История народного хозяйства СССР. Том 1 - Ляшенко П.И.

Author: Ляшенко П.И.

Tags: история история ссср история народного хозяйства

Year: 1952

Similar

История народного хозяйства СССР. Том 2

История народного хозяйства СССР. Том 3

История народного хозяйства СССР. Том 1. Докапиталистические формации

История народного хозяйства СССР. Том 2. Капитализм

Text

rot ЛЯЩЕНКО
ИС ?ия
НАРОДНОГО
ХОЗЯЙСТВА
СССР
П. И. ЛЯЩЕНКО
ИСТОРИЯ
НАРОДНОГО
ХОЗЯЙСТВА
СССР
том
I
МР/ ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ
ул/ ФОРМАЦИИ
п *
1 v ’ Издание третье
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
19 6 2
Постановлением
Совета Министров Союза ССР
от 8 апреля 1949 г.
ЛЯЩЕНКО ПЕТРУ ИВАНОВИЧУ,,
члену-корреспонденту Академии наук СССР,
действительному члену
Академии наук Украинской ССР,
ва научный труд
•ИСТОРИЯ
НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР,,
тома I и II,
опубликованный в 1947—1948 гг.,
ПРИСУЖДЕНА СТАЛИНСКАЯ ПРЕМИЯ
первой степени
ДОПУЩЕНО
Министерством высшею образования СССР
в качестве учебною пособия
для экономических
и инженерно-экономическим
вузов и факультетов
«...ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА
ЕСТЬ, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, ИСТОРИЯ РАЗ-
ВИТИЯ ПРОИЗВОДСТВА, ИСТОРИЯ
СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА, СМЕНЯ-
ЮЩИХ ДРУГ ДРУГА НА ПРОТЯЖЕНИИ
ВЕКОВ, ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ПРОИЗ-
ВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ И ПРОИЗВОД-
СТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ ЛЮДЕЙ»
И. В. СТАЛИН

ВВЕДЕНИЕ
ЗАДАЧИ, ПРЕДМЕТ И МЕТОД
ИСТОРИИ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
Задачи. Историческое изучение хозяйственной и обществен-
ной жизни человечества подобно всем другим научным дисципли-
нам вырастает из практических потребностей общества и должно
отвечать им.
В обществе, разделённом на антагонистические классы,
это изучение неизбежно служит классовым целям и является
средством классовой борьбы. Классовый характер буржуаз-
ной науки сам по себе является препятствием к превраще-
нию историко-экономической науки в объективную обще-
ственную науку, к возвышению её до научного понимания
объективного исторического процесса. Только марксизм-лени-
низм, являющийся научным выражением интересов рабочего
класса, самого передового, прогрессивного, до конца револю-
ционного класса общества, правильно отражает законы обще-
ственного развития.
Марксистско-ленинская теория точно вскрывает все про-
тиворечия, все формы антагонизма и эксплоатации, суще-
ствующие в капиталистическом обществе, устанавливает пре-
ходящий характер и неизбежность уничтожения капитализма
революционным путём, неизбежность революционной смены
старого общественного строя новым, высшим общественным
строем, коммунистическим обществом. Марксизм-ленинизм
вскрывает роль отдельных классов капиталистического обще-
ства в историческом процессе, прямо и открыто становится на
сторону пролетариата как самого прогрессивного класса обще-
ства. Принцип большевистской партийности науки является
наивысшим выражением единства теории марксизма с револю-
ционной практикой классовой борьбы пролетариата, с полити-
кой революционной партии рабочего класса.
6
ВВЕДЕНИЕ
Сила марксистско-ленинской теории заключается в том,
что она «...соединяет строгую и высшую научность (являясь
последним словом общественной науки) с революционностью,
и соединяет не случайно, не потому только, что основатель
доктрины лично соединял в себе качества ученого и револю-
ционера, а соединяет в самой теории внутренне и неразрывно» х.
Партийность марксистско-ленинской теории неотделима от
научного, объективного познания закономерностей природы и
общества, так как конечная цель пролетариата — построение
коммунизма —совпадает с объективным ходом развития истории.
Советские люди должны внимательно изучать наряду
с историей СССР также и историю буржуазного общества и
народного хозяйства дореволюционной России. Такое изуче-
ние позволяет понять противоречия капиталистического обще-
ства, понять законы его развития, пути и методы революционной
ликвидации эксплоататорских классов, пути и методы социали-
стического строительства. А знание законов развития общества,
законов социалистического строительства и постепенного пере-
хода к коммунизму, умение пользоваться этими законами
в практической деятельности необходимо для активных участни-
ков строительства коммунизма. Чтобы понять настоящее и
предвидеть будущее, необходимо познать прошлое. «...Практи-
ческая деятельность партии пролетариата должна основы-
ваться... на закономерностях развития общества, на изучении
этих закономерностей» 1 2.
Рабочий класс России, свергнув под руководством партии
Ленина — Сталина капиталистов и помещиков, взял в свои
руки всё общественное производство и сознательно им руково-
дит. Перед победившим рабочим классом ходом истории по-
ставлена задача не только познать, но и изменить мир, по-
строить новое, коммунистическое общество.
Поэтому-то большевистская партия и советское правитель-
ство уделяют такое большое внимание изучению истории вообще
и экономической истории в частности.
Предмет и метод. Для правильного понимания и объяснения
исторических явлений и фактов необходимо, чтобы истори-
ческая наука выросла до степени объективной общественной
науки. Как мы уже указали, буржуазная историческая наука
по может достигнуть объективного изучения закономерностей
процесса общественно-экономического развития и становится
на путь оправдания и апологетики буржуазного общества, на
путь фальсификации истории.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 308.
2 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Горполитиздат, 1948, стр. 14,
ВВЕДЕНИЕ
9
Апологетический, эксплоататорский характер буржуазной
исторической науки неоднократно подвергался критике со
стороны передовых представителей философской и экономи-
ческой мысли, социалистов-утопистов Фурье, Сен-Симона, рус-
ских мыслителей и особенно Н. Г. Чернышевского и др. Но
только Маркс окончательно разоблачил апологетический харак-
тер буржуазной экономической и исторической науки и вскрыл
классовые корни этой апологетики.
Материалистическое понимание истории, применение Мар-
ксом материалистической диалектики к анализу общественно-
экономического и исторического развития открыло путь к под-
линной науке о развитии общества.
«Домарксовская «социологи» и историография, — говорит
Ленин по этому поводу, — в лучшем случае давали накопление
сырых фактов, отрывочно набранных, и изображение отдель-
ных сторон исторического процесса. Марксизм указал путь
к всеобъемлющем^, всестороннему изучению процесса возник-
новения, развития и упадка общественно-экономических форма-
ций, рассматривая совокупность всех противоречивых тен-
денций, сводя их к точно определяемым условиям жизни и
производства различных классов общества, устраняя субъекти-
визм и произвол в выборе отдельных «главенствующих» идей
или в толковании их, вскрывая корни без исключения всех
идей и всех различных тенденций в состоянии материальных
производительных сил» х.
Материалистическое понимание истории требует особенно
внимательного изучения экономической истории, истории народ-
ного хозяйства. «...История развития общества есть, прежде
всего, история развития производства, история способов произ-
водства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история
развития производительных сил и производственных отноше-
ний людей» 1 2. Изучение истории народного хозяйства стано-
вится средством для понимания всего процесса общественного
развития, основой для понимания политической истории,
истории духовной культуры и т. д. не только прошлого, но и
настоящего.
Если для общей истории (гражданской, политической, воен-
ной и пр.) изучение «способов производства» является фундамен-
том для понимания и методом для объяснения всех обществен-
ных явлений, то для экономической истории, истории народ-
ного хозяйства, изучение и раскрытие законов производства,
законов развития производительных сил и производственных
1 В. И. Ленин, Соч., т. 21, изд. 4, стр. 40.
2 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 22.
3 ВВЕДЕНИЕ
отношений, законов экономического развития общества является
основным предметом исследования. Производство, способ про-
изводства, охватывая как производительные силы общества, так
и производственные отношения людей и всю их «надстройку»,
является воплощением их единства в экономическом разви-
тии общества. Но самый исторический процесс развития про-
изводительных сил и производственных отношений людей имеет
свои особенности.
Производительные силы общества находятся всегда в состоя-
нии развития и изменения, неизбежно вызывая изменения и все-
го общественного строя, общественных идей, взглядов, поли-
тических убеждений. Производительные силы являются наибо-
лее подвижным и революционны^ элементом производства. Вот
почему «...ключ к изучению законов истории общества нужно
искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества,
а в способе производства...» 1 Изменения и развитие производ-
ства начинаются прежде всего с изменений и развития орудий
производства. «Сначала изменяются и развиваются производи-
тельные силы общества, а потом, в зависимости от этих измене-
ний и соответственно с ними — изменяются производственные
отношения людей, экономические отношения людей» 1 2.
Сказанным определяется и предмет науки, изучающей обще-
ственное развитие, и её метод.
Предметом истории народного хозяйства как особой исто-
рико-экономической дисциплины является изучение развития
производства, изучение способов производства, сменяющих
друг друга на протяжении веков, изучение развития производи-
тельных сил и производственных отношений людей.
Методом этой историко-экономической дисциплины является
изучение производительных сил и производственных отношений
людей, включая всю идеологическую «надстройку», в их един-
стве и в их взаимозависимых изменениях в каждой эпохе раз-
вития общества.
Этим же определяются основное содержание и структура
общего курса экономической истории.
1. Основной и важнейшей общей частью этого курса должно
быть изучение развития производства, развития способов произ-
водства, применяемых обществом в каждый данный истори-
ческий период и на всём протяжении истории в целом. Как кон-
кретный историко-экономический курс, курс истории народного
хозяйства должен дать развёрнутую фактическую историческую
картину смены форм развития производства и общественных
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 22.
2 Там же, стр. 23,
ВВЕДЕНИЕ
9
отношений с учётом всех особенностей каждой отдельной страны
в каждую эпоху.
Эти конкретные факты истории развития способов производ-
ства являются базой для понимания законов общественного раз-
вития, устанавливаемых теоретическими науками, — учением
диалектического и исторического материализма и политической
экономией. В свою очередь и факты истории народного хозяй-
ства должны освещаться с точки зрения общих законов, вскры-
тых историческим материализмом и политической экономией.
При изучении истории развития способов производства
необходимо учитывать как развитие материальных производи-
тельных сил, так и влияние на это развитие «надстройки» в виде
государственных и политических форм, правовых институтов и
норм, всей идеологии и общественных идей, господствующих
в обществе. Надо помнить, что общественные идеи и теории
бывают различные. Есть идеи и теории отживающих классов,
служащие их интересам и тормозящие продвижение общества
вперёд. Есть передовая идеология новых, революционных
классов. Значение их идеологии состоит в том, что она облег-
чает продвижение общества вперёд. Вся идеологическая над-
стройка, отражающая общественное бытие и неразрывно свя-
занная с его экономическим фундаментом, в свою очередь,
в сильнейшей степени влияет на развитие последнего.
При изучении развития способов производства необходимо
вскрыть самую закономерность, причины исторической смены
экономического фундамента и его надстройки. Основой для
правильного понимания этого процесса в антагонистических
общественных системах является марксистско-ленинская тео-
рия классовой борьбы. «После того, как новые производительные
силы созрели, существующие производственные отношения
и их носители — господствующие классы, превращаются в ту
«непреодолимую» преграду, которую можно снять с дороги
лишь путем сознательной деятельности новых классов, путем
насильственных действий этих классов, путем революции» х.
Изучением классовой борьбы должно быть пронизано рассмот-
рение всего исторического процесса хозяйственного развития
классового общества.
При этом, однако, самая смена хозяйственных систем, фор-
маций классово-антагонистических обществ и возникновение
новых производительных сил и соответствующих им производ-
ственных отношений исторически является процессом, который
«...происходит не отдельно от старого строя, не после исчезно-
вения старого строя, а в недрах старого строя, происходит
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 33.
10
ВВЕДЕНИЕ
не в результате преднамеренной, сознательной деятельности
людей, а стихийно, бессознательно, независимо от воли людей»1.
В старом, отживающем обществе возникает, растёт и разви-
вается новое. Эти элементы нового строя начинают возникать
в недрах старого общества ещё задолго до его крушения. Вна-
чале они являются лишь слабыми зачатками и отдельными эле-
ментами нового — новых производительных сил, новых произ-
водственных отношений, новой идеологии. Затем, развиваясь и
вырастая, они складываются в более или менее прочную си-
стему, в «уклады» новых производительных сил и производ-
ственных отношений, отличных от всё ещё господствующих
отношений старого мира. Наконец, отживающий «старый поря-
док» вступает в период прогрессирующего упадка, когда гос-
подство старых классов становится «непреодолимой» преградой
в развитии производительных сил общества.
Таков, например, был наиболее типичный процесс за-
рождения и развития капиталистического общества в недрах
феодализма. «Экономическая структура капиталистического
общества, — по словам Маркса, — выросла из экономической
структуры феодального общества. Разложение последнего
освободило элементы первого» 1 2. Но «...буржуазная революция
начинается обычно при наличии более или менее готовых форм
капиталистического уклада, выросших и созревших еще до от-
крытой революции в недрах феодального общества, тогда как
пролетарская революция начинается при отсутствии, или почти
при отсутствии, готовых форм социалистического уклада»3.
Из основной задачи изучения экономической истории выте-
кают пути и средства её изучения.
2. Основным и первым средством для достижения указан-
ной'цели является изучение конкретных исторических фактов
в области хозяйственного развития той или иной страны и
эпохи. Формы и пути хозяйственного развития разных стран
и в разные эпохи, при общих для всех их закономерностях,
в то же время настолько отличны и индивидуальны, что для
правильного понимания их нельзя ограничиться изучением
хозяйства «вообще», а необходимо изучать все конкретные и
индивидуальные особенности каждой страны и каждой эпохи.
В частности при изучении истории народнохозяйствен-
ного развития России надо иметь в виду, что в силу истори-
ческих условий экономическое развитие России отличалось от
экономического развития западных стран.
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 31.
2 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 720,
8 И. В. Сталин, Соч., т. 8, стр. 21.
ВВЕДЕНИЕ
11
Нет надобности доказывать необходимость изучения факти-
ческого материала экономической истории отдельных стран.
Классики марксизма-ленинизма в своих гениальных полити-
ческих и экономических обобщениях опирались на конкрет-
ную экономическую историю и изучение фактов экономического
развития. Эти обобщения и были возможны только при том
богатстве фактического исторического материала, который был
положен Марксом в основу «Капитала» и других произведений,
Лениным и Сталиным — в основу их работ.
3. Но изучение хозяйственного развития не должно огра-
ничиваться накоплением сырых исторических фактов, не должно
превращаться в простое описание. При изучении экономической
истории необходимы научная критика и объяснение истори-
ческих письменных и материальных (археологических и др.)
памятников с точки зрения материалистического понимания
процесса общественного развития.
При этом нужно указать, что в старой русской историогра-
фии многие, иногда самые основные вопросы общей полити-
ческой истории (о времени и характере расселения славян
на Восточно-Европейской равнине, о происхождении Русского
государства, о феодализме и пр.) частью из-за недостатка мате-
риала, частью из-за неправильной методологии решались отдель-
ными авторами различно и оставались спорными. Экономиче-
ская же история оставалась наиболее отсталым участком даже
в смысле чисто фактического изучения, не говоря уже об отсут-
ствии марксистской методологии в истолковании и объяснении её.
Маркс и Энгельс, изучая общую и хозяйственную историю
России, установили ряд важнейших особенностей её, преиму-
щественно в происхождении и развитии капитализма К
Сделавшие эпоху работы Ленина, в особенности «Что такое
«друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?»,
«Развитие капитализма в России», «Аграрный вопрос в России
к концу XIX века» и другие, явились непревзойдёнными образ-
цами марксистского изучения экономического развития Рос-
сии. Работы великого Сталина продолжают и конкретизируют
изучение экономического развития России.
4. Из всего сказанного вытекает следующая задача историко-
экономического изучения: собранные и изученные нами кон-
кретные исторические факты мы должны объединить для каждой
эпохи в целостную картину хозяйственного развития как
определённой системы производственных отношений, харак-
теризующих именно данную историческую эпоху, в их последо-
вательном историческом развитии в целом.
1 Многочисленные статьи и письма об общественно-экономическом
развитии России см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, XI, XV, XXVII.
12
ВВЕДЕНИЕ
«...Анализ материальных общественных отношений сразу
дал возможность подметить повторяемость и правильность
и обобщить порядки разных стран в одно основное понятие
общественной формации. Только такое обобщение и дало
возможность перейти от описания (и оценки с точки зрения
идеала) общественных явлений к строго научному анализу
их, выделяющему, скажем для примера, то, что отличает одну
капиталистическую страну от другой, и исследующему то,
что обще всем им» Ч
Изучая историко-экономические факты и события, мы дол-
жны объяснить их «...с точки зрения тех условий, в обста-
новке которых протекали исторические события...» 1 2 Только
таким путём мы сможем уловить объективную закономерность
в развитии системы общественных отношений и найти путь к
всестороннему изучению процесса возникновения, развития
и упадка общественно-экономических формаций.
О содержании и методе изучения народного хозяйства Рос-
сии Ленин пишет в своей работе «Что такое «друзья народа»
и как они воюют против социал-демократов?». Ленин разобла-
чает извращения народников в изображении русской действи-
тельности и указывает задачи революционной интеллигенции
в изучении экономической действительности России.
«ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ работа ее, — говорит Ленин, — должна
будет при этом направиться на конкретное изучение всех форм
экономического антагонизма в России, изучение их связи и после-
довательного развития; она должна вскрыть этот антаго-
низм везде, где он прикрыт политической историей, особен-
ностями правовых порядков, установившимися теоретическими
предрассудками. Она должна дать цельную картину нашей
действительности, как определенной системы производствен-
ных отношений, показать необходимость эксплуатации и
экспроприации трудящихся при этой системе, показать тот
выход из этих порядков, на который указывает экономическое
развитие» 3.
Эти указания Ленина имеют и общее методологическое зна-
чение, а задачи, выдвигаемые им в изучении общественно-
экономического развития, и сейчас стоят перед исторической
наукой СССР. К ним относятся: рассмотрение каждой эпохи
в её развитии, рассмотрение классового общества как определён-
ной системы производственных отношений со всей их полити-
ческой и идеологической надстройкой, вскрытие антагонисти-
ческого, противоречивого характера этих отношений, показ
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 123.
2 «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого
курса истории ВКП(б)»», Госполитиздат, 1944, стр. 4.
3 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 278.
ВВЕДЕНИЕ
13
классовой борьбы и неизбежности революционного свержения
антагонистических общественных систем.
Для того чтобы дать целостную картину общественных отно-
шений различных стран и различных эпох, необходимо кроме
изучения экономики исследовать также и надстройку. По отно-
шению к изучению надстройки всякого рода — политической,
правовой, идеологической и пр. — необходимо указать, что
история народного хозяйства не может, конечно, заменить все
эти специальные отрасли изучения общественных отношений,
но и не должна от них отрываться. Особенно важным для из-
учения истории народного хозяйства является, во-первых, из-
учение экономической идеологии, т. е. экономических учений
каждой эпохи; во-вторых, изучение её политики — внутрен-
ней, внешней и даже военной. Политика, по выражению Ленина,
есть концентрированное выражение экономики, и в ней, как
и в экономических учениях эпохи, сущность и специфические
особенности народного хозяйства каждой эпохи находят часто
наиболее законченное и обобщённое выражение.
Наконец, можно отметить, что война есть продолжение
политики иными (насильственными) средствами, и поэтому
рассмотрение политики как концентрированного выражения
экономики часто должно приводить нас к рассмотрению эконо-
мики войн как одного из важнейших моментов в истории народ-
ного хозяйства. Мы включаем в курс истории народного хозяй-
ства не только основные вопросы народного хозяйства в узком
смысле слова, но также и вопросы идеологического и полити-
ческого порядка, поскольку они необходимы для понимания
сущности и хода развития народного хозяйства.
В нашем историческом изложении развития народного
хозяйства наибольшую по объёму часть занимает изучение
классового общества и особенно буржуазного общества в его
зарождении, развитии и гибели. Изучению истории народного
хозяйства в классовом обществе мы посвящаем первые два
тома работы.
Строительство социализма. При изучении народного хозяй-
ства СССР, так же как и любой другой страны, необходимо
обратить особое внимание на переход от одной общественно-
экономической формации к другой, который «...происходит
обычно путем революционного свержения старых производ-
ственных отношений и утверждения новых» Ч Но в пределах
классового общества при этом происходит лишь изменение
форм эксплоатации, антагонистический же характер производ-
ственных отношений остаётся. При переходе к изучению эконо-
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 33.
14
ВВЕДЕНИЕ
мической истории СССР мы имеем дело уже с совершенно новой
основой производственных отношений — общественной социа-
листической собственностью на средства производства, утвер-
дившейся в результате уничтожения капитализма социалисти-
ческой революцией и установления диктатуры пролетариата,
отмены частной собственности на средства производства и
уничтожения эксплоатации человека человеком.
При общественном характере производства и отсутствии
эксплоатации в СССР «...производственные отношения нахо-
дятся в полном соответствии с состоянием производительных
сил...» 1 Поэтому все элементы народного хозяйства СССР —
общий рост производительных сил, производительность труда,
развитие техники и пр. — не являются уже непосредственным
и простым продолжением развития тех же элементов капита-
листического хозяйства. Они коренным образом качественно
и принципиально от последних отличны. Поэтому при изуче-
нии истории социалистического хозяйства кроме указанных
выше методологических требований должен быть выдвинут
ряд дополнительных.
Во-первых, на первом этапе социалистического строитель-
ства в СССР имелись элементы различных «укладов» обществен-
ного хозяйства: патриархальное, т. е. в значительной степени
натуральное крестьянское хозяйство, мелкое товарное произ-
водство, частнохозяйственный капитализм, государственный
капитализм и социализм. В сознании людей также сохранялись
пережитки капитализма. Переходный период характеризуется
ожесточённой борьбой между отживающими остатками буржу-
азных классов и победившим рабочим классом, установившим
свою революционную диктатуру. Чем определяется и обеспе-
чивается исход этой классовой борьбы в смысле окончательной
победы социалистических форм хозяйства и социалистической
идеологии? Этот исход определяется руководством партии
Ленина — Сталина, деятельностью социалистического госу-
дарства, преимуществами советского общественного строя, кото-
рый является подлинно народным строем, выросшим из народа
и пользующимся его могучей поддержкой. «...Советский обще-
ственный строй является лучшей формой организации общества,
чем любой несоветский общественный строй»'1 2. Важно изучить
историю капиталистического хозяйства как историческую пред-
посылку, диалектически определившую подготовку и конкрет-
ные условия крушения старых общественных укладов и отно-
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 29.
2 И. В. Сталин, Речь иа предвыборном собрании избирателей
Сталинского избирательного округа г. Москвы 9 февраля 1946 г., Госно-
литивдат, 1946, стр. 10.
ВВЕДЕНИЕ
15
шений, осуществления социалистической революции и исполь-
зования наследия капитализма для социалистического строи-
тельства. «Капитализм накопил немало материальных и куль-
турных ценностей, но он не может уже использовать этого
даже в своих интересах. Он уже превратился во многих слу-
чаях в душителя прогресса науки, искусства, культуры...
Теперь уже есть кому восприять наследство капитализма.
Коммунизм растет из того, что создано капитализмом, из его
лучших и многочисленных достижений в области хозяйства,
материального быта и культуры. Коммунизм по-своему пере-
рабатывает все эти ценности и достижения, —но не в интересах
верхушки общества, а в интересах всего народа и человечества» Ч
Во-вторых, в период строительства социализма в СССР
государство, диктатура пролетариата получает руководящее
значение в экономическом и социальном переустройстве обще-
ства. Государство непосредственно и активно овладевает народ-
ным хозяйством, организуя в плановом порядке строительство
всех отраслей народного общественного хозяйства, пере-
страивая и совершенствуя технику, перераспределяя между
отраслями народного хозяйства средства производства и кадры
рабочей силы и весь продукт народного труда между всеми
членами общества. Экономическая роль Советского государства
коренным образом отличается от экономической роли буржуаз-
ного государства, так как Советское государство опирается
на общественную социалистическую собственность на средства
производства, на национализацию земли, фабрик и заводов,
банков, транспорта, на монополию внешней торговли.
В-третьих, в истории хозяйственного развития СССР, уна-
следованной от России, особое значение приобретает много-
националъностъ её государственно-политического и хозяйствен-
ного объединения. Уже Московская царская Русь и ещё больше
императорская Россия, включая в своё государственное объ-
единение многие, прежде самостоятельные, народности, не
только подчиняла их политически, но и объединяла в своей
единой, хотя и антагонистической, народнохозяйственной си-
стеме. Все эти народности и страны имели свою длительную
общественно-политическую и хозяйственную историю. Русский
капитализм поднимал экономику остальных частей империи
на новый и более высокий сравнительно с прежним уровень.
Но вместе с тем царская власть «...боролась с развитием госу-
дарственности на окраинах, так же как и с их культурным
развитием, стремясь насильственно ассимилировать местное
1 В. М. Молотов, Третий пятилетний план развития народного хо-
зяйства СССР. Доклад и заключительное слово на XVIII съезде ВКП(б),
1939, стр. 51.
16
ВВЕДЕНИЕ
коренное население» *. Царизм искусственно насаждал меж-
национальную вражду между народностями, разделяя их.
Проникновение капиталистических отношений в отсталые
национальные окраины усиливало в них классовую диферен-
циацию, рост классового самосознания трудящихся, классо-
вую борьбу. Поэтому в некоторых национальных «окраинах»,
особенно там, где пролетариат находился под идеологическим
влиянием и политическим руководством своего революцион-
ного авангарда, партии большевиков, как это было в Закав-
казье, революционное рабочее движение, несмотря на незна-
чительность местных рабочих кадров, приобретало большой
размах и имело общероссийское значение. На основе револю-
ционной борьбы с самодержавием создавалось классовое
объединение пролетариата всех национальных частей бывшей
империи, преодолевалась межнациональная вражда, разжигав-
шаяся царским самодержавием и буржуазией, подготовлялось
сплочение отдельных народностей вокруг русского народа
для борьбы с самодержавно-помещичьим государством, для,
борьбы с капитализмом, а после победы Октябрьской социали-
стической революции — за создание многонационального социа-
листического государства. j
Рассматривая историю строительства социалистического хо^
зяйства СССР, мы видим не только быстрые количественные
успехи хозяйственного развития отдельных национальных
частей Союза Советских Социалистических Республик, но и|
превращение их прежнего, колониального или полуколо--
ниального, хозяйства в часть единого социалистического
хозяйства. Ликвидация капитализма и установление совет-
ского строя обусловили социалистический характер развития,
народного хозяйства отдельных республик как результат той
замечательной организации сотрудничества народов СССР,
«...которая является живым прообразом будущего объеди-
нения народов в едином мировом хозяйстве» 1 2.
Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне
доказала величайшие преимущества нашего советского госу-
дарственного строя, жизнеспособность многонационального Со-
ветского государства, доказала, что «...советский государ-
ственный строй представляет такую систему государственной
организации, где национальный вопрос и проблема сотрудни-
чества наций разрешены лучше, чем в любом другом много-
национальном государстве» 3.
1 И. В. Сталин, Соч., т. 5, стр. 39.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 148.
8 И. В. Сталин, Речь на предвыборном собрании избирателей Сталин-
ского избирательного округа г. Москвы 9 февраля 1946 г., стр. 11.
ВВЕДЕНИЕ 17
Современный курс хозяйственной истории народов СССР
должен показать историческую подготовку создания этой
замечательной организации социалистического хозяйственного
сотрудничества народов СССР, прошедших долгий путь хозяй-
ственного развития в рамках докапиталистической и капита-
листической России. Эти задачи особенно ярко выражены в
известных замечаниях товарищей Сталина, Жданова и Кирова
по учебникам истории СССР и новой истории. «Нам нужен
такой учебник истории СССР, где бы история Великороссии не
отрывалась от истории других народов СССР — это во- первых, —
и где бы история народов СССР не отрывалась от истории обще-
европейской и, вообще, мировой истории,—это во-вторых» *.
Эти замечания целиком применимы и к курсу хозяйствен-
ной истории. Конечно, в общем курсе мы не можем задаваться
целью дать исчерпывающую хозяйственную историю каждой из
всех союзных и автономных социалистических республик,
областей и народностей — Грузии, Армении, среднеазиатских
республик и др. Это должно являться задачей специальных
научных монографий республиканских научно-исследователь-
ских институтов по вопросам хозяйственной истории, а при
преподавании в республиканских вузах — специальных расши-
ренных лекций, читаемых преподавателями истории народ-
ного хозяйства этих республик.
В общем курсе мы рассматриваем историю хозяйственного
развития народностей СССР и те исторические и экономические
предпосылки, которые привели эти народности к объединению в
одной политической и хозяйственной системе Советского Союза.
Точно так же и хозяйственное развитие'других стран и всё
мировое хозяйство даются нами лишь в самом кратком аспекте
сравнительного исторического изучения и статистико-экономи-
ческих сравнительных иллюстраций.
Наконец, предварительным условием изучения истории
народного хозяйства мы предполагаем знакомство читателя
с общей историей СССР и других стран. Поэтому изложение
политической и внешней истории даётся нами лишь в сжатой
форме, необходимой для усвоения истории хозяйственного раз-
вития эпохи.
Изучению истории социалистического строительства в СССР
мы посвятим третий том нашей работы.
Основы исторической периодизации. Историческое изуче-
ние не может ограничиваться лишь изложением исторических
фактов и даже сведением их в целостную картину исторического
развития. Для историка необходимо установление в этой общей
картине чётких этапов исторического развития. Принципы и
1 «К изучению истории», Сборник, Партиздат, 1937, стр. 24.
2 П, И. Лященко, т. I
18
ВВЕДЕНИЕ
признаки, которые кладутся в основу характеристики этих
этапов, приобретают важнейшее и решающее методологическое
значение в понимании всей сущности и законов экономического
развития.
Буржуазная историческая наука не могла дать законченной
научной системы исторической периодизации способов произ-
водства и возникающих на их основе общественных формаций,
так как она считала капиталистическую формацию единственно
«нормальной» для общественного строя и вечной.
Только у представителей научного социализма и прежде
всего у Маркса глубина теоретического понимания экономи-
ческих проблем сочетается с широчайшим историческим охва-
том конкретной истории хозяйственного развития. На этой
основе Марксом и была разработана теория общественно-эконо-
мического развития. В основу определения и подразделения
общественно-экономических формаций Маркс положил поня-
тие «способа производства» и возникающих на его основе обще-
ственных отношений. «Непосредственное отношение собствен- .
ников условий производства к непосредственным производи-
телям — отношение, всякая данная форма которого каждый
раз естественно соответствует определенной ступени развития
способа труда, а потому и общественной производительной силе
последнего, — вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую
тайну, сокровенную основу всего общественного строя...» 1
И в другом месте по тому же вопросу Маркс говорит: «Экономи-
ческие эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как
производится, какими средствами труда. Средства труда не
только мерило развития человеческой рабочей силы, но и пока-
затель тех общественных отношений, при которых совершается
труд» 1 2. Конкретно для исторического развития классового
общества Маркс установил следующие его этапы и формации:
рабовладельческий (античный и азиатский), феодальный и
буржуазный способы производства 3.
Учение марксизма-ленинизма об общественно-экономи-
ческих формациях является могущественным теоретическим и
методологическим орудием, позволяющим понять и целостно
изобразить весь ход общественного развития не только с его
экономической базой, но и со всей общественно-политической
надстройкой.
При этом, наметив этапы в развитии современного общества,
Маркс был далёк от того, чтобы видеть в них какую-либо обяза-
тельную схему, которую одинаково должны пройти все страны
и народы. Если общественно-историческое развитие всего
1 К. Маркс, Капитал, т. III, 1949, стр. 804.
2 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 187.
8 См. К. Маркс, К критике политической экономии, 1939, стр. 7.
ВВЕДЕНИЕ
19
общества в целом выливается в эти этапы, то в развитии раз-
ных стран они имели не одинаковый вес и значение. «...Собы-
тия, поразительно аналогичные, — пишет Маркс Но этому
поводу, — но происходящие в различной исторической среде,
приводят к совершенно разным результатам. Изучая каждую
из этих эволюций в отдельности и затем сопоставляя их, легко
найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя
достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой
какой-нибудь общей историко-философской теории... наивыс-
шая добродетель которой состоит в ее надисторичности» х.
В других своих работах Маркс и Энгельс говорят об этапе
доклассового — дородового и родового — общества и о перво-
бытно-общинном хозяйстве.
После свержения власти буржуазии и разрушения капита-
листического общества человечество, как указал Маркс, должно
создать социалистическое общество. Обобщая указания Маркса,
товарищ Сталин в своей работе «История ВКП(б)» — этой под-
линной энциклопедии основных знаний марксизма-ленинизма —
отмечает следующие пять основных типов производственных
отношений: первобытно-общинный, рабовладельческий, фео-
дальный, капиталистический, социалистический.
Особенности хозяйственного развития отдельных народно-
стей. Излагая общественно-экономическое развитие народов
СССР по указанным этапам развития производительных сил и
соответствующим им типам производственных отношений, мы
должны помнить, что живая и конкретная историческая дей-
ствительность в разные эпохи, у разных народностей, в различ-
ных условиях общественной, политической и хозяйственной их
жизни, в различном внешнем их окружении и т. п. представ-
ляла самые сложные исторические сочетания путей и судеб
общественно-экономического развития этих народностей.
Одни народности, наиболее рано вступившие на истори-
ческую арену, достигали этапа родового строя и примитивного
кочевого хозяйства, иногда даже создавая подобие государ-
ственных образований, но затем бесследно исчезали (скифы
VII—V вв. до н. э., хазары, половцы).
Другие народности, наоборот, долгое время, вплоть до
XIX в., сохраняли своё национальное существование и строй
патриархально-родовых, племенных и патриархально-феодаль-
ных отношений в сочетании с первобытным рабством, с отста-
лой материальной культурой, с примитивным охотничье-
скотоводческим кочевым хозяйством (многие народности Сиби-
ри, Средней Азии, горские народности Кавказа и др.).
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 378; об этом же письме
см. В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 247—248.
*
20
ВВЕДЕНИЕ
Далее, некоторые из древнейших народностей наиболее
рано, ещё за несколько веков до нашей эры, были вовлечены
в политическое и хозяйственное общение с тогдашним культур-
ным греко-римским и азиатским рабовладельческим миром.
Ещё не вполне изжив свой патриархальный быт и первобытно-
общинное хозяйство, они испытали всю тяжесть античного и
азиатского рабовладельческого строя (древние народности и
племена Закавказья и Средней Азии VIII—VII вв. до н. э.
и IV—V вв.н. э.). Но затем, вместе с падением античного
рабовладельческого мира, они стали рано переходить к более
сложным феодальным отношениям с попытками образования
национально-феодальных государств (Грузия и Армения VII—
VIII вв.). В дальнейшем, достигнув относительно высокого
уровня национальной культуры, развития производительных
сил и расцвета феодальных отношений (Грузия XII—XIII вв.),
эти народности под давлением неблагоприятных политических
условий (нашествие иноземных завоевателей — персов, мон-
голов, турок) не смогли ликвидировать свою феодальную
раздроблённость и образовать крупное национальное государ-
ство. Вместо этого они часто переживали длительные периоды
феодального упадка, а временами и потерю государственной
самостоятельности (Грузия и Армения XIV—XVIII вв.).
Наконец, некоторые народности хотя и изжили свой патри-
архально-родовой и первобытно-общинный строй позднее дру-
гих (как восточные, русские славяне VIII—IX вв.), но затем,
пережив эпоху феодальной раздроблённости, сумели в борьбе
с иноземными завоевателями (монголами) ликвидировать её
и организовать прочное политическое, национальное и хозяй-
ственное единство в виде централизованного русского госу-
дарства. Это имело решающее и ведущее значение для всего
дальнейшего общественно-экономического развития складывав-
шегося крупного многонационального государства.
После Великой Октябрьской социалистической революции,
после свержения капитализма народности, не дошедшие ещё
до стадии промышленного капитализма, получили возмож-
ность «...из первобытных форм хозяйства перейти в стадию
советского хозяйства, минуя промышленный капитализм» \
История социалистического, строительства СССР на протя-
жении свыше 30 лет прошла также ряд исторических этапов.
Марксистско-ленинская периодизация социалистического
строительства дана И. В. Сталиным в «Кратком курсе истории
ВКП(б)». В основу её положена борьба партии и рабочего класса
за построение социализма на различных исторических этапах:
период подготовки и проведения Октябрьской социалистической
1 И. В. Сталин, Соч., т. 5, стр. 41.
ВВЕДЕНИЕ
21
революции, гражданской войны и интервенции, восстановления
народного хозяйства, его индустриализации, коллективизации
сельского хозяйства, завершения строительства социалисти-
ческого общества и постепенного перехода от социализма к ком-
мунизму. В этот этап мы включаем период мирных лет третьей
пятилетки, период Великой Отечественной войны и разгрома
фашизма, а также послевоенный период.
В разгроме фашизма во второй мировой войне подвиг совет-
ского народа и прежде всего русского народа как самой выда-
ющейся нации многонационального Советского государства,
победа советского общественного и государственного строя
встают во всём своём величии.
Марксистско-ленинский метод с его исторической периодиза-
цией общественно-экономического развития положен в основу
дальнейшего изучения конкретной истории хозяйственного раз-
вития народов СССР.
* *
*
Настоящее третье издание «Истории народного хозяйства
£ССР» переработано и дополнено автором, сравнительно с изда-
ниями 1947 и 1950 гг., с учётом как новых проблем, выдвинутых
и решённых за эти годы в советской исторической науке, так и
замечаний, высказанных отдельными рецензентами и крити-
ками нашей работы в печатном виде или в устных дискуссиях
в различных научных учреждениях.
Автор полагает, что эта критика и самокритика способ-
ствовали улучшению работы, хотя в ней остаётся ещё много
спорных вопросов, разрешение которых будет зависеть от даль-
нейшего развития советской историко-экономической науки.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО,
ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
И ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
ГЛАВА I
НАРОДНОСТИ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ
В ДРЕВНИЙ ПЕРИОД ’
(ДО V—VI вв.)
1. Дородовое общество и возникновение рода
у народностей Восточно-Европейской равнины
Основы народного хозяйства, историю которого мы будем
изучать, были заложены много веков назад на территории
Восточной Европы ветвью славянского племени — русскими
славянами — в сложном историческом взаимодействии с дру-
гими народностями, населявшими эту страну, проходившими
через неё или граничившими с ней.
Когда же и как были заложены начальные формы этого
народного хозяйства? Когда и как происходило первоначальное
хозяйственное освоение территории СССР первобытными народ-
ностями и в частности славянами? Были ли славяне автохто-
нами (первоначальными обитателями) Восточно-Европейской
равнины, сожительствовали ли они здесь с другими народно-
стями или пришли откуда-то из другого места и оттеснили или
ассимилировали прежних обитателей страны? На какой сту-
пени материальных производительных сил и общественно-
экономических отношений находились они в начальном периоде
своего исторического существования?
Классики марксизма-ленинизма о первобытном обществе.
Чтобы ответить на все эти сложнейшие исторические вопросы,
нам необходимо, во-первых, обратиться к рассмотрению уче-
ния классиков марксизма-ленинизма о зарождении и разви-
тии первобытного доклассового общества и хозяйства вообще,
во-вторых, изучить конкретные формы и условия зарождения
и развития первобытного общества и хозяйства на территории
СССР в свете новейших исторических данных.
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
23
Маркс, развивая учение исторического материализма и
устанавливая закономерности развития общества, придавал
важнейшее значение изучению генезиса его, т. е. изучению
начальных этапов существования доисторического человека и
зарождения первобытного общества.
Выяснив роль труда в создании самого человека и в его
общественном развитии, классики марксизма-ленинизма уста-
новили характер развития материальных производительных сил
и соответствующих им производственных отношений в наиболее
ранние этапы истории человеческого общества. В первобытную
эпоху человек находился в полной зависимости от окружающих
естественных условий, от стихийных сил природы. Долгое
время люди жили главным образом за счёт собирания плодов,
съедобных корней растений, а также случайной ловлей живот-
ных. Постепенно, очень медленно первобытный человек овладе-
вал стихийными силами природы. Важнейшее значение имело
открытие огня, а также выделывание простейших орудий.
Применение огня и орудий труда, сначала грубо выделанных,
неотшлифованных каменных (кремнёвых) орудий, затем от-
шлифованных каменных орудий и, наконец, лука и стрел,
которые способствовали превращению охоты в важнейшую
отрасль труда и источник средств существования, оказало
большое влияние на развитие первобытного общества. Изме-
нение условий добывания средств существования и самоза-
щиты позволили человеку расселяться на новых пространствах
территории, но не в одиночку, а компактными группами, объеди-
нёнными общим трудом по добыче средств существования или
связанными кровным родством— родами. «Каменные, орудия
и появившиеся потом лук и стрелы исключали возможность
борьбы с силами природы и хищными животными в одиночку.
Чтобы собрать плоды в лесу, наловить рыбу в воде, построить
какое-либо жилище, люди вынуждены работать сообща, если
они не хотят стать жертвой голодной смерти, хищных живот-
ных или соседних обществ» х.
Переход от каменных орудий к металлическим (железный
топор, соха с железным лемехом) ведёт к переходу от охотничье-
го образа'жизни к приручению животных, первобытному ското-
водству, и далее — к земледелию, к оседлым формам жизни,
поселению деревнями и родовыми общинами. Так возникают
первобытно-общинное хозяйство и тип производственных отно-
шений, при которых «...основой производственных отношений
является общественная собственность на средства производ-
ства... Общий труд ведет к общей собственности на средства
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 26.
24
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
производства, равно как на продукты производства. Здесь
не имеют еще понятия о частной собственности на средства
производства... Здесь нет эксплоатации, нет классов» Ч
Посмотрим теперь, в какой мере мы можем проследить на
конкретной истории первобытного хозяйства у народов СССР
в его зарождении и на ранних этапах очерченный характер
производительных сил и производственных отношений перво-
бытного общества.
Источники изучения первобытного хозяйства. Наши началь-
ные исторические документы сами по себе не дают материала
для разрешения этих вопросов. Но на помощь могут быть
привлечены три других источника: во-первых, исторические
свидетельства иностранных писателей и вообще история дру-
гих народов, соприкасавшихся с народами СССР, во-вторых,
лингвистика и, в-третьих, археология. Однако и эти источники
всё же недостаточно полно и согласно разрешают все эти во-
просы. Развитие таких ещё относительно молодых наук, как
лингвистика и археология, открытие новых материалов, изме-
нение научной лингвистической и археологической методоло-
гии — всё это часто изменяет результаты и выводы исследова-
телей и заставляет вновь пересматривать, казалось, уже решён-
ные вопросы.
Так, сведения о древней истории народностей, населявших
Восточно-Европейскую равнину в ту эпоху, от которой до нас
не дошло письменных памятников, мы получаем из истори-
ческих памятников народов Запада и Востока — римлян, гре-
ков, арабов. Эти передовые народы того времени, имевшие
уже письменные памятники и входившие с народами, населяв-
шими Восточно-Европейскую равнину, в военное и культурное
соприкосновение, дают некоторые, хотя и отрывочные, опи-
сания тогдашних народностей Восточно-Европейской равнины.
Наиболее древние указания о народностях, заселявших Восточ-
но-Европейскую равнину, — скифах, сарматах и др. — мы
имеем у греческого историка Геродота (V в. до н. э.).
Более точные упоминания о славянских народностях имеются
у римских и греческих писателей I—II вв. н. э. — Плиния,
Тацита, Птолемея. Подробные позднейшие описания славян,
их быта и пр. имеются у византийских императоров Констан-
тина Багрянородного и Маврикия, у готского историка VI в.
Иорданеса (Jordanis). С бытовой и хозяйственной стороны
имеют большое значение многочисленные исторические сведе-
ния у арабских писателей IX—X вв.: ибн-Даста, ибн-Хор-
дадбе, ибн-Фоцлана, ибн-Хаукаля и др. Конечно, эти отры-
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 25—26,
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
25
вочные и часто противоречивые свидетельства и описания
ещё недостаточны, чтобы сколько-нибудь точно и полно вос-
становить быт и хозяйство древних народов. Тем не менее они
всё же проливают некоторый свет на многие стороны хозяйства
и общественного строя того времени.
Другим источником, помогающим изучить общественный
быт и хозяйство древних народностей доисторической, т. е.
дописьменной, эпохи, является лингвистика, наука о языке,
языкознание. Мы не можем ставить себе целью изложить
здесь сложнейшие проблемы и методы языкознания как особой
науки. Но мы можем и должны использовать некоторые её
выводы для наших специальных целей — для понимания и
изучения общественного и хозяйственного строя у народностей
дописьменного периода. Сравнительно-исторический метод из-
учения языков различных народностей или различных ветвей
одной и той же народности позволяет открывать одинаковые
корни и даже одинаковые слова в различных языках и наре-
чиях для обозначения одного и того же понятия или явления
общественной и хозяйственной жизни.
Согласно старой, так называемой «индо-европейской» теории
лингвистики наличие одного и того же корня или слова в язы-
ках различных народностей показывает, что данное явление
или понятие имелось у этих народностей в то время, когда эти
народности и их языки и наречия не успели ещё обособиться
как самостоятельные. Например, если мы находим ряд одина-
ковых слов и корней у всех европейских народностей, то мы
можем отнести происхождение этих слов к индо-европейскому
«праязыку», на котором эти народности когда-то говорили на
своей «прародине» до их расселения (как это было, по индо-
европейской теории, при «арийском вторжении» народностей
из Азии в Европу). Таким образом, индо-европейская теория
языка исходит из предположения о наличии в истории языка
твёрдых и независимых языковых групп с их обособленными
языковыми корнями, объединяемых в «праязыке».
Советское языкознание, отрицая антиисторическую, реак-
ционную, «расистскую» теорию «праязыка», признаёт несом-
ненным языковое родство, например, таких наций, как славян-
ские. Во всех славянских языках мы часто находим одни и те же
слова и корни слов для обозначения одних и тех же понятий.
Так, если мы в таком «праязыке» встречаем богатый лексикон
общих слов, касающихся сельского хозяйства, земледелия,
скотоводства, гораздо меньше — охоты и ещё меньше — обра-
батывающей промышленности, это означает, что народности,
говорившие на этом языке, в преобладающей степени зани-
мались сельским хозяйством, земледелием и скотоводством,
в меньшей мере — охотой и в ещё меньшей — обрабатывающими
26
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
промыслами. И наоборот, отсутствие в языке самостоятельных
корней и слов для обозначения каких-либо понятий и заимство-
вание этих слов из языков других народностей указывают на
отсутствие этих явлений и понятий у данной народности в пе-
риод сложения её языка.
Вместо сравнительно-исторического метода «старой» индо-
европейской лингвистики академик Н. Я. Марр выдвинул
«новую», «яфетическую» теорию языка. В нашу задачу не может
входить здесь изложение сложной и специальной теории Марра,
которую он сам и особенно его ученики считали «новой», высоко-
научной и подлинно марксистской. На самом деле вместо
усовершенствования и преобразования на основе марксизма
сравнительно-исторического метода «старой» лингвистической
теории со всем её богатым наследием Марр пошёл по другому
пути. Он полностью отбросил всё ценное в историческом насле-
дии старой лингвистики, но и не создал подлинно марксистской
теории языкознания. Исходя из антимарксистского понимания
языка как «надстройки» над экономическим базисом, Марр
приходит к ряду и других принципиально ошибочных антимар-
ксистских положений — о «стадиальном» развитии языка,
о «языковых стадиях», о классовом языке и пр. Антиистори-
ческая и антимарксистская сущность теории Марра вскрыта
товарищем И. В. Сталиным в его работе «Относительно мар-
ксизма в языкознании». Товарищ Сталин убедительно доказал,
что вопреки теории Марра язык не является надстройкой, что
«язык есть средство, орудие, при помощи которого люди
общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются
взаимного понимания» \ что язык создаётся «...не одним каким-
нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества...»,
что «язык, как средство общения, всегда был и остаётся единым
для общества и общим для его членов языком» и что в теории
«...стадиального развития языка...» Марра «...трудно найти
что-либо марксистское...» 1 2
При всём значении лингвистики в изучении истории общества
необходимо признать, что до настоящего времени её конкретное
применение к изучению народного хозяйства многочисленных
народностей, населявших Восточно-Европейскую равнину,
теоретически ещё недостаточно полно разработано, недоста-
точно обосновано историческим материалом. Поэтому в даль-
нейшем мы будем пользоваться данными лингвистики лишь
в ограниченном виде.
1 И. В. Сталин, Относительно марксизма в языкознании, 1950,
стр. 20.
2 Там же, стр. 25.
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
27
Наконец, важную помощь в деле изучения доисторических,
т. е. дописьменных, эпох хозяйства и быта даёт археология.
Археологические памятники сохраняют нам черты быта и
хозяйства наиболее отдалённых, первобытных эпох челове-
чества в остатках погибших и засыпанных городов, селений,
в случайно обронённых и сохранившихся под землёй вещах,
в спрятанных в земле кладах, в схороненных вместе с умер-
шими предметах обихода, оружии и т. и. Раскопки целых
погибших древних городов (у нас, например, греческой коло-
нии Херсонес и др.) восстанавливают целиком и во всех подроб-
ностях весь быт и хозяйство древней эпохи. Исследуя, напри-
мер, погребальные курганы с их остатками пищи, оружия,
одежды, мы можем доказать, что в определённый исторический
период возделывались и употреблялись в пищу те или иные
зерновые хлеба, существовала обработка металлов, глиняных
изделий и т. и. Так, раскопки неолитического периода пока-
зывают, что обработка металлов в то время ещё не была из-
вестна, так как орудия, встречающиеся в раскопках этого
периода, только каменные. Но в то же время в этих раскопках
встречаются доказательства существования культуры хлеб-
ных злаков, что свидетельствует о знакомстве европейских
народностей с земледелием уже в тот период. Раскопки более
поздних периодов дают особенно богатый и ценный, даже
весьма точный материал. Особенно ценны раскопки различных
кладов монет, в изобилии обнаруживаемых на территории Вели-
кой Русской равнины от юго-востока до Днепра, Новгорода,
Двины, Оки и Камы. Клады монет дают точные исторические
указания благодаря тому, что монеты носят исторические даты
чеканки их в определённое царствование. Нахождение, напри-
мер, арабских монет VII—VIII вв. где-нибудь в Новгородской
области или на Готланде свидетельствует, что в то время эти
области имели торговые сношения с Арабским Востоком. А так
как вместе с этими арабскими монетами находят, например,
различные арабские изделия — бусы, серебряные изделия
и т. и., — то открывается возможность восстановить и самые
предметы этой торговли.
Однако и в отношении археологических памятников, как
источников хозяйственной истории начальных этапов обществен-
ного развития, необходимо сказать, что наша старая архео-
логия недостаточно использовала свой материал для социаль-
но-экономического изучения и выводов. Она обращала внима-
ние главным образом на чисто материальное истолкование
археологических памятников и находок (каменные и железные
орудия, различные виды гончарных изделий, остатки земле-
дельческих и животных продуктов как показателей материаль-
ного процесса производства), тогда как эти памятники часто
28
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
могут, как мы увидим далее, служить материалом и для важ-
ных экономических и социологических выводов.
Сопоставляя исторические, лингвистические и археологи-
ческие данные, мы можем, несмотря на их неполноту, более
или менее приблизительно установить те начальные доисто-
рические и исторические этапы зарождения общественной
жизни, общественных и хозяйственных отношений, которые
слагались среди народностей, населявших Восточно-Европей-
скую равнину за много тысячелетий до окончательного сло-
жения прочных исторических, хозяйственных и политических
форм более развитого общества.
Устройство поверхности и природные условия Восточно-
Европейской равнины. «Труд есть прежде всего процесс,
совершающийся между человеком и природой...» 1 Поэтому
важным элементом хозяйственной и общественной жизни
являются природные условия, роль которых была особенно
велика на наиболее ранних этапах развития человека, когда
он только учился их преодолевать. «...Географическая среда
не может служить главной причиной, определяющей причиной
общественного развития...», но она в то же время «...бесспорно,
является одним из постоянных и необходимых условий разви-
тия общества...» 1 2
Именно с этой точки зрения, чтобы понять условия существо-
вания хозяйственной и общественной жизни, особенно на ранних
этапах развития, нужно выяснить основные черты той физико-
географической среды, в борьбе с которой, в приспособлении и
овладении которой зарождались формы человеческой жизни.
Обширная равнина Восточной Европы в геологическом
отношении в преобладающей степени представляет собой
образование одной из последних геологических формаций,
так называемой «третичной», а также послетретичных аллю-
виальных и дилювиальных (четвертичных) отложений, свя-
занных с многовековыми ледниковыми образованиями.
В послетретичную эпоху с её мягким климатом и богатой
флорой и фауной на севере происходит резкое и длительное
снижение температуры, в связи с чем значительная часть тер-
ритории охватывается периодически повторяющимися громад-
ными, многовековыми ледниковыми образованиями. Послед-
нее (четвёртое, так называемое вюрмское) оледенение, начи-
наясь с финско-скандинавской возвышенности, захватывало
всё пространство бассейнов Вислы, Немана, Припяти, вдаваясь
на юге двумя громадными языками: одним — почти до порогов
1 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 184.
2 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 19 и 18.
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА В9
Днепра, другим — до среднего течения Дона, Хопра и Медве-
дицы. Остатки движения здесь ледников сохранились до настоя-
щего времени в виде моренных отложений, разбросанных в ука-
занных границах по всей территории Восточно-Европейской
равнины. Меняясь часто в своих южных границах, ледники
служили причиной образования здесь широких и глубоких
речных долин и лёссовых отложений — основной подпочвы
наших чернозёмных равнин.
Периодические отступления и наступления ледников сопро-
вождались резкими изменениями климата, флоры и фауны
соответствующих местностей. После господства в межледнико-
вые периоды мягкого, субтропического климата, южной флоры
и южных видов животных (мамонт, носорог и др.) Европа,
особенно её восточная равнинная часть, переживает длитель-
ные периоды глубокого охлаждения, заканчивающиеся послед-
ним, четвёртым, вюрмским оледенением. После отступления
его Европа получает близкие к современным климат, флору
и фауну.
В истории человечества ледниковые и межледниковые
периоды замечательны тем, что к их эпохе относится несо-
мненное и доказанное существование человека. К доледнико-
вому периоду (на рубеже третичного и четвертичного геологи-
ческих периодов) относится появление первых видов доистори-
ческого человека. Некоторые виды его представляли собой
ещё существа переходного к человеку типа, впервые употребляв-
шие орудия, другие были существами, которых уже несо-
мненно можно считать человеком. В этом нас убеждают находки
остатков наиболее древнего человека — питекантропоса (Ява),
пильтдаунского человека (Южная Англия), живших, повиди-
мому, ещё во время первого (гюнцского) оледенения, в конце
плиоцена. К межледниковому миндель-рисскому периоду отно-
сится несомненное появление в Европе так называемого «гей-
дельбергского» человека ранней европейской человеческой
расы. Для Восточно-Европейской равнины к несколько более
позднему времени относится также доказанное существование
доисторического неандертальского человека эпохи среднего
палеолита, совпадавшей с наибольшим развитием ледниковых
образований предпоследнего (рисского) оледенения. В послед-
нюю межледниковую рисс-вюрмскую эпоху появляется человек
вида Homo sapiens (ориньяк, кроманьонец), а после вюрмского
(последнего) оледенения — средиземноморский тип современ-
ного человека.
Территория страны, которая уже с ледникового периода
стала заселяться первобытным доисторическим человеком,
представляла собой громадную, открытую, с однообразной
поверхностью равнину, ограниченную с востока, юга и запада
30
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
горными хребтами Урала, Кавказа (по летописному наимено-
ванию Черкасские, или Ясские, горы) и Карпатами с их отро-
гами (Угорские горы). С севера и северо-запада, а также с юга
и юго-востока Восточно-Европейская равнина ограничивалась
северными и южными морями: Ледовитым океаном и Белым
морем (по летописному наименованию — Окиян-море), Бал-
тийским (Варяжским) морем, Чёрным (Русским, или Понеть-
ским) морем и Каспийским (Хвалисским, или Хвалынским,
Дербеньским) морем.
В этих своих границах обширная Восточно-Европейская
равнина расчленяется на несколько систем плоских возвы-
шенностей и холмов небольшой высоты — в 150—200 м и не
более 400 м. Эти возвышенности являются водоразделами
главнейших речных систем. Такова на западе и северо-западе
(часть нынешней Белоруссии и Калининской области) система
Валдайских возвышенностей, служащих водоразделом важ-
нейших исторических речных выходов — Волги, Днепра, Запад-
ной Двины.
Другая важная система — юго-западные возвышенности,
начинающиеся от Карпат и доходящие до низменностей бас-
сейна Днепра и его притоков, важнейшей исторической водной
дороги к Чёрному морю. Из других обширных систем возвы-
шенностей наиболее важной является Средне-Русская, пере-
ходящая на востоке в Московскую котловину, и система при-
волжских и заволжских возвышенностей — Общий Сырт.
Все эти возвышенности не столь значительны, чтобы явиться
какими-либо естественными гранями климатического характера.
Наиболее высокие горы Урала с максимальной высотой отдель-
ных вершин до 1885 м (которые летописцу казались столь
высокими, что «высота их до небеси») не резко отделяют в кли-
матическом отношении Восточно-Европейскую равнину от
Западно-Сибирской низменности, почему последняя представ-
ляет непосредственное продолжение Восточно-Европейской рав-
нины.. Наконец, громадная открытая на восток прикаспийская
котловина между южной оконечностью Урала и Кавказским
хребтом по климату, почвенным и растительным условиям
является простым продолжением безводных и песчаных азиат-
ских степей и удобнейшим путём из Азии в Европу.
Климат Восточно-Европейской равнины суровый и резко
континентальный, с низкими среднегодовыми и особенно
низкими зимними температурами, с резкими сменами тепла и
холода, с недостатком осадков, особенно в юго-восточной
половине. Можно думать, что в очень отдалённые исторические
времена зимы отличались здесь ещё большей суровостью как
наследие недавнего ледникового периода. По крайней мере
описания (может быть, несколько и преувеличенные) иностран-
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА 31
дев ещё в XIV—XV вв. говорят о необычайных с точки зрения
европейца холодах Московии. Только на юге климат был более
мягким и тёплым.
Характер геологических процессов и образований обусло-
вил значительные ископаемые минеральные богатства Восточ-
но-Европейской равнины. Поваренная соль, один из наиболее
необходимых для человека минеральных продуктов и предметов
потребления, добывалась с давних пор в крупнейших место-
рождениях на северо-востоке, в озёрах юго-востока и юга.
Из минеральных богатств относительно меньшее распростра-
нение на Восточно-Европейской равнине имела медь, но боль-
шие разрабатывавшиеся издавна месторождения железа были
на Урале, в Угре. Относительно рано стали разрабатываться
железные месторождения в теперешнем Тульском районе.
Но для древнего хозяйства, пожалуй, наиболее важными
были более доступные и широко распространённые местные
«болотные» железные руды. Конечно, древнему обитателю
страны были недоступны скрытые глубоко под землёй богатые
месторождения руд, соли, каменного угля Донецкого бассейна
и др.
Доисторические ледниковые и межледниковые периоды
оставили человеку богатое наследство в виде плодородных
межледниковых отложений — южных чернозёмных почв и под-
почвенных богатых лёссовых ледниковых отложений. Черно-
зёмные почвы исключительно высокого плодородия занимают
почти сплошной полосой весь юг (кроме прикаспийских сте-
пей) до северной границы его, примерно по линии Киев —
Рязань — Казань — Кама. Севернее этой линии лежали уже
менее плодородные подзолистые почвы с обилием ледниковых
валунов, с частыми заболачиваниями.
Вся Восточно-Европейская равнина в отношении климата,
растительного и животного мира весьма резко разделяется
на две части; южную — степную и засушливую, и северную —
многоводную и лесную. Азиатские и прикаспийские пустынные
и полупустынные засушливые песчаные степи в европейской
части, на юге её, переходят в более богатые растительностью
и водой припонтийские, придонские и приднепровские степи
с богатой чернозёмной почвой. Далее на север начинаются
местности переходного характера, со всё более встречающимися
перелесками и лесами, с более бедными подзолистыми почвами,
с обилием богатых рыбой рек и озёр, местами с большой заболо-
ченностью. Наконец, на севере громадные пространства заняты
сплошь лесами с бесконечным количеством ценнейших зверей.
При этом в доисторические и отдалённые исторические периоды
распространение лесов шло на юге гораздо дальше, чем в настоя-
щее время. Даже в IX—X вв. местности вокруг Киева, находя-
32
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
щегося в настоящее время в степной полосе, были покрыты
лесом: «и бяше около града лес и бор велик» \ — говорит
летописец про Киев того времени.
Все эти части обширной территории имели между собой
почти непрерывную связь через системы рек Волги, Дона,
Днепра, Западной Двины, Вислы и др., а через моря получали
выходы к отдалённым странам запада, юго-запада и востока.
Основной массив территории охватывался с востока и северо-
востока системой Волги, соединявшей его с отдалёнными стра-
нами Азии, с запада и юга — системой Днепра, соединявшей
эту территорию с Передней Азией и Византией, наконец с северо-
запада — системой Западной Двины и озёр. Все эти системы
вплотную подходили одна к другой на северо-западе, в области
северных Ладожского и Онежского озёр, почему сообщение
по всем направлениям через небольшие сухопутные волоки
не представляло никаких затруднений.
Речные пути, так же как и леса, играли чрезвычайно важ-
ную роль в направлении хозяйственной деятельности населе-
ния и в расселении по территории. В плодородной земледель-
ческой южной части наиболее рано развилось земледелие, на
юго-востоке — степное кочевое скотоводческое хозяйство, на
севере — промыслово-лесные занятия. По речным путям шло
не только заселение территории и её хозяйственное освоение,
но и племенное, а впоследствии и государственное объединение,
а также распространялось торговое движение, возникали
города, закреплялась власть, а вместе с тем появлялись и пер-
вые зачатки развитого и более культурного хозяйства.
Дородовое общество. Нижний палеолит. Письменные исто-
рические памятники появляются в истории человечества вообще
довольно поздно. Для Восточно-Европейской равнины архео-
логия обнаруживает несомненные признаки существования
ранних видов доисторического человека и раскрывает хара-
ктерные черты его быта и хозяйства. Наиболее ранние следы
доисторического человека относятся к палеолитической, или
древнекаменной, культуре в её нижних и средних слоях, т. е.,
по некоторым исчислениям, примерно за 40—30 тыс. лет до
нашей эры или даже более. Наиболее древние археологические
эпохи палеолита (шелль, ранний ашель) относятся к геологи-
ческому миндель-рисскому межледниковому периоду, когда
в Европе был мягкий влажный климат с растительностью
средиземноморского типа, с фауной гиппопотама и южного
слона, позднее — мамонта. К этому времени относится появ-
1 «Полное собрание русских летописей», изд. Археографической
комиссии, 1841—1859, т. I, Лаврентьевская летопись, стр. 4. В дальней-
шем все ссылки на летописи даются по этому (первому) изданию с указа-
нием лишь названия летописи и года (для датированного изложения).
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
33
пение в Европе одного из наиболее ранних типов доистори-
ческого — гейдельбергского — человека. От него имеются архе-
ологические остатки в виде единственного его орудия из камня—
грубого ручного кремнёвого рубила, обтёсанного крупными
сколками с обеих сторон. Позднее (в ашельскую археологи-
ческую эпоху) появляются более тщательно обработанные и
меньшие по размерам ручные рубила. В общественном отно-
шении гейдельбергский человек жил ещё не столько организо-
ванным и сложившимся обществом, сколько первобытным
стадом. Грубые кремнёвые рубила были орудием для охоты на
животных. Археологических остатков стоянок ашельской эпохи
в СССР до последнего времени не было найдено, если не счи-
тать нескольких спорных находок на Черноморском побережье,
близ Сухуми, Очемчири, у села Яштух и др. 1
Неандертальский человек и средний палеолит. Периоди-
ческие отступления и наступления ледников обусловливали
резкие колебания климата и изменения условий существования
доисторического человека. Резкое охлаждение ко времени
среднего палеолита (мустьерская археологическая эпоха) при-
водит человека из прежних «открытых» стоянок в пещеры,
землянки, где, одетый в шкуры зверей, он укрывался от холода.
Предметами его охоты являлись такие крупные животные, как
мамонт, пещерный медведь, позднее — северный олень. Ору-
диями охоты были те же примитивные, грубые кремнёвые
орудия, но уже несколько более совершенные, в виде широких,
массивных пластин, ручных остроконечников с «ретушью»
(мелкой сколкой) для заострения верхней части орудия и др.
К этой эпохе относится появление более совершенного типа
человека — неандертальского.
Стоянки неандертальского человека в СССР обнаружены
в Крыму (Кыик-Коба — конец мустьерской эпохи, «Волчий
грот», где найдены ручные рубила, скрёбла, остатки пещерного
медведя, мамонта и пр.), на Кубани (Ильская стоянка солю-
трейского и мадленского времени), на Донце и Днепре. Летом
1938 г. стоянки древнекаменного периода обнаружены были
также в Средней Азии, около города Байсун, в пещере Тэшик-
Таш и др. Эти стоянки неандертальского человека зна-
комят нас с характером жизни и быта древнейшего обита-
теля Восточно-Европейской равнины и прилегающих частей
Азии.
Неандерталец стоял уже выше гейдельбергского человека.
Это был дикий охотник и зверолов, знавший применение прими-
тивных орудий охоты в виде каменных заострённых наконечни-
1 С. Н. Замятнин, Новые данные по палеолиту Закавказья, «Совет-
ская этнография» № 2, 1935.
8 П. И. Лященко, т. I
34
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
ков, некоторых костяных изделий, применявший уже ритуаль-
ные погребения, т. е. имевший какие-то религиозные верования
и обряды. Его общественный строй был ещё дородовой. Доста-
точно большие размеры стоянок неандертальцев свидетель-
ствуют о том, что их охотничьи коллективы и поселения охва-
тывали большое число участников и их семей. В связи
с этим следует отметить зарождение «естественного» (между
полами) разделения труда (находки «мужских» и «женских»
ножей).
Верхний палеолит и кроманьонец. Более поздние эпохи
так называемого «верхнего палеолита» (солютрейская и мад-
ленская археологические эпохи) характеризуются постепенным
отступлением ледников, постепенным смягчением климата,
преобладанием лиственных лесов, постепенным исчезновением
мамонта и отступлением на север северного оленя.
Кроманьонец и другие представители человека этой эпохи
представляют уже переход к человеку высшего типа сравни-
тельно с неандертальцем. Орудия производства кроманьонца
всё ещё каменные, но уже с более совершенной обработкой:
появляются каменные скребки, наконечники с боковой выем-
кой для насаждения на копьё, обработка камня производится
путём отжима. Наряду с каменными орудиями появляются
орудия и изделия из кости и рога. Предметами охоты служат
исчезающий мамонт, олень, дикая лошадь. Стоянки получают
характер постоянных поселений, иногда с зимними отапливае-
мыми жилищами, что свидетельствует об оседлом образе жизни.
Появляется искусство в виде рисунков на камне и на кости,
лепки статуэток и пр. В общественных отношениях получает
начало род, в форме материнского рода. Растёт естественное
разделение труда.
На территории СССР к типу постоянных поселений отно-
сится ряд стоянок на Полтавщине, Киевщине, Черниговщине,
в Приднепровье, на реке Воронеже, по Оке, на Северном Кав-
казе, в Крыму и др. В более ранней — Киевской (Кириллов-
ской, в самом Киеве) — стоянке и в более поздних стоянках —
Гонецкой (близ Лубен), Мезинской (на Десне), Костенковской
(близ Воронежа), Гагаринской, Бердыж (в Белоруссии), Бор-
шево и др. — обнаруживается та же картина жизни и хозяй-
ства доисторического человека более совершенного физического
типа, с примитивной, но уже с несколько более высокой куль-
турой. Так, здесь найдены бивни мамонта, украшенные искус-
ной резьбой, кремнёвые орудия без полировки и без сверлёных
отверстий, следы пользования огнём (уголь, обожжённые кости).
Остатки верхнего палеолита обнаружены также в Зестафон-
ском и Кутаисском районах Западной Грузии, около Мцхета,
в Восточной Грузии. Судя по количеству и географии находок,
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
35
распространение этого типа доисторического человека и его
поселений имело место уже на обширном пространстве Ч
Неолитическая культура. По характеру средств производ-
ства развитие новой, неолитической, или новокаменной, куль-
туры приурочивается примерно к периоду от 10 тыс. лет до
5—3 тыс. лет до нашей эры.
Материальная культура этого периода отличается от преды-
дущих появлением гончарных изделий, умением полировать
камень, а к концу эпохи и сверлить его, что было большим
техническим успехом, значительно улучшавшим качество этого
примитивного орудия охоты и борьбы за существование. Кли-
матические условия этой эпохи были уже значительно мягче
палеолита и более близки к современным. Становятся возмож-
ными земледелие и приручение домашних животных вместо
прежней охоты на теперь уже вымерших представителей доисто-
рической фауны палеолита. В неолитических стоянках обнару-
живаются многочисленные, более совершенной отделки кремнё-
вые орудия разного типа и назначения, как военного (копья),
так и хозяйственного (мотыги, зернотёрки). Здесь же сохрани-
лись остатки растительной и животной пищи в виде зёрен
пшеницы и ячменя, а также льна для выделки тканей и рыбо-
ловных сетей. Многочисленны остатки домашних животных —
рогатого скота, лошадей, овец, свиней, собак. Характерным при-
знаком неолитических стоянок являются остатки обожжённой
глиняной посуды очень своеобразной формы и назначения,
с искусной орнаментацией и иногда с раскраской. Всё это сви-
детельствует об относительно более высоком уровне общей
культуры, об оседлых земледельческих занятиях и о родовом
быте населения. Об этом говорит также «деревенский» характер
поселений и расположения жилищ с наличием иногда крупных
людских объединений вместо более мелких и изолированных
поселений предыдущих эпох.
Род и первобытная кровнородственная община при сохра-
нении общей собственности на средства производства становятся
основной формой быта и общественных отношений. В некото-
рых стоянках найдены большие скопления каменных орудий
в так называемых «мастерских», где сообща выделывались эти
орудия. Эти новые формы организации труда были вызваны
новой техникой производства — выделкой более совершенных,
полированных и снабжённых отверстием орудий и инструмен1-
тов. По наблюдениям некоторых исследователей над современ-
ными дикими народностями, сверление и полировка каждого
куска камня при примитивной технике требует многих лет
1 П. П. Ефименко, Первобытное общество, стр. 437—468; Кельсиев,
Палеолитические кухонные остатки в селе Костенках, «Древности Москов-
ского археологического общества», т. IX.
*
36
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
работы. В социальном отношении сложные ритуалы некоторых
погребений свидетельствуют о выделении в неолитическом
обществе руководящих, военных, более почитаемых и богатых
общественных групп. Наконец, впервые в эту эпоху по речным
путям начинается меновая торговля, благодаря чему в неоли-
тических стоянках часто находят предметы очень отдалённых
местностей, откуда они привозились по рекам (например, на
Верхнюю Волгу с Северного Кавказа).
Археологические находки неолитического периода в СССР
имеют большое значение, так как они позволяют выяснить важ-
нейшие вопросы о первоначальном заселении страны народами
СССР и о их быте. Многочисленные археологические остатки
этого периода найдены во многих местностях Киевщины, При-
днепровья, по Днестру, Бугу, Десне, Донцу, Оке, в бассейне
Волги, в Приладожье и др. Широкое географическое распро-
странение неолитических находок в СССР свидетельствует, что
неолитический человек уже не ограничивался расселением
в южной и средней полосе, а расселялся по обширной террито-
рии до Предуралья, Предкавказья, бассейна Волги и других
местностей. В Закавказье неолитическая культура обнаружена
в Зугдидском районе, в селе Одиши, близ Кутаиси, и др. Здесь,
повидимому, уже к концу неолитической эпохи доисторический
человек научился добывать и применять некоторые наиболее
легкоплавкие металлы (медь).
Трипольская культура на территории СССР. Особенно
важное значение для истории народностей Восточно-Европей-
ской равнины имеют остатки так называемой «трипольской
культуры» (по названию первых находок в окрестностях Три-
полья, в Киевщине). Область распространения этой культуры
занимает обширное пространство от среднего Приднепровья,
верховьев Днестра и Буга до Прикарпатья, Причерноморья
и Дуная. По характеру материальной культуры Триполье
представляет промежуточную смешанную медно-каменную куль-
туру с несомненным распространением металлов, но со зна-
чительными ещё остатками каменной культуры неолита (так
называемый «энеолит», т. о. медно-каменная культура).
Употребление изделий из меди соединяется здесь с остат-
ками каменных орудий. В некоторых глиняных мазанках Три-
полья найдены металлические изделия (медные топорики).
В Приднепровье же найдены не только готовые изделия, но
и каменные формы для отливки медных предметов — кос,
серпов и др. Неолитический человек жил здесь уже не в пеще-
рах, а в построенных жилищах, полуземлянках, сделанных из
глины, смешанной с соломой; в жилищах имелись печи, обма-
занные глиной. Территории, занятые такими жилищами, были
больших размеров, свидетельствуя о родовом характере поселе-
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО II ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
37
нпй. Родовой быт и оседлый земледельческий характер населе-
ния здесь выражены уже ясно. Несколько более примитивный
охотничье-рыболовный характер носят сходные с трипольскими
более северные медно-каменные стоянки в Приладожье и в дру-
гих местах.
Трипольская культура впервые была открыта в 90-х годах
XIX в. археологом Хвойко, но он неправильно истолковал
жилища и жилищные площадки Триполья как места родовых
захоронений. Позднее Триполье подвергалось многочисленным
исследованиям русских и иностранных археологов, причём
некоторые из них (Спицын, Городцов) считали трипольскую
культуру принесённой с востока, из Средней Азии, со Среди-
земноморья и др. Громадная заслуга современных советских ар-
хеологов в изучении этой важнейшей культуры для понимания
родового общества древних предков славян сводится (в экспеди-
циях 1934—1940 гг.) к доказательству автохтонности культуры
Триполья, её земледельческого характера, родового быта оби-
тателей на громадном пространстве территории наиболее древ-
него славянского расселения х.
Остатки трипольской и сходных с ней культур, в особен-
ности в Приднепровье и Приладожье позволяют предполагать
следы существования в этих районах наиболее древних предков
славянских народностей, обитавших здесь за много тысячеле-
тий до нашей эры, занимавшихся земледелием и достигших
высокого для того времени уровня культуры.
Палеометаллическая эпоха. Новая, палеометаллическая эпо-
ха характеризуется употреблением металлов (меди, затем
бронзы и, наконец, железа). Употребление металлов свидетель-
ствовало о громадном сдвиге в развитии производительных сил
доисторического общества. Каменные орудия отступают на
задний план. Умением ковать металлы доисторический чело-
век закладывает первый шаг к совершенно новой культуре,
которую передаёт уже в наследие историческим эпохам. В со-
циальном отношении палеометаллическая эпоха характери-
зуется переходом от матриархата к патриархату, т. е. к отцов-
скому роду.
Весьма рано, уже в палеометаллическую эпоху, в перво-
бытно-общинном строе стали намечаться элементы социальной
диференциации. Выделяется родовая верхушка, появляется
экономическое неравенство, возникает частная собственность.
Родовые поселения пополняются чужаками и объединяются
с другими поселениями в так называемые «соседские» террито-
1 В. В. Хвойко, Древние обитатели среднего Приднепровья, 1913,
стр. 97—100; Т. Пассек. Исследования трипольской культуры в УССР за
20 лет, «Вестник древцей истории» № 1, 1938,
38
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
риальные общины, а затем в более крупные племенные объеди-
нения.
Соответственно основному употребляемому металлу всю
металлическую эпоху обычно делят на «бронзовый» и «желез-
ный» век как последние доисторические эпохи, непосредственно
сливающиеся с историческими.
Проникновение металлов в Европу относится ко времени
примерно за 4—3 тыс. лет до н. э. Так как бронзовая культура
возникла, повидимому, на Востоке, то на Восточно-Европей-
ской равнине эта культура распространилась (не позже 3—
2 тыс. лет до н. э.) преимущественно через Чёрное море, Пред-
кавказье и Закавказье. По мнению некоторых авторов, Закав-
казье являлось одним из первых исторических очагов в созда-
нии бронзовой культуры Западной Европы х. Первоначально
употребление металлов шло совместно с каменными орудиями,
свидетельствуя о зарождении новой, металлической культуры
ещё в век неолита. Однако предметы бронзовой культуры нахо-
дят себе распространение не только в южных районах, по и
в северных, вплоть до Камы (Ананьевский могильник близ
Елабуги) и Сибири. В большинстве случаев наличие находок
предметов бронзовой культуры свидетельствует о широких тор-
говых сношениях, так как эти предметы явно привозного харак-
тера. Например, на Крайнем Севере и в Прикамье находят
бронзовые предметы отдалённого южного происхождения. Об
относительно высокой степени социальной диференциации
в эту эпоху свидетельствуют, например, богатые клады и кур-
ганы в Ростовской и Саратовской областях, на Северном Кав-
казе, близ Майкопа, с остатками в некоторых случаях каких-то
богатых ритуальных погребений, очевидно, лиц из господ-
ствующих классов (например, господина с рабами, с конём,
с богатым оружием). Сюда же относятся халдские древности
Закавказья, кобанские древности Северной Осетии и др.
Но необходимо отметить, что бронзовая культура получила
в историческом развитии общества Восточно-Европейской рав-
нины относительно меньшее значение благодаря слабому рас-
пространению на месте основного металла — меди.
Железная культура. Гораздо большее значение и .распро-
странение получает так называемая «железная» культура,
возникшая в Западной Европе, в Греции, около тысячи лет
до нашей эры и проникшая в Грецию также с Востока, с терри-
тории нынешней Грузии и Армении, а отсюда через греческие
колонии в Причерноморье. В остальных местностях Восточно-
Европейской равнины она получила распространение немного
1 А. Иессен и В. Де.ген-Ковалевский, Из истории древней металлургии
Кавказа, ГАИМК, вып. 120, 1935, стр. 8—22,
ДОРОДОВОЕ ОБЩЕСТВО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОДА
39
позже. В славянскую эпоху, в VI—VII вв., она являлась уже
решающим элементом хозяйства с постепенным вытеснением
других культур.
Постепенный переход от бронзовой культуры к железной
хорошо представлен в многочисленных археологических рас-
копках на территории СССР. Археологические памятники
этого периода, относящиеся ко времени от VII—V вв. до н. э.
и до V—VIII вв. н. э., обнаруживаются в курганах и горо-
дищах разных археологических культур раннего и среднего
железного века. Наиболее ранние из них, датируемые VII—
V вв. до н. э., так называемые городища Дьякова типа (под
Москвой, Каширой, на Оке, Средней и Верхней Волге, Мете,
Шексне, на Белоозере) представляют собой огороженные тыном
группы жилищ-землянок с очагом, с простой леплёной и так
называемой («текстильной» керамикой, с орудиями из кости,
с тиглями для плавки меди, с остатками железной руды. Из
земледельческих орудий здесь находят зернотёрки, серпы,
мотыги, свидетельствующие о мотыжном земледелии. Встре-
чаются остатки домашних животных. Имелось, очевидно,
домашнее ткачество. К этой же эпохе относятся так назы-
ваемый Ананьевский могильник на Каме (близ Елабуги)
с бронзово-железной культурой, более поздние Гляденовские
городища на Каме, с преобладанием железа (II в. до н. э. — V в.
н. э.), далее — городища Березняки близ Рыбинска (III—V вв.
н. э.), могильники близ Рязани и Мурома (VII—VIII вв. и. э.).
Все они свидетельствуют об оседлом образе жизни, о земледель-
ческом и скотоводческом хозяйстве, о распространении желез-
ных орудий, о родовых и территориально-общинных поселе-
ниях, объединяемых в крупные племена на основе их этни-
ческого единства.
Весь железный век на Восточно-Европейской равнине в его
раннюю эпоху иногда делят на скифскую и славянскую куль-
туры. Бесчисленные памятники скифской культуры рассеяны
по нашим южным степям в виде курганов, намогильников,-
кладов, погребений и пр.
Археологическая железная культура по своему уровню мало
чем отличается от исторических эпох. Значение железа в изго-
товлении средств производства становится решающим для
дальнейшего исторического развития производства вплоть до
новейшего времени. В пределах доисторических эпох железный
век был веком разнообразных, относительно более совершен-
ных средств производства, притом уже массового характера,
оседлых земледельческих занятий, значительных людских
объединений, относительно глубокой общественной и эконо-
мической диференциации. Это был век уже широко разви-
того обмена и торговли с отдельными странами, век неё
40
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
более совершенствующихся военных орудий защиты и завое-
вания.
Остатки железной культуры, этого последнего доистори-
ческого археологического этапа на Восточно-Европейской рав-
нине, по содержанию своему весьма разнообразны и богаты.
В раскопках большей частью встречаются предметы железной
культуры вместе с бронзовыми, а иногда и каменными ору-
диями, богато орнаментированная и хорошо выделанная посуда
вместе с примитивными гончарными изделиями и пр., много-
численные предметы роскоши, военного снаряжения, часто
богатой выделки. В самом характере многих изделий обнару-
живаются разнообразные влияния — античное, греческое и
римское, азиатское, скифско-сарматское, западное готское.
Разные типы изделий и погребений встречаются в различных
местностях от южного Приднепровья, Причерноморья до Сред-
ней Волги, Приозёрья и др. Богатое содержание скифских
курганов и кладов, золотые изделия и украшения, богатая
бронза изящного античного и азиатского исполнения, инкру-
стации и эмалевые украшения западного готского стиля — всё
это говорит уже об относительном богатстве определённых
слоёв тогдашнего общества и об относительно высокой его
общественно-экономичес^рй диференциации. В более бедных
скифских погребениях имеются лишь железные и медные пред-
меты. Но во всех погребениях имеются костяки коней, а также
стрелы с железными наконечниками — два основных признака
скифской культуры и быта. Более поздние погребения славян-
ского типа носят несколько иной характер — с большим распро-
странением серебра вместо золота, с иным орнаментом и стилем,
с иными погребальными памятниками (каменные бабы) и риту-
алом погребения. Однако они свидетельствуют,что их обществен-
ная структура была сходна со скифской.
Эта последняя ступень археологических памятников непо-
средственно вводит нас в раннюю историческую эпоху, в кото-
рой мы ’знакомимся с населением страны, с его этническим
составом, с хозяйственной и общественной его историей уже
по историческим памятникам.
2. Племенные объединения на Восточно-Европейской равнине
и их хозяйственный строй (VIII в. до н. э. — VI в. н. э.)
Археология, давая богатый материал для характеристики
хозяйства и быта доисторических эпох, представляет мало
точных данных для разрешения вопроса об этническом составе
народностей, принимавших участие в описанных доистори-
ческих процессах хозяйственной жизни и заселения территории
НАРОДНОСТИ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ
41
Восточно-Европейской равнины. По отношению к этим эпохам
нет возможности говорить о каком-либо сформировании и
выделении этнических групп и народностей и об участии их
в последующем хозяйственном и общественном строительстве.
Поэтому для рассмотрения этих вопросов мы должны обра-
титься к историческим и лингвистическим данным.
К началу полиметаллической эпохи племенное обособление
и формирование особых этнических групп у европейских народ-
ностей устанавливается более или менее точно. К этой эпохе
юг Европы—Средиземноморский бассейн — был заселён народ-
ностями яфетической группы с подавляющим преобладанием
этрусской их ветви. В Средней Европе начали складываться
предки будущих народностей — кельтов, германцев, славян.
На севере расселяются разные угро-финские племена. Юг
Восточно-Европейской равнины уже в ту эпоху, как и долгое
время в последующий исторический период, служил широким
проходом для повторяющихся вторжений в Европу разных
азиатских народностей монгольского происхождения. Доисто-
рические предки современных монголов появляются в Сибири,
повидимому, ещё в вюрмскую эпоху.
Исторические сведения древнего западного, более культур-
ного мира о народностях, населявших в то время юг Восточной
Европы, имеются уже у первых греческих писателей и истори-
ков примерно с VIII в. до н. э. Среди этих многочисленных
и разнообразных народностей были издавна, повидимому,
вкраплены и этнические предки будущих славян.
Скифы. Одной из первых народностей, известных истории,
вернее, конгломератом отдельных этнических групп, выход-
цев из Азии, поселившихся на Восточно-Европейской равнине
и составивших здесь довольно прочное политическое образо-
вание, являются скифы. Придя в южные и юго-восточные
степи, они вытеснили отсюда около VIII в. до н. э. господ-
ствовавшую здесь (с не совсем ясным историческим происхо-
ждением) земледельческую народность — киммерийцев, ушед-
ших после этого далеко на запад, во Фракию. Сравнительно
с другими народностями скифы наиболее долго задержались
в южных степях. Ко времени описания скифов греческим
историком Геродотом (во второй половине V в. до н. э.) они
занимали громадное пространство юго-восточных и южных
степей от Дона и Донца — на востоке и до устьев Дуная и
нижнего Днепра — на западе, т. е. значительную часть тепе-
решней степной, часть лесостепной Украины и её Правобережья.
Описывая население Скифии, Геродот называет отдельные
её народности и племена: каллипиды и алазоны, оседлые и
жившие вблизи греческих колоний и эллинизированные ими;
скифы-пахари (земледельцы), жившие по Днепру и на запад
42
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
от него; скифы кочевники-скотоводы, жившие в южных сте-
пях; наконец, скифы «царские*, жившие на восток от Днепра и
считавшие прочих скифов своими рабами. Все эти народности
находились на разных ступенях развития хозяйства и куль-
туры. Общественная диференциация, по крайней мере у неко-
торых скифских народностей, достигла значительных разме-
ров. Широко было распространено у некоторых народностей
рабство патриархального характера, а у эллинизированных
скифов, вероятно, античного типа.
По направлению своего хозяйства все эти племена и народ-
ности в преобладающей степени были земледельческо-ското-
водческими, частью кочующими, частью оседлыми. Некото-
рые из них не только вели сельское хозяйство, но и продавали
продукты земледелия, скотоводства, пчеловодства и др. на
сторону, в греческие колонии, для которых Скифия считалась
житницей. В описаниях сельского хозяйства скифов Геродот
говорит о посевах хлебных злаков, чечевицы, лука, проса,
льна; о домашних животных — лошадях, крупном и мелком
рогатом скоте; о пчеловодстве. Севернее скифов, т. е. на запад
от Днепра и до верховьев Буга и Днестра, жили уже нескиф-
ские народности: на южных склонах Карпат — агафирсы
(вероятно, будущие геты) и на севере, между Карпатами и
Днепром, — невры х.
При отсутствии полной ясности в энтогенезе скифских
племён можно всё же с уверенностью считать, что они этни-
чески носили смешанный характер, образовавшись путём
скрещения пришлых с востока скотоводческих племён с мест-
ным населением земледельческих аборигенов страны. Приш-
лые элементы преобладали в районах обитания скифов-кочев-
ников, земледельческие районы были заселены аборигенами
страны, земледельцами. Скифская культура в археологических
памятниках (в курганах, городищах, захоронениях) очень
близка к славянской, почему многие старые русские историки
считали, что скифы — это те же древние славяне; другие исто-
рики славянами считали лишь скифов — земледельцев и паха-
рей (геродотовы невры и др.). Тем не менее, генетические связи
славянских племён со скифами представляются несомненными.
Но со скифами генетически связываются не только славяне,
но и некоторые племена Северного Кавказа (аланы) и даже
некоторые народности Поволжья 1 2.
Сарматы. С III в. до н. э. господству скифских народностей
приходит, повидимому, конец, и преобладание получает дру-
гая, родственная им народность — сарматы, жившие до этого
1 Геродот, История в девяти книгах, перев. Мищенко, Спб. 1866—ч
1872, кн. IV.
2 П. Н. Третьяков, Восточнославянские племена, 1948,
НАРОДНОСТИ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ
43
на востоке от границы Скифии, за Доном. В I—II вв. н. э.
у греческих и римских писателей (Птолемея, Тацита, Пли-
ния) имя скифов уже не встречается, и вместо прежней Скифии
упоминается Сарматия. Границы её определяются в ещё более
широких размерах — почти от Карпат, Вислы, Дуная до Дона,
Волги, Урала. Сарматы были, судя по археологическим остат-
кам в погребениях, менее культурны, чем скифы, занимались
охотой, кочевым скотоводством и реже земледелием. Этни-
ческого единства в Сарматии, как и в Скифии, не было, да и
не могло быть на таком громадном пространстве. Птолемей,
сомневаясь сам в точности и достоверности своих историко-
географических сведений о Сарматии, иногда совершенно фан-
тастических, перечисляет народности и племена, входившие
в крайне пёстрый и разноплемённый состав её. Таковы геты,
языги, роксоланы, аланы, бастарны, даки и др. Все эти разно-
образные племена, проходя через южные степи по направле-
нию к тогдашним границам Римской империи и оседая в раз-
личных местностях между Днепром и Дунаем, иногда выде-
лялись из общей подвижной и непостоянной массы народностей,
создавая временные, более или менее сильные государственные
и военные образования, затем теряли своё господство, почти
бесследно исчезая с исторической сцены. Таковы были сменив-
шие сарматов геты, потом даки и роксоланы, которым римляне
даже платили вначале дань. Таковы же были исторические
судьбы и завоевателей Сарматии — готов (восточногерман-
ских племён, обитавших раньше на Висле), так же как и раз-
рушителей Готского царства — монголов-гуннов.
Среди пёстрого состава сарматских народностей Тацит и
Птолемей называют «великий народ» — венедов-славян, жив-
ших на западной окраине Сарматии, по Висле. По другую
сторону этой реки начиналась уже Германия, которую рим-
ские писатели знали гораздо лучше. Рядом с венедами-славя-
нами Птолемей находит по Висле же северную народность —
готов, и ещё далее — финнов.
Готы и гунны. В III—IV вв. н. э. возвышение готов и про-
никновение их с Вислы в причерноморско-азовские степи при-
водят к образованию на Восточно-Европейской равнине обшир-
ной, но недолговечной Готской державы — вернее, готского
племенного союза — и объединению в ней почти всех сармат-
ских народностей, обитавших на Восточно-Европейской рав-
нине. По известию, не совсем, впрочем, достоверному, историка
готов Иорданеса, готами были завоёваны как славяне, так и
многие другие народности на территории Восточной Европы —
эсты, мордва, мари и др.
Однако эта первая историческая агрессия германцев против
славян ц других народов Восточной Европы окончилась тем,
гл
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
что в 375 г. Готская держава была завоёвана и разгромлена
новыми пришельцами из Средней Азии, кочевниками-монго-
лами, гуннами. Гунны сначала разбили восточных готов (остго-
тов), обитавших в это время в восточных приазовских и придон-
ских степях, а затем разгромили западных готов (вестготов) и
оттеснили их с прежних мест, с Днепра и Днестра, на Дунай и
в пределы Римской империи. Небольшая часть остготов вместе
с другими племенами (аланами) укрылась в Крымских горах и
здесь надолго сохранила своё обособленное существование.
Но в 1223 г. она была завоёвана и истреблена татарами.
Хазары и другие южные кочевники. Южные степи издавна
служили ареной господства многочисленных, быстро сменяв-
ших друг друга азиатских народностей. Киммерийцы, скифы,
сарматы, геты, даки, авары, венгры, печенеги, половцы, ха-
зары, татары проходили с востока на запад по южным степям,
более или менее долго здесь задерживаясь, основывая иногда
более или менее прочные общественно-государственные обра-
зования, как скифы, хазары, татары.
К VII в. южная степь стала заселяться новой азиатской
народностью — хазарами. Кочевники тюркского происхожде-
ния, хазары, попав в юго-восточные степи, в Нижнее Поволжье
и на Дон, частично потеряли здесь свой кочевой быт и образо-
вали обширное полуоседлое, полуземледельческое и торговое
государство. Имея у себя в тылу богатый торговый Арабский
Восток с его халифатом в Багдаде, а впереди, на северо-за-
паде, тогдашнюю торговую Европу, хазары завладевают тор-
говыми путями, связывающими эти центры. Столица Хазар-
ского царства Итиль (на Волге, близ современной Астрахани)
стала главным транзитно-торговым центром, где смыкалась
северная и западная торговля (меха, воск, кожи) с восточной
и южной (оружие, ткани и пр.).
Хазары стали не только ближайшими соседями, но и за-
воевателями некоторых славянских племён, не успевших к тому
времени образовать своего государства. Хазары, обложив
славян данью, сделали их своими торговыми посредниками и
открыли им самостоятельные пути на далёкий Восток.
Уже в VIII в., т. е. за полтора века до государственного
объединения славян, их торговые сношения с хазарами и
с Арабским Востоком достигали широкого распространения.
Столица Хазарского государства Итиль и город Саркел (на
Дону) были в значительной части заселены славянами.
С половины IX в. Хазарское государство подвергается воен-
ному натиску новых пришельцев'и.з Азии — печенегов, кото-
рые в X в. появляются в южных степях и достигают Днепра
и границы земель, занятых славянами. Походы русских кня-
зей, Игоря и Святослава во второй половине X в., одоача-
НАРОДНОСТИ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ
45
тельно разрушили Хазарское государство. Соседями славян
становится уже не торговое полуземледельческое государство
хазар, а кочующие воинственные племена. Эти племена,
большей частью быстро изживая себя, сменяются новыми, не
менее воинственными племенами: в XI—XII вв. — половцами,
с XIII в. — татарами. Образовав в Азии обширное и мощное
государство, татары долго держали в подчинении Русь. (О них
мы скажем далее более подробно.)
Греко-римские колонии. Другое национальное и хозяйствен-
ное влияние, с которым встретились славяне в южных степях,
было греко-римское, распространившееся из многочисленных
колоний, расположенных по берегам Чёрного и Азовского
морей. На Кавказском побережье Чёрного моря, в Крыму,
на Таманском полуострове, в низовьях Дона и Буга издавна,
ещё в VIII—VII вв. до н. э., в скифский период, возникли много-
численные греческие колонии — Ольвия, Херсонес-Тавриче-
ский (близ Севастополя), Феодосия, Сурож (нынешний Судак),
Понтикапея (нынешняя Керчь), Фанагория, Пицунда, Диоску-
рия (Сухуми), Фасис и др. В V в. до н. э. значительная часть
этих колоний объединяется в крупное Боспорское царство
(от Херсонеса до Дона и Кубани), являвшееся рабовладель-
ческим государством. Во II в. до н.э. в нём стала обостряться
классовая борьба и в 107 г. произошло восстание рабов.
В 63 г. до н. э. Боспорское царство было завоёвано Римом,
а в IV в. н. э. •— готами, после чего оно распалось и было вклю-
чено во владение Византии. Все эти колонии являлись аванпо-
стами сначала передовой греко-римской рабовладельческой
культуры, а затем такого мирового торгового центра, как
Византия.
Черноморские колонии были прежде всего земледельче-
скими поселениями, но они вели и обширную заморскую торгов-
лю с метрополией. Они были житницей для Греции, а впослед-
ствии и для Рима. Из степных колоний вывозился хлеб, пушни-
на, скот, мёд, воск, рыба, из кавказских колоний вывозился
лес. Обычным для рабовладельческого мира товаром были
рабы, которые также вывозились из Скифии через колонии. Из
метрополии шли в колонии предметы роскоши и домашнего оби-
хода — ткани, посуда, утварь, вино, оливковое масло. От не-
которых колоний, например от Ольвии, шли сухопутные кара-
ванные тракты далеко на восток, в Заволжье и в Среднюю Азию.
Эти колонии приобретали особо важное значение в мировой
торговле Запада с Востоком.
Когда в V в. колонии объединились в Боспорское госу-
дарство, их товарооборот и вывозная торговля значительно
выросли. Стала развиваться местная промышленность. Для
славянства греческие колонии приобрели большое экономиче-
46
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
ское и культурное значение много позднее (с VII—IX вв.),
когда они стали посредниками, связывавшими восточных сла-
вян культурными и торговыми связями с христианским
Западом.
Балтийские племена. На северо-западе Восточно-Европей-
ской равнины и в Прибалтике обитали аборигены этого района,
многочисленные небольшие племена балтийской этнографиче-
ской группы народностей — литовцы, латыши, ятвяги, прус-
сы, жмудь, а также финно-эстские племена — ливы, куры и др.
В середине VII в. большинство этих племён находилось на ста-
дии разложения родового строя и вело кочевое охотничье хо-
зяйство, но с зачатками земледелия. Новгородские славяне
ещё в IX—X вв. стали оттеснять некоторые из этих племён
с их земель у Прибалтики.
С начала XIII в. германские феодалы стали завоёвывать
разрозненные прибалтийские племена — пруссов, литовцев и
др. Немецкое рыцарство образовало для этого особый Ливон-
ский рыцарский орден «меченосцев», который стал завоёвывать
жмудь. Другой рыцарский орден, основанный во время кре-
стовых походов для отвоевания Палестины, Тевтонский орден,
после его изгнания с востока был приглашён в Прибалтику
для завоевания пруссов. Литовские и прусские племена ока-
зывали рыцарям упорное сопротивление и в 1236 г. нанесли
им жестокое поражение.
После этого оба рыцарских ордена (в 1237 г.) объедини-
лись и продолжали завоевание и беспощадное истребление
прибалтийских племён. Впоследствии, когда рыцари направили
свою агрессию на славянские земли, они были разгромлены
(1242 г.) Александром Невским.
К началу XIV в. литовцы из своих мелких раздроблённых
феодальных княжеств образовали объединённое Великое кня-
жество Литовское, сыгравшее, как увидим далее, большую
роль в судьбах Белоруссии и Украины.
Финно-угорские северные племена. На северо-востоке, в
волжско-окском районе, обитали многочисленные местные пле-
мена, которые упоминались ещё у готских историков VI в. под
именами мери, веси, муромы, жившие по Оке, Москве-реке и
в районе озёр. О них упоминают также и наши летописи под
общим названием «чудь». С этими народностями славяне вошли
в соприкосновение несколько позднее, когда, теснимые с юго-
запада татарами, они стали продвигаться далеко на северо-
восток. Мордва, весь и другие племена были завоёваны и ас-
симилированы славянами. При этом влияние чуди на русских
славян сказалось скорее в области бытовой, этнографической,
даже лингвистической, чем в хозяйственной. Так же как и сла-
вянское население, чудь занималась преимущественно земледе-
НАРОДНОСТИ ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЫ 47
лием. Угол между Окой и Волгой, где издавна стали селиться
славяне, представлял отдалённое от больших торговых путей
захолустье. Это обстоятельство способствовало преимуществен-
но развитию земледельческого хозяйства.
Далее, в Заволжье, на Крайнем Севере и на северо-востоке,
обитали также аборигены страны: северные финно-угорские
племена — корелы, печора, пермь — на обширном севере;
черемисы (народ мари) — между Волгой и Вяткой; тюркская
народность, булгары, — за Камой и Волгой. Некоторые из этих
народностей образовали к тому времени государственные объ-
единения с развитой торговлей и с более или менее прочно
сложившимся общественно-государственным строем. Северное
государство корел — Биармия — вело оживлённую торговлю
пушными товарами и славилось своим богатством. Торговое
влияние этих народностей можно заметить, например, в сходстве
древнеславянской счётной денежной единицы «ногаты» с корель-
ской noha — целая беличья шкурка, которая у корел также
являлась денежной единицей.
Булгары (народность, повидимому, тюркского происхо-
ждения), кочевавшие до V в. в приазовско-каспийских степях,
были в VI—VII вв. вытеснены отсюда сначала аварами, а затем
хазарами. Часть их поселилась по Каме (при впадении её в Вол-
гу) и образовала здесь Волжское Булгарское государство, про-
существовавшее до XIV в., когда оно было завоёвано и разгром-
лено монголами (Тимуром в 1361 г.). В период расцвета — в
X—XIII вв. — Булгарское царство с его столицей Булгар на
Волге (недалеко от впадения Камы) было одним из посредников
в развитии хазарско-славянской торговли. В состав Булгар-
ского царства в X в. входили земли буртасов, мордвы, черемис
(мари) и др. Кроме торговли у булгар были развиты земледелие,
промыслы и пр.
Другая часть булгар проникла на юго-запад, на Дунай,
встретилась здесь с южными славянами, была поглощена и
ассимилирована ими, образовав крупное славянское государ-
ство — Дунайскую Болгарию.
Появление славян на Восточно-Европейской равнине. Сла-
вяне появляются на арене европейской истории позднее древ-
нейших европейских народностей, греков и римлян, но не поз-
же, чем племена других западных народов, предков будущих
наций — французской, англо-саксонской, германской.
Новейшие археологические памятники, особенно по три-
польской культуре, позволяют утверждать, что славяне в лице
какйх-то протославянских предков принадлежали к автохто-
нам Средней и Юго-Восточной Европы и населяли её ещё зна-
чительно раньше, чем указывают дошедшие до нас истори-
ческие письменные памятники.
48
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Исторические сведения о славянах появляются уже в V в.
до н. э. (у Геродота) и затем более подробно в I—II вв. н. э. —
у римских писателей. В этих известиях славяне упоминаются
под названием венедов, а в VI в. — антов. Римские писатели
Плиний Старший, Тацит, Птолемей упоминают о венедах,
живших среди скифских и сарматских племён где-то на Висле.
В VI в. известия о славянах появляются у византийского пи-
сателя Прокопия и у готского историка Иорданеса. По сведе-
ниям последнего, в пёстрый состав обширного готского объеди-
нения племён Восточно-Европейской равнины IV—VI вв. вхо-
дили также славяне, которые были описаны Иорданесом впервые
под собственными племенными именами склавенов, венедов и
антов. По его сведениям, венеды — предки западных славян —
обитали на северо-западе до Вислы и на юго-востоке до Днестра.
Предки восточных славян, анты — эти, по словам Иорданеса,
«могущественнейшие из славян», — жили на юге, по побережью
Чёрного моря, от Днестра до Днепра, т. е. на территории, в зна-
чительной степени совпадающей с территорией распространения
археологической культуры Триполья, что свидетельствует о
древности и автохтонности славянской культуры. Кроме вене-
дов и антов вообще славяне (склавены) жили на севере, в При-
ладожье и Приозёрье.
К древнейшим славянским предкам в Средней Европе и в
районах Днепра и Днестра принадлежали и другие славянские
племена. В памятниках упоминаются племена, которые называ-
ются лугиями (лужичанами), уличами, тиверцами и др. Лужича-
не населяли в 1300—500 гг. до н. э. Силезию, Саксонию, По-
знань, Бранденбург. Археологические остатки показывают,
что это были оседлые племена с земледельческим и скотовод-
ческим хозяйством древней высокой культуры. Генетически
лужичская культура непосредственно связывается с поздней-
шей славянской. А сами лужичане, по мнению большинства
археологов, являлись одним из предков позднейших славян.
В X—XIV вв. лужичане стали подвергаться германизации и ок-
ружению сложившейся к тому времени германской народностью.
Тем не менее лужичане сохранили черты древнеславянской куль-
туры, очаги которой можно до сих пор наблюдать в отдельных
местностях Саксонии, Пруссии, под Берлином на реке Шпрее.
Кроме группы западных славянских племён и восточных
славян — антов — византийские писатели-историки хорошо зна-
ли также южных, дунайских славян, этнографически и куль-
турно наиболее близких к восточным славянам. В VI в. эти
славяне, образовав на Балканах крупное Болгарское госу-
дарство, неоднократно вторгались в пределы Восточно-Рим-
ской империи. Южные славяне колонизовали провинции Ви-
зантии на Балканском полуострове. Император и писатель-
СЛАВЯНЕ НА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЕ
49
историк Константин Багрянородный в VI в. утверждал, что
вся страна на Балканском полуострове «ославянилась» и ста-
ла «славянско-варварской».
Помимо приведённых сведений древних западных истори-
ков о славянах к этому времени появляется и первое известие
о славянах и о их расселении на Восточно-Европейской рав-
нине в нашем первом историческом памятнике — в началь-
ной летописи — «Повести временных лет». Летописец называет
Дунай, землю Венгерскую и Болгарскую, которые входили
в состав Дакийского царства (на Дунае), местом первоначаль-
ного поселения славян в Европе (после прихода их, по его исто-
рической версии, из Азии). При разрушении римлянами, при
императоре Траяне, Дакийского царства славяне также под-
верглись нападению римлян (волохов, по наименованию на-
шей летописи), которые стали теснить славян и заставили их
в начале II в. и. э. продвинуться с Дуная на восток и север,
на Вислу и в Приднепровье. Здесь славяне стали известны рим-
ским и готским историкам.
Трактовка летописцем славянской «прародины» на Дунае
вызвана, повидимому, его панславистскими идеями и не вполне
отвечает указаниям других исторических и археологических
памятников. Сопоставляя все имеющиеся известия этих памят-
ников в свете их научной критики, можно полагать, что сла-
вянские племена являлись одними из автохтонов (первоначаль-
ных обитателей) Восточно-Европейской равнины, преимуще-
ственно в западной её части — в Галиции, Волыни, Подолии,
Приднепровье, т. е. примерно в районах распространения архе-
ологической культуры Триполья и позднейшего расселения ан-
тов. Это был основной район славянской «прародины», сохра-
нившийся в руках восточных славян. Но, как мы указывали,
уже к VI в. славянство расселилось далеко на запад, юг, на
Балканский полуостров и позднее — в Заднепровье, на
восток.
Таким образом, славяне ещё в первые века нашей эры и
до их расселения по Восточно-Европейской равнине представ-
ляли собой довольно пёстрый конгломерат отдельных племён,
связанных этническим родством, но стоящих на разном уровне
общественного и хозяйственного развития. Эти племенные груп-
пы были вкраплены в пёстрый состав других племён и племен-
ных объединений (скифских, сарматских, позднее — готских)
и были связаны в их общественном и хозяйственном развитии,
образуя впоследствии племенные объединения полугосудар-
ственного типа уже на славянской этнической основе (госу-
дарство болгар на Дунае, объединения антских племён и др.).
Общественный строй древних славян. Описания визан-
тийских писателей (Прокопия, Маврикия, Менандра, Констан-
4 П. И. Лященко, т. I
50
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
тина Багрянородного), подкреплённые современными археоло-
гическими исследованиями, вскрывают довольно ясную картину
социального строя и общественной экономики древних славян
в V—VI вв., во время заселения ими Юго-Восточной Европы.
Проникая на земли Восточно-Римской империи — Византии,
славяне к концу VI в. прочно оседали на Балканском полу-
острове и занимали здесь большие территории по обе стороны
Дуная, от Прикарпатья до Чёрного и Адриатического морей.
Они приносили с собой и ещё более развивали на новых местах
прочную и оседлую земледельческую культуру, занимались
земледелием, скотоводством с разнообразными их отраслями,
поселялись оседло в хижинах, расположенных группами или
поодиночке. Интересно отметить, что описания византийскими
писателями жилищ задунайских восточных славян — антов —
близко совпадают с данными археологических остатков рас-
сеянных в Приднепровье городищ, подтверждающими глубокую
древность существования здесь праславянско-антской земле-
дельческой культуры и быта.
Эти описания, так же как и археологические остатки, сви-
детельствуют, что восточные славяне в V—VI вв., расселяясь
на громадной территории от левобережья Дуная до Придне-
провья, находились ещё на стадии родового строя, но уже в про-
цессе его разложения. Оседая на землях Византийской империи,
славянское население приносило сюда свой патриархальный
родовой строй и земельные порядки. Славяне жили в семейно-
родовых общинах, задругах, которые являлись основой и пер-
вичными ячейками их общественного быта, экономики, полити-
ческой и военной организации. Во главе рода и семейно-ро-
довой общины стоял старейшина рода, господарь, являвшийся
в то же время и старостой общины. Власть этого господаря не
имела абсолютистского характера. В мирных условиях община
в своих экономических и общественных делах сохраняла само-
управляющийся характер. По словам Прокопия, славяне и
анты «не подчиняются одному человеку, но исстари живут в де-
мократии и обо всем... рассуждают сообща», на общих собра-
ниях народа, на вече.
Более крупные племенные объединения, называвшиеся жу-
пами, сохраняли тот же общественно-демократический строй.
Во главе их стояли такие же старосты, избиравшиеся на время
войны и называвшиеся жупанами, родовыми старостами. В мир-
ное время власть жупанов почти прекращалась и всё внутреннее
управление оставалось в руках родовых общин или племени
с его высшим органом — племенным вечем.
Византийским писателям, идеологам централизованной бю-
рократической империи (Прокопий и др.), такой строй сла-
вянства казался «беспорядком» и «анархией». В действитель-
СЛАВЯНЕ НА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЕ
51
ности это была здоровая для того времени военная демокра-
тия, обусловленная, с одной стороны, сохранением пережитков
родового строя, и с другой — напряжённостью военной борьбы
славянства за своё существование.
Война у антов, как и у других варварских народностей,
была одной из главных п обычных форм общения с другими на-
родностями. В ней принимал участие весь народ, и она была
неотделима от других форм и проявлений общественных и эко-
номических отношений. Участие в войне было естественной
обязанностью всякого члена антской общины и племенных объ-
единений. Конечно, для непосредственного ведения военных
действий составлялись обычно особые дружины из молодёжи.
Но это были нс профессиональные военные организации, а
лишь подвижные военные группы и объединения, несколько бо-
лее тренированные для военных действий, чем обычное насе-
ление. По описаниям тех же древних авторов, славяне отли-
чались большой отвагой и выносливостью, самоотверженно за-
щищали свою землю, отвечая нападавшим врагам, что «не
родился на свете тот человек, который покорил бы нашу силу»
и что «нс другие нашею землею, а мы чужою привыкли обла-
дать» (Менандр Византийский).
Военная организация антов была примитивна, но отли-
чалась подвижностью и основывалась на индивидуальных ка-
чествах бойцов, их ловкости, хорошем умении владеть своим
оружием. По Прокопию, анты выходили на войну большей частью
пешими, вооружёнными щитами, луками со стрелами (иногда
отравленными) и дротиками. Вступая в бой, они снимали верх-
ние одежды и оставались в коротких штанах. Бой часто сво-
дился к единоборству отдельных бойцов. Позднее в войнах
с Византией анты приобретали военные навыки и усваивали
новую военную, передовую для того времени, технику. Их вой-
ска ввели массовый строй, особенно в наступательных и осад-
ных операциях. Они пользовались заимствованными у греков
осадными машинами, машинами для метания камней, желез-
ными таранами, пользовались при штурмах укреплённых стен
римским строем «черепах» (при котором штурмующие накры-
вались кожаными щитами). У антов имелся свой флот, также
с современными техническими приспособлениями.
Опустошая Византию, анты массами уводили пленных, уго-
няли табуны лошадей для своей конницы, увозили из византий-
ских царских сокровищниц много золота и серебра и пр. В VI в.
анты, по словам византийских писателей, были «грозой» Ви-
зантии. По сообщению Маврикия, славян и антов при их любви
к свободе «никаким образом нельзя склонить к рабству и
подчинению, они храбры, выносливы, легко переносят жар,
холод, дождь, недостаток в пище. К прибывающим к ним
52 ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
иноземцам они относятся ласково» х. В отношении пленных
интересно указание того же Маврикия, что у антов пленные
хотя и обращались временно в рабов, но не навечно, как в дру-
гих странах, а через определённый срок или отпускались на
выкуп, или поселялись иа землю как свободные лица и как
«друзья». В этом также проявлялся свободный строй славянско-
антской военной демократии, ие знавшей рабовладельческого
хозяйства и систематической хозяйственной эксплоатации раба.
Колонизация славянами балканских земель Византии. Об-
щественный первобытно-родовой земельный строй антов и
обусловленная им постановка и организация военного дела
представляли могучую и грозную силу для Византии. С тече-
нием времени и особенно с усилением военной борьбы с сосе-
дями и с Византией крупноплеменные объединения антов стали
принимать ие временный, в условиях войны, а постоянный
характер. Вместо прежней общенародной, вечевой и выбор-
ной представительной власти родовых господарей и жупанов
власть захватывали военные вожди, получавшие значение уже
общеплеменной верховной власти. Они принимали титулы
князей и даже царей, как их иногда называли арабские и ви-
зантийские авторы. Но и в таких случаях власть народа и
общенародные веча сохраняли своё значение органов верхов-
ной власти. Готский историк Иорданес сообщает о «короле»
антов Боже, который в IV в. воевал с готами, но был вместе
с сыновьями и с 70 старейшинами умерщвлён ими. Византий-
ский историк Менандр сообщает о другом знатном и могуще-
ственном предводителе антов, Мсзамире, наводившем со своими
войсками страх на аваров-венгров. Арабский писатель Массуди
сообщает о славянском племени валиана (волынян-дулебов),
князь которых господствовал и над другими славянскими пле-
менами и объединял их; по это объединение распалось 1 2. Про-
копий называет также знаменитого вождя славян Апдрагаста
и целую область «землею Апдрагаста».
Находясь в постоянных сношениях с императорской Ви-
зантией, некоторые из этих вождей как военачальники посту-
пали на службу при дворе, в войска Юстиниана и пр. Так за-
вязывались ещё более тесные связи между восточно-римским
рабовладельческим государством и славянскими свободными
племенами. Славяне, разрушая рабовладельческий строй Во-
сточно-Римской империи, сами воспринимали более высокую
византийскую технику и культуру.
В этом отношении проникновение антов-славяи в рабо-
владельческую Восточно-Римскую империю и завоевательные
1 Маврикий-Стратег, Исторический архив, т. II, стр. 35—36.
2 А. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей о славянах и
русских, 1870, стр. 135.
СЛАВЯНЕ НА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЕ
53
походы их получали такое же историческое значение, какое
имели западные племена варваров в разрушении Западной
Римской империи и в перерождении её рабовладельческого
строя в феодализм. Когда германские племена завоёвывали
на западе Римскую империю, рабовладельческое хозяйство в
крупных латифундиях уже переходило в значительной своей
части от эксплоатации ставшего невыгодным рабского труда
к труду колонов, как к переходной форме крепостных отноше-
ний. На эту почву варвары-завоеватели переносили свои осо-
бые общественные отношения и особенности своей военной орга-
низации. На месте римских латифундий стало развиваться как
пережиток родового строя общинное владение землёй дружи-
нами завоевателей, но уже в форме «территориальной» общины-
марки с земельной зависимостью, с неравенством в пользовании
землёй в соответствии с военной иерархией в военных дружинах.
На почве римского колоната и разложения рабовладель-
ческого хозяйства путём захвата римских земель и распределе-
ния их между дружинниками-завоевателями возникли феодаль-
ные отношения. Варвары «омолодили» одряхлевшее римское
рабовладельческое хозяйство и общество. Степень усвоения
варварами римской культуры и римских общественных отно-
шений и развития новых общественных отношений и земельных
порядков была не одинакова в различных странах.Так возникли
и развивались феодальные государственные образования, фео-
дальные королевства Италии, Франции, Германии, Британии.
На востоке шёл подобный же процесс, но в своеобразных
формах. Древние славянские завоеватели византийских земель
на Балканском полуострове и в Прикарпатье, анты и другие
племена, привнесением своего строя военной демократии и своих
общинных земельных порядков также «омолодили» дряхлеющий
строй рабовладельческого хозяйства централизованной бюро-
кратической Восточно-Римской империи. Однако в V—VI вв.,
когда славяне «варваризировали» страну, «ославянив» весь
Балканский полуостров, рабовладельческое хозяйство Визан-
тии в процессе своего разложения пошло уже гораздо дальше,
чем к моменту завоевания Рима западными варварами. С другой
стороны, централизованная Восточно-Римская империя, Ви-
зантия, сохранила свою политическую самостоятельность на
несколько веков дольше Западной, хотя и потеряла большую
часть своих внеевропейских владений.
Процесс перестройки славянством в V—VI вв. земельных
отношений в виде развития земельной общины в занятых сла-
вянами областях Византии пошёл гораздо глубже в толщу
народных масс. Развитие феодальных отношений в Византии со-
здавало центробежные тенденции и подрывало единство государ-
ства. Уже Прокопий, например, указывал, что в Византии
54
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
простой народ, изнемогая от тяжести государственных налогов
и поборов, охотно убегал к славянским варварам, бросал свою
закрепощённую землю в обмен на землю варваров с их общин-
ными порядками, но с личной свободой.
Таким образом, «ассимиляция победителей и побежденных»
(употребляя выражение Маркса) происходила в ославянившейся
Византии с явным преобладанием в общественно-экономических
отношениях элементов свободных общинных форм землеполь-
зования, с меньшим развитием зависимых феодальных отноше-
ний. Свободный славянин крестьянин-общинник с его общин-
ной землёй на долгое время ограничивал глубину и темпы про-
цесса феодализации. Только когда Византийская империя была
завоёвана турками, тяжелейшие формы национального угнете-
ния соединились для славянина-крестьянина с феодально-кре-
постнической эксплоатацией иноземными помещиками — тур-
ками, начавшими насаждать среди южиобалкапских и приду-
найских славян особые формы «восточного феодализма» и во-
сточной деспотии. Но и после этого свободолюбивые славянские
племена — сербы, хорваты, болгары — продолжали много-
вековую борьбу против турецких поработителей.
Образование особых этнических групп славянства. В VI в.
среди славян начинается колонизационное движение на восток,
север и юг. Оно особенно усилилось с начала VII в. под давле-
нием повой восточной народности, аваров, образовавших ря-
дом, в современной Венгрии, сильное государство. С другой
стороны, германцы, бросившиеся на завоевание римских про-
винций, оставили свободными свои северные земли по берегам
Эльбы и Балтийского моря. Славянские племена в своём рас-
селении разделяются с этого времени на три ветви — западную,
идущую по направлению к оставленным германцами местно-
стям — к Эльбе, Одеру и нижпей Висле — и образовавшую
здесь особые этнические группы и государственные образования
западных славян — чехов, моравов, словаков, поляков;
южную — по направлению иа юг, через Карпаты, на Балкан-
ский полуостров, где образовались этнические группы южных
славян — сербов, болгар, хорватов, словенцев; и, наконец, во-
сточную — к Днепру, к берегам озёр Чудского и Ильменя и
далее на восток —к Верхней Волге и Оке, где сформировалась
этническая группа восточных, русских славян.
И именно с этого времени прекращаются набеги задунай-
ских славян на Византию, прекращаются упоминания о них
византийских историков. Но вскоре, с IX в., славянские пле-
мена в лице их восточной ветви опять дают себя знать своими
нападениями на Византию, по уже с другой стороны. Эти
славяне становятся известны Византии под общим названием
руси, русских славян,
СЛАВЯНЕ НА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЕ
55
Таким образом, со времени первых и неясных исторических
указаний и намёков, выделяющих’ славян из народностей,
населявших во II—III вв. н. э. восточную часть Европы, с VI—
VII вв., славянские народности в процессе расселения на об-
ширном пространстве Восточно-Европейской равнины образуют
ветви восточных русских славян, которые колонизуют Восточно-
Европейскую равнину вплоть до Приднепровья, Приозёрья,
Оки, Волги, Вятки. Здесь, расселяясь среди других абориге-
нов этой страны, частью ассимилируясь с ними, частью асси-
милируя их, восточные, русские, славяне создают к IX в.
основы своей общественной, хозяйственной и политической
жизни.
Происхождение термина «русь». В связи с обособлением
отдельных славянских племён при заселении ими Восточно-
Европейской равнины стоит очень важный, но до сих пор
(несмотря почти на 200-летнюю дискуссию по этому поводу)
не разрешённый историками вопрос о происхождении терминов
«русь»,, «русские» славяне как общих терминов уже не для пле-
менных, а для общенародных объединений восточных славян.
Восточные славяне в VIII в. ещё не знали никакой руси. Ни
из перечня летописцем отдельных племён, ни из других источ-
ников нельзя обнаружить существования какого-либо славян-
ского племени с наименованием «русь». Наоборот, из замеча-
ния летописца «поляне, яже ныне завомая Русь» можно заклю-
чить, что первоначально, в VI—VIII вв., поляне не назывались
русыо, и лишь впоследствии, повидимому со времени образо-
вания государства, в IX в., поляне, составившие этническое ядро
этого государства, стали называться вместе со всем государ-
ством Русыо.
На этой почве историки-норманисты, используя явно ми-
фическое летописное предание о «призвании варягов» и о со-
здании ими русского государства, придавали термину «русь»
варяжское, экзогенное (привнесённое) происхождение. В пер-
вой половине IX в. в западной латинской летописи, в визан-
тийских известиях, у арабских писателей встречаются известия
о пароде русь, о его набегах в Причерноморье, о торговле с ара-
бами, хазарами, булгарами. Некоторые византийские источ-
ники называют русь свеонами, т. е. шведами, норманнами,
или, по русской летописи, варягами. В 839 г., т. е. ещё до ле-
гендарного, так называемого «призвания варягов», одна из
латинских летописей рассказывает, что прибывшие в Констан-
тинополь послы народа русь не хотели возвращаться к себе
прежней дорогой через степи, опасаясь нападения диких наро-
дов, появившихся в степях, почему были отправлены северным
путём к германскому императору и здесь были признаны свео-
нами (шведами). В Прибалтике имелась местность Рослаген,
56
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
к которой можно приурочить пресловутое сообщение арабских
писателей о «русском острове» на Балтийском море. Русью
назывались также дружины варяжских князей. Всё это даёт
основание норманистам сближать происхождение термина
«русь» с варяжскими элементами и влияниями в процессе про-
никновения их в славянство. Но, с другой стороны, можно счи-
тать установленным, что (вопреки нашим летописям) среди нор-
манских племён не было племени с названием «русь».
Вместе с тем лингвистические и географические данные
указывают, что на севере, в Новгородской земле, встречается
много древних названий местностей с корнем «рус», как Ста-
рая Русса и др. Позднее и вся северная страна славян и её
народ стали называться Русью. Эти древние местные, геогра-
фические и бытовые названия едва ли могли быть экзогенного
происхождения, т. е. привнесёнными извне. С гораздо большей
вероятностью их можно считать эндогенными, т. е. возник-
шими из условий внутренней жизни и развития самого славян-
ского народа. Кроме упоминаний о северном народе русь в араб-
ских источниках и в византийских хрониках встречаются
известия также и о южном народе русь. Самое Чёрное море
называлось Русским морем. Ещё чаще, чем на севере, встре-
чаются и на юге географические названия с корнем «русь»,
особенно в наименовании рек. Все эти названия, невидимому,
также не имеют ничего общего с норманнами-варягами и также
не привнесены извне, а имеют эндогенное происхождение, т. е.
возникли из внутренних условий общественного развития
славянского народа.
Всесторонняя и развёрнутая аргументация в вековой дис-
куссии по всем этим вопросам не разрешила всех противо-
речий и недоговорённости исторических источников. Основные
разногласия шли по линии: 1) варяжского (экзогенного) или
славянского народного (эндогенного) происхождения слова
«русь», 2) северного или южного его происхождения, 3) этни-
чески-племенного или социального, классового содержания
начального термина «русь», ставшего потом общим названием
всего народа и государства.
В настоящее время можно считать с наибольшей достовер-
ностью установленным, что наименование «русь» не варяжского,
а славянского народного происхождения. Оно могло возник-
нуть одновременно и у северных и у южных славян на том ве-
ликом торговом пути от Приладожья до Приднепровья, на
котором издавна, ещё до варяжского проникновения, произошла
встреча северных и южных славян и на котором в первую очередь
стали складываться зачатки русской государственности. Но
в то же время можно считать наиболее вероятным, что термин
«русь» не этническо-племенного (варяжского иди славянского)
СЛАВЯНЕ ПА ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ РАВНИНЕ
57
происхождения, а социально-экономического, классового.
С разложением патриархального первобытно-общинного строя
стали называться русыо выделявшиеся славянские привиле-
гированные общественные слои, дружинники племенных, а за-
тем и варяжских князей, славянские и варяжские купцы и
торговцы и пр. Все эти общественные элементы являлись наи-
более активной силой в разложении патриархального строя
и родового быта, в создании новых форм межплеменных, госу-
дарственного типа, объединений и внеплеменных торговых
связей.
Поэтому с течением времени, к IX в., изменился и смысл
термина «русь», получившего значение славянского государ-
ственного объединения восточных славян. Об этом и говорит
наша летопись, упоминая о «русской земле» уже как об обще-
славянской. Но такое новое значение слова «русь» относится
уже к более позднему времени, IX—X вв., почему и будет рас-
смотрено нами в соответствующем месте Ч
Расселение русских славян племенами. Восточные русские
славяне, занимая отдельными племенами Восточно-Европей-
скую равнину, расселялись прежде всего по границе север-
ной части степной полосы с богатой чернозёмной почвой и юж-
ной части лесной полосы с более бедными суглинистыми поч-
вами. Главное направление колонизации шло первоначально
от среднего течения Днепра ио через степь к низовьям Волги
и Дона (хотя частью оно шло и сюда, как, например, в Тмута-
ракань на восточном берегу Азовского моря), а вдоль лесной
границы, к Оке и к верховьям Волги. Вызывалось это как хо-
зяйственными, так и политическими условиями. Плодородные
почвы чернозёмных степей могли бы обеспечить здесь большую
выгоду земледелию, чем в северной лесной полосе, но эти черно-
зёмные степи тогда были заняты кочующими азиатскими народ-
ностями, а обширное лесное пространство на север и северо-
восток — от среднего течения Днепра вплоть до Волги и Вятки,
до Западной и Северной Двины и до северных озёр, — или
было частью незанятым, или обитавшие здесь в более окраин-
ных частях племена были легко оттеснены далее на северо-
восток.
К IX в. восточнославянские, русские, племена расселились
на большой территории от области Ладожского и Онежского
1 О новейших направлениях в решении этих вопросов см. Б. Д. Гре-
ков, Феодальные отношения в Киевском государстве, 1936, стр. 169—170;
С. В. Юшков, К вопросу о происхождении русского государства, «Ученые
записки Московского юридического института», II, 1940; Брим, Происхо-
ждение термина «русь», сборник «Россия и Запад», под ред. Заозерского,
№ 1, стр. 5; Тивериадский, К вопросу о происхождении Руси в связи с экто-
генезом славян, «Исторические записки» № 13, 1942;//, С. Державин,
Происхождение русского народа, 1944.
53
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
озёр на севере до Приднепровья и Приднестровья на юге, от
литовских и польских границ на западе до междуречья Оки —
Волги на востоке. Славяне ильмспские, или просто славяне,
«сидели» по Волхову и в Приозёрье; южнее их, в верховьях
Западной Двины и Волги, — кривичи; ещё южнее их — поло-
чане; по Оке — вятичи; по левобережью Днепра и его прито-
кам — северяне и радимичи; по правобережью и Припяти —
дреговичи и древляне; по среднему Днепру — поляне; на запад
от них, в верховьях Вислы и в Прикарпатье, — волыняне (бу-
жане); южнее их, по Днестру, — тиверцы. На более высоком
культурном уровне стояли, повидимому, поляне и новгородские
(ильменские) славяне, которые владели с обоих концов великим
водным путём от Прибалтики к Чёрному морю. Поэтому основны-
ми центрами культуры и хозяйственного развития с VII—VIII вв.
на Восточно-Европейской равнине становятся в первую очередь
два связанных водным путём района: среднее Приднепровье
и северные приозёрные области. Громадное значение для раз-
вития этих районов имела их связь с тогдашними культурными
центрами Запада.
Славянские племена при своём расселении на Восточно-
Европейской равнине встретились с общественными условиями
и влияниями, с которыми они сами были хорошо знакомы, — с
земледельческо-скотоводческим хозяйством, полиметалличе-
ской культурой, родовыми отношениями, меновой торговлей
и пр. Прежние доисторические и исторические аборигены страны
оставили славянам большое наследство в этих областях.
Поэтому изображение летописцем поселений славян и их
жизни на Восточно-Европейской равнине, среди лесов и диких
зверей, без всяких зачатков культуры,‘представляется прямым,
хотя и понятным по условиям времени, историческим упроще-
нием. В словах летописца о дикости славян звучит лишь резкое
и преувеличенное осуждение монахом-христианином, после-
дователем западной цивилизации, языческой и относительно,
конечно, невысокой культуры славян. В VIII—IX вв. славяне
уже изживали и родовой строй, переходили к частной собствен-
ности, к усовершенствованным орудиям производства (соха),
к пашенному земледелию.
В культурном отношении русские славяне стояли не ниже
народностей, среди которых они расселялись и которым они
стали передавать свою культуру, отчасти наследуя и ассими-
лируя культуру своих соседей. Привнося свою культуру и
ассимилируясь с другими племенами и народностями, русские
славяне вместе с ними участвовали в создании культуры и
быта народов Восточно-Европейской равнины.
Кроме народностей, с которыми сталкивались и входили
В хозяйственное общение славяне на Восточно-Европейской
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ 59
равнине, на территории, которая впоследствии была занята
Русским государством, жило много и других народностей. Та-
ковы, например, многочисленные народы Северного Кавказа,
Закавказья и Средней Азии.
Хозяйственное развитие этих народностей мы рассмотрим
особо,, в отдельной главе.
ГЛАВА II
РАЗЛОЖЕНИЕ РОДА И ОБРАЗОВАНИЕ
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ
У НАРОДНОСТЕЙ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
В древнейший период, когда Восточно-Европейская равнина
заселялась в течение многих веков многочисленными, сменяв-
шими друг друга народностями, ещё более длительный и слож-
ный исторический процесс расселения происходил на обшир-
ных пространствах Закавказья и Средней Азии. Народности,
заселявшие эти районы, весьма рано вступили в хозяйственное
и культурное общение как с соседними народностями и государ-
ствами Передней Азии (Ассиро-Вавилонией, Мидией, Персией),
так и с тогдашним культурным эллинистическим миром —
с Грецией, а позднее и с Римом.
Поэтому если у древних историко-географов, как Геродот,
сведения о Восточно-Европейской равнине и её народностях
шли не далее южных местностей, занятых скифами (дальше
которых находилась, по его сведениям, «пустыня» и жили ми-
фические андрофаги), то народности Закавказья и Средней
Азии были гораздо лучше и ранее известны древнему миру.
Государственное объединение халдских племён Урарту, древ-
няя Армения, Азербайджан (Албания) в Закавказье, Бактрия
(Балх), Согдиана (Самарканд) в Средней Азии и др. были хорошо
известны древнему ассиро-вавилонскому, а затем греко-римско-
му миру, являясь объектом завоевания ассирийцев, персов,
греков, Александра Македонского, парфян, римлян. Позднее
эти народности стали неоднократно подвергаться военным
нашествиям кочевых народностей Востока — гуннов, тюрков,
арабов, монголов. Эти завоевания приводили к тому, что многие
народности, аборигены страны, стали оттесняться на север,
к горам Кавказа, а затем, проходя через горы, доходили до юго-
восточных степей Европы. Вместе с тем и кочевники юго-во-
сточных степей (киммерийцы, скифы) переходили в обратном
направлении через Кавказские горы или через Каспийскую
60
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
низменность и завоёвывали племена и государства Закавказья
и Средней Азии, часто оседая здесь надолго (скифы — в Азер-
байджане, киммерийцы — в Малой Армении).
Эти районы издавна служили местом встреч, столкновений
ц упорной военной борьбы различных народностей и государств
Востока и Запада. На общественно-экономическом развитии
аборигенов страны, на многочисленных племенах Закавказья и
Средней Азии в ранние периоды их исторического существования
это отразилось главным образом в двух направлениях.
С одной стороны, влияние рабовладельческих азиатских
деспотий, Ассиро-Вавилонии и Персии, а также античных ра-
бовладельческих государств, Греции и Рима, сказалось в том,
что образовавшиеся к тому времени племенные и государствен-
ные объединения народностей Закавказья и Средней Азии были
рано вовлечены в орбиту рабовладельческого хозяйства и об-
щества. Древнейшие самостоятельные государственно-племен-
ные объединения, как государственное объединение Урарту,
восточногрузинское (картвелское) Иберийское царство и дру-
гие (особенно после того, как они становились сатрапиями Пер-
сидского государства, провинциями империи Александра Ма-
кедонского или Рима), превращались в рабовладельческие го-
сударства, в очаги господствовавшего тогда рабовладельческого
хозяйства. Этому способствовало то обстоятельство, что в пер-
вобытно-племенном строе этих народностей имелось уже перво-
бытное рабство, которое при завоевании могло вырастать в за-
конченную систему рабовладельческого хозяйства античного
или азиатского типа.
Таким образом, в хозяйственной истории народов СССР
здесь имели место наиболее древние государственные обра-
зования рабовладельческого типа, рабовладельческой фор-
мации.
Однако нужно отметить, что народности и племена Закав-
казья и Средней Азии с точки зрения греко-римского мира
представлялись варварами далёких провинций. Эти варвары не
только упорно защищали своё национальное существование,
но и наиболее долго сохраняли свой общинно-родовой строй и
племенной быт. Поэтому проникновение рабовладельческих
отношений в общественный строй этих народностей всё же
не дошло здесь до такой глубины, как в самом античном
и азиатском мире, ограничившись главным образом лишь
правящей верхушкой этих древних государственных обра-
зований.
С другой стороны, непрерывные войны и завоевания, в осо-
бенности опустошительные нашествия со стороны кочевых на-
родностей Востока, не только разоряли хозяйства целых пле-
мён и народностей, но и препятствовали созданию прочных го-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ 61
сударственных объединений для борьбы с этими нашествиями.
Поэтому народности и древнейшие государственно-племенные
объединения Грузии, Армении и др. часто подпадали иод власть
Персии, Рима, Византии, подрывая этим возможности своего
национального объединения (как в Восточной и Западной Гру-
зии, в Армении). «...Великие государства Кира или Александра
не могли быть названы нациями, хотя и образовались они исто-
рически, образовались из разных племён и рас. Это были не
нации, а случайные и мало связанные конгломераты групп,
распадавшиеся и объединявшиеся в зависимости от успехов
или поражений того или иного завоевателя»1. Этим создавались
условия, не благоприятствующие изживанию племенной раз-
дроблённости и впоследствии затянувшие надолго существова-
ние феодальной раздроблённости. Наконец, те же нашествия и
завоевания приводили часто к истреблению целых племён,
к вытеснению их в отдалённые районы, в горы, па север, или к
принудительному переселению в другие государства.
В результате таких условий история народностей Кавказа,
Закавказья и Средней Азии имеет чрезвычайно разнообразное
и сложное прошлое, а этнический состав современных народ-
ностей этих районов является результатом многочисленных
исторических наслоений и сложных миграционных процессов
в течение целых тысячелетий.
1. Разложение рода и образование
рабовладельческих государств у народностей Кавказа
Этнический состав. По данным лингвистического и археоло-
гического характера можно с большой уверенностью предпо-
лагать, что доисторические обитатели Закавказья появились
здесь ранее, чем стала заселяться Восточно-Европейская рав-
нина. Хотя Закавказье только начинает изучаться в его архео-
логическом, доисторическом прошлом, однако некоторые име-
ющиеся археологические находки (например, археологические
остатки каменных орудий неолитического периода и неандер-
тальского человека в местечке Ргапи, в Имеретии, в окрест-
ностях Кутаиси и др.) позволяют предполагать наличие здесь
поселений доисторического человека и новокаменной (неоли-
тической) культуры, а возможно и древнекаменной (в окрест-
ностях Сухуми) палеолитической культуры, т. е. примерно за
20—25 тыс. лет до н. э. Заселение равнин и горных долин шло
здесь по мере отступления ледников (покрывавших раньше
весь Кавказский горный массив) в более высокие области гор.
В этом заселении многочисленные и разнообразные группы
1 И. В. Сталин, Соч., т. 2, стр. 293.
62
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
народностей сменяли друг друга, ассимилировались между со-
бой и вытесняли друг друга с прежних поселений в другие
места, из равнин в горы и т. п. Поэтому совершенно непра-
вильно было бы, как это делают приверженцы «расовой тео-
рии», видеть в каких-либо наиболее древних современных на-
родностях, обитающих на Кавказе и в Закавказье, прямых и
«чистых» потомков одной расы, хотя бы, например, преобладаю-
щей группы народностей, первоначальных обитателей страны.
До последнего времени считалось, что древнейшие куль-
туры Закавказья относятся ко времени образования Ванского
царства народности халдов, около первого тысячелетия до
нашей эры. Археологические исследования 1938—1939 гг. в
Цалкинском районе, Грузинской ССР, обнаружили древнейшие
дохалдские культуры, относящиеся к периоду от пятого до вто-
рого тысячелетия до нашей эры (глиняные сосуды, серебряные
клинки, золотые украшения и пр.) и принадлежавшие племенам
хурри, древнейшим обитателям Закавказья задолго до халдов К
Культура племён хурри, как можно думать, связанная с ранни-
ми культурами верхней Месопотамии, и явилась предшествен-
ником халдской культуры Ванского царства. Халды, или хэ-
ты, — народность, жившая в Месопотамии и в Малой Азии и
хорошо известная уже древнему миру, — в первом тысячеле-
тии до нашей эры заселяли преимущественно горную страну,
расположенную вокруг Ванского озера. Халды достигли здесь
довольно высокой культуры, но были оттеснены отсюда новыми
пришельцами — армянами. Позднее Закавказье начинает за-
селяться преимущественно яфетическими народностями, карт-
велскими племенами. К наиболее древним обитателям страны
относятся также осетины, абазги, восточнокавказские горцы,
курды и др. Все эти народности в процессе заселения Кавказа и
вытеснения из одних районов в другие, внешних завоеваний
и пр. подвергались значительному смешению друг с другом.
Наиболее древняя и многочисленная в настоящее время на-
родность — картвелы, со значительными своими разветвлени-
ями, — в далёком прошлом занимала значительные простран-
ства западного Кавказа до Аракса и Куры, с низовьев которых
она была оттеснена киммерийцами и скифами. По некоторым
данным древних греческих авторов картвелские племена —
мосхи, касхи (колхи) и др. — обитали раньше в Малой Азии.
Этнически они, повидимому, были связаны с древними обита-
телями Урарту — с халдо-урартийскими племенами. После
столкновения со своими соседями ассирийцами они были в VII —
1 Б. А. Куфтин, К вопросу о ранних стадиях бронзовой культуры
на территории Грузии, «Краткие сообщения Института истории мате-
риальной культуры», 1940, VIII, стр. 5—35.
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
63
VI вв. до н. э. оттеснены в Закавказье. Здесь с этого времени
картвелские племена складываются в особую грузинскую на-
родность с многочисленными её ветвями. Но и отсюда после ма-
кедонских и персидских завоеваний некоторые племена стали
оттесняться далее на северо-запад, в горы. Как, например,
первые пришельцы в горы — сваны, занимавшие ещё во времена
Страбона обширные пространства и выставлявшие тогда войско
в 200 тыс. человек, а ныне насчитывающие, всего до 15 тыс.
человек на небольшом пространстве между Главным и Сванет-
ским хребтами.
К первоначальным обитателям Закавказья относятся также
одни из наиболее древних обитателей Закавказья, другая ветвь
картвелских племен, колхи, а также абхазцы (абазги, по пред-
положениям некоторых историков, смешанные потомки авто-
хтонов страны — гениохов), обитавшие по северо-западному
кавказско-черноморскому побережью (Колхида) и хорошо из-
вестные классическому миру греков и римлян.
Из других народностей наиболее значительной являлись
армяне. Армяне оседают в Закавказье впервые в области так
называемой Турецкой Армении (Ерзингян, Харберг, Сасун), но
постепенно продвигаются .отсюда во внутреннюю часть Армян-
ского нагорья и обосновываются преимущественно в северо-
восточной части плоскогорья (Айраратская долина, Арташат,
Ереван).
Одной из народностей арийского происхождения, наиболее
рано осевшей на Кавказе и в Закавказье, являются осетины —
остатки прежней крупной народности алан (иранского про-
исхождения), кочевавших в степях северного Предкавказья
и образовавших в I—II вв. обширное государство от Аральского
озера до Чёрного моря, хорошо знакомое римским писателям-
историкам и францисканским путешественникам (Плано Кар-
пини и др.). В IV в. аланы были покорены гуннами и при «вели-
ком переселении народов» частью рассеяны в различных мест-
ностях Европы до Пиренеев и Галлии, частью (после тюрк-
ского завоевания) осели на небольшой территории в средней
степной части Предкавказья и по северным, а также по южным
склонам средней части Кавказского хребта (по рекам Ардону,
Гизельдону, в Дигории и др.).
Особое место занимают народности адыге, или черкесы,
с древних времён кочевавшие в степях южной России и извест-
ные здесь русским летописям под названием косоги, а позд-
нее оттеснённые другими кочевниками к северо-западным
склонам Кавказа. Из многочисленных племенных подразделе-
ний их (абазинцы, шапсуги, черкесы, кизильбеки, джигеты
и др.) после завоевания русскими многие племена почти поголов-
но переселились в Турцию. Наиболее значительное племенное
64
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
объединение кабардинцы — также издавна (с X в., с походов
Святослава) известное русским — осталось после завоевания
Кавказа на прежних местах.
Крупную этническую, политическую и экономическую роль
играло заселение некоторых, преимущественно восточных,
частей Кавказа от предстепей (Карабахская степь) до горных
ущелий восточного Кавказа народностями смешанного яфе-
тидо-тюркского происхождения (современный Азербайджан),
Первое появление на Кавказе тюркских и родственных им народ-
ностей некоторые историки относят к набегам киммерийцев и
позднее — скифов (в VIII—VII вв. до н. э.), часть которых
осела в южном Закавказье (Карабахская степь), где они были
известны римским писателям (Страбон и др.). Наиболее круп-
ные вторжения собственно тюркских племён происходят во время
«великого переселения народов» — в V в. и. э., когда эти тюрк-
ские племена вместе с гуннами оттеснили к северо-западу або-
ригенов страны, картвслские племена. Вслед за ними хазары,
совершавшие набеги с севера, также оставляли здесь некоторые
группы, оседавшие в степях Предкавказья и Закавказья. На-
конец, монгольские нашествия XIII в. оставили в восточном
Закавказье крупные и компактные массы народностей, осевших
в степных и земледельческих районах восточного Закавказья,
от восточных отрогов Главного хребта и низовьев Куры и Аракса
до степей Карязской, Ольдара и Аджинаура (нынешний Азер-
байджан), почти сплошь вытеснив отсюда прежних обитателей —
албанцев — и отчасти сохранившихся здесь грузин и армян.
Кроме этой основной группы тюркских народностей к ним же
относятся некоторые народности, пришедшие с северных скло-
нов Кавказского хребта и поселившиеся в районе современного
Нальчика, вытеснив обитавших здесь осетин и отчасти асси-
милировавшись с ними.
Таков был чрезвычайно сложный этнический состав Кав-
каза, обусловленный длительным и сложным, иногда принимав-
шим бурные формы процессом расселения, завоеваний и пр.
Горный характер страны способствовал тому, что отдельные
группы народностей часто жили изолированно и замкнуто,
долго сохраняя отсталые социально-экономические формы быта.
Все эти обстоятельства оказали влияние и на условия образо-
вания и развития политических государственных форм народ-
ностей Кавказа. Племенные объединения древних обитателей
страны — картвел, армян, абхазцев и др. — могли лишь мед-
ленно и с трудом достигать более крупных объединений госу-
дарственного характера. Тем не менее уже за несколько веков
до нашей эры имеются письменные исторические свидетельства
об образовании самостоятельных государств у наиболее зна-
чительных народностей — картвел и армян.
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ 65
Рабовладельческое государство Урарту. Кроме археологи-
ческих данных о культуре Закавказья наиболее ранние соб-
ственно исторические сведения о ' первых зачатках крупно-
племенных объединений народностей Закавказья относятся ко
второму тысячелетию до нашей эры, к эпохе раннего ассирий-
ского Востока. Когда ассирийцы впервые (около XII в. до н. э.)
вторглись в пределы будущей Армении — в горную страну,
расположенную вокруг Ванского озера, — они нашли здесь
до 60 мелких племенных объединений различных народностей
во главе с племенными князьями. Все они по географическим
условиям объединялись в свою очередь в более крупные группы,
носившие название Наири, Дайани, Сухми и Урарту. Пер-
вые три лежали в пределах будущей Турецкой Армении. Урарту
расположено было в пределах собственно Кавказского плоско-
горья, севернее Ванского озера. В IX в. до н. э., с объедине-
нием соседних племён, значение Урарту возрастает. Государ-
ство Урарту расширяет свои границы на север, за реку Араке,
и укрепляет свою центральную власть над племенами на терри-
тории теперешней Армянской ССР.
По существу Урарту было не столько государственным,
сколько племенным объединением. Этнический состав его мало
изучен. В него входили, повидимому, с одной стороны,
упомянутые хэты, или халды, — древняя народность, хо-
рошо известная древнему миру, которую впоследствии армя-
не оттеснили из долин в горы. С другой стороны, в число
автохтонов страны входил ряд народностей картвелской
группы племён — картвелы, мосхи, колхи и др.
Имеется очень мало исторических данных, чтобы судить
об общественно-экономическом строе этого древнейшего в СССР
государства. Судя по сохранившимся клинообразным скальным
надписям, это было рабовладельческое государство со значи-
тельным распространением рабства. Надписи рассказывают, что
при завоеваниях захватывалось до 250 тыс. пленных, которые
обращались в рабство, большое количество скота и др. Рабы
использовались для постройки городов, крепостей, оросительных
каналов, реже — в сельском хозяйстве. Рабами владели глав-
ным образом правящие классы. В массе населения ещё сохра-
нялся родовой быт. Главными занятиями населения были при-
митивное земледелие, садоводство и скотоводство натурального
характера, соединённые с домашними промыслами. Была ши-
роко поставлена ирригация. Значительное распространение
имели также ремёсла — обработка металлов, керамика, об-
работка камня и пр.
В VIII—VII вв. до н. э. страна Урарту подверглась завоева-
нию киммерийцев — кочевников из южнорусских степей, ко-
торые, будучи оттеснены оттуда скифами и перевалив через
б П. И. Лященко, т. I
66 ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Кавказский хребет, дошли до Урарту, Лидии и Ассирии. По их
следам сюда же двинулись и скифы, которые частично осели
здесь. В начале VI в. до н. э. государство Урарту прекратило
своё существование. На его территории начало складываться
новое государство, на иной этнической основе.
Часть киммерийцев направилась на запад, дойдя до Дуная
и Фракии. По старым историческим известиям Геродота, которые
раньше считались достоверными, киммерийцы, захватив некото-
рые фракийские племена, в том числе фригийцев и армян, вновь
возвратились в Малую Азию, дошли до Урарту и Лидии и по-
селились здесь, завладев землями прежнего государства Урарту.
Таким образом здесь впервые появляются армяне, эти «выходцы
из Фригии» (Геродот). В настоящее время эти исторические
известия опровергаются историками-армяноведами. Можно ду-
мать, что переселение фригийцев и армян из Фракии в Малую
Азию произошло уже в XII в. до н. э. Именно с этим движением
связано передвижение индоевропейских арменов из Кападокии
на восток и утверждение их в юго-западных областях Армении.
Армянские пришельцы, вытеснив из так называемой Малой Ар-
мении, с нагорья Карабелдаг, местные племена или покорив их,
поселились сначала здесь и начали завоевательные походы на
Урарту. В короткое время они овладели землями и наследием
урартийских племён и постепенно заняли всю их обширную тер-
риторию. Смешавшись здесь с аборигенами страны и с пришлыми
народностями, они образовали армянскую народность, а затем
и Армянское государство.
Армения. Впервые Армения как особое государство упоми-
нается в известной Багистанской клинообразной надписи пер-
сидского царя Дария в VI в. до н. э. В это время в новом Ар-
мянском государстве преобладали ещё старые, указанные выше
этнические и культурные элементы государства Урарту. Позд-
нее Армянское государство имеет уже свою династию (Тигра-
ниды в VI—V вв. до н. э.) и занимает обширную территорию от
Тигра и Евфрата до Куры и Аракса. В VI в. до н. э. Арме-
нию завоёвывает персидский царь Дарий. С этих пор Армения
становится вассалом и сатрапией Персии, хотя и сохраняет
свою национальную династию.
Об общественном и экономическом строе армянского государ-
ства этой эпохи можно судить лишь по отрывочным данным
(Ксенофонт, Геродот). Из этих данных видно, что население на-
ходилось на стадии родового строя с господством натурального
хозяйства, занималось земледелием и скотоводством. Армения,
по словам Геродота, была богата пастбищами и лошадьми.
Население жило исключительно по деревням и в культурном
отношении стояло на невысоком уровне. Но всё же, по не-
которым данным, армяне ещё от аборигенов страны — яфети-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
67
ческих народностей, обитавших здесь до их прихода, — уна-
следовали умение добывать и обрабатывать железо, медь и
другие металлы. Поэтому армяне рано и широко развили вы-
делку металлических изделий. При сохранении остатков родо-
вого строя местное управление находилось в руках родовых
и деревенских старшин. Спорным и не вполне выясненным на
основе фактического исторического материала представляется
вопрос, в какой мере родовой строй перерождался в этот древ-
ний период в классовый строй рабовладельческого государства
азиатского типа. Хотя во главе управления всей страной стоял
персидский сатрап, но формально сохранилась и национальная
царская власть. Развито было рабство, но рабовладение сосре-
доточивалось преимущественно в руках высших классов, сохра-
няя большей частью бытовой, домашний характер.
После завоевания Персии Александром Македонским и
при его преемниках Селевкидах Армения подпала под влияние
эллинизма и греческой рабовладельческой культуры. Эта куль-
тура, повидимому, распространялась и имела влияние главным
образом в высших классах и в городах. Армения уже тогда
была втянута в мировой торговый оборот между Западом и
Востоком благодаря караванным торговым путям, проходившим
через Армению к Чёрному морю, на восток и на юг («царская
дорога» — через Софену в Месопотамию, «шёлковый путь» —
в Китай и Индию и др.). В массе населения сохранялись ещё
остатки родового быта. Оседлое население жило деревнями,
земля считалась собственностью рода. Главным занятием на-
селения являлось хлебопашество с возделыванием пшеницы и
ячменя; развито было скотоводство, особенно коневодство,
а также садоводство. Основным земледельческим орудием был
деревянный плуг, но уже с железным лемехом.
При раздроблении бывшей империи Александра на отдель-
ные части Армения вместе с Персией и Месопотамией составила
одно из государств Селевкидов. Среди армянской народности
возникло движение к объединению армянских земель, достигшее
наибольших успехов при Тигране Великом (95—56 гг. до н. э.).
В вопросе о социальном характере и классовой структуре этого
государства мнения современных историков-армяноведов рас-
ходятся. По мнению одних, Армения в этот период становится
рабовладельческим государством, по мнению других (Манан-
дян), она непосредственно от разложения родового строя перехо-
дит к зачаткам феодальных отношений как государство переход-
ного, раннефеодального типа. В настоящее время не имеется
полных и совершенно достоверных данных для решения этого
вопроса. Но так как Армения того времени была втянута в куль-
турное и экономическое общение с античным и азиатским рабо-
владельческим миром, то нужно думать, что и она не избежала
*
68
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
влияния рабовладельческого хозяйства. Рабство и рабовла-
дельческое хозяйство играли в Армении значительную роль, но,
повидимому, недоразвились до типичных форм античного или
азиатского рабовладения. Рабовладение сосредоточивалось пре-
имущественно в руках царя и высшей знати и носило часто
домашний характер. Царь являлся самым крупным владельцем
земель, которые обрабатывались царскими рабами. С их по-
мощью велись и другие отрасли царского хозяйства. Прежняя
племенная и родовая знать стала слагаться в землевладель-
ческий руководящий класс, сосредоточивавший в своих руках
крупные земельные владения. Из среды этой землевладель-
ческой знати назначались правители отдельных областей, на-
харары, постепенно приобретавшие почти независимое от цен-
тральной власти положение местных властителей. Основная
масса земледельческого населения состояла из крестьян-общин-
ников, шипаканов, и оставалась ещё свободной, занимаясь
земледелием и переходя от родового строя к территориальной
общине. Однако в связи с возвышением землевладельческой
знати и захватом ею крупных земельных владений положение
земледельческого населения ухудшается, возникают отноше-
ния земельной и личной зависимости.
Одновременно с этим Армения продолжает втягиваться в
мировую торговлю, особенно благодаря близости основных пу-
тей караванной торговли между Западом и Востоком. По сло-
вам древнего историка Армении Моисея Хоренского \ Тигран,
этот «насадитель мира и зиждитель», особенно успешно прово-
дил политику развития торговли, способствовал развитию го-
родов и ремёсел, привлекая в страну ремесленников из других
областей и т. п. Он основал новую столицу, Тигранокерт, рас-
положенную на основных торговых путях.
Географическое положение Армении между азиатскими вла-
дениями могущественного Рима и его упорнейшим врагом,
Парфянским государством, привело к тому, что Армения была
втянута в многовековую и разорительную для неё борьбу между
этими государствами. Политическое положение её ухудшалось
ещё тем, что к этому времени окончательно побеждают тенден-
ции к феодальному раздроблению страны. Нахарары (особенно
при династии Аршакидов, в I—V вв. н. э.) окончательно превра-
щаются в высший землевладельческий класс, становятся неза-
висимыми феодальными князьями, владетелями отдельных кня-
жеств. Вокруг них группировались более мелкие и зависимые
от них держатели феодов, свободные азаты, которые также
имели на своих землях рабов и зависимых крестьян. Рабский
1 Моисей Хоренский, История Армении, русск. перев. Эмина, т. I,
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
69
труд в поместьях нахараров и азатов постепенно заменяется
трудом крепостных крестьян. Крестьяне были обложены тя-
жёлыми податями — подушными, поземельным, урожайным и
другими налогами. Они попадали в экономическую и личную
зависимость от феодалов, принуждались отбывать барщину на
владельческих землях, превращались в крепостных.
В результате внешних неблагоприятных условий и вну-
треннего разложения Армянское государство уже в IV в. н. э.
пришло в упадок. К V в. оно представляло совокупность не-
больших феодальных княжеств (числом до 50), лишь формально
объединяемых центральной царской властью. В V в, кроме
внутренних феодальных войн Армения подверглась персид-
скому завоеванию. Страна опустошалась, население истребля-
лось завоевателями, города и торговые центры разрушались.
Армянское государство фактически распалось: запад подпал
под власть Византии, восток — под власть Персии. Оставшаяся
феодально-княжеская аристократия превратилась в вассалов
Византии и Персии, а сельское население окончательно попало
в феодально-крепостную зависимость от владельцев. В VII в.
Армения подверглась новому опустошительному завоеванию
арабов.
Грузия. Политическая история Грузии на начальных эта-
пах её во многом совпадала с соседней Арменией. При заселении
Закавказья картвелскими племенами последние сохраняли
здесь земледельческо-скотоводческий характер своего хозяй-
ства с остатками родового быта, но уже в стадии значительного
его разложения, с племенной организацией во главе с местными
племенными князьками и пр. Благодаря разнообразию есте-
ственных условий страны — в западной и восточной её частях и
в равнинных или в горных районах — условия хозяйственной
и политической жизни их складывались различно. В полити-
ческом отношении это привело к образованию двух самостоя-
тельных государств: восточно-грузинского Иберийского цар-
ства, включавшего в себя Месхетию и Картлию (по реке Нуре),
и западного,— Причерноморско-Колхидского царства (Лазика).
Общий характер хозяйства определялся особенностями этих
отдельных частей страны. На тучных землях равнинных частей
Закавказья стало рано развиваться земледелие, садоводство,
виноградарство. В горных районах преобладало скотоводство.
Через всю страну и через её морские порты на Чёрном море про-
ходили важнейшие для того времени караванные пути торговли
Запада с Востоком. Грузия поэтому стала рано втягиваться
в мировую торговлю и достигла высокой для того времени
культуры. Стали возникать города и крупные ремесленные
и торговые центры (Мцхет, Тбилиси). Но в то же время Грузия,
расположенная вблизи и между границами могущественнейших
70
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ'
в то время держав — Понтийского и Парфянского государств,
Персии, римских владений и пр., — стала вовлекаться в борьбу
между ними и подвергаться их завоеваниям.
У греческих историков (Геродота, Гекатея, Ксенофонта)
упоминания о грузинской народности и различных её племенах
относятся ещё к VI—V вв. до н. э.
Грузинские источники (летописи) относят первые государ-
ственные образования картвелских племён к эпохе греко-ма-
кедонского завоевания III в. до н. э. По этим летописным ска-
заниям, первый грузинский царь Фарнаваз, в III в. до н. э.,
объединил ряд картвелских племён, живших до тех пор под
управлением родовых старшин (мамасахлиси, собственно отец,
старший в роде). Он же ввёл единое административное устрой-
ство, письменность и пр. Более точные исторические известия
о Грузии имеются у римских историков, упоминающих о гру-
зинах в описаниях походов Помпея в I в. до н. э., послужив-
ших началом эпохи римского влияния. В это время подавляю-
щая часть населения была свободной и занималась земледелием.
В общественных отношениях сохранялись остатки патриар-
хального семейно-родового быта с племенной организацией, но
уже со значительным развитием общественного и имуществен-
ного неравенства и с выделением высших родовых и военных
правящих групп. В руках у царей и высших родовых правящих
групп сосредоточивалось значительное количество рабов. Вместе
с тем у них же возникает частная земельная собственность.
В III—I вв. до н. э. Грузия являлась уже классовым рабовла-
дельческим государством, хотя и со значительными пережит-
ками родовых отношений и с сохранением ещё у массы населе-
ния общинного владения землёй. Во главе государства стоял
царь, старший в роде и наиболее крупный владелец земель. Цар-
ское хозяйство на них велось на основе рабского труда. На цар-
ских же землях сидели зависимые крестьяне, глехи, отбывавшие
барщину и другие повинности. К высшему руководящему классу
принадлежали предводители военных дружин, племенные пра-
вители и старейшины, также владевшие землями и.рабами.
Ко II в. н. э. общественно-экономическая диференциация
настолько усилилась, что состав общества уже резко делился
на свободных (азнауры), с выделением в свою очередь из них
руководящей знати, и несвободных (уазно) — служилых, за-
висимых людей — и рабов (мона, мхевали).
В западных частях страны, в Причерноморье и Колхиде,
весьма рано (с VII в. до н. э.) стала развиваться греко-римская
колонизация. В III в. до н. э. здесь сложилось другое грузин-
ское государство, Колхида (Лазика), также рабовладельческого
типа, хорошо известное античным авторам. По их свидетель-
ству, Колхида был*а богата сельскохозяйственными продукта-'
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
71
ми — льном, коноплёй, строевым лесом, мёдом, скотом, со-
ставлявшими предметы торговли. Имелось много городов, хо-
рошие пути сообщения, морской флот, а вместе с тем и широкая
вывозная торговля продуктами земледелия и скотоводства,
лесными материалами, рабами и пр., широко развивалось
кораблестроение. Наиболее крупная греческая колония Дио-
скурия, по свидетельству Страбона (I в. до н. э.), привлекала
массу торговцев разных национальностей, говоривших на
300 языках. Весьма рано (ещё за 3—2 тыс. лет до н. э.) начинает
развиваться добыча медной руды и медеплавильное дело (в
районах Батуми, Алаверди, Ганджи, Карабаха и др.), а позд-
нее — железо-кузнечное ремесло х. Всё это способствовало раз-
ложению здесь натурального хозяйства, возникновению денеж-
ного обмена, а вместе с тем и распадению патриархального
родового и племенного строя, развитию рабства и зависимых
отношений.
В I—III вв. н. э. Восточная Грузия попала в сферу полити-
ческого и военного влияния Рима, которое способствовало
развитию в ней торговли, денежного хозяйства, государствен-
ному строительству дорог, крепостей и пр. Но вовлечённая
в военную борьбу Рима против парфян, персов и других народ-
ностей, страна истощала свои производительные силы, в особен-
ности основных масс крестьянского населения. С IV в. в Гру-
зии распространяется христианство, вместе с которым усили-
вается культурное и политическое влияние Византии. Царь
Вахтанг I основал Тбилиси, становящийся с V в. резиденцией
иберийских царей вместо древнего Мцхета. Одновременно
с этим с III в. усиливается борьба сассанидской Персии с Ри-
мом из-за господства над закавказскими народностями. В военно-
политическом отношении Грузия, будучи буферным государ-
ством между Персией и римско-византийскими владениями,
попеременно подпадала под их власть. В Западной Грузии, в Ла-
зике, сохранилось византийское влияние. В V—VI вв. н. э.
Восточная Грузия подпала под власть Персии и стала пер-
сидской сатрапией, управлявшейся грузинскими царями на
положении вассальной зависимости от персидских ханов. Эти
века были заполнены неравной борьбой Восточной Грузии
с Персией, падением царской власти и постепенным развитием
процесса феодализации. В VII в. Грузия на короткое время
становится независимой. Но уже в том же веке она подверг-
лась нашествию арабов, которые заняли (643—645 гг.) Восточ-
ную Грузию и образовали здесь арабское государство. С этого
времени в Грузии происходят такие социально-экономические
1 А. Иессеи и Б. Деген-Ковалееский, Из истории древней, металлургии
Кавказа, 1935, стр, 22, 213, 238.
12
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
изменения в её строе, в результате которых страна надолго при-
ходит к феодальной раздроблённости, к зарожденшо и раввитию
феодально-крепостнических отношений.
Азербайджан. При исторической невыясненности этниче-
ского характера аборигенов древнего Азербайджана (Алба-
ния) первые исторические известия о его заселении относятся
к VII в. до н. э., когда здесь появляются скифы в своём движе-
нии из-за Каспия и из южнорусских степей (массагеты и скифы
Геродота и саки Страбона). К началу римской эпохи кроме имев-
шихся национальных прослоек армян (в Карабахе) здесь обна-
руживаются албанцы (повидимому, народность, образовав-
шаяся из смешения туземных аборигенов со скифами), сохра-
нявшие кочевой быт и родовой строй, но имевшие также города
и торговлю и образовавшие самостоятельное государственное
объединение — Албанию. К I в. н. э. в Албании устанавливается
персидское преобладание. Идёт обширная колонизация и ира-
низация населения, кочевое албанское население сливается
с массой новых пришельцев — курдов и др. Азербайджан на-
долго превращается в персидскую провинцию как часть рабо-
владельческого государства азиатского типа.
Дальнейшее завоевание арабами, тюрками и затем монго-
лами ещё более усиливает смешанный этнический состав Азер-
байджана. Преобладали здесь, однако, тюркские элементы.
Как кочевники-скотоводы они привнесли преобладание кочевого
скотоводческого хозяйства, а вместе с тем и более длительное
сохранение примитивных патриархально-родовых отношений
с широким развитием рабства. Разорение страны многочи-
сленными завоевателями, особенно монгольские опустошения
XIII—XIV вв., препятствовали укреплению оседлой земле-
дельческой культуры. Медленнее, чем в других государствах
Закавказья, шло развитие феодально-крепостнических от-
ношений в Азербайджане, в котором дольше, чем в других,
более развитых частях Закавказья, сохранялись отсталый
патриархальный строй и кочевое скотоводческое хозяйство.
2. Хозяйственное развитие народностей и рабовладельческие
государства Средней Азии в древний период
Средняя Азия является страной с богатым и длительным,
но неустойчивым историческим прошлым. По некоторым дан-
ным, начало её культурной и исторической жизни относится
к седьмому-восьмому тысячелетию до нашей эры. Географиче-
ски её границы не могут считаться сколько-нибудь опреде-
лёиными, сливаясь на западе с заволжскими и зауральскими
башкирскими степями, на севере переходя в западносибирские
Степи и приуральские предгорья, на юге доходя до пустынь
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
73
и полупустынь Ирана, Аравии и Малой Азии; на востоке она
сливается с великими китайско-монгольскими пустынями Цен-
тральной Азии, с Восточным Туркестаном, Монголией, с без-
водными пространствами Гоби, или Шамо, Голодной степи, с
предгорьями Памира и с Афганистаном.
Таким образом, в эти несколько неопределённые историко-
географические границы того, что обычно называется Средней
Азией, мы включаем, собственно, пять советских республик —
Туркменскую, Казахскую, Узбекскую, Таджикскую и Кир-
гизскую, — сходных по своим историческим судьбам. Истори-
чески такое объединение объясняется также тем, что этот гро-
мадный степной и местами полупустынный район являлся в тече-
ние нескольких тысячелетий ареной решающих для того времени
мировых событий, часто на долгое время потрясавших весь
известный тогда мир и производивших в нём сильнейшие поли-
тические и социально-экономические перевороты.
Как видно из очерченных границ этого района, он лежал
на великих исторических путях, соединявших монголо-китай-
ские и тюрко-татарские народности отдалённого Востока с За-
падом. Начиная с появления здесь в I в. до н. э. гуннов, затем
в VI—VIII вв. н. э. тюрков, в XII—XIII и в XIV—XV вв. н. э.
монголов через эти пути последовательно проходили крупней-
шие исторические движения этих народностей с Востока на
Запад, из Центральной Азии в Европу. Средняя Азия являлась
историческим и политическим этапом, местом временных оста-
новок в движении этих народностей с Востока на Запад, оста-
влявших здесь длительные следы своих национально-культур-
ных влияний и государственно-политических образований.
С другой стороны, и западные народности, начиная с греков и
римлян, также совершали военные походы и завоевания для
овладения проходившими здесь торговыми путями с Запада
на Восток и для защиты от шедших отсюда нападений кочевых
народностей монгольского Востока, надолго оставляя в завоё-
ванных землях влияние эллинистической рабовладельческой
культуры.
Все эти вопросы являются сложнейшими и притом всё ещё
не окончательно разработанными вопросами общей истории
и востоковедения. Поэтому мы ни в какой мере ие можем за-
даваться целью дать исчерпывающее изложение этих сложней-
ших исторических событий. Мы коснёмся их лишь постольку,
поскольку это является совершенно необходимым для понима-
ния последующего изложения истории хозяйственного и куль-
турного развития среднеазиатских республик Союза.
Автохтоны страны и их хозяйственный строй. Одним из
наиболее ранних и достоверных исторических событий в поли-
тической жизни Средней Азии, с которого историки обычно
74
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
начинают её документальную историю, является завоевание её
в VI в. до н. э. персами. Но несомненно, что и до этого та основ-
ная часть Средней Азии, которая получила впоследствии
название Туркестана, представляла собой культурную страну,
заселённую арийскими народностями, с высокоразвитым полив-
ным земледелием, с развитыми городами, торговлей и ремёс-
лами.
Так, в Узбекистане (Кара-Калпакии и Хорезме) археоло-
гические раскопки 1939—1940 гг. обнаружили остатки поселе-
ний бронзового века. В городище Тали-Барзу обнаружено
шесть пластов, относящихся к периоду от V в. до н. э. до VIII в.
н. э. В наиболее древних пластах найдены жилища с сельско-
хозяйственным инвентарём, семенами культурных растений,
древнейшая система орошения с дамбой в 2 км и с обширным
водоёмом. В Казахстане, в районе древнего города Тараз,
обнаружены древние жилища, гончарные изделия, фресковые
украшения, разнообразные византийские, китайские, тюрк-
ские монеты и пр. Наконец, в раскопках 1940 г. в Бес-Оба,
Каркаралинского района, открыты остатки бронзовой археоло-
гической культуры, свидетельствующие о существовании земле-
делия (бронзовые серпы).
По Геродоту, в V в. до н. э. на восток от Каспийского (Гир-
канского) моря и за Аральским (Оксианским) морем жили
массагеты — кочевники-скотоводы, находившиеся на перво-
бытной стадии общественного развития. У них, повидимому,
имел место первобытно-родовой строй с господством матриар-
хата (материнского рода) и с групповым браком. Они ещё
не знали употребления железа, и примитивное их вооружение
выделывалось из меди. Южнее Аральского моря жили хорез-
мийцы — оседлые и полуоседлые земледельческие племена,
жившие родовым строем, имевшие патриархальное рабство и
образовавшие уже в VI—V вв. до н. э. государственное объ-
единение, завоёванное персами. Далее на юг — в Согдиане,
Бактрии, Маргиане — жили многочисленные племена и народ-
ности уже с более развитым, оседлым образом жизни, зани-
мавшиеся земледелием. Уже тогда здесь имелись искусствен-
ные сооружения для поливного земледелия. В VI в. до н. э.
эти народности сохраняли ещё родовой строй, но уже со зна-
чительной общественной диференциацией. В Бактрии, например,
население делилось на три касты: жрецов, воинов и земле-
дельцев. Значительное распространение имело рабство перво-
бытно-патриархального характера, особенно у привилегиро-
ванных каст. Благодаря прохождению через Бактрию и Сог-
диану древнейших караванных торговых путей в Китай, Тибет,
Индию эти области стали рано играть большую посредни-
ческую роль‘в распространении торговли и культурного влия-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
75
ния между Востоком и Западом. Это находит в последнее
время подтверждение в новейших археологических находках
как в этих областях, так и в соседних странах — в Индии и
Тибете.
Позднейшие завоевания и военные нашествия иноземных
завоевателей произвели большие передвижения и этнические
наслоения среди этих наиболее древних обитателей страны.
Поэтому и позднейший этнический состав народностей Средней
Азии отличается большой сложностью и разнообразием.
Персидское завоевание. Персы, завоевав в VI в. народ-
ности Средней Азии и распространив своё влияние до Сыр-
Дарьи, превратили в свои сатрапии Хорезм (Хивинский оазис),
Согдиану (страна между Аму-Дарьёй и Сыр-Дарьёй), Бактрию
(Афганистанский Туркестан) и Маргиану (Мерв). Превращение
этих областей в сатрапии персов совпадало с переходом куль-
турного первенства от хорезмийцев к бактрийцам, с усиле-
нием оседлого поливного земледелия и зачатками классового
деления населения. Персы, как и многие из позднейших завое-
вателей Средней Азии, не произвели какой-либо коренной
ломки в условиях хозяйства покорённых народностей, доволь-
ствуясь простым подчинением и обложением данью населения.
Этому в немалой степени могло способствовать и то, что при
формальном признании всей земли собственностью государства
в районах с искусственным орошением и с возделыванием
риса и хлопка орошение являлось удобным средством для
установления зависимости земледельческого населения от цен-
тральной власти завоевателей (так называемый «азиатский
способ производства»).
Вторжение греков и влияние эллинистической культуры.
Следующим событием, тяжело отразившимся на хозяйственном
благосостоянии народностей Средней Азии, было вторжение
греков (завоевание Александра Македонского). Разгром персов
и завоевание греками Согдианы (330—327гг. дон. э.) положили
начало греческому господству в бывших сатрапиях Персид-
ского государства, сопровождавшемуся жестоким подавлением
всякого сопротивления. Александр основал здесь 12 городов,
переселил в них греков и дал начало приобщению Средней
Азии к эллинистической культуре рабовладельческого типа.
Рабовладельческое хозяйство с этих пор начинает усиливаться,
сохраняя свои особенности, связанные с поливным земледелием.
После распада империи Александра власть переходит
к его преемникам — Селевкидам. При них в целях защиты от
кочевников отдельные оазисы, как, например, Мервский, были
окружены стенами — первыми постройками этого типа в Сред-
ней Азии. Построено было несколько новых городов, в том
числе Мерв.
76
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Однако господство Селевкидов было непрочно. На северо-
востоке образовались новые государства — Парфянское (в Хо-
расане, 256 г. до н. э.) и Греко-Бактрийское (куда входили
Бактрия и Согдиана). Парфянское рабовладельческое госу-
дарство, населённое родственными кочевым иранцам народно-
стями, в эпоху своего расцвета простиралось от Каспия и от
Евфрата до Индии. В 226 г. н. э. Парфянское государство вновь
завоёвывается Персией. Новая персидская династия, Сасса-
нидов (225—651 гг. н. э.), образовала одну из обширнейших
восточных монархий, долго державшую под своим полити-
ческим влиянием Хорезм и Согдиану. Но хозяйственный строй
народностей этих стран в наименьшей мере подвергся измене-
ниям, кроме того разорения, которое приносилось всяким
новым завоеванием.
Что касается Греко-Бактрийского государства, то оно
со II в. до н. э. неоднократно подвергалось нашествиям кочев-
ников с севера — скифов, — что привело (около 90 г. до н. э.)
к падению Греко-Бактрийского царства и греческой куль-
туры и к основанию Индо-Скифского государства, оказавше-
гося по своим политическим и хозяйственным основам непроч-
ным.
Гунны. С этих пор в истории Средней Азии получают осо-
бенно важное значение военные движения восточных монголь-
ских кочевых народностей. В течение многих столетий они про-
двигались с востока и севера на запад, завоёвывали и разо-
ряли целые страны и народности, образовывали здесь времен-
ные, непрочные госуда'рственные объединения и затем часто
бесследно исчезали с исторической арены.
Историки Средней Азии, исходя из китайских источников
о кочевниках, известных у греков под именем скифов, свиде-
тельствуют следующее. Во II в. до н. э. в западной части нынеш-
него Джетысу жил народ сэ (саки, позже скифы) арийского
происхождения. Несколько восточнее их обитал народ юэчжи
(или тохары) тюркского происхождения. По соседству с ними
жил народ усуни, происхождение которого не установлено.
Некоторые историки видят в нём предков киргизов и казахов.
Толчок к движению на юг и запад был всем этим народам дан
ещё в I в. до н. э. нашествием монголов-гуннов в районы Сред-
ней Азии. Гунны до этого времени обитали в области современ-
ной Монголии, от Байкала до Енисея и Тибета. Социальной
основой их общественного строя был род, но уже сложного
состава. В период их завоевательных движений стала особенно
выделяться родовая аристократия, военно-племенные вожди.
У гуннов было распространено рабство. По занятиям гунны
были кочевым скотоводческим народом. После нашествия
в Среднюю Азию часть гуннов осела и смешалась с жившими
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ 77
здесь народами, а часть пошла на север и запад. В V в. н. э.
гунны под предводительством Аттилы (445—453 гг.) двинулись
на Европу, дав толчок движению западных народов («великое
переселение народов»). Разбитые (Каталаунская битва, 451 г.)
и отброшенные на восток, гунны после распада их государства
образовали на Восточно-Европейской равнине и в Заволжье
несколько отдельных полуоседлых государств из кочевых
племён, вошедших в историю под названием хазар, печенегов,
половцев, булгар.
Нашествие гуннов заставило потесниться и народ усуни,
а последний в свою очередь теснил другие племена и народ-
ности Средней Азии. Двигаясь вместе с ним на юго-запад,
они заняли Согдиану, Бактрию, Маргиану и частично Индию,
окончательно смешавшись с местными народностями иран-
ского происхождения. В V—VI вв. н. э. в этих районах под
давлением новых кочевников, пришедших из восточных степей
Монголии, происходят смены государственных образований и
их династий (государство народа сяньби, народа жужани).
Торговые пути в Китай. До конца VI в. н. э. Средняя Азия
находилась под влиянием, а иногда и в зависимости от Китая.
Этому способствовал так называемый «шёлковый путь» из
Китая в Переднюю Азию и далее в Европу. Этот караванный
путь, открытый ещё в III в. до н. э. и служивший для вывоза
китайского шёлка в греко-римские государства, стал главным
путём между Востоком и Западом. Средняя Азия превратилась
в транзитную страну, через которую Запад отправлял на Восток
свой хрусталь и стекло, а Восток — шёлк. Отдельные провин-
ции, как, например, Хорезм, Согдиана, Фергана, Тохаристан,
через этот «шёлковый путь» втягивались в мировую торговлю.
Согдийцы с их главным городом Мараканда (Самарканд) сосре-
доточивали в своих руках торговлю шёлком и основывали
свои колонии в степных пространствах с кочевым населением.
В Фергане с её плодородной почвой и обильными урожаями,
в особенности в орошаемых местностях, развивались поливное
земледелие, садоводство, культура хлопка и винограда. Под
влиянием торгового пути и для его нужд получило распростра-
нение коневодство, производились посевы кормовых трав —
люцерны и др. В городах стали развиваться ремёсла — выделка
изделий и сосудов из золота, серебра, выделка оружия, а позд-
нее и стеклянное производство, занесённое с Запада.
Хозяйственный строй тюркских народностей. В VI в. на
востоке, в предгорьях Алтая и в верховьях Енисея, прихо-
дят в движение обитавшие здесь кочевые скотоводческие пле-
мена, объединившиеся под общим названием тюрок (торки,
или берендеи, по русским летописям). Тюрки к этому времени
находились на стадии родового быта и родовой общины, но
78
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
уже с выделением родовой аристократии и с распространением
рабства. Тюркские племена быстро овладели северной частью
Средней Азии, проникли на юг и запад до юго-восточных
степей Европы и образовали здесь обширное государство —
Тюркский каганат. В основе его лежал союз тюркских племён —
огузов, карлуков (Алтай), киргизов (верховья Енисея), уйгу-
ров (Семиречье).
В конце того же VI в. Тюркский каганат распался на восточ-
ную часть (Монголию) и западную часть (Семиречье). Центром
последней стала земля Джетысу, принадлежавшая некогда
упомянутому народу усуни, с главным торговым пунктом
этого государства городом Суяб на реке Чу. Население, воз-
главляемое своими племенными князьями, каганами, зани-
малось скотоводством, земледелием и торговлей. И если китай-
ские путешественники II в. до н. э. в восточной части бывшей
Сыр-Дарьинской области встречали только кочевые народы,
у которых господствовал родовой быт, то китайский путеше-
ственник VII в. н. э. Сюань Цзянь уже встречал всюду города
с развитой торговлей, обработанные земли с культурой риса,
пшеницы, проса (долины Зеравшана, Кашка-Дарьи), развитое
шелководство, мелкую домашнюю и ремесленную промышлен-
ность. Каждый город со своей округой имел своего главу,
крупного землевладельца-дехкана, жившего в укреплённом
замке наподобие феодала и подчинённого чужеземному верхов-
ному правителю из тюрок.
Что касается восточной части Тюркского каганата, то после
восстаний и борьбы между главными его племенами — уйгу-
рами и киргизами — господство переходит с начала IX в.
к киргизам, которые овладевают всеми землями до Монголии
включительно. Основной отраслью хозяйства у киргизов было
кочевое скотоводство; незначительная часть населения зани-
малась земледелием, причём в засушливых районах имелось
искусственное орошение. Остатки киргизских оросительных
сооружений сохранились до сих пор в Минусинском районе.
Основным орудием обработки земли являлась особая киргиз-
ская соха с железными сошниками. Кроме скотоводства и земле-
делия были довольно широко распространены промыслы по
выделке металлических изделий (оружие, сельскохозяйствен-
ные орудия и пр.). В основе социальных отношений у киргизов
в IX—X вв. лежал родовой строй, но уже в стадии его разло-
жения, с выделением родовой аристократии, с захватом ею
обширных пастбищ для своих огромных стад и использованием
рабского труда.
В период господства тюрок в Средней Азии, в особенности
в земледельческих районах, происходило изживание и разло-
жение родовых и племенных патриархальных отношений. Ино-
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
79
земное завоевание создало здесь особый военно-феодальный
строй, пока ещё не дошедший до развитых феодально-крепост-
нических отношений, но уже с резким делением населения
на сословия, на аристократическую, «белую», и простонарод-
ную, «чёрную», кость. Кочевой скотоводческий характер заня-
тий и быта основной массы тюркского населения остался, но
всё большее развитие получало земледельческое хозяйство
в старых оседлых районах. Вместо прежнего родового строя и
земельной общины здесь стали возникать зависимые личные
и земельные отношения феодального типа. Вместе с тем шло
развитие торговли по проходящим через страну торговым путям
между Востоком и Западом. Всё это способствовало дальней-
шему разложению родового кочевого быта и закреплению
феодально-военного строя Тюркского государства с феодальным
раздроблением его на отдельные части. Поэтому Тюркское госу-
дарство оказалось не более прочным, чем другие государства
Средней Азии, образованные кочевыми завоевателями.
Тюркское государство, разделённое на большое количество
самостоятельных феодальных владений, возглавляемых ханами,
с ростом феодальных поместий крупных владельцев-дехкан,
лишь номинально подчинённых правителям из тюрок, из-за
своей раздроблённости не могло оказать сопротивления новому
завоеванию арабами. Завоевание арабами Средней Азии в конце
VII в. окончательно закрепляет начавшие уже складываться
в ней феодальные отношения.
ГЛАВА III
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО
РУССКИХ СЛАВЯН
И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ (VI—IX вв.)
Начальные исторические этапы хозяйства и быта восточных,
русских, славян ко времени их расселения по Восточно-Евро-
пейской равнине недостаточно освещены письменными памят-
никами. Поэтому, как и для предыдущего доисторического
периода, приходится в этих целях пользоваться не столько
письменными памятниками, сколько археологией, лингвисти-
кой, сравнительными историческими данными и пр.
В первобытном обществе чрезвычайно низкая техника и при-
митивные способы добывания средств существования человека
обусловили необходимость общего, коллективного труда. Только
путём совместного труда целого коллектива первобытный
80
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
человек мог успешно бороться с природой и обеспечить своё
существование. Необходимость совместного общего труда вела
к общей собственности на орудия труда, на землю, на продукты
коллективного производства.
Общественная собственность на средства производства явля-
лась основой производственных отношений в первобытном
обществе. Примитивные орудия труда принадлежали обще-
ственным группам, на которые первобытное общество делилось
в ходе развития своей общественной жизни. При переходе
к оседлости это были материнские родовые коммуны (матри-
архат). Переход к историческим эпохам оседлого земледелия
застаёт уже отцовский родовой союз как основную ячейку
человеческого общества с общим трудом и общей родовой соб-
ственностью на средства производства и землю. Родовой быт
и общая родовая собственность на землю становятся важным
элементом в развитии первобытного хозяйства и общества.
Рассмотрение начальной истории общества и хозяйства
русских славян мы начнём поэтому с двух вопросов — их
родового быта и общинной земельной собственности.
Родовой быт. Важнейшим моментом, обусловившим разви-
тие первобытно-общинного строя русских славян, явились
те формы родового быта и общего, коллективного хозяйства,
которые русские славяне частично ещё сохраняли при расселе-
нии по Восточно-Европейской равнине.
Мы видели, что археологические данные трипольской куль-
туры позволяют предполагать наличие в Приднепровье отно-
сительно высокого уровня хозяйства и родового быта ещё за
несколько тысяч лет до нашей эры.
Исторические и лингвистические данные также позволяют
предполагать, что славяне издавна жили родами, т. е. что
основной общественной организацией их являлся первобыт-
ный родовой союз. Слова род, племя, воевода — общие для всех
славянских языков. Это свидетельствует, что такие отношения
имелись у всех славян ещё до их расселения по Восточно-Евро-
пейской равнине. Каждый род управлялся старейшинами,
иногда, в случае войны (а это бывало часто), получавшими
значение и роль предводителей, князей, царьков. Военная
организация расшатывала родовую. Последняя предполагала
первобытную и общую организацию родичей, сидевших боль-
шей частью плотной массой на какой-нибудь территории.
А военные союзы предполагали сложную и подвижную, инте-
гральную организацию из дружинников отдельных родов, иногда
ничем, кроме войны, друг с другом не связанных. Такие воен-
ные организации, повидимому, иногда и возникали (известие
араба Масуди о царе дулебов, управлявшем всеми славянскими
племенами), но в мирное время они распадались, уступая место
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
81
чисто родовым. Поэтому древняя летопись описывает порядок
заселения территории отдельными славянскими племенами
(поляне, древляне, северяне, вятичи и др.), подчёркивая, что
эти племена «живяху каждо с своим родом и на своих местех,
владеюще каждо родом своим» Ч
Земельная родовая община. При обилии свободной земли
в первобытно-общинном хозяйстве рода и племени не было
надобности в регламентации форм земельных отношений и вла-
дений землёй. Территория, занятая племенем, родом, счита-
лась им принадлежащей. В основе этого права на землю лежал
простой факт занятия, захвата. Каждый член рода занимал
землю там, где хотел, и в таких размерах, сколько мог. Право
на землю определялось общепризнанными началами: «куда
топор и соха ходили», «расчисти — и твое», «что к тому селу
изстарь потягло» и т. п. Племя и род защищали свою терри-
торию от всякого «чужака», иноплеменника, вплоть до убийства
его; даже охота в чужих лесах преследовалась 1 2. Но регулиро-
вания земельных заимок отдельных родов не было. Не суще-
ствовало и точных границ племенных владений, а тем более
отдельных семей и дворов.
В условиях расселения по территории отдельными родами,
«большими семьями», связь между ними ограничивалась обще-
нием бытового, религиозного и тому подобного характера (как,
например, «игрища межю селы» в рассказе летописца). Хозяй-
ственно-земельных связей между родами не было. Каждый род
представлял собой более или менее крупный кровнородствен-
ный, а вместе с тем и трудовой коллектив, родовую земельную
общину, распоряжавшуюся свободно всей занятой родом зем-
лёй. Самое расселение отдельными родами и большими семьями
в условиях обилия земли создавало известную свободу земле-
пользования каждым родом. Пространство между отдельными
заимками и родовыми посёлками состояло из свободной земли,
которая с различными её угодьями (лес, луга, земли, годные
для пашни) служила для новых заимок, росчистей, бортных
«знаков» и т. п.
Внутри каждого племени пользование землёй отдельного
рода определялось его трудовыми силами — производимой им
«заимкой» — расчисткой, использованием для охоты или борт-
ничества. Для последнего, например, требовалось только сде-
лать на бортном дереве (т. е. на дереве, в дупле которого води-
лись пчёлы) «знамя», т. е. знак принадлежности его кому-либо.
Но понятно, что все эти заимки, захваты и знаки могли поддер-
живаться лишь силой самих участников. Только гораздо
1 Лаврентьевская летопись, стр. 4.
2 Там же, 975 г.
6 П. И. Лященко, т. I
82 ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
позднее, когда родовая община распалась, эти знаки трудовой
заимки получили санкцию закона К
Формы расселения и первобытный двор. В наиболее ранние
века жизни славян на Восточно-Европейской равнине, когда
род ещё сохранял своё значение как основная форма хозяйства
и быта, заселение шло также родами, в виде сёл, дворов, дво-
рищ, городищ, печищ (различные названия и формы родовых
поселений). При этом село состояло часто из одного-двух дво-
ров одного рода. Родовые поселения дворами размером одной
большой семьи были преобладающей формой заселения страны.
Первобытный двор имел социальную основу родовых связей
участников. Такие дворы, дворища и городища строились
на небольшом расстоянии (4—8 вёрст) друг от друга, имели
между собой некоторые общественные и хозяйственные связи,
но в целом представляли собой самостоятельную хозяйствен-
ную единицу.
Уровень развития производительных сил, как показывают
археологические находки этого периода, относящиеся ко вре-
мени до V—VIII вв., характеризовался грубо обработанными
железными или даже деревянными орудиями земледелия, охоты,
примитивной керамикой, сделанной ещё не всегда на гончар-
ном круге. В первобытных глинобитных жилищах-землянках
этого времени имеются очаги с тиглями, с остатками железной
руды. Из земледельческих орудий встречаются серпы, мотыги.
Обнаружены остатки домашних животных. Есть признаки суще-
ствования ткачества. Группы в 20—25 землянок были окружены
тыном и представляли укреплённое городище. Население таких
городищ в числе 100—150 человек составляло патриархальный
род. О родовом характере такого первобытного двора и горо-
дища свидетельствуют и могильники «длинных курганов», где
производились общие захоронения для целого рода.
О таком же родовом характере городищ кроме археоло-
гических данных свидетельствуют и письменные памятники.
Летописец, передавая предание об основании Киева, ясно
воспроизводит картину такого первоначального древнего двора
или городища. Указав, что поляне, «живяху каждо с своим
родом и на своих местех, владеюще каждо родом своим», лето-
писец приводит в двух вариантах рассказ о трёх братьях —
Кие, Щеке и Хориве — и сестре их Лыбеди, которые, «седяше
на горе» вначале раздельно, затем «створиша град», т. е. осно-
вали одно городище. По другому варианту, раньше тот же Кий
хотел сделать то же на Дунае: «взлюби место и сруби градок
1 «Русская Правда», Академический список, ст. 34; Троицкий список,
ст. 71—73. Здесь и в дальнейшем все списки «Русской Правды» цитируются
до академическому изданию 1940 г. под ред. Б. Д. Грекова.
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
S3
мал и хотяше сести с родом своим» Ч Таким образом, этот
«градок мал», городище, которое делалось «для рода своего»
па занимаемой земле, включало в данном случае всего неболь-
шую семью из четырёх человек. Можно сомневаться в истори-
ческой достоверности такого родового происхождения именно
будущего города Киева. На основании археологических дан-
ных (Кирилловская стоянка в Киеве) мы можем считать твёрдо
установленным, что поселения человека на месте современ-
ного Киева были заложены много ранее, чем мог помнить и
знать летописец, — за 1 500—1 000 лет до и. э. Но летописец и
передаваемое им предание, очевидно, лишь отражали старые
и обычные отношения, когда род и семья коллективно органи-
зовали хозяйство и занимались строительством своих родовых
поселений.
В некоторых случаях такое дворище могло представлять
собой действительно один двор и одну большую избу, вроде
тех, которые до XIX—XX вв. сохранились на Крайнем Севере,
в Архангельской губернии. В других случаях, при дальней-
шем росте, дворище могло представлять собой иногда довольно
крупную, часто в несколько десятков лиц рабочего состава,
коллективную хозяйственную единицу, которая совместно зани-
мала землю, её обрабатывала, корчевала, освобождая от леса,
на ней охотилась, занималась промыслами, считала «своей»,
защищала сё и т. д. Поэтому в состав дворища как единой,
но сложной хозяйственной организации входит обыкновенно
всё первобытное хозяйство со всеми его отраслями: «с полями,
с сеножатьми, с лесами и борами, с деревом бортным, с реками
и озерами, с гатями и с лазами, с ловами рыбными и пташими».
Направление хозяйственной деятельности. Уже эта древ-
няя историческая характеристика первобытного двора, так
же как археология и русская славянская лингвистика доказы-
вают, что основным направлением хозяйственной деятельности
населения было земледелие. Оно было хорошо известно рус-
ским славянам ещё до их расселения по всей Восточно-Евро-
пейской равнине.
Жито общеславянское слово (от слова жить), обозна-
чающее хлеб, служащий главным предметом питания, у запад-
ных и восточных славян — рожь, у южных — пшеница —
также общеславянского корня. Такое же общеславянское зна-
чение имеют сельскохозяйственные термины пахать (орати),
роля (пашня), ляди, целина, угорь (перелог), жатва, сноп.
Вообще лексикон общеславянских (а иногда и праевропей-
ских) слов обнимает почти все главные понятия примитив-
ного земледелия. Всё это показывает, что земледелие вообще,
Лаврентьевская летопись, стр. 4.
84
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
в частности хлебопашество, было широко распространено у
славян в древнейшие периоды. Кроме лексикона чисто земле-
дельческих слов славянские языки достаточно богаты общими
скотоводческими терминами. Бык, вол, корова, свинья, баран, т. е.
названия всех домашних животных, — праславянского, неко-
торые даже праевропейского происхождения. Сюда же отно-
сятся и все главные термины бортничества (пчела, улей, тру-
тень и др.), охоты и рыбной ловли (ловити, сеть, невод и др.).
Во всяком случае, даже самые ранние известия иностран-
ных писателей о приднепровских славянах говорят о них, как
о народе, занимающемся хлебопашеством. Так, византийский
император Маврикий пишет (в середине VI в.) о славянах, что
у них «бесчисленное множество всяческих плодов, сложенных
кучами, и больше всего проса». О хозяйстве славян говорит
также арабский писатель иби-Даста (середина X в.), свиде-
тельство которого интересно именно тем, что оно может быть
истолковано как указание на переложную систему земледелия
у славян. «Страна славян ровная и лесистая, — говорит он, —
они не имеют ни виноградников, ни пашен... Они пасут сви-
ней наподобие овец... Более всего они сеют проса». Сопоставле-
ние указаний, что славяне не имеют пашен и что они в то же
время сеют просо, может быть истолковано лишь в том смысле,
что они не имели постоянных пашен, а сеяли просо каждый
год в разных местах. Во всяком случае в том же веке и наша
летопись упоминает, что древляне во времена Ольги «делають
нивы своя и земле своя» \
Таким образом, все эти указания подтверждают, что сла-
вянство ещё до своего расселения по Восточно-Европейской
равнине занималось как хлебопашеством и скотоводством, так
и охотой и бортничеством. Заселяя северную границу восточно-
европейской степи и всё более углубляясь в леса, болота,
па север, славяне продолжали здесь то же земледельческое
хозяйство. Постепенно теряя свою родовую связь, они рас-
селялись посёлками, большими семьями и дворами, производя
среди лесов хозяйственные заимки и росчистки. Но занимаясь
одновременно с охотой и звероловством также и хлебопашеством,
они не превратились в бродячих охотников-звероловов, какими
были некоторые их соседи на Крайнем Севере. Наоборот, они
оказывали на последних культурное влияние распространением
земледелия. Характер их земледельческой культуры был
обусловлен здесь новыми природными условиями. Земледе-
лие и хлебопашество могли вестись в лесах в виде первобыт-
ной подсечной системы, малопроизводительной, требующей
больших затрат труда и участия больших коллективов в работе.
Лаврентьевская летопись, 946 г.
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
85
Поэтому род и большая семья па севере сохраняются дольше,
чем на быстро эволюционирующем юге Ч
Но, конечно, на севере обширные леса давали много и дру-
гих способов приложения труда — охота и звероловство на
ценных пушных зверей, водившихся в них в изобилии, борт-
ничество, т. е. пчеловодство, и другие лесные промыслы.
А так как леса имели тогда гораздо большее распространение
на юге, чем теперь («бяше около града [Киева] лес и бор велик»),
то даже наиболее культурное славянское племя — поляне —•
кроме земледелия занималось и охотой. Основатель Киева,
города полян, Кий с братьями, «бяху ловяща зверь» 2, т. е.
были звероловами. Среди более северных племён зверолов-
ство было распространено ещё значительнее. Лес доставлял
наиболее ценные продукты — меха, воск, мёд.
Вот почему среди летописных известий о торговле и торго-
вых договорах, о завоеваниях и дани мы всегда встречаем упо-
минание об этих продуктах лесных промыслов. Северяне
платят хазарам дань по белке с дыма, древляне Олегу — по
«черпе купе» (кунице) 3, древляне же обещают Ольге дань
«медом и скорою», т. е. мёдом и мехами 4. Эти же продукты
упоминаются как главные продукты торговли и товарообмена
Руси с иностранными государствами. Об этом говорит, напри-
мер, арабский писатель IX в., по словам которого русские
вывозят из своей страны меха выдр и чёрных лисиц. Свято-
слав, желая переселиться на Дунай, указывает, что из Руси
вывозятся туда «скора и воск, мед и челядь» 5. Теми же продук-
тами — «скорою, челядью и воском» — одаривает Игорь гре-
ческих послов 6. Ольга, победив древлян, стала устраивать
в их земле, а затем в Новгороде «становища и ловища» и «пере-
весища», т. е. приспособления для ловли зверей и птиц 7.
Другими словами, охота во времена Ольги являлась как бы
ужо 'особой отраслью княжеского хозяйства в завоёванных
землях.
Сопоставляя эти данные, можно подметить следующее харак-
терное обстоятельство. Мы имеем, с одной стороны, совершенно
ясные и несомненно достоверные указания на земледельческий
характер первобытного славянского хозяйства. При завоева-
ниях именно оно являлось объектом обложения данью («рало»).
С другой стороны, самое обложение исчислялось и выполнялось
__________ »
1 И. Н. Третъяков, Подсечное земледелие в Восточной Европе,
ГАНМК, 1932, стр. 5—6.
2 Лаврентьевская летопись, стр. 4.
3 Там же, 883 г.
4 Там же, 946 г.
6 Там же, 969 г.
6 Там же, 945 г.
7 Там же, 946 и 947 гг.
86
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
продуктами не земледельческого или скотоводческого хозяй-
ства, а охотничьего, лесного, бортного промыслов. Именно
охота, звероловство, бортничество давали продукты, шедшие
главным образом для уплаты дани в руки князей, дружинни-
ков, для торговли в руки гостей. Продукты собственно земле-
дельческого хозяйства не упоминаются нигде ни в качестве
дани, ни в качестве предмета вывозной торговли. Это и созда-
вало у многих историков неправильное впечатление, с одной
стороны, о почти исключительно охотничье-звероловном харак-
тере первобытного славянского хозяйства, а с другой — о глу-
боком проникновении в это хозяйство торговли. Ни того, пи
другого в действительности не было. Весь строй примитивного
славянского хозяйства свидетельствует, что преобладающей
отраслью его было земледелие, так как продуктами земле-
делия и скотоводства натуральное хозяйство могло обеспе-
чить себя на той ступени культуры, которая имелась в то
время.
Средства производства и земледельческая техника. Характер
техники и употреблявшихся орудий и средств земледельческого
производства определялся тем уровнем развития материаль-
ных производительных сил, которыми располагало в ту эпоху
первобытное хозяйство в своей борьбе с природой. Техника
была, конечно, примитивна, но в некоторых районах, как При-
днепровье, была достаточно высока для своего времени.
Возделывание земли среди лесов севера, па малоплодород-
ной, некультурной, покрытой валупами почве или на тяжё-
лой почве степей требовало особых земледельческих пахотных
орудий. Кроме мотыги в период мотыжного земледелия наибо-
лее древним орудием пашенного земледелия у славян и у дру-
гих народностей Восточно-Европейской равнины являлся плуг-
рало (слово праславянского и даже праевропейского корня).
Конечно, этот плуг не имел ничего общего с современным
железным многолемешным плугом. Древний плуг-рало был,
повидимому, деревянный (в археологических раскопках не
найдено железных наконечников и лемехов), часто предста-
влял однозубый деревянный инструмент вроде заострённого
сука; работа таким плугом производилась на одной лошади.
На юге при подъёме тяжёлой почвы степей употреблялись
более тяжёлые орудия, но тоже деревянные, па которых рабо-
тали несколькими парами волов («воловье рало»), а также неко-
торые орудия, применявшиеся ещё у скифов-земледельцев.
Производительность труда была очень низка: однозубос рало,
так же как и деревянная соха, пахало мелко и плохо. Сохой
пахали землю на лошадях, упоминание о которых в качестве
земледельческого рабочего скота имеется в ранние же годы лето-
писных известий, как, например, известные слова Мономаха
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
87
о смерде, который пашет свою «ролью» (пашню) лошадью Ч
На севере для вспашки неглубоких, но задернённых и покрытых
ледниковыми валунами почв уже тогда, повидимому, стал
употребляться такой тип лёгких и подвижных орудий вспашки,
как соха-суковатка, сохранившаяся здесь почти до XIX в.
Соха-суковатка представляла собой простой сук дерева с двумя
изгибами, из которых один употреблялся как рукоятка, дру-
гой — для самой вспашки земли 1 2. Работа на ней производилась
на лошади, а иногда и людьми. Производительность труда на
такой сохе очень низка, и вспашка одной десятины при работе
лошадью требовала до 32,5 рабочего дня, не считая расчистки
леса при подсечной системе, на что требовалось на десятину до
45 рабочих дней в год3. При столь большой затрате труда
такой способ обработки земли мог быть доступен только боль-
шому трудовому коллективу, большой семье, которая поэтому
надолго сохраняется на севере.
Археология и лингвистика доказывают наличие в те вре-
мена также почти всех других (современных и для XIX в.)
средств крестьянского земледельческого производства — серпа,
косы, топора, цепа, граблей, мотыги, лопаты для веяния и пр.
Натуральный характер хозяйства. Внутренний строй хозяй-
ственной единицы — двора, семьи — был в основе своей на-
туральным. В хозяйстве производились главным образом про-
дукты земледелия и скотоводства, необходимые для жизни, т. е.
для пищи и одежды. Лес шёл на изготовление примитивной обста-
новки жилищ — скамей, столов, а также колёс, телег, лодок и пр.
Лингвистические и археологические данные показывают,
что преобладающей пищей у славян была растительная. Об
этом свидетельствуют многочисленные общеславянские терми-
ны, обозначающие предметы питания растительного проис-
хождения, как жито, брашно (мука и вообще пища), хлеб,
каша, а также печь, варить и‘ др. В то же время в археологи-
ческих раскопках остатков тризн и жертвоприношений нахо-
дят хлебные зёрна, лепёшки и др. К несколько более поздней
эпохе относятся слова, обозначающие переработку продуктов
скотоводства — молозиво, сыр, творог и др.; мясо — основной
продукт — слово древнего общеславянского происхождения. При
археологических раскопках часто встречаются кости домашних
животных, преимущественно мелких — баранов, свиней («пасут
свиней наподобие овец», — говорит про славян ибн-Даста),
даже домашних птиц.
Что касается предметов одежды, которые вырабатывались
в хозяйстве, то общеславянский лексикон одежды (свита,,
1 Лаврентьевская летопись, 1103 г.
2 Зеленин, Русская соха, её история и виды, 1908, стр. 13 и сл.
3 П. Н. Третъяков, Подсетное земледелие в Восточной Европе, стр. 34,
88
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
плахта, сукня, портки) и кожаной обуви и одежды (кожух,
черевики) показывает, что одежда делалась из домотканных
тканей, из материалов растительного или животного проис-
хождения. Арабские и византийские писатели (ибн-Даста,
Джайгали, Прокопий) описывают простую одежду славян,
состоящую из широких шаровар, куртки, свитки, чулок (ко-
пытцы) и сапог — всё домашнего производства. Никаких шел-
ков, серебряных запястий, золотых шнуров, меховых оторо-
чек, как это встречается впоследствии в одежде князей и бога-
тых людей, у простых людей, конечно, не было. Тёплая одежда
из меха была необходима по климатическим условиям для всех,
но у простых людей в обычном обиходе она делалась, конечно,
не из соболей и чернобурых лисиц, а из овчины и других про-
стых мехов.
Таким образом, сельское хозяйство в широком смысле слова,
т. е. земледелие (возделывание хлебов, волокнистых растений)
и скотоводство, давало главные продукты, безусловно необхо-
димые для жизни массы населения, — пищу и одежду. Обра-
ботка этих продуктов в виде первобытного ремесла в недрах
натурального хозяйства была довольно развита. Об этом также
свидетельствует лексикон общеславянских слов, относящихся
к этим предметам. Здесь мы имеем такие общеславянские тер-
мины, как шкура (кожа невыделанная), усние (кожа выделан-
ная), черевий (обувь), ткань, нить, кудель, сукно, т. е. все
предметы переработки волокнистых растений, шерсти, кожи,
преимущественно для одежды. Далее, ряд изделий хозяйствен-
ного обихода из дерева, как челн, ладья, жбан, корыто, а также
колёса, вёдра, бочки, ложки, скамьи. Из других продуктов
лесного и бортного промыслов на личное употребление шёл
частично мёд, в особенности для приготовления напитка.
Наиболее ценные продукты, как меха, воск, шли как дань
завоевателям или на обмен, для‘покупки изделий и инструмен-
тов из металла и других предметов, без которых не могло обой-
тись и самое примитивное хозяйство.
Следовательно, русские славяне на территории Восточной
Европы были оседло-земледельческим народом, хорошо знав-
шим все современные ему приёмы как земледельческо-ското-
водческого хозяйства, так и обработки сельскохозяйственных
продуктов.
Распадение родового быта и возникновение новых форм
хозяйства. Таковы были хозяйственная обстановка и быт
родовой большой семьи ещё в период сохранения остатков
патриархального родового строя, т. е. до VII—VIII вв.
Но рамки родового строя и большой семьи к IX в. стано-
вятся уже тесными для развития производительных сил в но-
вых условиях хозяйственного освоения и заселения обширной
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН 89
территории. Для этого требовались уже иные формы организа-
ции трудовых сил.
Самый характер страны, лесной и болотистой, с небольшими
относительно пространствами годной к обработке земли, засе-
ление её небольшими участками по берегам рек — всё это
рассеивало прежде компактные массы обширных родов и ста-
вило вместо них более мелкую единицу, хотя бы и в форме того
же дворища и двора, но уже с иной организацией трудовых сил.
