Author: Строгецкий В.М.
Tags: история средних веков история рима история древней греции история средеземноморья
Year: 1985
Text
Министерство высшего и среднего специального образования
Горьковский государственный универститет
им. Н. И. Лобачевского
СТРАНЫ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ
В АНТИЧНУЮ
И СРЕДНЕВЕКОВУЮ ЭПОХИ
МЕЖВУЗОВСКИЙ СБОРНИК
Горький 1985 г.
Министерство высшего и среднего специального образования РСФСР
ГОРЬКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО
КРАСНОГО ЗНАМЕНИ УНИВЕРСИТЕТ им. Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО
СТРАНЫ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ
В АНТИЧНУЮ И СРЕДНЕВЕКОВУЮ ЭПОХИ.
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ
Межвузовский сборник?
Горький 1985
Страны Средиземноморья в античную и средневековую эпохи- Проб'
демы социально-политической истории. Межвузовский сборник, Горький-
Издание ГГУ им. Н. И. Лобачевского, 1985, с. 156.
В настоящем сборнике исследуются важнейшие проблемы социально-
политической истории стран средиземноморского бассейна в античную и
средневековую эпохи, недостаточно разработанные в советской историче-
ской науке, и вопросы политических и идеологических взаимоотношений
с государствами, расположенными вне средиземноморского региона.
Сборник рассчитан на специалистов по древней истории, преподава-
телей и студентов гуманитарных факультетов университетов и педагоги-
ческих институтов.
Редакционная коллегия;
Доц. Строгецкий В. М. (отв. редактор), проф. Кузнецов Е. В., проф. Фро-г
лов Э. Д-, проф. Фрейденберг М. М., доц. Садовская М. С., доц. Червон-
ная Т. М. (зам. отв. редакт.), доц. Фионова Н. А., канд. ист. наук Ме-
женин В. М. (отв. секретарь).
© Горьковский государственный ордена Трудового
Красного Знамени университет им. Н. И. Лобачевского, 1985
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТВЕТСТВЕННОГО РЕДАКТОРА
Предлагаемый вниманию читателей межвузовский сбор-
ник статей посвящен важной и актуальной с научной и идей-
но-политической точки зрения теме социально-политической
истории стран средиземноморского бассейна в античный и
средневековый период.
Некоторые проблемы этой темы уже нашли свое освеще-
ние в предыдущих изданиях кафедры истории древнего ми-
ра и средних веков ,'Горьковского госуниверситета (см. меж-
вузовские сборники: «Из истории античного общества».
Горький, 1975, 1979, 1983 гг. и «Страны Средиземноморья в
средневековую эпоху». Горький, 1973, 197'5, 1982 гг.).
В сборнике собраны статьи античников и медиевистов как
сотрудников кафедры, так и преподавателей других вузов
Российской Федерации. В центре внимания авторов статей по
античной тематике стоят вопросы афинской колонизации и
истоков становления афинского морского господства, борьбы
за гегемонию в Греции в начале IV в. до н.э. и возникнове-
ния военного конфликта между Спартой и Беотией, исследо-
вания общественного строя и политических институтов рим-
ской провинции Сицилии в республиканскую эпоху, сущно-
сти социально-политического кризиса римской империи III в.
н.э. и военной реформы Галлиена, а также проблемы влия-
ния античности на формирование городской культуры южной
Галлии, роли религии как формы идеологии в западных
провинциях римской империи, в том числе в Британии.
В статьях, посвященных социально-политическим пробле-
мам истории стран Средиземноморья в средневековый пери-
од, исследователи рассматривают вопросы развития феодаль-
ных отношений в Сицилии и на Кипре, а также своеобразие
цехового ремесла в Венеции (XIII—XV вв.); предлагается
новая трактовка причин и значения восстания Жакерии.
Широта затронутых в статьях проблем, их несомненная
важность и научная ценность позволяют думать, что сборник
привлечет к себе внимание как специалистов, так и всех тех,
кто интересуется проблемами античной и средневековой ис-
тории.
1*—8454 3
РАННИЕ ВОЕННО-ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ ПОСЕЛЕНИЯ
АФИНЯН (VI в. до н.э.)
