквы.
Казалось
мне ,
что
это
облегчает
фразировку.
Но
за
эту
поэтическую
ор фо граф ию
не
сто ю:
в
Се в.
Цв.
нужно
соблюс ти
единство.
Прит ом
я
предс та­
вляю
себ е
т рагеди ю,
напечатанную
к рупны м
(более удобным для
чт ения
стихов
в
мас се)
шрифтом,
а
не
шри ф том
«Прозрачности»
и
«Urbi et Orbi». Стих ,
как
рит мич еск ая
строка
толь ко
выиг рывае т
от
Майюскулы.
(...)
Опять
о
«Тантале» .
Ты
увиди шь,
что
из мене ­
ния ,
которые
я
тебе
обещал,
я
все
же
не
с делал.
Оказалось,
после
пережитого
тогда
кри зис а,
что
его
первоначальный
арх ите кт ур­
ный
план
—
ху доже ств енная
необ ходим ость .
Да
и
сом неваюсь ,
678


в
к онце
кон ц ов,
в
абсолютной
несценичности
долгого
вст уп ител ь­
ного
диалога
между
Тант алом
и
Хором.
Этот
пролог
(трагедия
в
трагедии,
первая
внутренняя
трагедия)
—
все
так и
д иалог
и
т ребу ет
богатой
игр ы
и
героя,
и
хо ра.»
Пережитый
кризис,
о
ко­
тором
уп омина ет
В.И. ,
это
—
му чит ель ные
приступы
тоски
и
уны ния
от
созна ва ния
своего
«неправого»
земного
самодовле­
ния,
от
признания
вин ы
непреодоленной
«целлюлярности»
своей,
от
ощ ущ ения
с ебя
убийцею,
во шед шего
в
это т
мир,
и
о сущ еств ив­
ш его
себ я
как
осо бь
посредством
уничтожения
др угих
возможно­
стей.
Такое
трудное
преодолевание
«индивидуализма», душевно
и
духовно
бол езне нное
сказалось
физически
в
припад ках
страш­
н ейш его
удушья.
Тогда
отчаянным
усили ем
воли
п оэт
следует
древней
теле стик е
и
ка тартике,
прибегает
к
трагедии
для
«очи ­
щения
страстей».
Т рагед ия
эта
—
«Тантал», (ср .
том
п ервы й,
ст р.
81-84) В письме от 18 ноября В .И.
уже
дает
технические
сове­
т ы: «Нет ли возможности добыть шрифты гласных с ударениями,
как
й,
ы
и
особенно
î (i отпадает при новом правописании. — О .
Д.)
—
для
«Тантала»? Вся моя метрика пойдет прахом,
ес ли
читатель
бу дет
упорно
п роизн осить
«Иксйон»
и
«Амфйон», как «Тан тб л».
После
опубликования
«Тантала», в журнале «Иск усств о»
появи­
лась
руг ате льная
стат ья .
Ан дрей
Бе лый
возмутился,
р ассор ился
с
«Искусством», отказался от участия в нем.
«Тантала»
Белый
сразу
пол юб ил
и
остался
ему
верен.
Впоследствии
он
писал:
«Вячеслав Иванов трагедию светлого мига с магической силою
запечатлел
в
ослепительном
«Тантале», драме своей нам сжи­
мающей
д уши .» («Русская лит.
XX века под ред .
С. А.
Венгерова,
Москва, 1917.
книг а
VIII.
Стр .
143).
В. И.,
узнав
о
случившемся,
пишет
Андрею
Бел ому
1 Декабря 1905 г. : «Дорогой Борис Никола­
евич,
после
нашего
свидания
в
Москве
дош ла
до
меня
в есть,
что
при чиною
твоего
разрыва
с
«Искусством»
п ослу жила
—
моя
тра­
гедия...
Я
не
мог
уже
увидеться
с
тобою ,
как
и
не
мог
потом
писат ь
те бе
(вследствии перерыва почтовых сообщений), —
но
все
время
мне
хот елос ь
сказать
те бе,
до
как ой
степени
я
тронут
эт ой
и стинно
дру жес кой
и
в елик о душной
з ащит ой
м еня
как
поэта.
Итак ,
благо­
дарю
те бя
и
об ним аю
от
всего
с ердц а.
Знаю
обо
всем
однако
в
об щих
чертах
и
не
ясно
представляю
себе,
почему
из
твоего
п ро­
тес та
как
к рити ка
против
чуж ой
критической
оценк и
м огла
раз ­
в иться
с сор а.»
И,
горячо
у беждая
Белого
не
отка зы ват ься
от
участия
хот я
бы
в
«Золотом Руне», В. И.
добавля ет: «... а
что
касается
критики
на
моего
«Тантала»
в
«Искусстве», я,
безу сл овн о
пр едос тав ляю
каж дому
иметь
свое
м нение
о
м оих
произведениях
и
их
ценности.
И
если
бы
мне
бы ло
н еловк о
п осле
того
писать
в
«Искусстве», то никак уж не неудобно писать в «3.
Ру не», сохра ­
нив шем
только
некоторые
общ ие
ре да кцио нные
и м ена.»
И
к он­
чает
В. И.
з аяв лением ,
что
сотрудничать
согласится
лишь
в
том
случае,
ес ли
Бел ый
сообщит
редакции
о
своем
«решении прим-
679


кнут ь
к
ор га ну ». (. . .) «Только предложение с твоей стороны сде­
л ает
возможным
наше
(обоих)
уча ст ие
в
«З. Р.»
Но
пос туп ай,
как
найдеш ь
для
себя
луч шим
и
правильным.»
Henry von Heiseier (1875-1928) —
неме цкий
писатель,
поэ т,
др а­
мату рг,
полиглот,
известный
перев одч ик
классиков
и
модерни­
стов.
Г.
Гейзелер
род ился
в
СП б.
в
немецкой
протестантской
семье.
Он
пол у чил
бл естя щ ее,
немецко-русское
образование.
Р о дители
его
б ыли
ру сс кими
п одд аными,
и
«Генри»
п ришло сь
в
России
отбывать
воинскую
п овиннос ть .
В
двадцатитрехлетнем
воз раст е
он
переехал
в
Герм анию,
пос елилс я
в
Мюн хен е,
женился,
вел
светскую
жизнь,
вращаясь
в
литерат урных
и
т еатраль н ых
к руг ах.
В
1901 г.
поразившая
его
встреча
со
Стеф а ном
Георгом
навсегда
определила
дух овно е
русло
его
жизн и.
Он
столь
близко
сош елс я
с
самим
поэтом
и
его
кружком,
что
Стефан
Георге
порою
устраи­
вал
свои
литературные
собрания
в
мю нхенск ом
рос кош ном ,
про ­
сторном
доме
Гейзелера.
В
1908 г.
Гейзелер
пос лал
В. И.
сво й
перевод
его
«Тантала».
В.И.
высоко
оценил
по лу чен ный
по да рок,
решил,
что
следует
ответить
об стоя тель но,
сделать
тщательный
разб ор
гейзелеровы х
достижений,
и
он
ник ак
не
мог
на йти
время
для
такого
подробного
пис ьм а.
Не
получая
нетерпеливо
ож и­
д аемого
отзы ва,
Гейзелер
бросился
в
Петербург
и
сразу
от пра­
вился
к
В.И., с
которым
р анее
лично
знаком
не
б ыл.
Впоследствии
сын
его
Бернт
любил
пов то рять
друзьям
ра сс казы
отца
о
том
перв ом
свидании
с
В.И .
— «Если
Вам
не
нравится,
так
и
скажите
прямо!»— такими
сл овам и
угрюмо
и
раз д раженн о
вместо
п риветств ия
об рат ился
авт ор
пер е­
во да
к
автору
«Тантала».
—
«Да ведь это превосходно,
за меча ­
тель но,
чудесно.
Как
хорошо,
что
Вы
при ехал и!», —
восклицал
В. И.,
горячо
обн има я
обрадованного
гостя.
Они
сразу
подружи­
ли сь.
Гейзелер
ст ал
ч асто
пос ещат ь
«башню». За свое длительное
преб ы ван ие
в
С Пб.
он
много
поспособствовал
вн утрен н ему
сбли­
жен ию
В. И.
со
Стефаном
Г еоргом.
Прежде
всег о
он
тронул
и
в зв олнов ал
В. И.
сообщением,
что
он
показывал
Г еоргу
«Тантала»
и,
что
Георге,
да же
через
перевод,
пр из нал
в
авторе
трагедии
«большого мастера слова»
и
узнал
в
нем
сочувственника
в
глав­
но м:
в
бл аго гов ей ном
отношении
к
созидательной
сил е
языка.
Гейзелер
часто
на
пам ять
читал
сти хи
Г еор га,
передавая
его
ритм ич еск ое
ск андир ованье
и
его
ин то наци и.
«Генри»
наст о йчив о
говори л,
что
при
следующей
по ез дке
В.И.
за
гр ан ицу
по этам
н еобход имо
встретиться.
Но
встречи
такой
не
суждено
бы ло
состояться.
Покинув
Р оссию,
Гейзелер
лишь
редко
и
кратк ос роч но
пос ещ ал
родитель ск ий
дом;
но
в
1914 г.
смертельная
бол езнь
о тца
заставила
его
приехать
в
Пет ер бур г.
Там
его
и
застала
первая
мир ов ая
война.
Он
был
призван
и
должен
был
сражат ь ся
в
ру с­
ской
армии
прот ив
своих
немецких
род ст веннико в
и
д ру зей.
В
разгаре
Октябр ьс ко й
революции
он
—
офицер
—
был
аре ст ов ан.
680


После
вся ческ их
приключений
и
мыт арс тв
ему
удалось
бежать
в
Герм анию.
Он
п осели лся
в
своем
милом,
о кру жен ном
лесами
до­
мик е,
купленном
им
еще
в
1905 г.
Та м,
в
Баварии,
у
под ножия
Альп,
он
тих о,
м ного
раб отая,
п ровел
последние
годы
своей
жиз ни;
там
он
и
у мер
в
ноябре
1928 г.
Больш ую
радость
доставляли
ему
литературные
успехи
его
с ына
—
как
он,
писателя
и
поэта.
За
рубежом
В.И.
с
Гейзелером
не
виделся,
даж е
адреса
его
не
знал.
В1937 г.
к
В.И.,
в
его
квартиру
на
Мон те
Тарпео
Герберт
Шт ейнер ,
редак т ор
«Corona», привел однажды молодого сотрудника жур ­
нала
и
пред с тавил : Bernt von Heiseier. В. И.
с
живым
инте ре сом
слу­
шал
рас ск азы
Берн та
об
о тце.
В
последний
год
выхода
«Короны»
Бернту
пос ле
отъезда
Г.
Штейнера
в
А мер ику
было
п ору чено
редактирование
журнала.
Твор че ск ая
деят ельн ост ь
Ге нри
фон
Г ейз елера
интенсивна
и
разнообразна:
он
написал
несколько
сбор нико в
ра сс казов
и
стат ей,
не сколько
кн иг
лирики,
несколько
др ам,
с
успехом
исполн я вшихся
в
раз ных
т еатрах .
Из
р усск их
авторов
он
переводил
и
поэтов,
и
п роза ик ов:
Пушкина,
Алексея
Толстого,
Сологуба,
Вячеслава
Ив анова,
Тургене ва,
Лескова,
До­
стоевского
и
многих
дру гих .
НИОБЕЯ
Т раге дия
«Ниобея»
нап иса на
не
была,
хо ть
и
соо бщае т
о
ней
В.И.
в
июле
1904 г.
в
пись ме
Брюсов у
из
шв ейцарск ой
виллы
«Ява»: «Сижу над рукописью Ниобеи,
от
которой
неохота
отры­
ваться
ни
для
че го
друг ог о.
У
нас
под
ст арод авним ,
широко
раск ин увш имс я
к едр ом,
пр ямо
ра й.
Солнце
еще
не
угасл о.
Пол­
ден ь
прекрасен.
А
«Белая Гора»
—
не
р азо бл ача е тся.» (ср.
стр . 676)
Фрагменты
трагедии
(насколько мне известно)
н ик огда
нигде
в
печати
не
появлялись.
Где
ру коп ись
—
не
знаю;
быть
может,
она
обнаружится
в
к аком -нибу дь
хранилище
ману ск рип т ов.
В
рим ск ом
семейн ом
ар хиве
Иван о вых
оказалось
несколько
черновых
на­
бросков;
среди
них
немного
вн ятн ых
строчек.
—
Вот
он и:
Ниобея
тихо
приподымает
с
ли ца
темное
п окр ывал о.
Г орная
мест­
н ость
вокруг:
луг ов ые
склоны
С ип ила:
утесы,
увитые
плющ ом.
И зредка
звук и
сви рел и
вдали.
Н ашедшее
облако
медл енно
расходится:
Ниобея
провожает
его
глазами.
НИОБЕЯ
О,
Зевсов
обл ак,
го лубь
тьмы,
затвор
очей,
До
дна
испивших
света
св ет
и
н очи
ночь,
Лете йск их
струй
сл адч айш ий
кол ыбе ль ный
мрак !
Как
сиз окры лой
бурей,
что
дремой
глухой
Меня
обвеял:
ах,
почто
с
гла вы
моей
681


Ты
стаял
ныне,
как
с
наго й
вершины
снег?
Что
не
умчал,
могу чий
пестун,
Гарпий
брат,
Усталую
на
Пер се фо нин
бледный
луг,
В
родимый
сонм
богам и
убиенных
чад?
Так,
безучастным
ок ом
ви жу
вновь
те бя,
Далеких
дней
пустынный
сад !
И
вас,
хо лмы,
Св ятой
приют
разлукой
окр ыл енных
гре з,
Топчу
стоп ой
нев ольн ой!
И
люб ез ны
мне
Покой
недв ижны й
хладн ых
скал
престол,
И
ткани
темной
вкруг
главы
по никш ей
тень;
Но
вожделенней
кам нем
стать
меж
глыб
немых.
НО ВЫЕ
МАСКИ
76 «Новые Маски»
впервые
появились
в
виде
в ступ ит ель ной
статьи
к
т рех акт ной
драме
Л. Д.
Зи новьев ой-А нниб ал
—
«Кольца».
Москва. 1904.
Книгоиз д.
«Скорпион».
В
том
же
1904 г.
стать я
была
напечатана
от дель но
в
«Весах», VII. Через пять лет она вошла без
перемен
в
с бор ник
ста тей
—
«По Звездам» .
С.
Петербург.
Изд.
«Оры», 1909.
Стр.
54-64.
79 «Кольца», драма в трех действиях,
Л.Д .
Зинов ь евой -Анниб ал .
М.
1904.
Кни гоиз дат ель ст во
«Скорпион».
80 Стих Валерия Брюсова («Медея»).
—
Пр им.
В.И.
ВАГНЕР
И
Д ИОНИСОВО
ДЕ ЙСТ ВО
83 Впервые:
—
«Весы», 1905, 2.
Статья
вошла
в
с бор ник
«По Звез­
дам», стр.
65-69.
В. И.
пишет
Брюсову
I ноября (19 окт .) 1904 г .:
«Конечно,
Вагнер
не
чистый
дионисик.
Но
что
его
«сонм был
посвящен
служению
Муз
и
Диониса»
—
весьма
точ но:
его
заслуга,
что
он
в
теоретических
с татьях
первый
из
х удож ник ов
заговорил
о
Дионисе.
Мне
весело,
что
Шик
(Maximilian Schick.
—
О.Д.)
при менил
к
Вагнеру
метод
мо ей
стат ьи
о
Ниц ше.
Значит
он
пло ­
дотворен.
Важн о
замечание
о
лейтм от иве
как
си мво ле.
Мой
прия ­
те ль
Острога,
проф.
з деш ней
к онсе рват ории
и
ком позит ор,
хо чет
нам
п исать
еще
о
лейтмотивах
Вагнера:
нужно
раз лич ать
среди
них
символы
и
не-символы;
кроме
этого
многое,
принимаемое
за
лейтмотив
обусловливается
просто
т емат ич еским
развитием . . .» А
2 декабря В.И.
уже
говорит
о
своем
оче рке : «Я хотел написать
маленькое
послесловие
к
посланной
те бе
статье
О строг а
о
лейт­
моти вах
(Подробнее и техничнее он думает писать еще,
ес ли
эта
682


стат ья
найд ет
од о бр е н ие ), тщательно составленной и могущей,
на
мой
взгляд,
способ ст вовать
своим и
полемическими
и
техниче­
ск ими
поправками
уя снени ю
важных
вопросов,
подн ятых
Schick*
ом.
Но
у
меня
вышла
и
по
содержанию,
и
по
форме
нечт о
для
крупного
шр и фта.
И
краткос ть
статьи
мне
к ажет ся
ее
п реиму­
ществом
с
точки
з рения
ф ормы.
(...)
Вместе,
как
видишь, jeplaide
ma cause в качестве автора хоровых трагедий,
которые
дости­
гаю т
в
мо ей
мысли,
полного
действия
только
ок ру женн ые
музы­
кальною
сим ф онией.» И
В.И .
настаивает
28. XII. 1904. — «...вопрос
о
Вагнере
должен
был
бы
разраб ат ы вать ся
в
«Весах»
пос тоя нно,
ибо
он
все
еще
вопрос
открытый
и
имеет
ц ент раль ное
значение
во
все м
ис ку сс тве,
не
тольк о
в
музыке.»
Автор
статьи
о
лейтмотивах
Вагнера,
проф.
женевск ой
ко нсер­
ватории
по
клас сам
рояля
и
гармонии,
директор
ф ил армонич ес ко го
оркестра
при
«Большом»
театре
Женев ы,
был
известен
под
фами­
ли ей
—
Ostroga (Острога).
Но
фа м илия
такая
был а
не
именем
его
род а,
а
ре волю ц ионным
п сев доним ом
его
отца.
Видный
пол итич е с­
кий
деятель,
один
из
организаторов
польского
восстания
1863 г.,
Валериан
Мр очко вс кий
(Mroczkowski) назвал себя
—
Ост рога
(б. м.
в
ознаменование
своего
преб ыв ания
в
острогах).
Наим ено­
вание
такое
перешло
к
его
потомству.
Выслан н ый
заграницу
Валериан
Мрочк овс к ий-Ос трог а
на
всю
жизнь
ст ал
эмигра нтом.
Женат
он
был
на
графине
Зое
Сумар ок овой .
В
Люцерне,
в
1867 г .,
у
них
родился
сын
—
Феликс.
От ец
Зо и,
ад ь ютант
Ал екс анд ра
ll-о го ,
был
к ом поз итором ;
от
него,
вероятно,
вн ук
и
унаследовал
музыкальное
даров ание.
(Старик Сумароков был дедом Феликса
Ост рога
и
прадедом
д ругого
Феликса
—
Юсупова,
уби йцы
Распу­
тина.)
В
Ш атлэ не
Фелик с
Валерианович
Ос трог а
был
у
Ивановых
частым
гостем.
Он
давал
ур оки
музыки
Вере,
Косте
(детям Л.Д .
от
перв ого
брака)
и
«маленькой»
Лидии
(дочке В. И.
и
Л. Д.).
Но
сб лиж ению
Острога
с
сем ьею
В. И.
способ ствова ла
не
толь ко
музыка:
Лидия
Димитриевна
имела
обыкн ов ени е
принимать
де ятел ьн ое
уч аст ие
в
детях
из
(по разному)
несчастных
с емейст в,
с
которыми
ее
сталкивала
жизнь.
Она
давала
дет ям
образование,
соответствую­
щее
их
способностям,
и,
по
возможности,
заботилась
об
их
даль­
нейших
судьбах.
Случалось,
что
девоч ек ,
ей
особ енн о
понр авив ­
шихся
характером
ума
и
душевной
нежностью,
она
для
в оспитан ия
б рала
в
свой
дом.
Вы росш и,
они
ст анов ились
бл изки ми
друзьями
и
чл ена ми
семьи.
(В выборе своем Л.Д .,
каж ется,
ни
разу
не
ош иб лась ).
В
1904 г.
на
вилле
Жа вб
у
Л.Д .
жили
три
дев уш ки.
В
одн у
из
них ,
мил овид ную
Ольгу
Никитину,
влюбился
Острога.
Она
ст ала
его
женою.
Брак
ок азал ся
сч астлив ы м,
и
Фелик с
Валерианович
сделался
своим
человеком
в
доме
Ивановых.
После
их
переезда
в
Рос сию
переписк а
с
Олечкой
некот оро е
время
п родо лжал ась;
свя зь
б ыла
п рерван а
войною
и
революцией.
683


Спустя
некот орое
время
после
пе ресел ения
В. И.
в
Италию
пере­
писк а
с
Ольгой
Ф едоровн ой
восстановилась.
О.Ф.
п родол жал а
ж ить
с
мужем
в
Шве йца ри и;
потом
переехала
во
Францию,
где
Ф.
Ос трог а
умер
в
1936 году.
С
О ле чкой
Лидия
Вячеславовна
перепис ы вал ас ь
до
начала
Второй
Мировой
Войны.
А
по
окон­
ча нии
во йны,
уже
в
пятидесятых
годах,
п риехал
в
Рим
фр анцу з­
ский
дипломат
(служивший при министерстве иностранных дел)
—
Юр ий
Фелик сов ич
Острога,
сын
Олечки.
Он
рассказывал
про
ма ть
и
сообщил,
что
она
умерла
в
1947 году.
Что
касается
статьи
о
лейтмотивах
Вагнера ,
то
Брюсов
ее
не
напечатал;
но
в
No
4
«Весов» 1905 г.
появилось
«Письмо из Женевы» («музыкальный
с е зо н»), подписанное
—
F.
М.
Ostroga.
ПРЕ ДЧУВ СТВ ИЯ
И
П РЕДВЕС ТИ Я
86 Новая органическая эпоха .
I-V.
Теа тр
будуще го , VI-XVI.
Эта
двухчастная
статья
впервые
появилась
в
«Золотом Руне», 1906,
5-6.
В .И.
в клю чил
ее
в
сбор ни к
—
«По Звездам», стр .
189-219.
ПРИМ Е ЧА НИЯ
ВЯЧ ЕСЛА ВА
ИВ АНОВ А
93 «Новые Маски», стр. 54. (В. И.
указывает
стр.
ПЗ, 1909г.
См.
вы ше
стр.
76. -
О.Д.).
99 «Вагнер и Дионис», стр.
67. (Э та
стр.
из д.
ПЗ, 1909г.
См.
выше
с тр.
84. -
О. Д.).
102 Вместо развития этого положения привожу следующие строки
из
мое й
кни ги
«Кормчие Звезды»: (стр .
260)
С
мас кой
траги чес кой
мы
з аеди но
мыслить
привыкли
Бурю
ст растн ых
речей,
к ровь
на
желе зе
меч ей.. .
Д ревни й
собор
Мель помен ы,
сту пень
у
фимелы
пр ишел ьц ам
Дай!
Герои
вс та ют;
про никновенно
гля дят;
Кр асн оре чи вые
губы,
безмолвно-страдальные,
сжаты;
Тайный
све ршает ся
рок
в
запечатленных
сердцах.
Бремя
г руди
тесной
—
тя желу ю
силу
—
Титаны
Вылили
в
ярой
б орь бе:
внуки
вынося т
в
себе.
(В этом примечании В.И . ,
ц итируя
«Тихий Фиас»
из
КЗ,
опус тил
заглавие
и
в
третьей
строке
сверху
зам енил
слово
«фиас»
словом
«собор».
Ук аз анная
им
стр.
260 относится к изд .
КЗ
1903 года.
В
наш ем
из д.
«Тихий Фиас»
наход ится
в
Том е
l-о м,
на
с тр.
641. —
О.Д.).
684


ПРОМЕТЕЙ
105 Трагедии «П ромет ей»
по
пер вонач а ль ному
замыслу
В. И.
надле­
жало
бы ть
трет ь ей
частью
трил огии :
—
«Тантал», «Ниобея»,
«Прометей».
Но
«Ниобея»
не
написалась,
отпала
вторая
ча сть
—
т рилог ии
не
стало.
Пос ле
оп убл ико ва ния
«Тантала»
В. И.
о
«Про­
метее»
думат ь
не
переставал
и
п родол жал
над
ним
работать.
Собирая сь
в
1906 г.
выпустить
«небольшой сборник стихов»
и
обещая
Брюсов у
«текст сборника доставить на Пасхе», В, И.
доба­
вляет: «о «Прометее»
понял
так ,
что
он
м ожет
появиться
одновр е­
менн о
со
сборником,
что
мне
именно
жел ател ь но.» (Письмо поме­
чен о: «Понедельник»
без
даты).
Не
появился
«Прометей», даже
и
н ап исан
не
был
он
в
1906 г.,
но
трагедию
с вою
В .И.
не
покинул:
«К осени хочу приготовить « Пр оме те я». — Это сообщает он
1 ию­
ня
1907 г,,
но
ни
в
том ,
ни
в
следующем
году
«Прометей»
доп исан
не
был.
Текст
его
был
закончен
к
концу
1914 г. ;
т огда
его
соб и­
ралось
н апе ча тать
московское
издательство
«Мусагет».
Но
пл ан
этот
не
осуществился,
и
трагедия
появилась
в
«Русской Мысли»,
в
No
1 (январь-февраль
1915 г.)
под
заглавием
«Сыны Прометея»
и
без
дел ени я
на
«действия».
Но
там ,
где
теперь
кончается
первы й
«хоровой»
ак т,
автор
сделал
пометку:
—
«Перерыв действа».
О тд ельной
кн ижк ой
под
заглавием
«Прометей»
трагедия
вышла
в
изда те льс тве
«Алконост» .
Пе т ербу рг, 1919 г.
Стр.
1-81.
«Прометей»
не
представляет
собо ю
про долже ние
«Тантала»
и
от нюдь
не
явля ется
составной
ча стью ,
ранее
задуманной
трилог ии.
Ямбическому
триметру
«Тантала»
не
соответствуют
рифмованные
анапесты
хоров
и
белый
сти х
диалога.
Сам
автор
н азы вает
ф орму
«Прометея»
романтической.
Тра гедия
начинает ся
с
хора
Океанид;
между
первой
ст роф ой
и
второй
раз даетс я
ответ
Прометея.
Таково
первое
явление;
за
ним
следует
диалог
Прометея
с
Эр инни ям и,
обр аз ую щий
явление
вт оро е;
диалог
зак анч ив ает ся
т реть ей
(по­
следней)
ст ро фой
хора
Оке ани д.
Три
строфы
эти
не
только
в
1919, но и в 1915г.
появились
не
вп ервы е:
в
первой
част и
СА
(1911)
на
стр.
239-243 напечатан « Ди фи р а мб»
—
«Огненосцы», написан­
ный
в
1906 г.
Он
нач ин ается
песнею
Океанид
в
три
строфы,
которые
дословно
(но без разделяющего их выступления Проме ­
тея)
соответствуют
тр ем
хор овы м
ст роф ам
трагедии.
Р азно чте ния
лиш ь
в
знаках
преп инани я:
третья
строка
первой
строфы
конч ает­
ся
в
СА
за пято й
(,), а в «Прометее»
— точ кою
с
запятой
(;). В конце
вт орой
строки
второй
строфы
пос тавлен а
запятая,
которой
в
Прометеевом
х оре
нет .
Третья
строка
треть ей
строфы
в
СА:
—
«Древний хаос в темнице святей...» . Она в
«Прометее»: — « Д ре в­
ний
хао с
в
темнице
—
свя т ей».
Первая
и
вторая
строфы
в
СА
кончаются
воск лиц атель ным и
зна ка ми
и
много точи ями
!...); в
«Прометее»
стоит
восклицательный
знак,
но
многоточия
нет
(!).
685


Для
трагедии
«Прометей»
В. И.
составил
кратк ий
«указатель имен­
ной
и
словесный»:
Адамант
—
означение
сам ого
твердого
из
ка мней
и
из
металлов:
алмаз а
и
стали.
Ат лант
—
один
из
Тита нов ,
подпирающий
п ле чьми
свод
небе­
сны й.
Афина
—
безма те рня я
дочь
Зев сов а,
дева-воевода,
бог иня
пре ­
мудрая.
Бия
—
Сила,
—
олиц етворен ие
Насилия
в
Э схилов ой
трагедии
«Скованный Прометей».
Гермес
—
сын
Зевса,
бог
тайны,
легк оног ий
вес тник
бог ов,
по­
с редник
меж ду
небожителями
и
подземным
царством.
Гефэст
—
бог
огня,
ковщик
металлов,
иск ус ный
художн ик .
Гея
—
бог иня ,
Ма ть- Зе мля.
Дионис
—
сын
З евса,
бог
исступлений
и
уп оений .
Зевс
—
верховное
б ожеств о, «отец людей и богов».
Киприда
—
богиня
люб ви
(она же
—
Аф род ита ).
Кратос
—
ол ицет ворение
Власти
в
Э схиловой
трагедии
«Скован ­
ный
Прометей».
Кро нид
—
сын
Крона,
Зевс;
в
предлежащей
трагедии
Зе вс-К рон ид
от лич ен
от
верховного,
извеч ного
Зевса,
как
его
теневой
дв ой­
ник
и
м иродержец -н ам ест ник .
Мойры
—
три
с естры ,
три
Судьбы.
Нем ес ида
—
богиня
во зме здия ,
кар ат ел ьница
гордыни.
Нерей
—бог
гл убин
морс ких ,
о тец
сонм а
нимф-Нереид.
Но чь
—
боги ня
древнейшая.
Океаниды
—
дочери
великого
потока
—
Океана,
—
нимфы
теку­
чих
вод,
струя щихс я
в
морс кую
п учин у,
и
волн
прибоя.
Орион
—
великий
ловчи й,
о бра щенн ый
со
своею
св орою
в
соз ­
вездие .
Оры
—
боги ни
времен
года,
щедрые
и
улыбчивые
плясуньи.
Орхестра
—
кру гл ая
площадка
для
хора
и
—
в
эпоху
древнейшей
трагедии
—
для
лицедейства.
П ейфо...
—
бо гин я,
подающая
дар
уб е дит ел ьного
слова.
Просцениум
—
помост
за
орхестрою,
на
кот ор ом,
ос тавив
орхе­
стру
хору,
игр али
лиц еде и
с
века
четвертого.
Тир с
—
ствол
с
листвою,
служа щи й
копьем
и
посохом
в
руках
исступленных
жриц
и
поклонников
Диониса.
Эри ннии
—
дочери
Ноч и,
змееволосые
м стит ель ниц ы,
со
змеями
и
мрачными
светочами
в
руках,
пресл едующие
преступника
по
пята м.
Хари ты
—
три
сес т ры,
три
Благо дат и,
—
богини,
подательницы
радостного
строя,
красоты
и
пр еле сти.
686


О
ДЕЙСТВИИ
И
ДЕЙСТ В Е
156 Свои раздумья об антиномической природе «де йс тв ия»
в
свя зи
с
иссле дова нье м
о
«существе трагедии»
В .И.
записал
в
1919 г.,
когда,
бл агода ря
созданному
Аля нск им
«Алконосту», ему пред­
ставилась
возможность
издать
«Прометея»
отдель н ой
книжкой.
Текст
трагедии
лежал
пере д
В . И., полностью напечатанный,
когда
он
при нял ся
п исать
свой
этюд,
который
явил ся
осо знани ем
да вно
з авер шенног о
пр оизв ед ения .
Ста тья
образует
как
бы
комментарий
к
трагедии,
и
В .И.
опу б ликов ал
ее
в
вид е
вступительного
очерка
к
«Прометею»: («Прометей».
Пе те рбу рг.
Изд .
«Алконост», 1919.
«Предисловие», стр.
V-XXV.) Сам автор предисловия своего никак
не
озаглавил ,
но
содержан ие
очерка
убедит ель но
п одск азы вает
заглавие.
Сооб щ ения
о
«действии»
и
«действе»
имею т
значение
совершен н о
нез ависим ое
оттрагедии
«Прометей» . В. И.
им ел
о бык­
новение
так ого
рода
«предисловия»
вкл юч ать
в
вид е
отдельных
статей
в
составляемые
им
сборники.
Поэт ом у
мы,
именуя
«преди­
с лов ие»
—
с огл асно
т еме
его
— «О Действии
и
Дей ств е»
и
поме ща я
его
особо,
как
з акон ченн ый
этюд,
—
этим
лишь
ис пол няем
невыс­
каз ан ную
во лю
В. И.
П РИМ ЕЧАНИ Я
ВЯЧЕСЛАВА
И ВАНО ВА
159 Это естество оскверняемо или заражаемо душевными «миаз мами»
и
может
нуждаться
в
очищении.
После
пер сидс ко го
нашествия
весь
огонь
в
заня тых
врагом
местностях
дол жен
был
быть
поту­
шен
и
заменен
огнем,
затепленным
у
очага
Фебова.
Донесший
его
из
Дельфов
в
Платеи
к
вечеру
то го
же
дня
Эвхид
пал
мер твым
от
ист ощен ия
сил.
160 Обычно повествовалось,
что
Титанов
испепелил
карающий
перун
ра зг нев анно го
Зевса.
Сам
Прометей
в ыше
говорит,
что
они
б ыли
«убиты местью Зевсова орла».
Пан до ра
да ет
их
гибели
ис толк о вание
имманентное:
д икое
п ричащени е
б ожес тв енной
плоти
обратилось
для
д етей
Хаоса
в
опаляющий
огонь.
160 Лица и действия любимцев и избранников Прометея предлежа­
щей
трагедии
—
свободное
со зда ние
ее
автора.
Их
име на
зн ач ат:
Архемор
—
нач аток
рока;
Архат
—
нач ат ок
вины
и
кар ы;
Авто­
дик
—
самосуд;
П ирр
—
ог ненны й;
Флогий
—
п ламене ющий ;
Дадух
—
носитель
светоча;
Никтелий
—
ночной;
Астрапей
—
молнийный;
Керавн
—
пер ун;
Арг ест
—
б ело-б лест ящ ий.
Имя
са мого
Пр оме тея
отвечает
нашему
«Промыслитель».
162 Род богов именует сущности иными именами,
нежели
те,
какими
род
смертных
называет
я вл ение
этих
сущностей
в
мире.
687


166 Таково у Эсхила представление о конечности державы Зевса
и
о
п реоб лад ающей
силе
его
преем н ика
(наряду с многочислен­
ными
у
этого
благочестивого
поэ та
доказательствами
признания
в
Зевс овом
облик е
на чала
абс олю тн ого). Таково
и
п рово згла шае­
мое
Эс хилов ым
П роме теем
чаяние
грядущего
избавителя.
Таково,
нак онец ,
в
мистике
Элевсина
и
орфиков,
ч увст вование
Персефоны,
матери
Иакха
или
Диониса-Загрея,
как
глубинной
девственной
сущ н ости
женског о
начала
в
Божестве.
НА ЛЬ
И
ДАМАЯНТИ
171 Издается впервые .
Из
задуманной
трех ак тн ой
драмы
В. И.
написал
лишь
первое
действие.
З имою
1934-1935 года дочь В. И.
—
Лидия
Вячеславовна
(композитор,
проф.
Р имс кой
Конс ерва тор ии
«Santa
Cecilia») решила написать оперу
—
«Наль и Дамаянти».
Главною
т емою,
музыкальной
и
фабулярной,
была
для
Л. В.И.
те ма
а зар та,
игры
в
кости;
она
пыталась
сохранить
дух
древних
текстов,
хо­
дила
по
библиотекам
в
поиске
источников,
про думыв ала
харак­
т еры
героев
и
ра спр еде ле ние
сц ен.
Однажды,
рассказывая
отцу
о
своих
литературно-музыкальных
п ла нах,
Лидия
вд руг
спрос ила;
«А почему бы тебе не написать для меня либретто на тему «Н а л я» ?
В. И.
с
радостью
принял
п редложен ие
сот рудни че ств а.
Он
нез а­
медлительно
принялся
писать,
но
сразу
увлекся
свои ми
соб ствен ­
н ыми
мыслями
и
вымыслами
по
повод у
индусской
ск азк и,
к отор ую
с
юност и
любил.
Закончив
первый
ак т,
он
по ка зал
его
доч е ри.
Лидия
пришла
в
во сто рг
от
сти хов,
но
стала
реш ител ьно
воз ра­
жа ть
на
пос тан ов ку
основного
вопроса
и
на
интерпретацию
дей­
с тву ющих
лиц.
Разгорелся
спор;
они
расходились
во
вс ем:
в
пони­
м ании
зл а,
в
определении
хар актера
в ины
Нал я
и
в
ист олк ов ании
смысла
возм езд ия .
Лидия
обязательно
хотела
убрать
Амву,
с
которой
В .И.
не
соглаш ался
расстаться.
Споры
их
не
были
п ло­
дотворны:
В. И.
небреж но
бросил
куда-то
тетрадку
со
с тих ами
о
На ле
и
Дамаянти.
Стихи
те
не
толь ко
не
б ыли
напечатаны,
но
их
к роме
чле нов
сем ьи
никогда
ник то
не
читал.
О
СУЩЕ СТ ВЕ
ТРАГ ЕДИ И
190 Впервые статья « О
Существе
Трагедии»
появилась
в
жу рна ле
—
«Труды и Дни» (Двумесячник Издательства «Мусагет»), No 6 .
Ноябрь-Декабрь
1912. Стр . 1 -15.
Ста тья
вошл а
в
сборник
«Бороз ­
ды
и
Межи»
—
Опыты
эстет ич еск ие
и
критические.
Москва.
Изд .
«Мусагет». 1916.
Ст р.
235-255.
К
статье
прибавлен
«Экскурс»: «О
лириче ск ой
тем е».
Ст р. 2 56-258.
В
«Трудах и Днях»
текст
экскурса
этого
являлся
заключительной
частью
самой
ст ат ьи.
Разночтений
688


не т.
Только
стихотворение
А.
Скалдина,
поставленное
в
ви де
эп играф а
к
стат ье
«О Существе Трагедии», напечатанной в жур ­
на ле,
опу щено
в
«Бороздах и Межах».
Вот
оно:
Сошлися
майской
ночью
звездной
Заложники
своей
вины,
Единой
волей
св ед ены
Над
узко й
каме нною
бе здной ,
Отц а
еди ног о
сы ны.
То
Дионис-Загрей
с ладч а йший
И
сребролук ий
Аполлон,
—
Кому
удел
опред ел ен
Вражды
и
дружбы
вел ич айш ей
До
истеченья
в сех
времен.
А.
Скалдин. «Зодиак-Близнецы».
Немецкий
пере во д
под
заглавием
«Der Sinn der antiken Tragödie»
впервые
п ояв ился
в
жур нал е
«Hochland», Heft 3. 1936-1937,
München. В1955 г.
этю д
о
«Трагедии»
вошел
в
с бор ник
с татей
В.И .:
Wjatscheslaw Iwanow, «Das alte Wahre». Berlin und Frankfurt
A.M ., Suhrkamp Verlag.
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ
НОРМ А
ТЕАТРА
205 На тему «Эст ет иче ск ая
Норм а
Теат ра»
В.И .
прочел
публичную
лекцию
в
1914 г.
Через
два
год а
он
перераб отал
текст
доклада
в
стат ь ю:
—
«Новая Жизнь» 1916.
Статью
эту
В. И.
включил
в
«Борозды и Межи», прибавив к ней в виде экскурса маленький
этюд
из
«Аполлона», появившийся там в 1909, No 1, под за­
главием
—
«Кризис Театра».
Статья
—
«О Существе Трагедии»
с
экскурсом
«О лирической теме»
и
статья
«Эстетическая Норма
Те атр а»
с
эк ск урсом
«О кризисе Театра» («Эст.
Норм а
Театра» —
«Борозды и Межи», стр .
261-278; «О Криз .
Театра»
—
стр . 278-286)
составляют
Отдел
III сборника «Бор озды
и
Межи»
под
о бщим
заглавием
—
«Игры Мельпомены».
МНОЖЕСТВО
И
ЛИЧН ОСТ Ь
В
ДЕ ЙСТВ Е
219 Маленькая статья эта была написана весною 1920 г.,
когда
В .И.
раб отал
в
Те атр аль ном
Отделе
Наркомпроса.
В
том-же
1920 г.
она
появилась
в
«Вестнике Театра» N2 62, 2 мая.
С татья
дает
точные,
яс ные
формулировки
того,
что
В .И.
ранее
г овори л
о
т еат рально м
дей ств е.
Поставленная
п осле
«О Кризисе Театра»,
она
пред с тавл яет
со бою
как
бы
второй
«Экскурс».
689


COR ARDENS
221 В. И.
пишет
Б рюсову
6 марта 1904 г.
из
Швей ц арии,
что
спешит
«отправить пока не поздно
—
се мь
стихотворений»
для
пополне­
ния
«Прозрачности». Книга лирики эта едва увидела свет,
как
В. И.
со обща ет
о
по сыл ке
новых
пьес.
Б ыли
направл ены
им
в
Москв у
от дельны е
стихи
и
целы е
циклы
стих ов
(23 мая,
в
сер едине
июля,
1 ноября, 7 декабря и 28 декабря); все они были написаны в 1904 г.,
и
все
они
т огда
предназначались
для
Альманаха
«Северные
Цвет ы ». 27 сентября (14 ст.
ст. ) 1904 г.
ск ончалс я
отец
Лидии
Димитриевны,
и
Ивановыми
было
принято
решен ие
окончательно
п ерее хать
в
Россию;
но
отъезд
все
откладывался.
Второго
января
1905 г.
В.И .
шлет
Брюсову
из
виллы
«Ява»
нов ог одн ий
пр ивет :
«... Так
и
не
п ришл ось
встретить
с
ва ми
новый
г од.
Но
так
как
мыслью
я
был
с
тобой
и
с
твоей
семьей,
то
предст авляю
те бе
отч ет
о
ян варск ой
встрече
г ода.
В
наше
уединение
допущ ен
был
любимый
нам и
Вл.
Э рн.
(...) Сл ыша л
ли
ты
о
милом
Эр не,
напр.
от
Белого
и
Флоренского?
Мы
вздумали
написать
extempore стихи,
и
вот
что
написал
Эрн :
Как
во
чистом
п оле
Во
зеленом
Ст оит
холм-гора
Агромадная.
А
под
тем
холмом
Спят
покойнич ки
П ревелик ие:
Сам
Самсон-богатырь
Купно
с
б рат ией,
Царь-Давид,
Соломон
Со
пр оро кам и;
И
святые
угоднички
Зе мли
русской
Упокоили
в
нем
Свои
косточки.
И
идет
молв а
По
полям,
лесам,
И
по
в сей
зем ле
Мати-страдальной,
—
Что
придет
год
Что
прид ет
час
И
разверзнется
та
Гора
над вое ,
И
во сст анут
690


Те
п окойнич ки,
Один
за
д ругим
До
п оследн его;
И
пойдут
ходить
По
лиц у
всей
зем ли
От
В осто ка
и
Запада
И
до
Севера
Ой,
ты
гой-еси
Новый
Год!
Ты
скажи,
ск ажи
нам
Правду
истинную:
Уж
не
ты
ли
тот
год
Жданный,
гад анны й?
Лидия
Дмитриевна:
С кончалс я
год.
О,
дани
См ерти!
З ерно
в
могиле
умерло.
Родился
год.
О,
б рат ья,
верьте:
Зерно
в
могиле
проросло.
А
я
глав ны м
образом
занимался
в
это
врем я
следующим
посланием
к
тебе:
В
час
новогодних
суеверий
Те бя
я
п омню,
мой
Валерий,
Хотя
с т ропт ивою
судьбой
Мы
все
разлучены
с
тобой.
Когда
б
спра влял
я
с
вами
елку,
Мы
ныне
б,
ве рю,
без
умолку
Чит али
взапуски
стихи
(Так архаической трухи
Мои
полны,
твои
—
так
яр ки
И
жиз ненны !)...
П отом
п одар ки
Срыв али
б...
И
в
полночный
час
Внов ь
ритм ы
подмывали
б
нас.
Мы
дочитались
бы
до
х рипа!
Тогда,
быть
может,
твой
Агриппа
Вещал
бы
нам,
что
в
новый
год
Су жен
России
дар
свобод...
Ил ь,
вспомнив
воскового
Блока,
Мы
б
зак лин али
волю
рок а,
Плеская
восковой
расплав,
—
И
в
м иске
флор
росс ийск и х
слав
Пред
нами
плавал
бы,
победный...
Быт ь
может,
Миропольский
бледный
Прислал
бы
духа
в
гос ти
к
на м...
691


А
зде сь
потусторонним
снам
Я
предаюсь
в
объятьях
Шв еда;
Не
знаю,
буде т
ли
победа;
И
делит
юны й
Св еденб ор г
Мой
поэтический
вос торг. ..
Фев раль
1905 г.
В. И.
проводит
в
Шат лэне,
откуда
продолжает
посылать
в
«Скорпион»
стихи.
6 февраля он пишет Брюсову:
«Посылаю три солнечных песни,
в
честь
февральской
весны...»
А
24 февраля сообщает в письме,
поме че нн ом
Женева
«Очень
собираюсь
в
путь ,
но
не
ран ьш е,
как
п осле
10 марта (р ус ско го).
Л ета ргия
Св.
Цв.
ме ня
тр ев о жит. (...)
Получ ил
ли
ты
«18 февраля»
и
«Бессонницу»? Письмо начинается с жуткого предупреждения:
«...пророс
великий
р осто к!
Правда,
общ ее
безумие
—
реально
—
охватило
Росс ию...
Пережить
нуж но
все ,
и
уцелеть...
По мни
это!»
Нако нец ,
в
апреле,
В. И.
и
Л .Д.
без
де тей
выехал и
в
Рос сию .
Они
по
дороге
ос танов или сь
на
несколько
д ней
в
Вене,
провели
месяц
май
в
Москве;
в
и юне
приехали
в
Петербург.
18июня(датировка
—
по
ст арому
стилю.
Из
Швейц арии
В .И.
по меч ал
пи сьма
либо
обоими
стилями,
либ о
только
по
грегорианскому
ка лен дар ю)
В. И.
сообщает
Б рюсову
свой
адрес:
СПБ .
Петербургская
сторона.
Офицерский
пер.
д.
7.
кв.
13. (штабс-капитана
Котуренко), но тут
же
п реду пре ждае т: «Дорогой Валерий!
Я
в
Пет ерб у рге.
Мое
вре­
ме нное
отечество
—
Публичная
библ ио те ка.
Всем
сердцем
вле­
кусь
к
те бе.
Ты
не
должен
уехать
из
этих
кр аев
не
уви дивш ись
со
мной.
П ока
на
Иматре
напиши
о
себе,
и
напи ши
стих и;
хочу
о тве тить
тем
же.
SALVE. SOLVE.
Твой
Вяч есл ав .»
И
23 июня
спр аш ив ае т: «Получил ли ты мои стихи в ответ на твои дивные?»
А
31 июля В.И.
со об щает : «Адрес мой
—
Таврическая
25, кв.
24.
Мы
наняли
зде сь
квартиру,
так
как
моя
к нига
надолго
(сравнитель­
но)
привяжет
меня
к
Пет ерб ур гу.» (книга
—
«Эллинская религия
страдающего
бога»
—
О. Д.)
В
письме
от
29 августа 1905 г.
В.И.
описывает
сво е
но вое
ж ил ищ е: «...Жив ем
(вдвоемсЛ.Д.) на верху
кру гло й
б ашни
* над Таврическим парком с его лебединым озером.
За
парк ом,
за
Невой
ф антаст ич еск ий
очерк
всего
Петербурга
до
крайн их
бор ов
на
горизон т е.
В
сумеречный
час ,
когда
тебе
пишу ,
ухают
пушк и,
возвещая
подня тие
в оды
на
Н еве,
и
ветер
с
моря,
кружа
вихрем
желтые
листья
парка,
стонет
и
ст уч ится
в
мою
башню.
Приезжай
—
на ве с ти!» Начались «И ванов ск ие
ср ед ы».
В
тре вож ном,
революц ион ном
Пет ерб у рге
1905 г. ,
сред и
литера­
турных
и
ж итейск их
хлопот,
в
промежутках
между
но чными
поэ ­
тическими
научно -боге мными
бден ия ми
В .И.
пиш ет
много
ст ихов,
откликаясь
на
б оль шие
и
малые
соб ыти я
дней,
сообщая
св ои
раздумья.
Стихи
эти
он
печ ата ет
в
альманахах
и
журналах,
но
намер ев аетс я
собр ат ь
их
в
единую
новую
к нигу
лирики,
имя
которой
ему
уже
изве стно :
—
Cor Ardens.
В
июне
1906 г.
В .И.
692


считает
сборник
стихов
гот ов ым
к
печати;
он
пишет
3. VI. 1906 г.:
«Относительно Cor Ardens я был бы рад,
ес ли
б
кни га
им ела
целиком
в нешнос ть
Stephanos’ a. Та к ка к
и
Верхарн
изд ан
анало­
гично,
я
думаю,
что
это
мое
заявление
з начит ельно
упрощает
решение
в опроса
о
формате,
шрифте
и
т .д.
Что
касается
шрифта,
то
как
ни
лежит
мое
сердце
в
пос леднее
время
к
крупным
шр иф там
для
стихов
(даже корпусу,
как
в
со ч.
Бал ь мон та), тем не менее кра­
сиве е
всего
буд ет
Эльзевир
со
шпонами
—
т. е.
именно
точное
в оспро изв еде ние
Stephanos’a. Д умал
я
ещ е,
как
те бе
и
гов орил ,
о
малом
ф о рмате
и
т.д.
по
образцу
«Кормчих Звезд»; но это были бы
поиски
за
не изве стным.
Да
и
бо лее
сооб щит ель ной
будет
казаться
книга
в
ф орма те
ваших
пос ледни х
т омов.
Изда ни е
Stephanos’ a
я
считаю
соверш ен н о
красив ы м.
Что
же
до
обложки,
по
моему
лучше
всего
— прост ой
с
к расным
Cor Ardens; об этом еще,
м ожет
быть ,
сговоримся
потом.
Я
вышлю
в
скорейшем
в ремен и
тек ст,
на ч иная
с
1-г о
отдела.
Как
загл ав ные
листы,
так
и
ли ст
посвя­
щения
можно
на печ ата ть
после.
Я
не
наш ел
еще
окончательной
редакции
латинск их
ст рок. »
Вскоре
у
В. И.
являются
сомнения
в
выборе
заглавия;
он
соби ра ет­
ся
его
переменить
и
на зв ать
к нигу
—
«Iris in Iris». 9 .1.1907 г .
он
пи ше т; «Iris in Iris» скоро вышлю .
Сомо в
уже
набросал
пред­
ва рите ль ный
эскиз
обложки.»
Но
уже
через
несколько
ме сяце в
уст анав ливается
первоначальное
з агл авие
—
Cor Ardens для
боль шого
сб орн ика
стихов,
сост оя щего
из
т рех
«книг»: — Cor
Ardens — Speculum Speculorum — Eros, из который вторая
—
Spe­
culum Speculorum посвящается Брюсову.
В. И.
его
оповещает
1 июня 1907 г. : «Наконец,
о
своей
кни ге
ст ихо в,
тебе
пос вящен ной
так:
Cor ardens cecini novo libello.
Hoc dicavi Valerio poëtae
Sanctae mnemosynon sodalitatis.
He я виноват,
а
Сомов,
что
восстановлено
прежнее
заглав ие
Cor
Ardens в противоречии с последним объявлением.
Я
ведь
пред о­
ставил
художнику
вдохновляться
идеей
«Сердца»
или
«Радуги»
по
своему
выб ору.
Эскизы
Сомова
к
Iris in Iris его не удовлетво­
рили.
Готовую
об ложк у
он,
вероятно,
уже
выслал.
Рукопись
моя
по чти
готова,
вы шлю
на
дня х.
(...) Дела
не
позволяют
выбраться
из
Петербурга
в
деревн ю.» В торо го
июля
В. И.
назнач ает
Брюсов у
с вид ан ие : «Дорогой Валерий,
я
задержался
в
Пет ер бу рге,
но
через
неск олько
дне й
—
д ней
через
шесть,
семь
— буду
проезжат ь
через
Москву,
и
х отел
бы
увидеться
с
тобой
на
вокз ал е
(...); тогда
пе редам
те бе
лежащу ю
здесь
г ото вую
ру копи сь
кни ги
Cor Ardens
— Speculum Speculorum — Eros.» П ередач у рук оп иси В. И.
нем ного
задержал,
вносил
в
нее
поправки
и
и зм енения ;
все
же
она
бы ла
д оставл ена
издательству
почти
в
обещанный
срок.
Но
тут
возни-
693


кают
нео жид ан ные
осло жнения :
резкие
нападки
«Весов»
на
«ми­
стический
анархизм»
и
лично
на
В. И.
гроз ят
разрывом.
(История
отношений
В. И.
с
«Весами»
и
с
д руги ми
жу рнала ми
той
п оры
будет
рассказана
в
третьем
томе ,
где
появ и тся
стат ья
В.И.
«О
неп рият ии
мир а», вызвавшая недружелюбную полемику.
З десь
мы
з атрагиваем
вопрос
о
«Весах»
лишь
поскольку
вы ст уплен ия
со­
трудников
журнала
против
ими
непонятых
идей
вождя
русского
религиозного
сим волиз ма
касаются
появления
на
с вет
СА ).
В. И.
пише т
Б рюсову
из
За горья
23. VII. 1907.: «Я не знаю до какой сте ­
п ени
прост ирается
их
(«Весов») враждебность к литературным
нач инаниям ,
с
кот ор ыми
св яз ано
мое
имя.
(...)
Вопрос
о
из дании
«Cor Ardens» я,
раз умеет ся,
соверш ен н о
из олирую
от
вопрос а
о
моем
с отруднич ест ве
в
«Весах».
Ес ли
же
это
не
так ,
предупреди.»
Б рюсов
отв еч ал
успокоительными
пи сьма ми,
но
«Скорпион»
к
наб ору
книги
не
приступал;
прошло
два
месяца.
В. И.
начинает
сердиться:27сент.
он
посылает
Брюсову
ультимативный
запрос:
«Удивительно,
что
ты
уверен,
что
я
не
«посетую»
за
небрежение
мое й
к ниг ой.
Ссылка
на
«срок»
не
при
ч ем.
Сроком
никогда
не
было
обусловлено
из дание.
О
т ом,
что
теряю
черед,
я
не
был
п ре­
д упрежд ен.
Книга
не
бы ла
готова
—
вот
и
все .
Вы
могли
отказать­
ся
издавать
немедленно.
Но
я
получил
определенное
обещание,
что
печат анье
начнется
то тча с.
На
эт ом
у слов ии
я
выслал
рукопись.
О
шрифте
ме ня
не
изв естил и
с вое вр емен но.
Если
вам
издавать
«Cor
Ardens» не охота,
я
ведь
не
навязываю
своей
книги.
Но
класть
де ло
об
осуществлении
из дания
под
су кно
не ль зя.
Я
прошу
определен ­
ных
гарантий,
касающихся
времени
появления
сб орник а.»
И
он
нас таи вает
в
P.S. «На
долго
ли
нет
шрифта?
Ес ли
на
мес яц
mini­
mum, я согласен на эльзевир, (в июльском письме В. И.
установил:
шрифт
как
стихитворения
в
«Весах»
—О.Д. )
с
услов ием
чтобы
внешност ь
и
все
подр об но сти
из дания
с оответ ствовал и
твоему
«Венку».
Напиши
мне,
как
друг,
сюда
тотчас
же
—
будь
мил
и
вели ко душе н!
—
хоть
billet de correspondance, («будь мил и
велик одушен»
—
В. И.
вставляет
пот ому,
что
несколько
предыду­
щих
страниц
письма
были
полны
гор ьки ми
и
язвительными
упре ­
ка ми
—
О .Д.).
Между
прочим
о
«Cor Ardens», о шрифте и сроке,
ког да
окончится
печа та нье .» (Курсив В. И .)
И
вдруг
все
об орвал ось .
Смерть
Лидии
Ди м.
(17 окт.) обессмыс­
лила
для
В .И.
к нигу
лирики,
кончающуюся
«Эросом»
и
«Золотыми
З аве сам и».
Из
Пет ер бур га
8 января 1908 г.
в
письме
к
Брюсову
посл е
отч ета
о
невыполненных
переводах
и
рецензиях
В. И.
пр из­
н ае тс я: «Причина та,
что
ни чем
литературным
зани матьс я
до
сих
пор
я
не
мог .
И
единственно,
что
м огу
при ба вит ь,
это
—
что
я
тв ердо
реши лс я
теперь
ра бо тать
и
быть
п рилеж ным
в
исполнении
своих
литер атурн ых
обяза те ль ств .
По
той
же
причине
произошло
и
з ам едление
в
в ысы лке
рук опис и
мо ей
книги
стихов,
прискорбное
ч
печальное
для
м еня
с амого, («рукопись стихов»
—
это
добавле-
694


ния
к
СА
—
О. Д.)
Рукопись
эту
я,
коне чно,
вышлю
на
днях.
Все
в
ней
з ако нче но,
кроме
ус тро йст ва
книги
по
новому
пла ну
(...)
Сомов
желал
бы,
что бы
его
обложка
была
все
же
обложкой
для
всей,
хотя
бы
тройной
книги.
Я
ниче го
не
имею
против;
с
вн еш ней
ст оро ны
это
даже
красивее.
Трой ная
к нига
может
н осить
внешний
и
пр осте йший
заголовок
по
первой
из
св оих
составных
ч аст ей.
Печатный
тительблат
будет
точ нее.» («Тройная книга»: COR AR­
DENS — SPECULUM SPECULORUM —
ЭРОС
и
ЗОЛОТЫЕ
ЗАВЕСЫ
—
О.Д.)
Прошло
почти
три
ме с яца.
В. И.
с оо бщае т : «Вчера отослал на
Николаевском
в окз але
мой
па кет
со
ст ихам и
для
«Весов». (...) «...я
б уду
в
нем
(в апрельском номере
—
О. Д.)
представлен
дв умя
вещами:
а
/циклом « П о в еч е р ье» (8 стихотворений)
и
б/
Гр о зным
пророч ест вом
моей
С ивил лы.
Цик лом
«Повечерье», посланным
для
«Весов»,
но
предназначенным
дополнить
«книгу стихов»,
ок онч ательн о
определяется
состав
лирических
пь ес
сбор ни ка
«Cor Ardens» как он был задуман и завершен весною 1908.
Лето
1908 г.
В. И.
проводит
в
Крыму.
В
п ре дотъ езд ном
письме
из
Петербурга
от
28. VII. 1908.
он
назначает
Брюсову
свидание: «Я
уезжаю
и
спешу.
Поэт ом у
толь ко
две
строчки.
Хотелось
бы
и
нужно
бы ло
бы
увидеться
на
в окз але.
Мой
адрес:
Судак
(Таври ­
ческой
г уб.). Да ча
Г ер цык.
Мне
(...) Я
пиш у
книгу
лирики.»
Новая
кн ига
эта
—
«канцоны и сонеты,
посвященные
имен и
Лидии
Димитриевны
Зи новь ев ой-А нниб ал».
В
днев ник е
В .И.
име е тся
запи сь
от
15 июня 1908 г .: «42 сонета и 12
канц он
должны,
по
м еньш ей
ме ре,
войти
в
мою
будущую
книжку
«sub specie mortis».
Вчера
я
кон чил
пер вую
канцону
(...)
Всего
ес ть
для
к ниж ки,
пока -
месть ,
три
сонета.»
Соб рание
эт их
ст ихо в,
названное
«Любовь и
Смерть», В.И.
х отел
издать
отдель н ой
книжк ой,
как
за
год
до
тог о
был
издан
«Эрос» .
Брюсов
в
пись ме
от
3 ноября 1908 г.
возра­
ж ает: «Что касается твоего нового цикла стихов,
я
сч итаю
реши­
тельно
н еобходим ы м,
чтоб ы
ты
вк лючи л
его
как
хотел
в
Cor
Ardens. 25 страниц,о
кот о рых
ты
говоришь,
ни ско лько
не
отягчат
книгу.
Напротив,
от дель но
изданный
сбо рни чек
с
твоим
именем,
несомненно
пов реди т
ей.
Что
касается
быс т роты
изд ания
кн иги,
то
оно
будет
зависеть
от
те бя.
Сейч ас
дел о
несколько
замедлилось,
потому
что
при
переезде
из
Кры ма
в
Петербург
ты
задержал
кор­
ректуры.
Но
все
бу дет
скоро
восстановлено,
и
ты
б удешь
получать
лист
за
листом
без
вся ких
промедлений.»
Но
набор
продвигает ся
медленно,
а
В. И.
в
т ечение
1909 г.
продолжает
пополнять
новыми
с тих ами
отд ел
«Spéculum Speculorum». П ос лед нее с ти хо тв ор ени е
для
него
бы ло
нап исано
3 августа,
а
18 авг.
В. И.
от меча ет
в
днев­
ни ке: «справился с корректурами Cor Ardens».
К
ос ени
1909 г.
книга
вся
был а
набр ана
и
проверена.
Б рюсов
пишет
из
Ш вейцарии
2 сентября: «Нетерпеливо жду появления Cor Ardens.
Книга
эта
всем
нужна».
И
В .И.
отзывается
в
дне вник е
23 авг .: «Открытка
695


В алерия
из
Бри ен ца
был а
рад ос тью
дня .
Он
тр ебу ет
Cor Ardens,
говорит,
что
книг а
«всем нужна. » 27 авг.
бы ли
дост авлен ы
последние
л и с ты: «Принесены желанные корректуры (. . .)
Ночью
ч итал
Cor Ardens».
Од на ко,
кни ге,
уже
напеч ат анн ой,
не
сразу
привелось
увидет ь
свет.
К
то му
времени
б ыли
уже
пр игот о­
влены
к
печ ати
сонет ы,
канцоны,
Венок
сон ет ов
и
многие
другие
лириче ск ие
стихотворения,
и
В. И.
г овори л,
что
«Любовь и
Сме рть»
ему
«необходимо издать немедленно», но он еще сомне ­
вается
включить
или
не
включить
песн и
эти
в
об щий
сборник;
не
л учше
ли
опубликовать
их
отдельно?
Наконец
он
решает
помест ить
их
в
виде
заключительной
части
в
СА;
однако
за
всю
зиму
и
весн у
он
вс е-же
не
собрался
отправить
р укоп ись
в
Москву.
На
«башне»
в
го ды
по сле
ухода
Л идии
Димитриевны
В .И.
был
об щите лен
и
весел,
но
час то
с
трудом
преодолевал
пр ипад ки
отча янно й
тоски.
Себе
он
вполне
от д авал
отчет
в
своем
душевном
состоян ии.
Записи
в
дневни ке :
на
25июня1909г. — «Вообще
поло­
са
почти
у нын ия,
почти
гефсиманская
но чь
в
тех
с адах
души,
куда
я
стараюсь
не
заглядывать
(...)
я
очень
тоскую.
Я
не
иду ,
я
влачусь
по
зе м ле.»
И
далее,
на
27 июня
—
«Неправда в словах,
не
претворенных
в
дела.
Нет
путей
к
жизн и.
Все
п ути
ве дут
из
жизни
или
прол ег ают
в
ней.
А
я
вне
жиз ни,
и
все
же
мечт аю
нало ­
жить
печать
обра за
св етл ого
на
жизнь.
Строгости
большей
и
боль­
шей
чи с тоты
тр ебуе т
от
ме ня
жизнь.
Неп рерыв ной
вн у трен ней
м олитвы ,
к отор ую
я
уже
знаю
и
ко торою,
быт ь
может,
уже
дышу,
но
еще
не
полною
счастливою
гр уд ью .» Однажды
В. И.
признается
другу
в
«сухоти души», в заковывающем безразличии.
Брюсов
от­
кликнулся
сразу,
гор яч о.
Он
пишет
18 января 1910 г.
—: «Несмотря
на
то,
что
мы
р азде лены
с
Тоб ой
всеми
внешностями
нашей
жизни
и,
последние
годы,
встречались
крайне
редко,
—
я
чувствую
Теб я
б лиз ким
и
бесконечно
себ е
д ороги м.
Ск ажу
даже,
что
Ты
мне
с амый
близкий
изо
всех,
ныне
живу щих
существ.
Не
з наю,
как
такие
слова
отзываются
в
Твоей
душе,
но
все
же
хоч у
их
Теб е
сказать.
Мне
было
очень
понятно
все ,
что
Ты
написал
мне
о
«крайнем равнодушии,
оковывающем
Тебя».
Это
чув ство
я
пере­
жил
сам
и
о тча сти
еще
переживаю
до
сих
пор.
(...)
Что
должно
делать
мне,
я
ищу,
я
стараюсь
поня ть ,
я
надеюс ь
услышать
от
Те бя.
Но
Тебе
прежде
всего,
ус илием
воли ,
надо
стряхнуть
с
себ я
Твое
равн одуш ие.
Сейч ас
время,
когда
тебе
нель зя,
когда
Ты
не
имеешь
прав а
—
молчать.
Последние
годы,
ушед ший
в
совершен­
но
нечитаемое
нигде
и
ник ем
«Золотое Руно», Ты как бы не суще­
ст вовал
в
русской
ли те рат уре.
Единственное
Твое
де ло
было
—
с борн ик
«По Звездам». Это очень м ного,
это
де ло
едва
ли
не
вел и­
кое ,
но
для
наших
дн ей
д аже
великого
ма ло.
Надо
больше.
Ты
должен
писать ,
Ты
должен
говорить,
Ты
дол жен
учить.
И
прежде
всего
Ты
должен
воск реснуть
как
поэт.
«Cor Ardens» более чем
необходимая
для
нас
книга.
Отс роч ка
каждого
дня
ее
появления
696


—
ес ть
Тво е
преступление
п еред
русской
литературой,
и
следова­
т ельно
п еред
русс ким
обществом,
п еред
в сей
Россией.»
К
в есне
1910 г.
в
душевном
состоянии
В.И .
совершился
благой
пов орот .
Письмо
В алер ия
своим
вол нующ им
призывом
к
творче­
ству
увелич ило,
борющуюся
с
«равнодушием», силу .
Но
г лавное
было
в
другом:
В. И.
при нял
основное
решение,
и
жизнь
его,
ранее
в неш них
пе рел омо в,
по тек ла
по
новому
руслу .
Еще
недавно
был
он
полон
сму ты
и
сомненья:
Лидия
во
сне
говорила
ему: «дар мой
те бе
до чь
мо я,
в
ней
пр ид у».
И
он
спрашивает
себ я
в
днев ник е:
«Наступит ли,
нак онец ,
приблизится
ли
об ето ванное
мне
и
вместе
как
бы
от
меня
требуемое
Л идие й?
Как
м ожно
требовать
от
м еня
того,
что
до лжен
ос ущест вит ь
и
исп олнит ь
другой?» Но вот Вера,
точно
услышав
прик аз
матери,
в
письме
(она гостила тогда у
дру зей
вне
Петербурга)
приглашает
В.И.
«провести с нею зиму
в
Р име».
В
ту
пору
это
не
случилось:
приня та я
на
Высшие
Же нские
Ку рсы
Раевского
(петербургский женский Университет),
Вера
прожила
зим у
1909-1910 г.
в
Пете рб урге ,
а
весною
с
эк ск урсией,
руков одимой
Ф. Ф.
Зелинским,
отправилась
в
Элладу.
Оставшись
на
«башне»
один,
В .И.
за
ле то
1910 г.
написал
весь
«Rosarium». О н
был
сп ок оен,
он
знал
уже,
что
промедление
не
из мени т
—
ни чего.
Осенью
они
вс третил ис ь
в
Риме;
он
приех ал
из
Петербурга,
Вера
—
из
Гре ции.
На
«башне», в апреле В.И.
писал
для
себ я: «Душа,
изв не
в
те бя
глядя щая,
реальна
и
божественна;
но
м ир,
в
те бя
гл яд ящийс я,
т вое
отражение
в
зе рка ле.
Сделай
так,
что бы
мир
окрест
те бя
был
в
глазах
твоих
чист
и
свя т,
и
понес и
на
с ебе
грех
е го.
На учись
видеть
темное
с ве тлым
—
науч ись
вб ир ать
в
се бя
тьм у
окре ст
живущего
и
отдавать
ему
св ой
свет
(...): Будь губкой,
втягивающей
горечь
мир а.
(...)
И
рад остно
будешь
ты
взирать
на
мир,
ибо
из
ран
его
подымутся
розы ,
и
из
тлен ия
его
вылетят
пчелы
(...)
И
если
мир
ш лет
тебе
голубя
с
ма сли ной
вет ко й,
это
знак,
что
ты
сп асен
в
ков че ге
твоем
—
от
губительных
вод.» *
Что
касается
СА
—
книга,
напечатанная
и
объявленная,
все
еще
лежала
в
изда те льс тве ,
ожидая
своей
заключительной
ч асти,
т. е.
лирических
циклов
«Любовь и Смерть» .
Рукопись
их
была
пере­
дана
«Скорпиону»
в
ию не
1910 г.,
но
издательство
автору
к оррек ­
тур
не
посыла ло
и
в
т еч ение
пяти
ме сяце в
о
наборе
ничего
не
со­
о бща ло.
В. И.,
об ес поко енный
суд ьб ою
Сборника,
пишет
из
И та­
лии
13 ноября 1910 г.
—
не
Брюсову,
а
издателю
—
деньгодателю,
Сергею
Александровичу
Пол я ков у: «Нужно мне теперь настоя ­
тельно
и
неотложно,
что бы
книг а
моя
наконец
увидела
свет.
(...)
Мар ья
Михайловна
За мя т нина,
посл е
моего
отъезда
за гра ницу
спрашивала
Вас
по
моему
поручению
пис ьм ом,
не
ж елаете
ли
Вы
разд ел ить
«Cor Ardens» на два тома,
из
коих
вт орой
об ни мал
бы
отделы
«Любовь и Смерть» (рукопись этого отдела целиком
у
Вас )
и
Rosarium, обнимающий стихотворений 40 (не помню в
точности
чи сл а ), написанных мною этим летом до поездки в
697


Италию.
Как
Вы
ответите
на
это
предложение,
мне
все
равно:
названные
два
отдела
родств енн ы
и
хорошо
между
собою
дружат,
об раз уя
отд ельный
то м;
с
другой
стороны
Rosarium может быть
с
удобством
издан
и
отде ль но
от
Cor Ardens. Э то обст оят ельс тво,
следовательно,
ничуть
не
осл ожня ет
де ла
и
не
ставит
воп роса
о
п ечат ании
книги
на
новые
основания.
Мне
н еоб ходимо
прежде
все го
ск орейш ее
появление
в
св ет
всего
то го
материала,
который
уже
передан
м ною
Вашему
изда тел ьств у.
» Поляков ответил пред ­
ложением
так ого
плана
и зда ния,
о
к ото ром
из
Петербурга
6 апреля
1911 г.
В .И.
пишет,
что
«не вполне,
т.е.
не
во
всех
ч ас тно стях
его
понял»
и
представля ет
свои
два
проекта,
соответствующие
пред­
варительным
указаниям
пре жне го
римског о
письма.
Проект
двух
томов
был
сразу
при нят
и
незамедлительно
осуществлен.
Вскоре
поя вил ся
первый
том
и
вслед
за
ни м,
в
том
же
1911 году
—
вт орой
том,
который
вышел
даж е
раньше
ук аза нн ого
срок а,
будучи
в
проспектах
издательства
об ещан
на
1912 г.
Итак:
при
общ ем
фр онте спис е
Сомова
бы ли
опубликованы
два
то ма:
Вячес лав
Иванов
COR ARDENS
час ть
перв ая
Cor Ardens — Speculum
Speculorum —
Эр ос
—
Золотые
Завесы
—
Москва
MDCCCCXI
Книгоиз дат ел ьст во
«Скорпион»
Вячес лав
Иванов
COR ARDENS
част ь
вторая
Любовь
и
Смерть
—
Rosarium —
Москва
MDCCCCXI
Книгоиз дат ель ст во
«Скорпион»
«Cor Ardens» перепечатывается полностью и без малейших изме­
нений.
Разу ме етс я,
что
опечатки,
замеченные
самим
авт ором ,
всюду
устраняются.
По
возможности
ук азы вается ,
где
и
когда
отдельные
стихотворения
бы ли
напечатаны.
П орою
межд у
напи ­
сани ем
или
первичным
о пуб лик ов анием
пьес
и
появлением
их
в
СА
протекает
несколько
лет
—
иногда
ц елых
сем ь.
Но
разн очт е­
ний
встречается
весьма
мало ;
да
и
ка сают ся
он и,
по
бол ьш ей
части,
п ерест ано вок
и
п еремен
в
знаках
пр епи нания .
Т акие
зна -
копр епина т ель ные
разночтения
б удут
отмеч ать с я
только
в
от но­
ше нии
текста
СА
к
изначальным
рукоп исям :
журналы
зачастую
помещали
ст ихи
без
авторских
корректур,
и
нельзя
ручаться,
что
изменения
в
расст анов ке
знаков
препин ан ия
и
на чер та нии
от дель ­
ных
с лов
не
являются
порою
прост о
ош ибка ми.
Сущест венные
разночтения,
меняющие
словосостав
стиха,
будут
отм ечат ьс я,
кон ечно ,
во
все х
ру копи сях
и
журналах,
им еющих ся
в
нашем
ра­
сп оря жении .
227 «МЭНАДА».
Рукопись
этих
ст их ов,
подписанных,
но
не
оз агла ­
вл енны х
и
не
датированн ых ,
была
послана
из
Петербурга
в
Москву
Б рюсов у
в
пись ме,
кото р ое
В. И.
пом етил:
—
«Понедель -
698


н ик»
—
без
дальнейших
указаний.
Но
дата
то го
письма
под дае тся
установлению
посредством
в клю чения
ее
в
небольшой
проме­
жуток
в рем ени: «до»
и
«после».
В .И.
с ооб щ ает : «среды продол­
жа ютс я»; такое замечание получает смысл не ранее ноября 1905 г. ,
ког да
после
п одъем а,
выз ванного
ман ифес том
17 октября,
в
отв ет
на
наступившую
реа кцию
начали
вспыхивать
ре во лю цио нные
восстания.
В
ту
пор у
многолюдные
собрания
(ана «башне»
собиралось
человек
шестьдесят,
семь дес ят ), если не прямо запре ­
щались,
то
во
вс яком
случае
с чит ались
подозрительными
и
н еже­
лательными;
на
«башне»
был
сделан
обыск,
п родол жавш ийся
целую
ночь. (Н.
Б ер д яе в. «Ивановские среды»
в
кн.
«Русская Лите­
ратура
XX века под ред .
С.
Венгерова.
T. VIII, стр.
97-100).
Зн ачит
лиш ь
пос ле
нач ала
нояб ря
могло
быть
отправлено
то
пис ьм о.
В
него
В.И.
вложил
не
только
«Мэнаду», но и другие
стихи,
появившиеся
в
печати
еще
в
1905 г.
Зна чит
письмо
Брюсов
получ ил
за
нек от орое
время
до
ко нца
д екаб ря,
и
«Мэнада»
б ыла
написана
ранней
или
поздней
осенью
т ого
же
1905 г.
В
печати
«Мэнада»
под
заглавием
«Перед Жертвой»
впервые
появилась
в
Ал ьманахе
«Факелы» . ( Кни га
п ерв ая,
СПб.
Г. И.
Чулков.
1906).
В
Альманахе
бы ло
по с вяще ни е: «Георгию Чулкову,
за чина те лю
’Факелов’».
Сто ял
эпиграф : «...Ус тр емилас ь
п одобн о
М энаде,
С
сильно
бьющимся
сердцем...»
(Илиада)
В
СА
обращения
к
Чу лко ву
не т.
Вся
«первая книга»
СА
(первая
часть
СА
сост оит
из
трех
книг )
посвящается
«Бессмертному Свету
Лидии
Димитриевны
Зи новь ев ой-Анниб ал » (f семнадцатого ок­
тября
1907 г.).
П режни й
эпи гра ф
обращен
в
посвятительную
над ­
пи с ь: «той,
чью
судьбу
и
чей
лик
я
узнал
в
этом
образе
Мэна ды
«с
сильно
бьющимся
с е рд ц ем» IÏAAAOMENIIS KPAAIUN —
как
пел
Гомер
—
когда
ее
огненное
сердце
остановилось.»
В
рук оп иси,
посланной
Брюсову,
славянские
слов а
ёсмгрнимено
вГ но
(Мр., 15. 23), предварявшие стихотворение,
указывали
на
его
последнюю
строфу.
В. И.
читал
«Мэнаду»
так ,
что
звуки
и
ритмы
песни
(по форме сербской)
вызывали
в
слушат елях
(имевших уши,
кон ечно )
переживан ие
ужаса
и
во ст орга
ант ичны х
мис тери й.
Актерам,
даже
х орош им,
чтение
такое
воспроизводить
не
удавалось.
Рукопись
1905 г.
и
текст
СА
1911 г.
раз лич ес тв уют
лишь
в
отношении
з наков
преп ин ания
строка
в
рук описи
в
СА
сверху
6 дышит...
дышит.
св ерху
9 бог!
б ог!. ..
сверху
17 ключи! . ..
ключи..
конец
строки
сверху
12 стань!
стань...
снизу
4 тишину,
тишину!
снизу
2 тишину,
тишину.
с низу
1 тишину,
тишину.
699


