Редакционный советжу риала* ScepsiS
БОЧАРОВ Вячеслав Александрович
д-р филос. наук, профессор (МГУ)
ГОБОЗОВ Иван Аршакович,
д-р филос. наук, профессор (МГУ)
ГРЕЦКИЙ Милий Николаевич
д-р филос. наук, прбф. (МГУ), ведущ. науч. сотр. ИФ РАН
МУРАВЬЕВ Юрий Алексеевич
д-р филос. наук, профессор (МГУ)
СЕМЁНОВ Юрий Иванович
д-р историч. наук, канд. филос. наук, проф., глав. науч. сотр. Ин-та
этнологии и антропологии РАН
Учредитель и издатель
Редакция журнала <ScepsiS>
РЕДАКЦИЯ
Сергей СОЛОВЬЕВ
Александр БОЕВ
Алексей ВЯЗОВСКИЙ
Мария ДЕСЯТОВА
Дмитрий СУББОТИН
Наши координаты:
E-Mail: scepsis@atheism.ru
Web-site: www.scepsis.ru
Для писем:
117463, Москва, а/я 210, Аверюшкину А.Н.
Дизайн и оформление Д. Субботин
Верстка А. Боев
Web-master М. Елисейкин
© Все материалы номера подготовлены специально для
журнала «СкепсиС». Использование статей без ведома
авторов и редакции невозможно. При цитировании и
перепечатке ссылка на журнал обязательна.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением авторов.

ежеквартальный научно-просветительский
S е е р s i s
журнал
№ 1 (1)
весна 2002
ДЛЯ НАЧАЛА
Сергей СОЛОВЬЕВ Дмитрий СУББОТИН Необходимость скепсиса	стр. 4
VersuS
Возрождение? (Интервью с проф. Ю.А. Муравьевым)	стр. 6
ПЕРЕВОДЫ
Ольга ВЫШЕГОРОДЦЕВА Рассел: предисловие к переводам 		стр. 9
Бертран РАССЕЛ Я атеист или агностик?	.стр. 19
Бертран РАССЕЛ Мистицизм	стр. 21
Бертран РАССЕЛ Кто такой агностик?	стр. 27
ДЕТЕКТОР ЛЖИ
Дмитрий СУББОТИН Правда академика Сахарова и других гг	стр. 33
Илья СМИРНОВ Право на разум 	стр. 36
Юрий МУРАВЬЕВ “Пушкин знал бога...” И довольно хорошо... И даже
нескольких		стр. 48
ИСТОРИЯ
Ю.И. СЕМЕНОВ Возникновение религии и ее первая,
исходная форма - магия		стр.61
Александр БОЕВ Дарвин	стр. 71
ПОЗИЦИЯ
И.А. ГОБОЗОВ Высокие технологии и средневековое мракобесие	стр.70
ПОЛЕ БРАНИ
Сергей ХУДИЕВ Атеизм глазами христианина	стр.74
Алексей ВЯЗОВСКИЙ Сергей СОЛОВЬЕВ Собрание популярных
заблуждений	стр. 77
БЕС КОММЕНТАРИЕВ
Степан КОСТЕЦКИЙ Рец. на книгу Дж.Д. Макдугалла «Краткая
история планеты Земля» 	стр.82
КЮ!
Дмитрий СУББОТИН	Совещание перед заседанием	стр.84
От редакции	стр. 87
SUMMARY	стр. 89
АВТОРА!	стр. 90
3

НА ЧАЛА
Сергей Соловьев
Дмитрий Субботин
Необходимость с к ё п с ис а
Теперь скептики никого не удивляют.
Всем давно известно, что у нас в
стране все плохо, и грех по этому по¬
воду не скорчить кислой рожи. Не менее
давно известно, что изменить все равно ни¬
чего нельзя, и потому грех не пожить в
свое удовольствие, показывая язык направо
и налево. Сегодня такую позицию считают
независимой.
В основе подобной «независимос¬
ти» лежит явление, получившее в народе
меткое название - «пофигизм». Его-то у
нас и принимают за скепсис, причем как
обыватели, так и большинство интеллекту¬
алов. Они вводят в заблуждение самих се¬
бя и друг друга: на самом деле пофигизм,
который они так лелеют, и конформизм,
которого они так старательно пытаются из¬
бежать, - близнецы-братья. Поэтому вмес¬
то подлинной свободы они получают лишь
ее иллюзию. Разоблачение этой и других
Иллюзий, становящихся все более навязчи¬
выми, - в этом и заключается настоящий
скепсис, в этом и состоит главнейший
принцип нашего журнала.
Мы понимаем скепсис в широком
смысле: как конструктивное сомнение, как
основу любых форм рационализма и, преж¬
де всего, научного знания. С критики царя¬
щих в науке и обществе догм начинается
любая теория, чей автор всерьез планиру¬
ет сказать новое слово. Скепсис - это то,
что объединяет всех ученых, всех филосо¬
фов, даже если они занимают противопо¬
ложные научные или политические пози¬
ции: Платон и Аристотель, Ньютон и Эйн¬
штейн, Маркс и Ницше - исключений вы
не найдете. «Критика критической крити¬
ки» - первейшая задача ученого, какое бы
отторжение у него не вызывало марксист¬
ское ’ происхождение этого лозунга. И эта
же задача встает перед любым человеком,
желающим независимо мыслить.
Сейчас, объявив себя сторонниками
строгого рационализма, вряд ли можно рас¬
считывать на пбпулярноСть в интеллекту¬
альных кругах. И может показаться, что на
еще более холодный прием обречены люди,
объявляющие Свое* издание научно-просве¬
тительским. Идею просвещения в наши
дни модно и выгодно отождествлять с на-
вязыванцем сврцх .взглядов, официозным
советским марксизмом,-чуть ли не с тота¬
литаризмом В современном обществе, про¬
низанном идеологическими мифами, кри¬
тика рацйонаДйЗма считается хорошим то¬
ном. Ею занимаются и-те, kjo навязывает
мифы «для бедных» (например, древнюю
троицу ^православие,самодержавие и на¬
родность»), й те, кто придерживается бо¬
лее ; «просвещенных» постмодернистских
версий иррационализма. Сколько-нибудь
помешать этому может лишь тренирован¬
ное критическое мышление, то есть мыш¬
ление скептика.
.'fl' .! ‘ ' Р J	♦ * «
	Коль-скоро вы, уважаемый чита¬
тель, заинтересовались этим номером и да¬
же взяли его в руки, то, скорее всего, вы
знакомы хотя бы с некоторыми -российски¬
ми । интеллектуальными журналами. Естест¬
венно, вы уже задаете себе вопрос: чем
«Скепсис» отличается от подббных проек¬
тов? Но в том-то все и дело, что других та¬
ких проекто^дакррз.и нет. Есть журналы
постмодернистские, где можно найти мас¬
су забавных интеллектуальных вывертов,
правда, довольдр кружны* по сравнению с
западными оригиналами. Есть журналы, в
которых rtoc+Ьййно рассуждают о «собор¬
ности», о «манихейских корнях большевиз¬
ма», о «философских прозрениях почвен¬
ников» и прочих столь же актуальных
предметах, - одно влиятельнейшее фило¬
софское издание пробавляется ими уже не
первый год. И есть третий тип журналов, к
которому мы относимся с гораздо, боль¬
шим уважением, чем к двум предыдущим.
Это, в первую очередь, «Логос» и «Новое
литературное обозрение», где постоянно
4
scepsis@atheism. ru

появляются тонкие аналитические тексты
и замечательные переводы. Но очень обид¬
но, что почти все эти материалы доступны
только узкому кругу посвященных, кото¬
рые только и могут оценить всю их значи¬
мость. Эта же ограниченность преследует
еще несколько очень сильных проектов.
Научно-просветительская ниша остается
практически пустой. Пришло время ее хоть
чем-нибудь заполнить. Мы очень хорошо
понимаем сложность, даже почти безнадеж¬
ность этой задачи. «Бывают эпохи, когда и
просветительство остается заботой столь
немногих, что их деятельность кажется
эсотерической причудой». Это слова М.Л.
Гаспарова; и точнее про нас и про наше
время не скажешь.
Просветительский журнал в таких
условиях вынужден быть ядовитым и напа¬
дать на самых опасных противников. В на¬
стоящее время самый опасный - наступаю¬
щий клерикализм православного толка.
Именно против различных его проявлений
на11равлена большая часть материалов но¬
мера. Некоторые из них предоставлены
Атеистическим обществом Москвы
(АТОМ), которое принимает участие в
издании этого журнала. Возможно, уважае¬
мый читатель уже успел познакомиться с
некоторыми авторами по первому номеру
«Нового безбожника», чьим правопреемни¬
ком выступает «Скепсис». Решив не огра¬
ничивать число наших противников, мы
постараемся отдать должное проповедни¬
кам паранауки и вообще всем тем, кто дис¬
кредитирует научное сообщество своим
присутствием, в том числе и дилетантам,
вред от которых подчас больше, нежели от
явных шарлатанов. Правда, вышло так, что
большинство авторов ~ гуманитарии, по¬
этому мы, возможно, несколько разочаруем
тех, кто ожидал увидеть материалы, посвя¬
щенные естественнонаучной критике. По¬
стараемся исправиться и в следующих но¬
мерах удовлетворить желания тех, кто ин¬
тересуется подобной проблематикой. Одна¬
ко уже сейчас мы можем сказать, что неко¬
торые статьи этого номера носят не публи¬
цистический характер, а представляют не¬
сомненную научную ценность.
Ядовитыми и агрессивным быть ма¬
ло - нужно еще оставаться открытыми для
дискуссии, на что мы с радостью и согла¬
шаемся. Выступление любого сильного оп¬
понента будет только приветствоваться, бо¬
лее того, мы даже готовы предоставить ему
свои страницы. Доказательством служит
открытая православным проповедником С.
Худиевым рубрика «Поле брани». Конечно,
мы рады не только критике, но и поддерж¬
ке единомышленников, тех бойцов, кото¬
рые смогут выступить на нашей стороне.
И, наконец, последнее, но, быть мо¬
жет, самое важное: кого мы, «эсотерики»,
хотели бы видеть нашими читателями? В
первую очередь, конечно же, молодежь: от
старшеклассников до ученых. Мы стремим¬
ся увеличить число скептиков среди моло¬
дых, так как положение в нашем образова¬
нии таково, что только скептики, люди с
критическим мышлением, могут стать дей¬
ствительно образованными людьми. Нель¬
зя не заметить, что молодежи в современ¬
ной России катастрофически не повезло.
До смешного буквально повторяется ситуа¬
ция, о которой еще в середине XIX века
писал Александр Герцен: «За будущность
науки нечего бояться. Но жаль поколение,
которое, имея, если не совершенное осве¬
щение дня, то, наверное, утреннюю зарю, -
страдает во тьме или тешится пустяками от
того, что стоит спиной к востоку. За что
изъяты стремящиеся от блага обоих миров:
прошедшего, умершего, вызываемого ими
иногда, но являющегося в саване, и насто¬
ящего, для них не родившегося?».
Мы, вероятно, не можем надеяться
исполнить ту великую роль, которую более
ста лет назад в сходной ситуации сыграл
Герцен, но постараемся сделать то немно¬
гое, что в наших силах.
№1(1) весна 2002 года

Возрождение?..
(интервью с доктором философских наук,
профессором Ю.А. Муравьевым)
Юрий Алексеевич, расскажите,
пожалуйста, как Вы рассма¬
триваете современную рос¬
сийскую социальную ситуацию и то
в ней, что обычно обозначают как
«русский религиозный ренессанс».
По правде говоря, я не считаю, что в рос¬
сийской действительности, описывать ко¬
торую здесь, как мне кажется, вряд ли
имеет смысл, существует хоть в чем-то и
хоть какой-то ренессанс. Это слово имеет
всегда в нашей речи оттенок позитивной
оценки обозначаемого им явления. Ни¬
кто ведь не скажет, что Россия пережива¬
ет «ренессанс» исконно российского бан¬
дитизма... Ренессансом такой возврат
язык не поворачивается назвать. «Краси¬
вым» словом лицемерно риторически
прикрывается здесь нечто весьма некра¬
сивое. Если говорить о буквальном смыс¬
ле возрождения применительно к рус¬
ской религиозной мысли, то речь может
идти только о «ренессансе» в современ¬
ной России средневековой темноты и не¬
вежества. Если этот ренессанс - возврат
к православию - описать на понятном
для почитателей священного писания
языке, то можно сказать, что если Россия
и возвращается к православию, то толь¬
ко «аки пес на блевотины своя».
Что же касается современной
социальной ситуации, то описание се нс
вместится в рамки сколь угодно
широкого интервью. Я отсылаю для
знакомства с этим материалом -
анализом исторического пути и
современного состояния общества - к
трудам классика нашей современной
социально-философской мысли - трудам
Юрия Ивановича Семенова, автора
вышедшей недавно фундаментальной
книги с традиционным названием
«Философия истории». Там также много
говорится и о не всегда безуспешных
попытках вернуть влияние религиозной
идеологии на общественную жизнь.
Но все-таки, пожалуйста, по¬
дробнее о причинах такого возвра¬
та.
Можно говорить об исторической цепи
таких событий, которые к этому возврату
привели. Октябрьская революция 1917
года по своему содержанию не была со¬
циалистической. Она была национально-
освободительной, но привела не к бес¬
классовому обществу, а к особой форме
классового, то есть эксплуататорского об¬
щества, которое теперь все чаще называ¬
ют политаризмом - социальным строем,
при которым коллективная частная соб¬
ственность находится в руках государст¬
венного аппарата, выступающего таким
образом как эксплуататорский класс.
Собственник средств производствуздесь
- государство. Оно же и эксплуататор
всех остальных масс населения с микро¬
скопическими отличиями в степени экс¬
плуатации. И рабочие, и крестьяне, и
«прослойка» интеллигенции - все они
были под пятой эксплуататора-государст¬
ва, то есть под властью партийного капе-
эсесовского чиновнического аппарата.
Особенность становления полита-
ризма - господство жесточайшего терро¬
ра, порождающего сграх перед тотальным
физическим уничтожением. Характер¬
ная черта укрепившегося политаризма -
необходимость держать все общество в
состоянии постоянного страха. Посколь¬
ку возникновение политаризма было объ¬
ективно обусловлено, не было никаких
возможностей его избежать. В этих усло¬
виях идейная жизнь неизбежно приобре¬
тает чрезвычайно уродливые формы.
Часть идеологов, руководствуясь созна¬
тельно или бессознательно страхом перед
физическим уничтожением и стремясь
6
scepsis@atheism. ги

обеспечить благополучие - свое и своих
близких, - стала на путь откровенного
прислуживания режиму. Другая часть,
сохраняя социалистические иллюзии,
пыталась «улучшить» мнимый социа¬
лизм, и с этой целью старалась... укре¬
пить политаризм.
Иллюзия «распределения по тру¬
ду» рано или поздно должна была разве¬
яться. Но эксплуатация, гнет, угнетение -
в том числе духовное - от этого не исче¬
зали. Тот, кто это отсутствие кислорода
свободы ощущал особенно остро, старал¬
ся найти выход. Но выход был невозмо¬
жен. Страх перед репрессиями, которые
то усиливались, то слабели, но никогда
не исчезали, делал свое дело. Идеологи
такого толка неизбежно были в оппози¬
ций по отношению к политарному режи¬
му,* но в оппозиции не опасной для влас¬
тей. И для себя. Мягкой оппозицией бы¬
ла религиозная оппозиция. За привер¬
женность ей уже не сажали в лагеря, но
ее и не поощряли. Можно было фронди¬
ровать, но... неопасно.
Наличие социального гнета, от ко¬
торого невозможно реально избавиться,
приводило к безысходности во взглядах.
Тонюсенький слой новорожденной ин¬
теллигенции - интеллигенции в первом
поколении - изверился. Казалось, поло¬
жение абсолютно безнадежно. Во мно¬
гом оно и было безнадежным. Из безна¬
дежного положения выход мог быть
только иллюзорным. Таким иллюзорным
выходом для значительной части немно¬
гочисленной интеллигенции стал уход в
мистику, иррационализм, религию. Так
формировалась почва нашего «ренессан¬
са».
Вторая причина, сделавшая реаль¬
ностью возможность религиозного - нет,
не «возрождения», а перерождения ин¬
теллигенции и вместе с тем породившая
также и за пределами интеллектуальной
среды возможность несколько более ши¬
рокого обращения к религии, гораздо бо¬
лее подробно изучена социальной на¬
укой. Речь идет о знаменитой аномии.
Ситуация материального и духовного
распада и разлада в обществе, как пока¬
зал еще классик социологии Эмиль
Дюркгейм, необходимо ведет к увеличе¬
нию числа самоубийц в обществе и... к
усилению религиозных настроений.
Как далеко, по Вашему мне¬
нию, может зайти в? обществе этот
процесс усиления религиозности?
Не следует преувеличивать его значения,
но нельзя и преуменьшать. Не следует
преувеличивать потому, что за долгие го¬
ды массированных ударов со стороны
властей и толстосумов-нуворишей, кото¬
рых почему-то называют олигархами (ве¬
роятно, по той же логике, которая позво¬
ляет говорить о «русском религиозном
возрождении»), усиленно вводящих
«христианство на Руси» (это по четверо¬
стишию В.Вишневского: «...когда Гусин¬
ский с Березовским ввели христианство
на Руси»), ощутимых результатов не по¬
явилось. Чтобы сделать людей послуш¬
ными, годятся любые средства, в том чис¬
ле и христианство. Но не особенно полу¬
чается - ввести-то. О первичности мате¬
риального народ строит догадки не по
учебникам марксизма. Поэтому, как ни
стараются присяжные социологи довести
«согласно опросам» цифру православно
верующих (то есть регулярно посещаю¬
щих храмы) среди русского населения до
5 процентов, даже и это не получается...
Не следует преуменьшать потому,
что, пользуясь поддержкой власти, ци¬
нично плюющей на общественное мнение
и закон об отделении церкви от государ¬
ства и школы от церкви, церковь бес¬
стыдно захватывает любое имущество:
землю, бывшие храмы (вовсе это не «воз¬
вращение» их церкви, ибо церковь в цар¬
ской России не была отделена от госу¬
дарства, и потому ее имущество после
1917 года - это наше с вами имущество!),
привилегии в торговле, штатные места в
средней и высшей школе. Того и гляди в
армии капелланов введут! Все это потом
будет трудновато вернуть к исходным по¬
зициям.
7
№ 1 (1) весна 2002 года

r S и S
Какова же тогда, с Вашей точ¬
ки зрения, должна быть линия пове¬
дения современных атеистов в на¬
шей стране?
Несмотря на реальное уничтожение к на¬
стоящему моменту в стране действитель¬
ной свободы слова (ее остатки еще суще¬
ствуют. Свидетельство - этот наш жур¬
нал!) после событий в НТВ и ТВ-6 и не¬
гласное введение жесткой цензуры, у ате¬
истов сохраняется довольно широкое по¬
ле деятельности, прежде всего, в высших
и средних учебных заведениях. Здесь со¬
средоточена научная мысль, и ее предста¬
вителей все труднее даже на время убе¬
дить в том, что научные проблемы реша¬
ются «постом и молитвою».
Широчайшая пропаганда всеми
средствами - вот вполне проверенный и
всегда оправдывающий себя путь. Если
будущее за наукой, то и за атеизмом. В
рамках своей науки ни один ученый не
может быть верующим - там он никаких
объяснений через сверхъестественное и
обращение к чудесам не допустит - за¬
смеют...
Вообще-то в руках атеистов есть
очень мощное средство всех скептиков -
ирония. Вы никогда не замечали, как ту¬
го у верующих с юмором? А без юмора и
в самые страшные времена наш народ не
обходился... Атеистическая юмористика
- необъятное поле для воздействия на
тех, кто колеблется в своем отношении к
религии. Мой собственный опыт показы¬
вает, что перед иронией не остаются не¬
сокрушимыми даже и немногочисленные
фигуры фанатиков: либо начинают грубо
браниться, заставляя вспомнить «язычес¬
кую» мудрость про Юпитера, который
сердится, либо с помощью мягких рито¬
рических приемов переводят разговор на
что-нибудь третьестепенное, либо, нако¬
нец, бегут с поля боя под любым благо¬
видным предлогом.
Оппозиция в лице бывших капеэ-
сесовцев менее опасна для властей: ей
спокойно предоставляют место на ТВ.
Атеистам - крайне редко. В условиях че¬
стной схватки в споре - никогда.
Каковы же проблемы самого
атеизма, как возродить атеистичес¬
кое движение?
Главная проблема - организационная
раздробленность атеистов. Основная мас¬
са сознательных, а не стихийных атеис¬
тов (теперь таких тоже много!) делится,
по-моему, на три группы. Первая - быв¬
шие идеологические работники, которые
просто тоскуют о времени старом, счи¬
тая, что атеизм можно в прежнем (слегка
подновленном) виде просто возродить -
и дело с концом. То есть слегка подчис¬
тить наш советский социалистический...
Эти безнадежны. Им не докажешь, что
репрессии просто против верующих - не
скромные «перегибы», а чудовищные
преступления. Они - советсковерующие.
Вторая группа - ловкачи, которые
даже скромные денежные потоки чуют
издали и стремятся их канализировать
поблизости от Собственных карманов.
Эти жулики при'всяком деле стараются
быть в первых рядах. Их надо опасаться,
но, по существу, они не опасны. Их беда
- творческое бесплодие: они не могут от¬
стаивать что-то искренне, ибо искренне
преданы лишь одной священной книге -
чековой.
Третья группа ориентирована на
научный скепсис. Ни слова на веру. Все
подвергается сомнению. Опровергать на¬
до не слова, а концепции. Не вступать в
перепалку. Держаться принципов науч¬
ной полемики. Беспристрастно исследо¬
вать религиозное сознание. Полное ува¬
жение к человеку. К верующему. И неве¬
рующему. Одинаковое. Борьба не с людь¬
ми, а с идеями. И борьба только чисты¬
ми руками. Таким можно представить
фундамент нового движения за атеизм.
На этом пути возможна полная
победа атеистического здравого смысла.
Если удастся выскочить из тисков систе¬
мы «зависимого развития».
Спасибо за беседу.
Беседовал Александр Боев
8
scepsis@atheism. ги

П Е Р Е В О Д
Ы	"'S-
ОЛЬ г а В ыгиегородце
Бертран Рассе
предисловие к переводам
Л
Бертран Рассел
1872-1970
Атеизм с купюрами
Вниманию читателей предлагаются пе¬
реводы трех текстов Бертрана Рассела
- двух небольших статей «Я атеист или
агностик? Призыв к терпимости перед лицом
новых догм» (1949) и «Кто такой агнос-
тик?»(1953), а также главы «Мистицизм» из
книги «Религия и наука» (1935). Русский чи¬
татель знаком с атеистической публицисти¬
кой Б. Рассела по сборнику «Почему я не
христианин?», вышедшему на русском языке
в 1987 году. Тексты, включенные в этот сбор¬
ник - статьи, главы из книг, эссе - почти все
центральные работы Рассела, посвященные
критике религии и церкви, достаточно полно
представляют позицию философа по пробле¬
мам веры, бессмертия души, существования
бога, роли церкви в истории и культуре. И
все же атеизм Рассела был представлен рус¬
скому/советскому читателю с купюрами. В
сборник не вошли две публикуемые здесь
статьи Рассела об агностицизме, в которых
философ проясняет характер своего атеизма.
Переводчик и составитель сборника Алек¬
сандр Яковлев отмечает в предисловии, что
агностическая позиция несущественна для
атеизма Рассела, что агностицизм «был для
Рассела лишь тактическим приемом» в борь¬
бе с догматизмом религии, «ибо всеми свои¬
ми произведениями Рассел доказал, что на
деле его позиция является именно атеиз¬
мом»1. За этой явной и теоретически нейт¬
ральной аргументацией могла стоять и дру¬
гая - неявная идеологическая: агностицизм,
как буржуазная идеалистическая философия,
ослабляет атеизм Рассела11. Теперь читатель
имеет возможность самостоятельно, не пола¬
гаясь на авторитетное мнение советских цен¬
зоров Рассела, оценить внутреннюю теорети¬
ческую согласованность расселовского атеиз¬
ма. Но прежде, чем обратиться к текстам Рас¬
села, в которых философ проводит тонкую
дефинитивную работу с понятиями «агности¬
цизм» и «атеизм», имеет смысл провести
краткое историко-этимологическое и фило¬
софское расследование в отношении этих
слов-ярлыков, чтобы плоские этикетки обре¬
ли полнокровность теоретических понятий.
Агностицизм /
(история понятия)
Термин «агностицизм» вошел в философский
и теологический оборот с легкой и вовсе не
философской руки Томаса Генри Хаксли
(Гексли) - ученого-биолога и геолога, после¬
дователя Чарльза Дарвина. Хаксли искал
слово для обозначения собственной мировоз¬
зренческой позиции, которую он не мог мар¬
кировать ни одним из существующих «-из-
мов». «Когда я достиг интеллектуальной зре¬
лости, - пишет Хаксли, - и начал задаваться
9
№ 1 (1) весна 2002 года

вопросом, кто же я - атеист, теист или пан¬
теист, материалист или идеалист, христианин
или свободно мыслящий человек ...я пришел
к выводу, что мне не подходит ни одно из
этих наименований, кроме последнего»111. Но
особое слово-маркер по-настоящему понадо¬
билось ученому, когда в 1869 году Метафизи¬
ческое Общество1У предложило Хаксли стать
участником его заседаний. Среди многочис¬
ленных «-истов» Метафизического Общест¬
ва «свободно мыслящий человек» звучало бы
как «ни рыба ни мясо» - человек без опреде¬
ленного мировоззрения. Был нужен ярлык и
более четкая формулировка позиции. Хаксли
изобретает слово «агностик» в противовес
всем «-истам», уверенным, что они обладают
«гнозисом» - решением проблемы бытия
(или, скорее, познаваемости бытия), привле¬
кая Канта и Юма в союзники. Но был еще и
другой этимологический источник неологиз¬
ма: Хаксли пришло в голову слово «агнос¬
тик» как явно отсылающее к соперникам
ранних христиан, «гностикам», претендовав¬
шим на знание тех вещей, которые для Хакс¬
ли были загадкой.
В чем же «вера» агностика? Агности¬
цизм, по мнению Хаксли, это не кредо, а ме¬
тод, базирующийся на строгом соблюдении
одного принципа, столь же древнего, как иро¬
ния Сократа и сомнение Декарта, принципа,
составившего самый фундамент Реформации:
«В интеллектуальной деятельности не прини¬
май в качестве достоверных недоказанные
или недоказуемые заключения»^ Что в устах
биолога-дарвиниста означает выражение
«недоказанные и недоказуемые заключения»?
Прежде всего - выводы, недоступные для
опытной проверки или не выдерживающие
испытания эмпирическими методами науки -
методами наблюдения и эксперимента приме¬
нительно к естественным наукам, методами
сравнительно-исторической критики источ¬
ников в случае наук гуманитарных. Таким
образом, все вопросы, имеющие статус мета¬
физических в кантовской терминологии, то
есть выходящих за пределы опытной науки,
оказываются за границами рационального
рассмотрения. Что это за вопросы: традици¬
онные антиномичные вопросы о боге, мире и
душе, вопросы гностиков «Кто мы?», «Где
10
мы?», «Куда стремимся?». Но это не означа¬
ет, что Хаксли отдает вопросы, в которых ра¬
зум не судит, а опыт не свидетельствует, на
откуп вере. В том случае,*если агностик не
може^ получить достоверного знания, он не
обращается к вере, а воздерживается от суж¬
дения^.
Совершедайочевидно, что агности¬
цизм, будучи критической установкой, а не
метафизической системой, не может выпол¬
нять функцию мировоззрения, которую пы¬
тался закрепить за ним Хаксли. На самом де-
ле Хйссли дал ученым-естеетвриспытателям,
которые в своей научной деятельности явля¬
ются йздуралистами или, йо сути, стихийны¬
ми материалистами, то есть ищут действую-
щие «|тествфные причины природных явле¬
ний всамой^фироде, слово для обозначения
научного мировоззрения, раз и навсегда отка¬
зывающегося натурфилософии, от поиска
конечных причин природных феноменовv11.
Бракоразводный процесс между наукой и ме¬
тафизикой, начавшийся в Новое время, был
окончатед^нозавершен к середине 19 века.
Механицизм науки Нового времен^ не остав¬
лял места для сверхъестественного й любой
его ипостаси - ни для религиозного, ни для
метафизического бога. Непрерывная череда
открытий в химии и физике, совершенствова¬
ние методов и концептуального аппарата, по¬
стоянное расширение сферы исследований и
подход к рубежу практического применения
результатов научной работы свидетельствова¬
ли о реальной теоретической силе механисти¬
ческого объяснительного принципа. Христи¬
анская церковь с ее допотопной аристотели-
анской физикой на тот момент уже давно
сдала свои позиции в сфере наук о неживой
природе. Последним пристанищем для теоре¬
тических амбиций христианства стала кон¬
цепция происхождения жизни, тем более, что
в органической природе действует иной тип
каузальности - не механическая, а целевая ка¬
узальность, что обосновывает применимость
к биологии телеологической системы объяс¬
нения. Именно идею целесообразности и гар¬
моничности живой природы эксплуатирует
креационизм для обоснования тезиса о боже¬
ственном замысле. «Бульдог Дарвина», как
называли Хаксли, защищает новорожденную
scepsis@atheism. ги

О. Вышегородцева Рассел: предисловие к переводам
эволюционную теорию происхождения жиз-
ни от нападок церковников е помощью фило¬
софских аргументов. По сути, он .показывает,
что креационизм не может быть соперником
дарвиновской теории. Мы делаем выбор не
между двумя научными гипотезами, мы вы¬
бираем между научной теорией и религиоз¬
ной догмой. Креационизм не выдерживает
испытания агностическим принципом, так
как прибегает к использованию в объяснении
знания о боге, находящегося за пределами
возможного научного опыта, а следовательно
и за пределами самой науки.
Агностиками во второй половине 19
века стада называть себя группа английских
интеллектуалов - последователей Хаксли, -
считавших, что современная им опытная на-
ука задает образец познания, и враждебно на¬
строенных по отношению к догматическому
христианству викторианской церкви. Взгля¬
ды этих людей - кроме Хаксли значимыми
фигурами в агностическом движении были
У.Клиффорд, Л.Стефен, Дж.Толланд - орга¬
нично включились в общеевропейский куль¬
турный контекст формирования культа на¬
уки, «жрецами» которого были последовате¬
ли Огюста Конта во Франции - позитивис¬
ты, немецкие материалисты, которых в отече¬
ственной 4 философии вслед за Энгельсом
приняло называть вульгарными, Карл Фохт и
Якоб Молёшотт, британские эмпиристы во
главе с Джоном Миллем. Агностики не при¬
числяли себя* ни к одному из указанных на¬
правлений, прежде всего, из-за опасения
стать «истами», догматиками, нарушить базо¬
вый принцип агностицизма.
Английский агностицизм 19 века был
скорее культурно-историческим, нежели чис¬
то философским феноменом, и, в соответст¬
вии со столь неприятными для Хаксли пред¬
сказаниями критика агностиков позитивиста
Харрисона, исчез как самостоятельное интел¬
лектуальное направление, как только агнос¬
тическая установка стала «частью мысли¬
тельного канона»V1U человечества.
Агностицизм II (смысл)
С учетом этимологии слова «агностицизм* и
исторического контекста его употребления
можно ввести дефиницию этого понятия. Аг¬
ностицизм - философская концепция, ут¬
верждающая невозможность получения до¬
стоверного знания об объектах, располагаю¬
щихся за пределами опытного познания, и
прежде всего невозможность знания о боге и
предельных основаниях мира. В отечествен¬
ной философской традиции термин «агности¬
цизм» используется для обозначения фило¬
софской доктрины, отрицающей возможность
познания мира, существующего независимо
от человеческого сознания. В соответствии с
этим определением философский лагерь аг¬
ностиков объединяет Юма и Канта, позити¬
вистов трех поколений и их критиков - пост¬
позитивистов.
Философский агностицизм ставит во¬
прос о границах человеческого познания.
Критика познавательных возможностей чело¬
века, как известно, впервые была осуществ¬
лена в античности скептиками - академиками
и пирронистами. Не вдаваясь в тонкости тео¬
ретических различий между этими двумя ви¬
дами античного скептицизма, а также между
античным и современным скептицизмом, сле¬
дует отметить, что суть скептической пози¬
ции составляет сомнение в возможности по¬
лучения знания о чем бы то ни было - о ми¬
ре или о своей собственной душе. Скепти¬
цизм впервые возникает и затем периодичес¬
ки возрождается в философии как ответ на
догматизацию философского знания. Будучи
бесплодным в качестве исследовательской
стратегии, скептицизм играет негативную
роль ревизора оснований самого философ¬
ского знания, заставляет философию приме¬
нить свою рефлексивную функцию к себе са¬
мой. Именно это имеет в виду Кант, когда го¬
ворит о том, что Юм «пробудил его от догма¬
тического сна». Как только философия начи¬
нает претендовать на обладание всеобъемлю¬
щим истинным знанием о мире и человеке, то
есть утверждает себя в качестве метафизики,
причем единственно возможной, скептицизм
обращает внимание философов на ненадеж¬
ность и недостаточность тех познавательных
средств, которыми они пользовались при об¬
наружении истины. И Платону, и Аквинату,
и Лейбницу скептики предъявляли сходные
по своей сути обвинения.
11
№ 1 (1) весна 2002 года

Как же аргументируют скептики сме¬
лое и противоречащее здравому смыслу и
очевидным фактам утверждение «мы не мо¬
жем ничего знать?». Скептики уточняют:
«Мы не можем ничего знать, потому что мы
не можем ничего знать с достоверностью».
Что это означает? Скептики используют
классическое платоновское определение зна¬
ния как «истинного обоснованного мнения»
и показывают невозможность такого феноме¬
на. В этом определении знания выделяются
объективная и субъективная сторона знания.
Знание может рассматриваться и со стороны
своего содержания, в таком случае оно опи¬
сывается через логические структуры и оце¬
нивается с точки зрения истинности. Но зна¬
ние - это также и некоторое состояние созна¬
ния, характеризующееся уверенностью в ис¬
тинности определенных высказываний. С
точки зрения классического анализа знания,
знанием может быть названо только истин¬
ное высказывание илц система истинных вы¬
сказываний. Иными словами, ложное знание
- это противоречие в терминах. Субъектив¬
ная уверенность в истинности некоторых вы¬
сказываний только тогда может быть названа
знанием, когда базируется на достаточных ра¬
циональных (в широком смысле, то есть как
опытных, так и логических) основаниях.
Скептики утверждают, что такие основания
получить невозможно, достаточно привести
хотя бы старый аргумент регресса оснований,
а необоснованное знание - это не знание во¬
обще. Стоит обратить здесь внимание на тре¬
бования к субъективной составляющей зна¬
ния, обозначаемой термином «убеждение».
Для того, чтобы уверенность в чем-то могла
быть названа убеждением, она должна иметь
под собой прочный рациональный обоснова-
тельный фундамент. Причем термин «рацио¬
нальный» означает "подвергнутый критичес¬
кой проверке рациональными средствами”.
Именно в таком и только в таком случае мы
говорим о достоверности знания. В случае от¬
сутствия рациональных оснований (даже
при наличии оснований иного рода - эмоций,
доверия к авторитету) речь идет о вере.
Скептики проповедовали воздержание от
суждений - эпохэ - в ситуации невозможно¬
сти получения достоверного знания.
Несомненно, что скептики задают
чрезмерно жесткий образец знания, можно
даже сказать, некий абсолют знания, которо¬
му не может соответствовать в принципе ни
одна из исторических форм знания, в том
числе и наука. А это означает, что скептичес¬
кая модель эпистемологии не применима для
анализа реальных познавательных феноме¬
нов. Но критический потенциал скептицизма
вполне может быть плодотворно использован
в качестве вакцины от догматизации знания.
Философский агностицизм как раз исходит
из скептической установки на критический
анализ наших познавательных возможностей.
Но вопрос о знании ставится принципиально
иначе - не в форме вопроса о существовании
знания, а в форме вопроса о границах позна¬
ния, по-кантиански. В качестве факта прини¬
мается наличие обоснованного знания - это
математическое и физическое знание. Фило¬
софии остается показать, как оно возможно, и
указать пределы применимости наших позна¬
вательных способностей. Эти рациональные
рубежи - границы опытной науки. Таким об¬
разом, агностицизм - это специфическая
форма скептицизма, мягкий скептицизм, чет¬
ко определяющий линию демаркации позна¬
ваемого и непознаваемого, и, соответственно,
научного и ненаучного знания (эпистемоло¬
гический статус которого неопределен). В та¬
ком случае Давид Юм вряд ли может быть
назван агностиком, скорее он был жестким
скептиком, считавшим, что мы не можем до¬
стоверно знать о мире.
Смысл понятия «агностик» может
быть специфицирован применительно к во¬
просу о существовании бога. Но понятие не
было востребовано христианской теологией.
Теология и церковь не нуждаются в специ¬
альном термине для обозначения доктрины
непознаваемости божественной природы, так
как независимо от того, познаваем бог или
нет, в любом случае он является объектом ве¬
ры, а не знания. Для церкви существуют
только верующие и неверующие - безбожни¬
ки, атеисты. К числу последних церковь от¬
носит и агностиков. И здесь следует уточнить
смысл понятия «агностик» применительно к
проблеме веры в бога. Агностик - это тот, кто
считает, что не существует достаточных дока¬
12
scepsis@atheism. ги

О. Вышегородцева Рассел: предисловие к переводам
зательств как в пользу существования, так и
в пользу не-существования бога/богов, и по¬
этому воздерживается (совершений в духе ан¬
тичного скептицизма) от утвердительного
или отрицательного суждения на этот счет.
Для агностика дела божественные суть такие
же интеллектуальные вопросы, как и ьсе ос¬
тальные проблемы человеческого знания, а,
следовательно, он руководствуется принци¬
пом, сформулированным Хаксли: не прини¬
мать в качестве знания необоснованные ут¬
верждения. Сам Томас Хаксли в ответе на
критику церковников, разъясняя позицию аг¬
ностика, ссылается на странные, с точки зре¬
ния науки, места в Евангелиях, где говорить¬
ся о дьяволе и об изгнании бесов, а также на
внутреннюю противоречивость евангельских
свидетельств как на достаточные основания
для того, чтобы не доверять введениям о
Христе, изложенным в Священном Писания.
А это означает, что мы не можем использо¬
вать высказывания Христа о боге в качестве
надежного свидетельства существования бога.
Агностик, каким был Томас Хаксли и его
друзья, не уверен, но он не верит, он - неве¬
рующий, здесь церковники правы на его счет.
Агностицизм и/или атеизм
Агностика иногда представляют мечущимся
между двух огней - теизма и атеизма. Но
больше здесь подходит выражение «подве¬
шенное состояние». Агностик говорит о при¬
остановке, подвешивании суждения о сущест¬
вовании бога. При всем при том теисты счи¬
тают агностика маскирующимся атеистом, а
атеисты осторожным или застенчивым теи¬
стом. Кто же такой агностик, третий или
один из двух? В принципе, агностик не явля¬
ется теистом, так как отказывается прини¬
мать на веру то, что не может бь!ть рацио¬
нально обосновано. Но агностицизм вполне
может совмещаться с фидеизмом: указание на
невозможность рационального познания бо¬
жественной природы высвобождает энергию
веры, но в таком случае утрачивается крити¬
ческая установка агностика, и перед нами
уже не агностицизм в строгом смысле слова.
Похоже, агностика нельзя считать и атеис¬
том, ведь он не выносит и отрицательно^
суждения о существовании бога. Однако ате¬
истическая позиция не сводится только к от¬
рицанию существования бога, как представ¬
ляет ее себе обыденное сознание. Атеизм -
это не только и не столько теоретическая по¬
зиция, сколько практическая доктрина. Ате¬
ист отвергает веру в бога как несовместимую
с сознанием свободного человека и негативно
относится к религиозному культу. Атеист
критикует религию, опираясь на широкий ар¬
сенал методов и данных науки, принимая ту
же самую антидогматическую установку, что
и агностик. И если агностик действенно,
практически противостоит религии и церкви,
то он - атеист. И в таком случае разногласия
между агностиком и атеистом - внутренние
теоретические. Разница между ними лишь в
том, что те аргументы, которые атеист счита¬
ет достаточно вероятными для того, чтобы
быть принятыми в качестве достоверных, аг¬
ностик полагает недостаточными для полной
уверенности (в не-существовании бога).
Агностицизм и атеизм: слу¬
чай Рассела
Нет никакого сомнения: Бертран Рассел был
атеистом, одним из самых убедительных и
вдохновенных критиков религии и церкви в
истории борьбы за освобождение человека от
бога, с индивидуальным полемическим сти¬
лем, остроумным и ясным. Сам он называл
себя и атеистом, и агностиком. Есть ли сущ¬
ностное сродство между атеизмом Рассела и
ef.i агностицизмом, или агностицизм здесь
всего лишь тактический ход в борьбе с цер¬
ковниками?
Бертран Рассел известен интеллекту¬
альной публике как философ, стоящий у ис¬
токов мощной философской традиции в 20-м
веке - аналитической философии, и автор ос¬
троумной и пристрастной «Истории западной
философии», автор, сам ставший частью этой
истории. «Основания математики», плод сов¬
местного интеллектуального труда Рассела и
Уайтхеда, новаторская «Философия логичес¬
кого атомизма», фундаментальное «Человече¬
ское познание: его сфера и границы» - теперь
история. Это Рассел разгадал старый, как са¬
ма философия, парадокс лжеца и открыл но-
13
№ 1 (1) весна 2002 года