Совокупность дворов начинает объединяться уже не родом,
а по трудовому и территориально-хозяйственному признаку,
деревней, территориальной общиной. Состав семьи и двора
не всегда был благоприятен для хозяйства с точки зрения коли-
чества трудовых сил. В этих условиях семья должна была
пополняться посторонними трудовыми силами, нарушая семей-
ное начало привлечением чужаков. Количественный состав
хозяйственной единицы — двора — должен был быть также
значительным вследствие трудности обработки тяжёлой Почвы,
борьбы с природой и врагами.
Насколько в организации дворища начинали преобладать
хозяйственные интересы, а не кровнородовые, показывает тот
факт, что дворище могло образоваться по «складству», всклад-
чину, т. е. по договору, иногда на определённый срок. Рабочей
силы одной семьи было недостаточно для обоснования хозяй-
ства — корчёвки леса, выжигания пашни и т. п., почему эти
хозяйственные работы организовывались вскладчину. До их
завершения эти складчики жили одним двором, а затем могли
расходиться и на расчищенной из-под леса пашне организо-
вать свои отдельные хозяйства.
При изживании двором прежнего родового и «большесемей-
ного» характера требовались и изменения в формах поселения.
Старые большесемейные дворища и городища исчезают. Хозяй-
ственные и общественные связи получают территориальный
характер, а само поселение получает характер деревни.
Некоторые новые археологические раскопки позволяют не
только вскрыть наличие такого рода поселений, но и просле-
дить их возникновение из прежнего болыпесемейпого двора.
Так, в Ковшарском городище, Смоленской области, обнару-
жены два слоя: в нижнем находилось типичное большесемей-
ное городище, в верхнем — новый тип «открытого» деревен-
ского поселения на площади до 4—5 га, уже с иными археологи-
ческими остатками, с более совершенной керамикой, с остат-
ками разнообразных вещей и т. п. Семейный двор, дворище,
городище перерастают в деревню как территориально-хозяй-
ственное объединение.
Возникновение территориальной общины. Территориаль-
ная община возникает, таким образом, на почве развития и
90 ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
усложнения хозяйственных отношений и роста производитель-
ных сил при дальнейшем хозяйственном освоении территории.
Прежние родовые земельные отношения становятся недостаточ-
ными для территориальной общины, для деревни. По мере
увеличения числа заимок и дворов, при потере последними их
родового характера и при росте числа чужаков в составе преж-
них дворов, при сокращении свободных пространств земли
каждая группа дворов становится заинтересованной в своих
земельно-территориальных правах, в регулировании общего
пользования землёй. Вместо прежней родовой земельной общи-
ны, двора, печища и т. и. возникают новые связи и формы
так называемой «территориальной» сельской общины. Иногда
последняя может частично сохранять кровнородовую основу
(как печище на севере, задруга у южных славян и даже доле-
вое «сябринное» землевладение на Украине) Ч Но вообще тер-
риториальный характер свидетельствует об изживании родовой
её основы. В этом отношении возникновение у русских
славян территориальной общины имело значительные черты
сходства, например, с германской маркой, хотя дальнейшее
их развитие пошло разными путями Ч
Община-вервь. Нужно, однако, отметить, что мы имеем
крайне мало конкретных исторических фактов и данных для
суждения об этом начальном этапе зарождения и развития рус-
ской поземельной общины до XV в. Наиболее раннее указание
исторических памятников имеется в статьях «Русской Правды»
о «верви», толкуемой некоторыми историками как земельное
объединение, основанное ещё на кровном родстве. Фактически,
однако, «Русская Правда» говорит о верви лишь как о терри-
ториально-административном объединении дворов, связанных
круговой порукой по некоторым судебно-полицейским делам:
например, на верви лежала в определённых случаях ответ-
ственность и круговая порука за убийство и за некоторые виды
кражи 3. Самое название «верви», верёвки, как примитивного
орудия измерения земли («и пашни, государь, в ней пять вере-
вок» 4) указывает, что речь идёт о времени, когда землепользо-
1 П. П. Ефименко, Крестьянское землевладение на Крайнем Севере,
1884; Лучицкий, Сябры и сябринное землевладение, «Северный вестник»,
1889, т. I—II.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 631, а также письмо
К. Маркса к Ф. Энгельсу (7 ноября 1868 г.). «Все тут, — пишет Маркс
про русскую общину, — абсолютно, до малейших деталей, тождественно
с первобытной германской общнной. Что является специфически русским...
так это, во-первых, не демократический, а патриархальный характер упра-
вления общиною, и, во-вторых, круговая порука при уплате государствен-
ных податей...» (Я. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 126—127).
3 «Русская Правда», Троицкий список, ст. 3.
4 С, М. Соловьёв, История России с древнейших времён, т. I, стр. 232.
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
91
вание «измерялось» и регулировалось, а не о времени свобод-
ных заимок. Таким образом, уже самое возникновение общины-
верви говорит о том, что она во всяком случае изживала свой
родовой характер и превращалась в территориальную общину.
В пределах рассматриваемого нами исторического периода пер-
вобытного хозяйства VI—VII вв. этот процесс разложения ро-
довой общины и возникновения территориальной, повидимому,
лишь начинался. В этот период территориальная община ещё
не имела необходимости производить земельно-уравнительные
переделы и, следовательно, не превратилась ещё в передельно-
уравнительную общину XV в. Точно так же в этот период
в ней ещё но произошло возникновения частного землевладе-
ния, хотя земельное неравенство, повидимому, уже имело
место.
Первобытное рабовладение. Другим элементом, способ-
ствовавшим более быстрому разложению первобытного доклас-
сового общества, было первобытное рабство.
Первобытное рабство возникает обычно в пределах перво-
бытного хозяйства и родового строя ещё задолго до их разру-
шения. Но оно здесь носит особый, большей частью так назы-
ваемый «домашний» характер, не имея ещё глубоких производ-
ственных основ. Рабы-военнопленные обычно продавались для
домашних услуг, для гаремов на Востоке и т. п. Рабы часто
были товаром в период как скифской, хазарской, так и более
поздней, варяжской торговли.
Но более важное значение для разложения первобытного
общества у славян рабовладение получило лишь тогда, когда
стало соединяться с хозяйственной эксплоатацией раба. Хотя
наши письменные памятники, относящиеся к более позднему
периоду, не дают точных указаний по этому вопросу, всё же
по некоторым из них можно думать, что с распадом родового
быта, с возникновением земельного неравенства в террито-
риальной общине, с захватом земли руководящими родовыми и
племенными группами у последних возникает стремление
к хозяйственному использованию раба. В «Русской Правде» 1
упоминается древнеславянский привилегированный класс «огни-
щан», которые, повидимому, занимали такое же положение,
как впоследствии «княжьи мужи», «бояре», «нарочитые», «луч-
шие люди», т. е. княжеская дружина и высшие землевладель-
ческие классы. «Огнище» означало домашний очаг, как и
печище, а вместе с тем вообще дом, хозяйство, наконец домаш-
нюю челядь. Понятие «огнищанина» связалось, таким обра-
зом, с самостоятельным хозяйством, притом с хозяйством
крупным, ведущимся с помощью челяди, рабов.
1 «Русская Правда», Академический список, ст. 19, 20, 21 и др.
92
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Однако незначительность, а также и спорность этих указа-
ний на огнищан как землевладельческих и рабовладельческих
общественных групп в древнем славянском обществе не позво-
ляют сделать каких-либо определённых выводов. Можно думать,
что поскольку в рассматриваемый период в территориальной
общине, несмотря на наличность имущественного и земельного
неравенства, не возникла ещё в значительном размере частная
земельная собственность, постольку и хозяйственная эксплоа-
тация раба в раннем славянском обществе не могла иметь
господствующего значения. Тем не меиее это явление имело
значение в дальнейшем развитии и в ускорении распада перво-
бытного хозяйства.
Возникновение первобытного города. Как было указано
выше, двор, село, печище, городище первоначально одинаково
являлись первобытными формами заселения и освоения терри-
тории. Всё это были первые материальные ячейки первобытной
хозяйственной организации, все они вначале имели в основе
своей единый, преимущественно родовой или семейный, тру-
довой коллектив, объединяющий несложные отрасли тогдашнего
натурального хозяйства.
Дальнейшее развитие этих форм поселения и возникновение
среди них новых форм «первобытного города» было связано
с ростом производительных сил хозяйства и с первыми зачат-
ками общественного разделения труда. Этот процесс происходил
неодинаково и неравномерно, в зависимости от ряда условий.
Ещё в тот период, когда, по описанию летописца, некоторые из
славянских племён жили родами в лесах «звериньским обра-
зом», они сходились на «игрища межю селы», где совершались
языческие религиозные обряды, умыкались жёны, производи-
лись жертвоприношения и т. п. Здесь же охотники и зверо-
ловы обменивали свою добычу на оружие и другие предметы
и т. п. Позднее, при увеличении населения и скоплении его в
более крупные посёлки, такие места постепенно превращались
в первобытный город, где новые формы хозяйственной дея-
тельности в виде примитивных ремёсел, меновой торговли
возникали не случайно и временно, как на игрищах, а превра-
щались уже в постоянные. Но всё же об общественном разделе-
нии труда можно говорить в это время лишь в очень ограни-
ченном смысле.
Другой путь возникновения первобытного города — когда
двор, устроенный родоначальником семьи и рода, развивался
благодаря выгодному положению в первобытный город, как
это имеется в приведённом легендарном рассказе о Киеве.
Тот же летописец, продолжая рассказ о занятии территории
различными племенами, называет города Смоленск, Новгород,
Белоозеро и др., времени возникновения которых он не по-
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН 93
мнит и которые возникли, очевидно, на той же родовой и пле-
менной основе. И здесь же он рассказывает о двух братьях,
Радиме и Вятко, которые, так же как и Кий с братьями, посе-
лились со своими родами один — ла Соже, другой — на Оке
и дали начало радимичам и вятичам, но жили ошг в «лесях», а
не в городах К
Поэтому, хотя ещё первые варяжские пришельцы называли
славянские земли «страною городов» (Gardariki), но это не
были города в нашем смысле и даже не были ещё городами
X—XII вв. Даже в тех случаях, когда они представляли собой
большую огороженную и защищённую территорию, они часто
были лишь местом защиты и временного пребывания населе-
ния, жившего по своим дворищам и печищам. В обычное время,
кроме некоторых крупных торговых пунктов, такие города
оставались почти пустыми.
Обычно тяготеющий к крупному городу район почти ни-
когда не совпадал с территорией и населением одного племени;
и обратно, отдельные племена почти никогда не принадлежали
к одному городу, хотя большей частью и давали ему преобла-
дающий племенной состав. Одним из наиболее крупных городов
был Киев — племенной центр полян, но к нему тяготела и зна-
чительная часть древлян с городом Искоростенем, и часть
дреговичей с городом Туровом. Старый город Смоленск объеди-
нял часть кривичей и радимичей и т. п. В то же время завоева-
ние города часто означало вместе с тем завоевание и покорение
всей тяготевшей к ному области. Город из прежних городищ,
объединявших хозяйственно лишь одну семью, превращался
в сложное общественно-хозяйственное целое с особым составом
населения, с особыми хозяйственными нуждами и стремле-
ниями, с особым влиянием на окрестные более мелкие дворища,
сёла и городища. Общественное разделение труда и выделение
города делают уже некоторый дальнейший шаг вперёд.
На юге, у полян, как у племени, с одной стороны, более
культурного, а с другой — жившего в близком соседстве
с дикими кочевниками, город как форма укреплённого поселе-
ния стал развиваться ещё раньше. По крайней мере археологи-
ческие остатки указывают на многочисленные городища в пре-
делах бывшей Киевской губернии (свыше четырёхсот) и Волын-
ской губернии (свыше трёхсот), причём большинство их отно-
сится к древнейшему, докняжескому периоду. Вообще первые
князья-варяги «садятся» в имеющихся тогда городах Новгороде,
Болоозере, Изборске, а затем раздают своим «мужам» города
Полоцк, Ростов, Муром — бывшие городские центры различ-
ных племён. Они же завоёвывают и другие племенные города.
1 Лаврентьевская летопись, стр. 5.
94
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Понятно, что в более удобно расположенных пунктах,
прежде всего по берегам рек, район тяготения к городам стано-
вился более обширным и влияние городов на окружающие
деревни и дворища увеличивалось. Мелкие сёла и городища
тяготели к более крупным, настоящим городам. Крупные
города становились центрами целого племени, а вместе с тем
и местопребыванием племенных князьков. Они приобретали
торговое значение, которое расширялось далеко за пределы
небольшой территории соседних племён, а самые города пре-
вращались в крупные торговые центры и полностью теряли
свой прежний характер. Поэтому главнейшие города ещё чисто
славянского происхождения, которые летопись знает уже в виде
более или менее крупных торговых пунктов, сосредоточивались
на главнейшей водной артерии Волхов — Днепр. И чем более
(ещё в период хазарской и славянской торговли) оживлялся
торговый оборот в этих пунктах, тем более возвышалось значе-
ние этих городов. В археологических раскопках этих городов
часто находят два слоя: нижний, относящийся к VIII—IX вв.,
и верхний, относящийся уже к X—XII вв. Находимые остатки
вещей — частью скандинавского, частью восточного проис-
хождения.
Городское население и его диференциация. Новые хозяй-
ственно-территориальные связи, выражением которых стано-
вились эти крупные города вместо прежних семейных связей
дворища, должны были создать в них и особые классы людей,
выделявшихся из массы областного, т. е. негородского, земле-
дельческого и охотничьего населения. Город, в особенности
если он имел однообразный племенной состав, являлся место-
пребыванием племенных князьков и управителей (Мал у древ-
лян, Ходата у вятичей и др.). В городе же создавалась обществен-
ная организация горожан — Вече, которое распоряжалось
судьбами города, пригородов и земель, призывая к себе защит-
ников-князей или прогоняя и даже убивая их Ч Эти наёмные
защитники нашли в городах те родственные им социально-эко-
номические группы, па которые они опирались и наличие кото-
рых и создало впоследствии возможность превращения таких
наёмников-воинов в экономически и политически господ-
ствующий класс. В городе ещё быстрее, чем в области, в дерев-
не, шло разложение и полное исчезновение остатков родовых
и большесемейных отношений и закрепление новых обществен-
ных отношений с выделением правящей, военной, землевладель-
ческой и торговой верхушки.
1 Лаврентьевская летопись, 862, 945, 1097, 1127, 1176 гг.; Ипатьев-
ская летопись, 1113 г. и др.
ПЕРВОБЫТНО-ОВЩИНПОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
95
В IX в., когда славянские племена осели на великом вод-
ном торговом пути от Приладожья до Днепра и стали основы-
вать здесь города, они встретились на этом пути и в Прибал-
тике с торговыми воинственными дружинами скандинавско-
норманского происхождения, получившими от славян назва-
ние «варягов» (напомним, что варяг — по-славянски купец).
Это наименование определяло социальный характер и социаль-
ные отношения варягов к славянам.
Если восточные народности представляли собой бесчис-
ленные кочующие орды, проходившие с «огнём и мечом» по
сухопутным дорогам далеко в глубь страны, то эти западные
народности представляли собой небольшие по численности
дружины мореходов-разбойников и торговых ватаг, прони-
кавших в глубь страны речными путями и искавших в своих
набегах не прямого завоевания, а материала для торговли.
Южные и восточные азиатские народности, нападая со степи
на славянские земли, разрушали их хозяйство и отодвигали
славян далее на север. Северные варяжские торговые ватаги
и дружины, проникая в глубь славянской территории, не
только грабили славян, но и заводили торговлю с ними, а затем
оседали на славянских землях и в городах, ассимилировались
с теми социально-родственными группами славянства, которые
они находили в городах. Славяне ещё до варягов были объеди-
нены в крупные племена, имели своих племенных князей,
имели крупные чисто славянские города по основным речным
торговым путям, вели торговлю, отражали вторжения инозем-
ных завоевателей как с севера, так и с юга. Воинственные
набеги варягов были, по существу, лишь преходящими и внеш-
ними эпизодами в процессе самостоятельного складывания рус-
ских славянских племён в единую национальность и единое
государство.
Экономической основой ассимиляции варягов со славян-
скими городскими классами являлось то, что славянские «го-
сти» и жители городов сами организовывали военную защиту
своих городов, торговых складов, торговых путей. Они уча-
ствовали в торговых предприятиях и в походах и пополняли
кадры их военных и торговых дружин. Так, например, если
принять во внимание, что в походе Олега в 907 г. в Константино-
поль принимало участие до 80 тыс. человек, нужно думать,
что эта армия в значительной части своей состояла из славян-
ских элементов, а не только из варягов.
Военная организация варяжских дружин и торговых ватаг
сливалась, таким образом, с соответствующими классами
славянского населения древних славянских городов. Город-
ские тысяцкие, сотские, десятские составляли - славянский
военный и правящий городской класс. Так называемые «старцы
96
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
градские», т. е. выборные городские власти, близко стоящие
к княжеской дружине, участвовали в то же время в военно-
торговых операциях князей. Но эта ассимиляция пришлых
и туземных руководящих групп в качестве политически руко-
водящего класса произошла не сразу.
Можно думать, что княжеская дружина и иноземные «гости»
лишь постепенно (примерно к X в.) ассимилировались с выс-
шими славянскими городскими классами, с туземным купе-
чеством. Но важно то, что во всех этих группах, так же как
в родовой и племенной старшине, в племенных князьках, в зем-
левладельческих группах, были заложены родственные соци-
ально-экономические элементы для дальнейшего закрепле-
ния их классового господства.
Торговля и её пути. Наконец, элементом, разлагавшим
первобытное хозяйство и усиливавшим имевшиеся в нём иму-
щественное неравенство и экономическую диференциацию,
являлась торговля.
Торговля в первобытном строе по своему содержанию и
значению резко отличается от последующих этапов её разви-
тия. Возникая ещё на ранних этапах первобытного хозяйства
в виде случайной мены, «гостьбы» и т. п., впоследствии, в осо-
бенности при завоеваниях, при торговле-грабеже, при насиль-
ственном взимании дани, торговля превращается в работорговлю
и в торговлю награбленными ценными предметами — мехами,
воском и т. п. С возникновением городов торговля получает всё
более важное значение в разложении первобытного хозяйства.
Археологические данные говорят о широком распростране-
нии и древнем происхождении торговли на восточнославянской
территории. Многочисленные клады римских и арабских монет
I—III вв. н. э. и некоторых ценных предметов тогдашнего
торгового оборота, рассеянные в изобилии по всей территории,
начиная от Кавказа, Крыма, Приднепровья до Новгорода,
Оки и Камы, а также раскопки южных греческих колоний
свидетельствуют о широком распространении здесь ещё досла-
вянской торговли. Славянская эпоха начиная с VIII в. продол-
жала торговое развитие страны главным образом также в виде
транзитно-посреднической торговли между дальним Арабским
Востоком, через ближайших соседей своих — хазар, и Визан-
тией, а также европейским северо-западом. Арабский период
торговли, расцвет которого приходился на VIII—IX вв.,
продолжался и до конца X в.
Но уже с IX в. «русская» торговля начинает приобретать
значение не только как транзитно-передаточная, идущая
с Востока на Запад, но и как самостоятельная торговля с Визан-
тией. Если древняя транзитная торговля шла мимо первобыт-
ного натурального хозяйства массы населения, то новое напра-
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
97
вление торговли с IX в. уже вклинивалось в это хозяйство. Эта
связь всё же не была ещё решающей. Но торговля стала слу-
жить важным моментом, постепенно расшатывавшим первобыт-
ное натуральное хозяйство.
Древнейшим путём арабской торговли, проходившим через
древнюю Русь, был путь из Азии и от Каспийского моря через
Волгу, волоком до Ладоги и Западной Двины и по Балтий-
скому морю до крайнего западного пункта арабской торговли —
острова Готланд на Балтийском море. О значении этого конеч-
ного пункта арабской торговли говорят обширнейшие клады
как арабских монет, найдённых здесь, так и монет западных
народностей (англо-саксов), очевидно, соприкасавшихся здесь
с арабами. Кроме того, в это же время Готланд был значитель-
ным пунктом и для византийской торговли. Через этот же путь
с западного его конца проникали па славянскую территорию
военно-торговые ватаги норманно-шведов. Как купцы VIII —
X вв. они шли сюда одинаково и с целью торговли и с целью
грабежа. Грабёж и завоевание являлись источниками для тор-
говли, торговля дополняла грабёж. С Востока они получали
шёлк, серебряные изделия, пряности, предметы роскоши; на
Восток сбывали меха, рабов. Об этой торговле руссов говорят
многие арабские писатели, свидетельствующие, например, что
русские купцы со своими товарами приходили по Волге до
столицы Хазарского царства Итиль, где сбывали рабынь,
соболя и разные меха (ибн-Фоцлан, начало X в.). Они
же доходили до моря Джурджана (Каспийское), а на
верблюдах — даже до Багдада (ибн-Хордадбе, конец IX в.)1.
Другим конечным пунктом, где сходились восточные пути
арабской торговли с западнонорманской, явился крайний
северо-восток — царство Биармия, по берегам Северной Дви-
ны. И здесь производился торг мехами (особенно беличьими),
а также рабами. Рядом с Биармийским царством находилась
(на Каме) область булгар с городом Булгаром, крупным торго-
вым центром, «ярмаркой для всего края» (ибн-Хаукаль). На
юге конечным пунктом арабского пути являлась неоднократно
упоминаемая столица Хазарского царства Итиль. Этот один
из крупных городов Европы и Азии того времени был исклю-
чительно торгово-транзитным пунктом арабско-русской и нор-
манской торговли.
Вторым древним торговым путём был путь «из варяг в гре-
ки», шедший из тех же пунктов северо-запада, с Ладожского
озера*по Волхову (через будущий Новгород), волоком до при-
токов Днепра и затем по Днепру до Чёрного моря и Византии.
1 Л. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей о славянах
и русских, 1870, стр. 49.
7 П. И. Лпщеико, т, I
98
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
Этот путь получил особенное значение в период византийской
торговли (XI—XII вв.). Однако иное направление путей тор-
говли мало изменило её сущность. Попрежнему с Востока шли
шелка, серебро и золото, пряности, благовония, предметы
роскоши, па Восток — меха, воск, мёд, челядь. Пионерами
торговли по этому речному тракту, проходившему сквозь
славянскую землю, являлись варяги. Попрежнему эти купцы-
воины шли через страну и в глубь страны, для того чтобы раздо-
быть себе здесь товар для сбыта в Византию не столько путём
торговли со славянами, сколько завоеванием, грабежом и
порабощением их.
Кроме великого греческого пути торговля с Византией
шла по двум другим путям — Залозному, шедшему по Днестру
к устью Дуная, и Солоному, шедшему сухим путём до Дона,
а затем в Крым до Азовского моря, в богатое Тмутараканское
царство (завоёванное Русью) и далее в Чёрное море, в греческие
припонтийские колонии. Эти колонии, повидимому, и были
первыми пунктами, где славяне встретились с западным хри-
стианским миром и испытали его влияние (Ольга, Владимир).
Лишь после них русские начинают доходить по Чёрному морю
далее, до берегов Малой Азии и Византии. С этих пор Чёрное
море становится действительно «русским», как называет его
наша летопись, где «никто кроме руссов не плавает», как гово-
рит арабский писатель Масуди.
Наконец, для западных частей страны (для белорусских
земэль, для Смоленска) имел большое значение водный торговый
путь по Западной Двине, соединявший эти земли с Литвой и
Балтийским морем.
Таким образом, первобытное хозяйство русских славян
вовлекалось в торговлю между Западом и Востоком на северо-
западе норманнами-варягами, на юго-востоке — хазарами. И
для тех и для других освоение славянской территории пред-
ставлялось экономически очень важным, так как эта террито-
рия лежала на путях сношения Востока с Западом. Но хазары
сами не могли проникнуть далеко в глубь страны на запад
(они не доходили далее Киевской и Черниговской земель)
прежде всего потому, что проникновение из азиатских степей
в северные леса представляло большие трудности. Наоборот,
варяжские купцы-воины, имевшие при собе, по словам араба
ибн-Фоцлана, «неразлучно меч, нож и секиру», легко прошли
страну славян по речным путям — Волге, Днепру, Западной
Двине — с запада на восток и юг. Но, конечно, меч, секиру и
нож эти купцы имели при себе не только для того, чтобы защи-
щать себя и свои товары, но и для того, чтобы добывать гра-
бежом и в виде дани с населения эти товары в славянской
земле.
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКИХ СЛАВЯН
99
Вот этих-то купцов-воинов знали хорошо арабские и визан-
тийские писатели, знали как торговый и воинственный народ.
Но это не был «народ», это была только правящая верхушка,
ставящая города и уставы, воюющая, налагающая дань и
торгующая. Это был не народ, живущий «в лесах», занима-
ющийся земледелием, платящий дань, но его привилегирован-
ный торговый и богатый правящий класс. Отсюда у арабских
писателей и получилось то смешение собственно варягов-
купцов и славян-русь, о котором мы говорили выше. Поэтому
у них создавалось впечатление, что славяне-русь — богатый
торговый народ. По ибн-Дасту, русь не имеет ни недвижимого
имущества, ни деревень, ни пашен; их единственный промы-
сел — торговля мехами. В самом описании страны руссов на
севере, на острове, окружённом болотами и лесами, легко
можно видеть первую резиденцию варягов где-то в Прибалтике
(возможно, остров Готланд). Эти руссы постоянно торгуют
с хазарами и Румом (Римом). Городов у них множество, и
живут они в довольстве. Они богаты, у них «даже мущины
носят золотые браслеты», жёны их носят золотые цепи и доро-
гие ожерелья из бус. Домашняя утварь их — подушки, доро-
гие ковры, византийские материи, кафтаны с золотыми пуго-
вицами, собольи шапки. В Итиле у них была прочная военно-
торговая организация, и занимали они своими лавками и
жильём почти полгорода Ч
Характер русской торговли с Византией хорошо известен
по знаменитому описанию днепровских торговых путей у Кон-
стантина Багрянородного. «Славяне, платившие им (варягам)
дань», в своих лесах нарубают в зимнее время однодревки
(ладьи), весной спускают их по Днепру в Киев и «продают
их руссам», очевидно в зачёт дани. Оснащённые руссами и
нагружённые их товарами, ладьи совершают продолжитель-
ный, .опасный и утомительный путь по Днепру, через пороги,
через степи, кишащие печенегами, до моря, а затем морем до
Дуная и далее в Византию. Характерно то, что подробно пере-
численные Константином Багрянородным днепровские пороги
носят шведские, т. е. варяжские, названия.
Самый перечень предметов этой торговли указывает, что
хотя хозяйство являлось в преобладающей степени земледель-
ческим, производящим хлеб, скот и его продукты, полотно
и пр., но не эти простые предметы производства и потребле-
ния натурального первобытного хозяйства являлись предме-
тами торговли. Главными предметами внешней торговли явля-
лись меха, воск, мёд, челядь. Эти предметы вывоза упоминаются
1 А. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей о славянах и
русских, стр. 85, 221, 267, 268.
100
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ
всеми самыми старыми историческими свидетельствами. В при-
ведённом выше описании Константином Багрянородным торго-
вого пути руссов по Днепру говорится, что вместе с другими
товарами они везут закованных в цепи рабов. В Константино-
поле была особая площадь, где варяги продавали своих рабов.
О рабах руссов говорит арабский писатель ибн-Фоцлан. Свято-
слав в летописном рассказе говорит о желании переселиться
на Дунай, так как туда идёт из Руси «скора и воск, мед и че-
лядь» х. Эти товары, и почти только одни они, одинаково шли
из Руси ко всем соседям, с которыми торговала Русь, — в Кон-
стантинополь, к арабам, к хазарам. Меха и невольники были
и для Востока и для Запада одинаково ценными товарами.
Меха употреблялись высшими классами тогдашнего общества
как предметы роскоши; рабы продавались в восточные гаремы
богатых классов. Способ добычи этого товара живописно и
точно рассказан одним из арабов, ибн-Ростеком. Руссы, говорит
он, «производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораб-
лях, выходят на берег и полонят народ, который отправляют
потом в Хозеран и к булгарам и продают там. Пашен русь не
имеет и питается лишь тем, что добывает в земле славян».
Если обратиться к предметам арабского и византийского
ввоза, то и здесь мы обнаружим, что большую часть ввоза
составляли предметы роскоши или вооружения. Правда, ввоз
этот был гораздо более разнообразен по своему составу, чем
русский вывоз. Археологические раскопки и исторические
свидетельства указывают, что предметами ввоза были золотые
и серебряные изделия и украшения, ценные шёлковые и бар-
хатные ткани, жемчуг, бисер, бусы, сафьян, далее — копья,
мечи, оружие и прочие «булатные» вещи, наконец пряности
и из более употребительных — соль, преимущественно из ниж-
певолжских и придонских соляных озёр.
Приведённые указания ибн-Ростека относятся к тому вре-
мени, когда варяги представляли собой простых разбойников-
викингов, ещё не превратившихся в княжескую династию.
Превращение прямого грабежа во взимание дани князьями вна-
чале внесло мало изменения в экономические отношения новых
правителей и подданных. Попрежнему в дань шли продукты
более ценные, могущие сбываться князьями как товары.
В результате описанных явлений, особенно развивавшихся
и укреплявшихся у русских славян в VIII—IX вв., — изжи-
вания родовой и возникновения территориальной общины, за-
рождения земельного неравенства, рабовладения, возникнове-
ния городов, развития торговли и укрепления на этой почве
племенных объединений — русско-славянское общество к IX в.
1 Лаврентьевская летопись, 969 г.
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
101
представляло собой уже не первобытное, недиференцированное
общество, а общество с определённо выраженной, хотя и неза-
вершённой классовой структурой. Путём внутреннего развития
своих классовых отношений это общество приходит к созданию
государства.
К рассмотрению этого вопроса мы перейдём в следующей
главе.
ГЛАВА IV
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
И ГОСУДАРСТВА У ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН
В результате разложения первобытно-общинного строя
у славян в VII—VIII вв., особенно в IX в., в его общественной
структуре возникают явления, ведущие к зарождению клас-
сового общества.
В античных странах Запада, в древней Греции и Риме, раз-
ложение родового строя привело к возникновению классового
общества и государства через развитие рабовладельческой си-
стемы хозяйства, получившей значение законченного и всеоб-
щего способа производства, рабовладельческой общественно-
экономической формации.
Организационно-хозяйственная структура античной рабо-
владельческой формации древней Греции в связи с недостаточ-
ностью территории, годной для земледельческой культуры, и
с многочисленностью отдельных небольших племён вылилась
в государственную систему рабовладельческих городов, являв-
шихся центрами политической и хозяйственной жизни отдель-
ных племён раннего рабовладельческого общества. Тот же про-
цесс раннего общественного развития Рима привёл в дальней-
шем к образованию системы могущественного мирового рабо-
владельческого государства, получившей мировое господство
на многие сотни лет.
В первобытно-общинном строе древней Руси рабовладение
и хозяйственная эксплоатация раба не получили такого раз-
вития, чтобы стать в дальнейшем производственной базой и
законченным способом производства, особой и законченной
рабовладельческой формацией, как это было в античном мире.
Разложение первобытного хозяйства и общества у русских
славян привело к созданию хозяйственной системы территори-
ально-племенных объединений земледельческих общин, сво-
бодных земледельческих производителей. Позднее, с VI—VII вв..
102
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
они стали образовывать полугосударственные объединения
переходного тина.
Этот объединительный процесс у восточных славян шёл
помимо рабовладельческой общественной основы. Он явился
результатом органического роста и развития производительных
сил и длился несколько столетий, примерно от VI до IX вв. При
оседлом земледельческом характере экономики и быта населения,
при многочисленности племенных объединений и обширности
территории мелкий земледельческий производитель-общинник
сохранил свою личную и экономическую свободу от небольшой
верхушки господствующих классов и не был закрепощён ими.
Конечно, уже и в этот период в территориальных общинах
существовали элементы экономического и земельного неравен-
ства, но они не вырастали до степени рабской или крепостниче-
ской экономической зависимости и подчинения. Старейшины
родов, господари, бояре, военачальники с их военными дружи-
нами выделялись над массой свободного трудящегося населе-
ния земледельческих общин, крестьян, смердов, приобретая
общественную власть, сосредоточивая в своих руках всё боль-
шую земельную собственность, имущество, превращаясь часто
из выборных руководителей в княжеские местные династии. Мы
уже упоминали о таких местных «князьках», как Мал у древ-
лян, Ходата у вятичей, Радим и др. В других случаях местные
славянские или наёмные военачальники становились во главе
славянских дружин и образовывали крупные славянские объеди-
нения полугосударственного характера. Таковы были упоми-
наемые иностранными писателями в IV—VI вв. князья антов —
Боже, Мезамир, Андрогаст и др. С установлением военной вла-
сти усиливался захват земельной собственности князьями, дру-
жинниками, боярами, частными владельцами, усиливалось
неравенство, личная зависимость, эксплоатации, т. е. появи-
лись зачатки классового деления общества.
Это был дофеодальный период общественного строя восточ-
ного славянства, закончившийся к IX—X вв., когда русскими
славянами была создана государственная и хозяйственная
система Киевского государства, как государства переходного
типа, феодального в своей основе. В этот начальный период
«раннего феодализма» быстро росли основы феодальных отно-
шений — частная земельная собственность, феодальное подчи-
нение мелких производителей господствующими классами,
углубление классовой диференциации, образование классов.
Образование классов и социальных групп населения. Ставя
себе задачей рассмотреть в этой главе генезис и формирование
классового общества в дофеодальный период, мы на основе
имеющихся очень ограниченных исторических памятников мо-
жем наметить лишь самые общие черты процесса развития клас-
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
103
сового деления общества и его социальных группировок нака-
нуне и в первые века «раннего феодализма».
Одно из самых ранних делений славянского общества было
деление па людей свободных и несвободных (холопов, челядь,
рабов). Оно уже свидетельствовало о непосредственном переро-
ждении патриархального общества и первобытно-общинного
строя, о возникновении зачатков нового классового общества.
Это деление встречается в наиболее ранних списках «Русской
Правды» х. Свободные люди делятся вообще на «людие», «люди»
и на «мужи». Первые представляют собой всю массу свободного
населения, иногда называемого «славянином», «русином»; вто-
рые представляют общее название привилегированных групп.
В качестве высших классов, «княжих мужей», дружины, они
противопоставляются всему населению, «людям» 1 2. Во главе
господствующих классов стояла многочисленная княжеская
династия, «всякое княжье». Такое деление на привилегирован-
ные руководящие группы и «всех людей Русския земли» про-
водится, например, в одном из ранних памятников начала X в.—
в договоре Олега с греками. В дальнейшем такие же общие
деления сохраняются в обозначении разных общественных групп
по их общественному положению на «лучших», «больших» и
«меньших» и пр. 3
Всё это свидетельствовало о наличии ещё в ранне-феодальный
период славянского общества классовых групп, хотя и не чётко
выраженных. Во всяком случае в основе этих делений лежал
не сословный, а классовый признак. При этом в состав высших
классов входили славянские элементы — славяно-русская пле-
менная знать, русские дружинники, русские «гости».
Экономической основой возникновения этих классовых
группировок в процессе разложения первобытно-общинного
хозяйства явилось изменение положения мелкого непосред-
ственного производителя в народном хозяйстве как в городе, так
и в деревне. Привилегированные общественные группы «боль-
ших» и «лучших» людей, «мужей», стали приобретать экономи-
ческую власть над населением, над «меньшими» людьми, кото-
рые стали попадать в зависимость от «больших». Уже в X в.
в Киевском государстве резко заметны две общественные клас-
совые группы — привилегированных, высших классов и про-
стого, трудящегося люда.
Этот процесс общественной диференциации и возникнове-
ния классов шёл и нарастал медленно. И даже в XI в. обще-
ственные отношения и государственная власть в Киевском
1 «Русская Правда», Академический список, ст. 16.
2 Там же, Академический список, ст. 1, 17; Троицкий список, ст. 11.
3 Воскресенская летопись, 987 г., Лаврентьевская, 1093 г., Ипатьев-
ская, 1146 г. и др.
104
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
государстве под влиянием, с одной стороны, сохранившихся
пережитков демократического первобытно-общинного строя,
а с другой — напряжённости военно-политического положения
страны, требующего консолидации всех народных сил, сохра-
няли в значительной мере народниц, демократический характер
как в общественном и государственном устройстве и управле-
нии, так и в организации вооружённых сил.
Княжеская власть в первые века формирования государства
не могла заменить собой ни самоуправляющихся сельских
общин, ни городских общин. Органами городских и сель-
ских общин были общенародные собрания, веча, как непо-
средственный пережиток народного веча древних славян
VI—VII вв., о которых говорили византийские писатели, ука-
зывая на «демократический» строй восточных славян. Веча
городских и сельских общин как орган верховной власти
народа в решении государственных дел сохранялись и были
повсеместно распространены в Киевской Руси IX—-X вв. и
даже XII в. Понятно, что характер, состав и деятельность веча
сильно изменились в течение IX—XI вв. В начальный княже-
ский период, когда княжеская власть ещё не везде закрепи-
лась, веча носили общинный или племенной характер. Таковы
многочисленные летописные известия IX—X вв. о переговорах
полян,’ курян, смолян, рязанцев и др. с князьями о дани, об
избрании князей, об организации защиты от печенегов и пр.
С возвышением роли городов веча стали происходить главным
образом в «старших» городах (Новгороде, Киеве и др.). О таких
именно городских вечах говорит летописец XII в. в рассказе
о том, что «новгородцы бо изначала и смоляне, и кыяне и поло-
чане и вся власти якоже на думу на вече сходятся, на что же
старейшин сдумают на том и пригороди станут» х. Другими
словами, веча существовали издавна, но были распространены
и в XII в.
Состав веча был общенародным, и в него обычно входили
все жители города: как простой народ — «людие», «меньшие»
и «чёрные люди», смерды, так и высшие классы — бояре, «луч-
шие люди», духовенство, иногда участвовал и сам князь. Ин-
ститут веча не был созданием какого-либо писанного закона,
а явился порождением обычного права и потому не имел ника-
кого статута и регламента. Обычно дела решались простым
и шумным одобрением или неодобрением. Так как вече решало
наиболее важные дела, затрагивавшие интересы отдельных
групп (избрание князя, вопросы войны и мира, заключение
договоров и пр.), то вокруг веча разгоралась классовая борьба,
часто доходившая до прямых столкновений.
1 Лаврентьевская летопись, 1176 г.
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
105
Со времени выделения и укрепления высших классов,
бояр-землевладельцев, князя с его дружиной или крупного
торгового капитала, «гостей», роль веча и его «демократиче-
ский» характер отмирают. Судьбы городов и государства
определяют бояре, князь, крупное купечество, как господ-
ствующие классы. Таким образом, в Киевском государстве
XI в., при переходном характере его социально-экономического
строя, государственная власть все более отделялась от народа.
Князь управлял страной не через вече и народных избранных
представителей, а при помощи своих приближённых, подручных
князей, дружинников, посадников. Тем не менее местами со-
хранившиеся и в XII в. веча представляли собой наиболее
демократические элементы и традиции старых славянских
времён.
Во главе высших общественных классов стояли князь «со
всяким княжьем», княжеская дружина. Княжеская дружина
состояла частью из пришлых и наёмных, но большей частью
из славянских элементов, причём с течением времени число
этих последних увеличивалось. Княжеская дружина составляла
главную военную опору князя, она же представляла и высший
военно-правящий класс, принимала участие в гражданском
управлении, в сборе дани, в «полюдье». Дань являлась началь-
ной формой классового внеэкономического принуждения.
Дружина делилась на высшую, «большую», и низшую, «мо-
лодшую». В первой заседали княжьи — «лепшие мужи», бояре,
которые входили в совет князя. С этим советом, «думой», князь
обсуждал и решал все свои военные дела, а также и дела не-
сложного гражданского управления. Про князя Владимира
летописец говорит, что он любил свою дружину и «думал» с
нею «о строе земленем, и о ратех, и о уставе земленем». Если
князь предпринимал какое-либо дело, особенно военное, «не
поведав мужам лепшим думы своей», летописец отмечал это
как неправильный поступок князя. «Молодшая» часть дружины
состояла из «детских» и «отроков» — в собирательном обозна-
чении «гридь», «гридьба», по-русски — дворовая прислуга, от-
куда впоследствии образовалась новая, классовая термино-
логия— «двор», «дворянин». «Молодшая» часть дружины не
входила в совет князя, но в некоторых случаях, в походах
и в разрешении военных тактических вопросов, князь сове-
товался не только с «мужами», но и со всей дружиной.
Высшая часть дружины, княжи мужи и бояре, и «молод-
шая» её часть составляли две группы привилегированного воен-
но-правящего класса. В глазах «простолюдинов» и неслужилого
населения и «молодшие» дружинники считались боярами,
«боярцами». Иногда военные подвиги «молодших» дружинников
ценились более высоко, чем советы «лепших» мужей. «Слово
106
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
о полку Игореве» не без иронии отличает: «бояр думающих»
от «мужей хоробствующих», не заседающих в думе.
Княжеская дружина и дружинники в социальной и эконо-
мической жизни государства имели большое значение не только
как профессиональная военная организация, но и как орган
государственного управления и социально-экономического гос-
подства высших классов. Однако дружина князя не превра-
щалась в замкнутую корпорацию, касту. В военно-администра-
тивный совет, в «думу» князя, в число его послов, управителей,
военачальников кроме дружинников с варяжскими именами
входили и представители славянской родовой и городской знати,
иногда даже представители городского славянского просто-
народья. Как передаёт летописное сказанье, Владимир в 992 г.
пожаловал городского скорняка званием «великого мужа»
за геройский подвиг победы над печенежским богатырём. Родо-
вая и служилая знать получила общее название «боярства».
Хотя этот термин вначале прилагался преимущественно к выс-
шей варяжской знати, но впоследствии и он «ославянился»,
т. е. стал характеризовать исконную русскую родовую и слу-
жилую знать.
Княжеская власть не могла опираться только на военную
силу своей дружины, а должна была искать опоры в массовых
организациях населения — в городском вече, в городском и
земском войске. В массу войска как княжеского, так и город-
ского и земского входили самые различные элементы как по
национальному признаку, так и по социальному положению.
В первую очередь сельское населенно — смерды — составляло
главную массу войска на началах общей военной обязанности
защиты страны от врага. Участие смердов-крестьян придавало
войску общенародный, национальный характер. Это было преи-
мущественно пешее и, конечно, малообученное войско, но зато
наиболее массового характера, притом наиболее самоотвержен-
но защищавшее свою землю от иноземных захватчиков — пече-
негов, половцев и др.
Большие торговые города также имели свою особую воен-
ную организацию и составляли каждый особый полк, назы-
вавшийся «тысячей». Организация городского войска унасле-
довала те древние формы, которые имели крупные торговые
города и в докняжеский период, когда торговому городскому
классу приходилось организовать своё войско для защиты тор-
говых путей и оборотов. Городским полком командовал тысяц-
кий, выбиравшийся городом или назначавшийся князем. Го-
родской командный состав входил в число городской старшины,
«старцев градских», решая все военные и городские дела и
придавая городскому управлению военизированный характер.
«Старцы градские», тысяцкие, сотские входили в некоторых
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
107
стольных городах в княжескую думу. При их участии решался,
например, даже такой важный невоенный вопрос, как принятие
христианства. Городское войско с согласия города принимало
участие в походах князя, в особенности когда княжеской дру-
жины было недостаточно. В мирное время большая часть город-
ских полков распускалась. В городских полках, в особенности
в IX—-X вв., хотя и имелся наёмный состав, но преобладание
получал славянский городской торговый элемент.
Возникновение княжеской государственной власти и соз-
дание военной исполнительной её силы, военной княжеской
дружины, создавали между властью и населением «данниче-
ские» отношения как первую дофеодальную форму зависимости
населения от господствующих классов, в виде платежа дани.
Эти отношения были типичны для варварских государств Запад-
ной Европы в период, переходный к феодализму, после завое-
вания и разрушения Римской империи и ещё до установления
развитых феодальных отношений.
В Киевском государстве даннические отношения стали раз-
виваться с установления княжеской власти в виде постоянного
и регулярного взимания дани с подвластного населения как
нормальная форма обложения его государственной властью.
Дань взималась путём «полюдья», т. е. непосредственного
объезда князем и его дружиной подвластных ему сёл и деревень.
Как собиралась эта княжеская дань, видно из известного
рассказа Константина Багрянородного, относящегося к X в.,
т. е. к тому времени, когда княжеская дружина получила уже
значение управителей и военных защитников страны. В ноябре
князья «со всею русью», т. е. со своей дружиной, выходили из
Киева на полюдье (по-люди, т. е. ходили по дворам и сёлам)
для сбора условленной дани с подчинённых или завоёванных
ими племён — древлян, дреговичей, северян и др. Так они
ходили, повидимому, целую зиму. Население было рассеяно,
в городах кормиться было нечем, и князь с дружиной получал
от населения и продовольствие для жизни и дань для сбыта и
продажи — меха, мёд и пр. Такую же бытовую картину опи-
сывает' и летописец в приведённом уже рассказе о сборе дани
дружиной Игоря. Кроме продуктов продовольствия, простых
материалов для одежды (вспомним слова игоревой дружины:
«отроци Свенельджи изоделися суть оружьем и порты, а мы
нази») население давало меха, мёд, различные продукты лес-
ных промыслов и пр. Уже совсем не «добровольной» данью
являлась челядь — рабы, которыми «ополонялись» княжеские
дружины, забирая пленных у враждебных племён. Летописный
рассказ о сборе дани Игорем с его дружиной носит почти те же
бытовые черты грабежа и насилия, как рассказ ибн-Ростека.
Дружина Игоря убеждает его пойти с нею «в дань, да и ты
108 ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
добудеши, и мы». Послушав её, Игорь «иде в Дереве в дань и
примышляше к первой дани и насиляше им и мужи его». Но,
собрав дань, Игорь захотел «больша именья», и он, заявив своей
дружине: «похожю и еще», вновь возвращается для сбора второй
дани Ч
Так же собирают дань и Святослав, и Ольга, и другие
первые князья. Впоследствии в некоторых случаях обложение
этой данью, повидимому, носит характер договорный, как у
Олега с Новгородом и с радимичами 1 2, но большей частью осно-
вывается на принуждении. Часто военная добыча состояла не
только из куниц, лисиц и белок, но и из захваченной в плен
челяди.
Когда размеры дани стали регулироваться или носить дого-
ворный характер, то единицей обложения данью стал «дым»
(т. е. очаг, хозяйство) или «рало» (плуг) как наиболее пригод-
ные объекты для обложения преобладающей массы земледель-
ческого населения. Полюдье и дань не только давали источники
для оплаты службы в дружинах, но и являлись вообще основ-
ным, примитивным финансовым источником для удовлетворе-
ния всех расходов князя и государства. При всём том взима-
ние дани часто превращалось в прямой грабёж населения дру-
жинниками, а иногда и в прямой «полон» и обращение в рабство
населения для пополнения челядью двора и хозяйства князя,
дружинников, боярства.
Иногда князья передавали право взимания дани своим под-
ручным князьям и дружинникам. Так возникали, по выраже-
нию Маркса, «вассалитет без ленов и лены, состоявшие только
из даней» 3. Этот тип отношений, переходных к феодальным,
особенно характерен, по мнению Маркса, для Киевской Руси
IX—X вв. в отличие от западных стран.
Таким образом, дань являлась начальной и наиболее про-
стой формой классового подчинения. Она часто имела в своей
основе прямое военное насилие. Но с,возникновением и укре-
плением государства закрепляется и господство правящих клас-
сов, эксплоатирующих трудящиеся массы путём как экономи-
ческого, так и внеэкономического принуждения.
Возникновение классового общества и оформление его
в государство происходило в силу внутреннего процесса раз-
вития социальных отношений, а не путём внешнего завоевания.
1 Лаврентьевская летопись, 945 г.
2 Там же, 882 и 885 гг.
8 «Secret diplomatic history of the eighteenth Century» by Karl Marx,
edition by Eleonore Marx, London 1899, p. 76. Первоначально эта работа
Маркса появилась в виде статей в лондонской «tree Press» в августе —
декабре 1856 г. и в феврале — апреле 1857 г. под названием «Revelations
of the diplomatic history of the 18th Century».
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
109
Мы приходим, таким образом, к вопросу об образовании Киев-
ского государства.
Образование Киевского государства. Вопрос об образовании
и развитии Киевского государства и о его социально-экономи-
ческой структуре на различных этапах представляется чрез-
вычайно важной, принципиальной политической проблемой,
до сих по,р, однако, не окончательно решённой в исторической
науке и вызывающей различные истолкования. В основном
вопрос сводится к тому, возникло ли Киевское государство на
почве длительного, органического процесса развития славяно-
русского общества, путём разложения первобытно-общинного
хозяйства, зарождения в нём классовых отношений и госу-
дарственного объединения племенных территорий, или, наобо-
рот, формы и социально-политическое и экономическое содер-
жание его были привнесены извне, завоеванием чужеземными
пришельцами, и не были органически связаны с развитием
самого славянского общества?
Уже из сказанного в предыдущей и в этой главе видно, что
Киевское государство возникло не на пустом месте, что его
формы и социальное содержание не были привнесены извне,
насильственным путём, путём завоевания народа и его терри-
тории. Оно являлось результатом длительного исторического
процесса разложения первобытно-родового общества, зарожде-
ния и развития в нём классовых отношений и возникновения
территориально-племенных объединений, подготовивших к IX в.
почву для превращения их в единое государственное объеди-
нение. После возникновения переходных и временных форм
отдельных государственно-племенных объединений древних сла-
вян в VI—VIII вв. (прикарпатских антов, приднепровских
полян и дулебов, новгородско-ильменских словен и др.) сло-
жившееся к IX в. Киевское государство стало общегосудар-
ственным объединением всех восточных, русских, славян.
Киевское государство могло сложиться только в резуль-
тате сходства и общности основных направлений социально-
экономического развития отдельных восточнославянских пле-
мён. У всех них земледелие являлось основой народного хо-
зяйства. Единство религиозных верований, быта и культуры
составляло общую для всех идеологическую «надстройку».
Конечно, между отдельными племенами имелась значительная
разница в уровне культурного и экономического развития.
Это обстоятельство обусловливало некоторое неравенство по-
ложения и влияния в складывавшемся государстве отдельных
племенных и классовых групп.
К IX в. в общественной структуре всех восточнославян-
ских, русских, племён происходило быстрое разложение пер-
вобытно-общинного строя и развитие в нём внутренних
110
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
противоречий, приводившее к расколу общества па классы, на
господствующее, эксплоатирующее, военно-руководящее мень-
шинство и зависимое, эксплоатируемое большинство. Как мы
указывали выше, в основе этих противоречий лежало возник-
новение в первобытно-общинном хозяйстве земельного и иму-
щественного неравенства, частной собственности на землю, рабо-
владения, зачатков общественного разделения труда, развития
торговли и пр. Социальная база возникновения классового обще-
ства и государства была подготовлена.
Кроме этих внутренних противоречий, возникавших в пер-
вобытно-общинном строе, на его разложение в странах Запада
обычно оказывали большое влияние и внешние причины и толч-
ки в виде завоевания, подчинения и обращения в рабство насе-
ления, обложения его данью в пользу завоевателя. Войны
и завоевания, являвшиеся для того времени, по словам Маркса,
у варварского народа-завоевателя «регулярной формой сноше-
ний», ещё более ускоряли процесс разложения первобытно-
общинного строя. Но в общественной и хозяйственной истории
русских славян в начальный период складывания их государ-
ства завоевание имело меньшее значение, чем в странах Запад-
ной Европы, и получило в формировании классового общества
у русских славян иное направление, чем на Западе.
Господствующие эксплоататорские классы, которые в IX в.
стали формироваться в самом славяно-русском обществе, также
как господствующие классы «завоевателей» — хазар, варяж-
ских пришельцев и других, — не были настолько многочислен-
ны и сильны, чтобы превратить всю основную массу непосред-
ственных производителей-славян в рабов и создать на этой
почве рабовладельческое государство. Не было,, как на Западе,
ни массового завоевания, ни массового отобрания земель от
населения завоевателями, ни массового превращения населе-
ния в рабов. В этом переходе от первобытно-общинного хозяй-
ства, минуя рабовладельческий строй, к классовому обществу
большую роль сыграло сохранение у массы земледельческих
производителей земельной собственности на началах общин-
ного владения. Русская земельная община, удержавшаяся
у русских славян значительно дольше, чем у западных народ-
ностей, хотя и не могла предотвратить развития зависимых
отношений классового общества, но предотвратила массовое
рабовладение. Притом к тому времени, когда у русских славян
на почве разложения первобытно-общинного строя стало воз-
никать классовое общество и государство, рабовладельческий
строй на Западе был полностью изжит.
Поэтому классовая структура и аппарат классового угне-
тения создавались в Киевском государстве IX в. не на основе
рабовладельческой, а на основе других переходных форм экс-
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
111
плоатации (дань, ограбление, плен). В течение первых полутора-
двух столетий своего существования Киевское государство
(или, по терминологии Маркса, «Империя Рюриковичей») в
его начальный, «завоевательный», по тому же определению
Маркса, период IX—X вв. было «варварским» государством
переходного типа, подобно империи Карла Великого на Западе,
образовавшейся на почве объединения и завоевания варвар-
ских племенных государств — франков, лангобардов, саксов,
остготов, вестготов и др., — возникших на развалинах Рим-
ского рабовладельческого государства Ч
Маркс, говоря о норманском проникновении на восток Ев-
ропы и об образовании Киевского государства, считает период
IX—X вв. и начало XI в. временем наивысшего расцвета этой
«варварской» «Империи Рюриковичей» и её завоевательного
дофеодального периода. За этот период шло «непрерывное»,
«отмечаемое с тревогой в Западной Европе», возрастание гра-
ниц государства, завоевательные походы в Византию, перене-
сение столицы на юг, в старую княжеско-племенную столицу
Киев, ставшую столицей государства и одним из крупнейших
мировых центров того времени. Другими словами, шло быстрое
образование и укрепление па Востоке общеславянского рус-
ского государства.
Не следует, однако, преувеличивать значение отмеченного
Марксом «завоевательного» момента в образовании и развитии
русского государства и в объединении в нём отдельных славян-
ских племён. В процессе образования Киевского государства
и дальнейшего его территориального роста известную роль
сыграло ^завоевание» и подчинение отдельных племенных сла-
вянских территорий более крупными племенами с помощью
военной силы княжеских дружин. Но в организации государ-
ственной власти как это «завоевание», так и легенда о «призва-
нии варягов» — при всей исторической спорности этих собы-
тий — могли быть одним из внешних эпизодов более глубокого
органического процесса возникновения у русских славян клас-
сового общества и складывания государственного единства.
Середина IX в. была последним этапом, когда постепенно скла-
дывалось государственное объединение славянских племён,
происходило «ославянивание» князей и ассимилирование их
с господствующими классами русского общества. .
Вот почему летописец, описав в общих чертах, без хро-
нологических дат, расселение и быт отдельных славянских
племён,, своё «точное» историческое, с обозначением годов,
описание возникновения «Русской земли» начинает прелюдией —
1 «Secret diplomatic history of the eighteenth Century» by Karl Marx,
edition by Eleonore Marx, London 1899.
112
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
обложением данью отдельных славянских племён хазарами и
варягами. В 859 г. «имаху дань варязи из заморья и на люди
и на словенех (новгородцах), на мери, и на всех кривичех; а
козари имаху на полянех, и на северех и на вятичех, имаху по
белей веверице от дыма» Ч А через три года, в 862 г., летописец
заносит главнейшее в его описании событие — основание Рус-
ского государства. Изгнав сначала варягов за море и отказав-
шись от уплаты дани им, те же славянские племена призывают
этих варягов «по ряду», и так как эти варяги «зваху тьи Варязи
Русь... от тех Варяг прозвася Руская земля» 1 2.
Можно бы оставить без рассмотрения эту наивную исто-
рическую концепцию летописца о «призвании варягов» и
происхождении Русского государства. Эта версия киевского
летописца и княжеского историографа вызывалась, очевидно,
идеологическими соображениями, желанием возвысить княже-
ский род Рюриковичей. «Призванные» князья стали «володеть»,
т. е. управлять и собирать дань уже не в виде грабежа, а «по
праву», по условию, не оставляя, однако, завоевания и гра-
бежей других племён, расширяя тем самым область своих вла-
дений. Так, воинственный Олег, завоевав чудь, мерю, весь,
утвердившись в их городах, облагает данью подвластных ему
словен, кривичей, мерю, а с Новгорода «ради мира» устана-
вливает дань в 300 гривен в год, которая платилась до смерти
Ярослава 3.
К середине XI в. Киевское государство включало все вос-
точнославянские земли, от Чудского, Ладожского и Онежского
озёр на севере (славяне новгородские, ильменские) до верховьев
Волги и междуречья Волга — Ока на востоке (вятичи, а также
завоёванные племена меря, мурома и др.),- далее на юг — до
среднего Днепра с землями Чернигово-Северской, Киевской,
Галицкой и Волынью (северяне, поляне, древляне, волыняне,
тиверцы), на западе — по границе польских и литовских земель
до Чудского озера, включая земли белорусских племён (дре-
говичей, полочан, кривичей) и Смоленские земли (радимичей).
Указанная выше версия о происхождении Русского госу-
дарства и о «призвании варягов», понятная и оправданная в
устах первого историка Руси IX—X вв., а также факт необы-
чайно быстрого объединения славянских племён в Киевском
1 Лаврентьевская летопись, 859 г.
2 Там же, 862 г.
3 Лаврентьевская летопись, 882 г. Отношения, сходные с описанными
в древней Руси, складывались и в Западной Европе, где также скандинав-
ские мореходцы грабили берега Северного моря, Нормандии, Дании, ста-
новились здесь наёмными защитниками, превращаясь иногда во владель-
ческие классы. «Ведение войны и организация завоеваний у Рюрикови-
чей, — говорит Маркс в своей «Секретной дипломатии», — ничем не отли-
чаются от такой организации норманнов в остальной Европе».
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
113
государстве были совершенно ложно истолкованы и без научной
критики восприняты некоторыми русскими (Карамзин, Соловь-
ёв) и особенно немецкими историками-«норманистами» (Байер,
Мюллер, Шлецер и др.). Но если Карамзин, например, считал
«призвание варягов» началом Русского государства, исходя из
тех же идеологических соображений, как и княжеский исто-
риограф XI в., из желания возвеличить царствующую династию,
то немецкие историки-«норманисты» создали лженаучную тео-
рию о «несамостоятельности» русского исторического процесса,
об образовании первого Русского государства норманскими
князьями, о начале русской истории лишь со времени «при-
звания варягов» и завоевания ими русских племён.
Эта немецкая фальсификация русской истории имела целью
доказать неспособность русских и вообще славян к самостоя-
тельному образованию государства и историческую необходи-
мость прибегнуть для этого к организаторской и военной по-
мощи «арийцев» — норманнов. И недаром фашистские историки
в своей пропаганде «нового порядка» путём покорения славян
и обращения их в рабов усиленно развивали эту старую лжена-
учную теорию о «завоевании» славянских племён варягами и
о «несамостоятельности» происхождения Русского государства.
В настоящее время лженаучная «норманистская теория» под-
хвачена и широко используется американскими, английскими
и другими фальсификаторами нашей истории.
Наиболее крупные русские историки (Ломоносов, Забелин,
Иловайский, Костомаров, Ключевский и др.) отрицательно
относились к теории «норманистов» о «варяжском» происхо-
ждении Русского государства.
В исторической действительности образование русской госу-
дарственности и первого крупного общеславянского Киевского
государства имело совершенно иные основы. Завоевание,
поскольку оно имело место в процессе образования из отдельных
славянских племён объединённого славянского Русского госу-
дарства, должно быть понимаемо не как внешнее «завоевание»
всех славянских земель кучкой варягов, а лишь как завоева-
тельное объединение передовыми и наиболее культурными сла-
вянскими племенами (новгородскими, ильменскими славянами,
киевскими полянами) при участии военных дружин и князей
других славянских и неславянских племён.
Как мы видели выше, сами иорманны-купцы были немного-
численны и проникали в славянские земли как торговцы-
воины за данью и грабежом, но не за землёй. Между тем они
встретили здесь многочисленный земледельческий оседлый
народ с обширными пространствами земли, уже с разложением
первобытно-общинного строя и с возникновением земельного
неравенства и частной земельной собственности. Примитивность
а П. И. Лященко, т. I
114
ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
организации норманских дружин при относительно незначи-
тельной их численности и при обширности территории и насе-
ления славянских племён привели к тому, что варяжские князья
не создали прочных экономических основ феодально-земельной
зависимости населения от «завоевателей». В отличие от варвар-
ских завоеваний на Западе варяги не могли «перестроить мест-
ное общество», не смогли создать здесь каких-либо новых и
прочных экономических отношений, а, наоборот, «подчинились
производственным отношениям местного общества, раствори-
лись в нём» Ч К этому, как мы видели выше, была подготовлена
уже соответствующая почва в самом местном обществе.
В основе создания Киевского государства лежало этниче-
ское объединение севернорусских и южнорусских племён,
встретившихся к IX в. на главном пути своих хозяйственных и
культурных связей, на водном пути из Приозёрья через
Днепр к Чёрному морю, и образовавших здесь из наиболее
передовых славянских племён славяно-русское государство.
Варяги и раньше принимали некоторое участие в жизни славян
в качестве торговцев и наёмных воинов, ассимилируясь с со-
ответствующими классовыми группами русского общества.
Они же входили в вооружённые дружины, грабившие славян-
ское население.
В идиллическом описании летописцем образования сла-
вянского государства исторически более или менее верно лишь
то, что в IX в. отдельным норманским князьям удавалось иногда
захватывать славянские города и подчинять своей власти окре-
стное население 1 2. Они облагали данью племена, находившиеся
или под властью отдельных племенных князьков, как Кий,
Щек и Хорив в Киеве, или под властью хазар, — древлян,
северян, радимичей 3. И сами князья и их дружины быстро
«ославянивались», и уже внук Рюрика носит чисто русское
имя — Святослав.
Таким образом, родовая, земельная и военная демократия
славянских племён вовсе не была «опрокинута» варягами. В на-
стоящее время мы можем считать вполне исторически установ-
ленным, что на условия образования Киевского государства
и на характер складывавшихся в нём общественных отношений
решающее влияние оказало этническое объединение северно-
1 Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском государстве,
1936, стр. 15.
2 «Если славянские племена были покорены не только мечом, но и
путем договорных отношений, — говорит Маркс по этому поводу в своей
«Секретной дипломатии XVIII в.», — то эта особенность объясняется
исключительным положением этих племен, которые под угрозой нашествия
как с севера, так и с юга предпочли первое, как избавление от второго».
8 Лаврентьевская летопись, 883, 884, 885 гг.
ФОРМИРОВАНИЕ КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
115
русских и южнорусских племён, начавшееся задолго до того,
как они встретились в IX в. на новой, колонизованной ими
территории. Киевское государство унаследовало и дальше
развило исторические и политические связи древних славян-
антов с культурой Запада и с Византией, сохранив вместе с тем
и свою особую чисто славянскую культуру и свой особый демо-
кратический общественный строй с пережитками родового быта
и с земельной общиной.
Исторический генезис общественного строя в первые века
существования славяно-русского Киевского государства сле-
дует искать поэтому не в «норманском завоевании» славян, как
полагали «норманисты» западной и частью русской историогра-
фии. «Варяги» никакой особой культуры в славянство не при-
внесли и не создали. Даже миф о «завоевании» и о «призвании»
с точки зрения современной научной критики является только
«мифом», обусловленным апологетикой княжескому роду кня-
жеского историографа-летописца.
Исторический генезис национальной русской культуры
лежит в глубоком, многовековом историческом процессе
самостоятельного развития восточнославянских народностей,
начиная с древних антских славян. Генезис Киевского государ-
ства, а вместе с тем и дальнейших форм русской государствен-
ности следует начинать не с варяжских князей Рюрика и Олега,
а с антских князей Божа, Мезамира, Андрагаста, с походов
Руси на Византию VI в. 1 Киевское государство являлось не
только провозвестником национальных задач славянского объ-
единения, но и результатом того крупнейшего социального про-
цесса, в котором свободолюбивое славянство, с одной стороны,
оказало сильнейшее влияние на разлагающийся строй рабо-
владельческого общества Восточной Римской империи, Визан-
тии, а с другой — впитало в себя начала западной, византий-
ской культуры.
Войны и военные походы русских славян Киевской Руси
IX в. на Византию — как антов в V,—VI вв. — имели, таким
образом, не только завоевательное значение. Они оказали
громадное прогрессивное, общекультурное, политическое и
экономическое влияние, которое сказалось как на Византии,
так и на самом славянстве. Уже тогда в этом процессе были
заложены оригинальные исторические черты общерусской куль-
туры и особенностей общественно-экономического строя рус-
ских славян. Эти черты сохраняли своё значение и в дальней-
шем, на протяжении многих веков, даже после того, как цен-
тры общерусской культуры и государственности отодвинулись
1 Б. А. Рыбаков, Анты и Киевская Русь, «Вестник древнеп истории»,
1939, кн. 1, стр. 322.
116 ДОФЕОДАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ДРЕВНЕЙ РУСИ
из Киевской Руси на восток, где были заложены основы нового
могущественного славянского Русского Московского государ-
ства, продолжавшего объединительные традиции Киевского
государства.
Для завершения процесса феодализации общественных отно-
шений Киевского государства потребовалось много времени.
С момента образования Киевского государства прошло почти
два столетия, в течение которых изживались остатки перво-
бытно-общинного хозяйства дофеодального периода, вырастали
и окончательно закреплялись новые начала классового обще-
ства и феодального строя.
Хозяйственные основы новых феодальных порядков XI—
XII вв. необходимо поэтому рассматривать в процессе заро-
ждения и развития феодальных отношений в IX—X вв.
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
РАННИИ ФЕОДАЛИЗМ У НАРОДОВ СССР
В ДРЕВНИИ ПЕРИОД
ГЛАВА V
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
И ЕГО ОСОБЕННОСТИ У НАРОДОВ СССР
Как видно из * изложенного в предыдущих главах, перво-
бытно-общинный строй у народов СССР господствовал дли-
тельный период времени, а разложение первобытного хозяйства
и общества шло различными путями.
У древних народностей Закавказья и отчасти Средней
Азии, наиболее рано вовлечённых в культурное и хозяйствен-
ное общение с греко-римским и азиатским рабовладельческим
миром, патриархальный быт и первобытно-общинное хозяйство
стали распадаться за несколько веков до нашей эры. Вслед
за тем эти народности пережили этап рабовладельческого хозяй-
ства и государства, хотя и со значительными особенностями
сравнительно с античным рабовладельческим хозяйством. После
падения последнего у этих народностей примерно с V—VI вв.,
или даже ранее, возникают новые, феодальные отношения.
У других народностей СССР, в особенности у восточных
славян, история первобытного хозяйства и общества заканчи-
вается постепенным распадом его к VIII—IX вв. После этого
возникают новые общественные отношения классового обще-
ства, которые к X в. становятся всё более ясно выраженными
и постепенно господствующими. Но выливаются они не в форму
организации рабовладельческого хозяйства и государства, а
в иные формы классового общества и государства, в феодаль-
ные отношения. Однако проходят ещё один-два века, прежде
чем эти отношения принимают форму законченной политиче-
ской организации феодального государства с его особой обще-
ственно-экономической системой уже на новом уровне развития
118
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
материальных производительных сил и с новой «надстройкой»
их.
Новая общественно-экономическая формация, которую мы
будем теперь изучать, носит название феодализма. Непосред-
ственно на развалинах этой общественно-экономической фор-
мации вырастает уже современное буржуазное общество.
В нашу задачу не входит рассмотрение всех сложных общих
вопросов феодализма. Мы должны остановиться на них лишь
постольку, поскольку это будет необходимо для выяснения и
сравнительного изучения конкретных исторических вопросов
о феодализме в хозяйственном развитии народов СССР.
Мы должны здесь рассмотреть: 1) вопрос о сущности в ос-
новных признаках хозяйственной системы феодализма как
этапа общественных отношений, через который проходили все
народы; 2) вопрос о генезисе феодализма, как о смене одной
общественно-экономической формации другой; 3) вопрос об
особенностях русского феодализма и феодализма у других
народностей СССР.
Сущность феодально-крепостнической хозяйственной систе-
мы. Феодально-крепостническое хозяйство как способ произ-
водства, охватывающий особую систему производственных
отношений, соответствующих уровню производительных сил
общества, нашло исчерпывающее освещение у классиков мар-
ксизма-ленинизма.
Феодально-крепостническая хозяйственная система в целом
характеризуется слабо развитым общественным разделением
труда, соединением промышленного труда с земледельческим,
являющимся базисом производства. Основой производственных
отношений является собственность феодала на средства произ-
водства и — в противоположность рабовладельческому хозяй-
ству — «...неполная собственность на работника производ-
ства, — крепостного...» 1 Наряду с феодальной собственностью
существует и единоличная собственность крестьянина и ремес-
ленника на их орудия производства. Непосредственным произ-
водителем является мелкий индивидуальный производитель,
мелкий ремесленник или крестьянин, владеющий собственными
орудиями и средствами производства в своём частном хозяй-
стве, основанном на личном труде. Но так как этот крестьянин
не имеет земли, то он принуждён работать на частновладельче-
ской земле, принадлежащей феодалу, уплачивая землевладельцу
прибавочный продукт со своего труда как земледельческого,
так и промыслового. Крупная феодальная земельная собствен-
ность соединяется с мелким хозяйством непосредственного
1 И. В. Сталин, О диалектическом и историческом материализме,
Госполитиздат, 1948, стр. 27.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА 119
производителя. На этой почве возникают отношения подчине-
ния, экономического и внеэкономического принуждения, крепо-
стной зависимости, прикрепления крестьянина к земле. При-
бавочный продукт, как правило, целиком потребляется феода-
лом, почему для феодально-крепостнического хозяйства харак-
терно простое, а не расширенное воспроизводство. В связи
с этим развитие материальных производительных сил идёт
медленно, техника низка, господствует натуральное хозяй-
ство1.
Неоплаченный прибавочный продукт присваивается феода-
лом путём внеэкономического принуждения в различных фор-
мах докапиталистической, феодальной ренты.
Маркс различает три основные формы феодальной ренты:
отработочную, ренту продуктами и денежную как последую-
щие стадии в развитии феодальной ренты. Первые две явля-
ются наиболее типичными для феодального хозяйства. Рента
отработочная (барщина) является первоначальной и наиболее
простой формой производства. В ней труд непосредственного
производителя в наиболее грубой форме выступает в виде прину-
дительного труда, а рента и прибавочный продукт полностью
и непосредственно совпадают. Такая форма труда может осно-
вываться только на внеэкономическом принуждении, на кре-
постничестве. Рента продуктами является превращённой фор-
мой отработочной ренты, предоставляющей, однако, уже не-
сколько бблыпие возможности земледельцу для повышения
производительности труда. Наконец, денежная феодальная
рента предполагает, что непосредственный производитель реа-
лизует сам часть своего продукта на рынке, что в свою очередь
связано с развитием торговли, городов и свидетельствует уже
о начавшемся разложении натурального хозяйства.
Для типичной формы феодально-крепостнического барщин-
ного хозяйства, а вместе с тем и для всего феодального произ-
водства в целом Ленин устанавливает следующие основные
признаки: 1) господство натурального хозяйства; 2) наделение
непосредственного производителя средствами производства и
землёй, в частности с прикреплением его к земле; 3) личная
зависимость крестьянина от помещика; 4) крайне низкое и
рутинное состояние техники вследствие того, что ведение
хозяйства находится «...в руках мелких крестьян, задавлен-
ных нуждой, приниженных личной зависимостью и умственной
темнотой» 1 2. Вся система феодально-крепостнического хозяйства
1 Развёрнутую характеристику феодального способа производства
см. К, Маркс, Капитал, т. III, гл. 47; В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4,
стр. 157—159.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 158—159.
120
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
характеризуется «внеэкономическим» принуждением непосред-
ственного производителя господствующим классом. Такое со-
держание феодально-крепостническое хозяйство сохраняет на
всём протяжении своего существования вплоть до замены его
капиталистическим.
Генезис феодализма на Западе. Феодализм как особая обще-
ственно-экономическая формация возник в Западной Европе
на почве распада рабовладельческой системы античного мира и
падения римского рабовладельческого государства в результате
революции рабов и завоевания Римской империи германцами.
Элементы феодализма стали складываться ещё в недрах хозяй-
ственной системы позднего периода Римской империи и в обще-
стве древних германцев II—III вв. Но господствующим типом
общественных отношений феодализм становится лишь с V—
VI вв. как результат синтеза общественно-экономических усло-
вий, которые имелись в Римской империи, с новыми условиями,
которые принесли с собой завоеватели. Маркс и Энгельс, рас-
сматривая в работе «Немецкая идеология» вопрос о генезисе
западноевропейского феодализма, указывают, что «...прини-
маемая оседающими завоевателями форма общественности долж-
на соответствовать ступени развития производительных сил,
которую они застают в наличии, а если этого соответствия
первоначально нет, то их форма общественности должна изме-
ниться сообразно производительным силам... Феодализм вовсе
не был перенесен в готовом виде из Германии; его происхожде-
ние коренится в военной организации варварских войск во
время самого завоевания, которая лишь после завоевания, бла-
годаря воздействию найденных в завоеванных странах произ-
водительных сил, развилась в настоящий феодализм» х.
Действительно, новые формы общественно-экономического
строя, возникшие на месте римского рабовладельческого обще-
ства, имели глубокие корни как в старом обществе самого Ри-
ма, так и у завоевавших его народов.
В Римской империи кризис крупного рабовладельческого
хозяйства уже к I—II вв. н. э. достиг наибольшей силы. При
сохранении крупной латифундиальной собственности в руках
небольшого числа римских магнатов последние вследствие
крайне низкой производительности рабского труда начинают
разбивать свои латифундии на мелкие парцеллы и сажать на
них рабов и свободных земледельцев. Вместо крупного рабо-
владельческого хозяйства возникает, таким образом, колонат
как одна из наиболее ранних форм новых общественных отно-
шений — отношений мелких земледельческих производителей,
ещё сохранявших некоторые элементы личной и хозяйственной
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 64.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
121
свободы сравнительно с рабством, но прикреплённых к владель-
ческой земле и уплачивавших землевладельцу ренту натурой
п отработками. Другими словами, колоны «...были предшествен-
никами средневековых крепостных» \ На почве экономического
распада рабовладельческого хозяйства Рима его экономическая
и политическая система была окончательно разрушена восста-
ниями миллионов рабов. Всё это облегчило завоевание импе-
рии германцами, положив конец рабовладельческому обществу.
Но новые формы общественных отношений не были принесены
германцами «готовыми», а, наоборот, их «форма общественно-
сти» должна была измениться сообразно уровню производитель-
ных сил завоёванной страны.
Германцы ещё во времена Тацита (I в. н. э.) сохраняли зна-
чительные остатки родового строя. Но уже ко времени пер-
вых их проникновений в Римскую империю и оседания на зани-
маемой ими территории (франки IV в.) и особенно во время
полного завоевания империи германские племена теряли
родовой быт и переходили к территориальной общине-марке.
Военные движения и завоевания приводили у них к выделе-
нию военно-племенной аристократии, образованию воен-
ных дружин. Происходил захват дружинниками прежних
общинных земель, возникала частная земельная собственность,
эксплоатация рабов, сажаемых на землю. Эти новые отношения
стали усиливаться и переноситься на римскую почву, когда
германские племена стали оседать в различных частях прежней
империи. Германцы «...в награду за то, что освободили римлян
от их собственного государства...» 1 2 не только стали занимать
свободные земли, но и отняли у прежних римских владельцев
две трети их земли — громадные римские латифундии с массой
сидевших на них рабов и колонов.
Раздел земель происходил согласно порядкам родового
строя. Часть земель оставлялась нераздельно во владении
всего рода и племени, остальная часть (пахотная земля, луга)
распределялась между отдельными членами рода. Так переноси-
лась в новые условия германская община-марка. Но выделение
военно-племенной аристократии и военных дружин, захваты-
вавших большие пространства земли и крупные рабовладельче-
ские римские латифундии, способствовало распаду общинного
владения и возникновению крупной частной земельной собст-
венности. В то же время римская земельная знать стала объ-
единяться с военной знатью германских дружинников и
вождей.
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства, 1938, стр. 143.
2 Там же, стр. 145.
J 22
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
В некоторых частях бывшей империи, как в Остготском ко-
ролевстве в Италии, ассимиляция завоевателей с побеждёнными
имела наибольшее распространение и привела к усвоению гер-
манцами общественно-экономических отношений, зачатков кре-
постничества и латифундиального хозяйства бывшей империи.
Во Франкском государстве, где римское влияние было слабее
и где пришлые франкские племена менее быстро ассимилиро-
вались с римским населением, некоторое время оставался
обширный слой свободного крестьянства, и до развития фео-
дально-крепостнических отношений «между римским коло-
ном и новым крепостным стоял свободный франкский кре-
стьянин» х. Наиболее полно германские земельные порядки
сохранились там, где, как в Британии, германские завоеватели
почти полностью уничтожали прежнее кельтское население
страны и вводили свои порядки пользования землёй, с быстро
растущим, однако, неравенством в нём, с выделением племен-
ной знати (эрлов) и простых свободных земледельцев (кер-
лов).
При всём разнообразии развития феодальных отношений
в различных местностях и странах дальнейший процесс везде
состоял в постепенном закрепощении оставшейся массы сво-
бодного сельского населения и в развитии основ феодально-
крепостнической хозййственной системы.
С падением рабовладельческого хозяйства и разложением
общинно-земельных форм на почве зарождения в земельной
общине имущественного и земельного неравенства, а затем
личной и экономической зависимости и, наконец, с захватом
земли завоевателями — создаётся сложная и развитая система
феодально-земельных отношений в королевствах Западной
Европы. Всё социальное здание, все общественные отношения
и место в них каждого отдельного лица определяются на основе
землевладения и земельного «держания». Начиная от сюзерена,
короля, его приближённых и более крупных и могущественных
владельцев все зависимые от них вассалы получают землю в
феод, в лен, т. е. в наследственное условное владение, в пожа-
лование за службу. Сложная система вассалитета и вассальной
зависимости, иерархии высших и «благородных» руководящих
классов пронизывает всё общество.
Общественно-экономической основой феодального строя яв-
ляется личная экономическая и земельная зависимость непо-
средственного земледельческого производителя-крепостного от
ого феодала-помещика. Формально эти крепостные отношения
непосредственного производителя к феодалу закрепляются так-
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства, 1938, стр. 149.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
123
же в юридической оболочке «держания» земли. Но за этой фео-
дальной формой, даже при отсутствии полной личной зависи-
мости, кроются уже новые отношения не только экономической
зависимости, но и внеэкономического принуждения, кроется
новый способ производства. Хозяйство крепостного поместья
сменило как прежнее мелкое свободное крестьянское, так и
крупное рабовладельческое хозяйство. В основе этого способа
производства лежит, таким образом, экспроприация земли у не-
посредственного производителя господствующим классом и свя-
занное с этим экономическое и внеэкономическое принужде-
ние.
Основной организационной формой такого хозяйства являет-
ся натуральное, замкнутое домашнее хозяйство как крупного
феодального поместья, так и обслуживающего его крестьян-
ского хозяйства. Соединение земледелия с домашней промыш-
ленностью в узких ли пределах крестьянского хозяйства или
в более широких рамках богатого феодального поместья, но в
обоих случаях без широкого общественного разделения тру-
да, без производства специально на продажу, — таковы основы
хозяйственной организации этой системы.
Господствующая роль землевладения и феодала-землевла-
дельца предопределяет и политическую надстройку этой хозяй-
ственной системы. Политическая структура феодального
общества определяется землевладением, тем местом, которое
в общественной иерархии занимает землевладелец, в зависи-
мости от размеров его земельных владений, от количества
зависимых от него мелких земельных держателей. При отсут-
ствии единой политической власти, при раздроблённости её
между отдельными феодалами помещик-феодал в пределах
своих земельных владений превращается в полного «государя-
вотчинника», верховного владельца сидящих на его земле
и зависимых от него земледельцев. В сложных отношениях
общественной иерархии стоят все общественные группы и клас-
сы, все они формально обосновывают на этой иерархии свои
права на землю, на пожалования, на те или иные привилегии
в пользовании ею, на право эксплоатации зависимых производи-
телей.
Феодальная эпоха господствовала в Западной Европе на
протяжении нескольких веков, начиная с падения рабовладель-
ческой системы античного мира и Римского рабовладельческого
государства в V—VI вв. н. э. и кончая XVIII в., а в некоторых
странах — началом XIX в. Понятно, что при столь длительном,
более чем тысячелетнем, существовании и господстве феодально-
крепостнической хозяйственной системы она не могла остаться
полностью однородной как в отдельных странах, так и в отдель-
ные века своего существования.
«24
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
При сохранении основного «способа производства», прису-
щего феодально-крепостническому хозяйству, изменялся и рос
уровень развития материальных производительных сил; дифе-
ренцировались старые и возникали новые общественные классы
и отношения их; изменялась, усиливалась или смягчалась
степень эксплоатации; резко изменялась и вся «надстройка»
идеологическая, политическая, государственная. От прими-
тивного и переходного государства V—VI вв., через полное
раздробление государственного единства в X—XIV вв. и через
замену его феодальной вотчиной, феодально-крепостническая
система сохранилась до XVIII в. в объединённых централизо-
ванных государствах абсолютистского типа.
Поэтому, характеризуя этапы и периоды развития феода-
лизма с присущим ему основным способом производства, мы
должны строить периодизацию самого феодализма на основе
изменения не только его производительных сил и классовых
отношений, но и на основе изменения его политическо-государ-
ственной «надстройки». Ленин говорил, что политика есть
концентрированная экономика. В абсолютистском государстве
XVIII в. феодальная экономика проявлялась в наиболее «кон-
центрированном» виде, в то же время неся в себе зачатки новых,
капиталистических отношений, которые в свою - очередь при-
водили к созданию наций и централизованных национальных
буржуазных государств.
Для Западной Европы мы можем установить следующие
этапы в развитии и разложении феодально-крепостнической
хозяйственной системы и её политического оформления.
Она получает зачатки в государствах, возникших на разва-
линах Римского рабовладельческого государства. Это был пе-
риод «становления» феодализма, когда феодальные отноше-
ния только зарождались на почве разрушения земельной
общины.
В последующий период «раннего феодализма», в V—IX вв.,
происходит (неравномерно в разных странах) окончательное
разложение старой общины, захват общинных земель феода-
лами, возникновение крепостнических зависимых отношений.
Например, во Франкском государстве бывшие «свободные франк-
ские крестьяне очутились в том же положении, что и их пред-
шественники, римские колоны... они мало-по-малу теряли и
свою личную свободу; через несколько поколений они уже в
большинстве своем превращались в крепостных» х.
В период X—XIV вв. феодализм в Западной Европе дости-
гает своего наивысшего развития (так называемого «развитого
1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства, 1938, стр. 147.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
125
феодализма»), Крупное феодальное землевладение, феодальная
вотчина с сидящими на владельческих землях закрепощёнными
крестьянами и ремесленниками являлась основной первичной
формой общественной организации развитого феодализма, через
которую феодал извлекал от непосредственного производителя
прибавочный продукт, феодальную ренту.
В эпоху «позднего феодализма» начинают появляться эле-
менты распада феодальной системы: рост общественного раз-
деления труда, городов, рыночных связей и обмена, отделение
ремесла от феодальной вотчины и деревни, начало формирова-
ния центральной государственной власти и т. п.
Усиление центральной государственной власти в период
позднего феодализма приводит к постепенной ликвидации фео-
дальной раздроблённости и к возникновению абсолютистского
государства, феодально-крепостнического в своей основе. Об-
острение в XIV—XVI вв. классовой борьбы крестьянства и
городского населения всё более способствует расшатыванию
феодальной системы.
Уже в XV—XVI вв. в недрах феодализма возникают зачатки
капиталистических отношений. «Экономическая структура
капиталистического общества выросла из экономической струк-
туры феодального общества. Разложение последнего освобо-
дило элементы первого» х.
Происхождение и особенности феодализма в древней Руси.
В старой русской историографии долгое время господствовало
направление, отрицавшее вообще наличие в нашей истории
общественных и экономических отношений, которыми характе-
ризовалась в Европе эпоха феодализма. В настоящее время это
направление опровергнуто, и, наоборот, вполне решён вопрос
о наличии феодальных отношений в русской истории. Приори-
тет в этом вопросе принадлежит В. И. Ленину, который ещё
в 90-х годах XIX в. в работах «Что такое «друзья народа» и
как они воюют против социал-демократов?» и особенно в «Раз-
витии капитализма в России» не только чётко определил исто-
рические границы зарождения феодальных отношений и про-
цесса «закабаления» смердов ещё в Киевской Руси X в., но
и дал стройную теорию феодально-крепостническцй хозяй-
ственной системы.
Было бы неправильным полностью отожествлять развитие
русского феодализма и его политическую, общественную и хо-
зяйственную структуру с развитием этих форм на Западе, тем
более что и в западных странах тип феодальных отношений
был часто весьма различен.
Как выше указывалось,к VIII—IX вв. первобытно-общинный
1 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 720.
126
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
строй был уже изжит восточным славянством. Новый уровень
развития производительных сил, переход к «пашенному»,
оседлому и массовому земледелию при возникновении отноше-
ний личной, экономической и земельной зависимости придали
новым производственным отношениям феодальный характер,
выделяя прежние руководящие группы племенной аристокра-
тии, племенных князьков, военных дружин в качестве крупных
землевладельцев. Дальнейшее развитие древнего общества на
Руси пошло поэтому в основном не по пути рабовладения, а
по пути феодализации. Внешний толчок, усиливший и оформив-
ший этот процесс, и здесь отчасти носил военный характер —
военные вторжения в необъединённые славянские земли во-
сточных и западных народностей. При этом происходила, по
выражению Маркса, ассимиляция «форм общественности» осе-
давших в стране завоевателей с формами общественности и
с производительными силами, которые они застали в стране.
Эта ассимиляция происходила в течение IX—X вв. на почве
окончательного распада старого общества и зарождения новых
форм классового общества и его феодализации.
До сих пор, как мы видим, этот процесс в основных своих
чертах повторяет пути возникновения феодализма на Западе.
Но отсюда намечаются и существенные различия. Прежде всего
военное проникновение норманнов и других народностей в
славянские земли по силе своей и по массовости самих завое-
вателей было слабее проникновения германцев в Рим и не со-
провождалось отобранием почти всей земли у завоёванных,
как это было в античном Риме. Восточные народности были
кочевниками и не оседали на землю. Варяги также не были,
как германцы, крупными земледельческими племенами со слож-
ной военно-племенной организацией, пришедшими с целью
завоевать и отнять прежде всего землю. Это были небольшие
ватаги викингов, полуразбойников, полукупцов, вначале в наи-
меньшей мере интересовавшиеся землёй, земледелием и зем-
левладением. Они, по выражению новейшего историка русского
феодализма, «не могли проникнуть в толщу завоёвываемого
общества, не могли перестроить его, но наскоро пользовались
тем, что легче всего было взять» х. Да и по уровню развития
производительных сил и общественных отношений славянские
народности, населявшие Восточно-Европейскую равнину, отли-
чались от римлян.
Народности, оседавшие на территории прежней Римской
империи и вокруг неё, имели дело уже в громадной части с заня-
той и хозяйственно освоенной (конечно, в пределах тогдашних
1 Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском государстве,
1936, стр. 15.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА И27
технических возможностей) территорией. Численность новых
претендентов на землю была очень велика, а свободных про-
странств для какой-либо «вольной колонизации» было мало.
Основные формы населений и пожалований пошли поэтому
главным образом в форме передела, отнятия, частичной или
полной экспроприации земли как у прежних крупных лати-
фундиальных владельцев, так и у мелких земледельцев. На этой
почве особенно легко и быстро шёл процесс феодализации и
создавались всевозможные формы как личной и экономической
земельной зависимости мелкого земледельца, так и иерархи-
ческих отношений феодалов.
В древней Руси не было такого массового процесса насиль-
ственной экспроприации земли завоевателями. Даже много
позднее хозяйственное освоение земли князем и его дружин-
никами часто шло за счёт захвата громадных пространств сно-
бодной, незаселённой и хозяйственно не освоенной земли. При-
том основная масса земледельческого населения имела такое
важное по условиям эпохи орудие сохранения своих земельных
прав, как земельная община. Конечно, всё это не могло поме-
шать росту земельной зависимости и кабалы, так как захват
свободной и годной для обработки земли быстро прогрессиро-
вал, а «свободному», но маломощному смерду, не имевшему
часто ни скота, ни орудий производства, ни даже средств про-
питания, было не под силу ни поднять новую и незанятую
землю, ни отправиться в поиски за новыми землями, незави-
симыми от феодала.
Позтому-то государство, которое образовали славянские
племена к середине IX в., ещё в течение полутора столетий
не получило законченных черт феодализма. В этом отношении
замечательно по своей правильности и глубине мнение Маркса
о значении варягов в генезисе русского феодализма: особен-
ности его, по взгляду Маркса, заключались в «примитивности
организации норманских завоеваний — вассалитет без ленов
и лены, состоявшие только из даней» Ч
Другими словами, как характер отношений норманских
пришельцев к славянскому обществу, так и внутренние отно-
шения самих норманских дружин создавали вначале (в «завое-
вательный», по терминологии Маркса, период IX—X вв.) зна-
чительные особенности в темпах и в ходе развития типичных
для феодализма отношений вассальной зависимости и феодаль-
ной иерархии на почве землевладения, земельных ленов и пр.
Пользуясь указанием Энгельса о «свободном франке», стояв-
шем на пути феодализации общества на Западе, можно сказать,
1 «Secret diplomatic history of the eighteenth Century» by Karl Marx,
edition by Eleonore Marx, London 1899, p. 75—76.
128
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
что «свободный славянин»-земледелец с его крестьянской
земельной общиной надолго ограничивал глубину и ход про-
цесса феодализации, феодальные отношения в славянском
обществе в этот период ограничивались только «данью» князьям
и их дружинам х.
На первых этапах это сказалось в медленности самого
завершения процесса феодализации, а в дальнейшем — в мень-
шей углублённости политических форм феодализма, не достиг-
шего в России превращения владельцев-вотчинников в совер-
шенно самостоятельных и независимых местных «государей» и
баронов, как на Западе. В связи с этим быстрее пошло проч-
ное формирование единого феодально-крепостнического Рус-
ского государства, которое всегда располагало громадными
пространствами свободных земель и могло чувствовать себя
бодее независимым от местных вотчинников. Оно брало их
себе на «службу», уничтожая изолированность отдельных ча-
стей феодального хозяйства.
Понятно, что продолжительность этой исторической эпохи,
охватывающей несколько столетий, обусловила не только раз-
нообразие сменяющихся форм государстйенных образований
древней Руси, но и различие их хозяйственных форм. Поэтому
хотя мы й объединяем всю эту эпоху как хозяйственную систему
феодализма-крепостничества с её основной и типичной хозяй-
ственной формой — замкнутым и изолированным хозяйством
феодально-крепостнической вотчины, с её особым способом про-
изводства и со слагающимися вокруг неё типичными феодально-
крепостническими отношениями, тем не менее мы должны пом-
нить, что эти отношения в течение многих веков своего суще-
ствования должны были претерпевать значительные изменения.
Как было сказано выше.по отношению к странам Западной
Европы, феодальные отношения в России в своём развитии
были иные в начальный период Киевской Руси и в конце этого
государственного образования, так же как они были отличны
в удельной Ростово-Суздальской и Московской Руси XII—
XIII вв. Они, наконец, получили особые формы в Русском
государстве XVI—XVIII вв. и в абсолютистской России
XVIII-XIX вв.
Применяя высказанные выше соображения о периодизации
феодализма на Западе, мы всю эпоху феодализма в России и
1 В этом отношении мы не можем согласиться с упомянутым ком-
петентным историком русского феодализма, что «вассалитет без ленов
относится только к варяжским дружинам и не имеет отношения к мест-
ному обществу» (см. Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском госу-
дарстве, стр. 14—15). Наоборот, отсутствие ленных отношений и лены,
состоявшие только из даней, имели самое непосредственное отношение и
к местному земледельческому и землевладельческому обществу.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФЕОДАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
129
её феодально-крепостнического хозяйства делим на следующие
этапы:
1. Период «становления» феодализма IX в. и «раннего феода-
лизма» Киевского государства X—XII вв., когда в этом госу-
дарстве переходного типа феодальные отношения постепенно
становятся господствующими на почве разрушения старых пер-
вобытно-общинных порядков дофеодального периода, возник-
новения частной земельной собственности, в связи с развитием
производительных сил «пашенного» земледелия, углубления
классовой диференциации общества, развития феодально-кре-
постнических форм эксплоатации.
2. Период развитого феодализма и феодальной раздроблён-
ности государства XIII—XIV вв., когда дальнейшее развитие
всех упомянутых элементов раннего феодализма, особенно
углубление классовой диференциации и закрепление феодально-
крепостнических форм эксплоатации, должно было привести
к политическому возвышению и независимости феодальной вот-
чины, к политическому раздроблению государства.
3. Период позднего феодализма XV—XVII вв., когда про-
должающийся процесс развития материальных производитель-
ных сил, общественного разделения труда, роста городов, рынка,
роста промышленности и отделения её от деревни, формирова-
ние новых классов, расширение и укрепление форм феодально-
крепостнической эксплоатации и классовой борьбы против неё,
наконец — политический момент — необходимость защиты от
внешних нападений — всё это потребовало ликвидации фео-
дальной государственной раздроблённости и «...незамедлитель-
ного образования централизованных государств, способных
удержать напор нашествия»1. Классовая система производ-’
ственных отношений феодализма-крепостничества в централи-
зованном Русском государстве получает новую силу, юриди-
ческое оформление и защиту от центральной власти.
4. В абсолютистском государстве XVIII в. феодально-
крепостническое хозяйство не только сохраняло значение основ-
ного способа производства, но и усилилось и достигло своего
апогея во всех отраслях народного хозяйства, в связи с тем,
что феодал-помещик являлся главной опорой абсолютизма и
играл руководящую роль в экономике страны. Классовая борь-
ба, доходившая часто до массовых революционных движений,
направлялась одновременно и против феодала-помещика и
против возглавлявшего его абсолютизма. Происходило форми-
рование новых классов — торговой, а позднее — и промыш-
ленной буржуазии. В пределах феодально-крепостнической Рос-
сии был уже заложен «уклад» капиталистических отношений.
1 И. В. Сталин, Соч., т. 5, стр. 34.
9 П, И. Лящепко, т. I
130 РАШ1ПП ФЕОДАЛИЗМ
5. Разложение хозяйственной, системы крепостничества к се-
редине XIX в. Рост материальных производительных сил, рас-
ширение и углубление капиталистического «уклада»: усиление
классовой диференциации, политическое, военное и экономи-
ческое банкротство крепостнического государства, назревание
революционного движения заставили правящие классы путём
реформы — этого «побочного продукта» революции — изменить
крепостническую форму эксплоатации на новую форму — капи-
талистического наёмного рабства. Образовалась капиталисти-
ческая формация.
Такова схема этапов развития и разложения феодально-
крепостнической формации в России. В ней диалектически
должны быть объединены как материальные условия развития
способа производства крепостничества, так и политические
и идеологические условия его «надстройки», формы госу-
дарственного устройства как выражение классового господ-
ства правящих классов и классовой борьбы угнетённых
классов.
Феодальные отношения у других народностей на территории
СССР. Гораздо менее изученным сравнительно не только с
западным, но даже и с русским феодализмом является вопрос
о генезисе и особенностях феодализма других, особенно восточ-
ных, народностей на территории СССР —Закавказья, Средней
Азии и др. Одно можно считать установленным, что феодализм
является этапом общественно-экономического развития не
только европейского Запада (как утверждали раньше некоторые
западные и большинство русских историков), но и самых раз-
личных стран Востока. Понятно, что чрезвычайное разнообразие
политических, экономических и даже естественных условий
общественно-экономического развития этих народностей созда-
вало и своеобразие в развитии феодальных отношений у народ-
ностей Закавказья, Средней Азии, Сибири, затрудняя тем самым
их изучение.
Это своеобразие генезиса и сущности развития здесь фео-
дальных отношений сводилось прежде всего к тому, что многие
древние народности Закавказья и Средней Азии издавна нахо-
дились под культурным и общественным влиянием древнего
азиатского и античного мира и создавали, как мы видели, госу-
дарства рабовладельческого типа (Урарту, Грузия III—II вв.
до н. э., Согдиана и Бактрия в эпоху эллинизма и др.). Но всё
же дальнейшее зарождение феодализма происходило здесь не
всецело на почве распада рабовладельческих отношений, как
это было в античном мире. Само рабовладельческое хозяйство
не получило такого глубокого значения, и преобладающая часть
местного населения сохраняла до окончательного закрепоще-
ния свободу и родовой быт.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 131
Другим моментом, определившим характер развития фео-
дальных отношений у народностей Закавказья, Средней Азии
и Сибири, являлись непрерывно повторявшиеся и сменявшие
друг друга завоевания, притом преимущественно дикими наро-
дами-кочевниками Востока. Эти завоевания не только сметали
складывавшиеся здесь государственные образования, но и це-
ликом разоряли всё население, уничтожая всякую возможность
развития материальных производительных сил. Поэтому на-
чинавшие складываться феодальные отношения, в особенности
образование государств на феодально-национальной основе,
часто уничтожались завоевателями.
Далее, большое значение в развитии феодализма имел осо-
бый характер земледелия, требовавший крупных искусственных
оросительных сооружений, организуемых государственной вла-
стью. К этому присоединялось также распространение исламиз-
ма среди завоевателей с формальным отрицанием им частной
земельной собственности. Фактически это усиливало элементы
феодализации общества и возникновение феодальной зависи-
мости. Всё это обусловливало в некоторых районах Закавказья
и Средней Азии особые пути и формы возникновения зависимых
земельных и личных отношений, особый тип «восточного фео-
дализма». Среди других кочевых и скотоводческих народностей
(например, у казахов, киргизов и калмыков в среднеазиатских
степях, у бурят-монгольских племён Сибири и др.) возникно-
вение феодальных отношений происходило непосредственно на
почве распада родового быта, захвата пастбищных земель и т. п.,
в форме так называемого «кочевого феодализма».
В последующих главах мы рассмотрим все эти вопросы на
конкретном материале, к сожалению, часто очень неполном для
истории отдельных народностей.
ГЛАВА VI
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ
В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ В XI—XII вв.
Государственное объединение славянских племён и образо-
вание ими в IX в. крупнейшего восточнославянского государства
было, как мы видели выше, одним из поздних этапов и резуль-
татов разложения их первобытно-общинного строя и племен-
ных объединений в течение VI—VIII вв. Разложение первобыт-
ного древнеславянского общества и образование в нём к IX в.
132 РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСЙ
новых классовых отношений подготовили и образование госу-
дарства как орудия эксплоатации угнетённых классов феодаль-
ного общества.
Наиболее важным моментом в разложении старых обществен-
ных форм и в возникновении новых феодальных производствен-
ных отношений в Киевском государстве в X—XI вв. явилось
глубокое и медленное перерождение общественных отношений,
связанных с главной производственной основой народного
хозяйства, с сельским хозяйством.
Прежде чем перейти к рассмотрению общественных отноше-
ний нового классового общества и государства русских славян
X—XI вв., мы должны изучить тот уровень развития материаль-
ных производительных сил, который лежал в основе этого
общества.
Сельское хозяйство. Производственной основой хозяйства
с IX—X вв. в большей части страны всё более становится пашен-
ное земледелие. Конечно, это относилось прежде всего к более
южным частям русской земли, особенно к Киевской, где благо-
приятный климат и богатая почва давали наибольшие возмож-
ности для развития пашенного земледелия. Данные археоло-
гии доказывают наличность здесь пашенного земледелия уже
много ранее IX—X вв.
Центром земледельческой культуры и сельскохозяйствен-
ного прогресса являлись сначала Киевская, Черниговская и
другие южные земли, откуда по мере роста колонизации эта
культура распространялась и на север, в плодородный Приок-
ский район, в землю вятичей. Во всяком случае плуг, или
«рало» (деревянный плуг), которое ещё много ранее заменило
в земледелии первобытную мотыгу, в X—XI вв. становится
всеобщим земледельческим орудием даже в таких отсталых
местностях, как земля вятичей Ч В лесных и нечернозёмных
местностях преобладала соха, так как при пахоте на «росчи-
щах» и при неглубокой почве малоподвижный и глубоко беру-
щий плуг был неприменим.
На севере, особенно в Новгородской земле, природные усло-
вия были менее благоприятны для земледелия. Обилие болот
и лесов вообще ограничивало возможность распашки земель,
требующей здесь большого труда; избыток влаги, заморозки,
плохая почва делали этот труд ещё менее производительным.
Сплошных пространств удобной для разработки земли не было.
Пашню приходилось поднимать из-под леса, причём через не-
сколько лет расчищенная земля истощалась и забрасывалась,
почему подсечная система земледелия являлась господствую-
щей. Но и здесь пашенное земледелие было к XI в. распро-
1 Лаврентьевская летопись, 981 г.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 133
странено во многих местностях. Понятно, что при таких усло-
виях «притеребы» (разделанная земля) и росчищи представляли
большую ценность, так как на них не приходилось вновь затра-
чивать усилия для расчистки из-под леса. В Новгородской земле
лишь западная часть (Валдайская возвышенность) была более
плодородной и вполне пригодной для земледелия; но и здесь
в условиях сурового климата неустойчивые урожаи скудно
вознаграждали земледельца и заставляли его искать других
заработков.
В летописях и других письменных памятниках XII в., а
также в народных сказаниях всё чаще встречаются картинки
чисто земледельческого быта: пахота плугом при помощи ло-
шади г, посевы пшеницы, проса, ячменя, ржи, льна, гороха,
мака и др. Там ate говорится о гумне, стогах сена, о лошадях
и волах, плугах и боронах для обработки почвы и пр. О том же
говорят и древние сказания вроде былины о Микуле Селянино-
виче («а я ржи напашу, да во скирды сложу»). Такие яге земле-
дельческие картины молотьбы хлеба даёт, например, «Слово
о полку Игореве» («снопы стелят головами, молотят цепи (це-
пами) харалужными, на топе (току) живот кладут, веют душу
от тела»). Овин как принадлеяшость земледельческого хозяйства
издавна был настолько распространён, что с ним ещё со времён
язычества связывались некоторые религиозные обряды («мо-
лятся огневи под овином», чтозапрещаетсяуставомВладимира).
Однако земледелие, в особенности на севере в связи с неблаго-
приятными условиями климата и низкой техникой, было очень
неустойчивой отраслью хозяйства. Часто целые области и осо-
бенно более бедные хозяйства, не имевшие запасов, переживали
голодовки. По развитию производительных сил и уровню уро-
жайности южные области стояли выше северных.
Такие области с неплодородной почвой, как Ростово-Суз-
дальская и особенно Новгородская земля, часто страдали от
неурояшев. Новгород часто должен был ввозить хлеб из других
земель. Вот почему между прочим новгородский летописец
так внимательно следит, иногда из года в год, за результатами
урожаев и хлебными ценами. Неурожайные годы сопровожда-
лись голодовками и даже людоедством. Так, в 1230 г. голод был
настолько силен, что «яко инии простая чадь резаху люди живые
и ядаху, а инии мьртвая мяса и трупие обрезающе ядаху, а
Друзие конину, псину, кошкы, ини же мъх (мох) ядаху, ушь,
сосну, кору липову и лист ильм» 2.
Скотоводство как отрасль хозяйства было тесно связано
с земледелием ещё и в первобытном обществе, так как славяне
1 Лаврентьевская летопись, 1103 г.
9 Новгородская летопись, I, 1230 г., т. I, стр. 47,
134
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
не переживали особого «скотоводческого» кочевого периода.
Скот — и прожде всего вол и лошадь — был необходим хозяй-
ству как рабочая сила и как таковая употреблялся у славян
ещё на их прародине (летописное известие об обрах).
Главная рабочая сила в хозяйстве — лошадь — хотя и име-
лась, но в недостаточном количестве и, главное, крайне плохого
качества: летописец говорит, что иногда это бывали «шкабаты,
клячи новгородские» Ч Крупные землевладельцы, князья и
бояре, выписывали лошадей из других земель Ч Для заведы-
вания этой отраслью княжеского хозяйства имелись конюхи
(уже у Олега был даже «старейшина конюхов»), овчары, ко-
жевники, тиуны. Размеры стад были велики: у Игоря и Свято-
слава в одном из их сёл было «кобыл стадных 3000, а конь
1000» з.
Способом пополнения стада кроме производства в собствен-
ном хозяйстве были набеги на половцев и печенегов, у которых
во время войн отбиралось много разного скота («взяша бо тогда
скоты и овце и коне и вельблуды» 4 *). Почти все виды домашнего
скота — лошади, быки, коровы, волы, телята, овцы, бараны,
козы, свиньи — известны уже в X—XII вв. и упоминаются
в памятниках 6.
Как и в первобытном хозяйстве, видное место занимали
в этот период охота и звероловство, а также бортничество.
Охота доставляла наиболее ценные продукты питания и одежды.
Среди князей и их дружины охота была особенно распростра-
нена, правда, скорее как развлечение. Но для массы населения^
эти промыслы давали главные продукты, необходимые для дани,
податей и для продажи.
В более северных лесных областях охота, звероловство,
рыболовство, бортничество являлись важными народными про-
мыслами. Скудость почвы, лесистость, неблагоприятный климат
часто препятствовали здесь развитию земледелия. Необъятные
леса и обилие вод щедро вознаграждали своими богатствами
за скудость почвы.
В Новгородской земле обилие зверей в лесах было так ве-
лико, что, по народной легенде, в изложении летописца, «спаде
туча и в той туче спаде веверица млада, акы топерво рожена
и взрастають и расходятся по земли», а из другой тучи «спадают
оленци мали в ней» (в туче), т. е. молодые веверицы, только что
1 Псковская летопись, 1471 г.
2 «Дополнение к Актам историческим», т. I, стр. 8, 1200 г.
3 Ипатьевская летопись, 1145 г.
* Лаврентьевская летопись, 1103 г. и др.
6 «Русская Правда», Академический список, ст. 12, 21, 28, 31, 36, 40
п др.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 135
рождённые, приносятся на тучах и падают с неба г. Пушные
звери являлись главным богатством Новгородского края, в осо-
бенности в северных его частях. Область Югры славилась собо-
лями, Двинская земля — бобрами, куницами, Печорский
край — горностаями, песцами, лисицами, куницами. Белок
было так много, что торговля ими шла на десятки тысяч шкур.
Беличьи шкуры употреблялись также как мелкие деньги.
Разнообразные рыболовные угодья, годные для промысловой
эксплоатации, дополняли обилие и богатство природных усло-
вий.
При таких условиях охота как промысел получала важное
значение. Вот почему новгородцы весьма внимательно относи-
лись к своим правам на охоту и защищали свои охотничьи
угодья от князей и других лиц, претендовавших на эксплоата-
цию охотничьих и рыбных промыслов и угодий. В договорах
новгородцев с князьями весьма часто выдвигаются вопросы
охотничьего промысла.
В 1270 г. новгородцы ставят в вину князю Ярославу, что он
«отъял Волхов гоголными ловцы, а поле отъял заячими ловцы» 1 2.
В договорах с другими князьями точно указываются места,
отводимые князьям для охоты: «а свиньи ти бити за 60 верст
от города», «а дале кому угодно», «а в Русу князьям ездити
осень, а лете не ездити, ездити на Озвадо лете звери гонит»,
«а как пошло при моем отце и при моем брате, не ходите на Тер-
скую сторону Новгородцем». Приводя эти свидетельства памят-
ников, Аристов замечает по этому поводу, что «часть ловлей,
предоставленная на долю князей, оказывается небольшая;
главный промысел зверем и птицей оставался во владении народа
и частных лиц» 3.
Таково же, повидимому, было и положение рыболовства,
которое также составляло особый, весьма распространённый
промысел. Им занимались как отдельные лица, так и целые
селения («исады»), монастыри, а в Новгороде — целые «ватаги»,
т. е. рыбопромышленные артели. Право промысла также защи-
щалось особыми договорами от князей и княжеских промышлен-
ных ватаг. Рыба шла для внутреннего потребления, рыбий жир,
рыбий зуб, ворвань — на вывоз.
Наконец, такой же промысловый характер носило и бортни-
чество, которым кроме всех жителей лесных местностей зани-
мались иногда, повидимому, особые лица. Специальные тор-
говцы в городах занимались торговлей мёдом и воском. И здесь
договоры с князьями ограничивали их права на бортный
1 Ипатьевская летопись, 1114 г.
2 Лаврентьевская летопись, 1270 г.
? Н. Я. Аристов, Промышленность в древвей Руси, 1866, стр. 17.
136
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
промысел определёнными местами, очевидно в ограждение прав
других лиц на этот промысел Ч
Таким образом, по своему производственному направлению
сельское хозяйство IX—XI вв. было по преимуществу пашенно-
земледельческим и скотоводческим, со значительным развитием
охотничьих и бортнических промыслов, получавших в свою оче-
редь перевес в более северных частях страны. Техника основной
отрасли хозяйства — земледелия — во всяком случае па юге,
значительно прогрессирует. Если первобытная мотыга и соха
крайне ограничивали рамки земледельческого хозяйства в пре-
делах скудного пропитания семьи, то плуг давал уже возмож-
ность более или менее крупного производства. Техническая база
для хозяйства, построенного на производстве прибавочного
продукта и на его присвоении, была уже заложена.
Сельское население. При исключительном господстве в на-
родном хозяйстве земледелия и связанных с ним отраслей по-
давляющую часть населения Киевской Руси IX—X вв. соста-
вляло сельское население. Основной массой его в это время,
как можно судить по отрывочным указаниям памятников, яв-
лялся мелкий самостоятельный и до IX—X вв. в большинстве
своём ещё свободный земледельческий производитель, сидевший
своим хозяйством на собственных и общинных «черных землях»
и получивший общее название «смерд».
Однако, как отметил Ленин 1 2, уже со времён «Русской
Правды» (первые списки которой относятся, как известно,
к XI в., но передают отношения, складывавшиеся в X в. и
даже в IX в.) начался процесс «закабаления» сельского кре-
стьянского населения, или, как его называет «Русская Правда»,
смердов. В связи с общим пересмотром вопроса о феодальных
отношениях в древней Руси в новейшей русской историографии
прежний взгляд старой русской историографии о полной сво-
боде смердов сменяется мнением о них, как о «полусвободных»
(Юшков) или как о частично свободных, но частью уже в XI в.
попавших в зависимость от феодалов, и «по своему принижен-
ному положению весьма близких к холопам» (Греков) 3. Но и
этот автор приходит к выводу, что «в XI веке смердов общин-
1 «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся
в Государственной коллегии иностранных дел», ч. 1,'Спб. 1813, № 1.
2 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 170 и 272, а также т. 12,
изд. 4, стр. 237.
3 «Существование так называемых свободных смердов не подлежит
сомнению... Но смерды в XI в. были не только свободными крестьянами-
общинниками. Часть их, несомненно, уже успела попасть в зависимость
к феодалам». (Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском госу-
дарстве, стр, 87—88; см. также С. В. Юшков, К вопросу о смердах, «Учё-
ные записки Саратовского университета», т. I, вып. 4.)
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 137
ников, иначе свободных смердов, было ещё очень много. Они
составляли большинство населения Киевского государства» Ч
Для нашего исторического рассмотрения положения смердов
наиболее важным представляется не только установить, какая
часть смердов в X—XI вв. была свободной, какая зависимой,
но и выяснить в дальнейшем самый характер и причины про-
цесса «закабаления» этих прежде свободных земледельцев.
При решении вопроса о свободе или несвободе различных
категорий населения в феодальную эпоху необходимо избегать
как «модернизации», так и упрощения этих отношений. В усло-
виях феодализма весь людской состав феодальной вотчины
подлежал юрисдикции господина, феодального владельца вот-
чины: без «княжа слова» нельзя ни судить, ни налагать нака-
зания ни на холопа, ни на смерда, ни на боярина-огнищанина.
Это, однако, не значит, что все они были, в современном пони-
мании, юридически несвободны. Вопрос о свободе или несво-
боде решается экономическим положением лица. И в этом смысле
на первом месте в процессе потери свободы должно быть поста-
влено закрепощение за долг, за «кабалу». Необходимо также
принять во внимание, что, когда в наиболее ранних памятниках
упоминается о смердах, речь идёт либо вообще о сельском про-
изводителе-крестьянине (летопись), либо о земледельце, сидя-
щем на владельческой земле и «закабаляемом» владельцем.
Этим обстоятельством, повидимому, и объясняются разноречия
памятников.
Одно из наиболее ранних упоминаний о смердах мы нахо-
дим в летописном рассказе о переговорах Владимира и Свято-
полка по поводу похода на половцев. Святополкова дружина
доказывала, что поход на половцев нельзя предпринимать вес-
ной: «Яко негодно ныне весне ити, хочем погубити смерды и
ролью (пашню) их». На это Владимир отвечал: «Дивно ми, дру-
жино, оже лошадий жалуете, его же то ореть; а сего чему не про-
мыслите, оже то начнеть орати смерд, и приехав Половчин уда-
рить и стрелою, а лошадь его пойметь, а в село его ехав иметь
жену его и дети его, и все его именье» 1 2.
Отсюда видно, что смерд — сельский хозяин, ведущий своё
хозяйство, имеющий свою пашню, скот, своё «имение». Другие
источники той же эпохи дают некоторые дальнейшие указания
на хозяйственное положение смердов. Смерды передают своё
имущество по наследству, хотя и с несколько ограниченными
правами сравнительно с высшими классами: смерду наследуют
только его сыновья, в противном случае имущество смерда как
1 Б. Д. Греков, Главнейшие этапы в истории крепостного права в Рос-,
сии, 1940, стр. 13.
“ Лаврентьевская летопись, 1103 г.
138
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
выморочное наследует князь г. По толкованиям некоторых
авторов, смерды имели даже своих холопов («смердии холоп») 1 2.
Как главная масса сельского населения смерды были главными
плательщиками княжеской дани.
По свидетельству летописи, во время одного из военных
столкновений новгородцев и суздальцев новгородцы «възяшя
всю дань, а на суждальских смьрдех другую» 3. В другом слу-
чае говорится: «не губите своих смьрд и своей дани» 4. Михаил,
заключая договор с новгородцами, «вда свободу смердом на
5 лет даний не платити» 5. Новгородцы изгнали Всеволода за
то, что он «не блюдет смерд» 6. Правда, за убийство «княжьего»
смерда платили так же, как за княжьего холопа и за княжьего
рядовича, 5 гривен, тогда как за княжьего сельского старосту
12 гривен 7. Наконец, смерды составляли массу войска 8.
Таким образом, можно предполагать, что смерды в X в.
в значительной своей части представляли собой номинально
свободный, но низший, податной, земледельческий класс. Хотя
смерд IX—X вв. был, повидимому, самостоятельным сельским
хозяином, имевшим свою пашню и своего коня, однако его
самостоятельность, очевидно, не была особенно прочна,
а хозяйственное благосостояние никогда не было особенно зна-
чительно. Недаром Владимир в своём «поучении» говорит про
себя: «Худаго смерда и убогые вдовице не дал есм силным оби-
дети» 9. Очевидно, смерд — бедный, «худой» поселянин — по
социальному своему положению стоит рядом с «убогой вдови-
цей», которых могли «обижать» и «закабалять» сильные люди.
От такого сопоставления смерда с убогой вдовицей недалеко
до того нового термина, которым более поздние памятники заме-
няют смерда. Это «сироти» — малообеспеченное и закабаляемое
сельское население, деревенская беднота. Про них епископ
Серапион в одном из своих поучений говорит, что те же «силь-
ные люди» «свободных сирот порабощают и продают».
История смердов неразрывно связана с историей экспро-
приации общинных земель частными землевладельцами и с даль-
1 «Русская Правда», Карамзинский список, ст. 90—91; ср. Пресня-
ков, Княжое право в древней Руси, 1909, стр. 279; Никольский, О началах
наследования по древнерусскому праву, 1859, стр. 356.
2 «Русская Правда», Троицкий список, ст. 16; Академический
список, ст. 26.
3 Новгородская , летопись, I, 1169 г.
1 Там же, 1193 г.
6 Там же, 1229 г.
8 Там же, 1136 г.
7 «Русская Правда», Академический список, ст. 26; Археографиче-
ский список, ст. 25—26.
8 Ипатьевская летопись, 1245 г.
’ Лаврентьевская летопись, 1096 г.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 139
нейшим развитием феодальных отношений. Это приводит к эко-
номической диференциации и расслоению класса смердов как
самостоятельных мелких сельских хозяев, к превращению их
в течение X—XI вв. на почве земельной нужды и экономиче-
ской несостоятельности в зависимые от феодала группы.
Кроме смердов «Русская Правда» называет и другие группы
сельского населения, для которых процесс обезземеления по-
шёл, повидимому, дальше, чем для смердов, в связи с чем про-
исходил процесс закабаления и экономической зависимости.
Таковы были «закупы», «релейные закупы». Это, по наименова-
нию «Русской Правды», «наймиты», безземельное население,
живущее на ^ужой земле и её обрабатывающее на условиях
договора, задолжавшее владельцу и поэтому зависимое от него.
Ролейный закуп обрабатывает господским плугом владельче-
скую землю и выполняет все работы в хозяйстве; он живёт
у господина, не может самовольно до срока оставить свою ра-
боту, но всё же остаётся юридически свободным человеком и
только в случае побега (т. е. без уплаты долга) обращается
в холопа. Он имеет кое-какое своё хозяйство («свойский конь»)1,
ведёт его независимо от господского хозяйства («орудия свои
деять») 1 2; работает он за какую-то плату, «купу», или «копу»
(смысл которой в памятниках остаётся неясным). Но в то же
время хозяйственная самостоятельность настолько невелика,
что господин даёт ему «плуг и борону» 3, т. е. у закупа нет даже
простых необходимых земледельческих орудий. Это обстоя-
тельство объясняет и причину происхождения закупничества:
хозяйственная необеспеченность не позволяла завести собствен-
ное хозяйство и заставляла итти в чужое хозяйство на отработки
и закабаляться. При этом источником обязательств закупа,
по мнению большинства исследователей, является заём, задол-
женность, которая и заставляла отрабатывать этот долг в хо-
зяйстве заимодавца-господина. Закуп — это, может быть, быв-
ший смерд, отрабатывающий своим трудом свой кабальный
долг хозяину 4.
Кроме закупа «Русская Правда» знает также «рядовичей» —
повидимому, общее название лиц, находящихся в феодальной
зависимости по «ряду», т. е. по договору, на основании которого
они должны работать на хозяина.
Земельные отношения. Мы видели, что земельные отношения
в период разложения первобытно-родового хозяйства и перехода
к территориальной общине слагались ещё в условиях обилия
1 «Русская Правда», Карамзинский список, ст. 57.
2 Там же, Троицкий список, ст. 58.
3 Там же, ст. 57.
4 В. Д. Грецов, Феодальные отношения в Киевском государство,
стр. 112.
140
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
свободных земельных пространств. В занятии земли попрежнему
преобладала простая заимка двором, селом, деревней в два-
три двора со всеми прилежащими к ней угодьями, с «лесами и
пожнями», с бортными угодьями, с рыбными ловлями.
Земли, занимаемые и разрабатываемые отдельными лидами
в пределах волостных земельных территорий, считались всё же
собственностью общины. Но обычно пользование ими переда-
валось наследственно, от отцов и дедов их потомству, не выходя
из рода и не отчуждаясь обыкновенно чужаку; в таком случае
они получали название «вотчины», «отчины», «дедины». Иногда
владельцы участков широко пользовались своим земельным
правом, продавая их. На этой почве возникал^ неравномер-
ность распределения земли, захват общинных земель, столкно-
вения интересов отдельных землепользователей, зарождение
в общине частного землевладения и т. п. В таком случае должен
был возникнуть вопрос о взаимоотношениях, с одной стороны,
этих индивидуальных прав на землю её отдельного заимщика
и владельца, а с другой — земельного общества, т. е. земельной
общины. Прежние основы земельных порядков старой террито-
риальной общины с её обилием земли и общей собственностью
на неё стали распадаться благодаря захвату общинных земель
отдельными лицами. Община была принуждена регулировать
землепользование и заимки сначала на свободных и непере-
деляемых землях общего пользования, а затем и на землях,
находившихся в пользовании своих членов. Так на месте преж-
ней территориальной общины возникают новые формы регули-
рованного землепользования передельной и передельно-урав-
нительной общины. Хотя полностью этот процесс находит вы-
ражение в XIV—XV вв., но начало его было положено много
ранее.
Здесь важно отметить, что одновременно с процессом за-
хвата свободных земель и образования крупного привилегиро-
ванного княжеско-боярского землевладения шёл процесс за-
хвата и «обояривания» прежних общинных земель. Этот про-
цесс, ясно обнаруживавшийся уже в XI в., приводил к сокра-
щению общинных земель, на которых сидела основная масса
земледельческого населения, смердов. С тех пор в земельных
отношениях всё более чётко проявляются два типа землевла-
дения. С одной стороны, существовали земли мелких земле-
дельцев, смердов и других сидящих на «окняжепной» «чёрной
земле» групп, которые несли князю повинности за эту землю
и владели ею большей частью на началах общинного пользова-
ния, с другой стороны — частные вотчинно-феодальные, свобод-
ные от податей «белые земли» привилегированных владельцев.
Хозяйство на этих землях велось на основе феодально-
крепостнической эксплоатации прежде свободных земледель»
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 141
цев, смердов и других групп населения, сидевших теперь на
«обояренных» землях и терявших свою самостоятельность.
Возникновение крупного частного землевладения и обеззе-
меление мелкого земледельческого производителя, смерда, преж-
него владельца общинных земель, обращение его в зависимого
«держателя» владельческой земли были теми явлениями феода-
лизации общества, которые уже достаточно чётко проявились
в Киевской Руси в XI—XII вв. Однако полностью этот процесс
ещё не был закончен; ещё не произошло окончательного и проч-
ного хозяйственного и политического закрепления новых фео-
дальных отношений.
Хотя в дофеодальный период IX—X вв. князья и их дружины
ограничивались сбором дани с населения и в меньшей степени
стремились к занятию земледелием, но всё же они не оставляли
в стороне и хозяйственного освоения земли. Князья и их дру-
жинники наряду с увеличением числа плательщиков дани,
с увеличением подчинённых им территорий и зависимого насе-
ления начинают обзаводиться собственной землёй и хозяйством.
Сёла, населённые челядью и смердами, становятся не только
их резиденцией, но и крупным хозяйством.
Первоначальный захват князем него дружиной новых земель
давал им не только дань в виде мехов и других продуктов, но
и возможность самостоятельного хозяйственного использования
земли с помощью сидевшего на этой земле населения — смердов,
челяди, холопов и пр. Но всё же в X в. в памятниках встре-
чаются лишь более или менее отрывочные сведения об имениях
и сёлах, принадлежавших князьям и их дружинникам.
Так, у княгини Ольги было село Ольжичи («и есть село ее
Ольжичи доселе»), у матери Владимира было село Будутино,
у Владимира было подгородное село Берестово. Но уже в XI—
XII вв. известия и рассказы о княжеских и боярских сёлах
в Смоленском княжестве, у. северян, в Черниговской земле,
у Андрея Боголюбского в Ростово-Суздальской земле и о многих
других начинают всё чаще пестрить в летописях по разным
поводам: о покупке «сел лепших», о сожжении «сел боярских»,
о роспуске дружинников по их «селам» и пр. 1 Именно по отно-
шению к XI—XII вв. летописец с порицанием отмечает, что
князья и их дружинники стали собирать «многа имения» и
облагать население непосильными тяготами 1 2. Уже с XI в.
начинают также появляться известия о пожалованиях земли
церквам и монастырям 3.
1 Лаврентьевская летопись, 946 и 947 гг.; Ипатьевская летопись,
1087, 1146, 1150 гг.; Новгородская летопись, I, 1177 г. идр.
2 Новгородская летопись, I, стр. 2.
8 Лаврентьевская летопись, 1051 г.
142 РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
К XI—XII вв. в Киевской Руси среди массы свободного
мелкого землевладения и земледелия смердов уже получают
распространение частновладельческие хозяйства с рабским или
зависимым крестьянским трудом.
Рабовладение. В связи с этим встаёт и другой важный вопрос,
характеризующий социальные отношения Киевского государ-
ства, — вопрос о значении рабства в его хозяйственной системе.
В условиях частых войн дофеодального периода князья и
их дружинники «ополопялись челядью», захватывали в плен
население и превращали его в рабов. В результате прямого и
насильственного захвата в рабство возникла и получила широ-
кое распространение варяжская торговля этой заполонённой
челядью. Экономической формой рабовладения была продажа
раба как товара, а не использование его как орудия произ-
водства.
Однако наличие значительного количества рабов в руках
владетельных классов — князей, дружинников, бояр — сы-
грало большую роль в дальнешйем развитии и организации
крупного владельческого хозяйства. Рабовладельческое хо-
зяйство господствующих классов, князей и бояр, получает более
или менее распространённые формы (не считая первобытного
рабства) примерно с X-^XI вв., когда прежние варяжские
работорговцы сливаются с высшим землевладельческим, кня-
жеско-дружинным и боярским классом.
Труд рабов, лишённых личной свободы, являлся, повиди-
мому, первым видом принудительного труда, на котором осно-
вывалось хозяйство князей и дружинников-землевладельцев.
Рабы наряду с другим имуществом — золотом, припасами,
скотом — являлись собственностью княжеского и боярского
хозяйства. Они же были первоначально его главной рабочей
силой.
Но не всё завоёванное население обращалось в рабство.
Князья и бояре-землевладельцы стали вести своё хозяйство
не только трудом рабов, но и трудом других групп зависимого
от них населения. По степени зависимости здесь были наиболее
близкие к рабству «обельные» (полные) холопы, «холопы-страд-
ники», обрабатывавшие, как рабы, боярскую землю, холопы
«по ряду», т. е. добровольно поступавшие на службу и отказы-
вавшиеся от личной свободы, и, наконец, различные виды полу-
свободного населения — закупы, изорники, смерды и пр. Все
эти группы трудящихся составляли обширное население княже-
ских и боярских сёл и деревень под общим именем «челядь»,
в состав которой входили, следовательно, как свободные, так
и несвободные группы населения.
Поэтому, например, в «Русской Правде» имеется много
статей, касающихся рабов, их положения, взаимоотношений
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 143
их с владельцами, их ответственности и пр.; она же упоминает
о рабах-холопах «либо княжи, либо боярскыи, либо черньцевы»,
т. е. не только о княжеских и боярских, но и о монастырских Ч
В памятниках XI—XII вв. всё чаще начинают появляться из-
вестия о княжеских и боярских сёлах и имениях и упоминания
о рабах, холопах и челяди. При переходе сёл по завещанию род-
ственникам или монастырям почти всегда добавляется «и с че-
лядью» 1 2. При военных нападениях на сёла указывается: «а
села их распродаша и челядь» 3. У черниговского князя Свято-
слава было «челяди 7 сот» 4 *.
При нечёткости определения памятниками правового и эко-
номического положения холопа, обельного холопа, рядовича,
челяди и других категорий зависимого населения княжеских
и боярских сёл содержание этих терминов является до сих пор
спорным в нашей исторической литературе 6. Но всё же можно
заключить, что уже в X—XI вв. кроме полных холопов-рабов
среди трудящегося населения княжеских и боярских сёл и
деревень имелись многочисленные группы зависимого населе-
ния, правовое и социальное положение которых с течением вре-
мени стало значительно меняться.
Причина этих перемен заключалась в том, что с развитием
феодальных отношений изменилась форма использования раб-
ского труда. G тех пор как раб перестал быть только товаром
для работорговца, а труд его стал применяться в хозяйстве,
изменилось и положение раба, превратившегося из военной
добычи-товара в «орудие производства».
В период разложения первобытно-общинного строя главным
источником возникновения рабства у русских славян являлось
завоевание, плен. В «Русской Правде» не упоминается (хотя
в то время, конечно, ещё существует) этот обычный и древний
способ возникновения рабства. Но кроме завоевания возни-
кают и другие формы установления личной, а вместе с тем и
экономической зависимости людей. В «Русской Правде» гово-
рится о рабстве по рождению («от челяди плод или от скота») ®,
от брака с рабом и в результате плена, а также есть указания
на чисто экономические причины возникновения рабства: зло-
стная несостоятельность и растрата чужого имущества, при
1 «Русская Правда», Карамзинский список, ст. 46; Троицкий список,
ст. 46 и др.
2 Ипатьевская летопись, 1158 г.
а Новгородская летопись, I, 1209 г.
4 Ипатьевская летопись, 1146 г.
6 Об этом см. Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском го*
сУДарстве, 1936, стр. 84 и сл.
“ «Русская Правда», Карамзинский список, ст. 99.
144
Ранний феодализм в древней руси
которой кредитор получал право продать должника «на торгу»х,
продажа себя в «обельные» (полные) холопы и, наконец, «ти-
вуньство без ряду» 1 2, т. е. поступление на службу тиуном или
ключником без ряду. Закуп, бежавший с участка господина,
становился рабом 3. Но и этим не ограничивались случаи возник-
новения рабства — холопства. Так, иногда оно возникало,
например, при голодовках, когда родители отдавали даром
в холопы своих детей («дети свое даяхуть одьрен») 4.
Из приведённых примеров видно, что экономической причи-
ной возникновения «обельного», полного холопства, личного
рабства, является уже не только «полон» свободного обитателя
завоёванной земли, но и отдача себя в холопство за долг, по
экономической нужде, за деньги, за службу.
Таким образом, наряду с внеэкономическим путём устано-
вления рабства через пленение и завоевание (путём, который
сохранял свою силу ещё и в XVI в.) появляется новый путь
экономического принуждения и зависимости.
Но всё же даже и в период своего расцвета в Киевской Руси
X—XI вв., когда существовали отдельные княжеские сёла
с сотнями рабов, рабовладельческое хозяйство не достигло
такого развития, чтобы определять собой всю хозяйственную
систему как законченную «рабовладельческую формацию». Рабы
принадлежали главным образом высшим княжеско-боярским
классам. Но и крупные привилегированные землевладельцы
уже к XI в. стали переводить своих холопов и рабов па земель-
ные участки, в качестве крепостных, наподобие колонов на
Западе, т. е. стали переходить от рабовладельческого хозяйства
к феодально-крепостному. У средних же владельцев и в других
землях рабов почти не было. Например, в Новгородской земле
рабство не получило большого развития. Историк Никитский
указывает, что, судя по летописным известиям, например
у Варлама Хутынского, новгородского землевладельца средней
руки, число челяди ограничивалось всего несколькими рабами;
у другого новгородца, Астафия, довольно богатого землевла-
дельца, челяди было всего 18 семей 5. Даже допуская, что эти
факты несколько отрывочны и, быть может, единичны, надо
отметить, что у нас нет указаний на существование в Новгород-
ской земле крупного рабовладельческого хозяйства с несколь-
кими сотнями рабов, как это было в Киеве.
1 «Русская Правда», Троицкий список, ст. 55.
2 Там же, ст. ПО—111.
3 Там же, ст. 56.
4 Новгородская летопись, I, 1215 г.
6 А. И. Никитский, История экономического быта Великого Новго-
рода, стр. 62; Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском государ-
стве, стр. 33—37.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 145
Рабство сыграло в древней Руси, в особенности в киевский
период, большую роль, но всё же недоразвилось до особой «рабо-
владельческой формации» Ч Славяне Киевской Руси подобно
древним германцам, как их характеризует Энгельс, «...не до-
вели у себя рабства до его высшего развития, ни до античного
трудового рабства, ни до восточного домашнего рабства...»1 2
В процессе феодализации решающим моментом является
возникновение частного землевладения и экспроприация мел-
кого земледельца, превращение его в феодального «держателя»
частновладельческой земли и эксплоатация его на основе эко-
номического или внеэкономического принуждения.
Города в Киевском государстве. Киевское государство
IX—XI вв. унаследовало ещё от первобытной славянской эпохи
ряд старых славянских городов, расположенных преимуще-
ственно по водному пути из Прибалтики через Днепр в Чёрное
море. Таковы были Новгород, Белоозеро, Изборск, Смоленск,
Киев, Любеч, Переяславль, Чернигов, Ростов и др. Первые
Рюриковичи «садятся» в этих старых городах и раздают их
своим мужам. Они же стали закладывать новые города-крепости
как для своих завоевательных и оборонительных целей, таки для
развития торговли. В 988 г. Владимир для защиты от печенеж-
ских набегов «нача ставити городы по Десне и по Востри, и
по Трубежеви, и по Суле и Стугне» 3. Так же возникли города
Ладога, Изяславль, Белогород, Суздаль (первое летописное
упоминание 1024 г.), Муром, Ярославль (1025 г.), Владимир
на Клязьме (1108 г.) и многие другие. Все эти как старые,
так и новые города заселялись ратными и торговыми людьми
и, наконец, людьми, занимавшимися городскими промыслами.
Однако, когда М. Н. Покровский на основе этих фактов даёт
оценку Киевской Руси X—XI вв. и её народного хозяйства как
«городской Руси» и как «эпохи городского хозяйства» 4, он из-
вращает действительную историю.
Из городов Киевского государства X—XII вв. наиболее
важное экономическое торгово-промышленное значение имели
Киев и Новгород. Расположенные на важнейшем водном торго-
вом пути «из варяг в греки», они являлись главными пунктами
для внешних экономических сношений и связей всей страны,
1 Поэтому нельзя считать правильным слишком широкое истолкова-
ние значения и распространения в Киевской Руси рабства, как это делает
И. Смирнов (<<О генезисе феодализма», «Проблемы истории материальной
культуры» № 3—4, 1933; Цвибак, Основные проблемы генезиса и развитии
феодального общества, «Известия ГАИМК», 1934, вып. 103). ' ‘
2 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства, 1938, стр. 150.
а Лаврентьевская летопись, 988 г.
4 М. Н. Покровский, Очерк истории русской культуры, 1923, стр. 50—
65.
Ю П. И. Лященко, т. I
146
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
первый — с византийским юго-востоком, второй — с европей-
ским северо-западом.
Киев, столица государства, являлся средоточием поли-
тической, культурной и экономической жизни страны. Здесь
находился двор князя, весь его административный аппарат для
управления страной, его главное войско, дружина. Киев же
был и резиденцией митрополита, религиозным и культурным
центром. Посещавшие его многочисленные иностранцы (греки,
армяне, латиняне, поляки, моравы, венгры, евреи, немцы и др.)
рассказывают об его обширности и величии, называя «соперником
Константинополя», «лучшим украшением Руси». По их описа-
ниям Киев X—XI вв. имел свыше 40 церквей, в том числе такой
архитектурный шедевр, как храм Софии, ряд монастырей,
например наиболее знаменитый Киево-Печерский, являвшиеся
очагами просвещения и письменности (первые летописи и лето-
писные своды, как «Повесть временных лет», первые «Жития
святых» и другие книги религиозного содержания). Не меньшее
значение имел Киев и как торговый центр. В Киев, как в рези-
денцию князя, стекалась вся дань и подати с населения и наибо-
лее ценные предметы этой дани — меха, воск, мёд, которые
вместе с рабами являлись главными предметами торговли Киева
с Византией. Кроме Византии Киев вёл торговые сношения
и с другими городами Западной Европы, например Прагой,
Краковом, Регенсбургом. Торговые связи Киева простирались
до самых отдалённых частей страны — от Галича и Перемышля
до Курска и Новгорода.
Ещё более важное, исключительное значение среди городов
Киевского государства в X—XII вв. занимал Новгород. Один
из старейших древнеславянских городов ещё докняжеского
периода, Новгород, в противоположность княжеской резиден-
ции Киевского государства сумел до конца отстоять своё фео-
дальное обособление от центральной власти и своеобразный
республиканско-вечевой строй с номинальной, ограниченной
договором властью выборного князя и с выборными же на бояр-
ских вечах исполнительными органами власти (посадники,
тысяцкие, старосты).
Исключительно выгодное положение в самом начале вели-
кого водного пути и в непосредственной близости к Балтий-
скому морю сделали Новгород первым «окном в Европу» для
всей экономики страны. Путём захватов земель новгородскими
боярами и ушкуйниками первоначальная старославянская тер-
ритория в бассейне реки Волхова и озера Ильменя была рас-
ширена на север, восток, юг и запад (до Онежского и Ладож-
ского озёр, до Невы и Прибалтики, до Двины, Печоры, Югры,
Белого моря и Урала). Эти обширные колонии доставляли Нов-
городу громадные богатства и являлись основой экономического
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 147
возвышения и обогащения новгородских феодалов-землевла-
дельцев и крупного новгородского купечества. Бояре захваты-
вали в свои руки громадные земельные территории, закабаляли
крестьян и вместе с купцами жестоко грабили население
земель Новгорода и его колоний.
Усиление новгородского боярства и купечества вылилось
в политические формы республиканского вечевого строя Новго-
рода и в экономическое господство боярства и высшего город-
ского купечества над трудящимися массами крестьянского и
посадского населения. Продукты, забираемые у населения и
у покоряемых народностей, шли частью на переработку город-
ским ремесленникам (кожи, лён, пенька и пр.), в наибольшей
же мере — на вывоз за границу. Уже в X в. новгородские
купцы возили на своих однодревках товары в Киев и в Визан-
тию. С XI—XII вв. новгородские купцы стали развивать тор-
говлю со Скандинавией, Данией, с Ганзейским союзом, сбывая
меха, воск, сало, кожи, лён, пеньку и ввозя сукна, оружие и
другие изделия. Новгород в экономике внешней торговли Се-
веро-Западной Европы X—XII вв. играл не меньшую, если
не большую роль, чем Киев в Юго-Восточной.
К наиболее крупным, имевшим важнейшее экономическое
значение городам относятся старые славянские города Смоленск,
Чернигов, а из более новых — Муром, Ярославль и другие,
развивавшие внутреннюю местную торговлю и местные город-
ские промыслы.
Обрабатывающая промышленность. В Киевской Руси уже
в XI—XII вв. выделяются ремесленники как особые обществен-
ные группы в составе тогдашнего общества. «Русская Правда»
определяет особые размеры виры за убийство ремесленника —
12 гривен Ч Но самые размеры этой виры показывают, что по
своему общественному положению ремесленник недалеко ушёл
от несвободных княжеских слуг. Экономическое значение и
удельный вес ремесла при господстве натурального хозяйствен-
ного строя не могли быть особенно велики, так как простые пред-
меты домашнего обихода изготовлялись в крестьянском или
феодальном хозяйстве. Только предметы роскоши, изготовляемые
ремесленниками, шли князьям и во внешнюю торговлю.
Одним из необходимейших и ранних промыслов был плот-
ничий промысел, так как постройка деревянных хором, хлевин,
теремов, бань и прочих необходимых построек для городского
жилья и хозяйства производилась плотниками в городах.
Плотничество как ремесло, и притом преимущественно город-
ское, выделилось, повидимому, ранее других, во всяком слу-
чае с тех пор, как стали заметно развиваться города. Е 988 г.
1 «Русская Правда», Карамзинский список, ст. 15.
148
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
Владимир «повеле рубити церкви» — значит, в то время уже
были плотники; киевляне дразнили новгородцев «плотниками»:
«О вы плотници суще, а приставим вы хоромом рубити»1. Пови-
димому, новгородские жители занимались плотничеством как
отхожим ремеслом и ходили на заработки в другие города.
Новгородские плотники занимались также судостроением.
Понятно, что плотничий отхожий промысел по самому характеру
своему предполагал уже почти полный разрыв с земледельче-
скими занятиями, которые, так же как и строительная деятель-
ность, производились летом.
Наиболее ранние летописные известия упоминают также
о городниках (строителях городовых укреплений и стен), древо-
делах, мостниках, лучниках, бондарниках, делающих гробы
(корсты), и др. 1 2 Если несложное домашнее деревенское хозяй-
ство могло само выделывать для себя многочисленные предметы
обихода (кадки, телеги, колёса, столы, стулья и пр.), то для
городской жизни, а тем более для торговли требовались ремес-
ленники-специалисты, которые могли бы и города ставить,
и церкви рубить, и ладьи и мосты делать.
Позднее, когда в городах стали строить каменные хоромы и
церкви, появляются мастера-каменщики. Такие каменные памят-
ники искусства, как Киевский собор Ярослава, строили ино-
странные мастера, но от них, очевидно, это мастерство распро-
странялось и среди местного населения. Однако в X—XII вв.
(и даже ещё в XV в.) каменные постройки встречались очень
редко.
Хотя о гончарном промысле сохранилось мало сведений, тем
не менее производство и торговля гончарными изделиями были
значительно распространены. Это подтверждается тем, что
в Новгороде существовал особый Гончарный конец.
Одно из наиболее ранних летописных сказаний говорит
также о полотняном промысле. Из полотна («холстины») дела-
лись грубые паруса для судов Олега 3, шатры, простые одежды
и пр. Уже в «Уставе» Ярослава о церковных судах 1051 г. гово-
рится о наказании за кражу «белые порты или полотна и пор-
тищи паневы» 4. Судя по разнообразию названий тканей, произ-
водство полотняных изделий было довольно разнообразно!
полотно было простое (ярич, ряднина), белёное, тонкое (тон-
чища), крашеное (крашенина) и др. Материалом для ткачества
была также шерсть, из которой выделывались грубые сукна
1 Лаврентьевская летопись, 1016 г.
2 Н. Я. Аристов, Промышленность древней Руси, стр. 83—101.
8 Лаврентьевская летопись, 907 г.
* «Устав князя Ярослава Владимировича о церковных судах», ст. 33;
Софийская летопись, 1925 г., вып. I, стр. 122; Владимирский-Буданов,
Хрестоматия по истории русского права, вып. I, 1899.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 149
для одежды (ибн-Фоцлан, 921 г.), называвшейся сермягой,
зипуном, Повидимому, большинство этих изделий ИЗГОТОВЛЯЛОСЬ
для нужд самого производящего хозяйства с помощью женского
труда. Высшие классы употребляли сукна более высокого ка-
чества, большей частью иностранного происхождения.
Важным (городским, частью деревенским) промыслом по
обработке продуктов сельского хозяйства являлся кожевенный
промысел. Кожа употреблялась как на военные надобности
(на выделку щитов и других предметов воинского снаряжения),
так и на хозяйственные изделия (для сбруи, обуви и пр.). Масса
сельского населения издавна носила обувь, повидимому, боль-
шей частью из лыка, в виде лаптей, и только более состоятель-
ные классы, и прежде всего дружина, носили кожаные сапоги.
Летописный рассказ времён Владимира передаёт слова Добрыни:
«Съглядах колодник, аже суть вси в сапозех; сии дани нам не
даяти; пойдем искать лапотников» Ч Другими словами, «лапот-
ники» были более уступчивыми в платеже дани, чем люди «в са-
погах». Правда, эти лапотники были иногда так бедны, что
и самая дань платилась ими лыком, о чём говорит тот же лето-
писец: «Победита их и уставиша на них дань лыка и кошницы
и веники до бани:неимаху бо сребра,ниже иного чого красного»1 2.
Тем не менее кожевенный промысел был одним из наиболее
древних, что видно из того же летописного рассказа эпохи
Владимира о кожевнике Яне Усмошвеце, о котором его отац
говорит: «Единою бо ми и сварящю и оному мьнущю усние раз-
гневався на мя, преторже череви руками» 3. Другими словами,
Ян был кожевник, занимавшийся выделкой кож («усние», «че-
реви»). Насколько этот промысел приобрёл характер самостоя-
тельного ремесла, видно из того, что он облагался особым
сбором «по старине», «тшан кожевничий за соху», т. е. кожевни-
чий чан был обложен (при Дмитрии Донском), как и соха, по
одной гривне 4. Кроме обуви кожевники выделывали сбрую,
упряжь, сёдла, о чём также неоднократно говорится в наиболее
ранних летописных известиях.
Из более мелких городских ремесленников часто упоми-
наются седельники, коробейщики, лучники, медники, скорняки,
швецы, сапожники, шапочники, портные, рыбники, калачники,
жерновики и др.
В наиболее ранних летописных известиях упоминаются
также промыслы по обработке металлов. Большое экономиче-
ское значение имел горно-заводский промысел, наиболее рано
выделившийся из натурального сельского хозяйства. Он был
1 Лаврентьевская летопись, 985 г.
2 Ипатьевская летопись, 1205 г.
а Лаврентьевская летопись, 992 г.
4 Н. Я. Аристов, Промышленность древней Руси, стр. 150.
150
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
особенно развит в новгородских колониях, где добывалась
железная руда — по берегам Белого моря, по рекам Неноксе,
Устюжне и др. Железную руду плавили здесь в особых печах —
«домницах», а затем железо перерабатывали в различные пред-
меты домашнего и хозяйственного потребления и военного
снаряжения. О добыче железной руды летописец упоминает
в своём рассказе о Югре: «И в горе той просечено оконце мало,
но кажуть на железо» Ч Добыча руды производилась и в других
местах. Обработка руды и выделка всяких металлических изде-
лий производились кузнецами-ковалями. Всякого рода хозяй-
ственные предметы (топоры, заступы, рала, лемехи, серпы,
пилы, долота, сковороды, замки), оружие, а также колокола и
др. производились специальными ремесленниками-ковалями,
котельщиками, литейщиками. Понятно, что как сама железо-
рудная промышленность, так и обработка железа требовали
уже такой специализации, которая свидетельствовала о выде-
лении особых ремесленных профессий и особого класса ремес-
ленников.
Особой организации и мастерства требовало производство
оружия. Вооружение войска состояло из копий, мечей, секир,
топоров, лука и стрел. Более тяжёлое оборонительное воору-
жение состояло из панцыря, кольчуги, кольчужной нательной
сетки, шлема и пр. Панцыри делались в виде рубахи длиной
до колен и состояли из мелких, плотно сплетённых металличе-
ских колец в виде сетки; у богатых воинов она покрывалась
бархатом. Кольчуга делалась подобно панцырю, но из более
крупных колец и одевалась сверху. Простые бойцы, смерды,
приходили с обычным лёгким оружием, которое изготовлялось
деревенскими кузнецами и ковалями. Более ценное и тяжёлое
вооружение изготовлялось в княжеских мастерских или выпи-
сывалось из-за границы, хранилось в складах и выдавалось
только при походах. В княжеских войсках было много конницы.
Земские и городские войска составляли пехоту и комплектова-
лись из пеших смердов, которые были вооружены самодельными
топорами, луками, стрелами.
Однако удельный вес городских промыслов и городского
ремесла в народном хозяйстве Киевского государства X—XII вв.
не был очень значителен, так как подавляющая масса населе-
ния в пределах своего натурального хозяйства занималась как
земледелием, так и первичной обработкой его продуктов, а ре-
месло обслуживало главным образом нужды городского насе-
ления. Некоторые изделия ремесла, преимущественно предметы
роскоши, шли во внешнюю торговлю.
1 Новгородская летопись, 1096 г.; СМ, также ЛАЭ, т. I, Л» 32.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 151
Торговля в Киевском государстве. Большое значение в Киев-
ской Руси в IX—X вв. имела торговля. Внутренняя торговля
в крупных и мелких городских центрах и на их «торгах» давала
возможность местному населению получить все недостающие
в хозяйстве продукты и сбыть свои излишки. Часто она произво-
дилась в виде «меновой» торговли. На рынок шёл всякий, кто
имел какую-либо вещь, которую хотел сбыть и за которую хотел
приобрести какую-нибудь другую вещь.
О значении, которое имели торги как место сосредоточения
не только чисто торговой, но и всей общественной жизни, го-
ворит то обстоятельство, что, например по «Русской Правде»,
торг, рынок, является не только местом торговли, но и местом,
где разыскиваются украденные вещи: «закликать на торгу» \
т. е. объявить о розыске пропавшей вещи, было одной из обя-
зательных судебных процедур. При этом такой розыск («свод»)
ограничивался большей частью территорией только «своего
города» и его земли, т. е. тяготеющего к нему района («а из
своего города в чюжю землю свода нетуть») 1 2. Другими словами,
внутренние торговые отношения между отдельными городами
были настолько незначительны, что указанный розыск вещей
в других городах признавался нецелесообразным. Совершенно
в ином положении находились некоторые крупные города как
центры хозяйственной и административной жизни, а также
внешней торговли. Такие города, как Киев, Новгород, Смо-
ленск и многие другие, имели обширные и многочисленные
рынки-базы (в Киеве, например, было восемь особых рынков)
по специальным товарам и большое число иногородних купцов.
В свою очередь и несколько сот новгородских купцов жили во
всех сколько-нибудь крупных торговых городах.
Большое значение в Киевской Руси имела внешняя торговля
как способ сбыта князьями и их дружинниками «даней» с насе-
ления.
После упадка (к X в.) арабской торговли наибольшее раз-
витие получает внешняя торговля в Киевской Руси. Она шла
старым днепровским путём «из варяг в греки». Знаменитые
военные походы на Царьград Аскольда и Дира, Олега (на 2 тыс.
ладьях с 50—80 тыс. человек) 3, наконец Игоря и Святослава
приносили им не только военную славу, но и закрепление
своей торговли и торговых привилегий в Византии. Военные
нападения сменяются мирными торговыми договорами Олега —
в 907 и 911 гг., Игоря — в 944 г., Святослава — в 971 г.
В договорах регулируются права русских «гостей»: чтобы они
1 «Русская Правда», Троицкий список, ст. 32, 34, 36—37 и др.
2 Там же, ст. 39.
3 Лаврентьевская летопись, 866 в 907 гг.
152
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
не занимались грабежом («не творять пакости»), имена их пред-
варительно переписываются греческими властями («да испи-
шют имена их»), они должны предъявлять княжеские грамоты
и паспорта, на торг выходить без оружия, не более 50 человек,
закупать товары на определённую сумму, зимовать не в городе,
а на пристани у св. Мамы х.
Торговые стремления первых князей направлялись также
на Запад и Восток. Святослав стремился на Дунай, в Переяс-
лавец, «яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, паволоки,
вина, овощеве разноличныя, из Чех же, из Угор сребро и ко-
мони, из Руси же скора и воск, мёд и челядь»1 2. Другое стремле-
ние — к Азовскому морю, в богатую Тмутаракань, которая
становилась особенно необходимым выходом на далёкий Восток
после падения Хазарского царства.
В киевский период торговли с Византией предметами вывоза
являлись преимущественно рабы и продукты, получаемые от
дани, охоты (меха, воск), ввозили предметы тогдашней роскоши
(парча, ткани) и оружие. Такой же характер носила торговля
Киева с Прагой, Краковом, Регенсбургом.
Первоначальной формой денег в древней Руси были скот и
меха. Скот (кожаные деньги), куны (мех куницы) и более мелкие
единицы в виде «резаны», «ногаты», белки и др. являлись основ-
ными измерителями ценности в древней торговле 3. Но летописи
и «Русская Правда» уже говорят о скоте и о кунах, как о метал-
лических деньгах, лишь сохранивших старое название «мехо-
вых» денег, на которые идёт счёт при товарообмене, которыми
платится дань, взимаются штрафы. Гривна кун (прежде целый
мех куницы) стала главной счётной металлической денежной
единицей торговли при взимании дани ещё в древний период 4.
Металлическое обращение первоначально начинает распро-
страняться в виде пользования слитками по весу. Серебро как
металлические весовые деньги в слитках конкурирует с кунами
как меховыми деньгами. Попытки введения чеканки металли-
ческих денег впервые появляются под влиянием иностранной
торговли ещё при Владимире, когда стали чеканиться по араб-
ской системе серебряные и золотые монеты, не получившие,
однако, какого-либо значения во внутреннем обороте.
1 Лаврентьевская летопись, 945 г.
2 Там же, 969 г.
® О меховых деньгах у булгар говорит ибн-Даста: «Чеканной монеты
у них нет; звонкую монету заменяют им куньи меха» («Известия ибн-Даста
о хазарах, буртасах, славянах и русских», перев. с арабск. Хвольсона,
1869, стр. 25). То же о русских говорит Рубруквис («Путешествие в во-
сточные страны», 1253, русск. перев., 1910).
4 Олег в Новгороде л 882 г. «устави варягом дань даяти гривен триста
па лето» (Лаврентьевская летопись, 882 г.).
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 153
Международное положение Киевского государства. Рост
территории Киевского государства и объединение в нём восточно-
славянских, а частью и неславянских племён шёл чрезвычайно
быстро. К началу XI в. Киевское государство достигло наиболь-
шего могущества, простираясь от Новгорода и Приозёрья до
низовьев Днепра и от Дона до низовьев Дуная и Прикарпатья.
Оно держало в своих руках главные международные торговые
пути Западной Европы в её торговых сношениях с богатой Вос-
точной Европой, с Прикаспием и далее с глубинной Азией.
Международное значение Киевского государства было очень
велико и поддерживалось его активной международной полити-
кой. Сам Киев являлся одним из крупнейших центров мировой
торговли, а двор киевских князей, особенно Владимира, Яро-
слава, — одним из важных центров мировой политики и евро-
пейской культуры.
Киевское государство в период своего расцвета, в конце X в.
и в первой половине XI в., представляло со своей крупной
профессиональной, княжеской армией грозную силу не только
в отношении отдельных славянских и неславянских племён,
но и в походах против Византии. Подсчёты войск того времени
не могут быть признаны сколько-нибудь точными, но, судя по
летописям, у Святослава в его походах на Византию насчиты-
валось до 10 тыс. дружинного войска. В морских походах Олега
907 г. на Визацтию участвовало до 2 тыс. ладей, что, считая
на ладью около 40 человек, составляет 80 тыс. человек; эта
цифра, возможно, преувеличена. У Ярослава насчитывалось
до 50—60 тыс. одного дружинного войска (без земского и город-
ского).
Основными направлениями внешней и военной политики
Киевского государства были: объединение восточнославянских,
русских, земель; завоевательные походы на Запад, в Византию,
па Дунай, в Прибалтику; наконец, оборона южных и восточных
границ от восточных кочевников. Все эти стремления одинаково
приводили к усилению военно-правящих и феодально-земле-
владельческих элементов Руси.
Наибольших успехов достиглоКиевское государство в объеди-
нении восточнославянских земель: оно объединяло в своих гра-
ницах даже такие земли, которые впоследствии не были вклю-
чены ни Московским государством, ни царской Россией.
Стремления на Запад имели целью завязать культурные и
торговые связи с западными соседями. Имеется известие, что
ещё в доваряжский период, при княжении Аскольда и Дира,
было произведено первое (в 860 г.) крупное нападение Киевской
Руси на Константинополь. Знаменитые походы Олега и Игоря
кончались блестящими победами и торговыми договорами, вы-
годными для Руси. До смерти Ярослава было проведено до
154
ГРЛННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
шести таких походов. Почти все они имели важное экономиче-
ское и политическое значение.
Участниками морских походов древней Руси, по отзыву
летописца, были люди, «охочие к морю». Греческий флот имел
громадные преимущества перед русскими ладьями в вооружении
(башни на носу и корме, машины для метания камней и грече-
ского огня, имел большие корабли с экипажем в 150—300 чело-
век), в то время как русские приходили на мелких ладьях,
в 40—80 человек экипажа. Но зато русский флот отличался
своей маневренностью и славился большой храбростью моряков.
Недаром английский историк русского флота Ф. Джон гово-
рит х, что, раньше чем был построен британский флот, русские
тысячу лет назад сражались в отчаянных морских боях и были
«первейшими моряками того времени». Позднее русские были
оттеснены от выходов к морю их ближайшими более сильными
соседями. Борьба за выходы к морю стала одной из главнейших
политических и военных задач русского народа.
Политическое и экономическое значение походов на Запад и
в Византию было также велико. Уже Святослав своими похо-
дами на Дунай и стремлением перенести столицу государства
в Переяславец (на Дунае) ясно проявил «западную» ориентацию
государства. Походы Святослава, вначале удачные, кончились
для него катастрофой, когда византийскийполководец Цимисхий
окружил немногочисленное войско Святослава втрое прево-
сходящими силами. Русские храбро сражались. Святослав
выразил дух своего войска знаменитыми словами: «ляжем
костьми, мертвые срама не имут». Но всё же стремления Свято-
слава за Запад, в Болгарию, не были осуществлены.
Международные экономические и политические связи Киев-
ского государства с Западом продолжали развиваться и укре-
пляться. Владимир ходил в завоевательные походы против
хорватов, ятвагов, поляков. Победив последних, он заключил
с ними политический договор, подкрепив его браком своего
сына с дочерью польского князя Болеслава. С Византией Влади-
мир заключил военный союз, поставив одним из его условий
свою женитьбу на византийской царевне Анне.
Особенно оживились и упрочились торговые, культурные и
политические связи с Западом при Владимире, после принятия
христианства, и ещё больше — при сыне его Ярославе. Послед-
ний заключил союзы с рядом европейских государств — с гер-
манскими императорами Генрихом III и Генрихом IV, посылал
и принимал посольства, установил дипломатические сношения
с Чехией, Венгрией, Францией. Политические браки особенно
1 V. Jone, The Imperial Russian navy, its past, present and future, цит,
ПО «Истории русской армии и флота», вып, 7.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 155
процветали при Ярославе: одна из его дочерей, Анна, вышла за-
муж за французского короля Генриха I и была регентшей; дру-
гая дочь была замужем за королём Норвегии; сын был женат
на дочери византийского императора Константина Мономаха,
другой — на дочери польского короля Казимира; внучки были
замужем одна — за венгерским королём и другая — за герман-
ским императором.
О развитии культурных связей Киева с иностранными госу-
дарствами говорит и то обстоятельство, что сын Ярослава
Всеволод, отец Владимира Мономаха, говорил на пяти язы-
ках.
Киевское государство X—XI вв. как объединённая и могу-
щественная держава восточных, русских, славян являлось
крупнейшим и активным передовым участником тогдашней
международной политической и торговой жизни Европы. Создав
объединение всех восточнославянских племён, являясь оплотом
против непрерывных нападений восточных монгольских кочев-
ников, завязывая культурные, экономические и политические
связи с европейским Западом, Киевское государство жило
в сложной, напряжённой военной, политической и экономиче-
ской обстановке. Почти непрерывно приходилось подкреплять
«политику» «иными средствами» — войнами, которые получили
особенно важное значение в политических и экономических
судьбах Киевского государства.
С конца XI в. внешние и внутренние экономические условия
Киевского государства складываются неблагоприятно для его
международного политического положения и даже для самого
существования государства.
Со времени крестовых походов падает значение черноморско-
византийского торгового пути, а вместе с тем и Киева. Основные
магистрали мировой торговли начинают проходить через Среди-
земное море, через итальянские города Венецию, Геную, минуя
черноморско-византийский Восток. Тем не менее при всей важ-
ности для Киевской Руси и для её исторических судеб переноса
мировых торговых путей основные причины её хозяйственного
упадка лежали не только во внешних неблагоприятных собы-
тиях, но и в тех внутренних условиях, которые подготовили её
распад и феодальное раздробление.
Феодальные междоусобные войны, начавшиеся между от-
дельными князьями после феодального раздробления Киевского
государства (1054 г.), сильнейшим образом подтачивали проч-
ность экономического и политического существования страны.
Борьба особенно усилилась после возвышения княжеств северо-
восточной Ростово-Суздальской Руси, стремившейся к первен-
ству над Киевом. Одним из важнейших эпизодов этой борьбы
является взятие Киева «на щцт» суздальским цнязем Андреем
156
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ В ДРЕВНЕЙ РУСИ
(1169 г.), когда победители, по рассказу летописца, не щадили
ни женщин, ни детей, разорили храмы и весь город: «были тогда
в Киеве на всех людях стон и туга, скорбь неутешная и слезы
непрестанные». После этого великокняжеская столица перено-
сится в Суздаль.
Другой важнейшей военно-политической причиной паде-
ния Киевской Руси явились многочисленные нашествия восточ-
ных кочевников (печенегов, половцев), а в начале XIII в. —
опустошительное нашествие монголов-татар. Монголы, объеди-
нённые под властью Чингисхана, двинувшись из азиатских сте-
пей, в 1223 г. разбили (в битве при реке Калке) непрочные
феодальные войска русских князей. Через 13 лет, в 1236 г.,
татары под водительством Батыя вновь появились из-за Волги,
разгромив волжских булгар, мордву. В следующем, 1237 г.
они вошли в пределы русских земель, прошли и разгромили
всю северную, центральную и южную Русь и, наконец, в 1240 г.
взяли и разгромили Киев.
Если для феодальной Руси эти события были началом тяжё-
лого ига, то для Киевской Руси они явились концом её эконо-
мического и политического существования. Киевская Русь
второй половины XII в. представляет уже картину политиче-
ского и хозяйственного упадка. Так, ещё в 1157 г. князь Свято-
слав Ольгович называет города Черниговской земли «пустыми,
живут в них псари да половцы». А венецианский посол Плано
Карпини, проезжавший через Киев в 1246 г., говорит, что всё
население было перебито или взято в плен татарами, а в степях
он видел лишь множество человеческих костей и черепов Ч
Все эти обстоятельства имели громадные политические и
хозяйственные последствия, сказавшиеся на судьбах населения
не только этих областей, но и других, северо-западных кня-
жеств. Со времени хозяйственного и политического упадка
Киевской Руси в XIII в. основные политические центры и линии
государственного и хозяйственного развития перемещаются
на северо-восток, в Ростово-Суздальское, Владимирское и Мо-
сковское княжества. Здесь обособляется особая ветвь русских
славян, великорусская народность. Она образует на северо-во-
стоке свои государственные центры, которые в XIV—XV вв.
постепенно поглощаются единым и мощным Московским рус-
ским государством.
Другая группа славянских племён, которая жила по сред-
нему течению Днепра, Бугу и Днестру, состояла из полян,
древлян, волынян, уличей и частью северян. Пережив описан-
1 «Историческое сочинение Иоанна де Плано Карпипи, которого
папа Иннокентий IV посылал послом к татарам в 1246 г.», издано в русск.
перев, Языковым, в «Собрании путешествий к татарам», 1825 г.
РАЗВИТИЕ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В КИЕВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ 157
ный в предыдущем разделе процесс изживания родового быта
и племенного и общинного устройства, эти племена впослед-
ствии вошли в состав государственного образования Киевской
Руси, превратив свою прежнюю племенную столицу Киев в сто-
лицу государства. В связи с многочисленными войнами и пере-
селениями они не сохранили этнографического племенного
единства и смешались с другими народностями. После распаде-
ния политического единства Киевской Руси они образовали
феодально-удельные княжества: Киевское, Черниговско-Север-
ское, Переяславское, Волынское, Галицкое, Туровское, По-
дольскую землю, охватывая как право-, так и левобережье
Днепра. Со времени упадка Киевского государства в XIII в.
часть населения левобережья Днепра, особенно пострадав-
шего от татар, переселяется на запад, на Волынь, в Галицкую
землю. Судя по лингвистическим данным, здесь уже в XIV в.
отчётливо выделяются особое украинское наречие и народность.
Подпав под власть Польши, украинское население, надолго
закабаляясь польской шляхтой, подпадает под иноземный
феодально-крепостнический гнёт. С этих пор история Украины
заполнена борьбой украинского народа за свою свободу против
польских панов.
Наконец, группа славянских племён, жившая несколько
севернее, по Припяти, верховьям Днепра и его притоков,
а также в верховьях притоков Вислы, состояла из дреговичей,
полочан, кривичей, частью радимичей. По единству языка они
образовали здесь особую ветвь восточных славян — белорусскую
народность. Среди бедной природы, между лесов и болот,
они занимались примитивным земледелием, лесными промыс-
лами, охотой. По хозяйственному и культурному уровню они
уступали населению южных областей. Пережив общий процесс
распада родового быта и войдя затем в общеславянское госу-
дарственное объединение Киевской Руси, эти племена образо-
вали после её распада феодально-удельные княжества Полоцкое,
Витебское, Мстиславское и Смоленское. Расположенные на гра-
нице Литовского и Польского государств — западных, более
сильных тогда соседей, — они наиболее рано подпали под
власть Литвы и Польши. Однако это подчинение не уничтожило
белорусской культуры и хозяйственного строя; наоборот,
литовцы восприняли в значительной степени белорусскую куль-
ТУРУ.
Эти этапы истории Украины и Белоруссии относятся к дру-
гому историческому периоду, и поэтому мы рассмотрим их ниже
в соответствующем месте.
158
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
ГЛАВА VII
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СРЕДНЕЙ АЗИИ
В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОДАЛИЗМА
Мы уже указывали (см. главу II), что народности Закавказья
и Средней Азии в первые века нашей эры в большинстве своём
изживали патриархальный родовой строй и примитивную пле-
менную организацию, создавая иногда крупные, государствен-
ного типа объединения, с преобладанием одной народности
(халдское государство Урарту, грузинские Иберийское и Кол-
хидское государства), но чаще сами подвергаясь иноземным за-
воеваниям. Иноземные нашествия не только разоряли эти госу-
дарства, но и способствовали их политическому раздроблению,
разрывая ещё не окрепшее национальное единство и превращая
их в греко-римские провинции или персидские сатрапии. При
отдалённости и слабости связей с государственными центрами
завоевателей особенное значение получала местная власть
не только в лице провинциальных управлений и сатрапов, но
и в лице руководящей национально-племенной и княжеской
знати, которая имела большое влияние в управлении и в эко-
номической жизни. Разорение масс населения, возникновение
частной земельной собственности и экономической зависимости
мелких земледельцев от владетельных классов наряду с надолго
сохранявшимся рабством вели к росту отношений феодализма
и феодальной раздроблённости.
В таких странах, как Грузия и Армения, где на почве раз-
ложения родового быта частная земельная собственность воз-
никла рано и где религиозные верования и законы страны
не ставили для неё формальных запретов, феодально-крепостни-
ческие отношения развились наиболее полно. Так, в Армении
возникновение и рост феодальных отношений, приведших
к феодальной раздроблённости, как мы указывали выше,
происходят уже в эпоху Тиграна Великого и особенно при Ар-
шакидах (I—V вв.). В странах мусульманских и исламизиро-
ванных земля (равно как и вода) формально (в соответствии
с правилами шариата) считалась собственностью верховной
власти и не могла рассматриваться как частная собственность.
Однако развитие экономической жизни и в особенности необхо-
димость устройства во многих местностях оросительных соору-
жений приводили к тому, что право распоряжения землёй и
водой для её орошения фактически находилось в руках приви-
легированных классов и являлось основой для возникновения
личной и экономической зависимости населения. Наконец,
в кочевых и скотоводческих районах, особенно в горных, при
ограниченности некоторых видов пастбищ, последние захваты-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 159
вались отдельными, более сильными родами и группами, от-
тесняя и подчиняя себе другие, менее значительные родовые
группы. На этой почве также возникали отношения феодально-
земельной зависимости. Так зарождались формы «восточного»
и «кочевого» феодализма, разнообразные в зависимости от ряда
местных условий.
Для большинства народностей и стран Закавказья и Средней
Азии поворотным моментом в закреплении и дальнейшем раз-
витии феодальных отношений являлось арабское завоевание
VII—VIII вв. Хотя Арабский халифат представлял типичную
централизованную восточную деспотию и на основе ислама
отвергал частную земельную собственность, но по указанным
выше причинам арабская эпоха принесла укрепление феодаль-
ной раздроблённости и развитие феодальных отношений. При
отдалённости и слабости центральной власти халифов арабские
наместники и эмиры стали стремиться к самостоятельности и не-
зависимости, подготовляя феодальное раздробление. Разорение
населения и тяжесть его обложения способствовали усилению
феодально-крепостнической зависимости. Послеарабские завое-
вания (турок-сельджуков, монголов) также не создали прочной
центральной власти.
Поэтому для большинства рассматриваемых нами стран и
народностей вся эпоха с VIII до XIII в, являлась эпохой пре-
обладания феодальной раздроблённости и развития феодальных
отношений. В некоторых странах эти отношения достигли наи-
более полного развития и сохранялись наиболее долго (как
в Грузии с IX до XVII в.). В других — они относительно
рано стали разлагаться в связи с развитием городов и торговли
(Армения XVI—XVII вв.). Наконец, в третьих странах фео-
дальная раздроблённость сочеталась с сохранившимися полити-
ческими формами восточных деспотий, с рабством и с земельно-
ростовщической эксплоатацией трудящегося населения (средне-
азиатские и азербайджанские ханства).
1. Народности и феодальные государства
Закавказья
Грузия. Элементы феодализации и феодальные отношения
в Грузии стали устанавливаться ещё с III—IV вв., в период
персидского господства, а к началу VI в. имели уже значи-
тельное распространение. Б это время Грузия ещё не была
объединена и распадалась на две самостоятельные части, нахо-
дившиеся одна — под византийским владычеством (Лазика),
Другая — под персидским (Картлия). При слабости на местах
власти персидских и византийских наместников приобретала
J60
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
большое значение старая родовая аристократия и крупная
землевладельческая феодальная знать. Прежнее деление об-
щества вообще на свободных (азнауры) и несвободных (уазно)
хотя и сохраняется, но получает особое значение. Азнауры ста-
новятся привилегированным землевладельческим классом и
в свою очередь делятся на «великих» — феодальную знать —
и «малых» — рядовых дворян. Кроме азнауров к свободным при-
надлежали разные группы «мелкого люда» и свободных «слуг».
В хозяйстве азнауров работали зависимые крестьяне, глехи,
или рабы.
Когда в конце VI в. персидское господство стало падать,
феодальной знати в Картлии удалось образовать независимое
от Персии феодальное Восточное Грузинское государство.
Но в VII в. Восточная Грузия подверглась завоеванию арабов.
Арабы завладели (643—645 гг.) Восточной Грузией и подчи-
нили её себе как вассала. Западная же Грузия осталась номи-
нально под протекторатом Византии.
Первоначально вассальная зависимость Грузии от арабов
кроме обязанности оказывать военную помощь выражалась
в платеже населением дани (по золотому динару с дыма). Впо-
следствии податное обложение немусульманского населения
было увеличено до более тяжёлых размеров. Возникшие в связи
с этим восстания против арабов были ими жестоко подавлены.
Население стало уходить на Запад, в области, находившиеся
под властью Византии.
В политическом отношении арабы — противники феодаль-
ных порядков — разделили всю страну на зависимые от цен-
тральной власти провинции во главе с арабским эмиром. Но
фактически власть на местах перешла в руки местного земле-
владельческого дворянства, что привело к обратному резуль-
тату — к усилению феодализации. Рабство формально исче-
зало, заменяясь феодально-крепостническими формами зависи-
мости, фактически не менее тяжёлыми, чем рабство. Мелкие
земледельцы-крестьяне, глехи, на почве малоземелья, эконо-
мической несостоятельности, задолженности землевладельцу
и пр. закабалялись крупным помещиком с обязательством обра-
батывать ему землю, отбывать барщину, нести- разные оброки.
Вместе с тем они теряли личную свободу и превращались в кре-
постных. В связи с частыми военными столкновениями и сла-
бостью центральной власти землевладельческое дворянство
строило укреплённые замки, постепенно превращаясь в само-
стоятельных феодальных владельцев целых районов и живших
на их землях крестьян.
Государственное единство Грузии не было восстановлено и
после распада в IX в. Арабского халифата. Страна была раз-
дроблена на ряд самостоятельных феодальных княжеств (Кар-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 161
талинское, Кахетинское, Абхазское, Тао-Кларджетское) с пре-
обладанием своего этнического состава, но все они были орга-
низованы на той же общей феодально-крепостнической основе.
В X в. наибольшее значение приобрело Абхазское государство,
которое сначала объединяло в своих пределах Карталинию и
Кахетию, а затем и Тао-Кларджетию. Национальное объеди-
нительное движение находило поддержку среди мелкого дво-
рянства, городского населения и некоторых отдельных неболь-
ших грузинских княжеств, сумевших в своих недоступных гор-
ных местностях отстоять свою независимость во время арабского
господства. Наоборот, крупное феодальное дворянство и родо-
витая княжеская знать, поддерживаемые высшими представи-
телями церкви, оказывали упорное сопротивление политиче-
скому объединению.
В конце X и в XI в. (при Баграте III и его преемниках)
успешно осуществилось государственное объединение Грузии,
а в XI в. (при Давиде) границы государства достигали на во-
стоке Дербента и Персидского Азербайджана, включали Арме-
нию на юге и всё побережье на западе. В 1122 г. арабский му-
сульманский эмир был изгнан из Тбилиси, куда была перене-
сена столица государства.
По своему социальному строю Грузия XI—XII вв. пред-
ставляла уже типичное феодальное государство. Во главе
страны стоял царь, носивший заимствованный из Персии титул
«царя царей». Отдельными округами управляли наместники-
воеводы (эриставы) из местной крупной феодальной знати,
в руках которой в сущности находилось всё управление. За
царём в порядке феодальной иерархии следовали владетель-
ные принцы (батонивили), далее — почти независимые князья
(тавады). Номинально крупные феодалы считались вассалами
царя (дидебулы). В свою очередь крупные феодалы имели
своими вассалами более мелких дворян (азнауры), которые
были обязаны личной военной службой. Кроме азнаур —
дворян потомственных — выделялся ещё низший слой дворян —
личных, сохранявших своё звание лишь на время службы.
К высшим феодальным группам относилась также высшая
церковная иерархия.
Основным и эксплоатируемым классом являлось закрепо-
щаемое трудовое крестьянство. Крестьяне (глехи) находились
в различной по форме, но в одинаково тяжёлой зависимости от
высших классов. В XI—XII вв. большинство глехов было уже
в полной крепостной зависимости от дворянства и от феодаль-
ной знати, с обычными формами эксплоатации—барщиной, обро-
ками, военными поставками и пр. Наконец, значительное рас-
пространение в имениях феодалов и князей получило рабство.
В городах и отдельных поселениях, возникавших часто на
11 П. И. Лященко, т. I
162
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
землях феодалов, особо выделялись ремесленники, находившиеся
большей частью в тех же зависимых отношениях от феодалов.
Лишь в более крупных городах, как Тбилиси, ремесленники
имели более независимое положение. В этих же крупных горо-
дах постепенно стало формироваться и купечество, причём
более крупное купечество (дидвачари) приобретало некоторые
привилегии, права самоуправления и пр.
В XII—XIII вв. (особенно при царице Тамаре, 1184—1213 гг.)
Грузинское государство достигло наивысшего экономического
подъёма и культурного расцвета на почве развития земледе-
лия, роста крупных городов, роста ремесленной промышлен-
ности и торговли.
В области сельского хозяйства широкое развитие получили
земледелие и производство зерновых хлебов. В крупных вот-
чинах высших феодальных классов, а также у монастырей
сельское хозяйство велось на основе барщины. Продукты бар-
щинного сельского хозяйства шли на широкий рынок. Развито
было также животноводство и в частности овцеводство, садо-
водство и виноградарство.
Расцвету земледелия особенно способствовали замечательные
ирригационные сооружения, построенные при царице Тамаре:
Алазанский канал в 119 км', орошавший 53 тыс. га земли,
Самгорский канал в 20 км, знаменитый водопровод, подавав-
ший в сутки 243 тыс. At3 воды Шио-Мгвинскому монастырю,
за 7 км. Все эти каналы и водопроводы были построены с учётом
передовых достижений гидротехнической культуры того вре-
мени. Не менее замечательным было дорожное строительство,
также способствовавшее развитию сельского хозяйства и тор-
говым оборотам его продуктами. Дорога через Триалети крат-
чайшим путём связала Джавахетти — житницу и основной
животноводческий район Грузии — с Тбилиси. На этой дороге
были построены большие гостиные дворы (фундуки). В XII в.
был построен сохранившийся до наших дней знаменитый Бес-
летский мост.
Широко развернулась городская промышленная жизнь и
торговые обороты купечества с отдалёнными странами. Тбилиси
и Кутаиси представляли собой крупные городские промышлен-
ные и торговые центры. Большой известностью пользовались
города Дманиси, Самшвилде, Рустави, Тмотви и др.
Грузинские купцы вели торговые операции в Египте и в далё-
ких северных русских городах. Экспортно-импортная торговля
велась с Александрией (Египет), откуда ввозилась шерсть выс-
шего качества. Из Грузии вывозились ковры, шёлк, ртуть,
металлические изделия, лошади и мулы. Морем на кораблях
и караванным путём на верблюдах вывозилась из Грузии нефть.
Такая обширная торговля обусловливала широкое развитие
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 163
денежного обращения и большие денежные доходы государства.
Ежегодный денежный доход государственной казны (не считая
других огромных натуральных поступлений) исчислялся
в 3,75 млн. руб. золотом (тогда как доходы английской коро-
левской казны в те же годы не превышали 4 млн., а француз-
ской — 3 млн.) х.
Грузинское государство (в царствование Тамары) занимало
обширную территорию от Чёрного до Каспийского моря и
имело около 5 млн. жителей. Это была эпоха наибольшего
феодального культурного расцвета Грузии, отличавшаяся вы-
соким развитием науки, зодчества, национальной литературы
во главе с поэтом Шота Руставели, автором прославленной на-
циональной поэмы «Витязь в тигровой шкуре».
Однако, несмотря на культурные, экономические и поли-
тические успехи, господство дворянства и феодально-крепо-
стническая эксплоатация крестьянства отрицательно сказы-
вались на дальнейших экономических и политических судьбах
страны. Социально-экономическая основа государства оста-
валась феодально-крепостнической, а политическое единство
было непрочным вследствие феодальных раздоров абхазской и
грузинской родовитой знати, их борьбы за руководящую роль.
Отдельные феодалы поднимали восстания против центральной
власти. С другой стороны, усиление феодально-крепостниче-
ского гнёта над массой населения разоряло крестьянское хо-
зяйство и держало его на низком экономическом и культурном
уровне. Назревал новый распад государства.
Падение Грузинского государства было ускорено опусто-
шительным нашествием и завоеваниями монголов Чингисхана.
В 1221—1222 гг. отряд монголов под предводительством Джебе
и Субэдэ вторгся в армянские провинции Грузии, разбил армяно-
грузинские войска и отсюда двинулся через Ширван и Север-
ный Кавказ в южную Россию (на реку Калку). В 1235—1237 гг.
монголы вновь произвели нашествие на Закавказье, завоевали
и опустошили всю Восточную Грузию, разрушили Тбилиси и
подчинили всю страну своей вассальной зависимости (уплата
тяжёлой дани, поставка крупных вспомогательных войск для
дальнейших монгольских завоеваний и пр.). Опустошение
страны привело к полному упадку земледелия целых районов,
к падению торговли, к разорению городов и ремесленного
населения.
1 И. А. Джавахишвили, История грузинского народа, по рукописи,
хранящейся в Институте языка, истории и материальной культуры имени
Марра в Тбилиси. Кроме того, в сборнике «Материальная культура эпохи
Шота Руставели», под ред. Джавахишвили, Тбилиси 1938, а также «Исто-
рия Грузии» под ред. Джанашиа, Тбилиси 1946.
164
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
В 1386—1387 гг. едва оправившаяся Грузия вновь подверг-
лась ещё более жестокому нашествию монгольских полчищ Та-
мерлана (Тимура). Опустошение, подрыв производительных сил
страны и обезлюдение были настолько значительны, что целые
провинции опустели и земля совершенно не обрабатывалась.
В связи с таким положением попытки объединения и восстано-
вления государственного единства и независимости не имели
успеха.
Армения. Феодальные отношения в Армении стали слагаться
в период распада прежних отношений ещё в I—V вв., когда
Армения находилась под властью персов, номинально сохра-
нив, однако, национальную царскую власть (Аршакидов). Рабы,
наделяемые землёй и средствами производства, стали прибли-
жаться по своему положению к крепостным. G другой стороны,
и крестьяне, будучи обложены всякого рода натуральными
повинностями в пользу землевладельцев, на землях которых
они сидели, попадали в личную зависимость и принуждались
к барщинной работе на землях владельцев. Высший земле-
владельческий класс, имевший обширные земельные наслед-
ственные владения, вотчины, стал обособляться как высшая
феодальная знать (нахарары). Нахарары, в особенности наибо-
лее крупные из них, стали почти независимыми феодальными
владельцами и правителями целых областей: они имели своё
войско, собирали феодальные повинности, занимали почётные
должности при царском дворе и фактически ограничивали цар-
скую власть. Феодальное окружение нахараров состояло из
более мелких землевладельцев-феодалов, азатов,которые также
имели своих рабов и зависимых крестьян. Азаты получали землю
в собственность, но на правах поместья, т. е. за службу,преиму-
щественно в царской или нахарарской коннице. Масса кре-
стьянства всё более закабалялась феодалами как путём обез-
земеления, так и в связи с экономической задолженностью
на почве тяжёлых феодальных повинностей. Крестьянство
платило князьям-нахарарам и азатам подушный, поземельный,
урожайный налоги и сверх того обязано было барщиной.
Нахарары вели постоянную борьбу с царской властью, при-
бегая для этого к помощи то Византии, то Персии. Народ
мужественно отстаивал своё национальное существование, не-
смотря на то что оба противника — византийский император
Маврикий и персидский царь Хосрой — обсуждали вопрос
о полном уничтожении совместными силами всей армянской
народности. Однако сама Персия в VII в. подпала под власть
арабов. В 642 г. арабы заняли Армению. С тех пор Армения
в течение VII—X вв. вместе с другими странами Ближнего
Востока, части Европы и Северной Африки подпала под власть
обширного Арабского халифата.
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 165
Хотя феодальный строй с феодальной знатью и крепостным
земледельческим хозяйством был чу?кд арабам, тем не менее
арабское господство не уничтожило складывавшихся феодаль-
ных общественно-экономических отношений в Армении. Гро-
мадные опустошения, причинённые завоеванием арабов, при-
вели страну (VII—VIII вв.) к глубокому и продолжительному
упадку. Торговые сношения с Византией прекратились, при-
шли в упадок старые торговые центры и пути. Но объединение
в едином обширном халифате торговых путей, шедших отчасти
и через Армению, в дальнейшем способствовало усилению тор-
говли и вовлечению Армении в мировой торговый оборот.
Когда (в IX в.) Арабский халифат стал распадаться, в Арме-
нии усилилась борьба за национальное освобождение и воз-
никло движение к образованию самостоятельного государства *.
Это движение достигло наибольшего успеха под руководством
местной династии Багратидов в Анийском царстве. Город
Ани, через который проходили важные торговые пути для тор-
говли Арабского Востока и Византии с прикаспийскими и за-
каспийскими странами, стал столицей государства и крупным,
богатым, культурным центром (100 тыс. жителей). Стали воз-
никать и развиваться другие крупные торговые города, как
Карин, Двин, Арцн, Ван, Беркри. Из более старых городов
Феодосиополь, названный в Сельджукскую эпоху Арцном-
Рума (Эрзерум), был ещё в Византийскую эпоху одним из
крупнейших пунктов караванной торговли.
Армения X в. считалась одной из наиболее богатых частей
Арабского халифата. Большие состояния были сосредоточены
не только в руках крупной феодальной знати, но и у городских
торговых и ремесленных классов. Так, Моисей Хоренский
(писатель, повидимому, IX в.) ставит горожан в общественном
строе Армении того времени на второе место, непосредственно
после феодалов, и отводит последнее место сельскому населению.
Период подъёма багратидской Армении был, однако, непро-
должительным. В 1045 г. Анийское царство Багратидов было
завоёвано Византией, а в 1048 г. Армения вместе с другими
государствами Передней Азии подверглась нападению турок-
сельджуков, была разрушена и раздроблена. После опустоше-
ния страны турки оттеснили часть армян на запад, в Киликию,
где армяне образовали Киликийское армянское государство
чисто феодального типа с господством феодальных армянских
«баронов» и с массой феодально-крепостного населения. Другая,
северная часть территории со старой столицей Ани была завоё-
вана Грузией. Под сюзеренной властью княжеского рода
1 Эта борьба за национальное освобождение нашла отражение в заме-
чательном создании армянского эпоса «Давид Сасунский».
166
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
Захаридов феодальная Армения стала вассальной областью
Грузии. В центральной и юго-восточной Армении возникли
мусульманские шахства Шеддадинов, Шахарменов и др. С разо-
рением страны и с введением правил шариата уничтожался
национальный характер частного феодального землевладения,
но вместо этого возникали новые формы феодальной эксплоата-
ции, когда целые районы отдавались в управление и для сбора
повинностей турецким бекам. Вместе с этим появились новые
формы земельной и ростовщической кабалы и зависимости от
всякого рода сельских старшин, управителей и т. и.
В XIII—XV вв. Армения вместе со своими соседями и в част-
ности с Грузией была захлёстнута новыми волнами нашествий
восточных кочевников. Нашествия монголов (первое в 1236—
1240 гг., а затем в 1386—1387, 1395—1396, 1400—1403 гг.)
опустошили страну, разрушили её городскую и торгово-ремес-
ленную жизнь. Знаменитые армянские ремесленники по ме-
таллу и др. были перевезены в столицу Тимура в Средней Азии.
Уничтожено было и феодальное дворянство, которое лишь
в небольшой части бежало в горы и там спаслось. Собственно
же земледельческое армянское население, сохранившееся в за-
воёванных Персией и Турцией армянских областях, оставалось
в феодально-крепостнической зависимости от турецких и пер-
сидских беков и ханов. Армянская народность и культура (кроме
Киликийского государства) сохранялись главным образом лишь
отдельными колониями в разных странах. Сосредоточиваясь
там преимущественно в крупных торговых центрах и городах
(из которых наиболее значительные колонии армян были
в Джульфе, во многих городах Индии, позднее в Константино-
поле и др.), армянские купцы захватили в свои руки крупную
внутреннюю и иностранную торговлю, образовали класс выс-
шего крупного купечества и заложили основы национального
армянского купеческого капитала.
Азербайджан. Как мы говорили, в середине VII в. Албания
(Азербайджан) и всё восточное Закавказье подверглась завое-
ванию арабов, которые образовали из Азербайджана и части
Армении одну провинцию Арран, управлявшуюся наместником-
эмиром на обычных арабских основах. Оставляя в своих руках
главным образом военное управление, арабы очень слабо коло-
низировали и «арабизировали» страну. Но всё же путём воен-
ной колонизации они оттеснили армянское население и армян-
ских феодалов в высокогорные районы. Как и в других ме-
стностях, арабы оказали значительное влияние на культурно-
экономический подъём страны, особенно на развитие торговли,
городов, ремёсел. В IX—X вв. значение крупного торгового
центра приобрёл город Барда (на Куре), где встречались круп-
ные торговые пути в Персию, Трапезунд, на Каспий. После того
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. JG7
как Барда в X в. был разрушен русскими (Святославом), тор-
говый и политический центр её был перенесён в Ганджу (X—
XI вв.), основанную арабами.
В эпоху упадка Арабского халифата, в X—XI вв., началось
постепенное усиление тюркских элементов, завершённое завое-
ванием Азербайджана турками-сельджуками и превращением
Ганджи в столицу турко-сельджукскцх эмиров. Уже в этот
период коренное туземное население Азербайджана было в зна-
чительной мере уничтожено и истреблено, частью вытеснено
далеко в горы, а в меньшей части ассимилировалось с завое-
вателями. Лишь в районе Малого Кавказа (Нагорный Карабах
и между Шахдагским и Муровдагским хребтами) прочно закре-
пились остатки армянского населения с прослойками курдов.
Экономика Азербайджана в эпоху господства тюркских
народностей в значительной степени находилась под тем влия-
нием, которое они внесли в земледельческий быт местного
населения. По естественным условиям страны в ней одинаково
хорошо представлены как обширные районы земледельческой
культуры (Ганджа), так и степные пространства, годные для
скотоводческого кочевого хозяйства (Муганская и Мильская
степи), засушливые районы, годные при орошении для высоко-
интенсивных культур хлопка и риса (Карабахская, Ширванская
степи), горные районы с богатыми альпийскими лугами для ско-
товодства (альпийские луга Нагорного Карабаха) и, наконец,
особо стоящие промыслово-нефтяные районы Прикаспия (Баку).
При Сассанидах, арабах и турках-сельджуках сельское хо-
зяйство и различные отрасли земледельческой культуры явля-
лись основным направлением народного хозяйства. Были раз-
виты хлебопашество с интенсивными культурами хлопка й риса,
садоводство, виноградарство. Была развита и высоко поставлена
оросительная система, следы которой сохранились в Карабах-
ской, Ширванской и Муганской степях до настоящего времени.
В XIII в. Азербайджан подвергся нашествию полчищ Чин-
гисхана, а затем, в конце XIV в., завоеванию Тимура. Эти завое-
вания полностью закрепили в Азербайджане исламизм и гос-
подство тюрко-монгольских элементов и имели решающее зна-
чение для дальнейшего развития экономики Азербайджана.
Приход монголов-кочевников не только нарушил сложную си-
стему поливного земледелия и его оросительных сооружений,
но и уничтожил возможность земледельческой культуры, кото-
рая с этих пор стала падать, заменяясь кочевым скотоводством.
В свою очередь это привело к новым формам социальных отно-
шений, к новым формам феодальной зависимости и раздроблён-
ности страны.
Для кочевника-скотовода необходимы были громадные паст-
бищные пространства, свободные от всяких оросительных
168
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
каналов, от запашок, мешавших пастбищам. Поэтому земледелие
и оросительная система часто в корне уничтожались и разруша-
лись. Например, любимым местом летних пастбищ Тимура был
прежде наиболее земледельческий Карабах. Такое же полное
разрушение тюрко-монгольскими кочевьями оросительных со-
оружений происходило в Муганской степи. Это приводило к рез-
кому обострению противоположности интересов кочевого ско-
товодческого и земледельческого хозяйства. Положение ослож-
нялось ожесточённой борьбой между отдельными монгольскими
образованиями (Золотой Ордой, отдельными ханствами), а
также между ними и Персией. В результате Азербайджан рас-
пался на ряд отдельных феодальных ханств — Шемахинское,
Щекинское, Ганджинское, Карабахское и др. во главе с ханами
монгольского происхождения, находившимися большей частью
в вассальной зависимости от Персии.
Что касается земледельческого населения Азербайджана,
то оно принадлежало преимущественно к народностям нетюрк-
ского происхождения (армяне, грузины, а также курды, кото-
рые в значительной части оставались скотоводами-кочевниками).
У них в большей степени сохранялись следы патриархального
родового быта. При феодальной раздроблённости страны фео-
дальные отношения иерархии и зависимости не пошли здесь
так далеко, как, например, в Грузии. При номинальном отсут-
ствии частной земельной собственности и при формальной
принадлежности всей земли ханам последние были окружены
служилым классом, беками, агаларами, которые не успели ещё
превратиться в самостоятельных феодальных владельцев-вот-
чинников. Относительно слабо было развито и мелкое поместное
дворянство. Поэтому здесь наиболее долго сохранялись в массе
населения остатки патриархальных и даже родовых отношений
с кочевым бытом, отсталой культурой, рабством и др.
2. Народности и феодальные государства
Средней Азии
Первые зачатки зарождения феодальных отношений у на-
родностей Средней Азии, возникавшие на почве разложения
прежнего родового патриархального строя, относятся ещё к
концу Тюркского каганата. Как уровень развития производи-
тельных сил, так и степень разложения родового строя были
неодинаковы в различных районах. В северных степных районах
сохранялся ещё скотоводческо-кочевой характер занятий и
быта населения, а вместе с тем и родовой строй. В оседлых райо-
нах было уже развито земледелие, часто поливное, с посевами
пшеницы, проса, риса, с садоводством, виноградарством, шелко-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 169
водством и пр. В этих же районах в городах были широко раз-
виты ремёсла —шелкоткацкое, по выделке оружия и др. В по-
литическом и социальном отношении тюрки уже заложили
основу феодализма в виде выделения крупного землевладель-
ческого класса, дехкан, которые управляли отдельными окру-
гами на правах вассалов верховных правителей из тюрок, ханов.
Среди населения возникает деление на благородную, «белую»,
и простонародную, «чёрную», кость. Трудящиеся всё более
попадают в зависимость от высших землевладельческих классов.
Господство арабов. Арабское завоевание конца VII и на-
чала VIII в. застало в Средней Азии ряд отдельных туземных
тюркских ханств военно-феодального и кочевого типа, частью
с оседлым земледельческим населением. Раздробление страны
облегчало завоевание, а завоевание принесло разорение насе-
ления и его хозяйства.
Овладев Бухарой, Самаркандом, покорив Хорезм, Ферга-
ну и др., арабы доходили до Кашгара и окончательно закрепили
в Средней Азии арабское господство. Арабы подвергли «огню
и мечу» завоёванные местности, превратили буддийские храмы
в мечети, уничтожили и частично выселили жителей, захваты-
вали их земли и города. Они разорили страну. Арабское го-
сударство с военно-теократической властью (халифат), распро-
странившись в результате завоеваний от Кашгара до Испании и
берегов Атлантического океана, от Поволжья до Индии, к концу
VIII в. объединило в своих руках важнейшие мировые караван-
ные и морские торговые пути с Востока на Запад.
Эксплоатация арабами туземного населения в области подат-
ного обложения, установление новых земельных порядков,
торговая эксплоатация и пр. принимали самые жестокие формы,
усиливаясь фанатическим исламизмом. Применялись варварские
формы обезземеления коренного населения для наделения
большими земельными владениями арабских наместников, для
наделения землёй арабских и персидских переселенцев и т. д.
Чрезвычайно тяжёлым гнётом ложились на население всякого
рода налоги, повинности и т. д. Самым тяжёлым налогом был
«херадж» — земельный налог. Население подвергалось двойно-
му гнёту, потому что отдельные районы сдавались на откуп
наместникам, а последние взимали налог в произвольных разме-
рах. При этом существовали две системы взимания хераджа: «ма-
саха» и «мукасама». Масаха означал налог с земли независимо
от того, засеяна она или нет; мукасама же взимался с посевной
площади в определённых долях урожая с данного участка.
Масаха большей частью взимался с земель под культурой хле-
бов, а мукасама —с земель, занятых садовой культурой и пре-
имущественно орошаемых. Пользование орошением регулирова-
лось особыми правилами.
170
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
Жестокое выколачивание налогов и всяких незаконных
поборов с земледельческого населения не могло не привести
сперва к застою, а затем и к разрушению производительных
сил страны. Сельское население в целях облегчения от нало-
гов и податей зачисляло свои участки за тем или иным влия-
тельным лицом и крупным владельцем, которого правитель-
откупщик не мог слишком безответственно облагать и грабить.
Население расплачивалось за это в конечном счёте тем, что
попадало в кабалу к этому землевладельцу и превращалось
в его зависимых «людей».
Тем не менее, несмотря на развитие таких форм полукре-
постной зависимости, наличие крупного и мощного государства
арабов имело большое экономическое значение в смысле обес-
печения безопасности торговых путей от кочевников, развития:
городской жизни и пр. Владея основными торговыми путями меж-
ду Востоком и Западом, арабы становятся посредниками в тор-
говле между ними, ведя обширную торговлю от Индии и Китая,
до славянских земель, Византии и стран Западной Европы. Сю-
да они сбывали шелка, оружие, бумагу. Из славянских земель
ввозили рабов, меха. В эту торговлю арабы втягивали и завоё-
ванные ими народности и страны.
В Средней Азии на этой же почве в X в. происходит поли-
тическое возвышение и экономическое возрождение бывшей
Согдианы (Междуречье), управлявшейся вассалами багдадских
халифов —Саманидами. Они сделали центром политической
жизни Бухару, которая стала также центром высокой феодаль-
ной культуры того времени х. Начали развиваться городское
ремесло и торговля и в других городах. Самарканд становится
средоточием занесённой сюда китайцами вьщелки тряпичной
бумаги, вытеснившей употреблявшиеся до того пергамент и
папирус. Одновременно через Персию проникало сюда текстиль-
ное производство. Город Ведар сделался средоточием выделки
хлопчатобумажных тканей. Этот же период характеризуется
исчезновением согедийского языка и заменой его таджикским
языком, почти не отличавшимся от персидского.
Тюркские государства. Расцвет культуры, промышленности
и торговли, достигнутый арабамив Средней Азии kVIII—IX вв.,
не мог не привлекать сюда их воинственных соседей-кочевников,
грабивших города и торговые караваны. Для защиты .от их набе-
гов арабы возводили длинные стены по долине Чирчика и в Са-
маркандской области. Тюркские племена огузы, или тогуз-огузы,
1 К этой эпохе относится начало деятельности знаменитого поэта
Фирдоуси (932—1020 гг.) с его величайшим произведением иранской и ми-
ровой литературы «Шах Намэ» («Книга царей»), охватывающим всю исто-
рию Ирана и Турана от легендарных времён до VII в. п. э.
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЁОД. 171
кочевавшие на севере Средней Азии, уже в VIII в. стали пере-
селяться в западные части Средней Азии, в низовья Сыр-Дарьи,
и образовали здесь своё государство. Другая часть тюркских
племён, оставшихся на месте, впоследствии была поглощена
пришельцами из Алтая—тюрками-карлуками. Арабы вначале
ограничивались поддержанием со своими северными соседями
торговых сношений, сводившихся к обмену хлеба, одежды и
прочих товаров на скот, шкуры, меха, рабов и т. д.
По сравнению с другими тюркскими племенами карлуки
стояли на высоком уровне экономического развития. Значи-
тельная часть их занималась скотоводством и охотой; но среди
них было развито и земледелие и даже городская жизнь. Другие
тюркские племена — гигелы, ягма — занимались преимуще-
ственно кочевым скотоводством (лошади, овцы). К концу X в.
тюрки-карлуки образовали вместе с другими племенами го-
сударственное объединение со столицей в городе Баласагу,
расположенном в долине реки Чу. Это тюркское государство
получило по имени правящей династии название государства
Караханидов, или илек-ханов. В завязавшейся борьбе за осед-
лые районы Средней Азии Караханиды одержали победу, за-
воевали Мавераннахр, Самарканд и захватом Бухары (999 г.)
фактически положили здесь конец гегемонии Саманидов как
вассалов арабов. Государство Караханидов носило уже многие
черты феодального строя. Хотя крупная землевладельческая
знать в результате завоевания Караханидами потеряла поли-
тическое значение, но усилилось значение более мелких фео-
дально-землевладельческих групп, дехканов. Они стали полу-
чать землю на основе «икта» —института, введённого в XI в.
Караханидами, близкого к пожалованию поместьем. Владе-
лец икта получал право взимать с крестьян пожалованных ему
селений особый налог — «херадж». Впоследствии, однако,
икт из пожалованного права взимать налог превратился
в феодальное право владельцев икта над крестьянами.
В конце X в. персидские Саманиды утрачивают свои вла-
дения в восточной части Средней Азии и Туркестана. На зем-
лях к югу от Аму-Дарьи, в Афганистане и в части Ирана воз-
никло государство Газневидов со столицей в Газне (Афганистан).
Наибольшего могущества Газневидское государство достигло
при султане Махмуде Газневи (998—1030 гг.), когда владения
его простирались на западе до Грузии и Багдада, на севере —
до Бухары и на востоке —до Инда. Но уже через 10 лет
после смерти Махмуда это государство пало под ударами новых
кочевников — турок-сельджуков.
Завоевание турками-сельджуками. В XI в. Средняя Азия
подверглась новому завоеванию северными кочевниками тюрк-
ского происхождения, турками-сельджуками (по имени их
172
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
предводителя,бека Сельджука). В 1040 г.турки-сельджуки захва-
тили Самарканд, Хорасан и перенесли свою резиденцию в Мерв.
Сельджуки, став хозяевами Средней Азии, сломали арабскую
военно-политическую и хозяйственную систему. Как кочевой
народ с остатками родового быта, но с развитой системой сослов-
ной, племенной и военной иерархии турки стали вводить вместо
арабской централизованной системы феодальные отношения.
Они отдавали целые оседлые районы и кишлаки «на кормление»
отдельным бекам, предводителям родов и военачальникам, кото-
рые в дальнейшем приобретали власть и значение независимых
феодалов. Крестьяне попадали в феодально-крепостническую за-
висимость к бекам. Возраставшая феодальная раздроблённость
Тюркского государства не могла не привести к его ослаблению.
Господству турок-сельджуков в Средней Азии был нанесён
в первой половине XII в. (1141 г., битва у Самарканда) реши-
тельный удар новыми кочевниками монгольского происхожде-
ния — каракиданями, или каракитаями. Основав ещё в X в.
огромную империю, простиравшуюся от Тихого океана до Во-
сточного Туркестана, кочевники-каракитаи основали главную
свою ставку, Хосун Орду, на реке Чу, через долину которой
шёл важный путь мировой торговли. Подчинив себе в половине
XII в. Туркестан, каракитаи мало что изменили в его социально-
экономическом строе. Он сохранил черты феодально-крепостни-
ческой системы, но с новыми сюзеренами. Управляя страной
через своих наместников, каракитаи ввели подворное обложе-
ние. Некоторые провинции посещались ими только для сбора
податей. Торговля и торговые пути на Запад и Восток продол-
жали развиваться и при каракитаях.
Возвышение Хорезма. На почве продолжавшегося развития
торговли в X—XII вв. стало быстро расти торговое и полити-
ческое значение Хорезма, лежавшего на главных торговых пу-
тях с Востока на Запад. В XI—XII вв. почти всё Междуречье
вело свои торговые сношения с западной частью Средней Азии
и с Персией через Хорезм. Торговые суда Хорезма доходили
по Сыр-Дарье до Ходжента. Иногда хорезмийцы по сухому
пути через Термез проникали в Индию. Они же держали в своих
руках почти всю торговлю Хорасана. При таком положении
было неизбежно выступление местного туркменского населения
под гегемонией хорезмийской торговой буржуазии против ка-
ракитаев. Восстание хорезмийца Атсыза и битва на Таласе ре-
шили борьбу в пользу хорезмийцев, основавших новое, Хорез-
мийское государство с преобладанием туркменской народности
и с династией, основанной туркменом Атсызом. Арабские пи-
сатели и путешественники по Хорезму того времени описывают
его высокоразвитое земледелие, садоводство, скотоводство, тор-
говлю и ремёсла.
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 173
Однако культурные оазисы Хорезмийского государства
были всё же окружены воинственными дикими кочевниками.
С некоторыми из них Хорезм вступал не только в торговые
сношения, но и в военные союзы для борьбы с другими кочев-
никами. Таковы были кипчаки (половцы русских летописей),
тогда кочевавшие в низовьях Сыр-Дарьи и в нижневолжских,
уральских и донских степях. На северо-востоке кочевали кир-
гизы и ещё далее на восток (примерно на территории современной
Монгольской Народной Республики) — монголы.
Монгольский период. В XIII в. эти восточные монгольские
кочевые народности приходят в движение. Объединившись
(1206 г.) под властью единого «всемонгольского кагана» Чин-
гисхана и образовав новое военно-феодальное государство, они
начали невиданный по силе военный натиск на запад.
Монголы захватили не только Среднюю Азию (1218—1221гг.),
Персию, Закавказье, но докатились до южнорусских степей
(битва при Калке 1223 г.), а затем (походы Батыя 1237—1242 гг.)
захватили всю Ростово-Суздальскую и Киевскую Русь, Гали-
цию,. проникли в Венгрию, Польшу и Чехию, заняли, кроме
того, Северный Китай, Афганистан и достигли границ Индии.
В Средней Азии Хорезмийское государство перестало существо-
вать уже в 1220 г., а в следующем году монголы заняли все
другие районы Средней Азии.
Завоевание монголами сопровождалось полным разорением
страны. Так, были разграблены и сожжены Бухара (1220 г.),
Самарканд, разрушена до основания столица Хорезма Гургендж,
уничтожены плотины на Аму-Дарье, были перебиты все жители
Мерва (1220 г.). Огню и мечу предавалось всё, что сопротивля-
лось монголам. Победители уводили с собой в плен ремеслен-
ников. Вся страна была превращена в развалины. В отличие от
прочих завоевателей-кочевников монголы не переселились и не
осели в Средней Азии. В течение своего господства монголы
подвергали страну беспощадной эксплоатации, тяжесть кото-
рой усугублялась бесконечной феодальной борьбой потомков
Чингисхана и туземных мелких владетелей.