229 Цикл «СО ЛНЦЕ-СЕ РД ЦЕ» (стр.
230-237).
Девять
стихотворений
о
Солнце
были
нап иса ны
в
разное
время,
имели
разл ич ную
судьбу.
В .И.
для
СА
объединил
их
в
цикл.
230 «ХВАЛА СОЛНЦУ» .
Сти хи
эти ,
отк ры вающ ие
ци кл
«Солнце-
Сердц е», были первоначально напечатаны в Альманахе IV
—
«Северные Цветы
—
Ассирийс кие» (Москва MCMV.
Книгоизда­
т ельст во
«Скорпион»), в той же книге,
где
появилась
трагедия
«Тантал».
В
«Сев.
Ц ве тах»
оно
бы ло
включено
в
цик л
«Змеи и
Солн ца»
и
стояло
под
заглавием
—
«Солнце»
No
трет ь им.
Рукопись
этого
стихотворения
наход ится
в
ГБ Л.
Стихи
эти
с
их
задыхающимся
ритмом
особенно
полюбились
Лидии
Димитриевне.
«Читайте мне «Х ва лу
Солнцу», когда я буду
ум ирать », говорила она.
231 «ХОР СОЛНЕЧНЫЙ».
Стихотворение
это
впервые
появилось
в
«Весах»
под
заглавием
—
«Солнце»
без
раз делен ия
на
голос а.
Им
открывался
ци кл
—
«Северное Солнце». («Весы», 2, 1906).
В
СА
оно
б ыло
напеча т ано
в
фо рме
диалога
между
к орифеем
и
хоро м.
Эт им
исчерпываются
разн очтен ия.
В стреч ают ся
незначительные
р азно на ч ерта ния,
и
то
лишь
в
дв ух
слов ах:
на
4-о й
строке
сниз у:
в
«Весах»
—
Пл ане т;
в
СА
—
пл ан ет.
На
3-ей
строке
снизу:
в
«Весах»
—
Л ун-овец !; в СА
—
лун -овец !
231 «СОЛНЦЕ».
—
Газэла.
В
в ышеуп омя нутом
письме
В.И.
го ворит
о
вложенных
в
него
ру копи сях: «Нравятся ли тебе прилагаемые
ст ихи?
Ес ли
можеш ь
—
по
т ип огра фским
и
журнальным
с оо бра­
жениям
—
и
хочешь,
присоедини,
пожалуй,
о дно
из
них
(«Солнце
и
с ердце») к циклу «С ев.
Со л нце », как заключение или после
газ эл. »
Что
это
зн ач ит?
—
Мн ожеств енн ое
число,
а
в
СА
газэла
одна.
В
сво е
время
В. И.
«Скорпиону»
посл ал
и
Брюсов
в
«Весах»
оп убл иков ал
не
одну,
а
две
г азэл ы.
Они
так
и
вышли
под
общим
заглавием
«Две газэлы», помеченные без отдельных наименований
номерами
I и II; им было отведено второе и третье места в цикле
«Северное Солнце». Вп о сле дс тви и В. И.
включил
в
цикл
«Сердце —
Солнце»
пер вую
га зэ лу,
наз вав
ее
«Солнце», а вторую в С А вовсе
не
напечатал.
Рукопись
«Газэлы»
наход ится
в
Брюсовском
арх иве
ГБЛ.
У
нас
ее
н ет;
но
между
п ечат ными
текстами
«Весов»
и
СА
разн очт ения
столь
значи те льны,
что
мы
их
прив одим:
Ст рока
в
«Весах»
в
СА
1
сверху
...
бега,
Солн це!
...
бег а
Солнце!
2
сверху
...
сн ега,
Солн це!
...
снега
Солнце!
3
сверху
Сумеречна
вещая
В еет
сумеречно
вещая
4
сверху
...
длит ельно,
все
мед
и
нега
...
длит ель но,
—
все
мед
и
н ега,
—
5
сверху
Сумеречно
вст рет и­
лись
В
ч арах
су меречных
встретились
700


7
сверху
...
гнев
просветится
...
гнев
из
туч
просве-
По ща да,
—
тит ся
поща да:
9
сверху
...
гроздий,
соки
яд а;
...
гр озди й
спелых
соки
яда;
В
«Весах»
Газ эла
ко нч ается
д ес ятой
строкой.
В
СА
к
ней
приба­
влено
четыре
стро ки .
Газэла
«Солнце»
состоит
из
14 строк.
Вторая
Газ эл а,
напечатанная
в
«Весах» (не вошедшая в СА)
состоя ла
как
и
первая
(в « Вес ах») из десяти строк.
Вот
ее
тек ст:
Как
улыбчиво
и
подневольно
с ердц е!
Как
забывчиво
—
бе зболь но,
во льн о...
—
Сердце!
Сумеречна
в ещая
прохлада...
Как
приз ы вч иво,
как
бо гомо льн о
Сердце!
Сумеречно
встретятся
два
взгляда:
Как
отз ывч ив о,
как
мимовольно
Сердце!
В
ч ерный
гнев
просветится
Пощада:
Как
уживчиво,
как
сердобольно
Сердце!
Серд це
—
ча ша
хмеля,
ча ша
яда:
Как
узывч иво
и
своевольно
Сердце!
Стихотворение
«СОЛНЦЕ И СЕРДЦЕ» (заглавие это указы ­
вает ся
толь ко
в
п ись ме ), которое В.И.
п ред лага ет
пр исое динит ь
к
цикл у
«Сев.
Со лн це»
после
га зэл,
Брюсов
в
цикл
не
внес
и
н апе­
чатал
не
в
«Весах», а в «Воп роса х
Жи зн и», 12, 1905.
А
сам
В. И.
233 дал ему новое заглавие
—
«ЗАВЕТ СОЛНЦА»
—
и
включил
в
СА,
поместив
на
пятом
месте
в
цикле
«Солнце- С ер д це».
Разночтения:
Строфа
Строка
в
рукоп иси
в
СА
1
4
сверху
притина,
пр ити на
—
3
3
рок ов ые.
роковые;
3
4
ты
радость
ты
—
рад ость
3
5
б рат
м ой!
брат
мой,
—
4
4
Сердц е,
Сердце,
—
5
5
объемлю...
объемлю:
6
5
свои
объятья
—
св ое
о бъятье
—
В
жу рна ле
«Вопросы Жизни»
на пе чата но : «свои объятья
—».
234 «ПСАЛОМ СОЛНЕЧНЫЙ».
Впервые
—
в
Ал ьмана хе
«Свободная
Совесть»
книг а
2.
Москва.
Ти п.
то ргов ого
ряд а
А .П.
Печковской,
1906.
Разночтения:
В
СА
33- я
строка
начинает
новую
строфу.
В
Ал ьман ахе
в
э том
месте
раз делен ия
на
стро фы
нет.
34-а я
строка
в
«Своб.
Совести»
читается: «Вот,
сердце
в
смертном
сол нце
п ылаю щее ». В СА: «Вот,
с ердце
в
смертном
—
со лнце
п ыл ающе е».
235 «СОЛНЦЕ- ДВ ОЙН И К».
Рукопись
э тих
ст ихо в,
подписанных,
озаглавленных,
но
не
датированн ых ,
была
пос лана
Брюсову
все
в
том
же
пись ме
из
Петербурга.
Они
появились
в
жур нал е
701


«Вопросы Жизни»
без
заглавия;
пос тавл ен ы
No
вторым
пос ле
пьесы,
к от орую
в
пись ме
В. И.
назвал
«Солнце и Сердце», а в СА
—
«Завет Солнца»; в журнале и она не получила особого наимено ­
ван ия;
оба
с ти хот вор ения
ст оят
под
общи м
заглавием
—
«Солнце -
Се р дце »; они нумерованы:
—
IиII.
Разночтения:
В
рук описи
вторая
и
третья
строки
первой
строфы
чита лис ь:
Солнце
ст радное
луч ишь ся,
Исполняя
суд
Отц а!
В. И.
на
самой
рукоп иси
зачеркнул
«исполняя суд»
и
над
зачеркну­
тыми
сло ва ми
эти ми
написал
—
«изволением» (как в СА), но он
забы л
зач ер кн уть
запятую
пос ле
«лучишься» (в САее,
разумеется,
нет).
В
СА
ст роки
эти
читаю тс я:
Солнце
страд ное
лу чишь ся
И зв олением
Отца!
Раз ноч тен ия
встречаются
толь ко
в
последней
(четвертой)
строфе
и
отн осят ся
только
к
знакам
преп инания .
Вс тре чу
св ет
твой,
в
белом
льн е. ..
Лик
явленный,
сокр ов енн ый,
Мы
сол ьем ,
воскреснув,
оба
—
Я
в
тебе ,
и
ты
во
мн е!
Так
в
рукописи;
а
вот
к онец
стро фы
в
СА:
Встречу
свет
тв ой,
в
белом
льне;
Лик
явлен н ый,
сок рове нный
Мы
сольем,
воскреснув,
оба,
Я
—
в
тебе ,
и
ты
—
во
мне !
236 «СЕРДЦЕ ДИОНИСА».
Под
заглавием
«Парнас»
—
появилось
в
Альманахе
«Факелы» .
Р ед.
Г.И.
Чул ков.
СПб .
1906.
В
альманахе
ст роки
6-я
и
7-я
в
СА
были
соединены
в
одну :
Весь
про зр ачно ст ью
повитый
и
священной
тишин ой,
—
238 «ОГНЕНОСЦЫ» .
Дифи рам б.
Впервые
появились
эти
стихи
под
заглавием
— «Дифирамб»
в
альм анахе
«Факелы» . Ред .
Г .И.
Чулков.
С П б., 1906.
Книга
первая.
Стр.
5-9.
Эпиграф,
опу щен ный
в
СА,
был
в зят
из
«Кормчих Звезд»: три строки,
заканчивающие
сти ­
хотворение
«Музыка». ( Ра зно чте ни я
толь ко
в
знаках
пре пина ния)
Несказанная
во ля
мне
сердце
за жг л а ; («Факелы»: зажгла,)
Нерожденную
Землю
объе мл ю,
любя,
—
И
ко ле блю
узилище
мира!/Вэпигр.
(«Факелы»: мира ...)
В
«Факелах»
Диф ирамб
нач ин ается
со
слов
И ерофан та
(«С тех
пор
как
мощ ный
П р о ме те й») и кончается словами Пифии: «Сле-
пит ель ное
Да!. ..»
и
примечанием
автора:
—
«При беззвучном
п ыл ании
фа кел ов
молитвенное
безмолвие
Хора.»
В
СА
при ба­
влены
вначале
три
строфы
—
«хор Океанид»
и
в
конце
три
702


строки
—
«Отголоски Океанид».
Об
отношении
«Огненосцев»
к
трагедии
«Прометей»
см.
в ыше
с тр.
685.
250 «ЗАРЕВА».
В
СА
обозначен
год
—
1904, а в рукописи указан и
день
нап исани я: 31 декабря 1904.
Впервые
сти х,
появилось
в
жу рна ле
«Вопросы Жизни», 2,1905.
В
рукописи
и
в
журнале
ст ихи
озаглавлен ы
«Северные Музы» .
Посвящение
С.А.
Пол яков у
поста­
влено
в
рук опис и
и
всюду
сохр анено.
Между
рукописью
и
т ек стом
в
СА
различие
лишь
в
одной
запятой:
в
предпоследней
строфе
строка
4-ая
сверху
на пис ана:
Чертит,
склонившись
при
заре вах
дальних.
В
СА
она
напечатана:
Чер тит ,
склонившись,
при
зарев ах
да льн ых.
251 «МЕСТЬ МЕЧНАЯ».
В
письме
23 мая 1904 г.
из
Моск вы
в
дерев ню
к
Ан дрею
Белом у
В. И.
пиш ет : «Жена вчера уехала в Петербург
к
семье
с воего
брата,
который
только
что
потерял
на
войне
стар­
шего
с ына.
Милый
юноша,
вполне
xaXoç хауаЯбс;, —
перешедший
сот ником
в
Читинский
казацкий
полк,
что бы
сражат ься ,
—
был
окружен
японцами
в
раз ъе зде
бл из
Хаб алин а
и,
защ ищаяс ь
от
них
один,
был
убит.
Страшно
думать
о
матери.»
И
следуют
за
этим
сообщением
без
заглавия
и
без
посвящения
все
три
стро фы
с ти­
хотворения,
наз ва нно го
впоследствии
в
СА
—
«Месть Мечная».
Разн оч тен ий
ника ких,
только
в
СА
оно
помечено
днем
смерти
Ал екса ндр а
Александровича
З иновьева
—
12 мая 1904 г.
Без
заглави я,
но
с
посвящением
«Месть Мечная»
впервые
была
на пе­
чатана
в
жу рна ле
«Новый Путь», 7, 1904.
251 «ОЗИМЬ».
Впервые
в : «Вопросы Жизни», 2, 1905 без разделения
на
стр офы
и
без
даты.
В
журнале
посвящено
С .А.
Полякову;
в
СА
пос в ящени я
нет .
Ни каки х
раз ночт ений;
после
последнего
сло ва
к
мн огот очию
в
«В.Ж .»
приб авлен о
т ире
(бытия .. .
—)
252 «ПОД ЗНАКОМ РЫБ».
Впервые
в: «Вопросы Жизни» (апрель
—
ма й ) 5,1905.
В
жу рна ле
нет
заглавия,
но
по став лена
—
как
в
СА
—
д ата
(18 февраля 1905 г .)
В
4- ой
ст роке
сверху
к
слову
«Рыб»
в
журнале
прим еч ан ие,
кот оро го
в
СА
не т: «Рыбы
—звездный
з нак
февраля. »
252 «ЦУСИМА».
Стихи
эти
появились
впервые
в: «Вопросы Жизни»,
6, 1905.
В
журнале
не
было
эп играфа,
но
д ата
пос тавлен а
была.
253 «АСТРОЛОГ» .
Впервые
в: «Вопросы Жизни», 7,1905.
Без
дат ы.
253 «POPULUS-REX».
Впервые
в : «Вопросы Жизни», 10, 1905.
Без
даты.
254 «ТИХАЯ ВОЛЯ» . «Вопросы
Жизни», 10,1905.
Без
даты.
254 «SACRA FAMES», напечатано в: «Современные русские Лирики
1907-1912».
Сост.
Евг.
Штерн.
СПб.
А. Л.
Поп ов . 1913.
255 «ЛЮЦИНА» .
Впервые
—
в
журнале
«Прометей», 1, 1906.
Там
имелся
по дз аг ол ов ок: «На 1906 год»; к заглавию было прибавле-
703


но
прим еч ан ие: «Богиня покровительница рожениц». П ята я стр о ка
сверху
в
ж ур на л е: «К тебе немилостна Люцина» .
В
СА: «К тебе
б езжалост на
Люц ина».
256 «ЯЗВЫ ГВОЗДИНЫЕ».
Впервые
—
в
журнале
«Перевал», 5, 1907.
Там
нет
дел ени я
на
с тро фы.
Ра зночтен ия
каса ют ся
толь ко
послед­
них
п яти
строк:
И
несут
его
крест
с
топором!»(в СА
—
стяг)
И
ли ку ет,
лобзая
тебя,
Сатана, (в СА
—
Сатана:)
Что
лежишь
ты
красна
и
черна:(вСА
—
Вот )
Как
гв озди ч ные
свежие
раны
—
крас на, (в СА
—
Что )
Как
г воздич ные
яз вы
—
черна, (в СА
—
Что)
257 «ПАЛАЧАМ».
Под
заглавием
«Odi et spero» впервые напечатано
в
Альма на хе
«Факелы» .
Книг а
первая .
СП б.
1906. (В « Факе ла х»
во
второй
строке
сверху
пос ле
«боязни»
стоит
то чк а).
В
СА
после
«боязни»
стоит,
как
у
Пу шкин а,
двоеточие
(:); вероятно в « Фа ке­
л ах»
про сто
типографская
о шиб ка.
259 «НА БАШНЕ».
Письмо
к
Брюсову
от
5 апреля 1908 г.
кон ч ается
предполож ением : «... я бу д у там (в
апрельском
N2 «Весов».—О. Д.)
представлен
д вумя
вещами:
а)
циклом
«Повечерье» (8 стихотворе ­
ни й)
и
б)
грозным
пророч ест вом
мо ей
Сив илл ы.
Пожалуйста
ответ ь.»
Все
восемь
стихотворений
«Повечерья»
дейст вит ель но
появились
в
«Весах», 4, 1908, а «п ророч ества»
Сив иллы
там
напечатаны
не
был и.
Н аверн ое
потому,
что
они
уже
ранее
б ыли
опубликованы
в
журнале
«Перевал», 5, 1907.
Там
под
общи м
заглавием
«Sibylla» стоят два стихотворения .
Первое
из
них
в
«Перевале»
не
имело
ни
имен и
индив иду ально го,
ни
посвящения.
В
СА
оно
названо
«На Башне»
и
посвящено
Л .Д.
Зин овь евой-
А нниб ал».
Ра зночтен ия
толь ко
в
знаках
п реп инания .
261 «IRIS IN IRIS».
В
том
же
письме
от
5 апреля читаем: «Надумал
я
послат ь
т ебе
еще
стихотворение
«Iris in Iris», которое тебя,
помнится,
заинтересовало.
Есл и
хочешь,
возьми
и
его
в
апр ель ­
ский
номе р.»
Брюсов
ст ихи
эти
не
поместил
в
«Весах»; вероятно,
по
той- же
причине,
что
и
д руги е,
уже
появившиеся
в
печат и,
пьесы.
О
загл авии
«Iris in Iris» см .
выше,
стр.
693.
262 «МОЛЧАНИЕ».
Впервые
—
в
«Перевале», 1904, 5; стихи эти были
помечены
номером
вторым
в
«Sibylla».
Как
и
N2 первый,
они
не
имели
там
ни
отдельного
и мени,
ни
п освящ ен ия;
в
СА
они
на зва ны
«Молчанием»
и
посвящены
Л .Д.
Зино вьев ой-Анни б ал.
Ра зно чтен ия
толь ко
в
зн аках
преп инания
и
в
то м,
что
слово
тишина
в
«Перевале»
нач ина ется
с
б оль шой
буквы,
а
в
СА
—
с
мал ень к ой.
264 «ПУТЬ В ЭММАУС» .
Появилось
вп ервы е:
—
«Золотое Руно», 2,
1906.
Разночтения:
в
жу рна ле
в
треть ей
строке
п осле
«Голгофа»
704


и
в
двадцатой
—
пос ле
«дышат»
с тоят
запятые,
которых
в
СА
нет.
На
девятой
строке
слово
«неизбежное»
нап исано
с
б оль шой
буквы,
а
в
СА
—
с
маленькой.
265 «ЛИЦО».
Пер вонач а ль ное
наименование
этог о
стихотворения,
поя вившегося
впервые
в
ж урн але
«Новый Путь» (1904), было
—
«Лицо или Маска?» Оно представляло собою возражение В .И .
на
статью
Д.С.
Мережковского,
помещенну ю
в
предыдущем
No
жур­
нала
и
оз агла вле нную
—
«За и против».
Там
Мережковский
пи са л : «Вячеслав Иванов верит,
или
хотел
бы
верить
в
него
(Дио ­
ниса)
как
в
д оселе
живог о,
реа ль но го,
дейст вит ель но
спасающего
Б ога.
Во змож на
ли
для
нас
такая
вера?
Маск а
нужна
том у,
ко му
еще
не
открылось
Ли цо.
Но
к
ч ему
маски,
когда
уже
ест ь
Лицо?»
Мере жков ский
приписывает
В. И.
именно
то,
что
автор
«Эллинской
рел игии
страдающего
бо га»
с
с амого
нач ала,
неиз м енно,
горячо
отвергал.
Он,
конечно,
никогда
сло во
бог,
ког да
оно
от носило сь
к
Дионису,
с
б оль шой
буквы
не
писал,
он
счел
бы
такое
нач ер­
тание
ко щунст ве нным.
Говоря
о
Дионисе,
он
неустанно
повт орял,
что
к
нашей
религии
он
никакого
касательства
не
имеет , «Эллин­
ская
душа
нашл а
се бя
толь ко
с
обретением
Диониса.
Д иониси й­
ств о
од но
дало
эллинству
то,
что
впервые
сделало
его
эллинством
—
маску.»
Для
эллинов
Дионис
был
бо гом.
Для
ЭЛЛИНОВ!
Вот
это
словеч к о,
на
к от ором
пос троено
все
учение
В.И .
о
греческих
мифах
и
верован иях ,
не
упомянул,
не
зам ет ил
Ме режко вски й.
Обо
всем
этом
не
стоило
бы
т еперь
нап оминат ь,
ес ли
б
обвинение
В .И.
в
от ожде ствл ении
Диониса
и
Хрис та
не
пустило
в
области
кри тики
глубоких
к орней,
не
пропавших
и
поныне:
Святополк-
М ирск ий
в
своей
прек расной
истории
русской
литературы
и
Берд я ев
в
своей
п ослед ней
книге
«Самопознание»
вслед
за
М ереж­
ковским
все
еще
нечто
подоб ное
повторяют.
(См .
н иже
с тр.
707).
Казалось
бы,
что
достаточно
первой
строфы
сти хот вор ения
«Лицо»,
чтобы
уп раз днить
все
н едо разу мени я.
Хрис та
надо
узнать:
Приш лец
на
берегу
кост ер
ловцам
разложит,
—
Они
воскликнут:
Иисус!
А
ведь
именно
Мережковский
(1865-1941) сразу оценил В.И.
и
постарался
привлечь
внимание
широк их
кругов
читателей
к
(тогда еще неизвестному)
исследователю
«Религии Диониса»
и
к
его
замечательному
труду.
В
1903 г.
в
Париже
В.И .
едв а
начал
сво и
чтения
по
психологии
дионисийского
экстаза
в
Гре ци и,
как
он
получ ил
иэ
Петербурга
от
Мережковского
предложение
о пу­
бликовать
лекции
в
его
ж урн але
«Новый Путь».
После
1905 г.
В. И.
ст ал
п рини мать
деятельное
уч аст ие
в
основанном
Мереж­
ковским
«Религиозно- Фи ло со фс ко м
Об щест ве»; он в течение не­
скольких
лет
сос тоя л
руководителем
ц елой
секции.
2 февраля
1911 г.
В .И.
пишет
М.О.
Гершензону,
находившемуся
тогд а
в
705


Пет ер бур ге: «...Завтра,
часу
в
де ся том,
соберутся
у
меня
член ы
совета
моей
секции
Рел.
Фил .
Общества
на
заседание.
Мне
х оте­
лось
бы
иметь
больше
времен и
для
раз говора
с
Вами,
и
потому
прошу
Вас
приехать
п ораньше.» Друж ба с
Мережк овск им ,
притер-
пев
бурные
споры
и
долгие
периоды
ра злук ,
сох ранил ась
неиз­
м енно
крепко й
до
смерти
об оих
писателей.
Мер ежк овск ие ,
первые
из
старых
рус ски х
друз ей
В.И.,
посетили
его
в
Р име.
С
тех
пор ,
т. е.
с
1934 г.
Дми три й
Сергеевич
и
Зи наида
Николаевна
во
время
своих
ежег одн ых
прие зд ов
в
Вечный
Город
часто
п рихо дили
в
фант астич еск ое
жил ье
поэта
на
Капитолии.
265 «ПАСХАЛЬНЫЕ СВЕЧИ».
С
Серг ее м
Ник олаевич ем
Бу лга ковым
(1871-1944), которому посвящены эти стихи,
В.И.
познакомился
в
Петербурге
в
1905 г.
Они
встречались
на
заседаниях
Р ел.
Фил.
Общества,
на
многочисленных
публичных
докладах ;
Бу лга ков
бы вал
на
«башне». Отношения установились сразу и
на
всю
жизнь
остал ись
у рав новеш енными,
про сты ми,
д руже ск ими.
В
них
не
бы ло
ни
экстатической
взволнованности
(как с Брюсовым,
Бал ь­
мо нто м,
Бел ы м),
ни
бурных
сп оров
и
ст олкн ове ни й.
Бесе ды ,
про никно ве нны е,
на учно
и
духовно
плодотворные
велись
глав­
ным
обр а зом
на
те мы
соб ор ности ,
церковности;
говор или
об
Апокалипсисе,
о
таинствах
—
и
тут
всегда
в
основном
было
согласие
и
взаимопонимание.
Отголос к и
тех
бесед
слыш атс я
в
стихотворении
«Пасхальные Свечи».
Расходились
друзья
в
вопросе
о
Софии.
Когда
в
1913 г.
по
возвращении
из
Ри ма
В. И.
переехал
из
Петербурга
в
Москву
и
пос елилс я
на
Зубовском
Бульваре,
то
оказалось,
что
Бу лга ков
с
с емьею
живет
на
той
же
улице,
на
расстоянии
нескольких
домов
оте го
квартиры.
Сосед и
встреч ались
часто,
но
характ ер
отношений
не
изменился.
В
Духов
Де нь, 11 июня 1918 г.,
Сергей
Бу лга ков
был
рукоположен
в
св я­
щенник и.
В. И.
прис утст вовал
на
службе
в
Даниловом
М онас ты ре.
Он
был
глубоко
умилен
и
взв олн ов ан.
Ч ерез
год
Булгаков
уехал
в
Киев.
Он
и
В. И.
расстались
навсегда.
266 «МИСТИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ».
Сонет ы
триптиха
имеют
разные
судьбы:
I. «Притча
о
Де ва х».
Сонет
эт от
под
заглавием
«Неприятие Мира»
появился
в
Ал ьман ахе
«Факелы» 1906 г .
Значительные
разн оч­
тения
в
стр ок ах
7-ой
и
8-о й.
В
А льма нах е:
И
слезы
льет
Любовь
без
утоленья:
«Тебя,
о
кр ест
Земли
м оей
подъемлю!»
В
СА:
И
с
ней
Любов ь: «Я крест Земли подъемлю!» —
И
с лезы
льет,
и
ль ет
без
утоленья...
III. «Не бо
—
вверх у,
небо
—
внизу».
Эт от
последний
сонет
триптиха
под
заглавием
«Макрокосм»
по явил ся
в
Ал ьман ахе
«Корабли».
Москв а, 1907.
Разночтения:
706


Строка
Кораб ли
СА
5
сверху
в
но чи
откры т
и
внятен:
в
ночи
глухой
нам
внятен:
8
до
тусклых
пятен .
до
тус кло ок их
пятен .
10
Ес ть
Множ еств о
Ес ть
множество
11
И
гол оса
в
устах
Один
гла гол
двух
кн иг
13
п рост ранс тв
я вленны х,
глуб ин
явленных;
«Мистический Триптих»
посвящен
Н .А.
Бердяеву.
Ни кол ай
Ал екса ндров ич
Бердяев
(1874-1948) известный русский
философ.
С
ним
В.И.
познакомился
и
бл изко
сош елс я
в
ту
пору,
когда
Бердяев
уже
от ошел
от
марксизма
и
вырабатывал
основы
своей
религиозной
филос офии .
Во
вр емя
в торой
мировой
во йны,
вспоминая
годы
1905-1907, Н.
Бердяев
пиш ет : «В петербургский
период
мои
отношения
с
ренессансной
литературной
средой
с вязан ы,
главны м
образом,
с
Вяч е слав ом
Иван ов ым,
центральной
ф игу рой
то го
в рем ени.
С
ним
у
ме ня
были
долгие
дружеские
отношения,
но
было
и
не
ма ло
драматических
ст олкн ове ни й.
Вя чесл ав
Иванов
один
из
самых
з амечат ельны х
людей
той,
бога­
той
талантами,
эпохи.
Было
что-то
неожи данное
в
то м,
что
ч ело­
век
такой
не обыкно венной
утонченности,
так ой
универсальной
культуры
народился
в
России.
Р усск ий
XIX век не знал таких
людей». («Самопознание», Париж, «Имка - Пр е с с », 1949).
Бердяев
посещал
все
«среды»
и
бывал
пост оя нным
председателем
«сим­
позиумов»
на
«башне».
В
его
журнале
«Вопросы Жизни»
появля­
лось
много
стихотворений
В. И.
и
п ечат алас ь
«Религия Диониса».
И
все
же,
несмотря
на
полное
признание
заслуг
В. И.,
было
у
Бердяева
и
с толь
же
полное
н епон им ание
его
мы с лей.
На
стр. 114
«Самопознания»
Н.
Берд яев
пишет: «Вяч.
И ван ов,
са мый
бо ль шой
знаток
рел игии
Диониса,
определяет
дионисизм
как
э кста з,
для
кот оро го
важно
«как»
и
безр азли чно
«что».
Вот
это
мне
всегда
было
чуж до.»
Б езр азл ичное
отношение
к
ЧТО
было
столь
же
«чуждо»
В. И.
как
и
Б ердя еву.
Вож дь
русского
рел игио зног о
с им­
волиз ма
всю
жизнь
всматривался,
вчувствовался,
вдумывался
в
«реалиора», в реальнейшее инобытие.
На
стр .
168 читаем: «В.
Иванов
был
главны м
гла шата ем
дио нис изма .
Он
самый
заме ча­
т ель ный
спец иалист
по
религии
Диониса.
Стихи
его
п олны
дионисийск им и
те мам и.
Он
любил
говорить,
что
для
Ниц ше
дионисизм
был
эст етич еским
фен омен ом,
для
него
же
это
религиоз­
ный
фен омен .»
На
стр.
163 Бердяев предупреждает: «Русский
р енесса нс
требовал
возврата
к
древним
ис токам ,
к
мис тике
Земл и,
к
рел игии
косм ич еск ой.
В.
Иванов
почти
от ождест влял
христиан­
ст во
с
ди они си змо м.»
Как -же
сог лас оват ь
все
эти
утверждения?
Есл и
дионисизм
—
экстаз,
для
которого
важно
только
КА К,
то
707


как им
же
об раз ом
это
«как»
являет ся
«религиозным феноменом»,
да
к
то му
же
еще
и
христиан ск ого
типа ?
Здесь
невозможно,
разу меется ,
разбирать
по
существу
исследо­
ва нье
В.И .
о
дионисизме,
но
можно
вкратце
ответить
Бердяев у
собственными
сло вам и
автора
«Эллинской религии страдающе ­
го
бо га »: «Дионис для эллинов
—
ипостась
Сына,
по ско льку
он
—
«бог страдающий» .
Для
нас
же,
как
символ
изв ест ной
сферы
вну ­
тренн их
состоя ний,
Дионис,
прежде
всего,
—
правое
как,
а
не
некоторое
что
или
некоторый
кто, — тот круг внутреннего опыта,
где
рав но
встречаются
разно
в еру ющие
и
раз но
учительствую­
щие
(...)
Ясно,
что
дионис ийск и й
восторг
не
к оор диниру етс я
с
вероисповеданием,
всле дст вии
иного
принципа
классификации
религиозных
явлений,
в
п одч ине нии
кот ор ому
он
находит
свое
место
не
в
ря ду
вер
и
но рм,
а
в
ря ду
внутренних
состояний
и
внутренних
ме тодо в» (стр.
705 этого тома) . «Н е
подлежит
сомне­
нию ,
что
религия
Дионисова,
как
вся кая
мистическая
религия,
давала
своим
вер ным
’метафизическое утешение’
именно
в
откры­
ваемом
ею
пот усто роннем
мире
и
отню дь
не
в
автархии
’эстети­
ческого
феномена’ (...) Она
п ервая
в
эллинстве
опред ел ил а
своим
направлением
водосклон,
неудержимо
стремивший
с
тех
пор
все
религиозное
тв орче ст во
к
по сл едн ему
вы воду
—
христианства»
(«Дионис и Прадионисийство».
Б ак у, 1923.
Предисловие,
стр.
V.) .
«Церковная христология в принципе не была чужда эллинской
м удрости;
ка мнем
пре тк нове ния
была
личность
«Галилеянина»,
как
по
леген де
Юлиан
наз ыв ал
Х риста
Иисуса.
Верою
в
эту
личность
и
ее
единственное
значение
жило
и
победило
мир
хри­
стиа нств о,
но
здес ь
язычество
перестало
его
пон им ать ». («Дион,
и
П рад.,
с тр.
182).
Дос та то чно
этих
трех
цитат,
что бы
увидеть
всю
несостоятель­
ность
инте рпр ета ци и
Б ердя ева,
это го
замеч ат ель но го
мыслителя,
кот орого
обуреваемость
собственными
исканиями
и
ид е ями,
зача­
стую
лишала
возможности
усваи ват ь
чуж ие
высказыванья.
Гово­
рить
об
этом
не
следовало
бы,
если
б
замечания
Бер дяе ва
отно­
сились
толь ко
к
бурн ым
сп орам
начал а
века;
но
суждения
его
нося т
общий
х ар актер
и
на печ ата ны
они
в
последней
парижской
книге
фил ософа
—
«Самопознание»,
нап иса нной
в
сороковых
годах
и
вышедшей
п осмер тно.
На
слова
Нико ла я
Б ердя ева
по
сей
день
ссыл ают ся ,
их
и
в
будущем
станут
пов то рят ь,
п рип исывая
В.И .
несуразные
зая вле ния.
П оэтом у
слова
те
нельзя
был о
обойти
молчанием.
267 «SEMPER MORIOR, SEMPER RESURGO». « Вс е гд а у мира ю,
всегда
воскресаю».
Стихотворение
это
под
заглавием
«/Иэон»
появилось
впервые
в
журнале
«Вопросы Жизни», 8, 1905.
Оно
посвящено
Н.М.
Минскому,
что
объяс няе т
пер вонач аль ное
его
н аимен ование:
Мэон
от
рт]Öv(не-бытие)
Платона.
Мэо низм
—
так
Мин ск ий
(псе­
вд оним
Ни колая
Мак си мович а
Виленк ина
—
1855-1936) назвал
708


сочиненную
им
философскую
теорию,
к отор ую
провозгласил
религией
будущего:
умерли
все
религии,
основ анные
на
Б ожьем
чуде
и
человеческой
молитве,
нарождает ся
но вая
религия
оди­
ноких;
она
зиждится
на
бескорыстной
жертве.
Ут в ержд ения
эти
были,
для
В. И.
ко не чно,
соверш ен но
чужды
и
неприемлимы,
но
он
цен ил
Минского
как
п редше ств енник а
новых
литерат у рн ых
течений;
он
пыталс я
в
том,
что
Вл.
Соловьев
назвал
«философской
абр ака да брой »
н айти
положительную
мысль,
усматривал
свя зь
не-бытия
и
жертвы
бескорыстной
с
Х аос ом,
из
которого
рождает­
ся
Звезда.
Минск ий
в
спорах
с
ним
порою
согл ашал ся.
Чт об
подчеркнуть
такую
связь
В. И.
в
СА
п ерем енил
заглавие.
268 «АТТИКА И ГАЛИЛЕЯ».
Впервые
в : «Вопросы Жизни», 8, 1905;
посвящено
З .Н.
Гип пиус. *
В
СА
посвящения
нет.
В
журнале
строки
сп лош ные.
В
СА
цезура
всюду
отм еч ена
отстоянием
соответствен­
ных
с лов
дру г
от
друга.
В
строфе
6-ой,
на
вт орой
строке
сверху
в
«В. Ж.» слово
—
«Дриады»
напечатано
с
б ольшо й
буквы,
в
СА
—
с
маленькой.
В
9- ой
ст рофе ,
первая
строка
сверху
в
«В. Ж. » конч ает­
с я: «венценосицы Эрехтея;» В СА
—
«дароносицы Эрехтея;).
271 «ПЕСНИ ИЗ ЛАБИРИНТА».
В
письме
к
Брюсов у
от
24. XI/7. XII. 04.
В.И.,
при лагая
рукопись
—
«Из ’Ла би ри нт а’ VII.», пишет: «Это
стихотворение,
дорогой
Вал ери й,
удачно
заканчивает
ци кл
«из
Л аб ирин та»
в
Сев.
Цвет ах .
Я
означил
его
«VII», так как четверо ­
стишь е:
И
видел
л
робких
оленей...
лучше
выделить
в
самостоятель­
ную
пь есу,
под
ц ифрой
«IV». Ты
говоришь
по
пов оду
«Лабиринта»
о
возможности
большей
кон цен тр аци и.
Эта
от рывочн ос ть
мне
нужна,
соо тв ет ст вует
общему
замыс лу .
Написано
у
мен я
и
даль­
ней шее ,
но
думаю ,
что
в
Се в.
Цв.
моя
антология
и
без
то го
не­
ск р омно
длинна.
Твой
Вяч .
P.S.
Под
за голов ко м
«Из Лабиринта»
можно
поставить
подзаглавие
«Детство». Но и эти 7
ф рагмен тов
—
только
ча сть
«Детства».»
Цикл
«Из Лабиринта»
впервые
появился
не
в
«Сев.
Цве тах», а в
«Вопросах Жизни», 2, 1905.
Ни
в
жур нал е,
ни
в
СА
у по мянут ое
в
письме
ч етверо стишье
не
было
выделено
«в самостоятельную
п ье су». Оно изначально являлось и впоследствии осталось третьей
стр оф ой
стихотворения,
оз на ченн ого
цифрой
III и носящего в СА
заглавие
—
«Память» . («И видел я робких оленей/
У
черной
воды
ло жб ин/
О,
те мный
рост
п околе ний!/ О,
тайный
сев
с удьб ин !»).
Таким
обр азо м
в
печати
этот
ци кл
со сто ит
всюду
из
шес ти
стихот­
ворений.
В
журнале
ц икл
оз агл авл ен : «Стихи» . «Из
Лаб ирин та».
Отдельные
пьесы
оз начены
цифрами
и
не
имеют
отдельных
загл авий.
В
СА
они
стоят
под
Ns по порядку и носят индивидуаль ­
ные
и мена.
Между
рукописью
стихотворения
«VII», приложенного
к
письму,
и
те кс том
того
же
стихотворения
в
СА,
об оз наче нно го
«VI» и озаглавленного «В
Облаках»
разночтения
вс тр ечают ся
лиш ь
в
знаках
п реп инания :
709


Строфа
Строка
1
2
3
4
6
1
7
3
8
1
9
1
9
2
9
4
В
Рукописи
вол ны;
дала
—
хранить,
сонных,
мр еже й,
—
долог,
, из глуби черной,
возник!
Л ик?
в
СА
волны.
дала
хранить
сонных
мреж ей,
долог ;
—
из
глуби
черной
возник:
ли к?
Первая
строфа
существенно
различна
в
р ук описи
и
в
«В. Ж.».
В
рукописи:
Ночь
пряжу
прядет
из
волок он
Пронизанной
св етом
волны ;
И
в
круж ево
об лач ных
око н
Глядят
голубые
сны.
В
журнале:
И
ноч ь
прядет
во лок на
Прон из анн ой
светом
волны.
И
в
облачных
кружев
окна
Гляд ят
го лу бые
сны.
В
СА
восстановлен
словосостав
рук опи си.
О
стихотворении
V
«Сестра»
ср.
в
эт ом
томе
с тр.
717.
277 «ПОВЕЧЕРИЕ» (цикл из восьми стихотворений,
написанных
в
1907 г.,
лето м
и
осень ю
в
Загор ь е,
см.
Том
перв ы й,
стр.
116-120).
В
в ышеупом янут ом
пись ме
от
5 апр.
1908 г.,
В. И.
сообщает:
«Вчера отослал на Николаевском вокзале мой пакет со стихами
для
‘Весо в’ .»
В
пакете
бы ло
«Повечерие», предназначавшееся
для
апрельского
N2 4 (1908 г.)
в
к отором
ст ихи
эти
и
появились
впервые.
За глав ий
отдельные
пьесы
не
име ли;
а
были
озн ачен ы
цифрами;
последовательными
номерами
в
общем
«Лирическом
Цик ле»
«Повечерие» .
В
журнале
сти хи
датированы.
В
СА
они
все
озаглав лены,
но
не
нумерованы
и
от дель но
не
датированы.
Число
стихотворений
—
8 всюду:
в
рукописи,
в
журнале
и
в
СА;
но
в
составе
лирического
цикла
произошли
некоторые
пере­
ме ны.
В
«Весах»
под
ц ифрой
II стоит стихотворение,
нап исанное
24 июня и начинающееся словами: «Мгла тусклая легла по предо -
ро жь ю».
Оно
пе рен есе но
в
СА
под
заглавием
«Ожидание»
в
цик л
«Северное Солнце»; В. И.
поставил
его
там
на
12- ое
ме сто
без
обозначения
циф рой.
На
втором
месте
«Повечерья»
в
СА
сто ит
пьеса,
н аписан н ая
в
Загорье
20 июня и озаглавленная: «Нива» .
Она
под
заглавием
«Церера»
и
с
посвящением
Л. Д.
З инов ьев ой-
Анни бал
была
ранее
напечатана
в
журнале
«Золотое Руно», 3-4,
1908. «Н еве до мое»
стоит
под
э тим
на зв анием
в
СА
на
пято м
м есте;
в
«Весах»
—
на
шес том.
А
стихотворение,
названное
в
СА
«Улов»
стоит
в
СА
на
шес то м,
а
в
жу рна ле
—
на
пятом
месте.
Других
изменений
ни
в
составе,
ни
в
распределении
отдельных
пь ес
710


цикла
«Повечерья»
н ет.
Приводим
даты
нап исан ия
стихотворений
«Повечерья»; они в СА не поставлены: «Загорье»
—
июнь.
«Нива»
—
20 июня .
«Криница»
—
27 июня .
«Покрое»
—
28 июня.
«Неведо­
мо е»
—
сентябрь.
«Улов»
—
сентябрь.
«Предчувствие»
—
8 октября .
«Exit Cor Ardens» — окт ябр ь,
нака нуне
неожиданного
заболевания
Л. Д.
Зинов ьево й-Анниб а л.
Разночтения:
Заглавие
Строка
в
«Весах»
в
СА
З аго рье
9 св.
и
в ерит ся
и
чается
Заг орье
12 св.
в
сердечной
в
д ушевн ой
Криница
11 св.
моей
водицы
Моей
водицы
Покров
2св.
—
отрада,
—
Отрада,
Улов
7 св.
нова я
строфа
(в пьесе
2 строфы)
нет
раз деления
на
с тро фы.
П редч увст вие
11 св.
мирный
путь
верный
пу ть
Другие
ра злич ия
лишь
в
знаках
препин ан ия.
В
статье
«Религиозное Дело Вл.
Соловьева»
В. И.
рас кры в ает
гносеологический
см ысл
это го
эп играфа: «Позвольте мне употре ­
би ть
уподобление.
Человек,
в
тв арном
с озна нии
зависимости
позн ани я
своего
от
некой
д аннос ти,
к ажется
себе
самому
похожим
на
живое
зеркало.
Все,
что
познает
он,
я вляет ся
зеркальным
о тра жение м,
п одч иненны м
закону
пр ело мле ния
света
и,
следо­
вательно,
неад ек ват ным
от ражаем ому.
Правое
прев ращает ся
в
это м
отражении
в
л евое,
и
левое
в
прав ое;
св язь
и
соразмерность
частей
ос тались
те
же,
но
части
п ер емес тили сь,
ф игура
отражения
и
п роек ция
отражаемого
тела
на
плоск ост и
не
нало жимы
о дна
на
друг ую ,
в
том
же
п орядк е
сочет ания
л иний.
Как
восстановляется
правота
отраж ения ?
Через
вт оричное
отражение
в
зер кал е,
наве­
денном
на
зеркало.
Этим
др угим
зеркалом
—
speculum speculi—
ис правля ющ им
первое,
яв ляетс я
для
человека,
как
позн аю щего»
другой
человек.
Истина
оп рав дыва ется
только
буд учи
созер­
ц аемою
в
друг ом. .. » (БМ, 109.
Статья
эта
ест ь
запись
докл ад а,
пр очит анног о
на
тор жес тв енном
заседании
моек.
Религиозно-
Философск.
Общ.,
п осв ященно го
па мяти
Вл.
С.
Соловьева,
10 февр. 1911 г.; доклад этот был напечатан изд. «Путь» («Сборник
первый
о
Вл.
Сол о вь ев е », Москва, 1911) под заглавием: «О зна­
чении
Вл.
Соловьева
в
су дьба х
нашего
рел игиоз ного
с ознан ия ».
Статья
вош ла
в
БМ
—
«Религиозное Дело Вл .
Соловьева», стр. 97-
115).
286 «CARMEN SAECULARE».
В
первый
раз
о
цикле
«Carmen Saecu-
lare» В. И.
упоминает
в
письме
к
Брюсову
от
4 Авг. / 22 Июля/1904.
Письмо
помечено:VillaJava, в саду.
«...Б лиз ост ь с
тобой,
о
кото­
рой
я
почти
и
не
меч тал ,
зная
тв ой
замкнутый,
суровый,
слиш к ом,
быть
может,
осторожный,
нрав,
делает
меня
с част ливым .
То,
что
711


я
знал ,
раск ры вает ся
явно:
в
з амк нут ости
—
какое-то
п ленит ель ­
ное
цел ому дри е
мужественной
и
юношеской
ду ши;
в
суровости
—
п углива я
нежно ст ь
глубоко
страстного
с ердц а,
зна юще го
любовь
и
ненависть,
как
этот
«палящий цветы»
сириус,
что
каждую
ноч ь
сияет
над
моим
ст арым
ке дро м.
(...) Я
написал
Carmen Saeculare
(I. Subtile virus caelitum. II . Morituri fata salutant. III . Adamantina
Proles. IV . Aevum aetherium), вышлю с другим письмом.
Понравит­
ся
ли
тебе,
не
зн аю.
В
нем
формулировано
много
внутренне
пережи­
того;
но
оно
м ожет
казатьс я
только
формулой
передум анного.
Эт им
ст ихот воре нием
обязан
опят ь
тебе:
это
ты
показал
мне
у
Агриппы,
что
с
1900 г.
судьбами
зем ли
правит
новый
з вездны й
демон.
Текст,
пожалуйста,
при пиш и
как
эпиграф.
Вот
почему
Carmen Saeculare.»
Это
«стихотворение», состоящее из четырех
песне й,
появилось
впервые
в
Альма нах е
«Северные Цветы
—
А ссирийск ие» (в том жеNs 4, где была помещена трагедия « Тан­
тал»).
Москва
MCMV, Книгоиздательство
«Скорпион» .
Брюсов
просьбы
В. И.
не
исполнил:
текста
Агр иппы
не
п ривел
и
огр ан и­
чился
кратким
посвящением
—
«Валерию Брюсову» .
Ч ерез
не­
с кол ько
лет
сам
В. И.,
следуя
своему
п ерво нач аль ному
замыслу,
в
СА
поставил
в
вид е
эп играфа
ци тату
из
Корн елия
Агр иппы,
указав
отку да
она
взята,
и
несколько
усложнил
заглавное
посвя­
ще ние
Брюсову.
Как
в
«Сев.
Цв. »
так
и
в
СА
«Стихотворение»
д а тир ов а но : «MDCCCCIIII.
Под
знаком
Льва ».
Отдельные
пе сни,
за
иск лючением
второй,
н аим ен ованы
как
в
пись ме
В. И.
от22и юл я.
Посвят ит ель ное
стихотворение
(«строки»
вступ ит ель ной
пьесы
к
Carm. Saec.) в С А раз делено
на
две
квартины,
в
«Сев.
Цв. »
разде­
лен ия
на
строфы
нет .
Что
кас ает ся
первой
песн и
Subtile virus cae­
litum, то В. И., еще
ранее
появления
Carmen Saeculare в «С ев.
Ц в.»,
процитировал
ее
цел ико м
вместе
с
ее
заглавием
на
страницах
своей
стат ьи
«Копье Афины», помещенной в «Ве са х» 1904, X.
и
вошедшей
впоследствии
в
сбо рни к
«По Звездам».
С леду ет
обра­
тит ь
внимание
на
то,
что
в
сб орник е
«По Звездам», опубликован ­
ном
в
1909 г.,
В.И .
в
обозначении
песн и
библиографически
сс ы­
ла ется
не
на
«Весы» 1904 г.
и
не
на
«Сев.
Ц в.» 1905 г.,
а
на
СА,
что
весьма
удивляет,
е сли
сч ита ть,
что
книга
лирики
эта
впервые
появилась
лишь
в
1911 г.
(для выяснения вопроса см .
пре дыдущ ие
стр.
689 и сл.).
Тексты
первой
песн и
в
«Весах», «Сев.
Цв. »
и
«По
Звездам»
соверш ен н о
совпадают;
но
меж ду
словосоставом
ее
в
жу рн алах
и
в
и зда нии
СА
1911 г.
встречаются
разночтения.
Песня
Строка
в
Сев.
Цв.
в
СА
2 сверху
тонкий
Яд.
тонк ий
яд.
6
ду х отворящих
живо тво ря щих
II
5
Распятье
распятье
II
10
вс як
никлый
пониклый
III
2
звез дн ый
Яд
звез дный
яд
III
4
Полу-пощад
пол у-пощ ад
712


Пе сня
Строка
в
Сев .
Цв.
в
СА
III
5
дух
сдвигнет
дух
свер гнет
IV
2
молнийных,
—
солнечных,
-
сев
сад
IV
6
пр озри тел
ьны х
пророческих
IV
8
Сфе р!
сфер !
IV
12
Ру н,
—
РУН ,
—
За глав ие
второй
песн и
в
п исьм е:
—
Morituri fata salutant.
в
печати:
—
Vitiato Melle Cicuta.
В
«Сев.
Цв. » ст ихи Carmen Saeculare входят в цикл «Зме и
и
Солн­
ца », где все пьесы помечены заглавием и цифрой,
и
сто ят
на
его
п ослед нем,
шестом
месте.
В
СА
цикла
«Змеи и Солнца»
нет ,
а
стихотворения,
его
составлявшие,
помещены
(все,
за
ис ключ е­
нием
одного)
в
большом
отделе
ARCANA среди других лириче ­
с ких
прои зве ден ий.
Отде л
эт от
нач инается
с тих ами
Carmen Sae­
culare.
289
290
«ВЕСЫ» .
Впервые
напечатаны
в
цикле
«Змеи и Солнца»
в
аль ма­
нахе
«Сев .
Цв .», где они,
от меченные
цифрой
V.,
зани мали
соот­
ветственное
мест о.
Разночтений,
ес ли
не
с чи тать
знаков
пре пин а­
ни я,
почт и
нет.
Строфа
5
6
Строка
1 сверху
2 сверху
в
Сев.
Цв.
И
сохл ый
Вас
накренит
в
СА
И
никлый
Вас
нак рен я
На
свое м
экземпляре
альма наха
«Сев .
Ц в.»
В.И.
к арандашем
за­
черк нул
бук вы
ит
(накренит)
и
написал
вместо
них
—
я
(накреня).
«ВОЗРОЖДЕНИЕ».
Газэла
эта
с тоит
на
первом
месте
в
ц икле
«Змеи и Солнца», помечена цифрой I.
и
не
им еет
(в противополож ­
ность
СА)
отстояний
между
двустиш ь ям и.
Разно чтен ий
в
словах
нет .
290 «Ml FUR LE SERPI AMICHE».
В. И.
пишет
Б рюсову
28.XII .04.
«Я очень радуюсь и очень удивлен,
что
мои
«Serpi» тебе до такой
сте пен и
пон равил ис ь. »
И
дал ее
В. И.
да ет
ра споря жения : «В Carm.
Saec.
предоставляю
на
твое
усмотрение
печатать
или
нет
сти хо т­
ворное
пос в ящен ие
тебе.
Но
пометы
«Валерию Брюсову»
нуж ны
и
над
«Carmen», и над « В е сам и», и над «Serpi» (если ты согласен
на
последнее
по св яще ни е).»
Брюсов, (см.
с тр . 709) стихотворное
посвящение
напечатал,
но
посвятительную
«помету»
поставил
п еред
полюб ившим ися
ему
«Serpi», а перед «В есам и»
ее
опустил.
В .И.
в
СА
последовал
в
эт ом
за
ни м.
Разно чтен ий
нет.
291 «ХИМЕРЫ».
Под
заглавием
«Вечер»
и
ц ифрой
четыре
(IV) было
напеча т ано
в
цикле
«Змеи и Солнца».
Разно чтени я
отн осятся
лишь
ко
вт орой
строке
сверху:
В
«Сев.
Цв.» —
Взды б ил ися
медн ые
клочья
В
СА
—
Медяные
в здыби лис ь
клочья
713


292
293
«СОЗВЕЗДИЕ ОРЛА» .
Впервые
—
в
«Вопросах Жизни», 1905, 2;
посвящено
С.А.
Полякову.
В
СА
посвящения
нет.
В
жу рна ле
две
начальные
сест ины
б ыли
соединены
и
представляли
собою
12
с п лошных
ст рок;
в
СА
они
были
разд еле ны.
Единственное
разл и­
чие
в
тек ста х:
В
«Вопросах Жизни»
п осле
заклю читель ног о
слова
—
«Орел»
—
стоит
многоточие
(...), а в СА
—
точ ка
(.) .
«ЖЕРТВА АГНЧАЯ».
Напечатано
в: «Золотое Руно», 1907, 3.
Раз­
но чте ния:
Строка
З оло тое
Р уно
2 сверху божницы,
жрец!Настанет
сро к:
3
В
секире
вспыхнет
отбле­
ском
восто к ,
9
Млек о
люб ви
СА
божницы,
Ж рец!
на ста нет
срок
—
С
сек ирой
переглянится
вост ок ,
—
Елей
любви
293 «ЖРЕЦ ОЗЕРА НЕМИ» .
Эта
«лунная баллада»
появилась
в
Аль­
манахе
«Факелы», кн.
3.
СПб.
1908.
Бл из
Рима,
над
озером
Неми
с
древнейших
времен
стоял
храм
в
лесу
Дианы.
В
темных
вода х
бывшего
кратера
от раж ался
бо р.
Из древле
«Зеркалом Дианы»
зв ал
народ
оз еро
Нем и.
О дно
из
священных
д ерев
того
леса
имело
золотую
ветвь.
Хранит елем
ее
был
жрец
богини-девы.
И
порою
по
ночам
про ника л
в
тай ную
ограду
п ришле ц
и,
когда
удавалось
ему
дерзко
и
обря дно
схватить
ту
ветку
золотую,
тогда
о бна жал
с вой
меч
«Царь Леса»
—
хранитель
свят илищ а
—
и
вступал
с
п охит ите лем
в
бой.
Со стяза ни е
всегда
кончалось
смерт ь ю:
верны й
вои н
Диа ны
убивал
или
б ывал
убит.
Победив,
он
сохран ял
свой
жреческий,
царст венный
с ан.
Но
пришлец
убитый
не
подвергался
по руг ань ю;
к
нему,
умершему,
с
приветом
нисхо дила
сама
бо ги ня.
Вед ь
преступление
его
бы ло
ис пытан ием
и
г отовнос ть ю
принять
смерть
за
прав о
стать
хранит елем
ее
святыни.
Ког да
же
п риш лец
поб ед ою
д об ывал
с ебе
прее мств о,
он
—
«достойный тайн»
—
становился
новым
жр е цо м, «Царем Леса», Rex Nemorensis, а преж­
ний
Жр ец
п обежд енны й,
убитый
становился
жертвой,
жертвою
угодной.
И,
принимая
жречество
п ришлец
уж
знал ,
что
неизбежно
сделается
жертвой:
не
под обало
блюстителю
золотой
вет ви
доходить
до
ст арости
и
дряхлости.
В
полном
об ладании
все х
жизненных
сил
надлежал о
ему
поставить
достойнейшего
храни­
телем
и
цар ем
Ле са.
В.И .
лю бил
оз еро
Не ми;
еще
в
«Кормчих Звездах»
он
посвятил
сонет
описанию
Speculum Dianae.
От
древности
дош ли
до
нас
несколько
к олон
храма
Ди аны
и
письменные
свидетельства
об
августовских
праздниках
в
честь
богини
и
об
убийственном
обряде
воцарения
ее
жрец ов.
В
н аше
время
г лавным
ис след оват ел ем
во­
проса
о
таинс тве нном
престолонаследии
свящ ен нослу жителей
Ди аны
Неморенской
был
Фра з ер,
автор
книги
«Золотая Ветвь»
(Frazer. «The golden bough»).
714


294 «СОН МЕЛАМПА» .
Поэму
впервые
напечатало
«Золотое Руно»,
1907, 10.
Посвящение
М.
Волошину,
п остав ленное
в
жу рнале ,
со хр анено
и
в
СА.
Разночтения:
Стр ока
Золот ое
Ру но
СА
51 сверху внезапно упорные ноги
внезапно
ст ой кие
ноги
54
тесн о
об вилис ь
стройные
ноги
обвились,
ст рой ные,
ноги
тесно
66
Че рно ног им
черно ногим
71
гим енея
Г именея
125
Лик
Диониса
лик
Диониса
Мак сим илиан
А лекс андро вич
Волошин
(1877-1932) известный поэт,
в идный
представит ель
р ус ского
симв олизм а.
Знакомс тв о
В. И.
с
В олоши ным
состоялось
осень ю
1906 г.,
ког да
М.А.
с
же ною
посе­
лил ся
на
Тав ричес кой
ул., 25, под квартирой Ивановых.
Дружба
поэтов,
сразу
возн ик ш ая,
ст ала
большой
и
сл ожной .
В
1910 г.
были
впервые
опубликованы
«Стихотворения»
Волошина
(1905-1910 гг. ).
В. И.,
спо соб ство вавши й
их
появлению,
—
(«Спасибо за судьбу
моей
кни ги », писал Макс Вячеславу еще в 1907 г.) —
реце нзиро ва л
сборник
в
«Аполлоне»: «Волошин
—
поэ т
большого
дарования
и
с воеобраз ных,
го рьк их
чар;
но
он
еще
не
утвердился
как
са мо­
бытный
поэт. »
В
книге
«есть высокие достижения,
но
нет
образ­
цов ;
изумительные
с инт ет ические
копии:
но
н едост ает
прекрасных
оригиналов:
слишк ом
трудные
стремится
она
разреш ить
и
слиш­
ком
ответственные
з адачи!» «Любители поэзии и исследователи
путей
с овр еме нной
душ и
б удут
радоваться
суще ст во ва нию
этой
сгущенно й
и
нас ыщенной
идеалистическим
опы том
кни ги;
но
не
должно
жел ать,
что бы
она
влияла
на
творчество
моло дых
наших
поэтов.»
Волошин
откликнулся
из
Коктебеля.
Он
пишет
17 мая 1910 г .: «Твое предостережение от моей поэзии я бы принял,
ес ли
бы
оно
не
было
гол ословн о.
Такие
сло ва
т ребую т
точных
ука зани й,
анализа
и
к омм ен тария.» Голословно
—
что
это
значит? —
Во-п ерв ых
Волошин
отнюдь
не
был
ни
самонадеен,
ни
самоупоен,
но
был
серьезен,
скромен
и
вовсе
не
претендовал
на
со зд ание
безупречных,
совершенных
образцов,
во-вторых
он
пре красно
з нал,
что
от
г лаз
и
уш ей
В. И.
не
уск оль зает
и
малейшая
ошибка
в
пост роении
стиха
—
не
мог
же
он
х отеть
во
избежание
«голо ­
словности»,
что бы
В.И.
все
недоч еты
принялся
перечислять.
«Комментировать»
—
что ?
Прос одическ ие
п огреш ност и?
Полу­
чилась
бы
статья
о
стихосложении
—
не
этого,
раз умеетс я,
тре­
бовал
Волош ин .
Говорить
об
«ответственных задачах»? В рецен­
зии
ес ть
указание
на
кра йни й
индивидуализм,
на
«самодовлеющую
зеркальность», но слово «предостережение» (точно от грозящей
беды)
по
отн ошен ию
к
в озмож ным
оши бкам
в
просодии
или
укло­
нам
в
идеализм
преувеличено,
неу мес тно.
В .И.
его
и
не
употре­
бл яет,
а
Волошин,
его
все
же
расслы ш ав,
очевидно
относит
к
715


чему-то,
что
В.И .
у мал чив ает,
а
он
стремится
вы ск азать .
В
том
же
письме
Вячеславу
он
об ъяс н яе т: «Мне оно понятно,
но
по нятн о
ли
тем,
ко го
ты
от
м еня
предостерегаешь?
Недоумение
Ку зми на
(которого за статью благодарю и упреки в «п ерег руже нност и»
принимаю)
перед
т ем,
что
он
называет
моим
оккультизмом,
с ви­
детельствует,
что
эта
самая
важная
сторона
мое й
лирики
(иопа­
сная)
остан етс я
темна
б. м.
для
всех,
кроме
те бя».
Хотел
ли
Вол о­
шин ,
что бы
В. И.
в
жу рна льн ой
рецензии
о
стихах
занялся
«анали ­
зам и
и
комментариями»
вопросов
эзотерики
?—
Вр яд
ли.
В
уп реках
Волошина
слышит ся
однако
не
ст ол ько
обида
на
отзыв,
сколько
отзвук
каких-то
существенных
споров,
больших
идеологических
расх ожд ений.
Так
оно
и
было:
Волошин
в
ту
п ору
все
больше
и
больше
увлекался
ан тропос оф ией, (впоследствии он в течение
д олгого
времени
жил
в
Дорнахе
и
принимал
учас ти е
в
пост роен ии
«Гётеанума»), а В. И .
учение
Рудольфа
Штейнера
горячо
отвергал.
Но
вопреки
всему
Волошин
не
сомневается,
что
В. И.
его
по нимает
как
никто,
а
В. И.
продолжает
Мак сими лиана
люб ить
и
це н ить,
че му
свидетельством
является
по св ящен ие
ему
в
1911 г.
поэмы
«Сон Мелампа», которой В. И.
«придавал значение»
как
сооб щ е­
нию
важн ому .
Пос ле
1912 г.
друзь я
встречались
редко,
м ель ком
и
почт и
ничего
д руг
о
дру ге
не
зна ли.
302 «ВАЛУН».
В
«Золотом Руне», 1906, 2, без эпиграфа.
Разночтения:
Строфа
Ст рока
З оло тое
Руно
СА
1
2 сверху что бездна лижет;
что
Безд на
лижет;
4
2
Я
—
берег
дюн,
Я
—
ст арец
дюн ,
302 «ПРИГВОЖДЕННЫЕ» .
Впервые
в: «Золотое Руно», 1905, 5.
Раз­
ночте ний
в
словах
нет.
303 «НЕОТЛУЧНЫЕ» . «З олотое
Р уно», 1906, 5.
Разночтений
в
словах
не т.
Различия
касаю тс я
толь ко
р асс тано вок
тир е
(—)
и
много­
точий
(...) .
304 «ОБ-ОН-ПОЛ».
Ал ьма нах
«Корабли», Москва, 1907.
Ра зночтен ие
—
в
од ном
слове:
В
«Кораблях»
строка
10 Бесснежною бурей,
зя бки е,
голые...
В
СА
”
Бесснежною
вьюгой
— зябк ие,
голые...
304 «ЗНАМЕНЬЯ».
Впервые
в:
—
«Вопросы Жизни», 1905, 8.
305 «TAEDIUM PHAENOMENI».
Под
заглавием
«Гипербореи»
—
в
Ал ьманах е
«На Рассвете»
под
р ед.
А.Ф.
Мантель.
Казань, 1910.
В
альманахе
нет
трет ь ей
—
п ослед ней
строфы
СА.
Стихи
кон­
чали сь
с л о в а ми : «Он зовет лазурь и пустоту». (В оглавлении,
В. И.
дает
ва риа нт
заглав ия: Taedium Phaenomenôn).
305 «FATA MORGANA». А л ьма н ах
«На Рассвете»
под
ре д.
А.Ф.
Ман ­
тель.
Ка зан ь.
1910.
И
в
ал ьм ан ахе,
и
в
СА
слова
«путеводным
обманом»
напечатаны
в
разрядку,
че м,
как
всегда
в
стихах,
В. И.
716


указывает,
что
они
принадлежат
не
ему .
В
СА
«Fata Morgana»
посвящается
Евг .
К.
Г ер цык.
Так
В. И.
да ет
имя
сочинит еля
меткого
двусловья.
В
альманахе
посвящения
не
б ыло.
Евг ения
К азимировна
Герцык
б ыла
бли зким
дру гом
В.И.
особенно
в
го ды
1906-1909.
В .И.
зва л
ее
сестра
—
sorella.
В
сво их
«Воспо ­
минаниях»
Е вге ния
Герцык
расск азы вает
о
пр ои схо жде нии
эт ого
н аим ен ования : «... ко
мне
с
как им -то
поручением
зашел
длинно­
ноги й
студент
с
близко-близко,
по -птич ьи
сидящими
глазами
и
ч увст венным
р том.
Мы
постояли
среди
комнаты
дру г
против
друга
—
на
что
мне
этот
парен ек
?— тронули
од ну
тему,
другую
—
я
то
уж
ему
совсем
ни
на
что!
Но
в еч ером
пришел
ко
мне
Вяч .
Ив анов
и
с
взволнованным
из умлением : «Знаете,
что
он
сказал?
что
Вы
похожи
на
м еня
как
сестра
родная».
И
ви жу
—
уж
з аиграл
хмель.
«Сестра!» Я не видела между нами физического сходства,
но
вот
эту
б есп регр аднос ть ,
как
с
кровно
бли зким,
и
в
то
же
время
ст ра нно
волнующую,
почувствовала
с
первой
встречи.
(...)
Вяч .
Ив.
нередко
г овор ил
м не,
что
я
по ним аю
его
с
полуслова
и
до
глубины,
не
мы сль ю,
а
инстинктом,
—
говори л
это
с
умиленной
благодарностью,
а
то
и
с
гневом,
пот ому
что
наход ил
во
мне
только
зеркаль н ость ,
только
двойника
своего,
а
не
ту
другую
сил у,
родную,
но
перечащую,
о
которую
вьпрямлялись
бы
при­
хотливо
раз бегаю щиес я
волны
его
мысли.
Я
же
теряла
себ я
в
н ем.
—
«Где Вы, sorellina?—с
ласк ов ым
укором.—
Что
Вы
тает е
у
м еня
лунным
ту ман ом?» Не было у него для меня другого имени,
как
сестра
—
sorella.
Так
случайный
этот,
на
миг
заш едш ий
ко
мне
Городец к ий
побратал
нас
на кре пко
и
надо лго.» И
Евг.
Герцык
приводит
ст ихи
В .И.
—
«Сестра» .
...
и
вот
—
Сестра.
Не
знал
я
сестры
свет л оокой:
Но
то
бы ла
—
Сестра.
Чу ть
не
с
самого
детст ва
В. И.
чувствовал
прису тствие,
в ли яние
на
св ою
судьбу,
водительство
се стр ы,
которой
у
него
в
жизни
не
б ыло.
Он
вызы ва л
ее
из
гл уби ны
своего
духовного
лабиринта
(см.
«Песни из Лабиринта» V и VI, стр.
274-6).
Но
ст ихи
эти
к
Е .Г.
об ращены
не
были:
они
появились
в
печ ати
за
год
до
знакомства
с
нею
В.
И ван ова.
Да
и
не
водительницей
его
она
был а,
а
одной
из
тех
«нежных душ», о которых он потом сказал:
—
они
«В розовом и белом павилики
На
стеблях
моих
зыбучих
дней .»
(«Свет Вечерний»)
Даром
сочувственного
про никнове ния
Евг.
Герцык
об л адала
не­
сомненно.
Об
это м
свидетельствует
напр.
Ни кол ай
Бердяев.
Вер­
нув ш ись
в
Россию
из
Парижа,
он
пос елилс я
в
Москве
и
стал
участвовать
во
всяких
религиозно-философских
Обществах
и
717


кружках.
И
он
вс по мин а ет : «Я был во внутренней оппозиции
против
большей
части
теч ений
(...)
Я
вновь
поч увс твовал
ос трое
одиноч е ств о.
Для
меня
имела
значение
дружба
с
Евг енией
Казими­
ровной
Гер цы к,
к ото рую
я
сч итаю
одн ой
из
са мых
заме чате льных
жен щин
начала
XX века,
утонченно-культурной,
проникнутой
ве янь ями
ренессансной
эпохи.
Ее
связывала
также
дружба
с
В.
Иван овым .
Ей
принадлежат
«Письма оттуда», напечатанные в
«Современных Записках», которые,
впрочем,
не
да ют
о
ней
впо л­
не
ве рной
х а ра к те рис тики. » («Самопознание», стр.
176). «В оспо­
минания»
Е .Г.
ин тересн ы ,
живы,
обнару живаю т
ее
литератур­
ный
талант,
но
и
некоторое
пренебрежение
к
обстоятельствам
времени
и
мест а.
Здесь
невозможно
ост анав ливать ся
на
раз б оре
ее
с ообщ ен ий,
но
два
у пущ ения
все
же
указ ат ь
следует:
ле то
1908 г.
В .И.
с
семьей
прожил
в
Крым у,
в
Су дак е,
на
даче
Герцык.
Евг.
Казимировна
пиш ет : «Нынче взгляд его обращен только во­
вн утрь .
Ходит
и
ход ит
Вяч.
Ив.
по
тесной
своей
ком нат ке,
по
бал­
кон у,
вн из
спускается
только
для
об щих
тр апе з,
выхаживает
свое
новое
мир ос озер цани е. »
А,
ког да
удавалось
зазвать
его
на
поездку
в
го ры
«на старенькой,
т ряс кой
линейке», то «скользит
вокр уг
ра сс еянным,
невидящим
вз гля дом,
не
п рим ечает
деталей.
Между
тем
в
его
стихах,
где
случается
говорить
о
природн ом,
—о
раст и­
тельном
мире,
мы
не
встречаем
ни
одного
условного
образа,
каждый
— заметка
па мяти,
свидетель
пристального
вгл яд ывани я.
Приведу
пример.
Есть
порода
дубов,
ко то рая
не
теряет
лист вы
не
толь ко
зимою,
но
впл оть
до
июня.
«В бронзовой дремлет броне под бореями бурными зиму»
А
вот
ве сна:
Черную
в етвь
разгляди:
под
м ет аллом
скорч енных
листьев
Ржав ой
смеется
тюрьме
нежный
и
де тс кий
поб ег.»
Г екза метр
этот
т очен,
как
параграф
описательной
ботаники.»
Сов ерше нно
верно:
когда
В. И.
описывал
природу,
то
о писыв ал
ее
с
предельной
точностью.
Но
весь
вопрос
в
том
опи сыв ал
ли
он
ее
в
те
часы
своей
жизни,
когда
«взгляд его был обращен только
вовнутрь».
Каждый
из
воз можны х
прот ивоп оложных
ответов
на
этот
вопрос
важен
для
уяснения
т ворчес к ого
процесса
в
поэзии
В .И.,
и
кажется,
что
смеж ност ью
с воих
ут вер ждений
Евг.
Герцык
под ымает
э тот
вопрос.
Приведенные
с тихи
мог ли
бы
д ать
от вет,
ес ли
б
бы ло
ук аза но
где
и
когда
они
были
написаны.
Но
этого
Е .Г.
не
указ ыва ет .
В
то
ле то
1908 г.
В. И.
прятался
от
люд ей
и
с ко льзил
«вокруг рассеянным,
невидящим
взг лядом »
не
пот ому
что
«выхаживал свое новое миросозерцание», а потому что боролся
м уч итель но
со
см ертель ною
тоскою:
ведь
и
г ода
не
прошло
с
кончины
Лидии
Димитриевны.
Но
он
вовсе
т огда
не
молча л.
Им
б ыло
на пис ано
больше
пятидесяти
стихотворений.
Ес ли
б
пр и­
в еденное
точное
описание
прир оды
оказалось
одним
из
тех
мест,
718


то
эт им
многое
бы
открылось.
Но
гекзаметр,
выбранный
Е .Г.,
был
нап исан
7 июня 1925 г., т. е.
по
прошест вии
17летс того лета.
Этого
она
не
говорит,
как
не
г оворит
почему
взя ла
столь
позднее
п ро изве ден ие.
Если
она
не
нашла
в
многочисленных
стихотворе­
ния х
1908 г.
чист о
описательных
строк,
то
это
следовало
бы
отметить:
то
было
ва жным
свидетельством,
зна ко м.
После
б оль­
ших
ду ше вных
потрясений
1920 г. ,
вы зва вших
четырехлетний
почти
пол ный
п арал ич
художественного
т ворче ст ва,
В. И.
чу дом
оч ут ился
в
Риме , «в округе древних алтарей»
и
начал
оживать.
Двери
его
до ма
б ыли
для
всех
открыты.
Он
радовался
вс тре чам
с
новыми
люд ьм и.
Дуб,
разумеется,
оп исан
безупречно,
но
не
в
опи сании
дуб а
бы ло
дело:
поэ т
говорил
о
себе;
дуб
в зят
для
сравнения
—
и
только.
Гекзаметр
тот
—
ли чное
признание:
Хмурый
молчальник,
опять
б ормо чу
втихомолку
стихами:
Хочет
и
ка менный
дуб
майской
листвой
п розв ене ть.
Дре мл ет
в
че канн ой
броне
под
б орея ми
б урным и
зим у:
З елень ю
св ежей
весна
в
полог ах
темных
сквозит.
«Свет Вечерний»
Непохоже
это
ни
на
п рирод у
Кр ыма,
ни
на
душ евн ое
сост оян ие
В. И.
той
п оры.
А
вот
другой,
более
ярк ий
пример
умол ч аний
и
нето чност ей.
Зим у
1913 г.
В. И.
провел
в
Риме.
Жил
он
со
вс ею
сем ьею
на
Piazza del
Popolo. ( с м.
Том
перв ы й,
с тр.
141). Ту да
в
апреле
погос тить
прие­
хала
Евг ения
Г ер цык.
Она
пишет: «Вяч.
Ивано вич
медленно,
с
затяжками
нич егонеделань я
переводил
Эсхила.
Вс трети л
м еня
с
волнением:
сест ра. ..
(...)
Стихо в
не
писал.
Как им
об нищалы м
показался
он
мне. (...) Теперь,
когда
у
м еня
на
ру ках
его
последние
со неты ,
написанные
через
15-20 лет после той весны,
мне
яс но,
что
уже
тогда
в
не м,
нищ ем,
не
пиш ущем
стихов,
копился
в
тишине
дух
э тих
сонетов.» Далее
цит ируется
один
из
«Римских Сонетов».
Копился
ли
в
1913 г.
в
В.И.
«дух этих сонетов», написанных в
1924 г.,
в
друго м
д уховно м
во зрас те
—
не
з наю,
во
вся ком
случае
это
далек о
не
оч евидн о.
Странно,
однако,
что
расслы шав
при
восп омин ан ии
о
той
весне
звучание
будущих
«Римских сонетов»,
Е .Г.
не
прип ом ни ла,
что
в
то
время
стала
распрост раня ть ся ,
ле том
и
осе нью
1912 г.
нап исанная
кн ига
лирики
—
«Нежная Тайна»;
еще
бол ее
странно,
что
настаивая
на
«нищите»
поэта,
на
его
неписании
сти хов ,
Е .Г.
сов ершен н о
заб ы ла,
что
именно
в
тот,
ею
в
доме
В.И.
проведен н ый
месяц,
он
написал
в
с тихах
целую
поэ му
—
«Млад енчество» .
По эма
эта
был а
опубликована
в
Москве
в
1918 г .;
но
в
рук опис и
она
самим
автором
датирована: «Рим,
от
10 апреля
по
23 мая 1913 г. ».
Датировка
эта
б ыла
повт орена
и
в
печатном
те кс те: «Вступление и строфы I
—
XLV написаны в Риме,
от
10 апреля по 23 мая 1913 г.;
стро фы
XLVI — XLVIII
—
в
Москве
28/15 августа 1918 г . ».
Над
Эсхилом
В. И.
тою
весною
действит ель -
719