в
о
вый парадокс классов, еще более головокру¬
жительный, чем тот, от которого он освобо¬
дил философию: «Является ли класс классов
членом самого себя?». И сам же разрешил его
с помощью своей теории типов, о которой ло¬
гики спорят до сих пор. Он написал гениаль¬
ный учебник «Проблемы философии», по ко¬
торому по сей день учатся философии сту¬
денты в США и Великобритании.
Но Рассел не был только академичес¬
ким - кабинетным философом, да он вообще
им не был, хотя писал теоретические - под¬
разумевающие тишь кабинета и размеренную
долгую жизнь - работы. Была долгая жизнь,
в которой краткие периоды кабинетных ис¬
следований чередовались с активной общест¬
венной политической и просветительской де¬
ятельностью. Рассел выступает на митингах
суфражисток и баллотируется в Парламент в
качестве кандидата от Национального Союза
Женских Суфражистских Обществ, ведет ак¬
тивную пацифистскую пропаганду во время
первой мировой войны, за что лишается мес¬
та лектора в Кембридже и получает шестиме¬
сячный срок тюремного заключения как не¬
мецкий шпион. Он осуждает войну во Вьет¬
наме и гонку ядерного вооружения. Рассел
пишет популярные изложения своих взгля¬
дов на отношения между мужчиной й жен¬
щиной «Брак и Мораль» и «Завоевание счас¬
тья», и в 1940 году получает отказ в должно¬
сти лектора в Колледже Нью-Йорка на осно¬
вании решения Верховного Суда как автор
аморальной книги «Брак и мораль» и «рас¬
путный, похотливый, сладострастный, непо¬
чтительный и лишенный морального чувства
человек». Он отстаивает право любящих на
внебрачные половые отношения, на исполь¬
зование средств контрацепции, выступает за
терпимое отношение к супружеской измене и
за упрощение процедуры развода. Рассел ез¬
дит с лекциями по всему миру от Китая до
Америки: читает просветительские антирели¬
гиозные лекции для широкой публики, лек¬
ции о германской социал-демократии в Лон¬
донской школе экономики и лекции по эпи¬
стемологии и истории философии для амери¬
канских студентов-философов. Кажется, фи¬
лософия здесь покидает кабинет и выходит в
мир.
Что это за
философия «в миру»?
Традиционный для Великобритании эмпи¬
ризм в юмовской версии или его новая моди¬
фикация * «логический атомизм»? Но вряд
ли тот или иной вариант решения проблемы
источника достоверного знания и программа
построения непротиворечивого философско¬
го и научного языка способны; изменить мир.
Внутренняя логика движения философской
мысли, логика споров и противостояния док¬
трин вполне автономна и не всегда обладает
обратной связью с историко-культурной дей¬
ствительностью; Философия может задавать
идеологические модели: французское Просве¬
щение, гегельянство/ ' марксизм, английский
либерализм дают нам образцы такого взаимо¬
действия философии и общества. Но филосо¬
фия здесь утрачивает свой собственный спе¬
цифический предмет - формы соотношения
сознания и бытия ■- и отчасти свой метод -
критическую рефлексию, превращаясь в
обоснование социального идеалу который не¬
избежно будет догматизирован. И тем не ме¬
нее, философия в этой роли все равно оста¬
ется теоретизированием. Но может ли быть
философия практйчеезНйг философией инди¬
видуума, а не общества в целом, нет ли здесь
противоречия в понятиях? Не теряет ли она
себя в таком случае, превращаясь в набор го¬
товых максим; становясь назидательной?
Философия может сделать индивиду¬
ума, носителя обыденного сознания, своим
предметом. На рубеже 19 и 20 веков появля¬
ется такая философия - философия жизни и
экзистенциализм, философия, отказывающа¬
яся от традиционных теоретических проблем
в пользу исследования повседневности чело¬
веческого сознания. Но в состоянии ли эта
философия, принимая точку зрения «несча¬
стного сознания»1* помочь этому сознанию.
Способна ли она уничтожить разрыв между
собственным теоретизированием и индивиду¬
альной человеческой практикой?
Есть и другой путь философии в
жизнь. Философия может предложить обыч¬
ному человеку не определенное готовое со¬
держание-решение, а собственный метод, поз¬
воляющий самостоятельно, не перекладывая
14
scepsis@atheism. ru

О. Вышегородцева Рассел: предисловие к переводам
ответственности на доктрины, принимать
жизненные решения. Этот специфический
метод философии - рефлексивное, критичес¬
кое мышление - в общем виде может быть
назван рационалистическим. Бертран Рассел
избрал именно этот путь. В статье «Я атеист
или агностик?» он дает определение рациона¬
лизма, очень близкое к формулировке прин¬
ципа агностицизма, данной Томасом Хаксли:
рационализм - это не совокупность убежде¬
ний, а способ приобретения убеждений. При¬
чем именно разум, научный разум, задает
критерии обоснованности знания. В таком
случае базовыми для оценки достоверности
знания следует считать, прежде всего, интер¬
субъективную эмпирическую проверяемость
и логическую непротиворечивость знания -
парадигмальные критерии «хорошей» науки.
Наука для Рассела воплощает человеческий
разум и служит образцом рационального рас¬
суждения именно потому, что способна к са-
мокоррекции, наименее догматична из всех
форм человеческого сознания. Наука подхо¬
дит со строгими мерками к человеческому
знанию: никакое знание не может считаться
абсолютно достоверным, а значит, раз и на¬
всегда обоснованным, но имеет лишь вероят¬
ностный характер. Рассел придает этой уста¬
новке, принятой самой наукой только в 20-м
веке, форму общего принципа: «Никогда не
будь абсолютно уверен». Решение о приня¬
тии или отвержении той или иной научной
теории или мировоззренческой доктрины
должно, таким образом, зависеть от оценки ее
степени вероятности по разработанным на¬
укой критериям.
Рационализм и вольнодумство Рассел
получил по наследству: от родителей - лорда
и леди Эмберли - и, через своего крестного
Джона Стюарта Милля, от британской фило¬
софской и политической традиции. Родители
Рассела были экстравагантными радикалами,
выступали в защиту контроля над рождаемо¬
стью и избирательного права для женщин.
Мать Рассела, урожденная Кейт Стэнли, вы¬
ступала на собраниях суфражисток и держа¬
ла философский салон. Отец Рассела оставил
фундаментальное исследование мировых ре¬
лигий в книге «Анализ религиозных верова¬
ний». В качестве учителя для своих детей
лорд и леди Эмберли пригласили дарвиниста
и атеиста Д.Э.Сполдинга. Родители не успе¬
ли оказать на Рассела непосредственного
влияния: мать Рассела умерла от дифтерии,
когда ему было два года, отец скончался дву¬
мя годами позже от туберкулеза. Но отец
Рассела в завещании пожелал, чтобы опеку¬
ном Бертрана и его старшего брата .стал их
учитель Сполдинг и другой атеист Кобден-
Сандерсон. Суд лорда-канцлера, о котором
Рассел упоминает в статье «Я атеист или аг¬
ностик?», состоялся по инициативе дедушки
и бабушки Рассела лорда и леди Рассел, что¬
бы «вырвать невинных крошек из когтей без¬
божников»* Так Рассел вопреки воле отца
вынужден был приобщиться к христианскому
воспитанию и образованию. Только гораздо
позже, изучая архивы Эмберли и готовя их к
публикации, Рассел обнаружил глубокое ду¬
ховное родство с взглядами и жизненной по¬
зицией своих родителей. Подлинным воспи¬
тателем Рассела стало его одинокое детство в
пуританской атмосфере Пембрук-лодж, родо¬
вого имения Расселов, наполненное чтением
и размышлениями. В 16 лет произошло ду¬
ховное прощание Рассела с религией, не вы¬
державшей испытания рациональными аргу¬
ментами*1.
Что означало быть рационалистом в
начале 20-го века, в эпоху крушения веры в
разум? Отсутствие историко-культурного чу¬
тья или интеллектуальное мужество? Евро¬
пейским культурным сознанием рационализм
в то время воспринимался не как некий ме¬
тод или установка мышления, ориентирован¬
ная на научные образцы, но скорее как вера
во всемогущество научного разума, движуще¬
го человечество по пути прогресса, как геге¬
льянская по идейному происхождению вера в
разумность культурно-исторического процес¬
са. Крушение этой веры в десятые годы двад¬
цатого века и знаменовало подлинное начало
нового столетия, оставив веку девятнадцато¬
му историческую наивность. На смену раци¬
онализму, неадекватному новой историчес¬
кой ситуации человечества, приходит ирра¬
ционализм, проповедующий разочарование в
способности разума постигнуть и изменить
неразумную, анти-рациональную действи¬
тельность. Экзистенциалисты тонко улавли-
15
№1(1) весна 2002 года

п
Е
Е
В
О
д
вают и пытаются зафиксировать в новом фи¬
лософском языке опустошенность сознания
европейского человека, одиночество в чужом,
равнодушном мире, мире без бога и разума.
Старые догмы рухнули. Но где взять челове¬
ку силы и мужество противостоять новым
догмам?
Прощание с Гегелем в Англии и на
континенте проходило по-разному: у одних -
в кабинетах, у других - на полях сражений.
Рассел в Кембридже прощается не с исто¬
ризмом, а скорее с гегелевским холизмом™.
Он убежден, что целое системы не может оп¬
ределять природу индивида. Индивиды суще¬
ствуют независимо от целого, совокупно со¬
ставляя его. Это метафизическое положение
обосновывает для Рассела практическую фи¬
лософию индивидуального мужества пола¬
гаться только на себя и свой собственный ра¬
зум. Рассел не чувствует истории - ее осмыс¬
ленности или бессмысленности, - но он пре¬
красно понимает то чувство отчужденности
человека от равнодушной вселенной, которое
порождает развивающаяся наука. Наука (это
отчетливо осознает англосаксонская филосо¬
фия) и история (это ощущают философы на
Континенте) разочаровывают европейского
человека, снимают с него чары религии и
плоской прогрессистской идеологии, но ниче¬
го не предлагают взамен. Скорее они требуют
от разорванного сознания человека 20-го ве¬
ка собрать воедино рассыпавшийся puzzle из
научных знаний, моральных убеждений и
чувства прекрасного, что ему не по силам.
Либо мужество переносить самоотчуждение.
Для Рассела очевидно, что желание совре¬
менного человека скрыться в уютной вере в
старого христианского бога или в новых иде¬
ологических идолов (одним из которых - са¬
мым распространенным в наше время - Рас¬
сел считает национализм) перед лицом пус¬
тоты вызвано страхом. Но теперь это страх не
перед таинственным или перед смертью, а
страх перед ответственностью за собственную
судьбу. Рассел уверен, что в наше время че¬
ловечество обладает тем, чего не было у лю¬
дей предшествующих эпох, - средствами об¬
ретения индивидуального счастья, которое
составит совокупное счастье человечества, и
контроля над природным и социальным бы¬
тием. Эти средства дает нам научный разум и
научное знание. Нужно лишь мужество вос¬
пользоваться разумом. В статье «Почему я не
христианин?» Рассел четко выражает кредо
рационалиста: «Мы же должны стоять прямо
и глядеть открыто миру в лицо. Мы должны
взять от мира все, что он может нам дать»хш.
В 20-м веке философы придумали
специальное слово "для обозначения убежде¬
ния в исключительной способности науки по¬
лучать истинное знание и обеспечивать обще¬
ственный прогресс ~ «сциентизм». Науку об¬
виняли в авторитарности и догматизме,
обеднении человеческого представления о
мире и лишении человека надежды. «Сциен¬
тизм» Рассела должен выглядеть наивно для
современных сторонников идеи утраты на¬
укой ее социально-исторической исключи¬
тельности. И действительно, научный разум
не смог синтезировать распавшиеся составля¬
ющие европейской культуры - истину, добро
и красоту, - будучи сам одной из этих состав¬
ляющих. Только история, сам ход экономиче¬
ского развития человечества, по всей видимо¬
сти, может осуществить эту титаническую ра¬
боту. Но отказ от признания разума базовой
характеристикой социального бытия человека
гораздо хуже абсолютизации этой способнос¬
ти человеческого сознания. Из этих двух за¬
блуждений одно - иррационализм - отдает
человека во власть идеологических иллюзий,
а другое - наивный рационализм - дает сред¬
ство борьбы с догмами и единственную по¬
лезную из всех иллюзий - веру в возмож¬
ность полного освобождения от заблуждений.
«Наивная» вера в разум и заставляет Рассела
бороться: со всеми догмами и заблуждениями
века, с мракобесием церкви и жестокостью
политиков. Для Рассела научная истина - это
и есть единственный объект «поклонения
свободного человека».
Агностицизм Рассела не случайный
довесок к его атеизму, не тактически приня¬
тая поза. Агностицизм в отношении вопроса
о существовании бога - это последовательно
проведенный рационализм. Для Рассела во¬
просы о существовании бога или бессмертии
души - такие же вопросы о факте, как вопро¬
сы науки, соответственно, критерии здесь
применяются одни и те же - научные - и,
16
scepsis@atheism. ги

О. Вышегородцева Рассел: предисловие к переводам
прежде всего, критерий эмпирической вери¬
фикации. Так как он в случае религиозных
сюжетов не применим, приходится ограничи¬
ваться логическими аргументами, которые
применительно к фактическим суждениям не
дают абсолютной достоверности. Для Рассела
агностицизм - это принцип интеллектуаль¬
ной честности. Атеизм - принцип моральной
честности. Недаром Рассел разделяет вопро¬
сы о фактах и вопросы о целях. Разум помо¬
гает нам находить средства, адекватные це¬
лям, но сами цели задаются сердцем, эмоци¬
ями. «Благая жизнь - это жизнь, вдохновля¬
емая любовью и управляемая знанием»Х1У.
«Мучительное сочувствие к страданиям чело¬
вечества» и было тем зовом сердца, который
определил одну из целей жизни Бертрана
Рассела - борьбу с религией и церковью.
Почему с купюрами?
Все таки остается не вполне ясным, почему
именно буржуазный атеизм Рассела был под¬
вергнут «цензуре»? Ведь и атеизм Фейербаха
и Ницше, Фрейда и экзистенциалистов тоже
буржуазный, и, соответственно, тоже непо¬
следовательный. Возможно, все дело в том,
что агностицизм был абсолютно чужероден и
поэтому опасен для догматического советско¬
го атеизма. Тексты атеистов - представите¬
лей континентальной философской тради¬
ции, не важно - рационалистов или ирраци-
оналистов, написаны в свойственной этой
традиции метафорическо-метафизической
манере, часто с сильной эмоциональной ак¬
центуацией в системе аргументации. Иногда
эти тексты напоминают скорее прокламации
убеждений, нежели философские трактаты.
ПРИМЕ
гРассел Б. Почему я не христианин. ~ М.:
Изд-во политической литературы, 1987. -
С .12.
гг Быховский Б. Мееровский Б. Атеизм
Б.Рассела.// От Эразма Роттердамского
до Бертрана Рассела (Проблемы буржуаз¬
ного гуманизма и свободомыслия). - М.:
Мысль, 1969. - С. 283.
«Символ веры» здесь совпадает с официаль¬
ным советским, а односторонность психоло¬
гических истолкований веры в бога, недопо¬
нимание социальных корней религии и про¬
чее можно подвергнуть критике с позиций
исторического материализма. Тексты англи¬
чанина Рассела тоже нельзя назвать эмоцио¬
нально стерильными там, где дело касается
морально-практического отношения к вере и
религии. Но когда последователь Юма подхо¬
дит теоретически к вопросу о существовании
бога, то он со всей философской честностью
оказывается вынужденным признать, что не
существует логической возможности доказать
не-существование бога. Трезвый, лишенный
эмоций, ясный взгляд на теоретико-гносеоло¬
гический аспект проблемы существования бо¬
га отличает «англосаксонский» атеизм Рассе¬
ла, атеизм, защищенный скепсисом от стан¬
дартного обвинения в перевернутой вере в
бога.
Настали иные времена, в России ате¬
изм, уступив место официальной идеологиче¬
ской догмы аутентичному в этой роли право¬
славию, в борьбе обретает вновь самотожде-
ственность в качестве критической позиции,
свое новое самосознание, свое новое лицо.
Публикуемые тексты Рассела «Я агностик
или атеист?», «Кто такой агностик?» и «Ми¬
стицизм» не просто дополняют наше пред¬
ставление об атеизме Рассела, но позволяют
теперь уже - в новой духовной ситуации -
непредвзято рассмотреть соотношение агнос¬
тицизма и атеизма и, возможно, использовать
антидогматический потенциал агностицизма
для сохранения живого атеизма.
Ч А Н И Я
ш Huxley Т. Agnosticism // Huxley Т.
Science and Christian Tradition. - L.:
Macmillan & Co., 1909. Или см.:
http://alephO.clarku.edu/huxley/CE5/Agn.
html
lv Первое собрание Метафизического Об¬
щества проходило 21 апреля 1869 года.
Первоначально редактор The Spectator
17
№ 1 (1) весна 2002 года

Р Е В О Д Ы
П Е
Р. Хаттон и его друг профессор астроно¬
мии преподобный Ч. Причард задумали пе¬
ревести дружеские беседы на теологичес¬
кие темы в форму научных обсуждений и
создать с этой целью Теологическое Обще¬
ство. Но затем было решено дать новому
клубу название * Метафизическое Общест¬
во», что позволяло расширить спектр про¬
блем для обсуждения. В метафизическое
общество входили как ортодоксальные
христиане декан Стэнли, архиепископ
Мэннинг, преподобный Джеймс Мартино,
епископ Глостерский и Бристольский, так
и неверующие Т. Хаксли, А. Харрисон,
Д. Морли, Л. Стефен и др. Некоторые те¬
мы обсуждений: «Теория причинности»,
«Что такое смерть?», «Что такое мате¬
рия?», «О понятиях «природа», «естествен¬
ное», «сверхестественное», «Верификация
наших убеждений».
v Huxley Т. Op. cit.
vl Дарвиновскую теорию происхождения
жизни Хаксли считал всего лишь гипоте¬
зой, сильно превосходящей другие гипотезы
по своей объяснительной силе. Пока мы не
обладаем необходимым эмпирическим ма¬
териалом для проверки и обоснования тео¬
рии эволюции, Хаксли рекомендует позицию
«активного сомнения» в отношении дарви¬
низма. См. опубликованную анонимно ста¬
тью Хаксли Darwinian Hypothesis //
Times, 26 December 1859.
vu Причины действующие (causae effi-
cientes) и причины конечные (causae
finales) - термины средневековой схолас¬
тики, отсылающие, соответственно, к дви¬
жущей и целевой причинам аристотелев¬
ской классификации причин. Объяснение
через действующие причины - главный
принцип механистической модели объясне¬
ния науки нового времени. Отказ от теле¬
ологического принципа объяснения явлений
через их цели (конечные причины) стал те¬
оретико-методологической основой научной
революции нового времени.
Huxley Т.Ор. cit.
гх «Несчастное сознание» - термин, впер¬
вые введенный в философский оборот
Г.В.Ф. Гегелем в «Феноменологии духа»
для обозначения Духа на ступени самосо¬
знания. «Несчастное сознание» характери¬
зуется осознанием внутренней разорванно¬
сти, отчужденности от самого себя, раз¬
двоенности между своей идеальной свобод¬
ной сущностью и эмпирической зависимой.
Понятие «несчастное сознание» использу¬
ется в философии экзистенциализма для
описания человеческого существования в
ситуации абсурда, возникающей при столк¬
новении человека в поисках смысла жизни с
бессмысленностью мира.
х См. Рассел Б. Автобиография /./ Ино¬
странная литература, № 12,2000.
хг См. Рассел Б. Мои религиозные воспоми¬
нания // Рассел Б. Почему я не христиа¬
нин. - М., 1987.
хп Годы студенчества Рассела пришлись
на эпоху господства гегельянства в Кемб¬
ридже. Рассел был дружен с Мак-Таггар-
том и в течение некоторого времени разде¬
лял общеуниверситетское увлечение геге¬
левской философией. Но серьезные заня¬
тия математикой и логикой привели Рас¬
села к пониманию неприменимости гегелев¬
ской спекулятивной диалектики к пробле¬
мам математики. Рассел присоединился к
бунту против Гегеля, начатому Джорджем
Муром, который «обнаружил, что гегелев¬
ская философия неприменима к стульям и
столам». Рассел выступает против тео¬
рии внутренних отношений кембриджского
гегельянца Фрэнсиса Брэдли (Bradley F.
Appearance arid Reality. - L., 1893). Соглас¬
но этой теории, отношения между вещами
определяются природой каждой из этих
вещей, которая по своей сути есть природа
того целого, которое эти вещи составляют.
Таким образом, онтологически реально
лишь целое, первичное по отношению к со¬
ставляющей его множественности. Это -
позиция онтологического холизма (whole -
целое), или онтологического монизма. Рас¬
сел показывает противоречивость теории
внутренних отношений и противопостав¬
ляет гегелевскому монизму онтологический
плюрализм (Аргументацию Рассела смотри
в работе Б. Рассел «Мое философское раз¬
витие» / Аналитическая философия: Из¬
бранные тексты. - М.: Изд-во МГУ,
1993).
хгп Рассел Б. Почему я не христианин. -
М.,1987. - С.112.
xtv Рассел Б. Почему я не христианин. -
М.,1987. - С.71.
18
scepsis@atheism. ги

Бертран РАССЕЛ
Я атеист или агностик?*
Призыв к терпимости перед лицом новых догм
Я говорю как человек, которому заветом
отца было предназначено стать рацио¬
налистом. Он был рационалистом в
такой же степени,что и я сейчас, но он умер,
когда мне было три года, и по решению суда
лорда-канцлера я должен был приобщиться
к преимуществам христианского образова¬
ния.
Думаю,впоследствии судьи пожалели
об этом своем решении. Получилось вовсе не
так, как они надеялись. Возможно, было бы
довольно печально, если бы христианскому
образованию суждено было исчезнуть, пото¬
му что в этом случае неоткуда было бы появ¬
ляться рационалистам.
Они появляются, главным образом,
как реакция на такую систему образования,
согласно которой отец вправе воспитать сво-
2
его сына в духе секты магглтонианцев^ или
забить ему голову еще каким-нибудь подоб¬
ным вздором,только ни в коем случае не на¬
учить его рационально мыслить. В дни моей
молодости это рассматривалось как преступ¬
ление.
Япмсхояы и грех
Став рационалистом,я обнаружил,что в мире
все еще достаточно много простора для прак¬
тического применения рационалистических
взглядов,не только в вопросах геологии,но и
во всевозможных практических вопросах, -
таких, как разводы и контроль рождаемости,
а также в вопросе искусственного оплодо¬
творения, возникшем совсем недавно, - вез¬
де, где епископы находят какой-то тяжкий
грех,но этот тяжкий грех основывается лишь
на некоем библейском тексте. Это греховно
не потому,что причиняет кому-либо вред,нет,
дело не в этом. До тех пор, пока будут ут¬
верждать, что чего-то нельзя делать лишь по¬
тому, что на этот счет в Библии существует
некий текст, и до тех пор, пока можно будет
убедить в этом Парламент,- до тех самых пор
нужда в практическом рационализме не ис¬
сякнет. Как вы, может быть, знаете, у меня
возникли серьезные неприятности в Соеди¬
ненных Штатах только потому, что по пово¬
ду некоторых практических вопросов я за¬
явил, что этические положения Библии не яв¬
ляются истиной в последней инстанции и что
в некоторых вопросах следует действовать не
так,как предписывает Библия. На этом осно¬
вании суд решил, что я не подхожу для пре¬
подавания в университетах Соединенных
Штатов,так что у меня есть кое-какие утили¬
тарные основания предпочитать рационализм
другим взглядам.
Не будьте слишком уверены!
Вопрос об определении рационализма совсем
не из легких. Не думаю,чтобы его можно бы¬
ло определить через отрицание той или иной
христианской догмы. Вполне возможно быть
полным и абсолютным рационалистом в под¬
линном смысле этого слова, и при этом при¬
нимать те или другие догмы. Вопрос в том,
каким путем человек приходит к своим
Карикатура на
Б. Рассела с его
собственной
подписью. Автор -
Дж. Розен
взглядам, а не в том, каково их содержание.
Главное, в чем мы убеждены, - это в превос¬
ходстве разума. Если логика приводит вас к
религиозным заключениям,что ж,хорошо, вы
все еще рационалист. Главное,по моему мне¬
нию, чтобы аргументы базировались на приня¬
тых в науке основаниях и чтобы человек не
принимал что-либо как решенное раз и на¬
всегда^ считал лишь в той или иной степени
возможным. Не быть абсолютно уверенным
и есть,как мне кажется, одна из главных со¬
ставляющих рационализма.
Доказательство
бытия божьего
Существует один практический вопрос, кото¬
рый всегда меня беспокоил. Каждый раз,ког¬
да я попадаю за границу, в тюрьму или в
иное подобное место, меня всегда спрашива¬
ют, каковы мои религиозные убеждения.
И я никогда не знаю,отвечать ли мне
«я агностик» или «я атеист». Это вопрос
19
№ 1 (1) весна 2002 года

в
о
ы
очень трудный, и я полагаю, что и некоторым
из вас он тоже не дает подсоя. Ка>с философ,
выступая перед аудиторией, состоящей ис¬
ключительно из философов, я должен был бы
назваться агностиком, так как я не вижу ре¬
шающего доказательства того, что бога нет.
С другой стороны, чтобы создать вер¬
ное впечатление у обычного человека с ули¬
цы, я должен был бы назваться атеистом, так
как, говоря, что я не могу доказать отсутст¬
вие бога, я должен также добавить, что в рав¬
ной степени не могу доказать, что богов, опи¬
санных у Гомера, тоже не существует.
Ни один из нас не стал бы всерьез
рассматривать возможность существования
богов-олимпийцев, но все же, если бы вы
задались целью логически обосновать, что
Зевс, Гера, Посейдон и прочие не
существовали, вы сочли бы это адским
трудом. Вы просто не смогли бы построить
подобное доказательство.
Поэтому, обращаясь исключительно к
философам, в отношении богов-олимпийцев
я бы назвал себя агностиком. Но перед широ¬
кой аудиторией, мне кажется, каждый из нас
в отношении этих богов назвал бы себя атеи¬
стом. По отношению к христианскому богу я
должен, как мне кажется, придерживаться
той же логики.
Скептицизм
Степень вероятности и правдоподобия для
существования христианского бога та же са¬
мая, что и степень вероятности существова¬
ния богов-олимпийцев. Я не могу доказать,
что христианский бог или гомеровские боги
не существуют, но я не думаю, что вероят¬
ность их существования являемся альтерна¬
тивой, заслуживающей серьезного рассмотре¬
ния. Поэтому я полагаю, что во всех бумагах,
которые я должей в подобных случаях запол¬
нять, мне следует писать «я атеист», хотя
проблема действительно очень серьезная, и
иногда я пишу первое, иногда - второе, не
руководствуясь при этом какими-либо опре¬
деленными принципами. Если человек при¬
знает, что ничто не достоверно, он должен,
как мне кажется, также признать, что какие-
то вещи ближе к достоверности, чем другие.
То, что мы собрались здесь сегодня вечером,
гораздо более достоверно чем то, что та или
иная политическая партия может претендо¬
вать на истину. Конечно, существуют степени
достоверности, и это нужно подчеркивать с
большой долей осторожности, потому что
иначе можно впасть в абсолютный скепти¬
цизм, а такой скептицизм был бы полностью
бесплоден и совершенно бесполезен.
Гонения
Некоторые вещи более вероятны, чем другие,
и они могут быть вероятны настолько, что не
стоит в действительности все время помнить,
что они не полностью достоверны, кроме тех
случаев, когда доходит до гонений. Если ко¬
го-то собираются сжечь на костре за неверие,
тогда стоит вспомнить, что, в конце концов,
он может быть и прав, поэтому не стоит его
преследовать.
В общем, если человек говорит, к
примеру, что земля плоская, я искренне же¬
лаю, чтобы он мог сколько угодно распрост¬
ранять свое мнение. Он, конечно, может ока¬
заться прав, но я так не считаю. Думаю, что
на практике гораздо лучше полагать, что зем¬
ля круглая, хотя, конечно, мы можем заблуж¬
даться. Поэтому, мне кажется, мы должны
ставить себе целью не полный скептицизм, а
учение о степенях вероятности.
В целом, думаю, именно в такой до¬
ктрине и нуждается мир. Мир переполнен но¬
выми догмами. Возможно, старые догмы при¬
шли в упадок, но возникли новые, а как мне
кажется, вред, приносимый догмой, пропор¬
ционален ее новизне. Новые догмы гораздо
хуже старых.
Am I an Atheist or an Agnostic? // Bertrand
Russell: His works, vol. 11: Last Philosophical
Testament, 1943-68. - ed. by J. G. Slater. - L'.-
H.Y.: Routledge, 1997.
2 Секта магглтонианцев названа no имени ее
основателя Людовика Магглтона (1609-1698),
который, уверившись в том, что получил боже¬
ственное откровение, выступил против догма¬
та о троичности божества, заявлял, что бог
имеет человеческое тело, а самым тяжким гре¬
хом считал неверие в себя как пророка. Эта
секта просуществовала до середины XX века
(прим. пер.).
Перевод Сергея Соловьева
20
scepsis@atheism. ги

Бертран Рассел Мистицизм
МИСТИ
Война между наукой и теологией
относится к особому роду. Повсюду и
во все времена - кроме Франции
конца 18 в и Советской России -
большинство ученых поддерживали религию
своей эпохи. В это большинство входили и
самые выдающиеся. Ньютон, хотя и был
арианцем^, во всех прочих отношениях
придерживался христианской веры. Кювье
был образцом католической праведности.
Фарадей был сандиманианцем^, но даже он
не считал возможным доказать ошибочность
учения этой секты с помощью научных
аргументов, а его взгляды на отношения
между наукой и религией вызвали бы восторг
любого приверженца церкви. Война велась
между теологией и наукой, а не между
учеными. Даже отстаивая взгляды,
вызывающие неприятие, ученые мужи
прилагали все усилия, чтобы избежать
конфликтов. Коперник, как мы знаем,
посвятил свою книгу Папе; Галилей отрекся;
Декарт, хотя и считал благоразумным жить в
Голландии, постарался остаться в добрых
отношениях с духовенством, и, промолчав в
нужный момент, избежал обвинения в следо¬
вании взглядам Галилея. В 19 в. большинст¬
во британских ученых все еще не видели ни¬
какого серьезного конфликта между наукой и
той частью христианского верования, которое
либеральные христиане продолжали считать
действительным, так как в свое время сочли
возможным пожертвовать буквой учения о
Потопе и даже об Адаме и Еве.
На сегодняшний день положение
вещей не слишком отличается от того, что
существовало со времен победы учения
Коперника. Последующие научные открытия
заставили христиан отбросить один за
другим те постулаты, которые в Средние
Века считались неотъемлемой частью веры, и
эти последующие уступки позволили ученым
оставаться христианами, если только их
работа не находится на той линии фронта,
которой военные действия достигли в наши
дни. Сегодня, как и большей частью за
Ц И 3 м
последние три сотни лет, провозглашается,
что наука и религия достигли примирения:
ученые скромно допускают существование
областей, выходящих за пределы науки, а
либеральные теологи сознаются, что не
рискнут отрицать доказанное наукой. Да,
правда, есть и нарушители спокойствия: с
одной стороны, фундаменталисты и упрямые
теологи-католики; с другой стороны,
особенно радикальные исследователи в таких
областях, как биохимия и психология живот¬
ных, которые отказываются удовлетворить
даже сравнительно скромные запросы наибо¬
лее просвещенных служителей церкви. Но в
целом борьба проходит более вяло, по срав¬
нению с тем, какой она была раньше. Новей¬
шие постулаты коммунизма и фашизма несут
в себе наследие теологического фанатизма; и
вполне возможно, что где-то в глубине души
как епископы, так и профессора заинтересо¬
ваны в сохранения статуса кво.
Современное состояние отношений
между наукой и религией, как их хочет
представить государство, отражено в очень
поучительном издании «Наука и религия.
Симпозиум», которое включает двенадцать
выступлений, переданных в эфире Би-би-си
осенью 1930 г. Ярых противников религии,
разумеется, не допустили, так как (не говоря
уже о прочих аргументах) они оскорбили бы
чувства особенно религиозных слушателей.
Да, там, конечно, была превосходная
вступительная речь профессора Джулиана
Хаксли, направленная против религии даже в
самых завуалированных ее формах, но, в то
же время, в ней не было ничего такого,
против чего стал бы возражать современный
либеральный священнослужитель. Ораторы,
позволившие себе выразить определенное
мнение, выдвигая аргументы в защиту этого
мнения, придерживались разнообразных
взглядов. Разброс был широк: от профессора
Малиновского, озвучившего неоправданный
призыв верить в бога и бессмертие, до отца
О’Хары, уверявшего, что постулаты
откровения вернее постулатов науки, поэтому
—	 21
№ 1 (1) весна 2002 года

оды
в спорном случае предпочтение должно быть
за ними; но, несмотря на различия в деталях,
создавалось общее впечатление, что
конфликт между религией и наукой
исчерпан. Результат вполне оправдал
ожидания. Так, каноник Стритер,
выступавший последним, сказал, что
«примечательно, что предыдущие
выступления склонялись, в общем и целом, к
одному и тому же... Неоднократно
повторялась мысль, что наука сама по себе -
это еще не все». Можно поспорить,
действительно ли такое единодушие
порождено наукой и религией или это
инициатива лиц, курирующих Би-би-си; но
следует признать, что, несмотря на многие
различия, участники симпозиума выказывают
некое подобие согласия по вопросу,
затронутому каноником Стритером.
Как говорит сэр Артур Томсон: «На¬
ука как наука никогда не задает вопроса «по¬
чему?». То есть она никогда не занимается
выяснением значения, значимости или цели
многогранного Бытия, Становления и Быв¬
шего». Он продолжает: «Так что наука не бе¬
рет на себя роль непреложной истины». «На¬
ука, - говорит он нам, - не может применять
свои методы в области мистического и духов¬
ного». Профессор Дж. С. Халдейн утвержда¬
ет, что «только в самих себе, в наших актив¬
ных идеалах истины, права, милосердия, кра¬
соты и вытекающей из них любви к ближне¬
му, мы можем найти откровение божье». Док¬
тор Малиновский говорит, что «религиозное
откровение - это опыт, который, в принципе,
лежит вне научной сферы». Теологов я
сейчас не цитирую, потому что их согласие с
высказанными мнениями такого рода
несомненно.
Прежде чем продолжать, давайте
попытаемся прояснить наши утверждения, а
также их истинность или ложность. Говоря,
что «наука - это еще не все», каноник
Стритер, с одной стороны, выдает
банальность. Наука не включает в себя
искусство или дружбу, или прочие значимые^который можно описать как «откровение»?
в жизни человека моменты. Но, конечно^ На этот вопрос трудно ответить, так как те,
кажется мне справедливым: наука ничего не
говорит о ценностях и не в силах доказать
такие утверждения, как «лучше любить, чем
ненавидеть» или «доброта лучше
жестокости». Наука может нам многое
рассказать о средствах достижения
желаемого, но она не может утверждать, что
одно желание предпочтительнее другого. Это
большая тема, на которой я подробнее
остановлюсь в следующей главе.
Но авторы, которых я цитирую, несо¬
мненно, утверждают нечто большее, и эти их
утверждения я считаю ложными.
Высказывание «наука не берет на себя роль
непреложной истины» предполагает, что су¬
ществует и другой, ненаучный метод дости¬
жения истины. Фраза «религиозное открове¬
ние... лежит вне научной сферы» показывает
нам, что это за ненаучный метод. Это метод
религиозного откровения. Декан Айндж вы¬
сказывается более определенно: «Следова¬
тельно, доказательство в религии основано на
опыте» [Он говорил о свидетельствах в обла¬
сти мистического]. “Прогрессирующее божье
знание содержится в трех качествах, с кото¬
рыми Он явил себя человечеству; в тех, кото¬
рые иногда называют абсолютными или веч¬
ными ценностями, - в Добре или Любви, Ис¬
тине и Красоте. Если это все, скажете вы,
тогда религии совершенно незачем вступать в
конфликт с естественной наукой. Одна имеет
дело с фактами, другая - с ценностями. При
условии, что обе действительны, они нахо¬
дятся в разных плоскостях. Это не совсем
так. Мы видим, что наука вмешивается в об¬
ласть этики, поэзии и прочие. Религия тоже
не может не вмешиваться в другие области».
Это означает, что религия высказывается по
поводу того, что есть, а не только того, что
должно было бы быть. Это мнение, высказан¬
ное деканом Айнджем, прослеживается и в
словах, сэра Дж. Артура Томсона и доктора
Малиновского. Должны ли мы признать, под¬
держивая религию, что существует некий ис¬
точник знаний, лежащий вне области науки,
имеется в виду не только это. У выражения кто верят, что истина снизошла на них в по-
«наука - это еще не все» есть еще одно, рыве откровения, уверены в этой истине так
гораздо более важное, значение, которое тоже же, как мы уверены в объектах чувственного
22
scepsis@atheism. ги

Бертран Рассел Мистицизм
восприятия. Мы же верим человеку, увидев¬
шему в телескоп нечто, чего мы сами никог¬
да не видели; почему же тогда, спрашивают
они, мы не должны верить человеку, утверж¬
дающему нечто, что кажется ему таким же
бесспорным? Возможно, бесполезно приду¬
мывать аргументы, которые убедили бы чело¬
века, пережившего мистическое озарение. Но
можно спорить о том, следует ли нам прини¬
мать такое свидетельство. Во-первых, оно не
подлежит проверке обычного рода. Когда
ученый сообщает нам результаты экспери¬
мента, он также рассказывает, как этот экспе¬
римент проводился; его могут повторить дру¬
гие и, если результат не подтверждается, он
не считается достоверным; но когда пытают¬
ся повторить ситуацию появления мистичес¬
кого озарения, откровения не получается. На
это можно возразить, что нужно пользовать¬
ся подходящими приборами: телескоп беспо¬
лезен для того, кто смотрит в него, закрыв
глаза. Спор о достоверности мистических
свидетельств можно продолжать почти до
бесконечности. Так как спор этот научный, то
наука должна быть нейтральной и вести его
так, как должен вестись спор вокруг неопре¬
деленного эксперимента. Наука полагается на
наблюдения и заключения; она достоверна
благодаря тому, что эти наблюдения можно
подвергнуть проверке. Сам мистик может
быть уверен в том, что он знает, поэтому ему
никакие научные тесты не нужны; но те, ко¬
му предлагается принять его свидетельство,
подвергнут его неким научным проверкам,
вроде тех, которым подвергают людей, ут¬
верждающих, что побывали на Северном По¬
люсе. Наука, как таковая, не должна заведо¬
мо настраиваться на какие-то определенные
результаты, положительные	или
отрицательные.
Главный аргумент в пользу мистиков
- это их согласие между собой. «Нет ничего
более примечательного, - говорит декан
Айндж, - чем единодушие среди мистиков,
будь они древними, средневековыми, совре¬
менными, протестантами, католиками, даже
буддистами или магометанами, хотя больше
всего заслуживают доверия мистики-христи¬
ане». Я не хочу недооценивать убедитель¬
ность этого утверждения, что я уже давно от¬
метил в книге «Мистицизм и логика». Спо¬
собности выразить вербально свой опыт у
мистиков сильно отличаются, но мы, я ду¬
маю, можем заметить, что преуспевшие в
этом утверждают следующее: 1) любое разде¬
ление и раздробленность несостоятельны,
вселенная - это цельное, неделимое единство;
2) зло иллюзорно, и эта иллюзия проистека¬
ет из ложного восприятия части как самодо¬
статочного явления; 3) время нереально, а
действительность вечна, не в смысле беско¬
нечности, но в смысле того, что она целиком
выходит за рамки времени. Я не берусь ут¬
верждать, что это полный обзор вопросов, по
которым все мистики сходятся во мнении, но
эти три упомянутые мною заявления могут
свидетельствовать обо всем остальном. Да¬
вайте теперь вообразим себя жюри присяж¬
ных в суде, которым предстоит решить во¬
прос о достоверности показаний тех самых
свидетелей, которые сделали эти три
неожиданных заявления.
Прежде всего, мы обнаружим, что, хо¬
тя свидетели и соглашаются по какому-то во¬
просу, они приходят к совершенному разно¬
гласию, когда доходит до практики, хотя при
этом они так же уверены, как и соглашаясь.
Католикам, но не протестантам, являются ви¬
дения, в которых фигурирует Дева Мария;
христианам и магометанам, но не буддистам,
истину может открыть архангел Гавриил; ки¬
тайцы, исповедующие даосизм, утверждают,
согласно основополагающей доктрине, что
правительство - это плохо, тогда как боль¬
шинство мистиков-европейцев или магометан
с такой же убежденностью отстаивают необ¬
ходимость подчинения законной власти. Что
касается точек расхождения, каждая из групп
готова оспаривать надежность другой; поэто¬
му, если нам достаточно простой победы в
суде, мы можем заявить, что большинство
мистиков считают большую часть остальных
мистиков заблуждающимися по большей час¬
ти вопросов. Однако они могут приумень¬
шить эту победу, заявив, что вопросы, по ко¬
торым они едины, гораздо более важны, чем
те, по которым их мнения расходятся. В лю¬
бом случае мы должны допустить, что они
уладили разногласия и построили защиту на
тех самых трех пунктах - единстве мира, ил-
23
№ 1 (1) весна 2002 года

п
Е
Р
Е
В
О
д
ы
люзорной природе зла и нереальности време¬
ни. Какой проверке мы, как независимые на¬
блюдатели, можем подвергнуть их единодуш¬
ные свидетельства?
Как люди научного склада, мы, есте¬
ственно, сначала поинтересуемся, существу¬
ет ли способ, с помощью которого мы могли
бы получить те же самые свидетельства из
первых рук. Ответы на это мы получим раз¬
ные. Нам могут сказать, что, очевидно, у нас
невосприимчивый ум, что нам не хватает не¬
обходимого смирения; что необходим пост
или медитация; или (если наш свидетель ин¬
дус или китаец) необходимым условием яв¬
ляется система дыхательных упражнений. Я
думаю, мы обнаружим, что весомость экспе¬
риментальных показаний свидетельствует в
пользу последней точки зрения, хотя пост то¬
же зачастую дает результаты. В сущности,
есть определенная физическая дисциплина,
называется йога, которую практикуют имен¬
но для того, чтобы обрести мистическую уве¬
ренность, и которую практикующие ее насто¬
ятельно рекомендуют^. Дыхательные упраж¬
нения - ее самая важная часть, а остальное
мы сейчас можем оставить без внимания.
Посмотрим, как можно проверить
утверждение, что йога дает прозрение, а для
этого давайте искусственно упростим это
утверждение. Предположим, ряд людей
уверяют нас, что если в течение некоторого
времени мы будем дышать определенным
способом, то мы придем к убеждению, что
время нереально. Пойдем дальше и
предположим, что, попробовав этот способ,
мы пережили описываемое ими состояние
сознания. Но теперь, вернувшись к
нормальному способу дыхания, мы не вполне
уверены в достоверности пережитого. Как
нам разрешить этот вопрос?
Во-первых, что означает утверждение
«время нереально»? Если мы в самом деле
имеем в виду то, что говорим, тогда высказы¬
вания вроде «это было прежде того» - всего
лишь пустой звук, вроде «воркалось». Если
мы предположим что-либо не столь катего¬
ричное, как, например, что между событиями
есть некие отношения, расставляющие их в
порядке отношений между более ранним и
более поздним, но что это отношения друго¬
го рода, мы не сделаем при этом утвержде¬
ния, кардинальным образом меняющего наше
мировоззрение. Это будет подобно предполо¬
жению, что «Илиаду» написал не Гомер, а
другой человек с таким же именем. Нам при¬
дется предположить, что «событий» как тако¬
вых не существует вообще; есть только одна
огромная вселенная, охватывающая всю ре¬
альность в кажущейся временной последова¬
тельности. Действительность не содержит
ничего, что бы соответствовало видимой раз¬
нице между более ранними и более поздними
событиями. Утверждение, что мы рождаемся,
потом растем, а затем умираем, так же лож¬
но, как и то, что мы умираем, потом умень¬
шаемся и наконец рождаемся. Истинность то¬
го, что предстает как жизнь индивида, всего
лишь иллюзорная изолированность одного
элемента в безвременном и неделимом суще¬
ствовании вселенной. Нет разницы между
улучшением и ухудшением, нет различий
между горем, приводящим к радости, и радо¬
стью, заканчивающейся горем. Если вы обна¬
руживаете труп с кинжалом в спине, все рав¬
но, умер ли человек от раны, или кинжал во¬
ткнули уже после смерти. Такая позиция, ес¬
ли она истинна, положит конец не только на¬
уке, но и благоразумию, надежде и усилию;
она несовместима с житейской мудростью и
- что важнее для религии - с моралью.
Большинство мистиков, разумеется,
не принимают эти выводы целиком, но отста¬
ивают доктрины, из которых эти выводы не¬
избежно следуют. Так, декан Айндж отрица¬
ет религию, признающую эволюцию, потому
что она делает слишком сильный упор на
временные процессы. «Не существует закона
прогресса, и не существует всеобщего про¬
гресса», - говорит он. И еще: «Доктрина авто¬
матического и универсального прогресса, эта
светская религия викторианцев, шатается от¬
того, что это практически единственная фи¬
лософская теория, которую определенно
можно опровергнуть». В этом вопросе, об¬
суждать который я буду выше, я соглашусь с
деканом, к которому по многим причинам я
испытываю большое уважение. Но все же он
не выводит из своих посылок всех тех заклю¬
чений, которые кажутся мне правомерными.
scepsis@atheism. ги