Держава Чингисхана в начальные годы своего существо-
вания и в наиболее бурный завоевательный период сохраняла
черты военно-племенного демократического строя. Хотя Чин-
гисхан в отношении покорённых народов являлся всевластным
азиатским деспотом, но во внутренних делах своей державы
он считался с военно-племенным строем монголов. Племенные
князья, владельцы самостоятельных владений («улусов»), при-
знавали себя в вассальной зависимости от «великого хана» —
Чингисхана. За службу хану они получали за счёт покорённых
земель особые владения, «тумены», и назначались их началь-
никами (по-русски —«темниками»). Размеры тумен определялись
174
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ
в зависимости от количества воинов, выставляемых в войско
Чингисхана.
Для решения важных вопросов войны и управления страной
Чингисхан собирал племенных князей, вассалов и своих роди-
чей на съезды («курултай»). Так в державе Чингисхана возни-
кали элементы феодализма. Они нашли отражение в законода-
тельстве в виде так называемой «ясы» — сборника распоряжений
по гражданскому управлению и по закреплению феодальных
прав господствующих классов.
После смерти Чингисхана (1227 г.) распри между феодалами
привели к распаду его державы. «Великим ханом» был избран
феодалами третий сын Чингисхана, Угедей, который получил
в улус восточную часть монгольской державы. Средний сын,
Чагатай, получил Среднюю Азию, а старший сын, Джучи, ещё
при жизни Чингисхана получил Западный улус — от Каспий-
ского и Аральского морей до Иртыша. Сын Джучи Батый про-
должил завоевание монголов на всю Русь до Днепра и Прикар-
патья, основав здесь большое государство Золотую Орду. Из
других частей бывшей державы Чингисхана возникли самостоя-
тельные государства Моголистан, Мавераннахр и др., воевав-
шие между собой.
Держава Тимура. На фоне этой феодальной борьбы, после
распада огромного государства Чингисхана на отдельные части,
во второй половине XIV в. происходит возвышение одного из
владетельных родов долины Кашка-Дарьи, вотчины феодала
Тургая, монгольского происхождения. Его сын Тимур (Тамер-
лан) (1336—1405 гг.) открывает вторичное мировое завоева-
тельное движение монголов. После захвата Самарканда, Тер-
меза, Бухары, Восточного Туркестана, Хорезма, после гран-
диозных завоеваний Персии, Азербайджана, Грузии, Армении,
южной России, Сирии, Малой Азии до берегов Средиземного
моря, Афганистана, Белуджистана до Индии Тимур создаёт
новую мировую монгольскую державу. Эти завоевания, как
всегда, сопровождались разорением и опустошением завоёван-
ных стран. Но для Туркестана основание державы Тимура име-
ло громадное значение, так как Туркестан вместе с Самаркан-
дом становится центром её, соединившим все старые важнейшие
пути мировой торговли от Индии до Волги и от Эгейского моря
до Китая.
Грабя завоёванные страны, Тимур свозил в свою страну
и столицу не только всю добычу, но и пленных. Захваченные
и перевезённые в Туркестан лучшие ткачи шёлка из Дамаска,
ткачи шерсти из Ангоры, ювелиры Грузии не могли не дать
толчка к возрождению в новой стране этих отраслей производ-
ства. Самарканд, сделавшийся столицей, стал центром торговой
и промышленной жизни. Сюда везли пряности, красящие ве-
НАРОДНОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ И СР. АЗИИ В ПЕРИОД РАННЕГО ФЕОД. 175
щества из Индии, шёлк, посуду, драгоценные камни из Китая,
меха с севера. Отсюда расходились торговые пути, связывав-
шие Самарканд через Хорезм, Астрабад, Новгород и Москву
с Ганзейским союзом, через Герат, Казвин, Тавриз и далее вод-
ным путём — с Европой, с генуэзцами, венецианцами. Ожив-
ление торговой жизни страны, сопровождавшееся грандиоз-
ным строительством замечательнейших зданий (мечети, медрес-
се, мавзолей Тимура «Гурэмир», обсерватория, развалины кото-
рой обнаружены в 1908 г., и др.), восстановлением городов,
сёл, оросительных систем, не могло не отразиться на подъёме
экономической и культурной жизни.
Держава Тимура, так же как и Чингисхана, не была центра-
лизованным государством. Под властью Тимура и в вассальной
от него зависимости находились племенные князья, эмиры,
владельцы независимых улусов. Военно-феодальное устройство
государства поддерживалось тем, что Тимур превращал преж-
ние независимые улусы в тумены, а их владельцев — в темников,
т. е. в начальников войска, поставляемого Тимуру от данного
тумена. Так в государстве Тимура складывались элементы «вос-
точного» и «кочевого» феодализма. После смерти Тимура они
быстро привели к распадению единства монгольского государ-
ства, на месте которого образовались отдельные объединения
монгольских и тюркских племён в виде ханств или кочевых орд
(Узбекская, Ногайская орда, Бухарское и Хивинское ханства,
Казахская орда и др.).
РАЗДЕЛ ТРЕТЕЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО
В ПЕРИОД РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА
И ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЁННОСТИ
(XIII-XIV вв.)
ГЛАВА VIII
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ ХП1-Х1У вв.
И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОЙ ВОТЧИНЫ
1. Политический строй феодальной Руси
XII—XIV вв.
После смерти князя Ярослава (1054 г.) и раздела им всех
своих владений между многочисленными сыновьями и внуками
окончательно исчезает то единовластие, которое было раньше.
С этих пор, по выражению летописца, никто из князей-
рюриковичей не принимает «власть русскую всю» и не становится
«самовластцем Рустей земли». Единое русское Киевское госу-
дарство распадается на отдельные феодальные владения с не-
ясным и неустойчивым порядком перехода государственной
власти в отдельных областях.
Вначале порядок наследования и перехода власти, хотя
и не строго соблюдавшийся, отвечал нераздельности княжеской
власти, а с ней и всей Русской земли. Но впоследствии, с уве-
личением числа отдельных княжеских ветвей, потомков Ярос-
лава, спутанности их отношений, при наличии дальнейшего
раздробления наследуемых земель, какой-либо порядок насле-
дования перестал соблюдаться и не мог уже обеспечить единства
государства. Наоборот, он стал способствовать «усобицам»
князей, феодальным войнам, истощавшим страну и сделавшим
её, особенно в наиболее уязвимой части, в Киевском княжестве,
жертвой военных опустошений и разорений (печенеги, торки,
половцы и, наконец, татары). Как мы видели, это было одной
из причин падения Киевской Руси, потери Киевом его руково-
дящей политической и экономической роли.
К XII в. на территории Киевской Руси имелось двенадцать
отдельных феодальных княжеств, хотя и соответствовавших
большей частью прежним «землям» (Киевское, Смоленское, Чер-
ниговское, Рязанское, Ростово-Суздальское и др.), но уже почти
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
177
по связанных единством государственной власти. В период наи-
большей феодальной раздроблённости, вХШ и к началуХ1Ув.,
политическая система северо-восточной феодальной Руси номи-
нально объединялась великим княжеством Ростово-Суздаль-
ским (или Владимирским). В политические его границы вхо-
дила лишь часть территориального наследства бывшего Киев-
ского государства. На юго-западных русских землях создалось
отдельное и достаточно сильное феодальное Галицкое княжество,
объединившее в своих границах Подолию, Волынь, часть Киев-
ской земли. На северо-западе старые русские княжества —
Полоцкое и Пинско-Туровское вошли в другое феодальное
объединение — Великое княжество Литовское. И то и дру-
гое позднее вошли в состав Польского государства, на-
долго оторвавшись от общего хода русской исторической
жизни.
Вместе с этим раздроблением страны шло и перемещение
не только политических, но и экономических центров. С раз-
громом Киева, с потерей им «великокняжеского» значения,
с «запустением» южных земель основное направление рассе-
ления начинает итти па северо-восток, в междуречье Оки —
Волги, которое издавна было заселено славянским племенем —
вятичами. Теперь там стали создаваться новые руководящие
политические центры Суздальской, Ростовской, Владимирской
и затем Московской Руси.
Для дальнейшего социально-экономического развития осо-
бенно важное значение в эту эпоху имело то обстоятельство,
что вместе с процессом дробления отдельных княжеств изменил-
ся и характер отношения власти к своим владениям. Вместо
прежнего, хотя и слабо выраженного, государственного един-
ства власти и страны отдельные княжества стали превращаться
в постоянные и наследственные «уделы», личные вотчинные вла-
дения княжеских родов. Дальнейшее размножение этих послед-
них приводило к новым раздроблениям и к выделению новых
уделов. Так, старейшее Владимирское княжество выделяет сна-
чала четыре удела — Ростовский, Переяславский, Юрьевский,
Стародубский, —а затем ещё три новых —Суздальский, Ко-
стромской, Московский. То же происходит во всех других кня-
жествах.
Безостановочное дробление приводило к тому, что некото-
рые уделы размером не превышали маленького уезда. Всё это
привело к полной разобщённости и изолированности этих «удель-
ных княжеств», к полной потере общности и государственного
характера их интересов. Удельный князь становится «вотчин-
ником» в своём уезде, имеющим в нём всю полноту власти над
населением и территорией, передающим свой удел по наследству
как своё частное владение, как свою «вотчину».
12 П. И. Лященко, т. I
178
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
Таким образом, Ростово-Суздальское феодальное русскоо
государство, раздроблённое на ряд отдельных самостоятель-
ных феодальных княжений и являвшееся само вассалом татар-
ской Золотой Орды, к началу XIV в. переживало период наи-
более тяжёлых форм феодальной раздроблённости, феодальных
усобиц, приведших страну к вассальной зависимости от ино-
земных завоевателей и к потере части прежних национальных
территорий.
Хотя княжеское старшинство и претензии на великокня-
жеский стол после обособления местных княжеских династий
и потеряли значение, тем не менее феодальные войны за раздел
«отчин» и за насильственный захват наилучших уделов про-
должались. Это приводило к полной неустойчивости местных
феодальных государей, «великих» и «удельных» князей с их
многочисленными, часто захиревшими потомками.
Феодальная боярская знать принимала самое оживлённое
участие в этих войнах, переходя от одного князя к другому,
проводя в князья угодных боярству ставленников. Захватывая
с их помощью земли,, закрепощая население, бояре творили
народу «много тяготу». Только очень' немногим князьям уда-
валось с помощью горожан, мелкого служилого люда и низших
классов местного общества побеждать боярскую знать. «Млад-
шие» города и пригороды, их «мизинные люди» иногда при-
нимали активное участие (особенно, например, в Ростово-Суз-
дальской Руси) в княжеской борьбе с боярской знатью, с Васи-
лием боярской и городской аристократии «старших» городов.
Но в руках боярской знати находилась и экономическая сила —
владение землёй и закабалёнными смердами, —и военная сила—
распоряжение преобладающей массой феодального войска, —
и политическое господство.
Господство военно-аристократического высшего боярства
приводило к обострению феодальных войн за феодальное на-
следство, за княжения, за уделы и вотчины. Массы населения,
особенно сельского (смерды), являлись объектами этой борьбы,
разорялись и закабалялись феодалами. Интересы внешней безо-
пасности государства забывались из-за внутренней классовой
борьбы.
Вооружённые силы феодализма состояли из различных по
количеству и неоднородных по обученности, дисциплине и во-
оружению частей феодальных войск. Основным ядром войска
была попрежнему княжеская дружина. Но из прежних «воль-
ных слуг» она превратилась в княжеский «двор», состоявший из
служилых людей, из «детей боярских и прочих вой». Эти вой
и дети боярские были землевладельцами, жили в своих вотчинах
и только в случае войны и призыва князя были обязаны явиться
в назначенные им полки к воеводам. Это не было уже профос-
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
179
сиональное постоянное войско, каким была прежняя княже-
ская дружина. Лишь некоторая часть княжеского двора несла
службу в виде постоянного наёмного войска или «вольных слуг»
для отправления военных и административных должностей.
Другая часть войска носила ещё более ярко выраженный
феодальный характер и составлялась из полков и ратей круп-
ных феодалов, бояр-землевладельцев. В мирное время они жили
по своим вотчинам, кроме тех бояр, которые находились по-
стоянно при дворе князя. По обязанностям вассалитета, кото-
рый лежал в основе отношений боярства к князю, бояре долж-
ны были в случае войны являться из своих вотчин со своими
полками, состоявшими из подчинённых им «людей», с полным
оснащением и вооружением. Это была уже значительно более
слабая часть княжеского войска, тем более что бояре пользо-
вались правом отъезда, т. е. могли по желанию оставить князя
и увести своё вотчинное войско к другому князю.
Такие же полки и рати иногда организовывали высшие
классы городского общества, крупное купечество, во главе
с городскими военными властями, тысяцкими. Часто это войско
вербовалось па добровольных и наёмных началах и было по-
этому вообще плохо организовано и разнообразно вооружено.
Наконец, в случае крайней необходимости созывалось город-
ское и сельское ополчение как запасная, вспомогательная
и наименее обученная рать.
Все эти отряды по своей малой обученности, слабой дис-
циплине и по разнообразию вооружения не могли представ-
лять собой значительной военной силы и были годны только для
использования их в местных феодальных усобицах. Уровень
военного дела в феодальный период вообще значительно пони-
зился сравнительно с уровнем княжеских войск Киевского го-
сударства.
Непрерывные феодальные войны между отдельными кня-
жествами и продолжавшееся дробление отдельных феодальных
владений истощали страну, приводили её к полному разорению,
к нарушению всяких экономических и культурных связей, к не-
возможности противостоять иноземному вторжению. Страна
подверглась монгольскому завоеванию.
Для раздроблённой феодальной Руси имело громадное зна-
чение в политическом и экономическом отношении «тяжкое» и
«бесчестящее, снедавшее всю душу народа», по выражению
Маркса, татарское завоевание. Оно почти на два с половивой
столетия (1237—1480 гг.) превратило всю Русскую землю в вас-
сала татарских ханов.
После поражения русских феодальных войск при реке Калке
монгольские войска под предводительством Батыя в 1237 г.
вновь напали па Рязанское княжество. Владимирский великий
*
180 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
князь отказал рязанцам в помощи. Рязанская земля была разо-
рена, «и отыде слава и пе бе что в пей было ведати, токмо дым и
земля и пепел». Разгромив Рязань, татары пошли на Владимир-
ское княжество, разорили Москву, Владимир, Суздаль. После
этого они намеревались направиться в Новгород, но повернули
назад и на обратном пути захватили и разорили Козельск,
который упорно сопротивлялся, за что получил от татар назва-
ние «злого города». В 1239 г. татары вновь напали на подмосков-
ные земли, а в 1240 г. взяли и полностью разорили Киев.
После разгрома Русской земли в 1237—1240 гг. татары воз-
вратились за Волгу и основали здесь Золотую Орду со столицей
Сараем. Установив отсюда своё господство над всей страной,
они повторяли свои опустошительные набеги на феодальную
раздроблённую Русь. Татары, говорит Маркс в «Секретной ди-
пломатии XVIII в.», «установили господство систематического
террора, основами которого являлись опустошения и массовые
избиения... Так как в сравнении с их колоссальными завоева-
ниями они были немногочисленны, то ...путем повторной резни
они уничтожали пароды, которые поднимались у них в тылу»1.
Экономической формой этого господства явилась дань, ко-
торая налагалась на русское население. Первоначально эта
дань — «ордынский выход» — собиралась самими татарами.
В течение первых 35 лет они три раза производили через своих
«численников» поголовные (за исключением духовенства, осво-
бождённого от дани) переписи. Это вызывало злоупотребления,
резню и уничтожение населения. Кроме поголовной подати —
ясака — татары установили различные другие сборы и пошли-
ны, как «тамга» (внутренние таможенные пошлины), «мыт» и др.
Ханские чиновники при сборе дани требовали себе «почестья»,
«даров», взяток.
Впоследствии, с возвышением Москвы, татары поручили
сбор дани великому князю московскому Ивану Калите (1325 —
1340 гг.). Это обстоятельство хотя и способствовало укреп-
лению Москвы, но пе изменило тяжести поборов для населения.
К тяжести феодальных повинностей, задолженности, закаба-
ления своим феодалом прибавлялась ещё тяжесть гнёта, разоре-
ния хозяйства и опустошения целых районов монгольскими за-
воевателями. Крестьянин «покидал свой дом, свой родной город
или село, уходил от татарина, от Литвы, уходил от тяжкой
подати, от дурного воеводы или подьячего»1 2.
Всё это ложилось тяжёлым бременем на население, вызы-
вало новые столкновения, восстания и бегство населения. Осо-
1 «Secret diplomatic history of the eighteenth Century» by Karl Marx,
p. 78.
2 С. M, Соловьёв, История России, кн, 3, т. XIII, изд. 2, стр. 664,
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
181
бенно значительные восстания происходили в 1259—1262 гг.
в Новгороде, Ростове, Суздале, Ярославле и других областях.
Князья и бояре часто, чтобы сохранить власть, помогали тата-
рам в подавлении восстаний. Но народ неизменно боролся про-
тив поработителей.
Монгольское иго наложило тяжёлый отпечаток на развитие
страны. Оно явилось одной из причин культурной и экономи-
ческой отсталости, которая отмечается в XIII—XIV вв. в раз-
витии русского феодального государства, особенно в сравне-
нии с тем передовым положением, которое занимало Киевское
государство в XI—XII вв. Но русский народ не был сломлен
завоевателями: он закалился в борьбе и после долгих лет испы-
таний отвоевал себе национальную независимость, остановил
и опрокинул монгольские полчища и тем самым спас цивили-
зацию Европы.
Почти одновременно с монгольским нашествием русскому
народу пришлось испытать удары и с другой стороны — от швед-
ских феодалов и немецких рыцарей Ливонского и Тевтонского
орденов. Они хотели воспользоваться расчленением Русского
государства и нашествием монголов, чтобы подчинить себе
русский народ. Рыцари и шведы, особенно после поражения
русских при реке Калке, стали усиливать свою агрессию. Они
вступили в Новгородскую и Псковскую земли и стали грабить
деревни, убивать жителей, опустошать города. Однако успехи
ливонских рыцарей были не прочны. Вскоре они были раз-
биты псковичанами и вытеснены из Псковской земли.
После разгрома татарами южной Руси, нашествия и опу-
стошения северо-восточной Руси немецкие рыцари сочли, что
наступил благоприятный момент для разгрома и захвата Новго-
родских прибалтийских земель. Объединённые силы ливонских
и тевтонских рыцарей и шведов, стремясь отрезать новгород-
цев от моря и захватить речной путь по реке Неве, отправили
сюда большое войско, но были наголову разбиты князем Але-
ксандром Ярославичем (в 1240 г. на Неве) и под Псковом, а за-
тем в знаменитой битве на льду Чудского озера (в 1242 г.), так
что «прохвосты были окончательно отброшены от русской грани-
цы» (Маркс).
Феодальная Русь в лице князя Александра выдвинула за-
мечательного полководца и крупного политика из среды «млад-
ших» ростово-суздальских князей, опиравшихся в большой
степени на народные массы и не ладивших с боярской олигар-
хией. Трезво оценивая соотношение сил как внутри феодальной
Руси, так и с внешними её врагами, Александр видел невозмож-
ность одновременной борьбы и с татарами и со шведско-немец-
кой агрессией. Поэтому он сохранял мирные отношения с Золо-
той Ордой, чтобы покончить с наиболее активным и агрессивным
182
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
соседом. Эта политика соответствовала реальным интересам
тогдашней Руси. Открытая военная борьба с татарами была ещё
невозможна, для неё ещё не наступило время.
Феодальная Русь могла противопоставить централизован-
ным иноземным войскам лишь свои разрозненные феодальные,
плохо обученные и малодисциплинированные войска, находив-
шиеся в распоряжении отдельных, враждовавших между собой
феодалов. Успешная борьба Александра с немецко-шведскими
агрессорами показывала, что в тех случаях, когда русский
патриот-полководец организовывал хорошо спаянное войско,
борющееся не за чуждые ему княжеские интересы, а за родную
землю против её захватчиков, русские войска разбивали силь-
нейшего и хорошо вооружённого противника. Но феодальные
войска в основной своей массе такой силы тогда ещё не пред-
ставляли. Хотя силы были часто неравны, но борьба народа
с иноземным игом не ослабевала. Перенеся тяжкие испытания,
русский народ крепил своё государство и вопреки обессиливаю-
щей его феодальной раздроблённости выковывал своё националь-
ное единство.
2. Феодальная вотчина и её экономика
Как политический распад страны, так и военное порабо-
щение её иноземными захватчиками имели одну общую социаль-
но-экономическую причину — глубокий процесс феодализации
её, превращение прежде единого государства в простую терри-
ториальную совокупность отдельных, независимых и раздроб-
лённых частных феодальных владений, княжеских и боярских
вотчин. Экономической основой этого процесса являлось раз-
витие частного княжеско-боярского землевладения, захват
«чёрных» общинных земель, включение их в феодально-вотчин-
ные владения, закабаление прежних владельцев этих земель и
превращение их в зависимое от феодала население. Феодальная
вотчина, возникающая на «обояриваемых» общинных землях и
путём закрепощения земледельческого производителя, стано-
вится главной формой и центром всей хозяйственной и полити-
ческой жизни страны.
Захват общинных земель начался непосредственно с распро-
странением княжеской власти на прежние племенные терри-
тории и на общинные земли. Происходило «окняжение» этих
земель, т. е. признание их находящимися в верховном владении
князя. Являясь лишь формальным выражением государственной
принадлежности этих территорий и земель, один титул «окня-
жения» первоначально не вносил существенных изменений в
условия владения и пользования этими землями. Поэтому даже
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
183
тогда, когда уже появился новый формальный титул на эти
земли — «земля великого князя» и «царева», — владельцы и
пользователи этих земель прибавляли к этому титул: «а моего
владения», «а росчисти наши». Но всё же появление верховного
владельца не оставалось только голым титулом. На «чёрных
землях» теперь уже лежало податное обязательство, и кто их
получал или покупал, тот обязан был выплачивать и эти подати.
Это изменяло положение сидевшего на «чёрных землях» населе-
ния.
Если раньше свободный захват или трудовая заимка явля-
лись основой земельных прав, то теперь появляются и новые
земельные обязанности — платить с земли подать. Вместе с
тем всё более развивающееся земельное утеснение заставляет
ограничивать не только совершенно свободный захват, но и
права трудового землепользования. Так постепенно возникают
общинно-уравнительные формы землепользования на «чёрных
землях». Главным признаком «чёрных земель» становится их
податной характер.
Тем не менее право собственности долгое время безусловно
признаётся за сидевшими на этих землях крестьянами и их
общинами. Так, даже в договорах отдельных князей отме-
чается, что «чёрных земель не купить», а если кто купил их,
владельцы «чёрных земель» могут их выкупить, в противном
случае купивший должен «тянуть тягло» вместе с другими
«чёрными» людьми, «а кто не всхочет тянути», от того земли
отбираются и отдаются «чёрным» людям даром1.
Признание права собственности на «чёрные земли» дошло
до «Судебника» 1497 г.1 2 Последнее обстоятельство предста-
вляется чрезвычайно важным моментом в дальнейшем развитии
феодально-крепостнических отношений и роли крестьянской
земельной общины.
Тем не менее в условиях феодализации, особенно в XIII —
XIV вв., идёт быстрый процесс потери значительной части
«чёрных земель» их владельцами, крестьянами-общинниками,
и захват их в частную собственность князьями, боярами и раз-
ными лицами.
Князья раздавали эти земли боярам и служилым людям,
а бояре захватывали, «обояривали» их путём экономического
подчинения населения на основе какого-либо формального
права или прямой силой. Монастыри, судя по имеющимся до-
кументам, были также активными захватчиками «чёрных земель»
всяческими способами. Крестьянам приходилось — конечно,
большей частью безрезультатно —судом доказывать свои права.
1 «Собрание государственных грамот и договоров», ч. 1, № 33.
2 «Судебник» 1497 г., стр. 63.
484
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
«А как господине у нас отняли наволоки старцы троець-
кие»1,— жалуются крестьяне. Такие же жалобы повторяются
на митрополита1 2, на Кирилло-Белозерский монастырь3 4, на
Симонов монастырь1 и многие другие.
В результате захвата этих земель привилегированными
владельцами многие крестьяне-общинники, прежние собствен-
ники «чёрных земель», теряли их и превращались в зависимых
«держателей» владельческой земли.
Закрепощение земледельческого населения. Уже в XI и
особенно в XII в. значительная часть «смердов», «сирот» и дру-
гих категорий земледельческого населения, крестьян-общин-
ников теряет вместе с «чёрными», общинными землями и свою
хозяйственную самостоятельность, а также личную свободу.
Крестьянин-смерд попадает в экономическую и личную за-
висимость от феодала в связи с получением от землевладельца
ссуды (орудиями производства, семенами, деньгами), задол-
женностью и невозможностью при таких условиях бросить землю
и работу на владельца. Причина этого лежала в том, что хо-
зяйственное положение смердов было очень неустойчивым.
Обедневшие смерды неизбежно попадали в экономическую и лич-
ную зависимость, в кабалу от «сильных людей», крупных земле-
владельцев-феодалов.
Кроме смерда как мелкого производителя «Русская Правда»
упоминает также и «закупа», «релейного закупа», называя его
«наймитом». «Псковская судная грамота» вовсе не знает смерда,
но знает лишь «изорников», «огородников», «кочетников». Как
и ролейные закупы, всё это уже не самостоятельные мелкие
землевладельцы-хозяева, а безземельное население, живущее
на чужой земле и обрабатывающее её па условиях найма, но
фактически находящееся в зависимости от владельца. Такое
же положение занимает и псковский изорник (съёмщик пашни),
огородник (съёмщик огорода), кочетник (съёмщик рыбной ло-
вли). Отдельные статьи «Псковской грамоты» довольно под-
робно и точно определяют эти особые отношения, возникающие
между съёмщиком земли и землевладельцем, условия и сроки
пользования, его прекращения, вознаграждения и т. п.5 Осо-
бенно важными представляются размеры оброка: изорник упла-
чивает землевладельцу четверть урожая, огородник —половину.
Таким образом, по форме это' была натуральная аренда
исполу, но в основе её, как и в закуппичестве, часто лежала
1 «Акты юридические» № 4.
2 Там же, № 4, 8.
3 «Акты и грамоты Кирилло-Белозерского монастыря», изд. Деболь-
ским, № 16, 23.
4 «Акты, относящиеся до юридического быта древней России», изд.
Археографической комиссии, т. I, № 52, 1857.
3 «Псковская судиая грамота», ст. 42, 44, 51, 84—86 и др.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
185
задолженность землевладельцу: последний ссужал съёмщиков
деньгами, орудиями производства, семенами для посева и да-
же для продовольствия («семена смены»). Этот заём натурой
или деньгами — так называемая «покрута» — являлся, по-
видимому, весьма распространённым и обычным спутником за-
кабаления. Очевидно, покрута — заём натурой для обзаведе-
ния хозяйством и для пропитания до сбора урожая — являлась
необходимостью для малосостоятельного земледельца. И хотя
личная независимость изорника выражается даже более опре-
делённо, чем закупа, но экономическая зависимость была, по-
видимому, не менее тяжёлой. Изорник за невыполнение обя-
зательств и за оставление участка не обращался, как закуп,
в холопство. Установленный законом срок окончания пользо-
вания участком (26 ноября, юрьев день осенний) ограждал
интересы как землевладельца, так формально и съёмщика. Но
особенно строгие правила взыскания покруты и обременитель-
ность долга создавали тяжёлые условия зависимости и задол-
женности, от которых съёмщик земли скрывался в бегах. В слу-
чае неуплаты долга он фактически мог попадать в положение
холопа или прикреплялся кабальными условиями выплаты этого
долга к земле, превращаясь в крепостного.
Наконец, ещё одна группа сельского полусвободного, но
закабаляемого населения, известная ещё и «Русской Правде»,
получает большое значение в феодальный период, — это «изгои».
Как общий древнеславянский термин это слово обозначало во-
обще человека, «выбитого из колеи» его прежнего обществен-
ного положения (сын попа, не знающий грамоты и, следователь-
но, не могущий стать попом; бывший холоп-вольноотпущенник;
несостоятельный купец, исключаемый из купеческого сословия)1.
В сельском быту изгоями, очевидно, могли делаться все обед-
невшие земледельцы, лишавшиеся земли и возможности веде-
ния хозяйства. Они-то и поселялись на княжеской и особенно
церковной земле, сохраняя формально личную свободу, но
фактически будучи зависимыми от владельца. Особенно церковь
охотно использовала эту дешёвую рабочую силу «людей церков-
ных, богадельных», «задушных людей» (вольноотпущенников
по духовным завещаниям) и пр.
С XIII в. упоминания о всех этих мелких, закрепощаемых
земледельцах—смердах, закупах и др. —исчезают. В извест-
ной «Уставной грамоте» митрополита Киприана Константи-
новскому монастырю (1391 г.)1 2 впервые наравне с «сиротами
монастырскими» упоминается аналогичный с ними термин
1 «Устав новгородского князя Всеволода о церковных судах», 1125—
1136 гг.; Владимирский-Буданов, Хрестоматия, т. I, Спб. 1899, стр. 245.
2 «Акты Археографической экспедиции», т. I, Спб. 1836, Д'» 11.
186
ФЕОДАЛЫ!О-КРЕПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
«крестьяне;) («христиане») монастырские и определяются их бар-
щинные обязанности монастырю. С этих пор название «крестья-
не» становится унифицированным в феодальных отношениях
термином для обозначения сельского закрепощаемого насе-
ления.
На какой же экономической базе создавались такие отно-
шения, если предполагать, что недостатка в земле вообще не
было?
Два обстоятельства являлись здесь, повидимому, решаю-
щими: во-первых, недостаточность удобных для земледелия зе-
мель и необходимость расчистки земель из-под леса и, во-вто-
рых, необходимость при низкой технике и экономической мало-
состоятельное™ непосредственного производителя больших за-
трат труда на расчистку почвы.
Так как при господстве подсечной или переложной системы
расчищенная и обработанная земля через несколько лет бро-
салась под заросль или под залежь для отдыха, то под посевом
всегда находилась лишь незначительная часть расчищенной
земли. Всякое расширение посевов требовало поэтому больших
материальных средств и труда для освоения и разработки новых
участков. При первобытно-общинном строе род и община рас-
полагали для этого большими запасами трудовых сил всего
коллектива. С распространением индивидуального землеполь-
зования мелкий производитель часто не располагал достаточны-
ми материальными средствами и трудовыми силами для подъёма
новей и росчистей. Он искал вместо этого «мягкой», уже расчи-
щенной и паханной земли, легче поддававшейся обработке. Но
эти земли в значительной своей части находились в руках част-
ных землевладельцев.
Всё это и вело к разным формам экономической зависимости
на почве получения крестьянином земельных участков или
получения им ссуды деньгами, орудиями производства, семе-
нами и пр., которые давал крестьянину богатый землевладелец
для разработки новых участков. Разработанные крестьянином
участки по истечении определённого срока оставались в соб-
ственности владельца. В дальнейшем это и приводило к закреп-
лению крестьянина на земле владельца, к потере им не только
экономической, по и личной свободы.
Однако мы должны повторить замечание, сделанное уже
выше. Неправильно было бы считать, что феодально-вотчинное
боярское землевладение в период своего расцвета, в XIII—XIV
вв., полностью закрепило за собой всё свободное крестьянское
население и все общинные, «чёрные земли». Крестьянская об-
щина на «чёрных землях» уже в этот период переживала как вну-
тренний распад в связи с развитием индивидуального землеполь-
зования, так и процесс захвата общинных земель привилегиро-
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
187
ванными классами. Но тем не менее «чёрные», хотя бы и «окня-
женные» и обложенные княжескими податями общинные земли
являлись ещё некоторым убежищем для свободного сельского
населения в процессе его закрепощения и феодализации.
Другое обстоятельство, которое в связи с этим также должно
быть учтено, заключается в том, что крестьяне, сидевшие па
владельческих землях, ещё долгое время сохраняли за собой
право, уплатив задолженность и выполнив другие свои обя-
зательства, переменить владельца. Задолженность и «кабала»
владельцу фактически всё более делали это «право» мифом. Но
всё же право отхода (приурочиваемого обыкновенно к окон-
чанию осенних полевых работ, к юрьеву дню 26 ноября) долгое
время являлось главным лозунгом крестьянства в его борьбе
против закрепощения.
Феодальная вотчина. К XIII—XIV вв. распространение
привилегированного боярско-княжеского вотчинного земле-
владения, захват общинных земель, экспроприация значи-
тельных масс земледельческого населения и его закрепощение
приводят к тому, что феодальные отношения и феодальный спо-
соб производства становятся решающими в общественных отно-
шениях.
Князья, их приближённые («княжы мужи»), бояре-вотчин-
ники, духовная аристократия являются руководящими классами
феодального общества. Землевладение и землевладельческое
хозяйство на основе эксплоатации зависимого производителя
становятся экономической основой общественных отношений
феодального общества. Феодал-вотчинник становится не только
организатором и руководителем хозяйства своей вотчины, но
и независимым, суверенным распорядителем, «государем» над
всем населением, живущим на территории его вотчинных владе-
ний.
Конечно, в сложной общественной иерархии феодального
общества богатство, сила и значение отдельных землевладель-
цев были различны. Но все они имели одну основу своих эконо-
мических и общественных прав и привилегий — владение в ка-
честве феодала-вотчинника землёй и распоряжение сидевшим
на ней населением. Крупный вотчинник, забирая крестьянские
«чёрные земли», «обояривая» их и переводя крестьян па свои
земли, получал над ними право суда и управления. Некоторые
наиболее могущественные феодалы, а также церковь и монасты-
ри пользовались своими феодальными правами «иммунитетов»,
льгот и привилегий, освобождающих крестьян от княжеских
поборов и постоев, чтобы привлечь крестьян на свои земли. Но
эти вотчинники в свою очередь требовали от крестьян, пере-
ходивших к ним, работы, повинностей, получали право хозяй-
ственной их эксплоатации и т. п.
188
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
Феодальная вотчина становится не только организацион-
ной формой хозяйства, но и центром всей хозяйственной системы
феодализма. Зависимый земледелец — крепостной крестьянин —
становится основной и почти единственной рабочей силой вот-
чинного хозяйства, его орудия и средства земледельческого
производства — орудиями и средствами производства вотчины.
В основе крепостных и зависимых отношений непосредственного
производителя к феодалу-вотчиннику лежит экономическое
принуждение в виде задолженности, земельной необеспечен-
ности, потери земельной собственности, а сверх того и внеэко-
номическое принуждение в виде прикрепления к земле, превра-
щения крестьянина в крепостного, работающего на барской
земле.
Вот почему привлечение на свои земли «волостных людей»,
земледельцев из чужих владений и из чужих волостей, пред-
ставлялось весьма важным для князей и для всех вотчинных
владельцев источником пополнения требуемых для вотчинного
хозяйства кадров рабочей силы. Поэтому право «выводить
людей в свою волость» становится начиная с XII—XIII вв.
одним из наиболее важных вопросов в различных соглашениях
между князьями, вотчинниками, областями и т. п. Конечно,
вопрос этот решался «правом сильного», так как могуществен-
ный феодал всегда имел в своём распоряжении средства, чтобы
привлечь на свои вотчинные земли крестьян как с «чёрных»,
общинных земель, так и с земель более мелких владельцев.
Рядом и одновременно с частновладельческим вотчинным
хозяйством зарождается и аналогичный с ним тип княжеского,
или «дворцового», землевладения и хозяйства. Удельный князь
в своём уделе был, собственно, тем же вотчинником, большей
частью лишь самым крупным и богатым в уезде. При этом его
владения часто были разбросаны и по другим княжествам.
Эти вотчинные владения князей часто пополнялись как про-
стым захватом, так и покупкой у других разорявшихся кня-
зей-вотчинников, у духовенства и др., переходя по завещанию
к потомству, к членам их семьи. Так, в завещании Ивана Ка-
литы упоминается уже о 54 сёлах, которые он как вотчинный
владелец раздаёт своим детям. Василий Тёмный оставил своим
наследникам 125сёлх. Несмотря на отсутствие точного разграни-
чения собственно государственных земель и княжеских земель
частного владения, последние постепенно начинают выделяться
в виде дворцовых земель как вотчинные земли, принадлежащие
княжескому роду.
Наконец, рядом с вотчинным частновладельческим и двор-
цовым землевладением также уже с XII—XIII вв. развивается
1 «Собрание государственных грамот и договоров», ч. 1, № 21 и 22.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
189
новый тип хозяйства и землевладения, аналогичный вотчин-
ному, — монастырское землевладение.
Уже с самого начала христианства на Руси церковь и мо-
настырь быстро становятся сильнейшим средоточием земельных
владений. «Благоверные» князья, строя церкви и монастыри,
отводили и закрепляли за ними обширные земельные владения
(«да ей много именья и свободы купленный и с даньми и села
лепшая и десятины в стадех своих»х, — говорит летописец о
постройке Андреем Боголюбским церкви богородицы в 1158 г.).
Благочестивые люди ради благ загробной жизни и «поминове-
ния души» оставляли церквам и монастырям сёла и имения по
завещаниям. Наконец, сами монастыри, митрополиты и епи-
скопы всячески увеличивали и округляли свои имения и сёла
путём покупки, путём выпрашивания всяких пожаловий и
т. п. Такие известные монастыри, как Троице-Сергиевский, вла-
дели вотчинами в 13 уездах с несколькими стами селений в них.
Такие же представители центральной церковной власти, как
московские митрополиты, впоследствии всероссийские патриар-
хи, владели имениями почти во всех княжествах и всех уездах,
насчитывая свои имения сотнями со многими тысячами кре-
стьянских дворов и сёл1 2.
Важной особенностью церковно-монастырских владений яв-
лялось то, что эти церковные владения у нас, как и в Запад-
ной Европе, были так называемыми владениями «мёртвой руки»,
т. е. не подлежали вообще отчуждению и обороту. В то время
как вотчинные владения могли раздробляться, продаваться и
переходить из рук в руки с правом последующего выкупа вот-
чинником, земли, пожертвованные или приобретённые церковью,
закреплялись за ней навсегда. Это «вечное» закрепление соот-
ветствовало идеологической форме закрепления на «вечное по-
миновение», благодаря чему даже наследники пожертвованной
монастырю вотчины лишались права выкупа её у монастыря.
Вследствие этого монастырское землевладение и хозяйство ста-
новились весьма важными и крупными факторами в распреде-
лении земли и сельскохозяйственном производстве.
Церковь и монастыри не ограничиваются указанными весьма
обильными источниками своих земельных приобретений и их
расширения. Они активно участвуют в захвате новых заимок,
ничьих, «божьих» земель, что является важным моментом в деле
первоначальной колонизации и хозяйственного освоения зе-
мель. Но ещё более активное участие принимают монастыри и цер-
ковь вместе с князьями и боярами в земельной экспроприации
1 Лаврентьевская летопись, 1158 г.
2 М. И. Горчаков, О земельных владениях всероссийских митро-
политов и патриархов, 1871, стр. 52 и сл.
190
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
земледельческого населения, в увеличении своих земельных
владений путём прямого захвата крестьянских «чёрных земель»,
отобрания их от крестьян путём суда, всякого рода грамот
и т. п.
На основе таких захватов, присвоения и перераспределе-
ния земли начинают возникать ещё более важные процессы
перераспределения производительных сил между отдельными
производителями, расширения крупного вотчинного феодально-
крепостного хозяйства за счёт мелкого самостоятельного земле-
дельческого хозяйства.
Организационной единицей феодально-вотчинного хозяй-
ства XII—XIII вв. является село —крупное хозяйство, насе-
лённое челядью и другим зависимым населением. Сёла, как
тогда назывались частные владении, с челядью, со скотом и со
всяким хозяйственным оборудованием являлись основой богат-
ства и власти, вместе с тем и объектом усобиц, военной борьбы
и пр.
Таковы летописные рассказы об усобицах Ольговичей, ко-
торые в 1135 г. «села пожгоша... а людье уйдоша, и мног полон
взяша, скоты и коне»1; рассказ о взятии Киева Изяславом,
когда были разграблены игоревы «села и скоты»1 2; при походе
Андрея Боголюбского в Новгородскую землю его воины «се-
ла взяша и пожьгоша, и люди посекоша, а жены и дети и имения
взяша и скоты поимаша» 3. Описывая усобицы между отдельными
княжествами, летописец по 1177 г. неоднократно отмечает про
разных князей: «а села болярскае взяша и кони и скот» или:
«и пожже город весь», и опять: «села пожже боярская, а жены
и дети и товар да поганым на щит»4.
Что эти сёла представляли собой иногда весьма крупные
хозяйственные предприятия, в особенности у монастырей и
князей, видно из многочисленных известий о грабежах в этих
сёлах, а также о завещаниях этих сёл своим родичам,, монасты-
рям и пр. Ещё в ранних летописных известиях о разграблении
княжеских сёл часто упоминается о больших запасах товаров,
вина, мёда, денег, хлеба, скота, лошадей и пр. Так, Изяслав
отнимает у Святослава его княжение и в нём «двор» Святослава,
в котором находит деньги, «товар иже бе не мочно двинути»,
а в погребах было «500 берковьсков меду, а вина 80 корчаг...
и челяди 7 сот»5. Немногим отличались по величине и богатству
сёла и дворы княжеских дружинников, у которых другой побе-
1 Лаврентьевская летопись, 1135 г.
2 Ипатьевская летопись, 1146 г.
3 Там же, 1173 г.
4 Лаврентьевская летопись, 1177 г.
6 Ипатьевская летопись, 1146 г.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ 191
дитель «зая товара много... золота и серебра, и челяди, и ко-
пий и скота»1.
Монастырское землевладение и хозяйство, составляемое
из пожертвований, завещаний, пожалований, приобретений
по купчим и пр., также находит значительное развитие к XII —
XIII вв. Таковы известия о пожертвовании князем Изяславом
(XII в.) Пантелеймоновскому монастырю сёл с пожнями, «с зем-
лею, и с людьми, и коньми, и лес, и борти, и ловища», о пожа-
ловании земли Печерскому монастырю Изяславом1 2, о пожерт-
вовании Печерскому монастырю «сел с челядью» 3, о завещании
новгородца Климента (XIII в.) Юрьевскому монастырю двух
сёл «с обилием и с лошадьми, и с бортью, и с малыми селищи,
и пень и колода», о пожертвовании Хутынскому монастырю
земли «с челядью и со скотиною»4 и многие другие. Церковь
и монастыри являлись хозяевами крупных владений.
Конечно, феодальное общество знало не только крупные
княжеско-боярские вотчины и сёла. За ними шли владельцы
средней руки, «всякого рода людишки», составлявшие дру-
жину князя, и пр. Поэтому часто встречаются сёла неболь-
шие. При этом сёла иногда дробились по завещанию, при пе-
реходе по наследству и пр. В последнем случае наследники
часто получали «полсела», «треть села», сохраняя совместную
жизнь в этом селе и образуя таким путём «деревню» в два-три-
четыре двора, иногда с совместным пользованием некоторыми
угодьями. Встречаются сёла весьма незначительных размеров,
принадлежащие средним классам.
Так, в «Двинских грамотах» XV в. встречаются известия
о продаже мелкими землевладельцами и ремесленниками своих
земельных участков площадью в несколько десятин за 30—
120 белок, т. е. за несколько десятков-сотен золотых рублей.
Точно так же частную земельную собственность приобретали
ремесленники и купцы; последние покупали иногда владения
довольно крупных размеров. Так, о новгородском госте Тарасе
Петрове летопись говорит (1371 г.), что «откупил он полону
множество всяких чинов своею казною и купил себе вотчину...
5 сел».
В сельскохозяйственном отношении в состав села входили
разнообразные угодья: поля, пожни, ловища, ягодники, пере-
весища, тони, т. е. земледельческие, звероловные, птицеловные
и рыболовные угодья. Из некоторых древних завещаний и пере-
числений в них жертвуемых или завещаемых участков можно
1 Ипатьевская летопись, 1159 г.
2 Лаврентьевская летопись, 1051 г.
8 Ипатьевская летопись, 1158 г.
4 «Дополнения к Актам историческим», т. I, № 5, стр. 8.
192
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
видеть хозяйственный состав села. Так, из завещания некоего
Григория видно, что его село состояло из двора, трёх полей,
из «орамой земли», под двором, из поволоков «и притеребы, и
заполькы, и репища, и ловища, и в речекы участок ловити».
В другом случае перечисляется продаваемое село, состоящее
из семи полей, участка в дворище, в соснике, в пожнях и пр.
В состав села входили часто такие охотничьи угодья, как «те-
теревники», «ловища гоголиные», бортные угодья, особенно
в монастырских вотчинах. Крупной отраслью княжеско-бояр-
ского вотчинного хозяйства являлись скотоводство и табуно-
водство.
В крупных хозяйствах существовала довольно сложная си-
стема управления и наблюдения. Во главе стоял управляющий,
получавший хозяйственные распоряжения лично или письменно
от самого боярина-вотчинника. Непосредственное руководство
лежало на сельских и ратайных старостах, на тиунах, ключ-
никах, ездовых, мечниках и прочих княжих слугах и рабах.
Они наблюдали за выполнением работ на полях, по скотному
двору, за состоянием усадебных построек, за выполнением по-
винностей крестьянами, за хранением обширных запасов, за
снабжением владельца продуктами в его городской усадьбе.
Насколько обширно и развито было такое крупное княжеское
и боярское хозяйство, можно видеть из многочисленных «духов-
ных грамот» (завещаний), в которых завещаются не только це-
лые «сёла» крестьян, но и сотни «людей», челяди и холопов,
обслуживающих специальные отрасли княжеского и боярского
хозяйства, — огородники, садовники, рыболовы, мельники, со-
кольники, утятники, конюхи, повара, хлебники, портные, брон-
ники, серебреники, ключники и др.1
Не всегда, впрочем, и не во всех своих имениях князья,
бояре и крупные землевладельцы вели самостоятельное хозяй-
ство. Крупные земельные владения часто не представляли в
сущности обширных поместий на сплошной территории, а были
разбросаны на нескольких десятках небольших участков. Так,
из писцовых книг Деревской и Вотской пятин видно, что у не-
которых владельцев их имения составлялись из 20 отдельных
сравнительно небольших сёл. Это обстоятельство заставляло
эксплоатировать отдельные участки не в собственном боярском
или княжеском хозяйстве, а отдачей за отработки или оброки
мелким земледельцам. Поэтому часто крупные землевладельцы
сами не вели хозяйства, а получали лишь доходы и оброки от
сидевшего на их землях населения. Во время своих «объездов»
они сами или через своих ключников собирали продукты, необ-
1 «Собрание государственных грамот и договоров», ч. 1, 18Г\ стр. 334,
духовная грамота князя Ивана Юрьевича Патрикеева (1498 г.) и мн. др.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
193
ходимые для личного потребления, а также продукты более
«товарного» характера (лён, меха, кожи, воск, мёд и пр.).
В таком случае «заботы» землевладельца по отношению к своим
владениям ограничивались только сбором этих повинностей и
даров. «А доколе сын мой Федор подрастет, — пишет в своём
завещании один такой владелец, — а дотоле ездит по моим се-
лам брат мой Григорий, в мое место и людми моими володеет,
а хлеб и куны и дар, а то идет матери моей и сыну моему Фе-
дору»1. В связи с этим иногда собственная запашка в боярских
сёлах была очень невелика и часто не превышала нескольких
десятков десятин, т. е. удовлетворяла лишь непосредственное
потребление семьи1 2.
Формы эксплоатации непосредственного производителя фе-
одальной вотчиной складывались на основе присущих ей про-
изводственных отношений. Вотчинник обладал собственностью
на землю и правом на труд земледельца. Непосредственный
производитель сохранял своё единоличное хозяйство и частич-
ное обладание средствами производства. Но не имея земли или
пользуясь ею лишь от феодала, он становился зависимым от
землевладельца, закрепощался им, становился его крепостным.
Мелкий зависимый производитель, ведущий своё отдельное
крестьянское хозяйство, был вынужден поставлять помещику
свою рабочую силу, свой рабочий скот, свои орудия производ-
ства, пахал своим скотом и инвентарём княжескую и боярскую
землю, косил и убирал хлеб и сено, ловил на княжеских ловлях
рыбу, занимался для княжеского и боярского двора борт-
ничеством, охотой и пр. При таких условиях в техническом
отношении и в своих производственных направлениях это вла-
дельческое хозяйство становилось в зависимость от уровня
техники и производственного направления мелкого хозяйства.
Этим объясняется низкое и рутинное состояние техники при
феодализме.
Формы эксплоатации были различны на разных этапах фе-
одализма в зависимости от степени развития производительных
сил феодального хозяйства. Внеэкономическое принуждение
в силу личной зависимости получает решающее значение в при-
мэнении различных форм эксплоатации. В основном они сво-
дились (применяя терминологию Маркса в его анализе докапи-
талистических форм ренты) к трём видам феодальной ренты:
1) к отработочной ренте, к барщине, 2) к ренте продуктами,
к оброку и 3) к ренте денежной, встречавшейся в то время наи-
более редко. Но все эти три вида феодальной ренты уже тогда
переплетались в самых различных сочетаниях.
1 «Акты юридические», т. I, стр. 430.
2 «Новгородские писцовые книги в статистической обработке», т. I,
Спб. 1915, стр. 83.
13 П. И. Лященко, т. I
194
ФЕ0ДЛЛЫ10-КРЕП0СТП0Е ХОЗЯЙСТВО В ХШ—XIV ВВ.
Генетически в период «становления» феодальных отношений
в IX—X вв. оброки являлись лишь видоизменённой формой
прежней дани дофеодального периода, почти отожествляясь
с ней. Но даже в более поздних памятниках часто оброки и дани
упоминаются как равнозначащие формы. Так, в грамоте 1559 г.
говорится: «и вы бы, крестьяне, дому св. Софии и наши тех
деревень давали б есте ему дань, хлеб и деньги и все пошлины
по старине».
С развитием и укреплением феодально-крепостнических
отношений и с повышением эксплоатации крестьянина при
расширении запашек и хлебопашества вотчинник организует
свою «барскую» запашку на основе отработочной системы,
т. е. барщины. Вначале опа была ещё не полностью крепостни-
ческой, принудительной, а часто договорной, на основе «по-
рядных», регулирующих работу крестьян в барском хозяйстве.
Конечно, степень и формы применения барщины, оброка и раб-
ского труда были различны. Более мелкое владельческое хо-
зяйство часто оставалось на оброке, тогда как крупное кня-
жеское хозяйство, усиливая барщинно-крепостной труд в зем-
леделии, долго сохраняло в отдельных отраслях (управление
хозяйством, заведывание охотой, оружием, конюшнями и др.)
холопий труд управителей, ключников, тиунов, мечников, ездо-
вых и т. п.
По мере расширения барского земледельческого хозяйства
отработочная форма эксплоатации становилась экономически
необходимой. Постепенно отработки на барской земле ещё за-
долго до превращения их в законченную систему крепостного
хозяйства сделались наиболее распространённой формой фео-
дально-землевладельческого хозяйства.
Оброчная система по степени зависимости и подчинения
непосредственного производителя предоставляла относительно
больше хозяйственной свободы земледельцу, смерду, закупу
или изорнику. Эта форма эксплоатации являлась поэтому более
производительной. Но зато оброк ставил крупное хозяйство в
зависимость от мелкого в отношении получаемых по оброкам
продуктов: крупное хозяйство получало только то, что про-
изводило мелкое. Поэтому оброки сохраняли наибольшее зна-
чение для владельческого хозяйства, главным образом по от-
ношению к обычным продуктам потребления, как молоко, яйца,
масло, сыр, или в виде таких сырьевых продуктов, как лён,
конопля, шерсть, или, наконец, в виде продуктов переработки,
как полотно, сукно и пр. Все эти продукты являлись наиболее
распространёнными видами оброчно-натуральных повинностей.
Феодал стал особенно заинтересован в их получении, когда
принуждён был для покрытия других своих потребностей сбы-
вать их на рынок. Но пока рыночные отношения не получали
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ 195
развития (как это и было в феодальной вотчине XIII—XIV вв.),
вотчинник в наибольшей мере оставался заинтересованным в
развитии основных отраслей и продуктов хозяйства, в разви-
тии хлебопашества и получении хлеба. Но именно хлебопа-
шество вотчинного хозяйства требовало развития не оброчной
системы, а барщины.
Барщина и оброки являлись способом ведения хозяйства
и в монастырских владениях. В уставных монастырских грамо-
тах 1 кроме перечня барщинных работ на монастырской земле и
в хозяйстве даётся перечень оброков монастырю: яловицу на
праздник, трёх баранов, «зобню» (лукошко) овса для игумновых
лошадей и вообще всякого рода приношения («приходят к игу-
мену, что у кого в руках»). К XIII—XIV вв. монастырское
землевладение и хозяйство обнаруживают значительный рост,
увеличиваясь • путём всякого рода завещаний, пожертвований
богобоязненных людей, путём непосредственных покупок зе-
мель, или присвоением заложенных земель в случае неуплаты
долга, или, наконец, непосредственным расширением росчи-
стей трудом всякого рода зависимых от монастыря людей. При
всех этих условиях собственных запашек во многих монастыр-
ских владениях, так же как и в боярских, было мало. Доходы
с них составлялись и собирались тем же путём — путём объез-
дов настоятелем и ключниками своих волостей и сёл для сбора
жита, яиц, кудели, воска, денег и пр.
Феодальная вотчина по хозяйственной своей основе пред-
ставляла типичную натуральную хозяйственную организацию
замкнутого характера, т. е. производящую главнейшую массу
своих продуктов для собственного потребления. Преобладающая
масса продуктов производилась в этом хозяйстве трудом зави-
симых мелких производителей, держателей и съёмщиков вла-
дельческой земли. Все продукты земледелия, скотоводства,
бортничества и их переработки, все запасы хлеба, скота, шер-
сти и кожи, мёда, полотна и пр., имевшиеся в изобилии в круп-
ных княжеских и боярских вотчинах, шли на собственное по-
требление внутри хозяйства. То же назначение имели хлеб,
лён, полотно, яйца, масло, рыба и пр., приносившиеся в хо-
зяйство в виде "'натуральных оброков изорниками, закупами,
огородниками, кочетниками и прочими арендаторами.
Этому натуральному характеру хозяйства не противоречит
то обстоятельство, что некоторая часть этих продуктов шла
и на продажу. Предметы, не производившиеся в хозяйстве,
особенно предметы роскоши, приобретались покупкой, а для
этого необходимо было отчуждать и обменивать свои продукты.
1 «Уставная грамота митрополита Киприана Константиновскому
монастырю», 1391, ЛАЭ, т. I, № 11.
*
196 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
Хозяйство всё же не принимало характера товарного, и его
продукты не превращались в товары. Самая обширность хозяй-
ства, наличие в нём массы челяди, служилых людей, разных
ключников, тиунов, сокольничих, управляющих и пр. обуслов-
ливала необходимость большой производственной деятельности,
больших запасов, больших размеров потребления. Конечно,
градация в величине здесь была очень большая, начиная от
небольшого двора или сельца до целой системы сёл, связанных
в одну хозяйственную организацию; но, тем не менее, все они
одинаково носили преобладающий натуральный характер.
Политическая система феодализма. На основе описанного
феодального способа производства создавалась и общественно-
политическая система феодализма, получившая законченные
формы в северо-восточной Руси XIII—XIV вв., в Ростово-Суз-
дальском, Владимирском, Московском княжествах. Крупные и
наиболее влиятельные вотчинники—князья, бояре, а также
крупные монастыри — ограждали свои исключительные права
на хозяйственную эксплоатацию населения особыми полити-
ческими привилегиями, которые давались князьями.
Вместе с освобождением от уплаты княжеских налогов и
торговых пошлин, от всевозможных натуральных повинностей,
постоя, подводной повинности и пр. вотчинники кроме своих
экономических прав па труд крестьянина получали от князя
право суда и другие личные права и сами становились мест-
ными государями-вотчинниками с полной политической вер-
ховной властью над всеми сидевшими на их землях крестья-
нами.
Обыкновенно эти льготы и права даровались особыми гра-
мотами, подробно перечислявшими предоставленные льготы.
Эти грамоты давались как светским вотчинникам-боярам, так
и церковным и монастырским вотчинам, иногда даже и «неболь-
шим» людям.
Дошедшие до нас многочисленные «жалованные грамоты»,
подтверждающие эти феодальные льготы и иммунитеты, в та-
ких словах формулируют их: «Ненадобе им моя дань, пи ям,
ни подводы, ни мыт, пи тамга, ни писчея белка, ни осьминичии,
ни костки, ни явка, ни иная которая пошлина, ни города не
делают, ни двора моего но ставят, ни коня моего не кормят, ни
сен моих не косят, также ни к соцкому, пи к дворскому, пи
к десятскому, с тяглыми людьми не тянут ни в которые проторы
и в размет, ни в какие иные которые пошлины» (1404 г.)1.
Как видно из приведённого перечня льгот, они иногда имели
весьма существенный характер. Для крестьян они давали воз-
1 Жалованная грамота князя Юрия Савво-Сторожевскому монастырю.
«Акты исторические», т. I, № 15. Почти в тожественных выражениях о том
же говорят другие грамоты — ААЭ, т. I, № 44, 46, 47, 111, 120, 132 и др.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ ФЕОДАЛЬНАЯ РУСЬ
197
можность ведения хозяйства, ограждаемого от безграничного
при других обстоятельствах произвола волостелей-кормлен-
щиков, тиунов их. На этой почве возникал институт «заклад-
ничества», когда крестьянин «закладывался» за какого-либо
боярина-вотчинника, отдавался под его покровительство —
институт, близкий к западному феодальному патронату \ По-
нятно, что, располагая льготными грамотами и правами, сам
вотчинник усиливал эксплоатацию крестьянина, прикрепляя
его к земле, чтобы расширить своё хозяйство, увеличить свои
росчисти и новые земельные владения с помощью крепостного
труда.
Конечно, от крупного феодала-вотчинника, князя или боя-
рина в политической, вассальной зависимости находились
также свободные, привилегированные классы феодального об-
щества, более мелкие и менее сильные владельцы и хозяева,
«всякого рода людишки», которые составляли окружение и
двор феодального князя или крупного вотчинника-боярина и
которые й свою очередь имели зависимых от них людей. На
этой почве и создавались типичные формы феодальной иерар-
хии, хотя и пе достигшей у нас такой политической силы и
значения, как на Западе, но всё же создавшей вполне закон-
ченную общественно-политическую «надстройку» над производ-
ственной базой феодализма.
В феодальной Руси XIII—XIV вв. процесс феодализации и
независимости отдельных феодалов от центральной государ-
ственной власти не дошёл до т.акой глубины, как на Западе.
Отдельные самостоятельные князья Рюриковичи и высшее бояр-
ство под влиянием роста общенациональных экономических
связей, а также благодаря измельчанию их феодальных уделов
после ожесточённой политической вооружённой борьбы с цен-
тральной властью стали терять свою феодальную изолирован-
ность и независимость. Они шли на службу к более крупным
феодалам, особенно к московским князьям, как подчинённые
им вассалы. В то же время великокняжеские «кормленщики»-
бояре, получавшие в своё доходное управление города и во-
лости, а также различные льготы и иммунитеты, в противо-
положность западным областным управителям-мажордомам
сохраняли их временно. Области и округа, где они сидели по
поручению центральной власти, не становились собственностью
бояр. Их политические права управления и иммунитеты, как бы
значительны они ни были, не превращались в наследственные,
а сами они не превратились в маленьких, но самостоятельных
«монархов», герцогов и баронов, как это было во Франции и
1 Н. П. Павлов-Силъванский, Феодализм в древней Руси, 1907,
стр. 104—107.
198 ФЕ0ДЛЛЫЮ-КРЕП0СТН0Е ХОЗЯЙСТВО в XIII—XIV вв.
Германии. Образование и возвышение центральной власти,
обусловленные ростом общенациональных хозяйственных свя-
зей, уже к XV—XVI вв. экономически объединяло и полити-
чески подчиняло всех этих мелких местных феодалов.
Чтобы выяснить эти отличительные черты развития русского
феодализма сравнительно с Западной Европой, мы должны оста-
новиться ещё на одном важнейшем моменте в общественно-
экономическом развитии феодализма — на феодальном городе.
ГЛАВА IX
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД, ЕГО ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
И ТОРГОВЛЯ В ХШ-XIV вв.
Общий характер развития. Изучая основные моменты хо-
зяйственной системы феодализма в древней Руси, мы указы-
вали, что процесс феодализации шёл не только по основной
линии аграрных отношений, но и по линии зарождения и разви-
тия феодального города. Город XIII—XIV вв. отражал уже
основную классовую структуру общества — его феодальную
структуру. Как сам феодальный город в качестве промышлен-
ного и торгового пункта, так и его общественные классы были
лишь особым выражением феодальных отношений. И так как
в феодальном обществе имелись два класса — феодалы-вотчин-
ники и масса зависимого и экспроприированного от земли насе-
ления, — то классовый состав феодального города отражал в
основном именно эту феодальную классовую структуру.
Владельцем феодального города, особенно в раннюю эпоху
развития феодализма, являлся тот же феодал-вотчинник, а жив-
шие в этом городе ремесленники, крестьяне и торговцы были
большей частью его же крепостными. Но уже в период раз-
витого феодализма (приходящийся в Западной Европе на
XI—XIII вв., а в феодальной Руси на XIII—XIV вв.) возни-
кают зачатки того процесса отделения города от деревни, кото-
рый, по словам Маркса, является «основой всякого развитого
разделения труда, осуществляющегося путем обмена това-
ров...»1, процесса, в котором в дальнейшем резюмируется вся
экономическая история капиталистического общества. Понятно,
1 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 360.
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
199
что процесс этот в феодальную эпоху ещё не находил полного
осуществления, но получил решающее значение для всего даль-
нейшего развития феодализма. Постепенно в эпоху разложения
феодализма вместе с дальнейшим ростом общественного раз-
деления труда, с развитием промышленности и торговли
феодальный город приобретал уже более сложный классовый
состав, независимость своего населения и всей своей эконо-
мики от феодальной вотчины. Таким образом, город в развитии
феодализма имел двойственное значение: с одной стороны,
в особенности на начальных этапах феодализма, он являлся
неотъемлемым его элементом и этапом развития, а с другой, —
в более позднюю эпоху — элементом его разложения.
В Западной Европе уже в XII—XIII вв. на общем фоне
феодально-вотчинного хозяйства начинают выделяться города
как независимые промышленные центры, выполняющие гро-
мадную историческую, экономическую и политическую роль
в борьбе против натурально-хозяйственной замкнутости и
разобщённости феодализма и в борьбе за свою экономическую
и политическую независимость. В феодальной Руси город как
промышленный центр играл гораздо более подчинённую роль.
Промысловые занятия, возникающие в недрах натурального
хозяйства, ещё долгое время не выделяются из него на основе
общественного разделения труда в специально городские про-
мышленные профессии, кроме тех немногих профессий, которые
вообще не были евязаны с вотчиной.
Роль города в русской хозяйственной жизни, даже в XVI —
XVII вв., не говоря уже о более ранней эпохе, не только была
значительно меныпей, чем в Западной Европе, но ещё не так
давно вовсе отрицалась многими историками. В связи с пода-
вляющим преобладанием в народной жизни сельского хозяйства
и в связи с военными формами городской колонизации, осо-
бенно на юге, многие историки (Соловьёв, Ключевский, Хлеб-
ников и др.) считали, что русский город был «огороженным»
в военных целях и укреплённым селом с крайне слабо развитыми
промышленными отраслями и почти исключительно с земле-
дельческим характером населения. Однако другие историки
(Костомаров), в особенности на основании изучения городских
писцовых книг (Чечулин), приходят к выводу, что, несмотря
на значительные особенности русского города и недоразвитость
У нас городской промышленности и ремесла сравнительно
с западноевропейскими, всё же, в особенности в последующий
период Московской Руси XVI—XVII вв., город получает
значение такого центра, вокруг которого слагается более
широкое общественное разделение труда и промышленно-
ремесленной деятельности на почве товарообмена с дерев-
ней.
200
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
По своему возникновению и по начальным этапам развития
не все города феодальной Руси XIII—XIV вв. прошли одина-
ковый путь.
Как мы видели выше, ещё в период родового и племенного
быта на территории отдельных племён имелись многочисленные
городища, из которых некоторые превращались в крупные
племенные города. Таковы были многие древнеславянские
города, времени основания которых летописец не помнит или
сопровождает рассказы об этих городах такими легендарными
преданиями, как рассказ об основании Киева. Население этих
городов было свободным, сам город основывался не на вла-
дельческой, а на свободной земле. Поэтому эти «своеземские»
города, если они стояли на основных речных и торговых путях,
превращались в крупные торговые пункты, сохраняли свою
независимость и переживали бурный период свободы «вечевого»
строя, пока они ие были подчинены центральной власти. В неко-
торых случаях эти города получали большое и самостоятельное
политическое значение наподобие вольных городов и средне-
вековых городских республик Западной Европы. Таково было
положение и развитие города Великий Новгород.
Но уже в княжеский период сами князья также строили
новые города как укреплённые пункты для сосредоточения в
них своей дружины и для дальнейшего завоевательного про-
движения, селили здесь своих холопов и челядь и заводили
своё городское хозяйство. Эти «княжеские» города часто превра-
щались в резиденции князей, в столицы феодальных княжеств.
Эти этапы раннего дофеодального и феодального развития
города хорошо прослеживаются в археологических памятниках,
вскрывающих иногда в старых городах (Киев, Новгород) два
слоя археологических остатков, свидетельствующих о переро-
ждении первобытного городища в княжеский феодальный город.
Непременная его принадлежность — детынец, кремль — яв-
ляется как резиденцией князя, так и укреплённым местом для
хранения княжеской казны, оружия, товаров и пр.
Наконец, третьей формой возникновения феодального города
было зарождение его из феодальной вотчины, когда па владель-
ческих землях селилось свободное или зависимое население,
занимающееся ремёслами. Для феодального города наиболее
типичным и «органическим» путём его зарождения и развития
является возникновение его на месте феодальной вотчины —
княжеской, боярской, монастырской. Небольшие, устроенные
феодалами в своих вотчинах городские поселения, «городки»,
при благоприятных условиях развивались также в крупные
города.
В первую очередь это относится к Москве — феодальному
городу, возникшему, как мы увидим ниже более подробно, из ма-
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
201
ленькой феодальной вотчины удельного князя. Таково же было
происхождение многих феодальных городов, сохранившихся до
последнего времени и часто носивших названия их бывших
феодально-вотчинных владельцев: Новосиль — вотчина бывших
князей Новосильских, Одоев — князей Одоевских, и многие
другие, Скопин была старая вотчина Романовых. «Ставили»
города в своих вотчинах и более мелкие феодалы, как город
Орлец в вотчине новгородского боярина Луки Варфоломеева.
Очень много городов возникало на монастырских или на митро-
поличьих вотчинах, каковы Гороховец на Клязьме, Алексин
и многие другие. В таких «вотчинных» феодальных городах даже
много позднее, когда они стали приобретать самостоятельное
положение, почти все дворы и постройки принадлежали фео-
далу, боярину, монастырю, а все обитатели этих городов были
их зависимыми и крепостными крестьянами или ремесленни-
ками.
При таких условиях феодальный город и экономически и
социально был первоначально неотделим от феодальной вот-
чины. Основное и новое, что стал вносить город в вотчинное
хозяйство, было, хотя бы в самых зачаточных формах, обще-
ственное разделение труда. Зарождаясь в городе, оно вместе
с тем стало оказывать влияние и на хозяйственный строй фео-
дальной вотчины. Но ещё долго развитие производительных сил
не перерастает тех общественных отношений, которые откры-
вала им феодальная вотчина, и город попрежнему остаётся
феодальным городом. Его отдельные классы связаны в основ-
ном с классами феодального общества. Трудящаяся масса его
населения — те же зависимые от феодала производители,
только специализирующиеся на переработке сельскохозяй-
ственных продуктов (которую они, впрочем, производили и в
вотчине) или на ремесле (которым они также раньше занимались
в вотчине). Руководитель и глава феодального города — тот же
феодал-вотчинник разного масштаба — князь, боярин, кормлен-
щик. Самая организация города представляет вначале сколок
с организации вотчины.
Общественное разделение труда, которое было заложено в
хозяйственной деятельности города, начинает изменять эконо-
мику, а отчасти и социальную структуру как самого города,
так и феодальной вотчины. Города устраивались в своих вот-
чинах далеко не всеми феодалами, а лишь более крупными и
в наиболее благоприятных случаях. Прежние плёменные и
старые торговые города также попадали в распоряжение более
крупных феодальных князей. Поэтому всё феодально-вотчинное
хозяйство неизбежно втягивается в хозяйственное и полити-
ческое влияние города, к которому начинает тяготеть вотчина.
Владелец вотчины сбывает в городе некоторые свои продукты,
202
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ,
получает из города изделия, которые в вотчине пе произво-
дятся. Наконец, сам владелец часто переезжает в город. В са-
мом городе постепенно обособляются группы населения, не свя-
занные с вотчиной.
Так в недрах феодального общества возникает феодальный
город как торгово-промышленный центр, постепенно обособляю-
щийся от феодальной вотчины.
Промышленность феодального города XIII—XIV вв. Город-
ская промышленность в феодальном городе XIII—XIV вв.
по своему развитию стояла, повидимому, ниже промышлен-
ного развития городов Киевской Руси X—XI вв. После упадка
крупного городского торгово-промышленного центра, каким
был Киев, феодальный город в северо-восточной феодальной
Руси XIII—XIV вв. не достиг такого расцвета городской тор-
гово-промышленной жизни. Но всё же и здесь крупные и старые
славянские города, как Новгород, Псков, Смоленск, а также
более новые города Ростово-Суздальской земли (Суздаль —
1024 г., Владимир па Клязьме — 1108 г., Ярославль — 1025 г.)
с перенесением политических центров на северо-восток стали
расширяться, обстраиваться, заселяться ремесленниками и
приобретать значение более или менее крупных промышленных
центров.
Одним из новых городских промыслов, мало развитых в
X—XII вв., становится каменностроительный и кирпичный
промысел, в особенности в связи со строительством церквей.
Кирпичный промысел, занесённый ещё во времена Владимира
иностранными мастерами, строителями церквей («привозе ма-
стеры от грек»), получает более широкое распространение лишь
с XIV в., когда начинают строиться каменные стены вокруг
кремлей разных «стольных» городов, каменные монастырские
и архиерейские здания и пр. По ярлыку хана Узбека 1313 г.
(считающемуся, впрочем, большинством историков подложным)
«каменные здатели» (строители) церковных зданий освобожда-
лись от других обязательных работ.
В связи с той же строительной церковной деятель-
ностью возникают (также сначала занесённые иностранны-
ми мастерами) иконописный и стекольный промыслы; послед-
ний начал самостоятельно развиваться поздно (не раньше
XVI в.).
Из других городских промыслов в XIII—XIV вв. разви-
ваются промыслы по обработке металлов и кузнечный, свя-
занные с военным делом или с выделкой предметов роскоши,
оружия, мелких изделий, домашней утвари и пр. Хотя лучшее
оружие привозилось из-за границы, с Запада или с Востока,
но во многих крупных городах имелись не только простые
кузнецы, но и серебреники и медники для более тонкой работы.
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
203
Они имелись и в Новгороде х. Даниил Галицкий, основатель
города Холма, призывал к себе иностранных и иногородних
мастеров — «немцы и русь, иноязычники и ляхи». Предметы
военного обихода (панцыри, кольчуги, сетки и пр.), металли-
ческие изделия, украшения одежды (пояса, бляхи), изделия
для стола (чарки, кубки), предметы церковного обихода и укра-
шения выделывались частью русскими мастерами, частью ино-
странными, но всегда в городе. Металлические изделия для
земледельческого производства (топоры, сошники, косы) и для
обычного домашнего обихода (сковороды) делались не только
городскими, но и деревенскими ремесленниками-кузнецами.
В остальном городская ремесленная промышленность мало
отличалась от описанного выше ремесла в городах Киевской
Руси X—XI вв. Здесь были те же плотники и древоделы, строи-
тели и мостники, бондари и колёсные мастера, гончарники,
ткачи и кожевенники, шапочники и портные, калачники и
квасники и др.
Из других более важных отраслей промышленности железо-
рудные промыслы попрежнему имели место главным образом
в Новгородской земле. Для XIII—XIV вв. имеются известия
о разработках руды в Новгородской области, у берегов Белого
моря (на реке Неноксе), в Устюжине Железопольской, в уездах
Ямском, Копорском, Ладожском. Добывание руды было поста-
влено самым примитивным образом. Обработка её производи-
лась в домницах — особых устройствах в одну-две печи. Полу-
ченное железо измерялось прутами и крицами (в пруте счи-
талось 10 криц, а вес кустарной крицы был, повидимому, около
9—12 фунтов чистого железа) 1 2. Но вообще железа было не-
много. Его с трудом могли обрабатывать, и поэтому выделка
его не получала широкого распространения.
В Новгородской земле получила начало и другая отрасль
рудных промыслов, добыча серебра, которая производилась
в Закамье, в Югре, у сибирских народностей, с которыми нов-
городцы из-за серебра вели не всегда удачные войны (1193 г.),
но которые всё же платили новгородцам дань серебром.
Особый характер носила соледобывающая промышленность,
распространённая преимущественно по берегам северных морей,
в Двинской земле, Старой Руссе и др.
Ещё в Киевской Руси соль преимущественно ввозилась
издалека — из Крыма, Галицких соляных копей, Перемышля.
С XII в. имеются уже точные известия о значительной разра-
1 А. И. Никитский, История экономического быта Великого Нов-
города, стр. 86.
2 С. Г. Струмилин, Чёрная металлургия в России и в СССР, 1935,
стр. 116 и 119—125.
204
ФЕОДАЛЬНО-ПРЕПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
ботке и выварке соли в Новгородской земле, в Устюге, в Во-
логде и др. Добыча соли и варка её требовали таких крупных
приспособлений, варниц, и таких больших затрат труда, что
она была доступна только более крупным владельцам —
князьям, боярам, монастырям. Соляные варницы имелись в
Галиче у Дмитрия Донского, у Троицкого и Симонова монасты-
рей, у боярина Морозова. В Двинской области, на реке Неноксе,
находились «места солеваренные князя великого да Унасоль
вся князя великого». Эти соляные промыслы в 1471 г. перешли
к московскому князю х. Таким образом, солеваренный про-
мысел был связан с крупным вотчинным, княжеским, боярским
и монастырским хозяйствами. Князья специальными жалован-
ными грамотами давали торговые льготы монастырским вар-
ницам.
Промышленная переработка продуктов сельскохозяйствен-
ного сырья кроме городов велась ещё в больших размерах в
деревне.
Она велась здесь в пределах того же земледельческого, вот-
чинного или крестьянского хозяйства и не отделялась от него
в качестве особого промысла. В этом отношении феодальная
вотчина и вся её организация как в части собственно вотчин-
ного хозяйства, так и в части хозяйства мелкого производи-
теля — зависимого крестьянина — способствовали замедлению
развития общественного разделения труда. Крупное вотчинное
хозяйство сохраняло свой натуральный, для личного потребле-
ния, характер по отношению к продуктам сельского хозяйства
и продуктам переработки. Те продукты земледелия, скотовод-
ства, бортничества, охоты, которые собирались на боярских
землях и угодьях, а также приносились в оброк закупами и
изорниками, в подавляющей своей части шли на личное хозяй-
ственное или военное потребление боярина и его челяди. Зна-
чительная и притом более ценная часть шла в продажу, но
специально сбытом своих изделий на рынок крупное вотчинное
хозяйство не занималось.
Переработка сельскохозяйственных продуктов в изделия
для потребления в вотчинном хозяйстве требовала некоторых
навыков и технических приспособлений. Они постепенно нако-
плялись в феодальной вотчине, благодаря чему из её дворовых
и крестьян выделялись особые ремесленники — ткачи, куз-
нецы, плотники и т. п. Обработка льна и шерсти, выделка
полотна и простых сукон, выделка примитивных деревянных
и железных изделий для потребления и хозяйственных надоб-
ностей были широко распространены или в самой вотчине
1 ААЭ, т. I, № 93, 94, 52; «Акты исторические», т. I, № 49, 93 и др.;
Н. Я. Аристов, Промышленность древней Руси, стр. 66.
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
205
непосредственно, или в хозяйствах зависимых и крепостных
крестьян. От последних все эти продукты и изделия поступали
в вотчину в качестве натуральных рент, оброков, а при случае
сбывались и на рынок в город.
Обособление городской промышленности и ремесла от де-
ревни имело большое экономическое значение. Оно заложило
основу развития внутреннего рынка, а рынок получал всё боль-
шее значение для дальнейшей диференциации хозяйства.
Конечно, нельзя преувеличивать значения и размеров вну-
тренней местной торговли феодального города. Она была неве-
лика по размерам и крайне проста по качеству своих товаров.
Город для своего прокормления требовал снабжения продуктами
сельского хозяйства. Город же был и продавцом продуктов
развивающейся в нём ремесленной промышленности. На при-
митивных городских торгах и ярмарках продавались наиболее
распространённые предметы домашнего обихода и сельско-
хозяйственного производства: коровы, лошади, овцы, гуси,
утки, рыба, мёд, воск, ладан, пшеница, рожь, овёс, мука,
печёный хлеб, соль, овощи, сено, лён, дрова, зола, дёготь,
дубьё. Здесь же продавались изделия городского ремесла:
горшки, оружие, платье, шапки, сукна, обувь, меха, хомуты,
гробы и др.
Самый характер большинства этих продуктов, дешёвых и
громоздких, показывает, что снабжение ими городов шло из
ближайших окрестностей. В свою очередь сельское население
вокруг города в отношении основных продуктов своего массо-
вого потребления также обеспечивалось собственной домашней
переработкой. К тому же не все города были сколько-нибудь
крупными торговыми и промышленными пунктами. Но даже
в тех случаях, когда город представлял собой лишь администра-
тивно-военный пункт, он постепенно становился местом торга
и товарообмена с деревней.
Кроме местной деревенско-городской торговли в XIII—
XIV вв. значительное развитие получает и междугородской
обмен. Он был затруднён вследствие плохих путей сообщения,
особенно в связи с громоздкостью, малоценностью и однообра-
зием предметов торговли. Но в некоторых случаях отсутствие
на местах некоторых важнейших предметов потребления (на-
пример, соли) вызывало необходимость отдалённого товаро-
обмена. По речным путям междугородской обмен шёл далеко,
например из Новгорода доходил до Твери, Черниговской земли,
Суздаля и Москвы. Основным препятствием развития между-
городского обмена кроме путей сообщения являлось то, что
в период феодальной раздроблённости XIII—XV вв. каждая
«земля» и город представляли самостоятельное государство.
Князья и вотчинники при разделе своих владений между
206 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ХШ—XIV ВВ.
наследниками давали им земли «с волостьми и с путми и с селы
и со всеми пошлинами»1. При переходе их «рубежа» (границы)
торговле приходилось преодолевать большие затруднения в виде
многочисленных таможенных и податных сборов, а иногда и
прямых запретов.
Поэтому в многочисленных дошедших до нас внутренних
торговых договорах отдельных земель часто упоминаются согла-
шения о торговле «без рубежа». Договор Новгорода с Тверью
1365 г. представлял новгородцам «путь чист без рубежа сквозе
Тферь и Тферскии волости». Новгородцы же получили от‘татар-
ских ханов ярлык на свободную, «без рубежа», торговлю в
Суздальской земле и много других1 2. В XIV в. торговое раз-
витие Москвы приводит также к ряду договоров её с Тверью,
Рязанью и другими городами 3, причём Москва, как и другие
города, часто давала иногородным купцам (например, двинским
торговцам солью) льготы не платить ни «тамга, ни мыт, пи
костки, ни гостиное, пи явка, ни иные никоторые пошлины»4.
Из товаров внутреннего потребления на первом месте в
междугородном торговом обороте стояла, повидимому, соль
как предмет первейшей необходимости, не везде имевшийся.
Само древнее название купца во внутренней торговле «прасол»
показывает на его торговлю солью, хотя впоследствии назва-
ние «прасол» стало общим названием более мелкого купца.
Соль шла из Крыма, из Галицкой земли, с севера — с Камы и
озёр, отчасти с Заволжья. Доставка её из таких далёких краёв,
конечно, иногда становилась затруднительной, в особенности
при частых войнах.
Так, памятники отмечают, что вследствие войны Киева с
галицким князем прекратилась торговля солью, «и не стало
соли во всей Русской земле». Купцы новгородские, вологод-
ские, устюжские, тверские издавна вели торговлю солью и
хлебом, которые они привозили в свои области, где этих товаров
недоставало. Торговля этими товарами массового потребления
требовала капиталов и привлекала внимание крупных торгов-
цев вплоть до князей, которые охотно принимали участие в
разных тогдашних «хлебных» и «соляных» спекуляциях. Так,
когда в 1215 г. «поби мраз (мороз) обилие (урожай) по волости»
«зая князь (Ярослав) вьрш (хлеб) на Тръжку: не пусти в город
ни воза» 5. То же он сделал в 1232 г., не пустив гостей в Псков
1 «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Госу-
дарственной коллегии иностранных дел», ч. I, 1813, стр. 203, духовная
грамота князя Василия Васильевича (1462 г.).
2 ААЭ, т. I, № 3, 6, 14, 28, 42.
3 Там же, № 14.
4 Там же, Уставная Двинская грамота № 13.
6 Новгородская летопись, I, 1215 г.
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД 207
и повысив цену на соль до «7 гривны бьрковьск» Ч Но кроме
годов неурожаев даже северные области были более или менее
обеспечены своим хлебом и не требовали большого привоза из
хлебородных областей.
Внутренняя и между городская торговля происходила не
только собственно на городских торгах в виде постоянной
базарной торговли, но и на ярмарках в городах и у больших
монастырей. Последние часто развивали очень широкую тор-
говую деятельность, имея своих специальных приказчиков,
«купчину», охватывая своими оборотами самые разнообразные
товары (соль, рыба, мёд, воск и «всякий товар») и самые отда-
лённые части страны.
Один из крупнейших торговых монастырей, Троице-Сергиев-
ский под Москвой, вёл торговлю с Вологдой, Холмогорами,
Новгородом, имел свои торговые суда на Волге, Северной Двине,
Угре, Белоозере. Через своих «купчин», «старцев и мирян»
монастырь скупал соль, рыбу и торговал «каким товаром ни
будь». На основании великокняжеских грамот торговля и
суда Троице-Сергиевского монастыря были освобождены от
обложения всякого рода пошлинами 1 2. Другие монастыри, как
Кирилло-Белозерский, Череповецкий, вели такую же торговлю
в несколько меньших размерах, также освобождаясь жалован-
ными грамотами от «мыта и тамги и иных никоторых пошлин»3.
Кроме таких оптовых закупок (повидимому, частью для соб-
ственного потребления, но частью и для продажи) торговля
происходила на монастырских ярмарках, обычно связанных
с какими-либо праздниками. На эти ярмарки приезжали не
только окрестные крестьяне, но и торговцы из отдалённых
местностей.
Торговля как внешняя, так и внутренняя облагалась много-
численными сборами и пошлинами в пользу князя. А так как
в рассматриваемый нами период каждое мелкое удельное вла-
дение представляло собой самостоятельное княжество, то пош-
лины и сборы тяжело ложились на торговлю. От них освобожда-
лись некоторые привилегированные группы торговцев, осо-
бенно монастыри. Торговые сборы были многочисленны и
разнообразны: мыт (с воза или с лодки с товаром), мостовщина
(за проезд по мосту), костки (с человека, сопровождавшего то-
вар), тамга (установленная, повидимому, татарами таможенная
пошлина с ценности товара), весчее (за взвешивание товара),
гостиное (за склад товара в торговом помещении), явка (при
предъявлении товара властям), пятно (за клеймение) и др.
1 Новгородская летопись, I, 1232 г,
2 ААЭ, т. I, № 77, 117.
3 Там же, № 116.
208 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
Всё это были обычные феодальные источники доходов князей
от торговли. Тяжесть обложения была весьма велика и отри-
цательно отражалась на развитии товарооборота. Поэтому
многие князья жалованными грамотами освобождали от всех
этих пошлин («ни тамги, ни мыт, ни костки, ни гостиное, ни
явка», как говорилось в грамотах) не только монастыри, но и
целые группы торговцев.
До XIII—XIV вв. торговля продуктами сельского хозяй-
ства и ремесла большей частью не обособлялась в виде профес-
сиональной деятельности особого общественного класса. Ею
занимались князья, бояре, духовенство, монастыри, так же
как купцы и сами сельские и городские производители. Пред-
ставители государственной власти, князья-вотчинники, «воло-
стели» не только вели торговлю, но пользовались ею для взима-
ния в свою пользу всевозможных поборов и пошлин. Торговля
велась также и боярами-землевладельцами; с другой стороны,
купцы тоже владели землями, сбывали продукты своего хозяй-
ства.
С XIII—XIV вв. в этом отношении начинает отмечаться
более или менее значительная социальная диференциация.
Торговля, в особенности междугородская и внешняя, начинает
всё более* сосредоточиваться как профессиональная деятель-
ность в руках купцов, иногда более или менее крупных. Бояре,
князья, монастыри и духовенство часто переходят лишь на
«финансирование» торговли, отдавая деньги в рост и в обороты
купцов. В Новгороде, например, такая ростовщическая роль
крупных бояр и духовенства была не в редкость: «а которые
игумены или попы или чернецы торговали преж сего или се-
ребро давали в резы (в рост), а того-бы от сех мест не было»1, —
писал митрополит Фотий новгородцам.
Новгород шёл в этом отношении впереди других местностей
и городов, и уже в XIII в. в нём намечались такие явления,
которые в Москве развились лишь в XV—XVI вв. Крупные
имущественные состояния, нажитые в новгородской торговле,
встречаются уже в XIII в. Известный рассказ летописца1
о разграблении дома посадского Дмитра Мирошкина передаёт,
что у него было конфисковано столько денег, что при разделе
их каждому новгородцу пришлось по 3 гривны, т. е. по 40—
60 рублей, не считая массы долговых расписок и «досок» от
разных лиц.
Таким образом, постепенно в XIV в. торговля как профес-
сиональная деятельность сосредоточивалась в руках специа-
листов-купцов. Чтобы стать полноправным — «пошлым», как 1 2
1 ЛАЭ, т. I, № 369.
2 Новгородская летопись, I, 1209 г.
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
209
тогда говорилось (от слова «пошло»), — т. е. потомственным
купцом, в Новгороде необходимо было вступить в особую орга-
низацию купечества, резиденцией которой была Ивановская
церковь. Вступительный взнос определялся в 50 гривен сере-
бром. «А кто хочет в купечество вложиться в Ивановское дает
купцом пошлым вкладу 50 гривен... а не вложится кто в купе-
чество не даст 50 гривен серебра, то не пошлый купец» Ч Взнос
давал право вести торговлю и купеческие дела, право быть
избираемым на общественные должности и участвовать в само-
управлении.
После падения Киевского государства с его широкими
торговыми оборотами, денежным обращением и с чеканкой мо-
неты, в период феодальной раздроблённости и изолированности,
обращение металлических денег и чеканка их, повидимому,
сокращаются. Для XII—XIII вв. данных о чеканке монет
не имеется. При отсутствии добычи серебра в центральных
русских княжествах оно могло привозиться лишь из-за гра-
ницы в слитках или в монете.
Только Новгород в своих уральских рудниках добывал
серебро и пользовался им также преимущественно в слитках
(па вес) в своей внешней торговле. По форме и величине слитки
были различны, иногда они весили полфунта и тогда называ-
лись гривенниками. Кроме слитков в обращении были раз-
личные иностранные серебряные монеты, получавшиеся из-за
границы, — немецкие, рижские, любекские марки, шиллинги,
пфенниги («пенязи») и др.
Попытка выпуска литых серебряных денег была произве-
дена в Новгороде в 1420 г., когда чеканка монет производилась
в виде вольного промысла особыми ремесленниками — «денеж-
никами». Так как эта чеканка производилась без всякого кон-
троля над содержанием металла, то денежники портили и
обесценивали монеты понижением в них веса серебра. На этой
почве в Новгороде произошло народное волнение. Чеканка
монеты вольными денежниками была прекращена, и литые
рубли были изъяты из обращения вследствие их недоброкаче-
ственности. В Новгороде был создан монетный двор, на котором
работали под контролем 5 денежников. Стали чеканить сере-
бряные новгородские деньги, причём из фунта серебра делалось
600 новгородских «денег», равных 27/9 новгородского рубля,
т. е. рубль равнялся 216 деньгам. В Московском княжестве
собственная чеканка монеты начинается с XIV в. Дмитрий Дон-
ской стал перечеканивать татарскую серебряную монету —
деньгу — и придал самой монетной единице это татарское назва-
ние. Но московская монетная система отличалась от новгород-
1 Дополнения к АИ, т. I, стр. 3.
14 П. и. Лященко, т. I
210
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV ВВ.
ской. По количеству серебра новгородская деньга была вдвое
больше московской, а новгородский рубль — вдвое с лишком
больше московского: в первом считалось 216 новгородских
денег и 432 московских. При Иване III чеканка денег удель-
ными князьями прекращается, но двойственность монетной
системы — новгородских и московских денег и рубля — сохра-
няется. Монеты малого веса — «московки» — имели изобра-
жение всадника с мечом и назывались мочевыми деньгами,
монеты же более крупного веса — «новгородки» — имели изо-
бражение всадника с копьём и получили название копьевых
денег, или копеек.
Таким образом, уже с XV в. возникает самостоятельная
русская денежная система и русская счётная денежная метал-
лическая единица — рубль и копейка, сохранившиеся до на-
стоящего времени. Вначале из татарской деньги стали чека-
нить русскую деньгу, равную двум третям татарской. Вместо
старой гривны (около фунта серебра) счётной единицей ста-
новится рубль, «рубленая гривенка», заключавшая сначала
около полуфунта серебра (48 золотников), а затем 18х/2 золот-
ников, из которых чеканится 200 московских мелких денег
и 100 новгородских копейных денег — копеек. Развитие метал-
лического денежного обращения должно было облегчить вообще
товарооборот и способствовать торговому накоплению. Не сле-
дует, конечно, преувеличивать социальное и экономическое
значение торгового накопления в эту эпоху. Основной со-
циально-экономической силой в XIII—XIV вв. являлось фео-
дально-землевладельческое хозяйство, т. е. феодальная вот-
чина с её замкнутым натуральным хозяйством.
Новгород и его социально-экономический строй. Среди мно-
гих городов феодального периода древней Руси с описанными
типичными чертами мы должны выделить и особо рассмотреть
один крупнейший городской и торговый центр XIII—XIV вв.,
значительно отличающийся как своей социально-экономической
структурой, так и характером, направлением и размерами
торговли от других городов той эпохи. Это Великий Новгород
с его обширными землями, занимавшими всё северное простран-
ство от Прибалтики до Урала.
Как мы указывали выше, Новгород, один из старейших
древнеславянских городов, принадлежал к «своеземским» горо-
дам, т. е. был основан и расположен не на феодальной, кня-
жеской или владельческой земле, а на свободной земле с неза-
висимым, свободным населением. Но уже с XI—XII вв. и
особенно в XIII—XIV вв. в Новгородской земле, в связи с обра-
зованием крупной боярской земельной собственности и с захва-
том боярством и купечеством крупных земельных владений
в новгородских колониях, начинают укрепляться и получают
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
211
преобладание феодально-крепостнические отношения. Боярство
и именитое купечество, а также церковь и монастыри захва-
тывали громадные и лучшие земельные площади вместе с сидев-
шими на них крестьянами и, закабаляя их, старались разви-
вать своё крупное вотчинное хозяйство. Старое свободное кре-
стьянство полностью исчезает. «Псковская судная грамота уже
не упоминает смердов, даже как земельно-зависимое население,
а знает лишь безземельных «изорников» — испольщиков, полу-
чавших от землевладельцев землю и «покруту», т. е. ссуду
деньгами или натурой для обзаведения хозяйства, и обязан-
ных отдавать за это половину урожая в пользу землевладельца.
Изорники могли оставить свой участок и уйти от землевла-
дельца, только возвратив ему выданную покруту и только в один
срок в году (в юрьев день, 26 ноября). В таком же закрепо-
щённом положении находились и другие группы населения
феодальной вотчины, как огородники, кочетники, изгои, «си-
роты» и пр.
Однако в противоположность другим областям феодальной
Руси, где феодальная вотчина по направлению своей экономики
получила исключительно замкнутый, натуральный и само-
довлеющий характер, феодальная вотчина Новгорода и Пскова
(этого сначала «пригорода», а затем и «молодшего брата» Нов-
города) была наиболее рано и наиболее полно втянута в товарно-
денежное обращение. Близость крупнейшего торгового центра
Новгорода, его обширные колониальные владения, его развитая
внешняя торговля, непосредственное участие в ней не только
купечества, но и боярства привели к тому, что новгородское
феодальное боярство вместе с именитым новгородским купече-
ством начинает широко развивать товарно-денежное хозяйство
своих вотчин и разнообразных вотчинных предприятий.
Природные условия Новгородской земли были неблаго-
приятны для широкого развития земледелия. Но новгородские
бояре, захватившие лучшие угодья и обрабатывавшие их тру-
дом холопов и зависимых крестьян, сбывали продукты своих
вотчин (лён, пеньку, ворвань, воск и пр.), рыбных ловель,
пушных промыслов через новгородских купцов за гра-
ницу.
Особенное значение для Новгорода и его внешней торговли
получают захваты громадных территорий в областях соседних
племён: ненцев («самоедов») — на севере, зырян (коми) — по
реке Печоре и по притоку Северной Двины — реке Вычегде,
перми — по Каме и югры — на Северном Урале. Посылая сюда
вооружённые экспедиции «ушкуйников» (на лодках, называв-
шихся «ушкуями»), новгородские бояре и купцы покоряли эти
народы севера, грабили их, облагали данью в виде дорогой
пушнины, которая и составляла один из важнейших предметов
S12 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ХШ—XIV ВВ.
их торговли. Они же устраивали здесь соляные варницы,
морские рыбные промыслы, добычу серебряных и железных
РУД и пр.
При таких условиях новгородское боярство вместе с круп-
ным «именитым» новгородским купечеством начинает вести
широкую внешнюю торговлю с Западной Европой. В этом отно-
шении Новгород сравнительно с другими русскими городами
ХШ—XV вв. ушёл далеко вперёд от типичных черт «замкну-
того» феодального города и стоял близко к передовым западным
центрам того времени — к «свободным» городам Ганзейского
союза (Любек, Висби, Данциг и др.), с которыми он вёл
торговлю, или к передовым торговым средиземноморским город-
ским республикам (Венеция и др.). В связи с этим социально-
экономическая структура и политическое устройство Новго-
рода приобретали черты, сходные с этими «свободными»
западными городами-республиками. Новгород становится само-
управляющейся купеческо-торговой и феодально-боярской
республикой лишь с номинальной и ограниченной договорами
властью князя.
Верховным республиканским органом являлось всенародное
вече, в котором принимало участие всё население города и
пригородов. Но фактически вся власть принадлежала бояр-
ству и именитому купечеству. Ещё большая полнота власти
принадлежала боярству, высшему духовенству и именитому
купечеству в высшем административном и совещательном ор-
гане, в особом Совете бояр, или в Совете господ, как, по ана-
логии с такими же учреждениями на Западе, называли его
иностранцы. Все высшие исполнительные органы, как посад-
ники, тысяцкие, пополнялись исключительно из числа лиц
боярской знати.
Таким образом, новгородская «вольница» ХШ—XIV вв.
не имела ничего общего (вопреки мнению Костомарова) с «на-
родоправством», с истинным демократизмом. Интересы фео-
дально-аристократического боярства и именитого купечества
Новгорода совпадали. В экономическом отношении они заклю-
чались в стремлении к усилению феодальной и торговой эксплоа-
тации населения внутренних областей и обширных колоний,
в стремлении удержать в своих руках широкую посредниче-
скую торговлю, особенно внешнюю, для сбыта продуктов
феодального, земледельческого и промыслового хозяйства
страны.
Всё это ставило интересы господствующих классов бояр-
ства и купечества в резкое противоречие с интересами массы
населения. В политическом отношении новгородская аристо-
кратическая феодально-купеческая республика являлась наи-
более сильным противником объединительных тенденций
феодальный' город
213
Москвы, так как объединение в централизованном государстве
лишало новгородское боярство и купечество их монопольного
положения в посреднической внешней торговле для всей
страны.
Целый ряд особых хозяйственных, исторических и геогра-
фических условий был причиной того, что внешняя торговля
Новгорода получила широкое значение и явилась важным эле-
ментом его хозяйственного развития. После упадка торгового
значения Киева, а затем Византии главные пути торговли
европейского Востока с Западом стали проходить через бал-
тийские порты. Для русской торговли эти новые торговые пути
имели то значение, что к ним примыкал древнейший каспийско-
волжский путь арабской торговли. А через ряд переволоков
и соседних рек этот путь проходил далее в центральные рус-
ские земли и княжества — в Москву, Тверь, Рязань. На запад
этот путь открывал морские выходы в Ганзейский союз, Данию,
Швецию и другие страны. Этот основной морской балтийский
путь становится главной артерией новгородской внешней тор-
говли. Сухопутными торговыми трактами были вотский, луж-
ский и псковский. Но так как Новгород не был приморским
городом и у него не было морского флота, то ближайшими горо-
дами, с которыми Новгород вёл торговлю, были Нарва, Дерпт,
Рига, Ревель. Через них новгородские купцы доходили до
немецких городов Данцига и Любека, до Готланда, а также Або
и Выборга.
Новгородские власти строго наблюдали, чтобы вся торговля
этих городов с Новгородом шла через их руки. Поэтому, напри-
мер, немецким судам разрешалось ходить только по Неве,
Ладожскому озеру и части Волхова; дальше товары должны
были перегружаться на русские суда. Торговля немцев носила
исключительно оптовый характер и шла через новгородских же
купцов. За нарушение этого правила и за заключение сделок
с другими русскими городами помимо новгородских купцов
иноземцев привлекали к суду и подвергали наказанию. Даже
князья, которых призывали новгородцы, имели право вести
торговлю с иностранными купцами только через новгородских
купцов, о чём свидетельствуют договоры XIII—XIV вв. новго-
родцев с их князьями.
Понятно, что такой характер торговли с передовыми для
того времени промышленными странами Запада не мог не ска-
заться в сильнейшей степени на всём социально-экономическом
строе Новгорода. Его внешняя торговля, особенно с Ганзой,
хорошо изучена по памятникам русской письменности и по
памятникам упомянутых немецких городов.
Во главе немецкого купечества в Новгороде стоял обыкно-
венно ольдерман, выбираемый всеми купцами; в качестве его
214 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В XIII—XIV вв.
помощника выбирался ратман. По прибытии в Новгород ино-
странные купцы обязаны были жить в специальных «дворах»,
которых было два: старый — готский — и новый — немецкий;
вне их селиться запрещалось. Правила и распорядок жизни
в дворах были строго регламентированы: вход посторонним
воспрещался, купцы должны были возвращаться домой к опре-
делённому часу, после чего ворота запирались и ставилась
стража. Время пребывания в Новгороде было ограничено, и ку-
пец, продав товар, должен был уезжать на родину. Самые тор-
говые сделки должны были также происходить в определённое
время и в определённом месте. Торговые лавки в немецком дворе
были небольших размеров, и товар обыкновенно хранился или
на складах, или в немецкой церкви св. Петра.
Всё общие вопросы торговли и сношения с новгородскими
властями лежали на ольдермане; в экстренных случаях соби-
ралось общее собрание купечества, называемое стевеном. Пра-
вила, которыми должны были руководствоваться немецкие
купцы в сношениях с новгородцами, излагались в особых стату-
тах, получивших название «скра» (повидимому, от пергамента,
на котором написаны были правила). До нас дошло несколько
списков скра в нескольких редакциях. Скра подробно опреде-
ляли правила внутреннего распорядка немецкого двора, пове-
дения и жизни всей общины, избрания должностных лиц,
своего рода устав о наказаниях за разные преступления, пра-
вила торговли, регулирование вопросов денежного обращения,
кредита и т. п. Решающей инстанцией во всей этой регламента-
ции и в возникающих спорах являлась купеческая организация
немецких городов — Готланда, Висби, Любека. В целях моно-
полизации торговли в руках Ганзейского союза издавался ряд
постановлений общего характера, обязательных для всех чле-
нов. Запрещалось, например, вступать с новгородцами в торго-
вые компании, перевозить их товары, запрещалось брать на
комиссию товар других иностранных купцов — англичан, фла-
мандцев, французов.
Новгородские власти не имели права вмешиваться во вну-
тренние дела немецкой купеческой общины. В случае каких-
либо споров и общих вопросов ольдерман обсуждал их вместе
с представителем русских купцов — тысяцким. Большая борьба
шла по вопросу о праве немцев судиться собственным судом
и быть свободными от русских уголовных наказаний (так же
как русские купцы освобождались от этого в немецких
городах).
Главным предметом новгородской внешней торговли по
вывозу являлись меха: соболя, бобры, горностаи, куницы,
норки и другие, менее ценные. Из предметов сельскохозяй-
ственного производства вывозились лён, конопля, воск, кроме
ФЕОДАЛЬНЫЙ ГОРОД
215
того, рыбий жир, ворвань. Часть этих продуктов шла из соб-
ственно Новгородской земли, но больше — из соседних кня-
жеств и из завоёванных новгородцами земель, которые подверга-
лись ушкуйниками и купцами разграблению.
Ввоз в Новгород из немецких городов состоял из продуктов
городской ремесленной промышленности, не производившихся
в Новгороде. На первом месте были тонкие сукна; в меньшем
количестве в Новгород шло полотно, шёлк. Другой важной
статьёй ввоза являлись продукты металлообрабатывающей
промышленности — железо, медь, олово, свинец, далее — соль
и, наконец, некоторые продукты продовольствия — хлеб, вино,
пиво, сельди. Шли также и благородные металлы — золото и
серебро.
При этом следует отметить, что все эти предметы шли не
только для самого Новгорода, но и для Ростово-Суздальского,
Владимиро-Московского и других русских княжеств. Новгород
являлся крупным торговым центром, снабжавшим монопольно
всю Русь вплоть до того времени, пока Москва не овладела север-
ным (через Архангельск) торговым путём для сношений с Запад-
ной Европой.
Феодальный город XIII—XIV вв. Белоруссии, Украины,
Закавказья и др. Большое значение феодальный город получил
в экономическом развитии белорусских и юго-западных украин-
ских земель, когда после распада Киевского государства они
вошли в состав: первые — Литовского, а вторые — Галицкого
княжества, а затем в объединённое Польско-Литовское госу-
дарство.
Кроме старых крупных городов, как Вильно, Гродно, Ковно,
Львов, Галич, Владимир-Волынский и др., здесь имелась масса
мелких городов («места»), представлявших собой небольшие
местечки, расположенные на землях феодальных владельцев,
населённые ремесленниками, обязанными феодалу повинно-
стями. Как эти, так и более новые города (Слоним, Волковыск,
Перемышль, Бересты и др.) стали развиваться в крупные торго-
во-промышленные центры. В них селились ремесленники из
крепостных вотчинных крестьян и из «вольных людей». Часть
ремесленников была выходцами из государств Центральной
Европы. Стало формироваться мелкое и крупное купечество,
которое не только вело местную (ярмарочную) торговлю, но и
занималось откупами, денежными операциями, вело загранич-
ную торговлю. Развитие торговли способствовало дальнейшему
экономическому росту городов и укреплению в них зачатков
городской промышленной и торговой буржуазии.
Иной путь развития прошли в период феодальной раздроб-
лённости в XIII—XIV вв. города южных окраин Восточно-
Европейской равнины, а также Закавказья и Средней Азии,
216 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ХШ—XIV ВВ.
особенно со времени монгольского завоевания. На всём этом
обширном пространстве, издавна имевшем культурные и торго-
вые связи с древним европейским греко-римским миром, города
в преобладающей мере не носили феодально-ремесленный харак-
тер, а имели древнее происхождение как крупные торговые
центры.
Часть этих городов уже к XIII—XIV вв. вместе с падением
восточных государств или совсем исчезала, теряла своё значе-
ние, или была разрушена (Итиль и Булгар на Волге, Саркел
на Дону, Сарай-Берке и др.). Вместо них позднее стали возни-
кать другие города (Астрахань, Казань), которые благодаря
своему выгодному положению на Волжско-Каспийском водном
пути быстро получили крупное значение в оборотах с русской
и сибирской пушниной, бухарскими тканями, шелками и ков-
рами, произведениями собственных ремёсел — кожаными това-
рами, юфтью и пр. На Черноморском побережье старые греко-
римские черноморские колонии (Херсонес, Кафа, Судож и др.)
вели в XIII в. оживлённую торговлю с Византией, Генуей,
Венецией, Малой Азией, Кавказом, где можно было встретить
многочисленных представителей купечества этих стран.
В Закавказье, в Колхидском и Иберийском грузинских
государствах и в Армении, многие города, особенно в XII—
XIII вв., получают значение крупных торговых и промышлен-
ных центров. В Армении уже с IX—X вв. кроме старых крупных
торговых центров стали расти новые города (Карин, Ван,
Беркри, Двин), стоявшие на путях и магистралях крупной
караванной торговли. В Грузии (в Колхиде и Иберии) кроме
греко-римских колоний и старых царских резиденций и кре-
постей (как Мцхет) ещё в период раннего феодализма стали
возникать крупные торговые центры (Тбилиси, Кутаиси и мно-
гие другие), которые вели крупную импортно-экспортную тор-
говлю. Тбилиси, уже по словам армянских историков VII в.,
являлся городом «торговым, великим и славным». В городском
ремесле уже тогда начинают возникать цехи, на которые дели-
лись все ремесленники (алькары) во главе с выборными старо-
стами (устабаши). Монгольские нашествия ХШ—XIV вв. по-
дорвали торгово-промышленное значение городов Закавказья
и их прогрессивную роль в общественном развитии.
В Средней Азии древние города — Маркиана (Мерв), Бактра,
Мараканда (Самарканд), Кашгар и др., — лежавшие на путях
караванной торговли из Передней Азии в Китай, при завоева-
нии монголами Чингисхана были опустошены и даже полностью
разрушены, а население их перебито или рассеяно. Во второй
половине XIII в. они стали вновь приобретать значение важ-
ных торговых и промышленных центров с развитым городским
ремеслом и крупной торговлей. В Самарканд Тимур насиль-
феодальный город 217
ственно переселял искуснейших ремесленников-оружейников
Закавказья, ткачей шёлка и ковров из других городов Азии,
инженеров и архитекторов для своих замечательных сооружений
(мавзолеи, дворцы, обсерватории и др.). Но «кочевой» характер
феодализма державы Тимуридов и быстрый её распад не могли
открыть дальнейших путей для прогрессивного развития горо-
дов Средней Азии.
РАЗДЕЛ ЧЕТВЁРТЫЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО
В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО ФЕОДАЛИЗМА
И ЛИКВИДАЦИЯ ФЕОДАЛЬНОЙ
РАЗДРОБЛЁННОСТИ РУССКИМ
ГОСУДАРСТВОМ В XV—XVII вв.
ГЛАВА X
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР ПОЛИТИЧЕСКОГО
И ХОЗЯЙСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В XV-XVII вв.
Мы Преходим к рассмотрению того периода общественно-
экономического развития, который является чрезвычайно важ-
ным этапом в хозяйственном и политическом развитии всех на-
родов СССР. Будучи непосредственным продолжением пред-
шествующего периода развития феодально-крепостнической
хозяйственной системы и углубления её отдельных элементов,
этот период в отличие от предыдущего характеризуется посте-
пенной ликвидацией феодальной раздроблённости, возвыше-
нием центральной власти и образованием крупного, нацио-
нального Русского феодально-крепостнического централизо-
ванного государства.
В этом последнем отношении рассматриваемый период раз-
вития русского средневековья и феодализма характеризуется
той же основной чертой, что и позднее средневековье Западной
Европы XIV—XVI вв., — процессом образования центральной
власти и централизованного государства. Но вместе с тем этот
процесс по своему социальному содержанию и историческим
особенностям существенно отличался от такого же процесса
на Западе.
На Западе этот поздний этап феодализма и образования
феодально-абсолютистского порядка являлся в то же время
началом периода разложения феодально-крепостнической хозяй-
ственной системы и начальным этапом зарождения капиталисти-
ческих отношений. Зарождение капиталистических отношений
в недрах феодализма имело в своей основе рост процесса обще-
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
219
ственного разделения труда, отделения города от деревни, рост
городов и городской промышленности. Все эти процессы на
Западе сопровождались складыванием наций и образованием
национальных государств. Говоря об этом периоде разложения
феодализма, возвышения центральной власти и образования
национальных государств, Энгельс указывает, что «в XV веке
городские бюргеры стали в обществе уже более необходимы,
чем феодальное дворянство... Горожане стали классом, который
воплотил в себе дальнейшее развитие производства и обмена
(Verkehr), просвещения, социальные и политические учрежде-
ния» *. «Будучи сами по себе еще слишком слабыми... элементы
эти находили сильную поддержку в главе всего феодального
порядка — в короле... Национальности стали развиваться в
нации» 1 2. «Совместное действие всех этих причин... обеспечили
во второй половине XV столетия победу над феодализмом, хотя
и не бюргерства, но королевской власти» 3.
Складывание русской нации и образование национального
русского государства происходили несколько позже и в иных
сравнительно с Западной Европой исторических условиях.
В XV—XVI вв. в Русском государстве ещё пе сложился та-
кой класс «городских бюргеров», который воплотил бы в себе
дальнейшее развитие буржуазии и её политических учреждений.
Этот поворот наметился у нас лишь с конца XVII и с начала
XVIII в.
Но и политические условия ликвидации феодализма у нас
были иные, чем па Западе. Товарищ Сталин, рассматривая
вопрос о ликвидации феодализма и образовании централизован-
ных государств, указывает, что «на Западе — в Англии, Фран-
ции, Италии и отчасти Германии — период ликвидации феода-
лизма и складывания людей в нации по времени в общем и
целом совпал с периодом появления централизованных госу-
дарств...
На востоке Европы, наоборот, процесс образования наций
и ликвидации феодальной раздробленности не совпал по вре-
мени с процессом образования централизованных государств».
В Венгрии, Австрии, России «...капиталистического развития
еще не было... между тем как интересы обороны от нашествия
турок, монголов и других народов Востока требовали незамедли-
тельного образования централизованных государств, способных
удержать напор нашествия» 4.
Складывание Русского централизованного государства мно-
го ранее зарождения в нём капиталистических отношений
1 А. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 440—441.
2 Там же, стр. 443, 444.
3 Там же, стр. 449.
4 И. В. Сталин, Соч., т. 5, стр. 33—34.
220 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
происходило в условиях борьбы с татарским игом и требо-
вало концентрации всех национальных, экономических и
военных сил страны. Оно стало возможным, конечно, лишь на
, почве ликвидации экономической раздроблённости и изолиро-
ванности феодального хозяйства, феодальной вотчины, на почве
продолжающегося роста общественного разделения труда, отде-
ления города от деревни и постепенного формирования единого
национального рынка. Но, как видно из сказанного, этот про-
цесс происходил в Русском государстве в отличных от За-
падной Европы исторических условиях, иными темпами и с
иными результатами.
В Московской Руси процесс ликвидации феодальной раз-
дроблённости прежних отдельных земель и княжеств и создания
централизованного государства в XV в. только начинался.
По словам Ленина, «только новый период русской истории
(примерно с XVII века) характеризуется действительно фак-
тическим слиянием всех таких областей, земель и княжеств
в одно целое». Слияние это было вызвано «...усиливающимся
обменом между областями, постепенно растущим товарным
обращением, концентрированием небольших местных рынков
в один всероссийский рынок. Так как руководителями и хозяе-
вами этого процесса были капиталисты-купцы, то создание
этих национальных связей было ничем иным как созданием
связей буржуазных» г. Но даже и в этот период, как и много
позднее, в силу отмеченных обстоятельств, социальная и эконо-
мическая сила в Русском государстве осталась в руках
феодально-землевладельческого класса, и само государство пол-
ностью сохранило свою феодально-крепостническую основу.
Политический рост Московского феодального княжества
и образование Русского государства. Начало политического
формирования Московской Руси уходит далеко в глубь ран-
них этапов феодальной эпохи (XII—ХШ вв.). В XV—XVI вв.
происходил постепенный процесс ликвидации феодальной
раздроблённости и складывания централизованного государ-
ства. Окончательную же ликвидацию феодальной раздроб-
лённости можно считать завершённой тогда, когда Московская
Русь достигла уже размеров и значения сформировавшегося
крупного национального русского централизованного государ-
ственного объединения, т. е. примерно в середине XVII в.
Ещё во время существования Ростово-Суздальского княже-
ства Москва представляла собой простую мелкую феодальную
вотчину, принадлежавшую одному из младших суздальских
князей. Первое упоминание о Москве относится к 1147 г.,
когда один из суздальских князей, Юрин Долгорукий, давал
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 137—138.
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
221
в своей московской усадьбе «обед силен» Впоследствии эта
московская вотчина начинает расширяться, заселяться, обра-
стать новыми деревнями, сёлами, постройками и церквами.
После того как из Суздальского княжества выделяется особое
Владимирское княжество, Москва входит в его состав и выде-
ляется как «пригород» стольного города Владимира, т. е. пре-
вращается в город. В нём строится крепость, Кремль, который
огораживается деревянной стеной. В городе ставится воинский
отряд для охраны и защиты. Однако долгое время Москва
остаётся всё же мелкой вотчиной пригородного типа. Как мелкая
вотчина она переходит по наследству от отца к сыну по младшей
линии.
По своему географическому положению Москва стояла на
довольно важных после падения Киева водных и сухопутных
торговых путях: на запад —до Смоленска и далее в Литву,
на северо-запад —до Новгорода и в Прибалтику, на восток —
в Заволжье и в Орду, на север —до Ярославля и Белого моря.
Поэтому её торговое, а вместе с тем и политическое значение
начинает быстро расти. Когда в 1238 г. Москва была сожжена
татарами, она была уже окружена многочисленными сёлами,
деревнями, ремесленными и торговыми посадами, церквами,
монастырями, т. е. была уже довольно крупным центром. После
татарского разгрома в Москве было похоронено 24 тыс. трупов,
что говорит уже о значительной её населённости. После смерти
великого князя , Александра Невского Москва переходит как
самостоятельное вотчинное княжество в наследство одному из
младших его сыновей, князю Даниилу, который и является
основателем новой московской княжеской династии. В числе
феодальных княжеств XIII в. возникает, таким образом, новое
феодальное княжество —Московское.
Если проследить дальнейший рост территориальных присое-
динений Московского княжества, то станет ясным, насколько
быстро шёл этот процесс «собирания земли русской». Расшире-
ние феодально-вотчинных владений Даниилом и Иваном Кали-
той между прочим очень напоминает картину, например, такого
же объединения и роста феодальных владений и королевских
доменов Гуго Капета в феодальной Франции X—XI вв. Мо-
сковские феодалы были, пожалуй, ещё более удачливы и пред-
приимчивы в «округлении» своих феодальных владений. Они
начинают прибирать к своим рукам территории и вотчины
других князей, а вместе с тем приобретают и политическую
власть над ними, уничтожая их самостоятельность. Завоёвы-
ваются одни княжества, выгоняются князья из других
Ипатьевская летопись, 1147 г.
222 феодально-крепостное хозяйство русского государства
княжеств, а вотчины их как «выморочное имущество» посту-
пают во владение московскому князю.
Расширение территории Московского княжества за счёт
приобретения новых земель, княжеств и вотчин привело к росту
политического и военного могущества нового государства.
Московские князья постепенно сосредоточивали в своих руках
политическую власть над всеми русскими феодальными кня-
жествами. Особенное значение в этом отношении имели так
называемые «ханские ярлыки» от татарских ханов как верхов-
ных суверенов русских князей, когда за подарки, подкупы,
интриги, преступления целые княжества отдавались москов-
скому князю. Так, Василий I приобретает ярлык на крупное
княжество Нижегородское. Многие менее удачливые феодалы
под давлением политического и экономического роста Москвы
начинают сами отдавать свои вотчины московскому князю,
переходя к нему «на службу».
В основе этого объединения вокруг Москвы прежде разоб-
щённых земель лежало постепенное развитие экономических
связей между ними. Уже во второй половине XIV в. в различ-
ных частях северо-восточной Руси — от Поморья с его богатыми
морскими промыслами и обилием ценных пушных товаров до
Рязанской земли с её избытками земледельческих продуктов —
возникают и расширяются оживлённые торговые сношения, в
центре которых становится Москва. В процессе развития об-
мена и торговли складывается и формируется городское тор-
говое и ремесленное население и профессиональное купече-
ство, всё более расширяющее границы товарообмена между
областями и княжествами. Торговые операции московских
купцов распространяются далеко на восток —до Золотой Орды,
на юг —до Крыма и Предкавказья.
Политическая раздроблённость и экономическая изолиро-
ванность отдельных княжеств, когда каждое из них имело свои
таможенные заставы и «рубежи», торговые пошлины, свою
денежную систему, резко препятствовали торговым и промыш-
ленным связям. Торговое и ремесленное посадское население
городов для развития своей торговли было заинтересовано в
уничтожении всех этих «рубежей» между отдельными княже-
ствами и в объединении последних. Московские князья стано-
вятся во главе этого движения, заключая с рядом княжеств
договоры об уничтожении стесняющих внутреннюю торговлю
рубежей («путь чист без рубежа»), о необложении торговли
новыми пошлинами («непошлых мытов и пошлин не замыш-
ляти») и пр. Эти договоры имели, таким образом, не только
экономическое, но и важнейшее политическое значение, подго-
товляя создание вокруг Москвы единого национального рынка
и национального государства «всея Руси».
ОВЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
223
Уже Иван III (1462—1505 гг.) провозглашает новую идею
политического объединения, объявляя себя «государем всея
Руси», т. е. уже не отдельного удельного Московского княже-
ства, а всех княжеств, входящих в Русь, провозглашая себя
наследником Византии и носителем идеи византийско-восточ-
ного самодержавия, перенесённого в Москву. Одновременно
с этим продолжалось дальнейшее присоединение земель фео-
дальных княжеств, искоренение остатков раздроблённости и
самостоятельности феодальных вотчин. Иван III присоединяет
ряд новых крупных княжеств — Ярославль, Ростов, Тверь,
Рязань, Новгородские земли, Псков, Пермь и Вятку. Полностью
были уничтожены вотчины боярства в обширных Новгородских
землях путём «вывода» новгородского боярства в московские
уезды, конфискации боярских земель и раздачи их московским
служилым людям.
Внук Ивана III, Иван IV (1533—1584 гг.), принимает
(с 1547 г.) ещё более торжественный титул «царя» и присоединяет
к Москве новые территории —Казанское (1552 г.) и Астрахан-
ское (1556 г.) царства. Он подчинил Сибирское ханство и Ногай-
скую Орду, отобрав их после разгрома у прежних властителей
Руси —татарских ханов. С упорством и настойчивостью он
продолжал разрушать остатки феодальной раздроблённости
отдельных княжеств и самостоятельность отдельных феодаль-
ных владений, физически уничтожая целый ряд крупных бояр-
ских фамилий. Их земли и уделы «отписываются за государя»
уже как его царские вотчины.
Таким путём происходило уничтожение политической и
экономической независимости не только феодального бояр-
ства, но и бывших удельных князей Рюриковичей. Все они
постепенно переходят на службу центральной московской
власти и наделяются землёй уже не как самостоятельные
феодалы, а «верстаются поместьями», т. е. получают землю
на условиях службы московской центральной власти, мо-
сковскому самодержцу феодалу. Таким путём идёт процесс
дальнейшего развития хозяйственной и политической струк-
туры феодального государства. Период феодальной раздро-
блённости в развитии феодализма ко второй половине
XVI в. сменяется и политическим и военным укреплением
централизованного Русского государства. Это объединение
получает не только решающее политическое значение для
народов, объединённых Москвой, но и важнейшее междуна-
родное значение.
Вместе с ликвидацией феодальной раздроблённости перед
Русским государством встала задача обеспечить независи-
мость и прогрессивное развитие страны путём борьбы с ино-
земными захватчиками с востока и запада.
224 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Освобождение от татарского ига являлось первейшей исто-
рической задачей Русского государства XV в. Правитель-
ство Ивана III, опасаясь ещё вступать в открытую борьбу
с татарами, умело пользовалось внутренней и династиче-
ской борьбой между отдельными татарскими ханствами, раз-
жигая противоречия между золотоордынскими, сибирскими,
ногайскими ханами. Когда золотоордынский хан Ахмат в 1480 г.,
надеясь на союз с польским королём и на внутренние затруд-
нения Московского государства, предпринял свой последний
поход на Москву, Иван не вступил в бой с татарами. Он решил
придерживаться более осторожной стратегии и тактики в борьбе
с ними. Иван III уговорил своего союзника крымского хана
Менгли-Гирея напасть на Польшу, а сам сосредоточил свои
войска против Золотой Орды. Ахмат не решился вступить в бой
с русскими, отступил с реки Угры, где стояли татарские и рус-
ские войска, и на пути в Орду был убит ногайскими и сибир-
скими татарами. Позорное татарское иго пало (1480 г.).
Так Иван III, по словам Маркса, «одного татарина ловит
при помощи другого». Он освободил Москву от татарского ига
«не путем решительного удара, а посредством упорного, почти
двадцатилетнего труда». В начале своего княжения Иван III
был данником татар, власть его оспаривалась феодальными
князьями. Польша, Литва, ливонские рыцари, шведы стреми-
лись отвоевать московские земли. К концу своего княжения
Иван, по словам Маркса, «становится совершенно независимым
государем, женою его делается дочь последнего императора
Византии, Казань лежит у его ног, остатки Золотой Орды стре-
мятся к его двору. Новгород и другие народоправства приведены
к повиновению, Литва ущерблена и великий князь ее —игрушка
в руках Ивана, ливонские рыцари побеждены. Изумленная
Европа, которая в начале царствования Ивана III едва подо-
зревала существование Москвы... была огорошена внезапным
появлением колоссальной державы на восточных равнинах» х.
Иван IV, продолжая политику использования распри между
ханствами, решительными военными действиями разгромил
и ликвидировал последние оплоты татарского могущества —
Казанское, Астраханское, Ногайское, Сибирское ханства. Та-
ким образом открывались широкие пути продвижения Рус-
ского государства на восток и юг.
Другой задачей, которую ставило себе Русское государство
XVI в., было завоевание морских выходов на Запад и ликвидация
изолированности от более культурных стран Запада. Иван III
вступил в борьбу с Ливонским орденом из-за господства
на Балтийском море. Он наголову разбил немецко-ливонскую
1 Marx, Secret diplomatic history, p. 82.
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 225
армию. По словам летописца, русские войска «биша поганых
немец на 10 верст и не оставиша им ни вестоноши, а не саб-
лями светлыми секоша их, но биша их москвичи и татарове
аки свиней шестоперы» Ч
Успешная борьба с тогдашними крупными военными госу-
дарствами встревожила европейские государства, опасавшиеся
возвышения Москвы, —Литву, Данию, Швецию. Образовалась
коалиция против Русского государства из Ливонии, Литвы,
Польши и Швеции. Двадцатичетырёхлетняя борьба Ивана IV
против этой коалиции и за выходы к Балтийскому морю окон-
чилась неудачей и потерей старых русских городов. Задача
завоевания выходов к Балтийскому морю — важнейшая для
развития страны — пе была осуществлена.
Отсталость Москвы в культурном и военном отношении по
сравнению с западными соседями стала очевидной. Но именно
эти западные соседи из-за страха усиления Москвы поддержи-
вали её отсталость путём блокады, недопущения Москвы к вы-
ходам в Балтийское море, путём всяческих затруднений сноше-
ния Москвы с Европой. Феодальная знать внутри страны также
была недовольна стремлением Ивана IV на запад и к Прибал-
тике, так как её интересы лежали в многоземельном юге, где
она могла захватывать земли и крепостных. К тому же фео-
дальная знать была недовольна политикой Ивана IV, напра-
вленной к уничтожению их вольностей. Многие феодалы изме-
няли царю и переходили на сторону врагов. Но объективные
условия развития Русского государства и особенно интересы
торгового класса настоятельно требовали выходов в Прибал-
тику. Предстояла борьба за самые основные условия существо-
вания русского государства, за возможность его прогрессивного
и культурного развития.
Образование поместной системы. Борьба за национальное
объединение и независимость, за ликвидацию феодальной раз-
дроблённости настоятельно требовала создания централизован-
ного государственного аппарата и образования служилого
сословия, подчинённого центральной государственной власти.
Складывание служилого сословия дворянства и связанной с ним
поместной системы землевладения вместо прежней феодальной
вотчины шло постепенно уже с XV в., но оно развернулось
главным образом в XVI и было закончено лишь в XVlI в.
В состав служилого класса Русского государства XVI в.
вошли все элементы прежнего феодального общества, которые
были вовлечены в состав централизованного государства. Сюда
вошли прежние «удельные» князья, потерявшие свою незави-
симость, высшее феодально-вотчинное боярство, перешедшие на
1 Псковская летопись, I, 1501.
15 ГГ. И. Лященко, т. Т
22G ФЕОДАЛЬПО-КРЕПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
службу Москвы «вольные слуги» и даже низший слой феодально-
зависимых дворцовых слуг, «слуги под дворским», и, наконец,
простые тяглые люди и иностранцы, выходцы из Литвы и других
государств, татары и пр.
Вся эта разнородная сословная группа в качестве «служи-
лых людей» государства в XVI в. разделялась «по отчеству»,
т. е. по происхождению, на три главных разряда, называвшихся
«чинами». Но постепенно эти сословные перегородки стирались,
так как отдельные группы пополнялись выходцами из других
групп уже не «по отчеству», а по заслугам перед центральной
властью. К первому разряду принадлежали лица, имевшие право
заседать в боярской думе: 1) бывшие удельные князья, 2) ста-
рые боярские фамилии и 3) «слуги вольные» прежних московских
князей. Все они составляли три «думных чина» — бояр, околь-
ничих и думных дворян. К ним централизованное государство
присоединило и свою высшую бюрократию — «думных дьяков».
Во втором разряде числились «чины московские», т. е. старые
московские дворцовые слуги и часть переведённых в Москву
провинциальных служилых людей. Они составляли как бы гвар-
дию и двор московского государя — стольники, стряпчие, дво-
ряне московские и другие чины. В третьем разряде числилась
вся масса провинциальных служилых людей, городовые служи-
лые люди, получившие общее название дворян и детей боярских.
Хотя во всех этих сословных группировках чувствовалось
уже нивелирующее влияние центральной государственной
власти, однако в течение почти всего XVI в. «родовитость»
происхождения, «отчество», всё же являлась решающим для
определения места и порядка прохождения государевой службы
тем или другим лицом. Сын думного боярина никогда не начи-
нал службу ни с чина московского, ни тем более провинциаль-
ного дворянина, а прямо с чина стольника Ч Но тем не менее все
чины, от самых высших до провинциальных низших, были обя-
заны личной службой — гражданской или военной — государю
и государству как общей государственной повинностью.
Государство должно было вознаграждать, оплачивать и
содержать всех этих служилых людей, притом сообразно их
чину и должности. В руках государя не было таких финан-
совых средств — да и вообще их не могло быть в условиях фео-
дального, натурального хозяйственного строя, — чтобы опла-
чивать деньгами весь этот государственный аппарат и армию.
Людская сила, которой располагало государство, находилась
в зависимости от привилегированных высших классов. Ещё
не окрепшее централизованное государство, феодально-крепост-
1 Ю. В. Готье, Очерк истории землевладения в России, 1915,
стр. 49.
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
227
ническое в своей основе, могло располагать для этой цели
лишь источниками, лежащими в условиях крепостного
строя.
Единственным «капиталом» и финансовым источником, ко-
торыми располагало феодальное государство, была земля. Зем-
лёй расплачивалось государство со своей армией и со своим
аппаратом управления. Правительство раздавало землю слу-
жилым людям в условное владение, за обязанности несения
службы. Так возникла поместная система землевладения, по-
местье, развивавшееся ещё в XV в. и особенно в течение XVI в.
и неразрывно связанное с формированием централизованного
государства. Земля должна была «служить» государству и «из
службы не выходить».
Создание централизованного государства, его государствен-
ного аппарата и армии должно было сопровождаться крупным
социальным, экономическим и даже военным переворотом —
ликвидацией остатков независимого феодального боярства,
образованием зависимого от центральной власти поместного
служилого дворянства и созданием централизованной армии.
Весь XVI век был веком борьбы боярства с поместным дворян-
ством и с теми централистическими тенденциями, которые
государство проводило через служилое дворянство. Перво-
очерёдная задача создания централизованной армии побу-
ждала московское правительство всеми мерами укреплять эту
новую опору своей власти, не останавливаясь перед тяжёлыми
экономическими последствиями, которые должен был принести
этот переворот для населения.
Особенно важное значение получила поместная система
в реорганизации вооружённых сил и в создании централизован-
ной армии. Реорганизация вооружённых сил феодализма не
являлась простым техническим и военным делом. Армия вели-
кого князя московского в XVI в. была феодальной в своей основе.
Ядром её был «двор» великого князя, состоявший из бояр, воль-
ных слуг, детей боярских и прочих служилых людей, нёсших
обязательную службу при государе на основе земельных пожа-
лований. Другая часть армии составлялась из полков крупных
бояр и служилых удельных князей, перешедших на службу
к великому князю. По обязанностям вассалитета они являлись
по требованию своего сюзерена с собственными полками из своих
вассалов и слуг в таком числе, сколько каждый из них мог вы-
ставить и содержать «по своей силе», а сила эта также исчисля-
лась землёй. Московское правительство под тем или иным пред-
логом часто отбирало от бояр и бывших удельных князей их
вооружённых слуг и от себя наделяло их землёй, заставляя их
нести службу уже не на основе вассалитета, а как общегосудар-
ственную.
228 ФЕОДАЛЬПО-КГЕПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Особую часть армии составляли попрежнему городские
полки. По и они стали менять свой состав и значение. Присое-
диняя и завоёвывая разные города и отписывая за государя го-
родские земли, московское правительство «верстало на службу»
имевшихся в них горожан, владевших землёй, земских людей,
оставляя одних на месте, переселяя других в центральные
уезды государства или на южные границы и наделяя их по-
местьями.
С продвижением границ государства на юг здесь стал обра-
зовываться ряд «засечных черт» .и укреплённых военных горо-
дов, заселённых казаками, служившими в гарнизонах. На юге
жило также много и «вольных» казаков. Русское прави-
тельство стало привлекать казаков к военной службе, уничто-
жая казачью вольницу и постепенно превращая их в своих слу-
жилых ратных людей в виде особых казачьих полков. Во мно-
гих городах казаки были повёрстаны в звание боярских детей,
получили поместные наделы и вошли в состав провинциального
дворянства.
В экстренных случаях правительство использовало для по-
полнения армии набор ратников из «всякого рода чинов»,
а также из поставляемых землевладельцами «даточных людей»,
в число которых иногда входили крепостные крестьяне и хо-
лопы. Вступив в состав ратных людей, они за успешную службу
получали от правительства мелкие земельные наделы и иногда
включались в число боярских детей, т. е. низшего привилеги-
рованного провинциального служебного круга.
Таким образом, правительство, создавая централизован-
ную армию, необходимую для обеспечения национальной
независимости от внешних нападений, для окончательной
ликвидации феодальной раздроблённости и для создания
централизованного государственного аппарата, могло строить
её лишь на единственной, находящейся в его руках материальной
базе — на земле и на служилом поместье^
В 1555 г. в связи с отменой «кормлений», т. е. самостоятель-
ных поборов воевод с населения для нужд управления, было
издано положение, определявшее объём военно-служебных обя-
занностей служилых людей в зависимости от размеров пожало-
ванных им поместий. Размеры поместий были неодинаковы и
зависели от служебного звания и разряда служилого человека.
Так, бояре получали от 3 тыс. до 6 тыс. четвертей земли (т. е.
около 1,5—3 тыс. га) в трёх полях по трёхпольной системе,
тогда как рядовой городовой дворянин — всего 300—1500 чет-
вертей (150—750 га), нормальный же поместный оклад был
300 четвертей в трёх полях (150 га). Но и эти нормальные оклады
не соблюдались и нарушались путём захвата и увеличения по-
местий высшими служилыми людьми. Уже Стоглавый собор
ОБЩИЙ ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 229
1551 г. поднял вопрос, чтобы служилых людей верстать по-
местьями «по достоинству, безгрешно, у кого лишек ино недо-
статочного пожаловать». Кроме поместий высший командный
состав, бояре и дворяне получали и денежное вознаграждение.
Размеру земельного надела должны были соответствовать
и служебные обязательства владельца. Владелец поместья дол-
жен был с каждых 100 четвертей пахотной земли хорошего ка-
чества поставить одного конного ратника в полном вооружении.
Конные ратники составляли основной вид войска — дворян-
скую конницу.
Служба в войсках была наследственная и пожизненная, при-
чём в войска дворяне зачислялись с 15 лет и ко времени факти-
ческого прохождения службы получали командные должности.
Для учёта и контроля над состоянием вооружённых сил велись
особые списки. Не являвшихся на службу («нетчиков») и укло-
нившихся отмечали особо, подвергая наказанию батогами, и
отбирали поместья. Тем не менее число «нетчиков» было всегда
довольно значительно, и обладание поместьем иногда превра-
щалось в сословную привилегию фактически без всяких служеб-
ных обязанностей. Но всё же в разборных списках для каждого
дворянина определялось, каков он должен быть — «копен, ору-
жен и люден», т. е. пеший или конный, с каким вооружением и
с каким числом слуг должен явиться па военную службу. Опре-
делялось также, «которые к службам ленивы за бедностью и
которые ленивы не за бедностью». Фактически такая армия об-
ходилась довольно дорого и по своей организации и вооружению
не отвечала потребностям времени.
Окончательный удар по феодальной вотчине и попытка при-
дать новую силу поместному дворянству и его военной органи-
зации были произведены царём Иваном IV учреждением в 1565 г.
«опричнины». Из всех земель государства были выделены об-
ширные территории, принадлежавшие лично государю, доходы
с которых должны были поступать в особую государеву казну.
Вся остальная территория, «земщина», была оставлена в общем
управлении старых учреждений. Не случайно в опричнину
вошли области с наиболее развитым старым удельно-княжеским
землевладением и в то же время с наиболее развитыми городами
и торгово-промышленным населением (Поморье, Ростов, Яро-
славль, Кострома, Старая Русса, торговая сторона Новгорода
и др.). Княжеские и боярские вотчины в этих областях были кон-
фискованы, владельцы их «выведены» в другие районы, преиму-
щественно на окраины, где и получили земли на основе помест-
ного права. На их месте были «испомещены» опричники из мало-
земельных дворян, из разного мелкого люда. Опричники в воен-
но-служебном отношении были объединены в особый корпус.
Это была попытка создания армии на новых основах.
230 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Социальной базой опричнины было мелкое, зависимое от
центральной власти служилое дворянство. Реформа была пред-
принята с целью окончательной ликвидации независимости
крупного феодально-вотчинного княжеского землевладения и
укрепления господства центральной царской власти. В этом
отношении реформа достигла цели. После неё в Русском госу-
дарстве сохранились лишь ничтожные остатки старинного кня-
жеского вотчинного землевладения.
Но для создания армии, для укрепления внешней военной
мощи государства опричнина ничего не дала. В военных опера-
циях корпус опричников не оправдал себя. В 1572 г. опричнина,
исчерпав себя, была отменена.
Попытки организации постоянной регулярной армии на
совершенно отличных от феодальных условиях, с введением
усовершенствованного огнестрельного оружия, были произве-
дены при Иване IV путём организации особого «стрелецкого
войска». Стрельцы образовали военное сословие и жили в го-
родах особыми слободами. Кроме жалованья, получаемого от
казны, они имели городские лавки, а иногда свои земли для по-
севов, вели торговлю и в этом отношении сливались с другими
городскими классами, с «посадскими людьми». Таким образом,
и стрелецкое войско сохранило основные черты феодальной
организации. Создание регулярной профессиональной армии
относится к более позднему времени — к XVII—XVIII вв.
Разгром центральной властью политической независимо-
сти и экономической изолированности феодальных княжеств
имел решающие социально-экономические последствия.
Крупный феодал-вотчинник относился враждебно к централь-
ной власти, боролся с ней за свою власть, выступал против неё
и политически и вооружённой силой, прибегая даже к вмеша-
тельству иноземных войск. Экономика феодальной вотчины
находилась в резком противоречии с централистическими,
объединительными экономическими тенденциями центральной
государственной власти. Феодально-вотчинные армии не могли
служить прочной военной опорой центральной власти. Прави-
тельственная центральная власть стала опираться на новую
силу зависимого от него поместного дворянства.
Крепостной крестьянин страдал от тяжести феодально-
вотчинных повинностей и от фактической невозможности уйти от
владельца-феодала и воспользоваться формально существовав-
шим «правом отказа». Но ещё большие тяготы выпадали на
его долю в крепостном поместье, которое требовало от него всё
более напряжённого труда, возросших натуральных и денежных
повинностей, лишало его права отказа. Крепостной крестьянин
восставал и боролся и с феодалом-вотчинником, и с крепостни-
ком-помеищком, и с крепостническим государством.
ОБЩИН характер развития русского государства
231
В процессе политического и хозяйственного объединения
раздроблённой удельной Руси в Русском государстве круп-
ная феодальная землевладельческая боярско-княжеская знать
к концу XVI в. в значительной части уже сходит с политической
и хозяйственной арены. Но если часть класса феодалов оказа-
лась побеждённой и на политическом и на хозяйственном фронте,
то феодально-помещичий класс в целом путём длительной борьбы
и организации сохранил своё господство. Ожесточённая клас-
совая борьба в XVI—XVII вв. заканчивается поражением
крупного феодала. Победа остаётся в руках другой группы
того же землевладельческого класса — помещиков — органи-
зующего хозяйство на основе того же способа производства
и принудительной эксплоатации мелкого производителя в
своём крепостном поместье.
Для поместного владельца нового типа вопрос шёл уже не
о количестве его людского феодального окружения, не о фео-
дальной вооружённой дворне, совершенно непроизводительной
в хозяйственном отношении. Вопрос шёл даже не столько о са-
мом холопе, крепостном, сколько об экономической эффектив-
ности и хозяйственной эксплоатации вообще рабочей силы.
При организации хозяйства остро стоял вопрос о способах
и формах распоряжения трудом пашенных холопов, сидевших
на земле вотчинника, и крестьян, привязанных к земле феодаль-
ными повинностями. Холопство становится всё более редкой,
непроизводительной и дорогой формой эксплоатации. Публи-
цисты того времени (например, Иван Пересветов в XVI в.)
идеологически, на основе церковной морали, оформляют мнения
о преимуществах свободного состояния и о необходимости уни-
чтожения холопства, а также воеводских «кормлений» и пр.1
С лишением феодальных политических прав — основных
феодальных иммунитетов, привилегий, защиты именем могуще-
ственного феодала — поместный землевладелец терял главное
средство для привлечения крестьян на свою землю хотя бы путём
«своза» и сманивания нужных рабочих рук у своего менее могу-
щественного соседа. Тем более остро выдвигался вопрос о но-
вых способах закрепления рабочей силы за поместьем, о новых
формах организации всего хозяйства, об усилении эксплоатации
мелкого производителя и новых формах её.
Для победы поместной системы становятся уже недостаточ-
ными фактические отношения внеэкономического принуждения
и экономической зависимости мелкого производителя, которые
обусловливались его экономической несостоятельностью и поло-
жением на низших ступенях феодальной общественной иерар-
1 Иван Пересветов, Эпистола к Иоанну IV; напечатано у Карамзина,
История, т. IX, Спб. 1821, примечание 849, стр. 286—289.
232 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
хии. Да л сам феодальный вотчинник изменяет своё место в этой
иерархии, становясь всё более зависимым от центральной госу-
дарственной власти. Поэтому, в целях обеспечения крепостного
поместья рабочей силой и развития его производительных сил
в условиях роста денежного хозяйства и товарного обращения
в стране, необходимо стало ещё более усилить внеэкономическое
принуждение уже не в превшем виде «факта», феодального
договора, крестьянской «порядной» и пр., а в виде общегосудар-
ственной и общеобязательной правовой нормы — крепостного
«права».
Таким образом, в XVI в. наряду с ликвидацией феодальной
раздроблённости, политической независимости и экономической
изолированности феодальной вотчины система производствен-
ных отношений феодализма-крепостничества и его способ про-
изводства получают государственно-правовое оформление.
Рост товарного обращения и образование рынка. В основе
изменений социальных отношений и экономики крепостного
хозяйства лежали рост общественного разделения труда, углуб-
ление отделения города от деревни, развитие городского ре-
месла, рост товарного обращения и денежного хозяйства и —
как завершение этого длительного процесса — образование,
но уже в XVII в., единого, крупного национального рынка,
основы которого были в начальной форме заложены в XVI в.
Рынок как совокупность новых отношений разделения труда
и обмена между отдельными, прежде замкнутыми, комплексами
натурально-хозяйственного строя с ликвидацией феодальной
раздроблённости постепенно выходит из своей прежней феодаль-
ной ограниченности местного оборота. В русском хозяйствен-
ном развитии местный товарооборот, повидимому, имел даже
меньшее значение, чем в Западной Европе, как по своему ма-
териальному содержанию, так и по количественным размерам
обмена между городом и деревней. Излишки производства
могли итти только в отдалённые районы страны, так как го-
род часто имел своё сельское хозяйство у посадских людей
и ремесленников. Ввозу продуктов потребления и предметов
роскоши (ткани, оружие, пряности, заморские вина и другие
предметы роскоши), не производившихся вотчиной, не всегда
мог помочь и город, так как он часто сам не производил этих
продуктов. Поэтому-то обмен часто шёл в виде не местного обо-
рота, а в «национальном» или даже в более широком масштабе
иноземной торговли.
В условиях постепенного складывания национального рынка
с конца XVI и особенно в XVII в. всё более значительную
роль в экономике феодально-крепостнического помещичьего
государства получают, по характеристике Ленина, «капитади-
сты-купцы».
ОБЩИН ХАРАКТЕР РАЗВИТИЯ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
233
Как известно, значение торгового капитала в хозяйственном
развитии характеризуется тем, что «так как торговый капитал
не выходит из сферы обращения и его функция состоит исключи-
тельно в том, чтобы обслуживать обмен товаров, то... для его
существования не требуется никаких других условий, кроме
тех, которые необходимы для простого товарного и денежного
обращения... Каков бы ни был способ производства, на основе
которого производятся продукты, входящие в обращение как
товары, — будет ли это первобытное общинное хозяйство или
производство, основанное на рабском труде, или мелко-крестьян-
ское и мелко-буржуазное, или капиталистическое производ-
ство, — это нисколько не изменяет их характера как товаров,
и в качестве товаров они одинаково должны пройти процесс
обмена и сопровождающие его изменения формы». Таким обра-
зом, «„.купеческий капитал появляется в качестве историче-
ской формы капитала задолго до того, как капитал подчинил
собе само производство», и является одним из предварительных
условий сосредоточения состояний. Но поэтому же «самостоя-
тельное и преобладающее развитие капитала как купеческого
капитала равносильно неподчинению производства капиталу,
т. е. равносильно развитию капитала па основе чуждой ему
и не зависимой от него общественной формы производства.
Следовательно, самостоятельное развитие купеческого капи-
тала стоит в обратном отношении к общему экономическому
развитию общества» Ч
Такое, установленное Марксом, значение торгового капи-
тала, торговой буржуазии в экономике страны начинает сказы-
ваться уже с XVI и особенно с XVII в., но сохраняется и в даль-
нейшем, вплоть до XVIII и даже XIX в., обусловливая всё своё
отрицательное влияние на развитие промышленности и склады-
вание промышленного капитала.
Преобладание в экономике Русского государства удель-
ного веса деревни над городом и слабое развитие промышлен-
ности бросались в глаза ещё иностранным наблюдателям XV—
XVII вв., констатировавшим отсталость промышленного развития
московского города. В то время как городская промышленность
в виде мелкого городского ремесла являлась производственной
деятельностью низшего (и притом в противоположность западно-
европейскому ремеслу общественно-неорганизованного) город-
ского класса, «посадских людей», торговля достигала гораздо
более прочных организационных форм. Торговый класс по
своему экономическому и общественному весу занимал выдаю-
щееся место в общественной иерархии государства, уча-
ствуя в качестве посредников государства в крупной внешней
J /{. Маркс, Капитал, т. III, 1949, стр. 337, 339, 340,
ЧМ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
торговле, заведуя таможнями, руководя царскими торговыми
монополиями и пр.
В связи с формированием национального рынка и усилением
роли купеческого и торгового капитала в экономической и
торговой политике Москвы уже можно с конца XVI в. отме-
тить первые зачатки той системы национальной экономики,
которые нашли более определённое выражение в государ-
ственной политике конца XVII и особенно в XVIII—XIX вв.
Это — покровительство отечественной торговле, регламентация
и ограничение торговли иностранного купечества, регулирова-
ние внутренних таможенных пошлин, создание национальной
денежной системы и пр.
Правда, в конце XVI и в первой половине XVII в. экономика
Русского государства после перенесённых тяжёлых испыта-
ний была ещё настолько слаба и пе устроена, что трудно гово-
рить о последовательном проведении национальной экономи-
ческой политики. Но всё же уже в XVI в. внешняя политика
Ивана IV, его стремление к выходам в Балтийское море, его
упорное стремление к завоеванию Ливонии свидетельствовали
о том, что Иван IV и его правительство определённо понимали
задачи прогрессивного развития народного хозяйства страны и
стремились к их осуществлению. Ни на минуту не забывая
интересов России на Востоке, Иван IV усиленно стремился
пробить «окно в Европу», на Запад, чтобы приобщить страну к
европейской культуре. Полностью это не удалось осуществить
не только в XVI, но и в XVII в. Но достигнутая в XVI в.
ликвидация феодальной раздроблённости, образование и воен-
ное укрепление централизованного государства получило ре-
шающее политическое и экономическое значение не только для
народов, объединённых Москвой, но и важнейшее международ-
ное значение.
Постепенное формирование рынка и процесс ликвидации
феодальной раздроблённости явились основой важнейшего
политического процесса —- национального объединения отдель-
ных, прежде разобщённых областей русской земли, а также
объединения в Русском государстве многочисленных других
народностей.
Постепенный процесс ликвидации феодальной раздроблён-
ности Русским государством в течение XV—XVI вв. не огра-
ничивался только объединением территорий и населения рус-
ской народности. Ряд народностей складывавшегося русского
государства в эту эпоху переживал ещё (как и много позже)
период родового патриархального быта и кочевого или охот-
ничьего хозяйства (большинство народов Сибири и Крайнего
Севера). Другие народности (западно-сибирских степей и Сред-
ней Азии) всё ещё находились под сильной властью восточных
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ 235
монгольских ханств Чипгисидов и Тимуридов. Наконец, отдель-
ные государства, Грузинское и Армянское, с которыми русское
государство в XVI в. вступает в различные дипломатические
переговоры, были окружены враждебным миром монгольских,
персидских и турецких завоевателей и переживали период
наиболее глубокой феодальной раздроблённости и гнёта инозем-
ных нашествий.
В XV—XVI вв. окрепшее русское государство, особенно
после ликвидации Казанского и Астраханского царств — по-
следних оплотов монгольского владычества на своих восточных
границах — начинает быстро объединять в своих пределах во-
сточные народности Заволжья, Башкирии, почти всей Сибири,
донских и предкавказских степей до Терека. В подчинении закав-
казских государств Москва видела один из путей распростране-
ния своего торгового и политического влияния на Восток, про-
никновения в Индию и т. п. Такие же цели ставила Москва и
в своих попытках проникновения в закаспийские степи и Сред-
нюю Азию.
Уже ко второй половине XVII в. Русское государство,
ликвидируя феодальную раздроблённость, всё более формиро-
валось не только как централизованное, но и как «многонацио-
нальное» государство, «,..с одной, более развитой, нацией во
главе и с остальными, менее развитыми, нациями, находящимися
в политическом, а потом и в экономическом подчинении нации
господствующей»
ГЛАВА XI
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
В XV—XVI вв.
Аграрный строй и сельское хозяйство попрежнему являются
для нас тем ключом, который необходим для понимания эконо-
мических и социальных отношений феодально-крепостнического
хозяйства и общества Русского государства XV—XVI вв.
В Московской Руси XVI в. сельское хозяйство получает
значение основной отрасли народного хозяйства и главного
занятия населения. Несмотря на всё ещё значительную леси-
стость страны, охотничьи промыслы как источник существо-
1II. В. Сталин, Соч., т, 5, стр. 34.
236 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
вания и хозяйственной деятельности населения всё более
отходят на задний план. Иностранные путешественники, посе-
щавшие Москву уже в начале XVI в., свидетельствуют, что
вокруг Москвы они видели только горелые пни от бывшего
леса, а из зверья встречали лишь зайцев1. Если даже это наблю-
дение относится только к центру государства, то во вся-
ком случае о былом баснословном обилии зверей уже не было
слышно.
В связи с этим сельское хозяйство вообще и в особенности
земледелие становится господствующей отраслью народного
хозяйства. Имеющиеся исторические памятники не дают воз-
можности с уверенностью судить о господствующей системе
земледелия. На севере, в лесистых местностях, повидимому,
попрежнему преобладала подсечная система. На Крайнем Се-
вере (на Мурмане и по реке Печоре) пашни было мало и были
распространены главным образом охота и пушные промыслы.
На тогдашнем московском юге (теперешние Тульская и Орлов-
ская области) преобладало ещё «дикое поле» и господствовала
переложная система. Наконец, в центральных московских райо-
нах вблизи городов всё более господствующей становилась трёх-
польная зерновая система.
Писцовые книги, описывая пашенные земли, обыкновенно
употребляют для их классификации термины: пашня паханная,
или живущая, пашня «наездом», перелог, поросшая лесом.
При этом пашня паханная, или живущая, измеряется всегда
в трёх полях, в обычной формуле: «в одном поле (столько-то)
четвертей, а в двух по тому ж». Эта всегда встречающаяся фор-
мулировка позволяет предполагать, что по крайней мере в жи-
вущей пашне, т. е. близкой к селениям и регулярно обрабаты-
ваемой, преобладала трёхпольно-зерновая система. Но для
всего сельского хозяйства едва ли можно говорить для этого
периода о какой-либо правильной трёхпольной системе, с пра-
вильным чередованием озими — яри —пара и с равенством всех
трёх полей. Более вероятен для этого времени переход к паровой
системе, но без правильного трёхполья, в виде так называемого
«пестрополья» и неурегулированной паровой системы а. Наобо-
рот, на более отдалённых участках земля, повидимому, обраба-
тывалась не так регулярно, «наездом», т. е. временными поезд-
ками для обработки и для снятия урожая, после чего она забра-
сывалась на более или менее продолжительные сроки, вновь 1 2
1 Герберштейн, Записки о Московии (1526 г.), русск. по рев., 1866,
стр. 95—96.
2 Об этом см. И. А. Рожков, Сельское хозяйство Московской Руси
XVI в., 1899, стр. ‘59—128; Миклашевский, К истории хозяйственного
быта Московского государства, 1894, стр. 20—47; ТО. В. Готье, Замо-
сковпый край в XVII в,, изд. 2Д 1937, стр. 295 и ел.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ 237
запускалась под лесную поросль и т. п. Другими словами, на
этих землях преобладала не трёхпольная, а зало?кно-перелож-
ная и местами подсечная система. Поэтому едва ли правильно
считать, что «наезжая» пашня, в некоторых памятниках при-
равниваемая к «запустевшим» землям, является вообще призна-
ком регресса земледельческого хозяйства Ч
Естественно, что при паровой трёхпольной и залежно-зер-
новой системах земледелия главными продуктами земледелия
являлись озимые хлеба (рожь, меньше — пшеница) и яровые
(овёс, ячмень, просо, гречиха). В Псковской и Смоленской обла-
стях были большие посевы льна, конопли и др.
Что касается техники земледелия, то главным орудием обра-
ботки была соха. Плуг (рало), о котором говорили летописи
Киевской Руси, встречался, повидимому, редко, что зависело,
однако, не от упадка земледельческой техники, а от свойств
почвы, не требовавшей такой глубокой вспашки, как степные
земли Киевской Руси.
В сельском хозяйстве нечернозёмной полосы с XIV—XV вв.,
т. е. ещё в Ростово-Суздальской и затем в Московской Руси,
постепенно создаётся то основное техническое орудие обработки
почвы, которое затем в течение нескольких веков, вплоть до
XX в., становится господствующим в крестьянском хозяйстве.
Техническое развитие русской деревянной сохи ведёт начало от
древнего одпозубого рала (соха-суковатка, сохранившаяся
местами в Сибири до XIX в.). Последняя преобразовывалась
путём простого удвоения зубьев рала (двузубая соха) и, далее,
путём прибавления резца для надрезания почвы и «полицы»,
или отвала, для отгребания земли, с надеваемыми на концы
зубьев железными ральниками, или лемехами. По устройству
полицы, перекидываемой с одного ральника на другой или за--
крепляемой намертво, начинают различаться перекладные сохи
или сохи-односторонки 1 2. Все эти технические особенности
в конструкции сохи были связаны с характером каменистой,
неглубокой лесной почвы, а также со слабостью основной тяго-
вой силы крестьянского хозяйства — лошади. Поэтому в сохе
зубья рала не были расширены, соха не могла забирать широкую
полосу земли, так как это не годилось для лесистых, с корнями,
почв; она пахала неглубоко, не имела, как плуг, полоза, так
как это увеличивало бы трение о почву; она должна была легко
и быстро выниматься из борозды и т. п. На основе этих экономи-
ческих и технических условий в разных местностях и выраба-
тываются различные варианты основного типа двухральной
1 Н. А. Рожков, Сельское хозяйство Московской Руси XVI в., 1899,
стр. 61.
2 Зеленин, Русская coxat её история и виды, 1908, стр. 119—126.
238 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского ГОСУДАРСТВА
перекладной «русской» сохи — «владимирка», «вятка», «костром-
ская косуля» и многие другие.
Из других сельскохозяйственных орудии упоминаются бо-
роны, косы, серпы, сошники как деревянные, так и железные.
Относительно высокий для того времени уровень земледелия
характеризуется тем, что, например, в центральных нечерно-
зёмных уездах было уже известно навозное удобрение: в кре-
стьянских порядных одной из обычных повинностей является
«гной (навоз) на землю возити»1.
В качестве тяговой силы обычно употреблялись волы и
лошади, которых в крупных боярских и монастырских име-
ниях насчитывалось по нескольку сот. Кроме рабочего скота
для полевых работ остальные виды собственно продуктивного
животноводства (бараны, овцы, свиньи, птица) были сравни-
тельно мало распространены и составляли необходимую при-
надлежность лишь более крупных княжеских и боярских вотчин.
Плодородие земли в Московской Руси, в особенности в южных
её частях, по свидетельству иностранных путешественников
(Олоарий, Герберштейн), было чрезвычайно велико. По словам
Герберштейпа, во Владимирской земле рожь и пшеница давали
урожаи сам-20 — сам-301 2. Однако к таким рассказам о басно-
словных урожаях, повидимому, следует относиться с большой
осторожностью.
Новейшие исследования и изучение конкретных записей
урожаев в государевых, боярских и монастырских имениях
показывают, что даже в XVII в. урожаи большой частью были
сам-2, сам-3 и редко достигали сам-53.
Производственные отношения владельческого хозяйства.
Холопство. Кроме вопросов техникиважнейшиммомептом в орга-
низации сельскохозяйственного производства во владельческом
хозяйстве являлся вопрос об организации рабочей силы. Как
было указано выше, в XII —XIV вв. барская запашка была
относительно невелика, ограничиваясь потребительскими ну-
ждами боярского двора, правда, весьма значительного по
числу своих домочадцев и челяди. При этом для обработки бар-
ской пашни всё ещё частично употреблялся и труд холопов.
В расцвет феодального хозяйства московского периода, т. е.
1 «Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском
государстве. Вып. I. Крестьянские порядные», 1895; см. также «Сводный
текст крестьянских порядпых XVI в.», 1910, стр. 15.
2 Герберштейн, Записки о Московии, 1866, стр. 99.
3 См., например, «Книги посевные, ужинные и умолотные» в имениях
Б. И. Морозова, опубликованные Забелиным, «Временник Московского
общества истории и древностей российских», 1850, кп. VII. Урожай ржи
в этих образцовых вотчинах в 1657—1670 гг. колебался сам-2,5—4,5,
пшеницы — сам-2—3, овса — сам-3—4.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
230
уже в XV в., барская запашка значительно возрастает, и налич-
ность холопского труда уже становится недостаточной.
По мнению некоторых историков, число земледельческих
рабов в Московской Руси XVI в. было уже совершенно ничтожно
(Беляев). Правда, другие авторы (Ключевский.) придерживаются
противоположного мнения, а по более новой проверке (Рожков)
оказывается, что в центральных уездах Московской Руси число
холопских дворов, работающих на барской запашке, достигало
8,8—10%. Несколько большее распространение получал холоп-
ский труд на барской пашне в степи и в Прикамье. Вообще хо-
лопский труд применялся в крупном боярском хозяйстве не
столько на барской пашне, сколько для изготовления продук-
тов, необходимых для боярского двора, как труд поваров, хлеб-
ников, садовников, огородников, сокольников, портных, брон-
ников, серебряных дел мастеров и др.
О напряжённой потребности феодального хозяйства в рабочей
силе свидетельствует также то обстоятельство, что в XVI в.
в Московской Руси впервые появляется особый вид холопства —
кабальное холопство. Это — холопство, возникающее на чисто
экономической почве займа (кабала — расписка о займе). При
всей спорности в нашей исторической литературе некоторых
вопросов о происхождении, юридическом положении и прочих
признаках кабального холопства1 важными представляются,
с одной стороны, чисто экономическая почва кабального хо-
лопства, с другой — то обстоятельство, что в течение XVI в.
вместо временного, до уплаты долга, кабальное холопство по-
степенно превращается в постоянное и пожизненное, с отменой
даже права возврата кабальных денег. Отсюда недалеко было и
до записи в холопство «вольных людей», т. е. до добровольного
холопства и без получения кабальных денег, по каким-либо дру-
гим экономическим причинам. К концу XVI в. (указы 1586
и 1597 гг.) закрепляется, таким образом, новый источник рабо-
чей силы для боярского хозяйства. Это свидетельствовало в то
же время об усилении экономических причин закабаления насе-
ления. Такое яте положение было и в монастырских имениях,
где монастырская пашня обрабатывалась монастырскими «слу-
гами» и «детёнышами»1 2.
Стремление помещиков к расширению запашки, обнаружив-
шееся в XVI в., при недостаточности холопского труда могло
найти выход при одном условии, имевшемся в распоряжении
помещика: в превращении повинностей крестьян, сидевших на
1 М. А. Дьяконов, Очерки общественного и государственного строя
древней Руси, нзд. 3, 1910, стр. 386—388.
2 М. А. Дьяконов, Очерки по истории сельского населения в Мо-
сковском государстве (XVI и XVII вв.), 1898, стр. 302—310.
240 феодально-крепостное хозяйство русского ГОСУДАРСТВА
его земле, в крепостную отработочную систему, в расширении
барщины как системы эксплоатации крепостного крестьянского
труда. Частный владелец-вотчинник и монастырь почти одно-
временно приходят к необходимости использования крестьян-
ского труда для собственной запашки. Отсюда недалеко было и
до превращения этого экономически зависимого земледельца-
крестьянина в крепостного.
С этого времени вопрос о производственной организации
сельского частновладельческого хозяйства па долгое время
становится вопросом крестьянским, вопросом о крепостном
праве.
Мы уже видели выше, что ещё в феодально-вотчинную
эпоху XII—XIV вв. на вотчинных землях и пустошах селились
обыкновенно различных видов земледельцы — люди, сироты,
закупы, смерды, просто христиане (крестьяне), получавшие
в пользование владельческую землю, иногда ссуду на хозяй-
ственное обзаведение и выполнявшие за это повинности в пользу
землевладельцев в форме трудовых отработков, натуральных
или денежных оброков.
С развитием денежного хозяйства (особенно с XVI в.) начи-
нают осложняться и производственные отношения между про-
изводителем и землевладельцем. Помещик стремится повысить
свои доходы и для этой цели так организовать производство,
чтобы оно давало возможно большую производительность.
В рамках крепостного хозяйства помещик XVI в. имел в
своём распоряжении всё те же формы эксплоатации непосред-
ственного производителя и выколачивания из него прибавочного
продукта в виде трёх форм докапиталистической ренты: отрабо-
точной (барщина), натуральной, или продуктовой (оброк), и
денежной. Последняя могла бы в наибольшей степени отвечать
стремлению помещиков к повышению денежных доходов. Но
она предполагала развитие денежных отношений в самом кре-
стьянском хозяйстве и поэтому в XVI в. не могла ещё получить
решающего значения. Барщина давала больше возможностей
повысить эксплоатацию и увеличить количество прибавочного
продукта, чем оброк. Но барщина требовала непосредственного
участия помещика в ведении хозяйства и более сложных форм
его организации, чем оброк. На протяжении всего периода
с конца XV и до конца XVI в. все эти формы крепостной эксплоа-
тации переплетаются самым разнообразным образом в зависи-
мости от местных условий, размеров хозяйства, положения по-
мещика и пр.
К концу XVI в. отработочная барщинная система эксплоа-
тации становится преобладающей. Она формально закрепляется
в виде крепостного «права», т. е. приводит к превращению преж-
них фактических отношений крепостничества в отношения, сапк-
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
241
ционированные законом и им защищаемые. Этот процесс хорошо
прослеживается на так называемых крестьянских «порядных».
Хозяйственные отношения крестьянина к помещику и вот-
чиннику представлялись в XVI в. уже в достаточной мере слож-
ными. Вот почему если до XVI в. эти отношения устанавлива-
лись большей частью по словесному уговору, по обычаю, «божею
правдою», то уже в XVI в. эти условия большей частью закреп-
ляются в письменной форме, в виде порядных. До нас дошло
довольно много порядных этого времени, вскрывающих произ-
водственные отношения между землевладельцем и земледель-
цем1.
Поряжаются вообще или «поряжаются в крестьяне» обык-
новенно на определённый участок земли, деревню, выть, вот-
чину, пустошь и на определённый срок: на 3—5 лет, реже на
10—20 лет. Занимая участок, крестьянин-порядчик получал
обыкновенно «подмогу» и ссуду — «денег пять рублев», «десять
кадей овсяных семян», «ржи четыре четверти» и т. п. Самым
важным пунктом являлось, конечно, перечисление условий и
форм отработочных повинностей порядчика. Они определялись
перечнем барщинных работ: «землю орати и сеяти, сено косити»,
«пары парити», «навоз возити», «огороды у пол и у пожень ста-
вити», «землю'не запустошати», «вново чистити», «всякие угодья...
ведати», «рыбу ловити» и т. п. Так как часто крестьянин полу-
чал пустошь, то весьма подробно исчислялись обязательства
относительно усадебных построек, которые должен возвести
крестьянин, с точным указанием длины, ширины и высоты кле-
тей или хором, служб при них, материала постройки, ремонта
их. Понятно, что все эти постройки по окончании срока порядной
поступали в пользу владельца земли, и порядные специально
оговаривали, чтобы «двор,хоромы и огороды около пашен отдати
прикасчику сполна» и «хором во дворе не опустошати».
Повинности и обязательства в пользу владельца в порядных
XVI в. исчисляются большей частью в денежной форме: «да-
вати празги по пяти алтын денег», «оброку нам давати... по
четыре гривны». Но, кроме того, полагалась и натуральная
плата: пятый сноп всякого хлеба, рыба с рыбьих угодий, нако-
нец, мелкий доход в виде яиц, льна, шерсти, масла, мёда, даже
грибов и т. п. Наконец, «всякое изделие делати» являлось также
общей формой барщинных повинностей за полученную землю.
Точно такими же словами и нормами определяются обык-
новенно повинности и «изделие» крестьян в монастырских по-
рядных, причём монастыри применяли денежные сборы со своих
крестьян в несколько меньшей, повидимому, степени. Наоборот,
1 См. «Сводный текст крестьянских порядных XVI в.», 1910, стр. 15—
16 и сл.
10 П. И. Лященко, т. I
242 феодально-крепостное хозяйство русского государства
они широко применяли натуральные оброки, и особенно зна-
чительно — всякое крестьянское «сделье», т. е. барщинную ра-
боту в монастырском хозяйстве.
В течение XVI в. наблюдается стремление помещиков к пе-
реводу крестьян с натурального оброка на денежные повинности.
Во многих писцовых книгах уже с начала XVI в. приводятся
исчисления норм, по которым натуральные оброки должны пе-
реводиться на денежные («за коробью ржи десять денег, за ко-
робью овса пять денег. За гусь 2 деньги, за куря деньга»).
В писцовых книгах конца XVI в. оброки устанавливаются часто
уже прямо в денежной форме («с выти по пяти алтын»), хотя
одновременно пестрят и исчисления коробов ржи, гусей, хол-
стов и пр.1 Во всяком случае, происхождение денежных обро-
ков и прежних натуральных повинностей путём вытеснения пер-
выми последних обнаруживается весьма ясно. К XVII в. денеж-
ные оброки занимают уже видное место.
Кроме оброка некоторое распространение местами имело
половничество, т. е. обработка земли за часть урожая. Доля
продукта, отдаваемого землевладельцу, была не одинакова:
в Пскове (по «Псковской судной грамоте») четверть урожая,
в других местах — одна пятая, одна третья, редко половина.
Половничество было, повидимому, относительно более выгодной
для крестьян формой оплаты. Но в течение XVI в. и эта оплата
повышается, а кроме того, вообще половничество сокращается,
заменяясь оброком или барщиной.
Гораздо более важное значение получает развитие отработоч-
ной ренты, т. е. отработки на барской земле — барщина. Бар-
щина как основная и наиболее типичная форма крепостного
хозяйства сохраняет полностью присущий этому последнему
«способ производства» — выполнение работ на барской земле
ТРУДОМ крепостного и его средствами производства. Само по
себе крестьянское хозяйство рассматривалось при этом лишь
как источник необходимого труда, воспроизводства рабочей
силы, необходимой для помещичьего хозяйства, и орудий про-
изводства.
Однако в своём развитии барщина приводит к обособлению
барского хозяйства от хозяйства собственно крестьянского,
к значительному расширению всего комплекса хозяйственных
задач барского хозяйства, к умножению форм использования
крестьянского труда. В связи с этим помещичье хозяйство и
по своему направлению (по системам полеводства, по направле-
нию животноводства), и по посевам разных культур, и по выра-
батываемым продуктам, и пр. может достигать более высокого
1 «Новгородские писцовые книги», т. III—V; «Писцовые, книги Мо-
сковского государства», т. I, «Московский, Костромской, Дмитровский
уезды»; т. II, «Тверской уезд» и др.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
243
производственного уровня, чем крестьянское хозяйство. Вот
почему барщинные повинности всё чаще не ограничиваются
только работой на помещичьей земле, но к ним присоединяется,
например, обязанность рыбной ловли, работы на мельницах,
на лесозаготовках и пр. В условиях развития денежного хо-
зяйства и рынка для барского хозяйства особую важность при-
обретала «подводная» повинность, т. е. обязанность подвоза
барского хлеба на рынок в Москву и другие города. Таким обра-
зом, крестьянское хозяйство не только снабжало помещичье
хозяйство продуктами, но и доставляло ему даровой транспорт
для снабжения продуктами городской барской усадьбы и её
дворни, а иногда и для сбыта на рынок.
При всём том, однако, даже крупное вотчинное хозяйство
носило почти исключительно натуральный характер. Даже
такие крупные хозяйства, как царские вотчины с обширным
льноводством, скотоводством, садоводством и огородничеством,
.служили исключительно потребительским нуждам царского
двора. Несколько более связаны с рынком были «промысловые»
вотчины, имевшиеся у некоторых бояр, у которых поташное и
рудное дело, винокурение велись преимущественно на барщин-
ном крепостном труде, но с частичным применением также и
наёмного труда.
Как более сложное, требующее более законченной органи-
зации, более или менее значительного вложения средств, бар-
щинное хозяйство было доступно только экономически более
сильным хозяйствам. Поэтому оно, например, преобладало
в монастырских хозяйствах и в более крупных хозяйствах бояр-
ской знати. В монастырях «изделье», т. е. барщина, имеет место
уже в XIV в.; в последующие века она усиливается и становится
более разнообразной. В частновладельческих имениях упадок
сельского хозяйства XVI в. отразился сокращением барской
запашки, но тем не менее последняя, в особенности к концу
века, начинает относительно расширяться. При сохранении ещё
большой пестроты повинностей — натуральных, денежных и
барщинных — последние начинают всё более преобладать.
К концу XVI в. встречаются случаи уже полного поглощения
барщиной всех других повинностей, т. е. полный переход частно-
владельческого хозяйства к получению прибавочного продукта
в форме отработочной ренты. К этому же времени впервые на-
чинает замечаться и географическая локализация барщинного
помещичьего хозяйства: барщина особенно заметно начинает
развиваться в южных земледельческих уездах Русского го-
сударства, становящихся центром крепостничества К
1 Ю. В. Готье, Замосковный край в XVII веке, 4937, стр. 326 и сл.
244 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Какова была тогда степень эксплоатации крестьянина при
барщине, какова была доля прибавочного продукта, отнимае-
мого у крестьянина помещиком, а следовательно, тяжесть бар-
щины?
Имеющиеся источники дают мало указаний для суждения
о том, какова была и насколько увеличивалась тяжесть этой
барщины для крестьянского хозяйства. Данные по монастыр-
ским имениям указывают следующие цифры, характеризующие
тяжесть барщины к началу XVI в. В Дмитровском уезде, на-
пример, в имении Троицкого монастыря, крестьяне за получае-
мые 5 десятин обрабатывали 1,5—2 десятины, иногда платя
сверх того и некоторый оброк V Другими словами, барщина
отнимала у крестьян около одной четверти — одной трети вре-
мени; остальное время крестьянин работал на себя. Если
таким было положение в центральных частях государства,
то нужно думать, что в других местностях тяжесть барщины
была не больше. Но уже к концу XVI в. тяжесть барщины зна-
чительно увеличивается: в 1590 г. в том же Троицком монастыре
крестьяне при переводе с оброка на барщину должны пахать за
выть 5 десятин, т. е. десятину за десятину 1 2. Ешё большее зна-
чение получает то обстоятельство, что барщинная повинность
не только увеличивается соразмерно обрабатываемой барской
пашне, но значительно усложняется новыми формами повин-
ностей, как, например, упомянутая подводная повинность и др.
При таких условиях понятно, что такое стремление к увеличе-
нию «прибавочного труда» за счёт труда необходимого, т. е.
стремление к повышению эксплоатации крестьянства, не могло
не привести к разорению сельского хозяйства во второй поло-
вине XVI в.
Ликвидация феодально-вотчинных земель боярской знати
дала в руки центральной власти громадный фонд земель,
которым она могла распоряжаться в целях наделения своих
служилых людей. Однако одновременно с этим шёл и дальней-
ший процесс земельной экспроприации мелких землевладель-
цев, владельцев прежних «чёрных» крестьянских земель, по-
глощения их частновладельческими княжескими, боярскими,
монастырскими имениями.
В течение XVI в. в земельных отношениях завершается
этот процесс сокращения «чёрных земель» и усиленного разви-
тия на их месте частновладельческих земель. По утверждениям
некоторых исследователей, «чёрные земли» как крестьянские
1 «Писцовые книги Московского государства», Дмитровский уезд,
стр. 756—770.
2 П. А. Соколовский, Экономический быт земледельческого нягдляния
и колонизация юго-восточных степей, 1878, стр. 40.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
243
общинные волостные земли в XVI в. уже совершенно
исчезли в центральных московских уездах, в небольшой
части сохранились на северо-западе и в значительных коли-
чествах остались лишь на отдалённой северной окраине Ч
Уже в XIII—XIV вв., как мы видели, «чёрные земли» начинают
усиленно «обояриваться». С укреплением московской княжеской
власти «чёрные земли» окончательно теряют значение «волост-
ных» земель и превращаются в земли княжеские, государевы.
Сначала это была только перемена титула и названия, но скоро
этот процесс получает важнейшее хозяйственное значение в раз-
витии земельных отношений. В руках князя и государя «чёрные
земли» становятся тем государственным земельным фондом, из
которого он сам начинает «жаловать» и вознаграждать своих
служилых людей, притом именно за их службу центральной
власти. В случае нужды царской казны в деньгах продажа зе-
мель также начинает служить источником пополнения финан-
сов.
Как мы указь^али выше, ещё в дофеодальный и в феодаль-
ный периоды князья имели свои собственные сёла, приобретая
их путём наследования, покупки, мены. В сёлах жила княже-
ская челядь — дворцовые холопы, холопы-страдники, обра-
батывающие пашню, вольные люди, обязанные за пользование
княжеской землёй разными повинностями. Княжеское хозяй-
ство в XIII—XIV вв., особенно в крупных княжествах, полу-
чает особую организацию в виде дворцового хозяйства. Двор-
цовые земли и дворцовые люди находились в заведывании осо-
бых дворецких. Другую часть дворцового хозяйства составляли
дворцовые «пути» — сокольничьи, конюшенные, ловчие для
обслуживания княжеского стола, охоты и пр.
С укреплением княжеской власти в XIV—XV вв. количество
дворцовых земель стало увеличиваться за счёт приписки к ним
«чёрных земель» и превращения их в дворцовые. Этой же цели
служили земли, конфискуемые у старых вотчинных владель-
цев. Но если «чёрные земли» при их «окняжении» сохраняли всё
же характер государственного фонда (из них в будущем и обра-
зовались государственные земли, на которых сидели государ-
ственные крестьяне), то конфискуемые у вотчинников земли
прямо отписывались «за государя» и причислялись к владе-
ниям князя как дворцовые земли. Завоевания и политическая
борьба Москвы с другими княжествами, особенно с Новгородом,
доставили значительную земельную добычу в фонд дворцовых
земель: в Новгородской области Иваном III и Иваном Грозным
почти все боярские, монастырские и владычьи земли были
* 1 П. А. Соколовский, Экономический быт земледельческого населения
и колонизация юго-восточных степей, 1878, стр. 5 и сл.
246 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
конфискованы и превращены в дворцовые. Однако они обычно
недолго удерживались в руках самих московских царей, кото-
рые нуждались в этих землях для раздачи их служилым людям.
Даже более того, иногда приходилось отдавать своим служилым
людям не только завоёванные и конфискованные, т. е. собственно
государственные, земли, но и свои личные вотчинные земли.
Обострение политической борьбы за власть в начале XVII в.
потребовало раздачи особенно значительных количеств двор-
цовых и княжеских земель.
Таким образом, дворцовые земли являлись подвижным,
временным, быстро увеличиваемым, временами быстро расхо-
дуемым фондом, посредством которого центральная власть на-
саждала зависимый от неё служилый поместный класс, нужный
ей как для ликвидации старого, вотчинного землевладения, так
и для укрепления собственной власти.
Другим важным видом земельных владений наряду с вот-
чиной и поместьем оставалось и в XVI в. церковное и монастыр-
ское землевладение. К концу XVI в. этот вид землевладения
получает уже громадное распространение, притом ещё более
значительное не только по количеству всей вообще земли, но
особенно по количеству хозяйственно обрабатываемой земли.
Так, в 13 станах Московского уезда к концу XVI в. из всей
обрабатываемой земли до 60% находилось у монастырей \
так что в центре государства, где земли пустовали, процве-
тало не боярское землевладение, а монастырское, которое про-
должало «копить земли».
Такое положение уже в то время стало представляться до
некоторой степени угрожающим для поместного дворянства.
Опасность истощения земельного фонда и потери вотчинных и
поместных земель, «на вечные времена» закрепляемых за цер-
ковью, остро поставили вопрос о церковном землевладении.
Вследствие увеличения земельных владений церкви служилый
класс «велие приде в оскудение». Государство должно было из
каких-либо других источников пополнять свой земельный фонд
для наделения служилых людей и таким образом расплачи-
ваться за «спасение душ» своих бояр.
Поэтому уже в XVI в. принимаются некоторые меры к
ограничению безвозмездных и возмездных, без разрешения
центральной власти, переходов вотчин к церкви и монастырям
(Соборное постановление 1551 г.). Установление денежных
вкладов на «помин души» вместо вкладов землёй и вотчинами
(Соборное постановление 1562 г.) также не привилось, потому
что ни сами вотчинники, ни государство не имели таких денеж-
ных средств, чтобы заменить земельные вклады денежными.
И. М. Кулишер, История народного хозяйства, т. II, стр. 54.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ 247
Соборным постановлением 1580 г. были «отписаны на госу-
даря» княжеские земли, купленные монастырями, а также
было запрещено приобретение монастырями вотчин какими бы
тони было способами (в залог, на «помин души» и пр.). От-
менены были (1584 г.) также тарханные грамоты1 церковных
учреждений (иммунитеты) 2.
Результаты всех этих ограничений были, однако, незначи-
тельны, и церковное землевладение попрежнему сохранило зна-
чение громадного земельного фонда, правда, увеличивавшегося
уже медленно. Только при таких исключительных событиях,
как борьба Москвы с Новгородом, рушилась не только частно-
владельческая вотчина, но и церковное, митрополичье и мона-
стырское землевладение, которое к концу XVI в. в Новгороде
сильно сократилось.
Таким образом, с разложением феодально-вотчинного строя
со второй половины XV в. имелись налицо два вида частных
владений. С одной стороны, наследственная, преимущественно
крупная и привилегированная, вотчина как остаток прежнего
феодально-боярского и княжеского землевладения и, с дру-
гой стороны, поместье, развившееся, особенно с XVI в., как
временное и часто менее привилегированное, мелкое и сред-
нее поместное землевладение дворян и служилых людей.
Уже политика Ивана III, в особенности, например, в Нов-
городе, сильно подорвала здесь удельный вес крупного бояр-
ского вотчинного владения, заменяя его более мелким, по-
местным. Опричнина Ивана Грозного была окончательным
торжеством поместного землевладения. Она уничтожила с
корнем феодальные преимущества боярского вотчинного зем-
левладения. В XVII в. господствующей формой земельных
отношений является поместье.
Социальный состав поместного класса был весьма разнооб-
разен. Исторически основным ядром его являлись те служи-
лые люди князя, которые несли у него личную и военную
службу, получая от него в качестве «кормления» и в виде воз-
награждения за эту службу и на время службы участки княже-
ской земли во временное пользование, в поместье. Это условие
сближает наше поместье с западноевропейским бенефицием (по-
жалованием), встречаясь и в нашей истории весьма рано, уже
в ХШ—XIV вв. (Павлов-Сильванский). Но особенно быстрое
пополнение и формирование нового поместного класса начинает
происходить с XVI в., когда Москва, ликвидируя уделы и
1 Тарханные грамоты, даваемые высшему духовенству и боярству,
предоставляли им «тарханное право» —• освобождение от повинностей и
право быть судимыми только государем.
s С. В. Рождественский, Служилое землевладение в Московском
государстве XVI в., 1898, стр. 111—120.
248 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
боярские вотчины, привлекая к себе на службу не только
прежних князей и бояр, но и граждан, купцов, своеземцев,
дворбвых слуг, даже холопов, при всём различии их сословного
положения, личного и политического влияния равняла их по
одному признаку — пожалованием за государеву службу зем-
лёй во временное пользование.
В результате в начале XVI в., например в Шелонской пя-
тине, больше половины конфискованных Москвой новгородских
земель было роздано московским служилым людям в поместье.
В других частях Новгородской области к тому же времени также
свыше половины и даже до двух третей земель принадлежало
владельцам на поместном праве. Ещё большее значение поместье
приобрело на юге, где благодаря необходимости защиты гра-
ницы от нападения южных кочевников землёй наделялись почти
исключительно военные служилые люди и где почти всё земле-
владение было на поместном праве (Рязанский, Епифанский,
Тульский, Каширский, Орловский уезды, где от 80 до 89%
всей земли принадлежало владельцам на поместном праве).
Несколько дольше и в большем количестве сохраняется вот-
чинное владение в более старых, северных и в центральных
частях государства (Звенигородский, Коломенский уезды),
но и здесь поместье постепенно вытесняет вотчину. Только
на Крайнем Севере ни крупная вотчина, ни поместье не
получают преобладания благодаря сохранению здесь значи-
тельного количества «чёрных земель». В остальных местностях
феодальная вотчина уступает своё место новому господствую-
щему типу земельного владения, поместью.
Это последнее обстоятельство — временный характер помест-
ного землевладения — и давало основание некоторым исследо-
вателям (Рожков) подчёркивать условность и непостоянство
владения, переходящий его характер как главные черты юри-
дической формы поместного владения, имеющие вместе с тем
важные хозяйственные последствия и объясняющие характер
того хозяйственного упадка, который обнаружился в Русском
государстве во второй половине XVI в.‘
В действительности «временность» поместного землевладе-
ния не могла иметь такого глубокого и решающего хозяйствен-
ного значения. По постоянству или временности владения по-
местье фактически мало отличалось от вотчины, а вскоре оно
по правам наследования полностью слилось с вотчиной. Но
крупная княжеско-боярская вотчина была синонимом феодаль-
ной раздроблённости, независимости отдельных земель и кня-
жеств, преобладания местных территориальных связей. Зам-
кнутое в себе, изолированное хозяйство феодальной вотчины
стояло в противоречии с теми зачатками общественного разделе-
ния труда и развития товарооборота, которые как прогрессив-
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
249
ные хозяйственные явления эпохи отмечались уже в XVI в.
По мере усиления обмена и товарооборота, слияния отдельных
областей, земель и княжеств в одно целое феодальная вотчина
как организационно-хозяйственная форма должна была усту-
пить место крепостному поместью, экономически и политически
связанному с центральной властью и от неё зависимому.
Но по своему способу производства и общественным отно-
шениям это поместье сохранило тот же феодально-крепостниче-
ский характер, что и старая вотчина.
Писцовые книги XVI в.1 позволяют выявить экономическую
структуру поместья и его производственные отношения с не-
посредственным производителем-крестьянином. Среди служи-
лых людей, наделяемых властью за службу поместьем, были
владельцы как крупных предприятий, так и мелких участков.
И у тех и у других хозяйство имело в основном натуральный
характер. Преобладающей формой отношений помещиков с кре-
стьянами в XV—XVI вв. был оброк продуктами.
В центральных уездах Московского государства, в Новгород-
ской земле и в других населённых местностях хозяйский двор
помещика находился в центре расположенной вокруг него де-
ревни с населяющими её пашенными и непашенными людьми.
Владелец имел свою особую пашню, которая обрабатывалась
его холопами. Но наибольшая часть пашни, иногда до 70—90%,
обрабатывалась крестьянами, платившими за неё владельцу
оброк натурой и деньгами. В него входили как основные статьи
дохода «посопный хлеб», рожь, пшеница, овёс, гречиха, про-
дукты животноводства — мясо коровье и баранье, — а также
рыба, масло, сыры, яйца, птица, пиво, лён, сено, дрова и прочий
«мелкий доход». В некоторых местностях в оброк входили также
пушнина, меха, воск, мёд и другие продукты специальных отра-
слей. Почти везде имеются указания о взимании сверх этих
натуральных доходов также и денежных доходов сравнительно
в ограниченных размерах.
Деревни и хозяйские дворы более крупных помещиков кроме
пашенных людей имели всякого рода мастеров и специалистов —
портных, кузнецов, бронников, поваров, садовников, огород-
ников, конюхов, сокольников и прочих лиц, обслуживающих
1 Писцовые книги Московского государства XVI в. составлялись
«писцами» Поместного приказа в пределах определённой административной
единицы города и уезда и давали описания всех сёл, деревень, починков,
пустошей с указанием владельца и приписанного населения, с исчисле-
нием размеров земельной площади, высева, сенокосов, доходов от земле-
делия и промыслов натурой и деньгами, с указанием числа тяглых людей
и дворов. Писцовые книги являлись, таким образом, основным документом
для выявления земельного фонда, распределения рабочей силы, для подат-
ного обложения. Они же имеют и большое общеэкономическое значение.
250 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
хозяйство помещиков. Мелкие помещики имели, конечно, и
менее развитое хозяйство, но такого же натурального типа.
Вообще исчисление натуральных оброков было очень детализи-
ровано и охватывало все предметы, производимые в сельском
хозяйстве и необходимые для потребления владельца, включая
сюда и денежные доходы. Не менее сложным было хозяйство
монастырей и уплачиваемые им крестьянами повинности. Пис-
цовые книги исчисляли эти доходы в таких выражениях:
«А доходов села Сабурова с деревнями с живущего со 16 вы-
тей денежного оброку за изделье по гривне с выти, и того рубль
20 алт. да с 13 вытей по 20 алт... да со всех 29 вытей дают по
чети ржи, да по овчине по деланной с выти, да с 2 вытей по холсту
по посконному, да прикащикова доходу с выти в год 9 денег...»1
Таким образом, относительно небольшая часть поместья
обычно была занята под барскую пашню, другая часть обраба-
тывалась крестьянами исполу, «за треть»; за остальную землю
взимался оброк натурой и деньгами.
Во второй половине XVI в. (особенно по описям Москов-
ских писцовых книг) наблюдается постепенный переход от на-
турального оброка к денежному. Две причины лежали в основе
этой тенденции: с одной стороны, общее развитие денежного
хозяйства, постепенно захватывавшее крепостное поместье;
с другой — возросшая нужда в деньгах в связи с отбыванием
государевой службы, требующей больших расходов. Новые
потребности развивающегося денежного хозяйства и нужда в
деньгах приводили к значительной диференциации среди поме-
стного класса, к разорению и обеднению одних, к концентрации
земельной собственности у других, к необходимости в условиях
развивающегося денежного хозяйства изменения организацион-
ных форм и производственных отношений поместного хозяйства.
Упадок сельского хозяйства во второй половине XVI в.
Переход от старых форм крупного феодально-вотчинного замкну-
того хозяйства к новым формам крепостного поместья, основан-
ного на стремлении к максимальной эксплоатации труда, со-
провождался довольно длительным упадком всего народного
хозяйства в Русском государстве в XVI в.
Быстрое заселение Московской Руси к XV в. обусловило
здесь значительный рост и довольно высокий уровень сельского
хозяйства. К этому времени пашня уже значительно вытеснила
лес; преобладала пашня паханная, или живущая, с её постоян-
ной трёхпольной системой. В общей распашке этот вид пашни
занимал ещё до середины XVI в. свыше 95%, тогда как пашня
наезжая и перелог — всего 4—5%.
«Писцовые книги Московского государства», ч. 1, Спо. 1872, стр. 609.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
251
Но уже со второй половины XVI в. наблюдается сильный
упадок сельского хозяйства. К 80-м годам XVI в. пашни пахан-
ной осталось в центральной области всего 31,6%, а в Новгород-
ской области — всего 6,9%, тогда как пашня наезжая и перелог
соответственным образом увеличились. Вместе с тем происхо-
дило и прямое обезлюдение деревни: на основании данных Рож-
кова, число «пустошей», т. е. заброшенных деревень, было в цен-
тральной области в первую половину XVI в. всего 5,2%, а к
концу века — уже 49,2%; в Новгородской за те же периоды —
3,2 и 82,2%. Эти массовые данные охватывают около 108 тыс.
населённых мест и дают картину сильного запустения деревни
во второй половине XVI в.1
Вместе с тем особенно сильно сокращаются земельная обес-
печенность и сельскохозяйственная производительность кре-
стьянского хозяйства. Большинство исследователей этого пе-
риода (Рожков, Готье 1 2) констатируют, что крестьянская за-
пашка в расчёте на один двор сократилась в течение XVI в.
в центральных частях Русского государства в 2—2,5 раза.
Но то же сокращение крестьянской запашки, в особенности
в расчёте на душу, продолжается и в XVII в., несмотря на
происшедшее за это время увеличение семейного состава двора.
В чём же заключались причины такого падения сельского
хозяйства непосредственно вслед за таким крупным и прогрес-
сивным переворотом, каким было падение феодальной вотчины
и возникновение поместья?
Основную причину упадка, связанного с переходом от круп-
ного вотчинного хозяйства к поместному, как нам кажется,
следует искать в борьбе за рабочую силу, в борьбе, которая осо-
бенно должна была обостриться с падением феодальной вот-
чины. По своей социальной основе и по способу производства
крепостное поместье ничем не отличалось от вотчины. В основе
его лежала та же эксплоатация закрепощённого непосредствен-
ного производителя, наделяемого землёй и средствами произ-
водства для выполнения барской работы и всякого рода повин-
ностей. Помещик кроме земли нуждался в первую очередь в ра-
бочей силе. Для этого требовалось наделение её средствами
производства. Но во всём этом помещик располагал гораздо
меньшими возможностями, чем крупный феодал-вотчинник.
Мы видели, что уже в крупных княжеских и боярских вот-
чинах XIII—XIV вв. стоял вопрос о рабочей силе. Число холо-
пов и челяди, которые в XI—XII вв. составляли главную
рабочую силу княжеских и боярских «сёл», к XIV—XV вв.
1 Н. А. Рожков, Сельское хозяйство Московской Руси XVI в., 1899.
2 Там же, стр. 146; Ю. В. Готъе, Замосковный край в XVII веке,
1937, стр. 333—342.
252 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
начинает сокращаться и уже не в состоянии удовлетворить про-
изводство крупного хозяйства с его развитыми отраслями. Вот-
чина основывает свою хозяйственную систему на эксплоатации
смердов, закупов, изорников и других видов экономически за-
висимого населения в форме натуральных или отработочных
повинностей. Своими иммунитетами феодальная вотчина имела
настолько много преимуществ для закрепления па своих
землях крестьян, что легко могла сосредоточить вокруг себя
значительные кадры рабочей силы, постепенно закабаляя
крестьян.
Когда развитие денежного обращения, рынка и товарообо-
рота привело к разрушению изолированности хозяйства, это
повлекло необходимость изменения положения в нём рабочей
силы. Среднее поместное хозяйство не могло обойтись трудом
холопов, которых у него было мало, не говоря уже о низком ка-
честве их работы, в особенности в условиях денежного хозяй-
ства. Но и основать своё производство только на экономически
зависимом от него крестьянском труде оно не могло, так как
экономически помещичье хозяйство было часто малосильным.
Необходимая организация труда в поместье могла быть до-
стигнута только путём внеэкономического принуждения, пу-
тём «прикрепления» рабочей силы к поместью, закабаления
трудящихся уже не на основе факта задолженности, займа,
давности и т. п., а на основе признания государством «права»
помещиков на принудительный труд крестьян. То, чего мог до-
стигнуть феодальный вотчинник, было не под силу без юриди-
ческой санкции государственной власти мелкому поместному
владельцу. Конечно, и последний стремился применить всю
силу экономического нажима и закрепить за собой труд сидев-
ших на его земле крестьян теми же способами экономической
зависимости, которые применялись и более крупным вотчин-
ным владельцем, — ссудой, помогами, экономической кабалой
и пр. Но помещики часто получали в поместье земли пустые, либо
заброшенные, либо неразработанные, без сидевших на них кре-
стьян. Для организации хозяйства им недоставало не только
рабочих рук, но и средств для хозяйственного обзаведения.
Поэтому новые помещики сами часто добивались от правитель-
ства илиподатныхльготили дажепособий«нахоромнуюставку»1.
Средств для экономического подчинения крестьянства в рас-
поряжении у поместья было гораздо меньше, чем у старой фео-
дальной вотчины. К тому же общие условия хозяйственной и
политической жизни XVI в. — опричнина, рост налогов, раз-
витие денежного хозяйства — разоряли крестьянское хозяйство,
1 С. В. Рождественский, Служилое землевладение в Московском,
государстве XVI в., 1898, стр. 284.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
253
остававшееся в основе своей натуральным. Разорение крестьян-
ства и усиление экономического нажима со стороны помещика
заставляли крестьян сокращать свои запашки, искать спасения
от закабаления в бегстве на «вольные» земли. В результате в те-
чение XVI в. наблюдается упадок не только самого поместья,
но и связанного с ним крестьянского хозяйства.
В течение второй половины XVI в. средняя запашка крестьян-
ского двора сокращается почти вдвое и более \ Обезлюдевали
крестьянские дворы как на государственных, так и на поме-
щичьих землях. Усиление экономического нажима помещиками
вызывало стремление крестьянина избежать его; отсюда —
рост всякого рода крестьянских «отказов», бегства задолжавших
крестьян с их участков. Но вместе с тем со стороны помещиков
усилилось стремление к «урегулированию» в свою пользу этого
права отказа в виде разрешения его только раз в год (юрьев
день) и, наконец, в виде полного закрепощения крестьян и вос-
становления полной вотчинной личной власти помещика над
крестьянином.
Пути закрепощения крестьян. Понятно, что в историческом
развитии закрепощение крестьян прошло длительный путь,
с одной стороны, настойчивых стремлений владельцев к факти-
ческому закабалению крестьян, с другой — упорной борьбы
этих последних с закрепощением. Феодально-помещичье госу-
дарство активно способствовало помещикам в этом процессе
закрепощения ими крестьян. Мы видели этот путь закрепоще-
ния и борьбы с ним в удельно-феодальный период XII—XIV вв.
В XV—XVI вв. эта борьба ещё более усиливается. С борьбой
против закабаления- были связаны не только все крестьянские
движения XV—XVII вв., но и менее заметная, длительная и
повседневная борьба в виде «бегства» крестьян от крепостни-
чества. Для крестьян особенное значение имело право отказа
и отхода от помещика, хотя фактически это право при задол-
женности и экономической зависимости было трудно осуще-
ствимо.
Поэтому и помещики особенно усиленно добивались отмены
этого права отхода. При возможности отказа крестьян и бег-
ства их с помещичьей земли они всё ещё не были полностью при-
креплены к помещичьей земле. Но уже в практике XV в. среди
крестьян, обычно свободно переходивших от одного владельца
к другому, выделяется группа крестьян-«старожильцев», «за-
старевших крестьян», которые сидели на одних и тех же землях
уже несколько десятков лет и фактически правом перехода не
пользовались. Понятно, что при прочной хозяйственной связи,
1 Н. А. Рожков, Сельское хозяйство Московской Руси XVI в., 1899,
стр. 146—149.
254 феодально-крепостное хозяйство русского государства
устанавливавшейся между вотчиной и старожильцем, уход
последнего был очень опасен для помещика. Поэтому запреще-
ния перехода старожильцев в силу одной давности встречаются
наиболее рано. Ко второй половине XVI в. старожильцы уже
утрачивают право выхода1.
Но вслед за тем ограничение права выхода начинает распро-
страняться и на «новопорядчиков», т. е. не на основе давности,
а по соображениям хозяйственным и по задолженности этих
новопорядчиков землевладельцу..
Естественно, что ограничение свободы перехода, в особен-
ности в связи с усилением эксплоатации, стало вызывать и
сопротивление крестьян. Усиливается бегство крестьян, при-
том как среди старожильцев, «искони вечных» крестьян, так
и среди новопорядчиков, большей частью на основе их ссудной
задолженности помещику. Задолженность помещику и мона-
стырю была формальной основой, вызывавшей ограничение
перехода. Подмога и ссуда «серебром», семенами, ссуда «хлеб-
ная и денежная», преобладали в крестьянских отношениях к
владельцам в XVI и даже в XVII в. Без этих ссуд большинство
крестьян не могло поставить «крестьянский завод» и приобрести
«всякую деревенскую спосуду», т. е. обзавестись хозяйством и
инвентарём. Но, повидимому, и в тех случаях, когда более со-
стоятельные крестьяне могли обходиться без ссуды, сами вла-
дельцы стремились применять выдачу ссуд как способ закаба-
ления. Крестьянину при попытках отказа приходилось доказы-
вать, что он «подмоги у него (помещика) ничего не имел».
Насколько, например, была распространена ссуда даже семе-
нами, т. е. самым необходимым материалом для хозяйства, по-
казывает запись вотчинной книги Кирилло-Белозерского мона-
стыря, из которой видно, что из всех крестьян, арендовавших
у монастыря землю, до 70% не.имели собственных семян для
посева и пользовались ими в виде монастырской ссуды1 2.
Описанные формы крепостного поместья XVI—XVII вв.
в экономическом отношении представляют дальнейший истори-
ческий этап развития хозяйственной системы феодализма XIII—
XIVbb., но в условиях падения политической самостоятельности
и хозяйственной изолированности феодальной вотчины. Кре-
постное поместье в основе своей имело тот же способ производ-
ства, что и феодальная вотчина, но в условиях дальнейшего
развития производительных сил сельского хозяйства, развития
обмена и рынка, необходимости повышения производительности
труда, перехода к более устойчивым и технически интенсивным
1 М. А. Дьяконов, Очерки общественного и государственного строя
древней Руси, 1910, стр. 350—354.
2 В. О. Ключевский, Опыты н исследования, стр. 264.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
255
формам хозяйства (трёхполье), шедшим на смену прежним
экстенсивным формам (залежной системы). Это развитие про-
изводительных сил приводило к окончательному уничтожению
экономической изолированности и неподвижности феодальной
вотчины и к возникновению основанного на том же способе
производства поместного хозяйства, более отвечающего про-
грессивным требованиям эпохи.
В течение XVI в., как мы видели, в хозяйственной жизни по-
степенно складывались условия, всё более закреплявшие связь
крестьянина с поместным хозяйством. Ещё до того времени,
когда законодательство зарегистрировало складывавшиеся
отношения, они уже были налицо и имели значительное рас-
пространение.
Законодательные ограничения свободы перехода в XVI в.
отражают ожесточённейшую классовую борьбу вокруг этого
вопроса. Поэтому эти ограничения вводятся и усиливаются по-
степенно и часто носят временный, компромиссный характер.
Так, «Псковская судная грамота» ещё для XV в. устанавливает
лишь один законный срок отказа — «филиппово заговенье»
(14 ноября). Этот срок узаконяется и последующими отдель-
ными грамотами. Наконец, Судебники 1497 и 1550 гг. подробно
останавливаются на вопросе о крестьянах. Они закрепляют ещё
раз право отказа, но в то же время устанавливают ограничение
выхода сроком один раз в год: «а христианам отказываться из
волости из села в село один срок в году» — в течение недели до
и после юрьева дня (26 ноября), т. е. после полного окончания
полевых работ.
Вообще свободный переход и отказ были ещё весьма распро-
странены почти до конца XVI в. Из материалов Волоколамского
монастыря видно, что отказ крестьян к юрьеву дню с уплатой
«пожилого» и с погашением долга представлял массовое явле-
ние. По отношению к холопам законодательство также устана-
вливало право ухода холопа после уплаты долга. Но постепенно
эта свобода ухода должника, холопа или крестьянина всё более
сжимается законодательством в пользу владельцев. Устанавли-
ваются так называемые «заповедные годы», т. е. годы времен-
ного запрещения крестьянского выхода и приостановки правил
Судебников о юрьевом дне. Устанавливаются также «урочные
годы», т. е. сроки исков о возврате беглых крестьян владельцам.
Хотя закон об установлении «заповедных годов» до нас не дошёл,
но можно предполагать, что в 1580 г. был издан закон о «запо-
ведных годах», ограничивающий право выхода крестьян в юрьев
день. Первый «заповедный год» был установлен в 1581 г., когда
выход и своз крестьян были временно запрещены, «до госуда-
рева указа», т. е. как временная мера. Она действовала, повиди-
мому, с 1581 по 1586 г., затем после перерыва — вновь в 1590—
256 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
1595 гг., после чего запрещение выхода фактически стало пре-
вращаться в меру постоянную.
Возможно, что установление «заповедных годов» на эти
годы было связано с «описаниями» земель и составлением
писцовых книг, которые государство производило для выяв-
ления земельного фонда и возможных размеров его обло-
жения. Для этого необходимо было хотя бы временно, на
годы переписей, прекратить массовый переход крестьян для
того, чтобы выяснить распределение рабочей силы для обес-
печения роместного хозяйства. Но запись крестьянина в
писцовые книги за каким-либо помещиком влекла утрату права
выхода и давала помещику право иска о беглых. «Заповедные
годы» могли, таким образом, явиться вспомогательным средством
в осуществлении основного мероприятия — выявления земель-
ного фонда, но в результате такой практики «заповедных годов»
и записи в писцовых книгах крестьянин закрепощался за поме-
щиком1.
Не дошедшее до нас «Уложение» царя Фёдора Ивановича,
повидимому, «совершенно прекратило род вольных слуг»
в Московском государстве (Карамзин). Далее указ 1597 г. о
служилых кабалах устанавливал: кто прослужил более полу-
года, «на тех вольных холопей служилые кабалы давать и чело-
битья их не слушати». Наконец, указ 1597 г. о беглых крестьянах
предписывал возвратить от всех помещиков и вотчинников тех
беглых крестьян, которые поселились на их землях, уйдя с дру-
гих мест в течение последних пяти лет до указа, т. е. не раньше
1592 г. (год переписи). Крестьяне, хотя бы и беглые, поселив-
шиеся раньше этого срока и попавшие в перепись 1592 г. по
месту жительства, не возвращались к прежним помещикам.
На основании этого старые историки (Татищев, Карамзин,
Костомаров) предполагали, что в 1592 г. вышел указ, формально
отменивший «юрьев день» и окончательно установивший закре-
пощение. В настоящее время можно считать доказанным мнение,
что такого специального законодательного акта, установившего
в 1592 г. закрепощение крестьян и окончательную, формаль-
ную отмену правил Судебников о праве отхода в юрьев день как
постоянную меру, не было. Да и нужно признать, что вообще
крепостничество ни установить, ни отменить одним законода-
тельным актом нельзя. Оно закрепляется или ликвидируется
путём длительной классовой борьбы. Помещичье государство
является активной и ведущей силой в этой классовой борьбе
и через законодательные акты возглавляет процесс закрепо-
щения.
1 Чаев, К вопросу о сыске и прикреплении крестьян в Московском
государстве в конце XVI в., «Исторические ваписки», 1940, №6.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО И КРЕПОСТНОЕ ПОМЕСТЬЕ
257
В Русском государстве на почве стремления помещичьего
класса закрепить за собой возможность постоянного использо-
вания в своих поместьях крестьянского труда и невозможности
для крестьян бороться с помещиками право свободного отхода
фактически отмерло к концу XVI в. Государство способствовало
этому процессу путём ограничения правил Судебников о «Юрье-
вом дне», установления временной практики «заповедных годов»
и превращения их в постоянную меру запрета выхода крестьян
от владельцев. Указ 1597 г. о беглых крестьянах, регулируя
случаи самовольного ухода после 1592 г., фактически устанав-
ливал пятилетнее право давности для исков владельцев беглых
крестьян, ушедших от владельца нелегально, путём побега,
без установления отказа. Указ этот имел, однако, важное зна-
чение, так как, предоставляя владельцам беглых крестьян право
возвращать их по суду, он в то же время охранял неприкосно-
венность владения теми, хотя бы и беглыми крестьянами, кото-
рые были записаны за владельцами в новых писцовых книгах.
Прекратилась ли, однако, та неустойчивость в положении
и в организации труда во владельческом хозяйстве, необходи-
мость изживания которой привела к закрепощению? Повиди-
мому, ещё в течение почти столетия сколько-нибудь значитель-
ной устойчивости здесь достигнуто не было. Дело в том, что не
только сами крестьяне были заинтересованы в свободе переме-
щения. Если часто крестьяне по своей инициативе бросали одних
владельцев и переходили к другим, то активное участие в этом
принимали и сами владельцы. Это участие проявлялось обыкно-
венно в форме своза крестьян, т. е. переманивания одними вла-
дельцами крестьян с земель других владельцев, иногда легально,
«с отказом», иногда «без отказа и беспошлинно» и даже с прямым
насилием — увозом. По «Писцовой книге Тверского уезда»,
согласно подсчётам Лаппо, из 333 случаев крестьянских пере-
ходов в 188 случаях их «вывозили», т. е. переманивали или
насильно переселяли те землевладельцы, которые хотели засе-
лить свои земли Ч Понятно, что «насильством» и вопреки указам
о сроках могли вывозить крестьян лишь наиболее крупные и
сильные вотчинники, отнимавшие рабочую силу у своих менее
сильных собратий. Такой крупный вотчинник, как боярин Рома-
нов, ещё в XVII в. употреблял чисто грабительские способы
вывоза крестьян от других землевладельцев. Сохранившиеся
в исторических памятниках жалобы крестьян говорят об этом:
«приезжают... люди его и крестьян человек по сороку и по пети-
десят и болыпи в наши поместецы днем и ночью, нас, холопей
ваших, бьют и грабят, жон и дочерей позорят и из денег и
1 И. Лаппо, Тверской уезд в XVI в. Его население и виды земельного
владения, «Чтения Общества истории и древностей», 1893, стр. 44—48.