Н. А. Касаткина
Горьковский университет
Миграции в античном мире представляли постоянную, ус-
тойчивую, а следовательно, и закономерную особенность раз-
вития общества. Движущие силы античной колонизации, ее
внутренний механизм вскрыты К. Марксом, который писал:
«Вся система античных государств основывалась на опреде-
ленном ограничении численности населения, пределы кото-
рой нельзя было превысить, не подвергая опасности самих:
условий существования античной цивилизации. Недостаточ-
ное развитие производительных сил ставило права граждан-
ства в зависимость от определенного количественного соот-
ношения, которое нельзя было нарушать. Единственным спа-
сением была вынужденная эмиграция»1. Такая закономер-
ность развития античного полиса особенно ярко стала про-
являться в VIII—VI веках до н.э., получивших название
«Великой колонизации». Проблема избыточного населения
решалась за счет основания колоний, которые постепенно
теряли связи с метрополией, превращаясь в самостоятельные
государства.
Афины вышли поздней на арену колонизационной дея-
тельности, чем развитые греческие государства, такие как
Коринф и Мегары. Возможно, в VIII в. до н.э. земель в Ат-
тике, несмотря на их низкое плодородие, было достаточно^
для населения полиса2. Развитие экономики и постепенное
обезземеливание демоса в VII в. до н.э. поставили во главу
угла решение проблемы избыточного населения. Афиняне в
решении этого вопроса избрали особый путь, явились созда-
телями особой формы колоний-клерухий. Особенностью афин-
ской колонизации с первых ее шагов было то, что ини-
циатором по выводу и основанию поселений всегда было
4
государство. Направления колонизационных потоков из Афин
в VII—VI вв. до н.э. ясно доказывают ее сознательный и це-
ленаправленный характер, свидетельствуют о том, что афин-
ское государство не только стремилось избавиться от избы-
точного населения, но и укрепить свои позиции в стратегиче-
ски важных пунктах Эгейского моря. Это достигалось путем
поселения в завоеванных областях, которые часто станови-
лись собственностью афинского государства, поселенцев из
Аттики, которые сохраняли самые тесные связи с Афинами.
Иногда это достигалось путем сохранения поселенцами афин-
ских гражданских прав, иногда было обусловлено тесными
родственными связями или вассальными отношениями пра-
вителя поселения и афинских тиранов. Таким образом, афин-
ская колонизация не ограничивалась решением задачи по на-
делению землей избыточного населения за счет колоний. Счи-
тая завоеванную область, в которую была выведена коло-
ния ,частью своей территории и оставляя за клерухами пра-
ва на гражданские привилегии в Афинах, государство дела-
ло попытку расширить свои границы за счет политического
и территориального единства метрополии и колонии.
Одним из первых поселений афинян вне Аттики стала
клерухия на острове Саламине. Рост развития экономики
Афин в VII в. диктовал необходимость овладения морскими
путями в Эгейском море, но для этого афинянам нужно бы-
ло получить свободу плавания во внутренних водах. Остров
Саламин, расположенный в Сароническом заливе, в непос-
редственной близости от Аттики, закрывал выход афинским
судам. Ситуация осложнялась тем, что Мегары строили зах-
ватнические планы в отношении Саламина3. Борьба двух
соседних государств за стратегически важный остров была
неизбежной и, начавшись в VII в. до н.э., с переменным успе-
хом длилась около столетия. Афиняне, уставшие от этой
борьбы и, возможно, разуверившиеся в ее благоприятном ис-
ходе, под страхом смертной казни запретили своим гражда-
нам поднимать вопрос о ее возобновлении (Plut., Sol. 8). Но
интересы развивающегося рабовладельческого хозяйства,
ухудшение положения сельского демоса, чьи земельные уча-
стки покрывались долговыми камнями, рано или поздно дол-
жны были продиктовать необходимость возобновления вой-
ны. Можно добавить, что поражения, которые афиняне тер-
пели, в,'борьбе с Мегарами, могли только усилить вражду
между родовой аристократией и демосом. Таким образом,
5
необходимость войны за Сала мин вытекала из насущнейших
потребностей аттического государства.
Возобновление войны за остров традиция относит к кон-
цу VII в. и связывает с именем Солона, который весьма ори-
гинально провел агитацию за новую войну с Мегарами. То
ли он боялся официально поднять этот вопрос в народном
собрании, то ли надеялся на силу призыва именно в такой
форме, когда, прикинувшись сумасшедшим, прочитал своим
согражданам сочиненную им элегию «Саламин» (Plut.