Бертран Рассел Мистицизм
Важно не искажать доктрину
мистицизма, в которой, как мне кажется, есть
зерно истины. Посмотрим, как она пытается
избежать крайностей в выводах, следующих
из отрицания времени.
У философии, основанной на мисти¬
цизме, давняя традиция, от Парменида до Ге¬
геля. Парменид говорил: «то, что существует,
не создается и не разрушается;'потому что
оно завершено, неподвижно и бесконечно.
Его никогда не было и никогда не будет; по¬
тому что оно существует сейчас, все целиком,
как продолженное»^. Он ввел в метафизику
различие между реальностью и видимостью,
или способ истины и спософ мнения, как он
их назвал. Очевидно, что тот, кто отрицает
реальность времени, должен ввести подобное
различие, так как мир предстает существую¬
щим во времени. Также очевидно, что, если
обыденный опыт не целиком иллюзорен,
должна быть некая связь между видимостью
и скрывающейся за ней реальностью. Но, од¬
нако, именно тут и возникают самые большие
трудности: если связь между видимостью и
реальностью сделать слишком тесной, то все
неприятные явления видимости найдут отра¬
жение в реальности, а если связь сделать
слишком слабой, то явления видимости не
позволят нам судить о явлениях реальности,
и реальность останется зыбким
Непознанным, по Герберту Спенсеру. У
христиан с этим связана проблема избежания
пантеизма: если мир - это только видимость,
бог ничего не создавал, а соответствующая
миру реальность - это часть бога; но если
мир в какой-то степени реален и отличается
от бога, мы отрицаем всеобщую цельность,
выступающую как главная доктрина
мистицизма, и мы вынуждены предположить,
что поскольку мир реален, постольку реально
содержащееся в нем зло. Эти сложности
делают радикальный мистицизм очень
сложным для правоверного христианина. Как
сказал епископ Бирмингемский: «Все формы
пантеизма, ... как мне кажется, следует
отрицать, так как, если человек
действительно часть Бога, то зло
человеческое тоже присутствует в Боге».
Все это время, как я полагаю, мы
играли роль жюри присяжных,
выслушивающих показания мистиков и
пытающихся решить, принять их или
отвергнуть. Если, когда они отрицали
реальность чувственного мира, мы полагали,
что они имеют в виду «реальность» в
обычном смысле, принятом в суде, мы без
колебаний должны отвергнуть все сказанное
ими, потому что мы обнаружим, что это
противоречит всем прочим показаниям,
включая и их собственные высказывания в
обыденной жизни. Поэтому мы должны
найти какой-то другой смысл. Я полагаю, что,
противопоставляя «реальность» и
«видимость», мистик придает слову
«реальность» не логическое, а эмоциональное
значение. Оно означает нечто, в каком-то
смысле, важное. Говоря, что время
«нереально», подразумевать при этом
должны, что в каком-то смысле и в каких-то
случаях важно воспринимать вселенную как
целое; так же, как (если Он существовал)
воспринимал ее Создатель, решив ее
сотворить. При таком восприятии все
процессы оказываются в пределах одного
завершенного целого; прошлое, настоящее и
будущее существуют, в каком-то смысле,
вместе, а у настоящего нет той
доминирующей позиции, которое оно
занимает в нашем познании мира. Если
принять такую интерпретацию, тогда
мистицизм выражает эмоции, а не факт; он
ничего не утверждает, поэтому не может быть
ни подтвержден, ни опровергнут наукой. То,
что мистики все-таки высказывают
утверждения, проистекает из их
неспособности отделить эмоциональную
важность от научной обоснованности.
Разумеется, не следует ожидать, что они
примут эту точку зрения, но она, как я
понимаю, единственная позволяет признать
что-то из их утверждений, не вступая в
противоречие с научными сведениями.
Уверенность и частичное единодушие
мистиков не являются решающим поводом
для того, чтобы принять их показания без со¬
мнений. Ученый, желающий показать и дру¬
гим то, что увидел он, настраивает свой мик¬
роскоп или телескоп; то есть он вносит изме¬
нения во внешний мир, но от наблюдателя
требует лишь нормального зрения. Мистик
25
№1(1) весна 2002 года

оды
же требует, чтобы изменился наблюдатель,
прибегая к посту, дыхательным упражнениям
и воздерживаясь от внешних наблюдений.
(Некоторые возражают против таких
умерщвлений плоти, полагая, что мистичес¬
кого озарения нельзя достичь искусственным
путем; поэтому с научной точки зрения в их
случае проверку провести еще труднее, чем в
случае занимающихся йогой. Но почти все
соглашаются, что пост и аскетический образ
жизни помогают). Мы все прекрасно знаем,
что опиум, гашиш и алкоголь определенным
образом влияют на наблюдателя, но так как
мы это влияние не приветствуем, оно не при¬
нимается во внимание в нашей теории все¬
ленной. Иногда эти вещества даже могут вы¬
явить крупицы истины; но мы все же не счи¬
таем их источниками знания. Пьяница, кото¬
рому привиделись змеи, не считает потом,
что ему было видение скрытой от других ре¬
альности, хотя вера в нечто подобное, должно
быть, и привела к культу Бахуса. В наши дни,
как показывает Уильям Джеймс^, существу¬
ют люди, считающие, что при опьянении от
веселящего газа можно открыть истины* ко¬
торые в обычном состоянии от насхСкрыты. С
научной точки зрения, нет никако$Рразницы
между человеком, который мало ест и видит
райские кущи, и человеком, который много
пьет и видит змей. Оба они находятся в не¬
нормальном физическом состоянии; следова¬
тельно, ненормально воспринимают мир.
Нормальные ощущения, будучи необходимы¬
ми в борьбе за выживание, должны как-то со¬
относиться с фактами; от ненормальных ощу¬
щений такого соответствия ждать не прихо¬
дится, поэтому такое свидетельство не может
перевесить нормальные ощущения.
Мистическая эмоция, если она сво¬
бодна от неоправданной веры и не поглощает
человека целиком, вырывая его из нормаль¬
ной жизни, может дать ему что-то очень цен¬
ное - нечто достигаемое медитацией, но в
преувеличенной форме. Такая эмоция может
дать широту, спокойствие и глубину, так как
на какое-то время в ней умирает все эгоцен¬
трическое и сознание становится зеркалом,
отражающим огромное пространство вселен¬
ной. Те, кто пережил нечто подобное и счита¬
ют, что оно неизбежно связано с заявления¬
ми о природе вселенной, будут придержи¬
ваться этих заявлений. Я же считаю, что та¬
кие заявления несущественны и нет никакой
причины считать их истинными. Я не при¬
знаю никаких других методов достижения
истины, кроме научных, но в области эмоций
я не отрицаю ценность переживаний, которые
привели к возникновению религии. Будучи
связанными с ложными убеждениями, они
принесли много зла, равно как и добра; если
освободить их от этих срязей, можно надеять¬
ся, что останется только добро.
ПРИМЕЧАНИЯ
1	Глава из работы "Религия и наука"
(Religion and Science, Oxford University
Press, 1961)
2	Арианство (arianism) - христианское
еретическое учение, впервые
провозглашенное в начале 4 в.
старейшиной Арием. Учение отказывало
Христу в божественном происхождении и
считало его лишь полубогом, (прим,
перев.)
3	Сандиманианцы (Sandemanians) - секта,
основанная в 1730 г. в Шотландии Джоном
Гласом и названная по имени ее
признанного лидера Роберта Сандимана.
Он полагал, что Новый Завет не
поддерживает национальную церковь, так
как царство божие иск. иочительно духовно;
поэтому христианская церковь не может
ни строиться, ни поддерживать свое
существование с помощью политических
или мирских средств, но лишь словом и
духом Христа, (прим, перев.)
4	Что касается йоги в Китае, см. Waley,
The Way and its Power, pp. 117-18.
$ Цитата из «Ранней греческой
философии» (Burnet's Early Greek
Philosophy ),p. 199.
6 См. его «Разнообразие религиозного
опыта» (Varieties of Religious Experience).
Первод Марии Десятовой
26
scepsis@atheism. ru

Бертран Рассел Кто такой агностик?
Кто
такой
агностик?'
‘All RIGHT; fOR THE LAST TIMf WHO'S THE MAIKS I EH IK 0 THIS?'
Карикатура на Рассела, приговоренного к недельному
тюремному заключению за участие в антивоенной
демонстрации в сентябре 1961 года. Ему было 88 лет.
Подпись под картинкой:
“Тюремщик: “Очень хорошо! В последний раз спрашиваю -
кто до этого додумался?"
Агностик считает невозможным познать
истину в вопросах существования Бога
или вечной жизни, с которыми связано
христианство и прочие религии. Или, если
это и не невозможно вообще, то, по крайней
мере, не представляется возможным в
настоящее время.
Являются ли агностики
атеистами?
Нет. Атеист, подобно христианину, полагает,
что можно узнать, существует Бог или нет.
По мнению христианина, мы знаем, что Бог
есть; по мнению атеиста, мы знаем, что Бога
нет. Агностик воздерживается от суждения,
говоря, что нет достаточных оснований ни
для подтверждения, ни для отрицания. В то
же время, агностик может полагать, что
существование Бога, хотя и не невозможно,
но вряд ли вероятно; он может даже считать
это существование невероятным до такой
степени, что его не стоит и рассматривать на
практике. В этом случае он недалеко уходит
от атеизма. Его позиция может напоминать
осторожное отношение философа к
древнегреческим богам. Если бы меня
попросили доказать, что Зевс, Посейдон, Гера
и прочие олимпийцы не существуют, для
меня оказалось бы затруднительным
подобрать убедительные аргументы.
Агностик может полагать существование
христианского Бога столь же невероятным,
сколь и существование богов-олимпийцев; в
этом случае он практически становится на
позицию атеиста.
Если вы отрицаете Закон
Божий, то чей авторитет вы
признаете как руководство к
действию?
Агностик не признает никаких
«авторитетов», в том значении, какое этому
слову придают люди религиозные. Он
считает, что человек должен сам решать, как
ему действовать. Конечно, он полагается на
мнение других, но ему в этом случае
приходится самому выбирать людей, с
мнением которых он будет считаться, и даже
это мнение не будет для него бесспорным. Он
не может не заметить, что так называемый
Закон Божий все время меняется. В Библии
говорится, что, с одной стороны, женщина не
должна выходить замуж за брата своего
покойного мужа и что, с другой стороны, при
определенных обстоятельствах она обязана
это сделать. Если ты имеешь несчастье
оказаться бездетной вдовой при неженатом
девере, то тебе просто логически невозможно
избежать неподчинения Закону Божьему.
Откуда вы знаете, что есть
добро и что есть зло? Что
агностик считает грехом?
Агностик вовсе не обладает такой же
уверенностью, как некоторые христиане, в
том, что такое добро и что такое зло. Он не
считает, как большинство христиан считало
раньше, что людей, не разделяющих мнение
правительства по спорным теологическим
27
№ 1 (1) весна 2002 года

вопросам, должна ждать мучительная смерть.
Он против преследования и старается
воздержаться от морального осуждения.
Что касается греха, он считает это
понятие бесполезным. Он, разумеется,
допускает, что какое-то поведение может
быть желательным, а какое-то нет, но он
считает, что наказание за нежелательное
поведение может быть лишь средством
исправления или сдерживания; оно не
должно налагаться лишь постольку,
поскольку зло, само собой разумеется,
должно страдать. Именно эта вера в
карательные меры и привела к
возникновению ада. Понятие греха принесло
много вреда, в том числе и этот.
Агностик поступает, как ему
заблагорассудится ?
С одной стороны, нет; в другой стороны,
каждый поступает, как ему
заблагорассудится. Предположим, к примеру,
что вы ненавидите кого-то с такой силой, что
хотели бы его убить. Почему вы этого не
сделаете? Вы можете сказать: «Потому что
религия говорит мне, убийство - это грех».
Но в терминах статистики, агностики ничуть
не более склонны к убийству, чем все
остальные; в действительности, даже менее
склонны. Они воздерживаются от убийства
по тем же причинам, что и все остальные. И,
несомненно, самая действенная из этих
причин - страх наказания. В условиях
беззакония, таких, например, как золотая
лихорадка, кто угодно может пойти на
убийство, хотя при обычных обстоятельствах
эти люди оставались бы законопослушными.
Их удерживает не только возможное
преследование по закону, но и страх, что
преступление раскроется, и одиночество, на
которое обрекает себя преступник,
вынужденный носить маску даже в
присутствии ближайших людей, чтобы
избежать их ненависти. К тому же,
существует еще такая вещь, как «совесть».
Если вы когда-либо задумывались об
убийстве, вас должны были бы приводить в
ужас мысли о последних минутах жизни
вашей жертвы или о виде безжизненного
трупа. Конечно, все это зависит от того,
живете ли вы в законопослушном обществе,
но существует достаточное количество не
имеющих отношение к религии причин,
чтобы такое общество создавать и сохранять.
Я сказал, что, с другой стороны, каждый
поступает так, как ему заблагорассудится.
Только идиот потворствует каждой своей
прихоти, но каждое желание всегда
сдерживается каким-то другим желанием.
Антисоциальные стремления человека может
сдерживать стремление угодить Господу, но
их может сдерживать и стремление угодить
своим друзьям, или завоевать уважение в
обществе, или побороть презрение^к самому
себе. Но если у него нет таких стремлений, то
абстрактных представлений о морали
недостаточно, чтобы удержать его « рамках.
Как относится агностик к
Библии?
Агностик относится к Библии точно так же,
как к ней относятся просвещенные
церковники. Он не считает, что она создана
божественным вдохновением; он считает ее
раннюю историю легендарной и не более
истинной, чем поэмы Гомера; ее моральные
поучения он находит отчасти правильными, а
отчасти совершенно неприемлемыми. Вот
пример: Самуил велел Саулу на войне
убивать не только всех мужчин, женщин и
детей в стане врага, но также овец и прочий
скот. Саул, однако, оставил овец в живых, за
что мы должны его осудить. Я никогда не
был в восторге от того, что пророк Елисей
проклял смеявшегося надымим ребенка, и не
мог поверить в то, что (как уверяет Библия)
великодушный Господь пошлет двух
медведиц убить детей.
Как относится агностик к
Иисусу, непорочному
зачатию и святой Троице?
Так как агностик не верит в Бога, он не
считает богом Иисуса. Большинство
агностиков восхищается жизнью и учением
Иисуса, изложенными в Евангелии, но не
более, чем биографией какого-либо другого
человека. Кто-то поставит его на одну
ступень с Буддой, кто-то с Сократом, а кто-
то с Авраамом Линкольном. Не считают они
scepsis@atheism. ru

Бертран Рассел Кто такой агностик?
бесспорным и провозглашенное Им, так как
не принимают его за абсолютный авторитет.
Они считают непорочное зачатие доктриной,
взятой из языческой мифологии, где такие
явления не были редкостью. (Заратустра, по
легенде, был рожден девственницей;
вавилонскую богиню Иштар называют
Святой Девой). Агностики не могут в это
поверить, как и в Троицу, так как это
невозможно без веры в Бога.
Может ли агностик быть
христианином?
В разные времена слово «христианин» имело
разные значения. На протяжении многих
столетий со времен Христа оно означало
человека, который верил в Бога и бессмертие
и считал Богом Христа. Но унитаристы, хотя
и не верят в божественность Христа, тем не
менее называют себя христианами, а
большинство современных людей не придают
слову «Бог» такого однозначного смысла,
каким оно когда-то обладало. Многие, говоря,
что верят в Бога, имеют в виду уже не
человека или троицу, а некую неясную
тенденцию, или силу, или имманентную цель
эволюции. Другие заходят еще дальше и под
христианством подразумевают не более чем
систему этических норм, которые они, не
разбираясь в истории, приписывают
исключительно христианам.
В своей книге я упомянул, что миру
нужна «любовь, христианская любовь или
сострадание», после чего многие решили, что
я изменил своим взглядам, хотя на самом
деле я всегда мог это сказать. Если под
христианином разуметь человека,
возлюбившего ближнего своего, глубоко
сочувствующего страждущим, человека,
который горячо желает освободить мир от
жестокости и бесчинств, уродующих его в
наши дни, тогда, разумеется, вы по праву
можете назвать меня христианином. Тогда, с
этой точки зрения, вы найдете среди
агностиков гораздо больше «христиан», чем
среди верующих. Но я, со своей стороны,
такое определение принять не могу. Помимо
прочих возражений, можно привести то, что
это оскорбит евреев, буддистов, магометан и
всех остальных не-христиан, которые, как
свидетельствует история, выказывали не
меньшее, чем христиане, стремление
демонстрировать те самые добродетели,
которые некоторые современные христиане
самонадеянно приписывают лишь
собственной религии. Я также считаю, что
все называвшие себя христианами ранее и
большинство называющихся так в наше
время сочтут веру в Бога и бессмертие
обязательной для христианина. В свете этого
я не могу назвать себя христианином и
должен сказать, что агностик христианином
быть не может. Но если слово
«христианство» приобретает лишь общее
значение рода морального кодекса, тогда,
конечно, агностик христианином называться
может.
Отрицает ли агностик, что у
человека есть душа?
Это вопрос не будет иметь точного смысла,
пока мы не дадим определение слову «душа».
Я полагаю, что под этим подразумевается, в
общих чертах, что-то нематериальное,
существующее на протяжении жизни
человека и даже, для верующих в бессмертие,
продолжающее свое существование в
будущем. Если имеется в виду именно это,
тогда агностик вряд ди поверит, что душа у
человека есть. Но, спешу добавить, это вовсе
не означает, что агностик должен быть
материалистом. Многие агностики (включая
и меня) питают те же сомнения в отношении
тела, что и в отношении души, но это долгая
история, ввергающая нас в дебри
метафизики. Как материя, так и сознание,
должен заметить, всего лишь удобные
символы для рассуждения, а не
существующие в действительности вещи.
Верит ли агностик в жизнь
после смерти, в рай и в ад?
Вопрос о существовании жизни после смерти
может иметь решение. Возможным способом
доказательства, по мнению многих, могут
выступить физические исследования или
спиритические сеансы. Агностик же
воздержится от высказываний по отношению
к вечной жизни, пока не сочтет
убедительными доказательства за или
29
№1(1) весна 2002 года

против. Я, со своей стороны, считаю, что нет
достаточных оснований верить в жизнь после
смерти, но если приемлемое доказательство
появится, я всегда готов воспринять доводы.
Другое дело рай и ад. Вера в ад связана с
верой в то, что грех следует карать,
независимо от того, послужит ли это
исправлению или чему-то еще. Редкий
агностик поверит в такое. Что касается рая,
возможно, когда-нибудь посредством
спиритических сеансов его существование
будет доказано, но большинство агностиков
такого доказательства пока не видят, поэтому
в рай не верят.
Отрицая существование
Бога, не боитесь ли вы Его
гнева?
Разумеется, нет. Я также отрицаю существо¬
вание Зевса, Юпитера, Одина и Брахмы, но
это не причиняет мне никакого беспокойства.
Как я вижу, довольно большая часть челове¬
чества не верит в Бога и при этом не подвер¬
гается никаким карам. А если бы Бог и суще¬
ствовал, вряд ли Он был бы столь тщеславен,
чтобы обижаться на тех, кто сомневается в
Его существовании.
Как объясняют агностики
красоту и гармонию
природы?
Я не понимаю, где можно обнаружить эту са¬
мую «красоту» и «гармонию». Если речь идет
о животном царстве, то животные безжалост¬
но истребляют друг друга. Большей частью
они или становятся жертвами других живот¬
ных, или медленно погибают от голода. Что
до меня, то я не вижу никакой особенной
красоты или гармонии в ленточном черве. И
не говорите, что эта тварь послана нам в на¬
казание за наши грехи, потому что она гораз¬
до чаще встречается у животных, чем у лю¬
дей. Я полагаю, что задавший мне этот во¬
прос подразумевал, скорее, красоту звездного
неба. Но нужно помнить, что звезды время от
времени взрываются, при этом превращая
все, что их окружает, в зыбкую дымку. Кра¬
сота, в любом случае, субъективна и сущест¬
вует только в представлении созерцающего.
Как объясняют агностики
чудеса и прочие проявления
того, что Бог всемогущ?
Агностики не признают «чудеса», если под
этим подразумевается нечто противоречащее
законам природы. Мы знаем, что время от
времени случается излечение посредством
веры, и оно ни в коем случае не является
чудесным. В Лурде 1 одни болезни можно
исцелить, а другие нет. Те, что можно
излечить в Лурде, вероятно* может излечить
любой доктор, в котором пациент уверен. Что
касается прочих чудес, как, например, когда
Иисус остановил солнце, агностик отрицает
их как легенды и отмечает, что в любой
религии достаточно наберется таких легенд.
У Гомера найдется столько же чудесных
доказательств бытия греческих богов,
сколько в Библии т доказательств
существования христианского Бога.
Религия противостоит
низменным и жестоким
страстям. Если отказаться
от религиозных принципов,
сможет ли человечество
существовать ?
Существование низменных и жестоких
страстей отрицать нельзя, но я не могу найти
в истории подтверждения тому, что религия
этим страстям противостоит. Наоборот, она
их санкционирует и дает людям возможность
предаваться им без угрызений совести.
Жестокие гонения гораздо чаще наблюдались
в христианском мире, чем где-либо еще.
Именно^) безоговорочной, догматической
верой и оправдываются гонения. Доброта и
терпимость растут в пропорциональном
отношении лишь в том случае, когда
приходит в упадок эта безоговорочная вера. В
наши дни появилась новая догматическая
религия, а именно коммунизм. Агностик
выступает против нее, как и против любой
системы догм. Притесняющий характер
современного коммунизма в точности
напоминает притесняющий характер
христианства в предшествующие века. То*
что христианство ослабило гонения, в
основном заслуга людей свободомыслящих,
которые сделали догматиков менее
30
scepsis@atheism. ru

Бертран Рассел Кто такой агностик?
догматичными. Если бы они оставались
такими же догматичными, как и ранее, до сих
пор считалось бы правильным сжигать
еретиков на костре. Дух терпимости, который
некоторые современные христиане считают
исключительно христианским, на самом деле
результат проявления характера,
допускавшего сомнения и с подозрением
относящегося к заверениям. Мне кажется,
что любой, кто окинет прошедшие века
беспристрастным взглядом, придет к выводу,
что религия больше принесла страданий, чем
предотвратила.
В чем для агностика
состоит смысл жизни?
Мне хочется ответить вопросом на вопрос: в
чем смысл выражения «смысл жизни»? Я
полагаю, что подразумевается некая общая
цель. Мне не кажется, что жизнь в общем
имеет какую-либо цель. Она просто
происходит. Но у каждого конкретного
человека есть своя цель, и в агностицизме нет
ничего такого, что заставило бы людей от
этих целей отказаться. Конечно, они не могут
с уверенностью заявить, что достигли тех
результатов, к которым стремились; но ведь
вы были бы плохого мнения о солдате,
который отказался бы сражаться, если не был
бы уверен в победе. Человек, нуждающийся в
религии для поддержания собственных
стремлений, это человек робкий, и я не могу
поставить его на одну ступень с человеком,
который решается на что-то, хотя и допускает
при этом возможность поражения.
Не означает ли отрицание
религии также отрицание
брака и целомудрия?
Здесь опять приходится отвечать вопросом
на вопрос: считает ли спрашивающий, что
брак и целомудрие способствуют земным
радостям бытия, или что, причиняя
страдание здесь, на земле, они открывают
путь на небеса? Тот, кто придерживается
второй точки зрения, без сомнения сочтет,
что агностицизм приводит к поруганию так
называемой добродетели, но ему придется
признать, что так называемая добродетель не
способствует счастью человечества в земной
жизни. Если же он, напротив,
придерживается первой точки зрения, а
именно, что существуют светские аргументы
в пользу брака и целомудрия, он должен
также признать, что эти же самые аргументы
придутся по вкусу и агностику. У агностиков,
как таковых, нет определенных взглядов на
сексуальную мораль. Но большинство из них
признают, что существуют убедительные
аргументы против безудержного потакания
сексуальным желаниям. Однако эти
аргументы имеют в их представлении
светскую природу, а не проистекают из
каких-то божественных заповедей.
Не является ли вера лишь в
мышление опасным кредо?
Не делает ли мышление
несовершенным и
неполноценным отсутствие
духовного и морального
закона?
Ни один разумный человек, будь он
агностиком или нет, не верит «лишь в
мышление». Мышление связано с фактами
реальной действительности, часть из которых
получена путем наблюдения, а часть - путем
логического заключения. Вопрос о
существовании вечной жизни, как и вопрос о
существовании Бога касается фактов
реальной действительности, и агностик
полагает, что их следует решать таким же
образом, как и вопрос о том, будет ли завтра
лунное затмение. Но одних фактов реальной
действительности недостаточно, чтобы
вызвать действие, так как они не сообщают
нам, какие цели мы должны преследовать.
Когда дело доходит до целей, нам нужно что-
то помимо логического рассуждения.
Агностику диктует эти цели его собственное
сердце, а не команды свыше. Приведем такой
пример:	предположим, вы решили
отправиться поездом из Нью-Йорка в
Чикаго; вы воспользуетесь логикой разума,
чтобы выяснить, когда отправляется этот
поезд. Человек же, вообразивший, что
обойдется без расписания, положившись на
некое озарение или интуицию, покажется
31
№ 1 (1) весна 2002 года

E
E
В
Q
Д
Ы
довольно глупым. Но ни одно расписание, не
скажет ему, что правильнее было бы им
воспользоваться, для этого человеку придется
принять во внимание прочие факты реальной
действительности. Но за фактами реальной
действительности стоят цели, которые он
сочтет необходимым преследовать, а они, как
для агностика, так и для любого другого,
относятся не к области разума, хотя ни в
коей мере ему не противоречат. Я имею в
виду область эмоций, чувств и желаний.
Считаете ли вы все религии
формами суеверия или
догмы? К каким из ныне
существующих религий вы
относитесь с наибольшим
уважением, и почему?
Все великие намеренно созданные религии,
охватывавшие большое количество народа,
были построены в большей или меньшей
степени на догме, но «религия» - это. слово с
четко определенным значением. Например,
конфуцианство можно назвать религией, хотя
оно и не подразумевает догмы. В некоторых
формах либерального христианства элемент
догмы сведен к минимуму. Из великих
религий, существовавших в истории, я
предпочитаю буддизм, особенно в его ранних
проявлениях, потому что там практически
отсутствовали гонения.
Коммунизм, как и
агностицизм, выступает
против религии, - являются
ли агностики
коммунистами ?
Коммунизм не выступает против религии. Он
выступает лишь против христианства, как,
например, магометанство. Коммунизм, по
крайней мере, в той форме, которую
провозглашают Советское правительство и
Коммунистическая партия, - это новая
система догм особенно опасного и жестокого
рода. Следовательно, каждый истинный
агностик должен выступать против нее.
Считают ли агностики, что
наука и религия
несовместимы?
Ответ зависит от того, что подразумевается
под «религией». Если имеется в виду лишь
система моральных норм, то она совместима
с наукой. Если имеется в виду система догм,
которая считается неоспоримо истинной, то
она несовместима с духом науки, которая не
позволяет принимать факты реальной
действительности без доказательства, а также
считает, что полная уверенность вряд ли
невозможна.
Что может убедить вас в
существовании Бога?
Думаю, что, если бы я услышал голос с небес,
который предсказал бы все., что случится со
.мной в последующие сутки, включая
события, которые показались бы мне
маловероятными, л если, бы все эти
предсказания сбылись, возможно, я убедился
бы, по крайней мере, в существовании
некоего высшего разума. Я мог бы назвать и
какое-нибудь другое доказательство
подобного рода, но, насколько я знаю, такого
доказательства не существует.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Телеинтервью 1953 года. (What is an
Agnostic? // Bertrand Russell: His works,
vol. 11: Last Philosophical Testament, 1943-
68. - ed. by J. G.Slater. - L. N.Y.:
Routledge, 1997).
2 Лурд - городок на юго-западе Франции.
Его вода считается святой, поэтому
многие больные едут туда в надежде
излечиться, (прим, перев).
Перевод Марии Десятовой
32

scepsis@atheism. ги

ДЕТЕКТОР Л ЖИ
-Дмитрий СУББОТИН
ПРАВДА АКАДЕМИКА САХАРОВА И ДРУГИХ
ГГ.
10-11 декабря 2001 года в главном здании
Российской Академии Наук, а затем в сте¬
нах Института российской истории про¬
шла забавная конференция под громким на¬
званием «Роль православной церкви в созда¬
нии и развитии Российского государства».
Вдохновленный этим мероприятием, наш
корреспондент представил его описание в
очерке, а свои эмоции - в фельетоне.
Примерно месяц назад Андрею Нико¬
лаевичу Сахарову подарили журнал.
«Новый безбожник». Академик при¬
нял подарок, сердечно поблагодарил. Дело
было как раз на конференции. Собрание за¬
кончилось, и А.Н. Сахаров побежал жало¬
ваться. Он рассказал urbi et orbi, что атеисты
устроили акцию по распространению своих
печатных изданий и заявил следующее:
«Пусть атеисты распространяют литературу,
а мы будем говорить правду». Пишущий эти
строки сам принимал участие в одаривании
«Новым безбожником», но никакой акции
припомнить не может. Три журнала были по¬
ложены перед митрополитом воронежским и
липецким Мефодием (один из них по собст¬
венному почину митрополит передал пред¬
ставителю администрации президента), один
получил чиновник Министерства культуры и
один - руководитель Института российской
истории РАН, то есть сам уважаемый акаде¬
мик. С перепугу, что ли, ему примерещилась
акция? Или покрасоваться захотелось? Кро¬
ме упомянутых господ никто, вероятно, вооб¬
ще не знал, что на конференции были атеис¬
ты. Во всяком случае, «говорить правду» они
не мешали. И уж конечно, не атеисты тому
виной, что «правда» сводила скулы собрав¬
шихся зевотой, и напрашивался вопрос: нуж¬
на ли она кому-нибудь кроме ее проповедни¬
ков?
Ревнители «правды», устроившие
конференцию, так далеко зашли в своем рве¬
нии, что сумели надуть даже тех, на кого уже
«снизошла благодать». Никому из присутст¬
вовавших так и не стала понятной цель со¬
брания, которое они почтили своим появле¬
нием. Верующие господа, находившиеся в по¬
давляющем большинстве, ожидали неистовой
пропаганды, несокрушимых идеологических
аргументов, новых заповедей, наконец. Но
вместо этого они слушали речи о том, что и
так давно знали: как святой дух благословил
Русь и что из этого вышло. Правда, не все яс¬
но представляли себе конкретно-историчес¬
кие формы указанного процесса, но наверня¬
ка без труда могли выдумать их и сами. Од¬
нако приходилось настраивать свои утомлен¬
ные анализаторы на разговоры о коломен¬
ской епархии в XVI-XVII вв., о развитии
женских монастырей, о национально-право¬
славных традициях в менталитете русского
купечества и т.п. Пришедшие за новой дозой
ее не получили, да еще и поплатились жесто¬
чайшей ломкой. Можно, конечно, парировать,
сказав, что атеисты спроецировали свои ожи¬
дания на паству, но вопрос о цели тем самым
не снимется - скука действительно была все¬
общей. Создается впечатление, что конферен¬
ция должна была играть роль хоть какого-ни¬
будь подобия православного культурного фо¬
на накануне предстоящего собора. Но даже с
этой задачей она не справилась.
Позвольте теперь предаться более по¬
дробным воспоминаниям о двух незабывае¬
мых днях. 10 декабря была предпринята по¬
пытка откровенной пропаганды, но она про¬
валилась - то ли потому, что решение попро¬
бовать говорить жестко приняли в послед¬
нюю минуту, то ли докладчиков просто про¬
рывало, и вскоре они возвращались в русло.
Единый стиль выдержать все же удалось, но
только в том смысле, что большинство речей
заставляли слушателей постоянно огляды¬
ваться друг на друга - они недоумевали.
Впрочем, опечалить оргкомитет не так-то
33
№ 1 (1) весна 2002 года

лжи
О Р
просто: ведь главное, как сказал А.Н. Саха¬
ров, - «правда». И не только сказал, но и до¬
казал своими бессмертными промежуточны¬
ми речами. Он говорил, когда один оратор
уже покидал кафедру и на его место готовил¬
ся взойти другой. Говорил много интересно¬
го. Например, сообщил собравшимся, что
Александр Невский (конечно, широкой души
человек) принял смерть в Орде (беспокой¬
ный обмен взглядами в зале). Сказал также,
что «кесарево и богово вместе обнимают
мир» (это высказывание он не прокомменти¬
ровал, а жаль). Отметил плодотворную роль
православной церкви, несколько раз заметив,
что она выполняла и выполняет «цементиру¬
ющую роль» (академика совершенно не сму¬
тила корявость и провокационность сравне¬
ния церкви с цементом). И, наконец, выдал
свое профессиональное кредо. Приводя оче¬
рёдной аргумент в пользу сотрудничества
церкви и государства, А.Н. Сахаров счел нуж¬
ным сделать такое заявление: «Не знаю, на¬
сколько верна эта точка зрения, но как уче¬
ный я ее поддерживаю». Это было нечто- но¬
вое в мировой методологии науки. Сахаров
впервые смело связал звание ученого с необ¬
ходимостью верить во что ни попадя и не от¬
ставать от церкви, которая, надо думать, все¬
гда впереди науки. Заметьте, все эти открове¬
ния принадлежат директору Института рос¬
сийской истории. Заметьте также, что этот
человек является одним из авторов весьма
распространенного школьного учебника. И
декабря он отличился еще раз, уже в стенах
своей епархии. Некоторые трудности техни¬
ческого характера омрачили его настроение.
Но он не сдался, посоветовался с «батюш¬
кой». «Батюшка сказал, что это искушение»,
- делился он потом прилюдно своей радостью
- «и мне сразу как-то легче стало».
Счастливец!
Вообще, те, кого принято называть
«батюшками», тоже получили возможность
проявить себя, но смогли они это сделать или
нет - для всех осталось загадкой. Видимо, им
просто захотелось еще раз доказать, что они
могут принимать участие в научной конфе¬
ренции, не имея ни малейшего представления
о том, что такое наука. Тут, .они, конечно,
просчитались: будь это действительно науч¬
ная конференция, их бы и за версту не под¬
пустили. Но - святая простота! - «батюшки»
не обратили на это обстоятельство никакого
внимания. Собственно, выступал с докладом
только один из них - митрополит воронеж¬
ский и липецкий Мефодий. Но отыграться он
хотел за всех, что у него с блеском и не по¬
лучилось. Свою речь он озаглавил «Роль
православной церкви в формировании граж¬
данского самосознания на современном исто¬
рическом этапе российской государственнос¬
ти». Продемонстрировав черную дыру на ме¬
сте знания исторических закономерностей и
пытаясь на протяжении доклада (с переходом
иной раз на церковнославянский) втолковать
самому себе сущность Понятия «гражданское
самосознание», Мефодий закончил тем, что
под руководством церкви мы вСе скоро ста¬
нем «гражданами государства небесного и
земного». Многие, конечно, поняли, что он
пришел к этому выводу на основании новей¬
ших научных открытий, но восторги святого
отца разделять не торопились: уж больно хо¬
телось подольше оставаться гражданами
только земного государства. Насторожило и
другое: «батюшка» неосторожно уп^рёбил
словосочетание «отчет богу», давая Лишний
повод для раздумий о том, действительно ли
можно эволюционировать от совка к митро¬
политу, или это все-таки одно и то же.
Когда Мефодий выступал, оживление
в зале еще сохранялось. Это был первый до¬
клад, и все пока держались бодро. Следом
вышел представитель администрации прези¬
дента А. И. Кудрявцев и навеял скуку, кото¬
рая не выветрилась до конца мероприятия.
Он излагал общеизвестные факты, надеясь
блеском своей должности придать им какую-
то новизну. Все его разглагольствования по
поводу церковной политики государства в со¬
ветский период укладывались в хорошо нака¬
танную колею - «Да, вот так... Но наряду...».
Все с нетерпением ждали, когда он уступит
место другому представителю власти - на¬
чальнику управления регистрации архивных
фондов ФСБ. Христофоров В.С. понравился
аудитории с первой же фразы: «С благосло¬
вения патриарха и по приказу директора
ФСБ...». Суть сводилась к тому, что ГБ сов¬
местно с церковью занимается реабилитацией
34
scepsis@atheism. ru

Дмитрий Субботин Конференция
жертв массовых репрессий - священнослу¬
жителей и «мирян». Видимо посчитав, что
так он исполнит свой долг по отношению к
«мирянам», начальник управления упомянул
их и докладывал дальше так, словно с ними
все уже ясно. Оправдать его может только то,
что, хотя он й говорил о служителях культа
оставшиеся пятнадцать минут, ничего вразу¬
мительного так и не произнес. После его ухо¬
да конференцию уже нельзя было спасти: на¬
чались рассказы об увлекательных приключе¬
ниях святого духа у нас в стране. Так очеред¬
ной доктор исторических наук из Украины
В.М. Рычка заявил, что принятие Владими¬
ром христианства и крещение Руси - не мер¬
кантильный политический акт (о чем пока
еще говорят здравомыслящие учителя своим
12-летним ученикам), а «очищение от сквер¬
ны и обретение божьего руководства». Дру¬
гие доктора исторических наук этот и подоб¬
ные тезисы нахваливали, а скука тем време¬
нем продолжала сгущаться в зале. Бедная ис¬
торическая наука...
P.S. Уважаемый А.Н. Сахаров! Мы
понимаем, что про Александра Невского -
это оговорка. Но поймет ли Академия Наук?
35
№ 1 (1) весна 2002 года

^5
Е К
О
ЛЖИ
Илья СМИРНОВ
Право на разум
Воспоминания и размышления
в связи с международным симпозиумом
«Наука, антинаука и паранормальные верования»'
Интеллект - главное эволюционное
преимущество Homo sapiens, а «на¬
учный метод, в основе которого ле¬
жит объективность, воспроизводимость, от¬
крытость новому, - великое завоевание че¬
ловеческого разума» (академик А. Б. Миг-
дал)?. Поэтому здоровый социальный орга¬
низм? щедро расходует ресурсы на образо¬
вание, информационное обеспечение, научно-
исследовательскую работу. Но вот пара¬
докс: в то же самое время некоторые обще¬
ственные институты целеустремленно до¬
биваются, чтобы люди становились не ум¬
нее^ наоборот, глупее.
Как и почему это происходит? мож¬
но ли этому противодействовать? если да,
то какими способами? - вопросы, собравшие
в новом здании Академии на берегу Москвы-
реки специалистов самого разного профиля,
от астрономов до гуманитариев. Сам сим¬
позиум вылился в социальный эксперимент,
из которого можно делать выводы о состо¬
янии науки и общества в целом.
Инициатива
Гражданскую инициативу, как это уже бы¬
вало в новейшей истории России, проявили
физики: Е.Б. Александров, В.Л. Гинзбург,
Э.П. Кругляков. В 1998 г. Президиум РАН
создал Комиссию по борьбе с антинаукой и
фальсификацией научных исследований. Ее
возглавил замдиректора новосибирского Ин¬
ститута ядерной физики академик Эдуард
Павлович Кругляков. Вот первая организа¬
ция, готовившая симпозиум. Вторая - Рос¬
сийское гуманистическое общество, оно было
основано в 1995 г., издает журнал «Здравый
смысл», возглавляет его профессор фило¬
софского факультета МГУ Валерий Алексан¬
дрович Кувакин.
В.А. Кувакин: “проведение симпозиу¬
ма связано с уникальной ситуацией, сложив¬
шейся в нашей стране, - беспрецедентной
экспансией паранормальных верований, шар¬
латанства, старых и новых религий в куль¬
туру и общественное сознание. Симпозиум
представляет собой вынужденную меру со
стороны научного сообщества и той части
интеллигенции, которая вытесняется за
пределы поля культуры из-за того, что их
ценности являются светскими, а не религи¬
озными. Это не означает, что эти люди
атеисты. Они просто по тем или иным при¬
чинам не стали не только религиозными, но
и не принимают астрологии, шаманства или
даже психологии современных СМИ. В
принципе, эти люди хотели бы ориентиро¬
ваться на классические ценности -ценности
научного знания,ценности общечеловеческих
нравственных норм, такие общеполитичес¬
кие и гражданские ценности, как демокра¬
тия, справедливость, гласность, общеправо¬
вые и даже экологические ценности”^.
В международном масштабе один из
вдохновителей движения ученых-скептиков
и светских гуманистов - профессор универси¬
тета штата Нью-Йорк Пол Куртц, автор
очень любопытных книг «Запретный плод»
и «Искушение потусторонним», переведен¬
ных, между прочим, и на русский язык^ . В
оргкомитете нашего симпозиума он фигури¬
ровал как глава организации с непривычным
для русского слуха названием «Комитет по
расследованию заявлений о паранормальных
явлениях» (CSICOP).
Не берусь судить об Америке, но у
нас настоящая гражданская инициатива - то
есть такая, в основе которой лежит идея, а не
оплаченный заказ - не столь уж частое явле¬
ние, и заслуживает того, чтобы разобраться в
мотивах. Например, академик Кругляков - из
36
scepsis@atheism. ги

специалистов такого профиля и класса, кото¬
рых даже при Сталине ценили и берегли. Ра¬
боты ему хватает и личное благополучие
обеспечено®. Тем не менее, время, свобод¬
ное от занятий ядерной физикой, он посвя¬
щает отстаиванию своей резкой
общественной позиции, наживая при этом
множество врагов.
Зачем? Видимо, все-таки не из лич¬
ного интереса, а ради того дела, которому фи¬
зик Кругляков посвятил жизнь, и ради буду¬
щего страны, в которой все мы родились и
выросли. Если эти слова звучат высокопарно,
то вот - объективные данные, далекие от ка¬
кого-либо пафоса.
Исторический фон
Когда Россия еще называлась «Советским
Союзом», ее Индекс Развития Человеческого
Потенциала (синтетический показатель, при¬
меняемый ООН), составлял 0,920 - против
0,961 у США, и по этому показателю мы в
начале перестройки занимали 26-е место
(США - 19-е). Однако американский ВВП
на душу населения был больше советского
почти в три раза. Какими же составляющими
«человеческого потенциала» наша страна
компенсировала отставание в экономике?
Вот как отвечает на этот вопрос известный
петербургский экономист В.Т. Рязанов:
«Создание мощного научно-образова-
телъного комплекса было весьма значимым
и перспективным достижением СССР. Его
следует оценить как важный показатель,
определявший наличие реального потенциа¬
ла трансформации советского общества в
постиндустриальное... «Человеческий капи¬
тал», выражающий совокупные нематери¬
альные активы общества, превращается в
главный фактор международной конкурен¬
тоспособности стран в утверждающемся
постиндустриальном мире. Поэтому накоп¬
ленные знания и технологии, квалификация
работников и управленческие ресурсы
становятся необходимым условием
процветания...» 7
Образование и наука составляли на¬
ше стратегическое преимущество, наряду с
хрестоматийными «ракетами» и «балетом».
К сожалению, никакого прорыва в
постиндустриальный мир не произошло. На¬
против, «падение образовательного потен¬
циала и средней продолжительности жизни
привело к тому, что ИЧРП России снизился
с 0,920 до 0,849, и она уже к середине 90-х
гг. переместилась с 26 на 52 место в миро¬
вом рейтинге»^. О «реформах образования»
подробнее см.$ «Финансирование науки, осо¬
бенно фундаментальной, которой занимает¬
ся наш институт, упало по сравнению с со¬
ветскими временами в двадцать раз. Это
катастрофа», - говорит директор ФИАНа
академик О.Н. Крохин^. При установлен¬
ных законом 4% от расходной части бюджета
реально на нее потрачено в 1997 г. 2,88%, в
2001 - 1,84%, на 2002 г. запланировано
1,57%И. Обратите внимание: тенденции ель¬
цинского правления не претерпели при Пути¬
не изменений. Но, пожалуй, самые красноре¬
чивые данные приводит астроном В.Г. Сур¬
дин в докладе, подготовленном к октябрьско¬
му симпозиуму, - таблица тиражей научно-
популярной периодики 12. Они уменьшились
в 50-100 раз. Журналы «Знание-сила», «Хи¬
мия и жизнь» и др., свободно продававшиеся
в киосках у метро, превратились в самиздат,
то есть целая отрасль была вырублена под
корень так же решительно, как в 30-е годы
единоличное сельское хозяйство.
Почему мы глупеем?
Самое популярное объяснение - от частого
повторения оно уже воспринимается как са¬
мо собою разумеющееся - «итак, у нас нет
денег на науку» (Р. Фрумкина^). Действи¬
тельно, если в Сахаре нет воды, на Луне кис¬
лорода, а «у нас» денег, ничего с этим не по¬
делаешь. Против объективных законов бес¬
смысленно возражать.
Однако «наша» бедность (и эконо¬
мия) слишком уж избирательны.
Ведь место на прилавках, освободив¬
шееся от научно-популярных журналов, не
осталось пустым (как в Таджикистане во вре¬
мя гражданской войны). Оно немедленно бы¬
ло заполнено; Чем? В основном глянцевой
макулатурой. Издания с дорогой полиграфи¬
ей и познавательной ценностью меньшей, чем
у рулона туалетной бумаги^, получили льго¬
37
№ 1 (1) весна 2002 года