но
работал
мало.
Перевод
«Орестеи»
был
им
сд елан
в
Соч и
в
1917 году .
Но
«ничегонеделанья»
т огда
никакого
не
был о:
В.И.
з аним ался
собиранием
и
обработкой
материала
по
вопрос у
ис то ков
религии
Диониса.
На
осн ован ии
этих
материалов
он
впоследствии
(за годы 1921-1923) в Баку написал целое исследование
—
«Дионис
и
Прад иониси йств о». Св ои
«воспоминания»
о
В, И.
обрывает
Евг.
Герцык
с ло в ами : «Эта была моя последняя встреча с Римом и
посл едня я
глав а
м оей
бли зости
с
Вя ч еславом
Ив анов ым.»
(См .
«Воспоминания»
Е.Г.,
П ар иж , «Имка», 1973)
305 «В ЛЕПОТУ ОБЛЕЧЕСЯ».
Стихотворение
посвящено
Марии
Ми хайло вне
Замят ниной.
(О Замятниной см .
Том
I, стр.
41 и 42).
Она
(1865-1919) была ближайшим другом В . И. , добрым д о ма шн и м
г ением
в
сем ье
Ивановых.
П ье са : «В лепоту облечеся»
была
нап исан а
24/11. VII . 1904 в Швейцарии.
Пос лана
Б рюсову
из
Villa
Java в Москву.
В
СА
воспроизведена
полностью
с
из мене ни ем
одн ой
стр оки .
Разно чтен ия:
Строка
Рукопись
СА
3 св.
Деревья
сп ят
—
иль
ви дят
Деревья
спят
—
иль
грезят?
при
лун е?
—
при
лу не;
306 «ИЗ ДАЛЕЙ ДАЛЕКИХ».
Вперв ы е
в
журнале
«Золотое Руно»,
1907, 3.
Разночтения:
изменена
лишь
одна
строк а;
другие
раз ли чия
в
знаках
препинания.
Строк а
З олотое
Рун о
СА
5 то Ночь ли мчится
—
или
то
Ноч ь
ли
томится,
или
Посвящено
в
жу рна ле
—
Л.Ю .
Рапп.
В
СА
—
Л.Ю .
Б ерд яев ой.
Это
— одно
и
то
же
лицо:
Ра пп
ес ть
девичья
фамил ия
ж ены
Н. А.
Б ердяева.
Лидия
Юдиф овна
(отца ее звали Иуда;
ей
неп рия тно
был о
слышать
—
«Иудовна», и такое мужское отчество она заме ­
нила
ж енск им)
явл яла сь
не
нашумевшей,
но
одной
из
з начите ль­
ных
дух овны х
сил ,
двиг авших
рус скую
культурную
жизн ь
начал а
XX века.
«Она по натуре была душа религиозная,
но
про шедша я
через
революцию,
что
особенно
ценно.
У
нее
образовалась
глу­
б ина
и
твердая
религиозная
вера,
кот ор ая
не
раз
подд ержива ла
меня
в
жизн и.
Она
бы ла
человеком
не обы кнов енно й
духовности.
Пере д
см ерть ю
она
приблизилась
к
святости.
В
разгар
коммуни­
ст ическ ой
рев олюции
она
перешл а
в
католичество...»
Характе­
рис т ика
э та,
данная
Н.
Бердяевым
(«Самопознание», стр .
147),
вполне
объективна;
все ,
х орошо
знавшие
Лидию
Ю.
Бердяеву,
подтвердили
бы
его
слова.
Б аш енные
«среды»
она
посещала
далеко
не
всегда.
Не
выступала,
в
прения
не
вмешивалась,
сидела
тих о,
п орою
грустно
задумавшись,
но
нико го
и
ничего
не
о сужда ла.
С
В .И.
ее
связывала
до лголе тня я,
спо койная
дружба.
Он
ее
высоко
ц енил,
признавал
ее
благотворное
воз дейс тви е,
но
бытовой,
инт имн ой
бли зости
между
ними
не
было.
После
революции
1917 г.
свидания
стали
редкими.
На
«вторниках»
Б ердя ева
В.И.
не
б ывал.
720


А
п осле
отъезда
В. И.
в
Бак у
(1920 г.)
и
до
самой
смерти
они
не
встречались
вовсе.
Лидия
Ю.
Бердя ев а
умерла
в
конц е
сентября
1945 г.
в
Париже .
307 «БЕССОННИЦЫ» .
Стихотворение
это
состоит
из
тр ех
ч аст ей.
Первая
час ть
ес ть
та
пьеса,
о
которой
В. И.
спрашивает
Брюс ова
в
письме
от
24. II. 1905 г.
получ ил
ли
он
«Бессонницу».
Брюсов
ее
напечатал
в
ж урн але
«Вопросы Жизни» 1905, 8.
Части
2-я
и
3-я,
написанные
несколько
позднее,
появились
под
заглавием
«Бес ­
сонниц ы»
в
«Факелах»
Г.
Чулкова
в
1906 г.
Разночтения:
в
части
3-й
ст роки
ч етве ртая
и
пята я
не
отделен ы
друг
от
друга.
Осталь­
ные
ра зличи я
относятся
только
к
знакам
п репинания.
309 «РАССВЕТ». «Вопросы
Жи зни » 1905, 8.
Разночтений
нет .
310 «УТРО». «Вопросы
Жи зн и», 1905, 8.
В
журнале
две
первые
строфы
кончаются
много точ ие м.
310 «ВЕСЕННЯЯ ОТТЕПЕЛЬ». « В оп ро с ы
Жи зн и», 1905, 8.
Разночтений
нет .
311 «ЛИВЕНЬ».
Автор
в
рукописи
стихотворение
это
не
оз агл а вил,
но
датировал:
—
«23/10 VII. 904» и добавил в скобках: «(письмо Зье)».
Дел о
в
том,
что
В.И.,
вернувшись
в
Швейцарию
ле том
1904 г. ,
ст ал
посылать
Брюсову
из
Villa Java в Москву стихи и статьи для
журналов.
Ве рно сти
ради
(времена в России были тогда тревож­
н ыми
и
почта
работала
неисправно)
В. И.
решил
письма
со
стихами
номеровать.
Первые
(кажется,
четы ре)
письма
помечены
номе­
ра ми;
потом
В. И.
п рекра тил
это
делать.
«Ливень»
впервые
был
напечатан
в
«Вопросах Жизни» 1905, 8.
Разночтения:
Строк а
Рукопись
СА
8 сверху По томным шопотам
По
жадным
ш опо там
9 сверху И листвой неземного
Листвой
бож ес тв енн ого
древа,
древа
10 сверху хлябь,
хлябь,
—
11 сверху лики гнева,
л ики
гнева,
—
«ОСЕНЬ». «Вопросы
Жизни», 1905,8.
Разно чтен ий
нет .
312 «ФЕЙЕРВЕРК».
Стихи
посвящены
Константину
Анд ре ев ичу
Сомо­
ву
(1879-1939).
К.
Сомов,
известный
худож ник ,
од ин
из
г лавн ых
представителей
и
основателей
«Мира Искусства».
Он
им ел
огром­
ный
успех,
особенно
как
портретист.
С
В. И.
его
связывала
долг о­
летняя
др уж ба.
Он
был
не изм енны м
посетителем
«башни».
В
дневниках
В. И.
1906 и 1909 гг.
имя
его
упоминается
п ост оя нно.
Лидия
Ди м.
его
нежно
любила,
как
и
он
ее.
Она
п освят ила
ем у,
в
вос помин ан ие
об
их
проникновенных
бес еда х,
всю
к нигу
свою
«Трагический Зверинец»
и
в
ней
же
самый
свой,
внешне
и
в нут рен­
не
ис поведаль ный,
трех час тн ый
рассказ .
—
«Чорт».
Сомову
был
поруч ен
фронтиспис
для
СА.
Он
написал
портрет
В. И.
На
«башне»
Сомова
прозвали
А ладином .
721


312 «VATES».
Стихотворение
впервые
появилось
в
«Золотом Руне»,
1907, 3.
Ра зночте ния.
Приводим
для
яс но сти
всю
первую
стр офу :
З оло тое
Руно
Не
вид ит
в ид ящий
мой
взгляд,
Да лек
—
и
близок,
—
ос тр
и
слеп ,
И
мил
и
ст рашен
ва м.
В
лаз ури
гор
тонут ь
он
рад
—
И
улыб ат ься
в
черный
ск леп
Просвет ны м
сине вам .
СА
Не
в идит
видящий
мой
взор,
Далек
—
и
близок,
ост р
и
слеп,
И
мил
и
с трашен
вам:
Привык
тонуть
в
лаз ури
гор
И
улыбаться
в
че рный
склеп
—
Просвет ным
синевам.
Во
вт орой
строфе
в
словах
нет
разн очт ений.
Строки
третья
и
последняя
кончаются
много точ ия ми
(...), а в СА
—
точками
(.).
В
«Золотом Руне»
посвящения
нет .
В
СА
стихотворение
посвя ща­
е тся
А.Р.
Мин цлов ой.
Анна
Рудо ль фов на
Минцлова
был а
окк ул ьтис тк ой,
ант роп ософ -
к ой.
В
начале
XX в.
она
по
поручению
розенкрейцеров
(так она
говорила)
занималась
привлечением
членов
в
Тайные
Общества.
Она
иск ала
во змо жных
сочувственников
г лавным
об разо м
среди
духовно
влиятельных
представителей
русск ой
элиты.
В
дом
В. И.
она
бы ла
в
конце
1906 г.
введ ена
Волошин ы м .
За
время
тру дны х
для
В. И.
год ов
(1908 и 1909) А. Р.
Мин ц лова
играла
большую
рол ь
в
его
жизни, (ср.
ниже
Дневники
и
I, 129-140).
В
1910 г.
она
неожи­
да нно
навсегда
исчезла.
315 «СЕВЕРНОЕ СОЛНЦЕ» .
Впервые
пь еса
был а
на печ ата на
в
«Весах», 1906, 2.
Раз ноч тен ия
сводятся
толь ко
к
немногим
знакам
п репинания.
315 «НА РОДИНЕ» .
Впе рв ые
в
«Весах», 1906, 2.
Разно чтени я
толь ко
в
немн оги х
знаках
п реп инания .
316 «МОСКВА».
Впе рв ые
в
«Весах», 1906, 2.
В
журнале
нет
посвяще­
ния .
Разночтения:
Строка
9 сверху
15 сверху
В есы
С
зел ен ой
тенью
мглою
меркнущих
полян
СА
Зеле ной
тенью
мглой
померкнувших
пол ян
В
СА
появляется
посвящение
А .М.
Рем изов у.
Алексей
Миха йлов ич
Ре мизов
(1877-1957) был одним из самых ярких и своеобразных
явлений
«На Парнасе Серебряного Века» (выражение взято у
Сергея
К.
Маковского:
заглавие
его
книги,
вышедшей
в
Мюнх ене,
1962г.). Свои языковые искания и открытия А.
Ре мизов
пр оизв од ил
не
в
сфере
стиха,
а
в
об ласти
художественной
прозы.
Как
род ился
Алексей
Ми хайл ови ч
на
московской
Таганке,
смотрящей
на
вост ок ,
так
и
остался,
на
всю
жизнь,
тяго те ющим
к
Византии,
до
мозга
к остей
мос кеич ем.
И
говор
у
него
сохранился
чис то,
да же
п од чер­
к нуто
м оск овск ий:
протяжный,
сильно
ак ую щий.
И
это
воп реки
722


тому,
что
в
Перв опрест оль ной
Ре мизов
провел
лиш ь
дет ст во
да
раннюю
юнос ть.
Он
был
за
политическую
ерунду
н асиль ст венн о
высла н;
но,
когда
в
1904 году он получил,
нак онец ,
ра зре шени е
своб одно
выбрать
место
своего
жи тел ьст ва,
он
в
Моск ву
не
ве р­
н улся,
а
обосновался
в
СПб-ге. (В1921г.
он
оттуда
уехал
заграни­
цу,
где
и
проб ыл
до
кон ца
свои х
дн ей).
Скиталец
по
уездам,
на­
сель н ик
Петербурга,
и
притом
насквозь
москвич
—
кому
ж
как
не
ему
надлеж ало
посвятить
стихи
о
«Москве» .
Но
посвящение
это
неч аянно
вы дает
еще
и
другое:
в
противопо­
ложность
обычным
для
В.И.
пос вящ ени ям
в
нем
нет
ничего
л ич­
ного.
Оба
—
уроженцы
Мос кв ы,
оба
любят
и
понимают
душу
этог о
города
—
и
только.
Отношения
В. И.
и
Рем изов а
были
хорошими,
но
поверхностными,
приятельскими.
Р емиз ов
част о
выст уп ал
на
«башне», бывал и запросто у ее хозяина.
«Вечером
Ремизовы
(...)
Очень
ми лы», записывает В.И.
в
св ой
дн ев ник
и
приводит
их
шутливую
б ес еду.
(14 июня 1906 г.)
В .И.
цен ил
в
Р еми зове
его
ч увст вование
языка
как
существа
живог о,
ценил
его
словот ворчес тво,
любил
его
сказы,
хоть
и
не
нахо дил
в
них
чистого
речевого
ключа
пушкинской
няни.
Приятел и
оба
жили
в
м ирах
фант аст иче ских,
но
в
м ирах
раз ли чны х:
чужды
были
В .И.
рем из ов ские
обезьяны,
чер ти ки,
домовые.
Реак ц ии
на
твор­
чество
Ремизова
бывали
у
В.И .
весьма
различны.
То
вдруг
п оразит
его
острая,
живая
мысль:
и
радуется
В.И.,
восхищает ся,
се бе
на
памя ть
зап исы вае т
рем изо вски е
сл ова
(см.
дневник
1906 г., 14 ию­
ня ).
Но
быва ло
и
д ругое .
Маргарита
В олошина
в спом ин ает
(об
ее
книге
см.
стр.
808) одну из резкостей В .И .
Случ илось
вот
чт о:
чит ал
Алексей
Миха йлов ич
на
«башне»
рас сказ
св ой
яркий,
п ла­
стичный
до
осязательности;
В.И.,
кон ечно ,
в
вост орг е;
но
вдруг
ви дит
он,
что
по длинно ст ь
в
изображении
уж аса
переходит
в
п одмигив ань е
дьявольским
вых од кам,
в
см аков ание
зл а,
чу ть
что
ни
в
с амоот ождест вление
автора
с
«лукавым»; а тут еще и упоми­
нан ие
Хрис та
—
и
ник ак ого
ка тарс иса.
Едва
ум олкн ул
чтец,
как
в скоч ил
В .И.,
возмущенно
кр ича : «Это кощунство,
против
кото­
р ого
я
п ротестую !»...
Маргарита
Волошина
упрекает
В.И.: «Ре­
мизов
и
без
того
понурый,
ранен ы й
жизнью,
еще
больше
пр иу ныл
и
вместе
с
женою
молча
уш ел».
И
Волошин а
несомненно
пра ва:
ок рик
тот
обнаружил
несоблюдение,
недостаточность
друже­
ственной
заб отл ивости.
Но
В. И.
бывало
не
до
дружеских
чувств
и
светских
приличий,
когда
произносимые
или
на пи сан ные
слов а
вос прин имал ис ь
им
как
кощу нст во .
Э того
он
органически
не
вы носил ;
ему
к ровь
бросалась
в
голов у
и
он
переставал
соб ою
вл аде ть.
Впрочем:
отношения
п осле
мол ча лив ого
ухода
Ремизова
из
дома
В.И.
во все
не
ис портилис ь.
Вскоре
пос ле
то го
чтения
В. И.
опу бли ­
ковал
в
своем,
едва
возникшем
изд ател ьств е
«Оры» (1907 г.)
рем из ов ское
повеств ован ие
по
апокрифам
—
«Лимонарь» . То б ыло
723


первое
появление
кн иги
Ремизова;
до
того
он
выступ ал
с
расск а­
зами,
но
тольк о
в
пе риоди че ск ой
печ ати.
316 «ДУХОВ ДЕНЬ».
Впе р в ые : «Весы», 1906, 2.
Стихотворение
со­
стоит
из
34-х
строк.
Строфы
из
них
составлены
различно
в
ж урна ле
и
в
СА:
В
«Весах»
—
4 строфы со строками: /8/6/10/10/.
В
СА
—
7 строф со строками: /4/4/6/4/6/8/2/.
Разночтения:
Строка
Вес ы
СА
20 сверху Наречьем дивным
Языком
дивным
317 «ТРОИЦЫН ДЕНЬ».
Впервые
—
«Весы», 1906, 2.
В
сло вах
разн оч ­
тений
н ет.
318 «ПОД БЕРЕЗОЙ».
Эп игра ф
в зят
из
стихотворения
О.
Беляевской.
Оль га
А лекс анд ро вна
Беля евс кая
—
поэтесса,
друг
семьи
Ивано­
вых .
Л.Д .
Зинов ь ева-А нниб ал
посвятила
ей
ра сс каз
в
свое й
книге
«Трагический Зверинец»
—
«Журя» (см.
стр .
827).
318 «МАРТ». Стихотворение посвящено Поликсене Соловьевой.
Млад­
шая
сестра
Владимира
Соловьева
(1853-1900) Поликсена Сергеев ­
на
Соловьева
родилась
20 марта . «Март» — ее
месяц.
О
Поликсене
Соловьевой
(1867-1926) —
поэтессе
и
друге
В. И.
см.
примечания
к
стихам
«Сновидение Фараона»
и
«25 марта 1909 г.».
319 «УЩЕРБ» .
Впервые
«Весы», 1906, 2.
Разночтений
в
с ловах
не т.
319 «ВЕЧЕРОВОЕ КОЛО».
Впервые
«Весы», 1906, 2. Чет вертая стр ок а
В
«Весах»: (—
Зашла
зарян иц а!
—).
В
СА: (—
Гори
заря ница ! —)
320 «ЗАРЯ-З АРЯНИЦ А».
Впе рв ые
«Весы», 1906, 3.
Последняя
(четвер­
т ая)
строка
пято й
строфы:
в
«Весах»
—
На
Царе?
в
СА
—
На
царе?
321 «МЕРТВАЯ ЦАРЕВНА» . В « Белы е
Ноч и». Петербургский альманах.
СП б., 1907, «Вольная Типография».
321 «ПОВИЛИКИ» .
Впе рв ые
—
«Весы», 1906, 2.
Без
посвящения.
Александра
Ник ола ев на
Чеб отарев ск ая
(1869-1925) литератур­
ный
к ритик ,
переводчица,
близкий
друг
В. И.
и
вс ей
его
семьи.
Зи мою
1903 г.
В.И .
чит ал
к урс
ле кций
о
Дионисе
в
парижской
высшей
школе
общественных
н аук,
устро енной
М. М.
Ковал ев ­
ск им
для
русск их.
Группа
москвичей,
интересовавшаяся
новыми
течениями
в
литературе
и
наук е,
с
восхищением
прочитавшая
«Кормчие Звезды», услышав,
что
В. И.
приглашен
читать
лекции
по
греческой
рел игии,
на
них
записалась
и
отп рав ила сь
в
Париж.
В
эт ой
группе
была
А. Н.
Чеб ота ревск ая .
Ед ва
познако­
мившись,
В.И.
написал
ей
стихи:
—
«Кассандре» (см .
Том
I, стр . 790),
сразу
увидев
в
глуб ине
ее
мрак,
и,
исп уга вш ись
своего
зловещего
предсказания,
за игр ал
с
ее
именем
Ал екс андра.
Но
в
семье
Ивано­
вых
ус тано вило сь
прозвище
Кассандра.
В
сво их
з апис ях : «Из Бесед
724


с
поэто м
В яч ес лавом
Ивановым»,1921г.
М. С.
Ал ьт ман
вспом ин ает
как
в
прису тст вии
В. И.
Чеб отарев ск ая
рас с ка зала
о
происхожде­
нии
стихотворения
«Повилики»: «Живя в Саратовской губернии
и
гуляя
раз
по
бе регу
Хопра
я
увидела,
что
в
приб режн ых
тро­
с тник ах
вьется
пов илика ,
и
так
вы со ко,
что
почти
достигает
верхушек
тростников.
Я
сорвала
повилики,
выс ушила
их
и
вло ­
жила
в
письмо
к
В. И.
Он
прислал
мне
в
ответ
стихотворение.
Но
уж
оч ень
в
этом
стихотворении
п овилик и
уничижительны.
Жадные
п ристрас тия
мертвенной
любви,
Без
улыбки
счастия
и
без
солнц
в
крови. .. »
—
«Нет,
не
уничижительные
—
отозв алс я
В. И.
—
а
оч ень
грустные
и
т рос тн ики,
и
повилики.
П овил ики
—
символ
верности,
а
тро­
стни ки
—
символ
поэт а.
Повилики
в
т рост ник ах
—
это
ваша
связанность
с
м оей
судьбой,
ва ша
верность
мне .»
—
«Верность
повилики,
да,
ска за ла
Александра
Ни колае вна,
—
ну,
а
трос т­
ник и... ?
—
«Да ведь и они связаны,
—
ск азал
В. И. » (Труды по
русской
и
славянской
фил ологии.
XI.
Литературоведение.
Тарту
1968, стр.
318, 319).
Много
времени
провела
Ал.
Ник.
Чебот аревск ая
в
д оме
Ивановых.
Она
при
помо щи
В. И.
переводила
Бальзака,
переп исы вала
его
пр оизв ед ени я,
был а
с
сем ьею
Ивановых
и
в
Шатлэне,
и
в
Пет ер­
бурге,
и
в
Москве,
и
в
Баку.
Она
оказалась
в
Москве,
когда
В.И.
приехал
для
у част ия
в
Пушкинском
юбилее
и
проводила
его
на
в окзал ,
когда
он
в
ко нце
августа
уезжал
в
И тал ию.
Она
бы ла
умна ,
из ыск анно
образована,
мн огое
глубоко
понимала
и
чувство­
вала;
но
всегда
нервно
беспокойная,
она
страдала
п рип адк ами
муч итель н ой
тоски,
грозн о
свидет ельст вующим и
о
гнездящейся
в
ней
наследственной
душевной
бол ез ни,
Много
говор или
в
лите­
ратурных
кругах
о
самоубийстве
ее
родной
сестры,
ж ены
по эта
Сологуба
—
Анастасии
Николаевны.
Сам оуб ийство
это
был о
далеко
не
единственным
в
се мье
Чеботаревских.
Отъ езд
В .И.
гл у боко
огорчил
Александру
Николаевну;
она
знала,
что
расста­
лис ь
они
навсегда.
Часто
стала
за бега ть
она
к
М. О.
Гершензону;
в
его
св етл ом
духовн ом
мире
она
искала
ут ешен ие.
Неожиданно
Ге рше нзон
умер, 19февраля1925г.
В
большом
зале
Го с.
Академии
Художественных
На у к, 22 февраля состоялось отпевание:
М. О.
Гершензон
был
п редс едат еле м
литерат урн ого
отдела
Акаде мии.
Его
любили.
Чувст вовалась
настоящая
грусть
и
сердечность
в
перепол н ен н ой
зал е,
не
нарушенная
не кот орой
официальной
торжественностью
обстановки.
Все
реч и
соп ров ождал ись
п есн ями
превосходного
хора
Б. Л.
Яв орс кого .
Вдруг
к
месту,
близ
гроб а,
отк уда
произносились
речи,
ринулась
Чеботаревская;
ук азы вая
п рост ерто й
рук ой
на
ум ершего,
она
закричала: «Вотон!
Он
откры­
ва ет
нам
единственно
возможный
путь
освоб ожден ия
от
всего
этого
ужаса!
За
н им!
За
ни м!» И она стремглав,
д ико
убе жала.
725


Бросились
ее
дог оня ть
др у зья;
среди
них
Ю. Н.
Верх овск ий,
Н.К .
Гудз ий.
В
теч ение
не ско ль ких
час ов
они
за
нею
гоня лись
по
улицам,
подворотн я м,
лестницам.
На коне ц,
хитрост ью
бе зу мия
ей
удалось
от
них
скрыться.
В
тот
же
день
в еч ером
нашли
ее
мер тв ое
тело
в
Москве-реке.
(Несмотря на зимнюю пору,
бы ла
оттепель,
и
река
оказалась
частично
незамороженной.)
322 «В АЛЫЙ ЧАС».
Впе рв ые
в
«Весах», 1906, 2.
В
журнале
ст ихот ­
ворение
состояло
из
трех
квартин.
В
СА
к
последней
стр офе
приб авлен ы
две
стр оки .
Ра зночтен ие
—
лишь
в
одном
сл ове
3-й
строки
св ер ху:
В
«Весах»: Отзовись притяженьем невольным.
В
СА
—:
Отзовись
восклоненьем
невольным.
322 «ЛЕБЕДИ».
Впервые
в
«Весах», 1906, 2.
Итак:
из
16 стихотворе­
ний ,
составляющих
отдел
«Северное Солнце»
в
СА,
одиннадцать:
(Сев .
Сол нце;
На
Родине;
Москва;
Духов
День;
Тр оиц ин
День;
Ущерб;
Ве ч.
Кол о;
Заря-Заряница;
Повилики;
В
Алый
Час;
Ле­
беди)
были
ранее
опубликованы
в
N9 «Весов», 1906, 2.
Там
они
входили
в
цикл,
озаг лавленный
(как впоследствии и в СА)
—
«Северное Солнце».
Это
и
был
тот
са мый
цикл,
о
кот ором
В.И.
у пом инал
в
письме
к
Брюсову
1905 г.,
посылая
ему
пьесу
«Солнце -
Сер дц е» (см.
выше
с тр.
700-1).
Цикл
в
«Весах»
с ос тоял
из
14 сти­
хотворений.
Кр оме
упомянутых
в
него
входили
еще
три
пьесы:
«Солнце» (четыре квартины)
и
две
«газэлы» .
При
око нчат е льно м
распределении
стихотворений
для
с бор ника
СА
четыре
квартины
«Солнца»
В. И.
переименовал
в
«Хор Солнечный», превратил в
диалог,
вынул
эту
пьесу
и
перв ую
«газэлу»
из
цикл а
«Северное
Со лн це»
и
п оме стил
как
пьесу
так
и
«газэлу»
вместе
в
отдел
«Солн ­
ц е-Се рдц е», а вторую газэлу вообще не напечатал в СА.
323 «СФИНКСЫ НАД НЕВОЙ» .
Впе рв ые
в
«Петербургском альмана­
хе»
—
«Белые Ночи».
СПб .
«Вольная типография», 1907.
325 «ТЕРЦИНЫ К СОМОВУ» .
О
Константине
Андр еев ич е
С омове
см.
пр им,
к
стихотворению
«Фейерверк».
Написаны
«Терцины»
в
1906 г.; датированы
авт ором .
326 «АПОТРОПЭЙ» .
Впервые:
—
«Золотое Руно», 1909, 2-3 .
Ра зноч­
тения:
Ст рока
Золотое
Руно
СА
5 сверху в полон волшебный,
кольцом
волшебным,
7 сверху
, кто песнию хвалебной
, кто пением хвалебным
Остальные
ра зличи я
только
в
знаках
п реп инания .
В
своем
Днев­
н ике
1906 г.
В. И.
уп омина ет
об
это м
стихотворении.
З апись
от
2 июня: «Неожиданное письмо от Сологуба,
о пять
полное
какой-то
двоящейся
любви-ненависти,
с
красивы м и
ст их ами
на
имя
«Вя ­
чеслава».
Какая-нибудь
нов ая
попытка
к олдовст ва.
Иг ра
в
за
гад -
726


ки,
за
кото ро й
таится
нечто,
глубоко
им
переживаемое». —
Зап ись
от
4 июня: «Я сочинил поэтический апотропэй против чар Соло ­
губ а.» —
Сологуб
Вячеславу
ответ ил
сти хами.
«Золотое Руно»
их
напечатало,
поместив
непосредственно
пос ле
«Апотропэя».
Вот
их
начал о:
В
те бе
не
в ижу
иноверца,
Тебя
зову
с
над ежд ой
я.
Драк он
—
мое
дневное
сердце,
Зм ея
—
ночная
грусть
моя .
Летом
1937 г.
к
В. И.
в
жилище
его
на
Римском
Капитолии
(снесен­
ная
во
время
войны
улочка
«Тарпейской Скалы»
—
via di Monte
Tarpeo) пришли Мережковские .
Они
в
июле
и
а вгус те
жили
т огда
на
Piazza Barberini и,
гуляя,
пешком
д оход или
до
дома
В. И.
З инаид а
Ни кол ае вна
Гиппиус
принесла
для
В.И.
с вои
две
книжеч ­
ки : «Живые Лица» .
Передавая
ему
подарок,
она,
зад орн о
улы ­
баясь,
сказала: «А о Вас тут ничего нет;
я
ведь
писала
ли шь
о
тех ,
ко го
уж
не
могла
больше
увидет ь
на
зем ле.
А,
вп рочем. ..
Вы
знаете,
мы
с
Солог уб ом
вел и
шутливую
п ереписк у
в
с ти­
хах...
Вот
я
прочту.»
Она
от кры ла
второй
том ик
на
104-ой
стр.: «...
Помню
лишь
пе рв ое, (стихотворение)
совсем
шу т­
ливое,
поводом
к
которому
п ослужили
ра зные
мелк ие
«кол ­
довства»
Сологуба
—
над
чьими-т о
к ало шами,
а,
глав ное,
случай
с
Вяч.
Ив ановы м:
толь ко
что
п риех авши й
т огда
из
заграницы
поэт- европеец
от правил ся
знакомиться
с
Солог уб ом.
Да
так
про ­
пал
с
утра,
что
же на
тщетно
ис кала
его
по
всему
городу.
И
си дела
у
нас
в
ужасе,
когда
ей
да ли
зна ть,
что
он
об ретен ,
нак онец ,
у
себя
в
постели
и
в
кр апив ной
лихорадке.
Словом,
смешные
пу­
стяки,
не
з наю,
почему
и
запомнилось:
Все
к олду ет,
все
мо роч ит
Лы сог лавы й
наш
Ку змич.
И
че го
он
только
хочет
Колдовством
сво им
достичь?
Невысокая
природа
Колдовских
его
забав:
То
калоши,
то
погода,
То
Ив анов
Вячеслав...»
(З .Н.
Гип пиус.
«Живые Лица» .
Прага.
1925.
И зд, «Пламя».)
О
жизни
В.И.
на
«Монте Тарпео»
см.
Том
I, стр.
195-201.
327 «ВЕНОК». О б э том
стихотворении
В.И.
мн огое
сооб щает
Брюсов у
в
письме
от
12 января 1906 г.
Письмо
то
является
лу чшим
исчерпывающим
комментарием
к
«Венку»
и
яр ко
отраж ает
тогдашнюю
страстную
дружбу
п оэ тов.
Оно
далее
пр ивод итс я
полностью.
727


12 Янв.
906
Дор огой
Валерий,
Знаешь
ли
ты,
как
это
з наю
я,
—
что
ты
воздвиг
нашей
дружбе
па мятн ик
«вечныя меди прочней»? Слова благодарности здесь
не мы.
Говорить
о
мо ей
любви
к
те бе
также
не нужно ,
—
да
и
горько,
раз
не льзя
воплотить
ее
в
жизни,и
возможно
я вить
только
в
иероглифах .
Но
как
хот ел
бы
я
быт ь
достойным
д ругом
тебе!
Такое
обязательство
ст ановит ся
творческою
силой:
ч еловек
де­
лается
excelsior.
Не
могу
от орва ть ся
от
«Венка», который ты
сплел
из
такого
изобилия,
что
у
те бя
дост ало
цветов
—
или
св я­
щенного
плюща,
—
чт обы
увенчать
и
меня.
И
не
удив ит ельно,
что
не
м огу
от орвать ся
от
твоей
книги:
она
од на
из
сове ршенных ,
о
которых
сказано
«nocturna versate manu, versate diurna»...
Каже тс я,
мне
не
нравится
в
ней
о дна
только
с троч ка
(последняя
на
82 стр.
—
«понял
—
мы
в
раю»
—
Да
еще
ра зве
«пылающий
мет ал л»).
Невелик а
тво я
книга,
но
как ой
ц арс тве нный
пир !
Явля­
е тся
мне
ряд
лирических
х аракт еристик ;
то,
что
прилагаю,
—
сл учай но
и
не
исчерп ыв ает
м оих
вп ечат лений.
Решительной
ант и­
т езы
к
«Urbi et Orbi» «Stephanos» не составляет,
это
ведь
одна
б ольш ая
эпоха,
и
мой
сон ет
преув елич ивает
противоположность,
в
поисках
за
н юан сом
разницы.
Повторяю,
что
не
так ая
харак­
теристика,
кака я
нужна,
но
ра зница
в
строе
лиры
все
же
есть,
и
объясняется
она
не
одною
твоей
многострунностью,
не
одним
только
п оворотом
от
Ри ма
к
Элладе.
Есть
ус поко енн ост ь
полдня.
Я
буду
писат ь
о
«Венке»
ещ е;
теперь
же
скажу,
по
поводу
новых
стихотворений,
что
«Повседневность»
гени ально
набр ош ена ,
что
люблю
б езм ерно
«Целение», люблю и «О л имп ийц ам», что равно
пре восхо дны
«Духи Огня»
и
«Слава толпе».
Как
хот ел
бы
я,
чтоб ы
ты
был
во зл е!...
Т вой
мо ею
луч шею
ду шой
Вя чесл ав.
327 «БОГ В ЛУПАНАРИИ» .
Впервые
появилось
в
«Золотом Руне»,
1909, 2-3 .
под
заглавием
«DEUS IN LUPANARI» Александру Бло ­
ку .»
Разночтения:
Строка
З оло тое
Руно
СА
4 сверху Напухла сеть
На лила сь
сет ь
5
И
взгляд
И
вз ор
13
смрадной
—
ясновидеть.
смрадной
ясновидеть.
Не
знал
В.И.,
когда
п исал
эти
стихи,
что
тот,
кому
они
п осв ящены ,
прочтетихв
страшные
дни
своей
жизни.
В
феврале
1909 г.
родился
и
через
в осемь
дн ей
ум ер
сын
Блока.
Реб енку
отец
радовался
как
об нов ле нию
сво ей
жизни.
«Лучи метнулись золотые», писал он
в
марте
(1909) вспоминая счастливую пору ожиданья .
На
д уше
мрак,
зло ба,
тоска.
В
стихах
«На смерть младенца», написанных
в
феврале
сраз у
по сле
погреб ен ья ,
зв учит
отравляющая
обида:
728


...
С вятом у
маленькому
гробу
Молиться
буду
по
ночам.
Но
—
бы ть
к олено пре к лоненным,
Теб я
благодарить,
скорбя?
—
Нет.
Над
младен ц ем ,
над
блаженным,
Скорбеть
я
буду
без
Тебя .
В
таком
душевном
состоянии
Блок
читал
стихи
В.И.:
«И к долу горнее принизив,
За
непо нят ным
узывать.»
—
И
не
уз нава л
себя
в
них.
Об
этом
поз днее
он
гов орил
с
В.И .
Горнее
закрылось
черной
тучей:
И
ст ало
б есп ощ адно
ясно:
Жизнь
прошумела
и
уш ла.
(март 1909)
Ког да
В .И.
узнал
о
см ерти
ребенка,
он
сразу
откликнулся,
и
Бл ок
отвечает
ему
7 марта (09): «Милый и дорогой Вячеслав Иванович .
Сп асиб о
Вам
за
В аше
письмо
от
нас
обоих
от
всей
души.
Уже
неделя
Люб а
(Любовь Дмитриевна ур.
Менде леев а,
жена
Б ло­
ка.
—
О.Д. )
в оротилась
домо й
(из лечебницы после тяжелых
родов.
—
О. Д.)
и
поправляется,
теп ерь
вых одит
из
дому.
Мы
надеемся
уехать
к
весне
в
И талию.
Нам
обоим
это
ужасно
ва жно.»
В
то м-же
пись ме
В. И.
предлагал
Блоку
вместе
выступить
на
«Гого -
левском
в ечере», и Блок отвечает: «Приглашение Лиги Образо ­
вания
я
принимаю
с
боль шой
рад ос тью
(...).
Если
будете
мне
писать,
сооб щ ите
еще
не
хотите
ли,
чтоб ы
я
приех ал
к
Вам
сгово­
рить ся:
бо юсь
совпаст ь
с
Ва ми
чу ть
не
текстуально,
а
это
уж
будет
не хоро шо».
К акое
невероятное
признание.
Бояз нь,
не
увидившись ,
не
сгов оривш ись,
с овпаст ь
почти
текстуально
—
о
как ой
послед­
ней
душевной-духовной
бли зос ти
свидетельствует
так ое
опасе­
н ие!
Но
пронзительная
близость
вовсе
не
б ыла
неизменной:
через
три
год а
после
то го
письма
к
В. И.
Бл ок
посылает
ему
стихи,
нап иса нные
18 апреля 1912 г. ;
их
начинает
он
с
воспоминания
о
годе
1905-м
и
расск азы вает
историю
св оих
восторгов
и
срывов
по
от ношению
к
«Вячеславу Иванову»:
В
ту
ноч ь
нам
судьбы
диктовала
Во сс танья
ст рашна я
ду ша.
Из
стран
чужих,
из
с тран
далеких
В
наш
о гнь
вст упивш и
сн еговой,
В
кругу
безумных,
темнооких
Ты
зо ло тою
вст ал
г лаво й.
(...)
729


И
я,
дич и вший ся
доселе
О чей
пронзительных
твоих,
Вз глян ул...
И
наш и
души
спел и
В
те
дни
один
и
тот
же
стих.
Но
миновала
ны не
вьюга.
И
гор ьк ой
скла дко й
те
г ода
Л егли
на
сердце
мне .
И
друга
В
т ебе
не
вижу,
как
тог да.
В
пись мах
и
дневниковых
зап исях
годов
1911 и 1912 Блок много раз
повт орял,
что
В. И.
ему
«далек», а свои воззрения и душевные
состояния
называл
даже
«анти -Вяч .
—
Ивановством».
Такое
от­
ч ужд ение
и
раздражение
вызывалось
главным
обр азо м
тем,
что
в
вячеславивановском
дионис ийск ом
треб ованьи
в сенар одного
искусства
и
«правого безумия»
отсут ств овал
рев ол юци онн ый
и
соц иа ль ный
«пафос». ( Де йст вит ел ьно,
к оре нной
духовный
пере­
ворот ,
о
кот оро м
говорил
В .И.
ничего
не
имел
общего
с
рев олю ­
ционными
действиями
и
теория ми
передовой
русской
интеллиген­
ц ии;
он
опасался,
что
на
его
родине
соц иаль ные
метели
могут
об рат ить ся
«неправым безумием»; «Дионис в России опасен:
ему
легко
яви ться
у
нас
гибельною
с илою,
неистовством
толь ко
разру­
шит ель ным.» («По Зв.», 360).) .
Впрочем,
в
недовольстве
Блока
рол ь
игра ли
и
мо тивы
личного
х аракт ера:
об ида
за
резкую
кри­
тик у.
Все
же,
об ижаяс ь,
отст ран яяс ь,
Блок
не
переставал
«Вяче­
слава»
л юби ть.
На
э том
он
настаивал
вс егд а.
И
еще
в
одном
он
оставался
неизм енен
—
в
признании
В.И .
«поэтом и писателем
замечательным».
Высокую
оцен ку
т ворче ст ва
В.И.
Б лок
дает
как
до
лич но го
с
ним
знакомства,
так
и
в
«воспоминательных»
стихах
1912г. ; там,
сказав
—«И
др уга
в
те бе
не
в и ж у », он сразу обращает­
ся
к
поэ ту:
И
много
ч ар,
и
много
песен,
И
дивн ых
ликов
красоты...
Т вой
мир
п оистине
чудесен!
Да,
ца рь
самод ержав ны й
—
ты.
Вс тре ча
В .И.
с
Блоком
в
мире
поэзии
предв арил а
встречу
в
«кру ­
говороте
дне й». Они познакомились в начале 1905 г.,
а
уже
раньше
в
1904 В. И.
соч увст вен но
рец енз иро вал
«Стихи о прекрасной
Д аме»
на
страницах
«Весов», и в том же 1904 г.
Бл ок
соч увст венно
рецензировал
«Прозрачность»
на
страницах
«Нового Пути».
Бл о­
ковс к ая
«Незнакомка», едва написанная,
был а
ав тором
прочитана
на
«башне»
и
привела
В .И.
в
восторг
сразу
и
навсегда.
То
было
в
конце
апреля
1906 г.,
а
28 января 1907 г .
В. И.
пишет
Б рюсову:
«Литературное событие дня «Снеж ная
Маска»
А.
Блока,
ко то рая
уже
набирается
в
«Орах» .
Это
два
ц икла
стихов
(«Снега»
и
«Маски») —
вместе
30 стихотворений.
Я
придаю
им
величайшее
730


значение.
Бло к
рас крыв ается
здесь
впервые
и
притом
по
но во му,
как
кл юч
ис тинно
дионисийских
и
демонич е ск их,
глубоко
оккульт­
ных
переживаний.
Звук,
рит мик а,
ассонансы
плен итель н ые.
(...)
Див ная
тоска
и
дивная
певучая
сила.»
За
долгие
годы
общ ения
с
Блоком
стихи
его,
столь
лю бимы е,
три
р аза
б ольн о,
то чно
молотом
ударили
В. И.
по
сердцу.
Об
одном
из
таких
у даров
в спом ин ает
С.
Городецкий;
он
описывает
В.И.
при
п ервом
чтении
Блоком
«Возмездия»: «Наш учитель глядел грозой и метал громы .
Он
видел
разложение,
распад,
как
результат
богоотступничества»
(«Печать и Революция», 1922, 1).
Однажды
в
1947 г.
я
спросила
В. И.
о
том
стол кно вении
со
времени
к ото рого
прошло
36 лет
—
«Да,
сказал
В. И.,
я
слышал
пот ом,
что
к рит ика
моя
пло хо
подей ­
ствовала
на
Блока;
будто
он
даже
надолго
за брос ил
«Возмездие».
Надеюсь ,
что
это
не ве рно».
Он
помол ча л: «А,
ес ли
был о
так,
—
виновен...
но
не
мог
и
не
м огу
иначе».
Он
еще
помо лч ал;
вд руг
вспылил,
даж е
п ок ра снел:
—
«Богохульное ’ Воз ме зд ие’; а вот еще
и
’Бла гов ещен ь е!
Совер шенно
недопустимое
кощунство,
надруга­
тель ств о
—
и
над
Кем?!.. .»
И
все-же:
боль
от
у даров
эт их
прош ла,
и
ничего
не
изм енилось
в
отношении
В. И.
к
Блоку.
В
1912 г., отвечая ему стихами
на
стихи
В.И .
наз ы вает
Блока
«лирником-ч ародеем»
и
прямо
утверждает
свое
с
ним
духо вное
род с тво:
Пуст ь
вновь
—
не
друг,
о
мой
любимый!
Но
братом
буду
я
тебе
На
век и
вечные
в
ро димо й
Народ ной
мы сли
и
суд ьб е.
За тем,
что
оба
Соловьевым
Таинственно
мы
крещены;
За тем,
что
обрученьем
новым
С
Единою
обручены.
(«Нежная Тайна»)
Не
только
л юб имым
другом
—
духовно
единородным
б ратом
тех
же
«обетных»
клятв
был
для
В. И.
—
«Александр Блок,
Поэ т».
Но
в
быту
меж ду
В .И.
и
А.
Блоком
особой
бли зости
не
об разова­
лось.
Блок
пос ещ ал
«среды», читал на «баш н е»
св ои
новы е
стихи;
поэты
постоянно
встречались
на
р азных
заседаниях,
в
редакциях
журналов,
выст упал и
вместе
с
док ладам и,
но
н иког да
и
н игде
вместе
не
п рожил и
ни
одного
дн я.
Они
не
толь ко
не
перешли
на
«ты», но не переставали величать друг друга по имени-от ч еству .
«Вячеславом»
Блок
на зыв ал
В .И.
лишь
в
беседах
с
друзьями
да
в
пис ьм ах
к
матери.
И
не
было
со
стороны
В. И.
особых
вне шних
ок азат ель ств
его
лю бви
к
Блоку
—
кроме
одн ого:
каждый
раз
как
В. И.
возвращался
в
Пе т ербу рг,
он
прежде
всего
заходил
в
цве­
то чный
маг ази н
и
посылал
Блоку
букет
роз.
Розы
—
в
знак
духов-
731


но го
общения.
И
посылал
их
В. И.
и
до,
и
п осле
своих
бурных
возражений
сперва
на
«Благовещенье», потом на « Возм езд ие» .
В
1913 г.
В.И .
впервые
полу чил
драму
Блока
—
«Роза и Крест» .
Он
ч итал
ее
с
«испугом восторга»
и
п олюб ил
как
«Незнакомку»
на
всю
жизнь.
Но
вот
наступает
февр аль
1918 г.
—
«Двенад ­
цать».
—
«В белом венчике из роз/В пе ред и
Иисус
Хр ист ос.»
В пе­
ред и
чег о?
Вождь
кого?!
Какой
ужа с!...
То
был
от
ст ихов
Блока
третий
болезненный
удар
по
сердц у,
силь н ейш ий.
Этого
В.И .
не
в ыдержал.
Отношения
с
Бло ком
прервал.
Но
не над ол го:
он
н ик огда
не
забывал
«какого духа»
Бло к.
Связь
между
поэта ми
восстановилась
уже
в
том
же
1918 г. :
—
сперва
на
почве
литера­
ту рн ого
сот руд ничест ва
в
ново м
изд ател ьств е
и
новом
жу рнале .
Но
в
мае
1920 г.
произош ла
и
лична я,
в ажная ,
з иждитель н ая
встреча, (см.
Том
I, стр.
161-165).
Они
не
подозревали,
что
их
поцелуй
при
расставаньи
был
прощаньем
навсегда.
328 «СНОВИДЕНИЕ ФАРАОНА».
Стихотворение
посвящено
Полик­
сене
Соловьевой
(Allegro).
Полик сена
Сергеев на
Соловьева
(1867-1926), младшая сестра Владимира Соловьева,
поэтесса.
В
свое й
«Автобиографической Заметке» «(Русская Лит .
XX в.
под
ре д.
С.
Венгерова.
Том
VIII. 1917), она пишет: «Выбранный мною
псевдоним
«Allegro» считаю неудачным,
но,
м ожет
быть ,
им
я
бессознательно
искала
в осп олни ть
тот
недостаток
ж изнен ност и,
который
так
сильно
чувствую
и
осуждаю
в
себ е.» С
В. И.
ее
связы­
вал а
глубокая,
сп ок ой ная,
дол голет ня я
дружба.
На
«башне»
она
бывала,
нач иная
с
1905 года.
О
ней
В.И.
написал
стать ю : «Полик­
сена
Соловьева
(Allegro) в песне и думе» . (С та ть я
по меще на
в
той
же
книге
«Русск .
Ли т.», в кот.
появилась
«Автобиографическая
Заметка»
П.С.).
В. И.
п иш ет : «Если читатель,
развертывая
л ири­
ческие
свитки
Полик сены
Соловьевой,
будет
вопрошать
у
них:
—
’какую весть несете вы миру или таите от мира?’ — е му
послы­
шится
в
ответ
многократный
и
настойчивый
шопот:
’вес ть о
любви
н еб ы валой,
— о любви,
по беж даю щей
см ерть ’. (. . .) Совер­
шенному
возр ас ту
человечества
б удет
отв еч ать
чудесная
метамор­
фоза
л юбв и.» Но для нас земное осуществление ’н ебы валой
любви’
невозможно.
Деторождение
—
из мена.
«В глазах Поликсены
Соловьевой
половая
близость
—
прямой
о тказ
от
теургической
це ли
любовного
с ою за.»
В. И.
признает
«яркость таланта»
по э тес­
с ы , «крепость,
зд оро вье
ее
ст иха», но он утверждает,
что
«при
всем
пост епенно
достигнутом
ф орм ал ьном
мас терс тве ,
она
(...)
не
могла
доб рать ся
до
с воего
’ст ил я’.
О
стиле
П .С.
можн о
г ово­
рить
лишь
вне
собственных
категорий
поэтики
—
в
том
более
шир ок ом
см ыс ле,
в
каком,
соглас но
изреч ен ию
’le style c’est
l’homme’, мы отождествляем стиль с характером...»
329 «25 МАРТА 1909».
Оба
сонета
на пис аны
по
пов оду
выхода
сб ор­
н ика
стихов
Пол ик сены
Соловьевой
—
«Плакун-т р ав а».
Об
отно-
732


шени ях
между
В. И.
и
П.С .
см.
прим еч ание
ко
«Сновидению Фара ­
она ».
330 «ТЕНИ СЛУЧЕВСКОГО».
Константин
Константинович
Случ ев-
ский
(1837-1904) и В. И.
лично
зн ак омы
не
б ыли.
В.И.
п осели лся
в
Пе тер б урге
п осле
смерти
Случевского.
Ре зко
осуждая
нетер пи­
мость
передовой
русской
интел лигенц ии
с
ее
ид еоло гически -
п оли тиче ской
предвзя тость ю
в
оценке
художественных
досто­
инств
по эз ии,
В. И.
лю бил
смиренное
и
д ер зкое
творчество
Сл учев­
ского,
за
ним
«следил издалека», признавая автора «П ес ен
из
’Уго лка’» и «З аг робн ых
песен»
не
толь ко
предвозвестником,
но
и
зачинателем
нов ых
литерат урных
тече ний.
О
нем
беседовал
он
с
дру гом
сво им,
Полик сеной
Соловьевой,
рассказывавшей
ему
о
своих
посещениях
«пятниц Случевского»
еще
в
1899 г.
Наперекор
об щест вен н ому
м нению
он
всегда
горячо
отс таив ал
даров ание
Слу че вс кого
и
в
с тихах
покл онился
его
«тени» .
331 «ЗОЛОТ-КЛ Ю Ч» .
Впер вы е
в
«Цветнике Ор.
Кошница
первая».
Из-во
«Оры», СПб .
1907.
Стихи
посвящены
Аделаиде
К.
Гер цы к,
вы сту пив шей
с
циклом
пес ен
—
«Золот- Кл юч » —
в
том-же
«Цвет­
нике
Ор» (см.
стр.
737).
По
словам
самого
В.И.
в
его
ст ихах
дан а
«психологическая характеристика своеобычного дарования начи ­
на ющей
поэтессы
(...)
Чужд
ей
иск усственный
кан он
с тих отвор­
чес тва ,
— зато
как
сам ородн ый
студеный
ключ ,
из
гл уби ны
зале­
жей
мифического
сознания,
б ьет
чистая
и
сил ьна я
струя
стихийно­
пламенной,
родовой
славянской
реч и
—
а
ре чь
эта
сам а
уже
(...)
приносит
отзвуки
путивильского
плач а
Яросл авн ы,
не
замершие
доселе
в
шелестах
сте пно го
к овыля.»
Пот ому
«легко прошаются
и
пренебрежение
р ифмо й,
за час тую
за мене нной
п рост оду шными
ассонансами,
и
другие
недоч ет ы
в
то м,
что
Верлэн
противопола­
гае т
«Музыке», как неприятную и ненужную ему ‘ литерату ру’.»
(«Письма о русской поэзии». «Аполлон», 1910, 7).
Мален ьк ая ,
тихая,
нежн ая ,
хрупкая
А дела ида
К азим ировн а
Гер­
цык
скользила
«глухонемой и потаенной тенью», наводя шопотом
Сивиллы
и
вор ожащим
ст ихом
своим
«страх присутствия незримой
вещей
с илы».
А.К.Г.
(1871-1925) была приведена на «ба шн ю»
сест рою
свое й
Евг енией
Ка з.
(см .
с тр.
717).
Лидия
Димитриевна
сразу
полюб ила
эф ирн ую
девушку.
Вскоре
пос ле
знак омст ва
Л.Д .
забо лел а
воспалением
легких
и
некоторое
время
пролежала
в
больнице.
Она
вернулась
домо й
в
самом
начале
1907 г.
выздора­
вл иваю щая,
но
нездоровая . (В пи сь ме от9
января
1907 г.
В. И.
сооб­
щ ает
Б рю сову: «Л. Д.
уже
до ма,
хотя
и
должна
лежа ть».) «Среды»
б ыли
отменены;
они
возобновились
незадолго
до
летних
к ани­
кул.
Болезнь
Л.Д.
п ослуж ила
к
укреплению
дружбы
с
сестрами.
Они
при ходи ли
часто,
но
не
на
«башню», а в маленькую оран ­
жевую
комнату
Л.Д.,
где
долгими
веч ера ми
и
ночами
чит алис ь
и
о бс уждал ись
стихи.
В. И.
импровизировал
блестящие
лек ции
по
733


просодии.
Было
ду хо вно
весело.
Пос ле
смерти
Л .Д.
сестры
Герцык
своим
присутствием
в
дом е
В. И.
восстановляли
мир
и
тишину
в
п ротив овес
вихрям
душ евны м
и
духовным
которые
вздымала
(постоянно бывавшая,
одно
вре мя
даж е
жившая
на
«башне»)
возбужденная,
горя щая
оккультистка
Ан на
Рудол ьф овна
Ми нц­
лова.
Так
прошел
1908 г. ;
в
начале
1909 г.
Адел аида
Герцык
вышла
замуж
за
Д. Е.
Жук овск ог о,
из дателя
«Вопросов Жизни» .
Новобрачные
уехали
в
Париж.
Ч ерез
несколько
месяц ев
к
ним
присоедин илась
Е вге ния.
Отсутствовали
долго.
После
их
воз вра ­
ще ния
дружеские
отношения
продол жались ,
но
менее
интенсивно.
331 «ТАЕЖНИК» .
Впе рв ые
в:
—
«Золотое Руно», 1909, 2-3.
Разноч­
тения:
Строк а
10 сверху бредным ухом
11
к
тиши не
святынь,
14
Глухой
восторг
и
бредным
слухом
к
немо те
свя тынь ,
О гонь
глухой
и
В
«Золотом Руне» 14 строк « Та еж ника»
напечатаны
без
переры в ов.
Подразделение
на
квартины
и
терцеты
появляется
лишь
в
СА.
Сон ет
по свя щен
Георгию
Чулкову
(1879-1939), который принад ­
лежал
к
кругу
б лижайши х
друзей
В.И.
Об щение
между
В .И.
и
Г.
Чулковым
не
п рекрат ил ось
даже
и
пос ле
отъезда
В .И.
в
И талию
в
1924 г.
Имя
Георгия
Чулкова
св яз ано
с
пресловутым
«мистиче­
ским
анархизмом».
Вопрос
эт от
(поныне представляющий собою
сплош н ое
недоразумение)
будет
обстоятельно
разобр ан
в
сле­
дующ ем ,
третьем
томе
эт ого
из дания .
332 «PETRONIUS REDIVIVUS».
Стихотворение
посвящено
В.Ф.
Ну-
велю.
На
«башне»
принято
был о
давать
прозвища:
Лидию
Димитриевну
имено ва ли
Диотимой,
В. И.
—
Гиперион ом,
Эль
Руми,
Фрин ой .
Изысканного,
иронического
элегантного
Нувеля
призна ли
рим ­
ским
Петронием,
ниспосланным
«в подлунный плен
—
Явить
живым
с вои
улыбки,
Свой
суд
и зящный
и
п ор ок.»
Пет рони й
воз рожден н ы й,
об нов ленный
был
назван
—
Renouveau.
О
нем
см.
ниже
в
«Дневнике 1906 г. » .
332 «АНАХРОНИЗМ». Стихотворение посвящено М.
Кузмин у.
Мих аил
Алексеевич
Кузмин
(1973-1936) не только посещал « баш ню», но
в
теч ение
дол гог о
в рем ени
был
ее
насельником.
За
его
изя щес тво
и
любезную
вкра дчи вос ть
католического
аббата
XVIII в. ,
за
его
увлечение
ст ар инно й,
западной
церко вн ою
музыкой,
к ото рую
он
(пианист и композитор)
люб ил
н аиг рывать
и
для
се бя,
и
для
дру зей,
—
его
прозвали
l’abbé de la tour.
Пудра,
духи,
румя на ,
белила,
п рави ль ные
черт ы
лица,
б ольш ие,
черные,
з ама нива ю­
щие
глаз а
и
женственная
лу ка вая
ласковость
подсказывали
еще
734


и
другое
н аимен ован ие:
— А нтиной.
В.И .
не
толь ко
ц енил
Ку зми на
как
«тонкого и мудрого мастера,» не ложно сказавшего о себе:
’но знаю вес и знаю меру я’, —
независимого
и
бескорыстного
х у дожн ика,
но
вопреки
его
несозвучным
одн оврем ен ны м
у вл ече­
ни ям
как
серафическим
Фр анц иск ом
Ас си зски м,
так
и
стреломе­
чу щим
в
религию
остроумцем
Ана то лем
Франсом,
воп рек и
его
пристрастию
к
перем еживающим ся
посещениям
то
старообряд­
ческих
ски то в,
то
сомнительных
при тоно в,
воп рек и
всем
проти­
воречиям
и
причудам
Мих аила
А лекс еевич а,
В .И.
признавал
в
ав­
т оре
«Нежного Иосифа»
—
«гармоническую согласованность
много ст ру нной
душ и,
радос тно
прием лющей
ж изнь
и
все
ее
’ми­
лые,
хрупкие
вещи’
в
доверч ивой
покорности
Б огу.» («О прозе
М.
Ку зми на».
Аполлон, 1910,7).
Личные
отношения
меж ду
по э­
т ами,
несмотря
на
б оль шие
пр инци пиа льн ые
разногласия,
были
осно ваны
на,
пор ою
вост орженном,
признании
знач ит ель но сти
др уг
друг а;
но
воп реки
такому
взаимопочитанию
и
существенному
согласию
не
толь ко
в
рассмотрении,
д аже
и
в
переживании
рели­
гиозных
с остоя ний,
между
друзьями
никог да
не
б ыло
преодол ено
некоторое
д ушевн ое
отстояние:
хот ь
М.
Куз мин
и
жил
годами
в
квартире
В. И.,
приятели
не
перешли
на
«ты».
В
б ыту
было
все
прост о
и
споко йно
(редкость для Кузмина) . С то лкнов ения нач ались
на
почве
редакционных
вопросов.
В. И.
писал:
Мой
б рат
в
дельфийском
Аполлоне,
А
в
том
—
на
Мойк е
—
чу ть
не
враг!
(На Мойке находилось издательство журнала «Ап олл он»). Од на к о,
даже
через
два
год а
по сле
первых
ст олк нов ений
Кузмин
во стор­
женно
приветс т вовал
появление
п ерво го
т ома
«Cor Ardens». Ста­
тья
его
появилась
в
«Тетради»
первой
«Трудов и Дней» 1912 г .,
и
на печ ата на
она
вместе
со
статьями
В.И .
и
Анд рея
Белого
о
Симв олиз ме .
Вот
ее
на чал о: «‘Со страхом и трепетом’
мне
с лы­
шится,
когда
я
хочу
говорить
о
лучш ей,
сам ой
з начит ельной ,
и
м ожет
бы ть,
вместе
с
тем
сам ой
интим ной
книге
одного
из
гл авны х
наших
учит елей
и
рук оводител ей
в
поэзии.» И
дал ее
—
неожидан­
ное
для
глашатая
«прекрасной ясности»
сужден ие
о
«поэтиче­
ском»
язы ке
В.И.: «...
л енивом у
читателю
с иму лировать
не пон ят­
ливос ть
оч ень
удоб н о,
мы
же
у т вержд аем,
что
‘ слова’
Вяч.
Ив анов а
всегда
понятны
и
в
пьесах
чисто
лирических,
как
ве сь
отдел
‘По ­
вечерия ’, кот оро е —
словно
подвеска
из
слез-жемчугов
на
ик оне
—
достигают
высшей
простоты
(но не пустоты)
и
прозрач ности.»
(«ТД», 1912, 1, стр .
49-51).
К
весне
1912 г.
отношения
между
В.И.
и
Кузминым
об ост рили сь
(непопричине «дельфийских»
или
редакционных
раз ногласий)
и
об орвались .
(См .
Т ом.
1, стр.
138-
139).
В
своей
знаменитой
статье
—
«О прекрасной ясности» (Аполлон
1910,
январь).
М.
Кузм ин
провозглашает
против
симво лист ов
735


«кларизм»: «...
будьте
эко ном ны
в
средствах
и
с купы
в
словах,
точ ны
и
подлинны,
—
и
вы
найдете
секрет
д ивной
вещи
—
пр е­
красной
л еност и,
которую
назвал
бы
я
‘кларизмом’. »B дневник
св ой
1909 г.
В.И. 7 августа
вн ес
запи сь : «Я выдумал для Renouveau
пр оэкт
со юза,
который
ок рес тил
«кларнетами» (по образцу « пур и­
с то в ») от clarté.» «Проэкт»
такого
«союза»
появился
в
круг у
друзей
за
пя ть
мес яце в
до
опубликования
стать и
М.
Кузмин а.
Итак:
термин
кл аризм
принадлежит
символисту
Вяче слав у
И ван ову.
333 «ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ».
Это
послание
в
ст ихах
—
од но
из
многих
стихотворений,
которые
В.И .
им ел
обы кно ве ние
напр авля т ь
своему
го ряч о,
нежн о,
заб отлив о
л юб имому
со чувс тв енн ику
и
неизм енно
верному
друг у
—
Юр ию
Никандровичу
Верховскому.
В.И.
высоко
ц енил
в
нем
большого,
тонкого
з нат ока
просодии
и
эрудита-пушкиниста.
Предл агая
«Скорпиону»
н апе ча тать
стихи
Ве рх овс кого
В .И.
пишет
Брюс ову
9.1.1907. — «.. . он,
кон ечно ,
поэт
и
им еет
индивидуаль ность .
«Тени ночные»
правильнее,
быть
может,
было
бы
на зв ать
«Полутенями».
Как
poète des pénombres,
он
играет
на
полутонах
и
ас сонан сах.
З десь
и
преимущественная
заслуга
его
в
области
те хник и.
П ритом ,
несомненно,
ист инны й
лирик.
Много
поиск ов,
много
об ре те ний;
з начит ель ное
разнообра­
з ие,
но
настоящее
мастерство
еще
далеко
не
везде,
и
почти
везде
какая- то
вялость
и
(подчас приятная!) бледность .
Зат о
истинная,
хот ь
и
неск ольк о
флегматическая
лир ика .
И
ес ли
бы
нужно
было
составить
томик
его
carmina selecta, это был бы превосходный
томик.
Но
чтоб ы
раск рыт ьс я
ему
в
его
многообразии
и
как
он
то го
заслуживает,
необходимо
по
мо ему
д ать
не
менее
полсотни
его
лирических
вещей
(...)
П редс тав ить
его
так
—
по
силам
«Скор ­
пиону»
и
задача
необходимая
с
точки
з рения
историк а
литера­
туры.»
Стихи
Ве рхов ск ого
всегда
волновали
В.И.:
он
умел
ч рез
их
«бледность»
р ассл ышат ь
чудесные
звуки,
до лета вшие
из
стра­
ны,
в
к отор ую
порою
ун осили
по эта
припадки
его
«священной
б олезн и».
334 «CONSOLATIO AD SODALEM».
Под
эт им
заглавием
В.И .
каран­
дашом
на
св оем
экземпляре
СА
поставил
подзаголовок
—
«Акро­
сти х». То же слово
в
сок раще нном
вид е
—
«Акр.» он
напи с ал
тем
же
к аранд ашом
с
лев ой
ст ор оны
трех
ц итированн ых
строк
Вер­
ховского,
начинающихся
б укв ами
—
В,
Я,
Ч.
Своей
припиской
В. И.
хотел
по дч ерк нуть,
что
он
отвечает
акростихом
на
акростих. (Ср.
Д невн ик
В. И. 1909 г., 12 авг .: «Вечером написал ему ответ,
который
хот елось
бы
поместить
в
’Пристрастия’.»)
335 «SONETTO DI RISPOSTA».
Как
и
в
предыдущем
стихотворении
В.И.
на
своем
экз ем пля ре
СА
карандашом
поставил
п одз аголо вок:
—
«Буримэ».
Своим
Буримэ
В. И.
отвечает
одновременно
и
Вер­
ховскому,
и
Ку зми ну.
В.И.
любил
перебрасываться
с
друзьями-
по эта ми
акростихами
и
бу ри мэ.
736


335 «КОШНИЦА’ ОР».
Впервые
стихи
появились
без
заглавия
в
виде
вступления
к
первому
сбо рни ку
«Ор .»
—
«Цветник Ор.
Кошница
первая».
Изд-во
«Оры».
СПб .
1907. «О р ы»
издавал
В .И.
336 «SONETTO DI RISPOSTA».
Под
эт им
заглавием
В. И.,
как
и
в
предыдущем
«Sonetto di Risposta», карандашом написал
—
Бу-
рим э.
Отвечает
В. И.
одному
Н.
Гумилеву.
336 «НАДПИСЬ НА ИСЧЕРЧЕННОЙ КНИГЕ».
В. И.
на
своем
экзем­
пл яре
СА
под
этим
заглавном
к ар андаш ом
в
скопках
н аписал:
«Кормчие Звезды» .
Об
истории
дружбы
с
К.
Сю ннер бер гом
рас ск а­
за но
в
сам ом
стихотворении.
337 «GASTGESCHENKE».
Стихи
эти
возникновением
с воим
о бязан ы
игре.
Немецкий
поэт
Иоганнес
фон
Гюн тер
(1886) приехал впервые
в
Петербург
в
1906 г. ;
тогда
он
близко
сош елс я
с
молодыми
поэтами,
особен н о
с
Ал.
Блоком,
к оторый
его
сразу
очаров ал
и
о
к ото ром
впоследствии
он
написал
целую
к нигу
(Johannes von
Guenther. «Alexander Blök». München. 1948).
Образ
мэтра, «Вяче­
слава
Вел ик олеп ного»
его
пор азил .
«Среды»
стал и
его
«универ­
ситетом».
В
свой
второй
п риезд
в
СПб .
в
1908 г.
он
по
приглаше­
нию
В. И.
п осели лся
на
«башне» .
Как-то
раз
утром
Гюнтер
под­
сунул,
им
на пи сан ные
ст ихи
под
дверь
спальни
В.И.,
котор ый
в
тот
же
день
подбросил
в
ком нат у
своего
гостя
стихотворный
ответ
по-немецки.
На
следующее
у тро
Г.
опять
подсунул
в
сп аль­
ню
стихи,
и
о пять
ему
тем
же
ответ ил
В .И.
Так
в
течение
некото­
рого
времени
они
игр али
в
«подарки»
сти хами.
Шест ь
из
таких
«подарков гостю»
В. И.
нап ечат ал
в
СА.
Много
способствовал
И.
Гюн тер
ознак омл ению
Германии
с
русской
литературой.
Бесчи­
сленные
переводы
свои
рус ски х
поэтов
старых
и
новых
он
опубли­
ковал
в
р яде
томов.
Из
одного
В.И.
он
представил
по
немецки
бол ее
150-ти
стихотворений.
В
сво их
«Воспоминаниях»
И.
Гюнтер
да ет
прекрасно
написанную,
бо гат ую
интересными
деталями,
яркую
картину
жизни
поэтов
и
писателей
той
поры.
Книга
столь
увлекательно
и
существенно
верно
изоб р ажае т
духовную
напра­
вленность
и
быт
Се верн ой
Пальмиры,
что
не
хочет ся
от меча ть
в
рассказах
о
В .И.
путаницу
(порою удивительную)
в
устан овлен ии
автором
родственных
отношений
и
датировки
с обы ти й. (Johannes
von Guenther. «Ein Leben im Ostwind. Erinnerungen». München,
1969. Biederstein Verlag).
340 «ПОДСТЕРЕГАТЕЛЮ».
В.И .
говорит
не
ст о лько
о
своем
от но­
шении
к
н едоверч ивому
«подстерегателю», которому стихи посвя ­
щ ены,
сколько
о
своем
об ычно м
об ращ ении
с
сердц ам и
люде й.
Велем ира
Викторовича
Хлебникова
(1885-1922) В. И.
любил,
вы­
сок о
ценил,
признавал
настоящим
п оэтом (
(См.
том
I, стр.
124).
О
встречах
Хлебникова
с
В.И.
бу дет
расск азан о
в
третьем
то ме.
340 «ДЕВЯНОСТОЛЕТНЕЙ». С ти х и
—
подарок
Аделаиде
Генриховне
Зинов ьево й-Ж омини, (пратети Л.Д.
Зи нов ьев ой -Анн ибал )
ко
дню
737


ее
рожден ия.
Девяностолетняя
имела
прекрасную
пам ят ь;
В. И.
люби л
слушать
ее
рассказы
о
прош лом.
Стихи
нап иса ны
в
1904 г.
A. З.Ж.
родилась
в
1814 г.
341 «НАПУТСТВИЕ» .
Стихи
посвящены
Н.П.А.
(Нине Павловне
Анненковой)
и
му жу
ее
С.А.Б. (Сергею Александровичу
Бернард).
О
них
ср.
«Дневник 1906 г.», Стр.
751 и др.
342 «СЛАВЯНСКАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ».
Стихотворение
это
не
с то лько
посвящено
«М.А.
Бородаевской», сколько обращено к ней.
Маргарита
Андр еевна,
же на
поэта
Валериана
Б ород аевск ог о,
действит ель но,
как
пишет
В.И.
—
очаров ывала.
Пышная,
красивая
рус ск ая
бары ня,
изящная,
веселая,
остроум н ая
собеседница,
пр е­
восходная,
с трас тная
хоз яйк а,
щедрая
и
ласковая,
она
казалась
беспроблемной
и
бе спе ч ной;
но
это
только
казалось.
Внутренняя
жизн ь
ее
бы ла
сл ожной ,
тревожной.
В
поисках
духовного
п ути
она
с тала
ревностной
ант ро пос офко й;
деятельная
и
убежденная,
она
однако
не
наб расыв алась
на
люде й
с
целью
обращать
их
в
с вое
учение.
Бы ло
в
ее
благоговении
перед
Рудольфом
Шт ейнером
что-то
дух овно-тре звое
и
глубоко-нежное;
пре даннос ть
ее
«Док­
тору»
не
разд ражал а
и
не
отталкивала
В. И.
от
не е.
Дружба
В .И.
и
Л .Д.
с
Бородаевскими
был а
тихой
и
безоблачной.
Бородаевские
ж или
в
име нии
своем
в
Кур ско й
губ .,
но
част о
приезжали
в
Петер­
бург.
После
смерти
Л. Д.
отношения
с
ним и
В.И.
ос тались
преж­
ними.
Не
толь ко
сам
он
по се щал
д рузей
в
их
гост еприим ном
поме­
щичьем
дом е,
но
го с тить
в
имение
к
ним
приезжали
—
и
В ера,
и
«маленькая»
Лидия.
О
(Валериане Валериановиче Бородаевском
сообщается
в
третьем
то ме,
где
печатаются
стихи,
кот орые
в
в
«Нежной Тайне»
посвятил
ему
В. И.).
342 «ПАЛАТКА ГАФИЗА».
В
1906 г.
В.И.
за нима лся
и
увлекался
Га фи зом.
Ближ айш ие
друз ь я,
завсегдатаи
«башни»
уст раивали
«вечери Гафиза»
и
называли
себя
гафизита ми.
Об
них
упоминает
B. И.
в
своем
«Дневнике 1906 г. » 1 и 16 июня .
Г аф изиты
при вет ст во­
вали
свои
Веч ери
стиха ми .
Первая
часть
«Палатки Гафиза»
являлась
вт орой
из
двух
пьес,
обозначенных:
—
«’Друзьям Гафиза’.
Вечеря
вт орая, 8 мая 1906 года в Петробагдаде.»
Она
была
озаглавлен а
’Ги мн’
и
подписана
—
’Гиперион’ (гафизитское имя
В .И.).
Предварялся
’Г имн’
други м
с ти хот вор ением,
названным
—
(Встреча Гостей ’.
Вот
оно :
Ты,
Антиной-Харикл,
и
ты,
о
Диотима,
И
ты,
утонченник
скучающего
Ри ма
—
Петроний,
иль
Корсар,
и
ты,
Ассаргадон,
Иль
мудрых
демонов
начальник
—
Соломон,
И
ты,
мой
Ал ад ин,
—
со
мной,
Г иперион ом ,
Д ервишем
Эль-Руми,
—
поч тиш ь
гост ей
по кло ном!
Садов
Шираза
шмель
и
мистагог
—
поэт,
738