Sol. 8). Несомненно, уже первые слова элегии «С вестью я
прибыл сюда от желанного всем Саламина» привлекли к се-
бе внимание афинян4. Сила убеждения, заключенная в пре-
красной элегии, а более того, социально-экономические нуж-
ды заставили отменить прежний закон, вновь начать войну с
Мегарами, а военачальником сделать Солона (Strabo, IX,
19, Diog. Laert, I, 46, 47; Pausan, I, 40, 5; Plut., Sol, 8). Эти
события можно отнести к рубежу VII—VI вв. Возможно, вой-
на началась около 610 г.5. Заслуживает внимания сообщение
Плутарха о том, что пятьсот добровольцев вызвались отпра-
виться на Саламин вместе с Солоном, а народное собрание
приняло специальное постановление о том, что если исход
войны будет благоприятен, то эти люди будут стоять во гла-
ве управления островом '(Plut., Sol. 9)6.
О самих военных действиях против Саламина сообщают
Страбон и Плутарх. Их свидетельства о событиях, отделен-
ных от них огромным промежутком времени, представляют
собой передачу различных преданий о благополучном завер-
шении войны Солоном при посредничестве Спарты (Strabo, 9,
393; Plut., Sol. '9)7. Дело, касающееся спорного -острова, раз-
бирали пять спартанских судей. Плутарх приводит доказа-
тельство прав на владение островом, которые представили
суду афиняне. Историк говорит, что Солону очень помог ав-
торитет Гомера8, ибо Солон вставил в список кораблей в
«Илиаде» стих, который сочинил он сам и прочитал его на
суде—
Мощный Аякс Телемонид двенадцать судов саламинских
Вывел и с оными стал, где стояли афинян фаланги
(Plut., Sol. 10). Известно, что Аякс был сыном Телемона,
мифического царя Саламина. Но далее Плутарх говорит, что
сами афиняне считают это вздором и приводит другие вер-
сии доказательства Солоном прав афинян на Саламин. Эти
доказательства основывались на практически недоказуемых
6
мифических связях с островом—афиняне утверждали, что
Филей и Эврисак, сыновья Телемона, передали остров афин-
скому государству в обмен на афинские гражданские права
и поселение их в Аттике. Помог Солону и Пифийский ора-
кул, назвавший Саламин Ионией, веский аргумент против
мегарян-дорийцев. Известно, что спартанский третейский суд
решил спор в пользу афинян (Pint., Sol. 10). Так сообщает а
захвате острова поздняя античная традиция. Рассказ исто-
риков представляет борьбу за Саламин как одну короткую
победоносную войну, успешно завершенную Солоном. С пол:-
ной уверенностью можно говорить здесь о хронологической
неточности античной традиции, так как на основании свиде-
тельств Страбона и Плутарха можно предположить, что борь-
ба затянулась на долгие десятилетия9. Доказательством слу-
жит хотя бы тот факт, что традиция делает Солона и Писи-
страта участниками одной войны за остров (Plut., Sol. 8). Но
если следовать мнению, что элегия «Саламин» была написа-
на Солоном в юности и что вскоре после прочтения элегии
своим согражданам он возглавил отряд добровольцев для
борьбы за стратегически важный остров, то Писистрат по
возрасту не мог принять участия в этой войне10. Исходя из
мнения, что в одном рассказе Плутарха соединены разновре-
менные события, можно предположить, что' война, которую
вел Солон, была лишь отдельным этапом борьбы Афин и
Мегар за Саламин, тем более, что по свидетельству Плутар-
ха вскоре после смут й расправы -с АлКмеонидами, повинны-
ми в Килоновой скверне, афиняне были вновь вытеснены с
Саламина (Plut., Sol. 12). Следовательно, и Писистрату во
время своего правления пришлось воевать с непокорными
Мегарами из-за спорного острова. Вполне возможно, что
Плутарх в своем рассказе смешивает именно войны Солона
и афинского тирана за Саламин, которые велись в разное
время11. Что касается третейского суда, проведение кото-
рого античная традиция относит к эпохе Солона, то послед-
нее многими исследователями подвергается сомнению12. Мы
не видим необходимости в данном случае не доверять сви-
детельствам древних авторов. Третейский суд не такое уж
редкое явление в военных конфликтах греческих государств,
поэтому, принимая как достоверные сведения источников- на
этот счет, можно предположить, что таким же третейским
судом могла быть исчерпана борьба Афин и Мегар во время
7
правления Писистрата, каким она была прекращена на вре-
мя при Солоне.
Противоречивые сведения античных авторов все-таки по-
зволяют. предположить, что возможно уже в конце VII в.
