Вопросы философии №2

Передовая — XX съезд КПСС и вопросы идеологической работы
П. С. Черемных — Разработка В. И. Лениным вопросов исторического материализма в годы первой русской революции
М. Н. Алексеев — О диалектической природе суждения
В. И. Черкесов — Некоторые вопросы теории понятия в диалектической логике
Е. П. Ситковский — Ленин о совпадении в диалектическом материализме диалектики, логики и теории познания
А. Г. Спиркин — Происхождение категории пространства
А. А. Старченко — Проблема объективной истины в теории уголовного процесса
М. И. Сидоров — Вопросы диалектики в работах русских революционеров-демократов
Н. В. Марков — Философское значение теоретического наследия Н. И. Лобачевского
Б. Э. Быховский — Распредмечивание философии
И. А. Крывелев — К критике анимистической теории
Н. Н. Козюра — Вопросы эстетики в «Кратком словаре литературоведческих терминов»
А. П. Бутенко — Книга о революционных преобразованиях в странах Центральной и Юго-Восточной Европы
По страницам журналов стран народной демократии
М. И. Иткин — Германская Демократическая Республика
С. А. Эфиров, О. Н. Трубицын — По страницам журнала «Ринашита»
Б. А. Лапидус — Пропаганда марксизма на страницах английского прогрессивного журнала
А. Г. Аркадьев — Альберт Эйнштейн о капитализме и социализме
Tags: философия журнал журнал вопросы философии
Year: 1956
Similar
Text
                    ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
2
1956

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ШЕСТЬ РАЗ В ГОД
2

XX съезд КПСС и вопросы
идеологической работы
1.	Великая программа коммунистического строительства
и борьбы за мир
XX съезд Коммунистической партии Советского Союза войдет в
историю нашей славной Коммунистической партии, в историю Советской
страны, в историю мирового коммунистического движения как крупней¬
шая веха.
Съезд заслушал и обсудил отчетный доклад о работе Центрально¬
го Комитета нашей партии за период с XIX съезда, сделанный товари¬
щем Н. С. Хрущевым. В докладе дана глубоко научная марксистско-
ленинская оценка современного международного положения Советского
Союза, проанализировано дальнейшее обострение коренных противоре¬
чий и вскрыты неизлечимые болезни отжившего свой век капиталисти¬
ческого строя, показан прогрессирующий распад колониальной системы
империализма.
Главной чертой современности является превращение социализма в
мировую систему. Ныне уже не один Советский Союз, а целый ряд стран
Европы и Азии составляет могучий и непобедимый лагерь социализма.
В отчетном докладе Центрального Комитета ярко показано, что эти про¬
тивоположные системы приносят человечеству противоположные ре¬
зультаты: развитие социалистической системы целиком подчинено закону
максимального удовлетворения материальных и культурных потребно¬
стей трудящихся, неуклонного и беспрерывного роста производства в ин¬
тересах человека, его всестороннего физического и духовного расцвета;
капиталистическая же система все больше и больше обнажает свою ан¬
тинародную сущность, развиваясь в направлении невиданного еще обо¬
гащения монополий, роста эксплуатации трудящихся, ограбления наро¬
дов колоний и зависимых стран, милитаризации хозяйства, гонки воору¬
жений, подготовки новых войн.
Фактические данные, приведенные в отчетном докладе ЦК КПСС, и
теоретические обобщения, сделанные на их основе, позволяют ясно ви¬
деть перспективу развития двух мировых систем. Молодая, полная жиз¬
ненных сил и неиссякаемой творческой энергии система социализма со¬
ответствует назревшим материальным и духовным потребностям жизни
народов, и поэтому перед странами социализма открывается безгранич¬
ный простор для развития во всех сферах материально-производственной
и духовной жизни. Напротив, система одряхлевшего капитализма стала
препятствием на пути дальнейшего развития человечества, и ее судьба
предрешена. Это не значит, что во всех капиталистических странах про¬
изводство обязательно обречено на застой. И в нашу эпоху сохра¬
няют силу положения Ленина о том, что в отдельных странах в от¬
дельных отраслях производства в отдельные периоды производство и
технический прогресс могут развиваться быстрее, чем в какую-либо дру¬

4
ПЕРЕДОВАЯ
гую эпоху, ибо продолжают действовать законы конкуренции, законы
погони за максимальной прибылью. Но развитие это крайне неравномер¬
но. Вместе с тем в отчетном докладе ЦК КПСС показано, что развитие
производства в капиталистическом мире в целом происходит во много
раз медленнее, чем в лагере социализма. Развитие происходит не в силу
жизнеспособности капитализма в современную историческую эпоху, не
потому, что он имеет здоровую экономическую основу, и не во всех стра¬
нах, а лишь в ряде стран в силу особых, преходящих условий, в том
числе и таких, например, как использование благоприятных обстоятельств,
сложившихся на мировом рынке для США, Англии и Франции в связи с
ослаблением на некоторое время в результате второй мировой войны их
главных конкурентов — Японии, Германии, Италии. Рост производства и
развитие техники в силу противоречий, свойственных капитализму, таят
в себе неизбежные грядущие экономические кризисы и потрясения, обо¬
стрение соперничества между капиталистическими государствами, усиле¬
ние борьбы между трудом и капиталом.
Характерной чертой нашего времени является распад колониальной
системы империализма. Только за последние десять лет из-под ига им¬
периализма высвободилось более одного миллиарда двухсот миллионов
человек, что составляет почти половину населения земного шара. Это
неизбежно обостряет борьбу между империалистическими державами за
рынки сырья, сбыта, сферы вложения капитала, сферы эксплуатации
трудящихся своих и чужих стран.
В отчетном докладе ЦК КПСС нарисована яркая картина борьбы
Советского Союза и всех стран лагеря социализма, а также других ми¬
ролюбивых стран за смягчение международной напряженности, за мир,
против угрозы новой войны. «Ленинский принцип мирного сосуществова¬
ния государств с различным социальным строем,— указывается в докла¬
де,— был и остается генеральной линией внешней политики нашей стра¬
ны». Осуществление этой политики принесло свои плоды. За последние
годы ликвидированы очаги войны на Востоке, улучшились отношения
между великими державами, теснее сблизились между собой государ¬
ства, стоящие на позиции сохранения мира, и т. д. В своем решении по
отчетному докладу ЦК КПСС XX съезд партии поставил задачу по¬
следовательного проведения ленинской политики мирного сосуществова¬
ния государств с разными социальными системами, активной борьбы за
мир и безопасность народов, всемерного укрепления тесных отношений
со всеми странами лагеря социализма, с народами Индии, Бир.мы, Индо¬
незии, Афганистана, Египта, Сирии и всех других стран, борющихся за
мир, дальнейшего улучшения отношений с США, Англией, а также Фран¬
цией и другими странами. Съезд вместе с тем призвал бдительно сле¬
дить за происками поджигателей войны и принимать все необходимые
меры для укрепления обороноспособности и военного могущества Совет¬
ского государства, чтобы обеспечить полную безопасность нашей социа¬
листической Родины.
В отчетном докладе ЦК КПСС дана глубокая и всесторонняя мар¬
ксистская оценка внутреннего положения СССР, подведены основные
итоги выполнения пятого пятилетнего плана развития народного хозяй¬
ства, дан анализ положения промышленности и транспорта, сельского
хозяйства, освещены вопросы роста материально-культурного благосо¬
стояния советского народа, укрепления и развития советского обществен¬
ного и государственного строя, вопросы партии. Успехи, достигнутые
после XIX съезда партии, еще больше укрепили внутреннее положение
нашей страны. Наша страна благодаря достигнутому уровню экономиче¬
ской и технической мощи, благодаря незыблемому морально-политиче¬
скому единству советского общества, являющемуся величайшей движу¬
щей силой развития, способна теперь поставить перед собой еще более
сложные задачи.

ПЕРЕДОВАЯ
5
В отчетном докладе Н. С. Хрущева и в докладе Н. А. Булганина о
Директивах XX съезда КПСС по шестому пятилетнему плану развития
народного хозяйства СССР на 1956—1960 годы, в выступлениях делега¬
тов съезда, а также в принятых съездом решениях по докладам начер¬
таны замечательные и захватывающие перспективы экономического, тех¬
нического, культурного развития нашей страны, подъема материального
и культурного уровня советского народа. Решения XX съезда партии
вызывают новый прилив творческой инициативы и энергии советских
людей.
Партия держит твердый курс на преимущественное развитие произ¬
водства средств производства, основы основ нашего народного хозяйства.
При этом ныне имеется возможность быстрого развития также и произ¬
водства средств народного потребления, необходимого для удовлетворе¬
ния растущих запросов населения. Первостепенное значение в выполне¬
нии намеченного плана развития народного хозяйства имеет прогресс в
области техники. Без технического прогресса нельзя добиться той высокой
производительности труда, которая необходима для коммунизма. Техни¬
ческий прогресс неразрывно связан с электрификацией. На смену веку уг¬
ля и нефти приходит век атомной энергии, которая ставится на службу
коммунистическому строительству. Технический прогресс означает бес¬
прерывное совершенствование и обновление парка машин и оборудова¬
ния, внедрение комплексной механизации, автоматизацию производствен¬
ных процессов, рост кадров, способных овладеть новейшей техникой,
мощный культурно-технический подъем рабочего класса и колхозного
крестьянства.
Одной из важнейших задач шестого пятилетнего плана является
крутой подъем сельского хозяйства. Партия ставит перед страной гран¬
диозную, но вполне выполнимую задачу — поднять ежегодный валовой
сбор зерна к концу шестой пятилетки до 11 миллиардов пудов, а про¬
дукции животноводства — в два раза, для чего требуется серьезно улуч¬
шить руководство сельским хозяйством.
Выполнение нового пятилетнего плана будет означать большой шаг
в реализации основной экономической задачи СССР — догнать и пере¬
гнать главные капиталистические страны в экономическом отношении, в
производстве продукции на душу населения.
Важно также подчеркнуть значение тех новых социальных меро¬
приятий, намеченных и утвержденных съездом, которые делают еще бо¬
лее ощутимым, зримым наше реальное движение к коммунизму. Это
переход на семичасовой рабочий день, осуществление в основном всеобще¬
го среднего образования во всех городах и сельских местностях в пери¬
од шестой пятилетки и т. п. Съезд партии наметил большую программу
дальнейшего улучшения материального положения и культурного уровня
советского народа: ускорение строительства жилищ, увеличение пенсий,
расширение и совершенствование сети общественного питания и бытово¬
го обслуживания трудящихся. Еще большего размаха должно достигнуть
развитие советской культуры и науки.
Съезд партии утвердил важные мероприятия по дальнейшему укре¬
плению и развитию советского общественного и государственного строя,
обеспечению развития социалистического демократизма, советской за¬
конности и правопорядка. Партия всегда, на каждом этапе социалистиче¬
ского строительства уделяла и уделяет ныне большое внимание нацио¬
нальному вопросу. XX съезд КПСС сказал новое слово и по этому во¬
просу. Диалектически оценивая процесс национального строительства,
партия учитывает изменения, происшедшие в этой области. С ростом и
укреплением социализма в нашей стране не только не исчезают нацио¬
нальные различия и особенности, но, напротив, только при социализме
впервые обеспечивается полный расцвет экономики и культуры всех со¬
ветских наций. А это требует замены устаревших форм организации и

6
ПЕРЕДОВАЯ
руководства развитием национальной экономики и культуры новыми
формами, соответствующими изменившемуся положению вещей.
Как указывается в докладе Н. С- Хрущева, раньше, когда в ряде
республик было немного промышленных предприятий и своих националь¬
ных кадров, управление народным хозяйством осуществлялось преиму¬
щественно союзными министерствами. Сейчас положение изменилось:
значительно выросла экономика каждой союзной республики, выкованы
свои национальные кадры. Это потребовало расширения прав союзных
республик по руководству хозяйством, расширения прав республикан¬
ских министерств, большего поощрения инициативы каждой республики
в решении конкретных вопросов экономического и культурного развития
и использования местных ресурсов. Большое значение для этого будет
иметь организация Экономической комиссии Совета Национальностей
Верховного Совета СССР с целью координации экономических интересов
каждой республики при решении тех или иных вопросов.
При этом съезд исходил из того, что незыблемым принципом взаи¬
моотношений всех республик является единство их интересов: сплочение
усилий всех народов СССР на решении коренных задач строительства
коммунизма. Принятые партией решения еще больше укрепляют дружбу
народов —^ эту могучую движущую силу нашего общества. Анализ нацио¬
нальных отношений, данный на съезде, имеет большой теоретический ин¬
терес, так как он раскрывает одну из важных закономерностей социали¬
стического общества.
XX съезд Коммунистической партии Советского Союза вооружил со¬
ветский народ ясной программой строительства коммунизма. Вдохнов¬
ленные этой программой, советские люди — рабочие, колхозники, интел¬
лигенция — приложат все усилия, весь свой богатый опыт, чтобы выпол¬
нить и перевыполнить предначертания великой Коммунистической пар¬
тии — организатора всех наших побед.
XX съезд имеет неоценимое значение и для самой партии, для
ее дальнейшего развития. Съезд единодушно одобрил деятельность
ЦК КПСС по укреплению единства партии, по восстановлению нарушав¬
шихся ранее ленинских принципов и норм партийной жизни, по повыше¬
нию политической и организаторской роли партии и влияния ее на массы.
Центральный Комитет настойчиво преодолевал вредный и опасный
культ личности, который, как указано в отчетном докладе ЦК, «превра¬
щает того или иного деятеля в героя-чудотворца и одновременно умаляет
роль партии и народных масс, ведет к снижению их творческой актив¬
ности».
Такой культ личности — именно личности И. В. Сталина — сложил¬
ся и распространялся у нас в течение ряда лет. И. В. Сталину принадле¬
жат бесспорные заслуги в борьбе за социалистическую революцию и
строительство социализма в нашей стране, в борьбе за ленинизм. Однако
Сталин в дальнейшем пренебрег ленинскими нормами партийной жизни,
ленинскими принципами коллективного руководства, поощрял безудерж¬
ные восхваления по своему адресу и даже встал на „путь самовосхвалений,
нанося тем самым огромный ущерб нормальной деятельности партии и
государства. Культ Сталина приводил к извращению партийных прин¬
ципов руководства, партийной демократии, приводил к нарушению рево¬
люционной законности, к неоправданным репрессиям.
XX съезд партии отметил, что Центральный Комитет совершенно
правильно выступил против культа личности, который враждебен мар-
ксизму-ленинизму, основанному на признании решающей роли народных
масс в истории, руководящей роли авангарда трудящихся — Коммуни¬
стической партии. Осуществление ленинских норм партийной жизни
нашло свое выражение в развертывании внутрипартийной демократии, в
смелой критике и самокритике недостатков в работе. На самом съезде бы¬

ПЕРЕДОВАЯ
7
ли подвергнуты критике многие недостатки деятельности партийных, хо¬
зяйственных, профсоюзных, комсомольских и других организаций во всех
областях коммунистического строительства. Съезд обсудил состояние
партийно-организационной и идеологической работы партии и четко опре¬
делил задачи в этой области. Съезд единодушно одобрил политическую
линию и практическую деятельность Центрального Комитета КПСС.
В своей резолюции съезд подчеркнул, что «успешная деятельность ЦК
КПСС основывалась на творческом применении марксистско-ленинского
учения, строжайшем соблюдении ленинских принципов коллективного
руководства и внутрипартийной демократии, неуклонном выполнении
ленинских указаний о неразрывной связи нашей партии с народом. Все
эти годы партия высоко держала великое знамя бессмертного Ленина».
Вся работа XX съезда партии проходила под знаменем Ленина, под
знаменем ленинских идей. Ленин основал великую Коммунистическую
партию, он разработал принципы ее деятельности и руководил партией в
тяжелые годы борьбы с царизмом; под руководством Ленина партия вела
на штурм буржуазного строя рабочих и крестьян нашей страны в октяб¬
ре 1917 года; по разработанному им плану молодое Советское государство
делало первые шаги по пути мирного социалистического строительства.
Ленин гениально указал пути строительства социализма и коммунизма в
нашей стране. Верность ленинизму — залог наших нынешних и гряду¬
щих побед.
XX съезд партии явился демонстрацией неразрывного единства КПСС
со всеми братскими коммунистическими и другими пролетарскими пар¬
тиями всего мира. На съезде присутствовали представители 55 зарубеж¬
ных братских партий. В своих выступлениях они выразили полное
согласие с генеральной линией КПСС и ее ленинского Центрального Ко¬
митета и заявили, что опыт нашей партии, ее самоотверженная борьба за
интересы рабочего класса и всех трудящихся, за мир являются для них
вдохновляющим примером.
2.	Под знаменем творческого развития марксизма-ленинизма
XX съезд КПСС внес большой вклад в развитие марксистско-ленин¬
ской теории. Он проходил под знаменем смелого обобщения новых дан¬
ных современной исторической обстановки, творческого развития мар¬
ксистско-ленинского учения. Съезд продемонстрировал, что Коммунисти¬
ческая партия и ее Центральный Комитет являются не только коллектив¬
ным организатором, но и коллективным центром развития марксистской
теоретической мысли.
Сила партии в умении строить свою практическую деятельность на
основе марксистско-ленинской теории, освещать свой практический опыт
светом теории, а саму теорию смело приводить в соответствие с новыми
условиями исторического развития. Важнейшим принципом марксист¬
ской теории является требование внимательного и глубокого анализа
конкретной исторической ситуации. Представители творческого марксиз¬
ма никогда не делали конкретных выводов по тому или иному вопросу
на основании умозрительного выведения одних теоретических принципов
из других. Положения марксизма-ленинизма опираются на анализ фак¬
тов развивающейся жизни, реального соотношения сил в конкретной
исторической обстановке. «Марксизм,— писал Ленин,— требует от нас
самого точного, объективно проверимого учета соотношения классов и
конкретных особенностей каждого исторического момента. Мы, больше¬
вики, всегда старались быть верными этому требованию, безусловно обя¬
зательному с точки зрения всякого научного обоснования политики»
(Соч. Т. 24, стр. 24).
Ленин учил, что теоретические формулы в лучшем случае способны
намечать лишь общие задачи, которые, однако, всегда видоизмени-

8
ПЕРЕДОВАЯ
ются в конкретной обстановке каждой особой полосы исторического раз¬
вития. При таком подходе теория не только выполняет свою главную
роль — обслужить практику, осветить путь практике, но и сама обога¬
щается, конкретизируется, поднимается на высшую ступень. В руках
Коммунистической партии теория является могущественным и гибким
инструментом анализа исторической диалектики развития.
В отчетном докладе ЦК КПСС, а также в выступлениях на съезде
был поставлен и освещен с позиций творческого марксизма ряд принци¬
пиальных вопросов, имеющих жизненно важное значение для понимания
некоторых закономерностей развития в современный исторический пе¬
риод: о мирном сосуществовании двух систем, о воз¬
можности предотвращения войны в современную
эпоху, о формах перехода различных стран к социа¬
лизму. Что является тем новым определяющим моментом в совре¬
менной мировой обстановке, который накладывает свою печать на все
общественное развитие и без учета которого невозможно правильно ре¬
шить ни одного вопроса? Этим новым моментом, безусловно, является
возникновение и укрепление наряду с мировой капиталистической систе¬
мой, сильно ослабевшей в результате отпадения от нее ряда государств,
новой мировой системы — социалистической. Нельзя ничего понять в
современной обстановке, в видоизменении действия некоторых
общих закономерностей, не приняв во внимание этого нового, решающе¬
го момента.
Так, например, обстоит дело с вопросом о мирном сосуще¬
ствовании двух различных по своей социальной
природе систем. Вопрос этот был поставлен В. И. Лениным, когда
еще только возникла Советская республика. Даже в той обстановке,
явно неблагоприятной для возникшего социалистического государства,
Ленин считал вполне возможным и необходимым мирное сосуществова¬
ние двух социально-экономических систем. Ленин при этом выводил воз¬
можность сосуществования, разумеется, не из одних субъективных поже¬
ланий, а из конкретной объективной обстановки того периода.
Попытки мировой реакции организовать новую интервенцию в нашей
стране парализовались внутренней неустойчивостью империалистических
государств, противодействием рабочего класса и других прогрессивных
сил, выступавших против войны с Советской республикой, необходи¬
мостью наладить взаимовыгодные экономические связи, торговлю меж¬
ду советским и капиталистическими государствами.
Те объективные факторы, на основе которых Ленин делал свой вывод
о возможности мирного сосуществования, в современной обстановке стали
еще более могущественными. Нападение фашистской Германии на СССР
кончилось полным крахом для захватчиков и показало, что нет такой си¬
лы в мире, которая была бы способна остановить шествие советского
народа к коммунизму. Теперь уже не только Советский Союз, но и ряд
стран, среди которых такая великая страна, как Китайская Народная
Республика, представляет социалистическую систему хозяйства. Социа¬
листическая система является ныне величайшей экономической, полити¬
ческой и военной силой, о которую разобьется любая авантюристическая
попытка нанести ей поражение путем войны. За сосуществование высту¬
пают и многие другие государства, как, например, Индия, Бирманский
Союз, Афганистан, Египет, Сирия, заинтересованные в мирном развитии
своей экономики, своей культуры. В развитии экономических и культур¬
ных отношений между странами двух систем кровно заинтересованы на¬
роды всего мира.
Таким образом, в современной обстановке, как никогда раньше, дей¬
ствуют объективные факторы, делающие мирное сосуществование раз¬
личных систем необходимостью, ибо, как говорится в докладе Н. С. Хру¬
щева, «другого выхода в современных условиях нет. В самом деле есть

ПЕРЕДОВАЯ
9
только два пути: либо мирное сосуществование, либо самая разрушитель¬
ная в истории война. Третьего не дано». Поэтому принцип мирного сосу¬
ществования получает все более широкое международное признание.
Пропагандистские утверждения империалистов, будто социалистиче¬
ским государствам сосуществование необходимо для «экспорта» револю¬
ции в капиталистические страны, есть не что иное, как сознательное
стремление извратить действительное положение вещей. Социализм
побеждает и победит во всем мире в результате внутренних эконо¬
мических законов развития каждой страны. Война может только уско¬
рить окончательную гибель капитализма. Советский народ, народы стран
социалистического лагеря уверены в том, что в мирном экономическом
соревновании между двумя" системами победа будет за социализмом —
за тем строем, который в современную историческую эпоху является
неодолимой жизненной потребностью.
С вопросом о мирном сосуществовании тесно связан вопрос о воз¬
можности предотвращения войны в наше время.
Безусловно, капитализм, особенно его высшая стадия — империализм,
порождает войны. Но он порождает и революции. Ленин называл импе¬
риализм эпохой войн и пролетарских революций. Известны конкретные
причины, действующие на империалистической стадии и вызывающие
войны за передел мира. Не случайно за сравнительно короткий период
человечество перенесло две опустошительные мировые войны.
Однако марксисты-ленинцы никогда на этом основании не считали
войны фатальной необходимостью. Напротив, они призывали рабочих бо¬
роться против антинародных, империалистических войн, ведущихся в
интересах обогащения эксплуататоров. Достаточно напомнить, что на
трех конгрессах II Интернационала — Штутгартском, Копенгагенском
(на них присутствовал Ленин) и Базельском — были приняты резолюции
против империалистических войн. На Базельском конгрессе, происходив¬
шем в 1912 году, то есть в обстановке назревавшей мировой войны, был
принят манифест, призывавший пролетариат всех стран вести последова¬
тельную борьбу с целью предотвращения войны. В Манифесте Базель¬
ского конгресса отмечалось, что русские рабочие смело и решительно вы¬
ступают против войны. Понятно, что Ленин и ленинцы не могли призы¬
вать к борьбе против войн, если бы они считали их фатально неизбеж¬
ными.
Вожди II Интернационала подло предали интересы трудящихся
масс, не призвали массы на борьбу против войны, когда она разразилась,
а, наоборот, встали на сторону империалистической буржуазии, поддер¬
жали разбойничью войну. Вследствие этого массы были обмануты и
дезорганизованы и буржуазии удалось втравить их в империалистиче¬
скую бойню. Ленинизму чуждо фаталистическое представление о дей¬
ствии объективных законов, какое бы то ни было принижение роли со¬
знательной деятельности народных масс, классов, партий. Вскрывая
условия, порождающие войны в эпоху капитализма, тем более на его по¬
следней, империалистической стадии, ленинизм вместе с тем вдохновлял
массы на борьбу против грабительских войн, учил, что если война уже
возникла, как это было в 1914 году, то надо стремиться превратить импе¬
риалистическую войну в войну против господства капиталистов.
Переживаемая ныне эпоха принесла с собой много нового и в во¬
просе о возможности предотвращения войн, выросли реальные силы, спо¬
собные предотвратить войну. Такой силой является прежде всего мировой
лагерь социализма. По своей социальной природе лагерь социализма есть
лагерь мира, лагерь борьбы против империалистической войны. Социа¬
лизм не нуждается в войне, в захвате чужих территорий, в порабощении
колоний. Экономический строй социализма открывает безграничные воз¬
можности развития, исключающие всякое применение насилия к другим
народам. Социалистическая система не знает таких социальных сил и

10
ПЕРЕДОВАЯ
групп, которые были бы заинтересованы в войне, в порабощении и ограб¬
лении других народов, как в этом заинтересован монополистический
капитал. В распоряжении мировой социалистической системы имеются
огромные материальные средства, с которыми не может не считаться
тот, кто связывает свои расчеты с новой войной. Миролюбивая политика
СССР и всех других стран социалистического лагеря была и остается
важнейшим фактором сохранения мира.
Лагерь социализма — хотя и главная, но не единственная сила, дей¬
ствующая в направлении предотвращения новых войн. Существует целый
ряд несоциалистических государств, также глубоко заинтересованных в
сохранении мира, борющихся за мир. После второй мировой войны воз¬
никло и получило широкое развитие движение за мир, охватывающее
миллионные массы людей во всех уголках земного шара. Коммунистиче¬
ская и другие партии и организации рабочего класса в капиталистических
странах являются самыми смелыми, стойкими, последовательными и бес¬
страшными борцами за дело мира во всем мире.
Таким образом, современная историческая обстановка существенным
образом отличается от исторической обстановки, предшествовавшей не
только первой, но и второй мировой войне. Это и позволяет сделать тот
вывод, который сделан в отчетном докладе ЦК КПСС,— о возможности
предотвращения войн в современную эпоху. Здесь мы имеем пример глу¬
бокого проникновения в объективную диалектику исторического развития
и смелого теоретического обобщения новых социальных процессов.
Было бы вместе с тем грубой ошибкой отождествлять возможность
с действительностью, то есть понимать возможность предотвращения
войн в новой создавшейся мировой обстановке как некий автоматически
и стихийно осуществляющийся процесс. Было бы непростительно и пре¬
ступно хоть на мгновение забывать о реальной опасности новой войны,
к которой стремятся наиболее агрессивные силы мирового империализма.
Только мобилизованность, готовность, бдительность всех миролюбивых
сил способны предотвратить новые войны. Новая историческая обстанов¬
ка создала реальную возможность предотвращения войн, но только борь¬
ба сил мира может и должна превратить эту возможность в действи¬
тельность.
Огромную теоретическую и практическую важность имеет и третий
вопрос, поставленный и освещенный в отчетном докладе ЦК КПСС,—
о формах перехода различных стран к социализму.
Этот вопрос, как и рассмотренные выше, принадлежит к числу животре¬
пещущих вопросов, выдвигаемых современным ходом общественного раз¬
вития. Все новые и новые народы становятся на путь социализма. Идеи
социализма проникают в сознание миллионных масс трудящихся. Есте¬
ственно, что вопрос о том, в каких формах будет осуществляться процесс
перехода различных стран к социализму, приобретает в этих условиях
первостепенный интерес. Изменение всей мировой обстановки, существо¬
вание и успешное развитие мировой системы социализма требуют
неизбежного учета видоизменения действия общих закономерностей в
современную эпоху.
Марксизм-ленинизм никогда не рисовал пути перехода разных стран
к социализму однообразными, серыми красками. Он всегда исходил из
учета всей сложности исторического процесса, многогранной диалектики
общего, особенного и единичного. Установив неизбежность перехода от
капитализма к социализму всех стран, марксизм указал, что общим зако¬
ном этого перехода будет ^социалистическая революция, с помощью ко¬
торой пролетариат завоюет политическую власть и построит новое об¬
щество. Марксисты не выдумали этого закона, как и вообще не выду¬
мывают законов. Положение о социалистической революции не явилось
следствием какой-то особой склонности марксизма к насилию, как лю¬
бят это изображать его враги. Положение это является точным отра¬

ПЕРЕДОВАЯ
11
жением глубокого антагонизма интересов двух основных классов ка¬
питалистического общества — буржуазии и пролетариата. Марксизм
исходил из того, что буржуазия не уступит добровольно, без отчаян¬
ной борьбы и насилий над трудящимися своей власти, своих привиле¬
гий, своих нажитых путем эксплуатации трудящихся богатств.
Исходя из этого, Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической
партии» сформулировали свое знаменитое положение о том, что коммуни¬
сты не скрывают своих взглядов и намерений и открыто заявляют, что
«их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспро¬
вержения всего существующего общественного строя». Ни Маркс, ни Эн¬
гельс никогда не считали, что эта общая формула, выражающая основ¬
ную тенденцию, основную линию развития революции пролетариа¬
та, освобождает коммунистов от самого тщательного учета конкретной
исторической обстановки в каждой стране и во всем мире, от учета тра¬
диций, исторического своеобразия развития каждой страны при переходе
к социализму.
Достаточно напомнить речь Маркса на митинге в Амстердаме после
окончания работ Гаагского конгресса I Интернационала. Говоря о том,
что невозможно построить социалистическое общество без утверждения
политической власти рабочего класса, Маркс заявил: «Но мы никогда
не утверждали, что к этой цели ведут непременно одинаковые средства».
В частности, Маркс говорил тогда об Англии и Америке как о странах,
где возможен переход власти в руки рабочего класса мирными средства¬
ми: «Мы знаем, что приходится считаться с учреждениями, нравами и
традициями отдельных стран; и мы не отрицаем, что существуют страны,
как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то
может быть я прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут
добиться своей цели мирными средствами» (Соч. Т. XIII, ч. II, стр. 669).
Как известно, Маркс имел в виду, что в Англии и Америке того периода
не было военно-бюрократической машины и полицейского режима; это
делало реальной мирную революцию. Этот пример ярко показывает, как
далек марксизм от возведения в догму тех или иных общих формул и по¬
ложений. Условием мирного перехода к социализму основоположники
марксизма Маркс и Энгельс считали такое конкретно-историческое поло¬
жение в отдельных странах, где «народное представительство сосредото¬
чивает в своих руках всю власть, где конституционным путем можно сде¬
лать все, что угодно, если только имеешь за собою большинство народа»
(Соч. Т. XVI, ч. II, стр. 108).
Как известно, не исключал такой возможности и В. И. Ленин. Даже
в период продолжавшейся империалистической войны Ленин и наша пар¬
тия после февраля 1917 года выдвигали лозунг мирного развития рево¬
люции и перехода власти к рабочему классу. Ленин говорил об этой воз¬
можности «мирного развития революции» как о возможности, «крайне
редкой в истории и крайне ценной» (Соч. Т. 25, стр. 283—284).
Ленин вполне естественно говорил тогда об этой возможности как
«крайне редкой» в истории, ибо в то время во всем мире господствовал
капитализм, капиталистическая система была единственной и главные
капиталистические страны держали вооруженными многомиллионные
армии. Они готовы были задушить всякую революцию в зародыше. По¬
нятно, что в этих условиях без ожесточенной классовой борьбы, прини¬
мавшей самые острые формы гражданской войны, трудно было устано¬
вить власть пролетариата и тем самым создать необходимые пред¬
посылки для перехода к социализму. Революционный марксизм разобла¬
чал реформизм и оппортунизм, проповедовавшие мирное врастание капи¬
тализма в социализм, без завоевания политической власти пролетариа¬
том, путем мелких реформ, мелких уступок со стороны буржуазии. Только
последовательное проведение большевистской партией марксистско-
ленинской революционной линии было тем условием, которое помогло

12
ПЕРЕДОВАЯ
рабочему классу России и под его руководством всем трудящимся осу¬
ществить Великую Октябрьскую социалистическую революцию.
Победоносная Октябрьская революция и установление социалисти¬
ческого строя в нашей стране внесли коренные изменения в мировую
обстановку, оказали огромное влияние на дальнейшее мировое развитие,
породили новые закономерности этого развития. Нет никакого сомнения,
что наличие СССР и его победа над фашистской Германией и империа¬
листической Японией значительно облегчили переход к социализму для
ряда стран Европы и Азии. Опыт перехода этих стран к строительству
социализма, своеобразие развития каждой из них имеют ценнейшее зна¬
чение для новых теоретических обобщений. Этот опыт свидетельствует,
насколько прав был Ленин, предостерегавший от догматического реше¬
ния вопроса о конкретных путях и формах перехода разных стран и на¬
ций, к социализму. Нельзя, например, понять такой своеобразный момент
в развитии социалистической революции в Китае, как мирное преобразо¬
вание частной промышленности и торговли и постепенное превращение
их в составную часть социалистической экономики, особенности классовой
борьбы в этой стране, если не принять во внимание всю совокупность
конкретных международных и внутренних условий, в которых происхо¬
дит строительство социализма в КНР.
Понятно, что победа социализма в СССР и строительство социализ¬
ма в ряде стран, превращение социализма в мировую систему еще
больше изменили обстановку и условия, в которых будет в дальней¬
шем происходить переход новых стран к социализму. Социалисти¬
ческие государства ныне насчитывают свыше трети населения земли,
занимают четверть всей территории земного шара, производят 30% ми¬
ровой промышленной продукции. Было бы неправильно полагать, что
в этой новой обстановке общие законы социалистической революции не
конкретизируются в каждой стране под воздействием изменившихся ис¬
торических условий. В отчетном докладе ЦК и в резолюции по докладу
формулируется важнейшее положение — о том, что формы перехода к со¬
циализму в дальнейшем будут все более разнообразными. И в новых
условиях остается в силе основополагающее указание марксизма-
ленинизма о том, что господствующие классы добровольно не уступают
своей власти и своих привилегий. Без классовой борьбы пролетариата и
всех трудящихся против эксплуататорских классов невозможен переход
к социализму. Но степень этой борьбы, ее большая или меньшая острота,
применение или неприменение насилия при переходе к социализму зави¬
сят от конкретной обстановки, от степени сопротивления господствующих
классов этому переходу, который не обязательно будет связан с граждан¬
ской войной. Наличие мировой социалистической системы создает благо¬
приятные условия для перехода других стран к социализму, каких не
было раньше; вполне возможным становится завоевание передовыми си¬
лами под руководством рабочего класса и его партии большинства в
парламенте и превращение его в орудие народной воли. При этом должно
быть обеспечено политическое руководство рабочего класса обществом,
без чего, разумеется, невозможен переход к социализму. Используя пар¬
ламент как орудие народной воли, рабочий класс и под его руковод¬
ством все трудящиеся могут осуществить превращение основных средств
производства в общественную собственность.
Вполне понятно, что в тех капиталистических странах, где сильна
военно-бюрократическая машина, где позиции буржуазии сильны, формы
перехода будут иными. Там против насилия контрреволюционного необ¬
ходимо будет применить революционное насилие.
Вопрос о разных формах перехода к социализму имеет большое фи¬
лософское значение. Это вопрос о различных формах скачка при переходе
от одного качественного состояния к другому, от капитализма к социа¬
лизму. Нет сомнения, что обсуждение на съезде вопроса о разных формах

ПЕРЕДОВАЯ
13
перехода к социализму послужит стимулом для более глубокого исследо¬
вания философами проблемы многообразия скачков. Здесь важно под¬
черкнуть, что любая, в том числе и мирная, форма перехода к социализму
есть революционный скачок, коренное изменение старого качественного
состояния. Это значит, что и мирное развитие социалистической револю¬
ции ничего общего не имеет с реформистским представлением о враста¬
нии капитализма в социализм, с точки зрения которого элементы социа¬
лизма якобы могут возникнуть и постепенно накапливаться при сохране¬
нии политической власти буржуазии и частной собственности на основные
средства производства, то есть в рамках капиталистического строя.
Творческий марксистско-ленинский анализ указанных принципиаль¬
ных сторон современного международного развития дает ответ на самые
актуальные вопросы, затрагивающие интересы и судьбы людей всего
мира. Трудящиеся массы, прогрессивные силы мира почерпнут из этого
анализа уверенность в возможности мирного сосуществования государств
с различными системами, предотвращения в нашу эпоху разрушительных
войн; они умножат и разовьют свою энергию, свою волю в борьбе за
упрочение мира во всем мире. Создаются благоприятные условия для
преодоления раскола в международном рабочем движении, для объеди¬
нения всех сил рабочего класса, особенно коммунистов и социал-демо-
кратических масс, в борьбе за мир, демократию, национальную незави¬
симость и социализм.
3.	За решительное искоренение догматизма и начетничества,
за крутой поворот идеологической работы к жизни, к практике
На XX съезде КПСС со всей остротой были поставлены вопросы
идеологической работы. Съезд вскрыл основной недостаток в этой об¬
ласти и указал пути его преодоления: «В области идеологической работы
съезд считает одной из самых важных задач преодоление отрыва про¬
паганды от практики коммунистического строительства. Необходимо
теснее связать нашу пропаганду и агитацию с задачами создания мате¬
риально-производственной базы коммунизма, обилия материальных и
культурных благ, роста коммунистической сознательности граждан, по¬
кончив с чуждым творческому духу марксизма-ленинизма догматизмом
и начетничеством. Задача пропаганды состоит не только в том, чтобы
разъяснять теорию марксизма-ленинизма, но и способствовать практиче¬
скому претворению ее в жизнь».
Это указание съезда должно быть положено в основу всей дальней¬
шей работы в области идеологии, оно должно стать источником и сти¬
мулом быстрого подъема на всех участках идеологического фронта. Нам
нужно критически оценить состояние дел в общественных науках, в том
числе и в философской науке.
Марксизму глубоко чуждо сведение пропаганды к пассивному разъ¬
яснению тех или иных положений. Марксизм выдвигает на первый план
в развитии общества материальные условия и прежде всего способ про¬
изводства. Вместе с тем марксизм придает исключительно важное значе¬
ние и идеологии, способной оказать могучее воздействие на ход обще¬
ственного развития. Особенно велика роль передовой идеологии в социа¬
листическом обществе, основанном на планомерном развитии, где не
десятки тысяч, а десятки миллионов людей активно участвуют в строи¬
тельстве новой жизни.
Острая критика недостатков в области пропаганды и всей идеологи¬
ческой работы, имевшая место на съезде, продиктована заботой партии
о том, чтобы в полной мере использовать великую силу марксистско-
ленинской теории, марксистской идеологии как орудия коммунистиче¬
ского строительства. Но для этого идеологические работники должны
решительно отказаться от немарксистского, неленинского, чисто просве¬

14
ПЕРЕДОВАЯ
тительского понимания теории и пропаганды. Теория и пропаганда теории
нужны не сами по себе, а ради практического осуществления великих
целей коммунизма, создания счастливой жизни для трудящихся. Про¬
паганда должна быть тесно связана с насущными задачами хозяйствен¬
ного и культурного строительства, иначе она не достигает своей глав¬
ной цели.
Между тем именно этим недостатком страдает наша идеологическая
работа. На съезде приводились факты, показывающие, что миллионы ком¬
мунистов из года в год изучают далекое прошлое, например, ошибочные
теории народников, экономистов, бундовцев, но не изучают злободневных
вопросов, имеющих жизненное значение для успешного коммунистиче¬
ского строительства, для борьбы с нашими современными идеологиче¬
скими противниками. Особенно плохо поставлены изучение и пропаганда
актуальных проблем промышленной и сельскохозяйственной экономики.
Этот пробел тем более недопустим, что, как указывалось на съезде, зада¬
ча творческого развития экономической науки выдвигается в современ¬
ных условиях нашего хозяйственного строительства на передний план.
Некоторые экономисты допустили грубые ошибки, выступив с «теорией»,
ревизующей положение марксизма о преимущественном развитии произ¬
водства средств производства, некоторые отрицали возможность мораль¬
ного износа техники при социализме.
Отрыв пропаганды от жизни в значительной степени объясняется
тем, что работники различных общественных наук не ставят и не решают
смело новых теоретических вопросов, выдвигаемых жизнью, задачами
строительства коммунизма в нашей стране, ходом международного раз¬
вития. На съезде партии было подвергнуто серьезной критике отставание
экономической, исторической, философской, юридической и других обще¬
ственных наук. В адрес работников этих наук прозвучали на съезде рез¬
кие и горькие слова о начетничестве и догматизме, являющихся главной
причиной их слабости, отставания и отрыва от практики.
Огромный вред нашей теоретической работе нанес чуждый марксизму-
ленинизму культ личности. Вместо того, чтобы, руководствуясь мар¬
ксизмом-ленинизмом, его методом, самостоятельно обобщать живой опыт,
современное историческое развитие, многие работники общественных
наук видели свою главную задачу в пережевывании цитат, в повторении
известных истин, высказанных авторитетной личностью, в восхвалении
талмудистски толкуемых цитат. Между тем преданность и верность тео¬
ретического работника марксизму-ленинизму, Коммунистической партии
измеряются не количеством ссылок на тот или иной авторитет, а стрем¬
лением самостоятельно исследовать новые процессы в жизни, умением
помочь решению тех вопросов, которыми живут миллионы.
Необходимо серьезно и критически разобраться, в чем конкретно
проявился культ личности в области философии, какой вред он нанес
нашей работе. Обратим внимание лишь на некоторые стороны этого
вопроса.
Культ личности сказался прежде всего в том, что в ряде философ¬
ских работ была предана забвению основополагающая идея марксизма-
ленинизма о решающей роли народных масс в истории, непомерно разду¬
валось значение деятельности отдельной личности, которой приписыва¬
лись едва ли не главные заслуги в достижении побед советского народа.
Это находилось в вопиющем противоречии с материалистическим миро¬
воззрением, наносило большой ущерб коммунистическому воспитанию
трудящихся, способствовало распространению опасной идеи, будто не
инициатива и творческая самодеятельность миллионных трудящихся масс,
организуемых и руководимых Коммунистической партией, является источ¬
ником прогресса, а деятельность некой «сверхчеловеческой» личности.
Необходимо покончить с такого рода извращениями в философских
работах, до конца преодолеть идеалистическую теорию культа личности

ПЕРЕДОВАЯ
15
в понимании проблем коммунистического строительства. Философы
должны создать серьезные труды, дающие глубокое обоснование решаю¬
щей роли народных масс в истории общества. Важно также создать хо¬
рошие популярные книги для широких масс трудящихся, для нашей
молодежи, в которых бы правильно освещались вопросы о роли народ¬
ных масс и личности в общественном развитии.
Культ личности имел своим следствием ограничение в разработке
вопросов диалектического и исторического материализма кругом лишь
тех проблем, которые нашли свое отражение в работе И. В. Сталина «О
диалектическом и историческом материализме». Получило распростра¬
нение неправильное положение, будто данная работа, в которой дано сжа¬
тое изложение основ диалектического и исторического материализма,
является «вершиной» марксистской философии; это привело к тому, что
философы перестали глубоко изучать труды Маркса, Энгельса и Ленина.
Плохо учитывались и использовались ценнейшие программные указания
Ленина о задачах всесторонней разработки диалектического и историче¬
ского материализма на основе обобщения новейших данных науки и исто¬
рической практики. Возник ряд догм относительно важнейших вопросов
марксистской философской науки, догм, которые сковывали мысль, пре¬
пятствовали самостоятельной творческой работе в области диалектическо¬
го и исторического материализма, а также истории философии.
Одной из таких догм было неправильное представление о том, что
указанные в работе Сталина черты диалектического метода и философ¬
ского материализма якобы исчерпывают всю проблематику диалекти¬
ческого материализма. Из этой догмы, в частности, некоторые логики
«умозаключили», что не следует разрабатывать диалектическую логику
как важную составную сторону марксистской диалектики и что формаль¬
ная логика есть единственная логика. Такой вывод был прямым искаже¬
нием ленинских указаний, направленных на всестороннюю системати¬
ческую разработку «большой логики», то есть диалектической логики.
Среди части философов распространилось пренебрежение к категориям
материалистической диалектики и их глубокому исследованию, так как в
названной работе о них специально не говорилось. Этим же в значитель¬
ной степени объяснялось невнимание философов к теоретико-познаватель¬
ным проблемам.
Целый ряд догм укоренился в исследовании вопросов исторического
материализма. Всем известны схоластические споры о том, как толковать
понятие «полного соответствия» производительных сил и производствен¬
ных отношений, входит ли искусство в надстройку и т. п. Эти споры шли
не от изучения жизни, а от скрупулезного истолкования цитат, от жела¬
ния втиснуть многообразную и сложную жизнь в прокрустово ложе го¬
тового понятия или определения. Сложные и противоречивые процессы,
происходящие в надстройке в связи с заменой старого экономического
базиса новым, пытались втиснуть в неточную, упрощенную формулу о
«ликвидации старой надстройки». Философы перестали разрабатывать
ряд других вопросов, например, об общественно-экономической форма¬
ции, о закономерностях развития техники, о культуре, о формах обще¬
ственного сознания и т. д.
В области истории философии также нередко самостоятельное на¬
учное исследование подменялось стремлением подчинить сложный исто¬
рический процесс развития философской мысли той или иной «автори¬
тетной» формуле. Так было, например, с формулой о том, что филосо¬
фия Канта, Фихте, Гегеля есть «аристократическая реакция на фран¬
цузскую буржуазную революцию и французский материализм», хотя ре¬
альная сущность философии этих мыслителей не укладывалась в эту
формулу.
Культ личности и начетничество, догматизм всегда идут рука об
руку. Главное, чего нам, философам, недостает для творческого овладения

16
ПЕРЕДОВАЯ
марксизмом,— это знания жизни, связи с практикой, направленности
теоретической работы на решение практических вопросов коммунисти¬
ческого строительства. Мы не умеем должным образом обобщать фак¬
ты и процессы реальной жизни. В этом, безусловно, один из самых
серьезных недостатков нашей работы. Нелепо полагать, что философы
могут свои выводы делать путем простого выведения одних умозаключе¬
ний из других, абстрактного анализа непререкаемых истин.
Возьмем вопрос о противоречиях развития при социализме, о
своеобразии этих противоречий, об особенностях их разрешения. Нельзя
сказать, что нет попыток обобщений по этому вопросу, но вследствие не¬
желания и неумения изучать реальную жизнь обобщения часто получа¬
ются пустыми, надуманными, схоластичными. В связи с обсуждением
этого вопроса на страницах нашего журнала в редакцию поступают де¬
сятки статей, и, тем не менее, журнал испытывает большой недостаток
в серьезных статьях, ибо полученные статьи как раз страдают отрывом
от фактов, высасыванием всевозможных «концепций» из одних цитат.
На съезде партии был остро поставлен вопрос об усилении комму¬
нистического воспитания трудящихся, особенно молодежи. Философы
должны оказать большую помощь партии, государству в этом деле.
Не говоря уже о том, что у нас можно буквально по пальцам перечесть
работы по этим вопросам, даже имеющиеся работы страдают повторе¬
нием общеизвестных истин, поверхностностью. В них сказываются плохое
знание жизни нашей молодежи, отрыв от педагогической практики вос¬
питания детей, незнание реальных процессов на заводах и фабриках,
в колхозах, в быту. У нас нет работ, в которых был бы дан глубокий
анализ причин живучести, а нередко и усиления тех или иных пережитков
капитализма в сознании людей. Такой анализ нередко заменяется «об¬
щими» скороспелыми выводами на основе конструирования разных до¬
сужих домыслов и предположений.
Для нас, философов, важнейшей отраслью практики, требующей
диалектического обобщения, является естествознание. Современная наука
дает обильный материал для творческого исследования важнейших и
принципиальных философских вопросов о материи и ее строении, о про¬
странстве и времени, причинности, о закономерностях развития и т. д.
Однако философы плохо изучают эти отрасли знания, хотя изучение их
имеет жизненное значение для творческого развития диалектического ма¬
териализма. Об этом свидетельствует, например, прошедшая на страни¬
цах нашего журнала дискуссия по теории относительности, в которой
очень слабое участие приняли философы. В происходящем в журнале об¬
суждении философских вопросов биологии слабо обобщается новый кон¬
кретный экспериментальный материал.
Философским учреждениям и прежде всего Институту философии
Академии наук СССР следует серьезно подумать о мерах и путях преодо¬
ления этих недостатков. Само собой разумеется, что речь идет не о какой-
то кампании, а об изменении всего стиля работы, о налаживании повсе¬
дневной связи с жизнью, чтобы всю научную работу органически связать
с задачами и проблемами коммунистического строительства. В частно¬
сти, надо покончить с представлениями, будто «специфика» философии
заключается в том, что труды в этой области можно создавать, не отры¬
ваясь от письменного стола.
Вместе с тем нужно отмести и вульгаризаторские представления о
связи философии с практикой. Не для всякого философского труда обя¬
зательно поехать в колхоз или на фабрику. Но глубоко ошибется тот
философ, над какими бы проблемами он ни работал, который решит, что
задача изучения жизни к нему не относится, что, скажем, историко-
философские или логические проблемы можно исследовать вне связи с
практикой. Пусть такой философ попробует написать монографию о лю¬
бом философе прошлого, не изучая современное международное развитие

ПЕРЕДОВАЯ
17
и как оно отражается на отношении к представителям философской мыс¬
ли прошлого со стороны различных классов. Вне связи историко-фило¬
софской проблемы с острой идеологической борьбой, которая сейчас про¬
исходит в мире, ничего, кроме антикварной работы, у такого историка
философии не получится.
Формы связи философии с практикой многообразны, и среди них
должна занимать почетное место и форма непосредственного контакта,
непосредственного, личного изучения философом фактов на заводе, в кол¬
хозе, учреждении, школе и т. д. Особенно это относится к филосо¬
фам, занимающимся проблемами исторического материализма, которые
совершенно недостаточно изучают практику социалистического и комму¬
нистического строительства, а также практику освободительной борьбы
трудящихся в капиталистических странах, национально-освободительного
движения народов колоний и зависимых стран. В значительной степени
это относится и к философам, работающим в области диалектического
материализма, которые, в частности, обязаны изучать и разрабатывать
вопросы своей науки, категории и законы диалектики на основе изучения
политической экономии социализма, оказывая помощь экономистам в
применении диалектического метода к исследованию экономики социа¬
листического общества.
Было бы неправильно понять требование партии о связи обществен¬
ных наук с практикой так, что надо свести дело к созданию скороспелых
брошюр, начиненных фактами, примерами. Не этого требует от нас пар¬
тия. Речь идет о серьезных теоретических обобщениях, основанных на
анализе фактов. Речь идет о создании монографий, освещающих неис¬
следованные или малоисследованные вопросы, имеющие большое значе¬
ние для практики, понимаемой в самом широком смысле слова. Речь идет
о смелости и самостоятельности в научной работе, решении новых вопро¬
сов с позиций марксизма-ленинизма и теоретическом обобщении итогов
кропотливого и всестороннего изучения предмета исследования, базирую¬
щегося не на цитатах, а на изучении жизни.
Глубочайший смысл указаний съезда партии об искоренении догма¬
тизма и начетничества и о связи общественных наук с практикой заклю¬
чается в том, что ход исторического развития общества выдвигает перед
учеными все новые и новые вопросы, требующие теоретического исследо¬
вания. Эти вопросы ставит строительство коммунизма в нашей стране,
впервые в истории человечества проложившей путь к социализму и ныне
идущей не изведанными еще никем путями к коммунизму; на съезде пар¬
тии были поставлены и обсуждены многие актуальные вопросы современ¬
ного этапа коммунистического строительства, требующие от философов
активного и смелого теоретического обобщения: таковы, например, во¬
просы о закономерностях технического прогресса при социализме, об
осуществлении принципа правильного соотношения между личными и
общественными интересами трудящихся в промышленности и сельском
хозяйстве, об органическом сочетании советского патриотизма и интерна¬
ционализма и другие. Эти вопросы ставит современное международное
положение, образование двух мировых систем с различными закономер¬
ностями развития. Эти вопросы ставит чрезвычайно многообразный пе¬
реход различных стран к социализму, совершающийся в новой историче¬
ской обстановке. Эти вопросы ставят возникающие на наших глазах но¬
вые объективные закономерности взаимоотношений между странами
социалистического лагеря, когда интересы каждой отдельной страны
удачно сочетаются с общими интересами всего социалистического лагеря.
В отчетном докладе ЦК указывается, что сейчас, когда имеется сильный
социалистический лагерь и обороноспособность каждой страны опирается
на совокупную индустриальную мощь всего лагеря, каждая европейская
страна народной демократии может специализироваться на развитии тех
видов производства, которые наиболее благоприятны с точки зрения ее
2.	«Вопросы философии» № 2.

18
ПЕРЕДОВАЯ
природных и экономических условий. Общественная наука, если бы она
прошла мимо всех этих и им подобных вопросов, не выполнила бы своей
главной задачи: осветить путь практике, вооружить борющиеся массы
знанием законов развития в современную историческую эпоху.
Современное международное развитие происходит в обстановке
острой идеологической борьбы различных мировоззрений. В отчетном
докладе ЦК осуждено ошибочное представление, будто мирное сосуще¬
ствование различных социальных систем снимает с идеологических ра¬
ботников обязанность разоблачать реакционную буржуазную идеологию,
вести неослабную борьбу против нее. Долг советских философов — быть в
авангарде этой борьбы, вести ее со знанием дела, наносить по-ленински
разящие удары по врагам науки и материалистического мировоззрения,
не смешивая, однако, с явными реакционерами колеблющиеся элементы
среди буржуазных философов и ученых, которые способны под влия¬
нием убедительной критики встать на правильный путь.
Перед философами стоит задача усиления работы по пропаганде
и популяризации марксистско-ленинского мировоззрения среди широких
слоев трудящихся, в частности, среди молодежи. Никогда еще не было
такой жажды знаний, такого стремления освоить основы материалисти¬
ческого мировоззрения. Никакие тиражи не способны удовлетворить по¬
требность советских людей в хорошей философской книге. Философы
могут и должны внести свой вклад в дело повышения социалистической
сознательности масс. В отчетном докладе ЦК КПСС указывается на необ¬
ходимость «создания книги, которая популярно освещала бы основы мар¬
ксистской философии». В кратчайший срок и на высоком уровне создать
такой учебник — почетная и ответственная обязанность философов.
Нужны также учебники и для высших учебных заведений, нужны учеб¬
ные пособия по истории философии, по диалектической логике, по фор¬
мальной логике.
XX съезд Коммунистической партии Советского Союза открыл перед
всеми идеологическими работниками, в том числе и философами, широ¬
кие возможности преодолеть свое отставание и быстро подняться на
уровень, соответствующий грандиозным историческим преобразованиям
нашего времени. Никогда еще не было таких благоприятных условий
для самостоятельного творческого мышления, какие созданы ныне пар¬
тией, покончившей с тормозившим теоретическое развитие культом лич¬
ности и опирающейся на великие ленинские принципы коллективного
руководства. Нет сомнения, что советские философы, как и работники
других общественных наук, приложат все усилия, чтобы с честью выпол¬
нить указания XX съезда КПСС и тем самым помочь советскому народу
сделать новый шаг по пути к коммунизму.

Разработка В. И. Лениным вопросов
исторического материализма в годы
первой русской революции
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
В произведениях 1905—1907 годов В. И. Ленин всесторонне осве¬
щает вопросы, выдвинутые общественно-экономическим развитием и
борьбой классов в России и других странах. Творчески применяя мар¬
ксизм к новым историческим условиям, к событиям первой народной ре¬
волюции эпохи империализма, Ленин развивает марксистскую теорию
дальше, вооружает пролетариат новыми теоретическими положениями
и выводами. Среди этих вопросов видное место занимают вопросы исто¬
рического материализма. Общие закономерности исторического развития
в новую эпоху и формы классовой борьбы при подъеме или отливе ра¬
бочего движения, конфликт между производительными силами и произ¬
водственными отношениями, отношение марксистской партии к религии,
крушение старой надстройки и создание элементов новой, а также дру¬
гие вопросы нашли освещение и решение в работах Ленина. Но среди
них, естественно, основное место занимают вопросы революции.
Периоды всякой народной революции отличаются от эпох «обычно¬
го» развития общества и политического застоя прежде всего тем, что на
авансцене общественной жизни при этом действуют и непосредственно
творят историю многомиллионные народные массы. Трудящиеся всту¬
пают в решительный бой с эксплуататорскими классами за коренное
улучшение своей жизни и государственную власть, за уничтожение всей
надстройки старого общества. Борьба классов достигает большой остро¬
ты, формы «мирного» сопротивления сменяются решительными рево¬
люционными выступлениями масс. Один день революции, по словам
Маркса, равняется двадцати годам обычного течения общественной
жизни.
Именно такой эпохой, когда творчество масс получило гигантский
размах, были годы первой русской революции. Своеобразие общественно¬
экономического развития России обусловило особую глубину и силу дви¬
жения масс.
За последние полвека перед революцией Россия стала капиталисти¬
ческой страной. Однако, несмотря на эти успехи капитализма, хозяйствен¬
ная и общественная жизнь была опутана многочисленными остатками
феодальных отношений. Россия была страной аграрной, отсталой в эко¬
номическом отношении по сравнению с главными капиталистическими
странами. Господство помещиков, старые производственные отношения
задерживали развитие ее производительных сил, общественной жизни и
культуры.
В конце XIX — начале XX века капитализм перерос в империализм —
последнюю стадию своего развития. Решающую роль в экономике, а за¬
тем и в политике приобрели капиталистические монополии. Этот процесс
начинался и в России. Но росту капитализма мешали феодальные остат¬
ки, давно устаревшие производственные отношения и прогнившая поли¬
тическая надстройка. Царизм, этот, по оценке Ленина, военно-феодаль¬

20
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
ный империализм, ревностно охранявший остатки крепостничества, был
главным политическим препятствием на пути развития страны. Самодер¬
жавное полицейское государство душило малейшее стремление к свобо¬
де. Царизмом была недовольна и буржуазия, так как он не обеспечивал
в должной мере ее интересы. Но особенно царизм был ненавистен рабо¬
чим и крестьянам, которые страдали от остатков крепостничества, капи¬
талистической эксплуатации, политического бесправия и гнета.
Общественные противоречия, накоплявшиеся десятилетиями, в
1905 году прорвались наружу с небывалой силой. Все классы России
пришли в движение, формировали свои передовые отряды — политические
партии. Программы, обещания и лозунги партий подвергались испытанию
на практике, в ожесточенных боях. Теоретические споры между партия¬
ми разрешались открытыми выступлениями классов.
События революции 1905—1907 годов с новой силой и полностью
подтвердили правильность теории марксизма-ленинизма. В то же время
они дали революционным марксистам богатейший материал для новых
теоретических обобщений, которые и были сделаны Лениным и больше¬
вистской партией. Марксистская теория в работах Ленина получила
дальнейшее творческое развитие, углубление и обогащение новыми по¬
ложениями.
В годы первой русской революции, когда развертывалась грандиоз¬
ная борьба на улицах, центральное место в работах Ленина заняли во¬
просы политики и тактики пролетарской партии. Казалось бы, в такое
время совсем не до философии! Но в произведениях Ленина именно этих
лет ярко сказалось органическое единство марксистской философии с ре¬
волюционной практикой. Известно, что философия без связи с практикой
мертва, превращается в застывшие и ненужные догмы. Практическая же
деятельность пролетариата без философского обоснования, без теорети¬
ческого осмысливания слепа, эмпирична, лишена ясной перспективы.
Марксистско-ленинская философия дает научное обоснование политике и
тактике пролетариата, ставит их на прочную теоретическую базу, создает
уверенность в правильности избранного пути, в неизбежности победы
пролетариата.
Во всех ленинских работах этого периода особенно ярко выражено
материалистическое понимание истории. Применяя его
к анализу событий русской революции, Ленин конкретизировал и развил
дальше многие теоретические положения. Особенно наглядно это видно
в вопросах разработки теории революции, в определении значения субъ¬
ективного фактора — руководящей роли марксистской партии, созна¬
тельности и организованности пролетариата, роли передовых идей и ор¬
ганизаций. Новые положения революционной теории были созданы
Лениным в результате ожесточенной борьбы против буржуазных и мел¬
кобуржуазных партий и их идеологии, против оппортунизма в рабочем
движении.
Последовательное материалистическое мировоззрение необходимо
партии и рабочему классу всегда, при решении любых вопросов. Но осо¬
бенно оно необходимо в годы революции. Отходя от него, нельзя научно
обосновать тактику партии, определить средства и формы классовой
борьбы пролетариата. «Уклончивость или беспринципность в теоретиче¬
ских вопросах как раз в революционную эпоху равносильны полному
идейному банкротству,— писал Ленин в апреле 1905 года,— ибо именно
теперь нужно продуманное и твердое миросозерцание для того, чтобы
социалист владел событиями, а не события владели им» (Соч. Т. 8,
стр. 287).
Субъективизм в теоретических вопросах характерен для представи¬
телей мелкой буржуазии. Не считаясь с объективным ходом событий,
с действительным соотношением сил и классов, они оказываются не в со¬
стоянии разобраться в исторических фактах, неизбежно впадают в субъ¬

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 21
ективизм при оценке положения, обречены на постоянные колебания и
ошибки. Эти колебания не случайны, они вытекают из классовой при¬
роды мелкой буржуазии. Многочисленные примеры непоследователь¬
ности в теории и политике давали в России меньшевики, на каждом
шагу отступавшие от марксизма, извращавшие его революционное су¬
щество.
Чтобы верно оценить политическое положение и во-время указать
пролетариату новые задачи, выдвигаемые жизнью, надо было проанали¬
зировать всю обстановку, учесть соотношение классовых сил в стране и
перспективу развития революции. Научную основу для правильного ре¬
шения всех этих вопросов дает теория марксизма-ленинизма. Именно по¬
этому Ленин указывал на необходимость решать вопросы стратегии и
тактики классовой борьбы пролетариата в строгом соответствии с диалек¬
тическим и историческим материализмом. Единство революционной тео¬
рии и практики является основной чертой марксизма-ленинизма, всего
мировоззрения партии. События 1905—1907 годов вновь наглядно под¬
твердили необходимость этого единства.
Большевики неуклонно следовали не букве, а духу, сущности мар¬
ксизма, творчески применяли марксизм к русским условиям. «Лишь объ¬
ективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения
классов данного общества, а, след., и учет объективной ступени разви¬
тия этого общества и учет взаимоотношений между ним и другими обще¬
ствами может служить опорой правильной тактики передового класса»,—
учил Ленин (Соч. Т. 21, стр. 58) .
Все другие политические партии в России при разработке программ
и обосновании своей тактики не имели научной основы. Буржуазным де¬
мократам, указывает Ленин, вообще чужда материалистическая поста¬
новка вопросов. Идеологи и политические вожди либеральной буржуа¬
зии придерживались идеалистической философии. Поэтому они были не
способны дать правильное объяснение исторических событий. В осно¬
ве тактики русской буржуазии лежало не столько научное познание,
сколько классовый инстинкт, обусловленный ее материальными инте¬
ресами.
Партия социалистов-революционеров (эсеры) выражала классовые
интересы мелкой буржуазии. Их программа и тактика были буржуазны
по своему существу. Эсеры не имели последовательного мировоззрения,
их философские взгляды были субъективистскими. Они считали, что
можно по своему желанию «выбирать» наилучший путь развития, напри¬
мер, отбрасывая отрицательные стороны капитализма и взяв его положи¬
тельные стороны.
Они последовательно насаждали культ личности. Согласно этому
буржуазно-идеалистическому взгляду, «герои», «вожди» стоят над мас¬
сой на недосягаемой высоте, как боги. Только они постигают законы
и тайны истории. Они все знают и все могут сделать. Своими идеями и
волей они направляют ход событий. Народные же массы будто бы яв¬
ляются лишь слепым орудием «вождей», пассивными исполнителями их
замыслов. Эсеры не верили в массы, не имели твердых теоретических
убеждений и не способны были вскрыть движущие силы развития об¬
щества, трезво оценить политическую обстановку. Политические воззре¬
ния эсеров были проникнуты авантюризмом. Представляя тогда крайнюю
левую фракцию буржуазной демократии, они в политике и тактике пле¬
лись за буржуазией. Путаница у эсеров, как отмечал Ленин, являлась
неизбежным результатом отрицания ими классовой точки зрения и исто¬
рического материализма.
Известно, что все ревизионисты не признавали марксистской филосо¬
фии, отрицали необходимость для пролетарской партии придерживаться
последовательного материалистического мировоззрения. Бернштейн, на¬
пример, не видел различия между материализмом и идеализмом, а мате¬

22
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
риалистическую диалектику считал главным теоретическим источником
ошибок социал-демократии. Диалектика, по его мнению, как болотный
огонек, неизбежно заводит рабочее движение в трясину. Он отвергал
марксистское учение о пролетарской революции, диктатуре пролетариа¬
та, коммунизме и другие основные положения исторического материа¬
лизма. Каутский даже в те годы своей деятельности, когда он выступал
против ревизионистов, считал возможным соединять историческое и эко¬
номическое учение Маркса с неокантианской философией. Его выступле¬
ние против Бернштейна Ленин оценил как сдачу позиций оппортунизму
по коренным вопросам марксизма.
По тому же пути в России шли меньшевики. Теоретической основой
ошибочной тактики меньшевиков был экономический материализм, пе¬
реход на позиции вульгарного материализма. Они не сумели понять объ¬
ективных исторических условий переворота в России и правильно оценить
значение революционной практической деятельности масс, социалистиче¬
ской сознательности и организованности рабочего класса. Они выражали
взгляды не революционного пролетариата, а мелкой городской буржуа¬
зии и рабочей аристократии.
«Усердно маршируя, но плохо руководя,— писал о меньшевиках
Ленин,— они принижают материалистическое понимание истории своим
игнорированием действенной, руководящей и направляющей роли, кото¬
рую могут и должны играть в истории партии, сознавшие материальные
условия переворота и ставшие во главе передовых классов» (Соч. Т. 9,
стр. 28).
Как и все ревизионисты, меньшевики ограничивались обобщением
односторонне выхваченных фактов, не учитывая их связи со всем ходом
развития общества и классовой борьбы. Поэтому диалектика, на которую
меньшевики часто ссылались, на деле превращалась у них в софистику,
пустую игру словами, а тактика их обычно становилась простым приспо¬
соблением к тактике кадетов.
# # *
Для определения политики, линии поведения пролетариата в рево¬
люции прежде всего требовалось правильное определение характера
революции, ее задач и движущих сил.
По вопросу о характере революции 1905 года все социал-демократы
придерживались того мнения, что революция по своему общественно-эко¬
номическому содержанию является буржуазной.
Прогнившая политическая надстройка царской России и старые про¬
изводственные отношения очень долго задерживали развитие произво¬
дительных сил страны, заражая своим гниением весь общественный ор¬
ганизм. Тем более мощным должен был быть неумолимо надвигавшийся
взрыв этой надстройки и устарелого базиса. Революция была абсолютно
неизбежной. Она должна была разрешить основные противоречия рус¬
ского общества: ликвидировать самодержавие, помещичье землевладе¬
ние и другие остатки феодализма, обеспечить демократические свободы
населению, улучшить положение народных масс. Эти задачи властно
диктовались всем объективным ходом экономического и политического
развития страны. Они не выходили за рамки демократического перево¬
рота, составляли его содержание.
Движущими силами буржуазно-демократической революции, как
учит марксизм, являются классы, заинтересованные в уничтожении фео¬
дального строя: пролетариат, крестьянство и другие слои мелкой бур¬
жуазии, либеральная буржуазия. Так было в революциях XVII—XIX ве¬
ков. Руководителем борьбы народных масс тогда выступала буржуазия.
Она была наиболее подготовленным для этого, политически сознатель¬
ным и организованным классом. Крепостное крестьянство было неорга¬
низованно. Промышленный пролетариат еще только формировался как

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 23
класс. В революции 1848 года в Европе он впервые выступил со своими
особыми политическими требованиями. Пролетариат и крестьянство со¬
ставляли главную и решающую часть в армии бойцов буржуазно-демо¬
кратических революций. Однако не на их стол падали плоды победы.
Трудящиеся не могли добиться осуществления многих своих требований,
они выступали фактически пособниками буржуазии, которая использова¬
ла их как орудие своей политики. Революции заканчивались победой ка¬
питалистических производственных отношений и созданием буржуазной
политической надстройки.
Положение изменилось коренным образом с переходом к империа¬
лизму. Развитие капитализма пошло по нисходящей линии, обострились
все его противоречия. В огромной мере выросли ряды пролетариата, под¬
нялась его политическая сознательность, его организованность как класса.
В новых исторических условиях буржуазно-демократическая революция
уже не могла быть простым повторением событий прошлых эпох. По-но¬
вому встали многие прежние вопросы, в частности, вопрос о движущих
силах революции. Требовалось новое их решение на основе теории мар¬
ксизма.
Этого не хотели видеть оппортунисты социал-демократических пар¬
тий Западной Европы, а вслед за ними и русские меньшевики. Не учи¬
тывая изменений в развитии капитализма, меньшевики измеряли рево¬
люцию XX столетия масштабами прошлых веков. Признавая буржуаз¬
ный характер революции 1905—1907 годов, они выдвигали положение,
что руководителем революции может и должна быть только буржуазия.
Так-де было всегда в других «передовых» странах. Значит, так же бу¬
дет и у нас. Пролетариат России якобы способен быть лишь союзником
буржуазии и вынужден тащиться у нее в хвосте, крестьянство — быть
ее резервом. Единственным основанием для такого вывода служила
ссылка на буржуазный характер русской революции. Этот вывод был
неизбежным результатом отхода меньшевиков от марксизма, следствием
их идеалистического понимания истории. Меньшевики не учитывали объ¬
ективного общественно-политического развития России и действительного
соотношения классовых сил в стране. Они исходили лишь из общего по¬
нятия революции. При этом теоретические обобщения, сделанные на
опыте прошлых революций на Западе, они механически переносили на
русские условия. Идеалистический и метафизический подход у меньше¬
виков сказывался при решении всех вопросов политики и тактики в
1905—1907 годах и в последующее время.
По-новому решили этот вопрос Ленин и большевистская партия. Пра¬
вильный ответ на вопрос о движущих силах революции, учил Ленин, не
могут дать ни аналогии с буржуазными революциями прошлого, ни
прежние марксистские оценки и выводы, данные применительно к другим
историческим условиям. Для этого требуется конкретно-исторический
анализ общественно-экономических условий России, рассмотрение поло¬
жения всех классов накануне и в ходе революции. Только тогда можно
определить, какой класс должен быть гегемоном, политиче¬
ским руководителем революции.
На основе марксистского анализа классовой борьбы в России и дру¬
гих странах в конце XIX — начале XX века Ленин пришел к выводу, что
в капиталистических странах буржуазия уже не может быть гегемоном
буржуазной революции. Прочной основой гегемонии буржуазии в преж¬
них революциях был капиталистический способ производства, который
она защищала. Этот способ производства тогда обеспечивал обществу
более высокую ступень экономического, политического и культурного
развития. Буржуазия шла тогда во главе всех сил, боровшихся против
феодализма. Но в новую эпоху капитализм из прогрессивного стал
загнивающим, а буржуазия — реакционной. Само положение буржуазии
как класса порождает ее непоследовательность. Пролетариат и «на¬

24
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
род» нужны ей как пушечное мясо, как таран против царизма. Одна¬
ко решительная победа демократической революции грозит усилением
пролетариата, делает революционный народ опасным. Коренные классо¬
вые интересы влекут буржуазию к сделке с реакцией, и она идет на эту
сделку при малейшем обещании удовлетворить ее требования. Буржуаз¬
ная демократия в России всегда отставала от событий, тащилась в хво¬
сте, ковыляла вслед за революцией. Кадеты считали пределом революции
даже не свержение самодержавия, а ограничение последнего с помощью
буржуазного парламента. По их мнению, Государственная дума должна
стать учредительным собранием и выработать конституцию, но послед¬
няя должна быть утверждена царем. «Это противоречие необъяснимо с
точки зрения простой формальной логики,— писал Ленин.— Но его впол¬
не объясняет логика классовых интересов буржуазии» (Соч. Т. 10,
стр. 46). Буржуазия боится победы полного демократизма, так как знает,
что пролетариат использует демократические свободы для борьбы за со¬
циализм, за торжество интересов трудящихся. Поэтому буржуазия боро¬
лась за преобладание помещичьего и крупнобуржуазного элемента в
революции, за сохранение монархии с ее армией. Она требовала свободы
не для народа, а для развития капитала. Буржуазия не могла возгла¬
вить революцию, так как боялась народных масс больше, чем царизма.
События 1905 года наглядно показали, что буржуазия не способна дове¬
сти революцию до полной победы, что она боится ее и предаст револю¬
цию. Существо тактики кадетов Ленин определил следующими словами:
«Революция показывается на улицу — кадет показывается в передней у
министра» (Соч. Т. 12, стр. 314).
Но революция могла идти и с преобладанием пролетарского и кре¬
стьянского элемента. Тогда она привела бы к победе народных масс. За
этот путь и боролся пролетариат под руководством большевистской пар¬
тии. Особый характер буржуазно-демократической революции в России
состоит, по Ленину, именно в том, что победа революции невозможна
как победа буржуазии, что она возможна лишь как победа пролетариата
и крестьянства, как установление их революционно-демократической
диктатуры (см. т. 15, стр. 41). В победе буржуазной революции в Рос¬
сии пролетариат заинтересован больше, нежели сама буржуазия. Ленин
вскрыл сложный и противоречивый характер революции в России и ука¬
зал средства для разрешения этих противоречий.
Подлинным вождем буржуазно-демократической революции в России
в XX веке, в эпоху империализма, учит Ленин, может быть только про¬
летариат. Это определялось его объективным положением в обществе, а
не волей партии или отдельных лиц, в чем меньшевики обвиняли боль¬
шевиков.
Капитализм в своем развитии подготовил элементы более высокого —
социалистического способа производства, который уничтожит эксплуата¬
цию человека человеком и обеспечит обществу удовлетворение всех его
потребностей. Носителем этого прогрессивного способа производства яв¬
ляется пролетариат. В победе его заинтересованы все трудящиеся. Таким
образом, само развитие капитализма и рабочее движение в XIX—XX ве¬
ках подготовили пролетариат к роли гегемона. Из всех классов России
пролетариат являлся наиболее революционным и заинтересованным в
полной победе над самодержавием, в установлении демократических по¬
рядков как базы для развертывания своей классовой борьбы за социа¬
лизм. Он имел свои классовые организации, борьбу его возглавляла мар¬
ксистская партия — большевики. Пролетариат — наиболее политически
развитой и сознательный класс общества, вооруженный марксистской
теорией и имевший научно обоснованную программу. Он был тесно свя¬
зан со всеми трудящимися массами, особенно с крестьянством. Поэтому
только рабочий класс мог быть политическим вождем народных масс,
способным организовать их на борьбу за демократию и довести эту борь¬

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 25
бу до полной победы над царизмом. Не за буржуазией, а за пролетариа¬
том должно пойти крестьянство. «Последовательным борцом за демокра¬
тизм может быть только пролетариат»,— писал Ленин (Соч. Т. 9, стр. 44).
Этот вывод расходился с догмами меньшевиков и западноевропей¬
ских социал-демократов, но он выражал объективную истину, так как
был сделан Лениным на основе материалистического анализа новых
исторических условий и объективного положения классов в России. Рево¬
люция 1905—1907 годов показала, что пролетариат в борьбе против ца¬
ризма шел действительно впереди всех классов, смело выступая на демон¬
страциях, беззаветно сражаясь на баррикадах.
Вопрос о гегемонии пролетариата неразрывно связан с вопросом о
его союзниках, о резервах революции. В буржуазно-демо¬
кратической революции пролетариат неизбежно должен идти вместе с
буржуазной демократией. Но «последняя неоднородна, основную массу
ее составляли городская мелкая буржуазия и крестьянство. Нужен был
марксистский подход к буржуазной демократии, конкретно-исторический
анализ объективного, классового положения разных ее групп.
Меньшевики и в этом вопросе шли по пятам европейских оппорту¬
нистов — отстаивали идею союза пролетариата с буржуазией. Они игно¬
рировали основную часть буржуазной демократии — революционное кре¬
стьянство, его борьбу против помещиков. Крестьянство, утверждали
меньшевики, будто бы не готово к революции, потому что не прошло
школы капитализма. Извращая историческую перспективу, меньшевики
черпали свои аргументы из сравнения России, где восстание было на¬
правлено против остатков феодализма, с Западной Европой, где с фео¬
дализмом давно уже покончено. Мартов дошел даже до того, что глав¬
ную причину успеха рабочих стачек видел не в силе классового напора
миллионов бастующих рабочих, не в крестьянских и военных восстаниях,
а в растущем «оппозиционном течении в широких буржуазных кругах».
Эти реформисты видели задачу пролетариата лишь в том, что он «будет
оказывать революционное давление на волю либеральной и радикальной
буржуазии», чтобы заставить ее довести революцию до конца.
Источником путаницы у меньшевиков, указывал Ленин, явилось
отрицание объективных условий для гегемонии пролетариата, смешение
демократического и социалистического переворотов, забвение крестьян¬
ства и других мелкобуржуазных слоев, классовые интересы которых тре¬
бовали не социалистического, а демократического переворота. Теорети¬
ческой основой этой путаницы был отказ от материалистического подхода
к изучению событий, идеалистическое, субъективистское понимание дей¬
ствительности.
Меньшевик Троцкий в пресловутом положении о «перманентной ре¬
волюции» отвергал диктатуру пролетариата и возможность победы со¬
циализма в одной стране.
Троцкий боролся против ленинской идеи о гегемонии пролетариата,
отрицал способность пролетариата повести за собой крестьянство и не ве¬
рил в революционные возможности крестьянства. Последнее-де уже рас¬
слоилось и поэтому не будет бороться против помещиков и царизма. По
мнению Троцкого, рабочий класс России мог успешно вести борьбу, игно¬
рируя крестьянство, не считаясь с объективным положением и соотноше¬
нием классовых сил в стране. Все зависит будто бы только от воли, жела¬
ния пролетариата и его партии. Философской основой троцкистской тео¬
рии был субъективизм и волюнтаризм, нематериалистический подход к
вопросу, игнорирование объективных условий революции.
Ленин и большевистская партия решительно выступили против по¬
добного авантюризма и полного непонимания действительных задач про¬
летариата. Оии разоблачили субъективизм Троцкого и переход его на
либеральные позиции в оценке движущих сил революции, нежелание
поднимать крестьянство на борьбу против царизма.

26
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
Ленин, обосновывая необходимость союза пролетариата и крестьян¬
ства в буржуазно-демократической революции, дает образец конкретно¬
исторического подхода к вопросу, глубокого диалектико-материалистиче¬
ского анализа положения классов в России. Необходимость союза проле¬
тариата и крестьянства обусловлена общностью их коренных интересов.
Крестьянство не только готово к революции,— оно уже ведет неприми¬
римую борьбу против помещиков. Крестьянство будет бороться за землю
и республику вместе с пролетариатом, под его руководством. Главная за¬
дача в деревне тогда состояла не в мелких реформах, а в революционной
ломке старых, крепостнических порядков. Поэтому пролетариат должен
настаивать на конфискации помещичьей земли. Чтобы решить успешно
эту задачу, необходимы революционные крестьянские комитеты в де¬
ревне.
Пролетариат поддержит всякое революционное крестьянское движе¬
ние. Но он не может закрывать глаза и на классовый антагонизм, суще¬
ствующий в деревне. Внутри России, указывал Ленин, идут две социаль¬
ные войны: одна направлена против крепостничества и помещиков, дру¬
гая — классовая борьба пролетариата против буржуазии, захватывающая
и деревню. Революционным до конца классом в деревне может быть
только сельскохозяйственный пролетариат. Поэтому промышленные ра¬
бочие должны помочь ему создать свою самостоятельную организацию,
развивать его классовое самосознание.
Указания Ленина легли в основу решений III съезда партии, стали
руководством в классовой борьбе пролетариата. Рабочий класс, отбросив
буржуазные и меньшевистские предложения, повел крестьянство на вос¬
стание. Одно крестьянство без поддержки рабочих было не способно к
упорной, настойчивой борьбе, «ибо без инициативы и руководства проле¬
тариата крестьянство — ничто»,— писал Ленин (Соч. Т. 15, стр. 44). Но
под руководством пролетариата крестьянство как его союзник превра¬
щается в могучую силу, в надежный оплот революции, которая только и
может удовлетворить его коренные интересы.
Выводы из анализа положения классов в России Ленин сформулиро¬
вал в знаменитых лозунгах, данных в работе «Две тактики социал-демо-
кратии в демократической революции»: «Во главе всего народа и в осо¬
бенности крестьянства — за полную свободу, за последовательный демо¬
кратический переворот, за республику! Во главе всех трудящихся и экс¬
плуатируемых— за социализм!» (Соч. Т. 9, стр. 94).
Таким образом, в вопросах о главных силах и резервах, о классе-
гегемоне в буржуазно-демократической революции эпохи империализма
Ленин обогатил исторический материализм и марксизм в целом новыми
положениями. Раньше марксисты считали, что руководящей силой этой
революции является буржуазия как класс, представлявший прогрессив¬
ный способ производства. Пролетариат в силу необходимости должен
был ограничиваться защитой своих ближайших классовых интересов.
Своими требованиями и борьбой он оказывал влияние на ход револю¬
ции, но не мог закрепить ее завоеваний. Крестьянство во всех буржуаз¬
ных революциях прошлого было резервом буржуазии. Такая оценка бы¬
ла правильна для эпохи поднимающегося капитализма. Но в период
империализма она не выражала действительного соотношения классо¬
вых сил, была на руку буржуазии, задерживала развитие классовой
борьбы пролетариата.
Ленин, творчески применив марксизм в новых исторических усло¬
виях, разработал новую установку о движущих силах буржуазно-демо-
кратической революции. Он всесторонне обосновал положение о гегемо¬
нии пролетариата в этой революции, союзе пролетариата и крестьянства,
изоляции буржуазии в ходе борьбы от масс.
Жизнь полностью подтвердила правоту ленинских положений. В ре¬
волюции 1905—1907 годов русский пролетариат отвоевал у буржуазии

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 27
политическое руководство массами. Крестьянство стало союзником про¬
летариата в борьбе против помещиков и царизма. Через десять лет рабо¬
чие и крестьяне совместной борьбой полностью смели не только само¬
державие, но и капитализм.
Крупнейшим вкладом Ленина в учение марксизма явилась теория
перерастания буржуазно-демократической революции в социалистиче¬
скую революцию.
Западноевропейские социал-демократы придерживались того взгля¬
да, что в буржуазной революции будут решаться только демократические
задачи, а после ее победы наступит длительное (на 50—100 лет) господ¬
ство буржуазии. Крестьянство, получив помещичью землю, отойдет-де
от пролетариата и станет на сторону буржуазии. Лишь со временем,
когда пролетариат станет большинством в населении страны, он сможет
перейти к социалистической революции. При этом он якобы будет высту¬
пать против буржуазии и всех непролетарских слоев один, без союзников.
Ленин, опираясь на марксизм, изучив общественно-экономическое
развитие и соотношение классов в России, а также опыт международ¬
ного рабочего движения, по-новому решил этот вопрос.
Буржуазная и социалистическая революции, конечно, коренным об¬
разом отличаются одна от другой. Но между ними нет непреодолимой
грани. Отдельные, частные элементы того и другого переворота, прошло¬
го и будущего на каждом шагу переплетаются между собой. Ведь и в
буржуазных революциях в Европе были социалистические движения,
ряд социалистических попыток. Тем более это неизбежно в России, где
революция развертывалась в новых условиях, при наличии самого рево¬
люционного в мире пролетариата, под руководством марксистской пар¬
тии. Пролетариат и на первом этапе, возглавляя борьбу масс за демокра¬
тический переворот, ни на минуту не упускает из виду свою конечную
цель. Победу народа над помещиками и царизмом он сразу использует
как базу для развертывания своей классовой борьбы за социализм. Успех
перерастания демократической революции в социалистическую, переход
от первого этапа революции ко второму будет зависеть от объективного
соотношения классовых сил, но особенно от силы и сознательности про¬
летариата, от прочности его союза с трудящимися и эксплуатируемыми
массами, от правильной политики, направления его революционной борь¬
бы. «...От революции демократической мы сейчас же начнем переходить
и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного
пролетариата, начнем переходить к социалистической революции. Мы
стоим за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути»
(В. И. Ленин. Соч. Т. 9, стр. 213).
При этом переходе в конце буржуазно-демократической революции
должна произойти перегруппировка классовых сил. Буржуазия будет
основным врагом. Часть крестьянства и мелкая буржуазия будут коле¬
баться. Но у пролетариата будет мощный союзник в лице трудящихся и
эксплуатируемых масс города и деревни, то есть огромное большинство
населения страны. Союз пролетариата и полупролетарских элементов го¬
рода и деревни, по Ленину, является непременным условием и прочной
гарантией победы социалистической революции.
Так Ленин дал новую теорию социалистической революции.
В 1915 году он увенчал ее выводом о возможности победы социализма
первоначально в одной, отдельно взятой, стране. В работах Ленина
1917 года и советского периода эта теория получила дальнейшее раз¬
витие.
Выясняя характер и движущие силы первой русской революции,
Ленин развил марксистское понятие народной революции и
понятие народа.
Одно из важнейших положений исторического материализма гласит,
что решающей силой общественного развития, подлинными творцами

28
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
истории являются народные массы. Они своим трудом создают все ма¬
териальные блага, необходимые для жизни общества. На основе народ¬
ного творчества вырастают богатства культуры. Особенно ярко видна
роль масс в переломные моменты истории — при смене одного об¬
щественного строя другим. Во всех социальных революциях массы явля¬
ются ударной силой движения, они поставляют бойцов революции, актив¬
но участвуют в ломке старых порядков и в строительстве новой жизни.
Они проявляют невиданный героизм, показывают высокую сознатель¬
ность, выдвигают новые формы борьбы, создают новые организации и
обеспечивают успех общественного переворота. «Революции,— писал
Ленин,— праздник угнетенных и эксплуатируемых. Никогда масса наро¬
да не способна выступать таким активным творцом новых общественных
порядков, как во время революции» (Соч. Т. 9, стр. 93).
Именно в эти периоды сознательность масс поднимается на небыва¬
лую высоту. Массы завоевывают себе свободу, создают свою власть и
обращают революционное насилие против насильников-эксплуататоров.
Ленин называет революции великой порой, когда мечты лучших людей
о свободе народные массы претворяют в жизнь. Лишь представители
эксплуататоров, вроде кадетов, клеветали на народные массы, будто они
в годы революции отказались от всех принципов и идей, потеряли «мысль
и разум». Разоблачая подобные вопли, Ленин указывал, что «именно
революционные периоды отличаются большей широтой, большим богат¬
ством, большей сознательностью, большей планомерностью, большей си¬
стематичностью, большей смелостью и яркостью исторического творче¬
ства по сравнению с периодами мещанского, кадетского, реформистского
прогресса» (Соч. Т. 10, стр. 227).
Ярким образцом подлинно народной революции явилась борьба масс
в России в 1905—1907 годах.
Представители буржуазной демократии, стремясь подчинить рево¬
люцию своему руководству, рассматривали ее как «единый поток», где не
должно быть места классовым антагонизмам. Интересы «народа» якобы
выше интересов пролетариата. Поэтому последний должен ограничить
свою классовую борьбу узкоэкономическими, чисто профессиональными
задачами. Идеологам буржуазии вторили оппортунисты, отрицавшие не¬
обходимость классовой борьбы пролетариата, необходимость революции,
слома буржуазного государства и установления подлинно народной
власти.
Ленин раскрыл конкретно-историческое содержание понятия «народ».
В революции 1848 года Маркс понимал под «народом» рабочих и демо¬
кратическую буржуазию, то есть классы, которые были способны дове¬
сти революцию до победного конца. В то же время Маркс беспощадно
боролся против мелкобуржуазных иллюзий о единстве интересов разных
классов и «групп, составлявших народ», об отсутствии внутри него клас¬
совой борьбы.
В России начала XX века народ был представлен пролетариатом,
крестьянством, мелкой городской и сельской буржуазией. Либеральная
буржуазия лишь на короткий срок выступала вместе с массами. Когда
же последние развернули революционную борьбу, она от народа перемет¬
нулась в лагерь реакции. Основными силами народной революции
1905—1907 годов, революционным народом Ленин считал пролетариат и
крестьянство. Только они могли обеспечить решительную победу над ца¬
ризмом. Вместе с тем Ленин требовал не затушевывать классовые про¬
тиворечия внутри «народа», так как положение и интересы составлявших
его классов были неодинаковы. Мелкая буржуазия, например, постоянно
колебалась между пролетариатом и буржуазией. Поэтому пролетариат
должен иметь свою самостоятельную политическую организацию. Она
нужна передовому классу не для того, чтобы он сектантски замыкался в
свои узкоклассовые рамки, на что толкали его меньшевики, а для того,

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 29
чтобы быть вождем революции, чтобы пролетариат, «не страдая от поло¬
винчатости, неустойчивости, нерешительности промежуточных классов,
тем с большей энергией, тем с большим энтузиазмом боролся за дело
всего народа, во главе всего народа» (В. И. Л е н и н. Соч. Т. 9. стр. 92).
* * *
В 1905—1907 годах Ленин всесторонне разработал марксист¬
скую тактику пролетариата в буржуазн о-д е м о к р а-
тической революции.
После Парижской Коммуны в Европе почти беспрерывно царила по¬
литическая реакция. Четверть века пролетариат вел оборонительную
борьбу. С переходом к империализму в XX веке начинается новая эпоха,
эпоха огромных политических потрясений и революций, смены отживших
производственных отношений и надстроек новыми. В таких условиях
нельзя ограничиваться старыми формами классовой борьбы и организа¬
ции. Надо готовиться, писал Ленин, к самым энергичным и наступатель¬
ным действиям. Революционный момент тем и отличается от обычного
времени, что настроение и возбуждение масс должны проявиться в дей¬
ствии. Старая надстройка общества трещит по всем швам, открытые вы¬
ступления масс, творящих себе новую надстройку, становятся фактом.
В этих условиях только оппортунисты могут цепляться за прежние фор¬
мы борьбы и считать выступление масс путчизмом. В революционный
момент, учит Ленин, и от руководителей революционных партий требует¬
ся, чтобы они шире и смелее ставили свои задачи, чтобы лозунги партии
шли впереди революционной самодеятельности масс, служили для масс
маяком, показывали им прямой путь к победе.
Большевистская партия, опираясь на диалектический и историче¬
ский материализм, выдвигала формы борьбы всегда в соответствии с
конкретной обстановкой и очередными политическими задачами проле¬
тариата. Ее тактика тем и отличалась от тактики других партий, что была
научно, марксистски обоснована и революционна. Своими лозунгами
партия мобилизовала энергию пролетариата, нацеливала массы на реше¬
ние важнейших задач каждого этапа революции. Когда после 9 января
1905 года забастовки подняли миллионы пролетариев, идеи свержения
самодержавия и провозглашения республики стали не только лозунгами
агитации, но и лозунгами прямого действия. Эти идеи овладевали масса¬
ми, становились великой революционной силой. В новых условиях оказа¬
лись недостаточными местные забастовки и мирные выступления. Нужны
были более решительные действия пролетариата. Большевики выдвигают
лозунг всеобщей политической забастовки и перевода ее в вооруженное
восстание. Третий съезд Российской социал-демократической рабочей пар¬
тии (апрель 1905 года) в своих резолюциях дал ясную программу дей¬
ствий пролетариата, знамя, сплотившись вокруг которого рабочий класс
мог бы добиться полной победы. Решения съезда и книга Ленина «Две
тактики социал-демократии в демократической революции» вооружили
партию революционной тактикой, вдохновляли массы на дальнейшую
борьбу, подготовили их к надвигавшимся событиям.
Опыт русской революции выдвинул новое средство б<эрьбы — во¬
оруженное восстание, вырастающее из массовой поли¬
тической стачки. Оно представляет собой высшую точку револю¬
ции. В нашей стране в феврале 1917 года оно привело к свержению ца¬
ризма, в октябре 1917 года вооруженное восстание пролетариата в союзе
с беднейшим крестьянством обеспечило победу социалистической рево¬
люции. После 1905 года эта форма революционной борьбы была взята
на вооружение всем международным пролетариатом.
Но целесообразность использования восстания зависит от конкрет¬
ной обстановки. Ленин решает и этот вопрос с позиций диалектического

30
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
и исторического материализма. Не считая возможным всегда применять
восстание, Ленин требует внимательного изучения революционного опы¬
та масс и использования любых выдвигаемых им форм борьбы и органи¬
зации. Однако, какую форму борьбы — парламентскую, вооруженное вос¬
стание или иную — придется применить пролетариату той или иной стра¬
ны в качестве основного средства для достижения своей цели, — этого
нельзя сказать заранее, нельзя дать рецепта по одному шаблону для всех
времен и народов.
«...Марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса
о формах борьбы, — писал Ленин в сентябре 1906 года. — Ставить этот
вопрос вне исторически-конкретной обстановки значит не понимать азбу¬
ки диалектического материализма. В различные моменты экономической
эволюции, в зависимости от различных условий политических, националь¬
но-культурных, бытовых и т. д., различные формы борьбы выдвигаются
на первый план, становятся главными формами борьбы, а в связи с этим,
в свою очередь, видоизменяются и второстепенные, побочные формы
борьбы. Пытаться ответить да или нет на вопрос об определенном сред¬
стве борьбы, не рассматривая детально конкретной обстановки данного
движения на данной ступени его развития— значит покидать совершенно
почву марксизма» (Соч. Т. 11, стр. 187).
Если ставить вопрос абстрактно, то пролетариат всегда предпочел
бы мирный переход власти от эксплуататоров к трудящимся. Но считать
мирную демократизацию единственным путем к социализму могут толь¬
ко оппортунисты. Вскрывая опошление социализма русскими «экономи¬
стами», Ленин еще в 1899 году писал: «Рабочий класс предпочел бы,
конечно, мирно взять в свои руки власть (мы уже сказали раньше,
что этот захват власти может быть произведен только организованным
рабочим классом, прошедшим школу классовой борьбы), но отказы¬
ваться от революционного захвата власти было бы со стороны про¬
летариата, и с теоретической и с практической-политической точки зрения,
безрассудством и означало бы лишь позорную уступку пред буржуазией
и всеми имущими классами. Очень вероятно — даже наиболее вероят¬
но — что буржуазия не сделает мирной уступки пролетариату, а прибег¬
нет в решительный момент к защите своих привилегий насилием. Тогда
рабочему классу не останется другого пути для осуществления своей
цели, кроме революции» (Соч. Т. 4, стр. 254). Вот почему определение
способа завоевания политической власти социалисты ставят в зависи¬
мость от конкретно-исторической обстановки.
Жизнь полностью подтвердила предвидение Ленина.
Решая вопрос о вооруженном восстании, Ленин дал философскую
разработку общесоциолощческого вопроса о соотношении объективных
условий и субъективного фактора в историческом процессе. Ленин обога¬
тил марксизм новыми положениями о формах классовой борьбы пролета*
риата, о закономерности смены их в наиболее сложные и острые периоды
революции.
Для подготовки масс к вооруженному восстанию нужны такие ме¬
ры и формы борьбы, которые поднимали бы активность и революцион¬
ную энергию масс. В качестве средств, которые могут сделать восста¬
ние всенародным, Ленин выдвинул следующие меры, принятые III съез¬
дом партии: 1) массовые политические стачки; 2) революционное осуще¬
ствление 8-часового рабочего дня и других очередных требований проле¬
тариата; 3) немедленная организация революционных крестьянских ко¬
митетов для проведения демократических преобразований в деревне,
вплоть до конфискации помещичьих земель; 4) вооружение рабочих.
Применение этих тактических средств будет дезорганизовать аппарат
старой государственной власти, развяжет инициативу и творческую
активность масс, сплотит их вокруг пролетариата и его марксистской
партии, заложит основы новых революционных организаций масс.

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 31
Таков вывод, сделанный Лениным и большевистской партией из ана¬
лиза конкретно-исторической обстановки, из действительного хода рево¬
люции в России.
Новые задачи нельзя было решить с помощью старых организацион¬
ных форм. Революционным творчеством масс в 1905 году были созданы
новые организации: фабрично-заводские комитеты, стачечные комитеты,
крестьянские революционные комитеты, советы и другие. Особенно круп¬
ную роль стали играть Советы рабочих депутатов. Они были
не органами самоуправления, чем хотели их сделать меньшевики, а бое¬
выми организациями рабочих, объединяющими их силы для революцион¬
ной борьбы. «Совет рабочих депутатов,— писал Ленин в 1905 году,—
является неоформленным, широким боевым союзом социалистов и рево¬
люционных демократов...» (Соч. Т. 10, стр. 54). Такой орган был необ¬
ходим пролетариату не только для проведения стачек, но и для органи¬
зации всех его революционных выступлений. Советы, по словам Ленина,
являлись органом восстания, зародышем революционного правительства,
зачатком диктатуры революционных элементов народа. Советы, как но¬
вая, прогрессивная организация самих масс, быстро завоевали призна¬
ние и авторитет среди трудящихся. Позднее возникли Советы солдатских
депутатов и Советы крестьянских депутатов.
* * *
Критерием истины, как известно, является практика. Самой серьез¬
ной проверкой теорий и тактики разных партий было декабрьское
вооруженное восстание в Москве. События полностью под¬
твердили ленинскую тактику большевистской партии, призывавшей про¬
летариат готовиться к вооруженной схватке с царизмом. Декабрьское
восстание было подавлено, но оно доказало, что вооруженное восстание
пролетариата может победить и при имеющейся военной технике. Герои¬
ческая борьба московских рабочих, по оценке Ленина, «была самым не¬
обходимым, самым законным, самым великим пролетарским движением
после Коммуны» (Соч. Т. 15, стр. 45). Она выявила могучую силу про¬
летариата, научила массы новым приемам борьбы, вдохнула в них уве¬
ренность в победе. Классовые битвы в октябре и декабре 1905 года по¬
казали, что залог грядущих успехов революции в России лежит в при¬
менении и развитии новых форм борьбы — всеобщей политической стач¬
ки, переходящей в вооруженное восстание. Эти образцы будут служить
маяком в деле воспитания новых поколений борцов, писал Ленин в
1908 году. Задачу пролетариата он видел в том, чтобы сохранить и раз¬
вить эти традиции, донести их до следующей революции, помочь массам
усвоить опыт и применить его в дальнейшем в более выдержанной, упор¬
ной и решительной борьбе.
Таковы выводы, сделанные Лениным на основе конкретного анализа
действительного положения и интересов разных классов в России. При¬
меняя исторический материализм, Ленин дал научное понимание законов
развития буржуазно-демократической революции. Прямо противополож¬
ный метод применяли меньшевики. Они отступили от исторического ма¬
териализма к идеалистическому пониманию истории. В основе их теорий
и выводов лежал не анализ действительного соотношения классовых сил
и объективного хода исторического процесса, а общие понятия о бур¬
жуазной революции, повторение старых положений, уже непригодных в
новых условиях, поверхностные аналогии с прошлыми событиями, невер¬
но понятые цитаты из Маркса. Как педанты и начетчики, они за абстракт¬
ными понятиями не видели конкретной обстановки и очередных задач
революционной борьбы. О Плеханове и меньшевиках Ленин писал, что
их метод, «т. е. стремление искать ответов на конкретные вопросы в про¬
стом логическом развитии общей истины об основном характере нашей

32
П. С. ЧЕРЕМНЫХ
революции, есть опошление марксизма и сплошная насмешка над диалек¬
тическим материализмом» (Соч. Т. 3, стр. 10).
Это сказалось в их оценке декабрьского вооруженного восстания, в
отношении к буржуазной демократии, Государственной думе и другим
вопросам. Меньшевики вслед за кадетами хоронили революцию. Плеха¬
нов осудил вооруженное восстание. По его словам, к восстанию привела
несвоевременно начатая политическая забастовка. Сил пролетариата для
победы якобы было недостаточно, «а потому не нужно было и браться за
оружие». Главное внимание надо обратить будто бы на профессиональ¬
ное движение, а в политических вопросах следует дорожить поддержкой
буржуазной оппозиции. Когда же кадеты одержали победу на выборах
в Государственную думу, Плеханов вместе со всеми меньшевиками, вы¬
ражая интересы и взгляды мелкой буржуазии, а не пролетариата, увлек¬
ся призраком парламентаризма, отказался от борьбы пролетариата за
власть. Для оправдания своих взглядов Плеханов сравнивал кадетов и
Думу с французскими радикалами и французской Палатой. Но это гово¬
рило лишь о его метафизическом подходе к вопросу.
Вместе со всеми меньшевиками Плеханов не заметил в буржуазной
демократии противоречивых интересов, представленных разными класса¬
ми, не выделял ее революционного крестьянского крыла. Он не замечал
изменений в рядах этой демократии, отхода от революции буржуазных
слоев по мере развития событий. Меньшевики не хотели видеть того, что
главной формой господства помещиков и капиталистов при сохранении
царизма является не парламентская форма, а основной ареной борьбы—
не Государственная дума. Последняя в этих условиях не могла служить
интересам трудящихся. Вся обстановка требовала не поддержки кадетов,
а использования конфликтов в Думе для разоблачения сговора буржуа¬
зии с царизмом. Плеханов же вместо борьбы с конституционными иллю¬
зиями сам стал их трубадуром. Марксистскую теорию классовой борьбы
они подменили идеалистической и реформистской теорией классовой со¬
лидарности. Меньшевики, указывал Ленин, сеют «лживую мысль о «по¬
литическом мире» и притупляют на деле всякую классовую рознь, всякую
классовую борьбу» (Соч. Т. 10, стр. 436).
Теоретическая основа ошибок Плеханова во всех вопросах, писал
Ленин, «состоит в подмене конкретного исторического вопроса абстракт¬
ным соображением», а также «в совершенно неисторическом воззрении
его на буржуазную демократию в России» (там же, стр. 431).
Теоретические положения, разработанный Лениным в период первой
революции, обогатили марксизм, прочно вошли в золотой фонд теории
рабочего класса нашей страны и всего мира. Положения Ленина о геге¬
монии пролетариата, союзе рабочего класса и крестьянства, революцион¬
но-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, перераста¬
нии буржуазно-демократической революции в социалистическую, о новых
средствах и формах классовой борьбы, о руководящей роли марксист¬
ской партии и другие освещают международному пролетариату и народ¬
ным массам пути освобождения от феодального гнета и империализма.
После второй мировой войны, в новых исторических условиях этими
ленинскими положениями руководствуются коммунистические и рабочие
партии стран народной демократии. Демократические преобразования,
а тем более строительство социализма в Китае и других странах осуще¬
ствляются при гегемонии пролетариата. Основой народно-демократиче¬
ских республ ’ является союз рабочего класса и крестьянства под руко¬
водством про* угариата. Направляющей силой, вдохновителями всех
побед трудящихся выступают коммунистические и рабочие партии. В этих
странах также были сначала проведены демократические преобразования:
свержение реакционных режимов, конфискация помещичьей земли и пе¬

РАЗРАБОТКА В. И. ЛЕНИНЫМ ВОПРОСОВ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА 33
редача ее крестьянству, обеспечение демократических свобод и другие,—
которые расчистили почву для перехода к строительству социализма.
Ленинское требование материалистического подхода к изучаемым
событиям, конкретно-исторического рассмотрения всех явлений, недопу¬
стимости шаблона, начетничества и превращения марксистских положе¬
ний в мертвые догмы является важнейшим положением материалисти¬
ческой диалектики, которым руководствуются коммунистические партии
при анализе классовых сил в каждой стране, при определении отношения
к другим партиям, при выработке тактики. Отказ от марксистско-ленин¬
ского метода, подмена всестороннего изучения объективных фактов жиз¬
ни пустыми фразами и субъективными пожеланиями неизбежно приводят
к ошибкам в теории и практической деятельности.
Ленинское указание о конкретно-историческом подходе и изучении
всех явлений с позиций диалектического материализма имеет огромное
значение при рассмотрении международных вопросов, при определении
политики СССР в отношении других государств. Только диалектико-ма¬
териалистическая постановка вопроса позволяет точно учесть соотноше¬
ние сил на международной арене, вскрыть происходящие изменения,
противоречия и тенденции развития, за внешними и поверхностными
явлениями обнаружить более важные и существенные, последовательно
отстаивать коренные интересы всех трудящихся и строительства комму¬
низма.
Вопросы исторического материализма получили дальнейшее разви¬
тие в последующих работах Ленина и решениях партии. Пример твор¬
ческого их применения и развития дает XX съезд Коммунистической пар¬
тии Советского Союза. В отчетном докладе ЦК КПСС тов. Хрущева
и в ряде выступлений на съезде, исходя из теории марксизма-ленинизма,
дано решение вопросов современного международного развития, в част¬
ности вопроса о формах перехода различных стран к социализму.
Буржуазные теоретики утверждают, что коммунисты считают на¬
силие и гражданскую войну единственным путем преобразования обще¬
ства. Это неверно. Марксисты признают возможность и других путей
развития революции. Революционное насилие и гражданская война вы¬
зываются объективным ходом событий. Например, вооруженное восста¬
ние в Москве, по словам Ленина, было вызвано не субъективной волей
партий и групп, а всем ходом событий, начиная с января 1905 года. «Де¬
кабрь был естественным и неизбежным завершением массовых столкно¬
вений и битв, нараставших во всех концах страны в течение 12-ти меся¬
цев» (В. И. Л е н и н. Соч. Т. 16, стр. 353). Гражданские войны в нашей
стране и в Китае были навязаны трудящимся эксплуататорскими клас¬
сами и иностранными империалистами.
Опыт стран народной демократии подтвердил предвидение Ленина,
что на пути к социализму каждая страна внесет нечто свое в формы
демократии, в разновидности диктатуры пролетариата и темпы строи¬
тельства социализма. Каждая из них отличается чем-либо не только от
СССР, но и от других стран народной демократии. Переход от демокра¬
тических преобразований к социалистическим в них проходил мирно, без
вооруженного восстания. Китайская Народная Республика мирно преоб¬
разует капиталистическую промышленность и торговлю в социалистиче¬
ские. При переходе от капитализма к социализму в любой стране обяза¬
тельными являются лишь такие условия, как политическое руководство
рабочего класса во главе с его передовой частью, переход государствен¬
ной власти к трудящимся, превращение средств производства в обще¬
ственную собственность. Признание этих положений, как j:5* бающих усло¬
вий социалистического преобразования общества, отличаем марксистов от
реформистов и оппортунистов.
В тех странах, где эксплуататорские классы имеют сильный военно-
полицейский аппарат, переход к социалистическим преобразованиям прои-
3.	«Вопросы философии» № 2.

34
п. с. Аеремных
зойдет, очевидно, путем насильственного свержения буржуазной дикта¬
туры и неизбежного при этом обострения классовой борьбы.
Но в современных условиях, когда силы мировой системы капита¬
лизма значительно ослабели, когда разваливается его колониальный тыл,
а мощь СССР и всего социалистического лагеря в огромной мере вы¬
росла, для некоторых стран открывается возможность иного пути к со¬
циализму. Рабочий класс в этих странах, объединив вокруг себя трудя¬
щихся города и деревни, все патриотические элементы, может нанести
поражение реакционным силам, завоевать прочное большинство в пар¬
ламенте и превратить последний в орган народной власти, в орудие
строительства социализма. Превращение этой возможности в действитель¬
ность требует от пролетариата высокой классовой сознательности, орга¬
низованности и единства действий, прочного союза с трудящимся кре¬
стьянством, борьбы как против оппортунистических элементов, так и про*
тив сектантских течений.
Неизменным руководством и маяком, освещающим пути к социализ¬
му трудящимся всех стран мира, является великое учение марксизма-
ленинизма.

Подъем культурно-технического
уровня трудящихся при социализме
Ф. Б. САДЫКОВ (Челябинск)
Одним из важнейших условий постепенного перехода от социализма
к коммунизму является достижение высокого культурного уровня обще¬
ства, превращение всех его членов во всесторонне развитых людей. Ком¬
мунистическая партия поставила и осуществляет великую задачу — сде¬
лать всех рабочих и крестьян культурными и образованными. Осущест¬
вление исторических решений XX съезда партии, одобряемых и поддержи¬
ваемых народными массами, явится новым крупным шагом вперед по
пути развития нашей страны от социализма к коммунизму, а следова¬
тельно, и ликвидации существенного различия между умственным и физи¬
ческим трудом.
С ликвидацией в нашей стране антагонистической противоположно¬
сти между умственным и физическим трудом у нас еще осталось послед¬
ствие этой противоположности — существенное различие между этими ви¬
дами труда, выражающееся в значительной разнице культурно-техниче¬
ского уровня основной массы людей умственного труда, с одной стороны,
и физического — с другой.
При социализме не существует противоречия интересов между ин¬
теллигенцией и остальными слоями трудящихся. Здесь люди умственного
и физического труда — равноправные члены единого производственного
коллектива. Морально-политическое единство советского общества нахо¬
дит выражение и в общности цели, в сотрудничестве и взаимопомощи лю¬
дей умственного и физического труда, одинаково заинтересованных в тех¬
ническом прогрессе, в полном использовании техники.
Постоянное внедрение новой техники предъявляет все более высокие
требования к культурно-техническому уровню рабочей массы. На каждом
заводе передовые рабочие, близкие по своему культурно-техническому
уровню к руководящему персоналу, дают образцы максимального ис¬
пользования техники, высокой производительности труда, вносят свой
творческий вклад в развитие техники. Основная же масса рабочих пока
еще не может дать такие высокие показатели. Имеются еще рабочие,
не выполняющие нормы. Именно плохое использование оборудования
наряду с отсутствием комплексной механизации породило несоответ¬
ствие между темпами роста механизации и повышения производительно¬
сти труда. Это наблюдается, например, в угольной промышленности, до¬
бившейся значительных успехов в деле внедрения новой техники. Изве¬
стно, что неудовлетворительное использование мощной техники имеет
место и в сельском хозяйстве.
Партия и Советское правительство принимают действенные меры,
призванные ликвидировать эти недостатки. Противоречие между возмож¬
ностями новой техники и ее использованием систематически преодоле¬
вается путем постоянного улучшения организации производства и неук¬
лонного подъема культурно-технического уровня рабочих и крестьян. По¬
нятно, что сам процесс непрерывного обогащения нашего хозяйства но¬

36
Ф. Б. САДЫ КОВ
вейшей техникой является могучим фактором, толкающим вперед дело
подъема культурно-технического уровня рабочего класса. Высшая техни¬
ка, создаваемая социализмом, — это электрификация и химизация всего
народного хозяйства, это комплексная механизация и автоматизация, это
применение атомной энергии в целях мирного производства, развитие ко¬
торого базируется на первоочередном росте тяжелой индустрии с ее
сердцевиной — машиностроением.
Борьба за технический прогресс и дальнейший подъем культурно-тех¬
нического уровня трудящихся является сегодня важнейшей задачей, ре¬
шение которой обеспечит нам необходимый рост производительности тру¬
да, дальнейшее повышение материального благосостояния советского на¬
рода, укрепление могущества Советского государства.
Решение этой задачи является одним из основных условий осуще¬
ствления Директив XX съезда КПСС по шестому пятилетнему плану, на¬
правленных на ускорение технического прогресса, на дальнейшее повыше¬
ние производительности труда и народного благосостояния. Развитие и
распространение передовой техники — этого наиболее подвижного эле¬
мента производительных сил — является основой основ нашего непрерыв¬
ного движения вперед. Будучи непременным условием освоения новой тех¬
ники, культурно-технический подъем наших рабочих и крестьян ведет к
ликвидации существенного различия между людьми физического и людь¬
ми умственного труда, без чего не может быть успешного продвижения
к коммунизму.
В настоящей статье делается попытка проследить на примере ураль¬
ских заводов, как механизация и автоматизация производства и различ¬
ные виды технического обучения рабочих ведут к подъему культурно-тех¬
нического уровня рабочей массы.
* * *
Чем выше степень механизации производства, чем больше техниче¬
ская вооруженность человека, тем эффективнее его воздействие на силы
природы. «В замене ручного труда машинным...— писал В. И. Ленин,—
состоит вся прогрессивная работа человеческой техники. Чем выше разви¬
вается техника, тем более вытесняется ручной труд человека, заменяясь
рядом все более и более сложных машин» (Соч. Т. 1, стр. 89).
После победы социализма наша страна добилась огромных успехов
в развитии техники. Уже сейчас, например, земляные работы при соору¬
жении'железных дорог механизированы у нас более чем на 80%. Машина
по отделке откосов земляного полотна заменяет труд 60—70 землекопов,
многоковшовый кюветокопатель — 60 рабочих. Путеукладчик Платова
в течение суток укладывает 8,5 километра пути, заменяя труд более
полутора тысяч рабочих.
Механизация производства, замена ручного труда машинным и все
большее совершенствование последнего ведут к совершенствованию и тру¬
довых навыков, ко все большему росту производственной культуры тру¬
дящихся в процессе овладения ими новейшей и все более сложной
техникой. Технический прогресс, возрастающая механизация производства
предъявляют все более высокие требования к культурно-техническому
уровню рабочего. При этом меняется сам критерий его мастерства. Это
уже не просто высокая культура ручных приемов, а умелая организация
рабочего места, всестороннее использование техники и рационализация
производства. Мастерский труд — это высокопроизводительный, по-новому
организованный труд, двигающий вперед технику; его результат не только
дополнительная продукция, но и достижение некоторой новой ступени
технического прогресса.
Комплексная механизация производственных процессов превращает
рабочего в сознательного руководителя крупного агрегата — линии стан¬
ков, системы машин. При комплексной механизации ликвидируется

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
37
изнурительный ручной труд, но работа требует все же значительного на¬
пряжения — рабочему приходится делать несколько ручных операций в
минуту (регулировка, переключение механизмов и т. п.). Дальнейшее
облегчение труда и повышение его производительности требуют автома¬
тизации производственных процессов.
Современные автоматические механизмы, включая фотоэлементы,
термоэлементы, механизмы, построенные на использовании полупровод¬
ников, и т. п. могут сами начинать работу, останавливать ее, изменять
скорость, направление и т. п. Автоматизация производственных процессов
облегчает функции управления механизмами, освобождает рабочего от
необходимости постоянно находиться около машины и многократно по¬
вторять действия, необходимые для пуска и остановки станка, подачи
материала, перемещения инструмента, установки и съемки детали.
Некоторые авторы сводят роль рабочих при автоматизированном
производстве к «нажиманию кнопок», создавая впечатление, что такое
производство не требует ни квалификации, ни труда вообще. Автомати¬
зация облегчает работу и сберегает обществу труд, но не ликвидирует
необходимости в высококвалифицированном труде. Труд никогда не будет
превращен в игру, шестилетний ребенок никогда не сможет управлять
блюмингом. Труд всегда будет серьезнейшим делом, требующим знаний
и навыков.
Механизация и автоматизация при социализме ведут не к снижению,
а к повышению квалификации рабочих. Если механизация трудовых про¬
цессов освобождает рабочего от тяжелых физических усилий и изнури¬
тельный физический труд заменяет управлением механизмами, то
автоматизация облегчает и эту функцию, перекладывая постоянное управ¬
ление производственным процессом на приборы автоматики. От рабочего
требуется здесь не искусство непосредственной обработки материала или
управления механизированной обработкой, а умение контролировать этот
процесс. Автоматическая система машин, писал Маркс, «...выполняет все
движения, необходимые для обработки сырого материала, без содействия
человека и нуждается лишь в контроле со стороны рабочего» («Капитал».
Т. I, стр. 387. 1952).
Главным при работе у автоматов является не физическое усилие ра¬
бочего, а знание им техники и технологии производства. На автоматизиро¬
ванных участках рабочие управляют не одним механизмом или агрегатом,
а целым комплексом их, и рабочему необходимо здесь хорошо знать кон¬
струкции всех машин, составляющих этот комплекс, взаимные их связи,
уметь их налаживать, настраивать, регулировать, поддерживать точность
и безотказность в работе. Только глубокие знания и навыки в регулиро¬
вании всей технологии производства дают возможность предвидеть и
устранять возможные нарушения автоматического процесса. Автомати¬
зация, облегчая труд рабочих, приводит к громадному повышению куль¬
туры труда, делает его содержательным, увлекательным, творческим, пре¬
вращает его в разновидность инженерно-технического труда.
Широкое и беспрепятственное применение достижений передовой
науки в промышленности помогает создавать более гигиеничные условия
труда, дает возможность совершать труд «при условиях, наиболее
достойных... человеческой природы и адэкватных ей» (К- Маркс
«Капитал». Т. III, стр. 833. 1949). Одним из примеров может служить
созданный советскими учеными во главе с членом-корреспондентом
АН СССР В. П. Вологдиным кузнечный цех-уникум, оборудованный но¬
выми видами машин, аппаратов и приборов. В цехе нет обычного для куз¬
ницы грохота молотов, дыма от нагревательных печей, загрязненного
газом и пылью воздуха. Единственный вид энергии здесь — электроэнер¬
гия, тяжелые молоты заменены мощными высокопроизводительными прес¬
сами, мазутные печи—высокочастотными индукционными нагревателями,
травление — новым технологическим процессом, термическая обработка

38
Ф. Б. САДЫ КОВ
производится в конвейерных электрических печах. Цех напоминает собой
лабораторию. Изменение его облика привело и к изменению облика ра¬
бочего: вместо закопченного кузнеца с клещами в руках мы видим маши-
ниста-оператора, управляющего сложным механизмом на основе знания
приборов и приспособлений.
Рост удельного веса высококвалифицированных рабочих в общей
численности рабочего класса является закономерностью развития нашей
промышленности, непрерывно насыщаемой высшей техникой.
В результате замены врубмашины угольным комбайном в угольной
промышленности вытесняются профессии взрывников и навалоотбойщи¬
ков, связанные с тяжелой физической работой. Сотни вчерашних навало¬
отбойщиков и забойщиков, закончив курсы машинистов-механизаторов,
становятся за штурвал горных комбайнов, освобождая каждый более де¬
сятка рабочих от тяжелого физического труда. Одновременно из-за отсут¬
ствия комплексной механизации труда в угольной промышленности 12 ра¬
бочих из 14 обслуживают механизмы комбайна вручную. В лесной про¬
мышленности возчиков леса заменяют машинисты, грузчиков — мотори¬
сты, автокрановщики. Намного облегчила труд лесорубов при одновре¬
менном повышении его квалификации механизация валки леса. Но пока
за одним пильщиком, вооруженным электропилой, ходят 20 обрубщиков
с топорами и обрубают сучья вручную. В результате механизации земля¬
ных работ тяжелые профессии грузчика, землекопа и другие исчезают,
вытесняясь профессиями экскаваторщика, скрепериста, бульдозериста,
бетонщика, электросварщика, шофера.
На тепловых электростанциях раньше наиболее тяжелым был труд
кочегара, его орудием была лопата; угольная пыль на лице, мозолистые
руки отличали его от людей других профессий. Теперь большинство
котлов оборудовано автоматами, которые производят подачу топлива в
топки и воды в котлы и регулируют нагрузку котельного агрегата* У «ко¬
чегара» таких котлов нет лопаты, перед ним щит управлений, на кото¬
ром размещены манометры, термометры, газоанализаторы и другие изме¬
рительные приборы. С помощью этих приборов он видит все процессы,
происходящие в котлах и во вспомогательных устройствах. Рабочий та¬
кого агрегата не кочегар, а машинист котла, обладающий необходимыми
техническими знаниями.
Чем сложнее техника, тем больше знаний требуется от рабочих. Тур¬
бину мощностью в 25 тысяч квт может обслуживать машинист с образо¬
ванием техника или соответствующим ему уровнем знаний. Но с ростом
мощности и параметров турбина так усложняется, что управлять ею мо¬
жет только инженер с высшим образованием или человек, культурно-тех¬
нический уровень которого соответствует уровню инженера.
Примером того, к каким большим изменениям квалификации рабочих
ведет автоматизация производственных процессов, может служить рельсо¬
балочный Стан Нижне-ТагиЛьскогО Металлургического завода, созданный
конструкторским коллективом Уралмашзавода под руководством лауреата
Сталинской премии Г, Л. Химича, Основные производственные процессы
на стане механизированы и автоматизированы. По отделочной линии
поток рельсов проходит фрезеровку, сверловку, закалку, поворот для
осмотра, раскладывается в определенном порядке, Все §то осуществляет¬
ся без прикосновения человеческой руки к обрабатываемой продукции.
В цехе пойти нет людей, Немногие высококвалифицированные операторы,
обслуживающие стан, находятся у пультов управления.
Благодаря Механизации трудовых процессов центральной фигурой в
промышленности нашей страны становится высококвалифицированный
рабочий, овладевший техникой и непрерывно совершенствующий свои
знания, свое производственное мастерство. Новые профессии, связанные
со сложными машинами и механизмами, требуют от рабочих большой
общеобразовательной и специальной подготовки, Управление и обслужи-

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
39
ванне автоматизированных котлов и турбин на гидростанциях и тепло¬
централях мощностью в 50, 100, 150 тысяч квт нельзя доверять персоналу,
не имеющему соответствующего технического образования.
Современная основная рабочая машина, как правило, объединена с
рядом обслуживающих контрольных, транспортных и других механизмов
и приборов. Широко внедрены в производство новые методы контроля
производственных процессов:	спектральный анализ, рентгеноскопия,
магнитные и ультразвуковые методы дефектоскопии и др. Эти методы и
соответствующие им приборы могут успешно применяться лишь при точ¬
ном знании как устройства самих приборов, так и закономерностей кон¬
тролируемых ими производственных процессов. Раньше опытные мастера
на основе длительного применения одного и того же технологического про¬
цесса эмпирически, по внешним признакам судили о процессе производ¬
ства. Новые же методы контроля основаны на знании физико-химических
закономерностей производственного процесса и сознательном управ¬
лении ими.
Так новая технология требует людей, владеющих техникой, знающих
закономерности, которые лежат в основе техники и технологических про¬
цессов. Чем выше уровень техники, тем больше требований она предъяв¬
ляет к культурно-техническому уровню рабочих.
Однако на данном этапе развития социалистического производства
еще не везде применяется комплексная механизация производственных
процессов. Как наследие прошлого у нас сохраняется еще значительная
доля ручного труда. Даже в основных цехах многих заводов высокомеха¬
низированный труд сочетается с полумеханизированным, а также ручным
трудом. Нередко высококвалифицированный и малоквалифицированный
ручной труд сопутствуют друг другу в производственной деятельности од¬
ного и того же рабочего. От работающего на неавтоматизированном блю¬
минге требуются, с одной стороны, знание сложного механизма, с другой —
навыки интенсивного ручного труда. У многих рабочих-станочников, рабо¬
тающих на различных механизмах, ручной вспомогательный труд зани¬
мает четыре пятых рабочего времени. Большая часть времени рабочего на
ватерных прядильных станах поглощена монотонно повторяющимися руч¬
ными операциями ссучивания оборванных нитей.
Большинство вспомогательных и подсобных работ на многих заводах
не механизировано, а удельный вес их по числу рабочих высокий. На
ряде крупных металлургических заводов в транспортных, ремонтных и
других вспомогательных цехах занято от 58 до 77% общего числа рабо¬
чих; удельный вес вспомогательных и подсобных рабочих на машино¬
строительных заводах доходит до 50—60% общего числа.
Сохранение в труде станочника вспомогательных операций, выпол¬
няемых вручную, также сохранение немеханизированного труда вспомо¬
гательных и подсобных рабочих ограничивает эффективность использо¬
вания станков, высокопроизводительных механизмов и является серьезным
препятствием для общего культурно-технического подъема рабочего клас¬
са и роста производительности труда. Подъем культурно-технического
уровня всех рабочих до уровня инженерно-технических работников нераз¬
рывно связан прежде всего с комплексной механизацией и автоматизацией
производственных процессов. Вот почему осуществление задач, постав¬
ленных XX съездом Коммунистической партии, направленных на внедре¬
ние высшей техники, обеспечение комплексной механизации и автомати¬
зации производства, приведет к новому подъему культурно-технического
уровня основной массы рабочих и крестьян.
* * *
Неуклонное повышение культурно-технического уровня трудящихся —
объективная необходимость, закономерность развития социализма. Ни
один общественный строй так не заинтересован в неуклонном повышении

40
Ф. Б. САДЫ КОВ
уровня научно-технических знаний всей массы рабочих и не предостав¬
ляет таких условий для его подъема, как социализм. Овладение знаниями
не только личное дело рабочих, трудно переоценить и его общественную
значимость.
Коммунистическая партия и Советское государства постоянно ведут
борьбу за повышение общеобразовательного уровня трудящихся, что на¬
ходит свое выражение, в частности, в постепенном переходе ко всеобщему
среднему образованию. Наши школы с каждым годом выпускают все
больше грамотных людей для народного хозяйства. Рабочий класс теперь
пополняется молодежью, имеющей в основной своей массе семилетнее,
а то и среднее образование. Так, например, более 500 выпускников сред¬
них школ и около 100 выпускников техникумов, пришедших в 1955 году
на Челябинский тракторный завод, работают за станками. К концу 1955 го¬
да в составе работников Уралмашзавода в возрасте до 25 лет 64% имели
семилетнее, среднее и высшее образование. Образованные кадры, вступая
в сферу материального производства, быстрее и лучше овладевают тех¬
никой, создают возможность ускорения роста культуры производства и
повышения производительности труда. В последние годы введен обяза¬
тельный общеобразовательный минимум для всех поступающих в ремес¬
ленные училища: уровень их знаний должен быть не ниже семи классов.
К молодому человеку, готовящемуся стать рабочим социалистической ин¬
дустрии, предъявляются такие же требования, как к поступающим в
техникумы. На самом же производстве введение сложнейших технологиче¬
ских процессов обязывает рабочих непрерывно пополнять свои научные,
технические знания. И практика на каждом шагу показывает достижения
в этой области.
Несколько типичных примеров. Г. К. Фукалов 17-летним юношей
пришел в 1943 году на Серовский металлургический завод после оконча¬
ния школы ФЗО. В том же году он окончил курсы техминимума, овладел
профессией горнового и стал старшим горновым; в 1949 году окончил два
целевых курса, в 1950 году — школу мастеров. Непрерывное повышение
уровня знаний помогло ему стать знатным новатором. В настоящее время
Г. Фукалов учится на вечернем отделении металлургического техникума.
Электрик теплосилового цеха того же завода А. П. Прохоров, окончив
школу мастеров и 10-й класс вечерней школы, в настоящее время учится
заочно в Уральском политехническом институте. Сталевар А. П. Чеклецов,
поступив на завод после окончания ремесленного училища, в 1948 году
окончил школу мастеров, позднее — курсы повышения квалификации при
Свердловском институте повышения квалификации рабочих, в настоящее
время учится в вечернем техникуме, выдвинут на должность мастера мар¬
теновских печей.
Многие передовые предприятия нашей страны умело организуют по¬
вышение образовательного уровня рабочих. На Уралмашзаводе учится
каждый второй рабочий: более 2 000 — в вечерних общеобразовательных
школах, 360 — в техникумах, более 500 — в вузах, более 300 — на курсах
подготовки в вузы и техникумы, многие тысячи — на разнообразных тех¬
нических курсах. Чтобы удовлетворить возрастающую тягу работников
производства к знаниям, Советское государство постоянно расширяет сеть
заочных и вечерних факультетов и институтов. Только в годы пятой пяти¬
летки число обучающихся без отрыва от производства возросло с 427 ты¬
сяч до 718 тысяч. Пафос коммунистического строительства дополняется
на передовых предприятиях пафосом овладения наукой.
Несмотря, однако, на значительные успехи, достигнутые в деле обуче¬
ния рабочих, образование многих из них еще отстает от тех требований,
которые предъявляются развитием социалистического производства. На
Уралмашзаводе рабочие с образованием 8—9—10 классов и среднетехни¬
ческим составляли в 1949 году 2,8% всего состава рабочих, в 1953 —
7,27%. Соответственно процент рабочих с образованием ниже семи клао-

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
41
сов упал: в 1949 году он составлял 77,22%, а в 1953 — 70,4. Эти данные
свидетельствуют о том, что, несмотря на большие успехи в подъеме обще¬
образовательного уровня рабочих, основная масса их еще имеет образо¬
вание ниже семи классов.
Партия поставила задачу обучения не только подрастающего поко¬
ления, но и взрослых рабочих. Партийные и общественные организации
вовлекают их в учебу, создавая необходимые для этого условия. Ученые,
инженерно-технические работники и передовики производства охотно
передают рабочим свои знания. В сети технического обучения рабочие
овладевают знаниями техники и технологии производства, наилучшими
методами выполнения производственных операций. Это помогает точно
соблюдать передовую технологию, добиваться наиболее эффективного
использования оборудования, материалов, сырья, энергии, повышения всех
количественных и качественных показателей.
Различие форм и методов организации технического обучения рабо¬
чих на различных предприятиях обусловлено особенностями конкретных
производств и профессий. Все же можно установить наиболее характер¬
ные, типичные формы и методы обучения.
В большинстве случаев при подготовке новых рабочих из числа уче¬
ников их прикрепляют к опытному рабочему. Здесь ученик проходит
индивидуальное обучение, усваивает приемы работы, организацию рабо¬
чего места, планирование времени. Одновременно под руководством
опытного инженера-педагога он получает теоретические знания, необхо¬
димые для его специальности.
Характер работы и стоящих перед предприятием задач определяет
различные формы дальнейшего повышения квалификации рабочих. Для
рабочих основных профессий организуются различные курсы, на которых
изучают технику безопасности, устройство машин, основные причины
разладки и способы их устранения. Часто подобные курсы целевого на¬
значения организуются при внедрении новой техники или при больших
изменениях в технологии производства. На Серовском металлургическом
заводе целевые курсы для повышения квалификации рабочих, инженерно-
технических работников и служащих организуются по отдельным вопро¬
сам техники и технологии производства, по вопросам качества продукции,
эксплуатации и обслуживания оборудования. Теоретические занятия до¬
полняются производственным инструктажем непосредственно на рабочем
месте. Эти курсы, несомненно, сыграли свою роль в улучшении качества
продукции. Курсы целевого назначения являются наиболее гибкой формой
технического обучения, они позволяют в короткий срок разрешить
неотложные производственные задачи.
Усложнение машин и механизмов в процессе развития производства
требует от рабочих расширения научно-технического кругозора. Фотогра¬
фии рабочего дня различных специальностей черной металлургии пока¬
зывают, что машинисты грейдерных кранов на рудных дворах доменных
цехов загружены на 60—65%, машинисты литейных дворов — менее чем
на 50%, рабочие на бункерах — на 65—75% и т. п. Уплотнение рабочего
дня тех, кто по условиям работы мало загружен, максимальное исполь¬
зование рабочего времени осуществляется путем совмещения профессий.
На Серовском металлургическом заводе освоение второй профессии
достигается теоретическим и производственным обучением, проводимым
параллельно. Под руководством инженера-преподавателя рабочие полу¬
чают необходимые теоретические знания по второй специальности. Для
прохождения производственного обучения их в индивидуальном или
бригадном порядке прикрепляют к инструктору производственного обуче¬
ния — опытному, кадровому рабочему высокой квалификации.
Наиболее распространенной формой совмещения специальностей яв¬
ляется работа на различных станках с различного типа операциями, вы¬
полнение функций разных специальностей, например, слесаря и электро¬

42
Ф. 6- САДЫ КО9
монтера, токаря и слесаря и т. п. Освоение нескольких специальностей
расширяет технический кругозор рабочих, помогает овладению научно-
техническими основами производственного процесса и само является ре¬
зультатом научно-технического роста. Оно расширяет сферу применения
труда рабочего, раздвигает рамки его профессии. На шахте «Полысаев-
скаяЛ» в Кузбассе в результате создания комплексных бригад на основе
овладения каждым ее членом профессиями навалокрепильщика, перенос¬
чика конвейера, бурильщика и переносчика костров появилась вместо
пяти одна профессия --- рабочего по лаве, более широкая по своему про¬
филю, требующая знания всех операций бывших пяти специальностей.
Совмещение специальностей означает, таким образом, возникновение но¬
вых специальностей и более глубокое овладение своей специальностью на
основе приобщения к более широкому производственному процессу. Оно
повышает маневренность предприятий в борьбе с простоями оборудова¬
ния, сокращает сроки ремонта и повышает его качество, позволяет более
рационально использовать рабочее время. Изучив ремонтно-слесарное
дело, машинисты, станочники сами, притом быстрее и лучще, налаживают
оборудование, так как знают все «капризы» своего станка.
Развитие техники связано е одновременно происходящими, диалекти¬
чески противоречивыми процессами специализации и комбинирования
труда. С одной стороны, механизация и автоматизация производственных
процессов требуют глубоких специальных знаний, с другой — развитие
техники требует от рабочих знания научно-технических основ всего произ¬
водственного процесса; рабочий должен знать не одну операцию, а кон¬
струкцию и работу станков различных марок. Таким образом, более глу¬
бокое овладение рабочими своей специальностью может быть достигнуто
на основе понимания процесса производства в целом, и, в свою очередь,
оно ведет к дальнейшему расширению научно-технических знаний и кру¬
гозора рабочих.
Чтобы поднять среднего по квалификации рабочего до уровня пере¬
довиков производства, создаются школы передового опыта: В них рабочие
проходят теоретическую подготовку и обучаются наиболее совершенным
приемам труда. На Челябинском тракторном заводе существует тради¬
ция г— считать школу передачи передового опыта закончившей работу
только тогда, когда обучаемые овладели внедряемыми приемами и мето¬
дами труда и в результате добились выполнения поставленных задач.
Можно привести много примеров достижения высоких технико-экономи-
ческцх показателей после обучения в школах передового опыта. Сверлов¬
щицы Малькова и Фомина, раньше выполнявшие норму на 120—130 про¬
центов, после обучения в школе передового опыта в январе 1956 года, ны¬
не выполняют норму на 145—165 процентов; В металлургии практикуют¬
ся комплексные школы передового опыта. Как правило, в этих школах
обучение проходят рабочие всех профессий по всему технологическому
процессу, В школах изучения скоростных методов сталеварерця обучают¬
ся как сталевары, так и их подручные.
Часто школы передового опыта превращаются в школы обмена опы¬
том новаторов разных предприятий. В этом отношении показательны
межзаводские школы, где новаторы данной профессии не только обучают
друг друга своим методам труда, но под руководством инженерно-техниче¬
ских работников вырабатывают новые, более совершенные методы работы.
Школы передового опыта являются наиболее эффективной формой при¬
влечения творческой инициативы передовых рабочих и инженерно-техни¬
ческих работников к оказанию помощи остальной массе рабочих в овла¬
дении знаниями и передовыми методами труда, Эти школы наиболее удач¬
но осуществляют основной принцип соревнования — товарищескую по¬
мощь отставшим со стороны передовых с тем, чтобы добиться общего
подъема. Межзаводские школы обеспечивают внедрение новой технологии
и организации труда на группе предприятии и даже в масштабе целых

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
43
отраслей народного хозяйства. Многие достижения этих школ как резуль¬
тат обмена мнениями и взаимного обогащения передовым опытом яв¬
ляются серьезным вкладом в развитие науки и техники.
В деятельности школ передового опыта ярко проявляется то главное,
что присуще социалистическому соревнованию,— творческая инициатива
масс и их общий подъем до уровня передовиков труда.
Рост уровня общего образования и культуры рабочих позволяет им
осваивать все более глубокие знания. Характер подготовки кадров на
производстве по мере постепенного перехода от социализма к коммунизму
неуклонно изменяется в сторону все более углубленного изучения техники
и технологии.
Об этом говорят, например, данные о подготовке кадров на Челябин¬
ском тракторном заводе. Обобщение соответствующих цифр свидетель¬
ствует о следующем: 1) растет число рабочих, повышающих свою квали¬
фикацию: в 1953 году их было 5 557, в 1955 — 6 461; 2) постепенно сокра¬
щается и отмирает такая форма повышения квалификации рабочих, как
сдача техминимума, что является результатом подъема общеобразова¬
тельного уровня рабочих; 3) неуклонно растут такие формы повышения
квалификации, как производственно-технические курсы и курсы целевого
назначения, соответствующие новым, возросшим требованиям производ¬
ства и уровню подготовки рабочих.
Двух- или трехгодичная школа мастеров является высшей формой
повышения квалификации рабочих на Серовском металлургическом заво¬
де. Здесь преподают самые опытные инженеры завода. Учебная программа
школы охватывает разнообразные отрасли знания. Теоретический курс
школы мастеров — 1 136 часов. Из них на социально-экономические дис¬
циплины (история СССР и пятилетний план) отводится 104 часа; на
общеобразовательные (русский язык, математика, физика, химия) —
524 часа; на общетехнические (черчение, основы металлургии, техническая
механика, электроника и термодинамика, основы металловедения) —
от 134 до 160 часов; на специальные (производства и оборудование, орга¬
низация труда и производство, техцика безопасности)—316 часов и на,
выпускную работу — 43 часов.
Рабочий класс, как хозяин страны, организатор и руководитель со¬
циалистического производства, развиваемого сознательно на основе требо¬
ваний экономических заколов общества, должен знать эти законы и умело
применять их в своей практической деятельности, Знание основ экономи¬
ки расширяет кругозор рабочего, помогает ему правильно решать стоящие
перед ним задачи, повышает производительность труда, Школы передо¬
вого опыта по вопросам экономики производства на Синарском трубном
заводе и на Уралмашзаводе, семинары по экономическим и техническим
вопросам, организованные на многих предприятиях, и щкоды рентабедь^
ноети показали огромное значение экономических знаний рабочих в деле
улучшения всех показателей их труда. Социалистическое соревнование
трудящихся за всемерную экономию, за увеличение накоплений, за уско¬
рение оборачиваемости средств, за выпуск продукции только* отличного
качества связано с ростом сознательности и квалификации рабочих и тре¬
бует неуклонного повышения экономических знаний рабочих и инженерно-
технических работников.
Изучив экономику своего производства, овладев основами экономи¬
ческих и технических знаний, рабочие полускатео-тележного цеха Урал-;
вагонзавода — зуборез Овсянников, слесарь Филимонов и технолог Ива¬
нова — выступили с предложением организовать социалистическое сорев¬
нование за комплексное снижение накладных расходов. Такая инициатива
мобилизует новые резервы снижения себестоимости на каждом рабо¬
чем месте.
Организация массового производственно-технического обучения да
заводах приводит к тому, что предприятия превращаются в учебные ком*

44
Ф. Б. САДЫ КОВ
бинаты. Рабочий получает возможность непрерывно повышать свою ква¬
лификацию, переходить с низших ступеней обучения на более высокие,
от менее сложной профессии — к более сложной, вплоть до руководящей
инженерно-технической работы.
Однако еще не всегда постановка технической учебы на предприятиях
отвечает требованиям, предъявляемым развитием народного хозяйства.
Иногда руководители предприятий недооценивают значение производ¬
ственного обучения рабочих и передоверяют его второстепенным работни¬
кам. Не борясь повседневно за рост квалификации рабочих, они тормозят
тем самым развитие производства.
Кроме организационных недостатков, делу технического обучения
мешает и недостаточный уровень сознания отдельных рабочих, которые,
боясь трудностей овладения знаниями, уклоняются от учебы. Партийным
и профсоюзным организациям приходится вести кропотливую повседнев¬
ную работу, чтобы убедить таких рабочих в необходимости овладения
знаниями, вовлечь их в производственно-техническое обучение.
Недостаточный уровень общеобразовательной и специальной подго¬
товки многих рабочих не позволяет им глубоко овладеть современной тех¬
никой и высокопроизводительно использовать ее, что является одной из
важнейших причин недостаточного роста производительности труда.
XX съезд партии поставил задачу дальнейшего повышения общеобразова¬
тельного уровня рабочих и улучшения производственно-технического обу¬
чения их,-
Обе эти задачи неразрывно связаны между собой и являются важ¬
нейшими средствами дальнейшего культурно-технического подъема всего
рабочего класса.
Мощным рычагом повышения квалификации рабочих является стро¬
гое соблюдение требований основного принципа социализма — оплаты за
труд в полном соответствии с его количеством и качеством. Социализм
создал действительную материальную заинтересованность трудящихся в
результатах своего труда; личный материальный интерес стимулирует на¬
ших тружеников к повышению своей квалификации, к подъему производи¬
тельности труда. Но, к сожалению, мы еще не научились в полной мере
использовать огромные преимущества социализма для повышения квали¬
фикации рабочих. Это проявляется, в частности, в том, что существующие
тарифные ставки и нормы выработки во многом устарели и не всегда яв¬
ляются организующим началом в вопросах роста производительности тру¬
да и повышения квалификации рабочих. Так, например, на Челябинском
тракторном заводе заработок токарей и слесарей-ремонтников 7-го раз¬
ряда выше заработка более квалифицированных работников — мастеров
и технологов, но нередко ниже, чем у передовых операторов — рабочих
4-го разряда. Не случайно большинство операторов (а они составляют
значительную прослойку рабочих завода) на протяжении многих лет не
повышает своей квалификации. А если не справившегося со своими почет¬
ными обязанностями мастера снимают с должности, он становится слеса¬
рем или токарем, то есть материально лучше обеспеченным рабочим.
Такие противоречия являются результатом недостаточно полного и глу¬
бокого учета требований социалистического принципа личной материаль¬
ной заинтересованности работников в результатах своего труда.
XX съезд партии выдвинул задачу — поставить заработную плату в
строгую зависимость от количества и качества труда каждого работника,
обеспечить правильное использование могучего рычага материальной за¬
интересованности для повышения квалификации рабочих и производи¬
тельности их труда.
Трудящиеся нашей страны с огромным воодушевлением приветствуют
решение XX съезда партии о дальнейшем сокращении рабочего дня. Уве¬
личение досуга рабочих облегчит подъем на более высокую ступень техни¬
ческой учебы, развертывание новых мероприятий по повышению квалифи¬

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
45
кации всех рабочих, пропаганду передового опыта и новейших достиже¬
ний науки и техники на заводах нашей страны.
* * *
На основе овладения общеобразовательными знаниями и глубокого
проникновения во все детали своей профессии многие рабочие становятся
новаторами производства, ломают устаревшие нормы и вносят новое в,
технику и технологию производства.
За последнее пятилетие теорию и практику доменного производства
обогатили магнитогорские металлурги. Комплексное применение в домен¬
ном производстве усреднения железных руд, офлюсованного агломерата,
повышенного давления газа под колошником, дутья высокого нагрева и
постоянной влажности, освоение выплавки маломарганцовистого чугуна
обеспечили значительное увеличение выплавки чугуна и снижение расхо¬
дов кокса. Магнитогорцы своей практикой опровергли устаревшее положе¬
ние виднейшего ученого-металлурга страны академика М. А. Павлова о
бесполезности высокого нагрева для печей большого объема (см.
М. А. Павлов «Металлургия чугуна». Ч. II, стр. 428. Металлургиздат.
1945). Применение новых технологических процессов, форсированное
ведение доменной выплавки требуют освещения по-новому ряда теорети¬
ческих вопросов. Не случайно доцент Уральского политехнического инсти¬
тута И. Т. Срывалин на Всесоюзном совещании доменщиков в марте
1955 года заявил, что ученые приезжают в доменный цех Магнитки как в'
производственную академию.
Рабочие нашей страны не только борются за лучшее использование
новой техники, но и выявляют возможности дальнейшего совершенство¬
вания ее, создания новых, более производительных машин. Многократное
ускорение резания металлов, например, требует изменения конструкций
металлорежущих станков в сторону увеличения их мощности, числа обо¬
ротов и т. п., что осуществляется советскими станкостроителями. Так,
например, кузнец Уралмашзавода Т. Л. Олейников в содружестве с инже¬
нерно-техническими и научными работниками создал новую, комплексную
технологию кузнечного производства, внедрение которой повышает в пять
раз производительность труда.
Овладение научно-техническими знаниями является необходимым
условием новаторства, развития рационализаторской мысли и изобрета¬
тельства. В процессе творческих поисков новых конструкций машин и но¬
вых технологических процессов передовые рабочие глубже проникают в
существо закономерностей технических процессов, овладевают новыми,
более глубокими научно-техническими знаниями. Рационализация высту¬
пает как средство приближения рабочих к науке, как ступень на пути к
научным исследованиям.
Социализм, освобождая трудящихся от эксплуатации, порабощения,
гнета, создает неограниченные возможности для развертывания инициа¬
тивы и творческой активности масс. Рационализация, улучшение орудий
труда всегда зависит от тех стимулов, которые дают производственные от¬
ношения, от заинтересованности производителя в результате его труда.
При капитализме усовершенствования и развитие производства связаны
с интересами капиталистической прибыли, а в целом этот процесс усили¬
вает обнищание рабочего класса. При социализме же производство разви¬
вается трудящимися массами целиком в интересах всего общества. Здесь
рационализаторская деятельность — кровное дело рабочих масс.
Коммунистическая партия обеспечивает всемерную поддержку рабо¬
чих изобретателей и рационализаторов, направляет их деятельность на
ускорение коммунистического строительства. Библиотеки, дома техники,
квалифицированные научно-технические консультации поставлены на
службу рационализаторам.