Га физ
из
н аших
уст
вещает
и м: «Привет».
Вы
ж,
сопричтенные
гафизовой
т ав ерной
К
друзьям,
пребудете
ль
в
люб ви
нел ицеме рно й
Ве рны
тому,
кто
дал
нам
с ладостный
завет?
Пр ишлец ,
кто
б
ни
был
ты,
—
маг ,
риши
иль
поэт,
Жид,
эллин,
перс
иль
франк,
мат рона
иль
гете ра,
—
Зна й:
в сех
единая
здесь
соч е тала
ве ра
—
В
то,
что
б ожес тв еннос ть
к
нам
близится
стопой
Крылато-легкою
(ханжа,
имам
слепой,
Не
знает
мудрости
под
роз ово й
улыбкой,
Ни
тайн
торжественных
под
поступию
з ыбко й,
Шата ем ой
хмельком,
—)
и
что
Синай
любви
Нам
дали
гол оса,
пою щие
в
кров и.
Друзья-избранники,
внемлите:
пуст ь
из мена
Ничь я
не
омр ачи т
священных
сих
трапез!
Хран ите
та йну
их!
—
Ты,
Муза-Мельпомена,
Ты,
кра вчий
Г ани мед,
с трем ител ьный
Ге рме с,
И
ты,
кто
кистию
свободной
и
ш иро кой
Умеешь
приманить
—
худож ник
быстроокий
—
К
об м анным
гроздиям
пернатых,
—
Апеллес!
«ИЗ БОДЛЭРА» .
В .И.
пиш ет
Брюсову
из
Женевы
24.11.1905 —
«В последние дни я занялся Бодлэром.
Тол чком
к
т ому
б ыли
слова
в
письме
Чулкова
о
желат ель нос ти
переводов
из
Вер харна
и
Бодлэра.
Верхарн
— твой;
Бодлэра
я
люблю,
как
и
ты.
Посылаю
те бе
первые
опыты,
о пас ные,
кон ечно .
Суд
т вой
и
до рог
м не,
и
н ужен .»
Впе рв ые
ст ихи
появились
в
жу рна ле
«Вопросы Жизни»,
1905, 4-5. «Ш .
Б одлэ р.
Ст ихи.
Пер .
Вяче сла ва
И ван ова».
Раз­
но чтен ия:
Маяки
Строка
посл едн яя
ВЖ
СА
ВЖ
СА
ВЖ
СА
ВЖ
СА
ВЖ
СА
Прибой
веков
к
брегам
предвечности
Твое й!
Веков,
дроб я щи хся
у
вечности
Твоей!
Человек
и
Море
Строка
3 сверху
Всегда!
—
се бя
любит
в
бе збре жном
просторе.
Своей
безбрежностью
хмелеть
в
родном
п рос торе.
Че ловек
и
Мо ре
... ловить
в
от све тнос ти
зыбе й.
... ловить
под
отсветом
зыбе й.
Ч ел овек
и
Мо ре
Кто
клады
недр
твоих...
Кто
кл ады
влажны х
не др ...
Человек
и
Море
Яритесь
в
расп ре
вы?
Так
оба...
Вы
в
рас пре
яростн ой
так
оба...
Строка
5 сверху
Строка
11 сверху
Строка
14 сверху
739


Ч ел овек
и
Море
Строка
15 сверху
ВЖ
Так
вы
убий ст ве нны,
так
сердцем...
СА
Так
алч но
пагубны,
так
люто...
Ц ыганы
(сонет)
Последняя
тер цина
ВЖ
Изводит
ключ
из
скал,
и
из
пустыни
—
сад,
Перед
скитальцами,
чьи
в зоры
вглуб ь
глядят
Родимых
омутов
и
в
де нь
гря дущ ий
мрака.
СА
Изводит
кл юч
из
скал,
в
песках
растит
оаз
—
Перед
ск италь цам и,
чей
невозбранно
глаз
Читает
таинства
родной
годины
Мрак а.
П редсущ ествован ие
Строка
3 сверху
ВЖ
Ст олп ов,
по
чьим
ств ол ам
живые
искрил
блик и
СА
Ст олп ов,
по
чьим
стволам
живые
с еял
блики
Красота
Строка
4 сверху
ВЖ
Всем
ушибиться
вам
в
свой
час
об
эти
груди.
СА
Вам
вс ем
ударит ь ся
в
с вой
час
об
эти
груди.
Красота
Строки
две
последние
ВЖ
Пр ео бра же нный
мир
в
дву х
зерк ал ах
глубоких,
—
В
двух
вечных
свет лостя х
м оих
оче й
широк их !
СА
Отображенный
мир
четой
зерк ал
глубоких,
—
Б есс мер тной
све тлос ть ю
очей
мо их
широких.
352 «К БАЛЬМОНТУ». «Я
написал
стихи,
ему
(Бальмонту)
посвящен­
ные,
для
от дела
«Пристрастия».
Ег о,
изгнанника,
к ажетс я
еще
ник то
не
приветствовал
стихам и.»
Эт им
сообщением
Дневника
1909 г.
от
19 августа указывается дата возникновения сонета « К
Бальмонту».
В .И.
доб авляет : «В постели не пишу .
Довольствуюсь
сонетом,
нап исанны м
днем. »
На
следующ ий
день, 20авг.
в
«днев­
нике»
отм еч ено: «Послал в « С корпи он»
стихи
Бальмонта,
наз вав
их
«ULTIMA CERA».
О
первой
встречи
с
Ба ль мон том
см.
Том
I, стр.
70-74.
Пи сь мо,
кот о рое
В.И .
послал
Брюсову
20 сентября 1905 г .
из
Петербурга
—
период
первых
«сред» — является
в ажным
свидетельством
сам ого
В. И.
об
его
нежном
и
бережном
отношении
к
Константину
Баль­
мон ту : «...
Я
ду мал,
что
ты
уже
виделся
с
Ба ль мон том
и
поджидал
от
те бя
вести
о
впеч атлении.
Оказалось,
что
первым
твоим
впе­
чатлением
был
«шум в Вавилоне». . .
Ко
мне
он
явил ся
в
прошлую
среду .
Это
было
случайностью;
но
среда
день
наш их
приятелей.
Его
появление
мне
показалось
чудесным;
мо жет
быт ь
потому,
что
я
предсказывал
на
это т
вечер
его
приезд.
Инстинктивно
я,
обнимая
ег о,
з аговорил
с
ним
на
ты
и
лишь
через
неск ольк о
времени
поймал
себя
на
неосторожности;
но
и
это
совпало
с
его
на ме ре ниями,
по­
му
что
он
только
что
соч ин ил
мне
Bruderschaftsbrief.
Он
пока­
зался
мне
совсем
обновленным...
Неужели
же
«обманул»...
И
сам
740


он
гов орил,
что
теп ерь
—
ин ой.
Стих и,
к-рые
он
чит ал,
толь ко
ук реп или
наши
наде жды.
На мечают ся
две
новые
струи:
детская
поэзия,
ко то рая
к ажет ся
будет
дей стви тель но
дет ск ой,
в
лучшем
смысле
(а это в своем роде «венец», —
кон ечно ,
зав идны й
для
всякого
поэ та), и сатирическая.
Я
советовал
ему
объ единить
сати­
ры
в
сам остоя тель ный
сборник ,
напи сат ь
«Xenien» на недруга и
друга,
—
потом у
что
он
часто
хорош
как
с атирик
(вопреки мнению
большинства)
и
даже
прик осн улся
к
стихии
юмора
(также «в енец»).
Наконец
—
last not least —
его
старый
лири зм
—
как
старое
вино
—
сделался
еще
сил ьне е
и
благоуханнее,
его
«певучая сила»
еще
энерги ч нее,
—
во льн ей
и
задушевней.
Он
сидел
с
на ми
до
5
часов
у тра
и
неохотно
ушел,
пил
вин о
и
не
пьян ел .
Между
проч им,
я
сказал:
на
твоем
знамен и
напи сано
«Мгновенность» .
Это
оказа­
лось
сов пад ающим
с
одним
его
новым
с тихо тво рением.
(...)
На
другой
день
Б.
завтракал
у
нас,
мы
гуляли
по
крыш е
нашего
жил ища
и
о пять
как
не когд а,
загля дывали
в
бездны ,
и
пот ом
я
проводил
его
на
во кзал.
Здесь,
перед
отходом
поезд а,
все
время
сожалел,
что
не
остался
в
Петерб.
на
день,
чтобы
побыть
с
нам и,
и
съездить
вместе
к
Сологубу
(!) —
вдруг
начал
исповедь: «Ты б
ме ня
не
встретил
так,
если
б
з нал,
что
недавно
в
письме
к
Валерию
я
те бя
уничтожил
в
т рех
строчках...» Дальше
—
цит ат а,
из
кото­
рой
мне
запомнились
вы раж ен ия : «аптекарские весы», «медото ­
чив ый
дис тил лат ор».
Я
ск аза л : «Ты не смеешь отрицать меня,
—
или
ты
не
по эт »...
В
общем,
следовательно,
возрождение
в сех
н адежд
на
Бальмонта
—
и
ужели
же
он
«обманул»?»
Ср.
Том
I.,
стр. 70-74и «Дневник 1906г.» 2 июня.
352 «ЕЕ ДОЧЕРИ» .
Сонет
эт от
обращ ен
к
дочери
Л.Д .
З инов ьевой-
А нни бал
от
перв ого
брака
—
к
Ве ре
Константиновне
Шва рсало н.
Сонет
в
СА
является
первым
с тихо тво рением
В. И.,
посвященным
—
«Ее Дочери» .
П оз днее
—
ив
«Нежной Тайне», и в «С ве те
Веч ернем »
—
повторяет с я
такое
об ращ ение
всякий
раз
как
поэ т
в
ст ихах
говорит
с
Верой
или
о
Вере .
При
жизни
ее
мате ри
В.И .
воспринимал
ее
как
Пер сеф ону
—
образ
Дочери
в
Эле вс ине.
После
смерти
Л .Д.
он
видел
в
ней
«свет матери», который ему поручено
хранить.
Сонет
нач инаетс я
с
рассказа
о
рожден ии
Ве ры.
То
был о
на
Ит а лья нской
Р ивь ер е; 5 августа 1890 г.
под
вечер
Лидия
пошла
купаться
в
море.
Ро ды
нач ались
в
вод е;
она
с
трудом
дошла
до
дома.
Последняя
те рци на
сонет а
на по минает
как
Вера,
страст ная
альпинистка,
подня вшись
однажды
на
снежную
в ершину ,
под
ударом
прямых
солнечных
лучей
уп ала
в
глубокий
о бмо рок.
После
обмиранья
от
солнца
и
сн ега
она
встала
повзрослевшей,
что-то
важное
на
всю
жиз нь
узнавшей.
О
Вер е
см.
Том
I.
стр .
133-138;
168-170.
И
ни же: «Дневник 1909 г . ».
353 «СОРОКОУСТ» .
Стихотворение
посвящено
М. М.
Замя тниной .
По сле
по хо рон
Лидии
Димитриевны
в
комнат е
ее
был
поставлен
741


ан алой
и
перед
об раз ом
Спасителя
заж жен
Сорокоуст
(свеча,
свернутая
ко ленц ами); при колеблющемся огоньке его читалась
сорок однев ная
молитва.
О
Марии
Мих айло вне
З амя тни ной
см.
Том
I, стр.
41-42; и «Дн евн ик 1909 г.» Запись 1-ого
ав г.
353 «CAMPUS ARATRA VOCAT. FATALIA FERT IUGA VIRTUS.»
Оба
сонет а
посвящены
И.М .
Гр евсу .
О
роли
его
в
жи зни
В. И.
см.
Том
I, стр.
21; 27-28.
Иван
Мих ай лов ич
Гревс
(1860-1941) был
видным
медиевистом.
Он
зани мал
каф ед ру
по
средневековой
исто ­
рии
в
Пет ерб ург ском
Университ ете.
354 «ULTIMUM VALE».
Стихотворение,
посвященное
Инн.
Ф.
Анне н­
скому,
датировано
«Сентябрь 1909».
Во
вт орой
полов ине
этого
месяца
Иннокентий
Ф едорович
Анненский
(1857-1909) и В. И.
встре­
чались
поч ти
ежедневно,
ревн остн о
п омога я
С. К.
Мак ов ск ому
в
осуществлении
«Аполлона», первый Ns которого вышел в октябре.
Дружба
п оэ тов,
вдруг
ярк о
разгоревшаяся,
длилась
нед олго:
Анненский
скоропостижно
умер
30 ноября 1909 г., а в своем Днев­
нике
1909 г., оборвавшемся
на
записи
от
8-о го
с ен тября,
В.И.
лишь
вскользь
упоминает
имя
автора
«Тихих Песен»
и
ничего
не
гов орит
об
особой
бл изос ти
с
н им.
В
ту
осень
В.И.
чувствовал
себ я
сирым,
о диноки м,
хот ь
и
толпились
вокруг
него
люди.
Он
пишет
25
а в гу с та : «Я многим молодым какой- то
друг,
старший
б рат;
меня,
кажется,
любят
—
так ,
что
даж е
не
боятс я
исповедоваться,
и
почтительны
на ст олько,
что
никто
н ик огда
не
спра ши ва ет
ничего
ли чно го
обо
мне ,
все
со
м ною
говорят
о
себ е
и
своем.
Я
говорю
нем ного
о
с ебе
и
своем
—
из
вежливос ти,
для
равенства.»
И
вот
—
нео жи дан но:
встреча
наст оящ ая
с
Ан ненс ким,
кот орый
вдруг
до
не др
все
угадал,
увидел,
понял.
В. И.
отм етил
в
сти хах
то
важно е
внутреннее
соб ыт ие.
357 «ПОЭТУ». Три части «Эп и ло га»
были
написаны
неодновременно,
и
они
неодновременно
впервы е
вышли
в
свет .
Первые
два
сти хо т­
ворения
б ыли
напечатаны
в
пр едпо сле дне м
выпуске
журнала
«Весы», 1909, 10-11. (Д ек абр ьс ко й
к нижк ой
«Весы»
пре крат или
св ое
сущ ест вование); сонет,
сост ав ля ющий
третию
часть,
поя­
вился
под
заглавием
«Apollini» в первом,
октябрьском
Ns ново­
рожденного
журнала
«Аполлон», 1909,1.
О
вт орой
част и
«Эпилога»
В. И.
упоминает
в
своем
дневник е
1909 г.
от
3 августа указывая дату его рождения.
—
«Написал
заключительное
стихотворение
для
Speculum Speculorum о состя ­
за нии
П иерид. »
Но
в
соотв етствен н ом
отделе
СА
стихотворение
о
Пиеридах
заняло
не
заключительное,
а
предпоследнее
ме сто;
«заключительным стихотворением»
ста л
сонет
«Apollini» напи ­
са нный
нес колько
позднее
(но опередивший двух первых в печати),
о
кот оро м
В .И.
два
р аза
г оворит
в
д не вни ке; 24 августа 1909 г.
сообщает
о
соб ран ии
дру зе й,
где
речь
шла
об
«Аполлоне». Мако в ­
ск ий
«просил дать стихи для 1-го Ns, и я набросал проект того,
742


что
придумал
во
время
ску чно ват ых
толков.»
А
через
день ,
26 авг.
В.И .
записы вает.
—
«Перед обедом прочел Кузмину сонет
на пи са нный
для
«Аполлона».
Суще ст венные
разночтения
вс тр ечают ся
лишь
в
первой
част и:
Строк а
«Весы»
СА
3 сверху Гляди,
по эт,
—
зареет
Авр орою
алеет
8
Сойди
к
нам,
Явис ь
на м.
363 «ЭРОС» .
Раньш е
своего
появления
на
страницах
«Cor Ardens»
«Эрос»
был
опубликован
в
вид е
отдельной
«Книги Лирики» .
С Пб . 1907. Изд.
«Оры». 86 стр.
Личные
переживан ия,
в
тех
стихах
отразившиеся,
отн осят ся
(по словам самого В . И .)
ко
времени
«от
колыбели
ос енн ей
луны
до
второго
ущ ерба».
За
эти
два
месяца
и
до
середины
но ября
писался
«Эрос» .
Стих и
немедленно
стал и
н аб ирать ся
в
ти по гра фии
изд.
«Оры» .
В
начале
января
книга
вышла.
В.И.
со обща ет
Брюсову
9.1.1907.: — «.. .
пи шу
только
два
слова.
Посылаю
«Эроса» .
Сегодня
лишь
он
поя вился
в
свет.
Брошуровщик
по дв ел.» (См.
ниже
«Дневник 1906 г.»
и
Том
I*
стр.
97-101).
743


ДНЕ ВН ИК
ВЯЧЕСЛАВА
ИВА НО ВА
1906
Incipit.
1 июня
Я
должен
теперь
работать,
не
пок ладая
рук .
Га шиш
фантазии,
в ос­
с оздавая
из
намека
осуществления,
до воль но
вод ил
ме ня,
за
это
послед­
нее
в р емя , «по садам услад».
Я
чувствую
с ебя
размягченным,
изнежен­
ным
и
нечистым.
Вчера
я
п роповед овал
Г афизит ам
«мистический
эне рг е тизм».
Они
сердя т ся
на
«моралиста»
и
думают,
что
это
одно
из
моих
де вяти
противоречий.
(«В чем мудрость Муз?» спросили
ме ня.
Я
сказал: «В том,
что
их
девять:
поэзия
—
девять
противо­
речий»).
Между
тем,
это
—
мое
настоящее
и
ве рно е.
Стихотворение
Городецкого
из
Эль
Р уми
был о
предостережением
и
напоминанием.
—
Вче ра
С.
Котляревский
и
Стру ве
у
нас
про рочили
грядущ ее
варварство
и
noctem longam; одна мистика,
гов орил и
он и,
будет
хранительницей
культурного
предания
в
распаде
России.
У тром
вчера
—
на
к ладб ище
Н овод еви чего
монаст ыря,
на
похоронах
ма тери
Сомова.
Видел
м огилу
И ван ова
(художника Александра Ива­
нова
—
О. Д.).
Сомова
я
люб лю
в
его
печали.
—
Сегодня
коррек ту ра
и
окончание
статьи
«о неприятии мира»
для
книжки
Г.
Чулкова.
Диот има
(Лидия Димитриевна Зиновьева-Анниб а л
—жена
В. И.
—
О.Д.), ласко­
вая,
объявила
сегодня,
что
не
хоч ет
больше
со
мною
спорить
—
пусть
буду
таков,
каким
должен
быть, velutsum. Антиноя (М.
Ку змина
—
О. Д.)
я
бы
любил,
если
б
чувствовал
его
живым.
Но
ра зве
он
не
мертв?
и
не
хоро нит
с воих
мертвецов,
—
свои
«миги»? Ужели кончилась lune de
miel эротико-эс те тич ес ко го
«приятия»
и
его ,
и
других
Гафизитов?
По
Га физ у,
—э то—
«творчество». Espérons.
Беглы е
заметки,
беглы е
об ращен ия
ad interiora. Зар ажени е п ри ме ром
Х арик ла
и
Renouveau? (Кузмин и Нувель
—
О. Д.)
Быт ь
может.
Лето
не
об ещает
б ыть
богатым.
Если
б
вел
д нев ник
зимой,
им ел
бы
ог ромн ое
приоб ретен ие.
Три
дня
под
впечатлением
(конечно тяжелым)
пис ьма
из
Харькова.
Здесь,
кажется,
ничего
уж
не
поделаешь.
Fatum.
Отнять
у
них
Сашу
(дочь В.И.
от
бр ака
с
первою
жен ою,
Д арьей
Мих айлов ной
Дмитрев­
ской
—
О.Д.)
можно
только
насилием,
и
оно
уже
м оральн о
невозможно
по
отн ош ению
к
этим
épaves.
А
девочка
яв но
вп ад ает
в
конечное
идиот ство.
А. Т.
(Анна Тимофеевна Дмитревская,
мать
Дарьи
Михай­
лов ны
—
О.Д .)
фатальное
существо.
Св идание
почти
сделано
невоз­
можным.
Да
Саша
и
не
захочет
покинуть
ма ть
и
бабушку.
Ма ть
все
какая-то
несовершеннолетняя
д очь
это й
сумасшедшей
и
совершен но
пассивна
в
своем
душевном
маразме.
Ко го
загуб ил
я
—
ж ивую
душу,
744


или
уже
мертвую?(см.
Том
I, стр.
10,11; 25-27; 33-37; 177-179).
Как
был
бы
я
сч астлив
—
яс
мо им
эросом
к
юн оша м,
—
если
б
Сережа
(пасынок)
был
живой,
а
не
ме ртв ый
юноша.
На
к ого
ни
оглян еш ь ся
—
мертвые
ларвы.
Что
сделать
с
отсутствующим
д руги м,
так
и
не
знаем, («дру­
гой»
—
это
младший
сын
Л ид.
Димитр.,
Костя .
—
О.Д.)
А
впрочем
—
не
ме ртв
ли
я
сам?
По ка
довол ьно,
одн ако ,
мой
«Днев ­
ник »
—
«Двойник?» Vale et cura ne moriaris ante mortem. И
чтобы
твоя
литература
не
об рат илас ь
в
не крогра фоманию.
Ибо
вер а
без
дел
мерт ва ...
Как
бы
то
ни
был о, travaillons ferme, travaillons toujours, et toujours
en avant! —
Зво нок.
Пр ив езли
ч асы
и
роял ь.
«Memento mori» и «С о кр ат,
зани­
май ся
музыкой!»
2 июня
Попытался
заснуть
рано,
но
проснулся
п осле
кор от кого
кошмара
и
провел
ноч ь
за
чтением
Г офм ана.
Ут ром
о пять
раз говоры
об
опа сно ст ях
пере селени я
сем ьи
сюда,
на
волк ан.
Кто
к
кому
поедет
на
с вид ание?
В
рук описи
Ремизова
(«Завывает») для «Адск ой
Поч ты»
чита ю
вчера:
«Пророки проповедовали новое царство,
но
сердце
их
не
вмещало
пророч ества,
и
глас
их
не
жег
сердц а.
Пророки
проповедовали
но вое
царство
и
продавали
свое
п ророчес тво.»
Вчера
в
Г.
Д уме
кри чал и
военному
прокурору
Пав лов у: «палач,
убийца».
Старообрядцы
во
главе
це рк овно-р еформац ио нно го
движен ия.
Виз ит
Зои
Ив.
Таб ери о
и
молоденькой
В арв.
Ст.
Врасской,
толь ко
что
вер­
нувшихся
из
Парижа
с
поклонами
и
впечатлениями
из
кружка
наших
поэтов
и
фил ософов
en exil. Бальмонт собирает
ро ты
сво их
по кло нниц ,
играет
арии
«на флейтах из человеческих костей», пишет какую-т о
драму
для
«театра юности и красоты», долженствующего упразднить
«рампу наивною детскостью и сообщительностью,
ак тер а», жена его
за нима ется
жертвенным
пок лон ен ием
ему
и
ст рада ет,
когда
слышит,
что
над
ним
сме ютс я
в
аудитории
ее
соседи
и
т .д.
Теперь,
все
то
же
—
у
compris Елена и. ..
Он
х валит
Та нта ла
(?). ( вопр.
знак
э тот
поставил
В. И.
—
О .Д.).
М.
Волошин
с
Сабашниковой
увлекаются
моими
с тих ами
в
«Факелах».
Мин ск ий
тос ку ет.
Мережковский
опровергает
теософов.
Одним
слово м,
я
—
не
желал
бы
там
быть.
—
Неожиданное
письмо
от
Сологуба,
опять
полное
какой-то
двоя­
щейся
лю бви -нена ви ст и,
с
к расивым и
сти хами
на
имя
«Вячеслава».
Какая-нибудь
нов ая
попытка
к олдовств а.
И гра
в
за гад ки,
за
которой
таится
нечто,
глубоко
им
переживаемое.
—
Письмо
от
милого
и
бедного
Поя рков а.
—
П риходит
Чулков,
мой
«ученик», как он теперь говорит.
Сераф.
П . (жена
Ремизова
—
О.Д.)
приносит
ра сс казы
о
«бабушке»
и
насмешку
надо
мной ,
Бал ьмо нто м
и
Скитальцем
в
«Лешем».
745


—
Вечером
Сомов,
Бакст,
Ку зьмин
(sic), Нувель;
итальянские
ар ии
XVII в.
и
Grétry.
Пение
Сомова.
Музыка
Ну ве ля.
Так
до
со л нечн ого
восхода.
—
Работа
над
статьей
для
«3.
Руна»
целый
день
преры вает ся.
3 июня
Солнце.
Пре кра сны й
зе лен ый
пруд
в
зеленом
парке
—
вниз у.
Я
полу­
чаю
от
Вал ерия
его
«Верхарна», —
с
надписью
«Вяч .
Ив.
от
дру га
его
поэз ии».
Хол однос ть ?
Возвещены
«Cor Ardens» и издание избранных
стихотворений.
Пишу
Валерию.
О бед ают
у
нас
Харикл
и
Renouveau.
Ес ть
«максималисты»
и
«минималисты»
в
жизни.
Они
—
последний
т ип,
их
житейская
философия
—
pis aller.
Романтики
—
ма к симал ист ы.
Пет ро ний
(Нувель
—
О.Д.)
замечает,
что
наибольшего
достигают
од­
на ко
выступающие
с
прогр аммо й
—
minimum.
Он
находит,
что
я
неи­
справим,
не
пони мает
башенного
уединения
и
пр.
Мы
с
Диотимой
чувствуем
себя
част о
нера ст оржи мо
ск ов анными
—
на шим
гл убоки м
одиночеством
среди
людей.
Речь
шла
о
жизни
Харикла:
отра вление
лавров овишневым и
каплями,
л ечен ие
от
истерии,
Але кс андри я,
п охо­
жден ия
в
Италии,
к анони к
М ори,
письмо
к ото рого
к
мате ри
Харикла
п роч итано
вслух.
4 июня,
воскр.
Я
соч инил
поэтический
апотропэй
против
чар
Сологуба.
Был
Лема н,
«ученик», и Г.
Чулков,
по
своему
обычаю
послед него
времени,
нежный
и
шутливый.
Про гул ка
к
Неве,
у
Смольно го.
Голубая
река,
быстрая,
ш ирока я,
с
большими
в ала ми,
живописный
вид
на
Охту.
Сидели
на
плоту
пароходной
прис тани
и
г ляде ли
вдвоем
на
реку.
Стачка
булочников.
Предч увст вие
больших
стачек.
Б елост окс кие
ужасы.
Звук
копыт
к о нного
патруля
на
улице
ночью. ..
Зап иск а
Эм ира
Апеллеса
к
Эль
Р уми
и
столь
же
восточно
велик олеп­
ный
ответ
Эль
Руми.
Просьба
Пояркова
о
рецензии
в
«Весах».
5 июня
Работа
над
продолжением
статьи
о
«действе»
для
Руна.
Чулков
и
его
ночно й
кошма р
с
двум я
Мир э,
совпавший
с
жалобами
Мирэ
на
ко ш­
мар,
м учивш ий
ее
ноч ью
видени ем
двойника.
Ч.
к аже тся
час то
ненор­
мальным.
Ненужные
лжи,
в
которых
сам
сейчас
же
соз нает ся .
Письмо
от
Даши
о
планах
устройства
доч ери
на
строительных
курсах
в
Москве—длинное,рассчитанно
сухое,
так
неприятно
нап омина юще е
и
стилем
и
почер к ом
и
умственными
идиосинкразиями
и
аномалиями
ее
мат ь.
Это
сем ья
безнадежно
дегенерирующая.
Оп ять
в
д уше
от
харь ­
ковцев
смута,
какая-то
тупая
об ида,
недоуменная
б езвыходност ь ,
но
при
это м
отсутствие
волнения
сердечного...
На
прогулке
вечером
встретил
Ст руве,
которого
я
пров одил
по
Суво­
ровскому
проспекту.
Сов етовал
ему
брос ит ь
политику
и
отдохнуть
на
научно й
работе.
Он
защ ищал
св ои
сп особн ост и
к
политике
теоретиче­
746


ской.
И
о пять
жалобы
на
политицизм,
уничтоживший
культурные
це н­
н ости.
Я
ут верж дал ,
что
это
верно
скорее
для
прошлого.
Élargissez-
vous.
Как
поэты
и
худож ники
ид ут
от
интимного
иск усст ва
к
фреск е,
из
уединения
к
с оборност и,
—
так
и
вся
б уржуаз ная
культура
должна
искать
более
гл убо кое
русло,
интел лигенц ия
—
стремиться
к
всенарод­
ности.
Потребность
же
культуры
велика
и
жи зненна
в
ш ирок их
м асс ах.
П ерелист ы вал
«Кормчие Звезды»
и
мне
казал ос ь,
что
равной
им
книги
лирики,
быть
может,
н иког да
мне
не
написать.
И,
коне чно, Cor Ardens
не
будет
на
высоте
мо ей
первой
книги.
Мы
опять
бли зки
с
Диотимой.
Она
ез дила
сегодня
на
Остров
—
в
унив ерсит ет ,
к
Гр евсу
и
т .д.
для
спр ав ок
о
Сереже,
нет
ли,
осилив
экзамены,
возможности
стать
воль­
нослушателем
и
т .д.
Напрасно.
12 июня
Ес ли
день
нач инается
с
полуночи,
то
начался
он
беседой
с
Renouveau.
Очаровательный
Петроний
объяс няе т
мне
мое
наст роен ие
по
от но­
ше нию
к
Гафизу
так:
Га физ
отвлекает
ме ня
от
мо его
«богоборчества»,
от
«прометеизма» .
Ему
хотелось
увериться,
что
я
еще
«жив».
Или
же
ниче го
не
осталось
во
мне
для
«жизни», при
моей
поглощенности
мис тик ой , «идеологией», наконец,
поэтическою
фант аз ией?
—
Я
гово­
рил
о
латентной
борьбе
с
демоническим
влия нием
Антиноя.
—
Диотима,
уст алая,
уш ла
спать.
Мы
п родол жали
беседовать
до
3- го
часа.
С нач ала
о
новом
п окол ен ии.
Я
предполагал,
что
оно
зачинает
adamantinam рго -
lem.
Реа лис ты
приходят
отриц ать
«романтиков».
Мы,
ром ант ики ,
требо­
вал и
восстановления
Тела.
Они
реали зуют
это
тре бо вание
по-своему.
Бестиальны,
невозмутимы;
в
сущн ост и
буржуазны.
Через
intermezzo
о
симп тома х
ослабления
трагизм а
в
любви
и
с трас ти
(тезис Renouveau)
разговор
п ер ешел
к
эро тизм у.
Петроний
полагает,
что
les grandes
passions отжили свой век
—
и
приветствует
эру
des petites passions.
Конечно,
согласиться
с
э тим
невозможно,
и
это
было
бы
во
вся ком
случае
capitis deminutio нарождающегося человечества.
Мой
тез ис:
п арал лелиз м
сексуальности
и
гени альнос ти
в
коллективной
жизн и.
Это
эк вив алент .
Бедный
Renouveau неосторожен:
он
намекнул,
что
эн ергия
половая
мо жет
отча с ти
пер еход ить
в
другие
эн ерг ии.
При
допущении
экв ив а­
лен тно ст и,
это
равнялось
бы
переходу
част и
гениа ль ност и
человече­
ск ой
в
другие
энергии.
Он
рассказал
мне
н еско лько
сво их
пер ежив аний,
несколько
авантю р
и
наш ел
мен я
до
крайности
люб опыт ным.
Впро чем,
это
любопытство
ему ,
оч евидно,
не
неп рия тно.
Я
нем ного
у чилс я;
он
нем ного
аускультировал.
Между
проч им,
я
собираю
материал
для
ро ман а,
в
возможность
с оз дания
кот орог о
хотел
бы
и
не
вполне
см ею
верить.
День
же
был
посвящен
жизненному
роману
с
Диотимой,
которому
747


оч еви дно
еще
не
с уждено
за мер еть
в
спокойных
дружеских
и
супруже­
с ких
отношениях.
Теперь
это
слож нейши е
смены
лю бви
и
нен авист и,
какой-то
г ордой
и
горькой
обиды,
соревнования
и
—
не
ревность
вовсе,
как
она
уб едитель но
док аз ывае т,
а
«зависть»; завидует же она всему
и,
б ольше
всего,
муж чине
во
мне ,
ее
глубоко
оско рбл яе т
горд ос ть
мужской
сам овлюб ленн ост и,
абстрактный
нарц исиз м
мо ей
ч увст вен­
ност и.
—
Не
по
отн ошен ию
ко
м не,
ее
наст роен ие
таково.
Она
горда
и
честолюбива,
зн ает
себ я
и
все
еще
не
нашла,
величается
и
отчаи­
вае тс я.
З амык ает ся
и
уединяется
в
м ире
своих
идей
и
эмо ций .
Отчаянно
борется
за
ок онч ательн у ю
внутреннюю
эманципацию
от
моего
идей­
ног о
влияния.
С ж игает
то,
ч ему
поклонялась.
Чувствует
се бя
«гулкой
пус то т ой»; она Пизанский баптистерий;
хо чет
ничего
не
хотеть,
быть
только
прием лющей
и
отзвучной,
быт ь
те куче й
покорно
проз рач ной
вл агой,
свое й
Еленой
из
«Пламенников».
И
ни
во
что
не
верить,
ни
на
что
не
уп ова ть.
Ес ли
не
удастся
победить,
—
что
же?
Она
с кажет
только,
что
жиз нь
ее
б ыла
«bien triste».
Пафос
ап ат етик и.
Des velléités de l’a -
dogmatisme.
И
рядом
ср ывы
в
са мый
бунт ов ско й
пафос.
Мы
ходили
гулять
в
Л етний
Сад
и
—
п осле
уже
—
attendrissements
passionnés —
жес ток о
ссорились
по
дороге.
Любовались
как
чер ный
пудель
долго,
долго
переживал
дра мати ческий
конфликт
на
б ерегу
ка нав ки,
пер епл ыва ть
чер ез
кот орую
б оялся
—
и,
нак онец ,
переп лы л.
Задумали
великие
путеш еств ия.
Видели
прел естный,
нежный
мо ло дой
се рп
луны
на
бле дно м
не бе
справа,
уже
си дя
на
пар оходе .
Возвращались
прич удлив ыми
пустынями
нашего
б ерега.
Выра ба тыва лся
пла н
поездки
заграницу:
ей,
чтобы
отдохнуть
и
понабраться
сил
в
горах,
где
дет и,
мне
—
порыскать,
б ыть
может,
по
Ит ал ии.
Удовольствию
этих
ски­
та ний
она
не
завидует ;
завидует
лишь
моим
отнош ения м
с
дру гими
людьм и,
для
нее
невозможным,
ей
как
ж енщи не
—
закрытым.
Кончи ли
день
все
же
миром
и
гармон ией.
Иск усст во
—
сфер а,
насыщ енная
чувством
пола
—
За
время,
соответствующее
перерыву
дневника,
следует
отметить,
в изит
Баксту
и
в печ атлен ие
от
его
работ
(эскиз занавеса).
Это
6 июня.
Приход
Л.
Семенова,
этого
Хлестакова
революц ии,
е сли
не
ошибаюсь,
и
ч еловек а
мне
не
симпатичного
(7 июня); в тот же день вечером свида ­
ние
с
Р афалович ем
и
В ран гель
у
нас.
Потом ,
на
другой
де нь,
враз ум ­
ления
Валько-Отшельника,
юноши-пролетария,
литерату рн ог о
ман ья­
ка,
понр авивше гося
себе
в
роли
гениального
упрямца,
граф омана-
ле н тяя,
очень
г ряз ного,
проголодавшегося,
безграмотного
и
ут оми те ль­
но го.
Далее
свидание
с
Городец к им,
его
стихи,
прог улк а
с
ним
б елою
ночью
по
улицам
и
Невской
наб ереж но й,
его
с ооб щения
о
х оде
его
семейно-сердечной
ис тории,
его
мил ый
поцелуй
на
п рощание .
Свидан ие
с
Сомовым,
проекты
напи сат ь
статью
о
его
творчестве;
—с
Антиноем.
Стихотворение,
внушенное
б елост окс ким и
погром ам и.
Беседа
с
Мирэ
о
М ар селе
и
других
порт овых
городах,
где
она
был а
и
кот ор ыми
б редит.
Окон чан ие
стат ьи
о
театре.
Ч тение
Тысячи
и
Одной
Ночи.
Го лод
пут ешеств ий.
748


13 июня
Я
остаюсь.
Д иотима
собирается.
Сл ишко м
по здно
выезжаем
на
Литей­
ный,
где
она
хоч ет
з аказ ать
дорожное
п лат ье.
Магазин
уже
закрыт.
З аходим
в
«Адскую Почту»
—
редакция
закрыта.
Застаю
Жебелева,
с
которым
должен
условиться
о
сдаче
мое й
латинской
работы
в
типографию
За писо к
Археолог ич еског о
Общества.
В
глу бине
душ и
не
желал
зас тать
его
дома
и
в
Пе тер бу рге,
что бы
не
связывать
с ебя
обязательством
летнего
преб ыва ния
зд есь.
Но
все
уст раив ает ся;
только
он
не
ручает ся
за
быстроту
п ечата ния,
так
как
на борщ ики
от
рук
отб ились .
У
него
з нак омлю сь
с
ю ным
пр офес сором ,
архео лог ом
Ма льм-
б ергом.
Внешность
За пис ок
А рх.
Общества
мне
заманчива.
Убежда­
юсь
в
э том
по
книге
Маль мб ерга.
Скучные
с пец иалисты
с
к акой- то
печатью
за би тос ти.
В
Жебелеве
что-то
вуль г арное
и
не
видел
добро­
же лат ельнос ти,
при
вс ей
люб езност и.
Верная
Д иотима
ждет
меня
внизу.
З аходим
вместе
к
Браудо
—
и
он
чу дом
дома.
Причудливый
визит
в
10 ч.
веч ера .
Экстренность
привычна
ленивым
на
внешние
действия,
как
мы,
которых
столь
метко
оха ракт ериз ов ал
в
Ло ндо не
прим ет ивший
наши
ежедн евн ы е
опоздания
к
поезду
контролер
— словами: «youcome
allways rather too late».
С
Браудо
я
должен
был
также
условиться
о
начале
печатания
мое й
книги
—
сборника
стат ей,
издаваемого
Жуков­
ским.
Ко
мне
вышел,
оторвавшись
от
беседы
с
вр ачем
и
кор час ь
от
боли,
опирающийся
на
пал ку
п одаг рик
и
просил
начать
де ло
через
три
дн я,
ког да
он
наде ет ся
бы ть
в
силах,
что бы
поехать
в
«Обществ .
П ольз у».
Моя
Диотима
уст ала,
когда
мы
приехали
ясны м
ве че ром
при
благо­
прия тн ом
знамении
моло дого
лунного
серпа,
домой.
Но
усталость
п рош ла,
как
толь ко
мы
зав идел и
у
подъезда
одн оврем енн о
прибывших
Сомова
и
Ку змина.
К
с час тью
мы
подоспели
как-р аз
во
время.
Аладин
(прозвище Сомова на «б а шн е»
—
О .Д.) улыбался своей милой улыбкой,
ла сков о
дарящей
и
как
бы
приглашающей
к
та нцу
Харит.
А
в
глаз ах
Антиноя
было
щедрое
солнце
и
он
в озвест ил
о
своем
ж ела нии
прочи­
тат ь,
нак онец,
свой
знаменитый
дневни к.
Ког да
мы
с ели
за
чайный
сто л,
прибыл
и
Renouveau.
З ам уртуд
(Лидия Дм.
—
О . Д.) легла
на
кушетку,
придвинутую
к
столу.
Аладин
п рот янул
но ги
на
сту л ья.
Я
сид ел
меж ду
Ант иное м
и
Замуртуд.
Renouveau наблюдал очами en face, чтобы
кидать
мне
иронич е ски е
упреки,
в
р од е: «он ведь мертвый человек»
и
т.д.
Чт ение
было
пл енит ельн о.
Дневник
—
худ оже ст венное
п ро изве­
де ние . (Внизу страницы,
под
т екст ом
в
углу,
нап раво,
сделана
каранда­
шом
рук ою
В. И.
пр ипи ск а: ‘Прочитано до 23 сент.; от 16 дек.
до
22янв.;
с
Пасхи
до
12 июня’ .
—
О .Д.)
Это
душный
тепидарий;
в
его
тесном
сумраке
плещутся
в лажны е,
стройные
тела,
и
роз овое
масл о
капает
на
желт ова тый
м рам ор.
Д невник
«специален», и только эта моноидейность
гро зит
перейти
в
мертвенность.
Я
был
прав,
наслеживая
в
Антин о е
то,
и
другое,
и
тр еть е,
но
то
и
другое
и
третье
преувеличивал
односторонне
и
грубо,
как
бы вает ,
к огда
на
долю
ана л иза
и
угадыванья
выпадает
чрез м ерная
работа
при
невозможности
созерцать
конкретное.
Он
неже н
749


и,
по
своему,
це ло муд рен.
Слегка
демоничен
(пассивно,
т.е.
в
смысле
истерич еской
одержим ост и)
—
временами.
Чистый
романтик,
но
—
и
это
жаль
—
быстро
удаляется,
как
я
это
и
ран ьше
приметил,
пр очь
от
своего
п релес тного
романтизма.
В
своем
роде
пион ер
грядущего
века,
ког да
с
ростом
гом осек суаль ности,
не
будет
б олее
безо бр ази ть
и
расша­
тывать
человечество
сов ре менна я
эстетика
и
эти ка
полов,
п онима емых
как
«мущины для женщин»
и
«женщины для мущин», с пошлы ми
appas женщин и эстетическим нигилизмом мужской брутальности,
—
эта
эстетика
дик арей
и
био ло гич ес кая
этика,
осл епл яющ ие
каждого
из
«нормальных»
людей
на
ц елую
п олов ину
человечества
и
отсекающие
ц елую
п олов ину
его
инд ивидуаль ност и
в
пользу
продолжения
рода.
Г омосек суаль ност ь
неразрывно
свя з ана
с
гуманизмом;
но
как
односто­
роннее
нач ал о,
исключающее
гетер осек суа ль ность ,
—
оно
же
противо­
реч ит
гуманизму,
обращаясь
по
о тношению
к
н ему
в
petitio principii.
Для
м еня
дневник
Антиноя
еще
и
lecture édifiante, помогающая пре ­
одолет ь
неко тор ое
укл оне ние
воли
нагля дным
изображением
п равды
и
н еправды
смутных
ее
тяготен ий.
Но
прежде
всего,
д нев ник
—
х удо­
жест венное
отражение
т ек ущей
где-то
по
затаенным
руслам
жиз ни,
п рич удли вой
и
нео бычай но й
по
контрасту
меж ду
усладой,
как
объектом
восп риятия ,
и
восп ринимаю щи м
субъектом,
—
отражение,
дающее
иногда
разительный
р ел ьеф.
И
прит ом
ав тор
дне вни ка
знает
поч ти
забытый
теперь
се крет
приятного
стил я.
После
чтения
скучноватые
разго воры
и
сп оры
на
т емы
пола.
Если
б
Антиной
не
упрямился
и
не
рефлектировал
раньше,
бо ясь
проче сть
мне
д невни к,
—
не
пришлос ь
бы
и
мне
насчет
его
упрямиться
и
рефлек­
тировать,
подч ас
аб сурдн о,
и
томить
его
анализами
и
полемиками.
Ган им ед
велел
передать
мне
п окл он.
(Ганимед
—
прозвище
И.
ф он-
Гюнте р а
—
О .Д.
см.
с тр.
737, 739).
14 июня
Яв ился
Чулков
с
вестями
из
Гельсингфорса
о
«Савве»
Леонида
А ндрее ва
и
слиянии
издательства
«Факелов»
с
«Адской Почтой»,
поклоном
(вероятно выдумкой чулковой дипломатии)
от
Л.
Ан дреева,
его
мнениями
и
н едо уме ния ми,
цветами
для
Д иот имы,
с
Звериного
Острова,
р асска зам и
о
фи ннах
и
их
банщицах
(будто бы моющих и
мас сир ую щих
мужских
п ац иенто в), о Серове etc.
Явились,
нак онец ,
и
все
же
внезапно,
А ннен ков а-Б ерн ард
и
Сергей
Александрович,
с
дру жеск ими
уп рек ами
за
пол угод ово е
молчание
и
б ессодержател ьн ы ми
впечатлениями
Р ивь еры,
Пар ижа
и
Лондона.
Интереснее
всего
—
их
обед
у
Кроп отк ина.
Живет
он
в
коттедже,
как
р аб очий,
и
будто
бы
сам
помогает
стряпать
обе д.
В ечером
Ремизовы
и
Леман.
Ремизовы
едут
ко
сво ей
Наташе.
(Дочка А.
Ремизова
и
Сера­
фим ы
Павл овны
из
древнег о
литовс ког о
ро да
Довгело
—
Наташа
жила
тогд а
в
ст аринном
з амке
род ст венник о в
своей
мат ер и.
—
О .Д.).
Очень
милы .
Алексей
М иха йло вич
п рорицал
о
судьбе
д екаде нтов
при
буду щ ем
рев олю ци онном
терроре.
Брюсов
будет
пов еш ен
вместе
с
Гиппиу с ,
750


Бальмонт
также
повешен;
Бел ый
утонет
в
луже;
я
вы ск ольз ну
из
рук
суд ей
бл агода ря
п редстат ель ст ву
какого-нибудь
А нга рск ого,
при ла ска н­
ного
на
Середе;
Ще голев у
бу дет
при ка зано
б е зост аново чно
хохотать,
си дя
на
одном
из
коней
А нич кова
моста;
Блок
бу дет
нести,
по
приказа­
ни ю,
как
авт омат ичес кая
кукла,
красн ое
знамя;
Ремизов
и
Сомов
спасут­
ся,
сп рят авш ись
в
ка рманы
Добужинского,
которого
спасет
миф оло­
г ическа я
дл ина
его
ног
и
т .д.
Все
это
случ итс я
во
время
осады
Эрми­
тажа.
Бальмонту,
говорят,
отрезали
обратный
пу ть
в
Росси ю
п оме щен ием
в
«Красном Знамени» (парижском)
его
до
крайности
резких
ст их ов.
Припис ыва ю
снобизму
его
volte-face по отношению к Уайльду,
кото­
ро му
он
уже
не
пр ощ ает
(так хочет мода)
его
ка питу л яцию
перед
мне­
н ием
vulgus’a .
Сравн ивая
форм у
д нев ника
с
формою
романа
и
отр иц ая,
что
дневник
мож ет
стать
прои зв едением
искусства,
Диот има
в
разговоре
со
м ной,
так
противопоставляет
искусство
и
жизнь :
оба
—
враги
д руг
другу;
задача
худ ожник а
снач ала
очертить
жизнь
своим и
гранями
—
вот
так:
(жест,
рису ющий
в
воз дух е
п од кову ), потом отделить,
от сечь
очерчен­
ное
от
корн ей
жизни
снизу
(горизонтальный быстрый жест снизу).
Так
поступает
художник
с
жи знью ,
чтобы
и меть
искусство.
Мне
это
нравит­
ся;
я
воображаю
Пе рсея ,
с х ватывающего
в
зажатый
кулак
левой
руки
хаотические
волосы
Меду зы,
потом
отсекаю щего
ее
голову
острым
кривым
мечом.
Художник
—
Персей.
Печал ь
предстоящей
разлуки.
15 июня
Виз ит
Нин е
Павловне.
Ее
ск рытные
тяготения
к
п и етизму
нашли
себ е
пи щу
в
По,
где
она
увлеклась
свящ енн ик ом
Вершиным,
—
повидимому
тайным
католиком.
Р асск азы
о
Лурде
etc.
Я
вз ял
NN2 католической
Semaine religieuse de Rome et de Jérusalem и просматривал их ночью,
так
как
люблю
случ айное
чт ен ие,
разрозненные
журналы
и
т .д.
Вспо ­
м инал
сво и
былые
увлечения
к ат оли чест вом.
Как
далеко
все
это
—
и
Субиако,
и
Ванутелли
и
—
еще
б ерлинск ие
споры,
вдох новл енные
идеями
Вл.
Соловьева.
Досадные
фигу ры
че ты
Сахйров
у
Анненковой
Бернард.
Сергей
Алекс,
вероя тн о,
чахоточный,
а
его
п осылаю т
в
Англию
лечиться
щипками
какого-то
шведа,
жена того
на
русской
(все
сим птом ы
шарлатана).
Чте ние
и
спр авк и
у
Шраде ра
о
проро ках
еврей­
ск их
зани мали
меня
до
5ч.
у тра.
16 июня
Пятая
вечеря
Га физ а.
(без Городецкого). —
Я
устремляюсь
к
вам ,
о
Гаф изиты.
Сердце
и
уста ,
очи
и
уши
мои
к
вам
устремились.
И
вот
с реди
вас
стою
одинок ий.
Так,
одиночество
мое
одно
со
мною
сре ди
вас.
Сто ль ко
о
Гафизитах.
А
теперь
уже
не
об
них.
Р езул ьтат
ц елой
пол о­
751


сы
жизни,
протекшей
под
знаком
«соборности», намечается отчетливо:
я
одинок,
как
никогда,
быт ь
может.
Сегод ня
какой-то
«exit».
Де нь,
посвященный
бог у
Terminus.
Кто-то
сказал
о
чем-то
«КОНЧИЛОСЬ» .
SoHtudo et perseverantiа.
17 июня
Правд а,
я
был
плох ой
артист.
Гафиз
до лжен
сделаться
вполне
искус­
ств ом.
Каждая
вечеря
должна
зар ан ее
обдумываться
и
протекать
по
сообща
выработанной
п рограмм е.
Св ободн ое
об щен ие
друзей
периоди­
чески
преры вает ся
исполнением
очередных
нумеров
это й
про граммы,
обращающих
внимание
всех
к
об щине
в
целом.
Эт ими
нум ерам и
будут
стихи,
п есни,
му зык а,
танец,
сказки
и
пр оизне се ние
изречений,
могущих
служить
и
т езисам и
для
п рений ;
а
также
некоторые
коллективные
дей­
ствия,
изобр етен ие
которых
будет
с оставля ть
т акже
обязанность
устрои­
те ля
веч ера
—
eupu0p.oç’ а (и ли
ар х о н та). Необходимость покоя и
проме­
жутков
меж ду
свиданиями
продолжительностью
от
3до5
не дель .
Мысли
о
драм ах.
Об
эпическом
жити и
Христофора
(не мистерии).
Раз го вор
о
судьбе
зво нар я
в
Волоколамске.
Мое
предложен ие.
—
Поезд­
ка
на
пароходе,
при
великолепных
брызжущих
валах,
на
Остров,
к
Нин е
Павловне.
Кр ас ота
Невы ,
набережных,
Мойк и
на
возвратном
пут и.
Рассказы
о
монетах,
прили пающих
к
иконам
в
русской
церкви
в
По;
о
пророч еск ом
сне ,
виденном
в
Пскове.
В
Нине
П авлов не
мно го
чуткости
и
д ивина ц ии.
Д иотима
показалась
ей
в
первый
раз
в
черном
платье
(когда была в желтом).
Реш ен ие
(почти)
напечатать
статьи
Диот имы
об
Андрэ
Жи де
как
при ложени е
к
своему
заго тов ленному
к
печати
томику,
для
которого
ампутирую
ст арые
статьи
NoNo
Вес ов , etc.
Загадочное
п ис ьмецо
Гершен-Зейна
(Гершензона
—
О.Д.)
о
та ин­
ственных
и
нежных
причинах,
его
з адер жав ших.
15 августа
Послал
последнее
(16-ое)
пи сьмо
Лидии
в
горы .
(За два месяца до
это й
записи
Лидия
Дим .
уеха ла
к
детям
в
Швейцарию,
в
горное
местечко
Comballaz —
О. Д.) Эти 16 писем
— дневник
мой
за
вр емя
ее
отсутствия.
Записи
одной
из
пово ротн ых
эпо х
жизн и.
Страницы
пере живаний
из
о гня
и
отра вленно й
тончайшими
я дами
к рови.
Хроника
небывалого
страдания
и
небы в ал о-по лн ого
счастья.
Продолжаю
в
эт ой
т ет ради
бю ллет ени
моих
лихорадок.
Во
вторник
16-го
Кассандра
сидит
у
м еня
с
после-полудня
до
ноч и
и
является
свидетельницей
сум асш едш его
va-et-vient у меня и моего
психопатического
возбуждения.
Я
сч астл ив
с
утр а
т ел еграммо й: «целую
не жно
друга,
п олуч ил
чудесное
письмо
от
Д иотимы.»
Я
не
привык
к
это й
н ежн ости
Сережи.
И
кончаю
д нев нич ек-пер епи ску
словами: «lau-
data sia alma suora mistica, sposa Diotima, amante amata ora sempre».
Сергей
заб егает
в
течение
дня
и
об ещае т
придти
по сле
занятий
у
Те р-
навцева.
Ча сам
к
десяти
приходят
спрашивать
от
лиц а
ожидающей
752


внизу
дамы ,
здесь
ли
Сергей.
Сб ежав
вниз,
уз наю
Ольгу,
знакомую
по
портрету
—
в
крайнем
волнении.
Выясняется,
что
ее
д евуш ка-немка
ра зреша ется
от
бре мени ,
она
без
при слуг и,
едв а
о прав илась
сама.
Стараюсь
ее
ус по ко ить,
обещая
сам
вместо
Сережи
съ езди ть
за
а ку­
шерк ой,
к ото рую
и
при во жу
вместе
с
garde-malade в ее квартиру после
часа.
Оль га
мне
к ажет ся
опасн ой
женщиной.
Ее
хороший
французский
а кцен т,
манеры,
тип
—
все
выдает
сразу
п ольку.
Я
ви жу
в
ее
передней
на
ее
ру ках
Ию,
маленьк ог о
изя щного
ребенка.
Мен я
жд ут
Кассандра
и
Renouveau.
Приходит,
наконец,
Сер ежа.
Нувель
поет
свои
старые
арии.
Сережа
ч итает
последние
стихи:
я
сч астлив,
чувствуя,
что
ему
зав идую.
Вижу,
как
я
его
люб лю.
Как
сла дко
и
н евероятн о
восхищ ат ься
юношей
до
за ви сти
и
горди ть ся
это й
ос ч астл ивл яющей
зав исть ю
пе ред
собой
самим .
Он
идет
спать
оди н,
по
моему
приглашению,
когда
Нувель
по
ух оде
Касс андры
читает
мне
сво й
днев ник.
Он
уходит
—и
вот
я
мучусь
желанием
и
ст рахом
отворить
дв ерь.
И
не
смею.
Лож усь
в
постель.
Ту шу
лампу.
16 августа
16-го
утром
он
говорит,
что
тотчас
уш ел
бы,
ес ли
б
я
от вор ил
дверь.
Заче м
он
так
жесток ?
Он
высылает
ме ня,
пока
оде ва ется,
из
комнаты.
Я
послушен
всегда,
всегда
смирен.
Уже
п ринос ят
з аписк у
от
Ольги,
уже
зову т
е го.
Он
об ещае т
об еда ть
со
м ной.
Запаздывает
на
полч аса.
В
эти
м инуты
вооб раж ение
рисует
мне
уже
наступившими
все
кат аст рофы ,
которых
я
так
боюсь.
Но
он
ласк ов
и
нежен.
Он
любит
меня
больше
всех,
ему
знакомых
м ужч ин,
и
все
же
— сам
он
нас таи вает
—
люб ить
(?)
(слово это повидимому выпало
—
О .Д.)
не
может,
ра зум ея
испы тан н ую
им
любовь
к
же нщине.
По
дороге
в
ресторан
пробегаем
письмо
Д иотимы,
ко то рая
пишет
о
зависти,
о
мо ей
отчужденности
от
нее ,
ставит
вопрос
—
л учше
ли
мне
быть
с
нею
или
без
нее
(о Диотима,
и
ты
не
мудра
сегодня
и
не
б ожест ве нна,
но
я
люб лю
твое
нисх ожд ение
в
ч еловеч ност ь)
—
ив
п ост скри пт уме
не
велит
ни
чему
верить
из
на пи­
с анно го.
Я
провожаю
Сере жу
к
Тернавцеву,
где
с идит
еще
Евг ени й
Иванов
— и любуюсь
на
Сережу
за
раб от ой.
Они
сидя т
и
ломают
голову
над
«букварем», сочиняя рассказы из данного числа букв,
подлежащих
усв оению
учеников.
В ече ром
у
меня
Мир э
счастливая;
заходит
Жуков­
с кий,
и
я
про во жу
с
ним
два
часа
у
Ст руве
в
обществе
его
же ны
и
Франка.
Философствуем...
у
дв ери
вс тр ечаюс ь
с
Сережей,
пас порт
котогого
швейцар
требует
для
прописки.
Он
шутлив
и
нежен.
Позволяет
раздеть
себ я
и
смотрится
в
трюмо,
а
я
читаю
ему
эстетический
реферат
об
его
тел е.
Я
у говар иваю
его
леч ь
со
мно й
и
в
т емноте
чувствую
снач ал а,
обнимая
его ,
что
умираю.
Потом
он
бегло
отвечает
ино гда
на
поцелуи,
позволяет
мне
эк стаз ы.
Потом
он
то
с пит,
то
дремлет;
а
я
умираю.
Сладостнее
нет
ничего...
Еслиб
он
любил.
И
он
всё-же
любит,
что
бы
ни
гов орил
и
как
бы
ни
вел
себя.
Жалкие
зап ис и,
в
кот о рых
я
не
у сп еваю
отметить
тысячной
доли
того,
чем
живу.
753


17 авг.
Вопрос,
ехать
ли
на
яхте.
Сережа
велит
жд ать
с ебя
до
12.
Не
пришел.
Вст реч аю сь
по
ус лов ию
с
Т ернавц евым
в
Ис аакиевск ом
соборе.
Он
уходит
по
делам.
Жду
за
завт раком
у
(неразборчиво написанное назва ­
ние
ресторан а
—
О.Д.).
П отом
едем.
Я хта
«Мцыри» (имя
—
прелесть)
и
прогулка
во схит ит ельная .
Дома
зап иск а,
что
устал
и
едет
к
Ольге:
«Не страдай и будь счастлив
—
г оворю
без
ирон ии».
Что
это
зн ачит ?
Не
страдать
уже
не
м огу.
Дальше
милое
об
Ие.
Иду
забываться
к
Гершензону*
который
з аез жал
за
мн ой
с
Кассан ­
дрой.
Там
Рем из ов,
Жуковский,
Ив ановс к ий.
Гершензон
мил,
ум ен,
интересен.
Он
en fête un peu. После
яхт ы
был
еще
в
Адской
Почте,
где
хотят
устроить
клу б.
Я
предложил
редакционные
журфиксы.
Без
меня
они,
кажется,
нем ног о
б есп омощ ны.
В
странные
сумерки
—
день
без
теней
—
мы
рас стались
с
Тернавце­
вы м,
который
м ного
говори л
о
Се рге е.
Счаст ь е
или
чары?
Не
нач инаю
ли
сходить
с
ума ?
Какие-то
песенки
в
ушах,
мы сль
об
одном,
об
одном,
об
одном.
Иду
и
ничего
не
вижу.
На
меня
смотрят.
Я
вес ел
—
или
отчаян
?Всё как -т о
с тра нно
раскрыто
в
людях.Все
люди—двойники
ме ня
и
—
где
тот
один,
где
он?
Взгляд
везд е
ищет
его.
Со
вс еми
я
хмель но­
оживл ен,
хмельно
весел.
А
голова
кружится,
кружится,
кружится.
18 [авг. ]
Жду,
жд у,
жду.
Ни
пи сьм а,
ни
вести.
Приде т
ли
Сергей?
Выезжает
ли
сегодня
Диотима?
С
нетерпением
жду
ее.
Послал
Гюнте р у
по
теле­
графу
день ги,
о
которых
он
ум олител ьно
п росит .
Так
решил
С.
КОНЕЦ
ДНЕВНИКА
1906 Г.
По кид ая
Рос сию
в
авгу сте
1924 г., В. И.
в зял
с
собою
из
старых
ру к опи­
сей
все,
что
удалось
ему
насп ех
захватить.
То
была
крохотная
часть
из
писем,
д невник ов ,
записных
книжек,
л ите рату рных
набросков
и
черно вико в,
неб реж но
разложенных
по
ящикам
и
сундукам,
кото рые
в
последний
час
пе ред
отъ езд ом
В.И.
пе ред ал
на
хранение
в
Гос.
Ак адемию Художест венных
Наук.
Ког да
через
неск ол ьк о лет об орвал ась
жизнь
это й
Ака демии , disjecta membra массивного архива были распре­
делены
по
разным
книгохранилищам
и
рукоп исны м
отделам.
(Большая
часть
архива
на ходи тся
в
Г БЛ).
Переехав
в
Павию,
В .И.
решил
пересмотреть
еще
на
родине
приго­
тов ленное
собрание
стихотворений
и
установить
окончательный
тек ст
(см .
Том
I, стр.
206-208); он медленно перечитывал старые тетради.
В
1929 г.
23 января он послал мне в Рим письмо,
часть
которого
является
важным
дополнением
к
Дневнику
1906».
«...
Пер ечит ывал
днев ник и
Л идии
Димитриевны.
Выписка: «21 ав­
густа
(1906 г.
—
ВИ)
под ъезж а ла
к
В аршавск ому
вокзалу
(возвращается,
то
ест ь,
из
Швейц арии
от
де тей
в
Петербург
—
мы
з вали
его
тогда
Петробагдадом,
он
был
фантастичен,
—
эпоха
«Эроса» ...
В.И.).
До
754


последней
минуты
все
мысли
бы ли
та м,
у
ост авлен ной
Ве ры.
Я
была
в
пле ну.
Разве
это
—
материнство?
Целовала
газету,
в
ко тор ую
она
своими
руками
завернула
мои
туфли.
Она
пре кр асна
и
внушает
уваже­
ние
со
с тр ахом,
и
вл юб леннос ть
в
каждую
лин ию,
в
звук
голоса
и
эти
светлые,
гордые
и
прямые
страшно
глаза,
которые
не
гор ят,
но
све­
тятс я,
потому
что
они
так
устроены,
что
от
зрачка
иду т
св етя щие ся
лучи ,
расширяясь
от
це нтра
кнаружи
рад ужно й
оболочкой.
Такие
глаза
как-то
наз ываютс я
научн о.
Когда
поезд
замедлил
ход,
и
во
мне
замедли­
лась
жизнь.
Я
з аст ывала.
Так
всегда
при
приездах.
Из
окна
увидела
сер ую
шляпу
В -ва
и
его
мед ные
кудри,
ищущий
взгляд.
И
ждала,
не
дв игаясь ,
замедляя
ми нут ы,
по ка
вышли
остальные;
о чень
спокойно
позвала
нос ил ьщик а
и
неторопливо
вышла.
В-ва
позвала,
п.ч .
он
не
в идел,
как
я
вы шла,
хо тя
вид ел
ме ня
в
окне;
тотчас
заме ти ла
Г.
под­
ходящего
от
др угого
вагона,
где
сторожили.
Я
и
ожидала,
и
не
ож ида ла
е го.
Я
все-таки
не
поняла
всего
непоправимого
в
совершившемся,
и
п отому
мне
б ыло
неп рия тно
его
присутс твие,
но
уже
завлекало
бог атс тво ,
которое
оно
прин осило.
Только
больно
расставаться
с
жи знь ю,
х отя
бы
для
жизни.
Каждая
но вая
жизнь
не
може т
родиться
без
смерти
прежней,
и
всегда
с мерть
болезненна.
Все
это
про мельк нуло
неосознанное
в
те
же
первые
секунды...»
Что- же
в
сущн ости
произошло?
«Счастье должно принадлежать всем.
Оно
прав ильн ое
сост оян ие
душ и.»
Так
писала
Лидия
Д.
в
д раме
своей
«Кольца»
в
1903 г.
(Драма эта в
печати
появилась
годом
по зже
в
Москве,
в
Изд .
«Скорпион»).
Студент-
второкурсник
В. И.,
едва
оказ авшись
в
«стране чудес», написал другу
свое му
Алексею
Дмитревскому
послание
в
стихах.
Оно
кончалось
пр и­
зывом:
Да
прозвучит
в
у шах
и
радостн о,
и
ново
—
В селенс кой
Общины
с паситель н ое
слово.
П оз днее,
нач иная
с
первых
ста тей
сво их
В. И.
треб овал
«преодоления
и нд ив и ду ал и зма», «погружения в целое и всеобщее».
Сам
он
узнал
такое
«погружение»
в
опыте
большой
л юб ви : «две души чудесно обрели
др уг
друга»
и
«разрушили заклятье разделения».
Свершилась
дв ух
недостижимых
встреча
И
доль н ий
п лен,
Твой
п лен,
любовь
—
О дной
Любви
предтеча,
Преодолен !
Лидия,
б ез мерно
счаст ливая,
нач ала
смущаться,
стыди ть ся
уедине­
ния
блаженного,
двуединого:
ее
«счастье должно принадлежать всем».
«Мы не можем быть двое,
не
должны
смыкать
кольца
(...)
Океан у
любви
наши
кольца
любви!» В.И.
по
свое му
г овор ил
тож е,
что
она:
Вы
счастливы
?
Но
к
алтарям
горящ им
отреченья
З овет
вас
Дух.
755


И
они
ле том
1905 г.
от пр авил ись
из
с воего
тихого
Шатлэна
«в разлад
мятежных
волн»
России
ее
рок овых
л ет.
В. И.
представлял
себе
тогда
«целое и всеобщее»
как
«хоровое действие»
народа,
подобное
хо ру
«античной трагедии». «Едина я
душа
б есчи сленны х
дыханий»
должна
найти
свое
«хоровое тело».
Как
же
о сущес тви ть
т акое
задание
на
за ре
двадцатого
века?
Перв ым
ответ ом
бы ли
«среды» .
Соб рани я
на
«башне»
В.И .
счи тал
служением,
необходимым
шагом
на
пути
об раз о­
в ания
«вселенской общины».
Полу чи лось
культурное,
даже
и
ду хов ное
общение,
но
Общины
не
получилось.
И
вот
В. И.
и
Л .Д.
приняли
реш е­
ние
—
с транное,
парадоксальное,
безумное.
Их
двоих
«плавильщик
душ
в
единый
сплавил
слиток ».
Плавильщик
дал
им
пр имер ,
урок.
Им
надлежит
в
свое
двуединство
«вплавить»
третье
сущ ество
—
и
не
только
дух овно -душ евно ,
но
и
телесно. *
Как
же
пр ис тупи ть
к
такому
дей­
ст вию?
Как
образов ать
духовно-душевно-телесный
«слиток»
из
трех
жи вых
людей?
Духовная
бли зо сть
лег ко
пол уч алась
при
волнительных
беседах
на
рел игиоз ные
и
ф илос офски е
темы,
при
чтении
и
писании
стихов;
создавать
душевную
близость
В. И.
был
Maestro di color che
эаппо.Осложнительной
и
п роб лемат ич ной
оказалась
бли зо сть
телесная.
На
«башне», особенно среди
«гафизитов» (стр .
342, 744 сл), часто
обсуж дались
вопрос ы,
св язан ные
с
тогдашними
властителями
умо в
и
сердец
—
с
Оск аро м
Уальдом
и
Андреем
Жид ом,
которых
некоторые
посетители
«башни»
сч итали
учителями
жизни.
В
противоположность
им
размышления
и
ре шени я
В. И.
к ас ател ьно
преимуществ
гом о
или
гетеросексуализма
име ли
те оре т иче ский
и
эстетический
характер.
В
соот вет ст в енные
беседы
он
вт ягивал
с вою
Диотиму
и
при
ней
занимался
разбо ром,
пре кр асно
написанного,
но
«специального и моноидейного»
Кузминова
дн евн ика
(стр.
750).
Ни
м ал ейшего
ж елания
эм пирич еск и
следовать
за
Ант ино ем
В. И.
не
выражает.
Можно
воз раз ит ь,
что
вп о­
следствии,
в
пись м ах
к
Л идии
он
три
раз а
упоминает
о
сво ей
«страстной
влю бл енно сти»
в
Кузмина.
Но
—
что
это
за
у пом ин ания?
Первое:
В.И.
описывает
визит
к
Сомову
на
да чу
и
соо б щает
меж ду
п роч им:
—
«Брат
и
сестра
(Сомовы
—
О .Д.)
очен ь
м ило
пел и.
Я
слушал
под
окном,
а
в
ок не
рисовалась
гол ова
пригорюнившегося
Антиноя,
в
ко торо го
я
не
зам едлил
влюбиться.
П отом
мы
без
сестры
Сомова
ходили
к
морю.»
(Письмо от 13 июля 1906).
Второе
уп оминани е
(в том- же
п исьм е).
В.И.
говорит
об
об ратно м
пу ти: «...
по
дороге
был
влюблен
в
Антиноя,
а
до ма
нашел
кипу
корректур.»
Трет ие
упо минание:
Ку змин у
прих о­
дится
на
время
уехать;
он
за хо дит
к
В. И.,
грустит,
поет,
говорит
о
смерти.
В. И.
с ооб щает : «Я ж был опять в него страстно влюблен,
чуть
не
плак ал
над
это й
х рупк ой
и
и зящно й,
нежно-покорной
и
не
з нающ ей
счастья
pauvre âme emprisonnée.
Он
и
сам
согласен,
что
в
нем
пле нн ая
душа
женщины.»
В .И.
его
«поцеловал в страдальчески улыбающиеся
щеки»
и
«отпустил до свидания на вокзал. » (Письмо 15 .VII).
Совер­
шенно
очевидно,
что
слова
«страстно влюблен»
В.И.
здесь
употребляет
не
в
обы чно м
их
смысле:
здесь
они
свидетельствуют
об
эс тетич ес ком
любовании,
дружес ко м
с очув ствии
—
и
толь ко.
Больше,
глубже
чем
756


к
Уаль ду
и
к
Жиду
д ума
В. И.
об ра щалас ь
к
Платону
и
к
Леонардо.
Недоумевали
В.И.
и
Л .Д.,
как
приступить
к
осуще ст вле нию
парадок­
сальной
задачи.
Знали
лиш ь,
что
сп лавить
одновременно
многих
невоз­
м ожно.
«Включение»
должно
происходить
п остеп ен но,
поодиночке.
Значит
надо
начать
с
того,
чтобы
в
их
двуе динст во
«вплавить»
треть­
его.
Как
это
сд елат ь?
В. И.
п ривык
по
вопросам
строя,
гармонии,
б лагообраз ия
о б ращат ься
к
эллинам,
но
тут
они
молчали.
По
собствен­
н ому
опыту
В.И .
знал,
что
исступление
«снимает грани личного созна ­
ния ».
Но
экстаз
как
любовь
по
зака зу
не
да е тся.
Да
и
значит
ли
«снятие
гран ей», что трое «буд ут
в
плоть
е дину»? Безумие?
Однако,
Пл атон
го вор ил
и
о
«безумии правом» (Ô3&üç p.avïjvai).
При
содействии
сво ей
Лидии -Д ио тимы
В. И.
стал
иск ат ь,
вызывать
«другого»,
недренно
соприродного.
Вскоре
на
«башне»
появился
ю ноша
с
гиб ким
отр оческ им
тело м
и
гиб ким
восп риим ч ивым
умом.
В.И .
решил,
что
третий
найден.
Мэ тр
начал
обучать
юношу
греч ес ко му
языку,
религии
Диониса,
поэтическому
мастерству,
пыт алс я
укрепить
и
об нару жить
неж ный ,
духовный
росток
в
его
глуб ине :
Кля лся
и
поручился
неб у
я
За
нерожденного
тебя.
(«Эрос»)
Молодой
ч еловек
(звали его Сергей Городецкий)
учился
по
гречески,
охо тно
и
у сп ешно
упр ажня лся
в
стихосложении,
но
с оверш енн о
не
собирался
перерождат ь ся.
Под
воз дейст вием
В .И.
стихи
Сергея
ста но­
вились
всё
лу чше
и
лучше.
Учитель
гордился
им,
восхищался
его
успехами
и,
согл асно
требованию
Платона,
в
него
влюбился.
Но
дово­
лен
В. И.,
ко нечн о,
не
был:
ведь
все
успехи
и
дост иж ения
не
ух одил и
за
пределы
сократо-платоновой
«маэвтики», а роль «пов иваль ной
бабки»
при
«рождении в красоте»
его
отню дь
не
удовлет ворял а,
не
разрешала
его
п робл ем.
Вс тре чи
п роис ходил и
втр ое м.
А
в
отсутствие
Сергея,
для
осуществления
не пос редс тв енного
учас ти я,
Лидия
прилежно
вы­
слушивала
ра сс казы
Вячеслава
об
его
внутренних
п ереж ивани ях .
Ког да
же
она
уех ала
в
Швейцарию
на
свидание
к
де тям,
он
с исте мат и­
чески
посы л ал
ей
туда
отчетн ые
письма.
Сам
он
назыв ал
их : «Мой
д не вни чек,
хр оник а
небывалого
ст радания
и
небывалого
сч ас тья».
Эти
16 писем дают богатый материал не только для биографии их
автора, —
они
рисуют
интересную
к артину
н равов,
б ыта,
художествен­
ных
иск аний
элиты.
Но
здесь
«дневничек»
рассматривается
лишь
в
связи
его
со
с тихам и
«Эроса»; все другие будут разобраны в третьем томе.
Вслед
уехавшей
Лидии
8 июля В.И.
пишет
неско лько
строк,
рас ск а­
зыв ая
о
часа х,
проведенных
в
тоске
по
ней,
а
на
след ующ ий
де нь
приб авля ет
многостраничную
запи сь
обо
всем
и
с оо бщает
о
Сергее:
«Доказывал мне,
что
вышел
из
ме ня
—
х отя
это
неверно,
п. ч.
раньше
вовсе
не
чит ал
меня,
все
же
дер жит ся
этог о
взгляда
в
свя зи
литера­
турной
эволюции.
Так
мы
п ришли
к
соглашению,
что
нит ь
дей ств и­
757


тел ьно
так ов а: (Коневский,
я,
он). (...)
Он
был
очар оват ел ен,
и
я
сч астлив .
Не
зна ю,
игр а
ли
это
самообмана,
отражения
ч его- то
пере­
жит ого ,
радуга
и
проекция
собственной
душ и
—
но
я
был
всё
время
с част лив
всем
т реп етом
вл юб ленно ст и,
в
род е
как
в
нач але,
во
Фло­
ренции,
и
все м
ст рад анием
ее
—
и
при
этом
о пять
убеждался,
что
это
хор ош о;
это
моя
солнечная
потребность
душ и,
и
те бя
тут
именно
и
надо,
и
что
было
бы
б оже ст венно
(слишком даже слепительно для
этой
жизн и)
люб ить
тебя
и
с воего
юнош у
(почему не именно его?
он
был
прек расен ).»
И
по
прошест вии
трех
недел ь
в
од иннадц ат ом
пи сь ме:
—
«Что до моих переживаний теперь,
—
мне
пои сти не
кажется,
что
я
вызвал
Диониса,
с
кото р ым
нельзя
общаться
безнаказанно,
и
что
‘Вак х*
предстал
мне
под
маской
этог о
юноши,
от
к ото рого
пах нет
лесной
сил ой
и
у
которого
солне чны е
и
дикие
глаз а
лесных
девственных
душ.
Это
мо ло дой
быстроногий
фавн,
зазы ва емый
мною
в
мои
сады
роз ,
чтобы
в
моей
золотой
пр озра чно сти
веяло
д икость ю
дебрей,
хв ой ной
см олою
и
с илой
к орне й.
Я
ж дал
и
гов орил ,
что
жду
—
твоего
прихода,
таинственный
юноша-Вакх
с
узывными
глазами!»
Чем
обстоятельнее
В. И.
описывал
новую
с вою
«страстную»
влю­
бленность,
тем
яр че
разгоралась
его
подлин н ая
любовь
к
Л иди и: «Тебя
оч ень
люблю,
—
б .м.
интенсивнее,
чем
в
твоем
присутствии.
Удиви­
т ельно,
как
тв оя
бли зо сть
меня
прон изает
радостью
и
бодростью:
без
те бя
я
как
т емный
ту ман,
не
просвеч енный
со лнце м.» (Письмо от
9 июля).
А
27 июля: «...
мне
очень
грустно,
скучно
и
безъ и нтере сно .
За
всё
время
как
те бя
нет
со
м ной,
я
не
исп ыт ал
ни
одного
час а
т вор­
че ско го
одушевления
или,
по
кр айней
ме ре,
энту зиазма
замыслов.»
И
11 августа,
за
неделю
до
ее
отъезда
из
Comballaz домой: «Жажду
твоей
близости
как
жиз нет ворной
силы.
(...)
Тво е
пос леднее
слово
н еоб ходим о
м не,
как
творению
слово
Т во рц а: ‘хорошо*, как утверждаю­
щая
сила
ми рово го
Ху дож ник а.»
—
«Добиваюсь от судьбы счастия
вт роем»
—
вот
ле йтмо тив
вс ех
писем .
(Слово « вт роем»
подчеркивает
сам
В. И.).
В
ту
пору
и
Вя чесл аву ,
и
Л идии
ка зало сь,
что
«притяжению
третьего»
суждено
осуществиться.
Однако:
жизнь
не
идет
на
п оводу
у
тео рий.
Лид ия
упорно
тв ерди ла
В ячес л ав у : «Я должна давать тебя людям»; она настаивала на выпол ­
нен ии
ими
сообща
сост ав ленного
пл ана.
А,
когда
«притяжение»
с тало
при нимат ь
эм пирич еск ие
аспекты,
в
ней
мимовольно,
противовольно
вспыхнула
нормальная
женск ая
ревность.
Лидия,
разумеется,
всякую
рев ност ь
отрицала,
даж е
имени
ее
не
хотела
допускать,
звала
ее
«завистью», —
но
стра дала.
Такое
внутреннее
противоречие
сказы­
вается
в
вышеприв еденной
записи
ее
д не вн ика: «...
мне
было
не­
пр ият но
его
присут ствие,
но
уже
завлекало
богатство,
которое
оно
п рин осило.» Внутреннее противоречие Лидии было обусловлено «двумя
душам и,
живш ими
в
ее
гру д и», двумя,
противоположно
нап равл енным и
силами
в
борьбе
др уг
с
другом:
одна
душа
была
в
ней
рас то чите льная ,
сил а
ц ентроб ежная
—
врожд ен н ое,
стра стное
велик од ушие,
стихийное
стремление
отдать
всё,
сам ое
д орог ое
из
люб ви
ко
вс ем;
другая
758