каламин стал достоянием афинян пока на непродолжитель-
ное время и на нем было основано афинское поселение. Тра-
диция основателем поселения называет Солона (Arist., Or. 16,
230; Diog. Laert., 1, 62). Античные авторы даже называют
Саламин его родиной, а его самого саламинцем (Di6d., 9, 1;
Diog, Laert, I, 42, 62), прах которого после его смерти был
.развеян на Саламине (Arist. у Plut., Sol. 32; Diog. Laert, I,
62)13. Еще в IV в. саламинские клерухи, чтя память Солона,
поставили ему статую (Aesch., geg. Tim. I, 25; Dem. de fals.
leg. 2’5*1). Эти свидетельства античных авторов позволяют
предположить, что сразу после завоевания на Саламине Со-
лон основал афинское поселение14. Война, законченная пе-
редачей острова афинянам, поставила перед государством
ряд проблем, связанных с охраной острова. Но еще до того,
как Саламин стал достоянием афинян, они знали как посту-
пить с ним. Уже упомянутое постановление народного собра-
ния гласило, что если пятьсот добровольцев, отправившихся
на остров, займут его, то будут стоять во главе управления
им (Plut., Sol..9). И можно предположить далее, что Солон,
захватив Саламин, наделил землей пятьсот воинов, т? е. по-
сле успешного завершения войны они могли сразу превра-
титься в первых саламинских колонистов. Такое наделение
землей только на первый взгляд может показаться разделом
военной добычи удачливым полководцем15, т. к. это наделе-
ние в определенной степени было санкционировано постанов-
лением народного собрания, о котором говорит Плутарх
(Sol. 9);. На этом исчерпываются свидетельства античных ав-
торов о судьбе Саламина на рубеже VII—VI вв. до н.э.
Новые сведения о поселении аттических граждан на Са-
ламине известны из интересного документа—декрета о Са-
ламинских клерухах, который был найден при раскопках на
саламинском акрополе16. Плохая сохранность документа, со-
стоящего из четырех фрагментов, отсутствие в нем точной
датировки по архонту, как это впоследствии было принято в
Афинах, не позволяет точно определить время появления этой
псефйзмы, несомненно лишь то, что она относится к VI в.17.
Нам представляется, что этот декрет обязан своим появле-
нием Писистрату, который завершил войну с Мегарами и
8
придал силу закона отношениям, которые сложились между
Саламином и Афинами после основания Солоном на острове
афинской клерухии. Обширные лакуны в тексте псефизмы
послужили причиной появления нескольких вариантов вос-
становления документа, которые имеют принципиально важ-
ные отличия. ‘Есть мнение, что декрет регулировал отноше-
ния Афин с местными жителями Саламина18, однако ряд со-
временных исследователей полагает, что установления декре-
та относились к афинским колонистам, поселившимся на ос-
трове19. Любопытным подтверждением последнего предполо-
жения является надпись .IV в. до н.э. о лемносских клерухах
(CIA II, 14 в.). В ней указывалось, что положению лемносских
клерухов надлежит быть таким же, как и на Саламине (стк. 6
— tovs kA/qpovxovs... [kaOanJep Tois es Sa%a|x[iua). Вероят-
но, здесь можно видеть ссылку на архаический саламинский
декрет. Далее отметим, что в саламинской надписи идет речь
о повинностях, в частности, о несении военной службы (стк.
2). Известно, что служба в войске являлась привилегией
афинских.граждан, которые вряд ли бы допустили в свою ар-
мию чужеземцев.