46
Ф. Б. САДЫ НОВ
Все это приводит к тому, что по мере развития социалистического про¬
изводства и подъема культурно-технического уровня рабочих движение
рационализаторов и изобретателей принимает все более массовый харак¬
тер. Только за четыре года пятой пятилетки на предприятиях поступило
свыше 6 миллионов рационализаторских предложений, из которых было
внедрено в производство 3,5 миллиона.
Развитие рационализаторского движения, например, на Челябинском
тракторном заводе, характеризуется следующими данными:
~~ '——		 Годы
Показатели
1951
1952
1953
1954
1955
Поступило предложений . . .
6 455
6 056
6215
6 954
6 804
Внедрено предложений . . .
2 313
2 346
2411
2 549
2 753
Общее число рационализаторов
3 939
4138
4 769
5 281
5 867
Из них рабочих ......
1428
1 724
2 179
2 375
2 695
Эти данные показывают, что число рационализаторов на заводе по¬
стоянно увеличивается и процент рабочих среди рационализаторов
неуклонно растет. Ежегодно все больший процент поступающих предло¬
жений внедряется в производство, что свидетельствует о росте уровня этих
предложений и тем самым о культурно-техническом росте самих рациона¬
лизаторов. На заводе все большее количество передовых рабочих подни¬
мается до уровня инженерно-технических работников и принимает актив¬
ное участие в решении сложных проблем производства.
Нередко передовые рабочие во главе с инженерно-техническим персо¬
налом вносят серьезный вклад в развитие науки и техники. Ярким приме¬
ром этого является деятельность коллектива доменного цеха Серовского
металлургического завода. Старая теория доменного производства гласи¬
ла, что резервы улучшения работы домны не в печи, а за печью (доста¬
точно дать лучшее сырье, топливо и т. п.). Эта теория, вошедшая во все
учебники по доменному производству, была основана на том, что плавка,
дескать, еще не полностью поддается контролю человека, что современные
приборы дают лишь относительное представление о процессе выплавки
чугуна. Коллектив цеха опроверг эту догму. Рабочие, инженеры и техники
цеха начали изменение технологии с создания новой системы завалки,
обеспечили ровный и форсированный ход печи, наилучшее использование
химической и тепловой энергии доменных газов. В результате творческих
поисков серовские доменщики, непрерывно повышая коэффициент исполь¬
зования полезного объема доменной печи, установили мировой рекорд.
Они доказали вопреки ранее господствовавшей теории, что домна таит в
себе большие внутренние резервы, которые необходимо вскрыть, чтобы
добиться улучшения ее работы.
Так в наши дни новаторы производства часто уже не удовлетворяют¬
ся отдельными рационализаторскими предложениями и изобретениями.
Все чаще и чаще не только отдельные рабочие, но и целые группы их на¬
чинают переходить от чисто эмпирических поправок и отдельных крити¬
ческих замечаний по поводу тех или иных устаревших положений науки
к критике научной, исходящей из теоретического обобщения передового
опыта.
К сожалению, не все руководители промышленных предприятий
умеют в полной мере использовать возможности, созданные социалисти¬
ческим строем для развертывания творческой инициативы трудящихся.
Этим во многом объясняется неравномерное поступление рационализатор¬
ских предложений как по отдельным заводам, так и в различные периоды
работы этих заводов. Есть еще руководители, которые забывают о нова¬

ПОДЪЕМ КУЛЬТУРНО-ТЕХНИЧЕСКОГО УРОВНЯ ТРУДЯЩИХСЯ
47
торских предложениях или внедряют их неохотно. В результате многие
предложения надолго задерживаются в аппарате конструкторских или
других отделов заводов. На Уральском компрессорном заводе предложе¬
ния рационализаторов зачастую лежат без движения до двух лет, в
БРИЗе часто трудно узнать о судьбе предложений, во многих отделах, не
вникая в сущность, отклоняют ценные предложения. На многих пред¬
приятиях рационализаторы и изобретатели работают в основном неорга¬
низованно, выбирают случайные темы, их энергия и внимание не направ¬
ляются на решение наиболее важных производственно-технических
проблем.
Партия неустанно направляет внимание кадров на задачу дальней¬
шего подъема массового движения новаторов. Обусловленное этим ожив¬
ление рационализаторского движения в последние годы можно проследить
на примере Синарского трубного завода, где в 1953 году добились того,
что каждый инженер, техник, передовой рабочий стал рационализатором
производства. Для рассмотрения предложений рационализаторов на за¬
воде организованы комплексные бригады из инженеров, техников, рабо-
чих-новаторов; они помогают в доработке, оформлении и осуществлении
предложений новаторов.
Почин синарцев встретил массовую поддержку на заводах Урала.
Так, на Уралмашзаводе, обсудив письмо синарцев, рационализаторы
обратились к рабочим завода и коллективам предприятий Министерства
тяжедого машиностроения с призывом развернуть борьбу за новый подъем
рационализаторской работы.
Трудящиеся видят, что новые достижения в труде немыслимы без по¬
стоянного повышения знаний и квалификации. Коммунистическая созна¬
тельность, стремление принести как можно больше пользы Родине и наро¬
ду являются у нас великим стимулом к неуклонному повышению уровня
образования, культуры, квалификации.
Соединение умственного и физического труда — естественное явление
при социализме. Маркс писал об обществе, где умственный и физический
труд не выступают в качестве враждебных противоположностей: «Как в
самой природе голова и рука принадлежат одному и тому же организму,
так и в процессе труда соединяются умственный и физический труд»
(«Капитал». Т. I, стр. 511. 1952).
Передовые рабочие умело применяют свои разносторонние знания в
трудовом процессе, их труд становится все в большей мере гармоническим
сочетанием физического и умственного труда.
Знатный зуборез Уралмашзавода В. Т. Пономарев, выполнивший за
годы первой послевоенной пятилетки 30 годовых норм, создал оригиналь¬
ную циклограмму обслуживания серии станков, внес много нового в тео¬
рию зуборезного дела; он пишет труды, обобщающие практику зуборез¬
ного дела, нередко читает лекции для рабочих, а также на кафедрах ву¬
зов, является членом Свердловского горкома КПСС, ведет активную обще¬
ственно-политическую работу. «Грани между умственным и физическим
трудом в своей работе я уже давно не вижу,— пишет он.— В самом деле,
разве мог бы я мускульным напряжением давать 700—750 процентов нор¬
мы ежедневно? Конечно, нет! Физическую работу выполняют за меня ма¬
шины, станки. Я только управляю ими. А для этого знания подчас бывают
нужнее рук. Вот почему я без отрыва от производства учусь в вечернем
машиностроительном техникуме. Свободно читаю любые чертежи, техно¬
логические карты, вообще всю техническую документацию. И не просто
читаю, а часто вношу туда изменения, поправки, с которыми соглашаются
инженеры» (сборник «Уральцы», стр. 134. Свердловск. 1951).
Типичным для социализма и коммунизма является труд по руковод¬
ству и наблюдению за механизированными и автоматизированными про¬
изводственными процессами. Это инженерный труд. Он представляет со¬
бой образец, воплощение единства теории и практики, науки и производ¬

48
Ф„ Б. САДЫ КОВ
ства, труда умственного и физического. Поэтому для нашей действитель¬
ности закономерным является творческое содружество советских ученых
с работниками социалистической промышленности, порожденное потреб¬
ностями высшей техники, высокоорганизованного социалистического про¬
изводства.
Наиболее распространенной формой творческого содружества ученых
с работниками промышленности является их совместная работа в составе
комплексных бригад, где органически сливаются знания ученых с опытом
производственников. На Верх-Исетском металлургическом заводе более
двадцати комплексных бригад рабочих, инженерно-технических работни¬
ков и ученых Уральского филиала Академии наук СССР и других науч¬
ных учреждений занимаются усовершенствованием производства. Науч¬
ные работники проводят большую работу по пропаганде научных и тех¬
нических знаний, консультируют работников завода по вопросам техники
и технологии.
Содружество ученых и работников производства является свидетель¬
ством культурно-технического роста рабочих и инженерно-технических ра¬
ботников. Оно означает, что выросли кадры рабочих, способных совместно
с учеными решать сложнейшие научно-технические задачи. С другой сто¬
роны, это содружество способствует дальнейшему культурно-техническому
подъему рабочих по двум причинам: во-первых, ученые помогают новато¬
рам производства технически обосновывать новые методы труда, распро¬
странять передовую технологию, передают рабочим свои знания; во-вто¬
рых, это содружество приобщает передовых рабочих и инженеров к науч¬
ному исследованию.
Еще никогда в истории человечества не создавались столь благо¬
приятные условия для связи науки с практикой, как при социализме.
Научные работники в нашей стране имеют полную возможность осуще¬
ствлять на практике результаты своих исследований, опираясь на широкие
круги трудящихся, привлекая массы к этому благородному делу. На Все¬
союзном совещании работников промышленности было указано, что раз¬
работка и особенно внедрение в производство новейших достижений науки
и техники и улучшение организации производства невозможны без при¬
влечения к этому делу людей, занятых в самом производстве. Еще больше
возможностей для совместного решения научно-технических проблем
людьми науки и производства даст осуществление Директив XX съезда
партии, направленных на приближение научно-исследовательских учре¬
ждений и вузов к их производственной базе.
Борьба за техническое совершенствование производства все больше
становится у нас делом не узкого круга специалистов, а широких масс
трудящихся. В этом проявляется самоотверженная забота рядовых рабо¬
чих об увеличении производительности труда, в чем В. И. Ленин видел
начало коммунизма, коммунистического отношения к труду. Вовлечение
все более широких кругов рабочих в дело технического прогресса в зна¬
чительной мере определяет высокие темпы развития техники. «Ум десятков
миллионов творцов,— писал В. И. Ленин,— создает нечто неизмеримо бо¬
лее высокое, чем самое великое и гениальное предвидение» (Соч. Т. 26,
стр. 431). По мере подъема культурно-технического уровня рабочих все
более широкие массы будут вносить свой вклад в развитие науки и техни¬
ки, что даст возможность оплодотворить советскую науку творческой
мыслью миллионов и поднять во всех отношениях нашу промышленность
на высоту, недосягаемую для капиталистических стран.

О диалектической природе
суждения
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
Одна из основных задач материалистической диалектики как науки
о законах развития состоит в исследовании диалектических закономер¬
ностей процессов мышления. Определяя предмет диалектики, классики
марксизма-ленинизма указывают, что она занимается изучением всеобщих
законов движения и развития не только природы и общества, но в равной
мере и человеческого мышления.
Исследование диалектики процессов мышления — важнейшая зада¬
ча диалектической логики. Диалектическая логика раскрывает формы
диалектики в мышлении, определяет зависимость этой диалектики от
диалектики объективного мира, показывает значение, какое имеет диа¬
лектика мышления для познания и практической деятельности.
В настоящей статье ставится лишь одна задача: рассмотреть диа¬
лектику мышления на примере важнейшей логической формы —
суждения.
Диалектика в элементарных суждениях
Диалектическая логика учит, что всякому, в том числе и элементар¬
ному, суждению свойственна диалектика, ибо каждое из них подчиняется
законам всеобщей связи, развития, единства и борьбы противоположно¬
стей и др. Диалектика в суждении в своей основе представляет собой
отражение соответствующей диалектики внешнего мира и обусловлена об¬
щественно-исторической практикой.
Проявляющаяся в суждении диалектика многогранна. Она охваты¬
вает собою различные стороны и отношения суждения: связь его с отра¬
жаемым предметом (связь эта диалектична), отношение суждений друг
к другу и к прочим формам мысли, форму и содержание суждения и т. д.
Рассмотрим эти различные стороны диалектики суждения. Остановимся
прежде всего на выяснении того, как проявляется в суждении основной
закон диалектики — закон единства и борьбы противоположностей.
Как известно, противоположностью называется такое отношение,
стороны которого одновременно и предполагают и исключают друг дру¬
га, например, тождество и различие, единичное и общее, новое и старое,
случайное и необходимое. Суждение и в своей форме и в своем содержа¬
нии представляет как раз такое единство противоположностей, именно
противоположностей тождества и различия, единичного и общего, слу¬
чайного и необходимого и т. п.
Раскрывая в суждении диалектику тождества и различия,
Ф. Энгельс писал: «Тот факт, что тождество содержит в себе различие,
выражен в каждом предложении, где сказуемое по необходимости от¬
лично от подлежащего. Лилия есть растение, роза красна: здесь либо
в подлежащем, либо в сказуемом имеется нечто такое, что не покрывает¬
ся сказуемым или подлежащим» (Ф. Энгельс «Диалектика приро¬
ды», стр. 169. 1953). Каков смысл этого высказывания Ф. Энгельса?
4. «Вопросы философии» № 2.

50
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
Абстрактного тождества, не связанного с различием, нигде в при¬
роде не существует. В действительном мире всякое тождество суще¬
ствует вместе с различием, каждая вещь и равна самой себе, тожде¬
ственна, и не равна самой себе, не тождественна, отлична от себя. Так,
лилия есть, конечно, лилия, а не роза, не мак и т. д. Но вместе с тем она
в то же время не просто лилия, ибо является также цветком, расте¬
нием, живым организмом. Как лилия она тождественна самой себе и
отлична от других растений, как растение она отлична от самой себя и
тождественна всем другим растениям. Следовательно, в одном и том же
цветке лилии есть и тождество, равенство с собой, и нетождество, нера¬
венство с собой, то есть единство противоположностей.
Все объективно существующие вещи, предметы одновременно и тож¬
дественны самим себе и отличны от самих себя. В них тождество неотде¬
лимо от различия. Тождество самому себе предполагает нетождество,
и, наоборот, нетождество, отличие, предполагает тождество самому себе.
Глубоко ошибаются метафизики,- которые воображают, будто тождество
и различие являются непримиримыми противоположностями, а не полю¬
сами, представляющими собою нечто истинное только в своем взаимодей¬
ствии, во включении различия в тождество.
Существующая в объективных предметах диалектика тождества и
различия находит свое проявление и в суждении, прежде всего в его
содержании.
Любое, даже самое элементарное суждение: «Лилия есть растение»,
«Роза красна», «Волга больше Днепра» и т. п.— показывает, по суще¬
ству, что предмет суждения есть в одно и то же время и он сам и, в не¬
котором смысле, не он сам, и лилия и не лилия, и красное и не красное,
то есть оно раскрывает (хотя это не всегда и не всеми осознается), что
предмет одновременно и тождественен самому себе, и нетождественен,
различен. Если бы этого не было в суждении, оно превратилось бы в пу¬
стую, ничего не значащую тавтологию, вроде «роза есть роза», «Волга
есть Волга».
В самой форме суждения единство тождества и различия обнару¬
живается в том, что субъект есть субъект только по отношению к отлич¬
ному от него предикату, а предикат есть предикат только по отношению
к отличному от него субъекту. Иными словами, тождественность каждого
термина самому себе выявляется в его различии от другого термина, а
различие от другого термина выявляется в его тождественности самому
себе. Если бы субъект не был отличен от предиката, он не был бы и тож¬
дественен самому себе. Точно так же, если бы предикат не был тожде¬
ственен самому себе, он не был бы отличен от субъекта. Субъект и пре¬
дикат являются соотносительными, обусловливающими друг друга мо¬
ментами (терминами) суждения. Они нераздельны: нет одного без дру¬
гого. Понятие «лилия», взятое отдельно, не является ни субъектом, ни
предикатом, каковым оно выступает в суждениях: «Лилия — растение»
или «Это — лилия». Точно так же понятие «растение» не есть ни субъект,
ни предикат, если его брать вне связи с другими понятиями.
Но субъект и предикат суть в то же время противоположности, или
Езаимно исключающие крайности. В каждом отдельном суждении они
всегда распределяются между различными понятиями, связанными в
утвердительной или отрицательной форме. Нельзя выразить определен¬
ность понятия «лилия» посредством самого себя («лилия есть лилия»).
Определенность понятия «лилия» может быть выражена только в отно¬
шении к другому понятию. Поэтому субъект суждения предполагает, что
какое-нибудь другое понятие противостоит ему в качестве предиката.
С другой стороны, понятие, выступающее в качестве предиката, не мо¬
жет одновременно находиться в данном суждении в форме субъекта.
Если понятие выступает субъектом суждения, то оно не может быть в то
же время предикатом данного суждения. И наоборот, утверждая за по¬

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
51
нятием форму предиката, мы тем самым отрицаем за ним форму субъек¬
та: предикатная форма понятия исключает его субъектную форму.
Таким образом, отражая один и тот же предмет, субъект и предикат
суждения тождественны. Но выражая в этом отраженном предмете раз¬
ные стороны, они выступают как различные.
Рассмотрим в суждении противоположность единичного (отдельно¬
го) и общего.
Единичное и общее как диалектически связанные моменты присущи
самим объективным предметам. Каждый предмет единичен, конкретен,
обладает бесконечным количеством свойств, присущих в своей совокуп¬
ности только ему одному и никакому другому предмету. Совокупность
этих свойств, признаков отличает данный предмет от всякого другого
предмета, образует его специфическую определенность. Так, капитали¬
стическая общественно-экономическая формация обладает следующими
единичными признаками: она возникает в недрах феодализма и непо¬
средственно предшествует социализму, в ней существует противоречие
между общественным характером труда я частнокапиталистической фор¬
мой присвоения; при капитализме продается рабочая сила, которая при
этом становится товаром, и т. д. Указанных признаков нет и не может
быть ни в какой другой общественно-экономической формации.
Но вместе с тем каждый предмет, явление имеет черты, признаки,
общие с другими предметами, явлениями. Тот же капитализм, будучи
общественно-экономической формацией, имеет признаки, общие с другими
формациями. Например, основу его составляет способ производства, кото¬
рый, как и любой другой способ производства, включает в себя производи¬
тельные силы и производственные отношения; у капитализма имеется над¬
стройка, идеология и т. п.
Все отдельные предметы одновременно и единичны и общи, то есть
содержат в себе и момент единичности и момент общности. Нет предме¬
тов только единичных, как и нет предметов только общих. Нет единич¬
ного без общего и общего без единичного. В наличии этих двух моментов
проявляется диалектическая природа всякого предмета, каким бы про¬
стым или сложным он ни был.
Объективную диалектику единичного и общего гениально раскрыл
В. И. Ленин в следующих словах: «Значит, противоположности (отдель¬
ное противоположно общему) тождественны: отдельное не существует
иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь
в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе)
общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сущность) отдель¬
ного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные
предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое
отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (веща¬
ми, явлениями, процессами)» («Философские тетради», стр. 329. 1947).
Диалектика единичного и общего, существующая в объективных
предметах, распространяется и на мышление, в частности на суждение
(предложение, как говорит В. И. Ленин).
Возьмем элементарное суждение «Иван есть человек». Предметом
этого суждения, то есть тем, на что оно направлено, является конкрет¬
ный человек, Иван, с его единичными и общими признаками. Иван
как индивид — единичное — и Иван как род — общее — суть противопо¬
ложности, но притом такие, которые вместе с тем находятся в единстве.
Когда мы высказываем суждение «Иван есть человек», мы фактически
выражаем эту объективную диалектику, мы констатируем, не раскрывая
сознательно, что у отдельного Ивана есть единичные, неповторимые и
одновременно общие с другими людьми признаки.
Определяя способ изложения и изучения диалектики процесса по¬
знания, В. И. Ленин в знаменитом отрывке «К вопросу о диалектике»
писал: «Начать с самого простого, обычного, массовидного etc., с пред-

52
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
ложениялюбого:листья дерева зелены; Иван есть человек; Жучка есть,
собака и т. п. Уже здесь (как гениально заметил Гегель) есть диалекти¬
ка: отдельное есть общее» (там же, стр. 328—329).
В суждении «Иван есть человек» два разных понятия или два эле¬
мента исполняют, как видно, две различные функции. Первое понятие —
«Иван» — выражает свое содержание в понятии «человек». Напротив,
понятие «человек» выступает материалом или средством для выражения
этого его содержания. Первое находит свою определенность во втором,
оно — определяемое, второе само определяет и является, таким образом,
определяющим.
Субъект всегда выступает исходным пунктом проявляющегося в су¬
ждении движения мысли. С него именно начинается развитие имеюще¬
гося в суждении содержания. Предикат есть конечный (в пределах дан¬
ного суждения) пункт развития содержания. Дальше может начинаться
лишь новое суждение. Субъект концентрирует в себе (правда, еще в не-
выявленном виде) все раскрытое наукой и практикой знание о предмете,
предикат, наоборот,— лишь отдельную часть этого раскрытого знания
(представляющую для нас в данном конкретном случае особый интерес).
Субъект и предикат выступают в суждении представителями тех двух
моментов единичного и общего, которые существуют в объективной дей¬
ствительности. Более того, они сами по своей функции предстают в су¬
ждении — один 'как единичное, другой как общее. Это означает, что
субъект единичен, а предикат общ не только в том смысле, что первый
отражает отдельный предмет, второй — общий признак этого предмета.
Субъект единичен также в том смысле, что, отражая предмет, он выра¬
жает одновременно и единичное свойство раскрывающегося в суждении
понятия, а предикат, отражая признак предмета, общ также в том смы¬
сле, что выражает одновременно общее свойство этого понятия.
Здесь мы подошли к важному вопросу о взаимоотношении понятия
и суждения. В формальной логике отношение между понятием и сужде¬
нием обычно изображается как отношение части и целого: понятие есть
элемент, часть суждения, а суждение есть целое, состоящее из этих своих
частей (понятий). Формальная логика, не учитывающая развития, ограни¬
чивается тем, что ставит форму понятия наряду с формой суждения по
принципу координации. В отличие от формальной логики логика диалек¬
тическая выводит «формы одну из другой, устанавливает между ними от¬
ношение субординации, а не координации... развивает более высокие фор¬
мы из нижестоящих» (Ф. Энгельс «Диалектика природы», стр. 177).
Специфической чертой понятия, отличающей его от суждения, яв¬
ляется то, что оно отражает единичные и общие признаки предмета в их
нерасчлененном единстве. Любое понятие, заключающее в себе единич¬
ные и общие признаки, всегда предстает перед нами как нечто органи¬
чески единое и целое. Так, понятие «капитализм» содержит в себе общие
признаки, присущие всем общественно-экономическим формациям, и при¬
знаки, свойственные только капитализму, в нераздельном единстве. Хотя
те и другие признаки заключаются именно в понятии, отражающем дей¬
ствительность, тем не менее в самом понятии они не расчленяются, не раз¬
дваиваются полярным образом. Это раздвоение выступает лишь в суж¬
дении.
В суждении единая мысль (понятие) раздваивается на субъект и
предикат. Как мы видели, субъект предстает как единичное, предикат —
как общее. Тут, следовательно, имеется полярная противоположность,
то есть противоречие. Но единичное и общее суждения суть не что иное,
как моменты самого понятия, получившие в суждении форму раздвоения.
С этой точки зрения суждение есть раскрытое, разверну¬
тое понятие, а понятие — нераскрытое, свернутое
суждение. Понятие и суждение по имеющемуся в них логическому
содержанию выступают как одно и то же, только на разных ступенях

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
53
раскрытия этого содержания. Можно сказать, что понятие есть «низшая»
ступень, суждение — «высшая» ступень. «Низшая» и «высшая» ступень не
в том смысле, будто понятие исторически появляется раньше, чем сужде¬
ние (этого никогда не было), а в плане самого логического акта раскрытия
содержания мысли. Невозможно высказать суждение без того, чтобы его
субъектом не было понятие, которое в этом суждении раскрывается. Ко¬
гда мы говорим «капитализм», то это есть понятие, и, как всякое диалек¬
тическое понятие, оно заключает в себе свернутые противоположные
моменты (единичного и общего). Высказывая суждение «Капитализм
есть исторически преходящая общественно-экономическая формация», мы
уже раскрываем противоположные моменты понятия, придаем им по¬
лярную форму (единичное — «капитализм» — и общее — «исторически
преходящая общественно-экономическая формация»).
Следовательно, понятие как «низшая» ступень логического раскры¬
тия содержания мысли предполагает «высшую» ступень — суждение. Со
своей стороны, «высшая» ступень, суждение, предполагает «низшую»
ступень, понятие. Отношение между понятием и суждением есть отно¬
шение взаимного дополнения, причем не координации, а субординации.
Наличие в элементарном суждении тождества и различия, общего
и единичного и других противоположностей (имеющихся в нем, правда,
в зародышевом состоянии) — необходимости и случайности, существенно¬
го и несущественного и т. д.,— наличие субординационной связи между
суждением и понятием говорит о том, что суждение по своей глубокой
сущности диалектично. Поэтому чрезвычайно односторонним, а значит,
и неверным, является мнение тех логиков, которые утверждают, будто
суждение строится исключительно по законам тождества, непроти-
воречия и исключенного третьего. Как мы видим, дело обстоит сложнее,
потому что даже в простейших суждениях типа «Лилия есть растение»,
«Иван — человек» действует в известном смысле диалектический закон
противоречия, а не только упомянутые законы формальной логики. Следо¬
вательно, выяснить форму и содержание суждений одними формально¬
логическими законами невозможно. Для этого надо прибегнуть к зако¬
нам диалектической логики,
Диалектические суждения
Рассмотренные выше суждения («Лилия есть растение» и т. п.) яв¬
ляются элементарными суждениями, причем не только в том простом
смысле, что они доступны пониманию всех и каждого, но и в более слож¬
ном смысле: они не требуют для своего высказывания непременного
знания диалектики, хотя в них эта диалектика есть. Элементарные сужде¬
ния, притом в их истинности, может высказывать любой человек, как зна¬
ющий диалектику, так и не знающий ее. Их может высказать и метафизик.
Однако наука, в особенности современная, не довольствуется такими
элементарными суждениями. Опираясь на диалектический метод, она
все чаще и чаще формулирует не элементарные, а диалектические сужде¬
ния. Диалектические суждения — это такие суждения, которые форму¬
лируются в результате применения к изучению действительности диалек¬
тического метода. У стихийных диалектиков они возникают под воздей¬
ствием диалектической природы самих вещей и процессов. В диалектиче¬
ских суждениях выражается познанная ученым диалектика объективного
мира.
Примером диалектического суждения может служить следующее,
высказанное Марксом в его «Капитале» суждение: «Капитал должен воз¬
никнуть в обращении и в то же время не в обращении» (см. Т. I, стр. 172.
1950). Это суждение получено Марксом в итоге подробного анализа свя¬
зи производства и обращения. Установив диалектическую связь и вза¬
имообусловленность этих двух моментов, Маркс показал, что капитал

54
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
должен возникнуть в производстве, ибо рабочая сила лишь в процессе
деятельности создает прибавочную стоимость. Но он вместе с тем должен
возникнуть в обращении, потому что только в обращении покупается тот
специфический товар (рабочая сила), который создает прибавочную1
стоимость.
Диалектическими суждениями будут также суждения: «товары про¬
даются по стоимости и не продаются по стоимости», «одна и та же демо¬
кратическая республика в одно и то же время и «хороша» и «плоха»,
«движущееся тело находится в данной точке и не находится в ней». Диа¬
лектическим будет и суждение «империализм есть вьюшая стадия капи¬
тализма», поскольку в нем выражается результат глубокого диалектиче¬
ского анализа процесса развития капитализма. Характерная черта всех
этих суждений в том, что их можно получить лишь в результате диалек¬
тического исследования предмета. Они могут формулироваться только
исследователем, пользующимся диалектическим методом (стихийные диа¬
лектики формулируют их без знания диалектического метода). Чтобы вы¬
сказать суждение «Иван есть человек», совсем не обязательно быть диа¬
лектиком, не обязательно владеть диалектическим методом. Но чтобы вы¬
сказать (именно высказать, а не повторить, как заученное) суждение
«движущееся тело находится в данной точке и не находится в ней»,
для этого обязательно нужно быть диалектиком. Не случайно люди, не
владеющие методом диалектики, не могут понять этого суждения.
Само собою разумеется, что, разделяя суждения на диалектические
и недиалектические, мы не хотим сказать, что в одних суждениях имеется
диалектика, а в других ее нет. Как было показано выше, диалектика
содержится в любом суждении, даже в простейшем из них. Этим раз¬
делением мы желаем подчеркнуть только одно: есть суждения, которые
представляют собой результат диалектического анализа предмета и от¬
ражения объективной диалектики предмета, а есть суждения, не представ¬
ляющие собою результата такого анализа и не отображающие процесса
развития предмета. Другими словами, первые (диалектические) сужде¬
ния требуют знания и применения диалектического метода, вторые — мо¬
гут быть получены и без знания диалектического метода.
В целях полной ясности сделаем одно примечание касательно са¬
мого употребления разбираемых здесь понятий. Необходимо отличать
понятие «диалектика суждения» от понятия «диалектическое суждение».
Первое понятие касается той диалектики, 'которая есть в любом и каж¬
дом суждении, безотносительно к его содержанию. Когда мы говорим,
чгго во всяком суждении имеется диалектика, мы имеем в виду, что все
суждения развиваются, что в них имеется единство противоположно¬
стей— тождества и различия, единичного и общего и т. д. Специфика
этой диалектики, помимо того, что она является для суждений всеобщей,
в том, что ее наличие в суждении не зависит от воли и сознания людей.
Раз мы высказали суждение «Иван есть человек», то, желаем мы того
или нет, сознаем мы это или не сознаем, в нем уже есть диалектика.
Поскольку суждения, названные диалектическими, суть именно су¬
ждения, в них также имеется эта не зависящая от воли и сознания лют
дей диалектика. В суждении «движущееся тело находится в данной точке
и не находится в ней» имеется, например, диалектика единичного («дви¬
жущееся тело» — субъект) и общего («находится в данной точке и не
находится в ней» — предикат). Однако особенность диалектических су¬
ждений не в этом, а в том, что формулирование их может осуществиться
лишь в результате осознания диалектики самого предмета. Высказывая
элементарное суждение, люди обычно не знают, что отражаемый этим
суждением предмет диалектичен по своему существу (в простейших дейт
ствиях этого вообще можно не знать). Но, высказывая суждение диалек¬
тическое, они непременно должны осознать диалектику предмета.
Между прочим, следует отличать не только выражения «дизлекти-

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
55
ка суждения» и «диалектическое суждение», но и выражения «диалек¬
тика понятия» и «диалектическое понятие», «диалектика определения»
и «диалектическое определение», вообще «диалектика мышления» и «диа¬
лектическое мышление». Понятие «диалектика мышления» выражает то,
что всякое мышление развивается, совершенствуется, движется от незна¬
ния к знанию, что оно, как говорит Энгельс, и суверенно и несуверенно,
бесконечно и конечно и т. п. Эта диалектика мышления существует с са¬
мого начала функционирования мышления и не зависит от осознания ее
мыслящими людьми. Понятие же «диалектическое мышление» выражает
факт осознания человеком диалектики объективного мира. Кто осознает
диалектику внешнего мира, тот владеет диалектическим мышлением, кто
же ее не осознает, тот диалектическим мышлением не владеет. Имея в
виду именно это диалектическое мышление, Энгельс писал, что оно в
полном своем развитии встречается лишь в новейшей философии.
Диалектические суждения являются формой диалектического мыш¬
ления. Они могут быть высказаны, формулированы лишь тем, кто мыслит
диалектически. Отсюда и все значение их в процессе познания. Недиалек¬
тические (элементарные) суждения, хотя и заключают в себе элемента
диалектики, не свидетельствуют, однако, о диалектическом подходе к
предмету того, кто их высказывает. Имеющаяся в них диалектика (вер¬
нее, зародыши диалектики) такова, что ее можно знать, а можно и не
знать, и от этого дело познания объективно существующих вещей не по¬
страдает. Суждения же диалектические, вследствие того, что они полу¬
чены в результате применения диалектического метода, имеют огромное
методологическое значение. Они говорят о глубоко научном подходе ис¬
следователя к предмету, о том, что он изучил предмет с единственно
правильной точки зрения, учел всеобщую связь и развитие, переход ко¬
личественных изменений в качественные, единство и борьбу противопо¬
ложностей, что он сумел за явлениями раскрыть сущность и т. д. и т. п.
Поэтому высказать диалектическое суждение — дело чрезвычайно слож¬
ное и трудное, но зато и более ценное, ибо в нем содержится познанная
диалектика исследуемого предмета. По сравнению с этой диалектикой
диалектика элементарных суждений играет зависимую и куда более
скромную роль.
Диалектические суждения должны стать предметом специального
исследования логиков. Главная задача изучения диалектических сужде¬
ний состоит в том, чтобы открыть закономерности, которые лежат в осно¬
ве их формирования. А установить эти закономерности — значит отве¬
тить на вопрос, каким путем исследуются в предмете его диалектические
противоречия, развитие, связь с другими предметами и т, д. Кроме того,
следует заняться и вопросами классификации сложных диалектических
суждений, Всем этим должна заниматься диалектическая логика.
Рассматривая диалектические суждения, остановимся на одном типе
этих суждений, который в литературе по логике иногда подвергается
неправильной интерпретации. Это тип суждения, выражающего диалекти¬
ческие противоречия. Примером может служить приводившееся уже ранее
суждение; «Движущееся тело находится в данной точке и не находит¬
ся в ней».
Философы, отрицающие диалектическую логику как науку о зако-'
нах и формах мышления, утверждают, что такого рода суждения получа¬
ются в результате применения формально-логического закона непротиво¬
речив (а некоторые даже квалифицируют эти суждения как ошибоч¬
ные). При этом аргументация их обычно такова: в этих суждениях проти¬
воречивые признаки («находится» и «не находится») высказываются не
в одном и том же отношении, но в разных. Разберем это утверждение.
Прежде всего нельзя так безоговорочно и прямолинейно заявлять,
что диалектические противоречия берутся в разных отношениях, ибо ка¬
тегория отношения в диалектической логике понимается иначе, чем в

56
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
логике формальной. Когда диалектик говорит, что противоположные сто¬
роны противоречия существуют в одном и том же отношении, он имеет
в виду их связь, единство, которые всегда образуют одно и то же отноше¬
ние, а не разные. Положительное и отрицательное предполагают и исклю¬
чают друг друга в одном и том же отношении, а не в разных. Если бы они
находились в разных отношениях, они не составили бы никакого единства
и потому не были бы противоположностями. Противоположности, суще¬
ствующие в разных отношениях, не есть внутренние диалектические про¬
тивоположности.
Таким образом, в диалектическом суждении «движущееся тело на¬
ходится в данной точке и не находится в ней» фиксируются моменты, про¬
тивоположные именно в одном отношении, а не в разных отношениях.
Сказанное, однако, совсем не означает, будто в диалектически про¬
тиворечивой формуле нарушаются элементарные правила логического
мышления, допускаются нелепости, путаница и т. д. Ничего этого здесь
нет. Нельзя поэтому согласиться с мнением польского марксиста А. Шаф-
фа, когда он в статье «Марксистская диалектика и закон логического
противоречия» заявляет: «...Утверждение, что тело в одно и то же время
находится в определенном месте и не находится в нем, — явно противо¬
речиво» («Mysl Filozoficzna» № 4 за 1955 год, стр. 152). А. Шафф усмат¬
ривает ложность, порочность, сумбурность, неправильность приведенно¬
го диалектического суждения. Он считает, что это диалектическое сужде¬
ние неправильно, поскольку движущееся тело якобы не может одновре¬
менно находиться в данной точке и не находиться в ней. По его мнению,
если движущееся тело находится в данной точке, то оно тем самым уже
не движется и потому не может быть в другой точке, а если оно дви¬
жется, то не может находиться в данной точке, ибо это также означало
бы покой.
Но если придерживаться взгляда А. Шаффа, то вообще движение
объяснить нельзя будет, ибо суть движения в том как раз и состоит,
чтобы одновременно и находиться и не находиться в одной и той же точ¬
ке. Если бы тело только находилось в данной точке, оно не двигалось бы,
или если бы оно только не находилось в ней, оно тоже не двигалось бы.
Для движения надо и то и другое: и находиться в данной точке и не на¬
ходиться в ней. Нельзя отделять один момент от другого, как это делает
А.	Шафф.
В чем корень ошибки тов. А. Шаффа, необоснованно считающего
противоречивую формулу движения неправильной? Корень ошибки ле¬
жит в стремлении уложить диалектическое противоречие в рамки фор¬
мально-логического закона, запрещающего противоречия. Заключая свою
вышеупомянутую статью, тов. А. Шафф пишет: «...Только учитывая закон
логического противоречия, мы можем понять диалектическую концеп¬
цию изменения и развития, осмысленно о ней говорить» (там же, стр. 158).
А это как раз и неверно. Свести объяснение диалектического процесса
движения к закону логического непротиворечия — это значит отказаться
от научного объяснения движения.
Формально-логический закон непротиворечия имеет свое хотя и важ¬
ное, но довольно скромное содержание. Он говорит лишь о том, что
недопустимо в одном и том же смысле утверждать за предметом какой-
либо признак и одновременно отрицать его. Этот закон прямого отноше¬
ния к проблеме диалектического противоречия не имеет. Диалектическое
противоречие, являющееся источником движения,— это объективное,
не зависящее от нашего мышления существование двух противополож¬
ных сторон одного и того же предмета, одновременно и предполагаю¬
щих и исключающих друг друга, притом в одном и том же отношении.
Констатировать это противоречие в его действительной, природной слож¬
ности — значит высказать правильное, отображающее действительное
положение вещей суждение, а потому здесь нет и нарушения принципа

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
57
непротиворечия формальной логики, поскольку высказывается определен¬
ная, точная, правильная мысль: «Движущееся тело находится в данной
точке и не находится в ней».
Содержание диалектического закона единства и борьбы противопо¬
ложностей совершенно иное, и его непозволительно смешивать с содер¬
жанием логического закона непротиворечия. Логический закон непро¬
тиворечия сам по себе никогда не может объяснить диалектические
противоречия. С его помощью диалектические противоречия помять невоз¬
можно, тем более невозможно их обосновать. Тот же, кто пытается это
делать, во-первых, неизбежно абсолютизирует формально-логический за¬
кон, распространяя его на те области, где для его действия нет надлежа¬
щих условий, а во-вторых, разрушает само диалектическое противоре¬
чие, поскольку обставляет его разными ошибочными оговорками, вроде
того, что противоречия касаются разных предметов или что они берутся
в разных отношениях.
Диалектическая классификация суждений
Суждения никогда не остаются постоянными, раз навсегда данными.
Будучи формой познающего мышления, они непрерывно изменяются и
развиваются.
Впервые суждение об атоме высказали древние греки. Это было су¬
ждение, в котором атом представлялся как неделимая частица материи.
Спустя много веков об атоме было высказано новое суждение, согласно
которому атом предстал в качестве сложной, делимой частицы материи,
состоящей из положительного ядра — протона и вращающихся вокруг
него электронов. Спустя еще некоторое время об атоме был высказан ряд
новых суждений, в которых указывалось на наличие в атоме, помимо про¬
тона и электронов, также нейтрона, мезона и других частиц. Следова¬
тельно, с развитием наших знаний об атоме изменяются и суждения
о нем.
Развитие суждений идет от неполного и несовершенного знания к зна¬
нию все более полному и совершенному, иными словами, от постижения
сущности первого порядка к постижению сущности высших порядков.
Изменения в суждении происходят не только за счет открытия в
предмете новых отдельных свойств, признаков, качеств (как было в толь¬
ко что приведенном примере с атомом), но и за счет открытия в нем но¬
вых законов, связей, отношений с другими предметами. Это вполне понят¬
но, ибо предметы, о которых мы судим, обладают наряду с признаками и
свойствами также законами этих признаков и свойств и законами тех
связей и отношений, в которых они находятся с другими предметами.
Как, каким путем происходит в развитии суждений отражение от¬
крываемых в предмете закономерностей, очень хорошо показал
Ф. Энгельс на примере открытия закона превращения энергии.
Уже в доисторическую эпоху, отмечает Ф. Энгельс, людям было из¬
вестно, что трение производит теплоту. Однако потребовалось много ты¬
сячелетий, чтобы развившийся мозг позволил людям сформулировать
суждение: «Трекие есть источник теплоты». Это было суждение единич¬
ности, в нем регистрировался тот единичный факт, что только трение,
этот отдельный, единичный вид энергии, превращается в другой вид
энергии. Прошло еще много времени, пока на основе эмпирических
данных было сформулировано новое суждение: «Всякое механическое
движение способно посредством трения превращаться в теплоту».
Это было суждение особенности, в котором фиксировалось, что не толь¬
ко отдельный вид механического движения, трение, но и всякое ме¬
ханическое движение — трение, скольжение, вращение и т. д., то есть
особенная энергия,— превращается в теплоту. Наконец, развитие прак¬
тики, а вместе с ней научных знаний привело к тому, что стало воз-

58
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
мож'ным сформулировать суждение: «Любая форма движения способ¬
на и вынуждена при определенных для каждого случая условиях пре¬
вращаться, прямо или косвенно, в любую другую форму движения». Это
было суждение всеобщности: любой вид энергии — трение, вращение,
свет, электричество и т. д.— признавался способным превращаться в
теплоту и в любой другой вид энергии, как и наоборот, В этой форме су¬
ждения закон превращения энергии получил полное свое выражение.
Если мы назовем первое суждение, суждение единичности, отраже¬
нием сущности первого порядка, тогда суждение особенности будет отра¬
жением сущности второго порядка, а суждение всеобщности — отраже¬
нием сущности третьего порядка.
Три разные формы сужденияединичности, особенности, всеобщно¬
сти — отражают одновременно и три различные ступени в развитии на¬
ших знаний о предметах действительности и три диалектически связан¬
ных момента самой этой действительности. В нашем примере такими
моментами самой действительности будут трение (единичное), механи¬
ческое движение (особенное), движение (всеобщее), которые, однако,
в отличие от ступеней Познания не сменяют друг другй во времени, а
сосуществуют, то есть даны в природе одновременно.
Приводимый Ф. Энгельсом пример диалектического развития сужде¬
ния от его единичной формы через особенную во всеобщую не является
единственным в своем роде примером, хотя, безусловно, о>н наиболее
типичный. Можно привести и ряд других подобных примеров. Одним
из основных понятий материализма является понятие материи. Всякий
материалист исходит из того, что материя существует объективно
и не зависит ни от какого сознания. Такое понимание материи было и у
древних материалистов и у материалистов нового времени, его разделяют
и все современные диалектические материалисты. Тут имеется общность
взглядов у всех материалистов; Но вот раскрытие содержания материи,
определение основных ее существенных свойств было не у всех материа¬
листов одинаковым. Первые древнегреческие материалисты (милетская
школа), связывая материю с конкретным свойством, представляли ее в
виде какого-то одного вещества, например, воды* как учил этому Фалес,
или апейрона, как думал Анаксимандр. Данному представлению о ма¬
терии, согласно которому она сводилась к какому-то одному определен¬
ному веществу, пусть даже сложному, соответствовало суждение единич¬
ности: «Материя есть вода (или апейрон, или воздух и т, д.)». В новое
время философы-материалисты расширили и углубили понимание мате¬
рии. Под материей они стали разуметь всякое вещество вообще, обладаю¬
щее массой, а не то или иное конкретное вещество. Этому их пониманию
материи соответствовало суждение особенности: «Любое вещество есть
материя». Суждение особенности просуществовало вплоть до возникно¬
вения диалектического материализма (характерно, что идеалист Гегель,
борясь против материализма, имел в виду именно понимание мате¬
рии. как вещества). В диалектическом материализме понятие материи
и по широте и по глубине своего содержания достигло вершины разви¬
тия. Под материей диалектический материализм понимает всякую объ¬
ективную реальность, существующую вне человека и познаваемую по¬
следним с помощью органов чувств. Диалектический материализм назы¬
вает материей все то, что существует объективно, независимо от созна¬
ния: и различные вещества* и процессы (например, электромагнитные
волны), и материальные явления (например, явления радиоактивного
излучения), и т. д. В это же понятие материи включается и понятие ма¬
териальной основы человеческого общества. В диалектическом Мате¬
риализме о материи формируется суждение всеобщности: «Все, суще¬
ствующее независимо от сознания, есть материя». В этом суждении все¬
общности выражено такое определение материи, которое равнозначно
закону в его наиболее всеобщей форме.

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
59
Совершенно очевидно, что во всех приведенных примерах сужде¬
ния развиваются от единичности через особенность во всеобщность. Это
общий закон развития суждений, и не только суждений, но всего нашего
познания. «...Всякое действительное, исчерпывающее познание заклю¬
чается лишь в том, что мы в мыслях Поднимаем единичное из единич¬
ности в особенность, а из этой последней во всеобщность; заключается
в том, что мы находим и констатируем бесконечное в конечном, вечное—
в преходящем» (Ф. Энгельс «Диалектика природы», стр. 185).
Восхождение суждения от единичности к особенности и всеобщности
есть развитие не только содержания суждения, но и его формы (кстати
заметим, что категория формы в диалектической логике не сводима к
формально-логическому ее пониманию). С развитием суждения по ступе¬
ням изменяется и развивается и субъект, и предикат, и связка. Субъект
•и предикат суждения движутся от единичности к всеобщности; в резуль¬
тате этого движения происходит наполнение связки.
Движение суждения по ступеням: единичность, особенность, всеобщ¬
ность — всегда есть движение, совершающееся на основе практики чело¬
века. На это специально указывает Ф. Энгельс. Гегель, много занимав¬
шийся вопросами диалектики суждения, как и других форм мышления,
заблуждался, когда считал, будто различные виды суждений являются
продуктом развития мыслительной формы как таковой (см. об этом его
Соч. Т. I, §§ 166—180). На самом же деле эти виды суждений—результат
развития наших, покоящихся на эмпирической основе, теоретических зна¬
ний о действительности. А это доказывает, что законы мышления необхо¬
димо согласуются с законами природы.
Установленное Ф. Энгельсом развитие суждения от его низшей сту¬
пени — суждение единичности, через среднюю ступень — суждение осо¬
бенности, к высшей ступени — суждение всеобщности служит основою
диалектической классификации суждений.
Диалектическая классификация суждений в противоположность су¬
ществующим в формальной логике классификациям строится на основе
развития одной формы суждения из другой, высшей формы из низшей.
В ней суждения не просто ставятся одно рядом с другим и параллельно
другому, не просто перечисляются без всякой связи и опосредствования,
а вскрывается глубокая их внутренняя зависимость, переход одних в дру¬
гие. А это возможно лишь при том условии, если рассматривать суждения
в связи с историческим процессом развития знания, если подходить к ним
как к развивающимся формам мышления. В таком случае то, что в исто¬
рии познания было первым, должно браться первым и в теории позна¬
ния, в логике, а то, что в истории познания было последним, должно быть
последним и в логике, в теории познания. Общий закон один и тот же:
движение от простого к сложному, от низшего к высшему.
Диалектико-материалистическая логика, 'классифицируя суждения,
отражает в их разных формах различные ступени познания человеком
объективной действительности. В логической последовательности форм
суждения она видит историческую последовательность сменявших друг
друга ступеней познания. Для диалектико-материалистической логики
логическое есть не что иное, как историческое, только «освобожденное
от его исторической формы и от нарушающих его случайностей»
(Ф. Энгельс). Так в диалектической классификации суждений, благодаря
тому, что она опирается на внутреннюю диалектику суждения, на его
диалектическое развитие, реализуется важнейший, характернейший прин¬
цип диалектической логики — единство логического и исторического.
Подобно всякому изменению, развитие суждений не сводится лишь
к одному количественному прибавлению новых знаний, но по необходи¬
мости ведет к качественным скачкам. Основные формы суждения: единич¬
ности, особенности, всеобщности («трение превращается в теплоту», «ме¬
ханическое движение превращается в теплоту», «всякое движение

60
М. Н. АЛЕКСЕЕВ
превращается в теплоту») — суть узловые пункты, скачки в развитии на¬
ших представлений о предмете, ставшие возможными благодаря предше¬
ствовавшему им количественному накоплению знаний.
Чтобы по достоинству оценить все величие энгельсовской диалекти¬
ческой классификации суждений (к сожалению, она некоторыми логи¬
ками игнорируется совсем), необходимо сравнить ее с другими классифи¬
кациями суждений, имевшимися в прошлом и существующими сейчас в
формальной логике.
Наиболее известной, ставшей традиционной классификацией сужде¬
ний является 'классификация суждений Канта. Кант, приняв основные
группы суждений из логической системы Аристотеля и дополнив их от¬
крытиями стоиков, разбил все суждения на четыре группы, согласно, как
он думал, основным способностям рассудка. Эти группы таковы: коли¬
чество, качество, отношение и модальность. Каждую группу он подраз¬
делил на виды, по три в каждой, так что у него получилось всего две¬
надцать видов суждений: общие, частные, единичные; утвердительные,
отрицательные, бесконечные; категорические, гипотетические, дизъюнк¬
тивные; проблематические, ассерторические, аподиктические.
С точки зрения самой группировки суждений кантовская класси¬
фикация по сравнению с предшествовавшими ей делениями суждений
на виды не представляла собою ничего оригинального. В ней имелись те
же группы и те же подгруппы суждений, она была основана на том же
принципе координации и носила тот же чисто формальный характер, что
и предшествовавшие ей классификации. Да Кант, собственно, и не пы¬
тался внести в группировку суждений что-либо новое, так как ошибочно
полагал, что формальная логика вообще завершена и не может дальше
развиваться.
Классификация суждений Канта, построенная по принципу чистой
координации, игнорировавшая какую бы то ни было связь суждений с
историей познания, не содержала в себе, как выражался Гегель, вну¬
тренней необходимости, не выражала закономерной поступательной де¬
дукции форм мышления. Кантовскую классификацию повторяло и про¬
должает повторять до сего дня большинство формальных логиков. Она с
некоторыми поправками принята во всех книгах по логике.
Большую роль в деле разработки диалектической классификации
суждений сыграл Гегель.
Разрабатышя классификацию суждений, Гегель, в отличие от всех
других лопков, пытался провести через нее идею развития. Он ставил
перед собой задачу показать, что суждение в силу своих имманентных
законов развивается по ступеням: от низшей, на которой оно смыкается
с понятием, 'к высшей, где оно превращается в умозаключение. Гегель
установил четыре вида суждений, которые он рассматривает в качестве
ступеней. Эти виды таковы:- 1) суждения наличного бытия, 2) суждения
рефлексии, 3) суждения необходимости, 4) суждения понятия. Каждый
из видов подразделяется на три подвида (всего 12 суждений).
Внешне гегелевская классификация суждений как будто не отли¬
чается от традиционной классификации (те же подразделения и та же
в основном последовательность). Однако это только внешность. По су¬
ществу же она принципиально отличается от всех вообще формально¬
логических 'классификаций. У Гегеля суждения находятся в связи друг
с другом и располагаются по принципу субординации (низшее —выс¬
шее). Гегелевская классификация не является чисто формальной клас¬
сификацией и опирается на содержание процесса познания. Однако это
не значит, что в гегелевской классификации все обстоит благополучно
и что она для нас вполне приемлема. Как уже отмечалось, Гегель был
идеалистом и потому извратил истинную природу суждения, полагая, что
оно никак не зависит от внешнего мира и материальной практики...
Подлинно научной диалектической классификации суждений Гегель

О ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ СУЖДЕНИЯ
61
разработать не мог в силу его идеализма и неизбежного следствия по¬
следнего— априоризма. И если, тем не менее, Гегель многое угадал в
действительной диалектической классификации суждений, позже научно
разработанной Ф. Энгельсом, если гегелевская классификация отлича¬
лась, по словам Ф. Энгельса, внутренней истинностью и необходимостью,
то это объясняется только тем, что Гегель был диалектиком, что он исхо¬
дил из необходимости учитывать развитие, противоречие, органическую
связь всех форм мышления.
Мы видим, что даже крупнейшие представители философской и ло¬
гической мысли прошлого не могли разработать вполне научной диалек¬
тической классификации суждений. Это может сделать только диалектиче¬
ский материализм, используя все ценное, что имеется в философии про¬
шлого.
* * *
Суждение, будучи отражением объективной действительности, отра¬
жает и диалектику этой последней. Оно, подобно действительности, на¬
ходится во всеобщей зависимости с другими формами мышления, в изме¬
нении и развитии, заключает в себе внутренние противоречия: тождества
и различия, единичного и общего и т. д. Суждение диалектично по своему
существу. Неверно поэтому мнение некоторых логиков, считающих, буд¬
то окружающая нас природа диалектична, а познающее эту природу
мышление, в том числе и суждение, формально-логично. Если бы дело
обстояло таким образом, тогда мышление не могло бы правильно ото¬
бражать природу.
Особенно полно и многообразно проявляется диалектика объективно¬
го мира в диалектических суждениях, формулируемых в процессе науч¬
ного исследования действительности. Эти суждения представляют для
науки наибольший интерес, поскольку они более глубоко и всесторонне
отражают сущность познаваемых предметов.
Диалектическая природа суждения подтверждает правильность об¬
щего положения диалектического материализма о том, что законы диа¬
лектики (всеобщей связи, развития, перехода количественных измене¬
ний в качественные, единства и борьбы противоположностей и другие)
являются законами как природы и общества, так в равной мере и зако¬
нами нашего познания, мышления.
Исследование диалектики суждения составляет одну из задач диа¬
лектической логики. Неосновательна попытка некоторых философов
включить вопросы диалектики суждения в содержание формальной логи¬
ки. Формальная логика по самому своему существу не может заниматься
проблемами диалектики. Ведь принципами формальной логики являются
общеизвестные законы тождества, непротиворечия, исключенного треть¬
его, достаточного основания, а с точки зрения этих принципов раскрыть
диалектику невозможно.
Задача формальной логики в области изучения суждения качествен¬
но иная. Формальная логика исследует суждение (его структуру, виды,
роль, какую оно играет в умозаключении, и т. п.) в плане действия в
нем указанных основных законов формальной логики. Она формулирует
правила, которые необходимо соблюдать всем, чтобы суждение было
тождественным, непротиворечивым, обоснованным. Противоречие, кото¬
рое запрещает формальная логика,— это не то объективное, жизненное
противоречие, которое допускает логика диалектическая. Смешение во¬
просов формальной логики с вопросами логики диалектической ведет к
подмене одной науки другой, в конечном счете, к подмене формальной
логикой логики диалектической.

Некоторые вопросы теории
понятия в диалектической логике
В. И. ЧЕРКЕСОВ
Исследование вопроса о сущности понятий и их закономерных связях
в процессе мышления составляет важнейшую задачу диалектической ло¬
гики. Основы теории понятий диалектической логики заложили классики
марксизма-ленинизма. Но, к сожалению, эта теория слабо разрабатыва¬
лась советскими философами, хотя именно перед ними такую задачу спе¬
циально ставил В. И. Ленин. Более того, среди части логиков существует
ошибочное мнение, будто формальная, или элементарная, логика есть
единственно возможная наука о формах и законах мышления. Что ка¬
сается марксистской диалектики, то она не признается логикой. С их
точки зрения, марксистская диалектика не учит искусству правильно
оперировать понятиями, умозаключать, доказывать и т. д. По их мнению,
формы понятий и способы оперирования ими могут быть только такими,
какими они описаны в учебниках формальной логики со времен Порфирия.
Механически присоединяя к стародавним правилам формальной логики
некоторые марксистские положения, а в лучшем случае давая этим пра¬
вилам материалистическое объяснение, эти логики заявляют, что они
перестраивают логику на базе диалектического материализма. В резуль¬
тате марксистским признается то, что открыто задолго до марксизма,
а положения марксистской диалектики, явно не укладывающиеся в рамки
формальной логики, объявляются немарксистскими, обычно гегельян¬
скими. Гегельянской признается и сама идея диалектической логики.
Приходится отметить, что такое ошибочное понимание соотношения
формальной логики и диалектики разделяется некоторыми теоретиками-
марксистами за рубежом. Например, В. Рольбецкий в статье «Некото¬
рые вопросы формальной логики в свете марксистско-ленинской теории»
(«Mysl Filozoficzna» № 2 за 1955 год) утверждает, что нет и не может
быть никакой иной логики, кроме формальной. При помощи формальной
логики, заверяет он, происходит непротиворечивое отображение в мыш¬
лении противоречий объективного мира, в высшем синтезе «ликвидируют¬
ся» противоречия, имевшиеся в первоначальном диалектическом образе
какого-либо отрезка действительности (см. стр. 73).
Видимо, это странное понимание процесса познания он считает мар¬
ксистским. Концепцию диалектической логики, как высшей логики,
В. Рольбецкий объявляет ложной и немарксистской. По мнению В. Роль-
бецкого, классики марксизма лишь иногда употребляли термин «диалек¬
тическая логика», который к тому же является «недостаточно однознач¬
ным с точки зрения сегодняшнего этапа развития науки» (см. стр. 61).
В. Рольбецкий явно идет по следу некоторых наших советских логиков,
которые абсолютизируют формальную логику.
Выступая в настоящей статье против указанной точки зрения, мы
хотим оценить рациональный смысл и положительное значение формаль¬
ной логики. Но вместе с тем мы хотим подчеркнуть действительное зна-

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ	63
чение марксистской диалектической логики как высшей, подлинно всеоб¬
щей и универсальной логики, которая вооружает людей необходимыми
теоретическими средствами для отыскания истины и для практического
переустройства мира.
При решении этой задачи, разумеется, нельзя ограничиться одними
общими положениями. Решение вопросов должно быть конкретным. Если
мы говорим о высшей, диалектической логике, то необходимо достаточно
ясно и определенно показать хотя бы некоторые формы, способы и приемы
мышления, не сводимые к тем, которые описаны в формальной логике.
В этих целях мы считаем необходимым привлечь внимание к ряду во¬
просов теории понятий, рассмотреть, как она изложена в формальной
логике и как она дается в марксистской диалектической логике.
I
В основе формальной логики лежат вполне определенные принципы,
которые представляют собой известный итог развития человеческого зна¬
ния о мире, известную степень глубины человеческого познания. Соглас¬
но этим принципам, противоположности не являются внутренне едиными,
а потому они взаимно не превращаются друг в друга. Противоположно¬
сти соотносительны и могут только существовать одна наряду с другой.
Таковы противоположности истины и заблуждения, утверждения и отри¬
цания, конечного и бесконечного, прерывного и непрерывного, единично¬
го и общего и т. д.
С точки зрения этих принципов не исключается, конечно, возможность
замены непрерывного прерывным, живого неживым и т. д. Но подобные
изменения считаются возможными лишь в результате действия каких-либо
внешних сил. На этом основании признается допустимой и замена утвер¬
ждения отрицанием, заблуждения истиной и наоборот. Не допускается
лишь соединение противоположностей: истина есть только истина, а за¬
блуждение — только заблуждение, утверждение никак не содержит в себе
отрицания, а отрицание — утверждения и т. д. Известные формально¬
логические законы тождества, противоречия и исключенного третьего как
раз и выражают сущность этих принципов.
Отмеченные здесь принципы и законы, на которых базируются все
важнейшие положения формальной логики, сами по себе не являются
метафизическими. Правда, они легко могут быть превращены в метафи¬
зику, если всякое противоречие в объективном мире или в мышлении будет
считаться недопустимым и абсурдным. Следовательно, важно так изла¬
гать существо формально-логических законов, чтобы их содержание было
освобождено от метафизики. При решении этой задачи у нас наблюдаются
два различных подхода. В одном случае законы формальной логики при¬
знаются специфическими законами мышления, которые не отражают
законов объективного мира. Такое утверждение открывает возможность
признавать объективную диалектику и противоречия объективного мира,
но не признавать никаких противоречий в мышлении. В этом случае обыч¬
но говорят, что диалектические противоречия объективного мира отра¬
жаются мышлением непротиворечивым образом.
Данная установка имеет серьезные недостатки. В ней явно нару¬
шается фундаментальный принцип диалектического материализма —
принцип отражения. Если объективный мир признается диалектиче¬
ски противоречивым, если мышление со стороны своего содержания
и со стороны своей формы является отображением объективного мира, то
как же законы мышления могут не быть сходными с законами объектив¬
ного мира? Кроме того, при запрещении любых противоречий в логическом
мышлении для диалектики в мышлении места не окажется.
Правилен иной подход к решению задачи очищения формально¬
логических законов от метафизических наслоений. Законы формальной

64
В. И. ЧЕРКЕСОВ
логики, являясь законами мышления, отображают соответствующие за¬
кономерные связи объективного мира. Поэтому сказанное В. И. Лениным
о сходстве законов мышления с законами объективного мира действи¬
тельно не только по отношению к законам диалектической, но и фор¬
мальной логики.
Разумеется, формально-логические законы существенно отличают¬
ся от законов диалектики. В законах формальной логики отображены
не всеобщие законы развития объективного мира, а только некоторые его
стороны и свойства. Мы имеем в виду постоянные, неизменяющиеся
отношения объективного материального мира. В области постоянных от¬
ношений противоположности действительно только сосуществуют и не
превращаются друг в друга. В рамках неизменяющихся отношений дви¬
жущееся всегда остается движущимся, а покоящееся не выходит из со¬
стояния покоя.
Постоянные отношения не выдуманы. Хотя в мире все движется и
изменяется и это есть важнейшая и всеобщая характеристика объектив¬
ного мира, тем не менее движение, изменение невозможно и немыслимо
без его противоположных моментов — относительной устойчивости и по¬
стоянства. Постоянные отношения, о которых мы здесь говорим, характе¬
ризуют лишь те явления, которые находятся в состоянии относительного
покоя, относительной, временной устойчивости и т. д. Существование по¬
стоянных отношений в указанном смысле — общеизвестный факт для со¬
временной науки, и признание этого факта нельзя принимать за мета¬
физику. Метафизикой является лишь такой взгляд, согласно которому
отношения объективного мира и соответствующие им формы познания
считаются абсолютно постоянными, неизменными.
Постоянные, неизменяющиеся отношения давно были подвергнуты
детальному исследованию. Обобщенные результаты этих исследований
нашли свое выражение в соответствующих понятиях, которые можно и
нужно называть понятиями о постоянных, или неизменяющихся, отноше¬
ниях. Такого рода понятия имеют свои особенности как со стороны содер¬
жания, так и со стороны формы. Эти понятия подробно изучались, и ре¬
зультаты изучения представлены в соответствующих положениях фор¬
мальной логики, прежде всего в ее теории понятий.
Теория понятий, развитая в формальной логике, есть теория понятий
о постоянных, неизменяющихся отношениях. Признание таких понятий
тоже не является метафизикой. Правда, оно.может оказаться метафизи¬
кой в полном смысле этого слова, если понятия о постоянных отношениях
и их закономерные связи будут объявлены единственно возможными и
исчерпывающими все закономерности абстрактного мышления людей.
К сожалению, именно такое понимание у нас встречается. Разберем не¬
сколько более подробно теорию понятий формальной логики.
II
Материалистически мыслящие представители формальной логики
всегда признавали, что в понятии должна отражаться сущность предме¬
тов. При этом последняя понималась в виде некоторой совокупности су¬
щественных признаков, всегда принадлежащих данной группе предметов.
В соответствии с этим понятие обычно определялось как мысленное
отображение существенных признаков предметов. Под существенными
признаками в формальной логике понимаются те признаки, по которым
предметы сходны или различны между собой. Тут имеются в виду родо¬
вые признаки, по которым разные виды данного рода сходствуют, и видо¬
вые признаки, по которым те же виды отличаются друг от друга. Отсюда
еще со времен Порфирия был сделан тот вывод, что только общие при¬
знаки всех предметов вида или рода являются существенными. Индиви¬
дуальные и особенные признаки, принадлежащие не всем, а только неко¬

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ
65
торым предметам вида или рода, не являются существенными. Такие
признаки стали именовать несущественными, то есть не представляющими
для понятия никакого интереса. Эти признаки в понятии не принимаются
во внимание, а поэтому из содержания понятия исключаются.
Такое понимание содержания понятия придает ему абстрактно-всеоб¬
щую форму, ибо в нем общее берется вне связи с особенным и единич¬
ным. Понятия данного рода хорошо известны всем. Таково, например,
понятие «смертность человека». В нем отражен тот единственный при¬
знак, что люди Есегда умирали и будут умирать, независимо от условий
места и времени: как было, так и будет.
Понятие об отношении двух тел, движущихся в одном направлении
с одинаковой скоростью, является понятием о постоянном отношении. То
же можно сказать о понятии прямолинейного и равномерного движения,
если иметь в виду именно отсутствие изменения в направлении и скорости
движения. В известных практических условиях изменяющиеся отношения
могут быть приняты за постоянные. Таково, например, понятие о кипении
воды при 100°, когда отклонения от правила практически могут не иметь
никакого значения и приравниваются к нулю.
Легко видеть, что излагаемая нами теория понятия находится в пол¬
ном соответствии с формально-логическими законами тождества, проти¬
воречия, исключенного третьего. Как по содержанию, так и по форме
указанное понятие не допускает никаких противоречий. Не допускает оно,
следовательно, и внутреннего единства противоположностей, о котором
идет речь в марксистской диалектике. Отделяя общее от особенного, фор¬
мальная логика подобным же образом поступает и со всеми другими про¬
тивоположностями: необходимое она отделяет от случайного, сущность
от являющегося и т. д. В таком понятии нет указания на возможность или
необходимость превращения противоположностей друг в друга, посколь¬
ку в нем не фиксируется действительная связь этих противоположностей.
Понятие о покое не содержит в себе никаких указаний на связь покоя с
его противоположностью — движением,— ибо покой есть только покой, а
движение — только движение. Понятие о непрерывном ничего не говорит
о его связи с противоположностью — с дискретным,— ибо непрерывное
есть только непрерывное, а дискретное — только дискретное. Следова¬
тельно, человек, обладающий такими понятиями, не получает указаний
относительно возможных изменений предмета, а в связи с этим и самих
понятий. Абстрактно-всеобщие понятия ориентируют человека на ожида¬
ние повторения одних и тех же событий, смысл которых выражен в со¬
держании этих понятий (люди умирали и будут умирать, движущееся тело
будет двигаться, а тело, находящееся в покое, продолжает и дальше оста¬
ваться в этом состоянии и т. д.)
Для понятий такого типа характерна определенная односторонность,
а следовательно, и ограниченность. Они не являются гибкими, эластич¬
ными. Они тождественны самим себе и в этом смысле являются застыв¬
шими, неподвижными. Понятия такого типа, конечно, не придуманы. Их
нельзя считать искусственной конструкцией. Абстрактно-всеобщие поня¬
тия с их постоянным содержанием отражают факты и явления относи¬
тельного покоя, имеющие место в объективном мире.
Формально-логическая теория понятий определяет собой характер и
способы оперирования понятиями. Так, известна операция обобщения по¬
нятий, которая с достаточным основанием признается весьма важной.
С ее помощью происходит образование понятий, а также осуществляются
переходы от менее общих понятий к более общим. Операция обобщения
состоит в том, что некоторые, а именно менее общие, признаки исклю¬
чаются из содержания данного понятия, благодаря чему оно становится
более общим, более обобщенным. Существо операции обобщения (как
и ограничения) прекрасно выражается в формальной логике так назы¬
ваемым законом обратного отношения объема и содержания понятий.
5.	«Вопросы философии» № 2.

66
В. И. ЧЕРКЕСОВ
В полном соответствии с теорией понятий формальной логики находятся
и те операции, которые характерны для силлогизмов и других умозаклю¬
чений, рассматриваемых в формальной логике. Следует, однако, отметить,
что в формальной логике не все достаточно строго согласуется с ее же
теорией понятий. Здесь можно привести два примера.
Признавая всеобщность неотъемлемой принадлежностью понятия, те¬
ория формальной логики столкнулась с понятиями об индивидуальных
предметах, с единичными понятиями. Единичные понятия в формальной
логике признаются, ими оперируют, но теоретического объяснения им не
дано. И трудность тут состоит в том, что в содержании единичных поня¬
тий (например, «Москва», «Шекспир», «Нептун» и т. д.) в качестве суще¬
ственных признаков фигурируют не только общие, но и индивидуальные
признаки, а самое понятие не является общим. Но вопрос о сущности
единичных понятий — особый и большой вопрос, и поэтому его следует
обсуждать специально. В наших рассуждениях мы будем иметь в виду
толшо общие понятия.
Далее. Формальная логика учит о сущности и приемах определения
понятий. При определении понятия о каком-либо предмете требуется ука¬
зать его род и видовое отличие. Указание родового признака очерчивает
широкий круг предметов и охватывает тот предмет, понятие о котором
подлежит определению. Видовое отличие выделяет данный предмет из
числа всех иных видов данного рода. Следовательно, понятие о чем-либо
получается лишь в результате соединения рода (всеобщее) и видового
отличия (особенное). Без такого соединения указанных противоположно¬
стей определения понятий не получится. На основании сказанного ясно,
что операция определения понятия через род и видовое отличие не укла¬
дывается в рамки общей теории понятий формальной логики. Но на это
обычно не обращается внимание.
Сказанное здесь не исчерпывает всего содержания теории понятий
формальной логики, однако является весьма важным и для целей насто¬
ящей статьи вполне достаточным. Теория понятий формальной логики
(в том числе и те ее положения, которые нами здесь приведены) не долж¬
на недооцениваться, а тем более принижаться. В процессе мышления име¬
ют место именно такие понятия и способы оперирования ими, как они
описаны в формальной логике. Но недопустимо изображать дело так,
будто эти виды понятий и способы оперирования ими являются единствен¬
но возможными для всякого человеческого мышления.
Принципы формальной логики, ее теория понятий приспособлены для
познания явлений и фактов относительного покоя, неизменности. Для
отображения в сознании такой сферы явлений ее средства достаточны.
Но не факты относительного покоя и неизменности составляют главную
и всеобщую характеристику мира. В мире все движется и все изменяется.
Причем покой не занимает обособленного места наряду с движением, а
является необходимым противоположным моментом самого движения.
В изменяющемся мире существуют многообразные типы изменений:
изменение в виде механического движения, прямолинейного, криволиней¬
ного, периодически повторяющегося и неупорядоченно случайного, напри¬
мер, движения отдельных молекул. Многообразие и сложность типов из¬
менений бесконечны, если принять во внимание все виды изменений, про¬
исходящие в области физической, химической, биологической, обществен¬
ной и психической. В процессе изменения далеко не всегда происходит
повторение одного и того же. Наоборот, как правило, этого не бывает.
Возникает вопрос: можно ли средствами формальной логики отобра¬
жать в сознании факты движения, изменения, развития? Сторонники
универсальности и всеобщности формальной логики дают на этот вопрос
утвердительный ответ. Они полагают, что законы и формы мышления,
описанные формальной логикой,— вполне достаточные средства для отоб¬
ражения любых связей, любых закономерностей объективного мира.

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ
67
Более того, некоторые утверждают, что наша способность абстрактно
мыслить вообще исчерпывается теми средствами, которые описаны в
формальной логике. Иногда это мнение стараются поддержать ссылкой
на известные разъяснения В. И. Ленина относительно трудностей отобра¬
жения движения в нашем сознании. «Мы не можем представить,— писал
В. И. Ленин,— выразить, смерить, изобразить движения, не прервав не¬
прерывного, не упростив, угрубив, не разделив, не омертвив живого.
Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление,—
и не только мыслью, iho и ощущением, и не только движения, но и вся¬
кого понятия» («Философские тетради», стр. 243. 1947).
На этом месте цитату обычно неправомерно обрывают, чтобы оправ¬
дать мнение о том, будто в мышлении функционируют только законы
тождества, противоречия, исключенного третьего, а в объективном мире —
диалектический закон единства противоположностей. Но эти соображения
отпадают, если принять во внимание действительный смысл разъяснений
В. И. Ленина.
Верно, что самая правильная теория будет выглядеть серой по срав¬
нению с вечнозеленым древом жизни. Даже самая правильная теория не
отражает в данный момент всего бесконечного богатства реального мира
и должна всегда совершенствоваться и обогащаться. Верно, что при изо¬
бражении мыслью движения происходит упрощение, огрубление. Однако
для В. И. Ленина это только сторона дела, и не самая главная. Только
неисправимые агностики могут утверждать, что результаты познания сво¬
дятся к прерыванию непрерывного, к омертвлению живого и т. д.
В. И. Ленин показал, что мы способны отобразить мыслью движение,
развитие такими, каковы они есть на самом деле. Живое мы все-таки
изображаем в сознании живым, а не омертвленным. Согласно Ленину,
такое отображение движения достигается на основе применения зако¬
на единства противоположностей, который является общим
законом движения объективного мира, а потому и законом функциониро¬
вания нашего мышления. Именно к этому В. И. Ленин сводит свое объ¬
яснение процесса отображения движения в человеческом сознании. При¬
веденная выше цитата из «Философских тетрадей» завершается следую¬
щими словами В. И. Ленина: «И в этом суть диалектики. Э ту-то
суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей»
(там же).
Классики марксизма-ленинизма показали, что новый уровень чело¬
веческого знания и общественной практики привел к признанию диалек¬
тики объективного мира. Но признание диалектики объективного мира
обязывает признать и диалектику понятий. По этому поводу В. И. Ленин
пишет: «...Если все развивается, то относится-ли сие к самым общим
понятиям и категориям мышления? Если нет, значит, мышление
не связано с бытием. Если да, значит, есть диалектика понятий и диалек¬
тика познания, имеющая объективное значение» (там же, стр. 239).
Закон единства противоположностей является основой всякого изме¬
нения, развития объективного мира и мышления. Ясно, что и понятия,
в которых и при помощи которых отображается движение, изменение,
должны опираться на этот закон и выражать его. В. И. Ленин писал о
том, что понятия должны быть гибкими, релятивными, что они должны
быть «едины в противоположностях, дабы обнять мир» (см. там же, стр.
121 —122). Диалектическая гибкость понятий достигается, по Ленину, тем,
что в них не только удерживается взаимосвязь всех, в том числе и проти¬
воположных понятий, но 'И тем, что в них подчеркивается единство проти¬
воположных понятий и вытекающее отсюда признание возможности вза¬
имопревращения противоположностей друг в друга.
«Диалектика есть учение о том,—писал В. И. Ленин,— как мо¬
гут быть и как бывают (как становятся) тождественными про-

68
В. И. ЧЕРКЕСОВ
тивоположност и,— при каких условиях они бывают тождественны,
превращаясь друг в друга,— почему ум человека не должен брать эти
противоположности за мертвые, застывшие, а за живые, условные, под¬
вижные, превращающиеся одна в другую» (там же, стр. 83).
В. И. Ленин много раз указывал на необходимость осознания диа¬
лектических законов функционирования мышления. Оц писал: «Всесто¬
ронняя, универсальная гибкость понятий, гибкость, доходящая до тожде¬
ства противоположностей,— вот в чем суть» (там же, стр. 84).
В. И. Ленин вместе с тем дал важное разъяснение относительно то¬
го, что диалектика понятий может быть превращена в эклектику, в софи¬
стику, если указанная гибкость понятий будет применяться субъективно,
произвольно. Последнее представляет собой определенный прием извра¬
щения диалектики, которым неоднократно пользовались враги науки,
враги марксизма для борьбы против марксизма.
Превращая диалектику в софистику, например, релятивисты пыта¬
лись оправдать субъективный идеализм. Используя факт относительности
различий между противоположностями, релятивисты пытались стереть
всякое различие между существенным и несущественным, необходимым и
случайным и т. д. С их точки зрения, все одинаково существенно и несу¬
щественно, все необходимое столь же и случайно и т. д. Если какое-ни¬
будь различие между этими противоположностями и устанавливается, то
оно, по их мнению, является чисто произвольным и субъективным.
Такая софистика, разумеется, не имеет ничего общего с наукой.
Марксистская диалектика по самому своему существу враждебна всякому
субъективизму и произволу. Когда В. И. Ленин говорит о диалектической
гибкости понятий, он имеет в виду гибкость понятий, применяемую объ¬
ективно. Верно, что различие между существенным и несущественным
относительно. Но от этого различие и даже противоположность между
ними не исчезают. Диалектика учит пониманию того, что при известных
объективных условиях данное существенное может стать несущественным,
а прежнее несущественное превратиться в существенное. Значит, диалек¬
тическая гибкость понятий определяется не произвольными желаниями
людей, а характером самого объекта, всесторонность и единство которого
отображаются в понятиях.
Легко заметить, что приведенные здесь мысли В. И. Ленина о диалек¬
тическом характере понятий далеко выходят за пределы формально-логи¬
ческой теории понятий и тех принципов, на которых эта теория основана.
Мы имеем в виду законы тождества, противоречия и исключенного треть¬
его. Проиллюстрируем эти мысли В. И. Ленина на разборе некоторых бо¬
лее частных вопросов теории понятий в марксистской диалектической
логике.
III
Понятия об изменяющихся отношениях предметов и явлений объек¬
тивного мира своим содержанием также имеют мысленное отражение
существенных признаков или закономерных связей предметов и явлений.
Вне этого невозможно никакое понятие. Отсюда понятие об изменяющих¬
ся отношениях должно быть всеобщим. Следовательно, всеобщность яв¬
ляется неотъемлемой характеристикой формы понятия об изменяющихся
отношениях (вопрос о сущности единичных понятий мы и здесь не раз¬
бираем).
Но сходство между указанными типами общих понятий на этом и
заканчивается. Содержание понятий об изменяющихся отношениях не
ограничивается указанием на одни лишь существенные признаки, изоли¬
рованные от несущественных, и форма такого понятия не сводится к об¬
щему, изолированному от особенного и единичного. Дело в том, что само
понимание сущности предметов в диалектической логике коренным обра¬

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ
69
зом отличается от формально-логического ее понимания. Сущность пред¬
метов нельзя свести к некоторой совокупности неизменных существенных
признаков. Сущность тоже развивается, изменяется. Классики марксизма-
ленинизма показали, что существует противоречие в самой сущности
предметов. Это противоречие в сущности предметов отображается в на¬
шем сознании как диалектически противоречивое понятие. Прежде всего
это относится к противоположностям общего и отдельного, диалектиче¬
ское единство которых воплощается в научном понятии. Это же относится
и к другим взаимно противоположным категориям: необходимости и
случайности, закону и явлению и т. д.
Следовательно, знание существенного, необходимого, общего и т. д.
в отрыве от соответствующей противоположности (несущественного, слу¬
чайного, особенного или единичного) будет недостаточно точным и глубо¬
ким. Поэтому понятие, глубоко и точно отражающее диалектику объек¬
тивного мира, в своем содержании должно заключать такое знание суще¬
ственного, необходимого, закономерного и т. д., в котором удержаны свя¬
зи названных категорий с противоположными категориями (несуще¬
ственным, случайным, особенным и т. д.), а не оборваны, как это имеет
место в понятиях о постоянных отношениях.
Диалектическому характеру содержания понятия соответствует и
определенная, диалектическая форма. По форме такое понятие являет¬
ся общим, которое не исключает богатства особенного и единичного, а во¬
площает его в себе.
В. И. Ленин прекрасно выразил существо диалектических отношений
общего, особенного и единичного в мышлении. В своем конспекте книги
Гегеля «Наука логики» В. И. Ленин сформулировал интересное и крайне
важное замечание: «Прекрасная формула: «Не только абстрактно» все¬
общее, но и всеобщее такое, которое воплощает в себе богатство особен¬
ного, индивидуального, отдельного (все богатство особого и отдельно¬
го?)!!» («Философские тетради», стр. 99. 1938).
Смысл этого замечательного положения иногда представляют так,
что никакой диалектики общего, особенного и единичного в понятии не
получается, а формально-логическая трактовка общего опять оказывается
единственно возможной. Говорят, что общее понятие, полученное по пра¬
вилам формальной логики, и есть воплощение того богатства, того важ¬
ного и существенного, что есть в особенном и единичном. Специфическое,
особенное и единичное, как нечто неважное, несущественное, не относится
к указанному богатству, а потому отбрасывается, игнорируется и, таким
образом, остается за пределами общего. Подобная интерпретация при¬
веденного положения В. И. Ленина представляет собой непозволительную
натяжку, при помощи которой диалектика подменяется формальной
логикой.
Верно, конечно, что общее воплощает в себе существенные черты
особенного и единичного, но если последние все же отсекаются, игнори¬
руются, то такое общее не способно воплотить в себе богатство особен¬
ного и единичного, а потому не может отобразить сущность движения
и развития.
Было бы, конечно, неправильным полагать, что приведенная формула
В. И. Ленина о диалектике общего, особенного и единичного требует
перечисления в общем понятии всех частных признаков, всего особенного
и единичного. Такая задача вообще невыполнима, ибо число всяких
признаков у предметов бесконечно. Кроме того, простое перечисление
особенных и единичных признаков не дает понятия о предмете. Подобный
подход к понятиям, как известно, характерен для узкого эмпиризма,
для узколобого делячества. В. И. Ленин решительно выступал как против
стремления свести общее понятие к простому перечислению частных фак¬
тов и признаков, так и против попыток избегнуть в общем понятии столк¬
новения с крайним ра1знообразием явлений.

70
В. И. ЧЕРКЕСОВ
Критикуя буржуазных и социал-демократических экономистов,
В. И. Ленин писал: «И как характерна эта, столь модная в настоящее
время, quasi-реалистическая, а на самом деле эклектическая погоня за
полным перечнем всех отдельных признаков и отдельных «факторов».
В результате, конечно, эта бессмысленная попытка внести в общее поня¬
тие все частные признаки единичных явлений, или, наоборот, «избегнуть
столкновения с крайним разнообразием явлений»,— попытка, свидетель¬
ствующая просто об элементарном непонимании того, что такое наука,—
приводит «теоретика» к тохму, что за деревьями он не видит леса»
(Соч. Т. 5, стр. 130).
Понятие об изменяющихся отношениях представляет собой единство
противоположных моментов — общего и особенного. Причем особенные
случаи и признаки не перечисляются и в таком понятии. Относительно их
делается только предупреждение, указание в том смысле, что общее реа¬
лизуется всякий раз в своеобразной форме, что закономерное повторение
событий происходит, но происходит всегда с известными отклонениями и
своеобразиями. Такого рода понятия ориентируют человека на понимание
конкретности истины, а не на догматическое ожидание однообразного
повторения того, что однажды уже имело место.
Диалектический характер понятий весьма подробно и хорошо выра¬
жен В. И. Лениным в его разъяснениях по поводу сущности и способа
определения понятий с точки зрения диалектической логики. Чтобы опре¬
делить понятие о каком-либо предмете, необходимо, указывал
В. И. Ленин, во-первых, ‘«охватить, изучить все его стороны, все связи
и «опосредствования». Хотя и невозможно достигнуть полного охвата
всех свойств предмета, но требование всесторонности весьма важно. Оно
«предостережет нас от ошибок и от омертвения». Нельзя думать, что,
например, стакан, как разъяснил В. И. Ленин, есть только сосуд для
питья. Надо иметь в виду бесконечное множество его свойств, и тогда
мы не будем испытывать трудностей, чтобы в определенных условиях
придти к выводу о том, что стакан, например, есть помещение для
бабочек.
Во-вторых, надо брать предмет в развитии и изменении, что означает
необходимость обнаружения общих закономерностей и особенных форм
проявления общего в разных условиях, на разных этапах развития.
В-третьих, необходимо включить практику «в полное «определение»
предмета и как критерий истины и как практический определитель связи
предмета с тем, что нужно человеку».
В-четвертых, диалектическая логика учит, что абстрактных истин
нет, истина всегда конкретна (см. В. И. Ленин. Соч. Т. 32, стр. 72).
Последнее положение, по существу, является итогом и обобщением
всех предшествующих.
Диалектическое понятие является важным средством, вооружаю¬
щим человека в его познавательной и практической деятельности. Через
единство противоположностей, имеющихся в понятии, действитель¬
ность отображается в сознании живой и изменяющейся. Сама диалекти¬
ческая связь общего и особенного в таком понятии представляет собой
указание на недопустимость ожидания или искания общего в чистом ви¬
де, отдельно и независимо от особенного, ибо особенное есть необходи¬
мая форма проявления общего. Человек, вооруженный таким понятием,
ориентирован на открытие «конкретной истины».
Диалектическое понимание понятия содержит в себе и указание на
возможность взаимопревращения противоположностей в самом предмете,
относительно которого данное понятие составлено. Руководствуясь этим
знанием о возможности взаимопревращений противоположностей в са¬
мом объекте и своими практическими задачами, человек при помощи
целой системы мероприятий либо способствует указанному превращению
противоположностей, либо старается не допустить этого. Первое, нйпри-

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ	71
мер, происходит при выведении нового вида растений, животных, нужных
человеку, второе — при сохранении чистоты уже полученного вида.
Современное научное мышление чаще всего имеет дело именно с по¬
нятиями об изменяющихся отношениях, в которых общее не исключает
особенного. Приведем конкретные примеры такого рода понятий. Можно
начать с замечательных разъяснений В. И. Ленина о понятии «револю¬
ционные масс ы».
«Понятие «массы»,— пишет В. И. Ленин,— изменчиво, соответственно
изменению характера борьбы. В начале борьбы достаточно было несколь¬
ких тысяч настоящих революционных рабочих, чтобы можно было гово¬
рить о массе... Во время наших революций бывали случаи, когда несколь¬
ко тысяч рабочих представляли собой массу... Если несколько тысяч бес¬
партийных рабочих, обычно живущих обывательской жизнью и влачащих
жалкое существование, никогда ничего не слыхавших о политике, начи¬
нают действовать революционно, то перед вами масса... Когда революция
уже достаточно подготовлена, понятие «массы» становится другим: не¬
сколько тысяч рабочих уже не составляют массу. Это слово начинает
означать нечто другое. Понятие массы изменяется в том смысле, что
под ним разумеют большинство, и притом не простое лишь большинство
рабочих, а большинство всех эксплуатируемых; другого рода понимание
недопустимо для революционера, всякий другой смысл этого слова стано¬
вится непонятным» (Соч. Т. 32, стр. 451—452).
Ясно, что понятие «массы» — одно общее понятие, и невозможно
утверждать, что есть много разных понятий «массы» об одном и том же
реальном предмете, хотя и постоянно изменяющемся. В содержании по¬
нятия «массы» имеются общие существенные признаки: революционно
настроенные рабочие, эксплуатируемые, начинающие или начавшие борь¬
бу против политического и экономического гнета. Однако эти общие и
безусловно существенные признаки не исчерпывают действительного со¬
держания указанного понятия «массы». Если ограничить содержание по¬
нятия только такими признаками, то за массы можно принять (или не
принять) несколько тысяч рабочих независимо ни от каких условий места
и времени, что, разумеется, будет неправильным.
Общие и существенные признаки, входящие в понятие «массы»,
В. И. Ленин диалектически связывает с особенными и единичными. По¬
скольку последние не могут быть перечислены и отмечены в понятии по¬
одиночке, то указанная связь общих признаков с особенными обязывает
внимательно следить за живой жизнью самой действительности. Общее
понятие, таким образом, не содержит в себе готовых ответов на все случаи
жизни, а является руководством для своевременного открытия соответ¬
ствующей конкретной истины, а следовательно, для постоянного обога¬
щения понятия.
Понятие диктатуры пролетариата является важнейшим
понятием в марксистском учении. Устанавливая существенное содержание
этого понятия, классики марксизма-ленинизма указали на то, что дикта¬
тура пролетариата есть орудие подавления свергнутых эксплуататоров,
особая форма классового союза между рабочим классом и трудовым
непролетарским населением, орудие построения коммунизма. В этом сущ¬
ность. Но для общего понятия диктатуры пролетариата весьма важно
отметить неизбежность своеобразных форм проявления указанной сущ¬
ности. Забвение этого приведет к схематизму, догматизму. В. И. Ленин
по данному вопросу еще в 1917 году писал:
«Переход от капитализма к коммунизму, конечно, не может не дать
громадного обилия и разнообразия политических форм, но сущность
будет при этом неизбежно одна: диктатура пролетариата» (Соч. Т. 25,
стр. 385). Сколь велико значение этих ленинских слов, нам особенно
ясно теперь, в свете указаний XX съезда КПСС.
Понятие о биологическом виде есть понятие об изменяю¬

72
В. И. ЧЕРКЕСОВ
щихся отношениях. Это понятие общее, но оно не исключает особенного.
Вид осуществляется в разновидностях. Поэтому и в понятии вида разно¬
видности не отброшены, не забыты, а удержаны как «свое иное» вида, без
которого вид не имеет смысла. Выражая диалектическую связь между
общим и особенным, научное понятие вида ориентирует биолога на до¬
пущение возможности и необходимости появления новых видов из старых,
превращения при известных условиях существенного в несущественное и
наоборот. Недиалектическое понимание вида, отделение вида от разно¬
видностей, понимание вида как пребывающего всегда равным самому се¬
бе, заставляет некоторых не признавать такие факты, как, например, по¬
явление новых видов из старых.
В понятии о кипении воды при 100 градусах отображено знание
закона природы. Это понятие общее. Но современное научное понимание
этого закона состоит не только в указании общего существенного признака
(вода закипает при 100° С), но и в том, что отмечается значение всякого
рода условий (атмосферное давление, примеси и другие обстоятельства,
известные или неизвестные, но влияющие на кипение воды). Более того,
в современном понятии кипения воды содержится также указание на
практическую невозможность создания всех условий, при которых вода
закипает абсолютно точно при 100° С. Всякий закон осуществляется в
массе явлений, каждое из которых своеобразно и полностью не охваты¬
вается законом.
При желании понятия об изменяющихся отношениях легко могут
быть подменены простыми и давно всем знакомыми понятиями о посто¬
янных отношениях. Для этого достаточно лишь исключить из понятий
моменты особенного и единичного. Но в таком случае изменяющиеся
отношения окажутся подмененными постоянными отношениями, и движе¬
ние окажется приостановленным. Нельзя схватить сущность движения,
изменения при помощи понятий, представленных суммой общих призна¬
ков, которые остаются всегда равными самим себе.
Понятия о постоянных отношениях в логике, философии исследованы
задолго до возникновения марксизма. Понятия об изменяющихся отно¬
шениях также давно привлекали внимание ученых — философов, матема¬
тиков и т. д. Однако настоящая научная теория этих понятий дана только
в диалектическом материализме. Это обстоятельство не случайно. Исто¬
рия развития знания показывает, что постоянные отношения, как более
простые, познаются раньше, чем изменяющиеся. Познание изменяющихся
отношений достигается на более высокой ступени развития и опирается
на знание постоянных отношений. Известно, например, что математика
переменных величин появилась и развилась лишь после того, как была
разработана математика постоянных величин.
IV
Из сказанного по поводу понятий об изменяющихся отношениях сле¬
дует, что оперировать ими по правилам формальной логики невозможно.
Правила формальной логики вырабатывались в связи с понятиями о по¬
стоянных отношениях, и к ним они только приложимы. Рассмотрим этот
вопрос на примере операции обобщения понятий.
Операция обобщения лежит в основе образования новых понятий из
чувственного материала и более общих понятий из менее общих. Она со¬
ставляет, таким образом, существо всякого теоретического обобщения.
В формальной логике давно разработаны определенные приемы и правила
обобщения, смысл которых выражен в упоминавшемся уже законе обрат¬
ного отношения объема и содержания понятий.
Операция обобщения, как она описана в формальной логике, дей¬
ствительно имеет место в человеческом мышлении, в том числе и научном,
например, при счете, в статистических сводках, когда особенности единиц,

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ	73
сводимых в определенные множества, не представляют интереса. На осно¬
ве такой операции обобщения уже давно образовано понятие процесса
труда вообще, абстрагированного от всех конкретно-исторических форм.
Такого типа понятие процесса труда вообще в известных границах исполь¬
зуется и Марксом, когда он рассматривает труд в его «простых абстракт¬
ных моментах» как «вечное, естественное условие человеческой жизни»
(«Капитал». Т. I, гл. 5, стр. 191. 1952).
Операция обобщения, как она описана в формальной логике, пред¬
ставляет собой элементарный способ обобщения. Она предусматривает
обобщение понятий о постоянных отношениях, когда общее берется от¬
дельно от особенного, поскольку в этом случае особенное не имеет зна¬
чения или, по крайней мере, практически приравнивается к нулю. И имен¬
но этот элементарный способ обобщения по принципу обратного отно¬
шения объема и содержания понятий некоторые логики у нас считают
единственно возможным.
Метафизически абсолютизированный способ обобщения формальной
логики, представленный как единственно возможный, противоречит важ¬
нейшему положению диалектического материализма о том, что диалек¬
тика общего, особенного и единичного в объективном мире предопреде¬
ляет и соответствующую диалектику общего, особенного и единичного в
мышлении. Сторонники метафизической абсолютизации способа обобще¬
ния формальной логики открыто становятся на путь отрицания этого
фундаментального положения диалектического материализма. Они при¬
знают диалектику общего, особенного и единичного в объективном мире,
но отрицают ее в мышлении, в понятиях. В мышлении, в понятиях, по их
мнению, еозможно только общее, отсеченное от особенного. Эти явно
нематериалистические установки обычно пытаются оправдать ссылками
на «специфику» закономерностей познания, для которой будто бы необя¬
зателен марксистский принцип отражения.
Что касается прямого указания В. И. Ленина относительно диалек¬
тики общего, особенного и единичного в мышлении, то она объявляется
принадлежащей не В. И. Ленину, а Гегелю. Наиболее откровенно это мне¬
ние высказано проф. К- Бакрадзе в его книге «Логика». «С точки зрения
Гегеля,— пишет проф. Бакрадзе,— обобщение понятия не делает его со¬
держание беднее; только рассудочное обобщение приводит к такому ре¬
зультату. Спекулятивное обобщение обогащает содержание: чем понятие
более общее, тем оно более конкретное» (стр. 115).
Положение Гегеля о том, что существует не только абстрактно все¬
общее, но и такое всеобщее, которое воплощает в себе богатство
особенного и единичного, В. И. Ленин считал прекрасной формулой.
Проф. Бакрадзе не видит в этой формуле ничего, кроме идеализма. Прав¬
да, он признает диалектику общего, особенного и единичного в объектив¬
ном мире. «Но это вовсе не означает того,— пишет проф. Бакрадзе,— что
понятие, как отражение сущности предметов, было бы единством общего
и единичного» (там же).
Получается весьма странная картина: в объективном мире существует
многообразная диалектика общего, особенного и единичного, а в научном
мышлении, которое является и по содержанию и по форме отображением
объективного мира, не может быть диалектики общего, особенного и еди¬
ничного. В мышлении, в понятиях допускается только общее, от которого
отсечено особенное и единичное.
Однако, несмотря ни на какие ухищрения в истолковании взглядов
классиков марксизма-ленинизма, остается незыблемым и общеизвестным
то положение диалектического материализма, что закономерности науч¬
ного мышления должны быть в конечном счете аналогом объективной
диалектики, отображением закономерностей объективного мира.
Метафизическое понимание элементарного способа обобщения как
единственно возможного противоречит также и фактам истории развития

74
В. И. ЧЕРКЕСОВ
знания. Развитие научного знания совсем не сводится к получению все
более общих, в конце концов предельно общих, но предельно бедных по
содержанию понятий. Задача элементарного обобщения без особых труд¬
ностей давно выполнена еще древними греками. Развитие знания состоит
в том, что, хотя понятия о мире становятся все более обобщенными, со¬
держание их не делается все более бедным. Развитие всеобщности науч¬
ных понятий сопровождается их обогащением и по содержанию.
Приведем некоторые примеры. В науке имеются, например, понятия
прямолинейного движения и движения тела по кривой. Эти понятия были
обобщены еще во времена Аристотеля по тому способу, который и нам
известен из учебников формальной логики. В результате получилось бо¬
лее общее понятие «движения тела вообще», которое, однако, непосред¬
ственно более бедно по содержанию, чем исходные понятия. Такое обобще¬
ние, конечно, важно, и его нельзя отрицать. Однако его нельзя считать
ни единственно возможным, ни самым важным для современной науки.
В процессе развития науки произошло иное и более важное обобщение
указанных понятий. Понятие движения тела по прямой по мере обогаще¬
ния знания было развито до более общего и сложного понятия — дви¬
жения тела по кривой, которое включало в себя содержание понятия
движения тела по прямой. Движение тела по прямой теперь понимается
как упрощенный, частный случай движения по кривой, когда определенная
переменная, характеризующая направление движения (вектор изменения
направления скорости), принимает значение, равное нулю (см. разъясне¬
ния по данному вопросу в книге А. Эйнштейна и Л. Инфельда «Эволю¬
ция физики»).
Этот же способ обобщения понятий сознательно применен Марксом
в «Капитале». Весьма показателен способ обобщения при исследовании
им форм стоимости. Понятия простой, развернутой и всеобщей формы
стоимости, как и сами эти формы, не являются просто сосуществующими
друг около друга. Как показывает Маркс, понятие развернутой формы
стоимости является более общим, чем понятие простой или случайной ее
формы. Понятие всеобщей формы стоимости является еще более общим
и сложным понятием. И тут более общее понятие не исключает из своего
содержания содержание менее общего понятия. Понятие всеобщей формы
стоимости включает в себя содержание понятий простой и развернутой
форм стоимостей. Диалектическая связь всеобщего, особенного и единич¬
ного не есть дело удобства, соглашения или причуды. В данном случае
она отображает собой историю развития самих форм. Такого рода обобще¬
ние понятий, являющееся одновременно их обогащением и конкретиза¬
цией, представляет наибольший интерес и важность для современной
науки.
Диалектический способ обобщения есть результат развития зна¬
ния и средство дальнейшего его углубления и обогащения.
Кое-кто из буржуазных экономистов (например, А. Вагнер) пытался
обобщать понятия потребительной и меновой стоимости в понятие «стои¬
мости вообще», руководствуясь указаниями учебников формальной ло¬
гики. Маркс показал, что такое обобщение ничего не дает для открытия
сущности товарно-капиталистических отношений.
В I главе «Капитала» Маркс развил понятие об абстрактном труде
как субстанции стоимости, совершенно неизвестное прежним экономи¬
стам, в том числе и Рикардо. Имевшееся, например, у Рикардо понятие
труда вообще получено в результате абстрагирования по способу фор¬
мальной логики. Рикардо брал многообразные виды конкретного тру¬
да людей всех времен и народов, находил в них общее — труд вообще,
как соответствующую затрату энергии, — и отбрасывал особенности.
Такой «труд вообще» обладал только одной количественной харак¬
теристикой и предполагался существующим в любом обществе. А так как
подобный «труд вообще» признавался субстанцией стоимости, то выходи¬

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ПОНЯТИЯ В ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ЛОГИКЕ
75
ло, что эта категория, как и категория стоимости являются неисториче¬
скими и соответствующие им отношения будут существовать в человече¬
ском обществе всегда.
Понятие абстрактного труда, выработанное Марксом, тоже является
результатом обобщения конкретных видов труда, однако оно коренным,
принципиальным образом отличается от соответствующего понятия Ри¬
кардо. Абстрактный труд у Маркса — обобщение, но такое, которое не
исключает, не отсекает, не оставляет без внимания конкретные виды тру¬
да, а в известном смысле включает их в свое содержание путем сохра¬
нения неразрывной связи противоположностей — абстрактного труда
(всеобщее) с конкретным трудом (особенное),— не прибегая, разумеется,
к перечислению или описанию всех видов конкретного труда.
Эта явная «двойственность», «противоречивость» в понятии труда,
создающего стоимость, у Маркса не является софистическим ухищре¬
нием, как это казалось Дюрингу и многим другим буржуазным теорети¬
кам. Дело в том, что противоречивое отношение абстрактного и конкрет¬
ного труда есть лишь иное выражение противоречия между общественным
и частным трудом товаропроизводителей. Общественный характер труда
частных товаропроизводителей может проявляться только в форме
частного труда. Труд таких производителей непосредственно частный.
Общественный характер их труда скрыт и обнаруживается лишь опо¬
средствованно, через частные виды труда. Эти противоположности (об¬
щественный и частный труд) оказываются внутренне между собой свя¬
занными, едиными, благодаря чему между ними осуществляются много¬
образные формы диалектических взаимопереходов и усложняющихся от¬
ношений.
Поэтому понятие абстрактного общественного труда будет недоста¬
точно точным и адекватным, если в нем окажется упущенной его связь с
конкретным, частным трудом.
Известно, какое важное значение Маркс придавал своему открытию
двойственного характера труда товаропроизводителей. Абстрактный
труд — один из полюсов в указанной двойственности. Но именно поэтому
нельзя абстрактный труд понимать «непротиворечиво», оторванно от кон¬
кретного труда, а следовательно, и независимо от указанной двойствен¬
ности. В противном случае невозможно понять, что категория абстракт¬
ного труда есть выражение особенностей общественного труда только
товаропроизводителей, что стоимость, создаваемая этим трудом, есть ка¬
тегория историческая.
В понятии абстрактного труда у Маркса, как и во всяком подлинно
научном понятии, отображаются и должны отображаться диалектические
связи. Но именно поэтому операция обобщения таких понятий является
по своему характеру тоже диалектической и так или иначе отображает
диалектические процессы объективного мира. Создавая понятие абстракт¬
ного труда, Маркс, естественно, исходил из того, что существует непосред¬
ственно — из конкретных видов труда,— и сводил последние к абстракт¬
ному труду. Это своеобразная логическая операция, но в ней отображены
реальные процессы. В самой жизни конкретные, частные виды труда
постоянно сводятся к абстрактному, общественному труду, как и наоборот.
Такое сведение происходит, например, в любом акте обмена товара на
деньги.
О подобном понимании объективных основ обобщения неоднократно
говорил сам Маркс. Имея в виду операцию обобщения, в результате
которой конкретные, частные виды труда сводятся к абстрактному труду,
Маркс писал: «Это сведение выступает как абстракция, однако, это —
абстракция, которая в общественном процессе производства совершается
ежедневно» («К критике политической экономии», стр. 15. 1949).
На основании сказанного нетрудно понять, что если способ обобще¬
ния, описанный в формальной логике, будет признан единственно воз¬

76
В. И. ЧЕРКЕСОВ
можным способом, то тогда, например, в понимании абстрактного труда
как субстанции стоимости нельзя будет пойти дальше Рикардо.
В заключение следует отметить, что мы далеки от того, чтобы опера¬
цию обобщения понятии об изменяющихся отношениях представлять в
виде некоего стандарта по аналогии с тем, что имеется в формальной
логике. Уже в том небольшом материале, который удалось привести в
настоящей статье, можно заметить различия в операциях обобщения.
Операция обобщения, в результате которой получено понятие абстрактно¬
го труда в «Капитале» Маркса (I глава), не тождественна операции
обобщения, проведенной Марксом при анализе трех форм стоимости. Но,
разумеется, во всех этих и им подобных случаях мы имеем обобщение
одного типа, когда общее не исключает особенное и единичное, когда
обобщение является одновременно и конкретизацией, поскольку более
общее понятие не становится более бедным по содержанию.
* * *
В.	И. Ленин весьма подробно определил источники, откуда необхо¬
димо черпать материал для разработки теории материалистической диа¬
лектики, марксистской диалектической логики. Здесь, разумеется, важное
значение имеют достижения современного естествознания и других наук,
но особое значение имеют стратегия, тактика и весь опыт борьбы Комму¬
нистической партии Советского Союза и других марксистских партий.
Решая сложные вопросы борьбы за победу социализма, наша партия ре¬
шала одновременно и большие теоретические вопросы. Тем самым она
обогащала и развивала теорию материалистической диалектики. В поста¬
новлениях партии, в трудах ее вождей содержится теоретическая разра¬
ботка положений марксистской диалектической логики и показано, как
эти положения следует применять на практике. Изучению опыта борьбы
Коммунистической партии с целью усвоения и дальнейшей разработки
основ диалектической логики следует уделить больше внимания, чем это
было сделано до сих пор.

Ленин о совпадении
в диалектическом материализме
диалектики, логики и теории
познания
Е. П. СИТКОВСКИЙ
I
Задачей этой статьи является исследование известного ленинского
положения о совпадении в диалектическом материализме диалектики, ло¬
гики и теории познания. Значение такого исследования состоит не только
в том, что оно посвящается одному из очень важных вопросов ленинского
философского наследства, к тому же мало обсуждавшемуся. Оно велико
и в практическом отношении. От правильного освещения этого вопроса
зависит разработка программ и учебных пособий по диалектическому
материализму для высших учебных заведений, зависит направление науч¬
но-исследовательской работы в области диалектического материализма.
Особенно большое значение этот вопрос имеет для разработки диалектико¬
материалистической логики и марксистской истории философии.
Диалектический материализм есть, как известно, философская наука
о наиболее общих законах развития природы, общества и человеческого
мышления. Диалектической эта философская наука называется потому,
что она рассматривает явления природы, общества и человеческого мыш¬
ления исторически, в развитии, на основе их внутренних противоречий,
на основе единства и борьбы противоположностей. Материалистической
она называется потому, что исходит из признания независимого от созна¬
ния существования объективного материального мира, а сознание и по¬
знание считает отражением объективного материального мира.
В соответствии с диалектико-материалистической теорией отражения
мы рассматриваем содержание нашей философской науки, совокупность
ее понятий и законов как отображение законов объективного материаль¬
ного мира, Но в диалектическом материализме разбирается не только
этот общий вопрос о содержании науки диалектического материализма,
но и другой сложный вопрос — о внутренней структуре диалектического
материализма как философской науки, вопрос о порядке последовательно¬
го развития его понятий от первоначальных простых к сложным, от низ¬
ших к высшим.
И этот вопрос диалектический материализм принципиально решает,
исходя из диалектико-материалистической теории отражения. Структура
диалектического материализма как философской науки, последовательное
развитие понятий диалектического материализма от простых к сложным,
от низших к высшим, является отображением внутренней связи, последо¬
вательности, соподчинения, усложнения законов объективного материаль¬
ного мира. Взаимосвязь законов объективного материального мира опре¬
деляет взаимосвязь законов диалектико-материалистической науки логики.
Как указывает Энгельс, «наше субъективное мышление и объективный
мир подчинены одним и тем же законам», и «поэтому они и не могут про¬
тиворечить друг другу в своих результатах, а должны согласоваться
между собой» («Диалектика природы», стр. 213. 1953). Законы, фикси¬

78
Е. П. СИТКОВСКИЙ
руемые. в философской науке диалектического материализма, и законы,
действующие в природе, не могут противоречить друг другу, а должны
и в своем содержании, и в своем порядке, в последовательном развитии
совпадать друг с другом.
Однако взаимосвязь и последовательность, усложнение законов объ¬
ективного материального мира открываются познающему человеку не сра¬
зу, а в долгом и трудном пути практической деятельности всего человече¬
ства и развития науки, техники, познания. Человечество постепенно
двигалось в познании природы и в практическом овладении ее законами
от простого к сложному, от низшего к высшему, от познания непосред¬
ственных явлений к познанию сущностей первого порядка, а от познания
сущностей первого порядка к познанию сущностей второго порядка и т. д.
Можно сказать, что практика и человеческое познание двигались в позна¬
нии законов природы соответственно сложности этих законов.
Таким образом, и вопрос о пути человеческого познания, вопрос об
истории науки и познания решается на базе диалектико-материалистиче¬
ской теории отражения.
Отсюда следует тот важный вывод, что история познания человеком
законов объективного материального мира, поскольку она в своем посту¬
пательном восхождении соответствует взаимной связи и соподчинению
законов объективного материального мира, дает возможность раскрыть
это соподчинение, дает возможность раскрыть объективную логику
законов природы и отобразить ее в последовательном расположении по¬
нятий философской науки диалектического материализма. Последователь¬
ное развитие понятий диалектического материализма должно в общих
чертах отображать объективную логику законов природы и историю по¬
знания человеком этих законов.
Таким образом, диалектический материализм и по своей внутренней
структуре, а не только по содержанию своих понятий, есть отражение
наиболее общих законов природы, общества и человеческого мышления.
Но если разработку содержания своих понятий диалектический материа¬
лизм осуществляет путем непосредственного обращения к конкретному
естественно-научному и общественно-политическому материалу, а также с
помощью конкретных наук, то раскрытие объективной основы поступа¬
тельного развития своих категорий диалектический материализм должен
осуществлять, на это много раз указывал Ленин, через посредство изуче¬
ния и диалектической обработки истории человеческого познания.
Следует только подчеркнуть особенности марксистского понимания
истории познания в отличие от идеалистического, в частности гегелевского,
понимания. И у Гегеля в основе построения его диалектической логики
лежала история человеческого познания. Однако Гегель, как идеалист, сво¬
дил историю человеческого познания к одной мыслительной деятельности.
«Гегель знает и признает только один вид труда, именно абстрактно-ду-
ховный труд», — говорит Маркс (Соч. Т. III, стр. 639, 1930).
Марксизм отличается коренным образом от гегельянства, и в данном
вопросе он не сводит познание к одной мыслительной деятельности чело¬
века, а берет его в связи со всей всемирно-исторической практикой чело¬
века как основой познания. Энгельс говорит: «...Существеннейшей и бли¬
жайшей основой человеческого мышления является как раз изменение
природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека раз¬
вивался соответственно тому, как человек научался изменять природу»
(«Диалектика природы», стр. 183). История познания человеком приро¬
ды имеет в своей основе процесс производственного взаимодействия чело¬
века с природой, историю общественных отношений, историю техники,
тогда как у Гегеля вся история познания сводится только к истории че¬
ловеческого мышления.
Из изложенного нами выше вытекает большое значение проблемы
единства логического и исторического для решения вопроса о структуре

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
79
диалектического материализма как философской науки. На этой основе,
как мы дальше увидим, решается и вопрос о совпадении в диалектическом
материализме диалектики, логики и теории познания.
Вместе с тем из сказанного также ясно, что под «историческим» мы
разумеем не одну чистую историю познания, изолированную от практики,
но такую историю познания, которая включает и практику в качестве своей
основы. Поэтому даже тогда, когда мы будем говорить об истории фило¬
софии, мы будем помнить, что философия была, как удачно выра¬
зился Гегель, «эпохой, схваченной в мысли», то есть не чистым созер¬
цанием природы и не чистой мыслительной деятельностью, но выраже¬
нием определенных общественно-исторических отношений, плодом опре¬
деленного уровня развития техники и естествознания.
Единство логического и исторического, о котором мы говорим, есть,
иначе говоря, единство теории и практики, а историческое — это не толь¬
ко познавательный опыт минувших времен, но факты живой действитель¬
ности сегодняшнего дня, практики строительства коммунизма и современ¬
ного развития конкретных наук.
В этом смысле в основе логики лежит история человеческого позна¬
ния, логическое в общих чертах совпадает с историческим и на этой основе
в диалектическом материализме происходит совпадение диалектики, логи¬
ки и теории познания.
II
В применении к разбираемому вопросу о структуре диалектического
материализма как науки принцип единства логического и исторического
находит яркое выражение тогда, когда мы рассматриваем, с одной сторо¬
ны, диалектический материализм (логическое, теория) и, с другой сторо¬
ны, историю философии.
У нас еще не проделана работа по сопоставлению развития понятий
диалектического материализма с развитием философских учений в истории
философии, работа, необходимость которой диктуется диалектической
идеей об единстве и со-впадении в общих чертах логического и истори¬
ческого. У нас еще не написано марксистское пособие по логике, кото¬
рое давало бы диалектико-материалистическую «Логику» с большой
буквы, в котором был бы соблюден принцип единства логики и истории
философии и в котором связь логики и истории философии была бы осуще¬
ствлена и в общей структуре и была бы прослежена во всех понятиях,
от первого до последнего. У нас еще не написано марксистское пособие
по истории философии, которое было бы основано на идее связи логики
и теории познания с историей философии и в кото-ром эта связь прослежи¬
валась бы через все выступавшие в истории философии учения опять-
таки от первого до последнего. Такова причина, по которой мы, чтобы
рассмотреть вопрос о связи науки логики и истории философии, должны
привлечь сочинения объективного идеалиста Гегеля. Хотя «Логика» Гегеля
и его «Лекции по истории философии» построены на базе объектив¬
ного идеализма и, стало быть, идеалистически извращены, мы сможем,
тем не менее, если будем читать Гегеля материалистически, найти не¬
которые нужные нам параллели по данному вопросу. Сама наша тема —
о совпадении диалектики, логики и теории познания — такова (на это
указывал Ленин), что без обращений к работам Гегеля и попыток их
материалистической переработки обойтись нельзя. Впрочем, как
говорил Л. М. Каганович, «...нужно по-большевистски подходить к учебе
и суметь взять от Гегеля, например, то, что нужно для нас, для нашей
борьбы».
Идея Гегеля, обоснованная и развитая им во введении к «Лекциям
по истории философии», состоит в том, что историческая последователь¬
ность философских систем в истории философии та же самая, что и после¬

80
Е. П. СИТКОВСКЙИ
довательность в порядке следования логических понятий в логике. Если
мы освободим, говорил Гегель, основные понятия, выступавшие в исто¬
рии философских систем, от всего того, что относится к их внешней фор¬
ме, и возьмем эти основные понятия в чистом виде, то мы получим раз¬
личные ступени развития логических определений, то есть получим по¬
следовательное развитие категорий в логике. Если же, наоборот, мы возь¬
мем поступательное движение логических понятий в логике и рассмотрим
его в разрезе истории познания, то мы откроем в нем поступательное
движение философских систем, выступавших в истории философии, но
взятое в их основных понятиях. «Можно было бы думать, что порядок
философии в ступенях идеи отличен от того порядка, в котором эти по¬
нятия произошли во времени. Однако, в общем и целом, этот порядок
одинаков» (Соч. Т. IX, стр. -34; см. также Соч. Т. I, стр. 147—148 и т. IX,
стр. 40—41).
Следуя этой идее, Гегель устанавливает примерно такое соответ¬
ствие между последовательностью логических категорий в науке логики
и последовательностью философских систем в истории философии:
Логика:	бытие — Парменид (бытие), Гераклит (становление),
Демокрит (в себе бытие); сущность—Платон; понятие — Аристотель;
субъект — эпикурейцы, скептики; конкретная идея — Плотин;
Философия духа: сознание — Декарт: самосознание — Кант,
Фихте; разум — Шеллинг; абсолютное знание— Гегель.
Разумеется, это всего-навсего лишь гегелевская схема, против кото¬
рой на вполне законных основаниях можно выдвинуть целую серию воз¬
ражений. Сам Гегель понимал, что это схема и что полного совпадения
поступательного движения категорий в логике и философских систем в
истории философии не может быть (см. т. IX, стр. 35). Кроме того, эта
схема является идеалистической и потому вообще нам не подходит. Из¬
вестно, что Гегель не столько черпал свою логику из истории познания,
сколько навязывал истории познания свою априористическую логическую
схему, искажая ради нее действительный исторический процесс развития
познания. Гегель свысока относился к материализму, и в приведенной
схеме совершенно незакономерно отсутствуют материалисты Бэкон,
Гоббс, Гассенди, Спиноза, Локк, а также французские материалисты
XVIII века. Совершенно необоснованным, претенциозным и антидиалек¬
тическим является выставление Гегелем своей собственной идеалистиче¬
ской философии в качестве «абсолютного знания». Тем не менее приведен¬
ная схема показательна как попытка установления связи логического и
исторического, логики и истории познания, гносеологии и истории позна¬
ния. Эту сторону вопроса подчеркивал Ленин: «Гегель берет свое самораз¬
витие понятий, категорий в связи со всей историей философии. Это дает
еще новую сторону всей Логики» («Философские тетради», стр. 88. 1947.
См. об этом же письмо Энгельса к К. Шмидту от 1 ноября 1891 г.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, стр. 442. 1953).
Обобщающая мысль Гегеля по этим вопросам может быть сформу¬
лирована следующим образом: логика есть та же история фи¬
лософии, но взятая в схематическом отображении;
история философии, в свою очередь, есть та же логи¬
ка, но взятая в конкретн о-и сторическом развитии.
III
Из этой правильной мысли можно сделать несколько обобщений и
применить их к нашему философскому учению — диалектическому мате¬
риализму.
В силу единства логического и исторического диалектический мате¬
риализм как наука, как система научных знаний имеет в истории филосо¬
фии и в истории человеческого познания вообще строжайшее основа-

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
81
ние, критерий, исходя из коего он развертывает свое внутреннее содер¬
жание. Развертывание внутреннего содержания диалектического материа¬
лизма как науки должно совершаться не случайно, не хаотически, не в
порядке простой координации (сопоставления), но последовательно, необ¬
ходимо, логично, в порядке строгой субординации (соподчинения) основ¬
ных понятий и законов, о которых идет речь в науке диалектического
материализма. Основанием и критерием этого порядка, последовательно¬
сти, субординации во внутреннем содержании науки диалектического
материализма является объективный ход истории человеческого познания
и историй философии.
Стало быть, основание, критерий построения науки диалектического
материализма не субъективный, а объективный. Для нас, марксистов, во
взаимосвязи истории познания (и истории философии), с одной стороны,
и диалектического материализма — с другой, приоритет принадлежит
истории познания, потому что она есть практика познания, при
этом познания, взятого в том широком смысле, о котором мы выше гово¬
рили. Структура диалектико-материалистической логики, диалектического
материализма должна быть извлечена из этой практики. Об этом мы
имеем прямые и совершенно точные указания Ленина. Ленин говорит, что
логика есть «итог, сумма, вывод истории познания мира» («Философские
тетради», стр. 66). «В логике история мыслндолжпа,в общем и целом,
совпадать с законами мышления» (там же, стр. 214). На стр. 297 «Фило¬
софских тетрадей» Ленин говорит, что теория познания и диалектика
должны сложиться на базе истории философии. Ленин конкретизирует это
положение, указывая, что теория познания и диалектика должны сложить¬
ся, в частности, на базе истории познания вообще, истории отдельных наук:
истории умственного развития ребенка, животных, истории развития язы¬
ка плюс психология и физиология органов чувств. На стр. 122 «Философ¬
ских тетрадей» Ленин добавляет еще историю техники.
Диалектический материализм как наука должен строиться на основе
обработки, обобщения практики человеческого познания. В процессе раз¬
вития познания выявляются узловые пункты познания, кото¬
рые и отображаются в философских понятиях, причем последовательность
развития этих понятий в философской науке — диалектическом материа¬
лизме — соответствует порядку возникновения указанных узловых пунк¬
тов познания в истории человеческой практики, человеческого познания,
в истории науки.
Концентрированное выражение указанных узловых пунктов в исто¬
рии науки, в истории познания всегда давала философия. Она эти узловые
пункты констатировала, обсуждала, осмысливала и отображала обычно
в виде целых философских систем, которые в центральном своем пункте,
в основном своем понятии как раз и были отражениями соответствующих
узловых пунктов общего развития всей науки соответствующего периода.
Поэтому вполне понятно, что именно история философии, смена философ¬
ских систем в истории философии, последовательность этих систем в их
исторической смене, должна играть особую роль в развитии внутреннего
содержания науки диалектического материализма.
Это совпадение логического и исторического в философии в общем
выдерживается очень строго, потому что само собой получается так —
такова логика вещей,— что самое строгое логическое развитие и логи¬
ческое выведение понятий в философской теории соответствуют ходу исто¬
рического развития основных понятий этой теории. Правильное логическое
выведение философских понятий почти всегда подтверждается историей
человеческой практики, историей познания и историей философии.
Однако совпадение логического и исторического не абсолютно, и ло¬
гика, теория науки, может все же расходиться иногда с фактической исто¬
рией в силу разных обстоятельств. Фактическая история делает зигзаги,
отклонения, повторения, которые осложняют картину и при выработке
6.	«Вопросы философии» № 2.