ду ша
была
хранительная,
сила
цен трост ремит ельн ая
—
жажда
уб е­
речь,
у таить
в
п оследних
нед рах
своего
существа
божественный
дар
бла же нно й,
само забв енно й
любв и
к
од ному .
Всё
бывало
«счастливо и светло»
в
отношениях
В.И.
с
Сергеем,
по ка
они
не
выхо дили
за
сферу
душевно-духовную.
Но
для
осуществления
задания
—
«Трое в плоть едину»
—
худшего
выбора
трудно
было
бы
сделать:
неуспех
был
вполне
обеспечен
по
п ричине
—
у
из б ранного
—
полного
отс ут ст вия
соответственных
ск ло нност ей.
Пишет
В. И.
третьего
августа
Л ид ии ; «Пришел Сергей в 11
с
п олов иной.
Беседов али
до
двух.
Б ыло
весело
и
солн ечн о».
Он
предложил
«стать моим секретарем в
качес тв е
поэ та
и
фил ол ога.
Я
ему
рассказал
идеал
подражания
Лео­
на рду
да
Винчи.
Ему
хотелось
бы
регулярно
работать
вместе.
Я
обещал
его
учи ть
всему,
что
зн аю».
Потом
г оворит
о
Вак хе.
На
этом
письме
Го роде цк ий
делает
пр ипи с ку: «То был не Вакх и это горе Вакху.
И
будет
ли?» В.И.
пишет
через
де нь.
«...
вчера
бы ло
вот
что:
го ворит
он
об
н аших
отношениях.
Он
не
устает
пов то рят ь,
что
очень
не
любит
м еня
—
прежде
всего
пот ом у,
что
я
мущ ин а.
Я
люблю
его
тело,
не
его .
И
вообще
никого
не
любил.
У
ме ня
во об раже ние
уходит
вперед
от
ж изн и.»
Он
гов ор ил : «Я буду любить тебя всеми моими другими,
кр оме
ч ув ств енной,
любвями».
И
не ож ид анно
В. И.
к он чает
это
пи сьмо
в
к аком -то
дионисийскоплатоновом
п о дьем е : «Бедный мальчик борется
с
чем-то
и
с
самим
собой,
и
всё
вы думыва ет,
желая
рассудить
построже
и
послужить
правде.
Я
же
зна ю,
что
то,
что
нужно
мне ,
нужно
и
ему ,
п. ч.
люблю
его
и
х очу
его
сделать
как
бог и.
И
только
я
м огу
его
сделать
п олуб ог ом.»
На
люд ях
Сергей
вел
се бя
по
отнош ению
к
В. И.
как
с кро мный
уче ни к,
а
наедине
б ывал
то
др уж ески
ласк ов,
то
«холоден до враждеб­
ности».
Не
скры ва л
он
и
своих
сердечных
свя зей
с
женщинами:
тог о- же
5 авг.
он
просит
В. И.
проч итать
и
вложить
в
с вое
письмо
к
Л идии
его
за пи ску; «целуя уста и руки»
Д иот имы,
он
соо бщае т
ей
(первой после
Вячеслава)
о
рожден ии
собственной
доче ри.
Жен ат
он
не
был.
Капр из­
ным
пов едением
св оим
Сергей
давал
Вячеславу
эстетическое
ут ешение,
благотворно
влиявшее
на
его
творчество.
Увидел
В. И.
в
какой-то
ранни й
час
Сергея,
как
он
«подле высокого оконца,
бросил,
заду­
мавшись,
в верх
вытян ут ые
ру ки», «был пластичен,
строен ,
красив»
и
го вор ил
потом
о
своей
любв и
к
березе.
(Письмо от 1
авг.).
Отсюда
образы
оконца
и
бер ез ки
в
стихотворении
«Утро» (выше стр.
365).
Но
всё
же
—
все
стихи
«Эроса»
писались
в
присутствии
Л идии,
стали
возникать
уже
после
ее
возвращения
из
К омб алла
в
СПб.
Начав
проводить
в
жизнь
свой
за м ысл,
В. И.
увлекся:
он
уверился,
что
действ итель но
п рох одит
через
миры
н овых
п ережи ваний ,
страстных
ис пыт ан ий,
больших
ст ра даний ,
его
«небы вало»
фо рмующих .
Для
В .И.
реальные
и
вооб ра жаемые
отношения
с
Сергеем
Г.
приоб рет али
о со­
бую
остроту
и
прелесть
пот ом у,
что
он
был
третьим,
что
всё
слу­
чавшееся
и
всё
несбывавшееся
ст анови лось
раздумьями
в
уст ных
или
п ис ьменных
при знания х
Лиди и.
С
ней
продолжался
«жизненный роман,
759


которому
оче видно
не
сужден о
было
замереть
в
спокойных
дружеских
и
супружеских
отношениях.» (См.
выше,
стр.
748).
Посылая
«дневни-
чек »
свой
в
Комбалла,
В.И .
был
убежден,
что
его
Д иотим а
во
всем
происходящем
реально
уча ст вует ,
что
он а,
вопрек и
разделяющему
их
п рост ранс тву ,
неиз ме нно
прису тст вует,
что
с
ним и
двумя
она
«нераз­
дел ьна» .
К
Сергею
влюбленного
ч увства,
искус ствен н о
р азж игае мого
в
угоду
т еорет ичес к им
построениям
и
философ ским
интерп ретац иям ,
по сре дс твом
порывов
вооб ражения
и
азарта
игры,
хватило
не
более,
чем
на
два
месяца.
И
ничего
подобного
в
жи зни
В.И.
н ик огда
б олее
не
повторялось.
К
концу
п реб ы вания
Лид ии
в
Ком б алла
В .И.
начал
у беждат ь ся,
что
из
об щен ия
с
Сергеем
ниче го,
им
с
его
Диотимой
з аду манного,
не
выходит.
Он
писал
е й: «Выяснилось,
что
он
не
мо жет
м еня
понять,
следовать
за
мной
в
полете
моей
мечты».
Но
наде жду
В. И.
не
теря л.
Последнее
пи сьмо
в
Комбалла
к ончает ся
по
отн ошен ию
к
Сергею
сом ­
нени ем: «Всё запутывается и вертится»
и
по
отнош ению
к
Л идии
го­
ря чим
пр и зы в ом : «Напутствую тебя своей любовью,
своей
жаждущей
тебя
любовью».
Отослав
Л идии
по следне е, 16-ое
п исьм о,
В. И.
в
тот-же
день
возвра­
щается
к
своему
«Дневнику 1906 г.»: — «Продолжаю
в
этой
тетради
б юлле тени
моих
лих ор ад ок».
На
душе
смута:
не
удает ся
ему
встретить
сво ю
Диотим у
известием,
что
положено
нача ло
д ухо вно-т елес ному
ед ине нию
трех.
И
вот,
в
«нетерпеливом»
ожидании
Лиди и,
Вячеслав
з ап исыв ает
для
нее
дет аль но
всё
случившееся
д нем
16изаночьна
17 августа .
Пишет
в
«психопатическом возбуждении»
и
потому
«про­
токольно».
Такова
бы ла
его
особенность:
в
часы
душевных
бурь
он
о
них
высказывался
с
предельной,
п едант ичес кой
точ ность ю .
Лидия
это
свойство
Вя чеслав а
прекрасно
знала.
Да
и
сам
он
в
письме
к
Л идии
от
3 авг.
о
патетических
переживаниях
своих
указывает
на
сво й
способ
их
с оо бщат ь: «Когда пишу всё это,
с
тяго стн ы ми
перерывами
волнения,
мне
трудно
сохранить
само об лада ние...
Потому
обо
всем
могу
гово­
рить
толь ко
про ток ол ьно .»
К
тому
же:
им ея
одну
Лидию
в
ви ду
для
чтения
тех
дневниковых
записей,
он
у потреб лял
раз гов орные
слова
как
т ермины
в
том
особом
смы с ле,
какой
придавал
им
в
сво их
п исани ях.
Дио тим е,
раз умеет ся,
ничего
не
нужно
был о
объяснять.
Но
посторон­
нему,
неиск ушенном у
читателю,
к от орого
автор
дневников
никак
не
пред ви де л,
именно
неп равдо под об ная
прав дивост ь
В. И.,
щепет ил ьн ая
точность
в
передаче
фактов
при
с вое обр азии
словес ного
рис унк а
фа­
тально
затрудняют
п онимани е:
соблазняют
увид еть
за
фак тами
ясными
и
прос ты ми,
изображенными
абсолютно
соответствующими
дей ств и­
т ельно
происш едш ему,
что - то,
чего
там
н ет.
Поэтому,
во
избежание
недоразумений,
в
цел ях
литературной
и
би ографи ческой
яс но сти
мы
считаем
не
бесполезным
разобрать
соответственный
текст.
(См.
запи сь
от
16 авг. ,
стр .
754, 14 строка и далее).
Оп ис ывае тся
апогей
ром ана.
Обнаженный
юнош а
смотрится
в
трюмо.
По эт
им
любуется
и
ч итает
«ему эстетический реферат об его
760


те ле». (Реферат,
да
еще
э ст ет ич еск ий!) Потом:
они
на
одной
постеле
ночью
в
т емнот е
—
что
же
п роисходит ?
—
«Чувствую,
обнимая
его,
что
умира ю».
Слово
«умираю»
на
языке
В.И.
оз нач ает
т ран сцен сус
личности,
признание
первич ности
«ты». Es ergo sum.
Такая
переста­
но вка
сознания,
акт
воли.
«Это
—
не
периферическое
рас прост ранение
границ
индивидуального
сознания,
но
некое
передвижение
в
самих
определяющих
цен тр ах
его
обычной
коор динац ии ».
Акт
трансцен-
су са.
—
«Твоим бытием я признаю себя сущим»
—
переживается
как
отдача
своего
«я», как его умирание в любви жертвенной,
умиль ной;
переживание
зиждительного
умиран ия
мо жет
быть
вызвано
и
торже­
ством
стихийной
ст рас ти,
но
далеко
не
всегда.
В
данном
случае
о
тор­
жест ве
и
помину
не
бы л о : «возлюбленный (т а к
н азвал и
бы
его
в
древ­
н ости) «бегло отвечает иногда на поцелуи,
позволяет
мне
экстазы».
Что
зн ачит
»позволяет»? Об экстазах Сергей меньше всего думал;
он
только
хотел,
что б
его
ос тавил и
в
пок ое.
«Он то спит,
то
др емле т».
Беглые,
редкие
поцелуи
—
вот
всё,
на
что
он
соглашается.
Еще
утром
того
же
16 авг.
он
(в который раз!) предупреждал Вячеслава,
что
лю­
би ть
его
«не может,
подразумевая
испыт анн ую
им
любовь
к
ж енщ ине».
Как
воз м ожен
экстаз
при
неудовлетворенном
порыве?
Об
э кста зе
В. И.
много
ду мал
и
писал.
З десь,
кон ечно ,
уч ение
его
из лагат ь
нет
м еста.
В
древности
исступление
бы ло
двигателем
и
сле дст вием
дионисийских
оргий.
В
п ору
«Кормчих Звезд», воспевая бога Дифирамба,
В .И.
уже
зна л: «Почил великий Дионис», не вернется боле.
Однако
увидел
по эт,
что
«бог ликующий,
бог
страдающий»
вернулся,
но
лиш ь
в
вид е
мето да,
в
виде
средства
вызывать
восторги
и
уп оения ,
уводящие
ваше
со знани е
за
сферу
индивидуального
«я» .
Бог
ки внул
мне
смугло лик ий
Змеекудрой
головой
(•••)
И
в
обличьи
безусловном,
Обнажая
бытие,
Сл ил
с
отто рг нуты м
и
к ров ным
Сердце
смертное
мое .
(«Нежная Тайна»)
Экстаз
В.И.
ис пыт ал
как
си лу,
уносящую
от
«печальной земли»
в
реальнейшее
инобытие.
П ос вящ ение
в
ту
высшую
реаль н ость
он
по­
луч ил
в
опыте
б оль шой
любви,
когда
«...
хищной
и
мятежной
Рек ой
см есил ись
б ешеные
в оды
Двух
рухнувших
страстей.
(«Cor Ardens»)
Вячес лав
писал
Лидии
в
Ком б алла
на
том
же
листе,
где
пр изна вал ся
в
страст и
своей
к
новому
Вакху
—
Сергею: «Я,
ко нечно ,
не
делаю
сравнений
с
пережитою
н ами
страстью:
цен на
ли
была
бы
она
и
761


б ожест венна,
ес ли
б
это
не
бы ло
слиянием
дем они чески х
сил ,
ле жащих
в
наших
двух
душах?
Не т,
наша
ст рас ть
не
была
просто
любовь ю
мущ ины
и
жен щ ины,
а
люб овь ю
двух
гениев,
двух
змей,
могущих
ме нять
мас ки
и
лики.»
Хот я
любви
э той,
с тавш ей
ду шевно
«очисти ­
те ль ной
г ро зо й», и суждено было в течение всей жизни В.И.
«расти и
духовно
углуб лять ся », она являлась не единственным вождем a realibus
ad realiora.
Экстаз
вызывался
не
только
большими,
но
и
малыми,
не
только
в ну тренними,
но
и
внешними
со бы ти ями.
В .И.
от меча ет
в
дне­
внике
своем
1909 г.,
ав гу ста
22-го: «Перевожу последние стихи из
«Смешанных» .
Испытал
слабо
род
экстаза.»
Тому
реальн ейш ему,
что
пал о
в
нед ра
духа
и
пре бы вало
там
в
«хранительной тиши»,естественно
и
легко
бы ло
поды мат ь ся
нав стре чу
соприродных
ему
reliora. Эк ст аз
явл я лся
об наруже нием
т акого
взаим оприт яжен ия.
Тою
ночью
—
уже
при
пе рвых
неж ных
при кос нов ени ях
—
чувствен­
ное
возбуждение,
которому
не
б ыло
отв ета,
об ернул ось
«умиранием»,
т .е.
уга шением
отъединяющего
«я», переходящим в экстаз,
т.е.
радо­
ст ным
обретением
сверхчувственного
быти я.
—
«Сладостней нет ни ­
чего».
Возлюб лен ны й, «то спящий,
то
дрем лющ ий», именно этой своей
частичной
отрешенностью
от
земл и
не
отягощал,
не
отяжел ял
притя­
жением
низшей
дейс твит ельност и
освобождающего
взлета.
«Позволял
эк ст азы»
—
сказал
поэт.
Миновался
э кста з,
и
вернувшийся
в
дольн ий
мир
мгно венно
ощутил
муч ит ель но сть
эротической
неудач и,
и
пр изн ае тся
в
ней: «Если б он
лю бил .»
Но
тут
же,
вопреки
всему,
упря мо
сам оутверждается
вол ев ое
отрицание
такого
приз н ания :
—
«И он все-ж е
любит,
что б
ни
гов орил
(а говорил он: «Я очень не люблю тебя,
потому
что
ты
мущина») и
как
бы
ни
вел
себя
(«холоден до враждебности»).
Слово
«любит»
подчеркнуто
сам им
В. И.
Ничего
не
произош ло,
ничего
не
из м енилось .
И
все
же
«обнажив ­
шееся
быти е»
закрылось
не
сраз у.
И
записал
В .И.
в
дневник
св ой
на
с леду ющий
день: «Все как-то
стр ан но
раск рыт о
в
людях». А дня
ч ерез
три
он
и
Г ородецк ий
вме сте
поех ал и
встречать
Д иотиму .
В. И.
про­
должал
призывать
бо га
Э роса:
Дай
ведать
вост ор ги
вершин
И
сплавь
огнежалым
перуном
Три
жертвы
в
алтарь
триедин!
(«Эрос»)
Во звр ат
Лидии
вернул
«башне»
ее
п реж нюю
жизнь.
С
Городецким
у
нее
образовалась
дружба
близкая,
нежн ая,
шал овлив ая;
но
«богатства»,
ею
ожидаемого,
не
полу чилось ,
и
«включение»
ок азалось
яв но
невоз ­
можным.
Заключительное
стихотворение
«Эроса», звучащее душевным уми ­
ротворением
и
просветлением,
представляется
неп одг ото вле нным
дру­
гими
пь есами
того- же
ци кла
—
то
ст рас тны ми,
то
прощально-погре­
бальными.
Чтобы
понять
внутреннюю
свя зь
различных
сооб щен ий
762


«Эроса», следует обратиться к стихам,
нап исанны м
несколькими
годами
раньше ,
к
т ерцинам
—
«Миры Возможного» (КЗ).
Там
В. И.
впервые
г оворит
о
кончине
невоплощенного.
Я
гибель
многую
п розр ел,
встревожен,
Неж ивш их
душ
и
жи зни
бесприютной.
(«Миры Возможного»)
Миры
воз м ожного
страшны.
Здес ь
всё
—
наш
грех ;
и
в сюду
incipit
tragoedia.
Есл и
возможность
злая,
то
мы
одним
нашим
з нанием
о
ней
уже
с
нею
соприкасаемся,
ею
оскверняемся;
ра сс казав
«духу»
о
сн ови­
дении,
покаявшись
в
несоделанном
п реступ лен ии,
невинный
естествен­
но
ждет
ут ешени я:
И
дух: «О,
п лачь!
Плачь
в
скорби
безутешной!
Рыдай
и
рви
власы ;
и
с мой
проклятья
С
души
без
гре шны х
дел
в
воз мож ном
грешной!
(«Миры Возможного»)
«Миры Возможного», написанные в 1890 г.,
были
вызваны
бол езне н­
ным
вчувствованием
в
чужую
вину :
В. И.
почти
не
зна л
того
тихого
м олодого
ученого,
который
неож ида нно
уби л
др угого
челов ека
и
по том
самог о
себя.
Но
вин у
убий цы
он
пережил
как
свою
вину,
и
чув ство
ответственности
за
несоделанное
преступление
дошло
до
ре ального
кошм ара
смертной
греховности.
От
кош ма ра
поэт
освободился
т огда
сообщением
о
нем
в
Дантовских
терцинах.
Теор ет ическ о е
осознание
тех
п ереживаний
не
выходило
в
ту
пору
за
сферу
идей
Достоевского
—
«каждый за всё и за всех виноват».
Осе нью
1906 г.
на
«башне»
запе­
ча тле ние
и
осознание
переживан ий
воз мож ной
вин ы
осложняется
на­
личностью
действительного
личн ог о
опы та.
Поэта
поразила
мысль:
вед ь
сам о
изначальное
Платоново
т реб ова ние
«рождать в красоте»
вопрек и
всей
своей
ге рои чес кой
духовности
—
всё
же
несомненно
греховно:
К огда
мы
помогаем
единой
«нежившей душе»
родиться,
то
тем
с амым
мы
губим
и ные
возможности,
отстран яем
другие
душ и,
не
даем
им
воплотиться.
И
это
уже
уб ийство.
Но
еще
трагичнее
такого
убиения
—
н еудач а
самой
маэвтики,
смерть
то го
Что
зачалось,
и
быт ь
могло,
Но
ста ть
не
возмо гл о.
(«Эрос»)
О
печальном
«кладбище потерь»
В. И.
рас сказ ал
стихам и
«Эроса»;
они
по
гёт евск и
доходят
порою
до
по чти
мат емат ичес кой
точности,
сухости
в
формулировке
мысли ,
ни ско лько
п ритом
не
утрачивая
ни
своей
словесной
магии,
ни
чуд есного
ритмического
звучания.
Призыв
остался
без
отк лик а,
любовь
оказалась
не разд еле нной , «рождения в
к расоте»
не
состоялось.
763


В сех
похорон
печальней,
О
други,
погреб ен ье
Люб ви
нера здел енн ой.
(«Эрос»)
Виновен?
Неужели
ви нов ен
в
убиении
люб ви
тот,
чья
любовь
оста­
лась
безответной?
Вед ь
он
—
пострадавший!
И
всё -же
виновен:
ок азал ся
несумевшим,
негодны м,
н едостойн ы м
—
ма нэ-фе ке л.
И
он
п ризн ает
св ою
вину
тяжкую ,
хот ь
и
противовольную;
он
горько
кается
—
«Презренье
—
имя
мне ». («Эрос»).
Но
та ким
пара док са ль ным
призна­
ни ем
свое й
ви ны,
вопрек и
рок у,
у тверждает ся
врожден н ая
свобода
выб ора ,
о тв етс тв еннос ть, «самостоянье человека», его достоинство.
В
покаянии
—
кат арс ис
и
просветление.
Нищ
и
светел
прохожу
я
и
пою
—
Отдаю
вам
светлость
щед рую
мою .
(«Эрос»)
Ког да
по
прош ествии
двух
мес яце в
(со дня,
в
кото рый
бы ло
пр ин ято
решение
«вплавить»
Сергея)
убедились
В.И.
и
Л .Д.
в
окон чат ел ьно м
провале
их
опыт а,
они
ста ли
уверять
др уг
друга,
что
неудач а
прои­
зошла
из-за
ошибки
выб ора ,
по
при чи не
лж епризнания.
Значит
надо
ус ове ршенст вов ать
выбор.
Особенно
на
эт ом
наст аивала
Л ид ия: «Гори
сердцем
и
должно
совершиться
чудо.
Чего
так
хочет
душа
—
сб ы­
вае тс я.»
На
зов
явилась
же нщин а.
То
было
в
ноябре
того
же
1906 года.
Об
это й
встрече
поэт
рас сказ ал
в
сонетах:
—
«Золотые Завесы».
«ЗОЛОТЫЕ ЗАВЕСЫ».
Цикл
«Золотые Завесы»
изначально
со с тоял
из
17-ти
сонетов
и
впервые
появился
в
Ал ьманахе
«Цветник Ор» .
Кош ­
ница
перв ая
СПб.
И зд.
«Оры», 1907.
Под
No
10-ы м
с тоял
сонет,
посвя­
щенны й
Аделаиде
Герцык.
Ци кл
«Золотые Завесы»
в
СА
состоит
из
16 сонетов: 10-ы й
с онет
В .И.
под
заглавием
«Золот-К лю ч», сохранив
посвящение,
п ере нес
в
отдел
«Пристрастия». (О
заглавии
«Золот-
Ключ»
и
об
Ад.
Герцык
см.
стр.
331 и 733).
Разночтения:
Строка
No
сонета
Цветник
Ор
СА
5 сверху
V
Э фир ных
тел
Воз душных
тел
10 сверху
X
Б агрян ым
полохом
П олохом
плам ени
За
и ск люч ением
сонета
Ad Lydiam весь цикл «З ол о тых
Завес »
в
СА
об ращ ен
к
же нщин е,
имя
которой
поэ т
прикровенно,
но
полностью
в
стихах
называет,
хот я
ни
в
«Орах», ни в СА посвящения нет.
Сре ди
б умаг
р имского
семейного
арх ива
Ивановых
хранится
старая
ру копи сная
статья,
озагл авл ен н ая
«Ономастика в поэзии Вячеслава Иванова»; она
с
предельной
точностью
открывает
намеки
и
разгадывает
за гад ки
поэта,
к ас ающ иеся
им енны х
крипт о гра мм.
Автором
статьи
я вляет ся
близкий
ученик
В .И.
—
в
пору
работы
над
с тать ей
студент
Б акинс к ого
764


униве рсит ет а,
впоследствии
по эт,
филолог,
лит ера ту рове д,
на пис авш ий
ряд
и нте ресней ших
исследований.
(О нем,
проф.
д-ре
фил.
Моис ее
Семеновиче
Альтмане,
будет
рассказано
в
тре тьем
то ме).
Своему
оно­
м астич еск ому
розыку
М.
Аль т ман
подвергает
многие
ст ихи
В .И.,
осо ­
бенно
девя тый
сонет
«Золотых Завес».
Процитировав
его,
разгадчик
в
него
вслушивается
и
сообщает:
«Здесь нагнетающими звучаниями ‘ ма’ (‘мается’, ‘вздымая’, ‘Майя’,
‘материк’, ‘немая’, ‘разжимая’)
и
‘мар’ (‘Мара’, ‘маревых’)
подсказы­
вает ся
первый
слог
имени
той,
о
ком
зде сь
говори тся
(‘Мар’).
А
указа­
нием,
что
во
втором
звучании
(‘есть звук иной’): ‘вир над глубиной
клок оч ет
вол н
го рта ни
раз жимая ’, ‘гортани’, по акающему произно ­
шению—
‘гартани’, подсказывается второй слог этого имени
—
‘ гар’.
Теперь,
вып олн яя
п ожел ание
поэта
—
‘Два звука в
Имя
сочетать
ум е й ’, то есть соединяя слоги ‘м ар’
и
‘гар’, уже нетрудно получить
полностью
это
имя:
—
Мар-гар-ита.»
«А дальнейшие намеки поэта,
в
которых
уже,
собственно,
нет
нужды,
еще
бол ее
подтверждают
верность
нашей
расшиф ровк и.
Уп одоб ле ние
‘ ж е мчу ж и не ’ (ст роки 11 -12) даже слишком прозрачно»: ведь Margarita
по
латыни
и
Marguerite по французски
—
«жемчужина» .
И,
на коне ц,
это
имя
полностью
раск рывает ся
в
пос леднем
сти хе
сон ета:
В
мо рях
гор ит
—
Сире на
Марга рит а.
«С этим,
девятым,
со нето м
цикла
‘Зол от ые Заве сы’
следует
сопоста­
вит ь
и
третий
с онет
это го
цик ла,
в
котором
поэ т
рассказывает,
как
к
не му
во
сне
приплыл
Эрос
и
подарил
ему
Жемчужину
таинственного
блеска,
И
в
рук у
мне
она
скатилась
в еск о...
Исходя
из
любви
Вячеслава
И вано ва
осм ысливат ь
собственные
имена
вообще,
и
из
сближения
имени
‘М арг арита ’
с
‘жемчужиной’, в частности,
вполне
правомерно
предположить,
что
в
обоих
с онет ах
ед ино го
цикла
одн а
и
та
же
‘жемчужина’, одна и та же Маргарита...»
Авт ор
«Ономастики»
прав.
Имя
ее
—
Маргарита.
Она
бы ла
се­
стро ю
друга
В. И.
—
издателя-мецената
С .В.
Сабашникова
и
женою
поэта
Мак симили ана
Волошина.
Встреча
с
нею
В. И.
нач алась
и
про­
тек ала
под
знаком
сновидений.
Все
сон еты
«Золотых Завес»
об ращены
к
н ей,
кроме
одного,
но
все
они
рассказывают
сн ы,
кр оме
того
одного,
св идет ельс тв ующе го
о
настоящей
люб ви
и
стра сти.
Впоследствии
В.И.
с
облегч ен ием
вс пом инает :
«К счастью брак не совершился» (см .
с тр.
777). « Вк лю чения»
никакого
не
получ илось .
Образовалась
ослож­
ненна я
дружба
с
Лиди ей
и
не что
вр оде
amitié amoureuse с В. И. ,
при чем
сторона
amoureuse нарочито нагнеталась и подчеркивалась .
В
сущно­
сти
в
жи зни
В.И.
не
произошло
ничег о.
Сны
в опло тил ись
в
пре ­
крас ные
сонет ы.
Они
посвящены
Маргарите,
но
писались
для
и
в
прис утст вии
Л идии.
(См .
ниже
стр.
808-810, «Дневники 1909 г. »
и
Том
I, стр.
102-105.)
Нак онец
оба
соревнователя
в
применении
к
жизни
те ории
о
слиянии
765


тре х
начали
с омнев атьс я
в
правил ьност и
сам ой
постановки
воп роса.
Они
сп раши вал и,
как
возможно
осущес тв ить
пол ное
единение,
сплав.
Будто
такое
тройственное
единение
ес ть
какая- то
данность
—
пусть
далекая,
трудно
д ост ижи мая,
но
всё
же
—
нал ичност ь.
Буд то
...
а
если
нет ?
П режде
чем
говорить
о
том,
как
добиться
единения,
сле­
дует
сп росить ,
во зможно
ли
сам о
единение.
Ве дь
против
него
вос с тают
все
элементарные
реф лексы
человеческой
психики.
В. И.
з адум ался
над
«неудачами», увидел,
уз нал,
осо знал
два
начала
в
с ебе
и
рас сказ ал
о
драме,
разыгрывающейся
меж ду
же нско й
и
муж­
ской
с тих иями
в
нас
и
о
м ногооб разн ом ,
сложном
отношении
нашего
рассудочного
«я»
и
певуньи
Психеи
к
Самому
Разу му
истины,
к
Абсо­
лютному
в
гл убоча йш ей
свя тыне
нашего
духовного
существа.
В
самом
нач але
1907 г.
он
пишет
стать ю
«Ты еси», в которой разбирает интро­
спективно
им
у смот ренные
со быт ия
вну тр енн его
опыта
в
свя зи
с
экста­
тическими
состояниями
«выхода из себя», вскрывающими антиномию
личности.
Статью
эту
Лидия
особенно
любила. *
К
вопросам
о
Психее
В. И.
впоследствии
не
раз
возвращался
и
в
прозе,
и
в
стихах.
Неп осред­
ст венны е
в ыск азыван ия
в
поэзии
и
систем атич еск ие
рассмотрения
этих
проблем
принадлежат
к
сам ому
своеобразному
и
знач ител ьном у
в
твор че стве
Вячеслава
Ив анова .
В
те
годы,
к огда
модной
ст анов илась
«психология без души», он решительно пошел против течения,
обра т ив
эмпирическую
пс их олог ию
в
пневмологию
(См .
Том
I, стр.
178-194).
В
тр еть ем
томе
б удут
воспроизведены
все
статьи
и
сти хи
В.И.,
касаю­
щиеся
вопросов
о
«Психее»; тогда полностью выяснится научный,
философский,
рел игиоз ный
ас пек ты
проблемы.
З десь
лишь
в ско льзь
ук азы вается
характер
этих
м ыс лей,
по ско льку
они
способствуют
пр а­
вильному
толк ованию
пос ледних
двух
циклов
ст ихо в,
возникших
на
«башне»
осень ю
1906 г. ,
и
соб ыт ий
в
жи зни
поэта,
послуживших
п ово­
дом
и
предпосылкой
тех
пьес.
Вдумывалась
и
Лидия
в
смысл
двуекратного
п ровала.
Для
нее
«еди ­
нение
трех»
явл ялос ь
лишь
час тным
сл уча ем
ее
основного
тр ебов ани я:
—
«я должна давать тебя людям».
Сомнения
свои
она
уже
ле том
1906 г.
записала
в
виде
«Повести», озаглавленной
«Тридцать три
у род а».
Сперва
на
«Повесть»
—
пе чал ьну ю,
чистую,
покаянную
—,
ничего
не
поняв ,
обиделась
ценз ур а,
осудила
«Тридцать три урода»
за
безн равст вен ност ь.
При шлос ь
хл опотать .
«Освобождена от ареста»
—
с
так ой
пом етк ой
«Повесть»
в
начале
1907 г.
вышла
в
свет.
Она
им ела
огромный
успех:
о дно
за
дру гим
появилось
несколько
изданий,
но
к ажетс я,
ни кто,
кроме
В. И.,
не
уловил
ее
идеи.
Полюбила
п рел ест ную
дев у шку
г ениал ьная
актриса.
Она
(имя ее
Вера)
рев нив о
и
жадн о
хранила
в
душе
обр аз
б ож еств енной
красоты.
Обе
бы ли
сча ст лив ы.
В друг
Вере
с тало
страшно;
грешно
ей
одной
таить
чудесное
видение:
красота
принадлежит
всем;
грешно
еще
особ ен но
потом у,
что
не
умеет
она
тот
обр аз
удержать,
увековечить.
Она
ж алу ет ся : «Всё неверное на земле,
и
красота
тоже.
Ты
состаришь­
ся...
Я
должна
давать
те бя
людя м.
Велик одуш ие,
велик одушие
—
вот
766


что
делает
из
зв еря
человека...
Пусть
всё
остановится...
я
кричу
жизни :
стой
з д есь !» Но жизнь не остановишь: «Всё кружится и ворочается
кро вь
в
бешеной
суете...»
И
Вера
решила:
зап ечат лет ь
любимый
обр аз
в
образе
ху дож ес тв енн ом: «...
один
миг
отделится
от
дру гих
и
станет
весь,
весь
з ас ты вший,
пол ный
свой,
веч ный,
это
и
ес ть
искусство.»
Там
у
них ,
у
художников,
у
тридцати
трех
бы ла
соборная
мастерская.
«В тридцати трех внимательных,
видя щих
парах
глаз
ты
отразишься
трид цат ью
тре мя
вечными,
стойкими,
пол ными
мигами
красоты».
И
Вера
пов ела
к
ним
подругу
и
дал а
им
пис ать
ее
наг ою.
А
когда
увидела
33 изображения на полотне,
пришла
в
ужас.
Каждый
худ ож ник
на пис ал
св ой
об раз
—
не
тот,
кот орый
она
хранила
в
душе.
33 искажения,
33 урода.
И
де ву шка
ей
говорила: «Там все не я,
потому
что
в
те бе
я
вся .
И
боль ше
ни где
меня
нет».
П одмен а!
Тридцать
три
урод а!
Но
на
следующ ий
день
юная
красавица
вернулась
в
м астерс ку ю, «к ним».
И
п онравилась
се бе
у
ни х;
и
о пять
вернулась;
и
с
каждым
днем
нравилась
себе
всё
больше,
и
больше.
Измена!
Угасло
видение
чудесное
в
глазах
и
в
душе
Ве ры.
Жертва
ее
об рати лас ь
траг ичес к ой
виною
убиения
совершенной
красоты.
«Кто может продохнуть через себя трагедию,
тот
—
с пас ен н ы й», писала Вера в своем дневнике.
Да,
сп асенный,
но
в
с м е р ти; «продохнуть через себя трагедию»
значит
умереть.
И
В ера
уме рла...
Вывод?
Вых од ? «Тридцать три урода»
кон ча ются
словами:
«Жизнь хрупкая и переливчатая.. .
она
нас тоящ ая,
и
Вера
ее
не
хотела
прин ять ». («Л.
З иновьев а-Анни б ал». «Т ри дца ть
Три
Урода».
Повесть.
С Пб.
1907.
И зд.
«Ор» .)
Лидии
страстно
зах отелось
вырваться
из
Петробагдадского
угара.
Евге ния
Герцык
в сп омин ает
«ее весеннее решительное: ‘не хочу боль ­
ше ’.. .».
И
Вячеслава
ст ала
манить
деревенская
тишин а.
В
глуши
«За ­
горья»
для
него
с
его
Диотимой
сн ова
возникли
Дни,
когда
в
д уше
прос ну лось
Вс ё,
в
чем
сердце
обманулось,
Что
вернулось
сердцу
вновь...
Всё,
в
чем
сердце
обманулось,
Ярче
сердцу
у лы бнуло сь
—
Неб о,
н ива
и
л юбов ь.
(«Повечерье»)
То,
о
чем
Лидия
писала
как
о
«неисправимом», а В. И.
—
как
об
«одной из поворотных эпох жизни», расточилось как дым,
уп одо би лось
дет ск ому
воздушному
ш ару,
котор ый
взвился
и
вскоре
уп ал,
—
ист о­
щивш ис ь.
Они
были
вновь
счастливы;
бы ть
может,
счас тливее
чем
ран ь ше:
духовнее,
прозрачнее
для
лучей
realiora.
И
вдруг
всё
обор ва ­
лось.
В
соседней
де ре вне
вспыхнула
эпидемия
с карлатины .
Не
думая
о
том,
что
скар ла ти ной
она
не
болела,
Лидия
помогала
м ате рям
ухажи­
ват ь
за
больными
детьми.
Она
за рази лас ь
и
сгоре ла
в
семь
дней.
Перед
са мым
концом
в
полном
со знани и
она
с к аз ал а : «Светом светлым по­
веяло:
родился
Хри ст ос ». (См.
Том
I, стр.
117-120).
767


COR ARDENS
ЧАСТЬ
ВТОРАЯ
395 «BREVE AEVUM SEPARATUM».
Написано
в
1908 г.
См.
Том
I,
с тр.
130-131.
На
зти
слова
была
нап исана
музыка
—
Михаилом
Кузминым,
еще
на
«башне», и Лидией В.
И ван овой
в
1944 г.
в
Риме.
«Гимн»
Ку зми на
был
напечатан
в
СА
(см .
с тр.
829).
396 «КАНЦОНА I».
Ка нцо на
состоит
из
9 песен,
струк турно
воспроиз­
вод ящи х
Петраркову
«Канцону I .
на
смерть
Лауры ». Даты
первых
двух
песен
В.И.
указывает
са м: 15 июня 1908 г.
он
записал
в
Дневник
—
«Вчера я кончил первую канцону (ка нцо н а
здесь
означает
первую
песню
—
О. Д.), которая тронула Марусю до
с лез,
и
Кузмин а,
у
которого
загорел ис ь
г л аза .» Дата второй
песн и
да на
в
самом
стихотворении:
Провлекся
год
с
тех
пор,
как
нед опет ый
Был
прерван
вещ ий
ст их.
В.И .
вспом ин ает
то т,
вдру г
пере д
терц ин ами
оборвавшийся
сонет,
который
он
п исал
н ака нуне
см ертель н ого
заболевания
Л идии.
Она
умер ла
через
се мь
дне й
—
17 октября 1907 г.
Значит
вторая
канцона
была
нап ис ана
в
окт .
1908 г.,
вероят но
10 окт.
401 «ЧИТАТЕЛЮ» . Сти х от во р е н ие нап исано 29 августа 1909 г.
З апись
в
дневник е
от
этог о
числа
—
«Написал стихотворение о Смерти,
ирон ич еск ое,
которое
хоч у
посвятить
«Читателю»
книги
«Любовь
и
Смер ть»
и
отд ать
в
сборник,
что бы
не
оби жа ть
этих
хулиганов
отказом
от
уч аст ия.»
А
за
одиннадцать
д ней
до
тог о, 18 авг.,
В. И.
отмечает: 18авг.
—
«Визит Архипова и Абрамовича ради
мои х
с онет ов
в
ал ьманах
«Смерть» .
Кажетс я
был
глуп
и
сла боха ­
рак т ерен,
или
по
св оему
наивен,
дав
им
как ие- то
об ещания.»
Стихи
появились
в
А льмана хе
«Смерть» .
С Пб.
изд .
«Нового
Журнала
для
все х», 1910.
Загла вия
нет.
В. И.
переп ечат ал
сонет
тот
в
СА,
не
изменив
ни
одн ого
слова;
пр иба вил
лишь
з аглав ие:
«Читателю».
Единственное
разночт ение:
заме на
в
конце
первой
строки,
точки
в
Ал ьман ахе
(Божью.)
д воеточ ием
(Божью:) в СА.
«СПОР».
В
«Дневнике 1908», 15 июня В. И.
дает
самому
себ е
об ещани е: «42 сонета и 12
канц он
должны,
по
ме ньш ей
мере,
войт и
в
мою
будущую
кн ижку
«sub specie mortis» по числу лет
нашей
жизни
и
лет
жизни
совместной.
(...)
Кузмин
советует
напи­
сат ь
с оеди ните льный
тек ст
в
про зе
по
образцу
’Vita Nova’. «Сое­
дините ль ног о
текста»
В .И.
пис ать
не
хотел,
а
к нигу
написал,
и
вошли
в
нее
49 сонетов и 17 канцон.
Чер ез
месяц
по сле
того
самообещания
28. VII . 1908.
В. И.
со об щает
Б рюсову: «Я пишу
книжку
лирики.
Есл и
м ожешь
в
осе нних
NoNo
п омес тить
еще
мой
768


</^2
* У~о
У^л -
^Л-0
У-t
î^-tr>r
А Л-^У& *---
Ст рани ца
Дневника
В яче слава
Иванов а.
Запись
на
26 июня 1909.


Вячес лав
Иванов ,
Лидия
Зин овьева- Ан н ибал
и
Ве ра.
Фот.
З агорь е.
1907.


цикл,
извести:
я
охотно
дам
его
«Весам» .»
Цик л
эт от
—
девять
сон етов
—
под
заглавием
—
«Спор»
появился
в
«Весах», 1909, 2.
Разночтения:
Строка
Сонет
Вес ы
СА
14 сверху III
меч
—
Любо вь
осво бо ждае т.»
меч
любовь
освоб ождает .»
12 сверху
IV
Но,
зе лье
выплеснув,
Но,
выплеснув
вино.
14 сверху V
В
борении
б
од ном
В
борении
одном
2 сверху VI
Я
п ламе нник
держу .
Я
—
плам енник
любви.
6 сверху VI
Светит
зем ле,
Светит
Земл е,
3 сверху VII
Так
из
скупых
слеза
скатилась
глаз
Слеза
скуп ая
к анула
из
глаз
4 сверху IX
: «Конь блед. »
: «конь блед. »
Другие
р азли чия
отн ося тся
лишь
к
знакам
преп ина ния .
410 «ВЕНОК СОНЕТОВ».
Бы ла
в
жизни
В.И .
душевн о
ст рашная
пора,
когда
он
пис ал
сво й
первый
«Венок Сонетов». А
«ключом»
к
это й
«круговой песне»
послужил
старый
сонет
из
«Кормчих Звезд»,
напевшийся
в
сч астлив ейшие,
дионис ийск ие
ч асы.
Сонеты
«Венка»
как
и
все
циклы
сонет ов
и
канцон,
предн аз нач авшихс я
для
книжки
«Любовь и Смерть»
был и
за конче ны
к
весне
1909 г.
В. И.
чита л
их
друзьям.
Сп ерва
он
хотел
собрание
сонетов
и
канцон
и здать
отдель н ым
т омик ом
как
«Эрос»; потом он от мысли этой отка­
зался.
Циклы
стихотворений
пор озн ь
появлялись
в
п ериодич еской
пе чат и.
Полностью
книжка
«Любовь и Смерть»
вошла
в
СА.
«Венок Сонетов»
был
опубликован
«Аполлоном», 1910, 5.
424 «ГОЛУБОЙ ПОКРОВ».
Второй
сон ет
эт ого
цик ла
был
написан
14-го
ию ня
1908 г.
Д ату
эту
указывает
сам
В. И.
зап ись ю
в
днев ник е
1908 г.
от
15-го
и юн я: «Вчера написал сонет о лебедях» .
В. И.
добавля ет: «Всего есть для книжки («Любовь и Смерть».
—
424 О. Д.)
пок ам есть
три
сонета.»
PR0ŒMI0N Лучшим комментарием к этому стихотворению,
как
и
ко
всей
«книге четвертой»
СА,
являются,
н иже
печ ат аемы е
ДНЕВНИКИ
самого
В. И.
1908 и 1909 гг.
В
семейн ом
архиве
Ивановых
хранят ся
четыре
дне вник а
В.И.,
из
которых
первы й,
на пис анный
летом
1908 г.
(от 13 июня до 21
и юн я), предваряется двумя краткими записями 1902 г.
Д невник
этот
представля ет
с обою
8 страничек,
б ережно
вы рез анных
из
тетрадки
(одна стр. 1902 г .
и
7 страниц —
1908 г.).
Размер
ст ра ни­
цы:
—
19/12 см.
Второй
д нев ник
содержит
записи
от
25 июня по
6 июля 1909 г.
Он
состоит
из
23- х
страниц,
вырванных
из
тетради.
Размер
страницы:
—
21/17 см.
Небольшая
т ет радь,
включающая
116 страниц третьего дневника,
дошл а
целиком.
Он
н ачин ает ся
769


1 августа и кончается 7
се нтябр я
1909 г.
В
то й-же
тетради,
на
следующей
ст раниц е
имеется
одна
боль ш ая
запис ь
(8 страниц)
от
14 апреля 1910 г .
(по- видимом у
за
7 месяцев и 7
дней,
от деля ­
ющих
др уг
от
друга
две
последние
записи,
В. И.
в
д нев ник
ничего
не
в писы вал).
После
страницы,
на
которой
зак анчив ается
днев ­
ник
в идны
края
двух
срез анных
стр ан иц
с
от дель ными
б ук вами
пропавших
слов.
Последние
6 страниц тетради целы и пусты,
на
них
нет
никаких
след ов
прик основения
пер а
или
карандаша.
Размер
страницы:
—
17/11 см.
Четвертый
дн ев ник
от носит ся
к
1924 г.
Мы
печатаем
здесь
три
дне вник а.
Четвертый
появится
в
тр еть ем
том е
эт ого
из дания.
770


ДНЕВНИКИ
ВЯЧЕСЛАВА
ИВАНОВА
1902
Читаю
св.
Бернарда.
Хотелось
бы
установить
мне
связь
Богом атери
и
Древа
Жизн и.
«Мир»
в
Новом
Завете
—
в
Е ван гел иях
—
имее т
особое
таи нст венное
и
конкретное
значение,
и
это
должно
и
ф илологич еск и
исследовать.
(«Мир»
—
РАХ.
—
О. Д.)
21 апреля
Ит ак
в
лириче ск ой
форме,
в
р яде
с онет ов
ск аз ать
то,
что
я
знаю
(не
тем
знанием,
кот ор ое
м ожет
бы ть
выражено
в
прозе)
о
неумирающем
Рае
и
Древе
Жизн и,
о
Мире
и
Д евс тве, de Mariano Civitatis Dei semine
et fulcro?
Ит ак,
опять
—
по эзи я?!
1908
Ч ерез
шесть
в ели ких
лет
—
и
один
в
зримом
мире
—
продолжаю
я
п исать
в
это й
святой
книжечке
—
почти
сл учай но
и
как
раз
в
те
дни,
когда
откладывая
свидание
в
Кр ыму
с
Верой
(к которой стремлюсь всею
страстью
своей
жадной
привя зан н ости), работаю на новой Башне,
уже
давно
осиротелой,
с
той
же
беззаветно
верной
и
вы сокой ,
не т,
—
еще
лучшей
и
вы соч айш ей
Мару се й
и
с
милы м
и
гениал ь ным
Ку змин ым
над
устроением
Ее
труда,
пои сти не
в
небеса
выросшего
из
темной
земли
во
сла ву
Духа
Св ято го
и
огня
Е го.
И
как
тогда
мы
шли
к
людям
с
б ла­
говестием
Кормчих
Зве зд,
так
и
теперь
ид ем
с
благовестием
Ве ликог о
Колокола
и
зав ето м
Пл ам енник ов.
А
об
Алисе
я
молюсь
еже нощно,
ибо
и
мне
она
должна
пр ебы ть
святой
и
дорогой
до
последнего
дня
моего,
как
Ей.
(Начальными словами этого дневника определяется год,
к
кот ор ому
относя тся
две
пред ыдущ ие
записи;
год
там
не
указан:1908—
6, значит
—
1902.
О.Д.)
Пи шу
это
около
5ч.
утр а
на
13 июня 1908 г.
(Год,
месяц,
и
число
не
о т мечены
во
главе
страницы.
Она
н ачин аетс я
прямо
с
текста,
являю­
щемся
как
бы
продолжением
записи,
сделанной
за
шесть
лет
до
того. —
О .Д.)
Почему
нужно
был о
сегодня
начать
д невни к,
не
зна ю.
Многое
побуждало
и
рань ше
записывать
переживаемое,
многое
важ ное
и
чудесное,
быть
мо же т , (и даже несомненно)
значительнейшее
не жели
сегодн ейш ее.
Но
сл адко
было
мне
услышать
сегодня
от
Маруси,
что
771


во
время
своей
молитвы
она
увидела
и
прочла
слово
SONO, которое,
ко не чно,
не
поняла.
На
м еня
же
весть
эта
произвела
впеч атл ен ие
сильной
радости,
пот ому
что
п о-и тал ьянс ки
говорит
Она
и
говорит
о
Себ е,
как
тогда
на
могиле,
когда
Анна
Рудо ль фов на
сооб щила
мне
услышанные
ею
и
также
непонятые
слова:«Siabeatocomeio»—
ясны е
мне
одному
как
сл ова
ее
первой
телеграм мы
из
Флоренц ии
по
возвра­
щении
из
Рима,
где
в
К олизее
мы
от праздн овали
сво й
тайный
брак...
Не
знаю
зачем
нужно
мне
это
провоз глашен ие
ее
бы тия,
эта
весть
о
бытии
—
но
з наю
такж е,
что
эти
четыре
букв ы
ВСЁ
для
ме ня.
Да,
она
ес ть
и
она
ждет .
Она
надела
на
меня
золотой
вен ок
с
длинными
золотыми
л ен тами
и
приложила
золотой
треугольник
к
моим
устам,
и
дала
в
руки
мне
золо ­
тую
лиру ,
и
с к а за л а : «Пой последние песни».
И
мирты
падали
к
нам
под
ноги .
И
мы
любили
—
в
видении,
и
она
обещала...
15 июня
42 сонета и 12
канцон
должны,
по
мен ьше й
мер е,
войт и
в
мою
буду ­
щую
книжку
«sub specie mortis», по числу лет нашей жизни и лет
жизни
совместной.
Вчера
я
кончил
п ервую
кан цону ,
кот ора я
тронула
Марусю
до
слез,
и
Кузмин а,
у
которого
загорелись
гл аза.
Вч ера
написал
с онет
о
лебедях.
Все го
ес ть
для
книжки
покаместь
три
сонета.
К.
сов е­
тует
написать
с оеди нител ьный
тек ст
в
про зе
по
о бра зцу
«Vita nova».
Сегодня
стр анн о
и
таинственно
на
с ердце
и
вер
(оторван край стра ­
ниц ы.
Вероятно
нап исано
было:
—вер ую .
—
О .Д.).
Три
н ити,
ка жетс я,
привязывают
м еня
к
з емле.
Од на
—
обща я
нам
с
Лидией
—
дел о.
Другая
—
б ыть
может,
н еоб ходим ость
исп ол нить
ознаменованное
та й­
ными
и
темными
предвестиями
б ольш ое,
неожиданное,
невероятное.
В
непрестанном
ожидании
первых
исполнений
эт ого
таинственного
буд уще го
я
живу
непрестанно.
И
е сть
третья
нить
—
глу хая
неут олен -
ност ь
одного
еди нст венног о
темного
и
рокового
желания .
Лидию
видел
с
огро мными
лебедиными
крыльями.
В
ру ках
она
дер­
жала
пылающее
серд ц е,
от
которого
мы
оба
вк усили:
она
—
без
боли,
а
я
—
с
бол ью
от
огня.
Пе ред
нами
лежала,
как
б ездыхан н ая,
Вера.
Лидия
вложила
ей
в
гру дь
ог нен ное
сердце,
от
к ото рого
мы
ели,
и
она
ожила;
но,
обезумев,
с
кинж алом
в
руках,
на пад ала
в
ярости
на
нас
обои х.
Потом
вд руг
см ягч илась
и
обн яла
нас
обоих,
и
прижим аясь
к
Лидии,
говорила
про
м ен я: «он мой?» Тогда Лидия взяла ее к себе,
и
я
увид ел
ее,
поглощенную
в
ст екля нно
п розрач н ой
гру ди
ее
мате ри.
21 июня
Комната
под
сводом.
Я
леж у.
А.Р.
(Анна Рудольфовна Минцлова
—
О.Д.)
си дит
возле.
Неболь шие
квадратные
окн а.
Из
них
видно
с
боль ­
772


шой
высоты
море,
н абе гаю щее
на
берег
шел е стящи ми
валами.
Сред­
невековая
к нига
с
з аглав ны ми
бу к вами
киноварью.
В
ней
читаю:
Ех
Deo Nascimur. In Cruce Morimur. Per Spiritum Sanctum Renascimur. Ter­
ra Sepulcrum; Caelum Velamina. Sepulcralia Aromata Animae Plantarum
(aliarumque vitarum?).
Лидия
появляется
у
входа.
Бе рет
меня
с
собой.
Тр опин ка
вни з.
Ст ада
буйволов,
охраняе мые
белыми
ос тро ухими
овчар­
ка ми.
П отом
стадо
агн ц ев.
На
холме
в
св етл огол у бом
ним бе
Некто,
де р­
жащий
крест
—
п аст ух,
на
кот орог о
глядет ь
нел ьзя.
Мы
прох одим
ми мо
и
вид им
с
перевала
ущелья
пылающее
о гнев о.
В
разливе
огн я
смара г­
довый
храм
с
к ол оннами.
Мы
сходим
в
ущелье
и
вступаем
без
страха
в
огонь,
но
идем
по
лазури,
среди
о гня.
Входи м
в
изумрудный
храм ,
но
в
нем
мы
оказываемся
в
рубиновом
ним бе.
Во
храме
на
троне
Сидя щий,
лиц о
Кот оро го
закрыто
г ек сагра ммой.
Он
дае т
ко р зину
с
раскрытыми
гра ната ми
и
змеей
вокруг.
Л.
и
я
едим
гранату.
—
Тогда
я
опят ь
на
месте,
где
лежу .
Голова
моя
помещена
в
вертикальное
остроконечное
вместилище,
ноги
и
руки
в
четыре
таких
же
горизонтальных.
В есь
я
в
пен т аграмм е,
верхний
к онец
кото р ой
вертикальный,
а
ост ал ьные
конечно ст и
в
гориз онт альной
пло ск ости .
Мимо
в
радугах
проходит
М.
(Маргарита Сабашникова- Во л ош и на
—
О . Д.), которая сыплет мне на
середину
груди
р аск але нный
песок,
об раз ую щий
как
бы
жидкое
огнен­
ное
копье ;
оно
п рониз ывае т
меня
ч ерез
гру дь
и
спину
насквозь.
И
вот
четыре
нижних
конечност и
п ент агр аммы
рук
и
ног
м оих
обращаются
в
крылья,
у
меня
две
птич ьи х
лапы,
а
голов а
моя
покрывается
головою
тиг ра.
И
я
слышу
с ло в а: Ardens Volo, Esuriens Satior, Bibo Medullam,
Rosam Edo.
(Дальше несколько неразборчиво начертанных строк .
—
О.Д .)
1909
На
25 июня
Летние
дни
в
городе.
Хорошо
на
башне.
Устроенный,
прохладный,
тихий
оазис
на
высоте,
над
Таври ч еск им
садом
и
его
зелен ой
чашей-
прудом
с
серебряными
плес ам и.
Латинск ие
коррек ту ры,
фил ол оги че­
ские
элукубрации,
миф оло г ия.
В еч ером
мое
открытое
полукруглое
окно,
налево
от
с тарин ног о
дедушкиного
бюр о,
за
кото ры м
я
сижу
спиной
к
д ругому
маленькому
Лидиному
бюро
из
красного
дерева,
где
роз ы
пе ред
ее
п орт рет ом,
—
ок но
мое
ст анов ится
волшебным
просветом
в
мир
зеленых,
синих,
фиол ето вых
пяте н,
зы блю щихс я
за
с ветл ой
рекой
призрачных
морей,
об лач ных
дал ей
и
багров ы х
зак атны х
химер.
Му зык ал ьные
ночью
с вист ки
пароходов,
и
взвизги
сирен.
Я
один
с
Марусей,
Вера
п оехал а
в
Мерекюль.
В
12-м
часу,
за
в ечер ним
башен­
ным
чаем
ви жу
Ивойлова.
В
пос те ли
ночью
прикасаюсь
там
и
здесь
к
с тихам
Новал иса,
которые
хот ел
бы
перевести.
В
душ е
чув ст во
огромного
сирот ства.
773


Лидия
словно
не
дома,
как
и
Вера,
—
я
оста лс я
работать
до ма,
она
уеха ла,
как
уезжала
тогда ,
в
лето
Гор од ецког о,
в
Comballaz к Вере .
Я
несколько
одинок
—
и
потому
сух
—
душевн о.
Недаром
апп етит
к
фил ол огичес ким
э лук убрац иям .
Я
да же
оч ень
сух;
лишь
почти
ра здра ­
жае т
все
не точ ное,
не
зав ер енно е,
п рим есь
фантазии,
т. е.
желания
также
все
несоразмерить
с
естественным
человеческим
диапазоном
познавания
и
вмещения.
Я
бы
хотел
mich bergen in jugendlichsten
Schleier, может быть расшифровать жизнь im farbigen Abglanz. К онечно,
это
покажется
реакцией,
это
«menschlich, allzu menschlich» есте ­
ственное
ressentiment? Но все же я и трезвее,
о ст орож нее,
мудрее,
—
и
б лагороднее.
Мое
ог ромн ое
сиротство
ес ть
сиротство
воина,
одино­
к ого
в
п оле,
—
а
он
думал,
что
из
ту мана
под ают
ему
знаки
братья-
пал ади ны,
—
и
вот
тум ан
уже
почти
рассеялся, etjesuisbien seul.
На
26 июня
Коне чно ,
Лидия
уже
раньше
«вкусила смерть», перешагнула за порог
ее
—
во
время
земной
своей
болезни,
даже
до
то го
что
м огла
принести
вест ь
—
уже
оттуда...
И
по том
жила,
напо лови ну
уже
п рина длеж ащ ая
т ому
м иру,
жила
подле
м еня,
со
мн ою,
и
чая,
отмеченная,
по зна вш ая,
благосклонная,
об еспок оенная
вс еми
возможностями,
которых
за
мен я,
за
нас
боялась,
знаю щая
путь.
Теп ерь
во
сне
она
являет ся
мне
такою
же,
на пол ови ну
из
другого
м ира,
но
я
это
ви жу
во
сне
и
этим
томлюсь, —
тогд а
же
не
видел
и
не
томи л ся,
толь ко
до
б оли
б олел
и
трепетал
за
нее.
Телеграмма
от
М аргари ты: «Komme jetzt Petersburg», в ответ на
мою
телеграм м у: «Reise scheint gegenwärtig unmöglich. Dankbar.» Эт а
весть
не
огорчила,
не
порадов ала
ме ня,
не
испуга ла,
—
не
взволновала
вовсе.
Ве ра
пишет
какое
мрачное
перед
ней
море
и
вок руг
какой
мр ачный
пляж.
Я
тоскую
уже,
и
смутно
бою сь
за
нее,
и
не
хотел
бы,
чтоб ы
она
бы ла
та м.
Си жу
и
работаю.
Заб оч усь
об
«акрибии».
Строю
пл аны
о
к нигах.
Сиротствую
духом.
К
Анне
Ру д.
не
по шел
вечером ,
как
почти
об ещал:
написал
записку
о
том,
что
полное
оди ночест во
пом ога ет
пережить
духовное
с ирот ство ,
что
п ойти
к
ней
мне
стоило
бы
большого
усилия.
Г улял
поздно
в
Тавр,
с аду,
видел
п ризрак и.
Был
ст ранен
своим
ви дом,
чуж им,
отсутствующим,
груст но рассея нным ,
б ыть
може т
безумным
(каким я иногда замечаю себя в зеркале,
когда
подымаюсь
в
лифт е)
и
невозможно
от росшими
дикими
волосами.
...
Мне
грус тн о,
что
я
не
м огу
все
эти
дни
говорить
о
се бе
естественно
«мы»
—
т.е.,
кон ечно ,
не
людя м,
а
себе
про
себ я
говорить,
—
х отя
подч ас
и
людям...
Нет
это го
чув ствова ния
двойной
жизни
в
ду ше
как
ни
близка
част о
Лидия.
Вообще
полоса
почти
ун ыни я,
по чти
гефсиманская
ночь
в
тех
садах
774


ду ши,
ку да
я
стараюсь
не
з агля дыв ать.
Я
не
з наю,
что
т еперь
с
моей
Психеей.
Она
была
мной
как
бы
жестоко
избита ,
я
знаю,
что
таскал
ее
за
волосы,
пот ом
запер
в
подземелье,
в
к аме нный
погр еб .
Ког да
я
подымаю,
взявшись
за
жел ез ное
к оль цо,
дверь
люка
и
кричу
е й: «Пой»,
она
еще
поет,
но
с
ус илием
и
слабым
голосом.
Ее,
бы ть
может,
нав ещает
Лидия.
Иногда
доносятся
их
тихие
голоса
из
п огреб а.
Я
же
наверху
чем-то
все
зан ят,
что-то
все
строю.
Иногда
к ажет ся,
что
я
очень
устал.
Что
уст ало,
должно
по
смерти
отдохнуть.
М ать
моя
уст ала.
Итак ,
Лидии
долго
вдоветь ?
И
п осле
м оей
смерт и?
Ах,
я
хо тел
бы
жить
ее
жи знь ю,
но
отчего
эта
тяж е сть
свинца
на
крыльях
души?
Тогда,
в
Загор ье ,
она
меня
лечила,
она
меня
катала
в
лодк е
по
маленькому
пруду,
из
которого
мы
втиск ивалис ь
в
мале нькую
речку,
в
ручеечек
—
она
ме ня
развлекала
как
ребенка,
она
обманы ва ла
ме ня,
когда
я
старался
удержать,
за це пить
лодку
и
лодка
вы ск аль зы вала
и
нес лась
дальше,
а
она
смея лась
торжествуя,
а
я
тосковал
—
так
она
гн ала
неумолимое
время,
когда
я
старался
удержать
не пов то римый
ми г.
И
каждый
чувствовал
всю
неп овторим ост ь
неоц ененного,
целую
жизнь
замыкающего
в
себе,
как
кр ист ал
веч н ости,
мига.
Я
очень
то ску ю.
Я
не
иду,
а
влачусь
по
зем ле.
Es giebt so bange Zeiten,
Es giebt so trüben Muth,
Wo alles sich von Weiten
Gespenstisch zeigen thut...
(Слова,
которые
произ н осит
Лидия,
нап иса ны
дру гим
поч ерком
с
какими
то
круга ми,
зав итк ам и,
начертаны
неуверенной
рукой.
Строки
неровные,
слова
пор ою
по
дв а,
порою
по
три
соединены
в
одно,
но
«твердый знак»
всюду
сохране н
в
конце
каждого
сло ва,
с вязан ного
с
дру гими.
—
О .Д.)
Ее
голо с: «Ты должен видеть дали,
ты
должен
вопить
Даль.
Его
свет
т ебя
ведет
ко
м не.
Я
та м,
где
видим
Его
отраженный
Лик.
Он
тебя
ведет
верно
ко
мн е.
Ora е Sempre. Beata tua...»
Лидия,
с кажи:
зачем
ты
у шл а?...
Ее
голос: «я ушла на богомолье . »
Что
же
ме ня
не
взя ла,
как
обещала?
Увела
те бя
из
дому:
Ты
д оверч ив ой
ру кой
Вз ял
мо ю,
забыв
истому
Мысли
с тойк о-ог н евой.. .
Ее
гол ос:
Отец
во лит
в
нас
дру го е.
От ец
дает
воскресение
в
тел е
м не.
Отец
в олит
твоего
воскресения
в
Духе.
Дар
мой
те бе
дочь
м оя,
в
ней
прид у
—
Ora Sempre
Родимая
твоя
Лидия
Радуйся
Ora е Sempre tua Amante.
775


На
27
Прочел
«Яму»
Куприна.
Люблю
его.
Он
хочет
б ыть
справедливым
и
правду
л юбит.
Страш но
б ыть
глашат аем
ве лик их
слов,
как
я,
немощ­
ны й,
с тать
голосом
Слова.
Неправда
в
сл овах,
не
претворенных
в
дела.
Нет
путе й
к
жизн и.
Все
пу ти
ведут
из
жизни
или
прол егают
в
ней.
А
я
вне
жизни,
и
все
же
мечт аю
наложить
печать
обр аза
свет ло го
на
жизнь.
Строгости
большей
и
большей
чи сто ты
т ребу ет
от
меня
жи знь.
Непре­
рывной
внутренней
молитвы,
к отор ую
я
уже
з наю
и
которой,
быть
может,
уже
дышу,
но
еще
не
полною
счастливою
грудью.
Перев ожу
духовные
песни
Новалиса.
Бы ла
Анна
Рудо ль фов на.
Она
меня
мучает
вс еми
вскрывшимися
по дозр ени ями ,
всеми
против оречия ми
—
и
я
мучил
ее
откровенно
и
сознательно,
и злаг ая
ей,
строя
це лые
здания
мрачных
гипотез,
целые
романы
демонических
сплетен,
зн ая
что
только
какая-то
часть
из
всего
правда,
но
что
некоторая
часть
все
же
правда.
—
В идение
о бл ачной
колесницы.
—
Два
года
я
ношусь
над
зем лей
межд у
фант ас м агорией
и
потусторонней
истиной,
и
дух
мой
глубоко
устал
в
эти х
попытках
р азли чен ия
м ежду
сн ом
и
д ейст вит ельно стью ,
в
эт их
обрывающихся
усилия х
бесприме­
сно го
приятия
миро в
иных.
Мистерии
—
си сте ма
мыт арс тв
и
испытаний,
молотилок
и
в еелок .
Кто
отойдет
в
демон из м,
б удет
—
пусть
бу дет!
—
ка ин ит.
Кто
сойдет
с
ум а,
оказался
на
каком-то
у рочном
месте
немощным.
Кто
не
из беж ал
волчей
ям ы,
но
должен
действовать
на
земле,
и
гибель
его
лучша я
учас ть.
Не
устраняются
возможности
смер ти,
их
ч исло
напротив
уве­
л ичивает ся
для
того,
кто
восхотел
непорочн ого
дела
и
в озлюби л
Агн ца;
если
умрет
он,
лучше
ему
пойти
на
богомолье
та м,
чем
зде сь,
—
ибо
з десь
какое
ж
богомолье?
В
редчайших
с лу чаях
друзья
Агнца
остаются
на
з емле
долго ,
если
утвер жда ют
эту
дружбу
жиз нью ,
действен н о
и
творчески.
Я
не
сомневаюсь,
что
А. Р.
страдает
вместе
со
мно й,
несм от ря
на
всю
соб лазнител ьност ь
и
противоречивость
в сей
сово куп ност и
ее
поступков,
за
все
время
нашей
дру жб ы.
Но
непонятного
и
возбуждающего
подоз­
рение
так
много
вокруг,
так
много
скрытого
и
рассчитанного,
что
и
приез д
Маргариты
не
к аж ется
мне
толь ко
удовлетворением
ее
слиш ком
наст ойч ив ой
душевной
п отре бно сти
в
свидании.
Она
писала
АР,
что
из ве стие
об
отсрочке
моего
путешес твия
ее
«поразило как гром»
и
она
поняла
сама
впервые,
до
како й
с тепе ни
жила
ожиданием
нашей
встре­
чи.
—
Почему
АР
нашла
нуж ным
написать
ей
из
Гельсингфорса?
В
Москве
з нали,
что
АР.
едет
в
Гельсингфорс.
Я
прямо
г оворю
ей,
что
не
м огу
поезд ку
в
Гельсингфорс
сч итат ь
случ а йной
и
объяснять
т ак,
как
объясняет
ее
она.
—
Как
бы
то
ни
было,
я
несомненно
име ю
настоящих
врагов
в
ли це
— , (Тирё в оригинале
—
О .Д.), с которым также,
нес омнен­
но,
св яз ано
все
это
дело.
Евг ения
н аписала,
нак оне ц,
уже
из
Фре йбу рг а.
Вражда
Ж -го
* будто
бы
сменилась
«уважением и восхищением».
776


Фрейбургский
«Логос»
и
русский
фи лософ ский
кружок
—
на ив ны.
По-видимому
хотят
моего
ко св енно го
уч аст ия.
Я
пох ож
на
натягивае­
мую
т ет иву,
не
знающую,
ни
кто
ее
натягивает,
ни
куд а
ме тит
стрелок.
Я
спас аюсь
мораль ю
исполнения
зло бы
наступающего
дня.
Я
всегда
зна ю,
что
нужно
делать
непосредственно.
Поч ему -то
пр ист ально
с ледя
за
общей
жи з нью,
д аже
внимательнее
отн ося сь
к
га зетам,
—
я
ст ал
недоумевать
о
многом,
что
еще
недавно
казалось
вполне
выясненным.
Я
ст ал
плох ой
и
робкий
философ.
Мне
к ажет ся,
я
плы ву
на
судне,
где
не
я
к ормч ий.
(Меняется почерк
—
О .Д.).
Он
те бя
водит
вожатый,
по
лабиринту
в одит
в
тем н оте.
Я
тебе
одинокому
товарищ.
Он
тв ой.
Морем
ведет
в
даль
обетованную
те бе,
где
Мы
вместе
будем ,
и
—
одно.
Ora е Sempre
tua.
В
один очес тве
твоя
сил а
крепнет.
Мой
верный
дар
те бе
моя
Дочь.
Она
те бя
—
Дор офе я
волит.
Я
м огу
те бя
водным
Даром
Дорофея
во пит ь.
Я
тв оя
в
радостном
р адос тном
ви де нии
весною
весною
буду.
Сон
весн ы
один
—
т вой
водный
Дар.
Я
творю
тв ое
тел о
для
Да ра
Дорофея.
Он
тебя
вед ет
в
обетованную
даль.
Ora е Sempre Лидия.
Я
мою
до чь
вижу
в
Тебе.
Она
в
Тебе.
Она
должна
вопить
в
Теб е.
Дорофея
вопить
в
Тебе.
Вижу
ее
в
Т ебе.
Две
ро зы
я
и
ты
—
Чаша
Дорофея.
Она
нас
воздвигн ет
в
Духе.
Ora е Sempre.
На
28
Телеграмма
М. : «буду завтра восемь тридцать».
Телеграфировал
Ве р е: «приезжай завтра необходимо быть одним вместе» . «О д н им»
—
чтоб ы
удержать
от
прие зд а
Кассандру.
Из вест ил
телеграм мой
АР.
Она
прие хала
в
11- м
часу.
Долгая
прек рас ная
бес еда
о
храм овой
легенде.
Я
сказал
о
Со доме
и
Гоморре
и
Лот е.
Послал
с
ней
записк у
Маргарите:
«Дорогая М .
светлым
и
б л агосл овенны м
да
бу дет
Ваш
путь
и
этот
день
нашего
свидания.
Я
не
хочу
встречи
на
вокзале.
Рассудите
сама,
где
Вам
л учше
быть
и
возможно
ли
Вам
ост ано вить ся
на
б ашне.
Р адос ть
б удет
н ам,
ес ли
да.
Здесь
все
ждет
Вас
любовно.
Вя че слав .»
Д олго
стоял
часа
в
3 ночи в комнате Лидии,
от дерну в
за нав ес
с
портрета,
писанного
Маргаритой.
О,
эта
комната!
Л.
с казал а
м не : «Один твой
долг
— Дорофея.
Она
должна
об раз овать
ро зу
в
кресте
нашей
люб ви .»
(Изменившимся почерком пишет,
прис луш иваясь
к
голосу
Л идии
—
О .Д.) Я тороплюсь придти к тебе вместе быть с тобой.
Дорофея
дар
мой
ее
живое
те ло
те бе.
Лидия.
Ora Sempre.
На
29 июня
Свидание
Пи шу
ей: «Дорогая М. ,
как
ни
тяжело
признаваться
в
своей
необду­
манности
и
противоречить
себе
сам ому ,
однако,
то,
что
я
понял
при
777


бол ее
спокойном
рассмотрении,
об язы вает
меня
к
такой
поп рав ке.
Я
понял,
что
не
должен
бра ть
на
себ я
от вет ств еннос ть ,
вытекающую
из
Ва шего
ре шен ия
остановит ься
на
б ашне.
Я
не
уверен,
прежде
всего,
что
Ма рья
Мих.
не
почтет
этого
моего
пос тупка
несо отв етст вую щи м
тем
намерениям,
которые
я
высказывал
ей
при
н ашем
свидании.
Недол ­
жно
также,
что бы
те,
многие,
которые
с очин яют
и
распространяют
о
нас
сплетни,
ос корбл яю щие
не
наши
толь ко
два
им ени,
име ли
в
своем
распо ряжен ии
определен н ы й
и
точ ный
фа кт
Вашего
переезда
ко
мн е.
Ув ажени е
к
той,
кот ор ая
н езрим а
людям
со
мною ,
обязывает
нас
не
поступать
иначе
как
открыто,
прям о
и
дельно
и
не
пита ть
толков
о
наших
взаимных
отношениях
двусмысленными
в
глазах
людей
дей­
ствиями.
Эт их
одних
соо бр ажений
достаточно,
чтобы
в чераш ние
слова
мои : «не зову к нам,
но
радую сь
при хо ду
нашей,
ес ли
она
решила,
что
по сту пить
так
мож ет», заменить совсем другими: «нет,
не
п риезжайте
жи ть
с
на ми,
как
ни
радост но
это
бы ло
бы
для
нас ;
пра ва
на
это
ни
Вы,
ни
я
не
имеем;
я
же
име ю
еще
и
обязанность
не
только
предостеречь,
но
и
удержать
Вас
от
действия
ответственного
и
недолжного.
Дорогая,
напишите
с
посланным,
когда
мы
увидимся
—
я
думаю,
приезжайте,
как
хотели,
зав тр а,
и
мы
вместе
с
Верой
и
б.м.
с
А. Р.
обду­
маем
не
поехать
ли
втроем
куда-ни бу дь
за
гор од
на
то
время,
по ка
Вы
здесь.
В И».
Ее
голос:
Ео
detiari hac larvis bona sape bene me Onoras tua hospitali-
tate.
Ты
велишь
воде
против
о гня,
Вод е
против
тобою
пойт и.
Теб я
д адут
воде,
те бя
дадут
вол нам
водным
в
добычу,
ес ли
ты
не
выг он ишь
в оду
из
башни.
Она
видит
Теб я
водным.
Ты
в
вол не
водной.
Ты
в
том
теле,
к ото рое
те бя
т ворит
демоническим.
Fac hodie finem huius pomarii
Priapi. Ora e Sempre tua.
Ты
м еня
толкаешь
вон.
(Ниже приводимая запись Дневника,
сделанная
на
от орв анном
листе,
ест ь,
оч евидн о,
п родолжение
какого-то
сообщения,
начертанного
на
предыду щей,
ав тором
уничтоженной
стран ице
—
О. Д.)
Пя тн ица
—
нача ло
последнего
ра зры ва
(приезд М.
из
Ф инл янди и).
Вторник,
ср еда,
четверг
без
нее.
Надеюсь ,
что
завт ра
п ослед нее
с ви­
дание,
потому
что
это
п реб ыв ание
ее
невыносимо
тя жел о.
И
вместе
не
хо чу
отпу с тить
ее
под
впечатлением
вне шнего
раз дора ,
с
обидой
на
тя желое
слово .
Сегодня
утр ом : «ты ничего не поняла и не приняла в
м оих
отношениях
к
Л.
О бщ ение
на ше
в
Л.
ста ло
невозможностью...»
И
потом:
тот,
к ого
имеешь,
не
муж
тебе.
Ее
бегство.
Приезд
Кос ти.
На
беседе
о
т ом,
что
настоящее
свидание
мне
п од твер ждение
З агорс к ого,
где
уже
положено
было:
пр ек ращ ение
эр от ики
(моя любовь была в
ритме
3,не2
—
к
сча ст ью
б рак
не
совершился)
и
устан овлен ия
бр атст ва.
Следовало
ск лонить ся
пред
законом
Света,
отойти
от
мен я
и
Л.
Особ енно
после
т елеграм мы
в
Октябре.
Тог да
все
было
бы
честно
и
пр ямо
и
в
са мом
ее
с трад ании
светло
и
цел ьно.
Отсюда
ви на
и
все
б лужд ания
во
тьме,
все
падения.
778