ты (то есть, фактически, финансирование за
казенный счет) в соответствии с Законом «О
государственной поддержке средств массо¬
вой информации и книгоиздания РФ».
Согласно данным, которые приводил
на симпозиуме профессор Д.И. Дубровский,
оборот в сфере т.н. «пара-практики», то есть
«оккультных услуг», достиг миллиарда дол¬
ларов. О точных цифрах можно спорить, но
ясно, что достижения в этой области стали
возможны благодаря санкционированию
сверху - когда «народным целителям» нача¬
ли выдавать лицензии. «Пара-фармация» и
«квантовые аппараты» (которыми лечатся
все болезни, а заодно повышается всхожесть
растений и продуктивность рогатого скота), -
все это продается в государственных аптеках.
В рамках «плюрализма» открыты и офици¬
ально зарегистрированы десятки (по подсче¬
там участников симпозиума, около 120) само¬
званных «академий», которые принялись уч¬
реждать «институты» и присваивать «уче¬
ные» звания, в результате чего граждане от¬
крывают газету и видят, как «Феликс Велич¬
ко, академик Российской академии естест¬
венных наук» решает чеченскую проблему:
«для решения такой проблемы нужен карди¬
нальный подход, не ультиматумы на три
дня, а в три дня выселить всех чеченцев в
Сибирь»'*. Человеку со стороны трудно ра¬
зобраться, чем «академия» г-на Величко от¬
личается от нормальной, и реакция на “Велич¬
ко волей-неволей переносится на науку как
таковую. Примеры государственной под¬
держки шарлатанских экзерсисов вокруг фи¬
зики, химии и биологии составляют беско¬
нечный плутовской роман, в нем фигурируют
многие миллионы тех самых долларов, кото¬
рых «у нас» якобы «нет»'. «На бюджетные
деньги проводились масштабные экспери¬
менты, в частности, и на людях, осваивались
эзотерика и оккультизм, ковалось неведомое
миру оружие и прикармливались экстрасен¬
сы...».^ Под болтовню о «перегрузках», ко¬
торым подвергаются наши бедные учащиеся
из-за физики и математики, в ВУЗах и сред¬
них школах учреждаются одна за другой от¬
кровенно антинаучные программы, а чтобы
кто-нибудь не засомневался - не по ошибке
ли это делается? не по случайному ли недо¬
смотру экспертных советов? - в специальной
методической литературе, издаваемой Мини¬
стерством образования, невежеству еще дает¬
ся обоснование (смЛ?). Успокойтесь, госпо¬
да, мы ведаем, что творим.
Когда «Коммерсант» опрашивал
именитых граждан новой России на предмет
доверия к астрологии, только один человек
(из дюжины политиков и финансистов) дал
четкий отрицательный ответ 1$. Вряд ли ос¬
тальные всерьез верят в белиберду, которой
газета пичкает читателей на последней стра¬
нице. Сами хозяева «Коммерсанта» тоже не
верят. Принимая конкретные решения в фи¬
нансовых и административных вопросах, эти
люди, скорее всего, руководствуются все-таки
не гороскопами, а вйолйё ’{Ьциойальными со¬
ображениями - иначе не выжили бы в конку¬
рентной борьбе. Тем не менее, они не счита¬
ют приверженность средневековым предрас¬
судкам чем-то порочащим, что могло бы на
пороге XXI века уронить достоинство и пре¬
стиж руководителя, и готовы поддерживать
эти предрассудки в общественном сознании.
Если советской номенклатуре 60-80-х
гг. было свойственно непоследовательное
просветительство - она не поощряла пытли¬
вость ума там, где могли; пострадать идеоло¬
гические устои, - то элита, сформировавша¬
яся при Ельцине, демонстрирует враждеб¬
ность реальному знанию как таковому.
Но «враждебность», как и «дружелю¬
бие», - личное качество. Здесь скрывается
ловушка для исследователя. Мы можем све¬
сти описание масштабных процессов к лич¬
ным взаимоотношениям, качествам и мнени¬
ям участников: «хороших» и «плохих», «ум¬
ных» и «глупых», «честных» и
«мошенников».
■ Тогда наше обществоведение уподо¬
бится «физике торсионных полей».
Научная модель общественного раз¬
вития исходит из того, что объективные про¬
цессы, происходящие в экономике, формиру¬
ют интересы стабильных групп. А интересы
отражаются в идеалах, в представлениях о
том, что «принято» и «престижно». Невеже¬
ство конкретного гражданина - факт его ча¬
стной биографии, тема для газетного фелье¬
тона. «Отрицание данных науки, ее метода
38
scepsis@atheism. ги

и... мировоззрения», охватившее в конце XX
века целый социальный слой, включая мно¬
жество высокообразованных и заведомо не¬
глупых граждан, - общественное явление и
тема для исследовательской работы.
Нужно ли «оспоривать
глупца»?
Однако «исследование» и «борьба» все-таки
разные виды деятельности. Некоторое внут¬
реннее противоречие было изначально зало¬
жено в самой идее симпозиума, хотя, на мой
взгляд, это противоречие не принципиальное,
а скорее организационно-техническое, к нему
мы еще вернемся. А пока приведем мнение
тех, кто не согласен принципиально. Акаде¬
мик А.С. Спирин назвал борьбу с лженаукой
«безнадежным делом». Ученый может «рас¬
сказывать о науке и ее достижениях попу¬
лярно и интересно», но занимая наступатель¬
ную позицию и нарушая «баланс», он только
раздражает «публику»^ которая видит в нем
«ретрограда», «цепляющегося за старые ус-
тои»19' Высказывалась и более радикальная
формулировка. «Борьба» - неподходящее
для ученого состояние. Он должен занимать¬
ся своим исследованием, «и не оспоривать
глупца».
Все это было бы верно, если бы мухи
отделялись от котлет. Проблема в том, что
они не только не отделяются, но напротив,
организованно и целеустремленно лезут в
котлеты.
У науки никогда не было и не могло
быть антагонизма, например, с иллюзионис¬
тами и фокусниками. Вроде бы, они претен¬
дуют на обладание «паранормальными» спо¬
собностями. Но все прекрасно понимают, что
цирк и НИИ - разные епархии, и Кио с Коп¬
перфильдом не выдают себя за новое направ¬
ление в физике. Поэтому они заслуживают
уважения, как всякие честные профессиона¬
лы (более того, как рассказывали зарубежные
участники симпозиума, профессиональные
фокусники охотно помогают ученым в разоб¬
лачении «парапсихологов» и «экстрасен¬
сов»). То же касается и священнослужителей
- если, конечно, они служат в церкви, а не от¬
правляются крестовым походом в школу, что¬
бы отменять Дарвина и вводить в программу
вместо эволюции «креационизм».
Но престиж науки к концу тысячеле¬
тия оказался, видимо, настолько высок, что
большинство шарлатанов и мракобесов пред¬
почитает мимикрировать под ученых, внедря¬
ясь в академические структуры или тщатель¬
но воспроизводя их внешние формы.
«Космический антропоэколог» В.П.
Казначеев не в силах соревноваться с Д. Коп¬
перфильдом на его поле - Копперфильд как
артист заведомо искуснее и талантливее, -
зато может назвать свои фокусы «научно-ис¬
следовательским институтом»^. Подоб¬
ные предприятия фигурируют в телефонных
книгах через запятую с нормальными научно-
исследовательскими и - что страшнее всего!
- медицинскими учреждениями, их продук¬
ция лицензируется по тем же правилам и
распространяется по тем же каналам (попро¬
буйте без медицинского образования отли¬
чить настоящее лекарство от бакалеи, кото¬
рая продается в аптеке, упакована и оформ¬
лена как лекарственный препарат!), к кампа¬
ниям массовой дезинформации подключают¬
ся не только желтые листки, но и самые ав¬
торитетные СМИ, на роли зиц- председате¬
лей и благожелательных рецензентов нанима¬
ются реальные профессора - в нынешней ми¬
кроэкономике это не так уж трудно. Нередко
ученая степень имеется и у организатора афе¬
ры. Получена она, как правило, совсем в дру¬
гой области. Например, врач-психиатр пере¬
ворачивает теоретическую физику, а человек,
занимавшийся в советское время «критикой
буржуазной историографии», списывает в
утиль целые поколения настоящих историков
(изучавших Древний Египет или Киевскую
Русь по источникам, а не по постановлениям
партии и правительства). Докторский диплом
у этого утилизатора - не придерешься! - точ¬
но такой же, какой был у Ю.Я. Перепелкина
или А.А. Зимина.
На самом деле научность определяет¬
ся вообще не регалиями, а методологией, ко¬
торая тесно связана с этикой {«плохой чело¬
век не в состоянии бескорыстно служить
истине»?1). Но как оценить ее со стороны?
Можно сколько угодно презирать
«публику» за легковерие и невежество, но
каждый из нас за пределами собственной
39
№ 1 (1) весна 2002 года

1	ДЕТЕКТОР ЛЖИ
компетентности станет «публикой*. И будет
зависеть от порядочности «хозяев» - тех, кто
в этой области считается профессионалом.
Стратегия, которую избрала совре¬
менная лженаука, просто вынуждает ученых
с нею бороться - так же как милиция не мо¬
жет не бороться с людьми, которые ходят по
квартирам с поддельными милицейскими
удостоверениями.
Есть и другое соображение в под¬
держку позиции, занятой Э.П. Кругляковым,
В.Л. Гинзбургом и их коллегами. Наука су¬
ществует не сама по себе. Как справедливо
заметил один из участников симпозиума,
доктор физико-математических наук Г.В. Ги-
вишвили, она «исключительно чувствитель¬
на к мировоззренческому климату, преобла¬
дающему в данном обществе и в данную
эпоху *22. Доля общественного «пирога», вы¬
деляемая отрасли, прямо пропорциональна ее
престижу. Прежде чем подать заявление в
ВУЗ, даже в кружок при ВУЗе, подросток
читает журнал «Квант* или К. Керама, при¬
меряет к себе модели поведения, представ¬
ленные во взрослом мире и освященные его
авторитетами. Загнанная в резервацию «для
слишком умных», наука перестанет разви¬
ваться. То есть существовать.
«Толпа» или «люди»?
На похоронах Высоцкого в 1980 г. произошел
любопытный диалог. Пиная и пихая граждан,
собравшихся к театру на Таганке, «дружин¬
ник» в голубой униформе, специально сши¬
той по случаю Олимпиады, последними сло¬
вами ругал несознательную «толпу». И полу¬
чил ответ - между прочим, от простого рабо¬
чего: «Толпа - это люди. А ты подлец*.
Есть две четко оформленные общест¬
венные позиции. Первая модель. Человек
становится на пьедестал, принимает позу им¬
ператора и заявляет, что большинство его
братьев по виду - «толпа*, «плебс*, «быд¬
ло*, от природы неспособное усваивать высо¬
кие ценности, а потому обреченное на по¬
требление суррогатов. Более мягкий и как бы
демократический вариант - «они сами эти
суррогаты выбрали, а потому не станем им
мешать...» Суть не меняется: в основе все
равно лежит разделение людей на высший
сорт, к которому в первую очередь относят
себя, любимого (никто почему-то не заявляет
от имени «быдла*-, «я, быдло такое-то, не
способен к высшей интеллектуальной дея¬
тельности, и потому прошу от руководящей
работы освободить»), и всех остальных, менее
достойных уважения.
Модель номер два. За исключением
нескольких процентов клинической патоло¬
гии, подавляющее большинство homo sapiens
не имеют никаких «объективных» противопо¬
казаний для интеллектуального и культурно¬
го развития. Исторический опыт показывает,
что, как только та или иная «неполноценная»
категория населения добивается равнопра¬
вия, ей становятся вполне доступны все те
виды деятельности, которые традиционно за¬
креплялись за высшим сословием, расой или,
например, за «сильным полом*. С точки зре¬
ния «объективной* антропологии XIX века,
Кондолиза Райс могла освоить, в лучшем
случае, азбуку. Конечно, не все одинаково
способны к астрономии или музыке, но на ас¬
трологию и Бориса Моисеева никто не обре¬
чен.
Противоречие между подходами не
академическое и не партийно-политическое:
просветителем должен быть любой порядоч¬
ный либерал (если он в самом деле либерал,
а не задрапированный реакционер) и любой
искренний социалист. Под рациональными
аргументами сторон скрываются ценности и
непроговариваемые мотивы: в одном случае
нужно обосновать альтруизм, в другом - оп¬
равдать соучастие.
Личность не рождается и не выдается
в готовом виде. Она формируется. Право на
разум, то есть право человека на ценности,
накопленные цивилизацией к моменту его
«выхода в свет», - одно из фундаментальных
гражданских прав, которое не может быть
изъято ни силой, ни жульнической подменой.
Таким образом, у борьбы за науку
появляется еще один - правозащитный - ас¬
пект, и он относится не только к сотрудникам
НИИ, но и ко всем остальным гражданам, по
крайней мере, ко всем детям, которые завтра
научатся самостоятельно включать телевизор,
а послезавтра пойдут в первый класс.
40
scepsis@atheism. ги

Верования нормальные и
паранормальные
С «наукой» и «антинаукой» все более-менее
понятно. А «паранормальные верования» -
скользкая формулировка. Возникает вопрос:
«Какие верования - нормальные?» Ведь с
точки зрения научной медицины, «традици¬
онные» чудотворные иконы ничем не отли¬
чаются от «нетрадиционной» (только что из-
под крана) «заряженной» воды. Терапевтиче¬
ский эффект одинаковый. Но с точки зрения
историка и социолога различие между Мос¬
ковской Патриархией и каким-нибудь «ООО
«Храм Судьбы», конечно же, существует.
Участники симпозиума по-разному
решают проблему «нормальных верований».
По мнению члена оргкомитета, изве¬
стного историка философии и религии акаде¬
мика Л.Н. Митрохина, «можно говорить о
взаимной дополнительности религиозной ве¬
ры и научного знания как двух измерений
человеческого бытия, лишь в совокупности
удовлетворяющих мировоззренческие по¬
требности миллионов и миллионов людей на
данной стадии развития общества^.. .воз¬
можен союз науки и религии в борьбе с лже¬
наукой, псевдорелигиозностью, с увлечением
паранормальными явлениями?^. А вот редак¬
ционная статья нового номера журнала
«Здравый смысл», который распространяли в
кулуарах симпозиума: «Может ли устареть
наука, мораль, религия, спорт? Все они, как и
гуманизм, покоятся на тех или иных фунда¬
ментальных потребностях и качествах че¬
ловека... Религия - на потребности транс-
цендирования, т. е. преодоления посредством
безумного прыжка веры всех мыслимых и
немыслимых пределов мира и человеческого
существования, на жажде абсолютной жиз¬
ни. Блага, истины, абсолютного прощения,
заботы, любви и защищенности»?^.
С другой стороны - мнение доктора
физико-математических наук и блестящего
популяризатора С. П. Капицы: «Научное ми¬
ропонимание в результате исторического
развития пришло на смену религиозному, ос¬
нованному на вере и откровении, восприем¬
ником которого является церковь»?®. Г.В.
Гивишвили: «самому существованию» науки
«противодействуют идеологические учения
и системы всех исторически известных
форм... Гуманистическая революция созна¬
ния оказала науке еще одну неоценимую ус¬
лугу тем, что способствовала завершению
эволюции высших форм умственной дея¬
тельности - приобщению интеллекта к ло¬
гико-дискурсивному ( рационально-когнитив¬
ному) мышлению, на которое опирается на¬
учное познание и творчество. Тем самым
человечество преодолело детскую ограни¬
ченность иррационального, некритического,
алогичного мышления, свойственного магико-
религиозному сознанию»??. Пол Куртц: «Ис¬
следователи-скептики отрицают любые
мифологии спасения, все равно, древние или
современные, основанные на первобытных
страхах или нынешних мессианских иллюзи¬
ях»?#.
Здесь наука и религия рассматрива¬
ются уже не как взаимно дополняющие и со¬
существующие формы общественного созна¬
ния, а в эволюционной последовательности:
высшая, более прогрессивная форма должна
придти на смену низшей, отсталой. Опираясь
на работы Ж. Пиаже, Г.В. Гивишвили прямо
соотносит религиозное сознание с особеннос¬
тями мышления 7-8 летнего ребенка^.
Заявление, принятое Российским гу¬
манитарным обществом после террористичес¬
ких актов И сентября, озаглавлено: «Разум
против религиозного терроризма» (выде¬
лено - И.С.):
«Пора признать горькую истину о
том, что религии не могут ни остановить,
ни осудить религиозный терроризм с пози¬
ций своих догматов, которые давно лежат
на пути нравственного и культурного про¬
гресса, на пути мира и взаимопонимания
между людьми и народами. Совершенно оче¬
видно, что за пределами частной жизни, за
оградой церкви, синагоги, мечети все религии
- источник отчуждения, разделения и, в ко¬
нечном счете, ненависти и насилия»?® .
Конечно, проблема «наука и рели¬
гия» не решается резолюциями. Она слиш¬
ком сложна и по существу, и с точки зрения
политики и дипломатии, которые, конечно
же, конъюнктурны, - но от этой конъюнкту¬
ры зависят человеческие жизни.
41
№1(1) весна 2002 года

ДЕТЕКТОР
ЛЖИ
После тех же терактов известный
востоковед А.А. Игнатенко предостерегал от
«неадекватного» отождествления террорис¬
тов с исламом. Его статья «Обыкновенный
ваххабизм» имела подзаголовок «еретичес¬
кое течение в исламе»!1. Иными словами, не
стрит умножать число врагов цивилизации,
собственноручно запихивая в их объятия
миллионы мусульман. Эти люди не могут
отвечать за бен Ладена и Басаева, так же как
католики - за усташей и ИРА. Но понятно и
то, что террористы руководствовались все-та-
ки религиозными мотивами, демонстрации (и
погромы) солидарности с ними организуют
по всему миру исламские организации, а че¬
ловеконенавистническая идеология ваххабиз¬
ма является официальной доктриной одного
из самых могущественных мусульманских го¬
сударств (см. ту же статью Александра Игна¬
тенко). Все это уже не частные случаи и не
случайные отклонения от «нормальных веро¬
ваний»^.
А в России особенность религиозной
ситуации состоит в том, что поначалу (при
Горбачеве) наше «религиозное возрождение»
было окрашено в светлые, гуманистические
тона, его олицетворяли такие люди как о.
Александр Мень или Чингиз Айтматов. Од¬
нако в 90-е гг. происходит экспансия именно
средневековой религиозности, враждебной не
только науке, но и тем общечеловеческим
нравственным ценностям, которые изначаль¬
но проповедовали мировые религии.
Религия превращается в «воинствую¬
щую этнографию».
Сегодня очень пригодилось бы строго
объективное, свободное от любой предвзято¬
сти (как со знаком «+», так и со знаком «-»)
исследование той роли, которую сыграли
«нормальные верования» в новейшей исто¬
рии России: в экономике, социальной сфере
(конфессиональная благотворительность), в
формировании нравственного климата -
здесь опять-таки надо учитывать, что обще¬
ство неоднородно и есть такие категории на¬
селения, которым во благо любой, даже сред¬
невековый моральный кодекс.
В нашем буфете плюрализм
по кишечной палочке
Как это ни странно прозвучит, но в идеоло¬
гическом обеспечении нынешнего сползания
в Средние века само средневековое мракобе¬
сие^ играет не главную роль. Может быть,
со временем оно и у нас выйдет на первый
план - как в Алжире или Египте. Но пока в
странах европейской культуры (включая Рос¬
сию) дорогу будущим талибам прокладывают
с другой стороны.
Осматривая зал текущей периодики,
нетрудно убедиться, что. изданий, которые с
гордостью провозглашают «Долой науку! Да
здравствуют темнота и невежество!», доволь¬
но мало, и влияние у них маргинальное. Поч¬
ти вся работа по оболваниванию людей про¬
изводится в солидных СМИ под вывеской
плюрализма. Публикуя откровенный бред,
они не забывают подверстать послесловие от
редакции: «не беремся судить о тех вещах,
в которых разбираться должны специалис¬
ты, поэтому обязательно опубликуем точку
зрения ученых, которые выскажут противо¬
положные мнения»^.
Разработаны иезуитские методики. У
меня подобрана отдельная папка с публика¬
циями, как бы разоблачающими шарлатанов,
- но разоблачение легким движением превра¬
щается в рекламу. Следите за руками маэст¬
ро. «В Москве существует более сотни цен¬
тров нетрадиционной медицины, среди кото¬
рых встречаются и центры неприкрытого
надувательства москвичей и гостей столи¬
цы. По словам бывшей сотрудницы одного
из таких центров, в день через руки «цели¬
телей» может пройти более сотни страж¬
дущих исцеления, но на самом деле ни одно¬
му из них помочь не могут, так как, по мне¬
нию экстрасенсов-профессионалов, изле¬
чить такое количество пациентов в день
физически невозможно»^ Спустя несколько
месяцев, по существу, то же самое публикует¬
ся под другой фамилией в другой газете:
«Только в Москве сейчас действует около
30 крупных центров и школ магии, которые,
словно кроликов, плодят всевозможных чу¬
дотворцев. А реально людей, имеющих цели-
тельские способности, по оценкам специали¬
стов, не более 5-10% от всех, заявленных в
рекламе»^ (выделено мной - И.С.)
42
scepsis@atheism. ги

Сами понимаете, что как только горо¬
жанин всерьез озаботится классификацией
лохотронов: у какого метро они «неприкрыто
надувают», а у какого - «реально имеют
способности» - с этого момента вопрос о со¬
держимом его бумажника в принципе решен.
«Это делается намеренно,расчетли¬
во, очень изощренными методами и талант¬
ливыми людьми, - комментирует С.П. Капица
работу масс-медиа. - Разговоры о свободе
слова ведутся для отвода глаз. Все эти лю¬
ди, как чумы, боятся слова “ответствен¬
ность” 3?.
А теоретическое обоснование им при
необходимости обеспечат «мультикультур-
ный», «цивилизационный», «культурно-ант¬
ропологический подход», «постмодернизм» и
т.п. Объединяющий и определяющий при¬
знак всей этой развесистой «учености» - от¬
рицательный ответ на вопрос, который Арка¬
дий Бейнусович Мигдал вынес в заголовок
о чя
знаменитой статьи00.
Отличима ли истина от лжи?
- Нет! Истина и ложь (варварство и
гуманизм, мракобесие и просвещение) равно¬
правны и равноценны^. Все оценочные суж¬
дения происходят из субъективного предпо¬
чтения, а на вкус и цвет, как известно, това¬
рищей нет.
При известной материальной заинте¬
ресованности «постмодернист» может про¬
должить список и провозгласить, что нет ни¬
какой принципиальной разницы между бан¬
ком и финансовой пирамидой, свежей колба¬
сой и тухлой etc. При этом сам он тухлой
колбасой давиться не станет. И свой гонорар
(за ахинею) в бухгалтерии посчитает до
копеечки (цента), без йалейших проявлений
«ку лыпурно-антропо логического
релятивизма».
Научная проблема не в том, обосно¬
вано ли такое «обновление научной парадиг¬
мы» - оно очевидно нелепо, и в каждой кон¬
кретной ситуации дает анекдотические ре¬
зультаты, - а в том, кому и почему оно
выгодно.
Лекция для гостя с Луны
Главная сложность при организации симпо¬
зиума заключалась в том, чтобы разложить
по полочкам исследовательские, практичес¬
кие и пропагандистские задачи.
Мы услышали целый ряд ярких, по-
хорошему артистичных выступлений, в кото¬
рых была наглядно продемонстрирована шар¬
латанская природа телепатии, предсказаний
будущего, «астральных тел» и пр. «необъяс¬
нимых явлений». Но зачем специалистам
убеждать в этом друг друга? Убеждать нужно
«публику». Такие выступления - с фотогра¬
фиями, с актами независимой экспертизы -
были бы куда полезнее не в академической
аудитории, а на центральном телевидении.
Еще интереснее ситуация с докладом
бельгийского профессора Виллема Бетца, ко¬
торый представил схему т.н. «альтернатив¬
ной медицины» со всеми ее конкретными
проявлениями, типичными аргументами сто¬
ронников и пунктами принципиального несо¬
впадения с медициной как таковой. Человек,
который может дать всестороннее и хирурги¬
чески точное описание общественного явле¬
ния, безусловно, заслуживает ученой степени
не только в медицине, но и в социологии.
При этом его доклад (в слегка облегченном и
адаптированном к российской почве вариан¬
те) не мешало бы опубликовать в одной из
московских центральных газет. Ведь болезни,
врачи, поликлиники - сюжет, который так
или иначе касается любого читателя, а про¬
фессор Бетц формулирует свои выводы на
редкость внятно.
Например, о «пищевых добавках»,
уже упоминавшихся в этой статье. Оказыва¬
ется, «акульи хрящи», селедочные головы,
сушеные лопухи и прочие чудодейственные
снадобья - не только российская напасть. Ре¬
шение простое. Бакалея должна продаваться
в бакалейном отделе по цене бакалеи, а не в
аптеке по цене антибиотиков нового поколе¬
ния. Но как этого практически добиться, ес¬
ли на сушеных лопухах, — точнее, на тех еще
недосушенных лопухах, которые их покупают
по 60 долларов за упаковку, - кормится леги¬
он профессиональных паразитов?
Иными словами, проблема только на
1% медицинская (как медицинская она очень
проста), а на 99% - социальная.
Наверное, ее правильной постановке
и разрешению могла бы способствовать дис-
43
№1(1) весна 2002 года

лжи
куссия между специалистами разного профи¬
ля по докладу профессора Бетца. Но она не
состоялась из-за одного «паранормального»
обстоятельства. В академическую аудиторию
охраняемого здания РАН каким-то образом
просочились «участники», о которых кто-то
из докладчиков с грустью произнес: «Граж¬
дане ошиблись мероприятием». Обычно та¬
кие маргинальные персонажи встречаются на
митингах, причем, какие это митинги - «пат¬
риотические», «коммунистические», «демо¬
кратические», - все равно. Любой учитель
знает, что если в классе присутствует опреде¬
ленный процент учеников, которые «ошиб¬
лись мероприятием», то урок можно не про¬
водить. В данном случае почтенные профес¬
сора вынуждены были оберегать трибуну от
гражданина, махавшего фотографиями при¬
шельцев, - мол, только что собственноручно
отснял на Луне, а вы не верите, - и всерьез
отвечать на вопросы типа «какая может
быть польза от науки, если она изобрела
атомную бомбу?»
Именно этот контингент дал газете
«Коммерсант» повод, чтобы опорочить сим¬
позиум: заведомую глупость, сказанную непо¬
нятно кем в зале, корреспондентка пристеги¬
вает к выступлению доктора Ричарда Вайс¬
мана, а ответственность возлагает на Акаде¬
мию Наук^О.
С социологической точки зрения лю¬
бопытно, что газета, которая прямо подает се¬
бя как орган нашей «элиты», описывает со¬
брание ученых примерно так же, как анпи-
ловские митинги - в презрительно-насмеш¬
ливой манере, переходящей в откровенное
хамство: «бубнили отечественные академи¬
ки...» и пр.
Но внешние обстоятельства не
снимают внутренних противоречий. Если
появление в зале маргиналов можно
объяснить плохой работой охраны,
происками идеологических противников, а от
газеты, которая ежедневно балует читателей
астроложеством, другого отношения не
стоило ожидать, - то сборник тезисов
готовили к симпозиуму все-таки не в
«Коммерсанте», а в Гуманистическом
обществе.
44
Ознакомившись с этой книжкой, я
произвел несложные подсчеты. Из 73 текстов
21, т.е. около 30%, представляют то самое, с
чем участники симпозиума собрались бороть¬
ся: либо наукообразное пустословие, либо
«открытия» вроде «основания Руси славяна¬
ми-венедами в IV в. как могущественного
европейского княжества с центром в Киеве
и не уступавшему Готской империи, Риму и
Византии»^ .
Авторы подобного рода текстов, как
правило, представители общественных и гу¬
манитарных наук.
Этот прискорбный факт отмечается
не для того, чтобы в очередной раз противо¬
поставить друг другу «физиков» и «лири¬
ков». Проблема в другом. Само научное сооб¬
щество, к сожалению, неоднородно, и разные
его подразделения в разной мере подвержены
«разрухе в головах». Ведь и в советское вре¬
мя диссертация по физике посвящалась все-
таки физике, а не роли ЦК КПСС в движе¬
нии электрона. А диссертация по истории?
По философии? В 90-е годы меняется толь¬
ко идеологический декор: теперь у нас в «ве¬
ликие мыслители» произвели Василия Роза¬
нова и Ивана Ильина. Целые отрасли «гума¬
нитарного знания» разложились до такой
степени, что наукообразное пустословие ста¬
ло нормой, а нормальное исследование - ред¬
ким исключением. Соответственно, в этих от¬
раслях уже невозможна профессиональная
оценка, - например, экспертиза школьного
учебника^.
В.Г. Сурдин показывает, что уничто¬
жение научно-популярной периодики стало
важнейшей предпосылкой организованного
невежества: «Не вижу причин объяснять вы¬
сокую популярность паранаучных верова¬
ний в нынешней России какой-то особой
склонностью русского народа к мистике;
скорее можно видеть в этом его неудовле¬
творенную любознательность»^!. Вывод
профессионального астронома из института
им. П.К. Штернберга куда ближе к научной
социологии, чем жонглирование заказными
«рейтингами». Но, к сожалению, экономиче¬
ская цензура - только одна, внешняя сторона
процесса вытеснения науки из общественной
жизни. Журнал «Знание-сила» перестал су-
scepsis@atheism. ги

Илья Смирнов Право на разум
шествовать не тогда, когда его изъяли из об¬
щедоступной розницы, а когда в нем заколо¬
сились рекламные тексты про «экстрасен¬
сов», «альтернативную историю» и прочий
«постмодернизм» (включая, кстати, и реп¬
тильную как бы социологию)^. и обеспечи¬
ли эту обратную эволюцию не пришельцы со
стороны, из комсомольской прессы, а в ос¬
новном те же редакторы, которые работали в
журнале в 80-е годы.
Внешнее давление накладывается на
внутреннюю растерянность.
Перспективы: преодоление
растерянности
Растерянность не преодолена до сих пор. Об
этом свидетельствует и сборник тезисов, ко¬
торым порадовали участников симпозиума, и
специфический состав приглашенных, и кни¬
ги, которые продавались в фойе (какие-то -
очень полезные, но другие - готовые иллюс¬
трации к докладу доктора Р. Вайсмана «Пси¬
хология обмана»), и некоторые забавные
эпизоды в ходе пленарных заседаний. Напри¬
мер, председатель петербургского отделения
РГО Г.Г. Шевелев рассказал, как городской
комитет по здравоохранению снабжает «на¬
родных целителей» официальными лицензи¬
ями. Единственное внятное предложение,
прозвучавшее по этому поводу: в соответст¬
вующей комиссии должна быть представлена
научная общественность.
Интересно, если бы продажные чи¬
новники додумались выдавать лицензии пе¬
дофилам, - мы просили бы у них разреше¬
ния привлечь к работе детских врачей? Да?
Диагнозы в докладах поставлены
точно, но стратегия борьбы с эпидемией пока
не определена. Что, кстати, не мешает доби¬
ваться успехов на конкретных направлениях:
комиссия по борьбе с антинаукой и фальси¬
фикацией успешно перекрывает финансиро¬
вание шарлатанских проектов. И это тоже не¬
плохое решение: не дожидаясь общей страте¬
гии, помаленьку наводить порядок на своей
маленькой планете, - как делал герой Сент-
Экзюпери.
На мой взгляд, С.П. Капица и В.Г.
Сурдин правильно указывают на масс-медиа
как на ключевое звено. Это может быть клю¬
чевое звено в цепи невежества, которая ду¬
шит общественное сознание. Но с другой сто¬
роны, «если мы сумеем возродить научно-по¬
пулярную литературу и сделаем ее доступ¬
ной по цене» (В.Г. Сурдин), то современные
аналоги журналов «Химия и жизнь» и «Зна¬
ние-сила» станут не просто источниками ре¬
ального знания, но «коллективными органи¬
заторами» освободительного движения за
право человека на разум.
Между прочим, нормальная, объек¬
тивная периодика и должна быть в основе
своей «научно-популярной», то есть просве¬
тительской. А какой еще? Неужели полити¬
ку, экономику и право лучше обсуждать с ан¬
тинаучных позиций?
Каким мог бы стать современный
журнал «Знание-сила» - тема для специаль¬
ного симпозиума (кстати, почему только
журнал? а телевидение? интернет?). Но ясно,
что ни одно из существующих сегодня изда¬
ний (включая «Здравый смысл» и даже
«Природу») этой роли играть не может: к
сожалению, они не являются реальными фак¬
торами общественной жизни.
Чтобы влиять на общество, нужна
другая материальная база и другой тираж.
Движение делает только первые ша¬
ги. Естественно, оно плохо организовано, не¬
свободно от ошибок и внутренних противоре¬
чий. Но видит Бог - или Природа - сегодня
это одно из немногих общественных движе¬
ний, к которым не стыдно присоединиться.
45
№ 1 (1) весна 2002 года

ДЕТ ЕКТОР ЛЖИ
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Москва, РАН, 3-5 октября 2001 г.
? Мигдал А. Б. Отличима ли истина от
лжи? -
http: //www.skeptik, net/pseudo/migdal 1. ht
Термин «социальный организм» предло¬
жил Ю.И, Семенов, чтобы не путаться в
понятиях «общество», «страна», «государ¬
ство», «народ». См. Семенов Ю.И. Фило¬
софия истории. М, Старый сад, 1999, с. 17
- 19. По-моему, предложение заслуживает
внимания.
4 http://www.topnew.ru/index.php
$ На русском языке: Куртц П. Запретный
плод. Этика гуманизма. М, Гнозис, 1993.
Его же. Искушение потусторонним. М,
Академический проект, 1999.
6 На удивление злобную реакцию вызвало
создание Комиссии при Президиуме РАН:
ее стали сравнивать с инквизицией, со ста¬
линскими репрессиями etc (см. сочинения
Л. Лескова в “Российской газете” (30 ноя¬
бря 1999 г.) и в “Известиях” (5 января
2000 г.), Е. Варгасовой в «Вечернем Ново¬
сибирске» (30.06.2000), А. Солодилова в
«Литературной газете» (2000, № 39) и
пр.) Между тем, Комиссия - общественная
организация, она не располагает никакими
полномочиями и не может применять ника¬
ких мер, кроме убеждения. Причем же здесь
инквизиция? Эмоции оппонентов становят¬
ся понятны, если учесть, что споры идут
не просто об отвлеченных материях: су¬
ществуют ли «первичные полевые спинор¬
но-торсионные потоки» или это бессмыс¬
ленный набор «ученых» слов? — а об очень
больших деньгах, которые в этих потоках
понесутся на частные счета. Для обеспе¬
чения такого рода экспериментов самое
опасное - не административные запреты
(как показывает опыт, с чиновниками лег¬
ко договориться), а объективная професси¬
ональная оценка проекта. Академия наук
- не такая инстанция, мнение которой
можно не замечать, оно будет опубликова¬
но в СМИ и дойдет до тех чиновников и
банкиров, у которых придется просить
деньги.
7 Рязанов В. Т. Кризис индустриализма. -
Постиндустриальный мир и Россия. М,
Эдиториал УРСС, ИМЭМО РАН, 2001, с.
512 -513.
$ Там же, с. 524.
Смирнов И. Министерство будущего от
Прокофьева до Филиппова. Русский жур¬
нал, 26.04.2001.
www. russ. ru/ist_sovr/sumerki/20010426_sm
ir.html
1® Олег Крохин: «Человек без физики как
без рук» - За Калужской заставой, 2001,
№ 5.
Зимина Т. Ученые внесли поправки в
госбюджет; Морозова Ё. Сибирские ученые
протестовали пером. - Коммерсант,
28.09.2001.
12 Сурдин В. Г. Астрономия и астрология
- перипетии современной конфронтации. -
Поругание разума. Сборник тезисов. РГО,
Здравый смысл, 2001, с. 103 - 104.
Фрумкина Р. Из жизни академиков.
РЖ, 25.10.2001.
www. russ. ru/ist_sovr/sumerki/20011025_fru
m. html
Если познавательную ценность туалет¬
ной бумаги приравнять к нулю, то у жур¬
нала «Cool girl» она будет измеряться от¬
рицательной величиной.
15 72 часа прошло. - Коммерсант,
28.09.2001.
16 «Вооруженные нечистые силы-4» - Но¬
вая газета, 18.01.1999. См. серию предше¬
ствующих публикаций «Вооруженные нечи¬
стые силы» в «Новой газгете» (N 42,45,47
за 1998 год), а также: Кругляков Э.П. Что
же с нами происходит? - http://psb. ad-
sbras.nsc.ru/krugw.htm: его же: Трансмута¬
ция сознания - Независимая газета,
18.04.2001 http://www. ng, ги/style/2001-
04-18/16Jtrnr^TmtatiQn, html; его же; О
тайных пружинах торсионной войны. -
http;//www< wris, msk, ru/R USSIA/Nmka/
KRUG.htm: Проблемы борьбы с лженау¬
кой. Обсуждение в Президиуме РАН. Ве¬
стник РАН, 1999, т. 69
http://vivovoco. nns. ru/VV/J OURNAL/V
RAN/FALSE.HTM и др.
46
scepsis@atheism. ru

Илья Смирнов Право на разум
12 Смирнов И. Наука в сослагательном на¬
клонении. РЖ, 24.10.2001.
www. russ. ru/ist_sovr/sumerki/20011024_sm
ir. html
18 Прямая речь. Коммерсант,3.06.1999.
19 Проблемы борьбы с лженаукой -
http: //vivovoco. nns, ru/W/JOURNAL/V
RAN/FALSE.HTM
28 Буш А. Как попасть в Зазеркалье. Аргу¬
менты и факты, 2000, Ns 51.
21	Кобрин В. Б. Кому ты опасен, историк?
М, Московский рабочий, 1992, с. 190.
22	Гивишвили Г. Наука между гуманизмом
и религией. - Здравый смысл, 2001, Ns 4, с.
26.
25	Митрохин Л.Н. Наука и религия на ру¬
беже XX1 века - Вестник РАН, 2000, т. 70
http://vivovoco. nns. ru/VV /JOURNAL/V
RAN/MITRQKHINdiTM.
24
http: //www. rligio. ru/arch/040ct2001/news
/2222.html
25	О России и гуманизме. Заметки редак¬
тора. - Здравый смысл, 2001, Ns 4, с. 2.
28 Капица С.П. Наука в общественном со¬
знании и антинаука. Там же, с. 4.
22 Гивишвили Г. Наука между гуманизмом
и религией. Там же, с. 26.
2° Куртц П. Новый скептицизм. Там же, с.
3.
29 Гивишвили Г. Цит. соч., с. 25.
58 Разум против религиозного терроризма.
Резолюция, принятая на общем собрании
РГО 19.09.2001.
51 Игнатенко А. Обыкновенный вахха¬
бизм. Русский журнал, 14 -19.09.2001.
www. russ. ru/politics/20010914-ign. html
52 в этой связи обращаю внимание на за¬
явление Верховного муфтия Азиатской ча¬
сти России Нафигуллы Аширова; этот со¬
председатель Союза муфтиев России под¬
держал движение «Талибан» и фактически
благословил наемников, которые пожелают
воевать против мирового сообщества на
стороне террористов («Носителем афган¬
ского суверенитета является в настоящее
время движение «Талибан»... Каждый рос¬
сийский мусульманин скоро должен опреде¬
литься, по какую сторону баррикад вое¬
вать с оружием в руках... Каждый мусуль¬
манин имеет право воевать на стороне за¬
щитников афганского государства...» ).
См.: Верховный, муфтий протестует про¬
тив дискриминации. - НГ-религия,
14.11.2001, с. 2. Тут уж приходится выби¬
рать: либо Аширов и ему подобные - не
муфтии, либо, если они муфтии, то терро¬
ризм все-таки исламский.
55 Что такое мракобесие, можно узнать из
раздела «Религия в России», недавно от¬
крытого при «Русским журнале» - см. «ис¬
торические» сочинения В. «Али» Полосина,
В. Махнача, Д. Калугина с В. Морозовым
etc. http: //religion, russ, ru
54 Аргументы и факты, 2000, Ns 51, с. 17.
55 Мухин А. Сниму порчу. И ювелирные
украшения. - Сегодня,26.01.2001.
58 Гриднева М. Избавляю от денег. Гаран¬
тия - 1000%. - Московский комсомолец,
30.06.2001.
52 Проблемы борьбы с лженаукой -
http://vivovoco.nns, ru/VV/J О U RNAL/V
RAN/FALSE,HTM
58	Мигдал А. Б. Отличима ли истина от
лжи? -
http://www, skeptik, net/pseudo/migdall .ht
Ш.
59	Конкретные цитаты - см. в работе ав¬
тора этих строк: Либерастия, гл. 12
www.screen.ru/Smirnov/12.htm
48	Сигида А. Академия наук объяснила рас¬
пад СССР и теракты в США. Коммер¬
сант, 4.10.2001.
41	Лобачев М.М. Объективизация челове¬
ка. - Поругание разума. Сборник тезисов.
РГО, Здравый смысл, 2001, с. 73.
42	Например, о том, что представляет со¬
бой т.н. «культурология» - см.: Смирнов
И. Субкультурная революция. Знамя, 2000,
N> 7.
45 Сурдин В. Г. Астрономия и астрология
- перипетии современной конфронтации. -
Поругание разума. Сборник тезисов. РГО,
Здравый смысл, 2001, с. 104.
44 См. Исакова Е. Живая вода для обре¬
ченных ~ 1993, Ns 1; Аджиев М. Раскол -
1993, Ns 4; Дубин Б. Россияне ничего не
имеют против американцев, но не любят
США - 1999, Ns 7/8 и пр.
47
№ 1 (1) весна 2002 года