17 П, И. Лященко, т. I
258 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
из платья пытают и из за нас, холопей ваших, и из за монасты-
рей крестьян и бобылей вывозят насильством» х.
Другим моментом, замедлявшим возможность прочного за-
крепощения крестьян на земле их владельцев, являлись те
неблагоприятные хозяйственные и политические условия, ко-
торыми так богаты конец XVI и начало XVII в. и которые за-
ставляли не только крестьян, но и владельцев бросать своё
хозяйство. За это время разорилась масса деревень, сёл и по-
местий, крестьяне переселились на новые земли, что в свою
очередь дало возможность другим владельцам и монастырям
закрепить этих крестьян на своих землях. Во время голода кре-
стьяне часто бросали земли небогатых землевладельцев, не мо-
гущих оказать им помощи, и шли к более сильным помещикам,
от которых получить их обратно было уже не так легко. И хотя
укрыватель и захватчик чужих крестьян подлежал судебному
взысканию, всё же экономический интерес в разрешении самого
настоятельного для барского хозяйства вопроса — о рабочей
силе — был настолько велик, что за осуществление его стоило
рисковать судебной волокитой, кончавшейся всегда не в пользу
правого, а в пользу богатого.
Поэтому и после указов 1597 г. вопрос о закрепощении
и свободе выхода как для крестьян, так и для холопов неодно-
кратно пересматривался. В 1601—1603 гг. в связи с трёхгодич-
ным страшным голодом Борис Годунов ограничивает правила
о «заповедных годах»: помимо воли господ выдаются отпускные
холопам, ушедшим из-за голода от своих господ, и временно
разрешаются фактически не уничтоженные переходы крестьян:
«тому крестьянину жить за тем, кто его голодные годы прокор-
мил». Соборное уложение 1607 г. установило 15-летний срок для
сыска беглых крестьян: «которые крестьяне от сего числа перед
сим за 15 лет в книгах 101 году положены и тем быть за теми, за
кем записаны».
Таким образом, к концу XVI и к началу XVII в. оконча-
тельно и юридически, в виде «крепостного права», закрепляются
те формы принудительного крестьянского крепостного труда,
против которых шла ожесточённая многовековая борьба кре-
стьянства с вотчинно-поместными владельцами. Эта вековая
борьба крестьянства против закрепощения, крестьянские вос-
стания, систематическое бегство от крепостничества завершаются
в XVI—XVII вв. окончательной победой крепостника-помещика,
закрепляющего за собой «законное право» на труд и на личность
крестьянина.
Конечно, нельзя придавать исключительно решающего зна-
чения этому юридическому моменту «оформления» крепостного
I Сташевский, К истории колонизации юга, 1913, стр. 4.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
259
права помещика на труд крестьянина и смотреть на него, как на
начало крепостничества, как это часто имело место в старой рус-
ской историографии. Но всё же формальное закрепление кре-
постной системы и уничтожение права отхода от помещиков
в конце XVI в. получают важное значение. «Внеэкономическое»
принуждение становится не только «бытом» и «фактом», но и
непреложным «законом» и «правом» помещика.
Социально-экономический переворот второй половины XVI в.,
вылившийся в ликвидацию феодальной вотчины и в усиление
роли дворянского крепостного поместья, не мог не проявиться
в экономическом и политическом упадке, который на долгое
время охватывает всю жизнь Русского государства. Это была
бурная, с глубокими социально-экономическими кризисами
эпоха завершения предшествовавшей многовековой истории
«экспроприации» земледельческого производителя, захвата по-
мещиком-крепостником крестьянских земель и закабаления
поместным дворянством мелкого земледельческого производи-
теля.
ГЛАВА XII
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
В XV-XVI вв.
Мы уже говорили, что в русском народном хозяйстве город
не получил таких законченных промышленных форм и того
значения местных промышленных центров с сильной цеховой
организацией ремесла и с развитым местным товарооборотом
между городом и деревней, как это было в Западной Европе.
Тем не менее, особенно в эпоху XV—XVII вв., с объе-
динением прежде раздроблённых удельных княжеств в одно
национальное целое, с расширением общественного разделе-
ния труда и обмена в национальных границах повыша-
ются значение и роль города. В связи с характером воен-
но-политического и экономического развития страны в XV—
XVI вв. московские города носили в преобладающем своём
значении и числе характер или промышленных и торговых
центров (в центре и на севере страны), или военных пунк-
тов (на юге и юго-востоке). Ведущее хозяйственное значение
получили, конечно, города первой группы, так как в основе их
экономики лежал рост общественного разделения труда уже
260 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
в более широком, иногда национальном масштабе. Но и новые
города «военных линий», охранявших южную границу по мере
продвижения её на юг, постепенно теряли свой исключительно
военный (связанный в то же время с земледелием) характер и
превращались в местные торгово-промышленные центры.
Основным ядром торгово-промышленного городского насе-
ления являлись «посадские люди» — городское мещанство,
наиболее полно связанное с городской промышленностью и
торговлей. Но и они часто имели своё сельское хозяйство, сни-
мали земли и покосы, имели рыбные ловли и т. п. Вторым
видным слоем городского населения были служилые и ратные
люди. Они также почти всегда занимались торговлей и ремёсла-
ми и вели своё сельское хозяйство. В некоторых городах, в осо-
бенности в южных, носивших характер военных поселений,
с меньшим развитием посадского населения, ратным людям
принадлежала даже большая часть торговых заведений и ре-
месленных предприятий. Но и в других городах они не только
вели торговлю и занимались ремеслом, но, судя по размерам
платимых ими сборов и пошлин, имели предприятия более
крупные, чем посадские люди. Наконец, крестьяне не только
являлись покупателями, потреблявшими продукты городского
рынка, но более состоятельные группы их сами занимались
ремёслами и торговлей наряду с другими группами городского
промышленного населения.
Город в Московской Руси XV—XVII вв. ещё не сделался
подобно средневековому городу Западной Европы организа-
ционным центром будущего городского промышленного класса.
Экономическая диференциация и обособление различных
групп городского населения начинают выражаться не в виде
зарождения особого класса влиятельной городской буржуа-
зии, как это было в Западной Европе, а в форме податных отно-
шений к государству низшего податного, тяглого сословия,
включающего в себя мелких самостоятельных ремесленников,
торговцев, крестьян, рабочих людей, мелкий служилый люд
без резкого их классового обособления.
Вообще городское население носило гораздо более много-
численные следы сословных группировок, чем производствен-
ных группировок по положению в промысле. Таковы различ-
ные, упоминаемые в писцовых книгах и других памятниках
того времени, закладчики, дворники, захребетники, подсосед-
ники и др., положение которых определялось большей частью
отношением к тяглу, принадлежностью или непринадлежностью
к городскому податному населению. В то же время торгово-
промышленные посады обрастали лавками и промыслами не
тягловых посадских людей, а людей служилых, ратных, даже
церковных. И обратно, тяглые посадские люди, торговцы и ре-
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
261
месленники «закладывались» к боярам, вотчинным владельцам
городов и монастырям и под их защитой и льготами вели те же
промыслы, но уже без несения тягла.
В Соборном уложении 1648 г. имеются попытки обособления
городского промышленного населения как тяглого и посад-
ского, т. е. живущего в городах, занимающегося промыслом
и выполняющего соответствующие повинности. Предписы-
валось «возвратить в тягло» все слободы частных владельцев и
запретить закладничество. Количество вотчинных дворов в го-
родах поэтому падает, городские вотчинные земли переходят
в руки государя, который жалует посадских этими землями.
Но, тем не менее, экономическая организация вотчинного и
поместного хозяйства с его многочисленными дворовыми ре-
месленниками была настолько сильна, что сфера влияния город-
ской промышленности долгое время оставалась весьма огра-
ниченной.
Городская промышленность получила в XVI в. уже значи-
тельное развитие. Но во всём народном хозяйстве в целом де-
ревня всё же гораздо меньше зависела от городской промыш-
ленности, чем город от деревни. Сельское хозяйство являлось
не только основой всего народного хозяйства, но у городских
жителей и у ремесленников оно иногда было не менее важным
занятием, чем ремесло. Города часто ещё носили земледель-
ческий характер, городское промышленное население ещё не
выделялось как особый общественный класс, а принадлежало
к общему податному городскому сословию. И тем не менее мо-
сковский город XV—XVII вв. уже утратил тот феодально-вот-
чинный характер, который носил в XIII—XIV вв., и всё-более
становился торгово-промышленным центром.
Городское ремесло. В состав городского промышленного
населения, по описям писцовых книг, входят группы различ-
ных ремесленных профессий. Исследователь городов Москов-
ской Руси XVI в. на основании писцовых книг насчитал до
210 ремесленных городских профессий. Некоторые из них,
как извозчики, скоморохи, кровопуски, повивальные бабки
и др., конечно, не относятся собственно к понятию «промышлен-
ные ремесленники»1.
О значении ремесла в экономической жизни городов Рус-
ского государства XV—XVI вв. говорит численность реме-
сленного населения во многих городах. В Москве и Новгороде
насчитывалось свыше 2 тыс. ремесленников, в уездных горо-
дах — Коломне, Можайске, Туле — по нескольку сот. Реме-
сленники этих посадов принадлежали к «чёрным», тяглым
1 Н. Д. Чечулин, Города Московского государства в XVI в., 1889,
стр. 339.
262 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
дворам, и государство в интересах фиска учитывало их числен-
ность. Но численность и социальный состав посадского и ре-
месленного населения часто значительно менялись, благодаря
тому что наряду с тяглыми дворами ремесленников множились
промысловые дворы нетяглых, служилых и ратных людей.
Особенно значительные изменения произошли в составе
городского ремесла во второй половине XVI в. в связи с
хозяйственным кризисом страны. Писцовые книги москов-
ских уездов обнаруживают большую убыль в числе тяглых
ремесленных дворов Коломны, Можайска, Тулы и др., частью
вследствие того, что население разбежалось из этих горо-
дов, частью вследствие того, что тяглые дворы были роз-
даны боярским детям под «осадные дворы». В Коломне «чёрных
тяглых мест дворовых не сыскано, а в обыску сказали, розданы
те места детям боярским под осадные дворы». В Можайске «на
посаде дворы чёрные пустые, а жильцы из тех дворов померли,
а иные разошлись безвестно»1. В Коломне, Можайске число
«опустелых» дворов доходило до 80—90%.
Преобладающими ремесленными группами являлись произ-
водители съестных припасов: хлебники, рыбники, пирожники,
квасники, винокуры и др. В отдельных городах эта группа
ремесленников составляла от одной пятой почти до половины
общего числа всех ремесленников (в Пскове — 30%, в Туле —
32,4, в Казани — 41,5, в Свияжске — 43%).
Другой крупной группой городских ремесленников являлись
производители предметов одежды: суконники, холщевники,
кожевники, башмачники, портные, сарафанники, душегрееч-
ники, шубники, кафтанники, шляпники, чулочники и др. Эта
группа в большинстве городов даёт от одной четверти до одной
трети всех ремесленников. Но и здесь ремесло, повидимому,
ещё не захватило обработки первичного продукта (льна,шерсти),
так как прядение и ткачество ещё попрежнему составляли при-
надлежность преимущественно сельского хозяйства, а не город-
ского ремесла, которое занималось лишь выделкой изделий из
этих продуктов.
Далее следует, по классификации Чечулина, группа ре-
месленников по производству предметов домашнего обихода
первой необходимости и группа по изготовлению разных пред-
метов менее широкого потребления. Из этих групп более важно
выделить ремесленников по обработке металлов, притом, с од-
ной стороны, военного снаряжения (седельники, сабельники,
бронники, секирпики, лучники, стрельники), с другой—хо-
зяйственного обихода (сковородники, замочники, полудники,
игольники) и, наконец, предметов роскоши. К сельскому хозяй-
1 «Писцовые книги Московского государства», ч. 1, Спб. 1872, стр. 628.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
263
ству имела отношение главным образом лишь вторая группа,
так как металлические изделия и предметы хозяйства в мень-
шей степени производились в самом сельском хозяйстве, а пре-
имущественно приобретались в городе.
В отношении организационных форм городского ремесла
в XV—XVI вв. не имелось пи цеховой организации реме-
сленного населения как промышленного класса, ни цеховой
регламентации ремесла. В эти века расцвета западноевро-
пейской ремесленной цеховой организации она совершенно
не получила развития в Москве. Западноевропейские орга-
низационные формы всего ремесленного класса в целом
(старейшины, мастера, подмастерья, ученики), так и регла-
ментации цехового ремесленного производства (строгое уста-
новление характера и качества производимых ремесленных
продуктов и пр.) в Русском государстве или совершенно
отсутствовали, или имели характер бытовых явлений, а не про-
мышленного производства (ученичество). Строгого обособления
отдельных ремесленных занятий, подобно обязательной при-
надлежности к цехам в Западной Европе, не было. Одно и то же
лицо могло быть и сапожником, и древоделом, и хлебопашцем,
и портным. Этому не противоречит то обстоятельство, что в про-
изводственном отношении отдельные отрасли ремесла дробились
часто на отдельные специальные, как указанное выше производ-
ство одежды или оружия и др. Но всё это не имело характера
цеховых подразделений. Техническое разделение труда внутри
ремесла было также меньше развито, хотя иногда и имело место,
в особенности при выделке предметов, требующих сравнительно
высокого умения (иконопись). Ремесленник не только произво-
дил свои изделия по заказу из материала заказчика, но часть их
производил для рынка, прямо на продажу, почему большинство
ремесленников имело лавки в городе. Эти своеобразные черты
положения и развития ремесла в виде свободы промысловой
деятельности и отсутствия её цеховой регламентации и замкну-
тости являются характерными не только для данного периода.
Они сохраняются в последующем развитии промышленности
и получают весьма важное значение.
По своему экономическому положению и социальному
влиянию московское городское ремесло XV—XVII вв. не
имело тех характерных черт, которые отличают западно-
европейское цеховое ремесло. Если там ремесленники пред-
ставляли влиятельную городскую буржуазию, то московские
ремесленники XV—XVII вв. составляли в массе своей низ-
ший городской класс, городскую бедноту, жившую, по
свидетельству иностранных наблюдателей, в курных избах,
на окраинах города. Заработки их были настолько низ-
ки, что даже в таких сравнительно квалифицированных
264 ФЕОДАЛЫ!О-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
ремёслах, как изделия из серебра, русские ремесленники про-
давали готовые изделия почти за одну стоимость металла. Во-
обще диференциация ремесленников по состоятельности была
очень велика. Портные, сапожники, извозчики, пильщики
были наименее состоятельными ремесленниками, платившими
повинностей менее рубля в год. Более зажиточными были скор-
няки, кожевники, серебреники, имущество которых в редких
случаях оценивалось даже в несколько тысяч1. Но зачастую
встречались и такие ремесленники, которые вовсе не имели
«своих животов» и ходили «по миру».
У нас имеется мало данных для характеристики уровня
техники и орудий производства городского ремесла того вре-
мени. Но самый характер перечисленных выше ремесленных
профессий—хлебников, пирожников, квасников, портных,
сапожников и др. — свидетельствует о примитивности техники
и о простоте применяемых орудий производства. По свиде-
тельству Крижанича, на Руси не применялись в плотничном
промысле даже пилы, так что доски вырубались из брёвен то-
порами1 2. Примитивные ткацкие станки приводились в дви-
жение человеческой силой. В наиболее сложном железодела-
тельном производстве и в кузницах применялись небольшие
ручные раздувательные мехи. Железо изготовлялось в госу-
даревых, монастырских и вотчинных предприятиях на неболь-
ших ручных плавильных печах, «домницах», сыродутным спо-
собом; здесь же применялись простые орудия производства
в виде ручного молота, клещей, раздувальных мехов3.
В городском ремесле при общем примитивном ‘его уровне
выделялись некоторые виды его, поставленные более высоко.
Это была в первую очередь выделка предметов роскоши и из-
делий из драгоценных металлов, чем занимались иностранные
мастера, которых специально выписывали из-за границы.
В Москве таких иностранных мастеров было уже так много,
что они образовали особую пригородную слободу и объединя-
лись в цехи. В число их входили серебряных и золотых дел
иностранные мастера, часовщики, живописцы, седельники,
оружейники, кружевники, аптекари, портные и др. Это был
тип, наиболее близкий к западноевропейскому цеховому
ремеслу.
Положение городского ремесла в Русском государстве
XV—XVI вв., как оно изложено выше, представляется в рус-
1 Доонар-Заполъский, Торговля и промышленность Москвы XVI и
XVII вв., 1910, стр. 84.
2 Крижанич, Русское государство в половине XVII в., 1859,
стр. 52—53.
3 Кашин, Крестьянская железоделательная промышленность, «Про-
блемы истории докапиталистических формаций», № 4, 1934, стр. 34.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
265
ской историографии одним из спорных и малоосвещённых во-
просов. Вопросы о наличии в городах ремёсел и ремесленников,
о их численности, о социально-экономическом положении ре-
месленников, об их организации, о цехах, об условиях сбыта
ремесленных изделий находят у различных авторов-истори-
ков различное решение. Большой научный вклад в изучении
ремесла внесли археологи, которые на основании веществен-
ных источников вскрыли богатую картину развития ремесла
в древней и средневековой Руси. Однако у этих авторов слабо
освещена социально-экономическая природа положения реме-
сла в связи с господством в стране натурального хозяй-
ства. Наиболее капитальный пересмотр положения ремесла,
произведённый в последнее время Рыбаковым, привёл автора —
защитника концепции о широком развитии ремесла на Руси —
к таким выводам: 1) прямых указаний источников на сущест-
вование в русских городах XIV—XV вв. ремесленных корпора-
ций с оформленными уставами нет; 2) для последующей эпохи,
XVI—XVII вв., имеются разрозненные данные об элемен-
тах цехового строя; 3) только для крупных русских городов
можно отметить элементы цехового строя, подобные Западной
Европех.
Сельское ремесло. Одним городским ремеслом не ограни-
чивались формы промышленной деятельности, которые в то
время стали намечаться в народном хозяйстве. Ещё большее
значение, чем ремесло городское, имело ремесло сельское. Было
уже указано, что крупная вотчина или монастырское хозяйство
со своим сложным хозяйственным строем должны были выра-
ботать довольно высокую специализацию различных требую-
щихся для них технических отраслей. Для вотчинного и мона-
стырского обихода требовались плотники, кузнецы, камен-
щики, сапожники, ткачи, портные, хлебники, а для монастырей
и церквей — особенно иконописцы, резчики, златобойцы
и многие другие. Часть работ выполнялась теми же крепостны-
ми крестьянами, сидевшими на вотчинных или монастырских
землях, в виде оброка за отработки, а иногда и холопами. Но
значительная часть выполнялась за особую денежную плату и
особыми лицами как их «вольное ремесло». Монастырское хо-
зяйство, повидимому, принуждено было часто прибегать к
«вольному», наёмному ремеслу. Сохранившиеся приходо-рас-
ходные книги различных монастырей дают картину самых раз-
личных ремесленных специальностей наёмных ремесленников
в монастырском хозяйстве. Понятно, что в монастырском хозяй-
стве ремесленники работали на заказ монастыря, из его мате-
риала и часто его орудиями.
1 Б. А. Рыбаков, Ремесло древней Руси, М. 1948, стр. 775.
266 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Но ещё большее значение приобретает деревенское ремесло,
обслуживающее мелкое крестьянское хозяйство. Отсутствие
тесного промышленно-менового обращения между городом и
деревней способствовало значительному развитию крестьян-
ского ремесла. Однако слабое развитие городского ремесла
приводило в дальнейшем к новому направлению этого деревен-
ского ремесла — к превращению его в мелкое товарное «кус-
тарное» производство, работающее уже не только для удовле-
творения сравнительно узких потребительных нужд деревен-
ского рынка, но и на более широкий городской рынок.
Таким путём в недрах крепостного хозяйства возникают
основные формы промышленной переработки продуктов уже не
только в целях удовлетворения собственных потребностей, но
и в виде работы на рынок. «Первой формой промышленности,
отрываемой от патриархального земледелия, является ремесло,
т. е. производство изделий по заказу потребителя»1. Кресть-
янское хозяйство начинает сбывать на рынок и по заказу по-
требителя часть продуктов своих домашних промыслов, раньше
служивших исключительно целям личного потребления. Ради
удовлетворения нужды в деньгах крестьянское хозяйство на-
чинает развивать всевозможные промыслы по переработке мест-
ного сырья для продажи его через скупщиков на рынок. Так
возникают крестьянская «кустарная промышленность» и дере-
венское ремесло. На рынок через посредство помещика посту-
пают также многие продукты крестьянского производства, прино-
симые в барскую усадьбу в виде натуральных оброков (полотна,
сукна, льняная кудель, шерсть). Наконец, само помещичье
хозяйство, имея запасы сельскохозяйственного сырья и даровой
крепостной труд барщинных крестьян и дворни, начинает
заниматься обработкой сельскохозяйственных продуктов для
собственного потребления, сбывая излишки их па рынок.
Крупная промышленность. Городским и деревенским ремес-
лом не исчерпывались все промышленные потребности и отрасли
хозяйства того времени. Некоторые промыслы, требуя массового
приложения труда, и по технике своей и по экономике, работая
на рынок, не всегда вмещались в рамки ремесленного производ-
ства и помещичьего хозяйства. Из таких отраслей наиболее
важное значение получают солеварение, рудное и поташное дело,
металлургия и некоторые другие. Эти отрасли впервые на-
чинают организоваться как более или менее крупные предприя-
тия специального характера, хотя и связанные с вотчинным
хозяйством, но часто применяющие «вольный» труд, в особен-
ности квалифицированных иностранных рабочих.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 285—286.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
267
Железорудное и соляное дело, как мы видели выше, явля-
лись наиболее старыми отраслями, получившими уже в XIV—
XV вв. характер относительно крупных промыслов, работавших
на рынок. Вначале эти промыслы организовались в частновла-
дельческих вотчинных или монастырских хозяйствах, но затем
отделяются от вотчинного земледельческого хозяйства. Некото-
рые монастыри вместе со своими рыбными ловлями особенно
значительно развивали и солеварение, притом не только для
своих нужд,,но и на продажу, снабжая солью многие города и
рынки. В XVI в. в солеварении появляются и частные крупные
солепромышленники, заводившие в своих вотчинах крупные
соляные промыслы.
Наиболее видными солепромышленниками XV—XVI вв.,
родоначальниками будущей крупной торгово-промышленной
буржуазии, впоследствии перешедшими в ряды феодальной ари-
стократии, являлись происходившие из сольвычегодских кре-
стьян знаменитые Строгановы, владельцы многочисленных круп-
ных солеварен на Устюге, по Каме, в Перми, на Урале х.
Организационной формой предприятий Строгановых была
та же вотчина: «дедовские и отцовские и своей купли деревни
в волостях жилые и пустые... и что у тех деревень сенных покос
по печищам и в островах и по присадам... и всяких угодий по
государевым грамотам по правежным и по купчим и данным
по закладным и по всем крепостям». Главной производствен-
ной отраслью строгановского хозяйства были соляные про-
мыслы. Для развития их приобретаются обширные владения,
отдельные варницы, деревни с крестьянами, принимается на
работу всякого рода люд на основах кабалы, оброка или найма.
Кроме добывания соли Строгановы занимались производством
поташа, скупкой пушнины, торговлей ею и др. В предприятиях
Строгановых работало до 10 тыс. вольных рабочих и до 5 тыс.
крепостных.
Строгановы являются наиболее типичными для того вре-
мени представителями купцов и промышленников, выходцев
из богатых крестьян. Крупная предпринимательская промыш-
ленная деятельность имела место и в среде крупного вотчинного
боярства.
Особенно большое значение крупное производство должно
было получить в выделке оружия и боевого снаряжения армии
1 Родоначальником Строгановых считается сольвычегодский крестья-
нин Спиридон Строганов (умер в 1395 г.). Только в пятом-шестом поколе-
нии некоторые потомки Спиридона получают звапие гостей, в седьмом —
звание «именитых людей», а в десятом поколении (в XVIII в.) — звапие
баронов, роднясь с князьями Волконскими, с Нарышкиными, Барятин-
скими, Стрешневыми и другой знатью. В то же время отпрыски другой
ветви Строгановых крестьянствовали в Сольвычегодском уезде (А. А. Вве-
денский, Торговый дом XVI—XVII вв., 1924).
268 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
со времени введения огнестрельного оружия. Оно было совер-
шенно не связано с вотчинным хозяйством и требовало особой
организации. Есть известия, что артиллерия применялась уже
в 1382 г. при осаде Москвы Тохтамышем. Повидимому, впервые
железные артиллерийские орудия, «арматы», были привезены
в Москву в 1389 г. из-за границы через Новгород, но долгое
время употребление их носило случайный характер. Порох
стали выделывать в Москве при Василии I (в 1389—1425 гг.).
При Иване III было поставлено государственное производство
артиллерийских орудий в Москве с помощью иностранных
мастеров (итальянца Фиоравенти). Русские мастера стали изу-
чать пушечное дело и лить медные пушки. При Иване IV стали
отливать пушки из чугуна.
Вообще артиллерийские орудия выделывались на царских,
городских и вотчинных предприятиях разных видов, назначения
и калибра: «пищали» разных калибров (полуторные, сороковые,
затинные и др.) для прицельной стрельбы, мортиры или «мо-
жары» калибром до 50 см для навесной стрельбы, гаубицы, стре-
лявшие каменными ядрами, пушки картечные, тяжёлые осадные
и крепостные и пр. Изготовлялись они на московских и под-
московных царских заведениях. Перевозка этих тяжёлых ору-
дий была очень трудна. Для завоевания Казани, например,
пушки были отправлены водой и шли три месяца, но зато артил-
лерия разом решила осаду, пробив брешь в стенах для атаки
пехоты.
Вообще применение огнестрельного оружия, пороха и
пушек в русской армии уже в XIV в. явилось неожиданным
для врагов Москвы и много способствовало успеху русских
завоеваний на востоке и западе. Русское государство по
применению и развитию артиллерии являлось передовой стра-
ной; полковая артиллерия в русской армии появляется
раньше, чем у шведского короля Густава-Адольфа, который счи-
тался её основателем.
Рост товарного обращения. Несмотря па относительно сла-
бое развитие городской промышленности в Русском госу-
дарстве XVI в., общественное разделение труда, отделение го-
рода от деревни и товарное обращение в стране увеличились
сравнительно с феодальной Русью XIII—XIV вв. Хотя всё хо-
зяйство страны сохраняло свой натуральный характер, однако
продукты крупного вотчинного хозяйства и мелкого крестьян-
ского хозяйства, мелкой домашней крестьянской промышлен-
ности поступали частично и на рынок. Одно увеличение тер-
ритории государства и хозяйственная разнородность её райо-
нов способствовали развитию товарного обращения.
Достаточно сказать, что основатель династии московских кня-
зей Даниил оставил своему сыну Ивану Калите (1325—1340 гг.)
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
269
территорию размером менее будущей Московской губернии.
Иван III (1462—1505 гг.) имел княжество с территорией, охва-
тывающей уже почти все русские и многие нерусские земли.
Иван IV (1533—1584 гг.) расширил границы своего княжества
до Дона, Терека и Астрахани на юге и до Тобола на востоке.
Все русские земли от южных степей до побережья Ледовитого
океана были в XVII в. полностью включены в границы Рус-
ского государства.
Слияние отдельных областей страны и образование единого
рынка имели в основе своей рост производительных сил страны
и общественного разделения труда.
Развивающийся в XV—XVI вв. перевод крестьянских по-
винностей с натуральных на денежные увеличивал денежный
товарообмен. Чтобы уплатить денежные повинности, крестья-
нин должен был реализовать на рынке свой продукт. А, как мы
видели выше, в начале XVI в. «прибавочный продукт», который
крестьянин отдавал помещику, составлял не менее одной четвер-
ти всего продукта. В течение века он вырос до одной трети и
более. При переходе на денежные повинности эта часть должна
была достигать во всяком случае не менее одной трети-одной
четверти всего продукта, производимого крестьянином. Правда,
денежный оброк составлял лишь часть всех повинностей кре-
стьянского хозяйства, но, с другой стороны, многие потреб-
ности крестьянского хозяйства также удовлетворялись путём
купли, а для этого, следовательно, требовались деньги, т. е.
отчуждение своих продуктов, даже когда их нехватало для
собственного потребления1.
Эта отчуждаемая на рынок часть крестьянского производ-
ства состояла из самых разнообразных продуктов в зависимости
от условий местного производства и сбыта. Таковыми пре-
имущественно были, например, лён в Псковской и Новгородской
областях, хлеб, скот и его продукты — кожи, сало, масло —
в более плодородных южных местностях, продукты огородни-
чества и другие съестные продукты вблизи городов и в более или
менее крупных населённых пунктах1 2. Даже такой предмет пер-
вой необходимости и главный продукт земледельческого про-
изводства, как хлеб, не только производился для собственных
нужд, но и сбывался па отдалённые рынки.
При необеспеченности и низком уровне благосостояния
крестьянского хозяйства этот сбыт иногда бывал вынужденным
1 Об этом говорит (XVI в.) Даниель Принц, Начало и возвышение
Московии, «Чтения Общества истории и древностей», 1876.
2 Так, в одном описании XVI в. рассказывается, как крестьяне под
Переяславлем «во град на куплю несущи от своих трудов земленых пло-
дов и прочево мена и от животных». (Н. А. Рожков, Сельское хозяйство
Московской Руси XVI в., 1899, стр. 283).
270 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
и шёл за счёт сокращения собственного потребления. Поэтому
сбыт крестьянами своих продуктов на рынок был относительно
довольно значителен. По крайней мере те же иностранные
наблюдатели прямо указывают, что крестьяне Московской Руси
в XVI в. жили очень бедно, питались одним ржаным хлебом,
а все более ценные продукты своего хозяйства продавали на
рынке (Даниель Принц). Но, конечно, несмотря на это, кре-
стьянский спрос, в особенности на некоторые предметы пер-
вейшей необходимости (соль, металлы), был в свою очередь
одним из важнейших для рынка.
Сбыт крестьянского хозяйства не ограничивался только
местным рынком. Зажиточные крестьяне и крестьяне-скупщики
начинают сбывать продукты своего хозяйства, а также ску-
паемые у своих односельчан на болер или менее отдалённые
рынки. Недостаточная ёмкость ближайших городских пунктов
и развитие крупных городских и торговых центров вне пло-
дородного земледельческого района способствовали развитию
торгового сбыта продуктов крестьянского хозяйства через
скупщиков и прасолов на отдалённые рынки. Так, из Рязани
крестьянский хлеб скупался и шёл обозами в Москву, из самых
южных уездов — в Ярославль, Вологду, плоты скупщиков
с крестьянским хлебом сплавлялись до Устюга и Холмогор.
Крупное барщинное, частновладельческое или монастыр-
ское хозяйство ещё в большей доле сбывало продукты на рынок.
По свидетельству Чеислера, в Москву зимой ежедневно при-
возилось до 700—800 подвод с хлебом, рыбой и другими про-
дуктами, причём хлеб привозился из отдалённых местностей,
до 1 тыс. мильЧ Он шёл для продовольствия живших в городе
бояр и служилых людей, но частью и для продажи. Крупные
вотчины бояр и царя в преобладающей части производили
продукты для собственного потребления боярской дворни и
царского двора, но начинали развивать и сбыт на рынок не-
которых наиболее товарных продуктов — кожи, сала, льна,
пеньки и особенно продуктов будного (поташного) дела.
Наконец, весьма значительное развитие производства и
сбыта на рынок имело место в монастырском хозяйстве, ко-
торое не только сбывало на рынок продукты натуральных кре-
стьянских оброков, но и имело специальные отрасли, работав-
шие главным образом на рынок, в виде соляных и рыбных про-
мыслов, выделки холстов, кожи и пр. Само монастырское хо-
зяйство представляло также крупного потребителя целого ряда
товаров как обычного потребления (рыба, икра, соль, мёд,
1 Середонин, Известия англичан о России, «Чтения Общества истории
и древностей», 1884, т. IV; Ю. В. Готье, Английские путешественники
в Московском государстве в XVI в., 1937, стр. 56.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
271
одежда и пр.), так и более ценных предметов церковного оби-
хода (ладан, вино, воск)1.
Организация торговли и её экономика зависели от целого
ряда условий того или другого района и от направления сбыта
его товаров. «Торжки», т. е. пункты местной торговли, тор-
говали преимущественно продуктами сельского хозяйства и
предметами первой необходимости. Они имелись не только
в городах, но и в сёлах, вокруг монастырей, около церквей
и т. п.
Монастыри и здесь были прежде всего организаторами и
устроителями этих торговых пунктов для сбыта собственных
произведений и продуктов крестьянского хозяйства. Неко-
торые из сельских и монастырских торжков мало чем уступали
городам по числу лавок и по оборотам торговли. На этих пунк-
тах скупка сельскохозяйственного сырья составляла главный
предмет торговых оборотов. Сюда же приезжали из городов
торговые и посадские люди, которые сбывали на этих рынках
предметы городского ремесла и покупали для города сельские
продукты.
Так возникала разносная торговля мелких профессиональных
торговцев и ремесленников, которые «отъезжали» по деревням
и по ярмаркам со всякого рода товаром. Ярмарки приурочива-
лись обыкновенно к церковным праздникам, когда продавцы и
покупатели съезжались из отдалённых районов для закупки и
снабжения товарами. В торговле ярмарок обыкновенно были
представлены все главные товарные продукты, производимые
в данном районе крестьянским, владельческим и монастырским
хозяйствами или нужные им.
Мелкая, местная торговля представляется особенно важным
показателем степени и глубины развития товарного обра-
щения и денежного хозяйства среди массы мелких сельских
производителей. Уже один список товаров, продававшихся на
таких мелких торгах и торжках и приводимых таможенными
грамотами, свидетельствует о развитии денежного хозяйства
не только в крупных городах, но и в сёлах и деревнях. Там
продавались и покупались: соль, мясо, коровы, бараны, гуси,
утки, поросята, тетёрки, яйца, рыба, икра, лук, чеснок, яблоки,
мак, пшеница, ячмень, гречиха, горох, толокно, хмель, мёд,
лён, конопля, меха, овчины, кожи, обувь, уголь, лучина, доски,
тёс, коробья, сани, колёса, корыта, лопаты, жернова, лыко,
мочало, рогожи, железо и пр.1 2
В небольших городах торговля имела в преобладающей
степени характер местного товарооборота. В ней принимали
1 ААЭ, т. I, № 97, 258, 271, 322.
2 «Таможенные грамоты» Белозерская, Весьегонская, Суздальская
и др., ААЭ, т. I, № 230, 263; т. II, № 65 и др.
272 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
участие посадские люди — ремесленники, мелкие торговцы,
приезжие крестьяне, отдельные жители. Не только по своим
размерам, но и по своей экономике эта торговля носила в зна-
чительной части «ремесленнический» характер. Наиболее мел-
кие лавки, ларьки, скамьи принадлежали ремесленникам и
крестьянам, продающим собственные и скупленные изделия и
продукты. Посадский портной, кузнец, горшечник, плотник име-
ли лавки, но торговали в них и всяким другим товаром, не отно-
сящимся к их специальности. Так, посадский огородник прода-
вал лук и чеснок со своего огорода, но торговал и солью, рыбой,
калачами. Из лавок боярских, монастырских, патриарших
крестьян продавались сено, хлеб, лапти, но здесь же торговали
щепным товаром и железом. Чисто «ремесленная» торговля
здесь незаметно соединялась с мелкой посреднической торгов-
лей и скупкой продуктов у своих односельчан, не превращаясь
ещё в профессиональную торговлю купца-капиталиста.
Такой характер торговли неоднократно останавливал
внимание иностранных наблюдателей, указывавших на «мел-
кий» характер торговли в русских городах и на то, что
торговлей занимаются «все» — крестьяне, служилые и рат-
ные люди, духовенство, бояре. Об этом говорил, например,
посетивший Московию в 1581 г. иезуит Поссевини1, а через
сто лет, но более подробно, отмечал Кильбургер в рас-
сказах о Москве времён Алексея Михайловича и др. Участие
в торговле разных экономических групп населения, начиная
от мелких крестьян и до бояр, показывало, что товарное об-
ращение уже в XVI в. проникало в глубь народной жизни.
Все они вели торговлю, каждый в соответствии со своим «до-
статком». Торговцы-крестьяне ведут иногда широкую опто-
вую торговлю скупленными товарами. Таково, например, упо-
мянутое указание Ченслера об отправке крестьянами-торгов-
цами плотов с хлебом из Устюга в Вологду. В том же Устюге
были и такие крестьяне, которые «торгуют большие товары»,
т. е. ведут оптовую торговлю, притом «чюзжими животы», т. е.
на занятый капитал, хотя в то же время имеют своё обыкновен-
ное крестьянское обзаведение и платят тягло не как торговцы,
а «с пашенные земли со крестьяны ровно». Правительство в по-
датных целях преследовало такую беспошлинную торговлю
крестьян. В памятниках XVI в. помимо пашенных, т. е. земле-
дельческих, крестьян часто упоминаются крестьяне торговые,
«которые сверх своих пашен торгуют». Такие «торгующие
крестьяне» особенно часто встречаются среди монастырских,
патриарших крестьян, в крупных вотчинах. Из этих-то бывших
1 В. О. Ключевский, Сказания иностранцев о Московском государстве,
стр, 217,
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
273
пашенных крестьян наиболее часто и выходили торговые по-
садские люди, купцы, торговцы-капиталисты.
Наряду с профессиональными купцами и торговцами из
крестьян ратные и служилые люди, пушкари, стрельцы, духо-
венство — попы, дьяконы, дьячки и др. — также имели свои
лавки с самыми разнообразными товарами — от икон до пуш-
нины, рыбы и мяса. Всем этим они торговали тем более успешно,
чем менее развита была профессиональная купеческая торговля.
Поэтому в южных приграничных городах особенно успешно тор-
говали ратные люди; в Туле, например, им принадлежало 30%
всех лавок, и только 20% лавок принадлежало посадским тор-
говым людям. Точно так же слабое развитие профессиональной
торговли, заменяемой торговлей стрельцов, пушкарей, казаков,
наблюдалось во всех приграничных городах — Козельске,
Одоеве, Лихвине, Новосиле. В более отдалённых и старых тор-
говых центрах, как Псков, Новгород, Казань, торговля велась
главным образом профессиональным купечеством, но и здесь
служилые люди, духовенство, крестьяне вели разнообразную
торговлю.
В XVI в., в особенности в наиболее крупных городах, среди
лавок — крестьян^ ремесленников, служилых людей — в пуш-
ных, кожевенных, соляных рядах всё чаще встречаются лавки
крупных купцов, ведущих не только розничную, но и оптовую
торговлю. Наряду со своими крупными заморскими, сибирскими
и северными торговыми оборотами они не брезгуют заниматься
и мелочной торговлей в своих лавках и «рядах», продавая здесь
самый разнообразный товар.
Большинство провинциального купечества принадлежало
к группе средних по капиталу купцов, ведущих преимуществен-
но внутреннюю торговлю. Но уже среди этого рядового купе-
чества имела место значительная диференциация по размерам
капиталов и оборотов. Среди посадского купечества писцовые
книги и другие памятники обыкновенно различают людей
«лучших», «средних» и «худших», в зависимости от размеров
капитала и оборотов. Представители крупного купечества обла-
дали десятками лавок в разных городах и в Москве, имели свои
вотчины, торговали солью, пушниной, хлебом, имели мельницы,
винокуренные заводы, соляные варницы, брали откупа и об-
ладали капиталами в несколько десятков тысяч рублей (т. е.
на золотые деньги начала XX в. — несколько сот тысяч рублей).
По общественному мнению, нашедшему отражение в официаль-
ной терминологии, это всё были «лучшие» люди, представители
крупного купеческого капитала.
Наконец, над этой средней группой профессионального
купечества возвышалось крупное и именитое столичное ку-
печество, «гости». Звание «гостя» было привилегированным
18 П. И. Лященко, т. I
274 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
званием, дававшимся за особые заслуги и притом очень немногим
лицам; в Москве было около 30 таких лиц. Но, конечно, дело
здесь не ограничивалось одним почётным званием — в основе
его лежала величина торгового капитала. «Гости» были пред-
ставителями крупного капитала.
В прежнее время в Киевской и Новгородской Руси, как
мы знаем, «гостем» называли вообще купца-профессионала,
преимущественно крупного. Постепенно эта верхушка крупного
купечества в Москве разделяется на три особые корпорации:
«гости», «гостиная сотня» и «суконная сотня». Первые вели
преимущественно казённую внутреннюю и внешнюю торговлю
монополизированными товарами, брали откупа, собирали для
царя ясак, выполняли казённые поставки и пр., но вели и само-
стоятельную торговлю. У купцов гостиной и суконной сотен
преобладали самостоятельные торговые операции. Но все они
были представителями крупного купеческого капитала и имели
капиталы от 20 тыс. до 100 тыс. руб. (т. е. от 200 тыс. до 1 млн.
руб. на золотые деньги начала XX в.), а по словам Флетчера, у
некоторых капитал доходил до 300 тыс., т. е. до 3 млн. руб. 1
Но если всё это были представители столичной купеческой
знати, близкой к царскому трону и получавшей от этого много
выгод и преимуществ, то, пожалуй, ещё более импозантную
картину крупного купеческого капитала дают упомянутые
«именитые люди» Строгановы, крупнейшие представители про-
винциального купечества, не принадлежавшие вначале даже
к привилегированным организациям «гостей». Торговые обо-
роты Строгановых были по тому времени очень велики. Они
торговали не только по всему Русскому государству от Пер-
ми и Архангельска до Москвы, Нижнего и Рязани, но и в Си-
бири и за границей, куда отправляли товары со своими приказ-
чиками. Они вели обороты самым разнообразным товаром:
солью и железом со своих варниц и заводов, хлебом, привози-
мым на север, рыбой со своих рыбных промыслов, мехами, собо-
лями, песцами, получаемыми от сибирских народов, которым
они сбывали «немецкие безделушки и бубенцы», воском, кожей,
пушниной, сбываемыми за границу, шёлком, сукном, предметами
роскоши, которые они получали из-за границы. Строгановы же
собирали для царя ясак, брали откупа, выполняли казённые
поставки и подряды1 2.
Наконец, в торговле участвовал и сам царь. Ряд отраслей
как внутренней, так и внешней торговли был монополизирован
в руках царя и царской государственной казны. По сообщениям
1 Флетчер, О государстве русском, 1905, стр. 55.
2 А. А. Введенский, Торговый дом XVI—XVII вв., 1924, стр. 160—
163.
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ 275
Флетчера, в середине XVI в. в царской монополии находились
следующие отрасли торговли: хлеб, пенька, ревень, шёлк-сы-
рец, поташ, смольчуг, икра; иногда монополия распространя-
лась и на другие товары.
Кроме этих «заповедных» товаров, все вообще иностранные
товары, привозимые в Московию, после осмотра и оценки их
в таможне предъявлялись царским «гостям» или самому царю,
которые отбирали всё, что им нравилось, и только остальное
пускалось в продажу. Особенным вниманием царя и «гостей»
пользовались драгоценные камни и металлы, жемчуга, дорогие
«узорчатые» материи и пр. Отбирая, по словам Флетчера, эти
товары у иностранных купцов по дешёвым ценам или даром,
царь и «гости» перепродавали их по более дорогим ценам. Даже
те товары, которыми разрешалось торговать всем, — меха, мёд,
воск, сало и пр. — часто скупались для царской торговли
специальными лицами по установленным твёрдым и более низ-
ким ценам, а затем перепродавались по высоким ценам на вну-
треннем рынке и за границей. Наконец, иногда запрещалось
населению продавать свои продукты даже для уплаты податей
до тех пор, пока запасы тех же товаров на царских складах
не будут распроданы.
К этому нужно добавить, что крупное купечество и неко-
торые бояре издавна вели финансовые и ростовщические опе-
рации. Ими занимались, например, ростовщик-суконщик Вепрь,
крупный кредитор князя Ивана Борисовича, и хлеботорговец
судовладелец Леонтий Дмитриев, оставивший по завещанию
своим детям векселей на 15—17 тыс. руб. (золотом). Вообще
задолженность феодальной знати купцам и монастырям была
очень значительна: часто встречались долги князей в 60—90 тыс.
руб. золотом; например, брат Ивана III князь Андрей задолжал
до 3 млн. руб. золотом1.
Пути и центры торговли. Главнейшим пунктом торговли
внутренней и внешней являлась Москва. Сюда стекались про-
дукты земледелия с юга, продукты охоты, рыболовства и зверо-
ловства — из колоний Сибири и с севера, железные изделия —
с Урала и из Тулы, всевозможные предметы роскоши и разного
обихода — из-за границы. Москва стояла в центре новых торго-
вых путей, сменивших старые пути Киевской и Новгородской
Руси. Старый путь на запад и в Европу шёл из Москвы через
Тверь—Торжок—Новгород—Нарву. Теперь путь на запад
шёл через Смоленск — Витебск — Ригу. Получив уже в XVI в.
большое значение для развития торговли Русского государ-
ства, этот путь вызвал упорную борьбу за выходы к Балтийскому
1 Б. Д. Греков, Очерки по истории феодализма в России, «Известия
ГАИМК», вын. 72, 1934, стр. 96.
276 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
морю. В XVI—XVII вв. всё большее значение приобре-
тает северный путь на Вологду через Сухону — Устюг — Дви-
ну на Архангельск, давший сильный толчок развитию англо-
русской торговли. Системой рек через Москву-реку и Оку
Москва соединялась и с основной водной магистралью, с Вол-
гой, до Астрахани, а через Каму — небольшими «переволо-
ками» с Сибирью. На юг шли дороги в Киев и Чернигов,
правда, уже не имевшие большого значения. Затем шли мно-
гочисленные дороги «местного» значения — на Тулу, Рязань,
Калугу, Кострому, Владимир.
По этим главным путям и располагались новые торговые
пункты, служившие для Москвы сборными, промысловыми,
экспортными товарными пунктами. Так, на северном пути
важными торговыми и солепромышленными центрами были
Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьма. Вологда была пе-
ревалочным пунктом с Двины на сухопутье, а вместе с тем
и крупным распределительным пунктом всего севера для
товаров, идущих с Двины и Волги. Крупное значение полу-
чают также па Оке Коломна, преддверие Москвы, на самой Вол-
ге — Кострома, Ярославль, Нижний-Новгород, Казань. Астра-
хань была крайним пунктом торговых встреч московского ку-
печества с бухарскими, персидскими, ногайскими и другими
восточными купцами и вывоза отсюда ценных восточных това-
ров. К Волге по сибирскому водному пути тянули крупные про-
мысловые соляные и железорудные пункты: Сольвычегодск,
Яренск, Чердынь, Пермь и далее Ирбит и Енисейск — важные
пункты ярмарочной торговли с сибирскими народностями и
с Дальним Востоком до Китая включительно. На северо-запад-
ных путях стояли старые крупные торговые пункты — Нов-
город, Псков, Смоленск, Тверь — и более мелкие — Старая
Русса, Торжок, Вышний-Волочек и др., богатые своими соб-
ственными товарами, особенно льном, пушниной, солью, и
являвшиеся транзитными и перевалочными пунктами для тор-
гового движения по Западной Двине в Литву и Прибалтику.
Былого значения эти пункты, впрочем, уже не имели и во вся-
ком случае не развивались так сильно, как Москва. Менее важ-
ными в XVI в. торговыми пунктами являлись новые южные
военные города, но и здесь Тула, Рязань, Калуга, Серпухов,
затем Воронеж постепенно приобретали всё большее торговое
значение.
Характер и организация торговли наиболее выпукло пред-
ставлены были в крупных торговых городах, как Москва,
Псков, Новгород, Рязань, Коломна, Холмогоры, Архангельск
и др. От посещения этих городов и особенно Москвы иностран-
цами остались многочисленные описания, дающие возможность
воспроизвести обстановку и условия крупной городской тор-
ГОРОД, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ
277
говли в Московской Руси. Внешне всех иностранцев поражало
широкое развитие торговли, обилие лавок в Москве, но лавки
эти в большинстве были маленькими ларьками, в которых купцу
было трудно повернуться. По свидетельству упомянутого Пос-
севина, московские лавки были так малы, что в одном вене-
цианском магазине было больше товаров, чем в целом ряду
московского Китай-города1. Иностранцы также указывают,
что торговля одинаковыми товарами в Москве сосредоточивалась
в особых «рядах» — шерстяном, шёлковом, соболином, желез-
ном и др. Между этими рядами сновали многочисленные тор-
говцы вразнос — рыбой, калачами и разной мелочью, — а так-
же отдельные жители и приезжие крестьяне, продающие полот-
на, одежду и пр. Такой же характер носила торговля и в дру-
гих торговых центрах.
По всем этим пунктам, не считая массы более мелких го-
родов, торжков, сёл, монастырей, ярмарок, шла торговля как
всякого рода русских торговых людей, так и иностранных
купцов, проживавших во всех сколько-нибудь значительных
торговых пунктах. Торговый оборот не только охватил тер-
риторию страны, но и связал её с иностранными государствами.
Конечно, нельзя преувеличивать ни размеров и оживлённости
этого торгового оборота, ни его организованности. При отсут-
ствии хороших сухопутных сообщений и при замерзаемости рек
торговый оборот шёл очень медленно. Купеческий капитал
часто оборачивался один раз в год, иногда и того менее. Дороги,
непроезжие из-за топей и лесов, были небезопасны и от грабе-
жей. Тяжёлым бременем на торговлю ложились также все-
возможные торговые сборы: таможенные пошлины, проездные,
тамга, мостовщина, мыт и пр. Пошлины эти платились как рус-
скими, так и иностранными торговыми людьми и ложились
на торговлю тем более тяжело, что вместе с законными пошли-
нами таможенники и воеводы брали взятки или товар прямо
разграблялся.
Внешняя торговля. Завоевание Казани и Астрахани и овла-
дение волжским торговым путём расширили внешнюю тор-
говлю Москвы со среднеазиатскими и восточными рынками,
откуда привозились шелка, оружие, пряности и пр. Менее
успешно Москва овладевала торговыми путями с Западом,
несмотря на усилия Ивана IV пробиться к балтийским портам,
хотя завоевание Смоленска и открыло торговый путь в Литву.
Наиболее важное значение получило открытие северного
морского пути в Московию через Белое море. В поисках мор-
ских путей в Индию и Китай одна из торговых английских
1 В. О, Ключевский, Сказания иностранцев о Московском государстве,
стр. 217,
278 феодально-крепостное хозяйство русского государства
экспедиций в 1553 г. потерпела крушение у берегов Нор-
вегии, но один из кораблей под командой Ченслера (Chancelот)
был занесён в Белое море, к устью Северной Двины. Отсюда
Ченслер отправился в Москву и был принят Иваном IV. В Ан-
глии в 1555 г. образовалась специальная Московская, или Рус-
ская, торговая компания, получившая льготы от московского
правительства. Вслед за англичанами северным морским путём
стали пользоваться голландцы. Основанный в 1584 г. город
Архангельск стал главным портом по ввозу (сукон, метал-
лов, колониальных товаров) и по вывозу (льна, пеньки,
кожи, пушнины и пр.).
Русское правительство было заинтересовано в сношениях
с иностранными купцами, промышленниками, мастерами, так
как они являлись проводниками в страну новых промыслов,
новых товаров, покупали имевшееся в стране в изобилии сырьё
для вывоза. Торговля с иностранцами доставляла стране драго-
ценные металлы, монеты — «ефимки».
Иностранное купечество — голландцы, англичане, шведы,
немцы — всячески стремилось завладеть торговлей с Моско-
вией. Они хотели видеть в Московии колонию и стреми-
лись монопольно использовать торговлю с ней в интересах
своей национальной торговли. Для такой колониальной
монопольной торговли иностранцы—голландцы, англичане —
образовывали крупные торговые компании и добивались для
них привилегий и монопольных прав в торговле. Русскому
купечеству часто было трудно бороться с засильем иностран-
цев во внешней торговле. Правительство брало под защиту
русское купечество и регламентировало торговлю иностран-
цев.
Иностранные купцы — голландцы, немцы, шведы, англи-
чане — имели свои особые дворы и организации почти во всех
главных торговых городах. В Москве они жили в Немецкой
слободе. Но всё ate даже в Москве их положение не было строго
и точно регламентировано. Конкуренция между русским и ино-
странным купечеством часто вызывала жалобы со стороны рус-
ских купцов, что иностранцы «оголодили русскую землю»,
челобитные о запрещении им торговли и т. п. Часто эти ata-
лобы достигали цели, и иностранная торговля облагалась
пошлинами, стеснялась, вовсе запрещалась.
Основным правилом (впоследствии закреплённым Новотор-
говым уставом 1667 г.) было запрещение иностранцам непо-
средственной розничной торговли с населением. Иностранцам
не позволялось продавать врозницу, торговать вне городов,
на ярмарках и в сёлах, покупать товары непосредственно у про-
изводителя. Все сношения можно было вести только через рус-
ское купечество. Мера эта была вообще обоюдоострая и невыгод-
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
279
пая для развития товарооборота, но выгодная для русского
купечества. Точно так же монополия царской торговли па мно-
гие товары как во внутреннем, так и во внешнем товарообороте,
обогащая только царскую казну, была невыгодна для народ-
ного хозяйства, повышая цены привозных и понижая цепы от-
пускных товаров.
Тем не менее внешняя торговля всё же довольно быстро
развивалась, преимущественно с немцами, шведами, англича-
нами.
Экономика ввоза и вывоза основывалась в значительной
мере на баснословно низких ценах на отпускные сырьевые
товары в Московии и высоких ценах па них за границей, и
обратно — на относительно низких ценах на изделия за гра-
ницей и высоких ценах на них в Москве. Это давало возможность
получать большие прибыли как иностранным, так и русским
купцам за счёт и производителя и потребителя.
ГЛАВА XIII
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII в.
Конец XVI в. принёс для большинства крестьянского на-
селения Русского государства окончательное завершенно
того процесса закабаления, который превратил смерда, вла-
дельца «чёрных» общинных земель, в крепостного крестьянина,
сидевшего на владельческой земле без права выхода от владель-
ца. Крестьянские общинные земли были захвачены боярством
и дворянством. Крепостнические отношения оформились в кре-
постное право. Законодательные акты государства могли, ко-
нечно, лишь оформить издавна складывавшиеся крепостниче-
ские отношения, а не создать их. Но тем самым боярско-по-
мещичье государство активно влияло па их развитие, ставило
всю силу своего государственного внеэкономического прину- .
ждения на защиту интересов господствующих классов. Всё это .
должно было вызвать обострение классовой борвбьг крестьян- .
ства против поработителей-помещиков и против ^защищавшего ,
их царского правительства.
Этим, однако, не огравичивался тот социально-экономи- .
ческий и политический кризис,: который охватил Русское го-
сударство со' Второй половины XVI в. Мероприятия Ивана IV
сильнейшим. .образом подорвали политическую независимость
280 феодально-крепостное хозяйство русского государства
и экономическую власть феодального боярства, но всё же пол-
ностью пе уничтожили его. Боярство готовилось вновь начать
борьбу против самодержавной центральной власти за свои
феодальные вольности. Вставшее на место боярства служилое
поместное дворянство (сначала просто как один из столичных
«чинов>>, затем обособившийся в привилегированное сословие
феодального общества) не обладало, однако, такой силой и влия-
нием, как феодальное боярство. За поддержку самодержавного
правительства оно требовало защиты своих интересов, земли
и основной для себя привилегии — монопольного распоряжения
рабочей силой крестьянства путём его формального закрепо-
щения.
Несмотря на массовые конфискации и «отписку на госу-
даря» боярских и монастырских вотчин, несмотря на отмену
церковных и монастырских тарханов, государственный зе-
мельный фонд сокращался вследствие раздачи его служилому
дворянству. Сокращались и источники государственных до-
ходов. Крепостническая эксплоатации крестьянства помещи-
ками и государством усилилась, оброки натуральные и денеж-
ные быстро возрастали из-за возросшей нужды дворянства
в деньгах на покрытие расходов, связанных с постоянными
войнами и походами.
В условиях развивающегося денежного хозяйства поме-
щики стали стремиться повысить доходы от своих поместий
путём организации собственного хозяйства на основе барщины.
Эта форма крепостничества привела к дальнейшему усилению
феодальной эксплоатации. Бегство крестьян от помещиков
усилилось и приняло массовые размеры. Дворянское прави-
тельство в 1601—1602 гг. из-за катастрофического положения
в государстве отменило ограничения права крестьянского вы-
хода, но затем вновь ввело ещё более строгие ограничения и
расширило права исков помещиков о беглых крестьянах и
права «своза» крестьян «сильными людьми»от других помещиков.
Экономический кризис и угроза закабаления распростра-
нились и на городские массы посадского тяглого населения,
сохранявшего до сих пор свободу. Мелкий посадский люд и
разорявшееся крестьянство, терпя нужду, за ссуду закаба-
лялись богатым людям, поместному дворянству, крупному
купечеству, добровольно превращаясь в бесправных холопов.
И здесь государство узаконило фактически складывавшиеся
кабальные отношения специальными законодательными актами,
превращая впавших в экономическую несостоятельность сво-
бодных людей в феодально-зависимых холопов.
Мелкие служилые люди, «приборные люди» на южных
окраинах государства, получавшие за службу поместья,
не заселённые крестьянами, и не всегда владевшие крепостными,
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
281
были обязаны кроме военной службы обрабатывать «государеву
пашню». Этим они вовлекались в феодально-крепостническую
зависимость если не от частных землевладельцев, то от феодаль-
ного государства. Так возникали зачатки тех форм феодальной
зависимости свободных людей от государства или от главы
государства, которые получили окончательное оформление уже
в Петровскую эпоху.
Даже по отношению к казачеству, которое формировалось
главным образом из населения, стремившегося на южных окраи-
нах спастись от закабаления, имелись попытки внедрения
среди городовых казаков южных городов не только зависимых
феодально-служебных отношений к государству путём обязатель-
ной государевой службы, но и хозяйственных обязанностей
по отношению к государству в виде обработки «государевой
десятины». Назревал протест против политики закабаления
помещичьим феодально-крепостническим государством, объеди-
нявший многочисленные и разнообразные группы населения.
Этот политический протест и активная борьба закабаляемого
населения против господствующих классов осложнились внеш-
ними и случайными причинами. В 1598 г. со смертью Фёдора
прекратилась княжеско-царская династия Рюриковичей. На
этой почве возникла обострённая борьба среди группировок
высшей боярской знати, претендентов на престол. В то же время
вражеская иностранная шведско-польская интервенция, поль-
зуясь прекращением династии и народными восстаниями, стре-
милась завладеть московским престолом и московскими зем-
лями.
Борьба крестьянства и посадских низов против закабаления
выросла, таким образом, не только в общую борьбу против фео-
дально-крепостнического государства, но и в национальную
борьбу всего народа против опасности иноземного порабощения.
Объединённый народ отстоял свою национальную независимость
и свою национальную власть. Но крестьянство, не имевшее опре-
делённой социально-экономической программы и прочного союз-
ника и вождя в лице городского рабочего, не могло достигнуть
осуществления своих стремлений в уничтожении крепостного
строя.
Классовая борьба и восстания крестьян в начале XVII в.
Усиление закабаления крестьянства во второй половине XVI в.,
разорение населения и крестьянского хозяйства войнами, осо-
бенно длительной и неудачной Ливонской войной Ивана IV,
страшные голодовки начала XVII в. и, наконец, ожесточённая
борьба различных группировок боярства и дворян за власть,
приведшая к иноземным вторжениям шведов и поляков, — всё
это усиливало и обостряло классовую борьбу крестьянства
против крепостников,
282 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Уже во время неурожаев 1601—1603 гг., когда целые деревни
вымирали от голода, от болезней в связи с питанием травой и
берёзовой корой, помещики стали отказываться кормить свою
дворню и холопов, выгоняя их из своих поместий. Голодное на-
селение бросилось в города, уходило на Дон и Украину, стало
собираться в отряды, нападать на хлебные амбары помещиков
и торговцев. В 1603 г. один из таких крупных отрядов под
предводительством Хлопка дошёл почти до Москвы, и только
большому отряду регулярных войск удалось его разбить.
Участники восстания были подвергнуты жестоким репрес-
сиям.
Начавшееся в 1604 г. вторжение поляков в Русское госу-
дарство, захват ими Москвы и дальнейшая борьба с польским
нашествием 1607—1612 гг. ещё более разорили крестьянство.
Население, по словам летописца, «скиталось от страху и ужасти
по лесам и болотам». В самой Москве начались волнения мелкого
посадского люда и пришлого населения.
В царствование Василия Шуйского (1606—1610 гг.), ко
времени наиболее напряжённой борьбы за власть между
различными группами крупного боярства и дворянства,
значительная часть государства была охвачена восстанием.
В южных и северско-украинских уездах в 1606 г. восстали
бежавшие сюда холопы, крестьяне, часть казаков и мелкого
служилого люда; в Нижегородской земле восстала мордва,
к которой присоединились русские крестьяне. Восстание рас-
пространилось на отдельные местности Тверской, Псковской
и Новгородской земель.
Особенно значительные размеры и силу приобрело восстание
в южных и северско-украинских уездах, когда во главе крестьян
и казаков в 1606 г. встал Болотников. Болотников в своих
«прелестных грамотах» призывал крестьян и холопов к восста-
нию против помещиков, обещая отдать крестьянам помещичью
землю. Поэтому, когда Болотников со своими отрядами пошёл
к Москве, захватывая ряд городов и крепостей, к нему массами
стали присоединяться помещичьи крестьяне и холопы. Восстание
приобрело, таким образом, классовый характер крестьянской
войны против феодалов и помещиков.
Социально-политическая программа Болотникова (поскольку
о ней можно говорить по дошедшим до нас документам его клас-
совых врагов) заключалась прежде всего в борьбе против крепо-
стного строя и против возглавлявшего его «боярского царя»
Шуйского. Последней части программы Болотникова сочувство-
вали кроме крестьянства широкие круги посадского населения,
мелкого дворянского люда, казачества, стрельцов и пр. Но в
ходе восстания борьба всё более направлялась против всех
господствующих-классов — пе только против крепостнического-
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
543
боярства и дворянства, но и против крупного купечества, про-
тив всего поддерживающего эти классы государственного ап-
парата. По призыву Болотникова крестьяне и холопы разоряли
боярские и дворянские вотчины и поместья, смещали и сажали
в тюрьмы воевод и других представителей власти, уничтожали
и грабили предприятия, торговых людей.
По мере развития восстания к Болотникову стали примы-
кать недовольные господством боярской знати массы населе-
ния, хотя для некоторых из них широкая антикрепостническая
программа Болотникова не была приемлема. Так, из заокских
уездов к восстанию примкнули отряды мелкого служилого дво-
рянства под предводительством Ляпунова и некоторые мелкие
военные отряды дворян, лично недовольных боярской знатью
и её ставленником — царём Шуйским. Это ослабило однородный
крестьянский характер движения. Хотя Болотников дошёл до
самой Москвы, движение его, носившее стихийный и неорганизо-
ванный характер, окончилось поражением восставших и жесто-
кими репрессиями правительства. И только как отголоски его
на окраинах государства ещё продолжались восстания мордвы
и черемисов (1608 г.).
Народная война против интервентов и организация нацио-
нальной власти. К началу XVII в. положение Русского го-
сударства было критическим. Раздираемое внутренними клас-
совыми противоречиями, борьбой отдельных группировок гос-
подствующих классов, борьбой крестьянства против крепостни-
ков, экономически разорённое, захваченное авантюристами-
самозванцами и изменниками-боярами, являвшимися игрушкой
в руках иностранных интервентов, Русское государство на-
ходилось на краю гибели.
Для государства и для всего русского народа и его незави-
симости, по словам современников, «настало такое лютое время
божьего гнева, что люди не чаяли впредь себе спасения, чуть
ли не вся русская земля опустела».
Но на дело освобождения государства и спасения националь-
ной независимости поднялись широкие массы народа. Народное
движение выдвинуло из своей среды выдающегося деятеля —
земского старосту Минина, блестяще справившегося с финан-
совой и материальной частью организации народного ополче-
ния, и другого народного героя — князя Пожарского, возгла-
вившего ополченское войско.
Освободительная война народа против польско-литовских
захватчиков закончилась победой народа, но власть попрежнему
оставалась в руках привилегированного класса, служилого по-
местного дворянства. Избрание Романовых на царство было поли-
тической победой поместного дворянства, выдвинувшего новые
господствующие группы —не титулованной удельно-княжеской
284 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
аристократии, а менее знатной, боярской — Романовых, Моро-
зовых, Черкасских, Салтыковых и др., или даже поместно-
дворянской. Кроме служилого дворянства Москвы и выборного
дворянства из городов новое правительство опиралось на верхи
купечества, на «гостей» и торговых людей московского и про-
винциального купечества. Классовая основа власти, а вместе
с пей и социально-экономическая политика остались неизмен-
ными.
Внутреннее и внешнее положение нового правительства было
крайне затруднительным. Административный аппарат был разру-
шен. Сельское хозяйство упало, посевные площади сократились,
дворянские поместья и вотчины «стали в великом разорении и
запустели, службы... исполнять нечем». Не только в окраинных,
но и в центральных областях было неспокойно. В центре, на
севере, на юге бродили и орудовали шайки и отряды непокор-
ных казаков. Ногайские татары подходили к самой Москве.
Шведы осаждали Псков, поляки сидели в Смоленске и вновь
сделали в 1618 г. последнюю попытку навязать Москве своего
царя.
Первыми мероприятиями правительства было восстановить
хозяйство, правительственный аппарат и организовать воору-
жённые силы. С этой целью пришлось наделять служилых лю-
дей новыми поместьями. Для крестьян было несколько облегчено
податное обложение введением так называемой «живущей чет-
верти», т. е. обложением земли с учётом имеющихся наличных
дворов.
Особенно плохо обстояло дело с государственными финанса-
ми. Весь XVII век проходил для Русского государства под
знаком финансового расстройства. Основной «капитал» феодаль-
ного государства — государственный земельный фонд — был
в значительной степени растрачен. Из-за финансовой нужды
государство прибегало даже к такой мере, как распродажа
государственных и дворцовых земель.
Правительство принуждено было обращаться к займам
у частных лиц, у именитого купечества (Строгановых, Свешни-
ковых, Никитниковых и др.), указывая, что в «нашей казне на
Москве денег и дележных запасов в житницах пет и служилым
людям жалования дать нечего». Крупное купечество снабжало
правительство деньгами, но не даром, а за свои классовые при-
вилегии (откупа, монополин и пр.). Финансовое переобремене-
ние сельского, посадского и городского торгового и промысло-
вого населения привело к развитию закладничества, к уходу
тяглого населения за беломестцев. Появляются целые «белые
слободы» закладчиков, которые «закладывались» за боярами,
«обелялись» и вели торговлю и промыслы беспошлинно. От этого
страдали интересы казны, но боярство и дворянство выигрывало
Экономика русского государства xvii в.
285
от такого оживления промыслов и торговли в их вотчинах и
поместьях. Сами Романовы подавали пример увеличения в своих
вотчинах числа беломестцев-закладчиков. Рядом с Калугой
(в которой посад в 1649 г. включал 588 тяглых дворов) имелось
село Спасско-Новое, принадлежавшее Романовым, с 468 дво-
рами беломестцев. На Земском соборе 1619 г. было постановлено
«вернуть в тягло» всех бывших тяглецов, которые «заложилпсь»
боярам. Но, повидимому, больших результатов эта мера не име-
ла, так как она была не в интересах господствующих классов.
Тяжесть обложения сельского, посадского и городского тор-
гового и промышленного люда вызывала частые волнения и
прямые восстания населения. Попытка перехода к косвенному
обложению в применении, например, к такому предмету первей-
шей необходимости, как соль, в финансовом отношении ничего
не дала, но вызвала (1648 г.) бунты в Москве и других городах.
«Окладные», т. е. преимущественно прямые, налоги (посошная
подать) были неравномерны и не находились в соответствии
с платёжеспособностью населения. Чрезвычайные, но из года
в год повторяющиеся сборы «пятинных денег» с торговых и по-
садских тяглых людей, занимавшихся промыслами и ведущих
торговлю, стали вызывать резкое недовольство посада, торго-
вого люда, казачества и стрельцов, занимающихся промыслами
и торговлей. Самые разнообразные и мелкие целевые сборы —
полоняночные, стрелецкие, ямские, пищальные и др. и, наконец,
особенно тяжёлые косвенные налоги, кабацкие, таможенные,
соляной (вскоре отменённый) — дали очень незначительные
финансовые результаты, но были крайне тяжелы и разорительны
для населения. Особенный вред наносила система откупов
и в первую очередь — кабацких. Царские кабаки, находив-
шиеся на откупах, процветали, а выражение «в кабаке завалял-
ся» стало синонимом разорения крестьянина и городского ре-
месленника от пьянства в царских кабаках.
Всё это обостряло внутреннее положение и ставило новое
правительство Романовых в зависимость не только от боярства
и дворянства, но и от крупного купечества. В то же время пра-
вительство стояло перед опасностью крупных волнений народ-
ных масс, хронического недовольства неспокойного посада и
восстаний крестьянства. Поэтому внутренняя политика первых
Романовых носила характер не всегда удачных компромисс-
ных попыток вывести государство из состояния экономиче-
ской разрухи путём хотя бы некоторого облегчения экономиче-
ских тягот наиболее обременённых и разорённых общественных
классов — крестьянства и мелкого посадского люда. Эти
мероприятия часто шли в разрез с интересами господствующего
класса — дворянства, — а такжо высшего купечества, па ко-
торых опиралось правительство. Поэтому они или фактически
28G ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
не осуществлялись, или даже вскоре формально отменялись
под влиянием домогательств дворянства. Вместе с тем прави-
тельство Романовых берёт решительный курс па подавление
народных движений и на объединение всех феодальных элемен-
тов для борьбы с ними.
Однако в классовой структуре и классовых отношениях
страны во второй половине XVII в. произошли измене-
ния по сравнению с XVI в. и даже с первой половиной
XVII в. С завершением образования централизованного госу-
дарства и с формированием единого национального рынка го-
сударственная власть, опираясь на наиболее реакционные
общественные силы феодально-крепостнического дворянства,
должна была считаться и с возрастающей силой зарождающейся
буржуазии, крупного капитала, крупного купечества. Интересы
этого последнего не всегда совпадали с интересами феодаль-
но-поместного класса. Поэтому в политике государства и
проявляется тот двойственный её характер, который был
обусловлен его классовой структурой как государства по-
мещиков и торговцев. Всё это придавало экономике XVII в.
переходный характер.
Дворянская политика и мероприятия по укреплению дворян-
ского землевладения. Правительство, которое пришло к власти
после многолетней ожесточённой борьбы общественных классов
в период интервенции и крестьянской войны и в результате по-
беды дворянства, должно было в первую очередь восстановить
разрушенную основную экономическую силу дворянства — его
землевладение. Оно признало земельные раздачи, сделанные
его прежними политическими противниками — царём Шуй-
ским, и особо вознаградило поместьями и вотчинами «за царя
Василия московское осадное сиденье». Раздачи приходилось
производить не только за счёт крестьянских «чёрных земель»,
которые сильно запустели, но и за счёт дворцовых земель, хотя
это и сокращало основной земельный фонд правительства.
В первые -же годы воцарения Романовых было роздано в цен-
тральных уездах свыше 45 тыс. десятин земли, непосредственно
тем лицам, которые помогали избранию царя, притом не на
поместном праве, а в вотчину. Большая раздача земель в вот-
чину была производена в 1619—1620 гг. «за московское осад-
ное сиденье в королевичев приход», т. е. за отражение похода
королевича Владислава на Москву. В 1615—1625 гг. произво-
дилась массовая раздача земель мелким служилым людям —
провинциальным дворянам, боярским детям, казакам и пр.
Только указом 26 февраля 1627 г. было запрещено отчуждать
дворцовые земли, но указ этот неоднократно нарушался.
Во второй половине XVII в., с укреплением государствен-
ной власти, не отпала необходимость массовых раздач дворцовых
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В. 287
земель рядовым служилым людям. Известны раздачи из двор-
цовых земель в 1659 г. стольникам, стряпчим, дворянам москов-
ским и жильцам, а также в 70-х годах «заЧигиринские службы».
В царствование Фёдора Алексеевича было роздано 2,8 тыс. дво-
ров. Уцелевшие дворцовые земельные фонды начинают служить
преимущественно для удовлетворения притязаний боярской
знати, царской родни, придворных царских любимцев — Мило-
славских, Салтыковых, Голицыных, Нарышкиных и др. С 1645
по 1699 г. было роздано одних только дворцовых земель более
35 тыс. дворов. Даже в первые годы царствования Петра I гро-
мадные раздачи дворцовых и государственных земель произ-
водились фаворитам и придворным, и одни только Нарышкины
получили за 1684—1699 гг. из дворцовых земель около 6 500
дворов. В дальнейшем раздача земель служилому дворянству
шла преимущественно за счёт крестьянских «чёрных земель».
Таким образом, и в этом отношении XVIII век с его колоссаль-
ными раздачами земель дворянству лишь унаследовал политику
XVII в.
Кроме раздачи дворцовых и государственных земель дворян-
ское вотчинное, т. о. на правах полной и наследственной соб-
ственности, землевладение увеличивалось также путём раздачи
и продажи земель как уже занятых, так и «порозжих». Нуж-
даясь в деньгах, правительство продавало поместным владель-
цам предоставленные им прежде земли на поместном праве,
в вотчинную, т. е. полную наследственную собственность.
Обычная цена такого перевода поместья в вотчину была пол-
тина за четь, т. е. 1 руб. за десятину, и впоследствии повышена
до 2 руб. за десятину. Кроме того, указом царя Михаила Фёдо-
ровича в 1628 г. была объявлена продажа «порозжих земель»
«бояром, приказным людем, служилым и неслужилым людей,
мочным гостем» по 3 чети за 1 руб., т. е. 1,5 дес. за 1 руб., с фи-
скальной целью, чтобы «из пуста в живущее выходило»1. Таким
образом, эта продажа предполагала использовать преимуще-
ственно пустующие земли и участки, особенно на южных окраи-
нах государства. Хотя в указе обращает на себя внимание бес-
сословный принцип продажи, но и эти земли в значительной
степени были захвачены дворянством, купечеством, состоятель-
ными служилыми людьми. Именно в эти годы в богатейших
чернозёмных степях были заложены основы громадных земель-
ных богатств «сильными людьми», крупнейшими титулован-
ными боярскими и дворянскими фамилиями во главе с самими
Романовыми, Салтыковыми, Морозовыми, Черкасскими и мно-
гими другими. Захват производился фактически не только за
1 «Указная книга поместного приказа», изд. Сторожевым, вып. I,
М. 1889, стр. 80.
288 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
счёт пустующих «порозжих>> земель, но и за счёт отнятия земель
и «своза» сидевших на них крепостных от мелкого служилого
дворянства. Центральное правительство было завалено чело-
битьями служилого дворянства с жалобами па «сильных людей»,
но не могло ничего сделать с произволом окружающих его
царедворцев.
В результате такой земельной политики в течение XVII в.
произошло громадное сосредоточение в руках дворянства
земельного фонда на началах частью поместного права,
частью — вотчинного. Это сосредоточение началось с цен-
тральных уездов ещё в 1550 г., когда было роздано под Моск-
вой свыше 175 тыс. дворцовых и государственных заселённых
и «порозжих» земель для «испомещения» 1 тыс. высших москов-
ских служилых чинов. Когда в XVII в. границы государства
стали расширяться на юг и захватывать «дикое поле», здесь
пошла усиленная раздача земель. То же стало наблюдаться
и после завоевания Казанского и Астраханского царств в По-
волжье и Заволжье, в Казани, Симбирске, Свияжске и др.
В гораздо меньшей степени частное дворянское землевладение
распространилось и захватило земли на Крайнем Севере. Здесь
сохранились неприкосновенными крестьянские «чёрные земли»,
тогда как центральные, чернозёмные и частью поволжские рай-
оны стали преимущественно районами дворянского землевладе-
ния.
Процесс широкой раздачи земель дворянству, служилому и
неслужилому, в поместье и в вотчину к концу XVII в. привёл
к накоплению в руках дворянства громадного земельного фонда
за счёт сокращения земель других владельцев и прежде всего
крестьянства. Одновременно с раздачей земель и с захватом их
дворянством к нему попадала в крепостное владение и громад-
ная масса крестьянского населения, вместе с захватом земли
лишавшаяся и личной свободы. Хотя статистики землевладения
d XVII в.,конечно,не было, но всё же по переписным книгам кон-
ца XVII в. можно заключить, что в распоряжении дворянства на
территории Русского государства (без Украины и ясачных
земель) находилось до 67% крестьянских дворов, в дворцовом
ведомстве — 9,3%, у церкви — 13,3%, черносошных крестьян-
ских дворов было всего 10,4%, преимущественно в северных и
северо-восточных окраинах.
Другим результатом этого процесса явилось то, что дворян-
ское, прежде почти исключительно поместное землевладение
«за службу государю» стало превращаться в вотчинное, на пол-
ном праве наследственной собственности, ещё задолго до того,
как этот порядок был санкционирован общей государственной
мерой. После того как феодальные боярские вотчины во второй
половине XVI в. были в значительной степени ликвидированы,
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII в.
289
«отписаны на государя», уже с XVII в. вотчинное землевладе-
ние, хотя и на иных основаниях, начинает вновь укрепляться.
Старые феодальные вотчины бояр и других светских и даже
духовных владельцев, сохранявшиеся ещё и в XVII в., имели
в основе своей «отчинный», родовой принцип, тогда как дворян-
ские вотчины XVII в. были часто не родовыми, а имели в своей
основе выслуженное поместье.
Указом 1627 г. выслуженные поместья были приравнены
к вотчинам. Но всё же до 20-х годов XVII в. поместное земле-
владение везде значительно превышало по площади землевладе-
ние вотчинное. К последней четверти XVII в. вотчинное дворян-
ское землевладение побеждает везде. Например, в Московском
уезде в 1678 г. поместные участки составляли не более 16—17%
вотчинных дворянских владений.
Соборное уложение 1649 г., подводя законодательный итог
земельной практике предшествовавшего полувека, подразуме-
вает под вотчиной участок земли, принадлежащий владельцу
на праве собственности, причём различает вотчины родовые,
выслуженные и купленные. Уложение рассматривает поместье
как владение условное, за государеву службу, без права про-
дажи поместий, идя в этом отношении по пути вековой практики
и законодательства. Уложение устанавливает (гл. XVI) нормы
поместных наделов для служилых людей Московского уезда
в соответствии с их чином и должностью (ст. 1). Для малопо-
местных и беспоместных служилых людей Уложение определяло
производить земельную «наддачу», т. е. прирезку в случае не-
достачи, а также «одабривание» при земле плохого качества
путём накидок в 25—50% против средней земли (ст. 46—48).
Подтверждается запрещение передачи служилых поместных
земель монастырям (ст. 42) и пр. Но вместе с тем, очевидно
исходя из новейшей земельной практики, Уложение в помест-
ное право включало и права, идущие в разрез с сущностью
поместья, — право наследования поместий, право мены по-
местья на вотчину и др.1 Поместное право всё менее отличалось
от вотчинного. В практике земельных отношений землевла-
дельческого дворянства XVII в. разница между вотчиной и поме-
стьем всё более стиралась, и широкие собственнические права
вотчины всё более поглощали ограниченные права поместного
землевладения. Петровский указ 23 марта 1714 г. о единона-
следии, окончательно объединивший вотчинное и поместное
служилое дворянское землевладение в полном праве собствен-
ности, явился лишь законодательной санкцией сложившихся
1 «Уложение государя царя и великого князя Алексея Михайло-
вича», Спб. 1913, гл. XV—XVII.
13 П. И. Лященко, т. I
290 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
и всё более укреплявшихся ещё в XVII в. земельных отношений
и прав дворянства.
Крепостное хозяйство. Стремительное расширение дворян-
ского землевладения и превращение условного, служилого
поместья в полную собственность на правах вотчины должно
было в условиях развивающегося денежного хозяйства поста-
вить перед землевладельческим дворянством вопрос об органи-
зации собственного земледельческого хозяйства.
Вопрос этот, как мы видели выше, возник для служилого
дворянства уже в XVI в. Ясно обозначается тенденция перевести
натуральные оброки в денежные, а оброчную систему заменить
отработочной, барщинной. Но для этого требовалось обеспече-
ние помещичьего хозяйства постоянной рабочей силой закрепо-
щенного крестьянства и поднятие техники сельского хозяйства.
Этот процесс укрепления крепостного помещичьего хозяйства
был прерван интервенцией и гражданской войной в начале
XVII в.
Писцовые и дозорные книги XVII в., несмотря на их
отрывочность и несовершенство, вскрывают всю глубину
упадка сельского хозяйства в основных земледельческих
районах, особенно в центральных уездах государства. Гро-
мадная часть сельскохозяйственной территории показывается
в книгах, как «пашня, поросшая лесом», «пустошь, что была
деревней», «перелог». Сухая протокольная запись писцов часто
вскрывает картины полного запустения деревни: «а в тех пу-
стошах по книгам пашни лесом поросло в кол и в жердь и в
бревно... середине земли доброю землею... написано в пороз-
жих землях... в том поместье и во всей... волости и около тое
волости верст по двадцети и по тридцати и по сороку и болше
жилцов нет ни одново человека и тем поместьем ныне не владеет
нихто; пусто, все лесом поросло»1.
Население из-за голодовок, вражеских нашествий, разорения
и нищеты разбежалось. Крестьяне по регистрации писцовых
книг «сошли в мир», «сбежали», «збрели без вести», «померли»,
«кормятся христовым именем» и т. д. От такого положения де-
ревни сильно страдали фискальные интересы, так как нако-
плялась недоимочность, «сошные люди» беднели и не выполняли
своих обязательств перед государством, находились в бегах.
Даже прежние богатые монастырские вотчины, как, например,
вотчина Троицкого монастыря, запустели. Сравнение писцо-
вых и дозорных книг в промежутке времени в 20—25 лет, с кон-
ца XVI до начала XVII в., показывает сокращение в замосков-
ных и троицких вотчинах пашни с 23,8 тыс. четей до 900 четей.
1 В. Н. Сторожев, Материалы для истории делопроизводства поме-
стного приказа по Вологодскому уезду XVII в., в. I, Спб. 1906, стр. 163.
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
291
Запустелые деревни составляли до половины общего числа преж-
них поселений, а в оставшихся имелось громадное число (до
40%) бобыльских, т. е. непашенных, безинвентарных дворов
(например, по Дмитровскому уезду — 48,4%, по Угличскому
уезду — 56,6%). На служилых землях число бобыльских дво-
ров достигало 70% Ч Росла численность и других категорий обез-
земеленного населения, как задворные люди, деловые люди и пр.
Для широкого развития вотчинного хозяйства дворянству
нужно было право монопольного распоряжения рабочей силой
закрепощаемого крестьянства. Фактически оно было достиг-
нуто уже в конце XVI в., но затем несколько поколеблено раз-
рухой и крестьянской войной. Дворянские челобитные одно-
временно с жалобами о том, что дворяне «обедняли и одолжали
великими долги, онми пали», «дома их оскудели и разорены без
остатку», что на государеву службу дворянину «подтятьца
нечем, беден», что с «поместья своего без государева жалованья
быти ни с чево», особенно настойчиво требовали земли, закре-
пощения крестьян, отмены урочных лет, полного права на труд
и личность крестьянина1 2.
Считаясь с интересами служилого дворянства как главной
опоры трона, царское правительство принуждено было выпол-
нять дворянские требования о новых раздачах земель, об укре-
плении их в вотчинное владение, о полном закреплении дворян-
ских прав на крестьян. Срок исков беглых крестьян был удли-
нён в 1642 г. до 10—15 лет. В 1646 г. была произведена новая
перепись и составлены так называемые «переписные книги»,
в которых перечислялись поимённо, с указанием возраста, все
лица, входившие в состав населения данной местности и отдель-
ных дворов. В наказе писцам указывалось, что все эти внесён-
ные в переписные книги лица «будут крепки и без урочных лет».
Соборное уложение 1649 г. окончательно узаконило отмену
«урочных лет», полностью установило безусловное прикрепле-
ние крестьян к тем поместьям, за которыми они были записаны
в писцовых и переписных книгах. Уложение подтвердило бес-
срочность права владельцев на беглых крестьян, упразднив дав-
ность по прежним искам и возложив на укрывателей беглых
материальную ответственность в пользу законного владельца
(по 10 руб. в год). Прежняя «крепость по земле» по Судебникам
XVI в. превращалась Уложением 1649 г. в полную личную кре-
пость, в полную власть помещика не только над личностью и
1 «Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском
государстве», под ред. М. Дьяконова, т. I—II, 1895.
2 «Челобитные дворян и детей боярских всех городов в первой поло-
вине XVII в.», Чтения Общества истории и древностей российских, кн. 3,
1915, стр. 47, а также «Материалы для истории делопроизводства поме-
стного приказа», собранные В. Н. Сторожевым, в. I, Спб. 1906, стр. 52—53.
292 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
трудом крепостного крестьянина, но и над всем имуществом и
трудом всей его семьи. Крепостное право стало ничем не отли-
чаться от рабства.
Это была цена укрепления крепостнического государства,
цена победы и экономического господства землевладельческого
класса для подъёма и расширения своего барского хозяйства.
Закрепление монопольных прав дворянства на землю и на труд
крестьян совпало с подъёмом помещичьего крепостного хозяй-
ства, подъёмом, достигнутым ценой закабаления и обеднения
крестьянства.
До 20—30-х годов XVII в. результаты разрухи ещё очень
часто сказывались, в особенности в центре. Так, например, в вот-
чинах Троицкого монастыря пашня, составлявшая в конце
XVI в. 37,3%, в 1614—1616 гг. упала до 1,8% и в 1620—1640 гг.
повысилась лишь до 22,7%; вообще же в более окраинных уез-
дах пашня «живущая» составляла 22—49% всей пахотной земли.
Но уже в 40-х годах XVII в. упадок может считаться вполне
ликвидированным. В 40-х годах пашня-паханная в 14 уездах
составляет уже 42,8%, в 70—80-х годах — 62,2%.
В условиях поместного хозяйства закрепление за ним рабо-
чих рук могло явиться основой для выполнения его хозяйствен-
ных задач — возможно более широкого развития барского хо-
зяйства и барских запашек. Для этого должна служить работа
крепостных на помещичьей земле, барщина, которая стала осо-
бенно усиленно развиваться к середине XVII в. в центральных
районах государства.
К середине XVII в. барская запашка здесь занимала обычно
до половины, в отдельных местностях, где было особенно раз-
вито боярское пашенное хозяйство, до 90% всей пашни. Но если
и раньше для поместного хозяйства наиболее трудно разреши-
мым представлялся вопрос о рабочих руках, то с расширением
барской запашки он должен был ещё более обостриться. Поэтому
вместе с ростом закрепощения крестьян и расширения крепост-
ной барщины шло дальнейшее обезземеливание населения и рост
таких категорий населения, как бобыли, задворные люди, де-
ловые люди, число которых в XVII в. увеличивается, попол-
няя собой кадры необходимой для крепостного хозяйства рабо-
чей силы.
Географически крепостная барщинная система захватывала
в это время преимущественно центральные области государства.
Наоборот, более северные, «поморские», части страны (пермский
северо-восток, Сибирь) пока ещё не так сильно чувствовали тя-
жёлую руку крепостного владельца, дольше сохраняли свои
«чёрные земли», являлись местом свободной колонизации.
Окраинные уезды и юг с его степными земельными просторами
также заселялись путём свободной колонизации. Вместе с ней
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
293
быстро развивалось и боярское пашенное хозяйство с крепо-
стным трудом па захваченных землях, хотя оно и не достигло
здесь такого распространения, как в центрально-чернозёмных
районах.
К середине XVII в. стало сказываться и объединяющее влия-
ние рынка, уже не местного, а общенационального. Он втягивал
в товарное обращение все районы страны. Поместное хозяйство
получало новые стимулы к увеличению производства, к повы-
шению своих доходов, к усилению эксплоатации. Главным сред-
ством для этого являлась барщинная система, которая не только
усиливается в области земледельческого труда, но и расширяет-
ся на область промышленности.
Тем не менее крепостное барщинное хозяйство в XVII в.
в основном сохраняло свой самодовлеющий, замкнутый, на-
туральный характер, обслуживая нужды потребления госпо-
дина, господского хозяйства и всей той дворни и челяди,
которая сосредоточивалась на барском дворе. Такая орга-
низация существовала и в крупном, и в среднем, и даже
в мелком хозяйстве. Разница заключалась лишь в числе об-
служиваемых хозяйством лиц, в размере производства, в ха-
рактере потребностей крупного боярского и мелкого служи-
лого хозяйства.
Такое крупное хозяйство, как царские вотчины царя Алексея
Михайловича, обслуживало разнообразные потребности не толь-
ко лично царской семьи и всего царского двора, но отчасти даже
некоторых государственных учреждений — стрелецкого войска,
Сокольничьего и Конюшенного приказов и др., снабжая их хле-
бом, овсом и прочими продуктами. Московские царские вотчины
имели свыше 15 тыс. десятин пахотной земли (с которых соби-
ралось до 35 тыс. четвертей хлеба, 4 тыс. пудов льна), фруктовые
сады, огороды, развитое животноводческое и молочное хозяй-
ство, рыбные ловли, мастерские для переработки продуктов, спе-
циальные ткацкие «хамовные» слободы и пр. Все эти продукты
только в исключительных случаях шли на рынок.
Такой же характер носило вотчинное хозяйство других круп-
ных землевладельцев — царицыны вотчины, вотчины боярина
Морозова, Строгановых, князя Одоевского и др. Иногда, как
у боярина Морозова, Строгановых и в царицыных вотчинах,
наряду с земледельческим хозяйством развивалась чисто про-
мысловая деятельность (солеваренное, винокуренное и поташ-
ное дело, хамовное (ткацкое) производство, железоделательные
заводы). Тогда вотчинное хозяйство более тесно связывалось
с рынком, даже с заграничным. Вотчинное хозяйство земле-
владельцев среднего масштаба, конечно, не имело такого раз-
маха и сохраняло более натурально-потребительский характер,
покрывая все свои потребности барщинным трудом крепостных
294 феодально-крепостное хозяйство русского государства
крестьян и ремесленников или натуральными оброками (пти-
ца, яйца, скот, лён и пр.).
Организация вотчинного хозяйства XVII в. и его техника
недалеко ушли от организации и техники крепостного сель-
ского хозяйства XVI в. Новое вотчинное дворянское и бояр-
ское хозяйство XVII в. шло по тому же пути, что и старая
феодальная вотчина XVI в., — по пути усиления крепост-
ной эксплоатации крестьянина, по пути расширения бояр-
ской запашки за счёт сокращения крестьянской. Последняя
к концу XVII в. сократилась в центральных уездах не менее
чем на 20—25%. Одновременно увеличились и повинности кре-
стьян, особенно в связи с тем, что барщинный труд стал обслу-
живать не только земледельческое вотчинное хозяйство, но и
его промысловую деятельность. Работа на будных майданах,
солеварнях, подводная повинность, работа на городских пред-
приятиях крупных феодалов, в хамовных (ткацких) слободах
и пр. стали к концу XVII в. сильнейшим образом отягощать
крепостное крестьянство. Усиление крепостного гнёта вновь
поставило государство перед опасностью широких народных
движений.
Со второй половины XVII в. волна народных восстаний кре-
стьянства, городской бедноты, мелкого посадского люда, ка-
зачества против крепостнической политики Романовых и под-
держивавшего его дворянства вновь начинает нарастать. Осо-
бенно широкой волной городские восстания на почве возму-
щения посадского мелкого люда и бедноты против притеснений
и эксплоатации феодалов прокатились в Москве и в ряде круп-
ных городов (Курске, Козлове, Воронеже, Устюге, Чердыне и
др.) в 1648 г., в Пскове и Новгороде в 1650 г.
Новый взрыв восстаний городских масс произошёл в Москве
в 1662 г. Тяжёлые войны со Швецией и Польшей истощили го-
сударственную казну и заставили московское правительство
прибегнуть к чеканке обесцененной серебряной монеты, а затем
и совершенно неполноценных медных денег. Цены товаров стали
чрезвычайно быстро расти, что больно ударило по малообеспе-
ченным массам городского посада. Крупное купечество и выс-
шее боярство спекулировали на повышении цен, на операциях
с медными и серебряными деньгами. Давно назревавшее недо-
вольство городских масс против боярства и высшего купечества
разразилось в июле 1662 г. восстанием (так называемый «мед-
ный бунт»). Правительство подавило восстание и жестоко распра-
вилось с восставшими.
Ещё более широкие размеры приобрело крестьянское дви-
жение во второй половине XVII в. Рост крепостного гнёта во
второй половине XVII в. усиливает бегство крестьян от поме-
щиков. Особенно усилились побеги в XVII в. на Дон, где ещё
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
295
оставались свободные земли, не захваченные боярством, дво-
рянами и церковью. Но с этого же времени здесь начинается
захват земли помещиками и боярами, особенно в наиболее за-
селённых и хлебородных местностях верховьев Дона. Казац-
кой «голытьбе» и пришлым беглым крестьянам начинает вновь
угрожать закабаление помещиками.
На этой почве в 1667 г. Дон становится центром нового кре-
стьянского движения, под предводительством Степана Разина.
После первых набегов казацких отрядов Разина по Волге,
Дону, Уралу и по Каспийскому морю (1667—1668 гг.) и после
неудачных попыток уйти от притеснений Москвы в Персидскую
землю движение Разина с 1670 г.приобретает характер крестьян-
ской войны против боярства и помещиков. К отрядам Разина
примыкали массы помещичьих крестьян, а также башкиры,
калмыки, чуваши, мордва, татары. Восстание охватило всё
Поволжье и Заволжье от Астрахани до Симбирска и до Оки.
Но, как и движение Болотникова в начале XVII в., восстание
Разина после почти трёхлетней борьбы было подавлено царскими
войсками.
Будучи наиболее крупным движением крестьян против
крепостничества в Русском государстве XVII в., принимая
иногда характер крестьянской войны и «революции крепостных
крестьян», восстание Разина носило в себе черты, обычные для
этого рода движений, — отсутствие классового самосознания
и организованности, раздробление сил, — благодаря чему оно
подавлялось правительственными войсками. Восстание не
могло победить, потому что крестьянство тогда не имело
вождя — не было ещё тогда рабочего класса, под руковод-
ством которого только и возможна победа народа над угне-
тателями.
Государство с помощью руководящего феодального класса —
дворянства — и при поддержке высшего купечества и на этот
раз расправилось с народным движением.
Формирование торговой буржуазии. Мы уже указывали,
что классовая структура Русского государства второй поло-
вины XVII в. значительно изменилась сравнительно не только
с XVI в., но и с первой половиной XVII в. Хотя феодальная
боярская вотчина была разгромлена, но возвысившееся вместо
неё дворянство стало приобретать полные вотчинные права на
свои поместья и на закрепощённое крестьянство. В служилом
дворянстве произошла значительная экономическая диферен-
циация. Мелкое дворянство беднело, высшее — сосредоточи-
вало у себя громадную часть земли закрепощённых крестьян
и являлось правящим классом. Государственная власть сохра-
нила, таким образом, тот же феодально-крепостнический ха-
рактер.
296 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Но в период «смуты» и особенно в период дальнейшего
устройства и укрепления абсолютистского государства всё
большую общественную и экономическую роль стала играть
торговая верхушка Москвы — «гости», купцы гостиной и сукон-
ной сотни и провинциальное богатое купечество. Не классовое
родство, а экономическая необходимость и взаимные финансо-
вые выгоды заставляли феодально-крепостническое государство
привлекать эту формирующуюся крупную торговую буржуа-
зию к делам государственного управления и государственных
финансов.
Развитие товарно-денежного обращения, образование с ро-
стом государства обширного и единого национального рынка
усиливали роль купечества в этом сложном процессе — вовле-
чении феодального, натурального хозяйства в товарное обра-
щение. Как мы указывали выше, именно по этому поводу Ленин,
характеризуя причины слияния в Московском государстве
XVII в. прежних феодальных княжеств и земель, подчёрки-
вает, что слияние это «...вызывалось усиливающимся обменом
между областями, постепенно растущим товарным обращением,
концентрированием небольших местных рынков в один всерос-
сийский рынок. Так как руководителями и хозяевами этого
процесса были капиталисты-купцы, то создание этих нацио-
нальных связей было ничем иным как созданием связей буржуаз-
ных»1.
Не следует ни преувеличивать, ни сбрасывать со счётов
зарождение буржуазии и создание буржуазных связей в народ-
ном хозяйстве второй половины XVII в. Феодально-крепо-
стническое хозяйство XVII в. сохраняло свой натуральный
в основном характер. Как докапиталистический город, так и
особенно деревня XVII в. представляли собой «...сеть мелких
местных рынков, связывающих крохотные группы мелких произ-
водителей, раздробленных и своим обособленным хозяйничаньем,
и массой средневековых перегородок между ними...»1 2 Но разви-
тие производительных сил страны, рост общественного разделе-
ния труда и развитие товарного обращения с расширением
границ государства, с вовлечением его во внешнюю торговлю и
с усилением социально-экономической диференциации сделали
в XVII в. большие успехи.
В прежней замкнутой натуральной феодально-вотчинной
экономике страны зародились элементы, которые в своём
дальнейшем развитии превратились в элементы буржуазные.
Если в конце XVI и в первую половину XVII в. буржуазные
элементы только зарождались и выковывались, то во второй
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 137—138.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 331.
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
297
половине XVII в. они уже ясно обнаруживались в общественно-
экономической жизни государства.
Как мы указывали выше, одними из самых старых и крупных
промышленных предприятий XVI в. были солеваренные,
поташные, железоделательные предприятия купцов Строгано-
вых, на которых работало до 10 тыс. вольнонаёмных рабочих
(и 5 тыс. крепостных). Крупный московский купец Воронин
был одновременно крупным железозаводчиком и судовладель-
цем. Купец Грудицын имел соляные и рыбные промыслы. Все
они применяли в производстве наёмный труд. Иностранцы
Виниус, Марселис, Сведен, Бутенант на своих железоделатель-
ных, стеклянных, писчебумажных предприятиях также при-
меняли вольнонаёмный труд. Конечно, все эти и другие пред-
приятия занимали небольшую долю в народном хозяйстве.
Но всё же на них складывались зачатки новых отношений
производства уже буржуазного уклада.
В Русском государстве XVII в. широко развилось товар-
ное обращение, что имело важное значение для роста его
внешних Торговых связей. Внешние связи с западными стра-
нами были выгодны для обеих сторон. Уже Родес говорил про
Московию, что «достаточно всем известно, что все постановле-
ния этой страны направлены на коммерцию и на торги». По
наблюдениям Родеса, Кильбургера и др., в Москве занимаются
торговлей и стремятся от неё нажиться, «все — от самого
высшего до самого низшего» — от царя, бояр, духовенства,
купечества до служилых людей и крестьян. По тем же наблюде-
ниям, в Москве было больше лавок, чем в Амстердаме, хотя
и очень мелких. Полная лавка занимала обыкновенно площадь
в 4—5 саженей, но большей частью преобладали «пол-лавки»,
«четверть лавки». Некоторые торговцы имели по 1,5—2 и более
лавок в одном или разных рядах Ч Другие путешественники
XVII в., описывая торговлю Москвы вокруг Кремля и Китай-
города, подчёркивают разнообразие продаваемых здесь това-
ров — каждый в особом ряду: шёлковые ткани, полотна, сере-
бро, иностранные вина, меха, колокола, топоры, кожи, ковры,
сало, сбруя, иконы, хлеб и пр. В Москве в 1626 г. в торговой
части (Китай-город) имелось 827 торговых владений типа посто-
янных лавок и 680 переносных торговых помещений — палаток,
скамеек и пр.1 2 Торговля одинаковыми товарами, как и в XVI в.,
сосредоточивалась обыкновенно в особых рядах, и наблюдатели
насчитывали десятки таких рядов. В этом отношении органи-
зация торговли в Москве XVll в. мало чем отличалась от поло-
жения её в XVI в.
1 Килъбургер, Краткое известие о русской торговле, стр. 88.
2 М. В. Довнар-Заполъский, Торговля и промышленность Москвы
XVI и XVII вв., 1910, стр. 53.
298 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Такой же характер носила торговля и в других торговых
пунктах. Вообще, если судить по размерам торгового обложе-
ния «пятинным» сбором, то по величине торгового оборота на
первом месте стояла Москва (около 450 тыс. руб., или около
одной трети оборота всей страны), на втором месте — Казань
(140 тыс. руб., около 10%), далее Нижний-Новгород (50 тыс.
руб.), Ярославль (35 тыс. руб.), Псков и др.1 Но, несомненно,
фактические обороты торговли были значительно крупнее,
чем это вытекает из облагаемых «пятинным» сбором оборотов.
Конечно, все эти внешние наблюдения ещё не говорят
о глубине проникновения товарного хозяйства в недра всего
народного хозяйства. Но в то же время не остаётся сомнения,
что торговый капитал играл большую роль не только в эконо-
мике, но и в политической и государственной жизни Рус-
ского государства. Кроме феодальных классов государствен-
ными финансами в значительной мере заправляла верхушка
столичного купечества, «царские гости». «Гости» — по харак-
теристике Кильбургера, «царские коммерции советники й
факторы — корыстолюбивая и вредная коллегия» — неогра-
ниченно и монопольно управляли во всём государстве не только
торговлей, но и финансами. Пользуясь и злоупотребляя своими
широкими полномочиями, они притесняли население и рядо-
вых купцов, вызывая такую ненависть, что, по выражению
Кильбургера, народ готов был «сломать им шею». «Гости»
управляли царскими монополиями, внешней торговлей, тамо-
женными сборами, самыми разнообразными откупами, в том
числе важнейшим — кабацким, ведали рыбными и соляными
промыслами, закупали для царя монопольные товары, распоря-
жались в Сибири соболиной ловлей и соболиной десятиной,
являлись хозяевами во внешней торговле и пр. Выступая
от имени интересов царской — а для XVII в. это значило и
государственной — казны и ещё более не забывая о своих
личных интересах, «гости» представляли своеобразное для
XVII в. «слияние» крупного торгового капитала с финансовым
аппаратом феодально-абсолютистского государства.
Насколько велика была концентрация торгового капитала,
можно иллюстрировать следующими примерами. Наиболее
крупным «гостем» был Никитников, торговавший разнообраз-
ными товарами, в том числе сукном, солью, рыбой, имевший
свои караваны судов, ходивших до Астрахани, конкурент
Строгановых, собиравшийся купить их вотчину за 90 тыс. руб.
(свыше 1 млн. руб. на золотые деньги начала XX в.). Его капи-
талы составляли четвёртую часть капиталов всех других 30
1 Сташевский, Пятина 142 года, «Журнал министерства народного
просвещения», 1912, кн. IV—V, стр. 99 и сл.
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
299
«гостей». Другой «гость» из гостиной сотни, Я. Грудицын, имел
свыше 40 деревень, рыбные и соляные промыслы, много лавок
и пр.; он был самым состоятельным купцом из всей гостиной
сотни (158 человек), и капитал его составлял около одной два-
дцать третьей части всех капиталов гостиной сотни. Вообще из
числа 158 купцов, входивших в гостиную сотню, семь человек
обладали четвёртой частью всех капиталов её. Одним из круп-
нейших «гостей» был Воронин — московский купец, имевший
30 лавок суконных и разных других товаров; он же крупный
железозаводчик с наёмными рабочими, хлебопромышленник,
судовладелец, откупщик, поставщик на армию.
Таким образом, торговый капитал, внедряясь самыми раз-
личными способами в неподвижное, замкнутое феодальное
хозяйство (монополиями, откупами, сбором ясака, скупкой
сырья у мелкого производителя, сбытом продуктов крупной
промысловой вотчины и пр.), расшатывал его замкнутость и
становился посредником между крепостным хозяйством и
складывавшимся крупным национальным рынком.
Особенное значение для экономического объединения фи-
нансовых интересов казны и крупного торгового капитала и
разложения натуральных основ феодального хозяйства имели
откупа и монополии. XVII век унаследовал от XVI в. ещё
большее число всякого рода царских монополий, «заповедных
товаров», откупов, которыми распоряжались «гости» и круп-
ное купечество.
Государственные финансы. Самыми крупными и доход-
ными статьями в финансовом хозяйстве страны (одинаково
выгодными как для казны, так и для откупщиков) были, несом-
ненно, откупа таможенные и кабацкие. Первые позволяли
«гостям» держать в своих руках всю внешнюю торговлю. Вто-
рые приносили также «великие и богатые прибыли» как казне,
так и откупщикам. Кабаки, или «корчемные дворы», на кото-
рых производилась продажа «питий» (водки, пива, мёда), были
большей частью казёнными, «царскими». По особым пожалова-
ниям право содержания кабаков предоставлялось и частным
лицам, боярам, монастырям. Царские кабаки находились
в заведывании особых лиц, «целовальников», «верных голов»,
которые обязаны были собирать кабацкую прибыль «с великим
радением». Часто, если это было «государевой казне прибыль-
нее», кабаки сдавались на откуп, и тогда кабак превращался
в орудие спаивания народа и грабительских прибылей откуп-
щиков. Вино продавалось в 5—10 раз дороже заготовительной
цены, и откупщики требовали, чтобы «питухов от кабаков не
отгонять», хотя бы пропивалось последнее имущество «питуха».
К монопольным и заповедным товарам относились такие, как
хлеб, пенька, ревень, шёлк-сырец, икра, поташ, смольчуг,
300 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
временами шёлковые и узорчатые ткани, юфть и многие другие.
Монополии казны, фактически также передававшиеся для их
осуществления на откуп торговым людям, распространялись
на всевозможные промыслы и промысловые занятия — на
устройство мукомольных мельниц, торговых бань, производ-
ство и продажу сальных свечей, мыла, кваса, смолы, рогож,
ворвани, лаптей, хомутов и массы других обычных предметов
феодального хозяйства, раз только они поступали в товаро-
оборот. Даже такие занятия, как право писать прошения и
документы на торговых площадях («площадное письмо»), сдава-
лись на откуп.
Всё это свидетельствовало о напряжённой потребности казны
в доходных статьях и об изобретательности тех «прибыльщи-
ков» казны, с которыми мы встретимся в дальнейшем в XVIII в.
Феодальные способы пополнения государственной казны и
эксплоатации населения обогащали не столько государство,
сколько откупщиков. Это обстоятельство побудило правитель-
ство царя Алексея в уставной грамоте 1654 г. отказаться от
феодальных способов эксплоатации населения откупами и цар-
ской торговлей, так как «нам, великому государю... неправед-
ными прибытки богатиться чужде». Но недостаточное разви-
тие торговли и слабая организация финансового аппарата
явились причиной того, что эти способы сохранились и в даль-
нейшем, не только в XVII, но и в XVIII в.
Конечно, правительство прибегало к невыгодным для него
и разорительным для народа откупам вследствие слабости и
неорганизованности своего финансового аппарата. Поэтому
по мере формирования централизованного государства и укреп-
ления его государственного аппарата организация государ-
ственных финансов приобретает важное значение.
Все доходы казны и налоги делились на «окладные», по кото-
рым определялся заранее «оклад», т. е. размер платежа целой
группы плательщиков, например по уезду, распределявшийся
затем по дворам и отдельным плательщикам, и «неокладные», по
которым размер платежа заранее не устанавливался. В оклад-
ные сборы входили как прямые, так и косвенные налоги. Глав-
ным видом окладных прямых налогов была «посошная подать»,
земельно- и хозяйственно-поимущественный налог, взимавшийся
с условной фискальной единицы — сохи — в размере в зависи-
мости от социального положения плательщика и качества земли,
но без учёта количества работников в хозяйстве. Соха дели-
лась на более дробные «чети»; к ним же условно приравнивалось
и обложение городских промыслов. Для обложения состав-
лялись особые книги, так называемые «книги сошного письма».
В 1646 г. вместо посошного обложения вводится обложение по
«живущей четверти», т. е. то же земельно-хозяйственное обло-
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
301
жение, но уже с учётом не только земли, но и дворов. Наконец,
в 1678 г. вместо посошного письма производится подворная
перепись, а объектом и единицей обложения становится двор,
тягло.
Смысл всех этих изменений в податной системе сводился
к тому, что по мере усиления феодальной эксплоатации и уве-
личения доли феодальной ренты необходимо было учитывать
для обложения не только ренту, но и весь труд работника
в феодальном хозяйстве. Всё это увеличивало для непосред-
ственного производителя тяготы феодального строя.
Помимо прямого обложения значительную роль в государ-
ственных финансах играли косвенные налоги — таможенные,
кабацкие, на соль и пр. Составляя громадную часть доходов
казны, они были особенно обременительны для трудящегося
населения и являлись одним из поводов народных вол-
нений.
Так, в 1646 г. был введён соляной налог — по 2 гривны
с пуда соли, фактически удвоивший рыночную цену соли.
Ударив своей тяжестью по низшим и беднейшим слоям город-
ского и посадского люда, этот налог вызвал в июне 1648 г.
в Москве народное восстание («соляной бунт»). Восставшие
требовали наказания бояр, торговцев и приказных — инициа-
торов и руководителей соляных сборов. Восстание, подавленное
правительством в Москве, перекинулось в ряд других городов,
также преимущественно на почве тяжести налогов, поборов
администрации и обнищания посадского люда.
С укреплением централизованного государства и разви-
тием по всей стране товарного обращения не менее важное
значение, чем организация государственных финансов, при-
обрела организация правильного денежного обращения.
В Русском государстве XVI—XVII вв. формально господство-
вала серебряная валюта, серебряный рубль. Но точно содер-
жание серебра в рубле не было установлено, и оно всё время
понижалось. Вместо прежних 48 золотников серебра в рубле
при Иване III рубль заключал 18г/я золотников, при
Иване IV — 16, в начале XVII в. — 11, а к концу века —
не более 9 золотников. Это приводило к обесценению рубля. Но
вообще серебряный рубль был только счётной единицей, чека-
нилась лишь мелкая монета, «деньга». Серебряной монеты
в обращении было мало. Разменной монетой были медные
деньги. Так как собственной добычи серебра почти не было и оно
притекало в страну главным образом посредством внешней
торговли, то правительство перечеканивало иностранную монету
на русские серебряные деньги. Вначале из ефимка стоимостью
около 40—42 копеек серебром чеканились монеты номиналь-
ной стоимостью в 64 копейки, т. е. выше на одну треть, а в 1654 г,
302 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
даже вдвое, т. е. из ефимка стали чеканить 1 рубль. Ценность
денег стала падать, что породило повышение товарных цен,
затруднения в товарообороте и расстройство финансов. Круп-
ные расходы, связанные с Ливонской войной, и дальнейшее рас-
стройство в финансах побудили правительство принять новые
меры в области денежного обращения и в податном деле. Однако
попытки введения экстренных податных «пятинных» сборов и
принудительных займов у монастырей не увенчались успехом.
За годы первой крестьянской войны расстройство денежного
обращения увеличилось ещё более. Вес серебряного рубля был
понижен до И золотников, старые, более полноценные монеты
стали перечеканиваться на новые, и разница от перечеканки
(около 6 золотников на рубль) шла в пользу казны. В 1654 г.
правительство решило выпускать вместо серебряных (мелких)
денег медные деньги с принудительным курсом, т. е. за серебря-
ную копейку должны были брать медную копейку того же веса,
или, другими словами, медная монета должна была прини-
маться по принудительному курсу в 100 раз выше своей стои-
мости. Правительство из одного фунта меди стало чеканить
монеты номинальной стоимости в 10 руб., такой же формы и
веса, как серебряные. Конечно, такое мероприятие не только
не улучшило денежное обращение и государственные финансы,
а вконец их расстроило. Оно произвело полный переворот
в товарных отношениях. Стоимость медных денег падала,
товарные цены повышались (местами в 50 раз), появился лаж
на серебряный рубль; в Новгороде в 1662 г. за серебряный
рубль давали 10 руб. медных. Население и войско отказывались
принимать медные деньги.
Расстройство денежного обращения и повышение товарных
цен ускорили общее расстройство хозяйственной жизни и
обострили противоречия феодально-крепостнической системы
в переходный момент развития денежного хозяйства. Повыше-
ние товарных цен резко ухудшило положение посадского и мел-
кого служилого люда, тогда как крупное купечество и земле-
владельцы имели крупные запасы серебра. Давно назревавшее
недовольство закончилось народным восстанием в Москве
25 июля 1662 г. (так называемый «медный бунт»). Восставшие
направились к царю, обвиняя крупнейших бояр и московских
«гостей» в злоупотреблениях и в повышении цен. Правитель-
ство при помощи военной силы жестоко, казнями и ссылками,
расправилось с восставшими. Но всё же от медных денег
пришлось отказаться: они были изъяты из обращения, причём
казна платила, как банкрот, по 5 копеек и даже по 1 копейке
за номинальный рубль.
Внешняя торговля. Другим источником обогащения госу-
дарственных финансов и пополнения казны полноценной
Экономика русского государства xvii в.
303
иностранной валютой была внешняя торговля. В значительной
части она была монополизирована и велась через посредников
и «факторов» из «гостей» и высшего купечества. «Гости» также
стремились захватить в свои руки внешнюю торговлю. Вслед-
ствие господства в стране натурального, крестьянского и
феодально-вотчинного хозяйства внутренняя торговля ограни-
чивалась преимущественно мелкорыночным, местным оборотом
и не могла служить объектом приложения крупного капитала.
Тем большее внимание обращал крупный торговый капитал
на развитие внешней торговли.
Значительная часть товаров по внешней торговле была
монополизирована государством или находилась в числе «запо-
ведных» товаров. Но московское купечество возражало не
столько против этих монополий, от которых оно получало
достаточно большие барыши, сколько против конкуренции ино-
странных купцов. Для экономики XVII в. развитие внешней
торговли стало ещё более настоятельным, чем в XVI в. Это
было трудно осуществить без завоевания балтийских портов.
Торговля через Архангельск была недостаточной, хотя в тече-
ние XVII в. увеличилась по числу прибывших иностранных
судов в 7 раз (с 21 судна в 1600 г. до 154 в 1708 г.). Значитель-
ная внешняя торговля с Западом шла через шведские и поль-
ские балтийские порты, в связи с чем выдвигался даже проект
постройки русского торгового флота со стоянкой в иностран-
ных балтийских портах. Большая торговля шла через сухопут-
ную границу: на Запад — через Украину, на Восток (Персию,
Китай, Индию) — через Сибирь и Каспий.
Иностранцы всячески стремились проникнуть в русскую
торговлю, но встречали резкое противодействие со стороны
русского купечества. Русское купечество и «гости» в своих
челобитных правительству настаивали на недопущении ино-
странных купцов дальше портов и стремились изгнать ино-
странцев, требуя, чтобы царь защитил страну и не дал «от
иноверцев быть в вечной нищете и скудости». В 1649 г. от
англичан были отняты их привилегии, а затем то же было сде-
лано и по отношению к другим иностранным купцам. Иностран-
цам было отказано в транзитной торговле с Персией и Китаем,
так как от этого «наши русские торговые люди (ведущие тор-
говлю с этими странами) оскудели».
Главными предметами внешней торговли по вывозу являлось
сельскохозяйственное сырьё крестьянского и крупного поме-
щичьего хозяйства и царских вотчин — лён, пенька, смола,
дёготь, поташ, лес и др., а также некоторые изделия вотчинной
и крестьянской домашней промышленности — юфть, кожи,
полотно и пр. Вывозился и хлеб в относительно небольших
количествах каждый раз по специальным разрешениям. Из
304 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
восточных колоний шли ценные меха и пушнина, поступавшая
в виде ясака в царскую казну. Во ввозе преобладали предметы
потребления высших классов — вина, дорогие ткани, тонкие
сукна, зеркала, табак, металлы и металлические изделия
(предметы домашнего обихода, оружие) и, наконец, драгоцен-
ные металлы и валюта.
Родес и Кильбургер приводят списки товаров, которые
ввозились и вывозились Московией. В 1650—1655 гг. было
вывезено: 10 тыс. ластов (около 1 млн. пудов) хлеба, мехов
на 98 тыс. руб., кож на 371 тыс. руб., около 500 тыс. аршин
сукна, холста и полотна, сала на 126 тыс. руб., икра, воск
и пр.1 В списке ввозимых через Архангельск товаров в 1671 г.
значатся: жемчуг, золотые и серебряные изделия, 28 тыс. стоп
бумаги, 10 тыс. немецких шляп, 837 тыс. булавок и иголок,
золотая монета, вино, имбирь, перец, сельди, оружие, моска-
тельные и аптекарские товары, сукно и пр.1 2
Все эти предметы русского вывоза находили на Западе
большой спрос: из русского леса были построены голландский
и английский флот, русская пенька и смола употреблялись
при постройке судов, их оснастке, на канаты для кораблей,
русское полотно шло на паруса и пр. Русское купечество и сами
иностранцы указывали на невыгодность вывоза только сырья
и желательность развития экспорта изделий3.
Новые принципы торгово-промышленной деятельности,
отстаиваемые русским купечеством, нашли законченное выра-
жение в «Торговой уставной грамоте» 1654 г. и особенно полно —
в «Новоторговом уставе» 1667 г. «Новоторговый устав» являлся
отражением идей меркантилистической политики. Устав, в
основу которого были положены челобитные московского купе-
чества, был сформулирован одним из виднейших деятелей Рус-
ского государства, Ордин-Нащокиным. Он отражал передовые
идеи того времени, распространившиеся в России.
Устав признаёт, что торговля должна считаться «в первых
государственных делах», чтобы русские «торговыэ люди имели
1 Б. Курц, Состояние России в 1650—1655 гг. по донесениям Родеса,
изд. Московского общества истории и древностей российских, 1914,стр. 163
и сл.
2 Кильбургер, Краткое известие о русской торговле, стр. 123—133.
8 Так, англичанин Мерик в 1620 г. выдвинул перед правитель-
ством проект запрещения вывоза смолы и пеньки и развития в стране
канатного производства на экспорт. Другой иностранец, Ян-де-Грон,
выдвинул проект постройки и продаяш за границу готовых кораблей.
Из этих проектов ничего не вышло, но они характерны как проявление
меркантилистических идей, заносившихся иностранным купечеством в
Московское государство (Смирнов, Экономическая политика Московского
государства в XVII в., в кн. «Русская история в очерках и статьях»,
под ред. Довнар-Запольского, т. III, 1912).
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
305
свободные торги, как годится быти». Государство своими меро-
приятиями должно поощрять и способствовать развитию тор-
говли и торгово-промышленной деятельности как в интересах
фиска, для прилива денег в страну, так и для снабжения армии,
государственного строительства и т. п. Основные положения
меркантилистической политики проводятся уставом путём
строгого ограничения в стране иностранной торговли, поощре-
ния вывоза, сокращения ввоза, привлечением в страну иностран-
ной валюты. Требования русского купечества об ограни-
чении иностранной торговли и об упразднении привилегий
в торговле иностранцам нашли себе выражение в постановле-
ниях устава о разрешении торговли иностранным купцам только
в пограничных пунктах. Проезд и торговля внутри страны раз-
решались иностранцам лишь особыми царскими грамотами
при уплате вдвое увеличенных пошлин. Уплата этих пошлин
должна была производиться иностранной валютой. Рознич-
ный торг иностранным купцам вовсе воспрещался: «никаких
товаров врозь не продавать... и по ярмаркам им и ни в которые
города с товары своими и с деньгами не ездити и прикасчиков
не посылать».
Кроме регламентирования внешней торговли уставная гра-
мота и устав вводили ряд важных мероприятий и по внутрен-
ней торговле. Важнейшим из них было упразднение массы
оставшихся от времён феодальной раздроблённости внутрен-
них сборов и пошлин с торговли. Взамен их устанавли-
валась единая рублёвая пошлина (1654 г.). Это мероприятие
хотя и не уничтожило полностью внутренних торговых по-
шлин, всё же явилось важнейшим в деле установления еди-
ного национального рынка. Другим мероприятием такого же
рода явилось ограждение торговой деятельности от вмеша-
тельства местных властей, хотя и это мероприятие в XVII в.
ещё пе нашло завершения в организации специального госу-
дарственного органа, ведающего торговлей и купечеством.
Для развития торговли проектировался и ряд других меро-
приятий, как-то: правильная организация ямской службы и
почтовой связи с западными странами; прорытие канала, соеди-
няющего Москву с Белым морем через Волгу и её притоки и
через Северную Двину. Были сделаны первые попытки судо-
строения в виде постройки в Астрахани большого корабля
«Орёл» (сожжённого Разиным) и др. Но далеко не все
намеченные мероприятия были осуществлены в XVII в.
Строительство флота и каналов было осуществлено лишь
Петром, уничтожение внутренних торговых пошлин было
произведено только в 1753 г., а организация купечества
была произведена Петром I в 1720 г. путём создания Глав-
ного магистрата. Но начальные идеи всех этих мероприятий
20 П. И. Лященко, т. I
306 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЙ хозяйство русского государства
заложены уже в XVII в. передовыми людьми того времени —
Ордип-Нащокнным и др.
Зарождение буржуазной идеологии. Русское передовое
крупное купечество XVII в. в своём стремлении устра-
нять господство иностранцев во внешней и внутренней торго-
вле и захватить в свои руки внешнюю, транзитную и внутрен-
нюю торговлю играло прогрессивную роль, стараясь предо-
хранить Русское государство от превращения его в колонию
европейского капитала. Русские купцы учреждали собствен-
ные конторы русских торговых фирм в Швеции, Голландии,
Англии, Китае, Персии и, несмотря на ряд неблагоприятных
условий, самостоятельно и успешно вели свою торговлю. Внутри
страны, на главных транзитных и внешнеторговых путях —
в Нижнем-Новгороде, Астрахани, Архангельске, в Сибири —
также организовались крупные торговые предприятия, закла-
дывая основы национального русского торгового, а затем и
промышленного капитала.
Эти стремления и новые принципы торгово-промышленной
деятельности русского купечества и русского правитель-
ства в XVII в. обычно трактуются как проявление общеприз-
нанной тогда на Западе политики меркантилизма. Несомненно,
что идеи меркантилизма хорошо были известны как рус-
скому правительству, так и передовому крупному русскому
купечеству и из их практики торговых сношений с иностран-
ными государствами, и теоретически — из ознакомления с сочи-
нениями меркантилистов.
Передовые люди Русского государства XVII в., как
А. Л. Ордин-Нащокин, К. П. Нарышкин, А. С. Матвеев и др.,
владели иностранными языками, у них имелись библиотеки
сочинений иностранных авторов и в частности мерканти-
листов. Распространению идей меркантилизма способствовали
также многочисленные иностранные предприниматели и тор-
говцы, которые принимали активное участие в организации
промышленности и торговли Москвы и пользовались боль-
шим влиянием в правительственных и торговых сферах (Мар-
селис, Виниус, Акема, Мерик, Грон и многие другие, жив-
шие в большом числе в «немецкой» слободе в Москве). Они
вместе с русским купечеством, например, были привлечены
к участию в выработке «Новоторгового устава», составлен-
ного под руководством одного из самых выдающихся и обра-
зованных людей Москвы XVII в.—Ордин-Нащокина. Устав
этот явился отражением идей меркантилистической политики,
требующей положительного баланса от внешней торговли. В при-
менении к русским условиям это означало усиление борьбы рус-
ского купечества с «Василием» иностранных купцов. Однако рус-
ский меркантилизм не был отражением меркантилистических
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В. 3»7
идей, господствовавших на Западе, а представлял в основном
оригинальное национальное явление. Он явился результа-
том экономического развития России, идеологическим отобра-
жением этого развития на определенном историческом этапе.
Для передовых русских людей того времени вопрос ста-
вился гораздо шире, чем проведение торговой политики де-
нежного баланса. Вопрос шёл о путях экономического и
политического укрепления Русского государства, о том, чтобы
вывести его из рамок культурной и экономической отсталости,
догнать страны Запада.
Деятельность Ордин-Нащокина и его идеи экономических
и политических преобразований выходят далеко за рамки узких
чисто утилитарных идей меркантилизма. Крупнейший русский
дипломат XVII в., знаток «немецкого дела», он был также хоро-
шим полководцем. Он настаивал на организации регулярного
войска взамен дворянской конницы и полуфеодального пешего
войска. Состоя воеводой в Пскове, он ввёл выборное городское
самоуправление, допустил беспошлинную торговлю с инозем-
цами, организовал торговые компании. Для правильной орга-
низации внешней торговли он установил перевод заграничных
векселей (тратт), чем укрепил русский денежный курс, орга-
низовал регулярные почтовые сообщения с Западом, завёл
газету «Куранты» и пр. Ордин-Нащокип настаивал па отвоева-
нии побережья Балтийского моря у Швеции как залог даль-
нейшего прогресса и «европеизации» Русского государства.
Во всём этом Ордин-Нащокин являлся в известной мере про-
возвестником петровских реформ, на которые он несомненно
оказал влияние.
Другим передовым деятелем Русского государства был
А. С. Матвеев, также известный московский дипломат и образо-
ваннейший человек своего времени. После опалы Ордии-Нащо-
кина (из-за расхождения последнего с царём Алексеем по вопросу
завоевания Прибалтики) он сменил его па посту руководителя
Малороссийского, а затем и Посольского приказа, получив
в свои руки руководство всей внешней политикой и очень
важными в то время малороссийскими делами. Как государ-
ственный деятель он развил энергичную работу по укрепле-
нию внутреннего положения и финансов государства. Он
расширил и улучшил работу московского Монетного двора,
построил первую в Москве аптеку, кружечный двор, произ-
вёл реформу снабжения хлебом русских ратных людей на
Украине и пр.
Во внешней политике Матвеев был противником Ордип-
Нащокина, хотя оба они исходили из одних и тех же патриоти-
ческих стремлений — из необходимости приобщения России
к культуре Запада путём получения морских выходов в
*
ЗОЯ ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
Европу, из необходимости экономического и политического
объединения украинского народа с русским. Но на путях
этих стремлении на Запад стояли, с одной стороны, Шве-
ция, закрывавшая Москве выход к Балтийскому морю, с
другой — Польша, не желавшая выпускать из своих рук
Украину. Одновременная борьба с обоими наиболее могуще-
ственными в то время противниками была для Москвы непо-
сильна. Ордин-Нащокин настаивал на борьбе со Швецией
для отвоевания Балтийского моря, Матвеев — на мире со
Швецией для борьбы с Польшей и для воссоединения Укра-
ины с Русским государством, в чём он видел «прицепление
ветви к приличному корню». Он стремился достичь этого
«прицепления», используя своё влияние на народные массы
Украины, среди которых был очень популярен.
Таким образом, хотя Матвеев отодвигал осуществление
непосильной для Москвы XVII в. задачи — пробиться к
Балтийскому морю, однако он добивался и многого достиг
для реализации другого не менее важного и патриотического
дела — воссоединения украинского народа с русским. Мат-
веев, как и Ордин-Нащокин, проводил в своей практической
государственной деятельности идеи «европеизации» России,
более осторожно применяя их к русской действительности.
Но, пожалуй, наиболее оригинальное и самостоятельное
место в идеологическом обосновании и оформлении передовых
стремлений русского общества второй половины XVII в.
занимает учёный хорват, переселившийся в Москву, — Юрий
Крижанич. Он является одним из первых проповедников идеи
объединения славянства под руководством России. В Москве
(а затем в Сибири, куда он был выслан) Крижанич не занимал
никакой официальной должности, но вёл большую литератур-
ную деятельность в области политических и экономических
вопросов.
В основном своём труде «Политика»1, написанном на
хорватском языке, Крижанич развивает последовательную
теоретическую систему экономических мероприятий, необхо-
димых для прогрессивного экономического развития России и
русского народа. Наблюдая жизнь Русского государства, он
с точки зрения европейца и убеждённого поборника интересов
славянских народов резко осуждает наблюдаемые им неуря-
дицы и неполадки, предлагая средства к их устранению.
Крижанич исходит из понятия «просвещённого абсолю-
тизма» и решающей роли государства и государя в хозяй-
ственной жизни страны и в поднятии благосостояния народа.
1 Издана проф. П. Бессоновым под названием «Русское государство
в половине XVII в. Рукопись времён царя Алексея Михайловича», открыл
и издал П, Бессонов, М, 1859—1860.
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
309
«Богато королевство — богат король, богат король — богато
королевство». Богатым государство делается от наличия золо-
тых, серебряных и других руд, от обилия предметов потребле-
ния («драгим камением, шёлком, шерстью, льном, кожею»),
предметов продовольствия (мёда, вина, хлеба, сахара, скота
и пр.), «а наипаче богато чудовно и сильно», где «цветёт
всякое рукоделие, тежачество (земледелие) и великое морское
торговство». Для развития ремёсел и особенно наиболее важ-
ных — по обработке металлов, кож, тканей и др. — Кри-
жанич предлагает организацию цехов, введение самоупра-
вления, распространение технических знаний. Для подня-
тия сельского хозяйства он предлагает разведение огородных
культур, садов, лекарственных и технических растений, раз-
ведение хороших пород скота. Усиленно рекомендует поиски
и разработку руд. Для обучения ремёслам, рудному делу, повой
агротехнике он рекомендовал издавать «добрые книги, кои
пишут обо всём том». Самое важное значение он придаёт раз-
витию торговли, особенно внешней. Крижанич считал, что
внешняя торговля должна находиться в руках царя и вестись
его именем, чтобы иностранные купцы не захватили торговлю
в свои руки, так как «от всего горший промысел и земли разоре-
ние есть инородское торгование». Крижанич резко осуждал
многие стороны русского строя, быта и экономики. Он указы-
вает прежде всего, что «сие преславное государство, будучи
так широко и безмерно долго, однако от всех сторон заперто
в торговании». Отсюда он оправдывал стремление России к
незамерзающим портам Прибалтики.
Крижанич яркими словами описывал недостатки современ-
ного ему московского общества — самомнение русских выс-
ших классов, их леность и невежество, бедность и некуль-
турность русской жизни. Образованный и тонко чувствующий
славянин-патриот, считавший, что Россия должна стать во
главе объединения всего славянства, он болел душой за
все эти недостатки Русского государства. Он ненавидел нем-
цев за их борьбу со славянством и резко осуждал «ляхов» (по-
ляков).
В соответствии с требованиями эпохи зарождающегося
абсолютистского государства и формирующейся буржуазии
Крижанич решающую роль в преобразовании общественной и
экономической жизни отводил государю и государству. Требуя
реформ всего общественного строя, он считал, что государь
должен стать преобразователем всей общественной и экономи-
ческой жизни народа и его быта — от земледелия, ремёсел,
торговли до покроя платья, до бритья бород, фасона шапок,
домашней мебели, манер, внешнего обращения и новых нрав-
ственных понятий.
310 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Обычно идеи Крижанича толкуются как идеи меркантилизма
более позднего периода «торгового баланса» и «мануфактур-
ной системы». Из сказанного видно, что его идеи были более
всесторонни и всеобъемлющи. Идеология, экономические теории
п экономическая политика Крижанича предвосхищали идеи
Петра I. Сочинения Крижанича были хорошо известны при
дворе московских государей, имелись в царской библиотеке,
и очень вероятно, что с ними был знаком и Пётр I.
Образование крупной вотчинной промышленности. Несмотря
на сильно возросшее общественное и экономическое значение
торгово-промышленного класса, русское купечество XVII в.
всё же не превратилось в тот политически влиятельный класс
бюргеров, которому на Западе принадлежала решающая роль
в окончательном падении феодализма и в утверждении абсолю-
тизма. Купечество в составе феодально-абсолютистского госу-
дарства России принадлежало к сословию городского посада,
и только небольшая верхушка высшего купечества, в виде
«гостей» и гостиной и суконной сотни, имела свою сословную
привилегированную организацию, заседала в высших прави-
тельственных органах, руководила финансами. К ней примы-
кало крупное, богатое посадское купечество, хотя оно и не
имело своей особой привилегированной сословной организа-
ции. Остальная масса городского торгово-промышлеииогопосада
в социальном и экономическом отношении также не представ-
лялась единой. В неё входили самые различные экономические
слои и сословные группы.
В этом отношении в московском городе первой половины
XVII в. наблюдается характерная эволюция: увеличение числа
служилых и ратных элементов в южных и западных городах
и только в городах центральных уездов — увеличение числен-
ности посадского, торгово-промышленного класса. Исследо-
ватель московского города первой половины XVII в. приходит
к выводу, что посадские и тяглые элементы составляли в нём
почти треть населения, около двух третей — ратные и служи-
лые люди и около 8,2% — вотчинные дворы1. В этом сказы-
вался всё ещё феодальный характер московского города. Но
всё же экономический удельный вес города стал неизмеримо
больше, хотя городское промышленное население долгое время
сохраняло прежний смешанный сословный состав. Таким
образом, город в Русском государстве XVII в. ещё не сде-
лался подобно средневековому городу Западной Европы органи-
зационным центром будущего торгово-промышленного капитала.
В Соборном уложении 1648 г. имелись попытки обособления
1 П. П.' Смирнов, Города Московского государства, вып. 11,1919,
стр. 352,
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
311
городского промышленного населения как тяглого и посад-
ского, т. е. живущего в городах, занимающегося промыслами и
выполняющего соответствующие государственные повинности.
Предписывалось также «возвратить в тягло» все слободы частных
владельцев и запретить закладничество. Количество вотчин-
ных дворов в городах упало, городские вотчинные земли пере-
шли в руки государя, который «жаловал» этими землями
посадских на основах поместного права. Таким образом, пере-
стройка посада шла не столько по линии его классового оформле-
ния, сколько по линии сословного и податного его обособления.
Экономическая организация вотчинного промыслового хо-
зяйства с его многочисленными дворовыми ремесленниками и
крупными вотчинными предприятиями, основанными на кре-
постном труде, была настолько сильна и значительна, что
сфера влияния свободной городской промышленности в конце
XVII в. оставалась весьма ограниченной. «Крупная» промыш-
ленность XVII в. возникла и развивалась в недрах вотчин-
ного хозяйства и в гораздо меньшей степени — в промышлен-
ном городе.
Мы уже указывали на крупную промысловую деятельность
(соляные варницы, поташное дело и пр.) вотчин Строгановых,
наиболее типичных для того времени представителей промыш-
ленников, выходцев из богатых крестьян. Такая же крупная
предпринимательская промышленная деятельность имелась
и в среде крупного вотчинного боярства.
Не менее колоритной фигурой и типичным представителем
вотчинно-дворянской крепостной промышленности является
«большой боярин» Морозов с его обширными вотчинами и зна-
менитым «поташным делом» («будные майданы»).
Поташ Морозова вывозился за границу и пользовался там
большой известностью. Семнадцать «будных майданов», выра-
батывавших каждый до 100 бочек поташу, представляли для
того времени крупнейшее, работающее и на экспорт, промыш-
ленное производство. В основе этой промышленности лежали
преимущественно крепостные вотчинные отношения, т. е. бар-
щинные отработки крестьян, сидевших на морозовскпх землях;
по в ней применялся также и наёмный труд. Беспощадная
эксплоатация крестьян вместе со всяческими правительствен-
ными льготами по продаже и экспорту поташа позволяли
боярину Морозову получать от своего дела большие барыши.
Доходы Морозова от сбыта поташа достигали, по самым скром-
ным расчётам, 24 тыс. руб. (400 тыс. золотых рублей па деньги
начала XX в.) прибыли в год. Кроме поташных заводов Моро-
зов имел железоделательные заводы в селе Павловском, коже-
венные заводы и торговлю юфтью, крупное полотняное произ-
водство, винокуренные заводы, кирпичные заводы, мельницы,
312 феодально-крепостной хозппство русского государства
рыбные ловли, лавки и многое другое. Кроме того, Морозов
вёл крупнейшую внутреннюю и экспортную хлебную торговлю
с оборотом до 200 тыс. золотых рублей. Если к этому приба-
вить, что у него до 80 тыс. руб. (около 1400 тыс. золотых
рублей) находилось в кабальных долгах и что Морозов имел
вотчины в 17 уездах в числе около 300 сёл и деревень с десят-
ками тысяч крепостных и подвластных лиц, доставлявших ему
громадные денежные оброки, натуральные сборы, барщину,
даровой труд, то фигура крупнейшего вотчинника нового
типа — боярина, сельского хозяина, торговца, промышлен-
ника, ростовщика — станет чрезвычайно выпуклой1.
Промышленные предприятия имелись и у других предста-
вителей вотчинной знати — Милославских, Трубецких, Одоев-
ских, до царя Алексея Михайловича включительно (царские
хамовные (ткацкие) слободы и др.)1 2. Все эти предприятия
представляли собой типичные феодально-вотчинные промышлен-
ные производства, работающие на продажу. В них можно видеть
первые формы тех крупных крепостных мануфактур, которые
впоследствии, в мануфактурный период нашего промышлен-
ного развития, получают большое значение.
Наконец, в том же XVI в., но ещё более в XVII в. можно
отметить возникновение и другой формы промышленности —
казённых «заводов», связанных преимущественно с рудным,
военным, строительным, монеточеканным делом и пр. Эти
отрасли, требующие значительно больших средств и квалифи-
цированного труда, возникают большей частью в виде «госу-
даревых», т. е. казённых, предприятий, на которых рабо-
тали государственные крестьяне и мастеровые под руковод-
ством специально выписываемых иностранных мастеров.
Добыча железной руды около Тулы, железной и медной —
на Урале вызвала постройку здесь в 1632—1677 гг. железо-
делательных и медеплавильных заводов под руководством
иностранных мастеров для выделки оружия, разных изделий,
литья пушек и пр. Впервые в 1632 г. голландским купцом
Андреем Ввниусом была организована промышленная разра-
ботка железной руды и построен первый железоделательный
завод, уже не связанный с крепостной вотчиной, а в виде отно-
сительно крупной для того времени «мельнишной», т. е. водо-
действующей, мануфактуры. В 1639 г. к компании Виниуса
присоединились иностранные купцы П. Марселис и Ф. Акема,
которые построили ещё несколько железоделательных заводов.
1 «Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII в.», ч. I, «Хозяйство
боярина Морозова», Академия паук, 1933, а также И. Е.Забелин, Большой
боярин в своём вотчинном хозяйстве, «Вестник Европы», 1871, кн. I—II.
2 А. Н, Заозерспий. Царь Алексей Михайлович в своём хозяйстве.
М. 1917.
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В.
313
В 1634 г. швед Коэтс построил под Москвой стеклянный завод,
иностранец Сведен построил писчебумажную фабрику. На
таких же основаниях работали бархатная и шёлковая ману-
фактуры. Марселис же начал строить в Олонецком районе
железоделательный завод, законченный другим иностранцем,
Бутенантом. Во всех этих мануфактурах в основе организации
труда лежала приписка к заводам крестьян, обязанных обслу-
живать завод как добыванием руды, подвозом топлива, так и
непосредственной работой на заводах. Но, повидимому, и
здесь, так же как и в других крупных промышленных пред-
приятиях, применялся довольно широко вольнонаёмный труд
разных «охочих людей».
Какой удельный вес и какое социальное значение имела эта
«крупная промышленность»1 в описанных крепостных феодаль-
но-вотчинных её формах?
Несомненно, что в общей хозяйственной структуре Рус-
ского государства XVI—XVII вв. крупная вотчинная промыш-
ленность не имела большого количественного значения и удель-
ного веса. Подавляющая часть потребностей страны удовле-
творялась домашней переработкой продуктов в самой вотчине
и для её нужд или такой же домашней крестьянской промышлен-
ностью и сельским ремеслом. Только некоторые отрасли про-
мышленности, как железорудная, оружейная и некоторые
другие, по самым условиям производства велись в более круп-
ных размерах на государственных предприятиях или в крупных
боярских вотчинах. Следует отметить также то обстоятельство,
что эти ведущие отрасли промышленности, особенно, например,
железоделательная и оружейная, организовались в виде
монополий их владельцев. Так, заводы Виниуса хотя и строи-
лись русскими мастерами, были отданы ему в монопольное
владение, что безусловно задержало развитие русской железо-
делательной промышленности. Русское купечество пе без
основания боролось с таким засилием иностранцев.
Но государственная и вотчинная промышленность имела
большое историческое значение как источник образования
крупных денежных доходов и состояний крупных феодалов-
вотчинников.
Громадные земельные владения со многими тысячами сидев-
ших на них зависимых и крепостных крестьян, уплачиваемые
ими денежные и натуральные оброки, выполнявшаяся бар-
щина — все эти докапиталистические ренты являлись, как
это можно в настоящее время считать документально устапо-
1 Отметим, что, применяя здесь и далее термин «крупная вотчинная
промышленность», мы употребляем его в условном историческом понима-
нии эпохи как противоположность мелкому ремеслу и мелкой крестьян-
ской домашней промышленности.
314 феодально-крепостное хозяйство русского государства
вленным1, одним из основных источников образования круп-
ных денежных состояний в крепостную эпоху.
Достаточно указать, что царь Иван IV считался, по отзывам
иностранцев, одним из богатейших феодалов в Европе. Ему
нс уступал по богатству7 Борис Годунов. Вотчинное хозяйство
царя Алексея Михайловича приносило ему до 200 тыс. руб.
дохода в год. Доходы и обороты Морозова от всех его вотчин,
предприятий и ростовщических операций составляли во вся-
ком случае до миллиона золотых рублей на деньги начала
XX в. Не меньшие, если не большие, доходы имели от своих
вотчин Строгановы и многие другие. Царские торговые моно-
полии, дававшие громадные прибыли по внешней торговле,
опирались целиком на вотчинное хозяйство царя и его прибли-
жённых и имели материальную базу в сельскохозяйственном
производстве этих вотчин. Громадные торговые прибыли от
этих монополий попадали в руки небольшой кучки крупных
феодалов и крупных «гостей».
Насколько велико было сосредоточение феодальных состоя-
ний в руках некоторых групп наиболее крупных феодалов,
показывают следующие цифры по тому же поташному делу.
Из всего поташа, поставленного в 1662—1663 гг. в казну (он
находился в казённой монополии) в количестве 213 тыс. пудов
на сумму 698 тыс. руб., десять бояр и дворян поставили 145 тыс.
пудов, на 522 тыс. руб., т. с. почти 75% по ценности, и из них
одно предприятие Морозова поставило па 359 тыс. руб., т. е.
свыше 50% всего поставленного поташа, тогда как все осталь-
ные 27 нетитулованных поставщиков поставили всего на
176 тыс. руб. Правда, поташное дело как крупное заводское
производство было наиболее концентрировано. Поставка, на-
пример, другого монопольного товара, юфти, производимого
несколько более «кустарно», не обнаруживает такой сильной
концентрации1 2.
Во всяком случае сказанное нс оставляет сомнения в том,
что, во-первых, в XVI—XVII вв. среди феодально-поместной
знати и верхушки наиболее крупного купечества были уже
накоплены большие состояния, сосредоточившиеся в руках
незначительного числа фамилий, и, во-вторых, что начальным
источником этих богатств в крепостную эпоху являлись вот-
чинные доходы, докапиталистические земельные ренты3.
Итоги. Теперь мы можем подвести итоги развития промыш-
ленности в рассматриваемую эпоху как результат процесса
1 См. упомянутую публикацию Академии паук «Хозяйство крупного
феодала-крепостника XVII в?>, 1933,
2 «Хозяйство крупного феодада-крепостппка XVII в.», таблицы
3 Ц. II, Лященко, Очерки аграрной эволюции России, г;г. II, 1908,
ЭКОНОМИКА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XVII В. 315
общественного разделения труда, развития денежного хозяй-
ства и образования рынка.
В Русском государстве XVII в. в области промышлен-
ности мы можем заметить уже зачатки всех тех форм промышлен-
ности, в которые впоследствии окончательно выливается её
развитие. Наибольший удельный вес вообще в народном хозяй-
стве имеет ещё промышленная обработка продуктов внутри
самого хозяйства, вотчинного, монастырского или крестьян-
ского, не для продажи, а для собственного потребления и без
специального выделения её из земледельческих занятий. Но
постепенно крестьянское домашнее производство ио обработке
сельскохозяйственных продуктов начинает работать не только
для удовлетворения собственных нужд крестьянского хозяй-
ства, но и на рынок. Так возникают кустарная промышлен-
ность и деревенское ремесло. Рядом с этим развивается и в го-
роде мелкая промышленная обработка продуктов для сбыта
на рынок в виде городского ремесла. Наконец, возникает
«крупная» вотчинно-крепостная промышленность, работающая
на основе труда барщинных и оброчных крестьян на помещичьих
заводах и предприятиях. К этому типу относятся и казённые
«государевы» заводы, также с применением барщинного кре-
стьянского труда и реже — вольнонаёмного труда разных
людей.
Промышленность в Русском государстве XVII в. уже
настолько развилась, что представляется возможным наметить
её географию. Горная и металлургическая промышленность
сосредоточилась в двух районах: около тульской железной
руды, где были построены Демидовский, Протвинский, Пстин-
ский, Угодский и другие заводы, и вокруг Москвы, где был
построен ряд железоделательных и ружейных заводов — Мар-
селиса, Избранта, Сороксанский, Обушковский и др. Несколько
более рассеянной была другая важная отрасль промышлен-
ности — соляная. Наиболее крупным центром её являлось
Прикамье, где имелись варницы в Чердыне, Соликамске, Новом
Усолье, Чусовой и др. На севере крупные варницы имелись
в Сольвычегодске, Яренске, Солигаличе; по Верхней Волге —
в Ростове Ярославском, Кинешме, Великой Соли (около Ко-
стромы), Балахне; в Новгородском районе — в Старой Руссе
и Сольцах; в Московском районе — в Киржаче, Переяславле.
Центрами поташного производства являлись нижегородские
уезды и сёла Арзамас, Сергач, Лысково, Мурашкино, а также
Смоленск и Прикамье. Наиболее важными центрами кожевен-
ного производства являлись Великий Новгород, Псков, Ниж-
ний-Новгород, Ярославль, Кострома, Суздаль, Муром. Канат-
ное производство было в Вологде, полотняное — в Твери,
Москве, Ярославле, Вологде, стекольное — под Москвой, мыло-
316 ФЕОДДЛЬНО-КРЕПОСТПOE ХОЗЯПСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
варенное — в Вологде, Пижнем-Новгороде, Москве. Этими
главными промышленными пунктами почти исчерпывается вся
география русской «крупной» промышленности XVII в.
ГЛАВА XIV
ОБРАЗОВАНИЕ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОГО
РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
И ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ
ЕГО НАРОДНОСТЕЙ В XIV—XVII вв.
До сих пор мы излагали лишь внутренний хозяйственный
строй Русского государства XV—XVII вв. Однако для пони-
мания хозяйственного развития и социально-экономических
отношений Русского государства, и особенно экономического
и политического развития Российской империи XVIII—XIX вв.
и её многочисленных народностей такого рассмотрения ещё
недостаточно. Москва в XV—XVII вв., постепенно ликвидируя
феодальную раздроблённость, уже выходит из своих «нацио-
нальных» границ великорусского единства и превращается в
централизованное многонациональное государство, объединяю-
щее ряд отдельных нерусских народностей.
Для понимания хода, характера и направления этих тер-
риториальных захватов и завоевания целых народностей
должны быть приняты во внимание два обстоятельства как
решающие для этой эпохи.
Во-первых, русские феодальные княжества находились в
период феодальной раздроблённости под татарским игом, ко-
торое имело огромное отрицательное значение в деле их эко-
номического развития. Татарское иго, как мы указывали вы-
ше, в течение двух с половиной веков (1237—1480 гг.) дер-
жало в громадном напряжении и порабощении всю политиче-
скую и хозяйственную жизнь страны.
Свергнув в 1480 г. эту иноземную власть, Русское госу-
дарство после распадения Золотой Орды завоевало в свою
очередь остатки прежнего монгольского государства —.цар-
ства Казанское и Астраханское — и затем Сибирское царство
Кучума, включив их в свои владения. С распадением Золотой
Орды (1502 г.) здесь открываются большие пространства для
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 317
сравнительно лёгких завоеваний. На юго-востоке государствен-
ная граница к концу XVI в. доходила до Терека, т. е. вплоть до
Дагестана и кавказских предгорий, на востоке и в Заволжье —
до Ника, в Сибири — до Тобола и Иртыша (1582 г.). И только
на юге в XVI—XVII вв. ещё оставались независимыми от Мо-
сквы и постоянно тревожили её границы Крымское ханство и
Ногайская Орда (Приазовье и Кубань) — последние оплоты
бывшего монгольского владычества. Они закрывали для Мо-
сквы возможность земледельческой колонизации южных степей,
своими нападениями держали в страхе центральные области
и отрезали выходы к Чёрному и Азовскому морям. Всё это
имело громадное значение для хозяйственного развития.
Другим важным обстоятельством была потеря Москвой преж-
них западных, не только украинских правобережных земель и
Белоруссии, но и части старых русских, земель (Смоленская
область, часть Левобережья), захваченных Литвой и Польшей.
Русское государство проявляло напряжённые усилия к вос-
становлению своих границ на западе и к завоеванию выходов
к Балтийскому морю, по не достигло здесь сколько-нибудь зна-
чительных успехов. Неудачная Ливонская война Ивана IV
(1558—1583 гг.) оставила в руках Швеции и Полыни всё Бал-
тийское побережье, Эстляпдию и Ливонию. Затем неудачные
польские войны первых Романовых (польская война 1632—
1634 гг., неудачная же война 1658—1667 гг. и Апдрусовский мир
1667 г.) оставили до XVIII в. во власти Польши всю Белорус-
сию и Правобережье Украины.
Таким образом, Москва хотя и не объединяла в своих госу-
дарственных границах прежних украинских и белорусских
земель бывшего Киевского государства, но с ростом своей
территории она представляла в XVII в. уже многонациональ-
ное государство.
В этом стремительном объединении земель и многочисленных
народностей Восточно-Европейской равнины, в преодолении их
феодальной раздроблённости, в упорных поисках выходов
к морю и состояла прогрессивная историческая роль Рус-
ского государства на данном этапе его исторического развития.
1. Народности Восточно-Европейской равнины
и Сибири в XIV—XVII вв.
Народности окско-волжского междуречья и северо-востока.
Территориальные приобретения и захваты территорий, засе-
лённых другими народностями, начались вслед за заверше-
нием объединения прежде раздроблённых феодальных русских
княжений в единое Русское государство.
318 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Мы уже видели, что первоначальное заселение верховьев
Волги и окско-волжского междуречья славянами (вятичи)
происходило путём завоевания и ассимиляции прежних або-
ригенов этих областей — племён муромы, мещеры, веси, позд-
нее (в XIII—XIV вв.) — мордвы, черемис и др. С завоеванием
Рязанского княжества и Нижегородских земель Русское госу-
дарство включило в свои границы ряд новых национальных райо-
нов, быстро окружив их русской земледельческой икрестьянской
колонизацией и в значительной части ассимилировав их.
Эти народности, находившиеся на различных стадиях раз-
вития своего хозяйства и быта, довольно быстро ассимилиро-
вались с русскими. Так, у черемисов (мари), живших по Вятке
и Волге, до их подчинения Москве сохранился полубродячий,
родовой, охотничье-звероловный быт, почему, например,
вначале они уплачивали подать продуктами охоты. Но уже
к XV—XVI вв. они стали переходить на оседлость и заня-
тие земледелием. Соседи черемисов на юге, чуваши (спорного
этнографического происхождения), ещё в ранних арабских
известиях рисуются как парод, занимающийся звероловством
и земледелием. Они сохранили земледелие как главное занятие
и после присоединения к Москве в XVI в. Мордовские племена,
жившие по Суре и Мокше, уже с XII в. начали подвергаться
завоевательному и колонизационному натиску русских. Этот
натиск закончился завоеванием мордвы в XIII в., когда мордва
была уже вполне оседлым земледельческим народом. В 1329 г.
мордовские земли были завоёваны татарами и вошли впослед-
ствии в состав Казанского царства, откуда после завоевания
Казани (1552 г.) вновь вошли в состав Русского государства.
При раннем заселении края и земледельческом быте населе-
ния здесь рано стала происходить русификация, введение рус-
ских феодально-крепостнических отношений и образование
«царских мордовских вотчин». В связи с этим мордва рано
стала вступать в борьбу с Москвой, поднимая восстания (1580 г.),
участвуя в борьбе в период первой крестьянской войны, как
и впоследствии — в восстании Пугачёва.
Особенно значительное пополнение этнографического со-
става Русского государства происходит после завоевания и
разгрома Великого Новгорода, от которого Москва унаследо-
вала обширные владения на севере, в Поморье, в бассейне
Северной Двины, в Заволочье, в бассейне Печоры, в Зауралье —
по Оби — ив Югре, нс только славившиеся своими пушными
промысловыми богатствами, «собольми и горностальми и чер-
ными кунами и песци», но уже тогда известные своими мине-
ральными богатствами.
Эти районы Новгородских земель были заселены многими
небольшими племенами: па северо-западе — емь, карелы, в За-
хозяйствен, развитие народностей русского государства 319
волочье — чудь, на севере — лопари (саами), далее на северо-
востоке и в Приуралье — коми-пермяки и коми-зыряне, вогулы
(маньси), остяки (ханты), самоеды (ненцы). Все эти народно-
сти того времени находились большей частью па стадии родо-
вого, полубродячего, охотничьс-звсроловного быта.
Новгород издавна брал с этих народностей дань мехами
и другими продуктами. Из Новгорода сюда шли за этими богат-
ствами промышленники, бояре, купцы, ушкуйники, просто1
грабители, которые скупали, а больше грабили меха у тузем-
ных народностей, заводили свои промыслы, ставили укреплён-
ные города, захватывали земли и закладывали основы новой
колонии. Урал, казавшийся в то время горами неприступной
высоты, «яко до небесе», поморы-промышленники обходили по
Северному, «Студёному», морю до устья Оби или «переволоком»
через притоки Печоры (Ижма, Уса) с притоками Оби (Собь,
Сычва). Сюда, в Югру, их влекли сказочные пушные богат-
ства, где «веверицы» (белки) «падали с неба» вместе с дождём и
снегом. Уже в ХШ в. новгородцы считали Югру и Ободрило
почти своей «волостью».
По следам этих новгородских ушкуйников и «искателен»
и вместе с ними сюда же устремлялись московские торговцы
и промышленники. По путь их был несколько более труден и
длинен: он лежал через Северную Двину, Устюг, Вычегду и
Пермскую землю и затем, также «переволоком», к зауральским
рекам. Другой, более простой и лёгкий путь (через Каму —
Чусовую — Вишеру и затем к зауральским притокам Оби,
К рекам Туре, Тавде, Иртышу) был до середины XVI в. закрыт
татарским Казанским царством.
Особенно усиленная территориальная экспансия Москвы
на восток, к Уралу и в Зауралье, начинается лишь в XVI в.,
когда с объединением в крупное национальное русскоо госу-
дарство Москва начинает вести наступательную политику по>
всему восточному фронту вдоль Волжского бассейна. Почти:
одновременное падение Казани (1552 г.) и Астрахани (1556 г.))
отдаёт Москве весь важнейший торговый путь по Волге и откры-
вает возможность дальнейшего военного проникновения в За-
волжье, в Башкирию, а также экономического и торгового про-
никновения через Астрахань на юг, в Среднюю Азию, и через
Казань и Каму — на север, в Зауралье, в Сибирь.
Заселение юга и юго-востока. Южное направление террито-
риального расширения Русского государства имело ту осо-
бенность сравнительно с восточным и северным, что оно захва-
тывало почти не заселённые местности. Но зато южные степи
всё время находились под ударами кочевников-монголов.
Остатки прежних степных кочевников, как половцы, после за-
воевания татарами в ХШ в., полностью рассеялись и исчезли.
320 ФЕОДЛЛЫЮ-КРЕНОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Но татары после распада Золотой Орды обосновались в Крыму.
Другая часть их, ногайцы, поселилась в Приазовье и пред-
ка вказских степях. Отсюда они держали под ударами всю
южную степную границу Москвы. Поэтому заселение южных
стеноп шло медленнее и носило в преобладающей степени воен-
ный характер. Свободные и незаселённые земли юга, помимо
военной необходимости, . экономически меньше прельщали и
московских промышленников и само государство, искавших
не столько свободные и незаселённые земли, сколько промысло-
во-торговые богатства и население, которое можно было бы
облагать податями, ясаком.
Необходимость обеспечения южных границ приводит москов-
ское правительство к убеждению, что только прочное заселе-
ние степей людьми «прожиточными и семьянистыми» могло бы
обеспечить здесь успех. Поэтому систематическое заселение
«дикого поля» со времени Ивана III и особенно Ивана IV ста-
новится одним из важнейших государственно-экономических
мероприятийх.
Поенные наёмные отряды «севрюков», охранявших тогдаш-
нюю южную границу у Путивля, оказались непригодными ни
для охраны, ни тем более для развития земледельческой куль-
туры. Вместо них правительство начинает систематически
посылать сюда на постоянное жительство детей боярсцих,
казаков, служилых и ратных людей, которым также пору-
чаются военная охрана и земледельческое освоение края.
Правительство наделяет их вместо жалованья поместьями. Так
возникла здесь новая, «поместная» система землевладения,
а военное заселение закреплялось развитием земледелия.
Последнее, конечно, требовало военной защиты, почему для
сторожевой службы основываются военные «линии», т. е. ряд
укреплений, пунктов и городов.
Основная линия обороны южных границ шла по реке Оке,
где ежегодно организовалась «береговая служба» из полков
дворянской рати, из боярских детей, служилых людей и каза-
ков. Обычно «большой полк» ставился у Серпухова, полк
«правой руки» — у Калуги, «левой руки» — у Каширы, пере-
довой полк — у Коломны, сторожевой — у Алексина. Для
разведки в степи выдвигался летучий разведочный полк —
«ертоул». Охрана южных границ требовала, таким образом,
свыше 60 тыс. войска, не всегда, впрочем, приводившегося
в действие, а на зиму распускавшегося на зимние квартиры
в города.
1 Д. И. Багалей, Очерки из истории колонизации и быта степной ок-
раины Московского государства, 1887; Его oice, Материалы для истории
колонизации и быта стенной окраины Московского государства, 1886.
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 321
Кроме живой силы южные границы охранялись и своеобраз-
ными крепостями в виде «засечных черт», состоявших из линий
укреплённых пунктов, «острогов», обнесённых деревянными
стенами, тыном, рвами и валами, лесными засеками и пр. Зна-
чительное число южных городов своим происхождением обя-
зано устройством «засечных черт». Древнейшая «черта» шла
от Нижнего-Новгорода по Оке до Серпухова и далее до Тулы
и Козельска. На «засечных чертах» организовалась специаль-
ная служба охраны и разведки в степи — «сторожевая служба».
На юг от последней засечной черты, на расстоянии 4—5 дней
пути, выдвигались особые наблюдательные пикеты и пункты,
тянувшиеся цепью по всей границе. Сторожа на этих пунктах
должны были, по уставу сторожевой службы, стоять непо-
движно, «с коней не слезая», зорко наблюдать все речные броды,
«перелазы», где обычно проходили татары, и давать при тре-
воге конные эстафеты в глубинные пункты для подготовки
обороны. Жизнь в засечных городах и сторожевых пунктах
была очень тревожная, требовала от государства и населения
большого напряжения сил и средств. При Иване IV уже суще-
ствовала длинная цепь городов, числом до 15, от Алатыря и
Темникова до Рыльска и Путивля х. Затем линия городов про-
двигается далее па юг, и строятся новые города-крепости —
Воронеж (1586 г.), Курск (древний город, превращённый
в крепость в 1586 г.), Кромы и далее, в царствование Фёдора
Ивановича, — Белгород (1593 г.), Оскол (1593 г.), в царство-
вание Бориса — Царев-Борисов (1600 г.) и ряд других. Послед-
няя, белгородская линия была одной из важнейших линий,
закреплявших заселение степей в XVII в.
Земледельческий характер заселения южных степей приво-
дил к тому, что эти новые районы наиболее полно и рано стали
экономически ассимилироваться с Московской Русью.
Южное земледелие стало уже в XVII в. снабжать Москву
хлебом из относительно далёких окраин — Воронежа, Курска,
Оскола. Города эти из военно-укреплённых центров стали всё
более превращаться в местные торговые пункты, а Москва
стала снабжать эти окраины товарами своей промышленности.
Экономическая связь их с центром становилась более прочной.
К XVIII в. эти районы почти полностью ассимилируются
с общим народным хозяйством русского государства.
Такого же рода продвижение и освоение земель происходило
в направлении юго-востока — в Нижнее Поволжье, При-
донье. Заселение правобережья Волги идёт несколько позже,
но и здесь уже в середине XVI в. основывается ряд таких
1 И. Д. Беляев, О сторожевой, станичной и полевой службе на поль-
ской Украине Московского государства до Алексея Михайловича, М, 1896.
21 П. И. Лященко, т. I
322 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
крупных форпостов, как Саратов (1584—1590 гг.), Самара
(1586 г.) и ряд других, укрепляя пути продвижения москов-
ской торговли по всей Волге до Каспия и далее до Кавказа.
Вместе с освоением южных степей Москва начинает усили-
вать проникновение также и на юго-восток — по старым путям
на Дон, к Азовскому морю. Ещё венецианский посол Конта-
рини, описывая (1477 г.) совершенную пустыню в Придонье,
указывал на громадные рыбные богатства Дона, прельщав-
шие московитовх. Ещё больше прельщали придонские степи и
плавни бежавших сюда от крепостного и боярского гйёта
крестьян и вольных людей. Однако, как видно из путешествий
по Дону митрополита Пимена (1388 г.), московских послов
Голохвастова (1499 г.) и Алексеева (1514 г.), Донская область
и в XVI в. представляла собой пустыню, ещё совершенно не
освоенную ни хозяйственно, ни политически. Низовья Дона
с турецкой крепостью Азовом представляли здесь такое пре-
пятствие, которого Русское государство не могло преодолеть
для своего дальнейшего продвижения к южному морю. Но всё
же прёдставители русского торгового капитала, как указывает
Герберштейн, уже в XVI в. успешно провозили по Дону свои
товары в Азов и даже в Чёрное море и в Крым1 2.
Татары Золотой Орды. После распада державы Чингис-
хана на ряд отдельных «царств», наиболее западное из них
захватило всю Русскую равнину и образовало там кипчакское
ханство под названием «Улус Джучи», или, по русским летопи-
сям, «Золотая Орда». К середине XIII в. в границы его вхо-
дили южносибирские степи до Сыр-Дарьи, всё Заволжье (Баш-
кирия) и Поволжье, область Булгар, Северный Кавказ, Дер-
бент, Крым, все южные степи до Днестра и вся удельная Русь
до Киева и Галиции на основе вассальной зависимости. Столи-
цей был сначала Старый Сарай (недалеко от Сталинграда).
В Западной Сибири, в верховьях Оби до Енисея, организова-
лось Сибирское царство (ханство).
Такая обширная и разнонациональная восточная держава
не могла быть особенно прочной и долговечной. Она дер-
жалась главным образом тем, что её объединённым войскам
противостояли раздроблённые феодальные войска русских
княжеств.
Ко времени образования державы Чингисхана монголы пере-
живали распад родового быта и переход к феодальному строю
особого восточного кочевого типа. Кочевое хозяйство старого
родового типа основывалось на кочевьях родовыми общинами,
1 «Путешествие Контарини», в «Библиотеке иностранных писателей
о России XV—XVI вв.», изд. Семёновым, т. I, Спб. 1863, стр. 102—104.
2 С. Герберштейн, Записки о Московии, стр. 157—159.
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 323
«куренями». При распаде родовых отношений с XI—XII вв.
получают распространение кочёвки «аилами», т. е. семьями.
Этот переход обусловливался распадом рода, выделением из
него владельческой аристократии, захватом ею прежних родо-
вых пастбищ. Кочующие на них отдельные семьи простого
народа (харачу) сохраняли собственность на главный предмет
хозяйства, скот, но пастбищами могли пользоваться лишь за
повинности феодалу, захватившему эти пастбища. Главные
вожди (нойоны) были окружены дружинниками (темники),
связанными той же системой феодальных отношений с зави-
симыми от них мелкими скотоводами. Так складывались свое-
образные отношения восточного кочевого феодализма.
Придя с завоевательными целями в новые области Восточ-
ной Европы с её земледельческим населением, татаро-монголы
подпали под влияние земледельческой культуры, хотя и сохра-
нили свой военно-феодальный и отчасти кочевой строй. Мон-
голы не составляли нигде большинства населения и на юго-
востоке ассимилировались с обитавшими здесь половцами
(тюрками). Благодаря прохождению через юго-восток важных
торговых путей ханы вели политику покровительства торговле,
гарантируя ей особыми грамотами различные льготы. В связи
с этим стали развиваться городская жизнь и ремёсла. В земле-
делии оседлых районов стали усиливаться феодально-крепостни-
ческие отношения с прикреплением крестьян к земле.
На основах вассально-феодальной зависимости строились
и внешние отношения ордынских ханов к завоёванным народно-
стям, в частности к населению русских земель. Татарские дани
и повинности были сами по себе очень тяжелы, не считая даже
частых набегов, разгромов, карательных походов и т. п. Внут-
ренний строй завоёванных стран оставался, впрочем, нетро-
нутым. Перечни феодальных повинностей и льгот сохранились
в дошедших до нас «тарханных ярлыках», или грамотах.
Ко второй половине XIII в. Золотая Орда достигает наи-
большего могущества и расцвета хозяйственной жизни — горо-
дов, торговли, земледелия. Но уже со второй половины XIV в.
начинается её внутренний феодальный распад и упадок, в осо-
бенности после завоевания и разгрома её Тамерланом (1395 г.).
К этому времени ойрепла и превратилась в единое государ-
ство также и Московская Русь, противопоставлявшая теперь
татарам не разрозненные феодальные войска, а единое и обу-
ченное войско. К началу XV в. из Орды выделяется самостоя-
тельное Крымское ханство. Затем самостоятельность приоб-
ретает Казанское царство. Зависимые народности, платившие
Орде дань, как, например, башкиры, также отпадают от Орды.
В 1450—1464 гг. из прежнего центра Орды образуется Астра-
ханское царство. Все они уже не представляют серьёзной
324 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
военной опасности для окрепшей Москвы. Иван III в 1480 г.
окончательно сбрасывает татарское иго и перестаёт платить
татарам дань. После этого отдельные татарские ханства (Ка-
занское, Астраханское) падают под ударами Москвы и превра-
щаются в русские провинции.
С падением Золотой Орды и татарского ига для террито-
риальных захватов Москвы на востоке открываются громадные
и легко освояемые области в Заволжье, Сибири и даже в Пред-
кавказье и Прикаспии.
Башкирия. Первые сведения о башкирах встречаются ещё
у арабских путешественников X в. (ибн-Даста, ибн-Фоцлан),
рисующих их как диких кочевников. Позднее Рубруквис
(1253 г.) говорит о башкирах, как о пастушеском кочевом народе,
не имеющем городов. В XIII в. башкиры, находившиеся на ста-
дии распада родового быта, были завоёваны монголами, не
внёсшими каких-либо изменений в их общественный строй.
Впоследствии башкиры вошли в состав Золотой Орды, а после
её распада находились в зависимости от Казанского царства.
Проникновение русских в Башкирию начинается ещё в
XV в. (поход 1468 г.), но более прочное овладение за-
вершается лишь к концу XVI в., когда после падения
Казани башкиры с 1557 г. стали платить московскому царю
ясак. В 1586 г. был заложен город Уфа как военный оплот
московской власти. Военное освоение Башкирии давалось
Русскому государству не сразу и не легко, так как начав-
шиеся немедленно после проникновения в Башкирию расхище-
ние земель и захват их московскими воеводами вызывали здесь
ряд восстаний башкир (1662, 1707 гг. и др.). Но злоупотребле-
ния продолжались: путём подкупов, подарков, спаивания
башкирских местных князьков и родовых старшин русские
воеводы захватывали громадные пространства родовых земель.
Башкиры лишались пастбищ, необходимых для кочевий и для
скотоводства х. Из боязни осложнений московское правитель-
ство сначала даже запретило скупку башкирских земель (Со-
борное уложение 1649 г., гл. XVI, п. 43). Понятно, что и
это запрещение не имело результатов. Йо собственно для
Москвы Башкирия того времени кроме её земельных про-
сторов не представляла ещё большого инФереса. Поэтому окон-
чательное хозяйственное освоение Башкирии начинается зна-
чительно позднее, только в XVIII в., когда к захвату башкир-
ских земель присоединяется ещё и промышленный интерес
к горным богатствам башкирского Урала. Но об этом мы ска-
жем в другом месте.
1 Н. Фирсов, Положение инородческого населения северо-восточной
России в Московском государстве, 1866.
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 325
Народности Сибири и её хозяйственное освоение. Наиболее
важным и по количественным своим размерам и по экономи-
ческому значению было завоевание и хозяйственное освое-
ние Сибири с её богатейшими сырьевыми ресурсами, наибо-
лее ценными по тому времени товарами (мехами) и с громад-
ным земельным фондом.
Народности Сибири были немногочисленны и стояли на
низком уровне развития, почему завоевание их проходило
очень легко. Достаточно сказать, что, по исчислениям 1662 г.,
в Сибири насчитывалось всего 288 тыс. человек мужского пола.
Наиболее значительной народностью Западной Сибири были
татары, которые после распада Золотой Орды расселились по
Оби, Иртышу, Ингулу. Сибирские татары этого времени были
частью оседлыми, частью кочевыми. Они занимались зверо-
ловством, охотой, оленеводством, частью земледелием. К XVI в.
они ещё сохраняли остатки родового быта и территориально-
волостное устройство с большим влиянием родовой и племен-
ной знати. В 1563 г. они были объединены Кучумом в царство
со столицей Искер (на Тоболе), названное русскими Сибирью.
Царство Кучума не представляло большой военной силы, так
как татары не знали даже употребления огнестрельного ору-
жия.
Из других народностей наиболее многочисленные тунгусы
(эвенки), обитавшие по Енисею и его притокам, жили родовым
строем, без каких-либо объединений и связей, занимаясь охот-
ничье-звероловными промыслами. Якуты, с которыми русские
столкнулись уже в XVI в., жили тогда не только по Лене и
Енисею, но и по Амуру, в Джунгарии. Преимущественно ското-
воды и охотники-звероловы, они вели кочевой образ жизни.
Буряты, жившие тогда у Байкальского озера и по Амуру, были
одними из аборигенов Восточной Сибири, известными здесь
в XII—ХШ вв. (персидский историк Рашид-Эддин). Уже
в ХШ в. они образовали крупные племенные объединения,
теряя чистоту родового строя. Вместе с этим в их обществен-
ном строе имелась уже значительная диференциация с выделе-
нием высших племенных групп, державших в экономическом
и личном подчинении массу населения.
Другие многочисленные народности Сибири — остяки (хан-
ты), самоеды (ненцы), вогулы (маньси), чукчи и пр. — все жили
родовым строем, с полной изолированностью отдельных родов,
только изредка объединяемых (как, например, у вогулов)
общим вождём или старейшиной нескольких родов.
При таких условиях русские не могли встретить в
своих завоеваниях какого-либо организованного сопротивле-
ния, кроме более значительного сопротивления со стороны
Сибирского царства Кучума.
326 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Поэтому военное и торгово-колонизационное проникнове-
ние Русского государства в Сибирь шло очень быстро. Оно
шло сначала с севера — по Иртышу, Тоболу, Оби, Енисею.
Русское государство и русские промышленники снаряжают
ряд экспедиций для «проведывания» путей в эти районы и
для захвата новых «соболиных мест». Уже в 70-х годах XVI в.
русские промышленники доходят до Мангазеи (на реке Таз),
а к концу века полностью захватывают её и доходят до
Енисея.
Одновременно после падения Казанского царства происхо-
дит проникновение в южные части бассейнов Оби, Тобола и
Иртыша. На путях русского наступления татарское госу-
дарство Кучума являлось преградой. Московское правитель-
ство предпочитало осторожную и медленную политику проник-
новения в Сибирь и подчинения себе её народностей, устанавли-
вая с ними своеобразные отношения вассальной зависимости,
обещая «жаловать и от сторон беречи, под своею рукою дер-
жати» и требуя в свою очередь «дани со всякого человека
по соболю», а в противном случае угрожали «вострою саблею».
Военно-торговое продвижение в Сибирь в XVI в. возглавля-
лось крупнейшими местными промышленниками Строгановыми.
В 1581 г. ими была снаряжена большая экспедиция под началь-
ством Ермака, окончившаяся завоеванием Сибири, т. е. соб-
ственно владений Кучума, которые были присоединены к Рус-
скому государству. После завоевания этой части Сибири Москва
посылает сюда свои войска, воевод, строит ряд городов и укреп-
лённых пунктов — Тюмень (в 1586 г.), Тобольск (в 1587 г.)
вблизи бывшего Искера, Берёзов (в 1593 г.), Нарым (в 1596 г.)
и др.
После завоевания и закрепления за Москвой этой части
Сибири открывалась более свободная дорога для продвижения
как на юг Сибири, в Барабинские степи, так и далее — на северо-
восток. После более или менее упорного сопротивления отдель-
ных местных князьков и ханств (как, например, Пелымского
княжества), после довольно частых и разрозненных восстаний
отдельных местных племён (остяков, вогулов и др.) москов-
ские завоевания с начала XVII в. идут особенно быстро. Даже
политический кризис не задержал движения на восток. В 1598—
1613 гг. было занято всё верхнее течение Оби (с основанием
здесь Томска в 1604 г.) и всё нижнее течение Енисея. Ко вре-
мени первых Романовых был захвачен весь бассейн Енисея,
где основывается ряд укреплённых пунктов (Енисейск в 1619 г.,
Красноярск в 1628 г.). Затем быстро, в течение 30—50 лет,
была завоёвана почти вся Восточная Сибирь, весь бассейн
Лены. Завоевания закрепляются основанием здесь ряда «остро-
гов», укреплённых пунктов, городов: Илимск (в 1630 г.), Верхи-
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 327
ленск (в 1642 г.), Киренский погост (в 1630 г.) по верхней
Лене; Иркутск (в 1651 г.) и Баргузин (в 1648 г.) на Байкале;
Якутск (в 1632 г.) и Олекминск на Лене (в 1635 г.); Нерчинск
(в 1654 г.), Чита (в 1653 г.) и др. Наконец, занимается вся край-
няя северо-восточная часть азиатского материка за Яблоновым
и Становым хребтами вплоть до Чукотского и Камчатского
полуостровов и до Охотского моря (Нижнеколымск в 1644 г.,
Анадырский острог на Чукотке в 1649 г., Верхне-Камчатск на
Камчатке в 1697 г.). К концу XVII в. границы Русского госу-
дарства продвинулись уже к Тихому океану. После этого рус-
ские «землепроходцы» начинают думать о новых землях, ко-
торые «только видать в море за переливами», об «Апонском
государстве», о «большой земле», где живут «неведомые лю-
ди», — о Северной Америке, об Аляске.
Однако завоевательная, политика Москвы на этих далёких
восточных границах стала встречать всё большее сопротивле-
ние. Так, указанное выше продвижение на юг Западной Сибири,
в Барабинские степи, встретило сопротивление со стороны
воинственных и более организованных, чем северные сибир-
ские народности, монгольских племён — хакасов, киргизов
и др. Поэтому более прочное занятие южносибирских степей
относится уже к XVIII в. (Семипалатинск в 1718 г.).
Продвижение на северо-восток шло легче и быстрее, но уже
на Камчатке и на Чукотском полуострове московское завоева-
ние встретилось с сильным сопротивлением многочисленных
воинственных чукотских племён, которые были окончательно
«замирены» лишь после подавления восстания 1731 г. Ещё
более сильное и организованное сопротивление русские завое-
вания встретили в Даурии, на китайской границе в нижнем
течении Амура, где местные племена (дучеры, дауры) находились
под вассальной зависимостью Китая. Военные экспедиции
Пояркова (1643—1646 гг.) и две экспедиции Хабарова (1649—
1652 гг.) прошли: первая — по реке Олекме до Амура и Даурии,
а вторая — по рекам Алдану и Зее и далее по всему Амуру
вплоть до выхода его в Охотское море. Однако Русское госу-
дарство заключило с Китаем Нерчинский договор (1689 г.),
по которому Амур временно остался за Китаем. Наконец,
экспедиция Дежнева и Алексеева в 1648—1649 гг. в составе
90 казаков и шести небольших судов, выйдя из Колымска,
Ледовитым океаном прошла на восток, но во время экспедиции
все суда погибли. Только одно разбитое судно Дежнева с остав-
шимися 25 казаками достигло Анадыря на Тихом океане. Деж-
нев подчинил Русскому государству Чукотскую землю. Он
впервые открыл тот морской проход между Азией и Северной
Америкой, существование которого через 100 лет было оконча-
тельно подтверждено научной экспедицией Беринга,
328 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
Таким образом, Русское государство к концу XVII и
началу XVIII в. захватило в Сибири громадную территорию —
около 10 млн. к.и2, — не только дойдя уже в то время почти до
«естественных» своих океанских границ, но и перевалив их.
Политика Москвы в деле хозяйственного освоения и поли-
тического управления этими громадными территориями в XVI—
XVII вв. была весьма примитивна. Она соответствовала тем
феодально-крепостническим отношениям, которые были харак-
терны для тогдашнего общественного строя Русского госу-
дарства. И само завоевание Сибири досталось Москве чрезвы-
чайно легко. Достаточно указать, что упомянутое легендарное
«завоевание Сибири» Ермак совершил с «войском» в 540 каза-
ков, в помощь которым Строгановы дали ещё несколько сот
людей. Другие завоевания и присоединения сибирских террито-
рий происходили часто военными экспедициями в несколько
десятков, максимум сотню казаков. Например, у Дежнева
во время его военной экспедиции по Восточной Сибири до
побережья Охотского моря под конец осталось 25 казаков.
Завоевание Приамурья Хабаровым было произведено также
совершенно незначительными военными силами (400 человек и
3 пушки). Это весьма понятно, так как всё пространство Восточ-
ной Сибири было очень мало заселено, население находилось на
примитивной стадии хозяйства и быта, вооружение его было
также очень примитивно — лук и стрелы. Огнестрельное ору-
жие русских было непобедимой силой.
Завоеватели часто представляли собой даже не столько
правильно организованную военную силу, сколько просто ватаги
авантюристов, которые шли сюда для грабежа местного населе-
ния и попутно для того, чтобы заслужить себе «прощение»
со стороны московского царя, если за ними были какие-либо
политические или другие провинности. Вслед за ними
шла уже настоящая военная помощь со стороны государства.
После того как проходили первые этапы завоевания новых
земель (Ермак, Хабаров, Дежнев), правительство посылало
сюда свои войска, чиновников, которые начинали здесь
«ставить города» или «остроги», заводы и «таможни» для сбора
ясака, т. е. подати с местного населения. Таким образом произ-
водилось окончательное политическое и военное закрепление
занятой территории.
Из городов и острогов (Красноярск, Енисейск, Иркутск,
Чита и пр.), как из центров, где сосредоточивались крупные
войска, выделялись новые военные группы, для того чтобы
разведывать «новые землицы». Направлялись новые военные
партии в глубь территории, окончательно завершая завоева-
ние. Племенные князьки и влиятельные лица из местных жите-
лей подкупались разными подарками, обещаниями всяких
ХОЗЯЙСТВЕН. РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА 329
выгод, простым спаиванием водкой. Это было основным мето-
дом такого рода захватов. Громадные территории и население
их объявлялись перешедшими под власть и «подданство»
Русского государства. Население облагалось ясаком, данью
в пользу Русского государства, и завоевание считалось
законченным.
После этого на захваченную территорию шли русские
промышленники и торговцы, скупали у населения пушнину,
моржовый жир, кожи и ряд других ценных продуктов. Иногда
эти промышленники захватывали и расширяли предприя-
тия по разработке золота и серебра, которые в то время
имелись у народностей Сибири (на Алтае). Государство начи-
нает присваивать крупные пространства земельных угодий,
объявляя их перешедшими из владения местных народностей
в собственность Русского государства, и устраивает на этих
землях ряд казённых предприятий. Так были созданы, например,
первые алтайские горные промыслы.
Вместе с тем московское правительство принимает меры
к развитию земледельческого хозяйства в новых районах.
Для сибирских служилых и ратных людей, для промышлен-
ников требовался «хлебный отпуск», который везти из евро-
пейской части государства было затруднительно. Поэтому
правительство начинает организовывать сибирское «пашенное
дело» путём земледельческого заселения этих районов, устрой-
ством «государевой пашни» и вывозом на неё «охочих людей».
Уже в грамоте Фёдора Ивановича, данной в Соль-Вычегод-
ской (1590 г.), предписывалось «выбрати в Сибирь на житье
30 человек пашенных крестьян с женами, детьми и со всеми их
животы, а у всякого бы человека было по 3 мерина добрых,
да по 3 коровы, да по 2 козы, да по 3 свиньи, да по 5 овец,
да по двое гусей, да по пятеру кур, да по двое утят, да на год
хлеба, да соха со всем для пашни, да телега, да сани и всякая
житейская рухлядь, а на подмогу им велено дати по 25 рублей
человеку» х.
Последующими указами 1605—1609 гг. неоднократно повто-
рялись распоряжения о привлечении в Сибирь на пашню
«охочих», «гулящих» людей, «кто похочет идти, а не с тягла»
и «садиться на ту землю, которую похочут», со льготами,«смотря
по пустоте» 2. Все эти крестьяне-«переведенцы» именовались
«пашенными» и кроме обработки земли для себя обязывались
обрабатывать «государеву десятину».
Нельзя, конечно, считать, что хозяйственное освоение
громадных пространств и богатств Сибири «охочими людьми»
1 ААЭ, т. I, № 349.
s ААЭ, т. II, № 133; АИ, т. II, № 52, 251; т. III, № 172, 179.
330 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
могло быть вполне успешным, в особенности по мере продвиже-
ния их на далёкий восток, на Лену, в Якутию. В количествен-
ном отношении цитируемые указы обычно исчисляют контин-
генты наборов «охочих людей» и «пашенных крестьян» в 50—
100—800 человек. Кроме того, в ответ на планы и требования
Москвы о развитии на местах земледелия воеводы часто указы-
вают на непригодность земли, например, что «в Якутцком
хлебной пашни не чаять, земля-де, государь, и середи лета не
вся ростаивает»х. Но во всяком случае размах деятельности
московского правительства по земледельческому освоению
края был по тому времени довольно значительный. Он был
направлен на организацию здесь крупного «государева» хозяй-
ства или крепкого крестьянского. Так, помимо настойчивых
мероприятий по «заведению пашни» «охочими людьми» с обшир-
ными податными льготами правительство устраивает столь же
энергично «государевы» пашни и «слободки», организуя в них
крупное хозяйство. В 1607 г. «пашенным крестьянам» по-
сылаются для их хозяйства сошники, железо, серпы, косы, то-
поры и пр.1 2 Наконец, при Алексее Михайловиче правитель-
ство разрешает устройство «слобод» и пашен также и частным
лицам3.
Количественные результаты колонизации Сибири пересе-
ленцами из центральных частей государства были незна-
чительны, особенно принимая во внимание её необъятные
пространства. По данным 1662 г., в Сибири, при приблизи-
тельной численности населения разных народностей в 288 тыс.
человек мужского пола, русских насчитывалось до 70 тыс., из
них крестьян — 34,5 тыс., в том числе «пашенных» на госу-
даревой пашне — 3 тыс., промышленников и посадских —
6 тыс., ссыльных — 7,4 тыс., воинских людей и отставных —
13 тыс., чиновников, духовенства, ямщиков и пр. — около
9 тыс. человек4.
Так шло завоевание и хозяйственное освоение Сибири
в типичных формах военно-феодальной и торгово-земледель-
ческой экономики и колониальной политики. Тем не менее
объединение Русским государством многочисленных мелких
народностей и громадных пространств Сибири имело большое
положительное значение в экономическом развитии народно-
стей Сибири. На таком уровне своих отношений к метрополии
Сибирь остаётся долгое время, вплоть до эпохи промышлен-
ного капитализма.
1 Дополнения к АИ, т. II, № 90.
2 АИ, т. II, № 81.
3 Дополнения к АИ, т. III, № 46; т. IV, № 92,138; т. V, № 3, 36 и др,
4 Словцов, Историческое обозрение Сибири, изд, 2, 4886,
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ ЗАКАВКАЗЬЯ 331
2. Народности Закавказья и Средней Азии
в XIV—XVII вв.
В то время как Русское государство XV—XVII вв.
успешно ликвидировало феодальную раздроблённость и пре-
вращалось в централизованное государство, народности Закав-
казья продоля?али переживать в результате непрерывных
военных нашествий монголов, персов, турок период наиболь-
шего политического и хозяйственного упадка и феодальной
раздроблённости. Это сказалось как на Армении, почти пол-
ностью лишившейся своей национальной территории, так и на
Азербайджане, почти полностью монголизированном, ислами-
зированном и феодально раздроблённом на монгольские хан-
ства. То же самое было и в Грузии, которая, однако, сохра-
нила свои национальные связи и государственную власть, хотя
и пришла в XVI в. к полному упадку.
После присоединения Астрахани и утверяедения на Каспий-
ском море Русское государство получило прямой путь для
непосредственного проникновения как в Среднюю Азию, так и
на Кавказ и в Закавказье. Но предкавказские степи в то время
были заняты кочевыми племенами Ногайской Орды, подчинён-
ной туркам. Ногайцы оказывали Москве сильное сопротивле-
ние. Точно так же враящебную позицию по отношению к Рус-
скому государству заняли многие мелкие прикаспийские и при-
кумские племена и ханства, которые считали себя под покро-
вительством Турции. В отношении северокавказских горских
народностей большое значение имело укрепление связей с Кабар-
дой. Кабарда видела в Русском государстве защиту в её
борьбе с ногаями и с прикаспийскими ханствами, а Рус-
ское государство в лице кабардинских князей искало опору
для своего дальнейшего проникновения в Закавказье и Гру-
зию. Иван IV принял Кабарду в «подданство» Русского
государства и женился на кабардинской княжне. Занятие
Кабарды облегчало проникновение Русского государства в Гру-
зию (Кахетию, Имеретию).
Грузия. В XVI в. Грузия окончательно распалась на отдель-
ные феодальные части: Карталинию, Кахетию, Имеретию и
Самцхе-Саатабаго (с Джавахетией, Тао-Кларджетией и Шавше-
тией). Каяедое из этих грузинских феодальных государств раз-
дроблялось в свою очередь на ряд более мелких светских и
церковных феодальных владений, сеньорий, лишь номинально
подчинённых царской власти. Каждая светская сеньория
(сатавадо) представляла собой феодальное владение отдельного
владетельного рода и управлялась главой его, тавадом. Члены
рода жили в своих поместьях и вели самостоятельное хозяйство,
используя крепостной труд барщинных крестьян. По беспра-
332 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
вию и экономическому положению крепостные крестьяне мало
отличались от рабов. Феодалы часто продавали крестьян
в рабство в Персию и Турцию. Население бежало от рабства,
вымирало: в отдельных частях страны в течение XVI в. оно
уменьшилось вдвое. В XVII в. масса грузинских крестьян
(свыше 150 тыс.) была выселена в Персию, и на их месте были
поселены азербайджанские тюрки. Из отдельных частей Гру-
зии несколько в лучшем положении находилась Кахетия, где
центральной власти удалось ограничить независимость круп-
ных феодалов.
При таком положении отдельные слабые феодальные госу-
дарства Грузии не могли противостоять двойному военному
натиску Персии и Турции. Между тем внутренняя феодальная
борьба и феодальные войны продолжались, приведя к отде-
лению Мингрельского и Гурийского княжеств. В то же время
новые завоевания турок привели к полной потере Самцхе-
Саатабаго, Джавахетии и Артана, вошедших в состав турец-
кого Ахалцихского пашалыка. Восточная Грузия в 1614 г.
была вновь завоёвана Персией. Разгром Тбилиси, полное уни-
чтожение ряда городов, увод населения в плен, полное разоре-
ние сельского хозяйства (в особенности, например, шелко-
водства) и торговли, обложение оставшегося населения непо-
мерными налогами — таковы были последствия завоевания.
К тому же участились набеги на Грузию со стороны горцев.
Это был период наибольшего экономического и политического
упадка феодальной Грузии.
«Грузины дореформенных времён... разбитые на целый ряд
оторванных друг от друга княжеств, не могли жить общей
экономической жизнью, веками вели между собой войны и
разоряли друг друга, натравливая друг на друга персов и
турок. Эфемерное и случайное объединение княжеств, которое
иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю,
в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-администра-
тивную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равно-
душие крестьян. Да иначе и не могло быть при экономической
раздроблённости Грузии...»1
Не менее глубокое влияние на экономический упадок Гру-
зии, чем монгольские завоевания и феодальные войны, оказало
ещё в XV в. резкое изменение мировых торговых путей и всей
мировой торговли. Открытие морского пути в Индию (Васко де
Гама, 1498 г.) сразу лишило древние сухопутные караванные
пути на Восток через Сирию, Грузию, Армению и Среднюю
Азию прежнего значения. Почти одновременно с этим паде-
ние Византии и взятие Константинополя турками (1453 г.)
1 И. В. Сталин, Соч., т. 2, стр. 295.
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАРОДНОСТЕЙ ЗАКАВКАЗЬЯ 333
закрыли и местные торговые пути между Западом и Востоком,
проходившие через Грузию. С открытием Америки (1492 г.)
вообще мировая торговля переносится в преобладающей мере
на Запад. Грузия лишилась прежних путей и связей с центрами
мировой торговли и превратилась в отдалённую и закрытую от
передовых западных стран и мировых центров окраину, окру-
жённую воинственным исламизмом Турции и Персии, разъ-
едаемую собственными внутренними феодальными и династиче-
скими распрями.
При таких условиях для Грузии в её неравной борьбе
с сильными соседями-завоевателями представлялось чрез-
вычайно важным военное и политическое возвышение русского
государства. Москва, будучи отделена от Грузии многочислен-
ными воинственными народностями, в то время почти не имела
непосредственных путей для сношения с Грузией. Однако
Русское государство всё более энергично начинает проклады-
вать эти пути в Прикаспий и Закавказье. В присоединении
грузинских государств — Кахетии, Имеретии, Картлии — ца-
ризм видел один из путей распространения своего полити-
ческого и торгового влияния на Восток. В свою очередь кахе-
тинские цари в борьбе за национальную независимость искали
помощи у русских царей.
В 1587 г. менаду русским правительством и кахетинским
царём Александром II была подписана «крестоцеловальная
запись» — договор, по которому кахетинский царь признавал
себя вассалом московского царя Фёдора Ивановича, а по-
следний обещал «оберегать его от всех недругов». Этот союз
возобновлялся и при последующих царях, хотя фактически
не имел значения ни для той, ни для другой стороны.
Когда в 1614 г. Кахетия подверглась нашествию и небы-
валому разгрому со стороны Персии, Кахетинский царь Тей-
мураз вновь обратился за помощью и союзом в Москву. В 1621 г.
имеретинский царь Георгий III, теснимый и разоряемый тур-
ками, также обратился за помощью к царю Михаилу Фёдо-
ровичу, но Русское государство не имело ещё серьёзных
экономических интересов в Грузии, да и фактически не могло
ей помочь.
Отсутствие поддержки со стороны Москвы и новые наше-
ствия турок и персов ещё более остро ставили вопрос о нацио-
нальной независимости народностей Закавказья. Непрерывные
военные нашествия разоряли страну, приводили к опустению
городов, уничтожению населения. Часть грузинской и армян-
ской феодальной знати, стремясь сохранить свои права и
владения, переходила в мусульманство, «иранизировалась»
и «отуречивалась», теряя своё национальное лицо. Особенно
губительно это сказывалось на положении крестьянства,
334 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
которое обезземеливалось, обращалось в рабов через плен
и покупку («купленные крепостные»). С помощью иноземных
феодалов и иноземной власти местные феодалы закрепощали
крестьян. Последние в XVII в. были окончательно лишены
«права отхода» и закреплены за владельцами. Только неко-
торые высокогорные районы (в северной Сванетии, в Хевсу-
рии) были свободны от засилия феодалов и от иноземного завое-
вания. Народная борьба против гнёта собственных эксплоата-
торов-феодалов и против иноземных захватчиков позволила
даже в XVII в. всё ещё сохранять внутренние силы и созна-
ние народного единства для отстаивания своей национальной
культуры и самостоятельности.
Армения. Территория Армении, так же как и Грузии,
в течение XVI—XVII вв. была ареной военной борьбы Персии
и Турции. Население Армянского нагорья гибло от войн и
голода или разбегалось. Новые пришельцы — кочевники-ското-
воды (туркмены, курды) — оттесняли армянских земледель-
цев в нагорные районы. Крупные армянские феодалы и мона-
стыри, пользовавшиеся покровительством шаха, сохраняли,
впрочем, свои земельные владения и развивали своё хозяйство
на основе крепостного труда крестьян. Обширное хозяйство
вёл, например, Эчмиадзинский монастырь, скупая целые селе-
ния, закабаляя крестьян и устраивая на их участках образцо-
вое монастырское хозяйство. Армянское купечество под властью
Персии стало развивать обширную торговлю, особенно по
вывозу из Персии шёлка, ведя торговые операции с Русским
государством, Индией, Италией, Францией.
Средняя Азия. Русское государство XVII в. также не
достигло каких-нибудь успехов в своих попытках военного про-
никновения в южносибирские степи и в Среднюю Азию, где оно
встретило достаточно сильные государственные образования.
К началу XVI в., после распада державы Тимура и падения гос-
подства. Тимуридов, в Средней Азии сложились два крупных
ханства — Бухарское и Хивинское. Население их имело сме-
шанный национальный состав из туркмен, таджиков, узбеков,
позднее — кара-калпаков и других народностей. Они находи-
лись на разных ступенях хозяйственного и общественного раз-
вития. Большинство из них были кочевники-скотоводы — турк-
мены, узбеки, казахи, кара-калпаки. Таджики, наоборот, зани-
мались земледелием, особенно в орошаемых районах, а в горо-
дах — ремёслами и торговлей.
С конца XV и начала XVI в. политическое господство в Сред-
ней Азии и в особенности в Бухарском и Хивинском ханствах
переходит к узбекам, народу тюрко-монгольского происхожде-
ния (называвшемуся так по имени одного из потомков Чингис-
хана, Джучи-Узбека). Узбеки раньше кочевали в Дашти-
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЁТОМ ПОЛЬШИ
335
Кипчаке (западная часть нынешних казахских степей). Их по-
явление на исторической арене ознаменовалось частыми набе-
гами на Хорезм, приведшими к установлению в XVI в. узбек-
ской власти в Туркестане. Почти двухсотлетнее господство узбе-
ков дало очень мало в отношении хозяйственного возрождения
страны, развития торговли, ремесла, земледелия, строительного
дела и пр. Узбеки фактически и окончательно завершили раз-
дробление Средней Азии на мелкие самостоятельные княжества,
управлявшиеся ставленниками ханов на основе вассальной зави-
симости. Господство принадлежало племенной знати (бекам),
которая захватывала большие земельные владения и превраща-
лась из наместников хана в самостоятельных феодальных вла-
дельцев. Отдельные династии узбекских ханов захватили Бу-
хару, Коканд, Хиву.
Вместе с образованием этих узбекских ханств шло обособле-
ние казахов и туркмен. Некоторые племена, отколовшись от
узбеков ещё в XIV в., откочёвывали к Джетысу, где стали из-
вестны под именем казахов. Совместно с родственным им наро-
дом — киргизами (кара-киргизы, буруты) — казахи здесь вели
упорную борьбу с калмыками. Последние делали набеги на
Туркестан, но затем вновь откочевали в нижневолжские степи.
Попытки военного проникновения царизма в среднеазиат-
ские степи не были удачными. Они ограничились основанием
в XVI в. небольшого военного аванпоста на реке Урале — Яиц-
кого городка — и образованием яицкого казачества. Зато более
успешно стали развиваться торговые сношения Москвы со Сред-
ней Азией. После завоевания Астрахани и овладения Каспий-
ским морем Русскому государству был открыт весь торговый
путь в среднеазиатские ханства. Оно стало вывозить туда через
Астрахань меха, кожи, металлические изделия, посуду, получая
из Средней Азии хлопчатобумажные и шёлковые ткани, оружие,
драгоценности, восточные пряности и пр.
ГЛАВА XV
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА
ПОД КРЕПОСТНЫМ ГНЁТОМ ПОЛЬШИ В XVI—XVII вв.
Рассматривая выше (см. главу VI) последствия политического
и хозяйственного упадка Киевского государства в результате
его феодального раздробления (с 1054 г.) и татарских погромов
(1240 г.), мы указывали, что после этого политические и хозяй-
336 ФЕОДАЛЫЮ-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
ственные центры феодальной Руси переносятся на северо-восток,
в Ростово-Суздальское и Владимиро-Московское великокняже-
ства. Что касается северо-западных белорусских, южных и юго-
западных русских земель, входивших раньше в Киевское госу-
дарство, то, после его падения, к началу XIV в. они входят
в состав двух крупных и политически самостоятельных центров:
в Великое княжество Литовское и Галицко-Волыпское княже-
ство. Оба они, особенно первое, меньше пострадали от татар и
поэтому на некоторое время сохранили и закрепили своё само-
стоятельное существование. Но уже в XIV в. Литва присоеди-
няет к себе не только белорусские земли, но и юго-западные
украинские княжества — Черниговское, Волынское и Киев-
скую землю.
С конца XVI в. Литва объединяется с Польшей, полностью
поглотив к этому времени все юго-западные украинские и бело-
русские земли и даже часть западных земель Русского госу-
дарства (Смоленское княжество).
Таким образом, политическое и хозяйственное развитие
Белоруссии и юго-западных русских (украинских) земель почти
на четыре столетия отрывается от политического и хозяй-
ственного развития Русского государства. В то время как
вокруг Москвы начинается процесс ликвидации феодаль-
ной раздроблённости русских земель, Белоруссия и Украина
попадают в русло политического, хозяйственного и культурного
развития сначала Литвы, а затем объединённой с Литвой
Польши — Речи Посполитой. Поэтому подробное рассмотрение
хозяйственного развития Белоруссии и Украины с XIV до
XVII—XVIII вв. невозможно без рассмотрения народного
хозяйства Польши, тем более что последняя всё теснее связы-
валась своей экономикой с европейским Западом, усваивая
в области промышленности, торговли, городского и ремеслен-
ного строя нормы западноевропейского промышленного и город-
ского права, развивая торговлю с западноевропейскими стра-
нами.
Однако такая задача изучения народного хозяйства Поль-
ского государства XIV—XVII вв. выходит из наших рамок
изучения хозяйственного развития народов СССР. Поэтому
в данной главе мы ограничиваем свою задачу лишь рассмотре-
нием, с одной стороны, общих хозяйственных условий и крепост-
ного гнёта, в которых в эти века жило белорусское и украин-
ское население сначала в Литовском государстве, а затем в
Польше, а с другой — освободительной борьбы крепостного
крестьянства, которую оно вело против литовско-польских
панов впредь до воссоединения в XVII—XVIII вв. украинских
и белорусских земель с окрепшим за это время Русским госу-
дарством.
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЁТОМ ПОЛЬШИ
887
Литва и Белоруссия. До половины ХШ в. Литва, занимав-
шая область между Западной Двиной и Неманом, ещё не была
политически объединена, разделяясь на ряд племён (пруссы,
ятвяги, жмудь, голядь и др.), управлявшихся племенными
князьками. Родовые отношения распадались, зарождалось част-
ное землевладение. Страна была слабо заселена. Население
занималось преимущественно охотой и скотоводством, отчасти
примитивным земледелием (особенно ятвяги и пруссы). Были
распространены ремёсла — гончарное, ткацкое, кожевенное,
смолокуренное. В XII в. литовские племена часто подвергались
нападениям со стороны своих соседей— волынских и полоцких
русских княжеств. Но уже с начала XIII в. литовские земли
подвергались жестокому завоеванию со стороны рыцарей Тев-
тонского ордена, которые наряду с проповедью христианства
стали грабить страну, истреблять литовско-русское население,
обращать его в рабство, захватывать себе земли. Другой немец-
кий орден, Ливонский, завоёвывал область жмуди. Литовцы
упорно сопротивлялись захватчикам и в 1236 г. нанесли им по-
ражение в битве при Шавлях. В1242 г. русский князь Александр
Невский разгромил ливонских рыцарей на льду Чудского озера.
После разгрома ливонских рыцарей положение литовских пле-
мён несколько облегчилось. Но вскоре рыцари Тевтонского и
Ливонского орденов объединились (1237 г.), продолжая угро-
жать Литве.
На востоке литовцы приходили в соприкосновение с бело-
русскими племенамй (полочане, кривичи, древляне), которые
также занимались земледелием и скотоводством, но стояли на
более высокой ступени культуры, чем литовцы. Поэтому ещё до
завоевания литовцами западнорусских земель русское куль-
турное и хозяйственно-политическое влияние в Литве было зна-
чительно. Оно особенно усилилось в ХШ—XIV вв., когда
впервые под влиянием агрессии со стороны тевтонских рыцарей
отдельные литовские феодальные княжества и племенные
области объединились (при Миндовге, 1230—1263 гг.) в литов-
ское государство, присоединив к нему жмудь и часть полоц- /
ких и туровских русских княжеств. Позднее происходит даль-
нейшее объединение литовского государства за счёт феодальных
литовских и частью русских княжеств — Брянского (1355 г.),
Черниговского, Северского, Подолии, Киевской земли (1362 г.),
Волыни (1377 г.) и Смоленска. Таким образом, ко второй поло-
вине XIV в. Литовское княжество простиралось на большом
пространстве от Западной Двины до Днепра и Волыни, пред-
ставляя собой феодальное объединение отдельных литовских и
русских земель под властью литовских князей Гедиминовичей.
По территории, по племенному составу, по культуре и языку,
по господству правовых норм и пр. в Литовском княжестве
22 П. И. Лященко, т. I
338 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
преобладала на северо-западе белорусская народность, на юге
и юго-западе — южнорусская украинская народность.
Как сами литовцы, так особенно население присоединённых
русских областей в XIII в. занималось как основной отраслью
народного хозяйства земледелием, частью скотоводством и охо-
той. Неурегулированное, заимочное пользование землёй, преоб-
ладавшее при наличии ещё остатков племенного и родового
строя, к этому времени исчезло. Как пережиток прежних об-
щинных земельных порядков в восточной Белоруссии долго со-
хранялась (вплоть до XVI в.) та особая форма общинного
крестьянского землепользования, которая получила здесь на-
звание «сябринного», с неравенством долей отдельных участ-
ников и с постепенным закреплением этих долей в постоянное
пользование отдельных семей.
Ещё более важное значение получило то обстоятельство, что
на месте прежнего общинного землевладения, в особенности
в западной Белоруссии, стала возникать частная земельная соб-
ственность отдельных лиц и концентрироваться у привилегиро-
ванных классов — князей, бояр и пр. Это подготовило почву
для феодализации общественных отношений страны. В XIV в.
Литовское княжество представляло сабой типичное феодальное
государство с крупным княжеским и боярским хозяйством, осно-
ванным на труде зависимого крестьянства и отчасти на рабском
труде челяди.
При раздроблении государства (после смерти Гедимина,
в 1341 г., между его многочисленными сыновьями), при княже-
ских усобицах, частой смене правителей на почве развития
крупного боярско-княжеского вотчинного землевладения фео-
дальные отношения стали проникать в общественный строй.