Вчера.
Усмотрен
во
мне
«эгоцентризм», «Кошачья живучесть» (sic)
от
«неотрешенности». «Неужели в се ж ер тв ы
напрас ны ?» Я не с Лидией.
Нет
плодов.
Света
н ет,
излу чени я.
И
Лидия
мне
нуж на
для
м еня
тол ьк о.
«Венок»
разбил
основной,
цельный,
прекрасный
сонет,
оставляющий
ст ол ько
возможностей.
Темный
окк уль т изм
(«медиумизм» —
по
по воду ...).
Пе рен есе ние
с траст и
в
потусторонний
мир .
Не
сила,
а
слабость.
Же­
стокость,
дурное
в
опыте
—
и
вечное
самооп равдан ие
(обратно Лидии),
облечение
в
ф ормы...
Сегодня
вечером:
—
Почему
не
нравятся
мои
сонет ы
—
не
эстетиче­
ски,
а
субстанциально?
—
Потому
что
вы
в
них
бальзамируете.
—
Само­
го
се бя,
в
таком
сл уч ае.
—
Именно.
Вечность
мумии.
Вы
поспешили
пр ичис ли ть
себя
к
л ику
святых!
—
Я
читал
многим,
никто
не
воспринял
так
—
все
бы ли
достаточно
чисты
и
ч увствовали
светлое. — Vousêtes
profondément impure.
Вы
сатанистка
в
глуб ине
души;
я
не
встречал
такой
дерзк ой
профанации.
Безл ич ны й,
змеи ный
яд.
Здесь
нет
ничего
личного.
Ее
устами
говорит
Ш.
(Рудольф Щтейнер
—
О. А. ); elle est possédée
par lui.
На
6 июля
Трудно
и
страшно
описывать
беспощадную
битву
этих
дней,
безжа­
лостную,
жест окую
рубку
зелен еющ его
и
нежного,
но
ядовитого
и
об ит аем ого
злостными
демонами,
прок лятог о
леса.
Каже тся ,
что
я
добиваю
что-то
му чит ель но
живуч ее,
умил итель но
глядящее
и
с
после­
д нею
злобой
пытающееся
ужалить
смертельным
жалом .
Как
мн огог о­
ловая
з мея,
как
гидра ,
у
кото ро й
одн а
за
другой
отрубаются
головы,
изв ивае тся ,
клуб ится
и
надувается
черной
от рав ленно й
кровью,
при по­
дымаясь
и
вытягиваясь
для
нового
нап ад ения ,
эта
колдунья,
которая
упрямится
не
у ходит
и,
быт ь
может,
надее тс я
ут опит ь
м еня.
Дн ем
в
тюрьме
у
А. (Аничков
—
О .Д.) Вечер с М.
и
А.Р., ко то рая
едв а
движется
под
тяжестью
переж иваем ого.
4-ая
сим фония,
муч ит ельно
противоположная
сов ерша ющ емуся ;
ужас
чтения
Евангелья
Маргари­
то й.
Во
время
паузы
несколько
ст ра ниц
из
«Колец», где каждое слово
нетленный
пламень
и
меч
пронзающий,
огненный
—
слезы.
Все
время
поп ытк и
злоупотреблять
ее
именем
со
ст ор оны
колдун ь и
и
ее
мудро­
сть ю,
пося гн овен ия
и
покушения.
Молюс ь
Л идии
об
изгн ан ии
этого
лика
темной
силы,
мне
ненавистного
ныне,
несмотря
на
все
усилия
мои
пре быт ь
верным
обету
об щен ия
в
свет е
и
любви
братской.
Лидия,
по­
мо ги
из гнат ь
ее
и
не
пог уб ить,
а
—
бы ть
может,
спасти
э тими
к опь ями
света
вер ы
Христовой
и
любви
к
тебе
и
в
тебе
сильнейшей
смерти,
с мерт ию
твоею
на шу
сме рть
попирающей.
Аминь.
(Изменившимся почерком
—
О. Д.).
Со
мною
т ебе
нет
оп асно сти
и
В ере
нет
опа сност и.
Я
вам
ограда
б ожес твенно й
пом ощи.
Маргарита
любит
те бя
волею
дотера
(sic. —
О.Д.)
Вынь
дот ера
из
нее
волею
ко
мне
и
мол итв ою
о
да ре
общем
всем
оди ноким,
даре
Марии
Д евы.
В
779


тебе
нет
желания ,
но
дот ер
тв ой
был
в
ней.
Буд ь
моим
до
ко нца
и
мощным
(Дневник обрывается на этой записи .
Он
возобновляется
в
дру гой
тет рад и
1 августа того же 1909 г.
—
О.Д.)
1 августа
Проснулся
п озд но.
Во
сне
долго
бы ла
со
мн ою
Лидия.
Б ыла
радостно­
удивлен н ая
уверенность,
что
возв ра т
ее
дей стви тель но
осуществился.
Из
мо его
открытого
ок на
А вгуст
дышал
то
теплою
мглой,
то
негой
ливня.
С
Невы
донос ились
свистки
пар оход ов.
Зел ень
бы ла
коричнев ой.
Облака
всегда
разнообразны,
особ енн о
на
зак ате.
Мысль
о
живой
м ножес твен нос ти
че лов еческ о го
состава,
о
демона х
ч ел овека,
о
браках
демонов
в
соотношениях
и
обще ния х
люд ей,
о
св етл ой
множес тве нно­
сти
живых
сил
в
ангелах,
о
внутреннем
согласии
и
ст ройной
устремлен­
ности
этих
мир ов,
одаренных
личн ым
соз нанием
как
человек.
Знание
о
человеке
в
то м,
что бы
видеть
его
как
живую
мн ожеств ен­
ность
соподчиненного
мира
дух ов.
Я
рад ,
что
мог
остаться
по
обычаю,
дома,
так
как
присут ствие
в
городе
Ивана-Странника
* делает ненуж­
ным
завтрешнее
посещение
Анич к ова
в
т юрьм е.
Иначе
нуж но
бы ло
бы
вы йти
сегодня
и
остричь
волосы,
дли ны
которых
я
стыжусь.
Раб отаю
у
ок на
над
примечаниями
к
Дионису.
Аббат
прия тен.
Нужен
Филострат
—
он
у
него
есть.
С
ним
мож но
говорить
о
поэ зии,
филологии,
музыке,
католичестве,
старообрядцах,
иконах,
романтизме, 18,17ит.д.
веках,
о
древности
—
с
иск люч ением
всякой
идеологии
и
даж е
об общ ений
сл ишк ом
дал еки х.
Поэ том у
из ящ ная
кул ьту ра
без
ост роу мничанья
и
скепсиса,
культ
ясной
формы,
и
мудрость
ч истой
феноменологии,
и
эстетика
прагмат изма.
Гум анис ты
такого
типа
ес ть
еще
толь ко
в
к ато­
лич еск ом
духов енст ве.
Вечером
он
прод олжал
Моцартова
«Дон -
Жу ан а», который мне доставляет наслаждение.
Изумительно
это
pres­
tissimo тех людей,
без
всякой
нервности;
кто
бы
выд ержал
т еперь
так ой
темп?
Все
говорит
мне
между
строк
о
моих
з амысл ах;
они
рас -
сеятся
как
сумрач ные
о бл ака.
За
Проме теем
и
Ниобеей
я
ви жу
Райм унда
Луллия,
и
влекусь
к
не му
больше
всего.
Аб бат
ч итает
св ой
дне вни к
за
ноябрь
1907 г.
Вче ра
я,
на ро чно,
чтоб ы
прон зить
себ я
бо лью,
на сто ял
на
прочтении
о кт ября.
З десь
—
т. е.
в
дневник е
—
также
presto; но все так
скупо,
тесн о
и
мелочно.
Его
общество
по лез но.
Он
не
знает
taedium
phaenomeni, терпелив и прилежен ровно.
Только
что
спр аш ив ает
м еня
все
досадн о
отраж ающая ,
как
зеркало,
Маруся
—
о
п ричи не
моей
«угрюмости» .
Но
разв е
я
не
вел ел
вчера
нарочно
чи тать
октябрь?
Она
раз ли лась
пр уд ами
слез.
«Я хочу,
что бы
вернулась
Ли дия» .
Коне чно,
браню
ее
за
эту
мысль.
Но
разве
и
все
кругом
не
темно ?
Почему
в
народе
ис ступ лен но
жду т
кончины
с вета,
и
пророчествуют,
что
все
пришло
к
концу?
Я
не
раз
ловил
себя
на
удивле­
нии,
что
жизнь
про долж аетс я
после
ухода
Л идии.
За
обедом
и
чайным
столом
я
скучаю,
что
ее
нет
дома.
Сегодн я
мне
казалось,
что
она
воз ­
вращается,
принося
с
собою
зимнюю
св еже сть.
780


Во
вре мя
последней
вечерней
прогулки
в
Таврич еск ом
са ду
мне
каза ­
лос ь,
что
она
под ошл а
быстро
в
черной
шляпе,
и
мы
пош ли
под
руку,
и
она
бы ла
au courant текущего дня;
так
провожала
она
меня
некоторое
время.
Жду
Веры .
Какою
она
в ернет ся?
Все
время
готовлюсь
к
ней.
Наступит
ли
наконец,
—
приблизится
ли
об ет ова нное
мне
и
вместе
как
бы
от
меня
требуемое
Л ид ией?
Как
можно
требовать
от
ме ня
того,
что
должен
осущ ест вит ь
и
исполнить
друго й?
Мой
час
продолжать
п ере­
вод
Новалиса.
—
Окончил
песн ю
Крестоносцев.
2 авг.
Де нь
б лед ный.
В
обычные
з аняти я
я
вно сил
невольно
к акое- то
тор опл иво е
беспокойство.
Чувствовал
уст алость .
Приехал
из
ла геря
стройный
Костя ,
скучающий
и
недовольный
тем,
что
Зиновьевы
его
не
зовут
на
ос тат ок
летней
вакац ии
в
Коп орь е
*.Я
в ы просил
у
него
сним ок
с
мо гил ы.
В ече ром
читали
две
новых
г лавы
из
«Иосифа», продолжался
«Дон - Жу ан »; потом Кузмин сыграл adagio из 5- й
с им фонии.
Ясно
чув ­
ствуется
в
каждое
воскресенье
и
каждый
праздник,
как
понижает ся
уровен ь
коллективной
души;
тр удов ое
напря жение,
бессознательно
под­
чиненное
Ло го су,
п оды мает
ее.
Поэтому
не
мог
выйти
из
дома.
Пе ревел
толь ко
что
Пес ню
Сказки.
3 авг.
День
бол ьш ею
частью
был
занят
правк ою
латинских
корректур.
Странная
тягучесть
моей
жизни
заставляет
меня
считаться
еще
теперь
с
тем ,
что
при надлеж ало,
казалось
бы,
чьей -т о
чуж ой
жизн и.
Но
не
толь ко
жив а
свя зь,
а
бол ее
того:
я
все
еще
у
себ я
дома
в
том
давн о
чужом
кру ге
мыслей
и
интересов.
Из
письма
А .Р.
узнал
о
ее
23-х листах,
исписанных
по-французски,
по-итальянски
и
по-латыни
о
Лиди и.
Не
зн аю
м ного
ли
сказано
во
всем
эт ом
о
Лидии.
Было
бы
лучше
доставить
мне
рукопись,
чем
увозить
за гра ниц у.
Я
ни
в
чем
не
уверен.
О
рук опис и
не
бы ло
речи,
она
вн еза пно
открыта
в
бумагах!
В
письме
следы
ressen­
timent против Веры, ce qui me déconcerte.
Милые
строки
Сережи,
кот оро го
печаль
бывает
по чти
поэтической.
В изит
к
цирюльнику
и
молчаливое
удивление,
возбужденное
мо ею
ф игурой,
косм ам и
и
блузой.
—
Détente. Том
арабских
сказок
(Mardrus),
взятый
из
ко мнат ы
В еры.
—
Написал
заключительное
стихотворение
для
Speculum Speculorum
о
сос тя за нии
Пиерид.
4 авг.
Счаст ие
снов.
Д олгое,
инт имн ое
прису тст вие
Л идии,
веселой,
шу т­
л ивой,
молодой,
худощавой,
нем ного
бледной,
с
распущенными
воло­
781


сами.
Страх,
что
она
не
долго
останется.
Робкие
расспросы
об
испы тан­
ном
ею
во
время
разлуки.
Впечатление
не
полн ой
п роб уж денност и
от
смутной
грезы,
как
толь ко
касаешься
прошлого.
Она
к ажетс я
как
бы
безумной,
ти хим
безумием
пережитого.
Но
она
все
знает.
Нако нец ,
я
хо чу
прямо
спросить
ее
о
стр ахе
ее
возобновленной
среди
нас
жизни.
Говорю
ей: «Я знаю,
что
ты
сильная
и
все
зна ешь .
И
вместе
ты
такая
хрупкая,
бледная.
Я
не
реш аюс ь
сп росит ь
тебя
о
то м,
что
хоч у
знать.»
Она
смо три т
спокойная,
н емн ого
грустная,
с
легкой
улыбкой,
понимаю­
щим
вз гля дом.
И
с ооб щает
нечто,
напомин ая,
что
де нь
ее
рожд ен ия
17 октября,
—
что
я
восп рини маю
как
некий
срок:
она
говорит
о
17
с ентяб ря.
(17 сентября
—
именины
Веры
—
О .Д.)
Но
вопрос
о
то м,
уй дет
ли
она
опять,
остается
в
м оей
душе
без
от вет а,
я
счаст лив
ею
—
и
веселы м,
с част ливы м
просыпаюсь.
Ден ь
был
совершен н о
бесплодный
для
работы,
ра но
прерван н ой
приездом
Гумилева,
который
остался
обед ать .
Я
люблю
его
и
охотно
гов орил
с
ним
о
многом
и
ч итал
ему
стихи.
В ечером
аббат
окончил
«Дон-Жуана».
Я
высоко
ставлю
работу
Da Ponte.
Миф
о
каменной
статуе
нам ек ает
на
окаменение
Д о н-Ж уана,
на
фаллическое
ок амен е­
ние
этог о
сверхч еловек а
Фаллоса.
У
Пу шкин а
неверно
сказано
о
тяже­
сти
пожатья.
Холод
ощущает
Дон-Жуан,
му ку
окаменения,
распростра­
няющуюся
по
спинному
хре бту ,
захват ываю щую
конечности,
дв ига ю­
щую
пол
тяжело
неп одв ижным
в
своем
конечном
напр яж ении,
обраща­
ющу ю
моз г
в
ад
я рко
озаривш их с я,
но
застывших
в
своем
д виже нии
идей
и
обра зов,
о т ягча ющую
г рудь
невыносимым
бремен ем
оледене­
лог о
с ерд ца.
Ж ер нов,
привязанный
к
горлу-полу,
камни,
которыми
забрасывается
блудн иц а,
—
это
ты,
пол .
Г ум илев
просил
об
изд ании
в
«Весах»
его
рас ск азов .
Он
принес
Северные
Цве ты,
соб ранные
б ароном
Дельвигом
(1825). Они доставили
мне
мно го
радости.
Я
читал
с тихи
вслух
Марусе
и
вдруг,
дойдя
до
пушкинских
строк,
не
мог
удержать ся
от
слез.
Как
я
люблю
ег о!
Значит,
это
любовь
моя
ворчит
и
сердится.
Я
сч астлив
этим.
Кс та ти,
для
ме ня
не
стало,
как
кажется,
больше
умерших
и,
быть
может,
отсутствующих.
Мы
чокнулись
с
Мар ус ей
за
здоровье
Веры.
Я
послал
но воро жденно й
т елеграмм у: «Поздравляем.
Буд ь
счастливая.
Зов ут
Гриневичи
*.
Жив и
спокойно.
Целую.
Да.»
И
послал
Городец к ом у
теле грам м у: «Поздрав ­
ляю
целую
н ежн о.»
Мне
ли
не
помнить,
когда
и
как
родилась
его
Ия?
И
притом
мне
казалось
(а он,
прит ом,
на
днях
писа л
нежно)
уместным
сказ ать
ему,
чтобы
он,
как
прежде,
любил
Ию.
Сего дня
я
был
с част лив
оп исат ель ным
пись м ом
Ве ры.
Н очь
—
chômage как и день,
ес ли
не
считать
за
раб оту,
что
я
выя сня ю
вопрос
о
моей
ст арой
Ars Mystica,
кот орую
поку шаюс ь
на пе ча тать
в
своей
книге
—
и
поня тно
к олеб лю сь.
—
Ле пе стки
из
письма
Вер ы.
—
Строки
от
АР.
п еред
отъездом
из
Мос кв ы.
Просьба
Каблукова
о
свидании.
—
П еревел
из
Новалиса
г имн
«der sterbende Genius».
Вера, yatpe
аш ст Гт)0е ©еои Scnpov.
782


5 авг.
Телеграмма
но воро жде нной
(Вере)
—
Веч ером
был
на
редак ц ион ном
соб ран ии
«Аполлона». Вс тре ти л,
кр оме
М аковс к ого
и
Анненского,
Бенуа,
Добужинского,
Мейерхольда,
Судей-
кина,
Врангеля.
Приехал
с
Гумилевым.
Говорил
с
Волошиным ,
который
был
забавен,
—
по
поводу
его
бранного
фельетона
обо
м не.
Дом а
застал
С омова
и
Нувеля
у
Ку змин а. Renouveau был после всей парижской
и
Cowes’ ск ой эпопе и
—
ан гло ман.
Сомов
устал
и
мил.
По
их
уходе
аббат
играл
Моцартов
квартет.
Я
оч ень
пол юб ил
Моц арт а,
я сно
читаю
его
музыку
и
вижу
его
самого.
Он
внушает
мне
лирич е ски е
мечты,
прон икн у тые
кристаллическою
радостью.
В
adagio квартета вдруг
«черный человек» .
Бы ла
спета
ария
Grétry (прекрасная)
и
Fasolo.
Куз мин
рассказывал,
что
думает
п редс тав ить
в
6-й
и
7-й
частях
Rolla,
кот орый
о чень
м еня
занимает.
Я
ему
дал
в
общих
чертах
сюжет
4-й
и
5-й
част и,
а
потом
требовал
еще
продолжен ия
—до7
ч асти.
Что
он
задум ал
не жно
и
и зящно ;
но
б. м.
опа сно
(и даже не наверно ли?), поскольку
может
содержать
намек
на
мои
мистические
иск ания
и,
как
он
б .м.
по­
дозревает,
увлечение
и
разочарован ие. I l у eut, en réalité, des vicissitudes
et des tentations, mais je n’eus pas de désillusions, puisque je me
méfiais des promesses exagérées et que je ne m’adonnais point à la rêverie
passionnée et sans bornes. Mon jugement était sain, mon esprit clair
et indépendant, mon expérience analytique.
П ерев ел
«Geistliche Lieder», XII.
6 авг.
Люблю
э тот
пр а зд ник , (Преображение
—
О. Д.), и жаль,
что
с пал
долго.
Появился
Модест.
Рассказывал
о
житье
на
острове
Гель син г­
форсе,
о
бухте
«Царевна», о лодках.
Читал
статейку
о
«поэтической
ак ад ем ии», заказанной Вольфом.
Я
поп равил
его
французские
стихи.
Он
продолжает
быть ,
чем
был
ве сно й:
нравственно
ненадежен,
глубоко
неуров нов ешен , sournois, ласков и ущемлен.
Хотел
в
чем-то
испове­
доваться
или
о
чем -то
посоветоваться
т.е.
просил
того,
что
назы­
вает ся
«аудиенцией» . От
Маргариты
п олуч ена
тетрадка
Шт ейнер а,
от
Савитри
письмецо
о
д оброд етел и
«de la révolte éternelle» и о грехе
«неподвижности»
вместе
с
благодарностью
за
мои
разговоры
и
мою
«светлость» .
Это
по
пов оду
спора,
где
я
док аз ыва л,
что
поляки
без
Рима
ничто,
а
рево лю ц ионные
velléités молодежи
—
вредный
Польше
политический
дилеттан т изм .
Пришел
веч ером
Каблуков,
проникнутый
ко
мне
большою
при вяз анност ь ю
и
доверием.
Он
глубоко
огорчен
утратой
своего
с тарого
друга
Ст.
Смоле нск ого,
ист ор ика
му зы ки,
музыкального
пал еонто графа
и
отзывчивого,
живог о,
религ иоз ного
русского
ду шой
и
в кус ами
чел овек а.
Н егодовал
на
Розанова,
с
которым
час то
виделся.
Кажется,
что
Розанов
окончательно
у тверждает ся
в
783


своем
хрис то бо рст ве.
Книга,
кот о рая
будет,
вероятно,
из ъята
из
п ро­
даж и,
прямо
ко щунст ве нна.
И,
к роме
того,
п ор ногр афи чна.
Ка блуко в
з аним ался
иссл едова нье м
подъ емных
пус тот ,
об разовав шихся
на
ф ин­
ляндском
побережьи
и
указанных
отлож ения м и
(неразборчивое слово
—
О .Д.).
Его
ин терес овал а
меньше
опа сност ь
для
Пет ер бур га,
чем
велич ин а
в
надежде
опр едели ть
сжатие
земного
эллипсоида.
Пишет
дисс ерт ац ию.
Очень
интересовался
стихам и,
Новалисом.
Я
сказал
ему,
что
радюсь
его
математическими
занятиями;
мат емат ук а
для
него
—
роза
в
мистической
формул е
правого
синт ез а
физических
и
рел игио зны х
э нергий .
Познакомил
его
с
Кузминым
на
почве
духовной
му зык и.
Аббат
по ка зал
свои
Антифоны
св.
Л ав р е нтия, Amor Christi, духовные стихи .
Раз гов ор
в
гостиной,
за
чаем
и
у
роял я
был
в
дух е
католических
романов
Гейс ма нса.
Мне
был о
весело.
Каблукова
мы
нап ут ст вов али
allegretto
7-й
сим фо нии.
По
его
уходе
Куз мин
принес
доп и са нные
им
сегодня
заключительные
гла вы
И осиф а.
Чит ая
с цены
с
Марин ой
я
не
мог
удержат ь ся
от
слез.
«Roma» в конце было неожиданностью.
Кузмин
не
толь ко
исполнил
хорошо,
что
я
ему
советовал
относительно
послед­
них
глав,
долженствовавших
соб рат ь
и
углубить
роман
(к сожалению в
начале
исп орч енны й
несколькими
пошлы м и
анекд от ами), но и превзо­
шел
все
мои
ожидания.
Что
к асается
с од ержан ия
выражен н ых
идей ,
—
м ожно
подумать,
что
я
диктовал
ему
их.
Мне
к ажет ся,
что
пора
мистиче­
ск ого
общ ения
не
была
для
него
непл одот вор на.
Он
не
рассуждает,
но
все
же
думает,
и
постоянная
гармония
его
соз на ния
обусловливается
ясными
и
глубокими
решениями
в
области
духовных
проблем.
Ром ан
несомненно
не что
значительное
вопреки
ожида ни ям .
Я
рад уюс ь
за
Ку змина.
Дру зья
нах од ят
его
светлым
и
радостным.
Он,
ка жетс я,
сч астлив,
что
живет
здесь,
и
душа
его
ясн а.
Пер евел
1-й
сон ет
посвящения
к
«Офтердингену».
7 авг.
Маленький
ремонт
все
же
доставил
маленькие
хлоп оты,
в
ро де
выбора
об оев,
и
неудобства
в
ви де
ква рти рных
барр ика д.
Вопрос
об
Ars Mys­
tica разрешил отрицательно вчера ночью: «Tollo aeneum vas е medio
quia melioribus uteris, onus mihi impones ferendi quod minus aptum est
ad ornandum templum»...
Приех ал
Мейерхольд.
У
Ольги
Михайловны
был
вы кид ыш
*,ионав
больнице.
Мейерхольду
я
должен
был
рас ск азыв ать
о
Тесписе
и
о
кик лич ес ких
хорах.
Затем
он
и
приезжал,
что бы
дополн ит ь
разговором
св ои
летние
изу чения
В агнера.
Был
Гу мил ев,
потом
Нувел ь
и
Потемкин.
С
Renouveau я,
коне чно,
боль ше ю
час тью
шутил;
дра знил
его
напу­
скною
на д уто стью
и
пр.
Он
как-то
холоден,
н есмо тря
на
все
усилия
п ри­
творства.
Потемкин
оч ень
задумчивый,
серьез ны й
почтительно
серди­
тый
и
напряженно
устрем ляющ ийся
в
мыслях
к
вечному
сомн ен ию
своем у
в
поэ тич еск ом
таланте,
провел
лето,
контролируя
в
вагонах
784


паса жирск ие
билеты
и
п ерево дя
Гётовс к ий
«Диван» .
Образчики
пере­
в ода
п ришл ось
напо лови ну
осудить.
Пелись
арии
Гретри,
был о
вобщем
очень
живо .
Я
выдумал
для
Renouveau проект союза,
к оторый
ок рестил
«кларнетами» (по образцу « пу р ис то в») от «clarté» *.
Ут ром
пр ишлось
бранить
Костю
—
для
чего
нарочно
велел
себя
разбудить
—
за
само­
вольный
ночлег
у
Модеста.
В ере
послана
телеграм ма,
что
Мейерхоль д
здесь.
—
П ер евел
второй
п освят ител ьный
со нет
из
«Офтердингена».
8 авг.
Пис ьмо
от
С.
Котляревского
и
его
belle-mère о Вере.
Перв ый
б лаг ода­
рит,
кр оме
того,
за
книгу
и
г оворит
о
наплывших
в осп омина ниях ;
лич ное
об ще ние
зад ержано,
но
не
прерван а
др у жба : desinunt ilia, non
pereunt. —
От
АР.
из
Бе рл ина
об
инциденте
м ежду
Мосовой
и
Вяткой
о
камне,
б рошенн ом
в
поезд.
От
Сергея,
забывшего
о
дне
рождения
Ии,
и
жены,
ег о, (последнее,
доволь но
фальшивое
и
пошлое
по
тону).
Они
просятся
всей
семьей
на
башню,
в
чем
я
от ка жу.
Сергей
прис ыл ает
рукописную
«Русь». Он мил
и
нежен,
но
стихи,
долженствующие
б ыть
ра знес енны ми
по
Руси
десятком
тысяч
кн игон ош,
—
как
ни
лестно
мне
видеть
укра­
шенными
эпиграфом
из
м еня,
—
не
дос то йны
стат ь
н ародн ым
дост оя ­
нием.
Я
очень
боюсь
за
Сергея.
Не
знаю,
долго
ли
ему
жит ь
на
св ете;
но
что
он
не
возвышается
даже
тольк о
до
прежней
высоты
—
вижу
ясн о.
Магдалина
оказывает
на
н его,
по-видимому,
дурн ое
вли я ние,
уп оена
его
теперешнею
«гениальностью»
и
воображаем ы м
знач ение м
народного
поэта,
до стой нейшим
пр едт ечею
кот орог о
являюсь,
по
их
своеобразной
доктрине,
я.
В
нем
же
воссияло
со лнце
всенародной
лирик и.
Не
сомневаюсь,
что
в
это й
формулировке
я
не
да лек
от
их
подлинных
представлений.
Кажется ,
что
с
Се рг еем
уже
случился,
как
с
художником,
аналог ич н ый
Бальмонтовскому
ма ра зм.
Слаб ох арактер ­
ный
юноша,
бес коне чно
трогательный
и
сердеч н ы й,
гибнет
жертвою
женопоклонства,
зве риного
п ристрас тия
к
женщи не,
соед иненного
с
человеческим
подчинением
ей
и
в
то
же
время
с
през рен ием
к
ней
самца.
Брр...
Отвратительно!
Я
оч ень
зол
на
Сергея
всею
своею
любовью.
Пишет
и
бедный
Сережа.
(Пасынок
—
О.Д.)
—
Появился
нудный
и
безвольный
И войл ов.
Появи лс я
безнадежно
тот
же
Чулков.
Хорошо
ещ е,
что
этот
не
окончательно
захирел
и
все
как-то
б одрится
и
держит­
ся.
По
уходе
его
Кузмин
играл
кв ар тет
М оцар та
и
пел
ста рину.
Опя ть
я
испытывал
свои
моц артов ские
настроения,
о пять
мечтал
о
ясной
радо­
стной
л ирике ,
о
затемненном
в
с озна нии
людей
счастливом
л ике
жизни.
Чит ал
«Русь», которая не понравилась не только одному мне.
Куз мин
облюбовал
как
раз
то,
что
и
я
отме тил :
П ичугу
и
Голубя,
и
Мать.
Да
еще
—
но
почти
нап рас но
—
несколько
строк
из
Ви тязя.
П еревел
«Wer einmal, Mutter, dich erblickt».
785


9 авг.
Сегодн я
я
должен
был
н авест ить
Ан ичк ова,
по
случаю
вос кр есного
приема
в
тюрьме,
но
за мешк ал ся
из-за
ок леиван ь я
обо ями
ком нат
и
проп устил
законный
час .
П ризн аюсь ,
мне
был о
пр иятн о
взглянуть
на
ч асы
и
у смот реть
зап озда ние ,
так
как
хо тел ось
ехать
в
Л авру.
Я
чув­
ствовал
ж ивой
призыв.
Подход я
к
могиле
о бх одами,
я
увидел
кошку
с
пойманной
на
могиле
мышью.
Хорошо
было
на
клад б ище;
ка зало сь,
над
могилами
зыблется
и
струится
другая
жи знь.
Могила
гов орил а
вс еми
своим и
цветами
и
плющом
на
кресте,
покривившемся
та к,
как
мне
нравится,
—
движением
Лид ии.
Через
некот оро е
время
она
п опр осила
у
ме ня
настойчиво
ду шист ой
розы.
Я
не
знал
как
понять
это
вн ушен ие;
осенью
мы
посадили
роз овы е
кусты.
«Féliciter te orabo ut me delectes
dono Rosae odoriferae; Rosam dona, te ого» .Я по шел к о в х о д у клад б ища,
где
продаются
цветы;
роз
не
бы ло.
П отом
вышел
из
Лавр ы
и
напра­
в ился
в
магазин
на
Невском.
Из
окна
сверкнули
мне
алые
роз ы.
Магазин
был
открыт.
Я
п опрос ил
душистую
красную
розу,
и
имел
ее.
С
нею
ве рнулс я
в
Л авру
и
заш ел
к
в ечер не.
Пели
о
светлом
с ол нце,
о
мно го-
светной
звезде.
Монахи
образовали
хор
в
два
креста
по сре ди
церкви
и
в
дивн ых
слов ах
слав или
бе счисл енных
праведник ов,
живших
во
Христе.
После
«Свете тихий»
я
вер нулся
на
могилу
и
подарил
мою
роз у.
Странно
случилось,
что
во
время
моего
отсут ст вия
был
кем-то
или
чем-т о
выв ернут
с
корнем
кустик
белых
астр,
п оса же нный
Верой
у
п од ножия
могилы .
Мне
показалось,
что
Лидия
хочет,
чтоб ы
я
п ереса дил
кустик
на
самую
мог ил у,
куда
хотела
поместить
его
Вера.
С
п омо щью
перочинного
ножа
и
рук
я
принялся
вырывать
яму
и
пот ом
засыпать
ее
землею
с
соседних
черных
мест
и
меж ду
прочим
с
места,
гд е,
я
надеюсь,
б удет
моя
м огил а.
Погружая
ру ки
в
землю
м огильн ой
нас ыпи ,
я
им ел
сладостное
о щу щение
п рик основения
к
Ее
п лоти.
Мне
казалось,
она
говорит,
что
мой
под ар ок
услада,
что
на
ее
мог иле
должны
быть
розы,
ибо
Ро зе
подобен
ее
дар
мне,
что
ее
ж елание
было,
что бы
то
растение
присоединено
было
к
цветам
ее
мо гилы,
потому
что
приятен
ей
был
тот
наш
дар.
Я
сидел
на
ск амье
перед
м огило й,
когда
по
ту
сторону
барьера
мед ле нно
пробежала
огр омная
крыса.
В
ответ
на
мое
смущение
Лидия
стала
говорить
мне,
как
мне
кажется,
чтобы
я
не
гнал
мышей,
потом у
что
—
или
лучш е
по-латыни,
как
я
в осприн ял: Mures ne
depellito a dono pulveri dato; nam orant de Terra ut pulverem accipiat
neve offerat ilium daemoniis. К ако й
неожиданный
отве т.
Все
же,
ра змы­
слив,
я
его
понял.
Уходя,
казалось,
будто
ви жу
над
могил ой
нечт о
зыб ­
кое
и
прозрачное
как
рассеившийся
фимиам.
Она
с казал а
мне
«до
свидания,
иди
с
миром
домой»
и
об еща ла
при дти.
Бросил
последний
взгляд
на
могилу,
жи во
созерцал
в
мысли
ее
образ,
покрытый
с ветом
над
истлевшим
телом,
—
не
знаю
как
и
нас кол ько
истлевшим
—
д умаю
ес ть
только
б елеющ ие
кости,
или
полное
нетление
(но об этих мыслях
з наю,
что
п исать
уже
какое-то
нарушени е), —
и
ясн о
представился
мне
ее
лоб.
Уст ал ый
в ернул ся
до мой
и
заня лся
Новалисом.
П ер евел
песн и
о
786


з емных
недрах.
Обедал
с
Марусей
вдво е м.
Кузмин
в
Ц.
Селе.
За
п оз дним
нашим
чаем
явил ся
вернувшийся
из
лагеря
Костя .
Читалась
повесть
Чу лко ва
«Полунощный Свет», которую он просил непременно прочесть
и
сдать
ее
к
у тру
п онедел ьни ка
ш вейцару .
По
окончании
чтения
п ри­
шел
Куз мин
с
голов ной
болью.
Попытка
ухода
сегодня
веч е ром
бы ла
напрасной.
П ерев ел
еще
«Wenn nicht in Zahlen und Figuren» и «О бр у че ­
ние
в ремен
Года»
из
О фтерд ингена.
Вспыхнуло
жела ние
скорейшего
появления
моей
«Лиры Новалиса».
Лидия
еще
нап оминала
мне
о
роз е.
Был а
Postkarte из Нюренберга от АР.;
она
был а
вст речен а
на
вок­
зал е,
и
пишет
оттуда
несколько
с лов.
Я
доволен.
11 авг.
Новалис
мой
бл изи тся
к
кон цу.
Хотел
условиться
об
из дании
с
«Об ­
щественной
П оэз ией », но управляющий в отъезде.
К остя
завтра
с
у тра
уезжает
в
Коп орь е.
Написал
живописную
брань
Городец ким :
что-то
из
этог о
будет?
Кузмин
про до лж ает
иг рать
9- ую
симфонию.
Ч увств овались
близость
и
почт и
голос
Лидии
при
п осл едней
части.
П ерев ел
еще
две
песн и
из
«Духовных». Détente...
Было
сегодня
письмо
из
Нюренберга.
Я
не
вполне
понимаю
эту
пос тан ов ку
вопроса,
эти
совещания
и
н еобх одимост ь
та ких
реш ен ий!
И
м ожет
ли
деят ельн ост ь
АР.
име ть
здесь
столь
определяющ ее
значе­
ние?
Буду
ждать
событий.
11 авг.
Был а
бесед а
с
Чулковым.
Я
придал
ей
харак тер
общий;
но
он
вни­
мательно
слушал
и
не
пони ма л
до
конца,
постарался
пе ревес ти
ее
на
лич но е,
свое.
Я
гов орил
о
зап рос ах
в рем ени,
о
законе
исторического
ут вержд ения
эгоистического
позна ния
(об индивидуализме,
как
вы я­
вле нном
ясном
соз на нии
чел овече ского
низш е го
ego), об индивидуализ ­
ме
инте лл игенц ии,
и,
отв ечая
на
вопрос,
что
личности
делать ,
сказал:
«прежде всего быть религиозной» .
Он
сп раши вал,
в
чем
я
полаг аю
религиозн ост ь
и,
когда
не
удовлетворился
просты м
ответом
о
вере
в
живого
Б ога,
я
стал
говорить
о
необходимости
ра злич ения
смерти
и
жизни
в
окружающем
нас,
о
чув ствовании
трупности
и
правом
отнош е­
нии
к
ней,
ибо
и
это
од ин
из
путей,
одно
из
определений
религиозн ост и.
Чулкову
именно
это
счел
я
нуж ным
и
п лодо тво рным
объяснить.
Он
просил
совета
о
своей
лично й
жизни,
указывая
на
непоправимую
трещи­
ну
в
его
отношениях
с
Н.Г .,
на
то,
что
со знани е
р азби то сти
люб ви
де ла ется
еще
тягостнее
вследствии
невозможности
бы ть
отк ровен ­
ным
впо лн е.
Я
дал
ему
простую
заповедь:
быт ь
очень
труд олю б и­
вым,
непр е мен но
учит ь ся,
отк аз ать ся
от
вина ,
всяких
пом ышлений
о
люб ви
пом имо
Н.Г.,
довести
свою
жизнь
до
полной
упорядочности
787


поведения,
до
полного
и
простого
благо нравия ,
поставить
с ебе
за
норму
и
закон
постоянно
глядет ь
в
глаза
жене,
ища
увел ичит ь
ее
счастье,
быть
ей
при ят ным,
за служи ть
ее
одобрение
и,
с
другой
сторо­
ны,
счи тать
запретным
все,
что
в озб у ждает
в
ней
малейшее
неудоволь­
ствие;
невидимо
написать
на
своем
щит е
ее
имя
и
принять
об ет
ее
ры­
ц арства;
ничего
вовсе
не
расск аз ы вать
ей
о
прошлом
в
теч ен ие
всего
врем ени,
когда
он
п еред
ней
и
самим
со бой
докажет
свою
верность
и
безупречность,
и
то гда
после
то го,
как
всегда
впервые
расцветет
или
даж е
в первы е
совершится
окончательно
их
любовь,
с проси ть
с ебя,
не
нужно
ли
раскаянья
в
старом ;
но
об
этом
не
придется
и
дум ать ,
по тому
что
все
сам о
собою
б удет
в за имно
поня т ным,
и
п рочу вст в енным
и
ми лым.
Только
так,
и
ник ак
инач е,
он
«переживет революцию»: ибо
в
пылу
разговора
он
ска за л,
что
к аже тся
с
революцией
ум ер
и
он,
что
вот
уже
три
года
как
чувствует
последнее
в ну треннее
опу ст ошени е
и
изнемо жен ие.
На
что
я
заметил,
что
несомненно
для
очень
многих
революция
кризис,
которого
им
нельзя
п ереж ить.
Но
нужно
быть
моложе
пок олен ия
1905 г., должно иметь силы жить дальше
и,
глав ное,
по-ин ом у.
Ибо
что-то
новое,
глубоко
нац иона ль ное
зачинается
и
вы­
рабатывает
ме дл енно
еще
ни кем
неугадываем ые,
неожиданные
фор ­
мы,
и
отшелушаются
мертвые
и
сухие,
а
еще
вчера
зеленевшие
и
свежие
пок ровы:
так ова
инт еллигенц ия.
Чулков
ч итал
начало
п ов ести
«Шаткие Ступени», где я многое сильно
по риц ал:
не
столько
даже
«распятую Афродиту», и кривую,
уст аре лую
дребедень
его
романтико-революционной
идеол огии,
ско л ько
привыч ку
реферировать
протокольно
б иограф ии
знакомых,
в
данном
случае
Мирэ .
Ху же
всего
все-таки
что
нет
ни
одн ого
то нко го
штриха,
что
вс е,
быть
может,
и
оч ень
«литературно»
но
грубо
и
деревянно.
Появились
гости.
Куз м ин,
меланхолич еск ий
Пот емк ин
и
нем н ого
з ахле бы вающи йся
от
нежн ост и
к
по сл едн ему
Нувель.
Был
прелестный
кон це рт
в
резон ирующей
пустой
гостиной.
—
Grétry, Шуберт .
П ер евел
Дух.
Стих .
III.
Телеграфировал
Вере,
чтобы
не
тор опи лас ь.
Читал
Верины
описа ния
вслух.
Détente.
12 авг.
Проснулся
в
10 ч.
со
вск рик ом
ужаса:
в
ухо
у слы шал
демон ич еск ий
голос.
Стучали
ж ел езом
по
крыше:
уст роили
в
куполе
ба шни
вр еме н­
ную
мас терск ую
для
жел езны х
раб от.
П отом
опят ь
спа л.
Было
письмо
от
Ев гени и
с
к ораб ля
—
о
Неаполе,
о
бенедиктинцах
и
о
м онаст ыре
вооб щ е,
как
«возвращении к жизни», о Мессине,
обо
мне
—
м илое,
глуб окое ,
ин тересн ое;
она
с тараетс я
поб едить
свою
«женскость». —
От
Юрия
В ерх овск ого
сонет
без
рифм ,
ко т.
я
прочел
без
труда,
а
Кузм ин
дол го
с
трудом
склеивал.
Веч ером
написал
ему
ответ,
кот .
хот ел ось
бы
788


помес тить
в
«Пристрастия». Бетховена квартет с русской темой,
Гретри
и
Глю к
—
в
по чти
пустой
—
Лид ино й
и
Марусин ой
комнате,
кот орую
я
с част ливы м
выбором
об оев
обратил
в
кусочек
неб а,
в
лазу рны й
грот.
В иден ие
в
зеркале.
Наст роение
поэ тич еск и
оживлен ное,
мол одое.
От­
чего ?
Причины
есть
гл убо кие
и
с ложные.
Каже тся ,
я
больше
не
го рю
желанием
призыва
т уда,
—
нужно
так
м ного
разбирать
и
раз ли ча ть,
что
на
эту
аналитическую
и
почти
детективную
работу
уходят
все
силы.
Да
это
еще
не
все
—
Menschliches, Allzumenschliches —
невоз­
можно,
неп ри емле мо
in investigandis rebus divinis.
Око н чил
Д уховные
Стихи
совсем.
Lydia de baptismo, initiatione et vino novo. Accipio omen. Amen.
13 авг.
Была
Савитри,
когда
я
спал.
АР.
пишет
из
Мюнх ен а
о
Festspiel, о
Schüré.
В ечером
«Орфей»
Глю ка
и
неразрывно
св я занные
с
ним
мысли
об
одном,
об
одн ой.
Говорил
о
поэ тич еск ой
«церковности», о предании
Парнаса,
о
его
золотом,
прозрачном
посвящении,
об
увенч ании
его
лав ром
вся ко го
поэта,
сполна
об леч енно го
в
свой
сан.
Кузмин
оч ень
хоро шо
гов орил
о
Шекспире
и
его
эпохе,
об
их
сангвинической
экз ал ь­
та ции;
он
не
м ожет
читать
шекс пировой
стр оч ки
без
трепета.
Пере­
см от рел
Ги мны
Ноч и,
и
кажется,
сегодня
ни
одного
стиха,
но
вз амен
много
мы слей
о
воз мож ны х,
близких,
быть
может,
стихах.
14 авг.
Обедал
милый
Сомов.
Мы
читаем
ему
стихи.
Он
говори л
о
живописи,
с воих
м ецен атах
и
худож ник ах.
Я
давал
свои
характеристики
послед­
них .
Утв ержд ал
про тив
него
од ареннос ть
Бак ста, le grand art декора­
тивных
панелей.
Зак азы вал
ему ,
т. е.
Баксту
и
притом ,
конечно,
в
фантазии
фрески
из
ор фиче ско го
ц икла,
еги пе т ский
суд
мерт вы х,
вст речу
царицы
Сав ско й.
Разговор
к оснулс я
Маргариты,
я
сказ ал
о
нашей
отчужденности
во
в сех
восп рия т иях
жиз ни.
Сомов
немного
пел,
рано
ушел,
обещал,
что
я
буду
им
за
зи му
дово­
лен
—
он
напишет
три
к артин ы.
С
Кузми ным
ссорюсь,
бракуя
новый
No
из
Rolla, монолог венецианки и,
прекословя
его
планам.
Но,
к ажет ся,
вырабатывается
согласие.
Перевел
песеньку
о
Любв и
из
Офт ердинг ена.
—
Со мов
гов орил
о
ли це
Ве ры,
не
пер еноси т
ее
гречес ко й,
холодной
надменности.
15 авг.
Вс трети л
это т
день
предчувствием
св яще нно го
мгн овен ия,
воспоми­
нанием
об
афинской
7ravay(a и о Лидиной молитве в Афинах в этот
789


первый
день
ее
выхода
на
улицу,
в
церковь,
во
время
моей
бо ле зни,
от
кот о рой
спасла
м еня
она,
от дав
за
мою
жизнь
на
зем ле
свою.
И
то,
что
исп ыт ал
и
узнал
с
вечера
бы ло
именно
откровение
Панагии.
Вижу
премудрость
и
благодать
Божию
и
жертвенную
любовь
ее
в ижу,
пости­
гаю,
легко
прием лю
и
покорно,
познавая
закон
и
бла го д ать,
значение
прошлого
и
об ретен ие
гр яд ущего .
По ка
я
б есед овал
так
с
единой
возлюбленной,
—
Мар ус е,
спавшей
в
левой
б ашне,
яс но
показалось,
что
дверь
моя
открылась.
—
Она
подумала,
не
я
ли
вышел
—
Лидия
под ошла
к
ней ,
сладк о
замершей
с
закрытыми
г лаза ми,
и
силь но
кину ла
на
нее
как-будто
покрывало,
потом
с клонилась
и
легко
и
нежно
ее
поцеловала.
Я
видел
волнующие
сны,
которые
стараюсь
запом н ить
в
точности,
но
п омню
см утн о.
Знаю,
что
опять
рад остно
сое динял ся
браком
с
прежн ей
первой
женой;
потом ,
что
Лидия
был а
вместе,
и
я
весь
дро жал
от
ст раст и,
и
она
уже
хотела
мне
отдаться,
но
в
ко мна те
м едлила
радостная
Вера,
и
стесняла
м еня,
но
не
Лидию ...
Пришло
пи сьмо
В еры
и
с
пис ь мом
фотографии
п рек расно й
лунной
ночи
над
широк им
Хопром
и
фотография
группы
в
поля х,
где
вп еред и
в идна
люб имая
Вера
в
«леопардовом»
колпачке,
серьез ная ,
уст рем ­
лен н ая,
строгая,
с
каким-то
напечатлением
меня
в
чертах
и
п оло жении
т ела,
дальше
довольн ая ,
и
так же
д ухо вная
как ая- то
Кас с анд ра,
поод ал ь
Ольга
Павловна,
оба
живописные
Котля ревск ие.
В
ч ас тной
зап исоч ке
несколько
ласковых
намеков.
Ай хен ва льд
благодарит
за
мою
«цен­
ную»
книгу.
Правил
кропотливо
латинскую
правку.
Маруся
бы ла
с
утр а
на
кладб ищ е,
куда
я
пустил
ее
с
особливой
з аписк ой.
Поп рави ла
п лющ
на
кресте
и
наделила
розами
Лидию
и
меня.
Аббат
был
пре кр а­
сен
и
томе н,
страдал
зубною
болью.
За
ве чер ним
ч аем
(12 ч.) в стре тилс я
с
его
гостем
Renouveau и Потемкиным.
Читал
им
сти хи
Новал иса.
Renouveau водит П.
вероятно
для
воспит ан ия
на
башню.
З аставля ет
читать
свои
стихи.
Была
прочтена
китайская
поэ ма
Шредера.
Музыки
не
было.
Переложил
малень к ую
песню,
звучащую
из
дерева
в
Офтер-
дингене,
рас ширив
и
вовсе
изменив
ее
в
картину
Мадонны.
16 авг.
Я
был
еще
в
постели,
когда
вбежала
вернувшаяся
из
Царского
Лидю-
ша.
Она
нем ного
выросла,
смо т рит
умн о;
глаза
очень
косо
п остав ле­
ны,
скулы
оч ень
велики,
она
не
красив а,
но
оригинальна,
и
мила,
хотя
еще
нел овка
от
эг ои зма,
детс ког о
и
моего,
моего
же
ата ви зма
и
нерав­
нов есия
ме жду
ро бос тью
и
отвагой,
материальной
косностью
и
ож и­
вл енною
неожиданною
пре дп риимчив ост ью
талантливой
натуры.
Анич к ова
в
тюрьме
нашел
раздраженным
и
подав ленн ы м
сценою
с
знаменитым
И они ным,
который
в елел
ему
встат ь
при
своем
появлении
и
сделал
внушение
о
то м,
что
ес ли
он,
как
п роф есс ор,
заставляет
вставать
п еред
с обою
студе нтов
—
и
т.д.
и,
что
здесь
не
гостиница,
а
790


тюрь ма ,
на
что
А.
попросил
его
воздержаться
от
аналогий
между
их
ремесл ам и.
А.
боялся
наказания
—
лишения
прав а
на
свидан ие;
но
я
был
д опу щен.
Кончил
прилежно
пра вку
латинской
корректуры
и
пр и­
нялся,
нак онец ,
за
дав но
за лежав шуюся
корректуру
ст их ов.
Чит ал
«Эрос»
со
стороны,
как
чужую
книгу,
и
был
п ораж ен
хмельной
и
тем­
ной
напряженностью
какой-то
магии
ст раст и,
та йнодея ния
и
тайнови-
дения.
Стихи
изумительно
инцизивны
и
оригинальны,
но
не
все
мне
нравятся.
Пришло
«Золотое Руно», поспешившее приветствовать мою
к нигу
целою
стат ь ей,
весьма
хва леб ной,
вероятно,
что бы
поднять
акци и
«Руна».
Письмо
к
Городец ком у
вернулось
назад;
но
он
не
пока ­
зывается.
Они
мог ут
нахлынуть
на
башню.
Впро чем,
едва-ли.
В
«Руне»
вообще
нашел
раз ные
себ е
комплименты;
под твержден ие,
что
«Велес *»
б удет
Городецким
изд ав аться .
Лишнее
осн ован ие
избегат ь
его
сожи­
тельства.
Костя
п риехал
из
Копо рья,
где
п реб ыва ние
бы ло
з начит ел ьно
испорчено
рубкою
ле са,
и
уже
уехал
в
к орп ус.
В еч ером
к
с тра жду щему
зубами
Ку зми ну
приех ал
С уде йкин,
которого
я
взял
в
гостиную
пить
ч ай.
Он
был
мил,
п очти тел ен
и
просил
б ыть
в
его
маст ерск ой;
гов орил
о
французском
модернизме
в
живописи,
как
о
подходах
к
природе
и
отсутствии
достижений,
об
их
технике
как
о
декаденстве.
Пе ревел
еще
п о-д ру гому
стишки
о
Матери
и
Млад енце ,
и
еще
песню
Пи лли грима.
A noter: разговор с извощиком об узнике,
к
которому
я
ехал.
По
окончании
правки
зашел
к
Кузмин у
недв ижн ом у
и
беспомощному,
читал
ему
немного
из
Тассо
—
тог да
пришел
Су дейкин.
Сомов
будто
бы
з овет
его
«утопленником»; это относится к его бледности и некото ­
рой
пухлости.
17 авг.
Ста тья
Л.
Галич
в
«Речи»
о
мое й
кн иге: «Эрудиция»
— ausgetrommelt,
что
о
сти ле
мне
ль ст ит.
По
содержанию,
я
—
ритор,
переск азч ик
Н ицше
первого
периода,
Ниц ше
—
только
литератора.
«Он должен был
ски тат ься
по
Элизии
языческих
тен ей
и
беседовать
с
эллинами
по-
эллински
— чтобы
обрести
Диониса.» — «Какие
глубоко
автобиографи­
ческие
слова!» —
Это
оп ред елит
отношение
к
книге
оч ень
многи х.
По чти
т яж ело.
Гумилев
по
просьбе
Маковского
* читал мне и Кузмину стихи Аннен ­
ского
и
Волошин а,
ч тобы
выбрать
инт ерес н ейш ие.
Мы
по
обыкновению
совпадали
в
п ригов оре.
П ер евел
из
Vermischte Gedichte и написал ответный сонет Гумилеву .
18 авг.
Справился
с
корректурами
«Cor Ardens».
Виз ит
Арх ип ова
и
Абрамо­
вича
ради
моих
сон етов
в
альманахах
«Смерть».
Каже тся
был
глу п
791


и
сл або хар акт ер ен,
или
по
своему
наивен,
дав
им
какие-то
обещания.
При
мне
пришел
Чулков.
Я
его
учил
радости.
Н.Г.
не
позв оляе т
ему
к
ней
вернуться.
Читал
два
рас сказ а
в
прис утст вии
Савитри,
п рише д­
шей
во
время
обед а.
О дин
х орош
(о разливе весны)
и
это
радует.
Аббат
впервые
о пять
и грал
—
Моцарта.
Чит ал
с
большим
часто
восхи ­
щ ением
Зайцева,
чтобы
держать
в
голове
его
к нигу
—
он
должен
п ридт и.
Переводил
из
Verm. Ged. н емн ого.
Послал
книги
с
корректурами
в
«Сирин» .
19 авг.
Сны
об радовали
ме ня.
Кофе
принесла
мне
Лидия
и
письмо
от
АР .,
кот ор ая
как -бы
п рощает ся
с
жи з нью.
Же ня
пишет
из
Афин,
что
она
нашл а
прекраснейшую
в
мир е
с трану ,
—
этот
восторг
пе ред
Грец ие й
мне
чуж д.
М.
бы ла
у
рек тор а
женских
Курсов,
который
на пол ови ну
обещал
прием
Ве ры.
АР.
передает
мне
и
Ку зми ну
привет
от
Бальмонта.
Написал
стихи,
ему
посвященные,
для
отдела
«Пристрастия».
Его ,
из гн анни ка,
к ажетс я
еще
н икто
не
приветс твовал
ст ихами.
За
обеден­
ным
ко фе
появился,
приш едший
к
аб б ат у, Renouveau, потом,
нак онец ,
Городецкий.
Письмо
свое
я
дал
пр оч есть
Сер ге ю,
когда
мы
были
наедине.
Велико
было
его
волнение.
Он
сперва
не
то
з адум ался ,
не
то
омрачился.
Пришла
его
жена.
Я
прочел
ей
(немного против воли
Сергея)
почти
все
п исьм о.
Она
спорила
и
сердилась.
Мы
говорили
прямо.
Я
надеюсь,
что
мой
прот ест
будет
полезен
во
время
этог о
парок­
сизма
самопревозношения.
Она
ск аза ла,
что
не
любит
Сер ге я.
Он
был
серьезен
и
прем ил
и
сказал,
что
ест ь
у
него
по дозр ени е,
что
она
б.м.
права.
Рек оме ндова л
строгость
и
рас хожден ие,
как
лучший
способ
и
ч естн ейш ий
самопроверки
и
самосознания
в
свободе.
И
т .д.
Не
м огу
—
или
лень
—
уловить
наиболее
характерное
в
длинном,
сложном,
все х
тро их
в олнующ ем
разговоре.
Письмо
говорит
все .
Они
поселились
временно
в
пустой
еще
мастерской
Маргариты;
так
было
разоблачено
его
решение
поселиться
на
зиму
в
Петербурге.
Сергей
прекрасен,
нежен
как
девушка;
я
его
п о-п режнему
люблю,
он
ме ня
волнует.
Кузмин
после
их
ухода
игра л
28 сонату
—
для
«очищения страстей» .
В
постели
не
пиш у,
дово льст ву юсь
сонетом,
нап исанны м
днем.
Ная
больна.
Мат ь
мила ,
по-видимому
озабочена.
Все
же
перевел
из
Verm. Ged. «Was passt, das muss sich ründen».
20 авг.
Ве ра
пишет,
что
вы езжает
в
ср еду
—
куда ?
Жду
ее
трепетно.
Ла тин­
с кая
корректура.
Нелеп ая
стат ья
в
«Бирж.
Вед.», по Галичу.
Я
ок онча ­
тельно
п ровозглаш ен
«ритором»
в
этой
части
пр ес сы,
которая,
коне чно,
не
знае т,
как
отделаться
от
н еуд обно го
п ришель ца
—
мое й
кн иги.
792


Вероятно,
ее
ре коме нду ют
для
осведомления
о
идейной
жи зни
верхов
инт еллиг енц ии
русской
и
европ ейской
из
ком пете нтн ог о
источника;
и
мне
хо тело сь
бы,
чтобы
ее
скорее
раск упили.
Вечером
Кузмин
играл
«Серенаду»
Моцарта
для
духовых
ин струм ен ­
тов
с
партитуры
—
оч ень
искусно.
Послал
в
«Скорпион»
стихи
Б аль­
монта,
н азвав
их
«Ultima Сега».
21 авг.
Видел
со н;
за помн ил
из
него,
что
пришел
свя щенник
в
дом
к ропить
св ятой
водой.
И
вот
я,
с прашивая
себ я
мысленно,
хоч ет
ли
это го
Лидия,
прошу
его
войти
в
ее
ком нат у
и
окропить
ее,
так
как
она
должна
п рие­
хат ь
«завтра» .
А
свящ енник
отвечает
мне,
как
бы
подт верждая
мои
слова
об
ее
п риез де: «Да уже поверьте,
теп ерь
все
дав но
в
гро бу
истле­
ло», —
и
этот
тон
мне
к ажет ся
неловким.
Мы
идем
по
ряд у
ком нат ,
находим
небольшой
рукомойник,
с
во дою
и
земляным
осадком
на
дне
и,
когда
я
ищу
воды,
свящ енник
говорит,
что
это
как
раз
что
ну жно.
Мы
идем
с
во дой
до
закрытой,
нежилой
комнаты,
отпираем
ее,
и
я
в ижу
очень
большую
комна ту
в
полном
порядке,
об иль но
меблирован­
ну ю,
с
большим,
знакомым
как им -то
письменным
столом
(в роде Вери ­
ного ,
но
гораздо
больше)
и
с
застоявшимся,
как
в
нежилых
замкнутых
по коях,
воздухом;
но
все
полно
п рисутст вия
Л идии,
хо тя
я
не
узн аю
ни
одной
из
ее
вещей.
Мару ся
отпус тил а
Лиденьку
с
Ниной,
и
я
беспокоился;
но
во
время
обед а
они
благополучно
вернулись,
и
Лидия
принялась
расск азы ват ь
о
посещении
бо гадел ь ни.
За
обедом
я
спр ос ил
Кузмин а,
когда
мы
гово­
рили
о
на руж нос ти
Леонардо,
по шел
ли
бы
он
в
уче ники
Леонардо.
—
Но
я
не
зан имаюсь
живописью.
—
Не
для
живописи.
Вы
бы
стал и
иг рать
на
лютне .
—
Коне чно ,
да.
Я
пошел
бы
ко
всякому,
кто
велик.
И
посмотрел
особенно,
и
я
почти
пок раснел,
и
пот упилс я
на
ве сь
конец
обеда,
п родол жая
говорить
мн ого,
но
с
усилием.
И
вечером
К.
все
вре мя
нем н ого
осо б енный,
ласковый.
Пел
свою
Missa brevis.
Ко
мне
пришел
проч ест ь
сво й
автобиографический
оче рк.
Много
гов орил
сегодня
об
искусстве,
о
легенд ах,
о
литерат урных
в озможн остя х
(драматических
житий
и
т.д .), о Георгии,
Арх.
Михаиле,
об
ангелах.
Сегодн я
я
возобновил
работу
над
«Дионисом», и составил приме ­
ч ания
к
Ар ист еи
и
Мелитее.
Сейч ас
перевел
послание
к
Т ику
о
Якове
Беме ,
кр оме
нес коль ких
пос ледних
ст роф.
Очень
жду
Веру.
Очень
жду
ее
пост оянно.
22 авг.
Вера
т елеграф ирует ,
что
выезжает
завтра
в
Полт ав у.
Ответил
ей
одобрением.
Ну жно
ск репит ь ся
и
ждать.
В
газ ета х
бол ее
подробные
и
точн ые
сведен ья
о
Кук е.
Ник то
не
волнуется
открытием
полюса.
793


Испытал
ч увст во
п олюса.
Его
дос ти жение
— великий знак
мистического
круг а
времен.
Все
поглощены
впечатлением
от
белых
птиц,
залетав­
ших
в
воз духе,
Фарманом
и
Цеппелином.
К
авиатике
скоро
привык н ут .
Недавняя
вест ь
о
п риб л ижении
к
южному
полюсу
и
т орже ст венна я
вест ь
о
дос ти жении
северн ого
—
словно
уд арив ший
мировой
колокол,
возве­
ст ивший
наступление
некоего
ча са.
В
этом
го ду
Ве нера
особ енн о
близка
к
земле;
пот ом
отойдет
на
сорок
ле т.
Вижу
св ет
сквозь
занавеску
окна,
подобный
звезде
ут ренней.
Окон­
чил
послание
к
Тик у
о
Якове
Бем е
и
прочел
Кузмину.
Этот
пиш ет
Ролла;
мы
об суждали
каждое
ст их от воре ние,
которое
потом
иногда
изм еня ется.
Раб от ал
над
Дионисом.
Костя
не
п ришел :
за
опоздание
в
прошлый
раз
он
оставлен
без
отпуска;
это
м удро.
В еч ером
разбиралась
«Thaïs» Массенэ.
Должен
сп еш ить
в
об ра ботке
Диониса.
Ног а
premit.
Перев ожу
последние
стихотв.
из
«Смешанных» .
И спы тал
слабо
род
экс та за.
23 авг.
Лидия
маленькая
разбудила
меня,
по
м оей
про сьбе ,
скрипкой.
Нуж но
было
ехать
в
тюрьму.
Я
предчувствовал
тяжел ое.
В
самом
деле,
в
свидании
бы ло
отказано.
На
месяц
Анич к ов
наказан.
Это ,
кон ечно ,
из-за
стол кно вения
с
Ион ины м.
Я
п ытался
говорить
с
начальством.
Заведу­
ющи й
свиданиями
по шел
доложить
обо
мне
начальнику
тюрьмы.
Тот
пра виль но
от к азал
в
свидании,
гов оря,
что
мера,
все
равно,
изм енена
бы ть
не
может.
Мне
сказ али
ч то:
чтение
у
А.
не
от нято;
о
пис ьм ах
не
с казал и
определенно.
У
входа
ко
мне
подбежал
Фарб м ан
и
потом
п одош ла
жена
Грже б ина,
к оторую
я,
кон ечно ,
не
уз нал,
но
ра сс мотре в,
нашел
привл ек атель ной
и
инт ерес н ой.
—
Фарбман
велел
Гржебиной
поговорить
об
А.
со
мной,
в
надежде
на
помощь
Зиновьева
—
коне чно,
фантастической.
Я
сказ ал
о
своем
Новалисе.
Гржеб ин
на
это й
неделе
выйдет
из
тюрьмы
и
приедет
ко
мн е.
—
Лидия
была
на
кладб ищ е,
к ормил а
птич ек ,
принесла
мне
роз у;
потом
п оех ала
с
М.
к
Косте,
в
к орп ус.
—
Ку зми ну
видно
хот елос ь
быть
вместе,
он
медлил
у
ме ня,
я
стал
сочинять
с
ним
каку ю-т о
ко медию
—
выходило
нескладно.
П отом
он
игр ал
свое
старое,
в
к от ором
был
откры т
интересный
гимн
к
Анти-
ною
и
красивая
«Бессонница» .
Де нь
вялый
и
тяжелый.
П оз днее
встре­
т ился
в
гостиной
с
Renouveau.
Был
«Севильский Цирюльник»
и
с пок ой­
на я,
шут ливая
болтовня:
О
Баксте
с
его
агония ми
и
переменами
вер ,
о
какой-то
проектированной
Abbaye, о Розанове и прочий вздор.
От­
крытка
Валер ия
из
Бр ие нца
была
радостью
дня .
Он
требует
Cor
Ardens, говорит,
что
к нига
«всем нужна».
Новалис
в
сущ н ости
окончен
(остается только маленькое стихотворение:
Над пись
на
воротах
кла дби ща.)
Пор а
кончать:
я
стал
работать
небрежно,
произвольно,
без
стиля.
794


24 авг.
Une avalanche —
или
«arrivage d’huîtres» —
Су дейк ин,
Г ум илев,
С.
М аков ский .
Первый
просит
проч есть
перевод
ж ены;
второй
з овет
в
Ц.
Се ло
в
воскресенье;
последний
—
все
об
Апол­
лоне,
аполл онийст ве,
аполлонийцах
журн ала.
Просил
дать
стихи
для
1-г о
No,
и
я
набросал
потом
проект
того,
что
придумал
во
время
скуч­
но ва тых
толков.
«Показывал»
Кузмин а.
З аня тия
—
примеч ан ия
к
Дионису,
которые
меня
обычно
жи во
занимают.
Скучаю
по
Ве ре.
Л.,
ка жетс я,
со общи т
мне
поразительное
—
о
Яффской
встрече.
25 авг.
Интер есные
примечания
к
Дионису.
Втор ич ное
отк рыт ие
полюса
об суждаетс я
в
газ етах.
В еч ером
пришел
ко
мне
на
аудиенцию
Потем­
к ин.
Говорил
от кр ыто
о
себ е...
Я
посоветовал
ему
воздерживаться
абсолютно
от
пола,
поскольку
он
сочетается
для
него
с
настроениями
печали,
душев ной
униженности
и
т. д.;
но
не
воздерживаться,
когда
и
по ско льку
ст расть
сочетается
с
душевн ым
п одъемом
и
рад ост ью.
Так же
пол
с оед иняетс я
у
не го
всегда
с
каким-то
чувством
изнасилования.
И
это
преодолеть.
О
цветах .
Он
ужасался
на
вольность
мо их
переводов,
кот ор ая
в
самом
деле
часто,
кажется,
непозволительная.
При
Потем ­
ки не
вер нулся
из
«Вены»
проскучавший
там
с
Сомовым
и
Нувелем
Куз м ин.
С
Ниной
случился
род
эпилептического
припадка.
Завтра
жду
С ережу .
Нехорошо
без
Веры .
Я
многим
молодым
какой-то
друг,
ст арши й
бра т;
мен я,
каж ется ,
люб ят
—
т ак,
что
даже
не
боятся
исповедоваться,
и
почтительны
настолько,
что
ник то
ник огда
не
спра ши ва ет
ничего
лич ног о
обо
мн е,
все
со
мн ой
говорят
о
с ебе
и
своем.
Я
го ворю
н емн ого
о
себе
и
своем
—
из
вежл ивос т и,
для
равенства.
За
по сле днее
время
чувствую
себя ,
пожалуй,
очень
скромным.
Это
АР.
делала
м еня
каким-то
внутренне
претенциозным,
желая
однако
лишь
доброго
—
воспитать
меня
до
учительства
и
водитель ства
ду ш.
Мне
естественнее
быть
просто
поэ том
благожелательным,
умудрен н ы м,
знающ им
многое
человеком.
Это
соответственнее
же ла нию
Лид ии.
Только
чтоб
не
б ыть
чрез
это
слишк ом
раз вяз анны м
и
слабым
и
даже
terre à terre.
Даже
такая
опасность
есть,
ибо
я
все
в
с ебе
и
вокруг
с ебя
упр ост ил
и
упрощаю .
Скучаю
по
Вере.
26 авг.
От
Веры
не
имею
известий
и
бесп ок оюс ь
и
тоск ую .
При ехал
с
утра
Сережа.
Он
загорел
и
ст ал
со
своими
казаками
какой-то
казак
по
виду.
Внутренне
оч ень
у мудр енный,
стремящийся
в пер ед,
сердцем
умный
и
твердый.
Я
с
ним
помирился;
его
не
должно
бол ее
тяготить
сознание
раз лад а
со
м ной.
Я
от
него
требую
одног о:
серьезной
ра бо ты.
Эмми
не
будет
в
Ю рьеве,
по-видимому
он
рад
этому.
Я
провел
с
ним
бо ль­
шую
часть
д ня.
Он
много
рассказывал.
Я
был
с
ним
ин тиме н
о
с ебе
как,
795


бы ть
мож ет,
никогда.
Говорил
откровенно
о
Маргарите,
умолчал
тольк о
о
чувственном.
О
мо их
отношениях
с
В ерой
т акже,
коне чно,
ничего
не
гов орил .
—
Пер ед
обе дом
прочел
Ку зми ну
с онет,
напи­
са нный
для
«Аполлона».
После
обеда
опять
гов орил
с
С.,
отпустив
его
спать
в
10 ч.
Час
з аним ался
Дионисом.
Нап исал
о
Дафне.
П отом
Кузмин
знакомил
с
оперой
Го фм ана
«Ундина».
Мне
она
пон равилась
очень.
Эти
романтики
н ам,
в
самом
деле,
оч ень
бли зки .
Мне
нравится
и
симфоническая
структура,
и
Lieder как арии,
и
м ифиче ская
ск азоч ­
ность,
и
близость
к
Бетховену.
Потом
К.
гов орил
со
мною,
ви дя
мою
хан дру.
Пер едел ываю
св ой
сонет.
Хо чу
на пис ать
свою
жизнь
п одроб но
и
верно,
но
пластично
и
округленно
как
роман.
Недоум еваю:
не уже ли
я,
никогда,
бы ть
может,
не
бывший
несчастен
над олг о
и
бесповоротно
теперь
в
самом
деле
окончательно
нес час те н?
Как
же
э то,
что
однако ,
—
м ожет
быть?
Разве
так
и
не
случится
ос част лив иваю щее
чу до?
То
кон кр етн ое
о счаст ли вива ющее
и
все
восстан овляющ ее
чудо,
которого
органически
хоч ет
и
пр ирод но
требует
моя
темная
душа?
Кажет ся ,
что
я
дол жен
ис страдат ь
еще
неразделенную
лю бо вь,
кажущуюся
близкой
и
возможной,
полудобытую,
об ещающу ю
при
ее
исполнении
име нно
Чудо,
в
полн оте
это го
сл ова,
едино
желан н ое,
ч удо
О рфее во,
—
но
27 авг.
Принесены
бы ли
жел ан ные
корректуры
Cor Ardens (вместе с No
«Весов»
и
их
крит ичес кими
цв е тами ), когда я собирался уже выезжать
к
Бел я евск им
*, чтобы навестить их в день рожденья и поблагодарить за
Лидень ку;
меж ду
тем
Савит ри
рассказывала,
что
с
Гумилевом
тв орит ся
нед обро е.
Заех ал
к
Г. И.,
не
застал
его
и
вызвал
к
с ебе
назавтра
запи­
ск ой.
Был
у
«малюток», обрадованных,
конечно,
виз итом
и
поспешил
вер ну ться
домой,
о жидая
Кабл уко ва .
Пришел
Каблуков,
беседа
с
кото­
рым
нач алась
на
темы
о
б ессемейн ом
з ач атии
и
кончилась
квадратурой
круга.
Ему
нова
бы ла
символика
последней.
С ооб щенное
им
сведе ни е
о
возможности
квадратуры
при
помощи
кривых
мне
показалось
также
символичным.
Тв орчес тв о
являет ся
по
моему
этими
к рив ыми
в
истори­
ческом
пр оц ессе.
Ночью
чит ал
Cor Ardens, волновался из - з а
опечаток ,
иск аж аю щих
прекрасную
книгу,
и
ра дов ал ся,
испытывая
сердцебиение
при
чтении
первых
двух
отделов
глаз ам и
постороннего
читателя.
Не
з наю,
ст ройна
ли
толь ко
вся
к нига
и
везде
равно
высокого
до ст оинст ва.
Но
все
же
им ел
вп ечатл ение
гран диозн ост и
сво ей
п оэзии.
Хо чет ся
да ть
кни гу
с оверш енн ой
ли рик и.
Она
уже
быть
м.
открыта
новым
сонетом.
Хочется
нап иса ть
св ою
жи знь.
28 авг.
Утром
мистериозное
письмецо
из
тюр ь мы.
Аничков
пишет
необычай­
но
чу тко
о
м оей
книге.
Отсюда
б ольшая
радость.
Явился
на
зов
Чулков.
796


Я
опят ь
убеждал
его
соединиться
с
Н.Г р.
Су дейк ин
привез
перевод
жен ы,
прочтение
к от орого
нуж но
к онч ить
к
понедель ник у.
Между
тем
навалились
и
п одп ис анный
Жебелевом
л ист
диссертац ии,
и
гранк и-
п рост ыни
ме лк ого
текста.
Оч еред ные
работы
затеснены.
«Тишина»
Чулкова
мне
пон равилась
—
хот я
с
оговорками
— очень.
Это
мне
всегда
радость.
Кузмин
ч итал
Чулкову
конец
своего
романа.
Я
сказал
мн ого
серд еч ного
Кузмин у
об
эт ом
религиозном
деле.
29 авг.
Послал
нако нец
тел еграм м у,
чтобы
узн ать
что-нибудь
о
Вер е.
Но
не
зная
телеграфного
адреса
Гриневич а
должен
был
адресоват ь
к
Кас сан ­
дре .
Бы ли
сестры
Бел яев ские,
с
которыми
я
реши л
провести
ве сь
веч ер.
Читали
они
мне
«Часы».
По здн о,
при
сест рах
появились
Renouveau и
Пот е мкин,
принесли
мне
с вое
оп исан ие
достопамятного
мас ка рада
у
Ростовцевых.
П отом
Куз мин
рассказывал
мне
узнанные
от
Ну веля
сенсационные
известия
о
р оманах
Бен уа
и
Дягилева,
во
время
париж­
ск их
триумфов.
Нап исал
стихотворение
о
Смерти,
иро нич еск ое,
которое
хоч у
посвятить
«Читателю»
книги
«Любовь и Смерть»
и
отдать
в
с борн ик,
что бы
не
обижать
эти х
хулиганов
отказом
от
уч аст ия.
30 авг.
Кассан дра
т елеграфирует ,
что
«Верушка писала из Полтавы»
и
адр ес
Гриневичей,
куда
и
по слал
телеграмму.
Вчера
пос лал
тел еграф ные
из винени я
в
Царское,
что бы
не
ждали
к
обеду.
Читаю,
как
и
вче ра,
с
Ку зми ным
перевод
Принцессы
Мал эны
Судейкиной.
Ко нчили
4 дей­
ствия.
Пр еле стен
вчера
и
сегодня
Кост я;
я
просто
влюблен
в
него
минутами.
Лидия
имее т
мгновения
странной,
очаровательной,
немного
з агад очной
нежности.
Сережа
опят ь
усп ок оен
и
скучноват.
Веч ером
был а
28-а я
сона та
Бетховена.
З аходили
на
короткое
время
Ле ман
и
Врангель.
Я
сказал
Леману ,
что
не
хотел
было
его
при ним ать ,
и
др азни л
др ужбо й
своей
с
Кузминым.
Меня
находят
имеющим
здоровый
и
цве ­
тущий
вид.
Это
от
ле та
в
городе.
Но
на
душе
б ольш ая
тоска
и
великий
гол од.
Каже тся ,
я
вынослив
и
т ерпел ив
в
самом
деле,
нес мот ря
на
всю
вн еш нюю
изнеженность
и
избалованность,
и,
кроме
того,
кажется,
что
я
трудолюбив.
31 авг.
Пи сьм ом
Саши
извещен
слишком
по здно
(почему так случилось?) —
о
ко нчин е
А нны
Тимофеевны
в
В.
С уббо ту
под
П асху.
Это
извест ие
показалось
мне
знаменательным
и
многое
уготовляющим
в
близком
будущем.
Обедал
Широк огоров.
В ечером
был
Су дейк ин.
Он
показывал
797