82
Е. П. СИТНОВСКИЙ
логической картины движения опускаются. История познания есть дей¬
ствительность познания, то есть единство сущности и явления познания,
такое единство, в котором сущность познания осложнена всякой привхо¬
дящей эмпирией. Логика же есть сущность познания, его законы, и она
очищает систему своих понятий от привходящей эмпирии, имеющейся в
реальном историческом процессе развития познания; логика (теория)
вообще имеет право вносить коррективы при рассмотрении и обобщении
исторической последовательности развития понятий, потому что она обла¬
дает преимуществом судить о ходе развития с точки зрения результата,
с точки зрения целого. Логика выводится из истории познания, и приори¬
тет принадлежит истории познания, но логика не занимает эмпирической
позиции по отношению к истории познания, не следует пассивно за всеми
ее зигзагами, но именно обрабатывает ее, выделяя существенную логи¬
ческую нить.
Все сказанное определяет требования, которые мы должны предъ¬
явить к марксистской историко-философской науке. Еще Гегель, исходя
из того соображения, что история философии есть та же логика, но
взятая в конкретно-историческом развитии, резко критиковал предшест¬
вовавшие его «Лекциям по истории философии» многотомные труды по
истории философии Булэ, Теннемана и других историков философии за
то, что они давали сырой, лишенный объединяющей идеи историко-фи¬
лософский материал. Подобные книги по истории философии не лишены
полезности как справочные пособия, но они не могут считаться подлин¬
но научными курсами истории философии. «...Лишь та история филосо¬
фии заслуживает названия науки, — говорил Гегель,—которая понимается
как система развития идеи; собрание разрозненных знаний не составляет
науки» (см. т. IX, стр. 35).
Марксистская история философии должна быть диалектико-материа¬
листической логикой, взятой в конкретно-историческом развитии, в виде
сменявших друг друга философских систем, но не должна быть простым
собранием необобщенных и лишенных объединяющей идеи сырых мате¬
риалов. Если диалектико-материалистическая логика должна быть обоб¬
щением реального исторического, процесса развития познания и истории
философии, то наука истории философии, в свою очередь, до неко¬
торой степени должна исходить из диалектико-материалистической ло¬
гики, которая давала бы истории философии как науке руководящую
схему.
Во всяком случае, марксистская история философии должна быть
прежде всего историей логики и диалектики. Это требование, которое мы
должны предъявлять к марксистской истории философии, хорошо
сформулировал А. А. Жданов в своем выступлении на дискуссии по во¬
просам истории философии. Он указывал, что в обсуждавшейся тогда
книге по истории философии «не дана история логики и диалектики, не
показан процесс развития логических категорий как отражение чело¬
веческой практики; тем самым приведенное в введении книги указание
Ленина, что каждую категорию диалектической логики следует считать
узловым пунктом в истории человеческой мысли, повисло в воздухе».
IV
Мы называем наше философское учение диалектическим ма¬
териализмом. Но мы говорим также о том, что существует философ¬
ская наука логика, что существует философская наука теория по¬
знания (гносеология) и что существует философская наука м а-
териалистическая диалектика. Эти термины вошли в обиход,
кроме того, они не случайно появились, они имеют за собою историю и, что
еще более важно, имеют известное основание для своего существования
и в дальнейшем если не для обозначения обособленных наук, то для обо¬

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
83
значения аспектов, сторон единой марксистской философии — диалектиче¬
ского материализма. Необходимо разъяснить смысл каждого термина —
логика, гносеология, диалектика,— показать, в чем состоит их исторически
возникшее и существующее различие, а также разъяснить, почему в
диалектическом материализме логика, гносеология и диалектика совпа¬
дают, сливаются вместе, образуя одну, единую науку диалектического
материализма.
В вопросе о совпадении в диалектическом материализме диалектики,
логики и теории познания мы руководствуемся известными ленинскими
положениями на этот счет. Идея о совпадении в диалектическом материа¬
лизме диалектики, логики и теории познания есть ленинская идея. Она
впервые была отчетливо сформулирована и обстоятельно разработана
Лениным в «Философских тетрадях». Ленин говорит: «Логика есть учение
о познании. Есть теория познания» («Философские тетради», стр. 156).
«В «Капитале» применена к одной науке логика, диалектика и теория
познания материализма [не надо 3-х слов: это одно и то же]» (там же,
стр. 215). «Диалектика и есть теория познания (Гегеля) марксизма»
(там же, стр. 329).
Как известно, проблема совпадения диалектики, логики и теории
познания на свой, идеалистический манер впервые была сформулирова¬
на Гегелем во введении к III отделу («Идея») II части «Науки логики»
и в §§ 213—215 «Малой логики». Здесь, говорит Ленин, «замечательно
гениально показано совпадение, так сказать, логики и гносеологии»
(«Философские тетради», стр. 165).
На стр. 150 «Философских тетрадей» Ленин поясняет, что если
логику считать результатом и итогом истории мысли, то «в таком пони¬
мании логика совпадает с теорией познания».
«А диалектика, в понимании Маркса и согласно также Гегелю, вклю¬
чает в себя то, что ныне зовут теорией познания, гносеологией, которая
должна рассматривать свой предмет равным образом исторически, изучая
и обобщая происхождение и развитие познания, переход от не знания к
познанию» (В. И. Ленин. «Карл Маркс». Соч. Т. 21, стр. 38).
Все эти ленинские высказывания о совпадении в диалектическом
материализме диалектики, логики и теории познания прямо говорят о свя¬
зи и диалектики, и логики, и теории познания с историей человеческого по¬
знания, с историей философии. Диалектика, логика и теория познания
совпадают в диалектическом материализме и образуют одну, единую фи¬
лософскую науку марксизма —диалектический материализм — в силу вы¬
шеупомянутого единства логического и исторического, теории предмета
и истории познания предмета. Ленинские указания по этому вопросу на¬
столько ясны и точны, что не должно быть никаких сомнений, никакой
путаницы и отсебятины: ни механистического упрощенчества, ни меныпе-
виствующе-идеалистической гегельянщины.
Если диалектику, логику и теорию познания рассматривать на базе
истории человеческого познания, то каждая из них и все они вместе
окажутся схематическим отображением истории человеческого познания,
взятой в ее узловых пунктах. Указанные узловые пункты истории челове¬
ческого познания во всех этих науках оформляются в виде системы науч¬
ных (как и во всякой науке) категорий, каковые во всех этих науках ока¬
жутся одними и теми же и по своему содержанию и по порядку последо¬
вательного восхождения от низших к высшим, от первоначальных простых
к последующим более сложным категориям, от первоначальных общих
и абстрактных к дальнейшим более конкретным категориям. В этом и
состоит совпадение диалектики, логики и теории познания в диалекти¬
ческом материализме.
Рассмотрим диалектику, логику и теорию познания в этом разрезе
поочередно.

84
Е. П. ситковскии
а) Материалистическая диалектика есть философ¬
ская наука о наиболее общих законах всякого развития. Эти законы фор¬
мулируются в материалистической диалектике в виде научных понятий,
категорий, и поскольку материалистическая диалектика есть теория раз¬
вития, то она прилагает принцип развития и к собственному научному
материалу. Она рассматривает этот материал и располагает его истори¬
чески, черпая основу этой историчности в истории науки, в истории
философии, в истории человеческого познания и практики вообще.
В этом смысле материалистическая диалектика как система знания есть
схематически отображенная история человеческого познания, взятая в ее
узловых пунктах, находящих свое выражение в соответствующих научных
категориях материалистической диалектики.
б) Диалектико-материалистическая логика есть
наука о законах человеческого мышления, которые являются отображе¬
нием законов объективного материального мира. Эти законы выражаются
в логике в виде логических категорий. Диалектико-материалистическая
логика свой научный материал — логические категории — систематизи¬
рует логически, последовательно, черпая основы этой логичности и после¬
довательности в истории познания, и поэтому и диалектико-материалисти-
ческая логика как наука есть схематически отображенная история челове¬
ческого познания, взятая в ее узловых пунктах, каковые находят свое вы¬
ражение в соответствующих научных категориях диалектико-материали¬
стической логики.
в) Д и а л е к т и к о-м а т е р и а л и с т и ч е с к а я теория позна¬
ния (гносеология) определяется как наука о законах познания.
Законы человеческого познания находят свое выражение в диалектико¬
материалистической теории познания также в виде научных категорий,
которые совпадают с категориями материалистической диалектики и диа¬
лектико-материалистической логики. Еще Гегель, критикуя Канта, ко¬
торый, следуя своему априоризму, хотел определить границы и формы
познания до и вне исторического процесса познания, правильно сказал,
что подобное желание Канта есть схоластика, ибо нельзя научиться пла¬
вать, не прыгнув в воду, нельзя определить границы познания, не пере¬
ступая эти границы, нельзя определить формы познания, изолируясь от
практики, истории познания. Самая лучшая теория познания, говорил
Гегель (см. т. I, стр. 19, 85, 111),— это история познания. И диалектико¬
материалистическая теория познания (гносеология) есть схематически
отображенная история человеческого познания, взятая в ее узловых пунк¬
тах, находящих свое выражение в соответствующих научных категориях,
совпадающих с категориями материалистической диалектики и диалекти¬
ко-материалистической логики.
Таким образом, в диалектике, логике и гносеологии совпадают и об¬
щая историческая база — история познания; и общие узловые пункты,
выделяемые этими науками в истории познания; и общие научные кате¬
гории, с помощью которых диалектика, логика и гносеология выражают
упомянутые узловые пункты истории познания, в каковых отображаются
соответствующие законы природы, общества и человеческого мышления;
и общее последовательное развитие научных категорий от простых к слож¬
ным, от низших к высшим. По этой причине и диалектика, и диалектико¬
материалистическая логика, и гносеология — все это одна, единая наука
диалектического материализма, и курс диалектического материализма от
своего начала и до конца должен быть одинаково и диалектикой, и логи¬
кой, и теорией познания, должен давать знание и диалектики, и диалек¬
тико-материалистической логики, и теории познания диалектического ма¬
териализма.
Правильно будет сказать, что единство диалектики, логики и теории
познания должно быть осуществлено на протяжении всего курса диалек¬
тического материализма в каждой разбираемой категории,

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
85
от первой до последней. Каждая категория диалектического материализма
должна быть разобрана и с той стороны, какую закономерность диалекти¬
ческого развития объективного материального мира она отображает, и со
стороны той роли, которую она играет в качестве формы логического
мышления, и с той стороны, как осуществляется ее объективно истинное
познание.
Диалектический материализм есть единая наука, объединяющая в
своем содержании и диалектику (или диалектический метод), и логику,
и гносеологию. Мы иногда эти отдельные стороны (аспекты) диалектиче¬
ского материализма выделяем и пишем специальные работы о законах
материалистической диалектики, о теории познания, о диалектической
логике. В этом нет ничего неправильного, так как наука диалектического
материализма имеет вышеупомянутые стороны, или аспекты, и никому не
возбраняется разбирать различные вопросы диалектического материализ¬
ма под определенным ограниченным логическим или гносеологическим
углом зрения. Надо только знать и понимать, что все это лишь стороны,
аспекты, углы зрения единой философской науки диалек¬
тического материализма.
V
Чтобы конкретней представить себе диалектический материализм как
единую философскую науку, в которой совпадают и сливаются воедино
диалектика, логика и теория познания, мы рассмотрим еще несколько
частных вопросов, связанных с разбираемой темой.
Структура диалектического материализма как науки, строго выдер¬
жанная на соблюдении принципа единства логического и исторического
и основанная на совпадении диалектики, логики и теории познания, долж¬
на соответствовать следующему общеизвестному положению Ленина: «По¬
нятие (познание) в бытии (в непосредственных явлениях) открывает сущ¬
ность (закон причины, тождество, различие etc.) —таков действительно
общий ход всего человеческого познания (всей науки) вообще. Таков
ход я естествознания аполитической экономии [и исто¬
рии]» («Философские тетради», стр. 214).
Это замечательное ленинское положение, которое надо рассматри¬
вать как абсолютную истину, характеризует общий ход мыслей во всякой
науке вообще. Разумеется, это ленинское положение определяет и общий
ход мысли в философской науке, потому что ход мысли в философской
науке должен быть таким же, как и во всем человеческом познании.
Изложение диалектического материализма должно начинаться, ко¬
нечно, с основного вопроса философии, с размежевания материализма и
идеализма, с утверждения первичности материи и вторичности сознания,
с утверждения материальности природы как общего исходного пункта
диалектического материализма. Далее следует развитие, конкретиза¬
ция этого общего исходного пункта философии диалектического мате¬
риализма.
Человеческое познание начинается с единичных вещей, с бытия вещей,
с установления факта их существования, с непосредственных явлений. На
это указывает Ленин. Ленинское указание о том, что диалектико-ма¬
териалистическая логика начинается с бытия, имеет большой и глубокий
смысл.
Диалектический материализм как науку необходимо строить, исхо¬
дя из ленинских указаний о том, что и логика «Капитала» Маркса и
«Логика» с большой буквы имеют в своем начале «самое простое, обыч¬
ное, массовидное, непосредственное «бытие» («Философские тетради»,
стр. 215), в них «сначала анализируется самое простое, обычное, основ¬
ное, самое массовидное, самое обыденное, миллиарды раз встречающееся»

86
Е. П. ситковскии
(там же, стр. 328), они в своем начале рассматривают «простейшую кле¬
точку» бытия. Такой «простейшей клеточкой» в «Капитале» служит по¬
нятие товара. Что же может быть «простейшей клеточкой», «массовид¬
ным бытием», «самым простым», с чего должно начинаться изложе¬
ние «Логики» с большой буквы, изложение диалектического материа¬
лизма?
У Гегеля, который был идеалистом и субстанцией мира полагал
мысль, «Логика» начинается с чистой мысли, лишенной всякого содер¬
жания,— с простейшей мысли о бытии, каковая мысль в силу своей
чистоты от всякого содержания даже равна мысли о ничто. Мы, мате¬
риалисты, субстанцией мира полагаем материю и в основу нашей филосо¬
фии кладем материальную природу (в широком смысле, включая в нее и
материальную основу человеческого общества). И наша диалектико-мате¬
риалистическая «Логика» (гносеология, диалектика, диалектический мате¬
риализм) начинается не с чистой мысли о бытии, но с вопроса о бытии
материальной вещи, определения которой посте¬
пенно и развертываются в логике. Ленин говорит о Гегеле:
«Гегель гениально угадал в смене, взаимозависимости всех понятий, в
тождестве их противоположностей, в переходах одного понятия в другое,
в вечной смене, движении понятий именно такое отношение
вещей, природы» («Философские тетради», стр. 169). Перечисляя на
стр. 192—193 «Философских тетрадей» 16 элементов диалектики, Ленин
постоянно говорит о вещи: «объективность рассмотрения (не приме¬
ры, не отступления, а вещь сама в себе)», «вся совокупность многоразлич¬
ных отношений этой вещи к другим», «развитие этой вещи...»,
«внутренне противоречивые тенденции ( стороны) в этой вещи»
и т. д. На стр. 85 Ленин замечает: «Диалектика самих вещей, самой при¬
роды, самого хода событий». См. также К. Маркс «К критике политиче¬
ской экономии» (1949 г.): стр. 11—товар как «элементарное бытие»,
стр. 237 — товар как вещь и др.
Итак, согласно указанию Ленина, диалектико-материалистическая
логика в своем начале имеет учение о бытии материальных вещей. В об¬
щем и целом это учение о бытии материальных вещей включает в свой
состав ряд логических понятий, порядок которых вкратце может выглядеть
следующим образом:
Качество вещи: бытие, небытие, становление вещи; время, простран¬
ство, движение; конечное — бесконечное.
Количество вещи: число, 'величина, степень вещи; единичность, мно¬
жественность, всеобщность; количественная бесконечность.
Мера вещи: мера вещи как единство качества и количества; диалек¬
тика количественных и качественных изменений; постепенность и скачок;
узловая линия отношений меры.
От непосредственного бытия познание углубляется в сущность вещей.
В диалектико-материалистической логике за учением о бытии вещей сле¬
дует учение о сущности вещей. Ленин дает наметку содержания этого
раздела диалектико-материалистической логики, указывая на закон при¬
чинности, тождество, различие. Если подробней изложить содержание это¬
го раздела диалектического материализма, то он будет выглядеть при¬
мерно следующим образом:
Сущность вещи: сущность и явление; закон; вещь и отношение; про¬
тиворечие (тождество, различие, существенное различие, противополож¬
ность); единство и борьба противоположностей.
Явление (отношение) вещей: субстанция—акциденция (основание —
следствие); причина — действие; внутреннее — внешнее; форма — содер¬
жание; взаимодействие.
Действительность: возможность и действительность; необходимость
и случайность; отрицание и отрицание отрицания; поступательное разви¬
тие; процесс развития природы в целом.

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
87
Таким образом, в диалектическом материализме дается постепенное
развитие определений материальной вещи от начальных, простых ко все
более сложным. Затем следует переход к рассмотрению форм и законов
мышления как такового, которые так же развертываются в строго логиче¬
ском, но исторически обоснованном порядке, как и определения матери¬
альной вещи.
Этот третий отдел диалектического материализма, посвященный уче¬
нию о формах и законах мышления как такового, содержит в себе мате¬
риалистическую теорию отражения; учение об основных формах логиче¬
ского мышления: учение о понятии, суждении, умозаключении, доказа¬
тельстве, методе; марксистское диалектико-материалистическое учение об
истине; марксистское диалектико-материалистическое учение о практике
как критерии истины и основе познания.
Поскольку природа как целое есть единство и взаимосвязь вещей, то
рассмотрение определений веши есть вместе с тем и рассмотрение уни¬
версальных определений природы. Однако же в фокусе логической науки
постоянно находится вещь или вещи, природа же рассматривается как
сложное целое, являющееся предпосылкой и целью философского ис¬
следования. Из этого сложного целого выделяется и рассматривается
«простейшая клеточка» природы — вещь. Постепенное развитие опреде¬
лений вещи приводит в результате к воссозданию системы универсальных
определений природы в целом. Это аналогично тому, как поступает в «Ка¬
питале» К- Маркс, когда он конкретное целое — капиталистическое
общество — оставляет как предпосылку, которая «должна постоянно
витать в нашем представлении» («К критике политической эконо¬
мии», стр. 214), а исследование начинает с анализа товара, идя через ряд
понятий к воссозданию картины капиталистического производства в це¬
лом. «Таков же должен быть метод изложения (respective изучения) диа¬
лектики вообще (ибо диалектика буржуазного общества у Маркса есть
лишь частный случай диалектики)»,— говорит в связи с этим Ленин («Фи¬
лософские тетради», стр. 328).
VI
Все фиксированные выше философские понятия, составляющие со¬
держание диалектического материализма, называются логическими
категориями. Каждая логическая категория выражает какое-либо
универсальное определение, равнозначное закону, или закон, охватываю¬
щий (отображающий) и природу, и общество, и человеческое мышление;
в последнем отделе — определение или закон, охватывающий человеческое
мышление как таковое.
Это понимание логической категории мы основываем на учении диа¬
лектического материализма о конкретном понятии. Конкретное
понятие есть содержательное понятие. Конкретное понятие содержит
внутри себя свое иное, свое отрицание, содержит внутри себя диалекти¬
ческое противоречие. Это находит свое проявление в том, что в диалек¬
тическом материализме категории парны и каждая категория имеет
противостоящую ей противоположную категорию, при этом как раз н е
вне себя (как это пишется на бумаге!), а внутри себя, в своем
внутреннем содержании, в своем определении.
Конкретное понятие, поскольку оно имеет внутри себя содержание,
притом сложное, диалектическое содержание, имеет внутри себя сужде¬
ние, выражающее это содержание. Конкретное понятие вообще представ¬
ляет собою сводку, сгусток, конденсацию многих суждений, на базе ко¬
торых оно возникло и устоялось в человеческом опыте (познании, прак¬
тике). Выражением этой конденсации суждений в логической категории,
которая есть высший тип конкретного понятия, является суждение, пред¬
ставляющее основоположение (как говорил в «Критике чистого
разума» Кант) или формулузакона.

88
Е. П. ситковскии
Логическая категория — не простое слово наряду с другими слова¬
ми, из которых составляется суждение, служащее выражением закона,
но, наоборот, суждение, выражающее формулу закона, есть раскрытие
внутреннего содержания логической категории.
Эти соображения о логических категориях здесь необходимы для
того, чтобы попытаться ответить на вопрос, насколько указываемый
Лениным и развитый нами выше порядок логических категорий является
исторически оправданным, насколько он совпадает с историей познания.
На этот вопрос можно ответить путем сопоставления приводимого порядка
логических категорий с порядком суждений, о котором говорит Энгельс *в
отрывке «О классификации суждений» на стр. 177—178 «Диалектики
природы».
Энгельс указывает на то, что диалектическая логика не довольствует¬
ся тем, чтобы перечислить и без всякой связи поставить рядом друг возле
друга формы движения мышления, то есть различные формы суждений и
умозаключений. Она, наоборот, выводит эти формы одну из другой, уста¬
навливает между ними отношение субординации, а не координации, раз¬
вивает более высокие формы из нижестоящих. Энгельс приводит класси¬
фикацию суждений, имеющуюся в «Науке логики» Гегеля, и замечает, что
какой бы сухостью ни веяло от нее и какой бы произвольной ни казалась
она на первый взгляд, на самом деле она обладает внутренней истин¬
ностью и необходимостью.
Энгельс объясняет это тем, что эта классификация имеет основание
в истории человеческого познания. Приведя известный пример с разви¬
тием суждения о природе движения, Энгельс заключает: «...То, что у Ге¬
геля является развитием мыслительной формы суждения как такового,
выступает здесь перед нами как развитие наших, покоящихся на эмпири¬
ческой основе, теоретических знаний о природе движения вообще».
Разберем теперь вопрос о соотношении суждений с логическими ка¬
тегориями. Дело в том, что все человеческие суждения строятся при помо¬
щи логических категорий. Мы в нашем мышлении связываем явления так,
как они связаны в объективной действительности. В объективной же дей¬
ствительности явления связаны на основе законов природы. Эти законы
природы в науке логики выражаются в форме логических категорий.
Именно поэтому наши суждения совершаются на основе логических кате¬
горий. В нашем мышлении мы связываем явления с помощью логических
категорий (основания, причины, возможности, действительности, необхо¬
димости и т. д.). Эта операция,- которую Кант в свое время назвал ло¬
гическим синтезом, при правильном, диалектико-материалистиче*
ском ее истолковании объясняет научно, как не только в чувственном
опыте, но и в логическом мышлении познание отображает природу. Кант
утверждал, что рассудок не почерпает законы из природы, а диктует их
природе. На самом деле рассудок не диктует законы природе, а почерпает
их из природы, отображает их в форме логических категорий и пользует¬
ся этими категориями в суждениях.
Если мы приведенную Энгельсом классификацию суждений, которую
он рассматривает как исторически обоснованную и совпадающую с
ходом развития познания, сопоставим с последовательностью логиче
ских категорий, то мы увидим оправданность историей познания приводи¬
мого порядка логических категорий, их общего разделения на категории
бытия, сущности и понятия (познания) и их общего движения от простых
к сложным, от низших к высшим:
суждениям качества (или бытия): утвердительному, отрицательному,
бесконечному соответствуют категории качества: бытие, небытие, беско¬
нечность;
суждениям количества (или рефлексии): единичному, особенному,
общему соответствуют аналогичные категории количества;

ЛЕНИН О СОВПАДЕНИИ ДИАЛЕКТИКИ, ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ
89
суждениям отношения: категорическому, дизъюнктивному, гипотети¬
ческому соответствуют категории сущности: субстанция, причина, взаимо¬
действие;
суждениям понятия: проблематическому, ассерторическому, аподик¬
тическому соответствуют категории сущности: возможности, действитель¬
ности, необходимости.
VII
Наша задача в данной статье ограничивается исключительно тем,
чтобы показать, как в общем развитии проблем диалектического материа¬
лизма соблюдается единство диалектического материализма как науки,
соблюдается совпадение диалектики, логики и теории познания и как в
логической последовательности этих проблем в общих чертах находит
отображение история познания, соблюдается принцип единства логическо¬
го и исторического. Мы не намеревались в этой статье давать ни какую-
либо новую классификацию суждений, ни какую-либо новую таблицу ка¬
тегорий. Это в нашу задачу не входит.
Между прочим, дать всестороннее и конкретное освещение вопроса о
совпадении в диалектическом материализме диалектики, логики и теории
познания возможно, по сути дела, только в одной форме —
написав такой курс диалектического материализма, в котором при со¬
блюдении необходимых программных и педагогических требований,
предъявляемых у нас к учебникам, на первый план выдвигались бы все
же не требования педагогики, а требования собственно научные, требова¬
ния, вытекающие из более углубленной разработки философской науки
как науки.
Вопрос о совпадении диалектики, логики и теории познания, как об
этом говорилось в начале статьи, имеет непосредственное отношение к
направлению исследовательской работы в области диалектического ма¬
териализма. «Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в
диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и
техники» (В. И. Ленин «Философские тетради», стр. 122). Необходимо
уделить серьезное внимание задаче изучения, обобщения, диалектиче¬
ской обработки истории науки, техники, истории философии с тем, чтобы
выявить их узловые пункты, о которых говорил Ленин. Это выявление
узловых пунктов в истории науки поставит на твердую базу разработку
диалектико-материалистической логики в том смысле, что позволит науч¬
но подойти к вопросу о структуре диалектического материализма как на¬
уки, к вопросу о последовательности развития его понятий и категорий,
поскольку, как мы выше говорили, логика диалектического материализма
имеет базу в узловых пунктах истории науки, а логические категории в
своей последовательности совпадают с узловыми пунктами истории чело¬
веческой практики и познания.
Выполнение этой задачи предполагает не только основательную обра¬
ботку истории человеческого знания, на что указывает Ленин, но и
материалистическую обработку работ Гегеля, использование гениального
произведения Маркса «Капитал», в котором к одной науке применена и
диалектика, и логика, и теория познания.
При всем том мы должны со всей решительностью подчеркнуть, что
основной базой научно-исследовательской работы в области марксистско-
ленинской философии является современная наука, современная жизнь,
практика строительства коммунизма, обобщением которых и диалектиче¬
ской обработкой которых в первую очередь должна заниматься марксист¬
ско-ленинская философия. Сюда, разумеется, всегда должно быть направ¬
лено основное внимание научно-исследовательской работы в области диа¬
лектического материализма, отсюда черпается то новое, которое обога¬
щает философские выводы диалектического материализма. Связь с
жизнью, с практикой — основа осно© марксистско-ленинской философии.

90
Е. П. СИТКОВСКИИ
Известно, что разработкой диалектико-материалистической логики
можно заниматься по-разному. В свое время вопросами диалектической
логики занимались наши доморощенные неогегельянцы — меныпевиству-
ющие идеалисты. С упорством они обсуждали только один вопрос: как
создать новую, обязательно «замкнутую» систему логики, с чего ее начать
и чем ее кончить, начать ли ее с «ничто» и кончить «бытием» или начать
с «бытия» и кончить «ничем»? Если Энгельс -в одном из своих крайне отри¬
цательных отзывов о Гегеле говорит, что он «от ничего через ничто при¬
шел к ничему», то меньшевиствующие идеалисты старались в основу сво¬
его понимания вопроса о структуре диалектической логики положить
именно это движение к ничему. Они были схоластами-идеалистами, они
игнорировали и историю познания, и современную науку, и ленинские
указания об истории познания, о единстве логики и истории познания, о
связи философии со всей современной наукой, с естествознанием в осо¬
бенности. Они воскрешали вреднейшую догму и традицию меньшевиз¬
ма — отрывали теорию от практики. Вполне понятно, что столь схоласти¬
чески ставимая проблема разработки диалектической логики не могла
дать ничего значительного, а дала лишь схоластическую болтовню о раз¬
работке диалектической логики.
Отличие марксистской философии от всякой другой философии со¬
стоит в неразрывной связи ее с практикой, жизнью, борьбой рабочего
класса и всех трудящихся за коммунизм. Марксистская философия есть
не только наука и не только теория — она является методом революцион¬
ного преобразования мира. Она служит рабочему классу, как передовому
классу современного общества, и его Коммунистической партии в их ра¬
боте и борьбе.
Марксистская философия черпает в опыте классовой борьбы рабочего
класса, в опыте коммунистического строительства, равно как и в непре¬
рывно прогрессирующем опыте современной передовой науки, материал
для своих обобщений. В неразрывной связи марксистской философии с
практикой состоит источник ее жизненности и силы. Поэтому марксист¬
ско-ленинская философия — диалектический материализм — и является
настоящей наукой, а не какой-либо «замкнутой» и оторванной от жизни
«системой».
Не только разработка отдельных законов диалектического материа¬
лизма, но и разработка всей науки диалектического материализма в це¬
лом, разработка материалистической диалектики, логики и теории позна¬
ния как единой науки и системы знания возможны прежде всего на базе
неразрывной связи теории с практикой. На этом зиждется диалектический
материализм. На это постоянно указывает советским философам Цен¬
тральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. На это
обратил самое серьезное внимание XX съезд КПСС.
Диалектико-материалистическая логика есть логика живого содержа¬
ния, логика движения, развития, живой жизни. Она есть логика коммуни¬
стического строительства, теоретический фундамент Коммунистической
партии. Научно углубленная разработка диалектико-материалистической
логики явится вкладом в великое дело борьбы Коммунистической партии
за победу коммунизма.

Происхождение категории
пространства
А. Г. СПИРКИН
Проблема происхождения категорий мышления вообще, категорий
пространства и времени в частности — одна из наиболее трудных и наи¬
менее разработанных проблем диалектики как теории познания. Насколько
нам известно, генезис категорий пространства и времени не подвергался
специальному исследованию с точки зрения истории формирования
мышления. В литературе, посвященной происхождению сознания, вопрос
этот затрагивается лишь вскользь, в весьма общей форме. В данной
статье предпринята попытка специально поставить этот вопрос и наметить
общую линию его решения, базируясь на фактических данных современ¬
ной науки и основополагающих указаниях классиков марксизма-
ленинизма.
$ $ $
Категории пространства и времени как отражения основных объек¬
тивных форм бытия сложились в сознании человека постепенно, по мере
развития его общественно-трудовой деятельности и основанного на нем
углубления познания предметов реального мира. Возникнув исторически
на основе практики, категории пространства и времени в дальнейшем ста¬
ли необходимы для развития и практики и познания.
Исторический процесс формирования категории пространства проис¬
ходил в тесной связи с формированием категории времени. Однако есть
основания предполагать, что дифференциация представлений о простран¬
ственных отношениях происходила несколько раньше, чем о временных
отношениях. Это и понятно. Простейшие пространственные отношения до¬
ступны непосредственному чувственному восприятию и являются как бы
самоочевидными, тогда как отношения явлений во времени не даны на¬
глядно и нуждаются в соотнесении того, что дано непосредственно в вос¬
приятии, с тем, что или уже ушло в прошлое и является достоянием
памяти или еще не наступило и может быть только представляемо.
Чтобы измерить, например, длину срубленного дерева, человек должен
был взять какую-либо меру длины (скажем, шаг, локоть, вершок и т. п.)
и наложить его соответствующее число раз на объект измерения. Дерево,
которое измеряется, существует и будет продолжать свое существование
до измерения и после измерения. И человек может повторять свои опера¬
ции измерения этого предмета неоднократно. Совсем иное дело — время.
То, что человек мог сделать при измерении расстояния, он никак не мог
сделать со временем, которое не может в силу своей специфической при¬
роды — текучести — быть измерено путем прямого наложения его отрез¬
ков. Каждый день и каждый час, которые мы считаем, исчезают в прошлом
и не могут никогда повториться впредь. Поэтому нельзя единицы времени
наложить на объект измерения, поскольку отрезки времени не покоятся,
как отрезки расстояния, а неумолимо сменяют друг друга, обращая каж¬
дый миг настоящего в безвозвратное прошлое.

92
А. Г. СПИРКИН
История языка показывает, что для выражения временных отношений
используются в значительной мере те же слова, что и для выражения про¬
странственных отношений, и что временные предлоги исторически сложи¬
лись на основе пространственных предлогов. Л. П. Якубинский пишет:
«В русском языке нет, например, ни одного временного предлога, который
по своему происхождению не был бы пространственным (пространствен¬
ные значения обычно сохраняются наравне с временными); ср. хотя бы
такие предлоги, >как «за», «по», «к» и др.; и это — закон для всех языков,
знающих предлоги и послелоги» («История древнерусского языка»,
стр. 255. Учпедгиз. 1953).
Об этом же свидетельствует и этнографический материал. На основа¬
нии исследования языков в прошлом отсталых народностей Леви-Брюль
заключает, что «почти все первобытные языки настолько же бедны сред¬
ствами для выражения временных отношений, насколько они богаты в
выражении пространственных отношений» («Первобытное мышление»,
стр. 300. Изд. «Атеист». М. 1930). В пользу правомерности нашего пред¬
положения говорят и результаты исследования словарного состава таких
древних памятников культуры, как «Илиада» и «Одиссея». Установлено,
что в этих произведениях встречается большое количество самых раз¬
нообразных слов, обозначающих пространственные отношения и формы
(расстояние, длина, высота, глубина, ширина, величина, беспредельность
и т. п.), и крайне незначительное количество слов, обозначающих времен¬
ные отношения К
Кроме того, в подтверждение выдвинутого предположения можно со¬
слаться на факты из истории умственного развития ребенка, в специфи¬
ческой форме и в неизмеримо более короткий период воспроизводящей
историю умственного развития человечества. Исследователи детской пси¬
хологии отмечают, что ребенок очень рано, примерно к началу второго
года жизни, в состоянии «приблизительно определить пространственные
признаки вещей — их положение, расстояние, форму и величину — и пра¬
вильно приноравливаться к ним. Он различает близкое и далекое, большое
и малое, круглое и угловатое, верхнее и нижнее, переднее и заднее —
короче сказать, он имеет в общем и целом восприятие пространства...»
(Вильям Стерн «Психология раннего детства», стр. 65. Петроград. 1922).
В то же время психологи указывают, что большинство детей даже шести¬
летнего возраста «не вполне ясно разбираются в значениях слов минута,
час, неделя, месяц» (К. Бюлер «Духовное развитие ребенка», стр. 173.
Изд. «Новая Москва». 1924). Слова «сегодня», «завтра», «вчера» и т. д.
появляются в речи ребенка примерно к трем годам, однако хотя они и
выражают время, но применяются по преимуществу беспорядочно: «вче¬
ра» путается с «завтра», «завтра» — с «сегодня» и т. п.
Приведенные факты, число которых можно было бы увеличить, гово¬
рят о том, что, повидимому, осознание пространственных отношений вещей
предшествовало осознанию отношений во времени.
В настоящей статье мы ограничимся рассмотрением генезиса катего¬
рии пространства.
Источники формирования категории пространства
Категория пространства исторически складывалась в сознании чело¬
века в результате отражения реального пространства. При этом познание
пространственных отношений и форм шло в направлении от восприятия
к понятию, от единичного и частного к общему, от чувственно-конкретного
к конкретному в понятии, мышлении. С помощью восприятия человек от¬
ражает, например, внеположность вещей, то есть то, что любой предмет
1 См. А. Ф. Лосев «Эстетическая терминология ранней греческой литературы».
«Ученые записки Московского государственного педагогического института имени
В. И. Ленина». Т. LXXX1II, стр. 73-76. 1954.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
93
находится вне другого предмета, отделен и отграннчен от него и в то же
время не только сосуществует одновременно с ним, но и может находиться
с ним в положении взаимного прикосновения или прилегания.
Пространственные отношения выражаются в том, что один объект
или составляет часть другого, или расположен н а другом, или под
другим, или в другом, или между другими, или около другого,
и т. д., и т. п.
Материальный объект познания всегда предстает перед человеком, да
и перед жиеотным, как находящийся вне его и относительно обособленный
в пространстве. Пространственная внеположность предмета и единство его
свойств, благодаря чему предмет составляет нечто целое, являются объ¬
ективной основой возникновения целостного образа последнего.
Наряду с внеположностью пространство обладает таким признаком,
как размер, или величина, который выражается в понятиях
«больше», «меньше», «равно» и т. п. Неотъемлемыми признаками про¬
странства являются, далее, расстояние и форма. Первое выра¬
жается в количественном отношении между двумя пунктами, а вторая —
в пространственной определенности, ограниченности предмета по отно¬
шению к прилегающим к нему предметам г. Все эти конкретные формы
проявления пространства, которые познаются путем сравнения тел, впол¬
не доступны для органов чувств не только современного человека; они
были доступны и его предку, поскольку последний располагал зрением и
осязанием, которые по уровню своей организации были во всяком случае
не ниже, а выше, чем у высших животных. Восприятие животными про¬
стейших пространственных отношений вещей (например, близкс/ или да¬
леко, сверху или снизу, внутри или снаружи и т. п.) сформировалось в
процессе их длительной биологической эволюции как необходимое усло¬
вие успешной ориентировки в окружающей природной среде.
Процесс познания, отправным пунктом которого является восприятие
предмета в некоторой совокупности его свойств, неизбежно начинается
как с различения и обособления вещей в пространстве, так и со связы¬
вания, соотнесения их в пространстве. Таким образом, восприятие есть
уже отражение доступных органам чувств пространственных отношении
вещей. Невозможно восприятие материального объекта вне восприятия
его формы, размера, отдаленности предметов друг от друга, а также от
воспринимающего субъекта.
Всякий раз, когда человек наглядно представляет себе какой-либо
предмет, он неизбежно представляет его находящимся где-либо. Если это
свойственно современному человеку, то еще в большей мере это было
присуще первобытному человеку, представления которого носили более
непосредственный характер. Говоря о восприятии такого признака про¬
странства, как, например, внеположность, следует иметь в виду, что она
дается конкретным образом данного предмета. Для того, чтобы устано¬
вить, что между двумя пунктами имеется такое-то расстояние, необходимо
сопоставить ряд предметов, которые расположены между этими пунктами.
Но, чтобы осуществить это, образы соответствующих предметов должны,
во-первых, находиться в сознании одновременно, и, во-вторых, они
должны вступить между собой в определенную связь. Иначе говоря, для
познания даже простейших пространственных отношений вещей нужна
синтетическая работа мозга, а не пассивное копирование последовательно
расположенных вещей.
Если восприятие конкретных форм проявления пространственных от¬
ношений свойственно и животным, а потому труд здесь еще не играет роли,
то в переходе от неосознанных восприятий к восприятиям осмысленным,
1 Следует иметь в виду, что мы говорим о свойствах пространства лишь в весь¬
ма условном смысле, поскольку мы берем пространство как абстракцию. Фактически
же характеристика свойств пространства означает характеристику свойств материаль¬
ных тел.

94
А. Г. СПИРКИН
в движении от восприятий пространственных отношений к понятиям о про¬
странственных отношениях, к обобщенному и абстрагированному отраже¬
нию этих отношений решающую роль играют общественно-трудовая дея¬
тельность человека и сложившийся на ее основе язык, так как без послед¬
него невозможно образование никаких понятий. Прежде чем человек до¬
шел до понимания пространства как универсальной формы бытия реаль¬
ного мира, он шел по пути образования представлений и понятий о част¬
ных формах проявления пространственных отношений.
Развитие приемов измерения расстояния и их роль в образовании
пространственных представлений
В развитии пространственных представлений и понятий исключитель¬
но большое значение имело практическое измерение расстояний, площа¬
дей земли при ее обработке, размеров различного рода предметов,
сооружений, одежды и т. п. Прежде чем дойти до применения точно
фиксированных и общественно апробированных единиц расстояния, перво¬
бытный человек на совсем ранних ступенях своего становления определял
расстояние весьма приближенно. При этом начальной точкой отсчета при
измерении расстояния служил сам человек,р части его тела, с помощью
которых он устанавливал и направление. И не случайно поэтому, что в
ряде языков этимология слов, выражающих некоторые пространственные
отношения, восходит к наименованию частей человеческого тела: «голова»
означает «верх», «лицо» — «перед», «рука» — правую или левую сто¬
рону и т. д.
На ранней ступени своего развития человек подходил к измерению
вообще, к измерению расстояния в частности еще стихийно, так сказать,
ощупью. Важнейшими и, повидимому, исторически первыми средствами,
с помощью которых первобытный человек определял расстояние, были
зрение и слух, а также движение тела (рук и ног). Так, определение рас¬
стояния «на глаз» или «на слух», уходящее своими генетическими корнями
вглубь животного царства, давало возможность животным и нашим дале¬
ким предкам ориентироваться в пределах видимого и слышимого.
В свое время И. М. Сеченовым было показано, что зрение по своей
природе носит измерительный характер и всегда связано с оценкой уда¬
ленности предметов друг от друга и от наблюдателя. Можно было бы
добавить к этому, что измерительный характер присущ не только зрению,
но и другим органам чувств, в том числе и слуху. В качестве своего рода
меры бралось расстояние, на котором можно было видеть или слышать
человека, животное, предмет, явление. Доказательством тому, что это
некогда было действительно так, служат пережитки этого способа изме¬
рения расстояния, сохранившиеся у различных народов в недалеком про¬
шлом. Весьма любопытно, например, что в старинных русских актах
о межевых делах зафиксировано определение «древних границ владения
коровьим рыком и птичьим полетом; это последнее разграничение опре¬
делялось так: «межа этой земле по тот прудок, озерко или болотцо, куда
такого-то летают гуси или утки» (П. Иванов «Опыт исторического ис¬
следования о межевании земель в России», стр. 1. М. 1846). Древние
способы измерения расстояния «на глаз» я «на слух» отразились в харак¬
терных словесных оборотах, сохранившихся и поныне. Например, в бело¬
русском языке «кликовище» — расстояние, на котором еще слышен чело¬
веческий голос; в украинском — «докуда может око»; в тунгусском «бу¬
ка» — расстояние, на котором уже нельзя видеть рогов оленя; в финском
«пениикуулума» обозначает в настоящее время расстояние в 10 кило¬
метров, а ранее значило расстояние, на котором еще можно услышать лай
собаки (peni — собака, kuulla — слышать) (см. диссертацию Л. А. М о л-
чановой «Народные меры длины», стр. 47. Институт этнографии. 1948).
Однако определение расстояния «на глаз» и «на слух» крайне неопре¬

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
95
деленно. В тот период, когда первобытный человек вступил в стадию си¬
стематического изготовления орудий, сооружения примитивных жилищ
и т. п., он уже не мог довольствоваться определением расстояния только
«на глаз» и «на слух». Нужны были более точные и общественно одно¬
значные средства измерения расстояния, необходимо было постоянство
в отношении единиц длины. Практические потребности привели человека к
необходимости использовать в качестве меры длины прежде всего свои
конечности и действия, осуществляемые ими: шаг, четверть, локоть, пядь,
вершок и т. п. И это вполне понятно. Что бы человек ни изготовлял, он
все так или иначе, сознательно или неосознанно соотносил с собой, осу¬
ществлял конкретное, непосредственное сравнение объекта измерения с
частями своего тела.
Словом, указанные меры длины сложились в теснейшей связи с тру¬
довыми действиями человека и на их основе. При этом в определении
направления движения того или иного предмета, места его пребывания
существенную роль играла рука. Первобытный человек постоянно приме¬
нял в процессе своей практической деятельности разведение и сведение
пальцев руки при обхвате вещей (отсюда «пядь» — расстояние между
концами максимально расставленных большого и указательного пальцев),
размах рук, скажем, при взятии длинного предмета за концы (отсюда
«косая сажень» — расстояние между носком ноги и концом противо¬
положной вытянутой руки), вытягивание руки в сторону, вверх, передви¬
жение по земле (отсюда «локоть», «шаг») и т. п.
Рассматривая на основе анализа истории языка первичные средства
измерения расстояния, П. Лафарг писал: «Когда говорят, что предмет
имеет три фута и два дюйма, это означает, что он имеет в длину три ноги
и два больших пальца. Но с развитием цивилизации вынуждены были
прибегать к другим единицам меры. Так, у греков был стадион (ста¬
дия), т. е. длина пространства, которое пробегали бегуны на Олимпий¬
ских играх, а у латинян был jugerum — поверхность, которую мог обрабо¬
тать в течение дня один jugum (запряженный вол)» (Соч. Т. III,
стр. 51. 1931).
Эти приемы измерения расстояния сыграли, а в некоторых сферах
жизни играют и по сей день важную хозяйственную роль. Однако они
могли служить свою службу и служат теперь лишь постольку, поскольку
нет необходимости в математически точных количествах. Все эти единицы
измерения лишены основного свойства, необходимого для эталона меры
длины,— однозначности.
Постепенное расширение нужд хозяйственной жизни, дальнейшее раз¬
витие общественно-трудовой деятельности человека и мышления привели
к выработке более точно фиксированных и общественно апробированных
эталонов меры длины.
Итак, всякий раз, когда первобытный человек желал определить ме¬
стоположение какой-либо вещи, он должен был установить пространствен¬
ное отношение данной вещи к другим вещам и к самому себе.
В количественном измерении вещей важнейшее место занимает уста¬
новление расстояния между двумя точками как исходным и конечным
пунктами. Известно, что любой предмет наряду с другими свойствами
обладает таким свойством, как протяженность, величина которой уста¬
навливается лишь в результате соотнесения одного тела с другим и не
дается человеку при восприятии данного тела как такового. Для установ¬
ления протяженности тела, в данном случае в одном направлении, чело¬
век должен был взять определенный предмет, условно принятый за мас¬
штаб, привести измеряемый предмет в соотношение с этим масштабом и
тем самым установить с его помощью количественное выражение изме¬
ряемой величины. Беря в своей повседневной практике измерения рас¬
стояния в качестве масштаба, например, шаг, пядь, локоть и т. п., чело¬
век осуществлял тем самым соотношение между определенным единич¬

96
А. Г. СПИРКИН
ным предметом, служившим объектом измерения, и общим, выступавшим
в качестве единицы длины. И хотя это общее всякий раз реально высту¬
пало в чувственно-воспринимаемой форме единичного предмета, напри¬
мер, стопы, локтя и т. п., тем не менее в единичном облике предмета чело¬
век выделял и практически использовал такое свойство, которое служила
представителем всеобщего для всех материальных тел свойства,— их про¬
тяженность, в данном случае длину.
Самый факт целенаправленного измерения, выбора эталона меры
длины постепенно развивал умственную операцию, заключающуюся в
отвлечении от всех прочих свойств предмета (не только в эталоне, но и в
объекте измерения) и фиксации в сознании лишь одного свойства —
длины, одномерной протяженности. Представления и понятия о расстоя¬
нии находились у человека на ранней ступени его развития в тесной за¬
висимости от операций измерения расстояния. Тогда еще не было обоб¬
щенного понятия о расстоянии вообще, существовали лишь понятия о част¬
ных формах проявления расстояния. Определению расстояния с помощью
шагов, откладывания локтя или «на слух» (пока долетает звук) и т. п.
соответствовали и разные представления и понятия о расстоянии.
Когда первобытный человек представлял себе расстояние от одного
пункта до другого, то он, подобно ребенку, мысленно передвигался, по¬
следовательно восстанавливая в своем сознании образ одного в каком-
либо отношении важного и наиболее запечатлевшегося предмета за дру¬
гим. Таким образом, расстояние мыслилось не как протяжение, освобо¬
жденное в мысли от протяженных предметов, а как совокупность пред¬
метов, расположенных между определенными пунктами.
Формирование понятия о бесконечности мира в пространстве
Формирование представлений и понятий о расстоянии предметов друг
от друга находится в прямой зависимости от практической деятельности
человека. Так, наши представления о степени удаленности предметов от
нас находятся в прямой зависимости от нашего опыта и отнюдь не явля¬
ются врожденными. Например, дети в раннем возрасте воспринимают
отдаленные предметы как близко расположенные и поэтому нередко об¬
ращаются к взрослым с неосуществимой просьбой достать луну с неба,
поймать звездочку и т. п. Вспоминая о своем детстве, Гельмгольц писал:
«Я помню сам, как, будучи еще ребенком, я проходил мимо церковной
башни... видел на ее галерее людей, которых я принимал за кукол,
и просил мою мать снять их мне оттуда, причем я думал, что ей достаточ¬
но для этого протянуть руку» (Н. Helmholtz «Handbuch der Physiolo-
gischen Optik». В. Ill, S. 237. 1910. Hamburg und Leipzig).
Наш повседневный, «земной» опыт оказывает решающее влияние на
восприятие расстояния небесных тел от наблюдателя. Солнце, луна и
звезды воспринимаются нами на значительно более близкой расстоянии
от нас, чем это есть на самом деле, и наш непосредственный опыт не в
силах выправить этой естественной иллюзии, поскольку мы реально не
проходим этого расстояния. Понимая исключительную колоссальность
этого расстояния, мы не воспринимаем ее адекватно. Пространственная
картина мира расширяется в представлении человека на основе практи¬
ческого овладения действительностью.
Исходя из учета того, что предок человека, вступивший на путь выде¬
ления из животного царства, находился на крайне низком уровне раз¬
вития своей практической деятельности и, следовательно, мышления,
можно полагать, что диапазон пространства, в котором он практически
действовал и на который простирались его представления и цели, был
весьма ограниченным, привязанным к определенному, сравнительно не¬
большому участку обитания, главным образом к месту охоты и стоянки.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
97
Первобытный человек представлял себе мир в рамках того, что он непо¬
средственно видел своими глазами и осязал своими руками.
В дальнейшем, по мере усложнения хозяйственной жизни, развития
охоты,'рыболовства и впоследствии земледелия, а также сношений между
отдельными племенами, представления его о пространстве видимого мира
все больше расширялись, являясь отражением непрерывно расширявше¬
гося практического овладения пространством. Развитие речи и обмена
мыслями между людьми данного коллектива, а потом и между соседними
коллективами дало возможность восполнять пробелы личного опыта в
познании пространства (в смысле конкретной местности) опытом других
людей, расширить пространственный кругозор за рамки лично виденного.
Однако представления первобытного человека о размерах земли, обуслов¬
ленные весьма невысоким уровнем его практической деятельности и узки¬
ми рамками взаимной связи племен, выходили за пределы занятой дан¬
ными племенами территории лишь в той мере, в какой связанные между
собой коллективы в поисках пищи и спасения от врагов простирали свои
действия.
Первобытный человек обращал свои взоры не только на земные пред¬
меты, но так или иначе фиксировал и небесные тела и явления, и мир
представлялся ему таким, каким он его непосредственно воспринимал.
Он видел, что мир разделен на землю и небо, что земля является сравни¬
тельно небольшой плоскостью. Над землей возвышается в виде крыши
йебо, через «отверстия» которого время от времени льется вода в виде
дождя, сопровождаемого вспышками огня и ударами грома. Что находит¬
ся за этим видимым небом и что под землей, до поры до времени совсем
не тревожило воображение человека, который до определенного уровня
развития был вполне удовлетворен показаниями своих органов чувств;
его любознательность была направлена на более близкие и практически
досягаемые предметы.
Первобытный человек был очень далек от понимания бесконечности
мира, поскольку она не наблюдаема в непосредственном опыте и не являет¬
ся очевидной истиной. Своей загадочностью эта проблема и теперь вол¬
нует всякого, кто, не желая довольствоваться сухим логическим постула¬
том или математическими формулами, пытается проникнуть в ее тайну.
Примитивные взгляды на мир как на ограниченный видимой плоскостью
земли и видимым куполом неба, основанные на непосредственных зри¬
тельных впечатлениях, возникнув в далекие доисторические времена, про¬
должали жить в сознании людей и на начальной ступени цивилизации.
Они зафиксированы во многих письменных памятниках древнего Египта,
Вавилона, Греции и т. д. При этом характерной чертой древнейших пред¬
ставлений о мироздании был зооморфизм или антропоморфизм. Так, на¬
пример, в древнем Египте небо представлялось в образе коровы с сол¬
нечными ладьями на животе. Картина мира рисовалась в образе челове¬
коподобных богов, один из которых изображал землю, другой — небо,
третий — воздух, поддерживающий бога неба.
Понятие о бесконечности вселенной в виде бесчисленного множества
миров, подобных воспринимаемому, возникло довольно поздно — уже в
философских системах древнего Китая, Индии, Греции и других стран.
Например, у Анаксимандра мы находим зачатки понимания бесконечности
вселенной, которая мыслилась им в виде бесконечного множества возни¬
кающих и погибающих миров.
Идея бесконечности пространства не могла возникнуть в сознании
мыслителей только на основе непосредственных впечатлений. К этой идее
человечество подходило очень долго и шло весьма окольными путями,
основываясь и на непосредственных наблюдениях и на логических рас¬
суждениях. Так, в результате наблюдения того, что некоторые звезды не
заходят, а описывают полный круг над горизонтом, другие же погружа-
7.	«Вопросы философии» № 2.

98
А. Г. СПИРКИН
ются под него и восходят вновь, люди, отвлекшись от видимых впечатле¬
ний, путем логических построений пришли к заключению, что небо шаро¬
образно. Этот вывод, в свою очередь, послужил посылкой для дальнейших
логических заключений. Если небо имеет форму не полусферы, а полной
сферы, то из этого вытекает, что небо вращается вокруг оси, в силу чего
и происходят восход и закат видимых светил. Наряду с этим из указанных
посылок был сделан и тот вывод, что Земля не лежит на чем-либо, а изо¬
лирована со всех сторон.
Непосредственные наблюдения показывали, далее, что, например,
при большом удалении высокие предметы видны не полностью. А при
приближении сначала вырисовывается их серединная часть, а потом низ.
Эти и другие наблюдения навели людей на мысль о том, что непосред¬
ственное впечатление о Земле как о чем-то плоском ошибочно, что Земля
на самом деле выпукла. От этой мысли был сделан следующий шаг.
На основе логических рассуждений Пифагор пришел к выводу о том, что
Земля шарообразна. Потом мыслители древности пришли к выводу о бес¬
конечности мира. Подобного рода рассуждения хорошо изложены у Эпи¬
кура, который считал, что вселенная не имеет ни низа, ни верха, ни какого-
нибудь окончания. Ход его мыслей таков: все ограниченное имеет нечто
вне себя; внешнее предполагает другое рядом с собой, с чем можно
было бы его сравнить, но именно такого другого нет рядом со вселенной,
и ни с чем поэтому ее нельзя сопоставить; значит, у вселенной нет границ,
она бесконечна и неограниченна.
Генезис понятий о пространственных формах
Восприятие и осмысление форм тел являлись необходимым компонен¬
том познания пространства. Источником познания пространственных форм
служило не только наблюдение встречавшихся в природе различных форм
предметов, но главным образом активное созидание в процессе труда
предметов материальной культуры самой разнообразной формы. В позна¬
нии пространственных форм тел имеет большое значение бинокулярное
зрение, с помощью которого человек как бы ощупывает на расстоянии
предмет с различных сторон. Однако основным источником познания форм
тел является движение руки, с помощью которой человек не только вос¬
принимает готовые предметы, но и создает, формирует новые. Л. Нуаре
был глубоко прав, назвав видящий глаз учеником осязающей руки. И не¬
даром, когда мы не верим ученику, то есть своим глазам, мы обращаемся
к учителю — к осязанию, ощупываем предмет.
Не имея никакого представления о геометрии как науке, человек
обтесывал камни в остроугольные, четырехугольные и другие формы, де¬
лал конусообразные крыши, изготовлял различной формы орудия, одежду
и утварь, натягивал тетиву на свои луки, лепил глиняную посуду, прока¬
пывал рвы, и т. д., и т. п. Словом, человек своими действиями постоянно
созидал предметы различных форм, объективируя в них образы, в кото¬
рых отражался заранее запланированный результат его деятельности —
предметы с нужной для целей практики формой. При этом вначале форма
тел мыслилась в неразрывной связи с самим телом, то есть чувственно¬
конкретно. От восприятия тел различной формы процесс познания шел
к образованию понятия формы в отвлечении от ее содержания.
Важным средством отвлечения формы предмета от самого предмета
еще в рамках чувственного созерцания явилось рисуночное письмо,
в котором человек объективировал на определенном материале лишь
форму изображаемого предмета, отвлекаясь от его содержания. Он
проицировал чистую форму одного предмета на предмет, имеющий свою
материальную форму.
Все эти практические действия с необходимостью обусловливали то,
что человек постепенно научался в процессе восприятия отвлекаться от

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
99
формы сырого материала и представлять себе наличный материал в же¬
лаемой для определенных целей форме. Это уже есть начальная ступень
отвлечения формы от материала, которое давало человеку возможность
относительно свободно осуществлять мысленную комбинацию форм тел и
тем самым все больше и больше совершенствовать свои изделия, в про¬
цессе созидания которых он научался все отчетливее вычленять форму
тел как таковую.
Отвлеченное понятие о формах тел, закономерно сложившееся на
основе практической деятельности человека в качестве ее результата, в
свою очередь, стало играть важнейшую роль в целенаправленном пре¬
образовании действительности как его необходимая предпосылка.
Практическая значимость отвлеченных понятий о пространственных
формах тел стала возрастать с особой силой с появлением и развитием
особой науки — геометрии. Геометрия зародилась в Египте более чем
4 тысячи лет тому назад и прошла длительный процесс развития, пока
достигла той чисто математической ее формы, в которой она представ¬
лена Эвклидом в его «Началах». На ранних ступенях развития геомет¬
рии формы тел мыслились, повидимому, еще в тесной связи с содержа¬
нием этих форм. Полное абстрагирование форм тел от содержания, свой¬
ственное чистой математике, оформилось значительно позже у древних
греков, когда человек оказался в состоянии отвлечься от всех признаков
материальных тел, кроме одного — численно измеряемой однородной про¬
тяженности.
Исходя в конечном счете из индуктивного приема мышления, матема¬
тическое мышление возвышается до отвлечения от всякой чувственной
конкретности и прибегает к оперированию «чистыми формами». Отправ¬
ляясь от анализа и обобщения непосредственных данных чувственного
восприятия пространственных форм и отношений тел, встречающихся в
опыте, математическое мышление стало анализировать и обобщать
мысленное содержание, оперировать отвлеченными формами и величина¬
ми, воплощенными в материальную оболочку специфического «языка»
этой науки, элементами которого являются: точка, линия, поверхность и
геометрическое тело.
Понятие точки человек образовал путем отвлечения от всех свойств
реального тела, в том числе и от всякого его протяжения. Лишенная
всякого протяжения, точка, по словам А. Д. Александрова, есть предель¬
ная абстракция, в которой отражается не практическая, а лишь теорети¬
ческая возможность бесконечного уменьшения размеров реального тела.
Понятие точки выражает не доступный ни практике, ни чувственному
созерцанию, а постигаемый лишь отвлеченной мыслью предел бесконеч¬
ного деления материального тела. Это понятие сложилось на основе прак¬
тического деления предметов на мельчайшие части, являясь его мыслен¬
ным продолжением до внутренне противоречивого бесконечного предела
деления мельчайшей части, когда объектом служит уже не само тело,
а отраженная форма его бытия в сознании.
Более конкретной по сравнению с точкой является линия. Но она в
то же время есть абстракция, также отражающая лишь теоретическую
возможность бесконечного уменьшения всех размеров реального тела,
кроме одного — протяжения в одном направлении. Люди в своей практике
бесчисленное множество раз проводили линии, прежде чем дойти до
образования обобщенного и отвлеченного понятия линии как таковой.
Еще более конкретной по сравнению с линией и тем более с точкой
является поверхность. Но и она есть абстракция, отражающая лишь
теоретическую возможность неограниченного уменьшения размеров реаль¬
ного тела, кроме двух — длины и ширины. Поверхность — это двухмер¬
ное протяжение в длину и ширину. Наконец, самым конкретным является
геометрическое тело, представляющее собой синтез абстракций и само
составляющее абстракцию, в которой мысль отвлекается от всех прочих

100
А. Г. СПИРКИН
свойств, кроме лишенной реального содержания формы и размера или
величины. В геометрических телах, помимо отношений величин, отдель¬
ные части пространства, так называемые пространственные формы, отли¬
чаются друг от друга лишь определенным соотношением ограничивающих
их поверхностей.
Таким образом, геометрические понятия ведут свое происхождение от
реальных предметов, свойства которых подверглись умственной обработ¬
ке. Математическое мышление смогло создать обобщенные и отвлеченные
понятия о геометрических формах тел потому, что в реальных предметах
существует определенная общность форм.
Формирование логической категории пространства
Исторический процесс формирования категории пространства пред¬
ставляет собой частную форму проявления общей Закономерности раз¬
вития познания. Познание вообще, познание пространственных отношений
и форм в частности начиналось с восприятий. Так как восприятие всегда
единично и чувственно-конкретно, то пространственные отношения и фор¬
мы вначале осознавались как отношения и формы вещей и не выделялись
как нечто общее в разных конкретных случаях и предметах.
Первым шагом на пути образования обобщенных представлений и по¬
нятий о пространственных отношениях было измерение расстояния. Еди¬
ница измерения выступала уже как нечто общее по отношению к единич¬
ному объекту. Однако первые представления о пространственных отно¬
шениях не были еще отвлечены от конкретных практических операций,
связанных с их установлением. Этнографический материал показывает,
что, например, у папуасов не было понятия расстояния вообще или формы
вообще. На ранних ступенях своего умственного развития первобытный
человек, оперируя по преимуществу наглядными образами, мыслил про¬
странство чувственно-конкретно: в пределах достигаемости руки или от
наблюдателя до такой-то реки, горы, деревни и т. д. Отдельные части
пространства представлялись качественно различными, как бы окрашен¬
ными индивидуальными красками. Первобытному человеку «пространство
не представляется чем-то единообразным и однородным, безразличным
в отношении того, что его наполняет, лишенным качеств и во всех своих
частях тождественным самому себе», «направления его обременены ка¬
чествами и свойствами. Каждая часть пространства... сопричастна всему,
что в ней обычно находится» (Лев и-Б р ю л ь «Первобытное мышление»,
стр. 82, 300). Так, например, пространство, покрытое лесом, и наполнен¬
ное водой открытое пространство, вызывая различные, сложившиеся в
ходе индивидуального и коллективного опыта ассоциации, мыслилось
совершенно различно. Различными мыслились не только разновеликие,
но и равновеликие части пространства, поскольку они представлялись не
с точки зрения их чисто количественного равенства, а прежде всего в их
качественном различии. Другими словами, в движении от восприятия к
понятию на ранних ступенях осознания пространственных отношений раз¬
ным конкретным ситуациям отвечали и разные представления и понятия.
О том, что человек вначале обладал способностью осознавать про¬
странственное отношение вещей, а не сами по себе отношения в отвлече¬
нии от вещей, говорят многие факты из истории языка. Например, в абхаз¬
ском языке слово «хвост» означает одновременно и «конец», «после»,
«позади», а слово «голова» — «верх», «сверху», «на:». Слово «лицо» часто
используется в значении «перед» (см. Л. О. Резников «Проблема об¬
разования понятия в свете истории языка». «Философские записки» № 1
Института философии АН СССР, стр. 222—223. 1946). Известный немец¬
кий лингвист Я. Гримм в своей работе «Deutsches Worterbuch» отмечает,
например, что первоначально слово «Raum» (пространство) означало от¬
крытое поле, подлежащее возделыванию. В дальнейшем своем развитии

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
101
в сторону обобщения слово «Raum» стало обозначать любую стоянку или
местопребывание, где осуществлялась какая-либо деятельность.
Научаясь шаг за шагом все более точно измерять пространственные
отношения, человек все более отчетливо осознавал, что положение объекта
в пространстве определяется только чисто внешними отношениями вещей,
что место не есть особое свойство пространства, а существует только в
силу отношений между вещами в пространстве.
Отвлеченная категория пространства сложилась на том уровне ум¬
ственного развития человека, когда он оказался в состоянии мыслить
части пространства как качественно тождественные, однородные, не отли¬
чающиеся друг от друга какими-либо внутренними свойствами, кроме
одного общего свойства— трехмерной протяженности.
Известно, что без слова не может возникнуть никакого отвлеченного
понятия. Поэтому следует особо подчеркнуть, что в формировании отвле¬
ченного понятия о пространстве важную роль сыграла речь, с помощью
которой человек оказался в состоянии зафиксировать обобщенные и от¬
влеченные мысли о пространственных свойствах и отношениях в чувствен¬
но-воспринимаемую оболочку слов.
Но отвлеченная мыслимость пространства, возникшая с необходи¬
мостью в ходе исторического развития практики и мышления, таит в себе
серьезную опасность, заключающуюся в возможности отрыва простран¬
ственных форм от материи. Этой опасности не избежали мыслители всех
народов в своем умственном развитии. В результате отвлечения про¬
странства (расстояния, объема, форм) от конкретного содержания, от всех
качеств и признаков, кроме протяженности, пространство стало мыслиться
как особая сущность, вроде пустого сосуда, обладающего специфической
структурой, одинаково общей для всех конкретных вещей. Разрывая в
мысли неразрывное в реальном мире, а потом мысленно разорванное про-
ицируя в реальный мир, человек стал рассматривать продукты своей
абстракции как нечто реально существующее.
Для уяснения путей формирования категории пространства в период,
связанный с появлением ранних письменных памятников и систематиза¬
цией знания, представляет большой интерес развитие философских идей
о пространстве в древней Индии. По утверждению исследователей древне-,
индийской философии (Ф. И. Щербатской, С. Чаттерджи, Д. Датта и др.),
у индийцев уже в древнейшую эпоху сложились два близких, но неодно¬
значных понятия, отражавших пространственные отношения: «акаша» и
«дик». Термин «акаша» выражал более широкое понятие пространства,
отождествлявшееся с понятием эфира. Иногда это понятие символизиро¬
вало бесконечность вообще, включая и понятие времени. Термин «дик»
имел более узкий смысл и применялся для обозначения конкретных форм
проявления пространственных отношений, например, «страна света»
и т. п. При этом термин «акаша» употреблялся в значении особой суб¬
станции, наряду с такими субстанциями, как земля, вода, воздух, огонь
и пр. Как особая субстанция, «акаша», по представлениям индийцев,
обладал следующими признаками: он все проникает, существует вечно,
не изменяется и является носителем звука. Это представление, получив¬
шее, поБИдимому, издавна широкое распространение, встречается уже в
упанишадах, то есть в период, который предшествует возникновению бо¬
лее или менее систематизированной философии.
Трактовка сущности пространства находилась в прямой зависимости
от общегносеологических установок того или иного философского уче¬
ния. Древнеиндийские воззрения на пространство были окутаны густой
оболочкой мифологизма и находились под сильным влиянием религиоз¬
ной идеологии вед. Так, пытаясь установить своего рода субординацию
между субстанциями и объяснить возникновение мироздания, предста¬
вители системы веданта считали, что в основе всего' находится универ¬
сальный дух — брахман, порождающий пространство, из последнего ро¬

102
А. Г. СПИРКИН
ждается воздух, который, в свою очередь, порождает огонь, из огня воз¬
никает вода, а из воды — земля. Понятие о пространстве как о пустом
вместилище, по существу, отождествлявшемся с воздухом, мы находим в
философии мимансы. По учению мимансы, исходящему из непререкаемого
авторитета вед, пространство — реальная всеобъемлющая стихия, которая
существует рядом и независимо от находящихся в ней объектов, но кото¬
рая имеет способность являться всюду, где исчезает материальный объ¬
ект. «Когда колодезь высох и вода из него исчезла, то он, оказывается,
наполнен пространством (akaga), т. е. пустым пространством. Когда он
вновь наполнится водою, то «пространство» из него исчезло...»
(Ф. И. 'Щербатской «Теория познания и логика по учению поздней¬
ших буддистов», ч. II, стр. 102. Спб. 1909). Аналогичной точки зрения на
пространство как на пустое вместилище придерживались и другие фи¬
лософские школы, в частности школа санкхья, стоявшая на дуалистиче¬
ских позициях.
В результате анализа различных значений термина «акаша» в ран¬
них философских индийских текстах Щербатской приходит к выводу, что
этот термин в упанишадах имеет значение эфира как первого элемента
мироздания, пустоты, мирового пространства, носителя звука и божества.
При этом четкого различия между этими значениями данного термина в
древнейший период, повидимому, еще не существовало. В дальнейшем
развитии философской мысли, когда последняя получила большую систе¬
матизацию и философская терминология более или менее отдифференци-
ровалась, различные философские школы более отчетливо выражали свое
понимание сущности пространства. Так, реалистические школы ньяя и
вайшешика понимали под пространством материальный носитель звука,
буддисты рассматривали пространство как пустое вместилище, школа
веданта — как первичный элемент мироздания и т. п.
Затем произошла дифференциация понятия пространства на беско¬
нечное пространство (акаша) и на более конкретное пространство (дик).
Последнее выражало направление и локализацию объектов, то есть ме¬
сто. При этом определенное пространство рассматривалось как форма
проявления безграничного пространства. Этот вид пространства (дик)
доступен чувственному восприятию. О безграничном пространстве чело¬
век умозаключает на основе форм его проявления.
Представители философии джайнизма, уходящей своими корнями в
доисторические времена, рассматривали пространство как особую суб¬
станцию, функция которой заключается в предоставлении вместилища
для других протяженных субстанций, нуждающихся в пространстве как
особом условии своего существования. Излагая взгляды джайнистов,
С.	Чаттерджи и Д. Датта пишут: «Ведь субстанция — это то, что запол¬
няет или распространяется, а пространство — то, что заполняется и в чем
распространяется» (С. Чаттерджи и Д. Датта «Введение в индий¬
скую философию», стр. 93. М. 1955). Заслуживает внимания тот факт, что
уже в сутрах Канады обнаруживается вычленение такого существенного
признака пространства, как внеположность вещей, поскольку здесь про¬
странство понимается как субстанция, благодаря которой один объект
находится в определенном удалении или приближении к другому. В более
поздний период у буддистов реалистического направления мы встречаем¬
ся с единой трактовкой пространства. Так, Буддагоша утверждает, что
благодаря пространству мы получаем такие представления, как «отсю¬
да— туда», «отсюда — наверх», «отсюда — вниз»; оно разграничивает
объекты, окружает их и определяет их форму. «Таким образом,— заклю¬
чает Щербатской,— здесь нет той двойственности в понимании простран¬
ства, которая повела во всех брахманских философских системах к уста¬
новлению двух отдельных субстанций, соответствующих пространству»
(«Теория познания и логика по учению позднейших буддистов», стр. 109).
Наряду с субстанциальной трактовкой пространства в древней Индии

ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАТЕГОРИИ ПРОСТРАНСТВА
103
имело место понимание пространства и времени лишь как качеств первич¬
ной материи. На этой точке зрения стояли представители реалистических
школ санкхья и вайшешика, которые говорили, что «вечная первичная
материя» (pradhana) имеет две принадлежности, время и пространство»
(Ф. И. Щербатской «Теория познания и логика по учению поздней¬
ших буддистов», .стр. 55). Следует отметить, что у древних индийцев, на¬
пример, у представителей школы санкхья, существовали взгляды, согласно
которым пространство «дик» находится в неразрывной связи со временем.
Излагая эти взгляды, Щербатской пишет: «Великая стихия пространства,
поскольку она определяется нахождением в «ей определенных тел, являет¬
ся нам как определенное пространство dig, поскольку же она определяется
передвижением в «ей небесных тел, например, солнца, с одного места на
другое, является нам как время» (там же, стр. 103—104).
Рассмотренные выше взгляды на пространство в различных школах
индийской философии показывают, что мы здесь .имеем уже более или
менее оформленную категорию пространства, мыслимую в отвлечении
от конкретных пространственных отношений вещей. Однако хотя эта кате¬
гория и получила свое оформление, она мыслилась еще не только вне
связи с движением материи, но и в крайне односторонних определениях.
За исключением школ санкхья и вайшешика, близко подошедших к
научному пониманию сущности пространства и времени как свойств ма¬
терии, индийские мыслители рассматривали пространство в отрыве от
движения материи.
Рассмотрим вкратце, как складывалось понятие о пространстве в
древнегреческой философии. В самый ранний период развития древне¬
греческой духовной культуры, представленной, например, поэмами Го¬
мера и Гесиода, пространство мыслилось мифологически. «Земля»,
«Хаос» и «Эрот», из которых, по мнению, например, Гесиода, построено
мироздание,— не что иное, как олицетворение основополагающих начал:
материи, пространства и движения. Под «хаосом» понималось простран¬
ство, то есть то, в чем все совершается. Наряду с представлением о про¬
странстве вообще как хаосе мы встречаем, например, у Гомера слова,
которые выражают представления о конкретных формах проявления
пространства: широкий, длинный, пространный, высокий и т. п.
У тех мыслителей древней Греции, у которых мифологические воз¬
зрения уступили место наивно-материалистическому истолкованию при¬
роды, понимание пространства определялось весьма ограниченным еще
чувственным опытом человека. Идея пространства, повидимому, сложи¬
лась на основе чувственного восприятия «зияющей пропасти» между зем¬
лей и небом, осознаваемой как нечто пустое, поскольку в древнее время
воздух отождествлялся с пустотой, или, говоря точнее, пустота с воздухом.
Пустое пространство поэтому мыслилось чем-то вроде воздуха, в котором
плавают все вещи. Последующее развитие мысли в этом направлении
постепенно привело к образованию понятия о. безгранично пустом
пространстве.
Свое наиболее оформленное выражение категория пространства по¬
лучила в учении Демокрита, который считал, что в мире все состоит из
пространства, понимая под ним бесконечную, «великую пустоту», напол¬
ненную непроницаемыми атомами. Демокрит трактовал пространство как
нечто абсолютное, существующее независимо от материи, причем являю¬
щееся специфическим видом реальности, своего рода вместилищем для
непрерывно движущихся бесчисленных атомов. Эта идея, проходящая
красной нитью почти через все воззрения народов древнего мира о про¬
странстве, впервые получила свое наиболее рельефное и всестороннее вы¬
ражение именно у Демокрита. Такой взгляд на пространство уже не про¬
сто постулировался им, а обосновывался логически развернутой системой
аргументов, например, тем, что без пустоты было бы невозможно движе¬
ние, поскольку атомы сами по себе непроницаемы. Мысль о пространстве

104
А. Г. СПИРКИН
как пустоте возникла на основе непосредственного наблюдения того, как
люди на площади, расталкивая друг друга, пробираются вперед. Основы¬
ваясь на сравнении атомов с густой толпой людей, Демокрит пришел к
выводу, что, аналогично людям, атомы движутся в пространстве, как бы
расталкивая друг друга и пробиваясь вперед по образующимся в резуль¬
тате расталкивания пустотам.
Взгляды Демокрита на пространство не ограничивались этими рассу¬
ждениями. Вслед за Левкиппом Демокрит исходил из признания того, что
атомы, мельчайшие, непроницаемые материальные частицы, обладают
свойством протяженности, как бы малы они ни были. Атомы, сле¬
довательно, обладают, по Демокриту, определенной пространствен¬
ной характеристикой — величиной и формой. Пространство в
этом случае выступает в учении Демокрита уже не просто как пустое
вместилище, а как форма существования материальных тел. В этом свете
само универсальное пустое пространство в трактовке Демокрита высту¬
пает как место, занимаемое материальным телом, и как то, что отде¬
ляет одно тело от другого, то есть как промежутки между атомами
и вещами.
Такой взгляд на пространство, при всей ошибочности исходной пози¬
ции (пространство как пустота), заключал в себе начало диалектиче¬
ской трактовки природы пространства. Важно отметить, что категория
пространства в учении Демокрита выступает не просто как объект любо¬
знательного размышления, а как необходимый инструмент научного ис¬
следования реального мира. С помощью этой категории Демокрит стре¬
мился объяснить такие физические явления, как сжатие и разрежение
тел, движение атомов и вещей, процесс восприятия вещей органами
чувств (в поры которых, как он полагал, проникают истечения — обра¬
зы — от вещей) и, более широко, вообще процесс взаимодействия пред¬
метов реального мира.
Аристотель уже пришел к выводу, что всякое движение предпола¬
гает пространство и время, вне которых невозможно движение, что про¬
странство сплошь заполнено материей и что природа «боится пустоты».
С его точки зрения, пространство представляет собой проявление протя¬
женности тел и тела в нем соприкасаются в общей границе. По мысли
Аристотеля, размерами могут обладать только реальные тела, а не «ни¬
что», и движение тел может совершаться не относительно пустоты, а
относительно друг друга. Пространство, по Аристотелю, есть место, за¬
нимаемое телом. В пространстве или месте может быть только то, что
окружено или ограничено другим телом. Пространство предполагает два
рода тел — ограничивающие и ограничиваемые. Исходя из такой трактов¬
ки пространства, Аристотель отрицал существование абсолютно пустого
пространства, хотя в своих высказываниях по этому вопросу допускал
противоречия. Это видно из того, что место определяется им как нечто чу¬
ждое «всему внедряющемуся в него и меняющемуся» (Аристотель
«Физика», IV, 208Ь). В отличие от Демокрита, который объяснял воз¬
можность движения наличием пустого пространства, Аристотель, наобо¬
рот, считал, что в пустом пространстве, то есть пространстве, где отсут¬
ствует материя, движение невозможно.
Таким образом, мыслители древнего мира хотя и противоречиво, но
все же шли в направлении научного понимания связи пространства с ма¬
терией и движением.
Рассмотрение дальнейшего развития понятия пространства выходит
за рамки задач данной статьи, цель которой — проследить лишь генезис
этой категории.

Проблема объективной истины
в теории уголовного процесса
А.	Л. СТЛРЧЕНКО
В период постепенного перехода от социализма к коммунизму весьма
важное значение в деле построения коммунистического общества в нашей
стране приобретает укрепление социалистической законности, строгое и
неуклонное соблюдение норм права.
Существенную роль в укреплении законности и охране правопорядка
играет социалистическое правосудие, осуществляемое советским судом.
Стоящие перед советским судом карательные и воспитательные задачи
могут быть успешно выполнены лишь в том случае, если по каждому делу,
независимо от его объема и значения, суд будет выносить законный и
обоснованный приговор.
Деятельность советского суда по охране интересов Советского госу¬
дарства и общества, по защите прав и интересов советских граждан цели¬
ком подзаконна. Этот демократический принцип нашел свое прямое вы¬
ражение в статье 112 Конституции СССР и является существеннейшим
принципом работы нашего суда.
Принцип законности в деятельности советского суда выражается в
том, что, осуществляя правосудие, наш суд строго руководствуется нор¬
мами действующего уголовного права, привлекает к уголовной ответ¬
ственности лишь тех лиц, которые нарушают установленный Советской
властью правопорядок.
Принцип революционной целесообразности у нас целиком совпадает
с социалистической законностью. Все то, что считается целесообразным с
точки зрения интересов Советского государства и социалистического об¬
щества, находит свое отражение в законе. Советский закон, закрепляя
волю трудящихся, является наилучшей формой выражения целесооб¬
разного.
Принцип законности означает, что и самая деятельность советского
суда по осуществлению правосудия также подчинена закону, регламенти¬
руется совокупностью норм процессуального права, дающего суду и след¬
ствию действенные средства для борьбы с преступностью.
Деятельность суда, осуществляющего правосудие по уголовным де¬
лам, складывается из ряда этапов, ближайшим из которых является досто¬
верное, объективно истинное установление фактической стороны дела: са¬
мого события преступления, обстоятельств, при которых оно протекало,
и лиц, виновных в его совершении.
Требование установления по любому делу объективной истины — это
не простое пожелание, а правовой принцип, одно из основных условий
правосудности приговора по советскому праву, нашедшее отражение в
статье 15 Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных респуб¬
лик. Найти объективную истину по делу — это значит правильно восста¬
новить картину преступления, изобличить настоящего преступника.
Только решив этот вопрос, суд сможет затем дать правильную юри¬
дическую и политическую оценку деянию и вынести виновным лицам спра¬

106
А. А. СТАРЧЕНКО
ведливое наказание. В противном случае, не установив с достоверностью
самое событие преступления, не выявив точно и определенно его участ¬
ников, суд может впасть в ошибку, привлечь к уголовной ответственности
невиновных лиц и тем самым нанести непоправимый ущерб интересам
социалистического общества, государства, отдельных граждан. Установле¬
ние же объективной истины по делу обусловливает меткость уголовной
репрессии, обеспечивает воспитательное воздействие приговора на неустой¬
чивых членов общества.
* * *
Практическое про-ведение в жизнь выраженного в законе требования
установления объективной истины предполагает прежде всего теоретиче¬
ски правильное, опирающееся на диалектико-материалистическую теорию
познания понимание самой категории истины.
Проблема истины в теории судебных доказательств является тем
узловым пунктом, где всегда тесно соприкасались юриспруденция и гно¬
сеология. Здесь всегда сказывалось явственное влияние идеологии на та¬
кую важную область политики, как судебная деятельность.
Буржуазная правовая теория, будучи тесно связана с господству¬
ющим в буржуазном обществе идеалистическим мировоззрением и агно¬
стическими теориями, под самыми различными предлогами отрицает воз¬
можность достижения в суде объективно истинного, достоверного знания.
Для обоснования этого положения буржуазные юристы, с одной сто¬
роны, ссылаются на особенности судебного исследования, которые якобы
практически затрудняют отыскание истины в суде. В качестве таких прак¬
тических трудностей обычно указывают на ограниченность судебного ис¬
следования во времени, невозможность экспериментальной проверки суще¬
ственных обстоятельств исследуемого события, процессуальную ограни¬
ченность в выборе средств искания истины и т. п.
Все эти рассуждения не выдерживают сколько-нибудь серьезной
критики, ибо те трудности, о которых говорят буржуазные юристы, не яв¬
ляются специфическими лишь для судебного исследования. Они встреча¬
ются и в других областях исследования и практической деятельности и
отнюдь не препятствуют достижению истинных результатов.
С другой стороны, буржуазные юристы прибегают к различного рода
теоретическим, философским аргументам агностического порядка, пытаясь
с их помощью подтвердить бесплодность усилий суда и следствия в оты¬
скании истины. В одном случае положение о невозможности отыскать
истину «обосновывается» буржуазными юристами прямой ссылкой на аг¬
ностическое утверждение Канта о неспособности человеческого сознания
познать сущность вещей. В другом случае хотя и декларируется, что суд
должен стремиться к установлению истины, однако самое понятие истин¬
ности трактуется в субъективистском духе, как субъективная уверенность
судьи, или в духе прагматизма, как «сознание пользы» и т. п. В третьем
случае утверждается, что в судебном исследовании можно получить лишь
вероятное, но никак не достоверное знание, ибо в области общественных
явлений якобы вообще невозможно применение строго научных, логически
безупречных методов исследования, вроде методов индуктивного исследо¬
вания.
Эти и подобные им теоретические измышления буржуазных юристов,
согласно которым за истину в суде принимается то, что выгодно, целесо¬
образно и полезно признать истинным, а также то, что лишь вероятно,
или лишь кажется истинным, служат одной цели: обосновать правомер¬
ность признания истинным в суде того, что соответствует интересам гос¬
подствующего буржуазного класса, не противоречит воле и убеждению
буржуазных судей, «согласуется с их полицейскими соображениями»
(Маркс).
Таким образом, аргументы агностицизма и субъективного идеализма

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 107
о невозможности достоверного познания явлений реальной действитель¬
ности, будучи перенесенными в конкретную область судебного исследо¬
вания, являются той лазейкой в буржуазной теории права, через которую
осуществляется наиболее заметное влияние гносеологии на политику. На
этом примере связи агностицизма в философии с концепциями буржуаз¬
ных юристов в правовой теории еще раз можно убедиться в справедливо¬
сти ленинского вывода «о неразрывной связи реакционной гносеологии с
реакционными потугами в социологии» (В. И. Лени н. Соч. Т. 14,
стр. 321).
* * *
Советская теория судебных доказательств в своем учении о харак¬
тере истины в суде опирается на положения марксистско-ленинской теории
познания о доступности человеку достоверного знания, объективной ис¬
тины во всех областях исследования, в том числе и судебном. В ряде
работ советских юристов по уголовному процессу дается научно обосно-
.ванное решение вопроса о необходимости руководствоваться в суде прин¬
ципом объективной истины, указывается на возможность достижения в
суде достоверного знания, дается критика агностицизма буржуазных юри¬
стов в теории судебных доказательств (М. С. Строгович «Матери¬
альная истина и судебные доказательства в советском уголовном про¬
цессе». М. 1955, и др.). В печати подвергались также критике несостоя¬
тельные утверждения отдельных советских юристов, отрицавших возмож¬
ность достижения достоверных знаний в суде.
Однако у нас еще встречаются в юридической литературе «точки
зрения» и «концепции», освещающие проблему истины с субъективист¬
ских позиций, игнорирующие материалистическое решение этого вопроса
марксизмом. Эти ошибочные концепции в теории права могут наносить
серьезный ущерб практике советских судебно-следственных органов,
Дезориентировать судей и следователей, толкать их на вынесение обви¬
нительных приговоров при наличии сомнений в виновности подсудимого,
когда подлежащие установлению в суде факты не доказаны с полной
достоверностью.
Прежде всего следует указать на имеющий хождение среди юристов
неправильный взгляд, согласно которому истины, устанавливаемые судом,
нельзя анализировать с точки зрения категорий гносеологии (см. А. Р и в-
л и н «Понятие материальной истины в советском уголовном процессе».
Журнал «Социалистическая законность» № 11 за 1951 год, стр. 50—51).
Истина, устанавливаемая в судебном исследовании, носит такие же
черты, как и истинное знание во всяком другом исследовании, отличаясь
от последнего лишь своим конкретным содержанием. Именно поэтому к
ней, как и ко всякой другой истине, применимы категории материалисти¬
ческой гносеологии. При этом, разумеется, следует учитывать специфику
судебной деятельности и не переносить механически категории теории по¬
знания в эту область исследования.
Следует указать, что к судебному исследованию целиком и в полной
мере относится положение марксизма о возможности достижения досто¬
верного знания явлений действительности, такого знания, которое являет¬
ся объективной истиной. Разумеется, отыскание объективной истины в
суде отнюдь не простое и легкое дело. Трудности расследования преступ¬
лений объясняются тем, что суд восстанавливает картину прошлого собы¬
тия по тем следам, которые оставлены преступником, но следы эти не все¬
гда могут сохраниться. Нужно учитывать и тот факт, что преступник, стре¬
мясь избежать уголовной ответственности, фальсифицирует и уничтожает
доказательства своей виновности.
Однако какими бы значительными ни были трудности на пути к до¬
стижению судом объективной истины, они всегда являются трудностями

1С8
А. А. СТАРЧЕНКО
практического порядка. Советское право дает в руки суда и следствия осо¬
бые права и полномочия для раскрытия преступлений и изобличения
виновных. В этом деле суду помогают органы дознания, а также различ¬
ные научные учреждения: институты криминалистики, судебной и психиат¬
рической экспертизы и т. д. Наличие в распоряжении судебно-следствен¬
ных органов всех этих действенных средств раскрытия преступлений, а
также овладение судебно-следственными работниками диалектико-мате¬
риалистической методологией, овладение наукой и практикой борьбы с
преступностью составляют тот комплекс факторов, которые обеспечивают
раскрытие преступлений, помогают обнаружению объективной истины в
советском суде. Главное же в этом вопросе заключается в том, что событие
преступления не является некоей непознаваемой «вещью в себе», как пы¬
таются утверждать буржуазные юристы. В процессе установления истины
суд встречает известные практические трудности, однако они могут и долж¬
ны преодолеваться при добросовестном, объективном подходе к делу, а
также при желании найти объективную истину
* * %
Некоторые советские юристы не отказываются от философского, ло¬
гического анализа судебного исследования, но проделывают этот анализ
односторонне, не до конца или на основе неверного понимания самих кате¬
горий гносеологии и тем самым неправильно освещают вопрос о характе¬
ре истины в суде.
В юридической литературе в свое время были подвергнуты основа¬
тельной критике ошибочные, агностические утверждения проф. М. А. Чель-
цова о недоступности человеку достоверных знаний в различных обла¬
стях исследования, в том числе и в судебном, изложенные им в 1929 го¬
ду в учебнике по уголовному процессу. В последующем издании своего
учебника («Уголовный процесс», 1948) проф. Чельцов, опустив целый
ряд ошибочных общефилософских положений, тем не менее оставил не¬
правильный тезис о вероятном характере истины, устанавливаемой в
суде.
Противопоставляя судебное исследование научному, проф. Чельцов
приходит к заключению, что в судебном исследовании невозможно по¬
знать с полной достоверностью обстоятельства преступления. В области
фактической достоверности, к которой относится и судебное исследова¬
ние, по его мнению, мы расширяем наше знание путем дедуцирования,
то есть подведения данного конкретного случая под общее положение, по¬
лученное с помощью индукции. Но вся беда в том, что в этой области
знаний якобы приходится пользоваться не универсальными, а лишь при¬
близительными суждениями, поэтому проф. Чельцов считает, что мы не
можем получить здесь достоверных заключений. «Если такова природа
фактической достоверности во многих отраслях нашей практической дея¬
тельности,— пишет М. А. Чельцов,— то специально в отношении уголовно¬
судебной достоверности надо заметить, что в большинстве случаев она
основывается не на законах природы, даже не на эмпирических
правилах, а только на приблизительных обобщениях» («Уголовный про¬
цесс», стр. 252. 1948).
Отсюда следует, что знание в суде может быть лишь вероятным.
Проф. Чельцов не употребляет самого термина «вероятное знание», но
1 Спор в нашей литературе по поводу термина «материальная истина» является
спором о словах. Употребляемый в теории права термин «материальная истина» рав¬
нозначен понятию объективной истины (см. М. С. Строгович «Материальная истина
и судебные доказательства в советском уголовном процессе», стр. 49 и сл.). Однако, по
нашему мнению, употребление термина «материальная» для истин, устанавливаемых
в суде, в общем и целом не вызывается необходимостью. В противном случае пришлось
бы обозначать особыми терминами истины в биологии, химии, физике и т. д., что может
привести к путанице.

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 109
по существу такой вывод вытекает из его рассуждений. Он пишет: «...Если
учесть все только что сказанное об особенностях судебного исследования
по сравнению с научным, то придется признать, что судебная достовер¬
ность в большинстве случаев покоится именно не на законах природы, а
на приблизительных опытных обобщениях. В области практической судеб¬
ной достоверности судьям приходится удовлетворяться определенным за¬
ключением, тогда когда по обстоятельствам дела никакое другое предпо¬
ложение, кроме сделанного, не оказывается, по их убеждению, совмести¬
мым с твердо установленными фактами. Мы тогда говорим, что в деле нет
«разумного», т. е. практически существенного сомнения, хотя возможность
теоретического сомнения нередко все же остается» (там же, стр. 259).
Если это высказывание проф. Чельцова перевести на простой язык,
то получается, что в судебном исследовании можно получить лишь про¬
блематическое заключение, иначе говоря, знание здесь может быть лишь
вероятным, ибо у судей всегда остается сомнение в правильности вывода
о виновности или невиновности подсудимого. Тот факт, что это сомнение
расценивается автором как «теоретическое», не меняет существа дела,
ибо вряд ли можно найти твердые и определенные критерии, отличающие
в судебной деятельности сомнения «теоретические» от «практических».
Эти положения, выдвигавшиеся проф. Чельцовым, противоречат как
материалистической теории познания, утверждающей доступность чело¬
веку достоверных знаний во всех областях исследования, так и тем требо¬
ваниям, которые предъявляются к судебному приговору. Верховный Суд
СССР в постановлениях Пленума и определениях коллегий неоднократно
указывал на недопустимость вынесения обвинительных приговоров при
наличии у суда сомнений в виновности подсудимого. Так, например, от¬
менив приговор по делу К-, Пленум Верховного Суда СССР в своем поста¬
новлении от 27 декабря 1946 года указал, что вынесение «обвинительного
приговора вопреки убеждению судей при отсутствии с их стороны полной
уверенности в виновности подсудимого в предъявленном ему обвинении
представляет собой грубое извращение одного из основных принципов со¬
ветского правосудия и социалистической законности...» (сборник «Вопро¬
сы уголовного процесса в практике Верховного Суда СССР», стр. 129.
Юриздат. 1955).
Проф. М. А. Чельцов знает об этих принципах и требованиях, предъ¬
являемых к судебным решениям по уголовным делам, и сам говорит о них,
однако теоретическая, философская сторона этого вопроса освещается им
неверно. Ошибочность положения о невозможности получения достовер¬
ных знаний в суде, неизбежно вытекающая из рассуждений проф. Чель¬
цова, объясняется тем, что автор некритически повторяет агностическую
«теорию» о вероятности знаний, получаемых в области явлений обще¬
ственной жизни, выдвинутую еще английским философом-позитивистом
Дж. Ст. Миллем (см. его «Систему логики силлогистической и индуктив¬
ной», стр. 538. 1914).
Расценивая свое логическое учение об индукции как «логику исти¬
ны», Милль пытался доказать невозможность достоверных знаний в об¬
ласти общественных явлений. Кстати, этот свой агностический вывод
Милль иллюстрирует ссылкой именно на судебное исследование, которое
относится, по его мнению, к области моральной (нравственной) очевид¬
ности или фактической достоверности. В области моральной очевидности
невозможно, по Миллю, достижение подлинной достоверности, ибо здесь
неприменимы в полной мере методы индукции, толкуемые им как един¬
ственный способ установления истинных человеческих знаний.
Именно эта часть логического учения Милля о вероятности знаний
в области общественных явлений, где вывод строится из приблизитель¬
ных обобщений, служила и служит теоретическим обоснованием агности¬
ческих теорий буржуазных юристов в области доказательственного пра¬
ва. Уже около столетия эта теория находится на вооружении английской

110
А. А. СТАРЧЕНКО
буржуазной теории судебных доказательств (Стифен, Уилшир, Кенни,
Нокс), она имела широкое хождение и среди русских дореволюционных
юристов (Владимиров, Фойницкий, Розин и др.).
Как и другие сторонники теории вероятности истины в суде,
проф. Чельцов не видит подлинно научного критерия истинности челове¬
ческих знаний. Он говорит о приблизительных и универсальных сужде¬
ниях, об опасности пользования дедукцией и недостаточности индук¬
ции, а о человеческой практике, которая служит единственным мерилом
объективности, у него говорится лишь вскользь. Непонимание коренного
положения марксизма о практике как критерии истины и ведет неизбежно
к агностицизму, к неверным выводам в теории судебных доказательств.
В судебном исследовании, как и во всяком другом, конечно, прихо¬
дится делать вывод по форме силлогистических умозаключений, путем
подведения конкретного факта, отдельного доказательства под общее по¬
ложение, в качестве которого выступает приблизительное опытное обоб¬
щение. И заключение в данном случае действительно носит проблемати¬
ческий характер. Но дело в том, что этим силлогизмом, оценкой отдель¬
ных фактов судебное исследование не ограничивается. Наряду с силлогиз¬
мом здесь применяются и другие приемы и формы вывода: анализ, син¬
тез, индукция, аналогия, условный и разделительный выводы, гипотеза
с ее сложным доказательством и т. д. Для того, чтобы проследить весь
ход судебного исследования с логической стороны, надо рассматривать
эти формы вывода во взаимосвязи, а не сводить его лишь к силлогизму
или к индукции, как это делает проф. Чельцов.
Кроме того, сами логические правила ни в коей мере не могут слу¬
жить критерием истины, как утверждал индуктивист Милль, ибо они по¬
казывают лишь те формы, в которых протекает истинное мышление, те
пути, которые ведут к истине. Знание этих правил помогает исследова¬
телю в открытии истины, в обосновании или доказывании того или иного
положения, но голое применение этих правил, без анализа исследуемых
явлений, без непосредственного обращения к самой действительности, к
фактам не может гарантировать достижение объективной истины как в
судебном, так и во всяком другом исследовании х.
* * *
Установив, что для правильного решения дела в целом знание судьи
об обстоятельствах уголовного преступления должно быть достоверным
знанием, то есть должно быть объективной истиной, следует продолжить
гносеологический анализ этой истины, выяснить, должны ли обстоятель¬
ства уголовного дела познаваться полностью, целиком, абсолютно, или же
только приблизительно, относительно. Этот вопрос имеет существенное
значение для практической деятельности судебно-следственных органов.
Правильное его решение должно ориентировать суд при разрешении кон¬
кретных уголовных дел, а также при оценке результатов судебного иссле¬
дования. Правильный ответ на указанный вопрос необходим также и по¬
тому, что в процессуальной литературе по этому поводу нет единого мне¬
ния и что некоторые высказывания по данной проблеме носят явно реля¬
тивистский, субъективистский, немарксистский характер.
Под абсолютной истиной марксистско-ленинская теория познания по¬
нимает как абсолютно верное познание человеком всего окружаю¬
щего мира — природы, общества, человеческого мышления,— реали¬
зуемое в бесконечно развертывающемся процессе познания, так и абсо¬
лютно верное познание того или иного события или явле¬
ния в объективной действительности. Абсолютной истиной в этом по-
1 Следует отметить, что в hobqm издании своего учебника («Советский уголовный
процесс». М. 1951) проф. Чельцов опустил эти ошибочные рассуждения, но не дал
критической оценки существующей ошибочной точки зрения о вероятности судебной
истины, которую проводил и он сам.

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 111
следнем понимании будет полное знание тех или иных свойств и особен¬
ностей конкретного единичного явления или события. Классики марксиз¬
ма-ленинизма считали, что такого рода абсолютные истины существуют
и что они вполне доступны человеческому познанию. В. И. Ленин писал,
что утверждение «Наполеон умер 5-го мая 1821 г.» является абсолютной
истиной. Указанием на эту абсолютную истину В. И. Ленин опровергал
релятивистское утверждение Богданова о недоступности человеческому
познанию абсолютной истины (см. В. И. Ленин. Соч. Т. 14,
стр. 119—120). О подобного рода абсолютных истинах говорил и Ф. Эн¬
гельс, указывая, что сомневаться в истинности таких утверждений может
лишь сумасшедший (см. «Анти-Дюринг», стр. 82. 1952).
Если обратиться к содержанию той истины, которая устанавливается
в судебном исследовании, то можно убедиться, что оно относится именно
к такого рода явлениям, которые содержатся в истинах, приводимых
Ф. Энгельсом и В. И. Лениным в качестве примеров абсолютных, вечных
истин. Правда, судебное исследование не ограничивается констатацией
одного факта, например, хищения, спекуляции, убийства и т. д.; в его
задачу входит выяснение и других сторон преступления: обстоятельств,
при которых совершалось преступление, времени, места и способов совер¬
шения преступления, участников преступления, их вины, мотивов и целей
совершения преступления и т. д. Но все эти обстоятельства относятся к
той сфере явлений, познание которых дает истину факта, знание единич¬
ного конкретного события или явления. К тому же в судебном исследова¬
нии познаются не все обстоятельства данного события, а лишь те, которые
имеют юридическое значение, то есть предусмотрены в уголовно-правовой
норме в качестве элементов состава преступления. Все это говорит о том,
что истина в судебном исследовании с точки зрения содержания устанав¬
ливаемых в ней явлений имеет строго определенные, очерченные законом
рамки и не является безграничной и всеобъемлющей.
Установить абсолютную истину в суде — это значит правильно
(объективно) и исчерпывающе познать существенные стороны уго¬
ловного преступления, в такой степени правильно и точно, чтобы наше зна¬
ние относительно этого преступления не могло быть опровергнуто в бу¬
дущем. Требования объективности, полноты и всесторонности освещения
обстоятельств уголовного дела, которые предъявляются к советскому суду
уголовно-процессуальным правом, и представляют, по нашему мнению,
требование установления абсолютной истины по делу.
Эти ясные и четкие положения о возможности достижения объектив¬
ной истины в суде, согласующиеся с материалистической теорией познания
и подтверждаемые практикой органов правосудия, оспариваются некото¬
рыми юристами. Если в одном случае ложное положение о недоступности
суду объективной истины «доказывается» ссылкой на вероятный характер
этого знания, то в другом случае к этому ложному выводу некоторые
юристы приходят путем неправильного применения категории относитель¬
ной истины к тем истинам, которые устанавливаются судом.
Этот односторонний, релятивистский подход усугубляется еще и тем,
что самую категорию относительной истины сторонники этой точки зрения
неправильно трактуют как вероятное, проблематическое знание.
Один из приверженцев этой ошибочной концепции, В. С. Тадевосян,
доказывая тезис о невозможности достижения абсолютно достоверного
знания в суде, ссылается на относительный характер общечеловеческих
знаний и на те практические трудности, которые встречаются на пути
судебно-следственного работника в процессе расследования преступле¬
ний. В своей статье «К вопросу об установлении материальной истины
в советском процессе», опубликованной в № 6 журнала «Советское госу¬
дарство и право» за 1948 год, В. С. Тадевосян пишет: «...Часто бывает
невозможно с абсолютной уверенностью сказать о полном соответствии
приговора и решения (суда.— А. С.) реальной действительности... Об¬

112
А. А. СТАРЧЕНКО
стоятельства многих исследуемых дел и результаты работы следователей,
прокуроров, судей и оказывающих им помощь в достижении материаль¬
ной истины экспертов и других лиц далеко не всегда дают возможность
установить истину в полном ее соответствии с действительностью. Это
настолько ясно, что не нуждается в научно-теоретическом обосновании.
Не надо быть ученым, чтобы понять, как далек уровень наших познаний
от сияющих вершин абсолютной истины во всех областях науки, в том
числе и в юриспруденции. Медицина, химия и другие отрасли науки не
дошли еще до таких высот, чтобы пользующиеся их помощью органы
правосудия могли всегда быть уверенными в том, что и они устанавли¬
вают абсолютную истину» (стр. 66).
С этим рассуждением никак нельзя согласиться. Утверждая невоз¬
можность достижения абсолютно истинного знания в конкретной области
исследования на том основании, что человечество еще не дошло до «си¬
яющих вершин абсолютной истины», В. С. Тадевосян повторяет тем
самым релятивистские рассуждения Богданова, который, как известно,
обвинял Энгельса в «эклектизме» за признание существования абсолют¬
ных истин.
Марксистско-ленинская теория познания считает, что абсолютная
истина доступна человеческому мышлению и как познание человеком
мира в целом и как абсолютно верное познание факта. Современные на¬
уки, как правильно отмечает В. С. Тадевосян, действительно не достигли
абсолютно истинного, исчерпывающего познания предметного мира. Од¬
нако отсюда никак не следует, что те доказанные, проверенные практикой
положения, которыми оперирует современная наука, не содержат в себе
объективных истин и тем самым элементов абсолютной истины. Точно
так же вполне доступны человеческому познанию и второго рода абсо¬
лютные истины — истины факта. На их существование неоднократно
указывали классики марксизма.
Тов. Тадевосян, забывая эти положения марксизма, абсолютизирует
относительность знаний и тем самым отрицает возможность получения
объективно истинного, абсолютно достоверного знания как в науке, так
и в судебном исследовании. С его точки зрения получается, что, не имея
абсолютной уверенности в правильности своих выводов, суд тем самым
устанавливает относительную истину. Но если судьи не увере¬
ны в правильности своих выводов и заключений, к которым они приходят,
то, значит, в таком случае судом вообще не достигнуто достоверное зна¬
ние, истина, и суд должен продолжить исследование, чтобы установить
ее. Отсутствие уверенности и наличие сомнений в правильности сделан¬
ного вывода говорят о том, что судьи пришли лишь к предположению, к
вероятному знанию, которое ни в коей мере не может расцениваться как
истина относительная.
Аналогичные рассуждения, сводящие понятие относительной истины
к проблематическому, вероятному знанию, можно встретить и у других
юристов, например, у проф. М. А. Чельцова. В указанной выше работе
проф. Чельцов приводит высказывания классиков марксизма об отно¬
сительном характере человеческих знаний, об исторической условности
пределов приближения наших знаний к абсолютной истине и делает
отсюда совершенно произвольный вывод в отношении судебного исследо¬
вания. «Отсюда вытекает,— пишет проф. Чельцов,— что возможны оши¬
бочные выводы в отдельном исследовании. Возможно, что в результате
изучения обстоятельств какого-нибудь дела судьи придут к неправильно¬
му выводу, т. е. не к истине, а к выводу ошибочному, ложному...» («Уго¬
ловный процесс», стр. 250. 1948).
Действительно, судьи могут заблуждаться, неправильно оценивать
собранный фактический материал, однако это заблуждение никак не свя¬
зано с относительностью человеческих знаний и не вытекает из нее. Исти¬
на относительная — это такое знание, в котором прежде всего содер¬

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 113
жится объективное знание. Никто и никогда в марксизме не расценивал
относительную истину в целом как ложь, заблуждение или даже как веро¬
ятное знание 1.
Следует отметить, что даже при правильном понимании категории
относительной истины нельзя согласиться с утверждением, согласно ко¬
торому суд должен стремиться к установлению относительно истинного
знания. Невозможность разрешения уголовного дела при достижении
относительного знания объясняется тем, что предмет судебного исследо¬
вания относится к той области явлений, в которой, по словам Ф. Энгельса,
действует полярная противоположность истины и за¬
блуждения. Поэтому всякая неточность, неполнота и приблизитель¬
ность, характерные для истин относительных и вполне понятные при ис¬
следовании общих или частных закономерностей в науке, при исследова¬
нии конкретных обстоятельств преступления ведут к тому, что суд лишь
приближается к самой истине, но не достигает ее. В научном исследова¬
нии относительная истина, будучи объективной, содержит в себе зерно
абсолютного знания; при приблизительном же установлении истины факта
вообще еще не достигается объективное знание.
Совершенно ясно, что суд не может удовлетвориться таким знанием
обстоятельств преступного деяния, в котором имеются известные неясно¬
сти или неточности. Не выяснив достаточно полно и всесторонне обстоя¬
тельств преступления, суд не сможет правильно квалифицировать это дея¬
ние и применить к виновному справедливую меру наказания.
Судебная коллегия Верховного суда СССР, отменив 13 января
1951 года приговор по делу Б. и М., обвинявшихся в убийстве, указала
в своем определении: «Учитывая, что существенные обстоятельства, в част¬
ности мотивы преступления, остались не выясненными, дело подлежит на¬
правлению на доследование. В зависимости от выяснения мотивов совер¬
шения преступления надлежит разрешить вопрос о квалификации дей¬
ствий обвиняемых» (сборник «Вопросы уголовного процесса в практике
Верховного Суда СССР», стр. 89. 1955).
Сторонники теории «относительности» судебной истины считают, что
истина в суде не может быть сравниваема с теми истинами, которые
Ф. Энгельс и В. И. Ленин называют абсолютными, ввиду ее якобы более
сложного содержания, а также того обстоятельства, что само судебное
исследование является сложным, затрудняющим абсолютно верное позна¬
ние события преступления.
Так, например, В. С. Тадевосян, имея в виду абсолютные истины, при¬
веденные Ф. Энгельсом, заявляет: «Но можно ли считать эти неопровер¬
жимые, абсолютно ясные и бесспорные истины похожими на те, которые
устанавливаются судом? Ведь истинность того, что дважды два — четыре,
ясна каждому здравомыслящему человеку. А истинность всякого пригово¬
ра или решения, вступившего в законную силу и не опротестованного се¬
годня, но могущего быть опротестованным в любое время, разве не вызы¬
вает никакого сомнения?» (цит. статья, стр. 68).
Прежде всего следует отметить, что В. С. Тадевосян весьма преуве¬
1 Ошибочному отождествлению некоторыми юристами категорий вероятного зна¬
ния и относительно истинного знания способствовала позиция, занятая по этому во¬
просу акад. А. Я. Вышинским. Возвращаясь в 1950 году к своей прежней точке зре¬
ния, высказанной по этому вопросу еще в 1937 году, он писал: «...Я защищал позицию,
отрицавшую целесообразность и возможность предъявлять суду требование установ¬
ления абсолютной истины, потому что «условия судебной деятельности ставят судью
в необходимость решать вопрос не с точки зрения абсолютной истины, а с точки зрения
максимальной вероятности (правильнее было бы сказать: с точки зрения достовер¬
ности.— А. В.) тех или иных факторов, подлежащих судебной оценке». Я и сейчас дер¬
жусь этой же точки зрения» («Теория судебных доказательств в советском праве»,
стр. 201, изд. 3-е. М. 1950). В этом высказывании проводится неправильное отожде¬
ствление максимальной вероятности и достоверности. Каким бы максимальным ни было
вероятное знание, тем не менее это еще не истина, а лишь подход к ней.
8.	«Вопросы философии» N? 2.

114
А. А. СТАРЧЕНКО
личивает те трудности, которые встречаются в судебном исследовании.
Это трудности практического порядка, поэтому они должны преодолевать¬
ся такими же практически действенными средствами. Ошибка тов. Таде-
восяна заключается в том, что он практические трудности в деле рассле¬
дования преступлений возводит в ранг гносеологических трудностей и за¬
являет о невозможности абсолютно правильного познания обстоятельств
преступления.
В. С. Тадевосян указывает далее, что абсолютная истина недоступна
суду по той причине, что она не настолько очевидна, как дважды два—че¬
тыре. Но надо сказать, что абсолютно истинное знание может быть уста¬
новлено не только в отношении тех явлений, которые очевидны, но также
и в отношении более сложных явлений, знание о которых устанавливает¬
ся опосредствованно, доказывается. Такую истину, например, как «сумма
углов треугольника равна двум прямым», никак нельзя причислить к
истинам самоочевидным и ясным. Известно, что эта истина требует обос-i
нования, доказательства.
Вопрос о признании факта существования абсолютных истин и воз¬
можности достижения абсолютно достоверного знания в суде автор под¬
менил рассуждениями о способах познания. Возможность установления
абсолютно истинного знания зависит не от способа познания, ибо абсо¬
лютная истина может касаться явлений, как познаваемых непосредствен¬
но, так и опосредствованно, рационально, а прежде всего от характера
самих исследуемых явлений. Важно то, что на данной ступени развития
науки и практики мы можем получать абсолютно исчерпывающее знание,
касающееся конкретных единичных явлений и событий. К такого рода зна¬
нию и должен стремиться советский суд, преодолевая с помощью име¬
ющихся в его распоряжении средств те практические трудности, которые
стоят на пути раскрытия преступлений и изобличения преступников. В та¬
ком правильном плане решается вопрос о характере истины в суде
проф. Строговичем в названной выше его работе.
* * *
Кривотолки по вопросу об истине, с которыми мы встречаемся в юри¬
дической литературе, во многом определяются неправильным, субъекти¬
вистским пониманием критерия истины в судебном исследовании. Приме¬
ром этому могут служить высказывания В. С. Тадевосяна,
проф. М. А. Чельцова, у которых наблюдается прямая связь между субъ¬
ективистским истолкованием критерия истины и релятивистским понима¬
нием самой истины.
Так, рассматривая правильное утверждение о доступности советско¬
му суду абсолютно достоверного, объективно истинного знания, В. С. Та¬
девосян возражает против него следующим образом. «Но в таком слу¬
чае,— пишет он,— возникает прежде всего вопрос: где критерий для того,
чтобы сказать с уверенностью о полном соответствии материальной исти¬
ны реальной действительности?» И далее отвечает: «Единственным кри¬
терием является внутреннее убеждение судей. А оно отнюдь не делает
истину, установленную судом, похожей на дважды два — четыре» (цит.
статья, стр. 68).
Таким образом, критерием истины у В. С. Тадевосяна выступает
субъективная уверенность судьи в правильности
своих выводов. Это понимание критерия мало чем отличается от
того субъективистского критерия истины, который выдвигается филосо-
фами-идеалистами и их последователями — буржуазными юристами. Для
примера можно сослаться на высказывания одного из дореволюционных
русских юристов — Д. Г. Тальберга. «Всякая юридическая достовер¬
ность,— пишет Тальберг,— носит субъективный характер, вследствие чего
индивидуальность судьи имеет большое влияние на свойство его убежде-

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 115
ния; истинным на суде признается то, что представляется таковым судье...»
(«Русское уголовное судопроизводство», стр. 85. Киев. 1891).
Сведение истины в суде к вероятному знанию проф. М. А. Чельцо-
вым также во многом объясняется неправильным толкованием критерия
истины. В своем учебнике по уголовному процессу, рассматривая такую
сторону судебной деятельности, как оценку тех или иных свидетельских
сообщений о фактах, проф. Чельцов пишет: «...Первой задачей судей яв¬
ляется оценка этого сообщения с точки зрения его правдивости,
а затем достоверности. Критерием при решении этих вопросов мо¬
жет служить только внутреннее убеждение судей. Всякая попытка найти
какой-либо иной критерий неизбежно приводит к старой системе формаль¬
ных доказательств» («Уголовный процесс», стр. 253. 1948; см. также «Со¬
ветский уголовный процесс», стр. 138. 1951).
Проф. Чельцов и другие юристы, разделяющие его точку зрения, кри¬
тикуя реакционную систему формальной оценки доказательств, упускают
позитивную сторону вопроса и односторонне освещают философские
основы советской теории оценки доказательств. Результатом этой односто¬
ронности и является утверждение, сводящее критерий достоверности зна¬
ний к субъективному началу — внутренней уверенности судей. С этих
субъективистских позиций проф. Чельцов толкует и действующее совет¬
ское уголовно-процессуальное право. В частности, можно указать на
неверное истолкование в работе проф. М. А. Чельцова и Н. В. Чель-
цовой «Проведение экспертизы в советском уголовном процессе» (1954 г.)
важнейшей в доказательственном праве статьи 319 УПК РСФСР.
Данная статья гласит: «Оценка имеющихся в деле доказательств про¬
изводится судьями по их внутреннему убеждению, основанному на рас¬
смотрении всех обстоятельств дела в их совокупности». Анализируя эту
статью, авторы пишут: «Это значит, прежде всего, что внутреннее убежде¬
ние судей является критерием при оценке каждого из доказательств,
имеющихся в деле, то есть является критерием для признания правдивым
или ложным отдельных показаний, установленным или неустановленным
каждого факта» (стр. 18).
Принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению судей, о
котором говорится в статье 319, является в советском праве средством
установления объективной истины по делу и в этом смысле служит
необходимым условием обнаружения истины. Когда говорят, что внутрен¬
нее судейское убеждение служит «критерием оценки» доказательств, то
под этим понимают объективный, не стесняемый никакими формальными
условиями способ искания истины. Однако способ или условие наи¬
лучшего отыскания объективной истины, каким является внутреннее убеж¬
дение судей, не может ни в коей мере расцениваться как критерий
истины, как определитель достоверности полученных
знаний, о чем утверждают авторы.
Попытка придать внутреннему судейскому убеждению значение кри¬
терия истины в судебном исследовании приводит к тому, что сама истина
выступает у этих юристов как субъективная уверенность
судьи, допускающая постоянные сомнения и колебания.
Статья 319 УПК РСФСР прямо указывает, где следует искать кри¬
терии, основания для проверки тех выводов, к которым приходит суд по
своему внутреннему убеждению. Такими основаниями выступают объек¬
тивные факты, объективные обстоятельства самого дела, а не какие-то
субъективные догадки и предположения судьи, даже благонамеренные.
Только объективные факты реальной действительности могут служить
определителем того, достиг суд в каждом конкретном деле правильных ре¬
зультатов или его выводы ошибочны. По этому пути идет и судебная
практика. Примером этому может служить определение Судебной колле¬
гии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 9 октября 1942 года по
делу Г. Отменив приговор по этому делу, Судебная коллегия указала:

116
А. А. СТАРЧЕНКО
«...Рассуждения приговора находятся в резком несоответствии с требова¬
ниями советского правосудия, допускающего осуждение на основании
твердо установленных фактов, а не предположительных умозаключений,
вытекающих из поведения подсудимого во время предварительного след¬
ствия и суда (ст. ст. 319, 320 УПК Грузинской ССР)» (сборник «Вопросы
уголовного процесса в практике Верховного Суда СССР», стр. 117. 1948).
Человеческое мышление, замыкающееся в самом себе, не может пре¬
тендовать на достоверные результаты, ибо оно лишено единственно на¬
учного определителя, критерия объективной истины, каким является че¬
ловеческая практика. Эта мысль с гениальной ясностью выражена з
тезисах К. Маркса о Фейербахе, где говорится, что «спор о действитель¬
ности или недействительности мышления, изолирующегося от практики,
есть чисто схоластический вопрос» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Из¬
бранные произведения. Т. II, стр. 383. 1955).
Процесс познания наиболее существенных сторон состава преступле¬
ния выступает в суде как опосредствованный, логический процесс. К истин¬
ному результату в этом процессе может привести лишь такое рассужде¬
ние, исследование, в котором правильно, в соответствии с действитель¬
ностью связаны отдельные звенья логической цепи, отдельные понятия,
коими оперируют судья и следователь. Правильность вывода может быть
обеспечена лишь в том случае, если исследователь не отрывается от дей¬
ствительности, не уходит от фактов, а каждый свой шаг проверяет прак¬
тически, соотносит свои вызоды с положением вещей в реальной действи¬
тельности. Фактической проверке в судебном исследовании подлежат все
без исключения источники и виды доказательств, в том числе и созна¬
ние обвиняемого. Этим самым подтверждается как правильность всего
доказывания в целом, так и истинность заключения о событии преступле¬
ния и виновности его участников.
В судебном исследовании не применим такой метод проверки, как
экспериментальное воспроизведение наиболее существенных обстоя¬
тельств преступления (хотя отдельные факты могут быть проверены с по¬
мощью эксперимента), но это не значит, что у суда и следствия нет дру¬
гих путей для проверки объективности знаний. Практическая проверка
знаний в суде выступает в виде подтверждения выводов суда и следствия
объективными фактами.
В. И. Ленин в своих работах неоднократно подчеркивает большую
доказательную силу фактов. При этом В. И. Ленин пишет: «Надо попы¬
таться установить такой фундамент из точных и бесспорных фактов, на ко¬
торый можно было бы опираться, с которым можно было бы сопоставлять
любое из тех «общих» или «примерных» рассуждений, которыми так без¬
мерно злоупотребляют в некоторых странах в наши дни. Чтобы это был
действительно фундамент, необходимо брать не отдельные факты, а всю
совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без еди¬
ного исключения, ибо иначе неизбежно возникнет подозрение, и вполне
законное подозрение, в том, что факты выбраны или подобраны произ¬
вольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических
явлений в их целом преподносится «субъективная» стряпня для оправда¬
ния, может быть, грязного дела. Это ведь бывает... чаще, чем кажется»
(Соч. Т. 23, стр. 266—267).
Это указание В. И. Ленина о необходимости объективного, всесто¬
роннего анализа при доказывании того или иного положения фактами,
относящееся к исследованию в области истории и политики, с полным
основанием может быть отнесено и к области судебных доказательств,
где «субъективная» стряпня из фактов особо недопустима, ибо наносит
непоправимый ущерб интересам социалистического общества.
В судебном, как и во всяком другом, исследовании единственным
критерием объективности знаний является человеческая практика. Соот¬
нося свои выводы по делу с теми положениями, которые получены в прак¬

ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТИВНОЙ ИСТИНЫ В ТЕОРИИ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 117
тике ■ борьбы с преступностью, опираясь на достижения естественных и
технических наук, подтверждая свои выводы обнаруженными по делу фак¬
тами, с^дья и следователь приходят к убеждению, что их знание об обсто¬
ятельствах преступления и его участниках является достоверным, нося¬
щим характер объективной истины. При этом объективными
должны быть не только факты, но объективным должен быть и сам способ
подтверждения, метод обоснования доказываемого тезиса. Это прежде
всего значит, что доводы в процессе доказательства должны выступать не
как изолированные факты и не как их простая сумма, а как объективная
их совокупность.
Только такая проверка знаний суда объективными фактами может
служить условием достоверного вывода об обстоятельствах уголовного
дела. В конечном счете достоверное познание фактической стороны дела
способствует вынесению судом правильного, обоснованного, справедливо¬
го приговора.
Отмеченные извращения в советской теории судебного права показы¬
вают, что некоторые наши юристы в важном вопросе об истине в суде
и ее критериях находятся под влиянием давно разоблаченных субъекти¬
вистских теорий буржуазных философов и юристов. Подобные теоретиче¬
ские заблуждения приносят громадный практический вред, ибо дезориен¬
тируют практических судебно-следственных работников, санкционируя
вынесение обвинительных приговоров при недостаточно полном и всесто¬
роннем исследовании обстоятельств дела, при наличии сомнений у суда в
правильности своих выводов. При проведении этих теоретических ошибок
в жизнь они могут перерастать в ошибки политического порядка.
В отчетном докладе ЦК КПСС XX съезду партии, в выступлениях
делегатов съезда подчеркивается необходимость дальнейшего строгого со¬
блюдения и неуклонного укрепления ленинского принципа социалистиче¬
ской законности, улучшения работы всего советского государственного
аппарата. Советские органы суда и прокуратуры, извлекая урок из дела
презренной банды Берия, обязаны сурово пресекать всяческие поползно¬
вения нарушить социалистическую законность, должны свято охранять
права и интересы советских людей — строителей коммунизма.
Поставленные XX съездом КПСС задачи укрепления социалистиче¬
ской законности в полной мере относятся и к советской юридической на¬
уке. Задача советских ученых-юристов — неустанно бороться за теоретиче¬
скую разработку вопросов науки права на основе правильного обобщения
судебно-следственной практики, за чистоту марксизма в теории права.