ДЕТЕКТОР
Юрий
ЛЖИ
МУРАВЬЕВ
«ПУШКИН ЗНАЛ БОГА...»
И ДОВОЛЬНО ХОРОШО...
И ДАЖЕ НЕСКОЛЬКИХ...
Ниже помещен отрывок из большой
работы автора, посвященной рецепции Пуш¬
кина (процессу восприятия творчества
Пушкина мировым и отечественным обще¬
ственным сознанием). По просьбе редакции
специально для журнала написаны некото¬
рые фрагменты, вошедшие в данную публи¬
кацию.
Процесс рецепции Пушкина русским
идеологическим сознанием очередного рубе¬
жа веков переживает ныне новый этап,
смысл которого состоит в попытках добить¬
ся усвоения массами некогда существовав¬
шей лишь в богословском сознании начала
века религиозной идеи, якобы заключенной в
творчестве Пушкина, в богословской оценке
смысла этого творчества. Здесь мы наблюда¬
ем некую общекультурную закономерность.
«Идея, овладевшая массами», если пользо¬
ваться известной марксистской формулой,
действительно приобретает колоссальную си¬
лу, и, как следствие, чрезвычайно... примити-
визируется. Весь этот процесс в целом, все
проявления этой закономерности служат об¬
разцом того, как, по сути дела, идея, раз воз¬
никшая в качестве выражения определенной
социальной тенденции, в дальнейшем «овла¬
девает массами», а затем - снова возвраща¬
ется в теоретическое лоно породившего ее
идейного мира. Возвращается искаженной,
извращенной, примитивизированной, но...
сильной. И эта сила носит такой характер,
что отныне примитивизируется, делается
значительно более грубой, элементарной и
морально неприемлемой даже будучи выска¬
занной устами тех же «культурных геро¬
ев», которые некогда эту идейную струю по¬
родили.
Мысль моя будет гораздо более про¬
зрачной, если я обращу внимание на тот
идейный материал, который эту мысль мо¬
жет проиллюстрировать с подлинной графи¬
ческой четкостью. Речь идет о восприятии
Пушкина в кругу последователей владими¬
ро-соловьевского «христианского ренессан¬
са». Я не могу здесь останавливаться на ха¬
рактеристиках этого сложнейшего социаль¬
ного феномена. Скажу только, что, по моему
представлению, русская интеллигенция эпо¬
хи fin de siecle пережила глубокий раскол на
две - именно две - идейных струи, одна из
которых видела выход из очевидного для
всех кризиса российской действительности в
подъеме духа русского народа, в возвышении
его до мистико-религиозного сознания, все и
вся преодолевающего, а другая делала став¬
ку на реальную борьбу угнетенного народа с
угнетателями, в результате чего Россия
должна была стать экономически независи¬
мой, богатой и свободной страной. Оценка
этих направлений русской идейной жизни не
может здесь входить в мои планы, однако в
русле темы рецепции Пушкина нельзя не от¬
метить, что, несмотря на наличие своей прав¬
ды (в исконно русском двойном значении
Правды-Истины и Правды-Справедливости)
как в той, так и в другой позиции, вторая и
только вторая из них отчасти реализовалась,
оказалась причастной к экономическому и
культурному (расцвет авангардных течений
в искусстве и ликвидация неграмотности)
возрождению России и приняла на себя весь
груз ответственности за расхождение своих
идеальных интенций с воплощенной реаль¬
ностью. За «нашего» Пушкина она в ответе.
Вместе с тем, еще раз, однако же,
приходится мне здесь обращаться к той об¬
ласти духовной жизни, которая связана с
идеологическими иллюзиями, с жизнью ис¬
тины в социуме, следовательно, к проблемам,
далеко выходящим даже и за пределы общей
48
scepsis@atheism. ги

культурологии и философии культуры - в
сферу эпистемологии, теории познания к Эти
эпистемологические требования простирают¬
ся на область, в которой мы должны, учиты¬
вая наличие моментов истины в каждой из
доказавших свою жизненность позиций, ре¬
шить - и притом не всегда задним числом -
какая из позиций содержит больше моментов
подлинного знания (абсолютной истины) и,
следовательно, выступает в данный истори¬
ческий момент в роли истины и только ис-
тины2. Исходя из таких эпистемологических
требований, придется, соответственно, при¬
знать, что позиция русских историософов
конца XIX - первой половины XX века ока¬
залась во всех отношениях несостоятельной.
Еще раз подчеркну: если бы в этой
позиции не было важных моментов истины,
она не только не смогла бы вновь занять умы
наших современников, - она не имела бы
ни малейших шансов сколько-нибудь долго
удержаться в идейных исканиях самих рус¬
ских религиозных философов и будущих
российских изгнанников. И тем не менее...
Присмотримся внимательнее к трактовке
творчества Пушкина, к мысли и критическо¬
му пафосу русских религиозных философов
в оценке творчества и личности поэта и
проблема рецепции Пушкина выявит, как я
полагаю, новые грани своего общекультур¬
ного смысла.
Ни у кого из представителей русской
религиозной мысли конца века$ не возника¬
ет ни малейшего сомнения в том, что Пуш¬
кин был если не глубоким религиозным мыс¬
лителем, то, во всяком случае, религиозным
человеком. Более подробные характеристики
расходятся: одни авторы считают, что Пуш¬
кин постепенно «шел к Богу», становясь все
более религиозным, другие авторы сетуют на
то, что Пушкин, всегда оставаясь религиоз¬
ным человеком, все-таки в вере был «не
тверд». Наконец, третьи выражают уверен¬
ность в том, что, продлись жизнь Пушкина
еще на какое-то время, он непременно стал
бы подлинным православно верующим хрис¬
тианином.
Еще одной чертой, объединяющей
все работы этого направления, можно счи¬
тать сравнительно слабую пушкиноведчес¬
кую подготовку, отчасти соответствующую
состоянию пушкиноведения их времени, а
отчасти проистекающую из общих принци¬
пов научного исследования, не предполагаю¬
щих достаточную научную строгость, и не
останавливающуюся перед произвольными и
чисто вкусовыми оценками, а также
откровенно-наивным выражением авторских
пристрастий и пристрастности (сиречь, заве¬
домой, принципиальной необъективности,
ангажированности). Справедливость требует
признать, что такова традиция, которую со¬
здавал и в которой работал, прежде всего, ос¬
новоположник этого направления в оценке
творчества Пушкина - Владимир Соловьев.
А он, в свою очередь, опирался не столько на
философские принципы, разработанные в
русле немецкой классической философии
как философии по интенции научной, сколь¬
ко на традиции риторических богословских
трудов. О главном отличии того и другого
читатель уже, несомненно, имеет полное
представление: в основе одного пути - дока¬
зательство, в основе другого - процедура
убеждения читателя или вообще реципиента.
Вот почему критическая оценка «русской
философской критики» по отношению к
Пушкину всегда осложнена попаданием в за¬
зор между этими двумя позициями. Нельзя
пренебречь научными доказательствами, но
надо отдать отчет в том, что для сторонников
такого рода предвзятой позиции научные до¬
казательства не имеют никакой силы. Пере¬
убеждать сторонников догматической пози¬
ции не имеет ни малейшего смысла; имеет
смысл лишь попробовать удержать от пере¬
хода на догматические позиции тех, для кого
научное доказательство еще не потеряло сво¬
ей решающей и всесокрушающей в конечном
итоге мощи.
Единственно возможным, с моей точ¬
ки зрения, путем, который позволит преодо¬
леть указанный разрыв и заполнить брешь,
образующуюся, когда мы пытаемся критиче¬
ски оценить русскую философскую критику
касательно Пушкина, оказывается тогда про¬
стое средство: сравнить позиции тех, кто
склонен видеть у Пушкина необыкновенную
религиозность, и показать, что расхождения
этих позиций представляют собой не тонкие
49
№ 1 (1) весна 2002 года

ДЕТЕКТ ОР
Л
Ж И
различия по частностям, а проявления не¬
примиримых противоречий. Конечно, и та¬
кой анализ не переубедит догматика. Однако
применительно к тем, кто исповедует идео¬
логическую доктрину, только такой путь и
возможен, если не иметь в виду тех или дру¬
гих путей для того, чтобы реально уничто¬
жить экономическую основу той идейной си¬
лы, которая породила данную общетеорети¬
ческую и идеологическую позицию. Иными
словами, если говорить не о тех или других
формах реального «удушения» своих идей¬
ных противников (таковы наиболее часто
встречающиеся пути уничтожения идейных
противников, из чего не вытекает, что я эту
реальную практику одобряю или осуждаю:
эта практика - интерсубъективная реаль¬
ность, не зависящая от нашего отношения к
ней), то только такой и может быть критика
применительно к субъектам, преисполнен¬
ным веры, - имманентная критика, показы¬
вающая противоречия в позициях представи¬
телей исходного учения, и экзегетико-герме¬
невтическая критика, указывающая на ре¬
альные и воплощенные противоречия в ис¬
толковании исходных «сакральных» текстов.
Остановлюсь в связи с этим на этом
главном для рассматриваемого направления
в рецепции Пушкина авторе. Итогом и по¬
следним словом, заключающим статью Вла¬
димира Соловьева «Судьба Пушкина», ока¬
зывается замена темного слова «судьба» «яс¬
ным и определенным выражением - Прови¬
дение Божией Весь материал предшествую¬
щего текста статьи В.Соловьева никак, одна¬
ко, не позволяет усмотреть «руку провиде¬
ния» в жизни и делах Пушкина. Вот рассуж¬
дение, которое буквально предваряет конеч¬
ный и, по правде говоря, неожиданный вы¬
вод Владимира Соловьева. На предшествую¬
щей странице он рассуждает: «Все многооб¬
разные пути, которыми люди, призванные к
духовному возрождению, действительно при¬
ходят к нему, в сущности, сводятся к двум:
или путь внутреннего перелома, внутреннего
решения лучшей воли, побеждающей низшие
влечения и приводящей человека к истинно¬
му самообладанию; или путь жизненной ка¬
тастрофы, освобождающей дух от непосиль¬
ного ему бремени одолевших его страстей.
Беззаветно' отдавшись своему гневу, Пушкин
отказался от первого пути и тем самым из¬
брал второй, - и неужели мы будем печа¬
литься о том, что этот путь не был отягощен
для него виною чужой смерти и что духов¬
ное очищение могло совершиться в три
дня?»5. Ответим вопросом на вопрос: неуже¬
ли хоть кто-нибудь в этом выборе Пушкина
может увидеть не его собственное решение, а
руку провидения? Не он ли здесь сам, реши¬
тельным, и, как признают все добропорядоч¬
ные православные, не слишком ортодоксаль¬
ным для верующего способом, повернул
свою собственную судьбу?
Как раз тогда, когда мыслителю при¬
ходится спорить с очевидностью, логические
доводы и уступают место риторическим фи¬
гурам. Да была же, была, говорит нам Влади¬
мир Соловьев, судьба Пушкина доброю и ра¬
зумною, потому что «наилучшей цели она
достигла простейшим и легчайшим в данном
положении, то есть наилучшим способом»®.
Конечный итог рассуждения Соловьева о
судьбе ничем не отличается от осмеянного
Вольтером лейбницевского принципа «луч¬
шего из всех возможных миров». «Судьба, -
вещает Соловьев, - ...не может управлять че¬
ловеческой жизнью без участия собственной
воли человека, а при данном состоянии воли
этого человека то, что с ним произошло,
должно было произойти и есть самое лучшее
из того, что вообще могло бы с ним произой-
7
ти, т.е. кажется возможным»'.
В.Соловьев - мыслитель искушен¬
ный и тонкий, в отличие от большинства
своих адептов. Последующее краткое рассуж¬
дение Соловьева о судьбе вообще - самое яр¬
кое доказательство того, что некоторым обра¬
зом примитивная (не снившаяся по прими¬
тивности фатализма лапласовским детерми¬
нистам) итоговая оценка не удовлетворяет и
самого автора. Ведь получается, что участвуй
или не участвуй воля человека в его «судь¬
бе», даже мельчайшие детали в этой судьбе
строго предопределены. Я не говорю о том,
что подобного рода мнения в наши дни и у
самого захудалого физика вызывают кривую
усмешку. Я говорю о том, что и сам Влади¬
мир Соловьев попытался тысячей оговорок и
отговорок смягчить столь одиозный вывод в
50
scepsis@atheism. ги

Юрий Муравьев «Пушкин знал бога...»
других трудах.
Но слово сказано. Абсолютный де¬
терминизм в духе «волоса, который не упа¬
дет с человека без веления Божия» в приме¬
нении к конкретному частному случаю, а
именно судьбе Пушкина, выступает во всей
его абсурдности. И попадает здесь Соловьев
в ту же самую ловушку, от которой так ста¬
рательно предостерегает, говоря, что нельзя
химический анализ нарзана принимать все¬
цело за анализ всякой воды. С проблемой об¬
щего и отдельного наш великий историософ
явно не справился: даже уровень якобы пре¬
одоленного им Гегеля остался для него недо¬
сягаемой высотой. А между тем, рассуждения
на эту тему учеников В.С.Соловьева, повто¬
ряющие его «доводы», ныне зачастую выда¬
ются за последнее слово если не научной ме¬
тодологии, то уж, во всяком случае, фило¬
софско-литературоведческой пушкинистики.
Таков скромный пример имманент¬
ной, «внутренней» критики русских фило¬
софствующих пушкинистов. Однако сами
эти пушкинисты друг к другу были до такой
степени критичны, что облик Пушкина в их
трудах раздваивался, троился, размножался.
Особое место среди критиков этого периода
занимает замечательный поэт, чуткий лите¬
ратуровед, проникновенный мемуарист Вла¬
дислав Ходасевич®.
Вообще, это особая тема - рецепция
Пушкина поэтами. Восприятие поэта предпо¬
лагает особую глубину проникновения, дей¬
ствительное гуссерлевско-ингарденовское
«вчувствование» (Erfullung) в предмет, в
объект, и, resp., в поэтическую ткань. А если
поэт еще и одаренный литературный критик,
то это делает его критические высказывания
заслуживающими особого внимания.
Откликнувшись на статью правовер¬
ного «соловьевца» отца Сергия Булгакова
«Жребий Пушкина», В.Ходасевич не остав¬
ляет у читателей сомнения в том, что общую
позицию по вопросу о религиозности Пуш¬
кина он с рассматриваемым автором разделя¬
ет. Тем более важны и несомненно убийст¬
венные по адресу позиции С.Н.Булгакова за¬
мечания Ходасевича.
Наиболее характерные из этих заме¬
чаний прямо относятся к тому, о чем я толь¬
ко что говорил: «философская критика» иде¬
алистов-богословов крайне пренебрежитель¬
на к Пушкинской текстологии и доказан¬
ным в пушкиноведении реалиям. В.Ходасе-
вич отмечает «некоторое количество неточ¬
ностей, задевающих пушкинский слух»: стих
«и жало мудрое змеи», как сказано у Булга¬
кова, на самом деле нужно читать «и жало
мудрыя змеи» (эпитет относится не к жалу,
а к змее); Н.Н.Гончарова никогда фрейлиною
не была, и, наконец, стихотворение «Краса¬
вица» вообще к ней не относится. К факто¬
логическим неточностям, недопустимым да¬
же и по тем временам, добавляются и общие
интерпретативные выводы С.Н.Булгакова,
вводящие в недоумение сочетанием катего¬
ричности и бездоказательности. Так, по
С.Н.Булгакову, в конце жизненного пути у
Пушкина «духовный источник творчества
иссякал, несмотря на то, что в его распоря¬
жении оставались все художественные сред¬
ства его поэтического дара, вся палитра кра-
сок»$. Нет смысла подробно доказывать
здесь, что С.Н.Булгаков этим высказыванием
(подчеркну, что здесь не имеет значения, что
понимается нашим автором под неопреде¬
ленным словосочетанием «духовный источ¬
ник») противоречит не только свидетельст¬
вам современников (и наших, и пушкин¬
ских), но и самому себеЮ. Именно эти
противоречия невольно обращают на себя
внимание Вячеслава Ходасевича - яркого
литературоведа-пушкиниста и тонкого, но в
то же время умеющего быть беспощадным
критика^.
Всем ходом своей критики В.Ходасе-
вич опровергает почтительный комплимент
С.Н.Булгакову: последний-де во всем суще¬
ственном «высказывает серьезные и углуб¬
ленные знания Пушкина». Этому выводу
противоречит весь приведенный Ходасеви¬
чем материал конкретного рассмотрения
взглядов Булгакова на историю религиозных
воззрений и переживаний Пушкина. Отец
Булгаков по обыкновению просто и бесхит¬
ростно начинает освещение проблемы рели¬
гиозности Пушкина с самых грубых из чис¬
ла допустимых в литературной речи руга¬
тельств. «Только бесстыдство и тупоумие, -
пишет православный пастырь, - способны
А. Пушкин
Иллюстрация к
“Сказке о попе и
работнике его Балде"
51
№ 1 (1) весна 2002 года

утверждать безбожие Пушкина перед лицом
неопровержимых свидетельств его жизни,
как и его поэзии» 12. В.Ходасевич осторож¬
но замечает по этому поводу: «Кое-что в этой
формулировке, мне кажется, не совсем точно.
О юношеском безверии Пушкина (в эпоху
Лицея и “Зеленой лампы”) можно говорить,
не страдая ни тупоумием, ни бесстыдством.
Пушкинское эпикурейство той поры не было
следствием только легкомыслия и снобиз-
МЯЛЗ
Md»
Излагая далее всем известные и не
вызывающие ни у кого сомнения факты ате¬
истической истории Пушкина, Ходасевич со¬
глашается все-таки с окончательным выво¬
дом Булгакова: «Пушкин знал Бога». Однако
во всех дальнейших рассуждениях, касаю¬
щихся конкретной и точной оценки поэтиче¬
ских творений Пушкина, в которых он был
наиболее исповедален, Ходасевич, безуслов¬
но, перечеркивает все то, что говорится о ре¬
лигиозности Пушкина у Булгакова: «тради¬
ционное, но ошибочное отождествление по¬
эта с пророком обычно тонет в пустых сло¬
воизвержениях на тему о высшем призвании
поэта “по Пушкину”, и потому не имеет се¬
рьезных последствий. Другое дело - о. Бул¬
гаков: из той же ошибки он сделал неизвест¬
ный и существенный вывод: поставив знаки
равенства между пророком и Пушкиным, он
предъявил к Пушкину такие духовные требо¬
вания, которые самого Пушкина ужаснули
бы» 14.
К вящему удовольствию сторонника
имманентной критики, поэт Ходасевич в той
же своей статье высказывается и насчет
вышеупомянутой статьи поэта Владимира
Соловьева^:	«Соловьев в своей
чрезвычайно суровой и неприятно резкой
статье осудил Пушкина за недостойную
погруженность “в заботы суетного света” и за
озлобленность, не подобающую
христианину». Но о. Булгаков получает у
Ходасевича (и тут уж не усомнишься в том,
что предшествующие комплименты -
простая дань вежливости) гораздо более
суровую оценку. По сравнению с
Соловьевым, суд Булгакова «выходит еще
строже, потому что самая ответственность
Пушкина у него повышена во много раз: у
Соловьева речь идет о слабом человеке, у о.
Булгакова - о падшем пророке» 1$.
Окончательный вывод Ходасевича
убийствен и звучит как приговор. Цитируя
С.Булгакова, поэт-критик заключает: «не
фантазируя, нельзя сказать, будто “в умира¬
ющем Пушкине отступает все то, что было
присуще ему накануне дуэли”» 1?. А речь
идет об известной дуэльной истории. Ходасе¬
вич, еще, видимо, не знакомый с неопровер¬
жимыми (да никто опровергнуть и не пытал¬
ся!^) документально подтвержденными вы¬
водами П.Е.Щёголева в книге «Дуэль и
смерть Пушкина» о мнимом «покаянии»,
прозорливо замечает по поводу напутствия
церкви и просьбе Карамзиной перекрестить
его: «смысла этих двух последних поступков
не должно преувеличивать» 19. Общий итог у
В.Ходасевича: «Пушкин ни на мгновение не
отказывался от самого себя такого, каким
был перед дуэлью».
По-моему, картина ясна. Уж если в
откровениях Соловьева и Булгакова стоя¬
щий на похожей точке зрения верующий по¬
эт В.Ходасевич видит столько несообразно¬
стей, противоречий и прямого пренебреже¬
ния фактами, что же мы можем сказать те¬
перь обо всем том море публицистов, кото¬
рые вообще как об установленных фактах го¬
ворят о том, о чем сказать можно, только
«фантазируя»?
На сложном поле рецепции Пушкина
эпизод с нынешним отступлением от пушки¬
нистики в пользу «голого фантазирования»
на иной, нежели прежняя (почему-то имену¬
емая «большевистской»), идеологической ос¬
нове, останется лишь маленьким эпизодом, и
в этом моем скромном «предсказании» нет
ни грана пророчества - речь идет о простом
выводе из общих культурологических зако¬
номерностей, которым подчинена идейная
жизнь. Не нужно быть ни твердокаменным
марксистом, ни абсолютным скептиком для
того, чтобы сделать такой вывод. Это про¬
стая, незамысловатая эмпирическая законо¬
мерность.
В истории науки этот эпизод, безус¬
ловно, не оставит заметного следа. Не то - в
идеологической жизни. Современный этап
рецепции Пушкина связан не столько с уг-
52
scepsis@atheism. ги

Юрий Муравьев «Пушкин знал бога...»
дублением исследовательской мысли, с обо¬
гащением исследовательской базы, сколько с
попытками расширить круг идейных влия¬
ний ангажированных мыслителей на инерт¬
ные массы читателей, не слишком изменив¬
шихся с крушением тоталитарной идеоло¬
гии и официального школьного литературо¬
ведения. Опять-таки, не хочется быть совсем
уж превратно понятым. Тоталитарная идео¬
логия мрачна, вредна и омерзительна, когда
поддерживается Дахау и Гулагом. Не будем,
однако, путать теоретико-познавательный
монизм с идеологическим тоталитаризмом.
Социология творчества Пушкина не
имеет права не учитывать также одну из су¬
щественных сторон личности и творчества
Пушкина. Изменчивость поведения и даже
манер Пушкина стали одним из утвержде¬
ний, имеющих характер общего места. Ярче
всего при жизни Пушкина об этом писал
П.А.Вяземский, а позднее - В.В.Вересаев в
его «В двух планах». Однако до сих пор мно-
голикость Пушкина ставит в тупик исследо¬
вателя при оценке пушкинского ролевого по¬
ведения. Камень преткновения здесь - мо¬
мент смены ролей. Поставленный в тупик
многоликостью Пушкина, «святогрешным»
назвал А.В.Амфитеатров20 поэта, подчерки¬
вая, с одной стороны, отсутствие у Пушкина
творческого лицемерия и снимая с него грех
лицемерия «нетворческого», а с другой - ус¬
матривая основу его «святости» в принад¬
лежности к числу... «покаянцев», и как бы
отпуская ему заранее все остальные «гре¬
хи»... Так из самых чистых побуждений изве¬
стный русский драматург и публицист не
следует своему «святому» образцу и впадает-
таки в грех «творческого лицемерия». А все
дело в том, что любое прокрустово ложе ока¬
зывается тесно контроверзам жизни и твор¬
чества Пушкина, переменчивой его натуре -
отсюда и неизбежные несообразности заведо¬
мо «спрямленных» трактовок и обедненных
истолкований.
Из-за этой смены установок пробле¬
ма истолкования Пушкина становится и еще
не один век останется головной болью ин¬
терпретаторов. Вся пушкинская наука стала
наукой благодаря наличию этих многообраз¬
ных проблем:
-	когда Пушкин говорит от имени
своего героя, а когда от своего собственного
лица? В какой момент меняется эта
позиция?
-	сколько у Пушкина этих «автор¬
ских лиц»?
-	когда именно в общении с читате¬
лем или с корреспондентом Пушкин надева¬
ет или снимает ту или иную маску? В какой
мере Пушкин каждый раз озабочен тем, что¬
бы читатель/корреспондент отдавал себе от¬
чет в смене авторской позиции?
Трудность проблем усугубляется
еще и тем, что ролевое поведение в творче¬
стве и в жизни стало свойственно не одному
только Пушкину - такова была общая ро¬
мантическая установка: «романтизм требовал
постоянной маски, которая как бы сраста¬
лась с личностью и становилась моделью ее
поведения»^!. Изживая романтизм, Пушкин
прибегал к «остранению» как иронической
реакции на романтизм, он иронизирует над
романтиком Ленским, но в то же время отно¬
сится к романтизму серьезно. Эти рефлексы
смыслов кого угодно введут в соблазн истол¬
кования еще более тонкого, чем то, которое
предположено поэтом; и это тот случай, ког¬
да где тонко, там и... врется. Притягивание за
уши сверхутонченнейших «смыслов» особен¬
но дурно пахнет, когда при помощи искусст¬
венных приемов стремятся обосновать заве¬
домо сомнительную или прямо ложную
идею. Вроде всей суммы идей по поводу
Патмоса, камня и Каменного острова, сведен¬
ных воедино для того лишь, чтобы припи¬
сать Пушкину еще большую глубину религи¬
озности, чем та, которая у поэта как сына
своего времени (который не мог еще отде¬
лить религиозное от нравственного по моде¬
ли позднейших революционеров-демократов)
действительно была, уравновешиваясь, од¬
нако, скепсисом и иронией, которые поэту
были свойственны до конца дней и которые
в таких случаях предвзятые истолкователи
предпочитают не замечать вовсе.
Один из характерных образцов тако¬
го предвзятого истолкования - книга покой¬
ного катакомбного священника Б.А.Василье-
ва, перед смертью положившего немало ис¬
кренних и нелицемерных усилий для выпол-
53
№1(1) весна 2002 года

т
Е
К
О
Л
Ж
нения невыполнимой задачи - обоснования
мысли о том, что эволюция Пушкина прями¬
ком вела поэта к христианству. Однако даже
будучи искренними, стремления такого рода
с неизбежностью ведут к необходимости от¬
рицать очевидное. Ничуть не испытывая же¬
лания посмеяться над Б.А. Васильевым с его
исполненной незаслуженных страданий
судьбой, пострадавшим за веру в сталинские
времена (кто же в состоянии оправдать эти
«свинцовые мерзости», когда просто за ве¬
рования, а не за дела человека могли под¬
вергнуть мучительной смерти?!), я считаю
именно его пример особенно впечатляющим:
здесь нет оснований сомневаться в субъек¬
тивной честности интерпретатора. И то об¬
стоятельство, что он при этом вынужден
прибегать к натяжкам и передержкам - крас¬
норечивый довод против его тезиса. Таких
примеров в книге много.
В аннотации к книге Б.А. Васильева
особо отмечено, что эта книга «свободна от
тенденциозности». Образцы такой «свободы»
в книге на каждом шагу. Вот характерный,
типичный, но вопиющий пример. Это апофе¬
оз нехитрой методологии Б.А.Васильева. Ци¬
тируя знаменитое письмо Чаадаеву (черно¬
вик 19 октября 1836 года) и передавая бук¬
вально по-французски ту фразу, которая, по
словам Б.А.Васильева, вызвала «досужие
кривотолки и многих смутила»: «La religion
est etrangere a nos pensees, a nos habitudes, a
la bonne heure, mais il ne fallait pas le dire», -
Б.А.Васидьев осуществляет «внимательный
разбор» этой фразы. Вот что из этого полу¬
чается^. Исследователь «духовного пути
Пушкина» начинает с жестокого упрека по
адресу всего современного академического
пушкиноведения. Издателей Полного собра¬
ния сочинений А.С.Пушкина в 10-ти томах
Б.А.Васильев упрекает в невежестве - ни
больше, ни меньше. Судите сами: по мнению
Б.А.Васильева, приведенная французская
фраза в десятитомнике «переведена неточно,
с нарушением ее смысла». Как же она пере¬
ведена? Вот как: «Религия чужда нашим
мыслям и нашим привычкам, к счастью, но
не следовало этого говорить». По поводу это¬
го перевода наш свободный от тенденциозно¬
сти автор саркастически восклицает: «Какая
54

находка для тех, кто утверждает, что Пушкин
до конца своих дней отрицательно относился
к религии! В интимном письме другу (пред¬
полагается, тоже материалисту!) он прогово¬
рился и выявил свое подлинное лицо, рели¬
гия, к счастью, чужда мыслям и привычкам
нашего народа! Такой перевод и такая ин¬
терпретация действительно вполне отвечают
официальному воззрению на религию в на¬
шей стране, но не соответствуют ни взгляду
Пушкина, ни взгляду Чаадаева. Французская
фраза, если ее не вырывать из контекста,
должна быть переведена следующим обра¬
зом: “Вы полагаете, что религия чужда на¬
шим мыслям и нашим привычкам, пусть так,
но не следовало этого говорить”. Иначе го¬
воря: “Пускай вы, мой друг, может быть, пра¬
вы в оценке слабой религиозности русского
народа и нашего образованного общества по
сравнению с народами Западной Европы, но
писать об этом не следовало”. Чаадаев гово¬
рил о серьезных недостатках русского рели¬
гиозного воспитания и образования с горе¬
чью и слезами, а не в тоне одобрения или со¬
чувствия. Между тем, некоторые недобросо¬
вестные лица интерпретируют эту мысль Ча¬
адаева в прямо противоположном смысле и,
более того, приписывают ее Пушкину!23»
Если освободить текст непредвзятого
автора от риторических громов и молний по
поводу, как сказано далее, «легкомысленной
интерпретации» и последовать совету о
«внимательном разборе», станет заметно, что
все инвективы по адресу «недобросовестных
лиц» относятся с гораздо большим основани¬
ем к самому Б.АВасильеву. В самом деле.
Во-первых, неизвестно, какой знаток фран¬
цузского языка мог бы перевести фразу из
письма, о которой идет речь, иначе, чем она
переведена в собрании сочинений. Никакого
«нарушения смысла» в переводе обнаружить
невозможно, как ни верти - перевод буква¬
лен. Нам советуют не вырывать процитиро¬
ванную фразу из контекста. Что ж, последу¬
ем совету, которому сам Б.А.Васильев не сле¬
дует. Ведь это именно он при «разборе» при¬
веденной фразы делает вид, что она стоит от¬
дельно от ранее им же приведенных убийст¬
венных слов Пушкина с оценкой российско¬
го духовенства: «...Оно не хочет быть наро-
scepsis@atheism. ги

дом... Точно у евнухов - у него одна только
страсть к власти. Потому его боятся. И, я
знаю, некто^ несмотря на все свое упорство,
согнулся перед ним в трудных обстоятельст¬
вах - что в свое время меня взбесило». Про¬
тив этого перевода Б.А. Васильев не возража¬
ет. А между тем спорная фраза идет сразу же
вслед за данной - с красной строки. Нежела¬
ние духовенства «быть народом» («II n’est
pas au-dessus du peuple, ne veut pas etre peo¬
ple»), сравнение с властолюбивыми евнуха¬
ми, наконец, намек на отставку императором
Николаем священника Павского по доносу
Филарета Московского и бешенство по это¬
му поводу самого Пушкина - все это не об
историческом духовенстве, а о духовенстве
времен Пушкина. Как же комментирует этот
текст и контекст наш автор? «Многие ус¬
матривают в... словах Пушкина о духовенст¬
ве якобы неуважительное отношение Пуш¬
кина к современному ему русскому духовен¬
ству. Но это глубоко ошибочное мнение... В
письме к Чаадаеву Пушкин высказывает
свое суждение о духовенстве как об истори¬
чески сложившемся сословии, об отношении
его к сословию дворянскому, о причинах, ко¬
торые на русской почве привели к разрыву
между духовенством и образованным дво¬
рянским обществом, однако все это не озна¬
чает пренебрежения его к духовным лицам
как носителям сана или к богослужению» (С.
236-237). И это всё. Вот так: «глубоко оши¬
бочное...», «не означает»... Почему ошибоч¬
ное? Почему «не означает пренебрежения»?
Доводов нет. Ни одного. Есть риторика, ко¬
торой читатель почему-то должен верить.
Приводимые же Б.А.Васильевым примеры
доброго отношения Пушкина к отдельным
священникам не опровергают, а как раз под¬
тверждают «контекст» мысли Пушкина - его
резко критическое отношение к российскому
духовенству в целом. Так что гораздо боль¬
ше оснований говорить о том, что доброе и
положительное отношение к отдельным свя¬
щеннослужителям и к литературным досто¬
инствам Библии как источника «добрых
чувств» у Пушкина «отнюдь не означает» от¬
сутствия у Пушкина пренебрежения «к ду¬
ховным лицам как носителям сана» и к «бо¬
гослужению».
Во-вторых, предложенный самим
Б.А.Васильевым перевод фразы о чуждости
религии «нашим мыслям и нашим привыч¬
кам» - верх произвола и неуважения к текс¬
ту. Перед нами даже не пересказ, а результат
полнейшей авторской фантазии Б.А.Василь-
ева. Фантастично не только истолкование
слов Пушкина - фантастичны и предположе¬
ния о взглядах приверженцев «официально¬
го воззрения» на религию в брежневские
времена. Даже и тогда никто не считал ни
Пушкина, ни тем более Чаадаева... материа¬
листами. Но главное, конечно, - чисто иезу¬
итская готовность без зазрения совести
«лгать во спасение», обвиняя в недобросове¬
стности тех, кто просто и без затей вполне
строго перевел фразу Пушкина.
Подобный способ «аргументации» не
мог ускользнуть от внимания С.Бычкова, на¬
писавшего послесловие к книге, появлению
которой сам много способствовал. Полуизви-
няясь, он говорит о книге Б.А.Васильева:
«Это не означает, что она свободна от недо¬
статков. Профессиональные пушкинисты бе¬
зусловно отметят их» 2^.
Не может ли быть так, однако, что
верующий пушкинист-дилетант искренне за¬
блуждается, а действительные пушкинисты
могут подтвердить выводы Б.А. Васильева го¬
раздо более серьезными аргументами, а не
просто знакомым набором риторических
приемов? Чтобы ответить на этот (как верно
подозревает читатель, с моей стороны чисто
риторический) вопрос, обратимся к книге
маститого пушкиниста, дерзнувшего в пред¬
дверии пушкинского юбилей выступить с се¬
рией эссе об историзме Пушкина^. Дер¬
зость, прямо скажу, немалая, поскольку ис¬
кушенный литературовед, на каждом шагу
рассылающий стрелы в адрес советских (по
большей части покойных) пушкинистов
(больше всего почему-то досталось Б.В.То-
машевскому; впрочем, понятно: В.Д.Сквозни-
ков многократно подчеркивает, сетуя на
«исконную черную ревность» в среде пушки¬
нистов, собственную свою принадлежность к
«бондитам» - сторонникам великого пушки¬
ниста С.М.Бонди), отвергая (часто заслужен¬
но) примитивную литературно-эстетическую
методологию советских времен, сам-то пре-
55
№ 1 (1) верна 2002 года

бывает в методологической растерянности.
Признаков такой растерянности много, но
поразительнее всего один. Не жалея сарказ-
мов по поводу тех исследователей, кто пыта¬
ется «реконструировать “систему”, исходя из
распространенного убеждения в аналогичных
случаях: а как же иначе? Не может же ее у
всякого человека не быть?!>2$, впрочем, тут
же спохватываясь и многократно вводя ого¬
ворки насчет не совсем уж «бессистемнос¬
ти» и понимания невыгодности «отказа от
реконструкции “системы”», автор все-таки
ставит себя в безвыходное положение, по¬
скольку не только не избегает, но еще и усу¬
губляет вполне системную «отсебятину», ко¬
торой и тщился избежать. Ничего удивитель¬
ного: гоня «системность» в дверь, он тотчас
впускает ее в окно, ибо он-то понимает под
системностью не «системный подход». То,
что он называет системой, - обыкновенная
логика и здравый смысл, без которых немыс¬
лима любая наука. Так и получается, что там,
где наш автор хочет быть доказательным, он
обращается к науке, а тем самым и к систем¬
ности. Там же, где ему важнее убедить любой
ценой - как у прежнего дилетанта, у него по¬
является знакомая риторика - риторика в
данном случае в виде особо доверительной
интонации «письма к другу». Такие тексты
всюду могли бы начинаться словами: «Ведь
мы-то с тобой знаем, что...» Никто, однако,
не обнимет необъятного, по словам очень из¬
вестного нашему автору персонажа^?. И про¬
являя внушающую уважение компетентность
в пушкинистике, автор сочинения об истори¬
ческих взглядах Пушкина часто, слишком
часто проявляет «невинность мысли»28 на¬
ивного любителя в глазах методолога исто¬
рического познания, например, в рассужде¬
ниях о сути петровских преобразований или
о наличии или отсутствии на Руси феодализ¬
ма^. Невинность, в сравнении с которой
«первобытно-марксистское», по его словам,
понимание историзма кажется недосягаемым
Монбланом: ведь в этих взглядах по крайней
мере хоть системность-то не отвергалась...
Провиденциализм Пушкина - благо¬
дарная почва для «бессистемного историз¬
ма». Религиозность Пушкина - почва, еще
более унавоженная для любых спекуляций.
Верил - не верил... Сначала не верил, потом
уверовал... Знал бога, но в вере не был
тверд... Под любую «кочку зрения» можно
наковырять цитат... Мыс приятелем в юнос¬
ти в семинаре доктора филологических наук,
некогда первого аспиранта ДД.Благого -
Павла Александровича Орлова в шутку бра¬
лись на основании «Подражаний Корану»
доказать подлинную глубоко скрытую, как
потаенная любовь, мусульманскую «заквас¬
ку» поэзии Пушкина. При перемене власти
можно было бы всерьез настаивать на языче¬
стве Пушкина, а строчку «Зевеса нет, мы
сделались умней» - рассматривать как цен¬
зурную уловку... Право слово, кажется, толь¬
ко такие вероятности истолкований еще ос¬
тались не испробованными в нашей истори¬
ко-литературной идеологии.
К чести нашего автора, наиболее оди¬
озные позиции в этой перепалке вызывают у
него к себе критическое отношение. Вот ис¬
ходный пункт рассуждений В.Д.Сквозникова
по интересующей нас проблеме: «Изначаль¬
но свойственный Пушкину большой заряд
свободомыслия сообщал его сознанию стой¬
кий привкус скептицизма. Оттого его право¬
славная вера, исключая, может быть, какие-
то особые моменты творческого одушевле¬
ния (когда создавались «Отцы пустынни¬
ки...», «Мирская власть», рецензия на сочи¬
нение Сильвио Пеллико «Об обязанностях
человека») не была ни пламенной, ни безо¬
глядной»^. Если, однако, проследить за хо¬
дом мысли и назойливо подчеркиваемыми
риторическими приемами - видна точно та¬
кая же, по сути Васильевская, фарисейская
(хотя и «бессистемная») методология: непри¬
крытая тенденциозность, уснащаемая закли¬
наниями в пользу объективности. Ведь эта
скромная констатация у В.Д.Сквозникова -
лишь начало рассуждения, в котором этот
объективистский пункт просто тонет. Ибо
дальше... Дальше - «анализ» того же письма
Чаадаеву с почти буквально теми же сетова¬
ниями на неточность перевода и цитировани¬
ями того перевода, который «точнее» - не из
десятитомника ненавистного Томашевского,
а из издания писем последних лет 1969 го¬
да. И что же? Уточненный перевод: «Рели¬
гия чужда нашим мыслям и нашим привыч-
56
scepsis@atheism. ги

Юрий Муравьев «Пушкин знал бога...»
кам. Ну и прекрасно, но не следовало этого
говорить» - вызывает такой комментарий:
«Смысл прозрачен: чаадаевская констатация
факта, равно прискорбного обоим корреспон¬
дентам...» (С. 156). Бога не боится наш пуш¬
кинист-государственник! Эта «констатация»
одинакова в обоих переводах. Но где же, в
чем комментатор видит «равную прискорб¬
ность»? Эта прискорбность вчитывается в
пушкинский черновик. Вот вам и объектив¬
ность... После этого можно иронизировать
над малым академическим изданием... Но вот
вам вариант перевода «уступительной рези¬
ньяции» (пресловутого a la bonheur, о кото¬
ром я уже говорил), принадлежащий самому
В.Д.Сквозникову: «Религия чужда нашим
мыслям и нашим привычкам. В добрый час,
но не следовало этого говорить». Недурно?
Сразу ясно, что для Пушкина это «прискорб¬
но»! И вот такими приемчиками хотят за¬
черкнуть безусловную пушкинскую «конста¬
тацию» - художественное обобщение русско¬
го духовенства в образе «толоконного лба»,
гоняющегося за «дешевизною». Черновик
Пушкина, препарированный псевдогерменев¬
тически - это «составная миропонимания»
(С. 157), а законченное художественное
обобщение, настолько опасное, что вся чита¬
ющая публика XIX века знала у Пушктна в
этой мощной народной картине некоего
«купца Остолопа» - до такой степени опас¬
ным (справедливо!) казался резко сатириче¬
ский портрет попа! - это, по нашему певцу
самодержавия ВД.Сквозникову - результат
«наплыва настроения»!
После таких рассуждений становится
ясно, что констатируемое в начале отсутст¬
вие «пламенности и безоглядности» в вере у
Пушкина - всего лишь дымовая завеса тен¬
денциозности рассмотрения Пушкина у «бес-
системника» В.Д.Сквозникова. Насквозь тен¬
денциозное и ненаучное, грубо дилетантское,
по существу, понимание истории у
В.Д.Сквозникова полностью обесценивает
его рассуждение об историзме Пушкина и о
его мнимой эволюции в сторону религиозно¬
сти. Художник Пушкин охватил и религиоз¬
ную поэзию в ее реальном эмоциональном
значении, которого никто не собирается от¬
рицать, в силу чего доказательства обратного
- всего лишь продуманная операция по
штурму открытой двери. Историк Пушкин
реально оценивает и позитивную роль рели¬
гиозной идеологии в истории России, и тот
жалкий финал, который был уготован рели¬
гиозности в России. Что остается тенденци¬
озным толкователям? Выпячивать то одну,
то другую сторону объективной историчес¬
кой и творческой диалектики. Пустой
номер...
Прошлый богословский и нынешний
неофитски-христианский этапы в рецепции
Пушкина имеют между собой лишь внешнее
сходство, будучи порождены принципиально
различными социально-экономическими, по¬
литическими и идейными условиями. Их раз¬
нит то, что у русских богословов-идеалистов
были убеждения; у нынешних идеологов -
только предубеждения. И обман - идеологи-
чески-корыстная природа нового «введения
христианства на Руси» - очевиден даже для
поэтов-юмористов. Как следствие, облегчен¬
ное отношение к доказательствам у богосло-
вов-соловьевцев сменяется ныне (по крайней
мере у нас, хотя и с запозданием) полным
постмодернистским пренебрежением к каким
бы то ни было доказательствам, к любым
строгим данным.
Ярче всего это проявляется в трак¬
товке дуэльной историй Пушкина и всей це¬
пи посмертных событий. Как дважды два до¬
казана лживость (пусть и благонамеренная)
посмертных высказываний В.А.Жуковского.
Не будем забывать, что помимо строго науч¬
ных доказательств существуют еще эмоцио¬
нальные, которые, разумеется, к научным не
приравняешь. И все-таки, от слов Жуковско¬
го по поводу кончины поэта, от сусального
золота в похвалах по адресу Пушкина у со¬
ловьевско-булгаковской паствы за версту ве¬
ет ощущением сентиментальности, фарисей¬
ского умиления, елея, - словом, всего того,
что сатирики-литераторы из газеты «Гудок»
в 20-30-х годах XX века обозначали неаппе¬
титным словосочетанием «Сопли и вопли».
Почему этот елей так неприятен? Не просто
потому, что это отбросы. Прав Ходасевич -
Пушкин бы ужаснулся. Ужаснулся
безвкусице^!.
57
№ 1 (1) весна 2002 года