Эта раздроблённость наряду с военным натиском со стороны за-
воевателей — «псов-рыцарей» Тевтонского ордена — угрожала
политической самостоятельности и целостности Литовского
княжества. Угроза немецкого завоевания и усилившиеся эко-
номические связи Литвы с Польшей вынуждали Литву пойти на
союз с Польшей (уния 1385 г.). И хотя немецкие «крестоносцы»
были разбиты (при Грюнвальде в 1410 г.), однако на сейме
в Городле (Городельский акт 1413 г.) была вновь подтверждена
уния Литвы и Польши, но с сохранением политической обосо-
бленности Литвы и с правом самостоятельно избирать своего
великого князя (который обычно выбирался и польским коро-
лём, чем осуществлялась личная уния).
Таким образом, феодальная раздроблённость не достигла
в Литве такой степени, как в северо-восточной удельной Руси.
Наоборот, центральная великокняжеская власть после дли-
тельных усобиц й борьбы успела уничтожить областные кня-
жения, хотя и заплатила за это ценой унии с Польшей. В об-
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЕТОМ ПОЛЬШИ
339
шественно-экономическом отношении это не только не предо-
хранило от развития уже имевшихся феодально-крепостниче-
ских отношений, но, наоборот, стало способствовать развитию
в Литве крепостнических порядков, которые до XIII—XIV вв.
здесь были мало развиты.
Для управления отдельными областями князья сажали на-
местников, которые получали от населения вознаграждение
натурой в виде разных продуктов или доли урожая хлебов. Это
был тот же институт «кормленщиков», как в Русском госу-
дарстве, зависимых от центральной власти. Поэтому при всей
зависимости населения от таких наместников до лично зависи-
мых феодальных отношений населения к ним как «державцам»
земли дело большей частью не доходило. Но на этой почве воз-
никало служилое поместное землевладение как вознаграждение
землёй за службу князю. Вообще великий князь-господарь был
верховным владельцем земель. Под ним держали землю фор-
мально на ленном праве крупное боярство, князья и знать,
владевшая землёй фактически без всяких ограничений. «Приви-
леями» Ягайлы (1387 и 1413 гг.) эти владельцы получили
полное вотчинное право собственности на их земли. Затем сле-
довало также гарантированное привилеями «вечистое» земле-
владение на правах полной собственности, но при условии
военной службы государю. Далее — условное «до воли и ласки
господарской» шляхетское землевладение с произвольными
сроками владения землёй. За этими группами следовало непри-
вилегированное землевладение. Все упомянутые виды привиле-
гированного землевладения становятся основой для феодально-
крепостнических отношений и закрепощения крестьянства.
В господарских имениях отдельные участки земли (волоки)
раздавались в пользование крестьянам за оброки (чинш) —
мёдом, воском, мехами, реже — деньгами. Хотя феодальное
хозяйство носило натуральный характер, но эти продукты шли
на продажу и на вывоз, принося обогащение крупным феодалам.
Феодальное поместье для обслуживания своих нужд- имело
также и своих ремесленников, но постепенно ремесло начинает
выделяться в городскую промышленность.
В белорусских областях Литвы, хотя и слабо заселённых,
с преобладанием часто заимок и залежной системы, земледелие
уже в XV в. стало главной отраслью народного хозяйства.
В различных государственных актах всё чаще встречаются упо-
минания, как об объектах распоряжения, завещания и обло-
жения, о «землях пашенных», «сеножатьях», «пшеничной земле»
и т. п. Скотоводство было подсобным для земледелия промыслом.
С развитием городов, ремёсел и торговли стало развиваться
денежное хозяйство; уплата повинностей государю и оброков
владельцу начинает производиться в денежной форме.
340 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
Города в Литве и в старых белорусских и русских областях
были двух видов. Крупные старинные города по Днепру, Запад-
ной Двине, Неману (Вильно, Гродно, Ковно, Берестье и др.)
вели довольно обширную торговлю с Западом, особенно по
Западной Двййе, имели развитое промышленно-ремеслённое
население и большей частью получали городское самоуправле-
ние по занесённому сюда из Германии и Польши так называе-
мому «Магдебургскому праву»1. Так, в Вильно уте в конце
XV в. появились первые цеховые организации ремесленников.
Другого рода города («места») представляли собой небольшие
местечки, лежавшие часто на землях феодалов, обязанные по-
следним повинностями. Население их наравне с торговлей и
промыслами занималось и земледелием.
В XV в. в земельных отношениях восточных частей Бело-
руссии, несмотря на развитие частновладельческого и крепост-
нического землевладения, всё ещё сохранялись остатки преж-
него долевого, сябринного, крестьянского землевладения (в раз-
личных его видах и наименованиях — «сябры», «участники»,
«дольники», «приймаки» и т. п.), приближающегося к так назы-
ваемой «долевой общине» на основе коллективно-общинных заи-
мок земли. Но всё же эти остатки сябринного землевладения
быстро исчезали, особенно в западной Белоруссии и в Подолии,
заменяясь здесь частным крупным землевладением с феодаль-
ными отношениями. Кроме вотчинного крупного землевладения
князей, дружинников, бояр, панов и другой знати начинает
расти и более мелкое, поместное землевладение на обычных усло-
виях пожалования за службу. На всех этих землях, в особен-
ности в княжеских имениях, вместо прежних оброков начинают
развиваться барщина и барская запашка, преимущественно
в форме трёхпольного (иногда даже с удобрением) зернового
хозяйства.
Обработка земли и сельское хозяйство велись отчасти ещё
сохранившимися холопами-рабами, «челядью невольной». Че-
лядь жила при дворе владельца, не имея никакого имущества
и получая лишь «корм» или для своего пользования участок
земли за отбывание барской работы. Вторую, наиболее много-
численную группу составляли тяглые крестьяне, «дякольные»,
«пригонные люди». Все тяглые крестьяне делились на «непохо-
жих», прикреплённых к земле (старожильцев), и на «вольных
1 «Магдебургское право» — германский сборник законов конца
XIII в., предоставлявший городам и городским сословиям право управле-
ния и самоуправления, суда и сословно-цеховой организации, освобождав-
шей от сеньориальной службы и юрисдикции феодалов. Из Германии и
Силезии оно в XIV в. переносится в Польшу и отсюда распространяется
на некоторые города Литвы, Галиции, Украины, способствуя городской
колонизации и сословно-цеховой организации городского населения.
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЕТОМ ПОЛЬШИ
341
похожих», не прикреплённых к земле. Сидевшие на владельче-
ской земле крестьяне обязаны были отбывать барщину на бар-
ской пашне, давать <<стации», т. е. подводы, и платить оброки
разных видов: «дякло»—рожью, овсом, сеном, «мезлева» —
скотом, поборы мёдом, солью, углём, пушниной и пр. Эти
обязанные и зависимые отношения в XV—XVI вв. постепенно
превращались в крепостные. Ход этого процесса закрепощения
имел сходство с такими же явлениями в Русском государстве.
Основной причиной закрепощения являлась задолженность
крестьян, часто не имевших средств для хозяйственного обза-
ведения. С другой стороны, землевладельцы для расширения
своего барского хозяйства стремились всеми средствами удер-
жать на своей земле крестьян. В XV в. усиливается стремление
помещиков закрепить на своих землях всякого рода «людей
заседелых», «засядлых» и пр. Заседелый крестьянин — это дер-
жатель владельческой земли, связанный долговыми обязатель-
ствами и не могущий по истечении десятилетнего срока аренды
её оставить. Вначале все эти крестьяне могли уйти, только по-
ставив на своё место кого-либо другого. В 1457 г. законом было
запрещено принимать во владельческие имения крестьян «дан-
ных, извечных и селянитых», чем уже формально проводилось
прикрепление. Таким путём в Литве, где ещё в XIII—XIV вв.
крепостное состояние было очень мало распространено, в XV в.
крепостное- хозяйство получило широкое распространение.
Вместе с тем в XVI в. уничтожались остатки старого общинно-
сябринного крестьянского землевладения путём введения в гос-
подарских, т. е. великокняжеских, имениях, особенно западной
Литвы, так называемой «волочной системы». По этой системе
вся лучшая земля выделялась для устройства помещичьей
усадьбы — «фольварка», а крестьянские наделы вокруг фоль-
варка разделялись на «волоки», т. е. равные участки размером
около 19—20 га, с разделением каждого на три поля. На каждой
волоке на среднем поле размещался крестьянский двор и посе-
лялось редко по одной, преимущественно по нескольку крестьян-
ских семей. Крестьяне должны были обрабатывать фольварко-
вые земли барщиной, уплачивая сверх того денежный чинш.
Этой реформой (Сигизмунда II, 1557 г.) было окончательно
закреплено подворно-участковое крестьянское землевладение,
а вместе с тем создана и закреплена при господарских имениях
необходимая для них рабочая сила. Волочная система перво-
начально не распространялась на приднепровские и придвин-
ские области, где ещё сохранялась земельная община, но где
повинности также были строго определены и переведены на
деньги.
Решающее значение для дальнейших политических и эко-
номических судеб Литвы и её белорусского населения имело
342 феодально-крепостное хозяйство русского государства
усиление польского влияния и связей, которые (начиная ещё с
1386 г., при Ягайле) особенно заметно проявляются в литовском
государстве и в правящей литовской шляхте в конце XV в.
Стремление к слиянию с Польшей противоречило не только по-
литическим интересам русских служилых кругов, но и инте-
ресам массы литовско-белорусского населения, которому поль-
ское влияние и порядки несли усиление крепостных отношений.
Тем не менее неудачи в Ливонской войне заставили Литву пойти
на объединение с Польшей. Люблинской унией 1569 г. был окон-
чательно * завершён этот длительный исторический процесс
объединения Литвы с Польшей при всех выгодах его на стороне
последней. К Польше отошли от Литвы Подолия, Волынь,
Киевщина, Подляшье. Сама Литва, Белоруссия, Украина ста-
новятся колониями панской Польши.
С этих пор политические судьбы и хозяйственное развитие
Литвы и её белорусских областей вплоть до конца XVIII в.
стали проходить и развиваться в русле новой политической
формы польско-литовского государства — Речи Посполитой.
Белорусское крестьянство подпало под ещё более жестокий кре-
постной гнёт. В Литве и во всех белорусских областях стало
возникать польское устройство центрального и местного упра-
вления, польские порядки земельных отношений и пр. Литов-
ско-русские землевладельцы уравнивались с польской шляхтой
в своих вотчинных правах землевладения на их имения. Литов-
ско-русская знать, добившись уравнения её политических прав
с польской знатью, получила вместе с ней значение правящей
аристократической землевладельческо-феодальной верхушки.
Особенно сильно при этом проиграло в своих правах и в эко-
номическом положении крестьянство. Землевладельцы литовско-
белорусских областей закрепили не только свои экономические
права на крестьянский труд, но и личные права над крестья-
нами в самых жестоких средневековых формах. С быстрым
развитием денежного хозяйства и рыночного сбыта литовско-рус-
ское поместное дворянство для повышения своих доходов вос-
принимало от польских панов-рыцарей их крепостнические спо-
собы эксплоатации крестьянства. Польская шляхта у себя давно
присвоила полное, бесконтрольное и безнаказанное распоряже-
ние жизнью и смертью своих крестьян; по словам современных
польских писателей, для шляхтича убить «холопа» значило не
больше, чем убить собаку. С водворением в литовско-белорус-
ских областях польской администрации и под её покровитель-
ством здесь началась усиленная землевладельческая польская
колонизация и приобретение населённых имений польскими
землевладельцами, приносившими сюда польские крепостные
порядки. Население, спасаясь от крепостного гнёта, убегало
из внутренних областей в степные окраины Польского государ-
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЕТОМ ПОЛЬШИ
343
ства, за Днепр, в южные украинские степи, ища здесь свободной
от шляхты земли и личной свободы.
Южная и юго-западная Русь XIV—XV вв. Мы уже указы-
вали, что Правобережье Украины и особенно Галицко-Волын-
ское княжество пострадали от татарских нашествий меньше,
чем Левобережье, Черниговские и Киевские земли. Те пустоши,
которые образовались в этих землях вследствие отлива населе-
ния из сёл и городов после татарских погромов, стали с XV в.
являться местом земледельческой и землевладельческой коло-
низации. Но нашествие крымского хана Менгли-Гирея (1482 г.)
надолго задержало начавшуюся колонизацию этих районов.
Политическое возвышение юго-западной Галицкой Руси
произошло непосредственно вслед за упадком Киевской Руси
в XIII в. Даниил Галицкий (княжил в 1238—1264 гг.) не только
объединил Галицкие земли, но и пытался расширить свои вла-
дения. Однако он был вынужден подчиниться татарскому игу,
потерял среднее и южное Приднепровье. В своих завоеватель-
ных стремлениях на северо-западе он встретился с литовцами,
занявшими к концу XIV в., как мы видели, почти всю южную
Русь с Подолией, Волынью, Киевской землёй и часть западно-
русских земель со Смоленским княжеством. После этого Галиц-
кая Русь быстро идёт к упадку. Только Червонная Русь не была
захвачена Литвой. В 1349 г. она была захвачена Польшей,
а в 1386 г. Польшей же были захвачены и остальные части, и
с тех пор Галиция стала одной из польских провинций.
В XIV—XV вв. политическим и экономическим центром за-
падной Руси, куда после падения Киева стало переселяться
население из Приднепровья, было Галицкое княжество. Оно
ещё в начале XIV в. сохраняло самостоятельное существова-
ние, включая в свои границы ПодоЛию, Волынь, Червонную
Русь и Полесье. Здесь стало быстро расти народонаселение,
шло строительство городов, а новая колонизация закрепляла
продвижение на юг, в степи, вплоть до берегов Чёрного моря.
При благоприятных климатических условиях и плодородии
почвы земледелие не только становилось основной отраслью
народного хозяйства, но и относительно быстро совершенство-
вало свою технику. В этом отношении между левобережными и
приднепровскими областями Украины (входившими до начала
XIV в. в состав Великого княжества Суздальского) и более за-
падными частями — Галицким княжеством, Подолией, Во-
лынью — наблюдалась значительная разница. Так, из лю-
страций и грамот середины XV в. можно видеть, что в Киевской
области в числе угодий на владельческих землях в преобладаю-
щей мере встречались не пашенные земли, а разного рода «борти»,
«бобровые гоны», «ловища звериные», сенокосы, пасеки и пр.
Продукты этих земель — мёд, воск, а также продукты охоты,
344 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
рыболовства и пр. — являлись предметами для платежа оброков.
В Подолии и Волыни в XIII—XIV вв. земледелие становилось
господствующим, пахотные земли преобладали в различных
описях, а уплата оброков владельцам производилась хлебом,
пшеницей, скотом и другими продуктами. Расположенные
близко к крупным торговым путям и к западным потребитель-
ным рынкам, эти области в значительной степени развивали
у себя торговлю земледельческими продуктами. С ростом тор-
говли развивались города, а в них — ремёсла. Главным центром
торговли и промышленности становится Львов, который в XIV—
XV вв. имел оживлённые торговые сношения с Данцигом, Тор-
ном, Нюрнбергом, Константинополем.
С ростом торговли, денежного хозяйства, городской промыш-
ленности изменялось и положение крестьянства, а также и
формы землевладения и землепользования. В старых русских
районах, как, например, в Киевской области, при редком на-
селении и обилии свободной земли, наиболее долго сохранялись
формы общинного неурегулированного, «вольного» землеполь-
зования. По свидетельству черкасской и киевской люстраций
1552 г., в этих районах «пашут черкашане на поли где кто
хочет» х. В районах, где земледелие велось уже несколько более
прочно и оседло, но где земли было много и где её хозяйственное
освоение совершалось не одним лицом, а целым коллективом,
общиной или семьёй, возникало и сохранялось сябринное
(товарищеское) землевладение и землепользование с долями
разной величины у каждого участника. Но уже и здесь часто
более богатые члены общины захватывали земли обедневших
хозяев, превращавшихся в «подсуседков», работавших на бога-
тых хозяев. Наконец, в наиболее заселённых и передовых райо-
нах, как западная Галиция и Волынь, исчезали остатки сябрин-
ного землевладения, и крестьянское землевладение получало
обычные формы мелкого подворно-участкового землевладения
с быстро развивавшейся экономической диференциацией земле-
дельческого населения.
Одновременно, особенно с XIII—XIV вв., продолжало расти
и усиливаться феодальное княжеско-боярское и крупное вот-
чинное землевладение, к которому примыкало также крупное
церковно-монастырское. Оно росло на почве прямого захвата
свободных или даже старозаимочных крестьянских земель, по-
купки их и особенно государственных пожалований за заслуги
государству. На этой последней основе возникала форма помест-
ного землевладения как условного и временного за службу,
1 Любавский, Начальная история малорусского казачества, «Журнал
министерства народного просвещения», 1895, кв. VII, стр. 234.
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЕТОМ ПОЛЬШИ
345
хотя впоследствии оно, как и везде, по своим правам слилось
с вотчинным.
Расширение и закрепление частного и крупного привилеги-
рованного землевладения в условиях развивающегося товарного
обращения и рынка должны были приводить помещиков к рас-
ширению барских запашек и возникновению крепостничества.
Процесс захвата земель и расширения помещичьих барских за-
пашек происходил здесь в XV—XVI вв. медленно, отчасти в
связи с недостаточно быстрой крестьянской колонизацией.
Обычные условия крестьянского хозяйства, обусловливавшие
процесс закрепощения, — маломощность, невозможность за-
вести своё хозяйство без ссуды и помоги, недостаток хороших и
разработанных земель, принудительные меры крупных приви-
легированных помещиков-феодалов — способствовали тому, что
крестьянство Галиции, Волыни, Подолии всё более закрепоща-
лось экономически, а затем и лично. Ещё в XIV в. некоторые
разряды крестьян сохраняли право выхода, но уже в XV в.
процесс закрепощения стал быстро развиваться и охватывать
как прежде формально свободных чиншевиков, так и «коллан-
ных людей», т. е. потерявших право выхода, рабов, посаженных
на землю, и пр. Тя;кесть барщины благодаря описанным усло-
виям — недостатку рабочих рук, мелким наделам, могуществу
феодально-землевладельческой аристократии, росту рыночных
отношений — была особенно велика. В XVI в. «панщина» до-
стигала здесь 3, 4 и даже 5 дней в неделю.
Кроме крестьянства к податным и низшим классам южно-
русского общества XIV—XV вв., экономическое положение
которых было также малоблагоприятно, относились городские
ремесленники и мелкие городские торговцы. Среди них было
много еврейской бедноты. Введение ещё в XIV в. в некото-
рых крупных городах и местечках Галицкого княжества «Маг-
дебургского права», занесённого сюда из Польши и Германии,
в значительной мере способствовало росту некоторых городов и
развитию в них цехового ремесла и крупной торговли. В этих
городах жителям, ремесленникам и торговцам предоставлялось
право вести торговлю и промыслы на основе корпоративно-
цехового устройства с самоуправлением в городских и корпо-
ративных делах, с собственной городской сословной юрисдик-
цией и пр.
Всё это способствовало торгово-промышленному развитию
городов, цеховой организации ремесла наподобие цехового
устройства Западной Европы, подготовляя формирование класса
городской буржуазии. В особенности в западных частях Гали-
ции в XV—XVI вв. наблюдался значительный рост торговых
городов и местечек, способствовавший охвату денежным хозяй-
ством и рынком всей жизни страны. Местные ярмарки были
346 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ хозяйство русского государства
в изобилии рассеяны по всей стране. В мелких городах торговля
и ярмарки носили преимущественно местный характер, а ре-
месло было занятием городской, преимущественно еврейско-
польской бедноты.
Тяжёлое экономическое положение трудовых городских
классов особенно усугублялось двойной экономической эксплоа-
тацией их. Верховная государственная власть извлекала боль-
шие доходы из всевозможных форм обложения городских
ремёсел и торговли, устраивая таможни — «коморы» — для обло-
жения торговли и торгового оборота пошлинами, мытом, до-
стигавшими значительных размеров. Так как многие города и
местечки образовывались иногда на крупных латифундиях фео-
дальной знати, то в этих случаях они не имели прав самоупра-
вления, а ремесленное и торговое население таких городов было
обложено в пользу владельцев тяжёлыми податями и сборами.
В руках крупных феодальных владельцев, как русско-
галицких, так и польско-литовских магнатов (Острожские,
Чарторийские, Вишневецкие, Потоцкие, Замойские и др.),
сосредоточивались громадные земельные владения размерами
в целые области, с массой расположенных на них сёл и городов.
Об этом свидетельствуют, например, земельные богатства быв-
шего удельного русского князя Острожского, вотчинные владе-
ния которого охватывали громадную часть Волыни, Подолии
и Киевщины, с 35 городами, более 700 сёл, с которых он получал
доходов до 10 млн. золотых рублей. Другому польскому маг-
нату, Вишневецкому, принадлежала вся Полтавщина с 56 посе-
лениями и с 40 тыс. дворов; польскому магнату Калиновскому
принадлежала вся Уманьщина и т. п. Феодальная знать в XIV в.
имела значение правящей верхушки, по решениям которой со-
вершалось всё высшее управление государством. В местном
управлении—в хозяйственной жизни, юрисдикции и пр.—
удельное боярство с окружающими его тысяцкими, воеводами
и др. имело полную самостоятельность феодалов-вотчинников,
хищническим образом эксцлоатирЪвавших жившее на их землях
население.
Вокруг этих магнатов группировалось более мелкое, помест-
ное дворянство. Это были преимущественно служилые люди при-
вилегированного сословия, получавшие землю от «господаря»
на ленном, условном праве пожалования, с обязательством нести
военную службу, но с правом передачи земли по наследству.
Эти формы феодальных отношений и условно-служилого земле-
владения в южнорусских областях стали складываться (как и
в литовско-русских) в XV в. Но впоследствии, в XVI в., это
условно-служилое землевладение дворянства и шлЯхты посте-
пенно приобрело все права и преимущества вотчинного владе-
ния. Этот процесс получил окончательное завершение по мере
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЁТОМ ПОЛЬШИ 347
роста польского влияния, когда южнорусское, так же как и
литовско-русское, дворянство получило сословные права и
порядки польской шляхты.
Украинское крепостное крестьянство в Польше. Формаль-
ное объединение Литвы с Польшей в Люблинской унии 1569 г.
привело к усилению польского влияния в северо-западных бело-
русских и в южных украинских и русских землях, к захвату
и поглощению их Польским государством. Польско-литовская
Речь Посполита, формально — польско-литовская шляхетская
выборная монархия, по существу была феодальным государством
с ярко выраженной гегемонией крупной феодальной земельной
знати, вокруг которой группировалась многочисленная мелко-
дворянская польско-литовско-русская шляхта. Экономической
базой той и другой являлось закрепощённое польское, белорус-
ское и украинское крестьянство.
К XVI—XVII вв. восточные, т. е. белорусские и украинские,
части Польши были уже довольно густо заселены смешанным
литовско-польским и русско-украинским населением, составляв-
шим подавляющую часть сельского населения. В белорусских
областях (так называемое Подляшье, Чёрная Русь и собственно
Белоруссия) в XVI в. инвентари (хозяйственные переписи)
совсем не обнаруживают прежних пустошей и, наоборот, реги-
стрируют большое количество деревень, сёл, местечек и городов.
Гораздо хуже обстояло дело в Приднепровье, в Чернигово-Се-
верской и Киевской землях: они, в особенности последняя, ещё
долгое время носили следы прежнего «запустения». Только со
второй половины XVI в. здесь начинается довольно быстрая и
массовая колонизация русским населением из центральнополь-
ских областей — крепостными крестьянами, «посполитами»,
бежавшими сюда от польского крепостничества за землёй и сво-
бодой. Но одновременно с этим сюда же направлялась и польско-
шляхетская землевладельческая колонизация, нагоняя уходя-
щих от крепостничества крестьян. Паны и шляхта добивались
от польского правительства пожалования целых уездов, «ста-
роста», с украинскими городами, со свободным населением, по-
падавшим в феодальную зависимость от панов. В бесконечных,
никем не мерянных украинских степях польские паны просто
захватывали самовольно в своё владение громадные земельные
пространства. От простой шляхты не отставала крупная земель-
ная знать — те же Острожские, Вишневецкие, Потоцкие, Ко-
нецпольские и др. Они захватывали громадные территории и
целые области и устраивались здесь как крупнейшие феодаль-
ные владельцы целых районов. Расхищение земель, правда,
формально никем не занятых, было колоссальное. Недаром не-
которые историки (Ключевский) сравнивают его по громадным
размерам захваченных земель с расхищением башкирских
348 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
земель в XIX в. Все эти новые владения заселялись крестьянами.
Помещики заманивали крестьян всякого рода льготами, но
после поселения превращали их в крепостных.
Владельцы, особенно крупные, занимая район, строили
«замки» — крепости, вокруг которых оседало земледельческое
и городское местечковое ремесленное население. Это чрезвы-
чайно обогащало новых владельцев. С развитием денежного
хозяйства и сбыта усиливалась барщина, росла распашка, вос-
станавливались торговые пути, заводились ярмарки, торговля
и ремёсла. Инвентари и разные акты того времени неоспоримо
свидетельствуют о быстром развитии этих явлений, а вместе
с ними и об усилении крепостной барщинной эксплоатации.
Техника земледелия помещичьих имений во внутренних обла-
стях Украины обнаруживала значительный прогресс. В леси-
стых районах изживалась «лядинная» система, везде обнаружи-
вался переход к трёхполью, часто с унавоживанием. В южных
степных колонизуемых местностях господствовали неурегули-
рованные формы залежной системы. Таким образом, решающее
значение в развитии здесь сельского хозяйства в XVI—XVII вв.
приобрели расширение шляхетского «барского» хозяйства и уси-
ление «панщины», т. е. барщинной работы на барской земле.
Обыкновенно фольварковая земля, или «пашня дворна», т. е.
барская пашня, занимала не менее половины всего имения,
а иногда и значительно больше. Панщина на ней отбывалась
в виде всевозможных сельскохозяйственных работ — пахоты,
посева хлебов, уборки их, сенокошения, ухода за скотом и пр.
Как мы указывали, уже в XV в. барщина поглощала часто
более половины всего рабочего времени крестьянина. Кроме
того, сверх панщины крестьяне часто обязаны были разными
оброками натурой (мёдом, яйцами и другими продуктами) или
деньгами.
Большое значение в смысле формального установления кре-
постничества имел третий Литовский статут 1588 г., который
лишал «прав перехода» и зачислял в разряд «непохожих людей»
всех крестьян, проживших у какого-либо владельца десять лет.
Закрепление это вызывалось развитием денежного хозяйства
и усилением эксплоатации крестьянства. Крестьяни1Г полностью
подпадал под экономическую власть и распоряжение помещика.
В отношении личных прав он подпадал под «вотчинную юсти-
цию» владельца и его органов. Все имущество крестьянина ста-
новилось собственностью владельца, так же как и личность
крестьянина, которого владелец мог переселять, продавать без
земли и пр.
Одновременно с закрепощением крестьянства происходило
расширение и оформление прав дворянской шляхты. Подтвер-
ждаются права личной независимости тех шляхтичей, которые
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЁТОМ ПОЛЬШИ
349
ещё на основе старых феодально-вассальных отношений держали
свои поместья «под князьями». Помимо этих и других личных
прав (самоуправления и пр.) наиболее важным экономическим
приобретением шляхты было то, что формально она получала
полные, наравне с высшей феодальной знатью, «панские» права
над своими крестьянами, право юрисдикции, полного распоря-
жения личностью и имуществом крестьянина и т. п. Разграниче-
ние общества на два полностью обособленных и резко очерченных
класса — поместного дворянства и крепостного крестьянства —
было проведено с совершенной чёткостью. Над польским, бело-
русским, украинским крестьянством тяготело всё более жесто-
кое ярмо крепостничества.
Усиление крепостного гнёта вызывало стихийное движение
крестьянства, бегство в степь и в Заднепровье, в которых кре-
стьянство искало путей и выходов из панской неволи. На этой
же почве борьбы с крепостничеством и польским панством воз-
никло то особое национальное движение, которое получило
в дальнейшем громадное значение для судеб всей Украины и
её трудового населения, вылившееся в образование украинского
казачества.
Казачество. Казачество в Приднепровье возникло в общем
на той же экономической основе, как и в других областях Мо-
сковской Руси (например, на Дону). «Казаками» издавна назы-
вались люди «вольной жизни», без определённых занятий и по-
стоянного местожительства, промышлявшие в степях охотой,
рыболовством, иногда военными нападениями на соседей — та-
тар и черкесов, — а иногда батрачившие по крестьянским дво-
рам. Они впоследствии получили название «вольных» и «гуля-
щих людей», вошедшее и в официальные акты.
На юге, в предстепье и в степях, возникновению этих групп
населения способствовал ряд обстоятельств. Масса населения
бежала сюда от крепостничества, привлекаемая богатством степ-
ных промыслов. Но торговые пути через степи подвергались
постоянной опасности нападения со стороны татар и других
кочевников и требовали поэтому военной охраны. На этой почве
и сложилась здесь особая группа населения, получившая на-
звание казаков. Уже в XV в. это население шло в степь «каза-
ковать», т. е. промышлять рыболовством в плавнях, охотой,
звероловством, бортничеством, а иногда и с целью захвата
в плен татарина. На зиму казаки возвращались в приднепров-
ские торговые города (Черкассы и др.), где сбывали свою добычу
или на время нанимались в батраки. Йри своих летних степных
промыслах казаки вынуждены были из-за опасности нападений
держаться вооружёнными группами, которые сохраняли свою
организацию и впоследствии. Часто казаки и сами нападали
вроружёнными группами на татарские и турецкие поселения по
350 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
берегам Чёрного моря, представляя, таким образом, прямую
вооружённую опасность для турок.
Польша в своей борьбе с Турцией стала пользоваться этими
вооружёнными кадрами казачества. В XVI в. она пыталась
внести в это дело организацию в виде образования так называе-
мых «реестровых», т. е. списочных, казаков. Вначале в эти
списки, узаконившие состояние казачества, было внесено 300—
500 человек, затем это число увеличивалось, дойдя в 1625 г.
до 6 тыс. Все остальные казаки признавались «заштатными» и
нелегальными. К этому времени, однако, дело осложнилось
тем, что казачество сделалось не только орудием внешней борьбы
с турками, но стало внутренней угрозой для польского крепост-
ничества. В степь к казакам хлынула масса беглых крепостных,
ищущих здесь свободы от крепостничества. Польское панство,
используя казаков для военных целей, всегда стремилось огра-
ничить их число, возвращая всех «нелегальных» казаков об-
ратно в «поспольство», в крепостное состояние. Это вызывало
сильнейшие протесты и озлобление со стороны населения, при-
мкнувшего к казакам. Особенно сильное сопротивление населе-
ние начинает оказывать после того, как казачество сорганизо-
валось в постоянную свободную военную общину и заняло само-
стоятельную территорию в виде запорожского казачества, или
Запорожской Сечи на Днепре, на острове Хортица.
Запорожская Сечь представляла собой военную свободную
и подвижную организацию с самостоятельным военным само-
управлением. Большая часть населения её существовала воен-
ной добычей, часть промышляла охотой и рыболовством итолько
очень незначительная часть женатых казаков («сидни») занима-
лась по зимовкам хлебопашеством. Казаки совершали набеги
как на турецкие, так и на русские и польские земли, в состав
государства которых казаки сами номинально входили. Обо-
стрение социальных отношений на почве развития крепостни-
чества в Польше (откуда казачество непрерывно пополнялось
новыми кадрами недовольных) усиливается также религиозным
вопросом, который становится (особенно после Брестской унии
1596 г.) вопросом национальной борьбы православного украин-
ского крестьянства с католическим польским панством. Борьба
и войны с панской крепостнической и католической Польшей
становятся главной задачей запорожского казачества. «Каза-
чество получило знамя, лицевая сторона которого призывала к
борьбе за веру и за народ русский, а оборотная — к истреблению
или изгнанию панов и шляхты из Украины», а само Запорожье
превращается в «инсуррекционное убежище для порабощённого
русского населения» х.
В. О. Ключевский, Курс русской истории, т. III, 1937, стр. 117 и 122.
БЕЛОРУССИЯ И УКРАИНА ПОД ГНЁТОМ ПОЛЬШИ
351
Казачество было страшно Польше не своей вначале сравни-
тельно небольшой численностью, а тем, что оно имело неисчер-
паемый резерв в лице крепостного украинского, южнорусского
и белорусского крестьянства. Реестровое казачество, доведённое
в 1625 г. до 6 тыс., всё более превращалось в верхушку казачьего
общества. Эти группы казаков с XVI—XVII вв. стали оседать
в приграничных районах, занимать в степи заимки под хутора
и заводить земледелие, сохраняя, однако, военную полковую
организацию и деление. Помимо этого небольшого слоя масса
казачества всё более пополнялась безземельным пародом, бег-
лым крестьянством и пр., которые также причисляли себя к ка-
зачеству и участвовали в его военных походах при поддержке
польского правительства. Но после окончания этих военных
походов польское правительство «выписывало» из состава каза-
чества таких нереестровых казаков, требуя возвращения их
в прежнее «поспольство», т. е. в крепостное крестьянство. Это
возмущало казаков и ставило на их сторону всё украинское
крестьянство. И хотя число реестровых казаков быстро увели-
чивалось, дойдя до 40 тыс. в 1649 г. и до 60 тыс. в 1654 г., но это
не разрешало вопроса о существовании и организации каза-
чества.
Польша и Москва. С тех пор история днепровского каза-
чества становится сложнейшей историей как внутренней борьбы
между отдельными группами казачества, между казацкой «Го-
лотой» и казацкой старшиной и гетманством, казачеством и
поспольством и пр., так и историей сложной внешней борьбы
стоявших за казачеством сил— Польши, Русского государства,
Турции и других государств, использовавших казаков в борьбе
со своими врагами. В нашу задачу не может входить изложе-
ние всей этой сложной истории казачества, а вместе с тем
и борьбы Русского государства с Польшей.
Кульминационным пунктом этой борьбы являлись особенно
сильные восстания казаков против Польши в 1625—1638 гг.
и войны Хмельницкого в 1648—1654 гг., когда был поднят во-
прос о присоединении казачества к Русскому государству.
Тогда же начались войны Москвы с Польшей. Война 1632—
1634 гг. закончилась победой поляков (отдача им Смоленска и
Чернигова). Но в 1654 г., при Хмельницком, произведено было
присоединение Левобережья/ Украины к Русскому государ-
ству. Возникшая по этому поводу между Москвой и Польшей
война 1654—1656 гг. закончилась победой Москвы. Новая война
1658—1667 гг., приведшая сначала к победам Русского го-
сударства (завоевание почти всей Белоруссии), закончилась
после поражения в Белоруссии и на Волыни потерей всей
Лйтвы и Белоруссии и Правобережья Украины с удержанием
в руках Русского государства лишь Смоленска, Черниговской
352 ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
области и самого Киева (Андрусовский мир 1667 г.). Левобережье
Украины вместе с Киевом осталось, таким образом, за Москвой,
Правобережье — за Польшей, а юг — под властью турок.
Русское государство в XVII в. не успело полностью за-
вершить освобождение Белоруссии и Украины от польского
гнёта. И сама Украина в XVII в. ещё не могла завоевать себе
политической самостоятельности, так как, находясь в окружении
более сильных соседей— Польши, Турции, Москвы, — она должна
была опереться на какую-либо внешнюю политическую силу.
Такой, наиболее отвечающей возможностям национального
развития силой было для данного исторического момента
Русское государство. Присоединение Украины к Москве, не-
смотря на дальнейшую реакционную политику московского
царизма, является важнейшим фактором национального, куль-
турного и экономического развития Украины. Вместе с тем и сама
Украина становится крупнейшим фактором в политическом и
экономическом развитии российского многонационального го-
сударства.
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО
РОССИИ В ЭПОХУ АБСОЛЮТИСТСКОГО
ГОСУДАРСТВА В XVIII В.
ГЛАВА XVI
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII в.
И ПЕТРОВСКИЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ
Мы переходим теперь к рассмотрению позднейшего этапа
феодально-крепостнической хозяйственной системы, который
охватывает в России весь XVIII в. В течение этого периода хо-
зяйственная система крепостничества достигает по террито-
риальному распространению и числу закрепощённого населе-
ния своего апогея. Но одновременно с этим, вследствие внутрен-
них причин исторического развития и зарождения новых отно-
шений (на чём мы в последующих главах остановимся более
подробно), феодально-крепостническая хозяйственная система
начинает разлагаться и переживать общий кризис, который
привёл к её падению и к замене её в XIX в. новой, капиталисти-
ческой хозяйственной системой.
В политическом отношении XVIII век в России является
веком расцвета абсолютистской монархии. Зачатки её были
заложены ещё в конце XVII в. в Русском государстве, но
полное развитие она получила в петровской империи в течение
XVIII в. В феодально-крепостнической абсолютной монархии
феодал-помещик являлся главной политической опорой абсолю-
тизма, а в экономике страны, имея монопольное право на труд
закрепощённого населения и на землю, играл руководящую
роль. Но одновременно с этим шло формирование нового
класса — торговой, а позднее и промышленной буря?уазии.
В пределах феодально-крепостнического абсолютистского госу-
дарства в XVIII в. были заложены, таким образом, зачатки,
первые элементы буржуазной экономики. В этом и состоял пе-
реходный характер экономики абсолютистского государства
России XVIII в.
23 П. И. Лященко, т, I
354
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Маркс, говоря о переходной эпохе разложения феодальных
сословий и зарождения буржуазии, указывал, что «...абсолют-
ная монархия возникает в переходные эпохи, когда старые фео-
дальные сословия разлагаются, а средневековое сословие
горожан складывается в современный класс буржуазии, и ни
одна из спорящих сторон не взяла еще перевеса над другой» Ч
Русское государство XVIII в. представляло собой именно аб-
солютную монархию переходной эпохи, о которой говорит
Маркс. Оно характеризуется в политическом отношении окон-
чательным формированием абсолютной монархии (начало ко-
торой было заложено во второй половине XVII в.), а в эконо-
мическом отношении — господством крепостнического, частично
уже разлагающегося дворянского хозяйства и складыванием
нарождающейся торговой, а позднее и промышленной бур-
жуазии.
Но если в Западной Европе этот «переходный» период обра-
зования буржуазных отношений к концу XVIII в. (во Фран-
ции, а в Англии много ранее) окончился буржуазной револю-
цией и формированием буржуазного государства, то в России
этот процесс происходил очень медленно, затянулся ещё на
целый век, не был ликвидирован первой буржуазной револю-
цией и не был полностью завершён вплоть до Октябрьской ре-
волюции.
Эти изменения в социально-политическом строе в России
произошли, таким образом, намного позже западноевропейских
стран (Франции, Англии) и придали XVIII веку в России характер
незаконченного переломного момента в разложении старых
основ феодально-вотчинного строя и в складывании новых,
буржуазных отношений.
Тем не менее XVIII век и особенно его начало, связанное
с петровскими преобразованиями всего строя Русского госу-
дарства, является важнейшим моментом в генезисе буржуазных
отношений, постепенного формирования класса торгово-про-
мышленной буржуазии и начальных этапов зарождения капи-
талистических отношений. Этот процесс в России начала XVIII в.
имеет много сходного с таким же процессом, происходившим не-
сколько ранее в передовых странах Западной Европы. «Евро-
пеизация» России в начале XVIII в. — как бы ни велико было
в ней значение гениальной инициативы и деятельности «преоб-
разователя России», Петра Великого, — явилась объективной
необходимостью экономического развития, подготовленной
всем предыдущим развитием. Сходство экономических условий
развития абсолютистской России и абсолютистских государств
Запада вызывало и сходство экономической политики государ-
* К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. V, стр. 212.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
S55
ства, сходство классовых, экономических и идеологических
стремлений. Но всё же при общем сходстве тенденций развития
самый процесс зарождения и образования буржуазных отноше-
ний происходил в России со значительными особенностями в
социально-экономических и политических условиях развития
и в их результатах.
Начальный период развития капитализма в крупных цен-
трализованных государствах Западной Европы характеризо-
вался господством экономической политики меркантилизма
(Франция времён Кольбера). При меркантилизме благодаря
общей недоразвитости капитализма в европейских странах того
времени «...ускоренное развитие капитала... достигается не так
называемым естественным путем, а при помощи принудительных
средств» Ч Возможность этих «принудительных», администра-
тивных средств для хозяйственного развития страны в системе
меркантилизма предполагала наличие сильной, централизо-
ванной государственной власти, единой территории крупного
государства. Эти условия были в Западной Европе (в первую
очередь в Англии и Франции) созданы в XVI—XVII вв. окон-
чательной ликвидацией феодальной раздроблённости и полити-
ческой независимости феодалов и созданием абсолютистского
государства.
В экономическом отношении система меркантилизма пред-
полагала формирование единого национального рынка, значи-
тельную степень общественного разделения труда, развитие
промышленности и ремёсел, развитие товарооборота, денежного
обращения, т. е. в конечном счёте развитие начальных форм
капиталистических отношений, сменявших феодально-крепост-
нические. В социальном отношении новая эпоха характеризо-
валась возникновением и усилением новых общественных клас-
сов — торговой, денежной и промышленной буржуазии, отвоё-
вывающей своё место в государстве, где власть принадлежала
дворянству.
Эти новые классы, однако, не имели ещё достаточной поли-
тической и экономической силы для того, чтобы достичь быстрого
и полного политического господства. Поэтому решающей силой
в проведении политики развития торговли и промышленности
становится не сама буржуазия, а центральная государственная
власть с её системой обязательных административных государ-
ственных мероприятий, направленных к насаждению промыш-
ленности и торговли внешней и внутренней, к укреплению
денежного обращения и всего народного хозяйства страны.
Всё должно исходить от государства и находиться в руках
государства. Государство, проводя меркантилистическую
1 К. Маркс, Капитал, т. III, 1949, стр. 798.
*
356
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
экономическую политику, во главу угла мероприятий по разви-
тию народного хозяйства ставило требование всё производить
в своей стране, больше продавать в другие страны и меньше по-
купать у них. Положительный торговый баланс во внешней
торговле создавал прилив денег в страну и обеспечивал народное
богатство. Государство не только поощряло частную торгово-
промышленную инициативу и деятельность, но и брало в свои
руки непосредственное устройство и эксплоатацию казённых
промышленных предприятий и регулирование всей хозяйствен-
ной жизни -страны.
Эта политика была неизбежна при экономической отста-
лости Русского государства, при отсутствии в нём раз-
витого торгово-промышленного класса. Пётр I при изучении
Европы и европейской экономики был хорошо осведомлён
о направлениях экономической политики меркантилизма, ко-
торые в то время господствовали в Европе. Экономические и
финансовые условия государства и преобразовательной дея-
тельности Петра заставляли его проводить мероприятия для
развития промышленности, торговли, поднятия производи-
тельных сил, также широко используя принудительные средства.
Но это отнюдь не говорит за то, что экономическая политика
Петра была заимствована у западных образцов.
Мы видели, что в конце XVII в. в экономике Русского
государства, несмотря на полное господство поместно-крепост-
нического режима, уже отмечались весьма существенные сдвиги
в виде роста общественного разделения труда, образования
национального рынка, развития товарного обращения и денеж-
ного хозяйства. Крепостное хозяйство начинает приспособляться
к развивающемуся рынку. С развитием городской жизни,
с некоторым повышением личных потребностей в правящем
боярском и дворянском землевладельческом классе помещики
стали всё более нуждаться в деньгах. Для удовлетворения этой
потребности в деньгах они стали стремиться к повышению
своих доходов путём усиления эксплоатации барщинных и об-
рочных крестьян. Среди самого крепостного крестьянства с раз-
витием рынка начинается расслоение, появляются торговцы-
крестьяне, скупающие в деревнях продукты и сбывающие их
на отдалённые рынки, развивается отход в города для занятия
промыслами и торговлей.
При всём том общий уровень производительных сил оста-
вался чрезвычайно низким. Ни городское ремесло, ни крестьян-
ская домашняя промышленность и даже более крупная вотчин-
ная промышленность не могли удовлетворить потребностей раз-
вивающегося внутреннего спроса, необходимости роста внешней
торговли, а тем более государственные военные нужды. Доста-
точно сказать, что первая домна в России была построена в
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
357
1636 г., тогда как в Западной Европе в 1443 г., т. е. отставание
России в этой важнейшей отрасли промышленности исчисля-
лось в 200 лет! Все сколько-нибудь важные и сложные предметы
домашнего обихода высших классов, двора (дорогие сукна, шёл-
ковые ткани, вина), а также военного снаряжения (металлы,
порох, оружие) ввозились из-за границы. Вся внешняя тор-
говля находилась в руках иностранцев (англичан, голландцев),
так как Москва не имела своего торгового морского флота и
потеряла в XVII в. даже старые выходы к Балтийскому морю.
Военное дело было поставлено слабо и носило ещё следы ста-
рой сословной феодально-дворянской организации. Во время
войны дворяне-помещики должны были являться на службу
«конно, людно и оружно», т. е. в полном вооружении, со своими
«ратными людьми». Регулярного войска, кроме «стрелецких»
полков и неудачных попыток организации «иноземных» полков,
почти не было. Оно стало заводиться лишь в конце XVII в.
Военного флота также не было. Вооружение войска и дворян-
ских отрядов было очень разнообразное, иногда они были воору-
жены «огненным боем», иногда «лучным боем», т. е. луком и
стрелами. Для выделки хорошего огнестрельного оружия,
особенно пушек, внутренняя промышленность страны была
мало приспособлена. С этой целью главным образом и были орга-
низованы первые железные мануфактуры иностранных масте-
ров — Виниуса, Акемы, Марселиса.
В других отраслях народного хозяйства техника и произво-
дительность труда были также очень низки. Крепостной гнёт
как в сельском хозяйстве, так и в городском ремесле, в про-
мышленности убивал всякую инициативу и возможность повы-
шения производительности труда. В управлении государством
царил произвол воевод и приказных, разорявших население
поборами, финансы были в расстройстве, несмотря на громадные
налоги. Население было почти сплошь неграмотно, и даже
среди привилегированных классов грамотных было немного.
Войны XVII в. с Польшей и Швецией особенно наглядно
показали общую отсталость Русского государства в куль-
турном, бытовом, экономическом, промышленном и военном
отношении. Многим передовым людям того времени (князь
В. Голицын и др.) было ясно, что такая отсталость представляла
большую опасность и для самого существования государства,
и для интересов господствующего класса — помещиков,
и для крупного купечества. К началу XVIII в. интересы ра-
стущего государства и «всероссийского рынка», интересы по-
мещичье-крепостнического класса и нарождавшейся буржуа-
зии вызывали необходимость выйти из рамок этой отсталости.
В хозяйственном развитии России это связывается с эпохой
Петра I и с его преобразованиями.
358
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Петровские преобразования. В русской исторической и эко-
номической литературе вопрос о социально-экономической при-
роде петровских преобразований издавна является одним из
самых заострённых и спорных вопросов. Не говоря уже о ста-
рых историках и публицистах, стоявших на реакционной, клас-
совой, дворянской точке зрения и резко отрицательно отно-
сившихся к петровским преобразованиям (Щербатов, Карамзин,
славянофилы), даже такие буржуазные историки, как Ключев-
ский, Милюков и др., считали петровские реформы «искусствен-
ными», «непрочными» и «не обусловленными» экономическим
развитием России, были «слепым стихийным творчеством».
Покровский и его «школа», стдя на позициях пресловутого
«торгового капитализма», давали извращённую характеристику
преобразованиям Петра I, считая, что они были вызваны «тор-
говым капитализмом», что торговый капитал «завоевал феодаль-
ную Россию», что реформы Петра I не заложили зачатков капи-
тализма, были непрочны, что его экономическая, промышленная
и торговая политика была неудачна, а его мануфактуры были
крепостными предприятиями.
Только классики марксизма-ленинизма дали правильное и
исчерпывающее объяснение значения петровских преобразова-
ний для последующего политического и экономического разви-
тия России. Маркс и Энгельс неоднократно указывали на круп-
нейшее историческое значение петровских преобразований
в деле ликвидации вековой отсталости России1. Ленин также
указывал, что в «европеизации» России Пётр I «...ускорял пере-
нимание западничества варварской Русью, не останавливаясь
перед варварскими средствами борьбы против варварства»1 2.
Товарищ Сталин указывал, что «когда Пётр Великий, имея
дело с более развитыми странами на Западе, лихорадочно строил
заводы и фабрики для снабжения армии и усиления обороны
страны, то это была своеобразная попытка выскочить из рамок
отсталости. Вполне понятно, однако, что ни один из старых
классов, ни феодальная аристократия, ни буржуазия, не мог
разрешить задачу ликвидации отсталости нашей страны. Более
того, эти классы не только не могли разрешить эту задачу, но
они были неспособны даже поставить её, эту задачу, в сколько-
нибудь удовлетворительной форме»3.
В другом месте, характеризуя эпоху Петра, товарищ Сталин
говорит: «Петр сделал очень много для создания и укрепления
национального государства помещиков и торговцев. Надо ска-
зать также, что возвышение класса помещиков, содействие
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 12.
2 В. И. Ленин, Соч., т. XXII, изд. 3, стр. 517.
* И, В. Сталин, Соч,, т. 11, стр. 248—249.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
359
нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального
государства этих классов происходило за счет крепостного
крестьянства, с которого драли три шкуры»1.
Таким образом, преобразования Петра не создали в России
в законченной форме ни буржуазного государства, ни развитой
капиталистической промышленности,так как в основе обществен-
ного строя лежало попрежнему господство феодально-крепост-
нического дворянства. В противоположность Западной Европе,
где феодально-крепостническое абсолютистское государство в
XVIII в. стало превращаться в буржуазную монархию, в Рос-
сии абсолютистская монархия в течение всего XVIII и первой
половины XIX в. сохранила свой феодально-крепостнический
строй и преобладающее классовое господство дворянства. И тем
не менее для генезиса и дальнейшего развития капиталистической
промышленности эпоха Петра I имела громадное значение, так
как в эту эпоху был заложен тот капиталистический уклад,
который в дальнейшем послужил началом капиталистической
системы.
Русское государство конца XVII в. (к началу царство-
вания Петра I) объединяло уже почти все русские земли (вклю-
чая Смоленскую, Черниговскую) и Левобережную Украину,
быстро расширяло свои границы на восток, в Сибирь. Это
была, по выражению Маркса, «система местных захватов, для
которой было достаточно материковых земель; для универсаль-
ного наступления необходимо было море... Ни одна великая
нация не находилась в таком удалении от всех морей, в каком
пребывала вначале империя Петра Великого. Никто не мог
себе представить великой нации, оторванной от морского по-
бережья. Россия не могла оставить в руках шведов устья Невы,
которое являлось естественным выходом для сбыта продукции»3.
Войны Петра I конца XVII и начала XVIII в. преследовали
именно эту новую цель — нахождение выходов к морю (к Азов-
скому и Чёрному морям, к побережьям Каспийского моря) и
особенно к морю западному, которое могло бы «открыть прямой
проезд в Европу». Основание в 1703 г. Петербурга и перенесе-
ние в 1713 г. на берега Балтийского моря столицы государства
были завершением этого стремления к западному морю.
Вместе с поисками морских путей на Запад Пётр настойчиво
ищет и путей на Восток — в Персию, Китай, Индию. Он сна-
ряжает несколько экспедиций в Среднюю Азию, в Хиву и
Бухару для исследования речных путей в Индию и Китай,
для организации торговли с ними. В этих же целях он начинает 1 2
1 И. В. Сталин, Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом,
1938, стр. 3.
2 К. Marx, Secret diplomatic history, p. 87.
360
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
войну с Персией для отвоевания каспийского побережья. В по-
исках путей в Индию он снаряжает экспедицию на Мадага-
скар Ч
Посредством крутой ломки Петром старого государственного
и общественного строя создавались политические, военные и
материальные предпосылки «европеизации Московии» и пре-
вращения её в европейскую империю. Но в основу этой «евро-
пеизации» Пётр не мог положить ничего другого, как тот же
крепостной строй, те же крепостные общественные отношения.
Сам Пётр I и передовая часть его сподвижников, конечно, созна-
вали отрицательные черты фактического рабства громадной
части его подданных. В сохранившемся от последних лет цар-
ствования Петра известии говорится, что Петру не раз совето-
вали отменить крепостничество и предоставить хотя бы «умерен-
ную свободу» своим закрепощённым подданным1 2.
Но изменить имеющиеся социальные условия Пётр, однако,
не мог. Общегосударственные интересы требовали радикальных
средств борьбы за их осуществление, хотя бы даже ценой даль-
нейшего закрепощения государством трудящегося народа. Исто-
рическая необходимость сломить враждебное сопротивление
реакционной части феодально-крепостнического дворянства в
условиях той эпохи объясняла и «варварские» методы подавле-
ния этого сопротивления3. Пётр видел отрицательные черты
крепостничества, но он мог найти фискально-податные источ-
ники для своих преобразований только в крепостном хозяйстве,
людские источники для войска, для промышленного строитель-
ства — в том же крепостном населении. Возмущаясь, например,
розничной продажей крепостных, как скота, «чего во всём свете
не водится», Пётр ограничивается в своём указе сенату 1721 г.
лишь пожеланием «оную продажу пресечь, а ежели невозможно
будет», то продавать хотя бы семьями. С этим, пожалуй, согла-
сились бы и такие крепостники, как Сумароков, Щербатов и
прочие феодалы.
Зато гораздо более решительно звучали его указы в тех слу-
чаях, когда они ради фискальных целей были направлены па
расширение контингентов податного населения, хотя бы ценой
его закрепощения. В этом отношении особенно важное значение
приобрело производство Петром подушной переписи всего по-
датного населения (первая ревизия 1718 г.). Фискальные цели —
увеличение обложения — были достигнуты тем, что в ревизии
включались такие категории населения, которые до тех пор не
1 «Россия и Запад». Исторические сборники под ред. Заозерского,
сборник № 1, 1923, стр. 90—102.
2 В. О. Ключевский, Курс русской истории, т. IV, 1910, стр. 135—136.
8 См. В. И, Ленин/ Соч., т. 27, изд. 4, стр. 307.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
361
были обложены подушной податью, — крестьяне дворцовые,
государственные, однодворцы, тяглые посадские, черносошные
крестьяне, пашенные сибирские служилые люди и др., прирав-
ненные в этом отношении к крепостному населению, к поме-
щичьим крестьянам. Кроме того, постановлением 1723 г. хо-
лопы также были «положены» в подушный оклад наравне с кре-
постными крестьянами. Таким образом, произошло кажущееся
уничтожение холопства. Но это было сделано не путём его от-
мены, а путём объединения холопов с крепостными в общей
«ревизской сказке» и в общем подушном обложении, т. е. путём
расширения и закрепления крепостничества. Запись холопа
в ревизскую сказку стала для него формой окончательного за-
крепощения, тогда как прежде «служилая кабала» и «жилая
запись» давали некоторые возможности освободиться от закре-
пощения.
Таким образом, с этих пор простая запись в ревизскую сказку
определяла податное состояние двух основных групп податного
населения: «государевых» податных людей и помещичьих кре-
постных. Фискальные цели этих петровских преобразований
были направлены к тому, чтобы из податного населения «никто...
в гулящих не был», а каждый «определялся бы в другие службы
или к кому в дворовое служение, а без службы не шатался» и
«ни один без положения в оклад не остался».
Петровскими указами 1719—1724 гг. все эти прежде считав-
шиеся свободными категории крестьян образовали особое со-
словие «феодальных держателей» казённых или дворцовых зе-
мель на условиях, в экономическом отношении близких к кре-
постничеству. Указом 22 января 1719 г. 1 «ради расположения
полков армейских», т. е. для покрытия расходов на содержание
армии, велено было «на крестьян всего государства брать во
всех губерниях сказки» для взимания подушной подати. По-
следующими указами 3 февраля 1722 г.9 для государственных
крестьян был установлен сверх «осьмигривенной подати» доба-
вочный оброк в том размере, какой помещики получали со своих
крепостных крестьян (40 коп.), так как, по словам петровских
указов, государственные крестьяне «себе помещиков и никаких
владельцев кроме императорского величества не имеют». В «пла-
кате» (расписании) 26 июня 1724 г.1 2 3 был дан перечень всех
категорий плательщиков, которые сверх подушной подати
должны были платить 40-копеечный дополнительный оброк.
Громадные военные расходы — на строительство флота,
преобразование армии, строительство городов и пр. — заста-
1 ПСЗ, I, т. V, № 3287.
2 Там же, т. VI, № 3894.
3 Там же, № 4533.
362
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
вляли Петра I держать всю страну в крайнем финансовом и эко-
номическом напряжении. Весь народ был мобилизован в прину-
дительном порядке на труд, па «государеву службу», чтобы
никто «в гулящих не был» и ни один «без положения в оклад»
не оставался.
Наиболее всеобщим и тяжёлым для податных сословий, т. е.
для трудящихся, было введение подушной подати для всего по-
датного населения, «не обходя от старого до самого последнего
младенца» (указ сенату 1718 г.). Все крестьяне, как помещичьи,
так и государственные, дворцовые, однодворцы и пр., должны
были платить подушную подать. Государственные крестьяне
должны были платить подушную подать и оброк примерно в та-
ких же размерах, какие помещичьи крестьяне выплачивали по
совокупности государству (подушная подать) и помещику (об-
рок, барщина, натуральные повинности). Государственные
крестьяне выполняли государству сверх того многочисленные
натуральные повинности — подводную, постойную, почтовую,
строительно-дорожную и пр. В Сибири они обрабатывали, по-
добно прямой барщипе у помещичьих крестьян, «государеву
пашню» и платили подушной подати и оброка около 1 р. 20 к.
В фискальных интересах Пётр I подравнял тяжесть обло-
жения государственных крестьян к тяжести обложения
крепостных помещичьих крестьян путём введения подуш-
ной подати и оброка, усиления натуральных повинностей
и пр. Таким образом, он фактически расширил сферу кре-
постнических отношений на всю массу (в то время около
2,5 млн. душ) государственных крестьян, считавшихся до этого
свободными.
Проявление преобладающего влияния фискальных интересов
сказалось также на распространении подушной подати на все
другие группы податного населения. Как было указано выше,
подушной податью были обложены также и холопы, приравнен-
ные в этом отношении к крепостным. Посадские люди, как и го-
сударственные крестьяне, платили подушную подать с допол-
нительным оброком 1 р. 20 к. с души.
Подушная подать как основной источник государственных
финансов была наиболее разорительна для всего народного
хозяйства вследствие своей полной недиференцированности, без
соответствия с экономическим положением объекта обложения.
Нужно, однако, отметить, что подушное обложение имело и
положительную сторону: крестьянин, платя в пользу государ-
ства одну подушную ставку в 74 коп. с души (кроме 50 коп.
в пользу помещика), независимо от количества обрабатываемой
земли, мог с большим напряжением сил увеличить запашку.
Это в действительности и произошло: распашка земель в тече-
ние первой половины XVIII в.. увеличилась.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
363
Кроме подушной подати Пётр вводил массу самых разно-
образных налогов, не оставляя без обложения ничего, что только
можно было обложить налогом: продажу соли, огурцов, дубо-
вых гробов, разведение пчёл, точение ножей и топоров и даже...
ношение бороды.
Общая сумма прямых налогов в государственных бюджетах
за время 1680—1724гг.увеличиласьс493,8 тыс. руб.до 4731 тыс.,
а все поступления по бюджету—с 1463,9 тыс. руб. до 8526,5 тыс.
Если принять во внимание падение стоимости рубля за это время
и перевести его на рубль начала XX в. (стоимость рубля конца
XVII в. равнялась 17 рублям, а стоимость рубля в 1724 г. —
9 рублям начала XX в.), то эти цифры доходных поступлений по
государственному бюджету в постоянных ценах будут: в 1680г.—
24,9 млн. руб. и в 1724 г.— 76,7 млн. руб.1
Но кроме денежных налогов всё податное население крайне
обременялось тяжёлыми натуральными повинностями — по-
ставкой лошадей и подвод для перевозки военных грузов, рубкой
леса для постройки кораблей, работой по постройке крепостей
и городов и пр. Для возведения укреплений и строительства
Петербурга со всей России сгонялись десятки тысяч крестьян,
которые гибли в нездоровой болотистой местности и от изнури-
тельного труда. Наконец, рекрутские наборы для войн погло-
щали ежегодно десятки тысяч крестьянского населения.
Таковы были «варварские» методы Петра I для того, чтобы
вывести Русь из «варварства».
Экономическая политика Петра I. Ставя себе задачу вывести
страну из рамок крайней отсталости, Пётр I искал путей к раз-
решению этого вопроса в соответствии с теми реальными воз-
можностями, которые давала тогдашняя русская действитель-
ность, и на основе меркантилистического направления экономи-
ческой мысли, которое преобладало в те времена в Западной
Европе. Эта политика была неизбежна при экономической от-
сталости Русского государства, при отсутствии развитого,
инициативного торгово-промышленного класса.
Для подъёма промышленности насаждались такие органи-
зационные формы (торгово-промышленные компании, монопо-
лии, привилегии, ссуды, покровительство отдельным отраслям,
опека и надзор за всем производством и т. п.), которые должны
были обеспечить наиболее быстрый рост её, независимость от
заграничного ввоза и максимальное развитие вывоза.
В целях насаждения и развития промышленности Пётр I
в первую очередь начал с устройства казённых заводов и фабрик.
Для общего руководства промышленностью и торговлей Пётр
1 П. Н. Милюков, Государственное хозяйство России в первой чет-
верти XV11I столетия и реформа Петра Великого, 1905, стр. 490—491.
364
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
ещё в 1712 г. учредил в Москве Коллегиум о коммерции, который
в 1715 г. был превращён в Коммерц-коллегию для руководства
торговлей. Для руководства промышленностью в 1719 г. была
учреждена Мануфактур-коллегия, из которой в том же году
была выделена особая Берг-коллегия. Коллегии заведывали ма-
нуфактурами и фабриками, «рудокопными заводами» и «всеми
делами, до них относящимися»1. Мануфактур- и Берг-коллегия
заведывали казёнными фабриками, передавали их в случае
надобности частным лицам, наблюдали за общим характером,
за размерами производства и за устройством фабрик и заводов,
освобождали предпринимателей от службы и давали ссуды на
льготных условиях, заботились о снабжении предприятий рабо-
чей силой путём выписки мастеров из-за границы и приписки
крестьян к фабрикам и заводам, о подготовке учеников и о по-
сылке их в чужие края для обучения производству и пр. Берг-
коллегия наблюдала за «рудокопными заводами» и «рудокоп-
ными делами», за отысканием и разработкой руд, давала на-
грады рудоискателям, ссуды предпринимателям на устройство
горнорудных заводов. Всё производство было, таким образом,
строго регламентировано.
Не меньшее внимание Петра I привлекала организация и
регламентирование торговли и торгового оборота,особенно внеш-
ней торговли. И в торговой политике проводилась тенденция
взять под контроль государства и его органов и регламентиро-
вать весь торговый оборот. Особенно решительные меры прини-
мались Петром для развития внешней торговли, которую он
считал одним из самых действительных средств приобщения
России к западноевропейской культуре и к подъёму производи-
тельных сил страны. Завоевание Прибалтики и основание Петер-
бурга являлись основным путём для развития внешнеторговых
сношений с Европой. Однако Пётр не смотрел на внешнюю тор-
говлю, как на самодовлеющую цель государственной экономи-
ческой политики, а считал её производным моментом от общего
развития народного хозяйства — промышленности и сельского
хозяйства страны. Поэтому торговая политика Петра являлась
подчинённой общей промышленной политике по развитию про-
изводительных сил страны и в первую очередь обрабатывающей
промышленности.
В целях развития товарооборота во внутренней и внешней
торговле Пётр придавал большое значение усовершенствованию
путей сообщения. Для соединения Петербурга с баосейном Волги
в 1703 г. началось сооружение Вышневолоцкого канала, по
которому в 1709 г. было открыто движение. В 1718 г. было
1 ПСЗ, I, т. V, № 3318, 3464; т. VII, № 4378; Д. Бабурин, Очерки
по- истории Мануфактур-коллегии, М. 1939,
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
365
начато сооружение обводного Ладожского канала; в 1698 г.
началось, но. осталось незаконченным сооружение Волго-Дон-
ского канала. Были приняты меры к перенесению торговых
оборотов из неудобного порта Архангельска в Петербург. Име-
нитые архангельские купцы были переведены в Петербург;
вывоз некоторых товаров из Архангельска был запрещён и
также переведён в Петербург. Кроме Петербурга торговые
льготы и поощрения были предоставлены портам: Риге, Выборгу
и др. На Котлине было приступлено к сооружению нового тор-
гового порта для стоянки военных и торговых судов Балтий-
ского флота. Принимались меры к развитию сухопутной тор-
говли, а также торговли по Волге и Каспийскому морю со Сред-
ней Азией и Ираном. Для развития торговли с рядом западно-
европейских стран были заключены торговые соглашения:
с Францией в 1706 г. была заключена торговая конвенция,
итальянским купцам были предоставлены льготы, велись пере-
говоры с Данцигом, Гамбургом и др. В 1715 г. за границей были
учреждены русские консульства (в Амстердаме, Лондоне, Лис-
сабоне и др.).
Товары, предназначенные на вывоз, закупались в стране
большей частью монопольно самим государством или специально
учреждёнными монопольными торговыми компаниями и откуп-
щиками. Пётр в начале своего царствования придерживался
в этом вопросе старой политики Русского государства и даже
распространил казённые монополии на скупку и вывоз ряда
новых товаров. Монополизированы были юфть, пенька, поташ,
дёготь, сало, льняное семя, ревень, икра, рыбий клей и т. п.
Некоторые из этих товаров отдавались на откуп отдельным ли-
цам. Например, Меншикову было отдано монопольное право
вывоза дёгтя, тюленьих шкур, продуктов рыболовства Архан-
гельского побережья, купцам Оконишниковым — вывоз льня-
ного семени и пр. Товары, скупаемые и вывозимые казной, про-
давались ею исключительно на полновесную металлическую
валюту («ефимки»).
Для ввозной торговли в целях покровительства отечествен-
ной промышленности решающее значение получил выработан-
ный самим Петром таможенный тариф 1724 г., представлявший
собой первый и оригинальный по содержанию русский покрови-
тельственный тариф. Осматривая и ревизуя созданные им фа-
брики и заводы, Пётр I убедился, что многие товары, которые
ввозились из-за границы, можно производить в России и что
следует оградить зарождающуюся промышленность от иностран-
ной конкуренции, так как «фабрики наши у прочих народов
в великой завидости есть». Приступая к разработке таможен-
ного тарифа, Пётр дал директиву: если внутреннее производство
какого-либо товара превышало ввоз — обложить ввозимый
366
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
товар 75% с его ввозной цены; если производство достигло
25% ввоза— обложить товар ввозной пошлиной в 25% и т. п.
На этой основе таможенный тариф 1724 г. облагал, например,
ввоз столового белья, парусины, шёлка, лент, поташа, купо-
роса, железа не в деле, крахмала и др. 75-процентной пошли-
ной, голландское полотно, бархат, байка были обложены 50-про-
центной, шерстяные и полушёлковые ткани, выделанные кожи,
писчая бумага — 25-процентной, галантерея, зеркала, медная
посуда, оконное стекло и др. — 10-процентной пошлиной.
Это был явно протекционистский, но рационально построен-
ный таможенный тариф. Впрочем, положительное значение
тарифа было отчасти испорчено тем, что из-за нужды государства
в деньгах взимание таможенных пошлин отдавалось на откуп,
а откупщики ради увеличения торгового оборота незаконно сни-
жали пошлины и пропускали контрабандный товар. Кроме
того, дворянство и высшие классы были также недовольны высо-
ким обложением некоторых ввозных товаров.
Результаты торгово-промышленной политики Петра и осо-
бенно протекционистского тарифа 1724 г. были очень благо-
приятны. Из ставок тарифа 1724 г. видно, что ряд товаров оте-
чественного производства (полотна, парусина, шёлк, железо,
поташ и др.), обложенных 75-процентной пошлиной, а также
некоторые другие, как солдатские сукна для обмундирования
армии, почти полностью удовлетворяли внутренние потребности
страны.
Что касается размеров внешней торговли, то статистика её
в 1726 г. даёт цифру оборотов по двум портам (Архангельск и
Петербург) по вывозу — 2 688 тыс. руб. и по ввозу —
1 585 тыс. руб., т. е. торговый баланс в пользу России был в
1103 тыс. руб. В предметах вывоза на первом месте стояли
льняные ткани (10 млн. аршин), пенька (494 тыс. пудов), юфть
(172 тыс. пудов), железо (55 тыс. пудов), по ввозу — шерстяные
материи (на 663тыс. руб.), красильные материалы (276тыс.руб.),
напитки (141 тыс. руб.) и пр. До 90—95% оборотов внешней
торговли давал Петербург х.
В области сельского хозяйства, наиболее трудно поддававше-
гося государственному воздействию, Пётр I даёт распоряжения
воеводам «заводить пашни» в отдалённых районах и сеять на
них ячмень вместо ржи, чтобы не снабжать эти районы из Москвы2.
Он делает попытки примитивных улучшений техники сельского
хозяйства введением уборки хлеба не серпами, а косами, так как
при косовице «перед нашими серпами средний работник за 10 че-
1 «Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли Рос-
сии», 1902, стр. XXIV.
а ПСЗ, 1, т. IV, № 1822 и 1835.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
367
ловек сработает»1. Для этого он рассылает несколько тысяч
кос по отдельным губерниям и специалистов из прибалтийских
крестьян для обучения употреблению кос. Из-за границы выпи-
сываются улучшенные породы скота (мериносовые овцы, гол-
ландская порода рогатого скота). Вводятся новые технические
культуры — табак, лекарственные растения и пр.
Громадный размах преобразовательной деятельности Петра I
требовал и новых способов и путей развития промышленности —
привлечения «новых людей», новой инициативы, новой техники,
капиталов, иной организации промышленности. Нарождалась
и росла новая торговая и промышленная буржуазия. Но и здесь
Пётр всё же не мог далеко выйти из тех общих крепостных
условий, в которых ему приходилось развивать промышлен-
ность.
Из сказанного можно видеть, насколько преобразования и
войны Петра, несмотря на их положительное значение, должны
были тяжёлым бременем ложитьсянанародноехозяйство.намассы
населения, с которого «драли три шкуры». Отвлекаемое на бес-
прерывные войны, на строительство городов, флота, каналов, на
тяжёлый труд в промышленных предприятиях, на всякую вообще
«государеву службу», это население разорялось, сокращало
или полностью забрасывало своё хозяйство. Даже такой защит-
ник и идеолог петровских преобразований, как Посошков, ука-
зывает на «душевредство душевых поборов» (т. е. подушной
подати), а также на то, что из-за тяжести обложения крестьяне
«...домы свои оставляют и бегут иные в понизовые места, иные
ж во украенные, а иные и в зарубежный, и тако чужия страны
населяют, а свою пусту оставляют»1 2.
Действительно, сравнение данных о населении (податном)
по переписям 1678 и 1710 гг. позволяет предположить, что
за этот период население по всем тогдашним петровским губер-
ниям сократилось с 791 тыс. дворов до 637 тыс., т. е. почти на
одну пятую (19,5%), из них побеги давали до37,2 % общей убыли,
наборы в солдаты и на государственные работы — 20,4, есте-
ственная смертность («умерло в домах») — 29% 3.
Необходимо, однако, отметить, что эти показания переписных
книг 1710 г., повидимому, не могут считаться достоверными.
Населению было известно, что переписи производятся с фискаль-
ными целями, а возросшая тяжесть всякого рода сборов и повин-
ностей побуждали его и при переписи 1710 г. скрывать истинное
число дворов и душ. При производстве самой переписи прави-
тельство обнаруживало «пустоту» многих деревень и утайку
1 ПСЗ, I, т. VI, № 3781; т. VII, № 4912.
2 И. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, Соцэкгиз, 1937, стр. 254.
3 П. Н. Милюков, Государственное хозяйство России в первой чет-
верти XVIII столетия и реформа Петра Великого, 1905, стр. 205.
368
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
душ и дворов помещиками. Можно поэтому предположить,
что фактическая убыль населения была значительно ниже 20%,
не более 10%, а некоторые исследователи полагают, что коли-
чество населения в 1710 г. было близко к 1678 г.1
Классовая структура петровской империи. Товарищ Сталин
характеризует русское государство начала XVIII в., провозгла-
шённое в 1721 г. империей, как «государство помещиков и тор-
говцев». В этих словах вскрывается сущность классовой струк-
туры петровской империи, социально-экономический строй её
и смысл петровских преобразований.
Россия эпохи Петра I являлась отсталой аграрной страной,
в которой господствовал класс крепостнического дворянства.
Но социально-экономическое положение крепостнического дво-
рянства в петровскую эпоху значительно отличалось от начала
XVII в. Уже со второй половины XVII в. крепостное дворянское
поместье начинает работать на «всероссийский рынок», притом
не только сельскохозяйственными продуктами труда крепост-
ного крестьянина, но и продуктами его промышленного труда,
в форме ли кустарных промыслов или в форме работы на пред-
приятиях промысловых вотчин. В эпоху Петра I дворянство —
по крайней мере его более состоятельная и передовая часть —
принимало активное участие в организации и насаждении про-
мышленных предприятий. Это участие ни в коем случае нельзя
сбрасывать со счётов петровских промышленных реформ, трак-
туя их исключительно как реформы буржуазного характера. Эти
реформы были проявлением дворянской политики, но на том её
этапе и в той форме, которые соответствовали новым экономиче-
ским условиям и политическим формам государства.
Особенностью экономических условий России в начале
XVIII в. было также то, что образование «всероссийского рынка»;
начавшееся уже в XVII в., получило к XVIII в. широкое разви-
тие. Торгово-купеческий капитал, который уже в XVII в. яв-
лялся «хозяином» процесса формирования национального «все-
российского» рынка, получил в начале XVIII в. ещё больший
удельный вес и значение. Усиление торгового класса шло в двух
направлениях: в направлении расширения не только внутрен-
ней, но и внешней торговли, и в направлении перерастания тор-
гово-купеческого капитала в капитал промышленный в виде
первых попыток вложений торгового капитала в промышленные
предприятия.
Но эти новые явления в положении торгово-промышленного
класса не придавали петровской империи начала XVIII в. ха-
рактер буржуазного государства в духе «торгового капитализма»
} М. В. Клочков, Население России при Петре Великом, 1911, стр. 256.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
369
Покровского и Рожкова х. Политическими силами, которые пред-
ставляла государственная власть, являлись господствующий
класс феодального дворянства и нарождавшийся класс купе-
ческой торговой буржуазии.
Петровские государственные, административные, экономи-
ческие и сословные реформы могут быть понимаемы не как
проявление «антидворянской» политики, а лишь в том смысле,
что Пётр I боролся против отживающего класса старой феодаль-
ной аристократии не во имя буржуазных идей, а во имя абсолю-
тизма, опирающегося на класс поместного дворянства.
Разгромив и казнив своих личных политических противни-
ков из феодальной аристократии (Милославских, Голицыных
и др.) и их военную опору—стрелецкое войско, Пётр I проводит
в то же время такую важную (хотя и неудачную) меру поддержа-
ния экономической силы поместного дворянства, как указ о еди-
нонаследии 23 марта 1714 г. Указ запрещал дробить вотчины и
поместья при передаче по наследству и окончательно приравни-
вал старую феодальную вотчину к крепостному поместью. Указ
создал новые слои безземельного дворянства, представители
которого должны были служить на государственной граждан-
ской и военной службе и пополнять ряды высшей бюрократии.
Прохождение службы было регулировано «Табелью о рангах»
(1722 г.). Все ответственные посты в государственном управле-
нии, в армии и флоте оставались в руках дворянства, кроме не-
большого числа выходцев из других сословий, превращавшихся
в титулованных дворян (Меншиков, Ягужинский и др.). На
эти новые слои дворянства и нарождающейся торгово-промыш-
ленной буржуазии Пётр I и опирался в своей политике.
Помимо экономических привилегий (казённые ссуды, право
приписки крестьян к заводам, промышленные и торговые моно-
полии и пр.) Пётр I делает попытку классовой организации
купечества в виде учреждения Главного магистрата (1720 г.),
а затем городовых магистратов. По «Регламенту Главного маги-
страта» (1721 г.), купечеству в городах предоставлены были
права самоуправления, самообложения и гильдейского устрой-
ства. Большие экономические преимущества купечеству предо-
ставлялись учреждением Мануфактур- и Коммерц-коллегии
(помощь в устройстве заводов, в производстве внешней торговли
и пр.).
Во второй половине XVIII в. феодально-крепостническая
дворянская аристократия вновь получила преобладание. Конец
века характеризуется политической и экономической «дво-
рянской реакцией».
1 М. Н. Покровский, Русская история, т. II, изд. 3, стр. 296-»-306;
Н. А. Рожков, Русская история, т. V, стр. 48.
24 П. IJ, Лященко, т. I
370
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
I
За чей счёт происходили в начале XVIII в. все эти социальные
и экономические сдвиги и осуществление интересов помещиков и
торговцев? Приведённые выше (см. стр. 358—359) слова
товарища Сталина дают совершенно ясный ответ на этот вопрос:
за счёт крепостного крестьянства.
Классовая политика Петра I фактически приводила к уси-
лению крепостничества. Все войны и начинания в области пре-
образования армии, строительства флота, строительства горо-
дов и каналов, в области государственных финансов, податного
дела, промышленного строительства и пр. — своей тяжестью
падали на крепостное крестьянство.
В массе эксплоатируемого, трудящегося населения промыш-
ленный пролетариат, зачатки которого (так же как и зачатки
промышленной буржуазии) мы находим в петровскую эпоху,
не мог занимать большого места. Среди фабрично-заводских ра-
бочих первой половины XVIII в. некоторый процент составляли
вольнонаёмные рабочие как из разных деклассированных групп
населения, так и из «потомственного пролетариата», т. е. из
детей самих фабричных рабочих. Однако не следует преувели-
чивать количественный удельный вес этих рабочих как пред-
шественников пролетариата капиталистической эпохи. Как сама
торгово-промышленная буржуазия, так особенно и промышлен-
ный рабочий начала XVIII в. стоял в большей зависимости от
крепостнических условий эпохи, чем от зарождающихся в её
недрах буржуазных отношений.
Вот почему, если преобразовательная деятельность Петра I
и его законодательство во всех областях государственной, адми-
нистративной и хозяйственной жизни, в области промышлещ
ности, торговли, в военном деле, в переустройстве внутреннего
быта и пр. были чрезвычайно разнообразны и многосторонни, то
по отношению к крестьянству и к основе его быта — сельскому
хозяйству — его преобразовательная деятельность была чрез-
вычайно бедной и односторонней. Сельское хозяйство и сельское
население — а оно составляло до 98°/0 населения империи —
должно было кормить государство, давать рабочую силу для
промышленности, давать ему средства для войн и содержания
войска, для содержания государственного аппарата и чинов-
ничества.
Централизованное, абсолютистское полицейско-бюрократи-
ческое государство, феодально-крепостническое по своей основе,
усилило закрепощение трудящихся путём расширения фео-
дально-крепостнических отношений на целый ряд многочислен-
ных категорий населения, прежде считавшихся юридически
свободными. Массы населения закреплялись не только за част-
ными владельцами — помещиками, фабрикантами, но объявля-
лись фактически в крепостной зависимости и от государства,
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
371
которое принудительно использовало их труд на работах для
своих нужд (строительство городов, каналов, дорог, работа на
казённых заводах). Государственные крестьяне по указам
Петра I «себе помещиков и никаких владельцев кроме импера-
торского величества не имеют». Так было узаконено создание
«государственного феодализма», создание, по словам Лепина,
того «...докапиталистического порядка, который основывался
на закрепощении трудящихся масс помещикам, государству
или главе государства» Ч
Идеология и экономическая программа буржуазии петров-
ской империи. Сложная классовая структура петровской импе-
рии, резкий и окончательный поворот в общественных отноше-
ниях от старых московских феодально-вотчинных порядков
к новому строю крепостнического абсолютистского государства,
•на основе развивающихся товарно-денежных, буржуазных от-
ношений, должны были вызвать и резкие сдвиги в идеологии
общественных классов.
Как мы указывали выше, петровская эпоха имела непосред-
ственные корни как в экономике Русского государства вто-
рой половины XVII в., так и в идеологии передовых деятелей
Русского государства того времени. Наиболее ярким и ори-
гинальным представителем и идеологом петровской эпохи был
И. Т. Посошков, идеи которого наиболее близко роднят его
с идеями его предшественников — Ордин-Нащокина, Кри-
жанича и др., но вместе с тем идут далеко впереди своего
века.
Даровитый самородок, происходивший из «низов» тогдаш-
него общества, ремесленник из оброчных крестьян; мастер и
«изобретательщик» в денежном и ружейном деле, «прибыльщик»
государственной казны, устроивший для «прибылей» себе и го-
сударству фабрику игральных карт и водочный завод, наконец
владелец аптеки, домов, текстильной фабрики, имений, населён-
ных крепостными, — таков был жизненный путь и деятельность
Посошкова. Он являлся типичным представителем массы «новых
людей», предпринимателей и деятелей «среднего масштаба»
петровской эпохи. Но дальнейшая судьба Посошкова была резко
отлична от судьбы многих преуспевающих петровских пред-
принимателей. Написав ряд литературно-политических произ-
ведений и в том числе своё знаменитое произведение «Книга
о скудости и богатстве», предназначенное для подношения
Петру I, Посошков закончил на этом свою общественную карьеру.
Он был по каким-то невыясненным причинам (повидимому, свя-
занным с книгой) арестован и кончил свою жизнь в тюрьме. И в
историю петровских времён Посошков вошёл не как делец и
> В. И. Ленин, Соч., т. V, изд. 3, стр. 386.
«
372
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
предприниматель, а как идеолог прогрессивных чаяний петров-
ской эпохи.
Как мы указывали выше, классовая структура петровской
империи была особенно противоречива и незавершённа как струк-
тура переходной эпохи. Хотя значение феодально-вотчинной
аристократии в государственном и общественном строе было ли-
квидировано абсолютистским государством, но это последнее
в своей политической и экономической деятельности не могло
опираться на небольшую и слабую общественную прослойку
только что формирующейся буржуазии, предпринимателей, «но-
вых людей», не связанных с господствующим классом. Стрем-
ления и идеология нарождающейся буржуазии были направлены
на прогрессивное развитие и укрепление новой общественной
экономики — на развитие крупной обрабатывающей промыш-
ленности, на создание единого и обширного национального
рынка, на развитие внутреннего товарооборота, на усиление
внешней торговли, накопление капиталов, укрепление государ-
ственных финансов. Всему этому противостояло крепостни-
чество с его реакционной экономической программой и идеоло-
гией, с господством поместного землевладельческого класса.
Стала неизбежной борьба в политике и в идеологии отживаю-
щих крепостнических классов и нарождающегося класса про-
мышленной и торговой буржуазии. В условиях культурной
отсталости общества, почти при полном отсутствии прессы, при
крайне слабой прослойке образованных лиц, она не могла при-
нять особенно широкого литературного размаха. Тем более заме-
чательны были прогрессивные идеи, высказывавшиеся отдель-
ными передовыми людьми того времени.
Нужно при этом, однако, отметить, что крепостничество как
общественная система налагало на взгляды даже передовых
людей того времени своего рода «классовую ограниченность»
и понимание общественного прогресса в узких рамках сослов-
ных и классовых интересов. Даже передовые сподвижники
Петра и такие прогрессивные деятели, как Посошков, заботясь
о развитии промышленности, торговли, финансов и пр., не вы-
ставляли своей программой уничтожение крепостничества,
хотя и сознавали его отрицательные стороны. Рядовые же
деятели нарождающейся буржуазии в своём строительстве
заводов и фабрик не столько добивались для себя «буржуазных
свобод», сколько стремились использовать для себя и добива-
лись привилегий, которые представляла крепостническая
система.
Посошков является лучшим выразителем прогрессивных
взглядов передовых людей петровской эпохи. Будучи «просто-
людином», не получившим никакого образования, не зная ино-
странных дзыцов, Посошков едва ли мог основательно ознако-
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
373
миться с идеями меркантилизма, которые господствовали в то
время в Западной Европе. Но глубокое понимание Посошковым
задач прогрессивного социально-экономического развития Рос-
сии, на путь которого вели реформы Петра I, сделало его не
только горячим защитником их, но и критиком, шедшим в своих
требованиях гораздо дальше, чем находил это возможным Пётр I,
принуждённый считаться с интересами реакционного дворян-
ства. Посошковский меркантилизм вовсе не являлся повто-
рением западных утилитарных рецептов, а был продуман, вы-
ношен и выстрадан этим замечательным выходцем из кре-
стьян XVIII в. По обилию разбираемых в «Книге о скудости и
богатстве» вопросов, по богатству и оригинальности мыслей этот
труд Посошкова может считаться первым законченным произ-
ведением русской экономической мысли, а сам Посошков —
с полным правом — первым русским экономистом.
В этом отношении Посошков стоит выше многих западных
меркантилистов, особенно немецких, произведения которых не
отличаются ни глубиной, ни разносторонностью постановки
экономических проблем. Как и Крижанич, Посошков стоял на
точке зрения решающей в общественном и экономическом раз-
витии роли государства и государя. Эта его идея соответствовала
историческому моменту необходимого укрепления абсолютист-
ского государства. Посошков считает, что вся хозяйственная дея-
тельность должнауправляться и регулироваться государственной
властью. В соответствии с сословным характером абсолютист-
ского строя Посошков отводит каждому сословию особую роль
и место в хозяйственной деятельности государства.
«Не то царственное богатство, еже в царской казне лежащия
казны много, — говорит в отличие от меркантилистов Посош-
ков, — ... но то, самое царственное богатство, еже бы весь народ
по мерностям своим богат был». Не только крестьяне, ремеслен-
ники, купцы, но даже помещики-дворяне — только служащие
и исполнители воли государства и государя. Россия в этом отно-
шении имеет, по мнению Посошкова, то преимущество перед
западными государствами, что там власть государя слаба, у нас
же — государь самодержавный, власть его неограниченна, и он
может проводить такие мероприятия, которые невозможны
в других странах.
С этой точки зрения Посошков подходит к рассмотрению всех
вопросов экономической политики, народного благосостояния и
петровских преобразований. Основное, против чего возражает
Посошков, — это крепостнические права и привилегии дворян-
ства, фактически заслоняющие даже власть государя. Он не
восстаёт против крепостничества как общественно-экономиче-
ской системы, но как приверженец современной ему историче-
ской идеи укрепления абсолютистской государственной власти
874 КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
и её прогрессивного значения для народного хозяйства, считает,
что верховным владельцем крестьян являются не помещики,
а абсолютистский государь. Негодующе звучат его слова: «кре-
стьянам помещики не вековые владелцы, того ради они не весьма
их и берегут, а прямой им владетель всероссийский самодержиц,
они владеют временно.
И того ради не надлежит их помещикам разорять... понеже
крестьянинъское богатство — богатство царственное»1.
Посошков является последовательным защитником про-
грессивного развития производительных сил страны. Он ука-
зывает на вред истребления лесов, плохого возделывания земли,
на необходимость землеустройства и межевания, правильной
организации крестьянского двора, на несоответствие землеобес-
печения податным тяготам. В промышленной политике он на-
стаивает на проведении мер её поощрения, на развитии профес-
сионального образования, на привлечении иностранных ма-
стеров, на цеховой организации ремесла и пр. В торговой поли-
тике он является защитником интересов купечества и требует
предоставления ему особых торговых прав: «...купечества в ни-
чтожность повергать не надобно, понеже без купечества ника-
ковое, не токмо великое, но и малое царство стояти не может».
Он резко возражает против торговли дворян, крестьян и воен-
ных не только с точки зрения сословных интересов купечества,
но и с точки зрения интересов казны, которые нарушаются бес-
пошлинной торговлей этих лиц. Вообще вопросы податные и
фискальные привлекают много внимания Посошкова.
Замечательно то, что в этом отношении народнохозяйствен-
ные интересы заставляют Посошкова иногда отрицательно отне-
стись к некоторым петровским реформам, проводимым исключи-
тельно из фискальных интересов. Он отрицательно относится
к введению Петром подушной подати: «...во исчислении душе-
вом, — говорит он, — не чаю я проку быти», так как следует
«казну собирать [так], чтобы и царства не разорять». «Худой тот
сбор, аще кто царю казну собирает, а людей разоряет». Он отри-
цательно относится также к множественности налогов, защи-
щает установление единого «государственного правдивого сбора».
Этими мыслями Посошков стоял впереди своего века.
Правда, в некоторых других положениях, развиваемых По-
сошковым, обнаруживается недостаточное знание предмета.
Так, Посошков, преувеличивая власть государя и государства,
считает, что государство может произвольно установить на
товары принудительную «естественную» цену. В области денеж-
ного обращения он предполагает возможным установление го-
сударством произвольной номинальной стоимости денежной
* И- Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, стр. 254.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО НАЧАЛА XVIII В.
375
.единицы вне зависимости от реальной её стоимости; по его мне-
нию, государь «в своем государстве аще и копейку повелит за
гривну имать, то так и может правится». «Аще б повелел на мед-
ной золотниковой цате положить рублевое начертание, то бы
она за рубль и ходить в торгах стала во веки веков неизменно».
Такие наивные и неправильные мнения Посошкова свидетель-
ствуют о недостаточности знаний у этого первого экономиста-
самоучки, но не лишают его замечательное произведение
крупного для своей эпохи значения.
Представителем другой прогрессивной общественной группы
петровской эпохи является Ф. С. Салтыков. Фамилия Салтыко-
вых уже с ХШ в. принадлежала к дворянской знати, а в XVII в.
породнилась с царским домом. Ф. С. Салтыков среди другой
боярской молодёжи был послан ПетрО1М I за границу с целью
изучения мореходства и кораблестроения, а затем — для при-
обретения кораблей, необходимых государству. Внимательно
изучая не только корабельное дело, но и весь строй европейских
государств, Салтыков стал крайним" «западником» и задался
целью разработать для Петра I проекты необходимых преоб-
разований для поднятия экономического и культурного состоя-
ния России до уровня передовых европейских стран. Он пишет
и посылает Петру I проекты реформ, первый — «Пропозиции»
(как назвал записку Салтыкова его издатель) и второй — «Изъ-
явления прибыточные государству»1.
Салтыков выступает в своих проектах с чрезвычайно широ-
ким планом преобразований, касающихся социально-политиче-
ского строя, экономики, финансов, общей культуры и образо-
вания, войска, морских путей и пр. Он идёт в своих проектах
гораздо дальше тех реальных возможностей, которые имелись
у государства в соответствии с экономикой эпохи. Поэтому не-
которые проекты Салтыкова осуществлены Петром I лишь ча-
стично, с другими же Пётр принципиально не был согласен.
Поклонник Запада и особенно аристократической Англии,
Салтыков стоит на точке зрения строгого разделения в государ-
стве сословий и усиления политических и экономических прав
высшего сословия.
Сословной привилегией дворянства Салтыков считает право
земельной собственности и населённых имений: «дворянское
стяжательство, сиречь вотчины», могут приобретаться только
дворянами. Купеческие «стяжательства, сиречь промыслы»,
наоборот, должны принадлежать только мещанам, и «ежели кто,
будучи из простых чинов придут в богатство, и тем не покупать
1 Первый опубликована V приложении «Отчётов общества любителей
древней письменности», 1891; второй — в книге П. Н. Павлов-Силъванский,
Проекты реформ в записках современников Петра Великого, Спб. 1897.
376
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
дворянских стяжательств, сирень вотчин, понеже сие надлежит
дворянам». Для охранения дворянских «стяжательств» Салты-
ков предлагает ввести майораты только для дворянских имений.
Эти социальные проекты Салтыкова были отвергнуты Петром I.
Его законы о единонаследии и о цехах, так же как введённые
новые титулы, были лишены сословной ограниченности и рас-
пространялись на все сословия, даже на выходцев из низших
слоёв общества.
Из проектов экономических преобразований наибольшее
место у Салтыкова занимало насаждение фабрик и заводов —
суконных, шёлковых, металлических изделий, стеклянных,
бумажных и пр. Частные фабрики организуются путём устрой-
ства купеческих компаний, казённые — на государственные
средства, особенно в тех случаях, когда они представляют, как
суконные, «изрядно и прибыточное дело государству». Кроме
работы для государства и на внутренний рынок фабрики должны
работать на вывоз, так как через это «российский народ будет
богатиться». Во внешней торговле необходима такая её органи-
зация, «чтобы прибыли нашего государства были бы в наших
властных купеческих руках». Это было очень похоже на эконо-
мику Англии и было далеко не всегда осуществимо в России.
Салтыков много внимания обращал на преобразование фи-
нансов. Он один из первых заговорил о введении подушной
подати, этой вовсе не английской формы обложения. Зато он
проектировал подоходное обложение дворянства в размере 1%
его доходов с имений и усиленное обложение церковных имений.
Из других экономических проектов наиболее замечательным
является проект об организации северного морского пути от
Архангельска до устья Амура и до Китая.
Подробно останавливается Салтыков на проектах культурно-
просветительных преобразований, распространении общего об-
разования, введении народного обучения, устройстве библио-
тек в каждой губернии, учреждении академии с преподаванием
разных наук и иностранных языков и т. п. Часть этих «пропо-
зиций» Салтыкова Пётр осуществил, но в значительно меньшем
объёме; например, Пётр I счёл возможным ввести обучение дво-
рян лишь грамоте, «цифири» и начертательной геометрии,
а библиотеку организовал лишь одну — в Петербурге.
Восстания крестьян при Петре I. Тяжёлое положение тру-
дящихся масс населения вызывало ряд стихийных народных
восстаний. Мелкие волнения крестьян и городской неимущей
голытьбы происходили при Петре I почти непрерывно. Наиболее
крупные восстания, вызванные тяжёлыми налогами, происхо-
дили в Астрахани в 1705 г. Ещё более крупное восстание нача-
лось на Дону в 1707 г. среди казаков, которые стали привле-
каться к выполнение разных работ и повинностей наравне с дру-
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 377
хими группами податного населения. Во главе восставших каза-
ков стал казачий атаман Булавин, после чего восстание расши-
рилось. К казакам стали присоединяться беглые крестьяне,
которые па Дону спасались от крепостничества. С Дона восста-
ние перекинулось на Воронежский уезд, где нашло себе под-
держку среди работных людей на строительстве канала Волга —
Дон. Затем восстание охватило ряд соседних районов, где кре-
постные помещичьи крестьяне стали присоединяться к казакам
и громить усадьбы помещиков. Восстание Булавина охватило
громадный район от низовьев Дона и Волги до Среднего Пот
волжья, находя отражение в отдельных вспышках крестьянских
восстаний в различных местностях, а также среди башкир,
татар, черемисов и др. Как и другие стихийные и неорганизо-
ванные крестьянские восстания, булавинское восстание было
подавлено регулярными войсками.
ГЛ АВА XVII
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
И МАНУФАКТУРА ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII в.
В изучении экономики России начала XVIII в. нам придётся
останавливаться как на основных и ведущих проблемах не на
сельском хозяйстве, а на проблемах промышленного развития.
Именно эти вопросы, а не вопросы сельского хозяйства оста-
навливали внимание как самого Петра I, так и его современни-
ков, писавших об его эпохе, и всех новейших авторов вплоть
до настоящего времени.
Общая характеристика мануфактурного периода. Начало
XVIII в. и петровские реформы в экономической истории Рос-
сии являются важнейшим моментом в развитии промышленно-
сти. Именно с этого времени начинается «мануфактурный»
период в истории русской промышленности, который в усло-
виях крепостного хозяйства затянулся до половины XIX в.,
когда эта «крепостная» мануфактура полностью превратилась
в капиталистическую мануфактуру, а затем в капиталистиче-
скую фабрику. Предисторией этого мануфактурного периода
в промышленном развитии России является, с одной стороны,
развитие крепостной вотчинной промышленности в Рус-
ском государстве XVII в., а с другой — ремесленной и кустар-
ной мелцой промышленности.
378
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Хотя начало XVIII в. мы можем считать первой гранью
мануфактурного периода в промышленном развитии России,
это не должно быть понимаемо в том смысле, что русская ману-
фактура и развившаяся крупная промышленность возникли
только в начале XVIII в., были созданы только Петром и при-
том «искусственно» им насаждены, без всякой предшествую-
щей экономической подготовки (как это впервые стал утвер-
ждать один из историков русской промышленности, Корсак1, а за
ним и многие писатели народнического направления). Наобо-
рот, из предыдущего изложения мы видели, что уже в Рус-
ском государстве второй половины XVII в. наряду с господством
мелкой городской ремесленной промышленности зарождаются
формы «крупной» (по тому времени) промышленности. Первые
её зачатки зарождаются в крупных вотчинных хозяйствах
в виде различных работающих на широкий рынок промышлен-
ных производств (предприятия Морозова и др.) или появляются
в форме иностранных предприятий, создаваемых преимуществен-
но для удовлетворения военных и прочих нужд государства.
Но всё же эти зачатки и своеобразные формы «крупной»
промышленности ещё не положили в XVII в. начала мануфак-
турного периода в русской промышленности. Это начало сле-
дует отнести именно к петровским преобразованиям, так как
отдельные элементы, бывшие уже налицо раньше и являвшиеся
необходимыми предпосылками возникновения мануфактуры,
во время Петра I вылились уже в законченную систему.
Вопрос о социально-экономической природе петровской
промышленности и петровских мануфактур издавна вызывал
острые разногласия среди историков и экономистов. Этот
вопрос дискутируется и до настоящего времени.
Основной вопрос шёл о том, являются ли петровские ману-
фактуры капиталистическими предприятиями и создали ли
они, хотя бы в зачаточной форме, тот «капиталистическийуклад»,
который заложил начало дальнейшего строительства промыш-
ленности России на капиталистических основах? Или петров-
ские мануфактуры были мануфактурами «крепостными», как
и вся экономика петровской эпохи, и «перелом» от феодально-
крепостнической экономики мануфактур произошёл позднее,
где-нибудь в конце XVIII в. или в начале XIX в.?
Из дореволюционных экономистов Туган-Барановский впер-
вые заявил, что созданная Петром I крупная промышленность
не была капиталистической и что капиталистическое произ-
водство в России того времени вообще не было возможно. По-
кровский и его «школа», извращая социально-экономическую
природу петровских преобразований как порождённых эко-
А. Л. Корсак, О формах промышленности, 1861, стр. 127—128 и ел.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 379
номикой «торгового капитализма», считали и петровскую ману-
фактуру «крепостной мануфактурой».
Несмотря на окончательное разоблачение и полное банкрот-
ство этих воззрений и всей «школы» Покровского, вопрос о со-
циально-экономической природе петровской мануфактуры в на-
стоящее время вновь поставлен на дискуссию в связи с другим
вопросом — о времени сформирования в русской промышлен-
ности «капиталистического уклада». Рубинштейн1, рассматри-
вая вопрос о «зарождении капиталистических отношений
(в России) в XVIII в.», утверждает, что мануфактуры XVII
и начала XVIII в. (т. е. петровские) «являлись мануфактурами
лишь по внешним, формальным признакам, в действительности
же представляли чисто крепостнические вотчинные предприя-
тия — государственные или частные — и стояли ещё вне капи-
талистического развития русской мануфактуры», были лишь
«придатком к помещичьему крепостному хозяйству».
Таким образом, Рубинштейн считает петровские мануфак-
туры «крепостными», как и крепостнические вотчинные пред-
приятия, вопреки научному пониманию, с точки зрения мар-
ксизма, экономической категории «мануфактуры». Маркс и
Ленин считали «мануфактуру» лишь особым этапом в развитии
капиталистической промышленности.
Мануфактура как форма капиталистического производства,
исторически предшествовавшая крупной машинной промышлен-
ности, «в развитии капиталистических форм промышленно-
сти... имеет важное значение, будучи промежуточным звеном
между ремеслом и мелким товарным производством с прими-
тивными формами капитала и между крупной машинной инду-
стрией (фабрикой)»2. Предпосылками возникновения капита-
листической мануфактуры на Западе являлись: экспроприация
земледельческого населения и возникновение наёмных про-
мышленных рабочих, ещё не полностью оторвавшихся от земле-
делия; накопление капитала и возникновение промышленного
капиталиста, становящегося во главе мануфактуры; наличность
рынка для массового производства и широкого обмена на базе
общественного разделения труда; известная высота мануфак-
турной, но всё ещё ручной техники, основанной на разделении
труда внутри мастерской.
В условиях возникновения мануфактуры в России все эти
предпосылки принимали в значительной степени иной характер
в связи с сущностью тех общественно-экономических отношений
крепостничества, в среде которого происходило зарождение
1 Н. Л. Рубинштейн, Крепостное хозяйство и зарождение капитали-
стических отношений в XVIII в., «Учёные записки МГУ», вып. 87, 1946.
а В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 336,
380
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
мануфактуры в России в XVIII в., но которые не могли изменить
капиталистической природы мануфактуры.
Посмотрим теперь, из каких элементов и признаков сла-
гается социально-экономическая природа капиталистической
мануфактуры и были ли они налицо в крепостнической России
начала XVIII в.
Наличие значительных состояний и накопление капиталов
в XVI—XVII вв. создавались, как мы видели, в виде крупных
денежных состояний землевладельческого класса, а также
торговцев и промышленников. Крупный торгово-купеческий
капитал явился главным источником создания первых ману-
фактур петровского времени. Среди петровских «фабрикантов»
пестрят имена бывших московских «гостей» и купцов. К ним
относятся также некоторые крупные землевладельцы, неболь-
шое число иностранцев и других лиц. Правда, большинство
этих лиц за недостаточностью собственного капитала получало
на устройство промышленных предприятий пособия от казны.
Но размеры и число этих пособий не были особенно значитель-
ны: по подсчётам Туган-Барановского, не более 15—20 част-
ных предприятий из сотни, учреждённых в петровское время,
получали ссуды на предприятие до 15—30 тыс. руб., а по но-
вейшим исследованиям и того меньше.
Понятно, что возникновение «крупной» мануфактурной про-
мышленности в России XVIII в. по существу своему было тес-
нейшим образом связано с государством, с его военными и хо-
зяйственными задачами, а вместе с тем и с той финансовой
помощью, которую это государство оказывало нарождающейся
промышленности. И в Западной Европе, даже в передовых
промышленных странах, как Франция, участие государства
своими капиталами, создание казённых промышленных ману-
фактур, имело место и оказало сильное влияние на развитие
частной капиталистической промышленности. И там частное
предпринимательство находило поддержку со стороны государ-
ства в виде различных промышленных привилегий, таможен-
ной защиты и т. п.
В этой же плоскости должен рассматриваться и вопрос об
образовании необходимого для мануфактуры массового об-
мена и широкого рынка. Крепостное хозяйство с его натураль-
но-потребительским характером и слабой степенью развития
общественного разделения труда не могло стать особенно ши-
роким рынком массового потребления для возникающей ма-
нуфактуры. Но всё же петровские мануфактуры в значительной
степени работали и на широкий рынок, вырабатывая сукно,
полотно, гвозди, посуду и пр. Эта сторона мануфактуры в Рос-
сии получила даже большее развитие, чем в Западной Европе,
ввиду неразвитости ремесла и более раннего возникновении
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 381
широких рыночных связей и обширного рынка. Но, конечно,
и в России, так же как и в Западной Европе, государство со
своими военно-промышленными заказами являлось, в особен-
ности вначале, наиболее крупным потребителем продуктов ма-
нуфактурной промышленности. Ремесло не могло удовлетворить
этот спрос ни по характеру своих продуктов, ни по их массе.
Именно поэтому крупные государственные поставщики как
в Западной Европе, так и в России при расширении спроса
со стороны государства, естественно, должны были притти
к выводу, что для этих крупных поставок можно опираться
только на объединённую мануфактуру, а не на мелкое ремесло.
Но при всём том нельзя и преувеличивать связи мануфактуры
петровского периода с государственными заказами и потреб-
лением.
Наконец, предпосылкой образования мануфактуры является
образование класса промышленного пролетариата. В этом отно-
шении в промышленном развитии России наблюдается наиболее
значительное отличие от Западной Европы. Условия крепост-
ного хозяйства и закрепощение значительной части земледель-
ческого населения не давали возможности такого значитель-
ного и быстрого сформирования свободных мануфактурных
рабочих, как это требовалось быстрым темпом развития самой
промышленности. Поэтому в соответствии со всем строем кре-
постного хозяйства вопрос о рабочих кадрах для русской ману-
фактуры XVIII в. стал в значительной мере сводиться к вопросу
о крепостном труде. Кадры свободных и вольнонаёмных рабочих
могли пополняться из городских ремесленников, но ремесло было
слабо развито, и этот источник был невелик и не мог создать
необходимых для мануфактуры квалифицированных рабочих.
Другим источником являлись отхожие крестьянские промыслы
оброчных крепостных крестьян, отпускаемых помещиком. Ино-
гда эти отхожие промыслы давали мануфактуре даже относи-
тельно квалифицированный труд разных «кустарей», занимав-
шихся промышленной переработкой у себя на дому и прино-
сивших свои технические навыки в мануфактуру. Наконец,
наиболее квалифицированными свободными рабочими были
иностранные мастера. Этим ограничивались кадры технически
обученных рабочих, подготовленных к мануфактурному произ-
водству.
Для развития петровской промышленности количество этих
свободных рабочих было всё же недостаточно. Иногда вновь
устраиваемые заводы вместе с пособием от казны получали от
старых казённых заводов также и опытных мастеров и рабочих.
Остальную массу наёмных рабочих предприниматели набирали
с большим трудом среди самых различных элементов: из бег-
лых, отставных солдат и солдатских детей, нищих, бродяг
382
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
и т. п. Хотя и в Западной Европе эти лица отчасти пополняли
кадры мануфактурных рабочих, но всё же в значительной части
последние пополнялись из массы пролетаризирующегося сво-
бодного сельского населения, а наиболее квалифицированные —
из бывших ремесленников. В России промышленность в усло-
виях слабого развития ремесла не могла иметь этих источников.
Вот почему для петровских мануфактур особенно остро ста-
вился вопрос об организации труда. В разрешении его не было
полной чёткости и последовательности. Знаменитый петровский
указ 1721 г.1 разрешал «купецким людям» покупать к фабри-
кам и заводам целые населённые деревни «под такою кондицией,
дабы те деревни всегда были уже при тех заводах неотлучно».
Но и другой способ — «приписки» крестьян к «купецким фаб-
рикам» — также не разрешал вопроса о вольнонаёмном или
крепостном труде в промышленности. «Приписные» к купец-
ким фабрикам хотя формально и не были крепостными, но всё
же это фактически нарушало монопольные сословные права
дворянства на принудительный, крепостной труд. Поэтому
борьба за рабочую силу для промышленности между дво-
рянством и купечеством получает в XVIII в. особенное
значение.
Но в петровскую эпоху участие дворянства в строитель-
стве крупных мануфактур было ограниченным. Дворянство
предпочитало строить в своих имениях промышленные пред-
приятия вотчинного типа для удовлетворения собственных
нужд. Лишь позднее, когда помещики стали выходить на рынок
со своей сельскохозяйственной и промышленной продукцией
наравне с продукцией купеческих мануфактур, остро встал
вопрос о монополии дворянства на крепостной труд.
Таким образом, в противоположность Западной Европе,
где развитие капиталистических мануфактур совпадало по
времени с отживанием крепостнических отношений и знамено-
вало победу буржуазии, в России первые ростки мануфактур-
ной промышленности стали развиваться в среде крепостного
хозяйства. Это обстоятельство привело к очень важным по-
следствиям. Крепостная система разрешала основной вопрос
организации производства — о рабочей силе. Поэтому «разви-
вать промышленность» и устраивать мануфактуры начинает
не только купеческий капитал, но и поместное дворянство,
в изобилии имеющее крепостную рабочую силу.
В результате борьбы дворянства за свою монополию на
рабочую силу указом 1762 г. запрещается предпринимателям-
недворянам покупать крестьян для своих мануфактур. И хотя
в 1798 г. разрешение покупать к промышленным предприятиям
1 ПСЗ, I, т. VI, № 3711.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 383
крестьян вновь восстанавливается, однако большого значения
в это время такая мера не имела, так как с XIX в. купеческие
мануфактуры стали уже везде переходить на вольнонаёмный
труд. Но дворянские мануфактуры ещё долгое время исполь-
зовали крепостной труд. На основе своих привилегий дворян-
ская промышленность в тех отраслях, которые были связаны
с источниками сырья дворянских поместий, как, например,
в суконном, полотняном, писчебумажном производствах, на-
чинает вытеснять купеческие мануфактуры; к концу XVIII в.,
например, из 40 суконных мануфактур 19 было дворянских
(Туган-Барановский). Обратное положение имело место в хлоп-
чатобумажных, шёлковых, кожевенных мануфактурах.
Петровские мануфактуры. Таким путём со времени Петра
возникают три основных вида мануфактур1: казённые, посес-
сионные, частные, преимущественно купеческие, а также вот-
чинные дворянские промышленные предприятия. Для центра-
лизованного государственного управления промышленностью,
в особенности казёнными и купеческими предприятиями, соз-
даются Берг- и Мануфактур-коллегии с подробным регламентом
об управлении промышленностью 9.
Что же представляли собой петровские мануфактуры в тех-
ническом и экономическом отношениях? Действительно ли они
были относительно крупными и технически централизованными
промышленными предприятиями или, наоборот, они предста-
вляли собой простую Совокупность примитивных светёлок
«кустарного» характера, объединяемых капиталом путём так
называемой «раздаточной системы»?
Вопрос этот в нашей экономической литературе также не
нашёл согласного решения. Первый историк русской капи-
талистической фабрики М. И. Туган-Барановский и историк
украинской фабрики А. П. Оглоблин, а также П. Г. Любомиров
решают вопрос в том смысле, что петровские и послепетров-
ские мануфактуры представляли собой централизованные и
весьма крупные по размерам предприятия. Эти авторы исходят
из того, что многие петровские мануфактуры имели по тысяче и
более рабочих. Другие исследователи (Е. В. Тарле, И. М. Кули-
шер) держатся противоположного мнения, считая, что только 1 2
1 По терминологии эпохи, петровские и послепетровские промыш-
ленные предприятия официально назывались различно: мануфактурами,
заводами, заведениями, фабриками. Последнее название не соответствует
научному содержанию современного понятия «фабрики», так как они были
типичными мануфактурами, притом даже часто децентрализованными,
хотя и довольно крупными по размерам. Поэтому мы и оставляем за ними
название «мануфактур», кроме тех случаев, когда по контексту необхо-
димо сохранить старое название, которое в таких случаях мы берём в
кавычки.
2 Д. Бабурин, Очерки по истории Мануфактур-коллегии, 1939,
384
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
очень немногие рабочие работали в здании мануфактуры,
остальные работали на дому, а значительное число их было
занято вспомогательными работами. Небольшое число фактов,
имевшихся в распоряжении этих авторов, не позволяло окон-
чательно и достаточно обоснованно решить этот вопрос.
Лишь некоторые публикации последнего времени позво-
ляют на основе подробного конкретного материала восста-
новить картину, каким путём старые вотчинные промыш-
ленные предприятия, работавшие трудом «тяглецов» или
барщинных крестьян у себя на дому, в некоторых слу-
чаях превращались постепенно в централизованные мануфак-
туры, работавшие частью на крепостном, частью на вольно-
наёмном труде.
На основании этих данных следует признать, что петров-
ские мануфактуры начала XVIII в. хотя и работали в преоблада-
ющей степени ручным трудом и с примитивным техническим обо-
рудованием, но всё же с разделением труда внутри мастерских,
иногда довольно крупных по своим размерам. В некоторых
отраслях техническое оборудование мануфактур (например,
ткацких) было таково, что оно легко вмещалось в обыкновенную
крестьянскую избу, почему такая «мануфактура» превраща-
лась в работу крестьян на дому и на их станах или в небольших
отдельных светёлках, но всё же с применением разделения
труда. В ряде таких, например, отраслей, как суконное, полот-
няное, шёлкоткацкое, весь процесс разбивался между центра-
лизованной мануфактурой (тканьё) и кустарной избой (уток,
пряжа, суровьё).
Если для характеристики величины и централизации пред-
приятий брать число рабочих, то по этому признаку многие
мануфактуры представлялись крупными предприятиями. На-
пример, на казённой парусной мануфактуре в Москве числилось
1162 рабочих, на суконной мануфактуре Щеголина— 730,
на казённой суконной мануфактуре Микляева — 742 рабочих
и т. п. Но, повидимому, при таком значительном числе рабочих
техническая концентрация производства в этих мануфактурах
была невелика. Некоторые сохранившиеся описания их сви-
детельствуют, что, например, ткацкие мануфактуры часто пред-
ставляли собой не единое предприятие с сотнями рабочих в од-
ном здании, а скорее объединённую систему отдельных светёлок
или даже частичную работу на дому отдельных кустарей. Так,
например, одна из крупных парусных мануфактур Меншикова
в Почепе состояла из 23 светёлок для «работных людей», 8 ам-
баров для работ, ряда других деревянных построек. Другая
парусная мануфактура, Строгановых (1732 г.), состояла из 13
светёлок в 7—8 окон. Таким образом, «мануфактуры» предста-
вляли собой иногда посёлки из кустарных изб, настоящие же
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 385
«заводские>> здания, каменные и крупные по размерам, встре-
чались, по крайней мере в легкой промышленности, не часто1.
Но иногда (например, на железных заводах) техника про-
изводства требовала работы в общих мастерских с применением
механической двигательной силы, преимущественно водной,
с пользованием горнами и раздувальными мехами, кричными
печами и пр. Хотя и в таких случаях рабочий пользовался
лишь примитивными ручными инструментами и орудиями в виде
молота, клещей и пр., но всё же это давало возможность в более
крупных размерах кооперации труда и его разделения, т. е.
повышения производительности. При этом даже на некоторых
наиболее важных казённых предприятиях в заводском здании
производились лишь некоторые операции, которые на дому
у мастеров выполнять было невозможно, остальные же работы
производились в кустарных светёлках или на дому у мастеров.
Например, такое важное производство, как Тульский оружей-
ный завод, имело очень небольшую техническую централиза-
цию производства. Если так обстояло дело на казённых ору-
жейных заводах, то, конечно, ещё менее централизованным
и ещё более приближающимся по своей организации к типу
кустарных светёлок было производство на других, более мел-
ких и частных мануфактурах, что признают даже защитники
теории «централизованной» мануфактуры* 2.
Некоторые элементы товарно-капиталистического харак-
тера этих мануфактур и их технически централизованная орга-
низация проявляются совершенно ясно. Но вообще говоря,
техника и централизация производства были не особенно ве-
лики. И ещё долгое время вопросы техники были основными
в организации промышленности. Приходилось принимать не
всегда успешные меры к улучшению и поднятию техники путём
централизации и механизации производства.
Так, в 1712 г. Пётр I в целях «лучшего усмотрения и по-
спешения» в оружейном деле приказывает построить на Туль-
ском заводе «оружейный двор, дабы то ружьё делать всеми
мастеровыми на том оружейном дворе безостановочно, а по
домам, где кто живёт, ружья впредь отнюдь не делать». Следо-
вательно, до тех пор ружьё выделывалось мастерами по своим
мастерским, и только некоторые операции (сверление дула)
делались в заводских мастерских и на заводских станках.
В 1718 г. оружейный двор был готов, но, повидимому, цен-
трализованное производство на нём так и не наладилось, так
как работа на дому и впредь разрешалась, а в 1733 г. зпачи-
, 1 Л. Л. Оглоблин, Очерки истории украинской фабрики. Мануфактура
в гетманщине, 1925, стр. 49, 66.
2 П. Г. Любомиров, Очерки по истории русской промышленности
в XVIII и начале XIX в., 1930, стр. 39, 94, 120, 173.
25 П. И. Лященко, т. I
98G
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
тельная часть построек оружейного двора была снесена на
сломЧ
Таким образом, следует отметить, что петровские ману-
фактуры не произвели большого переворота в технике, разви-
ваясь в основном на базе ручной ремесленной техники, но вместе
с тем и на базе применения кооперации крупных масс рабочих
с широким разделением труда между ними в централизованной
или децентрализованной мануфактуре. В этом и заключается
значение петровской эпохи как эпохи, в которой наме-
тились направление и организационные формы дальнейшего
промышленного развития и перехода мануфактуры в фаб-
рику.
Решение вопроса о характере петровских мануфактур долж-
но быть дано не в плоскости общих для всех видов промышлен-
ности положений, а в зависимости от конкретных технических
и экономических условий возникновения и работы этих отрас-
лей и отдельных предприятий. В зависимости от того, берут ли
эти производства и предприятия своё начало из среды вотчин-
ного производства, первоначально для нужд собственного
потребления владельца и с применением исключительно крепост-
ного труда, или из мелкого ремесла, из «домашней» промыш-
ленности крестьян, или, наконец, они создаются в виде спе-
циальных казённых или купеческих крупных мануфактур для
работы на продажу и для поставок государству, — определя-
лись и формы организации мануфактур.
В этом отношении интересную сравнительную картину для
XVII—XVIII вв. дают, с одной стороны, вотчинное полотня-
ное производство «государевых вотчин» и «хамовных слобод»
под Москвой (Кодашево, Хамовники) и под Ярославлем (Брей-
тово, Черкасове) и, с другой стороны, Тульские и Каширские
железные заводы.
Хамовные государевы слободы ведутсвоё начало ещё с XVI в.,
когда, повидимому, прежние поселения здесь свободных ремес-
ленников были подчинены вотчинному режиму. К XVII в.
они представляют собой типичную феодальную вотчину про-
мыслового типа: тяглое промышленное население отбывает за
надел и за «государево жалованье» повинность в виде исключи-
тельно хамовной повинности «издельем», т. е. выработкой по-
лотна. В начале XVII в. все «тяглецы» работают на своих ста-
нах у себя на дому. Никаких «вольных» рабочих, кроме немно-
гих иностранных мастеров, нет. Типичные черты промысловой
феодальной вотчины проявляются совершенно ясно. Большая
часть продукции идёт на собственное потребление вотчинника —
царя и его двора, — и только излишки идут на продажу. Hot
1 «Архив истории труда в России», т. I, стр. 18—19.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 387
уже к концу XVII в. прежняя работа на дому и на своих ста-
нах заменяется работой в «палатках», на хамовном дворе, т. е.
в централизованной мануфактуре; отработки превращаются
в промышленно-заводской труд1. К концу XVII в. полотняное
производство в этих сёлах начинает глохнуть, а в начале XVIIIb.
в Хамовниках возникает первая, уже приближающаяся к капи-
талистическому типу, полотняная мануфактура компании рус-
ских купцов во главе с иностранцем Тамесом, хотя работающая
частично и на крепостном труде «приписных» крестьян.
Другого рода типичную промысловую феодальную, вотчи-
ну представляли уже упомянутые выше вотчины ^боярина
Морозова с многочисленными отраслями производства—поташ-
ным, железоделательным, полотняным, юфтяным и др. Зна-
чительная часть их уже к концу XVII в. либо замирает (как
хамовное полотняное дело), либо переходит в казну и поступает
в эксплоатацию в руки торговых людей (как железоделательные
заводы в Павлове, где ещё при Морозове применялся наёмный
труд)1 2.
Иной характер имело возникновение крупной мануфак-
туры, например, в таких отраслях, как железоделательное
производство Тульских и Каширских заводов. В Тульском
районе металлическое производство в виде мелкого кузнеч-
ного кустарничества и ремесла, как мы видели выше, существо-
вало издавна. История крупного производства начинается
здесь с 1632 г., когда иностранцу Виниусу была дана царём
Михаилом Фёдоровичем жалованная грамота на устройство
железоделательного завода (в 15 верстах от Тулы). Как сырье-
вая база к заводу были приписаны Дедиловские рудники; к за-
воду же была приписана волость в 347 душ крестьян. Это был
целый промышленный производственный комплекс под общим
названием «Городищенских заводов». Заводы полностью ис-
пользовали кадры, технику и весь производственный аппарат
местного кузнечного ремесла и кустарничества.
На этой же почве развития мелких крестьянских домашних
промыслов и ремесла возникает и другое предприятие Тамеса,
полотняная фабрика в Кохме, где были издавна распростра-
нены крестьянские домашние полотняные промыслы. Навыками
крестьян в полотняном ткачестве воспользовался Тамес при
устройстве своей «фабрики».
Сюда же относится устройство в Туле в 1699 г. первого
чугунолитейного завода русского мастера, кузнеца Антуфьева
1 А. Л. Якобсон, Ткацкие слободы и сёла в XVII в., ГАИМК, вып. 113,
1934; «Крепостная мануфактура в России», ч. III; «Дворцовая полотня-
ная мануфактура XVIII в.», изд. Академии наук, 1932.
2 «Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII в.», 1933.
стр. LXXV и сл.
388
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
(Демидова), который затем построил ряд чугунолитейных и
железоделательных заводов на Урале. И здесь первые заводы
большей частью устраиваются па местах старых, кустарно-ре-
месленных разработок (Нейвинский завод — близ старого Федь-
ковского, Каменский — у разработок Долматовского монасты-
ря и др.). Таково же было развитие в XVIII в. мануфактур в селе
Павлове, в Устьжелезопольской и др.
Вообще игнорирование Туган-Барановским связи петров-
ских мануфактур XVIII в. с домашними промыслами XVII в.
глубоко ошибочно, и в этом отношении он делает шаг назад
сравнительно с Корсаком, чью характеристику крестьянской
домашней промышленности Ленин считал более правильной х.
В каком же отношении стояла эта мелкая, домашняя, так
называемая «кустарная», промышленность к процессу возник-
новения мануфактуры в России?
Маркс и Энгельс, рассматривая вопрос об образовании
мануфактур на Западе, указывают, что «ближайшим следствием
разделения труда между различными городами было возникно-
вение мануфактур, отраслей производства, выросших из рамок
цехового строя»1 2. В России возникновение мануфактур про-
исходило в условиях крепостного хозяйства и было более тесно
связано не с цеховым городским ремеслом, которое было слабо
развито, а с крестьянской домашней промышленностью, из-
давна имевшей большое распространение в деревне, составляя
«...необходимую принадлежность натуральногохозяйства,остат-
ки которого почти всегда сохраняются там, где есть мелкое
крестьянство... Промышленности, как профессии, еще нет в этой
форме: промысел здесь неразрывно связан с земледелием в одно
целое»3. Всё более исчезая в период капитализма, крестьянская
домашняя промышленность безусловно пользовалась ещё зна-
чительным распространением в XVIII в., в период зарождения
мануфактуры. Но уже в это время промышленность начинает
постепенно отрываться от земледелия.
Производство продуктов на рынок превращало крестьян-
скую домашнюю промышленность в товарное производство,
отделяя промышленность от патриархального земледелия.
Дальнейшее развитие товарного производства у мелкого про-
изводителя приводило к появлению торговца-скупщика, сна-
чала лишь скупавшего продукты ремесла и домашней крестьян-
ской промышленности, а затем становившегося руководителем
1 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 395; Корсак, О формах
промышленности, 1861, стр. 119—121; «Материалы по истории крестьян-
ской промышленности XVIII и первой половины XIX в.», изд. Академии
наук, 1935.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 45.
3 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 285,
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 389
всего производства, объединяя производителя раздачей сырья,
снабжая средствами производства и объединяя процесс про-
изводства в одном месте. Мелкий крестьянин-промышленник и
ремесленник всё больше подпадали под власть и эксплоатацию
капитала. Таким образом и возникала мануфактура как в её
начальной форме— простой кооперации, — так и в виде гете-
рогенной и органической мануфактуры1.
Вот эта-то форма мануфактуры издавна и получила у нас
название «кустарной промышленности». Народники, исходя из
исторической связанности её с крестьянской домашней про-
мышленностью и ремеслом и не считаясь с историческими про-
цессами превращения кустарной промышленности в товарное
производство, рассматривали её как «народное производство»,
антитезу капитализма. В действительности уже с XVIII в.,
вместе с возникновением и развитием товарного обращения, эти
формы мелкой домашней промышленности если и не полностью
изживают себя, то всё более отрываются от патриархального
земледелия, постепенно превращаясь ещё в период крепостного
хозяйства в органическую часть мануфактуры. Ленин, разгро-
мив народников и их противопоставление «кустарной» промыш-
ленности капитализму в период капиталистической России,
определил вместе с тем и историческое место домашней промыш-
ленности, ремесла, мануфактуры и фабрики в историческом
развитии форм промышленности.
Поэтому, когда в дальнейшем мы будем говорить в соответ-
ствии с терминологией эпохи о «кустарной» промышленности,
мы должны понимать её как одну из исторических форм ману-
фактуры, в начальной ли её форме простой кооперации мелкого
товаропроизводителя или в виде гетерогенной и органической
мануфактуры.
В генезисе петровских мануфактур капиталистического
типа необходимо также подчеркнуть значение переноса ино-
странной техники и иностранного капитала, в особенности
в развитии основных отраслей чёрной металлургии. Так, тот
же Виниус, сначала в компании с двумя другими иностранцами,
Акемой и Марселисом, а затем последние самостоятельно учре-
ждают ряд заводов на Ваге (близ Вологды), Каширские, Прот-
винский, Угодские и др. Оставляя в стороне длительную исто-
рию перехода и передач этих заводов из рук в руки и из одного
приказа в другой, а также не всегда удачливую судьбу самих
заводчиков, можно всё же видеть в этих заводах по их органи-
зации, составу рабочих, технике и пр. одну из первых центра-
лизованных мануфактур товарно-капиталистического типа, воз-
никших на основе переноса иностранной техники, использова-
1 См. К. Маркс, Капитал, Т. I, 4949, стр.- 343—344.
390
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII Й.
ния опыта иностранных мастеров и вольнонаёмных русских
рабочих и ремесленников.
Эти мануфактуры также большей частью возникли на основе
старых ремесленных и «кустарных» разработок, но уже с при-
менением опыта иностранных мастеров и капиталов иностран-
ных предпринимателей. Большинство рабочих на Тульских и
Каширских заводах не только по основному производству, но
и по добыче сырья были вольнонаёмными. Только заготовка
дров и транспорт были организованы на началах обязательной
оброчной повинности. Технически процесс производства на
большинстве заводов был централизован, но централизован не
полностью. Техническое внутризаводское разделение труда и
расчленение процесса производства на некоторых заводах про-
водилось довольно полно, хотя не целиком. Применялись при-
митивные механические двигатели и машины. По назначению
продукции часть её, особенно, например, на заводах Акемы
(полосовое и кровельное железо, железные ставни, сковороды,
якоря и пр.), шла на вольный рынок. С орудийных и ору-
жейных заводов, преимущественно с заводов Марселиса, про-
дукция — пушки, ядра, гранаты (кстати сказать, очень плохого
качества) — шла в казну, но и эти заводы выделывали значи-
тельное количество предметов широкого потребления на воль-
ный рынок Ч
Первой и наиболее простой формой организации «крупной»
промышленности, на которую главным образом обратил вни-
мание Пётр I, было устройство казённых промышленных пред-
приятий.
Военные нужды, создание флота, переустройство армии,
строительство городов требовали быстрых мер по усилению
промышленного производства. Так, создаются оружейные и
металлургические заводы Петровский, Сестрорецкий, Охтен-
ский, Тульский. На Урале создаются казённые горные заводы,
из которых наиболее крупные Уктусский и Каменский. Круп-
ными казёнными предприятиями были парусная фабрика в Мо-
скве, селитренные заводы в Казани и на юге, ряд заводов сте-
кольных (в том числе наиболее крупный знаменитый Петер-
бургский, существующий до сих пор), писчебумажных, сукон-
ных, табачных, шёлковых и пр. О размерах этих казённых пред-
приятий можно судить по таким цифрам: к девяти пермским
горным заводам было приписано 25 тыс. крестьян, на Сестро-
рецком заводе работало 683 рабочих, к Тульскому заводу было
приписано 508 дворов крестьян, на парусной фабрике в Москве
1 Бакланов, Мавродин и Смирнов, Тульские и Каширские заводы
в XVII в., ГАИМК, вып. 98, 1934; «Крепостная мануфактура в России»,
ч. I; «Тульские и Каширские железные заводы», взд, Академии,ваук,
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 391
работало 1162 человека. Устроенные на казённые средства,
эти заводы работали с помощью иностранных мастеров и русских
рабочих и крестьян, приписываемых на заводы, как на «госу-
дареву службу».
Однако довольно скоро пришлось отказаться от такой орга-
низации промышленности, повидимому, из-за трудности упра-
вления предприятиями, работающими не на государственный,
а на частный рынок. В руках государства остались главным
образом предприятия, обслуживающие нужды государства, —
оружейные, металлургические, пушечные, горные, пороховые
и некоторые другие. Постепенно значительная часть пред-
приятий, работавших на широкий, частный рынок, в особен-
ности лёгкой промышленности, передаётся на определённых
условиях пользования частным лицам.
Вместе с небольшим числом прежде существовавших пред-
приятий возникает, таким образом, с одной стороны, особая
группа купеческих мануфактур, работающих на вольнонаём-
ном труде, с другой — так называемые «посессионные ману-
фактуры». В 1723 г. издаётся общее распоряжение, чтобы «ка-
зённые фабрики» передавать «партикулярным лицам» отдельно
или компаниям. Главным контингентом этих компаний и отдель-
ных предпринимателей были купцы, посадские, иностранцы,
иногда дворяне. Так, Казанская суконная казённая мануфак-
тура была передана купцу Микляеву, другая — купцу Щего-
лину, бумажная мануфактура в Петербурге — Маслову и
Солодовникову, московские полотняные заводы — купеческой
компании — Андрею Турке, Цынбалыцикову и др. Из дворян-
ских промышленных компаний наиболее крупная шёлковая
мануфактура была организована графом Апраксиным, Ша-
фировым и Толстым. Крупнейшим иностранным предпри-
нимателем был владелец нескольких мануфактур Тамес, стояв-
ший также во главе компании из русских крупных купцов.
«Незнатные» имена торгового купечества, притом почти ис-
ключительно русского, пестрят среди списков предпринима-
телей петровской эпохи. Это имело место как по отношению
к частным предприятиям, устраиваемым самостоятельно, так
и по отношению к арендуемым казённым.
Часть фабрик устраивалась целиком «своим коштом», часть —
лишь с пособием от казны. Так, в упомянутой крупной компа-
нии Шафирова учредителями вложен был капитал в 81,3 тыс.
руб. и пособие от казны — 36,7 тыс. руб. В компании Тамеса
учредителями внесено было 46 тыс. руб. (в том числе самым
крупным пайщиком, Микляевым, 12 тыс. руб.) и 5 тыс. руб.
пособий от казны. Капитал компании игольного завода Томи-
лина составлял 33 тыс. руб., полотняной: фабрики Гончарова —•
142 тыс. руб.
392
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Таким образом, принимая во внимание ценность денег того
времени, можно считать, что в организацию промышленных
предприятий вкладывались крупные капиталы, в переводе
на современные деньги до миллиона и более рублей. «Перво-
начальное накопление», повидимому, достигло уже достаточных
по тому времени размеров. Но развитие мануфактурной про-
мышленности происходило в условиях крепостной хозяйствен-
ной системы. Основным вопросом оставался недостаток свобод-
ного и квалифицированного промышленного рабочего.
Впервые мануфактура с применением крепостного труда
на особых условиях возникает на основании указа 1721 г.
о дозволении «для размножения заводов как шляхетству, так
и купецким людям к тем заводам деревни покупать невоз-
бранно с позволения берг- и мануфактур-коллегии токмо под
такою кондицией, дабы те деревни всегда были уже при тех
заводах неотлучно»1. Так образуется особый вид мануфактур,
получивших позднее название «посессионных»1 2. Посессион-
ными стали называться частные купеческие или бывшие казён-
ные заводы, которые передавались в пользование частным
лицам со строениями, землёй, иногда денежной ссудой и с пра-
вом покупки крестьян на указанных условиях. Посессионные
владельцы получали освобождение от обязательной государ-
ственной службы, от налогов, таможенные льготы и пр.
Особенности организации и положения посессионных ра-
бочих были следующие. Крестьяне были «крепки» не владель-
цу, а предприятию, они не могли продаваться отдельно от него
и составляли с ним нераздельное целое. Всё производство по-
сессионных заводов находилось под контролем правительства.
Размеры, предметы и качество выработки продуктов вплоть,
например, до определения ширины и добротности сукон, усло-
вия сбыта продукта, размеры заработной платы и условия ра-
боты — всё это находилось под контролем и регулировалось
правительством.
При таких условиях посессионные предприятия представ-
ляли собой малоподвижный и некапиталистический аппарат.
Владелец был связан прежде всего обязательными условиями
количества и качества производства товара, его расценками,
поставкой и т. п. Он был связан наличностью определённого
состава приписанных к предприятию рабочих. Положение по-
сессионных и приписных рабочих было весьма тяжёлое. Очень
часто возникали волнения, происходили восстания рабочих. За-
работная плата была ничтожна: мужчинам—от 4 р. 50 к. до
8 р. 50 к. в месяц, женщинам — 2—3 руб. в месяц. Некоторые
1 ПСЗ, I, т. VI, № 3711.
2 Там же, т. XXIV, № 18087 и 18211.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА ХУНТ В. 393’
заводчики содержали рабочих на всём готовом и платили за них
подати, как помещик за своих крепостных, а рабочие должны
были на него работать по известной таксе. Выработанные деньги
зачислялись в подать, и на руки выдавалось лишь несколько ко-
пеек. Каждый посессионный рабочий затрачивал на заводскую
работу до 260 дней в год, некоторые отпускались на полевые
работы на 1—2 месяца. Что касается продолжительности рабочего
дня, то обыкновенно работали по 11—13 и даже по 15 часов в
сутки и более1. Применялась система «уроков», благодаря чему
заводским рабочим приходилось исполнять годовую выработку
и за малолетних и за стариков. Очень широко применялся труд
малолетних. Вместе с тем заводчик не имел права уволить
рабочих и сократить производство. Не было и постоянных
кадров профессиональных и квалифицированных рабочих.
Наконец, последним видом крепостной промышленности
являлись вотчинные помещичьи предприятия, работавшие ис-
ключительно крепостным трудом принадлежавших помещику
крестьян. Помещичьи дворянские мануфактуры были сравни-
тельно мало распространены в петровскую эпоху, если не счи-
тать чисто феодально-вотчинных предприятий, не носящих ещё
характера мануфактур (винокуренные, поташные), а из соб-
ственно мануфактурных предприятий — преимущественно су-
конные. Дворянские мануфактуры стали больше развиваться
лишь со второй половины XVIII в., в период усиления дворян-
ской покровительственной политики, вплоть до 1840—1850 гг.,
после чего они начинают окончательно изживать себя.
Итоги строительства петровских мануфактур. Для Петра I
задачи обороны страны и борьба за Прибалтику и Азовское
море в первую очередь выдвигали необходимость развития
металлургической промышленности. Этим было обусловлено
расширение Тульских, Липецких, Олонецких и Каширских
заводов, Боринского завода у Воронежа, постройка пушечных
заводов в Москве и Петербурге, постройка крупнейшего Сестро-
рецкого завода для выделки оружия и других металлических
изделий. Но наибольшее значение в развитии металлургиче-
ской промышленности со времён Петра I получает Урал.
Кустарные разработки руды на Урале велись ещё много
ранее, особенно в местах старых рудных разработок, в «чуд-
ских копях» X—XII вв. Русские крестьяне-колонизаторы, пе-
реселявшиеся на Урал из новгородских, тульских, олонецких
районов, приносили на Урал навыки по переработке металлов,
приобретённые на родине, и устраивали здесь примитивные
домницы для выплавки железа. На металлургические богатства
1 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
1903, стр. 569—575.
394
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Урала московское правительство обратило внимание ещё в
XV в., но главным образом на добычу драгоценных металлов,
серебра, в котором оно особенно нуждалось. Иван III в 1491 г.
отправил специальную экспедицию «рудознатцев» для поисков
серебряных руд. Экспедиция обнаружила вместо серебряной
медную руду на реке Цыльме, где и был устроен завод х. В XVI в.
поисками руды на Урале занимались Строгановы. Цари Михаил
Фёдорович и Алексей Михайлович неоднократно, но безрезуль-
татно посылали на Урал «рудознатцев» из иностранных масте-
ров для поисков руды. После многих неудачных поисков ан-
гличан-рудознатцев в 1635 г. московский «гость» Светешников
открыл два богатых месторождения меди на реках Яйве и Каме.
Но только Пётр I принимает решительные и успешные меры для
организации металлургической базы на Урале. Уже в 1696 г.
он отправляет уральскую руду на исследование за границу
и на опытные плавки на Тульский завод. Были даны отзывы о вы-
соком качестве руды. В 1698 г. Пётр I начинает постройку пер-
вого завода, на реке Нейве, через год — второго завода, на
реке Каменке, а затем, в 1702 г., — Уктусского и Алапаевского
заводов. Впоследствии Невьянский завод был передан в соб-
ственность тульскому оружейному мастеру Антуфьеву (Деми-
дову), который построил Тагильский завод. Высокое качество
уральской руды и чугуна обеспечило успех металлургии Урала.
Для наблюдения и организации дела Пётр посылает на Урал
тогдашних знатоков металлургии, сначала Татищева, затем
Геннина, много сделавших для развития промышленности
Урала.
При Петре на Урале было 11 железоделательных и меде-
плавильных заводов. Такие же заводы были в Тульском, Липец-
ком, Олонецком, Муромском, Гжатском районах, в Петербурге.
Полотняные заводы числом 15 располагались главным об-
разом в Московском районе, 11 кожевенных — в Москве, в
Костромском и Ярославском районах, шёлковые — в Москве,
химические и скипидарные — в Москве, Твери, Рязани и др.
Кроме того, возникают суконные, писчебумажные, стеколь-
ные, шёлковые, обойные, фарфоровые, табачные и прочие фаб-
рики. В Сибири организуется разработка серебро-свинцовых
руд и плавка их в Нерчинске и т. д.
Таковы были основные типы и направления промышленно-
сти, сформировавшейся со времени петровской мануфактуры.
Они, как мы видели, значительно расширяли промышленное
производство, существовавшее до этого времени, и по числу
своему и по новым отраслям производства. Многие из этих
отраслей имелись и в допетровскую эпоху, но со времени Петра
1 Д, А, Кашшщев, История металлургии Урала, т, 1,1939, стр. 25,
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И МАНУФАКТУРА НАЧАЛА XVIII В. 395
они получили сильнейший толчок для своего развития. Не
имеется сколько-нибудь точных данных о числе мануфактур,
возникших при Петре. Наиболее часто приводимые цифры
Кирилова 1 дают 233 мануфактуры к концу царствования Петра,
но цифры эти для некоторых отраслей, повидимому, значительно
преуменьшены, а с другой стороны, в них попали некоторые
мелкие предприятия немануфактурного типа. По другим дан-.
ным1 2, из 195 наиболее крупных мануфактур было 10 сукон-
ных, 9 полотняных, 7 шёлковых, 5 кожевенных, 4 писчебумаж-
ных, 3 оружейных.
Новейшие работы (особенно по недавно обнаруженным ар-
хивам Берг-коллегии, а также Мануфактур-коллегии) позволя-
ют предполагать несколько меньшее количество крупных, чисто
мануфактурного типа промышленных предприятий в петров-
скую эпоху, чем указанная цифра Кирилова. Но всё же это
уменьшение не настолько значительно, чтобы изменить харак-
тер и громадное значение строительства петровских мануфактур.
Так, общий пересмотр количественных цтогов петровских ма-
нуфактур, произведённый Заозерской3, дал не слишком боль-
шое отклонение от приведённых выше старых исчислений Ки-
рилова и других. По новым материалам Заозерская насчи-
тала 205 мануфактур, из которых 90 (43%) возникли на казён-
ные средства и 115 (57%) — на частные капиталы. По отраслям
35% приходится на металлургию и 16% — на текстильную
промышленность. Из указанного числа закрылись до смерти
Петра I 11 мануфактур и 7 не работали. Наконец, сверх исчис-
ленных 205 мануфактур предполагалось к открытию, но не
открылось 45 мануфактур.
Если принять во внимание, что по тем же данным Заозер-
ской ко времени Петра I имелась 21 мануфактура, основанная
в XVII в. (из них 4 казённых и 17 частных), то станет ясным,
что толчок, данный Петром I в увеличении числа мануфактур
с 21 до 205, — был достаточно мощный, чтобы заложить основу
нового периода в развитии промышленности — мануфактур-
ного периода, в точном научном экономическом понимании этого
слова. К тому же сама Заозерская признаёт, что наёмные ра-
бочие имелись во всех без исключения петровских мануфак-
турах и «всюду составляли основную производственную
силу»4.
1 И. Кирилов, Цветущее состояние Всероссийского государства
(1727 г.), кн. II, 1831, стр. 133.
2 И. Голиков, Деяния Петра Великого, ч. VII, 1789; ср. также
К. Герман, Историческое начертание горного производства в Российской
империи, ч. I, 1810.
3 Е. И. Заозерская, Мануфактура при Петре I, 1947,
4 Там же, стр. 140.
396
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Другими словами, мы должны признать, что петровской
мануфактурой был впервые заложен капиталистический уклад
в промышленности России. Ещё большее значение имело то
обстоятельство, что крупная мануфактура при всём своём
невысоком техническом уровне способствовала общему подъёму
производительных сил. Это особенно сказалось, например, на
таких отраслях, как металлургия.
По размерам производства чугуна Россия того времени стоя-
ла на одном из первых мест в мире. Правда, сколько-нибудь
точной и достоверной цифры выплавки чугуна в России в на-
чале XVIII в. у нас не имеется. По утверждению Голикова, при
Петре I вырабатывалось чугуна 6,6 млн. пудов, но, повидимому,
эта цифра значительно преувеличена. Она оспаривается новей-
шими исследователями или как простая опечатка, а вернее, как
цифра «штатной», т. е. проектной выработки заводов, а не дей-
ствительной выработки1, так как продукция чугуна в 1767 г.
выражается только в 4 985 тыс. пудов, т. е. тоже в очень зна-
чительной цифре. На основе более подробных исчислений про-
изводительности отдельных заводов новейшие исследователи
определяют цифру действительного производства чугуна при
Петре I (1718г.) в 1,6 млн. пудов и даже того меньше1 2. К этому
нужно добавить, что Англия к середине XVIII в. выплавляла
чугуна всего около 1,8 млн. пудов. Другими словами, даже
минимальные исчисления выплавки чугуна в России в начале
XVIII в., как мы видим, давали цифры, близкие к выплавке
чугуна в Англии.
Ремесло. Наряду с этими относительно крупными пред-
приятиями мануфактурного типа при Петре продолжает раз-
виваться и мелкая промышленность ремесленного и кустар-
ного типа. Развитие городских центров, особенно таких круп-
ных и новых, как Петербург, вызывало здесь быстрый рост
разнообразного городского ремесла. В Петербурге ремеслен-
ники насчитывались во всяком случае тысячами. Здесь были,
кроме обычных и старых ремесленников — башмачников, порт-
ных, кожевников, столяров и пр., — также и новые— карет-
ники, переплётчики, часовые мастера, парикмахеры, мастера
модных нарядов и пр.
Попытка организации городского ремесла на западноевро-
пейский манер была сделана Петром I при введении новых го-
родских учреждений «Регламентом главного магистрата» в
1 С. Г. Струмилин, Чёрная металлургия в России и в СССР, 1935,
стр. 147—180.
2 Д. А.Кашинцев, История металлургии Урала, т, I, стр. 56—58; Сигов,
Очерки по истории горнозаводской промышленности Урала, 1936, стр. 22.
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 397
1721 г.1 и особым указом 27 апреля 1722 г.1 2 По этим узаконениям
Петра I все городские «регулярные» жители были разделены на
две гильдии: к первой отнесены крупные торговцы, доктора,
аптекари, золотых дел мастера, живописцы; ко второй — мелоч-
ные торговцы и мелкие ремесленники. Последние разделялись
по специальности на «цунфты» (цехи) во главе с ольдерманами
(старшинами), которые должны были вести особые цеховые
книги, записывать в них всех ремесленников и следить, чтобы
каждый ремесленник «своё рукоделие делал добрыми мастер-
ствы». Каждый цех состоял из мастеров, самостоятельно веду-
щих своё дело. Мастера имели право держать подмастерьев и
учеников, которые входили в цех, но как неполноправные его
члены. В цехи могли записываться лица всех сословий, т. е.
цехи не получили сословного характера и доступ в цехи был
свободным. Регламентации производства в цехах также не
было. В этом отношении организованные Петром цехи стояли
впереди западноевропейских. Но несмотря на это, цеховое
устройство ремесла по узаконениям Петра I представляло ско-
лок с западноевропейских образцов, не отвечавших историче-
ским условиям и положению ремесла в России. Поэтому уста-
новленный Петром I порядок остался на бумаге и не привился,
о чём свидетельствуют многочисленные повторные указы с тре-
бованием ввести цеховое устройство городских ремёсел. Фор-
мально, впрочем, цехи числились во'многих городах и посадах,
но включали ничтожное число городских ремесленников; на-
пример, по второй ревизии (1744 г.) в Петербурге цеховых ре-
месленников показано всего 709, в Москве — 117.
ГЛАВА XVIII
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
ОТ ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ ДО КОНЦА XVIII в.
(1726—1801 гг.)
Общеполитические условия развития послепетровской им-
перии. Крутая ломка старых государственных, общественных
и экономических порядков при Петре I имела то значение, что
она хотя и оставила нетронутым господство поместно-земле-
владельческого класса, но в значительной степени изменила
1 ПСЗ, I, т. VI, № 3708.
2 Там же, № 3980.
398
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
условия его существования и общественную роль. Во многих
отношениях она сделала невозможным возврат к старым москов-
ским порядкам. Но всё же резкая политическая реакция и ухуд-
шение экономического положения страны при ближайших пре-
емниках Петра I оказали отрицательное влияние на темпы и
характер её экономического развития. Разорение трудящихся
масс населения, особенно крепостного крестьянства и заводских
рабочих, шло параллельно с развитием помещичьего крепостни-
ческого хозяйства, с обогащением верхушки дворянской знати
и торгово-промышленного класса. Частые дворцовые перевороты,
преторианство гвардейского офицерства, низвергавшего и воз-
водившего на трон императоров, расточительность двора, фа-
воритизм, приносивший выскочкам за один день миллионы
денег и сотни тысяч крепостных, происки и борьба иностран-
ных держав при дворе и при дворцовых переворотах, неустой-
чивость и быстрые смены в направлении внешней политики —
всё это не только разоряло страну, но и делало неустойчивым
её политическое и военное положение. Промышленность, тор-
говля, транспорт, строительство городов, военное дело в первые
30—35 лет после Петра I пришли в упадок.
Только во второй половине XVIII в. абсолютизм вновь
достигает крупных политических и военных успехов, восста-
новления престижа в международной политике. К последней
трети XVIII в., в царствование Екатерины II, эти политиче-
ские и военные успехи были особенно значительны. Царская
Россия конца XVIII в. была часто решающей и руководящей
силой в международных европейских делах и союзах, арбитром
разных политических конфликтов, произносящим своё послед-
нее решающее слово в мире и войне, в смене правительств,
в разделах государств и пр.
Такой престиж и внешние политические успехи россий-
ского царского правительства зависели не только от реальной
силы и от экономической и военной мощи крупнейшего центра-
лизованного абсолютистского государства Европы, но и от об-
щего политического положения и слабости самих европейских
континентальных государств. На континенте Европы во второй
половине XVIII в. «старый порядок» окончательно расшатался,
настоятельно требовались коренные политические и экономи-
ческие реформы. Абсолютная монархия ещё далеко не везде
успела объединить в крупные национальные государства мел-
кие, раздроблённые феодальные образования отдельных кня-
жеств, герцогств и пр., особенно в Германии, Италии. Эти
мелкие государственные образования такого же абсолютист-
ского характера имели своей экономической основой крепостное
хозяйство и не могли иметь большого политического и эконо-
мического значения в европейских делах сравнительно с круп-
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЯ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 399
ними централизованными монархиями — Россией, Австрией,
Францией. Но в западноевропейских государствах противоре-
чия между старым, феодально-крепостническим порядком и
нарождающимся новым, буржуазным, были особенно сильны
(не говоря уже об Англии, ушедшей в этом отношении далеко
вперёд сравнительно с континентом) и делали неустойчивой
внутреннюю политику этих государств.
Европейский абсолютизм для сохранения господства земле-
дельческих классов и для спасения своего собственного суще-
ствования стал проводить политику «просвещённого абсолю-
тизма». Сущность его заключалась в стремлении монархов
сделать совершенно неограниченной центральную государствен-
ную власть, идеологически поставить её во главе просветитель-
ных реформ, требуемых веком, парализовать этим зарождающие-
ся общественные стремления к политической свободе, ограни-
чить их лишь тем, что сочтёт нужным государство для «общего
блага», т. е. для блага господствующих классов. Борясь
с феодально-крепостническими остатками средневековья, «про-
свещённый абсолютизм» сделал некоторый шаг вперёд к
буржуазной идеологии в смысле провозглашения «естествен-
ного права», эмансипации личности, номинального равенства
всех перед законом. Но классовая основа всей этой поли-
тики оставалась той же, в особенности там, где господство
феодально-дворянской земледельческой знати было наиболее
сильно.
Царская Россия как страна в экономическом отношении
более отсталая не испытывала ещё такого обострения полити-
ческих и социальных отношений. Поэтому русский царизм,
объединивший под своей властью необъятную территорию
с её громадными естественными богатствами, с громадной чис-
ленностью населения, с крупной централизованной организа-
цией крепостного хозяйства, обладал наиболее значительной
политической и экономической силой среди европейских аб-
солютистских государств, являясь арбитром и вершителем
европейских дел. Несмотря на коренные политические проти-
воречия между этими государствами, классовое единство стре-
млений и идеологии объединяло их политику. Всё это приво-
дило к расцвету тайной дипломатии, ко всякого рода коалициям
и коалиционным «кабинетским» войнам, объявлявшимся монар-
хическими правительствами в зависимости от их тайных и да-
леко идущих дипломатических планов. Россия принимала актив-
ное, успешное и часто решающее участие во всех этих диплома-
тических комбинациях и войнах. К тому же «просвещённый
абсолютизм» России, объединив вокруг себя высшие классы об-
щества и некоторую часть средних, сумел выдвинуть большое
число выдающихся дипломатов, государственных деятелей,
400
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
полководцев и флотоводцев, достигнув апогея своих военных и
дипломатических успехов.
Таким образом, по словам Энгельса, «единая, однородная,
молодая, быстро растущая Россия, почти неуязвимая и совер-
шенно недостижимая завоеванию» заняла в конце XVIII в.
первое место среди европейских «великих держав». Однако
эти успехи были достигнуты ценой крайнего напряжения и
истощения производительных сил страны. Феодально-крепост-
ническая система сохранялась в России в более сильной степе-
ни и более долго, чем в других европейских странах. «Дворян-
ская диктатура» в царствование Анны Ивановны, Елизаветы,
Екатерины II привела к ещё большему укреплению крепостни-
ческих прав, личных и служебных привилегий дворянства,
к усилению закабаления трудящихся масс населения.
Крепостничество и крепостное хозяйство достигли к концу
XVIII в. апогея своего развития, вылившись в законченную
хозяйственную систему, охватывающую всё народное хозяй-
ство, как сельское хозяйство, так отчасти и промышленность.
Одновременно с этим продолжало расти общественно-эко-
номическое значение буржуазии и буржуазных элементов
в хозяйственном развитии страны. Рос удельный вес промыш-
ленности в народном хозяйстве, происходило отделение города
от деревни, образование крупного национального рынка, рас-
ширившегося благодаря новым территориальным приобрете-
ниям. Расширялись и укреплялись зачатки капиталистиче-
ского уклада в промышленности.
Такое противоречивое и двойственное направление в раз-
витии социально-экономической жизни и народного хозяйства
страны обусловливалось тем, что элементы «старого» в фео-
дально-крепостнической системе абсолютистского государства
достигли к концу XVIII в. предела в своём развитии и стали от-
живать; зачатки же «нового», капиталистического уклада стали
расти и развиваться. Процесс борьбы между отживающим
«старым» и растущим и укрепляющимся «новым», между господ-
ством и диктатурой крепостнического дворянства и завоёвываю-
щей своё место буржуазией, продолжался весь XVIII в. и на-
чало XIX в., после чего элементы нового, буржуазного разви-
тия стали определённо побеждать феодально-крепостническую
экономику.
Остановимся теперь на отдельных главнейших моментах
этого процесса за рассматриваемый период второй четверти
и до конца XVIII в.
Расширение национального рынка, рост товарного хозяй-
ства и диференциация населения. После петровских завоева-
ний в Прибалтике и благодаря новым завоеваниям и присоеди-
нениям в границы империи к концу XVIII в. были включены
ЭКОНОМИКА II ЭКОНОМИЯ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ. XVIII В. 401
новые обширные области: Прибалтика (Эстляндия и Лифлян-
дия, часть Финляндии), весь юг с Крымом, Приазовьем и Пред-
кавказьем (при Екатерине II), всё Правобережье Украины,
Полесье, Белоруссия; окончательно была присоединена также
и Курляндия. Уже одно это обстоятельство должно было иметь
громадное значение. Хотя часть присоединённых территорий
некоторое время была отделена от Центральной России тамо-
женными барьерами, но всё же «всероссийский рынок» в течение
XVIII в. расширился по размерам территории до 16 849 тыс. к.ч2
против 14 575 тыс. км'1 к началу царствования Петра I, а по чис-
ленности населения — более чем вдвое против начала XVIII в.:
он охватывал уже 29 млн. человек против 13 млн. в петровскую
эпоху К
Быстрый рост территории и населения в XVIII в. должен
был ускорить процесс общественного разделения труда, рост
рынка и товарного обращения. В основе этого процесса ле-
жало развитие промышленности и вызываемое ею, несмотря
на крепостные отношения, «бегство из деревень», всё более
захватывавшее оброчного крестьянина, обращавшегося от ис-
конного занятия земледелием к промысловым и торговым заня-
тиям. Нечернозёмная полоса первая захватывается этим дви-
жением. В конце XVIII в. в нечернозёмных губерниях уже
от одной пятой до трети взрослого мужского населения уходило
на неземледсльчсские заработки, порывая связь с сельским
хозяйством. Вместе с этим географическая специализация хо-
зяйства страны начинает углубляться. Земледельческое хозяй-
ство всё более растёт и специализируется в южных районах,
тогда как нечернозёмный оброчный север своё хозяйственное
развитие ставит всё в большую зависимость от развивающейся
промышленности. В крестьянском сельском хозяйстве выделя-
ются группы хозяйств, которые всё более приобретают денеж-
ный характер и начинают работать на рынок.
Наиболее резкий поворот в этом отношении приходился
именно на середину XVIII в. Ещё один из иностранных на-
блюдателей XVII в. подчёркивал тот поразивший его факт,
что «в Московии... в провинциях, удалённых от рек, жители
обрабатывают столько земли, сколько нужно для собственного
пропитания». И далее, характеризуя общие условия экономики
и быта, он продолжает: «Нельзя ничего вообразить беднее одеж-
ды московских крестьян. Бельё из толстой грубой холстины и
лыковые лапти, которые они выделывают с необыкновенным
1 Русские географы, к сожалению, мало занимаются исторической
географией, и приведённые цифры даже для XVIII в. (не говоря уже о
XIV—XV вв.) пе точны и приблизительны. Более точные исчисления
имеются с половины XIX в. (см. Стрелъбицкий, Исчисления поверхности
Российской империи, 1874 г. и 1889 г.).
26 П. И. Лященко, т. I
402 КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
искусством. Почти пет ни одного москвитянина, который
не знал бы и не отправлял бы этого ремесла»1.
Уже в середине XVIII в. это исключительное господство
натурального хозяйства и соединение земледелия с обраба-
тывающей промышленностью в значительной степени отходят
в область предания и сохраняются лишь в воспоминаниях со-
временников.
Писатели второй половины XVIII в. все согласно под-
чёркивают крупный переворот, который происходил с начала
XVIII в. в виде отделения промышленности от сельского хо-
зяйства. Один из известных писателен середины XVIII в.,
Болтин, так описывает этот переворот: «Из сословия земле-
дельцев знатное количество перешло в сословие промыш-
ленников, фабричных, ремесленников. Прибыло много горо-
дов, заведены многие здания, к строению которых потребовалось
великое число мастеровых... Многие годы в самых плодород-
нейших провинциях был хлебу недород, в продолжение коих
весь запасный хлеб истощён, и цена от того вдвое возвысилась»1 2.
Другие писатели той же эпохи — Щербатов, Елагин и пр.,—
подчёркивая «обращение от претрудного прилежания земледе-
лию к промышленности», приписывали этому обстоятельству
сокращение земледельческой культуры, истощение «запасных
житниц», возрастание дороговизны и пр. «Сие есть коренное зло
в России, — говорит Щербатов, — что во многих её областях
великое число крестьян, оставляя земледелие, ударилось в дру-
гие промыслы. Прежде крестьяне прилежали к хлебопашеству,
были сыты, по бедны. Теперь же крестьяне... оставляя земледе-
лие, стали ходить на другие работы и действительно стали бо-
гатее деньгами, ио земледелие упало»3.
Наконец, учёный статистик и экономист начала XIX в.
Арсеньев, вспоминая недавние времена, подтверждает, что
«в прежние времена в нашем отечестве была весьма мало из-
вестна городская промышленность, и потому поселяне должны
были сами удовлетворять своим необходимым потребностям и
некоторым образом быть ремесленниками и фабрикантами, но
крайней мере в предметах, необходимых для их жилищ, одежды
и содержания. Это продолжается и доселе, и оттого многие де-
ревни приняли вид городов, будучи заселены ремесленными
крестьянами» 4.
1 А. Олеарий, Описание путешествия в Московию (1636—1639 гг.1,
1906, стр. 279 и сл.
2 «Примечания на историю дрсвния и пынепшип России г. Леклерка,
сочинённые генерал-майором Ив. Болтиным», 1778.
а М. М. Щербатов, Статистика в рассуждении России, Соч., т. 1,1896.
1 К. К. Арсеньев, Начертание статистики Российского государства,
т. I, 1818, стр. 135.
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЯ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. 403
Статистика населения XVIII в. (так называемые ревизии)
не даёт сколько-нибудь точных данных для учёта городского и
промышленного населения. Сводя все имеющиеся цифры этого
рода и вводя в них некоторые поправки, мы можем общий рост
населения в XVIII в., в том числе городского, сельского и кре-
постного, по всей территории, на которой производились соот-
ветствующие ревизии, поданным этих ревизий, выразить в следу-
ющей таблице1:
Всего населения (млн. обоего пола) В том числе
городского сельского ИЗ ПИХ крепостного
Дата ревизий по основной территории по присоеди- нённой тер- ритории 1 итого млн. обоего пола % ко всему населению млн. обоего I пола % ко всему населению млн. обоего пола % ко* всему населению
Первая ревизия 1722 г 14 14 0,5 3,6 13,5 96,4
Третья ревизия 1762 г 191 2 192 — 14,53 7,63 52,43
Пятая ревизия 1796 г 29 7 36 1,3 3,6 34,7 96,4 20,0 55,5
Седьмая ревизия 1815 г 30,5 14,5 45 1,7 3,8 43,3 96,2 20,8 46,2
Из приведённой таблицы видно, что абсолютный рост насе-
ления как за счёт естественного прироста, так и за счёт присое-
диняемых территорий шёл очень быстро. При этом необходимо
отметить, что исчисления ревизий дают лишь цифры податного
населения, хотя уже в первой ревизии составлялись особые
ведомости для лиц, «не положенных в оклад». В последних трёх
ревизиях внесению в них подлежали «все наличные люди»,
но неподатные классы вносились «для одного токмо счёта»
(дворяне, лица, состоящие на государственной службе, военно-
служащие, учителя, духовенство и др.)4. Поэтому цифры го-
родского населения по первым ревизиям вообще несколько
1 Таблица составлена на основании данных: К. Герман, Статистиче-
ское исследование относительно Российской империи, ч. I, «О народонасе-
лении», Спб. 1819, а также по данным «Военно-статистического сборника»,
вып. IV, 1871, и «Ежегодника России», изд, ЦСК за 1911 г., стр. 120.
2 По всей империи.
3 Только по Великороссии с Сибирью, душ обоего пола; процент
крепостного населения для 1762 г. исчислен только по отношению к сель-
скому населению.
1 ПСЗ, II, т. VIII, № 6265; т. XXV, № 23817; т. XXXII, № 30877.
404
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII В.
преуменьшены. Невозможно, что тот «кризис городов» и умень-
шение числа посадских людей вследствие перехода их в состоя-
ние «служилых людей», который отмечался в XVII в., ещё в боль-
шей мере продолжался в эпоху Петра I Ч Если принять, что к се-
редине XVII в. в Русском государстве всё население городов,
как посадское (податное), так и неподатное, составляло около
500тыс. человек1 2, то в петровскую эпоху оно должно было уве-
личиться за счёт как податного, так и неподатного населения,
хотя в приведённых выше цифрах ревизий это и не находит
отражения. По более поздним данным всё городское население
исчисляется к концу XVIII в. в 2 279 тыс. человек (1794 г.)3.
В течение XVIII в. городское и промышленное население
стало увеличиваться особенно значительно, хотя относительно
оно составляло попрежнему небольшую долю в общей числен-
ности населения. У нас нет достоверных данных для сколько-
нибудь точного подсчёта всего промышленного населения, т. е.
тех же помещичьих, государственных, посессионных, припис-
ных и прочих крестьян, которые были заняты на помещичьих
предприятиях, в кустарных промыслах с небольшим количе-
ством «вольных» людей и с частью городского населения на
«фабриках». По более или менее достоверным официальным
подсчётам того времени, число рабочих на мануфактурных пред-
приятиях обрабатывающей промышленности (без винокурен-
ных, пороховых, оружейных заводов и без горнодобывающей
промышленности) к началу XIX в. доходило до 95 тыс. человек.
Что касается сельскохозяйственного населения, то можно
с уверенностью говорить о том, что крепостное земледель-
ческое хозяйство в течение всего XVIII в. занимало подавляю-
щее место в экономике страны. Однако с этого времени на-
блюдается важное явление: почти стационарная численность
крепостного населения при относительном падении доли его
в общем населении страны.
По данным статистики XVIII в. (конечно, не вполне точной),
количество крепостного населения в течение века даёт значи-
тельное увеличение, составляя к середине XVIII в. преобладаю-
щую долю всего населения.
Так, по второй ревизии (1744 г.), в Великороссии (без Пе-
тербургской губернии) и Сибири крепостных было 3,4 млн. душ
мужского пола из общего числа 6,4 млн. душ мужского пола
всех крестьян, т. е. крепостных было 53,7%. По третьей ре-
1 М. В. Клочков, Население России при Петре Великом по переписи
того времени, т. I, 1911.
2 П. П. Смирнов, Города Московского государства в первой поло-
вине XVII В., т. I, вып. 2, 1919, стр. 352.
8 А. Г. Рашин, Формирование промышленного пролетариата в Рос-
сии, 1940, стр. 83.
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 405
визии (1762—1766 гг.), из общего числа сельского населения
по Великороссии и Сибири в 7,1 млн. душ мужского пола (около
14,5 млн. обоего пола) учтено было крепостных крестьян 3,8 млн.
душ мужского пола (около 7,6 млн. обоего пола, или 52,4%
сельского населения). Считая всё население Великороссии и
Сибири в 1762 г. около 17 млн. человек обоего пола1, процент
крепостных ко всему населению в этих частях империи был
к началу царствования Екатерины II всего 44,5. В последую-
щие годы абсолютное число крепостных крестьян сильно уве-
личилось, особенно благодаря пожалованиям государственных
крестьян и земель помещикам: за 35 лет царствования Екате-
рины II таких крестьян было «пожаловано», т. е. превращено
в крепостные, 800 тыс. душ, а за четыре года царствования
Павла — 600 тыс. душ. Вместе с тем указами Екатерины 1763
и 1783 гг. крепостное состояние было распространено на сельское
население присоединённых украинских губерний, а указом
Павла 1796 г.— на остальные губернии юга — Екатеринослав-
скую, Кавказскую, Таврическую, на Дон и др. В результате
этого, по пятой ревизии (1794—1796 гг.), крепостных имелось
9,9 млн. душ мужского пола.
Однако в эти суммарные цифры, характеризующие рост
крепостного населения, необходимо внести поправку на не-
равномерность географического его распространения. Про-
центное отношение числа крепостных крестьян к общему числу
всех крестьян по четвёртой ревизии было, например, в Калуж-
ской губернии 83%, в Смоленской и Тульской — 80, в Яро-
славской, Костромской, Псковской— 72—76, в Нижегородской,
Орловской, Владимирской, Московской, Тверской—64—69,
в Пензенской, Саратовской, Новгородской, Симбирской —
51—56 и наименьшее — в Олонецкой— бив Вятской — 2%1 2.
Таким образом, центром крепостничества являлись старые
области Московского государства, ближайшие к ним губернии
и, кроме того, польские губернии, где крепостное право было
широко распространено ещё до присоединения их к России.
На окраинах как южных, так и северных и в Сибири процент
крепостного населения был значительно меньше, местами
ничтожен.
Кроме крепостных помещичьих крестьян в сложном со-
словном составе крестьянского населения XVIII в. имелись
многочисленные другие группы крестьянства, которые в целом
составляли по численности немного меньше помещичьих кре-
стьян. Так, по данным четвёртой и пятой ревизий(1783—1796 гг.),
1 К. Герман, Статистические исследования, т. I, 1819, стр. 33.
2 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
1903, стр. 31 и сл.
406
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
крестьян разных наиболее крупных групп насчитывалось душ
мужского пола: государственных — 7,2 млн., черносошных —
627 тыс., дворцовых и государевых — 597 тыс., приписанных
к горным заводам — 264 тыс., посессионных — 80 тыс. Всего,
по данным четвёртой ревизии, численность крепостных поме-
щичьих крестьян составляла 52%, государственных крестьян —
42,4%. Последние, впрочем, служили фондом, из которого де-
лались различные «пожалования», т. е. государственные кре-
стьяне превращались в крепостных.
Таким образом, в общей численности населения к концу
XVIII в. группы крепостных помещичьих и разного рода «го-
сударственных» крестьян составляли подавляющую массу,
количество городского и промышленного населения было
ничтожно. ,
Классовая структура и экономическая политика покро-
вительства дворянству. Во второй половине XVIII в. стали
происходить значительные сдвиги в классовой структуре рус-
ского общества, в общественной экономике и в идеологии гос-
подствующего класса — крепостнического дворянства — сравни-
тельно с петровской эпохой первой четверти XVIII в.
Хотя и петровская империя, как мы указывали выше, пред-
ставляла собой абсолютистско-бюрократическое государство
с господством крепостнического дворянства, с подчинённым
положением нарождающейся торгово-промышленной буржуа-
зии и с задавленным положением основных масс крепостного
и податного населения, однако диктатура дворянства и про-
извол бюрократии не доходили при Петре I до таких размеров,
как при его преемниках, особенно при Екатерине I, Анне Ива-
новне, Елизавете, Петре III, Екатерине II.
Верхушка дворянства как родовитого, так и нового, из фаво-
ритов и временщиков или из удачливых выходцев торгово-
промышленного класса (Демидовы, Лазаревы, Твердышев, Яко-
влевы), вместе с верхушкой бюрократии (в значительной степени
из немецких и прибалтийских выходцев) при моральном раз-
ложении наполовину онемечившегося двора захватила админи-
стративное управление страной. Она наживала громадные
состояния, расхищая под видом всякого рода «пожалований»
обширные государственные земельные богатства, закрепощая
сидевших на государственных землях крестьян, монопольно
захватывая целые промышленные отрасли и районы (Урал) и пр.
Экономическая политика царского правительства опре-
делялась в первую очередь интересами дворянства, стремив-
шегося к усилению крепостной эксплоатации, к монопольному
господству во всех отраслях народного хозяйства. Дворян-
ство обладало важнейшей сословной монополией — исключи-
тельным правом на крепостной труд, на приобретение «на-
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЯ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XV1H В. 407
селённых имений». Этого права были лишены купечество и дру-
гие сословия. Поэтому крупные торговцы и промышленники
в своём стремлении монопольно захватить в свои руки отдель-
ные отрасли торговли и промышленности всё более сталкива-
лись с интересами дворянства. Государство покровительство-
вало развитию крупной промышленности устройством дворян-
ских мануфактур, выдачей ссуд и пособий от казны. Оно
поощряло создание крупных промышленных производств и
торговли. Для поощрения отечественной промышленности уста-
навливались высокие таможенные пошлины и даже полный
запрет ввоза иностранных товаров и пр.
Вопрос об обеспечении предприятий рабочей силой попреж-
нему разрешался или принудительными работами на мануфак-
турах всякого рода «шатающихся по миру», нищих, «подлых
и неимущих пропитания» и т. п., или дальнейшей регламен-
тацией прав купеческих мануфактур на пользование трудом
крепостных и посессионных крестьян. Ввиду имевшихся зло-
употреблений в пользовании посессионными крестьянами ука-
зом 1752 г.1 было точно определено количество посессионных
крестьян, которых можно приобретать «на стан» (от 12 до 42,
в зависимости от производства). Всё это не могло разрешить
рабочего вопроса для купеческих мануфактур. При частой смене
правительственной политики в отношении права фабрикантов
приобретать «населённые деревни», т. е. покупать крепостную
рабочую силу, заводчики и фабриканты всё больше переходили
на вольнонаёмный труд1 2. В 1762г. был издан указ, чтобы «от-
ныне к фабрикам и заводам деревень с землями и без земель по-
купать не дозволять, а довольствоваться им вольными и наёмны-
ми по паспортам за договорную плату людьми»3. Указ этот
издан как новое подтверждение дворянских привилегий и мо-
нопольного права дворянства на крепостной труд. Но, с дру-
гой стороны, он являлся показателем назревших требований
эпохи — необходимости перехода к вольнонаёмному промы-
шленному труду.
Уже при ближайших преемниках Петра I и особенно к концу
XVIII в. политика «поощрения промышленности» выдачей ссуд
и установлением монополий превратилась в политику поощре-
ния дворянства или даже отдельных лиц и «фаворитов». При
громадном взяточничестве ссуды и монополии очень часто
предоставлялись не действительным предпринимателям и не
для производств, требующих больших вложений капитала, а
1 ПСЗ, I, т. XIII, № 9954.
2 Д. Бабурин, Очерки по истории мануфактур-коллегии, 1939,
стр. !1Г2—365.
а ПСЗ, I, т. XV, № 11490.
408
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
фаворитам, за взятки. Царствование Елизаветы и Анны было
временем такого разнузданного фаворитизма и взяточничества,
что предоставление ссуд и промышленных и торговых монопо-
лий превращалось из средства поощрения промышленности и
торговли в открытое расхищение средств казны. В такого рода
предприятиях участвовали пе только временщики, их фаво-
риты, но и сенаторы, а также императрица.
Так, при Анне и при временщике Бироне, вопреки действо-
вавшему тогда закону 1714 г. о запрещении предоставлять
горные заводы в аренду частным лицам, фаворитом Бирона
Шембергом (одновременно он был и «генерал-бергдиректором»,
т. е. управлял всеми горными предприятиями) была организо-
вана частная компания по аренде и эксплоатации горных за-
водов. Компании Шемберга были предоставлены громадные
привилегии с крупными субсидиями, с монопольными правами
по торговле продуктами заводов и с освобождением от всяких
пошлин. В получении доходов компании принимали участие
Бирон и Анна. Дело кончилось тем, что при смене царствования
Шемберг бежал за границу, оставив долг казне до 370 тыс. руб.
Другой пример таких хищений под видом покровительства
промышленности представляет предпринимательская деятель-
ность самого влиятельного вельможи елизаветинского времени,
графа П. И. Шувалова. Имея богатейшие беломорские, астра-
ханские и каспийские рыбные промыслы, моржовые, звериные
и сальные промыслы по берегам Ледовитого океана, он стал до-
биваться передачи ему новых богатейших Гороблагодатских
горных предприятий Урала. Сенат определил отдать ему эти
заводы, ссылаясь на то, что Шуваловым рыбные промыслы
«в такое размножение приведены, в каком никогда они пе бы-
вали». Результаты были, однако, таковы, что Гороблагодатские
заводы, отданные Шувалову за ничтожную сумму в 90 тыс. руб.,
через несколько лет пришлось взять обратно в казну в счёт
лежавших на нём долгов казне за 750 тыс. руб. И это при всём
том, что пуд меди, который обходился посессионным заводчи-
кам при самых дорогих ценах не более 2 р. 25 к. (обычная цена
была 1 р. 70 к.), сдавался Шуваловым казне по 5 р. 50 к.1
Во пторой половине XVIII в. в экономической политике
отмечается особенно резкий поворот, направленный под видом
провозглашения «свободы» торговли и промышленности к рас-
ширению прав поместного дворянства в этой области. Дворян-
1 О предпринимательской деятельности Шемберга, Шувалова, Шафи-
рова, Евреинова и других «дельцов» этого века фаворитизма, грюндерства
и хищений см. Н. Н. Фирсов, Русские торгово-промышленные компа»
нии в первой половине XVIII в., изд. 2, 1922, стр. 80 п сл., а также
А. С. Лаппо-Данилевский, Русские промышленные и торговые компании
в первой половине XVIII в., 1899,
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИМ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 409
ство в своей массе было заинтересовано в уничтожении про-
мышленных и торговых монополий, которые, как мы видели,
приносили выгоды только кучке высшей знати и фаворитам.
Торг продуктами дворянских именин принял уже такие раз-
меры, что его стесняли внутренние таможенные пошлины.
Интересы торгового класса в этом отношении также требовали
уничтожения промышленных и торговых монополий и ограни-
чений свободы торгового оборота.
Указом 20 декабря 1753 г.1 были отменены с апреля 1754 г.
внутренние таможенные пошлины, являвшиеся одним из глав-
ных препятствий к развитию внутреннего товарооборота. Вместе
с уничтожением внутренней пограничной таможенной черты
между Россией и Украиной было уничтожено последнее пре-
пятствие к формированию единого национального рынка
(между прочим раньше, чем это было проведено во Франции).
Уничтожается ряд других промышленных и торговых ограни-
чений и монополии на шёлк и ситец2.
Внутренняя торговля стала быстро расти. Сосредоточи-
ваясь преимущественно на крупных всероссийских п област-
ных ярмарках (главной — всероссийской Макарьевской, Ир-
битской — для Сибири), па более мелких — в украинских,
центрально-чернозёмных губерниях, ярмарочный товарооборот
охватывал всю торговлю промышленными и сельскохозяй-
ственными товарами между промышленным центром и украин-
скими, сибирскими, среднеазиатскими окраинами.
Крупное русское купечество усиленно развивает свою тор-
говую деятельность как в крупных внутренних торговых
пунктах — в Москве, Петербурге, Астрахани, Оренбурге и
др., —так и в портах и заграничных пунктах — в Англии,
на Лейпцигской ярмарке и др.
Тем не менее социальная и экономическая политика пре-
емников Петра I в XVIII в. носила даже более ярко выражен-
ный дворянский характер, чем это было при Петре I. Пет-
ровский указ о единонаследии не удовлетворял дворянство,
так как он ставил значительную часть дворянства в зависи-
мость от необходимости государственной службы. Поэтому
оно добивалось отмены указа о единонаследии. Дворянство
стремилось к сосредоточению в своих руках массы земель, к за-
креплению на них полного права собственности, к освобожде-
нию от обязательной службы, к монопольному праву на кре-
постной труд, к развитию свободного сбыта своих продуктов.
Во всех этих отношениях законодательство Анны Ивановны,
Елизаветы, Петра III, Екатерины II дало полное удовлетво-
---------'я
1 ПСЗ, I, т. XIII, № 10164.
s Там же, т, XVI, № 11630.
410
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
рение дворянским домогательствам. Анна, отменив указ Петра I
о единонаследии, тем самым окончательно закрепила за дво-
рянством громадный фонд поместных земель на правах вотчин-
ной собственности. Она яге отменила пожизненность обязатель-
ной дворянской слуягбы. Рядом указов за дворянством было
закреплено исключительное право владения землями. Всем
другим сословиям запрещалось приобретать земли. Наконец,
манифест «о вольности дворянской», полностью освобоясдавший
дворян от обязательной службы и предоставлявший им ряд
других привилегий, был подготовлен ещё Елизаветой и издан
её преемником Петром III 18 февраля 1762 г.1
Поэтому едва ли можно считать этот поворот, происшедший
в правительственной экономической политике после Петра I,
в середине XVIII в., поворотом от петровского «буржуазного
меркантилизма» к дворянскому «либерализму». Фактически
это был расцвет дворянской политики, укрепление дворянской
диктатуры, начатый уже ближайшими преемниками Петра и
доведённый до предела Екатериной II. В царствование Екате-
рины II дворянская политика приобретает наибольшую закон-
ченность. К концу века дворянство, сосредоточив в своих руках
громадный земельный фонд, закрепив свою монопольную соб-
ственность на землю и на крепостной труд, в наибольшей мере
становится заинтересованным в приспособлении своего крепост-
ного хозяйства к условиям рыночного товарооборота, к сбыту
на рынок своих сельскохозяйственных продуктов и переработке
их для продаяси на своих вотчинных фабриках. Поэтому тре-
бования руководящих кругов дворянства сводились к свободе
промышленности и торговли.
Екатерина в своих многочисленных выступлениях и в за-
конодательстве являлась особенно щедрым исполнителем этих
пожеланий дворянства. Уничтоягая монополии, Екатерина
высказывается за свободу торговли и промышленности. «Ни-
каких дел, — говорится в указе 1767 г., — касающихся до
торговли и фабрик, не можно завести принуждением, а деше-
визна родится от великого числа продавцов и от вольного умно-
ягения товара». Та же проповедь «во всех случаях избегать моно-
полий» повторяется в её «Наказе».
Наконец, манифестом 1775 г.1 2 Екатерина провозглашает
свободу промышленности и торговли, дозволяя «всем и каж-
дому заводить всякого рода станы и производить на них все-
возможные руководелия». Конечно, это не было провозглаше-
нием принципа бурягуазиой свободы, а, наоборот, было формой
поощрения в первую очередь дворянства и приспособления его
1 ПСЗ, I, т. XV, № 11444.
2 Там же, т. XVI, № 16576,
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИЯ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 411
поместного хозяйства к новым условиям. Дворянство требовало
охраны и защиты своих прав и экономических привилегий в об-
ласти крепостной дворянской промышленности и торговли про-
дуктами своих имений. Поэтому эти мероприятия не принесли
действительной буржуазной экономической свободы, наоборот,
политика покровительства в интересах дворянства и его пред-
приятий продолжалась и усиливалась.
Конечно, от такой политики «свободы» торговли и промы-
слов и от расширения «всероссийского рынка» выигрывало не
только дворянство, но и купечество. Но что в правительствен-
ных мероприятиях дело шло не столько о развитии и укрепле-
нии буржуазной политики, сколько о политике дворянской,
видно из того, что купечество не переставало бороться за свои
«права» в торговле и в промышленности против дворянства.
Пожалуй, ничто так ярко не отражает назревшую необхо-
димость перехода к товарному хозяйству и значение растущего
национального рынка, как прения в Екатерининских комиссиях
1767 г. по вопросам торговли. Все классы — дворянство, кре-
стьянство, купечество — домогались расширения своих прав
по производству торговли или даже добивались монопольного
закрепления этих прав за своим классом1.
Наиболее острые споры и столкновения происходили по этому
поводу между купечеством и дворянством, которое поддержи-
вало также и крестьянские права на торговлю. Купечество,
считая торговлю своей главной сословной привилегией, входя-
щей в «права и вольности» купечества, требовало закрепления
торговых прав только за купечеством. Пользуясь идеей «На-
каза», что каждому сословию должен быть отведён «присущий
ему род деятельности и ни одно из них не должно касаться дру-
гих и делать им помешательства», депутаты от купечества тре-
бовали запрещения дворянам и крестьянам производить тор-
говлю. Дворянство, по их словам, уже пожаловано вольностью,
оно пользуется правом владеть деревнями (т. е. крепостным
трудом), оно должно «упражняться единственно в земледелии»,
тем более, что, по словам того же «Наказа», «земледелие есть
первый и главный труд, к которому поощрять должно», и что
«не могут быть там ни искусное рукоделие, ни твёрдо основан-
ная торговля, где земледелие в уничтожении или не значи-
тельно производится». Поэтому дворянству заниматься торгов-
лей «не прилично и званию его несвойственно».
Точно так же и к торговле крестьян депутаты от купече-
ства относились резко отрицательно, ссылаясь на слова того же
«Наказа», что «земледельцы живут в сёлах и деревнях и обра-
1 Поленов, Исторические сведения о Екатерининской комиссии для
сочинения проекта нового уложения, т. I—III, 1869—1875.
412
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
батывают землю, и сие есть их жребий». Крестьянский торг
для купечества был, пожалуй, ещё более неприемлем, так как
крестьянская торговля, закреплённая ещё петровскими и по-
следующими указами (в частности таможенным уставом 1755 г.),
быстро развивалась, проникала всюду и составляла большую
конкуренцию купеческой торговле.
Крестьянские жалобы на «разорение», «скудость и убожество»,
угрожающие крестьянам от запрещения им торговли (так же как
жалобы купечества на «разорение» от крестьянской и дворянской
торговли), не могли бы достичь успеха, если бы крестьянство
не было поддержано дворянскими депутатами. Дворянству
было выгодно развитие крестьянской торговли, так как она
повышала помещичьи доходы и оброки с крестьян, расширяла
рынок сбыта земледельческих продуктов, повышала цены. Сами
помещики по тому же уставу 1755 г. фактически имели право
торговать во всех городах оптом и в розницу, всеми своими
«домашними товарами, которые в собственных их деревнях у них
и у их крестьян родятся... а не скуппые у других» и продавать
эти товары даже за границу, но только оптом.
Таким образом, развитие товарного хозяйства было как в
интересах дворянства, так и в интересах торговой верхушки
крестьянства: торговое и промысловое крестьянство платило
помещикам высокие оброки или откупалось за крупные суммы.
Правительство Екатерины II, полностью стоявшее на почве
дворянских сословных привилегий, не склонно было, конечно,
итти на какое-либо ограничение дворянских интересов. Но
экономическая настоятельность развития рынка,товарного обра-
щения и внешней торговли заставляла считаться также и с ин-
тересами купечества.
В области промышленности политика Екатерины II, несмотря
на провозглашение принципа свободы промышленной дея-
тельности для всех и ликвидации промышленных монополий,
была также в преобладающей степени направлена на удовле-
творение интересов дворянства. Она выражалась прежде всего
в том, что распространение применения крепостного труда
на область промышленности ставило дворянётво в некоторых
отраслях промышленности в привилегированное положение.
Там, где дворянство имело готовое сырьё и крепостной труд
и где техника производства была не высока, например в
шерстоткацком производстве, в винокурении и др., там купече-
ская фабрика, работающая на покупном сырье и применявшая
наёмный труд, не могла конкурировать с дворянской. Наобо-
рот, в хлопчатобумажной промышленности, для которой у
помещиков не было готового сырья, а производство требовало
квалифицированного труда, купеческая фабрика получала пре-
обладание.
ЭКОНОМИКА И &К0ПОМИЧ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. 413
Дворянская промышленная политика сводилась к поддер-
жанию наиболее важных для дворянства отраслей. Отрицая
промышленные монополии, Екатерина вводит такую важную
сословную монополию, как закрепляемое (уставом о виноку-
рении 1765 г.)1 исключительно за дворянством право вино-
курения. Усиление крепостного режима и расширение примене-
ния крепостного труда приводят к тому, что дворянские вот-
чинные «фабрики» начинают расти и относительно побеждать
фабрики купеческие в тех отраслях, где дворянство могло
использовать свои привилегии на крепостной труд и имело из-
быточное сырьё в своём хозяйстве.
Конец XVIII в. вместе с общим крупным ростом промыш-
ленности в некоторых отраслях характеризуется расцветом
дворянской вотчинной мануфактуры: в 1773 г. на 328 ману-
фактур насчитывалось дворянских 66, т. е. около 20,1% об-
щего числа. Но через 50 лет, к 1820 г., этот процент пони-
жается до 15, а к 40-м годам падает до 5.
Таким образом, екатерининская дворянская политика в про-
тивоположность провозглашённым ею идеям «либерализма»
и «промышленной свободы» усилила роль дворянского про-
мышленного предпринимательства и дворянской мануфактуры.
Внешняя торговля. Значительные сдвиги во второй поло-
вине XVIII в. произошли также во внешней торговле и во внеш-
неторговой политике. Уже в 1731 г. под влиянием домогательств
иностранных купцов о понижении таможенных пошлин, а также
недовольства дворянства высоким обложением привозных то-
варов пошлины были значительно понижены: вместо 50—75%
до 20%. С 30-х годов XVIII в. стали развиваться торговые до-
говоры с иностранными государствами — Англией, Пруссией,
Швецией и др., а также с Ираном, Китаем, Турцией и позднее
всех, в 1786 г., с Францией. Морская торговля находилась до
30-х годов XVIII в. в преобладающей части в руках голланд-
цев, в 40—60-х годах — в руках англичан. Размеры оборо-
тов внешней торговли исчислялись в 40—50-х годах в 5—5,5 млн.
руб. по вывозу и 4—4,5 млн. по ввозу, к 1762 г. возросли до
12,8 млн. руб. по вывозу и 8,2 млн. руб. по ввозу, давая, таким
образом, актив в 4—4,6 млн. руб.
Такое оживление торговли произошло отчасти благодаря
понижению таможенных пошлин по тарифу 1731 г. Но в то
же время это понижение неблагоприятно отразилось на поло-
жении промышленности. Поэтому в 1757 г. был выработан но-
вый, усиленно покровительственный тариф, по которому то-
вары, производимые в России, облагались пошлиной в 40—
100% их цены. Такое высокое таможенное обложение имело и
1 ПСЗ, I, т. XVI, № 12448.
4Г1 КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
фискальные цели для пополнения расстроенных государствен-
ных финансов. Для обеспечения таможенных доходов была вве-
дена общая откупная система. Купцу Шемякину были переданы
на откуп все таможни (кроме остзейских и среднеазиатских).
Но откупная система быстро обнаружила своё отрицательное
влияние.
Ввиду этого был предпринят общий пересмотр принципов
регулирования внешней торговли. В 1763 г. с этой целью была
учреждена Комиссия о коммерции, на которую было возложено
изыскать средства к увеличению вывоза сырых и обработанных
продуктов и одновременно к охранению отечественной промыш-
ленности от иностранного ввоза. Выработанный новый тариф
1767 г. вовсе запрещал ввоз товаров, которыми «по изобилию
в собственном государстве довольствоваться можем». Высокие
пошлины налагались на предметы роскоши в домашнем оби-
ходе и в пище. Наоборот, в целях поощрения от пошлин вовсе
освобождались товары, которых «произращение или заводы
в государстве ещё не начиналось». На этом основании, например,
хлебное вино, скипидар, канифоль, соль, парча и другие това-
ры, в изобилии производимые в стране, были запрещены к вво-
зу, железо не в деле, писчая бумага, игрушки облагались 200-
процентной пошлиной, вина, зеркала, гастрономические товары,
бронза и другие предметы роскоши — 100-процентной пошлиной,
предметы обычного обихода состоятельных классов — 20-про-
центной, большинство металлических изделий и тканей, про-
изводимых русскими заводами, — 30-процентной, товары,
потребляемые фабрикантами (сырьё, хлопок, москательные
и пр.)— 6-процентной, обычные предметы массового потребле-
ния и продовольствия — макароны, сельди, оконные стёкла,
инструменты и пр.—12-процептной.
Тариф 1767 г. стремился удовлетворить всем разносторон-
ним потребностям народной жизни, был очень детализирован
и поэтому скоро потребовал внесения ряда изменений, тем более
что тогда же было постановлено, как правило, чтобы тариф пере-
сматривался каждые пять лет. К тому же в целом ряде торго-
вых договоров (в 1782 г. — с Данией, в 1785 г. — с Австрией,
в 1786 г. — с Францией, в 1787 г. — с Неаполитанским коро-
левством) вводились некоторые льготы по взиманию пошлин
взамен за облегчение в обложении ввоза русских товаров в эти
государства. Наконец, многочисленные войны второй половины
XVIII в. вызывали также значительные и резкие перемены в на-
правлении внешней торговли.
Тем не менее рост производительных сил страны, расши-
рение её территорий, развитие товарного хозяйства, форми-
рование и укрепление национального рынка способствовали зна-
чительному росту внешней торговли. Обороты внешней тор-
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII И. 415
говли, исчислявшиеся по официальным данным за 1763—1765 гг.
в 12 млн. руб. по вывозу и 9,3 млн. руб. по ввозу, к 1781—1785 гг.
достигли 23,7 млн. руб. по вывозу и 17,9 млн. руб. по ввозу и в
1796 г. — 67,7 млн. руб. по вывозу и 41,9 млн. руб. по ввозу. Та-
ким образом, положительный баланс внешней торговли принёс за
время царствования Екатерины II свыше 103млн. руб. серебром1.
Некоторые сдвиги произошли и в характере ввоза и вывоза.
В вывозе попрежнему преобладали сельскохозяйственное
сырьё, полуобработанные материалы, но увеличивался также
и вывоз некоторых промышленных продуктов. На первом месте
стоял вывоз льна, пеньки и пакли (за 1793—1795 гг. на 13,7 млн.
руб. в год), сильно возрос вывоз железа (5 млн.'руб.), льняных
и пеньковых тканей (4,3 млн. руб.), зерновых хлебов (2,3 млн.
руб.), юфти (2,8 млн. руб.); дальше шли лесной товар, семепа,
полотна, канаты, щетина, поташ, меха и пр. Во ввозе преобла-
дали сахар (5,6 млн. руб.), сукна (3,9 млн. руб.), хлопчато-
бумажные ткани (2,6 млн. руб.), шелка, вина, фрукты, в неболь-
шом количестве москательные товары, металлы, хлопок, ин-
струменты и пр.
Таким образом, ввоз носил исключительно потребитель-
ский характер для удовлетворения потребностей высших клас-
сов; ввоз промышленного сырья и средств производства был
ничтожный. Дворяпб-помещики были в наибольшей мере за-
интересованы как в вывозе сельскохозяйственного сырья, так
и во ввозе изделий и предметов роскоши, и поэтому они явля-
лись защитниками свободы внешней торговли.
Государственные финансы и кредит. Государственное хо-
зяйство и денежное обращение второй половины XVIII в. вслед-
ствие беспрерывных войн, которыми для России был наполнен
XVIII век, пришли в крайнее расстройство. Если при Петре 1
громадные дефициты государственного бюджета покрывались
усилением податных тягот, то во второй половине XVIII в1,
к этому источнику пополнения дефицитов прибавляются ещё
выпуск бумажных денег (ассигнаций) и государственные займы.
И то и другое приводило лишь к дальнейшему расстройству
всего народного хозяйства. Неумеренный выпуск бумажных
денег приводил к понижению ценности денег, к повышению)
товарных цен и ложился тяжёлым бременем на трудящихся.
Государственные займы, особенно при падающей валюте, тре-
бовали громадного увеличения платежей процентов по ним
и увеличения тяжести налогов.
1 Эти официальные цифры, впрочем, подвергались сомнению и оспа-
ривались некоторыми членами екатерининской Комиссии о коммерции,
считавшими, что ввоз в Россию превышал вывоз, т. е. баланс внешней
торговли был отрицательным.
41G
КРЁПОСТПОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIll В.
В начале XVIII в., ещё при Петре I, нужда государства
в деньгах заставила прибегать к усиленным выпускам обес-
ценённой медной монеты. В 1758 г. для облегчения обращения
неудобных, тяжеловесных медных денег был учреждён по про-
екту Шувалова Медный банк с уменьшением номинальной стои-
мости медных денег до одной пятой, что, однако, не улучшило
денежного обращения. При Елизавете и Петре III впервые был
поднят вопрос о выпуске (по примеру заграницы) бумажных
денег.
Эти проекты находят осуществление в учреждении Екате-
риной II манифестом 29 декабря 1769 г. двух разменных («про-
менных», как сйазано в манифесте) банков1, в Петербурге и
в Москве, а с 1772 г. — с разменными конторами по некоторым
городам. Банки получили право выпуска ассигнаций за счёт
приёма вкладов металлической монетой. Ассигнации свободно
разменивались на металлическую (медную) монету. Размер
выпуска ассигнаций был определён сначала в 1 млн. руб.,
в соответствии с наличными депозитами монетой, в 1774 г.
выпуск был увеличен до 20 млн., а в 1779 г. —до 40 млн. руб.
Таким образом, банки 1769 г. были по существу депозитными
банками, так как они принимали вклады металлической монетой
в обмен на ассигнации и с обязательством обратной выдачи
вкладов по их востребованию. Но затем в 1786 г. оба разменных
банка были слиты в один, названный уже не «променным»,
а «ассигнационным», без всяких депозитных операций, а сами
ассигнации перестают быть разменными. Стоимость ассигнаций
оторвалась от имеющихся депозитов в металлической монете
и стала опираться единственно на приём государством всякого
рода податей ассигнациями 1 2.
Поэтому вначале, когда ассигнации являлись заменителями
меди в обращении, они пользовались успехом и ходили с не-
которым лажем, но затем, когда они оторвались от металличе-
ского содержания и по мере их избыточного выпуска, они стали
терять в своей ценности. В манифесте об учреждении Ассигна-
ционного банка 1786 г. «монаршим словом» было установлено,
что выпуск ассигнаций не превысит 100 млн. руб. Но к концу
царствования Екатерины II, в 1796 г., сумма выпуска ассиг-
наций дошла до 157 млн. руб., а курс их упал до 70 коп.
В 1800 г. уже было ассигнаций на 212,7 млн. руб. при курсе
1 ПСЗ, I, т. XVIII, № 13219.
2 На этот характер наших первых банков и первых бумажных денег
указывал ещё М. М. Сперанский в своей «Записке о монетном обраще-
нии», составленной перед денежной реформой Канкрина (см. «Записка о
монетном обращении графа Сперанского», изд. Министерством финансов
в 1895 г.).
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 417
65 коп. С этих пор до 1843 г. денежное обращение в России при-
ходило всё в большее расстройство.
Вообще выпуск ассигнаций являлся тяжелейшей формой
государственной задолженности. Но кроме того государство
начинает прибегать и к прямому средству поддержания госу-
дарственного бюджета, к займам внешним и внутренним (к по-
следним по существу относятся и усиленные выпуски ассигна-
ций). Первый внешний государственный заём был реализован
в 1769 г. в Амстердаме на сумму 7,5 млн. голландских гульде-
нов, второй — в Генуе на 1 млн. пиастров. В 80-х годах XVIII в.
займы следовали один за другим, и к концу царствования Ека-
терины II (1796 г.) весь внешний долг государства равнялся
62 млн. голландских гульденов, или 41,4 млн. руб. ассигна-
циями, весь же государственный долг (с выпуском ассигнаций)
составлял до 216 млн. руб., оплата которого поглощала свыше
4 млн. руб. в год (2,86% всех государственных доходов).
Одновременно с этим в целях покровительства дворян-
скому землевладению и облегчения торгового оборота Kynej
честву начинают организовываться банки. В 1754 г. были учре-
ждены дворянские земельные банки в Петербурге и Москве
для выдачи ссуд под ценности и под населённые имения, счи-
тая по 10—20 руб. ссуды на «крепостную душу». Тогда же был
учреждён Купеческий банк в Петербурге для выдачи ссуд ку-
печеству под товары. Деятельность всех этих банков была мало-
успешна, и они были ликвидированы. При Екатерине II система
кредитных учреждений получает дальнейшее развитие. Кроме
организации упомянутых ассигнационных банков для содей-
ствия мелкому кредиту создаются Ссудные и Сохранные казны
(в 1772 г.) и Приказы общественного призрения (в 1775 г.) с вы-
дачей ссуд под движимое и недвижимое имущество. Для даль-
нейшего развития кредита дворянству вместо прежних земель-
ных банков в 1786 г. учреждается Государственный заёмный
банк. Вся эта система кредитных учреждений, малоподвижная
и основанная на крепостнических и сословных принципах,
в целом сохранилась в России (с добавлением Государствен-
ного коммерческого банка 1817 г.) до реформ 60-х годов XIX в.1
Все попытки в условиях феодально-крепостнического строя
улучшить положение государственного хозяйства и организо-
вать буржуазную кредитно-денежную систему не могли иметь
успеха. Основой финансовой системы в конце XVIII в. оста-
вались те же феодально-крепостнические источники доходов
государства: из прямых налогов — подушная подать (в 1796 г.
1 С. Боровой, Банки в России в первые десятилетия их существова-
ния, «Сборник трудов Одесского кредитно-экономического института»,
т. I, 1940.
27 П. И, Лященко, т. I
418
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
33,7% доходов госбюджета), из косвенных — питейные доходы
(28,6%), соляной (7,1%), таможенный доход (8,7%), а всего
косвенных налогов 44,4%, особенно тяжело ложившихся вме-
сте с подушной податью на трудящиеся массы. В государствен-
ных расходах армия и флот поглощали (в 1796 г.) 35,5% бюд-
жета, финансовое управление и государственное хозяйство —
28,9, администрация — 17,4, а народное образование — всего
1,7%.
Такова была финансовая организация крепостнического
государства, основанная на крайней и всесторонней эксплоа-
тации трудящихся масс.
Экономическая идеология. Наметившиеся со второй четверти
XVIII в. сдвиги в классовой структурен в экономической поли-
тике находили отражение и в сдвигах общественной идеологии
господствующих и борющихся классов. Те прогрессивные обще-
ственные силы, которые группировались вокруг реформ Петра,
получили во второй половине XVIII в., несмотря на усиление
общественной реакции, вместе с быстрым развитием произво-
дительных сил страны дальнейшее укрепление и распростра-
нение.
Вместе с организацией научных учреждений (Академия
наук в 1725 г.) и университетов (Московский университет в
1755 г.) в России создаются основы национальной русской
науки как в области точных и технических, так и в области
общественных, в частности экономических наук. Начинают фор-
мироваться течения экономической мысли и научные школы,
которые получают большое общественное значение. Русская
экономическая наука не только осваивала передовые течения
западной экономической мысли, но в зависимости от .конкрет-
ных особенностей и нужд русской экономики она самостоя-
тельно теоретически обосновывала требования, предъявляемые
к государственной экономической политике в целях прогрес-
сивного развития страны и её народного хозяйства Ч
Основной идеей этой прогрессивной экономической идео-
логии XVIII в. явилась идея всемерного развития производи-
тельных сил страны. В разрешении этой проблемы шли кон-
кретные предложения по развитию и укреплению народного
и государственного хозяйства (покровительство и таможен-
ная защита промышленности, направление внешней торговли,
1 Давая ниже очерки развития научной экономической мысли в Рос-
сии в различные эпохи, мы в связи с нашей основной задачей изучения
истории народного'хозяйства будем останавливаться, конечно, не на чисто
теоретических экономических воззрениях тех или других авторов, а па
научном обосновании ими тех требований к экономической политике,
которые они выставляли в зависимости от своих классовых стремлений
и классовой принадлежности.
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИМ, ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. 419
податная и финансовая политика и пр.). Но передовые умы
того времени, разделявшие эти выдвигаемые эпохой конкрет-
ные мероприятия по прогрессивному развитию народного
хозяйства, скоро пришли к одному общему политическому
выводу: что в конечном счёте проблема развития производи-
тельных сил упирается в вопрос о крепостничестве и не может
быть разрешена вне его общего решения.
Вопрос о крепостничестве становился центральной идеей
в планах передовых людей об экономическом и социальном
переустройстве России. То или иное разрешение этого вопроса
проводило резкую черту между прогрессивными и реакцион-
ными общественными течениями. Правда, по условиям эпохи
и классовой структуры русского общества того времени у мно-
гих передовых деятелей конца XVIII и даже начала XIX в.
ещё не всегда ставился вопрос о неразрывной связи крепост-
ничества с самодержавием. Наоборот, некоторые прогрес-
сивные деятели того времени считали, что дворянская оли-
гархия путём ограничения самодержавия ещё крепче завяжет
узел крепостничества. Но всё ate для лучших людей того вре-
мени (Радищев, декабристы) становилось ясным, что разреше-
ние вопроса о крепостничестве неизбежно упирается в вопрос
о самодержавии.
Таким образом, в общественных и литературных течениях
второй половины XVIII в. уже намечается размежевание поли-
тической и экономической идеологии общественных классов
на три всё более расходящиеся между собой течения. Кре-
постническое дворянство стремилось при помощи самодержа-
вия полностью обеспечить свои сословные привилегии, классо-
вые интересы и господство. Формирующаяся буржуазия, к ко-
торой примыкала часть либерального дворянства, добивалась
ради защиты своих классовых экономических интересов сво-
боды промышленности и торговли, освобождения их от сослов-
ных ограничений и монополий, защиты от иностранной кон-
куренции путём покровительственной политики. Немногие
представители революционной мысли впервые провозгласили
идеи революционной борьбы с самодержавием и крепостниче-
ством ради развития производительных сил страны и в первую
очередь ради свободы и благосостояния основной массы насе-
ления— крепостного крестьянства. Идея, что крепостничество,
возглавляемое самодержавием,-является препятствием для раз-
вития производительных сил страны, объединяла не только
этих немногих представителей революционной мысли, но и
представителей либерального течения буржуазии, которые по-
этому являлись для своего времени прогрессивными.
Толчок, который Пётр I дал «европеизации» России, повы-
шению образования и поднятию культуры, во второй половине
420 КРЕПОСТЙОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
XVIII в. сказался в развитии общественной жизни, научной
литературы ио общественным вопросам, создании научных
учреждений и пр. Общественная жизнь XVIII в. выдвинула
крупных учёных, публицистов, общественных деятелей, кото-
рые по своим идеям и научным воззрениям стояли далеко впе-
реди века не только по уровню русской, но и европейской куль-
туры и жизни.
На первом месте здесь следует поставить крупнейшего учё-
ного XVIII в., гениального самородка, вышедшего из глубин
народа, М. В. Ломоносова. Пройдя жизненный путь от захо-
лустной деревни до Академии наук, Ломоносов навсегда со-
хранил горячую любовь к родине, преданность пароду, разно-
сторонность гения во всевозможных отраслях чистой и приклад-
ной науки. Трудно перечислить все вопросы, которыми в своей
научной и практической деятельности интересовался Ломоно-
сов: от чистой математики, физики, астрономии, химии, гео-
логии, минералогии до географии, агрономии, статистики, море-
ходного дела, изыскания северного морского пути, практиче-
ских вопросов промышленности, торговли, философии, поэзии,
языкознания и пр.
В области вопросов хозяйственного строительства Ломоно-
сов исходил из прогрессивной и плодотворной идеи развития
производительных сил. В этом отношении он придавал важное
значение развитию промышленности, особенно тяжёлой и гор-
норудной, практические требования которой он положил в ос-
нову своих научных изысканий по геологии, минералогии,
химии. Не меньшее значение он придавал и развитию произ-
водительных сил сельского хозяйства, которому посвятил ряд
оригинальных и переводных сочинений. В связи с полной неис-
следованностью России в отношении её природных богатств он
организовал широкое статистико-экономическое исследование
России, явившись, таким образом, основоположником в России
экономической статистики и экономической географии. Выдви-
гая необходимость всестороннего развития производительных
сил России, Ломоносов боролся за её экономическую независи-
мость и самостоятельность против всех реакционных гасителей
русской культуры как из среды русских реакционеров и кре-
постников, так особенно и из среды иностранных выходцев —
немцев, поселившихся в России, наживавшихся в ней, но тре-
тировавших всё русское.
Вокруг Ломоносова в Академии наук, а затем, несколько
позднее, вокруг учреждённого в 1765 г. Вольного экономиче-
ского общества, Московского общества сельского хозяйства
и др. группировалась живая экономическая общественная
мысль, направленная на изучение и исследование всей сово-
купности производительных сил страны и путей их развития.
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 421
В этих обществах научно разрабатывались многочисленные
общие, теоретические и практические вопросы народного хозяй-
ства — о развитии промышленности, сельского хозяйства, тор-
говли, внешней торговли, о таможенной политике, денежном
обращении и пр.