св ои
эскизы
к
«Maleine».
Они
оч ень
к расив ы
и
интересны.
Ольга
Афанасьевна
* читала стихи.
Чета
м ила,
нем ного
н аивн а.
Я
г оворю
о
н ем: il a de l’embonpoint artistique.
Предчувствие
об
А нне
Рудольфовне.
1 сентября
Я
велел
разбудить
ме ня
в
12 часоз.
Мне
принесли
письмо
АР.
Она
прощ аетс я
в
нем
п еред
окончательным
у ходом .
Р ешен ие
при нято
братьями
уйти,
уйти
от
земли.
Оно
вырабатывалось
в
теч ение
5 недель .
Все
возможности,
к ас ающ иеся
ме ня
лич но,
руш ились .
АР.
оче ви дно
намерена
уйти
в
м онаст ырь.
И
притом
не медл енно .
Едва
остается
время
для
т елегр аммы.
О
ней
она
просит ,
чтобы
услышать
от
м еня
последнее
слово.
Это
так
взволновало
ме ня,
что
я
остался
в
постеле.
Ч ерез
неко тор ое
время
уснул,
и
ме ня
посетили
сладост ны е
сн ы.
Ког да
я
проснулся,
мне
принесли
пис ьмо
В еры.
Она
предлагает
мне
провести
с
ней
зи му
в
Риме.
Письмо
осчастливило
ме ня.
Она
предлагает
также
встретиться
в
Харьковской
гу б.,
у
Бердяевых.
Это
отвечало
мо им
мечтаниям
о
посещении
Д .М.
и
Саш и
в
Харькове.
Можно
ли
встретиться
мне
с
мо ею
пер вою
женой?
Какова
будет
эта
встреча?
Не
будет
ли
неожиданного,
странного,
запозд ал ого,
мгновенного
сближения?
Все
это
со
вче ра шне го
дня
роилос ь
в
голове
моей.
Все
же
я
по чти
решил
тотчас
же
в
Харьков
не
ехать
и
зв ать
Вер у
в
Пет ер бур г.
Тем
не
менее,
не
мог
ничего
тел еграфи рова ть
ни
Вере,
ни
особенно
А. Р.
ц елый
де нь.
П ришел
посл е
обеда
Бородаеский.
Я
рад
был
опять
его
увидеть.
Он
бывает
всегда
не
влопне
так ой,
какой
он
есть
на
самом
дел е;
замкнут,
холодноват,
упрям
в
манерах,
и
так
даже
тогда,
ког да
отк рыв ает
тайник и
своей
души.
Мы
встретили
в
гост ин ой
не
одного
аб ба та,
с
которым
мне
хотелось
его
познакомить,
но
и
Renouveau с Потемки ­
ным.
Renouveau старался быть снобом.
Поте мк ин
m’a froissé чем- то,
что
был о,
или
сл уча йно
вышло
у
него
хамством.
Я
подч ер кну л
это .
Все
согласились.
Была
бесконечная
«Schöne Muellerin».
Куз мин
был
безмолвно
учас тл ив
и
нежен,
ви дя
и
зная,
что
я
грущу
и
в олну юсь.
Но
мыс ль
о
В ере
и
ее
письме
всякий
раз
вливала
в
меня
волну
счастия
и
жизни.
Вдруг
я
поч увст вовал
Диониса
и
не
мог
удержат ьс я
что бы
не
подсесть
к
Кузмин у
и
не
шепнуть
е му,
что
ме ня
в
этот
миг
волнует.
Он
казался
ст ранны м
—
так им,
как им
он
б ывает ,
ко гда
ждет
в иден ие,
когда
ощущает
невидимое
прис утствие.
Я
с казал
ему: «Вы слышите
ше пот?» —
я
разумел
мой
—
ибо
в
это
время
Renouveau слабым своим
и
музыкальным
голосом
пел
«Muellerin» К.
испугался
тихим
ужа ­
сом
—
думал,
что
г оворю
про
чей-то
таинственный
шеп от.
Успокоив
его ,
я
с к аза л: «кто же не знает шепот Диониса?
не
чувствует
его ?
не
влюблен
в
него ?
не
ощущает
его,
как
я?
он
вдруг,
как
толь к о-ч то,
глянет
несказанными
винными
глаз ам и
и
промчится
в
сладком
мягком
ветре?
О тчего
же
это
у
меня?
Де мони чес кое
навождение?
А
Вы
зна ете
798


эт о?» К.
сказал,
что
поним ает
и
что
это
не
н авожден ие.
Ког да
мы
разош­
лис ь,
я
написал
тек ст
тел еграм м.
Вер е,
чтобы
она
приезжала
в
Пет ер­
бург,
и
что
Сережа
ее
ждет ,
и
что
п ись мом
ее
я
сч аст лив.
А нне
Рудо ль­
фовн е: Dominus tecum (—
так
велела
Лидия).
Ого
venias ante disces-
sum memor discipuli. Derelictus maneo, veniam vocatus. Т огда мне стал о
легч е.
2 сент.
Телеграммы
пос ланы .
От
Валер ия
из
Же невы
открытка:
это
мил о
и
трогатель но;
он
не
м ожет
не
вспом н ить
там
ме ня.
Едет
в
Париж,
но
не
пишет
адр ес а.
К
сожалению
я
не
з наю
адреса
Бальмонта.
Мне
хотелось
бы
написать
ему
стихи.
Бородаевский
пришел
к
об еду.
Был
радостен
и
доверч ив.
Хоро шо
познакомился
с
Кузминым,
ко торый
оч ень
прил ас­
кал
его.
Он
читал
с
Б.,
по
мо ей
п рос ьбе,
из
Пролога.
Б.
прочел
новые
стихи.
П рекрас ен
«Кремлев Дуб» («Багрянородному», —
под
кот ор ым
он,
как
сказал
вче ра,
разумеет—меня!) и «Орлов». Там
ночевал
стих
—
оче нь
остры
и
смелы.
Он
оч ень
поэт.
Я
в
нем
не
ошибся.
Вечер
был
посвящен
м ною
воспитанию
Б ород аевс к ого
посредством
Ку змин а.
М еж­
ду
прочим
я
ск аза л : «вы видите в нем эту религиозную гармонию,
вмест о
которой
в
вас
ра ск ол?» Б.
с ка з ал : «вижу и завидую».
Я
в
отв е т: «зави­
довать
не ч его,
это
достижимо,
средство
прос тое,
—
его
нел ьзя
на зв ать
в слу х».
И
нам екнул: «непрестанная молитва . »
Сумма
м ол итвы
в
жи зни
К.
так
велика,
что
сделала
его
цветоносным
и
плодоносящим.
Молит ва
—
это
дыхание.
Обилие
и
не пре рывны й
р итм
любви,
благорастворение
воздуха,
в
к от ором
он
живет.
Б.
еде т
в
Вологду
за
стариной.
К.
кончил
3-ю
ч асть
«Rolla».
Я
сказ ал
ему,
что
он
ведь
принадлежит
и
«Орам», по
литературному
родству.
Сообразоваться
с
условиями
гонорара
и
дру­
гими
выгодам и
ему
нужно
прежде
всего;
что
до
остального,
я
бы
хотел
видеть
«Rolla» в издании «О р» .
А. Р.
пишет
о
то м,
что
трудно
покинуть
призывающую
ее
на
свидание
Клеопатру
Петровну
и
что
она
б.м.
выпросит
отсрочку.
3 сент.
Не
было
ожидаемых
вестей
ни
от
Веры,
ни
из
Нюренберга.
Был
у
Маковского,
ме ня
в стрет ила
его
garde-malade; у него плеврит;
он
неви­
д им.
Оставил
у
не го
книжку
Бородаев ского,
пи сьмо,
стихи
свои
и
Вер хов ск ого.
Со
мн ой
ез дила
спутницей
Лидия,
о
которой
извощ ик
сказал: «видно,
что
доч ка:
в
одно
лицо».
Мы
с
ней
заходили
за
мячиком.
За
об едом
были
Гумилев
и
бе дный,
томный,
ласковый,
бол ь ной
Аус лен-
дер
(Сергей Абрамович Ауслендер [1886-1943], писатель,
плем ян ник
М.
Ку змина
—
О.Д.).
Бородаевский
был
еще
раз
вече ром
и
Судей кин.
Чет а
б ыла
н аивно
перепугана
(«désastre», восклицала Ольга Аф.,
по
799


слова м
мужа)
—
тем
что
осрамилась
на
ба шне
1) переводом 2) наивным
ув ле чени ем
поэ зие й
Ма те рлинка.
Приш лось
успокаивать.
Куз мин
читал
Juvenilia, где есть значительное.
Явился
позднее
Сережа,
гревш ийс я
у
семейн ого
очаг а
новобрачных
Косвенов
и
пре важно,
почти
грустно
з аявивш ий: «я хочу жениться», из чего я вывел заключение о необхо­
димости
успешных
занятий
к
экза мену
по
римскому
праву.
По
его
уходе
играла сь
31- я
с онат а.
Лидия
с к аз ал а : «самые хитрые люди,
каких
я
зн аю,
—
Т аня
*и
свеч ни к.
У
них
гл аза
смотрят
в
че реп ».
Я
теперь
требу ю
от
нее
рисо­
в ания
по
мыслям
Суд ейк ина.
4 сент.
Т елеграм ма
Ве р ы : «Кажется Весы зовут в Рим.
Почему
отказ?» Это
наполняет
ме ня
сладост н ы м
счастием.
Письмо
от
АР.
о
том,
что
едет
в
Б азель ,
где
имеет
п раво
прожить
10 дней для Христофоровой.
Моя
телеграм м а
не
полу чена.
Была
ли
п ересл ана?
Потом
Маруся
о
мисти­
фик ац иях.
Колеб люс ь
как
телеграф ировать ?
обеща т ь
ли
сво й
прие зд?
Решаю
т е лег раф иро ва ть : «Habe Nürenberg telegraphiert. Brief folgt».
В ер е : «Весы правы.
Сч астлив.
Дела
держат.
Тел еграф иру й,
когда
приедешь.
Жд ем».
Между
тем
ко
мне
придет
п рие хавш ая
Ка сса ндра,
которой
затем
я
себ я
по свящ аю.
Она
рассказывает
о
Вер е.
У
нее
болит
г орло.
Я
сове тую
беречь
г орло.
За
обедом
Загорский
и
Сав ит ри.
Он
только
что
выпущ ен
и
с част лив
миром
обывательского
жи тия.
Он
написал
несколько
сносных
стихотворений,
п ожал уй
даже
нед урны х.
Тяжело
с
поэтами,
в
та ла нте
которых
неуверен;
их
трудно
бра нит ь,
и
хоч ет ся,
но
страшно
хв али ть.
Быть
может
он
выровнится;
он
старает­
ся.
Написал
для
Сав ит ри
реком.
письмо
к
Бенуа .
Чет а
уезжает
к
родным
в
деревн ю.
Они
м еня
полюбили;
они
т рог ательн ы.
В еч ером
тел еграм ма
от
АР.
из
Баз ел я: «Semper tecum derelictus non sis venio Benedictus
Maria».
Здесь
мне
не
впо лне
все
по
сер дц у,
но
от
души
отлегла
смутная
тягость.
Я
радую сь
ей.
Куз ми н,
вернувшись
с
представления
пь есы
Островского,
к отор ою
н аслаждались
он
и
Сомов,
пел
Бессонницу,
колыбельную
песнь
д евуш ки
и
сладост ный
г имн
Антиною,
такой
мистически
пр они кнов ен ный
и
под ли нный .
Кассандра
разволновалась
гимном.
Кузмин
был
прекрасен,
когда
пел
его,
—
quelle beauté austère,
douce ettroublante! en même temps!... Б оже ,
как
мне
труднобезЛидии.
И
как
я
жду
Ве ры!
5 сент.
Первым
мои м
вопросом
было:
нет
ли
телеграм мы
от
В еры?
Не
бы ло.
Она
им еет
немного
смешн ую
прив ыч ку
с лиш ком
долго
разм ы шля ть
перед
телеграф ическ им
ответ ом.
Она
слиш к ом
об думанна,
осторожна,
800


подозрительна,
глуб о комыс ленна.
Секретарь
М аковс кого
пишет,
что
«Аполлон»
благодарит
за
дос тавлен н ое
(значит я устроил стихи Верхов ­
ского
туд а?) и что больной просит заехать к нему.
Собираюсь
завтра,
что бы
передать
ст ихи
Боро даев ского
и
устроить
ком нат у
для
Мандель­
штам а,
о
чем
просил
сегодня
Ауслендер.
Касс андры
не
было;
она
у
приехавших,
вероятно,
Сол огу бов .
Явился
Шу бно й,
который
говорил
о
куп ленной
им
в
Архангельске
мое й
книге,
о
религии
и
читал
новые,
недурные
стихи.
Он
менее
не рвен
чем
п режде;
ш епеля вит
и
н ел овко
и
как-то
ту го
рассуждает,
он
нескладно
беловолос,
с
карими
глазами,
с ев еряни н,
тяжеловат
и,
ка жет ся
недаровит ым.
Но
в
нем
есть
quelque
chose. Я
окончил
длинную
латинскую
корректуру.
Сережа
был
у
Тир-
к овой,
которой
п еред ал
мою
книгу;
она
впр оче м
уже
имела
ее.
Лю бо­
пытн о,
что
расс каз
Чулкова
«Полночное Солнце»
был
принят
на
мой
счет.
Кузмин
еще
застал
мен я,
вернувшись
с
сеанса
у
Войт иной,
кот ор ая
должна
снять
целую
серию
литографических
портретов
с
сотрудников
«Аполлона», и про меня говорят,
что
я
счит ал
ее
за
самозванку,
т.к .
не
иду
к
н ей,
не
п олучи в
приглашения
от
Маковского.
Кузмин у,
н есмо тря
на
поз дний
час
хо тело сь
п рочест ь
несколько
ст ра ниц
из
св оих
luvenilia.
Мы
говорили
о
его
религиозном
синкретизме
алек са ндрий ск ой
эпохи,
напечатлевшемся
в
ряде
на
п олов ину
подлинных
видений
эт ого
цикла.
Я
советовал
ему
дать
очерк
с воего
р елиги оз ного
ра звити я
или
из ложит ь
с вою
profession de foi в проповедях,
аллегориях
и
видениях.
Мы
должны
все
з нать
как
выросли
в
нем
эта
душ евн ая
гар мо ния,
как
далось
ему
сочетать
в
своей
душе
Ро зу
и
Крест.
Мне
казалось,
что
Лидия
с мот рит
в
открытое
окн о
из
глубокого
мра ка
темной
ноч и.
6 сент.
Посылаю
следующее
письмо
в
Б азель
Лю би мый
учитель!
т еперь
то
пи сьмо ,
о
котором
я
изв ес тил
Вас
в
Б азел ь,
по чти
излиш не,
слава
Богу.
Мне
не
ну жно
бол ее
говорить
Вам
всего,
что
я
дол жен
был
бы
сказать,
если
бы
моя
ню ре нбер гск ая
теле­
грамма
не
был а
по луч ена
и
если
бы
Вы
не
от вет или
мне
един ст вен но
мне
нуж ным,
ед инс твен но
меня
успокаивающим
и
вновь
оживляющим
«venio».
О
том ,
что
я
пережил
также
не
буду
говорить...
Одним
с лово м,
мы
увидимся
во
всяком
случае
раньше
Ваш его
окон­
чательного
решения,
касающегося
т ого
ухода,
о
ко тор ом
Вы
писали.
Зд есь
я
имею
сказать
Вам
беско нечн о
много,
нап рас но
было
бы
пытать­
ся
исчерпать
эту
т ему
в
письме.
Однако
я
не
п они маю
и
не
прием лю :
каким
об раз ом
п одобн ое
ли чное
решение
м ожет
зав ис еть
от
постано­
вления
б рать ев
и
регу лировать ся
предписанием
врем ени
и
мест а.
Еслиб
де ло
шло
об
определении
миссии
и
деят ель ност и,
я,
с амо
собою
разу­
ме ет ся,
зна ю
что
лич ная
со вест ь
в
этом
случае
пре кр ащ аетс я.
Но
в
вопросе
об
уходе
от
зем ли
лично е
(как напр.
о
мон асты ре)
решает
личная
в оля,
лич ное
уст ремл ение:
зде сь
между
душой
и
Бог ом
посред­
801


ни ков
уже
н ет.
Единственная,
мыс лим ая
для
меня
возможность
вмеша­
тель ств а
заключалась
бы
в
запрете
ухода.
Но
предписывать
уход
и
срок и
его
е сть
нарушен ие
Христова
з акона
Свободы.
Итак,
я
ничего
не
понимал
в
Ваших
сло вах
о
сроках,
дисп енсах
и
т.д .,
по ско льку
де ло
шло,
суд я
по
всему,
о
В ашем
личном
решении
уйти.
Что бы
не
было
ошибки
в
чтении
моей
б .м.
искаж енной
теле грам м ы,
повторяю
ее
текст.
—
Итак,
я
приех ал
бы,
ес ли
бы
Вы
не
мог ли
прие­
х ать
и
разрешили
мне
приезд.
Первые
же
два
слова
мне
было
(так мне
каза лос ь)
в елено
ск аза ть.
Что
касается
«derelictus», это относится
равн о
к
Ва м,
как
и
к
братьям.
Не
мне
произ н осить
над
собой
суд.
Я
п онимаю ,
что
мог
и
заслуживал
бы ть
осужденным .
Но
поче му
же
не
помоч ь
мне ,
ес ли
я,
поскольку
осужден,
нуждаюсь
в
по мо щи?
Я
ведь
не
знаю,
почему
я
осужден,
и
не
могу
воспользоваться
эт им
испы тан ием
для
своего
исправления.
Ибо
ес ли
в
том
все
дело,
что
нельзя
дат ь
отроку
в
ру ки
меч ,
то
с
другой
стороны
нельз я
оставить
от рока
без
науч ен ия.
О,
я
знаю ,
что
Вы
протест уете
прот ив
слова
«суд»
и
слова
«осужден».
Между
тем
я
отринут,
отстранен
— и это уже факт.
Зн ачит
—
«был взвешан и найден слишком легким».
Я
прочел
«Манэ
—
Фекел
—
Фарес»
в
эт ом
молчаливом
отстранении
и
это
на зы ваю
право
«судом»
и
«осуждением».
Каково
бы
ни
было
ис пы та ние,
оно
не
должно
пере­
ходить
в
прямой
соб ла зн.
Но
я
з наю,
что
есть
Роза
и
Крест,
—
коне чн о,
лу чше
и
вернее
тех
(не знаю,
кто
они), чье Вы передаете в словах:
«И это тот,
на
ког о
мы
оставляем
землю
(?!) уходя ( по чему?
по
как ому
пр ав у?).
Но
иначе
нельзя ,
нел ьзя
(должно,
дол жно,
—
если
тот
н еправ!).
И,
ко не чно,
Шт.
больше
всех
нас
приспособлен
к
земле,
и
ус ловия м
земным
(ужас!!).
С
ним
толпа
и
усп ех
(Вот в чем дело?!)».
Но,
дорогая
А Р.,
если
так ово
Ваш е
мнение
о
«земле» (что мне кажется в данном
случае
некоторой
г ипе рболо й)
и
ее
потребностях,
о
тол пе
и
успехе,
об
опп ортун изм е
и
компромиссе
в
делах
религиозного
воспит ания
челове­
чества,
—
nous ne sommes plus coreligionnaires.
Вы
в
этих
словах
—
и
еще
больше
в
изгибе
мысли
—
не
от
Х рист а,
а
от
Антихриста,
от
Ве лико го
Инкв из ито ра,
его
п редтеч и.
С
теми ,
кто
так
думает,
мне
неч его
говорить
б олее
de rebus divinis.
С овер шенно
не
по нима ю,
поче му
Вы
должны
быть
именно
в
Базеле,
т.е .
при
докт.
Штейнере.
Если
братство
тр ебу ет
шт ейнери анст ва,
—
то
п оня тно,
что
все
что
было
раньше,
нап расно
было ,
что
я
обм ан ул
ож ида ния
(которых,
впрочем,
и
не
хотел
возбу жд ат ь)
—
п онят но,
что
все
было
прост ы м
недоразумением.
Но
меж ду
мистиками
не
м ожет
быть
«недоразумения» .
Кто-т о,
следовательно,
не
м ис тик,
или
перестал
б ыть
мистиком
вс ледс т вии
особой
«приспособленности к земле» . Мо ж ет б ыть ,
именно
я,
—
з ем ной,
мат ериаль ный,
слепой,
н еведую щий
я.
Но
отчего
м еня
не
научили
Свету?
Ибо
моя
готовность
б ыла
искренней.
Целую
Ваш и
рук и.
В.
Был
у
больного
Маковского.
Он
благ ода ри л
за
стихи,
которыми
очень
доволен.
Просил
позировать.
Говорил
о
поэ т ической
ак адем ии.
802


Устроено
тот час
дело
Мандельштама
(он велел секретарю послать
25 р.).
Расска зы вал
о
то м,
что
явил ся
М акс
с
«Венком Сонетов». И ро н и­
чески
я
ска за л,
что
рассчитываю
на
деликатность
Мак са
и
счел
бы
опубликование
«Венка»
рань ше
моего
не
вполне
корректным.
Был а
мягкая
серая
погода;
все
стояло
отчетливо
и
без
теней
в
теплом
вл аж­
ном
воздухе.
Я
пришел
домо й
пешком
и
рассказал
результат
Аус лендеру .
По
дороге
впрочем
—
забыл
было
упомянуть
—
зашел
к
Сологубу.
Кассандра,
кажется,
о би делас ь,
что
я
тотчас
велел
постучать
к
Ф .К.
Б лагодарил
его
и
Кат ю
за
гостеприимство,
ок аз анное
В ере.
Пе ред ал
ему
свою
книгу,
а
он
мне
—
св ою
юбилейную
б рошю ру
(библиографию
св оих
напеч атанных
раб от).
Долго
б олтали
с
ним
о
сценической
переделке
«Мелкого Беса», о «Новы х
Ч ара х», о максимализме худож­
ника ,
н ик огда
не
удовлетворяющего
революц ионеров,
как
минимали­
стов,
об
Аз ефе
и
конце
рев.
пар тий
и
пр.
Потом
он
понес
глупый
и
жестокий
вздор
о
ж ела тел ьност и
изб иения
м ла денц ев,
полном
уничт о­
жении
це лых
наций
и
т. д.
Ког да
же
я
заметил,
что
нашествие
монгол ов
его
уте ш ит,
он
пожелал
у ничт ож ить
немед ле нно
м он голов.
Жалкий
ма ниа к!
—
Пришел
за
обедом
Ив ойлов,
во
вре мя
разговоров
о
политике
по
случаю
пре двыб орно й
агитации
и
рас сказ а
Сережи
о
с обран ии
изб и­
рателей,
к уда
он
проник.
С
И войловы м
от дель но
про долж алас ь
полити­
ческая
б еседа,
где
я
опять
р азв ивал
с вои
старые
государственно-пра­
вовые
идеи,
напоминающие
теорию
Каткова.
П отом
явился
Ст олп нер,
длинная
беседа
с
которым
позволила
б. м.
видеть
все
тайн ики
интел ли­
гентской
души,
но
ут омит ел ьна
и
нену жна
бы ла
не
в
меру.
Кузмин
играл
при
нем
Моца рт а
и
чита л
ст ихи.
Началась
же
б еседа
с
вопроса
о
Бердяеве,
которому
Мережковский
посвятил
сегодня
фельетон,
по
случаю
его
письма
к
ар х.
Антонию
о
своем
в озв рате
в
ц ерк овь
и
о
мерзости
запустения
на
месте
святе...
Assai.
Не
п риедет
ли
Ве ра
неожиданно?
Ивойлов
знает,
что
Джон с он
(?)
приедет
с
Гриневичами
и
притом
на
дня х.
7 сент.
Маруся
была
в
«Журнале для всех»
и
продала
мой
сонет,
а
так же
в
«Общ.
П ольз е»
и
узнала,
что
они
напеч атаю т
Новалиса
в
кредит;
толь ко
просят
по немно гу
у платить
стоим ость
б умаги .
От
Ремизова
письмецо
и
вырезка
из
Русск.
Вед.
—
пи сьмо
его
к
редактору
по
повод у
об вин ений
в
«плагиате», обстоятельное и интересное как статья
—
о
мифотвор­
чес тв е,
с
о чень
ш ирок ими
гор изонт ами.
Думаю ,
что
это
заявление
буд ет
и
неч то
больше
даже,
чем
«Ehrenrettung».
Болтал
с
К ассанд рой.
Рассказал
ей
и
проект
комедии,
и
проект
романа,
из
чег о
увидел,
что
это т
новорожденный
проект
в
са мом
деле
и
строен,
и
осуществим.
Костя
без
отпуска
—
вероятно,
опять
опоздал;
это
меня
с
Сережей
очень
бес по кои т;
последний
год
корп ус а
решительный;
его
оптимизм
и
лег­
комыслие,
в
соединении
с
полною
инертностью
в
заня тия х
могут
повре­
д ить
все й
его
б у дущнос ти.
Прих одил
Леман
справиться
от
имени
А. Р.
803


все
ли
NoNs ее писем получены.
Вел
с ебя
очень
«эмиссарно»
и
весьма
«оккультно»; на редкость умно,
п рон ицат е льно
и
дипломатично.
Его
визи т
произ вел
на
меня
прият н ое,
почти
благотворное
действие.
Двух
NoNo
(из Мюнхена)
нет :
по-видимому
они
не
дошли.
В еч ером
были
общ ие
мои
и
Кузминские
гости:
Сомов,
Нув епь ,
Толстой,
Потемкин,
и
с пец иальн о
Ку змин а
и
потому
был
доп уще н
студент
Тарас ов.
Было
столь
же
ожив ленно
сколь
ч инно.
Я
старался
или
молчать,
к огда
нужно
было
критиковать,
или
высказываться
по
особенной
просьбе.
Толстой
чи тал
слабые
ст ихи
и
три
талан тлив ых
рассказа
не
равного
достоин­
ства,
но
равн о
почти
ярк их
и
остроумных.
П от емкин
продолжает
СПб .
поэмы,
которые
отню дь
не
нравятся
Сом ову.
Последь
пел и.
По
их
ух оде
Кузмин
и грал
16 сонату,
а
я
г овор ил
об
упругости
Бет ховена
и
«девятом
вале»
в
вариациях
его
т ем.
Кассан дра
дулась
за
то,
что
я
п
ростился
с
ней
быстро
при
Ку зм ине
и
не
принял
ее
пот ом,
что бы
б орот ься
с
нел епою
привычкою
и
претензией,
—
и
при сыла ла
нелепые
записки
в
мою
комна ту .
Пришли
напечатанные
4 листа моей латинской работы,
кото р ая
м еня
о чень
веселит
в
напечатанном
виде.
Сомову
я
всегда
ист ин но
рад,
но
не
было
сегодня
обменено
ни
одного
особенного
слова.
Нестор
Котл яревск ий
обещал
по
телефону
с коро
п ридт и,
раз
у
меня
к
не му
(как телеф .
мне
М.) — «влечение,
род
недуга»
—
х оть
мы,
по
его
сентенции
—
относимся
друг
ко
другу
как
«лед и пламень» .
8 сент.
Проснулся
от
острой
боли
и
крика
душ и
de profundis, призывавшего
Лидию.
Помню,
что
всею
волею
нужно
было
по зва ть
ее,
всею
болью
разлуки,
всю
тоску
и
стр ах
ее
вместить
в
эт от
троек ратн ый
призыв.
И
когда
я
кл икну л
ее,
бледно
раздался
ее
ответный
ок лик.
И
я
миг
успел
почувствовать
все
счастье
и
всю
надежду,
вспыхнувшие
во
мне
от
этого
отз ыв а,
прежде
чем
проснулся.
Но
это
был о
так
м гнов енн о,
что
казалось
будто
я
проснулся
от
своего
второго
зов а.
Зват ь
же
нужно
бы ло
о тт ого,
что
она
опят ь
вернувшись
и
прожив
со
мн ой
некот оро е
время,
исчезла
и
я
не
з наю,
что
с
ней
и
как
ее
заставить
вернуться.
А
раньше
сон
мо й,
чрезвечный
живой,
водил
ме ня
то
в
церковь,
то
в
сад
церковный
с
Дуней
*.
Она
куда-то
хотела
уйти ,
а
я
ее
удерж ивал.
Я
приводил
ее
в
ц ерк овь
и
внушал
ей
слышанные
нами
богослужебные
слова.
Она
же
как
бы
утекала
от
м еня
— тем
неудержимым,
утекающим
удалением,
которое
похоже
на
ухождение
в
см ер ть.
Я
выв ел
ее
из
церкви
и
ходил
за
нею
по
вес еннем у
талому
снегу
сада.
Нам
нужно
было
пе ре йти
по
бревну
чр ез
руч еек
темневшей
меж
снего в
во ды;
она
перешла
на
другой
б ерег
п ервая ,
я
ступил
на
бревно
за
нею
—
когда
это т
первый
сон
мен я
пок инул .
Первою
мыслею
по
про бу ждении
были
мы сли
о
Ду не,
кот ора я
б ыть
м ожет
умира ет
или
ско ро
умрет.
Я
проснулся
в
II часов и уже не мог больше заснуть
—
проснулся
от
с воего
крика,
который
на
ве сь
де нь
нап олнил
мою
душу.
Уже
раньше
решил
я
804


бы ть
сегодня
на
к ладб ище.
Я
принес
на
м огилу
розы
и
посадил
их
с те­
блям и
в
землю
у
п однож ия
крес та ;
но
Лидия,
казалось,
веле ла
пер е­
садить
их
в
п ротивоположн у ю
кресту
сторону
могил ы.
Б ыло
мяг ко­
солнечно,
мягко-тепло
и
сладостно.
Пахло
ладан ом .
Могила
была
свежа
и
красива,
вся
в
благоухающих
цветах .
По
кресту
пол з
плющ;
пахнул
вьющ ийся
горошек.
Ро маш ки
глядели
мило.
Бы ли
еще
и
пунцо­
вые,
и
го лубы е
цветочки
на
могиле,
и
аню т ины
глаз к и.
У
огр ады
калит­
ки
ми лые
наст урц ии.
Астры,
х риз антемы .
Лидия
об ещала
мне
ут ешение
в
Дорофее
опят ь
и
опять.
Проезжая
по
Невскому,
видел
свою
кни гу
в
в итрине.
Ростовц евых
не
зас тал.
В
кабинете
М. И.
сделал
надпись
на
ост авле нной
книге
и
отметил
на
к арточ ке: «Дорогой М .И.,
по мя ните
Веру
на
сов ете ».
Книги
лежали
в
кабинете
еще
массами
на
полу,
но
все
являло
уже
сл еды
н емед лен но
возобновленной
на учной
работы:
карты ,
ск еды,
р ук описи
и
т .д.
От
Ростовцева
я
поехал
к
Поликсене.
Но
в
их
гроте
уже
не
н ашел
ожидае­
мой
д още чки.
Напротив,
там
уже
п осели лся
какой-то
Lucius.
Таковы
б ыли
сле ды
недав ней
сме рти.
Старое
гнездышко
соловьевское
было
уже
см ет ено.
Мне
нуж но
было
отыс к ивать
По ликс ену
с
черного
хода
Ма насеи ных.
Лай
Тильд ы
в озв ещал,
что
Négrillon на месте и постоль ­
ку
все
еще
all right.
В
первой
к омнате
«Тропинки»
род
м агаз ина;
все
тю ки
и
раб очий
у пак овщик :
это
экспедиция
журнала.
Полик с ена
вышла
на
мой
г олос
и
ввела
м еня
в
комнату,
ставшую
очев идно
ее
комнатой,
су дя
по
п ривыч ным
картинам
и
т.п.
Там
б ыли
Нат аль я
Ивановна
и
Венгерова.
Тяжел а
атмосфера
у
Манас еиных .
Кат я
ос талась
на
всю
зиму
одн а
в
Давосе.
Они
ж ивут
ежедневно
ожиданием
вестей
от
чах о­
точной
дочери.
Над еютс я
на
п рек ращение
легочного
процесса.
Но
приз н аки
беспокойные,
и
тамошний
док тор
г оворит
о
н овом
п роц ессе
на
месте
угаш енно го
старого.
Они
и
Мих.
Пет р.,
и
мат ь
как-то
ажи ти-
ро ва ны,
как-то
чрезмерно
оживлены.
Н. И.
с тра нна
и
бес п окой на.
По­
минала
Чюмину.
Мне
были
видимо
рады.
С
Венгеровой
г овор ил
о
Новалисе.
З вал
дам
на
б ашню.
Входил
д омой
как
бы
с
предчувствием
Веры;
я
бы
не
удивился,
если
б
она
м еня
встретила,
или
встрет ила
ве сть
от
нее .
Мару ся
встретила
меня
со
с ло в ами : «телеграмма от Веры,
види­
мо
с
дор оги ».
В
сам ом
деле,
раскрыв
телег рамм у
из
Буд ы
Кошеле вск ой,
—
я
про че л: «буду среду Царскосельском 4
ч аса
дня».
А
я
ду мал
—
в
ч ет верг.
Большая
рад ос ть
напо лнила
сердц е.
АР.
пише т,
что
моя
телеграмм а
была
ей
единст венно
необ ходим а,
что
п риедет
ко
мне
на
3/4 дня всего,
—
и
опять
об
упадке
Штейнера
по
повод у
базельских
лекций
о
Евангелии
от
Луки.
По
словам
АР.
инс п ира цию
потерял,
остался
пр остой
б уддиз м,
а
в
прошлом
письме
говорилось ,
что
Шт.
отрицает
нуж ду
в
др евни х
подлинниках
и
мате риал ах,
каковы
Ев ан­
гелия,
и
единственно
за
чтен ие м
Akasha-Chronik признает значение, —
ч итает
же
ее
он
один.
За
стол ом
был о
почему
то
всем
весело.
Прис утст вова ли
Широк огоров
и
Ауслендер.
П отом
Ауслендер
чи тал
нача ло
ро мана
и
повесть
об
Акуловне.
Повес ть
о чень
хо рош а.
Она
навела
на
с лож ные
раз гово ры.
805


По том
Куз мин
играл
1- ое
действие
«Manon». За чаем Сережа пришел от
Ростовцевых.
Телеграмм а
—
сообщение,
что
В ера
при нята
на
курсы.
Радость.
Поздравления
и
чоканья.
Как
прим ет
она
радостную
весть,
ко тор ою
ее
встретим,
—
скор ее
встречу,
так
как
хоч у
ехать
на
вокзал
один .
Коне чно,
это
радост н о
и
важно
и
под ымает
чувство
увер енност и
в
себе.
В
род е
производства
в
офицеры.
Все
этим
упр оч ива етс я.
Но
мак сим алист к а
хоче т
униве рсит ет а
—
меч татель н о.
Что
же
до
Ри ма,
зде сь
ничего
не
меняется;
ра зве
толь ко
п рилич нее
было
бы
первый
год
хорош о
за ни мать ся
в
нагр ад у
п рофе ссор ам
за
чес ть
и
доверие.
Но
все
это
выяснится
са мо
собо й.
1910
14 апреля.
В.
Среда.
При
каждом
взгляде
на
окружающее,
при
ка ждом
при ко снов ении
к
вещ ам
должно
сознавать,
что
ты
общаешься
с
Богом,
что
Бог
предстоит
тебе
и
Себя
тебе
открывает,
окружая
тебя
Соб ою;
ты
лицезришь
Его
т айну
и
ч итае шь
Его
мысли.
Благословением
и
б лаг огове нием
должн о
с тать
каж дое
дви жение
т воих
чувств,
ус тре мленны х
во вне
тебя,
и
твое го
тела,
плывущего
в
Бог е.
Так
славя
неп реры вно
Бога,
во
внешней
данности,
душа
твоя
будет
сливаться
со
вс ем,
ибо
ее
хвала
бу дет
утвер­
ждением
б ожеств енной
реальности
в
тебе
са мом.
Дол жно
с озн ать,
что
с толь
же
идеалистичен
Ми р,
ск оль
реальна
Земля.
Ты
поймешь,
что
греш ен
мир,
потом у
что
ты
гре шен,
и
страдает,
потому
что
во
с трад ание
вверг
его
ты,
и
безобразен,
потому
что
ты
иск аз ил
его
строй.
Душа,
извне
в
те бя
глядящаяся,
реальна
и
божест­
венна;
но
мир,
в
тебя
глядящийся,
тво е
отражение
в
зерк але .
Сделай
т ак,
что бы
мир
окре ст
тебя
был
в
г лазах
тв оих
чис т
и
с вят,
и
понеси
на
себ е
грех
его .
На учи сь
видеть
темное
с ве тлым
—
науч ись
вбирать
в
с ебя
т ьму
окрест
живу щег о
и
отдавать
ему
сво й
свет;
будь
те ург ом.
Есл и
будут
светлеть
окрест
те бя
л ики
темн ы е,
это
будет
знаком,
что
ты
м ужаешь
и
крепнешь
в
Бог е.
Не
бо йся
вбирать
в
себ я
тьму
и
отд а­
ват ь
свет:
не
бойся
уч ить ся
тайне
по не сти
на
се бе
грех
ми ра.
Ес ли
ты
видишь
убивающего,
узнай
в
нем
Бога
с традающег о
своим
в згля дом
на
него
—
и
вз глядом
своим
прекрати
убийство:
отдай
ему
свою
лю бов ь,
и
недуг
его
ярости
сделай
своим;
ты
не
умрешь,
пр ивив
себе
чужой
уб ийс тв енный
яд,
и
не
убьешь
ни
в
э тот
миг,
ни
в
миг
грядущий.
Ибо
ты
принял
в
себя
привитый
яд,
и
по знав
уб ийст во
в
Боге,
обличил
лож ь
убийства
в
мире.
Если
ты
видишь
с т радающег о
не изле чимым
недуго м,
уз най
в
нем
Бога
с традающего
и
излечи
недуг,
вз яв
его
на
себя:
ты
не
ум решь
от
прививк и
н едуга,
но
б удешь
цел
от
него
вовек,
ибо
ты
по нял
недуг
в
Бо ге
и
обличил
гр ех
недуг а
в
мире.
Так
ст ане шь
ты
теургом
м огущ еств енным .
Не
реаль н ость
должно
преобразить,
ибо
она
—
ос леп ител ь ный
св ет
806


преоб ражения .
П реоб разить
ты
должен
мир.
Св ой
п рео бр ажая
мир ,
ты
преображаешь
его.
Будь
губкой,
втягивающей
горечь
мира,
и
уст а
твои
станут
ус тами
Расп ятого
за
грех
м ира.
По
мере
т ого
как
будет
свет лее
становиться
и
прозрачнее
м ир,
те бя
окружающий,
п еред
глаз ами
т воими,
—
все
реальнее
б удешь
ты
Христу
сора спи нать с я;
т огда
низойдет
на
тебя
рад ос ть
в
Д ухе.
И
рад о­
стно
будешь
ты
взирать
на
м ир,
ибо
из
его
ран
подымутся
ро зы,
и
из
тления
его
вылетят
пчелы:
так
будет
с
тобой,
если
ты
сделаешь
с воими
язвины
мира,
и
тлен
его
тленом
своим .
По доб но
тому
как
индусы
б рос ают
тру пы
в
с вящ енный
Ганг ,
бросай
в
волны
ре ки
б ожест венно й
тл енное
и
тл еюще е.
Ч рез
те бя
струится
священный
Ган г.
П одо бно
т ому
как
ог ню
пре д ают
трупы ,
все
тле нное
и
т ле ющее
ми ра
в
очи ст ит ел ьное
бросай
пламя.
Феникс
вьется
над
тобой,
ища
свить
в
душ е
твоей
свое
пламенеющее
гнез до.
П од обно
т ому
как
в
землю
хорон ят
трупы,
все
тл енное
и
тлеющее
м ира
погр еб и
в
душе
тв оей.
Твоя
душа
—
жи вая
м огила,
ибо
она
—
ус та
Матери-Земли.
П од обно
т ому
как
птицам
отдают
труп ы,
пусть
душа
т воя
клюет
все
т ленное
и
тл ею щее
мира:
будь
орлом,
вьющимся
над
трупами.
Маслину
м ира
пу сть
несе т
душа
тво я,
как
голубь
ковчега,
ибо
в
душе
тв оей
обна жи ли сь
верш ины
от
губительных
вод,
и
она
ждет
ковчега.
И
если
мир
шле т
те бе
голуб я
с
маслиной
верной,
это
знак,
что
ты
сп асен
в
ков чег е
твоем
—
от
губительных
во д.
С
благодарностью
и
уми ле нием
обводи
окрест
взо р
твой,
ибо
ты
ви дишь
Бог а.
Все
ценно,
и
в ел икою
к уп лено
ценой.
Выпей
взглядом
су кро вицу
греха,
и
ты
увидишь
за
ней
кр овь
Роз ы.
Чтоб ы
видеть
лик
веще й
божественных,
науч и сь
видеть
бо жест венно сть
вещей:
утверди
божественность
в
вещах,
и
они
я вят
теб е
Лик
божественного.
(Здесь меняется почерк.
Ее
голос
— О. Д.)Ora et sempre. Одиночество
т вое
ес ть
воля
ко
мне
в
мире.
Ес ли
ты
войдешь
в
Бо га,
вст рет ишь
в
Нем
меня
тою,
как ой
ты
ищешь
меня
в
мире.
Бог
ес ть
ви ден ие
в
в ещах
вселенского
Сл ова.
Светлое
в
них
есть
Бо г.
Иди
в
Боге
одеждою
мое ю
об ле ч енный
и
дерзай
Все лик ого
в
мире.
Я
тебя
в
вид ени и
наставлю
как
Рафаил,
зрачок
в
ноч и
сл епой .
Слава,
будь
верен
в
Боге,
дерзай
войти
в
Него.
Аминь .
К ОНЕЦ
ДНЕВНИКОВ
807


«ДНЕВНИКИ».
В. И.
1908 и 1909 гг.
представляют
собо ю
глухое
б ормот ань е
о
тех
душевных
состоя ния х,
кот о рых
точным
лири­
ческим
выражен ием
является
вторая
часть
СА.
Тут
нёчего
ни
ко ммент иров ать ,
ни
доб авлят ь .
Но
несколько
з ап исей
дн ев ника
1909 г.
дают
как
бы
эпилог
событий,
от раз ивши хся
в
«Эросе»
и
«Золотых Завесах», засвидетельствованных письмами той поры и
дн евн иком
1906 г.
С
тех
пор
как
в
конце
окт яб ря
1906 г.
стало
оч еви дным,
что
первая
попытка
единения
трех
сорвалась,
между
гла вными
прота­
гонистам и
с разу
уст анов ились
добрые
прият ельс кие
отношения,—
те,
что
в
сущ ности
изначала
существовали
под
деко ра ти вн ыми
те орет ич еск ими
над стр ойк ами,
освещаемыми
искусственными
огнями
вз будо ра же нных
чувств.
Под
эги дой
В. И.
мо ло дой
Горо­
децк ий
написал
и
в
1907 г.
изд ал
сво й
первый
с бор ник
стихов
«Ярь», имевший большой успех и поставивший автора в ряды
признанных
поэтов.
С
Лидией
у
Сергея
образовались
отношения
непринужденные,
шаловливые.
Ее
смер ть
была
для
него
ли чным
горем.
Е вге ния
Герцык
в спом ин ает: «...
На
м окрой
платформе,
под
низко
нависшим
неб ом,
мы
ждем.
Медленно
под плы ва ет
товарный
ва гон.
И
гроб .
(...)
Поодал ь
чинная
и
высокородная
родн я
—
Зин овь евы .
Ближ е,
т есне е,
непритворно
угнетенные
лица
—
Блок,
Куз м ин,
Чулков
и
многие,
которых
не
зна ю.
Сотрясаясь,
как
маль­
чик,
рыдает
Гор одец к ий.» (Об Е .Г.
см.
стр . 717). Но через некоторое
время
Гор .,
возомнивший
себя
вел ик им
поэ то м,
стал
с очи нять
слабые
стихи.
В. И.
был
огорчен.
Он
написал
св оему
protégé резкое
наставление,
пориц ая
его
за
не бр ежные
строки
и
неп одоб аю щее
но вобра чному
поведение
по
отнош ению
к
юной
жене.
В
з апися х
дне вни ка
1909 г.
от
16 и 19 августа описывается реакция Сергея
на
то
письмо;
сам
В.И.
на деялс я,
что
его
«протест будет полезен
во
время
этог о
пар ок си зма
самопревозношения».
Сергей
«сперва
не
то
заду м ался ,
не
то
омрачился».
Пот ом
ста л
«серьезен и пре ­
мил».
Он
«прекрасен,
нежен,
т их».
И
В. И.
доб авля ет:
—
«Я его
п о-п реж нему
люблю».
Это
неожи данное
«по -пре жне му»
весьма
уб едит ель но
и
характерно.
Разрыв
В.И.
с
Маргаритой
Волош иной,
п роис шедши й
пос ле
смерти
Лид ии,
был
мучителен,
хотя
та
вторая
попы т ка
«слияния трех
жиз ней
в
одн у»
в
свое
вре мя
протекала
сновидч еск и,
без
драм.
Маргарита,
проез дом
в
Коктебель
к
«Максу», посетила Ивановых
в
За горье
и
провела
с
н ими
де нь.
В
своей
книге
«Зеленая Змея»
(Margarita Woloschin. «Die grüne Schlange» — «Lebenserinnerun­
gen». Stuttgart. Deutsche Verlags-Anstalt. 1954) она говорит о
том
заезд е
в
деревню: «Он (Вячеслав)
был
полон
любви
с
отече­
ским
оттенком,
что
мне
б ыло
толь ко
пр ият но
(...)
И
тот
день
у
Ива н овых
был
для
меня
сч астлив ы м
сном .» А
Макс имилиан
Воло­
шин
писал
из
Кр ыма
в
З аго рье
(почт.
шт.
18.8 .07): «Дорогой
Вячеслав,
вчера
п риеха ла
в
Коктебель
А мори
(так они звали
808


Маргариту.
—
О. Д.)
радостная
и
счастливая
п осле
свидания
с
тобой
и
принесла
с
собой
тв ое
веянье
и
т вои
отблески,
и
мое
с ердце
т оже
с
рад ост ью
устремлено
к
тебе
теп ерь
и
бл агос ловл яет
то,
что
ты
ecu.
Я
жду
теб я
и
Лидию
в
Кокт еб ел ь.
Мы
должны
пр о жить
все
вместе
здесь
на
это й
зем ле,
где
по доб ает
жить
поэта м,
где
есть
настоящее
сол нце,
н астоящ ая
нага я
земля
и
настоящее
одисеево
море.
Все
что
бы ло
неясного
и
смутного
между
м ною
и
тобой
я
приписываю
ни
тебе
и
не
себе,
а
Петербургу.
З десь
я
наш ел
свою
древнюю
ясность
и
все
что
е сть
меж ду
нам и
мне
ка жетс я
просто
и
радос тно.
Я
знаю,
что
ты
мне
др уг
и
брат,
и
то,
что
мы
оба
любили
Амори,
нас
радост но
связало
и
сро днило
и
разъединить
н иког да
не
может.
Только
в
Пет ерб ур ге
с
его
нена­
стоящими
людь ми
и
ненастоящей
жизнью
я
мог
так
з апут ать ся
ран ьш е.
Я
з ову
те бя
не
в
гос ти,
а
в
твой
соб ственный
д ом,
пот ому
что
он
там ,
где
Амори
и
потому
что
эти
заливы
принадлежат
те бе
по
духу.
На
это й
земле
я
хоч у
с
тобой
вс третит ьс я,
чтобы
здесь
навсегда
заклясть
все
те мные
призраки
петербургской
жи зни .. .».
А
ра ньше
в
том
же
1907 г.
он
пи с а л: «Дорогой Вячеслав,
эти
дни
бы ли
о чень
смутными
днями
и
много
писем
к
тебе
и
к
Л идии
бы ло
разорвано.
Только
сегодня,
сейчас
кончи ло сь
это
навождение
и
м огу
снова
с
полной
вер ой
как
брат
говорить
тебе .
Я
снов а
верю,
что
мы
можем
и
найдем
те
формы,
ту
ис тину
общей
любви,
кот ор ая
поз волит
нам
всем
жит ь
вместе,
верю
в
то,
что
мы
—
я
и
ты
—
преодолеем
люб овью
к
Амори
те
трепеты
вражды,
кот орые
про­
бегают
меж ду
на ми
невольно.
Я
верю
в
то,
что
я,
обрученный
ей,
и
связанный
с
нею
т аинс тво м,
и
принявший
за
нее
ответственность
перед
ее
ма терь ю
и
отцом
не
пред ам
ни
ее,
ни
их,
ни
мою
любовь
к
ней,
ни
ее
любовь
к
тебе...»
По лу чив
в
Кокт ебел е
изв е стие
о
смерти
Л идии,
Маргарита
хотела
поехать
к
В. И.,
но
по
настоянию
А нны
Р.
Мин цл овой
не
п оехал а.
Зиму
1907-1908 г.
Марг арита
прожила
в
Риме,
где
по
воспом ина­
ни ям
и
фотографиям
она
н аписала
торжественный
портрет
Лид ии
в
т емно
лиловом
хитоне.
Лет ом
1908 г.
Марг.
послала
пор тре т
это т
В. И.
в
Кры м,
где
он
гост ил
у
Г ер цык.
В. И.
по люби л
этот
портрет.
Он
н иког да
с
ним
не
раставался.
Маргарите
он
п ослал
в
с ен тябре
1908 г.
в
Лейпциг,
где
она
слуша­
ла
доклады
Ш тей нера,
пис ьм о,
первое
пос ле
сме рти
Л идии,
пол­
ное
горячих
благодарений
и
изыскано
лас ковы х
с лов,
но
суще­
ствен н о
холод ное
и
на
Вы.
Он
зна л,
что
Маргарита
переписыв ает ­
ся
с
Мин ц ловой, (жившей тогда у него на башне)
и
слиш к ом
инт ен­
сивно
жде т
свидания
с
ним .
Маргарита
обиделась,
глубоко
огор­
чилась,
но
все
же
в
июне
1909 г.
при ехал а
в
Петербург, (см.
ее
книгу,
стр.
207 и 208).
Пос ле
ухода
Лидии
в есь
смысл
прежних
отношений
для
В. И.
п ропал,
а
Маргарита
стала
ж ить
надеждой
на
новый
образ
их
сближен ия.
Это
было
естественно
со
стороны
809


женщины,
но
для
В .И.
соверш ен но
невыносимо.
Он
треб овал
«установления братства», радовался,
что
меж ду
н ими
ник ог да
не
было
физи чес кой
связи,
и
преж ние
отношения
их
его
ни
к
чему
не
обязывают.
Он
п исал
в
дневник е
25 июня: «моя любовь была
в
ритм е
3,не2.
К
с ча стью
бр ак
не
с осто ялс я.»
А
она
мечтала
именно
о
браке
и
о
том ,
что
В. И.
сум еет
стать
не
толь ко
обручни-
ком.
Ст олкно вения
н ач ались
сразу
при
ее
появлении.
Он
старался
«отпустить ее без обиды на тяжелое слово».
Но
все
кончилось
резким
и
мучительным
разрывом, (см.
записи
дневника
от
25 июня
до
6 июля).
Конец
лет а
Маргарита
провела
в
им ении
своих
род ител ей;
с
о сени
решила
по се литьс я
в
Пет ерб урге.
Но
она
н ашла
Вя чеслав а
«un­
zugänglich» (недоступным), поняла,
что
разрыв
окончателен
и
уехала
через
несколько
месяцев
на до лго
к
Р.
Штейнеру.
По-види­
мо му
и здал ека
она
нажало вала сь
Волошину
на
Вячеслава.
И
вот
тут
Мак сим илиан
впервые
серьезно
рас серди лся
и
стал
строго
порицать
своего
«брата и друга», перед которым благоговел.
В. И.
п олуч ил
от
него
письмо
из
Кокт еб еля,
помеченное
17 мая 1910 г.:
«Благодарю за слова ко мне и обо мне. (Благ ода рно ст ь относит ся
к
рецензии
В. И.
на
«Киммерийские Сумерки»
Волошина
в
«Апол­
лоне» 1910,7, —
О.Д.)
Любо вь
к
те бе
велика
и
не
умрет.
Но
не
судить
те бя
не
могу.
А
суди ю
во
мне
вызвал
к
соз нанию
и
бытию
ты
сам.
Я
же
переб ороть
его
по ка
не
могу.
И
он
с удит
теб я
г невно
и
негодуя .
Ты
сам
зн ае шь.
Тв ои
слов а
обо
мне
справедлив ы:
таинство
жизни
для
меня
зак рыто
—
я
его
поним аю ,
и
не
ум ею
жи ть.»
447 «ROSARIUM».
Сог лас но
свидетельству
с амого
В.И .
«Rosarium»
был
им
н аписан
в
теч ен ие
лета
1910 г.
(см.
вы ше
с тр.
697).
Но
п осле
такого
утверждения ,
сд еланного
в
письме
к
С. А.
Поля кову
13 ноября 1910 г .,
В. И.
поздней
осень ю
в
Италии,
потом
зимою
и
летом
1911 г.
в
России
включал
в
«Розариум»
все
новы е
и
новы е
стихи
и
поэмы .
Некоторые
Газэлы
и
Ду ховны е
стихи
б ыли
опу­
бликованы
в
период ическ ой
печати
до
выхода
в
свет
в торой
част и
СА.
Так
в
«Антологии»
изд.
«Мусагет», Москва 1911 г .
появилось
се мь
«Газэл о Розе»
и
четыре
«Духовных стиха».
Разно­
чтения:
в
СА
изме не н
порядок
Газэл:
Мус аге т
(Заглавий нет)
СА
З аглавия
1
.............................
II Роза Преображения
2
.............................
Ill Роза Союза
3
.............................
VI Роза Обручения
4
.............................
I Роза Меча
5
.............................
V Роза трех Волхвов
6
.............................
IV Роза Возврата
7
.............................
VII Роза вечных Врат
810


Строка
Мус аге т
СА
No
1 сверху Милый меж юнаков —
Ты
меж
юношами
Крита
III
роз а;
—
роз а;
III
7 сверху Белый куст!
Ты
рой
Белый
куст,
ты
рой
III
пче линый
кроешь.
пчелиный
кроешь!
3 сверху Молодая ревновала
Молодая
мужа
ревно­
IX
мужа
—
в ала
—
«Песни о Розе»
п редваряют ся
длинным ,
длинным
реквиемом:
—
книгою
«О любви и Смерти», посвященной «и ме ни
Лидии
Д ими­
триевны
З ино вь ев ой-Анниб ал ». «Р оз ариум»
посвящен
«Единой и
нашей
Вер е», «Ее Дочери», преёмнице Лидии в жизни поэта.
(См.
с тр.
352, 739 и Том I, стр.
133-140).
Восемнадцать
Г азэл,
входящих
в
от дел
«Розариума», посвящены Владимиру Францевичу
Эрну.
В
ч ет ырех
«Духовных Стихах» («Сон Матери-Пу сты ни», «Три
Гр о ба », «РостаХьа тои ау(о и NtxoXàou» и «Свя т ая
Елизавета») —
разночтения
лишь
в
знаках
преп ин ания .
Посвящение
Аничк ов у
«Стиха о св .
Ник олае »
появляется
впервые
в
СА;
в
«Мусагете»
его
не т.
Но
примечания
В. И.
к
«Стиху», как и к другим пьесам « Ро за ­
риума», —
все
напечатаны
уже
в
«Мусагете»; они без изменений
вошли
в
СА.
Об
Е. В.
Аничкове
(1861-1938) см.
трет ий
том
наст,
изд.
и
прим,
к
с тр.
755.
451 Владимир Францевич Эрн (1881-1917), философ,
религиоз ны й
мыслитель,
ближайший
др уг
В.И .; они
много
соз ву чно
бес ед ов али
и
спорили
о
христианстве
в
др евних
ве ро ва ниях.
В.
Эрн
писал
в
предисловии
к
своей
«Борьбе за Логос»: «Логос есть коренное и
гл уб очайш ее
единство
постигающего
и
по стига емого,
един ство
поз на ю щего
и
того
объективного
см ысл а,
который
п озна ется .
Истина
этого
первоначального
единства
бы ла
от кр ыта
великой
эллинской
фил осо фией
и
с
незабвенной
силой
возведена
на
новую
ст упень
сознания
в
гл уб оком
ум оз рении
и
глуб оч айшем
вну тр ен­
нем
опыте
христианства.»
Это
высказывание
датировано
2- ым
мартом
1911 г. ;
в
то
время
В.И.
и
пос в ятил
Эрну
св ои
«Сны об
Афродите
Небесной»
—
18 газэл .
Об
от но ше ниях
В. И.
и
Эрна
и
о
самом
Эрне
сказано
в
третьем
томе ,
где
помещены
стихи
В. И.,
об ра щенные
к
Вл.
Э рну
(см.
стр.
690).
454 —
миро
—
благовонное
масло.
506 «КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАРКАРОЛА» .
Стихи
эти
нап исаны
в
1910 г.
в
Пет ерб у рге,
но
не
до
п о ездки
в
Италию,
а
по
возвращении
из
Гесперии
домой.
На
исходе
л ета,
в
которое
был
написан
Розариум,
В.И.
отправ ился
в
Рим.
Там
он
вс тре тилс я
с
В ерой;
она
п риехал а
из
Греции,
где
она
с
уни верс ите тск ой
экскурсией
под
руководством
проф.
Ф .Ф.
Зел ин ско го
ос мат ривала
дре вно сти
античного
ми ра.
В
«Вечном Городе»
В. И.
и
Вер а
во
исполнение
н ас тойч ивых
811


прик азан ий
Лидии
решили
соед инит ь
свои
судьбы.
Рим
опят ь
стал
местом
больших
решений
в
ж изни
В. И.
На
обратном
пути
в
Росси ю
они
о станов ились
в
Вене ции .
Они
неиз м енно
чувствовали
соединяющее
их
присутствие
умершей.
Об
этом
«Баркарола».
512 «БЕЛЬТ» .
Впечатление,
произведенное
Бельтом,
не
могло
быть
сооб щен о
ране е
л ета
1911 г.,
которое
В.И.
с
семьею
и
друзьями
провел
на
берегах
Балтийского
моря
и
в
Финл янди и.
Ука за ть
точные
да ты
возникновения
«РАЗНЫХ ЛИРИЧЕСКИХ
СТИХОТВО РЕНИЙ»
у дас тся
лишь
после
того ,
как
будут
разобра­
ны
и
оп ис аны
все
архивы,
где
хранятся
ориг иналы
этих
произве­
дений.
В
сем ейном
Римском
архиве
Ивановых
находя тся
р ук описи
почти
всех
стихотворений
В.И .,
написанных
после
«Нежной
Тайны», т.е.
после
1912 г.
Более
ранн ие
стихотворения
имеются
только
в
оттиск ах,
коррек турах
и
кни га х;
н емн огие
из
них
д атиро­
в аны.
Печатание
второго
тома
СА
задержалось
до
п оследних
дней
1911 г.
—
В
Римском
архиве
хр анят ся
корректуры
заключительной
части
«Розариума»
с
типографской
пометкой: 23дек.
1911 г.
Оче видно ,
что
книг а
не
могла
выйт и
раньше
конц а
то го
года.
ПРИМЕЧАНИЯ
ВЯЧЕСЛАВА
ИВ АН ОВА
449 AD ROSAM.
—
Ро за
им еет
особенное
значение
в
предании
о
чу десах
св.
Франциска
Ассиз ск ого.
«Рай»
Данта
раскрывает
сим ­
вол ику
мистической
Розы.
Пафос
и
Кифер а
—
ме ста
кул ьт ов
Афродиты-Киприды,
священный
цве ток
кот ор ой
—
роза.
Л еген да
о
спящей
ц ар ев не, «belle au bois dormant», —
леген да
о
ро зе.
«Глава и гусли», плывущие по морю,
—
голова
и
ли ра
погиб шего
Орфея .
452 РОЗА МЕЧА.
—
«Таково представление о Rosengarten’e в Вормсе
и
в
Тироле.
К
не му
ведут
ч етверо
золотых
ворот,
и
об ве ден
он
вместо
ст ены
шелковою
нитью;
но
го ре
тому,
кто
проникнет
к
его
розам,
аромат
которых
разносится
по
лесу:
смельчак
попла­
тится
рукой
и
ногой.
Там
цар ит
дем онич еск ий
Лаурин,
п ох итив­
ший
к расав ицу
Симиль ду;
витязи
старон ем ецк ой
поэмы,
носящей
его
имя,
отваживаются
на
п одви г.
Лаурин
в зят
в
пл ен,
крас авица
освобождена».
А. Н.
Вес еловс кий
«Поэтика Розы»
452 РОЗА ПРЕОБРАЖЕНИЯ.
—
«У елисаветпольских армян есть праз ­
дник
Вардавар,
Прео бр ажение
Христово...
Вардавар
означа ет
«сияние розы».
Песни,
кот ор ыми
об менивают ся
парни
и
девушки
в
навечерие
и
н очь
на
Прео б ражени е,
сопровождаются
припевом,
в
к от ором
г овор ится
о
роз е.
А
христианское
толкование
такое,
что
Христос
до
своего
п реображ ения
был
под о бен
ро зе
в
б у тоне,
а
812


во
время
Преоб ражения
из
его
тела
раз лил ось
и
загорелось
роз ов ое
си яни е,
которое
было
и
у
Адама
в
раю
и
которым
Христос
пок аза л
славу
и
ве личи е
Тв орца».
Ibidem
453 РОЗА СОЮЗА .
—
«Когда в византийской поэме о Дигенисе его
милая
зов ет
его
п рек рас ной,
распустившейся
роз ой,
роза
поня та
как
сим вол
крас от ы
вообще.
«Ты роза,
и
я
ро за», поется в одном
кри тс ком
дв ус ти ши и: «будем расти вместе,
с мешаем
ветви,
дабы
ни что
нас
не
раз делил о».
Ц вет
р озы
—
яркость
желани я,
но
и
краска
с тыдл ивост и».
Ibidem
454 «РОЗА ТРЕХ ВОЛХВОВ.
—
«В саду одного из волхвов вылетел
голубь
из
цветка,
что
был
краше
розы».
Ibidem
460 РОЗА ЦАРИЦЫ САВСКОЙ .
—
Образы
это й
газэлы
в нуш ены
виденными
мною
об разч ик ами
аб иссин ск ой
живописи.
462 UNA.
—
«Кто нашел на стебле три розы», слывет,
по
народному
немецкому
поверью,
как
«Rosenkönig».
466 ТРИ ГРОБА .
—
«Образ,
вс тр ечающий ся
в
немецк ой
песне
и
в
целом
ряде
м алорусск их,
бе лору сски х
и
мор авск их:
на
горе
сто ят
три
ложа,
три
гроба,
лежат
в
них
Господь
Бо г,
Богоро диц а,
св.
Иоанн;
над
св.
Девой
вырастает
р оза,
из
нея
вылетела
пт ичк а;
то
не
п тич ка,
а
сын
Божий».
А.
Вес елов ск ий,
466 POSAAIA ТОТ АГЮТ NIK0AA0T.
—
См.
исследования
Е .В.
Ани ч­
ко ва : «Микола-у г одник
и
св.
Ни колай», в Зап.
Неофилолог.
Общ.
1892г.
No2, и «St. Nicolasand Artemis», в журн. «Folklore»за 1894г .
516 ФЕОФИЛ И МАРИЯ .
—
«Virgines subintroductae» назывались
христианские
жены,
связавшие
себя
обетом
девства
в
супруж естве.
Це рковь
запрет ила
старинный
обычай
на
За пад е;
но
он
долго
существовал
на
Востоке,
особ енн о
у
монофизитов.
До
наших
дн ей
сохран ился
в
А рмении,
как
религиоз н ы й
эк в ивал ент
венчания
обряд
б лагословен ия
на
безбрачную
жизн ь
в
церковно-юриди­
ческих
форм ах
брака.
Феофил
и
Мария
—
имена
дев сИ венно- су-
пружеской
четы
X века по сообщению одного недавно открытого
византийского
жит ия:
прек расной
наружности
ю ноша
и
д евуш ка
поя вляютс я
в
одном
гор од ке
Месопотамии
на
публичной
сцене
в
роли
мимов,
привлекают
внимание
благочестивого
пресвитера,
тайн о
соблюдающего
в
браке
обет
бе збр ач ия,
и
разоб лач аютс я
им
как
последователи
того
же
з акона.
По эма
заимствует
из
жития
одни
лишь
имена
герое в.
—
Главн ы е
м оме нты
действия
совпа­
да ют
с
празднованием
весеннего
цве то чно го
праз дн ика
Розалий,
унаследованного
христианским
миром
от
язычества.
В
античной
Гр еции
Розалиям
соот ветст вовали
Дионисовы
Ант ес те рии
(роза
посвящена
Дио ни с у ). Веселая встреча
ве сны
соединялась
с
угоще­
нием
усопших
(«навьи гостины»), души которых выходили в эту
п ору
из
подземного
царства
и
смешивались
с
толпою
пир ующ их
живых
родичей,
а
потом
изгонялись
последними,
при
посредстве
813


з акл инани й,
с
лица
земли
в
подземные
жил ища ;
о
гл у бокой
древ­
но сти
общеарийского
верования
и
об ряда
можн о
судить
и
по
нали чно сти
соответствующих
з ак линаний
в
священных
т екс тах
са нскр ит а.
—
«Венцами две хмельных лозы согнуты и белой
повиты
волной
о вец » (срв.
5- ую
строфу
Первой
Канцоны,
с тр.
13:
«волною агнца снежной .. .»: эти слова описывают обычай,
доны­
не
сохр анивш ийся
в
греческих
це рк вах,
—
в енчат ь
новобрачных
не
металлическими
венцами,
а
обручами
из
виноградной
лозы,
об вит ой
бе лою
шерстяною
ленто й.
В .И.
после
опубликования
СА
з амет ил
нес колько
ошибок
в
знаках
пре пина ния.
Он
указал
их
в
списке
«опечаток»
и
от метил
каран­
дашом
на
св оем
экз ем пля ре
книги.
Она
хранится
в
р имс ком
архив е
Ивановых.
Вот
эти
изменениея,
уже
внесенные
нам и
в
текст
вт о-
р ого
тома:
Страница
Строка
Напечатано
Дол жно
читать
18
снизу
5
гроб а.
гроб а,
39
сниз у
2
п оля,
—
п оля
—
50
сверху
4
в
мире.
в
мире,
90
сн изу
3
да,
—
с
глаз
да
—
с
глаз
97
сверху
13
кольчуги,
кольчуги
131
сверху
15
венец
венец;
132
сн изу
4
царевна
ц аревн а;
ДВЕ
стихии
В
СОВ РЕ МЕННОМ
СИМВОЛИЗМЕ
536 Прочитанная Вячеславом Ивановым публичная лекция на эту
тему
была
им
расш ирен а,
обра бот а на,
уточнена
и
в
вид е
статьи
опубликована
в
«Золотом Руне», 1908, 3-4, 5. В 1909 г.
В.И .
включил
эту
статью
в
сбо рн ик
—
«По Звездам», дополнив ее двумя «Эк ­
скурсами».
Второй
из
них —
«Эстетика и исповедание»
был
ранее
напе ч атан
в
«Весах», 1908, 11.
Экскурс
этот
представляет
собою
возражение
Андрею
Белому
на
его
статью
«Символизм и русское
и с ку с ств о », появившуюся в предыдущем No «Весов» (1908, 10).
П ревращ ая
э тюд
об
«Эстетике и исповедании»
в
Экскурс
к
«Двум
Стих иям », В. И.
внес
в
него
большую
цита ту
из
своей
рецензии
о
книге
А.
Белого
«Пепел» .
Об
этой
замечательной
рецен з ии,
поя­
вившейся
в
«Критическом Обозрении», СПб ., 1909, 2, будет ска ­
зано
особо
в
третьем
то ме
этого
изд.
по
повод у
истории
отношений
м ежду
В. И.
и
Андреем
Белым.
В
автоцитате
тек ст
в
«Критическом
Обозрении»
сохранен
полностью.
Разно чтени я
лишь
во
вт орой
фр азе: «Писатели,
вышед шие
из
реалист ическ ой
школы,
как
Л.
Андреев,
усвоивая
приемы
символистов
(...)
ут рачи ваю т
внут рен-
814


нюю
свя зь
с
нею,
п одоб но
герою
«Черных Масок». Так в « Кр.
Об .»;
в
«По звездам»
слова
«как Л.
Андр ее в»
и
«подобно герою ’Ч ер ны х
Масок1.»
отпал и;
после
«с нею»
стоит
то чка
(.).
Друг их
ра зли чий
нет.
ПР ИМЕЧ А НИЯ
ВЯЧЕСЛАВА
ИВАНОВА
538 Первая речь о Достоевском.
Собр.
соч. T.Ill, стр.
175.
547
La Nature est un temple où de vivants piliers
Laissent parfois sortir de confuses paroles;
L’homme y passe à travers des forêts de symboles
Qui l’observent avec des regards familiers.
Comme de longs échos qui de loin se confondent
Dans une ténébreuse et profonde unité,
Vaste comme la nuit et comme la clarté,
Les couleurs, les parfums et les sons se répondent.
549 Мистик Новалис также убежден,
что
поэзия
—
«das absolut
Reelle; je poetischer, je wahrer».
549
Wie Natur im Vielgebilde
Einen Gott nur offenbart,
So im weiten Kunstgefilde
Webt ein Sinn der ewigen Art.
Dieses ist der Sinn der Wahrheit,
Die sich nur mit Schönem schmückt,
Und getrost der höchsten Klarheit
Hellsten Tags entgegenblickt.
549
Dass sie von geheimem Leben
Offenbaren Sinn erregt.
550
II est des parfums frais comme des chairs d’enfants,
Doux comme les hautbois, verts comme les prairies,
Et d’autres, corrompus, riches et triomphants,
Ayant l’expansion des choses infinies,
Comme l’ambre, le musc, le benjoin et l’encens,
Qui chantent les transports de l’esprit et des sens.
553 «Die Geisterwelt ist nicht verschlossen: dein Sinn ist zu, dein
Herz Isttodt».
Слова
Фау ст а,
у
Гет е.
563 Paul Verlaine, Poésies religieuses. P. 1904.
567 «Весы», 1908, X, стр.
44-48 (статья Андрея Белого: «Символизм
и
русское
искусство»).
815


567 «Критическое Обозрение», 1907, II (рецензия о «Яр и»
С.
Горо­
децкого).
568 «Критическое Обозрение», 1909, II (рецензия о книге Андрея
Белого
«Пепел»).
О
ПО ЭЗИИ
ИННО К Е НТИЯ
АННЕ НСКО ГО
573 В. И.
называет
«АССОЦИАТИВНЫМ СИМВОЛИЗМОМ»
поэзию
И.
Анненского
и
да ет
точное
определение
нового,
им
в водим ого
терм ин а.
Статья
описывает
особы й
образ,
аспект,
особый
вид
си мво лизма ;
она
естественно
примыкает
к
исследованью,
рас сма ­
тривающему
другие
виды
того
же
направления
в
п оэз ии.
Вот
почему
она
и
пост авлен а
(в этом томе)
непосредственно
после
этюд а
о
«Двух Стихиях в современном Символизме».
О
быс тро
созревш ей
дружб е
И.
Анн енс к ого
с
В. И.
см.
прим,
к
сти ­
х отворен ию
ULTIMUM VALE (стр .
742).
Стихи
эти
датированы
сентябрем
1909 г;
статья
был а
написана
в
дек аб ре
то го
же
год а,
сразу
после
не ожид анной
смерти
поэт а
(30 ноября 1909 г. ),
глубоко
огорчившей
В. И.
Она
появилась
в
четвертом
N2 «Апол ­
лон а», —
январском
1901 г.
(первый N2
журнала
вышел
в
о ктябр е
1909).
Статья
посм ертная ,
и
В.И .
озаглавил
ее
именем
уме ршег о,
па мяти
которого
она
пос в ящен а.
Статья
не
д ает
душевного
по р­
трета
Анненского,
не
с ооб щает
ничего
и нтимно
лич ного
в
его
жизни;
она
рисует
обр аз
его
поэ зии,
из об ража ет
х арак тер
и
ро ль
ее
в
русской
лит ерат уре,
определяет
И.
Анненского
как
создат еля
«ассоциативного символизма». Ду мает ся,
что
эт от
неологизм,
раскры­
тие
к от орого
являет ся
основной
темо й
ст ат ьи,
следует
отметить
в
подзаголов ке.
Статью
из
«Аполлона»
о
«Поэзии И.
Анненского»
В.И.
без
изм енен ий
п еренес
в
отде л
«Одинокие Могилы», заканчи­
вающий
книгу
его
«эстетических и критических опытов»:
«Борозды и Межи» (Москва.
И зд.
«Мусагет», 1916).
ПРИМЕЧАНИЯ
ВЯЧЕСЛАВА
ИВАНОВА
582 Сравним следующую мысль из статьи « Ху до ж ес тве нны й
идеа.
ли зм
Гоголя »
—
одно
из
немногих
мест
в
с очи нени ях
И. Ф.
Аннен­
ского,
где
он
прямо
высказывает
свое
фил ософ ское
мир осоз ер­
ц ан ие : «Нас окружают и,
вероятно,
составляют
два
мира:
мир
вещей
и
мир
идей.
Эти
миры
бесконечно
далек и
один
от
другого,
и
в
творен ии
один
тол ько
человек
является
их
высоко-юмористическим —
в
филос офс ком
смыс ле
—
и
ло гичес ки
непримиримым
соединением.»
816