Вопросы диалектики в работах
русских революционеров-
демократов
М. И. СИДОРОВ
I
Русские философы-материалисты XIX века сделали весьма успеш¬
ную попытку связать философию с жизнью, с действительностью,
с самыми насущными потребностями времени. Свою главную задачу
они видели в том, чтобы научно объяснить необходимость и закономер¬
ность свержения царизма и крепостничества в России и установления
нового общественного строя. «Важность теоретических вопросов,—
говорил В. Г. Белинский,— зависит от их отношения к действительно¬
сти... У себя, в себе, вокруг себя,— вот где должны мы искать и вопро¬
сов и их решения» (Полное собрание сочинений. Т. X, стр. 411—412).
Философская система, разработанная русскими материалистами
и являющаяся теоретической основой революционного демократизма,
представляет собой высшее достижение домарксистской философской
мысли. К вопросам* диалектики они обращались под могучим воздей¬
ствием потребностей народной жизни. При разработке важнейших ее
вопросов они использовали в качестве теоретических источников дости¬
жения диалектической мысли всего человечества — от Фалеса и Герак¬
лита до Дидро и Гегеля. Классики русской философии . XIX века
особенно высоко ценили диалектический метод Гегеля. «Философия
Гегеля,— замечал А. И. Герцен,— алгебра революции, она необыкновенно
освобождает человека и не оставляет камня на камне от мира христиан¬
ского, от мира преданий, переживших себя» («Избранные философские
произведения». Т. II, стр. 176. 1946).
В рецензии на книгу Н. Маркевича «История Малороссии» (1842)
В. Белинский столь же высоко оценивает диалектический метод Гегеля:
«Строгий и глубокий метод открыл большую дорогу сознанию челове¬
ческого разума... Гегель тогда только ошибался в приложениях, когда
изменял собственному методу» (Полное собрание сочинений. Т. XII,
стр. 398).
Заслуга Гегеля перед философской наукой состоит в том, что разра¬
ботанный им диалектический метод познания служит делу революцион¬
ного преобразования общества. «Подвиг Гегеля состоит именно в том,
что он науку так воплотил в методу, что стоит понять его методу, чтоб
почти вовсе забыть его личность, которая часто без всякой нужды выка¬
зывает свою германскую физиономию и профессорский мундир берлин¬
ского университета» (А. И. Герцен. Избранные философские произве¬
дения. Т. I, стр. 181).
Диалектический метод Гегеля в истолковании Герцена и Белин¬
ского, с теми выводами, какие они из него делали, являлся великим
оружием в борьбе против всего старого, реакционного, отжившего свой
век, имеющего лишь одно право — поаво на смерть. «Диалектика Ге¬
геля,— говорил Герцен,— страшный таран; она, несмотря на свое дву¬

&ОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛ ЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 119
личие, на прусско-протестантскую кокарду, улетучивала все суще¬
ствующее и распускала все, мешавшее разуму» (Соч. Т. XXI, стр. 2-36).
Отдавая, таким образом, должное Гегелю как мыслителю, разрабо¬
тавшему диалектический метод, русские революционные демократы
подвергли глубокой критике идеализм Гегеля, ограниченность его
диалектики. Они справедливо считали, что после Гегеля дальнейшее
развитие диалектической мысли в области философии на почве идеа¬
лизма невозможно, что новый шаг вперед от Гегеля возможен только
к материализму. «Гегель поставил мышление на той высоте,— писал
Герцен,— что нет возможности после него сделать шаг, не оставив со¬
вершенно за собой идеализма» (Избранные философские произведения.
Т. 1, стр. 121). Но сделать шаг вперед — значит отбросить без всякого
сожаления весь арсенал старых, ржавых и совершенно негодных орудий,
оставшихся в обиходе философской мысли со времен средневековой схо¬
ластики. Это значит устранить все, что мешает науке, что не опирается
на науку, а пытается навязать ей свои безжизненные, надуманные схемы
и конструкции.
Подходя критически к логике Гегеля, русские мыслители прежде
всего отрицательно отнеслись -к тому, что в своей логике Гегель видел
основу бытия природы и общества. Без всякого научного основания
логика Гегеля претендовала на господство над всеми другими науками
в качестве науки наук. «Но Гегель хотел природу и историю как при¬
кладную логику, а не логику как отвлеченную разумность природы и
истории» (там же, стр. 117). Главный порок гегелевской логики Белин¬
ский усматривал в том, что она враждебна живой действительности, что
в ней много «кастратского» — выхолощенного, нежизненного. Указав, что
диалектика Гегеля охватывает все вопросы, объясняет наиболее общие за¬
кономерности, Белинский здесь же замечает, что ответы, которые дает
логика Гегеля на вопросы, поставленные самой жизнью, принадлежат
во многом уже прошедшему, пережитому периоду человечества.
Итак, Белинский и Герцен критикуют диалектику Гегеля прежде все¬
го за ее идеалистическую основу, стремление Гегеля втиснуть в про¬
крустово ложе надуманных им конструкций все богатство мира во всех
его проявлениях, во всей противоречивости его закономерного развития.
Вместо того, чтобы выводить логику из самой жизни, рассматривать ка¬
тегории диалектики как отражение закономерного развития природы и
общества, Гегель все многообразие жизни рассматривал как проявление
свойств абсолютной идеи, как результат ее саморазвития.
Критика гегелевской системы со стороны Герцена и Белинского
имела огромное значение для дальнейшего развития философской мысли
в России. Первый, кто оценил критическую работу своих предшествен¬
ников и продолжил их линию, был Н. Г. Чернышевский. «Они присту¬
пили к нему с силами ума совершенно зрелого, с проницательностью,,
изощренною привычкою к самостоятельному мышлению и богатым
опытом жизни, наполненной всевозможными столкновениями,— с запа¬
сом твердых убеждений, данных жизнью и строгою наукою.
И, как ни трудно устоять против диалектики исполина немецкой
философии,— этой изумительно сильной диалектики, облекающей всю его
систему бронею неразрушимого, повидимому, единства,— эти люди откры¬
ли пробелы и непоследовательности системы Гегеля, увидели погрешно¬
сти в ее выводах, несогласие принципов ее с результатами, основных идей
с применениями, постигли и односторонность принципов,— и могли, нако¬
нец, сказать: «теперь мы постигаем все, что постигал Гегель, но постигаем
яснее и полнее, нежели он» (Н. Г. Чернышевский. Полное собрание
сочинений. Т. III, стр. 218. 1947).
Русские материалисты, говорит Чернышевский, на основе изучения
действительной жизни и данных современной им науки установили, что
социально-политические идеалы Гегеля совершенно неприменимы к рус¬

120
М. И. СИДОРОВ
ской жизни, и потому отвергли их и принялись за самостоятельное иссле¬
дование, за поиски такой теории, которая отвечала бы коренным потреб¬
ностям общественной жизни страны. И с тех пор, как Герцен, Белинский
и Огарев подвергли критике гегелевскую систему, русская философия,
говорит Чернышевский, твердо встала на позиции материализма.
Отмечая положительную сторону в учении Гегеля, русские мысли¬
тели вскрыли противоречивость, ограниченность, непоследовательность
и реакционность политических выводов из философской системы Гегеля.
Принципы Гегеля были чрезвычайно мощны и широки, а выводы — узки
и ничтожны. «Несмотря на всю колоссальность его гения,— писал Чер¬
нышевский,— у великого мыслителя достало силы только на то, чтобы
высказать общие идеи, но недостало уже силы неуклонно держаться
этих оснований и логически развить из них все необходимые след¬
ствия... И не только выводов из своих принципов не мог он сделать, —
самые принципы представлялись ему еще не во всей своей ясности,
были для него туманны... Развитие последовательных воззрений из
двухсмысленных и лишенных всякого применения намеков Гегеля со¬
вершилось у нас отчасти под влиянием немецких мыслителей, явивших¬
ся после Гегеля, отчасти — мы с гордостью можем это сказать — соб¬
ственными силами. Тут в первый раз русский ум показал свою способ¬
ность быть участником в развитии общечеловеческой науки» (там же,
стр. 205—206). Чернышевский с присущей ему глубиной и обстоятель¬
ностью вскрыл внутреннюю противоречивость, органически присущую
гегелевской философии, он понял, что Гегеля можно победить только
его собственным оружием.
Высоко оценивая заслуги Гегеля перед наукой, русские мыслители-
материалисты приступили к материалистической переработке гегелев¬
ской диалектики. На место гегелевской абсолютной идеи, абсолютного
духа они поставили природу, Вселенную в ее бесконечном развитии,
непрестанном изменении и обновлении.
II
Диалектический взгляд на закономерности развития русские мате¬
риалисты базировали на безусловном признании независимо от челове¬
ческого сознания существующего и развивающегося материального мира.
Природу они рассматривали как самодеятельный процесс, как течение
беспрестанное и безграничное. Природу остановить нельзя: она вечный
круговорот. «Жизнь природы,— говорил Герцен,— беспрерывное разви¬
тие, развитие отвлеченного простого, неполного, стихийного в конкретное
полное, сложное...
Если вы на одно мгновение остановили природу, как нечто мертвое,
вы не только не дойдете до возможности мышления, но не дойдете до
возможности наливчатых животных, до возможности наростов и мхов;
смотрите на нее, как она есть, а она есть в движении; дайте ей простор,
смотрите на ее биографию, на историю ее развития,— тогда только рас¬
кроется она в связи» (Избранные философские произведения. Т. I,
стр. 124, 125). Природа — это вечно живая действительность, находя¬
щаяся в непрестанном развитии от простого к сложному. История разви¬
тия природы есть ее биография, ее совершенствование; высшим выраже¬
нием природы является человек с его способностью мышления.
Признавая объективную закономерность природы и общества, рус¬
ские мыслители выдвигали перед наукой задачу — открывать объектив¬
ные закономерности, изучать, познавать законы природы и общества.
Для русских материалистов весьма важным было найти.основу диа¬
лектического метода в самой действительности, в природе и истории.
Многообразие явлений природы, их взаимосвязь раскрывает для материа¬
листа действительное единство мира и его живую диалектику. В безгра¬

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛ ЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 121
ничном развитии материального мира, его переходах, переливах :— во всем
этом многообразном движении в природе материализм уловил, открыл и
обосновал объективную диалектику.
Наиболее полно были разработаны русскими материалистами взгля¬
ды на закономерности развития нового в борьбе против старого как в
природе, так и в обществе. Идея отрицания старого, замена его новым,
была своеобразно высказана еще французскими материалистами, особен¬
но Дидро. Известна гегелевская оценка его знаменитого «Племянника
Рамо» как произведения, в котором выражена насмешка над бытием, то
есть над старым, феодальным обществом, необходимость замены которого
новым обществом обосновывали французские. материалисты. В филосо¬
фии Гегеля закономерность борьбы нового против старого выражена им
в законе отрицания отрицания. Но для идеалистической концепции Гегеля
процесс отрицания совершается в области мышления, в развитии духа,
ибо для него логические мысли, понятия, идеи представляют собою «в себе
и для себя сущее основание всего» (Соч. Т. I, стр. 56. 1930). Материали¬
стически трактуя гегелевское «отрицание отрицания», русские материали¬
сты развивали свои взгляды на закономерности перехода от старого к
новому, на борьбу нового со старым. Новое вырастает из старого как про¬
должение его развития, как отрицание старого, пережившего себя, превра¬
тившегося в тормоз. Новое вытесняет старое в результате антагонисти¬
ческой борьбы.
В. Г. Белинский уже в 30-х годах высказал ту мысль, что как при¬
рода, так и общество находятся в постоянном, интенсивном движении.
При этом движение он рассматривал как борьбу нового со старым, как
вытеснение новым, нарождающимся отмирающего, старого. Позднее, раз¬
вивая свои взгляды на борьбу нового против старого, Белинский рас¬
сматривает возникновение нового как отрицание старого: «Новое должно
выходить из отрицания старого, но у этого нового один корень со ста¬
рым, и старое отрицается временем, т. е. ходом развития во время... Необ¬
ходимость перемен и улучшений должна указываться самими обстоятель¬
ствами, и при помощи же обстоятельств должны совершаться эти пере¬
мены и улучшения... Старое можно и должно оставлять, но презирать
его не следует: в свое время оно было новым и принесло свою пользу
именно тем, что без него не могло быть нового, которому служило необ¬
ходимою ступенью» (Полное собрание сочинений. Т. 13, стр. 56). Выра¬
женную здесь мысль о том, что отмирание старого, его отрицание есть
вместе с тем процесс совершенствования видов и форм, восхождение от
низшего к высшему, Белинский и Герцен высказывали неоднократно
в многочисленных своих работах. В последние годы жизни Белинский
более резко ставит вопрос о борьбе нового против старого, подчеркивая
ту мысль, что между новым и старым идет не просто борьба, а борьба
на смерть. «Источник всего нового есть старое,— говорил Белинский,— по
крайней мере, старым приготовляется новое. В гении не столько поражает
находчивость нового, сколько смелость противопоставить его старому и
произвести между ними борьбу на смерть» (Избранные философские
сочинения. Т. II, етр. 308. 1948). Как видим, в заслугу новатору ставится
то, что он не только провозглашает неодолимость нового, но и противопо¬
ставляет его старому, обеспечивает торжество нового над старым.
Русские материалисты были близки к пониманию, что обосновать
идею отрицания вовсе не значит отвергнуть данное явление, данный
общественный строй. Это значит открыть закономерности, в силу которых
данное явление, данное общество логикой своего развития приводится
к своему отрицанию, к замене отрицаемого вида новым, более совершен¬
ным. При этом из отрицаемого удерживается, сохраняется все, что может
быть включено в то новое, что становится на место отрицаемого. Отрица¬
ние здесь выступает как момент развития, обогащения, усложнения, со¬
вершенствования.

122
М. И. СИДОРОВ
Русские мыслители особенно подчеркивали релятивный, преходя¬
щий характер таких общественных форм, как царизм и крепостничество
в России и капитализм в Западной Европе. По их мнению, буржуазное
общество должно быть заменено так же, как было заменено предше¬
ствующее феодальное общество, и заменено именно социалистическим
обществом.
Развитие русские мыслители рассматривали как постоянное услож¬
нение и обогащение, как бесконечное, беспредельное проявление всех
свойств, заложенных в данном предмете, в данном явлении. «Ничто не
является вдруг, ничто не рождается готовым,— говорил Белинский,— но
все, имеющее идею своим исходным пунктом, развивается по моментам,
движется диалектически, из низшей ступени переходя на высшую. Этот
непреложный закон мы видим и в природе, и в человеке, и в человечестве»
(Избранные философские сочинения. Т. I, стр. 461).
Касаясь же развития общества, развития человечества, Белинский и
Герцен говорят о спиралевидном движении, о восхождении от низшего
к высшему по спирали. Это спиралевидное движение, в их представлении,
выражало цикличность — каждый круг на спирали как бы завершает
определенный цикл, определенный этап, новый круг является новым
циклом, и так без конца. «Человечество движется,— говорил Белин¬
ский,— не прямою линиею и не зигзагами, а спиральным кругом, так что
высшая точка пережитой им истины в то же время есть уже и точка по¬
ворота его от этой истины,— правда, поворота не вверх, а вниз: но для
того вниз, чтоб очертить новый, более обширный круг и стать в новой
точке, выше прежней, и потом опять итти, понижаясь, кверху» (Полное
собрание сочинений. Т. XII, стр. 336).
Процесс развития чрезвычайно сложен. Но, невзирая на все трудно¬
сти и препятствия, победа нового обеспечена, если появление нового
диктуется самой жизнью, самим содержанием развивающейся жизни.
А жизнь остановить нельзя; следовательно, в самом содержании, в самом
основании социальной жизни заложено с неизбежностью движение, изме¬
нение. Высказывая эту мысль, русские мыслители приближались к мате¬
риалистическому пониманию истории, ибо общественную жизнь они рас¬
сматривали как органическую часть объективного мира, природы, а не
как результат развития самосознания. Такое понимание общественной
жизни не мешало им придавать огромное значение общественному созна¬
нию как движущей силе общественного прогресса. Их утверждение, что
новое в конце концов побеждает, было направлено на доказательство
того, что победят те силы, которые отражают прогресс общества, самые
глубокие требования действительности.
Развитие общества русские мыслители рассматривали как длитель¬
ный процесс. В результате длительной эволюции животного мира явился
человек. С появлением человека начинается новый цикл развития — раз¬
витие человеческого общества. В обществе идет тот же процесс. Победа
нового и здесь определяется самим объективным ходом развития исто¬
рии. Новое и здесь закономерно побеждает. Таков путь истории. Вопрос
тут не в праве, не в справедливости, а в силе и современности, то есть
в исторической закономерности.
Вот как Герцен формулирует свое кредо, кредо всего русского мате¬
риализма: «История принадлежит постоянно одной партии — партии дви¬
жения» (Полное собрание сочинений. Т. VI, стр. 119). Ту же мысль выра¬
зил и Белинский: «Для кого настоящее не есть выше прошедшего, а бу¬
дущее выше настоящего, тому во всем будет казаться застой, гниение,
смерть. Для кого настоящее выше прошедшего, тот знает, что скоро ли,
долго ли, однако неизбежно совершится скачок в будущее» (Полное
собрание сочинений. Т. IV, стр. 21).
Жизнь беспрестанно обновляется; без этого вечного обновления,
изменения, развития нет жизни. Идея отрицания должна быть проведена

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛ ЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 123
со всей последовательностью. Без отрицания «история человечества пре¬
вратилась бы в стоячее и вонючее болото» (В. Г. Белинский. Избран¬
ные философские сочинения. Т. 1, стр. 564. 1948).
Чернышевский пошел дальше своих предшественников — он пытался
обосновать неизбежность замены одного общественного строя другим.
В целом ряде своих работ, особенно в конце 50-х и начале 60-х годов,
Чернышевский высказывает правильные, материалистические мысли о
том, что развитие хозяйственной деятельности людей, торговли и про¬
мышленности является основой диалектической закономерности прогрес¬
са, движущей силой общественного развития. Так, в «Примечаниях
к Миллю» Чернышевский высказывает мысль о прямой зависимости раз¬
вития общества от развития техники. Однако последовательно этот взгляд
не был проведен.
Из высказываний Белинского, Чернышевского, Герцена и Добролю¬
бова о диалектическом развитии явлений природы и истории следует
тот вывод, что новое, развивающееся побеждает силою естественного
закона. Эту неодолимость нового они подтверждали всей историей об¬
щества, историей науки. Они прямо говорили, что процесс развития есть
процесс смены старого новым; без этого нет жизни, нет развития. «Нет
предела развитию человечества,— восклицал Белинский,— и никогда че¬
ловечество не скажет себе: «стой, довольно, больше итти некуда». Наш
идеал не в прошедшем, а в будущем» (Полное собрание сочинений. Т. XII,
стр. 460).
III
Русские материалисты придавали большое значение выяснению
источника движения в природе и в обществе. Отвергнув провидение,
божественный разум, абсолютную идею, надо было вскрыть, что же
является источником движения. Из истории науки известно, что, напри¬
мер, такой мыслитель, как Ньютон,, не справился с ответом на этот во¬
прос. Первоисточник движения природы он стремился открыть не в са¬
мой природе, а вне природы, за ее пределами. Такой механистический
подход неизбежно приводил его к идеалистической идее первотолчка как
источника движения природы. Старый, метафизический, механический
материализм также не мог дать удовлетворительного решения вопроса
об источнике движения. Русские материалисты не могли обойти этой
проблемы. Надо было найти источник движения в самой материи. И они
указали его. Источником движения является борьба противоречивых тен¬
денций, противоположных начал в самой действительности, в самой при¬
роде. Жизнь есть соединение противоположных начал. Отсюда и задача
науки — отразить действительность во всем ее многообразии, во всей ее
противоречивости. Здесь опять-таки нельзя не указать на весьма успешную
попытку материалистической трактовки известного положения Гегеля.
Герцен в работе «Дилетантизм в науке», рассматривая отношения
внутреннего и внешнего, отмечает, что это постоянная борьба, постоян¬
ные трения, противоречия, доходящие до взрыва, в результате которого
наступает смена одной формы другой. В этом положении всячески обос¬
новывается противоречивость самих явлений действительности, явлений
природы. Герцен и Чернышевский не смогли дать всестороннего мате¬
риалистического обоснования важнейшего закона единства и борьбы
противоположностей как основы движения и развития природы и обще¬
ства. Однако в многочисленных высказываниях наиболее существен¬
ной и общей причиной развития природы и общества русские мате¬
риалисты считали противоречия, противоположности, заключенные в са¬
мих явлениях, в самих вещах. «Природа на каждом шагу учит нас.—
говорил Герцен,— понимать противоположное в сочетании; разве у ней
бесконечное отделено от конечного, вечное от временного, единство от

124
М. И. СИДОРОВ
разнообразия? Строгое требование «того или другого» очень похоже на
требование «кошелек или жизнь!». Храбрый человек смело ответит:
«ни того, ни другого, потому что нет необходимости для вашего каприза
жертвовать тем или другим» (Избранные философские произведения.
Т. I, стр. 153).
Диалектику физического мира русские материалисты рассматривали
как безграничное совершенствование форм, как постоянное стремление
к соответствию формы содержанию. Одним из важнейших противоречий
они считали противоречие формы и содержания. В каждое данное время
содержание стремится к своему развитию, завершению. Форма же, пы¬
таясь поддерживать соответствие с содержанием, отстает от него в своем
развитии, приходит в противоречие с содержанием, и тогда содержание
взрывает форму. Царизм и крепостничество, говорили русские материа¬
листы, не соответствуют содержанию русского общества, не соответ¬
ствуют требованиям общества, поэтому старая форма должна быть взор¬
вана и заменена новой. Настойчивое требование приведения в соответ¬
ствие формы содержанию — одно из важнейших требований русских ма¬
териалистов.
Закономерности исторического развития, великие мировые события
неизбежны и неотвратимы, как течение великой реки: никакая сила, ни¬
какая пропасть не удержат ее. «Совершение великих мировых событий
не зависит ни от чьей воли, ни от какой личности. Они совершаются по
закону столько же непреложному, как закон тяготения или органического
возрастания» (Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений.
Т. IV, стр. 70. 1948).
Яснее нельзя выразиться в подцензурной печати. Революции, эти
великие мировые события, только и могут разрешать противоречия об¬
щественной жизни, устранять старую форму, ставшую тормозом развития
общества.
Чернышевский любил говорить, что история не есть тротуар Нев¬
ского проспекта. Это его высказывание, как образец революционной
диалектики в области политической борьбы, неоднократно приводил
Ленин в' своей борьбе против Каутского и других оппортунистов. Путь,
по которому несется колесница истории, говорил Чернышевский, чрезвы¬
чайно извилист, изобилует рытвинами, косогорами и болотами. Тысячи
напрасных толчков перетерпит седок этой колесницы и сотни верст иско¬
лесит иногда, чтобы подвинуться на одну сажень к прямой цели.
Рассматривая диалектику формы и содержания, русские револю¬
ционные демократы полагали, что форма в этом единстве играет двоякую
роль. С одной стороны, форма выступает как бы хранителем данного со¬
держания, его определенностью и в этом случае играет прогрессивную
роль. С другой стороны, форма играет консервативную роль, поскольку
она стремится задержать процесс развития. Все существующее стремится
сохранить свою форму, форма является как бы охранительной силой, на
которую опирается все уходящее. Содержание же предмета всегда стре¬
мится к новому, высшему проявлению заложенных в нем свойств и
качеств.
С вопросом о соотношении формы и содержания русские философы-
материалисты связывали проблему единства и борьбы противоположно¬
стей. Этой проблеме большое внимание уделил В. Г. Белинский в статье
«Сочинения Державина» (1843). Считая разъединение первым моментом
единства, Белинский вслед за Гегелем утверждает, что живая истина со¬
стоит в единстве противоположностей, что «все живое тем и отличается
от мертвого, что в самой сущности своей заключает начало противоре¬
чия» (Избранные философские сочинения. Т. I, стр. 468). В борьбе про¬
тивоположных тенденций в конечном счете побеждает та сторона, кото¬
рая имеет больше сил и силы которой неизменно возрастают. Это не зна¬
чит, что побеждающая сторона не может терпеть уронов, иметь частич-

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕСОЛ ЮЦИОНЕРОЗ-ДЕМОКРАТОВ |23
ные поражения, однако победа достается новым, прогрессивным силам,
прогрессивным тенденциям, выражающим закономерность развития. При
этом русские мыслители указывали на то, что победа новых сил, выра¬
жающих тенденцию развития, над силами консервативными, задерживаю¬
щими развитие, образует скачки, перерывы постепенности. Обществен¬
ное развитие совершается скачкообразно, путем революционных взрывов,
ожесточенной борьбы противоположных сил общества, общественных
классов.
Критикуя реформиста-постепеновца Милля, сильно желавшего, «что¬
бы развитие общественной жизни шло путем совершенно рассудитель¬
ным», Чернышевский утверждал, что «на деле этого не бывает в важных
вещах ни в жизни отдельного человека, ни в народной жизни. Совершен¬
но хладнокровно, спокойно, обдуманно, рассудительно делаются только
вещи «е слишком важные» (Избранные философские сочинения. Т. III,
стр. 173). Для разъяснения того, как же происходят важные дела в об¬
щественной жизни, Чернышевский приводит пример из истории. В Ан¬
глии только тогда были отменены хлебные законы, «когда разыгрались
страсти в большинстве общества, много выигравшего от важной реформы;
а когда общество взволновалось страстью, холодное ведение дела невоз¬
можно... Посмотрите, каким путем уничтожался феодализм, или обраща¬
лась в ничтожество инквизиция, или получались права средним сосло¬
вием, вообще уничтожалось какое-нибудь важное зло или вводилось ка-
кое-нибудь важное благо» (там же, стр. 174, 175). Совершенно ясно, что
здесь Чернышевский имеет в виду революцию масс как средство решения
важных общественных дел и считает, что именно таков «общий принцип
исторического развития». Следовательно, не только в природе Чернышев¬
ский видел скачкообразность развития, но и общество, по его мнению,
не может развиваться иначе, как через революцию, взрывы, которые осу¬
ществляются большинством народа, охваченного страстным стремлением
произвести важные перемены в общественном устройстве. Совершенно
очевидно, что такой взгляд Чернышевского на революцию не исключал,
а, наоборот, предполагал огромную роль в изменении общественной жиз¬
ни революционных идей, укрепляющих в массах горячее стремление к
коренной ломке общественных порядков.
IV
Несомненный интерес представляют взгляды русских материалистов
на диалектическую закономерность процесса мышления, познаватель¬
ной деятельности человека.
Критикуя метафизические построения философов, не умеющих понять
истины общих законов движения, видящих во всем случайность, произвол
или рок, русские материалисты отвергли метафизический метод мышле¬
ния, метафизический взгляд на природу. Метафизики, говорил Герцен,
«не могут допустить, чтоб порядочная истина, не сделавшись нелепостью,
могла перейти в противоположное... Рассудочные теории приучили людей
до такой степени к анатомическому способу, что только неподвижное,
мертвое, т. е. не истинное, они считают- за истину, заставляют мысль оле-
дениться, застыть в каком-нибудь одностороннем определении, полагая,
что в этом омертвелом состоянии легче разобрать ее» (Избранные фи¬
лософские произведения. Т. 1, стр. 23—24).
В метафизическом способе мышления русские мыслители видели
оправдание застоя, старины, всего отжившего и достойного смерти. А по¬
скольку они все свои мысли и действия направляли на решение главной
задачи — изменение существовавших в стране общественных отношений,
то вполне понятно, почему они решительно выступали не только против
проповедников метафизического метода мышления, но и против тех, кто

126
М. И. СИДОРОВ
оправдывал застой русского общества, кто был верен неизменной истине,
оставшейся в наследство от древности.
Познавательную деятельность человека они рассматривали как без¬
граничный процесс, где каждое поколение вносит свой вклад, свою долю
в сокровищницу науки. Остановить хотя бы на минуту познавательную
деятельность человечество не может, так как развивающийся мир, изме¬
няющаяся природа каждую минуту, каждый миг ставят новые вопросы,
новые задачи перед наукой и на.ука не может не отвечать на вопросы,
не решать стоящих перед ней задач. «Не добытый результат важен,—
писал Чернышевский,— все добытые человечеством результаты, во всех
областях жизни и мысли, как бы ни казались они блестящи по сравнению
с прошедшим, все еще ничтожны сравнительно с тем, что должно быть
приобретено мыслью и трудом, для обеспечения материальной жизни,
для прояснения знаний и понятий. Важнее всех добытых результатов —
стремление к приобретению новых, лучших; важнее всего пытливость
мысли, деятельность сил» (Полное собрание сочинений. Т. III, стр. 695—
696. 1906). Познавательная сила отдельного человека ограничена и силою
мышления и временем. Зато безграничен разум человечества. И поэтому,
говорит Белинский, «величайшая слабость ума заключается в недоверчи¬
вости к силам ума» (Избранные философские сочинения. Т. II, стр. 134).
Человек — часть природы, он вышел из природы. И впервые природа
противопоставила себе свое сознание как часть целому именно в человеке,
в его познавательной деятельности. Возражая эмпирикам, не понимавшим
значения логического мышления в познании закономерностей, А. И. Гер¬
цен в «Письмах об изучении природы» следующим образом рассматривает
процесс познания с его логически обобщающей стороны: «Желание оста¬
вить предмет, как он есть, и понять его, не разрешая в мысль,— не только
иллогизм, но просто нелепость: частный предмет, явление, остается не¬
прикосновенным, если человек, не думая о нем, смотрит на него, когда
он к нему равнодушен; если он его назовет, то уже он не оставил его
в сфере частностей, а поднял во всеобщее. Как же понять смысл явле¬
ний, не вовлекая его в логический процесс (не прибавляя ничего от себя,
как обыкновенно выражаются)? Логический процесс есть единственное
всеобщее средство человеческого понимания; природа не заключает в
себе смысла своего,— в этом ее отличительный характер; именно мышле¬
ние и дополняет, развивает его; природа — только существование и от¬
деляется, так сказать, от себя в сознании человеческом, для того, чтобы
понять свое бытие; мышление делает не чуждую добавку, а продолжает
необходимое развитие, без которого вселенная не полна... Хотят ум сде¬
лать страдательным приемником, особого рода зеркалом, которое отра¬
жало бы данное, не изменяя его, т. е. во всей его случайности, не усваи¬
вая,— тупо, бессмысленно...» (Избранные философские произведения.
Т. I, стр. 105).
В тезисах о Фейербахе Маркс назвал главным недостатком всего
предшествовавшего материализма, включая и фейербаховский, то, что
действительность, в том числе и чувственность, рассматривается им в
форме объекта или в форме созерцания, а не как чувственно-человече¬
ская деятельность, не в форме практики, не субъективно. Поэтому, гово¬
рит Маркс, действенная сторона, в противоположность материализму,
развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм не
знает действительной, чувственной деятельности как таковой.
Это в высшей степени важное замечание Маркса необходимо иметь
в виду при анализе взглядов русских материалистов, их вклада в разра¬
ботку .учения о познании. Существенное отличие их материализма от все¬
го домарксистского, в том числе и фейербаховского, состоит в том, что
они вслед за Гегелем, но на материалистической основе разрабатывали
именно действенную сторону познания, мышления. «Прибавка», о кото¬
рой говорит Герцен, терминологически не совсем точно выражает суть

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛ ЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 127
дела, но мысль ясна — это психика, являющаяся орудием познаватель¬
ной деятельности человека, открывающего закономерности природы, ее
сокровенные тайны, которые не лежат на поверхности, а глубоко скрыты
в ее недрах. И лишь напряжением мысли многих поколений человече¬
ству удается открыть ее закономерности. А когда открыты закономерно¬
сти, «когда известен общий закон,— говорит Герцен,— то вы ищете его
в частном случае не по одной аналогии с другими явлениями, но по логи¬
ческой необходимости» (там же, стр. 106).
Мысль, если она не праздная мечта, порожденная безделием, гово¬
рит Чернышевский, не противоположна действительности, наоборот, по¬
рожденная действительностью, мысль постоянно стремится к ее раскры¬
тию, к осуществлению в ней. Вот почему мысль составляет неотъемлемую
часть действительности, а практическая жизнь включает в себя не только
материальную, но и умственную, познавательную деятельность человека.
Процесс познания человеком природы и общества — творческий процесс.
Сознание человека отражает действительный мир, его закономерно¬
сти в научных понятиях и представлениях не как фотограф, а как худож¬
ник-реалист — в его движении, развитии, со всеми присущими ему проти¬
воречиями. Мир, каким он представлялся первобытному человеку, и со¬
временные представления о мире — это разные вещи. Дальнейшее раз¬
витие науки еще больше обогатит наши представления о мире и его зако¬
номерностях. Именно об этой «прибавке», производимой деятельностью
познающего разума, и говорит Герцен. И ничего идеалистического
здесь нет.
Рассматривая действительный мир таким, каков он есть, доверяя
свидетельствам органов чувств, доставляющих непосредственно чувствен¬
ные данные, отводя огромную роль логическому мышлению в процессе
познания, русские материалисты разрабатывали материалистическую си¬
стему взглядов на процесс познания. Уже Белинский, развивая взгляды
философского материализма на процесс познания, вслед за французски¬
ми материалистами XVIII века утверждал, что основой для деятельности
разума служат ощущения. Они предоставляют разуму вполне достовер¬
ный материал для мышления.
Русские мыслители справедливо считали, что успех в познании дости¬
гается при соединении в процессе познания эмпирического и рациональ¬
ного. Эмпирический материал, не прожженный мыслью, логикой, еще не
есть знание. Мысль, логика, не опирающаяся на факты, на эмпирию,—
это схоластика, а не истинное знание. И только соединение эмпирического
и рационального элементов в познании исключает односторонность и
дает подлинное, истинное, глубокое и прочное знание предметов и явле¬
ний природы.
Пять органов чувств человека, на которых основано начальное отно¬
шение человека к природе, доставляют необходимый материал для позна¬
ния. Но чувственное восприятие — это только преддверие науки. «Без
эмпирии нет науки так, как нет ее и в одностороннем эмпиризме. Опыт
и умозрение — две необходимые, истинные, действительные степени одно¬
го и того же знания... Только то умозрение не будет пустым идеализмом,
которое основано на опыте. Опыт есть хронологически первое в деле
знания, но он имеет свои пределы, далее которых он или сбивается с до¬
роги или переходит в умозрение. Это — два магдебургские полушария,
которые ищут друг друга и которых, после встречи, лошадьми не разо¬
рвешь» (А. И. Герцен. Избранные философские произведения.
Т. I, стр. 95).
Таким образом, Герцен, Белинский и другие русские материалисты
рассматривали процесс познания как органическое соединение, как диа¬
лектическое взаимодействие чувственно-эмпирического и рационально¬
логического моментов. При этом они указывали, что если на низшей, на¬
чальной ступени познания на первый план выступает чувственное, то на

128
М. И. СИДОРОВ
высшей ступени познания первостепенный характер приобретает рацио¬
нальное, логическое в процессе познания.
В целом ряде работ русские философы-материалисты высказали свои
взгляды относительно критерия истины в процессе познания. Белинский
писал, что критерий истины находится не в пределах мысли, как утвер¬
ждают идеалисты, а в самой объективной действительности. Герцен так¬
же говорил, что истина проверяется бытием. Однако в большинстве своих
работ он проводит ту мысль, что критерием правильности суждений ра¬
зума является сам разум. Другого критерия нет, и в нем нет необходи¬
мости.
Выше всех среди русских материалистов в решении вопроса о крите¬
рии истины поднялся Чернышевский, усматривавший критерий истины в
практике. «Дело есть истина мысли»,— говорил он. «Практика,— утвер¬
ждал Чернышевский,— великая разоблачительница обманов и самооболь¬
щений не только в практических делах, но также в делах чувства и
мысли. Потому-то в науке ныне принята она существенным критериумом
всех спорных пунктов. «Что подлежит спору в теории, на чистоту решает¬
ся практикою действительной жизни» (Избранные философские сочине¬
ния. Т. I, стр. 179, 180. 1950).
Диалектику мышления, диалектику познания русские мыслители-ма¬
териалисты рассматривали как отражение объективной закономерности
природы во всей ее противоречивости в сознании человека. При этом
сознание они рассматривали не как простое, зеркальное отражение дей¬
ствительности, а как творческую деятельность познающего разума.
Требование конкретно-исторического анализа явлений было одним
из важных требований русских материалистов. Если мы хотим понять,
почему в данное время мы имеем именно такое явление, а не иное, поче¬
му за этим следует то, а не другое, нужно исследуемые явления рассмат¬
ривать конкретно-исторически и всесторонне. «Отвлеченной истины нет;
истина конкретна», т. е. определительное суждение можно произносить
только об определенном факте, рассмотрев все обстоятельства, от кото¬
рых он зависит» (Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочине¬
ний. Т. III, стр. 208. 1947). Нельзя не заметить, что Чернышевский ис¬
пользует здесь известное гегелевское положение о конкретности истины
и дает ему материалистическое толкование, наполняет гегелевскую фор¬
мулу материалистическим содержанием.
В понимании Чернышевского «практика», «практическая жизнь»,
«обнимает собою не одну материальную, но и умственную и нравствен¬
ную деятельность человека» (Избранные философские сочинения. Т. 1,
стр. 180). Столь широко понимаемая Чернышевским «практика» высту¬
пает уже не только как критерий истины, но и как основание всех наших
знаний. Таким образом, в решении вопроса о практике как критерии
истины Чернышевский близко подходил к марксизму, к диалектическому
материализму, то есть к признанию критерием истины практической, твор¬
ческой деятельности человека.
В. И. Ленин высоко оценил деятельность русских материалистов-
диалектиков, их умение связывать теоретические выводы с насущными
задачами общественной жизни своего врехмени. Однако, отдавая должное
великим предшественникам русской социал-демократии, В. И. Ленин
указывал на ограниченность русских материалистов, которые не имели
возможности подняться до диалектического материализма Маркса и
Энгельса. К сожалению, в целом ряде работ русских материалистов
очень важные положения, свидетельстующие о большой силе ума, не все¬
гда являлись доминирующими, определяющими. Даже Н. Г. Чернышев¬
ский, не говоря уже о других, сбивался на позиции антропологического
материализма, механицизма, на позиции идеализма и метафизики. Извест¬
но замечание Ленина: «Узок термин Фейербаха и Чернышевского «антро¬
пологический принцип» в философии. И антропологический принцип и на¬

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛ ЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 129
турализм суть лишь неточные, слабые описания материализма» («Фи¬
лософские тетради», стр. 58).
Вот как. формулировал Чернышевский свой взгляд на историческую
закономерность развития общества в одном из самых замечательных сво¬
их произведений, в статье «Кавеньяк» (1858): «Из истории всех наций и
всех эпох выводится точно такой же результат: форма держится, пока
есть мнение, что она приносит благо; падает, как скоро распространяется
.мнение, что она существует только ради самой себя, не заботясь об удов¬
летворении сильнейших интересов общества. Форма падает не силою сво¬
их врагов, а единственно тогда, когда обнаруживается ее собственная
бесплодность для общества» (Избранные философские сочинения. Т. II,
стр. 243). Как видим, антропологизм приводит мыслителя к идеализму
в понимании истории и к отказу от диалектики. Здесь нет ни слова о диа¬
лектике формы и содержания. Форма падает не оттого, что новое содер¬
жание сбрасывает старую форму, нет, форма держится, пока есть мне¬
ние, что она приносит благо.
Антропологизм же был одной из причин того, что Чернышевский
наряду с диалектическим методом применял и гипотетический метод ис¬
следования. Гипотетический метод ничего общего с диалектическим ме¬
тодом не имеет, прямо противоположен ему. Он берет за исходное не то,
что есть, а то, что может быть, если будет то-то развиваться так-то. В то
время как диалектический метод требует конкретного, глубокого и всесто¬
роннего анализа конкретной действительности, данной ситуации, гипоте¬
тический метод довольствуется предположением и из него выводит затем
заключение.
В замечаниях на первую книгу «Основания политической экономии»
Милля, характеризуя гипотетический метод и обосновывая его преимуще¬
ства перед историческим методом, Чернышевский пишет: «Этот метод со¬
стоит в том, что когда нам нужно определить характер известного эле¬
мента, мы должны на время отлагать в сторону запутанные задачи и при¬
искивать такие задачи, в которых интересующий нас элемент обнаружил
бы свой характер самым несомненным образом, приискивать задачи само¬
го простейшего состава. Тогда, узнав характер занимающего нас элемен¬
та, мы можем уже удобно распознать ту роль, какую играет он и в запу¬
танной задаче, отложенной нами до этой поры.
Например, вместо многосложной задачи: были ли войны с Францией
в конце прошлого и начале нынешнего века полезны для Англии, берется
простейший вопрос... может ли война быть полезна не для какой-нибудь
шайки, а для многочисленной нации? Теперь как же решить этот вопрос?
Дело идет о выгоде, то есть о количестве благосостояния или богатства,
об уменьшении или увеличении его, то есть о величинах, которые изме¬
ряются цифрами. Откуда же мы возьмем цифры? Никакой исторический
факт не дает нам этих цифр в том виде, какой нам нужен, то есть в про¬
стейшем виде, так чтобы они зависели единственно от определяемого
нами элемента, от войны... Итак, из области исторических событий мы
должны перенестись в область отвлеченного мышления, которое вместо
статистических данных, представляемых историею, действует над отвле¬
ченными цифрами, значение которых условно и которые назначаются
просто по удобству. Например, оно поступает так. Предположим, что об¬
щество имеет 5 ООО человек населения, в том числе 1 ООО взрослых муж¬
чин, трудом которых содержится все общество. Предположим, что 200 из
них пошли на войну. Спрашивается, каково экономическое отношение
этой войны к обществу? Увеличила или уменьшила она благосостояние
общества? Лишь только мы произвели такое простейшее построение во¬
проса, решение становится столь просто и бесспорно, что может быть
очень легко отыскано каждым и не может быть опровергнуто никем и ни¬
чем...» (Соч. Т. IX, стр. 59—60. 1949).
Гипотетический метод, по характеристике самого Чернышевского,
9.	«Вопросы философии» № 2.

130
М. И. СИДОРОВ
«облегчал» задачу исследования, уводя исследователя от изучения дей¬
ствительности. Совершенно очевидно, что данные, полученные с помощью
такого метода исследования, были очень далеки от истины. Исследова¬
тель уходил из области действительных общественно-исторических и эко¬
номических отношений в область отвлеченного мышления, в область чи¬
стой абстракции.
В домарксистской философии известен целый ряд школ, разрабаты¬
вавших диалектическую философию. Среди этих школ почетное место
занимает философия русских революционных демократов. В. И. Ленин,
характеризуя воззрения Герцена, определил место русских материалистов
в развитии философии: «Герцен вплотную подошел к диалектическому
материализму и остановился перед — историческим материализмом»
(Соч. Т. 18, стр. 10). Опираясь на это ленинское положение, историки фи¬
лософии должны всесторонне исследовать диалектику русских материа¬
листов, выяснить ее связи с другими концепциями диалектической фи¬
лософии, а также ее значение для современности.
Как мы уже отмечали, одной из характерных особенностей филосо¬
фии русских революционных демократов была ее тесная связь с освобо¬
дительным движением, с борьбой против крепостничества и царизма.
Однако, вскрывая классовые истоки того или иного философского миро¬
воззрения, нельзя упрощенно рассматривать сложность этой зависимости,
связь философии со многими другими сторонами общественной жизни,
с передовой наукой и т. п. В этом вопросе, как и в других, недопустима
вульгарная социологизация. Но именно ею страдают некоторые оценки,
встречающиеся в философской литературе. Так, например, в книге
«Диалектический материализм» (1953) проводится взгляд, что русские
революционеры-демократы разработали третью форму диалектики. Авто¬
ры книги прямо не говорят, что русские материалисты завершили мате¬
риалистическую переработку гегелевской диалектики (вторая форма), но,
утверждая, что в домарксистской философии было три формы диалекти¬
ки — античная, гегелевская и русских материалистов,— они более или
менее ясно высказывают именно эту мысль.
В защиту третьей формы дается в книге следующая формулировка,
прямолинейность и топорность которой может способствовать лишь иска¬
женному пониманию происхождения, действительного места и роли фи¬
лософии, научного метода в общественном сознании. «Там, где крестьян¬
ские массы этого периода и позднее поднимались на борьбу против угне¬
тателей, в условиях, когда пролетариат не сложился в самостоятельную
историческую силу,— пишут авторы книги,— там идеологи революцион¬
ного крестьянства (например, Христо Ботев и Светозар Маркович на
Балканах, Ахундов и Налбандян на Кавказе и другие) в своих философ¬
ских и публицистических трудах демонстрируют глубокое понимание
диалектики, стремятся диалектически подходить к изучению явлений»
L(cTp. 51—52).
Авторы книги не потрудились привести никакой аргументации, ни¬
какой характеристики специфической формы диалектики, разработанной
русскими и другими революционерами-демократами. Ссылка на то, что
крестьянство как класс в середине XIX века в России и в других стра¬
нах Восточной Европы имело свою идеологию, отличную от идеологии
складывающейся здесь буржуазии, ничего не дает в пользу выдвинутого
положения.
В действительности, как показывает исследование источников, рус¬
ские революционеры-демократы шли по пути материалистической пере¬
работки гегелевой диалектики. Однако завершить это дело им не уда¬
лось, законов диалектики в объективном мире они не открыли, научной
диалектики не создали.
Русские мыслители-материалисты XIX века жили в такую эпоху, ко¬
гда революционный класс — пролетариат — еще только складывался. За¬

ВОПРОСЫ ДИАЛЕКТИКИ В РАБОТАХ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ-ДЕМОКРАТОВ 131
слуга их в том, что, несмотря на неразвитые общественные отношения в
стране, они своими трудами подняли общественную мысль России так
высоко, что она стала в один ряд с самыми передовыми странами своей
эпохи. Они были предшественниками русской социал-демократии и под¬
готовили почву для распространения идей марксизма в России.
Русские мыслители-материалисты, отправляясь от теоретических
источников, доставшихся им в наследство от предшественников, шли по
пути к диалектическому материализму. Вклад, внесенный ими в разработ¬
ку материалистической теории и диалектического метода, весьма значи¬
телен. Но только Марксу и Энгельсу удалось совершить революционный
переворот в философии, создать научную философию — диалектический
материализм, философию, качественно отличную от всей предшествую¬
щей им философии.

Философское значение
теоретического наследия
Н. И. Лобачевского
(К 100-летию со дня смерти)
Н. В. МАРКОВ
Великий русский ученый Николай Ива¬
нович Лобачевский (1792—1856) 1 во¬
шел в историю как создатель новой науч¬
ной дисциплины — неевклидовой геомет¬
рии — и как выдающийся деятель отече¬
ственной высшей школы. Имя его широ¬
ко известно не только в нашей стране, но
и далеко за ее пределами. Труды творца
неевклидовой геометрии уже в прошлом
веке были переведены- на английский,
французский, немецкий, итальянский
языки и изданы в Германии, Франции,
Италии, Соединенных Штатах Америки и
в Японии. По своим научным заслугам,
-по роли в развитии науки Лобачевский
может быть смело поставлен в один ряд с
классиками мирового естествознания —
Евклидом, Галилеем, Коперником и Ньюто¬
ном.
Жизнь и деятельность Н. И. Лобачевско¬
го неразрывно связаны с историей Казан¬
ского университета. Один из лучших пи¬
томцев его, он прошел в нем путь от сту¬
дента до ректора, в должности которого
пребывал бессменно почти двадцать лет.
Декан физико-математического факультета,
директор научной библиотеки, директор
астрономической обсерватории, председа¬
тель строительного комитета, заведующий
кафедрой, профессор и ректор университе¬
та— вот неполный перечень служебных,
обязанностей великого ученого в Казан¬
ском университете.
За время своей профессорской деятель¬
ности творец неевклидовой геометрии чи¬
тал университетские курсы по всем разде¬
лам математики, физики, механики и
астрономии. Разносторонность его научных
интересов просто поразительна. Столь ши¬
рокий научный диапазон существенно по¬
мог ему в создании неевклидовой геомет¬
рии. Можно без преувеличения сказать,
что без такой солидной подготовки в фи¬
зико-математических науках, соединенной
1 Н. И. Лобачевский родился 1 декабря
1792 года в Нижнем Новгороде. Умер в
Казани 24 февраля 1856 года.
с материалистическими позициями в фи¬
лософских установках исследователя, от¬
крытие неевклидовой геометрии и построе¬
ние законченного здания ее — именно это
сделано Лобачевским — было бы невоз¬
можно.
Годы ректорства Лобачевского составили
самый яркий период во всей дореволюцион¬
ной истории Казанского университета.
Благодаря исключительному вниманию,
которое великий ученый уделял развитию
университета, благодаря его непрестанным
заботам об улучшении преподавания, о
развитии научно-исследовательской рабо¬
ты и воспитании научных кадров Казан¬
ский университет при нем стал одним из
крупнейших центров физико-математиче¬
ской, химической и востоковедческой мы¬
сли в России.
Лобачевский много заботился о воспи¬
тании и выдвижении молодых научных
кадров. Им были замечены и выдвинуты
выдающиеся химики Н. Н. Зинин и А. М.
Бутлеров.
Прогрессивный характер педагогических
взглядов Лобачевского ярко проявляется в
его знаменитой ректорской речи на тор¬
жественном собрании университета 5 июля
1828 г., которая является программной
для всей деятельности Лобачевского как
ректора и воспитателя.
В этой речи, в частности, говорилось:
«Здесь, в это заведение вступивши, юно¬
шество не услышит пустых слов без вся¬
кой мысли, одних звуков без всякого зна¬
чения. Здесь учат тому, что на самом деле
существует; а не тому что изобретено од¬
ним праздным умом» («Материалы для
биографии Н. И. Лобачевского». Под ред.
Л. Б. Модзалевского, стр. 323. Издатель¬
ство АН СССР. 1948).
Выступая против невежества и необра¬
зованности и обращаясь фактически в ад¬
рес господствующего класса царской Рос¬
сии, класса тунеядцев и бездельников, он
продолжал: «...Но вы, которых существо¬
вание несправедливый случай обратил в

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО 133
тяжелый налог другим; вы, которых ум
отупел и чувство заглохло; вы не насла¬
ждаетесь жизнию. Для вас мертва приро¬
да, чужды красоты поэзии, лишена про-
лести и великолепия архитектура, неза¬
нимательна история веков. Я утешаюсь
мыслию, что из нашего университета не
выйдут подобные произведения раститель¬
ной природы; даже не войдут сюда...»
(там же, стр. 324).
В словах этой речи, энергичных, темпе¬
раментных, полных жгучей ненависти к
людям, существование которых — «тяже¬
лый налог другим», полных горячей любви
к трудящемуся народу, ярко виден весь
Лобачевский — гениальный ученый, пла¬
менный патриот своей родины, достойный
сын ее.
Лобачевский был атеистом. Еще в сту¬
денческие годы в кондуите о его поведе¬
нии было записано: «В значительной сте¬
пени явил признаки безбожия». На этом
основании было возбуждено дело об исклю¬
чении его из университета и отдаче в сол¬
даты. Лишь вмешательство прогрессивной
части профессуры спасло Лобачевского.
Значительно позже он обвинялся в укло¬
нении от исполнения церковных обрядов.
Будучи ректором, он брал под защиту сту¬
дентов, которым грозило серьезное наказа¬
ние по обвинению в богохульстве. В науч¬
ных трудах Лобачевского нет места для
творца и нет даже упоминания имени его.
Известно также, что он отказался произ¬
нести на торжественном университетском
акте речь религиозного содержания.
Лобачевский был одним из самых дея¬
тельных членов Казанского экономическо¬
го общества и около 15 лет состоял пред¬
седателем одной из его секций. В обще¬
стве он не раз подымал вопрос о создании
лектория для народа и сам подавал яркий
пример, читая несколько лет подряд обще¬
доступные публичные лекции по физике,
которые всегда собирали большую аудито¬
рию людей из народа, главным образом ре¬
месленников. В экономическом обществе
много внимания уделял он также вопросам
рационального ведения сельского хозяй¬
ства, применения машин, использования
улучшенных пород сельскохозяйственных
животных. Под его общим руководством
шло создание стада овец мериносов, а за
предложенное им усовершенствование в
обработке шерсти он был награжден се¬
ребряной медалью Московского общества
сельского хозяйства. В университете он
руководил большими экспериментальными
работами по изучению теплопроводности
почвы и ближайшего к ней слоя воздуха,
имея в виду использование результатов
этих исследований для сельского хозяй¬
ства. В этой связи для производства ме¬
теорологических наблюдений он привлек
выпускника Казанского университета кан¬
дидата наук И. Н. Ульянова — отца
В.	И. Ленина; результаты обширных на¬
блюдений И. Н. Ульянова и других Лоба¬
чевскому не удалось обобщить по состоя¬
нию здоровья.
Царское правительство не ценило дея¬
тельности Н. И. Лобачевского, хотя и вы¬
нуждено 'было считаться с ним и даже на¬
граждать его за административную дея¬
тельность. Более того, оно фактически рас¬
правилось с ним. В возрасте 53 лет от
роду, полный сил и смелых проектов, он
был снят с должности ректора и лишен
даже права преподавания в университете,
где каждый камень хранил память о нем.
И как бы в насмешку над величайшим
ученым и крупнейшим университетским
деятелем, его назначили на должность все¬
го лишь помощника попечителя Казанско¬
го учебного округа — помощника малогра¬
мотного и недалекого царского отставного
генерала, занимавшего пост попечителя.
* * *
Геометрия Лобачевского — гордость рус¬
ской науки. Д. И. Менделеев в привет¬
ственной телеграмме в адрес юбилейного
комитета по празднованию 100-летия со
дня рождения великого ученого отмечал
самобытность геометрии Лобачевского.
«Посев научный взойдет для жатвы на¬
родной»,— писал он. В тот юбилейный
год Лобачевского назвали Коперником гео¬
метрии, Колумбом геометрии.
Глубокий внутренний смысл неевкли¬
довой геометрии Лобачевского состоит в
изменении господствовавших тогда взгля¬
дов на пространство, в дальнейшем разви¬
тии научных, материалистических знаний
о пространственных формах действитель¬
ного мира.
23 февраля 1826 года на заседании
ученого совета физико-математического
факультета Казанского университета
Н.	И. Лобачевский выступил с научным
докладом, представлявшим собой первое в
истории мировой науки изложение начал
неевклидовой геометрии. Этим докладом ве¬
ликий русский ученый открыл перед гео¬
метрией, а вместе с нею и перед рядом
других, смежных наук принципиально но¬
вые пути развития, движение по которым
в последующие годы привело к бурному,
лавинообразному развитию человеческих
знаний в области геометрии, математики в
целом и даже в физике. Создание неевкли¬
довой геометрии — это качественный ска¬
чок, завершивший период эволюционного
развития геометрии в течение более чем
двухтысячелетнего отрезка времени и от¬
крывший собой эпоху новых грандиозных
достижений науки.
Доклад 1826 года и первая публикация

134
Н. в. МАРКОВ
изложенных в нем идей (к этому време¬
ни уже весьма подробно разработанных) в
1829 году с полной определенностью уста¬
навливают приоритет Лобачевского в со¬
здании неевклидовой геометрии. Другие
математики мира, владевшие к тому вре¬
мени открытыми ими самостоятельно от¬
дельными положениями новой геометрии, и
прежде всего великий немецкий математик
К. Гаусс, не выступили с публичным из¬
ложением своих взглядов, так как они,
видимо, не были еще в достаточной мере
разработаны и приведены в стройную на¬
учную систему.
Есть основания предполагать, что Лоба¬
чевский пришел к своему открытию зна¬
чительно раньше 1826 года \
Следует отметить, что несколько позже
Лобачевского, но совершенно независимо
от него, неевклидову геометрию открыл
также гениальный венгерский математик
Янош Больяй. В 1832 году он опублико¬
вал свой знаменитый труд «Appendix»,
содержащий изложение начал новой гео¬
метрии. Однако этот труд был единствен¬
ным его сочинением по неевклидовой гео¬
метрии.
Лобачевский в ряде блестящих матема¬
тических работ дал детальное развитие
новых геометрических идей и превратил
неевклидову геометрию в цельную и об¬
ширную научную дисциплину. Несмотря
на это, вклад Больяя дает право откры¬
тую Лобачевским и им геометрию назы¬
вать, йак это иногда делается, геометрией
Лобачевского — Больяя.
Неевклидова геометрия2 Лобачевского
представляет собой науку о пространствен¬
ных формах, которая проникает в сущ¬
ность явлений значительно глубже, чем
общеупотребительная геометрия, впервые
в систематизированном виде изложенная в
книге «Начала» Евклида на рубеже
IV—in вв. до нашей эры. Геометрия Ло¬
бачевского не отвергает геометрию Евкли¬
да, не объявляет ее ложной и ненужной,
а снимает ее (в диалектическом смысле
этого слова), включая в себя в качестве
частного, или, как говорят математики,
предельного, случая. Старая теория не от¬
брасывается, а сохраняется в новой теории
и попрежнему применяется для определен¬
ной области явлений. Наше знание свойств
1 Такое предположение изложено в
статье И. Н. Бронштейна, опубликованной
в «Историко-математических исследова¬
ниях», выпуск III. 1950. Гостехтеоретиздат.
2 Лобачевский называл созданную им
неевклидову геометрию «воображаемой».
В последней своей работе, «Пангеометрии»
(1855 г.), он отказывается от этого терми¬
на, как не вполне удачного, и предлагает
другой — «пангеометрия», то есть «всеоб¬
щая геометрия». Термин «неевклидова гео¬
метрия» впервые употреблен Гауссом.
пространства идет глубже и дальше. Неев¬
клидова геометрия Лобачевского позволяет
более правильно и всесторонне понять со¬
держание евклидовой геометрии, уяснить
ее сильные и слабые стороны, а также
границы применимости. История науки
знает немало примеров такого же взаимо¬
отношения новых и старых теорий, какое
весьма рельефно видно на примере геомет¬
рий Евклида и Лобачевского.
Бессмертное творение Лобачевского по¬
ставило важный философский вопрос о
характере развития человеческого знания
объективных законов природы, о характе¬
ре смены одних теорий другими, о ступе¬
нях углубления в сущность явлений. Гео¬
метрия Лобачевского (новая теория) вклю¬
чила в себя геометрию Евклида (старую
теорию). Развитие человеческих знаний о
пространстве пошло не по линии отбрасы¬
вания старых знаний, истинность которых
подтверждена практикой, а, наоборот, по
линии их сохранения в качестве частно¬
го случая более общих, более широких и
глубоких новых учений. Изучение соот¬
ношений геометрий Евклида и Лобачевско¬
го, как и многих других сменяющих друг
друга теорий, показывает одну общую за¬
кономерность 3 развития естественных на¬
ук: смена теорий, справедливость которых
экспериментально установлена, идет как
процесс включения частных теорий в бо¬
лее общие, а этих последних в еще более
общие, причем последующие дают более
всесторонний охват сущности явлений,
чем предыдущие. Евклидова геометрия от¬
носится к неевклидовой геометрии Лоба¬
чевского так же, как классическая меха¬
ника Ньютона относится к релятивист¬
ской механике, построенной на основе
теории относительности.
В результате толчка, данного Лобачев¬
ским, наука настолько далеко ушла впе¬
ред, что в настоящее время мы имеем
весьма общую и очень широкую геометри¬
ческую теорию, носящую название рима-
новой геометрии, которая охватывает собой
евклидову геометрию, неевклидову гео¬
метрию Лобачевского и еще одну неевкли¬
дову геометрию, так называемую эллипти¬
ческую, также созданную Риманом. Все
три названные геометрии являются част¬
ными случаями этой общей геометрии Ри-
мана, которая широко используется в со¬
временной теоретической физике, особен¬
но в теории относительности.
* * ф
По своим философским взглядам Лоба¬
чевский, несомненно, был материалистом.
3 В современной литературе по физике
эту закономерность обычно называют «прин¬
ципом соответствия».

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО 135
Б многочисленной литературе о Лобачев¬
ском и его геометрии нередко предприни¬
мались попытки так или иначе квалифи¬
цировать философские установки великого
ученого. Одни авторы считали его после¬
дователем английского философа Локка,
другие — французских энциклопедистов,
третьи — Беркли и Юма. Известный зна¬
ток жизни и научной деятельности Лоба¬
чевского математик проф. А. В. Васильев
причислил творца неевклидовой геометрии
к лагерю махистов. Махистскую трактовку
геометрии Лобачевского дал также фран¬
цузский ученый А. Пуанкаре. Махистская
интерпретация открытия Лобачевского ши¬
роко распространена в зарубежной мате¬
матической литературе.
Трудами советских ученых давно и
неоспоримо установлен материалистиче¬
ский характер философских взглядов на¬
шего великого соотечественника.
На формирование философских взглядов
Лобачевского непосредственное влияние
оказал преподаватель философии в Казан¬
ском университете проф. А. С. Лубкин
(1770—1815). Он принадлежал к ла¬
герю просветителей. Лубкин, как и дру¬
гие просветители, в теории познания исхо¬
дил из признания объективно существую¬
щей материальной действительности,
воздействующей на органы чувств челове¬
ка, и на этой основе развивал сенсуали¬
стическое направление в гносеологии.
В то время широкой известностью поль¬
зовались статьи А. С. Лубкина, направ¬
ленные против идеалистической философии
Кгшта, которые были опубликованы в сто¬
личном журнале «Северный вестник»
(1805 г.). Статьи эти назывались «Пись¬
ма о Критической философии». Считается,
что это была первая критика Канта в рус¬
ской философской литературе. Студенты
Казанского университета при изучении
философии и логики пользовались также
написанным проф. А. С. Лубкиным учеб¬
ником логики. В университетской типо¬
графии был отпечатан его курс лекций по
философии под названием «Начертание ме¬
тафизики» (в двух частях), однако вско¬
ре эта книга была изъята по указанию но¬
вого попечителя Казанского учебного окру¬
га масояа-мистика Магницкого.
А. Лубкин подверг резкой критике кан¬
тианскую концепцию пространства и вре¬
мени. В одной из своих статей он писал:
«Кант умствует следующим образом:
Представления чувственных вещей суть
«продукты (произведения) их действия на
наши чувства, и свойства самих чувств.
Переменяемое в представлениях происходит
от предметов; а непеременяемое, и во всех
общее, от свойства чувств. Общие принад¬
лежности всех представлений суть про¬
странство и время. Следовательно понятия
времени и пространства основываются на
свойстве наших чувств.
' Что представления вещей в образе своем
много заимствуют от свойства и устрое¬
ния наших чувств, сие не подлежит ни¬
какому сомнению... Из сего однакож никак
еще заключать не можно... что вещи вовсе
не имеют тех качеств, с каковыми пред¬
ставляются... Вещи нечто в себе имеют, по¬
чему производят в нас о себе такое, а не
другое чувствование» (А. Лубкин
«Письма о Критической философии». Жур¬
нал «Северный вестник». Часть VIII. Ав¬
густ 1805 года, стр. 187). «Чтож касает¬
ся до времени и пространства столь тесно
соединенных с представлением каждой ве¬
щи; то оные не суть ли паче необходимые
принадлежности бытия вещей, нежели
свойство или образ наших о вещах пред¬
ставлений?» (там же, стр. 192).
Критический разбор кантианских воз¬
зрений он завершил позитивным изложе¬
нием своих взглядов: «Понятие о времени
и пространстве, получаем мы от опыта, от
ощущения внешних предметов... вещи не
представляются нам только, но и действи¬
тельно суть во времени и пространстве»
(там же, стр. 199).
Возражая против локковского деления
чувственных качеств на первичные и вто¬
ричные, он писал: «Относительная вели¬
чина, фигура внешняя, упорность тел, и
их вещественность, наблюдается нами не
по устроению наших чувств, но потому,
что тела суть таковы» (А. Л у б к и н «На¬
чертание логики», стр. 134. 1807) \
Большое влияние на формирование ми¬
ровоззрения Лобачевского оказали также
работы выдающегося мыслителя и педаго¬
га, известного математика Т. Ф. Осипов-
ского — переводчика «Небесной механи¬
ки» Лапласа и «Логики» Кондильяка, ав¬
тора трехтомного «Курса математики», ко¬
торый общепризнанно считался лучшим
руководством по математике и был изве¬
стен далеко за пределами России. Будучи
продолжателем ломоносовского материали¬
стического направления в науке, Осипов-
ский много внимания уделял борьбе против
идеализма в естествознании. В 1807 году
на торжественном собрании Харьковского
университета он выступил с речью
«О пространстве и времени», в которой
была дана уничтожающая критика идеали¬
1 Взгляды А. С. Лубкина еще недоста¬
точно освещены в нашей историко-фило¬
софской литературе. Журнал «Вопросы фи¬
лософии» положил начало, опубликовав
небольшую заметку И. Н. Кравеца «Письма
о Критической философии» А. С. Лубкина»
(в № 6 за 1952 год). Но в двухтомной кни¬
ге «Очерки по истории философской и об¬
щественно-политической мысли народов
СССР» (1955 г.) нет даже упоминания его
имени.

136
Н. В. МАРКОВ
стического учения Канта о пространстве и
времени. В 1813 году также на торже¬
ственном собрании университета он произ¬
нес речь «Рассуждение о динамической си¬
стеме Канта», в которой утверждал, что си¬
ла немыслима без материи, ее производя¬
щей. Осиповский отверг идеалистическое
представление, согласно которому геомет¬
рические истины доопытно, врожденно за¬
ложены в сознании человека. Осипов¬
ский сыграл крупную роль в утверждении
материалистической линии в отечествен¬
ной математике. Труды его, в том числе
обе упомянутые речи, были, по всей ви¬
димости, хорошо известны молодому Лоба¬
чевскому.
Существенное влияние на формирование
философских взглядов творца неевклидовой
геометрии оказали также труды француз¬
ских мыслителей и ученых Дидро, Гольба¬
ха, Кондильяка, Мабли, Даламбера, Лапла¬
са, Монжа, а также Эйлера. Математиче¬
ские статьи знаменитой французской «Эн¬
циклопедии» Дидро и Даламбера были
изучены им; печать взглядов Даламбера на
геометрию ясно ощущается в геометриче¬
ских работах Лобачевского.
Будучи сторонником линии материа¬
лизма в русской и мировой философской
мысли, он глубоко воспринял материали¬
стические идеи и положил их в основу
своего научного творчества.
Математические идеи Лобачевского нель¬
зя правильно понять в отрыве от его ми¬
ровоззрения. Материалистические принци¬
пы философских взглядов его имели исклю¬
чительное творческое значение в деле
создания неевклидовой геометрии. Именно
материализму естествоиспытателя и сти¬
хийной, неосознанной диалектике в пони¬
мании пространства он обязан своим ве¬
ликим научным открытием, начавшим но¬
вую эпоху в развитии геометрии.
Совершенно ясно, что сущность фи¬
лософских воззрений великого математика
следует искать в тех методологических
принципах, на основе которых он подхо¬
дил к решению проблем математики вооб¬
ще, геометрии в частности.
философские взгляды Лобачевского до¬
вольно легко усматриваются в общих по¬
ложениях его специальных математиче¬
ских работ, а также в отдельных замеча¬
ниях и высказываниях по другим вопро¬
сам \ Легко обнаруживается, что основной
чертой его мировоззрения было глубокое
убеждение, что научные истины пред¬
ставляют собой отражение закономерно¬
стей объективного мира. Лобачевский при¬
1 Особенно большое значение среди по¬
следних имеют опубликованные в журнале
«Вопросы философии» (№ 6 за 1951 год)
две лекции Н. И. Лобачевского по меха¬
нике в записи студента И. П. Умова.
знает движение материи за атрибут ее
Он твердо стоит на позициях материали¬
стической сенсуалистической теории по¬
знания и исходит из признания единства
чувственного и рационального в процессе
познания; он считает, что данные ощуще¬
ний перерабатываются абстрактным, тео¬
ретическим мышлением, которое формули¬
рует законы внешнего мира.
Принципиальная установка Лобачевско¬
го в области геометрии состоит в призна¬
нии объективности пространства, нераз¬
рывной связи его с материей, в отрицании
пустого пространства. Существование про¬
странства, по его мнению, нельзя мыслить
вне материи, отдельно от движения мате¬
рии. «В природе,— писал он,— мы по¬
знаем собственно только движение, без ко¬
торого чувственные впечатления невоз¬
можны. Итак, все прочие понятия, напри¬
мер, геометрические, произведены нашим
умом искусственно, будучи взяты в свой¬
ствах движения: а потому пространство,
само собой, отдельно, для нас не суще¬
ствует. После чего в нашем уме не может
быть никакого противоречия, когда мы до¬
пускаем, что некоторые силы в природе
следуют одной, другие своей особой Гео¬
метрии» (Полное собрание сочинений.
Т. 2, стр. 158—159. 1949).
Великий ученый неоднократно вы¬
ступал против идеалистической теории
врожденных идей. Он считал, что человек
не рождается с определенными понятиями,
а приобретает их в ходе жизни. В тот
период среди математиков, подпавших под
влияние идеалистической философии, было
широко распространено убеждение, что
исходные истины геометрии и прежде все¬
го ее аксиомы не имеют эмпирического
происхождения, что геометрия реального
пространства может быть установлена
априори, независимо от экспериментально¬
го материала, ее единственным методом
является метод дедукции. Лобачевский в
своих работах и в преподавании неустан¬
но разъяснял, что «мы всеми нашими по¬
нятиями о телах одолжены чувствам».
(«Материалы для биографии Н. И. Лобачев¬
ского» под ред. Л. Б. Модзалевского,
стр. 203. 1949), что в основе отвлечен¬
ных геометрических понятий — точки, ли¬
нии, плоскости — лежат реальные явле¬
ния. Геометрия излагалась им таким об¬
разом, что ясио выступали две ее ча¬
сти — синтетическая и аналитическая.
«Под началами геометрии,— писал он,—
разумею я ту часть геометрии, в которой
нельзя обойтись не рассматривать геомет¬
рические величины в пространстве. Ход
сей части геометрии таков, что здесь от
частных случаев восходят постепенно к
более и более общим; следовательно, со¬
вершенно обратный нежели в анализе, где

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО 137
от общих случаев переходят к частным...
Начала геометрии продолжаются до тех
пор, покуда будут сысканы общие прави¬
ла для определения места в пространстве,
для измерения треугольников и пирамид;
гогда оканчивается синтез, и аналитиче¬
ская геометрия продолжает науку в виде
алгебры» (там же, стр. 206).
Его научным девизом были известные
слова Ф. Бэкона: «Оставьте трудиться на¬
прасно, стараясь извлечь из одного разума
всю мудрость; спрашивайте природу, она
хранит все истины и на вопросы ваши бу¬
дет отвечать вам непременно и удовлетво¬
рительно». В методической записке Лоба¬
чевского по преподаванию чистой матема¬
тики он специально отмечает: «...все ма¬
тематические начала, которые думают про¬
извести из самого разума, независимо от
вещей мира, останутся бесполезными для
математики...» (там же, стр. 204).
Творец неевклидовой геометрии был
непримиримым противником рационализма
как направления в теории познания, тес¬
но связанного с концепцией врожденных
идей. С этих позиций он выступал и про¬
тив формализма в математике, против про¬
извольных допущений и соглашений \ Кро¬
ме установления логической непротиворе¬
чивости теории, он требовал установления
соответствия между понятиями и объекта¬
ми, требовал практического подтверждения
этого соответствия.
Последовательно и неуклонно отмечал он
в своих произведениях роль опыта, прак¬
тики как критерия истинности теории и
ее глубокой основы. Красной нитыо через
все его труды проходит мысль о необходи¬
мости опытной проверки созданной им
новой геометрии. В процессе преподавания
математики он непрестанно показывал ее
связь с практикой, ее происхождение из
практики и роль для практики. В своем
учебнике геометрии для гимназий он опре¬
делил геометрию как науку о способах
измерять пространство, подчеркивая тем
самым, в противоположность Евклиду,
практический, «измерительный» характер
этой дисциплины.
Лобачевский был убежденным противни¬
ком идеалистической философии Канта.
Кантианство — препятствие на пути со¬
здания неевклидовой геометрии. Именно в
борьбе с ним вырабатывались воззрения
Лобачевского на пространство. В филосо¬
фии Канта пространство объявляется апри¬
орной формой созерцания. Для доказатель¬
ства этого Кант ссылается на то, что мы
1 Борьба Н. И. Лобачевского против про¬
извольных допущений и соглашений подроб¬
но освещается в книге проф. С. А. Яновской
«Передовые идеи Н. И. Лобачевского —
орудие борьбы против идеализма в матема¬
тике». Издание АН СССР. 1950.
не можем представить себе иного простран¬
ства, кроме пространства Евклида, иной
геометрии, кроме евклидовой геометрии,
которая якобы носит внеопытный, доопыт-
ный, априорный характер. Лобачевский в
самом начале своего творческого пути ре¬
шительно отверг утверждения кантианцев
об априорном характере геометрии и столь
же решительно стал рассматривать геомет¬
рию как опытную в своих глубочайших
основах науку. Самую проблему параллель¬
ности он отнес в синтетическую часть
здания геометрии и подошел к ней, как к
физико-геометрической проблеме, «кото¬
рую поверить, подобно другим физическим
законам, могут лишь опыты...» (Н. И. Л о-
бачевский. Полное собрание сочине¬
ний. Т. 2, стр. 147. 1949).
Конечно, критерий практики в матема¬
тике вообще, в геометрии в частности,
имеет свою специфику. Здесь нет прямого
совпадения с применением его в физике.
Когда говорят об опыте как единственном
источнике содержания геометрии, следует
избегать грубого эмпиризма: неправильно
думать, что каждое положение геометрии
может быть непосредственно проверено
опытным путем, многие ее положения при¬
водятся к опытным данным через длинный
ряд опосредствовании. Дело в том, что гео¬
метрические образы (прямая линия, точка
и т. д.) непосредственно в опыте нам не
даны: геометрическая точка представляет
собой идеализацию, отвлечение от физиче¬
ских тел ничтожно малых размеров, а гео¬
метрическая прямая — натянутых нитей,
световых лучей и т. п.
Материализм Лобачевского в том виде,
как он сложился у него в тех конкретно¬
исторических условиях, содержит в себе
отдельные заблуждения и неопределенную
трактовку некоторых вопросов.
В качестве одного из основных недо¬
статков философских взглядов Лобачевско¬
го отметим то, что сенсуализму он дает
иногда упрощенную трактовку.
Геометрия Лобачевского сама имеет
исторически обусловленную ограничен¬
ность: в ней пространство изолировано от
времени, физические факторы, определяю¬
щие характер объективной геометрии в
данном участке вселенной, не раскрыва¬
ются и т. д. Он указывает, что геометрия
пространства теснейшим образом связана с
полями тяготения, однако для конкретной
разработки этой глубокой идеи современ¬
ная ему наука не давала материала.
Следует заметить, что в некоторых
статьях о Лобачевском его взгляды в зна¬
чительной мере идеализируются и модер¬
низируются. В качестве примера можно
назвать статью Л. И. Сторчака «Значение
идей Лобачевского в развитии представле¬
ний о пространстве и времени», опублико¬

138
Н. В. МАРКОВ
ванную в журнале «Вопросы философии»
№ 1 за 1951 год. В этой статье говорится
о Лобачевском: «...он, несомненно, должен
быть причислен к классикам русской фи¬
лософии наряду с Ломоносовым, Белин¬
ским, Герценом, Чернышевским» (журнал
«Вопросы философии» № 1 за 1951 год,
стр. 142). Это — преувеличение1.
* * *
Анализ теоретического наследия Н. И. Ло¬
бачевского, выполненный с учетом после¬
дующего развития его идей, позволяет сде¬
лать ряд важных в философском отноше¬
нии выводов.
До создания неевклидовой геометрии
Лобачевским в науке безраздельно господ¬
ствовала ньютоновская концепция про¬
странства и времени. Согласно этой кон¬
цепции, пространство есть пустое, незави¬
симое от материи вместилище для тел при¬
роды. Пространство объективно, неизменно
находится в вечном покое, всюду и всегда
одинаково, всюду и всегда обладает одни¬
ми и теми же свойствами, однородно, мо¬
ноструктурно; выражением свойств про¬
странства является евклидова геометрия.
Пространство сосуществует с материей,
движение материальных тел не отражает¬
ся на свойствах пространства. Время, про¬
странство, материя — самостоятельные,
независимые объективные сущности.
Неевклидова геометрия Лобачевского
выражает принципиально иное понимание
пространства: она устанавливает нераз¬
рывную, органическую связь пространства
и материи, т. е. в ней преодолена мета¬
физическая ограниченность ньютоновского
понимания пространства. Для Лобачевско¬
го пространство немыслимо вне и без ма¬
терии, так как он определяет пространство
через материю (по схеме: физическое те¬
ло — геометрическое тело — простран¬
ство). В качестве отправного пункта гео¬
метрии как науки Лобачевский берет
реальные физические тела природы; затем,
последовательно абстрагируясь от их фи¬
зических и других свойств, он оставляет
только одно из них — соприкосновение
тел, что дает ему возможность сделать
предметом рассмотрения только простран¬
ственную форму.
Геометрическое тело есть физическое те¬
1 Л. И. Сторчак дает очень высокую
оценку статье Н. Н. Иовлева «Пространство
и время и принцип относительности в сочи¬
нениях Н. И. Лобачевского» (1922 г.).
В действительности же статья проф.
Н. Н. Иовлева написана с открыто идеали¬
стических позиций, идеи Лобачевского в
ней извращены, взгляды великого ученого
отождествляются с идеалистическим бредом
мистика А. С. Хомякова, связь неевкли¬
довой геометрии Лобачевского и теории от¬
носительности трактуется неправильно.
ло, от которого умственно отвлечены все
свойства, кроме одного — прикосновения
контакта со смежными телами. Все гео¬
метрические тела в совокупности состав¬
ляют одно геометрическое тело, которое он
и называет пространством. «Прикоснове¬
ние соединяет два тела в одно. Так все
тела представляем частью одного — про¬
странства» (Н. И. Лобачевский.
Полное собрание сочинений. Т. 1, стр. 187).
Лобачевский, следовательно, сделал
предметом исследования только одну гео¬
метрическую сторону реального физическо¬
го пространства, но и в этих узких преде¬
лах обнаружил органическую связь .про¬
странства и материи. Так как геометриче¬
ские тела в природе не существуют сами
собой, вне и без физических тел, то и
пространство не существует само собой,
отдельно, вне и без физических тел. Гео¬
метрические свойства, следовательно, за¬
висят от физических; в основе геометри¬
ческих закономерностей лежат закономер¬
ности, изучаемые физикой.
В геометрии Лобачевского проблема па¬
раллельных рассматривается как геометро¬
физическая проблема. Он считает, что с из¬
менением физических условий может изме¬
няться и отношение, называемое парал¬
лельностью. Лобачевский ввел в геометрию
оружие огромной силы — изучение объ¬
ективной геометрии конкретной части
реального пространства в причинной свя¬
зи с физическими условиями в этой части
бесконечного пространства.
Ньютоновскую концепцию пространства
и времеии, признающую существование
абсолютного времени и абсолютного про¬
странства, он критиковал также на лекци¬
ях по механике. В лекции по механике
7 сентября 1826 года он говорил: «Мы ска¬
зали, что перемена места тела в отношении
к другим есть движение. Сии другие тела
должны быть всегда в покое. Но как в при¬
роде нет ни одного тела, которое бы было
в покое, то движение, которое мы видим в
телах, предполагая другие в покое, есть
относительное и оно точно таково, как и
истинное» (журнал «Вопросы философии»
№ 6 за 1951 год, стр. 195). Следователь¬
но, Лобачевский не разделял представле¬
ния Ньютона о разграничении абсолют¬
ных и относительных движений; совре¬
менная теория относительности также не
делает такого разграничения.
Открытие неевклидовой геометрии было
бы невозможным без преодоления метафи¬
зического разрыва пространства и мате¬
рии. Поэтому само открытие явилось и ус¬
ловием и следствием этого преодоления.
# * *
В евклидовой геометрии существует ак¬
сиома параллельных линий, называемая
также пятым постулатом Евклида, которая

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО 139
гласит: через данную точку, лежащую вне
прямой, можно провести (в данной плос¬
кости) одну и только одну прямую, парал¬
лельную этой прямой. Параллельными пря¬
мыми Евклид называет такие прямые ли¬
нии, которые находятся в одной плоскости
И при неограниченном продолжении их не
пересекаются. На основе этой аксиомы
Евклида в евклидовой геометрии строится
ряд очень важных положений: теория по¬
добия фигур, теорема Пифагора и ее след¬
ствия, теория измерения площадей и объ¬
емов, теорема о сумме внутренних углов
треугольника и ряд других. Аксиома Ев¬
клида совершенно необходима для евкли¬
довой геометрии, однако она не может быть
экспериментально проверена и доказана.
Дело в том, что в любом опыте нам могут
быть доступны лишь более или менее
длинные, но всегда конечные отрезки пря¬
мой, а не вся неограниченная прямая. Это
обстоятельство всетда оставляет открытым
вопрос о том, как ведут себя прямые, па¬
раллельные друг другу в данном участке,
за пределами этого участка.
Лобачевский признал решение проблемы
параллельных Евклидом правильным, но
не единственным и не исчерпывающим
всей проблемы. Он предположил, что может
существовать большое, неограниченное ко¬
личество прямых, не пересекающих при
неограниченном продолжении данную пря¬
мую в данной плоскости, причем одна
из них — параллель в евклидовом смысле.
Иначе говоря, Лобачевский принял за ак¬
сиому параллельных утверждение, противо¬
положное пятому постулату Евклида. Из
всех не пересекающих данную прямую он
выбирает две прямые линии, которые и
называет параллельными, евклидова па¬
раллель в число их не входит. Все осталь¬
ные прямые, не пересекающие данную, не
считаются параллельными данной; в на¬
стоящее время в математической литерату¬
ре их обычно называют сверхпараллельны-
ми. Параллельными линиями к данной пря¬
мой ои называет такие линии, которые
лежат на границе, отделяют не пересекаю¬
щие от пересекающих данную прямую; та¬
ких линий может быть только две. Рассто¬
яние между данной прямой и каждой из
параллельных ей линий в геометрии Лоба¬
чевского не остается постоянным (как в
геометрии Евклида), а уменьшается в одну
сторону (в сторону параллелизма) и увели¬
чивается в другую. Параллельные прямые
могут близко подойти друг к другу, но они
не могут пересечься.
Принятие аксиомы параллельных Лоба¬
чевского ведет к изменению всех тех поло¬
жений евклидовой геометрии, которые свя¬
зали в ней с пятым постулатом. Получает¬
ся ряд парадоксальных на первый взгляд
выводов, как, например, отрицание суще¬
ствования подобных фигур. В неевклидовой
геометрии фигуры, составленные из пря¬
мых линий, всегда равны, если равны их
углы, то есть подобие совпадает с равен¬
ством; треугольник вполне определяется
своими тремя углами; не существует тео¬
ремы Пифагора; формулы для вычисления
поверхностей и объемов цилиндров, кону¬
сов и пирамид существенно отличаются от
соответствующих формул евклидовой гео¬
метрии.
Объективная диалектика пространствен¬
ных отношений находит глубокое отраже¬
ние в допущении прямой взаимозависимо¬
сти угловых и линейных величин; эта
взаимозависимость является ядром всей
неевклидовой геометрии Лобачевского; ана¬
литическое выражение ее дано в основном
уравнении геометрии Лобачевского. Эту
важную закономерность он установил, ре¬
шая проблему параллельных линий.
Допущение прямой взаимозависимости
углов и отрезков ведет к признанию зави¬
симости суммы внутренних углов тре¬
угольников от длины сторон этих треуголь¬
ников, то есть к признанию того, что сум¬
ма внутренних углов треугольников есть
величина переменная: при увеличении сто¬
рон треугольника она уменьшается.
Геометрия Евклида, молчаливо исходя¬
щая из признания независимости свойств
пространства от структуры и движения
материи, не признает прямой взаимозави¬
симости углов и отрезков. В ней угол в
треугольнике однозначно определяется
лишь отношением сторон этого треуголь¬
ника, но никак не линейным элемен¬
том. Сумма внутренних углов всех тре¬
угольников постоянна и всегда равна
точно 180°.
В геометрии Лобачевского сумма вну¬
тренних углов треугольников колеблется
между 180° и 0°, причем могут существо¬
вать треугольники, в которых она отли¬
чается от 180° на ничтожно малую вели¬
чину, настолько малую, что при практи¬
ческих измерениях ею можно пренебречь
и принять сумму за 180°. Такие тре¬
угольники ничем не отличаются от обыч¬
ных треугольников евклидовой геометрии.
Евклидова геометрия выступает в данном
примере в качестве частного случая бо¬
лее общей, более глубокой, неевклидовой
геометрии, которая рассматривает указан¬
ную проблему (о сумме углов треуголь¬
ника) с учетом большего количества свя¬
зей и опосредствований, имеющих место
в реальном объекте.
' Создание Лобачевским первой неевкли¬
довой геометрии (второй была геометрия
Римана) послужило исходным пунктом для
разработки теории абстрактных, идеаль¬
ных математических «пространств» (под
математическим «пространством» пони¬

140
Н. В. МАРКОВ
мается совокупность (множество) точек
или других геометрических образов, в ко¬
тором каждый элемент множества опреде¬
ляется несколькими величинами, а также
установлены некоторые обпще свойства
этих элементов). Геометрические отноше¬
ния, имеющие место в этих «простран¬
ствах», представляют собой геометрию их.
Не все из них имеют прямое отношение к
реальному физическому пространству ма¬
териального мира. Вопрос о том, какие из
них и как выражают свойства реального
пространства, ставится и решается через
физику, которая при создании своих ги¬
потез и теорий отбирает и использует те
или иные математические «пространства»
и их геометрии.
Исторической заслугой геометрии Лоба¬
чевского является то, что она проложила
путь для теории относительности, которая
преодолела метафизический разрыв про¬
странства, времени и материи. Без неев¬
клидовой геометрии было бы невозможным
создание теории относительности.
Положения геометрии Лобачевского име¬
ют большое значение для критики идеализ¬
ма вообще, кантианства в особенности, по
вопросам понимания сущности простран¬
ства. Создание неевклидовой геометрии ли¬
шило кантианскую философию всех аргу¬
ментов, которые Кант привлек для обосно¬
вания своей системы из области матема¬
тики и главным образом геометрии. Отпал
аргумент о невозможности представить се¬
бе иную геометрию, кроме евклидовой, ко¬
торый призван был подкреплять его уче¬
ние об априорных формах созерцания. От¬
пал также аргумент о внеопытном, неэм¬
пирическом происхождении исходных по¬
нятий геометрии и многое другое.
Неевклидова геометрия Лобачевского по¬
казывает, что реальное пространство свя¬
зано с материей и материей определяют¬
ся свойства его; пространство не нахо¬
дится в зависимости от ощущений, а, на¬
оборот, ощущения находятся в зависимо¬
сти от реального пространства, его
свойств; первые представления о про¬
странстве даются чувствами, априорных
представлений нет.
После работ Лобачевского геометрия по¬
теряла то, что особенно прельщало в ней
идеалистов,— незыблемость, неизменность
(застыла в своих эллинских формах) со¬
держания, строго дедуктивный (почти без
индукции) метод развертывания своих ис¬
тин, кажущуюся внеопытность ее аксиом.
Идеалистическое учение о врожденных
идеях, рационализм, как направление в
теории познания, получили серьезный
удар, так как выяснилось, что положения
новой геометрии, включившей в себя ста¬
рую, имеют в конечном счете основы то¬
го же порядка, что и физические знания,
достижение которых невозможно без обра¬
щения к чувствам, опыту, практике.
Лобачевский уделял большое внимание
вопросу об анализе и синтезе как методах
познания, применяемых в геометрии
В основной работе «Новые начала геомет¬
рии с полной теорией параллельных» он
пишет, например: «В математике следуют
двум способам: анализу и синтезу. Отли¬
чительную принадлежность анализа со¬
ставляют уравнения, которые служат пер¬
вым основанием всякому суждению и ве¬
дут уже ко всем заключениям. Синтез, или
способ построений, требует того самого
представления, которое соединено непо¬
средственно с первыми понятиями в нашем
уме... Синтез не подчиняется каким-нибудь
общим правилам, но с него надобно на¬
чинать по необходимости, чтобы, наконец,
отыскав уравнения, достигнуть с тем вме¬
сте той черты, за которой все переходит
уже в науку чисел... Само по себе разу¬
меется, что в синтезе даже должно поль¬
зоваться пособием анализа; но то неоспо¬
римо, что в началах геометрии и механики
никогда не может анализ быть единствен¬
ным ’способом.
...Чистый анализ, без всякой уже
примеси синтеза, не прежде может на¬
чинаться в геометрии, как после того,
когда всякая зависимость представлена
будет уравнениями и для всякого рода
геометрической величины будут даны
выражения» (Полное собрание сочинений.
Т. 2, стр. 164—165).
Лобачевский строит геометрию в полном
соответствии со своим пониманием сущ¬
ности и взаимоотношения анализа и син¬
теза: посредством синтетического метода он
открывает и излагает фундаментальные по¬
ложения новой геометрии и составляет ее
исходные уравнения; посредством анали¬
тического метода открываются и излага¬
ются те положения, которые устанавливав
ются в результате операций с уравнения¬
ми, найденными при помощи синтетиче¬
ского метода.
Синтез не подчиняется каким-либо об¬
щим, формальным правилам. Для нахожде¬
ния уравнений необходимо исходить из
знания природы изучаемых явлений и ни
в коем случае не"объявлять уравнением
любую изображенную на бумаге связь
А с В посредством произвольной комбина¬
ции математических знаков.
Лобачевский считает, что в геометрии
был период преимущественно аналитиче¬
ского развития ее, когда не занимались во¬
просами ее начал; в этот период проблема
параллельных не могла быть правильно
решена, так как она решается только син¬
тетическим путем. Он пишет: «Наконец,
скажем и то, что со времени Ньютона и
Декарта, вся математика, сделавшись ана¬

ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО 141
литикой, пошла столь быстрыми шагами
вперед, что оставила далеко за собой то
учение, без которого могла уже обходить¬
ся и которое с тем вместе перестало об¬
ращать на себя внимание, какое прежде за¬
служивало. Евклидовы начала, таким об¬
разом, несмотря на глубокую древность
их, несмотря на все блистательные успехи
наши в математике, сохранили до сих пор
первобытные свои недостатки.
В самом деле, кто не согласится, что ни¬
какая математическая наука не должна бы
начинаться с таких темных понятий, с
каких, повторяя Евклида, начинаем мы
геометрию...» (Полное собрание сочине¬
ний. Т. 1, стр. 185. 1946).
Неевклидова геометрия Лобачевского да¬
ла мощный толчок развитию аксиоматиче¬
ского метода — одного из наиболее общих
методов современной математики. Можно
смело сказать, что без открытия Лобачев¬
ского математика не имела бы современ¬
ного аксиоматического метода. Именно со¬
здание неевклидовой геометрии на конкрет¬
ном геометрическом материале поставило
вопросы о роли аксиом в дедуктивно по¬
строенной теории, о взаимоотношениях
аксиом, о требованиях, которые должны
быть предъявлены к ним. Требования не¬
зависимости, непротиворечивости и полно¬
ты системы аксиом были сформулированы
вначале именно в геометрии благодаря на¬
личию двух геометрий — Евклида и Лоба¬
чевского.
И, наконец, последнее по счету, но пер¬
вое по важности значение неевклидовой
геометрии Лобачевского для философии со¬
стоит в том, что современная геометрия,
выросшая из нее, служит наряду с Teoj
рией относительности естественно-научной
основой учения диалектического материа¬
лизма о пространстве и времени. Учение
диалектического материализма о простран¬
стве и времени неизмеримо шире и богаче
естественно-научной картины, даваемой
физико-математическими науками. Однако
благодаря открытиям, связанным прежде
всего с именами Лобачевского, Римана,
Эйнштейна и других ученых, наши знания
о свойствах и закономерностях простран¬
ства и времени — форм существования
материи — значительно продвинулись впе¬
ред по пути раскрытия и конкретизации
органической связи пространства, времени,
материи и ее движения. Начало этому но¬
вому этапу развития знаний положено от¬
крытием Лобачевского.
Открытие неевклидовой геометрии Лоба¬
чевским было одним из самых крупных от¬
крытий русской и мировой науки первой
половины прошлого века. Оно создало поч¬
ву для возникновения новых научных дис¬
циплин в математике. Из единственной в
то время геометрии, основы которой изло¬
жены еще Евклидом, выросла современная
геометрия, которую можно уподобить ши¬
роко разветвленному дереву, продолжаю¬
щему расти и ветвиться. Ее частями яв¬
ляются геометрии аффинной, проективной
и конформной связности, риманова, вей-
лева, неголономная, финслерова и т. д.
Новая геометрия широко применяется в
современной теоретической физике. От¬
крытию Лобачевского принадлежит боль¬
шая роль в формировании самого стиля
современного математического мышления.

Распредмечивание философии
Б. Э. БЫХОВСКИЙ
I
С тех пор как Маркс и Энгельс впер¬
вые сформулировали, а Ленин всесторонне
разработал историко-философское положе¬
ние о борьбе двух лагерей в философии,
служащее поистине ариадниной нитью в
лабиринте философских систем прошлого и
настоящего, всем нам хорошо известно, что
в основе размежевания и борьбы философ¬
ских течений лежит одно из двух возмож¬
ных последовательных решений основного
(вопроса философии. Место и роль филосо¬
фа в истории философии определяются все¬
гда прежде всего тем, как он решал основ¬
ной вопрос философии.
Однако то или иное решение основного
вопроса связано с определенным понимани¬
ем того, что является основным вопросом,
философская борьба двух лагерей в тече¬
ние более чем двух с половиной тысячеле¬
тий развертывалась не только вокруг ре¬
шения этого вопроса, но и в связи с вы¬
яснением самой сути вопроса. Дело обстоит
вовсе не таким образом, что оба философ¬
ских лагеря согласны в том, что является
основным вопросом, и расходятся лишь в
том, как следует этот вопрос решить. От¬
нюдь нет. Правильное решение основного
вопроса уже предполагает правильное по¬
нимание того, что является основным во¬
просом, а ложное его решение очень часто
строится на отрицании основополагающего
значения самого этого вопроса, на переме¬
щении центра философских интересов, на
затушевывании главного критерия разме¬
жевания философских систем, на оспарива¬
нии правомерности основанной на нем
классификации. Философская дезориента¬
ция является важнейшим средством борьбы
идеализма против материализма, а в этой
дезориентации скрытие и подмена основно¬
го вопроса философии служат очень рас¬
пространенным и действенным приемом.
Следует отчетливо различать между тем,
что действительно является основным во¬
просом и что выдается га него или при¬
знается им. Всякая философская доктрина
неизбежно является либо материалистиче¬
ской, либо идеалистической — в зависимо¬
сти от того, как она решает основной во¬
прос. И этим основным вопросом всякой
философии всегда является вопрос об отно¬
шении материи и духа, независимо от того,
что автор той или иной системы о ней го¬
ворит, и даже от того, что он о ней думает.
Самое понимание того, что является основ¬
ным вопросом философии, находится в за¬
висимости от характера решения действи¬
тельно основного вопроса философии в дан¬
ной доктрине.
Вопрос о том, что является основным во¬
просом философии, прямо и непосредствен¬
но связан с вопросом о том, что является
предметом философии как науки. Вот
почему в философии борьба двух ее лагерей
начинается уже с вопроса о ее предмете.
И борьба эта глубоко партийна. Это борьба
за исходные стратегические позиции для
решающих боев по основному вопросу фи¬
лософии. А от решения этого вопроса зави¬
сит, как известно, все направление, весь
характер, вся сущность основанного на
нем построения.
То или иное понимание предмета фило¬
софии означает определенное понимание ее
задач, назначения, функции, места во всей
идеологии, ее соотношения с другими фор¬
мами общественного сознания, ее роли в
общественной жизни.
Борьба вокруг предмета философии
имеет огромное значение в борьбе двух
партий в философии, а четкость и твер¬
дость в этом вопросе — непременное усло¬
вие устойчивой позиции материализма про¬
тив идеализма. Борьба за правильное пони¬
мание предмета философии — это борьба за
«предмостные укрепления» в решении ос¬
новного вопроса философии.
II
Современные школы идеализма в своем
стремлении противодействовать растущему
влиянию революционной теории широко
применяют различные маневры, имеющие

РАСПРЕДМЕЧИВАНИЕ ФИЛОСОФИИ
143
целью искажение предмета философии, ее
проблематики. Наиболее распространенным
приемом, практикуемым тгри этом совре¬
менными идеалистами, является уход от
коренных, актуальных, жизненных про¬
блем, подлежащих философскому осмысле¬
нию, уход от больших, волнующих челове¬
чество философских тем, от острых и зна¬
чительных ©опросов науки и жизни.
Измельчание философской проблематики,
отрыв ее от коренных интересов народа,
подмена серьезного, проникновенного
искания дальнейших путец развития об¬
щественной мысли пустопорожней игрой в
логические бирюльки, штукарством —
один из излюбленных методов современной
идеалистической философии.
Лондонский журнал «Анализ» регулярно
ставит на обсуждение своих читателей ло¬
гические проблемы и помещает на своих
страницах наиболее интересные ответы на
эти проблемы. Каковы же они? Что вол¬
нует редакцию журнала? Куда направляет
она думы и помыслы своих читателей? Вот
эти проблемы, публикуемые из номера в
номер:
1. Какого рода «если» (в предложении:
«Я могу, если решусь»?
2. В чем разница между тем, когда го¬
ворят, как себя чувствуют, и тем, когда
своими словами дают знать, как себя чув¬
ствуют?
3. Следует ли из логической истины
Зх (Fxv~Fx), что существует, по крайней
мере, одна личность?
4. Если рассеяние позволяет мне за¬
быть о моей головной боли, значит ли это,
что у меня перестала болеть голова или
только то, что я перестал эту боль чув¬
ствовать?
5. Имеет ли смысл, когда говорят, что
смерть переживают?
6. Как может кто-либо хотеть быть На¬
полеоном?
7. Могу ли я решить что-либо немедлен¬
но сделать, не попытавшись немедленно это
сделать?
И философские воспитанники этого жур¬
нала ломают свои молодые и старые голо¬
вы, изощряясь в измышлении хитроумных
аргументов и контраргументов на постав¬
ленные перед ними философскими «анали¬
тиками» проблемы. Мы ничего не имеем
против шарад, кроссвордов л всяких дру¬
гих занимательных головоломок, но пере¬
рождение философской науки в утонченную
забаву, в рафинированную игру — явный
симптом идейной деградации, аналогич¬
ной процессу вырождения софистики в
период упадка Римской империи, когда из
мудрецов и учителей жизни философы пре¬
вращались в пгутов и фокусников высокой
квалификации, развлекавших пресыщен¬
ных патрициев.
«философия превращена в игру, — кон¬
статирует один молодой английский реак¬
ционер старого закала, — в игру, которая
мало развлекает даже самих философов,
поскольку они не играют в нее, а только
устанавливают правила игры и посвяща¬
ют всю свою жизнь пересмотру этих пра¬
вил».
Могут возразить, что «Анализ»—специ¬
альный логический журнал и нет ничего
худого в том, что он в занятной форме
тренирует в своих читателях технику фор¬
мально-логического мышления. Однако ло¬
гические шарады «Анализа» на деле не так
уж невинны, как они могут показаться на
первый взгляд. В 1954 году редакция
этого журнала выпустила сборник избран¬
ных статей, помещенных в нем за послед¬
ние годы. Заключительный раздел этого
сборника, представляющий собой итог, вы¬
вод из всех его логических забав, посвящен
опровержению марксистско-ленинской фи¬
лософии. Этот раздел содержит статью
Пола «Ленинская теория восприятия» и
статью самого редактора журнала Марге¬
рит Макдональд «Вещи и процессы», на¬
правленную против марксистской диалек¬
тики. Статья Макдональд наглядно показы¬
вает, что игра в логические бирюльки
является отнюдь не самоцелью, а средством
к цели, что «умысел другой тут был — хо¬
зяин музыку любил», притом весьма опре¬
деленную музыку. Вывод, делаемый редак¬
тором «Анализа», сводится к тому, что
суждения материалистической диалекти¬
ки логически несостоятельны, это — «псев¬
досуждения», предназначенные для ис¬
пользования в качестве революционных;
политических лозунгов. Долголетние логи¬
ческие упражнения явно не помогли г-же
Макдональд понять теорию диалектическо¬
го единства вещи и процесса, зато они по¬
служили ей средством борьбы против мар¬
ксизма, для чего и были предназначены.
Журнал «Анализ» не является случай¬
ным эпизодом, философской причудой.
Измельчание и идейное опустошение фило¬
софии — характерная черта новейших тен¬
денций философского идеализма. Речь идет
не просто о снижении уровня философии,
а о систематическом, целеустремленном
выхолащивании из нее идейного содержа¬
ния и общественной значимости, представ¬
ляющем собой процесс, подобный тому, ко¬
торый имеет место в беспредметном «искус¬
стве для искусства» и в безидейных лите¬
ратурных пустышках.
Характерный для современного идеализ¬
ма размен больших вопросов философии
на мелкую «аналитическую» монету отме¬
чают и некоторые наблюдательные пред¬
ставители идеалистического лагеря. Так,
например, известный представитель откро¬
венно-религиозной формы объективного

144
Б. Э. БЫХОВСКИИ
идеализма профессор Принстонского уни¬
верситета Стэйс отмечает, что «академи¬
ческие философы в настоящее время обсуж¬
дают только своего рода интеллектуальные
загадки, не имеющие никакого значения.
Они могут быть интересны для определен¬
ного склада ума, который, к счастью, не
очень распространен, подобно тому, как
для некоторых людей интересны или зани¬
мательны кроссворды. Но типичные, так
называемые философские проблемы из
учебных пособий сходны с кроссвордами в
том отношении, что решение их в действи¬
тельности ни для кого не имеет значе¬
ния».
Очень показательна в этом отношении
последняя книга одного из ведущих пред¬
ставителей современного английского
идеализма, Альфреда Айера, «Философские
опыты». Общее впечатление, остающееся
от этой книги, что автор ее свободно и не¬
принужденно танцует на проволоке. Перед
нами не «опыты», а зрелое мастерство ло¬
гической эквилибристики. Перед нами за¬
конченный софист XX века, с большой
ловкостью орудующий понятиями, легкими
и невесомыми, как мыльные пузыри:
что такое «есть»?, возможно ли непосред¬
ственное познание прошлого?, на чем осно¬
вана уверенность в существовании чужого
сознания?
• Вопросы для Айера — не настоятельные
запросы науки и жизни, властно требую¬
щие решения. Ответы для него — не руко¬
водство к действию, не решение насущных
теоретических и практических задач, по¬
ставленных перед современным человече¬
ством. И вопросы и ответы для Айера —
лишь, повод для демонстрации софистиче¬
ской изворотливости, лавирования среди
искусственно нагроможденных логических
препятствий. Логическая «тонкость»
Айера и соревнующихся с ним философов-
идеалистов напоминает тонкость одежды
в сказке о голом короле. Читаешь его «опы¬
ты» один за другим, следишь за его искус¬
ными логическими пируэтами и экивока¬
ми — и все крепнет убеждение, что ска-
зать-то ему, собственно говоря, нечего.
Перед нами яркий представитель «мысли¬
телей», у которых нет серьезных, настоя¬
щих, весомых, полноценных мыслей, а
есть лишь игра в мышление — логическое
«искусство для искусства».
Очень метко и остроумно высмеял фи¬
лософский метод «логических аналитиков»
Бертран Рассел, сравнив его со следующим
анекдотическим диалогом:
— Не будете ли бы добры сказать, где
кратчайшая дорога в Винчестер?
— В Винчестер?
— .Угу.
— Дорога в Винчестер?
— Угу.
—^ Кратчайшая дорога?
— Угу.
— Не знаю.
Эти люди, поясняет Рассел, хотят выяс¬
нить природу вопроса, но у них нет ни¬
какого интереса к ответу на вопрос. Они
даже предпочитают анализ таких вопросов,
ответ на которые не представляет интере¬
са. Они охотно делают предметом самых
обстоятельных «изысканий» такие «про¬
блемы», как «откуда исходит боль, ощу¬
щаемая в ампутированной ноге?». Целые
философские школы специализируются на
измышлении подобных вопросов. Что это,
если не идейное оскудение философии?!
Чего стоит, такая философия на холостом
ходу?!
Бертран Рассел обладает достаточным
чувством юмора, чтобы понять смехотвор¬
ность беспредметной философии своих соб¬
ственных деградировавших философских
потомков. В своем сатирическом «Кошма¬
ре метафизики» он пародирует рассужде¬
ние логического аналитика: «Вы отри¬
цаете, что несуществующее существует?
Но существование чего вы, собственно,
отрицаете? Если несуществующее есть
ничто, всякое суждение о нем бессмыслен¬
но. Стало быть, и ваше утверждение, что
оно не существует, также бессмысленно.
Опасаюсь, что вы проявили недостаточ¬
но внимания к логическому анализу суж¬
дений...» Пустота, никчемность беспред¬
метного «анализа» метко схвачены в этой
пародийной «философии несуществующе¬
го».
Было бы, однако, опасным заблуждени¬
ем считать такое выхолащивание из фило-.
софии ее идейного, содержания невинной
забавой. На деле оно является преднаме¬
ренно осуществляемым стремлением, к
идейному разоружению интел¬
лигенции, к отвращению ее от прогрессив¬
ных творческих исканий, к отрыву интел¬
лигенции от нужд и интересов народа.
Философские беепредметники при всей их
кажущейся аполитичности и беспартийно¬
сти делают реакционное дело, играют на
руку определенной политике и определен¬
ным партиям — тем партиям, которые
всеми мерами борются против преобразова¬
ния действительности, против критическо¬
го осознания массами исторических проти¬
воречий современного мира и путей его
обновления. Отрыв философии от жизни, от
социальной борьбы, от передовых обще¬
ственных движений, презрительное отно¬
шение к «плебейской философии»—это
активная форма идеологической борьбы ре¬
акционных сил против сил революцион¬
ных.
В своем последнем, посмертно изданном,
произведении «Американская мысль» влия¬
тельный представитель американского «ло¬

'РАСПРЕДМЕЧИВАНИЕ ФИЛОСОФИИ
145
гического реализма» Морис Коэн как бы
завещал философам-идеалистам чуждаться
народа, пренебрегать его интересами.
«Мудрость, — пишет он, — требует от нас
не пугаться эпитетов, вроде «монашество»,
«башня из слоновой кости», «искейпист»,
«компенсаторство». Мудрость состоит в
том, чтобы покинуть помещение, наполнен¬
ное удушливым дымом, а в мрачные вре¬
мена монастыри сберегли остатки цивили¬
зации. «Царство мое не от мира сего» —
важный элемент подлинно человеческой
жизни». Коэн призывает философов уйти,
убежать «от гнетущих ужасов человече¬
ского быта с его жестокой борьбой».
Отчуждение философии от народа остри¬
ем своим направлено против всяких попы¬
ток прогрессивного преобразования обще¬
ства. Коэн исходит из убеждения в «неиз¬
бежности людских страданий, крушения,
смерти и разрушения» и ставит перед фи¬
лософией задачу культивировать смирение.
«Приять неизбежное, перестать «лезть на
рожон» — кажется мне,— пишет Коэн,—
великой мудростью древних религиозных
проповедников... Рискованно отрицать, что
люди, наверное, достигли бы не меньше
счастья, покорившись своей судьбе, чем
от столь часто трагически бесплодных
усилий улучшить свою судьбу». Такова
социальная сущность этой «философии ря
философии».
Обкарнание современными идеалистами
предмета (а вместе с тем и метода) фило¬
софии — заключительное звено длительно¬
го исторического процесса эволюции идеа¬
листической философии. Процесс этот на¬
чался с так называемого «критицизма»
кантианцев, замкнувших философию в рам¬
ки. анализа самого процесса познания,
оторванного от познаваемой объективной
действительности. Исключение онтологии,
презрительно третируемой «гносеологами»
как «метафизика», из сферы «критиче¬
ской», а затем и «позитивной» философии
неизбежно влекло за собой возрастающее
оскудение и бесплодность философской
мысли. Превращенная из науки о взаимо¬
отношении бытия и мышления, а тем са¬
мым о наиболее общих законах бытия и
мышления в исследование «чистого» мыш¬
ления, оторванного от объективных зако¬
нов порождающего его, отражаемого в нем
и преобразовываемого при его посредстве
бытия, философия катилась по наклонной
плоскости формалистического вырождения.
Профессор математики Данциг (Мэри-
лендский университет, США), активный
проводник философского идеализма, со
свойственной математику четкостью сфор¬
мулировал характерное для логического
позитивизма превращение научной мысли
из отражения объективного мира в игру по
правилам логики: «Мы не можем изменить
10.	«Вопросы философии» № 2.
правил игры, мы не можем установить,
честная ли это игра. Мы можем лишь изу¬
чать игрока за его игрой. Однако мы не
изучаем его с беспристрастным отноше¬
нием стороннего наблюдателя, ибо при этом
наблюдаем за игрой собственного ума».
«Этим,— раскрывает Данциг свои субъек¬
тивно-идеалистические карты,— современ¬
ная наука отличается от своего классиче¬
ского предшественника:	она	признала
антропоморфное происхождение и природу
человеческого знания... она признала, что
человек есть мера всех вещей
ичтонетдругоймер ы». Нерастор¬
жимая связь между формалистическим по¬
ниманием предмета философии и субъекти¬
вистским решением ее основного вопроса
предстает здесь во всей наготе.
Современные субъективные идеалисты
завершили эту губительную тенденцию
гносеологического формализма, стремясь
подрубить под корень древо философского
познания, лишить его питательных соков
объективного бытия.
Представители одной из школ современ¬
ного субъективного идеализма называют
себя «логическими терапевтами». Это на¬
именование очень красноречиво: логическое
исцеление как цель философии противопо¬
ставляется активному участию философии
в оздоровлении и обновлении всей обще¬
ственной жизни, в освещении людям пути
из царства необходимости в царство сво¬
боды.
III
В деле опустошения и измельчания фи¬
лософии с логическими аналитиками
успешно конкурируют представители дру¬
гого ответвления логического позитивиз¬
ма — семантики. Если первые сводят фи¬
лософию к логической эквилибристике, то
семантики сводят ее к словесной эквилиб¬
ристике: не «чистые» (то есть пустые, бес¬
содержательные) логические формы, а сло¬
весная оболочка понятий становится у них
единственным предметом, достойным фи¬
лософского внимания и интереса. На этом
сходятся обе разновидности семантической
философии:	и	венско-чикагская школа
Карнапа и школа Кожибского — Хаякавы.
Семантика превратила философию из
науки о бытии и мышлении в псевдонауку
о словах. Традиционный предмет филосо¬
фии изгнан семантиками за пределы фило¬
софии. Если для логических аналитиков
дело философов не познание бытия, а ло¬
гический анализ, то для семантиков дело
философов не познание бытия, а семан¬
тический анализ. Оба течения выступают
как два варианта антиматериалистического
искажения самого предмета философии.
«Традиционная философия,— пишет аме¬
риканский семантик Анатоль Рапопорт,—

146
Б. Э. БЫХОВСКИИ
построена на заблуждении, будто она вы¬
сказывает истинные суждения о «реаль¬
ности»... Карнапу и Виттгенштейну при¬
надлежит заслуга восстановления полезной
функции философии, когда они рекомен¬
довали ей ограничить свои изыскания вы¬
сказываниями о высказываниях...», «фи¬
лософ должен понять раз навсегда, что у
него нет средств для ответа на вопросы,
относящиеся к миру». Дело философии —
анализ и исправление процесса «словесной
коммуникации».
Известная формула Брюнсвика, согласно
которой идеализм есть признание того, что
«вся метафизика (в смысле онтологии.—
Б. Б.) может быть сведена к теории по¬
знания», верна в том смысле, что всякое
сведение теории бытия к теории познания
есть идеализм. Однако эта формула невер¬
на, если понимать ее в том смысле, будто
всякий идеализм есть сведение теории бы¬
тия к теории познания. Логический по¬
зитивизм, в частности, вопреки распростра¬
ненному мнению, не сводит философию к
гносеологии. Вместе с онтологией он вы¬
брасывает за борт философии и гносео¬
логию.
Теория познания предполагает проблему
познаваемости (или непознаваемости)
объективной действительности и проблему
объективной истины. Устранение последней
из философии неизбежно влечет за собой
выпадение основной гносеологической
проблемы и тем самым распад гносеологии.
Весь комплекс вопросов, связанных с со¬
отношением мышления и бытия в про¬
цессе познания, устраняется, коль
скоро отвергается один из членов этого
отношения: бытие. Не случайно, что са¬
мый термин «гносеология» вытеснен в со¬
временном идеализме термином «эпистемо¬
логия». «Логический анализ» и семантика
исключают гносеологию как важнейшую
отрасль философии. Вместе с «реальностью»
из философии выпадает и «истина». Аль¬
фред Айер говорит не только обо «всей
этой куче бессмысленных вопросов, относя¬
щихся к бытию», но и о том, что истина и
заблуждение являются не подлинными,
правомерными логическими понятиями, а
лишь обозначениями утверждения или от¬
рицания. Стало быть, заключает он, они
не могут быть объектом логического изу¬
чения. Когда Виттгенштейн утверждает,
что «глубочайшие проблемы философии в
действительности вовсе не являются про¬
блемами», он имеет в виду обе стороны
основного вопроса философии.
Семантический анализ соответствия
«правилам игры» подменил теорию позна¬
ния. Философы, по словам семантика
Уилдона, «перестали ставить вопросы в та¬
кой форме: «что есть истина?» и «суще¬
ствуют ли материальные вещи?», а вместо
этого опрашивают: «какого рода информа¬
ция передается утверждением, что суа;де-
ние истинно или что материальные вещи
существуют?», философия для семантиков
перестала быть наукой как о бытии, так
и о познании. Она превратилась в рас¬
шифровку словесных выражений, выска¬
зываний.
Диагноз, поставленный недугам филосо¬
фии одним из ближайших соратников Кар¬
напа и Виттгенштейна, Филиппом Франком,
таков: «Все недоразумения вызваны тем,
что говорят об объектах, вместо того, что¬
бы говорить о том, как употребляются те
или иные слова». Вместо того, чтобы зани¬
маться вопросом о том, существует ли это,
истина ли это, философам рекомендуется со¬
средоточиться на вопросе о том, «что имеют
в виду, высказывая суждение об истине
или о существовании материальных ве¬
щей?».
Это неминуемо приводит к отрицанию ло¬
гическими позитивистами самостоятельного
предмета исследования философии как осо¬
бой науки, «философия,— по словам Шли-
ка, — не есть система истин, и поэтому
она не образует самостоятельной науки...
философия не является наукой с особой
областью изучения». Ее задача — анализ,
разъяснение высказываний других наук,
пишет Шли к, имея в виду идеалистическую
фальсификацию выводов других наук.
Хорошо известно, как Венская школа
расправилась с основным вопросом филосо¬
фии. Она не только отказалась признать его
основным вопросом, но не считает вопросом
вообще, объявив его беспредметным и
бессмысленным псевдовопросом. Это, разу¬
меется, гораздо проще, чем доказать обос¬
нованность идеалистического решения ос¬
новного вопроса философии. Однако вся эта
софистика, исключающая из круга возмож¬
ных объектов философии объективное бы¬
тие, а вместе с тем, конечно, и вопрос об
отношении мышления к бытию, покоится
на чистейшей субъективистской тавтоло¬
гии: «Так как познание замкнуто в грани¬
цах сознания (субъективного «опыта»), то
все вопросы о том, что находится за его гра¬
ницами, не могут быть разрешаемы». На¬
звать основной вопрос философии псевдо-
проблемой — не что иное, как занять чет¬
кую и недвусмысленную субъективно-иде¬
алистическую позицию в решении основ¬
ного вопроса философии. Вполне понятно,
что отказ от объективной реальности делает
беспредметным вопрос об отношении к
ней мышления. Но такой отказ и есть
субъективно-идеалистическое решение ос¬
новного философского вопроса, предопреде¬
ляющее субъективистское понимание пред¬
мета философии, подлежащих ее ведению
вопросов. Понимание сущности познания
уже предполагает определенное понимание

РАСПРЕДМЕЧИВАНИЕ ФИЛОСОФИИ
147
соотношения познания и бытия. И от этого
никакими софистическими уловками
ускользнуть не удастся. Ганс Рейхенбах,
например, признавая, что познание есть
переход от наблюдаемого к ненаблюдаемо¬
му, тут же вслед добавляет: «Все мы со¬
гласны в том, что переход этот отнюдь
не связан с верой в трансцендентную ре¬
альность». Занимают ли Рейхенбах и иже
с ним определенную позицию в борьбе двух
лагерей в философии, объявляя материали¬
стическое убеждение в реальности объек¬
тивного мира «верой в нечто, лишенное
смысла», или их философия непричастна
к основному вопросу философии, находит¬
ся вне его, по ту сторону идеализма и ма¬
териализма?
Стюарт Чейз, как и многие другие про¬
пагандисты семантики, ухватился за
«неаристотелевскую логику» — софисти¬
ческую сноровку сидеть между двумя
стульями: истиной и ложью. Относитель¬
ность, вероятность, изменчивость понятий
и суждений используются для пропаганды
беспринципности, становятся орудием
безудержного демагогического словоблудия.
В книге Чейза «Власть слов» имеется
глава «Что такое коммунист?». Чейз
не раскрывает понятия, не показывает его
сущности, не выясняет, что к чему. Он
не решает вопрос, а извивается вокруг да
около него. Его задача — уверить в том,
что «коммунист» не есть нечто ясное и
четкое, а что это очень неопределенное,
■расплывчатое, двусмысленное, вернее, мно-
госмысленное слово. Большой, реальный,
жизненный вопрос об отношении к вели¬
кому революционному движению современ¬
ности разменивается на мелочь семантиче¬
ского пустословия. Есть такое народное
выражение:	«заговаривать зубы»,— оно
как нельзя лучше подходит к характери¬
стике семантического метода в философии.
Семантическая философия, как и «логи¬
ческий анализ», отнюдь не является невин¬
ной забавой, безобидной игрой в слова. При¬
сущим ей пониманием предмета философии
предрешается ее социальная функция, ее
роль в идеологической борьбе нашего вре¬
мени.
По словам Чейза, «человек, однажды
овладевший семантической идеей, подобен
тому, кто освобожден из тюрьмы — из
тюрьмы слов. Большинство из нас еще на¬
ходится в заключении. Мы без конца
ходим взад и вперед по нашим идеологиче¬
ским камерам или все по тому же кругу
тюремного двора, вымощенного, как булыж¬
никами, абсолютными понятиями». По
мысли семантиков, все дело в том, чтобы
освободиться от власти «псевдопонятий», от
тирании слов.
На поверку же семантические «псевдо¬
понятия» оказываются важнейшими науч¬
ными понятиями, и прежде всего основны¬
ми понятиями социальной науки, установ¬
ленными марксистско-ленинской наукой и
играющими первостепенную роль в обще¬
ственной жизни.
Так социальная активность переключает¬
ся семантиками в русло борьбы против за¬
силья слов, господства слов. Таков глав¬
ный враг свободы и всеобщего благополу¬
чия, такова мишень, такова линия фрон¬
та! А господство классов? А тирания капи¬
тализма? А империалистическая тюрьма
народов?
«Классовая борьба,— отвечает Чейз,—
это одна из тех полуистин, нет, 10%-х
истин, которые принесли человечеству
огромный вред, создавая конфликты, кото¬
рые без нее, может быть, никогда не воз¬
никли бы. Общество не разделено на два
класса...» Тесная связь между осно¬
воположениями семантики, идеалистиче¬
ским пониманием истории и функцией се¬
мантической философии в борьбе классов
выступает в этом высказывании с полной
наглядностью.
С такой же наглядностью она обнаружи¬
вается в каждом политическом суждении
семантиков. Вот, к примеру, первое попав¬
шееся высказывание из очередного номера
семантического журнала «Etc»: «Руково¬
дители русского правительства все еще ве¬
дут революционную борьбу против импе¬
риализма, не считаясь с тем, существует
ли он еще». Как известно, семантический
анализ давно сделал «империализм» несу¬
ществующим, псевдопонятием, а упрямые
русские вследствие отсутствия должной
семантической выучки не хотят с этим
считаться. Непонятно только, почему эта
борьба с ветряными мельницами так беспо¬
коит идеологов «несуществующего» импе¬
риализма?
Как заразительно в определенных кру¬
гах семантическое влияние, показывает
пример достопочтенного английского фило¬
софа Броуда, отнюдь не семантика, а
неореалиста. Когда дело доходит до импе¬
риализма, философские оттенки идеализма
стушевываются. «Слово «империализм»,—
вещает семантизированный неореалист,—
в настоящее время — не больше, чем эмо¬
циональное звукоиспускание, издаваемое
для выражения или возбуждения неблаго¬
желательной реакции... Я полагаю, что са¬
мым лучшим для остального мира было бы,
если бы США стали более империалистич-
ными...». Как известно, профессор Броуд,
возглавляющий Британский королевский
институт философии,— страстный привер¬
женец спиритизма. Он явно одержим воин¬
ственным духами.
Вернемся, однако, к ортодоксальным се¬
мантикам. Как выглядит всемирно-истори¬
ческая проблема великой китайской рево¬

148
Б. Э. БЫХОВСКИИ
люции при тусклой коптилке семантиче¬
ской философии? Чейз подхватывает линг¬
вистические откровения некоего Генри Ли
Смита-младшего о «биполяризации» как
характерной черте западных языков. Ки¬
тайский язык якобы принадлежит к язы¬
кам, свободным от «биполяризации», ко¬
торая связана с логикой, основанной на
законе исключенного третьего. Откровения
Смита приводят Чейза в восторг: «Если
Смит прав относительно китайского языка,
то можно усомниться в том, что главная
идеология международного коммунизма с ее
всеобщей поляризацией на порочных «ка¬
питалистов» и героических «пролетариев»
может овладеть умами китайского народа.
Если Смит прав, китайцы могут оказаться
способными воспринять марксизм лишь в
том случае, если сначала изучат индоевро¬
пейский язык».
Что можно сказать об этом глубокомыс¬
ленном размышлении, основанном на по¬
следнем слове семантической науки? И
смех и грех!
Китайский народ, как известно, очень
хорошо «изучил» язык империалистиче¬
ских колонизаторов. Этот язык ему совсем
не понравился. И китайский народ нашел
в своем языке достаточно веские слова для
выражения «полярной» противоположности
своих жизненных интересов интересам им¬
периалистов. Он нашел вместе с тем общий
язык со всеми теми народами, которым
дороги мир, национальная независимость
и социальный прогресс, безотносительно к
семантической структуре их языка.
IV
Самую активную роль в распредмечива¬
нии философии, в изгнании всего предмет¬
ного мира, реальных объектов за пределы
философского познания сыграла феномено¬
логия. Задача феноменологической филосо¬
фии, как «строгой науки», заключалась
прежде всего в очищении философии от
объективной действительности. «Феномено¬
логическая редукция», _ проповедуемая
Гуссерлем и его учениками, как раз и со¬
стоит в отвлечении философов от всякого
вещественного содержания исследования, в
призыве «заключить в скобки» естествен¬
ный, объективный мир и направить фило¬
софское внимание за эти скобки — по ту
сторону всего реально существующего, в
сферу «чистой имманентности» сознания.
Феноменология поставила целью повер¬
нуть философию спиной к объективному
миру. Познанию наиболее общих законов
бытия и мышления, черпаемых из жизнен¬
ной практики и опытной науки, она проти¬
вопоставила, как главную задачу филосо¬
фии, узрение «чистых сущностей» путем
интеллектуальной интуиции. Описание и
анализ эйдетических типов составляют
основное содержание феноменологического
идеализма. Предметом философии становят¬
ся «эйдосы» —сущности, рассматривае¬
мые вне веякой зависимости от того, со¬
ответствуют ли они какой бы то ни
было реальности и в каком отношении они
находятся к реальности. Беспредметные
сущности, как основной объект философии,
превращают ее в трансцендентальную
«науку», чуждую реальности и безразлич¬
ную к ней. Стихией феноменологии являет¬
ся, по собственному признанию Гуссерля,
«сфера фикций», а не действительность.
Председатель Международного феномено¬
логического общества Марвин Фарбер, пы¬
тающийся отмежеваться от реакционных
выводов, вытекающих из феноменологии,
не может отрицать, что «в изложении Гус¬
серля было сильное чувство оппозиции к
натуралистическому подходу к явлениям»,
то есть, попросту говоря, к естественно¬
научному мышлению. В своей критике фе¬
номенологического идеализма Фарбер вы¬
сказал немало верных и метких критиче¬
ских соображений, направленных против
наиболее реакционных приверженцев гус-
серлианства. Однако его позиция явно
утопична: она состоит в стремлении рас¬
тить феноменологию, не выращивая ее пло¬
дов. На древе эйдетической редукции неиз¬
бежно созревает схоластический пусто¬
цвет. И это хорошо понимают, в частности,
заигрывающие с феноменологией католиче¬
ские неосхоласты.
Феноменология представляет собой одну
из форм борьбы против философии как
научного мировоззрения. «Беспартий¬
ность», феноменологическая «эпохе», то
есть воздержание от суждений, чистая,
пассивная описательность, направленная
на обеспредмеченную субъективность, яв¬
ляются первой заповедью феноменолога.
Пропаганда «беспартийной» философии
направляется феноменологами не только
против философии, вторгающейся в жизнь
с целью ее преобразования, но и против фи¬
лософии, выносящей суждения о жизни,
выражающей свое отношение к действи¬
тельности. Согласно перспективе, нарисо¬
ванной самим Гуссерлем, феноменологиче¬
скому анализу, требующему воздержания
от суждений и являющемуся предвари¬
тельным условием основанных на нем бу¬
дущих философских суждений, понадобится
для его всесторонней разработки... несколь¬
ко столетий. А тем временем философия
должна придерживаться позиции строгого
невмешательства в вопросы миропонима¬
ния. Это ли не устранение философии от
великой исторической борьбы современно¬
сти? Это ли не измена социальной миссии
философии в годы, когда решаются корен¬
ные жизненные вопросы человечества?

РАСПРЕДМЕЧИВАНИЕ ФИЛОСОФИИ
149
V
философские судороги экзистенциализ¬
ма— самый характерный и выразительный
идеологический рефлекс шаткого и зыбко¬
го капиталистического бытия поры импе¬
риалистических войн и пролетарских рево¬
люций.
«Переворот» в философии, совершенный
экзистенциалистами,— это не только изме¬
нение метода современного идеализма, окон¬
чательный переход на путь иррационализма
и волюнтаризма, это вместе с тем и суще¬
ственное изменение предмета философии.
Экзистенциализм знаменует открытый раз¬
рыв декадентской философии как с объек¬
тивным методом познания, так и с объек¬
тивной предметностью философской мысли.
Если эмпириокритицизм запер все ходы
и выходы во внешний мир, оградив мысль
субъективностью ощущений, то экзистен¬
циализм возвел вторую, более высокую
ограду вокруг субъективности, сделав пред¬
метом философии не ощущения, а пережи¬
вания. Из двух установленных Локком
видов чувственности — ощущения и реф¬
лексии — остался один; ощущение стало
ничем, рефлексия — всем.
Объективный мир перестал быть для
экзистенциализма объектом познания. Это
чуждый, неприязненный, враждебный, не¬
доступный мир, в который заброшен чело¬
век, это —царство Абсурда. Если феноме¬
нологи уводят из сферы бытия в сферу
сущностей, то экзистенциалисты замуровы¬
вают философию в темницу «существова¬
ния» в его специфически экзистенциа¬
листском смысле, понимая под «существо¬
ванием» субъективный мир рефлексий от¬
дельной личности.
Экзистенциализм, сводящий существова¬
ние к «человеческому существованию», —
это не антропологизм, это даже не антропо¬
центризм,— это самая радикальная форма
эгоцентризма. С точки зрения экзистенциа¬
листов, не человек, не люди, не «безлич¬
ные» массы, а «Я» и только «Я» — закон¬
ный предмет философии. И сколько бы
Хейдеггер ни уверял, что он ищет «бы¬
тие», не следует забывать, что ищет сн его
в недрах «Я». При этом, в отличие от мира
лейбницевых монад, мир экзистенциалист¬
ских «существований» лишен всякой гар¬
монии. Он полон страха и беспокойства.
Субъективный идеализм экзистенциа¬
листского типа отличается от сенсуалисти¬
ческого субъективизма не только переходом
от анализа ощущений к анализу чувств, пе¬
реживаний вообще. Он характеризуется тем,
что признает предметом философии особого
рода переживания. Беспокойство, страх,
нерешительность, колебание, страдание,
отчаяние — таковы основные атрибуты
экзистенциалистского существования.
Предмет философии, как его понимает
экзистенциализм,— это не столько опреде¬
ление науки, сколько симптомокомплекс.
Когда Альбер Камю заявляет: «XVII век
был веком математики, XVIII — веком фи¬
зических наук, XIX — веком биологии.
Наш XX является веком страха», — он
очень явственно демонстрирует характер¬
ный процесс соскальзывания с пути нау¬
ки в тупик социальной психопатологии.
Логическая последовательность отраслей
науки обрывается: математика, физика,
биология, ...страх, философия страха. Перед
чем? Хейдеггер «углубил» эту централь¬
ную категорию экзистенциализма. Страх—
это боязнь чего-то определенного, страх
перед чем-нибудь. Для человеческого же
«существования» основоположным являет¬
ся боязнь как таковая, опасение неведомо
чего, «беспокойство».
Философия становится рефлексией о
страхе. О страхе перед жизнью, перед бес¬
смысленностью жизни:	экзистенциализм
объявляет себя философией абсурда. И о
страхе перед смертью: маниакальная одер¬
жимость страхом смерти кошмаром тяго¬
теет над экзистенциалистским философом.
«Существование» превращается в «жизнь
к смерти».
От такого «понимания» предмета филосо¬
фии один шаг к той постановке «основного
вопроса философии», которой Камю начи¬
нает свой нашумевший «Миф о Сизифе. —
Опыт об абсурде»: «Есть только одна
действительно серьезная философская проб¬
лема: проблема самоубийства». Суждение о
том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы
быть прожитой,— это ответ на основной
вопрос философии. Камю со всей резкостью
противопоставляет такое содержание фило¬
софии всякой научной, познавательной фи¬
лософии, которую отвергает не только как
невозможную, но и как ненужную, беспо¬
лезную, никчемную. Личная жизнь — все;
идеи, убеждения, теории, истины — ничто.
Не все ли равно, вертится Земля вокруг
Солнца или наоборот? Это, говорит Камю,
глубоко безразлично. Истина эта не стоит
костра. И Земля и Солнце вертятся вокруг
Камю, и единственное, что для него небез¬
различно, единственное, что достойно вни¬
мания философа,— это он сам.
Не следует думать, что экзистенциализм
дает решение своего «основного вопроса»
философии. Вовсе нет. Его задача — по¬
вернуть человека во внутрь себя самого,
бередить его раны, заставить ковыряться
в своих болезненных переживаниях, углуб¬
лять их, раздувать страх, сомнение, отчая¬
ние, способствовать упадочничеству и демо¬
рализации. Экзистенциалист твердит, по¬
вторяет, заклинает: надо решиться, надо
выбрать, отважиться, рискнуть. Он не го¬
ворит на что решиться, что выбрать;
это каждый должен решать для себя «ау¬

150
Б. Э. БЫХОВСКИЙ
тентично». Психологический «реализм»,
которым бахвалятся экзистенциалисты,
оказывается новой, индивидуалистической,
упадочнической версией формализма. Прин¬
цип аутентичности «будь самим собой» не
дает содержательного критерия поведения;
это абсолютный субъективистский реляти¬
визм. Он никуда не направляет; он только
сбивает с пути. Хейдеггер метко назвал
свою работу «Holzwege» — пути, которые
никуда не ведут.
Интровертированная (обращенная во¬
внутрь) философия экзистенциализма —
Ерайняя, предельно отчуждающая от науки
форма субъективизма. Предмет философии
претерпевает в ней максимальное извра¬
щение. Проповедники экзистенциализма
уверяют, будто в их руках философия от
искусственных, мертвых, академических,
чуждых жизни проблем повернулась лицом
к волнующим, жизненным интересам лю¬
дей, к проблемам человеческого существо¬
вания. Но экзистенциалистское «существо¬
вание»— ае реальное, а субъективистски
препарированное существование. Все под¬
линно жизненные, острые, злободневные
социальные проблемы человеческого суще¬
ствования тщательно вытравлены из невра¬
стенической концепции экзистенциалист¬
ского «существования». Сфера человече¬
ского существования предельно сужается.
Экзистенциалистские человеки существуют
не в конторах, не на фабриках, нивах и
полях сражений; их горизонт ограничен
четырьмя стенами экзистенциалистского
кафе, их мир замкнут в радиусе света ноч¬
ника в бессонной ночи растерявшегося ин¬
теллигента. «Существовать,— пишет Жан
Валь,— значит выбирать, испытывать
чувства, становиться, быть изолированным
и быть субъективным, быть вечно озабо¬
ченным самим собой...». Дело вовсе не в
том, что выбирать и чём становиться, все
дело в том, чтобы быть поглощенным своим
внутренним миром, своей тоской и беспо¬
койством.
Неоднократно отмечалось кровное род¬
ство экзистенциалистской тематики с из¬
любленной, традиционной проблематикой
религии, причем это относится не только к
открыто религиозным разновидностям экзи¬
стенциализма, но и к его «атеистическим»
вариантам. Злейший враг передовых щей
евангелический теолог Нот отмечает как
заслугу экзистенциализма, что он выдви¬
нул проблему смерти на авансцену совре¬
менной философии. В свою очередь, католи¬
ческий обскурант Дональд Никол резонно
замечает, что «сколько бы экзистенциали¬
сты ни возвещали «смерть бога», они ока¬
зываются не в состоянии перестать твер¬
дить о теологических проблемах так, что и
христианин чувствует, что у дих религия
на уме».
В самом деле, нет более истрепанного
средства религиозного воздействия, как
устрашение неминуемостью смерти. Сде¬
лав тему смерти лейтмотивом своей фило¬
софии, экзистенциалисты идут по прото¬
ренному тысячелетиями пути. Подобно сво¬
им бесчисленным религиозным предтечам,
они, раздувая страх смерти, стремятся обес¬
ценить жизнь и прежде всего социальную
борьбу. Феноменолог Фарбер вполне прав,
когда указывает, что мотив смерти, как
он изображается экзистенциалистами, слу¬
жит средством подавления нужд и требо¬
ваний существования, средством прене¬
брежения к нормальным потребностям
живых существ. Это непременная при¬
надлежность отречения от человеческого
существования. Одним словом, «философия
существования» не заботится должным об¬
разом о существовании». «Помни о смер¬
ти!» в наше время страстной социальной
борьбы больше чем когда-либо звучит пре¬
дательским призывом к квиетизму, ослаб¬
лению воли к социальной борьбе и победе.
Экзистенциалистская трансформация
предмета философии — одно из средств
идеологического разоружения интеллиген¬
ции, ее удержания от борьбы за революци¬
онное преобразование условий человече¬
ского существования.
* * *
С первого взгляда логический позити¬
визм и экзистенциализм предельно далеки
друг от друга в понимании предмета фило¬
софии, это как бы два полюса современного
идеализма. Однако при ближайшем рас¬
смотрении обнаруживается их единокров¬
ное социальное и идейное родство: они
скорее дополняют, чем исключают друг
друга. Выбросив науку за борт философии,
экзистенциалисты отдают ее на растерза¬
ние позитивизму, а позитивисты, исключив
все этические суждения из сферы компе¬
тенции науки, предоставляют широкий
произвол экзистенциалистам. Те и другие
фальсифицируют свой предмет, уводя от
реального, предметного, действенного зна¬
ния, тщательно выкорчевывая, на своей
территории объективную истину. «Логиче¬
ский позитивизм и экзистенциализм,— за^
явил недавно воинственный томистский
философ Никол, — лишь две стороны одной
и той же монеты». Если соединить обе эти
половинки, продолжает томист, то «полу¬
ченное в результате этого соединения един¬
ство будет не столь уж отличным от тради¬
ционной философии св. Фомы».
На этот раз Дональд Никол нрав: перед
нами идеалистический конвейер; каждый
участник занимает на нем свое место; и
каждый, даже когда он одергивает соседа,
содействует общему делу. А дело это —
борьба против передовых идей ц стремле¬

РАСПРЕДМЕЧИВАНИЕ ФИЛОСОФИИ
151
ний. И если отдельные представители того
или иного идеалистического течения сочув¬
ствуют и даже содействуют прогрессив¬
ным общественным движениям, они делают
это не в силу своей философской позиции, а
вопреки ей. Такая непоследовательность
делает честь' этим философам, но отнюдь
не их философии.
Было бы непростительным заблуждением
видеть во всех современных идеалистиче¬
ских философах врагов мира и прогресса,
сознательных и преднамеренных апологе¬
тов империалистической реакции. И среди
логических позитивистов, и среди феноме¬
нологов, и среди экзистенциалистов немало
честных ученых, миролюбивых людей, де¬
мократически настроенных общественных
деятелей. Немало среди них мыслителей,
которые стремятся сделать из своих идеали¬
стических основоположений прогрессивные
социальные выводы—использовать, напри¬
мер, семантическую философию для про¬
паганды лучшего взаимопонимания между
народами или экзистенциалистский страх
смерти — для антивоенной пропаганды.
Это обязывает нас очень дифференцирован¬
но, индивидуально подходить к отдельным
приверженцам философского идеализма, по¬
могать им на убедительной критике их
взглядов встать на правильный путь.