В изучении и практическом разрешении всех этих вопросов
были заинтересованы прежде всего те круги передовой и наи-
более деятельной буржуазии, которые отражали стремление к
прогрессивному промышленному развитию России. Эти слои бур-
жуазии выдвинули из своей среды убеждённых талантливых
публицистов и исследователей-экономистов. Чулков, Рычковы,
Голиков преимущественно в области вопросов промышлен-
ности, так же как Левшин, Шелехов и др. в области вопросов
сельского хозяйства, являлись защитниками прогрессивного
развития народного хозяйства страны и её громадных потен-
циальных возможностей. Необходимо, впрочем, отметить, что
почти все эти авторы, будучи выходцами из средних и низ-
ших буржуазных или помещичьих кругов, защищая интересы
буржуазного экономического развития, проявляли большой
консерватизм в своих социально-политических стремлениях. Их
«экономический либерализм» уживался, за немногими исключе-
ниями, с самодержавием и крепостничеством, которое они хо-
тели лишь ввести в «разумные рамки», не идя в этом отношении
далеко впереди от «умеренных» крепостников из дцорян. Только
такие революционно настроенные публицисты, как Радищев,
резко отрицательно относились к самодержавному и крепост-
ническому строю и проповедывали его свержение.
Рычков считал, что хотя для такой земледельческой страны,
как Россия, земледелие было важнейшей отраслью народного
хозяйства, промышленность всё же является ведущим элемен-
том народного благосостояния, так как государства обогаща-
ются «умножением мануфактур и заводов». Он настаивал на
ограничении крепостной эксплоатации «разумными пределами»,
чтобы поднять производительность крепостного труда. Другой
экономист, защитник интересов купечества, Чулков, автор
семитомного труда «Историческое описание российской коммер-
ции при всех портах и границах» (1781—1788 гг.), также счи-
тал ведущей отраслью народного хозяйства промышленность,
но указывал, что сильнейшим средством развития и процвета-
ния самой промышленности является торговля. Для успешного
развития промышленности и торговли, по Чулкову, требуется
ряд общих условий, как покровительственная политика госу-
дарства, «процветание наук», а наиболее удобной для успеш-
ного развития промышленности формой правления, по мнению
Чулкова, являлось самодержавие, понимаемое им в духе вре-
мени как «просвещённый абсолютизм».
422
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Наконец, некоторые «аполитичные» просветители и либе-
ралы вообще избегали касаться острых социально-экономиче-
ских и политических вопросов. Новиков в своих журналах
стоял на позициях широкой общественной просветительной
деятельности (хотя и за это он подвергся преследованиям Ека-
терины II).
Однако вместе с этими прогрессивными течениями русской
общественной и экономической мысли во второй половине века
имелось и реакционное течение, возглавляемое крепостниче-
ским дворянством. В основу своих идеологических воззрений
и материальных стремлений оно полагало не идею общего
развития производительных сил народного хозяйства, но со-
хранение своих классовых привилегий и монополий, в первую
очередь монополию па землю и крепостной труд. Некоторую
часть высшего, титулованного дворянства не в достаточной
мере удовлетворяла даже политика самодержавия в защите и
обеспечении дворянских интересов. В политических актах
«верховников» при воцарении Анны Ивановны и в литератур-
ных выступлениях некоторых дворянских авторов (Щербатов)
проявляется эта борьба с самодержавием не ради свержения
абсолютизма, а в целях завоевания ещё большего политиче-
ского и экономического господства для дворянской олигархии,
ещё большего закрепления крепостничества.
Наиболее ,последовательным идеологом крепостнического
дворянства был талантливый публицист, образованный че-
ловек своего времени князь Щербатов. По своим социально-
политическим и экономическим взглядам Щербатов стоял на
крайних правых позициях и являлся представителем крайних
реакционных дворянских кругов. Он был активным защитником
исключительных дворянских сословных привилегий, помещичь-
его землевладения, исключительного права помещиков на вла-
дение крепостными, права дворянства на неограниченную тор-
говлю продуктами сельского хозяйства и пр. Он являлся в то
же время и защитником торговли крестьян, так как эта
торговля была выгодна помещикам. Он протестовал против
всяких привилегий и предоставления чинов и дворянского
звания купечеству. Он не только защищал крепостное право
помещиков, но рекомендовал и государственные земли и госу-
дарственных крестьян распродать дворянам. Щербатов являлся
крайним реакционным идеологом крепостнического дворянства
и противником буржуазного пути развития России.
В этом отношении за ним шла рядовая масса дворянства,
которая являлась защитницей неограниченного самодержавия
ради гарантии владения землёй и крепостными крестьянами.
Эта масса дворянства интересовалась, впрочем, не столько
политическими и принципиальными вопросами, сколько хозяй-
ЭКОНОМИКА И ЭКОНОМИИ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 423
ственпыми, агротехническими вопросами сельского хозяйства.
Занимаясь сельским хозяйством, эта масса среднего помещичь-
его класса на практике сталкивалась со всеми отрицательными
последствиями крепостного хозяйства, с низкой производитель-
ностью труда, с малой его доходностью. Поэтому главнейшими
вопросами, интересовавшими этих помещиков и дискутировав-
шимися в различных обществах и журналах, были вопросы
о предпочтительности и выгодности крепостной или свободной
организации сельского хозяйства и поднятия его агротехники.
И очень часто, разочаровавшись в возможности поднять произ-
водительность и доходность своего крепостного сельского хо-
зяйства, многие из них склонялись к ликвидации крепостни-
чества, конечно, на условиях, максимально выгодных для по-
мещиков (безземельное освобождение, выкуп личности и т. п.).
Ио в среде того же дворянства в конце XVIII в. стало воз-
никать и революционное идеологическое течение. Оно воспиты-
валось на просветительных и революционных идеях француз-
ской революции, которые при господстве в России самодержа-
вия и крепостничества находили особенно благоприятную почву
для своего восприятия. Первым и наиболее крупным предста-
вителем этого революционного течения русской общественной
мысли конца XVIII в. был Радищев. Он является предшествен-
ником декабристов и революционеров-демократов 70-х годов
XIX в. И примечательно то, что этот революционер XVIII в.,
так же как и «дворянские революционеры» начала XIX в., дека-
бристы, вышел из среды дворянства. Образованнейший чело-
век своего времени, Радищев был убеждён, что самодержа-
вие и крепостничество являются источником и основой всей
той социально-экономической отсталости, некультурности, бед-
ности и бесправия, в которых живёт громадное большинство
народов России. Убеждённый революционер, он в немногих
своих публицистических работах и особенно в основном своём
произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790 г.)
выступает с бичующей критикой существующего строя — кре-
постничества и самодержавия. Он признаёт революционное
право народа на восстание, право народного суда над тираном,
оправдывает Пугачёвский бунт, считает, что дворянство —
ненужный класс тунеядцев. Радищев был глубоко убеждён,
что крестьяне «ничего толико не желают, как освободиться от
ига своих властителей», и стремился пробудить это революцион-
ное сознание угнетённого парода, призывал русский народ
сбросить, уничтожить самодержавие и крепостничество. Ради-
щев считал, что русский народ, свергнув царя и помещиков,
выдвинет из своей среды талантливых государственных дея-
телей, которые будут управлять страной в интересах народа.
Радищев считал возможным освобождение крестьян только
424
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII В.
с наделением их землёй в полную собственность. В своей кри-
тике крепостного строя он противопоставлял ему начала
буржуазной свободы, развития промышленности, повышения
производительности труда, развития торговли. Радищев
являлся, таким образом, революционным демократом, одним
из первых признавшим неизбежность и закономерность рево-
люционного перехода от самодержавного крепостнического
строя к буржуазному. Революционные экономические взгляды
Радищева, прекрасного знатока русской экономики конца
XVIII в., отражали стихийную классовую борьбу крестьянства
против феодально-крепостнического государства.
Восстания крестьян и рабочих. Усиление крепостного гнёта
и распространение крепостничества в конце XVIII и начале
XIX в. вызвали сильнейшее обострение борьбы крестьян против
крепостничества. Непосредственный гнёт крепостного помест-
ного хозяйства всегда создавал почву для восстаний в массе
крепостного крестьянства. Массовый протест крестьянства про-
тив крепостного строя выражался в систематическом бегстве
от помещиков, в самовольных переселениях на новые земли —
на юг и восток, где не так чувствовался крепостной гнёт. От-
дельные случаи активного сопротивления помещичьему гнёту
проявлялись в виде убийств помещиков, поджогов усадеб
и т. п., которые всё время учащались. Когда крепостная си-
стема со второй половины XVIII в. и особенно в царствование
Екатерины II стала принимать исключительно жестокие формы
и широкое распространение в новых районах, притом не только
в земледельческих, но и в промышленных, крестьянские вос-
стания стали охватывать громадные сплошные районы. В неко-
торых местностях (например, на востоке) к общему крепостному
гнёту присоединялся ещё и национальный гнёт, поднимавший
против царизма и помещиков вместе с русскими крестьянами
целые народности (башкир, мордву).
Волнения и восстания крепостных крестьян и рабочих осо-
бенно частыми становятся с конца XVIII в. Так, в 1750—1760 гг.
отдельные, но крупные вспышки восстаний отмечались в самых
различных местностях — в Тверской губернии, Ярославской,
на Урале, в Воронежской, Симбирской губерниях и др. О силе
и значительности их говорит то, что для усмирения крестьян
посылались войска с артиллерией, и в результате столкновений
насчитывались десятки убитых. В следующее десятилетие,
1762—1772 гг., произошло до 40 крупных крестьянских волне-
ний в разных местностях (в Новгородской, Смоленской, Казан-
ской, Вятской, Тверской и других губерниях), ликвидирован-
ных с помощью военной силы.
Среди рабочих посессионных заводов во второй половине
XVIII в. волнения отмечались на многих заводах как внутрен-
ЭКОНОМИКА И ЭКОН ОМИЧ. ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В. 425
них губерний, так и на Урале (особенно значительные, напри-
мер, на заводах Демидовых). Главными причинами волнений
обычно являлись общие тяжёлые условия посессионного и кре-
постного труда, низкая заработная плата. Например, на Липец-
ких заводах Репнина поводом к волнениям было понижение
зарплаты с 4—5 коп. в день до 2—3 коп. О силе столкновений
говорит то, что в некоторых случаях, как, например, в 1752 г.
на заводе Демидовых, схватка с военным отрядом в 500 человек
окончилась потерей со стороны рабочих и крестьян убитыми
и ранеными свыше 100 человек х.
Восстание Пугачёва (1773—1774 гг.) явилось кульминацион-
ным пунктом массовой и стихийной борьбы крестьянства и
рабочих против крепостного режима. Охватив громадное про-
странство от Приуралья до Пензы и от Казани до Нижней Волги,
восстание нашло себе здесь почву в тяжести крепостного гнёта
на уральских заводах, в национальном гнёте и разорении баш-
кир, в тяжёлых условиях барщинного крепостного хозяйства
крестьян Саратовской, Симбирской и других губерний. Про-
грессивная программа Пугачёва нашла яркое выражение в его
воззвании к русским крестьянам (1774 г.). Пугачёв «жаловал»
помещичьих крестьян «волностью и свободою... не требуя рек-
рутских наборов, подушных и прочих денежных податей, во
владение землями, лесными, сенокосными угодьями, рыбными
ловлями, солёными озёрами без покупки и без оброку и освобож-
даем (от) всех прежде чинимых, — от злодеев дворян, градских
мздоимцев и судей — крестьянам и всему народу налагаемых
податей и отягощениев» 1 2.
Только большими силами регулярных войск было пода-
влено это крупнейшее восстание крепостных против дво-
рянства.
После подавления восстания Пугачёва крестьянские волне-
ния несколько затихают, и с 1774 г. историк насчитывает их
всего 20 3. Зато в самом конце века восстания вновь усилива-
ются: за три года царствования Павла I их было зарегистриро-
вано 278 по 32 губерниям 4.
1 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, i. I,
стр. 419—441; т. II, стр. 414—503.
3 Н. Дубровин, Пугачёв и его сообщники, т. III, Спб. 1884,
стр. 112.
3 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
стр. 456.
4 Трефилъев, Очерки истории крепостного права в России, 1904,
стр. 18—283.
426
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Г Л А В А XIX
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО СО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ
И ДО КОНЦА XVIII в.
Начало XVIII в. и петровские реформы являются важней-
шим моментом развития народного хозяйства России в области
промышленности и сельского хозяйства. Крупное промышлен-
ное, военное и городское строительство требовало не только
соответствующей организации промышленности, но и сырьевой
и трудовой базы в сельском хозяйстве. Растущие требования
на земледельческое сырьё и продовольствие удовлетворялись
прежде всего путём расширения вовлечённых в земледельче-
ское производство земель как на старых, так и на новых тер-
риториях.
Завоевательная политика XVIII в. и особенно окончатель-
ный захват и «замирение» наиболее плодоносных южных степей,
занятие Украины, дальнейшее продвижение на восток способ-
ствовали расширению земледельческого производства. В со-
циальном отношении по условиям эпохи это означало вместе
с тем громадное распространение крепостничества на новые,
до тех пор не заселённые и свободные земли.
Но и на старых землях земледельческого центра и даже в не-
чернозёмной полосе распашка также расширялась. В этом
отношении основная петровская финансовая реформа в виде
введения подушной подати побуждала к расширению крестьян-
ских запашек. В XVIII в. не только помещик, но и крепостной
крестьянин уже хорошо знали цену деньгам: помещик стал
стремиться в этих целях увеличивать свои крепостные распаш-
ки, барщину, повышать эксплоатацию крепостного, а этот
последний был вынужден расширять свои посевы. Посошков
считал, для начала XVIII в. нормальным размером «полного»
крестьянского двора при трёхполье высев 4 четвертей, т. е.
всего пахотной земли около 6 дес., или примерно 11/2 дес. на
душу1. В течение XVIII в. средние запашки на крестьянский
двор увеличились за счёт новых распашек, новых расчисток
из-под леса, за счёт перехода к трёхпольной системе.
Развитие обрабатывающей промышленности и рост городов
и городского населения в XVIII в. должны были решающим
образом сказаться и на положении и развитии сельского хозяй-
ства. Для последнего образовался довольно значительный и
растущий внутренний рынок, который создавал почву для раз-
вития денежного хозяйства, товарного производства, для раз-
1 См. И. Т. Посошков; Книга о скудости и богатстве, стр. 260,
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
427
деления труда между отдельными районами. Отход крестьян-
ского населения нечернозёмной полосы в города и отрыв его
от земледельческих занятий значительно усиливается п течение
XVIII в. Вместе с тем и помещичий класс, особенно в своей
верхушечной, правящей части, в силу новых условий своей
сословной и служебной жизни и деятельности также порывал
с деревенской жизнью, переселялся в столицы, вступал в ряды
придворных правящих кругов и бюрократии. В деревне оста-
вался средний помещик, всё более заинтересованный в своём
земледельческом хозяйстве, в доходах со своего хозяйства, а
вместе с тем и в поднятии производительности земледельческого
труда и в повышении его эксплоатации.
Во второй половине XVIII в. вопрос о сельском хозяйстве,
о необходимости развития его производительных сил становится
одним из важнейших в экономике помещичье-крепостного госу-
дарства и одним из наиболее острых в литературных дискус-
сиях по этому поводу. В связи с этим в наиболее «прогрессив-
ных» помещичьих кругах начинают распространяться модные
для того времени идеи физиократизма. Учение физиократов
о «приоритете» и ведущей роли земледелия в экономическом
развитии общества на новых буржуазных началах (частная
собственность, экономический индивидуализм, прогресс тех-
ники и пр.) было отражением идеологии прогрессивных тече-
ний в развитии сельского хозяйства. Но оно очень легко ужи-
валось в русских условиях с расцветом и даже усилением кре-
постничества.
Русские вельможи-крепостники, побывавшие за границей
и прочитавшие Кенэ, Тюрго и других физиократов, не могли
понять прогрессивную, антифеодальную и буржуазную сущ-
ность их учения. Их обмануло и увлекло мнимое превознесение
землевладения физиократами и феодальная внешность их систе-
мы. Они стали заявлять себя сторонниками физиократизма,
понимая физиократизм как защиту устоев феодализма. Дайсе
такой либеральный и просвещённый вельможа, как князь Го-
лицын, считал, что в физиократизме он находит защиту устоев
феодализма, столь близких для его русского помещичьего сердца:
«алтарь, трон, собственность, одним словом принципы, наиболее
осмысленные, идеи, наиболее справедливые, наилучше всеми
воспринимаемые» Ч
Сама императрица Екатерина II в своём «Наказе» также
проповедывала, что «не может быть там ни искусное рукоде-
лие, ни твёрдо основанная торговля, где земледелие в уничто-
жении и нерачительно производится» и где «никто не имеет
1 См. интересный очерк И. С. Бак, Дмитрий Алексеевич Голицын,
«Исторические записки», 1948, № 26, стр. 269,
428 КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
ничего собственного»1 (т. е. где господствует крепостное право
помещика). Но ни Екатерина II, ни руководящий класс кре-
постников не ставили вопроса о несовместимости действитель-
ного развития производительных сил сельского хозяйства с кре-
постничеством. Наоборот, они пытались именно на его основе,
путём повышения крепостнической эксплоатации, приспособить
своё хозяйство к новым условиям развивающейся промышлен-
ной экономической жизни.
Учреждение Академии наук, ряд начавшихся в ней работ
и анкет по географическому, естественно-историческому и эко-
номическому описанию страны (Ломоносова, Миллера), ряд
специальных исследовательских путешествий (академика Пал-
ласа, а также Георги, Лепёхина, П. И. Рычкова и др.) заложили
основы разностороннего исследования страны. Ломоносов со-
ставил проекты атласа России, учреждения Государственной
коллегии сельского домостроительства, издания при Академии
наук «Внутренних российских ведомостей», где бы помещались
всевозможные экономические сведения (о состоянии сельского
хозяйства, об урожаях, о торговле и ценах и др.). В целях мест-
ного обследования Ломоносов составил специальную анкету
из 30 пунктов по вопросам географии, естественным богатствам,
сельскому хозяйству и пр. Одновременно с этой, так называемой
«ломоносовской», или «академической», анкетой была составлена
почти тождественная анкета академиком Миллером и разослана
им с той же целью через Шляхетский корпус. Хотя эти анкеты
и были в дальнейшем частично использованы для географиче-
ских описаний России, но не были обработаны и напечатаны 1 2.
Ещё более важное значение в изучении сельского хозяйства
XVIII в. имели начавшиеся с XVIII в. многочисленные акаде-
мические исследования России. Так, Паллас в описании своего
путешествия даёт много наблюдений о системах земледелия
в разных районах, о лесах, о распаханности земель, о плодо-
родии, об унаваживании, о земледельческих орудиях и пр.
Много сведений такого же рода сообщают академики Гмелин
и Гильденштедт, а также Фальк, Лепёхин и Рычков (в том числе
описания хозяйства у мордвы, тептярей, чувашей, башкир,
зырян и пр.). Не меньшее значение получили первые исследо-
вательские анкеты 1765 и 1767 гг. Вольного экономического
общества об экономическом положении разных районов, в осо-
бенности по сельскому хозяйству 3.
1 «Наказ Екатерины 11, данный Комиссии о сочинении проекта нового
уложения», изд. Пантелеева, Спб. 1893, стр. 101.
2 Архив Академии наук, фонд 3, Академическая анкета, по описи
№ 10-а, и Шляхетского корпуса, по описи № 10-6.
3 Из этих обследований на русском языке опубликованы: Паллас,
Путешествие по разным провинциям Российского юсударства, Спб. 1773—
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
429
Кроме этих анкет и экономических описаний, имевших иссле-
довательский характер, известное значение для изучения сель-
ского хозяйства конца XVIII в. имела так называемая «Сенат-
ская анкета 1767 г. о причинах дороговизны хлеба в России»1.
К такого же рода материалам для изучения сельского хозяй-
ства XVIII в. относятся работы Комиссии о коммерции 1766 г.
и Комиссии о хлебе 1786—1787 гг., которые уже полностью
поставили вопрос о товарном зерновом хозяйстве, о расшире-
нии посевов пшеницы как наиболее «товарного» продукта, о
повышении рыночных цен, усилении экспорта и пр.* 1 2
Большое значение для изучения географии сельского хозяй-
ства конца XVIII в. имело также одно из крупнейших мероприя-
тий этого периода; непосредственно касающееся сельского
хозяйства, — «Генеральное межевание». В подробных и деталь-
ных «Экономических примечаниях» к нему даются сведения
о качестве почв, об удобрениях, высеваемых хлебах, о харак-
тере урожаев и пр.3
С половины XVIII в. впервые начинают замечаться попытки
не подходить к сельскому хозяйству как к испокон веков сло-
жившемуся быту, а поставить вопрос о его изучении, о его «ра-
ционализации». Начинать в этом направлении приходилось
с пустого места, так как ни о каком научном изучении страны
вообще, её географии, экономики — в том числе и географии
и экономики сельского хозяйства — до тех пор не было и речи.
Для обсуждения помещиками вопросов сельского хозяйства
Бжатерина II основала Вольное экономическое общество. Она
же учредила премию в тысячу червонцев -за конкурсное сочине-
ние о крестьянской собственности и её значении «для пользы
общенародной». Но когда скромно-либеральное сочинение абба-
та Беарде де л’Аббея было премировано, это превратилось в боль-
шое политическое событие в жизни общества. Некоторые члены
его указывали, что «свобода крестьянская не только обществу
вредна, но и пагубна... а почему пагубна, того и толковать не
1788; Рычков, Журнал или дневные записки путешествия капитана Рыч-
кова, Спб. 1770—1772; Лепёхин, Дневные записки и т. д., Спб. 1771;
«Полное собрание учёных путешествий по России Крашенинникова, Лепё-
хина, Фалька», Спб. 1818—1825, и некоторые другие. О всех этих иссле-
дованиях и анкетах по изучению России конца XVIII в. подробнее см.
статью П, И. Лященко, Крепостное сельское хозяйство России в XVIII в.
в «Исторических записках» Академии наук СССР, 1945, № 15.
1 ЛОЦИА, Архив ВПК и Б., Дело правительственного сената 1767 г.,
№ 1651, т. I—VII, «Дело по повелению верховной власти сенату о выяс-
нении причин дороговизны хлеба в 1767 г.».
3 Архив графа Воронцова, в Архиве Ленинградского отделения Ин-
ститута истории Академии паук СССР, оп. № 197, «Дело комиссии о хлебе»,
т. I—III.
3 Государственный архив древних актов, «Экономические примеча-
ния к генеральному межеванию».
430
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
подлежит» (Сумароков) \ А когда побывавший в России фран-
цузский физиократ Мерсие де ла Ривиер написал, что причиной
неустройства России являются «произвол деспотизма, безуслов-
ное рабство и невежество», то Екатерина II ответила, что он
«мелет вздор» 1 2, и запретила ему въезд в Россию.
Быстрый сдвиг в области промышленности в результате
петровских реформ уже тогда привёл к значительному разрыву
между промышленностью и сильно отставшим сельским хозяй-
ством. Развитие промышленности шло за счёт сильнейшего
напряжения всего народного хозяйства и его производительных
сил, приводя к истощению резервов сельского хозяйства.
К концу XVIII в. разрыв между сельским хозяйством и раз-
вивающейся промышленностью должен был ещё более усилить-
ся. В только что присоединённых и ещё слабо заселённых
«новороссийских» губерниях имелись лишь зачатки земледе-
лия, притом самого экстенсивного характера. Собственно «жит-
ницами» для внутреннего потребления оставались губернии
и провинции средней полосы, как Воронежская, Белгородская,
Курская, отчасти так называемые «малороссийские» и Слободско-
Украинская. В земледельческом центре и в прилегающих к нему
районах степной полосы быстрая земледельческая колониза-
ция, рост распашек земли и сокращение «диких ноль» отмеча-
ются всеми упомянутыми выше хозяйственными анкетами и
официальными обследованиями XVIII в. В некоторых случаях
усиленная распашка при слабой населённости и при экстенсив-
ных формах земледелия приводила к нехватке рабочих рук и
к развитию найма отходников, приходивших сюда из централь-
ных губерний. Но в районах усиленной колонизации спрос
на землю становился столь значительным, что местами начи-
нали уже жаловаться на «недостаток» земли, вызванный рас-
хищением её помещиками и кулацко-крестьянской колониза-
цией.
При быстром распространении земледельческой культуры
её технический и агрономический уровень оставался чрезвы-
чайно низким. Помещичья колонизация земледельческого цент-
ра и предстепья в XVIII в. переносила сюда свои крепостные
отношения, крепостной непроизводительный труд, крепостную
низкую и отсталую технику. Поэтому земледельческий центр
(губернии Курская, Орловская, Тамбовская) и предстепье
(Воронежская, Белгородская, Слободско-Украинская губернии)
в результате колонизации XVIII в. скоро становятся центрами
крепостничества, отсталой сельскохозяйственной техники, зе-
мельного «оскудения», истощения почвы и неурожаев.
1 См. А. И. Ходпев, История Императорского Вольного экономиче-
ского общества, 1865, стр. 26—33.
2 В. А. Вилъбасов, Дидро в Петербурге, 1884, стр. 101—103.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
431
Трёхпольная система в её наиболее прочно и законченно
сложившихся формах к концу XVIII в. была распространена
лишь в старых районах нечернозёмной промышленной полосы,
где земли были настолько малоплодородны и распаханы, а
леса настолько уничтожены, что земледелие не было возможно
без правильной трёхпольной системы и систематического на-
возного удобрения. В центрально-чернозёмной полосе трёх-
полье с навозным удобрением ещё не сложилось. Недостаток
земли при отсутствии удобрения и при низкой технике обра-
ботки делали невыгодными посевы пшеницы и приводили к пре-
обладанию ржи как более урожайного хлеба. С этих пор цен-
трально-чернозёмный район становится исключительно «ржа-
ным» районом., В более южных частях центрально-земледель-
ческой полосы и далее в степных и украинских губерниях,
а также в Поволжье и в Заволжье господствовало ещё факти-
ческое «пестрополье», без правильного чередования озимого,
ярового и пара^ без навозного удобрения, с крайне поверх-
ностной обработкой почвы. Удобрение при невыпаханности и
тучности чернозёма считалось во многих местах даже вредным,
вызывающим полегание хлеба.
Низкий уровень агрономической техники характеризуется
также орудиями и способами обработки почвы, в которых к
концу XVIII в. произошло очень мало изменений сравнительно
даже с XVI—XVII вв., а в некоторых отношениях и в отдель-
ных местностях наблюдался, повидимому, даже регресс. Исклю-
чительно господствующим и универсальным орудием обработки
почвы во всей нечернозёмной полосе на старопаханных землях
в XVIII в. являлась соха.
Наиболее примитивными разновидностями сохи были «перо-
вая» двузубая и двуральная великороссийская перекладная
соха или «соха-односторонка», преобладавшие во всех земле-
дельческих губерниях. В северных губерниях (где большое
распространение имела подсека) сохранились ещё наиболее
примитивные и наименее производительные виды «коловой»
сохи, «сохи-цапульки», «сохи-черкуши». Южные украинские
губернии сохраняли старые типы пахотных орудий, имевшихся
чуть ли не в X в., в виде примитивного деревянного рала,
громадного деревянного малороссийского плуга-«сабана». Это
тяжёлое орудие, требующее тяговой силы в количестве 6—8 во-
лов и в конечном счёте мало производительное, не находило
условий для своего распространения при крепостной колони-
зации южных степей. Поэтому значительная часть повинных
земель в степных районах русской колонизации в XVIII в.
начинает подниматься сохой и лошадью, а не плугом и волами.
Сошная обработка пашни производилась так поверхностно,
что использовался лишь самый верхний слой почвы. Часто
432
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
эта сошная обработка превращалась просто в посев по стерне,
без пахоты, прямо «под соху» или «под борону». Об этом спо-
собе обработки почвы и сева, который должен был привести
к быстрому истощению почвы, говорят как о варварском спо-
собе Паллас, Гильденштедт и др. Причины этого лежали в край-
нем недостатке и слабосильности крестьянского рабочего скота.
Основная «житница» XVIII в., главный район товарного зер-
нового хозяйства, в силу крепостнической организации хозяй-
ства становится вместе с тем наиболее отсталым районом, райо-
ном земельного и хозяйственного «оскудения».
Системы земледелия и распределение угодий и культур
в различных районах в конце XVIII в., по данным генераль-
ного межевания (1766—1798 гг.), могут быть охарактеризованы
следующими цифрами размеров пахоты и сенокоса в губерниях
разных районов. В старых, более северных губерниях централь-
но-чернозёмной полосы (Тульская, Рязанская, Орловская,
Пензенская) пашня занимала от 41—44 до 51—67%, а сеноко-
сы — всего 7,5—12%. Во вновь колонизуемых губерниях той
же полосы (Воронежская, Тамбовская, Харьковская) пашня
занимала всего 35—38%, а сенокосы — 26—38%. В нечерно-
зёмных промышленных губерниях, в особенности во Влади-
мирской, Московской, Смоленской, Тверской, Ярославской,
пашня занимала около одной трети всей удобной площади,
сенокосов же было всего 4—8%. Наконец, в лесных губерниях
(Вятской, Костромской, Новгородской, Пермской) при неболь-
шом проценте пашни (10—19%) сенокосы составляли всего
2—6%. Таким образом, как в нечернозёмной полосе, так и
в северных губерниях чернозёмной полосы трёхполье зашло
уже в тупик, а земледелие могло развиваться лишь в ущерб
правильному соотношению пахотной и луговой площади.
Только на южной окраине земледельческого центра (и далее
в степной полосе) имелись ещё большие земельные резервы.
В зерновых посевах преобладала попрежнему рожь. В от-
ветах упомянутых анкет пшеница становится на первое место
лишь в ничтожном числе местностей. Основные зерновые куль-
туры (озимая рожь, пшеница, ячмень, овёс) в урожайные годы
давали урожаи сам-3—4—5, причём рожь часто идёт по урожай-
ности впереди пшеницы, а яровые хлеба — несколько выше
озимых.
В отношении движения урожайности в XVIII в. по сравне-
нию с XVII в. не было достигнуто почти никакого повышения,
несмотря на географическое перемещение основных земледель-
ческих центров на юг. Но помимо общего невысокого уровня
и неустойчивости урожаев в течение XVIII в. имел место ряд
сильнейших неурожаев, приводивших к голодовкам. Один из
первых историков неурожаев в России, Соловцев, насчитывает
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
433
в XVIII в. 34 неурожая. Во второй половине XVIII в. неурожаи
начинают охватывать сплошные пространства южных черно-
зёмных губерний. Неурожаи 1778 и 1786—1787 гг., вызвавшие
почти повсеместно сильный голод и повышение цен и обусло-
вившие учреждение специальных комиссий для их исследова-
ния, по описанию Щербатова, были одними из сильнейших
во второй половине XVIII в.
Таким образом, сельское хозяйство XVIII в., этого века
«увлечений» физиократическими идеями и в то же время века
апогея крепостничества, быстрой земледельческой экспансии
на плодороднейшие и свободные южные земли, не только не
испытывало какого-либо ощутимого подъёма в развитии про-
изводительных сил, но, наоборот, переживало полный застой
их, местами с явным истощением естественного плодородия
почвы, с подрывом основной своей социальной базы — хозяй-
ства крепостного крестьянина. Социальная основа хозяйства,
крепостничество, становится всё бблыпим тормозом развития
производительных сил как всего народного хозяйства, так и
особенно земледелия.
Всё это привело сельское хозяйство в конце XVIII в. к
внутреннему разложению. Указанные выше обследования и
отдельные авторы-экономисты, как Щербатов, Елагин и др.,
подчёркивают рост в XVIII в. товарного зернового хозяйства,
особенно в центрально-земледельческом районе.
Развитие товарного производства должно было привести
к диференциации и к классовому разложению крестьянства.
Однако в рамках крепостного хозяйства рост товарности поме-
щичьего хозяйства был основан на усилении эксплоатации
помещиком крепостного крестьянина, на необходимости для
крестьянина добывать деньги как для своего хозяйства, так
и для уплаты повинностей помещику. Уже в конце XVIII и
особенно с XIX в. «прожиточный мужик» наряду с помещиком
принимает активное участие в развитии на юге товарного зер-
нового производства.
Щербатов в упомянутом опыте экономической и сельскохо-
зяйственной географии России \ описывая состояние сельского
хозяйства в губерниях нечернозёмной полосы, считает основ-
ными чертами в положении сельского хозяйства этих губерний
развитие внеземледельческих промыслов и городского отхода,
«многонародие», падение земледелия. Кроме этой, по мнению
Щербатова, основной причины «падения земледелия» он указы-
вает на низкую производительность труда, которая в устах этого
идеолога крепостничества квалифицируется как «упрямство
1 М. М. Щербатов, Статистика в рассуждении России, Соч., т. I,
1896, стр. 479—480.
28 П. И. Ляшенко, т. I
434
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
и леность» крестьянина. Щербатов являлся наиболее типич-
ным представителем реакционных аграрно-крепостнических
кругов, обосновывавших развитие крепостного хозяйства не
на подъёме производительности труда, не на перестройке его
техники, а на «исконных» началах крепостничества с его за-
стоем и отсталостью. В наиболее «прогрессивных» помещичьих
кругах с конца XVIII в. впервые начинают отмечаться попытки
«рационализации» земледельческого хозяйства на основе за-
падноевропейских агрономических учений XVIII в. (Теэр,
Шубарт фон Клеефельд, английские и голштинские системы
и пр.). В пределах XVIII в. реальные результаты этого движе-
ния в России были ничтожны и ограничивались почти только
литературной пропагандой новых форм земледелия; в условиях
крепостного хозяйства они все оказались малоприменимыми.
Так, один из наиболее деятельных членов Вольного эконо-
мического общества и писателей того времени, Болотов, автор
обратившего на себя внимание труда «О разделении полей»,
проповедуя улучшенную семипольную «голштинскую» выгон-
ную систему, оговаривается, что его рассуждения не только
не подкреплены собственным опытом, но что вообще перехода
от трёхполья к улучшенным системам полеводства ему не слу-
чалось нигде видеть х. По расчётам Болотова, эта система долж-
на повысить урожай хлебов в 2—3 раза. Вопрос о необходи-
мости и выгодности изживания трёхполья и перехода к улуч-
шенным системам начинает находить всё большее отражение
в литературной работе Вольного экономического общества,
а также и в работах отдельных авторов. Сюда относятся кроме
указанной работы Болотова первые переводные агрономические
работы Симборского, Рознатовского, Комова, Ливанова и др.
Однако все эти сочинения мало читались, а тем более мало при-
менялись русскими помещиками. Сам Болотов, образованный
агроном, с жаром проповедуя технический прогресс в сельском
хозяйстве и доказывая выгодность для помещиков рациональ-
ной организации крепостного труда, на практике, в своём поме-
стье, строго соблюдал крепостную палочную дисциплину, телес-
ные наказания и истязания крепостных, вотчинную юстицию
и пр.1 2
Помещиков более интересовали «организационные»вопросы,
т. е. вопросы о наилучших формах использования крепост-
ного труда. В этом отношении большое значение для организа-
ции крепостного земледельческого хозяйства получили много-
1 Труды ВЭО, 1771, ч. XVIII, стр. 79.
2 Его «Записки» («Жизнь и приключения Андрея Болотова, описан-
ные самим им для своих потомков») представляют интереснейший исто-
рический документ о нравах, быте и экономике крепостного строя и по-
местного дворянства.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в.
435
численные «Вотчинные инструкции», которые многие помещики
давали своим управляющим для наставлений о лучшей органи-
зации хозяйства и о повышении доходов. Эти инструкции боль-
шей частью не печатались, и только некоторые, премирован-
ные Вольным экономическим обществом, были напечатаны в
«Трудах ВЭО». Но в рукописном виде инструкции и наста-
вления наиболее опытных хозяев-помещиков были широко
распространены и пользовались авторитетом среди помещичьих
кругов.
Особенной популярностью пользовались инструкции Тати-
щева «Краткие экономические до деревни следующие записки»1
(1742 г.), «Наставление А. Волынского дворецкому Немчинову»1 2
(1724 г.), инструкции графов Шереметева, Шувалова, Орлова
и др. 3 В этих инструкциях подробнейшим образом излагались
агротехнические правила ведения сельского хозяйства (разде-
ление земли на угодья, разделение полей па севообороты, пра-
вила правильной пахоты, засева полей, унаваживания, уборки
урожая, ухода за скотом и пр.), правила управления крепост-
ными деревнями, организации крепостного труда, попечитель-
ства о крестьянском благосостоянии, о развитии среди кре-
стьян ремёсел, о крестьянском просвещении и пр. В инструк-
циях излагались также правила устройства крестьянской об-
щины, производства переделов, семейных разделов, отбывания
рекрутчины, религиозно-нравственного воспитания крестьян
и т. п. Основными мыслями, общими для инструкций всех
авторов, являлись, во-первых, взгляд на крестьянина, как на
подчинённое, неразвитое, ленивое существо, требующее по-
стоянного и бдительного надзора и опеки помещика, и, во-вто-
рых, забота о повышении доходов с вотчинных деревень.
Сочетание этих двух требований составляло основную «про-
блему» крепостной сельскохозяйственной экономики и органи-
зации крепостного сельскохозяйственного производства4.
1 «Временник Императорского московского общества истории древ-
ностей Российских», 1852, № 12.
2 «Памятники древней письменности», Спб. 1881.
3 М. В. Доена р-3 апольский, Материалы для истории вотчинного
управления в России, Киев, «Университетские известия» за 1903—1905,
1909 и 1910 гг.
* «Главное в хозяйстве», чтобы со стороны крестьян не было «ни ма-
лой лености». «От праздности крестьяне не только в болезнь приходят,
но и умирают, спят довольно, едят много, а пе имеют моциону». Требуя,
чтобы «крестьян в чужую деревню is батраки и пастухи не пускать» и «вдов
и девок на вывод не давать», автор «Экономического наставления», член
Вольного экономического общества С. Друковцов (1772 г.), приходит
к заключению, что главной целью правильной организации хозяйства
является «конец желаниям нашим ненасытным всеете и главный пункт —
деньги» («Экономическое наставление», стр. 22—24 и 53. Курсив автора).
636
КРЕПОСТЙОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Для экономистов крепостной эпохи, уже хорошо знавших
«цену деньгам», вопрос о повышении производительности труда
в сельском хозяйстве сводился, следовательно, к вопросу о
повышении барщинной эксплоатации, к искоренению «лено-
сти», а вопрос о повышении доходов — к усилению той же
эксплоатации барщинного или оброчного крестьянина путём
повышения повинностей и сборов. Один анонимный автор (из
числа многих, представлявших свои организационные проекты
в Вольное экономическое общество)1 очень подробно, исходя
из своеобразной крепостной бухгалтерии, останавливается на
организационных расчётах доходности крепостного хозяйства.
Он развивает чрезвычайно колоритную и оригинальную тео-
рию о необходимости для повышения помещичьих доходов
своеобразной «крепостной диференциации» крестьянских хо-
зяйств по их экономической состоятельности.
Весь «капитал» хозяйства, приходящийся на один «венец»
(крепостное тягло, состоящее из трёх «душ» «подданных»),
автор определяет в 460 руб., в том числе 210 руб. — стоимость
самих «подданных». Доход из 10% определяется в 46 руб.,
из них 21 руб-. — «от личности» (т.о. от оброчных повинностей,
от «мотков», т. е. от пряжи, от «шипков», т. е. от продажи водки
«подданным», и др.). Но так как земля обрабатывалась теми
же «личностями» «подданных», то вопрос о производительности
«земли», т. е. фактически крепостного труда, приобретал перво-
степенное значение. Автор разделяет всех своих «подданных»
на четыре группы по экономической состоятельности: 1) «дей-
ствительные хозяева», 2) «хозяева ещё не зажиточные», 3) «на-
дёжные быть хозяевами», 4) «вовсе безнадёжные к хлебопаше-
ству люди, также недоученные грамоте и мастеровые». Автор
против одинакового использования этих различных групп в кре-
постном хозяйстве: «равная честь худому и доброму обыкно-
венно людей портит; у добрых отнимает дух, охоту, радость
и предмет, к чему бы ему тщится достигнуть, а худых людей
ещё пуще расстраивает». Поэтому «первостатейные» хозяева
получают от помещика вдвое больше земли, они могут нанимать
рабочих, пользуются льготой по рекрутской повинности. Кре-
стьяне, зачисленные в другие «статьи», получают меньше земли
и льгот, но за их недоимочностью необходимо «надзирание
беспрерывное». Последняя группа — не наделяемая землёй;
в неё включаются все «безнадёжные»: «с сих голых лентяев»
берётся «личная подать» 12 р. 50 к.
Такая своеобразная принудительная крепостная диферен-
циация на кулаков, середняков и бедняков потребовалась автору
1 ЛОЦИЛ, Архив ВЭО № 522, «Деревня за глазами помещика», нео-
публикованная рукопись, л. 1—51.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 437
для лучшей организации крепостного хозяйства и повышения
производительности труда за счёт сильных крестьянских хо-
зяйств. Но, повидимому, автор сам не был уверен в успешности
своего проекта. Да кроме того, помимо экономической его,
очевидно, тревожила и «политическая» сторона вопроса: его
заключение к собственному проекту звучит весьма пессими-
стично и тревожно х. В нём он в сущности произносит приговор
своим планам повышения производительности барщинного кре-
постного хозяйства: последнее, по его собственному призна-
нию, может опираться не на людей «не без головы», т. е. не на
квалифицированных работников, а только «на людей тупых
и недальних головою», да и те, «чувствуя своё иго», могут
только... спиваться.
Таков был и приговор и ответ практика на выдвинутый
эпохой вопрос о повышении уровня производительных сил и
производительности труда р крепостном хозяйстве. Ответ, как
видим, прямо безнадёжный для крепостного хозяйства. Трез-
вые практики — может быть, уже заражённые новыми бур-
жуазными идеями А. Смита о значении «экономического эгоиз-
ма» и экономической свободы в их своеобразном преломлении
в крепостнической России — приходили к такому выводу уже
на рубеже XVIII—XIX вв., т. е. свыше чем за полвека до окон-
чательного разложения крепостного хозяйства.
ГЛАВА XX
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
СО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ И ДО КОНЦА XVIII в.
Как мы видели выше, количественные итоги развития обще-
ственного разделения труда и образования рынка в их стати-
стических показателях — в росте городского населения, в ро-
сте промышленности — не могли быть в крепостном хозяйстве
XVIII в. особенно велики. По абсолютным размерам рост
1 «Людей тупых и недальних головою за неимением нужного рабо-
чего скота можно писать и на панщину, но который может рассердится
и пе без головки, а найпаче недоученных грамотеев на панщину отнюдь
не ставить» (ЛОЦИА, Архив ВЭО № 522, л. 48). «Люди (помещичьи
крепостные) как скоро приходят в некоторую степень достаточества
лучшего, так скоро начинают чувствовать иго своё больше, а не видя
способу оному помочь, начинают быть состоянием их тем больше недо-
вольны» (л. 51).
438
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
промышленного населения был небольшой, и Россия остава-
лась аграрной и крестьянской страной.
Но всё же Россия второй половины XVIII в. в промышлен-
ном отношении не была отсталой страной сравнительно с дру-
гими европейскими, особенно континентальными, государст-
вами (Франция, Германия), также ещё не полностью вступив-
шими на путь «свободного» капиталистического развития. Зна-
чительное число промышленных предприятий (увеличившееся
к концу царствования Екатерины II против петровской эпохи
в несколько раз), крупные их размеры, высокое качество таких
основных продуктов промышленности, как чёрный металл,
прогресс техники и повышение производительности труда сви-
детельствовали об успехе начавшегося при Петре I мануфак-
турно-промышленного развития России, о росте общественного
разделения труда, об отделении промышленности от сельского
хозяйства.
Дальнейшие возможности и успехи России в направлении
развития в ней индустрии и капиталистических отношений,
как это было в то время на Западе, сковывались господством
крепостничества. К концу XVIII в. вместе с «дворянской реак-
цией» это господство крепостных отношений ещё более усили-
лось. Распространение крепостничества на новые территории,
громадная раздача государственных «населённых земель» и
крепостных крестьян путём пожалований дворянству, усиле-
ние применения труда крепостных не только в сельском хозяй-
стве, но и в промышленности — всё это расширяло крепостни-
чество, углубляло его, придавая ему характер системы, охваты-
вающей всё народное хозяйство и все районы страны.
Развитие мануфактурной промышленности со второй четвер-
ти до конца XVIII в. Вопрос о развитии мануфактур в ближай-
шие после Петра I десятилетия, в 1726—1760 гг., сравнительно
мало изучен в исторической и историко-экономической лите-
ратуре. До сих пор представляется спорным вопрос как о чис-
ленности и темпах развития мануфактур за эти годы, так и
о социально-экономической природе их.
В последние годы этот вопрос привлёк внимание исследова-
телей в связи с пересмотром вопроса о формировании в русской
промышленности «капиталистического уклада», т. е. уже не
только о складывании «буржуазных связей» (которые, как мы
видели выше, безусловно имели место уже в XVII в.), но и
о формировании зачатков новых производственных отношений
капиталистического характера. Как мы знаем, таковыми были:
наличие капитала, постоянного и переменного, вложение капи-
тала в производство в целях расширенного воспроизводства
его, применение наёмного труда, товарное производство и
работа на широкий рынок и т. д. Этими чертами капиталист-
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 439
ческая мануфактура резко отличается от феодально-вотчинного
крепостнического предприятия, которое в основном не имеет
таких признаков.
Из рассмотрения экономической природы петровских ма-
нуфактур мы видели, что они в преобладающей массе отвечали
указанным выше признакам капиталистических производствен-
ных отношений. Они являлись, таким образом, первыми зачат-
ками «капиталистического уклада» в общей среде феодально-
крепостнической формации, теми ростками «нового», которое
противопоставляло свою экономическую природу «старому» —
и крепостному вотчинному предприятию, и мелкой домашней
крестьянской промышленности, и ремеслу. Петровская эпоха
с её мануфактурами и явилась тем «переломным моментом», кото-
рый в феодально-вотчинной промышленности Москвы XVII в.
заложил зачатки нового «уклада».
Однако за последнее время вопрос этот был подвергнут
пересмотру Н. Л. Рубинштейном \ который пришёл к противо-
положному выводу как в отношении экономической природы
петровских мануфактур, так и о времени возникновения в рус-
ской промышленности «капиталистического уклада».
Поставив перед собой задачу выявить элементы зарождения
и развития капиталистического уклада в феодально-крепостни-
ческой России XVIII в., Рубинштейн правильно отмечает, что
полнее всего эти элементы нового «капиталистического уклада»
должны проявиться в развитии промышленности, в росте ману-
фактур. Изучая это развитие, Рубинштейн приходит к выводу,
что только «середина XVIII в. выступает переломным моментом
формирования завязей новых социально-экономических отно-
шений в глубоко антагонистической системе расшатывания
господствующего феодально-крепостнического строя, моментом
формирования капиталистического уклада в России». Этим
утверждением Рубинштейн попутно решает также и вопрос о
социально-экономической природе петровских мануфактур пер-
вой четверти XVIII в. Автор считает их «чисто крепостниче-
скими, вотчинными предприятиями, стоящими ещё вне капита-
листического развития русской мануфактуры». Не определяя
сколько-нибудь подробно и точно, по каким признакам он при-
писывает петровским мануфактурам «некапиталистический»,
«вотчинный» характер, автор так же малодоказательно утвер-
ждает, что только с 1740—1750 гг. произошёл «качественный
1 Н. Л. Рубинштейн, Крепостное хозяйство и зарождение капитали-
стических отношений в XVIII в., «Учёные записки МГУ», вып. 87, 1946,
и его же «О мануфактурном периоде русской промышленности и склады-
вании капиталистического уклада в России XVIII в.», «Вопросы истории»,
1947 г., № 12. См. также дискуссию по поводу этих статей в «Вопросах
истории», 1947—1948, № 12, 3, 4, 5, 6,
440
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
скачок» от крепостнической к капиталистической мануфак-
туре.
Концепция Рубинштейна безусловно противоречит как тео-
ретическим установкам Маркса — Ленина в вопросе о капи-
талистической мануфактуре, так и конкретным историческим
фактам, проводя несуществующие грани, «переломы» и «каче-
ственные скачки» там, где их в действительности не было, и
не замечая их там, где они были.
Так, если брать как признак «перелома» рост числа ману-
фактур, то при очень малой достоверности тогдашних стати-
стических данных этот признак очень неустойчив. Как мы
указывали выше, очень гадательными исчислениями и поправ-
ками отдельные авторы определяют число мануфактур при
Петре I от 205 (Заозерская), а с поправками других авторов —
до 184 и до 130 (Бак) и т. п. Темпы строительства мануфактур
и увеличения их числа к 1760—1770 гг. сравнительно с эпохой
Петра I определяются теми же авторами то в З1/, раза, то в
5*/я раз. Но даже если брать эти цифры роста мануфактур за
35-летие 1725—1760 гг. и сравнивать со строительством петров-
ских мануфактур за 27 лет (1698—1725 гг.), то «перелом» и «ка-
чественный скачок» от 6—7 промышленных предприятий вот-
чинного типа Москвы XVII в. придётся на период строитель-
ства 200 петровских мануфактур в 1698—1725 гг.
Если за признак «перелома» и «качественного» изменения
социально-экономической природы мануфактур брать приме-
нение вольнонаёмного труда, то и в этом отношении мы встре-
чаемся с очень неточными статистическими данными. Некоторые
авторы включают в подсчёт количества рабочих на ману-
фактурах не только производственных рабочих, но и «припис-
ных», вспомогательных и т. п., что совершенно извращает сущ-
ность и экономическую природу мануфактурно-промышленного
труда. При этом необходимо принять во внимание, что процесс
формирования промышленного пролетариата есть процесс дли-
тельный и что в первые этапы зарождения капиталистического
уклада нельзя ожидать, чтобы формирующийся на мануфак-
турах пролетариат обладал всеми чертами пролетариата пе-
риода развитого капитализма и приобрёл бы их в одно-два
десятилетия.
Поэтому социальный состав рабочих на мануфактурах того
времени был очень пёстрым. Но ужо на петровских, а тем более
на послепетровских мануфактурах 1726—1760 гг. крепостной
труд не занимал подавляющего места, кроме промышленных
предприятий вотчинного типа в помещичьих имениях. Так,
вопреки старому мнению Туган-Барановского о полном господ-
стве по выгодности, с точки зрения тогдашних фабрикантов,
крепостного труда (почему они и добивались права приобрету.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 441
ния крепостных) j новейшие исторические публикации (хотя
пока отрывочные) свидетельствуют о значительно меньшем,
чем предполагалось, распространении крепостного труда во
многих отраслях. По анкете 1737—1740 гг. (т. е. спустя 12—
15 лет после смерти Петра I, когда ещё не могло произойти
резких изменений в социальном составе рабочих), на мануфак-
турных предприятиях Москвы, Московской губернии, Ярослав-
ля и Казани (правда, по небольшому числу 34 производств
с 6 992 рабочими) социальный состав их по отдельным произ-
водствам характеризуется следующими цифрами (в %)х:
Социальные группы рабочих Суконное Полотня- ное и пис- чебумаж- ное Шёлковое Прочие 1 2 3
Дети крестьян 23,5 41,2 36,1 46,9
» посадских3 23,2 22,3 33,4 20,9
» солдат 27,8 11'1 11,6 б'о
» фабричных 11,0 13,3 5,6 9,0
Итого4 85,5 87,9 86,7 82,8
Из таблицы видно, что собственно «дети крестьян» состав-
ляли часто не более трети и до двух пятых общего числа рабо-
чих. Такие «деклассированные» группы, переходные к проле-
тарским, как дети солдат и посадских, составляли вместе до
половины рабочих и более. Наконец, собственно «потомствен-
ный пролетарий» в лице «детей фабричных» в эти годы занимал
всё же видное место — около одной десятой общего числа рабо-
чих на указанных производствах.
По другим такого же рода данным социальный состав рабо-
чих, по специальной переписи 1736 г., характеризовался сле-
дующими цифрами5 6:
1 «Крепостная мануфактура в России», ч. IV, «Социальный состав
рабочих первой половины XVIII в.», изд. Академии наук, 1934, стр. ХШ.
2 В группу «прочие» производства вошли парусная, пуговичная, су-
риковая, стекольная, трубочная и другие мануфактуры.
3 В группу «посадских» вошли посадские, «тяглецы разных слобод»,
ремесленники, подьячие и пр.
1 Остальное не распределено.
6 С. Г. Струмилин, Экономическая природа первых русских ману-
фактур, «Вопросы истории», 1948, № 6. Приводим таблицу в несколько
сжатом виде. В таблицу не вошли горно-металлургические предприя-
тия, , , х
442
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Род мануфактур Число мануфак- тур Учтено работников по социальному составу
крестьян всех наименований разночинцев, солдатских детей, ино- земцев и пр. всего рабочих
Суконные 12 1148 4 383 5 531
Полотняные 8 712 837 1549
Шёлковые 8 262 373 635
Бумажные 2 82 202 284
Красочные 1 39 2 41
Стеклянные 1 16 8 24
Посудные 1 7 14 21
Прочие 2 47 77 124
Итого .... » в % . . 35 2 313 28,1 5 896 71,9 8 209 too
Таким образом, из 8 209 рабочих, работавших на 35 пред-
приятиях, 71,9% составляли «разночинцы», солдатские дети,
иноземцы и др., т. е. не крестьяне. Крестьян же всех наимено-
ваний было всего 28,1%, в том числе помещичьих (крепостных)
368 человек, или 4,5%. Следовательно, до трех четвертей всех
рабочих поставлял город и его разные группы населения,
не связанные непосредственно с крепостным помещичьим хозяй-
ством, крепостные же крестьяне составляли ничтожный про-
цент.
Правда, эти цифры не могут быть распространены на всю
промышленность, прежде всего потому, что в таблицу включены
предприятия только лёгкой промышленности и не вошла гор-
нозаводская промышленность, где крепостное хозяйство, осо-
бенно на Урале, было наиболее распространено, и не вошли
также дворянские вотчинные предприятия, работавшие исклю-
чительно на крепостном труде.
Таким образом, и по этому признаку — по степени приме-
нения вольнонаёмного труда — «перелом» к формированию
«капиталистического уклада» в мануфактурной промышленно-
сти следует отнести не к середине XVIII в., а к петровским ману-
фактурам. В 1740—1750 гг. и особенно во второй половине
XVIII в. «дворянская политика» абсолютизма, наоборот, уси-
лила экономические позиции дворянства и удельный вес вот-
чинно-крепостнических промышленных предприятий дворян-
ства, особенно в некоторых отраслях (суконное, винокуренное)
и районах (Урал и др.).
Таким образом, развитие промышленности со второй чет-
верти и до конца XVIII в. характеризовалось, во-первых, боль-
шим ростом числа мануфактур, во-вторых, ростом в них «капи-
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 443
талистического уклада», т. е. усилением роли капиталиста-
предпринимателя, роста размеров предприятий, применения
вольнонаёмного труда, и, в-третьих, относительным усилением,
в особенности в некоторых отраслях и районах, предпринима-
тельской промышленной деятельности поместного крепостниче-
ского дворянства.
Возможность успеха в этих отраслях и районах вотчинно-
крепостнических предприятий дворянства обусловливалась по-
мимо общей покровительственной дворянству политики отно-
сительно невысоким уровнем материальных производительных
сил и слабым их развитием при крепостном строе. При прими-
тивной и исключительно ручной технике, не требовавшей при-
менения квалифицированного труда, более или менее крупные
размеры производства могли быть достигнуты лишь на основе
простой кооперации массового и малоквалифицированного
труда. Применение массы рабочей силы требовалось не только
в самом производительном процессе, но и в обслуживании его
побочными и вспомогательными работами, как заготовка дров и
угля, подвозка воды и пр., а также в снабжении рабочих про-
виантом и продовольствием. Крепостная организация труда
в наиболее простой форме отвечала этим требованиям. Отсюда,
например, выработалась такая форма организации крепостного
труда на промышленных предприятиях, как работа «брат на
брата», т. е. когда половина крепостных работала в промыш-
ленности, а другая половина — в сельском хозяйстве для их
продовольствия. Даже такая ведущая отрасль промышленности,
как уральская чёрная металлургия, характеризовалась при-
митивной ручной техникой (с применением водной и конной
силы). Необходимые для производства сырые материалы и
топливо заготовлялись трудом крестьян, работавших за «по-
душный оклад», с низкой оплатой труда и пр. То же отмечается
и в других отраслях промышленности.
По ведомостям Мануфактур-коллегии за 1767 г., по 496
учтённым предприятиям обрабатывающей промышленности зна-
чилось: ткацких мануфактур (суконных, полотняных, шёлко-
вых) 230, минеральных — 10, прочих — 256. Сверх того, в ве-
дении Берг-коллегии состояло (1769 г.) 159 железоделательных
и медных заводов, следовательно к 1767—1769 гг. всех заводов
н мануфактур имелось до 655. На этих предприятиях работало
приблизительно (по ведомости 1767 г.) 45,5 тыс. рабочих, из
них крепостных, приписных и покупных крестьян значилось
60,7% всех рабочих; близкую к этой цифре (68,7%) даёт и ве-
домость за 1770 г. Следовательно, около 31—39% составляли
наёмные рабочие. В горнозаводской промышленности и особенно
на Урале в подавляющей степени преобладал труд крепостных
и приписных крестьян и крепостных работных людей.

КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
Но всё же, несмотря на углубление крепостных отношений,
промышленное развитие второй половины XVIII в. сделало
в количественном отношении значительный шаг вперёд сравни-
тельно с началом века. Помимо количественного роста ману-
фактур наибольшее значение для рассматриваемого периода
получают изменения по признаку социального состава их вла-
дельцев, в виде роста, в особенности в некоторых отраслях
(лёгкая промышленность), «купеческих» мануфактур с приме-
нением на них вольнонаёмного труда.
Так, по ведомостям Коммерц-коллегии, из учтённых 162
текстильных мануфактур (в том числе суконных 44, полотняных
59, шёлковых 59) было купеческих ИЗ (или 70%), дворянских
27 (16%) и крестьянских 1 (прочих, преимущественно шёлко-
вых, 21). При этом следует отметить, что часть мануфактур,
значившихся как «дворянские», фактически принадлежала кре-
постным крестьянам этих владельцев (Шереметева, Юсупова,
Голицына, Гендрикова и др.), так что относительное число
дворянских мануфактур в текстильной промышленности ещё
уменьшится. В наибольшей мере они преобладали в суконной
промышленности (15 мануфактур, или 34%).
Не менее важным для характеристики социально-экономи-
ческой природы промышленности второй половины XVIII в.
является кроме социального состава владельцев промышленных
предприятий также и социальный состав работающих на них
рабочих. Здесь, однако, мы также встречаемся с крайней неточ-
ностью данных тогдашней статистики, благодаря чему можем
дать лишь общие и предположительные подсчёты. Д. Бабурин
в своём труде х, используя данные Мануфактур-коллегии 1753 г.,
насчитал, что из 159 мануфактур, подведомственных Мануфак-
тур-коллегии, на 63 предприятиях'(т. е. почти на 40%) гбспод-
ствовало применение вольнонаёмного труда. Позднейшие дан-
ные Мануфактур-коллегии 1774 г. содержат сведения по 424
мануфактурам, из которых до 36% были основаны на вольно-
наёмном труде. При этом в числе предприятий, употреблявших
исключительно наёмный труд, нет ни одной дворянской ману-
фактуры, а из 351 купеческой мануфактуры 151 работала
исключительно на наёмном труде.
Организационные формы и виды мануфактур. Организацион-
ные формы и виды мануфактур и социальный состав их вла-
дельцев претерпели во второй половине XVIII в. значительные
изменения сравнительно с преобладающим типом петровских
мануфактур.
1 Д. Бабурин, Очерки по истории Мануфактур-коллегии, 1939,
стр. 220 и сл.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII в. 445
Казённое строительство фабрик и заводов, а тем более их
эксплоатации всё более сокращаются. Казённые фабрики пере-
даются купечеству и дворянству. Только наиболее крупные
петровские казённые мануфактуры основных (преимущественно
военных) отраслей промышленности остаются в руках казны.
Уральская горнозаводская и металлургическая промышлен-
ность в значительной части передаётся в аренду частным пред-
принимателям, привилегированному дворянству, реже — пред-
ставителям буржуазии.
Посессионные мануфактуры количественно развиваются ус-
пешно благодаря возможности эксплоатации на них труда при-
писных крестьян не только дворянством, но и купечеством. Но
именно это обстоятельство задерживало возможность развития
и экономического прогресса посессионных фабрик. В условиях
крепостного хозяйства для многих посессионных заводчиков
интерес часто представляло, повидимому, не само промышлен-
ное производство, а возможность обладания крепостным тру-
дом, которым они часто пользовались вовсе не для промышлен-
ного производства. «Обследование фабрик» 1740 г. обнаружило
много «подложных фабрик», т. е. хотя и имеющих крепостных,
но фактически не работающих и подлежащих закрытию. Тем
не менее посессионные предприятия, особенно в некоторых
отраслях промышленности, например в уральской горной про-
мышленности, существовали в течение всей крепостной эпохи
и были ликвидированы в общем порядке только в 1861 г.
Частные купеческие, вернее капиталистические предприя-
тия, как мы указывали выше, преобладали по числу и значению
над дворянскими и в петровскую эпоху и во вторую половину
XVIII в. В производстве они работали почти исключительно
на вольнонаёмном труде, кроме тех случаев, когда некоторые
владельцы ещё по петровскому законодательству осуществили
право покупки крепостных к своим фабрикам. Значительно
более был распространён, особенно в некоторых отраслях и
районах, принудительный труд «приписных» на вспомогатель-
ных работах. Уже в 1767 г. Мануфактур-коллегия отмечала,
что многие «фабрики» «исправляются... одними наёмными людь-
ми», заключая, что «могут исправляться и все».
Мы не имеем точных данных об использовании на этих
мануфактурах к концу XVIII в. отдельных категорий рабочих
по социальному составу и в их динамике. Мы можем лишь
сравнить имеющиеся данные Мануфактур-коллегии 1767 г. и
ведомости 1804 г. (т. е. когда состав рабочих не мог претерпеть
больших изменений с конца XVIII в.). В 1767 г. на 496 учтён-
ных мануфактурах числилось 45,5 тыс. рабочих, из которых
приписных к фабрикам и покупных — 21,9 тыс. (48%), кре-
постных помещичьих — 5,8 тыс. (12,7%) и вольнонаёмных —
44G
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
17,8 тыс. (39,3%). По ведомости 1804 г., на 2419 предприятиях
работало 95,2 тыс. рабочих, из которых приписных и покупных
к фабрикам было 30,2 тыс. (31,7%), крепостных помещичьих —
19,4 тыс. (20,6%) и вольнонаёмных — 45,6 тыс. (47,7%). Та-
ким образом, за 37 лет число вольнонаёмных увеличилось на
27,8 тыс., или на 8,4%.
Таковы были успехи частной, капиталистической мануфак-
туры к концу XVIII в. Опа развивала своё производство пре-
имущественно па широкий рынок как в области лёгкой (текс-
тильной и прочей), так и в области тяжёлой промышленности
(металлургии и металлообработки), кроме тех отраслей, в кото-
рых дворянство имело сословные преимущества и даже моно-
полию (суконное, винокуренное производство, значительная
часть уральской горной промышленности).
Вотчинные предприятия. В связи с общей дворянской реак-
цией и покровительственной дворянской политикой второй
половины XVIII в. значительное развитие получают вотчин-
ные, дворянские мануфактуры, имевшие в петровскую эпоху
ограниченное распространение. Для характеристики быстрого
роста дворянских мануфактур во вторую половину XVIII в. —
в период крайней дворянской реакции и покровительственной
дворянской политики — достаточно указать (как видно из
только что приведённых цифр), что за время с 1767 по 1804 г.
число рабочих приписных, покупных и крепостных увеличи-
лось с 27,7 тыс. до 49,6 тыс. Правда, это число составляло в
1767 г. 60,7% всех рабочих, в 1804 г. — всего 52,3%, т. е. отно-
сительно уменьшилось. Это показывает, что к концу XVIII в.
дворянские мануфактуры абсолютно увеличивали использова-
ние крепостного труда, но относительно всё более отступали
перед капиталистической мануфактурой.
Элементы вотчинной промышленности, как мы видели выше,
отчасти слагались ещё в недрах натурального поместного хозяй-
ства благодаря некоторым её преимуществам перед другими
видами пром’ышленных предприятий. На первом месте здесь
стояло, конечно, наличие рабочей силы, которой помещик мог
распоряжаться совершенно свободно. Эта крепостная рабочая
сила в массе своей была непригодна к квалифицированному
промышленному труду. Но всё же известные технические на-
выки создавались благодаря тому, что само помещичье хозяй-
ство широко применяло техническую переработку продуктов
для нужд собственного потребления. Руками многочисленной
дворни здесь ткалось полотно, выделывались сукна, плелись
кружева, вырабатывался ряд других предметов. Эти же про-
мыслы существовали и в самом крестьянском хозяйстве частью
также для собственного потребления, частью для выполнения
натуральных оброков помещику или, наконец, для продажи.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 447
Важным моментом, способствовавшим развитию дворянской
вотчинной промышленности, являлась наличность больших
количеств сырья — льна, пеньки, шерсти, кожи, зерна, —
которые было выгоднее сбывать в переработанном виде. Рынок
был обеспечен, так как крепостной транспорт и в этом отноше-
нии создавал преимущества для помещичьих предприятий.
При таких условиях требовалась минимальная затрата средств,
капитала, чтобы организовать такую мануфактуру. К концу
XVIII и в начале XIX в. эти помещичьи мануфактуры стано-
вятся общим увлечением всех сколько-нибудь состоятельных
помещиков.
Самая организация помещичьих промышленных предприя-
тий была связана с характером всего поместного хозяйства.
Крепостные крестьяне были заняты земледельческими работами,
и только часть их работала в промышленности. Иногда на ма-
нуфактуре работали только зимой, оставляя всё лето для зем-
ледельческих работ. Платы никакой пе получали, так как все
отбывали работу в порядке барщины. Эксплоатация крепост-
ного труда достигала высших пределов. Отсюда то естественное
сопротивление, которое оказывали ей крепостные крайне низ-
кой производительностью труда, побегами, волнениями и т. п.
Тем не менее помещичьи мануфактуры долгое время, вплоть
до 1861 г., держались благодаря своим основным преимуще-
ствам: обилию даровых рабочих рук, наличности сырья, низкой
технике производства вообще. Поэтому они сохранились в тех
отраслях, для которых сырьё вырабатывалось в самом хозяй-
стве и у которых техника была низка (суконные, полотняные).
Наоборот, они не привились в производствах, работавших на
ввозном сырье и требовавших высокой техники (хлопчатобу-
мажная промышленность).
Крестьянские мануфактуры. Кроме помещичьих мануфактур
следует упомянуть ещё об одной форме мануфактуры, тесно
связанной с крепостными отношениями, хотя и работавшей на
наёмном труде и представлявшей в сущности капиталистическую
мануфактуру. Это предприятия крепостных крестьян. Так как
помещики, в особенности в оброчных губерниях, были заинте-
ресованы в развитии промышленной деятельности своих кре-
постных, они охотно позволяли им устраивать промышленные
предприятия, вначале небольшие, кустарного типа, которые
при удаче вырастали в более или менее крупные мануфактуры,
а впоследствии и в настоящие фабрики.
Эти предприниматели-крепостные иногда имели па своих
предприятиях крепостных, записанных на имя помещиков,
но большей частью они работали на вольнонаёмном труде по-
сторонних рабочих или своих односельчан. Сами они и всё их
имущество считались собственностью помещика. Оброки их
448
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
были в таких случаях очень высоки. Ещё труднее было выку-
питься на волю; за выкуп приходилось платить иногда десятки
тысяч рублей. Такова, например, история знаменитого в буду-
щем крупного фабриканта Морозова, уже в 1799 г. имевшего
свою шёлкокрасильную мастерскую, но только в 1820 г. выку-
пившегося у своего помещика за 17 тыс. руб., Мальцевых, полу-
чивших уже в 1775 г. дворянское звапие, многих хлопчатобу-
мажных фабрикантов Иваново-Вознесенского района, бывших
крепостных графа Шереметева, и многих других. Новообще эти
крепостные большей частью довольно скоро превращались
в более или менее крупных промышленных предпринимателей
(хотя некоторые из них до самой реформы 1861 г. оставались
крепостными), а их предприятия постепенно превращались
в настоящие капиталистические фабрики.
Мануфактуры крепостных крестьян XVIII в. были типичной
формой постепенного перерастания домашних крестьянских
промыслов в капиталистическую мануфактуру, хотя ещё и
связанную с остатками крепостнических отношений. Разви-
тие в XVIII в. товарно-денежных отношений, крестьянского
отхода, в особенности в нечернозёмной полосе, переход поме-
щичьего хозяйства на оброчную систему эксплоатации крестьян
способствовали широкому распространению «кустарной» про-
мышленности. Например, из наличности в московских рядах
крупной торговли полотном и из значительного вывоза его за
границу можно заключить, что это полотно в больших размерах
выделывалось кустарями и скупалось по мелким городам и сё-
лам купцами, так как среди московских ремесленников ткачей
полотна не имелось вовсе. То же относится ко многим другим
отраслям. Сукно, которое нужно было для казны, т. е. почти
исключительно солдатское, грубое, также выделывалось кре-
стьянами. И понятно, почему дворянство в екатерининской
комиссии 1767 г. просило о разрешении крестьянам продавать
своё сукно: это повышало их оброки. Мельницы для производ-
ства бумаги существовали также в качестве мелких предприя-
тий. Наконец, выделка некоторых товаров, предназначенных
для высших классов населения, как шёлковые материи, изде-
лия из золота и серебра, также производилась кустарями.
В сёлах одного только Московского уезда во второй поло-
вине XVIII в. насчитывалось более 300 ткацких станков для
тканья шёлковых и бумажных материй, несколько сот станков
для тканья лент; в других местах крестьянами изготовлялись
лёгкая шёлковая тафта, шёлковые платки. В Костромской гу-
бернии в деревнях были десятки золотых дел мастеров, золо-
тильщиков, серебреников и чеканщиков. В лесных губерниях
были развиты разнообразные промыслы, связанные с обработ-
кой дерева или древесных продуктов, — плетение рогож, сит,
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 449
решёт, лаптей, выделка колёс, дуг, саней; кожевенное, сыро-
мятное производства были также весьма распространёнными
крестьянскими промыслами. То же относится ко многим дру-
гим отраслям — мелкому железному производству, мыловарен-
ному и пр. Таким же путём возникает полотняное производство
в Иваново-Вознесенске и Шуе — в будущих центрах крупной
мануфактуры. Производство металлических изделий возникает
в Павлове, Нижегородской губернии1.
Начавшаяся в 1762—1763 гг. отмена промышленных моно-
полий и указы о предоставлении права всем желающим заводить
ткацкие станы и заниматься «рукоделиями» и промыслами ещё
более способствовали распространению «кустарных» промыслов,
т. е. мелкой мануфактуры.
Ремесло. В области мелкой промышленности и организации
ремесла дальнейшее развитие петровского цехового ремесленного
устройства было произведено при Екатерине II изданием «Ремес-
ленного положения», входящего в состав «Грамоты на права
и выгоды городам Российской империи», 1785 г. Представляя
собой дальнейшее развитие основ петровского законодательства,
«Ремесленное положение» 1785 г. сохраняло бессословность
цехов, но вводило запрещение «в городе, где которого ремесла
управа (т. е. цех) учреждена, того ремесла производить тому,
кто не записан в управе». Сохраняя институт подмастерьев
(со сроком пребывания не менее трёх лет) и ученичества (со
сроком обучения не менее трёх и не более пяти лет), «Положе-
ние» 1785 г. предусматривало существование не только общей
«ремесленной управы», но и «подмастерной управы». Однако
ни широкого самоуправления ремесленников, ни тем более
строгой регламентации производственной работы ремесленни-
ков (как это было в западноевропейских цехах) «Положение»
1785 г. не вводило.
Окончательное цеховое устройство ремесла в России было
введено при Павле I в виде «Устава о цехах» 1799 г. По этому
уставу цеховая организация вводилась для всех видов ручного
труда и все цехи делились на три группы: 1) ремесленников,
2) служебные (прислуга, прачки, белошвейки), 3) рабочие —
для чернорабочих. Последние два вида цехов совершенно не
привились и были отменены в 1802 г., но остались на бумаге
и собственно ремесленные цехи.
Итоги. Количественные итоги развития мануфактур к концу
XVIII в. были весьма значительны. Цифры тогдашней промыш-
ленной статистики представляются очень неточными. По под-
счётам некоторых исследователей того времени1 2, вместо 233
1 «Материалы по истории крестьянской промышленности XVIII и
первой половины XIX в.», т. I, изд. Академии наук, 1935.
2 Бурнашёв, Очерк истории мануфактур в России, 1833, стр. 16—26.
29 П. И. Лященко, т. I
450
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
мануфактур, имевшихся к концу царствования Петра, ко вре-
мени воцарения Екатерины II (1762 г.) их было 984, а ко вре-
мени её смерти (1796 г.)—3161 (не считая горных с производством
на 3548 тыс.руб.). По другим под счётам—по более крупным пред-
приятиям — 201 фабрика в 1761 г. и 478 в 1776 г.1 Академик
И. Герман в опубликованной им ведомости на 1780 г. даёт
список 302 крупных мануфактур (без горных, оружейных казён-
ных) 1 2. Разница объясняется не только понятной неточностью
учёта, но и неопределённостью того, что называлось тогда «фаб-
рикой», неполным учётом особенно вотчинных промышленных
предприятий, причислением к мануфактурам часто мелких
кустарных предприятий и т. п. Так, в той же ведомости И. Гер-
мана за 1780 г. встречаются предприятия с капиталом в 150—
300 тыс. руб. и предприятия с капиталом в 1 тыс. руб. и менее;
по числу рабочих — предприятия с 3 479 рабочими (мануфак-
тура Гончаровых в Москве), с 2 697 рабочими (Яковлева в Яро-
славле) и предприятия всего с 15—20 рабочими.
Во всяком случае промышленность к концу XVIII в. сде-
лала крупные количественные успехи. Так, по данным Ману-
фактур-коллегии в 1773 г. насчитывалось 226 предприятий
лёгкой промышленности с числом рабочих около 41 тыс. и
с продукцией на 3,2 млн. руб., в том числе текстильных пред-
приятий 151 с 38 тыс. рабочих и с продукцией на 2,7 млн. руб. Если
взять такую ведущую отрасль промышленности, как металлур-
гия и металлообработка, то в течение XVIII в. обнаружим как
значительный рост числа заводов, так и перемещение основных
центров этой промышленности из старого Тульского района
на более богатый Урал, который с тех пор становится основным
центром металлургии и металлообрабатывающей промышлен-
ности России.
Эти отрасли к середине XVIII в. сделали на Урале крупный
шаг вперёд сравнительно с началом XVIII в., когда главным
центром их являлись всё ещё Тульский, Олонецкий и Приокско-
Рязанский старые районы. В 1701 г. на Урале были пущены
только 2 первых железных завода, Невьянский и Каменский,
в 1716—1723 гг. — 3 завода и в 1724—1736 гг. — ещё 15 новых
заводов. В 1766—1767 гг., по официальным данным Берг-кол-
легии, всего доменных и железоделательных заводов в России
числилось 120, из них на Урале 76 3. По размерам выплавки
чугуна Россия в XVIII в. стояла на первом месте в мире, добы-
1 А. В. Семёнов, Изучение исторических сведений о российской внеш-
ней торговле и промышленности, т. III, 1859, приложение 4.
2 В. В. Johann Hermann, Statistische Schilderung von Russland,
1790, S. 359—423.
3 М.Д. Чулков, Историческое описание российской коммерции, 1786,
т. VI, кн. 2; С. Г. С тру Милан, Чёрная металлургия в России и в СССР, стр. 174.
РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 451
вая в 1767 г. около 9’/а млн. пудов чугуна, в 1806 г. — 12 млн.
пудов1, тогда как в Англии выплавка чугуна в 1800 г. состав-
ляла около 11—12 млн. пудов. По данным одного из новейших
исследователей о размещении металлургической и металлооб-
рабатывающей промышленности видно, что уральская метал-
лургия и металлообработка (доменные, молотовые, медеплавиль-
ные, металлообрабатывающие заводы) к середине XVIII в.
насчитывали до 84 заводов, в подавляющем числе основанных
во вторую и третью четверть века. По выплавке меди Урал
давал 90%, по чёрной металлургии — свыше 65% общерусского
производства. Средний и Южный Урал представлял собой «гран-
диозный по тогдашним, уже не русским только, а и мировым
масштабам промышленный район»1 2.
Кроме количественного роста промышленности и увеличения
числа предприятий повышался уровень техники и производи-
тельности труда. В этом отношении ведущая отрасль промыш-
ленности — чёрная металлургия Урала — со времени Петра I
сделала в течение XVIII в. большие успехи и стояла впереди
Англии. На Урале в XVIII в. были созданы величайшие для
того времени домны в 10,5—13 м высоты и 4 .и в поперечнике,
с мощным воздуходувным устройством. На древесном угле они
вырабатывали 2—3 тыс. ц чугуна в неделю, т. е. больше круп-
нейших английских коксовых домен. В 1800 г. средняя про-
изводительность уральской домны дошла до 90 тыс. пудов чугуна
против 65 тыс. пудов английских домен3. Уральское железо
в XVIII в. славилось своими высокими качествами (антикоррозий-
ностью, твёрдостью) и находило широкий сбыт на лучших евро-
пейских рынках. Вывоз железа был одной из главных статей
внешней торговли России XVIII в.: в 1716 г. на лондонском рынке
впервые появилась партия русского (уральского) железа в коли-
честве 20 тыс. пудов. В 1782 г. вывоз железа из России составил
уже около 3,8 млн. пудов, в 1800—1815 гг. — 2—1’/2 млн. пу-
дов4. Суточная выплавка чугуна на уральских заводах к концу
XVIII в. сравнительно с тульскими заводами XVII в. увели-
чилась более чем втрое (до 372 пудов против 100—120 пудов).
Сравнительно с тульскими заводами XVII в. или с сыродутной
плавкой уральские доменные заводы XVIII в. расходовали
на плавку чугуна значительно меньшее количество угля и руды.
Но на одну домну выплавка чугуна давала на мелких заводах
всего 4,9—20,7 тыс. пудов в год, а на самых крупных — до
1 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 424.
2 П. Г. Любомиров, Очерки по истории металлургической и металле*
обрабатывающей промышленности в России, 1937, стр. 109 и сл.
8 В. В. Данилевский, Русская техника, 1948, стр. 372—379.
4 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 424.
452
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
126 тыс. пудов в год Ч В 1723—1737 гг. появляются первые
плющильные машины для выделки шинного железа, а затем и
для выделки листового железа.
Несмотря на столь значительные результаты развития ману-
фактур в России, в них с конца XVIII в. в условиях крепост-
ного хозяйства стали отмечаться признаки упадка, особенно
если сравнить их с капиталистической мануфактурой, начавшей
уже развиваться в это время в Западной Европе. Тогда как
Англия уже с конца XVIII в. стала быстро переходить во всех
отраслях промышленности от мануфактуры к фабрике, к паро-
вым механическим двигателям, а в чёрной металлургии —
к плавке на каменном угле, в России и к концу XVIII в. ману-
фактурное производство было поставлено примитивно. Преобла-
дал ручной труд. Энергетика ограничивалась применением водя-
ной силы, на заводах применялись только вододействующие
молоты. Выплавка чугуна производилась исключительно на
древесном угле. Причина начавшегося с конца XVIII в. отста-
вания промышленности заключалась в том, что крепостное
хозяйство в области промышленности уже в конце XVIII в.
полностью обнаруживало своё отрицательное влияние.
? С. Г. Струмилин, Чёрная металлургия в России и в СССР, стр. 175.
РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ
РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ
КРЕПОСТНИЧЕСТВА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ
XIX в. И ПАДЕНИЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
ГЛАВА XXI
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ
ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ
В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.
I
Как мы указывали выше, к концу XVIII в. императорская
Россия заняла одно из первых, если не первое место среди евро-
пейских держав по своему политическому влиянию и по удель-
ному весу в европейской экономике. Создав обширнейшую по
территории и по количеству населения централизованную им-
перию от Немана до Тихого океана и от Белого до Чёрного моря,
с регулярной и хорошо вооружённой для того времени армией,
русский абсолютизм имел решающее слово среди ещё не достиг-
ших полного национального объединения стран Западной Ев-
ропы.
Прежние наиболее сильные враги и противники Рус-
ского государства XVII в. и первых лет петровской империи
всё более теряли своё значение. Швеция после петровских побед
выпала из ранга первоклассных военных держав. Панская
Польша не могла преодолеть своего внутреннего феодального
распада и быстро шла к национально-государственному уни-
чтожению. Германия всё ещё была раздроблена на мелкие фео-
дальные государства, а Пруссия, созданная русским царизмом
и затем доведённая до катастрофы победами русских войск
в Семилетнюю войну, ещё не получила гегемонии над осталь-
ными германскими государствами. Более сильным политиче-
ским противником царской России, особенно на Балканах и
в Турции, была императорская Габсбургская Австрия, но и
она, конкурируя с Пруссией из-за германской гегемонии, не
имела внутреннего сплочённого и национального единства.
После блестящих побед России над Турцией власть её над
454 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Новороссией, Крымом, югом Украины была ликвидирована, и
Россия прочно встала на Чёрном море,
В абсолютистской Франции русский царизм находил наи-
большую поддержку и единство политических взглядов, а после
революции явился главным защитником принципов абсолю-
тизма и прибежищем для свергнутых революцией феодальных
классов. Екатерина II со времени начала французской револю-
ции стала готовиться к интервенции во Францию и подготов-
лять с этой целью коалицию держав. Павел продолжал ту же
политику. Но переворот Наполеона Бонапарта 18 брюмера
(9 ноября) 1799 г. передал в его руки диктаторскую власть
сначала консула, а затем императора. Крупная буржуазия,
получившая от революции всё, что она могла ей дать, стреми-
лась к «твёрдой власти» для укрепления своих классовых инте-
ресов и для удушения дальнейшего развития революции, со-
хранив «...только те результаты революции, которые были
выгодны крупной буржуазии» Ч
Но вместе с тем феодально-монархическая Европа очутилась
перед лицом Новых завоевательных войн императорской Фран-
ции. Коалиции европейских государств против наполеоновских
завоеваний кончились неудачей. Вся континентальная Запад-
ная Европа лежала у ног Наполеона. Её старые самостоятель-
ные национальные государства сделались лишь придатками
французской империи, «новыми департаментами» её, в отличие
от «старых», населённых французами. Французы как господству-
ющая нация, «стоящая выше всех наций», предназначались,
по мнению Наполеона, к мировому господству. И хотя войны
Наполеона расшатывали господствовавший в Европе феодально-
абсолютистский строй, но, превратившись в завоевательные,
они породили в свою очередь национально-освободительные
войны против империализма Наполеона даже в самых отста-
лых абсолютистских государствах — Испании и России. Он
встретился в России с грозной силой народной войны против
порабощения, которая стала концом его империи.
Таким образом, политическое положение и экономика Рос-
сии в первую четверть XIX в. складываются и развиваются
в условиях борьбы против Наполеона, особенно Отечественной
войны 1812 г., в условиях длительных и важнейших полити-
ческих и экономических последствий этой борьбы.
В экономическом отношении Россия была не только совер-
шенно не подготовлена к войне 1812 г., но была сильно исто-
щена предыдущими коалиционными войнами с Наполеоном и
континентальной блокадой. Континентальная блокада, в кото-
1 И. В. Сталин, О недостатках партийной работы и мерах ликвида-
ции троцкистских и иных двурушников, 1938, стр. 7.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 455
рой, по Тильзитскому миру, Россия обязалась участвовать,
больно ударила по её народному хозяйству. Россия сбывала
в Англию своё сельскохозяйственное сырьё, получала из Анг-
лии изделия и машины. Русские помещики и русская буржуазия
были настроены резко отрицательно против Тильзитского мира,
навязавшего России участие в блокаде Англии. Промышлен-
ность, особенно металлургическая, столь важная для ведения
войны, была слабо развита. В металлургии Урала господство-
вали крепостной труд и низкая производственная техника.
Важная для обмундирования войск суконная промышленность
в преобладающей части находилась в руках помещиков, рабо-
тала на крепостном труде и производила для армии «сукна
мундирные весьма худы и к носке непрочны».
Государственные финансы находились в полном расстрой-
стве. Даже Александр I признавал, что в государственных фи-
нансах «господствует неимоверный беспорядок, грабят со всех
сторон». Составление смет государственных приходов и расхо-
дов и надзор за их выполнением находились в хаотическом
состоянии. Государственные бюджеты хотя и утверждались
царём, но фактически не выполнялись. В бюджеты вноси-
лись только обыкновенные доходы и расходы, чрезвычайные
расходы (а они в связи с войнами были очень велики) вовсе
не вносились в бюджет, а крупные дефициты покрывались тя-
жёлыми займами или выпуском обесценённых ассигнаций.
Со времени наполеоновских завоеваний центральный для того
времени рынок заёмных капиталов — голландский — был за-
крыт, так как Голландия была завоёвана Наполеоном. Внутрен-
ний денежный рынок был ограничен. Внутренний заём 1809 г.
дал всего 3,8 млн. руб. Единственным средством финансирова-
ния войн и народного хозяйства оставался выпуск ассигнаций,
которых в 1804 г. было выпущено на 260,5 млн. руб., а в 1810 г.
ещё на 272 млн. руб. Ассигнаций было в 1810 г. в обращении
на номинальную сумму 577 млн. руб. За годы войны сумма
ассигнаций в обращении увеличилась до 761 млн. руб., а к
1818 г. дошла до 836 млн. руб. Курс ассигнаций стал катастро-
фически падать: в 1805 г. ассигнационный рубль стоил 77 коп.
серебром, в 1809 г. — 44,5 коп., в декабре 1810 г. — 20 коп.,
и после некоторого повышения, вследствие принятых мер,
вновь упал к 1818 г. до 20 коп., а в некоторых местностях — ещё
более низко (так называемые «простонародные лажи»).
К 1812 г. царское правительство не имело никаких финан-
совых ресурсов для ведения большой войны. Смета на 1812 г.,
составленная ещё до начала войны, без учёта военных расхо-
дов, была сведена с дефицитом в 120 млн. руб. В 1813 г. недобор
составил 161 млн. руб. (израсходовано 425 млн. руб., на 103 млн.
руб. больше сметы). За годы Отечественной войны было
456 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
прекращено всякое казённое строительство, прекращён кредит
частным лицам, увеличены подушная подать, цены на соль,
тамоягенные и гербовые сборы, казённые земли стали распро-
даваться. Всё это давало очень мало для финансирования войны.
Французы стали выпускать фальшивые ассигнации, которые
для поддержания курса настоящих ассигнаций приходилось
выкупать по полной стоимости.
При резком падении стоимости ассигнаций не было возмож-
ности вообще упорядочить бюджетно-сметное государственное
хозяйство. Государственные бюджеты как в доходной, так и
в расходной части, несмотря на свой быстрый номинальный
рост, фактически, в переводе на постоянную стоимость серебра,
не только не увеличивались, но, наоборот, сокращались. Так,
в 1803 г. расходы (обыкновенные и чрезвычайные) исчислены
были в 114 млн. руб. ассигнациями, но на серебро это составляло
91,4 млн. руб. В 1810 г. расходы составляли 282 млн. ассигна-
циями, но на серебро они составляли всего 71,7 млн. руб.,
в 1814 г. соответствующие цифры были: 482 млн. руб. ассигна-
циями и 88,8 млн. руб. серебром.
В обыкновенных доходах преобладающая часть, почти поло-
вина, покрывалась разными «окладными» сборами с крестьян-
ского населения (подушной и оброчной податью), к которым
прибавлялась другая важнейшая статья доходного бюджета,
также взимаемая в преобладающей части с крестьян, — «пи-
тейные» сборы. Например, по первой росписи, утверждённой
Александром I, в 1801 г. из общего числа обыкновенных госу-
дарственных доходов в 81,1 млн. руб. с крестьян поступало
оброчной и подушной подати 39,1 млн. руб. и «питейных» сбо-
ров 19,1 млн. руб. В 1810 г. из общей суммы доходов в 209,3 млн.
руб. с крестьян взималось подушной и оброчной податей 71,2
млн. и «питейных» сборов — 36,9 млн. руб. Наконец, в 1816 г.
соответствующие цифры были: 344,7 млн. всех доходов, 106 млн.
окладных сборов с крестьян и 105,3 млн. руб. «питейных» сбо-
ров. Таким образом, крестьянство и другие трудящиеся массы
выплачивали от двух третей до трёх четвертей обыкновенных
государственных доходов. Такое переобременение крестьян
податями и налогами вызывало большую недоимочность, кото-
рая в 1816 г. достигла 168 млн. руб. (т. е. свыше полуторного
годового оклада).
В расходной части главнейшую долю составляли расходы
на армию и флот. По обыкновенному бюджету они составляли
в 1801 г. 41,1 млн. руб., в 1810 г. — 107,9 млн., в 1812 г. — 172
млн. и в 1816 г. — 200,7 млн. руб. Но большие военные расходы
покрывались чрезвычайными поступлениями — печатанием ас-
сигнаций и займами. В 1817 г. был произведён последний вы-
пуск ассигнаций и было объявлено о дальнейшем прекращении
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 457
выпусков. Ассигнации были признаны государственным дол-
гом. Была создана специальная комиссия погашения государ-
ственных долгов, которая стала выплачивать на погашение по
55—60 млн. руб. ежегодно. К концу царствования Александра I
государственный долг России составил 1345 млн. руб., в том
числе банковых займов — 78 млн., внутренних — 672 млн.
и ассигнаций — 595 млн. руб. 1
Такое положение государственных финансов, особенно при
широкой великодержавной политике, которую вела в то время
царская Россия, нельзя не признать катастрофическим. Правда,
в условиях господства в стране натурального хозяйства войны
не требовали таких значительных денежных средств и расходов,
как при товарно-капиталистическом хозяйстве. Но изобилия
денег в стране не было, денежный оборот был вообще невелик,
и военные расходы были очень разорительны для народного
хозяйства. Войны стоили народу большого количества убитых
и раненых. В одной Отечественной войне 1812 г. было убито
и ранено 100 тыс. человек, а во всех наполеоновских войнах —
не менее 200 тыс. человек. По данным тогдашней статистики,
правда, невысокой точности, в 1813 г. обнаружилось абсолют-
ное сокращение прироста населения до 3 тыс. человек против
прироста в 1809 г. в 472 тыс. и в 1812 г. в 233 тыс. Прирост насе-
ления (342 тыс. человек) восстановился лишь в 1815 г.
Очень велики были материальные потери вследствие опусто-
шения французскими полчищами громадного района, пожара
Москвы, уничтожения фабричных заведений, зданий, посевов,
фуража, скота и пр. По отчётам Барклая, специально военные
расходы на войну 1812—1814 гг. достигали 157 млн. руб. ас-
сигнациями, кроме общих бюджетных расходов по военному и
морскому министерствам и ряда других прямых и косвенных
расходов на войну. По другим, более точным, данным специаль-
ные военные расходы государства исчислялись в 225 млн. руб.,
а бюджетные расходы по военному и морскому министерствам
составили за эти годы 659 млн. руб.,т. е. всего до 900 млн. руб., —
цифра для того времени громадная. Сюда не входили убытки
частных лиц, недобор налогов и недоимки. Для ликвидации
последствий войны, например, в Москве было отпущено из госу-
дарственного казначейства 5 млн. руб. и в ссуду на три года —
15,7 млн. руб. Но эти цифры были ничтожны сравнительно
с частными затратами на восстановление Москвы. По отдель-
ным подсчётам современников, потери частных лиц по одной
Московской губернии достигали 270 млн. руб. В Смоленской
1 О государственных бюджетах и их составных частях за 1803—1825 гг.
см. документальные публикации в «Сборвике русского исторического
общества», т. 45, М. 1885.
458 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
губернии на строительство было отпущено из государственных
средств 6 млн. руб., на сельское хозяйство — 7 млн. руб.
В 1812—1813 гг. были списаны все недоимки крестьян в сумме
80 млн. руб., купечество городов, занятых неприятелем, было
освобождено от разных платежей и т. п.
Такие размеры потерь и убытков от войны были очень тяже-
лы и разорительны для народного хозяйства страны. Но война
1812 г. имела и более глубокие и общие последствия для народ-
ного хозяйства. Многие помещики, разорённые нашествием
Наполеона и пожаром Москвы, принуждены были переселиться
в свои поместья и заняться восстановлением хозяйства. Это
привело к усилению барщины, к повышению степени эксплоа-
тации крепостных крестьян. Мануфактурные предприятия (хлоп-
чатобумажные, шёлковые и другие), находившиеся в Москве
и в Московском районе, также были разрушены и в значительной
части не были восстановлены. После войны рабочие мануфак-
тур разбрелись по деревням и по своим домам и там стали орга-
низовывать своё «кустарное» производство в светёлках и на
дому. Для хлопчатобумажной и ситценабивной мелкой промыш-
ленности послевоенные 1815—1820 годы стали годами подъёма
и расцвета.
Таким образом, великодержавная политика царской России
времён Александра I, а также длительные войны против Напо-
леона и его завоевательного нашествия дорого стоили русскому
народу и государству. Войны усиливали расстройство государ-
ственных финансов и денежного обращения, что сказывалось
особенно неблагоприятно на народном хозяйстве, так как страна
усиленно переходила от натурального хозяйства к товарно-
денежному. Выдвигалась крайняя необходимость оздоровле-
ния государственных финансов и денежного обращения.
Ещё до войны 1812 г. было обращено внимание на тяжёлое
положение государственного бюджета и на обременительность
налоговой и податной систем для широких масс населения.
В 1810 г. Сперанский, бывший в то время государственным
секретарём, представил в Государственный совет специальную
записку о реформе финансов, о плане их на 1810 г. и на буду-
щее время Ч Указывая на хронические дефициты бюджетов,
на чрезмерный и постоянно увеличивавшийся выпуск ассигна-
ций, на громадный государственный долг, исчисляемый им
на 1811 г. в 800 млн. руб., Сперанский приходит к заключению,
что «потребны сильные меры и великие пожертвования, чтобы
вывести нас из сего положения». Он даёт широкую картину
преобразования государственных финансов, экономии государ-
1 «План финансов Сперанского», опубликованный в «Сборнике рус-
ского исторического общества», т. 45, 1885.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 459
ственных средств, изменения налоговой и податной систем,
улучшения источников доходов и особенно прекращения выпуска
ассигнаций, установления твёрдой металлической валюты и вы-
пуска разменных на серебро кредитных билетов.
Из всех этих предложений Сперанского ничего не вышло.
«План финансов» был слишком радикальной реформой для
крепостнической России и возбудил большое недовольство
дворянства. Сам Сперанский впал в опалу. И только через
десять лет, возвратившись из ссылки, он вновь поднял этот
вопрос. Идеей его, но без широкой преобразовательной дея-
тельности в области кредита, денег и бюджета, воспользовался
Канкрин при проведении реформы денежной системы.
Другим важным вопросом экономической политики начала
XIX в. был вопрос о внешней торговле и таможенной политике.
Неустойчивое международное положение и непрерывные войны
затрудняли внешнеторговые сношения, заставляя часто изме-
нять таможенную политику. Присоединение России по Тиль-
зитскому миру к континентальной блокаде вызвало запреще-
ние ввоза в Россию английских товаров, падение торговых обо-
ротов и таможенных сборов, обесценение денег, банкротства,
протесты купечества и землевладельческого класса. В 1810 г.
было введено новое «Положение о внешней торговле», по кото-
рому фактически отменялась континентальная блокада Англии,
так как разрешался ввоз английских товаров и вывоз сырья
и полуфабрикатов на нейтральных судах. Йа некоторые пред-
меты потребления (кофе, сахар) введена была высокая пошлина,
а предметы роскоши (шедшие преимущественно из Франции)
вовсе запрещались к ввозу. Точно так же облагались высокой
пошлиной некоторые льняные, шёлковые, шерстяные изделия,
производимые в стране.
Тариф 1810 г. и отказ от блокады были одной из причин
нового обострения взаимоотношений с Францией. Но тариф
1810 г. просуществовал недолго и в 1816 г. был заменён новым,
с несколько облегчёнными ставками на ряд товаров и с отменой
запрещения ввоза ряда товаров, хотя запрещение на ввоз льня-
ных и хлопчатобумажных тканей, выделанных кож, чугуна,
некоторых металлических изделий осталось. В 1819 г., согласно
общим обязательствам стран по Венскому трактату об установ-
лении благоприятствующих тарифов, был введён новый тариф,
с наиболее льготными тарифными ставками. Этот тариф 1819 г.
почти полностью отменял запрещение ввоза товаров, понизил
ставки на ввоз сырья, полуфабрикатов и многие другие то-
вары. Тариф 1819 г. предоставлял особо льготные условия Поль-
ше, чем ещё более способствовал конкуренции польской про-
мышленности с русской к невыгоде последней. Фритредерский
тариф вызвал увеличение привоза иностранных товаров в
460 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Россию и повлёк, с другой стороны, разорение и закрытие многих
русских фабрик, которые не могли выдержать иностранной кон-
куренции.
Из-за протестов промышленников, а также в связи с небла-
гоприятным положением финансов и торгового баланса прави-
тельство принуждено было вновь возвратиться к покровитель-
ственно-запретительному тарифу. Тариф 1822 г. запрещал или
облагал повышенными пошлинами значительное число товаров:
был запрещён ввоз 3 ПО видов товаров. Охранительный тариф
1822 г. действовал до середины века, но ставки его много раз
менялись в зависимости от текущих потребностей, сохраняя
в общем покровительственно-охранительный характер. Тогда
же была установлена таможенная граница между империей и
Польшей, но польские товары при ввозе в Россию всё же обла-
гались более низкими пошлинами, чем по общему тарифу.
II
Победа над наполеоновской военной диктатурой была до-
стигнута силами объединённых народов Европы во главе с рус-
ским народом. Но это движение народов в абсолютистской Ев-
ропе начала XIX в. было возглавлено не трудящимися и даже
не буржуазией, тогда ещё недостаточно сильной, а самим аб-
солютизмом. Поэтому после победы над Наполеоном резуль-
татами победы воспользовался европейский абсолютизм, кото-
рый начал борьбу с революционным движением в Европе. На-
ступил длительный, почти полувековой период политической и
общественной реакции. Её возглавил Священный союз из побе-
дителей Наполеона, «легитимных монархов» России, Австрии,
Пруссии, Итальянских королевств. Александр I, а затем Ни-
колай I стояли во главе реакционеров и сделали русское са-
модержавие истинным «жандармом Европы», душителем рево-
люции во всех странах.
Но несмотря на разгул реакции, европейский феодально-
дворянский абсолютизм не смог полностью восстановить свои
позиции и свою диктатуру, уничтожить буржуазный порядок
и подавить национально-освободительные движения. Поэтому
первая половина XIX в. являлась в Европе не только перио-
дом реакции, но и периодом подготовки и развёртывания нацио-
нально-освободительных движений, победы буржуазных идей
и укрепления основ капиталистической экономики.
Царская Россия попрежнему являлась оплотом политиче-
ской реакции и почти единственной европейской страной, где
всецело сохранилось господство крепостнической системы. Но
реакционная политика Александра I не могла задушить револю-
ционных настроений, возникших у передовых людей России
того времени под влиянием политических идей французской
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 461
революции. Отечественная война 1812 г. и заграничные походы
разбудили политическое сознание не только у передового офи-
церства того времени, но и у массы крестьянства, побывавшего
в солдатских шинелях за границей. Солдаты, возвратившиеся
из стран, где не было крепостничества, приносили на родину
сознание о своём бесправном положении и нищенском суще-
ствовании, от которых не освобождали никакие подвиги.
Передовые люди эпохи понимали, что Отечественная война
1812 г. была войной за национальную независимость и выиграна
была как народная война. В этом свете особенно нетерпимо
было приниженное, бесправное, тяжёлое положение закрепо-
щённого народа России.
Разложение крепостного хозяйства и дальнейшее развитие
капиталистической экономики в России в начале XIX в. были
той базой, на которой вырастала новая и передовая для того
времени буржуазная идеология. Она питалась идеями француз-
ской просветительной философии и буржуазных политических
свобод, провозглашённых французской революцией. В экономи-
ческом отношении идеи свободы экономической деятельности,
развития капиталистических отношений, невмешательства, ко-
торые были сформулированы А. Смитом, стали на Западе сим-
волом веры нового, буржуазного строя. Но в условиях царской,
крепостнической России все элементы этой идеологии — фи-
лософские, политические, экономические — находились в рез-
ком противоречии с реальными общественными отношениями.
В центре этих противоречий стояли две основы обществен-
ных отношений России первой половины XIX в.: самодержа-
вие и крепостничество. Опыт европейских революций показал,
что абсолютизм может быть свергнут революционным движе-
нием народа, а вместе с абсолютизмом падёт и весь «старый
порядок» феодально-крепостнических отношений. Экономиче-
ской теорией буржуазии предусматривалось, что на место
крепостнических отношений должен быть поставлен новый,
«идеальный» строй буржуазных экономических отношений,
основанных на свободе экономической деятельности, на прило-
жении капитала, на свободном распоряжении своим трудом,
на невмешательстве какой бы то ни было власти в эти свободно
устанавливающиеся экономические отношения.
Передовой общественной мыслью России начала XIX в.,
естественно, выдвигались две основные идеи того общественного
переворота, который бы мог вывести Россию из тупика поли-
тической и экономической отсталости, — это свержение само-
державия и отмена крепостничества. На этой почве создавалась
идеология и революционная программа первых русских «дво-
рянских революционеров» — декабристов. Декабристы, в по-
давляющем числе молодое передовое дворянское офицерство,
462 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
были хорошо знакомы с французской просветительной филосо-
фией и с идеями французской буржуазной революции. Во время
пребывания в заграничных походах они ознакомились с поли-
тической жизнью европейских конституционных государств и
с их экономическим строем. Они убедились, что, несмотря на
наступившую реакцию, завоевания революции остались в силе,
что абсолютизм, «старый порядок», крепостничество навсегда
сметены в Европе буржуазной революцией. Наблюдая во Фран-
ции революционные события, они пришли к убеждению, что
и в России только революционным путём можно уничтожить
самодержавие, деспотизм, крепостничество, экономическую и
культурную отсталость народа.
Но если буржуазные революции на Западе, совершавшиеся
трудящимися народными массами, возглавлялись буржуазией,
то в России буржуазия не обладала достаточной для этого
общественной силой. У дворянских революционеров России
начала XIX в., у декабристов, идея буржуазной революции
была подменена идеей военной революции, возглавленной и
совершаемой небольшой кучкой передового дворянства без
участия широких народных масс. Поэтому декабристы не были
и не могли быть буржуазными революционерами, а тем более
революционерами-демократами.
Тем не менее революционная борьба декабристов с самодер-
жавием и крепостничеством имела громадное значение. В раз-
витии русского революционного движения Ленин различает
три этапа: первый — дворянский, дворянские революционе-
ры — декабристы — и Герцен; второй — разночинский, бур-
жуазные демократы — от Чернышевского до героев «Народной
воли»; третий — пролетарский, начиная с конца 90-х годов
XIX в. Таким образом, Ленин в восстании декабристов видел
первую стадию революционного движения в России:
«Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцеп.
Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа.
Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Гер-
цен развернул революционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили револю-
ционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая
героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их
связь с народом... Но это не была еще сама буря.
Буря, это — движение самих масс. Пролетариат, единствен-
ный до конца революционный класс, поднялся во главе их и
впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы
крестьян» х.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 14—15.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 463
Первый натиск бури — движение масс пролетариата и кре-
стьянства — начался в 1905 г. и закончился в октябре 1917 г.
Движение декабристов как начальный этап в цепи револю-
ционных движений в условиях сословно-дворянской крепост-
нической России имело передовую, но ограниченную эпохой
классовую дворянскую идеологию и политико-экономическую
программу. Декабристы в условиях самодержавно-крепостни-
ческого государства сделали революционную попытку вывести
Россию на путь буржуазного государственного устройства и
капиталистического развития народного хозяйства.
Политические идеи декабристов были направлены прежде
всего на уничтожение самодержавного строя России. Сослов-
ной, полицейско-бюрократической абсолютной монархии, ос-
новывающейся на закрепощении, бесправии и приниженности
масс населения, декабристы противопоставляли буржуазную
идею верховной власти народа, равенства людей, уничтожения
сословий, свободы личности, просвещённой и свободно распо-
лагающей своим капиталом и трудом. Правда, какой-либо
общей и согласованной политической программы у декабристов
не было ни в обосновании их идей, ни в путях их реального
осуществления. Значительная часть их была сторонниками
конституционной монархии, другие — республиканцами, не-
которые (Тургенев и др.) фактически мирились с самодержавием.
Почти у всех декабристов идеология носила характер дворян-
ской ограниченности, стремление сочетать благие последствия
революции и освобождения от крепостничества с просветитель-
ной ролью дворянства, сохранив имущественное его благосо-
стояние и ведущую экономическую и политическую роль.
В идеологии и в программах декабристов политика, в осо-
бенности в начале движения, имела приоритет над экономикой.
Предполагалось, что после свержения самодержавия и кре-
постничества все прочие блага нового, свободного буржуаз-
ного порядка явятся естественно, сами собой. Противоречия
капитализма в то время даже на Западе проявлялись ещё не
слишком резко, а в русских условиях тем менее привлекали
к себе внимание. Но в действительности уничтожение крепост-
ного права и крепостных отношений упиралось в общий и го-
раздо более широкий вопрос о переделке всей феодально-кре-
постнической экономики России на новых началах буржуазной
экономики. Несколько некритическое отношение к полити-
ческим благам буржуазных свобод у декабристов 1815—
1825 гг. обусловливалось тем сопоставлением политических
идей буржуазной французской революции с русским самодер-
жавно-крепостническим строем России, которое привело дека-
бристов к выводу о необходимости его революционного сверже-
ния. Но уже в 30—40-х годах XIX в. для передовых людей
464 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
России очень остро вставал вопрос, в какой мере опыт буржуаз-
ной экономики стран Запада применим к русским условиям и
в какой мере буржуазные свободы и буржуазная экономика
являются верхом достижений человеческой мысли в идеальном
устройстве человеческого общества, панацеей от всех зол, осво-
бождением от эксплоатации человека человеком.
При всей классовой, точнее «дворянской», ограниченности
их воззрений (ибо для того времени речь могла итти почти
исключительно о представителях дворянских, а не буржуазных
кругов) и при всём громадном влиянии, которое оказала на
их воззрения буржуазная экономическая наука Запада, рус-
ская экономическая мысль передовых людей того времени не
шла по пути простого подражания Западу, а искала самостоя-
тельного разрешения тех новых вопросов, которые выдвига-
лись русской экономической действительностью. Основной
идеей в исканиях передовой русской экономической мысли
было не повторение вульгарных учений буржуазной послесми-
товской политэкономии, а искание действительно революцион-
ных путей общественного переустройства. Революционная рус-
ская экономическая мысль уже со времён декабристов начинает
долгий и трудный путь самостоятельных и творческих исканий,
которые через полвека привели её к марксизму, как к «един-
ственно правильной революционной теории». И хотя у декаб-
ристов и их ближайших продолжателей не было законченной
экономической программы, однако уже в 1820—1840 гг. в рус-
ской экономической мысли были заложены те идеи, которые
у Герцена и у Чернышевского вылились в пропаганду револю-
ционных путей общественного переустройства уже на социа-
листических началах.
Основной проблемой русской экономики 1820—1840 гг.
являлся вопрос, должна ли Россия оставаться аграрной стра-
ной или она должна пойти по пути индустриального развития.
Только этот последний путь открывал экономическому разви-
дню России перспективы экономического прогресса, всесторон-
него развития производительных сил страйы, возможность
ликвидировать её экономическую отсталость и сохранить то
место, которое ещё недавно занимала Россия в ряду европей-
ских государств.
. Политически это означало, что самодержавно-крепостниче-
ская Россия должна сбросить свою оболочку и превратиться
в буржуазное государство. В экономическом отношении полное
разложение хозяйственной системы крепостничества к 30—
40-м годам XIX в. свидетельствовало, что индустриальное раз-
витие, прогресс техники, развитие рынка стоят в резком про-
тиворечии и несовместимы с сохранением крепостного строя.
Попытки приспособления крепостного хозяйства к новой про-
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 465
мышленной экономике терпели явную неудачу. Развитие
промышленности было невозможно без освобождения труда,
«освобождения» рабочего от земли и от прикрепления к ней, пере-
хода к вольнонаёмному труду. Дворянско-вотчинная мануфак-
тура всё более сдавала свои позиции капиталистической, а дво-
рянство уступало в промышленности место буржуазии.
Более сложно обстояло дело с сельским хозяйством. Зде£ь
господствующий класс наиболее упорно стремился сохранить
свою сословную монополию на землю и крепостной труд, при-
способляясь к новой экономике, к новым условиям товарно-
денежного хозяйства, к новой технике рационального хозяй-
ства. Но ведение рационального сельского хозяйства, приме-
нение усовершенствованной сельскохозяйственной техники,
товарное производство невозможно совместить с крепостным
хозяйством. Выход из положения мог быть найден лишь в лик-
видации крепостничества. Видя невозможность сохранить свою
монополию на крепостной труд, поместное дворянство для обес-
печения своих классовых интересов стремилось сохранить
другую свою монополию — монополию на землю. Классовые
интересы помещиков основного центрально-земледельческого
района требовали безземельного освобождения или по крайней
мере минимальных размеров землеобеспечения крестьянства.
Таким образом, в этом основном программном пункте — ос-
вобождение труда, раскрепощение его от земли — классовые
стремления капитализирующегося дворянства и промышленной
буржуазии сближались.
Социально-экономический опыт и экономическая «класси-
ческая» теория Запада давали положительные перспективы
такой программы. Свобода приложения капитала, свободный
труд, свободная конкуренция, невмешательство государства,
свобода рынка и товарооборота, обеспечение технического
прогресса — таковы те оправданные промышленным прогрес-
сом Англии и других наиболее развитых капиталистических
стран пути, по которым должна была бы следовать и освобо-
ждённая, буржуазная Россия.
Однако для передовой русской экономической мысли было
ясно, что перед национальной экономикой России стояли более
сложные задачи. Вступив на путь индустриального развития
позднее других передовых капиталистических стран, имея гро-
мадное преобладание сельскохозяйственного населения, Рос-
сия должна была найти другие пути экономического развития
и сохранения своей национальной экономической самостоятель-
ности, чем индустриально более развитые страны Запада. Перед
русской экономической мыслью стояли новые важные и слож-
ные вопросы. Даст ли одна буржуазная революция желан-
ную, не только политическую, но и экономическую свободу,
30 П. И. Лященко, т. I
466 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
независимость и благосостояние массам населения? Принесёт
ли «освобождение» производителя от земли, как в Англии и
в других странах Запада, эту экономическую независимость
и благосостояние народных масс? Будет ли обеспечена само-
стоятельность промышленно-экономического развития России
в условиях проведения фритредерских принципов при сла-
бости промышленности? Какие классовые сдвиги в общественном
строе должны произойти при развитии капитализма в России
и в связи с этим на какой общественный класс должна опираться
русская революция?
Многие из этих и тому подобных вопросов нашли неверное
или утопическое решение и даже были не всегда точно осознаны
и сформулированы авторами. Но по основным вопросам русской
экономики и центральным её социальным проблемам русская
экономическая мысль в годы беспросветной николаевской реак-
ции стояла впереди многих других европейских стран. Плеяда
передовых русских экономистов этого времени продолжала
дело, начатое русскими экономистами XVIII в. в отыскании
путей прогрессивного и самостоятельного развития русской
экономики.
В наиболее законченном виде экономические взгляды и
программы декабристов нашли выражение в ряде политических
и экономических сочинений Пестеля, Тургенева, в проектах
конституции Муравьёва, в разного рода записках, показаниях
и пр. В этих документах о декабристах ярко проявляются как
прогрессивные революционные идеи борьбы с самодержавием и
крепостничеством, так и их «дворянская ограниченность»,
боязнь и растерянность перед действительным народным вос-
станием, половинчатость, незаконченность и классовый харак-
тер их проектов общественного и экономического пере-
устройства.
Политические и экономические взгляды Пестеля, как и
многих других декабристов, складывались постепенно под влия-
нием, с одной стороны, буржуазных идей Смита, Сея, Сисмонди,
а с другой — всё более осознаваемой необходимости внести
в них значительные поправки в связи с особыми условиями
самодержавно-крепостнической России. В этом отношении осо--
бенно характерно сравнение одного из первых литературных5
экономических произведений, приписываемое Пестелю, его
экономического трактата «Практические начала политэкономии»,
написанного, повидимому, в 1819—1820 гг.х, и его последнего,
наиболее зрелого (хотя также не вполне законченного)произведе-
1 «Практические начала политической экономии» впервые опублико-
ваны в журнале «Красный архив», 1925, т. 6 (13).
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 467
ния «Русская Правда», написанного в 1822—1825 гг. 1 В пер-
вом он выступает умеренным буржуазным реформатором,
во втором — республиканцем-революционером с радикальной
программой.
В «Практических началах» Пестель защищает идею разви-
тия производительных сил страны на буржуазных капитали-
стических началах, и поэтому, отстаивая принципы буржуазной
свободы, он в то же время мирится с конституционной монар-
хией. Он признаёт наличие в обществе и в сельском хозяйстве
трёх классов: землевладельцев, получающих ренту за своё
право собственности на землю, которое, таким образом, им узако-
нивается, фермеров-капиталистов, вкладывающих капитал и
получающих на него прибыль, и рабочих-земледельцев, полу-
чающих заработную плату. Такой строй в наибольшей степени
способствует, по мнению Пестеля, развитию производительных
сил. Он проповедует крупное сельское хозяйство, основанное
на вложении капитала. В крепостнической России это не могло
быть осуществлено. Но Пестель и не предлагает решительных
мер. Он считает, что «раб» предварительно должен пройти
несколько промежуточных этапов, прежде чем достигнет поло-
жения свободного «фермера». Другими словами, он выставляет
программу постепенного освобождения крестьян, очень распро-
странённую в либеральных дворянских кругах. В промышлен-
ности Пестель признаёт как крупное фабричное производство,
так и мелкое ремесленное, но отдаёт предпочтение первому,
так как фабрики «открывают новый источник богатств», притом
«среди всех классов населения». Этим он резко отличается от
Сисмонди с его защитой мелкого ремесленника и крестьянина.
Иначе Пестель решает экономический и социальный вопросы
вообще и в частности для крепостнической России в «Русской
Правде». В ней Пестель вместе со свержением самодержавия
решительно требует уничтожения и крепостного права, выдви-
гая одним из главных пунктов, что «свобода есть главная необ-
ходимость для народной промышленности» и что «лучший спо-
соб для доставления народному богатству возможности процве-
тать состоит в даровании свободы». Эта экономическая свобода
совершенно несовместима с самодержавным режимом и крепост-
ничеством. Поэтому дворянство должно «навеки отречься
от гнусного преимущества обладать другими людьми». Даже
если «какой-либо изверг» будет при перевороте протестовать
против уничтожения крепостничества, это должно рассматри-
1 П. И. Пестель, «Русская Правда» или «Заповедная государственная
грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенство-
вания государственного устройства России и содержащая верный паказ
как для народа, так и для Временного верховного правления», изд. 19Q6 г,
*
466 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ваться как преступлениеЧ Освобождённым крестьянам, как
й всем другим гражданам, должны быть предоставлены полные
и равные для всех избирательные права во все органы местного
самоуправления и в верховные законодательные органы.
В отношении земельного устройства крестьян и вообще
в вопросе о земле Пестель пришёл к выводам, идущим далеко
впереди века] и передовых кругов дворянства. Земля рассма-
тривается Пестелем как общенародное достояние. Каждый
желающий должен получить надел для обработки. Всю сельско-
хозяйственную территорию Пестель делил на две части. Поло-
вина всей земли должна образовать земельный фонд, предна-
значенный для «доставления необходимого». Из этого фонда
крестьяне должны получать наделы без всякого выкупа, земли
эти не могут продаваться и покупаться. Другая половина зе-
мель должна была оставаться в свободном обращении на
основе купли-продажи, принадлежать частным лицам, эксплоа-
тироваться путём применения вольнонаёмного труда и предна-
значалась «к доставлению изобилия», другими словами, для
товарного производства1 2.
Проект Пестеля, особенно в экономической его части, ка-
сающейся земельного устройства, не был закончен автором.
Можно думать, что Пестель не остановился бы в окончательном
виде на том противоречивом и половинчатом содержании, какое
представлял изложенный проект, и преодолел бы ту «дворянскую
ограниченность», которая являлась источником его противоре-
чий. Решительно борясь против рабства-крепостничества, рево-
люционер Пестель в то же время считал, что «освобождение»
должно произойти мирным путём и не должно вызвать в госу-
дарстве волнений и беспорядков. Оно не должно лишить дворян
доходов от их поместий. С другой стороны, освобождение должно
доставить крестьянам «лучшее положение против теперешнего,
а не мнимую свободу им даровать»3. Пестель, образуя земель-
ный фонд общего и равного для всех пользования, сохранял
в то же время помещичье землевладение. Заявляя, что нужно
«всякую, даже тень аристократического порядка, хоть феодаль-
ного... совершенно устранить и навсегда удалить»4, он в то же
время сохранял для дворянства крупные латифундии, являв-
шиеся материальной основой социально-экономического гос-
подства дворянства.
Вопрос о земельном устройстве и аграрных отношениях кре-
стьянства после освобождения был самым сложным вопросом
общественной экономики первой половины XIX в., так как
1 П. И. Пестель, Русская Правда, стр. 71—72,
2 Там же, стр. 204—211.
“ Там же, стр. 89.
4 Там же, стр. 214.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 469
затрагивал наиболее глубокие и основные интересы и помещи-
ков и крестьянства. Поэтому он вызывал наибольшие разно-
гласия среди декабристов. Проект Пестеля о земельном устрой-
стве, повидимому, не пользовался признанием среди декабри-
стов. Значительная часть их более решительно признавала
помещичьи земли неотъемлемой собственностью помещиков,
а крестьянам отводила или только приусадебные участки, или
очень небольшие пахотные наделы. Так, в проекте «Консти-
туции» Муравьёва решительно отменяется рабство-крепостни-
чество, политическое устройство мыслится как федеративная
республика, но избирательные права, в противоположность
проекту Пестеля, ограничиваются высоким имущественным
цензом. Земля признаётся неотъемлемой собственностью поме-
щиков, и освобождение крестьян производится (в первоначаль-
ных проектах) или без земли, или (в позднейших вариантах)
с небольшими пахотными наделами в 2 десятины на двор х.
В этом разрешении земельного вопроса особенно ясно ска-
зывалась дворянско-классовая ограниченность идей декабри-
стов и их некритическое отношение к тем условиям буржуазной
«свободы», в которые должно было бы попасть освобождённое
без земли крестьянство. Опасения пролетаризации крестьянства
заставляли декабристов итти на наделение крестьян землёй.
Но у них не возбуждала опасений-недостаточность наделения
и все те отрицательные экономические черты, которые могли
повлечь образование класса «рабочих с наделом». Некоторые
из декабристов, как, например, Н. Тургенев, являлись прин-
ципиальными защитниками безземельного освобождения, счи-
тая, что оно более легко осуществимо и поставит сельское
хозяйство на путь капиталистического развития, сторонником
которого был Тургенев.
И тем не менее необходимо отметить, что наделение крестьян
землёй являлось всё же преобладающей идеей у декабристов.
У Пестеля эта идея вылилась в наиболее законченные формы
частичной (хотя и утопической) «национализации» земли. Идея
освобождения крестьян с землёй и взгляд на неё, как на обще-
ственное достояние, подлежащее общему пользованию, явилась
той пе-рвой и основной «поправкой», которую русская школа
экономистов и русские революционеры внесли в буржуазную
экономическую догму Запада. Национализация земли надолго
стала одной из центральных идей русского революционного
движения, стала знаменем всех революционных партий.
Более подробное изложение экономических воззрений и
экономической программы буржуазной перестройки России
1 Н. М. Дружинин, Декабрист Никита Муравьёв, 1933, приложение
«Конституция Н. Муравьёва».
470 разложение хозяйственной системы крепостничества
было дано Н. Тургеневым в его основной и наиболее крупной
и значительной экономической работе того времени — в «Опыте
теории налогов» х. Несмотря на специальную тематику, в ра-
боте и особенно в предисловии даётся общее изложение «символа
веры» экономической концепции Н. Тургенева и декабристов.
В предисловии автор даёт высокую оценку значения эконо-
мической науки для «нравственности политической», т. е. для
правильного общественного устройства. В основе этого устрой-
ства должна лежать политическая и экономическая свобода,
так как «всё благое основывается на свободе» и так как (как го-
ворит автор в другом месте) сама политическая экономия «ро-
дилась вместе с конституционной свободой народов Европы»
и «неразлучна с сей свободой» 1 2. Принуждённый высказываться
в печатной работе «эзоповским языком», автор говорит об
Англии, приписывая её благосостояние свободному поли-
тическому строю; говоря о налогах, он попутно касается
общественного и политического устройства, обусловливаю-
щего ту или иную систему налогов; упоминание о подуш-
ной подати даёт автору повод заклеймить рабство и кре-
постничество и т. п.
Н. Тургенев подробно останавливается на определении эко-
номической свободы, понимая её, в духе смитовской «критиче-
ской» политической экономии, как осуществление принципа
«laissez faire, laissez passer». Но для смитовской английской по-
литэкономии обусловленность экономической свободы буржуаз-
ными политическими учреждениями подразумевалась сама
собой и была уже пройдённым этапом общественного развития.
Поэтому всё содержание принципа «laissez faire» сводилось
в основном к чисто экономическим мероприятиям фритредер-
ской экономической политики, ликвидации протекционизма,
свободе промышленной деятельности, невмешательства и т. п.
У декабристов и Н. Тургенева этот принцип экономической сво-
боды расширялся до важнейшей политической проблемы по-
строения нового, «свободного» буржуазного общества, в котором
будет обеспечена свобода и неприкосновенность личности,
неприкосновенность собственности, свобода от всякого право-
вого, «внеэкономического» принуждения. Н. Тургенев, так же
как и некоторые другие декабристы (П. Пестель, Н. Бестужев)3,
исходя пз принципа экономической свободы в применении
его к особенностям экономического развития России, раз-
вивал свои политические требования уничтожения самодер-
1 Н. И. Тургенев, Опыт теории налогов, 1819, переиздана Соцакгизом
в 1937 г.
2 «Архив братьев Тургеневых», т. III, стр. 117.
3 Н. А. Бестужев, Статьи и письма, «О свободе торговли и вообще
промышленности», 1933, стр. 33,
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 471
жавия, крепостничества, сословных привилегий дворянства,
равенства всех перед законом.
На раскрытии собственно экономических последствий осу-
ществления этого принципа свободы как вообще, так и особенно
для России декабристы останавливались мало. Они не ставили
вопроса об обратной стороне этой «свободы» для рабочего класса,
о его бедствиях, о низкой заработной плате, о безработице,
о пауперизме. Наоборот, они видели в осуществлении принципа
невмешательства и экономической свободы лучшую гарантию
против всех зол капитализма, в то же время считая, что аграр-
ный характер русской экономики и наделение крестьян землёй
исключает вопрос о пауперизме в России.
Но когда был поставлен вопрос о необходимости для ликви-
дации экономической отсталости России промышленного, а
не только аграрного её развития, потребовались не только более
развитая экономическая программа, но и пересмотр принципов
буржуазной политической экономии в применении к особенно-
стям экономического развития крепостнической России.
Приверженцем идеи о возможности прогрессивного эконо-
мического развития России, при сохранении её самодержав-
ного строя и крепостничества, явился один из крупных дея-
телей николаевской эпохи первой половины XIX в., помещик
и экономист граф Н. С. Мордвинов. Мордвинов не принадлежал
к дворянским революционерам, декабристам. Хорошо знакомый
с их идеями и находясь сначала в содружестве со Сперанским
и со многими декабристами, он не разделял их революционных
идей, а позднее полностью порвал с декабристами и остался
в числе лиц ближайшего окружения Николая I. Он признавал
самодержавие и крепостнический строй, сохранив, однако, при-
верженность к тем прогрессивным экономическим реформам,
которые он считал полезными и выгодными для своего класса.
Высокообразованный экономист, он хорошо был знаком с со-
временными ему экономическими учениями А. Смита, Бентама
и др., но не только никогда рабски не следовал им, а, на-
оборот, вносил в них много нового, имевшего значение не
только для русской экономики, но и для развития мировой
экономической мысли.
Мордвинов не оставил какого-либо обширного и общего
тРУДа, излагающего систему его теоретических и экономических
воззрений. Однако это не значит, что он был чужд экономиче-
ской теории. Наоборот, он самостоятельно поставил и разрабо-
тал ряд важнейших и тогда ещё спорных экономических про-
блем, разойдясь в их решении с господствовавшими учениями
«классической» школы А. Смита и внеся в них ряд таких новых
идей, которые ставят его впереди своего века. Из ряда отдельных
опубликованных им статей и брошюр, из массы разного
РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
рода опубликованных и неопубликованных официальных запи-
сок, мнений, докладов и пр., из его практической деятельности
в качестве председателя департаментов государственного совета,
Вольного экономического общества, руководителя Российско-
Американской компании, инициатора организации страховых
обществ, частных банков и др. — можно видеть тот разносто-
ронний круг вопросов, которые он поднимал и энергично от-
стаивал, исходя из понимания потребностей прогрессивного
развития народного хозяйства России в интересах господствую-
щего класса. Главной мыслью его экономических изысканий
было вывести Россию из её экономической отсталости, указать
пути всестороннего развития её богатых производительных сил.
Но Мордвинов мыслил это развитие лишь в пределах само-
державного строя, крепостничества, интересов дворянства.
Разделяя основную идею А. Смита о труде как созидателе
ценности и источнике народного богатства, Мордвинов разви-
вает и конкретизирует эту идею применительно к общим усло-
виям народного хозяйства России. Россия — богатая страна,
имеющая все материальные предпосылки для роста народного
благосостояния. Она может достигнуть высокой степени раз-
вития её производительных сил, «коль скоро токмо отъяты
будут препоны, внешние и внутренние к свободному их напра-
влению и прибыльнейшему употреблению»1. Для этого нужно
поощрять свободный труд, источник народного богатства иблаго-
состояния, так как «по уставу самой природы никакой торг,
никакое ремесло не могут процветать без свободы в действиях
своих и свобода единое достоверное и надёжное руководство
к успехам деятельности народной»1 2.
Для всестороннего развития производительных сил и для
поднятия производительности народного труда необходимо
развивать промышленность и поднимать технику производства.
Мордвинов особенно ратует за технический прогресс, за введе-
ние машин, приобщающих к человеческому труду «исполин-
ские силы» и во много раз увеличивающих производительность
труда. Другими словами, Мордвинов стоит за машинный труд
вместо ручного мануфактурного труда, идя в этом отноше-
нии впереди А. Смита с его возвеличением роли мануфактур-
ного разделения труда. Но для применения машин и усовер-
шенствованной техники необходимо накопление капиталов,
для чего должны быть также созданы соответствующие общие
предпосылки. Частная собственность является лучшим стиму-
лом для увеличения народного богатства, для накопления капи-
тала, для роста производительных сил страны. Однако страна,
1 Н. С, Мордвинов, Некоторые соображения по предмету мануфак-
тур в России и о тарифе, стр. 72.
2 «Архив графов Мордвиновых», т. III, стр. 187.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ И ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ 473
основывающая свою экономику только на земледелии, не может
достигнуть истинного благосостояния, всестороннего развития
своих производительных сил и экономической независимости от
других стран. По мысли Мордвинова, такая страна всегда оста-
нется, как мы сказали бы теперь, «аграрным придатком» раз-
витых индустриальных стран. Это имеет особенно важное
значение для России. Для осуществления самостоятельной
национальной экономики России особенно необходимо, по мне-
нию Мордвинова, развитие в ней обрабатывающей промышлен-
ности, развитие мануфактур, развитие добычи полезных иско-
паемых, которыми богаты недра России, развитие железнодо-
рожного и водного транспорта, применение высокой промыш-
ленной техники и усовершенствованных машин и пр.
Мордвинов хорошо понимал, что догнать в этом отношении
передовые капиталистические страны без специальных мер
экономической политики государства Россия не может. Поэтому
он решительно отвергает учение А. Смита о невмешательстве
государства в экономическую жизнь, о принципах международ-
ной свободной торговли и конкуренции. Он являлся защитни-
ком промышленного протекционизма, высоких таможенных
тарифов для ограждения ещё слабой русской промышленности
от конкуренции иностранной, сторонником поощрительных
государственных мероприятий для развития промышленности
и промышленной техники, развития государственного и частно-
капиталистического банкового кредита, привлечения иностран-
ных капиталов для развития производительных сил, устано-
вления устойчивой денежной системы и правильной налоговой
и финансовой политики, способствующих накоплению капитала,
и пр. Во всём этом Мордвинов далеко ушёл вперёд от А. Смита.
Большое внимание Мордвинов уделял и путям прогрессив-
ного развития сельского хозяйства России. Несмотря на свою
классово-дворянскую ограниченность, классовую защиту по-
мещичьего землевладения и оправдание крепостного хозяйства,
Мордвинов по существу выдвигал для развития сельского хо-
зяйства меры капиталистического порядка, явно впадая в нераз-
решимое противоречие своих экономических позиций и соци-
ально-политических воззрений, имевших консервативный ха-
рактер. Считая земледелие основной, в особенности для России,
отраслью народного хозяйства и «основанием истинного бо-
гатства государства», Мордвинов всё же указывал, что ведущее
значение для развития производительных сил страны и в том
числе самого земледелия принадлежит промышленности. Он
резко осуждает низкий уровень земледельческого, особенно
крестьянского, хозяйства России, выдвигая в своих записках
правительству, в своей практической деятельности по Вольному
экономическому обществу, в проектах организации банков и пр.
№ РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ряд мероприятий по распространению сельскохозяйственного
образования, внедрению машин, введению улучшенных сево-
оборотов, улучшенных пород скота, созданию образцовых хо-
зяйств и т. п. Мордвинов считал, что таким путём крепостное
хозяйство «отомрёт» само собой.
Мордвинов не ограничивался этими чисто экономическими
мероприятиями в своих проектах и предложениях о развитии
производительных сил и поднятии культурно-экономического
уровня России. Он энергично выступал по всем сколько-нибудь
значительным вопросам общественной жизни и государственного
устройства России того времени — о городском самоуправле-
нии, о телесных наказаниях, о вопросах народного просвещения
и образования, об организации медицинской помощи народу,
о публичных библиотеках и аптеках, о винных откупах, о бан-
ках и железных дорогах, о севооборотах и осушении болот,
о собирании статистических сведений, о составлении геологи-
ческой карты России и пр. Этот громадный по объёму и разно-
сторонности перечень вопросов, по которым выступал Мордви-
нов, отражает тот круг вопросов, которые выдвигались в об-
щественной и экономической жизни России первой половины
XIX в. либеральной частью дворянства, к которой принадле-
жал Мордвинов.
И, конечно, неправильно считать, что Мордвинов «является
оруженосцем помещичьей России» Ч Помещичья самодержавно-
крепостническая Россия не только не шла за Мордвиновым и
его проектами экономических преобразований, но считала его
«опасным», «пустым» человеком. Дворянско-классовая ограни-
ченность и классовые противоречия идеологии и деятельности
Мордвинова не позволили ему стать и на позиции демократизма,
которые к тому времени уже выдвигались в порядок дня рус-
ской общественной жизнью. Он не понял, что не какие-либо
отдельные недостатки и неуспехи в управлении государством
и в его экономике препятствуют прогрессивному развитию
России, а вся система самодержавного режима и крепостни-
чества и что только путём демократических преобразований
или буржуазной революции можно ликвидировать эти препят-
ствия. Значительная доля программных мероприятий, наме-
чавшихся Мордвиновым, сохранила свою действенность ещё
на несколько десятилетий вплоть до буржуазных реформ 60-х
годов.
1 И. Г. Блюмин, Очерки экономической мысли в России в первой
половине XIX в., стр. 120.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
475
ГЛАВА XXII
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ
XIX в.
Воцарение Николая I после жестокого подавления восстания
декабристов не давало никаких надежд на смягчение политиче-
ской реакции последних лет царствования Александра I. Ца-
ризм подавил декабристов, рассчитывая в корне пресечь всякое
революционное движение. Однако революционное движение
не только не прекратилось, но нарастало и приобретало всё
более широкий характер.
Одновременно с восстанием в Польше (1830 г.) начались
военные восстания (в Севастополе, в Петербурге), рабочие
выступления и крестьянские бунты по разным поводам (холер-
ные бунты, восстания в военных поселениях и пр.) и в разных
частях империи (в Тамбове, Новгороде и др.). Эти восстания
жестоко подавлялись, по волнения крестьян продолжались
и захватывали громадные районы. От крепостных помещичьих
крестьян они перекинулись на государственных крестьян. По-
ложение и землеобеспечепие последних было несколько лучше,
чем помещичьих крестьян, но быстро ухудшалось в связи
с общим упадком народного хозяйства, произволом, поборами
губернской администрации и пр.
Напуганный ростом революционного движения в Европе,
Николай I в международной политике возглавлял европейскую
реакцию, пытаясь восстановить принципы распавшегося Свя-
щенного союза. После разгрома венгерской революции Нико-
лай I чувствовал себя «спасителем» австро-венгерской монархии
и руководителем реакционных монархов Пруссии, Италии,
Дании. Он думал извлечь из своего господствующего положения
политические выгоды путём проникновения на Балканы и в
Турцию.
Но в середине XIX в. Николаю I пришлось иметь дело уже
не с испуганными революцией и покорными «легитимными»
монархами, как это было при Александре I и в начале его цар-
ствования, а с буржуазными правительствами Англии и Фран-
ции, ушедшими далеко вперёд в своём экономическом развитии.
Они стремились к территориальным захватам, к завоеванию
рынков Ближнего Востока, путей в Индию и не желали усту-
пать их России.
В Англии к 30—40-м годам XIX в. закончился промышлен-
ный переворот. Мануфактура во всех отраслях промышленности
уступила место капиталистической фабрике, ручной труд был
всецело вытеснен машиной, паровая машина стала основным
476 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
двигателем в промышленности и на транспорте. Особенно зна-
чительный технический переворот произошёл в текстильной
промышленности и чёрной металлургии, в первой — за счёт
полного вытеснения машиной ручного прядения и ткачества,
во второй — за счёт внедрения нового технологического про-
цесса, связанного с переходом на каменноугольное топливо.
Паровая машина и каменный уголь произвели переворот в об-
ласти не только промышленности, но и транспорта. Англия
стала быстро покрываться сетью железных дорог, а её паровой
торговый морской флот открыл английской текстильной и
металлургической промышленности мировой рынок во всех
частях света. Был создан мощный паровой военный флот,
обеспечивавший Англии военную гегемонию на морях и воз-
можность завоевания обширных заокеанских колоний для снаб-
жения промышленности сырьём.
Промышленность и торговля Франции хотя несколько и
отставали от Англии, но также усваивали все новейшие техни-
ческие усовершенствования и стремились к завоеванию рынков
для сбыта своих изделий и колоний для приобретения промыш-
ленного сырья. В других странах Западной Европы промышлен-
ная буржуазия быстро укрепляла свои общественные, экономи-
ческие и политические позиции, также стремясь к территориаль-
ной экспансии. Предстояла военная борьба отсталой крепостниче-
ской России с коалицией передовых капиталистических стран.
Крестьянский вопрос. Крепостническая Россия всё более
отставала в техническом и экономическом прогрессе от передо-
вых стран Запада. В крепостнической России центральным
вопросом экономической политики оставался попрежнему вопрос
о крепостничестве и о связанной с ним реакционной дворянской
политике, которую проводило самодержавное правительство.
Поместное дворянство, особенно из ближайшего окружения
Николая I, не допускало и мысли о каком-либо ограничении
своих крепостнических прав. Сам Николай I, несмотря на опасе-
ния, что освобождение может начаться «снизу», самим народом,
и несмотря на признание им крепостного права «для всех оче-
видным злом», считал, что «прикасаться к нему теперь было бы
делом ещё более гибельным». Поэтому царское правительство
и дворянство препятствовали даже постановке вопроса о кре-
постничестве и отклоняли всякие, самые робкие попытки улуч-
шить положение закрепощённого крестьянства и тем двинуть
экономику России на путь прогрессивного развития. В связи
с реакцией общественное мнение, пресса, школа были пол-
ностью задавлены. Вся Россия была поставлена под особый
надзор полиции и жандармов в лице III отделения «собственной
его величества канцелярии». После восстания декабристов
правительство проявляло недоверие даже по отношению к дво-
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
477
рянству. Правительство стремилось опираться на аристократи-
ческие его слои, повысив имущественный ценз на право выбора
на сословные должности и укрепив материальное положение
знатного дворянства установлением неотчуждаемых майоратов.
Однако жизнь заставила не только «прикасаться» к крепост-
ному праву, но сделала вопрос о нём центральным для пра-
вительства Николая I. Все тридцать лет царствования Николая I
были заполнены «секретными комитетами» по разрешению
крестьянского вопроса. С 6 декабря 1826 г. было учреждено
одиннадцать комитетов, так и не разрешивших при жизни
Николая вопрос об освобождении крестьян. /
Первый комитет был учреждён для обсуждения предложен-
ных Сперанским мер к улучшению положения крепостных кре-
стьян: запрещения продажи крестьян без земли, запрещения
продажи одной земли без крестьян, регулирования повинно-
стей крестьян в пользу помещиков, облегчения отпуска на волю,
условий перевода крестьян в дворовые и, наконец, вопроса об
устройстве казённых крестьян. Разрешение этих вопросов после
нескольких лет обсуждения было сочтено «несвоевременным»
и, кроме последнего, было прекращено.
Реформа государственных крестьян после десятилетней раз-
работки была проведена Киселёвым в 1839 г. Реформа Киселёва
несколько улучшила положение и устройство быта государ-
ственных крестьян,но не продвинула разрешения общекрестьян-
ского вопроса. В основу реформы была положена идея «попечи-
тельства» над государственными крестьянами, для чего ойи были
переданы в специально учреждённое министерство государ-
ственных имуществ. Низовой аппарат этой новой бюрократиче-
ской машины состоял из волостного и сельского управлений,
формально (для некоторых вопросов сельской жизни) на нача-
лах самоуправления, но фактически находившихся в руках
низшей администрации. Наиболее важными результатами ре-
формы и дальнейшей деятельности Киселёва было некоторое
расширение крестьянских наделов государственных крестьян
и аренды ими казённых земель, организация сельского кредита,
облегчение переселений и впоследствии (в 1855 г.) — производ-
ство земельного кадастра с переложением оброчной подати
с душ на землю, что значительно облегчило обложение и при-
вело его в соответствие с доходностью земли. Однако и эта ре-
форма при всей её скромности вызвала недовольство помещи-
ков, так как, по их мнению, она делала ещё более опасной
разницу между положением государственных и помещичьих
крестьян. Поместное дворянство постаралось всячески ограни-
чить значение реформы Ч
1 См. Н. М. Дружинин, Государственные крестьяне и реформа
П. Д. Киселёва, Академия наук, 1946.
478 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Второй комитет был образован в 1835 г. Он сумел составить
лишь мнение о необходимости «величайшей осторожности»
в разрешении вопроса об отмене крепостничества и спроекти-
ровал не имевший никаких результатов проект «трёх» ступеней
в постепенном ограничении зависимости крепостных крестьян
и их работы на помещика, исходя из предположения о беззе-
мельном освобождении.
На этой же почве безземельного освобождения стояли коми-
теты 1839—1843 гг. Однако при рассмотрении их предложений
Николай I определённо заявил, что он не собирается уничто-
жать крепостного права, поэтому не находит нужным уточнять
и размер повинностей крестьян помещику, но осуждает также
и безземельное освобождение по образцу произведённого в при-
балтийских губерниях. Вместо этого 2 апреля 1842 г. был издан
указ об «обязанных крестьянах»1, дающий помещикам право
по соглашению с крестьянами освобождать крестьян, наделяя
их землёй на правах «обязанных» определёнными повинностями
помещику. Указ имел ничтожное значение: за всё время было
«уволено» в обязанные 24 тыс. душ из общего числа 10 млн.
крепостных.
Комитет, организованный в 1840 г., не дал никаких резуль-
татов, а в 1844 г. был создан новый комитет, выработавший
проект двух распоряжений о дворовых крепостных, в том числе
о праве помещиков отпускать дворовых на волю без земли. Этот
закон стал в руках помещиков орудием безземельного освобо-
ждения путём перевода крестьян в дворовые, пока этот перевод
не был запрещён.
В 1846 г. был учреждён шестой комитет по специальному
вопросу о крестьянской земельной собственности в связи с тем,
что земли, купленные крестьянами, по закону записывались
на имя помещиков, а при продаже помещиками своих имений
поступали в продажу вместе с последними. Вопрос был решён
фактически в пользу помещиков. Седьмой комитет, в 1847 г.,
возник по аналогичному вопросу о праве крестьян выкупаться
на волю при продаже с торгов помещичьих имений за долги.
Вопрос был решён в положительном смысле, и крестьянам было
предоставлено право выкупа посредством взноса суммы долга,
после чего они поступали в разряд «безоброчных государствен-
ных крестьян». Однако помещики и в этом законе увидели нару-
шение их «законных» прав на землю и на крепостных крестьян.
Два комитета в 1848 г. обсуждали вопрос о пересмотре этого
закона. В конце концов он был пересмотрен в том направлении,
что право на выкуп было поставлено в зависимость от согласия
помещиков, т. е. сведено на нет.
1 ПСЗ, II, т. XVII, № 15462.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
479
Таким образом, деятельность всех этих«секретных комитетов»
по крестьянскому делу сводилась не столько к разрешению
крестьянского вопроса, сколько к охранению привилегий по-
местного дворянства, упорно защищавшего свои «права».
Несколько иначе, чем в русских губерниях, сложилось
положение в западных, правобережных украинских губерниях,
где преобладало польское помещичье землевладение. После
польского восстания правительство по политическим причинам
пыталось здесь опираться не на помещиков, а на крестьянство
и готово было пойти на некоторое облегчение положения кре-
постных крестьян. В 1847 г. генерал-губернатор юго-западных
губерний Бибиков ввёл в помещичьих имениях этих губерний
так называемые «инвентари» — правила, регулирующие повин-
ности крепостных в пользу помещиков, т. е. то, что центральное
правительство не соглашалось сделать по отношению к русским
крестьянам и к русским помещикам. В 1852 г. Бибиков распро-
странил инвентарные правила на белорусские и литовские
губернии. Однако помещики этих губерний отнеслись к инвен-
тарям враждебно. Был учреждён в 1854 г. новый (десятый)
секретный комитет, и введение инвентарей в этих губерниях
было приостановлено.
Так упорно царское правительство Николая I и дворянство
препятствовали разрешению вопроса, который, по их же соб-
ственному признанию, являлся основным «злом» для России.
Но при всей реакционности своей политики в отношении неру-
шимости крепостнических привилегий дворянства правитель-
ство всё же принуждено было считаться с потребностями про-
мышленного развития России. Эти две стороны экономической
программы правительства находились в резком и непримиримом
противоречии друг с другом. Крепостная экономика сковывала
развитие капиталистических отношений господством натураль-
ного хозяйства, слабой покупательной способностью громад-
ной массы крестьянского населения, слабым развитием сво-
бодного рынка_труда, недостаточным накоплением капитала,
низким развитием промышленной и сельскохозяйственной тех-
ники, недостаточностью рыночного оборота, неразвитием усо-
вершенствованных путей парового транспорта и пр.
Крепостное хозяйство не только всё более становилось пре-
градой развития капиталистических отношений и промышлен-
ного прогресса России, но и подрывало основы самого суще-
ствования государства. Несмотря на реакционно-классовые
стремления дворянства задержать распадение крепостной эко-
номики, последняя уступала место капиталистической эконо-
мике. Реакционно-дворянское правительство в своей экономи-
ческой политике должно было считаться с интересами промыш-
ленности и промышленной буржуазии и становиться на путь
480 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
покровительства промышленности, её таможенной защиты,
устройства усовершенствованных путей сообщения, банков и пр.
Крепостническому помещичьему хозяйству приходилось при-
способляться к новым условиям хозяйственной жизни. Таким
путём рушилась и изживала себя не только крепостная эконо-
мика и экономическая политика, но и реакционная феодально-
крепостническая идеология.
Рост населения. Признаками разложения крепостного строя
во второй половине XIX в. являлись быстрый рост городского
и промышленного населения как результат развития обществен-
ного разделения труда, промышленности, рынка, стационар-
ность и даже некоторое уменьшение абсолютной численности
крепостного населения при очень значительном уменьшении его
относительной доли в общей численности населения всей страны.
При этом как рост городского и промышленного населения,
так и абсолютная и относительная численность крепостного
населения были очень неодинаковы по отдельным губерниям,
обнаруживая, с одной стороны, районы сосредоточения про-
мышленности и городского населения, а с другой — очаги кре-
постнического сельского хозяйства.
По последней в XVIII в., пятой, ревизии (1794—1796 гг.)
помещичьих крепостных насчитывалось 9,9 млн. душ мужского
пола, или около 19,8 млн. обоего пола; по шестой ревизии,
в 1811 г., их было 10,4 млн. мужского пола, или около 20,8 млн.
обоего пола; по восьмой ревизии, 1835 г. (после освобождения
в остзейских губерниях 416 тыс.), — 10,9 млн. мужского пола,
или 21,8 млн. обоего пола. На этой цифре количество крепост-
ного населения остаётся почти без изменений до конца крепост-
ного периода или даже слегка уменьшается. По девятой реви-
зии, 1851 г., помещичьих крепостных было 10,7 млн. мужского
пола, или 21,4 млн. обоего пола, а по десятой ревизии, 1858—
1859 гг., их было 10,69 млн. душ мужского пола, или около
21,3 млн. душ обоего пола.
Таким образом, быстрый рост крепостного населения наблю-
дается к началу XIX в., когда численность его увеличилась
с 3,8 млн. (по третьей ревизии) до 10,9 млн. душ мужского пола,
т. е. почти в 3 раза (по восьмой ревизии). Максимальной цифры
количество крепостного населения достигло к 25—30-м годам
XIX в., после чего абсолютное число крепостного населения
начинает слегка сокращаться. Но относительная численность
крепостного населения ко всему населению за всё время падает,
сокращаясь с 45% по шестой ревизии и с 46,2% по седьмой до
30,7% во всей империи и до 37,5% в Европейской России по
десятой ревизии.
Крепостное население было неравномерно распределено по
отдельным губерниям. По десятой ревизии в 1858—1859 гг.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
481
процентное отношение крепостного населения к общему числу
населения по отдельным губерниям было1: свыше 50% в 17 гу-
берниях, преимущественно примосковных нечернозёмных (Смо-
ленская— 69,07%, Тульская — 68,94, Калужская — 61,80,
Владимирская — 57,91, Костромская — 57,41, Тверская —
50,63%), а также в некоторых северо-западных; от 25 до 50%
было в 19 губерниях, частью центрально-чернозёмных (Орлов-
ская— 47,26%, Пензенская — 46,25, Курская — 39,99, Тамбов-
ская — 39,87%), в украинских (Полтавская — 37,47%), южных
(Екатеринославская — 31,51%) и некоторых северо-западных; от
10 до 25% крепостного населения имели 6 губерний (Петербург-
ская, Вологодская, Тифлисская, Самарская, Казанская, Орен-
бургская) и менее 10% тоже 6 губерний (Таврическая, Олонец-
кая, Вятская, Астраханская, Ставропольская, Бессарабская).
Из сопоставления приведённых выше цифр можно видеть,
что относительная численность крепостного населения к 1858 г.
сократилась особенно значительно в губерниях, где наиболее
быстро развивалось городское и промышленное население.
Что касается городского населения, то при указанных выше
дефектах ревизий2, исчисления городского и промышленного
населения могут быть приведены лишь приблизительно. При-
водим для XIX в. цифры населения по империи (для сравнения
приведены цифры переписи 1897 г.)3:
Даты ревизий
Седьмая—1815 г......
Девятая — 1851 г....
Десятая — 1858 г....
Первая пер. 1897 г.4. .
Всего населения (млн. обоего пола) В том числе (обоего пола)
городского сельского ИЯ ПИХ крепостных
iS д з юелинён- террито- Я2
§ § * <и
О & s«a 2 5- я * О
gs fto s вяа s S аг s
30,5 14,5 45 1,7 3,8 43,3 96,2 20,8 46,2
39 29 68 3,4 5,0 64,6 95,(' 21,7 31,9
44 30 74 4,2 5,7 69,8 94,3 22,7 30,7
65 64 129 16,3 12,6 112,7 87,4 — —
1 А. Г. Тройницйий, Крепостное население России по десятой народ-
ной переписи, 1861, стр. 83—85.
2 См. выше, стр. 403—404.
3 Таблица составлена на основании данных: с седьмой по десятую
ревизию — Герман, Статистическое исследование относительно Россий-
ской империи, ч. 1, «О народонаселении», Спб. 1819; П. И. Кеппен,
Девятая ревизия, 1857; А. Г. Тройницкий, Крепостное население Рос-
сии по десятой народной переписи, 1861, «Военно-статистический сбор-
ник», вып. IV, 1871, «Ежегодник России» за 1911 г.
4 В том числе в Финляндии 2,5 млн. обоего пола. За предыдущие годы
население Финляндии по данным её статистики было: в 1815 г. — 1,1 млн.,
в 1851 г. —1,6 млн. и в 1859 г. —1,7 млн. обоего пола.
31 П. И. г. I
482 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
В XIX в. абсолютный рост населения шёл как за счёт есте-
ственного прироста населения, так и за счёт увеличения его во
вновь присоединённых территориях. Особенно значителен, даже
по данным ревизий, был рост городского населения.
В действительности, принимая во внимание указанные выше
дефекты ревизий в исчислении городского населения (исчис-
лялось по существу не городское население, а городские подат-
ные сословия), численность его в XIX в. можно считать значи-
тельно большей. К последним годам крепостной эпохи, по дру-
ги$ официальным исчислениям, городского населения было
около 5,7 млн., или 7,8% всего населения1.
Развитие товарного обращения. Рост городов и городского
населения являлся показателем развития общественного разде-
ления труда, товарного обращения и рынка для сельскохозяй-
ственных продуктов. Для начала XIX в. не следует преувели-
чивать значение этого факта. Но уже со второй четверти XIX в.
товарное производство в помещичьем хозяйстве начинает осо-
бенно быстро расти, являясь «...предвестником распадения
старого режима»1 2.
В условиях крепостного хозяйства процесс образования еди-
ного национального рынка замедлялся причинами, лежащими
как в области общей экономики крепостного строя, так и
в области собственно экономики товарооборота и техники транс-
порта.
При преобладании в стране мелкой местной промышленности
рынок её ограничивался преимущественно тесными рамками
местного оборота в связи с сохранившимся ещё натуральным
характером деревенского хозяйства. Только такие крупные
города, как Москва, Петербург, Одесса, Киев, Харьков, Ниж-
ний, Казань и другие, представляли довольно крупные произ-
водящие и потребляющие, а вместе с тем и торговые центры
с постоянным спросом и товарооборотом. Сбыт сельскохозяй-
ственных продуктов в подавляющей степени шёл из помещичьего
хозяйства, обладавшего не только массой товарного продукта,
но и крепостным трудом для сбыта этого продукта на рынок
в виде «подводной» повинности крепостных крестьян.
При отсутствии усовершенствованных путей сообщения,
небольших размерах местного товарооборота,невысокой покупа-
тельной способности населения торговля выработала прими-
тивные формы товарооборота. Предметом торговли было пре-
имущественно сельскохозяйственное сырьё, которое собиралось
через мелких прасолов по мелочам у помещиков и крестьян,
концентрировалось в руках более крупных торговцев и затем
1 «Статистические таблицы Российской империи за 1856 г.».
2 В. И. Ленчи. Соч., т. 3, изд. 4, стр. 158.
УГЛУБЛЕНИЕ К. ИЗИСА. КРЕПОСТНОГО СТРОЯ 483
направлялось в потребительные центры или за границу. Тор-
говля имела медленный оборот, но приносила громадные барыши.
По своей организации и составу торговцев местная торговля
носила мелкий прасольский характер с громадной градацией
посредничества от мелкого прасола до крупного купца-опто-
вика. Обратный товарный поток из города в деревню был сравни-
тельно невелик ввиду натурального характера крестьянского
хозяйства, развития домашних промыслов и слабого развития
фабричной промышленности.
Сбыт в деревню промышленных изделий, ею самой не выра-
батываемых, производился с помощью множества мелких тор-
говцев — офеней, которые на многочисленных сельских яр-
марках сбывали различные необходимые для деревни изделия
городской промышленности и одновременно являлись скупщи-
ками сельскохозяйственного сырья от крестьян и мелких поме-
щиков. Крупные помещики, пользуясь подводной повинностью
крестьян', сбывали продукты своего сельскохозяйственного
производства на отдалённых рынках и пристанях непосред-
ственно купцу-оптовику большими партиями по более выгодным
ценам, чем платили им на местных рынках.
Основной организационной формой товарного обращения
являлась ярмарочная сельскохозяйственная торговля, давав-
шая первые источники для дальнейшего сосредоточения товаров
в крупной, медленно идущей торговле. Общее число ярмарок
в стране в середине 60-х годов доходило до 6,5 тыс. Из них круп-
ных ярмарок с оборотом в 1 млн. руб. — более 33 (в том числе
Нижегородская с оборотом 115—130 млн. руб., Ирбитская —
41 млн. руб. и др.), свыше 500 тыс. руб. — 27 ярмарок и свыше
100 тыс. руб. — 182; остальные 6 250 ярмарок были мелкие уезд-
ные, сельские с небольшими оборотами.
Эта масса ярмарок собирала главным образом сельскохозяй-
ственное сырьё; они же являлись и проводниками промышлен-
ных товаров, направляемых из производящих районов через
крупные ярмарки — Нижнего, Ирбита, Украины — в деревню.
Товары московского промышленного района через Нижний шли
в Поволжье, через Ирбит — в Сибирь в обмен на восточные то-
вары, через украинские ярмарки— на юг. В каждом сколько-
нибудь крупном экономическом районе страны имелся руково-
дящий торговый центр — ярмарка, вокруг которой группиро-
вались местные торговцы-капиталисты, державшие в своих
руках снабжение и сбыт товаров во всём районе и руководившие
скупкой и сбытом при помощи массы мелких посредников или
собственных приказчиков.
Разложение натурального характера крепостного хозяйства и
развитие «национального рынка» в огромной мере были уско-
рены и усилены строительством усовершенствованных путей
484 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
сообщения, парового железнодорожного и водного транспорта,
начавших развиваться также примерно со второй четверти
XIX в.
Крепостное хозяйство, начав работать на широкий рынок,
крайне нуждалось в усовершенствованных путях сообщения
вместо крепостной «подводной повинности» с её примитивной
техникой и слабым грузооборотом. Приспосабливаясь к новым
условиям товарно-денежного хозяйства, крепостное хозяйство,
однако, по характеру своей экономики и по слабому развитию
промышленности задерживало развитие усовершенствованных
путей сообщения. Проекты постройки и развития железнодо-
рожных путей не находили сочувствия и поддержки у мини-
стров Николая I.
Особенно ярым противником строительства железных дорог,
так же как и всех прогрессивных идей и начинаний, имевших
целью развитие промышленности, являлся всесильный министр
финансов Николая I Канкрин. По его мнению, строительство
железных дорог в России — затея совершенно не нужная,
не оправдывающая себя экономически, так как, по расчётам
Канкрина, железнодорожный транспорт будет стоить дороже
перевозки на лошадях, и «эта врёдная болезнь нашего века»
будет оставлена и забыта через несколько лет. Эти классиче-
ские образцы средневеково-реакционных рассуждений разде-
лялись многими в правительстве Николая I.
Между тем самый принцип строительства железнодорожных
путей был выдвинут русскими новаторами техники ещё в конце
XVIII в., т. е. значительно ранее передовых капиталистиче-
ских стран — США, Франции, Австрии и др. Впервые опыт про-
кладки рельсовых путей для перевозок (первоначально на кон-
ной тяге) был применён русским изобретателем К. Д. Фроловым
в 1763—1765 гг. В1788 г. «чугунка» была построена на Александ-
ровском пушечном заводе, в 1806—1810 гг. чугунка протяжением
2 км была построена па Змеиногорском руднике (Алтай) сыном
изобретателя мастером II. К. Фроловым. Последний составил
целый ряд проектов железнодорожных путей (в частности соле-
возной к озеру Эльтон), но эти проекты не были осуществлены.
С 1820-х годов вопрос о проведении железных дорог становится
злободневным в печати. Тогда яте русские новаторы техники
отец и сын Черепановы изобрели в 1833 г. первый паровоз и
построили на Нижне-Тагильском заводе первую в России же-
лезную дорогу на паровой тяге Ч
Возможность строительства железных дорог на паровой
тяге в России была доказана. Царское правительство под давле-
1 Об этом начальном периоде в железнодорожном строительстве см.
Виргинский, Железнодорожный вопрос в России до 1835 г., «Историче-
ские записки» № 25.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
485
нием экономической необходимости, ради развития внутреннего
торгового оборота на громадных пространствах империи и для
внешней торговли принуждено было решиться на строительство
усовершенствованных путей сообщения — парового, речного и
железнодорожного транспорта. В 1836 г., несмотря на резкие
возражения Канкрина, частной акционерной компании было
предоставлено проведение 25-вёрстной железной дороги между
Петербургом и Царским Селом (теперь город Пушкин), откры-
той в 1838 г.
В 1843—1848 гг. строится линия Варшавско-Венской желез-
ной дороги, в 1847—1851 гг. — линия между Петербургом и
Москвой, открытая в 1851 г.; в 1859 г. открывается линия
Петербург — Варшава. Всего, таким образом, к 1861 г. имелось
построенных железных дорог длиной около 1500 вёрст. Запо-
здание в строительстве железных дорог привело к тому, что
в России ко времени наступления капитализма количество
железнодорожных путей определялось этой ничтожной цифрой,
в то время как Англия имела их в 10 раз больше — до 15 тыс.
вёрст, Германия — 10 тыс. вёрст.
Тогда же была начата стройка нескольких каналов, соеди-
нявших бассейны Волги, Западной и Северной Двины, Немана
и Вислы; были реконструированы и улучшены петровские ка-
налы — Вышневолоцкий, Ладожский и др. В 1813 г. на заводе
Берда строится первый в России пароход, и в 1817 г. заводу
выдаётся привилегия на строительство таких пароходов.
В 1843 г. разрешается свобода пароходства по всем рекам, после
чего к 50-м годам пароходное сообщение организуется на всех
главнейших реках России, а в 1856 г. организуется пароходство
по Чёрному морю. Из других усовершенствованных средств
связи в 1835 г. устраивается первый телеграф в Петербурге,
а в 1839 г. производятся установки самопишущих телеграфов
русского изобретения.
Экономическая политика второй четверти XIX в. отражала
все те внутренние противоречия, которые испытывало разла-
гающееся крепостное хозяйство страны и интересы господствую-
щих классов.
Государственные финансы. Кризис государственного хо-
зяйства, расстройство финансов и денежного обращения, уна-
следованные, как мы видели выше, ещё от XVIII в., продолжа-
лись и в XIX в. Новые войны Николая I, расходы на армию
и флот попрежнему поглощали до трети всего государственного
бюджета. Государственные финансы, основанные на источниках
крепостного народного хозяйства, не могли покрывать всё
возрастающие военные расходы государства.
Финансовая система крепостничества в государственных до-
ходах основывалась в подавляющей степени на подушной и
486 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
оброчной подати крестьян, на очень небольшом обложении капи-
талов и торговых оборотов и совершенно ничтожном обложении
привилегированных имущих классов, на «питейных» доходах
и, наконец, на косвенных налогах и фискальных таможенных
доходах. Вся эта система приводила к тяжёлому обложению масс
трудящихся и к минимальному обложению имущих классов. Го-
сударственные росписи сводились с дефицитами, главным источ-
ником покрытия которых был выпуск ассигнаций, из-за обесцене-
ния которых страдали также главным образом трудящиеся массы.
Правительство стало принимать меры против столь опасного
расстройства государственного и народного хозяйства. В 1823 г.,
ещё при Александре I, министром финансов был назначен Кан-
крин, немец по происхождению, не принадлежавший к правя-
щей придворной аристократии и пробивший себе дорогу к мини-
стерскому посту начав службу мелким писцом. Канкрин оста-
вался на посту министра финансов до 1844 г., т. е. почти всё
царствование Николая I. Канкрину была поставлена задача
крайней экономии государственных бюджетных средств. Он
так пунктуально её выполнял, что этим возбудил даже неудо-
вольствие Николая I, который в 1844 г. заменил его новым
министром финансов, Вронченко.
Ни Канкрин, ни тем более Вронченко, который был верным
последователем и «учеником» Канкрина, не внесли в экономи-
ческую политику и в финансовое хозяйство России ничего твор-
чески нового, что доказывало бы правильно понимаемые инте-
ресы развития народного хозяйства. Наоборот, оба они следо-
вали в своей политике и мероприятиях крепостнической бюро-
кратической рутине. Даже в своей основной идее — «эконо-
мии» — Канкрин не был самостоятелен. По существу глубокую
идею Сперанского о необходимости общей реорганизации госу-
дарственного, а вместе с тем и народного хозяйства, податной
и налоговой политики он подменил мелкой практикой «эконо-
мии» государственных средств и отрицанием всяких «новшеств»
в экономической политике К
Канкрин в своей экономической политике не был идеологом
буржуазного развития России и её промышленного прогресса,
чего требовала экономика эпохи. Поэтому совершенно непра-
вильным является присваивавшееся Канкрину в русской эконо-
мической литературе название «русского Кольбера». Для этого
Канкрину нехватало ни широты экономических взглядов Коль-
бера, ни патриотизма как необходимого качества для решитель-
ной борьбы с крепостниками. От Кольбера Канкрин воспринял
лишь фискальные тарифы, вмешательство государства и т. п.
1 В упоминавшихся нами «Плайе финансов» и «Записке о монетном
обращении», СРИО, т, 45.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ 487
Канкрин был верным слугой николаевского самодержавия
и высказывался против крепостничества, как и другие кре-
постники, лишь потому, что, как и Николай I, считал его
чреватым опасностью революции. Но ещё больше он боялся
роста городского пролетариата, пауперизма, и на этом основа-
нии был противником развития в России крупной фабричной
промышленности и всех тех мер, которые способствовали её
росту. Он был сторонником развития ремёсел и их цеховой
организации, предохраняющей от роста фабричного городского
рабочего. Он являлся ярым противником всех прогрессивных
идей и начинаний, имевших целью способствовать развитию
промышленности, — акционерных обществ, частных банков,
кредита, усовершенствованной промышленной техники, ма-
шин, железных дорог и пр. И если в актив Канкрина как ми-
нистра финансов ставят мероприятия по организации промыш-
ленности, учреждение Мануфактурного совета, Технологиче-
ского и Лесного институтов, преобразование горного законода-
тельства и пр., то и в этих вопросах и мероприятиях инициатива
часто принадлежала не Канкрину, а Мордвинову.
Финансовая политика Канкрина основывалась на подушной
и оброчной подати крестьян, на питейных доходах, причём по
отношению к последним Канкрин в 1827 г. возвратился к неза-
долго до этого отменённой системе откупов, находя её наиболее
выгодной. Он усилил также косвенные налоги (гербовый сбор,
акциз на табак и пр.). В 1837 г., в последних росписях, соста-
вленных Канкриным, прямые налоги в общегосударственных
доходах составляли 41% (в подавляющей степени за счёт кре-
стьянской подушной и оброчной подати) и косвенные — 59%.
Тем не менее «равновесие»государственного бюджета Канкриным
было всё же достигнуто.
Другой заслугой Канкрина является проведение денежной
реформы 1839—1843 гг. путём изъятия ассигнаций и введения
твёрдой валюты в виде разменных на серебро «государственных
кредитных билетов». Но и эта идея денежной реформы, как мы
указывали выше, принадлежала не Канкрину, а Сперанскому,
который после своего «Плана финансов» 1810 г. в новой записке
1839 г. вновь повторил свои основы денежной реформы. Реформа
была одобрена Николаем I и осуществлена Канкриным лишь
с небольшими изменениями.
После некоторой стабилизации курса рубля манифестом
1839 г. была объявлена денежная реформа, состоявшая в том,
что номинально восстанавливалась серебряная валюта, с при-
равненном серебряного рубля к 3 р. 50 к. ассигнациями (деваль-
вация). В 1841 г. были выпущены новые, разменные на серебро
«кредитные билеты», а ассигнации в 1843 г. были изъяты из
обращения. Предполагалось, что кредитные билеты будут обес-
4Я8 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
печены серебряным фондом в размере одной шестой части
выпущенных в обращение билетов и последние будут размени-
ваться иа серебро и ходить al pari. Но благодаря увеличению
государственных и особенно военных расходов правительство
принуждено было прибегать к увеличению выпуска новых кре-
дитных билетов, и они стали обесцениваться.
Низкий курс рубля был выгоден для господствующего класса
дворянства и помещиков, так как обесцененная валюта способ-
ствовала вывозу сельскохозяйственных продуктов за границу.
Но низкая и неустойчивая валюта противоречила интересам
промышленной буржуазии и развитию промышленности, за-
трудняя накопление капитала, ввоз фабричного оборудования,
удорожая его стоимость.
Другой пункт экономической и финансовой политики, на ко-
торый Канкрин, по соображениям фискальным, обращал особое
внимание, но который также вызывал противоречие интересов
поместного дворянства и промышленной буржуазии, была тамо-
женная политика. Неокрепшая русская промышленность тре-
бовала покровительства и в первую очередь — протекционист-
ского таможенного тарифа, особенно на дешёвые изделия ан-
глийской текстильной промышленности. Уже тариф 1822 г.,
как мы указывали выше, отличался строго протекционистским
характером с очень высокими ставками на многие заграничные
фабрикаты и даже с полным запретом ввоза некоторых из них.
Канкрин некоторое время сохранял высокие таможенные
ставки не столько по соображениям покровительства промыш-
ленности, сколько из фискальных интересов доходности казны.
Действительно, в годы его управления таможенные доходы
выросли с И млн. руб. в 1824 г. до 26 млн. руб. в 1842 г. Не-
сколько раз происходил пересмотр тарифов, главным образом
в сторону повышения отдельных ставок. Но под давлением
землевладельческого дворянства ставки на некоторые товары
стали понижаться, а после ухода Канкрина в 1850 г. был введён
новый тариф, возвративший таможенную политику России
к фритредерским принципам.
По новому тарифу 1850 г. запрещение ввоза многих товаров
было отменено и сохранилось в виде исключения только для
25 товаров (в том числе сахар, железо, спиртные напитки и др.).
На остальные ввозимые товары пошлины были значительно
понижены, а вывозные пошлины совсем уничтожены. Польша,
лишившаяся после 1830 г. номинальной самостоятельности,
была объединена в единую таможенную систему с империей и
на основе либерального тарифа 1850 г. стала усиленно разви-
вать сбыт своих промышленных товаров во внутренние губер-
нии. Фритредерская политика и дальнейшее понижение пошлин
продолжались и в тарифе 1857 г., когда по большинству товаров
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
489
пошлины были вновь понижены, а запрет ввоза сохранён лишь
для семи товаров.
Кроме общих тарифов в развитии русской промышленности
и внешней торговли большую роль сыграли некоторые особые
тарифы (для черноморской и дунайской торговли и др.). Осо-
бенное значение получил исключительный тариф 1821 г. по
азиатскойторговле и по транзиту черезЗакавказье. Александр I,
придавая большое значение развитию торговли с Закавказьем,
а через него со странами Ближнего Востока, ввёл в 1817 г.
особый льготный тариф по азиатской торговле с пятипроцент-
ным обложением всех иранских и турецких товаров по закав-
казской торговле, а указом 1821 г. освободил русских и ино-
странных купцов от всяких налогов и пошлин при транзитной
торговле с Закавказьем. Эта транзитная торговля находилась
всецело в руках русских армян, которые стали скупать на за-
падноевропейских рынках иностранные товары и переправлять
их через Одессу в черноморские порты Закавказья, а оттуда
в Персию и Турцию.
Русское правительство затрачивало крупные суммы на орга-
низацию транзитной торговли — на устройство портов на Чёр-
ном море, караван-сараев, на охрану торговых путей. Но вы-
годы получались не русскими, а лишь иностранными купцами
и промышленниками, преимущественно английскими. Англий-
ские товары, прошедшие транзитом в Персию, возвращались
оттуда в Россию и под видом товаров персидского происхо-
ждения облагались пятипроцентной пошлиной.
Всего за время действия льготного транзитного тарифа ино-
странных товаров ввезено в 2,5 раза больше, чем вывезено
русских, а отрицательный торговый баланс дал И млн. руб.
Вследствие жалоб русских промышленников и купцов и проте-
стов тогдашнего министра финансов Канкрина льготный тран-
зитный тариф в 1831 г. был отменён. Азиатские товары облага-
лись попрежнему пятипроцентной пошлиной, но европейские —
по повышенному европейскому тарифу, причём ввоз из Закав-
казья в Россию был запрещён.
Несмотря на неустойчивость и быструю смену направлений
во внешнеторговой политике, обороты внешней торговли за
первую половину XIX в. быстро росли, давая неизменное пре-
вышение вывоза над ввозом. Приведём основные цифры внеш-
него товарооборота России за начальные и конечные пятилетия
первой половины XIX в. по ввозу и вывозу (в млн. руб.):
Годы Вывоз ВвоЯ Баланс
1801—1805 75,1 52,7 + 22,4
1821—1825 81,4 72,2 — 9,2
1841—1845 132,3 119,8 --12,5
1851—1855 133,2 129,9 + 3,3
490 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
В вывозе преобладали сельскохозяйственные и сырьевые
товары — хлеб, особенно пшеница, лён, пенька, сало, кожи,
лес, мягкая рухлядь (меха), щетина, отчасти льняные и пенько-
вые изделия, парусные полотна, канаты и пр. В привозе пре-
обладали изделия всякого рода, ввоз которых, однако, сильно
колебался в зависимости от высоты тарифных ставок. Постоян-
ную значительную долю ввоза составляли предметы потребле-
ния и роскоши — пряности, фрукты, вина и другие спиртные
напитки, сахар, чай и пр. Из сырьевых товаров, необходимых
для внутреннего производства, постоянное место занимал ввоз
сначала хлопчатобумажной пряжи, сменившийся затем ввозом
хлопка-сырца, шёлка-сырца и шерсти.
Ввоз инструментов и машин, занимавший в начале века,
в связи со слабым развитием промышленности, очень неболь-
шую долю во ввозе, к середине века несколько возрос, но всё же
был очень недостаточным, чтобы обеспечить средствами произ-
водства необходимое развитие промышленности.
Общественные течения русской экономической мысли в 1830—
1840 гг. Политический и экономический тупик, в который
зашло в России крепостное хозяйство во второй четверти XIX в.,
отразился на общественном движении и на экономической идео-
логии.
Поражение дворянской революции декабристов доказало,
что ставка на ведущую роль дворянства в общественном пере-
устройстве, без участия масс, была опрокинута историей.
Стало очевидным, что революция, борьба с самодержавием и
крепостничеством может быть делом только самих трудящихся.
Но массовые движения в 1830—1840 гг. возникали стихийно,
без какого-либо организационного, классового и идейного
руководства. Они почти исключительно ограничивались кре-
стьянскими восстаниями в борьбе против крепостного права,
произвола и притеснений отдельных помещиков. Местами
волнения захватывали также и рабочих крепостных фабрик и
заводов, например на Урале, где гнёт крепостного труда был
особенно тяжёл. Но и эти волнения носили случайный и не-
организованный характер и были не пролетарскими восста-
ниями, а восстаниями тех же крестьян, работавших па кре-
постных фабриках.
Отход либеральной части дворянства от революционного
движения усилил в последнем демократические элементы и по-
зволил расширить движение до постановки основных социальных
проблем. Для крепостнической России 30—40-х годов вопрос
ставился уже не только о необходимости ликвидации крепостни-
чества — неизбежность её в той или иной форме, в более или
менее «отдалённом будущем» и «постепенно» был решён и для
правительства, — но о том, пойдёт ли Россия, уничтожив кре-
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
491
постничество, по пути каких-то «самобытных» форм политиче-
ского и экономического развития или по пути буржуазно-капи-
талистического прогресса западноевропейских стран?
В решении этого основного вопроса эпохи в общественно-
экономической мысли России наметилось несколько различных
течений. Общественное движение в России 30—40-х годов
носило в основном интеллигентский, кружковой характер, а
по направлению, в преобладающей степени — умозрительно-
философский и литературный, в меньшей степени — активный
политический и экономический характер.
К первой группе этих общественно-литературных течений
30—40-х годов, разделявшей мнение о «самобытности» будущего
политического и экономического развития России, принадле-
жали славянофилы. Исходя из реакционной шеллингианской
философии, славянофилы (братья Аксаковы, Хомяков, братья
Киреевские) отрицали прогрессивность общественного, полити-
ческого и экономического, т. е. капиталистического, развития
«гнилого», «смертельно больного» Запада. Славянофилы счи-
тали, что развитие России должно пойти особым, «самобытным»
путём. Они отвергали самую идею революционности, «бессмыс-
ленного шатания новизны» и клали в основу своих историко-
социблогических взглядов «вечное начало, русский дух, вею-
щий нам из заветных недр этой (т. е. русской) старины». Этот
«русский дух» раскрывался славянофилами в «коренных» рус-
ских чувствах — в чувстве религиозном, чувстве государствен-
ного единства России и в чувстве «народности». Народность
понималась славянофилами в смысле идеализации крестьянства,
крестьянского быта, крестьянской общины, «мира», а госу-
дарственность — в смысле самодержавия. Большинство славяно-
филов являлись консервативными идеологами дворянско-земле-
владельческого класса и наследниками правого крыла дека-
бризма, а более реакционные из них фактически сближались
с формулой так называемой «официальной народности» пра-
вительства Николая I: «православие, самодержавие, народ-
ность». В политическом отношении они являлись сторонниками
самодержавия, отвергали парламентаризм и допускали лишь
«самобытные» верховные органы народа, земские соборы, как
совещательные при царской власти.
В своих экономических взглядах и в принципах экономиче-
ской политики славянофилы исходили из идей крестьянской
народности, артельного и общинного начала как исключитель-
ной особенности русского национальногобыта и миросозерцания.
Общинное начало, по их мнению, есть проявление «народного
духа», есть «основа, грунт всей русской истории», уцелевший
от глубокой старины, которым нужно воспользоваться для
дальнейшего развития народной жизни. Община пе только не
492 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
препятствует усовершенствованию земледелия, но и способствует
благосостоянию общества, предохраняя население от пролета-
ризации, обезземеливания, оскудения. От общины крестьян-
ской, земледельческой может быть прямой переход к общине
промышленной. Артель является осуществлением общинного
принципа, который крестьяне переносят из земледелия в про-
мышленность. Она имеет в промышленности то же значение —
осуществление народного духа, нравственного закона справед-
ливости, стремление к равенству. По основному вопросу эпохи —
о крепостном праве — часть славянофилов стояла за постепен-
ное освобождение крестьян. Но в связи с их общими взглядами
на крестьянство их предложения о дальнейшем устройстве кре-
стьян фактически приводили к реакционным проектам опеки
помещиков и дворянства над бытом и существованием крестьян.
Иначе подходило к вопросу об экономическом развитии Рос-
сии другое направление русской^экономической мысли, так назы-
ваемые «западники». Они считали, что Россия неизбежно должна
пойти по пути политического, культурного и экономического
развития Запада, т. е. по пути капитализма со всеми его недо-
статками и преимуществами. К западникам могут быть отнесены
многочисленные и разнообразные слои умеренно-либеральной
буржуазии, прогрессивной профессуры, литературные деятели
и пр. Значительная часть, правая группа западников (Каве-
лин, Грановский, Анненков и др.), не шла далее выставления
требований буржуазных политических свобод,парламентаризма,
освобождения крестьян, отрицала материалистическое мировоз-
зрение, социализм, революцию, являясь идеологами буржуаз-
ного строя в духе либерализма и реформаторства. В области
экономической политики западники не выработали какой-либо
законченной и самостоятельной экономической программы. Пра-
вое крыло их большей частью придерживалось вульгарно-
экономических теорий Сея, Бастиа и не шло дальше сисмондист-
ской критики капитализма.
Более прогрессивных идей, иногда стоявших впереди тогдаш-
него уровня буржуазной экономической науки и практической
политики, придерживался профессор И. В. Вернадский в своих
учёных трудах1 и в издаваемом им «Экономическом указателе».
Ряд других профессоров-экономистов, как А. И. Бутовский1 2,
И. К. Бабст3 и др., придерживался умеренно фритредерских
взглядов, защищал частнохозяйственную инициативу, капита-
листическое предпринимательство. Некоторые из них (как
1 И. В. Вернадский, Очерки теории потребностей (диссертация 1847 г.),
«Проспект политической экономии» (лекции, изданные в 1858 г.) и др.
2 А. И. Бутовский, Опыт о народном богатстве, 3 части, Спб. 1847.
3 И. К. Бабст, Джон Ло и финансовый кризис Франции, 1852, «Пу-
бличные лекции политической экономии», 1860 и др.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОИ
493
Бутовский) скатывались до апологетики капитализма и до
мальтузианских идей, другие (как Вернадский, Бабст) возражали
против «крайностей» капитализма и «необузданного индивидуа-
лизма», склонялись к сисмондистским взглядам о предпочтитель-
ности мелкого производства, объединения его в кооперацию и пр.
На позициях признания и защиты политических прав рус-
ской буржуазии и «среднего сословия» и против казённого
восхваления «квасного патриотизма» и «самобытных начал»
России стоял буржуазный публицист Полевой в издаваемом
им «Московском телеграфе».
Но и эти более чем скромные экономические взгляды в усло-
виях николаевской реакции считались «крамольными», так как
«крамольным» считалось само занятие политико-экономическими
вопросами. Однако развитие общественной жизни не только
в России, но и на Западе ставило всё более заострённо именно
эти социально-экономические вопросы — о бедности и богатстве,
о рабочем вопросе, о несовершенстве капиталистической эконо-
мики и всего капиталистического строя, о необходимости искать
выхода в социалистическом преобразовании общества. Револю-
ция 1848 г. во Франции особенно заострила эти вопросы. Она
привела к размежеванию течений русской общественной мысли
между правыми и либерально-буржуазными группами, с одной
стороны, и представителями революционной мысли — с другой.
На этой почве от группы либерально-буржуазных западни-
ков стала всё более отходить, а затем и полностью разорвала
с ними левая группа, во главе с Герценом, Огарёвым, Белин-
ским, всё более переходившая на позиции отрицательного отно-
шения к буржуазному строю, признания революционной демо-
кратии и республики, необходимости Свержения самодержавия.
Эта группа знаменует этап развития русской революционной
мысли и революционного движения, переходный от «дворянской
ограниченности» декабризма (Герцен) к «разночинному» револю-
ционно-демократическому движению (Белинский) и к утопи-
ческому социализму, возглавленному в 50—60-х годах Чер-
нышевским.
А. И. Герцен, как и декабристы, воспитывался и вырабатывал
своё политическое и социально-экономическое мировоззрение
под влиянием просветительной французской философии XVIII в.
и революционных идей французской революции. Особенно
решительное влияние в складывании революционных идей Гер-
цена оказали события 1812 г., восстание декабристов и жестокая
расправа с ними и весь гнёт самодержавия и крепостничества.
Герцен революционно воспринял идеи утопического социа-
лизма Сен-Симона, Фурье, но относился к ним критически.
Утопический социализм первой четверти XIX в. не был револю-
ционным и, отрицая классовую борьбу, выдвигал (в особенности
494 разложение хозяйственной системы крепостничества
у Сен-Симона и Фурье) на первое место не политические,
а экономические проблемы общественного переустройства. Под
влиянием социалистой-утопистов Герцен, по его собствен-
ным словам, стал «неисправимым социалистом». Но в проти-
воположность им Герцен, признавая классовую борьбу, придал
своему социализму заострённое политическое содержание и
резко отрицательное отношение ко всему буржуазному строю.
Экономические взгляды Герцена первоначально складыва-
лись на основе когда-то прогрессивных экономических идей
«классической» буржуазной политэкономии А. Смита, считав-
шей буржуазный строй и буржуазные политические и экономи-
ческие свободы лучшей гарантией и панацеей от всех социаль-
ных зол. Герцен в начальный период формирования своих эко-
номических взглядов также испытал влияние классической
политической экономии, но затем скоро отошёл от неё.
Герцен хорошо познал реакционность послесмитовского
развития буржуазной политэкономии в лице её вульгарного
направления — Сея, Бастиа, Мальтуса, — к которой, по его
словам, примкнула только «пошлая посредственность» и в руках
которой «наука Адама Смита измельчала, выродилась»1.
Близко стоя в эмиграции к европейской политической и обще-
ственной жизни, он мог хорошо познакомиться с обратной
стороной буржуазных свобод, со всеми бедствиями и противоре-
чиями капитализма. Он воспринял с заострённой критикой и
со жгучей ненавистью все социальные противоречия буржуаз-
ного строя и пришёл к выводу, что «буржуазия не имеет вели-
кого прошедшего и никакой будущности» 1 2, а развитие буржуаз-
ного общества решительно отвергает всякую возможность выйти
из современного тупика без революционного переворота.
Герцен, по его собственному выражению, потребовал к суду
революционного трибунала республику со всеми её «неприкос-
новенными» буржуазными общественно-политическими ценно-
стями и «подвёл их под гильотину».
Критика капиталистического строя социалистами-утопи-
стами произвела на Герцена неизгладимое впечатление и опре-
делила его отношение ко всем формам эксплоатации человека
человеком, в том числе и капиталистической, как к организо-
ванным формам «социальной антропофагии». «Аристократия, —
писал Герцен, — вообще более или менее образованная антро-
пофагия; каннибал, который ест своего невольника, помещик,
который берёт страшный процент с земли, фабрикант, который
богатеет на счёт своего работника, составляют только видоиз-
менения одного и того же людоедства» 3.
1 А. И. Герцен, Соч., т. V, стр. 166.
2 Там же, стр. 133.
8 Там же, стр. 424.
УГЛУБЛЕНИЕ КРИЗИСА КРЕПОСТНОГО СТРОЯ
495
Жгучая ненависть к капитализму поставила Герцена
не только в России, но и на Западе на левом крыле в развитии
революционной общественно-экономической и философской
мысли. Активный участник общественных и революционных
движений Западной Европы 40-х годов, Герцен своими много-
численными блестящими литературными выступлениями, своей
организацией свободной политической агитации, «вольным
русским словом» в издаваемых им в Лондоне «Полярной
звезде» и «Колоколе» вывел русскую общественно-политиче-
скую и экономическую мысль в первые ряды на широкую миро-
вую дорогу.
Тем не менее при всём своём международном значении Гер-
цен остаётся глубоко национальным в своих общественно-
политических и экономических исканиях. Герцен в развитии
русской общественной революционной мысли является осново-
положником «русского социализма», «народничества», той про-
тиворечивой системы социально-экономических воззрений, в ко-
торой резкая критика и отрицание буржуазной политической
экономии и идей западноевропейского утопического социализма
сочетались с реальностью отсталой русской экономики и с меч-
таниями безболезненно «перескочить» из неё прямо в царство
социализма, минуя тяжёлый путь капиталистического развития.
Главной целью социальных исканий Герцена стало найти
для России путь перехода от капитализма к социализму. Он
не мог принять для России без критики те практические пути,
которые указывали западные социалисты-утописты. Ещё в пись-
мах «С того берега» он спрашивал по поводу социалистических
программ утопистов «... где лежит необходимость, чтобы буду-
щее разыгрывало нами придуманную программу»1, т. е. дей-
ствительно ли неизбежен переход от капитализма к социализму
и какими именно путями он пойдёт?
Признавая движущей силой общественного развития клас-
совую борьбу, Герцен должен был искать те реальные основы,
те классовые силы, которые произведут в России переход
к социализму. Герцен нашёл в России эти силы в лице кре-
стьянства, крестьянской общины — «мира». Он считал, что
русский мужик может внести в безысходный мрак буржуаз-
ного мира не только «продымлённый запах чёрной избы»,
но и унаследованное от вековой истории России право каж-
дого работника на землю. Герцен видел в этом «праве на
землю» социалистическое начало, заложенное в самой народ-
ной жизни, основу будущего социалистического переустройства
общества, которую утратила Западная Европа, но которую
пронесло через века порабощения и сохранило русское
1 А. И. Герцен, С того берега, Письмо 1, «Перед грозой», т. V, стр. 26.
495 РАЗЛОЖЕНИЕ! ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
крестьянство. Другим элементом этого «крестьянского социа-
лизма» является свободный общинный быт, общинное самоуправ-
ление, эти, также унаследованные от истории народа, «крае-
угольные камни, на которых зиждется храмина нашего будущего
свободно-общинного быта».
Таким образом, крестьянин представлялся Герцену основной
движущей силой социалистического переустройства общества,
а сама крестьянская общинная Россия — обетованной, подго-
товленной историей страной социализма. Своим социалисти-
ческим идеям Герцен придавал глубоко национальный харак-
тер. «Социализм есть осуществление идеала национальной
экономии»1, — писал Герцен. Вера в этот «бытовой», «крестьян-
ский» социализм лежала в основе всех практических и полити-
ческих программ Герцена в период до реформы 1861 г. Наделение
крестьян землёй при их освобождении, сохранение общинного
землепользования, развитие общинного хозяйственного само-
управления являлись для Герцена основами и зачатками «рус-
ского социализма».
На самом деле, как отметил Лепин, «...в этом учении Гер-
цена, как и во всем русском народничестве... нет ни грана
социализма... Идея «права на землю» и «уравнительного раз-
дела земли» есть не что иное как формулировка революционных
стремлений к равенству со стороны крестьян, борющихся за
полное свержение помещичьей власти, за полное уничтожение
помещичьего землевладении»2.
•Герцен, наоборот, считал, что осуществить и провести кре-
стьянское право на землю должно правительство. Это придало
отношению Герцена к проводимой царским правительством ре-
форме освобождения крестьян вначале либерально-оппортуни-
стический характер и оттолкнуло от него радикально настроен-
ные круги (Чернышевского, Добролюбова и др.). Но Герцен
скоро убедился в ошибочности своих взглядов на правитель-
ственную крестьянскую реформу и изменил своё «либеральное»
отношение к ней на резко отрицательное. Он не пошёл до конца
в признании исторической необходимости крестьянской рево-
люции, но всё же его революционная проповедь к народу не про-
пала. Революционную агитацию Герцена, по словам Ленина,
«подхватили, расширили, укрепили, закалили» революционеры-
демократы во главе с Чернышевским и героями «Народной воли»,
поставившими более резко в центре своей революционной работы
идею крестьянской революции.
Герцеп, Белинский, Чернышевский были представителями
той революционно-демократической интеллигенции, которая
1 А. И. Герцен, С того берега, Письма из Франции и Италии, стр. 198.
* В. И. Ленин, Соч,, т. 18, изд. 4, стр. 11—12.
Экономика Крепостного сельского хозяйства
497
искала классовую базу для своей революционной идеологии
в крестьянстве, в его революционной борьбе за своё освобожде-
ние, за свержение самодержавия, за социалистический строй.
Хотя «крестьянский, социализм» соединялся у этих авторов
с историческим идеализмом и утопизмом, но именно они явля-
лись идейными вождями и вдохновителями целого поколения
революционных демократов, которых они воспитали в духе
социалистических идей хотя бы и утопического социализма и
вовлечения в борьбу за социализм революционного крестьян-
ства. «Это наши прямые предки, от которых мы ведем свою
родословную»,— говорил А. А. Жданов об этих основоположни-
ках русской революционной демократии.
Путь революционной борьбы пошёл не в том направлении, как
предполагали эти революционеры-демократы. Идея диктатуры
пролетариата, развитая Марксом в центральную идею научного
социализма и исторической неизбежности крушения капита-
лизма, нашла дальнейшее развитие в ленинско-сталинской тео-
рии социалистической революции, где союз пролетариата и
полупролетарских элементов города и деревни является обя-
зательным условием победы.
Развитие этого нового этапа революционной мысли в России
относится к другому периоду и будет рассмотрено нами в соот-
ветствующем месте.
Теперь перейдём к конкретному рассмотрению развития
крепостного хозяйства в первой половине XIX в,
ГЛАВА ХХ111
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Как мы указывали выше, крепостное хозяйство России
к концу XVIII в. достигло апогея своего развития как в области
сельского хозяйства, так и в области промышленности. С начала
XIX в. оно вступает уже в период разложения и упадка. Раз-
ложение и упадок крепостного хозяйства в первой половине
XIX в. обусловливались тем, что в недрах крепостного строя
стали зарождаться новые, прогрессивные общественные силы,
которые, развиваясь постепенно, получали всё больший удель-
ный вес в общественной и хозяйственной жизни страны.
Попытка Александра I, в период его либеральных начина-
ний, предоставить крестьянам возможность свободного выхода
из крепостной зависимости путём освобождения' помещиками
82 П. И. Лященко, т. I
498 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
крепостных с землёй и с выкупом ими наделов, по указу 1803 г.
о «свободных хлебопашцах», кончилась ничем из-за сопроти-
вления помещиков: они «освободили» всего 47 тыс. душ с выку-
пом за «душу» по 396 руб.
Крепостное хозяйство начинает приспособляться к новым
экономическим условиям. Но приспособляться оно могло лишь
на основе присущего ему способа производства и форм эксплоа-
тации производителя. Этим определяются и формы организации
крепостного земледельческого хозяйства первой половины
XIX в.
Вся земля крепостцого поместья делилась на две части —
на барскую землю и землю крестьянскую. Размеры и соотно-
шение той и другой устанавливались исключительно по хозяй-
ственным соображениям помещиков, в зависимости от способа
ведения ими хозяйства. При норме трёхдневной барщины рас-
пределение основных пахотных угодий должно было быть
примерно равным в обеих частях — в барской и крестьянской.
Но в XIX в. такое соотношение существовало уже редко, и
вообще крестьяне обрабатывали на помещика земли гораздо
больше, чем на себя. Как указывалось в современной литера-
туре, часто бывали случаи, что каждое тягло при барщине об-
рабатывало, например, 21 десятину, из которых 14 десятин
на помещика и 7 десятин на себях. Иногда отношение бывало
и более равномерное1 2. Помещичьи земли были лучшего качества
и более удобно расположены.
При этом даже пахотные помещичьи и крестьянские земли
не были расположены отдельно, а большей частью были разбро-
саны кусками, чересполосно. Благодаря этому и для помещичьих
и для крестьянских посевов часто создавалась необходимость
так называемого «принудительного севооборота», т. е. посева
одинаковых хлебов, требующих одновременного сева и одно-
временной уборки. С развитием в XIX в. более интенсивных
форм помещичьего, хозяйства'(введения свеклосеяния, пропаш-
ных и пр.) барская земля всё более отграничивалась от кре-
стьянской, лучше обрабатывалась, удобрялась, хотя череспо-
лосность часто сохранялась. Пользование другими угодьями,
например выгоном, было большей частью совместным для бар-
ского и крестьянского скота. Луга находились также иногда
в общем пользовании, но лучшие, «заливные» луга находились
преимущественно в барском хозяйстве. Леса почти всегда нахо-
дились в распоряжении помещика, и крестьянам лес отпускался
лишь в случае нужды, на постройки и т. п.
1 А. П. Заблоцкий-Десятовский, Граф Киселёв и его время, т. IV,
приложение — «Записка о крепостном состоянии», 1882, стр. 277.
2 А. Никольский, Хозяйственное описание Балатонского уезда, 1855,
стр. 59.
Экономика крепостного сельского хозяйства
499
Так как хозяйство крепостных крестьян являлось для по-
мещичьего производства почти единственным источником рабо-
чей силы и средств производства, то вообще помещик в своих
интересах наблюдал за соответствием рабочих сил крестьянского
хозяйства, его средств производства, скота и инвентаря с его
земельным обеспечением.
Организационной единицей крестьянских повинностей в кре-
постном хозяйстве было тягло, т. е. крестьянская семья, со-
стоящая из двух полных рабочих — мужчины и женщины.
В тягло обыкновенно записывались крестьяне от 17 до 55 лет,
крестьянки — от замужества до 50 лет; малолетних записы-
вали на мелкие работы. Но часто помещики записывали в тягло
и малолетних, и холостых, и стариков до 70 лет. На это тягло
шёл счёт всякого рода повинностей: барщинных, оброчных,
денежных; по тяглам же измерялась вообще и хозяйственная
мощь самого помещичьего хозяйства и его доходы. Понятно,
что выполнение повинностей тяглом зависело от наличности
у него определённого количества земли, скота, инвентаря. По-
этому, вообще говоря, крестьянское тяглое крепостное хозяй-
ство строилось на началах «уравнительности», т. е. путём орга-
низации более или менее одинаковых по их производственной
силе крестьянских хозяйств. Помещик производил в необхо-
димых случаях соответствующую перетасовку между упадоч-
ными и крепкими тяглами и пр. Интересы помещика заключа-
лись в том, чтобы иметь более или мепее равномерные по эконо-
мической производительности тягловые хозяйства.
В том же были заинтересованы и сами крепостные крестьяне.
Обременённые тяжёлыми повинностями, барщиной и оброками,
выполнявшимися за круговой порукой, крестьяне несли эти
повинности всем «миром», а вместе с тем всем «миром» пользо-
вались и надельной землёй. Благодаря этому с развитием кре-
постничества в XIX в. особенно развивается и оживляется
«передельная» крестьянская земельная община. Вся крестьян-
ская земля находилась в общем пользовании и распределялась
между всеми хозяйствами по числу тяглых душ, поровну на
каждую. В зависимости от изменения в общем числе населения
общины, а также от изменения в тяглом составе каждой семьи
производились или общие переделы всей земли, или частичные
«свалки» й «навалки» «душ», т. е. земли, и связанных с ней
повинностей. Часто в эти переделы и перевёрстки вмешивался
и помещик, например запрещая разделы семей и образование
самостоятельных хозяйств. Конечно, «мир» и община не могли
ни смягчить крепостническую эксплоатацию, ни предотвратить
расслоение крепостного крестьянства. Но всё же община была
в известной мере «посредником» между крестьянином и поме-
щиком, защищая хотя бы в некоторой степени крестьян от
*
500 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
произвола помещиков. Таким образом, вместе с усилением
крепостного хозяйства в XIX в. укреплялась и необходимость
существования и распорядков крестьянской передельно-урав-
нительной общины.
Что касается форм эксплоатации крепостного труда, то
в различных районах в зависимости от экономических усло-
вий — и прежде всего от степени развития промыслов и про-
мышленного населения, с одной стороны, и от степени выгод-
ности и доходности для помещика сельского хозяйства — с дру-
гой, вырабатывались различные формы эксплоатации крепост-
ного труда и организации основанного на нём помещичьего
хозяйства. «Собственное» хозяйство крестьян было лишь
«...условием помещичьего хозяйства, имело целью «обеспече-
ние» не крестьянина — средствами к жизни, а помещика —
рабочими руками» Ч
Поэтому в зависимости от ряда условий и требований поме-
щичьего хозяйства изменялись и способы ведения барского и
крестьянского хозяйства. Помещикам в одних случаях было
наиболее выгодно , развивать своё собственное земледельческое
производство, и тогда они ограничивали, крестьянское земле-
пользование возможным минимумом, лишь бы сохранить для
себя известную хозяйственную дееспособность крестьянского
хозяйства; иногда помещики могли совсем ликвидировать
самостоятельное хозяйство крестьянина, выдавая ему вместо
обеспечения наделом лишь простой «корм», как рабу, и упо-
требляя всю рабочую силу крестьянина полностью в своём
хозяйстве. В других случаях помещикам, наоборот, было
невыгодно вести самим самостоятельное хозяйство, и тогда
ббльшая часть земли передавалась крестьянскому хозяйству,
а помещики свой доход извлекали в форме всякого рода нату-
ральных и денежных повинностей, которыми обязывалось кре-
стьянское Хозяйство.
Таковы были к середине XIX в. две основные формы орга-
низации крепостного хозяйства — барщина и оброк. Не про-
являясь почти нигде в совершенно чистом и обособленном виде
и осложняясь другими, второстепенными формами эксплоатации
крепостного труда, в наиболее законченном виде эти две формы
земледельческого крепостного хозяйства находят распростра-
нение в двух основных районах страны — нечернозёмном севере
и чернозёмном юге.
Приведём сначала количественные данные, характеризую-
щие распространение этих двух форм в указанных районах.
Распределение крепостного населения по районам по десятой
г В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр, 158,
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА 501
ревизии и процент барщинных и оброчных крестьян во всех
имениях накануне реформы 1861 г. был х:
Губернии Распределение крепостного населения по районам (в %) % барщинных % оброчных
Русские: Нечернозёмные 28,5 41,1 58,9
Чернозёмные 22,5 71,2 28,8
Поволжские 6,0 73,3 26,7
Восточные степные 1,7 83,0 17,0
Белорусские 9,7 92,4 7,6
Украинские: Правобережные 10,0 97,4 2,6
Левобережные 7,8 99,3 0,7
Степные (новороссийские). . . 3,2 99,9 0,1
Всего по 40 губерниям и 1 области 92,7 71,7 28,3
Таким образом, можно наметить три района по формам орга-
низации крепостного хозяйства. В первом районе — нечерно-
зёмные губернии (промышленные) — преобладал оброк (три
пятых всех имений), но со значительной долей и барщины (две
пятых имений). Во втором районе — чернозёмные губернии,
Поволжье, чернозёмный юго-восток — преобладала барщина
(около трёх четвёртых всех имений и выше), но имелся и оброк
(одна четверть — одна пятая). В губерниях белорусских, ук-
раинских и южных степных барщина резко преобладала (свыше
девяти десятых всех имений, почти до полных 100%). Но кроме
основных русских (чернозёмных и нечернозёмных) губерний,
в остальных губерниях и в особенности в степных губерниях
юга и востока, как видно из таблицы, крепостное население было
вообще очень незначительно.
Из сопоставления приведённых цифр можно видеть, что
основные границы районов преобладания барщины или оброч-
ной системы совпадали с границами чернозёмной и нечернозём-
ной полос, определяясь разницей хозяйственных условий этих
районов. В чернозёмной полосе, в особенности в губерниях
земледельческого центра, при высокой плодородности земли
1 И. Игнатович, Помещичьи крестьяне накануне освобождения, изд. 3,
1925, стр. 70—76 и приложение, таблица 1, составленная на основании
«Трудов редакционных комиссий» и данных в работе Трайницкого, Кре-
постное население в России по десятой народной переписи, 1861 г. В таб-
лицу не включено Закавказье, а в итоги распределения крепостного насе-
ления по районам не включены 6 губерний с 7,3% крепостных,
502 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
и всё ещё при обилии её, благодаря близости потребительского
внутреннего или внешнего рынка и достаточно высоким ценам
на сельские продукты и, наконец, вследствие отсутствия у кре-
стьян других источников существования и занятий — наиболее
выгодным для помещика было эксплоатировать крестьянский
труд в барском хозяйстве, на барской пашне.
Барщина. При барщинной организации хозяйству в её ти-
пичной форме, в особенности, например, в центрально-земле-
дельческом районе, барское земледельческое хозяйство по на-
правлению и по уровню техники мало чем отличалось от кре-
стьянского.
Для помещика крестьянское хозяйство являлось прежде
всего источником рабочей силы. В своём барском хозяйстве
помещик мог применять и свои средства производства, мог
избирать направление производства независимо от направле-
ния крестьянского хозяйства, употребляя крестьянский труд
не только в земледельческом, но и в промышленном произ-
водстве. Но для такой организации хозяйства требовался до-
вольно значительный капитал, которым большинство помещи-
ков не обладало. Поэтому обычно барское земледельческое
хозяйство технически вплотную сливалось с крестьянским
хозяйством; последнее становилось основой помещичьего хо-
зяйства. Расширение одного обыкновенно шло за счёт сокра-
щения другого.
Поэтому в тех губерниях, где преобладала и развивалась
барщинная запашка, сокращались наделы и запашки крестьян.
Так, в типичных барщинных Губерниях земледельческого центра,
где доля помещичьей земли составляла пе менее 50% и выше
всей удобной земли, у крестьян, наделы на ревизскую душу
редко превосходили 2,5—3 десятины в среднем. Наоборот,
в губерниях нечернозёмных, где помещичье земледельческое
хозяйство было мало выгодным и где преобладал поэтому
оброк, помещики оставляли у себя 20—25% всей земли, редко
одну треть, отводя остальное крестьянам, почему крестьянские
наделы на душу достигали здесь 4—5 десятин и более.
Поэтому же барщинный способ ведения хозяйства, вообще
говоря, преобладал в средних имениях, так как требовал
не только присутствия, но и непосредственного участия поме-
щика в хозяйстве. Наоборот, более крупные и самые мелкие
помещики предпочитали не вести своего хозяйства: первые —
потому, что жили в городах, занимали высшие должности и даже
небольшой оброк со многих тысяч крепостных крестьян приносил
им колоссальные суммы; вторые — потому, что земли у них
было так мало, что её хватало только на крестьянское хозяйство.
Какова была в целом тяжесть барщинной эксплоатации для
крестьянского хозяйства? В земледельческом хозяйстве рост
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА 503
барщины характеризовался тем, что в XVII в. крестьянин за
3—4 десятины в своём хозяйстве обрабатывал одну десятину
в помещичьем хозяйстве. К середине XVIII в. как норму кре-
стьянин обрабатывал десятину помещику за десятину своей
земли. В 1797 г. была установлена законом общая норма бар-
щины в размере трёх дней в неделю при свободном воскресном
дне. Но, повидимому, уже и раньше, а тем более к XIX в.,
помещики не довольствовались этой трёхдневной барщиной.
Так, ещё в екатерининских комиссиях многие депутаты и сами
дворяне указывали,что трёхдневная барщина «считается весьма
умеренною» и что в действительности барщина часто бывала
выше и доходила до полных шести и да?ке семи дней, отчего
«земледелие пришло в упадок»1.
Точно так же в XIX в., по свидетельству многих современ-
ников (Н. Тургенева, Тучкова и др.), многие помещики в Туль-
ской, Рязанской и других земледельческих губерниях доводили
барщину в летнее время не только до четырёх, но до пяти и
даже до шести дней, оставляя крестьянскому хозяйству одно
воскресенье. Некоторые же помещики Тульской губернии, по
свидетельству того же Тучкова, заставляли выходить на барщину
и в воскресенье, а так как в праздник христианину «работать
на себя грех», то крестьянину предоставлялось убирать свой
хлеб... ночью. Иногда выполнение барщины по числу дней
заменялось «уроком» в виде определённого количества работы
на тягло, т. е. подённая система заменялась сдельной, но эти
уроки были настолько велики, что требовали громадного напря-
жения труда для своего выполнения.
Таково было положение работ на барской пашне летом.
Но помещик интересовался барщиной своих крепостных кре-
стьян не только в области собственно земледельческого произ-
водства. На барщинном же труде основывались и различные
промышленные производства помещиков. В XIX в., с усилением
помещичьего промышленного предпринимательства, эта сторона
приобретала особенно важное значение как форма барщинной
эксплоатации труда. Выгода для помещика заключалась в том,
что эксплоатация крестьянского труда происходила здесь
не только в летнее время, как в земледелии, а круглый год.
И недаром, по словам писателя начала XIX в. Н. Тургенева,
крестьяне говорили о «крепостной фабрике» с таким же страхом,
как «о чуме». Но организация крупных промышленных пред-
приятий требовала больших капиталов, а потому этот способ
барщинного труда был доступен сравнительно немногим.
1 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
ртр. 63—67.