Эти доводы позволяют считать более правомерными вос-
становления саламинской псефизмы, которые даются в ряде
работ и сводов надписей, как декрета, регулирующего отно-
шения афинских клерухов на Саламине20. Важное значение
имеет исследование вопросов о землевладении и повинно-
стях клерухов, об отношении полиса к колонии, что поможет
правильно оцёнить первые шаги колонизационной деятельно-
сти Афин. Диаметрально противоположны мнения современ-
ных исследователей в вопросе землевладения клерухов. Есть
мнение, что клерух мог сдавать свою землю в аренду21, одна-
ко более убедительным представляется другая точка зрения
о том, что декрет запрещал клеруху сдачу участка земли в;
аренду22. (Тод М. Н., № 111, сткк. 3—4: т[т) ocperepav yq ц]т]
|ii;[<T0,]auv; Мейггз Р.-Льюис Д., № 14, сткк. 3—4: т[а б’е
SaA.ap.ivi ц]е Ц1*[о^]ои). Строгая регламентация жизни по-
селенцев на Саламине может быть объяснена требованиями
данного исторического момента. Настоятельной необходи-
мостью для Афин было укрепление позиций на стратегически
важном острове. Лучше всего это можно было сделать при
помощи постоянного военного гарнизона, живущего практи-
чески по законам военного времени, исключающего любые
отлучки воина из войска. А что саламинское поселение бы-
9
ло действительно военным гарнизоном, подтверждает этот
декрет. В псефизме особо оговаривается, что каждый клерух
должен иметь оружие стоимостью в тридцать драхм, заботу
о вооружении поселенцев брало на себя государство (сткк
9—11). Факт государственного обеспечения воинов саламин-
ского гарнизона оружием, с одной стороны, доказывает всю
значимость этого нового владения для афинян, а с другой—
может свидетельствовать о том, что клерухи были не в со-
стоянии приобрести вооружение за свой счет, будучи неиму-
щими афинскими гражданами. Страдая от недостатка земли
в Аттике, они переселялись на Саламин, получая там землю,
за владение которой обязаны были нести гарнизонную елуж^
бу. Таким образом, Саламин помимо своей основной задачи
форпоста Афин во внутренних водах служил резервным зе-
мельным фондом полиса, который рассматривал Саламин
практически как часть территории своего государства.
Вероятно одновременно с войной за Саламин начались
войны афинян за опорные пункты в Эгейском море. Жизнен-
но важные интересы развития торговли и сельского хозяйства
заставляли жителей Аттики оторваться от материка. Очеред-
ным пунктом афинской экспансии становится город Сигей в
Малой Азии, расположенный в плодородной равнине, оро-
шаемой рекой Скамандрой. Уже это должно было привлечь
внимание греческих полисов, страдающих от недостатка при-
годной для обработки земли. Но у >Сигея было еще одно и,
пожалуй, главное достоинство—расположенный на Севере
Троады, он фактически господствовал над входом в Геллес-
понт, а значит, был ключом к так необходимому материко-
вой Греции понтийскому хлебу. Именно поэтому Сигей с
конца VII века до н.э. сделался ареной войн между Афинами
и лесбосским городом Митиленой, которая ранее Афин выш-
ла на арену колонизационной деятельности и, возможно,
первой выслала туда колонию. Крупный развитый город, ка-
ким была Митилена, уже основавшая к концу VII в. до н.э.
ряд колоний и бывшая по замечанию Берна «метрополией
всех эолийских поселений на северо-востоке Эгеиды»23, была
опасным соперником афинского государства. О борьбе афи-
нян за Сигей сообщают Геродот, 'Страбон, Диоген Лаэрт-
ский и другие авторы. Но войны за Сигей, отделенные от ис-
ториков огромным промежутком времени, не являлись ос-
новной темой их сочинений. Поэтому античная традиция о
Сигее отличается краткостью, непоследовательностью и за-
10
трудняет восстановление хода борьбы афинян и митиленян.
Но тем не менее известно, что уже в VII в. до н.э. афиняне
пытались укрепиться в северной Троаде. С этой целью в Си-
гей отправился отряд афинян во главе с Фриноном, победи-
телем в тридцать шестых олимпийских играх24. Инициатива
похода, вероятно, опять-таки как и в случае с Саламином,
исходила от афинского государства, так как Страбон (XIII,.
599) ясно говорит о том, что афиняне послали (iteppavTEs)
Фринон а.25.
Упоминание о самой войне сохранилось у Диогена Лаэрт4-
ского в рассказе о Питтаке, правителе Митилены (I, 74)26..
Он сообщает, что во время войны афинян и митиленян из-за
Ахиллитиды войско митиленян возглавлял Питтак, а войско1
афинян—Фринон27. В этой войне афиняне потерпели пора-
жение, сам Фринон был убит Питтаком в поединке28. У Ге-
родота нет упоминаний об этом конкретном событии, но его
свидетельства дополняют сведения о борьбе за Сигей на ру-
беже VII—VI вв. до н.э. Он сообщает об участии в одной из
войн знаменитого поэта из Митилены—Алкея, который в од-
ном из сражений бежал с поля битвы, бросив свой щит. В
этой войне афиняне одержали победу, а оружие Алкея, как
трофей, повесили в храме Афины в Сигее (Herod, 5, 95)29.