Уолтер Липпман и демократия*
Герберт АПТЕКЕР (США)
Еще в 1933 году редакторы журнала
«Нейшн» в предисловии к серип из четы¬
рех статей, посвященных Уолтеру Липпма-
ну, отметили, что в его лице мы имеем,
«быть может, самого влиятельного (амери¬
канского) журналиста нашего времени».
Эта оценка сохраняет силу и для наших
дней, как вследствие широты аудитории,
которой достигают его обзорные статьи
(их печатают около 140 газет в США,
17 латиноамериканских и 9 канадских га¬
зет, а также газеты Австралии, Греции,
Японии и других стран мира), так и
ввиду чрезвычайно серьезного внимания, с
каким большая часть этой аудитории при¬
слушивается к его мнениям.
В 1955 году вышла двадцатая книга
Липпмана, «Очерки общественной филосо¬
фии» («Essays in the Public Philosophy»),
которая в течение ряда недель стояла у
нас в списке «бестселлеров» (то есть книг,
пользующихся наибольшим спросом поку¬
пателей.— Ред.); многие тысячи читателей
получили, кроме того, возможность позна¬
комиться с ней по периодической печати,
так как она была почти полностью пере¬
печатана в одном из номеров реакционного
журнала «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд
рипорт» и в нескольких номерах либераль¬
ного журнала «Атлантик мансли». Это дает
нам повод для критической оценки всего
творчества Липпмана.
* * *
В обширной литературе об Уолтере
Липпмане зачастую можно встретить
утверждения о якобы противоречивости его
взглядов. Все время сталкиваешься с во¬
просами вроде того, какой лет тридцать
назад поставил Эмос Пинчот: «То ли он
разделяет либеральные и демократические
взгляды, то ли это... пророк... фашистской
идеологии большого бизнеса?» Тот факт,
* Настоящая работа американского исто-
рика-марксиста Г. Аптекера была опубли¬
кована в журнале «Политикл афферс»
(«Political Affairs». August. 1955).
что выдержки из его последней книги
были одновременно напечатаны, с одной
стороны, в журнале «Атлантик» и, с дру¬
гой стороны, в «Юнайтед Стейтс ньюс»,
указывает на ту же особенность Липпма¬
на, точно так же, как и две рецензии на
эту книгу, напечатанные в журнале
«Нью рипаблик», авторы которых пришли
к прямо противоположным выводам.
Об этой же противоречивости взглядов
Липпмана пишет и Макс Фридман в своей
рецензии на «Общественную философию»,
опубликованной в «Нейшн». Он начинает
со следующего утверждения: «Нет ничего
легче, чем дать превратное толкование
этой книги и сделать вывод, что Уолтер
Липпман — враг демократической тради¬
ции». Но легко это или нет, по мнению
Фридмана, лучше всего «принимать Липп¬
мана за того, кем он себя считает сам», и
с этой целью он цитирует далее то место
из книги, где Липпман говорит: «Я — ли¬
беральный демократ...» Однако, не добрав¬
шись еще даже и до середины своей
рецензии, Фридман начинает разбирать
вопрос об «осуждении демократической
процедуры» Липпманом — позиции, до¬
вольно странной для либерального демо¬
крата и приверженца демократической
традиции.
С этой противоречивостью, приписывае¬
мой Липпману, связана и другая харак¬
терная черта посвященной ему литературы.
С того самого дня (больше тридцати лет
тому назад), как Липпман ушел из очень
еще молодого тогда журнала «Ныо рипа¬
блик» и поступил в редакцию журнала
«Нью-Йорк Уорлд», и вплоть до выхода
из печати его последней книги различные
публицисты не переставали распростра¬
няться насчет так называемого отхода
Липпмана от его некогда либеральных
и даже радикальных взглядов. О Липпмане
все время пишут, как о «бывшем либе¬
рале».
Лет тридцать тому назад коллега Липп¬
мана по «Нью рипаблик» Герберт Кроли,
говоря о перемене взглядов Липпмана,

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
153
объяснял ее «непростительным оппорту¬
низмом» этого журналиста; а буквально на
днях Р. Ероссмэн написал рецензию на
«Общественную философию», которую он
озаглавил «Липпман теряет веру». В этом
случае «отход» Липпмана объясняется тем,
что ему надоело «метать бисер своих зна¬
ний и жизненного опыта перед свиньей в
лице массы читателей монополизированной
прессы», чем он долгие годы занимался
(«Нью Стейтсмен энд Нейшн», 11 июня
1955 года). Другие авторы, в том числе
Карл Фридрих, Гейнц Эйлау и Макс Лер¬
нер, выдвигали свои собственные, самые
различные объяснения того, что им каза¬
лось резким изменением позиций Липпма¬
на в тот или иной период.
Автор биографии Липпмана посвящает
этой проблеме весьма сильную фразу:
«Оказываемое исподволь (?) влияние бур¬
жуазного комфорта, которым он был окру¬
жен всю жизнь, и росшее в нем стремление
добиться богатства и славы способствовали
перестройке убеждений Липпмана»
(D. W е i n g a s t «Walter Lippmann»,
p. 13. 1949).
Мы, со своей стороны, не будем ста¬
раться угадать мотивы, какими руковод¬
ствовался Липпман, потому что мы не зна¬
ем ни его, ни этих мотивов, потому что нас
интересует не его психология, а его идеи,
и потому, следовательно, что любые его
личные побуждения не имеют никакого
отношения к предмету нашего исследова¬
ния.
Но мы остановились на всех этих ши¬
роко распространенных и разнохарактерных
догадках единственно для того, чтобы кон¬
статировать следующий факт: существует
почти что общепринятое мнение, будто
Липпману всегда была присуща известная
непоследовательность взглядов. А это, по
нашему мнению, неверно. Липпман всегда,
за исключением ранней молодости, был
врагом демократии; его последняя книга
подтверждает и преподносит в наиболее об¬
наженном виде его антидемократические
убеждения. Мы утверждаем это, несмотря
на заверения самого Липпмана о том, что
он «либеральный демократ», и несмотря на
предупреждение Фридмана о том, что пред¬
ложенная нами характеристика была бы
карикатурным изображением взглядов это¬
го человека. Нет, наша характеристика не
карикатура. Липпман на протяжении по
меньшей мере тридцати лет был и остает¬
ся последовательным противником демо¬
кратии, потому что он был и остается
убежденным сторонником монополистиче¬
ского капитализма.
Конечно, Липпман всегда держал свой
флаг по ветру — а случалось и приспу¬
скал его во времена бурь,— но главное за¬
ключается в том, что антидемократическая
сущность его концепций видна даже в тех
его работах, которые слывут наиболее ли¬
беральными. На протяжении тридцати с
лишним лет Липпман находил нужным
слегка маскировать эту антидемократиче¬
скую суть своих взглядов; но в книге
«Общественная философия», вышедшей
сейчас, в годы подъема «нового консерва¬
тизма», он смело выставляет ее всем на¬
показ в самом чистом и обнаженном виде.
Липпман обладает, конечно, некоторыми
особыми, свойственными ему одному каче¬
ствами; как раз этим качествам он и
обязан своим высоким положением. Благо¬
даря этим качествам даже такой незауряд¬
ный наблюдатель, как Генри Стил Ком-
мэйджер, называет Липпмана «самым
проницательным из американских публи¬
цистов» («The American Mind», Yale,
p. 221. 1950).
Стиль имеет немаловажное значение, а
Липпман — большой мастер литературного
стиля. Добавьте к этому авторитетный тон,
в каком он высказывает свои суждения,
и вы поймете, почему даже те его замеча¬
ния, которые по своему содержанию не вы¬
ходят за рамки простого предположения,
производят впечатление приговора в по¬
следней инстанции. Эрудиция Липпмана
огромна (хотя систематическими научными
познаниями он и не обладает), а жизнен¬
ный опыт исключительно богат и разно¬
образен (не говоря уже о дальнейшем,
к тому времени, когда ему исполнилось
30 лет, за плечами Липпмана был опыт ра¬
боты в должности секретаря социалистиче¬
ского мэра города Скенектеди, помощника
Линкольна Стеффенса, редактора журнала
«Нью рипаблик» и доверенного лица пре¬
зидента Вильсона).
Возможно, самым важным качеством
Липпмана является его сосредоточенность
и трезвость, наложившие отпечаток на всю
его работу. Его способность к самодисцип¬
лине является, видимо, необычной, и вот
эту способность он на протяжении несколь¬
ких десятилетий использовал для служе¬
ния единственной цели — изучения и
анализа кардинальных политических и со¬
циальных проблем, стоящих перед правя¬
щим классом Соединенных Штатов. Как-то-
в начале своей карьеры Липпман сказал:
«Цена респектабельности — это душа, за¬
прятанная в скорлупе тривиальности и по¬
средственности». За состояние своей души
должен отвечать сам Липпман, но факт
остается фактом: он посвятил себя, наобо¬
рот, самому важному и значительному, и
это придаст его несомненной респектабель¬
ности особое значение. Позиции, из кото¬
рых он исходил, всегда были позициями
американского правящего класса, а среда,
в которой он вырос, его знакомые и
друзья почти бег нгалючении принадлс-

154
ГЕРБЕРТ АПТЕКЕР
жали и принадлежат к этому же классу
или подобным же кругам в зарубежных
странах.
* * *
Основные черты нашей эпохи — закат
империализма и неизбежность его замены
социализмом — Липпман уловил, пусть
только частично и в искаженном виде.
В его книгах и статьях, как в зеркале, от¬
разился этот процесс упадка одного строя
и роста другого. Поскольку же точка зре¬
ния Липпмана — это точка зрения обре¬
ченного, его писания полны дурных пред¬
чувствий. Так, в 1914 году в своей вто¬
рой книге («Drift and Mastery») он писал:
«Мы утратили власть... Мы плывем по
течению... Все слабости выходят на по¬
верхность. Мы, как бездомные, бродим в
джунглях машин и неукротимых сил,
которые манят и преследуют наше вообра¬
жение». В 1939 году в журнале «Лайф»
(5 июня) Липпман заявлял: «Американский
народ не видит перед собой будущего... его
одолевают глубокие сомнения... его нервоз¬
ная нерешительность делает его больным».
И, наконец, сейчас, говоря о «западном
обществе», он возвещает: «То, что мы
видим,— это не просто упадок,— хотя на
наших глазах рушится значительная часть
старого строя,— а нечто такое, что можно
назвать исторической катастрофой».
Некоторые из проблем, всегда волновав¬
ших Липпмана, еще на первом этапе раз¬
вития американского империализма вы¬
двигал на повестку дня лидер того самого
движения «Новой свободы», который впо¬
следствии так пришелся по душе моло¬
дому Липпману. Вудро Вильсон, выступая
в 1897 году перед членами ассоциации
адвокатов штата Виргиния с докладом на
тему «Правительство без лидеров», заявил:
«Настало не время революции, а время
перемен, и таких перемен, которые мо¬
гут породить революцию, если мы не возь¬
мем на себя руководство ими и не умерим
их».
Этому стремлению руководить и уме¬
рять, чтобы остановить вовсе, Липпман и
посвятил свою жизнь. Впрочем, без осо¬
бенных результатов: силы 1914 года так
‘и остались неукрощенными и в настоящее
время активизировались в огромной степе¬
ни; глубокая неуверенность 1939 года
стала еще глубже, а нервозная нереши¬
тельность еще заметней; недаром, подводя
итоги прошлого полустолетия, Липпман
говорит об «исторической катастрофе».
Проследив незаурядную карьеру Липп¬
мана с самого начала, мы сможем отчет¬
ливо увидеть весь путь, пройденный этим
лучшим мыслителем, какого только мог
породить американский империализм, и это
поможет нам лучше разобраться в суще¬
стве его нынешней позиции.
* * $
Как и многие его современники, Липп¬
ман начал с того, что возомнил себя со¬
циалистом; в самом деле, он был даже
председателем социалистического клуба
Гарвардского университета. В своей первой
статье, напечатанной в журнале «Гарвард
иллюстрейтед мэгэзин», он писал, что со¬
циализм «грядет», сожалел, что многие
студенты ничего не знают об «этом край¬
не важном предмете», и требовал включе¬
ния его в университетскую программу.
Таких взглядов он придерживался до
1912 года, и все, что он писал в тот пе¬
риод, позволяет причислить его к левому
крылу социалистического движения. И
действительно, в первомайский празд¬
ник 1912 года он даже отказался от долж¬
ности секретаря социалистического мэра
города Скенектеди потому, что этот мэр, по
его словам, был скорее реформистом, чем
социалистом. А перед тем как совершить
этот шаг, в апреле 1912 года, он писал в
журнале «Мэссис», что нужна смелая со¬
циалистическая программа и что социа¬
лизм должен отмежеваться от реформизма
и сохранять свое лицо, ибо, в противном
случае, «ряды движения наводнили бы
люди незрелые, не понимающие социализ¬
ма». В журнале «Колл» от 1 июня
1912 года он вернулся к этой теме, на¬
писав статью о необходимости сделать со¬
циалистическую партию не реформистской
организацией, а «партией подлинных ра¬
дикалов».
Однако на этом социалистические увле¬
чения Липпмана и кончились. Так что,
несмотря на радикалистские «грехи моло¬
дости», Липпман, невидимому, говорил
правду, когда рассказывал в 1949 году
своему биографу, что он «никогда не был
марксистом» и «никогда не признавал
идею классовой борьбы».
Несомненно, начиная с 1913 года Липп¬
ман энергично и со значительной выго¬
дой1 для себя поработал, чтобы реабили¬
тировать себя за эти юношеские увлечения.
С этих пор всю свою политическую дея¬
тельность, всю силу своего интеллекта он
ставит на службу монополистическому
капиталу, целям спасения его от гибели;
он предоставляет в распоряжение богачей
свой аналитический ум, целиком устре¬
мленный на защиту их интересов, чтобы
призывать их к «разумному» подходу к
проблемам и опорочить демократические
концепции и демократическую практику.
1 Его биограф пишет: «Друзья считают
его расчетливым человеком, который вло¬
жил свои деньги так, что они приносят ему
хороший доход. Однажды журнал «Тайм»
(27 сентября 1937 года) сообщал, что его
годовой доход составил 54 329 долларов.
Другие называют гораздо большую цифру».

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
155
В трудах Липпмана довольно редко
встречаются места, которые бы не были
высокопарны по стилю и туманны по со¬
держанию. Тем более ценны исключения
из этого правила. Одним из таких интерес¬
ных исключений является речь, которую
ой произнес на ежегодном съезде нацио¬
нальной Ассоциации рекламы в ноябре
1944 года и которая была потом издана
этой Ассоциацией в форме брошюры «для
распространения среди административного
персонала предприятий». Выступая перед
собравшимися на тему о «необходимости
просвещенного руководства для бизнеса»,
Липпман говорил поразительно просто и
откровенно.
Необходимость в таком руководстве, ска¬
зал он, является «острой», потому что вы¬
зов брошен серьезный. Бизнесменов, пре¬
дупреждал он, «наверняка ожидает мрач-
'ное, беспокойное и трагическое будущее,
если они будут лишены сильного руковод¬
ства в лице таких людей, которые бы
серьезно и регулярно обращались за чест¬
ными и благоразумными советами насчет
положения дел в современном мире, где
они живут, и характера века, к которому
они принадлежат...» Он далее напомнил
своим слушателям, что «...если 50 и даже
25 лет тому назад система, которую мы
называем свободным предприниматель¬
ством, была общей для всех экономически
развитых стран, то в Настоящее время
осталась только одна крупная промышлен¬
ная страна, которая посвящает себя делу
увековечения системы свободного предпри¬
нимательства: Соединенные Штаты».
Липпман еще и еще раз подчеркивал
необходимость «просвещенной государ¬
ственной политики»; еще и еще раз убе¬
ждал, что, ©ели бизнесмены будут просто
«посылать к черту «Новый курс», посы¬
лать к черту профсоюзы, посылать к чер¬
ту Россию», то это им ничего не даст и
никаких проблем не разрешит. При этом
ясно подразумевалось, что всем было бы,
конечно, очень приятно, если бы эти чу¬
довища исчезли с лица земли, но одно де¬
ло хотеть, а другое — добиться того, чего
хочешь; речь идет не о призраках, которые
можно рассеять заклинаниями, а о реаль¬
ных силах, а они-то и требуют «просве¬
щенной государственной политики».
Если американские бизнесмены будут
игнорировать эту необходимость «Просве¬
щения», они «уподобятся всем другим
Правящим классам, которые на протяже¬
нии история клонились к упадку, а потом
исчезали со сцены». Они не должны сле¬
довать примеру французских аристократов,
которые «с таким дурацким упрямством
цеплялись за свои привилегии, что лиши¬
лись власти»; нет, они должны брать себе
за образец правящие классы Англии, ко¬
торые умеют с великолепной гибкостью
менять формы и с примерным упорством
удерживать в своих руках главное. Липп¬
ман сказал, что «в предстоящие годы для
американских бизнесменов в их специфи¬
ческом положении ничто не может быть
более поучительным», чем этот контраст
между Францией и Англией. А за этим по¬
следовал благородный призыв, который,
несомненно, заставил забиться быстрей
чувствительные сердца собравшихся дея¬
телей рекламного бизнеса: «Пусть же ру¬
ководители нашей промышленности станут
настоящими руководителями и неустраши¬
мо пойдут вперед, навстречу будущему!»
Есть все основания предполагать, что
когда Липпман говорил всем этим дельцам
рекламы о том, как остро нуждаются биз¬
несмены в «честных и благоразумных сове¬
тах», он, а вместе с ним и его аудитория
не могли не придти к убеждению, что бле¬
стящим образцом такого советчика являет¬
ся не кто иной, как сам Липпман.
Эти советы содержат те несколько глав¬
ных положений, которые красной нитью
проходят через все литературное творче¬
ство Липпмана и которые он в суммиро¬
ванном виде изложил в своей последней
книге. Этими основными темами работ
Липпмана мы сейчас и займемся.
Липпман всегда упирал на первостепен¬
ную важность, с точки зрения империали¬
стов, сокрушения социализма. Одну из
первых своих книг, «По течению и против
течения» («Drift and Mastery». 1914), он
в значительной мере посвятил попыткам
доказать «несостоятельность марксизма в
нынешнюю эпоху». В соответствии с то¬
гдашними правилами приличия эти попыт¬
ки прикрывались комплиментами великой
проницательности Маркса. Но гирлянды
навешивались только затем, чтобы замас¬
кировать удар ножом. «Марксисты,— пи¬
сал Липпман,— потеряли контакт с глу¬
бинными силами нашего века»; на деле их
усилия обречены «по большей части на то,
чтобы остаться бесплодными». Нам здесь
нет необходимости касаться существа ар¬
гументации Липпмана в этом вопросе. Од¬
нако надо отдать ему справедливость, она
уже тогда содержала в себе все доводы и
аргументы, которые в течение последую¬
щих сорока лет и он сам и многие другие
придумывали и выдвигали для доказатель¬
ства того, что марксизм якобы безнадежно
устарел.
После того, как Октябрьская революция
в России показала, чего стоили разговоры
о «бесплодности» марксизма, Липпман
присоединился к тем, кто поставил перед
собой «благородную» цель «удушить дптя в
колыбели». Именно с этой целью он взял
на себя труд главного составителя четыр¬
надцати пунктов Вильсона, которые были

156
ГЕРБЕРТ АПТЕКЕР
опубликованы в январе 1918 года. Это бы¬
ло попыткой уменьшить впечатление,
произведенное Октябрьской революцией и
опубликованием большевиками тайных до¬
говоров, договоров, которые обнажили дей¬
ствительность, скрывавшуюся за лозунгом
«Мир без победы», выброшенным империа¬
листами и сочиненным тем же Липпманом.
В том же свете он рассматривал и идею
создания Лиги Наций.
На Парижской мирной конференции, где
Липпман играл заметную роль, он понял,
что Соединенные Штаты являются един¬
ственным барьером против большевизации
Европы. Он сообщал в начале 1919 года,
что «Ленин и Либкнехт тоже сидят на Па¬
рижской конференции, и голос их слышен
в ходе каждой дискуссии». «Именно с
ними,— подчеркивал Липпман,— мир ве¬
дет в настоящее время переговоры ради
своего собственного самосохранения», и,
следовательно, уже тогда старался отвести
для Советской России место на какой-ни¬
будь другой планете.
Обнаружившиеся во время мирных пе¬
реговоров ссоры и разногласия между са¬
мими империалистическими державами-по-
бедителышцами, а также проявленная
ими мстительность в отношении побежден¬
ных стран встревожили Липпмана, ибо он
считал, что в этот момент все должно
было быть подчинено задаче создания еди¬
ной коалиции — подобной нынешнему
Североатлантическому союзу — для уни¬
чтожения большевизма. Именно по той
причине, что эту коалицию тогда не уда¬
лось сплотить так крепко, как ему хоте¬
лось, Липпман оставил службу и вернулся
в Соединенные Штаты.
В книге «Политическая арена», вышед¬
шей в 1919 году, Липпман предупреждал:
«Причина, по которой Ленин может одер¬
жать успех, заключается в том, что побе¬
дители не отдают себе достаточного отчета
в том, что он собой представляет. Они на¬
пуганы, конечно, можно сказать даже,
охвачены паникой, но они- еще недостаточ¬
но серьезно осознали эту угрозу, чтобы со¬
гласиться подчинить все свои прочие со¬
ображения одной задаче: созданию Европы,
стерильной от большевизма».
Липпман требовал «не санитарного кор¬
дона, а санизированной Европы», вклю¬
чающем возрожденную Германию, и про¬
возглашал, что такая Европа, прошедшая
санизацию и поставленная «под руковод¬
ство Лиги Наций, была бы первым шагом
к разрешению конечной проблемы: как
разделаться с Лениным». Он считал, что
с помощью такой программы — плюс ин¬
тернационализация европейских и тихо¬
океанских портов России — с большевиз¬
мом можно будет покончить легче, нежели
путем вооруженной интервенции, которая
связана с серьезным риском. Он уловил в
какой-то степени масштабы освобождения
энергии масс, которую воплощал больше¬
визм и которую он называл «примитивной
бесформенной». Поэтому он понимал, что
обычные меры военного подавления тут
не помогут, что сокрушение большевиз¬
ма — это проблема, совершенно отличная
от задачи «занять столицу и несколько
стратегических пунктов» \
Начиная с того времени и вплоть до
сего дня Липпман не покладая рук усилен¬
но трудился над разработкой такой внеш¬
ней политики для США, которая привела
бы к уничтожению СССР. С той же целью
он непрерывно пытался открыть какое-то
волшебное средство, с помощью которого
можно было бы избавить капитализм от
тех явлений, в которых коренится неиз¬
бежность его замены социализмом. Фаби¬
анство, фордизм, кейнсианство поочередно
увлекали Липпмана, причем последнее
оказало на него особенно прочное влияние.
Однако во BcetM этом он видел лишь более
или менее полезные тактические средства.
Главным врагом для него всегда была
сама демократия, суверенитет народа, и
именно против этих идей, как самого глав¬
ного из всего того, что составляет угрозу
«свободному предпринимательству», Липп¬
ман и предпринимал атаки со всех сто¬
рон, завершившиеся. тем развернутым на¬
ступлением по всему фронту, какое оли¬
цетворяет его последняя книга.
Между социализмом и демократией, как
указывал Ленин, существует органическая
связь; на свой, извращенный манер эту
связь признавали даже самые заклятые
враги социализма и демократии. По су¬
ществу, это главная тема гитлеровской
«Мейн Еампф». В ней пишется, например:
«Современная западная демократия —
это предтеча марксизма, который без нее
был бы немыслим. Демократия и только
демократия дает этой всемирной заразе
почву, на которой она растет».
Или еще: «Парламентский принцип при¬
нятия решений большинством, отрицая ав¬
торитет личности и ставя на ее место тол¬
1 Именно в свете того, что Липпман был
противником военной интервенции, можно
понять такие факты, как опубликование в
«Нью рипаблик» от 28 января 1920 года ве¬
ликолепной передовицы, разоблачавшей лжи¬
вые выдумки о Советской России, которые
печатались в «Нью-Йорк тайме» и других
органах коммерческой прессы, и характери¬
зовавшей их как «первоисточник лжи». Это
были фальшивки, распространявшиеся с
целью завоевания поддержки плану воору¬
женной интервенции в России, плану глу¬
пому, неосуществимому и заранее обречен¬
ному на провал. Подобную безответствен¬
ность Липпман всегда (и тогда и теперь)
считал непростительной.

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
157
пу, грешит против основной идеи, заложен¬
ной в природе,— идеи аристократии».
У Гитлера можно было бы найти десятки
подобных цитат. Объединяющая их идея
является главным стержнем философии
всех других фашистов и предшественни¬
ков фашизма, вроде, например, итальян¬
цев Парето или Моска. В самом деле, доста¬
точно познакомиться с очень известной
книгой последнего—«Правящий класс»,—
впервые изданной в 1923 году, чтобы убе¬
диться в том, что между ней и последним
опусом Липпмана имеется поразительное
сходство.
Вот как много слов понадобилось Моска,
чтобы сказать только то, что его система
элитизма предлагается в качестве опровер¬
жения демократии, без которого нельзя
никуда уйти от неумолимой логики социа¬
лизма.
«Социализм,— писал он,— будет оста¬
новлен только в том случае.., если откры¬
тие и демонстрация великих законов, про¬
являющихся в любом человеческом обще¬
стве (читай: в обществе, построенном на
проповедуемых Моска принципах элитиз¬
ма), воочию покажут невозможность
осуществления демократиче¬
ского идеала. При этом и только при
этом условии интеллектуальные классы
смогут избежать влияния социал-демо¬
кратии и создать для нее непреодолимую
преграду» (Gaetano Mosca «The Ruling
Class». New York, p. 327. 1939. Разрядка
моя.— Г. А. См. также очень интересную
статью Р. Бэркли «Теория элиты и методо¬
логия власти» в журнале «Science and So¬
ciety». Spring. 1955).
Липпман, в свою очередь, больше три¬
дцати лет потратил на то, чтобы внушить
всем мысль, будто источником трудностей
нашей эпохи является приверженность лю¬
дей к ложной идее демократии, неизбежно
повлекшая за собой катастрофические по
результатам попытки ее воплощения в
жизнь.
В одной из своих статей, опубликован¬
ных в 1922 году, Липпман высказал сожа¬
ление по поводу «отсутствия по-настояще-
му дружелюбной и решительной критики
демократических идей». Его собственные
писания заполняли этот «пробел», причем
с упором больше на решительность, чем на
дружелюбие. Такого рода критике он фак¬
тически посвятил и свою книгу «Обще¬
ственное мнение», вышедшую в том же
году. Главная мысль этой книги в том,
что демократия предполагает наличие ин¬
формированного и разумного общественно¬
го мнения, между тем как предположение
это совершенно неправильно. На деле любое
сообщество людей, достаточно многочис¬
ленное и имеющее разнородные интересы,
должно управляться и действительно
управляется «только обособленным клас¬
сом, личные интересы которого выходят
за пределы узкоместных» ‘.
Больше того, продолжает он, «этот
класс безответственен», и так и должно
быть. Происхождение власти не имеет зна¬
чения, важно лишь, что она применяется.
И хотя он не говорит этого прямо, все же
можно заключить, что, по его мнению,
не существует никакой связи между источ¬
ником власти и ее применением. Посылка
об этой мифической сущности Власти
служит для отрицания существования
классов и для превращения таких поня¬
тий, как демократия, автократия и олигар¬
хия, в лишенные реального содержания
пропагандистские фразы, нужные только
для избирательных кампаний или для чте¬
ния на сон грядущий. В этой теории отри¬
цания классов, столь хорошо служащей
антидемократическим целям Липпмана,
можно найти и другую его идеалистиче¬
скую конструкцию, пронизывающую все
его политические книги и статьи. Оторвав
от социальной действительности, лишив
всякого социального содержания понятие
«власть», он точно так же лишает всяко¬
го классового содержания и понятие «госу¬
дарство», которое таким образом теряет у
него всякую связь с любым когда-либо
существовавшим реальным государством.
В книгах, написанных еще в двадцатых
годах (например, «Люди судьбы» и «Аме¬
риканские инквизиторы»), Липпман напа¬
дает на «догму власти большинства» с
другой позиции — с позиции так называе¬
мого «либерализма». Он атакует демокра¬
тию во имя свободы. Вот пример такого
«подхода» (цитируем последнюю из двух
названных книг, вышедшую в 1928 году):
«Прогресс человеческой свободы, с точ¬
ки зрения практической политики, всегда
выражался в создании центров сопротив¬
ления абсолютизму правящих суверенов...
Кем ни является суверен, программа свобо¬
ды всегда сводится к тому, чтобы лишить
его деспотической и абсолютной вла-сти.
В наш век такой деспотической и абсолют¬
ной властью становится постепенно власть
большинства».
Здесь мы опять видим, как этот миф о
Власти, оторванной от своей классовой
сущности и функций, используется для
того, чтобы подкрепить власть правящего
класса. Это нужно Липпману также и для
того, чтобы скрыть, завуалировать тот
1 Здесь косвенно выражена правильная
мысль, которую в прямой и ясной форме
высказывали Мэдисон и Кэлхун: что только
в однородном по составу обществе, то есть
в обществе без эксплуататорских классов,
может существовать в полном смысле демо¬
кратическое, не основанное на угнетении
государство.

158
ГЕРБЕРТ АПТЕКЕР
факт, что «прогресс человеческой свободы»
достигался и достигается в результате
борьбы масс против реакционных правя¬
щих классов,— факт, который Липпман
обходит во всех своих прежних работах и
который он отрицает в своей последней
книге. Этой фикцией Липпман хочет, нако¬
нец, прикрыть еще и тот факт, что про¬
гресс человеческой свободы происходит,
когда все большее количество людей при¬
обретает все больше прав и власти, и что
высшей, кульминационной точкой этого
процесса в теории является концепция су¬
веренитета, как неотъемлемой принадлеж¬
ности народа. Само собой разумеется, эта
идея народного суверенитета прямо про¬
тивоположна первоначальному понятию
суверенитета, означавшему всевластие су¬
верена над народом.
Конечно, вначале свобода означала для
буржуазии свободу накопления собствен¬
ности, и неравенство в распределении соб¬
ственности было отличительной чертой
этой «свободы». Липпман, являющийся
адвокатом буржуазии, слово в слово повто¬
ряет это же самое полтора столетия спустя,
когда буржуазия и буржуазный строй
начисто утратили все то прогрессивное,
что отличало их от феодализма. «Частная
собственность была первоначальным источ¬
ником свободы»,— писал он в книге «Ме¬
тод свободы» (1934 год),— и «до сих пор
остается ее главным оплотом».
Липпмана беспокоит то же самое, чего
серьезно опасались еще создатели нашей
конституции. На Конституционном кон¬
венте 26 июня 1787 года об этом очень
ясно сказал, например, Мэдисон:
«Желая создать систему, которая сохра¬
нилась бы на века, мы должны помнить
о тех изменениях, которые произойдут в
течение этих веков. В результате роста
населения неизбежно вырастет пропорция
тех людей, которые будут работать, вынося
все тяготы жизни, и тайно воздыхать о
более разномерном распределении жизнен¬
ных благ. Со временем они могут превы¬
сить числом тех, кто живет, не зная нуж¬
ды. Поскольку будет существовать равное
избирательное право, власть перейдет в
руки первых. В нашей стране пока не бы¬
ло никаких попыток насилия в области
аграрных отношений, но, насколько нам
известно, в некоторых местах симптомы
уравнительных настроений проявляются
уже в достаточной степени, чтобы служить
предупреждением о грозящей в будущем
опасности».
Эти слова Мэдисона раскрывают более
глубокое значение раздававшихся среди
делегатов конвента криков о необходимо¬
сти обуздать «демократию», об «ужасах»
и «опасностях» демократии. К этому надо
добавить, что даже передовые политиче¬
ские мыслители XVIII века — такие, как
Пэйн, Мэдисон, Альфиери и др.— понима¬
ли слово «народ» почти в таком же огра¬
ниченном смысле, в каком сейчас некото¬
рые понимают слово «общество».
Для буржуазии XVIII века, добивавшейся
победы над феодализмом и (или) колониа¬
лизмом и нуждавшейся в поддержке масс,
решение заключалось в отыскании такой
формы правления, которая обеспечивала
бы охрану частной собственности и прин¬
ципа ее неравномерного распределения,
оставаясь в то же время республиканской
формой; этим решением была, другими сло¬
вами, буржуазная демократия. Противоре¬
чие, которое уже чувствовали буржуазно¬
демократические лидеры XVIII века и
которое уже тогда обусловливало весьма
ограниченный характер установленной
«демократии», для империалистических
теоретиков XX века, включая Липпмана,
стало решающей проблемой. Выход из этого
противоречия они видят в ликвидации де¬
мократии, в отказе от нее вообще, считая,
что это лучше всего может предохранить от
гибели одряхлевшую ныне буржуазию.
Атаки на демократию ведутся еще под
тем предлогом, что народ якобы не спо¬
собен управлять. Идея суверенитета
народа органически связана с признанием
этой способности, поэтому, если удастся-
доказать отсутствие последней, будет
подорвана и идея народного суверенитета.
Следует указать, что Липпман в своих
ранних работах предвосхитил и ту огол¬
телую кампанию, которая ведется ныне с
целью доказать врожденную порочность
рода человеческого, его неспособность к
рациональному мышлению и нравственную
испорченность, вследствие чего единствен¬
ной разумной позицией якобы остается
смирение, а раскаяние — единственным
требованием морали.
Сторонники демократии, писал он еще в
1925 году, «поощряют народ добиваться
невозможного», то есть народного сувере¬
нитета, а это может повести лишь к его,
народа, «грубому вмешательству в произ¬
водительную деятельность индивида». Это¬
го надо во что бы то ни стало избежать,
«чтобы каждый из нас мог жить спокойно,
не тревожимый топотом и ревом обезумев¬
шего стада». А еще раньше, в своей книге
«Общественное мнение», Липпман обра¬
щается за поддержкой в своих атаках на
Демократию к бихевиористскому учению
Дж. Б. Уотсона (его книга «Психология с
точки зрения бихевиориста» вышла в
1919 году). Механистическая концепция
бихевиоризма, согласно которой мышление
сводится к простым стимулам и реакциям,
а человеческий мозг выполняет всего лишь
роль своеобразного распределительного щи¬
та, явилась тем источником, который вдох¬

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
159
новил Липпмана на создание концепции
«стереотипов» сознания. С помощью по¬
следней Липпман свел «реальную сущ¬
ность» демократии к манипуляциям над
умами «стада», путем соответствующей
пропагандистской обработки со стороны
элиты. Психоанализ и прагматизм — а в
свое время и евгеника — точно так же
привлекали внимание Липпмана, как тео¬
рии, научно доказывающие иррациональ¬
ную и аморальную природу человека и
дающие решающий довод для обоснования
того, что массы, как выразился Менкен,—
это «бубуазия» (от английского слова
«буби», означающего «болван», «Ду¬
рак».— Ред.).
В своей книге «Введение в мораль».
(1929 год) Липпман объявил, что люди
стали, наконец, свободными, а следова¬
тельно, коррумпированными. Он писал:
«Не стало больше никаких условностей,
никаких запретов, никаких богов, никаких
священников, князей и отцов, и нет тако¬
го откровения, какому люди поверили бы...
Тюремная дверь распахнута настежь. Они
выходят шатаясь и устремляются под сле¬
пящими лучами солнца в неизведанное
пространство без путей и дорог». Свобода
невыносима, ибо свободные бессильны, и
поэтому освобожденный вынужден «надеть
наручники, чтобы у него не дрожали ру-
кй». Эти люди — одно заблудшее, сбитое
с толку стадо, толпа, которая «опьяняет
себя наркотиками развлечений... которая
сделала кинофильмы и массовые газеты
тем, чем они теперь стали».
Эти резкие выражения выдают волне¬
ние обиженного и перепуганного сноба, но
для нас важнее обратить внимание на эту
фантастическую страну, это «простран¬
ство», которое Липпман вынужден создать
в своем воображении, чтобы придать боль¬
ше убедительности своим яростным напад¬
кам на массы. В самом деле, «тюремные
двери распахнуты настежь», люди получи¬
ли «свободу устраивать свою жизнь, как
им хочется». Подобные Пародии не стоят
даже того, чтобы их критиковать и отвер¬
гать. Липпман позволяет себе такие прие¬
мы потому, что боится, как бы не распах¬
нулись двери настоящих, реальных тюрем.
Эти пародии — составная часть той систе¬
матической клеветы на массы, которой за¬
нимается Липпман, это изнанка его теории
элиты.
Мы страдаем от «иллюзии контроля»,
писал Липпман в своем пасквиле на «Но¬
вый курс», который он замаскировал при¬
личным заголовком «Исследование прин¬
ципов хорошо организованного общества»
(1937 год), что, очевидно, было большой
новостью для тогдашних тринадцати мил¬
лионов американских безработных. Во
всяком случае, утверждал он, факт тот,
что «люди вообще не в состоянии понять
весь процесс социального существования».
Наша главная ошибка в том, что мы забы¬
ваем о «границах возможностей человека».
Люди не могут планировать свое будущее,
ибо «они не способны представить его в
своем воображении», и они не могут управ¬
лять цивилизацией, ибо «они не способны
ее понять». Думать иначе, осмеливаться
верить, что народ может и должен управ¬
лять собой, что он может и должен сам
создать социальную систему, выбрать форму
правления, такую систему и такую форму,
которые позволили бы ему с наибольшим
успехом добиваться для себя здесь, на зем¬
ле, счастья,— это «гигантская ересь по¬
коления отступников».
Все эти напыщенные фразы не могут
скрыть того, что липпмановские «принци¬
пы хорошо организованного общества» сво¬
дятся к тому «непреклонному индивидуа¬
лизму», с обоснованием которого выступил
в своей книге «Вызов свободе» (1934 год)
Герберт Гувер, его живое воплощение.
* * *
То, что Липпман верит в неспособность
масс и считает «ересью» движение,
целью которого является придание демо¬
кратии ее полного и настоящего смысла,
вовсе не означает, что он закрывает глаза
на неотвратимую реальность этого движе¬
ния. Вот почему, как мы видели, Липпман
считает социализм центральной проблемой
нашего времени, вот почему он всеми си¬
лами старается заставить буржуазию по¬
нять, какой решающий вызов ей брошен.
Итак, другим важным аспектом полити¬
ческой философии Липпмана является его
правильный тези-с о том, что для совре¬
менной эпохи (по сравнению с прежними
эпохами) характерны решающие перемены.
Объяснение этому следует искать в том
факте, что капитализм создал технику, спо¬
собную избавить человека от нужды, го¬
лода, невежества и, в большой мере, даже
от болезней. Он породил также рабочий
класс, способный перестроить социальный
порядок таким образом, что технические
возможности, созданные развитым капита¬
лизмом, могут быть полностью реализова¬
ны и — при социализме — безгранично
увеличены. Уничтожение эксплуатации,
угнетения, нищеты и войн станет в нашу
эпоху впервые в истории практической
возможностью. И действительно, процесс
ликвидаций старого и рождения нового уже
является гладаной характерной чертой на¬
шей эпохи.
Липпман, ^разумеется, говорит об этих из¬
менениях не в таких словах, но существо
их он понимает. В этом можно было убе¬
диться уже по его книге, вышедшей еще
до первой мировой войны («По течению и
против течения»), где он писал, что «лю¬

160
ГЕРБЕРТ АПТЕКЕР
ди должны на место традиций поставить
цель, ж когда они это сделают, то это, я
уверен, будет самым глубоким изменением,
которое когда-либо имело место в исто¬
рии». Даже там, где он с наибольшим пре¬
зрением отзывается о массах, мысль об
этих изменениях не выходит у него из го¬
ловы. Так, во «Введении к морали» он кон¬
статировал: «Особенность нашего нынеш¬
него положения в том, что теперь многие,
вместо немногих, вынуждены идти на ра¬
дикальные и глубокие преобразования».
Но, как это часто случается с Липпма-
ном, самое ясное выражение этой мысли мы
находим в его речи, на сей раз произнесен¬
ной в Калифорнийском университете в
марте 1933 года. Он сказал, что идея, со¬
гласно которой «социальный порядок мо¬
жет и должен вырабатываться по плану и
им можно и должно управлять, пустила
корни в самом народе, и суверенная власть
находится в его руках». Поэтому, сказал
он, «решающим фактором нашей эпохи»
являются «сознательные усилия человече¬
ских масс, направленные к созданию упо¬
рядоченного общества ».
Итак, хотя Липпман и находит, что все
это ересь, он не может не видеть, что эта
«ересь» реальна и обладает силой. Она
не нравится ему, но он никогда о ней не
забывает.
Сознание этой реальности и заставляет
Липпмана с такой силой подчеркивать не¬
обходимость для правящего класса опреде¬
ленного «стиля», тонкости и ловкости. Он
хочет утонченной эксплуатации. Еще в
своей первой книге, «Введение в полити¬
ку» (1913 год), он предупреждал:
«Жалкое впечатление производит слепо¬
та власть имущих, когда они оказываются
перед лицом социального кризиса. Злобно
сопротивляясь всяким преобразованиям...
они делают неизбежным свое собственное
свержение... А когда среди правящего клас¬
са находятся дальновидные люди, созна¬
ющие необходимость цивилизованных мер
в ответ на эти растущие волнения, богатые
и власть имущие третируют их с неверо¬
ятно жестокой ненавистью и презрением...
Для постороннего наблюдателя это служит
достаточным доказательством того, что со¬
временные богачи так же глупы, как были
глупы французские дворяне накануне Ре¬
волюции».
Даже там, где Липпман ожесточенно на¬
падает на «Новый курс» и открыто согла¬
шается с консервативной философией Гер¬
берта Спенсера (например, в своей книге
о «хорошо организованном обществе»), он
расходится с последним в вопросах тактики.
Он противник крайней реакции, ибо она
может толкнуть на «повсеместное уничто¬
жение собственности». Такая позиция все¬
гда была и остается до сих пор характер¬
ной чертой политической философии Липп¬
мана, хотя, по мере того как империализм
дряхлеет, Липпман склонен ограничивать
рамки допустимых уступок.
Вот почему Липпман требует от буржуа¬
зии, чтобы она подумала о пользе благих
дел. В самом деле, Липпман одним из пер¬
вых начал пропагандировать идею о том,
что капиталист должен стать «промыш¬
ленником — государственным деятелем»,
что предприниматели должны позаботиться
о том, чтобы избавиться от репутации гра¬
бителей и кровососов и приобрести репута¬
цию «творцов национального прогресса».
Еще в самой первой своей книге Липпмая,
тогда уже независимый и состоятельный
молодой человек, провозглашал, что нужны
бизнесмены, «свободные от глупой привыч¬
ки следовать своему единственному, мелко¬
му и ничтожному идеалу: кошгть долла¬
ры». Он писал далее:
«Вместо того, чтобы увещевать бизнес¬
менов не быть слишком жадными, мы
должны внушать им необходимость быть
промышленниками — государственными
деятелями, квалифицированными специа¬
листами своего дела, сознавать себя члена¬
ми одной солидарной группы. Политика
сотнями различных путей может помочь
такой революции: она может выступать в
ее поддержку, создавать школы, которые
бы учили, лаборатории, которые бы нагляд¬
но показывали, культивировать такой же
интерес к бизнесу, каким пользуется служ¬
ба здравоохранения».
В своей следующей книге, «По течению
и против течения», вышедшей год спу¬
стя (в 1914 году), Липпман объявил, что
его предложение реализовано, и предвосхи¬
тил всю суть того, что Бернхэм изложил
впоследствии в своей книге «Революция
управляющих» («Managerial Revolution»).
Липпман писал: «Действительно важной
новостью в бизнесе является, мне кажется,
то, что во главе управления им стоят те¬
перь люди, целью которых не является на¬
жива. Директоры предприятий получают
заработную плату, вопросы собственности
и заключения торговых сделок не входят
в их сферу. В своем лице они воплощают
самое существо революции, которая произо¬
шла в отношении стимулов бизнеса. Ибо
они руководят гигантскими предприятиями
и стоят в стороне от шума рыночной тор¬
говли... Мотив прибыли не является их
личным мотивом. Это поразительная пере¬
мена».
Поразительная — да, но объявлять о ней
было' несколько преждевременно. Двадцать
лет спустя в статье, помещенной в жур¬
нале «Американ мэгэзин» (апрель
1934 года), Липпман продолжал писать о
«крупных бизнесменах завтрашнего дня»,
причем выдвигал для этого «завтрашнего

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
161
дня» те же самые предложения, о «реали¬
зации» которых он поторопился сообщить
в 1914 году. Но и в 1934 году он считал,
что это «завтра» наступит наверняка. Он
был уверен, что завтрашний бизнесмен бу¬
дет смотреть на свой бизнес не как на
источник личного обогащения, а как на от¬
ветственное дело, доверенное ейу обще¬
ством. «Они (бизнесмены) будут работать
ради чести и славы, ради завоевания выс¬
шего авторитета, ради интереса, радостно¬
го возбуждения и удовлетворения, какие
эта работа будет доставлять сама по себе».
Липпман не раз возвращается к этой те¬
ме в своих последующих работах; он мно¬
го потрудился для того, чтобы заставить
огромное «человеческое стадо» уверовать в
созданный им «стереотип» бизнесмена-по-
движника, но без большого успеха. Он
наталкивается на непреодолимое препят¬
ствие — то самое, на которое он ссылался
также в 1934 году, будучи несколько раз¬
дражен тем, что он считал наивностью
некоторых приверженцев «Нового курса».
Экономическое восстановление, писал он,
наступит только в том случае, если пра¬
вительство будет поощрять капиталистов
на крупные капиталовложения. И он пря¬
мо и откровенно заявлял:
«Они (капиталисты) не будут это де¬
лать, чтобы заработать орден «Голубого
Орла». Они не будут это делать из патрио¬
тических чувств или из желания сослу¬
жить службу обществу. Они будут это де¬
лать, если увидят в этом шанс нажить
деньги. Только так это и делается» («New
York Herald Tribune», 13 июля 1934 года).
Следует отметить, что хотя Липпман и
много говорит насчет необходимости гиб¬
кого управления, в конкретных полити¬
ческих вопросах он всегда занимал сугубо
консервативную, жесткую позицию. Он
был против установления минимальной за¬
работной платы и выступил е нападками
на закон Вагнера. По вопросу о налоговой
политике он стоял на позиции, близкой к
позиции Меллона, и, как правило, высказы¬
вался за введение налога на продаваемые
товары. Он одним из первых выдвинул
требование о запрещении коммунистиче¬
ской партии (в 1944 году в своей книге
«Военные цели США»). Он всегда поддер¬
живал колониализм и не раз обрушивался
с нападками на идею самоопределения на¬
родов. Осью, вокруг -которой вращаются все
его внешнеполитические концепции, яв¬
ляется вопрос о том, что надо сделать,
чтобы ослабить Советский Союз и добиться
гегемонии американского империализма.
Именно с этой целью Липпман выступил
инициатором «атлантического сообщества»
(термин, изобретенный именно им) —
идеи, послужившей основой для разверты¬
вания «холодной войны», идеи, на которой
11.	«Вопросы философии» № 2.
строится вся нынешняя политика США и
которую, как мы видели, Липпман начал
проповедовать сразу же после первой ми¬
ровой войны.
Sfc
В своей последней книге, «Очерки об¬
щественной философии», Липпман изложил
в систематизированном виде свои антиде¬
мократические взгляды, которые он разви¬
вал всю жизнь. Появление этой книги —
характерное свидетельство того, что знамя
буржуазной демократии выбрасывается за
борт монополистическим капиталом на его
нынешней, поздней стадии развития. Вы¬
ступая на официальном обеде в 1931 году,
Томас Ламонт, партнер Моргана, предло¬
жил резолюцию, чтобы отметить заслуги
Липпмана, и заключил свою речь так:
«Большой бизнес всегда относился с ува¬
жением к высказываниям Липпмана. Они
всегда были конструктивными».
Липпман продолжает служить большому
бизнесу и в своей последней книге, где он
старается в возможно более ученой манере
и со всей убедительностью, на какую толь¬
ко он способен в силу своего большого та¬
ланта и опыта, сформулировать рацио¬
нальные доводы в обоснование то¬
го, что демократия отжила свой век.
Естественно, что в современных усло¬
виях «большая» пресса США встретила
его книгу восторженными похвалами.
Один профессор философии назвал ее
«классическим образцом диагноза»; другой
ученый, декан исторического факультета в
одном колледже, заявил, что Липпман «го¬
ворит как мудрый пророк»; третий,
ректор католического университета, вы¬
сказал надежду, что «через сто лет эту
книгу, возможно, признают первым выстре¬
лом нового могучего движения в политиче¬
ской философии». Однако отрадным фак¬
том и признаком поворота против крайней
реакции, наметившегося за последние ме¬
сяцы, является то, что некоторые профес-
соры, особенно Вильсон из Принстона и
Оскар Хэндлин из Гарварда, выступили с
резкой критикой труда Липпмана.
Для Липпмана врагом является «якобин¬
ская ересь», та самая ересь, о которой он
писал и в своих более ранних книгах,—
иначе говоря, вера в то, что человечество
может и должно создать на земле обще¬
ство, в котором царствовали бы изобилие,
равенство, свобода и мир. Эта «еретическая
вера» является общей для якобинства и
для ленинизма; ее надо искоренить, иначе
«цивилизация» погибнет. «Упадок Запада»
объясняется «дурным управлением наро¬
да»; надо поэтому перестать льстить наро¬
дам, массам, признаться самим себе и убе¬
дить их в том, что их суверенитет — это
абсурд, что он неосуществим и, по сути
дела, греховен.

162
ГЕРБЕРТ АПТЕКЕР
Конечно, пишет Липпман, моя филосо¬
фия «потребует режима, который будет су¬
ровым», но «результаты рационального и
основанного на дисциплине управления бу¬
дут прекрасными». Эмансипированное ста¬
до чувствует себя «одиноким» -(словечко
Райзмэна) и «пролетаризируется» (словеч¬
ко Тойнби); в действительности оно ищет
традиций, стабильности и порядка, и наша
философия все это даст ему. Липпман
не предлагает лишить людей избиратель¬
ных прав — нет, он не настолько жесток,
но представительство должно быть «эффек¬
тивным», таким, как в Англии XVIII века
(как раз против такой формы представи¬
тельства восстали в свое время американ¬
ские колонисты, но об этом источнике
«ереси» мы говорить не будем).
Народное, общественное мнение неиз¬
бежно находится и .должно находиться в
противоречии с общественными интереса¬
ми — теми загадочными «общественными
интересами», которые Липпман придумал,
так и не объяснив, впрочем, что он здесь
имеет в виду. Это означает, что Липпман,
принадлежа к элите, понимает «обществен¬
ные интересы» так, как видит их сам, а
единственное, в чем он уверен,— это в том,
что его «общественные интересы» являют¬
ся такими же «общественными», как ан¬
глийские «общественные школы», доступ¬
ные только для сынков богачей, то есть
что они в действительности вовсе не «об¬
щественные», а частные. Так из мифа о
бесклассовом государстве, созданного Липп-
ма-ном в его ранних произведениях, вырос
другой миф — миф о бесклассовых «обще¬
ственных интересах», понимать которые
могут только узкие частные круги, элита.
Все, что Липпман пишет, он пишет для
защиты неприкосновенности частной соб¬
ственности. Чтобы обеспечить стабильность
этого института, нужны не жесткие, а гиб¬
кие методы, и это влечет за собой обязан¬
ности, например, обязанность управлять, а
также и права, как, например, право
иметь средства жить хорошо, как подобает
элите. Говоря о необходимости гибких ме¬
тодов, Липпман отвергает тактические при¬
емы маккартизма, как несвоевременные,
грубые и ненужные в нынешних по¬
литических условиях. В одной
из своих статей он писал, что «главная
ошибка так называемых правых республи¬
канцев» в том, что они недостаточно учи¬
тывают «современную действительность»
и что «они не в ладах с историей века, в
котором живут» (10 января 1955 года).
Но Липпман становится положительно
смешон, когда начинает распространяться
насчет «ошибок», к которым-де привел
народный суверенитет в прошлом. Смешон
по двум причинам: во-первых, потому, что
в западных странах, как ото знает и он
сам, власть по-настоящему никогда не
принадлежала народу, и, во-вторых, пото¬
му, что политика, которую эти западные
страны проводили, определялась монополи¬
стами, причем в той мере, в какой в нее
не вносили изменении под нажимом обще¬
ственного мнения, эта политика кончалась
совершенно катастрофическими результата¬
ми. Это одинаково относится и к «грубо
индивидуалистической» и преступной по¬
литике такой элиты, как Гувер и его шай¬
ка, и к внешней политике клайвденской
клики, не говоря уже об «элитизме» чи¬
стейшего вида, какой воплощала в себе
политика «оси» Гитлер — Муссолини —
Хирохито. Нелишне напомнить также, что
не какой-нибудь якобинский еретик, а
Джон Фостер Даллес писал в 1939 году:
«Только люди, подверженные истерии, мо¬
гут утверждать, будто Германия, Италия
и Япония собираются на нас напасть».
Все политические выводы, вытекающие
из «Общественной философии» Липпмана,
сформулированы им самим в некоторых
статьях, которые он писал, создавая эту
книгу. В октябре 1954 года, когда он был
в Италии, он испугался, увидев, какой си¬
лой обладают в этой стране левые полити¬
ческие партии. Он сообщал, что Коммуни¬
стическая партия Италии «занимает гос¬
подствующие позиции в профсоюзах, за¬
воевывает все больший авторитет среди
крестьянства южной Италии и пользуется
влиянием и растущей поддержкой со сто¬
роны средних классов». Но, продолжал
Липпман:	«Некоммунистические партии
контролируют государственный аппарат,
бюрократию, вооруженные силы и поли¬
цию. Мне говорили, что они не уступят
свою суверенную власть коммунистам, ес¬
ли даже на выборах последние получат
больше голосов... Это принятое правящей
партией решение, если оно является дей¬
ствительно твердым, каким кажется, озна¬
чает, что коммунисты не смогут захватить
власть без большого насилия» (19 октября
1954 года).
В следующей статье он вернулся к это¬
му вопросу. Он писал, что беседовал по
вопросу о демократии и коммунизме с од¬
ним видным итальянцем и тот сказал ему
(немного длинно, но его слова стоят того,
чтобы их процитировать полностью):
«Мы решили не отдавать государства
коммунистам и не позволить им взять
власть, если даже обстоятельства сложат¬
ся так, что они получат необходимое по
закону большинство голосов.
Мы пустим в ход всю силу государства,
чтобы не дать им возможности овладеть
властью легально. Это, в конечном счете,
будет нашим ответом на коммунистическую
пропаганду. Такой ответ потребует, раз¬
умеется, действий, которые отдадут руко¬

УОЛТЕР ЛИППМАН И ДЕМОКРАТИЯ
163
водство нашими делами в руки солдат, по¬
лицейских и людей, в данное время близ¬
ких к фашистам. Так мы отвратим комму¬
нистическую угрозу, но ценой этого может
быть гибель демократии и наших свобод».
Липпман, комментируя, заявляет, что «в
принципе это правильное решение». И к
этому добавляет:
«В случаях, когда демократическое пра¬
вительство является слабым, возникает
большая опасность, что демократов просто
оттеснят в сторону, что они отрекутся от
своей ответственности и предоставят
меньшинству проделать всю
грязную работу. Если это так, то
возникает важный вопрос, нужно ли уже
теперь откровенно разглашать это карди¬
нальное решение, публично о нем объяв¬
лять и открыто обсуждать и отстаивать
его принцип» (21 октября 1954 года.
Разрядка моя.— Т. А.).
В «Общественной философии» автор го¬
ворит не столь ясным языком,— он
не упоминает, например, о «грязной рабо¬
те», но фактически предлагает ту же са¬
мую программу, объявления вне закона
«подрывной деятельности», сиречь «ере¬
си». Это та самая программа, которую
Браунелл проводит во внутренней поли¬
тике, а Даллес с его пунктами насчет
«внутренней агрессии», которые он вклю¬
чил в свои азиатский и латиноамерикан¬
ский пакты,— во внешней политике
США. Эго программа, ставящая целью
оправдать мировое господство ультрареак¬
ционных, «координированных» и «стери¬
лизованных» Соединенных Штатов.
В последних писаниях Липпмана есть
еще одна вещь, требующая внимания. Ста¬
раясь, как всегда, быть ответственным в
своих еуждшиях и трезвым репортером
для своих хозяев, Липпман в своих послед¬
них статьях подчеркивает реальный харак¬
тер охватившего весь мир массового движе¬
ния в защиту мира. Он отмечает так лее,
что в глазах большей части человечества
Советский Союз благодаря своей антивоен¬
ной и антиколониалистической политике
«выступает поборником чаяний народов».
К этим высказываниям надо отнестись с
учетом антидемократических убеждений
Липпмана, с учетом его мнения, будто на¬
родная политика — это всегда, неизменно
«плохая» политика. В таком случае эти
высказывания приобретут для нас еще
больший вес, ибо Липпман говорит своим
хозяевам — хозяевам, которые стоят за
войну и являются врагами СССР,— что
надо ступать мягко и действовать осторож¬
но. Липпман докладывает, в каком главном
направлении развивается общественное
мнение, и понимает, что это может прак¬
тически означать в смысле соотношения
сил. Тем самым он фактически признает
чудодейственную силу и спасительное
влияние общественного мнения, того само¬
го мнения масс, к которому он всегда от¬
носился с презрением. Это обстоятельство
само по себе является решающим опровер¬
жением его «Общественной философии».
Взгляд Липпмана на массы и их роль
диаметрально противоположен взглядам
марксизма, являющегося философией осво¬
бождения масс их собственными силами.
«Там, где дело идет о полном преобразова¬
нии общественного строя,— писал Энгельс
в своем Введении к работе Маркса «Клас¬
совая борьба во Франции»,— массы сами
должны принимать в этом участие, сами
должны понимать, за что идет борьба, за
что они проливают кровь и жертвуют
жизнью» (К. Маркс и Ф. Энгельс.
Избранные произведения в двух томах.
Т. I, стр. 106). Энгельс указывал, что
прочная победа социалистов возможна лишь
в том случае, если они предварительно
привлекут на свою сторону массы народа.
Но не надо даже быть марксистом, что¬
бы отвергнуть систему реакционных взгля¬
дов Липпмана. Для Липпмана величайшей
ересью является идея, согласно которой
массы способны построить и поддерживать
здоровый социальный порядок, однако еще
Томас Джефферсон говорил о другой ереси,
о «политической ереси, будто человек не¬
способен к самоуправлению». «Я не из
тех,— говорил Джефферсон,— кто боится
народа. Именно он, народ, а не богачи, яв¬
ляется опорой свободы».
Авраам Линкольн с присущей ему про¬
стотой высказывал ту же мысль и потому
т-оже должен быть занесен в липпмановский
список еретиков. В 1858 году, беседуя со
своим другом, Ричардом Оглсби, он сказал:
«Только не забывай, Дик, держаться бли¬
же к народу — он всегда прав, и тот, кто
с ним, не собьется с истинного пути».
Освобождение рабочего класса и всего
человечества, то есть победа социализ¬
ма, является прямым продолжением тех
ограниченных завоеваний, которые сделала
свобода при буржуазной демократии, рас¬
ширением этих завоеваний, огромным скач¬
ком вперед от них.
Идеи Липпмана сродни идеям всех вра¬
гов демократии, от Карлейля через Моска
до Гитлера. Они пронизаны презрением к
массам и угрожают интересам масс. Чтобы
разгромить их на деле, массы должны
быть сплоченными и действовать, чтобы
защитить мир, демократию и равенство.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
О взаимопревращаемости элементарных частиц
(Сообщение Я. П. Терлецкого)
В январе 1956 года в Институте филосо¬
фии АН СССР было заслушано сообщение
доктора физико-математических наук, про¬
фессора Я. П. Терлецкого о новейших от¬
крытиях в области физики элементарных ча¬
стиц, подтверждающих всеобщую взаимо-
превращаемость простейших форм материи.
Ниже публикуется краткое изложение сооб¬
щения Я П. Терлецкого. Более подробное
освещение вопроса будет дано позднее.
* * *
Элементарные частицы — простейшие из
известных на сегодня структурные элемен¬
ты вещества. Замечательное свойство эле¬
ментарных частиц — их взаимопревращае-
мость — выражает одно из наиболее фунда¬
ментальных свойств материи вообще, ее
способность превращаться из одной фор¬
мы в другую, качественйо отличную.
Представление о взаимопревращаемости
элементарных частиц распространилось в со¬
временной физике в 1932—1933 гг. после от¬
крытия позитрона и последовавшего затем
открытия так называемого явления «анни¬
гиляции» электронно-позитрок'ных пар, то
есть их превращения в гамма-кванты, или,
иначе, в фотоны. На протяжении после¬
дующих более чем двух десятилетий это
представление подтверждалось каждый
раз с открытием новых элементарных ча¬
стиц— нейтронов, мезонов различных ти¬
пов и сравнительно недавно открытых ги¬
перонов, ибо оказалось, что все эти части¬
цы не являются стабильными и превра¬
щаются по истечении обычно весьма корот¬
ких промежутков времени друг в друга и
в конце концов в стабильные частицы —
протоны, электроны, нейтрино и фотоны
(см. таблицу) *. Однако до октября прошло¬
го года еще к'ельзя было рассматривать
представление о взаимопревращаемости
элементарных частиц как эксперименталь¬
но доказанное всеобщее правило, так как на
1 По вопросу о систематике элементар¬
ных частиц см. статью Б. М. Кедрова в
сборнике «Философские вопросы современ¬
ной физики». Издательство Академии наук
СССР. М. 1952.
опыте не было еще обнаружено превраще¬
ний группы тяжелых частиц в мезоны или
легкие частицы без остаточного протона в
конце реакции. Не был еще эксперимен¬
тально обнаружен антипротон — частица,
находящаяся в таком же отношении к про¬
тону, как позитрон относится к электрону.
Только в октябре 1955 года группе аме¬
риканских физиков — Чемберлену, Сегре,
Виганду и Ипсилантису, работающим на
беватроне2 в Беркли (США),— удалось об¬
наружить давно теоретически предсказы¬
вавшуюся элементарную частицу — ан¬
типротон.
После открытия антипротона устраняют¬
ся принципиальные сомнения в возможно¬
сти превращения протон-антипротокных
пар в мезоны и легкие частицы, и
взаимопревращаемость элементарных ча¬
стиц можно считать экспериментально
обоснованным всеобщим законом
простейших форм материи. Ко¬
нечно, для окончательного решения вопроса
необходимо экспериментально обнаружить
«аннигиляцию» протона и антипротона, од¬
нако после открытия рождения антипротона
в тех условиях, в которых оно ожидалось
теоретически, предположение о невозможно¬
сти «аннигиляции» протона и антипротона
представляется невероятным в силу обрати¬
мости всех процессов взаимопревращения
элементарных частиц.
В приведенной ниже таблице сгруппиро¬
ваны все открытые элементарные частицы,
а также некоторые еще и'е открытые экс¬
периментально (например, антинейтрон и
антигипероны), в существовании которых
нельзя сомневаться, если считать антипро¬
тон действительно античастицей по отноше¬
нию к протону и не отрицать обратимость
процессов взаимопревращения. В первой ко¬
лонке таблицы даны названия частиц и
групп частиц. Во второй колонке даны сим¬
волы частиц и античастиц. В третьей приве¬
2 Беватрон — гигантский ускоритель
заряженных частиц типа синхрофазотрока,
дающий пучок протонов с энергиями, пре¬
вышающими 6 миллиардов электрон-вольт.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ	165
НАИМЕНОВАНИЕ
ЧАСТИЦЫ
символ
	.
Mirn Irnim

Реакции распм/
ИЛИ ПРЕВРАЩЕНИЯ
ВРЕМЯ
ЖИЗНИ
В СЕЮ1НДКХ
ЧАСТИЦА 1 АНТИЧАСТИЦА
г>
Фотон
ъ
0
1
оо
Легкие частицы
(ЛЕПТОНЫ)
Нейтрино
Электрон
(У'-МЕЗОН
V
е'
V
e+
< 5 Ю4
1
20?
\ -
.1
i
J
6*+eу+ К
г
оо
со
/
$>£10*ь
С**
r
XI
X
о
«о
OJ
£
11,- МЕ.30НЫ •
>
Тяжелые _
МЕЗОНЫ '
V
it н
£64
2,73
965
~960
967
-960
\
>0
<
<s
.£>
H
JZ
rS
о
s:
rr
о
<
UJ
)
11 °-> £> -fr* <f
0°-?П++ \\
0 -* Н*+ и°
Г^ТГ+П^ТГ
f(V\+4 ?°
к
]е*+?0+?0
JtV?° ‘
-14
МО
£,6-10“*
-мо40
М0‘3
~10'8
НО'8
е; г
С 8'
X X
к* к*
ъ
=г
h-
о
C'-V
X
LU О
п
р.
I Г ПРОТОН
|| НЕЙТРОН
р
п
p
ft
1B36
1838
mi
2,339
-2600
*
k
J
15
<
kf
<
о
a
р+Р -»тг+п’
n_»p+e%v
Лв-Р+Г
IP + и°
2L-* п.+ и*
оо
20*60
3.7 10-‘°
з-ю‘°
-ю'10
-Д
JZ
о
о.
1—
Л'Ч/ШЦА
с
2-гиперон<
Каскадный
гиперон
А*
A*
z+
S'
Z+
S’
E+
дены приблизительные значения масс частиц,
выраженные через массу электрона (то
есть масса электрона принята за единицу).
В четвертой указаны собственные моменты
количества движения, или спины частиц.
В пятой даны основные реакции распада
нестабильных частиц, а для стабильных
частиц указаны реакции их парного пре¬
вращения в частицы другой группы. На¬
конец, в шестой колонке для каждой не¬
стабильной частицы указано время жизни,
то есть среднее значение времени существо¬
вания частицы до ее превращения в другие
частицы, согласно реакциям распада *.
Из таблицы видно, что все частицы раз¬
биваются на три основные группы: легкие
частицы, мезоны и тяжелые частицы. Осо¬
бое положение занимает фотон — он' мо¬
жет быть отнесен к некоторой нулевой
группе. Группа мезонов качественно отли¬
чается от группы легких частиц и группы
тяжелых частиц целочисленным значением
1 Приведенные в таблице цифровые дан¬
ные для масс и времени жизни частиц взя¬
ты из различных источников, и не все из
них являются самыми последними. Эти
данные должны рассматриваться как ориен¬
тировочные.
спина. Легкие же и тяжелые частицы имеют
полуцелый спин.
Согласно пятому столбцу таблицы, все
тяжелые мезоны 2 либо превращаются в бо¬
лее легкие л-мезоны, либо в легкие частицы:
ц-мезоны, электроны и, возможно, нейтри¬
но. В свою очередь, заряженные л-мезокы
превращаются в ц-мезоны и нейтрино, а
ц-мезоны далее превращаются в стабиль¬
ные электроны и нейтрино; нейтральные же
л-мезоны превращаются в пары фотонов
большой энергии.
Несколько иначе превращаются тяжелые
частицы. Все гипероны, то есть частицы
более тяжелые, чем нейтроны, превращают¬
ся в протоны, нейтроны и л-мезоны. В свою
очередь, нейтроны распадаются на прото¬
ны, электроны и нейтрино, а я-мезоны
распадаются, как было указано выше. Та¬
ким образом, в конце концов все тяжелые
частицы тяжелее протона превращаются в
протоны, электроны, нейтрино и фотоны.
Что же касается протона, то он может це¬
2 Возможно, как это заметил недавно
Поуэлл, все тяжелые мезоны, имеющие оди¬
наковые заряды, являются одной и той же
частицей, но распадающейся несколькими
различными путями на различные частицы.

166
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ликом превратиться в легкие частицы
только в паре с антипротоном, так же как
электрон может превратиться в фотоны
только в паре с антиэлектроном, то есть
позитроном.
Обратные процессы — превращения легких
частиц в более тяжелые или порождение
любых групп частиц — могут происходить
при столкновениях быстрых частиц друг с
другом. Для осуществления этих процес¬
сов необходимо, чтобы сталкивающиеся
частицы имели достаточно большие энер¬
гии, так, чтобы общая масса покоя
системы сталкивающихся частиц:
превышала сумму масс покоя образующей¬
ся системы частиц, равную минимальному
возможному значению общей массы покоя
системы образующихся частиц (здесь Ек
И Рк — энергии и импульсы отдельных ча¬
стиц, а суммирование ведется по всем ча¬
стицам).
Для порождения любой совокупности ча¬
стиц в процессе столкновения быстрых ча¬
стиц необходимо также выполнение закона
сохранения момента количества движения,
закона сохранения четности, закона сохра¬
нения электрического заряда, а также не¬
которых специфических законов сохранения
внешне сходных с законом сохранения
электрического заряда. К числу последних
законов сохранения относятся: сохранение
разности числа тяжелых частиц и числа
тяжелых античастиц, или закон сохранения
ядерного заряда, сохранение разности чис¬
ла легких частиц и числа легких антича¬
стиц, или закон сохранения нейтринного
заряда, и, наконец, недавно установленный
закон сохранения нейтронного заряда1
или, согласно терминологии 'М. Гель-'Ман-
на, сохранение «странности»2. В отличие
от предыдущих законов последний закон
сохранения не является абсолютным. Ней¬
тронный заряд (или «странность») сохра¬
няется во всех реакциях порождения мезо¬
нов и гиперонов, то есть при так называе¬
мых быстрых процессах, обусловленных
сильными ядерными взаимодействиями, а
также в процессах, обусловленных электро¬
магнитными взаимодействиями. Но, в отли¬
чие от электрического заряда и ядерного
заряда, нейтронный заряд не сохраняется
в так называемых медленных процессах
распада гиперонов и мезонов.
Существуют также другие приближенные
законы сохранения, которые обусловливают
малую вероятность некоторых превращений.
1 Допускается, что нейтрон обладает не¬
которым единичным положительным ней- •
тронным зарядом по аналогии с протоном,
обладающим единичным положительным
электрическим зарядом.
2 «Странность» равна сумме единиц
электрического, ядерного и нейтронного за¬
рядов, если ядерный заряд считать про¬
порциональным разности числа антинукло¬
нов и числа нуклонов.
Итак, в принципе возможны превраще¬
ния любых элементарных частиц в любые
другие частицы, однако эти взаимопревра¬
щения ограничены законами сохранения
не допускающими произвольно придуман¬
ных реакций. Возможны только те реак¬
ции, при которых выполняются все абсо¬
лютные законы сохранения.
Материя в своих простейших формах мо¬
жет превращаться из одной формы в лю¬
бую другую, качественно отличную. Воз¬
можность превращения отдельных простей¬
ших форм ограничивается законами сохра¬
нения качественно различных зарядов, за¬
конами сохранения импульса, энергии и
момента количества движения, а также
общей массы покоя системы, которая со¬
храняется в любой изолированной системе,
вследствие сохранения импульса и энер¬
гии.
Качественно различные заряды (электри¬
ческий, ядерный и др.) выражают каче¬
ственные отличия различных простейших
форм материи. Сохранение зарядов выра¬
жает сохранение основных качественных от¬
личий, которые могут порождаться лишь во
взаимных противоположностях (парами -f
и — зарядов).
Сохранение импульса выражает сохране¬
ние поступательной формы движения ма¬
терии, а сохранение момента количества
движения — вращательной формы движе¬
ния. Сохранение же энергии выражает не-
уничтожимость движения во всех его фор¬
мах, включая взаимные относительные пе¬
ремещения внутри системы и другие внеш¬
не скрытые формы движения. Если движе¬
ние какой-либо простейшей формы материи
исчезло вместе с этой формой в результа¬
те взаимопревращения, то, согласно зако¬
ну сохранения энергии, оно вновь появится
при обратном превращении. В сохранении
энергии для простейших форм выражается
также невозможность каких-либо превраще¬
ний одной формы материи в другую без дви¬
жения и невозможность возникновения
новых форм движения без качественных
превращений материи из одной формы в
другую.
Сохранение общей массы покоя формаль¬
но является следствием сохранения импуль¬
са и энергии, однако оно имеет и непо¬
средственный глубокий смысл. Сохранение
общей массы покоя в наиболее общем виде
выражает сохранение материи в ее про¬
стейших формах при их взаимных превра¬
щениях. Общая масса покоя системы может
считаться основной количественной мерой
материи в ее простейших формах, ибо ма¬
ксимальное количество несвязанных элемен¬
тарных частиц какого-либо рода, которые
могут образоваться в данной свободной
системе, определяется общей массой покоя
системы.
Таким образом, сделанные за последние
четверть века фундаментальные открытия
в области физики элементарных частиц, за¬
вершившиеся на данном этапе открытием ан¬
типротона, экспериментально обосновывают
и позволяют сформулировать всеобщий за¬
кон взаимопревращаемости всех простей¬
ших форм материи.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
167
Выдающийся грузинский мыслитель
Недавно наша общественность отмеча¬
ла юбилей видающегося грузинского фи¬
лософа первой половины XIX века С. И.
Додашвили. В русской литературе он
известен под фамилией Додаева-Магар-
ского.
Додашвили был всесторонне образован¬
ным человеком, талантливым публицистом,
общественным деятелем, патриотом своей
родины. Несмотря на то, что умер Дода¬
швили совсем еще молодым, он внес зна¬
чительный вклад в развитие грузинской
философской мысли, литературы, публи¬
цистики и других отраслей знания. К со¬
жалению, большая часть его рукописей
утеряна, но и сохранившиеся произведения
свидетельствуют о глубине и широте его
таланта и всесторонней образованности.
Деятельность Соломона Ивановича До¬
дашвили относится к двадцатым—тридца¬
тым годам прошлого века. Этот период в
жизни Грузии характеризуется таким зна¬
менательным событием, как присоедине¬
ние Грузии к России, которое явилось
началом новой эры в истории грузинского
народа. Грузия, доведенная почти до пол¬
ного опустошения постоянными наше¬
ствиями монголов, турок и персов, этим
актом спасла себя от иноземных захват¬
чиков. С того времени грузинский народ
мог думать о восстановлении культуры и
экономики страны. Грузия быстро начала
залечивать раны, нанесенные бесконеч¬
ными войнами, которые велись на протя¬
жении многих веков. Начался быстрый
подъем экономики и культуры. Перед гру¬
зинской молодежью открылись широкие
возможности приобщения как к русской,
так и к мировой передовой культуре. Мно¬
гие молодые люди для получения высше¬
го образования отправились в Россию. Со¬
ломон Додашвили был одним из первых,
получивших в России высшее образование.
С. Додашвили родился 17 мая (по ста¬
рому стилю) 1805 года в Кахетии, селе¬
нии Магаро. Первоначальное образование
он получил в Сигнахском духовном учи¬
лище, а в 1823 году, после окончания
Тбилисской уездной духовной семинарии,
был направлен в это училище в качестве
преподавателя. В 1824 году Додашвили по¬
ступил в Петербургский университет на
философско-юридический факультет, кото¬
рый и окончил в 1827 году.
Три года, проведенные в России, сыгра¬
ли решающую роль в формировании обще¬
ственно-философских взглядов Додашвили.
Он был свидетелем выступления декабри¬
стов на Сенатской площади. Есть основа¬
ния предполагать, что Додашвили симпа¬
тизировал идеям декабристов. Известно,
что он привез на родину одно из писем Ры¬
леева, переписанное собственноручно. Кро¬
ме этого, при аресте у него было найдено
произведение Рылеева «Наливайко».
С. Додашвили общался с выдающимися
деятелями русской культуры и питал к
ним большое уважение. В своих письмах
и произведениях он часто упоминает имена
выдающихся русских мыслителей: Ломоно¬
сова, Карамзина и других. Интересно, что
первое свое произведение, «Логика», он
посвятил попечителю Харьковского уни¬
верситета, другу А. С. Пушкина А. А. Пе¬
ровскому.
По окончании университета, в 1827 го¬
ду, Додашвили представил в каче¬
стве диссертационной работы свою «Ло¬
гику», которая получила одобрение и в
том же году была издана. Появление в
свет «Логики» вызвало отклики как в
России, так и в Грузии. Так, например,
журнал «Московский телеграф» писал:
«Доныне мы совсем не имели хорошо изло¬
женной Логики, книги, столь необходимой
при воспитании. Все Логики наши были
старые Кондиляковские или остатки Бау-
местеровской схоластики. Путаясь в сло-
воизвитиях хрий, энтимем, дилемм, сори¬
тов, учитель по книжкам мог забить толь¬
ко голову ученика мудреными словами,
но мало помогал его разуму.
Отбросив всю схоластику и все пусто¬
словие Кондиляка и руководствуясь но¬
вейшими мыслителями... г-н Магарский
ясно, кратко и просто изъяснил важную
науку мыслить правильно.
Книга г-на Магарского есть только на¬
чало обширного труда. Он хочет издать
полный курс философии. Заметим, что
г-н Магарский — природный грузинец и
ныне, кончив курс учения в Петербурге,
занимает должность учителя в Тифлисе»
(«Московский телеграф» №	22 за
1827 год, стр. 167—168). Положитель¬
ные отзывы о «Логике» Магарского-Дода-
швили появились и в других журналах и
газетах («Московский вестник», ч. VI за
1827 год, «Северная пчела» № 72 от
16 июля 1827 года и т. д.).
После окончания университета, летом
1829 года, С. Додашвили возвратился в
Грузию и развернул там широкую обще¬
ственную и научную деятельность. В этот
период он написал грамматику грузинско¬
го языка, «Риторику», «Поэтику», «Исто¬
рию философии», составил русско-грузин¬
ский словарь, реестр грузинских книг. Им
же была написана «Этика», а затем новый
вариант «Логики». Кроме того, Додашвили
работал в газете «Тифлисские ведомости».
В 1832 году он организовал издание пер¬

168
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
вого грузинского журнала, «Литературные
части «Тифлисских ведомостей». Он был и
редактором и активным корреспондентом
этого журнала. Параллельно он вел и пе¬
дагогическую работу.
Однако широкая общественная дея¬
тельность Додашвили вскоре прекратилась
в связи с раскрытием заговора против ца¬
ризма. Вместе с другими участниками за¬
говора С. Додашвили был арестован и после
полуторагодичного тюремного заключения,
в апреле 1834 года, сослан в Вятку с ли¬
шением права возврата на родину.
Суровый климат Вятки окончательно
подорвал и без того слабое здоровье Дода¬
швили. Перед смертью его навестил
А.	И. Герцен, также находившийся в Вят¬
ке в качестве ссыльного. Вспоминая тя¬
желое положение Додашвили, Герцен пи¬
сал: «Он не выдержал сурового климата и
впал в злейшую чахотку, я посетил его
за несколько дней до смерти, он был едва
жив...» (А. И. Герцен. Полное собрание
сочинений и писем. Т. III, стр. 19. 1919).
16 августа 1836 года Додашвили скон¬
чался.
* * #
С. Додашвили был глубоким и смелым
мыслителем.
Несмотря на то, что Додашвили испытал
сильное влияние господствовавших в то
время идеалистических систем, в частно¬
сти философии Канта, он нашел свой соб¬
ственный путь, который вел его к мате¬
риалистическим воззрениям. О мировоззре¬
нии С. Додашвили достаточно ясное пред¬
ставление дают его труд «Логика» и рабо¬
ты, дошедшие до нас в рукописном виде,—
«Логическая методология», «Риторика», а
также его письма.
Определяя предмет философии, Дода¬
швили писал, что «в философии познаю¬
щее лицо и преимущественный предмет
познания есть человек, философия есть
наука о последних основаниях
всей деятельности нашей»
(«Курс философии», ч. 1, «Логика»,
стр. V. СПБ. 1827).
Додашвили считал, что мир существует
объективно и предмет философии состав¬
ляет, кроме «я» и «не-я», мир объек¬
тивных вещей. Он утверждал, что «пред¬
мет чувства есть мир вещественный; пред¬
мет ума — идеальное, невидимое, духов¬
ное... Нет ничего в чувстве, чего нет в
вещественной природе, опыт очевидно до¬
казывает сию истину» (там же, стр. 23).
Из предмета философии, и в частности
логики, он исключал всякие сверхчув-
ствеяные силы, боролся против тех, кто
объявлял предметом изучения логики и
философии «вещи», которые «находятся
вне круга опытности». В его философии
нет места теологии. Человек, природа и
ее закономерности — вот что, по его мне¬
нию, составляет предмет философии.
Внешний мир он рассматривает не как
нагромождение случайных явлений, ото¬
рванных друг от друга, а как «систему
отношений, в которой все... связано нераз¬
рывными узами причин и следствий
средств и целей; все подчинено неизме¬
няемым правилам, вечным законам... Не¬
знание всемирных законов еще не дает
права отвергать их бытие» (там же
стр. 2).
Все наше знание, подчеркивает Дода¬
швили, исходит из познания внешнего
мира. Это положение подтверждается, на¬
пример, его отношением к индуктивному
методу Бэкона. «Бэкон на место силлогиз¬
мов,— пишет он,— поставил наведение и
показал, что в тех предрассудках, кото¬
рые он называет кумирами ума, содер¬
жатся важнейшие препятствия для веде¬
ния. Он первый, после средних веков, по¬
казал, что все человеческие познания со¬
стоят в исследовании предме¬
тов, нас окружающих» (там же,
стр. 17. Разрядка моя.— Т. К.).
По мнению С. Додашвили, внешние
предметы, нас окружающие, познаются
ощущением. «Мы только посредством глаз
можем видеть предметы и самые глаза не
иначе видим в зеркале, как посредством
их самих» (там же, стр. 5). Однако в про¬
цессе познания участвуют и ощущение и
мышление: ощущение как пассивная ре¬
цепторная сила, а мышление как сила ак¬
тивная, действующая. Додашвили был
убежден, что нельзя разъединять эти два
вида познания, ибо бесконечное разнообра¬
зие чувственных предметов требует объ¬
единения, которое способен осуществить
только разум. И если чувства направлены
на «вещественный» мир, то разум обращен
к невидимому, духовному миру. Но это
«духовное», «невидимое» есть, по его мне¬
нию, не потусторонний идеальный мир, а
результат переработки ощущений посред¬
ством разума.
«Логическая методология» (это произ¬
ведение не опубликовано и хранится в ви¬
де рукописи в Государственном историче¬
ском архиве Грузинской ССР), по всей ве¬
роятности, была написана после «Логики».
Она свидетельствует о том, что Додашви¬
ли выступал против агностицизма и скеп¬
тицизма. Он ие сомневался в способности
человека познавать объективную действи¬
тельность, хотя и ограничивал эту спо¬
собность на каждом этапе познания опре¬
деленной сферой предметов'действительно¬
сти. Но вместе с тем он полагал возмож¬
ным расширять эту сферу предметов. Ло^
гическую методологию он считал такой
наукой, которая должна стремиться выра¬
ботать методы, приемы для совершенство¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
169
вания познания, расширения границ по¬
знания и практического применения ло¬
гики.
«Логика» и «Логическая методология»
по содержанию различны. Если в «Логи¬
ке» формы и законы мышления, определе¬
ние и деление понятий, доказательство и
другие вопросы рассматриваются Додашви¬
ли отвлеченно, то в «Логической методоло¬
гии» эти же вопросы рассматриваются в
плане общего усовершенствования нашего
познания, его метода. Он различает интен¬
сивность познания и экстенсивность. Под
первым он подразумевает количество пред¬
метов, охватываемых познанием, под вто¬
рым — количество вытекающих научных
выводов. Следовательно, чем больше пред¬
метов действительности охватывается по¬
знанием и чем больше научных выводов
вытекает из него, тем оно совершеннее, и
наоборот. Экстенсивность и интенсивность
познания он называет материальной сто¬
роной, ей он противопоставляет логиче¬
скую сторону, то есть формально-логиче¬
ские законы разума.
По мнению С. Додашвили, логическая
методология не должна интересоваться
только формальными логическими закона¬
ми нашего разума: прежде всего ее дол¬
жен интересовать вопрос о наиболее широ¬
ком охвате действительности.
Для гносеологии С. Додашвили харак¬
терно, что правильность познания, являю¬
щуюся областью исследования логики, он
не отрывает от истинности. Под правиль¬
ностью он подразумевает согласие наших
мыслей с законами нашего разума, под
истинностью — согласие наших мыслей с
самими «предметами».
В «Логической методологии» истинному
и правильному познанию противопостав¬
ляются уговаривание, убеждение, мнение,
предположение и вера, посредством кото¬
рых выдают за истинное то, что не истин¬
но, или то, что не имеет достаточного
основания для истинности, ибо оно не
согласовано с действительностью. Все это
говорит о том, что утверждение согласия
нашего познания с действительностью яв¬
ляется основным положением логических
и гносеологических построений Додаш¬
вили.
Додашвили придает большое значение
проверке истинности теоретических поло¬
жений посредством опыта. В «Риторике»
(«Риторика» так же, как и «Логическая
методология», не опубликована и хранит¬
ся в виде рукописи в отделе Государствен¬
ного музея Грузии) для подтверждения
или отрицания теоретических истин он
считает необходимым обращаться к сви¬
детельству «собственного» или «чужого»
опыта. Кроме того, он утверждал, что
истинность идеи доказывается той поль¬
зой, которая может быть из нее извлечена.'
Таким образом, С. Додашвили требовал,
чтобы . теоретические положения были
применены на практике, в жизни челове¬
ка и этим доказали свою истинность.
Материалистические тенденции в миро¬
воззрении Додашвили обнаруживаются и
в его отношении к предшествующим фи¬
лософам. Он положительно оценивает логи¬
ку Аристотеля. «Аристотель, — пи¬
сал он,— первый определил круг ее (ло¬
гики.— Т.К.) и изложил оную в ученом
виде, посему справедливо может имено¬
ваться отцом логики» («Логика», стр. 12).
Додашвили высоко ценил индуктивный
способ исследования Аристотеля. «Аристо¬
тель, — говорил он, — избрал путь са¬
мый естественный — от частного ко все¬
общему» (там же, стр. 14).
Но особенно четко материалистические
тенденции воззрений С. Додашвили про¬
явились в оценке, данной им аристотелев¬
ским категориям. Хотя Аристотель «рас¬
сматривает категории только прямо логи¬
чески,— писал он,— однако они имеют
более достоинства в его системе: они
представляются в ближай¬
шем отношении с самими
предметами, так что это не
только всеобщие понятия
ума, нов местей с войствапред-
метов» («Логика», стр. 14. Разрядка
моя.— Т. К.).
Положительно отзывался С. Додашвили
и о материалистической философии Бэко¬
на, о его борьбе против предрассудков, ко¬
торые Бэкон называл «идолами человече¬
ского разума».
Положительно оценивая материалисти¬
ческую философию, С. Додашвили крити¬
кует средневековую идеалистическую тен¬
денцию в философии, ибо, по его мнению,
«в ней приметны самые зрелые черты
с х о л а с т и ц и з м а» (там же, стр. 10).
«Эта философия, — отмечает он, — стре¬
мится согласить истины разума с истина¬
ми христианского богословия» (там же,
стр. 16).
О материалистической направленности
его мировоззрения свидетельствует также
тот факт, что теологию он не считал пред¬
метом философии. Но, утверждая, что
целью философии является «отвлечение и
• размышление, познание и разуме¬
ние нас самих, удовлетворение себя
таковым самопознанием» (там же, стр. V),
он уклонялся в сторону идеализма. Коле¬
бания Додашвили между идеализмом и ма¬
териализмом обнаруживаются и в его по¬
нимании закономерности.
С одной стороны, он допускал существо¬
вание объективных закономерностей при¬
роды, а с другой — видел заслугу Канта в
том, что тот доказал происхождение логи¬

170
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ческих законов из умственного, а не из
опытного источника (см. там же, стр. 21).
Все вышесказанное дает основание по¬
лагать, что в «Логике» С. Додашвили
сильна материалистическая тенденция, но
вместе с тем чувствуется и симпатия ав¬
тора к идеализму кантовского типа.
В «Логике» С. Додашвили можно обна¬
ружить и моменты диалектики.
Исходя из принципов триады, Додашви¬
ли пытался проанализировать процесс по¬
знания как соотношение познающего субъ¬
екта, познаваемого объекта и связи меж¬
ду ними (тезис, антитезис, синтезис). Он
считал, что в процессе познания необхо¬
димо наличие всех этих трех сторон —
осуществление связи субъекта и объек¬
та, «я» и «не-я», человека и внешнего
мира. Руководствуясь принципами триады,
он пытался рассматривать законы и фор¬
мы мышления. В этом можно усмотреть из¬
вестную неудовлетворенность С. Додашви¬
ли классическими принципами формаль¬
ной логики и стремление подойти к рас¬
смотрению логических категорий под углом
зрения диалектики.
С. Додашвили оригинально излагает
логику. Суждение он рассматривает рань¬
ше понятая, ибо считает его первым ак¬
том рассудка. По мнению Додашвили, не
суждение составляется из понятий, а, на¬
оборот, «каждое суждение переходит в по¬
нятие, где признаки, розно в суждении при¬
лагаемые, приводятся в одно. Следователь¬
но, понятие не только первоначально не
предшествует суждению, но, напротив,
должно сказать, что оно есть следствие и
произведение суждения» (там же, стр.
51—52). Для него «понятие... есть толь¬
ко сокращение суждения» (там же, стр.
52—53).
Материалистические тенденции в миро¬
воззрении Додашвили проявились и в со¬
зданной им в 1829 году «Риторике». В во¬
просах эстетики и теории литературы До¬
дашвили исходил из реалистических прин¬
ципов. Он считал, что писатель должен
писать соответственно «описуемому пред¬
мету». Под «предметом» он подразумевал
предметы объективной действительности.
Содержание произведения, утверждал он,
определяется реальной жизнью. Художе¬
ственное произведение только тогда мо¬
жет быть высококачественным, когда в
нем правильно отражена действительность.
«Предмет» определяет не только содержа¬
ние произведения, но и форму. Ясность,
точность, краткость, а также красота изло¬
жения достигаются путем правильного и
глубокого изучения действительности. Ху¬
дожественное произведение, по его мнению,
имеет как познавательное, так и эстетиче¬
ское значение. Оно не только дает новые
знания людям, то есть расширяет их
кругозор, но и побуждает их стремиться к
добру и бороться со злом. Поэтому худож¬
ник должен воспроизводить в своих про¬
изведениях действительность с ее положи¬
тельными и отрицательными сторонами
добром и злом.	’
При этом художественное произведение
должно эмоционально воздействовать на
наши чувства и воображение. Воздействие
художественного произведения будет тем
сильнее, чем ближе оно к действитель¬
ности и чем лучше отображает ее.
С. Додашвили не отрывает художествен¬
ного творчества как формы отражения дей¬
ствительности от самой действительности;
цель искусства он видел в служении об¬
ществу. Искусство, подчеркивал он, долж¬
но теоретически просвещать человека, при¬
вивать любовь к добру и ненависть к злу,
эстетически влиять на его чувства, облаго¬
раживать их. С. Додашвили определяет
искусство как мышление в образах. Он
считает, что «проза дает идеям красивую
форму».
Для полного представления о мировоз¬
зрении Додашвили следует остановиться
на его просветительских идеях. Додашви¬
ли требовал организации просвещения
для народа, чтобы поднять его культур¬
ный уровень. Вся его деятельность в жур¬
нале «Литературная часть «Тифлисских
ведомостей» была направлена к тому, что¬
бы пробудить в народе любовь к знанию,
просвещению. Журнал в основном служил
именно этой цели. С. Додашвили писал:
«Просвещение является наиболее твердой и
надежной основой благополучия всякого
общества. Известно, что общество, состоя¬
щее из благовоспитанных членов, станет
верным источником благих деяний, славы
и могущества». Просветительские идеи
С. Додашвили, как и его современников,
были вызваны патриотизмом, любовью к
народу.
Свыше ста лет отделяет нас от Дода¬
швили, но его философское наследие и
сегодня не утратило своего значения. Про¬
изведения этого замечательного мыслите¬
ля и сейчас восхищают читателя глуби¬
ной мысли, ясностью изложения, лаконич¬
ностью и простотой языка, закончен¬
ностью к точностью определений. С. До¬
дашвили боролся против беспредметных
рассуждений и схоластики. Его выска¬
зывания, глубокие по содержанию, легко
доходят до читателя.
Патриотизм Додашвили, любовь к наро¬
ду, бескорыстная преданность общему де¬
лу призывают нас чтить светлую память
этого замечательного мыслителя.
Т. Г. КУКАВА (Тбилиси).

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
К вопросу об экономических противоречиях
при социализме
Я. А. КРОНРОД
Одно из методологических требований
материалистической диалектики в ее при¬
менении к политической экономии — тре¬
бование раскрывать в экономических от¬
ношениях внутренне присущие им проти¬
воречия, формы движения и разрешения
этих противоречий.
Однако нередко экономисты, анализируя
производственные отношения при социа¬
лизме, начисто забывают о противоречиях
или — в лучшем случае — упоминают о
них как о чем-то внешнем, случайном,
отнюдь не свойственном социалистической
экономике. В этом состоит существенней¬
ший методологический недостаток рассмот¬
рения категорий политической экономии
социализма.
Глубокий, всесторонний марксистско-
ленинский анализ экономики нашей стра¬
ны, данный XX съездом партии, показы¬
вает, в частности, какое большое теорети¬
ческое и практическое значение имеет
изучение противоречий живой действи¬
тельности, определение путей, форм, мето¬
дов их разрешения.
Раскрытие научной картины движения
категорий, отражающей движение реаль¬
ных экономических отношений, их взаимо-
переходы, их «соподчиненность», иными
словами, разработка научной логики ка¬
тегорий политической экономии социализ¬
ма — одна из актуальных методологиче¬
ских задач. Ее решение также требует все¬
стороннего исследования противоречий,
свойственных экономическим отношениям
социалистического способа производства.
В настоящей статье мы рассмотрим во¬
прос о некоторых общих особенностях эко¬
номических противоречий социализма, а
также о том, как они выражаются в ряде
экономических отношений социализма.
* * *
Предварительно следует хотя бы в общей
форме рассмотреть вопрос о взаимосвязи
экономических законов и экономических
противоречий.
Экономические отношения представля¬
ют собой и в целом и в каждой из своих
сторон, как и любая область объективной
действительности, противоречивое
единство. Стало быть, всякий экономиче¬
ский закон как выражение связей, свой¬
ственных экономическим отношениям, тем
самым выражает и заключенные в этих
отношениях противоречия, то есть един¬
ство противоположностей, их взаимопро¬
никновение и борьбу. Иными словами, эко¬
номический закон, будучи выражением
единства противоречивых экономических
связей, есть форма движения противоречий.
Как противоречива сама действитель¬
ность, выражающаяся в законах, так же
противоречивы и их действия. Не обяза¬
тельно экономические законы действуют
так, что их действия не сталкиваются. В
силу указанных выше обстоятельств дей¬
ствия многих законов сказываются не сра¬
зу, не в полную силу, выступают как тен¬
денции. Наряду с тенденциями развития,
идущими в одном направлении, действуют
и контртенденции и т. д. Однако, как в
единстве всякой области материального ми¬
ра, в единстве экономических отношений
наличествует ведущая, опреде¬
ляющая сторона свойственных ему про¬
тиворечий. Следовательно, и в противоречи¬
вом единстве действий экономических зако¬
нов необходимо наличествует совокупность
определяющих действий, направляющих
развитие, выражающих тип движения, его
качество. При этом из того, что развитие
происходит под превалирующим воздей¬
ствием определяющих его характер зако¬
нов, не следует, будто оно не испытывает
действия противоборствующих законов, что
последние как бы не действуют. Это так
же вздорно, как предположить, что если
самолет держится в воздухе, хотя он и тя¬
желее воздуха, то это значит, будто не дей¬
ствует закон земного притяжения.
Прекрасную иллюстрацию противоречи¬
вого действия экономических законов дает
нам диалектика развития производитель¬
ных сил и производственных отношении.

172
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Неправильно полагать, что революцион¬
ность, подвижность, постоянная изменчи¬
вость производительных сил заложена про¬
сто в том факте, что они выражают собой
отношение человека к природе, что в силу
самого существа этого отношения — непо¬
средственного процесса труда, процесса
производства — человек совершенствует
свои орудия труда и свой производствен¬
ный опыт, то есть развивает производи¬
тельные силы. В неразрывной связи с этой
точкой зрения находится и другая — об
«относительной устойчивости» производ¬
ственных отношений, поскольку это отно¬
шения людей друг к другу в процессе про¬
изводства *.
Данная концепция не объясняет ни ре¬
волюционности производительных сил, ни
взаимосвязи с ними производственных от¬
ношений. Более того, она закрывает дорогу
к правильной оценке активной роли
производственных отношений как двига¬
теля развития общественного производ¬
ства. В самом деле, процесс производ¬
ства имеет место на всех ступенях
развития общества, однако развитие про¬
изводительных сил протежает быстро или
медленно, а иногда на протяжении дли¬
тельных исторических эпох и вовсе почти
приостанавливается. Правда, можно было
бы указать на то, что самые темпы раз¬
вития производительных сил зависят каж¬
дый раз от достигнутого уровня их
развития. Но история говорит, что темпы
развития производительных сил при дан¬
ном уровне их развития резко различны в
зависимости от социально-экономических
условий, в каких это развитие протекает.
Любой пример экономической истории с
несомненностью об этом свидетельствует.
Стоит сравнить хотя бы развитие произво¬
дительных сил в СССР, социалистической
стране, и в любой развитой капиталисти¬
ческой стране. Достаточно сказать, что за
последнюю четверть века темпы роста со¬
циалистической промышленности СССР в
несколько раз превосходят темпы роста
1 «Производительные силы непрерывно
изменяются, развиваются потому, что они
выражают отношение человека к природе:
чтобы жить, люди должны постоянно произ¬
водить материальные блага. Приостановка
производства была бы гибельна для чело¬
вечества. В процессе производства неуклон¬
но совершенствуются и развиваются орудия
труда, растут навыки людей к труду, их
производственный опыт. Производственные
отношения являются относительно устой¬
чивой стороной способа производства пото¬
му, что они выражают отношение людей
друг к другу в процессе производства»
(Ц. Степанян «Противоречия в разви¬
тии социалистического общества и пути их
преодоления». Журнал «Вопросы филосо¬
фии» К° 2 за 1955 год, стр. 76).
промышленности наиболее развитых стран
капитализма — США, Англии, Франции
и т. д.
Указанная выше трактовка развития
производительных сил и производственных
отношений не учитывает диалектики их
взаимосвязи. Причина развития производи-
тельных сил лежит не в с&мом по себе
факте, что через них осуществляется от¬
ношение человека к природе, а в том, что
это отношение осуществляется как ’ о б-
щественное отношение, то есть она
лежит в диалектическом взаимодействии
производительных сил и производственных
отношений. В этом взаимодействии каждое
данное состояние производительных сил
требует определенного состояния производ¬
ственных отношений, являясь определяю¬
щим фактором в их развитии. В то же
время общественная форма, в которой
протекает всякое производство, то есть
исторически определенная совокупность
производственных отношений, возникшая и
развившаяся в соответствии с данным,
исторически определенным состоянием про¬
изводительных сил, и заключает в себе
экономические стимулы, двигатели разви¬
тия производительных сил. Это объясняет¬
ся тем, что на базе данных производствен¬
ных отношений развиваются определенные
экономические интересы людей (обществен¬
ных групп, классов и т. д.) в развитии
производительных сил. Однако содержание
этих интересов, выражающих определен¬
ное состояние производственных отноше¬
ний, связано с внутренней логикой раз¬
вития производительных сил. В резуль¬
тате такого взаимодействия производствен¬
ные отношения с объективной необходимо¬
стью в большей или меньшей мере толкают
вперед развитие производительных сил.
Приведем пример для иллюстрации раз¬
витого выше положения. Создание такой
производительной силы, как крупные гид¬
роэлектростанции (Куйбышевская, Сталин¬
градская, Ангарская и т. д.), на которых
сосредоточивается производство громадных
масс электроэнергии, вызвало необходи¬
мость в соответствующей технике электро¬
передач на дальние расстояния. Возник на¬
сущный экономический интерес в создании
такой техники ради рационального исполь¬
зования энергии. Благодаря мощным воз¬
можностям экономики социализма новая
техника электропередач (высокое напряже¬
ние в 400 и более киловольт на дальние
расстояния) была быстро создана.
Или другой пример. На XX съезде партии
были освещены контуры перспективного
плана развития электроэнергетики на
10—15 лет. Мощное развитие производ¬
ства электроэнергии, развитие электрифи¬
кации страны ведет с экономической необ^
ходимостью к созданию единой Сибирской

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
173
электросистемы в 50 миллионов киловатт
установленной мощности, в созданию уже
в шестой пятилетке единой энергетической
системы европейской части СССР. Все это,
в свою очередь, толкает вперед развитие
техники, потребной для образования таких
систем.
Таким образом, диалектическое взаимо¬
действие между производительными сила¬
ми и производственными отношениями
характеризуется той решающей чертой,
что каждая данная ступень развития
производительных сил требует определен¬
ных производственных отношений. В рам¬
ках этих отношений, под их воздействием,
производительные силы развиваются, пока
не достигают такой качественно новой
ступени, на которой возникает необходи¬
мость замены старой системы производ¬
ственных отношений новой их системой.
Стало быть, «относительная устойчи¬
вость» экономических отношений по
сравнению с производительными силами
объясняется не тем, что это отношения
между людьми в отличие от отношения
людей к природе, чем являются производи¬
тельные силы. Она, эта «относительная
устойчивость», объясняется тем, что каж¬
дая данная исторически определенная сту¬
пень развития общественно-производствен¬
ных отношений дает простор для развития
в их рамках производительных сил.
Иными словами, она связана с тем, что
производственные отношения — форма раз¬
вития производительных сил. Как и вся¬
кая форма материального мира, она обслу¬
живает развивающееся содержание на всем
протяжении каждой данной фазы его раз¬
вития.
Только когда производительные силы до¬
стигают качественно новой ступени, они
требуют смены данной их социальной фор¬
мы развития, то есть смены данной исто¬
рически сложившейся системы производ¬
ственных отношений. Все это, разумеется,
не исключает того, что в пределах данно¬
го типа производственных отношений по¬
стоянно происходят частные изменения от¬
ношений, меняются отдельные формы, сто¬
роны отношений при сохранении главного
и решающего в них. Например, домонопо¬
листический капитализм проходит извест¬
ные три стадии развития, затем вступает
в период монополистического капитализма.
Последний проходит период развития до об¬
щего кризиса капитализма и период обще¬
го кризиса.
В каждой из стадий, периодов развития
капитализма его производственные отно¬
шения в основе своей одни и те же — они
базируются на частнокапиталистической
собственности. Но по отдельным их фор¬
мам, сторонам, конкретным проявлениям
они значительно различаются.
В диалектике развития производитель¬
ных сил и производственных отношений
выступает интересующая нас противоре¬
чивость действий экономических законов,
свойственных каждому данному способу
производства. В частности, на разных ста¬
диях развития данного исторически опре¬
деленного типа производственных отноше¬
ний эта противоречивость выступает по-
разному.
Новые производственные отношения
толкают вперед развитие производительных
сил. Напротив, старые отношения тормо¬
зят развитие. Не противоречит ли это то¬
му, что источники развития производи¬
тельных сил всегда заключены не просто
в них самих, а в их диалектическом взаи¬
модействии с производственными отноше¬
ниями? Отнюдь нет.
Рассмотрим этот вопрос на примере ка¬
питалистических отношений. То, что эти
отношения, пока они не устарели, обра¬
зуют двигатель развития производитель¬
ных сил, очевидно. Но при этом буржуаз¬
ные отношения и, стало быть, экономиче¬
ские законы весьма противоречиво
осуществляют свою роль двигателя. Капи¬
талистическая эксплуатация, расхищаю¬
щая силы рабочего, конкуренция, приво¬
дящая к растрате огромных масс овеще¬
ствленного и живого труда, кризисы
и т. д. — все это выражает действие за¬
конов, не только не направленное на раз¬
витие производительных сил, но затруд¬
няющее это развитие. Вместе с тем то же
выколачивание прибавочной стоимости, та
же конкуренция и т. д. — все это до поры
до времени ведет к мощному развитию про¬
изводительных сил. Стало быть, в проти¬
воречивом действии экономических зажонов
в период восходящего капитализма веду¬
щая, определяющая роль принадлежит их
действию, которое в конце концов опреде¬
ляет сравнительно быстрое развитие про¬
изводительных сил.
В эпоху нисходящего, загнивающего и
умирающего капитализма, то есть в эпоху
империализма, дело существенно изменяет¬
ся. В эту эпоху капитализм характери¬
зуется уже не передовыми, а устарелыми
производственными отношениями, ставши¬
ми оковами развития производительных
сил. Однако и здесь погоня за прибылью,
конкуренция и т. д. подхлестывают раз¬
витие производительных сил, то есть эко¬
номические законы действуют в направ¬
лении их развития.
Вместе с тем в противоречивом единстве
производственных отношений теперь возо¬
бладали такие отношения, которые предпо¬
лагают гро*мадное усиление тех действий
экономических законов, которые направле¬
ны на разрушение производительных сил,
сдерживание их развития. Монополии по¬

174
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
рождают тенденции к загниванию. Громад¬
ное обострение противоречий при империа¬
лизме привело к небывало глубоким, за¬
тяжным и разрушительным кризисам, по¬
родило две разрушительнейшие в истории
человечества мировые войны и т. д. Сово¬
купность этих явлений и говорит о том, что
современные капиталистические производ¬
ственные отношения превратились в целом
из двигателя развития производительных
сил в их оковы.
Как видим, ни «двигатель развития», ни
«оковы» нельзя абсолютизировать. В обоих
этих понятиях содержится момент отно¬
сительности. Действие экономических зако¬
нов капитализма в восходящей его фазе в
направлении стимулирования развития
производительных сил, будучи определяю¬
щим действием, не исключает как подчи¬
ненного момента их тормозящего действия.
II, наоборот, действие экономических за¬
конов капитализма в современной фазе в
направлении торможения развития произ¬
водительных сил, будучи определяющим
действием, отнюдь не исключает в каче¬
стве подчиненного момента их действия в
направлении стимулирования дальнейшего
развития капиталистического производ¬
ства.
Более того, в отдельных странах, в от¬
дельных отраслях темпы развития на про¬
тяжении известного времени могут быть
даже более высокими, чем ранее. Однако в
целом в результате тормозящей роли уста¬
ревших производственных отношений фак¬
тическое развитие производительных сил
все более отстает от возможностей, зало¬
женных в достигнутом уровне их разви¬
тия, в состоянии современной науки, в со¬
временном уровне культуры и т. д.
Итак, можно сделать следующий крат¬
кий вывод: экономическая действитель¬
ность на каждой данной ступени ее исто¬
рического развития внутренне противоре¬
чива. Эта -ее противоречивость выражает¬
ся и в экономических законах, в их дей¬
ствиях. В противоречивом единстве про¬
изводительных сил и производственных
отношений всегда есть ведущее, преобла¬
дающее, определяющее начало. Поэтому и
в совокупности действий экономических
законов с необходимостью определенные их
действия играют решающую роль.
* * *
Специфичность экономических противо¬
речий при социализме выражается в осо¬
бом источнике их происхождения, в исто¬
рически определенном их типе и тем са¬
мым — в особенных формах их движения и
разрешения.
Общественная социалистическая соб¬
ственность на средства производства озна¬
чает полное соответствие производствен¬
ных отношений характеру производитель¬
ных сил. Вместе с тем отношениям социа¬
листической собственности, как и всякому
объекту материального мира, внутренне
свойственны противоречия, в данном слу¬
чае неантагонистические. Иными словами,
социалистическая собственность, отвечая
исторически определенному уровню разви¬
тия производительных сил и образуя осно¬
ву производственных отношений социализ¬
ма, представляет собой и специфически
исторический источник экономических
противоречий, именно неантагонистиче¬
ских противоречий.
Возникает прежде всето важный теоре¬
тический вопрос: что представляют собою
эти противоречия? Be являются ли они
проявлением какого-либо основного проти¬
воречия, присущего экономике социа¬
лизма?
Ц. А. Степанян в своей весьма интерес¬
ной и ценной статье «Противоречия в раз¬
витии социалистического общества и пу¬
ти их преодоления» (см. журнал «Вопро¬
сы философии» № 2 за 1955 год) 1 на по¬
ставленный вьшп'е вопрос дает категориче¬
ский ответ: «Можно спорить о том, что
является основным противоречием социа¬
лизма, но в принципе отвергать наличие
такого противоречия — значит ограничи¬
вать действие основного закона диалекти¬
ки применительно к нашему обществу»
(стр. 81).
На наш взгляд, этот аргумент вряд ли
состоятелен. Ясно, что из закона о внут¬
ренней противоречивости вещей, явлений,
процессов объективного мира, в том числе
и общественно-производственных отноше¬
ний, нельзя сделать заключения о харак¬
тере данной противоречивости, выступает
ли она в форме некоего основного проти¬
воречия или системы противоречий. Иначе
говоря, наличие «основного закона» диа¬
лектики не является доводом в пользу на¬
личия или отсутствия основного проти¬
воречия в экономике социализма. Чтобы
решить этот вопрос, необходимо обратиться
к самому содержанию категории основного
противоречия, во-первых, и к конкретному
рассмотрению под данным углом зрения
социалистического способа производства,
во-вторых.
Основоположники марксизма выдвинули
категорию основного противоречия в связи
с капиталистическим способом производ¬
ства. Противоречие между общественным
производством и частнокапиталистическим
1 Важность указанной статьи, как нам ка¬
жется, заключается в том, что она привле¬
кает внимание работников общественных
наук к разработке проблемы противоречий,
свойственных социалистическому способу
производства, и дает толчок обсуждению
этой важной проблемы.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
175
присвоением — таково содержание основ¬
ного противоречия капитализма. Что же
характеризует эту конкретно историческую
форму основного противоречия с методоло¬
гической стороны? Она, эта форма, пред¬
ставляет собой:
а) отражение антагонистично¬
сти данного способа производства;
б) условие неизбежного развития на
этой базе коренного несоответ¬
ствия производительных сил и произ¬
водственных отношений;
в) проникновение этого противоречия
во все существенные стороны господ¬
ствующей системы производственных отно¬
шений;
г) вытекающее отсюда выражение этого
основного противоречия через все дру¬
гие противоречия этого способа производ¬
ства;
д) условие неизбежности революци¬
онного взрыва капиталистических
отношений как исторически преходящей
экономической оболочки, революцион¬
ной замены их социалистическими отно¬
шениями.
В любой антагонистической формации
мы найдем, разумеется, с соответствующи¬
ми историческими изменениями, все ука¬
занные моменты, позволяющие говорить о
наличии свойственного этой формации
основного противоречия.
Коренным образом, однако, изменяется
дело, когда мы обращаемся к социалисти¬
ческому способу производства. В самом де¬
ле, социализм — это первый в истории
способ производства (кроме первобытно-об¬
щинного строя), исключающий антагони-'
стические отношения. Именно поэтому ему
присуще полное соответствие производ¬
ственных отношений характеру производи¬
тельных сил. Но это означает, что социа¬
лизм знает лишь частные несоответствия—
отдельных экономических форм развиваю¬
щимся производительным силам. Уже от¬
сюда вытекает, что в социалистических
производственных отношениях нет и не мо¬
жет возникнуть такого противоречия,
которое бы проникало во все их формы,
относилось бы ко всей их системе в це¬
лом. И это ясно, так как возникновение
такого противоречия означало бы не что
иное, как неизбежность коренного
нарушения соответствия производственных
отношений характеру производительных
сил. Отсюда следует и то, что при социа¬
лизме не возникает такого противоречия,
которое бы определяло движение всех ос¬
тальных противоречий и выражалось бы
через все эти остальные противоречия.
Наконец, при социализме не может воз¬
никнуть такого генерального противоре¬
чия, разрешение которого требует рево¬
люционного взрыва всей системы отно¬
шений, в недрах которой оно возникло и
развилось.
Уже это простое сравнение некоторых
характерных черт противоречий, свой¬
ственных капитализму и свойственных со¬
циализму, или, иными словами, анализ то¬
го, что с методологической стороны озна¬
чает категория основного противоречия
способа производства, как ее понимали
основоположники марксизма, вскрывает не¬
закономерность конструирования некоего
основного противоречия социализма. На¬
сколько лишена жизненного значения та¬
кого рода «конструкция», образованная по
чисто внешней, механической аналогии с
категорией, свойственной антагонистиче¬
ским способам производства, отчетливо об¬
наруживается при рассмотрении попытки,
предпринятой Ц. А. Степаняном, осветить
конкретную форму «основного противоре¬
чия» экономики социализма.
«Основным противоречием при социа¬
лизме, — утверждает тов. Степанян, — яв¬
ляется противоречие между безгранично
растущими потребностями всего народа и
достигнутым в каждое данное время уров¬
нем развития производства материальных
и культурных благ» (цит. статья,
стр. 82). Это свое положение тов. Степа¬
нян связывает с определенной трактовкой
основного экономического закона социализ¬
ма. Так как, полагает он, «одна сторона»
этого закона говорит о росте производства
на базе высшей техники, а «вторая сторо¬
на»— о постоянном и безграничном росте
потребностей масс, то «из единства и про¬
тиворечий между этими двумя сторонами
вытекает основной экономический закон
социализма» (там же, стр. 83).
Ход мысли тов. Степаняна таков: а) со¬
циалистическому способу производства
внутренне свойственно в качестве основ¬
ного противоречия противоречие между
производством и потребностями; б) то же
единство этих двух сторон и их противо¬
речие отражены в основном законе, а по¬
тому именно он и является основным за¬
коном социалистической экономики.
Нетрудно, однако, увидеть неоснова¬
тельность этих рассуждений. Прежде все¬
го методологически несостоятельно опери¬
рование первым из вышеприведенных по¬
ложений в качестве положения, отражаю¬
щего специфику социалистического
способа производства. Противоречие между
достигаемым всякий раз уровнем развития
производительных сил и развивающимися
потребностями общества, которые обгоняют
возможности их удовлетворения, или про¬
тиворечие между производством и потреб¬
ностями, разумеется, существует 1. Но это
1 Говоря о потребностях общества, мы
имеем в виду то, что Маркс называет абсо¬

176
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
противоречие свойственно не одному или
нескольким способам общественного произ¬
водства, а представляет собой общее проти¬
воречие процесса общественного воспроиз¬
водства безотносительно в исторически оп¬
ределенной форме последнего.
Маркс, рассматривая диалектику момен¬
тов воспроизводства вообще, подчеркивая
господствующую роль производства во
взаимосвязи этих моментов, во всех по¬
дробностях рассмотрел и общий характер
противоречия производства и потребно¬
стей. Он писал; «Без производства нет по¬
требления, однако и без потребления нет
производства, так как производство было
бы в таком случае бесцельно. Потребле¬
ние создает производство в двояком отно¬
шении:
1) Тем, что только (erst) в потреблении
продукт становится действительно продук¬
том...
2) Тем, что потребление создает потреб¬
ность в новом производстве, стало быть,
идеальное, внутренне-побуждающее нача¬
ло производства, которое есть его предпо¬
сылка. Потребление создает побуждение к
производству, оно полагает также и пред¬
мет, который в качестве цели определяю¬
щим образом воздействует на производ¬
ство... Потребление полагает предмет про¬
изводства идеально как внутренний об¬
раз, как потребность, как побуждение и
как цель. Оно создает предметы производ¬
ства в их еще субъективной форме. Без
потребности нет производства. Но именно
потребление воспроизводит потребность»
(Соч. Т. XII, ч. 1, стр. 181)К
Маркс, как видим, рассматривает про¬
тиворечие между производством и потреб¬
ностями в качестве общего противоречия
всякого общественного воспроизводства на
любой ступени его исторического развития.
.Не ясно ли, что уже в силу одного этого
данное общее противоречие не может быть
и не является специфическим про¬
тиворечием какого-либо одного способа
производства, в том числе и социалистиче¬
ского.
Разумеется, это общее, или, если можно
так выразиться, социологическое противо¬
речие, выступает в ряду других противо¬
лютной потребительной способностью об¬
щества, то есть ту массу жизненных благ,
которую общество при данном уровне раз¬
вития его производительных сил и уровне
культуры могло бы потребить.
1 Маркс подчеркивал эту активную роль
потребностей в развитии производства еще
в «Немецкой идеологии»: «Та или иная ор¬
ганизация материальной жизни зависит,
конечно, каждый раз от развившихся уже
потребностей, а порождение этих потребно¬
стей, равно как и их удовлетворение, само
есть исторический процесс...» (Соч. Т. III,
стр. 71. 1955).
речий как двигатель общественного и пре¬
жде всего экономического развития. Но в
качестве такого двигателя развития каж¬
дого данного способа производства оно вы¬
ступает лишь в конечном счете,
будучи опосредствованным всей системой
экономических отношений этого способа
производства и, следовательно, свойствен¬
ных ему противоречий. Весь вопрос о спе¬
цифических движущих силах данного спо¬
соба производства и заключается в том,
каковы же эти опосредствующие экономи¬
ческие отношения и свойственная им си¬
стема противоречий, через которую в
конечном счете действуют и общие, социо¬
логические законы производства и воспро¬
изводства и присущие им общие противо¬
речия.
Неудачной представляется нам и попыт¬
ка из незакономерно сконструированного
«основного противоречия» вывести основ¬
ной экономический закон социализма.
Этот закон выражает сущность системы
общественно-производственных отношений
социализма, а вовсе не некое общее про¬
тиворечие, свойственное всем формациям.
В самом деле, требование основного зако¬
на, отралсающее цель социалистического
производства, относится к экономической
взаимосвязи всех моментов воспроизвод¬
ства, оно предполагает определенный
характер этой взаимосвязи, именно подчи¬
нение производства необходимости макси¬
мального (в смысле максимально возмож¬
ного при данном уровне производства)
удовлетворения потребностей. Требование
этого закона, отражающее средство реали¬
зации цели, охватывает не только необхо¬
димость роста производства, но и историче¬
ски определенные экономические условия
этого роста и совершенствования произ¬
водства на базе высшей техники.
Таким образом, совершенно несостоятель¬
на попытка уложить указанные требова¬
ния основного экономического закона со¬
циализма в прокрустово ложе двух сторон
некоего основного противоречия: потребно¬
стей и производства. Оба требования со¬
вершенно иные по своему содержанию;
они, объективно находясь в неразрывном
единстве, отражают совокупность
взаимосвязей социалистических
производственных отношений в целом2.
2 Необходимо подчеркнуть, что любой
экономический закон, как и всякий объек¬
тивный закон вообще, выражает не одну
какую-либо связь, а многообразие свя¬
зей. «Закон есть отражение существенного в
движении универсума». «Закон есть отно¬
шение... Отношение сущностей или между
сущностями» (Ленинский сборник IX,
стр. 131,	133). «Движение универсума»
есть неисчерпаемое многообразие связей,
свойственных этому движению, закон отра¬
жает существенное в этом неисчерпаемом

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
177
Основной экономический закон социализма
выступает в качестве такового именно в
силу того, что он охватывает общие, важ¬
нейшие, определяющие взаимосвязи эконо¬
мики социализма в целом, а не те частные
связи, какие свойственны каждому каче¬
ственно определенному, отдельному эконо¬
мическому процессу, протекающему в со¬
вокупности всех процессов, свойственных
экономике социализма. Такие связи, при¬
сущие отдельным частным процессам, вы¬
ражаются частными экономическими зако¬
нами, существующими наряду с основным
законом.
Правильно положение о том, что за¬
кон отражает противоречия, свойственные
объективным процессам. Это относится и
к основному экономическому закону. Но
отсюда вовсе не следует, что раз есть
основной экономический закон, то есть
будто бы и некое основное экономическое
противоречие, им отражаемое.
Основной экономический закон социа¬
лизма есть выражение не одной какой-ли¬
бо связи в системе социалистических про¬
изводственных отношений, а совокуп¬
ности народнохозяйственных связей.
Следовательно, он есть отражение не одного
какого-либо основного, решающего, гене¬
рального противоречия, а, как и всякий
закон, целой системы неантагони¬
стических противоречий, которые и обра¬
зуют в совокупности специфически истори¬
ческий источник движения, развития эко¬
номики социализма.
* * *
Специфичность источника экономиче¬
ских противоречий при социализме пред¬
полагает и совершенно особый характер
или особый исторически определенный их
тип. Противоречивость, внутренне свой¬
ственная социалистическим экономическим
отношениям, не может иметь антагонисти¬
ческого характера. При наличии классов
с их особыми классовыми интересами, что
объясняется наличием двух форм социа¬
листической собственности, определяющие
интересы этих классов как коренящиеся в
социалистической собственности едины.
Эти интересы состоят во всемерном разви¬
тии социалистического производства и
подъеме материального благосостояния и
культуры всего народа, в построении ком¬
мунизма. В этом состоит материальная
основа неразрывной дружбы между класса¬
ми социалистического общества. Следова¬
тельно, особенность классовых интересов в
социалистическом обществе заключается и
в том, что противоречивость интересов
многообразии. Или, иными словами, отно¬
шение между неисчерпаемым миром сущ¬
ностей (закон) есть не что иное, как отра¬
жение многообразия объективных связей.
12.	«Вопросы философии» № 2.
здесь имеет место в не существенном, не
коренном, что ей свойственен не антагони¬
стический характер. То же относится и в
характеру всех других экономических про¬
тиворечий при социализме.
Экономическим противоречиям социализ¬
ма присуща иособаяформаихдви-
ж е н и я. Объективный характер, имма^
нентность противоречий социалистической
экономики не означает, что их движение
происходит стихийно. Движение противо¬
речий осуществляется в процессе развития
социалистической экономики, которому
свойственен планомерный характер. В chj
лу этого форма разрешения противоречий
планомерна.
Если какая-либо данная форма социали¬
стических отношений устарела, не отве¬
чает потребностям дальнейшего развития
производительных сил, это значит, что она
вступила в противоречие со всей остальной
системой отношений. На известной ступени
развития это противоречие разрешается
путем планомерной замены устаревшей
формы отношений новой, отвечающей по¬
требностям дальнейшего развития произ¬
водительных сил.
В развитии социалистической собствен¬
ности — основы производственных отно¬
шений социализма — выступает с наи¬
большей отчетливостью специфический ха¬
рактер движущих неантагонистических
противоречий экономики социализма.
Отношения собственности есть обще¬
ственная форма развития производитель¬
ных сил. Отсюда следует, что внутренние
противоречия, двигающие развитие социа¬
листической собственности, как и вообще
всякой собственности на орудия и сред¬
ства производства, суть противоречия, воз¬
никающие между производительными сила¬
ми и производственными отношениями.
В результате развития производитель¬
ных сил социалистического общества, их
роста и качественных изменений отдель¬
ные стороны отношений социалистической
собственности устаревают, заменяются но¬
выми, отвечающими требованиям развива¬
ющихся производительных сил. Таким
образом, происходит постепенное развитие
двух форм социалистической собственности
к высшей форме общественной собственно¬
сти — единой, коммунистической форме
собственности. Подчеркнем: развитие со¬
вершает каждая из двух форм собственно¬
сти. При этом процесс развития, который
должна пройти колхозно-кооперативная
форма собственности, естественно, более
сложный, так как это социалистически
менее зрелая форма собственности.
В чем же заключается развитие госу¬
дарственной формы собственности и скла¬
дывающихся на ее базе всех остальных
производственных отношений? Вопрос этот

178
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
представляет тем больший интерес, что не¬
редко в литературе дело изображается так,
будто развитие отношений собственности
заключается лишь в подъеме колхозно-ко¬
оперативной ее формы до уровня всенарод¬
ной и в будущем их слиянии в единую,
коммунистическую собственность. Стало
быть, допускается, что на протяжении
всей фазы социализма нет никаких каче¬
ственных моментов развития общенародной
формы социалистической собственности.
Это не так. Отношения социалистической
собственности, как и всякие материальные
отношения, не являются некими непо¬
движными, застывшими, раз навсегда дан¬
ными отношениями. Они находятся в про¬
цессе постоянного движения, изменения,
развития.
Процесс развития государственной фор¬
мы собственности отражает требования
развивающихся производительных сил, на¬
ходящихся в этой форме собственности.
Производительные силы развиваются
количественно и качественно. Происходит
рост материально-технической базы социа¬
лизма, то есть в огромной степени возра¬
стает масса орудий производства, принад¬
лежащих народу. Достаточно, например,
указать, на то, что директивами XX съезда
партии объем государственных капиталь¬
ных вложений в среднем на каждый год
шестой пятилетки определен в размере
около 200 миллиардов рублей, что на
67 процентов превышает среднегодовое
вложение в течение пятой пятилетки. Ко¬
личественно растет и субъективный фак¬
тор производительных сил — масса рабо¬
чих и служащих, занятых в сфере матери¬
ального производства.
Вместе с количественным ростом произ¬
водительные силы постоянно развиваются
качественно. Это выражается во всесторон¬
нем техническом прогрессе, с одной сторо¬
ны, и росте квалификации и всестороннем
культурно-техническом подъеме работни¬
ков государственного сектора производ¬
ства — с другой.
Количественный и качественный рост
производительных сил в конечном счете с
необходимостью приводит к развитию про¬
изводственных отнощений в государствен¬
ном секторе хозяйства (как и во всем на¬
родном хозяйстве), следовательно, к разви¬
тию всенародной социалистической соб¬
ственности.
Это находит свое выражение прежде
всего в дальнейшем развитии обще¬
ственной природы труда, по¬
вышении зрелости его коллективного ха¬
рактера. Для понимания этого процесса как
выражения развития отношений собствен¬
ности решающее значение имеет указание
Маркса, что разделение труда представляет
собой экономическое отношение. «...Эконо¬
мическое отношение,— пишет Маркс,
как разделение труда и пр., есть производ¬
ственное отношение...» (Соч. Т. Y
стр. 340).
Соединение производителей в обществен¬
ном процессе производства, в непосред¬
ственной кооперации труда и т. д.— все
э1ч) формы разделения труда, отражающие
его общественный характер, обусловливае¬
мый конкретными отношениями собствен¬
ности, иными словами, все это определен¬
ные формы производственных отношений.
Эти отношения постоянно развиваются
вместе с развитием производительных сил.
В самом деле, на единицу живого труда
приходятся все большие массы прошлого
труда. Это значит, что все более разносто¬
ронней становится система общественного
разделения труда, связанная с дальней¬
шим процессом его специализации и коопе¬
рирования, и, стало быть, развиваются
формы обмена деятельностью между уча¬
стниками производства. В этой связи отме¬
тим тот большой шаг вперед в развитии
общественной природы труда, который бу¬
дет сделан в течение шестой пятилетки.
Директивы съезда предусматривают даль¬
нейшее крупное увеличение технического
оснащения труда работников всех отраслей
материального производства. Директивы
установили необходимость «осуществить в
больших размерах во всех отраслях про¬
мышленности комплексную механизацию
основных и вспомогательных работ... Пе¬
рейти от автоматизации отдельных агрега¬
тов и операций к автоматизации цехов,
технологических процессов и созданию
полностью автоматизированных предприя¬
тий». Директивы также предусматривают
дальнейшее значительное расширение спе¬
циализации и кооперирования в промыш¬
ленности. Все это обусловливает дальней¬
шее быстрое повышение уровня обществен¬
ной зрелости социалистического труда.
Вместе с тем происходит постепенное при¬
ближение уровня труда рабочих к уровню
труда инженерно-технических работников.
Преодолеваются существенные различия
между умственным и физическим трудом. В
указанных процессах и происходит посте¬
пенное складывание новых, коммунистиче¬
ских форм разделения труда между все¬
сторонне развитыми, политехнически
образованными тружениками, глубоко
знающими свою специальность и во все
большей мере соединяющими в процессе
своего труда функции как физического, так
и умственного труда.
Развитие производственных отношений
в государственном секторе народного хо¬
зяйства выражается, далее, в том, что го¬
сударственная собственность во все боль¬
шей мере функционирует не только в горо¬
де, но и в деревне, не только в государ¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
179
ственном, но и в колхозном производстве.
Укрепляется ведущая роль государственной
собственности в развитии колхозного про¬
изводства (ведущая роль МТС). Тем самым
развитие государственной собственности
служит дальнейшему стиранию существен¬
ных различий между городом и деревней,
стиранию классовых граней между рабо¬
чим классом и крестьянством и т. д.
Развитие государственной формы соб¬
ственности, далее, выражается в развитии
социалистической кооперации труда, в ее
постепенном развитии в коммунистическую
кооперацию труда. Это выражается, в ча¬
стности, и в том, что укрепляющиеся сти¬
мулы личной материальной заинтересован¬
ности во все большей мере и все более все¬
сторонне сочетаются с развивающимися
общественными стимулами (социалистиче¬
ское соревнование и т. д.).
Так во всех этих процессах развития го¬
сударственной формы социалистической
собственности и других складывающихся
на ее основе производственных отношений
наглядно выступает разрешение социализ¬
мом великой исторической задачи, о кото¬
рой говорил Ленин, задачи «коммунисти¬
ческого строительства, творчества новых
экономических отношений, нового обще¬
ства» (Соч. Т. 29, стр. 386).
Развиваясь, государственная социали¬
стическая форма собственности пройдет
сложный путь, в итоге которого она (как
и колхозно-кооперативная собственность)
из первоначальной формы общественной
собственности превратится в высшую ее
форму — коммунистическую. Это значит,
что из формы собственности, которая рас¬
пространяется на решающие средства про¬
изводства, но не на все, она распростра¬
нится на все средства производства и по¬
тому будет базой для одной-единствен-
ной формы производства — коммунисти¬
ческой. Это, далее, означает, что из формы
собственности* которая наряду с колхозно-
кооперативной служит базой классовых
социалистических производственных отно¬
шений, она превратится в форму собствен¬
ности, исключающую классовые отноше¬
ния. Это, наконец, означает, что из госу¬
дарственной формы собственности она
тогда, когда государство отомрет, превра¬
тится в негосударственную форму собствен¬
ности, которой будет распоряжаться эконо¬
мический орган общества, а не государ¬
ственная власть.
Каковы же внутренние источники раз¬
вития государственной собственности?
Очевидно, что такими источниками разви¬
тия являются постоянно возникающие не-
антагоннстические противоречия между
развивающимися производительными сила¬
ми и устаревающими отдельными сторона¬
ми государственной формы собственности,
или, что то же самое, отдельными форма¬
ми производственных отношений, которые
на ней основываются. Постоянно меняю¬
щиеся экономические формы государствен¬
ного сектора производства, формы обмена
деятельностью — во всем этом проявляет¬
ся замена одних, устаревающих производ¬
ственных отношений другими, новыми, от¬
вечающими потребностям дальнейшего
коммунистического развития.
Так, например, наша партия установи¬
ла, что в ряде отраслей промышленности
и других областях хозяйства экономиче¬
ские условия не обеспечили надлежащего
развития производительных сил — обна¬
ружились факты технической отсталости,
недостаточным был в последние годы тех¬
нический прогресс. Ныне проведены и
проводятся меры, которые создают все
необходимые экономические условия, обес¬
печивающие такой прогресс (выработ¬
ка и введение в жизнь материальных сти¬
мулов технического прогресса, создание
необходимых условий финансирования и
кредитования технического прогресса
и т. д.). Или другой пример. До настоящего
времени машинно-тракторные станции
функционируют на началах бюджетно¬
сметного финансирования. В силу этого
такая мощная экономическая форма сти¬
мулирования производства, как хозяй¬
ственный расчет, в этой области не ис¬
пользуется, что приводит к нарушению
требований рационального, экономного хо¬
зяйствования. В отчетном докладе ЦК КПСС
XX съезду партии указывалось, что целе¬
сообразно в течение ближайших лет посте¬
пенно перевести машинно-тракторные стан¬
ции на хозяйственный расчет.
Все это показывает, как сознательно,
планомерно внедряются в нашу экономиче¬
скую жизнь новые экономические формы,
которых требует развитие производитель¬
ных сил при социализме.
Партия вскрыла крупные недочеты
в формах хозяйственного расчета в про¬
мышленности, мешавшие развитию произ- t
водства. Для их преодоления был внедрен I
целый ряд новых экономических форм:
новый порядок краткосрочного кредитова¬
ния, усиление экономических кредитных
санкций по отношению к плохо работаю¬
щим предприятиям и кредитное поощрение
хорошо работающих предприятий, расши¬
рение самостоятельных функций директо¬
ров предприятий в ряде экономических
областей, укрепляющее хозяйственную са¬
мостоятельность предприятий и развиваю¬
щее хозяйственный расчет. Все это также
означает планомерную замену устаревших
форм экономических отношений новыми
формами, содействующими дальнейшему
мощному подъему производства страны со¬
циализма.