ДЕТЕКТОР
ЛЖИ
Может показаться парадоксальным,
но нельзя не признать в XX веке, пользуясь
достижениями его научной методологии, что
восприятие художественного гения социаль¬
ной мыслью все-таки меняет само лицо это¬
го гения. Хочу подчеркнуть, что изучение
галактик ничего не меняет в самих этих га¬
лактиках; воздействие инструмента на изуча¬
емые микропроцессы долгое время было и
отчасти остается еще и теперь предметом
споров; воздействие процессов восприятия
на идейные явления, явления человеческой
ментальности, человеческого духа в гораздо
большей степени являет собой динамическое
единство объективного и субъективного. Ко¬
нечно, крайностью было бы сказать, что
Пушкин таков, каким мы его воспринимаем,
но зависимость между обликом поэта и тем
эмоциональным впечатлением, которое он
производит на людей разных времен и поко¬
лений, гораздо более глубока.
Это не значит, конечно, что не суще¬
ствует того исторического Пушкина, с кото¬
рым происходило все то, что происходило
«на самом деле». Никакие постмодернисты
никакими деконструкциями не уничтожат
тот непреложный факт, что, вот, жил такой
поэт, и именно такие события происходили с
ним в его жизни. Но память, память! В XXI
веке после работ Ф.Броделя, М.Ферро,
П.Нора трудно сомневаться в том, что серь¬
езно поколеблена незыблемость афоризма
житейской мудрости: «история все расставит
на свои места». Без наших усилий - не рас¬
ставит. Тем более не расставит, если речь
идет о такой тонкой материи, как поэтичес¬
кое восприятие текста, о такой зыбкой почве,
как память стиха, мелодии, колорита. Это
значит, что «Пушкиных», действительно,
много. Вот эта плюрализация и есть преуве¬
личенная крупица истины,, создающая осно¬
вание, на котором ныне довольно устойчиво
стоит постмодернистская доктрина об отсут¬
ствии в этом мире всякой устойчивости. Ме¬
тодология меняет то, на исследование чего
направлена. Некогда это удивляло примени¬
тельно к эмпирическим данным науки. Те¬
перь это поражает воображение эстетиков.
Снова воспринимается Пушкин сооб¬
разно чуть ли не с вечной дихотомией - «в
двух планах», но теперь уже не как в быто¬
вом и творческом, по Вересаеву, а в двух
планах - масскультовском и научном. При¬
чем оба взаимно друг в друга-проникают, и,
что еще важнее, нельзя отдать абсолютное
предпочтение научному перед масскультов-
ским. Это, собственно, и заставляет выйти за
пределы узколитературной темы в раскры¬
тии рецепции Пушкина. Речь идет об обще¬
культурных процессах восприятия общест¬
венным сознанием собственной и чужой ис¬
тории. Рецепция Пушкина volens-nolens вы¬
ступает здесь всего лишь как частный случай
общегуманитарной проблематики. Именно
эту сторону дела в последние десятилетия
XX века сделали предметом рассмотрения
историки «Мест памяти» - наследники и од¬
новременно представители поздней ветви
французской Школы «Анналов». То, как рас¬
сказывают историю в разных странах, в раз¬
ных культурных традициях, с той или иной
степенью политической ангажированности, -
не может быть безразличным для
результата^.
Советскому научному литературове¬
дению всегда было свойственно - и это надо
со всей объективностью признать - по край¬
ней мере искреннее стремление стать в изу¬
чении Пушкина на ступень теории литера¬
туры, которая считалась или была наиболее
передовой. Такая задача в качестве непосред¬
ственной предстала уже в документах лите¬
ратурной теории 50-х-60-х годов XX века.
Б.С. Мейлах писал в 1959 году в учпедгизов-
ском семинарии по Пушкину: «Сейчас пуш¬
киноведение прочно встает на тот путь, кото¬
рый характерен для нашего советского лите¬
ратуроведения вообще, - это путь освеще¬
ния теории литературы, истории литературы
и критики с использованием всех вспомога¬
тельных дисциплин, включая источниковеде¬
ние, текстологии и т.д. Нам нужны работы,
где литературовед, вооруженный марксист¬
ско-ленинской методологией, владеющий ис¬
торико-литературными фактами и всей бога¬
той филологической техникой, изучает лите¬
ратурные явления в их развитии, выясняет
их значение в прошлом и их ценность для
современности^.
58
scepsis@atheism. ги

В целом, отдавая дань психологичес¬
кому методу в той мере, в какой он вообще
применим в литературе (а это, кажется, все-
таки общепризнанно) можно сказать, что
психологически маловероятно, чтобы автор
«Гавриилиады» и других вольнолюбивых и
скептико-атеистических стихов и высказыва¬
ний вдруг взял, да и отказался от этих мыс¬
лей. Отречься от произведения под страхом
физической или нравственной расправы
можно. Перестать так мыслить - вряд ли. Но
допустим 1 Что же получается? Явно атеисти¬
ческих — и притом прекрасных! - стихов у
Пушкина - пропасть. Действительно (а не
с притягиванием за уши при помощи иезуит¬
ско-герменевтических процедур) религиоз¬
ных стихов у Пушкина просто нет. Делайте
выводы...
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Об этом см. подробнее в кн.: Муравьев
Ю.А. Истина: история, теория, методоло¬
гия. - М.: Прометей, 1994.
? См. там же, гл. вторая.
3 Все эти работы заботливо собраны в
прекрасном по полноте сборнике (состави¬
тель Р. А. Гальцева) «Пушкин в русской
философской критике: конец. XIX - первая
половина XX в.»,М.: Книга, 1990,527 с.
4 «Пушкин в Русской философской крити¬
ке...^, с. 41.
$ Там же, с. 40.
6	Там же.
7	Там же.
$ «Крупнейший поэт нашего времени, лите¬
ратурный потомок Пушкина по тютчев¬
ской линии» (Набоков В. В. О Ходасеви¬
че//Роман. Рассказы. Эссе. - СПб.: Эн-
тар, 1993.).
9 Булгаков С.Н. Жребий Пушкина//Пуш¬
кин в русской философской критике. С.
298. Курсив С.Н.Булгакова - Ю.М.).
16 Это особенно удивительно, если учесть,
что ведь в глазах С.Н.Булгакова «духов¬
ность» - синоним религиозности! Выхо¬
дит, что духовный источник иссякал у все
более религиозного, по С.Н.Булгакову, Пуш¬
кина?
11 Статья В. Ходасевича помещена в этом
же цитированном сборнике «Пушкин в рус¬
ской философской критике...».
1? «Пушкин в русской философской крити¬
ке...». С. 278..
13	Там же. С. 490.
14	Там же. С. 491.
13 В отличие от мнения о. Булгакова, суж¬
дение поэта о поэте заведомо представля¬
ется и более основательным, и более про¬
никновенным. Тем более важно, что, прибе¬
гая к аллюзии на стих Я. Полонского, здесь,
в данном случае поэт отнюдь не «благо¬
словлял поэта».
16 Там же. С. 492.
17 Там же. С. 493.
18 В советское время была поставлена по¬
следняя точка в истории с «предсмертным
покаянием» Пушкина. Эта последняя точ¬
ка была окончательно утверждена уже
серией работ П.Е. Щеголева о дуэли и
смерти Пушкина. Весь комплекс докумен¬
тальных материалов, позднее дополнен¬
ных так называемой «тагильской наход¬
кой», неопровержимо свидетельствовал о
том, что перед смертным одром поэта
велся чудовищный торг, главной ставкой в
котором со стороны Николая I было цер¬
ковное покаяние. Характерно, что по
иным, прямо противоположным, но также
идеологическим основаниям те, кто наста¬
ивает на сознательном «воцерковлении»
Пушкина перед смертью, стремятся либо
скомпрометировать самого П. Е. Щеголева,
ссылаясь на некоторые его литературо¬
ведческие фантазии (подобные фантазиям
В. В. Вересаева о «кольчуге Дантеса»), либо
- что значительно чаще - вообще не упо¬
минают соответствующие работы этого
автора! И дело здесь не в том, что «гипо¬
теза кольчуги» осталась ничем не под¬
твержденной и справедливо была отброше¬
на, зато доказательства вынужденного ха¬
рактера последнего звена в цепи подчине¬
ния свободолюбивого Пушкина насилию со
стороны николаевской власти - процеду¬
ры, в просторечии называемой «соборовани¬
ем» - эти доказательства все прибыва¬
ют. Дело в самой неприкрытой ангажиро¬
59
№1(1) весна 2002 года

ДЕТЕКТОР
ЛЖИ
ванности таких подходов. Их сторонники,
как правило - примеры я приведу ниже -
не знают, не хотят знать и не дают воз¬
можности узнать всю совокупность фак¬
тов, даром что все время бурно возража¬
ют против всяческих «вырываний из кон¬
текста», не приводя самого контекста.
19 Там же, с. 492.
Амфитеатров А. В. »Святогреш-
ный»//Пушкин в эмиграции. 1937. ~ М.:
Прогресс-Традиция, 1999. С. 224-231.
21 Лотман Ю. М. Беседы о русской куль¬
туре. - СПб., 1994, с. Т97.
22 Во избежание упрека в «вырывании из
контекста», я вынужден прибегнуть к
столь пространному цитированию: как-ни¬
как вопрос принципиален прежде всего для
самого Б. А. Васильева.
29 Васильев Б.А. Цит. соч. С. 236-237.
24 Бычков С. Пушкин глазами православ¬
ного священника//Васильев Б.А. Цит. изд.
С. 292.
29 Сквозников В.Д. Пушкин. Историчес¬
кая мысль поэта. М.: «Наследие», 1998. -
232 с.
2^ Сквозников В.Д. Цит.соч. С. 9.
22 В.Д. Сквозников - автор предисловия к
гослитиздатовскому (1965 г.) томику со¬
чинений Козьмы Пруткова.
28 Собственное выражение В.Д. Сквознико-
ва по отношению к критикуемому им ав¬
тору. См.: Сквозников В.Д. Пушкин. Ис¬
торическая мысль поэта. М.: «Наследие»,
1998. - С. 226 ( прим. 172).
29 Характерно, что бессистемный исто¬
ризм как принцип и собственно в пушкини¬
стике сыграл с автором злую шутку:
В.Д.Сквозников то говорит о Пушкине (и
системе его взглядов!) вообще, то говорит
о зрелом Пушкине.
30 Там же. С. 153. Во всех этих случаях
Пушкин выступает как Поэт. Величие по¬
эзии иной раз бывает свойственно многим
религиозным текстам. Душа поэта во всех
этих случаях вибрирует согласно с поэти¬
кой исходного текста. А это может быть
Ветхий Завет, Новый Завет, Коран, Тал¬
муд... Да мало ли еще что! Рискну предпо¬
ложить: познакомься Пушкин с йогически-
ми, или древнекитайскими, или японскими
религиозными текстами, его тронула бы и
их поэзия, как поэзия Ариона. Так во что
же, в кого из них был верующим Пушкин?
Богов он знал много!..
31 Остро современно звучит в связи с
этой темой -церкви и Пушкина - завет
главы российского пушкиноведения послед¬
них десятилетий XX века В. Э.Вацуро, ко¬
торый говорил на одной из конференций,
посвященных теме «Пушкин и христиан¬
ство»: «...С точки зрения исследователей
культуры, церкви принадлежит определен¬
ное, совершенно локальное и далеко не все¬
гда позитивное место. Это будет зави¬
сеть от исторической эпохи» Мы ведь пре¬
красно знаем, что такое церковь пушкин¬
ского времени. Не будем искушать наших
слушателей цитатами из позднего Пушки¬
на, в которых Пушкин резко отрицатель¬
но, причем чрезвычайно резко (например, в
дневнике своем), высказывается о засилье
церкви в области духовной жизни - духов¬
ной жизни, которую он понимает гораздо
шире, чем церковную. Церковь не может
иначе думать. Она должна, со своей точки
зрения, претендовать на доминанту в об¬
ласти культуры. Но культура должна от¬
стаивать свою собственную доминанту»
(Беседа с В.Э.Вацуро // Новое литера¬
турное обозрение. 2000. № 42. С. 209).
32 Сам же этот результат, как уже гово¬
рилось, в любом случае выступает как реа¬
лизация идеальной цели. Цель же в случае
науки - истина, в случае идеологии - ин¬
тересы людей.
33 Мейлах Б. С. Введение в изучение био¬
графии и творчества А. С. Пушкина//
Мейлах Б.С.,Горницкая Н.С. А.С.Пушкин.
Семинарий. М., 1959. С. 57-58.
60
scepsis@atheism. ги

Возникновение религии и ее первая,
исходная форма - магия
Прежде чем повести разговор о возник¬
новении религии, необхЪдимо хотя бы
несколько слов сказать о том, что она
собой представляет. Все основные признаки
и элементы религии наиболее отчетливо вы¬
ступают в ее высших формах, характерных
для классового (цивилизованного) общества.
В развитых религиях мир, как правило, уд¬
воен. Люди верят, что, кроме того мира, в ко¬
тором они живут и который им знаком по по¬
вседневному житейскому опыту — мира есте¬
ственного, посюстороннего - существует со¬
вершенно иной мир, в котором обитают со¬
вершенно другие существа, именуемые бога¬
ми, ангелами и т.п., — мир сверхъестествен¬
ный, потусторонний. И потусторонний, мир
не просто существует. Обитающие в нем су¬
щества управляют жизнью людей. От них за¬
висит судьба каждого конкретного человека:
будут успешны его дела или его ждет неуда¬
ча, будет он счастлив или его постигнет горе,
будет он здоров или болен, будет он жить
долго или рано умрет и т.п. Эти сверхъесте¬
ственные существа наделены особой сверхъе¬
стественной силой, которая безраздельно гос¬
подствует над человеком, которой человек не
способен противостоять, перед которой он
полностью беспомощен.
В низших формах религий веры в
особый потусторонний мир, в богов, вообще
в сверхъестественные существа может и не
быть. Но в любой религии, какой бы она ни
была, всегда присутствует вера в сверхъесте¬
ственную силу, от которой зависит результат
человеческих действий и, тем самым, жизнь
человека. Эта вера — основной признак и
элемент любой религии.
Но если человек убежден, что суще¬
ствует какая-то сила, от которой зависит ус¬
пех или неуспех его действий, то естественно,
что он будет стремиться тем или иным спо¬
собом использовать эту силу, чтобы отвра¬
тить от себя неудачи и обеспечить нужные
результаты. Поэтому каждая религия в каче¬
стве необходимого элемента включает в себя
разнообразные действия, имеющие своей це¬
лью обратить сверхъестественную силу в
свою пользу. Совокупность этих действий
принято именовать, по крайней мере в при¬
менении к более или менее развитым религи¬
ям, культом. Вера в сверхъестественную силу
и культовые действия — неотъемлемые эле¬
менты всякой религии, существующие друг
без друга. Религия никогда не есть только
ложный, иллюзорный взгляд на мир, она
всегда одновременно определенная практиче¬
ская паразитическая деятельность. Вера без
дела мертва. Там, где нет культовых дейст¬
вий, нет действительной веры в сверхъестест¬
венную силу.
Если верить социологическим опро¬
сам, сейчас в России -примерно 50-55% ве¬
рующих, среда которых 90% доставляют пра¬
вославные. Но по тем же данным и по свиде¬
тельству самих же православных священни¬
ков, из числа людей, называющих себя право¬
славными, самое большое 6-8% «воцерковле-
ны», т.е. регулярно посещают церковь и со¬
блюдают обряды, в частности посты. Осталь¬
ные либо совсем не бывают в церквях, либо
заходят туда от случая к случаю. Как горько
шутят православные батюшки, у них нет при¬
хожан, а есть «прохожане» и «захожане». Та¬
ким образом, реальных православны* в* Рос¬
сии где-то около 3-4%..
Никаких фактов, которые свидетель¬
ствовали бы о бытии сверхъестественной си¬
лы, не существует. Это значит, что ее нет. Так
всегда считали все последовательные матери¬
алисты. И перед ними неизбежно вставал во¬
прос, каким же образом возникла такая вера
и почему она так прочно держится. Матери¬
алисты до Маркса давали обычно три объяс¬
нения: 1) люди мало знали о мире, не могли
объяснить многие явления и поэтому приду¬
мывали им сверхъестественные причины; 2)
страх людей перед непонятными явлениями
природы; 3) обман со стороны служителей
религии, получающих изрядную мзду от ве¬
рующих за совершение обрядов. Эти объяс-
61
№1(1) весна 2002 года

нения могли использоваться и порознь, и в
различных комбинациях. Вольтеру приписы¬
ваются слова, что религия возникла там и
тогда, когда дурак повстречался с мошенни¬
ком. Во всех этих случаях корни религии ис¬
кали в сознании людей. Это был, несомнен¬
но, идеалистический подход.
С точки зрения нового материализма,
созданного К. Марксом, корни религии
следовало искать не в сознании самом по
себе, а в реальных условиях человеческой
жизни. Появление	веры в
сверхъестественную силу, от которой зависит
успех или неуспех человеческой
деятельности, невозможно объяснить с
позиций материализма, не допустив
существования каких-то сил, которые
действительно господствовали над
человеком, но только, разумеется, сил не
сверхъестественных, а естественных. Вера в
сверхъестественные силы не может быть
ничем иным, кроме иллюзорного отражения
действительно господствующих над
человеком естественных сил. «...Всякая
религия, — писал Ф. Энгельс, — является не
чем иным, как фантастическим отражением в
головах людей тех внешних сил, которые
господствуют над ними в их повседневной
жизни, — отражением, в котором земные
силы приобретают форму неземных»1.
Господство над людьми естественных
сил есть одна сторона явления, другая сторо¬
на которого — беспомощность людей перед
этими естественными силами. Поэтому без¬
различно, называть ли в качестве основного
корня религии господство над людьми есте¬
ственных сил или же говорить, что основным
ее корнем является бессилие людей перед по¬
следними.
В марксистской философской и рели¬
гиоведческой литературе широким признани¬
ем пользуется положение, что первоначаль¬
ным корнем религии является бессилие лю¬
дей перед природой. Однако само понятие
бессилия перед природой никогда не было
достаточно теоретически разработано, в ре¬
зультате чего одни авторы, говоря о нем как
о корне религий, имели в виду не столько ре¬
альное бессилие, сколько чувство бессилия, а
другие чаще всего сводили его к беспомощно¬
сти человека перед грозными стихийными
явлениями природы -землетрясениями, из¬
вержениями вулканов, ураганами и т.п.
В действительности же, корнем рели¬
гии является реальное практическое бессилие
человека, проявляющееся в его повседневной
жизни. И его природу невозможно донять,
не разобравшись в сущности человеческой
деятельности, не раскрыв ее отличия от дея¬
тельности животных. Только такой подход
может позволить ответить на вопрос, кото¬
рый нередко встает перед исследователями:
если первоначальный корень религии заклю¬
чается в бессилии перед природой, то почему
религия не возникает у животных, которые
еще в большей степени, чем первые люди,
бессильны перед природой.
Крупный советский этнограф и рели¬
гиовед С.А. Токарев в одной из работ, пыта¬
ясь найти ответ на этот вопрос, пришел к вы¬
воду, что причина появления религии имен¬
но у человека заключается в наличии у него
чувства бессилия. И люди, и животные бес¬
сильны перед природой, но при этом первые
чувствуют это свое бессилие, а вторые — нет.
«Если нет чувства бессилия перед природой
(а его нет у животных, у неодушевленных
предметов), то, — писал С. А. Токарев, — не
может возникнуть ни религия, ни иное какое-
либо явление общественного сознания»^. С
этим связано и его утверждение, что противо¬
поставление реального бессилия и чувства
бессилия не имеет под собой никакого осно¬
вания и что для марксизма совершенно без¬
различно, выводить ли религию из реального
бессилия или чувства бессилия, ибо по суще¬
ству это одно и то же$.
Если в данной работе С. А. Токарев
все же формально продолжал признавать, что
бессилие перед природой есть «подлинный
корень» религии, то в более поздней он
прямо заявил, что оно всего лишь
«психологическая предпосылка религии, а не
ее реальный корень»^. Обращаясь к вопросу
о возникновении религии, С.А. Токарев
теперь приходит к выводу, что не только
человек, но и животное ощущает свое
бессилие перед природой. Но если животное
его только ощущает, то человек не только
ощущает, но и осознает^. В результате у него
62
scepsis@atheism. ги

Ю.И.Семёнов Возникновение религии
получается, что религия возникла у человека
только потому, что лишь он, в отличие от
животных, обладает сознанием.
Бесспорно, что без появления у чело¬
века сознания вообще не возникла бы у него
и такая его своеобразная форма, как религия.
Однако видеть причину появления религии в
возникновении сознания было бы ошибкой.
Человек отличается от животного, конечно, и
наличием сознания, но суть его отличия от
последнего заключается вовсе не в этом. Ис¬
ходный пункт отличия человека от животных
заключен в характере его деятельности. Жи¬
вотное только приспосабливается к среде, че¬
ловек же создает вещи, которых в среде нет,
он занимается производством. Деятельность
человека качественно отличается от
деятельности животных, и поэтому
выражение «бессилие перед природой» в
применении к человеку имеет совершенно
иной смысл, чем в том случае, когда оно
применяется к животным.
Бессилие буквально означает отсутст¬
вие силы. И важно разобраться, о какой силе
идет речь. Ясно, что имеется в виду не мус¬
кульная и вообще не физическая сила. Ведь в
этом отношении некоторые животные явно
превосходят человека. Под силой здесь пони¬
мается способность преобразовывать, изме¬
нять природу, подчинять ее себе, властвовать
над ней. Эта способность предполагает нали¬
чие определенных средств воздействия на
природу, отличных от органов тела, т.е. ору¬
дий. Сила, таким образом, заключается в на¬
личии у людей определенных искусственных
средств, с помощью которых они могут изме¬
нять, подчинять себе те или иные природные
явления.
И подобной силой люди обладали с
самого момента своего появления. Поэтому
бессилие перед природой по отношению к
человеку всегда означало не полное
отсутствие силы, а лишь недостаточность
этой силы, ее отсутствие в тех или иных
сферах деятельности, но ни в коем случае не
во всех. В животном мире нет ничего
похожего на обрисованную выше силу. Это
бросается в глаза. Менее заметно, но столь же
несомненно отсутствие в животном мире и
охарактеризованного выше бессилия. А
религию могло породить только такое и
никакое другое бессилие..
И сила, и бессилие человека могли
проявиться только в одном — в практической
(прежде всего производственной) деятельно¬
сти человека. Сила человека есть его практи¬
ческая сила. Бессилие человека есть его прак¬
тическое бессилие, бессилие его практичес¬
кой деятельности. Человек всегда ставит пе¬
ред собой определенные цели и стремится до¬
биться их реализации. Сила человека прояв¬
ляется в том, что он успешно, в соответствии
с намеченным планом добивается реализации
поставленной цели; отсутствие силы — в том,
что он не может обеспечить успеха своей де¬
ятельности.
Чтобы добиться реализации цели, че¬
ловек должен, во-первых, располагать необ¬
ходимыми для этого материальными средст¬
вами, прежде всего орудиями; во-вторых,
предвидеть ход событий и результаты своих
действий, что, в свою очередь, предполагает
знание внутренних связей явлений. В таком
случае он знает путь, ведущий к реализации
цели, знает, какой образ действий нужно из¬
брать, какие средства использовать. Человек
в таком случае свободен. Он свободно прини¬
мает решения и свободно действует. Он на¬
правляет не только ход своих действий, но и
ход событий. Он не только предполагает, но
и располагает. Человек в таком случае власт¬
вует над объективным миром, является хозя¬
ином, господином.
Когда человек не обладает материаль¬
ными средствами, которые могли бы гаранти¬
ровать ему успех его практической деятель¬
ности, он, как правило, одновременно оказы¬
вается и неспособным проникнуть во внут¬
ренние связи явлений, раскрыть их внутрен¬
нюю необходимость. Практика есть основа
познания. Недостаточная развитость практи¬
ческой деятельности человека всегда с необ¬
ходимостью обусловливает и недостаточную
развитость его познавательной деятельности.
Когда человек не обладает материаль¬
ными средствами, которые могли бы гаранти¬
ровать реализацию целей, и не знает внутрен¬
них связей явлений, он тем самым оказывает¬
ся не в состоянии предвидеть ход событий и
результаты своих собственных действий. Он
63
№ 1 (1) весна 2002 года

ИСТОРИЯ
вынужден действовать вслепую, ощупью,
впотьмах. Принятие того или иного решения,
выбор того или иного образа действий зави¬
сят в такой ситуации не столько от сознания
и воли человека, сколько от случайного сте¬
чения независящих от него обстоятельств. Он
в такой ситуации не направляет хода собст¬
венных действии, а тем более хода событий.
Случайности, обусловливая образ действий
человека, во многом определяют и результа¬
ты его действий. Именно от их не поддающе¬
гося учету и контролю стечения, а не от соб¬
ственных усилий человека зависит, увенчает¬
ся его деятельность успехом или же его по¬
стигнет неудача.
Здесь перед человеком выступает то,
что обычно называют удачей, фортуной, везе¬
нием. Ему может повезти, а может — не по¬
везти. Человек в таких условиях не сам едет
в нужном ему направлении, его что-то куда-
то везет, причем неизвестно, куда привезет.
Человек в таких условиях находится во вла¬
сти случайностей, в которых проявляется
слепая необходимость природы. Последняя в
форме случайностей господствует над челове¬
ком, делая его своим рабом. Бессилие челове¬
ка оборачивается, таким образом, его зависи¬
мостью от слепой необходимости, его несво¬
бодой. Несвободной, зависимой является в
таком случае его практическая деятельность.
Вся практическая деятельность чело¬
века, таким образом, может быть разделена
на два вида: на деятельность, результаты ко¬
торой зависят, прежде всего, от самого чело¬
века, — свободную практическую деятель¬
ность, и на деятельность, результат которой
опосредован не поддающейся контролю чело¬
века игрой случайностей, — несвободную, за¬
висимую практическую деятельность. Чело¬
веческая практика всегда включала в себя как
свободную, так и несвободную деятельность.
Вполне понятно, что грань между
свободной и несвободной практической дея¬
тельностью весьма относительна, но, тем не
менее, она всегда существовала. Свободная
практическая деятельность была основой по¬
лучения знаний о природных и социальных
явлениях, накопления верных представлений
о реальном мире. Совокупность этих знаний,
которые носили сугубо эмпирический харак¬
тер и не образовывали целостной системы,
следует назвать здравым знанием (здравозна-
нием).В здравознании можно выделить два
компонента. Один из них — знание о том, как
нужно действовать, чтобы добиться желаемо¬
го результата — знание способов, приемов,
рецептов действий. Этот компонент здраво-
знания можно назвать делознанием (прагма-
знанием). Второй компонент — знание о
свойствах и качествах реальных объектов и
связях между явлениями действительности.
Это — вещезндние (предметознапия). В по¬
следующем развитии на основе здравознания
возникла наука. Свободная практическая де¬
ятельность, в процессе которой добывалось
здравознание, была основой формирования
логического образа мышления. Иную роль иг¬
рала несвободная практическая деятельность.
С самого начального момента появле¬
ния человека существовала крайне узкая, но
тем не менее реальная, сфера деятельности, в
которой человек обладал достаточной силой,
был хозяином, был свободен. Это была, преж¬
де всего, сфера деятельности по изготовле¬
нию орудий, производственная деятельность
в самом узком смысле. Что же касается дея¬
тельности человека, непосредственно направ¬
ленной на обеспечение его существования, то
результаты ее зависели- не столько от собст¬
венных усилий человека, сколько от некон¬
тролируемой игры случайностей. В первую
очередь это относится к охоте, которая была
важнейшим источником средств существова¬
ния первобытных людей.
Не приводя примеров, которые в изо¬
билии можно почерпнуть из этнографичес¬
кой литературы, ограничимся одним лишь
высказыванием крупнейшего русского этно¬
графа Л.Я. Штернберга, в котором обобщены
результаты наблюдений над жизнью совре¬
менных народов, находящихся на стадии пер¬
вобытного общества: «Какими же методами
человек борется за свое существование? В
первую очередь применяет он свои собствен¬
ные силы. Наряду с грубой физической си¬
лой он применяет свое великолепное орудие
— свой интеллект, свои изобретения — ору¬
дия, которые существовали уже с древнейше¬
го известного нам, периода человеческого су¬
ществования. Его основной метод борьбы за
64
scepsis&atheism. ги

Ю. И. Семёнов Возникновение религии
существование — это метод техники, изобре¬
тений. Но вот оказывается, что все его гени¬
альные изобретения недостаточны для борь¬
бы с природой. При всем своем искусстве в
одном случае он направляет стрелу в живот¬
ное даже в самую плохую погоду и убивает
его, а в другом случае при самых благоприят¬
ных условиях делает промах, стреляет и не
попадает. В одном случае он может наловить
рыбы в один день столько, что ее хватит на¬
долго, а в другом случае могут пройти целые
месяцы и он не поймает ни одной рыбы. Од¬
ним словом, перед ним в борьбе за существо¬
вание встает «его величество случай», то, что
мы называем удачей, счастьем и т.д., явление,
для него совершенно непонятное, таинствен¬
ное».^ Если так велика роль случайностей в
жизни наших современников, имеющих за
своими плечами накопленный в течение со¬
тен тысячелетий опыт, то тем более была она
велика в ранние эпохи истории человечества.
Человеческая практическая деятель¬
ность с самого начала была раздвоена на сво¬
бодную и несвободную, причем в течение
крайне длительного периода сфера второй
была неизмеримо более широкой, чем сфера
первой. Именно это раздвоение при гигант¬
ском преобладании сферы несвободной, зави¬
симой деятельности над сферой свободной с
неизбежностью и вызвало к жизни религию.
Только наличие собственной силы
хотя бы в одной сфере практической деятель¬
ности делает возможным осознание своего
бессилия в других сферах, осознание своей
зависимости от каких-то иных сил. И эта воз¬
можность с течением времени превратилась в
действительность. На каждом шагу своей по¬
вседневной деятельности, направленной на
поддержание существования, человек ощу¬
щал зависимость ее результатов не только и
не столько от собственных усилий, сколько
от неконтролируемой игры случайностей.
Сам ход практической деятельности неопро¬
вержимо доказывал человеку существование
каких-то сил, влияющих на ее результаты и
тем самым на всю жизнь людей. Человек, с
одной стороны, не мог не осознать гнета слу¬
чайностей над собой, а с другой, не мог осо¬
знать господствующую над ним слепую необ¬
ходимость природы адекватно. Власть слу¬
чайностей, власть слепой необходимости при¬
роды над человеком могла быть осознана
только в иллюзорной форме. Господствовав¬
шие над человеком, определявшие течение и
результаты его практической деятельности
естественные силы природы были осознаны
им как силы сверхъестественные,
надприродные.
Религия возникла не в процессе размы¬
шления над причинами каких бы то ни было
природных или социальных явлений. Осозна¬
ние зависимости исхода человеческих дейст¬
вий от сил иных, чем естественные способно¬
сти человека, пришло в ходе практических
попыток во что бы то ни стало обеспечить до¬
стижение желаемых результатов.
Люди в ту эпоху действовали путем
проб и ошибок. Поэтому наряду с действия¬
ми, которые реально способствовали дости¬
жению цели, действиями здравыми, они со¬
вершали массу действий, в действительности
ненужных, лишних, зряшных. В сфере сво¬
бодной практический деятельности происхо¬
дил своеобразный отбор отдельных акций,
действий. Выявлялись здравые действия и
происходил отсев лишних, зряшных. Проис¬
ходила выработка здравого образа действий.
Иначе обстояло дело в сфере несво¬
бодной практической деятельности. В силу
того, что здесь результат деятельности зави¬
сел не столько от собственных усилий чело¬
века, сколько от случайного стечения обстоя¬
тельств, отделение нужных действий от не¬
нужных было делом крайне трудным, а ино¬
гда и вовсе невозможным. В результате те
или иные действия, реально ненужные для
достижения цели, могли закрепиться. Так
здравые человеческие действия стали обрас¬
тать такими действиями, которые в действи¬
тельности были совершенно не нужны, но
рассматривались людьми как абсолютно не¬
обходимые для достижения цели и поэтому
сознательно повторялись ими, отнимая и вре¬
мя, и силы. Такие действия были не просто
ненужными, а паразитическими.
Возникший как восполнение бесси¬
лия несвободной практической деятельности
паразитический образ действия с необходи¬
мостью вызвал к жизни иллюзорный образ
мысли. Наряду со знанием о здравых дейст-
65
№ 1 (1) весна 2002 года

о
виях человека, естественным, понятным обра¬
зом вызывающих те или иные нужные ему
результаты, возникла вера в то, что парал¬
лельно с такими действиями существуют ак¬
ты и совершенно иного рода, которые обеспе¬
чивают успех человеческой деятельности ка¬
ким-то совершенно непонятным способом.
Иными словами, кроме знания о реальных
влияниях одних человеческих действий, о ес¬
тественных силах и способностях человека,
возникла вера в существование таинственных
влияний других человеческих действий, о на¬
личии у человека каких-то непонятных сил и
способностей.
Раздвоение ранее единой живой, ре¬
альной практической деятельности на дея¬
тельность реальную и деятельность паразити¬
ческую имело своим неизбежным следствием
раздвоение человеческого познания: наряду
со знанием о реальных связях и реальных
влияниях возникла вера в существование у
определенных человеческих действий способ¬
ности каким-то непонятным, таинственным
способом обеспечивать достижение желаемо¬
го результата. И здесь «вначале было дело».
Не мыслительная иллюзия породила практи¬
ческую, а, наоборот, практическая — мысли¬
тельную. Паразитический образ практичес¬
кой деятельности вызвал к жизни иллюзор¬
ный паразитический образ мысли, отличный
от логического способа мышления. Если ло¬
гический образ мышления состоял в раскры¬
тии реально существующих связей явлений,
то иллюзорный — в приписывании - таинст¬
венных влияний, в первую очередь, — в при¬
писывании их паразитическим человеческим
действиям.
Возникнув, паразитический образ
мысли вместе с породившим его паразитиче¬
ским способом действия образовали то, что в
этнографической науке получило название
магии, или колдовства. Магия, являющаяся
единством магического образа мысли и маги¬
ческого образа действия, существенно отли¬
чается от развитых форм религии. Она не
предполагает существования наряду с реаль¬
ным, естественным миром мира иллюзорного,
сверхъестественного, не предполагает бытия
сверхъестественных существ, вообще не пред¬
полагает бытия каких-либо других существ и
предметов, кроме естественных материаль¬
ных существ и естественных материальных
предметов. В магии на первый план выступа¬
ет не вера, а обрядовые действия. В результа¬
те ее часто понимают только как совокуп¬
ность определенных действий, имеющих це¬
лью обеспечить достижение желаемой цели.
Такое понимание четко выражается в рус¬
ском языке в словах «колдовство» и «вол¬
шебство».
Но с развитыми формами религии
магию роднит вера в существование, кроме
естественных, реальных, доступных разуму
воздействий, качественно отличных от пер¬
вых таинственных сверхъестественных влия¬
ний. Наличие в магии основного признака
религии — веры в зависимость человеческой
судьбы от таинственных, сверхъестественных
влияний, сил — позволяет рассматривать ма¬
гию как форму религий. Но это еще не рели¬
гия в полном смысле слова. Это религия еще
только становящаяся, формирующаяся. Дан¬
ная ее особенность была верно подмечена Г.
Гегелем, согласно которому, магия (колдовст¬
во) есть «самая древняя религия, наиболее
дикая и грубая ее форма», есть «первая фор¬
ма (религии.— Ю. С.), которая, собственно го¬
воря, еще не может быть названа религией»/
Некоторые исследователи, в частнос¬
ти знаменитый английский этнолог Дж. Фре¬
зер, отказываются считать магию одной из
форм религии. Основание — не только от¬
сутствие веры в существование сверхъестест¬
венного мира и сверхъестественных существ,
не только преобладание роли практики. Са¬
мое главное для них заключается в том, что
магическая сила мыслится как присущая не
кому-либо и не чему-либо, а самому челове¬
ку. Сам человек наряду с естественной силой
обладает еще й сверхъестественной. Если ре¬
лигия предполагает подчинение человека ка¬
кой-то внешней, посторонней силе, которая
господствует над человеком и связана с чув¬
ством страха и неуверенности, то магия ха¬
рактеризуется наличием у человека пусть
ложного, но сознания своего всемогущества,
пусть ошибочного, но чувства уверенности в
своих силах. Человек уверен, что если он
применит нужный магический обряд, то
сможет добиться всего, чего пожелает.
66
scepsis@atheism. ги

Главное — это знать, какой обряд нужно
использовать.
Но подобные взгляды части религио¬
ведов находятся в резком противоречии с
данными исследователей, занимавшимися де¬
тальным изучением магии вообще, хозяйст¬
венной магии прежде всего, у народов, нахо¬
дившихся на; стадии первобытного общества.
В частности, такие взгляды вступают в про¬
тиворечие с фактами, приводимыми в рабо¬
тах Б.К. Малиновского «Аргонавты Западно¬
го Тихоокеанья» (1922), «Миф в примитив¬
ной психологии» (1926) и Р. Ферса «Прими¬
тивная экономика маори Новой Зеландии»
(1929), «Примитивная полинезийская эконо¬
мика» (1939). Как сообщают эти ученые, ма¬
гические обряды опутывают не всю хозяйст¬
венную деятельность людей, а лишь те ее
сферы, в которых в значительной степени
господствует случай, удача, в которых чело¬
век не может надеяться на свое знание и тех¬
нику, а имеет дело с не поддающимися кон¬
тролю факторами, где человек не уверен в
благоприятном исходе своей деятельности,
где велик простор для страха и неувереннос¬
ти. Что же касается тех областей хозяйствен¬
ной деятельности, в которых техника проста
и надежна, в которых применяются испытан¬
ные приемы, гарантирующие успешный ис¬
ход деятельности, то в них магические обря¬
ды полностью отсутствуют^.
На этих примерах наглядно видно,
что магические обряды представляют собой
не что иное, как иллюзорное восполнение
бессилия несвободной практической деятель¬
ности. Магия, как и любая другая форма ре¬
лигии, порождена бессилием человека перед
непознанной необходимостью, проявляющей¬
ся в господстве над ним случайностей. Она
очень своеобразная, но, тем не менее, форма
отражения практической беспомощности че¬
ловека перед силами, действующими в объек¬
тивном мире.
Возникнув, магия развивалась. Су¬
ществуют различные классификации магиче¬
ских действий. В основу одной из них поло¬
жены особенности магической “техники”. Вы¬
деляют магию подражательную (имитатив¬
ную), части (парциальную), инициальную и
т.п. Первая из них заключается в том, что ма¬
гические обряды, имеющие целью обеспече¬
ние желаемого результата, представляют со¬
бой воспроизведение действий, реально необ¬
ходимых для достижения цели* Так, напри¬
мер, охотники перед реальной охотой колют
копьями изображение животного, которого
хотели бы добыть. Другая классификация по¬
строена по принципу связи магических дей¬
ствий с теми или иными сферами реальной
человеческой деятельности. Выделяют ма¬
гию охотничью, рыболовную, земледельчес¬
кую, скотоводческую, кузнечную, любовную,
лечебную, вредоносную и т.п.
Перечисленные классификации во
многом являются внешними. Существует и
более глубокая типология магии, в которой
выражается ее внутреннее развитие. В этой
классификации прежде всего выделяются два
основных типа магии, каждый из которых, в
свою очередь, делится на подтипы.
Первый тип — магия действия, кото¬
рая подразделяется на два подтипа. Первый
и самый ранний подтип магии действия —
магия содействия. В таком случае магичес¬
кие обряды лишь дополняют здравые дейст¬
вия, направленные на достижение желаемого
результата. Цель магических действий состо¬
ит в том, чтобы обеспечить успех здравых
действии. Эти магические обряды сопровож¬
дают здравые действия и, по убеждению лю¬
дей, содействуют их успешному результату.
Второй подтип магии действия — магия са-
модействия. Магические обряды не сопро¬
вождают здравые действия, а их заменяют.
По убеждению людей, одних только таких
магических действий вполне достаточно,
чтобы вызвать нужный результат. Такой ха¬
рактер часто носит вредоносная и любовная
магия.
Другой основной тип магии — сло¬
весная, или вербальная, магия. Если магия
действия проявляется в обрядах, то словес¬
ная магия — в заклинаниях, заговорах и т.п.
Она тоже подразделяется на магию сопро¬
вождающую, содействующую, когда цель за¬
клинания состоит в обеспечении успеха здра¬
вых действий, и магию заменяющую, само¬
действующую, когда считается, что одних
лишь заклинаний, заговоров достаточно, что¬
бы добиться желаемого результата.
67
№ 1 (1) весна 2002 года

ИСТОРИЯ
Вместе с магией возник своеобразный
вид знания — знание о том, какие действия
нужно совершить или заклинания произнес¬
ти, чтобы обеспечить достижение желаемого
результата, — обрядознание. Обрядознание
неразрывно связано с верой в сверхъестест¬
венную силу и неотделимо от нее. Оно не
только не способствовало увеличению власти
человека над миром, но, наоборот, было пре¬
пятствием для этого. Это знание было беспо¬
лезным, пустым. Первоначально пустознание
сводилось к обрядознанию. Позднее появи¬
лись и другие его формы. Самой последней
формой пустознания является богословие
(теология).
Вывод о том, что магия была древ¬
нейшей, первоначальной формой религии, на¬
ходит свое подтверждение в данных археоло¬
гии. Наука в настоящее время не располагает
никакими фактами, которые давали бы осно¬
вание полагать, что религия возникла еще у
самых ранних формирующихся людей (пра-
людей) — архантропов, которые жили в пери¬
од с 1,6 млн по 0,3-0,2 млн лет тому назад.
Ничего не известно и о религии более про¬
двинутых пралюдей — ранних палеоантропов,
живших во время от 300-200 тыс. до 80-75
тыс. лет тому назад.
Несколько иначе обстоит дело с раз¬
витыми пралюдьми - поздними палеонтропа-
ми, - время существования которых от 80-75
до 40-35 тыс. лет тому назад. В позднемусть-
ерской стоянке Ла Ферраси (Франция) был
найден камень с намеренно нанесенными на
него красными пятнами, а также каменная
плита с чашевидными углублениями. Плитка
со следами красной краски была найдена и в
Ле Мустье (Франция). Ряд исследователей
высказали предположение, что камни со сле¬
дами раскраски — памятники инсценировки
охоты, во время которых сами камни изобра¬
жали животных, а красные пятна — раны. Но
по мнению некоторых ученых, эти инсцени¬
ровки еще не носили магического характера:
они были репетициями, во время которых
происходило распределение ролей в предсто¬
ящей охоте.
С предположением, что у пралюдей
(формирующихся людей) охоте предшество¬
вала ее репетиция, можно согласиться. Ус¬
ложнение охотничьей деятельности неизбеж¬
но потребовало на определенном этапе пред¬
варительной выработки плана действий. В
силу крайней конкретности мышления пра¬
людей выработка плана охоты и распределе¬
ние ролей могли происходить только в виде
инсценировки охоты, ее репетиции.
Первоначально инсценировка охоты
не носила магического характера, однако в
дальнейшем она с неизбежностью преврати¬
лась в обряд. О том, что к тому времени, к
которому относятся описанные выше наход¬
ки, превращение уже завершилось, свидетель¬
ствуют красные пятна на камне, символизи¬
рующие раны, которые будут нанесены жи¬
вотному. Никакой реальной практической
нужды в символическом нанесении ран подо¬
бию зверя, разумеется, не было. Невозможно
приписать никакой реальной практической
функции найденной в Ла Ферраси плите с
чашевидными углублениями. Исследователи
связывают ее, так же как и камень с нанесен¬
ными красными пятнами, с репетициями охо¬
ты, рассматривая плиту как зачаточное изоб¬
ражение животного, а углубления на ней -
как изображение ран. Появление изображе¬
ния ран на камнях, представляющих собой
подобие животных, по-видимому, можно рас¬
сматривать как свидетельство о начале за¬
рождения изобразительного искусства, кото¬
рое расцвело со сменой формирующихся лю¬
дей (пралюдей) людьми готовыми, сформи¬
ровавшимися — Homo Sapiens, - что произо¬
шло при переходе от раннего палеолита к
позднему палеолиту.
Взгляда на палеолитическое искусст¬
во как на теснейшим образом связанное с ма¬
гией придерживаются многие исследователи,
в том числе и отечественные. Эта точка зре¬
ния не находится в противоречии с фактом
реалистического характера искусства поздне¬
го палеолита. Как свидетельствуют данные
этнографии, близость изображения к ориги¬
налу считалась у многих народов необходи¬
мым условием успеха обрядов подражатель¬
ной магии.
Будучи самой первой формой религии,
магия является и самой живучей. В отличие от
многих других, более поздних форм религии, она
не просто сохраняется от прошлых времен и усва-
68
scepsis@atheism. ги