504 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Кроме полевых и заводских работ барщина выполнялась
почти во всех имениях в виде всякого рода строительных работ,
выделки и подвозки кирпича, земляных работ и т. п. Женщины
зимой несли барщину тканьём холста, шерсти и т. п., также по
очень тяжёлым урокам.
Наконец, весьма распространённой и важной формой при-
менения барщинного труда была так называемая «подводная
повинность», т. е. предоставление крестьянским хозяйством
подвод и рабочей силы для отвоза продуктов помещичьего
хозяйства в города и на рынок. При тогдашних путях сообще-
ния помещичье хозяйство нуждалось в правильном транспорте
для снабжения продуктами барской городской усадьбы и для
сбыта на рынок. Эту форму организации транспорта помещичье
хозяйство также нашло в крепостной барщине: доставка хлеба
и других продуктов обыкновенно составляла одпу из крупных
барщинных повинностей крестьян. И так как в то время эти
продукты отвозились не только на ближайший рынок или при-
стань, но и на более отдалённые и крупные рынки, например
в Москву и даже в Петербург, часто за 400—500 вёрст и более,
ради получения более выгодных цен, то эта подводная повинность
отнимала весьма много времени. По данным министерства вну-
тренних дел, в Москву в 40-х годах XIX в. свозилось не менее
9 млн.пудов разного хлеба, для чего требовалосьне менее 450 тыс.
подвод. Все вообще перевозки помещичьих продуктов занимали
летом до 800 тыс. человек, а зимой до Змлн. Следовательно, можно
примерно считать, что подводная повинность отнимала зимой
до 30% рабочего времени крепостных крестьян и летом до 8%,
а ценностное её выражение определялось в 54 млн. руб.1
Но этим не исчерпывались повинности барщинных крестьян.
Кроме них крестьяне были обязаны различными мелкими обро-
ками: холстом, шерстью, пенькой, яйцами, гусями и пр., а
часто сверх всего и деньгами. Следовательно, барщина большей
частью соединялась с оброком.
Таким образом, представляется весьма затруднительным
определить тяжесть барщины. Можно лишь указать, что она
отнимала подавляющую часть рабочего времени крепостных
крестьян, оставляя им самую ничтожную его долю, необходи-
мую для поддержания своего существования. По подсчётам
Семевского, стоимость барщинных повинностей в 60-х годах
XVIII в. определялась приблизительно в 7—8 руб. на душу,
а через 30 лет уже в 14—16 руб. на душу 2.
1 М. П. Заблоцкий, Причины колебания цеп на хлеб в России, «Отече-
ственные записки», 1847, т. 52, стр. 35, а также П. И. Лященко, Очерки
аграрной эволюции, изд. 4, 1925, стр. 127.
* В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
стр. 51—54,
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
505
От расширения барщины до 5—6 дней в неделю был один
шаг до того, чтобы вовсе прекратить самостоятельное хозяйство
крестьян, заставив их целиком работать в барском хозяйстве.
Таким путём из барщины возникает так называемая «месячина»,
т. е. превращение крепостных крестьян просто в крепостных
рабочих, т. е. рабов, без всякого своего хозяйства, получаю-
щих от помещика «месячину», т. е. месячную натуральную
плату в виде продуктов питания, одежды. Попытки перехода
на месячину, эту тяжелейшую форму крепостничества, встре-
чались часто у многих «просвещённых» помещиков, стремив-
шихся усилить эксплоатацию крепостного труда под видом буд-
то бы отказа от крепостных отношений и перехода к труду ра-
бочих за плату. Но все эти опыты и поиски способов поднять
производительность крепостного барщинного труда не достигали
цели, так как экономика помещичьего хозяйства всецело осно-
вывалась на крестьянском хозяйстве, на его низкой технике и
на низкой производительности крепостного труда,
Другим основным способом эксплоатации крепостного труда
и организации крепостного помещичьего хозяйства была об-
рочная система. В чистом виде оброчная система в земледелии
предполагала ликвидацию значительной части помещичьего
производства и предоставление большей части земли в хозяй-
ственное пользование крестьян. Такое положение, по свидетель-
ству современников, местами действительно наблюдалось в конце
XVIII в.1 Но большей частью оброчная система применялась
не в чистом виде, и помещик оставлял всё же часть земли себе,
эксплоатируя её или барщинной, или смешанной системой. Во
всяком случае при оброчной системе крестьянин за пользова-
ние*землёй обязывался помещику или продуктами своего хо-
зяйства в натуральной форме (особенно разными мелкими сбо-
рами), или деньгами.
Но экономический смысл оброчной системы лежал не в этом:
оброчная система большей частью не ограничивалась эксплоа-
тацией крестьянского труда только в земледельческом хозяйстве.
Нищенское земледельческое хозяйство крестьянина не могло
дать больших оброков помещику. Поэтому оброк, вообще го-
воря, не сообразовался с доходностью земли и сельского хо-
зяйства, а извлекался из всей суммы возможных доходов от
крестьянского труда. При таких условиях только часть крестьян
оставалась на пашне, выполняя не окупавшую себя земледель-
ческую работу и ведя своё часто только потребительское хо-
зяйство. Главная же масса крестьянского труда направлялась
в отхожие промыслы, в города, на фабрики, в торговлю или
в крайнем случае на кустарную работу на месте, Именно этот
1 «Записки кплзя Трубецкого», 1863, стр. 102,
506 разложение хозяйственной системы крепостничества
труд давал возможность и был источником извлечения помещи-
ком наибольших оброков.
Сведения об основной части оброка в денежной его форме
позволяют более точно, чем по барщине, установить его размеры
и изменения во времени. В конце XVIII в. средний оброк коле-
бался от 1 до 5 руб. с души, в зависимости от местности и зажи-
точности крестьянского тягла. По мнению Семевского, обычным
оброком в 60-х годах XVIII в. можно считать 1—2 руб., в 70-х
годах — 2—3 руб., в 80-х годах — 4 руб. и в 90-х годах — уже
5 руб. с души. С тягла, следовательно, к концу XVIII в. это
давало 10—12,5 руб.1
В XIX в. рост оброка продолжается не менее быстро. В пер-
вое десятилетие этого века оброк доходил до 25—35 руб. с тягла,
т. е. 10—14 руб. с души, а во вторую половину царствования
Александра I «нормальным» оброком для великороссийских
губерний, по мнению некоторых исследователей, было 70 руб.
с тягла, т. е. около 30 руб. с души 9. Конечно, для суждения
о тяжести оброка необходимо учитывать обесценение рубля
во второй половине XVIII и в начале XIX в. Но вообще оброк
был чрезвычайно неравномерен и разнообразен. Часто бывали
случаи, когда, пользуясь состоятельностью и значительными
доходами крестьян, помещик брал с них по нескольку сот руб-
лей оброка.
Понятно, что такой большой оброк не мог извлекаться из
земледельческих занятий крестьян. Поэтому величина оброка
в чернозёмной и нечернозёмной полосах была не одинакова.
В чернозёмной полосе те помещики, которые применяли оброч-
ную систему, — а таковых было здесь меньшинство — при-
нуждены были ограничиться сравнительно умеренным^ до-
ходами. Это побуждало большинство переходить к барщинной
системе, чтобы повысить свои доходы усилением эксплоатации
крестьян, расширением своего земледельческого хозяйства за
счёт сокращения крестьянского. Но низкая производительность
крепостного труда делала очень тесными границы повышения
доходов от барщинного земледельческого хозяйства. Помещик
здесь упирался в тупик невозможности развития производи-
тельных сил своего хозяйства. Повышение доходов от посто-
ронних заработков крестьянства, как при оброчной системе
в нечернозёмной полосе, здесь было также невозможно.
Таким образом, к началу XIX в. перед помещичьим хозяй-
ством остро встал вопрос о путях и способах повышения произ-
водительности крепостного труда и роста производительных 1 2 *
1 В. И. Семевский, Крестьяне в царствование Екатерины II, т. I,
стр. 53 и сл.
2 С. М. Середонин, Исторический обзор деятельности комитета минц-
стров, 1902, т. I,
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
507
сил хозяйства. Для помещика этот рост производительных сил
олицетворялся в повышении доходности от его сельского хо-
зяйства. Понятно, что этот рост производительных сил должен
был выразиться в повышении производительности крестьянского
хозяйства. Без этого невозможен был и подъём помещичьего
хозяйства. Но основным тормозом к тому являлась сама кре-
постная система. Многие помещики в сущности это хорошо
понимали, но тем не менее они могли искать разрешения этого
вопроса только в пределах крепостной системы х.
С начала XIX в. этот вопрос ставится особенно ясно. Про-
блема развития производительных сил сельского хозяйства
в пределах крепостной системы становится в течение полувека
основной проблемой тогдашней сельской экономики. «Лет 70
назад, — писал известный славянофил и помещик Ю. Самарин
в 50-х годах XIX в., — владельцы значительных имений мало
занимались сельским хозяйством и по большей части доволь-
ствовались умеренным оброком, собирая сверх того натурою
разные припасы для своих домашних потребностей. Этот поря-
док вещей изменился постепенно от совокупного действия многих
причин... дворяне почувствовали необходимость пристальнее
заняться своими делами, увеличить свои доходы, обеспечить
на будущее время верное их поступление и для достижения
этих целей, естественно, избрали самое сподручное и дешёвое
средство: заведение барщины»1 2.
Среди «многих» причин, упоминаемых Самариным, внешним
толчком, перебросившим большую часть помещиков из городов
в деревню и заставившим заняться сельским хозяйством, как
правильно подметил ещё Гакстгаузен, были события 1812 г.,
разорившие массы помещиков и сделавшие их хозяевами поне-
воле. Но решающее значение оказали те изменения в общей
экономике страны, которые в начале XIX в. выразились в подъ-
ёме промышленности, росте городского промышленного насе-
ления, росте хлебных цен, увеличении вывоза. Всё это приво-
дило к развитию предпринимательства, открывало возможности
повышения денежных доходов, заставляло улучшать технику
хозяйства, повышать производительность крепостного труда.
Известно то громадное оживление интереса к сельскому
хозяйству и к нахождению прогрессивных форм и систем его,
1 См., например, популярные в крепостной литературе «Письма»
пензенского помещика, «Журнал землевладельцев», 1858, а также Жуков,
Руководство отчётливо, успешно и выгодно заниматься русским сельским
хозяйством, 1848; Вилъкинс, Мысли и наблюдения о положении земле-
дельческой промышленности, 1843; Швитков, О двух главных способах
к лучшему деревнями управлению, «Труды Вольного экономического
общества», т. 62, и многие другие.
2 Ю. Самарин, О крепостном состоянии и о переходе из пего к гра-
жданской свободе, Соч., т. II, М. 1878,
508 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
которое стало обнаруживаться в русских помещичьих кругах
и в литературе 1825—1840 гг. Эта эпоха увлечения «основой
всех богатств» —земледельческой промышленностью, —навеян-
ная физиократической доктриной ещё в XVIII в., так же быстро
прошла, как и возникла, оставив в результате лишь довольно
богатое литературное наследие, так что до сйх пор эти годы
занимают, пожалуй, одну из наиболее интересных страниц
в истории русского сельского хозяйствах.
Однако по своей экономической сущности эта попытка имела
то значение, что это был первый опыт русского сельскохозяй-
ственного предпринимательства на крепостной основе, тем са-
мым обречённый, конечно, на неудачу.
В техническом отношении образцы, по которым пытались
строить своё хозяйство «прогрессивные» помещики, даны были
тогдашним последним словом западноевропейской агрономии.
Они сводились к рационально построенному сельскохозяйствен-
ному производству на почве «плодоперемения», т. е. к замене
господствовавшего до тех пор экстенсивного зернового хо-
зяйства плодосменной системой. Центры тогдашних прогрес-
сивных течений в сельском хозяйстве — Вольное экономическое
общество в Петербурге и Московское общество сельского хо-
зяйства с его «Земледельческим журналом» — были заняты
исключительно проповедью этой плодосменной системы. В нечер-
нозёмном центре это выливалось преимущественно в травосея-
ние и в переход к животноводческим отраслям хозяйства, при-
том не только в помещичьих, но и в крестьянских хозяйствах.
На юго-западе техническая рационализация помещичьего хо-
зяйства выливалась в развитие свеклосеяния и в организацию
свеклосахарных заводов.
Элементы капиталистической техники и организации сель-
ского хозяйства впервые и в наибольшей мере начинают заро-
ждаться на юге, где крепостные отношения вообще были рас-
пространены в слабой степени и где близость международного
рынка и широко поставленное товарное экспортное производство
наиболее рано стали требовать применения вольнонаёмного
труда и капиталистической техники. Тому же способствовала
и правительственная политика колонизации новороссийских
губерний иностранными колонистами (немецкими, болгарскими,
греческими), вводившими здесь крупное капиталистическое или
фермерско-крестьянское товарное хозяйство и приносившими
сюда более высокую технику земледельческого производства.
1 К этой эпохе относится деятельность таких известных в истории
русской агрономии учёных-практиков, как И. И. Самарин, Д. Н. Шеле-
хов, С. И. Гагарин, А. Т. Болотов, Д. М, Полторацкий, Н. Н. Муравьёв
р многие другие,
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
509
Проникновение капиталистической техники в южные степ-
ные губернии происходило в виде распространения здесь улуч-
шенных сельскохозяйственных, преимущественно уборочных
машин (жаток, молотилок и пр.). Потребностями южного капи-
тализирующегося сельского хозяйства объясняется разрешение
в 1806 г. беспошлинного ввоза иностранных сельскохозяйствен-
ных машин, а также первые попытки организации в России
заводов усовершенствованных сельскохозяйственных машин
(в Кременчуге, Ромнах, Одессе, наиболее старые заводы англи-
чанина Вильсона вМоскве в1802г.и братьев Бутенапов в1831г.).
К этому же времени относятся и первые русские конструкции
сельскохозяйственных машин, как железный «плужок» Павлова,
молотильные машины Щербатова, веяльные машины Кульмана,
орало Гусятникова и др.
Вообще южнорусское колонистское «фермерское» хозяйство
являлось одной из наиболее ранних форм массового мелкокапи-
талистического хозяйства, преимущественно зернового и живот-
новодческого направления, высокотоварного характера, рабо-
тавшего с применением наёмного труда и машинной техники.
Рядом с этим фермерско-крестьянским хозяйством здесь уже
с 1820—1830 гг. создаются крупнейшие капиталистические хо-
зяйства, сначала экстенсивно-животноводческих направлений
(мериносовое овцеводство), а затем всё более переходящие к ис-
ключительно зерновым направлениям и к работе на экспорт.
Эти латифундии новых предпринимателей (часто также ино-
странных колонистов, как, например, предприятия Фальц-
Фейнов) работали исключительно на капиталистических
началах, на наёмном труде и с широким применением ма-
шин. Такой же характер принимает сельское хозяйство и при
дальнейшем заселении края русскими поселенцами, крупными
посевщиками, помещиками, арендаторами крупных крепостни-
ческих латифундий и пр.
На юго-западе интенсивные формы капиталистического сель-
ского хозяйства проявляются преимущественно в организации
крупных свеклосахарных заводов. Несколько более сложная
техника не только требовала относительно крупных капитало-
вложений, но и заставляла предпочитать вольнонаёмный труд.
После удачного опыта первого свеклосахарного завода (Блан-
кенагеля в Тульской губернии) эти заводы стали одним из
модных увлечений «передовых» помещиков в их попытках
повысить доходность сельского хозяйства: в 1825 г. в Рос-
сии было 7 свеклосахарных заводов, в 1836 г.—57, а в 1844 г.—
уже 206.
Конечно, этими основными районами не ограничивался
процесс зарождения элементов капиталистических отношений
в крепостном сельском хозяйстве. На севере, например, тот же
510 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
процесс проявлялся в форме развития интенсивного молочного
помещичьего хозяйства и ещё более — мелкотоварного кре-
стьянского молочного хозяйства.
Но всё же нужно сказать, что это были отдельные явления,
которые тонули в общей массе отсталого крестьянского хо-
зяйства, отсталого помещичьего хозяйства, в тяжести крепо-
стных отношений, в крепостной примитивной технике. Уже
в 40-х годах XIX в. в связи с общей неблагоприятной рыночной
конъюнктурой и неудачей всех опытов «европеизации» русского
крепостного хозяйства начинается реакция против всех увле-
чений «западничеством» и возврат к «самобытным» формам
крепостного хозяйства.
На практике для громадного большинства средних помещи-
ков, в особенности в чернозёмном районе, было ясно, что ра-
циональная западная техника не применима в русских крепо-
стных условиях и не мржет дать выхода из затруднительного
положения. Зерновое Хозяйство оставалось основным напра-
влением, которое .более^ соответствовало низкому уровню тех-
ники, отсутствию средств для реорганизации хозяйства, всем
традиционным навыкам и могло дать непосредственное увели-
чение доходов путём простого расширения помещичьих запашек.
В связи с этим 'же к 40-м годам XIX в. интерес помещиков
к «плодоперемению» и к интенсивным направлениям хозяйства
упал, так как осуществить эту рациональную технику в усло-
виях крепостного хозяйства оказалось невозможным, в особен-
ности в наиболее крепостнических и наиболее отсталых районах
земледельческого центра. Поэтому, когда наиболее • быстро
капитализировавшийся юго-запад стал развивать свеклосахар-
ное производство, а степной юг, сохраняя ещё крупное экстен-
сивное овцеводство, всё более переходил к обширным распашкам
степей под пшеницу, в районе, наиболее страдавшем от кре-
постной отсталости, в земледельческом центре, наблюдался
усиленный возврат к утрированному зерновому хозяйству
в наиболее вредных его формах — за счёт чрезмерных распа-
шек, сокращения лугов и кормовой площади, а следовательно
и скотоводства.
Капиталистическая техника разбилась здесь о крепостную
Экономику и крепостную организацию хозяйства. Для интен-
сивных плодопеременных систем, для скотоводческих и тех-
нических направлений требовались две основные производ-
ственные предпосылки —наличность основного и оборотного
капитала и наличность свободного квалифицированного и
высокопроизводительного труда. Ни того, ни другого у кре-
постника-помещика не было. «В русском сельском хозяйстве,—
говорит один из современников по этому поводу, — денежный
капитал редко участвует, а главный необходимый, лучше
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
511
сказать, неизбежный капитал есть крепостные крестьяне»1,
«Сугубая новость для русского сельского хозяйства — капи-
талы, — говорит другой современный автор, — о них и слуха
нет» 2. Для русского сельского хозяйства не было и не могло
быть прогрессивной и производительной формы приложения
капитала, кроме вложения его в виде непроизводительного
крепостного труда, в виде, как его называла крепостная бух-
галтерия, «капитала орудий».
С таким единственным и неизбежным «капиталом орудий»
переход к усовершенствованным и рациональным организацион-
ным формам хозяйства, конечно, был невозможен. Западно-
европейская сельская экономика давала в организационном
отношении образцы капиталистического хозяйственного устрой-
ства. Это был или английский тип хозяйства, когда капитал
вкладывался в сельское хозяйство фермером, а землевладелец
ликвидировал своё хозяйство, или немецкий, когда «der Ritter
wird Landwirt», т. e. когда землевладелец сам сохранял в своих
руках ведение хозяйства, вкладывая требуемый для интенси-
фикации и индустриализации капитал.
Прогрессивные помещики, которые ещё недавно увлекались
западной техникой и отдали дань увлечению «английским фер-
мером» и «индустриализацией» сельского хозяйства, начинают
всё более отрицательно относиться к «аглицкому» сельскому
хозяйству. «Английский фермер столь же начинает быть нужен
многим русским дворянам, как французский эмигрант, итальян-
ские в домах окна и скаковые лошади в упряжку», — говорит
не без сарказма известный автор (граф Растопчин) памфлета
«Плуг и соха». Действительно, как могло образоваться фермер-
ское хозяйство, когда и самого-то фермера не было, так как этот
«фермер» сам был только «капиталом орудий» в помещичьем
хозяйстве. Об это же препятствие разбивалась и проповедь,
как тогда говорили, «соединения индустрии и сельского хозяй-
ства». И этот путь мог поддерживаться лишь особыми приви-
легиями, например екатерининским законодательством о раз-
витии дворянского винокурения, особыми мерами покрови-
тельства свеклосахарным заводам и т. п.
Таким образом, пережив пору увлечений и исканий прогрес-
сивных форм сельского хозяйства в 20—30-х годах XIX в.,
русское помещичье хозяйство в 40-х годах вновь приходит к ру-
тинным крепостным способам ведения хозяйства, выбирая из
них те, которые казались наиболее пригодными для новых усло-
вий развивающегося денежного и товарного хозяйства. Необ-
ходимость увеличения доходов толкала на барщину, но было
1 «Начальные основания русского сельского хозяйства», М. 1837,
“ «Русскийземледелец», журнал, издававшийся Павловым, 1838, кн. 1.
512 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ясно, что низкая производительность крепостного труда уби-
вает все возможности хозяйственного развития. <<Барщина, —
говорит известный в крепостной литературе «пензенский поме-
щик», — отнимающая возможность у бедного выйти из бедности,
у зажиточного — разбогатеть, у человека, одарённого каким-
либо особенным талантом, —развить этот талант... действует
на всех крестьян подобно медленному яду, убивающему тело
и душу»1.
Оброчная система, определявшая заранее долю прибавоч-
ного труда, присвояемого помещиком, и затем предоставляв-
шая некоторую свободу хозяйственной деятельности самому
крестьянину, должна была обеспечить более производительный
труд. «Труд оброчного крестьянина, предоставленный собствен-
ному его произволу, не может быть употребляем вопреки ум-
ственных способностей и телесных сил работника... При произ-
вольном труде всякому воздаётся по делам его, и трудолюбие...
поведёт самым ближайшим путём к совершенству», — говорит
другой современный, опытный и до некоторой степени передо-
вой хозяин-практик, защитник оброка. Оброк, по его мнению,
«устраняет беспечность, лень, даёт возможность развития инди-
видуальных сил»1 2.
Но что и эта оброчная система не удовлетворяла многих по-
мещиков, видно из того, что тот же автор, защитник оброчной
системы, считал нужным завести в своём хозяйстве «совершенно
новый образ» организации труда и взимания повинностей. Этот
способ был едва ли так нов, как казался самому изобретателю
его, и представлял в сущности принудительную натуральную
аренду помещичьей земли: все дворовые и крестьяне в качестве
«оброчных работников» переводились с барщины на оброк и
принуждались этот оброк отрабатывать на помещичьей земле
по определённым расценкам, с уплатой этого оброка хлебом,
натурой. Автор этим способом пытался добиться устранения
главного, по его же словам, недостатка оброка — неиспол-
нения оброчных повинностей крестьянами и возрастания
недоимок.
Таким образом, чрезвычайно низкая производительность
труда в крепостном хозяйстве сохранялась и при оброчной,
так же как и при барщинной организации труда. Но конечно,
для крестьянина оброчная система имела некоторые преиму-
щества, именно потому, что оброк давал некоторую свободу
в применении крестьянского труда не только в области сель-
ского хозяйства, но и в промышленности и в торговле. Поэтому
1 «Журнал землевладельцев», 1858, кн. 1, «Письмо пензенского по-
мещика».
2 Поздюнин, Об оброчных работниках или совершенно новом образе
взимания помещичьих повинностей, М. 1845, стр. 5.
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
513
крестьяне, особенно в центрально-промышленных губерниях,
стремились перейти на оброк. Но для помещичьего земледель-
ческого хозяйства и оброчная система не обеспечивала доход-
ности и выгодности ведения хозяйства.
Вот как, например, не без иронии, описывает один из против-
ников оброчной системы то положение, в которое попадало
помещичье имение при оброчной организации хозяйства вслед-
ствие полной несостоятельности его и низкой производитель-
ности: «Управляющий почтительнейше доносит, что в имении
всё обстоит благополучно, только по неурожаю хлеба или по
дешевизне того же хлеба крестьяне не могут выполнить всего
оброка; но он усердно будет стараться, чтобы недоимки были
как можно меньше... Проходит год, недоимки остаются более,
чем мы думали, надеясь на усердие управляющего; а между
тем, ещё усерднее веселясь, надобно прибегнуть к доброжела-
тельным людям —призанять денег... В течение другого года
управляющий почтительнейше доносит, что в имении всё об-
стоит благополучно, что только у некоторых крестьян скот
поколел от заразы; у других, более ознакомясь с имением,
заметил он наклонность к пьянству, мотовству, лености, бес-
печности; иные, имея хорошее состояние, уклоняются от пла-
тежа оброка и подговаривают к тому беднейших, дабы помещик,
видя их всеобщую несостоятельность, уменьшил оброк, простил
недоимку. Впрочем, обстоятельства ныне так тяжки, сельские
произведения так дёшевы, добавляет управляющий, что я уди-
вляюсь, как крестьяне ваши изворачиваются и уплачивают
оброк» х.
Ничего удивительного, впрочем, в таких последствиях об-
рочной системы не было, так как с помощью оброка помещик
стремился всегда присвоить не только всю возможную при дан-
ных условиях часть прибавочного продукта, по отнять от кре-
стьянского хозяйства и ту часть «необходимого» продукта,
которая хоть сколько-нибудь превышала голодный прожиточ-
ный минимум крестьян. Тяжесть оброков часто бывала для
крестьян не меньше тяжести выполнения барщины 1 2. И при
1 Жуков, Руководство отчётливо, успешно и выгодно заниматься рус-
ским сельским хозяйством, 1848, стр. 139.
2 Из многочисленных примеров тяжести оброков можно привести,
например, промысловое имение Шереметевых (Нижегородской губернии),
где некоторые крестьяне платили оброку до 1 500 руб. в год. В других
имениях той же губернии в виде оброка взималось, например, всего по
80 руб. В некоторых сёлах 36 душ составляли 28 тягл, т. е. менее двух
душ на тягло («Действия Нижегородской учёной архивной комиссии»,
т. III, Нижний-Новгород 1898, статья Снежневского, «Крепостные кре-
стьяне Нижегородской губернии накануне реформы 19 февраля»; см.
также В. И. Семевский, Кресуьяде в царствование Екатерины II. т. I,
стр. 51—58).
33 П. И, Лященко, т. I
514 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
барщине и при оброке помещичьи доходы выколачивались лишь
крайним перенапряжением крестьянского труда и производи-
тельных сил собственного крестьянского хозяйства. Барщина
при 3—4 днях работы на помещика оставляла крестьянину мало
возможностей существенно повысить производительность соб-
ственного хозяйства. Но для помещичьего хозяйства помимо
низкой производительности барщинного труда ведение само-
стоятельного хозяйства на барской земле затруднялось вслед-
ствие недостатка у помещиков капитала и средств, необходимых
для организации самостоятельного хозяйства. Орудия произ-
водства, скот (а часто и хозяйственные помещения) принадле-
жали обычно крестьянам. Недостаток их у помещиков часто
указывался как главная причина невозможности ведения ра-
ционально поставленного барщинного хозяйства Ч
Сельскохозяйственная экономическая литература 40—50-х
годов полна споров о выгодности и предпочтительности барщины
или оброка и поисков новых способов более выгодной органи-
зации крепостного хозяйства. Нужно сказать, что в этом отно-
шении изобретательность крепостных помещиков была довольно
разносторонняя, но результаты её были отрицательными. По
общему отзыву их же самих, производительность крепостного
хозяйства была очень низка и не прогрессировала. Поэтому при
общем развитии экономической жизни, развитии денежного
хозяйства, росте товарного обращения помещичье хозяйство
стояло лишь перед одной возможностью: увеличения своих
доходов путём количественного роста запашек и экстенсивно-
зерновым направлением хозяйства за счёт усиления эксплоа-
тации крестьянского труда, т. е. ещё большего отягчения кре-
стьянского хозяйства.
Отсутствие каких-либо статистических данных о земледельче-
ском производстве того времени не позволяет привести сколько-
нибудь полных и точных сведений о количественных итогах
развития земледельческого хозяйства к середине XIX в., о его
основных направлениях, о степени производительности и о соот-
ношении размеров производства с народным потреблением
и рынком.
Наиболее трудным для первой половины XIX в. предста-
вляется выяснение общих размеров и движения зернового произ-
водства. Первый официальный подсчёт валового урожая хлебов
по всей империи относится к 1802 г, 1 2 С этого же года во «все-
1 Шишков, Оброк и барщина, «Записки Лебедянского общества сель-
ского хозяйства», 1857, ч. I, стр. 246, а также «Земледельческий журнал»,
1843, кн. III и др.
2 «Табели к отчёту министерства внутренних дел за 1803 г. Генераль-
ная ведомость, сочинённая в Экспедиции государственного хозяйства из
доставленных в оную сведений от гражданских губернаторов об урожае
хлебов после жатвы 1802 г. бывшей», Архив графа Воронцова, д. № 350.
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
515
подданнейших» губернаторских отчётах по отдельным губер-
ниям обязательно приводились сведения об урожаях х. Но по-
мимо 1802 г. сводки их по империи не производились, хотя
они являлись (до организации общеимперской урожайной
статистики) единственным источником этого рода. Как опыт
«генеральной ведомости» 1802 г., так и разработанные нами
губернаторские отчёты не могут считаться источником большой
точности. Сделаем из них несколько общих, возможных по ха-
рактеру материала, выводов.
Распределяя все губернии (в переводе их прежних границ
на границы 60-х годов) на две основные полосы — чернозём-
ную и нечернозёмную, — получим следующие абсолютные и
относительные цифры количеств высева зерна по группам гу-
берний как показатель их удельного веса в общих размерах
зернового производства Европейской России:
Губернии Всего посеяно тыс. четвертей в % к итогу
21 нечернозёмная 22 687 47,8
24 чернозёмные 24 798 52,2
Итого по 45 губерниям 47 485 100,0
Переведя указанные в таблице цифры посева по нормам вы-
сева на десятину, получим следующие приблизительные цифры
размеров посевной площади в десятинах к началу XIX в. сра-
внительно с имеющимися данными в 60-х годах:
Губернии 1802 г. 60-е годы
млн. десятин % млн. десятин %
21 губерния нечернозём- ной полосы 17,9 47,1 23,0 39,6
24 губернии чернозёмной полосы 20,1 52,9 35,0 60,4
Итого по 45 гу- берниям .... 38,0 100,0 58,0 100,0
Таким образом, уже к самому началу XIX в., ещё в пе-
риод крепостного хозяйства, резко отмечался тот сдвиг в
1 В бывшем Архиве внутренней политики, культуры и быта, Ленин-
град; использованы нами в сводных таблицах на стр. 515 и 517.
*
516 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
распределении посевных площадей земледельческих культур,
который стал впоследствии характерным для эпохи капита-
лизма: перенесение основных районов зернового производства
в южные чернозёмные губернии. При почти стабильности по-
севных площадей в нечернозёмной полосе и в старых земле-
дельческих районах в первой половине XIX в. посевы осо-
бенно быстро росли в новороссийских, поволжских, заволжских
губерниях. Так, в начале XIX в. в четырёх новороссийских
губерниях (без Бессарабской) посевные площади исчислялись
в 800 тыс. десятин, а в 60-х годах — в 6 млн. десятин; в четы-
рёх заволжских и нижневолжских губерниях эти цифры были:
1 млн. и 4,6 млн. десятин.
Всё это знаменовало диференциацию страны по производ-
ственным районам, рост общественного разделения труда,
развитие товарного хозяйства. Со всеми этими процес-
сами крепостное хозяйство находилось в резком противо-
речии.
Некоторые дореформенные наиболее компетентные стати-
стики (Протопопов для 1830 г., Тенгоборский для 40-х годов,
Семёнов и Вильсон для 50-х годов)1 определяли цифру сбора
зерновых хлебов около 250 млн. четвертей, или около 2,0—
2,2 млрд, пудов. Исчисляя внутреннее потребление всех видов
(продовольствие населению, корм скоту, винокурение и пр.),
а также экспорт, эти авторы приходят к выводу, что в хозяйстве
оставалось нереализованным до 10—12 млн. четвертей и даже
более, т. е. до 90—100 млн. пудов. Для несколько более позд-
него времени, для середины 60-х годов, тот же Вильсон даёт
цифру сбора в 266 млн. четвертей и нереализованный остаток
хлебов в виде запасов в 25 млн. четвертей, или до 200—225 млн.
пудов2.
Все эти исчисления, конечно, очень неточны и мало выяс-
няют положение дела, так как при таких «избытках» хлеба гро-
мадная часть крестьянского населения, непосредственных произ-
водителей хлеба, недоедала или прямо голодала. Все исчислен-
ные «запасы» и «излишки» находились или в руках помещиков,
главных поставщиков хлеба на рынок, или в руках торговцев.
Эти «излишки» свидетельствовали лишь об узости товарного
рынка при крепостном строе и о невозможности в этих условиях
развития производительных сил сельского хозяйства.
1 Л. В. Тенгоборский, О производительных силах России, 1854, т. I,
стр. 197; Протопопов, О хлебной торговле в России, «Журнал министер-
ства государственных имуществ», 1842, т. V; Семенов, Изучение истори-
ческих сведений о российской внешней торговле, 1859, т. III, стр. 300;
И. И Вильсон, Объяснения к хозяйственно-статистическому атласу,
изд. 1, 1851; см. также П. И. Лященко, Очерки, гл. V.
* И. И. Вильсон, Объяснения, изд. 4, 1869, стр. 112—ИЗ.
ЭКОНОМИКА КРЕПОСТНОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
517
Во всяком случае к середине XIX в. крепостное земледель-
ческое хозяйство по своему направлению неизбежно получало
характер утрированно зернового, с громадной распашкой земли
и с подавляющей долей посевов зерновых хлебов. За отсутствием
прямых данных для этого периода укажем, исходя из тех же
источников, что для несколько более позднего времени, середины
60-х годов (когда положение не могло ещё резко измениться),
мы имеем следующие показатели: во-первых, высокий, в особен-
ности в некоторых районах, процент распашки земель (черно-
зёмная нестепная полоса —60,6%, западные губернии —54,3,
промышленные губернии—46,4, Белоруссия—59,4%) и,
во-вторых, подавляющая доля в посевах зерновых хлебов:
в целом до 96% всей пахотной площади, включая паровой
клин, при 4% всех незерновых (технических и прочих) куль-
тур х.
Что касается уровня производительности крепостного земле-
делия, то ввиду отсутствия для XIX в, статистических данных
об урожайности как главного показателя уровня производи-
тельности сельского хозяйства приведём наши исчисления
урожайности, по данным губернаторских отчётов, по 50 губер-
ниям Европейской России:
Годы Урожай
1801—1810 сам-3,5
1811—1820 » 3,5
1821—1830 » 3,4
1831—1840 » 3,4
1841—1850 » 3,6
1851—1860 » 3,6
1861—1870 » 3,7
Другими словамй, за 60 лет XIX в. крепостное земледелие
давало почти совершенно стационарную урожайность. Крепост-
ное земледельческое хозяйство в целом (за исключением от-
дельных районов, как юг, юго-запад) в развитии своих произ-
водительных сил, поскольку эти последние могут характери-
зоваться суммарным показателем урожайности, в течение всего
XIX в. не дало никакого прироста и полностью остановилось
на низкой урожайности сам-3,5—3,6. Считая высев на деся-
тину в 1 четверть озимых и 1,5 четверти яровых, это давало
урожай на десятину в среднем около 30—35 пудов.
1 Ю. Э. Янсон, Сравнительная статистика, 1880, стр. 273 и сл.
518 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Кроме того, чрезвычайно часто повторялись сильнейшие и
повсеместные неурожаи, как это было в 1820—1821, 1832—1834,
1839, 1843—1845 и 1850—1851 гг., когда голодом были охвачены
десятки губерний. Низкие урожаи были следствием низкой
техники крестьянского и помещичьего земледелия, утрирован-
ности трёхполья и зерновых посевов, сильной распашки зе-
мель, сокращения скотоводства и отсутствия удобрения, а всё
это в свою очередь было неизбежным следствием крепостной
системы хозяйства.
ГЛАВА XXIV
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
И РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ МАНУФАКТУРЫ
Несмотря на небольшой промежуток времени, отделяющий
конец XVIII в., «век Екатерины», как называли его современ-
ники, от первой четверти XIX в., в общих условиях хозяйствен-
ной жизни, особенно в области промышленности, мы можем
наблюдать за это время решительные перемены. Количествен-
ный рост крепостного хозяйства, которым отмечен конец
XVIII в., начинает сменяться, в особенности в промышленности,
новыми явлениями, свидетельствующими об упадке крепостни-
ческих отношений в промышленности, о развитии новых отно-
шений буржуазного типа и капиталистического уклада.
Военные и политические события первых пятнадцати лет
XIX в. должны были резко отразиться и на общем положении
промышленности. Непрерывные и продолжительные войны
против Наполеона обусловливали повышенный спрос на воен-
ное производство металлургической и металлообрабатывающей
промышленности, на продукты суконной, полотняной и прочих
отраслей. Нашествие Наполеона 1812 г. разорило или заста-
вило эвакуировать многие промышленные предприятия Москов-
ского промышленного района (шерстяные, шёлковые, сукон-
ные, ситцевые и др.). Континентальная блокада, ограждавшая
в периоды союзов с Наполеоном русскую промышленность от
ввоза английских товаров, содействовала развитию некоторых
отраслей промышленности, но глубоко затрагивала интересы
землевладельческого класса сокращением сбыта сельскохозяй-
ственных продуктов. Наконец, дальнейшее значительное расши-
рение территории государства (присоединение Грузии при
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
519
Павле I, Финляндии и Бессарабии при Александре I, начав-
шиеся завоевания Кавказа и Средней Азии при Николае I,
дальнейшее продвижение на Дальнем Востоке и в Приамурье
и пр.) всё более расширяло «(всероссийский рынок», расширяло
товарное обращение, усиливало общественное разделение труда.
Все эти события должны были оказать весьма существенное
влияние и на развитие промышленности.
Промышленный переворот на Западе и влияние его на про-
мышленность России. Решающее влияние на развитие промыш-
ленности России оказали те длительные и основные сдвиги
в области промышленной техники и экономики, которые
с XIX в. начинают особенно значительно проявляться в евро-
пейской промышленности, отражаясь в свою очередь и на рус-
ской промышленности. Ещё в XVIII в. европейская промышлен-
ность в значительной своей части представляла в техническом
отношении ту же мануфактуру, что и русская, работая на основе
той же ручной техники и лишь на свободном, а не на крепост-
ном труде. Конечно, уже одно это давало ей большие преиму-
щества. Но с XIX в. европейская, и особенно английская,
промышленность полностью переходит на машинное произ-
водство, на механические двигатели, на каменный уголь. Для
крепостной России всё это было малодоступно. Вот почему
с этих пор Россия начинает быстро терять своё место среди
западных стран, особенно по металлургии. Тем не менее
влияние передовой европейской техники не могло не просачи-
ваться и в крепостную русскую промышленность, быстро раз-
лагая её крепостные основы и способствуя перестройке её на
новой технической и экономической базе.
Особенно заметно это сказалось тогда, когда Англия, в то
время наиболее развитая капиталистическая страна, оконча-
тельно освободившись от старой меркантилистической догмы
о необходимости запрета вывоза машин, стала снабжать другие
страны продукцией капиталистического машиностроения (сня-
тие запрета вывоза хлопчатобумажных машин в 1842 г. и др.).
Русская промышленность стала усиленно ввозить усовершен-
ствованные инструменты, орудия и машины. В 1815—1816 гг.
было ввезено инструментов для ремёсел и фабрик, орудий
производства и машин всего на 83 тыс. руб. ассигнациями,
в 1825 г. —на 828 тыс. руб. ассигнациями, в 1840 г. —на
1 010 тыс. руб. кредитных (около 3 500 тыс. руб. ассигнациями),
в 1850 г. — на 2 685 тыс. руб. кредитных (около 8 397 тыс. руб.
ассигнациями) Ч Мануфактура понемногу превращалась в фаб-
рику, работавшую вместо ручной техники на машинах,
1 «Сборник сведений по истории и статистике внешней торговли Рос-
сии», 1902, стр. 264—269 и таблицы на стр. 66,
520 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
неизбежно меняя при этом и свою крепостную основу труда
на «вольнонаёмную» х.
Таким образом, по отношению к этим, наиболее ранним эта-
пам «промышленного переворота» в России можно говорить
о нём в точном и научном понимании этого слова лишь очень
условно. Хотя этот «переворот» и был обусловлен внутренним,
объективным развитием промышленности, но он осуществлялся
главным образом путём перенесения иностранной техники
в русскую промышленность 1 2. Для «переворота» необходимо
было не только изменение техники, но и изменение социально-
экономических условий, «...крутая ломка общественных отно-
шений производства...»3 Крепостное же хозяйство начала
XIX в. таких условий не предоставляло.
Поэтому так называемый «промышленный переворот» в Рос-
сии, т. е. переход от ручной мануфактурной техники к машин-
ной фабричной (зачатки которой мы определенно обнаружи-
ваем уже в начале XIX в.), и связанная с этим «крутая ломка
общественных отношений» растянулись в России вплоть до
второй половины XIX в., до 1870—1880 годов, когда этот
«переворот» завершился полностью. Мы остановимся на этом
вопросе более подробно в своём месте (II том, глава I).
Здесь же остановимся лишь на первых этапах развития
новой капиталистической техники, чтобы показать, как усло-
вия крепостного строя губили замечательные изобретения
русской техники.
В 1763 г. впервые в мире русским изобретателем-самоучкой
И. И. Ползуновым была сконструирована оригинальная двух-
цилиндровая паровая «огневая» машина, но она фактически
осталась без применения. Более «повезло» иностранным изо-
бретателям и машиностроителям. В 1790 г. иностранцем Гоской-
ном были построены первые в России паровые машины Уатта,
которые тот создал только через 20 лет после изобретения
паровой машины Ползуновым. В 1805 г. в Петербурге впервые
в России в хлопчатобумажной промышленности был применён
паровой двигатель и введено машинное производство. В 1809 г.
на полотняной Александровской мануфактуре устанавливаются
английские льнопрядильные машины.
В чугунолитейном и железоделательном производствах рус-
ские изобретения были особенно замечательны. Так, в 1826 г.
1 С. Г. Струмилин, Промышленный переворот в России, 1944.
2 Необходимо отметить, что такой характер промышленного перево-
рота не являлся особенностью России: он происходил в такой форме во
всех отсталых странах. Маркс, как общее правило в развитии мануфак-
тур, отмечает: «...мануфактуры недолговечны и вместе с эмиграцией или
иммиграцией рабочих покидают одну страну, чтобы возникнуть в другой...»
(К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 376).
3 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 397.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
521
вводятся (на казённом Александровском заводе) первые про-
катные станы для выделки железа, в 1836 г. проводятся первые
опыты горячего дутья (на Выксунском заводе, Нижегород-
ской губернии), первые опыты пудлингования вместо кричного
производства (на Урале). В 1857 г. производятся первые опыты
бессемеровского способа продувки чугуна (на Всеволодовиль-
венском заводе).
Машинное оборудование начинает проникать и в цитадель
ручного крепостного труда — в сельское хозяйство, — хотя
и в примитивной форме простой молотилки, впервые построен-
ной в 1802 г. на заводе сельскохозяйственных машин Виль-
сона. В 1820 г. Полторацкий организует заводское производ-
ство плугов и других сельскохозяйственных машин русских
конструкций. В области транспорта в 1813 г. впервые в России
на заводе Берда строится речной пароход, а в 1817 г. заводу
выдаётся привилегия на организацию речного пароходства.
Как мы уже отмечали, в 1833 г. русскими изобретателями
Черепановыми был построен на Нижне-Тагильском заводе паро-
воз оригинальной конструкции и устроена заводская железная
дорога, но дальнейшего развития это русское изобретение не
получило. В 1836 г. строится первая в России (Царскосельская)
железная дорога, открытая в 1838 г. В 1835—1836 гг. проводятся
первые телеграфные линии общего пользования. Передовые люди
того времени, как Н. С. Мордвинов, усиленно пропагандируют
идеи развития промышленности, разработки недр, строительства
железных дорог и пароходств, машинного производства и пр.
Конечно, всё это было далеко от того промышленного пере-
ворота, который с конца XVIII в. переживала Европа. Крепост-
ной труд и крепостные отношения сковывали прогрессивную
технику, не допускали её внедрения. Поэтому в применении
усовершенствованной техники, как завезённой из Европы, так
и изобретённой русскими, дело часто ограничивалось лишь
опытами, без внедрения их в массовое производство, так как
весь этот технический прогресс и изобретения не находили
в экономике крепостного хозяйства достаточных условий для
своего развития.
Россия по потреблению и производству главных промыш-
ленных продуктов особенно сильно отставала от западноевропей-
ских стран. Так, по исчислениям тогдашних статистиков, произ-
водство чугуна на душу населения в 1840—1850 гг. составляло
в России 8,7 русского фунта, в Англии —23,1, во Франции —
37,5 фунта; потребление хлопчатобумажных тканей в России —
0,87 русского фунта, в Англии—8, в Германии — 3,1, во
Франции — 3,07 фунта *.
1 Л. В. Тенгоборский, О производительных силах России, ч. II, 1854—
1858, стр. 337—516.
522 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Но, несмотря на отрицательное влияние крепостничества,
всё большее число отраслей и производств разрывало со ста-
рыми отношениями и переходило к капиталистическим формам
производства.
Положение отдельных отраслей. Для характеристики этого
процесса рассмотрим, как развивались в XIX в. отдельные
отрасли промышленности.
По чёрной металлургии к началу XIX в. в России было
170 чугуноплавильных заводов мощностью в 10,2 млн. пудов,
хотя фактическая выплавка чугуна, повидимому, не превы-
шала 75% производственной мощности. Урал ещё до этого вре-
мени был основным районом металлургии и металлообработки.
В то же время этот район является одним из наиболее ярких
примеров отрицательного влияния крепостничества на развитие
промышленности. Как указывает Ленин, в XVIII в. «...кре-
постное право служило основой высшего процветания Урала...
Но то же самое крепостное право, которое помогло Уралу
подняться так высоко в эпоху зачаточного развития европей-
ского капитализма, послужило причиной упадка Урала в эпоху
расцвета капитализма...
Главной причиной застоя Урала было крепостное право;
горнопромышленники были и помещиками и заводчиками,
основывали свое господство не на капитале и конкуренции,
а на монополии и на своем владельческом праве»1.
По описанию академика И. Германа1 2, в 1800 г. в горнозавод-
ской промышленности Урала имелось 87 доменных заводов, а
выплавка чугуна по 75 домнам на 49 учтённых им заводах исчи-
слялась в 7,4 млн. пудов, или в среднем на один учтённый завод
151 тыс. пудов, причём преобладающее число заводов давало
50 —150 тыс. пудов. Выработка на одну домну составляла 98,8 тыс.
пудов, а суточная выработка на одного рабочего —15,9 пуда.
Самыми крупными предприятиями были старые Нижне-Тагиль-
ские заводы Демидовых, купленные затем Яковлевым. Наиболее
существенным усовершенствованием техники уральских заводов
в XIX в. явилось введение на некоторых из них английских
цилиндрических воздуходувных машин, которые, по Герману,
употреблялись (из учтённых им 49 заводов) на 27 заводах. По
кричному производству годовая продукция железа на ураль-
ских заводах определялась в 4 495 тыс. пудов. Улучшения
в технике доменного и кричного производства связаны были
с введением горячего дутья в доменном процессе, с переходом
от кричного способа получения железа к пудлингованию (впер-
1 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 424—425.
2 И. Герман, Описание заводов, под ведомством екатеринбургского
горного начальства состоящих, 1808.
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
523
вые в 1836 г.), с первыми опытами плавки на коксе, а также
с введением прокатных станов вместо прежней отковки моло-
тами, плющильных и разрезных машин для листового железа
и для ковки разных изделий.
Если кроме Урала учесть всю продукцию чёрной металлур-
гии, то она по тем же причинам господства крепостнических
отношений давала очень медленные темпы роста. В 1822 —
1827 гг. вся продукция чёрной металлургии достигала 8,9 —
9 млн. пудов чугуна и 6,1 млн. пудов железа. В 1831—1839 гг.
она составляла 10,5—10,9 млн. пудов чугуна и 6,7 млн.
пудов железа; в 40-х годах — И—11,8 млн. пудов чугуна,
в первой половине 50-х годов —13,9—15,9 млн. пудов и
лишь к 1858—1860 гг. выработка доходит до 17,63 млн. пудов
чугуна и 12,2 млн. пудов железа, причём из продукции чугуна
в 1860 г. на Урал приходилось 14,5 млн. пудов, или 82% \
Таким образом, с начала XIX в. до 1861 г. продукция чугуна
едва удвоилась, давая средний годовой прирост менее 1%.
Насколько этот прирост был ничтожен, видно из такого сопо-
ставления: в Великобритании выплавка чугуна в 1800 г.
исчислялась в 10 млн. пудов, а в 1860 г. — в 240 млн. пудов, т. е.
увеличилась в 24 раза. Это были результаты новой капитали-
стической техники, применения каменного угля, использова-
ния квалифицированного труда и наёмных рабочих — все те
условия, которых не было в России.
По цветным металлам Урал и отчасти Сибирь являлись глав-
ными центрами добычи меди, которая в 1850—1854 гг. достигла
375 тыс. пудов, и платины, которой было добыто в 1850—1860 гг.
227 пудов. Наконец, общая добыча золота (Восточная и Запад-
ная Сибирь, Нерчинский округ) к 1860 г. исчислялась в
1 569 пудов и серебра — в 1034 пуда в год. Эти ничтожные
цифры показывают, что и здесь крепостная система парализо-
вала развитие производства.
О других отраслях тяжёлой промышленности в первой поло-
вине XIX в. почти не приходится говорить. Топливной, нефтя-
ной и каменноугольной промышленности почти не существо-
вало. Хотя каменный уголь на юге был открыт в 1790 г., а нефтя-
ные богатства Бакинского района были известны издавна,
сколько-нибудь значительной промышленной разработки ни
каменного угля, ни нефти не велось. В 1821 г. была введена
откупная система при сдаче в разработку Бакинских нефтяных
промыслов, не давшая положительных результатов в промыш-
ленном развитии этой отрасли. Основная химическая промыш-
ленность (сернокислотная и содовая) существовала в очень
1 С. Г, С тру малин, Черная металлургия в России и в СССР, стр. 200—
201.
524 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ограниченных размерах. Сернокислотная промышленность, воз-
никшая ещё при Петре I и насчитывавшая к концу XVIII в.
25 заводов, к 50-м годам имела 30 заводов с общей продук-
цией 300—350 тыс. пудов, что свидетельствовало о мелком,
полукустарного типа, производстве и о медленных, недостаточ-
ных темпах развития этой основной промышленной отрасли.
Точно так же мелкий характер носило производство других
химических продуктов в виде небольших заводов красок,
клея, скипидара, квасцов (продуктов, необходимых для разви-
вающейся хлопчатобумажной промышленности, ситцепечата-
ния и др.) преимущественно в Костромской, Владимирской,
Московской и других губерниях.
Из отраслей лёгкой индустрии наиболее заслуживает вни-
мания текстильная промышленность в виде таких старых
отраслей промышленности, как полотняное и суконное произ-
водство, а также шёлковой и хлопчатобумажной промышлен-
ности.
Полотняное производство, как мы видели, являлось одним
из самых древних ткацких промыслов; уже в XVII в. оно было
иногда организовано в крупные вотчинные предприятия, посте-
пенно начавшие работать на продажу. Одновременно с этим
широкое распространение получает домашнее мелкотоварное
производство полотна в крестьянских хозяйствах, особенно
в Тверской, Ярославской, Московской, Костромской, Влади-
мирской и других губерниях. Здесь же обосновываются и пер-
вые крупные полотняные купеческие мануфактуры. В Иванове
во второй половине XVIII в. появляются набоечные заведения
по холсту масляными красками сначала у кустарей, а затем и
у мануфактуристов. К 1804 г. полотняных мануфактур насчи-
тывалось 285, но уже в 1825 г. число их падает до 196,
а в 1845 г. —до 156.
Причины такого падения полотняной промышленности лежали
в сложных явлениях производства и состояния рынка как внутри
России, так и за границей. Широкое распространение к этому
времени хлопчатобумажных тканей стало быстро вытеснять и
там и здесь более дорогие полотняные изделия. С развитием
парового морского транспорта стал также сильно сокращаться
заграничный спрос на парусное полотно, крупным поставщи-
ком которого была Россия. Русская полотняная промышлен-
ность, работавшая в преобладающей мере (особенно по высшим
сортам и по парусному полотну) на вывоз, лишалась загранич-
ного рынка и сокращала вывоз. Заграничное производство
с его машинной техникой снижало цены, за которыми не могло
угнаться русское производство с его ручной техникой. В основ-
ных центрах полотняной промышленности в 30—40-х годах
полотняные мануфактуры закрывались одна за другой. Попытки
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
525
перейти на машинное производство большого успеха не имели,
так как русская техника всё же отставала от иностранной и
не могла с ней конкурировать при вывозе высоких сортов тон-
кого полотна, внутренний же рынок в значительной мере обслу-
живался более дешёвым и грубым продуктом крестьянского
домашнего производства.
В результате при значительных избытках льняного сырья
Россия с этих пор начинает вместе с сокращением вывоза
полотняных изделий увеличивать вывоз льна-волокна. Это
видно из таблицы вывоза этих продуктов1:
Годы Полотняных изделий Льна-сырца
тыс. кусков на сумму (тыс. руб.) 2 тыс. пудов
1812—1814 217 6 767 1367
1836—1840 223 10 766 2 740
1856—1860 137 1254 4 049
1866—1870 46,7 1 588 6 687
Другая старая отрасль текстильной промышленности, сукон-
ное производство, как мы знаем, являлось издавна цитаделью
крепостнических условий производства, наиболее распростра-
нённым видом крепостных помещичьих мануфактур. Но и оно
в XIX в. претерпевает существенные изменения. В 1804 г.
числилось 155 суконных мануфактур с 90% крепостных рабочих
на них. Поставки правительству дешёвых солдатских сукон
с правительственными субсидиями помещикам были основой
«процветания» этих «крепостных мануфактур», которые при
обеспеченном казённом рынке не были затронуты даже фритре-
дерскими таможенными тарифами 1816—1819 гг. Результатом
такого положения были крайняя техническая отсталость,
господство ручного труда, низкая его производительность,
полный застой этой крепостной промышленности. Тем не менее
рядом с крепостными суконными мануфактурами начинают
возникать купеческие, вырабатывающие более дорогие сорта
и работающие уже в большей мере на свободный рынок. В 1825 г.
суконных, мануфактур числилось 324 с 18% вольнонаёмных
рабочих, в 1850 г. — 492 мануфактуры, из которых «дворян-
ских», работающих на крепостном труде, осталось лишь 4%. 1 2
1 Составлена по «Сборнику сведений по истории и статистике внеш-
ней торговли России», 1902, стр, 281—287 и 116—117.
2 Для 1812—1840 гг.—в ассигнационных, для 1856—1870 гг.—
в кредитных рублях.
526 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Шёлковое производство достигло наибольшего расцвета
в конце XVIII и к началу XIX в., когда числилось (в 1804 г.)
328 предприятий. Континентальная блокада и затем война
1812 г. сильно подорвали эту отрасль. К 1809 г. остались лишь
194 шёлковые мануфактуры, а в 1825 г. —184. Работая на
привозном сырье, требующем квалифицированного труда, и
развиваясь на основе внутреннего рынка, шёлковая промыш-
ленность стала рано переходить на вольнонаёмный труд
(в 1825 г. —83% вольных рабочих), успешно увеличивая
своё производство (в 1850 г. до 6,5 млн. руб.), особенно после
введения покровительственного тарифа 1822 г.
Наконец, наиболее типичной отраслью промышленности,
не связанной ни с крепостным трудом, ни с государственными
привилегиями и поставками и развивавшейся на основе при-
менения вольнонаёмного труда и капиталистической техники,
являлась хлопчатобумажная промышленность.
Хлопчатобумажное производство в России было сравни-
тельно новой отраслью текстильного производства (в особен-
ности, например, в сравнении с таким старым производством,
как полотняное).
Более рано развивается ситцепечатание по готовому ино-
странному миткалю — заключительная стадия хлопчатобумаж-
ного производства. В 1753 г. монополия на это производство
была предоставлена английским фабрикантам Чемберлену и
Козенсу. Они получили кроме монополии ряд других привиле-
гий, например право беспошлинного ввоза оборудования и мате-
риалов, а позднее и ссуду в 30 тыс. руб., 300 человек приписных
крестьян и повышение таможенных пошлин как защиту от
ввоза английских тканей. Таких льгот (вплоть до протекциони-
стского тарифа в 1822 г.) другим фабрикантам в хлопчатобумаж-
ной промышленности предоставлено не было. В 1763 г. возни-
кает другая крупная ситценабивная мануфактура, Лимана
в Шлиссельбурге, для набойки заварными красками по ино-
странному миткалю.
Несколько позже возникают более мелкие ситценабивные
производства. Первая русская ситценабивная фабрика для
набоек заварными красками по иностранному миткалю была
устроена во второй половине XVIII в. в селе Иванове, Влади-
мирской губернии (ныне город Иваново), двумя рабочими
Шлиссельбургской мануфактуры Лимана. Узнав секрет состав-
ления красок, они возвратились в Иваново и устроили в 1787 г.
небольшое ситценабивное производство. Отсюда ситценабивное
производство было освоено другими мануфактуристами, начав-
шими производить набойку по собственному миткалю. Этим
было положено начало вообще ситцевому и миткалевому произ-
водству. Его центром становятся Иваново и прилегающие
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
527
к нему районы Владимирской и Московской губерний, причём
все возникающие здесь фабрики работали вначале на готовой
иностранной пряже Ч
В конце XVIII и начале XIX в. появляется бумагопрядиль-
ное производство из ввозного хлопка-сырца. Первая прядильная
машина на 104 веретена была поставлена в 1793 г. на ситцена-
бивной фабрике Лимана в Шлиссельбурге. В 1798 г. иностранцу
Оссовскому была выдана привилегия на устройство первой
в России механической фабрики для чесания и прядения хлопка
и шерсти машинами. В 1799 г. из неё возникла «образцовая»
Александровская мануфактура, которая первая в России
в 1805 г. стала применять в хлопчатобумажном производстве
паровую машину. В 1808 г. была построена первая частная
бумагопрядильня, которая получила прядильные машины
с Александровской мануфактуры. К 1812 г. в одной Москве
существовало уже И бумагопрядилен с 780 прядильными
машинами. Но всё же в общем балансе хлопчатобумажной
промышленности и в изготовлении готового продукта до 30—
40-х годов преобладал ввоз готовой иностранной пряжи. Это
видно из следующей таблицы ввоза пряжи и хлопка (тыс.
пудов) 1 2.
Годы Готовой пряжи Хлопка-сырца
1812—1820. . . 165 55
1821—1830. . . 334 87
1831—1840. . . 574 235
1841—1850. . . 471 821
1851—1860. . . 167 2145
1861—1870. . . 143 2 262
Таким образом, только с 50—60-х годов XIX в. начинает
резко преобладать ввоз хлопка-сырца в связи с развитием
в России уже полного цикла хлопчатобумажного производства
(хлопок — пряжа — ткань — ситценабивное производство).
Русская хлопчатобумажная промышленность во второй
четверти XIX в. делает громадные успехи. Причиной быстрого
её развития является прежде всего удешевление производства
английской хлопчатобумажной пряжи, на которой до 40—50-х
годов XIX в. работала русская бумаготкацкая промышлен-
ность. Это сделало хлопчатобумажные ткани самым дешёвым
1 «Историко-статистический обзор промышленности России», т. II,
1883.
2 Составлена по «Сборнику сведений по истории и статистике внеш-
ней торговли России», стр. 272—279 и 134—135.
528 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
материалом для изготовления одежды, создавая им широкий
рынок и успешно конкурируя с потреблением дорогой полот-
няной ткани. С 50-х годов XIX в. русская хлопчатобумажная
промышленность начинает в преобладающей степени работать
на пряже собственного изготовления, хотя и из привозного
хлопка.
Ещё более важное значение для дальнейшего развития рус-
ской хлопчатобумажной промышленности имела отмена
в 1842 г. существовавшего в Англии запрещения вывоза машин
для хлопчатобумажного производства. С этого времени рус-
ская промышленность начинает пользоваться не только англий-
ской дешёвой пряжей, но и английскими усовершенствован-
ными машинами, переходя из стадии мануфактуры в настоящую
фабрику. Переход на машинную набивку и ткачество начинается
в отдельных случаях в начале 20-х годов, а массовый переход —
с 30-х годов XIX в. После же 1842 г. начинается усиленный
ввоз машин, притом не только набивных и ткацких, но и пря-
дильных.
Завоевание английской техникой русской хлопчатобумаж-
ной промышленности олицетворялось в 40—60-х годах
XIX в. в деятельности английского предпринимателя-комис-
сионера Кнопа, оборудовавшего и построившего в России
большую часть наиболее крупных и существовавших вплоть
до самой революции 1917 г. хлопчатобумажных фабрик (Моро-
зовские, Даниловские, Вознесенские мануфактуры, вплоть до
наиболее крупной Кренгольмской). Первым результатом этого
было освобождение от ввоза английской пряжи и переход на
ввоз хлопка-сырца для собственного бумагопрядения. В 1821—
1830 гг. ввоз хлопка составлял лишь 87 тыс. пудов, а в 1851—
1860 гг. — уже 2 145 тыс. пудов, тогда как количество ввозной
пряжи сократилось за то же время с 334 тыс. до 167 тыс.
пудов.
Понятно, что эти хлопчатобумажные фабрики, работавшие
теперь уже на машинах, тем более не могли пользоваться неква-
лифицированным и низким по производительности крепост-
ным трудом. Хлопчатобумажная промышленность, таким обра-
зом, к 40-м годам полностью основывается на вольнонаёмном
труде. Но, несмотря на это, отрицательное влияние крепост-
ного строя сказывалось и на хлопчатобумажной промышлен-
ности. Для требуемых ей кадров свободных квалифицирован-
ных рабочих всё же не было достаточной резервной армии
рабочих. Но и в другом отношении крепостное хозяйство сказы-
валось отрицательно на этой отрасли промышленности: ориенти-
руясь на широкий массовый рынок, она встречалась с крайне
низким покупательным спросом со стороны главного массового
потребителя — крестьянина, с недостаточными темпами разви-
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
529
тия внутреннего рынка, принуждена была искать его на «окраи-
нах» и пр.1
Таким образом, хлопчатобумажная промышленность наибо-
лее рано сравнительно с другими отраслями промышленности
и технически и экономически перерастает рамки крепостного
хозяйства, ещё в недрах его вырабатывая формы крупной капи-
талистической фабрики.
Остановимся ещё на одной отрасли промышленности, кото-
рая зарождается также в XIX в. и которая хотя и была вначале
связана с поместным хозяйством, но скоро приобретает капита-
листический характер, являясь выражением капитализирую-
щегося сельского хозяйства. Это свеклосахарная промышлен-
ность.
Первые заводы для выработки сахара появляются в 1719 г.
в Петербурге и в 1723 г. в Москве. За отсутствием в России
культуры сахарной свёклы они работали на привозном сахарно-
тростниковом сырье. Первый свеклосахарный завод открыт был
в 1802 г. в Туле, откуда эти заводы быстро распространяются,
в особенности в Левобережной и Правобережной Украине:
в 1844 г. их было 206 с производством 484 тыс. пудов, а в 1848—
1850 гг. — свыше 300 с производством свыше 900 тыс. пудов
сахарного песка. Несмотря на такой быстрый количественный
рост, техника производства была очень невысока, выходы сахара
значительно ниже западноевропейских. Держалась и процве-
тала эта промышленность главным образом крепостным трудом,
дешёвым сырьём да высокими, почти запретительными, пошли-
нами на ввозной сахар.
Тем не менее уже с 50-х годов XIX в. эта сельскохозяй-
ственная промышленность становится одним из главнейших
стремлений крупных капитализирующихся помещиков юго-
запада (Мальцев, Ханенко, граф Бобринский, Потоцкий),
а также первых представителей крупной украинской буржуазии
(Яхненко, Симиренко и др.). Добиваясь монопольного положе-
ния на внутреннем рынке, сахарозаводчики тогда уже начи-
нают требовать от правительства всевозможных льгот, учре-
ждают в 1834 г. свой «комитет сахарозаводчиков» — первая
в России привилегированная сословно-монополистическая орга-
низация сахарной промышленности, получившая впоследствии
широкий расцвет в виде настоящих капиталистических моно-
полий.
Кустарная промышленность. Вместе с ростом в 40—50-х
годах XIX в. капиталистической мануфактуры продолжает раз-
виваться, в особенности в некоторых отраслях, и мелкое товар-
ное производство — крестьянское домашнее производство в
1 См. В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 519—520.
34 П, И. Лященко, т. I
690 разложение хозяйственной системы крепостничества
деревне и ремесло в городе. С развитием рынка к старинным
домашним промыслам прибавляется и ряд новых, вызванных
потребностями города и деревни. Особенно широкое развитие
эти промыслы получают в районах центрально-промышленных
губерний. Распространение старых промысловых навыков среди
населения, при господстве ручной техники на капиталисти-
ческих мануфактурах, способствует развитию работы на дому
как формы той же капиталистической мануфактуры. Дешёвый
труд домашних рабочих, сокращение расходов на помещение
и капитальных затрат на оборудование часто создавали неко-
торые преимущества такой децентрализованной мануфактуры
сравнительно с централизованной. Бывали случаи, что техни-
ческие навыки производства приносились в деревню фабрич-
ными рабочими, и на этой почве возникало мануфактурное
производство с работой «кустаря» на капиталиста-скушцика.
Особенно типичные в этом отношении формы получает
в 40—50-х годах развитие хлопчатобумажной промышленности.
По технике своей хлопчатобумажное производство как ситце-
набивное, так и ткацкое также представляло собой мануфак-
туру, т. е. пользовалось исключительно ручным трудом. При
сравнительной простоте производства, после уничтожения преж-
них монополий в 1772 г., ситценабивное и ткацкое производства
начинают распространяться среди крестьян в виде кустарного
производства, в особенности во Владимирской губернии (в Ива-
нове, Шуе), в Московской и др. Некоторые ткачи-кустари прев-
ращались во владельцев светёлок и в настоящих, довольно круп-
ных «мануфактуристов». С другой стороны, здесь же создавались
технически квалифицированные кадры рабочих, не связанных
с крепостничеством и всё более превращавшихся в профессио-
нальных промышленных рабочих.
В. И. Ленин подробно исследовал процесс образования ткац-
ких «кустарных» промыслов в России и их капиталистическую
сущность. Во главе промыслов стояли крупные капиталистиче-
ские мастерские с сотнями рабочих. Хозяева их производили в
широких размерах скупку сырья (хлопка, пряжи) и частью пере-
рабатывали его в своих мастерских, частью раздавали для
«работы на дому». В основе производства лежал ручной труд,
но уже со значительной специализацией отдельных операций
(окраска пряжи, мотанье её, «снование» пряжи, ткачество, на-
мотка утка и пр.). Экономически такие «светёлки» и избы, где
работали ткачи, представляли лишь «...внешние отделения
мануфактуры»1. Таким образом подготовлялись основные пред-
1 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 339. См. также конкретные фор-
мы образования мануфактур в XVIII в. на примерах развития будущих
крупнейших капиталистических фабрик — Морозова, Бардыгина, Коно-
КРЕПОСТНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
531
посылки развития будущей капиталистической фабрики —
накопление капитала, образование профессионального рабо-
чего, выработка фабрично-заводской машинной техники.
Мы не будем останавливаться в отдельности на каждой из
других отраслей промышленности в их развитии к середине
XIX в. Основным вопросом для всех них, так же как и для
перечисленных выше, был вопрос о перестройке их крепостной
основы на капиталистическую — о переходе к свободному, воль-
нонаёмному и квалифицированному труду, о переходе к улуч-
шенной капиталистической технике, о работе на широкий рынок
на общих началах капиталистической конкуренции, а не на
основе крепостнической монополии и «владельческого права».
Крепостной строй, пока он не был окончательно разрушен,
являлся сильнейшим тормозом для всех этих новых тенденций
развития. Нов самых недрах крепостного хозяйства отдельные
отрасли промышленности, хотя и не с одинаковой скоростью
и успехом, всё же сбрасывали путы крепостного хозяйства.
Итоги развития. Приведём для характеристики этого вопроса
имеющиеся у нас подсчёты для первой половины XIX в.
Общее число заведений и рабочих, а также процент вольно-
наёмных рабочих характеризуются следующими данными (кроме
заводов горных, винокуренных, пивоваренных и мельниц)1: * 1 2
Годы Число заведений Число рабо- чих (D тыс.) % вольно- наёмных рабочих
1770 260 55,3 32
1804 2 402 95,2 47
1812 2 322 119,0 50
1820 4 578 179,6 58
1825 5 261 210,6 54
1860 15 388 565Д 87
В различных отраслях производства процентное отношение
числа наёмных рабочих колебалось очень резко 2:
валова, Хлудова и многих других — во II томе нашей работы «История
народного хозяйства СССР», гл. XV.
1 Составлена по данным Мануфактур-коллегии и департамента ману-
фактур, ЛОЦИА, Архив народного хозяйства, Ведомости о мануфакту-
рах в России за соответствующие годы. См. также Семёнов, Изучение
исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности
с половины XVII в. до 1858 г., т. III, приложение, 1859. Из общих обзоров
о положении мануфактур того времени см. известный обзор академика
Карла Германа (С. Hermann, Coup d’oeil sur I’etat des manufactures en
Russie, Memoires de I’Academie des Sciences, 1822, VIII, p. 448). Ср. также
M. И. Туган-Барановский, Русская фабрика в прошлом и настоящем,
т. I, 1898, стр. 76, 85—86, 89.
2 Составлено по тем же ведомостям департамента мануфактур. См.
также Е. П. Зябловский, Статистическое описание Российской импе-
рии, 1808, стр. 9—73.
532 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Производства Число заведений % вольнонаёмных рабочих
1804 г. 1825 г. 1804 г. 1825 г.
Суконное 157 324 10 18,4
Полотняное 285 196 60 70,8
Хлопчатобумажное 199 484 83 94,7
Шёлковое 328 184 73 83,0
Писчебумажное 64 87 22 24,0
Железное, чугунное, стальное. . . 28 170 28 22,0
Кожевенное 843 1 784 97 93,0
Канатное 58 98 85 92,0
Таким образом, уже к 1825 г. цитаделью крепостного труда
оставались лишь дворянские суконные, металлургические
(железные, чугунные, стальные, преимущественно на Урале),
посессионные, а также писчебумажные помещичьи предприя-
тия. На остальных в подавляющей степени господствовал уже
вольнонаёмный труд. Промышленность во многих своих отрас-
лях уже за 35 лет до реформы переросла свою крепостную
базу и превращалась в «свободную» фабрику.
Несмотря на господство крепостного хозяйства, промышлен-
ность сделала относительно крупные успехи. Русская промыш-
ленность в конце XVIII в. являлась вовсе не тепличным и не
небольшим по размерам растением, а, наоборот, в некоторых
отношениях ставила Россию на одно из видных мест сравни-
тельно с другими странами. Особенно крупных размеров дости-
гала, например, чёрная металлургия, по которой Россия стояла
в начале XIX в. на одном из первых мест. В 1800 г. производ-
ство чугуна в России достигало 10,3 млн. пудов, а в Англии
11—12 млн., причём русский (уральский) чугун был очень
высокого качества. Но уже к 50-м годам XIX в. Россия по про-
изводству чугуна во много раз отстаёт от Англии, в которой
производство чугуна увеличилось до 140,1 млн. пудов, тогда
как в России оно составляло всего 13—16 млн. пудов; впереди
России к этому времени стояли уже Франция и США, а в 1860 г.
Россия стояла по производству чугуна уже на восьмом месте —
давала 17,6 млн. пудов, меньше Австрии (19 млн. пудов) и
Пруссии (27 млн. пудов). К середине XIX в. Россия в про-
мышленном отношении всё более отставала от передовых капи-
талистических стран.
На уральской чёрной металлургии особенно отрицательно
сказались условия крепостного хозяйства, приведшие в 50—
60-х годах XIX в. к упадку этой, прежде высоко развитой,
промышленности. Технический прогресс, который к тому вре-
мени всецело захватывает чёрную металлургию других стран,
хозяйственное развитие национальных окраин
533
почти совершенно не коснулся крепостнической металлургии
Урала. Она попрежнему велась исключительно барщинным
крепостным трудом.
Эта отсталость поддерживалась высокими таможенными
пошлинами, которые, по таможенному тарифу 1822 г., состав-
ляли 250% стоимости железа и 600% стоимости чугуна. Такие
пошлины охраняли русский рынок от конкуренции дешёвых
английских продуктов, но они же вместе с тем обусловливали и
техническую отсталость уральской горной промышленности.
Оплот крепостного хозяйства, Урал, ещё задолго до упадка его
чёрной металлургии обнаруживал все отрицательные послед-
ствия крепостного хозяйства и крепостнической дворянской
политики.
Уральская крепостная горная промышленность в своём раз-
ложении и упадке только наиболее выпукло передавала черты
кризиса других отраслей промышленности в условиях застоя
крепостного хозяйства. Например, другая область господства
крепостного труда и вотчинной мануфактуры, суконное произ-
водство, как мы видели, прошла тот же путь сословных привиле-
гий, покровительственных поставок в казну, таможенной защиты
от иностранной конкуренции, господства крепостного труда
и в результате — полного застоя техники и упадка.
Наоборот, хлопчатобумажная промышленность наиболее
рано и полно перешла на капиталистические рельсы, на новую
технику, на свободный труд, и уже в середине XIX в. переросла
крепостные отношения. Но в то же время эта отрасль промыш-
ленности тем более должна была испытывать на себе все про-
тиворечия, к которым приводило крепостное хозяйство с заро-
ждающимися в стране капиталистическими отношениями.
ГЛАВА XXV
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ
НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН ИМПЕРИИ
В ХУШ И В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Мы уже говорили, что XVIII век и первая четверть XIX в.
были периодом особенно стремительного расширения границ
империи, притом впервые — на запад, за границы собственно
русских земель (Финляндия, Прибалтика, Польша). Кроме
того, быстрое расширение границ государства шло на юг,
534 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
в старые русские земли, на Украину, а также в новороссийские
степи, Крым, па европейский юго-восток (Предкавказье), в За-
кавказье (Картлия, Мингрелия, Дагестан, Азербайджан, Арме-
ния) и, наконец, на азиатский восток (среднеазиатские степи,
Камчатка) вплоть до американского материка (Аляска).
Эти завоевания в значительной части имели в своей основе
жизненные и важные интересы экономического развития Рос-
сии и завершения её национального объединения. Таковы
были, например, окончательное воссоединение с русским наро-
дом украинского и белорусского народов с отвоеванием их
земель от панской Польши, отвоевание старых русских земель
в новороссийских степях и в Предкавказье, закрепление выхо-
дов к Балтийскому и Чёрному морям, в Прибалтике, в Финлян-
дии, в Крыму.
Завоевания на азиатском востоке, в Сибири и в Средней
Азии, а также на Кавказе и в Закавказье носили колониально-
захватнический характер. Но тем не менее в ходе историче-
ского, политического и экономического развития народностей
востока и Закавказья они имели важнейшее для них и прогрес-
сивное значение. Они объединили эти отсталые народности
с громадной империей, вовлекая их в экономические с ней
связи, приобщая их к более высокой культуре и освободив от
подчинения гнёту азиатского деспотизма Турции и Персии.
Мы здесь рассмотрим ход территориального распростране-
ния империи на юг, восток и запад в XVIII—XIX вв. и эконо-
мическую политику царизма на этих окраинах империи.
Борьба с Польшей за Украину, а также за Белоруссию,
неудачно сложившаяся в конце XVII в. для Московского госу-
дарства, продолжалась и в XVIII в. Она закончилась к концу
XVIII в. не только воссоединением с Россией всей Украины и
Белоруссии, но и падением Польши.
В 1772 г. по первому разделу Польши к России отошла зна-
чительная часть Белоруссии, по второму разделу 1793 г. —
вся остальная Белоруссия, Украина, Подолия и восточная
часть Полесья и Волыни, наконец по третьему разделу 1795 г.
Россия получила Литву с Вильно и Гродно, остальную часть
Полесья и Волыни.
Белоруссия и Литва в XVIII—XIX вв. Белоруссия и Литва
после присоединения к России в конце XVIII в. составили шесть
Северо-западных губерний России (Виленскую, Гродненскую,
Ковенскую, Минскую, Могилёвскую и Витебскую).
Однако хозяйственное объединение их с империей было дости-
гнуто не сразу. Литовско-польская шляхта пыталась сохранить
свою самостоятельность и при нашествии Наполеона в Россию
в 1812 г. встала на сторону завоевателя. Война и беспощадные
реквизиции французами скота и продовольствия совершенно
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
535
разорили кростьяиское хозяйство. К тому же в 1820—1822 гг.
последовал ряд неурожаев. Белорусское крестьянство стало
массами бросать своё хозяйство, переселяться и уходить на
заработки во внутренние губернии России. Польское восста-
ние 1830 г. отчасти захватило Литву и Белоруссию, хотя не
приняло здесь массового характера, так как крестьянство не
поддержало восставшую польскую шляхту. В то же время
царское правительство обещало крестьянам освобождение от
крепостничества, но после подавления восстания этого обеща-
ния не выполнило. Зато оно конфисковало все земли шляхты,
участвовавшей в восстании,и стало колонизовать Литву и Бело-
руссию русскими помещиками и их крепостными.
В крепостном помещичьем хозяйстве литовских и белорус-
ских губерний, после упадка его в 20—30-х годах XIX в., стала
особенно усиленно повышаться эксплоатация крепостных кре-
стьян в связи с развитием товарного хозяйства и увеличением
сбыта продуктов за границу. Общий уровень крестьянского
хозяйства был чрезвычайно низкий. При господстве трёхполья
удобрение крестьянских полей было крайне недостаточным
вследствие слабого развития у крестьян животноводства.
Фольварочная система хозяйства помещиков основывалась на
тяжёлом барщинном труде малоземельных крестьян, но мно-
гие помещики в целях интенсификации хозяйства стали орга-
низовывать собственное хозяйство, работающее на дешёвом
наёмном труде безземельных сельских батраков. Такие поме-
щичьи хозяйства достигали значительных успехов, развивали
товарное производство, сбывая на внутренний рынок и за гра-
ницу лён, сало, кожи, щетину, хлеб. От трёхполья эти хозяй-
ства начинают переходить к улучшенным севооборотам, к куль-
туре картофеля и к винокурению. Всё это, однако, не влияло
на улучшение крестьянского хозяйства, которое оставалось
крайне отсталым. Неурожаи и голодовки стали «бытовым»
явлением белорусского крестьянства. Незначительное развитие
местной промышленности (всего к началу XIX в. в Литве и
Белоруссии насчитывалось около 150 промышленных пред-
приятий мануфактурного типа с числом рабочих около 3,5 тыс.,
в том числе вольнонаёмных 1,8 тыс. человек) не давало возмож-
ности внеземледельческих заработков. Из кустарных промыслов
были распространены лишь наиболее простые промыслы по
обработке дерева и выделке деревянных изделий. Не лучше
было положение массы городского населения. Громадная доля
этого последнего состояла из еврейской бедноты, мелких реме-
сленников и торговцев. Крупная еврейская буржуазия вела
более широкую оптовую торговлю сельскохозяйственными про-
дуктами, арендовала имения крупных литовских и польских
помещиков,
536 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Таким образом, присоединённые к России части Литвы и
Белоруссии представляли в крепостной экономике России
XVIII—XIX вв. одну из отсталых экономических её частей,
с невысоким уровнем сельского хозяйства, с крестьянским
хозяйством, задавленным крепостничеством и малоземельем,
со слабым развитием обрабатывающей промышленности. Но
всё же присоединение их к России открыло для белорусского
и литовского крестьянского хозяйства более широкие пути
развития, чем под гнётом панской Польши. Поэтому с разви-
тием капитализма в XIX в. начинается подъём этого района
как составной части русской капиталистической экономики.
Прибалтика. Особое место среди завоеваний XVIII в.,
получивших важнейшее политическое и экономическое значе-
ние, имело завоевание Прибалтики, вошедшей впоследствии
в состав трёх прибалтийских губерний: Эстляндской и Лифлянд-
ской, завоёванных Петром I, и Курляндской, полученной
Россией после третьего раздела Польши.
Ещё Маркс указывал, что Пётр I, «с поразительною сме-
лостью» воздвигнув новую столицу «на первом, завоеванном
им куске Балтийского побережья, почти на расстоянии одного
пушечного выстрела от границы», поставил столицу и свой
трон в такие условия, «в которых он не мог быть обеспечен от
нападений до тех пор, пока все побережье от Либавы до Тор-
нео не было покорено, что было завершено лишь в 1809 г. —
завоеванием Финляндии» х. Таким образом, завоевание При-
балтики и Финляндии вызывалось в первую очередь стратеги-
ческими соображениями и целями, но в то же время получало
и громадное экономическое значение. Через балтийские порты
Россия впервые получала выход к западным, отчасти незамер-
зающим морям и могла сбывать своё сырьё за границу. С тех
пор Петербург, Рига, Ревель, Либава становятся важнейшими
портами заграничной торговли, а затем и крупнейшими центрами
промышленности.
Прибалтийские губернии унаследовали от далёкого прош-
лого разнородный этнический состав населения, отразившийся
впоследствии и на его социальных группировках. Масса корен-
ного, преимущественно сельского, населения принадлежала
к латышам (в Лифляндии и в части Курляндии), литовцам
(в южной части Курляндии), эстам (в Эстляндии). Завоевание
Прибалтики в XIII в. немецкими Ливонским и Тевтонским
рыцарскими орденами передало господство над массой мест-
ного населения в руки немецких рыцарей, превратившихся
впоследствии в господствующий землевладельческий класс
немецкого дворянства и баронов, под крепостным гнётом кото-
1 К, Marx, Secret diplomatic history, p. 88.
хозяйственное развитие национальных окраин
537
рого находилось латышское и эстонское крестьянство. Благо-
даря выгодному приморскому положению и возможностям
заграничного сбыта баронско-дворянское крупное хозяйство
стало ещё в XVIII в. переходить к производству сельскохозяй-
ственных продуктов на рынок, к расширению запашек, к интен-
сивному хозяйству — винокурению, льноводству, животно-
водству. Городская промышленность до XIX в. была сравни-
тельно мало развита, хотя города уже в XVIII в. получили
некоторые права самоуправления, и в них стала развиваться
городская, преимущественно немецкая, буржуазия. Стали также
развиваться и помещичьи крепостные мануфактуры — вино-
куренные, ткацкие и пр.
На почве такой экономики страны крепостной гнёт в хозяй-
ствах прибалтийских помещиков и баронов получил особо
тяжёлые формы. Крестьянин, латыш или эст, был обязан
помещику барщиной — работой на барской земле со своими
лошадьми и волами в течение определённого количества дней,
обычно 3—4 дня в неделю, а в период полевых работ, сенокоше-
ния и пр. был обязан также и «экстраординарной» барщиной,
без определённого срока, до полного окончания работ на по-
мещичьей земле. Кроме того, крестьяне были обложены и дру-
гими видами барщинных работ, например подводной повин-
ностью, а также оброчными повинностями. Во время швед-
ского владычества XVI—XVII вв. шведское правительство
пыталось подорвать феодальное господство баронской немец-
кой знати путём введения закона о «редукции», т. е. о возврате
государству имений, пожалованных королями частным лицам,
а также путём регулирования крестьянских повинностей
введением так называемых «вакенбухов», куда должны были
заноситься размеры барщины и оброков.
Русское царское правительство после завоевания Прибал-
тики в целях привлечения на свою сторону немецкого дворян-
ства подтвердило грамотами 1710—1712 гг. все прежние его
права и обещало отмену шведских «редукций». Поэтому к на-
чалу XIX в. крепостной режим, в особенности в связи с даль-
нейшим ростом товарного хозяйства, ещё более усиливается.
Остзейские бароны на основе законов о майоратах сохраняли
свои имения в руках небольшой кучки привилегированных
фамилий. В то же время масса крестьянства полностью обез-
земеливалась и переходила на не менее тяжёлое положение
батраков. В связи с этим в конце XVIII и начале XIX в. в при-
балтийских губерниях проходит волна крестьянских восстаний,
подавляемых вооружённой силой.
Царское правительство, боясь дальнейшего развития вос-
станий, решило провести некоторые аграрные реформы. Уже
Екатерина II законом 1765 г. несколько ограничивает произвол
538 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
помещиков (воспрещение продавать крестьян, как скот, на
базарах и за границу, ограничение повинностей и телесных
наказаний и пр.). В 1803 г. в Петербурге был образован особый
комитет по «улучшению быта» прибалтийских крестьян. Выра-
ботанный комитетом закон 1804 г. признавал крестьян прикреп-
лёнными не к личности помещика, а к земле, почему продажа
крестьян без земли не допускалась, крестьяне признавались
пожизненными' владельцами своих наделов, восстанавлива-
лись шведские вакенбухи для регулирования повинностей.
Но этот закон, хотя не строго и не повсеместно применяв-
шийся, вызвал протесты со стороны помещиков. Он ставил хоть
некоторые ограничения стремлениям помещиков к увеличению
барщинной эксплоатации крепостных крестьян. В условиях
зарождающегося капитализма прибалтийские помещики стали
приходить к заключению, что более выгодвым для них был бы
переход к вольнонаёмному.труду, если обставить «освобожде-
ние» крестьян соответствующими условиями. Действительно,
законами 1816—1819 гг., введёнными в трёх прибалтийских
губерниях, крестьяне были признаны свободными, но без
наделения землёй, так как вся земля была признана собствен-
ностью помещиков. «Освобождённые» крестьяне получали право
заключать по добровольным соглашениям с помещиком дого-
воры об аренде его земли и о работе на барской пашне. Факти-
чески крепостные отношения сохранились и после реформы.
Помещичье хозяйство применяло не вольнонаёмный труд,
а труд полукрепостных крестьян, «рабочих с наделом». За
помещиками-дворянами сохранились права юрисдикции и кон-
троля над крестьянами и их самоуправлением, право подвергать
их телесным наказаниям. За дворянством сохранялись не только
широкие права сословного самоуправления, но и выборной
дворянской полиции (до 1888 г.), чего не было даже в крепостной
России.
Развитие товарно-денежного хозяйства стало приводить
к усилению распашек на помещичьих землях, к интенсифика-
ции, к переходу к многополью, к пропашным культурам, к раз-
витию винокурения и животноводства. В связи с этим поме-
щики стали стремиться к дальнейшему обезземеливанию кре-
стьян. Часто крестьянские участки присоединялись к поме-
щичьим, «мызным»; крестьяне пролетаризировались, пол-
ностью разорялись. Стало развиваться переселение во внутрен-
ние губернии. Некоторые улучшения были введены законом
1-849 г. с заменой барщины оброком и облегчением повинностей.
Общие буржуазные реформы 60-х годов XIX в. мало косну-
лись прибалтийского крестьянства, и только в 1864—1866 гг.
были введены некоторые общеимперские реформы (преобразо-
вание волостного и городского самоуправления, суда и пр.).
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
539
Но и после этого привилегированное положение остзейского
дворянства и бесправное положение крестьянства сохрани-
лись даже в большей мере, чем в остальной России.
Господство землевладельческого дворянства и бесправное
положение сельского населения не могли способствовать раз-
витию здесь промышленности, за исключением связанной
с сельским хозяйством. Немецкие бароны стремились удержать
в деревне дешёвую рабочую силу. Положение мелкой город-
ской буржуазии было бесправное. Только немецкое население
пользовалось некоторыми правами цехового ремесленного
устройства, латыши, эсты и др. могли работать в городах лишь
в качестве чернорабочих, прислуги. Только к середине XIX в.,
в связи с увеличением ввоза через балтийские порты иностран-
ного сырья (каменного угля, чугуна, хлопка, шерсти и пр.),
начинают развиваться здесь некоторые отрасли промышлен-
ности, как-то: хлопчатобумажная (в том числе крупнейшая
в России Кренгольмская мануфактура в Нарве), суконная,
металлургическая, судостроительная и др. Балтийские порты
начинают сразу после присоединения их играть важнейшую
роль в экспорте сельскохозяйственного сырья из внутрен-
них губерний, равно как и в импорте в Россию заграничных
промышленных товаров. Так, уже в конце XVIII в. Рига зани-
мает второе место по торговым оборотам среди всех русских
портов (в 1797 г. Петербург — 51,5 млн. руб., Рига — 12,8 млн.
руб., а все балтийские порты без Петербурга—187 млн. руб.
против 764 тыс. руб. оборотов всех черноморских портов).
К прибалтийским окраинам царской России относилась
также Финляндия. Хотя часть Финляндии (Выборгская губер-
ния) отошла к России ещё при Петре I в результате Северной
войны (1721 г.), но вся Финляндия была окончательно завоё-
вана лишь в 1809 г. Этим была обеспечена безопасность подсту-
пов к столице империи. Стратегические же соображения отчасти
были положены в основу политики царизма в отношении Фин-
ляндии в первые годы завоевания: Финляндия была присоеди-
нена Александром I к России как особое княжество, с особой
конституцией и с самостоятельным сеймом. По словам Ленина,
Александр I этим хотел «...привлечь на свою сторону финлянд-
цев, бывших подданных шведского короля...» х, и обеспечить
тем самым безопасность границы государства. Финляндия
не имела своего войска, но все основные стратегические пункты
страны и крепости были заняты русскими войсками и гарнизо-
нами. В то же время Финляндия сохраняла свою особую валюту
и чеканку монеты, свою денежную систему, свой Государствен-
ный банк. Она имела свою систему податей ц налогов. От
1 В. И. Ленин, Соч., т. 5, изд. 4, стр. 233,
540 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
империи она была отделена таможенной границей и имела
особую таможенную систему с отличным от России таможен-
ным тарифом.
Таким образом, Финляндия по экономической и социальной
структуре своего народного хозяйства значительно отличалась
от народного хозяйства империи и была с ним сравнительно
слабо связана.
Слободская Украина. После присоединения Украины к Рос-
сии её заселение и хозяйственное освоение происходили в раз-
личных частях не одновременно и с различным успехом. Наибо-
лее рано стала заселяться так называемая Слободская Украина
(Харьковская губерния).
Находясь уже с начала XVII в. номинально под властью
Москвы, она представляла собой в это время ещё «дикое поле»,
т. е. незаселённую степь, где кочевали татары да были редкие
сторожевые посты московских ратных людей. В середине XVII в.
здесь впервые появляются земледельческие поселенцы, «чер-
касы», приходившие сюда из-за польского правобережья
Днепра и из Литвы, «хлопы», бежавшие из литовско-польской
панской неволи. В 1654—1655 гг. они основали здесь первое
поселение городского типа, Харьков. Московское правитель-
ство покровительствовало заселению края черкасами, предо-
ставляя им права самоуправления, вольной заимки земель,
пользования рыбными угодьями, свободу винокурения, право
свободной торговли «безданно-беспошлинно». За всё это чер-
касы, которые принесли с собой свои формы военно-казацкого
устройства и быта, обязаны были защищать границы госу-
дарства и участвовать в военных походах (в азовских походах
Петра I, в Северной войне, в походах в Крым). В течение
XVIII в. черкасы постепенно теряют своё самостоятельное
военно-казацкое устройство: ограничиваются права свободной
заимки; население облагается общерусскими податями.
К середине XVIII в. Слободская Украина теряет положение
военизированной окраины, будучи уже окружена с востока и
юга новыми поселениями русских, украинцев, сербов и др.
Быстро происходит её заселение: в 1773 г. в ней имелось уже
677 поселений с 666 тыс. жителей. Земледелие становится
главной отраслью народного хозяйства. Большое распростра-
нение получают винокурение (в Харьковском наместничестве
в 80-х годах XVIII в. было 976 винокуренных заводов), а также
смолокурение с вывозом спирта и смолы не только внутрь импе-
рии, но и за границу х. Большое значение имели некоторые
кустарные промыслы (кожевенный и др.). Вместе с тем быстро
укрепляются и расширяются торговые связи с московскими
1 Д. И. Багажей, Русская история, т. II, стр. 69, 107, 132 и др.
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН 54 Г
районами: ярмарки Слободской Украины ведут обширную
торговлю товарами со многими отдалёнными районами России
и даже с заграницей.
При таком ходе хозяйственного развития края резко меня-
лись и земельные отношения населения. Вольная заимка
в Харьковщине исчезает к половине XVIII в. Местная казац-
кая старшина и богатые русские землевладельцы захватывают
или скупают казачьи заимки и земли, поселяя на них крепостных
крестьян. К концу XVIII в. имелись уже громадные крепостни-
ческие латифундии, например князей Голицыных с 4 500 кре-
постными, Кондратьева с 5 958, Тевяшевых с 4 250 и масса
владельцев —с 1000—1500 крепостными.
Левобережная Украина. Левобережная Украина (офи-
циально носившая название «Малороссии» в составе губерний
Черниговской и Полтавской) после «запустения» XV в. начи-
нает в XVII в. особенно значительно заселяться беглыми
крепостными, которые уходили от польских панов из Украины
и Белоруссии. К XVII—XVIII вв. в ней имелись кроме ста-
рых городов, как Чернигов, Переяслав, Стародуб и др., также
новые, быстро заселявшиеся города, как Нежин, Черкасы,
Батурин, Конотоп, Глухов, Кролевец и др. Сначала будучи
«полковыми» городами казачества, эти города постепенно пре-
вращались в крупные местные торговые и ярмарочные пункты.
С присоединением к России, и особенно с XVIII в., в Лево-
бережной Украине вместо прежнего выборного гетманства
начинает вводиться русское управление путём назначения
гетманов, приверженцев Москвы. Позднее учреждается «мало-
российская коллегия» как руководящий орган управления. При
Екатерине II гетманство уничтожается вовсе, и в 1782 г. вво-
дится общерусское управление. Уничтожаются таможни с Рос-
сией, вводятся общие законы, обложение подушной податью
и пр.
В течение XVIII в., особенно во второй половине его, в Лево-
бережной Украине происходят глубокие сдвиги в земельных
отношениях. Вместо прежнего преобладания казачьего населе-
ния с «вольным» долевым землевладением относительно круп-
ных размеров идёт усиленный рост крестьянского населения
со значительным удельным весом малоземельных и безземель-
ных дворов. Одновременно с этим казачья старшина, украин-
ское дворянство, а также великорусское дворянство захваты-
вают казачьи и крестьянские земли, закрепощая сидевших на
них крестьян. Уже в 1739 г. войсковой канцелярией был запре-
щён свободный переход крестьян от одного помещика к дру-
гому. Это запрещение было в 1742 г. отменено Елизаветой,
вместе с чем было запрещено великорусским помещикам «закреп-
лять» за собой украинских крестьян. Однако политика закре-
542 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
пощения продолжалась. В гетманство Разумовского (1750—
1764 гг.) масса селений была обращена в «вечное потомствен-
ное владение» казачьей старшины и помещиков. Право пере-
хода крестьян было ограничено, и всё имущество их при пере-
ходе оставалось за помещиком. При Екатерине II право пере-
хода было в 1783 г. окончательно отменено, и, таким образом,
введено русское крепостное право Ч
К этому времени почти исключительными занятиями населе-
ния стали земледелие и скотоводство. Продукты их — хлеб,
пенька, мёд, кожи, щетина и др. —сбывались помещиками и
крестьянами на многочисленных ярмарках, откуда направля-
лись в порты и за границу. Значительное развитие получили
кустарные промыслы. Из промышленных предприятий наибо-
лее распространены были винокуренные заводы; имелась парус-
ная фабрика, устроенная ещё Петром I в Почепе, и ряд мелких
мастерских (стеклянных, кожевенных и др.).
Правобережная Украина. Правобережная Украина (быв-
шие Киевская, Подольская и Волынская губернии), перешед-
шая к России в 1793—1795 гг., ещё во второй половине XVII в.
подверглась сильному опустошению поляками в связи с вос-
станием Хмельницкого и его войнами в союзе с турками против
Польши (1648—1649 и 1651—1654 гг.). Казачье и крепостное
украинское население бежало за Днепр, в Московское госу-
дарство. Хозяйство было разорено. Только с начала XVIII в.,
при польском короле Яне Собесском, начинается усиленная
польская крупноземлевладельческая колонизация Право-
бережья. Крупные польские магнаты, а за ними более мелкая
шляхта вновь захватывали и получали здесь крупные земельные
владения. Для организации крупного хозяйства нехватало
рабочих рук, почему помещики стали заселять свои земли,
привлекая на них крестьян из других местностей. Этим путём
шло образование особых поселений, «слобод». Поселявшиеся
в них крестьяне не считались крепостными, а селились на основе
долгосрочных договоров с некоторыми личными и экономи-
ческими льготами, как, например, освобождение на несколько
лет от податей, денежные пособия и т. п., и с точным исчисле-
нием повинностей и отработков в пользу землевладельца (так
называемые «инвентари»). Благодаря этому Правобережье уже
к середине XVIII в. было довольно густо заселено крестьянами.
Но когда крестьянство прочно осело на землю и когда кончи-
1 Основным первоисточником по изучению хозяйства Левобережной
Украины XVIII в. является произведённая в 1765 г. так называемая «Ру-
мянцевская опись» населения городов и имений. См. «Записки Чернигов-
ского статистического комитета», т. I, 1866; Д. И. Багалей, Генеральная
опись Малороссии, «Киевская старипа», 1883; А. М. Лазаревский, Опи-
сание старой Малороссии, 1888.
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
543
лись сроки договоров, землевладельцы етали обходиться без
новых договоров. Они лишали крестьян прежних льгот и
закрепощали их на общих основаниях польских крепостных
отношений. На этой почве усиления крепостного гнёта в 1730—
1768 гг. вновь возобновились крестьянские движения против
панов и польской шляхты, так называемое «гайдамачество».
Особенно сильное восстание гайдамаков («колиивщина») было
в 1768 г. Когда Правобережье Украины в 1793 г. перешло
к России, оно представляло собой область преобладания круп-
ного польского поместного землевладения с крайне измель-
чённым крестьянским землевладением и с тяжёлыми формами
крепостничества. Например, в Киевской губернии, по пе-
реписи 1797 г., из всего населения в 533 тыс. человек числилось
помещичьих крепостных крестьян 444 тыс. т. е. крепостных
было до 83% всего населения.
Сельское хозяйство Правобережья по своему техническому
уровню быстро выдвигается на одно из первых мест сравни-
тельно с другими районами. С 40-х годов XIX в. в помещичьих
хозяйствах начинает развиваться свеклосеяние, строятся сахар-
ные заводы. В связи с этим изменяется система хозяйства,
изживается трёхполье, заменяемое плодосменом, улучшается
техника обработки земли, вводится удобрение и т. п.
В металлургической промышленности вторая половина
XVIII в. была периодом наибольшего распространения фео-
дально-крепостнических предприятий и концентрации их в ру-
ках крупных польских магнатов (граф Потоцкий, князь Попин-
ский и др.). Рост помещичьих металлургических предприятий
стал дальнейшим орудием закрепощения крестьян и рабочих.
Но уже с начала XIX в. крепостная металлургия начинает
падать в связи с общим разложением крепостничества и пере-
ходом помещичьего предпринимательства на более выгодные
отрасли (сахарные заводы и др.)1 2.
Степная Украина. Несколько позже началась колонизация
степных областей Украины. Только после отвоевания от Тур-
ции южного Правобережья от Днепра до Буга (по Кучук-
Кайнарджийскому миру 1774 г.), после уничтожения Запорож-
ской Сечи (1775 г.) и присоединения Крыма (1783 г.) началась
систематическая колонизация степных областей Причерно-
морья и Приазовья. В 1803 г. население Екатеринославской
губернии исчислялось в 666 тыс., Херсонской — в 370 тыс.3
1 И. И. Фундуклей, Статистическое описание Киевской губернии,
ч. I, 1852, стр. 177—179.
2 А. П. Оглоблин, К истории металлургии на Правобережной Украине
в первой половине XIX в., «Труды Киевского государственного универ-
ситета», исторический факультет, 1939, т. I.
3 Д. И. Багалей, Колонизация Новороссийского края, стр. 76.
544 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
В 1844 г. в четырёх так называемых «новороссийских» губер-
ниях числилось населения 3 127 тыс. человек обоего пола, в том
числе в Екатеринославской 776 тыс. и в Херсонской 850 тыс.
Поселенцы записывались вначале в особые гусарские и казачьи
полки, по типу военно-земледельческих поселений. Кроме
основной массы переселенцев из Украины, а также из Велико-
россии (Воронежской губернии) большое значение для заселе-
ния и освоения края имела иностранная колонизация. В 1752 г.
было образовано первое военно-земледельческое поселение
австрийских сербов («Новосербия», бывшей Херсонской губер-
нии), в 1774 г. —греческие поселения, затем — болгарские,
немецкие и др. . ... -
Вместе с крестьянской колонизацией быстро развивалась и
дворянская землевладельческая колонизация путём раздачи
дворянам громаднейших латифундий в десятки тысяч десятин.
Всего за первые 12 лет после присоединения Степной Украины
Екатерина II роздана дворянам свыше 4,5 млн. десятин земли.
Ещё более усиленная раздача земель стала производиться
в начале XIX в. в целях разведения тонкорунного овцеводства.
Крупным дворянам и иностранцам (князья Воронцов, Кочу-
бей, графы Строганов, Канкрин, Потоцкий, герцог Ангальт-
Кетенский, иностранцы Фейн, Корине, Филиберт, Вассал и др.)
раздавались громадные латифундии в десятки и сотни тысяч
десятин земли с обязательством разведения мериносовых
овец. Правительство закупало мериносовых овец за границей
и распространяло их среди крупных землевладельцев. К 40-м
годам XIX в. в Степной Украине насчитывалось до 7 млн.
голов овец, из них половина мериносовых. Крупнейшие овце-
воды, как иностранные колонисты Фейн и Филиберт, имели
по 100 тыс. и более голов овец.
Несколько позже стало развиваться хлебопашество, кото-
рое благодаря близости портов быстро приобрело широкий
товарный характер. Ещё в 80-х годах XVIII в. хлеба собира-
лось здесь всего 230—240 тыс. четвертей, в 1846—1847 гг.
собрано было 8—8,8 млн. четвертей. Хотя в 40-е годы XIX в.
пшеница ещё не вытеснила здесь овечьи пастбища и степную
целину, посевы её быстро росли. Главными производителями
зерна становились крупнопосевное крестьянское и помещичье
хозяйства. Вывоз хлеба из степных губерний к черноморским
портам и за границу к 40-м годам достигал уже 1,5 млн. чет-
вертей (15 млн. пудов) А
Развитие товарного зернового производства, крупные посевы
пшеницы при незначительности населения вообще и особенно
1 А. А. Скалъковский, Опыт статистического описания Новорос^,
сийского края, г. II, 1853, стр. 92—94 и 97, '
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
545
крепостного (из 3127 тыс. всего населения помещичьих кре-
стьян было лишь 658 тыс.) обусловливали рост применения
сельскохозяйственных машин и наёмного труда, повышение
техники и пр. Так в степях ранее, чем в других районах, закла-
дывались основы капиталистического сельского хозяйства.
Что касается промышленности, то она в первой половине
XIX в. была развита здесь слабо. Хотя каменный уголь в Дон-
бассе был открыт в 1790 г., а в Луганске в 1795 г. был основан
чугунолитейный завод, тем не менее громадные богатства
Донбасса и Криворожья ещё не были вскрыты и не разрабаты-
вались. Основными отраслями промышленности оставались
лишь связанные с сельским хозяйством сахароваренные и вино-
куренные заводы. Развиты были кустарные промыслы по
обработке кожи, пеньки, табака и пр.
Таким образом, в дореформенную эпоху, до серединыХ1Х в.,
Степная Украина (так же как Северный Кавказ, Заволжье
и др.) представляла собой ещё колонию с наличием свободных
земель, с исключительным производством сельскохозяйствен-
ных продуктов, сбываемых в обмен па промышленные изделия
метрополии. Такие же экономические отношения колонии и
метрополии отчасти сохранялись и в начальный период капи-
тализма х. Однако дальнейшее развитие капитализма резко
изменяло прежние отношения. Формирование на Украине таких
крупных промышленных центров общеимперского значения,
как Криворожский металлургический район, Донбасс, юго-
западный свеклосахарный район, строительство первокласс-
ных, общеимперского значения портов (Одесса, Николаев,
Херсон и др.), строительство (уже с 60-х годов XIX в.) сети
железнодорожных линий, быстрый рост посевной площади и
вывоза хлеба на внутренний и внешний рынки, не говоря уже
об общей экономической политике — денежном обращении,
податной политике, — всё это неразрывно и органически свя-
зывало экономику Украины с общей капиталистической эко-
номикой российского капитализма. В свою очередь развитие
этого последнего неизбежно включало как неразрывную и орга-
ническую его часть украинскую промышленность, сельское
хозяйство, украинский пролетариат, крестьянство и пр.
Бессарабия. В 1812 г. по Бухарестскому миру (закончив-
шему русско-турецкую войну 1806—-1812 гг.) Россия получила
Бессарабию как часть находившегося в вассальной зависимости
от Турции Молдаванского княжества.
Бессарабия, так же как и вся Молдавия, была перво-
начально заселена преимущественно остатками древних болгар,
славянских племён — уличей и тиверцев — и других народ-
1 См. Б. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 519—520.
35 П. И. Лященко» т. I
546 разложение хозяйственной системы КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ностей, а впоследствии стала заселяться молдаванами, украин-
цами, русскими. Этот пёстрый состав населения образовался
вследствие того, что Бессарабия лежала на пути прохода
кочевников из южнорусских степей на Дунай, к границам
Римской империи. Ещё Геродот, описывая Бессарабию, её
плодородие и обилие хлеба, указывал, что здесь жили скифы,
кимвры^ впоследствии пограничные части стали заселяться
римскими колонистами; в III в. здесь проходили готы, в V в. —
авары (обры), затем болгары и, наконец, упоминаемые в наших
летописях славянские племена — уличи и тиверцы. Послед-
ние достигли высокой степени земледельческой культуры,
имели свои города (Белгород, ныне Аккерман). Но страна
продолжала разоряться новыми кочевниками — уграми, полов-
цами, ногайцами. В XV в. Бессарабия вошла в состав Молда-
ванского княжества, находившегося в вассальной зависимости
от Турции. Последняя имела здесь ряд крепостей (наиболее
сильная — Хотинская), которые являлись важными военными
базами в борьбе Турции против Польши и Московского госу-
дарства.
Необычайное плодородие почвы и благоприятный климат
способствовали издавна развитию здесь земледелия. Но господ-
ство молдаванской и румынской землевладельческой знати,
бояр и господарей, основывавшееся на архаических средне-
вековых законах и поддерживавшееся турецким режимом,
держало страну в крайней нищете. Массы крестьянства, так
называемые царане, хотя и считавшиеся с XVIII в. лично
свободными, фактически не имели права перехода от одного
землевладельца к другому и находились в полной экономи-
ческой зависимости от крупных землевладельцев-бояр. Со-
гласно закону молдаванского господаря Георгия Гика 1775 г.,
дополненному русским царским законодательством 1818 г.,
бессарабский крестьянин, живший на боярской земле, должен
был отбывать номинально 24-дневную (впоследствии умень-
шённую до 12-дневной) барщину в год, фактически исчисляе-
мую по «урокам» и поэтому во много раз большую. Кроме того,
он должен был отдавать в пользу помещика десятину всех
своих доходов от земли и скота, обязан был «сгонной» повин-
ностью по починке дорог и мостов и пр. До половины всей
земли находилось в собственности небольшой кучки дворян;
большая масса земли принадлежала также монастырям и церк-
вам как дар набожных молдаванских господарей и бояр.
После занятия Бессарабии Россией царское правительство
в 1831 г. ввело так называемый «органический регламент»,
которым было разрешено, с некоторыми ограничениями, право
перехода крестьян. Но повинности остались чрезвычайно
большими, хотя и исчислялись согласно обычаю попрежнему
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН 547
в 12-дневной барщине: по исчислениям Маркса, валашский
крестьянин отдавал помещику из 140 рабочих дней в году 56,
т. е. 40% рабочего времени, а в Молдавии, по свидетельству
одного помещика того времени, 12 барщинных дней составляют
365 дней в году. Посредством этого кодекса, говорит Маркс
по поводу «органического регламента», «...Россия одним уда-
ром завоевала магнатов дунайских княжеств и стяжала одобри-
тельные рукоплескания либеральных кретинов всей Европы» Ч
Наконец, законами 1841 и 1846 гг. царане были переведены в
разряд «свободных обывателей», но с полной экономической
и земельной зависимостью от помещика.
Эти законы сохранились до 1861 г., когда была произведена
общая крестьянская реформа. Царское правительство сохра-
нило власть привилегированных землевладельческих классов, на
которых оно опиралось в освоении края, а помещики стреми-
лись к уменьшению наделов крестьян. Царапе получили семей-
ные участки земли размером в среднем 2—2,5 десятины. Ещё
менее были обеспечены так называемые резеши. Участки резе-
шей — пармаки 1 2 — принадлежали им на правах собствен-
ности, но вследствие дробления земли были настолько малы,
что у некоторых резешей доля приходящейся им земли была
в несколько вершков ширины (длиной же во весь участок,
находившийся в общем владении). Так образовались группы
резешей-пармаков с участками измельчённых полос, вроде
русской общины. Поэтому индивидуальное хозяйство на этих
участках было невозможно, и у резешей-пармаков сохрани-
лось общинное владение, а большая часть их полностью обез-
земеливалась.
Тяжёлое положение земледельческого населения усугуб-
лялось почти полным отсутствием обрабатывающей промыш-
ленности. После завоевания Россией Бессарабия начинает
быстро колонизоваться украинскими и русскими поселен-
цами, посевная площадь быстро растёт, особенно под куку-
рузой и пшеницей, развиваются овцеводство, табаководство,
виноградарство, виноделие и пр. Объединённая с 60-х годов
XIX в. с имперйей железнодорожными путями и связанная
пароходными сообщениями с портами (Одессой, Николаевом),
Бессарабия становится богатой житницей, дающей на внутрен-
ний рынок и на экспорт пшеницу, кукурузу, льняное семя,
шерсть, табак и пр. (вывоз кукурузы из Бессарабии давал до
10% всего экспорта).
1 К. Маркс, Капитал, т. I, 1949, стр. 243.
2 Пармак — местная мера длины, равна по величине суставу боль-
шого пальца руки, т. е. менее 1 вершка; 8 пармаков составляют палму,
8 палм — домнешетскую сажень, немного более русской сажени (2 м).
54S РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Присоединение Крыма. Вслед за занятием южных степей
Россия по Кучук-Кайнарджийскому миру добивается незави-
симости Крыма от Турции, а затем, в 1783 г., полностью при-
соединяет его.
Крым был ещё в 1239 г., во время похода Батыя в русские
степи, занят татарами. Расселившись главным образом в степ-
ной полосе Крыма, татары-кочевники занимались здесь коче-
вым скотоводством, сохраняя обычные формы феодального
деления на племена и роды, с вассальной зависимостью от
наиболее крупных феодальных фамилий. Вначале крымские
татары составляли особый улус Золотой Орды, но с её распа-
дом образовали независимое ханство. После завоевания тур-
ками Византии (1453 г.) и занятия ими берегов Чёрного моря
Крымское ханство признало вассальную зависимость от Тур-
ции. С тех пор Крымское ханство стало орудием борьбы Тур-
ции в её многочисленных войнах с Россией. Вместе с тем и рус-
ское государство уже с конца XVII в. усиленно добивается
завоевания Крыма, что и осуществляется окончательно при
Екатерине II.
С этих пор Крым вместе с южнорусскими степями — одна
из богатейших колоний царской России. После завоевания
в Крыму начинают устанавливаться русские порядки и коло-
ниальный режим. Прежде всего у населения отбираются обшир-
ные и ценные земли и происходит раздача их русским вельмо-
жам и дворянам. По официальным данным, за 12 лет Екатери-
ной было отнято у крестьян-татар и роздано дворянам до
288 тыс. десятин. Кроме плодородных чернозёмных степных
земель отбирались и ценные приморские земли, а население
оттеснялось в малоплодородные предгорья. В 1796 г. на Крым
было распространено крепостное право. Татарская знать,
«мурзы», получила права дворянства, а вместе с тем часть
земель и право владеть крепостными. Расхищение земель,
колониальный режим и крепостничество вызывали усиленную
эмиграцию татар из Крыма в Турцию. Богатый и заселённый
Крым стал обезлюдиваться. Для усиления заселения земель
правительство начинает организовывать переселение сюда рус-
ских крестьян, а также иностранную колонизацию. Большие
участки отводятся для овцеводства и посевов пшеницы. Во
время Крымской войны массовое выселение татар с крымского
побережья усилилось и расхищение земель продолжалось.
Таким образом, судьба этой богатейшей колонии России мало
чем отличалась от судьбы Башкирии и других «внутренних
колоний». Со второй половины XIX в. крымские степи стано-
вятся местом усиленной земледельческой колонизации и бога-
тейшей житницей, снабжающей русский экспорт лучшими
сортами пшеницы.
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
549
Кавказ и Закавказье. Окончательным завоеванием Россией
Кавказа и Закавказья в XVIII—XIX вв. завершается длитель-
ный исторический процесс проникновения сюда русских, на-
чало которого, как мы указывали выше, относится ещё
к X—XIV вв.
Этот процесс, в особенности со времени расширения на
восток русского государства, был обусловлен стремлением
пробиться к старому торговому «шёлковому» пути с запада
в Индию и к «сказочным» её богатствам. Поэтому, особенно
после овладения всем волжским путём и выходом к Каспию,
военный натиск царизма первоначально направлялся вдоль
берега Каспийского моря, к Тереку, Дербенту, в Дагестан,
Персию. Стремление наладить через этот путь торговые отно-
шения с Востоком вызывало необходимость военной защиты и
колонизации этих районов. Низовья Терека издавна стали
заселяться выходцами донского казачества. В 1534—1584 гг.
здесь было создано особое Терское казачье войско, с возведе-
нием линии укреплений. Этот военно-колонизационный натиск
царизма особенно усиливается в XVIII в. Дербентские и пер-
сидские походы Петра I (1722 г.) окончились занятием Дер-
бента и Баку, потом, однако, оставленных русскими. Уже тогда
русских стала привлекать в Баку нефть.
Несколько позже происходит завоевание западной части
Предкавказья — бассейна реки Кубани. Существовавшее ещё
в X в. на Таманском полуострове славянское Тмутараканское
княжество было в XIII в. завоёвано монголами. С XV в. этот
край подпал под власть турок. Но уже в конце XVII в. на Таман-
ском полуострове появляются русские поселения, которые
впоследствии образуют особое черноморское казачье войско.
В 1783 г. к России были присоединены Тамань и земли на реке
Кубани. Вдоль новой границы были образованы укреплённые
линии так называемых «линейных» казаков, которые в 1860 г.
были слиты с черноморскими казаками в кубанское казачье
войско. Таким образом, к концу XVIII в., в 1763—1792 гг.,
укреплённая военно-казачьей колонизацией русская граница
проходила по рекам Кубани и Тереку от Чёрного до Каспий-
ского моря.
Отсюда вдоль идущих с гор притоков этих рек царизм с конца
XVIII и с начала XIX в. производит завоевание Кавказа
с севера: в 1791—1825 гг. — Большую Кабарду, в 1806—
1821 гг. — Дагестан, в 1806 г. — ханства Кубинское и Бакин-
ское (от Персии), в 1828 г. — Карачай, в 1858 г. — Чечню
и в 1862—1863 гг. — Черкесию (от Турции). Таким обра-
зом, завоевание этих горских племён потребовало почти сто-
летия. Вслед за завоеванием Предкавказья его плодород-
нейшие земли, отнятые от оттеснённых в горы жителей,
550 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
становятся объектом казачьей, крестьянской и помещичьей
колонизации.
С 1783 г. начинается раздача именитому дворянству (гра-
фам Воронцову, Чернышёву, Безбородко и др.) крупных
поместий: за первые 12 лет здесь было роздано свыше 600 тыс.
десятин земли.
Одновременно с военно-колонизационным натиском на Кав-
каз с севера начинает происходить присоединение Закавказья и
завоевание его с юга. Здесь завоевание облегчалось тем, что
феодальная разобщённость и междоусобная борьба много-
численных феодальных владельцев (Картлии, Кахетии, Мин-
грелии, Имеретии, Гурии и др.) при угрозе со стороны Турции
и. Персии вызывали в некоторых случаях необходимость «сбли-
жения» с Россией. Поэтому, когда в 1768 г. началась война
России с Турцией, Грузия, принуждённая выбирать либо
разгром со стороны Турции, либо сближение и зависимость от
России, избрала как «меньшее зло» последнее. Во время войны
в Грузию были двинуты небольшие отряды царских войск,
не оказавшие союзным грузинским войскам никакой помощи.
После победы России над Турцией (Кучук-Кайнарджийский
мир 1774 г.) Грузия заключила русско-грузинский трактат
1783 г., по которому сохраняла свою независимость во внутрен-
них делах, но признала себя в международных отношениях
вассалом России. Этим предполагалось достичь свободного
объединения с Россией на основе военной защиты её от Турции
и Персии. Но фактически (вопреки трактату 1783 г.) в 1801 г.
произошло не объединение, а присоединение Грузии к России
как простой провинции, а затем присоединение и ликвидация
самостоятельности всех отдельных её частей — Мингрелии
(1803 г.), Имеретии и Гурии (1804 г.) и др. Одновременно с этим
происходит отвоевание от Персии ханств Азербайджана —
Ганджинского (1804 г.), Карабахского (1805 г.), Ширванского
и Шухинского (1805 г.) и др. После новой войны с Персией и
её союзницей Турцией Гюлистанский мир (в 1813 г.) закреп-
ляет все эти завоевания России, предоставляет ей право судо-
ходства по Каспийскому морю, а также оставляет в её руках
отвоёванную от Турции Абхазию (1810 г.). Новая война с Пер-
сией, в 1826—1828 гг., по Туркманчайскому миру (1828 г.)
оставляет в руках России значительную часть Армении (хан-
ства Ериванское и Нахичеванское), а война с Турцией (1828—
1829 гг.) — по Адрианопольскому миру Ахалцых и Ахалкалаки.
Наконец, война 1877—1878 гг. отдаёт России обширную Кар-
скую область с Ардагаиом и Батумом.
Однако вместе с завоеванием Кавказа нарастало и сопротив-
ление его отдельных, особенно горских, народностей, вызвав-
шее новые военные экспедиции царизма. Эти экспедиции сопро-
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ развитие национальных окраин
551
вождались часто полным уничтожением аулов и их населения.
Занятие черноморского побережья сопровождалось уничтоже-
нием или бегством в Турцию значительной части обитавшего
здесь черкесского населения. Длительное сопротивление завое-
ванию оказали также горские народности восточного Кавказа,
по и здесь неравенство сил привело к тому, что к 1859—
1860 гг. заняты были последние оплоты борьбы. 1860—1864 годы
считаются годами окончательного завоевания западного и вос-
точного Кавказа, хотя для «замирения» его потребовались ещё
многочисленные военные экспедиции.
Таковы были основные этапы военно-политического освое-
ния Кавказа Россией. Но «экономическое «завоевание» его
Россией совершилось гораздо позднее, чем политическое...»,
а вполне это экономическое завоевание не было закончено и
к 1890—1900 гг., как писал Ленин в своей книге «Развитие
капитализма в России» х. Мы рассмотрим этот вопрос ниже,
в соответствующем разделе, здесь же коснёмся лишь первых
шагов колониально-экономического освоения Кавказа в первой
половине XIX в.
Колониальная политика российского самодержавия и коло-
ниальное проникновение в этот район шли обычными путями
и с обычными спутниками: посылались войска (а так как
это был пограничный район, то происходила особенно усилен-
ная военная оккупация его). В дальнейшем за войском шла
армия чиновников, основной задачей которой являлась руси-
фикация: устраивались школы, вводился русский язык в упра-
влении и в народном образовании; в русификации принимала
участие церковь. Другими словами, налицо была обычная
картина колониальной политики подчинения и русификации
этой «окраины», хотя по своему культурному уровню и по
историческому прошлому некоторые её части, как Грузия,
стояли высоко.
Вначале имперская и таможенная политика (которая с на-
чала XIX в. приобрела в метрополии покровительственный
характер) не распространялась на Закавказье и Грузию, кото-
рые некоторое время пользовались льготными условиями ино-
странного ввоза. Но уже в 30-х годах XIX в. эти льготы были
отняты, и Закавказье было включено в единую таможенную
систему Российской империи. Вместе с тем была установлена
регулярная транспортно-торговая связь Закавказья и Север-
ного Кавказа с империей в виде организации шоссейных дорог
через горы, постоянных морских сообщений по Чёрному и
Каспийскому морям, по Волге путём развития здесь специаль-
ных пароходных линий и т. п. (в 1856 г. — начало коммер-
* 0. И, Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 520,
55’ разложение хозяйственной системы крепостничества
ческого пароходства на Чёрном море). Этими путями промыш-
ленные изделия метрополии начинают завоёвывать рынки
Закавказья.
Российский царизм после политического и военного подчи-
нения Закавказья находил себе опору в социальной структуре
Грузии и других национальных государств и ханств Закав-
казья. Грузия в то время переживала период феодального
упадка и междоусобной борьбы феодалов. У власти стояла
феодальная знать, крупный землевладельческий класс (тавады,
князья). Кроме них имелось более мелкое дворянство (азна-
уры). Все они в своих интересах охотно шли навстречу рос-
сийскому царизму, в особенности в области его крепостнической
крестьянской и земельной политики. Поэтому здесь феодально-
крепостнические отношения сохранились наиболее долго. В За-
кавказье (в Грузии и в особенности в ханствах Дагестана и
Азербайджана) крепостные отношения и даже прямое рабство
оставлялись царизмом нетронутыми и фактически сохранились
вплоть до 1912 г., т. е. до того времени, когда в других, даже
наиболее отсталых районах России крепостничество давно
уже было уничтожено.
Союз местного дворянства и крупного землевладельческого
класса с российским царизмом привёл к тому, что феодальный
гнёт и продолжительное сохранение остатков крепостничества
вызывали здесь систематические и очень бурно протекавшие
массовые восстания крестьянства. Такие восстания повторялись
с начала XIX в. в разных местностях почти каждое десятиле-
тие, как-то: в 1804, 1811, 1812, 1820, 1830, 1837, 1841, 1857,
1866, 1875, 1876 гг. Со второй половины XIX в. крестьянское
движение приняло особенно упорный характер восстаний как
против национально-политического гнёта царизма, так и про-
тив феодального гнёта своих помещиков и тех тяжёлых усло-
вий, в каких крестьянство осталось после реформы.
Средняя Азия. Проникновение России в Среднюю Азию
началось и происходило позднее, чем в Сибирь. Тогда как рус-
ское государство к концу XVIII в. овладело почти всей Си-
бирью до Тихого океана, проникновение в южные степи Запад-
ной Сибири и в Среднюю Азию шло медленнее.
Среднеазиатские степи были заселены разными племенами
кочевников монгольского происхождения, которые даже после
падения Золотой Орды, Казанского и Астраханского царств
и завоевания Сибирского царства не считали себя побеж-
дёнными царизмом и постоянно нападали на юго-восточные
границы России. Казацкая колонизация Урала (яицкое, или
уральское, казачество) была первым военным аванпостом
в завоевании и русской колонизации этого края. Против рус-
ских завоеваний поднимались восстания башкир, а также кад-
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
553
мыков, занявших ещё в ЗО-х годах XVII в. степи Нижней
Волги, Яика.
Наступательная политика началась прежде всего созда-
нием так называемой Сибирско-Оренбургской оборонительной
линии для защиты от кочевников. От «защиты» царское прави-
тельство скоро перешло к наступлению. Из-за боязни возбу-
дить тревогу в Европе и особенно в Англии это наступление
маскировалось и организовалось под видом научных экспеди-
ций. В 1824 г. была послана «научная» экспедиция Берга «для
производства барометрической нивелировки между морями
Каспийским и Аральским», с полубатальоном пехоты, 1200
уральскими и 400 оренбургскими казаками, с 6 орудиями,
872 пароконными подводами! В 1834 г. при заливе Кайдак было
заложено укрепление Новоалександровское помимо военных
целей и для «упрочения нашей торговли с Хивой». Далее сле-
довала Хивинская экспедиция генерала Перовского 1839 г.
(с 5 325 солдатами, 22 пушками и 10 тыс. верблюдов), оказав-
шаяся также неудачной и подорвавшая русское влияние в Сред-
ней Азии. Характерно то, что мотивами этих военных экспе-
диций, как и при Петре I, выставлялась необходимость «защиты
товаров и наших купцов» от нападения хивинцев.
Систематическое наступление России на южносибирские и
среднеазиатские степи началось с XVIII в., при Петре I. Заин-
тересованный слухами о золотых богатствах этих районов и
продолжая попытки нахождения прямых путей в Индию,
Пётр организовал несколько военных экспедиций с этой целью.
Две экспедиции (Бухгольца в 1715—1716 гг. и Лихачёва
в 1719 г.) были направлены через Иртыш на Эркети — Яркенд
в Средней Азии. Экспедиции построили крепости Омск, Семи-
палатинск, Усть-Каменогорск как аванпосты дальнейшего
продвижения, но больших успехов не достигли. Другая экспе-
диция, князя Черкасского-Бековича, была в 1716 г. направ-
лена через Каспийское море и Аму-Дарью в Среднюю Азию,
достигла в 1717 г. владений Хивинского ханства, но там погибла:
участники экспедиции были казнены ханом.
Интересными представляются те инструкции, которые были
даны Петром для последней экспедиции. В своих наказах
1714 г. Пётр писал: «Отправиться в Хиву, с поздравлением
на ханство, и в Бухару, сыскав какое-либо дело торговое,
дело настоящее...» «Путь иметь подле той реки (Аму-Дарьи) и
осмотреть прилежно течение оной реки, также и плотину,
ежели возможно, оную воду пока обратить в старый ток,
к тому же прочие устья запереть». Хана хивинского «просить
дабы послал своих людей (при которых и наших два бы чело-
века было) водою по Сыр-Дарье-реке вверх до Иркети города
для осмотрения золота. Также просить у него судов и на них
554 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
отпустить купчину по Аму-Дарье-рекё в Индию. Поручику
Кожину приказать, чтобы он там разведал о пряных зельях и
о других товарах» Ч Таков был широкий круг экономических
вопросов, поставленных Петром о торговле, водных путях в
Индию, о колониальных товарах, о яркендском золоте и пр.
Неудача экспедиции Черкасского (так же как экспедиции
Муравьёва в 1819 г.) заставила царское правительство придер-
живаться иной тактики. С одной стороны, были приняты меры
к «мирному» подчинению кочевников и проникновению на их
территорию. В первой четверти XVIII в. калмыки завладели
Туркестаном и стали теснить на запад казахов, которые продви-
нулись к русским границам. Казахи разделялись тогда на три
орды — Большую, Среднюю и Малую. Пользуясь раздорами
ханов отдельных орд, путём подкупов и разных пожалований
царское правительство добилось того, что один из ханов Малой
Орды (в царствование Анны Ивановны) принял решение
«принять русское подданство». Несмотря на то что решение
было принято без согласия самой Малой Орды, русскому пра-
вительству не только удалось подчинить её, но вскоре п^сле
неё тем же путём привлечь и ханов Большой и Средней Орды.
Таким образом, в 30—40-х годах XVIII в. были «мирно» при-
соединены области Уральская, Тургайская, часть Акмолин-
ской и Семипалатинской, открыв громадный плацдарм для
дальнейшего военного и экономического наступления.
Торговые сношения России со Средней Азией стали значи-
тельно развиваться с XVII в., ещё задолго до завоевания. Но
более успешное проникновение русского купечества на средне-
азиатские рынки начинается с XVIII в., когда стала создаваться
военная охрана торговых путей. В XVIII—XIX вв. эта торговля
носила средневековый характер караванной торговли, обуслов-
ленной преобладающим натуральным хозяйством страны, зна-
чительным развитием торгово-купеческого капитала и пустын-
ным характером страны с рассеянными по ней редкими оази-
сами.
Караванная торговля между Средней Азией и Россией шла
по исстари, с незапамятных времён проложенным дорогам,
проходившим по пустынным местностям от колодца к колодцу,
от оазиса к оазису. На путях устраивались особые караван-
сараи для стоянки. Важнейшим оазисом в Средней Азии был
Хивинский, от которого расходились дороги на север, запад,
юг, в другие торговые пункты—Ашхабад, Бухару, Самарканд,
Ходжент, Кашгар, Мерв — и далее на юг Каспия. Передвиже-
ние велось на верблюдах, которые в числе 5—10 связывались
1 «На историческом рубеже», Ташкент 1924, стр. 56, и «Россия и
Запад», исторические сборники под ред, Заозерского, сборник № 1, 1923,
ХОЗЯЙСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ОКРАИН
555
общим поводом и сопровождались погонщиком (караван-баши).
Так как каждый верблюд может нести на себе 15—18 пудов
тяжести, то обычно в караванной торговле преобладали мел-
кие и ценные товары, как драгоценные камни, золотые и сереб-
ряные изделия, дорогие шёлковые ткани, пряности, чай и пр.
Эти товары, производимые в городах и в сельском хозяйстве
Востока, собирались восточными купцами в большие партии
и направлялись на Запад и в Россию, где они находили хоро-
ший сбыт. Иногда для такой караванной торговли создавались
целые общества купцов, имевшие по нескольку сот верблюдов.
Оборот караванной торговли был очень медленный, и, чтобы
достигнуть границ России, требовался почти целый год. Вслед-
ствие высокой ценности товаров караваны часто подвергались
нападениям кочевников-разбойников, почему в караванах со-
единялись иногда сотни верблюдов с вооружённой стражей.
Для закрепления правильного торгового оборота в караван-
ной торговле необходимо было создавать на начальных её путях
укреплённые пункты. Из России пути караванной торговли шли
из Оренбурга на Семипалатинск и далее в Среднюю Азию,
Хиву, Бухару, на восток в Кяхту и Китай.
К XIX в. вместо прежнего преобладания дорогих тканей,
драгоценных изделий и т. п. в караванной торговле стал преоб-
ладать хлопок-сырец, требующийся для хлопчатобумажных
фабрик метрополии. Доставка хлопка караванами обходилась
дорого и не могла удовлетворить весь спрос метрополии. Но
караванная торговля всё же развивалась очень быстро. Кара-
ваны шли до Каспийского моря, после чего товары поступали
на суда и направлялись по Волге до Нижнего.
Уже в первой половине XIX в. торговый оборот России
со Средней Азией достигал значительных по тому времени
цифр. В 1827—1837 гг. было привезено в Россию из Средней
Азии товаров на сумму 6 951 тыс. руб., вывезено — на 4 575 тыс.
руб.; в 1837—1847 гг. соответствующие цифры были уже
8 944 тыс. и 5 027 тыс. руб. В привозе были на первом месте
хлопок-сырец, хлопчатобумажная пряжа и хлопчатобумажные
ткани на 6 782 тыс. руб.,т.е. до двух третей всего ввоза; в вывозе,
кроме золота, — ткани, сахар, посуда и прочие изделия. В по-
следующие годы росли как общие обороты торговли, так и преоб-
ладание во ввозе хлопка-сырца, в вывозе — тканей и других
изделий. Так, хлопка было ввезено в Россию в 1840—1850 гг.
всего 100 тыс. пудов, а в 1850—1855 гг. — уже 270 тыс. пудов.
Всего оборот по ввозу в Россию из Средней Азии доходил до
9—12 млн. руб., по вывозу — до 5—10 млн. руб.
Таким образом, ещё накануне капиталистической эпохи
в России среднеазиатские хлопковые и животноводческие
районы стали служить своим колониальным сырьём для разви-
556 разложение хозяйственной системы крепостничества
вающейся промышленности метрополии. С развитием капита-
листической промышленности экономическое освоение этих
колоний стало для русского капитализма исторической необ-
ходимостью, так как они являлись для него почти единствен-
ной хлопковой базой. Этот этап хозяйственного развития
среднеазиатских республик относится уже к последующему
периоду, где мы его и рассмотрим.
Дальний Восток. Уже к концу XVII в. границы русского
государства дошли до берегов Тихого океана. На Дальнем
Востоке для дальнейших колониальных продвижений остава-
лась Камчатка, занятая при Петре I. Тихоокеанское побережье,
Приамурье, Сахалин представляли в то время совершенно неис-
следованный, пустынный край. После первых казацких экспе-
диций Хабарова и Пояркова в XVII в. экспедиция адмирала
Невельского в 1849—1850 гг. вновь прошла по всему Амуру,
исследовала его устье, впервые доказав, что Сахалин — остров.
В 1853 г. Россией был занят Сахалин, в 1854 г. было открыто
пароходство по Амуру. Обширный Приамурский край был
занят Россией по Пекинскому договору с Китаем в 1860 г. и
с основанием Владивостока (1860 г.) стал быстро развиваться
и заселяться.
Экспедиция камчатских казаков в 1711—1715 гг. в «Боль-
шую землю» — Америку — и торговые экспедиции купцов
Серебрянниковых, Трапезниковых и др. в 1730—1740 гг. после
экспедиции Беринга завершаются занятием Алеутских и затем
Курильских островов.
В 1725—1729 гг. под начальством Беринга была снаряжена
первая Камчатская экспедиция. В 1732—1743 гг. была органи-
зована вторая Камчатская экспедиция — знаменитая аркти-
ческая научная экспедиция Беринга, одна из первых действи-
тельно научных арктических экспедиций, оставившая потомству
знаменитые имена Беринга, Челюскина, Лаптевых и др. Даль-
нейшее продвижение продолжалось к берегам «незнаемых земель»
и «незнаемых людей» и дошло до Северной Америки и Японии.
После экспедиций Беринга и занятия Алеутских и Куриль-
ских островов была организована русским купцом и исследова-
телем Шелеховым крупная частная торговая экспедиция
в составе трёх судов, которая заняла несколько островов и
берега Аляски. Экспедиция основала здесь ряд поселений,
торговых колониальных факторий. В 1797 г. для эксплоатации
новой колонии была учреждена по европейскому образцу Соеди-
нённая американская, впоследствии Российско-американская
торговая компания. В своих колониальных захватах компания
расширила свои владения номинально на всю Аляску, до гра-
ниц английских владении. В 1812 г. компанией были осно-
ваны русские колонии в Калифорнии.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА 55,
Для развития русско-американских торговых связей в 1803—
1806 гг. была организована первая русская кругосветная экспе-
диция Крузенштерна, прошедшая через Атлантический океан
и мыс Горн в Тихий океан до Камчатки и Сахалина и давшая
ценнейшие научные материалы, которые были переведены на
европейские языки.
Однако прочно обосноваться в обширной и богатой американ-
ской колонии ни русскому капиталу, ни русскому царизму
не удалось. Задача эта оказалась не под силу крепостническому,
отсталому государству. Богатая золотом Аляска и Алеутские
острова в 1867 г. были за ничтожную сумму (7 млн. долл.)
проданы США. Американские империалисты уже тогда рас-
сматривали эту покупку как первый шаг для своей экспансии на
Дальний Восток и Сибирь, захвата русских владений и коло-
ниального порабощения их.
Курильские острова, имевшие важное значение морской
стратегической базы, были обменены с Японией на южную часть
Сахалина, в 1905 г. по Портсмутскому договору вновь отошед-
шую к Японии, и только в 1945 г., после побед Советской Армии,
вновь возвращены СССР.
ГЛАВА XXVI
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
В СЕРЕДИНЕ XIX в.
Ленин, характеризуя систему крепостничества и его отста-
лость сравнительно с капитализмом, указывает, что она осно-
вывалась «...не на капитале и конкуренции, а на монополии
и на своем владельческом праве» А
В историческом изучении крепостного хозяйства и условий
его общего кризиса и распада мы должны рассмотреть, каким
образом пала крепостническая «монополия» и «владельческое
право» господствующего поместного класса и какие экономиче-
ские и политические причины обусловили и вызвали общий
кризис крепостнической системы. При этом мы должны отме-
тить, что причины кризиса и распадения крепостной системы
надо искать не в какой-либо отдельной стороне её, как это
делали некоторые авторы — в условиях внешнего (Покровский)
или внутреннего (Рожков) рынка, — а во всей социально-эко-
номической и политической системе крепостничества в целом.
I В, И, Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 425.
558 РАЗЛОЖЕНИЕ хозяйственной системы крепостничества
В объяснении общего кризиса крепостнической системы и
перехода её к капитализму мы должны исходить из известного
положения марксизма о смене общественных формаций, которое
И. В. Сталин сформулировал следующим образом: «После
того, как новые производительные силы созрели, существую-
щие производственные отношения и их носители — господ-
ствующие классы, превращаются в ту «непреодолимую» пре-
граду, которую можно снять с дороги лишь путем сознатель-
ной деятельности новых классов, путем насильственных дей-
ствий этих классов, путем революции» К
Общий кризис крепостнической системы складывался в Рос-
сии накануне 1859—1860 гг. Царское правительство сумело
подавить крестьянские «бунты» против помещиков. Но, ослаб-
ленное военным поражением во время Крымской кампании и
запуганное революционным движением крестьян, оно вынуждено
было отменить крепостное право, прибегнуть к «реформе»,
этому «побочному продукту революционной борьбы».
Но, конечно, система крепостничества развивалась и отжи-
вала неравномерно и не одинаково в отдельных секторах (в про-
мышленности, сельском хозяйстве) и в отдельных районах.
Поэтому необходимо рассмотреть условия и причины кризиса и
распадения крепостничества в отдельности по каждому из
основных элементов его хозяйственной системы.
Начнём с основного сектора крепостного хозяйства — с его
земледелия.
Ленин, характеризуя экономику крепостного барщинного
земледельческого помещичьего хозяйства, условия, которые
необходимы были для его преобладания, и причины его разло-
жения на последних его этапах, указывает, что его основой
было «...господство натурального хозяйства. Крепостное по-
местье должно было представлять из себя самодовлеющее,
замкнутое целое, находящееся в очень слабой связи с осталь-
ным миром. Производство хлеба помещиками на продажу,
особенно развившееся в последнее время существования кре-
постного права, было уже предвестником распадения старого
режима» 1 2.
Процесс распадения натурального строя крепостного бар-
щинного земледельческого хозяйства, его замкнутость и ото-
рванность от народнохозяйственных связей, продолжался не
один год. Рост товарного обращения уже в XVIII в. втягивал
помещичье-барщинное хозяйство на рынок, хотя само земле-
дельческое производство ещё долго нс становилось товарным,
т. е. работающим специально на продажу. В этот период в сбыт
1 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 125.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 158.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
559
шёл не столько хлеб, сколько другие, более «товарные» про-
дукты земледелия, как лён, шерсть, сало и др.
Но уже с конца XVIII в. и особенно в начале XIX в. бар-
щинное помещичье хозяйство стало усиленно обзаводиться
суконными, полотняными, винокуренными крепостными вот-
чинными предприятиями, сбывая их продукцию на рынок.
Наконец, помимо барщинного земледельческого хозяйства
в XIX в. почти половина крепостного крестьянства в нечерно-
зёмной полосе в преобладающей мере состояла на оброке,
и многие крестьяне были заняты в отхожих промыслах. Поме-
щик реализовал свою крепостническую монополию и владель-
ческое право прямо в виде денежных повинностей оброчных
крестьян, работавших в городах в промышленности, в торговле,
получая свою долю из их заработков, в виде повышенных
оброков.
Таким образом, в отдельных своих частях и в отдельных
районах помещичье-крепостное хозяйство не одинаково быстро
переходило от натурального хозяйства и от натуральных повин-
ностей к денежно-товарному хозяйству. Нечернозёмное оброч-
ное хозяйство шло в этом отношении впереди, барщинное
центрально-земледельческое — наиболее отставало. Масса сред-
них земледельческих помещичьих хозяйств, в особенности
в центрально-земледельческой полосе, жила замкнутой хозяй-
ственной жизнью с очень слабыми связями с народным хозяй-
ством и рынком. Крупные хозяйства стали раньше других
работать на рынок и выступать на нём в качестве продавца и
покупателя. Если ещё в начале XIX в. многие крупные поме-
щики, даже, например, в Московской губернии, имели свои
«фабрики» «для домашнего расхода», то уже в 20-х годах XIX в.
примитивные продукты этого домашнего производства — про-
стое домашнее полотно, грубые сукна — в потреблении более
богатых помещиков начинают вытесняться покупными това-
рами !. Даже в таких глухих районах, как Рязанская губер-
ния, при господстве ещё «вполне натурального» хозяйства, по
свидетельству современников, помещики покупали чай, сахар,
икру, вина и водки, кофе, рыбу, ткани, кожевенные и метал-
лические изделия, экипажи и пр. 1 2 Для всего этого нужны
были деньги, а следовательно, продажа своих продуктов.
Так помещичье хозяйство втягивалось в товарное обращение.
Помещичье-барщинное хозяйство было главным производи-
телем и поставщиком на рынок сельскохозяйственных продук-
тов. Сравнительно более поздно оно стало сбывать хлеб как
1 Н. А. Рожков, Русская история, т. X, 1924, стр. 14; Д. И. Багалей,
Очерки, 1913, стр. 69.
2 Волконский, Условия помещичьего хозяйства при крепостном праве,
«Труды Рязанской архивной комиссии», 1897, XII.
560 РАЗЛОЖЕНИЕ хозяйственной системы крепостничества
продукт громоздкий и дешёвый. Но всё же из подсчётов неко-
торых дореформенных статистиков можно приблизительно опре-
делить, что, например, на хлебном рынке в середине XIX в.
из всего товарного хлеба до 90% шло из помещичьего хозяй-
ства и лишь около 10% из крестьянского Ч Если даже для
других продуктов (лён, пенька и т. д.) доля крестьян-
ского производства была более значительна, тем не менее на
сельско-хозяйственном товарном рынке в целом преобладал
помещик.
Особенное значение рыночный сбыт и денежные доходы от
него имели в крупных хозяйствах с большими посевами. Для
примера приведём интересные данные по Ракитянской вотчине
Юсупова (Курской области). Из общей площади вотчины
в 42 тыс. десятин барской запашки засевалось в 1815—1830 гг.
до 3,5 тыс. десятин разных посевов продовольственных и дру-
гих хлебов. Сборы составляли 25—35 тыс. четвертей шести
главных хлебов. В итоге вотчина имела следующий баланс
своей продукции (в тыс. четвертей) 1 2:
1815 г. 1823 г.
Валовой сбор Израсходовано: 33,8 25,1
на семена 3,7 3,7
» продовольствие и фураж 4,2 7,9
» промышленнную переработку 3,6 5,4
Продано (за счёт урожая и старых запасов). . 18,0 13,8
Продажа хлеба была главной статьёй баланса, давая свыше
50—55% зерновой продукции. Общий денежный доход хозяй-
ства в 1815 г. составлял 144 785 руб., из которых от продажи
хлеба —97 243 руб.; кроме того, значительные денежные до-
ходы давали животноводство, овцеводство, шерсть от которого
поступала на вотчинную суконную фабрику для выработки и
продажи сукна. Из приведённых цифр видно, что один хлеб
давал громадные денежные доходы и товарность его достигала
в денежном выражении 65% всех доходов.
1 Сабуров, Влияние земледелия на государственное богатство с рус-
ской точки зрения, «Журнал землевладельцев», 1858; см. П. И. Лященко,
Очерки, изд. 4, 1924, гл. V.
2 Цифры взяты из кандидатской диссертации И. Никишина «Агро-
техника и организация крепостного хозяйства в чернозёмной полосе на
примере изучения Ракитянской вотчины Юсупова (на основе архивных
данных и бухгалтерских отчётов этой вотчины за XVIII—XIX вв.)».
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
561
За помещичьим хозяйством в том же направлении шло и
крестьянское, конечно в меньших размерах и с иными продук-
тами в спросе — соль, дёготь, железные изделия и др. С ростом
денежного оброка, особенно в нечернозёмной полосе, с разви-
тием в ней отхожих промыслов рыночный оборот и для крестьян-
ского хозяйства стал получать всё большее значение.
На внутреннем рынке уже весьма чётко разграничивались
два района: производящий земледельческие продукты черно-
зёмный центр и юг и промышленный нечернозёмный север.
В последний шли хлеб, скот, другие продукты сельского хозяй-
ства, причём в сбыте этих продуктов принимало участие не
только помещичье, но и крестьянское хозяйство. Насколько
был значителен местный и более отдалённый товарооборот,
лучше всего видно из оборотов местных и районных ярмарок.
В Слободской Украине в начале XIX в. насчитывалось свыше
270 ярмарок больших, средних и малых, а обороты их дости-
гали в «крещенскую» ярмарку 10 млн. руб., в «успенскую» —
8 млн. руб. Курская районная ярмарка имела оборот до 7 млн.
руб., бердичевская—4 млн. руб. Центральная Нижегород-
ская ярмарка в 1825 г. дала оборотов на 46 800 тыс. руб.,
а весь оборот внутренней товарной торговли тогдашними
статистиками оценивался в начале XIX в. в 900 млн. руб.
в год Ч
Таким образом, сельскохозяйственный «всероссийский ры-
нок» к середине XIX в. достигал уже значительных размеров
как по объёму торговых оборотов, так и по охватываемой им
территории. Он всё более втягивал крепостное хозяйство в тор-
говый оборот, в товарное производство.
Но товарное производство находилось в непримиримом ан-
тагонизме с крепостным хозяйством. Для последнего производ-
ство на продажу становится «предвестником распадения старого
режима».
Ещё более остро протекал процесс распада старых крепост-
ных отношений в крепостной промышленности. В целях уве-
личения своих денежных доходов и использования в зимнее вре-
мя избыточного крепостного труда помещики уже с конца XVlII
и начала XIX в. стали устраивать в своих имениях суконные,
полотняные, винокуренные и прочие крепостные предприятия.
На этих заводах они производили миллионы вёдер спирта для
откупов, миллионы аршин сукна для армии, полотно для экспор-
та. Крепостная промышленность в значительной мере покоилась
на сословных привилегиях поместного дворянства (монополия
винокурения, интендантские поставки) и прежде всего на основ-
1 К. И. Арсеньев, Начертание статистики Российского государства,
т. I, 1818, стр. 170—17'1.
36 П. И, Лященко, т. I
562 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ной его привилегии — праве монопольного обладания крепо-
стным трудом. Но все эти особенности ограничивали развитие
промышленности.
Ещё более тесно в рамках крепостного хозяйства чувство-
вала себя зарождающаяся капиталистическая промышленность,
основанная не на дворянской монополии на крепостной труд,
а «на капитале и конкуренции». Для неё вопрос о ликвидации
крепостничества был вопросом жизни и смерти, вопросом о
дальнейшем прогрессе или полном упадке.
Мы не будем подробно останавливаться здесь на состоянии
промышленности в период разложения крепостного хозяйства,
так как из приведённых выше обзоров развития промышлен-
ности в первой половине XIX в. видно, насколько все отрасли
промышленности стояли в противоречии с крепостным хозяй-
ством. Чем больше та или другая отрасль была связана с крепо-
стным хозяйством, тем более эта связь обусловливала низкую
технику, низкую производительность, отсталость сравнительно
с прогрессирующей промышленностью Запада, невозможность
конкуренции с ней, несмотря на запретительные тарифы. Кре-
постная Россия всё более отставала даже от второстепенных
промышленно-капиталистических стран. Продукция была низ-
кого качества, цены чрезмерно высоки. При всём том даже на
внутреннем рынке промышленность не находила обеспеченного
и широкого сбыта вследствие низкой покупательной способно-
сти населения, господства натурального хозяйства и мелкого
домашнего производства.
Крепостные отношения сковывали также и возможность
формирования кадров промышленных рабочих. Правда, в из-
вестной части промышленность преодолевала эти препятствия,
которые ставило крепостное хозяйство. Но всё же при найме
оброчных крепостных крестьян промышленники должны были
платить значительный «налог» в пользу помещиков в виде об-
роков, отдаваемых помещику из своих заработков крестьянами,
работающими в промышленности.
К середине XIX в. крепостная Россия становилась всё
более отсталой страной сравнительно с Западной Европой.
С этих пор вопросы о рынке, о товарном производстве в
сельском хозяйстве и в промышленности, о его значении для
хозяйства, о ценах на продукты промышленности и сельского
хозяйства, о соотношении цен и их неустойчивости, о товарном
«кризисе» и пр. становятся одними из наиболее острых для эко-
номистов и публицистов крепостной эпохи. Привыкшие к «на-
туральной» экономике крепостного хозяйства, часто даже луч-
шие из них не могли понять, что все эти явления — лишь есте-
ственное следствие процесса общественного разделения, труда,
отделения промышленности от сельского хозяйства, процесса,
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
563
с которым крепостное хозяйство стоит в непримиримом противо-
речии и который поэтому ведёт крепостное хозяйство к неиз-
бежному распаду.
Ещё в 1803 г. повышательное движение цен на сельскохо-
зяйственные продукты (повидимому, отчасти под влиянием ин-
фляции) было настолько значительно и очевидно, что возбужда-
ло даже опасения тогдашних экономистов.
Вольное экономическое общество, центр тогдашней прогрес-
сивной экономической мысли, в 1803 г. задаёт конкурсную
задачу «о причинах дороговизны на съестные припасы», пред-
лагая вместе с тем «изыскать ближайшее средство, от чего могут
цены на те же припасы уменьшиться». Премированный обще-
ством ответ Швиткова, а также и другие непремированные от-
веты довольно согласно устанавливают причины повышения цен
на сельскохозяйственные продукты в духе старых рассуждений
Щербатова, Болтина и др. Швитков считает главной причиной
повышения цен то, что «торговых и промышленных людей умно-
жилось» столько, «сколько невместимо нуждам всего общества»,
что «крестьянин... на стороне промышляющий... делает сугу-
бую обществу тягость: 1) тем, что не делает самой природной
своей повинности хлебопашеством, 2) тем, что на стороне ест
хлеб, в котором нужда хлебопашцу». В неопубликованных от-
ветах также указывалось на «умножение винокуренных заво-
дов до очевидного излишества», умножение горных и железных
заводов, вследствие чего «земледелие... вполовину уменьши-
лось, а хлебоедов умножилось»1. При таких условиях подска-
зывается и ответ о средствах изживания этой дороговизны:
нужно, как говорит Швитков, «торговых людей в городах по-
убавить». Ответ хотя и премированный, но экономически глу-
боко реакционный. •
Но, конечно, такие апологеты крепостного сельского хо-
зяйства возражали в сущности не против повышения цен, вы-
годного для них, а лишь против того разложения крепостного
хозяйства, которое вызывалось развитием городов и промы-
шленности. Поэтому, например, такой представитель крупных
аграриев, как граф Румянцев, выдвигал иную теорию: Россия,
по его словам, будет богата, когда четверть хлеба повысится
в цене до 25 руб. И действительность показывала, что помещики
всецело стремились воспользоваться благоприятной рыночной
конъюнктурой для увеличения своих распашек путём расши-
рения барщинного хозяйства.
Рост городов, внутреннего спроса, высокие цены, держав-
шиеся почти сплошь первые два десятилетия XIX в., — всё это
1 ЛОЦИА, Архив народного хозяйства, группа VII, фонд 1, дела
Вольною экономического общества № 440, 454, 456,
564 " РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
усиливало стремление к расширению сельскохозяйственного
производства крепостников-помещиков. На этой почве возникли
стремления помещиков к техническим усовершенствованиям
и интенсификации своего земледельческого хозяйства, к под-
ражанию западноевропейским образцам и т. п. Но уже к 30-м
годам XIX в., к новому повороту цен вниз, это увлечение про-
шло. Вся экономика крепостных отношений, отсутствие капи-
талов, низкая производительность крепостного труда не позво-
ляли развивать на капиталистический лад поставленное хозяй-
ство. Помещйчье-крепостное хозяйство, всё более вовлекаемое
в рыночный товарооборот, не могло по самой сущности своей
приспособиться к рынку и превратиться в товарное хозяйство,
почему особенно сильно страдало от неустойчивости цен.
Действительно, к 1820—1825 гг. условия рынка довольно
резко изменились, и в связи с западноевропейским кризисом
наступил период длительного понижения товарных цен. После
конкурсной задачи Вольного экономического общества в 1803 г.
о причинах повышения цен и средствах борьбы с ним в 1826 г.
другое научное учреждение, Академия наук, задаёт противо-
положную задачу: осветить вопрос об обнаружившемся к этому
времени понижении цен на земледельческие продукты. Преми-
рованный автор А. Фомин даёт противоположный ответ о при-
чинах и способах изживания падения цен. При этом он уже не
останавливается только на констатировании факта падения цен,
начало которого относит к 1820 г., но выдвигает целую экономи-
ческую программу, стоящую на противоположном полюсе
швитковско-щербатовской аграрной программы, — «убавить тор-
говых людей».
Из экономических причин падения цен автор особенно под-
чёркивает две: сокращение и узость внешнего сбыта и рынка! и
недостаточность развития внутреннего рынка, т. е. городского
промышленного спроса па продукты сельского хозяйства. Эко-
номическая программа Фомина не отличается законченной ясно-
стью, но всё же в некоторых отношениях весьма определённа.
Рост городов и промышленности, «переход большого числа лиц
из сословия земледельцев в состояние ремесленников и торгов-
цев, умножение среднего состояния», а также «распространение
мануфактурной промышленности», другими словами, рост об-
щественного разделения труда, могли бы «доставить сбыт зе-
мледельческим произведениям». Ссылаясь на «науку полити-
ческой экономии» и на авторитет Шторха, автор указывает,
что только «в свободном состоянии промышленности» произ-
водительные силы всегда будут употреблены с наибольшей вы-
годой. В крепостном же хозяйстве крестьяне «не имеют свободы
в отыскании себе занятий в промышленности». Затраты кре-
постного труда производятся нецелесообразно, лишь бы помещик
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
565
мог получить доход. Отсюда происходит «задержание естествен-
ного хода и распределения народного богатства», слабость «при-
обретения капиталов», медленность роста «среднего класса»,
недостаточность развития внутреннего рынка, а также непроч-
ность внешнего рынка. Справедлив пессимистический вывод,
что земледельческий кризис будет продолжаться до тех пор,
«доколе настоящее положение вещей и действующие причины,
внешние и внутренние, будут продолжаться» Ч
Сочинение Фомина можно считать едва ли не первой более
или менее обоснованной декларацией о приоритете промышлен-
ности в развитии народного хозяйства и о необходимости прин-
ципов свободы в «естественном ходе» и распределении народного
богатства и в развитии производительных сил, другими сло-
вами, декларацией, противопоставляющей начала буржуазного
развития системе крепостного хозяйства. Конечно, это показы-
вало, что противоречия крепостного хозяйства начинали осо-
знаваться такими буржуазными идеологами, каким являлся
Фомин.
Как мы видели выше (см. главу XXIII, стр. 516), по подсчё-
там дореформенных статистиков и официальных исследований,
помещичье производство, за вычетом вывоза городского потре-
бления и некоторой переработки, в 40—50-х годах XIX в.
давало от 10 млн. до 12,5 млн. четвертей хлеба, остававшегося
от сбыта. Что действительных избытков в стране не было, видно
из того, что крестьяне из года в год целыми губерниями голо-
дали, ели лебеду и прочие суррогаты. Цены часто повышались
даже на местах производства до чрезмерной высоты. Например,
исключительно под влиянием сильнейших неурожаев хлебные
цены чрезвычайно возросли в голодные 1833,1839,1840 и 1841 гг.
Поэтому, по исчислениям дореформенных экономистов, цены
на хлеб в течение 1825—1840 гг. вовсе не были низки.
Веселовский1 2 на основе обработанных им средних пятилет-
них цен на хлеб приходит к выводу, что цены как на внутрен-
нем, так и на внешнем рынке не только, не падали, но, наоборот,
повышались. Например, отпускные средние цены за четверть
были (в серебряной валюте): в 1824—1828 гг. —3 р. 27 к.,
в 1829—1833 гг. —4 р. 40 к., в 1839—1843 гг. —5 р. 05 к. И
если помещики всё же жаловались на низкие цены, то это, по
мнению Веселовского, зависело не от понижения цен, а от их
чрезвычайной колеблемости, благодаря чему помещик, «про-
дав свой хлеб три года подряд по 15—20 руб., считает невыгод-
1 А. Фомин, О понижении цен на земледельческие произведения
в России, 1829; см. П. И. Лященко, Очерки, гл. V.
2 К. С. Веселовский, О ценах па хлеб в России, «Журнал МИНЦ>
стерства государственных имущество, т, XV, 1§45, стр, 75,
566 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
ным цены в 5—6 руб.» Другую причину Веселовский видит в
«несоразмерности продажных цен на земледельческие произ-
ведения с тою стоимостью, во что они обошлись производителю»,
т. е. в самых условиях крепостного хозяйства.
Другой крупный дореволюционный экономист, Заблоцкий,
ещё более определённо ставит вопрос о рынке и ценах в связи
с самой сущностью крепостного хозяйства 1.' Он спрашивает,
что значат издержки производства в условиях крепостного
хозяйства. И может ли их «знать» помещик при крепостной
организации производства. Он утверждает, что крепостник-
помещик «не знает», во что ему обходятся его земледельческие
произведения. В условиях крепостного хозяйства помещик свя-
зан «обязательной рентой», т. е. (по тогдашней терминологии,
скрывавшей запрещение обсуждения крепостного права) свя-
зан «обязательностью», экономической неизбежностью всей
системы крепостного хозяйства. Он не может прекратить про-
изводство тогда, когда рыночные хлебные цены становятся
невыгодными; он продаёт хлеб «во что бы то ни стало», в осо-
бенности в связи с крепостной организацией снабжения рынка;
он вообще при наличии «обязательности» не может использовать
даже благоприятную рыночную конъюнктуру. Если принять
во внимание тогдашний «эзоповский» язык, обусловленный
цензурными запретами обсуждать крепостное право, то можно
видеть, что Заблоцкий ставит совершенно ясно вопрос: дело не
в колебаниях цен, а в самой крепостной системе, не дающей
возможности «рационально», на новых хозяйственных условиях,
с точным учётом себестоимости и с приспособлением к рынку,
т. е. капиталистически, поставить земледельческое хозяйство.
Что именно так понимались рассуждения Заблоцкого и со-
временниками, показывает полемика с ним другого крупного
тогдашнего экономиста, Тенгоборского, который, соглашаясь
с автором, что «настоящая система нашего сельского хозяйства
(читай — крепостного хозяйства) исключает возможность с ка-
кою-либо точностью установить издержки производства», что
она «устраняет через это один из определяющих моментов ры-
ночной цены и составляет одну из главных причин значительной
изменяемости цен», — не находит ничего другого в качестве про-
тивоположного аргумента, как указание на «многие другие нрав-
ственные и физические причины», а также «постепенное улучше-
ние нашего общественного хозяйства», которые, по его мнению,
могут способствовать выходу помещичьего хозяйства из тупика
его противоречий с условиями рынка1 2.
1 М. П. Заблоцкий, Причины колебания цен на хлеб в России,
«Отечественные записки», т. 52, 1847.
2 Л. В. Тенгоборский. О производительных силах России, т, II, 1854—
1858, стр. 64—77,
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА.
567
Итак, уже сколько-нибудь наблюдательные и умные совре-
менники крепостного хозяйства в 40—50-х годах XIX в. ясно
видели и могли уже точно обосновать, что кризис крепостного
хозяйства кроется не в той или иной изменчивой рыночной конъ-
юнктуре, а в самой сущности всей крепостной системы. Даже
повышательная конъюнктура 40—50-х годов не могла разре-
шить вопроса и улучшить положение помещичьего крепостного
хозяйства, именно вследствие связанности его с рынком и не-
возможности в то же время согласовать свой «обязательный»
характер с капиталистическими условиями образования цен.
Помещик в условиях крепостного хозяйства и работы на ры-
нок имел в своём распоряжении лишь одно средство для повыше-
ния денежных доходов — возможно сильнее зажимать винт
крепостной эксплоатации и расширять своё производство. Кре-
постной труд, который доставлял помещику массу прибавочного
продукта, доставлял помещику и даровой транспорт для сбыта
продуктов хотя бы на самые отдалённые рынки. И так как зим-
нее время не было для помещика временем создания «прибавоч-
ного продукта» крестьянином, то рачительные помещики стре-
мились занять зимнее время своих крепостных если не промыс-
лами, то извозом. Помещики, «не зная цены» произведённого
«даровым» трудом хлеба, «не знали», как дорого обходится им
этот «даровой» труд по доставке их произведений на рынок, и
решались итти на всевозможные уступки в цене, чтобы хоть
что-нибудь выручить за привезённый на рынок хлеб. В резуль-
тате в тех местностях, где помещичье хозяйство производило
наибольшие массы товарного хлеба, т. е. в районах производя-
щей полосы, хлебные цены и во времени и в пространстве были
крайне неустойчивы. По подсчётам Протопопова, во втором
пятилетии 30-х годов в производящих районах высшие цены пре-
вышали низшие часто в 5, 6 и даже в 10 раз. Неустойчивость
хлебных цен, по отзывам сельских хозяев, являлась самым силь-
ным препятствием для прогресса и вообще рациональной по-
становки производства.
Развитие товарного хозяйства в недрах крепостничества
решающим образом сказалось не только на помещичьем кре-
постническом хозяйстве, но, что ещё более важно, и на самом
крестьянском хозяйстве. Увеличивавшееся ещё в недрах фео-
дализма имущественное неравенство крепостного крестьянства
к 30—40-м годам XIX в. начинает приобретать характер чисто
классового разложения крепостного крестьянского хозяйства
как элемент зарождения в нём капиталистических отношений.
Во многих описаниях крепостного крестьянского хозяйства
30—50-х годов XIX в. экономисты крепостной эпохи, сами того
не сознавая, ярко вскрывают этот новый характер разложений
крепостничества, в особенности в некоторых районах.
5G8 разложение хозяйственной системы крепостничества
Так, в Киевской губернии «бобылей», «огородников» и «пе-
ших» крепостных крестьян, т. е. большей частью безлошадных
и не могущих выполнять полностью полевую барскую работу,
было свыше 69%. «Тягловых» крестьян с двумя волами и более
было 23,6%, из них небольшая верхушка имела несколько пар
волов, а 1,9% хозяйств имели свыше 15 десятин надельной земли
на двор, тогда как 78,8% имели всего до 9 десятин на двор. При-
том значительное число этих «пеших», безлошадных крестьян
отдавало свою землю в аренду многолошадным Ч Крепостная
деревня явно разлагалась на пролетаризирующуюся бедноту
и кулаков, сосредоточивавших в своих руках землю, скот,
применявших наёмный труд. Всё это стояло в явном противоре-
чии с «уравнительными» началами крепостной экономики кре-
стьянского хозяйства.
То же повторялось и во всех других губерниях. Например,
в трёх губерниях Юго-Западного края число «полных тяглых»
лошадных дворов было всего около 35%1 2. В так называемых
«малороссийских» губерниях, по данным редакционных комис-
сий, накануне освобождения было 15—24% «бобылей», т. е.
не имевших ни усадьбы, ни огорода.
Очень значительно было классовое разложение крепостной
деревни также в Заволжье3 и даже в центре крепостничества —
в центрально-чернозёмных губерниях4 и многих других. Но
особенной силы классовое разложение крепостной деревни до-
стигало в нечернозёмных губерниях — в Калужской, Тверской,
Московской, Нижегородской и др., где крестьянство прямо
бросало земледелие и шло в отход в промышленность. По сви-
детельству авторитетных экономистов того времени, в этих
губерниях до 50—56% крестьянских хозяйств не имели доста-
точно хлеба для собственного продовольствия, и весь годовой
денежный бюджет их составляли 22р.85 к., из которых 13 р. 46к.
употреблялись на покупку хлеба. Только 10—12% хозяйств
являлись «исправными», имеющими хлеб на продажу и бюд-
жет в 47 руб.5
Такова была накануне «освобождения» непрочная экономи-
ческая основа помещичьего хозяйства — крепостное крестьян-
ское хозяйство. Оно явно пролетаризировалось, выделяя
1 И. И. Фуидуклей, Статистическое описание Киевской губернии,
т. II, 1852, стр. 300—380.
2 В. И. Семевский, Крестьянский вопрос в России в XVIII в. и в пер-»
вой половипе XIX в., т. II, стр. 505.
3 В. М. Черемшапский, Описание Оренбургской губернии, 1859.
4 И. В. Сабуров, Записки пензенского земледельца, «Отечественные
записки», 1843, т. XXVI.
4 И. Я. Вилъкинс, Мысли и наблюдетфя о положении земдедещг
черной вромышлонвоотн, 1843, щр, 1&--46 сл.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
569
немногочисленную кулацкую верхушку и подрывая крепостни-
ческие основы связей между крестьянским и помещичьим хо-
зяйством.
Общий кризис крепостного хозяйства, в последние годы его
существования проявлявшийся с внешней стороны как кризис
товарного хозяйства, не одинаково проходил в разных районах.
В нечернозёмных губерниях барщинное земледельческое хо-
зяйство уже изжило себя. Помещик нечернозёмной полосы осо-
бенно отрицательно относился к барщине, видя в ней «корень
зла» и считая более выгодным отдать крестьянам даже две тре-
ти земли, а за полученный оброк вести на оставшейся земле
рациональное хозяйство вольнонаёмным трудом1. Поэтому перед
1861 г. процент барщинных крестьян в нечернозёмной полосе
особенно сильно падает. Число барщинных крестьян составляло
во Владимирской губернии всего 30%, в Ярославской —13,
в Вологодской — 16, в Костромской —12, в Московской —32%
и т. п. По направлению своего производства нечернозёмное хо-
зяйство давно уже стало переходить от зерновых экстенсивных
направлений к более интенсивным культурам — льну, карто-
фелю, конопле —и к животноводству. А эти интенсивные
направления особенно не удавались в барщинном помещичьем
хозяйстве и, наоборот, довольно удачно шли в крестьянском
хозяйстве.
В отношении этих продуктов — льна, конопли, картофеля —
крестьянское производство к середине XIX в. стало вытеснять
помещичье как во внутреннем, так и во внешнем сбыте. Увели-
чение, например, вывоза из России льна, пеньки, пакли —
главных продуктов вывоза нечернозёмной полосы — шло в зна-
чительной степени за счёт крестьянского хозяйства, конечно
его верхушечных товаропроизводящих слоёв. Например, льна в
1821—1825 гг. было вывезено 1,7 млн. пудов, а в 1846—1850 гг.—
3,5 млн. Такое направление крестьянского хозяйства повышало
помещичьи доходы и оброки.
Ещё более ясно экономическая выгодность оброков для по-
мещиков выступала в тех случаях, когда оброк имел в основе
промысловые занятия крестьян. Здесь уже не было в сущности
«крепостного хозяйства» помещика, а в голом виде оставались
его крепостническая монополия и «владельческое право» на
получение прибавочного продукта со всего труда крестьянина
на основе внеэкономического принуждения. Для помещика
вопрос мог итти лишь о цене за свой отказ от этого права. Этим
1 См. многочисленные высказывания в этом направлении в совре-
менной литературе, например Чаплин, Земледелие и земледелец в России,
1839, а также статьи Шелехова в «Библиотеке для чтения», 1838, «О воль-
нонаёмном труде», кн, VII, «О пользе и средствах улучшения в русском
сельском хозяйстве», кн, IV, и др,
570 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
и объясняется «либерализм» помещиков нечернозёмной полосы
по отношению к отмене крепостного права, но за чрезмерно
повышенное вознаграждение, т. е. фактически за выкуп лично-
сти крестьянина.
Другим земледейьческим районом, интересы и развитие ко-
торого шли дальше экономики крепостного хозяйства, были
южные губернии. В них, как мы видели, крепостное население
было незначительно. Заселение девственных степей, развитие
сначала экстенсивного животноводства (овцеводства), а затем
распашка баснословных по плодородию почв под пшеницу шли
здесь в преобладающей степени на основе не крепостной, а ка-
питалистической колонизации. Процент крепостного населения
был здесь минимальным, например в Таврической губернии —
5,9, в Бессарабской —1,1. Здесь ещё с 40-х годов создавались
крупные крестьянские хозяйства фермерского типа. Здесь же
крупное помещичье хозяйство стало быстро развивать громад-
ные посевы пшеницы для экспорта, пользуясь вольнонаёмными
рабочими, привлекая пришлых рабочих из других губерний,
широко применяя сельскохозяйственные машины и пр. Уже
в 1816 г. южные помещики дебатируют вопрос о выгоде машин-
ного труда, а министерство внутренних дел издаёт пропаган-
дистскую брошюру «О шотландских молотилках». Пшеница,
ради которой бурно расширяется посевная площадь, становится
основной осью хозяйства, щедро оплачивая даже высокие рас-
ходы на заработную плату и постепенно вытесняя прежде гос-
подствовавшую мериносовую овцу.
Рынком сбыта южной пшеницы являлся уже не ограничен-
ный и неустойчивый внутренний рынок, а заграничный рынок,
куда через южные порты пошла масса пшеницы. Вывоз пшеницы
в среднем за год увеличился с 10,7 млн. пудов в 1831—1835 гг.
до 38,1 млн. пудов в 1856—1860 гг., причём вывоз южных пор-
тов составлял до 90% всего вывоза пшеницы из России. Южно-
русское земледельческое хозяйство всецело связывалось, таким
образом, не только с внутренним, но и с мировым рынком. Ми-
ровой спрос и мировая цена через одесскую хлебную биржу
определяли здесь выгодность зернового производства и его раз-
меры. И если в 40-х годах мировой спрос был сравнительно
невелик и цены не обнаруживали повышательной тенденции,
то с середины 40-х годов положение изменяется. Отмена в 1846 г.
ввозных пошлин на хлеб в Англии, рост промышленности и
городского населения обусловливают всё возрастающий спрос
и повышающиеся цены. Но, работая на внешний рынок, южный
помещик и посевщик хлеба нуждались в свободном притоке ра-
бочих рук, в железных дорогах и в усовершенствованных путях
сообщения, в капиталах, в кредите — словом, им нужно было
«свободное» капиталистическое хозяйство.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
571
Сходное С этим положение было на юго-востоке, на востоке
и в Заволжье. Крепостной труд имел здесь несколько большее
значение: крепостное население составляло в Оренбургской
губернии 11,8%, в Самарской —15,3%. Отдалённость от пор-
тов и мирового рынка связывала земледелие этих районов в боль-
шей мере с внутренним рынком нечернозёмной промышленной
полосы, хотя всё же через Волгу и балтийские порты хлеб шёл
отсюда отчасти и на вывоз. Но зато из-за отдалённости этих
районов тем более сильно должно было ощущаться отсутствие
усовершенствованных путей сообщения. Нои здесь земледель-
ческое хозяйство основывалось не столько на крепостном труде,
сколько на заселении громадных земельных пространств сво-
бодными земледельцами, на организации здесь крупнопосевного
крестьянского, фермерского сельского хозяйства.
Наконец, чернозёмный земледельческий центр. Это был центр
и оплот барщины и крепостного земледельческого хозяйства.
Барщинные крестьяне накануне реформы составляли, напри-
мер, в Тамбовской губернии 78%, в Орловской — 72, в Туль-
ской, Пензенской, Курской —75% и т. д. В производственном
отношении это был район застарелого трёхполья, крайней
распаханности, исключительного господства зернового хозяй-
ства и «серых хлебов» — ржи и овса, почти полного отсутствия
посторонних крестьянских заработков, а вместе с тем отсутствия
и «посторонних» доходов помещика, кроме земледельческого
барщинного хозяйства. Отрезанный от внешних рынков отсут-
ствием путей сообщения и ржаным направлением своего про-
изводства, этот район связан был исключительно с внутрен-
ним рынком. Но и на нём помещик не только не находил доста-
точного простора для увеличения своего производства, но,
наоборот, стал всё больше встречаться с конкуренцией южных
районов. Недаром уже в 40-х годах некоторые помещики начи-
нают говорить о необходимости установления внутренних та-
моженных пошлин для ограждения чернозёмного центра от
конкуренции юга1.
Только усиление барщинного режима с его отсталым зерно-
вым хозяйством, подводная повинность, дававшая помещикам
примитивный транспорт и позволявшая приспособляться к рын-
ку, поддерживали это зашедшее в тупик крепостное хозяйство.
Оно было заинтересовано не в переходе к капиталистическим
формам производства, не в усовершенствовании путей сообще-
ния, не в расширении связей с мировым рынком, а в барщине,
которая обеспечивала ему доходы, хотя бы ценой крайнего исто-
щения крестьянского хозяйства. Только этим обстоятельством,
1 И. В. Сабуров, Записки пензенского земледельца о теории и прак-
тике сельского хозяйства, «Отечественные записки», 1842, т. XX—XXIV;
1843, т. XXVI.
572 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
а не экономической выгодностью барщины, объясняется господ-
ство крепостного барщинного хозяйства в земледельческом цент-
ре вплоть до самой реформы. Этим определялись и позиции по-
мещиков этих чернозёмных губерний в проведении реформы и
вся последующая история «оскудевающего» центра с его полу-
крепостными отработками и прочими пережитками крепостного
хозяйства.
Военное поражение. Крайняя экономическая отсталость, обу-
словленная запозданием ликвидации крепостничества в России,
подготовила военное поражение царской России времён Нико-
лая I объединённой капиталистической Европой.
Необычайно стремительное расширение территории русского
государства и победоносные войны конца XVIII и начала XIX в.
(при Екатерине II и при Александре I) сменяются при Николае I
(1825—1855 гг.) неудачными и тяжёлыми войнами с Турцией,
закончившимися поражением России под Севастополем в войне
с коалицией капиталистических государств Европы—Францией,
Англией, Италией —совместно с Турцией (1853—1856 гг.).
Капиталистические союзники, противники крепостнической
России, во главе с Англией имели развитую промышленность,
обладали мощным для того времени вооружением и паровым
флотом, могущим без перебоев снабжать экспедиционную
армию. Россия же имела очень слабо развитую промышленность,
только парусный флот. Россия почти не имела железных дорог
и должна была снабжать свою армию сухопутным путём на во-
лах при удалённости фронта от 1 000 до 1 500 вёрст. Союзная
эскадра в сентябре 1854 г. доставила в Крым 62 тыс. франко-
англо-турецкого войска с 240 орудиями осадной и полевой
артиллерии, с громадной материальной частью в виде сотен
тысяч артиллерийских снарядов, миллионов ружейных патро-
нов, понтонных парков, шанцевого инструмента и приспособле-
ния для осадных и окопных работ, массу продовольствия, меди-
каментов, фуража и пр.
Россия Николая I была не готова к войне с передовыми
капиталистическими странами ни в военном, ни в экономическом
отношении. Народное и государственное финансовое хозяйство
России второй половины XIX в. было сильнейшим образом по-
дорвано продолжавшимися в царствование Николая I захват-
ническими войнами, военными интервенциями и вмешательством
в революционное движение иностранных государств (подавле-
ние восстания в Польше, интервенция против революции
в Венгрии, попытки вмешательства в революцию во Франции,
русско-турецкая и русско-персидская войны). Такая великодер-
жавная политика требовала содержания крупной армии, боль-
ших расходов, непосильных для отсталой крепостнической
страны,
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
573
В 1832 г. общая сумма государственных расходов России
по обыкновенному бюджету составляла 141,9 млн. руб. при до-
ходах в 137 млн. руб. В 1847 г. расходы исчислялись по обыкно-
венному бюджету в 249,9 млн. руб., а доходы в 209,8 млн. руб.
После Крымской войны (в 1857 г.) расходы по обыкновенному
бюджету достигли 347,8 млн. руб., а доходы —309,4 млн. руб.,
т. е. дефицит достиг по обыкновенному бюджету почти 40млн.
руб. Сама же Восточная война и Севастопольская кампания
поглотили до 538 млн. руб. из государственных средств, не счи-
тая убытков частных лиц. Бюджетный дефицит стал хрониче-
ским явлением, общегосударственные финансы были полностью
расстроены.
Государственные финансы носили отпечаток крепостниче-
ской хозяйственной системы. Доходная часть обыкновенного
бюджета составлялась из поступлений: от прямых налогов —
18%, от косвенных налогов —44, от регалий и государствен-
ных имуществ — 9%. В прямых налогах подушная и оброчная
подати составляли до 70% всех прямых налогов, т. е. вся си-
стема прямого обложения строилась на налоговом обложении
крестьянства. Обложение недвижимых имуществ в городах
и промысловые налоги составляли не более 10—15% всех пря-
мых налогов. Если к суммам оброчной и подушной подати и
выкупных платежей присоединить также наиболее тяжёлые
косвенные налоги, платимые преимущественно также сельским
, населением, — питейный и соляной налог, — то эти виды об-
ложения составляли в 1856 г. до 40,5% всех обыкновенных до-
ходов.
Из общей суммы расходов по обыкновенному бюджету армия
и флот поглощали в 1857 г. 35,2% всех расходов, платежи про-
центов и погашение государственных долгов —18,1, расходы
по административному управлению и государственному хозяй-
ству — 29,2, а на народное просвещение затрачивалось всего
0,8%.
Бюджетные дефициты покрывались займами, кредитными
операциями и выпуском бумажных денег. Эти источники чрез-
вычайного бюджета дали за десятилетие накануне реформы
(1852—1861гг.)общую сумму в 837млн. руб., из которых 179 млн.
руб. государственных займов, 255 млн. руб. по кредитным опе-
рациям и 403 млн. руб. бумажной эмиссии. Таких крупных сумм
расходов не могла вынести крепостническая финансовая си-
стема, а форсирование эмиссии бумажных денег приводило
к крайнему падению стоимости рубля. Произведённая в 1841—
1842 гг. реформа денежного обращения и введение устойчивой
валюты уже через 10—15 лет были сведены на нет, так как воен-
ные нужды и новые дефициты заставили вновь прибегать к вы-
пуску кредитных билетов. В 1857—1858 гг. их было выпущено
574 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
на сумму свыше 700 млн. руб. при разменном фонде в 160 млн.
руб. Ценность кредитных билетов стала падать.
В военном отношении Россия также не была готова к Крым-
ской войне. Севастополь с суши был плохо укреплён. Флот
пришлось затопить для преграждения входа в бухту и для ис-
пользования морских орудий для сухопутной обороны. Кроме
недостаточности фортификации и флота общее состояние крым-
ской армии, её вооружение, продовольствие, медицинская
часть были поставлены крайне неудовлетворительно. Против
кремнёвых русских ружей союзники действовали нарезными
штуцерами. В русской армии нарезных ружей почти не было.
Пороху было недостаточно, он шёл издалека на подводах, и его
нехватало даже для текущих потребностей, не говоря уже о
сильных общих штурмах. Так же обстояло дело с артиллерий-
скими снарядами: во время осады на пять неприятельских
снарядов русские войска выпускали всего один. Вследствие уста-
релости оборудования и низкой техники русской промышлен-
ности крепостная суконная, полотняная, кожевенная, метал-
лическая промышленность поставляла плохое и в недостаточном
количестве боевое снаряжение и интендантское обмундиро-
вание. Специальной военной промышленности почти совершенно
не было, кроме устарелых, ещё петровских времён, казённых
пороховых, орудийных и ружейных заводов недостаточной
производительности. Полное ’бездорожье срывало снабжение
армии. Нехватало даже продуктов для питания армии. В вой-
сках и в интендантстве процветали хищения. Неподвижная
крепостная военная система не давала возможности быстрой
мобилизации и концентрации людского-боевого состава. Кре-
постничество подавляло проявление инициативы в русском
солдате. В течение 25-летнего срока военной службы он под-
вергался жестокой военной николаевской муштре для парадов,
но был слабо обучен активным военным операциям.
Русский царизм, охотно воевавший против европейских ре-
волюций и ставший «жандармом Европы», оказался банкротом
перед лицом европейских буржуазных хорошо вооружённых
и обученных армий. Севастопольский разгром и тяжёлые усло-
вия мира были ярким свидетельством краха всей политической
и экономической системы старых крепостнических порядков
России. «Крымская война показала гнилость и бессилие кре-
постной России»х.
Нарастание революционной ситуации и восстаний крестьян.
После севастопольского поражения революционное движение
в России в 1855—1860 гг. нарастает, захватывая разнообразные
* В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 95.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
575
общественные круги страны. Центральной проблемой обще-
ственной, политической и экономической жизни России попреж-
нему оставался крестьянский вопрос, вопрос о крепостниче-
стве. Севастопольское поражение особенно его заострило, вскрыв
в крепостничестве основную причину отсталости страны, её
политической и военной катастрофы.
Вокруг этого вопроса сталкивались интересы всех обще-
ственных классов: помещиков-крепостников, не желавших по-
ступиться своими привилегиями; капитализирующегося «либе-
рального» дворянства, осознавшего необходимость и выгодность
ликвидации крепостничества, но желавшего ликвидировать
его с наибольшей для себя выгодой; промышленной буржуа-
зии, заинтересованной в ликвидации крепостничества; наконец,
самого крестьянства и революционно-демократической интел-
лигенции, готовых к революционным выступлениям в борьбе
с самодержавием и помещиками. Классовая борьба вокруг кре-
стьянского вопроса и ликвидации крепостничества разгоралась,
всё более потрясая основы царизма.
Обострение классовой борьбы крестьянства и рост револю-
ционной идеологии среди разночинно-демократической интел-
лигенции наложили на период 1855—1860 гг. отпечаток широ-
кого общественного движения, выраставшего временами по
своему характеру и напряжённости до революционной ситуации.
Ленин, характеризуя эту эпоху, указывал, что в условиях
общего демократического оживления в Европе, нарастания
недовольства в России, требований политических реформ
даже легальной либеральной печатью, широкой агитации
герценовского «Колокола», могучей революционной пропо-
веди Чернышевского, студенческих волнений, крестьянских
восстаний — «...самый осторожный и трезвый политик должен
был бы признать революционный взрыв вполне возможным и
крестьянское восстание —опасностью весьма серьезной»1.
С тех пор как Герцен временно отказался от революционных
позиций в крестьянском вопросе и признал ведущую роль пра-
вительства в проведении крестьянской реформы, во главе ре-
волюционного движения разночинной, демократической интел-
лигенции встал Чернышевский, сделавшийся её идейным ру-
ководителем. Вокруг его «Современника» и другого боевого ли-
тературного органа демократической интеллигенции, «Русского
слова», группировалась передовая русская интеллигенция —
профессора, научные и литературные критики, экономисты,
революционеры-разночинцы (Писарев, Добролюбов, Шелгунов
и многие другие).
1 В. И. Ленин, Соч., т. 5, изд. 4, стр. 27.
576 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Чернышевский был глубоким знатоком современной эконо-
мической теории, беспощадным критиком капиталистического
строя, преодолевшим ограниченность буржуазной политиче-
ской экономии. Политические взгляды Чернышевского склады-
вались непосредственно под влиянием обострения классовой
борьбы в России в бурную эпоху 60-х годов XIX в., и именно —
крестьянской борьбы против помещиков за освобождение.
Чернышевский, будучи социалистом-утопистом, сделавшим
в своих теоретических воззрениях крупный шаг вперёд к на-
учному социализму, всё же остался на почве старого рус-
ского «крестьянского социализма».
Широко усвоив идею закономерности исторического про-
цесса и решающего значения в нём экономического фактора и
классовой борьбы, Чернышевский, однако, искал разрешения
вопроса о развитии русской экономики и переходе её к социа-
лизму не через долгий и тяжкий путь капитализма и классовой
борьбы пролетариата, а непосредственно, минуя капитализм,
через крестьянскую общину.
Однако Чернышевский не идеализировал существующую
в крепостных условиях общину подобно славянофилам и даже
Герцену. Он считал её не порождением «русского духа», при-
сущим только русскому народному быту, но результатом исто-
рически сложившихся условий. Тем не менее в силу этих усло-
вий сохранившаяся в крестьянском быту земельная община,
общинное самоуправление, коллективные навыки, артельное
начало могли служить основой для будущего непосредственного
перехода, минуя капитализм, к социалистическим формам
хозяйства.
Он считал, что община может предохранить Россию от
«язвы пролетариатства», но указывал, что это могло бы быть
лишь при определённых условиях политического и обществен-
но-экономического развития России. То, что представляется
утопией в одной стране, говорит он, существует в другой как
факт... Порядок дел, к которому столь трудным и долгим путём
стремится теперь Запад, ещё существует у нас в могуществен-
ном народном обычае нашего сельского быта... Мы видим,
писал Чернышевский, какие печальные последствия породила
на Западе утрата общинной поземельной собственности и как
тяжело возвратить западным народам свою утрату. Пример
Запада не должен быть потерян для нас Ч
Чернышевский особенно подчёркивал условность своей за-
щиты общинного владения, которое «получает смысл только
тогда, когда уже даны другие... гарантии благосостояния».
Эти гарантии он видел в уничтожении частного землевладения,
1 См. Н.Г. Чернышевский, Соч., т. IV, стр. 306—322 и т. V, стр. 19.
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА
577
в коллективном производстве, в высокой техцике земледе-
лия.
Постановка во всей широте основного социально-экономи-
ческого вопроса эпохи, вопроса о крестьянстве, его освобожде-
нии и о путях будущего развития России, определила в условиях
обострения революционной борьбы крестьянства за свободу
и ту классовую базу, на которой могла развиваться революцион-
ная идеология и непосредственная революционная борьба ин-
теллигенции. Хотя в первой половине 60-х годов, накануне
реформы, революционное движение разночинной интеллиген-
ции сосредоточивалось в преобладающей степени лишь в лите-
ратурных кружках, однако оно скоро стало перерастать в более
широкое движение.
У Чернышевского его революционность и социализм были
не простым литературным направлением, а делом всей его жизни,
которое он стремился осуществить путём вовлечения в рево-
люционное движение более широких масс. Великий русский
учёный, революционер-демократ Чернышевский пристально
изучал опыт классовой борьбы на Западе. Чернышевский, ещё
не будучи знаком до своего ареста с работами Маркса, само-
стоятельно и наиболее близко подходил к идеям марксизма
и научного социализма.
Но у Чернышевского его социализм соединялся с истори-
ческим идеализмом и с утопизмом. В понимании же клас-
совых отношений наличие подавляющей массы крестьянства
в населении России и его революционные настроения, при
ничтожной численности промышленного пролетариата, дов-
лели над миросозерцанием Чернышевского и заложили в нём
элементы «крестьянского социализма», будущего народни-
чества.
Чернышевский по условиям современной ему эпохи не мог
ещё притти к выводу, что в России пролетариат явится геге-
моном революции и что успех её может быть обеспечен лишь
союзом пролетариата с трудящейся крестьянской массой.
Тем не менее Чернышевский являлся идейным вождём и
вдохновителем целого поколения демократов, воспитавшим их
в духе социалистических идей хотя и утопического, «народни-
ческого» содержания. Исходя из признания революционного
пути развития, Чернышевский ясно сознавал, что этот путь тре-
бует больших усилий и жертв, строгой организации. В этом от-
ношении Чернышевский способствовал непосредственному пере-
ходу от тактики революционных одиночек и «бунтарей» (Ткачёв,
Бакунин, Нечаев) к созданию широких революционных органи-
заций — «Народной воли», «Земли и воли».
Уже накануне проведения реформы, когда правительство
готовилось к репрессиям против. возможных выступлений
37 П, И. Лященко, т. I
578 разложение хозяйственной системы крепостничества
.----------е---------------------------------------------
крестьянства, Чернышевский был занят организацией политиче-
ского центра приближавшейся, по его мнению в 1862—1863 гг.,
революции, подбирая людей для её осуществления, организо-
вывая нелегальные «пятёрки» (которые впоследствии, после
ареста Чернышевского, влились в организации «Земли и
воли»).
Всё это создавало в России в 60-х годах XIX в. подлинную
революционную ситуацию, направляемую идейными её руко-
водителями к «крестьянской революции». Эти расчёты питались
действительно всё более обострявшимися массовыми восстани-
ями крестьянства. Мы уже указывали, что усиление крепостного
гнёта и распространение крепостничества в конце XVIII в.
сказались сильнейшим обострением борьбы крестьян и рабочих
против крепостничества. В восстании Пугачёва движение кре-
стьян и рабочих приняло уже характер не отдельных, разроз-
ненных и мало орх*Энизованных волнений, а приобрело такие
размеры, что охватило громадную часть страны и представляло
угрозу для всего самодержавно-крепостнического государ-
ства.
В XIX в. крестьянские восстания и волнения значительно
усиливаются. С 1826 по 1861 г. официально зарегистрировано
1186 восстаний крепостных. Число восстаний по пятилетиям
ко времени реформы быстро возрастало. Именно, в1826—1834 гг.
их было официально зарегистрировано 148, в 1835—1844 гг.—
216, в 1845—1854 гг.—348 и в 1855—1861 гг. —уже 474.
Волнения с наибольшей силой охватывали центральный район,
а также Урал, центры крепостничества и наиболее сурового
режима барщины. На юге их было меньше, но число их также
возрастало. Так, на Левобережной Украине в 1826—1829 гг.
было одно волнение, в 1830—1840 гг. —двенадцать волнений.
В Степной Украине волнения начались только в 30-х годах,
в связи с распространением здесь крепостного хозяйства, и
в 40-х годах их число увеличилось. В 1828—1829 гг. были вос-
стания крестьян в Грузии, в 1835 г. — в Башкирии, в 1836 г.—
в Осетии.
По официальным обследованиям, причины волнений устано-
влены для 423 имений. В 210 имениях волнения были вызваны
преждевременными слухами об ожидавшейся крестьянами
«воле» и стремлением крепостных освободиться от крепостной
зависимости. В качестве причин волнений приводятся также:
тяжёлые условия барщины в 95 имениях, тяжёлые оброки —
в 26, взыскание недоимок — в 9, голод — в 30, переселение
крепостных — в 17, урезка земли — в 13 имениях.
Волнения крестьян в XIX в. часто приобретали характер
массовых восстаний. О длительности волнений и упорности
борьбы крестьян говорят следующие цифры. В 68 имениях вол-
ОБЩИЙ КРИЗИС КРЕПОСТНОГО ХОЗЯЙСТВА 579
нения повторялись от 2 до 5 раз, в 14 имениях продолжались
от 10 до 30 лет, в 29 имениях — от 3 до 9 лет, в 24 имениях —
2 года. Волнения, вспыхнув в одном месте, быстро перебрасы-
вались в другое и охватывали целый район. В 1826 г. волнения
охватили 26 губерний, в 1832 г. — весь чернозёмный центр.
Правительство круто расправлялось с бунтовщиками. Для
защиты помещиков и для укрощения крестьян и расправы
с ними применялась воинская сила, иногда в размере целых
полков. После расправы начиналось расследование причин
волнений, но весьма редко положение крепостных облегчалось,
и только наиболее жестокие помещики (вроде знаменитой Сал-
тычихи, убившей 75 человек) подвергались наказанию, а име-
ния их брались в опеку. За всё царствование Екатерины II
всего было подвергнуто наказаниям (в том числе таким, как
«церковное покаяние») за тяжёлые преступления — за убий-
ства и истязания крестьян —только 20 помещиков.
Тем не менее боязнь общих восстаний и революции крепост-
ных крестьян, особенно со времени восстания Пугачёва, всё
больше охватывали как самих помещиков, так и правительство.
Классическая формулировка этих настроений правительства
была дана перед началом осуществления реформы в известных
словах Александра II о том, что «лучше освободить крестьян
сверху», чем ждать, чтобы это освобождение совершилось само
«снизу».
Не менее показательными для характеристики страха пра-
вительства перед революцией были тревожные настроения
высших «сфер» и меры, принятые правительством при объявле-
нии «воли». Манифест, подписанный 19 февраля, не решались
объявлять до 5 марта. Александр II в связи с проектом учрежде-
ния по всей России особых временных генерал-губернаторств
в тревоге спрашивал, «что будет», когда «ожидания народа на-
счёт свободы не сбудутся». Ожидали, что если 19 февраля не
будет объявлено о «воле», то «чернь явится к Зимнему дворцу
с требованием освобождения». Накануне объявления мани-
феста розданы были гвардейским полкам боевые патроны на
случай подавления «уличного смятения». Подготовлены были
«средства к защите» даже Петропавловской крепости в Петер-
бурге. Одним словом, всё было готово для подавления ожидае-
мой революции.
Таковы были настроения правящих кругов тогда, когда они
уже решили вопрос о ликвидации крепостного права. Прави-
тельство и крепостники чрезвычайно боялись революции в дни
объявления «воли». По словам одного современника, «народ,
не понимая ни слова в манифесте, что-то плохо верил свободе».
Потом, по словам Герцена, он увидел, «что свобода поддельная»
и что «старое крепостное право заменено новым». Поэтому, когда
580 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
дело дошло до осуществления «свободы» на местах, вновь на-
чались повсеместные волнения крестьян. По официальным дан-
ным министерства внутренних дел, только за два года (1861—
1863) произошло 1100 волнений крестьян в 39 губерниях, а по
более точным подсчётам — до 2 тыс. волнений, т. е. почти столь-
ко же, сколько за 35-летний период до раскрепощения. Разроз-
ненные и неорганизованные, эти восстания подавлялись воен-
ной и полицейской силой с расстрелом крестьян, как это было,
например, в особенно крупных волнениях, охвативших три
уезда Казанской губернии и закончившихся расстрелом в селе
Бездне, где было убито 70 человек и 350 ранено.
Таким образом, упорная борьба крестьянства за «настоя-
щую», «неподдельную» волю не привела в 1861 г. к успеху.
Крестьяне получили «волю» такую, какую в своих интересах
им дали помещики и царское правительство.
Крестьянская революция осталась незавершённой. И она не
могла быть завершённой. По словам товарища Сталина, «кре-
стьянские восстания могут приводить к успеху только в том
случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если
рабочие руководят крестьянскими восстаниями»х.
Историческая действительность России 60-х годов XIX в.
не давала возможности полного успеха крестьянских восстаний.
Тем не менее крестьянские восстания, достигавшие иногда
размеров и значения настоящих классовых битв крестьянства
за своё освобождение, сыграли громадную роль в падении кре-
постничества.
ГЛАВА XXVII
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
И РЕФОРМЫ 1861—1866 гг.
Если мы заглянем в публицистическую литературу по эко-
номическим и сельскохозяйственным вопросам за последние
три года перед реформой, т. е. когда вопрос о ликвидации кре-
1 И. В. Сталин, Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом,
1938, стр, 9.
ОТМЕНА. КРЕПОСТНОГО ПРАВА
581
постного права был принципиально решён и официально воз-
вещён, мы можем заметить в ней весьма оживлённое обсужде-
ние реформы. Помещик, единственный вершитель судьбы 20 млн.
крепостных крестьян, хорошо понимал, что вопрос идёт о жиз-
ни и смерти крепостного хозяйства.
Другая заинтересованная сторона —крепостной крестьянин,
революционно боровшийся за своё освобождение, — вовсе не
была представлена во всевозможных официальных правитель-
ственных и дворянских комиссиях и подавала свой голос за
освобождение лишь учащающимися бунтами. Только в публи-
цистической литературе революционная борьба крестьянства
против крепостничества получила яркое отражение в статьях
Чернышевского, Добролюбова и др.
Была, правда, и третья сторона —нарождающаяся буржуа-
зия, заинтересованная в ликвидации крепостного хозяйства.
В период оживлённого литературного обсуждения реформы
она выступала в своих интересах за ликвидацию крепостни-
чества (известные выступления откупщика Кокорева). Но удель-
ный вес буржуазии был небольшой, она была политически не
воспитана и не могла выставлять каких-либо программных ре-
волюционных политических требований в своих интересах.
В классовом отношении она была неорганизованна и являлась
не влиятельным и деятельным классом городских бюргеров, как
в западных странах, а низшим, непривилегированным подат-
ным сословием. Она не могла революционно поставить вопрос о
свержении крепостничества. Лишь очень небольшая прослойка
купеческой буржуазии переходила в разряд промышленной
буржуазии и была заинтересована в «свободных» производствен-
ных отношениях между капиталистом-предпринимателем и ра-
бочим. Большая же часть буржуазии, в виде торгово-купече-
ской, мелкой и крупной сельской и городской буржуазии
связывала свои торговые прибыли и интересы с крепостным
хозяйством и торговой эксплоатацией крепостного произво-
дителя.
Поэтому интересы буржуазии со стороны правительства и
господствующего землевладельческого класса дворянства не на-
ходили в проведении реформы официального признания и голоса
её почти не было слышно. Отчасти это последнее обстоятельство
объясняется цензурными условиями, запрещавшими сколько-
нибудь всестороннее обсуждение реформы даже в период офи-
циальной постановки вопроса о ликвидации крепостного права.
Поэтому в проведении реформы вопрос был поставлен исклю-
чительно с точки зрения помещичьих интересов и свелся к тому,
как произвести эту ликвидацию наиболее выгодно для помещика.
Но тем не менее по своему содержанию и экономическим послед-
ствиям реформа была буржуазной, так как и самих помещиков
582 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
заставила взяться за реформу «сила экономического развития,
втягивавшего Россию на путь капитализма» х.
При быстром развитии в стране денежного хозяйства и при
постоянно возрастающей в крестьянском хозяйстве денежной
нужде помещики стремились создать такие условия наделения
землёй, при которых для крестьянина сохранилось бы «эко-
номическое принуждение» попрежнему отдавать прибавочный
труд помещику, хотя бы и в какой-либо другой форме. Реформа,
как увидим ниже, не привела к окончательной «чистке» поме-
щичьих земель и крепостнических отношений. Буржуазные
отношения продолжали развиваться, несмотря на то что в са-
мой реформе было заложено много элементов, задерживающих
это развитие.
Среди помещичьего класса наиболее последовательными
представителями буржуазных тенденций капиталистического
развития сельского хозяйства являлись помещики нечернозём-
ных губерний. Устами Унковского (депутат Тверской губернии)
требуя немедленного освобождения крестьян с выкупом ими
земли и личности, они заявляли, что «выдача капитала необ-
ходима для поддержания помещичьих хозяйств и приспособле-
ния их к обработке наёмным трудом». Но этим защитникам бу-
дущего капиталистического развития пришлось во многом усту-
пить интересам другой группы помещиков-крепостников, «план-
таторов», как их называли, добивавшихся возможно более пол-
ного сохранения прежних крепостных отношений. В осуще-
ствлении реформы интересы последних оказались преобла-
дающими.
Первым официально объявленным правительственным актом
о реформе (после многочисленных «секретных» комитетов, из
них последнего в 1856 г.)1 2 и исторической эрой «освободительной
реформы» считается рескрипт 20 ноября 1857 г. виленскому ге-
нерал-губернатору Назимову об основаниях крестьянской ре-
формы, намеченной в Западном крае. За этим рескриптом по-
следовал ряд других правительственных заявлений о необходи-
мости приступить к реформе «по желанию дворянства» в губер-
ниях Петербургской, Нижегородской, Московской и др. К июлю
1858 г. во всех губерниях дворянство «изъявило желание» при-
ступить к разработке основ крестьянской реформы. Везде были
образованы так называемые «губернские комитеты» из предста-
вителей дворянства для обсуждения начал реформы. Прежний
«Секретный» комитет был преобразован в «Главный», с таким же
1 В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 95.
2 П. И, Лященко, Последний секретный комитет по крестьянскому
делу, 1911,
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
583
бюрократическим составом. Проекты губернских комитетов
поступали в Главный комитет, где 17 февраля 1859 г. были обра-
зованы «редакционные комиссии», в которые кроме чиновников
входили «эксперты» от дворянства, а для общего обсуждения
проектов призывались ещё «депутаты» (тоже дворяне) с мест.
Во главе редакционных комиссий был поставлен сначала счи-
тавшийся либералом Я. Ростовцев, а затем, после его смерти,
откровенный архикрепостник граф Панин. По рассмотрении
(в три периода своих занятий) проектов реформ редакционные
комиссии были закрыты, проекты поступили вновь в Главный
комитет, оттуда в январе 1861 г. — в Государственный совет,
где рассмотрение было закончено 7 февраля. 19 февраля был
подписан «манифест», объявленный 5 марта 1861 г.
Таков внешний ход истории проведения реформы. В течение
этой длительной процедуры разработки основ реформы крепо-
стники применяли все средства, чтобы добиться наивыгодней-
шей для них ликвидации крепостного права и обеспечения им
их доходов от земли и крепостного труда. Те надежды, которые
возлагались либеральной частью русского общества на «вели-
кую реформу», полностью рассеялись. Так, первое официальное
объявление о реформе в рескрипте 20 ноября 1857 г. вызвало
восторженные отзывы современников, даже таких, как Герцен,
который в своём зарубежном журнале «Колокол» написал ста-
тью «Ты победил, Галилеянин»1. Но когда вышло «Положение
19 февраля» и осуществилось «освобождение», Герцен резко
изменил своё мнение о нём и пришёл к заключению, что «ста-
рое крепостное право заменено новым. Вообще крепостное право
не отменено, народ был обманут»1 2.
Гораздо более глубоко подошёл к оценке реформы Н. Г. Чер-
нышевский. В журнале «Современник», начиная со статьи в фев-
ральской книжке за 1858 г. «О новых условиях сельского быта»,
и в ряде других статей 1859 г. 3 он подверг подробному рассмо-
трению как вообще вопрос о громадном значении освобождения
от крепостничества, так и конкретные проекты правительства.
Чернышевский связывал понимание дела освобождения со
своими идеями о крестьянской общине, как о «возможном за-
чатке социалистического устройства общества». Он понимал,
что дело освобождения находится в руках самодержавного
правительства и помещиков и что из такого освобождения
«выйдет только мерзость». Он видел также основной буржуаз-
ный характер реформы и в реальных условиях её проведения
1 «Колокол» № 9, 1858.
2 «Колокол» № 101, 1861.
3 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, 1905,
стр, 50—54.
584 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
защищал оставление за крестьянами всех земель, которыми они
пользовались до реформы, немедленный выкуп земли с помощью
государства без отягощения крестьян непосильными платежа-
ми, сохранение общинного землевладения и пр. По мере осу-
ществления правительством реформы в духе крепостнических
интересов помещиков Чернышевский занимает всё более ре-
волюционную позицию, которая уже не могла находить отра-
жения на страницах «Современника». Издание «Положения
19 февраля» «Современник» обходит молчанием. Чернышевский
пытается начать серию критических статей о реформе под заго-
ловком «Письма без адреса». Статьи эти были запрещены цен-
зурой 1 и сам Чернышевский арестован. К этому же времени
относится приписываемое Чернышевскому воззвание «К барским
крестьянам», в котором автор призывает крестьян к объедине-
нию и к подготовке революционных выступлений, к «топору»,
к борьбе за «настоящую волю», за «землю и волю». Такова была
оценка реформы лучшими представителями русской обществен-
ной мысли того времени.
Общие начала реформы, окончательно выработанные в упо-
мянутых инстанциях, заключались в следующем1 2.
Во-первых, вся земля, находившаяся как в помещичьем
пользовании, так и в крестьянском, была принципиально при-
знана собственностью помещиков. На этом признании земли,
а вместе с тем и сидевших на ней крепостных крестьян «пол-
ною и неотъемлемою» собственностью помещика сходились
решительно все направления и взгляды руководителей
реформы.
Но это признание должно было выдвинуть вопрос о земель-
ном или безземельном освобождении. Правительство из-за
боязни революции при обезземеливании массы крестьян счи-
тало необходимым произвести освобождение крестьян с землёй
путём отчуждения части «помещичьей» земли. Но это вызвало
со стороны части помещиков бурю негодования, обвинение
в «сполиации» (грабеже), в нарушении «неотъемлемых, нена-
рушимых и законных» прав дворянства. Но дело в том, что в во-
просе о безземельном или земельном освобождении расходились
интересы помещиков отдельных районов.
В центрально-чернозёмных губерниях, где, как мы видели,
главным образом и сосредоточивалось крепостное землевла-
1 Помещены в «Полном собрании сочинений», т. X, ч. 2, 1906.