180
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Вместе с развитием производительных
сил и совершенствованием экономических
отношений развиваются, совершенствуются
и методы управления хозяйством. Н. С.
Хрущев в докладе XX съезду партии под¬
черкнул, что теперь, когда во всех союз¬
ных республиках вместе с ростом промыш¬
ленности созданы национальные кадры и
резко поднялся общий уровень культуры
народов СССР, «старые методы управления
хозяйством нуждаются в серьезных коррек¬
тивах. Сохраняя за союзными министер¬
ствами общее руководство, определение
плановых заданий, контроль за их выпол¬
нением, снабжение оборудованием, финан¬
сирование капитальных вложений, следует
в то же время значительно расширить права
республиканских министерств». Партия
проводит ряд мер в этом направлении, бла¬
годаря чему уже поднялась доля республи¬
канской промышленности в общем объеме
выпускаемой промышленной продукции: на
Украине до 67 процентов, в Казахстане до
62 процентов, Азербайджане до 80 про¬
центов.
В силу внутренних неантагонистических
противоречий, возникающих между разви¬
вающимися производительными силами и
колхозно-кооперативной собственностью,
происходит и непрерывное развитие этой
последней.
В самом деле, постоянный количествен¬
ный и качественный рост производитель¬
ных сил, находящихся в государственной
собственности и используемых в колхозном
производстве (машины, электрификация
и т. д.), повышение на этой основе обще¬
ственной зрелости труда колхозников (все
более многообразное развитие его разделе¬
ния и кооперации, подъем уровня труда
колхозников до уровня труда инженеров,
техников, агрономов и т. д.) — все это
придает процессу сельскохозяйственного
производства все более общественно-разви-
той характер. Вместе с тем колхозная фор¬
ма производства связана рамками колхоз¬
но-групповой собственности каждого дан¬
ного коллектива. Возникает, стало быть,
противоречие между постоянно развиваю¬
щимися производительными силами и от¬
ношениями	колхозной	собственности.
Укрупнение колхозов, например, было фор¬
мой, в которой на известный исторический
период такое противоречие разрешалось.
Колхозная форма при правильном ее
использовании обеспечивает длительный и
мощный подъем производства. Мероприя¬
тия, направленные на форсированный
подъем сельского хозяйства, проводимые
нашей партией, обеспечивают полное
использование колхозной формы организа¬
ции сельскохозяйственного производства.
В меру развития производительных сил
отдельные стороны колхозно-кооператив¬
ной формы собственности, экономических
отношений, в которых эти стороны высту¬
пают, устаревают и заменяются новыми,
более совершенными. Этот процесс в ко¬
нечном счете и должен привести к всесто¬
роннему развитию колхозно-кооперативной
собственности, к повышению ее социали¬
стической зрелости, следовательно, к буду¬
щему слиянию в единую, коммунистиче¬
скую собственность обеих форм социали¬
стической собственности.
Приведенные выше материалы из нашей
экономической жизни отчетливо раскрыва¬
ют особую форму возникновения и разре¬
шения экономических противоречий, свой¬
ственных социализму. Они говорят о слу¬
чаях, когда возникающие противоречия
полностью или на известный, более или
менее длительный период преодолеваются.
Обратимся теперь к формам возникновения
и планомерного разрешения противоречий
в тех случаях, когда противоречия эти не
снимаются, а продолжают действовать.
В качестве иллюстрации таких экономи¬
ческих противоречий возьмем противоре¬
чия, связанные с распределением по труду
и с товарным производством. Распределе¬
ние по труду представляет собой объек¬
тивную необходимость, действующий в
социалистическом хозяйстве экономиче¬
ский закон. Действия этого закона, обес¬
печивающие мощные материальные стиму¬
лы к труду, связаны хотя и с частным,
но существенным противоречием, которое
дает себя знать в повседневной экономи¬
ческой жизни и которое разрешается пу¬
тем планомерного использования обще¬
ством этого закона.
Закон распределения по труду обеспе¬
чивает единство материальных интересов
общества в целом и каждой отдельной
личности благодаря тому, что на основе
действий этого закона от роста обществен¬
ного производства выигрывают и общество
и каждый его член. И в этом обеспечении
единства общественных и личных интере¬
сов состоит коренной, ведущий момент в
действии данного экономического закона.
Вместе с тем действие этого же закона по¬
рождает известное некоренное, относитель¬
ное, но весьма реальное противоречие меж¬
ду общественными и личными материаль¬
ными интересами.
В самом деле, каждая индивидуальная
затрата труда (отдельного работника, от¬
дельного коллектива) служит материаль¬
ной основой для участия в распределении
продуктов лишь в качестве затраты обще¬
ственного труда. Поэтому материальный
интерес работника состоит в том, чтобы
его индивидуальная затрата была равна
возможно большей доле общественного тру¬
да. Это имеет не только свою положитель¬
ную сторону, так как стимулирует рост

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
181
производительности труда, но и отрица¬
тельную сторону, так как, порождает стре¬
мление отсталых элементов оценивать свой
труд по завышенным общественным нор¬
мам (например, так называемые приписки
при сдельной и премиальной оплате рабо¬
чих и служащих, завышение ставов повре¬
менщик, излишнее начисление трудо¬
дней не в соответствии с фактически вы¬
полненными работами, и т. д., и т. п.).
Целая система эвономических мер социа¬
листического государства специально на¬
правлена на устранение этих отрицатель¬
ных явлений в оплате труда, то есть на
разрешение частных противоречий в этой
области, порождаемых неантагонистиче-
свим противоречием, свойственным труду
при социализме. Именно тем противоречи¬
ем, что, с одной стороны, труд по его при¬
роде уже непосредственно общественный,
выполняется в интересах всего обще¬
ства, в котором все производители рав¬
ны в их отношениях в средствам произ¬
водства, но, с другой стороны, труд еще
выполняется за плату, он служит мерилом
индивидуальной доли, получае¬
мой каждым отдельным работником в фонде
потребления, то есть служит мерилом, ко¬
торое предполагает фактически нерав¬
ное участие в потреблении продукта
труда, соответственное фактическому уча¬
стию в его производстве.
Это противоречие отнюдь не внешнее,
не преходящее. Оно внутренне свойствен¬
но социализму. Оно служит источником
движения, так как с ним связан мощный
эконом'ичесвий стимул развития («оплата
по труду»). Оно в то же время предъявляет
целый ряд требований к хозяйственной
практике по предотвращению и тех част¬
ных отрицательных моментов, которые
также с ним связаны.
Коммунистическая партия всесторонне
учитывает действие экономического закона
распределения по труду и, в частности,
противоречия, с ним связанные, и прини¬
мает меры к наилучшему, наиболее эффек¬
тивному использованию этого завона. На
XX съезде партии были всврыты врупные
недостатки в оплате труда: недостаточное
соответствие уровня заработной платы от¬
дельных групп работников их квалифика-
ции и тяжести труда, наличие наряду с
низкооплачиваемыми работнивами неболь¬
шой ватегории работнивов, в оплате труда
воторых допускаются излишества, и т. д.
Партия определила пути устранения этих
недостатвов. При общем повышении в те¬
кущей пятилетве реальной заработной
платы примерно на 30 процентов преду¬
смотрено специальное повышение уровня
заработной платы низвооплачиваемых ра¬
бочих и служащих и проведение общих ме¬
роприятий по упорядочению заработной
платы на основе ленинского указания о
том, что «надо построить всякую крупную
отрасль народного хозяйства на личной за¬
интересованности» (Соч. Т. 33, стр. 47).
Товарное производство особого рода,
свойственное социализму, также предпо¬
лагает наличие известного противоречия
в общественном труде, правда, иного рода,
чем противоречие, связанное с распреде¬
лением по труду.
Анализ товарного производства в усло¬
виях частной собственности показывает,
что последняя порождает противоречия ча¬
стного и общественного труда, которые с
необходимостью приводят к превращению
продукта труда в товар, к выражению и
движению труда в форме стоимости, к воз¬
никновению наиболее развитой самостоя¬
тельной формы меновой стоимости — де¬
нежной формы и т. д.
Там, где производство базируется на со¬
циалистической собственности, нет места
противоречию частного и общественного
труда по той простой причине, что весь
труд имеет непосредственно общественный
характер. В чем же, тем не менее, состоит
причина превращения продуктов труда в
товары при социализме, выражения дви¬
жения труда в форме стоимости и т. д.?
Наличие социалистической собственности
предполагает обмен продуктами труда меж¬
ду двумя секторами общественного произ¬
водства. Это ясно, так как без такого об¬
мена был бы подорван нормальный процесс
воспроизводства. Однако почему именно, в
силу каких причин обмен необходимо про¬
текает как товарный обмен? Ответ на
этот вопрос требует выяснения того,
какие особенности вносит социалистиче¬
ская собственность в общественный труд,
так как ведь стоимость есть форма выра¬
жения самого труда. Стало быть, и надо
выяснить, какие особенности в труде при
социализме требуют такой именно его
экономической формы выражения и дви¬
жения.
Особенности эти состоят прежде всего
в том, что хотя весь труд является непо¬
средственно общественным, так как про¬
изводители объединены общественной соб¬
ственностью, степень развития данного ха¬
рактера труда в рамках государственного
и колхозно-кооперативного производств
существенно различается: в первом труд
полностью обобществлен в границах всего
народного хозяйства, во втором — в грани¬
цах каждого данного колхоза, кооператива.
В этом пункте мы и подошли к специ¬
фическому неантагонистическому противо¬
речию, которое свойственно общественному
труду, протекающему в условиях социа¬
лизма. В самом деле, экономические связи
между социалистическими предприятиями
обоих секторов производства требуют об¬

182
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
мена продуктами труда. Они, следователь¬
но, требуют, чтобы обмениваемые продукты
приравнивались друг к другу по массам
заключенного в них общественного труда.
Это значит, что необходимо в каждом от¬
дельном случае обмена фактические затра¬
ты труда на обмениваемую продукцию
выражать как общественные. Однако ввиду
того, что непосредственно общественный
труд обобществлен в различной мере, то
есть социально неоднороден, эти затраты
непосредственно не могут выражаться как
общественные. В этой объективно и про¬
является противоречие, свойственное обще¬
ственному труду.
Формой разрешения данного противоре¬
чия и является косвенный путь выражения
фактических затрат труда в качестве за¬
трат общественного труда, с помощью
стоимости и ее форм, то есть путем при-
равнеиия продуктов труда как товаров.
Итак, наличие социалистической соб¬
ственности, требуя обмена продуктами тру¬
да между предприятиями обоих секторов
производства, в то же время обусловливает
противоречие в непосредственно обще¬
ственном труде — между его общественной
формой совокупного труда и его формой со¬
циально неоднородного индивидуального
труда, затрачиваемого на каждом из пред¬
приятий, участвующих в обмене. Это и
ведет в тому, что проду&ты труда посту¬
пают в оборот как товары, совершая дви¬
жение с помощью стоимости и ее форм.
Это противоречие, свойственное обще¬
ственному труду, выражается в основных
чертах товара и в действиях закона стои¬
мости при социализме. Оно, далее, связано
с необходимостью денег и спецификой де¬
нежных функций и денежного оборота.
К нему, этому противоречию, восходят и
другие формы противоречий, свойственные
товарному производству особого рода: неан¬
тагонистическое противоречие между потре¬
бительной стоимостью и стоимостью, между
конкретным трудом и трудом абстрактным.
К нему, далее, восходят противоречия, свя¬
занные с использованием товарной формы
в производстве и обороте средств производ¬
ства, с действиями закона стоимости во
всем процессе социалистического производ¬
ства и т. д.1.
Как видим, и в случае с товарно-денеж¬
ными отношениями при социализме все ка¬
тегории, выражающие эти отношения по
их сущности и формам движения, нераз¬
1 В1 рамках данной статьи невозможно
рассмотреть всю совокупность конкретных
неантагонистических противоречий товарно-
денежных отношений при социализме и
форм их разрешения. Подробная разработ¬
ка этой проблемы содержится в нашей спе¬
циальной работе «Деньги в социалистиче¬
ском обществе. Очерки теории». ГФИ. 1954.
рывно связаны с внутренне присущими
этим отношениям неантагонистическими
противоречиями.
Указанные противоречия отнюдь не
представляют собой некоего отрицательно¬
го, вредного, нежелательного элемента на¬
шей экономики. Они выступают как один
из моментов, обусловливающих экономиче¬
ское развитие.
В самом деле, закон стоимости, отража¬
ющий эти противоречия, хотя он и не
является регулятором производства, дей¬
ствуя в производстве, стимулирует эко¬
номию общественного труда, постоянное
понижение норм общественно необходимых
затрат труда на единицу продукции, про¬
является во всех стоимостных формах хо¬
зяйственного расчета и т. д.
Вместе с тем в движении данных проти¬
воречий возникают и проявляются момен¬
ты отрицательного их воздействия на хо¬
зяйство (например, перевыполнение плана
по валовой стоимости продукции в ущерб
ассортиментному плану, неправильности в
ценообразовании, неплатежи в хозяйстве,
стихийные элементы действия закона
стоимости на неорганизованном рынке
и т. д.).
Своевременное преодоление отрицатель¬
ных проявлений данных противоречий
требует постоянного осуществления спе¬
циальных мер экономической политики,
направленных на наиболее эффективное
использование всей системы товарно-де¬
нежных отношений, форм стоимости и
закона стоимости в процессе социалисти¬
ческого воспроизводства в целом.
Мы рассмотрели две крупные области
экономических отношений социализма:
область общественного труда с одним из
ее законов — распределением по труду—и
товарно-денежную область с ее законом
стоимости. Вывод состоит в том, что и
этим экономическим отношениям социа¬
лизма внутренне свойственны неантагони¬
стические противоречия.
Таким образом, рассматриваем ли мы
отношения социалистической собственно¬
сти в том их виде, как они выступают в
каждый данный момент, рассматриваем ля
мы эти отношения в процессе развития во
времени, мы обнаруживаем, что и государ¬
ственная и колхозно-кооперативная формы
общественной собственности неразрывно
связаны с внутренне свойственными им
неантагонистичеокими противоречиями.
Противоречия эти образуют источник раз¬
вития отношений собственности и систе¬
мы всех других производственных отно¬
шений, в которых собственность высту¬
пает. Иными словами, мы видим, как кон¬
кретные противоречия образуют источник
экономического развития социализма.
Из этого и вытекает1 важнейший мето¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
183
дологический вывод для политической эко¬
номии социализма: изучение сущности
экономических категорий, их взаимосвязи,
их объективной логики движения требует
анализа неантагонистических противоре¬
чий, внутренне свойственных обществен¬
но-производственным отношениям социа¬
лизма. Вне такого изучения невозможна
научная разработка экономической теории
социализма.
К критике анимистической теории
В нашей принципиальной борьбе против
враждебной марксизму идеологии важное
место занимает научно-атеистическая про¬
паганда. Идеалистическое мировоззрение,
как правило, проникает в массы в форме
религиозных предрассудков. Поэтому попу¬
ляризация и пропаганда диалектического
материализма как мировоззрения нашей
партии органически связаны с разъясне¬
нием несостоятельности религиозных взгля¬
дов.
Одним из условий успешной борьбы с
религией является правильное понимание
самой религии, ее сущности, социальных
и гносеологических корней. В частности,
имеет важное значение установление того
специфического признака религиозных ве¬
рований, который дает возможность отли¬
чать религиозные формы идеологии от вся¬
ких других.
Религия есть фантастическое отражение
бытия человека в его сознании; оно может
принимать самые разнообразные формы:
олицетворения сил природы, веры в духов
и в души, фетишизации предметов и сил
природы и т. д.— в зависимости от мно¬
гих обстоятельств и прежде всего от
общественного бытия людей. Существует,
однако, один общий признак, который ха¬
рактеризует все без исключения формы ре-
лигиозно-фантастического отражения и ко¬
торый относится к религиозной идеологии
на всем протяжении ее развития. Таким
признаком является вера в сверхъесте¬
ственное. Суть этой веры заключается в
том, что предметы материального мира на¬
деляются, помимо их естественных, чув¬
ственно воспринимаемых свойств, еще
свойствами сверхъестественными, сверх¬
чувственными, не подчиняющимися зако¬
номерностям чувственно воспринимаемого
мира. Такое определение характерного при¬
знака религиозной веры достаточно широ¬
ко, чтобы вместить в себя все многообразие
религиозных явлений. В то же время оно
достаточно конкретно, чтобы не позволять
смешивать религию с другими формами
общественного сознания.
Известны многочисленные попытки рас¬
ширения понятия религии до того, что оно,
по существу, теряет свое специфическое
содержание. По Фейербаху, например, ре¬
лигия оказывалась просто «связью между
я и ты», в понятие религии им включа¬
лись все виды связи и любви между людь¬
ми. Русские богостроители именовали рели¬
гией всякое мировоззрение, в том числе и
научный социализм. При такой трактовке
религии замалчивается ее специфическая
сущность — то, что она является фанта¬
стическим, превратным отражением
бытия в сознании. Это связано с такой пу¬
таницей понятий, которая грозит стереть
грань между истинным и ложным, между
естественным и сверхъестественным, меж¬
ду наукой и религией. Энгельс и Ленин
неоднократно выступали против такого,
по существу, антинаучного подхода к рели¬
гии. Исходя из положения о том, что основ¬
ным определяющим признаком религии яв¬
ляется вера в сверхъестественное, мы
находим точный критерий различения ре¬
лигиозных явлений от тех, которые не
являются таковыми. К сожалению, в на¬
шей литературе по вопросам религии до
сих пор имеет хождение анимистическая
теория, дающая разбираемому вопросу иное
решение.
* * *
В начале 70-х годов прошлого века вы¬
шла в свет книга крупнейшего представи¬
теля английской эволюционистской школы
в этнографии Эдуарда Тэйлора «Первобыт¬
ная культура». Это было важным событием
в науке о религии. Переведенная на все
европейские языки, книга Тэйлора стала
скоро исходной позицией для большинства
буржуазных ученых, занимавшихся исто¬
рией религии. Сформулированная в ней
анимистическая концепция была почти од¬
новременно выражена и в социологических
работах позитивиста Герберта Спенсера,
так что возник даже спор о приоритете
между Тэйлором и Спенсером. Анимисти¬
ческую теорию восприняли почти все тео¬
ретики II Интернационала, писавшие по
вопросам религии, в том числе и Г. В. Пле¬
ханов. В советской литературе она широко
популяризировалась в переводных работах
Г. Кунова, Ю. Липперта и других, а также
в трудах И. И. Степанова-Скворцова и
впоследствии в работах историка перво¬
бытного общества В. К. Никольского.
Только в 30-х годах у нас начало обнару¬
живаться некоторое стремление к осво¬
бождению от тэйлоровского влияния. Одна¬
ко это влияние не преодолено в нашей
научной и научно-популярной литературе

184
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
до сих пор. Советский этнограф С. А. То¬
карев совершенно правильно отметил
недавно, что «попрежнему в трудах совет¬
ских историков преобладает та точка зре¬
ния, что первоначальной формой религии
был анимизм» (журнал «Вопросы филосо¬
фии» № 3 за 1955 год, стр. 192). А эта
точка зрения, в свою рчередь, покоится на
положении о том, что анимизм является
непременным элементом всякой религии.
Влияние анимистической теории дает себя
знать и в работах современных зарубежных
марксистов, в частности, в книге француз¬
ского коммуниста Эншлена «Происхожде¬
ние религии» (переведена на русский
язык) и в книге немецкого коммуниста
Эйльдермана «Первобытное общество»
(Heinrich Eildermann «Die Urgesellschaftn
ihre Verwandschaftsorganisationen und ihre
Religion». Berlin. 1950).
Анимистическая теория Тэйлора была
прогрессивной в момент своего появления.
В настоящее время она должна быть при¬
знана устаревшей даже по своему фактиче¬
скому содержанию. Что же касается методо¬
логической стороны, то с момента возник¬
новения анимистической теории на ней ле¬
жала печать буржуазно-идеалистического
мировоззрения ее автора. Не случайно клас¬
сики марксизма-ленинизма, писавшие по
вопросам религии, не присоединялись к
взглядам Тэйлора.
В советской антирелигиозной литературе
в настоящее время никто открыто не заяв¬
ляет себя сторонником анимистической тео¬
рии. Больше того, уже в предисловии
В.	К. Никольского к советскому изданию
«Первобытной культуры» Э. Тэйлора
(1939) нет недостатка в заявлениях о бур¬
жуазном и идеалистическом характере ани¬
мистической теории. В дальнейшем количе¬
ство подобных заявлений прогрессивно
умножалось, но, к сожалению, они остава¬
лись декларациями, не подкрепленными
убедительной критикой. Больше того, не¬
смотря на эти декларации, анимистическая
концепция происхождения и сущности ре¬
лигии продолжает тяготеть над многими
авторами, пишущими по вопросам истории
религии. В качестве примера можно приве¬
сти статью «Анимизм» во втором издании
Большой Советской Энциклопедии. В статье
излагается основной тезис Тэйлора об ани¬
мизме как минимуме религии: при всех
оговорках в ней определенно сказано, что
«анимизм продолжает оставаться одним из
наиболее существенных элементов всякой
религии» и что во всех религиях «прояв¬
ляется тот же анимизм, восходящий к ве¬
рованиям первобытных дикарей». Что
касается значения анимистических веро¬
ваний в процессе происхождения религии,
то и здесь, вопреки собственному утверж¬
дению, что «анимистическая теория... про¬
тиворечит марксистско-ленинскому учению
о происхождении религии», автор статьи
Б. И. Шаревская приходит к заключению
что «анимизм возник при первобытно-об¬
щинном строе, на средней ступени дико¬
сти, как отражение процесса формирования
родовой общины», то есть что он был,
следовательно, первичной формой религи¬
озных представлений \
Анимистическая теория может и должна
рассматриваться в двух планах: как общая
теория религии и как теория происхож¬
дения религии. Оба эти аспекта теснейшим
образом связаны. Если принять основную
установку анимизма как общей теории ре¬
лигии, гласящую, что анимизм является
минимумом религии и что религия только
там, где анимизм, то нельзя не принять
и положения о том, что религия появилась
именно тогда, когда появился анимизм, и
что, следовательно, анимизм был первич¬
ной формой религии. Поэтому прежде всего
следует подвергнуть проверке исходный
пункт анимистической теории как общей
теории религии.
Исходным пунктом этой теории являет¬
ся утверждение, что до тех пор, пока в
истории духовной жизни человечества не
1 То, что Б. И. Шаревская стоит именно
на этих позициях, подтверждается ее рецен¬
зией на книгу М. Косвена «Очерки исто¬
рии первобытной культуры» (см. «Вопросы
философии» № 1 за 1955 год). М. Косвен
пишет, что «в начальной стадии развития
религии особого представления о душе не
существует». Б. И. Шаревская противопо¬
ставляет этому правильному тезису доволь¬
но странное возражение:	этот-де упрек
Тэйлору был впервые сделан «английским
буржуазным ученым Мареттом и поддержан
позже	русским этнографом-идеалистом
Штернбергом». Одвако, продолжает Шарев¬
ская, «главный порок теории Тэйлора за¬
ключается вовсе не в том, на что указы¬
вали преанимисты, а в том, что происхож¬
дение религии и понятие духа, души объяс¬
няются в его работах ультраидеалистически
только как ответ на умозрительные вопросы
«дикаря-философа» о причинах всего су¬
ществующего» (стр. 163). Почему-то
Б. И. Шаревская принимает за непреложную
истину	положение об анимизме как
первой	форме религии и позволяет
себе критиковать Тэйлора только за его
«ультраидеалистическое» объяснение проис¬
хождения анимистических представлений.
Из того обстоятельства, что Мяретт и Штерн¬
берг были идеалистами, вовсе не следует,
что в данном вопросе был прав Тэйлор. Да
и чем идеалист Тэйлор лучше идеалиста
Штернберга? Компетентный и добросове¬
стный исследователь, каким является Б. И.
Шаревская, должен был сосредоточить вни¬
мание на анализе фактической стороны де¬
ла, а не переносить центр тяжести вопроса в
ту плоскость, в которой легче отстоять при¬
вычное, то есть, по существу, рутинное его
решение.

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
185
было анимизма, не было и религии. Все
конкретно-исторические формы религии
суть не что иное, как проявления и моди¬
фикации анимистических верований, будь
то фетишизм или тотемизм, культ предков
или магические представления, религии
античного мира или современные так на¬
зываемые высшие религии. Фактически,
таким образом, между религиозными и ани¬
мистическими верованиями ставится знак
равенства *.
В своей посмертной работе, посвящен¬
ной начальной форме религиозных пред¬
ставлений, В. Е. Никольский провел реши¬
тельное различие между религиозными
и анимистическими представлениями. Он
утверждает, что религия без веры в духов
не может существовать, но вера в духов
возникла задолго до религии (см. «Ученые
записки Московского областного педагоги¬
ческого института». Т. XXVIII, стр. 1, 9,
10). Такое утверждение вытекает из опре¬
деления им религии не только как совокуп¬
ности представлений, но и как единства
этих представлений и соответствующих
организаций: церкви, культовых сборищ
и т. д. В. Е. Никольский отказывается счи¬
тать анимистические представления рели¬
гиозными, если они не находят своего
внешнего выражения в существовании ре¬
лигиозных организаций и учреждений. Эти
взгляды В. Е. Никольского не означают
разрыва с анимистической теорией Тэйло¬
ра. Подобно Тэйлору, он полагает, что ни¬
какая религия невозможна без анимизма,
а признание возможности анимизма без
религии ничуть не противоречит тэйлоров-
ской теории «минимума религии». Николь¬
ский придает анимизму еще большее зна¬
чение, чем сам Тэйлор, поскольку допу¬
скает его существование не только в ка¬
честве религиозного явления. Таким об¬
разом, можно сказать, что один из видней¬
ших советских последователей анимисти¬
ческой теории остался ей верен до конца
своих дней.
Прежде чем заняться выяснением того, в
1 Очень ярко выразил эту точку зрения
русский исследователь анимистической тео¬
рии академик Тюменев. «Анимистические
воззрения,— писал он,— не только принад¬
лежат к наиболее существенным и наиболее
распространенным элементам религии, не
только составляют основу для прочих рели¬
гиозных воззрений, но в них, можно ска¬
зать, заключается самая сущность религиоз¬
ного мировоззрения, непреходящий и неиз¬
менный элемент всякой религии, в то время
как позднейшие религиозные новообразова¬
ния являются по отношению к ним не более,
как изменчивыми формами или, в лучшем
случае, поверхностными наслоениями»
(«Первобытная религия». «Записки Научно¬
го общества марксистов» № 4 за 1922 год,
стр. 88).
какой степени правомерна анимистическая
концепция религии, следует выяснить, ка¬
кое содержание вкладывается в понятие
«анимизм». Это тем более важно, что под
общим термином «анимизм» обычно объ¬
единяются различные по своему происхож¬
дению и по своей природе верования. Ци¬
тированная выше статья в БСЭ определяет
анимизм как «веру в души и духов», под
которыми подразумеваются «фантастиче¬
ские сверхъестественные существа, будто
бы действующие в природе, управляющие
всеми предметами и явлениями материаль¬
ного и нематериального мира» (т. 2,
стр. 450). Ш. Эншлен также отождествляет
понятие анимизма с понятием веры в
сверхъестественные существа (см. «Проис¬
хождение религии», стр. 5. 1954). В ли¬
тературе встречается трактовка анимизма
и как своего рода стихийного гилозоизма.
Академик Тюменев, например, характери¬
зует анимизм как «признание всеобщей
одушевленности природы», как представ¬
ление о «бесчисленном мире духов и демо¬
нов, скрывающихся за каждым отдельным
предметом или явлением природы» («За¬
писки Научного общества марксистов»
N° 4 за 1922 год, стр. 88). Л. Я. Штерн¬
берг в ряде мест своей книги («Первобыт¬
ная религия». 1936) определяет анимизм
примерно в том же духе. Для анимиста,
пишет он, «не существует мертвой нера¬
зумной природы; напротив, вся природа
одарена жизнью и разумом» (стр. 31, см.
также стр. 51, 183, 223 и другие). Та¬
кому толкованию понятия «анимизм» не
был чужд и Тэйлор (см. «Первобытная
культура», стр. 206, 384). Он считал,
правда, что анимизм этого рода возник из
первоначальной стадии, связанной с веро¬
ванием в души людей. В послетэйлоров-
ской этнографической литературе вера во
всеобщую одушевленность природы полу¬
чила наименование «аниматизма» (от гла¬
гола animare — оживлять), введенное анг¬
лийским исследователем Мареттом. Некото¬
рые авторы употребляют термины «ани¬
мизм» и «аниматизм» вперемежку. Другие
отказались от «анимизма» и заменили его
«аниматизмом». Третьи упорно держатся
за старый «анимизм», фактически вклады¬
вая в это понятие аниматистическое содер¬
жание.
Следует отметить, что автор анимистиче¬
ской теории Э. Тэйлор, делавший, правда,
отдельные попытки расширить понятие
анимизма, в основном вкладывал в него
весьма определенное содержание, и это со¬
держание не соответствует приведенным
выше истолкованиям анимизма как веры в
сверхъестественные существа или во все¬
общую одушевленность. Под анимизмом
Тэйлор понимал «глубоко присущее чело¬
веку учение о духовных существах, ьо-

186
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
торое служит воплощением спиритуалисти¬
ческой философии в противоположность
материалистической» («Первобытная куль¬
тура», стр. 264). Он считал «анимизм»
синонимом «спиритуализма» и достаточно
внятно объяснял, почему он предпочел пер¬
вый термин второму. «Слово «спиритуа¬
лизм»,— писал он,—имеет для нас тот не¬
достаток, что оно служит для обозначения
особой современной секты, придерживаю¬
щейся крайних спиритуалистических воз¬
зрений... Слово «спиритуализм» в самом
широком его значении, то есть общее уче¬
ние о духовных существах, заменено у нас
словом «анимизм» (там же). Дело в том,
что спиритуализмом по-английски назы¬
вается не только идеалистическая филосо¬
фия в широком смысле этого слова, но и
просто спиритизм. И, чтобы вводимое им
понятие не смешивалось с общеизвестным
обозначением более узкого явления, Тэйлор
заменил, как он прямо говорит, термин
«спиритуализм» термином «анимизм». Под
анимизмом он понимал веру не в сверхъ¬
естественные существа вообще, а в бес¬
плотных духов, могущих быть связанными
с материей, могущих терять эту связь, но
во всяком случае не плотских, не матери¬
альных. Исходя из этого понимания ани¬
мизма, Тэйлор и построил довольно цель¬
ную концепцию развития религиозно-идеа¬
листического мировоззрения: первобытный
спиритуализм (анимизм), меняя свои фор¬
мы в ходе исторического развития, поро¬
дил все многообразие проявлений религиоз¬
ного и идеалистического мировоззрения, но
он сохранил свое основное содержание,
обусловливающее неизбежность «самого
глубокого из всех расколов» —того самого
раскола, который «отделяет анимизм от ма¬
териализма» (там же, стр. 300).
В основе анимизма, по Тэйлору, лежит
понятие о человеческой душе как «ожив¬
ляющей, отделимой и бессмертной сущно¬
сти, как причине индивидуального суще¬
ствования» (там же). Вводя в научный
обиход понятие анимизма, Тэйлор имел в
виду веру в конкретных индивидуальных
духов, основой которой в генетическом и
даже логическом плане является вера в ин¬
дивидуальную человеческую душу, притом
вера не просто в сверхъестественные суще¬
ства, а в существа духовные, то есть нема¬
териальные, противопоставляемые в пред¬
ставлении верующего материальным телам
и материализму в целом. Излагая фактиче¬
ский материал, относящийся к представ¬
лениям первобытных народов о духах и ду¬
шах, Тэйлор неоднократно приводит приме¬
ры, свидетельствующие о том, что эти
представления вовсе не епиритуалистичны.
И все же в своих общих теоретических
установках он придерживаемся взгляда, по
которому верования первобытных народов
являются анимистическими, то есть спири¬
туалистическими.
Основная слабость анимистической тео¬
рии как общей теории религии заключается
в том, что большое количество религиозных
явлений не обладает устанавливаемым ею
«минимальным» признаком религии — ве¬
рой в духовные существа. Многообразие
этих явлений не укладывается в прокру¬
стово ложе анимизма-спиритуализма, оно
требует более широких определений, не
скованных догмой устаревшей теории.
Без насилия над фактами невозможно
признать анимистическими многие верова¬
ния, связанные с магией. Если, например,
жена охотника, ушедшего на промысел’
должна в отсутствие мужа воздерживаться
от заплетания кос во избежание перепуты-
вания следов дичи, за которой охотится
муж, то только при казуистическом толко¬
вании можно найти здесь выражение ани¬
мистических представлений. Приведем еще
несколько примеров, заимствованных у Фрэ¬
зера. Когда индеец-оджибвей решал рас¬
правиться с человеком, которого считал
своим врагом, он изготовлял деревянную
статуэтку, изображающую этого врага, про¬
калывал ей стрелой или иглой сердце или
голову и оставался в полной уверенности,
что противник понес заслуженную кару
(см. «Золотая ветвь», вып. 1, стр. 21,
1931). «В Финляндии колдуны продавали
морякам, задержанным плохой погодой, по¬
путный ветер. Ветер был заключен в трех
узлах. Развязывание первого узла давало
попутный ветер, второго — сильный мор¬
ской ветер, третьего — шквал» (там же,
стр. 101). Большое место в явлениях ма¬
гии всегда занимали магические приемы
управления погодой, в особенности вызы¬
вания дождя. На Яве для этого пользова¬
лись таким «чудодейственным» способом:
разыскивали двух разнополых кошек и ку¬
па,ли их в каком-нибудь водоеме (см. стр.
91). А «некоторые европейцы, совсем как
индейцы, убеждены, что достаточно убить
лягушку для того, чтобы получить пролив¬
ной дождь» (стр. 92).
В приведенных фактах, имеющих, не¬
сомненно, религиозно-магическое значение,
анимистический элемент отсутствует. Как
же объяснить то странное для последова¬
теля анимистической теории обстоятель¬
ство, что существует н еаи имисти чес кая
магия?
Возможны два объяснения его. Следует
либо признать, что соответствующие веро¬
вания не являются 'религиозными, либо
отказаться от анимизма как мерила, как
лакмусовой бумажки, дающей возможность
отличать религиозные явления от нерели¬
гиозных.
Сторонники первой точки зрешя рассуж¬
дают таким примерно образом: если в неко¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
187
торых магических обрядах нет анимизма
(а это приходится констатировать), значит,
магия сама по себе не религиозна, она мо¬
жет быть, может и не быть связанной с
религией. Первобытная, в частности, магия
в соответствии с этими взглядами не яв¬
ляется религиозной. Магическое мышление,
согласно Фрэзеру, основано только на оши¬
бочных ассоциациях дикаря и возникает до
появления анимизма; когда же появляется
анимизм, магические представления вклю¬
чаются в него и становятся религиозными.
По Фрэзеру, как известно, возникновению
религии предшествует период неанимисти-
чесжото, магического мышления.
Искусственность и произвольность этой
точки зрения бросаются в глаза. Она может
иметь какую-то видимость доказательности
только в том случае, если исходить как из
непреложного догмата из положения об
анимизме как «минимуме религии». Но это
исходное положение выбрано произвольно.
С таким же успехом можно сказать, что
«минимумом религии» является представ¬
ление о страшном суде или непорочном
зачатии,— тогда все, что в истории рели¬
гии предшествовало возникновению этих
представлений, должно быть отнесено к
дорелигиозному периоду! Но как нет осно¬
ваний к тому, чтобы признать анимистиче¬
ские представления исходными в нашем
анализе, так нет оснований и трактовать в
качестве «нерелигиозных» все религии,
предшествовавшие христианству. Всякая
магия, несомненно, имеет религиозный
характер, и если она не укладывается пол¬
ностью в рамки анимизма, то только пото¬
му, что сами эти ра-мк/и неоправданно при¬
знаны Тэйлором и его последователями
критерием религиозности человеческих
представлений. Те «поправки», которые
Фрэзер вносит в теорию Тэйлора, лишь
ухудшали ее, ибо они без всяких основа¬
ний сближали, почти отождествляли ма¬
гию с наукой, столь же неправомерно
отделяя магию от религии.
В начале XX века в буржуазном рели¬
гиеведении получила распространение дру¬
гая точка зрения — теория преанимизма.
Ее основатели Маретт, Прейс и другие
использовали слабые, места в концепции
Тэйлора и построили ложную, апологетиче¬
скую в отношении религии теорию, соглас¬
но которой магические действия в перво¬
бытном обществе основаны на вере челове¬
ка в безличную сверхъестественную силу,
заключенную в предметах и явлениях при¬
роды. Если в религии, рассуждают преани¬
мисты, обязательно должна иметь место
вера в духовное начало, стоящее над мате¬
риальным, и если первобытная магия дале¬
ко не всегда связана с верой в индивиду¬
альную душу, то можно на место этой
индивидуальной души поставить душу без¬
личную, населяющую якобы все предметы,
которые участвуют в магических манипу¬
ляциях. Этнографические исследования,
кстати, дают материал о такого рода веро¬
ваниях у многих народов (вера в мана,
оренда и т. д.). Совершая довольно нелов¬
кую передержку в отношении датировки
происхождения этих верований, которые в
действительности представляют собой более
позднее явление, преанимисты приходят к
концепции, весьма удобной для буржуазного
религиеведения. Первобытная религия ста¬
новится в их изображении еще более «бла¬
городно» спиритуалистической, чем у Тэй¬
лора, находит спиритуалистическое объяс¬
нение и магия, а от веры в таинственную
безличную силу не так далеко и до веры в
единого бога, «найденной» у первобытного
человека этнографической школой кардина¬
ла В. Шмидта. Преанимисты и прамонотеи-
сты пошли по линии мистификации мыш¬
ления первобытного человека. И если в
теории Тэйлора было рациональное, про¬
грессивное зерно, то критиковавшие его
позднейшие буржуазные теоретики проти¬
вопоставляли этой теории реакционные
концепции. Нельзя, однако, не видеть того,-
что они воспользовались действительно
слабым местом тэйлоровской теории, не
охватывавшей большого количества бы¬
тующих у многих народов религиозных ве¬
рований.
Не вмещаются в рамки анимистического
«минимума религии» и многочисленные
явления фетишизма, заключающегося в по¬
клонении тому или иному естественному
(фетиш) или искусственному, сделанному
руками верующего (идол) предмету. Сто¬
ронники анимистической теории объясняют
такие явления, ссылаясь на то, что объек¬
том поклонения в каждом данном случае
является не вещь, а дух, заключенный в
этой вещи или воплощенный в ней. В этом
плане Тэйлор расшифровывает и само поня¬
тие фетишизма как «учения о вселении
духов в вещественные предметы» («Перво¬
бытная культура», стр. 381). Показатель¬
но, однако, что сам же Тэйлор вынужден
признать неточность этого определения:
«Из бесконечного множества предметов
(имеются в виду предметы-фетиши.—И. К.)
не ко всем безразлично может быть прило¬
жена идея сосуда, вместилища или орудия
духовных существ» (там же, стр. 362).
В числе фетишей о,н находит и такие, ко¬
торые «могут быть символическими вол¬
шебными вещами, действующими через
воображаемое посредством специальных
свойств, присущих предмету, подобно то¬
му как железное кольцо сообщает крепость
или ястребиная нога быстроту бега» (там
же, стр. 363). Таким образом, и Тэйлор при¬
знает наличие фетишей, не связанных с
верой в душу.

188
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
В своей знаменитой монография, введ¬
шей в научный обиход понятие фетишизма
(«Du Culte de dieux fetiches». 1760) \
де-Бросс истолковывал фетишизм отнюдь
не как поклонение каким-нибудь духам,
воплощенным в предметы, а как поклонение
самим предметам. В огромном количестве
этнографических сообщений о явлениях
фетишизма далеко не всегда имеются доста¬
точно убедительные свидетельства об ани¬
мистическом характере этих явлений. Во
всех случаях нетрудно «примысливать» к
фетишу анимистическое содержание, но
научная добросовестность, свойственная
такому видному ученому, как Тэйлор, при¬
нуждала его к откровенным заявлениям
относительно сложности этого вопроса и
недостаточной его выясненности. Он писал,
например: «При определении точного зна¬
чения фетишей, почитаемых как дикарями,
так и более образованными народами, глав¬
ная трудность заключается в решении
вопроса, приписывается ли чудесное дей¬
ствие фетиша целиком тому духу, который
воплощен в предмете или связан с ним, или
какому-нибудь менее определенному влия¬
нию, проявляющемуся через посредство
предмета. В некоторых случаях этот пункт
выяснен, но во многих остается сомнитель¬
ным» (там же, стр. 363). То, что в данном
случае остается сомнительным для осново¬
положника анимистической теории, при
непредубежденном подходе к вопросу ока¬
зывается просто отсутствующим.
Можно согласиться в разбираемом вопро¬
се с Лоуи, который пришел к выводу, что
в районах наибольшего распространения
фетишизма, и прежде всего в Западной
Африке, «фетиш не является проявлением
представлений художника (или мастера) о
каком-либо божественном существе» (L о-
w i е «The primitive religion», p. 269. 1924).
Правда, в дальнейшем Лоуи сбивается на
преашшистичеокий путь объяснения явле¬
ний фетишизма, но от этого констатирован¬
ный им факт неанимистического характера
многих фетишистских верований не делает¬
ся менее убедительным. Советские исследо¬
ватели Л. Я. Штернберг и Ю. П. Францев
пришли к выводу, что фетишизм проходит
в своем развитии две стадии и что только
во второй, более развитой стадии фетишист¬
ские представления насыщены анимисти¬
ческим содержанием. На первой же стадии
развития фетишизма нет представлений о
более или менее автономной душе, отделя¬
ющейся от тела и вселяющейся в него,
между тем именно такие представления
Тэйлор признает анимистическими.
Д. К. Зеленин, собравший большой ма¬
1 См. об этой книге и о фетишизме
вообще работу Ю. П. Францева «Фети¬
шизм и проблема происхождения религии».
1940-
териал по первобытным верованиям, в своей
монографии, посвященной культу онгонов
пишет об охотничьих амулетах в ви¬
де отдельных частей тела: «Представ¬
ление о вселении в такие леканы духов
или хотя бы звериных душ — не выраже¬
но» («Культ онгонов в Сибири», стр. 77.
1936). Больше того, он распространяет это
положение на культ охотничьих онгонов в
целом: «Идея о вселении духа в лекан в
культе охотничьих онгонов вообще не вы¬
пячена, а главное — тесной, органической
связи с охотничьими онгонами этого типа
данная идея, повидимом(у, не имеет» (там
же, стр. 82). Иначе говоря, лекан, то есть
идол или амулет, сделанный руками охот¬
ника и предназначенный обеспечить ему
удачу в промысле, не одушевлен по его
представлениям, не связан, следовательно,
ни с какими анимистическими верования¬
ми. Не разделяя общей концепции Д. К. Зе¬
ленина, мы все же считаем его высказы¬
вания по данному конкретному вопросу за¬
служивающими внимания.
Далеко не ко всем религиозным явлени¬
ям, оказывается, можно подходить с лакму¬
совой бумажкой анимизма. Нам представ¬
ляется, что и к первобытным верованиям,
связанным с представлениями о душах а
духах, понятие анимизма также не подхо¬
дит. Если понимать под анимизмом спири¬
туализм, а именно такое содержание вкла¬
дывал в это понятие Тэйлор (причем ни
один из ого последователей не отмежевался
от такой трактовки анимизма), то следует
сказать, что первобытные взгляды по во¬
просу о душе и духах вовсе не были ани¬
мистическими, ибо они не были спиритуа¬
листическими.
Б. И. Шаревская, надо отдать ей долж¬
ное, не скрывает этой стороны дела. «Ми¬
фология и фольклор первобытных об¬
ществ,—говорит она,—отображают прими¬
тивные представления о душах, как о
двойниках, призраках, которые, однако,
обладают плотью: они рождаются, едят,
охотятся, даже умирают» (БСЭ, Т. 2,
стр. 451). И это совершенно верно. Даже
материал, приводимый Тэйлором в каче¬
стве иллюстрации спиритуалисютеского
характера первобытных верований, свиде¬
тельствует о том, что в них душа человека,
животного или растения, как и любой дух,
вовсе не бесплотны, что они, наоборот,
материальны, вещественны. Тэйлор при¬
знает: «Дикие племена в их первоначаль¬
ном воззрении ,на человеческую душу пред¬
ставляли ее себе, как эфирное или парооб¬
разное существо, и это воззрение занимало
видное место в человеческой мысли во все
века. Действительно, позднейшее метафизи¬
ческое понятие о невещественности души
едва ли могло бы иметь какой-нибудь смысл
для дикаря» («Первобытная культура»,

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
189
стр. 279). О «позднейших метафизических
понятиях» речь будет идти в дальнейшем,
пока же остановимся на понятиях отста¬
лых племен, причем приведем некоторый
фактический материал, заимствованный на¬
ми как у самого Тэйлора, так и из других
источников.
У тасманийцев, алгонкинов, арава-
ков, зулусов, басуто слово, обозначающее
душу, обозначает одновременно и тень. Это
значит, что по крайней мере в период сво¬
его возникновения понятие души у этих
народов было тождественно понятию тени,
то есть было материальным. У караибов и
тонтанцев одним словом обозначены поня¬
тия души и сердца. У западных австралий¬
цев, калифорнийских нетела, некоторых
гренландских эскимосов, у малайцев, у
огромного количества других народов,
включая многие современные культурные
народы, одни и те же или чрезвычайно
родственные слова обозначают душу и ды¬
хание. У каренов, папуасов, арабов, древ¬
них евреев одним словом обозначались ду¬
ша и кровь. Ясно, что душа в этих случаях
представляется не как некая спиритуали¬
стическая субстанция, противостоящая
телесному миру, а как одно из проявлений
телесного, вещественного, материального,
мира.
Душа представляется подавляющему
большинству отсталых народов настоящим
дубликатом, двойником, более «воздуш¬
ным» по своей консистенции выражением
тела, чем то, которое постоянно воздей¬
ствует на наши органы чувств. Оно
менее плотное и менее плотское, но
все же обладает какой-то степенью
плотности и телесности. По представлениям
некоторых народов, душа обладает не менее
ярко выраженной телесностью, чем само
тело. Вот, например, что сообщает В. Г. Тан-
Богораз о верованиях чукоч в духов-охот¬
ников. Эти дух® «подъезжают по ночам к
человеческим шатрам, привязывают оленей
к деревьям и, обметав вокруг шатра охот¬
ничьи сети, тычут под меховые полы длин¬
ными шестами, чтобы выпугнуть оттуда ма¬
ленькие душки спящих людей. Душки за¬
стревают в сетях. Охотники вынимают их,
связывают по две, укладывают в мешки и
везут домой. Дома передают их женщинам.
Женщины сдирают с них шкуру: несколько
страиная операция — сдирать шкуру с че¬
ловеческой души! Потом женщины режут
их на части, варят в котлах и кормят му¬
жей и детей» («К вопросу о применении
марксистского метода к изучению этногра¬
фических явлений». Журнал «Этнография»
№ 1—2 за 1930 год, стр. 40).
Духи по огромному количеству зафикси¬
рованных в этнографии представлений име¬
ют вес. Тэйлор сообщает о некоем «совре¬
менном спиритуалистическом учении», ко¬
торое «определяет вес человеческой души в
три или четыре унции» (Э. Т э йл ор «Пер¬
вобытная культура», стр. 278). При¬
знаться, мы затруднились бы назвать
такое учение спиритуалистическим. Грен¬
ландский эскимос считает, что если он
толстеет, то вместе с его телом толстеет и
душа, а похудание тела вызывает и поху¬
дание души. С ростом тела ребенка растет
и его душа, крепнет ее сила. И, наоборот,
душа старика сморщивается, сутулится,
теряет в весе и силе. Как и тело, душа, по
чрезвычайно распространенным поверьям,
состоит из отдельных органов: у нее есть
голова, руки, ноги, живот и все прочее, что
полагается иметь телу. Любая часть души
пребывает в соответствующей части тела.
Поэтому австралиец отрубает у трупа сво¬
его врага указательный палец правой руки,
чтобы лишить его душу возможности метать
копье из копьеметалки.
Многие персонажи русского пантеонА не¬
чистой силы имеют, по старинным поверь¬
ям, весьма неприятную внешность (водя¬
ной, домовой, леший, кикимора). Русалка,
наоборот, отличается обольстительной на¬
ружностью, что соответствует ее функци¬
ям и жизненным привычкам: она долж¬
на заманивать в водную пучину падких
до женской красоты путников. Во всяком
случае, все эти духовные создания имеют
определенный внешний вид.
По всем без исключения анимистическим
представлениям, души и духи занимают ме¬
сто в пространстве, следовательно, могут
менять это место и передвигаться. Правда,
во многих случаях допускается такая осо¬
бенность духов, как проницаемость. С этой
точки зрения, место, занимаемое духом в
пространстве, может быть одновременно
занимаемо и другими духами и предметами
чувственного мира. Но это не меняет основ¬
ного положения, по которому каждый дух
занимает определенное, ограниченное место
в пространстве, и для того, чтобы занять
другое, он должен каким-нибудь способом
передвинуться.
Из тела душа вылезает через естествен¬
ные отверстия, преимущественно через нос
и рот. «И в это время,— говорит Поль Ла-
фарг, излагая воззрения анимистов,— ее
можно поймать на удочку или же заклю-
читьвтыкву» («Религия и капитал», стр.7.
1937). Персонажи «Илиады» полагали,
что душа у тяжело раненного чаювека вы¬
ходит через раны. В той же «Илиаде» рас¬
сказывается, что Патрокл «вырвал душу
Сарпедона вместе с острием своего копья»
(XVI, 505). Нам представляется, что это
надо понимать у Гомера не фигурально, а в
совершенно прямом смысле.
Описание путешествий духов занимает
почетное место в мифологии многих наро¬
дов. У орочей, например, разработан са¬

190
ДИСКУССИИ и ОБСУЖДЕНИЯ
мым тщательным образом маршрут души
умершего человека в потусторонний мир.
При этом душе предоставляется известная
«свобода воли». На некотором этапе ее
маршрута дорога раздваивается — от нее
отходит тропа, ведущая в загробный мир
для душ собак. Если человеческая душа
не преодолеет любопытства, обнаружив та¬
ким образом свою принадлежность суетному
и несолидному субъекту, она свернет на
тропу, которая приведет в собачье цар¬
ство небесное, где души собак будут весьма
непочтительно с ней обращаться, в частно¬
сти, будут немилосердно щекотать ее
(см. В. А. А в р о р и н и И. И. К о з ь-
минский «.Представления орочей о все¬
ленной, о переселении душ и путешествиях
шаманов, изображенные на карте». Сбор^
ник Музея антропологии и этнографии.
Т. XI, стр. 329. 1949). Здесь все интерес¬
но и характерно: и факт передвижения
души, и особый маршрут для следования
собачьих душ, и то, что человеческая ду¬
ша так же боится щекотки, как ее брен¬
ная телесная оболочка. Укажем в этой
связи еще и на то, что представления о
точном маршруте душ умерших в загроб¬
ный мир повсеместно фигурируют в рели¬
гиозных воззрениях народов Севера — у
эвенков, селькупов и других.
Духи и души в представлениях верую¬
щих всех времен и народов нуждаются в
пище не менее настоятельно, чем живые
люди и животные. Весьма распространены
обряды кормления душ и духов, как и
представления о том, что дружественных
духов надо всячески подкармливать, а ду¬
хов враждебных, зловредных в отношении
к людям, следует по возможности лишать
пищи. Характерны в этом отношении
древнехристианские верования о том, что
духи-бесы проникают в тела живых людей
для пожирания той пищи, которую едят
эти люди. Именно на основании таких
представлений верующим рекомендовалось
поститься, так как в плохо питающемся
теле духи не захотят жить и покинут его.
Мы видим, таким образом, что представ¬
ления о душах и духах отнюдь не всегда
могут считаться последовательно спири¬
туалистическими; часто это представления
не о чисто духовных существах, а о суще¬
ствах какой-то иной степени вещественно¬
сти, чем тела окружающего .нас мира, вер¬
нее, какого-то другого качества веществен¬
ности. Здесь еще нет противопоставления
бесплотного духа материальному телу, хотя
религия уже, безусловно, есть. Наглядной
иллюстрацией этого является хотя бы то
обстоятельство, что у многих народов их
анимистические воззрения приписывают
человеку не одну душу, а несколько, при¬
том разных степеней вещественности. По¬
добное представлеаие о множественности
душ идет вразрез с анимистической тео¬
рией.
Как у Тэйлора, так и у Спенсера — дру¬
гого столпа анимистической теории — при
описании анимистических представлений
делается обычно упор на то качество души,
что она является двойником тела. Это свя¬
зано со стремлением вывести религию из
философских размышлений первобытного
человека, упорно якобы старавшегося ре¬
шить для себя вопрос об отношении мыш¬
ления и бытия,— дуализм этих двух кате^
горий дал будто бы человеку материал для
построения дуализма тела и духа. Ео эта
надуманная теория рушится, как карточ¬
ный домик, от. одного факта наличия у
многих отсталых народов верований во мно¬
жественность душ г.
Приведя большой фактический материал,
характеризующий веру в духов в перво¬
бытных обществах, Л. Я. Штернберг за¬
ключает: «Первоначальное представление о
душе носило характер настоящей телесно¬
сти... Никакой существенной разницы меж¬
ду душой и телом не было, ...души так
же мало гарантированы от смерти, как
и тело. Но вследствие некоторых специфи¬
ческих свойств души в ее потенциальном
состоянии (микроскопичность, воздуш¬
ность) постепенно стало образовываться
представление сначала об особой, тонкой,
минимальной телесности души и, наконец,
о совершенно бестелесной, наподобие при¬
зрака, тени. Получился, таким образом, на¬
стоящий дуализм духа и материи, духа и
тела» («Первобытная религия», стр. 17).
Дуализм духа и тела является, таким обра¬
зом, по Штернбергу, результатом длитель¬
ного развития религиозных верований.
Один из видных сторонников анимисти¬
ческой теории, В. Вундт, обратил внимание
на указанные выше обстоятельства и при¬
думал даже специальный термин для
обозначения объекта соответствующих ве¬
рований: «телесная душа» («Korperseele»),
Нам представляется, что если исходить из
основ анимистической теории, то понятие
телесной души будет выглядеть примерно
так же, как понятие горячего льда. Телес¬
ная душа — это уже не душа в анимисти¬
ческом смысле слова. Поэтому первоначаль¬
ные представления о душе, а они были
1 Возражение, будто вера во множествен¬
ность душ является позднейшим образова¬
нием, возникшим из первобытного пред¬
ставления о двойнике, совершенно бездока¬
зательно. Можно, правда, чисто умозритель¬
но заключить, что вначале первобытный че¬
ловек, задумавшись об отношении мышле¬
ния и бытия, создал представление о
двойнике как воплощении духовного начала,
а потом по образцу такого двойника создал
несколько таких двойников. Но какова цена
этой схемы, построенной на спекулятивном
песке?

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
191
связаны именно с представлением о ее те¬
лесности, нельзя назвать анимистическими.
Верования первобытного человека не
могли быть спиритуалистическими, они не¬
минуемо должны были быть связаны с
представлением о телесности духов, так как
сознание первобытного человека не достиг¬
ло еще такой силы абстракции, которая по¬
зволила бы ему конструировать спиритуа¬
листические представления. А Тэйлор, как
известно, приписывал первобытному чело¬
веку все качества философа и находил у
него представления, которые складыва¬
лись у общественного человека в дальней¬
шем, в ходе тысячелетий исторического
развития.
Процесс спиритуализации представле¬
ний о душе шел медленно и противоречи¬
во, постоянно осложняясь многообразными
обстоятельствами социально-исторического
и гносеологического порядка.
В той или иной степени представления
о телесности души и духов относятся и к
верованиям так называемых высших ре¬
лигий.
Ветхозаветное представление о духах и
богах, в том числе и о «едином, един¬
ственном» боге Ягве, Элогиме, Саваофе,
оперирует грубо материальными, веще¬
ственными признаками и свойствами. Раз¬
личные наименования души (nephesch,
neschama) в Ветхом Завете (Бытие, IX, 4;
Чис. XXXIII, 10; Суд. XVI, 30) означают
дуновение, дыхание, ветер. Известно еще
более «материальное» толкование этого
термина. В некоторых местах библии он
толкуется как «глотка» (Исх. V, 14; Пс.
XIX, 2). А. Б. Ранович считает, что пред¬
писание сжигать почки и тук жертвенных
'животных свидетельствует о том, что в них
некогда видели обиталище души (см.
«Очерк истории древнееврейской религии»,
стр. 101). Он же приводит материалы, сви¬
детельствующие о том, что у древних
евреев душа считалась обитающей в
сердце, в чреслах, в печени, в нутряном
сале, в груди (там же). Соответствующие
тексты Ветхого Завета могут истолковы¬
ваться двояко: и как свидетельство того,
что печень, чресла и т. д. являются вме¬
стилищем души, и как свидетельство того,
что эти органы сами воплощают в себе
душу, сами являются душой. Но и при той
и при другой трактовке сохраняется пони¬
мание души как вещественного явления с
определенными пространственными измере¬
ниями. Такими представляются религиоз¬
ному сознанию, выраженному в Ветхом За¬
вете, не только «рядовые» души умерших
и духи, но и сам верховный дух — бог.
В религиях, где из сонма духов и богов
уже выделился главный, верховный бог,
даже и он во многих случаях не представ¬
ляется духовным существом, свободным от
плотской ограниченности, от элементарных
зооморфных и антропоморфных ассоциаций
и аналогий. Это вовсе не дух в спиритуа¬
листическом смысле слова, а либо очень
сильное животное, либо исключительно
могучий человек, либо существо, способное
перевоплощаться из человекоподобной в
животноиодобную форму. Боги греческого
Олимпа во главе с Зевсом представлялись
отнюдь не бесплотными существами. Это
были красивые мужчины и женщины гар¬
монического телосложения, много евшие и
пившие, весьма склонные ко всем прочим
чувственным удовольствиям. Они никак не
были вездесущими, а занимали определен¬
ное место в определенном географическом
пункте (гора Олимп), откуда нередко со¬
вершали экскурсии на нашу грешную зем¬
лю, кстати сказать, преимущественно для
того, чтобы увеличивать количество гре¬
хов, отягчающих сию планету, любовными
похождениями с дочерьми человеческими.
А на самом Олимпе они жили в чертогах
и восседали на тронах или в золоченых
креслах. Некоторые из них имели физиче¬
ские недостатки, например, хромоногий
Гефест. В пантеоне древних скандинавов
положение было примерно таким же. Вер¬
ховный бог Один сидел на своем высоком
престоле Лидскьяльф в городе Асгарде,—
именно высота этого престола давала, ему
возможность видеть весь мир и следить за
делами людей. Он старик, закутанный в
широкий плащ, лицо у него чаще всего
заслонено шляпой; ему не хочется показы¬
вать свое лицо окружающим, ибо оно с
изъяном: когда-то владыка Вселенной за¬
хотел напиться из колодца Мимера, и за
выпитую воду пришлось оставить в виде
залога один глаз.
Какими бы примитивными и наивными
ни казались эти древние «языческие» пред¬
ставления современному верующему
иудею или христианину, нельзя не при¬
знать, что библейские представления о
боге и богах ничуть не выше, не умнее
и, во всяком случае, не спиритуалистичней.
Древнейшим образом Ягве был, по всей ви¬
димости, лев, о чем говорят некоторые ме¬
ста Ветхого Завета, что подтверждается и
археологическими находками. Дальнейшее
развитие образа шло к не менее далекому
от всякой спиритуализации быку. И по¬
следним этапом эволюции представления о
Ягве в Ветхом Завете следует считать его
антропоморфный образ. Буквально неис¬
числимое количество текстов Ветхого За¬
вета можно привести в доказательство того,
что Ягве представлялся «зрелому» созна¬
нию ветхозаветного иудея очень большим,
сильным, грозным человеком, не всегда,
между прочим, поступающим одинаково
умно и обоснованно. Он творит человека
по своему образу и подобию, следовательно,

192
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
сам-то он обладает образом и подобием че¬
ловеческим. Он гуляет по саду, чтобы
дышать свежим воздухом. Он спускается с
неба по лестнице, чтобы без всякой види¬
мой причины подраться с Иаковом, при¬
чем, кстати- сказать, оказывается не в
силах одолеть его.
Новый Завет, если не считать еванге¬
лия от Иоанна, не внес большой спиритуа-
лизации в образ бога, ставшего теперь
уже отцом. Бог оплодотворяет Марию,
правда, не непосредственно, как это дела¬
ли все боги древности, а через, святого ду¬
ха, но в остальном все идет попрежнему.
В писаниях апологетов и отцов церкви мы
находим попытки отстоять духовный ха¬
рактер представления о боге — теперь
уже, правда, не об одном боге, а о Троице.
Августин пытается сформулировать чи¬
сто спиритуалистическое представление о
боге: «Бог есть дух, не имеющий членов
тела, измеряемых в длину и ширину, и
вообще никакой телесности», «Бог везде
во всей своей целостности и в то же вре¬
мя его нет ни в каком определенном ме¬
сте» (см. Геффдинг «философия рели¬
гии», стр. 46. 1912). Ряд раннехристиан¬
ских сект придерживается еще более «ду¬
ховного» взгляда на природу божества.
Гностики, например, совершенно отверга¬
ли всю ветхозаветную концепцию сотворе¬
ния мира богом на том основании, что та¬
кой «чистый дух», как бог, не мог произ¬
вести столь низменную и грязную мате¬
рию. Гностики отвергали евангельскую
историю «очеловечения» Христа; в лице
Маркиона они предприняли даже исправле¬
ние евангелий под этим углом зрения. На
такой же примерно позиции стояли и доке-
ты, считавшие, что Христос только казал¬
ся на земле человеком, не будучи таковым
и оставаясь «чистым» богом. Христиан¬
ская церковь в борьбе с подобными секта¬
ми была вынуждена, в свою очередь, де¬
лать уступки спиритуалистическим кон¬
цепциям, очищая свою догматику от
слишком грубых антропоморфизмов.
Далеко, однако, по этой дороге она не
могла пойти, ибо как раз проповедуемое
ею мировоззрение имело несравненно
больше шансов овладеть массами угнетен¬
ных и эксплуатируемых. Докетизм и дру¬
гие разновидности спиритуалистического
христианства не имели этих шансов и
исчезли в конце концов именно потому,
что не отвечали запросам масс, искавших
более понятной им религии. И церковное
христианство тоже вскоре отказалось от
абстрактно-философских представлений. Во
всяком случае, к моменту установления
канона, то есть к IV веку нашей эры, явно
победило течение, стоявшее на позициях
антропоморфности божества и в этом отно¬
шении недалеко ушедшее от Ветхого Завета.
Социально-экономические условия, опре¬
делившие характер религиозности масс
того времени, требовали признания поту¬
сторонней жизни человека как такового, а
не только бесплотной его души,— лишь
при этом условии религия соответствова¬
ла запросам масс, возлагавших надежды
на будущую жизнь, поскольку земная ока¬
зывалась беспросветной и безнадежной.
Отцы церкви шли навстречу этим за¬
просам масс, ибо таким способом христи¬
анство завоевывало новых прозелитов и
укрепляло свои позиции. Тертуллиан пы¬
тался найти выход из противоречия меж¬
ду учением о загробном воздаянии и пред¬
ставлением о бесплотности душ умерших.
В самом деле, если душа бесплотна, то она
не может ни испытывать адских мучений,
ни наслаждаться райскими блаженствами,
ибо и мучения и блаженства понятны со¬
знанию верующего только в том случае,
когда они касаются человека как таково¬
го — с душой и телом. Сама способность
души к таким переживаниям свидетель¬
ствует о том, что она не абсолютно бес¬
плотна. Райские блаженства и адские му¬
ки фигурируют в догматике «высших ре¬
лигий» вовсе не символически, а в самом
обыкновенном, физическом смысле. Первые
связаны с вкуснейшими едой и питьем и
даже с сексуальными переживаниями,
вторые — со жгущим тело огнем, колю¬
щими его вилами, ножами, кинжалами,
терзающими его бичами. Фома Аквинский,
остающийся и в наше время наивысшим
богословским авторитетом для католиче¬
ской церкви, категорически утверждал, что
адский огонь того же самого рода, что и
обычный, земной, «телесный» огонь. А те¬
лесный огонь • может жечь, конечно, столь
же телесную субстанцию, но не бесплотную
душу. За тысячелетие до Фомы так же
трактовал вопрос об адских муках Авгу¬
стин. И на этой же точке зрения стоит в
настоящее время, в век электричества и
атомной энергии, католическая церковь.
Несколько десятков лет тому назад не¬
кто Джордж Миварт, ревностный католик,
яростный враг дарвинизма, попытался
привести христианское представление об
аде в соответствие с уровнем своего рели¬
гиозного сознания. В статье, напечатанной
в «Nineteenth Century» за 1892—1893 го¬
ды, он высказал предположение, что адские
муки должны означать лишь отсутствие
райских блаженств и что все аксессуары,
вроде котлов с кипящей смолой, вил, бичей
и т. д., следует понимать поэтому только
символически (см. Геффдилг «Фило¬
софия религии», стр. 381). Его сочинение
было немедленно внесено Ватиканом в ин¬
декс запрещенных книг.
Чрезвычайно показательно, что ниги¬
листическая точка зрения в отношении

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
193
«еды, питья и половых сношений» в поту¬
стороннем мире не получила никакого
распространения ни в одной религии.
«Демократические массы,— говорит по
этому поводу Лафарг,— отнюдь не стре¬
мились к очищению души от всего мате¬
риального; напротив, они хотели иметь
материальную душу, чтобы наслаждаться
в будущей жизни удовольствиями, кото¬
рых были лишены на земле» («Религия и
капитал», стр. 47). Социальные корни ре¬
лигиозного отражения действительности
неустанно питали на протяжении исто¬
рии человечества именно это, вовсе
не спиритуалистическое представление о
душе и загробной жизни. Если бы религи¬
озная фантазия не давала забитым, при¬
давленным силами природы и классовой
эксплуатацией людям надежд на матери¬
альное воздаяние в «будущей жизни»,
она не имела бы той притягательной си¬
лы, которая обусловила ее живучесть в
широких народных массах.
С этим не могли не считаться богосло¬
вы всех религий и всех времен. В истории
религии известно много случаев, когда
попытки некоторых из них «очистить»
догматику своей религии встречали ярост¬
ное сопротивление со стороны церкви в
целом. Например, когда в XII веке Маймо-
нид попытался возвести в значение догма¬
та тезис о бестел&сности бога, против
него ополчились все ортодоксально на¬
строенные «столпы» иудаистского богосло¬
вия. В частности, особое негодование у бого¬
словов вызвало утверждение Маймонида о
том, что верующие в телесность бога бу¬
дут лишены загробных блаженств.
Мы отнюдь не собираемся отрицать то¬
го, что в религиях имеется и спиритуали¬
стическое понимание сверхъестественных
существ, богов, ангелов, чертей, душ
умерших и прочих духов. Иногда такое
понимание даже категорически отстаи¬
вается богословами и церковными руко¬
водителями. «Чин православия», напри¬
мер, грозит анафемой «глаголящим бога
не быти дух, но плоть» (см. Макарий
«Православно-догматическое богословие».
Т. I, стр. 127). В популярном изложении
вероучения католической церкви мы чи¬
таем: «Бог не имеет ни тела, ни других
вещественных свойств, познаваемых чув¬
ствами» (Д. Стацевич «Пространный
римско-католический догматический и нра¬
воучительный катехизис», стр. 19. 1899).
Можно найти спиритуалистические пред¬
ставления и в древних религиях, даже в
религиях первобытного общества. В ча¬
стности, представления о мана и оренда
являются спиритуалистическими. Но спи¬
ритуализм, безусловно, не может служить
непременным критерием религиозности
всех верований, «минимумом религии»,
так как он характерен далеко не для всех
религиозных верований.
Как было уже сказано выше, плотский,
телесный, вещественный характер души и
духа, по представлениям подавляющего
большинства верований, обычно именуе¬
мых анимистическими, хорошо известен
самым верным последователям анимисти¬
ческой теории, в том числе и Тэйлору. И
представляется просто странным то об¬
стоятельство, что они не делают выводов
из этого очевидного факта. Между тем
для анимистической теории он является
убийственным.
Единственное возражение, которое мож¬
но привести против этого, заключается в
том, что понятие «анимизм» надо тракто¬
вать не как спиритуалистическое душеве-
рие, а как-нибудь пошире, тогда оно
охватит и те религиозные явления, кото¬
рые в него теперь не вмещаются. Есть ли,
однако, основания к тому, чтобы вклады¬
вать в понятие анимизма более широкое со¬
держание, чем то, которое вкладывал в
него его родоначальник Тэйлор и которое
укоренилось в литературе?
Было бы наивно сводить вопрос к тер¬
минологическому спору. В концепции Тэй¬
лора понятие анимизма было отнюдь не
случайным. Будучи тождественно поня¬
тию спиритуализма, оно вытекало из тэй-
лоровского идеалистического подхода к
первобытному человеку как философству¬
ющему дикарю и из его стремления теми
или иными способами «очистить» рели¬
гию, «облагородить» ее, сообщив ей черты
утонченного философско-идеалистического
восприятия мира. Множество этнографиче¬
ских и исторических фактов, им самим
собранных, буквально вопияло против схе¬
мы, в которую Тэйлор их втискивал, но
отказаться от схемы он не мог: уж очень
она была соблазнительна для обоснования
положения о том, что минимумом религии
является благородно-идеалистическое, спи¬
ритуалистическое представление о духе,
не связанном с низменной материей.
В свое вре^я учение Тэйлора сыграло
большую прогрессивную роль. Во-первых,
оно покончило с мифологической школой
Макса Мюллера и Адальберта Куна, стояв¬
шей на безусловно порочных позициях —
апологетических в отношении религии и
несостоятельных с точки зрения соответ¬
ствия фактической стороне дела. Во-вто¬
рых, теория Тэйлора нанесла сильный
удар теологическим концепциям боже¬
ственного откровения. Тэйлор искал гно¬
сеологические источники религии не в
«чувстве бесконечного», которое легко ис¬
толковать как влолсенное в человека богом,
а в ложном истолковании человеком есте¬
ственных явлений, таких, как сновидения,
обморок, смерть и т. д. В соответствии с
13.	«Вопросы философии» № 2.

194
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
основными установками английской эво¬
люционистской школы в этнографии Тэй¬
лор исходил из прогрессивного и правиль¬
ного положения о единстве человеческого
рода. Он никогда не разделял чванливо-
пренебрежительного отношения идеологов
империализма к отсталым народам как
представителям «низших рас», способных
только к каким-то особцм, «примитивным»
способам мышления.
Что же касается понятия анимизма, то
его не следует изгонять из научного ре¬
лигиеведения. Оно имеет реальное содер¬
жание в качестве обозначения определен¬
ной формы религиозных верований; введе¬
ние в научный обиход этого понятия яв¬
ляется несомненной заслугой Тэйлора.
Другое дело, что нельзя абсолютизировать
это понятие, нельзя превращать его во
всеобщий признак религии.
Разобранный выше вопрос имеет значе¬
ние и для содержания нашей научно-атеи¬
стической пропаганды. Ограничение круга
религиозных верований анимистическими
представлениями неоправданно суживает
их область. Многие поверья и предрассуд¬
ки, бытующие у нас до сих пор, лишены
анимистического содержания. Всевозмож¬
ные суеверные приметы, запреты, магиче¬
ские обряды и поверья, имеющие, как пра¬
вило, дохристианское происхождение, не¬
редко отделяются от религии и в отличие
от нее получают специальное наименова¬
ние суеверий. Для защитников религии это
отделение веры от суеверия вполне прием¬
лемо, ибо дает им возможность выступать в
роли приверженцев «чистой» религии и
борцов против суеверий. Для научного же
подхода к религии отделение религиозной
веры от так называемых суеверий совер¬
шенно неправомерно, ибо всякое религиоз¬
ное верование является суеверием, верой в
несуществующее. «Высшие» религии не
противостоят суевериям, а, наоборот, цо-
коятся на нцх, И дело здесь не только в
широком значении самого термина «суеве¬
рие», а в том, что действительно суще¬
ствует такой круг явлений, который охва¬
тывается одним общим понятием — рели¬
гией, И основным, определяющим призна¬
ком этого понятия следует считать веру не
только в души и духов, а в сверхъесте¬
ственные явления вообще.
При таком понимании специфики рели¬
гии как формы общественного сознания
научно-атеистическая пропаганда будет в
одинаковой мере направлена как против
анимистических представлений и верова¬
ний так называемых высших религий, так
и против суеверий всевозможных других
видов — против веры в гадания, в при¬
меты, в колдовство, в знахарские методы
лечения болезней.
На современном этапе развития науки
анимистическая теория как общая теория
религии должна быть признана отошед¬
шей в историю. В не меньшей мере это
относится к ней и как к теории происхо¬
ждения религии. Этот вопрос не входит,
однако, в содержание данной статьи.
И. А. КРЫВЕЛЕВ

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Книга о категории «закона»
В. П. ТУГАРИНОВ. Законы объективного мира, их познание и использование. Изда¬
тельство Ленинградского университета. 1954. 194 стр.
С большим удовлетворением можно отме¬
тить, что вопросы диалектического мате¬
риализма привлекают все большее внима¬
ние наших философов, все чаще публику¬
ются книги и статьи, посвященные корен¬
ным проблемам материалистической диалек¬
тики. Среди монографических исследова¬
ний по диалектическому материализму, вы¬
шедших за последнее время, следует отме¬
тить книгу В. П, Тугаринова «Законы объ¬
ективного мира, их познание и использова¬
ние».
Автор в качестве предмета своего иссле¬
дования избрал важнейшую категорию диа¬
лектики — закон — и всесторонне ее иссле¬
довал.
До появления книги В. П. Тугаринова
было опубликовано несколько статей о за¬
коне, но они носили пропагандистский, а
не исследовательский характер. Проблема
закона не освещалась в них глубоко и все¬
сторонне.
На основе большого, тщательно изучен¬
ного материала автор дает системати¬
ческое изложение марксистско-ленинского
учения о законах объективного мира, их
познании и использовании. В решении
всех принципиальных вопросов он исходит
из положений классиков марксизма-лени¬
низма. Автор подвергает критике совре¬
менную буржуазную философию, извра¬
щающую сущность законов материально¬
го мира.
Труд В. П. Тугаринова — результат
вдумчивой и длительной работы автора
над исследуемой проблемой. Желательно,
чтобы каждая категория (или каждая па¬
ра категорий) получила обстоятельное осве¬
щение в небольщой специальной моногра¬
фии.
В первой главе книги, «Закон как объ¬
ективная взаимосвязь явлений», проводит¬
ся совершенно правильная мысль, что на¬
учное, материалистическое мировоззрение
неразрывно срязано с признанием объек¬
тивного характера законов природы и об¬
щества. В книге раскрывается понятие объ¬
ективности закона- Объективность законов
природы и общества означает, во-первых,
что законы действуют независимо от то¬
го, знаем ли мы их действие или нет;
во-вторых, что законы действуют незави¬
симо от того, желательно ли их действие
для нас или нет, и, в-третьих, что люди
не могут ни создавать, ни уничтожать за¬
коны природы и общества.
Раскрывая содержание марксистско-
ленинского понимания объективности зако¬
нов природы и общества, автор книги
остро и аргументированно критикует враж¬
дебные марксизму взгляды на сущность
законов, в особенности всевозможные нео¬
позитивистские концепции закона. При¬
ходится сожалеть только, что, . критикуя
взгляды буржуазных философов, разби¬
рая их аргументацию, автор редко ссы¬
лается на произведения критикуемых фи¬
лософов. Между тем такие ссылки нам
представляются необходимыми, так как
они помогают читателю самому обратить¬
ся к определенному источнику и более по¬
дробно и глубоко ознакомиться как со
взглядами, так и с аргументацией крити¬
куемого философа.
В своей книге В. П. Тугаринов вскры¬
вает признаки всякого закона: закон фор¬
мулирует однозначные, существенные, все¬
общие, необходимые и. повторяющиеся от¬
ношения между явлениями. При этом ав¬
тор пытается выяснить отличие закона от
сущности. Вообще надо отметить как по¬
ложительное стремление автора книги
установить отношение между различными
категориями:	закон, сущность, причина,
условие и т. д. Это особенно важно пото¬
му, что в нашей философской литературе
нет необходимой строгости в употреблении
философской терминологии, а очень мно¬
гие споры возникают именно потому, что
авторы часто используют различные терми¬
ны в одном и том же значении либо одни
и те же термины употребляют с разными
значениями.
Устанавливая соотношение между зако¬
ном и сущностью, автор пишет: «Закон и
сущность, являясь категориями одного по¬
рядка, различаются между собой. Закон
есть одна из многообразных форм сущно¬
сти, существенных отношений- С другой
стороны, не всякое существенное явление
(иди отношение) представляет собой за¬
кон. Многие черты явлений, будучи су¬
щественны для них, не могут считаться
законом, если эти существенные черты не
охватывают всех явлений вообще или всех
явлений определенной группы» (стр. 47).

196
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Таким образом, по мнению автора кни¬
ги, всякий закон выражает сущность, но
не всякая сущность, не всякое существен¬
ное отношение является законом. Пример,
иллюстрирующий это последнее положение,
однако, не доказывает его. «Так,— пишет
В. П. Тугаринов,— наука открыла свойство
некоторых химических элементов разлагать¬
ся, распадаться. Это весьма существенное,
важное свойство может быть названо за¬
коном химии только тогда, когда наука
докажет, что все химические элементы или
какая-то определенная группа их обладает
этим свойством. Когда это свойство пред¬
станет, как общее свойство всех элементов
или их определенной группы, тогда наука
сможет сделать обобщение в форме зако¬
на науки для тех элементов, которые раз¬
лагаются» (там же).
Нам представляется, что если отноше¬
ние существенно, то независимо от того,
знаем ли сейчас, на сколь широкий круг
явлений оно распространяется, сформули¬
ровала ли наука закон этого отношения,—
оно само по себе, объективно является
законом.
В книге различные признаки закона
(существенность, всеобщность, необходи¬
мость, постоянство отношений) перечи¬
сляются как просто сосуществующие, при
этом не выясняются их отношения друг к
другу. Но возникает вопрос: может ли
всеобщее и необходимое отношение не
быть существенным, или не включает ли
в себя существенное всеобщность, необ¬
ходимость? Еще со времен Гегеля из¬
вестно, что всеобщее — это не просто эм¬
пирическое общее, а общее и необходимое.
Автор книги совершенно правомерно
уделяет большое внимание выяснению ро¬
ли условий, в которых осуществляется за¬
кономерная связь. Он указывает, что фор¬
мула закона науки включает в себя ука¬
зание «на явления, подчиненные закону,
на связь явлений, определяемых законом,
и на область условий, в которых эта
связь осуществляется с необходимостью»
(стр. 67). В книге правильно устанавливает¬
ся отношение между условием и причиной:
«Понятие условия шире, общее, чем по¬
нятие причины. Не всякое условие есть
причина. Причина есть такое условие, ко¬
торое производит, вызывает явление в
целом или в каких-либо чертах, отноше¬
ниях» (стр. 68).
Нам представляется, что некоторые
формулировки первой главы требуют уточ¬
нения.
На стр. 13 автор ставит объективный за¬
кон планомерного, пропорционального раз¬
вития народного хозяйства в зависимость
от деятельности планирующих органов, что
является неверным и противоречит всему
содержанию книги.
На стр. 82 автор пишет: «Производи¬
тельные силы изменяются и развиваются
постоянно, непрерывно, а производствен¬
ные отношения — время от времени». Это
положение верно, если речь идет не о
всяком, а о существенном изменении. Дей¬
ствительно, производственные отношения
существенно, коренным образом меняются
время от времени, при переходе от одной
социальной формации к другой. Но изме¬
нения в производственных отношениях
(не меняющие их сущности) происходят и в
период между социальными революциями.
Так, например, в производственных отноше¬
ниях капиталистического общества произо¬
шли изменения в период перерастания
капитализма из домонополистического в мо¬
нополистический. Концентрация собственно¬
сти, усиление монополий, сращивание фи¬
нансового капитала с промышленным—это
изменения в экономическом
строе капиталистического общества, хо¬
тя они и не выходят за границы капитали¬
стических производственных отношений.
Вторая глава книги посвящена позна¬
нию законов, раскрытию понятия «закон
науки».
В книге законы науки правильно рас¬
сматриваются как отражение объективных
процессов природы и общества. Раскры¬
вая историю формирования самого поня¬
тия «.-закон», автор показывает борьбу ма¬
териализма и идеализма в истолковании
законов науки.
Закон науки в отличие от реальных за¬
конов действительности является отвлече¬
нием от конкретной действительности. Со¬
держание закона науки объективно. Пра¬
вильна мысль автора, что закон науки —
единство абсолютного и относительного
моментов познания. С позиций материали¬
стической диалектики в книге рассматри¬
ваются такие вопросы, как точность зако¬
нов науки, деление законов на эмпириче¬
ские и рациональные и т, д.
Автор показывает, что процесс познания
объективных законов, формирование зако¬
нов науки носят сложный характер. Зако¬
ны науки совершенствуются, развиваются,
конкретизируются, уточняются на основе
развития общественно-исторической прак¬
тики людей. В процессе открытия законов
и развития научного знания о них исполь¬
зуются самые различные формы и методы
исследования:	индукция и дедукция,
анализ и синтез, наблюдение, эксперимент
и т. д.
Приходится сожалеть, что автор не уде¬
лил достаточного внимания выяснению
роли гипотезы в открытии законов, в раз¬
витии научного знания о них. В книге не
проанализированы с гносеологической сто¬
роны методы исследования явлений, кото¬
рыми пользуются различные отрасли со¬
временной науки при открытии законов.
В конце главы В. П. Тугаринов пытает¬
ся выяснить отношение между такими по¬
нятиями, как закон науки, правило, прин¬
цип, теория. При этом наряду с верными
мыслями и меткими наблюдениями и обоб¬
щениями в этой главе содержатся и на¬
тяжки, заметна некоторая искусственность.
Третья глава книги посвящена раскры¬
тию отношения законов природы и зако¬
нов общества. Автор подвергает острой и
аргументированной критике попытку рас¬
пространения законов животного мира на
человеческое общество, сведение законов
общественной жизни к законам природы,
которое характерно для буржуазного миро¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
197
созерцания. В книге. вскрываются и анали¬
зируются особенности законов обществен¬
ного развития. Автор пытается показать
специфичность законов отдельных обще¬
ственно-экономических формаций, в част¬
ности законов социалистического общества.
По его мнению, признаки закона (суще¬
ственность, необходимость, всеобщность, по¬
вторяемость и т. д.) в законах социалисти¬
ческого общества имеют свои особенности.
Этот вопрос изложен в книге декларатив¬
но, неубедительно.
Специфика законов общественной жизни
определяет и специфику их познания.
Автор книги не отрицает этого положения,
но и не раскрывает его. В вопросе о спе¬
цифике познания законов общественной
жизни автор ограничился следующим вы¬
сказыванием:
<.'Что же касается познания законов
общества в отличие от законов природы,
то в области естествознания открытие и
применение нового закона проходит более
или менее гладко, тогда как в области
общественных наук открытие и примене¬
ние нового закона встречает сильнейшее
сопротивление со стороны отживающих
сил общества» (стр. 157).
Это положение верно, но его надо рас¬
крыть, показать особенности, например,
образования понятий о явлениях обще¬
ственной жизни. На специфике образова¬
ния понятий о законах развития общества
спекулировали и продолжают спекулиро¬
вать различные философы-идеалисты, в
особенности неокантианцы. Чтобы активно
и действенно бороться против них, необ¬
ходимо нам самим разобраться в специфи¬
ке познания закономерностей обществен¬
ной, жизни. Но в нашей философской лите¬
ратуре, как правило, этот вопрос обходит¬
ся; прошел мимо этого вопроса и автор
рецензируемой книги.
В четвертой, заключительной главе рас¬
сматривается взаимосвязь законов и прак¬
тики. Автор исходит из положения, что
«в практике осуществляется конкретно¬
историческое единство субъекта и объекта,
соединение человеческой сознательной цели
с объективной необходимостью природы.
Процесс познания закона завершается его
практическим применением, ибо конечная
цель и смысл открытия законов науки —
служить и помогать практике людей»
(стр. 167).
Использование законов природы и обще¬
ства принимает различные формы. Закон
может использоваться без всяких попыток
изменить его действие или более сложным
путем — постановкой его действий в иные
условия, чем в естественном процессе.
В последнем случае люди сознательно из¬
меняют результаты действия законов. Ав¬
тор анализирует оба способа использова¬
ния законов в практической деятельности,
в особенности большое внимание он уде¬
ляет использованию законов объективного
мира Коммунистической партией в ее
практической деятельности. В книге пока¬
зано, что знание объективных законов
является научной основой политики нашей
партии.
Некоторые формулировки этой главы
вызывают возражения. Так, на стр. 181
автор утверждает: «Законы общественного
развития объективно направлены против
классовых целей буржуазии и мешают ей
осуществлять эти цели». Всегда ли все
законы общественного развития были
направлены против классовых целей бур¬
жуазии и мешали ей осуществлять эти
цели? Если все законы общественного раз¬
вития и при том всегда были направлены
против буржуазного строя, то на каком
объективном основании возник и продол¬
жает существовать этот строй? В той об¬
щей форме, в какой высказано это поло¬
жение, оно неудовлетворительно, требует
уточнения и конкретизации. Последующие
рассуждения автора более конкретны и
верны, но они не доказывают этого обще¬
го положения, они говорят только о том,
что буржуазия не может повер¬
нуть вспять историю, что она бес¬
сильна отменить объективные законы
развития общества.
В книге показано значение законов
науки для предвидения, но само научное
предвидение рассматривается как практи¬
ческое использование законов:	«Важной
формой практического использования зако¬
нов природы и общества является научное
предвидение» (стр. 183).
Для доказательства того положения,
что научное предвидение есть практиче¬
ская деятельность людей, автор приводит
высказывания Менделеева и Тимирязева,
которые скорее опровергают положение
автора книги, ибо в них как раз проводит¬
ся различие между научным предвидени¬
ем и использованием законов в практиче¬
ской деятельности.
Остановимся на некоторых общих недо¬
статках рецензируемой книги.
Автор в исследовании идет в основном
по следующему пути: вначале он высказы¬
вает какое-либо верное положение из тео¬
рии марксизма-ленинизма, а потом иллю¬
стрирует это положение примерами, при¬
водит факты, цитаты, подтверждающие это
положение.
Нам представляется, что этот метод из¬
ложения не является единственно возмож¬
ным и наиболее правильным. Можно и в
ояде случаев необходимо было идти по
другому пути — от анализа конкретного,
фактического материала из различных от¬
раслей научного знания к теоретическим вы¬
водам, которые следуют из него. В таком
случае положения теории выглядят убеди¬
тельнее, доказательнее.
Автор книги не подходит дифференциро¬
ванно к критике буржуазных философов и
пытается критиковать всех «наповал». Меж¬
ду тем, подвергая критике буржуазных
философов, необходимо учитывать, что мно¬
гие из них ищут правильного решения во¬
проса, пытаются освободиться из пут идеа¬
лизма. Задача нашей критики — помочь
им найти верное решение вопроса. Но автор
не идет по этому пути. Он не ставит своей
задачей выявить какое-либо позитивное со¬
держание в их концепции, подробно разо¬

198
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
брать их аргументацию, а обращает внима¬
ние только на их слабости, высказывая свое
пренебрежительное отношение к ним. Так,
например, вместо серьезного разбора и кри¬
тики концепции А. Тарского по вопросам
обоснования математики автор наклеивает
на Него ярлык «американский «обоснова-
тель» математики» (стр. 106), смысл кото^
рого непонятен. Критикуя аксиоматику
Гильберта, автор не видит ничего положи¬
тельного в ней. В действительности аксио¬
матический метод весьма продуктивен* и
нельзя вместе с априоризмом Гильберта
отвергать аксиоматический метод в матема¬
тике. Гильберт известен как математик и
логик, внесший большой вклад в отдельные
отрасли математики (например, геометрию
и математическую логику). Об этом не дол¬
жен забывать советский философ, подвер¬
гающий критике его отдельные философские
высказывания.
Книга перегружена цитатами и примера¬
ми. Автор часто приводит без особой надоб¬
ности для изложения общеизвестные ци¬
таты. Нельзя не отметить склонности авто¬
ра к туманным рассуждениям и витиеватым
формулировкам, которые затрудняют пони¬
мание его мыслей. Имеются в книге и
неточности.
Книга В. П; Тугаринова в целом положи¬
тельное явление в нашей философской жиз¬
ни. Она будит мысль читателя, призывает к
глубокой разработке проблем категорий
материалистической диалектики. Отмечен¬
ные недостатки и неточности, надеемся, бу¬
дут учтены автором при подготовке нового
издания книги.
п. в. копнин
Больше внимания научно-популярной литературе
по философским вопросам физики
А.	ВИСЛОБОКОВ. О неразрывности материи и движения. Популярный очерк.
ГоспоЛитиздат. 1955. 128 стр.
Революция в физике, качавшаяся в конце
XIX века открытием электрона и естествен¬
ной радиоактивности, то есть первых све¬
дений о сложном строении атома, продол¬
жается поныне. Колоссальные успехи, до¬
стигнутые физикой в познании строения
атома, а затем атомного ядра и «элемен¬
тарных» частиц, уже к настоящему времени
сделали возможным практическое исполь¬
зование в промышленности внутриядерной
энергии, что означает начало подлинной ре¬
волюции в технике. С другой стороны, раз¬
витие атомной промышленности и создание
гигантских ускорителей создают базу для
дальнейшего быстрого развития физики.
Каждый год нам приносит новые важные
открытия в области физики: увеличивается
число известных «элементарных» частиц,
множатся данные о их взаимодействий и
взаимопревращении; 1955 год ознаменовал¬
ся открытием давно предсказанного анти¬
протона.
Философские вопросы физики в настоя¬
щее время вызывают напряженный интерес
у широких кругов читателей. Удовлетворить
этот запрос, дать диалектико-материали-
стическое разъяснение философского значе¬
ния открытий физики, опирающееся на по¬
следние достижения науки,— такова одна
из важных задач, стоящих в настоящее вре¬
мя перед физиками и философами нашей
страны. Союз философов и естествоиспыта¬
телей, к которому призывал В. И. Ленин,
должен осуществляться в полной мере не
только в решении вопросов исследователь¬
ского порядка, но и в создании научно-по¬
пулярной литературы по философским во¬
просам естествознания. Эта литература Мо¬
жет оказать очень значительное влияние
на формирование научного, материалисти¬
ческого мировоззрения у самых широких
слоев нашего народа.
Создание научно-популярной литературы
по философским вопросам фйзиКи чрезвы¬
чайно важНо и с точки зрения борьбы про¬
тив религиозного и идеалистического миро¬
воззрения в международном Масштабе.
Нельзя не считаться с фактами. Если в на¬
чале XX века идеалистическое поветрие
охватило лишь Небольшую группу физи¬
ков — Маха, Дюгема, ОСтваЛьда, Пуанкаре
и немногих других,— то к середине XX века
значительное число физиков буржуазных
стран, запутавшихся в вопросах Мировоззре¬
ния, вступило в тесный СоЮз с философаМй-
ИдеалйсТами И стало пропагандировать
идеализм. Даже такие известные физики,
как Эддингтон или Джинс, писали популяр¬
ные книги по философским вопросам есте¬
ствознания, притом с ярко выраженной ре¬
лигиозной окраской. Некоторые из этих книг
были переведены на русский язык и изданы
в СССР. Дух этих книг нам глубоко чужД,
но нельзя отказать их авторам в таланте,
в умении Доступно изложить весьма слож¬
ные проблемы; а чем талантливее написана
идеалистическая книга, тем сильнее ее влия¬
ние, тем больше она приносит вреда.
С идеалистическим толкованием философ¬
ских вопросов естествознания выступают
Бор, Гейзенберг, ШредИ'Нгер и другие вы¬
дающиеся физики Запада, К авторитетному
голосу которых внимательно прислушивают¬
ся миллионы Людей. Позитивисты издают
целую серию журналов:	«Диалектика»,
«Метод», «Философия науки», «Британский
журнал по философии науки» и т. Д., в ко¬
торых публикуются статьи, направленные
против материалистического объяснения при¬
роды. Редакторы общенаучных журналов,
вроде всемирно известных «Nature» и
«Science», уделяют пропаганде идеализма
самое серьезное внимание. Ежегодно изда¬
ются только в Англии и США десятки

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
199
книг по философским вопросам физики, рас--
считанных на самые различные читательские
слои, начиная с юношества.
Нельзя сказать, что эта волна не встре¬
чает отпора. Марксисты Фракции, Англии,
США й других стран публикуют статьи и
книги, направленные против «физического»
идеализма. Такие видные ученые, как Бер¬
нал в Англии, Жолио-Кюри во Франций и
другие, неоднократно поднимали свой голос
против идеалистического истолкования до¬
стижений современной физики. Ширятся
ряды ученых, пытающихся дать материа¬
листическое истолкование квантовой меха¬
ники и теории относительности. В этом
отношении является показательным сравни¬
тельно недавнее выступление одного из
создателей квантовой механики, Луи
де-Бройля. Было бы, однако, вредно пере¬
оценивать значение того, что уже сделано
прогрессивными учеными в борьбе против
идеализма в физике. Мутный поток «физи¬
ческого» идеализма пока что не спадает.
Влияние «физического» идеализма на фор¬
мирование мировоззрения весьма и весьма
широких кругов интеллигенции в капитали¬
стических странах за последние десятиле¬
тия, несомненно, возросло. Его влияние дает
еще о себе знать и поныне в СССР и в стра¬
нах Народной демократии.
Вот почему создание массовой популяр¬
ной литературы по философским вопросам
естествознания является чрезвычайно акту¬
альной задачей. Долг советских учёных в
сотрудничестве с уЧеными-маТериалйстаМй
зарубежных стран создать в ближайшие
годы такую литературу, глубокую по содер¬
жанию и увлекательную по форме, достой¬
ную широкого распространения внутри
нашей страны и за рубежом.
Однако авторы издаваемых в настоящее
время популярных книг по физике, Как пра¬
вило, почти не касаются философских проб¬
лем, а нередко допускают и серьезные
ошибки при их толковании.
Можно привести свежий пример. Вышед¬
шая в этом году пятым изданием брошю¬
ра Г. Б. Жданова о космических лучах
(«Лучи из мировых глубин»), написана со
знанием дела, легко Читается. Но Г. Б. Жда¬
нов специально ставит философские пробле¬
мы только на последних двух страницах сво¬
ей книжки, в разделе, озаглавленном «Фи¬
зика космических лучей в свете Современно¬
го учения о материи». Автор здесь кратко
говорит о том, что при исследовании косми¬
ческих лучей впервые стало возможным
изучение мезонов в свободном виде, что
содействует подъему атомизма на новую
ступень: «Эта ступень атомизма связана со
стиранием принципиальной грани между
излучением и веществом и с представлени¬
ем о всеобщем взаимодействии, изменчи¬
вости и превращаемости всех частиц мате¬
рии» (стр. 134). Если вторая мысль в при¬
веденном отрывке верна, то первая не от¬
личается точностью. Правильнее было бы
сказать, что открытие мезонов не стирает
грани Между полем и веществом, а расши¬
ряет наши представления о поле. Вот и
все «философские привески» в книге, тема
которой представляет замечательные воз¬
можности для популяризации коренных по¬
ложений материалистического мировоз¬
зрения.
Автор книги, например, не счел нужным
разъяснить читателю, что излучение и ве¬
щество суть различные формы материи, что
их взаимопревращение происходит при со¬
хранении Как массы, так и энергии. Не счел
автор также необходимым подвергнуть кри¬
тике вымыслы сторонников энергетизма об
«уничтожении материи», использующих тот
факт, что в космических лучах при образо¬
вании ливней многократно совершается
превращение частиц вещества в свет и об¬
ратный процесс — образование пар пози-
Трон-электрон Из фотонов. Подобным же
образом, рассказывая о недавнем открытии
в космических лучах ядер тяжелых элемен¬
тов, автор упускает из виду значение этого
открытия для обоснований идеи единства
мира.
Брошюра Г. Б. Жданова не представляет
собою исключения. В большинстве случаев
в популярной физической литературе фи¬
лософские вопросы старательно обходятся.
Что же касается популярной литературы по
философским вопросам физики, то она
у нас почТи совсем отсутствует по вине
как физиков, так и философов. Если в жур¬
налах («Наука и жизнь», «Природа»
И т. д.) подобные статьи появляются, то
выход в свет популярной книги или
брошюры по этим проблемам — поистине
редкое явление. Вот почему надо привет¬
ствовать тот факт, что крупнейшее из из¬
дательств, выпускающих литературу по фи¬
лософским вопросам — Г осполитиздат,— из¬
дало популярный очерк А. Вислобо-
койа «О неразрывности материи и движе¬
ния».
Брошюра тов. Вислобокова состоит из
трех глав. В первой, небольшой по объему
главе, «ДоМаркСовский материализм о соот¬
ношении материи и движений», автор рас¬
сматривает взгляды Декарта, Ньютона,
французских материалистов XVIII века и
М. В. Ломоносова На материю и движение.
Он справедливо отмечает, что Первоначаль¬
ный, наивный взгляд на мир, свойственный
Древней философии, предполагал неразрыв¬
ность движения и Материи. В подтвержде¬
ние этого приводится известная цитата из
Гераклита. Не лишне будет отметить, что
тов, ВислобОков говорит здесь только
о древнегреческой философии; о древней
индийской и китайской философии он даже
не упоминает. Между тем известно, что
древнеиндийские и древнекитайские мате¬
риалисты также рассматривали весь мир
Как движущуюся материю.
В характеристике взглядов философов и
естествоиспытателей XVII—XVIII вв. на со¬
отношение материи и движения автор недо¬
статочно четок. С одной стороны, он утвер¬
ждает, что «материя и движение были ис¬
кусственно расчленены, мысленно обособле¬
ны друг от друга» (стр. 6); с другой сто¬
роны, автор пишет: «'...материалистическая
философия XVII и XVIII вв. считала поло¬
жение о взаимосвязи материи и движения
одним из коренных своих положений»
(стр. 11). Чему верить? Видимо, автору необ¬

200
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ходимо было несколько подробнее оста¬
новиться на общем состоянии естествозна¬
ния и философии того времени и доказать,
что в рассматриваемом вопросе лучшие
представители материалистической филосо¬
фии в Англии и Франции смогли подняться
выше уровня современного им естествозна¬
ния, рассматривавшего движение как ре¬
зультат воздействия на «косную» материю
неких таинственных «сил».
А.	Вислобоков справедливо уделяет
большое внимание анализу взглядов
М. В. Ломоносова. Он убедительно пока¬
зывает, что именно М. В. Ломоносов впер¬
вые выдвинул принцип единства материи и
движения как всеобщий закон природы и
экспериментально доказал закон сохране¬
ния массы вещества в химических реакциях.
Автор выдвигает правильное, на наш взгляд,
утверждение, что Ломоносов «ближе всех из
материалистов в домарксовский период по¬
дошел к естественно-научному обоснованию
связи между материей и движением»
(стр. 20—21).
Во второй главе брошюры изложены
основные положения диалектического мате¬
риализма о неразрывности материи и дви¬
жения и показано, что с различными
видами материи связаны различные формы
движения. При изложении материала в этой
главе автор в основном придерживается
исторического аспекта, рассказывая сначала
о достижениях науки XIX века и их
обобщении Энгельсом, а затем о револю¬
ции в естествознании, происшедшей в кон¬
це XIX — начале XX века, и борьбе
В.	И. Ленина против «физического» идеа¬
лизма.
Особое внимание уделяется при этом
раскрытию философского значения закона
сохранения и превращения энергии и
разоблачению «энергетизма» В. Оствальда.
«Вначале он считал,— пишет А. Вислобоков
об эволюции взглядов Оствальда,— что
энергия является такой же субстанцией,
как и материя. Затем он стал утверждать,
что единственной субстанцией в мире яв¬
ляется энергия, а не материя. И, наконец,
он пришел к утверждению, что эта един¬
ственная субстанция — энергия — является
продуктом нашего сознания, т. е. пришел
к идеализму» (стр. 65). Автор правильно
отмечает, что отрицание реального суще¬
ствования атомов, которого придерживался
Оствальд до 1908 года, не является суще¬
ственной стороной энергетизма. Будучи
вынужден под напором фактов признать
реальность существования атомов, Оствальд
столь же рьяно проповедовал свою разно¬
видность «физического» идеализма и после
1908 года. «Суть «энергетизма», по Ленину,—
отмечает автор,— состоит не в отрицании
атомистики, а в попытке мыслить движение
без материи» (стр. 71).
В главе третьей, «Открытия современной
физики и несостоятельность «энергетизма»,
автор делает попытку показать, каково зна¬
чение открытий современной физики для
развития наших взглядов на виды движу¬
щейся материи и их взаимосвязь. Это, по¬
жалуй, наименее удачная часть всей работы,
так как А. Вислобоков слишком узко трак¬
тует этот вопрос, останавливаясь, по суще¬
ству, лишь на взаимопревращении электро¬
магнитного поля в вещество и обратно,
поскольку это ему нужно для последующей
критики «энергетизма».
В брошюре подробно анализируется вы¬
текающее из опытов Лебедева и полученное
в общей форме Эйнштейном в специаль¬
ной теории относительности соотношение
Е = тс2. Во всех превращениях электронов
и позитронов в фотоны и обратно, а также
в ядерных реакциях имеет место не «уничто¬
жение» материи с «превращением» ее в
энергию, как утверждают сторонники «энер¬
гетизма», а сохранение как массы,
являющейся коренным свойством материи,
так и энергии. Соотношение Е — тс2 свиде¬
тельствует не об «эквивалентности» массы
и энергии, как у нас и по сей день утверж¬
дают некоторые физики, а об их взаимо¬
связи. Законы сохранения массы и энер¬
гии, рассматривавшиеся в XIX веке как два
различных закона природы, оказываются
связанными между собою. «Таким обра¬
зом, — заключает автор, — открытия совре¬
менной физики показывают, что в природе
есть только процессы превращения дви¬
жущейся материи из одной формы,
из одного вида в другой» (стр. 99).
В заключительных разделах третьей гла¬
вы автор подвергает критике современный
«энергетизм» и отмечает, что «проповедь
«энергетизма» во много раз усилилась после
создания атомной бомбы» (стр. 103). Если
сторонники политики «с позиции силы» во
взрывах первых атомных бомб в 1945 году
пытались увидеть средство «уничтожения
коммунизма», то идеалисты всех сортов,
начиная с открытых проповедников религии
и кончая наиболее «тонкими» разновидно¬
стями позитивизма, провозгласили эти взры¬
вы наглядным свидетельством... «уничтоже¬
ния» материи и, следовательно, «уничтоже¬
ния» ненавистного им материализма.
В заключение автор показывает, как раз¬
вертывается борьба против «энергетизма»
как на Западе, где против него выступают
передовые ученые и философы-материали¬
сты, так и в нашей стране.
Популярный очерк тов. Вислобокова, та¬
ким образом, содержателен, написан со зна¬
нием как философии, так и физики и при¬
несет пользу читателю. Необходимо, однако,
отметить серьезные недостатки рассматри¬
ваемого очерка, тем более, что они в извест¬
ной мере являются типичными для всей
нашей популярной литературы по филосо¬
фии.
Во-первых, содержание брошюры А. Ви¬
слобокова не полностью отвечает ее назва¬
нию. Автор уделяет преимущественное вни¬
мание развитию представлений о сохране¬
нии и превращении энергии и борьбе против
«энергетизма». Это очень хорошо. Но тема
«О неразрывности материи и движения»
предполагает детальное рассмотрение во¬
проса о формах движения материи в их
связи с видами движущейся материи. Ав¬
тор ограничивается в этом вопросе изложе¬
нием взглядов Энгельса. Но в брошюре,
посвященной неразрывности материи и дви¬
жения, автор не имеет права уходить от

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
201
освещения новейших научных данных и из¬
ложения различных точек зрения по дан¬
ному вопросу. Правда, это нелегко сделать,
так как данный вопрос недостаточно разра¬
ботан в нашей философской литературе.
После опубликования статьи Б. М. Кедрова
в № 2 «Вопросов философии» за 1955 год
редакция журнала не поместила до сих пор
на нее ни одного отклика. Между тем в этой
статье имеется новая постановка вопроса
о взаимосвязи физической и химической
форм движения с учетом развития «суб¬
атомной» физики, который, безусловно,
нуждается в дальнейшей разработке.
К сожалению, еще менее разработан в
нашей литературе вопрос о физических
формах движения материи. Тем не менее
автор обязан был в свете данных физики
последних десятилетий рассмотреть основ¬
ные виды физического движения в связи с
их материальными носителями, проанали¬
зировать взаимосвязь между ними. А. Вис¬
лобоков касается этого вопроса вскользь,
только в качестве добавленияк класси¬
фикации Энгельса, отступая тем самым от
исторического плана, которого он придер¬
живается в I и II главах (см. стр. 35—36).
На этих страницах утверждается, что
наука обнаружила в электроне и протоне
носителей электрической формы движения,
в фотоне — носителя электромагнитной фор¬
мы движения, и, далее, что «носителем
внутриядерной формы движения... являет¬
ся... ядро атома» (стр. 36). И это, по суще¬
ству, все, что говорит нам А. Вислобоков о
развитии взглядов на физические формы
движения после Энгельса.
Автору следовало бы, на наш взгляд,
прежде всего выделить вопрос о физи¬
ческих формах движения на основе совре¬
менных научных данных в особый раз¬
дел главы третьей. Этот раздел прямо
отвечал бы проблеме, поставленной в загла¬
вии книги. Рассмотрение физических форм
движения представляет особый интерес, так
как при усложнении форм материи физи¬
ческие процессы не прекращаются, законы
физики продолжают действовать (как под¬
чиненные) и. в химических реакциях и в
физиологических процессах, в том числе в
организме человека; они продолжают дей¬
ствовать (как подчиненные) и в производ¬
ственной, трудовой деятельности человече¬
ского общества.
Можно ли говорить об электрической и
электромагнитной формах движения, как
это делает тов. Вислобоков, не указывая на
взаимосвязь электрически заряженных ча¬
стиц и порождаемого ими электромагнит¬
ного поля? На наш взгляд, нельзя. Электро¬
магнитное поле и электрические заряды, как
известно, теснейшим образом связаны меж¬
ду собой. Точно также частицы, входящие
в состав ядра (протон, нейтрон), и носите¬
ли ядерного поля — л-мезоны — находятся
в неразрывной связи. Указание автора на
атомное ядро как носителя «ядерных сил»
страдает крайней расплывчатостью и, по су¬
ществу, не совсем точно. Ядерные силы
существуют и там, где нет ядер, но есть
тяжелые частицы, нуклоны, взаимодей¬
ствующие, например, сталкивающиеся меж¬
ду собой, где есть, наконец, я-мезоны, кото¬
рые скорее всего и могут быть названы
носителями ядерного поля. Наконец, пови-
димому, все известные нам виды материи
являются носителями гравитационного по¬
ля, которое, как предполагают некоторые
современные физики, также имеет свои
кванты — гравитоны. Автору необходимо
было бы рассказать читателю об этих ви¬
дах полей и их «частицах» и порождающих
поля видах материи, а затем показать, как
эти поля связаны между собой и пре¬
вращаются друг в друга.
Второй основной недостаток брошюры
тов. Вислобокова состоит в том, что она,
если можно так выразиться, не имеет «точ¬
ного адреса». Некоторые разделы брошюры
написаны популярно и вполне могут быть
усвоены читателем, имеющим общее среднее
образование и достаточную подготовку в
области марксизма-ленинизма,— на такого
читателя брошюра, видимо, и рассчитана.
Но некоторые разделы брошюры явно пред¬
назначены для специалиста-философа, да к
тому же еще с солидной естественно-науч¬
ной подготовкой. Например, на стр. 48—49
автор мимоходом подвергает критике дина¬
мизм Канта и Гегеля, о котором до этого,
в первой главе, он не говорил вовсе. Нет
сомнения, что этот краткий историко-фило¬
софский экскурс останется непонятным для
массы читателей, в то время как специали-
сту-философу он ничего нового не дает.
В другом месте автор мимоходом говорит
о том, что механическая картина мира сме¬
нилась электромагнитной, а электромагнит¬
ная— «современной, которую можно на¬
звать квантово-механической и внутриядер¬
ной» (стр. 24).
Во-первых, возникает сомнение, можно ли
назвать современную картину мира «кван¬
тово-механической и внутриядерной». Во-
вторых, это брошенное вскользь замечание
не разъясняется автором ни здесь, ни в по¬
следующем изложении. А что может понять
читатель из краткого упоминания о сме¬
няющих друг друга физических картинах
мира?
Вряд ли что-либо даст читателю, не
знающему ядерной физики, приведенный на
стр. 94 цикл Бете. Мало уместен в популяр¬
ном очерке и абзац на стр. 106, где вы¬
двигается такой аргумент против идеализ¬
ма: утверждать, что вещество превращается
в энергию,— «значит утверждать, что со¬
держание переходит в свою форму». Разъ¬
яснения понятий содержания и формы автор
не дает, и эта фраза повисает в воздухе.
Примеров такого рода можно было бы
привести немало. Они свидетельствуют о
том, что брошюра тов. Вислобокова недо¬
статочно популярна по материалу, по ма¬
нере изложения и языку.
Кроме указанных двух основных недо¬
статков, следует отметить, что хотя в
целом данная брошюра отредактирована
тщательно, в ней имеют место неточности.
Приведем в качестве примера некоторые из
них.
На стр. 55 Уорд назван махистом. Но
В.	И. Ленин в «Материализме и эмпирио¬
критицизме» относит спиритуалиста Уорда

202
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
не к махистам, пытавшимся, как известно,
балансировать между материализмом и
идеализмом, а к открытым идеалистам,
«к цельным в своем мракобесии людям».
Соотношение между Уордом и махистами
примерно такое же, как между современ¬
ными прямыми проповедниками идеализма
и религии (вроде персоналистов или томи¬
стов) и позитивистами. И те и другие —
противники материализма, но нам надо
различать течения современной буржуаз¬
ной философии, не стричь всех под одну
гребенку, так как это может только затруд¬
нить борьбу с идеализмом. К оценке фило¬
софских позиций сторонников позитивизма,
например, надо также подходить дифферен¬
цированно. Факты свидетельствуют о том,
что среди позитивистов есть немало ученых,
которые под давлением фактов начинают
освобождаться от идеалистических заблуж¬
дений. Автор, однако, зачастую критикует
всех идеалистов огульно, не учитывая дей¬
ствительных позиций каждого ученого, что
нельзя признать правильным.
На стр. 85 читаем о «сложности химиче¬
ского состава атома». Можно и нужно го¬
ворить о химическом составе молекул, хи¬
мических соединений, но нельзя говорить
о химическом составе атома, поскольку Хи¬
мическая связь образуется как раз именно
при соединении атомов в молекулы.
На стр. 21 автор, рассматривая воззре¬
ние на теплоту, как на движение, упоми¬
нает о Гюйгенсе и Ньютоне, но забывает,
что' уже Бэкон придерживался этой точки
зрения.
Слишком категорично утверждение авто¬
ра насчет энергии, как меры движения:
«Пока мы находимся в пределах одной
какой-либо формы движения, нам не нуж¬
на эта мера...» (стр. 41). Действительно, по¬
нятие энергии возникло в связи с изучением
переходов от одной формы движения к
другой; однако оно имеет полный смысл и
в пределах механической формы движения.
Например, в замкнутой механической систе*
ме твердых тел, то есть системе, в отноше¬
нии которой мы можем отвлечься от внеш¬
них воздействий и от превращения механи¬
ческого движения в тепловую и иные фор¬
мы движения, закон сохранения энергии
соблюдается. При изучении упругих соуда¬
рений тел, принадлежащих к этой системе,
энергия как мера движения нам нужна,
равно как нужны и иные меры движения —
количество движения, момент количества
движения и т. д.
Таковы основные недостатки рассматри¬
ваемого популярного очерка.
Создание популярной литературы по фи¬
лософским вопросам естествознания — дело
нелегкое, опыта в нем накоплено мало.
Необходимо, чтобы Госполитиздат, Изда¬
тельство Академии наук СССР, «Молодая
гвардия», «Московский рабочий», «Знание»,
издательства при Московском и других
крупных университетах страны уделяли
больше внимания изданию научно-популяр¬
ной литературы по философским вопросам
естествознания вообще, физики в особенно¬
сти. Надо удовлетворить запросы различ¬
ных слоев читателей, смелее привлекая к
решению этой задачи как естествоиспытате¬
лей, так и философов. Подготовка научно-
популярной литературы по философским
вопросам естествознания должна привлечь
к себе гораздо большее, чем до сих пор,
внимание нашей научной общественности.
М. Н. РУТКЕВИЧ (Свердловск)
Вопросы эстетики в «Кратком словаре
литературоведческих терминов»
Л. ТИМОФЕЕВ и Н. ВЕНГРОВ. Учпедгиз. 1956. 179 стр.
У нас почти нет справочных изданий по
вопросам эстетики, теории и истории лите¬
ратуры. Поэтому выход в свет подобного
издания не только привлекает Внимание
специалистов, но становится событием. Из¬
даваемые, йак правило, большими тира¬
жами, справочные издания* естбсТВёнНо,
оказывают1 значительное влййНйё На рас¬
пространение НауЧмык знаний среди чита¬
телей.
В свете этой значительности влийния сло¬
варных изданий представляет большой ин¬
терес вышедший недавно вторым изданием
«Краткий словарь литературоведческих тер¬
минов» Л. Тимофеева и Н. Венгрова.
«Краткий словарь», по мысли авторов,
предназначен для расширения круга теоре¬
тических понятий учащихей средней шко¬
лы и возбуждения их интереса к вопросам
теории литературы. Он содержит около
450 Терминов, которые охватывают основ¬
ные понятия по эстетике, истории и теории
Литературы, а также поэтике.
Само собой разумеется, что издания, по¬
добные «Краткому словарю литературовед¬
ческих терминов», не МОгут ставить перед
собой задаЧу внести новый вюиад в науку,
разрешать спорные вопросы. Они только
отражают достигнутый уровень науки.
МЫ .рассмотрим в «Кратком словаре»
лишь статьи Но разделам эстетики и теории
литературы, Нредставляющие для нас наи¬
больший интерес. По этйм разделам е сло¬
варь включен минимальный круг терминов,
или, вернее, теоретических понятий. Но этот
минимальный крут понятий составляет фун¬
дамент, Основу эстетики и теории литерату¬
ры. В словаре мы находим такие термины,
как «эстетика», «форма и содержание»,
«идеал», «образ», «народность», «типиче¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
203
ское», «конфликт», «характер», «тенден¬
ция», «партийность», «литературный ме¬
тод», «реализм», «натурализм», «социали¬
стический реализм». Дается разъяснение
понятий «направление», «течение», «школа»
и др.
Многие из этих понятий не получили еще
в советской эстетике четкой научной разра¬
ботки* некоторые из них возбуждают споры
и дискуссии, и перед составителями «Крат¬
кого словаря» стояла весьма нелегкая зада¬
ча—на все эти сложные вопросы дать
сколько-нибудь исчерпывающие ответы. То,
что словарь предназначен для учащихся
средней школы, не облегчает, а усложняет
задачу, потому что обязывает дать объяс¬
нения с максимальной, ясностью и чет¬
костью, не упрощая научного содержания
всех этих понятий.
Авторы проделали большую и полезную
работу, собрав и систематизировав обшир¬
ный материал. Созданный ими словарь
сыграет свою роль, поможет учащимся вос¬
полнить некоторые пробелы в знаниях, неиз¬
бежные при отсутствии курса поэтики и
теории литературы. Однако ряд теоретиче¬
ских положений, высказанных в словаре,
является спорным, а некоторые из них
бесспорно неверны. Эти положения я и хочу
рассмотреть, так как вопросы эстетики
очень мало освещаются в печати и при
последующих изданиях словаря критиче¬
ские замечания могут оказаться небесполез¬
ными.
Дефиниция термина «эстетика» в «Крат¬
ком словаре» гласит: «Наука о прекрасном
в жизни и о законах отражения прекрасного
в искусстве» (стр. 167). Некоторые совет¬
ские теоретики именно так и определяют
эстетику. Но можно ли считать это опре¬
деление правильным? С нашей точки зре¬
ния, нет, потому что такое определение
неправомерно вопреки практике сужает
предмет эстетики.
Против такого определения эстетики
выступали еще революционные демократы,
в частности Н. Г. Чернышевский в своей
работе «Эстетические отношения искусства
к действительности», само название которой
свидетельствует о другой постановке вопро¬
са. «.-..Сфера искусства не ограничивается
одним прекрасным и его так называемыми
Моментами,— писал Чернышевский,— а об¬
нимает собою все, Что в действительности
(в природе и в жизни) интересует челове¬
ка — не как ученого, а простб как челове¬
ка; общеинтересное в жизни — вот содержа¬
ние искусства» (Избранные философские
сочинения, СТр. 152. Госполитиздат. 1950).
Чернышевский Считал* что эстетика за¬
нимается общей Оценкой Жизни в явлениях
природы и человеческого мира, в том Числе
и в искусстве.
Но в статье «Эстетика» не только Дефи¬
ниция, а и дальнейшее и'зложениё вызывает
Возражения: В этой статье написано, что
эстетика изучает чувство прекрасного и «то,
что его вызывает в Жизни И в искусстве».
Что вызывает в жизни чувство пр&красного,
в статье не выясняется. Относительно же
искусства в этой статье говорится! «Искус¬
ство, с одНой стороны, отражает Жизнь в
свете общественных идеалов, с другой —
своими художественными средствами во¬
площает идеалы в картинах жизни, образах,
позволяет увидеть идеал во всей его опре¬
деленности и тем самым вызывает чувство
прекрасного у человека, восхищение перед
величием, прелестью и красотой достигну¬
того идеала» (стр. 168).
При таком разъяснении вопрос оказы¬
вается запутанным. Момент отражения
жизни в искусстве отмечен в статье
вскользь, формально; что касается картин и
образов, то они отнесены лишь к субъектив¬
ной стороне искусства.
Идеал, прекрасное занимают в статье
ведущее место, причем оба эти понятия
получают идеалистический оттенок, по¬
скольку вопрос о реальном, жизненном их
содержании отсутствует. Мы знаем, что
полноценность, подлинная художественность
произведений искусства определяется тем,
насколько глубоко и правдиво отражается
в них жизнь, ее основное содержание, а со¬
ставители словаря толкуют главным образом
об идеалах, о прекрасном как содержании
искусства, да еще утверждают, что в досо¬
циалистическом искусстве прекрасное не
могло существовать. А ведь каждый знает,
что многие замечательные художественные
произведения совсем не изображают пре¬
красное. Часто в центре внимания писателей
стоят отрицательные явления. Но разве все
эти произведения выпадают из сферы эсте¬
тики?
В словаре нет статьи «Искусство», в ко¬
торой могла бы найти место общая харак¬
теристика этой области духовной деятель¬
ности человека как формы общественного
созНания, ее роли в познании действитель¬
ности, ее отличия от других форм обще¬
ственного сознания. Можно было надеять¬
ся, что все эти основные положения мар¬
ксистской эстетики будут лежать в основе
разъяснения таких понятий, как «художе¬
ственная литература», «образ», «идеал»,
«форма и содержание». К сожалению, этого
Мы не находим в указанных статьях.
В статье «Идея» сказано, что идея — это
мысль о человеке, предмете жизни, в кото¬
рой выражено отношение писателя к этим
явлениям. Но как возникает эта мысль?
Необходимо было показать, что идея, мысль
есть отражение действительности в созна¬
нии и что правильность, ценность идеи за¬
висит от Tot-o, насколько правильно она
отражает действительность.
В статье «Художественная литература»
говорится о том, что это вид искусства,
отличительной чертой которого является
изображение жизни, создание, образа с по¬
мощью словё; отмечается, что для ранней
стадии культуры характерно устное народ¬
ное творчество; рассказывается об основных
родах литературы, о гибкости слова, пере¬
дающего все оттенки человеческой мысли и
чувства, Что деЛает литературу самым раз¬
носторонним и распространенным искус¬
ством. И только в этой связи Вскользь Де¬
лается замечание, что поэтому она являет¬
ся искусством, «наиболее полно и широко
отражающим жизнь». Этой фразой исчер¬
пывается йредставление об отношении лите¬
ратуры к действительности.
Действительность как dcHofla, источник и