ивается современными людьми, а снова и снова
рождается в условиях, когда человек оказывается
под гнетом случайностей. Многие люди, которые
не верят ни в сверхъестественный мир, ни в
сверхъестественные существа, попадая в ситуацию,
характеризующуюся если не полной, то значитель¬
ной степенью неопределенности, нередко оказыва¬
ются в плену ими же самими созданных магичес¬
ких представлений и даже совершают действия, по
существу, магического порядка. Все это обычно
именуется не магией, а суевериями.
Различного рода суеверия существуют у
людей, занимающихся деятельностью, успешный
результат которой не может быть гарантирован,
ибо зависит от факторов, не поддающихся контро¬
лю человека. Масса суеверий существует у охотни¬
ков, рыбаков, моряков, шахтеров, работающих в
опасных штреках, летчиков, солдат, принимающих
участие в боевых действиях, карточных игроков,
финансовых спекулянтов, постоянных клиентов
лотерей, учащихся и студентов, сдающих экзамены
по предмету, который оно плохо знают, у влюблен¬
ных и т.п. Известный испытатель самолетов МЛ.
Галлай в замечательном произведении «Испытано
в небе» посвятил суевериям, бытующим в среде
летчиков вообще, летчиков-испытателей в частно¬
сти, целый раздел.® Но раньше в СССР суеверия
процветали у тех или иных групп людей. В сего¬
дняшней России все обстоит иначе. Развал эконо¬
мики страны, ужасающее обнищание подавляю¬
щей части населения, полная зависимость рядовых
людей от произвола чиновничества, гигантский
рост преступности и другие прелести воцаривше¬
гося порядка, который только в насмешку может
быть назван демократическим, привели к тому, что
огромные массы людей живут сейчас в обстановке
безграничной власти случайности, полной неопре¬
деленности, непредсказуемости как настоящего,
так и будущего. И этот гнет случайностей, порож¬
дая чувство полной безнадежности, заставляет лю¬
дей, беспомощных перед господствующими над
ними рыночными и нерыночными силами, обра¬
щаться к религии, причем не столько к развитым
ее формам - христианству, буддизму, исламу, -
сколько к самым ранним, к суевериям - прежде
всего к магии, колдовству, гаданиям, вере в приме¬
ты (оменализму), фетишизму. В этом легко убе¬
диться, читая и статьи, и рекламные объявления в
газетах. Спрос рождает предложение..
Характерная черта суеверия - полная бес¬
системность. Магия, включая гадательную, омена-
лизм; фетишизм представляет собой беспорядоч¬
ное нагромождение верований и обрядовых дейст¬
вий. На этом основании их нередко отказываются
считать религией. Но системность - вовсе не обя¬
зательный признак религии. Она появляется в ре¬
лигии очень поздно.
Бессистемностью отличаются не только
современные суеверия. Беспорядочным нагромож¬
дением верований и действий была и первоначаль¬
ная магия, которая представляла собой первую, ис¬
ходную форму религии. Как уже отмечалось выше,
в развитых, высших формах религии мир удвоен,
раздвоен. Магия не предполагает наряду с естест¬
венным миром сверхъестественного. Но уже в ней
сделан первый шаг по пути, ведущему к раздвое¬
нию мира в сознании человека В магии мир пока
не раздвоен, но раздвоена деятельность человека на
здравую, обеспечивающую реализацию целей есте¬
ственными средствами, и магическую, паразитиче¬
скую, долженствующую способствовать достиже¬
нию нужных человеку результатов сверхъестест¬
венным способом. Раздвоение сил человека на ес¬
тественные и сверхъестественные было исходным
пунктом движения, которое завершилось раздвое¬
нием мира на мир естественный и на мир сверхъ¬
естественный. Подробно процесс раздвоения мира
в сознании человека будет рассмотрен в следую¬
щей статье.
1 Энгельс Ф. Анти-Дюринг // К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Соч. Изд. 2-е. Т. 20. С. 328.
Токарев С А. Проблема общественного сознания
первобытной эпохи // Охотники, собиратели, ры¬
боловы. Л., 1972. С. 257. .
3	Там же.
4	Токарев С А. О религии как социальном явлении
(мысли этнографа) // Советская этнография.
1979. № 3. С. 257.
5	Там же.
6	Штернберг ЛЯ. Первобытная религия в свете
этнографии. Исследования, статьи, лекции. Л.,
1936. С. 246-247.
? Гегель Г.В.Ф. Философия религии. Т. 1. М., 1975.
С. 435, 439.
° Malinowski В. Argonauts of Western Pacific. Ld.,
1922. P. 334-338, 393-395; Idem. Myth in Primitive
Psychology. Ld., 1926. P. 106-111; Firth R. Primitive
Economics of New Zealand Maori. Ld., 1929. P. 233-
260; Idem. Primitive Polynesian Economy. Ld.,
1939. P. 90-92, 168-181.
9 Галлай M. Через невидимые барьеры. Испытано
в небе. Из записок летчика-испытателя. М., 1965.
С. 262-267.
69
№ 1 (1) весна 2002 года

позиция
И. А. ГО Б 03 ОБ
Высокие технологии и средневековое
мракобесие
Хорошо известно, что в эпоху средневековья
в Европе доминировало религиозное миро¬
воззрение. Вся духовная жизнь протекала в
русле христианства, философия была превращена
в служанку теологии. Многочисленные попытки
философов вырваться из теологических объятий
нередко заканчивались трагически.
С началом формирования буржуазных об¬
щественных отношений религиозное сознание за¬
ходит в тупик. Дело в том, что капиталистический
способ производства немыслим без личной иници¬
ативы, без личной свободы, разумеется, в рамках
юридических норм и законов. Капитализм на ми¬
кроуровне представляет собой рациональную фор¬
му организации труда. Строгий учет и контроль -
важнейшие условия буржуазной формы хозяйст¬
вования. Но религиозное сознание, как иррацио¬
нальная форма отражения действительности,
предполагает веру в сверхъестественные силы, и
уже поэтому сковывает личную инициативу чело¬
века, его рациональное мышление. Религия тормо¬
зит развитие человека, мешает проявлению его
сущностных сил, его физических и духовных по¬
тенций. Она создает иллюзорное счастье, обещает
равенство, но в иной жизни.
Но человек буржуазного общества нужда¬
ется не в иллюзорном счастье, а в действительном.
А для этого его надо освободить от религиозных
оков и дать ему возможность свободно и в соот¬
ветствии с буржуазными правовыми и моральны¬
ми нормами проявить себя как личность, не ме¬
шать создавать материальные и духовные ценнос¬
ти. Вот почему философы Нового времени, осо¬
бенно XVIII века, обрушились с беспощадной кри¬
тикой на религию и церковные учреждения. Голь¬
бах писал, что “ослепленная теологией человечес¬
кая мысль до сих пор не сделала ни одного шага
вперед. Религиозные системы заставили ее сомне¬
ваться даже в наиболее достоверных истинах во
всех отраслях знания. Суеверие оказало на все
свое пагубное влияние. Теологические воззрения
были придуманы точно для того, чтобы сбить с пу¬
ти человеческую мысль и извратить очевиднейшие
представления во всех науках” 1. И когда француз¬
ская буржуазия пришла к власти, она установила
светское государство, отделила школу от церкви и
церковь от государства. В сущности, то же самое
произошло во всей Западной Европе.
Можно сказать, что современное западное
общество есть «атеистическое» общество в том
смысле, что религия является личным делом каж¬
дого, никому не воспрещается чтить и отмечать
религиозные праздники и обряды. Но в повседнев¬
ной жизни западный человек прекрасно понимает,
что он должен надеяться на себя, а не на бога.
В отличие от Запада, в современной Рос¬
сии насильственно насаждается религиозное миро¬
воззрение. В сущности, запрещена всякая критика
действий церковных учреждений, преследовавших
в прошлом деятелей науки и вообще тех, кто не
разделял их воззрений. Хотя в российской Кон¬
ституции записано, что Российская Федерация яв¬
ляется светским государством, а религиозные объ¬
единения отделены от государства, тем не менее,
сегодня церковь взяла на себя роль духовного вос¬
питателя российских граждан. Она оказывает су¬
щественное влияние на политическую жизнь рос¬
сийского общества. Она выступает инициатором
открытия теологических факультетов в высших
учебных заведениях России (говорят, что кое-где
уже открылись такие факультеты, а в некоторых
школах преподают православие). Она, фактически,
не принимает в расчет, что Россия является мно¬
гоконфессиональной страной, что пропаганда од¬
ной религии может привести к религиозным кон¬
фликтам. Она игнорирует и тот факт, что милли¬
оны людей являются неверующими и придержива¬
ются атеистических воззрений.
Вместе с тем, российские власти утверж¬
дают, что они занимаются реформами, призванны¬
ми полностью преобразовать Россию и войти в так
называемый цивилизованный мир. Понятно, что
под цивилизованным миром подразумевается За¬
пад, где мы действительно наблюдаем качествен¬
ные изменения, являющиеся во многом следстви-
eiM научно-технической революции. Без высоких
технологий не было бы тех достижений Запада,
которыми сегодня пользуется весь мир. А все это
несовместимо с проповедью иррационального ре¬
лигиозного мировоззрения, уводящего человека от
реального мира. Высокие технологии и религиоз¬
ное сознание несовместимы. У нас же пытаются
соединить средневековье с современностью. Но та¬
кое соединение, кроме вреда, ничего позитивного
не даст. Поэтому надо соблюдать Конституцию,
религия должна быть частным делом каждого
гражданина, а общество нуждается в светскохМ и
современном образовании, освобожденном от
средневекового мракобесия.
1 Гольбах П.А. Избранные произведения в двух томах. Т. 1. М., 1963. С. 581
70
scepsis@atheism. ги

ИСТОРИЯ
		Александр БОЕВ
ДАРВИН
Если аргументов не хватает, их придумывают. Биографию любого знаменитого человека, в том числе
ученого, можно перекроить таким образом, что она окажется аргументом фальсификаторов от религии. И чем
меньше аудитория знакома с предметом, тем легче ввести ее в заблуждение, вывернув действительность
наизнанку, заново придумав всё действие.
Опровергать такие утверждения бессмысленно. Мы и не будем заниматься подобными
опровержениями. А просто предложим читателю самому судить, когда и как можно говорить об аббате Абеляре,
добром католике Галилее, православном христианине Павлове или о мистере Чарльзе Дарвине, оправдывающем
акт чудесного творения.
Нельзя сказать, что семья, в которой
родился Дарвин, отличалась религи¬
озностью. Два поколения врачей со
стороны отца и семья фабрикантов-фарфор-
щиков со стороны матери относились к церк¬
ви с уважительным равнодушием буржуазий.
Тем не менее это не помешало Чарльзу пере¬
вестись из Эдинбургского университета, где
он изучал медицину, на факультет теологии
Крайст-колледжа в Кембридже. Полученная
им здесь степень бакалавра богословия стала
впоследствии одним из поводов к провозгла¬
шению всей дальнейшей его научной дея¬
тельности чуть ли не особой формой богоис¬
кательства. Однако все три года учебы вни¬
мание Дарвина занимали в основном занятия
под руководством преподобного Джозефа
Парслоу, преподававшего студентам естест¬
венную историю. Интерес, привитый Пар¬
слоу Дарвину, во многом предопределил ту
цепочку удачных «случайностей», которые
помогали ему всю жизнь и среди которых
ряд положений, изложенных в его «Проис¬
хождении видов», был всего лишь значимым
достижением в череде чуть менее значитель¬
ных открытий.
Случайный перевод в Кембридж, слу¬
чайное увлечение ботаникой и энтомологи¬
ей... Следующей случайностью стала подвер-7
нувшаяся экспедиция капитана Фицроя. По
заданию Адмиралтейства экипаж корабля
«Бигль» должен был провести тщательное
картографирование берегов Южной Америки
и островов Тихого океана. Фицрою был ну¬
жен штатный натуралист, готовый два года
не получать ни гроша и по возможности не
раздражать его своим присутствием. Из всех
кандидатур только Дарвин смог отправится в
это плавание, затянувшееся на долгих шесть
лет. Коллекции, собранные им в путешест¬
вии, обеспечили его материалом до конца
жизни, а публикация «Дневников» принесла
ему первую научную известность и сразу по¬
ставила в одни ряд с лучшими британскими
естествоиспытателями. Легкий и увлекатель¬
ный слог “Дневников” сделал их популярны¬
ми и у простых читателей.
Исследуя флору и фауну Галапагос¬
ских островов, Дарвин был поражен тем, на¬
сколько отличались друг от друга обитатели
близлежащих атоллов. На каждом из остро¬
вов архипелага обитали свои, отличные от со¬
седних, виды животных и птиц, растений и
насекомых. Не могло же это разнообразие,
это поразительное множество возникнуть все
сразу?! К тому же в Бразилии и Аргентине
Дарвин сам занимался археологическими
раскопками, отыскивая кости давно вымер¬
ших животных. Отчего и почему вымерли те
или иные виды?
Теории, стремящиеся объяснить вы¬
мирание одних и сохранение других видов
животных, появились еще в XVIII веке. За¬
мечательный французский исследователь
Кювье в свое время предположил, что причи¬
ной таких изменений явился всемирный по¬
топ или несколько потопов, подобных тому,
что был описан в Библии. Ж.-Б. Ламарк раз¬
работал теорию, согласно которой изменения
в живых организмах происходят под действи¬
ем окружающей среды, заставляющей их
трансформироваться соответственно новым
условиям. Ламаркизм был весьма популярен
вплоть до начала XX века и, более того,
именно его некоторые вульгарные толковате¬
ли приписывают Ч. Дарвину, объявляя «есте-
71
№1(1) весна 2002 года

ственным отбором» такие изменения живот¬
ного под влиянием изменяющейся среды.
На самом деле основой дарвиновско¬
го учения о происхождении видов являются
два главных положения: во-первых, развитие
животного мира происходит в перманентной,
временно приостанавливающейся, но никогда
не прекращающейся борьбе за существова¬
ние, в войне всех против всех, когда разные
виды стараются получить максимально воз¬
можное количество корма, Территории и ус¬
ловий для размножения. Отсутствие всех
этих возможностей приводят к уничтожению
вида, к его замене в биологической нише на
другой, более приспособленный вид. А из
этого следует второе положение дарвинизма,
основа механизма естественного отбора: в
борьбе за существование выживает сильней¬
ший. Сильнейшим же является тот, кто ока¬
зывается более приспособлен к условиям
жизни в данной среде. Это не значит, что вы¬
живет тот, кто быстрее приспособился, «пере¬
строив» организм, изменив привычки и т.д.
Такая перестройка в принципе невозможна,
невозможна биологически. Выживают и дают
потомство только те, кто случайно распо¬
лагал признаками, необходимыми в изменив¬
шихся условиях. Так юркие млекопитающие
оказались, в отличие от гигантских ящеров,
готовыми к резким климатическим изменени¬
ям: в итоге они выжили, а динозавры - нет.
Огромные мамонты так и не приспособились
к новому фактору окружающей среды - чело¬
веку, и погибли, истребленные до последнего.
Под влиянием того же фактора в новейшее
время исчезли многомилионные популяции
странствующего голубя, практически сошли
на нет американские бизоны. Дарвин распо¬
лагал несколько иными примерами, однако
истинность его утверждений как раз и под¬
тверждает универсальность его теории. Как
он пришел к подобным выводам?
По его собственному утверждению, на
мысль о борьбе за существование как факто¬
ре биологического развития его навела книга,
мало относящаяся к биологии, а именно
«Опыт о законе народонаселения» Т. Маль¬
туса. Одиозная теория о «естественной само¬
регуляции» народов, осуществляемой в слу¬
чае нехватки территорий и богатств посредст¬
вом войн и репрессий, открыла для Дарвина
механику ограничений, с помощью которых
природа останавливает интенсивное развитие
разных популяций, удерживая их в «правиль¬
ном» балансе. Идее об изменении среды, про¬
исходящем на протяжении миллионов лет, о
происхождении жизни из простейших форм
и эволюции этих форм до высших биологиче¬
ских конструкций Дарвин был обязан рево¬
люционному по своей сути исследованию ве¬
ликого английского геолога Чарльза Лайеля.
Его книгу он прочел на «Бигле», а впоследст¬
вии познакомился и сдружился с самим авто¬
ром.
Но что же тогда сделал сам Дарвин?
Выходит, что вся эволюционная теория, ос¬
новное ядро дарвинизма — аккуратная ком¬
пиляция из разных учений, попросту не отно¬
сящихся к области биологии? Конечно нет.
Способность заметить, оценить и перерабо¬
тать идеи, высказанные в разных областях,
по-новому взглянуть на избитые темы и зна¬
комые вещи, вдохнуть жизнь в предмет, уби¬
тый хрестоматийным повторением и погре¬
бенный авторитетной догмой, короче говоря,
способность творческого синтеза, реализован¬
ная в стремлении к установлению действи¬
тельной природы вещей - это единственный
путь в действительном развитии науки.
Гениальное открытие никогда не мог¬
ло обойтись без достижений предшественни¬
ков. Архимед никогда не воскликнул бы “Эв¬
рика!”, не зная геометрии Евклида и Пифаго¬
ра. Последние же не смогли бы заняться тео¬
ретической разработкой своего знания, не
располагай они практическими наставления¬
ми египетских строителей и инженеров. Ко¬
перниканский переворот в астрономии был
бы невозможен без многовековых наблюде¬
ний и расчетов астрологов и звездочетов.
В течение двадцати лет Дарвин подго¬
тавливал свой капитальный труд, посвященный
происхождению видов. Он высаживал орхидеи,
разводил голубей, исследовал усоногих рачков,
проращивал семена, написал ряд важнейших
трудов по минералогии и геологии, не потеряв¬
шие актуальности и поныне, составлял уникаль¬
ные коллекции, проводя работу по апробации и
проверке своей эволюционной теории. Ведя пе¬
реписку со всем научным миром, он не пропус¬
кал ни одного сколько-нибудь значимого дости¬
жения в медицине, ботанике, физике, геологии,
химии... Идеи, пришедшие к нему сперва в ви¬
де догадки, оказались подтверждены опытным
путем..
72
scepsis@atheism. ги

Александр Боев Дарвин
В «Происхождении видов...» Дарвин
смог сопоставить и проанализировать весь
научный опыт предшествующих поколений,
увидев в игре «господнего промысла», очаро¬
вании разнообразно-случайной природы
строгую закономерность, сложившуюся в хо¬
де тысячелетнего генезиса жизни. Научной
заслугой Дарвина стала даже не столько сама
теория естественного отбора (ее основные по¬
ложения независимо от Дарвина опублико¬
вал за несколько месяцев до него Альфред
Уоллес), сколько последовательное и неу¬
клонное проведение положений теории в от¬
ношении всех организмов, начиная с про¬
стейших и заканчивая человеком. В «Проис¬
хождении видов...» о человеке, правда, нет ни
слова, однако общее направление, развитое
потом в отдельном «Происхождении челове¬
ка», впервые указало на биологическое един¬
ство «венца природы» со всем остальным ми¬
ром.
Вот это-то последнее и сделало Дар¬
вина пугалом в глазах церкви. Избранность и
«царственность» человека по сравнению с ос¬
тальной природой, гарантия посмертного воз¬
даяния, основанная на такой избранности, -
главный рычаг в управлении человеком
«этого» мира полномочными представителя¬
ми «града божьего» на Земле. Лишение «че-
ловецев» церковно регламентированной свя¬
зи с господом сделало богословские сказки
просто сказками. Это же навсегда закрыло
для священнослужителей и присных ход в
науку, оставив в их ленном владении широ¬
кие и бесплодные поля теологии.
Для самого Дарвина вопрос об отно¬
шении к религии вообще решился довольно
просто: первый удар по монолиту веры в гос¬
пода бога — создателя всего многообразия
природы, вызывавшего у него прежде чувст¬
во, не отличающееся «от состояния, которое
часто называют чувством возвышенного»,
нанесло ханжество христианства. «И в самом
деле, вряд ли я в состоянии понять, - писал
Дарвин в своей автобиографии, - каким об¬
разом кто бы то ни было мог бы желать,
чтобы христианское учение оказалось ис¬
тинным; ибо если оно таково, то незамысло¬
ватый текст [Евангелия - А.Б.] показыва¬
ет, по-видимому, что люди неверующие - а в
их число надо было бы включить моего от¬
ца, моего брата и почти всех моих лучших
друзей - понесут вечное наказание. Отвра¬
тительное учение!» Позже Дарвин пришел к
убеждению, что присутствие «всеблагого» и
«всемогущего» вовсе не обязательное усло¬
вия для возникновения и развития животно¬
го мира. В той же автобиографии он отметил,
что «после того как был открыт закон ес¬
тественного отбора, ... мы уже не можем
больше утверждать, что, например, превос¬
ходно устроенный замок какого-нибудь дву¬
створчатого моллюска должен был быть со¬
здан неким разумным существом, подобно
тому как дверной замок создан человеком.
По-видимому, в изменчивости живых су¬
ществ и в действии естественного отбора
не больше преднамеренного плана, чем в том
направлении, по которому дует ветер». От¬
дельное же «изготовление» человека вне всей
остальной природы представлялся ученому
таким же нонсенсом, как и вся библейская
история, полная противоречий, обмана и не¬
вежества.
Низведение человека от «образа и по¬
добия божьего» до биологического вида, вы¬
даваемое подчас как утверждение Дарвином
«происхождения человека от обезьяны» (в
действительности он писал об общем предке
прачеловека и праобезьяны, что и было под¬
тверждено последующими палеонтологичес¬
кими находками), наделило человечество ро¬
дословной, гораздо более удивительной, ве¬
ликолепной и правдивой, нежели происхож¬
дение от горсти праха, замешанного на божь¬
ем плевке.
♦ ♦ ♦
Его похоронили рядом с Ньютоном в
Вестминстере. Сам архиепископ Кентербе¬
рийский, второй после королевы человек в
англиканской церкви, служил по нем заупо¬
койную службу. Вероятно, будь на то воля
самого прелата, он вовсе бы запретил прово¬
дить обряд. Однако сложилось так, что
Чарльз Роберт Дарвин, при жизни не дож¬
давшийся “почетного” рыцарского титула и
подвергнутый самой яростной критике со
стороны церкви, удостоил своим присутствие
пантеон знатных строителей британской им¬
перии после смерти. Человек науки, чье имя
более, нежели чье-либо еще, вызывало и вы¬
зывает гнев и отвращение церковников, с
санкции английского парламента попал под
один кров с королями и святыми.
73
№ 1 (1) весна 2002 года

Сергей X УДИЕВ
Атеизм глазами христианина
Прежде всего, мне хотелось бы сердеч¬
но приветствовать моих читателей-
атеистов и русское атеистическое дви¬
жение вообще.
Такое приветствие может показаться
странным в устах христианина, но я готов его
объяснить. Противоположность веры не ате¬
изм; противоположность веры - фальшивая
вера. Некоторые черты в современном рус¬
ском атеизме мне глубоко симпатичны.
Прежде всего, это взрослость, готовность
брать на себя ответственность за свой выбор
и свои убеждения. Мне довольно часто при¬
ходится слышать “я верил бы в Бога, но мне
мешают плохие священники, плохие верую¬
щие, плохие проповедники и т.п.”. Меня пе¬
чалит эта детская попытка переложить ответ¬
ственность на других. Когда человек говорит:
“Я сам принял осознанное решение отказать¬
ся от веры в Бога” - это, по крайней мере,
слова взрослого человека. Мне нравится так¬
же стремление атеистов к внутренней цель¬
ности и правдивости. Открытое неверие - го¬
раздо более достойная позиция, чем то легко¬
мысленное кокетство с религией, когда чело¬
век может испускать прочувствованные охи и
вздохи перед иконами и в то же время вести
явно безнравственный, а то и преступный об¬
раз жизни.
Есть некоторые вопросы» по которым
я соглашусь с атеистами. Я согласен, что пол¬
ноценная, счастливая и нравственно достой¬
ная жизнь не может быть основана на лож¬
ных представлениях о реальности; нравствен¬
ный долг любого человека - следовать исти¬
не и избегать заблуждения. “Верить в то, что,
как это заведомо известно, является неправ¬
дой” - не просто глупо, но и нравственно не¬
достойно; если христианство ложно, то разго¬
воры о его “пользе для общества” просто бес¬
смысленны. Ложь не может быть полезной.
“А если Христос не воскрес, то и проповедь
наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы
оказались бы и лжесвидетелями о Боге, пото¬
му что свидетельствовали бы о Боге, что Он
Христа, то
Утвержде-
либо лож-
воскресил Христа, Которого Он не воскрешал
<...> А если Христос не воскрес, то вера ва¬
ша тщетна: вы еще во грехах ваших. Поэтому
и умершие во Христе погибли. И если мы в
этой только жизни надеемся на
мы несчастнее всех человеков.”
ния христианства либо истинны,
ны, и, как сказал замечательный христиан¬
ский апологет К.С. Льюис, “всякий человек
просто обязан выяснить, как обстоит дело, а
потом - или всеми силами разоблачать пре¬
ступный обман, или всей душой, помышлени¬
ями и сердцем предаться истине”^
Итак, я думаю, мы согласимся, что
наш долг - поиск истины и разоблачение
лжи. Надо заметить, что поиск истины - де¬
ло опасное. Истина может глубоко травмиро¬
вать. Когда мы найдем ее, наш внутренний
мир может получить тяжелый удар - а мы не
хотим этого удара.
Мы не можем отключить от нашего
интеллекта нашу волю и эмоции; мы никогда
не являемся совершенно объективными; мы
хотим, чтобы определенная точка зрения вос¬
торжествовала; даже там, где мы всеми сила¬
ми стремимся к интеллектуальной честности,
наши эмоции и желания оказывают влияние
на то, какие факты мы выделим, а каким не
придадим значения, какие объяснения фак¬
тов мы примем, а какие сочтем невероятны¬
ми. Информация, поступающая из внешнего
мира, интерпретируется нами в соответствии
с нашими (явными или неосознанными) ми¬
ровоззренческими установками. Это особенно
заметно там, где речь идет о нашей вере или
неверии. Как заметил Блэз Паскаль, “одни
боятся потерять Бога, другие боятся Его най¬
ти”. Я должен признаться, что, хотя я нахожу
убедительные интеллектуальные доводы в
пользу христианства, в формировании моих
убеждений значительную роль играют воля и
эмоции. Я думаю, что я вправе ожидать ана¬
логичного признания и от своих оппонентов;
у меня есть личная заинтересованность в ве¬
ре, у вас - личная заинтересованность в не-
74
scepsis@atheism. ru

С. Худиев Атеизм глазами христианина
верии. Я никак не могу принять противопос¬
тавление “эмоциональной” веры и “интеллек¬
туального” неверия. Фома Аквинский интел¬
лектуален до занудства и холоден, как огу¬
рец; многим атеистическим публикациям
свойственен бурный эмоциональный пафос и
апелляция к чувствам читателя.
Что мы можем сделать, чтобы при¬
близиться к объективности? Думаю, что луч¬
ший путь к этому - внимательно прислуши¬
ваться к критике со стороны тех, чьи взгляды
противоположны нашим. Поэтому я хотел бы
здесь высказать несколько критических заме¬
чаний в адрес атеизма. Прежде всего, атеизм
фидеистичен в гораздо большей степени, чем
христианство. Атеист верит, что Бога нет -
именно верит, ибо чье-либо небытие не мо¬
жет быть ни предметом знания, ни предметом
опыта. Все, что может сказать атеист - “в мо¬
ем личном опыте нет Бога, а в моих представ¬
лениях о мире для Него нет места”. Более то¬
го. Христианин может приводить в защиту
своих взглядов какие-то интеллектуальные
аргументы или ссылаться на личный опыт.
Атеист может оспаривать то и другое, но он
не сможет привести никаких позитивных до¬
водов в обоснование своей позиции. Не суще¬
ствует ни “антиантропного принципа”, ни
“пяти путей доказательства небытия Божия”.
Христианин верит, основываясь на опреде¬
ленных свидетельствах (которые атеист не
принимает). Атеист верит без всяких свиде¬
тельств, более того, верит в утверждение, в
пользу которого, в принципе, в силу самой
его природы, нельзя привести никаких свиде¬
тельств. Аргументация атеизма стремится до¬
казать, что бытие мира и человека, существо¬
вание разума и морали можно убедительно
объяснить, не прибегая “к этой гипотезе”, и,
таким образом, вера в Бога является просто
излишней. Эта линия аргументации связана с
принципом Оккама: не умножай сущностей
сверх необходимого. Если наши знания о ми¬
ре не приводят нас к необходимости призна¬
ния бытия Бога, то это бытие признавать не
следует. Сложность, с которой мы здесь стал¬
киваемся, связана с неизбежно субъективным
пониманием того, что можно считать убеди¬
тельным объяснением. Мы все знаем, как по¬
следователи культов или приверженцы тота¬
литарных режимов готовы считать самые
фантастические построения неотразимо убе¬
дительными. Коммунизм и нацизм настаива¬
ли на “научности” своих идеологий и своего
объяснения истории, и, что интересно, не са¬
мые глупые люди были в этом искренне
убеждены. Очень часто идеологическая пред¬
взятость представляется людям образцом на¬
учности, объективности и здравомыслия.
Есть ли у нас основания говорить об
идеологической предвзятости атеизма? Ду¬
маю, что да. Недавно в книге одного неверу¬
ющего исследователя Библии я нашел пока¬
зательную фразу: “там, где начинается супна-
турализм (т е. рассказы о сверхъестественных
событиях), там кончается работа историка”.
Иначе говоря, любые сообщения о сверхъес-
тественнных событиях a priori рассматрива¬
ются как неисторические. Любые объяснения,
предполагающие сверхъестественное вмеша¬
тельство, отвергаются как “заведомо ненауч¬
ные”. Если христианин свободен признавать
или не признавать историчность того или
иного чуда в житиях святых, то атеист вы¬
нужден догматически утверждать, что “этого
не может быть, потому, что не может быть
никогда”. Для атеистического ученого являет¬
ся в высшей степени неприлично допустить,
хотя бы в качестве одной из возможных вер¬
сий, сверхъестественное вмешательство. Как
у учеников возникла столь неодолимая убеж¬
денность в воскресении Иисуса из мертвых?
Точно неизвестно, но Иисус не воскресал.
Как объяснить существование антропного
принципа? Как угодно, только не замыслом
Творца. Принцип Оккама отвергнут и прини¬
маются любые объяснения - “естественный
отбор вселенных” (о которых нет и не может
быть никаких научных данных) и другие те¬
ории, в отношении которых приходится разъ¬
яснять, что их автор - ученый, а не писатель-
фантаст. Бытие Божие - это не та гипотеза, в
которой атеист не нуждается. Это та гипоте¬
за, которая ему категорически запрещена.
Возникает, таким образом, замкнутый круг, ког¬
да сначала постулируется, что любые свидетель¬
ства в пользу сверхъестественного заведомо не¬
научны, а потом говорится, что науке не удалось
обнаружить убедительных свидетельств сущест¬
вования сверхъестественного.
75
№ 1 (1) весна 2002 года

Б
Помимо предвзятости, против атеиз¬
ма можно выдвинуть еще один упрек - упрек
в редукционизме, в попытке отрицать реаль¬
ность всего, что невозможно установить пу¬
тем наблюдения, эксперимента или теорети¬
ческих обобщений полученных таким обра¬
зом данных. Между тем большая (и важней¬
шая) часть человеческого опыта выходит за
рамки таких методов познания, как наблюде¬
ние и эксперимент. Это эстетический опыт и
опыт межличностных отношений. Я пишу
этот текст под музыку Генделя. Большинство
людей согласны с тем, что музыка Генделя
или живопись Ван Гога обладает большой
ценностью. Мир эстетических ценностей реа¬
лен; в определенной мере мы можем созда¬
вать теории, описывающие развитие искусст¬
ва; но мы не можем научно объяснить сам
феномен красоты. Красоту человеческого те¬
ла можно как-то увязать со здоровьем и сек¬
суальностью; но к музыке, красоте природы
или звездного неба это уже никак не отне¬
сешь. Эстетическая ценность - это ценность
“в себе”. Музыка Генделя совершенно беспо¬
лезна. Она просто красива.
Читатель может спросить, “каким
образом красота или любовь свидетельствует
о бытии Бога?” По крайней мере, она
свидетельствует о существовании ценностей
и реальностей, непостижимых с помощью
научного метода. Лично я также убежден, что
такие феномены, как мышление и
нравственность необъяснимы в рамках
последовательно натуралистической картины
мира.
Высказав такую критику в адрес ате¬
изма, я могу, вместе с тем, решительно при¬
ветствовать свободомыслие. Свободомыслие
- необходимый этап на пути к зрелой, осо¬
знанной вере. Человек, который пассивно
позволил вбить в себя религиозные убежде¬
ния, потом так же пассивно позволит заме¬
нить их любыми другими - собственно, это
мы уже проходили.
1	1 Кор. 15
2	Льюис К. С. Просто христианство. Бог
под судом. - М.: Гэндальф, 1994. - с. 234
76
scepsis@atheism. ги

ПОЛЕ
БРАНИ
Алексей ВЯЗОВСКИЙ
Сергей СОЛОВЬЕВ
Собрание популярных заблуждений
аовольно странным, на первый взгляд,
может показаться появление в атеисти¬
ческом журнале статьи, написанной че-
ом верующим. На самом деле, ничего
странного и непоследовательного здесь нет.
Во-первых, важна сама по себе воз¬
можность дискуссии между людьми противо¬
положных убеждений. Сергей Худиев - один
из тех православных идеологов, которые не
оказываются вступать в открытый спор с ате¬
истами. Только в таком споре, когда оба оп¬
понента подкрепляют свою позицию аргумен¬
тами, возможно кого-то переубедить.
Во-вторых, дискутировать с сильным
противником просто полезно. Многим атеис¬
там не так уж легко избавиться от стереоти¬
па в отношении верующих. А такой стерео¬
тип опасен тем, что при столкновении с эру¬
дированным и красноречивым проповедни¬
ком атеист может потерпеть поражение.
Наконец, работа Сергея Худиева
представляет прекрасный материал для ана¬
лиза. В ней собраны почти все существующие
заблуждения и предрассудки в отношении
атеизма и научного мировоззрения, к разбору
которых мы и приступаем.
Заблуждение первое:
"вера в отсутствие"
Самый распространенный предрассудок в от¬
ношении атеизма, разделяемый, конечно же,
и нашим оппонентом, звучит так: "Атеист
верит, что Бога нет - именно верит, ибо чье-
либо небытие не может быть ни предметом
знания, ни предметом опыта". Следователь¬
но, получается, что атеизм основан на вере -
так же, как и любая религия.
Действительно, отсутствие чего бы то
ни было доказать затруднительно. Невозмож¬
но доказать отсутствие в окружающем мире
единорогов, бабы-яги, Кецалькоатля, Деда
Мороза и прочих вымышленных персонажей.
Список можно продолжить, включив туда
христианского и всех остальных богов, но
вряд ли верующие когда-либо смотрели на
них с этой точки зрения.
Гораздо более сложная картина воз¬
никает при анализе феномена веры. Здесь
Все боги были бессмертны
Станислав Ежи Лец
злую шутку с нами может сыграть язык. Как
известно, слово вера происходит от латинско¬
го veritas - "истина". Но дело в том, что в рус¬
ском языке два главных значения этого сло¬
ва звучат одинаково: любая уверенность в
чем-то и признание существования сверхъес¬
тественного, в том числе и бога. Эти два зна¬
чения неминуемо смешиваются в обыденном
сознании, и получается, что религиозная вера
совпадает с основанной на знаниях убежден¬
ностью. В действительности, между ними су¬
щественная разница: убеждения основаны на
знаниях, которые возможно проверить, а вера
- нет1. Более тонкий момент состоит в том,
что любое действие, в том числе и научное
исследование, начинается в условиях дефи¬
цита информации, а это означает, что какое-
то количество начальных условий мы вынуж¬
дены принимать как данность, т.е. на веру.
Но впоследствии практика легко показывает,
что было истинным из принятого на веру, и
превращает веру в уверенность, а затем и в
убежденность2. Так что аргумент оказывается
не более чем несложной спекуляцией на осо¬
бенностях языка.
Заблуждение второе:
беспочвенность убеждения
Заявив, что атеист всего лишь непра¬
вильная модификация верующего, наш оппо¬
нент продолжает: "Атеист <...> не сможет
привести никаких позитивных доводов в
обоснование своей позиции. <...>Атеист ве¬
рит без всяких свидетельств, более того, ве¬
рит в утверждение, в пользу которого в
принципе, в силу самой его природы, нельзя
привести никаких свидетельств".
Прежде всего, еще раз подчеркнем:
атеист не обязан приводить позитивные дово¬
ды. Бремя доказательства лежит на том, кто
утверждает, а вовсе не наоборот. Еще в рим¬
ском праве было положение: ei incumbit рго-
batio, qui dicit, non qui negat (доказывать обя¬
зан тот, кто утверждает, а не тот, кто отрица¬
ет). Доказываются только утверждающие ги¬
потезы, например: "в прудах живут русалки",
"в лесах живут лешие”, "бог существует". От¬
рицательные гипотезы: "в прудах русалки не
77
№ 1 (1) весна 2002 года

ПОЛЕ
Б
А
Н И
живут", "в лесах нет леших", "бога нет" - мо¬
гут быть только опровергнуты. Что может
быть проще? Достаточно предъявить русалку,
лешего или бога, но выполнить это, оказыва¬
ется, довольно трудно. Отрицание не являет¬
ся утверждением, а отсутствие веры вовсе не
означает веры в отсутствие, здесь наш оппо¬
нент просто прибегает к игре слов. А есть ли
у него иные доказательства?
В качестве таковых С. Худиев вместе
со всеми теологами предлагает нам некие
"свидетельства", прежде всего из Библии. Но
как только мы применяем к ним естественно¬
научные критерии, все они - без единого ис¬
ключения - рассыпаются в прах. Даже порой
довольно наивная библейская критика фило¬
софов-просветителей XVIII века от Спинозы
до Вольтера не была опровергнута - что же
говорить о веке двадцатом? Тысячи свиде¬
тельств о "туринских плащаницах", "чудо¬
творных иконах" и "благовонных мощах" ока¬
зываются плодами либо обычного невежест¬
ва, либо же грубого надувательства.
Наш критик считает, что мы не в со¬
стоянии привести "позитивные доводы". Увы,
он вновь выдает желаемое за действительное.
Даже не доказывая "отсутствие бога", атеист
обладает весомыми аргументами в пользу
своей позиции.
Вспомним историю науки. Довольно
долго ученые считали сверхъестественное не
только возможным, но даже необходимым
для построения научной картины мира (наи¬
более известен пример средневековых алхи¬
миков). Следы этого периода до сих пор со¬
храняются в научной терминологии: так,
"винный спирт" на латыни дословно означает
"душа вина", а в английском языке spirit - это
одновременно и дух, и спирт. В этой связи
можно припомнить и астрономов начала Но¬
вого времени с их "гармонией сфер": и Ко¬
перник, и Кеплер, и Ньютон были убеждены
в том, что открывают божественный план
творения. Однако развитие знания привело к
отказу от этой гипотезы. "Сверхъестествен¬
ное" оказалось вполне объяснимым или нахо¬
дится на пути к получению убедительного
научного объяснения.
Как ни странно, в нашу пользу свиде¬
тельствует не только история науки, но и ис¬
тория религии. Ведь не случайно человек все¬
гда верил, что почитаемые им боги живут в
самых недоступных местах. Первобытный че¬
ловек, думавший, что боги обитают в сосед¬
ней чаще, не обнаружил их там, когда, изоб¬
ретя лук и стрелы, осмелился в нее войти.
Древние греки поселили своих богов на горе
Олимп. Но, поднявшись на вершину этой го¬
ры, греческие пастухи ничего божественного
там не нашли. Тогда бог был водворен на не¬
беса - и что же? Его, как выяснилось, не ока¬
залось и там. Да и Земля, в действительнос¬
ти, выглядела совсем не так, как представля¬
ло ее священное пиёйше. Раз от раза, из ве¬
ка в век повторялось одно и то же: в проти¬
воборстве религии и знания верх одерживало
последнее. И тогда теологии оставалось толь¬
ко одно: за неимением других аргументов
прибегать к помощи инквизиции или репрес¬
сивного государственного аппарата.
Заблуждение третье.*
"идеологическая
яредвзятоеть ”
Если у оппонента заканчиваются факты, то в
споре неминуемо появляется argumentum ad
hominem:
“Для атеистического ученого явля¬
ется чем-то в высшей степени неприличным
допустить, хотя бы в качестве одной из
возможных версий, сверхъестественное вме¬
шательство. Бытие Божие - это не та ги¬
потеза, в которой атеист не нуждается.
Это та гипотеза, которая ему категоричес¬
ки запрещена”.
Несмотря на все уважение к оппонен¬
ту, сразу же приходит в голову старая исто¬
рия про соринку в чужом глазу и бревно в
своём. Когда теолог "научно" исследует ка¬
кой-либо вопрос, задача его не выяснить ис¬
тину, а подогнать вывод под давно известный
ответ. Вот типичнейший пример: заканчивая
свой труд "Столп и утверждение истины",
П.А. Флоренский подводит итог: "Итак, сно¬
ва вопрошая себя, что есть Столп и Утверж¬
дение Истины, мы пробегаем мыслью ряд от¬
ветов, данных здесь. Столп истины - это Цер¬
ковь, это достоверность, это духовный закон
тождества, это подвиг, это Трипостасное
единство, это свет Фаворский, это Дух свя¬
той, это целомудрие, это София, это Пречис¬
тая Дева, это дружба, это - паки Церковь".
Чтобы дать такой ответ, не стоило исписы¬
вать почти 500 страниц; любой христианский
теолог сказал бы тоже самое не
задумываясь3.
Религия несовместима с наукой
именно потому, что ни один верующий - в от¬
личие от ученого - никогда не примет аргу¬
менты, опровергающие его веру. Для него та¬
ких аргументов просто нет, и наш уважаемый
критик, судя по его статье, не исключение.
Веру невозможно утратить: у всех разуверив¬
шихся она была "малой" либо "неискренней".
Вообще, практически всегда спор атеиста и
верующего заканчивается утверждением по¬
следнего: "Верь - и все", без всяких доказа-
78
seepsis@atheism. ги