582 Это стихотворение,
потрясающее
своею
з адуше внос тью
и
си лою
и
н аписан н ое
как
бы
в
предчувствии
близ ко го
конца,
помечено
в
ру копи си
да тою : 12 Ноября 1909.
584 И.Ф.
Анненский.
«О эстетическом отношении Лермонтова к при ­
роде. »
ИСК УССТВ О
и
символизм
587 В.И.
так
озаглавил
вт орой
отд ел
в
«Бороздах и Межах», стр.
119-
229. «Иск усст во
и
Сим волиз м »
состоит
из
четырех
стат ей,
которые
печатаются
в
том
самом
порядке,
в
каком
разместил
их
сам
В .И.
ЗАВЕТЫ
С ИМВ ОЛИ ЗМА
588 Кэтойстатье(первой
в
отде ле
«Искусство и Символизм») В .И .
на
ст р.
120 «Бор.
и
Межи»
сделал
п римеч ан ие:
Ста тья
представляет
собою
переработку
дв ух
докладов,
чита нных
в
московском
Обще­
стве
Своб одн ой
Эстетики
и
в
петербургском
Обществе
Р евни теле й
Художественного
Слова.
—
На печ ата на
в
жу рнале
«Аполлон»
за
1910 г .,
май -июнь ,
вместе
с
параллельным
докладом
Александра
Бл ока
в
Обществе
Ре вн ител ей: «О современном состоянии русско­
го
символизма».
597 Сборник Фета.
602 «В современной литературе лирический элемент,
к ажет ся,
са мый
могущественный...
С амое
большее,
что
можеть
сделать
лирика,
это
—
усложнять
пережив ания ,
—
за громожд ая
душ у
невообрази­
мым
хаосом
и
сло жнос тью ».
А.
Блок,
предисловие
к
«Лирическим
Драм ам ».
МЫСЛИ
О
СИМВОЛИЗМЕ
604 В «Бор.
и
Ме ж.»
стать я
эта
(стр .
148-159) и « Экс кур с:
О
Секте
и
д ог мат е» (стр.
160-163) предваряются на стр.
147 примечанием
В .И.: Доклад в петербургском Обществе
Ре внит елей
Художествен­
но го
Слова.
Напечатан
в
«Трудах и Днях издательства Мусагет».
1912 No1, стр .
3-10.
Экскурс
«О Секте и Догмате»
— заимствован
из
ре чи,
произнесен­
ной
в
П ет ерб урге
в
январе
1914 г.
на
публичном
«Диспуте о совре ­
ме нной
лит ера ту ре»; стенограмма речи напечатана в журнале
«Заветы»
за
1914 г .,
кн.
II, отд.
2, стр.
80 сл.
«Тетрадь» «Тру д ов
и
Д ней », в которой появилась статья « Мы с л и
о
Сим вол изм е»
бы ла
не
толь ко
первым
No
1912 г.,
но
первым
N2
817


журнала
но во рожденного.
Его
начал
издавать
Эмилий
Метнер,
гл ава
издательства
«Мусагет», с целью создать орган симво­
лизма
в
противоположность
«Аполлону»,
становившемуся
все
более
и
бол ее
акмеистическим.
В
своем
заявлении
«От Редакции»
Э. К.
Метнер
пи ше т : «Труды и Дни ставят себе двойную цель.
Пер­
вое
специальное
назначение
журнала
—
способствовать
раскры­
тию
и
утверждению
принципов
подлинного
симв олиз ма
в
об ласти
художественного
творчества.
Другое
и
более
общее
его
назначе­
ние
—
служить
ист олков ателем
идейной
связи,
объединяющей
разн осторон н ие
усилия
груп пы
худ ожник ов
и
мыслителей,
сп ло­
тившихся
под
именем
Мусагет а.» Объявление о журнале гласило:
ТРУДЫ
И
ДНИ
Дву мес я чник
Издательства
«Мусагет»
под
редакцией
Ан дрея
Белого
и
Эми лия
Метнера
при
б лижа йшем
участии
Ал екса ндр а
Блока
и
Вячеслава
И ван ова.
За
год
до
появл ени я
«Трудов и Дней»
В .И.
сообщает
Блоку,
что
«Мусагет»
и
он
«давно»
подумывают
«о периодическом издании
совсем
иного,
чем
обыкновенно
б ыв ает,
по рядк а.»
И
в
том
же
письме
от20 января 1911 г .
он
уто чн яет:
—
«’Дневник трех поэтов’
(вместе под одним заголовком трое
—
Вы,
Андр ей
Белый
и
я. .. )».
Что
значит
это
—
«давно»?
Б лок
пише т
В. И. 13 февраля 1910 г .: «Дорогой Вячеслав Иванович,
Я
не
иду
к
Вам
личн о,
а
пи шу
Вам
потом у ,
что
у
Вас
живет
А.
Бе лый ... » (Следует деловая часть об организации спектакля в
пам ять
В .Ф.
Ком иссаржев ск ой).
В. И.
пис ьм ом
от
16 февраля просит
Блока
придти
в
А к адемию
(так сотрудники «Ап ол ло на»
называли
образовавшееся
при
жу рна ле
«Общество ревнителей художествен­
ного
сло ва »), где Андрей Белый будет выступать с докладом о
ямбе.
А.
Белый
утверждал
впоследствии:
В.И.
делал
«все возмож­
ное,
чтобы
сгладить
шероховатости
м оих
отношений
с
Блоком.»
(«Между двух революций».
Л ен ин град, 1913, стр.
393).
Но
Б лок
упорствует;
от веч ая
В .И.
на
с ледующий
же
де нь,
он
к он чает
пи сьмо
(опять по поводу спектакля)
словами:
—
«Нет,
я
не
хочу
усложнять
и
без
то го
сложного,
и
не
приду
за втра
в
акад емию .
Понимаю,
что
Вы
любите
Б. Н.
Це лую
В ас.
Люб ящ ий
Вас
Ал.
Блок.
17 февраля 1910.» (Б.Н .
—
Б орис
Никол аеви ч
Бугаев
—
А ндрей
Белый.
—
О. Д.)
Но,
в
начале
ноября
тог о
же
1910 года
Блок,
будучи
в
Мо скв е,
по шел
на
лекцию
Белого
о
Достоевском,
и
там
произош ло
полное
примирение
меж ду
поэта ми
после
дли­
тель ной
ссоры ,
вс пых нувш ей
еще
в
1907 г.
А.
Бе лый
был
в
в остор-
818


ге.
Он
пишет
В . И.: «Дорогой,
любимый,
мил ый
Вячеслав!
Целу ю
Те бя.
Хо тел
бы
ви де ть.
Скоро
уезжаю
за
границу
—
п росто.
Верю
Теб е.
Свершилось
То,
о
чем
мы
с
Тобой
говорил и
когда-то:
А.А.
Блок
и
я
примирились.
Теперь
я
ближе,
еще
ближе
к
мысли
о
трех
нас
—
в
литературе
по
к ра йней
мер е.
Ты,
он,
я
—
будем
же
вместе.
(...)
Лю бя щий
Те бя
нежно
Т вой
брат
Б орис
Бугаев.»
Письмо
это
(что обычно для Белого)
не
датировано,
но
время
его
нап исан ия
легк о
определяется
по
содержанию.
«Давно»
В .И.
в
отношении
к
«Дневнику трех поэтов»
не
м ожет
пре дшест вова ть
времен и
примирения
Б лока
и
Белого,
т.е .
ноябрю
1910 г.
Первое
литературное
единение
трех
поэтов
осуществилось
в
начале
1912 г.
Коротк а
бы ла
жизнь
«Трудов и Дней» .
Уже
в
мае
того
же
года
обнаружилось
резкое
иде ологи ч еск ое
расхождение
Метн ера
с
Белым,
и
бурный
спо р
ре дак тор ов
с каз ался
гибе лью
журнала.
Об
Эми лие
Кар лови че
Метнере
(1872-1936), об истории
«Трудов и Дней»
как
и
о
судь б ах
всех
других
журналов
и
аль м ана­
хов
той
п оры
рассказано
в
тре тье м
то ме
эт ого
изд ания.
По
пр ос ьбе
Метнера
для
первой
т етр ади
«Трудов и Дней»
В.И.
написал
статью
об
«Орфее». (Ста ть я
редак ц ионная
по
повод у
печатаемой
«Мусагетом»
серии
«избранных произведений лите ­
ратуры
мистической», отмеченной «знаком
О рфея»), Статья эта
по
харак теру
с воему
и
своим
темам
со отв етс тв ует
содержанию
третьего
том а
(этого изд.), в который она и помещена;
но
в
конце
ее
В .И.
ставит
вопрос
—
«Кто был для эллинов божественный
вождь
хора?» —
и
г оворит
о
стихиях
творческого
духа;
заключи­
т ел ьный
абзац
статьи
как-бы
дополняет
отд ел
«Искусство и
Си мво лиз м».
Вот
он: «Мусагет —
’водитель Муз’.
Вокруг
лучезар­
но го
лирника
движется
со гласны й
хоровод
богинь
—
дочерей
Па мяти .
Как
планетные
души
окрест
солнца,
дв ижась ,
твор ят
они
гармонию
сфер.
Кто
был
для
элл ин ов
божественный
вождь
хора?
О дни
го во ри ли : «Аполлон»; другие: «Дионис». Треть и
—
мла д шие
сыны
др ев ней
Элла ды
—
утв ержд али
мистическое
единство
обоих.
«Их двое,
но
они
—
од но», говорили эти: «нераздельны
и
неслиянны
оба
л ица
дельф ийск ого
бог а». Но кто же для эллинов
был
Орфей?
Пророк
тех
обоих,
и
больший
пророка:
их
ипос тась
на
земл е,
дву лики й,
таинственный
во пло тит ель
обои х.
Лирник
как
Феб,
и
уст рои тел ь
ритма
(eupu^jxoç) он пел в ночи строй звучащих
сф ер
и
вызывал
их
движением
со лнце ,
сам
—
ноч ное
сол нце,
как
Дион ис
и
страстотерпец,
как
он.
Мусагет
м ист ичес кий
е сть
Орфей,
солнце
темных
недр,
голо с
глубинного,
внутренне-опытного
поз­
нания.
О рфей
—
движу ще е
мир
т во рче ское
Сло во;
и
Бога- Слов о
знаменует
он
в
христианской
символике
первых
век ов.
О рфей
—
начал о
строя
в
ха осе;
з ак лина тель
хаоса
и
его
освоб од ител ь
в
строе.
Пр изва ть
имя
Орфея
значит
в озв ать
божественно-органи-
зую щую
с илу
Логоса
во
мраке
п оследн их
глубин
личности,
не
м огущ ей
без
него
ос озн ать
собственное
бы тие : «fiat Lux».
819


МАНЕРА,
ЛИЦО
И
С ТИЛЬ
615 Статья эта появилась впервые в журнале «Труды
и
Дни ».
Изд .
«Мусагет», 1912, No 4 -5, стр . 1-12.
В
БМ
она
зан имает
третье
место
от дела
«Искусство и Символизм» (стр .
167-185).
О
ГРАНИЦАХ
ИСКУССТВА
627 К «Гран ицам
Искусства»
—
п осл едней
статье
в
отделе
«Искусство
и
Сим волиз м»
—
В. И.
(на стр.
188 БМ .)
сделал
прим еч ание: «Док­
лад
в
Московском
Религ иоз но- фило соф ск ом
О бщ.
и
публичная
лекция
в
Пе тер бу рге
(1913) — «Труды
и
Дни », издательство Муса­
ге т», тетрадь VII
стр.
81-106. ( БМ,
стр.
189-229).
На
своем
экзем­
пл яре
«БМ»
в
конце
второй
главки
(стр.
202) В. И.
к ар андаш ом
прип исал: (после слов: «...
представляется
о пять- так и
нисхож­
дением ») — «Во
вся ком
случае,
чтобы
нис ходи ть ,
нужно
б ыть
на
высоте.
И
нет
ве ли кого
про из вед ения
искусства,
которое
не
имел о
бы
нео бход имо ю
пред по сылк ой
больших
событий
в
духовной
жи зни
его
т во рца,
хо тя
бы
последние
остав ались
навсегда
тайной
для
его
б иограф а.»
Но
через
несколько
лет
В. И.,
переч ит ывая
статью
с
целью
установить
окончательный
тек ст
для
пред ложен­
ного
ему
перевода,
приписку
эту
опят ь
ка ранд ашом,
слег ка ,
одним
штрихом
зач ерк н ул.
635 В «Гра ниц ах
Искусства»
В. И.,
приводя
первую
квартину
сонет а
Микел ь-Андж ело,
д ает
ее
прозаический
перевод.
Через
много
лет
по
написанию
той
статьи
автор
ее
в
Ри ме
9 августа 1924 г .
перевел
в
стихах
весь
тот
сон ет.
Он
был
напечатан
в
«Новом Журнале»,
кн.
100, Нью- Й орк , 1970 г.
Вот
квартина,
процитированная
в
ГИ
Нет
замыс ла ,
какого
б
не
вместила
Лю бая
глыба
мрамо ра.
Творец,
Вая я
совершенства
образец,
В
ней
отк рывает,
что
она
т аила.
643 С.
выше,
стр.
112.
SIMBOLISMO
652 «СИМВОЛИЗМ» . —
статья
для
итальянского
Энциклопедического
Словаря
Трекани.
Enciclopedia Italiana. Istituto Giovanni Treccani.
Статья
бы ла
нап исана
в
ию ле
1936 г. ,
через
четыре
месяца
п осле
тог о
как
В. И.
п осели лся
на
Капитолийской
via di Monte Tarpeo.
В
печ атн ом
тексте
Энциклопедии
нет
имени
М.
Волош ин а.
Но
в
рук описи
оно
стояло
на
том
самом
месте,
которое
ему
зде сь
отве­
дено.
Вып ало
оно
по
вине
типографии:
ему
естественно
надлежит
бы ть
восстановленным.
820


Перевод
стихотворения
Бодлэра
принадлежит
В.И.
(см.
стр.
656)
Статья
о
Сим волизм е
нап исана
автором
п о-ит ал ьянс ки.
В. И.
всегда
дум ал
на
том
языке,
на
ко то ром
писал;
и
на
каком
бы
язы ке
он
ни
писал,
он
никогда
не
делал
по
русски
предварительных
зам еток
и
н аброс ков .
Статью
—
«Символизм»
перевела
О.
Д ешарт.
Пос ле
стать и
в
итал ья нск ой
Энциклопедии
В. И.
не
возвращался
к
вопрос у
о
Сим волиз ме.
*
*
*
673 Исследованию своему «Дио нис
и
П ради ониси йст во» (Баку, 1923)
В. И.
предпослал
перечень
основных
тем
каждой
главы.
Список
этот
он
назвал:
—
«Содержание».
Приводим,
ц ити руя
п од линные
слова
са мого
автора
(ср.
выше
стр .
673), содержание дв> х
глав ,
касающихся
вопросов
т раг едии:
Гл.
X. —ПАФОС,
КАТАРСИС,
ТРАГЕДИЯ.
Поня т ие
и
древн ость
«страстей». Обрядовый дуализм и его послед­
ствие:
катарсис
как
коррелат
пафоса.
Психология
об рядо во го
дуализма;
его
преодоление
в
религии
Диониса.
Страсти
боже­
ст венные
и
герои че ски е.
Подражания
страстям.
О ргии
и
таинства.
0ео1
ёр га&е и;
и
ак а&еЪ;.
Языческие
страсти
и
христианство.
Существо
патетических
состояний
и
задачи
к атартик и
по
в оззре­
ниям
дре вних .
Платон.
Ката рсис
и
учение
Аристотеля
о
трагедии.
Трагедия,
как
всенародное
вы раже ние
страстной
дио нис ий ской
иде и.
Авт он омия
дио нисий ск ой
к атартик и.
Трагедия,
как
«подра ­
жание
с тра с тям», расцветшее художеством.
Гл.
XI. —
ВОЗНИКНОВЕНИЕ
ТРАГ ЕДИИ .
Обрядовый
дуализм
в
мус ическ их
иск усст вах.
Строй
аполлиний­
ский
и
ст рой
энтусиастический.
Дифирамб.
Первобытная
драма.
Трагические
х оры
Сикиона.
Трагический
дифирамб
А риона .
«Те-
сей»
Бак хи лида .
Аттика.
Св ящ енные
действа
и
аттическая
тр а­
гедия.
Драма
Сатиров.
Т рагед ия,
как
отп рав лени е
героического
кул ьт а.
Женщина
в
эволюции
трагедии.
692 В серьезные попытки установить значение « ив ан ов ских
сред »
для
«культурного развития России»
вкрадываются
нет очны е
указания,
искажающие
хр онол огию
и
х арак тер
фактов.
Из
уважен ия
к
исторической
верности
даем
(не на шатких воспоминаниях,
а
на
документах
той
эпохи
—
на
письмах
и
дневниках
—
основ анн ое)
топографическое
описан ие
б ашенной
квартиры,
ее
постеп ен ны е
преобразования
и
последовательные
с мены
ее
насель н иков .
31 июля 1905 года В. И.
сооб щает
Брюсову
свой
адрес
в
Пет ер­
бурге:
—
Тав ричес кая , 25. ( В 1913/14 году строения на улице
Тав ри чес кой
бы ли
заново
н ум ерованы ,
и
дом
N2 25-ы й
ст ал
домом
No
35-ым). «Круглая
б ашня
над
Таврич еск им
парком », о которой
В. И.
пише т
29 августа,
ест ь
з ак руг ленная
углова я
часть
дома,
821


выходящего
одной
ст ороно й
на
Тверскую,
другой
—
на
Таври­
ческую
улицу.
Ок на
«башни»
нап равлены
на
Та вричес кий
д ворец
с
его
дивным
садом .
Из
ше ст ого
этаж а
квартиры,
в
которой
вдвоем
пос ели ли сь
В. И.
и
Л. Д.,
дворец
и
парк
представлялись
нах одя ­
щим ися
под
ними.
Решив
остаться
в
Петербурге,
Ива новы
назна­
чи ли
у
себя
журфиксы
по
сред ам.
«Среда день наших приятелей»
сообщает
В. И.
в
сен тябре .
(См.
письмо
к
Б рюсов у
от
20 сент.).
Собст венно
«башня»
состояла
из
одной
круглой
комнаты,
с
двух
сторон
перерезанной
легкими
ст енами-п ерег ород ками:
посреди
получался
прямоугольник
с
од ной
закругленной
стороной,
а
по
бок ам
его
образов ыв ал ись
два
полулунообразных
сек тор а.
В
ц ент раль ной
части
«башни», освещенной лишь одним окном,
происх одили
собрания
по
сред ам.
Тогда
со
вс ей
квартиры
туда
прин осились
сту лья ;
боль шой
стол
для
освоб ожден ия
мест а
сдвигался
к
вых одной
в
переднюю
д вери;
гости
п роход или
через
маленькую
бо ков ую
дверь
левого
сек т ора.
Ст ол
не
оставался
п уст ым:
на
него
обычно
садилась
Лидия
с
б л ижа йшими
друзьями.
Все
комнаты,
кро ме
ба шенной,
бы ли
мансардными.
На
Тверскую
выходила
п рос торна я
двухоконная
ко мна та
Лидии;
обстановку
этог о
помещения
—
оранжевого,
цвета
античной
т еракот ы
—
сос тав ля ли
две
большие,
низкие
тахты,
за бр ошенны е
бесчислен­
ными
п одуш к ами,
ш алями,
платками,
и
вы сок ая
урн а,
в
которой
Вячеслав
и
Лидия
хр анили
с вои
рукописи.
(См .
Том
I, стр.
88-94).
Против
ком нат ы
Лидии
нахо дилас ь
яр ко
к расн ая,
т очно
огневая ,
рабочая
комна т а
В ячесл ава.
Маленькая
комна та
эта
висела
над
двором -к олодцем ;
в ида
из
нее
ник аког о,
но
в
нее
входили
неб о,
солнце
и
тишин а .
Возл е
ком нат ы
Лидии
была
еще
ком нат а
для
приезжих.
Эти
две
мансардные
комнаты,
выходившие
на
Тв ер­
ску ю,
и
маленькая
комнат а,
вых оди вшая
во
двор,
изн ачал ь но
образовывали
отдельную
квартиру;
но
он а,
еще
до
въ езда
Ива­
новых,
б ыла
присоединена
к
б ашенном у
пом ещ ению.
На
Таври­
ческий
сад
смотрело
окн о
(«башни»
сме жной)
б ольшо й,
т емно­
зеленой
комна т ы
—
столовой.
«Среды», начавшиеся ранней осенью 1905 г.,
п родол жалис ь
без
переры ва
до
поздней
вес ны,
вопрек и
п олит ичес ки
тревожной
зим е
и
произведенному
на
«башне»
обыску.
В
1906 г.
после
лет не го
переры ва
«среды»
воз обнов ил ис ь.
Они
б ыли
прерваны
в
дек абре
болезнею
Лидии:
из-за
воспаления
в
легких
ей
пр ишлось
некоторое
время
пролежать
в
больнице.
В
начале
января
1907 г.
Л .Д.
верну­
лась
домой,
но,
слабая,
больная,
она
был а
не
в
силах
устраивать
многолюдные
приемы.
Весною
несколько
соб ран ий
по
средам
состоялось,
но
нерегулярно.
Ле том
Ив ановы
уехали
в
имен ие
друзей
—
За горь е.
(См.
Том
I, стр.
117-124), где 17 октября Л .Д.
неож ида нно
скончалась.
Зимо ю
с
те лом
жены
В.И.
вер нулся
в
П ет ерб ург.
В
1908 г.
«среды»
нач ались
вновь.
Внов ь
там
«разби ­
ра лис ь»
стихи,
вновь
велись
беседы
утонченнейшие,
вновь
822


симпозиально
встречались
люди
различных
спец иаль ност ей,
про­
фессий,
м иров оз з рений,
но
—
у шел
из
«сред»
их
дио нисийс ки й
т ре пет , «умерла их душа», говорил Бердяев про Лидию.
А
вокру г
В.И.
п опрежн ем у
т олпился
народ,
поп режн ему
(даже больше чем
прежде)
являл с я
он
и
ми шень ю
н елепейш их
ин син уац ий,
и
пред­
метом
безусловных
п окло нений.
Эпитет
«мудрый»
сделался
как -
бы
составной
час тью
его
им ени.
Близ кие
друзья
и
люди,
мал о
знакомые,
стали
п рос ить
у
«мудрого Вячеслава Иванова»
особых
личных
свиданий
не
только
для
науч ных
наставлений,
но
и
для
интимных
исповедей.
Приходить
на
исповеди
к
знач итель ным
писателям
был
в
России
установившийся
обычай.
Такие
ин диви­
дуал ьные
посещения
полу чили
на зв ание
—
ауд иенц ий.
(См .
с тр.
790).
Еще
несколько
лет
«башня»
являлась
«литературным
це нтр ом»
и
средоточием
элиты.
Весною
1912 г.
В.И.
с
Верой
и
Лидией
(дочкою своей)
уехал
з агр аниц у.
То
был
конец
«иванов ­
ских
сред».
Осе нью
1913 г.
он
на
родину
вернул ся ,
но
не
в
Петер ­
бург,
а
в
Мос кв у.
Что
касается
заселения
«башни», то в течение года с половиною
В .И.
и
Л .Д.
бы ли
ее
единственными
обит ателям и.
«Единствен ­
ными»
не
з нач ит,
что
они
бы ли
одн и.
Их
пост оя нно
окружало
множество
гос тей.
Друзья
у
них
ночевали,
приезжие
оставались
н еделями.
Но
всё
же
постоянных
насельников
не
б ыло.
Впервые
они
появились
лишь
в
начале
февраля
1907 года.
То
были
Макси­
мили ан
Волошин
и
ж ена
его
Маргарита
Вас ил ьев на
(ур .
Сабаш­
ник ов а).
Случ илось
это
потому,
что
снимаемые
Волошинами
комна ты
в
квартире
под
«башней»
понад об илис ь
хозяйке
той
квартиры,
и
Л .Д.
предлож ила
Максу
и
Маргарите
переехать
наверх,
на
«башню».
В
мансардной
ком н ате,
вы ходи вшей
на
Тве рску ю,
с дела ли
легкий
ремонт;
Волошин
почему-то
оклеил
ее,
и
без
то го
несветлую,
м рачным и,
серыми
о боями .
Жить
вчетвером
был о
интересно,
тв орчес ки
п лодо тв орно,
но
не
привелось
им
долго
пробыть
вместе.
Месяца
чер ез
два
Волошин
отп равился
в
свой
Кок т еб ель,
и
вскоре
к
н ему
п оех ала
Маргарита.
Они
не
вернулись
на
«башню»
после
смерт и
Л идии.
Когда
к
весне
1907 г.
посл е
дол гих
сомнений:
не
опасно
ли
«переселить семью на
волкан » (см .
Дн евник
В. И.
1906 г.; запись 2
июн я)
—
В .И.
и
Л.Д .
всё
же
решили
привезти
дете й
в
Росси ю,
они
снял и
соседнюю
с
к омнат ой
Лидии
квартирку,
состоявшую
из
трех
манс ардны х
помещений.
Вход
в
нее
был
ли шь
с
«черной»
лес тниц ы.
П роб или
стену
так,
что
получился
общий
ко рид ор
с
ко мна тами,
нап равлен­
ными
на
Тверскую;
но
отремонтировать
новую
квартирку
к
п оявлению
дет ей
не
успели.
Ликвидировав
ви ллу
Жа всц
М арья
Мих .
Зам я тнина
вместе
с
Костей
(сыном Л .Д .
от
пер вого
брака)
и
с
«маленькой»
Лидией
(дочкой В. И.
и
Л.Д.) уже к Пасхе приехала
на
«башню» .
П рожи ли
д ома
Лидия
и
Костя
лишь
несколько
дней:
сперва
г ост или
в
им ении
у
зна комы х,
потом
с
З амя тниной
уехали
823


в
За горь е,
куда
много
позднее
к
ним
п риехали
родители.
Вера
(дочь Лидии)
осталась
в
Шатлэ н е
(лишившись виллы,
переехала
к
друз ья м,) Она сдавала экзамены на аттестат зрелости;
освоб о­
дившись
тольк о
к
середи не
л ета,
она
п оехала
пр ямо
в
Загор ье.
Старший
сын
Л.Д .,
Сережа,
учился
тогда
в
Англии.
Зимою,
после
возвращения
В.И .
на
«башню», там,
почти
са мо­
вольно,
над ол го
пос ел ила сь
Анна
Руд ольфов на
Минц лова
(см.
с тр.
722).
Соб рания
по
средам
(когда они возобновились)
пр иш­
ло сь
устраивать
в
б ольшой
ст оловой.
Башенную
ко мнат у
в
теч ен ие
н ек оторог о
времени
сдавали
иност ранны м
кор ре сп он­
де нтам
при
Го с.
Думе.
Потом
ее
сделал
своею
В.И .;
он
п ерене с
ту да
все
лю бимы е
вещи
Лидии
и
ее
небольшое
б юро
красного
дер ев а,
водворил
масс ив ный
письменный
с тол
«дедушки» (по­
к ойног о
отц а
Л.Д.), его кресла старинные,
ди ваны
и
бесконечное
количество
книг,
з аня вших
всё
пр остр анство .
«Маленькая»
Лидия
с
Замятниной
уст роились
в
мансардной
комнате
Волошиных.
Лидию
угнетали
печальные,
серые
обои,
и
В. И.
для
нее
з амен ил
их
весел ым и,
гол уб ыми.
Он
даже
в
«Дневнике»
говорит
о
«Лиди­
ной
и
Марусиной
ком н ате,
к ото рую
с част ливым
выбором
обоев
об рати л
в
кус оче к
неб а,
в
лазурный
грот ». (См.
вы ше
стр.
789).
Вера
въехала
в
правый
сектор
«башни»
с
ок ном
наТаврический
сад .
В
бывшей
ком нат ке
В. И.
ост анавл ивались
наезжавший
из
Юрьева
ст уд ент
Сережа
(он поступил в Юрьевский университет:
в
М оск ов­
ский
его
не
приняли
с
ан гли йски м
дипломом
ср едней
школы.
См.
стр.
747) и кадет Костя,
отпускаемый
на
праздники
из
кадет­
ск ого
к орп уса
домой.
П оз днее
в
оранжевую
ком нат у
Л. Д.
перене­
сли
столовую.
Три
маленькие,
Лидией
Дим.
присоедин ен н ы е
комнаты,
бы ли
приведены
в
жил ой
ви д,
минимально
меблированы
и
предоставлены
гостям,
сменяющимся
калейдоскопно.
На чиная
с
апреля
1908 г.
в
них
прож ил
по
приглашению
В.И .
четырнад­
ца ть
недель
И оганес
фон
Гюнтер
(см.
выше
с тр.
737, 739).
Обита­
телем
тех
мансард
становился
многократно,
но
непо долгу ,
любимейщий
др уг
В.И.,
человек
блаженный,
не
от
мира
сего,
и
вд руг
невероятно,
пронзительно
з орк ий,
знаток
прос одии,
умный
поэ т
—
Юрий
Верховский.
Там
порою
ночевал
созвучный
В. И.
религиоз ны й
философ
Владимир
Эрн,
и
раздавались
бес еды
о
предчувствии
ев ан гел ьс кого
Логоса
в
др ев ней
Элладе.
Там
дн ей
дес ять
пров ел
редактор
н еок антиан с кого
«Логоса», прекрасный
ора т ор,
тон кий
мыслитель
Ф едор
Ст еп ун,
спец иаль н о
пр ие хав­
ший
в
СПб .,
что бы
уговаривать
В.И.
с тать
с от рудни ком
чу ждог о
ему
журнала.
Там
Ан дрей
Белый
писал
сво й
«Петербург» .
Всех
гостивших
там
друзей
невозможно
ни
на зв ать,
ни
перечесть.
Но
в семи
тре мя
комнатами
временные
насельники
«ивановской
ба шни»
могли
пользоваться
толь ко
до
позднего
лет а
1909 г. ,
когда
в
две
из
них
окончательно
вселился
Кузмин.
В. И.
надеялся
упорядочить
жизнь
высоко
ц еним ого
им
поэта.
Он
записал
6 авг.
824


1909 г.
в
с вой
Д невник : «Я радуюсь за Кузмина.
Друзья
находят
его
с ве тлым
и
радостн ы м .
Он,
ка жетс я,
счастлив,
что
живет
здесь,
и
ду ша
его
я сна.»
Куз мин
убрал
комна т ы
по-своему
и,
нез авис имо
от
В. И., принимал там своих приятелей.
Т. к.о тн ошен ия
меж ду
ним
и
В.И .
вопреки
обычаям
Ку зми на
б ыли
про стые,
дружеск ие,
п рохл адные ,
и
у
них
«мечта скликалася с мечтой»
только
в
п оэзии,
то
д олгое
время
ника ки х
столкновений
не
б ыло.
Н ачал ись
они
на
Мойке,
редак ц ии
«Аполлона», но они не ограничились
одними
жур нал ьными
спорами.
Кузмин
убегал
по
своей
независи­
мой
«черной»
лестнице
в
какие-то
пр итоны;
возв ра ща лся
с
подбитым
носом
и
синяками
на
щеках .
В. И.
п ы тался
его
об лаг о­
разумить;
реакции
бывали
б урны ми,
и
не
менее
б урн ыми
бы вали
реакции
на
реак ции.
П отом
«аббат»
смущенный,
умиленный
становился
мил
и
тих ;
п рои сход ило
примирение:
—
не
на долг о,
к онечно.
Всё
же
Кузмин
благополучно
п рожил
в
квартире
на
Т авр ической
до
самог о
отъезда
В.И .
за
границу,
т. е.
до
весны
1912 г.
(см.
выше
прим,
к
стихотворению
—
«Анахронизм»
—
«Cor Ardens» —
и
прим,
к
стихотворению
«Свидание»; «Нежная
Тайна»
—
в
третьем
томе). Тою же весною
Мар ья
Мих .
За мят нина
передала
квартиру
знакомым
и
сам а
уехала
к
В.И.
в
Швейцарию.
«Башня»
б ыла
покину т а
навсегда.
754 Михаил Осипович Гершензон
—
и зве стный
л ите рату рове д,
близ ­
кий
друг
В.И .
(1869-1925).
О
нем
см.
в
то ме
l- ом
с тр.
165-168 и
примечания
к
«Переписке из двух углов»
в
томе
IIl-ем .
На
стр. 753
—
заме чани е
В. И.
«о таинственных и нежных причинах»
отно­
сится
к
важн ейшем у
соб ыт ию
в
лично й
жизни
М.Г.,
к
браку
его
с
Марией
Борисовной
Г оль денве йз ер
(сестрой Александра Голь ­
денвей зе ра,
то нкого ,
любимого
Толст ым
п ианис та), женщиной
чу т кого
ума
и
умного
сер дц а.
757 В. И.
и
Л.Д.З.
много
и
многим
г оворили
о
священной
возможности
духовно-душевно-телесного
единения
трех.
М арг арита
Вол ошина
в
с воих
восп оминани ях
пиш ет : «У них» (речь шла о Вячеславе и
Л идии
—
О.Д. ) «была странная идея:
ес ли
два
человека,
как
они
оба,
совершенн о
слились
воедино,
то
они
могут
люб ить
Третьего.
(...)
Такая
любовь
ес ть
начало
новой
человеческой
Об щин ы,
больше
то го,
нов ой
Ц ерк ви,
где
Эрос
воплощается
полностью
даж е
в
тел е
и
кр о ви».
Вы ражен ие
«новой Церкви», конечно,
не
т очно
передает
мысль
В.И.,
но
несомненно
и
он,
и
Лидия
усма­
трив али
тог да
в
единении
тр ех
первый
шаг
на
пути
к
соб орно сти .
Sie hatten eine merkwürdige Idee : wenn zwei Menschen, wie sie
beide, so ganz eins geworden sind, können sie einen Dritten lieben.
(...) Solch eine Liebe ist der Anfang einer neuen Menschengemein­
schaft ja einer neuen Kirche, in der Eros bis ins Fleisch und Blut
verkörpert wird ».
825


(Margarita Woloschin : Die Grüne Schlange, Lebenserinnerungen.
Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart, 1954. S. 191.)
765 Статья «Т ы
ес и», по словам В. И.,
бы ла
напи сана
на
рубеже
д вух
годов:
в
конце
дек абря
1906 г.
и
в
начале
января
1907 г.
Впервые
она
появилась
в
ж урна ле
«Золотое Руно»
в
1907 г., 7, 8, 9.
776 Димитрий Евгеньевич Жуковский
—
с
1909 г.
муж
А дела иды
Герцык.
Биолог
по
об ра зова нию,
литератор
по
деятель н ости.
В
1905 г.
издавал
«Вопросы Жизни».
780 Под псевдонимом Иван Странник писала жена Евгения Василье­
ви ча
Анич ков а
—
Ан на
Митрофан овн а.
Женщина
талантливая,
умная,
честолюбивая
она
долго
жила
в
Па риже ,
имела
там
блестя­
щий
салон,
п ост оянно
посещаемый
другом
ее,
А натоль
Франсом,
и,
приех ав
в
Пе те рбу рг,
собиралась
вращаться
в
высшем
св ете
и
в
придворных
к руг ах.
Революционная
деят ель ност ь
ее
м ужа
разрушила
все
ее
планы.
Что
касается
п ребыв ания
Аничкова
в
т юрь ме,
то
пр ичи на
б ыла
как
нельзя
бо лее
дикая.
(Об отноше­
ниях
В. И.
с
Аничковым
см.
том
III).
Евг ени й
Вас .
Ан ичк ов, (1861-
1938) серьезный ученый,
ученик
А.
Веселовского,
исследователь
«весенних песен», хороший медиевист,
был
человеком
фанта сти ч е­
ск им,
по
ст ар инно му
рыц а рст венным,
со
смешным
оттенком
донкихотства.
Вме сте
с
Ариадной
Тырковой
возвращался
он
из
Парижа
в
Пе т ербу рг.
Был
он
яры м
социалреволю ционером ,
и
как
таковой,
те р петь
не
мог
социалдемократов.
Но
из
галантности
согласился
помочь
знакомой
даме
провести
для
пар тии
н елегаль ­
ную
литературу.
Ех ал
он
с
Тырковой
в
отдельном
купэ
между­
народного
вагона
п ерв ого
класса.
У
обоих
вид
был
вполне
барс кий .
На
гра ниц е
вошел
о фиц ер,
м ель ком
взглянул
на
их
паспорта
и
небольшие
са кв уая жи,
вежливо
п ок лонил ся
и
напра­
вился
к
двери.
Но,
не
у спел
он
пройти
в
ко рид ор
как
Ани чк ов
во скли кнул : «nous sommes perdus».
О фице р,
к онечно,
вернулся,
приказал
сделать
тщательный
осмотр
всего
багажа
и
всех
дива­
нов,
наш ел
компрометантные
бу маги.
Аничков
естественно
заявил,
что
спутница
его
ничего
не
зна ла
и
нел епого
возгласа
его
не
по нял а.
Он
был
арестован
и
п ригов орен
к
зак люч ению
в
Петропавловскую
крепость.
То
был о
его
вторым
з ак люч ением
в
тюрьму:
первое
произошло
еще
во
время
«аграрных беспоряд ­
ко в » 1905 года.
А нич ков
явился
в
село
Керем ерк о
(Новгородской
губ .)
и
горяч ей
речью
ст ал
убеждать
крестьян
в
н еоб ходим ос ти
захватить
со седние
им ения .
(Ближайшим соседним имением было
его
собственное
имен ие
«Ждани»).
Крестьяне
поспешили
донести
полиц ии,
что
барин
велит
грабить
с вой
дом,
—
и
Анич ко в
был
посажен
в
тюрьму.
781 Копорье
—
им ение
Зино вьев ых
п одле
к репост и
Коп орь е.
826


782 Гриневичи
—
родственники
Ев гени и
Ант онов ны
Герцык.
Ка зи мир
Герцык
женился
на
ней
после
смерти
своей
первой
жены,
матери
Аделаиды
и
Евг ени и.
(См.
выше
ст р.
717-720; 733-734).
784 Ольга Михайловна
—ж ена
Все волод а
Эмиль евич а
Мейерхольда.
B. И.
с
нею
д ружи л,
у
нее
на
даче
по
летам
гостила
«маленькая»
Лидия.
(Об отношениях В. И .
с
Мейерхольдом
см.
Том
Ill-ий,
пр им,
к
стихотворению
«Хоромное Действо»
в
сборнике
«Нежная
Тай на »).
785 По поводу введенного В .И .
терм ин а
«кларизм»
см.
выше
стр.
791,
пос лед ний
абзац
при ме чан ия
к
с тих отворен ию
«Анахронизм»,
посвященному
К узмину .
791 «Велес»
—
ж урна л,
который
собирался
издавать
Городец к ий.
«Золотое Руно», 1909, No 6
предупреждает:
—
«В некоторых
газе тах
появилось
сообщение
о
журнале
«Велес», который будет
выходить
в
Пет ерб у рге
с
осени
под
ред ак цией
А.
Ремизова
и
C.
Городецкого.
Это
неточ но.
«Велес»
бу дет
редакцироваться
и
изд ават ься
одним
толь ко
С.
Городецким.
(...) «Велес»
п освящ ает­
ся
русскому
и
славянскому
искусству».
Слов о
«Велес»
з начит
повелитель,
правит ель,
власть
имущий.
791 В. И.
сблизился
с
Серг ее м
Ко нст ант ино виче м
Мак овск им
(1871-1962)
в
с част лив ый
период
его
жизни,
к огда
ре дакт ор
и
издатель
«Аполлона»
н ачин ал
осуществлять
зад ум анный
им
журнал.
Об
изначальном
согласии
—
идеологич еск ом
и
те хни чес ком
—,
о
поз дн ейших
спорах
и
бурях
в
редакции
«Аполлон»
см.
Том
Ш- ий.
796 Летом 1909 года «мал енька я»
Лидия
гостила
два
месяца
на
даче
у
Беляевских.
Б еляевские
был и
друзь ям и
М .М.
Замя тнино й.
Семья
состояла
из
трех
сес т ер:
Веры,
Ольги
и
Юлии.
Интереснее
всех
была
Ольга
Алек санд ровна.
Судь ба
ее
бы ла
печ ал ь ной:
Ол ьга
Ал.
потеря ла
мужа
и
ч етырн адц атилет ню ю
дочь .
Г оре
ее
не
омрачило,
а
ум удрило;
тихая
была
она
и
духовно
глубокая;
писала
ст ихи.
В .И.
люб ил
вести
с
ней
дол гие,
религиозные,
задушевные
бе се ды.
Жили
сестры
с
90-летней
глухой
м атерью,
им евш ей
неуд об ную
привычку
вслух,
громогласно
выражать
свои
суждения
о
присутствующих,
всегда
отрицательные.
798 Ольга Афанасьевна Глебова
—
п ервая
жена
художник а
Сергея
Юрьевича
Суде йк ина,
акт рис а
Петерб у ргс ког о
Суворинского
театра.
Современники
з ам етили
ее
в
двух
рол ах
пье с
Юр ия
Беляева:
—
«Путаницы»
и
«Психеи» .
Анна
Ахматова,
сделав
из
нее
персону
(маску)
в
«Поэме без героя», сохранила для потомков
пам ять
об
ее
игре,
обогатив
«Путаницу»
из
жизни
актрисы
взятой
трагической
чер т ой.
Ольга
Г леб ов а-Су дейк ина
умерла
в
Па риже
вскоре
по
окончании
Второ й
Мировой
войны.
827


800 Таня
—
прислуга
на
«башне» . «Мален ь кая»
Лидия
любила
с
нею ,
ж енщи ной
смы шлен ой,
обсуждать
всякие
бытовые
пр оисш ест­
вия.
Св еч ник
—
х озяин
б ак але йной
ла вки,
постоянный
п ост ав­
щик
Ивановых,
ч ел овек
с ебе
на
уме ,
обходительный. (На «башне»
горело
обычно
много
св ечей).
В.И .
радовался
на
меткие,
свое­
образные
за меча ния
своей
доч ери.
804 Дуня
—
одна
из
девуш ек ,
сопровождавших
Лидию
Димитриевну.
Дуня
вы шла
за муж
за
балтийского
рыбака
и
поселилась
с
ним
на
бе регу
моря,
недалеко
от
Пе тер б урга.
Сон
В. И.
ок азал ся
телепа­
ти чески м:
в
ту
п ору
Ду ня
тяжело
болела
(чего он не знал)
и
вскоре
умерла.
(О девушках,
о круж авш их
Л .Д.
см.
стр.
683).
828


BREVE AEVUM SEPARATUM
гим н
Музыка
Михаила
К узм ина
Andante
829


/ас, tit ve-nz
-
a, musmun-di I7t7uumtri-cti—m um
7-T--
pu-ri-tcc-te
ъ
—
—
gni- vm,.
fojjT3 ГЗЛЭ
99 *Ж
?
LLLrUte
JЯЛ
J JoflJ Л73-Ш1
JJjЛ
830


BREVE AEVUM SEPARATUM
(per basso e organo )
Муз ыка
Лидии
Ивановой
Moderato
fl
4—Д -- r-
=
Л
p "------—-----
-- --- -- ---
8,16
R-
л
ÎR=
— =—г
—
P/î<rrr -J-JJJ
Lrr=
831


в.
Ion-gum ae-vum.
con.
—
ju-
ga, -
turn.
832


M
ciiTn.
(Sost° un poco)
- poco rtf-
Д
tempo
ф:р,
-
|^r"pp
J
&OCO -rit~
дъс/SJ?e—
ъ
-iÿji>ZJ-1
у
я
jv Tj9^
I
csa
.9 c.
, r?3-
Г-3 - legaÉoma nom trogpo 5
X (V/ajrr'nc.)
I'1'1 1 J-
1
833


сгеяс.
тип
_
—
—
—
-
<Zt___ in,
Tu — umtrS-cli
834


Лч1
11
tt ■...f»■
-- ----- -- ----- ----- -
--- ----
P
Я
■—]
в.W1
.■■■ "
и .. . .. . Г 3=------------------------------
Г
S
pe
des la, -
ves,
j- .--- ----- - ф- J—2j------- 1
pu-
ri- fi, -
ces
^•■i i,. Tf- r
JfffTF e i
«
Э
. ... A.......A.
—
s-J? fttfiаЛя -
elt -f—
ki.
-j> p rid
уШ
bLLFgfyeW"
^=*=^=
r
dim.
си.1 - pas çra, - ves
д
iii
Г
г
г
pu-ri
JJJ-
—
ta,-te
frg^g^g yg
r
r
r
31.
B.wJ J...P
=
i—gni—um
HT
1
1 yg^g ^g;'g< F^j?3 . л'Л>
Л
>
l-,.J
.
g,g7g7g.
flâfrl
J
"..
'
1 .....
835


6
33
-
-
........ ..
sentito
..:■
".
' ^ч-.............. -]
fevTyr Cr г
-J-
-
J. J..**..)* ■* у J J
» .kjtLp---------------------------------- =------------------------------------------------------------ —------------------------------ 1
L1
n^- - ------- ==ЙГ7
"ИЛ
у
ly-...
J Jg)J
836


7
dolce (come da ton tano)
В.
dim. e snotta/ndo
837


8
da un coro — battute 26 fino alla 31 ebattute39 fino alla 45.
Cantare /7 primo brano feil secondo p?)
д £у,
pjJ)J-]j1
1
J!hk{7ff
jJjj
l'lH
Г
Г
rT-
ГГР
jPu-r&lymfhbpe-dcls fa, .vts jfilt
culj>asqrAvesapur/-la-ie i.pri.um
838


ПЕ РЕВОД Ы
ВАЖНЕЙШИХ
ИНОЯЗ ЫЧНЫХ
ТЕКСТОВ
Ст р,
15
Разум
вновь
заговорил,
Над ежд а
вновь
з ац вела.
Мы
жажд ем
источников
жизни,
Ах,
—
жи зни
самой
родник а.
(«Фауст», I)
24 Тебе,
вакханке,
со
мн ою
единенной
в
культе
Вакх а
и
Муз,
кр асив ый
дар
двух
т ирсов,
а
бог у
вакх иче ские
м оления .
224
Не
скажи
ник ому,
разве
лишь
му дрецу,
ибо
сразу
то лпа
из дев ает ся:
Во здав ать
я
хвалу
Живому
хочу,
возжелавшему
ог нен ной
с мерти.
237
Яр че
солнца,
сн ега
белее,
менее
лег ч айшег о
эфира
подвл астны й
законам
плот и
мирской
—
тайный
насель ник
смертной
груди.
244
Все
рассудит
огонь.
261
Р адуга
в
гнева х.
284 Неизменно предмет,
об манно
отраженный
в
зеркале,
вновь
об ре­
та ет
сво й
под линный
обр аз
отра жением
в
(тому зеркалу)
проти­
вопоставленных
зе рк алах.
284 В память священной дружбы.
290
Был и
змеи
под ругам и
моими.
353
Ль ву
кры лья
орла.
353
П оле
зовет
плу г.
Ро ков ое
иго
несет
с ила
б лаг ая.
383
От
мысли
к
мысл и,
от
горы
к
горе
Ведет
м еня
Любовь...
395
Краткий
сро к
разл уче ния ,
долгий
срок
единения
во
славу
Господа.
839


439
445
466
497
693
745
771
772
773
773
774
774
774
774
Все ,
пр отер певши е
до лю
зе мну ю,
придут
сюда,
жизнью
исто ще нные.
Вы
освещаетесь
в
дн ях.
Аг нец
Б ожий,
Спасит ель
ми ра,
сподоби
нас
явиться
чис ты ми
на
Вечерю
Твою.
Чист ой
во дою
омо й
наши
но ги,
очисти
грехи
т яжкие
очистительным
огнем.
И
лучшие
зв езды
преобретают
мощ ь.
Любовь
счастливою
меня
зовет
н ен апрасн о
страст нб я.
Не
о
том
ли
б лаге,
чт об
воедино
стать,
мы
молим?
И,
став
воедино,
Господу
служить?
Ныне
любовь
небесная
с част ие
приносит.
Только
бы
не
оскорбить
любви
Господней
неразумением;
толь ко
б
не
ут ратить
даров
благоуханий.
Пот ому,
да
зовет
ме ня
счастливою
страд ань е
вероносное.
Роза лия
святого
Ник ол ая.
Не
п ожелай,
чтоб ы
они
бы ли
лучше.
Го ряще е
сердце
я
воспел
новой
книгой.
Ее
я
посвятил
Валерию
по эту
В
память
священной
дружбы.
Здравствуй
и
смо тр и,
чтобы
те бе
не
умереть
раньше
смер ти.
О
Мариин ых
род е
и
оп оре
Града
Божия.
Бу дь
счастлив,
как
я.
Мы
от
Бога
р ож дае мся.
На
кресте
умираем.
Ч рез
Духа
Св ято го
во скрес аем .
Земля
могила.
Не бо
з авес ы.
Ароматы
могил ьные
души
растений
(других жизней?)
Горящий
лечу,
голодный
нас ыща юс ь,
пью
соки
сер дце вин ,
ем
Роз у.
Укрыться
под
младости
покровом...
В
к расоч ном
отблеске.
(«Фауст», часть II).
человечно,
слишк ом
человечно.
Теперь
приеду
в
Пет е рбур г.
Поездка
в
настоящее
в ремя
представляется
невозможной.
Благодарю.
840


775
778
779
779
782
783
784
785
786
786
789
789
798
799
800
800
800
Такое
прежуткое
время,
Такая
то ска
на
душе,
Что
чудится
—
призраком
шат ким
Маячит
нам
всё
вдалеке.
Покончи
сегодня
с
этим
садом
Приапа.
Н ыне
и
вечно
Твоя.
Вы
глубоко
неч ист ы.
она
им
од ержима
Радуйся
и
явися,
Божий
дар.
В
самом
деле,
б ыли
всяческие
происшествия
и
иск ушен ия,
но
я
не
пережил
разоч арований,
потом у
что
не
верил
преувеличенным
обещаниям
и
не
предавался
м ечт атель ност и
стр астно й
и
беспре­
дельной.
Сужден ие
мое
бы ло
здраво,
ра зум
мой
яс ен
и
нез ависим,
опы т
мой
ана лит и чен.
Уда ляю
со суд
брон зов ы й,
ибо
ты
найдешь
л учши е.
Ты
п рика­
зы ваеш ь
мне
принести
то,
что
менее
всего
пригодно
для
ук раше­
ния
храм а.
Они
прерываются,
не
умирают.
Радостно
тебя
молю,
что бы
дал
ты
мне
насладиться
даром
Розы
благоуханной.
Розу
подари,
прошу
те бя.
Не
пр ого няй
мышей
от
дара,
данного
праху;
ибо
они
мо лят
Землю,
что бы
она
п рин яла
п рах
и
не
отд ала
его
демонам.
Человеческое,
с лиш ком
человеческое
—
невозможно,
неприем­
лемо
при
рассмотрении
вещей
божественных.
Лидия
о
крещ ен ии,
посвящении
и
в ине
новом .
Принимаю
знак.
Аминь.
У
него
артистическая
тучность.
Господь
с
тоб ою.
Прошу,
чт об
ты
приш ла
до
ухода,
вспомнив
об
ученике.
Остаюсь
покин у тым;
приду,
ес ли
буду
зван.
Телеграфировал
в
Нюренберг.
Письмо
следует.
Всег да
с
тобою.
Не
будь
поки н уты м,
прихожу.
Благословен
Марией.
какая
красота
строгая,
нежная
и,
в
то
же
время,
сму щающа я.
841


СО КРАЩ ЕНИ Я
АП
Автобиографическое
Письмо
КЗ
Корм ч ие
Звезды
Пр
Прозрачность
ЭР
Эрос
33 Золотые Завесы
СА
Cor Ardens
ПЗ
По
Зв езда м
НТ
Неж ная
Тайна
БМ
Борозды
и
Межи
ГИ
Г раниц ы
Искусства
PB
Родное
и
Вселенс кое
СВ
Свет
Вечерний
ВИ
Вячеслав
Иванов
ЛДЗ
Лидия
Димитриевна
Зи новь ев а-Анниб а л
лви
Лид ия
Вячеславовна
Ивано ва
(дочь ВИ и ЛДЗ)
дм
Дарья
Мих ай лов на
Дмитревская
(первая жена В . И. )
Саша
Александра
Вячеславовна
Иванов а
(дочь В.И.
и
ДМ)
АТ
Анна
Тимофеевна
Дмитревская
(мать ДМ)
НП
Новый
Пу ть
ВЖ
Воп росы
Жизни
Ап
Ап ол лон
тд
Тру ды
и
Дни
ГАХН
Государственная
Ак адем ия
Художественных
Наук
ГБЛ
Государственная
Биб л иоте ка
СС СР
имени
Ленина
ERRATA в первом томе
Страница
Строка
Напечатано
Должно
читать
32
сверху
10 Кормчие Звезды Прозрачность
44
снизу
12
зачинаются
начинаются
58
сверху
17 ямбом
х ореем
88
сверху
17
осенью
весною
101
сверху
21
Яр
Ярь
118
сниз у
10
нет
строки
Ярч е
сердцу
улыбнулось
175
сниз у
8
третьего
четвертого
196
сн изу
8
1939
1940
316
с низу
10
Кифер
Кефер
317
сверху
13 Кифер
Кефер
317
снизу
6
К ифер
Кефер
318
с верху
12 Кифер
Кефер
367
снизу
19
приб лижешас я
приб лижаш еся
367
снизу
6
рекш а
реш а
368
сверху
13 глаголюше
глагол юще
405
снизу
10
Кифер
Кеф ер
846
сниз у
7
Яр
Ярь
842


ОГЛАВЛЕНИЕ
СТИ ХОВ
COR ARDENS
КНИГА
ПЕРВАЯ:
COR ARDENS
П ос вяще ни е... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 225
Е ССЕ
COR ARDENS............................................................................... 225-282
Мэнад а. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 227
СОЛ НЦЕ -СЕРД Ц Е... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
229-237
Хвала
С олн ц у.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 230
Хор
Со лн еч ны й .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 231
Солнце
(Газэла) .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 231
Assai palpitasti.............................................. 232
Завет
Со лн ца. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..233
Псалом
Сол не чны й. ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 234
Со лн це- Дв ой ни к ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 235
Сердце
Дион ис а...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 236
De profundis.................................................. 237
ОГН Е НОС Ц Ы. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..
238-243
Огне нос цы
(Дифирамб) ...... ...... ...... ...... ...... .. 239
СУД
ОГ НЯ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....... ...... ...... ...... .
244-248
Суд
Огня ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 2 45
ГОД ИНА
Г НЕВА. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...
249-257
Зарева. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 250
Месть
М еч ная... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 251
О зим ь ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 251
Под
знаком
Ры б.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 252
П уси ма ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 252
Аст ро л ог... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 253
Populus-Rex.................................................. 253
Тихая
Вол я... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 254
Sacra Fames.................................................. 254
Люц ина ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 255
Язвы
г воздин ые... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 256
Ст ены
Ка ин ов ы...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 256
Па ла чам .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 257
СИВИЛЛА. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
258-262
На
Баш не ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 259
Медный
Всад ник ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 259
Iris in Iris....................................................... 261
М о л ча ние . ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 262
СОЛНЦЕ
ЭММА УСА ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....... ...
263-270
Путь
в
Эм мау с .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 264
Л ицо ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 265
843


П асх альны е
с веч и... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 265
I.
Пусть
г олод
пленниц-душ
неутолим
265
II.
Хрис то с
Воскрес!
Вос кр ес
Христос!
266
Мист ич еский
Т р ипт и х ...... ...... ...... ...... ...... ...... 266
I.
Притча
о
Д евах ... ...... ...... ...... ...... ..... 266
II.
Хр ам ина
Чу д а ...... ...... ...... ...... ...... ...... 266
III.
Небо
—
вверху,
не бо
—
внизу
.
.
267
Semper morior, semper resurgo .... 267
Тайный
Го л о с. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 268
Атт ика
и
Га лиле я... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 268
ПЕСНИ
ИЗ
Л АБИР ИНТА.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....
271-276
Песн и
из
Л аби рин та ...... ...... ...... ...... ...... ...... 27 2
I.
Зн ак и ..... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 2 73
II.
Т и ши на ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 2 73
III.
Пам ят ь ..... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 2 73
IV.
Иг ры... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 2 73
V.
С ес т ра.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 2 7 4
VI.
В
об лаках ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 275
ПОВ ЕЧЕРИЕ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
277-282
З аг ор ье ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 278
Ни ва .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 278
Крини ца. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 279
По кр ов ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 279
Н ев ед омо е ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 280
У лов. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 280
П редч увст в ие.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 281
Exit Cor Ardens..............................................281
КН ИГА
ВТО РАЯ :
SPECULUM SPECULORUM
Посвящение
284
ARCANA...................................................................................................... 284-300
Carmen Saeculare......................................... 286
Стр оки
Валерио
Б рюс ову .... ...... ...... ...... 286
I. Subtile virus caelitum...................... 286
II. Vitiato melle cicuta........................... 287
III. Adamantina proles........................... 288
IV. Aevum aetherium................................288
Ве сы ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 289
Воз ро ждени е...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 290
Mi fur le serpi amiche.................................... 290
Уз лы
Змеи... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 291
Хим е ры... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 291
Созвездие
Ор л а... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 292
Же ртва
Агн чая ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 293
Жр ец
озера
Неми
(Лунная баллада) .
.
.
293
Сон
Мелампа ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 294
Прим еч ан ие
к
п оэ ме: «Сон Мелампа» .
300
РУ НЫ
П Р ИБО Я... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....... ...... ......
000-000
В ал у н... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 3 02
Пригв ожденные... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 302
844


Н еотл у чн ые ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 303
Об -он-по л ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 304
З н аме н и я...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 3 04
Taedium Phaenomenôn................................ 305
Fata Morgana.................................................. 305
В
лепо ту
об леч еся. ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 3 0 5
Из
дал ей
д але ких ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 3 0 6
Бес с он н иц ы... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 3 07
1.
Что
пор хало,
что
л учи лос ь,—
.
.
307
2.
В
комн ат е
сонной
мг ла.... ...... ...... ...... . 3 07
3.
Казни-ль
вест н ик
предрассветный
.
308
Расс вет.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 30 9
Ут ро... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 310
Весенняя
О ттепе ль ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 310
Ливень ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 311
О се нь .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 311
Фе йе рв ер к... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 312
Vates................................................................ 312
СЕВЕРН ОЕ
СО ЛНЦЕ ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 314-323
Северное
Солн це ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 315
На
Родин е.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 315
Мос ква... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...316
Духов
День ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 316
Трои цы н
Ден ь...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 317
Под
бе р ез о й ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 318
Мар т.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 318
Уще рб ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 319
Веч еров ое
Ко ло... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 319
Заря - За ря ниц а... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 320
Мертвая
Ца ре вна ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 321
Ожид ан и е. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 321
П ов илики... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 321
В
алы й
час. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 322
Л ебед и... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...322
Сфи н ксы
над
Не вой. ...... ...... ...... ...... ...... ..... 323
П Р И СТР А С ТИЯ ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...
324-355
Терц ины
к
Со мо ву . ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 325
А по троп эй.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 326
«Венок»... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...327
Бог
в
Лупан ар ии . ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 327
Сновидение
Фараона
.... ...... ...... ...... ...... ....
328
25 марта 1909 ............................................... 329
1.
Как
Рафаил,
зрачок
в
ночи
слепой
.
329
2.
Вещунья
снов,
волшебных
слов
ве­
дунья
... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 329
Те ни
С лу ч евс кого... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 3 3 0
Са мо о тч уж д ен ие ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .330
Зо лот -к люч ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 331
Т ае ж ни к... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 331
Petronius Redivivus......................................... 332
Ан ахр он и зм.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 3 32
Выз доровление... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 3 3 3
Consolatio ad sodalem.................................... 334
Sonetto di Risposta.
Осен ен ы
с тор ожев ою
Башн ей. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 335
Кошница
Ор ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 3 3 5
Sonetto di Risposta.
Не
верь,
поэт,
что
гимнам
уч ит
кн иг а...... ...... ...... ...... ...... ...... 33 6
845


Над п ись
на
исчерченной
книге
. ...
336
Gastgeschenke..........................................337
1. Wo mir Sonnen glühn und Sonnen­
schlangen ............................................. 337
2. Dess Gesang dich muss verehren,
Sphärenklang......................................... 338
3. Und war es kein Trug........................... 338
4. Reime lern ichwieder binden . . . 339
5. Gleich ich doch, wenn auch opfernd,
einem Lamme......................................... 339
6. Die Zeit ist fern, wo man im Felsen­
grabe ....................................................... 339
По дс тер ег ател ю... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 340
Девя но ст ол етн ей .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 340
Нап ут с т вие. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 341
Сл а вян ская
ж енств еннос ть ...... ...... ...... ...... ... 342
Палат ка
Г аф из а.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 342
1.
Снова
с вет
в
таверн е
вер ных .
.
.
342
2.
Друз ь я!
вам
высоких
веселий
.
.
.
343
Из
Бодлэра. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 344
1.
Спл и н. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .344
2.
М а яки... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 344
3.
Ч еловек
и
Море... ...... ...... ...... .... 346
4.
Ц ы г аны .... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 346
5.
П ред с уще ст во ван ие ...... ...... ...... .. 347
6.
К р ас от а.... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 347
Из
Бай рона. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 348
1.
Какая
р адос ть
заменит
б ылое
свет­
лых
ч ар. ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 348
2.
Завет ное
имя
сказать,начертать
348
3.
Сияй
в
б лаж енной ,
светлой
сени!
.
349
4.
Надежду
Счастьем
не
зови
.
.
.
350
5.
На
воды
пала
ночь,
и
ст алп окой
.
350
К.
Бал ьмонт у ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 352
Ее
Дочери... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 352
Leoni Aquila Alas...................................353
Соро ко уст . ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 35 3
Campus Aratra Vocat, Fatalia Fert Juga
Virtus..........................................................353
I.
П ройд ет
пор а,
когда
п ону рый
долг
353
II.
Услада
сирым
—
горе чь
правды
д р евн ей ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 354
Ultimum Vale.................................................. 354
Э ПИ ЛОГ ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ......
356-359
Поэ т у. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 3 57
1.
Верш ин ы
зо ло тя.. ...... ...... ...... ...... ...... 357
2.
Поэт,
ты
п омн ишь
ли
сказанье
.
.
358
3.
Когда
вспоит
ваш
к орень
гр обо вой.
358
846


КНИ ГА
ТРЕТЬЯ:
ЭРОС
По св яще ни е. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....3 62
I.
Змея ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 3 6 3
Сад
Р оз. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 3 64
Кит оврас .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 3 65
У тро.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 3 65
З аря
Люб ви ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 3 66
Закл инан ие. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 3 66
Печат ь... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 36 6
С ирена... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 367
Жарбог... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 367
Три
Жал а.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 3 68
Вызывание
Ва кха ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 36 8
Д вой ник ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 369
Ро по т ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 370
Рас кол ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...370
Ож ид а н и е.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 371
Г ос ть .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 371
Целя щая.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 372
Дв ерь ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 373
Ле та ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 374
II.
Сим поси он... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
375-382
I.
Ан тэ ро с..... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 375
II.
Ге р ме с...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 375
III.
Пох ор он ы... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 376
Пору ка. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 376
Ма ть ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 377
Ор л у.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 378
Не бо сво д .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 378
Ис т ом а. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 379
Зод чий. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 3 8 0
Худ ожник. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 3 8 0
Крат эр...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 381
Пож ар... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 381
Ут еш ит ел ь... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 382
Нищ
и
с вет е л... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 382
ЗОЛОТЫЕ
З АВЕСЫ
I.
Лучами
стрел
Эрот
мен я
прон зи л
384
II.
Сон
развернул
огн еязы чны й
сви­
ток
...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 384
III.
Во
сне
предстал
мне
наг
и
смугл
Эрот.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 385
847


КАНЦОНА
I
СПО Р.
П оэма
в
со нетах
СЕСТИНА
.
.
.
ВЕНОК
СОНЕТОВ
IV.
Таинственная
светится
ру ка
.
.
385
V.
Ты
в
грезе
сонной
изъясняла
мне.
386
VI.
Та,
в
чьей
руке
златых
запруд
клю чи. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 38 6
VII.
Венчанная
крестом
лучистым
л а нь ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 3 87
VIII.
Д ержа
в
р уке
свой
пламенник
опа с ны й.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 387
IX.
Есть
мощный
з вук:
немолчною
волной. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 38 8
X.
Что
в
имен и
твоем
пьянит ?
И гра- л ь .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 388
XI.
Как
в
бу ре
мусикийский
гул
Г ан­
дарв
... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 3 89
XII.
Клан
п ращур ов
т воих
взрастил
Тиб ет. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 389
XIII.
В
слиянных
снах,
смыка я
тело
с
т елом. ...... ...... ...... ...... ...... ...... .....3 90
XIV.
Разл укой
рок
дох нул .
Мой
алоц-
ве т...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 390
XV.
Ко гда
уст а
т вои
мен я
п ризв али
.
391
XVI.
Единую
из
золотых
завес
...
391
КН ИГА
ЧЕТВЕРТАЯ:
ЛЮБОВЬ
И
СМЕРТЬ
.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....
396-400
Вел ик ий
колокол
на
богомолье
теб я
позвал
397
... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .....
401-406
Чи та те л ю.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 401
I.
Явила
Смерть
мн е.... ...... ...... ...... ..... 402
II.
И
с
гневом
я ..... ...... ...... ...... ...... ...... . 402
III.
Мне
Смерть
в
от вет. ...... ...... ...... ... 403
IV.
Сжа л
зубы
гнев
глухой
... .
403
V.
Злорадный
страж .... ...... ...... ...... ..... 404
VI.
Мне
Смерть
в
о тв е т... ...... ...... ...... . 404
VII.
Как
мер тв ый
у г ль ... ...... ...... ...... ...... 405
VIII.
Сказала.
Я
вз гл яну л ...... ...... ...... .... 405
IX.
И
в
дух е
был
восхищен
....
406
.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
407-409
У
з ыб лемых
набатом
Оке ан а.... ...... ...... ...... 408
...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .410-419
I.
Мы
—
два
грозой
зажженные
ств ола. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 412
II.
Два
п ламени
полуночного
бора
.
412
III.
Мы
два
в
ночи
летя щ их
м етео ра
413
IV.
Одной
судьбы
двужалая
стрела
.
413
V.
О дна
ру ка
оде ржи т
удила
...
414
VI.
Единая
дв ух
коней
колет
шпора
.
414
VII.
Два
ока
мы
единс твенн ог о
взора
415
VIII.
М ечты
одной
два
трепетных
кр ыла ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .415
IX.
Мы
дв ух
те ней
скорбя щая
чет а
.
416
X.
Над
мрам ором
бо жес тв енн ого
г роба ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 416
848


КАНЦОНА
XI.
Где
дре вня я
почиет
кр ас ота
.
.417
XII.
Ед иных
т айн
дву глас ные
уста
417
XIII.
С ебе
самим
мы
Сфинкс
единый
оба.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 4 18
XIV.
Мы
две
руки
еди ног о
креста
.
.4 18
...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..
420-423
Си дящ ею
на
мрам орном
столпе
... .
421
ГОЛУБОЙ
ПО КРОВ.
Цикл
сонетов ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..
424-429
Prooemion................................................... 424
I.
Покорс тву я
благим
опр еделенья м
425
II.
Л
видел:
пу ть
чер тя... ...... ...... ....
425
III.
Над
г ле тч ер о м ...... ...... ...... ...... ....
426
IV.
Пустынных
крип т
и
мног ос тол­
пных
скин ий
...... ...... ...... ...... ...... ...
426
V.
Ко гда
бы
отро к
смуг лый
.
.
.
427
VI.
Есть
неж ный
ли мб.... ...... ...... ...... .
427
VII.
И
там
войти
в
тв ое
живое
лон о
.
428
VIII.
Ла зурь
меня
покровом
обняла
428
IX.
И
вн овь
К онь
бледный
з рим
.
.
429
К АНЦО НА
III ............................................................................................. 430-432
Л
в оп рошал
п олу денны е
волны
.. ..
431
ТРИПТИХИ
...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .....
433-441
Роз ы.................................................................
434-435
I.
Пор а
сказат ь :
я
выпил
жизнь
до
дна
434
II.
Не
ты
ль
поведала
подругам
.
.
434
III.
С
порога
на
поро г
преодолений
435
С т руи ...........................................................
435-437
I.
Л
озером
дремал...... ...... ...... ...... ...... .. 435
II.
Л
льюсь,
и
л ь ю с ь ...... ...... ...... ...... ...... .. 436
III.
И
ринула
сво й
кл юч... ...... ...... ...... . 436
Ми р ты...........................................................
437-438
II.
Вращается
нес мен но
рдяный
круг.
437
II.
Ты
требу ешь ,
Л юбо в ь... ...... ...... ...... . 437
III.
Еще
в идени й
слава
осветляла
.
.
438
Сн ега .................................................................
438-440
I.
На
с вой
ут ес ... ...... ...... ...... ...... ...... ....438
II.
Ос нежены
с квозн ых
ворот
затво ры
439
III.
М ощь
новую
при емлю т
надо
мн ой
439
Золотые
са ндал ии ......................................
440-441
I.
Меж
пальцами
Твоих
пречистых
ног. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 4 40
II.
Когда
б
я
знал. ...... ...... ...... ...... ... 440
III.
Благословен
твой
сонм
.. ..
441
Э ПИ ЛОГ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...
442-445
Л адья
лю б в и. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 4 42
Глос с а.................................................................
442-444
1.
Вид еньями
и
знаками
меня
....
443
2.
Л
зна ю:
здесь
лю бо вь.. ...... ...... ...... ... 443
3.
Уже
вес ны
благоуханный
дух
.
.
444
4.
Последний
знак,
и
будут
два
—
одн о
444
849


КНИГ А
ПЯТАЯ:
ROSARIUM
П ос вя щ ени е ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 4 48
ПРО ЛО Г ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ......
449-450
Ad Rosam....................................................... 449
ГАЗЭЛЫ
I.
ГАЗЭЛЫ
О
РО ЗЕ .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .
452-456
I.
Р оза
Ме ча ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 452
II.
Ро за
Преображен ия... ...... ...... ...... .. 452
III.
Ро за
Союз а.. ...... ...... ...... ...... ...... ..... 453
IV.
Р оза
Воз вр ат а ...... ...... ...... ...... ...... ...454
V.
Р оза
Тр ех
Волх вов. ...... ...... ...... .... 454
VI.
Ро з а обру ч ения. ...... ...... ...... ...... ...... .. 455
VII.
Р оза
Вечных
В рат. ...... ...... ...... ...... ... 455
II. TURRIS EBURNEA................................................................................... 457-458
I.
Изваяна
не
из
камений
....
457
II.
Манны
ты
живо й
ковчег
.
.
.
457
III.
Ты
нам
даш ь
цв еты
лазурные
458
III.
НОВЫЕ
ГАЗЭЛЫ
О
РОЗ Е. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....
459-463
I.
Ро за
Ог ня ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 459
II.
Ро за
Г оры
Кармела.... ...... ...... ...... 459
III.
Роза
Цариц ы
Савской
....
460
IV.
Роз а
К ро ви. ...... ...... ...... ...... ...... ..... 460
V.
Роза
Царского
С ына. ...... ...... ...... ... 461
VI.
Ро за
Пчелиного
Ж ала
.. ..
461
VII.
Р оза
Ди он ис а... ...... ...... ...... ...... ..... 462
VIII. Una.................................................. 462
ЭПИЧЕСК ИЕ
СКА ЗЫ
И
ПЕСНИ
Сон
Матери-Пустыни.
(Духовный стих)
465
Три
Гр оба. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 466
РоааХьа
той
àyfou NtxoXàou........................ 466
Св ятая
Ел ис аве та ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 468
II.
Атл ан ти да. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 4 70
III.
Солнцев
Пе рс те нь ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 472
В
СТ АРОФ РАНЦУ З СКОМ
СТР ОЕ
Cor Ardens Rosa (Баллада)... ...... ...... ...... ...... 484
Тернис тый
Путь.
(Lai).................................... 485
Signum Rosae. (Huitain)................................485
Весна
(Рондель) .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ......485
Адонис.
(Рондель). ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 486
Il Tramonto (Рондо) ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 486
Вечерний
Луч.
(Рондо) ...... ...... ...... ...... ...... ..487
Rosa Centifolia (Триолет) . ...... ...... ...... ...... ...... 487
850


СОНЕТЫ
Роз али и.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 490
Ду ша
и
Жених.
(Триптих)...... ...... ...... . 491-492
I.
Из
голубых
глубин
расцветший
цвет... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 491
II.
О
терний
за рос ли
в
долине
сл ез
.
491
III.
Как
прон иц ает
розу
солнце
дня
.
492
Crux Amoris.......................................... 492
Crux Florida.......................................... 493
Rosa in Cruce.......................................... 493
Роза
Вет ров...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 494
Огн ен ный
З ми й .... ...... ...... ...... ...... ...... .... 494
Пло ть
и
Кровь.
(Диптих) ... ...... ...... ...... .. 495-496
I.
Святыня
плот и,
Ро за!
Чем
нежней.
495
II.
Святыня
крови,
Роза!
Некта р
плен­
ный
. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 495
Утренняя
Мо ли т ва. ...... ...... ...... ...... ...... .. 496
Итали я. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 496
Роз ы
в
С уби а ко .... ...... ...... ...... ...... ...... ...
497-498
I.
Не
ветерком
колеблемые
трости
.
497
II.
Коль,
вест н ик
мира,
ты
войдешь
в
по ко и...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 497
Собор
св.
Ма рк а ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 498
Поэ т ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...498
АНТО ЛО ГИЯ
РОЗЫ
(ЭЛЕГИЧЕСКИЕ ДВУСТИШИЯ)
I.
Роза
говори т ...... ...... ...... ...... ...... .. 5 01
II.
Из ида. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 501
III. Sol Incarnatus................................ 501
IV.
К упи на ..... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 5 01
V. Rosa Sophia................................ 502
VI.
Л ото с. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 502
VII.
Крат эр ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 502
VIII.
КиммерийскиеРозы........................ 502
IX.
Арк он а.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 502
X.
Гр о за. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 502
XI.
Ро за -Ар м ид а ...... ...... ...... ...... ...... .. 5 03
XII.
Паоло
и
Франческа.......................503
XIII.
Жрицы
Кипри ды..... ...... ...... ...... .... 50 3
XIV.
Воз ра сты ... ...... ...... ...... ...... ...... ... 50 3
XV.
В о спо мин а ние ... ...... ...... ...... ...... ..... 50 3
XVI.
Пи р.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 503
XVII. Saturnia Régna........................... 504
XVIII.
Ме ртв ая
Ро за ...... ...... ...... ...... ...... 504
XIX.
Поцел уй.. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 504
XX. Sub Rosa.................................... 504
XXI. Ultima Cera.....................................504
РАЗНЫЕ
ЛИ РИЧЕ СКИЕ
СТИХОТВОРЕНИЯ
Ра зв од . ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 5 0 6
Колыбельная
Б арк арол а... ...... ...... ...... ...... ..... 506
Ад риат ика ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 507
Мо лча н ие .... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ... 50 8
Белые
Ро зы ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 5 08
В з ыскую щие
Г р ад а ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 50 9
851


Ро за
Н оче й. ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... 5 09
П ро си не ц... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 510
Па ло мни ца...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 510
Зимние
С у ме рки ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 511
День
Вознес ени я ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... . 511
Ле бед ь.... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .. 512
Бель т.
1—9... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 512
ФЕОФИЛ
И
МАРИ Я
(повесть в терцинах) ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... .... 516
ЭП ИЛОГ... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ...... ....... ...... ...... ...... ...... ...... ..... 529
Eden................................................................ 531
Imprimé en Belgique par G E D IT S.A ., Tournai — 7 .112