204
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
‘критерий искусства отсутствует и в статье
«Образ». На первом плане здесь оказывает¬
ся субъективный момент — идеалы писате¬
ля, его мысли: при помощи образов писа¬
тель выражает свое отношение к поведению
людей в различных обстоятельствах. Это
оказывается главным, и этим, собственно,
исчерпывается содержание образа, который
таким образом лишается своего реального,
объективного содержания. Придавая решаю¬
щее значение идеалам художника, его
субъективной интерпретации, авторы слова¬
ря с полной беспечностью относятся к со¬
держанию его идеалов и мыслей, как будто
все равно, какие идеалы и мысли пропове¬
дует писатель, художник.
Определение понятия «идеал» также
дается не в плане ленинского его понимания
как представления, возникающего из дей¬
ствительности и в действительности нахо¬
дящего свое осуществление. В этой статье
словаря ничего не сказано о реальной осно¬
ве, действительном содержании идеалов.
В ней указывается, что идеалы возникают
в определенной общественной обстановке и
выражают стремления той или иной обще¬
ственной группы, а потому и изменяются с
изменением условий. Но ведь есть идеалы,
отражающие прогрессивное направление в
развитии общества, соответствующие инте¬
ресам народных масс, а есть реакционные
идеалы, искажающие действительность. По¬
нятие «идеал» получает в статье словаря
субъективистский оттенок, потому что оно
не опирается на действительность, не
раскрывает связи с практической деятель¬
ностью людей, лишено исторической кон¬
кретности.
В словаре нет статьи «Мировоззрение».
Это налагало на составителей особую от¬
ветственность при написании таких статей,
как «Идеал», «Художественная литерату¬
ра», «Идея», «Идеология». Но для всех этих
статей характерно в большей или меньшей
степени отсутствие стремления показать, что
все мышление, все формы идеологии, в том
числе и искусство, суть формы отражения
действительности в сознании людей, что
критерием правильности этого отражения
действительности является общественная
практика человека, то есть опять-таки дей¬
ствительность.
Отрыв от действительности, от практики,
от исторической конкретности проявляется
и в других статьях словаря, например,
статьях, характеризующих различные ме¬
тоды и направления в искусстве и литера¬
туре.
Исходя из ленинской теории отражения,
мы должны рассматривать любой литера¬
турный метод, направление или школу
прежде всего с той точки зрения, как это
направление или школа относится к дей¬
ствительности — стремится ли к ее позна¬
нию, видит ли свою задачу в изображении
жизни или старается уйти от действитель¬
ности.
Авторы же словаря при определении ли¬
тературных методов и направлений в лите¬
ратуре, в частности реализма, исходят из
других предпосылок. Начинают они опре¬
деление реализма с правильной форму¬
лировки, гласящей, что основа реализма —
«принцип жизненной правды, которым руко¬
водствуется художник в своем творчестве
стремясь дать наиболее полное и верное
отражение жизни» (стр. 115). Приведены и
известные слова Энгельса о том, что реа¬
лизм подразумевает, помимо правдивости
деталей, правдивость воспроизведения ти¬
пических характеров в типических обстоя¬
тельствах. Но дальше у авторов словаря
идет снижение содержания и значения "реа¬
лизма как художественного метода позна¬
ния. В другой терминологии проводится та
же схема, согласно которой реализм сводит¬
ся к отображению в литературе идеалов
определенных групп и классов, к отраже¬
нию взглядов художника, а не действи¬
тельности.
Можно ли согласиться с тем, что реализм
представлен в статье только критическим
реализмом XIX века, имевшим, по утвер¬
ждению авторов, своей целью защиту идеа¬
лов писателя и критику тех сторон жизни,
которые мешали осуществлению этих идеа¬
лов? Идеалы писателей часто отражали и
заблуждения незрелых народных движений.
Так, например, было с Л. Толстым. Разве
реализм Л. Толстого в его идеалах, носив¬
ших печать патриархальной, крестьянской
ограниченности? Реализм сужен авторами
словаря до уровня обличительного метода,
которым пользуются носители тех или иных
взглядов. Даже количество строк (36), от¬
веденных реализму, свидетельствует о недо¬
оценке авторами словаря места и значения
этого метода в истории искусства и литера¬
туры. Романтизму, например, уделяется в
словаре 75 строк.
Реализм — метод объективного, правдиво¬
го отражения действительности в искусстве
и литературе. Сущность этого метода мо¬
жет быть правильно раскрыта только на
основе марксистско-ленинской теории позна¬
ния, теории отражения.
В истории литературы, как и во всей исто¬
рии науки и искусства, познание мира не
шло прямым путем. Периоды расцвета реа¬
лизма сменялись периодами его упадка.
Реализм имеет различные исторические фор¬
мы. Античный реализм отличен от реализма
Шекспира, а последний—от реализма Баль¬
зака и Толстого. История реализма—ре¬
зультат развития самой общественной дей¬
ствительности, которая ставила определен¬
ные задачи перед теми или иными класса¬
ми и вызывала к жизни великие произве¬
дения искусства.
В словаре нет четкого разъяснения зна¬
чения реализма, его связи с определенными
историческими этапами развития общества,
как нет четкости и в определении других
литературных методов, например, натура*,
лизма. Авторы словаря не показали, что на¬
турализм порожден периодом, характери¬
зующимся началом упадка буржуазной
культуры, тем периодом буржуазного разви¬
тия, когда класс буржуазии уже не был
заинтересован в правдивом отражении дей¬
ствительности. Статья «Натурализм», поме¬
щенная в словаре, подтверждает узкое
понимание авторами реализма. В словаре
сказано:	«Натурализм, стремясь быть

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
205
похожим на действительность и в то
же время некритически, необобщенно вос¬
производя ее, представляет собой упрощен¬
ный, а иногда прямо искаженный реализм»
(стр. 85).
Авторы не подчеркивают принципиаль¬
ной разницы между натурализмом и реа¬
лизмом, наоборот, они говорят, что нату¬
рализм и реализм—одноплановые явле¬
ния, всегда существовавшие чуть не ря¬
дом друг с другом. Натурализм — нечто
вроде второсортного реализма.
Мы не будем говорить здесь о возможно¬
сти существования элементов реализма у
писателей, стоящих теоретически на пози¬
циях натурализма. Нам кажется, что важ¬
нее всего было показать различные исход¬
ные позиции этих двух методов, рассмот¬
реть отношение натурализма к познанию
действительности, показать историческую
и философскую основу этого метода. Изве¬
стно, что натурализм строится на отрицании
возможности познания действительности и
ее закономерностей. Натурализм считает за¬
дачей искусства фиксирование явлений жиз¬
ни без попытки проникнуть в смысл этих
явлений.
Салтыков-Щедрин в своих очерках «За
рубежом» дал глубокую характеристику
натурализму, назвав его псевдореализмом.
Для того, чтобы скрыть свою низменность,
натурализм, говорит Щедрин, «не без на¬
глости поднял знамя реализма».
Отказываясь от познания действительно¬
сти, натуралисты отказываются и от поли¬
тических и моральных оценок обществен¬
ных явлений, считая, что пороки и добро¬
детели вырабатываются общественным ор¬
ганизмом с такой же неизбежностью, как
сахар из крахмала. Но за внешней объектив¬
ностью и культом факта у натуралистов,
как и у всех позитивистов, скрывается
плоский субъективизм. Это нашло вполне
очевидное выражение в требовании нату¬
рализма преломлять куски видимой природы
через призму темперамента художника.
Натурализм как антиреалистический ме¬
тод — явление знаменательное для периода
начавшегося разложения буржуазного ис¬
кусства, отказывающегося от познания
жизни. В принципах натурализма заложены
основы всех позднейших антиреалистических
литературных направлений, развившихся в
период империализма. Это и должны были
показать в своей статье составители «Крат¬
кого словаря».
Самым характерным для импрессионизма
авторы словаря считают «отрыв от обще¬
ственной жизни, от интересов и запросов
народа, крайний индивидуализм, любование
формой произведения, изысканной его от¬
делкой в ущерб содержанию» (стр. 54).
Конечно, для импрессионистов характерно
пренебрежение к интересам народа, инди¬
видуализм. Но, нам кажется, основная ха¬
рактеристика импрессионизма должна на¬
чинаться не с этого. Прежде всего необ¬
ходимо показать, когда и почему возник
импрессионизм и каково его познаватель¬
ное значение, его историческая основа. Им¬
прессионизм возник в период начавшегося
упадка буржуазной культуры; он означает
отход художника от вопросов жизни, от
познания действительности. Известно, что
импрессионисты отрицают объективную
истину и утверждают, что истин столько,
сколько субъективных точек зрения. Им¬
прессионизм — упадочное, антиреалистиче-
ское течение, знаменующее начало разло¬
жения буржуазного искусства, его разрыв
с национальными традициями, ведущее к
распаду формы, и т. д. Авторы не ставили
перед собой задачу выяснить объективный
смысл этого течения, показать его познава¬
тельное и эстетическое значение.
Они пишут, что для импрессионистов ха¬
рактерен отрыв от общественной жизни и
увлечение формой в ущерб содержанию.
Это можно понять в том смысле, что фор¬
ма-то у них хорошая, да содержания нет.
Это неверно. Да, импрессионисты деклари¬
ровали свое безразличие к проблемам обще¬
ственной жизни. Но значит ли это, что их
искусство объективно не имело содержания?
Оно, разумеется, имело содержание, и
содержание это было буржуазным, так как
утверждало существующий порядок, на¬
ходило в нем такие грани, которые при¬
миряли с этим порядком. А форма распа¬
дается вместе с оскудением содержания.
Когда писатель-импрессионист, например,
Петер Альтенберг, видит цель своей дея¬
тельности в изображении ничтожных дви¬
жений души, углубляется в анализ замкну¬
тых в себе настроений,— это неизбежно при¬
водит его к бессвязному рассказу, сюжет
перестает играть у него роль, образ расплы¬
вается, остается неясное настроение подав¬
ленности человека, затерявшегося в мире,
где царствует случайность, перед которой
человек бессилен. Такие настроения имеют
свой общественный смысл и полезны клас¬
сам, уходящим с исторической арены.
Статья «Формализм», помещенная в сло¬
варе, опирается на широко распространен¬
ное, но, в сущности, неправильное пред¬
ставление о формализме как об увлечении
формой в ущерб содержанию:	«Форма¬
лизм — антинародное направление в искус¬
стве и литературе, а также в литературо¬
ведении и критике, отрицающее идейное
содержание художественных произведений
и придающее значение только их форме»
(стр. 155). Нужно ли понимать это опре¬
деление так, что формализм существовал
всегда, не связан ни с каким периодом в
развитии истории, не является направле¬
нием, возникшим в период разложения бур¬
жуазной культуры? Во всей статье авторы
не говорят ни слова о времени возникнове¬
ния этого упадочного направления, ярко
выражающего реакционную сущность бур¬
жуазного искусства в период империа¬
лизма.
В широком смысле слова под понятие
«формализм» подходят и натурализм, и им¬
прессионизм, и другие антиреалистические
течения и направления, декларирующие от¬
каз от познания действительности, иска¬
жающие действительность по воле худож¬
ника— скрыто, как это делает натурализм,
или открыто, как все позднейшие школы и
школки формализма. История формализма
показывает, что он прошел несколько эта-

206
KPHtHKA И БИБЛИОГРАФИЯ
tlOB, Прежде чем дошел до своего настоящего
вИда. Эволюция формализма совершалась в
Направлении все более определенной реак¬
ционности содержания, откровенной мисти¬
ки, утраты всякой связи с действиТблЬНосТЬЮ,
Несмотря на то, что в отдельных случаях это
и йе сопровождалось распадом формы, а
сохранялось внешнее Подобие форм дей¬
ствительности. Разве не формалистичны
произведения Джойса, Выписывающего в
своем «Улиссе» всё точно так, «как в жиз¬
ни», й в то же самое время уводящего от
действительность?
Формализм не просто пренебрегает со¬
держанием, у него псеВдоглубокое, Дву¬
смысленное* многоплановое и всегда реак¬
ционное содержание. Формализм выражает
боЛьное, уродливое сознание уходящего с
исторической арены класса.
Примиряясь с действительностью, форма¬
лизм приводит к нигилизму, аморальности,
цинизму. Страх гибнущего класса перед
действительностью, Перед закономерностью
общественного развития приводит его к ми¬
стике, к отталкиванию от действительности,
к пренебрежению общепринятым, якобы
Предназначенным для всех, для массы. Фор¬
мализм создает свое зашифрованное, кгк
ребус, искусство для избранных, элиты,
снобов. Таков социальный смысл форма¬
лизма.
Аёторь! СЛОваря пренебрегают историче¬
скими Характеристиками И в статьях о ро-
маНТИзМе, классицизме и Других направле¬
ниях. Почему и при каких условиях воз¬
никли этй Направления, что они означали,
что лежит в их основе, из статей нельзя
понять.
Абстрактное, чисто формальное, не опи¬
рающееся на историю объяснение получи¬
ли в словаре и некоторые роды и виды
художественного Литературного творчества.
Так, эпос характеризуется в словаре КаК
один из основных родов литературы. Рас¬
сматривая его отличие от драмы, авторы
говорят о видах эпической повествователь¬
ной литературы, но не пытаются показать
историческую эволюцию этого рода литера¬
туры. Поэтому можно думать, что все
роды литературы существовали всегда, не
изменяясь, а не возникали на определен¬
ных ступенях исторического развития.
В словаре необходимо было показать
историческую обусловленность видов и жан¬
ров литературы. Маркс считал, что относи¬
тельно некоторых форм искусства, напри¬
мер, эпоса, признано, что он в своей класси¬
ческой форме, составляющей эпоху В ми¬
ровой истории, никогда больше не может
быть создан. Эпос был неразрывно связан
с мифологией. Такая эпическая форма, как
роман, не должна даваться под одной руб¬
рикой с эпосом и, во всяком случае, должна
иметь пояснение относительно исторических
условий ее возникновения. В словаре термин
«роман» не получил исторической характе¬
ристики. Поэтому трудно понять, в чем же
отличие романа от собственно эпоса. И а
эпосе и в романе отображается большой
круг событий, в которых участвует чело¬
век, рисуются его поведение и пережива¬
ния в различных обстоятельствах, его от¬
ношение к разнообразным явлениям жизни
и к другим Людям.
Несмотря на то, что о социалистическом
реализме написано у нас немало, авторы
столкнулись с большой сложностью при
его определении. Они правильно привели
определение социалистического реализма
как основного метода советского искусства,
который «требует от художника правдиво¬
го, исторически конкретного изображения
действительности в ге революционном раз¬
витии» (стр. 136). Но нам представляет¬
ся, что нужно было показать и отличитель¬
ную особенность социалистическо¬
го реализма от всех предыдущих реализ-
мов, состоящую в ясности научных основ
Мировоззрения художников, опирающихся на
этот метод.
Художник-реалист прошлого, отражая
борьбу народных масс, часто разделял и
иллюзии народных масс, утопичность их
представлений о своем будущем. Незрелость,
стихийность, неорганизованность народных
движений Неизбежно накладывали отпе¬
чаток на взгляды художника. На него ока¬
зывали в той или Иной степени влияние
идеи и предрассудки господствующих клас¬
сов.
Правильно, научно осознанный исто¬
рический смысл мог возникнуть у писате¬
лей только с появлением на исторической
арене пролетариата И его партии, с возник¬
новением научного представления о законах
Общественного развития, с возникновением
марксизма. Социалистический реализм —
это реализм, построенный на художествен¬
ной правде, соединенной с ясным науч¬
ным мировоззрением. Сегодня писатели-
реалисты, стремящиеся правдиво изобразить
важнейшее содержание нашей эпохи, не мо¬
гут не показать борьбу народных масс за
социализм во всем мире, борьбу народных
масс за построение коммунизма в нашей
стране. И чем с большей научной ясностью
они представляют себе этапы этой борьбы,
тем с более глубоким проникновением в
действительность, Пониманием перспектив
этой борьбы они Показывают современную
жизнь и рисуют прошлое.
Социалистический реализм отличается от
предыдущих форм реализма тем, что в ос¬
нове его лежит осознанная коммунистиче¬
ская партийность.
Разумеется, марксистское мировоззрение,
составляющее основу социалистического реа¬
лизма, не заменяет творческого таланта,
художественной одаренности, мастерства, но
оно помогает художнику видеть объективно¬
правдивую картину действительности, спо¬
собствует безошибочной оценке явлений
жизни как в прошлом, так. и в настоящем.
Мы рассмотрели только несколько основ¬
ных статей Словаря По разделам эстетики и
теории литературы, вызывающих возраже¬
ние и нуждающихся в коренной переработ¬
ке. Эти статьи еще раз обращают наше вни¬
мание на отсутствие серьезных работ по
основным проблемам советской эстетики,
способных служить фундаментом для попу¬
лярных изданий.
Н. Н. КОЗЮРА

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
207
Книга о революционных преобразованиях в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы
J. HOU5KA. К. KARA. Otazky Iidove derriokracie. Praha. 1955. 248 str.
И. ГОУШКА. К. КАРА. Вопросы народной демократии. Прага. 1955. 248 стр.
Вопрос о возникновении и развитии в
странах Центральной и Юго-Восточной
Европы государства нового типа — народ¬
ной демократии — является важным и слож¬
ным вопросом, все еще недостаточно раз¬
работанным как в советской, так и в за¬
рубежкой марксистской литературе. Не¬
смотря на многочисленные научные обсу¬
ждения и дискуссии, до сих пор еще не
созданы теоретические работы, освещающие
с марксистских позиций проблемы народ¬
но-демократической революции и народно-
демократического государства. Между тем
научный, марксистский анализ народной де¬
мократии как Новой формы политической
организации общества имеет большое зна¬
чение для правильного понимания важных
вопросов социалистического строительства
в странах народной демократии.
В связи с этим представляет несомненный
интерес рецензируемая книга двух моло¬
дых авторов, работников философского ка¬
бинета Чехословацкой Академии наук, по¬
ставивших перед собой задачу изучить и
объяснить, как революциокная борьба на¬
родных масс, возглавляемых коммунистами,
привела к возникновению и успешному раз¬
витию народно-демократического государ¬
ства.
Книга состоит из семи глав и краткого
заключения. Первые две главы вводят чи¬
тателя в рассматриваемый круг вопросов:
их содержанием является марксистско-ле¬
нинская теория революции. Характеризуя
важнейшие черты демократических и социа¬
листических революций, авторы Опираются
При этом на учение классиков марксизма-
ленинизма и на обобщение нового опыта
революционной борьбы народных масс.
Здесь обосновывается то положение, что
демократическая революция периода обще¬
го кризиса капитализма имеет специфиче¬
ские движущие силы и Задачи, она стано¬
вится частью мировой Пролетарской рево¬
люции. Глава третья посвящена тактической
ориентации коммунистических Партий меж¬
ду первой и второй мировыми войнами на
рабоче-крестьянское правительство единого
фронта, на правительство антифашистского
народного фронта.
Ядро книги составляет четвертая глава —
«Революции в европейских странах народ¬
ной демократии». Она занимает почти по¬
ловину работы. На основе большого фак¬
тического материала в главе исследуется
политическое и экономическое развитие Че¬
хословакии, Польши, Венгрии, Румынии и
Болгарии в начале второй мировой войны,
поднимаются мало освещенные в нашей ли¬
тературе вопросы экономики и политики
этих стран в период Оккупации, дается ана¬
лиз борьбы народных масс, руководимых
коммунистическими партиями, за народную
демократию, за утверждение диктатуры
пролетариата. Хотя основное внимание ав¬
торы уделяют Чехословакии, однако и по¬
ложение в других странах освещается об¬
стоятельно.
В главе пятой излагается марксистско-
ленинское учение о главных фазах разви¬
тия и функциях социалистического государ¬
ства. Шестая глава посвящена народной
демократии как одной из форм социали¬
стического государства. В последней главе
авторы раскрывают преимущества народно-
демократического государства в сравнении
с государством капиталистическим. В за¬
ключении дается краткий обзор современ¬
ного международного положения, подчер¬
кивается международный характер борьбы
за народную демократию.
Своим острием работа направлена как
против шаблона и схематизма, игнорирую¬
щих особенности революционных преобра¬
зований в отдельных странах, так и против
всяких немарксистских теорий, отрицающих
общие закономерности перехода к социа¬
лизму.
Излагая общие проблемы теории револю¬
ции и государства, авторы поднимают не¬
достаточно разработанные вопросы, стре¬
мятся определить такие важные понятия,
как социальная революция, тип револю¬
ции, ее движущие силы, этапы, характер;
демократическая диктатура народа. Они
сравнивают пути утверждения диктатуры
пролетариата в СССР и странах народной
демократии, характеризуют особенности
мирного перерастания демократической ре¬
волюции в социалистическую и т. д. В ос¬
новном авторы излагают эти вопросы с пра¬
вильных позиций, но имеются в изложении
и недостатки. Так, в последнем параграфе
первой гЛавы, озаглавленном «Империа¬
лизм.— Эпоха мировой пролетарской рево¬
люции. Марксистско-ленинская теория со¬
циалистической революции», сама марксист¬
ско-ленинская теория революции всесторонне
не раскрывается. Авторы книги, как и неко¬
торые наши пропагандисты, свели эту тео¬
рию к одному важнейшему выводу
В. И. Ленина — о возможности победы со¬
циализма первоначально в нескольких или
даже в одной, отдельно взятой стране.
О движущих силах социалистической рево¬
люции, о союзе пролетариата и трудящегося
крестьянства, о гегемонии пролетариата, о
перерастании демократической революции в
социалистическую, о диктатуре пролетариа¬
та авторы здесь почему-то Не говорят, хотя,
несомненно, все эти проблемы входят как
важнейшие элементы в Марксистско-ленин¬
скую теорию социалистической революции.
Наиболее интересными являются те раз¬
делы работы, в которых авторы стремятся
применить марксистско-ленинскую теорию к
конкретному анализу развития революций
и народно-демократических государств в

208
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
странах Центральной и Юго-Восточной
Европы. Конечно, не все здесь одинаково
удалось авторам, многие положения, на
наш взгляд, нуждаются в уточнениях, в
более глубоком обосновании, далеко не все
выводы являются бесспорными, тем не ме¬
нее эти части — лучшие в книге. В них об¬
наруживается одно из главных достоинств
работы: смело ставя сложные проблемы на¬
родной демократии, авторы вступают в по¬
лемику со своими оппонентами, формули¬
руют и обосновывают свое мнение, дают
резкий отпор немарксистским теориям. Это
придает изложению живой характер.
Рассматривая процесс революционных
преобразований в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы, авторы исходят из
того, что эти преобразования делятся ка
два различных этапа: демократическую и
социалистическую революции.
Основное внимание авторы уделяют ана¬
лизу демократической революции как пер¬
вого этапа революционных преобразований.
В книге указывается, что революционная
борьба народов Центральной и Юго-Восточ¬
ной Европы развертывалась в сложных
условиях, когда все страны Центральной и
Юго-Восточной Европы в результате наше¬
ствия немецкого фашизма и предательства
буржуазно-помещичьих классов преврати¬
лись в порабощенные земли, в звенья фа¬
шистского «нового порядка» в Европе. «Им¬
периалистическое порабощение, однако,—
подчеркивают авторы,— формально не было
во всех странах одинаковым. Несмотря на
ряд отличий в форме и степени империали¬
стического порабощения, надо различать
две главные формы оккупационных режи¬
мов. Некоторые государства или их части,
как часть Чехословакии (чешские земли),
Польша, Югославия (без Хорватии), Бель¬
гия, Голландия, Дания, Норвегия, оккупиро¬
ванная часть Франции и т. д., были порабо¬
щены совершенно открыто. Другие государ¬
ства или их части, как, например, Венгрия,
Румыния, Болгария и часть Чехословакии,
имели видимость самостоятельных госу¬
дарств. Однако в действительности их «са¬
мостоятельность» была чистой фикцией и
она отличалась от открыто порабощенных
стран только формой господства» (стр. 73).
Фашистское порабощение европейских стран
резко изменило политические и экономиче¬
ские условия их развития, привело к новой
расстановке их классовых сил.
Авторы правильно говорят о том, что с
включением стран Центральной и Юго-Во¬
сточной Европы в фашистский «'новый по¬
рядок» политическая власть в них перешла,
в сущности, в руки германских империали¬
стов. Однако здесь следовало подробнее
раскрыть предательскую роль местных
буржуазно-помещичьих клик, которые, со¬
трудничая с оккупантами, служили опорой
гитлеризма. В 1942 году, говоря о возглав¬
ляемых Гахом чешских предателях, К- Гот¬
вальд указывал: «Гаховщина — это система
сотрудничества с оккупантами, система
помощи гитлеровской Германии и активного
участия в ее войне. Пора, чтобы все, кто до
сих пор не понимает этого или делает вид,
будто не понимает, изменили свои взгляды.
Ведь как Гаха, так теперь и правительство
Крейчи сами провозгласили, что их задачей
является трудиться для немецкой победы»
(К. G о 11 w а 1 d. Dezet let. Praha. 1949.
223 str.).
Более обстоятельное освещение этой сто¬
роны оккупационного режима позволило бы
авторам глубже осветить характер анти¬
фашистской борьбы. Позже К. Готвальд
подчеркивал, что эта борьба с националь¬
ными предателями, изменниками, фашиста¬
ми, являясь по своему происхождению на¬
циональной и демократической мерой, в то
же время позволяла подорвать устои ка¬
питализма (см. К- G о 11 w а 1 d. Projev па
kor>ferenci funkcionafu Komunisticke strany
Slovenska v Kosicich 8 dubna 1945. Viz.
«Nova mysb. 1955. № 10, str. 1005).
Вообще в оценке политических позиций
крупной буржуазии в период оккупации ав¬
торы допускают непоследовательность.
Выдвинув сначала утверждение, что в годы
фашистской оккупации «чешская крупная
буржуазия не принимала участия в госу¬
дарственной власти» (стр. 82), авторы в
дальнейшем, освещая фактическое положе¬
ние дела в той же Чехословакии, сами
вынуждены опровергнуть это положение и
говорить о «свержении власти оккупантов
и местной коллаборационистской крупной
буржуазии» (стр. 105).
Приводимые в книге данные об эконо¬
мическом ограблении порабощенных наро¬
дов, об их насильственной германизации,
о неслыханных зверствах фашистов, вос¬
крешая события недавнего прошлого, слу¬
жат предостережением, напоминая о
чудовищных преступлениях германского
милитаризма, настойчиво возрождаемого в
наши дни империалистическими кругами.
Авторы убедительно показывают, что пре¬
вращение ряда европейских стран, нахо¬
дившихся на высокой или на средней сту¬
пени развития капитализма, в фашистские
колонии германского империализма вновь
поставило перед их народами вопрос о
борьбе за демократию, за национальную
независимость. Обрекая население этих
стран на экономическую, политическую и
культурную деградацию, на прямое физи¬
ческое истребление, оккупанты тем самым
создавали такие условия, которые с неиз¬
бежностью толкали народные массы на ре¬
волюционную борьбу за свое освобождение.
Таким образом, народно-демократические
революции в странах Центральной и Юго-
Восточной Европы отнюдь не были продук¬
том иностранного экспорта — они выросли
из материальных условий развития этих
стран в период второго этапа общего кри¬
зиса капитализма и имели своей общей
предпосылкой превращение этих стран в ко¬
лонии германского империализма.
Раскрывая общие черты народно-демо¬
кратической революции, руководимой про¬
летариатом, авторы говорят об основном
противоречии, которое разрешалось этой
революцией. Они справедливо подчеркива¬
ют, что это было сложное «противоречие
между иностранным фашистским империа¬
лизмом с его местными прислужниками,
происходящими прежде всего из рядов
крупной буржуазии и помещиков, и широ¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
209
кими народными массами угнетенных на¬
ций» (стр. 108). В острой классовой борьбе
руководство революционным народным
фронтом, включавшим в себя пролетариат,
крестьянство, мелкую буржуазию и часть
средней буржуазии, благодаря правильной
политике коммунистических партий было
завоевано пролетариатом. Этим было обес¬
печено одно из важнейших условий реши¬
тельной победы революции. Другим важ¬
нейшим условием победы демократических
сил являлся разгром фашистской Германии
Советским Союзом, освобождение народов
Центральной и Юго-Восточной Европы Со¬
ветской Армией. В книге подчеркиваются
оба эти момента. В связи с этим, на наш
взгляд, следовало бы обстоятельнее раскри¬
тиковать как буржуазные «теории», стре¬
мящиеся умалить революционную роль Со¬
ветского Союза в освобождении целого ряда
наций, так и империалистические утвержде¬
ния об «экспорте революции», пытающиеся
отрицать самостоятельную революционную
борьбу освобожденных народов. Факты
истории говорят, что если освобождение от
фашизма Центральной и Юго-Восточной
Европы Советской Армией создало исклю¬
чительно благоприятные возможности для
успеха революционной борьбы масс, то
только деятельность внутренних револю¬
ционно-демократических сил, возглавляе¬
мых пролетариатом и его партией, смогла
превратить эту возможность в действи¬
тельность, сумела обеспечить победу рево¬
люции. «Без героической освободительной
борьбы Советского Союза и его постоянной
бескорыстной поддержки,— указывал Ма¬
тиас Ракоши,— венгерская народная демо¬
кратия,— можно добавить: и остальные на¬
родные демократии — не могли бы быть
созданы. Но и при этом условии не удалось
бы установить у нас народную демокра¬
тию, если бы Коммунистическая партия
Венгрии своей самоотверженной работой,
своим примером, упорной, успешной защи¬
той интересов трудящихся и эффективной
борьбой против реакции не завоевала бы
подавляющего большинства рабочего клас¬
са, большинства крестьянства, решающей
части всего трудового народа. Кто этого не
понимает, тот не понимает роли нашей пар¬
тии и вообще коммунистических партий, по
существу отрицает их решающую роль»
(Матиас Ракоши. Путь нашей народ¬
ной демократии. См. «Большевик» № 21 за
1952 год, стр. 79).
Победоносная народно-демократическая
революция привела в политической области
к созданию государства народной демокра¬
тии, которое на первом этапе своего суще¬
ствования представляло собой не социали¬
стическую диктатуру пролетариата, а демо¬
кратическую диктатуру ряда классов: про¬
летариата, крестьянства и части буржуазии,
возглавляемых пролетариатом. Авторы ука¬
зывают, что этот «первый этап народной
демократии в европейских странах охваты¬
вает период от их освобождения до 1947—
1948 годов» (стр. 164). В книге показано,
что в экономической области народно-демо-
кратической революцией были осуществлены
преобразования с различным социально-
14.	«Вопросы философии» № 2.
экономическим содержанием, то есть преоб¬
разования, имеющие как антифеодальный,
так и антиимпериалистический характер.
Обрисовав общие черты народно-демо¬
кратической революции, авторы книги этим
отнюдь не ограничиваются. Они считают
необходимым раскрыть специфику народно-
демократических революций в отдельных
странах. На большом фактическом мате¬
риале, характеризующем особенности эко¬
номического и политического развития от¬
дельных стран, они убедительно показы¬
вают недопустимость схематического под¬
хода к народно-демократическим револю¬
циям, показывают, что нельзя игнорировать
существенные различия между революция¬
ми в Венгрии, Польше, Румынии, где были
налицо серьезные пережитки феодализма,
и революцией в Болгарии, где подобных
пережитков почти не было, или революцией
в Чехословакии, где эти пережитки были
незначительны. Эти разделы работы пред¬
ставляют значительный интерес. В конце
изложения авторы пытаются определить
характер народно-демократической револю¬
ции в каждой стране.
Революционный опыт стран народной де¬
мократии Европы и Азии показывает пол¬
ную несостоятельность как попыток втис¬
нуть народно-демократическую революцию
в узкие рамки обычного буржуазно-демо¬
кратического переворота, так и попыток
отождествить народно-демократическую ре¬
волюцию с революцией социалистической.
Сами авторы книги признают отличитель¬
ной чертой народно-демократических рево¬
люций во всех странах неразрывную связь
и антиимпериалистических (подрывающих
устои капитализма) и буржуазно-демократи¬
ческих (в ряде стран антифеодальных) пре¬
образований. Но вместо того, чтобы пока¬
зать, что ите идругие преобразования в
их органическом единстве и определяют
характер народно-демократической револю¬
ции как демократической революции нового
исторического типа, авторы пишут: «...Ха¬
рактер народно-демократической революции,
в зависимости от ситуации в рассматривае¬
мой стране, определяется в конце концов
экономическими преобразованиями того или
иного характера» (стр. 112).
Кроме того, авторы не проводят четкого
различия между понятиями «антиимпериа¬
листические», «антикапиталистические», «со¬
циалистические» преобразования, которые,
как известно, далеко не всегда являются
совпадающими.
Все это приводит к сбивчивой, местами
ошибочной трактовке ряда важных вопро¬
сов. Так, например, проанализировав рево¬
люционные преобразования, осуществлен¬
ные на первом, демократическом этапе, в
Венгрии, Польше, Румынии, авторы опреде¬
ляют «характер народно-демократической
революции в этих странах как буржуазно¬
демократический» (стр. 126). Но если иметь
в виду, скажем, проведенную на этом демо¬
кратическом этапе в Польше национализа¬
цию основных отраслей промышленного про¬
изводства, то вряд ли можно согласиться
с тем, что можно втиснуть эти преобразова¬
ния, осуществленные под руководством ра¬

210
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
бочего класса, в узкие рамки обычной бур¬
жуазно-демократической революции.
Отвлекаясь от классового характера го¬
сударственной власти и в связи с этим
отождествляя антиимпериалистическую
борьбу с социалистической, авторы счи¬
тают, что «народно-демократическая рево¬
люция в Болгарии не могла быть полной
социалистической революцией, а только ее
началом» (стр. 135). Очевидно, что это по¬
ложение, во-первых, говорит не о характере
народно-демократической революции, а ско¬
рее о ее историческом месте и, во-вторых,
если авторы считают, что народно-демокра¬
тическая революция в Болгарии была по
своему характеру социалистической, то
даваемое ими вскользь обоснование этого
не убедительно. По их мнению, в Бол¬
гарии главными задачами, вставшими в
ходе народно-демократической революции,
были «задачи уже более или менее социа¬
листического характера» (стр. 135). Такое
утверждение расходится с фактами и доку¬
ментами. 23 февраля 1946 года, давая оцен¬
ку переживаемого периода, Г. Димитров
указывал:	«В этот период политическое
развитие Болгарии не поставило как непо¬
средственную задачу осуществление со¬
циализма...» (Г. Димитров. Речи, до-
клади, статии. София. 1946, стр. 72).
Кстати сказать, выдвинутое авторами кни¬
ги положение противоречит и их собствен¬
ным утверждениям. «Марксистско-ленин¬
ские партии оккупированных стран,— гово¬
рится на стр. 100,— не ставили своей зада¬
чей осуществить сразу социалистическую
революцию и установить диктатуру проле¬
тариата».
Подобные же трудности возникают у ав¬
торов и при формулировке вывода о харак¬
тере первого этапа революции в Чехослова¬
кии. Они пишут: «Национальная и
демократическая революция
могла быть только одним из
поворотов при переходе от бур¬
жуазного качества к социали¬
стическому. Значит она была рево¬
люционным преобразованием, кото¬
рым была непосредственно на¬
чата социалистическая рево¬
люция — была, однако, только ее частью»
(стр. 154). Здесь также налицо попытка
отождествить демократическую революцию
с социалистической, хотя авторам и были
известны слова К. Готвальда, сказанные им
9 июня 1945 г.: «...Нужно снова и снова
осознавать: идем сейчас, на данном этапе
по линии революции национальной и де¬
мократической, а не по л и н и и революции
социалистической» (стр. 156). Швидимому,
ошибка авторов связана также и с тем,
что они, отвлекаясь от характера власти,
рассматривают всякую национализацию
средств производства как социализацию.
В тезисах ЦК КПЧ, посвященных десяти¬
летию народной демократии в Чехословакии,
об этом периоде развития революции гово¬
рится следующее:	«Партия решительно
осуждала как все левацкие стремления пе¬
рескочить национальный и демократический
этап революции и ориентироваться прямо на
социалистическую революцию, так и оппор¬
тунистическую тенденцию оставить руковод¬
ство за буржуазией. «Начинаем строить сно¬
ва и снизу. Значит ли это, что уже сегодня
такое время, когда мы ставим перед собой
как ближайшую цель советскую республику,
социалистическое государство? Нет! Было
бы, наоборот, крупной стратегической ошиб¬
кой, если бы у партии были такие непосред¬
ственные перспективы. Несмотря на благо¬
приятную ситуацию, нашей ближайшей
целью являются не советы и социализация,
а действительно последовательное прове¬
дение демократической и национальной ре¬
волюции, в потоке которой мы находимся,
до самого конца так, чтобы в дальнейшем
мы могли открыть себе путь к новым це¬
лям, по возможности в широком нацио¬
нальном фронте и во главе нации» (Кле¬
мент Г о т в а л ь д, 8. IV. 1954 г.)» (Deset
let lidove demokratickeno Ceskoslovenska
1945—1955. Viz. «Rude Pravo», 16 dubna
1955).
К сказанному следует добавить, что при
той характеристике народно-демократиче¬
ских революций в Болгарии и Чехословакии,
которую дают авторы, возникают дополни¬
тельные трудности и при рассмотрении во¬
проса о перерастании народно-демократи¬
ческой революции в социалистическую.
В книге справедливо указывается на нали¬
чие этого процесса во всех странах народ¬
ной демократии. Но это правильное поло¬
жение нельзя согласовать с выводом авторов
о социалистическом характере первого эта¬
па революционных преобразований в Болга¬
рии и Чехословакии, ибо в таком случае
здесь пришлось бы говорить о перераста¬
нии социалистической революции в социали¬
стическую.
Хочется еще раз подчеркнуть, что ошибки
в отдельных выводах и неточности в терми¬
нологии не вытекают из хода изложения
материала. Авторы с большой добросовест¬
ностью раскрывают сложность революцион¬
ных преобразований в отдельных странах,
приводят при этом мало известные у нас
факты и документы.
Значительно меньше в книге уделяется
места социалистической революции как
второму этапу революционных преобразо¬
ваний и связанному с ним превращению
народной демократии в одну из государ¬
ственных форм диктатуры пролетариата.
Авторы правильно указывают, что
«после изгнания оккупантов и установле¬
ния народно-демократической государ¬
ственной власти на место прежнего главного
противоречия — противоречия между на¬
цистскими оккупантами и их местными
прислужниками, с одной стороны, и пора¬
бощенной нацией, с другой стороны,— на¬
чинает выдвигаться вперед как главное
противоречие между пролетариатом и бур¬
жуазией как целым классом» (стр. 160).
Отличительной чертой процесса перера¬
стания демократической революции в со¬
циалистическую в странах Центральной и
Юго-Восточной Европы является то, что
он происходил в рамках народной демо¬
кратии, когда существенная часть государ¬
ственной власти уже находилась в руках
пролетариата и остальных трудящихся.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
211
В связи с этим авторы правильно характе¬
ризуют ряд особенностей развития револю¬
ций в странах Центральной и Юго-Восточ¬
ной Европы. Среди других особенностей ав¬
торы отмечают, во-первых, то, что здесь про¬
летариат мог развивать революцию «сни¬
зу» и «сверху», и, во-вторых, то, что при
наличии острой классовой борьбы это раз¬
витие происходило мирным путем, без во¬
оруженного ниспровержения существую¬
щей власти, без гражданской войны. «По¬
скольку пролетариат двигает революцию
вперед тем,— пишут авторы,— что опирает¬
ся на широкие народные массы, что моби¬
лизует их на осуществление тех или иных
революционных достижений, постольку он
совершает революцию «снизу». Поскольку
пролетариат использует свое участие в го¬
сударственной власти для поддержки дей¬
ствий народа, постольку он совершает ре¬
волюцию «сверху» (стр. 55). К сожалению,
в книге процесс перерастания демократи¬
ческой революции в социалистическую и
его важнейшие специфические черты, в
частности мирный путь развития револю¬
ции, освещены авторами слишком бегло.
Как известно, важнейшие условия мир¬
ного развития революции были указаны
В. И. Лениным. Характеризуя обстановку
в России после февральско-мартовской ре¬
волюции 1917 г., он писал: «Оружие в ру¬
ках народа, отсутствие насилия извне над
народом — вот в чем была суть дела. Вот
что открывало и обеспечивало мирный
путь развития вперед всей революции»
(В. И. Ленин. Соч. Т. 25, стр. 164). Имен¬
но такие благоприятные условия и сложи¬
лись в странах народной демократии. В са¬
мом деле, здесь перерастание народно-демо¬
кратической революции в социалистическую
происходило, с одной стороны, в условиях
народной демократии, когда важнейшие
органы насилия — аппарат госбезопасности,
милиция, армия — уже являлись народны¬
ми, находились под влиянием или прямо
в руках рабочего класса, коммунистов. Это
и создавало возможность развития рево¬
люции, перестройки самого государства
мирным, легальным путем, без вооруженных
восстаний. «...Народная демократия,— го¬
ворил В. Коларов,— имеет ту особенность,
что не закрывает пути к развитию государ¬
ства мирным, легальным путем... Народная
демократия... позволяет мирное и легальное
проведение по воле народа всех экономи¬
ческих и социальных реформ, для которых
созрели условия» (Историческая речь пред¬
седателя Великого Народного Собрания
г-на Васила Коларова по проекту
конституции 20 июня 1947 г. София, 1947,
стр. 20—21).
С другой стороны, мирному пути разви¬
тия революции способствойало и могучее
воздействие на революционный процесс со¬
циалистического Советского Союза, освобо¬
дившего эти страны. Присутствие Совет¬
ской Армии в Болгарии, Венгрии, Румынии,
договоры о взаимной помощи с Чехослова¬
кией и Польшей сковали силы внутрен¬
ней н внешней реакции. «Армия Со¬
ветского Союза,— писал Матиас Ракоши,—
сделала заранее безнадежными в Венгрии
такие вооруженные выступления реакции,
какие были предприняты во время русской
революции Колчаком, Деникиным и други¬
ми белогвардейскими генералами. Воору¬
женным силам Советского Союза мы обя¬
заны в первую очередь тем, что у нас
контрреволюция не посмела прибегнуть к
подобным кровавым мерам в попытках вос¬
становления своего господства» (М. Р а к о-
ш и «Путь нашей народной демократии».
См. «Большевик» № 21 за 1952 год,
стр. 78).
Развивающаяся мирным путем револю¬
ция, сохраняя основные формы народной
демократии, наполняла ее новым классо¬
вым содержанием, изменяла ее функции,
превращала шаг за шагом народную демо¬
кратию из государственной формы демо¬
кратической диктатуры народа в государ¬
ственную форму социалистической диктату¬
ры пролетариата. Такое изменение обеспе¬
чивалось постепенным прямым объедине¬
нием вокруг коммунистов, вокруг выдвину¬
тых ими новых, социалистических требова¬
ний большинства трудящихся. В книге эти
процессы почти не освещаются. Сказывается
то, что авторы, уделяя большое внимание
изучению объективной стороны революци¬
онного процесса, весьма мало анализируют
его субъективную сторону, хотя известно,
что в период революции рост сознательности
масс является решающим для успешного
развития революции. Этот существенный
недостаток книги предопределил и то, что
авторы не раскрыли со всей полнотой огром¬
ного размаха революционной деятельности
коммунистических и рабочих партий, дей¬
ствительных организаторов всех побед на¬
родной демократии, с-умевших в короткий
срок своей самостоятельной борьбой сни¬
скать доверие большинства народа. Имен¬
но в этом завоевании на свою сторону боль¬
шинства народа, объединении его вокруг
социалистических задач и заключалась
борьба коммунистов за диктатуру пролета¬
риата, в этом состояла вся суть полити¬
ческой борьбы за мирное перерастание де¬
мократической революции в социалисти¬
ческую.
В работе верно указывается, что в раз¬
ных странах в разные сроки (в 1947—
1948 гг.) в рамках народной демократии
окончательно сложилась, утвердилась дик¬
татура пролетариата; это позволило стра¬
нам Центральной и Юго-Восточной Евро¬
пы развернуть во всю ширь строительство
основ социализма. Авторы убедительно
показывают, что за короткий срок своего
существования народно-демократические
государства, имея по своей форме ряд
существенных отличий от Советского госу¬
дарства, обнаружили свою великую жизнен¬
ную силу, доказали, что они представляют
собой новый, высший, социалистический тип
демократии.
Вся кк'ига говорит о том, что революцион¬
ный опыт народов Центральной и Юго-Во¬
сточной Европы блестяще подтверждает
правильность марксистско-ленинской теории
революции и государства, вместе с тем он
обогащает теорию новыми положениями,
новыми выводами. Собранный в книге боль¬

212
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
шой материал показывает, что в развитии
революционных преобразований в странах
Центральной и Юго-Восточной Европы, не¬
сомненно, есть свои особенности, но они
представляют собой конкретное проявление
общих для всех стран законов развития ре¬
волюции в эпоху империализма, общих за¬
конов перехода от капитализма к социа¬
лизму, открытых Лениным и проверенных
опытом социалистического строительства в
СССР. Ленинизм был и остается образцом
революционной теории и тактики, имею¬
щим силу для всех стран.
Поставленные в книге вопросы приобре¬
тают особый интерес в свете исторических
решений XX съезда КПСС, творчески раз¬
вивающих марксистско-ленинскую теорию.
Обобщая революционный опыт народов всех
стран, в том числе и опыт народов Цен¬
тральной и Юго-Восточной Европы, и исхо¬
дя из нового соотношения сил на междуна¬
родной арене, XX съезд КПСС обратил
внимание на ленинский тезис о многообра¬
зии форм перехода к социализму и
вместе с тем указал, что сейчас открывают¬
ся новые перспективы для перехода стран
от капитализма к социализму. Не исключе¬
на, в частности, возможность мирного при¬
хода рабочего класса к власти через завое¬
вание им большинства в парламенте и пре¬
вращение парламента в орудие действи¬
тельно народной воли. Опираясь на массо¬
вое революционное движение трудящихся
масс, всех прогрессивных слоев населения,
руководимых рабочим классом и его аван¬
гардом, такой парламент сможет сломить
сопротивление реакционных сил и провести
социалистическое преобразование общества.
Правильное разъяснение широким массам
своеобразия путей революционной борьбы в
отдельных странах, многообразия форм пе¬
рехода различных стран к социализму
имеет большое политическое значение. Эту
задачу отчасти выполняет и рецензируемая
книга, являющаяся положительным вкла¬
дом в разработку вопросов народной демо¬
кратии и потому заслуживающая, на наш
взгляд, перевода на русский язык. Имею¬
щиеся в книге недостатки отнюдь не ума¬
ляют ее несомненных научных и пропаган¬
дистских достоинств. Можно не сомневать¬
ся в том, что при переводе книги на русский
язык большой круг читателей — студентов,
преподавателей, пропагандистов и других
работников идеологического фронта — с жи¬
вым интересом ознакомится с этой работой,
представляющей собой одну из первых мо¬
нографий по вопросам народной демократии.
А.	П. БУТЕНКО
По страницам журналов стран народной демократии
Болгария
Орган Института философии Болгарской
академии наук, журнал «Философска
м и с ъ л», выходящий шесть раз в год,
регулярно публикует статьи болгарских и
зарубежных философов, помещает биб¬
лиографические обзоры и рецензии, про¬
водит дискуссии по различным философским
проблемам и обсуждения вышедших книг,
информирует читателей о важнейших собы¬
тиях в научной жизни.
В пятом номере «Философской мысли»
за 1955 год опубликованы статьи Д. До-
кова «Особенности процесса создания и
дальнейшего развития народных советов
депутатов трудящихся в Болгарии», И. Пас-
си «О роли народных масс и творческой
личности в искусстве» и Я. Енчева «Твор¬
ческий характер мичуринского учения».
Д. Доков рассматривает процесс разрушения
буржуазной государственной машины в Бол¬
гарии и создания нового, народно-демокра-
тического государственного аппарата. В ста¬
тье указывается на своеобразие историче¬
ских условий в Болгарии и дается анализ
особенностей возникновения и развития на¬
родных советов как политической формы
диктатуры пролетариата. Автор показывает
деятельность комитетов Отечественного
фронта под руководством Болгарской ком>-
мунистической партии на первом и втором
этапах развития народной демократии, ха¬
рактеризует роль и функции народных сове¬
тов в настоящее время.
Работа И. Пасси посвящена одному из
кардинальных вопросов марксистско-ле¬
нинской эстетики — вопросу о роли народ¬
ных масс и творческой личности в искус¬
стве. Автор указывает на ошибочные взгля¬
ды представителей различных современных
буржуазных субъективно-идеалистических и
натуралистических течений, приводящие на
практике к игнорированию объективных
законов искусства, к отрыву искусства от
жизни, к искаженному отражению действи¬
тельности, к ликвидации реализма и вместе
с тем к ликвидации самого искусства.
В статье подчеркивается роль народа
как творца не только материальных благ,
но и духовных ценностей. Автор рассма¬
тривает вопросы о характере народного
творчества, влиянии общественных условий
на творчество художника, о проблемах
партийности и народности в искусстве.
Большое внимание автор уделяет роли
выдающихся личностей в искусстве и зна¬
чению упорной трудовой деятельности для
развития таланта.
Я. Енчев в своей статье, написанной к
столетию со дня рождения великого со¬
ветского ученого И. В. Мичурина, оста¬
навливается на основных проблемах мичу¬
ринского учения, в частности, на пробле¬
ме изменения наследственности под влия¬
нием окружающей среды. В статье
указывается, что после биологической конфе¬
ренции, организованной Болгарской ака¬
демией наук в апреле 1949 года по указа¬
нию ЦК БКП, начался новый этап разви¬
тия мичуринской биологической науки в
Болгарии. Автор приводит многочисленные

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
213
факты, свидетельствующие о достижениях
болгарских научных работников в области
биологических и сельскохозяйственных наук.
В то же время автор указывает, что в тру¬
дах отдельных ученых еще встречаются про¬
явления менделизма-морганизма и что необ¬
ходимо шире развернуть критику и самокри¬
тику, вести непримиримую борьбу против
остатков буржуазной идеологии.
В дискуссионном порядке журнал опуб¬
ликовал статью Д. Спасова «Некоторые
первостепенные философские проблемы в
докторской диссертации проф. А. Кисе-
линчева». В статье рассматривается труд
известного болгарского ученого, члена-кор-
респондента Болгарской академии наук,
директора Института философии БАН А. Ки-
селинчева «Марксистско-ленинская теория
отражения и учение И. П. Павлова о высшей
нервной деятельности» (София. 1954.
280 стр.), который является первой доктор¬
ской диссертацией по философии, защищен¬
ной в Болгарии.
Автор статьи, отмечая ценность работы
А.	Киселинчева, явившейся значительным
событием в философской жизни Болгарии,
в то же время выражает свое несогласие
с некоторыми принципиальными положения¬
ми этой книги.
В номере помещена также консультация
Т. Ташева «Мозг и сознание», излагаю¬
щая вопрос о происхождении и сущности
человеческого сознания.
Наряду с работами болгарских авторов
в номере oпvбликoвaны статья китайского
философа Чжан Жу-сина «Вклад Мао
Цзэ-дуна в материалистическую диалек¬
тику» и редакционная статья «О предмете
и задачах психологической науки», пере¬
печатанная из журнала «Советская педа¬
гогика» (№ 9 за 1955 год). В разделе
критики и библиографии помещен об¬
зор немецкого философского жур¬
нала «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie»
за 1953—1955 годы.
В разделе, освещающем научную жизнь,
напечатаны информационные сообщения
Н. Калинина о Женевской конференции по
использованию атомной энергии в мирных
целях и Д. Братанова о XVII националь¬
ном конгрессе философов в Италии.
В номере помещен также обзор статей
по философским проблемам, опубликован¬
ных в различных органах болгарской пе¬
чати.
Ряд интересных статей помещен в номере
шестом журнала «Философская мысль». В
статье А. Попова «Необходимость и свобода
при социализме» отмечается, что при капи¬
тализме люди не свободны, ни в своем обще¬
ственном бытии, ни по отношению к природе.
Как ни велико развитие производительных
сил при капитализме, как ни расширяется
сфера господства людей над природой, это
развитие происходит в системе эксплуататор¬
ских производственных отношений, поэтому
завоеваниями людей в овладении природой
пользуется весьма М1алая часть общества и
нередко эти завоевания служат целям* усиле¬
ния эксплуатации и подготовки новой миро¬
вой войны. Автор показывает, что лишь при
социализме совершается величайший скачок
человеческого общества к свободе как осо¬
знанной и поставленной на службу людям
необходимости. Положения статьи автор
иллюстрирует фактами из жизни Советского
Союза и Болгарии.
В статье С. Славкова «Главные условия
непрерывного повышения производительно¬
сти труда при социализме» раскрывается по¬
ложение о том, что непрерывный рост произ¬
водительности труда есть главное условие
полной победы социализма и коммунизма.
JI. А. Калчев в статье «И. М. Сеченов —
великий воинствующий материалист» изла¬
гает основные положения учения Сеченова
о физиологии высшей нервной деятельности
и отмечает последовательно-материалисти¬
ческое решение Сеченовым вопроса о позна¬
ваемости мира.
К. Куев поместил в номере шестом инте¬
ресную и содержательную статью «Револю¬
ционные идеи Адама Мицкевича». Автор
рассматривает взгляды Мицкевича на ре¬
волюционную борьбу, анализирует его статьи
в издававшейся под его редакцией в 1879 го¬
ду в Париже ежедневной газете «Трибуна
народов», которая выступала за солидар¬
ность европейских народов в освободитель¬
ной борьбе.
К. Куев раскрывает понимание Мицкеви¬
чем характера и движущих сил революцион¬
ных событий в 1848—1849 годах, роли на¬
родных масс, сущности капитализма, харак¬
тера будущего социального строя и т. д.
Автор делает следующий вывод: «С полным
правом! Болеслав Берут поставил имя Миц¬
кевича наряду с именами величайших поль¬
ских борцов за идеи международного брат¬
ства — наряду с именами Ярослава Дом¬
бровского, Розы Люксембург, Феликса Дзер¬
жинского и других».
Статьей Д. Стоянова «К вопросу об объ¬
ективном характере экономических законов
и сознательной деятельности людей» журнал
продолжает дискуссию, начатую еще в
1954 году. Д. Стоянов пишет, что созна¬
тельную деятельность людей нельзя считать
формой проявления экономических законов,
хотя нельзя упускать из виду, что лишь бла¬
годаря практической деятельности людей
экономические законы превращаются из
возможности в действительность. Политику
автор рассматривает как отражение эконо¬
мических законов.
В номере шестом перепечатана из «Вопро¬
сов философии» (№ 4 за 1955 год) статья
Э. Кольм1ана «Что такое кибернетика?», в
разделе «Лекции и консультации» помещена
лекция С. Василева «Ленинская теория пе¬
рерастания буржуазно-демократической ре¬
волюции в социалистическую», в разделе
«Критика и библиография» помещена статья
Б. Ценкова «За марксистскую эстетику, ли¬
тературоведение и критику», в которой ре¬
цензируются недавно вышедшие под этим
названием две книги академика Т. Павлова,
включающие его статьи, доклады и другие
работы по эстетике, написанные в течение
30 лет — с 1925 по 1955 год.
* * *
Как известно, статьи по различным фи¬
лософским вопросам регулярно печатает
ежемесячный теоретический орган Цен¬

214
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
трального Комитета Болгарской коммуни¬
стической партии журнал «Ново в р е-
м е».
В последнем номере журнала «Ново вре-
ме» за 1955 год опубликована статья бол¬
гарских философов А. Поликарова и
Н.	Стефанова «О категориях материали¬
стической диалектики», в которой разо¬
блачаются тенденции современной идеа¬
листической философии умалить значение
категорий и даже полностью устранить их и
рассматриваются вопросы о познавательном
значении категорий, их происхождении и
развитии, о связи между категориями, об
определении категорий.
. В номере помещены также статьи
Н.	Ирибаджакова «Современное движе¬
ние за мир и его историческая роль» и
А.	Тодорова «О некоторых вопросах пат¬
риотической и воспитательной роли ли¬
тературы», представляющие значительный
интерес для широких кругов интеллиген¬
ции.
и. я. госин
Венгрия
Журнал «Известия Отделения
общественн о-и сторических н а-
у к» Венгерской академии наук в числе дру¬
гих разделов включает постоянный раздел
по философии.
В шестом томе, вышедшем в двух вы¬
пусках в течение 1955 года, опубликова¬
ны работы Дьердя Надора «Amor Dei intel-
lectualis. Спиноза и мистика» и Дьердя
(Георгия) Лукача «Проблема эстетического
отражения».
Д. Лукач в своей статье характеризует
общественную роль искусства и анализирует
соотношение его с наукой. Он сообщает, что
в ближайшее время предполагает выпустить
книгу, в которой эти проблемы будут рас¬
смотрены более обстоятельно.
В разделе критики и библиографии по¬
мещены рецензии на венгерское издание
«Системы природы» Гольбаха под редак¬
цией Ласло Матраи (Г. Хегедюш) и на
книгу. Д. Лукача «Разрушение разума»
(А. Хеллер).
Автор последней рецензии подчеркивает
большое значение книги Лукача, в кото¬
рой разоблачается реакционная сущность
иррационализма и мистицизма, получивших
широкое распространение в современной
буржуазной философии. Книга Лукача, пи¬
шет А. Хеллер, являетсй идеологическим
оружием в борьбе против фашйзмя, пропо¬
веди мирового господства и новой мировой
войны.
Первый вЫпуск вышедшего недавно
седьмого тома «Известий» открывается до¬
кладом академика В. ФогараШи «Борьба
материализма и Идеализма в современной
философии», прочитанным им в серии до¬
кладов «Современные вопросы философии».
В начале доклада автор останавливает¬
ся на отдельных моментах истории борь¬
бы материализма с идеализмом, а затем
Переходит к характеристике современных
философских течений. В заключение ав¬
тор указывает, что только лагерь соци¬
ализма и мира стоит на защите подлинно
научного мировоззрения.
Статья Петера Ладаньи называется «Ме¬
сто Вико в истории философии». Характери¬
зуя итальянского философа как разносто¬
роннего ученого, автор отмечает, что Вико
еще в наивной, фантастической форме, с по¬
зиций объективного идеализма, но уже
предугадывал диалектическое единство об¬
щественно-исторического процесса, его внут¬
реннюю закономерность. Таким образом, за¬
ключает автор, передовая, рационалистиче¬
ская, просветительная роль Вико не может
подлежать сомнению.
Журнал включает отдел хроники, в ко¬
тором сообщается о разных событиях из
жизни Отделения общественно-историче-
ских наук.
Здесь отмечаются, в частности, отдель¬
ные моменты деятельности Главной фило¬
софской комиссии Академии наук, как,
например, выделение специальной комис¬
сии по вопросам эстетики и организован¬
ное ею в июне 1955 года под руководством
Д. Лукача обсуждение работы Иштвана
Германа «Понимание народности в эсте¬
тике Яноша Араня в период до 1849 г.».
В сообщениях о защите докторских и
кандидатских диссертаций говорится о за¬
щите одной из первых философских диссер¬
таций Агнешем Хеллером на тему «Этика
Чернышевского. Проблема разумного эгоиз¬
ма». В качестве оппонентов выступали ака¬
демик Б. Фогараши и Д. Надор.
Отдел хроники сообщает также о вы¬
шедших в 1955 году в Венгрии (на венгер¬
ском языке) философских изданиях: Аристо¬
тель «Афинское государство», Боэциус Да-
циус «О вечности мира», Гегель «Эстетика».
Т. 3, Б. Фогараши «Логика» (3-е изд.).
Большое место уделяется сообщениям
о чествовании академика Дьердй Лукача в
связи с 70-летием со дня его рождения, ко¬
торое состоялось 13 апреля 1955 года.
* * *
В венгерской Печати отмечается выпуск
Венгерским обществом по распространению
политических и научных знаний нового жур¬
нала, «Философский бюллетень»,
который ставйт своей задачей давять широ¬
кую информацию о работе марксистской
философской мысли за рубежом, о борь¬
бе на международном философском фрон¬
те, об основных течениях в современной бур¬
жуазной философии. Немалое место в
журнале занимает также ознакомление
Широкого чйтатеЛя с Литературным на¬
следием Передовой Венгерской обществен¬
ной мысли.
Так, в первой номере журнала впервые
увйдела свет работа выдающегося деятеля
венгерского Просвещения Дьердя Бешеньеи,
написанная им в 1804 Году, «О сущности
мироздания И границах познания».
В журнале публикуются также обзоры
иностранных и отечественных журналов.
Е. М. КАН

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
215
Германская Демократическая
Республика
На страницах журнала «Deutsche Zeit-
schrift fur Philosophie» («Немецкий фило¬
софский журнал») продолжается дискуссия
об отношении марксизма к философии Ге¬
геля.
13 статье «Вопросы немецкой классиче¬
ской философии» в «.’Немецком философ¬
ском журнале», опубликованной ч «Вопро¬
сах философии» № 5 за 1955 год, уже со¬
общалось о начале дискуссии, развернув¬
шейся на страницах журнала «.’Deutsche
Zeitschrift fur Philosophie» вокруг статьи
профессора Рутарда Гроппа «Марксистский
диалектический метод и его противополож¬
ность идеалистической диалектике Гегеля»
(№№ 1 и 2 журнала за 1954 год).
В № 1 за 1955 год была напечатана
статья Вольфганга Шубардта. Привет¬
ствуя появление статьи Гроппа как на¬
правленной против имеющихся тенденций
у некоторых философов в Германии сма¬
зать качественное различие между марк¬
систской и домарксистской философией,
против попыток идеалистических извраще¬
ний марксизма, Шубардт, однако, высту¬
пает против ряда основных положений
статьи. Основная мысль Гроппа, по еГо
мнению, сводится к тому, что марксизм
мог бы возникнуть, собственно говоря, и
без немецкой идеалистической философии
XVIII—XIX веков. Тем самым ГроПп счи¬
тает эту философию тупиком в развитии
философии и отрицает, что она была не¬
обходимой предпосылкой для возникнове¬
ния научной философии марксизма. По
Гроппу, вопреки утверждениям классиков
марксизма-ленинизма, источниками мар¬
ксизма являются лишь французский социа¬
лизм и коммунизм, классическая политиче¬
ская экономия и развитие рабочего дви¬
жения, но не немецкий идеализм. Шубардт
справедливо считает такое отрицание до¬
стижений немецкой классической философии
левым сектантством. Точка зрения Гроппа,
по его мнению, неправильна и лишает нас
возможности успешно использовать в
борьбе против мистицизма, суеверия и че¬
ловеконенавистнической идеологии импе¬
риализма прогрессивные идеи Канта и Ге¬
геля и прайильно оцеНить в основном гума¬
нистический характер их творчества. По
Гроппу, гегелевская диалектика — это дви¬
жение духа в самом себе. Диалектический
метод Гегеля исчерпывается триадой, одно¬
временно он форма построения его системы.
В этой связи развивается «единство диалек¬
тики Гегеля с его системой», полное их соот¬
ветствие. Никаких диалектических законов
Гегель не выводит из природы и обще¬
ства, он навязывает им искусственные свя¬
зи. Гегелевский диалектический метод но¬
сит спекулятивный характер, он метафизи¬
чен, о чем свидетельствует прежде всего
схематизм триады. Так Гропп излагает
диалектйку Гегеля. Но говорить о полном
согласии метода и системы Гегеля, гово¬
рить, что его диалектика является лишь
«схемой построения системы», значит, по
мнению Шубардта, односторонне тракто¬
вать Гегеля, забыть другую сторону его
диалектики, пройти мимо слов Маркса:
«Гегель очень часто внутри спекулятив¬
ного Изложения дает действитель¬
ное изложение, захватывающее самый
предмет» (Соч. Т. 2, стр. 66, 2-е изд.).
Неверно утверждение Гроппа, что Маркс не
отделяет диалектики Гегеля от его системы.
Между реакционной, идеалистической систе¬
мой и диалектическим методом Гегеля суще¬
ствует глубокое противоречие. Кроме того,
его метод вовсе не исчерпывается триадой.
Вопреки идеалистической системе Гегелю
удается внести свой вклад в исследование
действительных диалектических категорий,
таких, как количество, качество, мера, про¬
тиворечие и т. д., и открыть законы развития
человеческого мышления. Шубардт считает
также неверным утверждение Гроппа о том,
что гегелевская философия имела явно реак¬
ционное политическое значение. В таком
случае, говорит Шубардт, непонятно, ка¬
ким образом она принадлежит к «.’фило¬
софской революции», о которой Энгельс
пишет в «Людвиге Фейербахе».
В идеалистической диалектике Гегеля
содержалось революционное ядро. Нельзя
смешивать субъективные реакционные
стремления Гегеля с объективно-револю-
ционным ядром его диалектического мето¬
да, как это делает Гропп. С этой ошибкой
Шубардт связывает неправильное и одно¬
стороннее освещение Гроппом отношения
Гегеля к французскому Просвещению
XVIII века. Хотя субъективно Гегель ис¬
пользовал свой диалектический метод для
дискредитации французской буржуазной ре¬
волюций й метафизического Материализма,
объективно же его диалектика продолжала
дело Просвещения. Гегелевская диалектика
истории, по словам Шубардта, в политиче¬
ском отношении служила примирению меж¬
ду буржуазией и юнкерством в Германии,
но взгляд Гегеля на историю теоретически
превосходил взгляды французских просве¬
тителей, поскольку Гегель впервые признал
историю закономерным процессом, законо¬
мерным развитием от низшего к высшему,
а не нагромождением случайностей, не
ареной, на которой действуют «великие»
личности по своему усмотрению. Шубардт
пишет, что Гропп, очевидно, не понимает
диалектического отношения между непре¬
рывностью (преемственностью) и прерыв¬
ностью, и поэтому тот факт, что маркси¬
стская диалектика Представляет собой выс¬
шую ступень по сравнению с гегелевской,
что она имеет совершенно другие социаль¬
но-экономические корни и прямо противо¬
положна ей, послужил Гроппу поводом для
отрицания другого факта, что возникновение
марксистского диалектического метода
было подготовлено диалектикой Гегеля.
Каждая идеология имеет не только со¬
циально-экономические, но и теоретические
корни.
В № 2 немецкого журнала по этому во¬
просу были опубликована две статьи — Эр¬
харда АльбреХТа и Вольфганга Менке.
Э. Альбрехт присоединяется к мнению
предыдущих авторЬё дискуссионных ста¬

216
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
тей (Корню, Беренс, Шубардт), указывав¬
ших на «многочисленные фактические
ошибки и логические противоречия» у
Гроппа. Альбрехт считает, что Гропп ме¬
ханически переносит критику Маркса и
Энгельса в адрес младогегельянцев на фи¬
лософию Гегеля. В действительности же
основоположники марксизма в своей кри¬
тике младогегельянцев исходили из совер¬
шенно других предпосылок, чем в критике
Гегеля. Альбрехт уделяет разбору статьи
Гроппа меньше внимания, его статья в ос¬
новном направлена против попыток фаль¬
сифицировать марксизм, предпринятых
разными буржуазными авторами в разное
время. Пленге в своей книжке «Маркс и
Гегель» (1911 год), Марк в своей работе
«Гегельянство и марксизм» (1929 год) и
другие изображали Маркса гегельянцем.
Разоблачая этих фальсификаторов, Аль¬
брехт одновременно отмечает положитель¬
ные стороны гегелевской философии.
Маркс и Энгельс, говорит Альбрехт,
считали большой заслугой Гегеля то, что
он первый попытался дать систематическое
и сознательное применение диалектики как
единственно научного метода познания и
предпринял изучение ее законов. Учение Ге¬
геля о развитии, согласно которому сознание
есть выражение борьбы противоположно¬
стей, а противоположность — причина разви¬
тия 'Всякой жизни, представляет собой
большую заслугу Гегеля. Противоречие
между методом и системой у Гегеля
нельзя представлять себе так, что в фило¬
софии Гегеля на одной стороне — револю¬
ционный метод, а на другой — консерватив¬
ная система. У Гегеля, говорит автор статьи,
диалектика и идеалистическая система свя¬
заны друг с другом, так что в результате
мы имеем отвлеченную, идеалистическую
диалектику.
Решение вопроса о противоречиях бур¬
жуазного общества в философском, эконо¬
мическом и практически-политическом плане
дано в ранних работах Маркса и Энгельса.
Поэтому, утверждает Альбрехт, особенно
большое значение в борьбе против фальси¬
фикации отношения Маркса к Гегелю име¬
ет изучение ранних произведений Маркса и
Энгельса, так как молодого Маркса враги
марксизма иногда изображают как право¬
верного гегельянца.
Возникновение марксизма нередко пред¬
ставляют как эволюционный процесс, про¬
исходивший через накопление количествен¬
ных изменений. Это приводит к тому, что
марксистскую диалектику трактуют в этом
случае по-гегелевски и затушевывают ка¬
чественные различия между марксистской
и гегелевской диалектикой.
В.	Менке в своей статье согласен с кри¬
тикой позиции Гроппа, данной всеми други¬
ми участниками дискуссии по вопросу об
отношении марксизма к философии Гегеля.
По мнению Менке, Гропп исходит из
абстрактного тезиса о том, что теория опре¬
деляет метод. Поскольку материализм
Маркса представляет собой новую теорию,
а теория, согласно этому тезису, определяет
метод, то, по Гроппу, диалектический метод
Гегеля не может служить исходным пунк¬
том для марксистского диалектического ме¬
тода. Из правильного утверждения Гроппа,
что марксистская диалектика связана с ма¬
териализмом не произвольно, вовсе не сле¬
дует, что она не возникла из гегелевской
диалектики. Умозаключение Гроппа неверно
уже потому, что ложной является под¬
разумеваемая им посылка, будто утвержде¬
ние о возникновении марксистской диалек¬
тики из гегелевской есть произвольное со¬
единение диалектического метода с мате¬
риализмом. Неправильно, конечно, утвер¬
ждать, что марксизм вырос только из раз¬
вития учения Гегеля, но правильно то, что
он вырос также из дальнейшего разви¬
тия определенных элементов гегелевской
философии. Касаясь довода Гроппа относи¬
тельно того, что каждая идеология имеет
свои социальные корни и поэтому гегелев¬
ская философия и марксизм настолько про¬
тивоположны друг другу, что марксизм
«даже формально не может вырастать из
дальнейшего развития гегельянства», Мен¬
ке отмечает, что если встать на точку зре¬
ния Гроппа, то и французский материализм
не может быть источником марксизма, ибо
у него совершенно другие социальные кор¬
ни, чем у марксизма.
Разобрав ряд неверных и противоречивых
высказываний Гроппа, Менке приходит к
выводу, что неправильная трактовка у Гроп¬
па отношений между философией Гегеля и
учением Маркса покоится, с одной стороны,
на недостаточном знании фактов, а с дру¬
гой — на неправильной установке, будто
признание значения диалектического мето¬
да Гегеля для выработки марксизма равно¬
сильно затушевыванию противоположности
между материализмом и идеализмом.
В № 3 журнала под заголовком «Об от¬
ношении марксизма к философии Гегеля»
вместо дискуссионной статьи опубликована
статья группы французских философов-ком-
мунистов, в которой объясняются причины
«возврата к Гегелю», то есть современного
неогегельянства.
Мы опускаем содержание этой статьи, по¬
скольку она с некоторыми сокращениями
была уже опубликована в русском переводе
в сборнике «Против буржуазных и правосо¬
циалистических фальсификаторов марксиз¬
ма» (Издательство иностранной литерату¬
ры, стр. 252—261. 1952).
В статье Йозефа Шлейфштейна, напеча¬
танной в № 6, указывается, что дискуссия
сосредоточилась на критике крайностей и
односторонних положений в статье Гроппа,
а исходный пункт дискуссии — критика тен¬
денций затушевывать принципиальное раз¬
личие между марксистской диалектикой и
гегелевской — фактически оказался забы¬
тым. В дискуссионных же статьях вопрос
о том, существует ли такая, критикуемая
Гроппом, тенденция, обходится молчанием.
Решение данного вопроса, по мнению ав¬
тора статьи, зависит в основном от правиль¬
ной разработки проблемы диалектического
отношения непрерывности и прерывности в
развитии философской мысли. У Шубардта,
упрекающего Гроппа в одностороннем осве¬
щении вопроса, непрерывность и прерыв¬
ность поставлены рядом, как равноценные

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
217
факторы. Однако суть дела в том, чтобы
вскрыть взаимоотношение этих факторов,
определить его основу, тенденцию, выйти за
рамки эклектических рассуждений: «с одной
стороны — с другой стороны». Плодотворно
решить эту проблему можно, лишь исходя
из того обстоятельства, что марксизм пред¬
ставляет собой революционный переворот в
философии, рассматривая различие между
марксизмом и философией Гегеля не как
различие в степени, а как различие прин¬
ципиальное.
Автор статьи не согласен с замечанием
Шубардта, упрекающего Гроппа в том, что
он рассматривает немецкую идеалистиче¬
скую философию XVIII—XIX вв. как тупик
в развитии философии. Всякая идеалисти¬
ческая философия, говорит Шлейфштейн,
есть тупик, который не выводит на широ¬
кую, свободную дорогу познания. На пути
идеализма невозможно развитие научной
философии.
Автор солидаризируется с Гроппом в его
полемике против работ Ф. Беренса «К раз¬
витию политической экономии молодым
Марксом» и «Экономические воззрения Ге¬
геля». Он считает явной переоценкой Гегеля
утверждение Беренса о том, будто Гегелю
удалось уловить сущность труда, сущность
стоимости и денег и даже «необходимую
тенденцию развития капиталистического
производства». Шлейфштейн выражает свое
согласие также с полемикой Гроппа против
работы Г. Лукача «Молодой Гегель». В этой
работе, по его мнению, преобладает тенден¬
ция подчеркивать величие Гегеля, преем¬
ственность линии Гегель — Маркс, близость
Гегеля к Марксу, мнимое сходство в поста¬
новке ими проблем и т. д., — словом, «тен¬
денция, которая сводится к стиранию рез¬
кости границ и глубины противоположно¬
стей».
Затрагивая вопрос о связи теории и ме¬
тода, Шлейфштейн указывает, что в основе
всякого идеализма и всякой метафизики в
качестве логического корня лежит отделе¬
ние материи от движения. Диалектический
материализм потому и есть высшая науч¬
ная ступень философии, что он наиболее
всесторонне, глубоко и гибко отражает един¬
ство материи и движения. В этом основа
неразрывного единства теории и метода в
диалектическом материализме. Гропп, по
мнению автора статьи, прав, когда говорит,
что идеализм по существу своему метафи¬
зичен. Если забывают эту основную черту
всякого идеализма, если забывают, что и
идеалистическая диалектика, по существу,
поставлена в метафизические рамки, что
термин «объективный идеализм» правилен
лишь относительно, только в сравнении с
«субъективным идеализмом», в то время как
на деле всякий идеализм искажает отноше¬
ние объект — субъект, не знает действитель¬
ного объекта и тем самым в конечном счете
субъективен, то нельзя правильно показать
отношение марксистской диалектики к ге¬
гелевской.
Что касается возникновения марксизма,
то именно здесь Гропп, по мнению Шлейф-
штейна, больше всего допускает ошибок,
односторонне трактуя этот вопрос: вместе
с водой он выплеснул и ребенка. Неверно
утверждение Гроппа, будто материалисти¬
ческая диалектика возникла «независимо»
от диалектики Гегеля. Конечно, здесь не
было простого, непосредственного перехода.
Маркс пришел к материалистической диа¬
лектике через Фейербаха, через изучение
классовой борьбы, политической экономии,
социализма, стихийного рабочего движения,
но он пришел к ней также, и не в послед¬
нюю очередь, потому, что он учился у Ге¬
геля диалектическому мышлению. Гропп не
знает, как правильно объяснить диалекти¬
ческий процесс преодоления Марксом геге¬
левской диалектики при одновременном при¬
нятии ее в качестве исходного пункта.
В действительности дело обстояло так, что
Маркс и Энгельс преодолели ее между
прочим также и при помощи созданного
самим Гегелем оружия.
В заключение своей статьи Шлейфштейн
указывает, что одной из важнейших задач
философов-марксистов в Германии является
борьба против всякого гегелизирования мар¬
ксизма, против всяких попыток преувеличи¬
вать заслуги Гегеля за счет Маркса и зату¬
шевывать глубокую принципиальную линию,
отделяющую марксистскую диалектику от
гегелевской. Все реакционное, консерватив¬
ное у Гегеля следует резко критиковать; все
новое, рациональное, прогрессивное по
сравнению с его предшественниками — пра¬
вильно оценить. Главное, по мнению автора
статьи, не смотреть зачарованно на гегелев¬
скую диалектику, как на солнце, от которого
еще сейчас можно ожидать таинственной
энергии света и тепла, а смотреть вперед,
направить свое внимание, в частности, на
научное исследование марксистских катего¬
рий. Ленин составил для этой области
исследования величественную программу.
Дискуссия о том, как диалектические ма¬
териалисты в Германии в сотрудничестве
с представителями разных наук могли бы
содействовать решению этой задачи, пишет
в заключение Шлейфштейн, была бы дей¬
ствительно плодотворной.
М. И. иткин

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ
И ПИСЬМА
Против ненаучной и недоброжелательной критики
В журнале «Вопросы философии» (№№ 2
и 3 за 1955 год) опубликованы статьи
«В. И. Ленин о задачах и принципах раз¬
работки Диалектической логики» (автор
М. Розенталь) й «Против путаницы и вуль¬
гаризаций в вопросах логики» (редакцион¬
ная). В этих статьях критикуются некоторые
основные положения моей «Логики»
(1951 г.). Мне хотелось бы отметить харак¬
тер этой критики путем разбора положений,
выставленных в этих статьях.
1.	Мой учебник логики налагает в основ¬
ном традиционный курс формальной логики
с некоторыми дополнениями из современной
логики. Если бы критика моего учебника
велась с точки зрения современной фор¬
мальной логики, я ничего не имел бы про¬
тив такой критики. Я сам попытался Пере¬
строить учебник, приблизить его к современ¬
ному уровню развитая формальной логики
(новое издание вышло на грузинском языке
в 1955 г.). Критика этого не сделала; она
касается главным образом методологических
вопросов.
Авторы критических статей утверждают,
что вопрос о соотношении формальной и
диалектической лопики «давно решен», при¬
чем под решением данного вопроса под¬
разумевают свое собственное мнение. Мы
не спорим о том, решен ли дайно классика¬
ми марксизма-ленинизма этот вопрос, речь
идет о том, как они разрешили этот вопрос.
Ведь известно, что среди логиков в нашей
стране существуют различные мнения по
этому вопросу, часто отличные от мнения
редакции журнала «Вопросы философии».
Дискуссия по вопросам логики, конечно,
будет «бесконечным словопрением» (см.
«Вопросы философии» № 2 за 1955 год,
стр. 34) и поэтому бесплодной, если вместо
серьезной товарищеской критики будут об¬
зывать путаниками, вульгаризаторами и
чуть ли не вредителями людей, не согласных
с мнением редакции.
Точка зрения, которую я защищал и за¬
щищаю, заключается в следующем: фор¬
мальная логика имеет дело с отношениями
между суждениями, точнее, с отноше¬
ниями между посылками и след¬
ствиями. Она открывает законы, правила
этих отношений. Эти законы, правила свя¬
зывают истинность (ложность) следствий с
истинностью (ложностью) посылок.
Анализ и классификация суждений (из
них составлены и посылки и заключения)
нужны для определенной цели, именно для
решения вопроса, какие правильные заклю¬
чения следуют из определенных суждений.
Отношения субординации суждений фор¬
мальная логика не рассматривает, это не ее
задача; этим занимаются история и теЪрия
познания, то есть диалектическая логика.
Указанное положение было выражено в
моей «Логике» в форме традиционного
определения логики: логика — наука о за¬
конах и формах правильного мышле¬
ния. Так как это традиционное определение
логики признается и авторами статей
(«В разработке учения о последовательно¬
сти мышления, о правильной связи мыслей
действительно состоит особенная, специфи¬
ческая задача формальной логики». «В. ф.»
№ 2 за 1955 год, стр. 35), то ограничимся
этим.
Я защищал положение, что формальная
логика имеет дело именно с этим предме¬
том. Последовательность мышления, пра¬
вильная связь мыслей, правила, законы
правильной связи мыслей, то есть связи и
отношений между суждениями, отношений
между посылками и следствиями, — пред¬
мет формальной логики, и ни од¬
на другая наука не изучает этот
предмет.
2.	Формальная логика — вполне суверен¬
ная наука, она имеет свой предмет, свои
задачи и она решает и может решать их (ко¬
нечно, при решении своих задач она опи¬
рается на определенные методологические
принципы, но это имеет место и в отноше¬
нии других наук). Поэтому утверждения о
том, что формальная логика — «элементар¬
ная», «низшая», «поверхностная» наука, в
корне ошибочны, а в настоящее время они
представляют рецидивы нигилистического
отношения к этой науке.
Тов. М. М. Розенталь ломится в откры¬
тую дверь, когда доказывает, что формаль¬
ная логика не является орудием и методом
верного подхода к изучению сложных свя¬
зей и процессов объективного мира, что
диалектика, а не формальная логика яв¬
ляется методологией познания и революци¬
онной практики. Но этого никто из совет¬
ских логиков не отрицал и не отрицает. Бо¬
лее того, формальная лопика не является
методом познания не только сложных, но и
простых процессов, связей объ¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
219
ективного мира. То обстоятельство,
чТо формальная логика, как говорил Эн¬
гельс, «также является средством отыскания
новых результатов» (сМ. «В. ф.» № 2 за
1955 год, стр. 37), йе имеет ничего общего
со сложностью или простотой Процессов и
связей объективного Мира. Тут вопрос ка¬
сается отыскания новых истин1 в виде след¬
ствий из данных истинных посылок.
Принципы и правила формальной логики,
взЯтые сами по себе, ни в какой обла¬
сти не достаточны для познания
действительности, но представ¬
ляют собой необходимые усло¬
вия научного познанйя во всех
областях (см. мою «Логику», стр. 77).
Научное познание не может осуществить¬
ся, если оно нарушает эти принципы и пра¬
вила. Но это не значит, что эти принципы
и правила достаточны ДЛЯ познаний дей¬
ствительности: они суТь только Необ¬
ходимые условия, но Вовсе не доста¬
точные.
3.	Возникает вопрос, являются ли прин¬
ципы и правила формальной логики на са¬
мом Деле необходимыми условиями научно¬
го познания? Вопрос заключается в следу¬
ющем: подчиняется ли мышление в процес¬
се подлинного научного познания принци¬
пам формальной логики? Чтобы избежать
всяких недорааумений, сформулируем во¬
прос точнее. Процесс развития мышления
и процесс развития познания человеком дей¬
ствительности, как и всякое явление, как и
развитие всякого явления, подчиняется за¬
конам диалектики — это ясно, и об этом у
нас никто не спорит. Но, подчиняясь зако¬
нам диалектики, подчиняется ли мышление
в процессе познания принципам формаль¬
ной логики?
Мне кажется даже неудобным ставить
такой вопрос, настолько он элементарен,и
если я ставлю этот вопрос, то только пото¬
му, что авторы :редакционной статьи делают
тут ошибку. Они утверждают: «...Энгельс от¬
нюдь не подчинял диалектическое мышле¬
ние формально-логическим законам, а Как
раз наоборот: показал, как диалектика пре¬
одолевает узость и ограниченность формаль¬
ной логики» («В. ф.» № 3 за 1955 год,
стр. 161).
Во-первых, никакого «как раз наоборот»
тут не получается — «как раз наоборот» бы¬
ло бы в том случае, если бы Энгельс ска¬
зал: «мышление не подчиняется законам
формальной логики!». Энгельс пишет о том,
что формальная логика как методология
узка, ограниченна и эту ограниченность пре¬
одолевает диалектика, а вовсе не о том, что
диалектическое мышление не подчиняется
законам формальной логики, например, за¬
конам противоречия и исключенного треть¬
его. «Логической противоречивости»,— при
условии* конечно, правильного логического
мышления — не должно быть ни в экономи¬
ческом ни в политическом анализе»
(Ленин). Не думают ли авторы статьи, что
экономический ш политический анализ
Лени» производил формально-логически,
что Ленин в процессе такого анализа
Мыслил Не диалектически? Ленин был диа¬
лектиком, но он требовал подчинения прин¬
ципам формальной логики в процессе по¬
знания, в процессе мышления.
Авторы статьи пишут: «Нет никакого сом¬
нения, что при любом сколь угодно
сложном диалектическом рас¬
суждении Должны соблюдаться все эле¬
ментарные (формально-логические) приемы
и Требования, но это никак не означает, что
Тем самым диалектическое мышле¬
ние, как полагает К. Бакрадзе, подчи¬
няется законам формальной ло¬
гики» («В. ф.» № 3 за 1955 год, стр. 161.
Разрядка моя.— К. Б.).
Мне совершенно непонятен смысл этого
положения:	при всяком диалектическом
рассуждении соблюдаются требования фор¬
мальной логики, но диалектическое мышле¬
ние не подчиняется законам формальной
логики!
Имеет ли Место мышление в процессе
Сложного диалектического рассуждения, или
при этом рассуждении мы не мыслим?
Нельзя же серьезно говорить о том, что в
процессе диалектического рассуждения мы
не мыслим! А если мыслим, то наше мыш¬
ление подчиняется требованиям формальной
логики, то есть законам формальной лотами,
так как «требования» вытекают из этих за¬
конов. Как же в таком случае диалектиче¬
ское мышление не подчиняется законам фор¬
мальной логики?
Поставим вопрос прямо: нарушаются ли
законы, принципы формальной логики в про¬
цессе диалектического мышления? Я пола¬
гаю, что не нарушаются, следовательно, диа¬
лектическое мышление подчиняется законам
формальной логики.
Законы формальной логики обладают все¬
общим характером, то есть нормальное, пра¬
вильное Человеческое мышление подчиняется
этим законам. Законы эти обладают объек¬
тивным характером.
Конечно, кроме этих законов,
мышление в процессе научного
познания подчиняется и другим
законам, законам развития, но,
Подчиняясь законам диалектики, мышление
в процессе познания Не Нарушает законов
формальной Лотами, оно Необходимо под¬
чиняется им.
4.	Что представляет собой диалектическая
логика? Занимается ли диалектическая логи¬
ка тем же самым предметом и ставит ли
она те же самые задачи, что и формальная
логика?
В.	И. Ленин не раз касается вопроса о
сущности диалектической логики. Характе¬
ризуя формальную логику как методо¬
логию, Ленин считает ее схоластической
и противопоставляет ей единственно науч¬
ную Методологию — Диалектическую логику,
которая требует, чтобы мы шли дальше.
«Чтобы действительно знать предмет, надо
охватить, изучить все его стороны, все свя¬
зи и «опосредствования»... Это во-1-х.
Во-2-х, диалектическая логика требует, что¬
бы брать предмет в его развитии, «самодви¬
жении»... изменении... В 3-х, вся человече¬
ская практика должна войти в полное
«определение» предмета и как критерий
истины И как практический определитель
связи предмета с тем, что нужно человеку.

220
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
В 4-х, диалектическая логика учит, что
«абстрактной истины нет, истина всегда
конкретна...» (В. И. Лени н. Соч. Т. 32,
стр. 72).
Кратко и ясно установлены характерные
черты диалектической логики. По этим су¬
щественным чертам диалектической логики
нетрудно узнать характеристику м арке и-
стского диалектического мето-
д а! Тут нет ни одного слова о каком-либо
специфическом предмете, который
изучается диалектической логикой,— всякий
предмет, всякое явление нужно изучать
именно так, как указывает Лени»: «Мар¬
ксизм, то-есть диалектическая логика тре¬
бует этого...» (там же, стр. 73. Подчеркну¬
то Лениным)
Диалектическая логика — метод познания
действительности, теория познания, а не
наука о законах правильного
мышления, о принципах и прави¬
лах отношений суждений, отно¬
шений посылок к следствиям.
В другом месте Ленин определяет диалек¬
тическую логику следующим образом: «Ло¬
гика есть учение не о внешних формах мыш¬
ления, а о законах развития «всех матери¬
альных, природных и духовных вещей», т. е.
развития всего конкретного содержания ми¬
ра и познания его, т. е. итог, сумма, вывод
истории познания мира» («Философские
тетради», стр 66. 1947).
И тут Ленин определяет диалектическую
логику как диалектику, как диалектический
метод, подчеркивая и гносеологическую сто¬
рону: диалектическая логика совпадает с
диалектикой как наукой и, в частности, с
теорией познания.
Изучает ли диалектическая
логика формы и законы мышле¬
ния? Авторы редакционной статьи обвиня¬
ют меня в том, что я якобы утверждаю,
будто «диалектическая логика не есть уче¬
ние о формах и законах мышления» («В. ф.»
№ 3 за 1955 год, стр. 160).
Не понимаю, зачем искажать мои мысли;
ведь нигде в моей книге нет подобного
утверждения. В моей «Логике» утверждает¬
ся ясно и не раз, что диалектическая логи¬
ка не есть учение о законах пра¬
вильного мышления, что она не
изучает принципы, правила отношений меж¬
ду суждениями, то есть между посылками
и заключением, или, как говорят мои кри¬
тики, принципы, правила правильного, по¬
следовательного мышления. В моей книге
ясно и определенно сказано: «...Под диалек¬
тической логикой классики марксизма-
ленинизма понимают не учение о формах и
законах правильного мышления, а марксист¬
ский диалектический метод, метод познания
явлений действительности» (стр. 81). Все
явления должны изучаться с помощью это¬
го метода: «Логический аппарат мышления,
формы и законы правильного мышления
не составляют исключения:	они должны
быть изучаемы с точки зрения диалектиче¬
ской логики, т. е. с точки зрения
марксистско-ленинской философии» (там
же).
Изучение принципов правильного
мышления с точки зрения диалектического
материализма так же не превращает фор¬
мальную логику в диалектическую логику,
как изучение физических процессов с точки
зрения марксистского метода не превраща¬
ет физику в диалектику.
Тут происходит не смешение формальной
логики и диалектики, а выставлено опреде¬
ленное требование —рассматривать все яв¬
ления с точки зрения марксизма. Если изу¬
чение органических явлений с точки зрения
диалектического материализма не является
эклектическим смешением диалектики и
биологии, почему должно быть смешением
диалектики и логики изучение факта пра¬
вильного мышления с этой же точки зре¬
ния?
5.	Какой смысл вкладывают авторы ста¬
тей в понятие диалектической логики?
Разобрав понятие диалектической логики,
М. М. Розенталь приходит к выводу: «Мо¬
гут сказать, что при таком понимании ди¬
алектической логики последняя совпадает с
тем, что мы называем диалектическим ме¬
тодом. И это будет правильно» («В. ф.»
№ 2 за 1955 год, стр. 38). «...Ленин опре¬
деляет логику как учение о законах разви¬
тия самих реальных вещей и законах по¬
знания» (там же). «...Диалектическая логи¬
ка, как учение о законах исторического и
логического развития познания» (там же).
О чем же спорит тов. Розенталь? Значит,
диалектическая логика есть диалекти¬
ка, диалектика как учение о за¬
конах развития самих реаль¬
ных вещей и законах познания.
В другом месте диалектическая логика
определяется как учение об истине, а не о
законах развития всех материальных при¬
родных вещей (см там же, стр. 37).
Тов. Розенталь называет понятия и кате¬
гории диалектической логики: единичное и
общее, явление и сущность, содержание и
форма, случайное и необходимое, количе¬
ство и качество и др. (см. там же, стр. 41);
в другом месте категориями диалектической
логики объявляются «возможность», «дей¬
ствительность», «противоречие» и т. д.
До сих пор все эти проблемы (проблемы
единичного и общего, содержания и формы,
количества и качества, противоречия и т. д.)
излагались под названием! «марксистский
диалектический метод» (например, в книге
М. Розенталя «Марксистский диалектиче¬
ский метод». 1951). Теперь предлагают на¬
зывать все это диалектической логикой. Ни¬
чего нового этим не сказано. В. И. Ленин
часто говорит о диалектической логике, под¬
разумевая марксистский диалектический
метод.
И если уж выделять определенную сто¬
рону в теории марксистского диалекти¬
ческого метода как диалектическую
л о г и к у, то это и будет учение о познании,
теория познания. В этом смысле и писал
Ленин, что диалектика и есть теория по¬
знания.
Таким образом*, под понятием диалекти¬
ческой логики подразумевается марксист¬
ский диалектический метод вообще, диалек¬
тика как наука (в определении Энгельса)
и теория познания в частности, как опре¬
деленная сторона диалектики
как науки.

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
221
И в том и другом случае она не есть на¬
ука о принципах правильного, последова¬
тельного мышления, не есть наука об отно¬
шениях между суждениями, то есть между
посылками и следствиями, и их принципах.
Будем ли мы называть теорию познания
диалектической логикой или логикой позна¬
ния, от этого ничего не изменится. Главное
заключается в следующем: диалектическая
логика как теория познания, как логика
познания (диалектическая логика есть уче¬
ние о познании объективного мира в его
развитии, пишет тов. Розенталь) не зани¬
мается проблемой правильного, последова¬
тельного мышления. Этой последней зани¬
мается формальная логика, и только она!
Никто из логиков в нашей стране не отри¬
цает существования диалектической логики.
Мы возражаем против того, что диалекти¬
ческая логика изучает правила вывода,
связь между посылками и следствиями.
То обстоятельство, что диалектика есть
учение о наиобщих законах развития мыш¬
ления — наряду с природой и обществом,—
не означает, что предмет диалектики в дан¬
ном случае совпадает с предметом фор¬
мальной логики. Быть может, нам придется
отказаться от определения формальной ло¬
гики как науки о правильной связи мысле^
но пока этот вопрос не стал перед нами,
мы повторяем старое определение, с чем со¬
гласна и редакция журнала.
Мышление изучается разными науками:
диалектикой, формальной логикой, психоло¬
гией (а может быть, и другими науками),
но каждая из этих наук имеет свой особый
объект изучения, свою особую закономер¬
ность. Формальная логика изучает правиль¬
ность связи мыслей, точнее, принципы от¬
ношений между посылками и следствиями.
Диалектика как диалектическая логика
имеет объектом изучения наиобщие законы
развития мышления: процесс развития мыш¬
ления, переход от чувственности к мышле¬
нию, процесс познания, учение об истине
и т. д.
Мы отрицаем не диалектическую логику—
это обвинение совершенно несправедливо,—
мы отрицаем, что диалектическая логика
изучает тот же самый объект, ту же самую
закономерность, что и формальная логика,
то есть законы, правила правильной свя¬
зи мыслей, законы, правила отношений
между посылками и следствиями.
6.	Авторы редакционной статьи обвиняют
меня в том, что, по моему утверждению,
«формальная логика есть основа подлинно
научного знания, поскольку таковое звание
опирается на умозаключения, а учением о
последних служит формальная логика»
(«В. ф.» № 3 за 1955 год, стр. 160); что я
пытаюсь «важнейшие достижения марк¬
систской теории, добытые с помощью марк¬
систской диалектической логики, изобра¬
зить как достигнутые с помощью якобы
формальной логики» (стр. 160—161); что я
пытаюсь доказать, будто «важнейшие поло¬
жения марксистской диалектики являются,
по сути дела, применением правил формаль¬
ной логики» (там же, стр. 161) и в качестве
примера ссылаюсь на установленные наука¬
ми законы, к которым относятся «закон
прибавочной стоимости Маркса, закон не¬
равномерного развития капитализма» и т. д.
В доказательство приводится цитата из
моей книги (стр. 47): «...Все это выводное
знание, полученное не непосредствен¬
но живым созерцанием, а на
основе живого созерцания с
помощью абстрактного мышле¬
ния, с помощью умозаключения» (выделен¬
ные разрядкой слова критик опустил, поста¬
вив многоточие!). Я предлагаю читателю
раскрыть мою книгу и прочесть § 3 второй
главы «Понятие правильного мышления»
(стр. 46—51) —читатель поймет всю беспоч¬
венность такого обвинения.
О чем! говорится в этом параграфе? Зна¬
ние имеет свои корни в практической дея¬
тельности. Первая ступень познания — жи¬
вое созерцание, обусловленное практикой.
Живое созерцание не дает непосредственно
знания сущности, закона; знание сущ¬
ности, закона — выводное зна¬
ние. Поэтому самое ценное знание приоб¬
ретается с помощью абстрактного мышле¬
ния, с помощью умозаключения. Я спраши¬
ваю мом« критиков: является ли знание зако¬
на тяготения, закона стоимости, закона
неравномерного развития капитализма и т. д.,
вообще законов, сущности, знанием непо¬
средственным или опосредство¬
ванным, данным в живом созер¬
цании или на основе живого со¬
зерцания, выводным? Нет никакого
сомнения, что это знание выводное, то есть
полученное путем умозаключения. «Всякое
научное знание, все рассуждения, всякое
доказательство... отливается в форму умо¬
заключения» (см. мою «Логику», стр. 47).
Всякое научное знание — доказательное
знание. Без доказательства нет науки, а
доказательство — это цепь умозаключений;
без умозаключения нет и доказательства,
следовательно, нет и научного знания. По
какой логике рассуждают мои критики, де¬
лая отсюда вывод, что все знание, все
важнейшие достижения марксистской тео¬
рии «достигнуты с помощью формальной
логики»?
То обстоятельство, что умозаключение,
правила вывода изучаются формальной
логикой, вовсе не является основанием для
странного вывода моих критиков. Мои кри¬
тики не хотят различать умозаключе¬
ние, как форму мышления, от науки об
умозаключении.
Все наше знание выражается в словах
и предложениях; наука об этих последних
(изменение слов и связи предложений) —
грамматика. Следовательно, «умозаключат»
мои критики, все наше знание основано на
грамматике. Ощущения, восприятия дают
нам непосредственное знание — в форме
живого созерцания — об окружающем! ми¬
ре, но кто «умозаключит» на основании это¬
го, что наука об ощущениях, восприяти¬
ях — психология — основа всего нашего не¬
посредственного знания!
Органы пищеварения переваривают пищу,
но не учение об этих органах создает
пищеварение.
С помощью определенной формы мыш¬
ления — умозаключения — достигается опре¬
деленное знание — знание законов, сущно¬
сти, но это не значит, что наука об

222
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
умозаключении создает все это зна¬
ние. Наука об умозаключении изучает фор¬
мы умозаключений, правила умозаключений,
а не закон тяготения или закон стоимости;
но открыть закон тяготения или закон стои¬
мости невозможно без этой формы мышле¬
ния, без умозаключения. Об этом сказано
ясно, популярно в моей книге.
Не с помощью непосредственного живого
созерцания открыли классики марксизма-ле¬
нинизма законы капиталистического об¬
щества, доказали возможность построе¬
ния социализма в нашей стране и т. д., а
на основании изучения огромного материа¬
ла сделали вывод, умозаключили об этих
законах и т. д.
7.	Тов. Розенталь, критикуя «некоторых»
логиков, неправильный подход которых к
вопросам логики мешает исследованию во¬
просов диалектической логики, обвиняет их
в том, что они формальную логику даже
объявили «частью» диалектики (см. «В. ф.»
№ 2, за 1955 год, стр. 34).
Во-первых, если мы ошибаемся, если у
нас неправильный подход к вопросам логи¬
ки, то кто мешает тов. Розенталю, у кото¬
рого, как видно, имеется правильный под¬
ход, исследовать вопросы диалектической
логики? Почему он и те, кто защищает его
точку зрения, в продолжение ряда лет не
написали ни одной статьи о диалектических
умозаключениях, почему не привели хоть
один пример такого умозаключения? Тов.
Розенталь ставит целью в своей статье «в
самых общих чертах показать»... Не время
ли перейти от «самых общих» фраз к кон¬
кретному показу и решению проблем? J.
Что касается вопроса о формальной ло¬
гике как «части» диалектики, нужно выяе-
нить следующее: является ли формальная
логика специальной или философской нау¬
кой. Если формальная логика — специаль¬
ная наука, то, конечно, она не может быть
«частью», «разделом» диалектики. Если же
логика — философская наука, то, конечно,
она будет «частью» диалектики, так как
марксистско-ленинская философия есть диа¬
лектика (в определении Энгельса).
Что по этому вопросу существуют раз¬
ногласия, это доказывается статьями в
журнале «Вопросы философии». Тов.
М. М. Розенталь критикует тех, кто счи¬
тает формальную логику частью диалек¬
тики, а тов. Б. М. Кедров в том же номере
считает формальную логику философской
наукой и, следовательно, рключает ее как
«часть» в диалектику. Тов. Кедров выстав¬
ляет безусловно правильное положение, а
именно: «Философия же имеет своей зада¬
чей изучение наиболее общих законов, дей¬
ствующих во всех трех областях — природе,
обществе и мышлении, а также
специфических законов мыиллеция,
1 Что касается диалектической логики, то
есть вопросов теории познания и проблемы
категорий материалистической диалектики,
могу сообщить, что издательством Тбилис¬
ского государственного университета выпу¬
щена книга «Основные вопросы диалекти¬
ческого материализма», в которой указан¬
ные выше вопросы занимают 10 печатных
листов и написаны мною
законов логики» («В. ф.» № 2 за
1955 год, стр. 51. Разрядка моя.—К■ Б.).
Или, быть может, тут говорится о диалек¬
тической логике? Что же тогда обозначает
третья область — мышление? Тут речь идет
о формальной логике! На стр. 56 того же
журнала тов. Кедров справедливо указы¬
вает, что своеобразный характер математи¬
ки отчасти сближает математику с логикой
как частью философии. Ну, конечно, тут
уже ясно, что речь идет о формальной ло¬
гике, так как никто не сближает диалекти¬
ческую логику с математикой, тем более,
что диалектическая логика совпадает с тео¬
рией познания. Да и в классификации, дан¬
ной на стр. 66, указано: «Философские нау¬
ки— диалектика, логика» и дальше:
«Математические науки — математическая
логика, математика». От логики пере¬
ход делается к математической логике, то
есть тут речь идет о формальной логике,
а не диалектической, в противном случае
было бы непонятно, как от диалектической
логики, которая совпадает с теорией позна¬
ния, делается переход к более точной и
строгой форме формальной логики (в сущ¬
ности, современной формальной логике).
Удивительно, как тов. Розенталь вспом¬
нил мою книгу (1951 г.) и не приметил
'статью тов. Кедрова, выпущенную в свет
под его редакцией.
8.	В редакционной статье меня упрекают
за то, что я привожу слова Ленина о диа¬
лектической логике, сказанные им после
характеристики формальной логики, опус¬
кая последнюю («В. ф.» № 3, стр. 162).
Во-первых, я привожу цитату из статьи
Ленина «Еще раз о профсоюзах», когда
ставлю вопрос: «Какой смысл вкладывали
классики марксизма-ленинизма в понятие
диалектической логики?» («Логика»,
стр. 79). Я привожу цитату, где Ленин ха¬
рактеризует именно диалектическую ло¬
гику. В данном месте мне нужно
знать мнение Ленина о диалектической ло¬
гике. Если бы я привел место, предше¬
ствующее данному, разве этим изменилась
бы характеристика диалектической логики,
которую дал Ленин? Конечно, нет! Характе¬
ристика диалектической логики остается в
полной силе, как бы Ленин ни характери¬
зовал формальную логику. Ленин говорит:
вот формальная логика, а вот диалектиче¬
ская логика.
Во-вторых, упрекая меня в том, что я
«опускаю высказывания Ленина», критики
сами занимаются таким делом: почему они
умалчивают о том, что Ленин, характери¬
зуя формальную логику, называет ее схо¬
ластической («формальная или схоласти¬
ческая логика»,— пишет Ленин).
Они упорно замалчивают это место у
Ленина, так как, не понимая, о чем идет
речь у Ленина, попадают в неловкое поло¬
жение: с одной стороны, признают фор¬
мальную логику (как не признать сегодня
право на существование формальной логи¬
ки!), с другой стороны... положение
Ленина о формальной логике как схола¬
стической. И, не зная, как выпутаться из
этого положения, опускают слова о схола¬
стике. Не нужно поправлять Ленина и

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
223
опускать, замалчивать высказывания
Ленина; нужно вдуматься в слова Ленина
и понять, о чем он говорит.
Читатель моей книги знает, что я не
опускал, не искажал мыслей Ленина. Ха¬
рактеристика формальной логики, данная
Лениным, которую я якобы опустил, нахо¬
дится на стр. 84—85 моей книги, и там же
дается разъяснение, что имел в виду
Ленин.
Я писал: «О чем тут говорит Ленин?
О том, что полное, всестороннее познание
предмета возможно только с помощью диа¬
лектики. Что формальная логика не яв¬
ляется и не может стать теорией познания,
т. е. с помощью только формальной логики
познать полностью предмет, р его движе¬
нии и развитии, познать предмет как пред¬
мет человеческой практики, достигнуть
конкретной истины, невозможно. Кто
стремится без диалектики, с
помощью лищь формальной
логики достигнуть такого по¬
знания, тот становится на поч¬
ву схоластики».
Формальная логика превращается в схо¬
ластику, если считать ее теорией познания,
если ее превратить в методологию наук,
если диалектику заменить формальной ло¬
гикой. Бухарин был схоластиком не пото¬
му, что он в своих рассуждениях подчи¬
нялся законам и правилам формальной ло¬
гики, а потому, что он в процессе познания,
отрицая диалектику, опирался только на
принципы формальной логики; формальная
логика была для него методом познания.
9.	Редакционная статья обвиняет меня
даже в априоризме. Выдернув из контек¬
ста положение «закон тождества не утвер¬
ждает, что вещи и явления действительно¬
сти тождественны», критики ставят вопрос:
«Откуда же тогда взялся этот закон мыш¬
ления, позволительно спросить у К. Бакрад¬
зе? Не есть ли он априорная категория в
конце концов?» («В. ф.» № 3 за 1955 год,
стр. 165)
О чем говорится в моей книге? «Закон
тождества не утверждает, что вещи и яв¬
ления действительности тождественны. Аб¬
солютно тождественных вещей нет в мире:
веши и явления действительности изменяют¬
ся, разэиваются, находятся в разнообразных
отношениях друг к другу и поэтому
бывают и тождественны и раз¬
личны. Каждая вещь обладает определен¬
ностью... Всякая определенность заключает
в себе, наряду с моментом тожде¬
ственности, момент отличия...
Но, познавая действительность, наша мысль
выделяет тождественные при¬
знаки вещей, образовывает понятия, кото¬
рые фиксируют это общее и тожде¬
ственное в вещах» (стр. 416). Это
именно то место, из которого критики вы¬
дернули одну фразу! Где тут априоризм?
Ведь ясно сказано, что «наша мысль
выделяет тождественные при¬
знаки вещей».
10.	Не буду касаться вопроса о «выс¬
шей» и «низшей» математике, различие
между которыми в современной математи¬
ке уже чисто методическое. Современные
машины решают задачи высшей математи¬
ки, «основываясь» н-а принципах современ¬
ной формальной логики.
Но правы ли мои критики в том, что я
умалчиваю о «глубоком и верном
сравнении формальной логики с низшей
математикой, а диалектики — с высшей»
(«В. ф.» № 3 за 1955 год, стр. 161)? Почти
на целой странице моей книги (стр. 83)
говорится именно об этом, приводятся сло¬
ва Энгельса о низшей математике логики
и т. д. Может быть, я неправильно толкую
слова Энгельса? Нужно сказать это и до¬
казать, а не обвинять в том, что я умалчи¬
ваю об этом
Сравнение формальной логики с низшей
математикой, а диалектики с высшей при¬
водит к одному из двух выводов:
1) Или низшая математика—элемен¬
тарный курс математики и поэтому не
наука в подлинном смысле слова, а учеб¬
ный предмет, излагающий элементарные
сведения математики как науки.
2) Или она не элементарный курс, а под¬
линная наука и поэтому представляет
часть, раздел математики как науки.
В первом случае формальная логика ока¬
жется элементарным курсом диалектики, во
втором случае логика окажется частью,
разделом диалектики. Первый вывод вооб¬
ще неприемлем; второй вывод не устраи¬
вает тов. Розенталя (см. «В. ф.» № 2 за
1955 год, стр. 34). Может быть, авторы ре¬
дакционной статьи найдут третий выход,
чтобы оправдать овою точку зрения.
11.	Наконец, о примерах, в которых я
якобы «живую диалектику живого проти¬
воречивого общественного развития» «ухит¬
рился подвести под формально-логическое
положение» («В. ф.» № 3 за 1955 год,
стр. 161). Пример этот следующий: «Стало
быть, вопрос стоит так: либо один путь,
либо другой, либо назад — к капитализ¬
му, либо вперед — к социализму. Ника¬
кого третьего пути нет и не может быть».
Этим примером я иллюстрировал закон
исключенного третьего.
Никто не утверждает, что «живое, проти¬
воречивое общественное развитие», где в
ожесточенной борьбе решается вопрос «кто
кого», является предметом формальной ло¬
гики и что только законы и правила фор¬
мальной логики помогут нам решить во¬
прос «кто кого». В моей книге нигде не
утверждается, что классики марксизма-
ленинизма открывали законы действитель¬
ности, решали вопрос «кто кого» с помощью
законов формальной логики. Там утвер¬
ждается лишь следующее, всем понятное
положение: решая вопросы «живого, про-
тироречивого общественного развития»,
классики марксизма не нарушали закона
исключенного третьего. «Как и закон про¬
тиворечия, закон исключенного третьего —
необходимое условие познания действи¬
тельности. Но этот закон, конечно, недО'
статочен, как и все законы мышления вме¬
сте взятые, ддя познания вещей и явлений
действительности» («Логика», стр. 426).
Тут говорится не о том, что вопрос, «кто
кого» решается на основе закона исклю¬

224
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ1 И ПИСЬМА
ченного третьего, а о том, что в этом ре¬
шении не нарушается этот закон.
Но какой путь нужно выбрать, какой из
этих путей правильный, есть ли возмож¬
ность одного и другого пути для нас, что
нужно сделать для осуществления одного
и ликвидации другого пути и т. д.,— об
этом законы и правила формальной логи¬
ки ничего не могут сказать, об этом учит
марксистская методология, с помощью ко¬
торой исследуется ситуация, «живое, про¬
тиворечивое общественное развитие» и де¬
лается определенный вывод. Вот о чем го¬
ворится в моей «Логике».
12.	Выражения в моей «Логике»: «мыш¬
ление подчиняется законам, правилам фор¬
мальной логики», «мышление протекает со¬
гласно законам формальной логаюи» — кри¬
тики искажают, вкладывая следующий
смысл: «мышление подчиняется только
законам формальной логики», «мышление
протекает только согласно законам фор¬
мальной логики». Диалектическое мышле¬
ние, как и всякое нормальное, правильное
мышление, подчиняется общечеловеческим
законам, правилам мышления, то есть и
законам, правилам формальной логики. Эти
законы общечеловеческие, они не зависят
от определенного базиса, мировоззрения.
Каким же образом получается, что диалек¬
тическое мышление не подчиняется зако¬
нам формальной логики? Не является же
диалектическое мышление надчеловеческим,
нечеловеческим мышлением! Рассуждение
моих критиков примерно такое: если я ска¬
жу, что литературное художественное про¬
изведение должно подчиняться законам
грамматики, то критики «умозаключат»:
К. Бакрадзе утверждает, что литературное
произведение создается только
применением грамматики.
* * *
Обладая самым передовым научным ми¬
ровоззрением — диалектическим материа¬
лизмом,— мы все же отстали в разработке
философских проблем. Нужно серьезно по¬
думать о причинах этого отставания и вы¬
править дело. Одной из причин такого от¬
ставания является низкий уровень фило¬
софских знаний. Другой причиной является
боязнь недоброжелательной, нетоварищеской
критики, когда автору приклеиваются яр¬
лычки: идеалист, антимарксист и т. д.
Страх перед такой недоброжелательной
критикой мешает нашей работе. Почему у
нас нет до сих пор трудов об Аристотеле,
Бэконе, Канте, Гегеле и т. д., почему до
сих пор нет хорошего учебника по диалек¬
тическому материализму, почему до сих
пор нет ни одной статьи о предмете мар¬
ксистской философии и т. д.? Объясняется
это все не только неподготовленностью на¬
ших философских кадров,— конечно, и это
одна из причин,— объясняется это и
боязнью недоброжелательной критики. За¬
чем писать, зачем попадать под руку таким
критикам, когда можно ничего не писать
или писать общие, всем известные поло¬
жения и... жить спокойно.
К. БАКРАДЗЕ (Тбилиси)
О формальной логике
Ознакомившись с редакционной статьей
«Против путаницы и вульгаризации в во¬
просах логики», опубликованной на стра¬
ницах журнала «Вопросы философии», я
решил сделать некоторые разъяснения и
возражения, чтобы восстановить истину в
отношении моей книги «Логика».
1.	Авторы статьи утверждают, что будто
бы я отрицаю диалектическую логику. Ни¬
какими конкретными аргументами это
утверждение не обосновывается. Все дово¬
ды ограничиваются одной следующей об¬
щей фразой:
«Подобно К. Бакрадзе, Н. Кондаков
считает, что никакой особой диалектиче¬
ской логики не существует. Правда, ука¬
зывает Н. Кондаков, в произведениях
Энгельса и Ленина «встречается (!) поня¬
тие «диалектическая логика» («В. Ф.» № 3
за 1955 год, стр. 162).
Это замечание критиков моей книги, од¬
нако, не отвечает истине, так как я не от¬
рицаю диалектическую логику. Больше то¬
го, я даю в своей книге определение пред¬
мета этой науки: «В человеческом мышле¬
нии диалектическая логика исследует...
наиболее общие законы движе¬
ния-и изменения мышления» («Ло¬
гика», стр. 424. Изд-во АН СССР. 1954).
Может быть, авторы не согласны с этим
определением? Тогда надо было подверг¬
нуть его критике. Но этого они не сделали.
Неправильным является и утверждение
авторов статьи о том, будто бы я не счи¬
таю диалектическую логику частью диа¬
лектического материализма. В этом не¬
трудно убедиться. На странице 422 я пи¬
шу, что диалектический материализм «яв¬
ляется наукой о наиболее общих законах
развития природы, общества и мышления»,
а на 424-й странице сказано: «...Диалектиче¬
ская логика исследует ...н аиболее об¬
щие законы движения и измене¬
ния (то есть развития.— Н. К-) мышле-
н и я». Диалектическая логика, как видно из
данных определений, мною рассматривается
как органическая часть диалектического ма¬
териализма.
В своей книге я возражаю против оши¬
бочных попыток некоторых философов и ло¬
гиков представить дело так, будто бы диа¬
лектическая логика изучает те же самые
вопросы, что и формальная логика (прави¬
ла силлогизма, правила деления объема
понятия, правила распределенности терми¬
нов в суждении и т. п.). В действительно¬
сти же предметы этих наук разные.
Диалектическая логика исследует наи¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
225
более общие законы развития и изменения
мышления. Формальная логика имеет своей
целью изучение частных законов мышле¬
ния— законов связи мыслей (суждений,
понятий) в умозаключении, в рассуждении.
Ее задача совершенно конкретна: как из
одной, двух или нескольких уже имеющих¬
ся истинных мыслей в результате правиль¬
ной связи мыслей получить новую истин¬
ную мысль; как убедить других в истин¬
ности известной вам мысли.
Отсюда становится ясным и отношение
диалектической логики к формальной логи¬
ке. Диалектическая логика, являющаяся
распространением диалектики на область
явлений мышления, дает формальной логи¬
ке единственно правильное решение основ¬
ного вопроса философии (учение о первич¬
ности материи и вторичности сознания, о
познаваемости мира) и диалектический ме¬
тод подхода к исследованию законов свя¬
зи мыслей в умозаключении, которые из¬
учаются в формальной логике. Отношение
между диалектической и формальной логи¬
ками — это отношение между философской
и частной науками.
Чувствуя беспомощность своих доводов,
авторы журнальной статьи думают застра¬
ховать себя таким заявлением: «Конечно,
автор сам в одном — двух местах употреб¬
ляет это понятие и даже говорит о том,
чем занимается диалектическая логика»
(«В. Ф.» № 3 за 1955 год, стр. 163).
Получается довольно странно. С одной
стороны, авторы редакционной статьи
утверждают, что я отрицаю существование
диалектической логики, а с другой — они же
заявляют, что в моей книге не только упо¬
требляется понятие диалектической логики,
но даже говорится о том, чем занимается
диалектическая логика.
2.	Авторы статьи пишут, будто я утвер¬
ждаю, что все законы мышления изучает
только формальная логика и что диалек¬
тическая логика не занимается законами и
формами мышления. Однако в моей книге
неоднократно подчеркивается как раз про¬
тивоположное тому, что говорят авторы
статьи. В книге утверждается, что ф о р-
ма льна я л о г и к а изучает не все
законы мышления, и больше того,
что формальная логика изучает не законы
мышления вообще, а только законы свя¬
зи мыслей в данном конкретном рассужде¬
нии. Это видно уже из самого определения
предмета формальной логики, которое я
даю в своей книге:	«Логика — это
наука о формах мысли и зако¬
нах связи мыслей в рассужде¬
нии» (стр. 22).
Я показываю, что нельзя расширять пред¬
мет логики, как это делается буржуазными
логиками и как это некритически прини¬
мается некоторыми советскими логиками,
когда логика определяется как «наука о
законах правильного мышления вообще».
Я утверждаю, что «логика, имеющая своим
предметом исследование законов тождества,
противоречия, исключенного третьего и до¬
статочного основания, правил умозаключе¬
ния и доказательства, вопросов структуры
суждений и понятий, не может раосматри-
15.	«Вопросы философии» № 2.
ваться как наука о законах правильного
мышления вообще» (стр. 26).
На 20—21-й страницах моей книги я со¬
вершенно ясно ограничиваю предмет фор¬
мальной логики, когда говорю, что логиче¬
ские законы связи мыслей в рассуждении,
которые изучаются в формальной логике,
нельзя отождествлять с законами возник¬
новения, изменения и развития человече¬
ского мышления. Процесс возникновения
чувственных образов (ощущений, восприя¬
тий и представлений) и образования на их
базе суждений и понятий, наиболее общие
законы развития мышления от низшей сту¬
пени к высшей изучает не формальная ло¬
гика, а диалектический материализм, орга¬
нической частью которого является диалек¬
тическая логика.
Познание мира не сводится только к
установлению связей мыслей в рассужде¬
нии. Познать предметы и явления — это
значит найти законы их развития и изме¬
нения, уметь их использовать в интересах
общества. Поэтому знание одной формаль¬
ной логики недостаточно для познания
окружающего нас мира. Больше того, я
категорически возражаю против имеющих¬
ся в литературе попыток представить фор¬
мальную логику философской наукой (см.
стр. 423 моей книги). Дело в том, что фор¬
мальная логика имеет своим предметом
общечеловеческие законы построения мыс¬
лей в умозаключении, тогда как любая фи¬
лософия изучает наиболее общие законо¬
мерности окружающего мира, решает основ¬
ной вопрос философии об отношении мате¬
рии и сознания, проблему познаваемости
мира. У каждого класса в антагонистиче¬
ском обществе имеется своя философия.
Если же считать, что и формальная логика
является философской наукой, то это озна¬
чало бы, что у каждого класса имеется
своя формальная логика. Но в таком случае
люди различных классов просто не понима¬
ли бы друг друга. А поскольку люди пони¬
мают друг друга, следовательно, формаль¬
ная логика у всех людей одна и та же.
Она не является философской наукой. При
этом я неоднократно говорю о том, что
диалектический материализм изучает более
сложные формы связи и отношений, более
глубокие закономерности в мышлении, чем
формальная логика. Так как моя книга по¬
священа рассмотрению законов формаль¬
ной логики, то естественно, что в ней ни¬
каких всеобщих форм, связей и отношений
в области мышления, являющихся предме¬
том диалектической логики, не рассматри¬
вается. В книге исследуются только отно¬
шения, которые испокон веков относятся
к формальной логике: отношения между
равнозначащими понятиями, между подчи¬
ненными, соподчиненными, перекрещиваю¬
щимися, контрарными и контрадикторными
понятиями.
Утверждение авторов статьи, будто я даю
отрицательный ответ на вопрос о том, «за¬
нимается ли и должна ли заниматься диа¬
лектическая логика учением о понятии, о
суждениях и умозаключениях, о логических
формах мышления» («В. Ф.» № 3 за
1955 год, стр. 163), ошибочно. В книге

226
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
прямо заявляется, что диалектический ма¬
териализм занимается наиболее общими
Связями и отношениями всех логических
форМ: 4Вся история Возникновений и раз¬
вития Человеческого познания, развитие со¬
знания кай?Ло*-о отдельного Человека, лю-<
бай мыслительный акт — все' это может
быть глубоко пбнйто Только С позиций
ДйзЛекТичеёкогО материализма» (сТр.420).
И Затем tia mhofhx примерах в кййгё по¬
казывается, какие Всеобщие закойы разви¬
тая йой'йтия, суждения, умозакЛЮЧенйй На¬
следуются дййЛектическйм материализмом,
диалектической логикой. Без Диалектиче-
скОгб МаТериалйэМа невозможно теперь
разрабатывать формальную котику. Зако¬
ны й формы прйёйЛьного Построейия мыс¬
лей в процессе рассуждения Необходимо
рассматривать во взаимной связи, в их
обусловленности в конечном счете мате¬
риальным бытием, общественной практикой
человека, в движении и развитии.
Все это опровергает выдвинутое против
меня обвинение в том, будто, по моему мне¬
нию, есть только одна наука о мышлении —
формальная логика.
3.	Авторы статьи утверждают, будто й
считаю, что формаЛьно-логйЧеские законы
мышлений являются чистыми	Законами
мышления, в которых не отражается объ^
ёктивное бытие, что я будто бы отказы-*
ваюсь от объективной Основы законов фор¬
мальной логики.
Это утверждение также не отвечает дей¬
ствительности. В первой же главе — «Пред^
мет и йадачй Науки Логики» — я разъяс¬
няю, Что Правила сочетания	й связй
МЫсЛей в умозаключении отобразили и за-1
фиксировали Миллиарды раз встречающие¬
ся в практике человека Наиболее обычные
отношения й связи вещей (см. стр.
11—12). Я исхожу йэ того, чТо логические
связи е! умОзаклЮчеййи являются отобра¬
жением связей Предметов. МЫсЛИ связЫ--
ваютсй в умозаключен™ потому, Что в
объективной действительности	связаны
Предметы й явления, которые отображают¬
ся в этих мыслях. В качестве примера мною
приводится деДукТйвная форма Сйязй мыс¬
лей, которая отобразила существующее й
Объективном мире отйОшенйе Между родом
й видом, мёЖДу вйдом и отдельным пред¬
метом. То, Что присуще роду, присуще
и виду. Это мы вйдим и в дедуктивном
умозаключений. То, что Прйсуще мыслям
о всех предметах класса, присуще й
мысли о каждом отдельном предмете дан¬
ного класса; Зйай это, люди приводят к
верйОму выводу в результате дедуктивного
умозаключений.
В этой Же главе я показываю, что в за¬
конах логики зафйксйрован многовековой
опыт общественно-производственной дея¬
тельности людей. Логические законы сло¬
жились в сознании людей в результате На¬
блюдения миллиарды раз наиболее обыч¬
ных, часто встречающихся общих связей и
отношений вещей окружающего мира.
В первой же главе Несколько страниц
отводится выяснению сущности борьбы ме¬
жду материализмом и идеализмом по во¬
просу об источнике законов ЛОГики. В за-
кЛЮЧенйе Мйою делается совершенно ясный
ёЫвоД: «ЙТак, в; противоположность идеа¬
лизму, утйержДаюЩему, что источником ло¬
гических форм й законов йвлйется саМО
МьМЛеййе, Сознание,— Материализм ис*одйТ
йЗ того, чтд Мышленйе, его формы й законы
представляют отображение объективных
законов природы, Материй в Нашем мозгу»
(стр. 25).
Прй рассмотрении каждого закона и ка¬
ждой формы мышлений я обстоятельна
вЫясняю объективные источники Логиче¬
ских законов. Вот что говорится, напрй-
Мер, о законе тождества: «Определенность
мысли имеет объективное основание. Эта
черта правильного мышления является от¬
ражением в Сознаний человека одного ИЗ
коренНЫ* свойств материального Мира»
(стр. 45). Й даЛее подробнейшим образом
раскрывается это свойство Материального
Мира (см. стр. 45—46).
Не найдя в книге мест, подтверждающих
выставленное протйв меня обвинение, авто¬
ры Журнальной статьи вырывают то место
ИЗ книги, где говорится, что «закон то¬
ждества — это закон мышления, й, есте¬
ственно, ой распространяется Лйшь на
мыслительные акты, а не на предметы», и
делают следующий вывод: «Итак, законы
Логического мышлений (в данйом случае
закон тождества) применимы «Лишь» к
мыслительным актам, но не к предметам.
Следовательно, выходит, что к бытию, к яв¬
лениям объективного мира законы логики
не имеют касательства, не отражают объ¬
ективных оТноШеййй веШей» («В. Ф.» № 3
за 1955 год, сТр. 163).
Но тут авторы сами совершают ошибку.
Они считают, Что я неправ, когда утвер¬
ждаю, что закон тождества распространяет¬
ся лишь на мыслительные акты, а не на
Предметы. Следовательно, по их мнению,
закон тождества распространяется на пред¬
меты. Но это — глубокое заблуждение авто-
рой статьи. Логический закон тождества,
например, есть отображение объективного
закона природы в нашем сознании, но от¬
сюда вовсе не Следует, что его нужно рас¬
сматривать как закон Природы, а йе как за¬
кон мышления. Точно так же как законы об¬
щества не распространяются на природу,
так и законы логики непосредственно не
распространяются На природные явления.
Авторам статьи приходится йапоМйиТь
слова В. Й. Ленина О том, Что законы ло-
Тики есть отражение объективного в субъ¬
ективном сознании. Значит, законы логй-
ки, будучи Отображением объективного, Не¬
сут в себе Специфические черты. Авторы
же статьи забывают это. По их мнению,
вЫХодйт, что маТериаЛьйЫе предметы раз¬
виваются под влиянием законов логики. Но
это было бы понятно для ГегеЛя, и непо-
ййтно, почему об этом говорят авторы дан-
йой статьи.
Авторы Вновь, как й в предыдущий разу
реШиЛи как-то застраховать себя на слу¬
чай, если им укажут, что и тут они допус¬
кают йатйжку. Они пишут: «Впрочем, мы
были бы несправедливы, если бы не ука¬
зали, ЧТО наряду с признанием того, что
законы формальной логики распростра¬

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
227
няются «лишь» на область мышления, у
Н. И. Кондакова можно найти сколько
угодно рассуждений и о том, что эти за¬
коны суть отражение объективного бытия»
(«В. Ф.» № 3 за 1955 год, стр. 164).
Значит, в книге «сколько угодно рассу¬
ждений о том, что законы формальной ло¬
гики суть отражение объективного бытия».
Так на каком же основании авторы обви¬
няют меня в «неправильном решении во¬
проса об отношении логических законов
мышления к действительности»? (там же,
стр. 163).
4. Авторы статьи пытаются найти в моей
книге не только идеализм, но и метафизи¬
ку. Они пишут: «Формальная логика про¬
игрывает потому, что нельзя преподносить
ее читателю по такому принципу: в дей¬
ствительности, в бытии предметам свой¬
ственны внутренние противоречия, в мыш¬
лении же дело обстоит как раз наоборот;
в действительности, в бытии предметы не
тождественны, в мышлении же предметы
должны рассматриваться как тождествен¬
ные» (стр. 164).
Это заязление авторов никак не обосно¬
вано. Не случайно ими не указаны стра¬
ницы, где бы я говорил подобное тому, что
мне приписывается. Таких мест в моей
книге нет.
В главе о законе тождества, например,
целый параграф направляется мною против
метафизического истолкования данного за¬
кона. В этом параграфе я подвергаю крити¬
ке тех логиков, которые считают, что в
мышлении предметы рассматриваются как
тождественные. В книге показывается, что
понимание закона тождества как закона,
утверждающего абсолютное тождество, ха¬
рактерно для метафизической логики Закон
тождества, говорю я, запрещает одно: про^
извольно и беспричинно менять содержа¬
ние и объем понятия,— но он не запре¬
щает ставить вопрос об изменении значе¬
ния того или иного термина, если измени¬
лось то объективное содержание* которое
обозначалось этим термином.
5. Авторы статьи утверждают, что
«Н. И. Кондаков яркие примеры диалекти¬
ческого подхода классиков марксизма-,
ленинизма к сложным вопросам теории и
политики рабочего класса трактует как вы¬
ражение... формально-логического взгляда
на вещи! Таким образом, он диалектику
сводит к формальной логике» («В, Ф.» № 3
за 19S5 год, стр. 166).
Авторы статьи изобразили дело так, буд¬
то бы я утверждаю, что сложные вопросы
теории и политики рабочего класса можно
решать только с помощью формальной ло¬
гики. Но я этого не утверждаю. Я показы¬
ваю совершенно конкретно только то, что
классики марксизма-ленинизма в спорах со
своими противниками обращали внимание
На логическую противоречивость их аргу¬
ментации и подвергали ее критике. При
этом я специально оговариваю, что это не
является главным в рассуждениях класси¬
ков марксизма. Например, на стр. 80 я не
утверждаю, что Маркс докторскую диссер¬
тацию писал, исходя только из законов
формальной логики. Я лишь показываю то,
что Маркс умело применял в данном слу¬
чае в споре с историками и знание логики.
Авторы же статьи обвиняют меня в том,
что я будто бы формальную логику выдаю
за единственный у классиков мар'кеиэма-
ленинизма метод исследования.
Таковы все обвинения меня в идеализме,
в метафизике, в попытке подменить диалек¬
тическую Логику формальной логикой. Все
эти обвинения, как я показал, несостоя¬
тельны.
Не исключено, разумеется, что в моей
книге есть недостатки и ошибки. Трудно
написать популярную книгу, когда у нас
нет еще учебника формальной логики для
высши* учебных заведений, по^тй не вы¬
ходит никаких Монографий по формальной
логике. Ясно, Что в подобных условиях не¬
возможно одному написать популярную
книгу без каких-либо промахов, без недо¬
статков. И если бы авторы статьи подверг¬
ли критике имеющиеся, по их мнению, в
моей книге действительные ошибки и дали
совет, как их исправить, то оставалось бы
только поблагодарить йх. Но те обвинения
в вульгаризации и путанице, о которых го¬
ворится в редакционной статье, принять не¬
возможно, ибо они не отвечают действи¬
тельности.
Где же надо искать путаницу и вульга¬
ризацию? Пять лет тому назад журнал на¬
чал продолжавшуюся полтора года дискус¬
сию о «соотношении» формальной и Диалек¬
тической логики. Дискуссия СЫГрала некото¬
рую положительную роль. Она показала
философам и логикам, что необходимо раз¬
рабатывать не только формальную логику,
Ко и логику диалектическую. Но Сама ред¬
коллегия журнала «Вопросы философии»
не дала положительного прйМера в этом
отношении, так как за пять Лет, истекших
после дискуссии, на Страницах журнала Не
появилось ни одной статьи по конкретным
вопросам диалектической логики.
Итоговая статья называла «вульгаризато¬
рами марксизма» всех, кто попытается раз^
рабатывать формальную логику с позиций
диалектики. Авторы Статьи выдумали даже
термин «диалектйзйция» формальной логи¬
ки, Они подчеркивали, что попытка Изла¬
гать (излагать! — мы не ошиблись) фор¬
мальную логику «ДййлектйЧески» о5начае+
эклектическое смешение формальной Логи¬
ки с Логикой диалектической.
Это мы видим И в Статье «Против пута¬
ницы и вульгаризации в Вопросах логики».
Авторы ее пишут: «В заключение необходи¬
мо отметить, что изрядную путаницу в во¬
прос о соотношении диалектики и формаль¬
ной логики внесла книга «Диалектический
материализм*, выпущенная 6 свет Институ¬
том философии АН СССР в 1953 году.
В этой книге указывается, что «формальная
логика должна опираться на диалектико-ма-1
териалИстическое понимание бытия и позна-
нйя» («В. Ф.» № 3 за 1955 год, стр. 171).
Далее авторы стаКЪй заявляют: «...Приве*
денная формулировка дает повод к сме¬
шений формально-логических законов и
Принципов с диалектической логикой».
Если эту мысль автороб статьи признать
правильной, то возникает вопрос: на что же