А. Вязовский, С. Соловьев Собрание популярных заблуждений
тельств. Как сказал еще Тертуллиан: "Credo,
quia absurdum"4.
Вот и здесь рассуждение С. Худиева -
попытка подобрать доказательства под гото¬
вый ответ. Он верит в чудеса, но знает, что
наука их не признаёт. Вот он и строит конст¬
рукцию, которая бы объясняла такое положе¬
ние дел: наука не замечает чудес потому, что
не верит в них, и игнорирует, когда видит.
Необходимо, чтобы конструкция выглядела
внешне непротиворечивой, а насколько она
соответствует реальности - дело другое. Во¬
прос об этом даже не ставится: С. Хуциев
считает свои построения верными, а прове¬
рить их на опыте - не его дело.
Проверять - это дело науки. Атеист,
действительно, считает свидетельства о
сверхъестественном ненаучными. Однако со¬
вершенно неверно, что он считает их ненауч¬
ными заведомо. Атеист просит теолога: дайте
проверить ваши свидетельства, позвольте
применить к ним аппарат науки. А ему в от¬
вет чаще всего заявляют, что "наука у него не
такая, как надо". Ведь никогда еще такая про¬
верка не заканчивалась для всевозможных
"чудес" безболезненно.
Немного забавно упоминание в статье
о неком "атеистическом учёном". Дело в том,
что все до одного ученые - атеисты в рамках
своей науки. Представьте себе химика, объяс¬
няющего реакцию "волей божьей". Или мате¬
матика, таким же способом "доказывающего"
теорему. Да, конечно, и Ньютон, и Кеплер
были христианами. Но из своих теорий бога
они решительно изгнали. В науке он появ¬
лялся только там, где ученый или философ
сталкивался с такой загадкой, решить кото¬
рую тогдашний уровень развития знаний ему
еще не позволял. Но проходило время, и но¬
вые ученые вытесняли представления о
сверхъестественном, до тех пор, пока все бо¬
ги не оказались навеки изгнанными за преде¬
лы науки. Нет и быть не может никакой "пра¬
вославной физики" или "исламской лингвис¬
тики". Для любого учёного, сколь бы верую¬
щим в обыденной жизни он ни был, допуще¬
ние сверхъестественного вмешательства "хотя
бы в качестве одной из возможных версий"
"является чем-то в высшей степени непри¬
личным" и приводит к полной дискредитации
такого ученого.
То, что автор называет предвзятос¬
тью, - просто научное мировоззрение. Исто¬
рически наука рождается, выделяется в осо¬
бую форму общественного сознания именно
через отказ от обращения к сверхъестествен¬
ному в объяснении, так как такое обращение
- это, по сути, отказ от решения познаватель¬
ной проблемы (как говорят англичане, beg¬
ging the question). Наука ищет не свидетель¬
ства в пользу сверхъестественного, а естест¬
венное объяснение того, что выглядит как
сверхъестественное. И, как уже было сказано
выше, всегда в итоге находит.
Заблуждение четвёртое:
' редукционизм
В заключение своего критического очерка
Сергей Худиев бросает последнее обвинение:
"Против атеизма можно выдвинуть еще
один упрек - упрек в редукционизме... Боль¬
шая (и важнейшая) часть человеческого
опыта выходит за рамки таких методов
познания, как наблюдение и эксперимент.
Это эстетический опыт и опыт межлично¬
стных отношений. ...Лично я также убеж¬
ден, что такие феномены, как мышление и
нравственность, необъяснимы в рамках по¬
следовательно натуралистической карти¬
ны мире?’.
Значит, эстетикам и психологам пора
разъяснить, что если они не приемлют бога,
то их всех пора гнать поганой метлой? Не
стоит торопиться.
Автор обвиняет атеизм в редукцио¬
низме, используя допотопное - позитивист¬
ское - представление о науке и научном ме¬
тоде, буквально: наука собирает эмпиричес¬
кие данные через наблюдение и эксперимент,
а потом обобщает их в теории. В соответст¬
вии с таким каноном, вне досягаемости науч¬
ного метода находятся не только добро и кра¬
сота, но также история, литература и искус¬
ство. Конечно, с помощью наблюдения карти¬
ны или литературного произведения, науч¬
ную базу для эстетики не создашь. Но, дей¬
ствительная против Гольбаха и Кондильяка,
подобная критика полностью пасует уже пе¬
ред Марксом, а в XX веке и вовсе выглядит
чем-то ископаемым. Тем не менее, наш оппо¬
нент, сам того не замечая, поднимает старую
и крайне сложную проблему эпистемологиче¬
ского статуса гуманитарного знания. Дейст¬
вительно, как говорил еще Давид Юм, ценно¬
стные суждения эмпирически не верифици¬
руются, так что не могут быть оценены как
истинные или ложные, то есть по критериям
науки. Но то, как мы выносим эти суждения,
каким образом функционируют ценности в
культуре, вполне может быть исследовано на¬
учными методами. С. Худиев пишет, что мы¬
шление и нравственность необъяснимы в
рамках научного метода, - это заявление, к
сожалению, дает повод упрекнуть его в неве¬
жестве. Из того, что наш уважаемый оппо¬
нент недостаточно осведомлен в психологии
и эстетике, совсем не вытекает, что соответ-
79
№ 1 (1) весна 2002 года

ПОЛЕ БРАНИ
ствующих теорий нет вообще.
Для того, чтобы приблизиться к по¬
ниманию таких сложнейших феноменов, как
мораль, мышление и природа красоты, необ¬
ходимо уточнить само понятие научной раци¬
ональности. Критерий эмпирической провер¬
ки, конечно, остается, но, во-первых, эмпири¬
ческие методы не ограничиваются только ес¬
тественнонаучными наблюдением и экспери¬
ментом, существуют еще и гуманитарные:
критика источников - сравнительно-истори¬
ческая герменевтика, социологический ана¬
лиз текстов и т.п. Во-вторых, отношения
между теорией и эмпирией гораздо сложнее,
нежели отношения обобщения и вывода (не¬
посредственная и окончательная эмпиричес¬
кая верификация теории проблематична), со¬
ответственно, вторым критерием после эмпи¬
рических методов является критерий лучше¬
го объяснения: научная теория, претендую¬
щая на истинность, дает лучшее объяснение
массива эмпирических свидетельств и лучше
согласуется с существующими научными тео¬
риями и признанными истинами, чем ее со¬
перница. Именно поэтому теория Большого
Взрыва - это не фантастика, а хорошо дока¬
занная научная гипотеза, в отличие от кон¬
цепции творения. Истина, добро, красота и,
соответственно, познание, мораль и эстетиче¬
ское восприятие - традиционные объекты фи¬
лософии и ее дисциплин: гносеологии, этики
и эстетики, а не эмпирических наук. Но от¬
сюда не следует, что эти сюжеты, таким обра¬
зом, выведены за границы науки и научного
метода. Философия не применяет эмпириче¬
ских методов, но использует метод критичес¬
кой рефлексии. Тем не менее, у философии
все же есть своя эмпирия (ее составляют пси¬
хология, литературоведение и другие гумани¬
тарные науки), так что и здесь действует эм¬
пирический фактор-ограничитель - историче¬
ские типы морали и эстетических канонов,
психологические механизмы восприятия пре¬
красного и т.д. То, насколько философская
концепция способна объяснить все многооб¬
разие этих явлений, свидетельствует о ее объ¬
яснительной силе и истинности.
Для знакомства с настоящими про¬
блемами в изучении мышления мы можем
посоветовать нашим оппонентам обратить
внимание на классику отечественной и запад¬
ной психологии - книги Л.С. Выготского и
А.Н. Леонтьева; неплохо было бы почитать и
работы Ж. Пиаже и бихевиористов5. В под¬
тверждение существования материальной ос¬
новы психики и мышления можно привести
результаты одного замечательного научного
эксперимента.
Существуют люди, которые, имея все
биологические признаки принадлежности к
человеческому роду, с самого рождения ли¬
шены контакта с внешним миром и обречены
вести образ жизни, фактически не отличаю¬
щийся от растительного. Это слепоглухие де¬
ти, не имеющие тех рефлексов, которые при¬
нято считать врожденными, выжить им край¬
не сложно. Как же научить их мыслить?
Ученые, проводившие эксперимент
(И. Соколянский и А. Мещеряков), нашли
выход из этой, казалось бы, совершенно ту¬
пиковой ситуации. Четырех слепоглухих де¬
тей учили пользоваться вещами, перенимать
специфически человеческие способы деятель¬
ности. Ведь человеческий разум кроется не в
генах, не в биологически заданной морфоло¬
гии тела и мозга человека, а лишь в продук¬
тах его труда. Позволим себе длинную цита¬
ту из статьи советского философа Э. Ильен¬
кова, посвященной этому эксперименту:
“Вот этот-то вполне реальный ра¬
зум, общественно-человеческий разум, воз¬
никший и исторически развившийся в про¬
цессе общественного труда людей, и присва¬
ивается ребенком, делается и его разумом.
Этот материалистически понимаемый ра¬
зум вначале существует вне ребенка, до и
независимо от него. Он воплощен - овеще¬
ствлен, опредмечен в таких вполне прозаи¬
ческих вещах, как соска и ночной горшок,
ложка и одеяло, умывальник и пуговицы, - в
тысячах предметах быта. И в действиях
взрослого, умеющего пользоваться этими ве¬
щами по-человечески, т.е. разумно (целесо¬
образно), в согласии с их ролью и функцией
в системе человеческой культуры. В той
мере, в какой ребенок научается (у взросло¬
го, разумеется) самостоятельно обращать¬
ся с вещами так, как требуют условия ок¬
ружающей его с колыбели культуры, он и
становится субъектом высших психических
функций, свойственных лишь человеку. И
это происходит раньше, чем маленький чело¬
век усваивает язык, слово, речь. Более того,
сформировавшийся уже интеллект состав¬
ляет необходимую предпосылку усвоения
речи. Раз он сформирован - слово усваива¬
ется легко. В обратном же порядке нельзя
сформировать ни того, ни другого'^.
Мы не можем здесь более подробно
рассказать об этом потрясающем эксперимен¬
те. Приведем лишь его итог именно благода¬
ря научным методам, разработанным на осно¬
ве материалистической философии, четыре
слепоглухих ребенка, обреченных на расти¬
тельное существование, стали активными
членами общества. Все они отлично владели
навыками устной речи (причем не только
80
scepsis@atheism. ru

А. Вязовский, С. Соловьев Собрание популярных заблуждений
русской), писали научные труды, общались
не только между собой, но и с физически
полноценными людьми. Один из них даже
стал скульптором. Этот эксперимент, превра¬
тившись в обычную практику, продолжается
и сейчас в небольшом детском доме под
Москвой. Может ли хоть одна религия похва¬
статься подобным чудом?
Также "не объясненной" материализ¬
мом С. Худиев полагает нравственность. Но
исторические судьбы морали, ее появление,
место совести в структуре морали - все это
исследовалось множеством ученых. Чтобы
убедиться в этом, стоит прочитать книги за¬
рубежных этнографов Б. Малиновского, К.
Леви-Строса, К. Полани и других, в том
числе и российских ученых7. Мораль - это не
что иное, как общественная воля, воля кол¬
лектива, навязываемая отдельному индивиду.
Она закрепляется в его сознании благодаря
вполне материальным интересам в соответст¬
вии с принципом: не будешь придерживаться
- погибнешь. На ее основе появляются и
долг, и совесть - как оценка своих действий с
точки зрения требований морали. Мораль,
сколь бы ни отрицали этот факт теологи, ис-
П Р И М Е
1	Подробнее об этом см: Муравьев Ю.А.
Культура и религия: введение в
проблематику,// Новый безбожник. №1,
2000 г. - С. 39.
2	См. там же. С. 40.
3	Семенов Ю.И. О русской религиозной
философии конца XIX - начала XX века.//
Новый безбожник. №1,2000 г. - С. 29.
4	"Верую, ибо абсурдно" (лат.)
5	Даем краткий список избранной
литературы по психологии: Выготский
Л. С. Мышление и речь. - М.: Лабиринт,
2000; Выготский Л. С. Психология
искусства. - М.: Лабиринт, 2000;
Выготский Л. С. Педагогическая
психология. - М.: Педагогика-пресс, 2000;
Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. - М.:
Педагогика-пресс, 1999; Леонтьев А.Н.
Проблемы развития психики. - М. :
Политиздат, 1981; Бихевиоризм. Э.
Торндайк Принципы обучения, основанные
на психологии. Д.Б. Уотсон Психология
как наука о поведении. - М.: ACT-ЛТД,
торически изменчива. Только один пример: в
первобытности не существовало и не могло
существовать такой заповеди, как "не укра¬
ди", так как в это время просто не было част¬
ной собственности. Красть было нечего и не
у кого - имущество принадлежало коллекти¬
ву в целом.
Да, конечно, далеко не все ясно уче¬
ным в психологии, одно перечисление суще¬
ствующих проблем заняло бы страницы. И в
области эстетики проблем не меньше8. Но
пытаясь найти объяснение там, где теологам
все давно "ясно", ученые стремятся к истине,
часто ошибаются, иногда временно отступают
перед сложнейшими проблемами, но продол¬
жают ставить их и в конце концов решают.
Другого пути для них просто нет.
В заключение мы хотим еще раз под¬
черкнуть: если найдется убедительное доказа¬
тельство, способное изменить наши взгляды,
мы его примем.
Пока подобного доказательства не
найдено.
* Авторы благодарят за помощь в написании
статьи Евгения Петрова.
Ч А Н И Я
1998. Отличный анализ философских
взглядов на сознание см. в: Прист С.
Теории сознания. - М.: Дом
интеллектуальной книги, Идея-пресс, 2000.
6	Ильенков Э.В. Откуда берется ум?//
Ильенков Э.В. Философия и культура. -
М.: Политиздат, 1991. - С. 37.
7	Семенов Ю.И. Как возникло
человечество. - М: Наука, 1966; Семенов
Ю.И. Формы общественной воли в
доклассовом обществе: табуитет, мораль,
обычное право.// Этнографическое
обозрение. 1997. №4. - С. 5-22. Там же см.
историографию вопроса.
$ Тем не менее, мы можем предложить
начать ее изучение с "Критики
способности суждения" Канта.
81
№ 1 (1) весна 2002 года

БЕС КОММЕНТАРИЕВ
	 Степан КОСТЕЦКИЙ
"Краткая история планеты Земля"
Рецензия на книгу Дж.Д. Макдугал-
ла «Краткая история планеты Земля: горы,
животные, огонь и лед». - СПб.: Амфора,
2001. - 383 с.
Часто приходится слышать «обличения»
атеизма, одно нелепее другого. Но од¬
но обвинение мне запомнилось и даже
заставило изменить свою позицию. Речь идет
о своеобразном парадоксе атеистической по¬
зиции - в том виде, как ее представляют обы¬
ватели. Действительно, странно выглядит по¬
зиция, суть которой сводится к отрицанию
существования чего бы то ни было. Позиция
атеиста, как обычно считается, как раз сво¬
дится к отрицанию существования бога. Ра¬
зумеется, каждый из тех, кто сознательно вы¬
брал атеистическую позицию, понимает, что
редукция атеизма к голому отрицанию суще¬
ствования бога - это не просто упрощение, а
грубая ошибка. У этой ошибки есть своя ло¬
гика. Верующий утверждает, что бог есть, а
атеисту остается твердить, что бога нет. Мо¬
жет показаться, что этот нехитрый спор идет
о существовании какого-то предмета, подобно
тому, как можно спорить о том, осталось мо¬
локо в холодильнике, или его следует купить.
На самом деле вопрос о существовании бога
вовсе не вопрос о существовании того или
иного предмета, поскольку речь идет о допу¬
стимости применения тех или иных объяс¬
нительных принципов. Атеизм - это не онто¬
логическая, а методологическая позиция, суть
которой сводится к тому, чтобы признать ис¬
пользование теологической объяснительной
схемы недопустимым. Атеист сознательно
отказывается объяснять сверхъестественны¬
ми причинами что бы то ни было, в том чис¬
ле, отказывается считать объяснением обра¬
щение к божественной воле. Проще говоря,
атеизм запрещает использовать объяснитель¬
ный примитив, который только маскируется
под подлинное объяснение. На вопрос «поче¬
му так?» атеист запрещает отвечать: «на все
воля божья». В этом смысле стихийным ате¬
истом является каждый из нас в повседнев¬
ной жизни, поскольку поиск естественных
причин событий составляет самую суть того,
что мы называем «здравым смыслом».
Нетрудно заметить, что мир атеиста
оказывается богаче, поскольку необходимость
добиваться естественных объяснений привела
к открытию потрясающего разнообразия фак¬
торов, управляющих тем, что мы видим. Про¬
пагандируя атеизм, бесполезно говорить, что
атеизм истинен, а религиозная вера ошибоч¬
на. Достаточно показать, что атеистом быть
интересно, а верующим - скучно. Лучшим
доказательством этому является книга Джор¬
джа Макдугалла «Краткая история планеты
Земля». Казалось бы, научно-цросветитель-
ская книга, посвдщенндя геологической исто¬
рии нашей планеты, никак не связана с тео¬
логическими вопросами. Однако автор начи¬
нает именно с изложения богословской вер¬
сии истории Земли. Буквально один абзац
посвящен «теории», основывающейся на биб¬
лейской хронологии, свидетельствующей, что
Земля была сотворена, ни много ни мало,
всего за 4004 года до рождества Христова.
Конечно, ни один ученый больше никогда не
станет всерьез выдвигать эту незатейливую
версию, но заслуживает упоминания те осно¬
вания, по которым теологическая «история»
неприемлема для объяснения современного
состояния Земли. Эти основания - методоло¬
гические. Религиозная версия не просто не¬
убедительна или маловероятна, она именно
необоснованна, поскольку уязвимыми явля¬
ются именно методы, которыми пользуются
религиозные «историки». Хронологические
манипуляции с датами, встречающимися в
священных текстах, просто не являются
методами исследования. Разногласие между
атеистической геологической наукой и
религиозной «историей» коренится именно в
разном понимании того, какие методы и
объяснительные схемы приемлемы для
объяснения.
Первая глава «Краткой истории пла¬
неты Земля» посвящена объяснению методов,
которыми пользуется геологическая наука.
Это объяснение, благодаря усилиям автора,
станет понятным любому, даже самому не¬
подготовленному читателю. Причем доступ¬
ность изложения достигается не за счет упро-
82
scepsis@atheism. ги

Степан Костецкий "Краткая история планеты Земля"
щений, сопровождаемых неминуемыми иска¬
жениями. Автор кропотливо и последователь¬
но знакомит читателя со специальной терми¬
нологией, избегая злоупотребления, по его
собственному выражению, «геологическим
жаргоном». Но, что особенно удивительно,
благодаря этой книге первые шаги непросве¬
щенного читателя в геологической науке по-
настоящему увлекательны. Признаюсь, я го¬
товился к серьезному чтению, к трудоемкому
овладению терминологией, заранее мирясь с
неизбежной, как мне казалось, потерей неко¬
торых смысловых звеньев, для понимание ко¬
торых потребуется более серьезная подготов¬
ка. Однако ни одно из опасений не оправда¬
лось. Даже самые «технические» отрывки
текста написаны настолько легко и
захватывающе, что поглощают внимание
читателя без остатка.
Мне трудно сохранять объективность
в анализе этой книги, поскольку, признаюсь,
для меня она стала настоящим событием. Я
не могу жаловаться на неподготовленность в
области биологии, поскольку до сих пор по¬
мню наизусть последовательность геологиче¬
ских периодов, наученный старой студенчес¬
кой считалочкой, знакомой биологам: «каж¬
дый отличный студент должен курить папи¬
росы». Конечно, я не впервые услышал про
движение тектонических плит и про прокари¬
отов с эукариотами. Но книга оказалась на¬
столько информативна и наполнена таким
количеством новой для меня информации,
что я надолго лишился других тем для разго¬
воров со знакомыми, кроме изменения орби¬
ты Земли или влияния океанских течений на
формирование ледниковых шапок на полю¬
сах. Я полагаю, что для специалистов в лю¬
бой области почерпнутые из этой книги зна¬
ния не станут бесполезным балластом «сведе¬
ний для общего развития». Например, мое
внимание привлекли поистине драматичес¬
кие исследовательские коллизии, сопровож¬
давшие открытие того или иного геологичес¬
кого феномена. Особенно поучительными
для философа являются примеры с открыти¬
ем геологических фактов, которые не могли
быть теоретически объяснены, что свидетель¬
ствует в пользу возможности теоретически
ненагруженного наблюдения.
Несмотря на свою «общеобразова-
тельность», книга не является сводом уже го¬
тового знания. Ближе к концу книги автор
предлагает читателю поучаствовать в реше¬
нии геологических загадок, не нашедших ре¬
шения до сих пор. Например, загадочная ре¬
гулярность в отступлении и наступлении
ледников, не объяснимая одной-единствен-
ной причиной и требующая учета взаимопе-
реплетающихся факторов климатического и
даже космического масштаба, предстает как
увлекательная головоломка, однозначного ре¬
шения которой современная наука не предла¬
гает. Поражающая воображение многофак¬
торность геологической истории Земли,
удивление и готовность искать объяснение
для подобных головоломок - именно этот ду¬
ховный опыт отличает атеистическую науку
от религиозных манипуляций с текстами
Священного Писания. Духовный мир атеиста
богаче и интересней, поскольку оставляет ме¬
сто для нерешенных загадок. Религиозное
«исследование» не оставляет места для чего-
то нерешенного, поскольку воля бога являет¬
ся единственным объяснением, дальше кото¬
рого разуму незачем идти. Я знаю способ, ка¬
ким верующий может защитить себя и свой
догматизм. Как остроумно заметил Рассел, в
нашем распоряжении нет средств, чтобы до¬
казать, что Земля вместе со всеми ископае¬
мыми остатками не была создана минуту на¬
зад, и заселена людьми со всем содержанием
их памяти. Также логически непротиворечи¬
во допустить возможность сотворения мира
за 4004 года до рождества Христова вместе со
всеми палеонтологическими остатками, сви¬
детельствующими о «непостижимости путей
господних». Я не считаю нужным спорить с
верующими. Единственное, что для меня ка¬
жется неопровержимым фактом, - это то, что
их «история земли» во много раз беднее и
скучнее той, с которой я познакомился в кни¬
ге Джорджа Макдугалла «Краткая история
планеты Земля».
№ 1 (1) весна 2002 года

К Ю !
	 Дмитрий СУББОТИН
Предуведомление:
Все упомянутые реалии действительно реалии,
кроме разве что самого совещания, да и оно было.
Все упомянутые лица, являясь вымыгиленными,
тем не менее существуют.
Международная научная конференция «Роль
православной церкви в создании и развитии
Российского государства».
Совещание перед пленарным заседанием.
Действующие лица, они же исполнители:
1.Член и корреспондент РАН А.Н. Ран -
АН;
2.	Микрополип египетский (Anthozoa
Octactinia Lipida) - микрополип;
3.	Представитель Администрации - Пред¬
ставитель;
4.	Гражданин Начальник Управления регис¬
трации архивных фондов Федеральной ГБ -
ГН.
Незримо присутствуют:
5.	Кесарево: Президент Пуйтин;
6.	Богово: Фратриарх Алкесий.
АН: Милостивые государи, вот у меня к вам
очень интересный вопрос: можно ли назвать
международной конференцию, на которой
выступят пять иностранцев, из которых два
белоруса, два украинца и один представитель
Республики Корея?
Минута обсуждения.
Когда она подходит к концу, остальные хо¬
ром: Можно!
АН: Ответ принят. А теперь правильный от¬
вет: Конечно, можно, потому что если она
должна быть международной, она ей будет,
чего бы нам это ни стоило. Жаль, конечно,
что граждан иных государств маловато и счи¬
тает себя таковым только один из них, но это
ничего. Пропихнемся. Важнее другое: чего
мы хотим?
Микрополип: Чаю.
АН: Да, и этого тоже, но всему свое время. Я
имею в виду: что мы имеем сказать пастве, то
бишь аудитории? Никто не желает
высказаться?
Молчание.
АН: Вас что, забыли проинструктировать?
Микрополип: Ну, мне сказали, что эта ваша
конституция устарела и пора бы ее подно¬
вить. К примеру, там до сих пор бросается в
глаза Иудино число - 13. Вот надо, чтобы не
было его. Кстати, о чем в этой статье
говорится?
АН: Вам, уважаемый микрополип, это при¬
дется не по душе. А с выводом вашим я со¬
гласен. И не потому, что деваться некуда.
Поймите меня правильно: всей душой согла¬
сен. Но вот спешить нельзя. Мы же не боль¬
шевики какие-нибудь, чтоб по-честному. Ну,
вы меня поняли - я хотел сказать - экстре¬
мистскими методами. И пыль народу в глаза
мы пускать никому не позволим - сами ее
пустим. Нам, знаете ли, нужны докладчики
про женские монастыри и про менталитет
русского купечества, а не политические ора¬
торы. Это потом, когда все уже привыкнут....
Впрочем, времени осталось мало, давайте
лучше согласуем выступления. Вот вы, мик¬
рополип, должны огласить приветствие Фра-
триарха Алкесия. Нужно постараться пока¬
зать, что Фратриарх сам послание сочинил,
причем без -особых мучений. Сможете?
84
scepsis@atheism. ги

Микрополип: Помилуйте, да как же не сам!
Извольте прослушать приписку, которая в са¬
мом начале, Фома неверующий! Стало быть:
«Христом-богом заклинаю, отец родной, не
вздумай обращаться к собравшимся «Воз¬
любленные братия во Христе»! Скажи что-
нибудь поприличнее. И помни - не на амвон
ты взойдешь, а на кафедру в Акомедии Наук.
Смотри же! Засмеют паки, как в прошлые ра¬
зы». Довольны?
АН: Да, вполне. Эй, принесите мне ручку и
бумагу! Так, значит, напишем поразмашис¬
тей: «НЕ АМВОН». Отнесите в зал и прикре¬
пите к кафедре. А то неудобно будет, если ба¬
тюшка нарушит распоряжения начальства.
Продолжаем. Вы ведь свой доклад еще долж¬
ны прочитать.
Микрополип: Что, надо доказывать, что до¬
клад истинно мой?
АН: Успокойтесь, не надо. Я читал - ваш,
ваш, сами писали, видно невооруженным гла¬
зом. Слава богу, вы микрополип, поэтому
обойдется без эксцессов.
Микрополип: Милый мой, я не знаю, что вы
разумеете под словом «эцкессов», но чую не¬
доброе. Говорите прямо, что вам не по душе!
АН: Раз вы настаиваете.... Пожалуйста. На¬
пример, у вас есть соображения о том, что
под руководством церкви россияне станут
«гражданами государства небесного и земно¬
го». Я, конечно, понимаю, что между «небес¬
ным государством» и «царствием небесным»
существует огромная разница, но все равно
могилой тянет. Да и слову «земной» сообща¬
ется какой-то неприятный оттенок.
Микрополип: Черт! Но ведь я уже все вы¬
учил, переучу - собьюсь.
АН: Не волнуйтесь. Повторяю, вы - микро¬
полип, и подобное в порядке вещей. Если хо¬
тите дальше....
Микроплип: Услужите, друг любезный.
АН: Вот вы пишете, что раньше гражданст¬
венность впитывалась с молоком матери. Как
ни тужусь, не могу себе представить этот
процесс. Может, тогда люди другие были....
Но это не все. У вас еще церковь постоянно
пронизывает кого-то своими лучами. Вам
виднее, конечно, но это выше моего понима¬
ния.
Микрополип: Побойтесь бога! Это как же
выше! Да вы разве не чуете!?
АН: Что-то такое есть, но я как-то не уве¬
рен....
Микрополип: Это вы бросьте! Церковь про¬
низывала, пронизывает и пронизывать будет!
Она не может отказать себе в удовольствии
пронизывать!
АН: Да никто ж вас этого удовольствия не
лишает! Пронизывайте себе - мне-то все рав¬
но придется согласиться. У меня на такие
случаи припасена козырная фраза. Хотите,
скажу?
Все: Давайте!
АН: Я так говорю: «Не знаю, насколько вер¬
на эта точка зрения, но как ученый я ее под¬
держиваю». Каково?
Все: Великолепно!
АН: Вы это еще не раз услышите. Не будь я
член и корреспондент!
Представитель: А мой доклад здесь никого
не интересует?
АН: Да с вами и так все ясно! То есть... ну...
очень хороший доклад. Мы все как один раз¬
деляем его положения и даже сами могли бы
сказать то же самое. Но, уважая вашу при¬
вычку докладывать и тех, кто выработал у
вас этот рефлекс, мы предоставим вам слово.
Представитель: Я, видите ли, хотел расска¬
зать о воинствующем атеизме, позорной стра¬
нице нашей истории. Молодость, извините,
85
№ 1 (1) весна 2002 года

вспомнить. Интересное было время, доложу я
вам! Комсомольцы плевать хотели на цер¬
ковь, и это была такая государственная поли¬
тика, спросите у кого хотите. Чего мы только
не вытворяли со служителями культа, вы и
не поверите - аж дух захватывает. Помните,
святой отец, как мы за один день....
Пока он говорит, Микрополип обращает¬
ся к ГН с такими словами:
Вам не кажется, что они кого-то не того при¬
слали. Это ж позор будет какой!
ГН: Да, все наружу вылезет. Плохо. Надо
внутри. Оставить.
Микрополип: Вы меня не поняли. Я про то,
что врет он все!
ГН: Он?
Микрополип: Ну не я же! Гриш, я тебя про¬
шу, не ухмыляйся!
ГН: Да просто не в ту сторону крутили, ког¬
да заводили. Я перекручу. Перед началом.
Представитель: (заканчивая свою речь под
восхищенным взглядом АН): ... А теперь, к
сожалению, и с женой достойно не получает¬
ся.
АН: Очень интересно!
ГН: А между тем уже скоро начало. Уже в
зал пора. Мне кажется.
АН: Да-да, конечно, сейчас идем. Только од¬
на деталь, гражданин начальник - не говори¬
те «долгое и плодотворное сотрудничество
церкви и органов безопасности», когда буде¬
те докладывать. А то многие ваши говорят и
бывают неправильно поняты.
ГН: Не трепещите. Мы с батюшкой уже это
обтяпали.
АН: Вы затрагиваете очень интересную тему
- реабилитация жертв тоталитарных репрес¬
сий. Я, как историк, это поддерживаю. Но по¬
чему в докладе говорится только о священно¬
служителях? Где же миряне?
ГН: О мирянах я вам на ушко шепну. Подой¬
дите (Шепчет).
АН (грустно). Понял. Что ж, пройдемте в
зал.
86
scepsis@atheism. ги

От редакции
Ниже мы помещаем несколько небольших фрагментов, взятых с аудиокассеты1, распростра¬
няемой просветительским центром «Православное видео». Этот центр располагается при
храме Всех святых у м. Красносельская и возглавляется настоятелем храма протоиереем Ар¬
темием Владимировым. Кроме этой записи, центр распротраняет много других ей подобных,
например, целый цикл «Царская Россия и русские Цари», «Уроки благочестия», видеофильм
«Последний Русский царь» и т.д. Кассета в аннотации рекомендуется для детей и родителей,
желающих «быть разборчивыми в чтении и научиться получать его душевную пользу». Что
за пользу из всего этого можно извлечь, вы сейчас узнаете. Представленный текст может в
незначительных деталях отличаться от оригинала.
Протоиерей Артемий Владимиров
Книги-друзья и книги-враги
К вопросу о чтении Священного Писа¬
ния... Если вам предложат вскоре
поехать на необитаемый остров, вместо
всякого сокровища смело берите Священное
Писание. Из него вы узнаете, как прожить
безбедно даже на необитаемом острове. Буде¬
те читать Библию, а в это время ворона при¬
несет вам кусочек сыра, притом именно
такого, который вы любите... Потому что бог
действительно питает людей, питающих свою
душу чтением писания...
“А теперь давайте мы с вами обратимся к ми¬
ру русской сказки. <...> Как зовут коня Ильи
Муромца? Правильно, Бурушка. Так вот, к
вашему сведению, Бурушка - это родной брат
Конька-Горбунка. И когда я ставил вопрос в
Московской патриархии, какого коня можно
сюда к детям привести, в этот “Меридиан”, то
комиссия Московской патриархии Конька-
Горбунка не пропустила. Знаете, почему?
Оказывается, Конек-Горбунок Иванушку-Ду¬
рачка по всяким кипящим источникам водил,
с таким колдовским подтекстом. И поэтому
Коньку-Горбунку сейчас еще нужно каятся,
пересматривать много из прожитого, а вот
Бурушка оказался куда смиреннее и послуш¬
ливее. <...>
[Бурушка Илью Муромца призывает: поска¬
чем по земли родной], ибо откуда ни
возьмись на нашу землю пришла сила тем¬
ная, сила вражья, супостаты собрались в
городах и весях святой Руси... И вот оседлал
коня Илья Муромец - Бурушка аж присел
под богатырем святорусским.
И отправились они по земли родной. Едут -
видят огромное здание, все сплошь стек¬
лянное да алюминиевое, а написано на этом
здании: “Кока-кола концерн” [дети смеются].
А под этой надписью - другая надпись:
“США, страна заморская”.
Сдвинул брови Илья Муромец, булаву с пле¬
ча могучего снимает, насупился, к концерну с
бочка-кондачка подъезжает.
Бурушка гарцует, трясет гривой длинною.
Выбежали из концерна мериканцы - рожи
красные [дети смеются], зубы блестящие,
улыбаются, а животики у них у всех от стра¬
ха содрогаются. “Что приехал ты, Илья
Муромец, в наш концерн? Мы тут гоняем
“Кока-колу”, травим ребятишек русских,
чтобы они лишались ума-разума.
Кто напьется нашей «Кока-колы» амери¬
канской, становится как безумный, начинает
собирать фантики да фантиками менятися.
А мы, американцы бессовестные, бутылки с
призами галочкой помечаем, ни одному дети¬
нушке русскому мы такие бутылочки не
продаем, а все бутылочки нашим ребятишкам
раздаем - Томам Сойерам да Гекльберри
Финнам.
Ни одно русское чадушко этого приза не вы¬
играет, а если выиграет, еще хуже ему будет,
ибо обопьется «Кока-колы», и животик у
него развяжется, и выльется “Кока-кола” по
русской земле. А земля ту колу принять отка-
87
№ 1 (1) весна 2002 года

жется. Разольется кола да затопит деревни,
три, четыре, пять - деревню Неелово, дерев¬
ню Горелово, высыпят русские людишки из
избушек своих покосившихся, станут спасать
кто утя, кто куря свое. “Кока-кола” же из того
детинушки все выливается. Вот уже нет зем¬
ли - земля русская кончается.
Мы же, американцы бессовестные, будем
радоваться, потому что, когда вымрет этот
народушко и славянское его сердце согниет в
земле, понастроим мы тут буровых ус¬
тановок, станем нефть качать, алмазы соби¬
рать, и будет у нас здесь банановая республи¬
ка. Будем здесь растить кокосы, фейхоа и
отправлять все в далекую Америку, и
положим все здесь выращенное на русских
костях к подножью тетки страшной - статуя
Свободы называется.
А когда князь мира сего, сатана, с помощни¬
ками Фордом да Рокфеллером улыбнется
нам своей пастью железной да вставной, да
погладит нас своей рукой когтистой, шер¬
стяной, то услышим мы от него такие слова:
“Америкашечки мои любимые, стравили вы
народушко русский. Пусть уйдет он в небы¬
тие, пусть и память о нем позабудется, ибо
народ тот был народ православный, народ,
чьи деды и прадеды меня, сатану, посрамля¬
ли да крестом осьмиконечным мне глаза
повышибали. Как благодарен я вам, америка¬
шечки, что вы деточек русских с ума
посводили, что они обклеились, как безум¬
ные, этими фантиками, что гуляли вдоль па¬
латок с товарцем протухшим, что жевали ту
тянучку липкую, превратились все в обезьян
да попугаев раскрашенных”.
Как услышал то Илья Муромец, замахнулся
булавою кованой да ударил по зданию
концерну кока-колиному. Накренилося вдруг
здание и посыпались со всех окон америка¬
шечки, да взорвались установки все пе¬
регонные, а земля русская раскрыла свое
чрево, и провалилася во ад установка загра¬
ничная. <...> Вот и сказка наша пришла к
концу. Слыхали такое, нет? Я и вам предла¬
гаю, друзья, к следующему разу продолжить
приключения Ильи Муромца, потому что
очень нам нужны такие сказки и былины,
чтобы дети у нас все с ума-то окончательно
не посходили .4.	-
[В заключение о книгах-врагах] <...> И вот
не случайно один из героев комедии “Горе от
ума” <...> сказал: “Собрать все книги бы да и
сжечь”.
Это как раз сказано о книгах-врагах. И вот
сейчас надо быть таким осторожным, так
уметь закрывать глаза, дорогие дети, когда
мы проходим мимо книжных прилавков в
метро, в магазинах...
к Цикл “В гостях у батюшки”. Аудиопро¬
грамма “Благое слово”. Выпуск №10, 60
мин. Главный редактор Дзарасова М.В.,Ху¬
дожник Петрова М.Д.
	 Еще раз от редакции
Мы считаем, что распространение подобных кассет может угрожать здравому рассудку де¬
тей гораздо больше, чем фантики с кока-колой, и считаем необходимым привлечь обществен¬
ное внимание к деятельности протоиерея Артемия Владимирова.
88
scepsis@atheism. ги

SUMMARY
When opening a new quarterly called
“Scepsis” (“scepticism”), what should
the reader expect to discover inside?
Most likely, burning philosophical, ethical and
moral issues together with heated debates
between the believers and those advocating the
idea of atheism. Undoubtedly, the necessity of
some historical background supplement and
critical essays would also Occur. And finally, to
spice it all up, some satirical or humorous sec¬
tion.
Now, that is exactly what you are going
to find in this very first issue of our quarterly,
for we are not going to deceive anyone’s expec¬
tations.
As for the editors’ expectations, they are
laid out in the “For a start” section, where both
scientific and educating objectives, goals and
intentions of the journal publishers are made
clear. “It is scepticism that all scientists and
philosophers share and have in common, even if
they take opposite positions in science or poli¬
tics”, the article states, which can be generally
taken as the quarterly’s motto. The idea is well
proved in the article supplied by professor
Muravyov, doctor of philosophy. Looking into
one of the manifold problems of today’s cultur¬
al studies, he dismisses, in the course of thor¬
ough analyses, all the attempts of some religious
authors to picture Pushkin as a deeply religious
poet. We cannot but point out that the article
not only appears to be an exquisitely built argu¬
mentation system, but, supporting the reader
with all-important background information and
points of view both for and against, it also
becomes a sample of practical scepticism.
The issue discussed in the article also
finds reflection in the interview given to the
quarterly by the same author, but this time our
attention is drawn to more complex problem of
the so called “Russian religious Renaissance”. As
it becomes clear from the interview, Renaissance
is not the word to describe the current state of
affairs, since the positive connotation it carries
has nothing to do with the authoritarian efforts
to impose religiosity on the people. And though
the outcome of those efforts should be neither
over- nor underestimated, as professor
Muravyov goes on to say, atheists are hardly
likely to be pressed for work.
And since the main instrument in their
work is logical argumentation and proof by
analysis, the role of the journal’s “Lie Detector”
section (aimed at disclosing anti-scientific and
far-fetched theories) cannot be assessed as sec¬
ondary. This time the article written by a well-
known Russian philosopher professor Semionov
brings us to the very dawn of mankind history
when religious belief first rooted in the human
mind (inseparable at that time from magic
rites). As we follow the further development of
the notion, we watch how the lack of power to
deal with nature, the entanglement in unneces¬
sary “parasitic” actions inexorably entails illuso¬
ry views and finally leads to the emergence of
religious belief. Professor Semionov, possessing
the rare gift of talking about complicated mat¬
ters in a clear and all-explaining way gives the
greater part of the article to magic-bound
aspects, like the variety of forms it takes in
modern society, its principal difference from
religion proper and the splitting of the world
into natural and supernatural in a believer’s
mind.
Needless to say, that a journal published
by the Atheistic Organisation of Moscow hard¬
ly has the right to reckon itself an advocate of
open-mindedness if it does not consider the
opinion of its opponents. Therefore in • the
debate section the floor is given to Sergey
Hudiev, an orthodox writer, which provides the
opportunity for him to express his point of view
on atheism. And as the debate section presup¬
poses counter-argumentation as well, an athe¬
ist’s answer is also submitted for consideration
in this section.
We also hold it vital so supply the cov¬
erage of the events determining the way in
which national and world science is developing.
This time we introduce to the reader our
accounts of the international symposium called
“Science, anti-science and paranormal beliefs”
and the conference which received the name
“The role of the Orthodox Church in creation
and development of Russian State” both held
last year in Moscow.
As this issue of the quarterly is mostly
dedicated to the matters of belief and atheism as
such, we would like the reader to get acquaint¬
ed with those Vorks by one of the most out¬
standing philosophers of the XX century, name¬
ly Bertrand Russell, which have been so far
unfamiliar to the Russian-speaking audience and
first appear in translation on the pages of our
quarterly.
Now, what remains to be added? As the
rephrased proverb would go, “better read any¬
thing oneself than listen about it”, especially as
sceptical approach suggests never begging the
question.
89
№ 1 (1) весна 2002 года

А В T О Р А !
БОЕВ Александр - аспирант каф. философии МПГУ
ВЫШЕГОРОДЦЕВА Ольга - канд. филос. наук
ВЯЗОВСКИЙ Алексей - соавтор сайта «Научный атеизм», финансовый аналитик
ГОБОЗОВ Иван Аршакович - д-р филос. наук, профессор (МГУ)
ДЕСЯТОВА Мария - переводчик
КОСТЕЦКИЙ Степан - аспирант каф. философии МПГУ
МУРАВЬЕВ Юрий Алексеевич - д-р филос. наук, профессор (МГУ)
РАССЕЛ Бертран (1872-1970) - английский математик и философ
СЕМЕНОВ Юрий Иванович - д-р ист. наук, проф., глав. науч. сотр. Ин-та
этнологии и антропологии РАН
СМИРНОВ Илья - журналист
СОЛОВЬЕВ Сергей - аспирант каф. философии МПГУ
СУББОТИН Дмитрий - журналист
ХУДИЕВ Сергей - директор Христианской библиотеки, православный миссионер
90

Уважаемые читатели!
Если Вам понравился наш журнал,
если Вы хотите, чтобы он стал лучше и готовы помочь
нам в издании новых номеров “Скепсиса”,
•мы будем рады рассмотреть
различные варианты сотрудничества.
По вопросам финасового взаимодействия и
размещения рекламы с нами можно связаться:
e-mail: scepsis@atheism.ru
адрес для писем: 117463, Москва, а/я 210, Аверюшкину А.Н.
тел.: (095) 784-08-15
Тираж 998 экз.
Подписано в печать 09.03.2002 г.
Все права защищены
© Редакция научно-просветительского журнала «СкепсиС