2 Основные официальные источники и материалы о ходе проведения
реформы и её основах см. ниже, в библиографическом указателе. В тексте
цитаты и фактические данные приводятся по наиболее подробной сводке
А. Скребицкого «Крестьянское дело в царствование императора Алексан-
дра II», т. I—IV, Бонн па Рейне, 1863. г
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
585
дельческое хозяйство, уже к 50-м годам XIX в. наблюдалась
перегруженность имений крепостным трудом, непроизводи-
тельным и малодоходным. Здесь, по свидетельству откупщика
Кокорева, помещика Самарина и других, уже в 50-х годах были
случаи, когда земля без крепостных продавалась дороже, чем
с крепостными. Помещик с его собственностью на землю являлся
здесь, по выражению Черкасского, «монополистом самого цен-
ного товара»—чернозёма. Поэтому интересы помещиков цен-
трально-чернозёмных губерний сводились к такому «освобо-
ждению», при котором они сохраняли бы за собой всю землю,
т. е. к безземельному освобождению. Но так как для ведения
нового хозяйства помещику потребовались бы капитал и ра-
бочие руки, то как компромисс было принято освобождение
с таким минимальным наделом, который привязывал бы кре-
стьянина к земле, обеспечивал бы помещику дешёвые рабочие
руки или позволял бы получать доходы путём кабальных аренд
земли малоземельными крестьянами. Сходно с этим склады-
вались и помещичьи интересы в северо-западных губерниях,
где помещики согласны были на безземельное освобождение
или на наделение крестьян минимальными наделами, с сохра-
нением им одной лишь усадебной оседлости.
В губерниях юго-западных и украинских, где уже к тому
времени стало быстро развиваться чисто капиталистическое,
преимущественно свеклосахарное производство с вольнонаём-
ным трудом, помещики были заинтересованы в сохранении в
своих руках возможно больших размеров земли и в удержа-
нии массы крестьянского населения на месте, т. е. в предо-
ставлении крестьянам по возможности почти одной усадебной
земли ради обеспечения помещичьих хозяйств крестьянским
трудом.
Наконец, в новороссийских и заволжских губерниях, мало
заселённых крепостными, помещики полностью поддерживали
безземельное освобождение, так как хотя земля здесь и была
дешева, но сулила большие барыши и дальнейший подъём
цен.
Иначе складывались интересы помещиков в нечернозёмных
губерниях. Источником помещичьих доходов здесь являлась
не земля, а сидевшие на ней крепостные оброчные крестьяне.
Здесь ценилась не столько сама земля, которая была малопло-
дородна и дешева, а «крепостные души», почему населённые
имения ценились даже дороже, чем в чернозёмных губерниях.
Помещики требовали поэтому таких условий освобождения,
которые дали бы им вознаграждение за потерю крепостного пра-
ва на личность крестьянина. Поэтому они первоначально тре-
бовали прямого выкупа личности крестьянина, а когда в от-
крытом виде этот выкуп личности не прошёл, выход был найден
586 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
в повышенных расценках земли, в которые в скрытой форме
включён был и выкуп личности.
При столь разных путях обеспечения помещиками своих
интересов в разных районах общее развитие реформы могло
пойти по линии компромиссного решения, выгодного для всех
помещиков. Освобождение совершенно без земли было отверг-
нуто как по указанным хозяйственным интересам части по-
мещиков, так и по соображениям политического характера, из-
за боязни волнений крестьян и «опасного» образования про-
летариата. Точно так же отвергнуто было предоставление одной
усадебной оседлости, без земельного надела, так как при таких
условиях ни помещичье предпринимательское хозяйство, ни
сравнительно слабо развитая промышленность не могли бы
быстро поглотить массы избыточного крестьянского труда.
Поэтому было принято как общий принцип освобождение кре-
стьян с землёй, но в таком размере и на таких условиях, чтобы
помещичье хозяйство было вполне обеспечено крестьянским
трудом, а кроме того, чтобы помещики приобрели посредством
реформы и необходимый им в новых условиях капитал. Прави-
тельство формулировало эти начала реформы так: «чтобы кре-
стьянин немедленно почувствовал, что быт его улучшен, чтобы
помещик немедленно успокоился, что интересы его ограждены,
и чтобы сильная власть ни на минуту на месте не колебалась» х.
Сами помещики хорошо сознавали, что достаточное земельное
обеспечение крестьян невыгодно для помещиков. «Мы не можем
наделить крестьян землёю в такой мере, чтобы быт их совершен-
но обеспечивался, — писал помещичий журнал «Сельское бла-
гоустройство». — Крестьянин... должен помнить, что личный
труд есть главное его средство к жизни, а потому... слишком
щедрый надел землёю скорее был бы для них вреден в нрав-
ственном отношении (!), избавляя от необходимости дорожить
своим трудом» 1 2.
Поэтому хотя при выработке основ реформы было принято
начало, некоторому наделы крестьян должны быть достаточны
«для обеспечения их быта и выполнения их обязанностей перед
правительством и помещиком»3, тем не менее эта «достаточ-
ность» не была осуществлена. Прежде всего для определения
этой достаточности никаких точных данных не было. Губерн-
ские комитеты, особенно центрально-чернозёмных губерний,
стремились ко всяческому сокращению наделов даже сравни-
тельно с существовавшими.
1 А. Скребицкий, Крестьянское дело, т. I, стр. LVI.
2 «Сельское благоустройство», 1858, кн. X.
3 Рескрипты Назимову и Игнатьеву. Скребицкий, Крестьянское
дело, т. I, стр. II.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА,
587
Редакционные комиссии пришли к заключению о необходи-
мости вместо каких-либо «норм» положить в основу наделения
«существующий факт или порядок вещей, установившийся под
влиянием векового опыта», т. е. приняли как норму существую-
щие наделы. На этом основании редакционные комиссии при-
знали, что «за крестьянским сословием должно быть по возмож-
ности сохранено пользование за определённые повинности тем
же самым наделом, которым существование его обеспечивалось
до сих пор, т. е. в размере, в котором он находился в 1859 году» х.
Другими словами, этим узаконивались крепостные отношения
и для будущего.
Но и на этом дело не остановилось. Под давлением защит-
ников удержания земли у помещиков, в отклонение от существу-
ющих наделов, были приняты «высшие» и «низшие» размеры
наделов, причём в случае превышения существующих наделов
над «высшими» для данной местности помещик мог отрезать их
до высшей нормы. Обратная же «прирезка» в случае понижения
существующих наделов против минимальной нормы не всегда
производилась, и помещик мог во всяком случае оставить за
собой не менее трети всей земли.
При проверке предположенных наделов на местах «депута-
тами» произошло новое понижение норм, хотя сами редакцион-
ные комиссии признавали, что наделы эти «ни в коем случае
дальнейшему понижению подлежать не могут». Наконец, при
окончательном рассмотрении Главный комитет и Государствен-
ный совет также понизили нормы наделов.
В результате были выработаны особые положения для вели-
короссийских губерний, для юго-западных («малороссийских»)
и западных, причём великороссийские губернии были разделены
на три полосы: чернозёмную с пятью высшими нормами наделов
от 3 до 4,5 десятины, нечернозёмную с семью высшими наделами
в 3,5—8 десятин и степную с четырьмя высшими наделами
в 6,5—12 десятин. В этих положениях понижение наделов про-
тив предположенных комиссиями произошло в чернозёмной по-
лосе в 50 уездах из 142, т. е. в 35%, причём в 8 уездах понижение
достигало 1—3,5 десятины; в губерниях нечернозёмных умень-
шение коснулось 107 уездов из 232, т. е. 46%.
Таким образом, крестьянские наделы при освобождении в
большинстве случаев подвергались значительному уменьше-
нию. Если мы возьмём приводимые Скребицким на основе под-
счётов редакционных комиссий цифры «обыкновенных наделов»,
бывших до реформы, и сопоставим их с цифрами действительных
средних наделов при наделении крестьян землёй в 60-х годах,
то для чернозёмных губерний с преобладанием барщины
1 А. Скребицкий, Крестьянское дело, т. II, ч. I, стр. 33.
588 разложение хозяйственной системы крепостничества
получим следующие результаты (всех угодий, но без леса,
в десятинах)х:
Губернии Дореформенные «обыкновенные» наделы на одну ревизскую душу Послереформен- ные наделы на одну наличную душу
Курская 2,3 2,2
Орловская 2,6 2,6
Рязанская 2,6 2,3
Тульская 2,6 2,3
Тамбовская 3,1 2,4
Пензенская 2,8 2,2
Екатеринославская 2,8 2,0
Киевская 6,6 2,5
Подольская 5,5 2,4
Саратовская 3,8 2,4
Симбирская 2,9 2,4
Казанская 3,0 2,3
Вятская 3,2 з,о
Пермская 5,5 4,0
Поскольку позволяют судить эти далеко не точные, а лишь
приблизительные цифры, в большинстве чернозёмных губерний
крестьянские наделы были при наделении землёй значительно
уменьшены. Эта разница между, дореформенными и послере-
форменными наделами должна ещё более увеличиться, если
принять во внимание, что в показании размеров «обыкновенных
наделов» губернскими комитетами часто совсем не включались
ни усадебные земли, ни лесные угодья, которые вошли в надел
при освобождении.
В юго-западных губерниях средние размеры наделов поме-
щичьих крестьян по «Положению 19 февраля» были: в Киев-
ской — 1,9 десятины, в Подольской —1,9, в Волынской —
2,3 десятины. После польского восстания по законам 1863 г.
крестьяне получили все земли, находившиеся в их действитель-
1 Таблица составлена: первый столбец — на основании цифр, давае-
мых А. Скребицким («Крестьянское дело», т. II, ч. 2, вед. VI, и т. III); вто-
рой столбец — на основании данных «Доклада высочайше утверждённой
комиссии для исследования нынешнего положения сельского хозяйства
и сельской производительности России», Спб. 1873, приложение, т. I, и
«Статистики поземельной собственности 1877—1878 гг.», а также данных
«Материалов Комиссии 16 ноября 1901 г. по исследованию благосостоя-
ния сельского населения», 1904, вып. I, табл. IX, стр. 77—79. См. также
Ю. Э. Янсон, Опыт статистического исследования о крестьянских наделах
и платежах, 1881, стр. 16, 48, 110 и сл. Цифры разных источников значи-
тельно разнятся между собой вследствие неодинаковых методов учёта на-
делов и вообще являются лишь приблизительными.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
589
ном пользовании, с обязательным переводом на выкуп; вслед-
ствие этого наделы увеличились на 50—70%.
Большей частью совершенно иная картина получается
в нечернозёмных промышленных губерниях, где до освобожде-
ния преобладала оброчная система. Наделы здесь были (всех
угодий, без леса, в десятинах):
Губернии Дореформенные «обыкновенные» наделы на одну ревизскую душу После реформен- ные наделы на одну наличную Душу
Ярославская 5,2 3,8
Костромская 6,8 4,9
Владимирская ЗД 3,7
Московская 2,6 2,9
Калужская 2,5 3,8
Петербургская 3,3 4,7
Новгородская 2,7 5,6
Смоленская 3,6 4,4
За небольшим исключением (первых двух губерний, пови-
димому, вследствие включения части лесных земель) во многих
нечернозёмных губерниях крестьянское землевладение с ре-
формой не только не уменьшилось, но даже увеличилось. Это
и было более всего выгодно для помещичьего класса. При без-
доходности земли и хозяйства на ней нашёлся иной, чем в чер-
нозёмных губерниях, но не менее выгодный способ ликвидации
крепостного права: отвод земли по повышенной оценке кре-
стьянам.
Так разрешался вопрос о размерах земельного обеспечения.
При этом в пределах установленных норм порядок наделения
определялся «добровольным соглашением» помещика с кре-
стьянами. Таким образом, фактически помещику предоставля-
лось выбирать наиболее выгодный для него способ ликвидации
своих крепостных прав. Например, в пределах таких «добро-
вольных соглашений» помещику разрешалось наделить кре-
стьян в размерах одной четвёртой части высшего для данной
местности надела бесплатно, т. е. без всяких повинностей и
выкупа в свою пользу, но сохранив за собой все остальные
земли. Эти «дарственные», или «четвертные», наделы, устано-
вленные в последний момент прохождения реформы в Государ-
ственном совете по предложению князя Гагарина, давали воз-
можность почти безземельного освобождения. Они применялись
особенно успешно на востоке и юго-востоке (Самарская, Сара-
товская губернии), где крестьяне надеялись, освободившись
от платежей за землю, арендовать её, так как в то время аренд-
ная плата в этих губерниях была ниже выкупных платежей.
590 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Поэтому, например, в Саратовской губернии до 107 тыс. кре-
стьян (33% к общему числу ревизских душ в 1861 г.) перешло
на дарственный надел, в Самарской —39 тыс. (35%), в Екате-
ринославской —40 тыс. (25,8%), в Симбирской —40 тыс.
(18,4%), в Воронежской — 45 тыс. (17%), в Пензенской—36 тыс.
(14%). Обследование 1907 г. обнаружило по 32 губерниям до
648 тыс. крестьян, получивших в 1861 г. эти нищенские «дар-
ственные» наделы1.
Сопоставив дореформенное крестьянское землепользование
и сумму всех отрезков от дореформенных наделов при оконча-
тельном земельном устройстве крестьян, получим следующую
таблицу (в тыс. десятин)1 2:
Крестьянское землепользование до 1861 г. Отрезки %
15 нечернозёмных губерний . . . 14 550 1437 9,9
21 чернозёмная губерния 14 619 3825 26,2
Всего по 36 губерниям 29 169 5 262 18,0
Таким образом, с реформой в чернозёмных губерниях кре-
стьяне лишились свыше четверти своего дореформенного зе-
млепользования. В некоторых губерниях этот процент был осо-
бенно высок. Так, отрезки составляли в Самарской губернии
44% всего дореформенного землепользования, в Саратовской —
41, в Полтавской и Екатеринославской —40, в Казанской —
32, в Харьковской и Симбирской —31% и т. д.
Таковы были количественные итоги наделения.
Не менее важными, чем размеры наделения, были условия,
на которых наделялись крестьяне «помещичьей» землёй. Земля
наделялась крестьянам не в собственность, а лишь в «бессроч-
ное пользование» за установленные повинности, размер кото-
рых через определённое число лет мог изменяться. Эти повин-
ности состояли или в определённом числе дней отработки на
помещичьих землях (в барщинных имениях), или в определён-
ных денежных оброках (в оброчных имениях). Крестьяне, полу-
чившие землю и обязанные за пользование ею выполнением
повинностей, получали название «временнообязанных». Таким
путём в сущности сохранялись и лишь несколько регламенти-
1 «Дарственное надельное землевладение крестьян» (по обследова-
нию 1907 г.), Спб. 1908. См. также Янсон, Опыт статистического исследо-
вания о крестьянских наделах и платежах, 1881, стр. 47.
2 А. Е. Лосицкий, Хозяйственные отношения при падении крепостного
права, журнал «Образование» № И, 1906, стр. 212.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
591
ровались прежние крепостные хозяйственные отношения, хотя
и без крепостного права.
В барщинных имениях за высший надел полагалась отра-
боточная повинность в размере 40 дней мужских и 30 женских
с тягла в год, причём работа происходила по «урочному» поло-
жению и под наблюдением помещика. Другими словами, это
было в чистом виде, хотя и регламентированное, крепостное
хозяйство. Для оброчных имений в различных местностях за
высшие размеры наделов установлены были высшие же раз-
меры оброков в 12 руб., 10 руб., 9 руб. и 8 руб., причём за на-
делы меньших размеров, чем высшие, была принята изобретён-
ная тверским комитетом так называемая «градация» оброков.
По этой системе, например в нечернозёмной полосе, если для
четырёхдесятинного надела оброк был установлен в 12 руб.,
то в случае меньших размеров надела оброк платился так: за
первую десятину — половина, т. е. 6 руб., за вторую десятину—
четверть, т. е. за две десятины 9 руб., остальная четверть рас-
кладывалась на остальные две десятины.
Таким путём помещики нечернозёмных губерний получали
возможность, если это им было выгодно, дать крестьянам выс-
ший надел, если нет —дать уменыпённый надел, получив по-
вышенную расценку для него. В этих повышенных расценках
и был проведён в скрытой форме выкуп личности крестьянина.
Таким образом, вся система исчисления крестьянских по-
винностей за землю представляла повторение крепостных отно-
шений, притом часто даже в более тяжёлых и невыгодных для
крестьянина размерах. Нои для помещиков такое регламенти-
рованное крепостное хозяйство представляло большую поли-
тическую опасность вследствие неизбежных и частых столкно-
вений с крестьянами на почве выполнения ими этих полукре-
постных повинностей. Поэтому-то они и стремились перейти от
барщинных повинностей к оброчным и по возможности ускорить
развязку «обязанных отношений». Кроме того, как говорил
Унковский, помещикам нужны были «капиталы», и поэтому они
были вдвойне заинтересованы в том, чтобы капитализировать
причитающиеся им крестьянские повинности.
Хотя законодательные акты об освобождении крестьян были
подписаны 19 февраля и опубликованы 5 марта 1861 г., однако
для фактического введения их в действие был установлен двух-
летний «переходный период», в течение которого положение
бывших крепостных в сущности почти не изменилось.
Со дня обнародования новых законов крестьяне немедленно
освобождались лишь от некоторых, наиболее грубых крепост-
нических ограничений их прав. Помещики лишались права
продавать крестьян, принудительно переселять их, отдавать
в исправительные заведения и т. п.; но в то же время вплоть
592 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
до учреждения особых волостных судов помещики сохраняли
своё право крепостной юрисдикции над крестьянами, включая
наложение на них взысканий и наказаний. Крестьяне полу-
чали право вступать в брак без разрешения помещика, произ-
водить торговлю, заниматься ремеслом и пр. Но оброки и бар-
щину помещику крестьяне должны были отбывать попрежнему.
Собственно земельное устройство крестьян — определение раз-
меров надельной земли, фактический отвод её, определение
«отрезков», установление повинностей помещику за отводимую
землю, соглашения о выкупе земли и пр. — производилось
«мировыми посредниками» из дворян в особых «уставных гра-
мотах», срок составления и введения в действие которых был
назначен двухлетний.Таким образом,фактически только с 1863 г.
крестьянин получал новое земельное и общественное устройство,
хотя и впредь оставался на положении временнообязанного
помещику. Только крайне напряжённое политическое положе-
ние в деревне и боязнь крестьянских восстаний заставляли
помещиков спешить с введением «уставных грамот» и с развяз-
кой обязанных отношений крестьян путём перевода их на выкуп.
Этой цели ускорения развязки временнообязанных отно-
шений и служила выкупная операция. По «добровольному»
соглашению с помещиком крестьяне имели право выкупать
свои «земли», т. е. повинности, и тогда из временнообязанных
они превращались в «крестьян-собственников». Так как повин-
ности крестьян помещику устанавливались вне зависимости от
доходности собственно земледельческого хозяйства, а включали
и доходы помещика от неземледельческих занятий крестьян,
то выкуп земли значительно превосходил стоимость самой земли,
хотя формально считалось, что выкупается только земля.
Операция выкупа была построена на следующих началах.
Годовой оброк, установленный в пользу помещика, капита-
лизировался из 6%, т. е. приравнивался к доходу, получаемому
с капитала, приносящего 6%. Например, при оброке в 6 руб.
капитализация его давала 100 руб. Эта капитализированная
сумма называлась «выкупною оценкою» надела. Правительство
брало на себя посредничество между помещиком и крестьянином
в выплате этой суммы таким образом, что при заключении вы-
купной сделки государство уплачивало помещику 80% от этой
суммы процентными бумагами (выкупными свидетельствами),
приносящими 6% дохода; остальные 20% выкупной суммы в слу-
чае добровольного соглашения на сделку крестьяне должны
были уплатить помещику сами. В случае сделки по требованию
помещика он получал только эти 80%. Сумма, выданная поме-
щику правительством, засчитывалась в выкупной долг крестьян
правительству с рассрочкой уплаты её в течение 49 лет со дня
выдачи с платежом 6,5% роста и погашения.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
593
Переход на выкуп по «Положению 1861 г.» был не обяза-
телен, и фактически помещик по своему желанию мог или
оставить крестьян в положении временнообязанных, или пере-
вести, даже против их желания, на выкуп, лишаясь в последнем
случае лишь права на доплату 20% (так называемых «верхов»).
Но задержка в развязке временнообязанных отношений была
в общем невыгодна для помещика. К тому же и земельная задол-
женность его была очень велика. Поэтому переход на выкуп
происходил довольно быстро, хотя ещё в 1881 г., когда переход
на выкуп сделался обязательным, 15% крестьян оставались
в положении временнообязанных.
Если взять ту сумму платежей, которую заплатили крестьяне
за землю по выкупу, и продажные цены на землю не только
перед освобождением, но даже и вскоре после него, то окажется,
что выкупная сумма была гораздо выше продажных цен.
Соответствующее сравнение дают нам следующие цифры
(в млн. руб.)1:
Губернии Ценность надела по про- дажным ценам Ценность надела по выкупу Фактическая надбавка за выкуп лич- ности
1854—1858 гг. 1863—1872 гг.
Чернозёмные . . . 219 284 342 123
Нечернозёмные. . 155 180 342 187
Западные 170 184 183 13
Если переложить всю полученную помещиками премию на
отчуждённую ими землю, то окажется, что они продавали её
дороже бывших в то время средних цен: в чернозёмной полосе —
на 12,5 руб. за десятину, в нечернозёмной — на 15,2 руб. за
десятину.
Это и была плата помещикам за выкуп личности крестьянина,
за выкуп крепостных душ, переложенный формально на землю.
Если же переложить эту стоимость именно на то, что она в дей-
ствительности и выражала, т. е. на крепостные души, то ока-
жется, что, выручив в выкупной операции полную стоимость
земли, помещики получили, кроме того, благодаря повышенным
выкупным оценкам в чернозёмной полосе до 36,1 руб. с крепо-
стной души и в нечернозёмной полосе —62,3 руб. с души.
Всего до времени окончания выкупной операции к 1906 г.
одни бывшие помещичьи крестьяне по «Положению 19 февраля
1861 г.» уплатили капитального долга за полученную землю
1 А. Е. Лосицкий, Выкупная операция, Спб. 1906, стр. 16, приложе-
ние табл. 1.
88 П. И. Лященко, т, I
594 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
с процентами и со всеми расходами до 1574 млн. руб., а с дру-
гими группами бывших крепостных крестьян ими уплачено за
землю свыше 2 млрд. руб.
Необходимо отметить, что «Положение 19 февраля 1861 г.»
имело более широкое значение и касалось не только помещичьих
крестьян. Оно в общем было положено в основу земельного
устройства других многочисленных категорий крестьян, с неко-
торыми лишь отклонениями в зависимости от местных условийх.
Приведём общий итог главных групп крестьянского насе-
ления, на которых были распространены «Положение 19 фев-
раля 1861 г.» и последующие законы 1863 г. об удельных кре-
стьянах и 1866 г. о государственных крестьянах.
Из различных сословных группировок крестьянства, сохра-
нившихся в крепостном строе с давних пор до самой реформы,
наиболее значительной по численности были государственные
(казённые) крестьяне. Они в свою очередь разделялись на ряд
особых групп (бывшие черносошные, экономические, т. е. се-
куляризованных церковных имений, приписанные к казён-
ным заводам, однодворцы, ямщики и многие другие). Юриди-
ческое и земельное положение этих групп было различно, и все
они объединялись лишь в административном отношении, на-
ходясь в управлении министерства государственных имуществ.
Некоторые из этих групп, раньше обладавшие «вотчинными»
правами собственности на их земли, к XIX в. почти полностью
утратили эти права и считались сидевшими на государственной,
казённой земле. Фактически не все они обладали личной сво-
бодой (как, например, приписанные к казённым заводам), но
все платили подушную подать и отбывали натуральные зем-
ские и рекрутскую повинности, а за землю платили оброчную
подать.
Наиболее близко к крепостным помещичьим крестьянам стоя-
ли бывшие «государевы» крестьяне, приписанные к государе-
вым и дворцовым имениям, выделенные в 1797 г. по указу
Павла I в особую группу «удельных» крестьян, т. е. крестьян
имений императорской фамилии или отдельных её лиц, и поло-
жение их отличалось от положения помещичьих крестьян лишь
тем, что они не продавались, как другие крепостные, и почти
все были переведены с барщины на оброк ещё в XVIII в.
Численность всех этих и других основных групп крестьян-
ского населения к середине XIX в. определяется следующими
цифрами1 2;
1 Об устройстве Других Групп крестьян см. П. И. Лященко, Крестьян*
ское дело и пореформенная землеустроительная политика, 1913,
2 П. И. Лященко, Крестьянское дело, стр, 18,
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
595
Группы крестьянского населения Число душ по ревизии 1858 г.
мужского пола (тыс.) всего обоего пола (тыс.)
Дворцовые, государевы и удельные Казённые (государственные) разных 955 2019
наименований 7 965 16 535
Казённые западных губерний .... 852 1773
» горных заводов 185 386
Помещичьи крестьяне 9 803 20 173
Приписанные к частным заводам . . Мастеровые казённых горных эаво- 241 518
ДОВ 114 230
Отставные солдаты 487 1093
Всего с другими группами крестьянского населения числи-
лось 51516 тыс. человек обоего пола, из них 25027 тыс. муж-
ского пола.
Особенно важное значение получило земельное устройство
удельных и государственных крестьян. «Положением 1863 г.»
находившиеся в пользовании удельных крестьян земли (хотя
и с некоторыми отрезками, доходившими в среднем до 1,7%,
а в некоторых губерниях до 10—20%) были предоставлены не
в постоянное их пользование, а в собственность, с применением
обязательного выкупа, причём в выкупные платежи были обра-
щены платившиеся раньше поземельные платежи. Всего удель-
ных крестьян было 850 тыс., получивших до 3,6 млн. десятин,
по 4,2 десятины на душу, т. е. несколько больше помещичьих.
Другую очень крупную группу крестьянского населения —
16,5 млн. душ обоего пола — составляли государственные
крестьяне. «Положением 1866 г.» за ними были закреплены все
земли, находившиеся в их пользовании, но не в собственность,
а в бессрочное пользование за определённые платежи, оброч-
ную подать, изменяемую через 20 лет. В 1886 г. эта оброчная
подать била превращена в выкупные платежи. Всего государ-
ственных крестьян на основании этого было землеустроено
в 27 губерниях первых двух очередей 5,7 млн. душ, получивших
в среднем надел по 5,7 десятины на душу. Таким образом, в от-
ношении земельного обеспечения государственные крестьяне
стояли в несколько лучшем положении сравнительно не только
с помещичьими, но и с удельными.
Общее «Положение 19 февраля 1861 г.» вместе с особыми
местными положениями для губерний великороссийских, юго-
западных (украинских) и северо-западных (белорусских) было
распространено, таким образом, на всю европейскую часть
империи, с теми различиями, которые мы отмечали в отношении
размеров наделов, оценки и размеров повинностей и т. п.
♦
596 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
Однако в некоторых районах политические события заста-
вили правительство несколько отступить от намеченных пла-
нов дальнейшего осуществления реформы. Польское восстание
1863 г. не могло не отразиться и на положении крестьянства
польских, белорусских и украинских губерний. В Литве, Бело-
руссии и на Украине помещиками были преимущественно
поляки, которые при проведении реформы произвели большие
отрезки от крестьянских земель. После восстания и для при-
влечения на свою сторону белорусских, литовских и право-
бережных украинских крестьян правительство в 1863 г. про-
вело дополнительную земельную реформу. Там, где наделение
ещё не было закончено, отрезки были уменьшены, был введён
немедленный обязательный выкуп по пониженным расценкам,
временнообязанные отношения к помещикам были прекращены,
и крестьяне стали собственниками своих наделов. В Литве и
в северной части Белоруссии крестьянские наделы увеличились
против прежних местами на50—70%,а в Правобережной Украи-
не почти наполовину; уменьшены были также и выкупные пла-
тежи.
В Польше, где крестьяне формально получили личную сво-
боду ещё в начале XIX в., но где фактически сохранялись кре-
постнические земельные порядки, восстание поляков также
ускорило земельную реформу. В Польше законом от 19 февраля
1864 г. все земли, находившиеся в пользовании крестьян, были
признаны их собственностью, с полной отменой всех повинно-
стей помещику. Наделены были землёй также и безземельные
крестьяне. Таким образом, по политическим соображениям
царское правительство пошло значительно дальше в проведе-
нии земельной и крестьянской реформ в Польше, чем в русских
губерниях. Благодаря этому в Польше осталось меньше пере-
житков старых крепостнических отношений, а развитие капи-
талистических отношений пошло быстрее, чем в русских гу-
берниях. Тем не менее крупные польские магнаты сохранили
свои громадные латифундии, а обременённое большими нало-
гами польское и белорусское крестьянство обезземеливалось,
превращалось в сельских батраков и в «рабочих с наделом»,
попадая в тяжёлую полукрепостную зависимость от польских
панов.
С некоторым запозданием и в очень урезанном виде крестьян-
ская и земельная реформы были проведены в земледельческих
районах Закавказья Ч Здесь царское правительство, с одной
стороны, опасалось развития крестьянских восстаний, кото-
рые стали особенно усиленно распространяться в 50-х годах
1 О крестьянской реформе в Закавказье см. П. И. Лященко, Кресть-
янское дело, стр. 472—569 и 606—622.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
597
XIX в. в различных частях Грузии. Но, с другой стороны,
оно не хотело радикальным проведением реформы восстана-
вливать против себя местных феодалов-крепостников, на кото-
рых оно опиралось в своей политике в Закавказье. Поэтому
отмена крепостного права и земельная реформа были проведены
здесь в гораздо более урезанном виде, в особо тяжёлых усло-
виях для крестьян и с особыми льготами для помещиков. Фор-
мально реформа была проведена в Восточной Грузии (в Тифлис-
ской губернии) 13 октября 1864 г., в Западной Грузии (в Име-
ретии и Гурии) —в 1865 г., в Мингрелии закон о ликвидации
крепостничества обнародован 19 февраля 1867 г. и в Абхазии—
в 1870 г.
Наделение крестьян землёй, условия выкупа повинностей
и пр. производились применительно к общим положениям ре-
формы 1861 г., но со значительными изменениями не в пользу
крестьян. Так, при наделении крестьян землёй по «нормам»
отрезки от фактического землепользования, которые в России
достигали 18—20%, в Закавказье были проведены в гораздо
большем размере, например в Тифлисской губернии они до-
ходили до 40%. Малоземельные помещики вовсе освобождались
от обязательного наделения крестьян землёй. Выкуп наделов
был не обязателен для помещика, почему временнообязанные
отношения сохранялись здесь очень долго и были формально
отменены лишь в 1912 г. Для покровительства дворянству был
введён особый «личный выкуп» бывших крепостных крестьян.
Например, за «подымный» надел, стоимость которого определя-
лась в Грузии в 790 руб., сверх выкупной правительственной
ссуды крестьянин должен был доплатить сам 440 руб. Кроме
того, правительство выдало дворянству крупные пособия «во
внимание к его потерям от уничтожения права на крепостной
труд». По одной Тифлисской губернии было на это ассигновано
2,8 млн. руб. При наделении землёй крестьяне оставались без
леса, без выгонов, в безводных районах они могли получать
воду из водных источников, принадлежавших помещику, только
с его согласия, за плату. Реформа не коснулась очень много-
численного слоя крестьянского населения Грузии, так называе-
мых «хизан», которые получили земельное устройство только
в 1912 г. Чрезвычайно мелкие наделы и высокие выкупные
платежи были установлены также в Абхазии.
Ещё более тяжёлые формы приняла «освободительная» кре-
стьянок: я реформа в Армении (Елизаветпольская и Эриванская
губернии), а также в мусульманских частях Закавказья,
в Азербайджане. Здесь земельные отношения, унаследованные
от прежнего турецкого и персидского обычного права, отлича-
лись большой сложностью (земли мюльковые, тиульные, бек-
ские и пр.). Права владельцев этих земель отличались от
598 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
владельческих прав собственности русских помещиков. В 1847 г.
царское правительство закрепило за высшими владельческими
классами право собственности на населённые земли и право на
повинности крестьян, т. е. фактически ввело русское крепо-
стное право. В 1869 г., когда в этих губерниях было приступлено
к крестьянской реформе, общие начала положений реформы
19 февраля, приспособляемые к совершенно иным местным усло-
виям, принимали ещё более уродливые формы. Помещикам
было предоставлено право собственности на все земли, право
«отрезков», сохранена была значительная доля прежних кре-
постных повинностей; выкуп остался не обязательным и притом
без содействия правительства. 14 мая 1870 г. эти правила стали
законом. Они фактически стали орудием обезземеления кре-
стьян бекскими помещиками и новой формой закрепощения,
по словам официального обозревателя, «недалеко ушедшей... от
времён ханского и персидского над ними управления»1.
К 1867 г. под влиянием восстаний горских народностей
Кавказа были проведены отмена крепостного права и земельная
реформа в горских областях. Крестьяне получили здесь только
приусадебные, очень небольшие клочки земли, без всякого зе-
мельного надела и с уплатой личного выкупа по 250 руб. Осо-
бенно тяжёлым для нагульно-животноводческого хозяйства
горских народностей было лишение их горных пастбищ, кото-
рые остались в собственности местных князей-феодалов и яви-
лись средством кабальной эксплоатации населения. До уплаты
выкупа бывшие рабы и крепостные оставались в положении
временнообязанных и отбывали помещику барщину. Благодаря
этому рабские и крепостные отношения фактически сохранялись
здесь очень долго, вплоть до 1912 г.
Таковы были земельные, финансовые и платёжные условия
и результаты реформы 1861 г. и последующих актов 1863 —
1866 гг., развивавших её положения и распространивших их на
другие категории крестьян и на другие районы. Конечно, ре-
шающее значение для новой экономики получило земельное
устройство помещичьих крестьян. Помещики с большим для
себя успехом провели во время реформы экспроприацию зна-
чительной части крестьянской земли, оставив в своих руках
громадные латифундии, захватив часть крестьянских земель
в виде отрезков, возложив, кроме того, на крестьянское хозяй-
ство миллиардные платежи за отменённые крепостные повин-
ности и, наконец, сохранив полукрепостные формы крестьян-
1 «Свод материалов для изучения экономического быта государствен-
ных крестьян Закавказского края», т. I—V, Тифлис 1885—1888 гг., ста-
тья Кучаева «Поземельное устройство государственных крестьян», т. I,
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
599
ской экономической зависимости в виде «обязанных» отношений,
отработков и пр.
Падение крепостничества и буржуазная земельная реформа
как предпосылки назревшей необходимости буржуазного раз-
вития в силу сложившихся исторических условий и соотно-
шения общественных сил приобрели особый характер, надолго
обусловивший весь дальнейший путь развития капитализма
в России.
Ленин, рассматривая общие условия аграрного развития
России после реформы, указывал, что уже в самом проведении
реформы объективно был поставлен вопрос о тех двух путях
возможного капиталистического развития деревни, которые он
называет прусскими американским. Борьба за них шла в 1861 г.,
она была основой всего дальнейшего развития аграрных отно-
шений и впоследствии особенно ярко проявилась в революции
1905 г. В самой реформе были заложены объективные причины
того, что во всей послереформенной экономике деревни гвоз-
дём борьбы крестьянства являлись крепостнические латифундии
«...как самое выдающееся воплощение и самая крепкая опора
остатков крепостничества в России. Развитие товарного хо-
зяйства и капитализма с абсолютной неизбежностью кладет
конец этим остаткам. В этом отношении перед Россией только
один путь буржуазного развития. *
Но формы этого развития могут быть двояки. Остатки кре-
постничества могут отпадать и путем преобразования поме-
щичьих хозяйств и путем уничтожения помещичьих латифундий,
т. е. путем реформы и путем революции»1. Первый, прус-
ский, тип, когда «...крепостническое помещичье хозяйство мед-
ленно перерастает в буржуазное, юнкерское, осуждая крестьян
на десятилетия самой мучительной экспроприации и кабалы,
при выделении небольшого меньшинства «гроссбауэров»
(«крупных крестьян»). Во втором случае помещичьего хозяй-
ства нет или оно разбивается революцией, которая конфискует
и раздробляет феодальные поместья» 1 2. Эти два пути развития,
«...которые в 61-м году только наметились в жизни...», «в ре-
волюции 1905-го года... развились, выросли, нашли себе выраже-
ние в движении масс...»3 Реформа 1861 г. направляла раз-
витие по «прусскому» пути, когда «...основным содержанием
эволюции является перерастание крепостничества в кабалу
и в капиталистическую эксплуатацию на землях феодалов —
помещиков —юнкеров»4. Революционный, «американский» путь
1 В. И. Ленин, Соч., т. 13, изд, 4, стр. 215.
2 Там же, стр. 216.
3 В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 98.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 13, изд. 4, стр. 216.
600 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
развития, путь ломки и уничтожения помещичьих лати-
фундий и свободного развития капиталистического и фермер-
ско-крестьянского хозяйства, не мог найти осуществления в ре-
форме 1861 г. Но после реформы 1861 г. идёт борьба крестьян-
ства и помещиков за тот или другой тип аграрной эволюции,
и «в экономической истории России совершенно явственно об-
наруживаются оба эти типа эволюции»1.
В разных районах преобладала аграрная эволюция того
или иного типа. Поэтому в некоторых районах, например в зем-
ледельческом центре, несмотря на быстрый процесс дифе-
ренциации и капитализации сельского хозяйства в первые де-
сятилетия после реформы, пережитки полукрепостнических
отношений и формы «мучительной экспроприации и кабалы»
крестьянства сохранялись наиболее долго, а само помещичье
хозяйство лишь «медленно перерастало в буржуазное, юнкер-
ское».
Уже из изложенных условий реформы 1861 г. можно было
видеть, что ими действительно были заложены основы для му-
чительной экспроприации и кабалы крестьянства и для «прус-
ского пути» развития капитализма в сельском хозяйстве. По-
мещики в числе 30 тыс. владельцев непосредственно после ре-
формы сохранили за собой до 95 млн. десятин лучшей земли,
а 116 млн. десятин удобной земли осталось у 20 млн. «осво-
бождённых» крестьян. Для капиталистической организации по-
мещичьего хозяйства требовались большие средства. Но вооб-
ще в помещичьем крепостном хозяйстве, как мы знаем, этих
средств не было, и основная нужда в капиталах для ведения
хозяйства в новых условиях была удовлетворена лишь в не-
большой части. Большая часть громадных выкупных платежей
не могла быть употреблена производительно в сельском хо-
зяйстве, так как пошла на уплату уже имевшейся задолжен-
ности помещиков. К 1860 г. до 62% крепостных крестьян были
заложены в банках, и на помещичьих населённых имениях ле-
жал долг в 398 млн. руб., т. е. свыше 53% их стоимости; весь же
долг, лежавший па землевладении, достиг 425 млн. руб. Вслед-
ствие этого из крупных сумм, которые должны были поступить
помещикам в виде выкупных платежей, значительная часть
пошла на уплату банковских долгов. Так, за первое десятиле-
тие, в 1871 г., из общей суммы выкупных платежей крестьян за
приобретённую землю в 543 млн. руб. до 248 млн. руб. пошло
на уплату банковских долгов дворянства. Но и из остальных
сумм большая часть была или непроизводительно прожита
помещиками, или направилась в промышленные отрасли, от-
ливая от сельского хозяйства.
* В. И. Ленин, Соч., т. 13, изд. 4, стр. 216.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
601
Поэтому уже к 70-м годам начинается сокращение помещи-
чьих запашек. Как отмечается в правительственной валуевской
комиссии, учреждённой для исследования положения сельского
хозяйства в 70-х годах, вслед за освобождением стало быстро
происходить кроме капиталистически развивавшихся хозяйств
юга и юго-запада сокращение помещичьих запашек вследствие
недостатка средств на оборудование хозяйства и невыгодности
вести его на капиталистических началах. Это касалось главным
образом нечернозёмных губерний и бывшего барщинного кре-
постного земледельческого центра. Помещичье хозяйство пошло
здесь не по линии развития собственных производительных
сил, а по линии использования в своём хозяйстве крестьянских
труда и средств производства. Так создалась пореформенная
отработочная система в помещичьем хозяйстве. Условия, в ко-
торые было поставлено крестьянское хозяйство в этих районах
после реформы, способствовали развитию полукрепостных ка-
бальных отношений.
Конечно, некоторая часть помещичьего хозяйства, осо-
бенно в районах юго-запада и запада, смогла перейти к ка-
питалистической организации своего хозяйства. Реформа на
основе почти безземельного освобождения крестьянства в этих
районах предоставила помещикам свободные рабочие руки
сельских батраков или пришлых сельскохозяйственных рабо-
чих. В этих районах помещичье хозяйство относительно быстро
становится на капиталистический путь развития. Но в целом
в русском помещичьем хозяйстве преобладали крепостнические
формы эксплоатации крестьянства.
Для крестьянского хозяйства помимо уменьшения размеров
надела реформа принесла сильнейшее увеличение нужды в де-
нежных средствах вследствие быстрого развития в стране
денежного хозяйства.
Прежде всего сильно увеличились всевозможные платежи
и повинности как по отношению к государству, так и по отно-
шению к прежним владельцам. При этом большая часть повин-
ностей перешла в денежную форму. Вместо прежней подуш-
ной подати и государственного сбора сельское население после
реформы принуждено было платить многочисленные и тяжё-
лые сборы: выкупные платежи за землю бывших помещичьих
и удельных крестьян, оброчную подать за землю бывших го-
сударственных крестьян, государственный земский сбор, мест-
ные земские сборы, подушную подать, мирские сборы, сборы
рекрутские, на обеспечение народного продовольствия и др.
13се эти платежи возросли сравнительно с дореформенными
очень сильно, особенно в денежной своей части. Одни денежные
сборы различных перечисленных платежей достигли 4 р. 40 к.—
5 руб. на душу, или 1 руб. на десятину. Они ложились на
602 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
крестьянское земледельческое хозяйство таким тяжёлым бреме-
нем, что, по выводу официальной комиссии, «общая сумма всех
сборов и платежей, падающих на крестьян, в немногих местностях
может покрываться доходами с земельного надела без посторон-
них заработков, и в некоторых местностях, даже в чернозёмной
полосе, сумма всех платежей превышает доходность в 5 раз»1.
К тому же выводу о несоответствии платежей и доходности
крестьянских наделов пришла и другая правительственная,
податная комиссия, по расчёту которой для нечернозёмных гу-
берний платежи бывших помещичьих крестьян при полном
наделе составляли от 200 до 277% доходности земли, а в черно-
зёмной полосе —до 124% при среднем и до 200% при низшем
наделе. «Отсюда, — говорит по этому поводу профессор Ян-
сон, — для чернозёмного крестьянина то же стремление, что и
для нечернозёмного, к посторонним заработкам — не из же-
лания увеличить своё благосостояние, а из нужды, чтобы про-
кормить, одеть семью и уплатить подати»1 2.
Мы имеем очень мало данных для суждения о том, насколько
видное место в крестьянском хозяйстве и бюджете занимали
чисто денежные расходы до освобождения и непосредственно
после него. Крепостная статистика сохранила несколько весьма
подробных бюджетных описаний расходов крестьянской семьи
на продовольствие, ведение хозяйства и пр. Из них видно, что
доля денежной части в крестьянских приходах-расходах была
незначительна. Так, один из помещиков нечернозёмной полосы,
Вилькинс, составивший наиболее подробные и весьма точные
бюджетные описания крестьянского хозяйства своих деревень,
исчислял денежные расходы крестьянской средней по зажиточ-
ности семьи из 5 душ в 72 р. 50 к., т. е. в 12 р. 50 к. ассигна-
циями на душу в год3. В другом бюджете40-х годов денежный
расход семьи в 3 души определяется в 47 руб. ассигнациями,
т. е. в 15 р. 70 к. ассигнациями на душу в год. Многие авторы
дают в общем близкие к этому цифры. Для средней крестьянской
семьи в 5 душ денежная часть годового расходного бюджета
составляла около 70 руб. ассигнациями, или 19 руб. серебром4.
1 «Доклад высочайше учреждённой комиссии», 1873, стр. 35.
2 Ю. Э. Янсон, Опыт статистического исследования о крестьянских
наделах и платежах, 1881, стр. 34 и 81—86.
3 Вилькинс, Что нужно помещичьему издольному крестьянину для
безбедного содержания себя в нечернозёмных губерниях, М. 1832; его же,
«Мысли и наблюдения о положении земледельческой промышленности»,
М. 1843.
4 См. очень подробную бюджетную опись у Грузинова («Быт крестья-
нина Тамбовской губернии», «Журнал землевладельцев», т. II, 1858), а
также И. В. Сабуров, Записки пензенского земледельца, «Отечественные
записки», 1842—1843; Соловьёв, Сельскохозяйственная статистика Смо-
ленской губернии, М. 1855, стр. 230; Афросимов, Опыт оценки работ в дво-
рянских поместьях, «Земледельческий журнал», 1834, стр. 20 и др.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
603
Таким образом, размеры денежной части крестьянского
расходного бюджета при крепостном праве и при натуральном
характере повинностей были в общем незначительны. Притом
в приведённых бюджетах, относящихся к нечернозёмной полосе,
сравнительно ещё большая доля должна падать на денежные
расходы, тогда как в земледельческих барщинных губерниях
денежные расходы были ещё менее значительны. После реформы
они должны были возрасти чрезвычайно резко. Так, если даже
взять только одни перечисленные выше повинности, которые
теперь крестьянское хозяйство принуждено было вести исклю-
чительно в денежной форме и которые составляли большую
часть денежных крестьянских расходов, то с реформой они
должны были возрасти не менее чем вдвое.
Итак, общие результаты реформы сводились к тому, что вместе
с освобождением крестьян от личной зависимости помещику, кре-
стьянское хозяйство было «освобождено» и от значительной и
лучшей части находившейся в его пользовании земли. За остав-
шуюся у крестьянства землю оно должно было заплатить мил-
лиардные суммы выкупных платежей. Сверх того вместо преж-
них натуральных повинностей оно должно было добывать из
своего хозяйства денежные суммы для уплаты необычайно уве-
личившихся всевозможных денежных повинностей и податей.
Общее развитие товарно-денежного хозяйства, вытеснение преж-
них домашних промыслов фабрично-заводской промышлен-
ностью ещё более увеличивали нужду в деньгах крестьянского
хозяйства, приводили к упадку благосостояния прежнего
патриархального натурального крестьянского хозяйства. Но
«...чем дальше разоряется такой крестьянин, тем более выну-
жден он прибегать к продаже своей рабочей силы, тем большую
часть своих (хотя бы и более скудных) средств существования он
должен приобретать на рынке»1. Реформа дала, таким образом,
чрезвычайно сильный толчок дальнейшему развитию денежного
хозяйства, расширению внутреннего рынка, диференциации
крестьянства, т. е. развитию капиталистических отношений
в земледелии.
Но в эту новую эпоху товарно-денежного хозяйства и капи-
талистических отношений крестьянство вступало в условиях
крайне низкого уровня развития производительных сил своего
хозяйства и в условиях крайнего малоземелья. Отсюда и воз-
никла проходящая красной нитью для всего пореформенного
времени борьба крестьян за землю, борьба против крепостни-
ческих латифундий, погоня за землёй ради выработки лишнего
пуда хлеба. Своей земли было недостаточно, и помещичьи поля
стали по-старому, как и при крепостном хозяйстве, реже за
I В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 20.
60/1 РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
денежную плату, а большей частью за натуральную оплату,
отработками или исполу, обрабатываться крестьянами, кре-
стьянским инвентарём и скотом. Таково было положение осо-
бенно в старом крепостническом районе, в земледельческом
центре, в Поволжье и др.
В других районах процесс изживания остатков крепостни-
ческих отношений, диференциации крестьянства и развития
капиталистических отношений шёл более быстро. В южных и
восточных степных районах как помещичье хозяйство, так и
крупное крестьянское хозяйство быстро переходили к капита-
листическим способам производства, работая с помощью при-
менения вольнонаёмного труда, машин, усиленно развивая от-
расли, производящие товарную продукцию. Наконец, в нечер-
нозёмной полосе крестьянский труд всё более начинал отли-
вать от земледельческого хозяйства в область промышленно-
сти. Всё это в большой степени усиливало диференциацию
районов, создавало широкий внутренний рынок, развитие тор-
гового земледелия, внутреннее классовое расслоение деревни,
усиливало промышленный характер нечернозёмной полосы,
спрос её на продукты южного земледелия, так же как сбыт её
промышленных продуктов в земледельческие районы.
Если к этому прибавить, что одновременно с реформой
начинается усиленное железнодорожное строительство, также
ускорявшее и усиливавшее процесс развития товарного обра-
щения, то станет ясным, что с падением системы крепостного
хозяйства должны были развиваться силы, быстрым темпом
ведущие народное хозяйство к новым, капиталистическим усло-
виям.
Наконец, реформа 1861 г. вызвала необходимость буржуаз-
ных преобразований и других частей государственного аппарата
и общественной жизни: земскую реформу (1864 г.), судебную
(1864 г.), реформу городского самоуправления (1870 г.) и даже
военную (введение всеобщей воинской повинности 1874 г.).
Однако условия, в которых была осуществлена реформа
1861 г., способствовали тому, что пережитки крепостных хозяй-
ственных отношений сохранялись ещё долгое время. Высота
доходов помещиков от кабально-крепостнической эксплоата-
ции крестьянского хозяйства была настолько значительна, что
сравнительно с нею иногда не представляло выгод собственное
хозяйство на капиталистических началах. Поэтому в значи-
тельном числе районов — ив том числе на первом месте в ста-
ром крепостническом районе, в земледельческом центре, —
помещичье хозяйство и после реформы организуется на нача-
лах кабально-крепостнической эксплоатации крестьянского хо-
зяйства в связи с его земельным голодом и в форме земельного
ростовщичества.
ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА
605
Господствующий землевладельческий класс, которому при-
надлежал в реформе решающий голос, сумел провести её так,
чтобы и без крепостного «права» поставить крестьянина в са-
мые жестокие условия его эксплоатации путём экономического
принуждения. «Крестьян «освобождали» в России, —говорит
Ленин по этому поводу, — сами помещики, помещичье пра-
вительство самодержавного царя и его чиновники. И эти «осво-
бодители» так повели дело, что крестьяне вышли «на свободу»
ободранные до нищеты, вышли из рабства у помещиков в ка-
балу к тем же помещикам и их ставленникам»х.
Все эти условия, заложенные в самой реформе, надолго на-
ложили характерные черты на всё пореформенное экономиче-
ское развитие и явились одной из главных причин тех особен-
ностей в развитии промышленного капитализма в России, ко-
торые мы рассмотрим в дальнейшем изложении.
г В, И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 65,
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
ГЛАВНЕЙШИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ
ИСТОРИИ НАРОДОВ СССР
ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ФОРМАЦИИ
I. Древнейший период (до X в.)
XIV—VII вв. до н. а. Образование государственных объединений на тер-
ритории Армении (Урарту, Наири).
XI—VII вв. до н. а. Переселение картвельских племён из Месопотамии
в Закавказье.
VIII в. до н. а. Вытеснение киммерийцев из Приазовья скифами.
VII—VI вв. до н. а. Возникновение греческих колоний па побережье Чёр-
ного мбря.
VII—III вв. до н. а. Скифы в причерноморских степях (по Геродоту).
VI в. (ок. 521 г.) Первое историческое упоминание об Армении (Багистан-
ская надпись Дария).
VI в. до н. а. Первые сведении о Колхиде.
329—328 до н. а. Завоевание Александром Македонским Средней Азии.
IV в. до н. а. — III в. н. а. Сарматы на Восточно-Европейской равнине
(по Страбону, Тациту и др.).
223—190 до н. а. Образование государства Армении с разделением на
Великую и Малую Армению.
150—140 до н. а. Покорение парфянами Бактрии, Армении, Атропа-
тены.
I в. до н. а. Первые проникновения Рима в Парфию и Армению.
95—56 до н. а. Тигран II Великий и объединение Армении.
90 до н. а. Завоевание Греко-Бактрийского государства скифами.
69—63 до н. а. Войны Рима с Митридатом Понтийским и Тиграном II
Армянским.
I—II вв. н. а. Образование аланами («ясы» русских летописей) государ-
ства на Северном Кавказе.
II в. Первые исторические указания о славянах в Дакии (венеды).
113 Война за Армению между Римом (Траян) и Парфией (Хосрой).
II—III вв. Движение готских племён на юг до Чёрного моря и Дуная.
226 Падение Парфянского государства и переход Армении к Персии.
350—375 Объединение готских племён (Германарихом) на Восточно-
Европейской равнине.
375 Завоевание гуннами готов и образование Гуннской державы.
451 Разгром Аттилы в Каталауиской битве.
453 Смерть Аттилы и распад Гуннской державы.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
607
Середина VI в. Вторжение тюрок-огуэов с Алтая в Туркестан и возникно-
вение Тюркского каганата.
VII в. Хазарское государство.
642 Завоевание арабами Армении.
643—645 Завоевание арабами Восточной Грузии.
860 Нападение руси па Константинополь.
862 Летописное сказание о начале восточнославянского государства.
882 Перенесение столицы в Киев.
907 Договор Олега с греками.
911 Второй договор Олега с греками.
913 Поход Игоря на Каспийское побережье Закавказья.
941 Поход Игоря в Константинополь.
944 Договор Игоря с греками.
965 Завоевание Святославом Таманского полуострова и основание Тму-
тараканского княжества.
966 Поход Святослава в Хазарию и разгром хазар.
968 Поход Святослава на Дунай.
969 Печенеги в южнорусских степях и нападение на Киев.
971 Договор Святослава с греками.
978—1015 Княжение Владимира Святославича в Киеве.
985 Объединение Абхазии с Грузией.
996 Образование государства Газпевидов.
1019—1054 Ярослав Мудрый.
1024 Первое летописное упоминание о Суздале.
1025 Предание об основании Ярославля.
1034 Осада Киева печенегами и разгром их Ярославом.
1035—1046 Завоевание турками-сельджуками Средней Азии.
1045 Завоевание Анийского царства Багратидов Византией.
II. Период феодальной раздроблённости (XI—XV вв.)
1054 Начало феодального раздробления Киевского государства.
1054—1073 (приблизительно) «Правда Ярославичей».
1068 Нашествие половцев на Киевское государство.
1089—1125 Давид Строитель и укрепление монархии в Восточной Гру-
зии.
1108 Летописное сказание об основании Владимира.
Около 1113 Уставы Владимира Мономаха о «резах» и закупах.
1123 Отвоевание грузинами у арабов столицы Армении Ани.
1147 Первое упоминание о Москве.
1155—1157 Юрий Долгорукий. Начало династии суздальских великих
князей.
1169 Взятие Киева Андреем Боголюбским‘и перенесение столицы в Суз-
даль.
1184—1213 Царица Тамара и расцвет Грузинского государства.
1185 Поход против половцев Игоря Святославича (около 1188 г. «Слово
о полку Игореве»).
1200 Начало возвышения Хорезма.
1206 Основание всемонгольского каганата Чингисханом.
1209 Первое упоминание о Твери.
1221 Основание Нижнего-Новгорода.
1223 Нашествие монголов на Русь и битва на реке Калке.
1235—1239 Вторжение монголов в Закавказье.
1236 Завоевание Батыем волжских булгар.
1236—1237 Завоевание монголами Грузии и Азербайджана.
608
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1237 Нашествие Батыя на Русь и начало татарского ига (1237—1480),
1237 Взятие татарами Рязани.
1238 Взятие татарами Москвы, Владимира, Суздаля.
1238—1264 Великий князь Даниил Галицкий.
1240 Победа князя Александра над шведами на реке Неве.
1240 Взятие Киева татарами.
1242 Окончательное завоевание монголами всей Армении.
1242 «Ледовое побоище» и разгром русскими немцев.
1243 Образование Золотой Орды.
1246 Первая татарская перепись населения в Киевской и Черниговской
земле.
1246 Путешествие Плано Карпипи через Киевскую землю.
1248 Татарская перепись населения в Грузии.
1252 Москва — самостоятельное феодально-вотчинное княжество.
1255—1256 Татарская перепись населения в Суздальской земле.
1257—1258 Татарская перепись населения в Новгородской земле (пов-
торная, в 1273 г.).
1302 Присоединение Переяславля к Москве.
1307 Присоединение Литвой Полоцкой земли.
1320 Присоединение Литвой Витебского княжества.
1325—1340 Иван I Калита, первый великий князь московский.
1340 Захват Червонной Руси Польшей.
1341 Начало феодального раздробления Литвы.
1349 Захват Галицкого княжества Польшей.
1362 Взятие Киева и завоевание Киевской и Подольской земли Литвой.
1379 Завоевание монголами Хорезма.
1380 Куликовская битва русских с татарами.
1382 Взятие Москвы татарским ханом Тохтамышем.
1382—1394 Нашествие монголов Тимура в Средйюю Азию и Закавказье.
1387 «Привилей» Ягайла литовским панам.
1395 Нашествие Тимура на юг России и разгром Золотой Орды,
1406—1408 Война Московского кпяжества с Литвой,
1413 Городельская уния Литвы с Польшей.
1437 Образование татарского Казанского ханства.
1453 Завоевание турками Константинополя.
1457 Закрепощение крестьян в Литве.
III. Ликвидация феодальной раздроблённости
и создание многонационального Русского государства
(XV—XVII вв.)
1462—1505 Иван III и провозглашение (1492) «самодержавия».
1463 Присоединение Ярославского княжества к Москве.
1463 Завоевание Москвой Марийской земли.
1468 Походы Москвы в Башкирию.
1468 Распад Грузии на три царстве (Карталинское, Кахетинское, Имере-
тинское) и пять княжеств (Гурия, Мингрелия, Абхазия,
Сванетия, Самцхе-Саатабаго).
1472 Присоединение к Москве Пермской земли.
1472 Великая Армения — персидская провинция.
1478 Присоединение 'Новгорода и новгородских земель к Москве.
1480 Свержение татарского ига Русским государством.
1482 Нашествие крымского хана Менгли-Гирея на Киев.
1485 Присоединение Твери к Москве.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
609
1487 Взятие Казани московскими войсками.
1497 «Судебник» Ивана III.
1499 Взятие Самарканда узбеками.
1510 Присоединение Пскова к Москве.
1514 Взятие Смоленска московскими войсками.
1520 Присоединение Рязани к Москве.
1523 Присоединение Северского княжества к Москве.
1533—1584 Иван IV и принятие им титула «царя» (1547).
1550 Судебник Ивана IV.
1550 Организация стрелецкого войска.
1552 Завоевание Казани Иваном IV.
1553 Начало книгопечатания в России (И. Фёдоров, в Москве).
1555 Образование в Англии Русской торговой компании и выдача при-
вилегий ей на торговлю в Русском государстве.
1555 Отмена кормлений в Московском государстве.
1555 «Уложение о службе с вотчин и поместий».
1556 Покорение Астрахани.
1557 «Устава на волоки» в Литовском государстве.
1558 Начало торговли с Англией.
1558—1583 Ливонская война Ивана IV.
1564 Выход первой печатной книги в Москве.
1565 Введение опричнины.
1567 Расширение привилегий Английской торговой компании.
1567 Построение Терского городка на реке Тереке.
1569 Люблинская уния Литвы и Польши.
1569 Разрешение англичанам устроить железный завод в Сольвычегод-
ском уезде.
1570 Поход Ивана IV па Новгород.
1570—1574 Проникновение русских в Западную Сибирь.
1571—1572 Набеги крымского хана Девлет-Гирея на Москву.
1577 Начало голландской торговли с Москвой через Белое море.
1580 Постановление церковного собора об ограничении монастырского
землевладения.
1581 Первый известный заповедный год.
1582 Завоевание Сибирского царства Кучума Ермаком.
1584 Основание Архангельска.
1584 Соборное уложение об отмене тарханов на церковных землях.
1586 Основание Уфы, Самары, Тюмени, Воронежа.
1587 «Крестоцеловальная запись» о помощи между кахетинским царём
Александром и московским царём Фёдором Ивановичем.
1587 Основание Тобольска.
1588 Литовский статут и закрепощение крестьян.
1589 Судебник царя Фёдора Ивановича.
1593 Основание Белгорода, Оскола, Берёзова.
1596 Основание НарЫма.
1597 Указы о служилых кабалах и о кабальных холопах и о беглых кре-
стьянах.
1598 Прекращение династии Рюриковичей.
1600 Основание В'алуек.
1601—1602 Временное и частичное восстановление права отхода кре-
стьян.
1601—1603 Голодные годы в царствование Бориса Годунова.
1604 Основание Томска.
1604 Прибытие первых торговых кораблей из Гамбурга в Архангельск.
1605—1609 Указы о колонизации Сибири «пашенными» и «охочими»
людьми.
1606 Боярский приговор о кабальном холопстве.
1606—1607 Восстание крестьян под предводительством Болотникова.
39 П. И. Лященко, т. I.
610
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1607 Указы об установлении 15-летпей давности для исков о беглых кре-
стьянах (9 марта) и о «добровольных» холопах (7 марта).
1607—1608 Первые известия о металлообрабатывающей промышленности
в селе Павлове.
1608 Перекочёвка калмыков из Джунгарии на Яик.
1609 Указ Шуйского о кабальных и бескабальных холопах.
1609 Приговор Боярской думы об отмене указа о холопах 7 марта 1607 г.
1612 Освобождение Москвы от поляков.
1613—1645 Михаил Романов.
1619 Основание Енисейска.
1619 Постановление о производстве первой поземельной переписи в
Русском государстве.
1621 Первые выписки из-за границы мастеров-«рудознатцев».
1621 Посольство царей Имеретии и Гурии к московскому царю Михаилу.
1625—1638 Казацкие восстания против Польши.
1627 Указ о запрещении раздач и отчуждений дворцовых земель.
1628 Основание Красноярска.
1630 Устройство первого в Зауралье (около Ирбита) железного завода.
1632 Основание Якутска.
1632 Основание Тульского железоделательного завода Виниуса.
1633 Открытие медных месторождений в верховьях реки Камы и устрой-
ство первого медеплавильного завода.
1634 Первое посольство Олеария в Москву (второе — в 1638 г.).
1634 Разрешение иностранцу Коэтсу устройства стекольного завода.
1637 Взятие Азова казаками.
1637 Первое посольство Москвы в Китай.
1638 Начало колонизации Слободской Украины.
1642 Основание Верхолепска.
1643 Экспедиция Пояркова на Алдан и Амур.
1644 Разрешение на устройство Марселиусом и Акемой железоделатель-
ных заводов по рекам Ваге, Шексне и Костроме.
1645—1676 Царствование Алексея Михайловича.
1646 Перепись населения Русского государства (по «живущей чет-
верти»),
1646 Налог на соль и «соляной бунт» в Москве в 1648 г.
1648 Экспедиция Дежнева и Алексеева на Анадырь и до Охотского моря.
1649—1652 Экспедиция Хабарова на Амур.
1649 Отмена привилегий англичанам о беспошлинной торговле в Рус-
ском государстве.
1649 Соборное уложение царя Алексея Михайловича.
1649 Отмена «урочных годов» и окончательное прикрепление крестьян.
1650 Присяга имеретинского царя Александра на подданство Москве.
1651 Постройка Морозовым железоделательного завода на реке Истре
под Москвой.
1651 Основание Иркутска.
7652 Устройство в Москве иноземной слободы из иностранных мастеров.
1653 Основание Читы.
1654 Выпуск медных денег (па 4 млн. руб.).
1654 «Торговая уставная грамота».
1654 Подданство Украины Москве (8 января).
1654 Основание в Слободской Украине Харькова.
1655—1656 Устройство Милославским Протвинского железоделатель-
ного завода.
1655 Устройство бумажной «мельницы» па реке Пахре.
1660—1667 Меднодепежвый кризис вследствие чеканки неполноценной
медной монеты.
1662 Восстание в Москве, так называемый «медный бунт» (25 июля).
1666 Учреждение почты в России.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
611
1666 Производство разведок медной руды в Олонецком уезде.
1667 Трактат о торговле с Персией.
1667 Прекращение чеканки медной монеты и выпуск серебряной.
1667 Андрусовский мир Москвы с Польшей.
1667 «Новоторговый устав».
1667 Устройство Тумашевым железоделательного завода на реке Нейве.
1668 Постройка железоделательного Вепрейского завода (Тульский
район).
1670—1671 Крестьянская война под руководством Степана Разина.
1678—1679 Перепись населения Русского государства (подворно-тяг-
ловая).
1678—1679 Постройка двух железных заводов (Бутенанта и Марселиса-
сына) в Заонежье.
1680 Первый государственный бюджет Русского государства.
1681 Устройство иностранным мастером Паульсопом бархатной и шёлко-
вой мануфактуры в Москве.
1682 Отмена местничества.
1686 Начало регулярного войска в России.
1687—1689 Крымские походы.
1689—1725 Царствование Петра I (единодержавие с 1696 г.).
1689 Нерчинский договор с Китаем.
1691 Вторжение турок в Имеретию и взятие Кутаиси.
1694 Устройство купцом Аристовым железоделательного завода у реки
Белый Колодец.
1695 Начало морского флота в России.
1695—1696 Азовские походы Петра I и взятие Азова.
1697 Завоевание Камчатки и основание Верхне-Камчатска.
1697—1698 Первое путешествие Петра 1 за границу.
1698 Начало петровских преобразований.
1698 Выписка иностранных мастеров на металлургические заводы.
1699 Учреждение «земских изб» в городах для заведывания повинностями,
лежащими «на купецких и промышленных людях».
1699 Запрещение крестьянам заниматься торговлей и промышленностью
без записи в посады.
1699 Введение гербового сбора.
1699 Устройство Виниусом первого на Урале доменного железного
завода на реке Нейве.
1700 Начало нового летосчисления (с 1 января).
1700 Второй на Урале Каменский завод.
IV. Крепостное хозяйство в XVIII в.
1700—1721 Северная война России со Швецией.
1700 Начало разработки Нерчинских серебро-свинцовых рудников.
1702—1704 Устройство третьего на Урале Уктусского железоделательного
завода.
1702 Указ о выписке иностранных мастеров.
1708 Указ о воспрещении вырубки лесов на сплавных реках.
1708 Устройство на Урале Алапаевского железоделательного завода.
1708 Основание Петербурга.
1708 Начало сооружения Вышневолоцкого канала (открыт в 1709 г.).
1708 Первая в России биржа (купеческие собрания) в Петербурге.
1708 Первая газета в России («Ведомости о военных и иных делах, достой-
ных знания и памяти»),
1705 Начало печатания гражданским шрифтом.
1705 Казённая монополия на продажу соли.
612
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1705 Казённая монополия на продажу табака.
1707—1708 Булавинское восстание.
1708 Учреждение Петром I губерний.
1708 Первая книга, напечатанная в России гражданским шрифтом («Гео-
метрия»).
1709 Полтавская битва.
1710 Перепись населения (подворно-податная).
1711 Первая гражданская типографии в Петербурге.
1711 Денежная реформа Петра I (чеканка золотой, серебряной и медной
монеты).
1711 Указ о передаче казённых полотняных заводов в Москве компании
Туркина, Цынбалыцикова и др.
1711—1765 М. В. Ломоносов.
1712 Указ об организации торгово-промышленных компаний.
1712 Учреждение Коллегиума о коммерции в Москве.
1712 Указ о введении откупной системы по продаже водки.
1712 Указ Петра I об устройстве Оружейного двора в Туле.
1712 Устройство Литейного двора в Петербурге.
1713 Перенесение столицы из Москвы в Пётербург.
1714 Указ о единонаследии.
1714 Основание Сестрорецкого оружейного завода,
1715 Учреждение Морской академии.
1715 Учреждение русских консульств за границей.
1715—1717 Экспедиции в Среднюю Азию.
1716 Основание Омска.
1716 Устройство железоделательного завода Демидовым на реке Та-
гиле.
1717 Устройство Меншиковым табачной фабрики на Украине.
1717 Экспедиция в Хиву.
1718 Основание Семипалатинска,
1718 Учреждение коллегий.
1718 Привилегия купцу П. Вестову на устройство в Москве сахарных
заводов.
1718 Устройство казённой Дудоровской бумажной «мельницы» в Петер-
бурге.
1718 Указ о первой ревизии в России (производилась в 1719—1722 гг.).
1718 Начало постройки Ладожского канала (окончен в 1731 г.).
1719 Учреждение Мапуфактур-коллегии.
1719 Выделение Берг-коллегии и её регламент (так называемая «Берг-
привилегия»),
1719 Учреждение инструкции о Коммерц-коллегии.
1719 Сокращение казённых торговых монополий.
1719 Привилегия на устройство скипидарных, канифольных и гарпиус-
ных заводов.
1719 Устройство сахарного завода в Петербурге.
1720 Учреждение Главного магистрата.
1720 Указ об уравнении в правах иностранцев с русскими в горной про-
мышленности.
1720 Указ о запрещении заводчикам держать рабочих «без записей».
1720 Устройство суконной фабрики Щеголина с К0 и Докучаева.
1720 Выход книги Посошкова «О скудости и богатстве».
1721 Ништадтский мир России со Швецией (присоединение Прибалтики).
1721 Принятие Петром I императорского титула.
1721 Указ о разрешении купцам наравне с дворянами покупать к заво-
дам крестьян.
1721 Регламент Главного магистрата.
1721 Указ об освобождении заводчиков от «градских служб».
1721 Организация государственной почты.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
613
1722 Учреждение гильдий и цехов.
1722 Табель о рангах.
1722 Запрещение возвращать владельцам беглых крестьян, работающих
на предприятиях.
1722—1727 Первая Малороссийская коллегия.
1723 Устройство тростникового сахарного завода в Москве,
1723 Регламент Мануфактур-коллегии.
1723 Нашествие на Казахстан ойротов-калмыков.
1723 Правила о «заповедности» лесов и лесоразведении в России.
1723—1725 Постройка казённых медеплавильных заводов на Урале.
1723 Появление в России плющильных машин в железоделательном
производстве. -
1724 Введение подушной подати.
1724 Введение оброчной подати с государственных крестьян.
1724 Таможенный тариф с покровительственными ставками.
1724 Учреждение компании для торговли с Испанией.
1724 Объявление всех башкирских лесов на Урале казёнными.
1725 Устройство Демидовым Нижне-Тагильского железоделательного
завода.
1725 Устройство Демидовым первого на Алтае Колыванско-Воскресен-
ского медного завода.
1725—1727 Царствование Екатерины I.
1725 Открытие Академии паук.
1725—1729 Арктическая экспедиция Беринга (вторая — в 1732—1743 гг.).
1726 Лишение крепостных крестьян права свободно уходить на промыслы.
1727 Учреждение мануфактур-конторы.
1729 Издание вексельного устава.
1729 Отмена правил Петра I о заповедности лесов.
1730 Отмена указа Петра I о единонаследии.
1730 Начало крестьянского движения в Правобережной Украине («гай-
дамачество»).
1730—1736 Начало железных и медных разработок на Енисее.
1730—1740 Присоединение Уральской, Тургайской, Акмолинской, Се-
мипалатинской областей.
1731 Лишение крепостных крестьян права брать откупа и подряды.
1731 Соединение Мануфактур-коллегии с Берг-коллегией.
1731 Новый (льготный) таможенный тариф.
1731 Издание «Морского устава».
1731 Закрытие Главного магистрата.
1732—1743 Академическая экспедиция в Сибирь академика Гмелина.
1734 Заключение «Трактата дружбы и коммерции» между Россией и
Англией (возобновлён в 1766 г.).
1734 Запрещение крестьянам заводить суконные фабрики.
1735—1738. Устройство железоделательных заводов у горы Благодать.
1735 Основание Оренбурга и башкирские восстания.
1736 Указ о «вечном закреплении» рабочих мастеровых на мануфактурах.
1736 Указ о принудительной отдаче в работу на предприятия нищих,
бродяг и пр.
1736 Указ о запрещении фабрикантам приобретать деревни с землёй,
1736 Учреждение Генерал-берг-директориума.
1738 Издание первого в России руководства по сельскохозяйственной
экономии.
1739 Основание Барнаула.
1739 Указ о передаче казённых горных заводов в частные руки.
1740 Основание Петропавловска-на-Камчатке.
1741—1761 Царствование Елизаветы Петровны.
1741 «Работные регулы» (законодательные правила о работах на ману-
фактурах).
614
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1742 Указ о восстановлении свободы перехода посполитых крестьян па
Украине.
1742 Восстановление Мануфактур-коллегии и Берг-коллегии.
1742 Указ о второй ревизии (производилась в 1744—1747 гг.).
1742 Указ о включении в подушный оклад фабричных крестьян.
1744 Основание третьего на Алтае Шульбинского железоделательного
завода.
1745—1750 Устройство первых на Южном Урале и в Башкирии железо-
делательных и медных заводов (Воскресенского — в 1745 г.,
Преображенского — в 1750 г., Каслинского, Кыштымского
и др.).
1746 Запрещение пе дворянам покупать крепостных крестьян.
1747 Переоборудование алтайских медеплавильных заводов Демидова
на выплавку серебра.
1747 Разрешение фабрикантам покупать деревни к фабрикам.
1747 Выдача монополии на производство пуховых шляп в Московской
губернии Черникову и Сафьянову.
1748 Крупнейшая монополия графа П. И. Шувалова на беломорские
рыбные промыслы и гороблагодатские железоделательные
заводы.
1750—1754 Начало разведок золота и добычи его в Екатеринбургском
районе (Березовский завод).
1752 Установление норм приписки крестьян и рабочих к фабрикам и
заводам по расчёту на один стан.
1753 Указ об отмене внутренних таможен (с 1 апреля 1754 г.).
1753 Привилегия английским предпринимателям Козенсу и Чемберлену
на первую в России ситценабивную фабрику (начала работать
в 1755 г.).
1754 Указ об учреждении первого коммерческого («Купеческого») банка
в России.
1754 Указ о запрещении фабрикантами «безуказного» производства.
1754 Учреждение государственных дворянских заёмных банков.
1755 Новый таможенный устав.
1755 «Медная» денежная реформа Шувалова.
1755 Организация Русского торгового общества для торговли с Пер-
сией.
1755 Выдача привилегии по выделке обоев иностранцу Ботлеру.
1755 Осповапие Московского университета.
1757 Введение нового таможенного тарифа.
1757 Учреждение первой в России акционерной «Российской в Констан-
тинополе торгующей компании».
1757 Учреждение байковых контор в городах России для вексельных
переводов.
1758 Учреждение второй акционерной «Компании персидского торга».
1758 Учреждение Медного банка в России по обороту с медными день-
гами.
1758 «Провиантские регулы» (правила) о закупке хлеба для армии.
1758 Установление монополии винокурения для дворян-помещиков.
1760 «Универсал» гетмана Разумовского об ограничении перехода кре-
постных па Украине.
1760 Указ о предоставлении помещикам права ссылать крепостных кресть-
ян в Сибирь.
1760 Объединение Грузии и Кахетии Ираклием II.
1761 Лишение крепостных права обязываться векселями.
1762 Манифест Петра III 18 февраля о «вольности дворянства в
России».
1762 Указ о секуляризации церковных имений.
1762 Запрещение пе дворянам покупать к фабрикам крестьян.
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
615
1762 Первые указы о свободной, для всех торговле.
1762—1796 Царствование Екатерины II.
1762 Первые проекты росписей государственных доходов.
1762 Указ о третьей ревизии (1763—1765).
1762—1763 Отмена привилегий «указных фабрикантов).
1763 Разрешение иностранцам покупать крепостных к фабрикам.
1763 Манифест об отводе земель иностранцам для хлебопашества.
1763 Подтверждение ограничения права перехода крепостных по гетман-
скому универсалу 1760 г.
1763 Устройство Лиманом ситценабивной фабрики в Шлиссельбурге (вто-
рая в России).
1763 Устройство Ползуновым «огневой машины».
1764 Уничтожение гетманства и вторая Малороссийская коллегия.
1764 Повышение соляного налога для покрытия бюджетного дефи-
цита.
1764 Секуляризация церковных имений и отобрание у церкви крепост-
ных («экономических») крестьян.
1765 Учреждение Вольного экономического общества в России.
1765 Манифест о производстве генерального межевания.
1765 Устав о винокурении и введение дворянской монополии на вино-
курение.
1765 Указ о праве помещиков ссылать крепостных на каторжные работы.
1766 Присоединение Алеутских островов.
1766 Новый таможенный тариф.
1767 Екатерининская комиссия для сочинения проекта нового уло-
жения.
1767 Первые сенатские указы о разрешении всем заводить ткацкие стапы
и заниматься промыслами.
1767 Запрещение крестьянам подачи жалоб па своих помещиков.
1767 Введение откупной системы на продажу водки (кроме Сибири).
1768 Восстание гайдамаков (колиивщина).
1768—1773 Экспедиция академика Палласа.
1768—1774 Русско-турецкая война.
1769 Учреждение двух разменных банков.
1769 Начало выпуска ассигнаций в России.
1769 Первый внешний государственный заём в Амстердаме.
1776 Второй внешний государственный заём в Генуе.
1771 Запрещение продажи крепостных с публичного торга за долги
помещика.
1771 Чума в Москве.
1772 Первый раздел Польши и присоединение к России части Белорус-
сии.
1772 Открыты ссудные и сохранные казны (кассы) краткосрочного кре-
дита.
1773—1775 Крестьянская война под руководством Пугачёва.
1773 Устройство Славянской ситцевой и выбойчатой фабрики Е. Шейде-
мановой.
1773 Основание Александровского пушечного завода в Петрозаводске
(1774).
1774 Кучук-Кайнарджийский мир России с Турцией.
1774 Открытие первого высшего горного училища в Петербурге.
1775 Уничтожение Запорожской Сечи.
1775 Организация учреждений для управления губерний.
1775 Установление общего гильдейского сбора с купечества.
1775 Открытие в губернских городах приказов общественного призрения
(ломбардов).
1775 Льготный таможенный тариф для черноморских портов.
1775 Манифест о свободном заведении промышленных предприятий,
616
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1775 Учреждение для управления губерний.
2775 Отмена промышленных и торговых монополий.
2775 Постройка медеплавильного Миасского завода.
2777 Основание Екатеринослава.
2779 Уничтожение Мануфактур-коллегии.
2732 Учреждение почтового департамента и установление единообразной
почтовой таксы.
2732 Манифест о четвёртой ревизии (1781—1783).
2732 Закрытие учреждённого в 1754 г. Коммерческого (купеческого)
банка.
2732 Манифест 28 июня об уничтожении горной регалии и признание
права собственности на недра за владельцем земли.
2732 Новый таможенный тариф и запрещение ввоза ряда изделий.
2733 Окончательное утверждение крепостного права на Украине.
2733 Присоединение Крыма к России.
2733 Признание Грузией вассальной зависимости от России.
2732 Завоевание Самарканда Бухарским ханством.
2732 Основание русских поселений на Аляске.
1785 «Жалованная грамота дворянству» и «Грамота городам» Екатери-
ны II.
1785 Городовое положение.
1785 Ремесленное положение.
1786 Закрытие учреждённых в 1754 г. дворянских заёмных банков.
1786 Объединение учреждённых в 1769 г. разменных банков в Ассигна-
ционный банк.
1786 Учреждение Государственного заёмного банка для ссуд под залог
недвижимостей.
1786 Секуляризация на Украине церковных и монастырских имений,
2737 Торговый договор с Францией.
1787—1792 Издание первой в России экономической энциклопедии «Ком-
мерческий словарь» Левшина.
1790 Построена иностранцем Госкойном первая в России паровйя машина
по типу Уатта.
1790 Открытие каменного угля на юге,
1791 Начало завоевания Кабарды.
1792 Восстановление (отменённой в 1771 г.) продажи крепостных с пу-
бличного торга.
1793 Второй раздел Польши.
1794 Указ о пятой ревизии (1794—1796),
1794 Основание Одессы.
1795 Третий раздел Польши.
1795 Нашествие персов в Грузию и разграбление Тбилиси.
1796—1801 Царствование Павла I.
1796 Образование Малороссийской губернии и распространение па неё
крепостного права.
1797 Высокопокровительственный таможенный тариф.
1797 Установление (в манифесте 5 апреля) «трёхдневной барщины».
1797 Образование особой группы «удельных» крестьян.
1797 Торговый договор с Англией.
1797 Волнения крестьян в ряде губерний.
1798 Волнения рабочих на Казанской суконной фабрике.
1798 Учреждение департамента водяных коммуникаций.
1798 Разрешение покупать крестьян к промышленным предприя-
тиям.
1799 Учреждение первого в России торгово-колониального акционерного
общества Российско-Американской компании,
1799 «Устав о цехах».
1800 Повышение ставок таможенного тарифа 1797 г.
хронологический указатель
617
V. Крепостное хозяйство в XIX в.
1801 Присоединение Грузии к России.
1801—1825 Царствование Александра I.
1801 Запрещение продажи крепостных без земли.
1801 Манифест о поощрении и выдаче привилегий изобретателям.
1801 Предоставление купечеству и мещанству права покупки незаселён-
ных земель.
1802 Разрешение заводить частные типографии.
1802 Первые опыты производства сельскохозяйственных машин в Москве
Вильсоном.
1802 Учреждение министерств.
1802 Открытие свеклосахарного завода в Туле Бланкенагелем.
1803 Учреждение Лесного института в Петербурге.
1803 30 июня. Правила о фабричных работах и о правах владельцев
посессионных фабрик.
1803 Указ о свободных хлебопашцах.
1803 Присоединение Мингрелии к России.
1804 Указ об ограничении наказаний крестьян помещиками.
1804 Завоевание Ганджинского ханства.
1805 Завоевание Карабахского, Ширванского и Шухинского ханств..
1805 Первый паровой двигатель и машины в хлопчатобумажном произ-
водстве.
1806 Завоевание Россией Дагестана и Баку.
1807 Присоединение России к континентальной системе.
1807 Отмена крепостного права в бывшем герцогстве Варшавском.
1808 Первая частная бумагопрядильная фабрика.
1809 Присоединение Финляндии.
1809 Первые установки английских прядильных машин на Александров-
ской мануфактуре.
1810 Введение запретительного таможенного тарифа.
1810 Завоевание Россией Абхазии. Присоединение Имеретии, -
1811 Манифест о шестой ревизии (1811—1812).
1812 Нашествие Наполеона на Россию.
1812 Восстание в Кахетии.
1812 Разрешение частным лицам горных разведок на золото на Урале.
1813 Построен первый пароход в России на петербургском заводе Берда.
1814 Основание Гурьевского сереброплавильного завода (близ Барнаула).
1814 Наибольшее падение курса бумажного рубля (20 коп. серебром).
1815 Волнения рабочих на мануфактурах Тамбовской и Ярославской
губерний.
1815 Крестьянские волнения в Полтавской, Курской и Оренбургской
губерниях.
1815 Присоединение к России Варшавского герцогства.
1815 Манифест о седьмой ревизии (1815—1817).
1816 Учреждение военных поселений Аракчеева.
1816 Отмена крепостного права в Эстляндской губернии.
1816 Новый, частью запретительный таможенный тариф.
1817 Учреждение Государственного коммерческого банка.
1817 Начало постройки шоссейных дорог (Москва — Петербург).
1817 Мероприятия к сокращению количества ассигнаций путём займов.
1817 Перенесение Макарьевской ярмарки в Нижний-Новгород.
1817 Привилегия заводу Берда на строительство пароходов.
1817 Возврат от откупной системы к казённой винной монополии.
1818 Отмена крепостного права в Курляндской губернии.
1819 Новый (фритредерский) таможенный тариф.
1819 Отмена крепостного права в Лифляндской губернии.
1820 Первые заводы сельскохозяйственных машин Полторацкого,
618
ХРОНОЛОГИЧЕСКИ!! УКАЗАТЕЛЬ
1820 Государственный внешний заём в Англии и Голландии на 40 млн.
РУб-
7322 Введение откупов на казённые нефтяные промыслы.
1822 Освобождение ввоза иностранного хлопка от таможенного обложения.
1822 Государственный внешний заём (у Ротшильда) на 43 млн. руб.
1822 Новый таможенный тариф с возвратом к системе запрещений.
1823 Первый в мире керосиновый завод в Моздоке.
1823 Окончательное закрытие Коммерц-коллегии.
1824 Предоставление владельцам посессионных фабрик права отпускать
крестьян на волю.
1825 Воспрещение отдачи помещиками крепостных в наём на фабрики
«разночинцев».
1825—1855 Царствование Николая I.
1825 Восстание декабристов (14 декабря).
1825 Устройство завода сельскохозяйственных машин Вильсоном в
Москве.
1825 Окончательное завоевание Кабарды и Балкарии.
1826 Появление прокатных станов для выделки железа (Александровский
завод).
1826—1828 Война России с Персией.
1826 Установление военных судов для дел о крестьяпских восстаниях
(за 1826—1834 гг. зарегистрировано 148 восстаний).
1826 Крестьянские волнения зарегистрированы в 26 губерниях.
1827 Первое акционерное Российское страховое от огня общество.
1827 Возврат к системе винных откупов.
1828 Завоевание Карачая.
1828 Туркманчайский мир с Персией и присоединение к России ханств
Еривапского и Нахичеванского.
1828 Учреждение Петербургского технологического института.
1828—1829 Война России с Турцией.
1829 Адрианопольский мир и присоединение Ахалцыха и Ахалкалаки.
1829 Первая всероссийская мануфактурная выставка.
1829 Учреждение Общества сельского хозяйства южной России.
1830 Волнения и восстания в ряде городов и губерний.
1830 Восстание в Польше.
1830—1835 Первые ткацкие и прядильные механические фабрики (Вол-
кова и др.).
1831 Устройство завода сельскохозяйственных машин братьев Бутенапов.
1831 Отмена льготного таможенного тарифа для Закавказья.
1832 Закон о «землеустройстве» башкир.
1832 Крестьянские волнения в Воронежской, Рязанской, Саратовской
и Пензенской губерниях.
1832 Торговое соглашение с США.
1833 Манифест о восьмой ревизии (1833—1834).
1833 Запрещение продажи крепостных с публичного торга.
1833 Постройка Черепановым первого в России паровоза.
1834 Волнения рабочих Купавинской мануфактуры в Богородском уезде.
1835—1844 Зарегистрировано 216 крестьянских восстаний.
1835 Положение о единой системе мер и весов.
1835 Первые телеграфные линии системы Шиллинга в Петербурге.
1835 Учреждение второго акционерного Российского страхового от огня
общества.
1835 Учреждение Российского общества застрахования капиталов и
доходов.
1835 Крепостное фабричное законодательство: «Положение» об отноше-
ниях между фабрикантами и рабочими.
1836 Предоставление частной акционерной компании постройки Цар-
скосельской железной дороги (открыта в 1838 г.).
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
619
1836 Первые опыты применения горячего дутья (на Выксунском заводе,
Нижегородской губернии).
1836 Первые опыты перехода от кричного способа к пудлингованию (на
Урале).
1837 Волнения рабочих на предприятиях Тульской губернии.
1839 Манифест о восстановлении серебряной валюты.
1839 Первые установки самопишущих телеграфов системы Якоби (рус-
ский изобретатель) в Петербурге.
1840 18 июня. Правила об увольнении посессионных рабочих и о посес-
сионных фабриках.
1841 Выпуск кредитных билетов.
1841 Запрещение продажи крестьян в розницу.
1841 Вооружённое восстание в Гурии.
1842 Указ об обязанных крестьянах.
1842 Открытие Зининым анилина.
1843 Изъятие ассигнаций.
1843 Закрытие Ассигнационного банка.
1843 Первая телеграфная линия в России (Петербург — Царское Село).
1843 Разрешение свободы пароходства по всем рекам России.
1843 Запрещение покупки крестьян безземельными дворянами.
1843—1848 Постройка Варшавско-Венской железной дороги.
1844 Учреждение акционерного Российского общества морского, речного,
сухопутного страхования и транспортирования кладей и
товарных складов.
1844 Волнения рабочих на Вознесенской мануфактуре в Москве.
1844 Волнения крестьян в разных губерниях.
1844 Разрешение помещикам отпускать на волю дворовых без земли.
1844—1845 Введение «инвентарей» в помещичьих имениях Белоруссии.
1845 Открытие залежей каменного угля в Тквибули.
1845—1854 Зарегистрировано 348 крестьянских восстаний.
1846 Механическая бумаготкацкая фабрика в Шуе.
1846 Отмена «хлебных законов» в Англии и увеличение русского хлебного
экспорта.
1846 Конвенция о торговле и мореплавании с Австрией.
1847 Предоставление крестьянам права выкупа на свободу с землёй при
продаже имений за долги помещика.
1847 Открытие Якоби электролитического способа рафинации меди.
1847 Правила о введении «инвентарей» в Киевском генерал-губернатор-
стве.
1847—1851 Постройка железной дороги между Петербургом и Москвой
(Открыта в 1851 г.).
1848 Предоставление крестьянам права приобретать недвижимую соб-
ственность.
1848 Волпения крестьян в ряде губерний.
1848 Введение акциза на спички (отменён в 1858 г.).
1848 Введение налога па сахар.
1850 Введение умеренпо-охрапительного таможенного тарифа.
1850 Манифест о девятой ревизии (1850—1851).
1850 Волпения крестьян в ряде губерний.
1851—1858 Постройка железной дороги между Петербургом и Варшавой
(открыта в 1859 г.).
1851 Волнения крестьян в ряде губерний.
1852 Распространение правил об инвентарях на Литву и Белоруссию.
1853 Первый подводный телеграфный кабель в России (Петербург —
Кронштадт).
1853—1856 Крымская война.
1855—1881 Царствование Александра II.
1855—1861 Зарегистрировано 474 крестьянских восстания.
620
ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
1856 Парижский мир (лишение России права держать военный флот
на Чёрном море).
1856 Основание Благовещенска на реке Амуре.
1856 Начало коммерческого пароходства на Чёрном море.
1857 3 января. Первое заседание Особого секретного комитета о безот-
лагательной выработке плана постепенного освобождения
крестьян.
1857 Прекращение размена кредитных билетов на звонкую монету.
1857 Крестьянские восстания в Мингрелии и в губерниях Кутаисской,
Владимирской, Нижегородской, Саратовской и др.
1857 Рескрипт 20 ноября Виленскому генерал-губернатору Назимову
(официальное начало крестьянской реформы).
1857 Концессия акционерного «Главного общества российских железных
дороп>.
1857 Первые опыты бессемеровского способа продувки чугуна (на Все-
володовильвенском заводе).
1857 Умеренно-либеральный таможенный тариф.
1857 Торговый договор с Францией.
1858—1859 Десятая ревизия.
1858 8 января. Образование Главного комитета по крестьянскому делу.
1858 Айгупский договор (присоединение Амурского края).
1858 Основание Хабаровска на реке Амуре.
1858 Торговые договоры с Англией (действовал до 1914 г.) и с Бельгией,
1858 Установление единообразного почтового тарифа,
1858 Завоевание Чечни.
1858 Волнения крестьян в Петербургской, Нижегородской, Подольской,
Самарской, Саратовской, Калужской, Рязанской, Туль-
ской губерниях и др.
1859 17 февраля. Учреждение редакционных комиссий для разработки
проекта положения о крестьянах, выходящих из крепостной
зависимости.
1859 Учреждение комиссии по пересмотру системы податей и налогов.
1859 Первые опыты выплавки чугуна на коксе (на Бахмутском казённом
заводе).
1859 Волнения крестьян в ряде губерний.
1860 Пекинский договор и присоединение к России Уссурийского края.
1860 Учреждение Государственного банка.
1860 Основание Владивостока.
1860 Первые маслодельные артели в Тверской и Ярославской губерниях.
1860 10 октября. Окончание работ редакционных комиссий по выработке
положения о крестьянах, выходящих из крепостной зави-
симости, и передача проекта в Главный комитет по крестьян-
скому делу.
1861 28 января. Начало рассмотрения в Государственном совете проекта
положения о крестьянах.
1861 19 февраля. Подписание Александром II «Положения о крестья-
нах».
1861 5 марта. Опубликование манифеста о крестьянской реформе.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ 1
К «ВВЕДЕНИЮ» И К ОБЩИМ ВОПРОСАМ КУРСА
Руководящие марксистские работы по затронутым во «Введении»
общим и методологическим вопросам: К. Маркс, Капитал, т. I, предисло-
вие, 1949; «К критике политической экономии» (разн. изд.), предисловие.—
К. Маркс и Ф. Энгельс, Манифест коммунистической партии, 1948;
К. Маркс и Ф. Энгельс, Статьи и корреспонденции о России, Соч., т. IX,
XV, XVI, ч. I и II, и XXVI. — В. И. Ленин, Что такое «друзья народа»
п как они воюют против социал-демократов?, Соч., т. 1,изд. 4; «Развитие
капитализма в России», Соч., т. 3, изд. 4; «Материализм и эмпириокрити-
цизм», Соч., т. 14, изд. 4; «Государство и революция», Соч., т. 25, изд. 4;
статьи по аграрному вопросу и по аграрной программе в первую револю-
цию, Соч., т. 9, 10, изд. 4; по специальным вопросам см. указания в соот-
ветствующих главах. — И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11;
«Об основах ленинизма», Соч., т. 6, стр. 70—74, 90—93, 95—104, 124—
128; «К вопросам ленинизма», Соч., т. 8, стр. 14—15, 70; «Международ-
ный характер Октябрьской революции», Соч., т. 10; «Об очередных задачах
партии в национальном вопросе. Тезисы к X съезду РКП(б)», Соч.,т. 5.—
И .В.Сталин, А. А. Жданов, С. М. Яиров, Замечания по поводу конспекта
учебника по истории СССР. — И. В. Сталин, Об учебнике истории
ВКП(б). — «История ВКП(б). Краткий курс», особенно гл. IV, § 2,стр. 99—
127. —Г. В. Плеханов, История русской общественной мысли, Соч.,
т. XX.
Общеисторические курсы. Из имеющихся общих курсов по истории
России и СССР: «История СССР», т. I, М., 1948. Из общих курсов истории
отдельных республик: «Истортя Укра:ни в документах и материалах»,
Киев, изд. УАН, 1941 (на украинском языке). — «История Беларуси
у дакумептах i матзрыялах», MincK 1936 (т. I, IX—XVIII ст.). —
1 Прилагаемый библиографический указатель не ставит целью дать исчерпываю-
щую литературу по экономической истории России и имеет лишь вспомогательное
значение — облегчить как начинающим читателям и студентам, так и преподавателям
вузов и всем углублённо занимающимся экономической историей более всестороннее
изучение отдельных вопросов. Библиография общая и по специальным вопросам по-
строена так: прежде всего указываются руководящие работы классиков марксизма-
ленинизма, затем общая и фактическая литература, а также официальные материалы,
исторические, статистические и тому подобные источники для более углубленной про-
работки. В тексте и сносках даётся дополнительная литература, необходимая по ме-
тодологическим соображениям, и документации. Общая и фактическая литература, в
преобладающей мере дореволюционная, а также официальные и прочие материалы
должны быть использованы критически.
622
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
И. А. Джавахишвили, История грузинского парода, ки. 2, 4, Тбилиси 1948
(на грузинском языке). —Н. А. Бердзенишвили, История Грузии, ч. I,
с древнейших времён до начала XX в., под ред. С. Джанашиа, Тбилиси
1946. — «История Казахской ССР» с древнейших времён до наших дней»,
под ред. И. Омарова и А. Панкратовой, изд. 2, Алма-Ата 1949.
Из старых курсов по русской истории, в которых в наибольшей
мере уделяется внимание также и экономической истории, могут быть
в отдельных частях использованы (при условии критического к ним отно-
шения)также следующие курсы: Н. А. Рожков, Русская история в сравни-
тельно историческом освещении, т. I—IX, Л.—М. 1927—1928.—
В. О. Ключевский, Курс русской истории, ч. I—V, М. 1937—1938. —
С. М. Соловьёв, История России с древнейших времён, т. I—XXIX,
М. 1866—1874.
Много данных по исторпи народного хозяйства России в XIX в.
в коллективном труде «История России в XIX в.», т. 1—9, М., т-во Гра-
нат, 1907,
Экономической истории отводится место в курсах по истории куль-
туры: М. Н. Покровский, Очерк истории русской культуры, ч. I, 1923
(требующий критического отношения к себе, так как имеется ряд ошибоч-
ных, антимарксистских положений, например, в трактовке хозяйства
Киевской и Московской Руси, торгового капитализма, крепостного хо-
зяйства и др.). — Г. В. Плеханов, История русской общественной мысли,
Соч., т. XX—XXIII и отдельное издание, М.—Л. 1925.
Общие курсы но истории народного хозяйства: М.В. Доенар-3аполь-
ский, История русского народного хозяйства, т. I, М. 1911. —И.М.Ку-
лишер, История русского народного хозяйства, т. I—II, М. 1925 (до
XVII в.; имеется подробный указатель источникови литературы); «Очерк
истории русской промышленности», 1922; «Очерк истории русской тор-
говли», 1923. — В. И. Пичета, История народного хозяйства России,
XIX—XX вв. Начало индустриализации и разложение крепостного хо-
зяйства, изд. 2, М. 1923 (брошюра, первая половина XIX в.).
Хрестоматии и сборники для ознакомления с источниками и мате-
риалами по общей и экономической истории: М. Ф. Владимирский-Буда-
нов, Хрестоматия по истории русского права, изд. 4, вып. 1—3, Киев —
Спб. 1889—1908. — А. М. Большаков и Н. А. Рожков, Хрестоматия по
истории хозяйства России, вып. 1—2, Л. 1925. — С. В. Вознесенский,
Экономическое развитие и классовая борьба в России XIX и XX вв.,
т. I—И, Л. 1924. — В. И. Лебедев, В. Е. Сыроечковский, М. Н. Тихомиров,
Хрестоматийно истории СССР,т. I, с древнейших времён до конца XVII в.,
М. 1949. — «Документы и материалы по истории пародов СССР», М.1936—
1937.— «Памятники социально-экономической истории России», под
редакцией А. И. Заозерского и В. Н. Кашина, т. 1—2, Л. 1924. — «Памят-
ники по истории крестьян XIV—XIX вв.», под ред. Вормса, Готье, Кизе-
веттера и Яковлева, 1910. — «Исторический сборник», Л. Академия наук
СССР, сб. 3—5, 1934—1936.
Источниковедение: М. Н. Тихомиров, Источниковедение истории
СССР с древнейших времён до конца XVIII в., т. I—II, М. 1940,
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО
Общие вопросы доисторического и первобытного доклассового об-
щества и хозяйства: К. Маркс и Ф. Энгельс, Немецкая идеология, Соч.,
т. IV. — Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и госу-
дарства, 1938; «Диалектика природы», 1936. — «История ВКП(б), Крат-
кий курс», стр. 113 и 119 (о географической среде).—Л. Г. Морган,
Древнее общество, или исследование линий человеческого прогресса от
дикости через варварство к цивилизации, пер. М.О. Косвена, Л. 1935,
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
623
Археология. Общие сочинения: В. А. Городцов, Археология, т. I,
Каменный период, М. 1923; «Бытовая археология», 1910.
О материальной культуре и родовом обществе Восточной Европы:
10. В. Готье, Очерки по истории материальной культуры Восточной
Европы до основания первого русского государства, т. I, Л. 1925; Его же,
Железный век в Восточной Европе, М.—Л. 1930, — В. А. Городцов,
Культуры бронзовой эпохи в средней России, М. 1916. — П. П. Ефименко,
Первобытное общество, изд. 2, Л. 1938. — А. В. Арциховский, Введение
В археологию, изд. 3, М. 1947. — А. П. Круглое и Г. В. Подгаецкий,
Родовое общество степей Восточной Европы, М.—Л. 1935. — «Итоги и
перспективы развития советской археологии». (Материалы для делегатов
Всесоюзного археологического совещания.) Под общей ред. акад. В. По-
тёмкина, М. 1945.
О палеолите на территории СССР: «Палеолит СССР», Материалы по
истории дородового общества (сборник статей), М.—Л. 1935. — П. П. Ефи-
менко, Палеолитические стоянки Восточно-Европейской равнины, Труды
Международной конференции, вып. V, Л. 1934. — А. Д. Вонч-Осмоловский,
Итоги изучения Крымского палеолита, Труды Международной конферен-
ции, вып. V, 1934; «Палеолит Крыма», вып. I—II, М.—Л. 1940—1941.
О верхнем палеолите; В. Б. Антонович, Археологические находки и
раскопки в Киеве и в Киевской губ. в течение 1876 года, Киев 1879. —
В. В. Хвойко, Каменный век среднего Приднепровья, Труды XI археоло-
гического съезда, т. I, М. 1901. — Каменский, О Гонецкой стоянке. —
В. В. Хвойко, Древние обитатели среднего Приднепровья и их культура
в доисторические времена, Киев 1913. — А. И. Келъсиев, Палеолитические
кухонные остатки в селе Костенках Воронежского уезда, «Древности».
Труды Московского археологического общества, т. IX, вып. 2—3,М. 1883.—
В. А. Городцов, Исследование Гопцонской стоянки, 1915.
О неолите на территории СССР: П. Н. Третьяков, К истории племён
Верхнего Поволжья в первом тысячелетии и. э., М.—Л. 1941. — «Из
истории родового общества на территории СССР» (сборник), М.—Л.
1935. — А. Н. Лявданский, Некоторые данные о каменном веке и культуре
бронзовой эпохи в Смоленской губернии, Смоленск 1927.
О трипольской культуре, кроме указанных общих сочинений о верх-
нем палеолите: В. Б. Антонович, Археологическая карта Киевской губер-
нии, М. Изд. М. Арх. общ. 1895. — Н, Беляшееский, Первобытный человек
на берегах реки Днепра вблизи г. Киева. «Киевская старина», 1890, № 4. —
Б. Л. Богаевский, Орудия производства и домашние животные Триполья,
Л. 1937. — «Тришльська культура на Укра1н1», вып. 1, Киев 1926.
О народностях Восточно-Европейской равнины в древнейший период.
Описанию скифов и Скифии посвящена IV книга «Истории» Геродота, из
русских переводов: Геродот, История в девяти книгах, пер. Ф. Г, Мищенко,
т. 1—2, М. 1885. См. также «Древности Геродотовой Скифии», Спб. 1866—
1872. — В. В. Латышев, Известия древних писателей греческих и латин-
ских о Скифии и Кавказе, т. 1—2, Спб. 1893—1906. — О сарматах: Стра-
бон, География Страбона в 17 книгах, пер. Ф. Г. Мищенко (кп. II, VII,
XI), М. 1879. — Русские древности в памятниках искусства изд. И. Тол-
стым и Н. Кондаковым, вып. 1—6. Спб. 1889—1899. Вып. 2. Древности
скифосарматские, Спб..1889. — Н. К. Арзютов, Мордва Нижневолжского
края по данным археологии, Саратов 1931. —Первухин, Материалы по
археологии восточных губерний России, 1896. — Ибн-Даста, Известия
о хазарах, буртасах, булгарах, мадьярах, славянах и русах, пер.
Д. А. Хвольсона. Спб. 1869. —Ибн-Фадлан, Путешествие Ибп-Фадлана на
Волгу, пер. акад. Крачковского, М.—Л. 1939.—Советское востокове-
дение, т. I—II, М.—Л. 1940—1941. — М. И. Артамонов, Очерки древ-
нейшей истории хазар, Л. 1937. — А. Н. Насонов, Тмутаракань в истории
Восточной Европы X века. «Исторические записки», 1940, № 6.—
624
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
П. В. Голубовский, Печепеги, торки и половцы до нашествия татар.
История южнорусских степей IX—XIII вв., Киев 1884.
О греческих колониях в Причерноморье: «Из истории Боспора»,
М.—Л. 1934, — М. И. Ростовцев, Скифия и Боспор, Л. 1925. — Фарма-
ковский, Архаический период в России, 1914.
О происхождении и расселении восточных русских славян и их
первобытном хозяйство: Брим, Происхождение термина Русь, в сборнике
«Россия и Запад», под ред. А. И. Заоэерского, I, Пгр. 1923. —Л. С. Тиве-
риадский, К вопросу о происхождении Руси в связи с автогенезом славян.
«Исторические записки», 1942, № 13. — Б. А. Рыбаков, Анты и Киевская
Русь. «Вестник древней истории», 1939, № 1 (6). — В. В. Хвойко, Древние
обитатели Среднего Приднепровья и их культура в доисторические вре-
мена, Киев 1913. — Н. С. Державин, Об онтогенезе древнейших народов
Днепровско-Дунайского бассейна. «Вестник древней истории», 1939,
<№ 1. — А. А. Шахматов, Древнейшие судьбы русского племени, Пгр.
1919. — С. В. Юшков, К вопросу о происхождении русского государства,
«Учёные записки Московского юридического института», 1940, вып. И. —
А. А. Спицын, Расселение древнерусских племён по археологическим дан-
ным, Спб. 1899. — А. Я. Гаркави, Сказания мусульманских писателей
о славянах и русских (с половины VII и до конца X в. по Р. Х.),Спб. 1870.—
Ибн-Даста, Известия о хазарах, буртасах, булгарах, мадьярах, славянах
и русах, пер. Д. А. Хвольсопа, Спб. 1869. — Н. С. Державин, Происхо-
ждение русского народа. Великорусского, украинского, белорусского,
М. 1944 ; Его же, Племенные и культурные связи болгарского и русского
народов, М.—Л. 1944.
По первобытному хозяйству древних славян общие сведения имеются
в курсах: Довнар-Заполъского (археологический материал, литературные
указания) и Кулишера, т. I (литература). О родовом быте славян: «Киев-
ская Русь», т. I, Спб. 1911. — С. А. Жебелев, Маврикий (Стратег). Известия
о славянах VI—VII вв., «Исторический архив», 1939, т. II. — Л. А.Шах-
матов, Древнейшие судьбы русского племени, Пгр. 1919.
По исторической географии древней Руси: Н. П. Барсов, Очерки
русской исторической географии. География начальной летописи, Варшава
1873, —Л. М. Майков, Заметки по географии древней Руси, Спб. 1874.
О древней географии и картографии; «Книга, глаголемая большой чертёж»,
описание географической карты, составлена в XVI в. (изд. Спасским, М.
1846). См. также И. А. Стрелъбицкий, Исчисления поверхности Россий-
ской империи в общем её составе в царствование имп. Александра III
и смежных с Россией Азиатских государствах, Спб. 1889. — Д. М. Лебе-
дев, География в России XVII в., М.—Л. 1949.
Письменные памятники по рапнему славянскому обществу, главным
образом летописи в списках: Лаврентьевская летопись. В кн. «Полное со-
брание русских летописей», изд. Гос. Археографической комиссией, изд. 3,
т. I, вып. 1—2, Л. 1926—1927. «Ипатьевская летопись», в кн. «Полное
собрание русских летописей», изд. Гос. Археографической комиссией,
изд. 3, т. 2, вып. 1, Л. 1923. — «Новгородская летопись ио Синодальному
списку», Спб., изд. Археографической комиссией, 1888; Полное собрание
русских летописей, I—XXIII, 1841—1917.
РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА ДРЕВНОСТИ
НА ТЕРРИТОРИИ СССР
Общая историческая литература ио истории народностей Кавказа
на русском языке: Источники; «Акты, Собранные Кавказской археогра-
фической комиссией», т. I—И, Тифлис 1866—1888. — «Сборник Сведений
о Кавказе», Тифлис, т. I—IX, 1871—1885, — «Сборник сведений о кав-
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
625
казских горцах», издаваемый с соизволения е. и. в. главпокоманд. Кавказ,
армиею при Кавказском горном управлении, вып. I—IX, Тифлис 1868—
1881. — «Сборник материалов для описания местностей и племён Кав-
каза», вып. 1—46, Тифлис — Махачкала 1882—1929.—К. Ф. Ган, Известия
древних греческих и римских писателей о Кавказе, ч. I, Тифлис 1844. —
Б. А. Тураев, История древнего Востока, т. И, Л. 1936, глава «Вапское
парство». — И. И. Мещанинов, Восточное Закавказье времён халдских
завоеваний. «Вестник древней истории», 1937, № 1. — Хетты и хетская
культура, сб. статей, М,—Л. 1924. —Б. Б. Пиотровский, История и куль-
тура Урарту, Ереван 1944.
По отдельным народностям: а) Грузия. На грузинском языке: М.Брос-
се, История Грузии с возникновения до 19 в., Игр. 1923. — М. Джана-
швили, История Грузии, т. I, Тифлис 1906. — И. А. Джавахишвили,
История грузинского народа, кн. 2, 4, Тбилиси 1948; «Экономическая
история Грузии», Тифлис 1907. На русском языке: С. Баратов, История
Грузии, тетр. 1—3, Спб. 1865—1871. —А. С. Хаханов, Древнейшие пре-
делы расселения Грузии по Малой Азии, М. 1890. — И. Джавахов, Госу-
дарственный строй древпей Грузии и древней Армении, т. I, Спб. 1905.—
Ф. Жордания, К материалам по истории Грузии XI—XII вв. «Чтения
ОИДР», 1895, III. — Н. А. Бердзенишвили и др., История Грузни, под
ред. Джанашиа, Тбилиси 1946.
б) Армения: Н. Г. Адонц, Армения в эпоху Юстипиаиа, Спб. 1908.—
В. А. Абаза, История Армении, Спб. 1888. — Г. А. Халатъянц, Очерк
истории Армении в связи с общим ходом событий в Передней Азии, М.
1910. — Манандян, Материалы по истории экономической жизни древней
Армении, 1928; «О торговле в городах Армении в связи с мировой торговлей
древних времён» (V в. до и. э. — XV в. п. з.), 1930; «История Армении
в эпоху тюрко-татарских нашествий», 1922 (ва армянском языке); «Фео-
дализм в древней Армении в эпоху Аршакидов и Марзбанства» (на армян-
ском языке), 1934. — В. Я. Брюсов, Летопись исторических судеб армян-
ского народа, Ереван 1940. Из древних армянских авторов: Моисей Хо-
ренский (IX в.), География (рус. пер. К. П. Патканов, Армянская геогра-
фия VII в. по р. х. (приписываемая Моисею Хорепскому), Спб. 1877)
и «История Армении» (рус. пер. Эмина, изд. 2, 1893).
в) Азербайджан: Е. А. Пахомов, Краткий курс истории Азербайд-
жана, Баку 1923. — В. М. Сысоев, Краткий очерк истории Азербайджана
(Северного), Баку 1925.
г) По другим народностям: Г. К. Мартиросиан, История Ингушии,
1933.—Шора-Беклурзин-Ногмов, История адыгейского парода, Тифлис
1861. — А. В. Фадеев, Краткий очерк истории Абхазии, ч. I, Сухум 1934.—
С. Бавария, Абхазия в географическом, этнографическом и экономическом
отношении, Сухум-Кале 1923. — С. М. Ашхацова, Пути развития абхаз-
ской истории, Сухум 1925 (критика последних двух авторов, см. преди-
словие к упомянутой книге Фадеева). — К. Кудрявцев, Сборник материалов
по истории Абхазии, Сухум 1922.
Из общей исторической литературы по Средней и Центральной Азии
и Сибири основные работы, освещающие вопросы хозяйственного разви-
тия: В. В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, ч. 1—2,
Спб. 1898—1900; «К истории орошения Туркестана», Спб. 1914; «История
Туркестана», Ташкент 1922; «Киргизы», Фрунзе 1943; «История культур-
ной жизни Туркестана», Л. 1927; «Место прикаспийских областей в исто-
рии мусульманского мира», Баку 1925. — Иванов и Якубовский, История
Средней Азии 1941. — А. П. Чулошников, Очерки по истории казак-кир-
гизского народа в связи с общими историческими судьбами других тюрк-
ских племён, ч. I, Оренбург 1924. — Е. Л. Штейнберг, Очерки истории
Туркмении, М.—Л. 1934. — Материалы по истории туркмен и Туркме-
нии, т. I—II, Академия наук СССР, М.—Л. 1938—1939.—С. А, Токарев,
40 П. И. Лященко, т. 1
626
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
Очерки истории якутского народа, М. 1940. —А. И. Насонов, Монголы
и Русь, М.—Л. 1940.
Записки иностранных путешественников по Азии: Карпини Иоанн
де Плано, Собрание путешествий к татарам и другим восточным народам
в XIII, XIV и XV столетиях, Спб. 1825. — Вильгельм де Рубруквис,
Путешествие в восточные страны. В кн. Карпини Иоанн де Плано, История
монголов, Спб. 1911, Марко Поло (пер. со старо-франц, текста под ред.
В. В. Бартольда, Спб. 1902), Рюи Гонзалеса («Дневник путешествия ко
двору Тимура в Самарканд», изд. Академии наук, 1881) и др.
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО IX—XIV вв.
Классики марксизма-ленинизма о генезисе, сущности и разложении
феодализма-крепостничества: Маркс и Энгельс, Соч., т. IV, стр. 54. —
К. Маркс, Капитал, т. I, гл. 8 и 24, т. III, гл. 20, 36, 47; «Формы, предше-
ствующие капиталистическому производству» (из неопубликованной ру-
кописи), «Пролетарская революция» № 3,1939; Хронологические выписки,
«Большевик» № 24, 1936. — Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной
собственности и государства, 1938; «Анти-Дюринг» (особенно разделы II
и Ш); «О разложении феодализма и развитии буржуазии», Сочинения
К. Маркса и Ф. Энгельса, т. XVI, ч. I; «Марка», Сочинения К, Маркса
и Ф. Энгельса, т. XV. — В. И. Ленин, О государстве, Соч., т. XXIV,
изд. 3. — И. В. Сталин, К вопросам ленинизма, Соч., т. 8, стр. 20—21.—
«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 119—120.
О генезисе и общих проблемах феодализма-крепостничества в России
и его особенностях: «Secret diplomatic history of the eighteenth Century»
by Karl Marx, London 1899. — Ряд статей К. Маркса и Ф. Энгельса, Соч.,
т. IX, X, XI, ч. I, XV. — В. И. Ленин, Развитие капитализма в России,
Соч., т. 3, изд. 4, особенно гл. III; «Что такое «друзья народа» и как они
воюют против социал-демократов?», Соч., т. 1, изд. 4, стр. 136—138;
«Аграрный вопрос в России к концу XIX века», Соч., т. 15, изд. 4.
О хозяйственном строе Киевской Руси IX—X вв. и о хозяйственных
отношениях раннего феодализма, кроме указанных выше курсов общей
истории: Б. Д. Греков, Феодальные отношения в Киевском государстве,
1936; «Очерки по истории феодализма в России», 1934; «Киевская Русь»,
1944; «Культура Киевской Руси», 1944; «Крестьяне на Руси, с древней-
ших времён до XVII века», М.—Л. 1946.—Л. В. Черепнин, Из истории
древнерусских феодальных отношений XIV—XVI вв. «Исторические
записки» № 9, 1940. — С. Б. Веселовский, К вопросу о происхождении
вотчинного режима, М. 1926. — М. Н. Тихомиров, Феодальный порядок
на Руси, М.—Л. 1930. — С. В. Юшков, Феодальные отношения и Киевская
Русь, Саратов 1925. — А. Е. Пресняков, Княжое право в древней Руси,
Очерки по истории X—XII ст., Спб. 1909.
Из дореволюционной историографии: Н. П. Павлов-Силъванский,
Феодализм в древней Руси, Спб. 1907. См. также «Исторические сборники»,
3—5, Академия наук, 1935. — В. В. Мавродин, Образование русского
национального государства, М. 1939.
Источники. Кроме летописей также «Русская Правда» (в списках:
Академическом, Троицком, Карамзинском и др.). Под ред. Б. Д. Грекова
т. 1—2, АН СССР, М.—Л. 1940—1947. — С. В. Юшков, «Русская Правда»,
тексты на основе 7 списков и 5 редакций, Киев 1935. — М. И. Тихомиров,
Исследования о «Русской Правде», АН СССР, М.—Л. 1941. — «Акты,
собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографиче-
ской экспедицией императорской Академии наук» (сокращённо — ААЭ),
т. I—IV (1294—1700), Спб. 1836. — «Акты исторические, собранные и
изданные Археографической комиссией» (сокращённо — АИ), т. 1—IV
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ указатель
627
(1334—1700), Спб. 1841—1842. — «Дополнения к актам историческим»
(сокращённо —ДАИ), т. I, 1846. — «Собрание государственных грамот и
договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел,
ч. I—IV, М. 1813—1828. Акты и материалы о хозяйственном быте. —
П. А. Му ханов, «Сборник Муханова», изд. 2, доп,, Спб. 1866. — «Новго-
родская судная грамота» и «Псковская судная грамота», изд. Археогра-
фической комиссии, 1888; новый перевод и комментарии Л. В. Черепнина
и А. И. Яковлева, «Исторические записки» № 6, 1940. — «Памятники
истории Киевского государства IX—ХИвв.», сборник документов, Л, 1936.
О феодально-крепостнических отношениях у народностей Кавказа
и Средней Азии, кроме исторической литературы, указанной в разделе I,
см. также: Пурцеладзе, О крепостном состоянии в Грузии (1882). — И .И.
Шопен, Исторический памятник состояния армянской области в эпоху
присоединения к Российской империи, Спб. 1852. —Джанашиа, Грузия
на путях раннего феодализма, 1937. — «Материальная культура эпохи
Шота Руставели», под ред. Джавахишвили, 1938. Е. А. Пахомов, Краткий
очерк истории Азербайджана, Баку 1923. — Б. Я. Владимирцев, Обще-
ственный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л. 1934 —
В. В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. I—II,
Спб. 1898—1900. — Б. Д. Греков и А. Ю. Якубовский, Золотая Орда,
под ред. В. Быстрянского, М. 1941. —М. Вяткин, Очерки по истории
Казахской ССР, т. I, М. 1941.
О феодальных отношениях в сельском хозяйстве феодальной Руси
XI—XIV вв.' Г. Ф. Блюменфелъд, О формах землевладения в древней
России, Одесса 1884.— В. О. Ключевский, Опыты и исследования, М. 1915.—
А. М. Гневушев, Очерки экономической п социальной жизни сельского
населения Новгородской области после присоединения Новгорода кМоскве,
т. I, Киев 1915. — П. А. Аргунов, Крестьянин и землевладелец в эпоху
Псковской судной грамоты, Учёные записки Саратовского университета,
т. IV, вып. 4, 1925. — И. Д. Беляев, Крестьяне на Руси, М. 1903. — П. И,
Беляев, Холопство и долговые отношения в древнем русском праве, «Юри-
дический вестпик», 1915, кн. IX (I). —В. П. Любимов, Смерд и холоп,
«Исторические записки» № 10, 1941. — М. Н. Тихомиров, Монастырь-
вотчинник XVI в. «Исторические записки» № 3, 1938. — Н. Павлов-
Сильванский, Закладничество — патронат, «Записки имп. русского архео-
логического общества», нов. серия, 1897, т. 9, вып. 1—2. — А. И. Никит-
ский, История экономического быта Великого Новгорода, М. 1893.—
П. В. Полежаев,Московское княжество в 1-й половине XIV в.,Спб. 1878.—
С. Б. Веселовский, Село и деревня в Северо-восточной Руси XIV—XVI вв.,
М.—Л. 1936. — Б. Д. Греков, Крестьяне на Руси с древнейших времён
до XVII века, М.—Л. 1946,
О городах, промышленности и торговле в феодальный период кроме
указанной общей литературы см. о городах: Д. Я. Самоквасов, Древние
города России, Спб. 1873. — Н. И. Костомаров, Северно-русские народо-
правства во времена удельновечевого уклада, изд. 3, Спб. 1886. — В. Н.
Легиков, Русский народ и государство, М. 1858. — Н. Е. Забелин, История
города Москвы, ч. I, М. 1905. —И. Я. Аристов, Промышленность древ-
ней Руси, Спб. 1866.
О торговле: В. Г. Василевский, Древняя торговля Киева с Регенс-
бургом, «ЖМНП», 1888, июль, отд. II. — М. Н. Бережков, О торговле
Руси с Ганзой до конца XV в., Спб. 1879. — В. В. Святловский 2-й, При-
митивно торговое государство, как форма быта, Спб. 1914. — И. И. Кауф-
ман, Серебряный рубль в России, от его возникновения до конца XIX!
века, Спб. 1910. — Забелин, О металлическом производстве в России до
XVIII в., «Записки Московского археологического общества», т. V.—
И. Е. Андреевский, О договоре Новгорода с немецкими городами и Гог«
ландом, заключённом в 1270 году, Спб. 1855.
*
628
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА
XV—XVII вв.
Основные установки о возникновении Русского государства!
В. И. Ленин, Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-
демократов? Соч., т. 1, изд. 4, стр. 137—138. — И. В. Сталин, Доклад
об очередных задачах партии в национальном вопросе, Соч., т. 5.
По общей истории хозяйства и быта Русского государства XV—
XVII вв. кроме соответственвых глав общих курсов см. также: А. Е.
Пресняков, Образование великорусского государства, ч. И, 1918, Пгр.
1920. — М. К. Любавский, Образование основной государственной тер-
ритории великорусской народности, Л. 1929.—И. Н. Миклашевский,
К истории хозяйственного быта Московского государства, ч. I, М. 1894. —
Н. И. Костомаров, Очерк домашней жизни и нравов великорусского
народа в XVI—XVII столетиях. Историч. монография, изд. 2, Спб. 1889.
Новейшую дискуссию об образовании и экономическом строе Московского
государства см. статью П. П. Смирнова и возражения на неё И. Смирнова,
В. Мавродина, С. Юшкова в «Вопросах истории», № 2—4, 1946: 1 ) П. П.
Смирнов, Образование русского централизованного государства в XIV—
XV вв., «Вопросы истории» № 2—3, 1946; 2) В. Мавродин, Несколько
замечаний по поводу статьи П. П. Смирнова «Образование рус. центр,
гос-ва в XIV—XV в.», «Вопросы истории», № 4, 1946; 3) И. Смирнов,
О путях исследовапия русского централизованного государства (по поводу
статьи П. Смирнова), «Вопросы истории», № 4, 1946; 4) С. Юшков, К во-
просу об образовании русского государства в XIV—XV веках (по поводу
статьи проф. П. Смирнова), «Вопросы истории», № 4, 1946.
Иэ сочинений иностранцев о Московии: Матвей Меховский, Трактат
о двух Сарматиях (относится к 1517 г.), М.—Л., изд. Академии паук СССР,
1936.—С. Гербергитейн, Записки о Московии (1549), русск. перев.,
Спб. 1866 (о нём Е. Е. Замысловский, Герберштейн и его историко-геогра-
фические известия о России, Спб. 1884 ). — Д. Флетчер, О государстве рус-
ском (1591), русск. перев., изд. 2, Спб. 1905 (о нём С. М. Середонин, Сочи-
нение Д. Флетчера «Of the Russe Common Wealth»,как исторический источ-
ник, Спб. 1891). — А, Олеарий, Подробное описание путешествия Голь-
штинского посольства в Московию и Персию в 1633—1639 гг., перев. с нем.
П. Барсов, М. 1870. — И,Ф. Кильбургер, Краткое известие о русской тор-
говле (1674), русск. перев., Спб. 1820 (о нём Б. Г. Курц, Сочинения Киль-
бургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича, М.
1915). — Де Родес, Размышления о русской торговле в 1653 г., «Магазин
землеведения и путешествий», т. V, М. 1858 (о нём Б. Г. Курц, Состояние
России в 1650—1655 гг. по донесениям Родеса, М. 1914). — Г. К. Кото-
шихнн, О России в царствование Алексея Михайловича, изд. 4, Спб.
1906. — Ю. Крижанич, Русское государство в половине XVII в., т. 1—6,
М. 1859. — В. О. Ключевский, Сказания иностранцев о Московском госу-
дарстве, М. 1866 и М. 1916. — «Известия англичан о России XVI в.»,
пер. с англ. С. М. Середонипа, М. 1884.—-'«Библиотека иностранных
писателей о России», отд. I, т. 1—2, Спб. 1836—1847.
Источники и материалы кроме указанных в разделе втором: наиболее
важным источником для хозяйственной истории московской эпохи явля-
ются писцовые книги: «Писцовые книги Московского государства», ч. I,
Спб. 1872—1877. —«Новгородские писцовые книги», т. I—VI, Спб. 1859—
1910. — «Писцовые книги Рязанского края», под ред. Сторожева, т. I,
вып. 1—3, Рязань 1898—1904. — «Материалы по истории города XVII—
XVIII столетий», 1883. Специально по истории крестьянства: М. А. Дья-
конов, Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском
государстве, вып. I—II, 1895—1897. — Д. Я. Самоквасов, Крестьяне древ-
пей России по новооткрытым документам, М. 1909 (архивный материал).—
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ указатель
629
«Сводныйтекст крестьянских порядных XVI века», Спб. 1910. — «Приходо-
расходная книга Волоколамского монастыря 1593—1594», Труды Исто-
рико-археографического института Академии наук. — «Памятники исто-
рии Великого Новгорода», под ред. С. В. Бахрушина, М. 1909.
Специально по вопросам сельского хозяйства кроме указанных общих
монографий см. также: Н. А. Рожков, Сельское хозяйство Московской
Руси XVI в., М. 1899. — Ю. В. Готье, Замосковный край в XVII в.,
М. 1906, новое изд., М. 1937.— А.И. Заоаерский, Царская вотчина XVII в.,
М. 1937. — И. Е. Забелин, Большой боярин в своём вотчинном хозяйстве,
«Вестник Европы», 1871, кн. I—II, январь—февраль. — Н. А. Благо-
вещенский, Четвертное право, М. 1899.—И. Д. Беляев, О сторожевой,
станичной и полевой службе на польской Украине Московского госу-
дарства до царя Алексея Михайловича, М. 1846. — В. О. Ключевский,
Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря, М. 1867. Опыты
и исследования. — А. А. Новосельский, Вотчинник и его хозяйство
в XVII в., М.—Л. 1929. — «Хозяйство крупного феодала-крепостпика
XVII в.», Труды Историко-археографического института Академии наук
СССР, 1933. — С. В. Бахрушин, Княжеское хозяйство XV в. и первой
половины XVI в., в кн. «Сборник статей, посвящённых В. О. Ключев-
скому», М. 1909. — Б. Д. Греков, Монастырское хозяйство XVI—XVII вв.,
Л. 1924.
О землевладении и зомельпых отношениях XV—XVII вв.: М. А.
Дьяконов; Очерки из истории сельского населения в Московском госу-
дарстве (XVI—XVII вв.), М. 1898. — С. В. Рождественский, Служилое
землевладение в Московском государстве XVI в., Спб. 1897. — Е. Д. Ста-
шевский, Опыт изучения писцовых книг Московского государства 16 в.,
вып. I, Киев 1907. — М. Шиманский, Рязанский уезд в конце XVI в.
и в начале XVII в. по писцовым книгам, Труды Рязанской учёной архив-
ной комиссии, вып. I, т. 24, 1910. —Г. М. Белоцерковский, Тула и Туль-
ский уезд в XVI и XVII вв., Киев 1914, — И. И. Лаппо, Тверской уезд
в XVI в., М.1893. — П. Смирнов, Орловский уезд в конце XVI в., «Универ-
ситетские известия», Киев 1909, № 1, 3, 5, 7—10; 1910 № 3, 5. —Г. И,
Перетяткович, Поволжье в XV и в XVI вв., М. 1877. — С. Б. Веселов-
ский, Село и деревня в Северо-восточной Руси XIV—XVI вв., М.—Л.
1936. — С. В. Бахрушин, Княжеское хозяйство XV и первой половины
XVI в., в кн. «Сборник статей, посвящённых В. О. Ключевскому», М.
1909. —С. В. Бахрушин, Сибирские служилые татары в XVII в,, «Исто-
рические записки» № 1, 1937. — И. Д. Беляев, О поземельном владении
в Московском государстве, в кп. «Переписная окладная книга по Нову-
городу Вотьской пятины», М. 1851. — М. И. Горчаков, О земельных вла-
дениях всероссийских митрополитов, патриархов и святейшего синода,
Спб. 1871. — В. Седашев, Очерки и материалы по истории землевладения
Московской Руси XVII в., М. 1912. — «Феодальная деревня Московского
государства XIV—XVI вв.», сборник документов, подготовлен к печати
акад. Б. Д. Грековым, М.—Л. 1935.
Специально по вопросу о русской земельной общине, её происхождении
и истории см. статьи и письма К. Маркса и Ф. Энгельса, Соч., т. IX, XV,
XVI, ч. II, т. XXVI—XXVIII.—В. И. Ленин, в критических статьях
против народников: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов?», Соч., т. 1, изд. 4; «Экономическое содержание народ-
ничества и критика его в книге г. Струве», Соч., т. 1, изд. 4; «От какого
наследства мы отказываемся?», Соч., т. 2, изд. 4; «Развитие капитализма
в России», особенно гл. I—IV, Соч., т. 3, изд. 4; «Аграрная программа
социал-демократии в первой русской революции 1905—1907 годов», Соч.,
т. 13, изд. 4; «Аграрный вопрос в России к концу XIX века», Соч., т. 15,
изд. 4. См. также статьи по сельскому хозяйству, аграрному вопросу
и о реформе Столыпина ниже, в разделах V и VII. — Из старой русской
630
библиографический указатель
историографии о происхождении и развитии общины: Б. Н. Чичерин,
Обзор исторического развития сельской общины в России.—П. А.
Соколовский, Очерк истории сельской общины на севере России, Спб.
1877. — А. Ефименко, Крестьянское землевладение па севере, 1884.—
А. А. Кауфман, Русская община в процессе её зарождения и роста, М.
1908. — В. А. Панаев, Общинное землевладение и крестьянский вопрос,
Спб. 1881.
О сельском населении и прикреплении крестьян: В. О. Ключевский,
Происхождение крепостного права. М. 1885. Подушная подать и отмена
холопства в России, в кн. «Опыты и исследования», первый сб. статей,
М. 1912. —А. С. Лanno-Данилевский, Очерк истории образования глав-
нейших разрядов крестьянского населения в России, Спо. 1905, а также
н сборнике «Крестьянский строй», т. I, Спб. 1905; его же, Организация
прямого обложения в Московском государстве со времён смуты до эпохи
преобразований, Спб. 1890. — М. А. Дьяконов, К истории крестьянского
прикрепления, «ЖМНП», VI. 1893. — Б. Д. Греков, Главнейшие этапы
в истории крепостного права в России, М.—Л. 1940. — Н. С. Чаев, К во-
просу о сыске и прикреплении крестьян в Московском государстве в конце
XVI в., «Исторические записки» № 6, 1940. — Н. И. Ульянов, Крестьян-
ская война в Московском государстве начала XVII в., сборник документов,
Л. 1935.
Город в Русском государство XV—XVI вв. Кроме указанной выше
общей литературы, специально по истории города: Н. Д. Чечулин, Города
Московского государства в XVI веке, Спб. 1889.—Д. Я. Самоквасов,
Древние города России, Спб. 1873. — А. Пригара, Опыт истории состоя-
ния городских обывателей в восточной России, Спб. 1868. — П. Смирнов,
Города Московского государства в первой половине XVII века, т. I, вып.
1—2, Киев 1917—1919. — И. Е. Забелин, История города Москвы, ч. I,
М. 1905. — А. И. Никитский, Очерк внутренней истории Пскова, Спб.
1873; «История экономического быта Великого Новгорода», М. 1893.—
С. К. Богоявленский, Некоторые статистические данные цо истории рус-
ского города XVII в., «Труды археографической комиссии имп. Москов-
ского археологического общества», т. I. — К. В. Базилевич, Городские
восстания в Московском государстве XVII в., М.—Л. 1936.
О положении городской промышленности: М. В. Довнар-Запольский,
Торговля и промышленность Москвы в XVI—XVII вв., М. 1910; «Орга-
низация московских ремесленников в XVII в.», «ЖМНП», 1910, сентябрь,
отд. II.
О торговле в Русском государстве XV—XVI вв.: Н. И. Костомаров,
Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях. Исто-
рическая монография, изд. 2, Спб. 1889. — Н .Г. Устрялов, Именитые люди
Строгановы, Спб. 1842. — А. А. Введенский, Торговый дом XVI—XVII вв.,
Л. 1924. — Е. Д. Стащевский, Пятина 142 года и торгово-промышленные
центры Московского государства, «ЖМНП», 1912, апрель—май. —И. И.
Любименко, История торговых сношений России с Англией, вып. I, Юрьев
1912. О денежном обращении: В. О. Ключевский, Русский рубль XVI —
XVII вв., М. 1884. — И. И. Кауфман, Серебряный рубль в России от его
возникновения до конца XIX века, Спб. 1910.
Колониальная политика Русского государства: Д. И. Багалей,
Очерки по истории колонизации степной окраины Московского государства,
М. 1887; «Материалы для истории колонизации и быта степной окраины
Московского государства в XVI—XVII столетии», т. 1—2, Харьков 1886—
1890. — Г. И. Перетяткович, Поволжье в XV и XVI вв., М. 1877; «По-
волжье в XV и начале XVIII в.», Одесса 1882. —Е. Д. Стащевский, К
истории колонизации юга, М. 1913. — И. Н. Миклашевский, К исторпп
хозяйственного быта Московского государства, ч. I, М. 1894. — П. А.
Соколовский, Экономический быт земледельческого населения н колопиза-
библиографический указатель
631
ция юго-восточных степей перед крепостным правом, Спб. 1878. — Д. И.
Багалей, Очерки по истории колонизации и быта степной окраины Мо-
сковского государства, М. 1887. — Г. Ф. Миллер, Описание Сибирского
царства и всех происшедших в нём дел от начала, а особливо от покорения
его Российской державе, по сии времена, кн. I, Спб. 1787. — Г. Ф. Миллер,
История Сибири, т. I—II, АН СССР, М.—Л. 1937—1941, —Соловцов,
Историческое обозрение Сибири, 1838—1844. —П. Н. Вуцинский, Засе-
ление Сибири и быт первых её насельников, Харьков 1889. — А. А. Титов,
Сибирь в XVII в., сборник старинных русских статей о Сибири и приле-
жащих к ней землях, М. 1890. — С. В. Бахрушин, Очерки по истории
колонизации Сибири в XVI и XVII вв., М. 1928; «Военнопромышленные
экспедиции торговых людей в Сибири в XVII в.», «Исторические записки»
№10, 1941. — «Колониальная политика Московского государства Яку-
тии в XVII в.» (сборник архивных документов), Л. 1936. — С. А. Токарев,
Очерк истории якутского народа, М. 1940.—Н. Н. Ковъмин, К вопросу
о турецко-монгольском феодализме (феодализм в Бурятии), М. — Иркутск
1934. — «История бурят-монгольского народа от XVII в. до 60-х годов
XIX в.», Академия наук, 1940. — «Колониальная политика царизма
на Камчатке и Чукотке в XVIII в.», сборник архивных материалов,
Л. 1935. — Д. П. Никольский, Башкиры, Спб. 1899. — «Материалы по
истории Башкирской АССР», ч. I, АН СССР, М.—Л. 1936. — В. Д. Гре-
ков и Ю. А. Якубовский, Золотая Орда, М. 1941. — А. А. Гераклитов,
Арзамасская мордва ио писцовым и переписным книгам XVII—XVIII вв.,
Саратов 1930. — С. К. Богоявленский, Материалы по истории калмыков
в первой половине XVII века, «Исторические записки» № 5, 1939. —
А. П. Чулошников, Очерки по истории казак-киргизского народа в связи
с общими историческими судьбами других тюркских племён, ч. I, Орен-
бург 1924.
По истории Белоруссии, Литвы и юго-западной Руси ХШ—XVII вв.
из обширной литературы главные труды по затронутым в тексте народно-
хозяйственным вопросам: В. В. Антонович, Монографии по истории за-
падной и юго-западной России, т. I, Киев 1885. — М. В. Довнар-Заполъ-
ский, Государственное хозяйство великого княжества Литовского при
Ягеллонах, т. I, Киев 1901; «Очерки по организации западнорусского
крестьянства в XVI в.», Киев 1905. — М. Владимирский-Буданов, Насе-
ление юго-западной Руси от половины XIII в. до Люблинской унии,
«Архив юго-западной России», 1886, ч. VII, т. I, II отд., 1886—1891. —
М. К. Любавский, Начальная история малорусского казачества, «ЖМНП»,
1895, июль, отд. II. — И. А.Линниченко, Черты из истории сословий в юго-
западной Галицкой Руси XIV—XV вв., М. 1894. — П. А. Кулиш, История
воссоединения Руси, т. I—III, Спб. 1874—1877. — С. Я. Боровой, Нацио-
нально-освободительная борьба украинского парода против польского
владычества и еврейское паселение Украины, «Исторические записки»
№ 9, 1940. — А. Я. Ефименко, История украинского народа, вып. 1'—2,
Спб. 1906. — М. Ф. Владимирский-Буданов, Поместья литовско-русского
государства, 1889. — Ф. И. Леонтович, Очерки истории литовско-русского
права, 1894. — В. И. Пичета, Псторыя Беларус, ч. I, М.—Л. 1924;
«Аграрная реформа Сигизмунда Августа в литовско-русском государстве»,
ч. 1—2, М. 1917; «Литовско-русское государство». В сборнике «Русская
история в очерках и статьях», под ред. Довпар-Запольского, т. II.
Источники: «Акты, относящиеся к истории Западной России», собран-
ные и изданные археографической комиссией, т. I—V, Спб. 1846—1853. —
Ф. И. Леонтович, Акты литовской метрики, т. I, вып. I—II, 1413—1507.
Варшава 1896—1897. — «Архив юго-занадной России», ч. 1—8, Киев
1859—1911; см. ч. I, т. III—VIII. — «Акты, издаваемые Виленской архео-
графической комиссией», т. 1—38, Вильна 1865—1914. — Акты литовско-
русского государства, изданные М. Довнар-Запольским, вып. I, М. 1899.—
632
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
«Документы i матэрыялы по псторьп беларуы», т. I, IX—XVIII ст., АН,
Минск, 1936.
Экономика и экономическая политика Русского государства
XVII в. Общие сочинения: Г. К. Котошихин, О России в царствование
Алексея Михайловича, Спб. 1906. — А. Олеарий, Описание путешествия
в Московию и через Московию в Персию и обратно, Спб. 1906. — А. Мейер-
бере, Путешествие в Московию барона А. Мейерберга, М. 1874. — Ю. В.
Готье, Замосковный край в XVII в., М. 1937. — М. А. Дьяконов, Очерки
по истории сельского населения Московского государства (XVI—XVII вв.),
М. 1898. — А. И. Заозерский, Царская вотчина XVII в., М. 1937. —
П. Смирнов, Города Московского государства в первой половине XVII н.,
т. I, вып. 1—2, Киев 1917—1919. — А. А. Новосельский, Вотчинник и его
хозяйство XVII в., М.—Л. 1929.
Промышленность и торгово-промышленная политика Москвы
XVII в.: П. Смирнов, Экономическая политика Московского государства
в XVII в., «Русская история в очерках и статьях», под ред. Довнар-Заполь-
ского, т. III, 1917. — Н. Б. Бакланов, В. В. Мавродин, И. И. Смирнов,
Тульские и Каширские заводы в XVII в., М.—Л. 1934. — «Крепостная
мануфактура в России», ч. I, Л. 1930. — «Тульские и Каширские железпые
заводы», Л. 1930. — «Олонецкие.медпые и железные заводы», Л. 1931. —
Де Родес, Размышления о русской торговле в 1653 г., «Магазин землеведе-
ния и путешествий», т. V, М. 1855. — Килъбургер, Краткое известие о рус-
ской торговле, 1915. —Д. А. Кашинцев, История металлургии Урала, т. I,
М.—Л. 1939. — К, В. Базилевич, Денежная реформа Алексея Михайло-
вича и восстание в Москве в 1662 г., М.—Л. 1936. — С. В. Бахрушин,
Московский мятеж 1648 г., 1917. —К. В. Базилевич, Элементы меркан-
тилизма в экономической политике Алексея Михайловича. Учёные
записки МГУ, вып. 41, М. 1940.
Источники:«Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича»,
1913. — «Новоторговый устав 22 апреля 1667 г.», «Полное собрание зако-
нов Российской империи», Собр. первое, т. I, ст. 408. — «Челобитные
дворян и детей боярских всех городов в первой половине XVII в.» в «Чте-
ниях ОИДР», кн. 3, 1915.'
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ XVIII в.
По общим вопросам крепостного хозяйства XVIII—XIX вв., о его
разложении и причинах падения см. марксистско-ленинскую литературу,
указанную для введения и к разделу второму. Кроме того, особенно по
эпохе уничтожения феодальной раздробленности и возникновения фео-
дально-абсолютистского государства: Ф. Энгельс, О разложении феодализма
и развитии буржуазии, Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, т. XVI, ч. I,
а также т. XXVII, стр. 117. — В. И. Ленин, Что такое «друзья народа»
и как они воюют против социал-демократов?, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 136—
138; «Развитие капитализма в России», Соч., т. 3, изд. 4, стр. 157—159;
«Возрастающее несоответствие», Соч., т. 18, изд. 4; «О «левом» ребячестве
и о мелкобуржуазности», Соч., т. 27, изд. 4. — И. В. Сталин, Доклад об
очередных задачах партии в национальном вопросе, Соч., т. 5; «Речь па
Первом Всесоюзном съезде колхозников-ударников», «Вопросы ленинизма»,
изд. 11.
Из общих сочинений по фактической истории крепостного хозяйства
XVIII—XIX вв.: В. И. Семевский, Крестьяне в царствование импера-
трицы Екатерины II, изд. 2, т. I—II, Спб. 1903.— П. И. Лященко, Очерки
аграрной эволюции России, особенно гл. IV—VI, ч. 1—2, Спб. 1908 —
1913—1917. — Н. Волконский, Условия помещичьего хозяйства при кре-
постном праве, Труды Рязанской учёной архивной комиссии, 1897, т. XII,
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ указатель
633
вып. 2 и 3. — А. Д. Повалишин, Рязанские помещики, их крепостные,
Рязань 1903. — П. Б. Струве, Крепостное хозяйство, Спб. 1913. —
И. И. Игнатович, Помещичьи крестьяне накануне освобождения, изд. 3,
Л. 1925. — Н. Ф. Хованский, Помещики и крестьяне Саратовской губернии.
В «Материалах по крепостному праву», Саратовская губерния, Саратов
1911. — В. И. С нежнее ский, Крепостные крестьяне и помещики Ниже-
городской губернии накануне реформы 19 февраля и первые годы после
неё. Действия Нижегородской учёной архивной комиссии, т. III, 1898. —
И. Е; Энгельман, История крепостного права в России, М. 1900. — «Кре-
стьянский строй», сборник т. I, Спб. 1905. — «Великая реформа», т. 1 —
6, М. 1911,
Об эпохе Петра I и значении его реформ: К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,
т. IX, стр. 401; т. XI, ч. I, стр. 77; т. XXII, стр. 112—ИЗ; т. XXIII,
стр. 147. — В. И. Ленин, Возрастающее несоответствие, Соч., т. 18, изд. 4,
стр. 526; «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности», Соч., т. 27,
изд. 4, стр. 307. — И. В. Сталин, Об индустриализации страпыи о правом
уклоне в ВКП(б), Соч., т. 11; «Беседа с немецким писателем Эмилем Люд-
вигом», отдельное издание или в сборнике В. И. Ленин и И. В. Сталин,
Сборник произведений к изучению истории ВКП(б), т. III; «О хозяйствен-
ном положении Советского Союза» (в том же сборнике).
Общеисторические сочинения: С. М. Соловьёв, История России с древ-
нейших времён, т. XIII—XVIII, М. 1863—1868. —Н. И. Павлов-Силъ-
ванский. Проекты реформ в записках современников Петра Великого,
Спб. 1897. — М. М. Богословский, Пётр I, т.1, М. 1940. — П. Н. Милюков,
Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и
реформа Петра Великого, Спб. 1892. — В. И. Лебедев, Реформы Петра I,
сборник документов, М. 1937. — М. М. Богословский, Пётр Великий и его
реформа, М. 1920. — М. В. Клочков, Население России при Петре Великом
по переписям того времени, т. I, Спб. 1911. — В. И. Сыромятников,
Регулярное государство Петра Первого и его идеология, ч. I, М.—Л.
1943. — «Историография по эпохе Петра I», см. статью Б, Б. Кафенгауз,
Вопросы историографии эпохи Петра Великого в «Историческом журнале»
№ 9, 1944.
Описание современников: И. И. Голиков, Деяния Петра Великого,
мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников *
и расположенные по годам, ч. 1—18, М. 1788—1789. — И. И. Кирилов,
Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привёл
и оставил неизреченными трудами Пётр Великий, отец отечества, кн. 1—2,
М. 1831. — И. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, М. 1937. —
М. Чулков, Историческое описание Российской коммерции при всех портах
и границах, ч. 1—7, в 21 т., Спб. 1781—1788.
О промышленности и торгово-промышленной политике XVIII в.:
«Крепостная мануфактура в России», ч. 1—5, изд. АН СССР, Л. 1930—
1934. — «Материалы по истории крестьянской промышленности XVIII
и первой половины XIX в.», М.—Л. 1935. — «Материалы по истории
волнений на крепостных мануфактурах в XVIII в.», М.—Л. 1937. —М. В.
Клочков, Население России при Петре Великом, по переписям того времени,
т. I, Спб. 1911. —П. Н. Милюков, Государственное хозяйство в России
в первой четверти XVIII в. и реформа Петра Великого, изд. 2, Спб. 1905,—
М. И. Туган-Барановский, Русская фабрика в прошлом и настоящем,
т. I, Спб. 1898. — Д. Бабурин, Очерки по истории мануфактур-коллегии,
М. 1939. — А. С. Л anno-Данилевский, Русские промышленные и торговые
компании в первой половине XVIII столетия, Спб. 1899. — П. Г. Любо-
миров, Очерки по истории русской промышленности XVII, XVIII и начала
XIX веков, М. 1947. — Е. И. Заозерская, Мануфактура при Петре Ц
М.—Л. 1947. —П. Г. Любомиров, Очерки по истории металлургической
и металлообрабатывающей промышленности в России (XVII, XVIII и
634
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ указатель
начала XIX в.), Л. 1937. — Д. А. Кашинцев, История металлургии Урала,
т. I, М.—Л. 1939. —Г. Фёдорова, Крепостной Тагил, 1701—1861. Эпизоды
из истории горного дела на Урале XVIII и XIX веков, Свердловск 1940.
Экономика и экономическая политика во второй половине XVIII в.
Кроме указанных сочинений по XVIII в. также: «Акты царствования
Екатерины II», ред. Шмелёва, М. 1907. — «Наказ императрицы Екате-
рины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения», Спб.
1907. — «Материалы Екатерининской Законодательной комиссии (для
составления проекта нового уложения 1767)», «Сборник Русского истори-
ческого общества», т. 4, 8, 14, 32, 36, 43, 68, 93, 107, 115, 123, 134, 144,
147. — В. И. Семевский, Крестьяне в царствование императрицы Екате-
рины II, изд. 2, т. I—II, Спб. 1903; «Крестьянский вопрос в России в XVIII
и в первой половине XIX в.», т. I, Спб. 1888.
Из записок современников и жизнеописаний общественных деятелей
конца XVIII в.: А. Н. Радищев, Полное собрание сочинений, т. I—II,
М.—Л., изд. АН СССР 1938—1941.—П. И. Рычков, Топография Орен-
бургской губ., ч. 1—2, Спб. 1762. — Н. П. Рычков, Журнал, или дневные
записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Россий-
ского государства 1769 и 1770 году, Спб. 1770; его оке, Продолжение жур-
нала или дневных записок путешествия капитана Рычкова по разным про-
винциям Росс, гос-ва 1770 г., Спб. 1772.—А. Н. Радищев, Путешествие из
Петербурга в Москву, изд. 1, 1790. — М. М. Щербатов, Сочинения, т. I—
II, Спб. 1896—1898.—А. Т. Болотов, Записки Андрея Тимофеевича
Болотова 1737—1795, т. I—IV, Спб. 1870—1873. — Екатерина II, За-
писки, Спб. 1906. — В. Боголюбов, И. И. Новиков и его время, М. 1916.—
В. П. Семенников, Радищев, М. — Пгр. 1923. — И. С. Бак, Экономические
воззрения М. В. Ломоносова, М. 1946. — М. В. Пт-уха, Очерки по исто-
рии статистики 17—18 в., М. 1945. — Е. В. Приказчикова, Экономические
взгляды А. Н. Радищева, М.—Л. 1947.
КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ
XIX в. И ПАДЕНИЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Экономика крепостного хозяйства первой половины XIX в. Из обще-
экономических и статистических описаний и исследований крепостного
хозяйства современными авторами и исследователями: К. И. Арсеньев,
Обозревание физического состояния России и выгод от того проистекающих
для народных промыслов, ныне существующих, Спб. 1818; «Начертания
статистики Российского государства», ч. 1—2, Спб. 1818—1819. —Е.,Ф.
Зябловский, Статистическое описание Российской империи в нынешнем
её состоянии, с предварительными понятиями о статистике и о Европе
вообще в статистическом виде, кн. 1—2, Спб. 1808; «Российская стати-
стика», изд. 2, ч. 1—2, 1832. — П. И. Кеппен, Девятая ревизия, Спб.
1857. — А. Г. Тройницкий, Крепостное население России по 10-й народной
переписи, Спб. 1861. — В. П. Андросов, Хозяйственная статистика Рос-
сии, М. 1827. —Л. В. Тенгоборский, О производительных силах России,
ч. 1—2, Спб. 1854—1858. — В. Пелъчинский, О состоянии промышленных
сил России (за 1832 г.), Спб. 1833. — А. Семёнов, Изучение исторических
сведений о российской внешней торговле и промышленности с половины
XVII столетия по 1858 год, ч. 1—3, Спб. 1859. — И. И. Вильсон, Объяс-
нения к хозяйственно-статистическому атласу Европейской России, изд. 4,
Спб. 1869. — О. Турчинович, История сельского хозяйства России от вре-
мён исторических до 1850 г., Спб. 1854. — Указатель общей литературы
по крепостному хозяйству, см. П. И. Лященко, Очерки аграрной эволюции
России, изд. 4, М. 1926.
По истории быта и экономики крепостной эпохи первой половины
XIX в. важны публикации различных архивов крепостного периода,
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
635
например, «Архив князя Куракина», кн. 1—10, Спб. — М. 1890—1902,
архивы братьев Тургеневых, графа Мордвинова, графа Воронцова, князей
Вяземских и др.
Из периодической прессы XIX в. (ещё очень мало затронутой изуче-
нием) особенно много материала дают «Труды Вольного экономического
общества», «Земледельческий журнал», «Журнал земледельцев», «Русский
земледелец», позднее «Библиотека для чтения», «Отечественныезаписки»,
официальный «Журнал мануфактур и торговли», «Мануфактурные и горно-
заводские известия», «Экономический указатель».
О промышленности в крепостной период XIX в. Из дореволюционных
исследований и публикаций: А. К. Корсак, О формах промышленности
вообще и о значении домашнего производства, М. 1861. — М. И. Туган-
Барановский, Русская фабрика в прошлом и настоящем, т. I, Спб. 1898.—
Л. Н. Ниселович, История заводско-фабричного законодательства Россий-
ской империи, ч. 1—2, Спб. 1883. — М. Чулков, Историческое описание
Российской коммерции при всех портах и границах..., т. 1—7, Спб. 1781—
1788. — И. Ф. Герман, Историческое начертание горного производства
и Российской империи, ч. I, Екатеринбург 1810. — В. Геннин, Описание
уральских и сибирских заводов (1735), М. 1937. — А. Семёнов, Изучение
исторических сведений о российской внешней торговле н промышленности
с половины XVII столетия по 1858 г., ч. 1—3, Спб. 1859. — В. П. Бурна-
гиев, Очерк истории мануфактур в России, Спб. 1833, — В. Д. Белов,
Исторический очерк уральских горных заводов, Спб. 1896. — В. А. Удин-
цов, Посессионное право, Киев 1896. — Рожков, Материалы по истории
горного промысла в царствование императрицы Елизаветы Петровны,
Спб. 1885. — А. С. Лаппо-Данилевский, Русские промышленные и торговые
компании в первой половине XVIII столетия, Спб. 1899. — Н. Н. Фирсов,
Русские торгово-промышленные компании в первой половине XVIII столе-
тия, изд. 2, Казань 1922. — А. П. Шипов, Хлопчатобумажная промышлен-
ность и важность её значения в России, отд. 1—2, М. 1857—1858. — К. Г.
Воблый, Очерки по истории польской фабричной промышленности, т. I
(1764—1830), Киев 1909. —Д. Бабурин, Очерки по истории мануфактур-
коллегии, М. 1939. — «Обзор различных отраслей мануфактурной про-
мышленности России», т. I—III, Спб. 1862—1865.
Из новейших исследований и материалов по истории промышленности
в XVIII—XIX вв.: П. Г. Любомиров, Очерки по истории русской про-
мышленности в XVIII и начале XIX в., Л. 1930; его же, Очерки по исто-
рии металлургической и металлообрабатывающей промышленности в Рос-
сии (XVII, XVIII и начала XIX в.), Л. 1937. — С. Г. Струмилин, Чёрная
металлургия в России и в СССР, М.—Л. 1935. — В. Дербина, Первая си-
бирская мануфактура, М.—Л. 1932. — «Материалы по истории крестьян-
ской промышленности XVIII и первой половины XIX в.», Академия наук
СССР, М.—Л. 1935, — «Крепостная мануфактура в России», т. I—V,
Историко-археографический ин-тут, 1930—1935, Академия паук СССР,
Л. 1930—1935.—В. В. Данилевский, И. И. Ползунов. Труды и жизнь
первого русского теплотехника, АН СССР, М.—Л. 1940.
О положении труда в крепостную эпоху. Ряд статей и материалов
в «Архиве истории труда в России», кн. I—X, 1921—1923. «Журнал ману-
фактур и торговли», 1825—1861. — К. В. Пажитнов, Промышленный труд
в крепостную эпоху, Л. 1924. — А. А. Кийков, Из былого Урала, Уфа
1923. — См. также «Крепостная мануфактура», «Социальный состав
рабочих первой половины XVIII в.», ч. 4, Л. 1934 и «Московский суконный
двор», ч. 5, Л. 1934.
О крепостном хозяйстве в первой половине XIX в. кроме указанных
общих монографий см. также В. И. Семевский, Крестьянский вопрос
в XVIII в. и первой половине XIX в., т. I, Спб. 1888. — Н. М. Дружинин,
Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселёва, т. I, М.—Л. 1946.—
636
библиографический указатель
Ю. Ф. Самарин, записка «О крепостном состоянии», 1877—1878, в кп.
Ю. Ф. Самарин, Сочинения, т. 2, 1878. — А. П. Заблоцкий-Десятовский,
записка «О крепостном состоянии в России», в кн.Л.77. Заблоцкий-Десятов-
ский, Граф П. Д. Киселёв и его время, т. II. Спб. 1882. —Н. Storch,
Historisch-statistisches Gemalde des Russischen Reichs, amende des acht-
zehnten Jahrhunderts, В. 1—8. Riga 1797—1803. — А. Гакстгаузен, Иссле-
дования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских
учреждений России, т. I, М. 1870. — И. Н. Болтин, Примечания на Исто-
рию древпия и нынешния России г-на Леклерка, т. 1—2, 1788.
Экономика помещичьего крепостного сельского хозяйства в XIX в.
Статьи в тогдашней периодической прессе и отдельные брошюры совре-
менников: Н. А. Бунин, Мысли о русском хозяйстве..., М. 1832. — И. Я.
Вилькинс,Что нужно помещичьему издольному крестьянину для безбедного
содержания себя в нечернозёмных губерниях (в ки.: Н. Бунин, Мысли
о русском хозяйстве..., М.1832, стр. 105—140); «Мысли и наблюдения
о положении земледельческой промышленности», М. 1843. — А. И. Жуков,
Руководство отчётливо, успешно и выгодно заниматься русским сельским
хозяйством, или беседы о частных доходах, М. 1848. — И. Карпович,
Хозяйственные опыты тридцатилетней практики или наставление для
управления имениями, Спб. 1837. — П, Поздюнин, Об оброчных работни-
ках или совершенно новом образе взимания помещичьих повинностей
с крестьян, М. 1845. —И. В. Сабуров, Записки пензенского земледельца
о теории и практике сельского хозяйства, «Отечественные записки»,
1842, т. XX—XXIV, 1843, т. XXVI. — Н. Шишков, Сравнение хозяйств
с барщинным и вольным трудом. «Записки Лебедянского общества сель-
ского хозяйства», 1859, ч. I.— Н. Швитков,О двух главных способах к луч-
шему деревнями управлению, «Труды Вольного экономического общества»,
1810, т. 62. — Л. В. Генкин, Помещичьи крестьяне Ярославской и Ко-
стромской губернии перед реформой и во время реформы 1861 г., т. I,
Ярославль 1947.
Статистические исследования и хозяйственные описания сельского
хозяйства по отдельным районам: «Обзор действий департамента сельского
хозяйства и очерк состояния главных отраслей сельской промышленности
в России в течение 10 лет с 1844—1854 гг.», Спб. 1855. — «Материалы для
статистики России, собираемые по ведомству Министерства государствен-
ных имуществ», вып. 1—5, Спб. 1858—1871. — «Хозяйственно-статисти-
ческий атлас Европейской России», изд. 3, Спб. 1857. — «Материалы для
географии и статистики России, собираемые офицерами Генерального
штаба (по отдельным губерниям, многотомное издание)»,Спб. 1860—1869.—
С. И. Гули-шамбаров, Итоги торговли и промышленности России в царство-
вание императора Николая I, 1825—1855 гг., Спб. 1896.
О заселении и хозяйственном освоении Украины и Белоруссии:
Д. И. Багалей, Русская история, ч. 2, вып. I, Харьков 1911; «Генеральная
опись Малороссии», «Киевская старина», ноябрь 1883; «Колонизация
Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры», Киев, 1889.—
А. М. Лазаревский, Описание старой Малороссии, т. I—III, 1888—1893—
1902; «Малороссийские посполитые крестьяне (1648—1783)», Чернигов
1866. — А. М. Лазаревский, Обозрение румянцевской описи Малороссии,
вып. 1—2, Чернигов 1866. — А. А. Скальковский, Опыт статистического
описания Новороссийского края, ч. I—II, Одесса 1850—1853.—И. И.
Фундуклей, Статистическое описание Киевской губернии, ч. 1—3, Спб.
1852.—А. Ф. Шафонский, Черниговского наместничества топографиче-
ское описание... (1786), ч. 1—2, Киев 1851. — «Топографическое описание
Харьковского наместничества...», М. 1788. — «Материалы для хозяйствен-
ной статистики Таврической губернии», «ЖМВД», 1853, № 41. — АнОа-
ренко, Записка о Полтавской губ., ч. I, Полтава 1848. — И. В. Аксаков,
Исследование о торговле на украинских ярмарках, Спб. 1858. — «Матэ-
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
637
рыялы да ricTopui мануфактуры Беларуси у часы распада феадал!зма»,
№ 1, Мепск 1935.
О Прибалтике: Я. Я. Зутис, Политика царизма в Прибалтике в пер-
вой половине XVIII в., М. 1937. — Фр. Роаин-Азис, Страница из истории
крестьянства. Историко-экономическое исследование аграрных отношений
в Прибалтике, Л. 1925. — Я. И. Ландер, Прибалтийский край в первой
половине XIX века, в кн. «История России в XIX веке», изд. т-ва бр. А. И,
Гранат и К0, т. 2. — Г. И. Виграб, Прибалтийские немцы, Юрьев 1916.
О Кавказе и Средней Азии: Акты, собранные Кавказской археографи-
ческой комиссией, т. I—VII, Тифлис 1866—1878. — «Сборник статистиче-
ских сведений о Кавказе», т. I, Тифлис 1869 г. — «Кавказский календарь»
на 1850—1860 гг. Тифлис 1849—1859. — Зубов, Картина Кавказского края,
принадлежащего России, и сопредельных оному земель в историческом,
статистическом, этнографическом, финансовом и торговом отношении,
ч. 1—4, Спб. 1834—1835. — Н. Ф. Дубровин, Закавказье от 1803—1807 г.,
Спб. 1866. — «Статистическое описание Нахичеванской провинции»,
Спб. 1833. — «Сельское хозяйство и аграрные отношения (Грузии)»,
сост. Гугушвили, материалы и источники, т. I, дореформенный период,
Тбилиси 1937. — Авалиани, Крестьянский вопрос в Закавказье, т. I,
Одесса! 912.—В.Н. Левиатов, Очерки из истории Азербайджана в XVIII в.,
Баку 1948. — В. Рштуни, Крестьянские движения в Армении в XIX в.,
Ереван 1948. — С. Бекмаханов, Казахстан в 20—40 гг. XIX в., Алма-Ата
1947. — Я. Г. Аполлова, Присоединение Казахстана к России в^0-х годах
XVIII в., Алма-Ата 1948.
О русских колониях в Северной Америке: П. Тихменев, Историческое
обозрение образования Российско-американской компанци и действий её
до настоящего времени, ч. 1—3, Спб. 1861—1863. — П. Н. Головин,
Обзор русских колоний в Северной Америке, Спб. 1862. — «Материалы для
истории русских заселений по берегам Восточного океана», вып. 1—4,
Спб. 1861. — «Русские открытия в Тихом океапе и Северной Америке
в XVIII—XIX вв.», сборник материалов, изд. АН СССР, М.—Л. 1944.
Революционное движение и экономическая идеология первой поло-
вины XIX в.: В. И. Семевский, Политические и общественные идеи
декабристов, Спб. 1909. — П. И. Пестель, Русская Правда, наказ Времен-
ному Верховному правлению, Спб.1906; «Практические начала политической
экономии», «Красный Архив», 1925, т. 6 (13).—Н. И. Тургенев, Опыт
теории налогов (1819), М. 1937. — Н. Муравьёв, Конституция, в кн. Н. М.
Дружинин, Декабрист Никита Муравьёв, М. 1933. — Н. С. Мордвинов,
Избранные произведения, М. 1945. — А. И. Герцен, Полное собрание сочи-
нений и писем под ред. Лемке, т. 1—22, 1919—1925 (о нём: В. И. Ленин,
Памяти Герцена, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 9—15).— Н. Г. Чернышевский,
Полное собрание сочинений, 10 томов, Спб. 1905—1906 (о нём: В. И .Ленин,
см. указатель статей к 3-му изд. Сочинений В. И. Ленина, а также Лепешин-
ский, Ленин о Чернышевском). — К. А. Пажитнов, Экономические воз-
зрения декабристов, М. 1945.
О волнениях крепостных крестьян: И. И. Игнатович, Борьба крестьян
за освобождение, Л.—М. 1924. — Трефилъев, Очерки по истории крепо-
стного права (при Павле I), 1904. — В. И. Снежневский, Крепостные
крестьяне и помещики Нижегородской губернии, накануне реформы
19 февраля и первые годы после неё; «Действия Нижегородской учёной
архивной комиссии», т. 3, 1898. — «Крестьянское движение 1827—1869
годов», вып. 1—2, М. 1931.
О крестьянской реформе 1861 г., её социально-экономических усло-
виях и последствиях: В. И. Ленин, Развитие капитализма в России, Соч.,
т. 3, изд. 4, гл. III; «Аграрный вопрос в России к концу XIX века», Соч.,
т. 15, изд. 4; «Аграрная программа социал-демократии в русской револю-
ции», Соч., т. 15, изд. 4; «Пятидесятилетие падения крепостного права»;
638
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
««Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция»; «По
поводу юбилея», в Соч., т. 17, изд. 4.
Дореволюционная литература о реформе 1861 г.: Н. П. Семёнов,
Освобождение крестьян в царствование Александра II, т. 1—3, Спб. 1889—
1892.—И. И. Иванюков, Падение крепостного права в России, изд. 2,
Спб. 1903. — Л. В. Ходский, Земля и земледелец, т. 1—2, Спб. 1891. —
П. И. Лященко, Последний секретный комитет по крестьянскому делу,
Спб. 1911; «Очерки аграрной эволюции России», т. 2, Спб. 1913—1917;
«Крестьянское дело и пореформенная землеустроительная политика»
(по архивным данным), 1913. — Авалиани, Крестьянский вопрос в Закав-
казье, т. I, 1912. — А. А. Корнилов, Крестьянская реформа, Спб. 1905. —
П.Л. Кованъко, Реформа 19 февраля 1861 г. неё последствия с финан-
совой точки зрения, Киев 1914. — А. Лосицкий, Выкупная операция, Спб.
1906. — «Великая реформа», т. 1—6, М. 1911.
Источники: Основные законодательные акты реформы 1861 г. собраны
в официальном издании «Положение 19 февраля 1861 г. о крестьянах,
вышедших из крепостной зависимости», Спб. 1861; переиздано в 1916 г. —
Официальные акты по проведению реформы: «Первое издание материалов
редакционных комиссий для составления положения о крестьянах, выхо-
дящих из крепостной зависимости», ч. I—XVIII, Спб. 1859—1860. — «Вто-
рое издание», т. 1—3, Спб. 1859—1860. Журналы и доклады, т. I—XVII,
1859—1^60. — «Приложения к трудам редакционных комиссий для соста-
вления положений о крестьянах...», Спб. 1860. — «Сведения о помещичьих
имениях», 1860. — «Журналы секретного и главного комитетов по кре-
стьянскому делу», т. I—II, 1915. Сокращённое изложение этих материалов
см. А. И. Скре^ицкий, Крестьянское дело в царствование императора
Александра II, т. I—IV, Бонн-на-Рейпе 1862—1868.— «Материалы для
упразднения крепостного права», т. I—II, изд. Хрущёва, Берлин 1861.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абхазское феодальное княжество — 161.
Абхазцы — 63.
Агрономическая наука в России в XVIII в. — 427—428, 429, 430, 434—
435, 508.
Агротехника — 84—87, 237—238, 423, 430—431, 434—435, 508—509.
Азербайджан — 59, 64, 72, 166—168, 550.
Азнауры — см. Грузия.
Академии наук экспедиции — 428.
Аланы — 63, 64.
Албания — см. Азербайджан.
Алеутские острова — 556—557.
Алтай — 329.
Аляска — 327, 556—557.
Анийское царство — 165.
Анкета сенатская 1767 г. — 429.
Анты — 48—49, 50, 51, 52, 53, 54.
Арабский халпфат — 160, 164, 165, 167, 169—170.
Армения — 66, 67—70, 164—166, 334, 597.
Армяне — 164—165, 166.
Армянское государство — 67, 70, 165, 166.
Артиллерийское производство в Московском государстве — 268.
Археология — 24—25.
Ассигнации — 415—416, 456—457, 486, 487.
Ассигнационные банки — 416, 417.
Астраханское царство — 223, 224, 316, 319, 323, 324.
Багистанская клинообразная надпись — 66.
Бактрия — 60, 76, 77, 78.
Балканские славяне — 54.
Балтийские племена — 46—47.
Балтийское море, борьба за выходы — 181, 224—225, 317, 359.
640
ПРЕДМЕТНЫЙ и именной указатель
Банки дворянский земельный — 417.
» заёмный государственный — 417.
» медный — 416.
» купеческий — 417.
» променные — 416.
Барщина — 193—195, 240—244, 498—507, 511—514, 590—592 (см. также
вотчина феодальная, крепостное поместье).
Башкирия — 324.
Белоруссия — 336—338, 534—535.
Белоруссия под крепостным гнётом Польши — 336—349.
Белорусская народность, происхождение — 157.
Белорусские племена — 64, 157.
Белые слободы — 284.
Берг-коллегия — 364.
Беринга камчатские экспедиции — 327, 556.
Бессарабия — 545—547.
Болгары дунайские — 48.
Болотникова восстание — 282—283.
Бортничество — 135—136.
Боярство — 105—106, 140, 142—143, 225—229, 279—285, 294, 295
(см. также вотчина, вотчина феодальная, обояривание чёрных земель,
опричнина).
Бронзовая культура — 36—39, 75.
Булавинское восстание — 376—377.
Булгарское царство — 46.
Булгары камские — 47—48.
Буржуазная историография — 7. 4
Буржуазная идеология в России XVIII—XIX вв. — 421, 492—493.
Бюджеты государственные — 363, 455—459, 485, 487.
Ванское царство — 63.
Варварские государства — 111.
Варварства стадия по Энгельсу — 23—24, 35.
Варяги — 94, 95, 96, 97, 99, 100, 101, 102, 110—111, 112, 113, 114, 115.
Венеды — 44, 48, 49.
Вервь — 90.
Вече — 104.
Византия и славянство — 50, 51, 52, 53, 54.
Винокурения монополия дворянская — 413.
Внешняя торговля—413, 414, 415.
» » арабская — 98, 99.
» » древних славян — 98—100.
» » Киевского государства — 151—152.
i> » Новгорода — 208—215.
» » Северо-Восточной Руси — 205—208.
» » Русского государства — 277—279, 302—306.
» » петровской империи — 363—366.
» » второй половины XVIII в. — 413—415.
» » в XIX в. — 459—460, 489—490.
» » с Средней Азией — 555.
Военная промышленность Русского государства — 268, 357.
» » петровской империи — 390—391.
» » в первой половине XIX в. — 572, 574.
Война народная XVII в. — 283—284.
Волнения фабрично-заводских рабочих — 424—425.
Водочная система в Литве — 339, 341,
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
641
Вольное экономическое общество — 420, 428—429, 563.
«Вольность дворянская» по укаэу 1762 г. — 410.
Восстания крестьян в Русском государстве — 282—283, 294—295.
» » при Петре I — 376—377.
» » в XVIII в. — 424—425.
» » в первой половине XIX в. — 490.
» » накануне реформы 1861 г. — 575, 578—579.
Восточные славяне — см. славяне.
Вотчина — 247, 248, 291, 292, 293—294.
Вотчина феодальная — 177, 182—183, 187—188, 190—199, 247, 248, 249.
Вотчинное землевладение — см. вотчина.
Вотчинное землевладение по Соборному уложению 1649 г. — 289.
Вотчинное хозяйство — 187—188, 195—196 (см. также вотчина, вотчин-
ные мануфактуры).
Вотчины промысловые — 243, 267.
» царские — 293.
Вотчинные мануфактуры — 559, 561.
Вотчинные повинности — 193—195, 241—243.
Временнообязанные крестьяне — 590—592.
«Всероссийский рынок», формирование — 220, 232, 296, 368, 401, 562.
«Вывоз» крестьян — 188, 257—258.
Выкупная операция 1861 г. — 592—593.
Галицкая Русь — 343—347.
Гейдельбергский человек — 29, 33.
Географическая среда — 28—29.
Географическое размещение промышленности в Русском государстве —
315.
Географическое размещение сельского хозяйства в XIX в. — 569—571.
Герцен — 493—495, 575, 576, 577, 579, 583.
Главный магистрат 1721 г. — 369, 396—397.
Глехи-рабы — 160 (см. также Грузия).
Гороблагодатские заводы — 408.
Город в первобытно-общинном строе — 92—95.
» феодальный — 198—217.
Города княжеские — 200.
» своеземские — 200.
» феодально-вотчинные — 200.
» в Киевской Руси — 145—147.
» в Северо-Восточной Руси — 198—215.
» в Московской Руси — 259—279.
» в Белоруссии — 215.
» в Литве — 215.
» на Украине — 215.
» Закавказья — 216.
» Средней Азии — 216—217.
Городельский акт — 338.
Городское население — 94—96.
» » в Киевском государстве — 146—148.
» » в Русском государстве — 260—264.
» » в петровской империи — 367.
» » во второй половине XVIII в. — 402—403.
» » в XIX в. — 480—481.
Госбюджеты — см. бюджеты государственные.
«Гости» — 96, 273—275, 296, 298, 303.
Государственные крестьяне — 280—281, 361—362, 477.
41 П. И. Лященко, т. I
642
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Государственных крестьян реформа 1866 г. — 595.
Готы — 44.
Грамота городам 1785 г. — 449.
Грузия — 68—73, 159—164, 331—334, 550—552 (см. также Иберий-
ское царство, Колхидское царство, Имеретия, Кахетия, Картлия).
Гунны — 44, 61, 74, 77—78.
Дакийское царство — 49.
Дальневосточные экспедиции — 327, 556—557.
Дальний Восток — 327, 556—557.
Дань — 107—109.
Дарственники-крестьяне — 589—590.
Два пути развития капитализма в сельском хозяйстве — 599—600.
Дворцовое землевладение — 188, 245—246.
«Дворянская диктатура» в России в XVIII в. — 406—413.
Дворянский земельный банк — 417.
Дворянство — 225—226, 228, 229, 230, 280, 283—284, 285—290, 291, 354,
360, 368—369, 375, 406—413 (см. также поместная система, поместье
крепостное, реформа помещичьих крестьян).
Дежнева экспедиции — 327.
Декабристы — 461—464, 466.
Денежная реформа Канкрина — 487—488.
Денежное обращение в Киевском государстве — 152.
» » в Северо-Восточной Руси — 209—210.
» » в Русском государстве — 301—302.
» » в петровской империи — 363.
» » во второй половине XVIII в. — 416—417.
» » в XIX в. — 455, 573—574.
Денежные повинности крестьян в реформе 1861 г. — 601—602.
Деньги — 152, 301—302.
Дикости стадия по Энгельсу — 23, 32—33, 34.
Диференциация крестьян в крепостной деревне — 567—571.
Договоры торговые — 206, 222, 304, 365, 413, 414, 459.
Доисторический человек — 29.
Донбасс — 545.
Дородовое общество — 32—35.
Древнекаменная культура — 33.
Дружина княжеская — 105—108.
Дунайские славяне — 48.
Единонаследие по указу 1714 г. — 289, 369, 409.
Ермак — 326, 328.
«Жалованная грамота» городам — 449,
» » дворянству — 410.
Жалованные грамоты феодальные — 196.
Железная культура — 39—41.
Железнодорожное строительство — 484—485.
Железоделательная промышленность в Киевском государстве — 150.
» » в Северо-Восточной Руси — 203.
» » в Русском государстве — 267—268.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
643
Железоделательная промышленность в петровской империи — 393—394.
» » во второй половине XVIII в. —
450—452.
Железоделательная промышленность в XIX в. — 522—523, 532—533.
Животноводство — 134, 238 (см. также сельское хозяйство).
Жупаны — 51.
Задруга у восточных славян — 51.
Заимка — 81, 140.
Займы государственные внутренние — 284, 455.
» » внешние — 417.
Закавказье — 60—73, 158—168, 331—334 (см. также Кавказ, Грузия,
Абхазия, Имеретия, Кахетия, Армения, Азербайджан).
Закладничество — 197.
Законы общественного развития — 7—8.
Закрепощение крестьян — 184, 253—259.
Закрепощение крестьян в Киевском государстве — 136—139.
» » в Московском государстве — 279—281, 291—292.
» » в петровской империи — 360—361.
» » в XVIII в. — 404—406.
» » в Литве — 340, 341—342.
» » в Юго-Западной Руси — 345—346.
» » на Украине — 347—349.
» » в Закавказье — 552.
Закупы релейные — 139, 184.
«Западники» — 492—493.
Заповедные годы — 255—256.
Заповедные товары — 275, 299.
Запорожская Сечь — 350—351.
Засечные черты — 228.
Звероловство — 85, 134.
Землевладение церковно-монастырское — 189—190, 195, 246—247.
» частное, возникновение — 140—141, 244—246 (см. также
вотчина, вотчина феодальная, крепостное поместье).
Земледелие у русских славян — 85—86.
» в Киевском государстве — 132—136.
» в Русском государстве — 235—238 (см. также сельское
хозяйство).
Земледельческая техника — см. агротехника.
Земли белые — 140, 187—193.
Земли чёрные — см. чёрные земли.
Зерновое производство товарное — 433, 516, 545, 565, 570.
Золотая орда — 174, 180, 316, 320, 322—324.
Иберийское царство — 60, 70—73, 216.
Идеология экономическая — 9, 13, 231, 306—310, 418—419.
Изгои — 185.
Изорники — 184—185.
Имеретия — 331—334, 550.
Иммунитеты феодальные — 187.
«Империя Рюриковичей» по Марксу — 111—112.
Инвентари в западных губерниях — 479.
Иностранные писатели о славянах — 24, 42, 44, 48—52, 67—68, 75, 85.
Иностранное купечество в Новгороде — 213—214.
* '
644
предметный и именной указатель
Иностранное купечество в Москве — 278,
Инструкции вотчинные управляющим имениями — 435.
Историческая периодизация — 17—21.
Историческое изучение общественного развития — 5, 6.
История народного хозяйства, предмет и метод — 5—21.
Кабаки царские — 285, 299.
Кабальное холопство— 239 (см. также холопство).
Кавказ — завоевание и экономическое освоение — 549—552 (см также
Закавказье).
Кавказские племена — 60—66.
Казанское царство — 223, 224, 316, 319, 324.
Казахи — 334.
Казахстан, завоевание — 334, 554.
Казачество — 281, 349—351.
Каналы, строительство — 364—365, 485.
» в Грузии — 162.
Канкрин — 484, 486—488.
Караванная торговля в Средней Азии — 77, 554—555.
Картвелы — 63—64, 65, 66, 70.
Картлия — 70, 161, 331—334,
Кахетия — 161, 331—334.
Каширские железоделательные заводы — 386, 387 389____390
Киев— 145—146, 147. ’
Киевское государство дофеодального периода — 101—116.
» » в период феодализма — 131—157.
Киликийское армянское государство — 165, 166.
Киммерийцы — 41, 64, 67.
Киргизы — 78, 80, 335.
Киселёва реформа государственных крестьян — 477.
Классовая борьба, значение — 9.
Классовая структура Киевского феодального государства — 102—116
» » Русского государства — 286—299.
» » петровской империи — 368—371
» » второй половины XVIII в. — 397—399 406—413
Классовое общество, формирование — 102—116. '
Климат Восточно-Европейской равнины — 31__32.
Книги сошного письма — 300.
Князь и княжеская власть — 103—109.
Колонии греко-римские на Чёрном море — 46 (см. также Крым, Кавказ
Абхазия). г '
Колонии русских в Северной Америке — 557.
Колонизация славянами Византии — 52—54.
» Сибири — 325—330.
» южных степей — 319—324, 540—548.
» Кавказа и Закавказья — 549—552
Колхи —64.
Колхидское царство — 69, 72, 216.
Комиссия о коммерции 1763 г. —414.
» по проекту нового Уложения 1767 г._____411.
Комитет сахарозаводчиков — 529.
Комитеты по крестьянскому делу XIX в. — 476___480.
Коммерц-коллегия — 364.
Консульства, учреждения — 365,
Континентальная блокада — 454, 518.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
645
Корелы — 47.
«Кормления» в Московском государстве — 228, 231.
Крепостничество, возникновение — 120—121, 232.
» сущность — 118—119.
» разложение системы — 453, 475—580.
Крепостное население, численность — 404—406, 480—481.
Крепостное поместье — 231—232, 290—294, 426—437, 497—518.
Крепостное право, законодательное установление — 255—259.
Крепостное хозяйство в Русском государстве — 290—294.
» » в России XVIII в. — 383—452.
» » в XIX в. — 453—580 (см. также крепостничество,
крепостное поместье, закрепощение крестьян, крепостное насе-
ление).
Крестьяне, начальное происхождение термина — 185—186, 240 (см.
также закрепощение, крепостное хозяйство, крепостное поместье,
крепостное население, крестьянская реформа).
Крестьяне временнообязанные — 478.
Крестьянская реформа в России — 580—605.
» » в Закавказье— 596—598..
» » в Литве — 538—539, 596.
» » в Белоруссии — 596.
» » на Украине Западной — 596.
» » в польских губерниях — 596.
Крестьянские восстания — см. восстания крестьян.
Крестьянский вопрос в XIX в. — 476—477.
Криворожье — 545.
Крижанич, Ю. — 308—310.
Кризис сельского хозяйства в Русском государстве XVI—XVII вв. —
250—253.
Кровнородственная община — 35.
Кроманьонец — 34—35.
Крузенштерна экспедиции — 557.
Крым, завоевание и колонизация — 401, 548.
Крымская война, экономика — 572, 573, 574.
Крымское ханство — 317, 320, 323.
Купечество — 273—274.
Купеческий капитал — 233—234, 298—299.
Курильские острова — 556.
Кустарная промышленность — 448—449, 529—531.
Лажи простонародные — 416.
Лазика — 69—70.
Ледниковые периоды — 29—30.
Ленин о Герцене — 495.
» о государственном феодализме — 371.
» о двух путях развития капитализма в сельском хозяйстве — 599.
» о домашней промышленности — 388.
» о задачах историко-экономического изучения — 12.
» о закабалении смердов — 136.
» о законах общественного развития—11—12.
» о крепостном хозяйстве п его признаках —119.
» о » » и его сущности — 557.
» о » » ио развитии товарности — 558.
» о крестьянском хозяйстве — 500.
» о Крымской войне — 574.
» о мануфактуре и её происхождении — 379.
646
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Ленин об образовании всероссийского рынка и централизованного госу-
дарства — 220, 232, 296, 482.
» о петровских преобразованиях — 360.
» о развитии капитализма «вширь» — 528—529.
» о раввитии рыночных отношений в крестьянском хозяйстве — 603.
» о революционной ситуации 1855—1860 гг. — 575.
» о реформе 1861 г. — 599, 605.
» о ткацкой мануфактуре — 530.
» об Урале — 522.
» об экономическом освоении Кавказа— 551.
» об этапах развития русского революционного движения — 462.
Леса Восточно-Европейской равнины — 86, 134.
Ливонский орден — 181—182, 337, 536.
Лингвистика — 25.
» индо-европейская теория — 26.
Литва — 336—342, 534—536.
Литовские племена — 337, 536—537.
Литовское княжество — 336—342.
Ломоносов — 420, 428.
Лугии (лужичане) — 49.
«Лучшие люди» — 93, 103, 104.
Люблинская уния — 342.
Магдебургское право в городах Литвы и Западной Украины — 340,
Магнаты земельные в Польше и на Украине —-346—347, 541, 544.
Мануфактурный период промышленности — 377—383.
Мануфактур-коллегия — 364.
Мануфактуры в Русском государстве XVII в. — 312—314.
» при Петре I — 383—397.
» вотчинные — 393, 446—447, 503.
» казённые — 390—391, 445.
» крепостных крестьян — 447—448.
» купеческие — 391, 445—446.
» посессионные — 392—393, 445.
Мари — 47.
Маркс об абсолютизме и абсолютной монархии — 354.
» о Балтийском побережье и завоевании его Петром I — 536.
» о Бессарабии и её завоевании — 547.
» о «вассалитете без ленных отношений» в Киевской Руси — 109.
127.
» о зарождении капиталистических отношений в феодальном строе —
10, 125.
» о значении труда в процессе производства — 28.
» об исторической периодизации — 20—21.
» о Киевском государстве и «империи Рюриковичей» — 111.
» о купеческом капитале — 233.
» о мануфактуре, ее возникновении и видах — 388, 389.
» о меркантилизме — 355.
» о Московском государстве и его образовании — 224.
» об общественном разделении труда — 198.
» о первобытной общине у русских славян — 91—92.
» о Петре I и его борьбе за море — 359.
» о татарском иге в России — 180.
» о феодализме на Западе и его генезисе — 120.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
647
Маркс о феодальной ренте и её формах — 119, 193,
» о феодальном способе производства — 119.
» о хозяйственном развитии России — 11.
Массагеты — 74.
Матвеев, А. С. — 307—308.
Матриархат— 35, 38, 81.
Медный банк 1758 г. — см. банк медный.
«Медный бунт» — 294, 302.
Меркантилистическая политика в Русском государстве — 306.
» » Петра I — 355—356.
Месхетия — 69.
Месячина — 505.
Металлургическая промышленность Урала цветная — 523.
» » » чёрная—393—394, 396, 522—
523, 532—533.
Мингрелия — 550.
Многонациональная система Русского государства — 219—235.
Молдавия — 546.
Монастырская торговля — 207, 271.
Монастырское землевладение — 189, 195, 246—247.
Монголы — 41, 74, 173—174 (см. также тюрки).
Монгольское иго — 156, 164, 166, 167—168, 173—174, 179—181.
» » свержение— 224, 316—317.
Монопольные товары при Петре I — 365.
Мордва — 47, 318.
Мордвинов — 487, 521.
Морские пути и борьба за выходы к ним — 154, 234, 359—360.
Московское государство — см. также Русское государство.
Московское государство, возникновение и политический рост — 220—221.
» » феодально-крепостническое хозяйство — 218—
283, 290—295.
«Наказ» Екатерины II — 410, 411, 427,
Налоги — 285, 367, 417—418, 456, 487, 573.
Наполеоновские войны — 454.
Народная война против интервентов в начале XVII в. — 283—284.
Население, численность — 367—368, 403—404, 481.
Нахарары — см. Армения.
«Национальные окраины» России — 15—16.
Неандертальский человек — 33—34, 62.
Невры — 43.
Неолитическая культура — 35—36, 63.
Неурожаи в крепостном хозяйстве — 133, 281—282, 432—433, 518.
Новгород — 145, 146—147, 210—215, 318—319.
» внешняя торговля—147, 213—215.
» колонии — 146—147, 211.
» социально-экономический строй — 210—212.
» феодальная вотчина — 210—211,
Новоторговый устав 1667 г. — 304—305.
Ногайская орда — 317, 331.
«Норманисты» — историки — 113—114.
Обояривание чёрных земель — 140—141, 183—184 , 244 —24 5.
Оброк и оброчная система в крепостном хозяйстве — 192—195, 240, 500
501, 505—506, 512—514 (см. также вотчина, крепостное поместье).
648
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Общественное разделение труда в крепостном строе — 401—402, 426—427.
Общественные формации — 11—13, 17—19.
Общественный строй древних славян — 50—52.
«Обязанные крестьяне» 1842 г. — 478.
Огнищане — 93.
Окняжение чёрных земель — 140, 183—184.
Опричнина — 229—230.
«Органический регламент» 1831 г. в Бессарабии — 546—547.
Ордин-Нащокин — 306, 307, 308.
Ордынский выход — 180.
Орография Восточно-Европейской равнины — 30.
Осетины — 64.
Отечественная война 1812 г. — 454—458, 460, 461.
«Отказ» крестьян — 257.
Откупа — 285, 299, 300, 365, 487, 523.
Отцовский род — см. патриархат.
Охота — 86, 134—135.
Палеолит нижний — 32—33.
» средний — 33—34.
» верхний — 34—35.
Палеометаллическая эпоха — 38—39.
Пароходства в России начало — 4§5.
Парфянское государство — 77.
Патриархат — 38.
Пашенное земледелие — 59, 88, 132, 236.
Пашня живущая — 236, 250.
» наездом — 236—237.
» паханная — 236, 250.
Первобытная земельно-родовая община — 82—93.
Первобытная торговля — 97—102.
Первобытно-общинное хозяйство у русских славян — 85—90.
Первобытное общество — 22—24.
Первобытный город— 93—97.
Первобытный двор — 83—85, 90—91.
Переделы земли в крестьянской общине — 499—500.
Периодизация историческая — 17—19.
Персы в Средней Азии — 75.
Пестель — 466—469.
Петровская империя, её классовая структура — 368—377.
Петровские преобразования — 358—376.
Печенеги — 45.
Писцовые книги — 192, 236, 242, 249, 250, 261, 290, 291.
Повинности крестьян в реформе 1861 г. — 592, 601—602.
Податная система Русского государства — 300—301.
Подводная повинность — 504.
«План финансов» — см. Сперанский.
Подсечная система земледелия — 132, 236.
Подушная подать — 360—361, 362.
Покрута крестьянская — 185.
Ползунов — 520.
Политическая реакция в начале XIX в. — 460.
Половцы — 19, 45.
Полотняное производство — 148, 204, 262, 391, 524—525.
Поместная система — 225—229.
Поместье крепостное — 230—232, 247—250.
Поместье по Соборному уложению 1649 Г, — 289.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
649
Порты — 365, 539.
Порядные крестьянские — 241.
Посадские люди — 260.
Посевные площади в крепостном хозяйстве— 515—517.
Посессионные мануфактуры — 392, 407, 445.
Посошков — 367, 371—375.
Посошная подать — 300.
Поташные мануфактуры Морозова — 314, 387.
Почвы Восточно-Европейской равнины — 31,
Преобразования Петра I — 358—376.
Прибалтика, завоевание — 400—401, 536.
«Приборные люди» — 280—281.
Принудительный севооборот — 498.
Приписные крестьяне — 382, 392—393 (см. также мануфактуры посес-
сионные).
Производительность в крепостном сельском хозяйстве — 436—437, 506—
507, 512, 514.
Пролетариат фабрично-заводской, формирование и численность — 370, 381.
Пролетариат фабрично-заводской, социальный состав — 441—442, 443,
445—446.
Промысловые вотчины в Русском государстве — 267.
Промышленная техника — 443, 451—452.
Промышленный переворот в Алглии — 475—476.
» » в России— 519—522, 527.
Промышленность военная в Русском государстве — 268.
Промышленность, итоги за XVIII—XIX вв. — 449—452.
Промышленность обрабатывающая в феодальном городе — 202—2,04.
» » в Киевском государстве — 147—150.
» » в Северо-Восточной Руси — 202—205.
» » в Русском государстве — 261—268,
315—316.
» » в петровской империи — 383—396.
» » во второй половине XVIII в. — 438—
452.
» » в XIX в. — 519—533.
Просвещённый абсолютизм — 398—399.
Пугачёвское восстание — 425.
Рабовладение в первобытно-общинном строе — 91—93.
» в Киевском государстве — 143—145.
Рабовладельческие государства древности — 65—67, 68, 71, 72.
Рабочие фабричные — 381.
» » социальный состав XVIII—XIX вв.— 441—442,
445—446.
Радищев — 423—424.
Раздачи земель дворянству— 286—288, 347, 542, 544, 548, 550.
Разина восстание — 295.
Рало — 88, 132.
Резеши — 547.
Ремесло — 261—266, 396—397, 449.
Рента феодальная — 193 (см. также барщина, оброк, вотчина феодальная).
Реформа помещичьих крестьян 1861 г. — 580—598.
» » » общие положения — 580—584.
» » » земельное обеспечение — 584—586.
» » » наделы — 587—590.
» » » повинности— 590—591.
» » » выкупная операция — 592—594.
650
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Реформа удельных крестьян 1863 г. — 594—595.
» государственных крестьян 1866 г. — 594—595.
» в Белоруссии, Литве, Польше, Украине — 595—596.
» в Закавказье — 596—598.
Реформы буржуазные 60-х годов — 604.
Речные пути Восточно-Европейской равнины — 32.
«Рубежи» торговые — 206, 222.
«Рудознатцы» — 394.
Русь, происхождение термина — 55—58.
«Русская правда» Пестеля — 467.
Русские славяне — 20.
Русское государство — см. также Московское государство.
» государство, города — 259—279.
» » промышленность и торговля — 261—279, 295—299.
» » ликвидация феодальной раздроблённости — 219.
Рынок национальный, образование— 232—234, 268—275.
Рычковы — 421.
Рядовичи — 139.
Салтыков, Ф. С. — 375—376.
Сарматы — 42—44.
Сахарная промышленность — 509, 529.
Свобода промышленности по указу Екатерины II — 410.
Свободные хлебопашцы по закону 1803 г. — 498.
«Своз» крестьян — 231, 257, 280.
Северо-Восточная феодальная Русь — 176—198.
Сельское хозяйство у древних славян — 87—88.
» » в Киевском государстве — 132—136.
» » в Северо-Восточной Руси — 182—196.
» » в Русском государстве — 235—258.
» » в петровской империи — 366—367.
>> » во второй половине XVIII в. — 426—437.
» » в XIX в. — 497—518, 569—572.
» » после реформы 1861 г. — 599—605 (см. также земле-
делие, животноводство, бортничество).
Сибирь — 19, 234, 325—330.
Сибирские ханства — 223, 224, 316, 326.
Сироты — 138. \
Система производственных отношений — 11—12.
Система земледелия — см. земледелие, сельское хозяйство, агротехника.
Скифская археологическая культура — 40.
Скифы — 19, 42—43, 73, 77.
Славяне — 47, 49, 53.
Славяне восточные — 48—49, 50—51, 52—53.
» западные — 55.
» южные — 48, 49, 55.
Славянофилы — 491—492.
Славянская археологическая культура — 41.
Славянские племена на Восточно-Европейской равнине — 47—51, 58—60.
Служилые люди — 226.
Смерды — 105, 136—139.
Согдиана — 76, 78.
«Соляной бунт» — 285, 301.
Соха — 59, 88, 132, 237—238, 431.
Социалистическое хозяйство — 14—17, 19—21.
Социальный состав рабочих XVIII в. — 441—442, 443.
Сперанский — 416, 458—459, 477, 486, 487.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
651
Способ производства — 8.
Средняя Азия — 74—80, 168—175, 334—335, 552—556.
Ссудные и Сохранные казны — 417.
Сталин о географической среде и её роли в общественном развитии — 28.
» о Грузии и её феодальном раздроблении — 332.
» о классовой борьбе и значении её в общественном развитии — 9.
» о классовой структуре петровской империи — 358—359.
» о крестьянских и рабочих восстаниях — 580.
» о многонациональной системе СССР — 16.
» о национальной политике русского царизма — 15.
» о переходе от первобытного хозяйства к социализму, минуя
капитализм — 20.
Сталин о революционном свержении старых производственных отноше-
ний — 13.
Сталин о смене общественно-экономических формаций — 9.
» о типах производственных отношений — 19.
» о складывании наций — 219.
» о языкознании — 26—27.
» об истории развития общества — 7.
» об общественных отношениях в первобытно-общинном строе — 24.
» об общественных отношениях при социализме — 14.
» об особенностях буржуазных и пролетарских революций—10.
Старцы градские — 107.
Строгановы — 267, 274.
Суконная промышленность XVIII—XIX вв. — 525.
Сябринное землевладение — 338, 340.
Тамга — 180, 206, 207, 277.
Таможенные пошлины внутренние — 409.
» тарифы общие — 365—366, 413—414, 459—460, 488—489.
Таможенный тариф по азиатской торговле — 489.
» » льготный для черноморских портов 1875 г. — 489.
» » транзитный закавказский 1817 г. — 489, 551.
Тао-Кларджетское княжество — 16 (см. также Грузия).
Тарханные грамоты — 247.
Тевтонский орден — 46, 181, 337, 338, 536.
Текстильная промышленность XIX в. — 524—526, 527—529.
Телеграф — 485.
Территориальная община — 91—92. »
Техника сельскохозяйственная — см. агротехника.
» промышленная — 264, 519—521.
Тимура держава — 174—175.
Товарное обращение в крепостном строе — 232, 268—270, 482.
Торги — 151, 271.
Торговая буржуазия в Русском государстве — 295—299.
» » в петровской империи — 354, 355—356, 363—364.
Торговля внешняя — см. внешняя торговля.
» в первобытном хозяйстве — 96, 97—98.
» арабская — 98—99, 101—102.
» варягов-руссов — 100—101.
» феодальной Руси — 151—152.
» в Русском государстве — 268—279, 297—299.
Торговые договоры — 206, 222, 304, 365, 413, 414, 459.
» пошлины — 206, 207, 208, 222, 277, 305.
» пути — 97—100, 155, 275—277.
Торговый капитал — см. купеческий капитал.
Трёхполье — 236—237, 431.
652
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Трипольская культура — 36—38.
Тульские оружейные заводы — 385, 387, 390.
Тургенев, Н. — 469, 470, 503.
Туркестан — 554.
Турки-сельджуки — 171—172.
Тюрки — 74, 79—80.
Тюркские государства — 170—171.
Тюркский каганат — 79.
Тягло крестьянское — 499.
Удельные княжества — 177—178.
Удельные крестьяне — 594—595.
Узбекские ханства — 335.
Указные фабриканты — 407.
Украина Левобережная — 541—542.
» Правобережная — 542—543.
» Слободская — 540—541.
» Степная — 543—545.
Украина под крепостным гнётом Польши — 343—349.
Украинская народность, образование — 157.
Уложение о службе с поместий и вотчин — 228.
Урал — 30, 146, 211, 521, 522—523, 532—533.
Уральские заводы— 267, 393—394, 425, 450—451, 521, 522—523.
Урарту — 65.
Урожайность в крепостном хозяйстве — 238, 517.
Урочные годы — 255—257, 291.
Устав о цехах — 449.
«Устава на волоки» — 341.
Уставная грамота митрополита Киприана о крестьянах — 185—186.
Фаворитизм — 407—408.
Феодализм — 117—131.
» на Западе — 120—125.
» в древней Руси — 125—130.
» в Закавказье — 130—131.
» в Средней Азии — 130—131, 172.
» восточный — 131, 159, 175.
» кочевой — 131, 159, 175.
Феодальная вотчина — см. вотчина феодальная.
» рента — 193.
223 2ддРаздР0^лённ0СТЬ’ ликвиДаЦия её в Русском государстве —
Феодальные состояния, накопление — 313—314.
Феодальный город — см. город.
Финансы государственные в Русском государстве — 284—285, 299—301.
» » в петровской империи — 360—363.
» » в XVIII в. — 415—418.
» » в XIX в. — 485—488, 573—574.
Финляндия — 539—540.
Финно-угорские племена — 46.
Хабарова экспедиции — 327. >
Хазары — 19, 44—45.
Халды — 60, 63.
Хамовные слободы — 293, 386.
Хизаны — 597.
Хлопчатобумажная промышленность — 448, 524, 526, 527—529.
ПРЕДМЕТНЫЙ И ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
653
Хмельницкого войны — 351.
Хозяйственные анкеты XVIII в. — 429.
Холопство — 142—144, 231, 238—239, 361.
Холопы — 103, 238.
» кабальные — 239.
» Обельные — 142, 143, 144.
» страдники — 142.
Хорезмийцы — 75, 76.
Хорезмийское государство — 172—173.
Хурри племена — 63.
Хэты — см. халды.
Царане — 546—547.
Цены в крепостном хозяйстве — 562—567.
Церковное землевладение — см. землевладение.
Цехи — 263, 264, 449.
Челядь — 142—144, 190, 191.
Ченслера экспедиция — 278.
Черемисы — 318.
Черкесы — 65.
Чёрные земли — 140, 182—184, 244—245, 279, 286.
Чернышевский — 496, 575—578, 583—584.
Чингисхана держава — 173—174.
Чины Русского государства — 225—226.
Чуваши — 318.
Чулков — 421.
«Шёлковый путь» — 78.
Щербатов — 422.
Экономическая политика XVIII в. — 397—425.
Экономические примечания к генеральному межеванию — 429.
Эллинистическая культура в Средней Азии — 77.
Энгельс о германском завоевании Римской империи — 121.
» о городских классах и их борьбе с дворянством — 219.
» о колонах — 121, 122, 124.
» о первобытном обществе — 23.
» о рабстве у германцев — 145.
» о роли труда в очеловечении обезьяны — 23.
» о России XVIII в. — 400.
» о свободном франке и его роли в закрепощении —122.
» о стадиях общественного развития — 23—24, 33, 35.
Этнические группы европейских народностей — 40.
» » славян — 54.
Экспедиции академические — 428.
» дальневосточные — 327, 328, 556—557.
» среднеазиатские — 553—554.
Юрьев день — 185, 187, 211, 255—257.
Ярлыки ханские — 222.
Ярмарки в крепостном хозяйстве — 483.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение. Задачи, предмет и метод истории народного хозяйства ... 5
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ПЕРВОБЫТНОЕ ХОЗЯЙСТВО, ЕГО РАЗЛОЖЕНИЕ И ФОРМИРОВАНИЕ
КЛАССОВОГО ОБЩЕСТВА
Глава I. Народности Восточно-Европейской равнины в древний
период (до V—VI вв.)............................ 22
1. Дородовое общество и возникновение рода у народностей
пине и их хозяйственный строй (VIII в. до и. э. — VI в.
н. э.)............................................. 40
Глава II. Разложение рода и образование рабовладельческих госу-
дарств у народностей Закавказья и Средней Азии....... 59
1. Разложение рода и образование рабовладельческих госу-
дарств у народностей Кавказа....................... 61
2. Хозяйственное развитие народностей и рабовладельческие
государства Средней Азии в древний период.......... 72
Глава III. Первобытно-общинное хозяйство русских славян и его
разложение (VI—IX вв.) ............................ 79
Глава IV. Формирование классового общества и государства у во-
сточных славян.......................................101
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ У НАРОДОВ СССР В ДРЕВНИЙ ПЕРИОД
Глава V. Общая характеристика феодального хозяйства и его особен-
ности у народов СССР................................ 117
Глава VI. Развитие феодальных отношений в Киевском государстве
в XI—XII вв..........................................131
СОДЕРЖАНИЕ
655
Глава VII. Народности Закавказья и Средней Азии в период ран-
него феодализма...................................... 158
1. Народности и феодальные государства Закавказья .... 159
2. Народности и феодальные государства Средней Азии .... 168
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ПЕРИОД РАЗВИТОГО
ФЕОДАЛИЗМА И ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЁННОСТИ
(XIII—XIV вв.)
Глава VIII. Северо-Восточная феодальная Русь XIII—XIV вв.
и возникновение феодальной вотчины............... 176
1. Политический строй феодальной Руси XII—XIV вв. . . . —
2. Феодальная вотчина и её экономика............. 182
Глава IX. Феодальный город, его промышленность и торговля в
XIII—XIV вв..................................... 198
РАЗДЕЛ ЧЕТВЁРТЫЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО
ФЕОДАЛИЗМА И ЛИКВИДАЦИЯ ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЁННОСТИ
РУССКИМ ГОСУДАРСТВОМ В XV—XVII вв.
Глава X. Общий характер политического и хозяйственного раз-
вития Русского государства в XV—XVII вв.......... 218
Глава XI. Сельское хозяйство и крепостное поместье в XV—XVI вв. 235
Глава XII. Город, промышленность и торговля в XV—XVI вв. . . 259
Глава XIII. Экономика Русского государства XVII в..... 279
Глава XIV. Образование многонационального Русского государ-
ства и хозяйственное развитие его народностей в XIV—
XVII вв.......................................... 316
1. Народности Восточно-Европейской равнины и Сибири в
XIV—XVII вв.................................... 317
2. Народности Закавказья и Средней Азии в XIV—
XVII вв........................................ 331
Глава XV. Белоруссия и Украина под крепостным гнётом Польши
в XVI—XVII вв.................................... 335
РАЗДЕЛ ПЯТЫЙ
ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ
В ЭПОХУ АБСОЛЮТИСТСКОГО ГОСУДАРСТВА В XVIII в.
Глава XVI. Феодально-крепостное хозяйство начала XVIII в. и
петровские преобразования ....................... 353
Глава XVII. Крепостная промышленность и мануфактура первой
четверти XVIII в................................. 377
Глава XVIII. Экономика и экономическая политика от второй чет-
верти до конца XVIII в. (1726—1801 гг.) ......... 397
Глава XIX. Сельское хозяйство со второй четверти и до конца
XVIII в.......................................... 426
Глава XX. Развитие промышленности со второй четверти и до конца
XVIII в.......................................... 437
656
СОДЕРЖАНИЕ
РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ
РАЗЛОЖЕНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ КРЕПОСТНИЧЕСТВА
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. И ПАДЕНИЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Глава XXI, Политическое и экономическое положение России в
первой четверти XIX в.....................................453
Глава XXII. Углубление кризиса крепостного строя и экономиче-
ская политика второй четверти XIX в...................... 475
Глава XXII1. Экономика крепостного сельского хозяйства в пер-
вой половине XIX в....................................... 497
Глава XXIV. Промышленность в первой половине XIX в. и разви-
тие капиталистической мануфактуры........................ 518
Глава XXV. Хозяйственное развитие национальных окраин импе-
рии в XVIII и в первой половине XIX в.................... 533
Глава XXVI. Общий кризис крепостного хозяйства в середине
XIX в.................................................... 557
Глава XXVII. Отмена крепостного права и реформы 1861—1866 гг. . 580
Приложения: I. Хронологический указатель главнейших эконо-
мических событий истории народов СССР................. 606
II. Библиографический указатель.............. 621
III. Предметный и именной указатель.......... 639
Редактор С. Рубинчик
Художник Н. Седельников
Технический редактор Н. Трояновская
Подписано к печати с матриц 29/II 1952 г. Тираж 50 000 экв. М-01475.
Бумага 60 X 9271». 20,5 бумажных. 41 п. л. 40,25 уч.-изд. л. Заказ № 4.
Номинал по прейскуранту 1952 г. 11 р. 40 к.
2-я типография «Печатный Двор» им. А. М. Горького Главполиграф-
ивдата при Совете Министров СССР. Ленинград, Гатчинская, 26.