228
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
должна опираться формальная логика?
Вообще создается странное положение. Есть,
оказывается, одна — единственная наука —
формальная логика, которой запрещается
опираться на диалектико-материалистиче¬
ское миропонимание!
Авторы статей по логике, печатающихся
в журнале «Вопросы философии», пыта¬
ются или очернить формальную логику как
метафизику, или свести ее к математиче¬
ской логике. Математическая логика, буду¬
чи составной частью математики, является
практическим применением положений фор¬
мальной логики к математическим исчис¬
лениям. И в этой своей функции она нужна
и полезна. Но, к сожалению, подавляющее
большинство зарубежных логиков и мало¬
численная группа советских логиков (Янов¬
ская, Горский, Асмус, Ахманов и др.
пытаются распространить символический
аппарат математической логики на опера¬
ции со всеми без исключения мыслями, то
есть на всю общечеловеческую логику. Но
такая попытка антинаучна и реакционна.
Математическая символика хороша там,
где она требуется, но, будучи механически
перенесена на умозаключения, соверша¬
ющиеся во всех остальных областях зна¬
ния, она только затемняет ясные правила,
формальной логики. А такая попытка де¬
лается, например, в статье Д. П. Горского
«О категориях материалистической диа¬
лектики» («В. ф.» № 3 за 1955 год).
В статье ошибочно утверждается, что
формальная логика ограничивается «изуче¬
нием лишь... чисто количественных соотно¬
шений между предметами». Эта идея идет
из современной буржуазной логики, кото¬
рая стремится к алогизму и которая
пытается увести логику в чистую матема¬
тику, лишь бы не было логики в умоза¬
ключениях по вопросам общественной
жизни.
Многие ошибки, допущенные в статье
«Против путаницы и вульгаризации в во¬
просах логики», объясняются и тем, что в
ряде случаев авторы ее неверно трактуют
элементарные положения формальной логи¬
ки. Так, на 161-й странице говорится,
что «формальная логика исходит из недо¬
пустимости какого-либо противоречия в
мыслях». Но формальная логика не допу¬
скает только один вид противоречия в мыс¬
лях— когда высказываются две противопо¬
ложные мысли об одном и том же предмете,
взятом в одно и то же время и в одном и
том же отношении, а вовсе не всякое про¬
тиворечие в мыслях, как это неверно утвер¬
ждается в статье.
На 163-й странице авторы пишут: «Лю¬
бой закон формальной логики — будь это
закон тождества, закон противоречия или
закон исключенного третьего — так форму¬
лирует правила, что мысли, отражающие
явления действительности, берутся в своем
постоянстве, неизменности, устойчивости».
Это неверно. Так, закон исключенного
третьего, как известно, гласит: «Две про¬
тиворечащие мысли об одном и том же
предмете, взятом в одно и то же время и в
одном и том же отношении, не могут быть
одновременно ни истинными, ни ложными;
одна из них истинна, а другая ложна, и
третьей быть не может». Кому же не видно,
что в этом законе отобразилась диалектика
вещей! Закон учит: нельзя высказывать
противоречащие мысли об одном и том же
предмете, но только в одном случае, когда
предмет берется в одно и то же время и в
одном и том же отношении. Почему введе¬
ны эти два условия? Потому, что в разное
время и в разных отношениях у предмета
могут быть разные качества, ибо предмет
изменяется. А авторы статьи пишут:
«...Формально-логический закон противоре¬
чия отражает предметы как тождествен¬
ные, противопоставляя одни предметы с
их свойствами другим предметам с проти¬
воположными свойствами, игнорируя в
определенных целях внутреннюю противо¬
речивость вещей» («В. Ф.» № 3 за 1955 год,
стр. 164).
Но это же ошибка! Закон противоречия
имеет в виду мысли не о разных пред¬
метах, а об одном предмете. В любом
школьном учебнике формальной логики ав¬
торы статьи могут прочитать такое опре¬
деление закона противоречия: «Две проти¬
воположные мысли об одном и том же
предмете, взятом в одно и то же время и в
одном и том же отношении, вместе не мо¬
гут быть истинными». Причем формальная
логика подчеркивает, что необходимо соблю¬
дать все перечисленные условия. Авторы
журнальной статьи применяют, таким об¬
разом, неправильный прием полемики: при¬
писывают своему оппоненту то, чего он не
говорил, а затем это приписанное подвер¬
гают критике.
Разве не диалектика отображается в за¬
коне достаточного основания, если он тре¬
бует, чтобы «всякая истинная мысль бы¬
ла обоснованной», то есть вытекающей из
другой мысли, связанной с другими мыс¬
лями?
От этого, конечно, формальная логика
Не становится диалектической логикой, на¬
укой о наиболее общих законах развития
мышления. Она не становится диалектиче¬
ской логикой так же, как биология, отобра¬
жающая диалектику жизненных процессов,
не превращается в диалектический ма¬
териализм. Она только свою область —
область умозаключения, область законов
правильного построения мыслей в процессе
рассуждения — рассматривает с позиций
диалектики. Диалектическая же логика ис¬
следует наиболее общие законы движения и
изменения мышления.
Для того, чтобы правильно разрешить эти
вопросы, надо определить предметы фор¬
мальной и диалектической логики. Попытка
определения предмета и формальной логики
и логики диалектической сделана мной в
книге «Логика». Авторы редакционной
статьи «Вопросов философии» вместо того,
чтобы дать оценку этих определений и пред¬
ложить свои определения, встали на путь
необоснованного охаивания моей книги. Но
такая критика ни на шаг не подвинет дело
изучения и разработки и формальной и диа¬
лектической логики.
Н. КОНДАКОВ

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
229
Не настаивать на ошибках и не углублять,
а преодолевать их
(От редакции)
В № 3 журнала «Вопросы философии» за 1955 год была напечатана редакцион¬
ная статья «Против путаницы и вульгаризации в вопросах логики», в которой под¬
вергались критике ошибочные взгляды К. Бакрадзе и Н. Кондакова по вопросу о
диалектической логике. В статье было показано, что они, как и некоторые другие
логики, отрицают, по^ существу, диалектическую логику, сводя науку логики к одной,
а именно формальной, логике. Цель редакционной статьи, как и других выступлений
журнала по вопросу о сущности и значении диалектической логики, состояла в том,
чтобы покончить с ошибками, имеющими место среди части логиков в этом вопросе,
и ориентировать наших философов на глубокую и всестороннюю разработку проблем
марксистской диалектической логики.
К. Бакрадзе и Н. Кондаков имели возможность внимательно отнестись к этой
критике и сделать из нее правильные выводы. Однако, как показывают их письма в
редакцию, публикуемые в настоящем номере, они не только не отказываются от своих
ошибочных взглядов, но, напротив, настаивают на них, углубляют свои ошибки.
И тов. Бакрадзе и тов. Кондаков пишут в своих письмах, что они якобы не отри¬
цают диалектической логики и в своих книгах признают ее. Действительно, словес-
н о они ее признают, но н а деле они не видят никакой необходимости в диалекти¬
ческой логике, так как все логические проблемы сводят к формальной логике.
Их «признание» диалектической логики, как это отмечалось в редакционной
статье журнала, выражается всего-навсего в заявлении о том, что в трудах классиков
марксизма-ленинизма можно «встретить» понятие диалектической логики (Кондаков),
что марксизм и есть диалектическая логика (Бакрадзе, Кондаков). Но общей формулой
о марксизме как диалектической логике, разговором о том, что последняя есть «общее»
учение о мышлении, преследуется цель лишить диалектическую логику всякого кон¬
кретного содержания, доказать, что только формальная логика занимается кон¬
кретными вопросами о законах и формах мышления, о понятиях, суждениях, умоза¬
ключениях, их связи и взаимодействии, а диалектической логике нет входа в эту
область.
В редакционной статье в ясной и отчетливой форме показано, что К. Бакрадзе
и Н. Кондаков отрицают за диалектической логикой право изучать и исследовать зако¬
ны и формы мышления, видя в этом задачу одной формальной логики, что они подхо¬
дят к диалектическому методу узко, упрощенно, не замечая логического аспекта мате¬
риалистической диалектики, не понимая необходимости разрабатывать диалектику как
философскую науку, включающую в себя логику.
«Хорошо известно,— указывалось в статье,— что классики марксизма-ленинизма
видели различие между формальной логикой и диалектической логикой, однако они
видели его не в том, что первая изучает законы и формы мышления, а вторая их
не изучает. Напротив, и Энгельс и Ленин видели их различие в том, что формальная
логика изучает формы мышления, подходя к ним как к данным, готовым, застывшим,
оперируя неподвижными категориями, диалектическая же логика изучает формы мыш¬
ления (понятия, суждения, умозаключения) в их связях, переходах, в их развитии,
«движении», оперируя текучими, диалектическими категориями» («Вопросы филосо¬
фии» № 3 за 1955 г., стр. 159).
В статье далее приведено высказывание Энгельса, где он, имея в виду задачи
диалектической логики, специально подчеркивает, что «исследование форм мышления,
логических категорий, очень благодарная и необходимая задача» (там же). К. Бак¬
радзе и Н. Кондаков были подвергнуты в статье критике прежде всего за игнорирова¬
ние этих указаний Энгельса и Ленина.
Что же говорят по этому вопросу тт. Бакрадзе и Кондаков? Оба они в своих пись¬
мах заявляют, что их мысли якобы искажаются в статье, что критика их взглядов
«недобросовестна». На деле их письма показывают, что наша критика была абсолютно
правильна, ибо свою ошибочную концепцию они отстаивают и сейчас.
К. Бакрадзе в своем письме в ответ на вопрос, изучает ли диалектическая логика
формы и законы мышления, пишет: «В моей «Лолике» утверждается ясно и не раз,
что диалектическая логика не есть учение о законах правильного
мышления, что она не изучает принципы, правила отношений между суждениями,
то есть между посылками и заключением...» В данном ответе К. Бакрадзе не соблю¬
дает логики в самом элементарном смысле этого слова, ибо здесь один вопрос подме¬
нен другим. Конечно, диалектическая логика не изучает элементарных правил после¬
довательного, правильного, непротиворечивого мышления, этим специально занимается
формальная логика. Однако вопрос-то стоит другой, а именно: исчерпывается ли этими
элементарными правилами последовательного, непротиворечивого мышления, изучае¬
мыми формальной логикой, учение о законах и формах мышления? Должна ли диа¬
лектическая логика в отличие от формальной логики исследовать со своих по¬

230
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
зиций законы и формы мышления (понятия, суждения и умозаключения), которые
являются правильным отображением диалектически изменяющейся, находя¬
щейся в беспрерывном развитии, внутренне противоречивой действительности, беря
эти формы мышления в развитии, во взаимосвязи и переходах и т. д.?
Тщетно было бы искать прямого ответа на этот вопрос в письме К. Бакрадзе.
Он не хочет ясно и прямо сказать: «Нет, не должна этим заниматься диалектическая
логика; потому, собственно, и нет нужды в ней наряду с формальной логикой».
Но если К. Бакрадзе не выражает своей концепции в подобной ясной и откро¬
венной форме, то весь смысл его письма именно в этом й заключается. Он утверждает,
Что под диалектической логикой, если уж говорить о таковой, нужно понимать мар-
ксистскйй Диалектический метод, с помощью которого могут быть исследованы как
явления действительности, так и формальН о-л огические законы и фор-
м а л ь н O'-л о г й ч е с к и е правила, касающиеся форм Мышления* Этйм и
исчерпываются задачи диалектической логики, Она дает только особый Метод под¬
хода к формально-логическому аппарату мышления, не исследуя самостоя¬
тельно логические формы мышления.
Послушаем самого К. Бакрадзе. «В моей книге,— пишет он,— ясно и определен¬
но сказано: «...Под диалектической логикой классики марксизма-ленинизма понимают
не учение о формах и законах правильного мышления, а марксистский диалектический
метод, метод познания явлений действительности» (стр. 81). Все явления должны из¬
учаться с помощью этого Метода: «Логический аппарат мышления, формы и законы
правильного мышления не составляют исключения: они должны быть изучаемы с точки
зрения диалектической логики, то есть с точки зрения марксистско-ленинской фило¬
софии».
Буквально то же самое пишет и Н. Кондаков. Приведем только одно место из его
письма: «Диалектическая логика, являющаяся распространением диалектики на об¬
ласть явлений мышления, дает формальной логике единственно правильное решение
основного вопроса философии (учение о .первичности материи и вторичности сознания,
о познаваемости мира) и диалектический метод подхода к исследованию законов связи
мыслей в умозаключении, которые изучаются в формальной .логике».
Из вышеприведенных положений явствует, во-первых, что их авторы видят в
марксистской диалектике метод подхода К исследованию законов и форм мышления,
которым занимается исключительно формальная логика. Следовательно, они еще и
еще раз подтверждают свою ошибочную Теорию о том, что диалектика, диалектическая
логика сама по себе не должна заниматься исследованием логических форм мышления
в целях адекватного отражения в человеческом мышлении диалектически развиваю¬
щейся действительности, Что этим Занимается только формальная логика, а диалек¬
тика в лучшем случае дает общефилософские, гносеологические исходные пункты.
Во-вторых, приведенные выше положения наших авторов полностью подтвер¬
ждают правильность данной в редакционной статье критики их позиций, заключаю¬
щихся в смешении формальной И диалектической логики, в неспособности видеть глу¬
бокое различие между ними.
К. Бакрадзе и Н. Кондаков заявляют, что они борются за применение диалекти¬
ческого материализма К формальной Логике, и обвиняют наш журнал в том, что он
«запрещает» формальной логике опираться на диалектико-материалйстическое миро¬
понимание (см. письмо Н. Кондакова).
В действительности же в выступлениях журнала невозможно найти и намека на
подобного рода «запрещение». В редакционной статье было, напротив, сказано, что
только с помощью диалектического материализма можно освободить формальную ло¬
гику от веками наслаивавшегося идеализма, можно правильно понять место и значение
формальной логики, а вместе с тем ее ограниченность, не допустить абсолютизаций
формальной логики, превращения ее в единственно возможную логику.
Но это не устраивает К. Бакрадзе и Н. Кондакова. Не Так они понимают при¬
менение диалектического материализма к формальной логике, за которое они так ра¬
туют. Они добиваются такого «применения», чтобы законы и понятия формальной
логики поглотили диалектическую логику, чтобы диалектическая логика была сведена
к формальной логике или Же к общефилософским положениям, лишенным собственно¬
логического содержания. Какой же иной смысл имеет заявление К- Бакрадзе о том,
Что «логический аппарат мышления, формы и законы правильного мышления (т. е. фор¬
мальной логики.— Ред.)... должны быть Изучаемы с точки зрения диалектической
Логикй»!
Еще резче подчеркивает это Н. Кондаков. Мы уже приводили его слова о том,
что диалектическая логика дает формальной логике диалектический метод подхода к
исследованию законов связей мыслей в умозаключении. В другом месте своего письма
Н. Кондаков говорит: «Без диалектического материализма невозможно теперь разраба¬
тывать формальную логику. Законы и формы правильного построения мыслей в про¬
цессе рассуждения необходимо рассматривать во взаимной связи, в их обусловленно¬
сти в конечном счете материальным бытием, общественной практикой человека, в дви-*
женин и развитии».
Что формы мышления, в том числе и изучаемые формальной логикой, следует
рассматривать в их обусловленности материальным бытием, общественной практикой
человека,— в этом, разумеется, у материалистов не может быть сомнения. Но Н. Коя-

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
231
даков этим не Ограничивается. Он говорит, что, руководствуясь диалектикой, формаль¬
ная логика должна рассматривать законы и формы мышления «в движении и разви¬
тии». Это уже «открытие»! И именно за подобные «открытия», ничего общего не имею¬
щие с наукой, и критиковал его журнал в своей редакционной статье.
Своей цели формальная логика достигает не с помощью диалектических законов
непрерывного развития, изменчивости, смейы старого новым и т. д., а при посредстве
своих специфических законов — закона тождества, закона противоречия (или, точнее,
непротиворечия), закона исключенного третьего. Опираясь на эти законы, а не
На законы диалектики, формальная логика и формулирует свое учение о понятиях и
других формах мышления, которые выступают не как текучие, гибкие, подвижные,
превращающиеся в противоположность, а как более Или менее неподвижные, застывшие,
готовые. И в этом нет никакой беды, никакого унижения формальной логики, так как
только в форме таких понятий, суждений, умозаключений можно сформулировать основ¬
ные элементарные принципы непротиворечивого, последовательного, не путаного мышв
лени я.
Рассматривать и исследовать понятия, суждения, умозаключения в йх всесторон*
ней, глубокой, многогранной связи, в их развитии и изменений, в йх текучести, по¬
движности, Гибкости — гибкости, доходящей, как указывал Ленин, до тождества про¬
тивоположностей, способна только диалектическая логика. Законы материалистиче¬
ской диалектики—закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода ко¬
личественных изменений в качественные, закон отрицания отрицания и другие суть в
равной степени законы природы и законы мышления, познания. Именно потому, что
они являются законами объективной природы, они выступают и как законы мышления,
так как только в соответствующих понятиях, суждениях, умозаключениях можно пра¬
вильно отразить диалектически изменчивую, противоречивую действительность.
И в этом объективный корень, объективная Необходимость диалектической логи¬
ки, которая в отличие от формальной логики имеет своей задачей изучение не элемен¬
тарных законов и форм правильного, Непротиворечивого мышления, а исследование
законов и форм мышления (в том числе понятий, суждений, умозаключений, доказа¬
тельств), которые способны с наибольшей точностью отразить всю сложность и проти¬
воречивость развития объективного мира и отображающего его человеческого сознания.
В этом и заключается глубокое и объективное различие между формальной и диалекти¬
ческой логикой.
Если не видеть этого различия, если стирать его, то тогда действительно не нуж*
но никакой диалектической логики и можно обойтись одной логикой формальной, в
лучшем случае несколько подправив ее диалектическим материализмом, как это и
предлагают критикуемые нами авторы.
К. Бакрадзе в своем письме настойчиво повторяет, что Ленин не проводил-де
различия между диалектическим методом и диалектической логикой, что он, говоря
о диалектическом методе, имел в виду диалектическую логику, и наоборот. Да, это
верно. Для Ленина диалектический материализм есть одновременно философское миро¬
воззрение и метод. Согласно Ленину, логика, диалектика и теория познания совпадают
в диалектическом материализме. Но К. Бакрадзе глубоко заблуждается, если пола¬
гает — а его мысль именно такова,— что тем самым снимается задача специальной
разработки диалектической логики, смазывается и затушевывается ее конкретная про¬
блематика.
Огромное Теоретическое значение ленинского положения О совпадении диалектики,
логики и теории познания нужно видеть в том, что в марксистской философии учение
о наиболее общих законах природы и общества и учение о познании, о логических
формах, в Которых осуществляется процесс познания действительности, находятся
в органическом единстве. Диалектика как наука есть теория развития. Она отображает
наиболее общие законы развития действительности. Могут ли познание, логика, формы
мышления Не соответствовать законам развития самой действительности? Ленин в своих
«Философским тетрадях» и Ставит этот вопрос: если все развивается, то относится ли
сие к понятиям и категориям мышления? И Ленин дает ясный, исчерпывающий ответ
на этот вопрос: «Если нет, значит мышление не связано с бытием. Если да, значит
есть диалектика понятий и диалектика познания...» («Философские тетради»,
стр. 239. 1947).
Следовательно, Ленин со всей настойчивостью требовал применения диалектики,
учения о развитии «к понятиям и категориям мышления», ибо иначе нельзя выразить
в сознании диалектику природы, диалектику общественного развития. Это исследова¬
ние диалектики понятий и категорий мышления, диалектики логических форм мышле¬
ния и есть задача диалектической логикй.
Отсюда следует, что известное ленинское положение о совпадении диалектик»!
логики и теории познания нужно использовать не для того, чтобы отрицать диалекти¬
ческую логику под видом того, что это-де то же самое, что и диалектический метод
(К. Бакрадзе острит: раньше, мол, всю эту проблематику называли диалектическим
методом, теперь-де предлагают называть это диалектической логикой), а для того, что¬
бы осознать необходимость всесторонней разработки Одного из важнейших аспектов и
выражений диалектического материализма — диалектической логики.
Ленинское положение о совпадении диалектики, логики и теории познания рас¬
крывает многогранность диалектики как философской науки, ее богатство и ориенти'

232
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
рует на изучение и исследование всего этого богатства. Ленин критиковал Плеханова
как раз за непонимание этой многосторонности диалектической науки и главным об¬
разом за игнорирование логического аспекта марксистского диалектического метода.
Между тем изучение и разработка диалектической логики приобретают первостепен¬
ное значение для развития современной науки, для общественной практики.
Возьмем в качестве примера вопрос о понятиях. Н. Кондаков в своей книге «Ло¬
гика» утверждает, что ошибочно мнение, будто бы диалектическая логика должна раз¬
рабатывать, скажем, вопрос об определении «содержания понятия» (стр. 424), что это
дело исключительно формальной логики. Действительно, формальная логика занимает¬
ся определением содержания понятия. Она показывает, что содержание понятия —
это совокупность общих признаков предмета. Такое понимание содержания понятия
достаточно для определенных целей, но оно ограниченно, крайне недостаточно при ис¬
следовании сложных связей и отношений, в частности при изучении процессов,
претерпеваемых предметами и явлениями. В этих случаях требуется более глубокое
понимание содержания понятия и прежде всего требуется понимание того, что поня¬
тия не мертвы, не неподвижны, что они суть единство противоположностей, выражают
различные, противоположные стороны, тенденции самих предметов — противоположности
единичного и общего, случайного и необходимого, качества и количества, возможного и
действительного и т. д. Это ведь тоже содержание понятия, притом в самом
глубоком смысле этого слова, ибо признаки предметов не неподвижны, а изменчивы,
противоречивы, диалектичны.
Развитие естествознания за последние десятилетия свидетельствует о том, что
«движение», развитие понятий, например, физики, шло именно в направлении все боль¬
шего и большего наполнения их диалектическим содержанием. То, что раньше противо¬
поставлялось как внешние, не связанные между собой, противоречивые, равнодушные
друг к другу сущности — непрерывное и прерывное, волны и корпускулы, энергия и
масса, свет и вещество и т. д.,— ныне рассматривается как диалектическое единство,
как противоположности, превращающиеся друг в друга (например, вещество превра¬
щается в свет и наоборот).
Понятия физики с прогрессом науки и практики становятся все более диалекти¬
ческими, гибкими, подвижными, релятивными. И это относится к любой науке. Понят¬
но, какое значение для естествознания, для большего укрепления связи между фило¬
софией и естествознанием имеет разработка такой важной проблемы диалектической
логики, как проблема понятия.
Или возьмем другую сторону этой же проблемы. К. Бакрадзе в своей «Логике»
утверждает, что положение о большей содержательности более общих и абстрактных
понятий есть гегельянство и что с точки зрения марксизма чем шире абстракция, тем
она беднее по содержанию. Иначе говоря, он считает, что марксизм руководствуется
в этом вопросе известным законом формальной логики об обратном отношении объема
и содержания понятия.
Опять-таки это плод непонимания различия между формальной и диалектической
логикой, непонимания того, что формальная и диалектическая логика п о-p а з н о м у
подходят к этому вопросу. В диалектической логике понятия рассматриваются и иссле¬
дуются как ступени исторического процесса развития познания, углубления познания,
и поэтому понятия, в которых содержатся более широкие обобщения, не беднее, а
богаче, глубже менее обобщенных понятий, ибо в них конденсируется новый, высший
уровень научных знаний, высшая ступень практических достижений человечества.
Известно, что Маркс считал лучшим в «Капитале» наряду с анализом двойствен¬
ного характера труда исследование прибавочной стоимости как таковой, незави¬
симо от конкретных ее форм и проявлений: прибыли и ее разновидностей — процента,
земельной ренты, торговой прибыли и т. п. Между тем понятие прибавочной стоимости
несравнимо более абстрактно, чем понятие процента или ренты. Но разве оно от этого
становится беднее по содержанию? Напротив, оно в известном смысле богаче по
своему содержанию, так как концентрирует в себе и обобщает все возможные особые
проявления прибавочной стоимости. Как раз исследование прибавочной стоимости в
ее наиболее обобщенном виде помогло Марксу, как он сам указывает, справиться с
теми трудностями, которые не могли преодолеть его предшественники — буржуазные
экономисты, не сумевшие подняться до такой ступени обобщения.
Или возьмем понятие диктатуры пролетариата. Это понятие более широкое и
общее, чем понятие о каждой конкретной форме проявления диктатуры пролетариата —
советах, народной демократии. Но разве из этого следует, что общее понятие диктатуры
пролетариата беднее их по своему содержанию? Нет, научное понятие диктатуры про¬
летариата в известном смысле богаче понятий о конкретных формах диктатуры про¬
летариата, потому что в понятии «диктатура пролетариата», являющемся результатом
сложного диалектического обобщения, выражено богатство ее конкретных форм и
проявлений, как тех форм, которые уже получили свое воплощение в реальной дей¬
ствительности, так и всех других возможных форм, которые будут порождены даль¬
нейшим развитием конкретных исторических условий борьбы за социализм. Значение
таких диалектических обобщений в том, что они схватывают и выражают главное
содержание процессов, схватывают их сущность, в данном случае — невозмож¬
ность перехода от капитализма к социализму без политической власти и руководства
со стороны рабочего класса и его партии.

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
233
Ясно, что диалектические обобщения отличаются от обобщений в формальной
логике и что изучение их — дело самостоятельной, диалектической логики, но ни в
коем случае не формальной логики. Сказанное о понятии в полной мере относится и
к таким логическим формам мышления, как суждение и умозаключение, доказатель¬
ство, изучение которых К. Бакрадзе также считает целиком задачей одной лишь фор¬
мальной логики. К. Бакрадзе глубоко заблуждается, относя все выводное знание
к одной формальной логике. Нет сомнения, что научное знание в целях отыскания
истины использует и учение формальной логики о суждениях и умозаключениях.
Особенно большую роль формальная логика играет в современной математике. Этого
никто никогда не оспаривал. В редакционной статье нашего журнала говорилось
о другом — об ограниченности и недостаточности одного формально-логического под¬
хода к проблеме суждений и умозаключений.
Совершенно очевидно, что современная наука не может ограничиться одним
лишь описанием структуры суждений и умозаключений, одной лишь чисто формальной
классификацией их и т. п., как это делает формальная логика. При таком подходе нет
движения мышления, нет взаимосвязи, нет естественного . перехода одних форм
и видов суждений и умозаключений в другие, низших видов в высшие. А для познания
это имеет громадное значение, ибо познание не есть мертвое фотографирование,
а сложный диалектический процесс движения знания от явления к сущности, от сущ¬
ности менее глубокой к сущности более глубокой, от непосредственного к опосред¬
ствованному, от случайного к необходимому и т. д. В различных формах и видах сужде¬
ний и умозаключений, в переходах от одних форм и видов к другим и осуществляется
это диалектическое движение познания.
Может ли формальная логика так подходить к изучению этих форм мышления?
Нет, не может, ибо это не входит в ее задачи, но это может и должна сделать диалек¬
тическая логика.
В редакционной статье журнала было приведено ценнейшее указание Энгельса
на этот счет, которое мы вынуждены воспроизвести и здесь. «Диалектическая логика,—
писал Энгельс,— в противоположность старой, чисто формальной логике, не доволь¬
ствуется тем, чтобы перечислить и без всякой связи поставить рядом друг возле друга
формы движения мышления, т. е. различные формы суждений и умозаключений. Она,
наоборот, выводит эти формы одну из другой, устанавливает между ними отношение
субординации, а не координации, она развивает более высокие формы из нижестоя¬
щих» («Диалектика природы», стр. 177. 1953).
Почему К. Бакрадзе обходит молчанием эти слова Энгельса, которые в недву¬
смысленной форме говорят о необходимости исследования суждений и умозаключений
с позиций диалектической логики? Ведь отнюдь не серьезным доводом против необ¬
ходимости такого исследования является тот факт, что до сих пор, как иронизирует
К. Бакрадзе, не появилось ни одной статьи, ни одного примера «диалектического
умозаключения».
Именно потому, что наши философы и логики до сих пор предавали забвению,
не учитывали прямые указания Ленина о важности разработки марксистской диалек¬
тической логики, мы и ставим этот вопрос, подвергаем критике неправильные представ¬
ления некоторых логиков, тормозящих это важное и насущное дело. Более того, това¬
рищи, занимающиеся формальной логикой, имеющие большой опыт исследования
логических проблем, сами должны активно включиться в разработку вопросов диалек¬
тической логики.
В редакционной статье было убедительно доказано, что К. Бакрадзе и Н. Кон¬
даков в своих книгах о логике упрощают марксистскую диалектику, подменяют ее
формальной логикой, характеризуя законы формальной логики как законы логики
«вообще». В статье был приведен ряд фактов, показывающих, что названные авторы
сложный диалектический анализ общественных процессов, даваемый в трудах класси¬
ков марксизма-ленинизма, отождествляют с формально логическим анализом, приводят
как примеры реализации законов формальной логики. Н. Кондаков даже революцион¬
ную последовательность в мыслях и делах, которой требовал Ленин от коммунистов,
выводит из правил формальной логики, из закона тождества, непротиворечия и т. п.
И вместо того, чтобы признать неправильность подобных представлений, исправить
свои ошибки, они в своих письмах в редакцию журнала продолжают с упорством
отстаивать свою неправильную линию.
Пылая гневом против журнала, осмелившегося подвергнуть критике явно ошибоч¬
ные, упрощенческие взгляды, высказанные в его книге, Н. Кондаков тут же нагромо¬
ждает новые ошибки. С одной стороны, он патетически возмущается по поводу упрека
в «диалектазации» формальной логики в его книге, мечет гром и молнию против тех,
кто даже выдумал самый этот термин. С другой стороны, он доказывает, что законы
формальной логики отражают... диалектику вещей. Он прямо-таки кипит от ярости,
приводя выдержку из редакционной статьи, в которой сказано, что законы формальной
логики берут явления в их постоянстве, неизменности, устойчивости. В опровержение он
приводит закон исключенного третьего. «Кому же не видно,— пишет он,— что в этом
законе отобразилась диалектика вещей?» В чем же состоит, по мнению Н. Кондакова,
эта диалектика? «Закон учит: нельзя высказывать противоречащие мысли об одном и
том же предмете, но только в одном случае, когда предмет берется в одно и то же
время и в одном и том же отношении. Почему введены эти два условия? Потому, что

234
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
в разное время и в разных отношениях у предмета могут быть разные качества, ибо
предмет изменяется».
И это, по представлениям Н. Кондакова, есть диалектика! Он не понимает и, оче¬
видно, не хочет понимать, что коренная особенность диалектики есть признание
внутренних противоречий в сущности вещей, от чего отвлекается и должна
отвлекаться формальная логика, формулируя свои принципы и правила непротиворечи¬
вого мышления. Да, правила формальной логики позволяют высказывать противореча¬
щие мысли об одном и том же предмете, если он берется в разное время. Но, имея
возможность высказывать по правилам формальной логики противоречащие мысли об
одном и том же предмете, взятом в разное время, мы одинаково судим о предмете как
тождественном: в одно время он имеет одно качество, одни признаки, тождественные
с самим предметом, в другое время он имеет другое качество, другие признаки, столь
же тождественные с ним. В этом рассуждении нет еще никакой диалектики. Диа¬
лектика начинается тогда, когда в предмете, взятом в одно и то же время,
мы находим внутренние противоречия, противоположные тен¬
денции, являющиеся источником его развитая, изменения, перехода от старого каче¬
ственного состояния к новому. «Противоречивость в самой вещи (das Andere seiner)
(т. е. другое себя.— Ред.), противоречивые силы и тенденции во всяком явлении» — так
Ленин определяет диалектику, ее ядро (см. «Философские тетради», стр. 192).
О движении, даже простейшем, механическом, мы не можем судить по закону
исключенного третьего или закону непротиворечия, ибо движущееся тело одновременно
и находится и не находится в данном месте, ибо движение по самому своему существу
есть осуществленное противоречие. Как же можно утверждать, что законы формаль¬
ной логики отражают диалектику вещей!
Н. Кондаков спешит оговориться: от того, что формальная логика отражает диа¬
лектику вещей, она не становится диалектической логикой. «Она не становится диалек¬
тической логикой так же, как биология, отображающая диалектику жизненных про¬
цессов, не превращается в диалектический материализм».
В трогательном единстве с Н. Кондаковым этот же аргумент приводит и тов. Бак¬
радзе: «Если изучение органических явлений с точки зрения диалектического материа¬
лизма не является эклектическим смешением диалектики и биологии, почему должно
быть смешением диалектики и логики изучение факта правильного мышления с этой же
точки зрения?».
Трудно понять авторов приведенных высказываний: или они делают вид, что не
понимают простых вещей, или они в самом деле не в состоянии понять простые вещи
Диалектика и биология являются науками о разных явлениях: диалектика изучает
наиболее общие законы развития природы, общества и мышления, является методом
познания; биология же изучает законы органической жизни. Ясно, что применение диа¬
лектического метода к биологии не приводит и не может привести к отождествлению
биологии и диалектики, к превращению одной науки в другую. Другое дело — диалек¬
тическая логика и формальная логика. И формальная и диалектическая логика имеют
дело с логическими формами мышления, но подход к ним у них разный: первая в соот¬
ветствии со своими задачами берет эти формы как более или менее готовые, неизмен¬
ные, постоянные, вторая в соответствии со'своими задачами рассматривает и исследует
их как развивающиеся, текучие, отражающие противоречивую, изменяющуюся действи¬
тельность. Ясно, что если подменить первые вторыми, если не заметить грани между
ними, если «диалектически» излагать первые и формально-логически вторые, то и полу¬
чится, как и получалась у наших авторов, эклектика, эклектическое смешение того
и другого.
Но даже не это главное. Главное в том, что биология, изучающая сложные зако¬
номерности жизни, превращения одних видов растений и животных в другие, внутренне
противоречивые процессы, протекающие в организмах, не может обойтись без диалек¬
тики, Хочет этого или не хочет биология, но она должна руководствоваться — созна¬
тельно или бессознательно — диалектикой, диалектической логикой. Не случайно био¬
логия впервые прочно стала на ноги, когда ее творцы выступили как стихийные диа¬
лектики, рассматривающие органическую жизнь в развитии и изменении. Достаточно
назвать Дарвина. Мы уже не говорим о Мичурине, который был сознательным диалек¬
тиком и указывал, что, только опираясь на материалистическую диалектику, можно
научно исследовать биологические явления и процессы.
Можно ли в этом отношении сравнивать формальную логику с биологией? Можно
ли утверждать, если только не рядиться в «революционные» одежды, что формальная
логика нуждается в диалектике так же, как биология или другие науки? Ответ на этот
вопрос вытекает из всего вышесказанного.
Ошибочна также мысль К. Бакрадзе о том, что диалектическое мышление под¬
чиняется законам, правилам формальной логики.
Никто не спорит против того, что в любом, самом сложном диалектическом рас¬
суждении нужно избегать формально-логической непоследовательности, сбивчивости
мысли, нужно избегать логических противоречий в смысле путаных, необоснованных,
логически несостоятельных суждений и умозаключений. Но неправильно истолковывать
это как необходимость «подчинения» диалектики законам формальной логики. К- Бак¬
радзе, Н. Кондаков и некоторые другие логики так иллюстрируют в своих примерах
это «подчинение», что от диалектики мало что остается, а формальная логика выступает

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
235
в виде некоего уродливого гибрида: не то это диалектизированная «формальная логи¬
ка», не то это формально-логическая «диалектика».
Ведь факт, что некоторые логики «подчинение» диалектики формальной логике
понимают так, что высшим критерием истинности того или иного суждения выступает
у них согласованность диалектических законов с правилами формальной логики.
Подвергается, например, критике известное положение о движении как внутреннем
противоречии. На том основании, что формально логический закон непротиворечия за¬
прещает высказывать о предмете, взятом в одно и то же время и в одном и том же
отношении, противоречащие мысли, отрицается и истинность положения диалектики,
что движущееся тело и находится в данном месте и не находится, отрицается внутрен¬
няя диалектическая противоречивость движения.
Это означает не что иное, как отрицание внутренних противоречий в явлениях.
С этой точки зрения выходит, что всякое внутреннее диалектическое противоречие есть
«логическое противоречие», то есть, иначе говоря, неправильность, сбивчивость, спутан¬
ность мышления, которые нужно устранить. В этом духе написана, например, статья
В.	Рольбецкого, опубликованная в польском философском журнале «Mysl Filozoficzna»
(№ 2 за 1955 год). Для того, чтобы преодолеть логические противоречия, якобы
содержащиеся в научных диалектических положениях, вскрывающих внутренние про¬
тиворечия материальных предметов, необходимо, с точки зрения автора, разложить
живое противоречие на самостоятельные «аспекты». Таким путем мы получим «ряд не
противоречащих друг другу партикулярных, частичных истин». Например, положение
о том, что буржуазная демократическая республика, пришедшая на смену феодальной
монархии, и хороша и плоха — хороша, поскольку она дает больше свободы человеку,
и плоха, поскольку она также выступает как орудие эксплуатация трудящихся,— нужно
разложить на отдельные аспекты. Тогда получатся два не противоречащих друг другу
партикулярных суждения: буржуазная республика с такой-то точки зрения хороша;
буржуазная республика с такой-то точки зрения плоха. На этом, однако, не закончит¬
ся анализ; в дальнейшем мы снова синтезируем эта два различных аспекта, которые
составят общую картину явления. «Картина эта, однако же, теперь уже не будет,—
пишет В. Рольбецкий,— внутренне противоречивой (!!!); так как благодаря более глу¬
бокому познанию предмета мы теперь уже не скажем, налример, что «демократическая
республика одновременно и «хороша» и «плоха» вообще, а скажем, что «с некоторых
точек зрения она хороша, с других же плоха», причем эти точки зрения уже
сумеем назвать».
Читая эти строки, не приходится удивляться тому, что автор считает задачу
разработки диалектической логики «иллюзорной», ненужной. Если отражение в мыслях,
в суждениях, понятиях внутренних противоречий предметов объявляется «логическим
противоречием» или простой сбивчивостью и спутанностью мысли, которая, по его
мнению, должна быть преодолена путем омертвления живой диалектики явлений, то
тогда действительно диалектическая логика есть вредное и опасное дело. Возникает
только вопрос: чем отличается подобная точка зрения от раскритикованной еще Марксом
метафизической точки зрения Прудона, который рассекал капиталистическое общество
на две самостоятельные стороны, из которых одну он называл «хорошей», а другую
«плохой»? Неужели только тем, что изложенная выше теория в угоду «диалектике» два
препарированных ранее отдельных аспекта «объединяет» затем в «синтезе», который,
однако, уже <не считается «внутренне противоречивым»?!
Так выглядит подчинение диалектики формальной логике на практике.
С точки зрения подобного подчинения диалектики формальной логике нужно, оче¬
видно, объявить «логическим противоречием» и такое суждение: «империализм в силу
своих внутренних законов одновременно порождает империалистические войны и вме¬
сте с тем те силы, которые борются против них и способны в современную эпоху
предотвратить войну». Это положение, несомненно, диалектично, то есть оно отражает
внутренние противоречия самой действительности. Если по рецептам противников диа¬
лектической логики «обработать» это утверждение в духе подчинения диалектики фор¬
мальной логике, то мы получим два противоречащих «частных» тезиса: «империализм
порождает войну»; «империализм порождает силы, борющиеся против нее». Но что
означает такая «обработка»? Она означает разрыв и противопоставление этих двух диа¬
лектически связанных и единовременных процесса. Она означает насилие над живон
объективной диалектикой явления. В действительности дело обстоит иначе: именно
потому, что империализм означает войну со всеми ее несчастьями для трудящегося
народа’ он в то же время диалектически порождает «свое другое», свое отрицание,—
то есть борьбу трудящегося народа против империалистических войн и империализма
вообще. Обе стороны этого внутреннего противоречия одновременно связаны
между собой и отрицают друг друга.
Нельзя также разложить это внутреннее противоречие и так, чтобы каждая из его
сторон могла рассматриваться «в разных отношениях». Нет, в одно и то же время, в
одном и том же отношении это противоречие существует, и его нужно отразить в чело¬
веческих понятиях и суждениях, которые должны быть столь же противоречивыми и
гибкими.
Находить в подобных понятиях и суждениях «логическое противоречие» в смысле
неправильности, спутанности, ненаучности мышления, как это делает В. Рольбецкий,—

236
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
это значит «очищать» наше мышление от диалектики, хотят этого или не хотят неко¬
торые товарищи логики, проповедующие подчинение диалектики формальной логике.
Нет необходимости останавливаться на других частных вопросах, затронутых в
публикуемых выше письмах». Следует только добавить, что Н. Кондаков хотел бы
изобразить дело так, будто критика ошибочных концепций по вопросам формальной
и диалектической логики со стороны нашего журнала означает стремление очернить
формальную логику. Едва ли нужно опровергать этот вздорный, ничем не обоснован¬
ный вымысел. Журнал печатал и будет в дальнейшем печатать статьи по вопросам
формальной логики, рецензии на выходящие по формальной логике книги. При этом,
однако, необходимо снова напомнить, что наши товарищи, занимающиеся проблемами
формальной логики, плохо учитывают новейшее развитие знаний в этой области и в то
же время недостаточно ведут борьбу против идеалистических концепций современных
буржуазных теорий логики.
Вместе с тем нужно со всей силой подчеркнуть, что на передний план должна
быть выдвинута задача всестороннего исследования и разработки диалектической
логики и что — снова повторяем — решением этой задачи должны заниматься все
логики.
На XX съезде нашей партии были подвергнуты справедливой критике серьезные
недостатки в области разработки философских проблем. Было правильно указано на
отставание деятельности философов от практики коммунистического строительства,
на неумение обобщать живые факты, реальные процессы, видеть новое и смело делать
необходимые теоретические выводы. В плане преодоления этих недостатков работа над
диалектической логикой приобретает важное значение. Диалектическая логика воору¬
жает умением рассматривать научные понятия и категории не как застывшие, а как
подвижные, развивающиеся в связи с развитием и изменением жизни, умением улав¬
ливать новые процессы, зреющие в действительности, чутко прислушиваться к голосу
практики. Разработка диалектической логики, ее категорий и понятий чрезвычайно
важна для всех отраслей науки: физики и биологии, политической экономии и права,
эстетики и истории, как и для любой другой области знания. Поэтому всяким попыт¬
кам умалить или недооценить значение этой работы должен быть дан решительный
отпор.
Глубокоуважаемый тов. редактор!
В номере 5 журнала «Вопросы философии» за 1955 год помещена статья члена-
корреспондента АН СССР Э. А. Асратяна «Марксистско-ленинская теория отражения
и учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности».
В этой статье автор пишет, что имеется «известное расхождение в высказываниях
Энгельса и Ленина относительно того уровня развития органической материи, на кото¬
ром возникает ощущение». Однако ближайшее ознакомление с соответствующими ра¬
ботами Энгельса и Ленина, с нашей точки зрения, не дает каких-либо оснований к
подобному заключению. Действительно, у Энгельса есть положение: «Ощущение свя¬
зано необходимым образом не с нервами, но, конечно, с некоторыми, до сих пор не
установленными более точно, белковыми телами» (Ф. Энгельс «Анти-Дюринг»,
стр. 75. 1950).
У Ленина же мы находим следующие слова: «Ощущение зависит от мозга, нер¬
вов, сетчатки и т. д., то есть от определенным образом организованной материи»
(В. И. Ленин. Соч. Т. 14, стр. 43).
Сопоставление этих фраз, вырванных из контекста, понятно, может создать впе¬
чатление, что налицо принципиальное расхождение, и мысль Ф. Энгельса, как пишет
Э.	А. Асратян, «не может быть признана правильной, во всяком случае, не может
быть принята без существенных оговорок» (Журнал «Вопросы философии» № 5 за
1955 год, стр. 36).
Но использование отдельных фраз, отвлеченных от всего содержания глубоко
полемического произведения Энгельса, должно быть оценено как игра в цитаты, а
не рассмотрение существа дела, сути и логики марксизма.
Если стать на метод «исследования» автора, то придется признать, что Дюринг
по своим взглядам ближе стоит к взглядам Ленина, чем Энгельс. Ведь ему, Дюрин¬
гу, принадлежат слова: «Физиологически ощущение связано с наличностью какого-
нибудь, хотя бы и простейшего, нервного аппарата» (цит. по Ф. Энгельсу «Анти-
Дюринг», стр. 55. 1934). Однако едва ли автор станет утверждать что-либо подобное.
Ознакомившись с соответствующими местами произведения Ф. Энгельса «Анти-
Дюринг», в частности, с разделами VII и VIII — «Натурфилософия», «Органический
мир»,— нетрудно убедиться в том, что Ф. Энгельс подвергает жесточайшей критике
дюринговское понятие жизни, живого и, в частности, понимание им ощущения как
одного из признаков, отличающего растение от животного.
Дюринг по этому вопросу пишет: «Всякая граница между растением и животным
проходит там, где совершается скачок к ощущению» (цит. по Ф. Энгельсу «Анти-
Дюринг», стр. 55).

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
237
Именно эта попытка Дюринга рассматривать ощущение в застывшем состоянии,
отрывать его от предшествовавших стадий развития вызывает протест Энгельса. Он про¬
тивопоставляет взглядам Дюринга свой взгляд на способность к ощущению как на
динамическое явление, возникшее в процессе эволюции из более простейших, более
элементарных форм реагирования живого вещества на внешние воздействия. Дюринг
противопоставляет живое неживому; Энгельс же показывает не только принципиально
новые качества живого, но и рисует его становление и развитие.
Дюринг рассматривает ощущение как мертвое, не развивающееся явление, а
Энгельс — в его развитии.
Исходя из такой общефилософской трактовки проблемы, подчеркивающей, что
ощущение имеет свою историю развития, Энгельс задает вопрос Дюрингу: «Разве чув¬
ствительные растения, свертывающие при малейшем прикосновении свои листки или
закрывающие свои цветки, разве насекомоядные растения лишены всякого следа
ощущения и даже всякой способности к нему?» («Анти-Дюринг», стр. 55—56).
Такая постановка вопроса не дает, на наш взгляд, основания даже с оговорками
рассматривать последующую фразу Энгельса о том, что ощущение необходимым
образом не связано только с нервами, как противоречащую взглядам Ленина.
Кандидат медицинских наук А. С. ПИЕТТЭ (Ленинград).
Письмо в редакцию
В вышедшей недавно книге Г. В. Баскакова «Мировоззрение Н. Г. Чернышев¬
ского» несколько страниц посвящено моей книге «Философские взгляды Н. Г. Черны¬
шевского» (1948 г.). Я не мог бы и не стал бы возражать против того, чтобы в на¬
званной книге Баскакова была дана серьезная, деловая критика моей работы. Это —
право каждого автора, и такая критика, даже если критикуемый и не согласен с ней,
ничего, кроме пользы, не приносит. Однако такой критики нет в книге Баскакова. На
двух — трех страницах он нагромождает столько измышлений, так извращает мои взгля¬
ды, что просто диву даешься. В настоящем письме, нег, конечно, никакой возможности
последовательно опровергнуть все небылицы, сочиненные Баскаковым, и привести
в доказательство подробные выдержки из моей книги. Да в этом и нет необходимости.
Любой читатель, пожелающий самостоятельно проверить то, что инкриминирует мне
Баскаков, легко это сможет сделать, сопоставив его критику с моей книгой. Я приведу
лишь некоторые факты.
Г. Баскаков указывает, что в моей книге философские взгляды Чернышевского
оторваны от исторической почвы, даны вне связи с классовой борьбой России того
времени, «как бы независимо от хода истории». Не заботясь хотя бы о малейшем
правдоподобии своих утверждений, он заявляет, будто я из философских взглядов
Чернышевского «абстрактно-логическим путем» вывожу его политическое учение, ко¬
торое «'представлено каким-то привеском» к философской теории, а о революционном
демократизме русского мыслителя говорю «между прочим».
Эти утверждения нисколько не соответствуют действительности. С первых строк
своей книги до последних я стремился показать и показываю, что философские взгля¬
ды Чернышевского имеют глубокие исторические корни в условиях России середины
XIX века. Эти взгляды я непосредственно связываю с классовой борьбой и револю¬
ционной ситуацией 60-х годов, показываю, что они были выражением революционно-
демократической тенденции в противовес либеральной тенденции, борьба с кото¬
рой определяла политическое развитие страны. «Чернышевский,— говорится в моей
книге,— был выразителем чаяний трудящегося народа, угнетенного крестьянства, рево¬
люционером, для которого интересы практического преобразования общественной жизни
были дороже всего. Отсюда его разнообразные теоретические интересы: в политической
экономии, в философии, в эстетике — в любой области науки о.н искал ответов на
вопросы, выдвигаемые потребностями жизни, общественной борьбой» (стр. 5).
Показывая, что «решающее значение» (стр. 16) для формирования философских
взглядов Чернышевского имели социальные отношения России того времени, я вместе
с тем подчеркиваю огромное влияние на них революции 1848 года и классовой борьбы
между пролетариатом и буржуазией в Западной Европе. Я подвергаю критике кон¬
цепцию Плеханова, который нередко ограничивался простым сопоставлением Чернышев¬
ского с другими домарксовскими материалистами, с Фейербахом, не учитывая при этом
нового этапа классовой борьбы на Западе и в России, новых исторических условий,
которые глубоко обобщал Чернышевский. «Обобщение этих новых условий и нового
этала освободительной борьбы в России,— говорится в моей книге,— дало Чернышев¬
скому возможность сделать значительный шаг вперед в своих воззрениях по сравнению
с другими домарксовскими материалистами, а также и социалистами-утопистами, воз¬
можность пойти вперед в сторону марксизма, научного социализма» (стр. 18).

238
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
Это положение книги не пустая декларация, на нем основан весь анализ фило¬
софских воззрений Чернышевского. Неверно, что я говорю о революционном демокра¬
тизме русского мыслителя «между прочим». Я не ставил перед собой задачи осветить
подробно политическое учение Чернышевского — моя книга посвящена его философ¬
ским взглядам. Вероятно, можно и нужно было более обстоятельно проанализировать
этот вопрос, чем это сделано в книге, которая, как и всякая книга, не свободна от
недостатков. Но всякий непредубежденный читатель увидит, что идея о Чернышев¬
ском как революционном демократе пронизывает всю мою книгу, от начала до конца,
все ее главы: и о материализме, и о диалектике, и о социологических взглядах,
и об этике и эстетике, и об утопическом социализме.
Баскаков заявляет далее, что у менй «смазан классово-партийный характер
философских воззрений Чернышевского». В этом утверждении столько же правды,
сколько в первом, разобранном выще. «В философии, как и в других науках,— говорится
в моей книге,— Чернышевский партиен. Он прекрасно понимает, что в обществе,
в котором идет борьба между враждующими «сословиями», нет и не может быть
философии, оторванной от интересов партий, что такая философия есть лишь фили¬
стерская, убогая мечта сладеньких либералов. Создавая свою систему политической
экономии, Чернышевский называл ее «политической экономией трудящихся». В об¬
ласти философии его стремления сводились к той же цели — создать философскую
теорию, которая указала бы закрепощенному народу путь к новой жизни» (стр. 7).
«Никто в русской философии до Чернышевского не понимал так органически
и глубоко, как он, эту связь между теорией — самой отвлеченной философской тео¬
рией— и материальными, практическими потребностями классов. Именно поэтому в
философских (и других) работах Чернышевокого так много страсти, революционной
энергии, политического пафоса» (стр. 8). «Чернышевский прекрасно понимал, что одна
критика идей и понятий, а не коренное изменение существующего строя, может лишь
позолотить цепи, в которые закован народ, но не уничтожить их. А он хотел научить
народ тому, как реально избавиться от этих цепей.
В этой основной, генеральной идее — весь Чернышевский, весь смысл его теоре¬
тических, философских трудов» (стр. 9).
Можно было бы продолжить цитирование подобных мест из моей книги, но в этом
Нет необходимости, ибо во всей книге, в изложении любого вопроса раскрывается
глубочайшая убежденность Чернышевского в том, что не всякая, а лишь материалисти¬
ческая философия связана с интересами и потребностями революционной борьбы трудя¬
щихся. В главе «Великий русский материалист» специально анализируется вопрос
о понимании Чернышевским связи между философией и политической борьбой, показы¬
вается, что философский идеализм он считал «выражением интересов тех партий, которые
боятся общественных перемен», подчеркивается, что материализм Чернышевского «питал
его революционные стремления, его революционные стремления укрепляли его материа¬
листические позиции» (стр. 37).
И это Баскаков называет смазыванием классово-партийного характера философ¬
ских воззрений Чернышевского! Впрочем, Баскакову совершенно безразлично, что выду¬
мывать и как выдумывать; чем выдумка хлестче и фантастичней, тем лучше, Вероятно,
этим правилом руководствовался Баскаков, сочиняя следующую версию. Он заявляет,
что я не показал самостоятельности и оригинальности философских взглядов Чернышев¬
ского ц стремился будто бы доказать существование двух периодов в его развитии —
гегельянского и фейербаховского,— а переход его от идеализма к материализму, соглас¬
но моей концепции, совершается якобы «исключительно под влиянием Фейербаха».
Нигде ни рдного слова, ни одной мысли и даже намека на мысль о двух этапах —
гегельянского и фейербаховского — в философской эволюции Чернышевского нет в моей
книге. Точно так же Баскаков искажает факты, говоря о том, что я утверждаю, будто
Чернышевский переходит к материализму «исключительно» под влиянием Фейербаха.
Было время, когда Баскаков не допускал мысли о влиянии философии Фейербаха на
Чернышевского, хотя последний сам об этом говорил, а Ленин называл Черныщевского
«учеником Фейербаха». Теперь времена изменились, и Баскаков даже доклады читает
на тему о разных влияниях на Чернышевского, Но зачем же попрежнему говорить
явную неправду: ведь в моей книге ясно показано, что «истоками формирования его
(то есть Чернышевского) философского мировоззрения было глубокое освоение
результатов предшествующего развития общественной мысли в России, а также
новейших положительных результатов развития западноевропейской философии»
(стр. 25). Я указываю, что благодаря философским трудам Белинского и Герцена
Чернышевский был избавлен от сложной и длительной идейной эволюции от идеализма
ц. материализму. Я говорю о материалистической традиции в России, связанной с име¬
нами Ломоносова и Радищева, Белинского и Герцена, о том, что Чернышевский продол¬
жает разрирать эту традицию, представляя высщую ступень русской домарксовской ма¬
териалистической философии. Только после этого я перехожу к вопросу о значении в
формировании его взглядов таких мыслителей, как Гегель, Фейербах, Фурье и др., снова
подчеркивая, что к оценке ИХ философских систем и теорий он «был подготовлен врем
предыдущим развитием русской общественной мысли, статьями и произведениями Белин¬
ского и Герцена» (стр. 29).
Разве это можно считать переходом к материализму «исключительно под влиянием
Фейербаха» или каких-либо других западноевропейских мыслителей? Повидимому,

ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
239
Г. Баскаков продолжает, по существу, разделять никчемную, вульгаризаторскую
теорию, согласно которой всякое упоминание о влиянии западноевропейского мыслителя
на русского есть принижение последнего или отрицание его самостоятельности.
В своей книге я не только декларирую, но по мере сил доказываю, раскрываю
оригинальность и творческую силу великого русского мыслителя. Заявление Баскакова
о том, что я отождествляю материализм Чернышевского «с антропологическим
материализмом Фейербаха»,— такая же неправда, как и все остальное. Да, я говорю
о ряде черт антропологического материализма, которые роднят Чернышевского с Фей¬
ербахом, и показываю это на примере отдельных сторон теории познания Чернышев¬
ского, его социологии, этики и т. д. • Отрицать это — значит искажать историческую
правду о Чернышевском, авторе «Антропологического принципа в философии». Вместе
с тем я показываю, что Чернышевский прорывал узкие и тесные для него рамки антро¬
пологического материализма и поднялся «значительно выше материализма Фейербаха».
Я говорю о том, что «было бы глубочайшей ошибкой отождествлять их философские
взгляды» (стр. 37), что из главной черты Чернышевского — стремления практически
изменить существующий общественный строй в России, а также из способности само¬
стоятельно обобщать успехи новейшего естествознания вытекает «коренное различие
в ряде кардинальных вопросов между философией Фейербаха и философией Черны¬
шевского» (там же).
Позволю себе привести лишь одну выдержку из моей книги, показывающую это
различие: «Чернышевский был революционером и политиком, прекрасно понимавшим,
что без политической, революционной борьбы нельзя и щагу сделать «в развитии об¬
щества. Фейербах был созерцательным материалистом, отрицавшим политическую и
революционную борьбу.
Чернышевский с гордостью называл себя материалистом. Фейербах отвергал по¬
нятие материализма как ненаучное, хотя он и стоял на материалистических позициях.
Чернышевский сумел понять важность диалектики -и глубоко осветить ряд ее
положений. Фейербах отрицал диалектику.
Чернышевский внес сильную материалистическую тенденцию в свое понимание
человеческой истории. Фейербах был чистейшим идеалистом в своих социологических
воззрениях.
На Чернышевского оказало огромное воздействие революционное движение масс
в J848 году. Он жадно следил за каждым поворотом исторических событий и фило¬
софски обобщал их. На воззрения Фейербаха эти события не оказали влияния. Клас¬
совую борьбу он пытался заменить «всеобщей любовью», «примирением классов»
(стр. 37—38).
В последующем изложении при анализе конкретных вопросов эта параллель про¬
водится дальше. Исследование взглядов Чернышевского, его последовательной непри¬
миримой борьбы против идеализма заканчивается выводом о том, что мыслитель, так
глубоко отстаивавший истины материализма, «может быть по праву отнесен к величай¬
шим материалистам мир.а» (стр. 57). По Баскакову, это считается принижением Чер¬
нышевского!
Наконец, последнее замечание. В целях опорочения моей работы Г. Баскаков
прибегает даже к методу арифметической критики. Но и тут он не может обойтись
без искажения фактов. Он высчитывает, что вопросу о материализме Чернышевского
в моей книге отводится лишь 36 страниц в главах «Великий русский материалист» и
«Материалистическая теория познания». Но почему он не сообщает читателю, что вслед
за этими главами идет большая глава в 35 страниц под названием «Борьба вокруг
«Антропологического принципа в философии». Победа материалистических идей Чер¬
нышевского» — глава, от первой до последней строчки посвященная материалистиче¬
ским взглядам Чернышевского, его борьбе против русских идеалистов? А разве глава,
посвященная материалистической тенденции во взглядах Чернышевского на общество,
не относится к вопросу о его материализме? А глава под названием «Материалистиче¬
ская эстетика Чернышевского» не есть изложение его материалистических
воззрений? Странное представление у Баскакова о материализме, а заодно и об ариф¬
метике.
В заключение необходимо несколько слов сказать об Издательстве Академии
наук СССР, опубликовавшем рее измышления Баскакова без малейшей попытки
убедиться в их справедливости,
Более того, как стало потом известно, один из редакторов книги (И- И. Вороши-
лин) протестовал против подобной «критики», заявив Н. И. Кондакову — представителю
издательства и соредактору книги Баскакова — о несоответствии этой «критики», содер¬
жанию книги и о своем отказе подписать в таком виде соответствующий лист книги
Баскакова. Тем не менее измышления Баскакова изданы в нетронутом виде. В резуль¬
тате проверки, произведенной Инртитутом философии, выяснилось, что эта часть руко¬
писи была опубликована Г. Баскаковым и издательством помимо Института философии,
под грифом которого выщла его книга. Таким образом, издательство, отпечатав не под¬
писанный редактором и институтом лист, нарушило элементарную законность в изда¬
тельском деле.
М. РОЗЕНТАЛЬ

ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
ПО СТРАНИЦАМ ЖУРНАЛА «РИНАШИТА»
(Обзор за 1955 год)
Журнал «Ринашита» — ежемесячный политический и теоретический орган
Итальянской коммунистической партии, выходящий в Риме под редакцией П. Тольят¬
ти. Издается «Ринашита» с 1944 года. На страницах журнала выступают руководители
коммунистической партии, а также прогрессивные философы, социологи, экономисты,
публицисты и писатели.
Итальянские коммунисты придают первостепенное значение пропаганде идей
марксизма-ленинизма, борьбе за прогрессивное культурное наследие, разоблачению
реакционных теоретических концепций буржуазных философов, социологов и эконо¬
мистов. В специальном разделе журнала, носящем название «Наше учение», освеща¬
ются различные вопросы марксистско-ленинской теории, в разделе «Битва идей» публи¬
куются полемические заметки и рецензии на новые книги.
Итальянские коммунисты внимательно изучают теоретическое наследство клас¬
сиков марксизма-ленинизма, издают их труды, печатают их работы в своих теорети¬
ческих органах. В № 1 журнала за 1955 год напечатана работа В. И. Ленина «Доклад
0 революции 1905 года» (к 50-й годовщине революции). В № 5—статья о выходе в свет
1 и II томов Сочинений В. И. Ленина, выпускаемых издательством «Ринашита» и
являющихся переводом четвертого советского издания Сочинений В. И. Ленина.
В №№ 7—8 опубликована рецензия А. Берньери на вышедшую в 1955 году книгу
«Работы об Италии», в которой собраны статьи Маркса и Энгельса, посзященные
политической и общественной жизни Италии и в особенности основным вопросам со¬
циалистического и рабочего движения страны.
В № 1 журнала помещена большая статья профессора университета в Пизе
Ч.	Лупорини «К изучению ранних работ Маркса и Энгельса». Автор ставит перед
собой задачу показать значение ранних работ основоположников марксизма. Эти ра¬
боты, говорит он, дают возможность проследить формирование марксистской фило¬
софии и теории научного социализма и содержат уже ряд важнейших положений, во¬
шедших впоследствии в сокровищницу марксистско-ленинского учения. Автор особо
подчеркивает значение этих работ для критики современной буржуазной философии.
Их критическая сторона, указывает он, в частности содержащаяся в них критика
философии Гегеля и гегелевских школ, имеет огромное значение в наше время, по¬
скольку в XX веке большое влияние в буржуазной философии различных стран при¬
обрел неогегельянский идеализм. В итальянской буржуазией философии влияние
неогегельянства в течение последнего пятидесятилетия было преобладающим. Подчер¬
кивая значение критики различных направлений буржуазной философии в ранних
работах Маркса и Энгельса, Ч. Лупорини делает вывод, что и в этом отношении они
исключительно актуальны.
В статье Ч. Лупорини затронут ряд философских и историко-философских про¬
блем. В частности, автор ставит вопрос об историческом соотношении диалектического
и исторического материализма. По его мнению, хотя исторический материализм и яв¬
ляется распространением положений диалектического материализма на общественную
жизнь и общественное развитие, однако в генетическом плане «диалектический мате¬
риализм развился из исторического материализма» (стр. 35). Между этими двумя
положениями, говорит автор, нет противоречия, а, напротив, существует «полная и
абсолютная согласованность» (стр. 35). Поясняя свою мысль, Ч. Лупорини подчерки¬
вает, что не следует считать, что «на какой-то стадии своего развития исторический
материализм не был еще диалектическим» (стр. 36).
Журнал уделяет значительное внимание развитию советской философской мыс¬
ли. В нем публикуются рецензии на советские книги, обзоры происходящих в Совет¬
ском Союзе дискуссий и обсуждений и другие материалы. Так, в № 12 перепечатана
редакционная статья из № 5 журнала «Вопросы философии» — «Актуальные пробле¬
мы исторического материализма».
Большое место на страницах журнала занимают статьи о прогрессивном научном
и философском наследии прошлого различных стран. Таковы, например, юбилейная

ЗА РУБЕЖОМ
241
статья Е. Де Маритино «Творчество Монтескье. К 200-летию со дня смерти» (№ 6)
и рецензия М. Спинеллы на изданную в 1955 году в Италии книгу Лобачевского
«Новые принципы геометрии» (№№ 7—8). М. Спинелла показывает огромное значение
научного открытия Лобачевского, материализм и элементы диалектики в его научной
и философской концепции.
В статье известного прогрессивного исследователя, автора ряда работ по филосо¬
фии естествознания, Ф. Альбергамо «Научные и философские воззрения А. Эйнштейна»
(№ 5) высоко оцениваются научные заслуги великого ученого, показывается огромное
научное и философское значение теории относительности. Вместе с тем автор указы¬
вает на неправильные, субъективистские выводы, которые Эйнштейн делал из
своей научной концепции.
Важнейшее место в идеологической работе Итальянской коммунистической пар¬
тии занимает борьба с реакционной идеологией. «Ринашита» — один из основных орга¬
нов партии, ведущих эту борьбу На страницах журнала критикуется политика и
идеология различных буржуазных и близких к ним группировок: социал-демократов
(статья Ф. Диац «Неизлечимое бессилие социал-демократов» (№ 1) и др.), либералов
(статья М. Феррара «Кризис либеральной партии и поворот Малагоди» (№ 1), статья Р.
ди Кастилья «Еще раз к вопросу о свободе» (№ 7—8) и др.) и т. д. Однако основное
внимание журнал уделяет разоблачению идеологии правящих католических групп.
Этому вопросу посвящена серия статей П. Тольятти, опубликованных в трех
последних номерах журнала за 1955 год и в первых номерах за 1956 год. Разоблачая
реакционность политики и идеологии католической верхушки, в частности руководи¬
телей так называемого «католического социального движения», Тольятти показывает
истинную сущность их отношения к фашистскому режиму и идеологии. Он указывает,
что с самого начала католическая церковь искала «почву для соглашения и компромисса
с варварскими силами, которые в то время угрожали народам Европы» (стр. 681). Впо¬
следствии католическая церковь стала открыто поддерживать фашизм в области поли¬
тики и идеологии. Это выразилось «не только в переходе на некоторые фашистские
позиции, прикрываемом всяческими словесными ухищрениями, но и в прямых поисках
соглашения с гитлеровским национал-социализмом, в подрыве единства народных, демо¬
кратических антифашистских сил и в подготовке единого европейского антикоммуни¬
стического фронта» (стр. 683—684). Что же касается тех лидеров «католического со¬
циального движения», которые прямо не примыкали к фашистскому режиму, то их
антифашизм практически сводился на нет целым рядом моментов, в частности тем,
что они «открыто или молчаливо, но неизменно разделяли большую часть тех моти¬
вов, по которым консервативные круги поддерживали фашизм, как «восстановителя
порядка» и «бич социалистов» (стр. 684).
Идеологические позиции церкви во многом также были близки к фашистским.
Пресловутая теория корпоративизма ведет свое начало от так называемых социаль¬
ных энциклик, в частности от знаменитой энциклики папы Льва XIII Rerum novarum
(1891 г.). Основные принципы корпоративизма изложены также папой Пием XI в
экциклике Quadragesimo anno (1931 г.).
Тольятти указывает, что прогрессивная часть антифашистов никогда не прида¬
вала серьезного значения корпоративной демагогии фашизма. Было ясно, что она яв¬
ляется маскировкой фашистской тирании и скрепляет союз между фашистскими руко¬
водителями и крупным капиталом. Иначе расценивало ее «католическое социальное
движение». «...Корпоративная организация представлялась главнейшими теоретиками
этого движения как истинное разрешение социальных вопросов...» (стр. 679). Такая
оценка, отмечает П. Тольятти, вполне естественна, поскольку католические социологи
давно носились с демагогическими планами примирения классовых интересов пред¬
принимателей и рабочих посредством создания особых смешанных организаций для
урегулирования основных экономических вопросов; кроме того, для католических кру¬
гов всегда была характерна «реакционная идеализация общественного порядка, суще¬
ствовавшего до французской революции» (стр. 679).
Разоблачению католической идеологии посвящена также статья Д. Прокаччи
«Руководители демохристианской партии в поисках идеологии» (№ 10).
Анализируя генезис католической идеологии, автор отмечает характерные для
нее с конца прошлого века попытки приспособить данные науки, «включить их в
ортодоксию и использовать в качестве инструментов, служащих ей» (стр. 609).
Разумеется, подчеркивает автор, подобного рода попытки не могут быть успешными:
несмотря на стремление католических идеологов замаскировать несовместимость на¬
уки и религии, эта несовместимость слишком очевидна и сразу бросается в глаза.
Католическая социология, в течение долгого времени смыкавшаяся с корпоратив¬
ной демагогией фашизма, стремится в настоящее время, по словам автора, к сбли¬
жению с современней американской социологией. «Однако, в сущности,— пишет ав¬
тор,— несмотря на поддержку со стороны американской социологии и заимствования
из разных источников, католическая социология сохраняет свои традиционные черты.
Только кое-где «современные» покровы наброшены на традиционный догматизм с
большей ловкостью — так, что это с трудом можно заметить» (стр 611).
В общем, делает вывод автор, «идеологический аппарат, комплекс аргументов
и мотивов, используемых руководителями христианских демократов, никогда не был
таким бедным, таким противоречивым, таким поверхностным, как в настоящее время»
(стр. 610).
16.	«Вопросы философии» № 2.

242
ЗА РУБЕЖОМ
Разоблачая буржуазную идеологию, итальянские коммунисты противопоставляют
ей положения марксистско-ленинской теории. Особенно ожесточенная борьба с реак¬
ционными теоретиками идет вокруг вопросов о демократии и свободе, на которых
в основном пытается спекулировать буржуазная пропаганда.
В №№ 7—8 журнала помещена статья Р. ди Кастилья «Еще раз к вопросу о сво¬
боде». Эта статья является продолжением давнишней полемики коммунистов с либе¬
ралами и другими буржуазными группировками вокруг концепций свободы. Абстракт¬
ному и формальному буржуазному пониманию свободу, служащему целям маскировки
диктатуры буржуазии, марксисты противопоставляют конкретное ее понимание, со¬
гласно которому свобода — это прежде всего освобождение от капиталистического
рабства, борьба за всеобщее благосостояние и счастье, всестороннее развитие лично¬
сти в обществе, свободном от эксплуатации.
В капиталистическом мире, говорит автор, существуют тысячи способов ограни¬
чения свободы трудящихся, фактически сводящих ее на нет. Эти ограничения нала^
гаются экономической и социальной системами, государством, господствующей куль¬
турой, моралью и т. д. «В гражданской жизни все время действуют инструменты...
которые направлены на достижение того, чтобы не только деятельность, но чувства
и мысли миллионов мужчин и женщин были ориентированы в том направлении, кото¬
рое выгодно власть имущим» (стр. 500). В буржуазных государствах, продолжает
автор, простой человек «ежедневно находится под угрозой огромной машины, которая
стремится овладеть им, поработить и искалечить его» (стр. 500). Ключ к разрешению
проблемы свободы в капиталистическом мире, пишет автор, «в глубоком преобразо¬
вании политических и общественных отношений, в создании новых условий, новой
свободы для всех людей, условий для нового развития личности» (стр. 501).
Значительный интерес представляют материалы, помещенные в журнале в связи
е XVII национальным философским конгрессом, происходившим в Неаполе 18—22 мар¬
та 1955 года. К этим материалам относятся, во-первых, рецензия М. Спинеллы на
сборник докладов, которые позднее были прочитаны на конгрессе (№ 2), и, во-вто¬
рых, интервью с профессором Ч. Лупорини, опубликованное в № 3 журнала.
Предыдущий философский конгресс в Италии происходил в Болонье в 1953 году.
На повестке дня этого конгресса стоял вопрос: Проблема философии в наши дни.
На повестке дня конгресса 1955 года было два вопроса: 1) Проблема исторического
познания, 2) Искусство и язык.
Эти вопросы, отмечает Ч. Лупорини, «в силу самого характера формирования
итальянской философской культуры в последние 50 или 60 лет... должны были вы¬
звать наибольший интерес, привести к сопоставлению традиционных решений и новых,
или обновленных, требований» (стр. 169).
По каждому вопросу было прочитано три основных доклада. Докладчики пред¬
ставляли различные направления современной итальянской философии:	марксизм
(А. Банфи — Миланский университет), католическую философию (Ф. Батталья — Бо¬
лонский университет, Л. Стефанини — Падуанский университет), экзистенциализм
(Э. Пачи — Павианский университет), а также различные направления, ведущие свое
начало от традиционного неогегельянского идеализма (К Антони и У. Спирито — Рим¬
ский университет)
При обсуждении первого вопроса, отмечает Ч. Лупорини, «наиболее оживленная
полемика развернулась прямо или косвенно вокруг концепций исторического материа¬
лизма» (стр. 169).
Основными группами, между которыми происходила борьба, были марксисты и
католические философы. Старые идеалистические группировки крочеацского и джен-
тилианского направлений не играли уже на конгрессе первостепенной роли. Однако,
указывает Ч. Лупорини, из этого не следует, что борьба с ними утратила свое зна¬
чение, поскольку они «еще оказывают очень большое влияние на историографию?
(етр. 169).
Дискуссия по второму пункту повестки дня «показала,— по словам Ч. Лупори¬
ни,— глубокий кризис традиционных концепций идеализма» (стр. 169). В настоящее
время стала очевидной, например, несостоятельность идущего от Кроче отождествле¬
ния лингвистики и эстетики.
Существенным недостатком р обсуждении второго вопроса, говорит Ч. Лупорини,
было отсутствие выступлений прогрессивных философов за реализм в искусстве, про¬
тив модернистских, формалистических направлений-
В рецензии М. Спинеллы, а также в интервью Ч. Лупорини отмечаются общие
характерные черты итальянской буржуазной философии, проявивщиеся на конгрессе.
Констатируя, в частности, антииррационалистическу*о направленность конгресса, италь¬
янские коммунисты подчеркирают, что в отличие от ряда других капиталистических
стран в итальянской буржуазией философии иррациондлистические тенденции не полу¬
чили рэзэдтия; в ней преобладает католическая философия и абстрактный интеллек¬
туализм.
Слабо был представлен на конгрессе и неопозитивизм. Как полагает Ч. Лупо¬
рини, ЭТО отчасти объясняется тематикой конгресса и «не вполне отражает современ¬
ное положение в итальянской философии» (стр. 170). В настоящее время, говорит он,
интерес к неопозитивизму среди некоторых групп итальянских буржуазных филосо¬
фов, особенно младшего поколения, весьма велик, и он постоянно возрастает. По мне-

ЗА РУБЕЖОМ
243
пню Ч. Лупорини, в ближайшее время неопозитивизм получит более широкое распро^
странение в итальянской буржуазной философии и может, как и в ряде других стран,
стать основным противником диалектического материализма.
Говоря о задачах прогрессивных деятелей культуры, в том числе прогрессивной
философской общественности, Ч. Лупорини подчеркивает, что одна из основных задач
состоит в защите и развитии великих гуманистических традиций итальянской мысли
от эпохи Возрождения до наших дней, в особенности традиций марксистской мысли,
связанных с именами выдающихся философов-марксистов А. Лабриолы и А. Грамши.
Некоторые положения, содержащиеся в интервью Ч. Лупорини, развиваются в
большой статье Р. ди Кастилья «Хроники итальянской философии» (№ 6), представ¬
ляющей собой рецензию на одноименную работу Е. Гарина, в которой дается обзор
развития итальянской философии за первые сорок с лишним лет нашего века. Отмечая
положительные стороны этой работы, Р. ди Кастилья критикует общую концепцию
автора книги, подчеркивает значение А, Лабриолы и А. Грамши как мыслителей и
указывает, что именно эти мыслители, а не Кроче и Джентиле, должны быть в центре
соответствующих историко-философских исследований.
Р. ди ^ Кастилья отмечает, что в настоящее время основное место
Э итальянской буржуазной философии занимают различные направления католической
философии- Что касается прогрессивной идеологии, все шире распространяющейся среди
народных масс и передовой интеллигенции, то в ней всецело господствует марксизм.
В связи с международным конгрессом историков в Риме журнал поместил на
своих страницах интервью с членом советской делегации проф. Д. Л. Сидоровым, а так¬
же статью Г. Манакорда «Современные историографические течения на X конгрессе
исторических наук» (№ 9). Эта статья посвящена преимущественно проблемам филосо-
фци истории и методологии исторических исследований. Автор анализирует теоретиче¬
ские позиции крочеанской и французской «социологической» школ, выступивших на кон¬
грессе в качестве основных противников марксистской историографии.
Большое внимание журнал уделяет проблемам внешней и внутренней политики.
В 1955 году журнал вел усиленную борьбу за проведение в жизнь задач, выдвинутых
на IV национальной конференции Коммунистической партии Италии, происходившей
в начале января прошлого года.
Журнал всесторонне разоблачает политику империалистических государств —
политику сколачивания военных блоков, гонки вооружений, возрождения германского
вермахта; он призывает членов коммунистической партии и всех честных людей доб¬
рой воли усилить свою деятельность по сплочению широких народных масс в борьбе
за мир (статьи В. Спано «Перевооружение Германии влечет раскол Западной Европы»
(№ 1), Р. Миели «Рискованные перспективы английской политики» (№ 3), Э. Серени
«Борьба против подготовки атомной войны попрежнему является решающим фактором
гарантии мира» (№ 5) и др.),
Журнал решительно выступает против подчинения итальянской внешней поли¬
тики интересам Атлантического блока и требует проведения такой внешней
политики, которая соответствовала бы жизненным интересам страны И могла бы пре¬
вратить Италию в государство, способствующее разрядке международной напряжен¬
ности (статьи Д. Донини «Итальянские буржуазные партии против разрядки между¬
народной напряженности», ф. Пистолезе «Крупные международные монополии в по¬
гоне за нашей нефтью» и «Относительно судеб национальной нефти», Р. Миели «Ней¬
тралитет» наших границ» И ДР.)-
Большое количество статей посвящено а-рализу положения трудящихся масс.
В статьях констатируется, что наступление на жизненный уровень трудящихся, на их
демократические права есть следствие подчинения правительства требованиям крупного
монополистического капитала (статьи Б. Трентина «Отношение между заработной пла¬
той И производством на крупном предприятий» (№ 9), Л. Лама и Р- Спессо «Уровень
жизни трудящихся сегодня и в прошлом» (№ 7^8), П- Гриффоне «Посягательство на
демократию» (№ 3) и др.).
Журнал подчеркивает, что демократические свободы будут находиться под по¬
стоянной угрозой до тех пор, пока не будут осуществлены реформы, направленные
на ограничение, а затем и на уничтожение господства монополий в экономической и по¬
литической жизни страны. В выполнении этой задачи большая ответственность ложит¬
ся на рабочий класс и его партию (статьи Ч. Негарвиле «Монополиям противостоит
рабочий класс» (N? 3), А- Паводини «Монополии усиливают евои атаки на демокра¬
тию» (№ 2) и др.).
Значительное внимание журнал уделяет проблеме единства трудящихся масс,
в особенности коммунистов и социалистов с трудящимися-католиками.
С рядом статей по вопросам единства трудящихся выступил Пальмиро Тольятти.
В статье «Против нетерпимости» (№ 9) П. Тольятти отмечает, что противники единства
трудящихся исходят из утверждения, что коммунизм и католицизм представляют два
непримиримых идеологически^ течения. Но мы, пишет П. Тольятти, говорим в данном
случае не о различии философских убеждений, а призываем трудящихся-католиков к
единству в решении жизненных вопросов народа и страны.
Только тот, кому не дороги интересы трудящихся масс, мржет отрицать важ¬
ность сближения трудящихся «на базе признания необходимости сотрудничества ме¬
жду всеми народами для спасения мира при сосуществовании различных обществен¬

244
ЗА РУБЕЖОМ
ных систем» (стр. 530). И миллионы католиков, замечает П. Тольятти, фактически
уже решили этот вопрос, поддерживая движение за мир.
В заключение П. Тольятти указывает, что различие философской ориентации не
может иметь значения в решении таких жизненных проблем страны, как «вопросы
нищеты, достоинства и свободы трудящихся, их жизненного уровня и роли, которую
они должны играть в руководстве общественной жизнью» (стр. 530).
В статье «Социалисты и коммунисты» (№ 3) Пальмиро Тольятти еще раз обра¬
щает внимание на огромное значение единства социалистов и коммунистов. Всякий
подрыв этого единства, подчеркивает Тольятти, неизбежно ведет к усилению реакцион¬
ных, клерикальных элементов, к усилению наступления на жизненный уровень трудя¬
щихся, на их демократические свободы.
Ряд статей посвящен борьбе рабочего класса и коммунистической партии за не¬
зависимое экономическое развитие страны. В частности, в статье Б. Трентина «Инду¬
стриализация юга и политика монополий» говорится, что рабочий класс является
основной силой в борьбе за развитие национальной экономики. Монополии же не за¬
интересованы в защите экономической независимости страны.
В некоторых статьях отмечается рост неофашизма в стране, подчеркивается, что
клерикальная партия скрывает деятельность фашистских организаций, рассматривает
их как свою вспомогательную силу. Последние, со своей стороны, всячески поддержи¬
вают клерикалов в их реакционной политике (статьи Д. Пайетта «Современные фа¬
шистские организации — их национальные и интернациональные связи», М. Франче-
шели «Несостоявшееся применение законов против фашизма»).
Значительное внимание журнал уделяет борьбе за прогрессивное искусство, ли¬
тературу, кинематографию и т. д. В нем публикуются многочисленные статьи по во¬
просам педагогики, школьного дела, высшего и специального образования, а также по
другим вопросам, волнующим передовую общественность Италии.
С.	А. ЭФИРОВ, О. Н. ТРУБИЦЫН.
ПРОПАГАНДА МАРКСИЗМА НА СТРАНИЦАХ АНГЛИЙСКОГО
ПРОГРЕССИВНОГО ЖУРНАЛА
Английский журнал «Марксист куотерли»1 много внимания уделяет идеологи¬
ческой борьбе в современной Англии.
«Именно теория и мировоззрение марксизма,— говорит Г. Поллит,— основанные
на опыте борьбы рабочего класса за улучшение жизненных условий и социализм,
вдохновляют партию и делают ее способной видеть во всех, событиях проявление
Классовой борьбы. Именно благодаря марксизму она в состоянии прорваться сквозь
ложь и клевету капиталистов и праволейбористских лидеров и выдвинуть политику,
которая соответствует текущим и будущим интересам рабочего класса» («The Marxist
Quarterly» № 3. 1955, стр. 133). Вот почему, указывает далее Г. Поллит, компартия
может осуществлять практическое руководство повседневной борьбой рабочего класса
и в то же самое время последовательно бороться за победу социализма. Вот почему
политика компартии пользуется все большей поддержкой трудящихся масс.
Большой интерес представляет опубликованная в журнале в июле 1955 года
статья Дж. Р. Кэмпбелла «Марксизм творческий против «марксизма» вульгарного».
Статья написана в связи с выходом в свет трехтомной работы хорошо известного
советскому читателю английского философа-марксиста Мориса Корнфорта «Диалек¬
тический материализм» (М. Cornforth «Dialectical Materialism». Vol. 1, «Mate¬
rialism and the Dialectical Method». Vol. 2, «Historical Materialism». Vol. 3, «Theory
of Knowledge» (Lawrence and Wishart).
Рекомендуя книгу всем, кто интересуется марксизмом, автор статьи отмечает
значение этой работы для борьбы за чистоту марксистской теории, против вульгари¬
заторов и извратителей марксизма и выделяет ряд вопросов теории марксизма, осве¬
щающихся в этой книге и представляющих наибольший интерес в условиях идеоло¬
гической борьбы в современной Англии.
Одним из таких вопросов является вопрос о роли субъективного фактора в исто¬
рии. Дж. Р. Кэмпбелл показывает, сколь абсурдна попытка приписать Марксу и
Энгельсу утверждение, будто развитие техники обеспечит победу рабочего класса, что
техническое развитие создаст такие экономические условия, в которых рабочий класс
автоматически овладеет социалистическим мировоззрением. В статье вскрывается
антимарксистская сущность теории Каутского, согласно которой социалистическое со¬
знание является непосредственным продуктом технического развития. Дж. Р. Кэмп¬
белл указывает, что отрицание роли революционной партии, социалисти¬
ческих идей и идеологической борьбы, какие бы формы оно ни принимало,
является основным препятствием развития рабочего движения в Англии, укрепления и
роста рядов марксистской партии.
В статье подчеркивается важность правильного понимания происхождения и роли
1 «The Marxist Quarterly». Lawrence and Wishart, London

ЗА РУБЕЖОМ
245
идеологии. Как указывает Кэмпбелл, этому вопросу ранее не уделяли в Англии того
внимания, которого • он заслуживает. А между тем в последнее время вновь появи¬
лись работы, извращающие взаимоотношение экономических и идеологических фак¬
торов, представляющие в ложном свете роль надстроечных явлений в поведении лю¬
дей. Так, например, оксфордский преподаватель философии Т. Д. Велдон в своем
«Политическом словаре» (Т. D. Weldon «The Vocabulary of Politics». Penguin
Books) приписывает марксистам следующее рассуждение: «Если вы желаете правильно
предсказать поведение каксй-либо группы людей в определенных условиях, выясните,
каковы их экономические интересы. Во многих случаях они будут объяснять свои
намерения неэкономическими причинами. Для оправдания своих поступков они
будут утверждать, что действуют по соображениям морали, религии и
культуры. Но пусть это вас не смущает. Самым правильным будет, если вы учтете
одни лишь возможные экономические последствия их предполагаемых действий».
Определяя эти рассуждения как «карикатуру на марксизм», Дж. Р. Кэмпбелл
пишет, что иногда поведение групп людей действительно можно непосредственно вы¬
вести из их экономических интересов. Капиталисты, например, наверняка будут вы¬
ступать против политики, которая угрожает их прибылям. Однако взаимоотношение
между экономикой и идеологией значительно сложнее. Кэмпбелл отмечает, что утвер¬
ждение, будто марксизм автоматически выводит политику классов из их непосред¬
ственных экономических интересов, является вздорным. Марксизм никогда не опре¬
делял свою теорию как экономический детерминизм. Он никогда не утверждал, что
только экономика определяет сознание людей. Возникнув как отражение обществен¬
ного бытия, общественные идеи сами оказывают затем влияние на породившие их
экономические условия. «Насколько все было бы проще,— пишет Кэмпбелл,— если бы
рабочий класс всегда следовал политике, которая выражает его экономические инте¬
ресы» (стр. 188). Утверждения Велдона неприменимы и к классу капиталистов, который
в тех или иных случаях может под давлением трудящихся проводить политику, не
соответствующую его коренным экономическим интересам.
В книге Велдона марксизму приписывается трактовка морали, религии и куль¬
туры общественных классов как более или менее сознательной маскировки истинных
намерений этих классов. В ней утверждается, что с помощью маскировки тот или
иной класс добивается осуществления своих классовых интересов, которых он до не¬
которой степени стыдится. Кэмпбелл не отрицает случаев сознательного затушевы¬
вания классовых интересов буржуазии моральными проповедями и религиозными
идеями. Он отмечает, что, например, для маскировки истинных целей империалисти¬
ческих войн часто прибегали к беззастенчивым фальсификациям. Но это никому не
дает оснований приписывать марксизму вульгарное, ошибочное утверждение о том,
что господствующие в данную эпоху мораль, культура и религия — всего лишь мас¬
кировка, к которой прибегают экономические группы. Группы и классы людей борют¬
ся за идеалы, в которые они в большинстве случаев искренне верят. Эти идеалы,
однако, не падают с неба. Они возникают в результате очень сложного процесса, на
базе развития способа производства, появления и развития новых классов с новыми
классовыми интересами.
Третий вопрос, затрагивающийся в статье,— это вопрос о классовом характере
идей, форм общественного сознания в классовом обществе и связанный с ним вопрос
об отношении науки к базису и надстройке. Как указывает Кэмпбелл, враги марксизма
очень часто подвергают критике такие выражения марксистов, как «буржуазная
наука». Существуют ли буржуазная география, буржуазная физика и буржуазная
биология, спрашивают они. Кэмпбелл отвечает, что некоторые марксисты действи¬
тельно не учитывали специфики науки как формы общественного сознания и, говоря
о буржуазной науке, имели в виду и естественные науки и тем самым ставили их в
один ряд с такими элементами надстройки, как религия и философия. Ссылаясь на
Корнфорта, автор разъясняет, что естественные науки являются «частью производ¬
ственного процесса общества», то есть тесно связаны с производствам. Однако внутри
естественных наук следует различать, с однсй стороны, законы, способные обслужи¬
вать все классы, общество в целом, с другой стороны, методологию, философское
толкование накопленных фактов и открытых законов, которое даже у естественных
наук подвергается влиянию классовых идей, способствующих развитию науки или,
наоборот, тормозящих его. От естественных наук следует отличать науки социаль¬
ные, непосредственно затрагивающие интересы тех или иных классов, тесно связан¬
ные с данным базисом и данной надстройкой. Поэтому мы с полным основанием
можем и должны говорить о буржуазной политэкономии, социологии и т. д.
В конце статьи Кэмпбелл, давая высокую оценку работе М. Корнфорта, отме¬
чает неудачные	формулировки, встречающиеся	в этой работе. Так,	в последней
главе третьего	тома Морис	Корнфорт пишет:	«Было время, когда	класс капи¬
талистов стоял за демократию, но теперь он отворачивается от нее. Первоначально
буржуазия боролась за демократию, против владычества феодалов, потому что вы¬
рвать власть из	рук прежних	правителей и стать	правящим классом она могла лишь
с помощью демократических	институтов». Несомненно, что буржуазия	боролась за
парламенты, палаты депутатов и тому подобное, говорит Кэмпбелл. Несомненно так¬
же, что это было прогрессивным явлением в истории. Но вместе с тем он подчерки¬
вает, что буржуазия всегда боролась за ограничение демократических прав для боль¬

246
ЗА РУБЕЖОМ
шинства населения, за лишение рабочих свободы печати и организаций, за ограниче¬
ние избирательного права. Народы большинства стран Европы, говорит он, добились
всеобщего избирательного права лишь после первой мировой войны, причем эта победа
была обусловлена революцией в России и огромным подъемом рабочего движения.
Поэтому Кэмпбелл приходит к выводу, что если даже под демократией понимать
парламентскую форму правления, всеобщее избирательное право и демократические
свободы, класс капиталистов никогда последовательно не боролся за нее. Автор статьи
считает необходимым подчеркнуть это в связи с утверждениями капиталистической
пропаганды о том, что Англия — страна старей безупречной демократии. Между тем
полная парламентская демократия восторжествовала в Англии лишь недавно, и импе¬
риалистическая реакция постоянно ставит ее под угрозу.
Статья Джона Льюиса «Марксизм и его критики», опубликованная в октябрь¬
ском номере журнала, также направлена против попыток извращения марксизма.
Победоносное шествие марксизма, осуществление его идей в странах, где живет
более трети человечества, все возрастающее влияние марксистской теории на народы
всего мира являются фактами наших дней. Поэтому, пишет автор, буржуазию пре¬
следует страх перед марксизмом. Периодические издания, радиопередачи и церковные
проповеди пестрят высказываниями о марксизме, в которых роль марксизма, как
правило, умаляется и преднамеренно искажается.
Джон Льюис отмечает, что существует немало попыток критиковать марксизм
и после более или менее серьезного изучения трудов классиков марксизма. О попытках
такого рода свидетельствуют, по его мнению, книга К. Ханта «Теория и практика комму¬
низма», представляющая собой справочный материал для служащих Форейн оффиса,
п его же книга «Марксизм раньше и теперь» (Caerew Hunt «The Theory and Prac¬
tice of Communism», «Marxism, Past and Present»), а также книга оксфордского препо¬
давателя Джона Пламенаца «Немецкий марксизм и русский коммунизм» (John Р 1 а-
menatz «German Marxism and Russian Communism»).
Основное обвинение первого из этих авторов против марксизма состоит в том,
что марксизм якобы объясняет историческое развитие действием слепых сил и не при¬
знает влияния на ход истории практической деятельности людей.
Льюис показывает вздорность таких утверждений, подчеркивая относительную
самостоятельность развития надстройки и ее способность оказывать обратное влия¬
ние на развитие базиса. Марксизм никогда не определял свою теорию как экономиче¬
ский детерминизм и никогда не сбрасывал со счетов умственную и практическую дея¬
тельность людей. «Напротив, марксизм считает, что люди сами делают свою
историю» (стр. 212).
Конечно, направление общественного развития не зависит от произвола людей:
оно определяется объективными закономерностями. Но люди совсем не стихийно сле¬
дуют объективным закономерностям. Все, что они делают, зависит от их отношения
к происходящим событиям — они их или поддерживают, или сопротивляются им. Отно¬
шение людей к действительности выражается в мыслях, в идеях.
Отметив, что одной из важнейших заслуг марксизма является выяснение проис¬
хождения идей, Джон Льюис подчеркивает, что идеи не возникают независимо от об¬
щественного бытия. Наоборот, они являются отражением конкретной социальной об¬
становки, насущных потребностей и неотложных задан общественных классов. Люди
стараются найти ответ на вопросы, поставленные данными общественными условиями.
Но это отнюдь не значит, что идеи не играют активной роли. Способствовать про¬
грессивному развитию общества могут лишь те идеи, которые правильно отражают и
оценивают реальную действительность.
Говоря о роли умственной деятельности в усовершенствовании орудий труда и
производства, о роли новых идей в перестройке общества в соответствии с новыми
производительными силами, автор особенно подчеркивает тот факт, что радикальное
преобразование общества осуществимо лишь в борьбе с классом, заинтересованным
в сохранении существующей системы, а борьба политическая со старым классом обя¬
зательно должна включать и борьбу с идеологией этого класса как одним из орудий
защиты его господства. Против этой идеологии должны быть выдвинуты новые идеи,
основанные на понимании объективного положения вещей, вскрывающие реакцион¬
ность старой системы собственности, показывающие необходимость лишения правя¬
щего класса экономической и политической власти. Новые идеи помогают людям
разобраться в реальной обстановке и придти к правильным выводам, без чего невоз¬
можны никакие коренные преобразования общества. Эти выводы — результат созна¬
тельного, волевого акта людей.
Далее Джон Льюис указывает на организующую, мобилизующую и преобразую¬
щую роль новых идей и реакционную роль старых идей, тормозящих общественное
развитие, и рассматривает обратное воздействие идеологии на экономику общества как
одно из проявлений диалектики причины и следствия.
Значительное место в статье уделено вопросу о свободе и необходимости, тесно
связанному с предыдущим вопросом.
Когда какой-либо факт нам известен, указывает автор, и когда последующие
наши действия основаны на этом знании, налицо свобода. «Свобода есть выбор, осно¬
ванный на оценке объективной ситуации» (стр. 214). «Правильное мышление...— от¬
личительный признак свободы, хотя чем более правильным оно является, тем больше

ЗА РУБЕЖОМ
247
оно определяется своим объектом... Невежественные люди во всем детерминированы,
так как они неспособны правильно мыслить,— человек свободен постольку, поскольку
он мыслит, и притом мыслит правильно» (стр. 215).
Джон Льюис разоблачает попытки критиков марксизма истолковать положение о
том, что «свобода есть познанная необходимость», таким образом, будто оно означает
пассивное подчинение неизбежному. Он показывает, что Маркс считал цель достижи¬
мой только в том случае, если познаны соответствующие условия и законы. «Свобода
есть осуществимость цели,— пишет Льюис,— а осуществимость зависит от знания,
от строгого соответствия законам, действующим в данной конкретной области. Дей¬
ствия, опирающиеся на это знание и вытекающие из него, являются свободными не
потому, что независимы от детерминирующих условий, а потому, что они эффективны»
(стр. 215).
Анализ современного состояния капиталистического общества, отмечает далее
Льюис, убеждает нас в том, что рабочий класс всех стран непременно поведет народ¬
ные массы на борьбу за социализм, ибо «социализм — единственный выход из тупика,
причиной которого является неспособность капитализма создать изобилие для своих
собственных наемных рабочих, обеспечить безопасность и создать условия для социаль¬
ного прогресса простых людей» (стр. 216). Однако, спрашивает автор, означает ли такое
предсказание, что действия данного класса слепо подчинены стихийным внешним силам
и что он при этом не свободен? Отнюдь нет. Как указывает Льюис, люди не свободны
в своих поступках, когда ими движет слепой инстинкт, или предрассудок, или идеи,
не отражающие объективных фактов, когда события управляют людь¬
ми, которые не понимают их. Когда люди понимают события и принимают решения со
знанием дела, действуют в соответствии с необходимостью, сознательно выбирая нуж¬
ное направление деятельности, они свободны, но не в том смысле, что действуют по про¬
изволу, а в том смысле, что они способны использовать объективную необходимость,
подчинить ее своим интересам.
Таким образом, заключает Льюис, «события определяются людьми и идеями,
но эти последние возникают в определенных исторических условиях и являются дей¬
ственными лишь постольку, поскольку они правильно отражают их» (стр. 216). Рево¬
люция никогда не бывает автоматической, справедливо замечает автор статьи. Маркс
не парализовывал рабочий класс теорией фаталистического экономического детерми¬
низма, который не оставляет места ни человеческой воле, ни способности принимать
решения, ни мужеству, ни героизму. Маркс и Энгельс «научили рабочий класс самопо¬
знанию и самосознанию, и на место мечтаний поставили’ науку» (Ленин).
Один из модных приемов современных врагов марксизма состоит в том, что они
лицемерно принимают позу защитников Маркса и заявляют, что Ленин испортил, из¬
вратил Маркса и теоретически и практически, так как под его руководством соверши¬
лась революция в одной, отдельно взятой стране, причем такой отсталой, как Россия.
Именно так рассуждает Пламенац в книге «Немецкий марксизм и русский комму¬
низм». Джон Льюис разоблачает этот прием. Он убедительно показывает, что, ратуя
за положение Маркса о необходимости одновременной победы революции в основных,
наиболее развитых капиталистических странах, что было правильным лишь в условиях
домонополистического капитализма, враги марксизма хотят 'лишить рабочий класс ору¬
жия борьбы за социализм в новых исторических условиях, в условиях империализма,
а это оружие выковал не кто иной, как Ленин,— гениальный марксист, смело разви¬
вавший теорию на основе глубокого изучения действительности. Без ленинизма рабо¬
чие не могли бы добиться победы, которой они добились на одной четвертой земного
шара.
Пропагандируя марксизм, журнал «Марксист куотерли» тесно увязывает вопро¬
сы теории с практикой классовой борьбы в Англии на современном этапе. Примером
этого может служить статья А. Хатта в январском номере журнала за 1955 год о про¬
должительности рабочего дня (Allen Hutt «The Hours of Labour»), в которой автор
умело использует экономическую теорию марксизма для анализа одной из сторон
положения трудящихся в Англии.
Отметив, что забастовка докеров в октябре 1954 года вновь со всей остротой
поставила на повестку дня классовой борьбы английского рабочего класса вопрос о
продолжительности рабочего дня, А. Хатт подчеркивает, что этот вопрос всегда зани¬
мал видное место в теории и практике марксизма. Автор излагает основные положе¬
ния главы «Рабочий день» I тома «Капитала», в которой Маркс приходит к выводу,
что «в истории капиталистического производства нормирование рабочего дня выступает
как борьба за пределы рабочего дня,— борьба между совокупным капиталистом, т. е.
классом капиталистов, и совокупным рабочим, т. е. рабочим классом» («Капитал». Т, I,
стр. 240. 1954).
Ссылаясь на характеристику, данную Марксом закону 1847 года — первой значи¬
тельной победы английского рабочего класса на фронте «гражданской войны» за уста¬
новление нормального рабочего дня, автор отмечает огромное значение борьбы за
сокращение рабочего дня. Без сокращения рабочего дня невозможен политический
и культурный рост рабочего класса. Для ограничения рабочего дня необходимо принятие
соответствующего закона, добиться чего рабочие могут лишь совместной полити¬
ческой борьбой.
А. Хатт воскрешает в памяти читателя основные этапы борьбы английского

248
ЗА РУБЕЖОМ
пролетариата за сокращение рабочего дня и его успехи, показывая, что эта борьба
сопровождалась ростом политической сознательности рабочих.
Особое внимание автор уделяет современному этапу борьбы. Он приходит к
выводу, что сверхурочные работы, к которым должен прибегать английский рабочий
в послевоенный период, чтобы быть в состоянии свести концы с концами, фактически
сводят на нет прошлые завоевания пролетариата Англии в борьбе за сокращение рабо¬
чего дня. Поэтому первостепенная задача профсоюзов — борьба за повышение основ¬
ной заработной платы, за сокращение рабочей недели.
Пропаганду марксизма на страницах журнала «Марксист куотерли» отличают
творческий подход к теории, связь теоретических положений с практическими задачами,
стоящими перед английским народом.
Б. А. ЛАПИДУС
АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН О КАПИТАЛИЗМЕ И СОЦИАЛИЗМЕ
Обострение общего кризиса капиталистической системы обусловливает резкое
сужение социальной базы, на которую опирается монополистическая буржуазия, ее
растущую изоляцию. Характерным проявлением этого служат сдвиги в сознании мно¬
гих крупнейших представителей интеллигенции буржуазных стран, начинающих вы¬
ступать с резкой критикой капитализма, а нередко и переходящих на сторону социа¬
лизма. Эти сдвиги зачастую совершаются в результате длительного и трудного про¬
цесса, протекающего по-разному у различных людей, причем отнюдь не все они идут
до конца в переосмысливании окружающей действительности. Одни приходят в ре¬
зультате этого процесса к пониманию и признанию диалектического материализма;
другие еще находятся -на пороге этого перелома; третьи ограничиваются критикой
капитализма, не решаясь безоговорочно стать на сторону социализма; четвертые кри¬
тикуют лишь отдельные стороны империалистической политики.
Однако все это в совокупности позволяет усматривать в такой «переоценке цен¬
ностей» отчетливую и закономерную тенденцию, характерную для современной интел¬
лигенции буржуазных стран, тенденцию, приводящую к образованию широкого
антиимпериалистического интеллектуального фронта. Этот фронт уже сегодня объеди¬
няет многих видных ученых, писателей, художников, артистов, имена которых широко
известны мировой прогрессивной общественности. К их числу следует отнести и
умершего в прошлом году Альберта Эйнштейна, одного из величайши'х ученых совре¬
менности.
Всемирную известность Эйнштейна реакционные круги пытались использовать
в целях пропаганды, спекулируя на его отдельных ошибочных высказываниях, отно¬
сящихся к области философии и политики. Они всячески старались также скрыть
тот факт, что выдающийся ученый был одновременно и весьма активным критиком
системы капиталистического рабства. Последовательная политика фальсификации и
замалчивания, которую вела в этом отношении буржуазная пресса, имела одним из
своих результатов, в частности, то, что для широкой публики осталась почти неиз¬
вестной статья «Почему социализм?», написанная Эйнштейном еще в 1949 году для
журнала «Мансли ревью». А между тем в этой статье он с наибольшей последова¬
тельностью излагает свои взгляды не только на капитализм, но и на социалистиче¬
ское общество, выступая решительным сторонником последнего.
Поэтому перепечатку этой статьи уже после смерти ученого, в июньском номере
журнала «Мансли ревью» за 1955 год («Monthly Review», june 1955), можно считать
не только данью памяти Эйнштейна, но и своевременным напоминанием о его социаль¬
ных взглядах, что, несомненно, наносит удар по планам тех, кто хотел бы спекулиро¬
вать его мировой славой в реакционных целях.
Альберт Эйнштейн, как известно, не был марксистом. Более того, отдельные его
высказывания могли играть на руку реакционерам, а в его философских взглядах
было немало такого, за что с радостью ухватились идеалисты. И все же, как об этом
свидетельствует статья «Почему социализм?», этот выдающийся ученый должен остать¬
ся в памяти человечества и как человек, глубоко понимавший порочность всей капита¬
листической системы и сделавший вывод о том, что будущее человечества лежит на
путях построения социалистического общества.
Альберт Эйнштейн начинает статью обоснованием своего права как человека,
не являющегося специалистом по экономическим и социальным вопросам, излагать свои
взгляды на социализм. Он отдает себе отчет в том, что вопросы будущего человече¬
ского общества не могут и не должны быть отданы на откуп горстке «профессиона¬
лов» — буржуазных социологов и экономистов. Для Эйнштейна ясно, что в современ¬
ном буржуазном обществе, находящемся, по его словам, на «хищнической фазе» раз¬
вития человечества, эти «профессионалы» не могут или почти не могут «пролить свет
на социалистическое общество будущего», поскольку подлинной целью социализма
как раз и является преодоление этой «хищнической фазы».
Именно поэтому он требует от всех честных людей, чтобы они преодолели настрое¬
ние безразличия и разочарования, порожденное в сознании части буржуазной интел¬
лигенции тяжким общественным кризисом.

ЗА РУБЕЖОМ
249
Такая точка зрения делает честь выдающемуся ученому, понявшему, что на
каждом человеке лежит ответственность не только за то дело, которым он занимается
в силу избранной профессии, но и за судьбы народа, за его будущее, за участь всего
человечества. «Смысл жизни, как бы коротка и опасна она ни была,— пишет он,— мож¬
но найти только в служении обществу».
Далее Эйнштейн переходит к анализу основных причин, порождающих кризис
капиталистической системы, и к рассмотрению путей преодоления этого кризиса. О том,
насколько основателен этот анализ (безусловно, не являющийся исчерпывающим и стра¬
дающий нечеткостью ряда формулировок), лучшее представление ^ают рассуждения
самого Эйнштейна, наиболее существенную часть которых мы приводим ниже.
«Подлинным источником зла,— пишет Эйнштейн,— по моему мнению, является
экономическая анархия, царящая в современном капиталистическом мире. Перед нами
большое общество производителей, члены которого непрерывно стремятся лишить друг
друга плодов коллективного труда — не с помощью насилия, а в общем и целом в пол¬
ном соответствии с установленными законом правилами. Здесь важно понять, что сред¬
ства производства, иначе говоря, вся производительная мощность, необходимая для
выпуска как потребительских товаров, так и новых средств производства, на основании
закона могут быть и в значительной части являются частной собственностью отдель¬
ных лиц.
Для простоты я буду в дальнейшем называть «рабочими» всех, кто не имеет доли
участия во владении средствами производства, хотя это не совсем соответствует обще¬
принятому значению этого слова. Владелец средств производства имеет возможность
покупать у рабочих рабочую силу. Используя средства производства, рабочий произ¬
водит новые товары, которые поступают в собственность капиталиста. Основным мо¬
ментом в этом процессе является отношение между тем, что производит рабочий, и пла¬
той, которую он за это получает, если измерять то и другое выражением их реальной
стоимости. Поскольку трудовые соглашения заключаются «свободно», оплата, которую
получает рабочий, определяется не реальной стоимостью произведенных им товаров,
а его минимальными потребностями и соотношением между потребностью капиталиста
в рабочей силе и числом рабочих, ищущих работу. Важно понять, что даже теорети¬
чески оплата рабочего определяется не ценностью продуктов его труда.
У частного капитала имеется тенденция концентрироваться в руках немногих, что
происходит отчасти вследствие конкуренции между капиталистами, отчасти же по¬
тому, что технический прогресс и все углубляющееся разделение труда способствуют
образованию крупных производящих единиц за счет малых. Результатом такого раз¬
вития является олигархия частного капитала, колоссальную мощь которого не может
эффективно контролировать даже основанное на демократических началах политиче¬
ское общество. Это действительно так, поскольку члены законодательных органов вы¬
двигаются политическими партиями, которые широко финансируются капиталистами
или иным способом подвергаются их влиянию; капиталисты же всеми средствами от¬
деляют избирателей от законодательной власти. Вследствие этого представители народа
на деле не защищают в достаточной мере интересов непривилегированных групп насе¬
ления. Больше того, при существующих условиях частный капитал неизбежно, прямо
или косвенно, контролирует основные источники информации (печать, радио, образо¬
вание). Отсюда ясно, что отдельному гражданину крайне трудно, а во многих случаях
совершенно невозможно составить себе объективное представление о происходящем и
разумно использовать свои политические права.
Таким образом, положение, складывающееся в экономике, основанной на частной
собственности на капитал, характеризуется двумя основными принципами: во-первых,
средства производства (капитал) являются частной собственностью, и владельцы рас¬
поряжаются ими по своему усмотрению; во-вторых, трудовые соглашения заключаются
свободно. Конечно, в этом смысле на свете нет чисто капиталистического общества.
В частности, следует отметить, что в результате длительной и ожесточенной полити¬
ческой борьбы рабочим удалось добиться для некоторых категорий рабочих несколько
улучшенных форм «свободного трудового соглашения». Но взятая в целом экономика
наших дней мало чем отличается от «чистого капитализма».
Производство имеет целью прибыль, а не потребление. Не существует никаких
гарантий того, что все способные и желающие работать всегда смогут получить работу;
почти всегда существует «армия безработных». Рабочий все время живет под страхом
потерять работу. Так как безработные и низкооплачиваемые рабочие не могут обеспе¬
чить выгодный рынок, производство потребительских товаров ограничивается, след¬
ствием чего является большая нужда. Технологический прогресс часто влечет за собой
скорее рост безработицы, чем облегчение труда для всех. Погоня за прибылью в соеди¬
нении с конкуренцией между капиталистами порождает неустойчивость в области на¬
копления и использования капитала, что приводит ко все более тяжким кризисам.
Безудержная конкуренция ведет к колоссальной растрате общественного труда и
калечению общественного сознания индивидов...
На мой взгляд, худшим злом капитализма и является такое калечение индивидов.
От этого зла страдает вся наша система образовайия. Учащийся проникается чрезмер¬
ным стремлением к конкуренции, и его в качестве подготовки к будущей карьере при¬
учают преклоняться перед успехами в области стяжательства.
Я убежден, что имеется только один путь к ликвидации всех этих страшных зол,

250
ЗА РУБЕЖОМ
а именно: построенйе социалистической экономики в совокупности с такой системой
образования, которая ставила бы перед собой общественные цели. При такой экономи¬
ческой системе средства производства находятся в собственности общества и исполь¬
зуются в плановом Порядке. При планируемой экономике, регулирующей производство
в соответствии с нуждами общества, работа распределялась бы между всеми трудо¬
способными и гараИТйровала бы средства К существований КаЖдОМу мужчине, женщине
й ребенку. Воспитание каждого отдельного Человека, помимо развития его врожденных
способностей, йреследовало бы цель развития в нем чувства ответственности за своих
товарищей, а не восславления силы и успеха, как это Имеет место в нашем нынешнем
обществе».
Приведенный бТрывоК из статьи Эйнштейна позволяет сделать совершенно опре¬
деленный вывод б его отношении к капитализму и социализму, о самой сущности его
социальных взглядов и сймпатий.
При этом, конечно, надо иметь в виду, что Эйнштейн, стоявший в стороне от
борьбы рабочего класса, не видел конкретных путей замены капитализма социализмом
и построения социалистического общества, хотя они не только в теории, но и на прак¬
тике стали сегодня Достоянием народов. Именно поэтому, указывая на ряд серьезных
проблем, которые должны решаться В ходе строительства социализма, он не может
предложить методов их решения. А между тем эти методы не только разработаны,
йб И широко применяются уже На практике. В частности, ставя проблему о положении
индивида в социалистическом обществе, Эйнштейн считает ее решение делом будущего,
Хотя, как известно, эта проблема успешно решается в социалистических странах.
Как Явствует из некоторых положений статьи, ее автор не располагал достаточной
информацией о социалистической действительности, а в отдельных случаях даже
находился Под влиянием буржуазной пропаганды или отдавал дань некоторым реак¬
ционным по своему объективному содержанию иллюзиям, вроде плана сохранения
мира путем основания мирового государства.
Несмотря на эти недостатки, статья Эйнштейна представляет интерес не только
как Человеческий документ, но и как замечательный пример тех сдвигов, которые
Происходят в нашу эпоху в сознании лучших представителей интеллигенции капита¬
листических стран.
А.	Г. АРКАДЬЕВ

Новые книги (1955 год)
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание 2-е. Т. 4. М. Госполитйзйат.
XIV. 616 стр. (Институт Маркса—Энгельса*—Ленина—Сталина при ЦК КПСС).
Ф. Энгельс. Диалектика природы. М. Госполитиздат. XVIII. 328 стр. (Институт
Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина при ЦК КПСС).
Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и Конец классической немецкой философии.
С приложением: К. Маркс. Тезисы о Фейербахе. М. Госполитиздат. 64 стр.
* * *
Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Редакцион¬
ная коллегия: Н. Ф. Бельчиков и другие. Т. IX. Статьи и рецензии 1845—1846. М. Изд-во
Академии наук СССР. 804 стр. (Академия наук СССР. Институт русской литературы.
Пушкинский дом).
Герцен А. И. Собрание сочинений в Тридцати томах. Редакционная коллегия:
В.	П. Волгин, и другие Т. VI. С того берега. Статьи. Долг прежде всего (повесть). 1847—
1851. М. Изд-во Академии наук СССР. 551 стр. (Академия наук СССР. Институт
мировой литературы имени А. М. Горького).
* * *
Вопросы историй религии и атеизма. Сборник статей. Редакцион¬
ная коллегия: В. Д. Бонч-Бруёвйч и другие. Т. 3. Изд-во Академии наук СССР. 496 стр.
(Академия наук СССР. Институт философий).
Вопросы марксистск о-л енинской философии. Редакторы: 3. У.
Докторов и В. И. Новиков. Минск. Изд-во Академии наук Белорусской ССР. 295 стр.
(Академия наук Белорусской ССР. Институт философии и права).
История политических учений. Под редакцией С. Ф. Кечекьяна и
Г. И. Федькина. М. Юриздат. 772 стр. (Академия наук СССР. Институт права имени
А. Я- ВышийсКого).
К столетию со дня смерти Доржи Банзарова (Материалы науч¬
ных сессий и статьи). Улан-Удэ. Бурят-Монгольское книжное изд-во. 218 стр. (Академия
йаук СССР. Институт востоковедения. Бурят-Монгольский научно-исследовательский
институт культуры).
Некоторые вопросы закономерностей развития советского
социалистического общества. Ярославль. 315 стр. (Ученые записки Яро¬
славского государственного педагогического института имени К. Д. Ушинского. Вып. XIX
(XXIX). Кафедра философии).
* * *
Адамян А. Эстетические воззрения средневековой Армении. Период раннего
феодализма. Ереван. Армгиз. 222 стр.
Габараев С. Ш. Материализм Фейербаха. Тбилиси. Изд-во Академии наук
Грузинской ССР. 1201 стр. (Академия наук Грузинской ССР. Юго-Осетинский научно-
исследовательский институт).
Гуланян X. Г. Очерки истории армянской экономической мысли XIX века.
Редакторы: Т. С. Хачатуров, 3. Г. Башинджагян. М. Госполитиздат. 352 стр.
Гуляев Н. А. Учение В. Г. БеЛийского о художественном методе. Ответствен¬
ный редактор А. П. Бунтин. Томск. Изд-во Государственного университета. 143 стр.
(Труды Томского государственного университета имени В. В. Куйбышева. Т. 134. Серия
филологическая).

252
НОВЫЕ КНИГИ
тэ. Казакова Н. А. и Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на
Руси XIV — начала XVI века. Ответственный редактор В. Д. Бонч-Бруевич. М.-Л. Изд-во
Академии наук СССР. 544 стр. (Академия наук СССР. Музей истории религии и
Караганов А. Чернышевский и Добролюбов о реализме. М. «Советский пи¬
сатель». 310 стр.
Л а ш и н А. Г. Культурно-воспитательная деятельность Советского государства.
М. Юриздат. 201 стр.
Мансуров Н. С. И. П. Павлов и борьба за материализм в естествознании. М.
«Советская наука». 232 стр.
Мкртчян А. Микаэл Налбандян. Ереван. Айпетрат. 191 стр.
Товмасян С. С. К вопросу об объективных критериях оценки произведений ис¬
кусства. Ереван. Изд-во Академии наук Армянской ССР. 148 стр. (Академия наук
Армянской ССР. Сектор философии).
Урсул Д. Философские и общественно-политические взгляды Н. Г. Милеску
Спафария. Кишинев. Госиздат Молдавии. 92 стр.
Чавчавадзе Н. 3. О некоторых особенностях художественного отражения дей¬
ствительности. Тбилиси. Изд-во Академии наук Грузинской ССР. 90 стр. (Академия
наук Грузинской ССР. Институт философии).
Шахнович М. И. Гойя против папства и инквизиции. Ответственный редак¬
тор В. Д. Бонч-Бруевич. М.-Л. Изд-во Академии наук СССР. 400 стр. (Академия наук
СССР. Музей истории религии и атеизма).
Научно-популярная литература
Амосов Н. К. Христианство, его происхождение и политическая роль. М. Воен-
иэдат. 64 стр.
Арустамов С. Б. КПСС — организатор развернутого наступления социализма
по всему фронту. М. Госполитиздат. 147 стр.
Архангельский Л. М. Религия как форма общественного сознания. Сверд¬
ловск. 27 стр. (Министерство высшего образования СССР. Уральский государственный
университет имени А. М. Горького).
Баскин М. П. Материализм и религия. М. Госполитиздат. 136 стр.
Бирюков Д. А. Основные философские вопросы физиологического учения
И. П. Павлова. Л. 36 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и
научных знаний. Ленинградское отделение).
Бурхард А. И. Как человек познает окружающий мир. М. «Знание». 32 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
В помощь научно-атеистической пропаганде. Рекомендательный
указатель литературы. Издание 2-е, дополненное и переработанное. Общая редакция
Д. Е. Михневича. М. 288 стр. (Министерство культуры РСФСР. Государственная биб¬
лиотека СССР имени В. И. Ленина).
Виргинский В. Что такое религия. Кострома Книжное изд-во. 32 стр.
Волков М. Р. Роль народных масс и личности в истории. Смоленск. Книжное
изд-во. 32 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных зна¬
ний. Смоленское отделение).
Губанов Н. И. Советский патриотизм — великая сила в борьбе за коммунизм.
М. «Знание». 39 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных
знаний).
Дмитриев А. А. Борьба французских материалистов XVIII века против религии
и церкви. М. «Знание». 24 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических
и научных знаний).
Игнатов А. И. Противоположность науки и религии. М. «Знание». 32 стр.
(Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Каган М. С. Марксистско-ленинская эстетика о роли мировоззрения в художе¬
ственном творчестве. Л. 48 стр. (Всесоюзное общество по ^распространению политиче¬
ских и научных знаний. Ленинградское отделение).
Каганов В. Мичуринское учение и религия. М. «Молодая гвардия». 80 стр.
Касьянов В. М. Учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности —
важнейшая основа научно-атеистического мировоззрения. М. «Знание». 31 стр. (Всесо¬
юзное общество по распространению политических и научных знаний).
Козлова К. И. Наука о строении Вселенной в борьбе против религиозных пред¬
рассудков. Алма-Ата. 40 стр. (Управление по делам культурно-просветительных учреж¬
дений Министерства культуры Казахской ССР. Республиканское лекционное бюро).
Колбановский В. Н. Коммунистическая мораль и быт. М. Воениздат.
96 стр.

НОВЫЕ КНИГИ
253
Колодяжный В. И. Вопросы теории познания в трудах К. А. Тимирязева^.
Л. Изд-во Ленинградского университета. 60 стр. (Ленинградский государственный
университет имени А. А. Жданова).
Кошелев Ф. П. Общественная собственность на средства производства —
основа социалистических производственных отношений. М. «Знание». 48 стр. (Все¬
союзное общество по распространению политических и научных знаний).
Куликов И. Н. Марксизм-ленинизм о религии и путях ее преодоления. Харь¬
ков. Областное изд-во. 75 стр.
Кулов С. Д. Против вредных пережитков прошлого. Орджоникидзе. Северо-
Осетинское книжное изд-во. 56 стр.
Лифанов М. И. Культурный рост советского общества. Л. Лениздат. 79 стр.
Л у пал о И. Г. Наука против религии. Издание 2-е, переработанное. М. Гостехиз-
дат. 40 стр. (Научно-просветительная библиотека).
Майорова Т. Пережитки капитализма в сознании людей и борьба с ними.
Барнаул. Алтайское книжное изд-во. 40 стр.
Малинин В. А. О происхождении религии. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное
общество по распространению политических и научных знаний).
Мансуров Н. С. Наука и религия о природе. М. «Знание». 32 стр. (Всесоюз¬
ное общество по распространению политических и научных знаний).
Маслин А. Принцип материальной заинтересованности при социализме. М.
«Московский рабочий». 48 стр.
Михневич Д. Е. Очерки из истории католической реакции (иезуиты). Изда¬
ние 2-е, дополненное и исправленное. Ответственный редактор С. Д. Сказкин. М.
Изд-во Академии наук СССР. 408 стр. ' (Академия наук СССР. Научно-популярная
серия).
Морочник С. В. Марксизм-ленинизм о религии. Сталинабад. Таджикгосиздат.
28 стр.
Надточеев Д. И. Ленинский план построения социализма и коммунизма в
СССР. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических
и научных знаний).
Николаев В. В. Советское социалистическое государство. М. 64 стр. (Высшая
партийная школа при ЦК КПСС. Кафедра диалектического и исторического мате¬
риализма).
Николаев В. В. Советское социалистическое государство — главное орудие
построения коммунизма в СССР. М. «Знание». 40 стр. (Всесоюзное общество по распро¬
странению политических и научных знаний).
Николаева Л. В. О необходимости и свободе. М. «Знание». 39 стр. (Всесоюз¬
ное общество по распространению политических и научных знаний).
О б и ч к и н Г. Д. В. И. Ленин — великий организатор и вождь Коммунистиче¬
ской партии Советского Союза. М. «Знание». 32 стр. (Всесоюзное общество по рас¬
пространению политических и научных знаний).
Павелкин П. А. Противоположность научного и религиозного мировоззрения.
М. «Знание». 32 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и науч¬
ных знаний).
Платонов Г. В. Великий ученый, борец и мыслитель К. А. Тимирязев. М.
«Знание». 32 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и науч¬
ных знаний).
Плисецкий М. С. Как в борьбе с религией развивалась наука о происхожде¬
нии человека. М. «Знание». 32 стр. (Всесоюзное общество по распространению поли¬
тических и научных знаний).
Прокофьев В. Атеизм русских революционеров-демократов. 2-е, дополненное
издание. М. Госполитиздат. 151 стр.
Прокофьев В. Религия — враг науки и прогресса. Ужгород. Закарпатское
книжное изд-во. 64 стр.
Протасеня П. Ф. О реакционной сущности семантического идеализма. Минск.
СХР)Р (0бщество по Распространению политических и научных знаний Белорусской
Разумный В. А. Художественный образ. М. «Знание». 31 стр. (Всесоюзное
общество по распространению политических и научных знаний).
Р од з невский В. В. Наука и религия о строении Вселенной. Ярославль.
19 стр. (Ярославское лекционное бюро. В помощь лектору).
Р о ж и н В. П. Марксистско-ленинская диалектика как философская наука. Л.
40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний.
Ленинградское отделение).
Розенталь Н. Н. Христианство, его происхождение и сущность. М. «Знание».
39 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).

254
НОВЫЕ КНИГИ
Р у д о в А. Г. Наука и религия. Архангельск. Книжное изд-во. 80 стр.
Сарсенбаев Н. Воспитание трудящихся в духе коммунистической морали.
Под редакцией Н. Джандильдина. Алма-Ата. Казгосиздат. 136 стр.
Семенов П. Г. Марксистско-ленинское учение о форме социалистического
государства. Основные этапы развития. М. Госюриздат. 76 стр. (Всесоюзный институт
юридических наук Министерства юстиции СССР. Научно-популярная юридическая
литература).
Степанов С. В. Ленинский план построения коммунизма. Л. 36 стр. (Всесоюз¬
ное общество по распространению политических и научных знаний. Ленинградское
отделение).
Тепляков М. К. Русские революционеры-демократы о религии. Воронеж.
Книжное изд-во. 43 стр. (В помощь лектору).
Тугаринов В. П. О природе сознания. Л. 32 стр. (Всесоюзное общество по
распространению политических и научных знаний. Ленинградское отделение).
Тучков Е. А. Сектантство и его идеология. М. «Знание». 24 стр. (Всесоюзное
общество по распространению политических и научных знаний).
X а р ч е в А. Брак и семья в советском обществе. Л. Лениздат. 96 стр.
Цебенко М. Д. Атеизм французских материалистов XVIII века. М. «Знание».
40 стр. (Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний).
Чесноков Д. И. Что такое государство. М. Госполитиздат. 96 стр. (Популяр¬
ная библиотечка по марксизму-ленинизму).
Шейнман М. М. Современный Ватикан. Ответственный редактор С. Д. Сказ-
кин. М. Изд-во Академии наук СССР. 182 стр. (Академия наук СССР. Научно-попу-
лярная серия).
Переводная литература
Т о н д и А. Иезуиты. Перевод с итальянского. Вступительная статья Ф. Н. Оле-
щука. М. Изд-во иностранной литературы. 332 стр.
Уэллс Гарри. Прагматизм — философия империализма. Перевод с англий¬
ского Н. А. Садовского. Общая редакция А. П. Гагарина. М. Изд-во иностранной
литературы. 271 стр.

СОДЕРЖАНИЕ
Передовая — XX съезд КПСС и вопросы идеологической
работы	 3
П. С. Черемных — Разработка В. И. Лениным вопросов
исторического материализма в годы первой русской
революции	 19
Ф. Б. Садыков (Челябинск) — Подъем культурно-тех¬
нического уровня трудящихся при социализме .	.	35
М.	Н. Алексеев — О диалектической природе суждения .	49
В.	И. Черкесов — Некоторые вопросы теории понятия в
диалектической логике .	  62
Е. П. Ситковский — Ленин о совпадении в диалектиче¬
ском материализме диалектики, логики и теории
познания  	  .	.	77
А. Г. Спиркин — Происхождение категории простран¬
ства .  	  91
А.	А. Старчейко — Проблема объективной истины в теории
уголовного процесса ............	106
М. И. Сидоров — Вопросы диалектики в работах русских
революционеров-демократов  	118
Н. В. Марков — Философское значение теоретйческого
наследия Н. И. Лобачевского ...... . . , .	132
Б. Э. Быховский — Распредмечивание философии . . .	142
Герберт Аптекер (США)—Уолтер Липпман и демо¬
кратия 	 < . .	.	.	152
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Я. П. Терлецкий — О взаимопревращаемости элементар¬
ных частиц  		 . 164
Т. Г. Кукава (Тбилиси)—Выдающийся грузинский
мыслитель		.167
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Я. А. Кронрод — К вопросу об экономических противоре¬
чиях при социализме	171
И. А. Крывелев — К критике анимистической теории .	183
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
П. В. Копнин — Книга о категории «закона»	 195
М. Н. Руткевич (Свердловск) — Больше внимания науч¬
но-популярной литературе по философским вопросам
физики

256
СОДЕРЖАНИЕ
Н. Н. Козюра — Вопросы эстетики в «Кратком словаре
литературоведческих терминов»	202
А. П. Бутенко — Книга о революционных преобразовани¬
ях в странах Центральной и Юго-Восточной Европы 207
По страницам журналов стран народной демократии
И. Я. Госин — Болгария — 212. Е. М. Кан — Венгрия —
214. М. И. Иткин — Германская Демократическая
Республика	215
ФИЛОСОФСКИЕ ЗАМЕТКИ И ПИСЬМА
К. С. Бакрадзе (Тбилиси) — Против ненаучной и не¬
доброжелательной критики	218
Н. И. Кондаков — О формальной логике	224
Не настаивать на ошибках и не углублять, а преодоле¬
вать их (от редакции)	  .	229
А.	С. Пиеттэ (Ленинград) — Письмо в редакцию . .	. 236
М. М. Розенталь — Письмо в редакцию	237
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
С.	А. Эфиров, О. Н. Трубицын — По страницам журнала
«Ринашита»	240
Б. А. Лапидус — Пропаганда марксизма на страницах
английского прогрессивного журнала	244
А.	Г. Аркадьев — Альберт Эйнштейн о капитализме и со¬
циализме 	248
Новые книги (1955 год)	251
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. Д. Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С. Кемеиов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь (зам. главного редактора), М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян,
В.	Н. Столетов, П. Н. Федосеев, Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19. Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 00394.	Подписано	к	печ.	7/1V 1956 г.	Тираж	50	000.
Изд. № 359. Заказ № 603. Формат бумаги 70X108'/i6-	8	бум.	л.	21,92	печ.	л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.

Цена 12 руб.