Но войны продолжались, ни одно из государств не хотело
отказаться от стратегически важного пункта, а невозмож-
ность ни одной из сторон победить противника силой заста;
вила прибегнуть к третейскому суду коринфского тирана
Периандра (Herod, 5, 95; Strabo, XIII, 533; f; Diog. Laert,
I, 74)30. Посредник примирил стороны на том условии, что
каждая получила то, что она имела перед войной: благодаря
посредничеству Периандра Сигей остался за Афинами. Уже
эта наша попытка вычленить отдельные войны из краткой
непоследовательной традиции может свидетельствовать об
ожесточенной борьбе за Сигей, которую афиняне начали за-
долго до правления Писистрата и которая явилась ярким:
выражением гегемонистских устремлений Афин уже на ран7
нем этапе существования государства.
Возможно, посредничество Периандра на какое-то время
положило конец войнам за Сигей. Нет никаких упоминаний
о борьбе за него в связи с именем Солона. Но это молчание
античных авторов может служить не подтверждением неисто-
ричности раннего этапа войн, как это предполагает Белох31,
а возможным указанием на то, что войн с Митиленой во вре-
11
мя правления Солона просто не было. Питтак, стоящий с
590 г. во главе Митилены, был сторонником взглядов Соло-
на32, и, вероятно, между государствами были установлены
дружественные отношения.
Новый этап активизации внешней политики и широкой ко-
лонизационной деятельности Афин связан со временем прав-
ления Писистрата, заложившего зримый фундамент будущей
афинской талассократии. С дальновидностью мудрого поли-
тика афинский тиран понимал, что настоящее и будущее мо-
гущество Афин надо искать не на материке, а в Эгейском
море. Бурное развитие торговли вынуждало к овладению
опорными пунктами на важных международных торговых пу-
тях, а переход аттического земледельца от возделывания не-
выгодных в условиях Аттики хлебных культур к выгодным
культурам маслины и винограда делал необходимым обеспе-
чение путей к хлебу, идущему из Северного Причерноморья.
Многие планы Афин по укреплению на морских путях нашли
свое завершение именно во время правления Писистрата.
Афиняне в это время получили полную свободу плавания во
внутренних водах, ибо Саламин перешел в их руки, как и
мегарская гавань Нисея (Herod., I, 59). Получив выход в
Эгейское море, тиран укрепляет свои позиции на пути к При-
черноморью. С островом Самосом были установлены друже-
ственные отношения, а Наксос, через который шли главные
пути из Греции к городам Малой Азии, Писистрат покорил
силой. Во главе Наксоса афинский тиран поставил своего
приверженца Лигдамида (Herod., I, 61; 64. Ariist., Ath. pol.
15, 3). Немаловажное значение для возрастания междуна-
родного авторитета Афин в это время имело очищение Пи-
систратом по велению оракула острова Делоса, общей пле-
менной святыни всех ионийцев, в будущем центра Афинско-
го морского союза (Herod., I, 64). Большое значение для
развития афинского могущества на море имело укрепление
афинян на севере Эгейского моря33. Писистрат основал ко-
лонию в Рекеле на Фермейском заливе (Arist, Ath. pol. И5,
2), укрепился в Пангее, близ устья реки Стримон, где экс-
плуатировал фракийские золотые рудники (Herod., Г, 64;
Arist., Ath. pol. 15,3), которые доставляли необходимые средст-
ва для широкой внешней политики. Афинскому тирану удалось
установить связи -с Македонией (Herod., I, 64; 5, 94. Arpst,
Ath. pol. 15).
12
Одной из важных задач Писистрат считал утверждение
афинского влияния на Геллеспонте—важнейшей морской до-
роге греческого мира. Фракийский берег пролива, возможно,
уже был в руках афинян (Herod., 6, 36; Nep., Milt.), остава-
лось положить конец длительной и упорной борьбе за Си-
гей, чтоб овладеть малоазийским побережьем Геллеспонта и
полностью контролировать пути в Черное море. Писистрат,
отняв город мечом у митиленян, положил конец войнам и
окончательно решил судьбу Сигея34. Во главе Сигея тиран
поставил своего незаконного сына Гегесистрата (Herod., 5,
94). Таким образом Писистрату удалось претворить в жизнь
планы афинского государства по укреплению в Геллеспон-
те35. После победы Писистрата в Сигее, вероятно, появилось
афинское поселение. Такое предположение позволяет сделать
древняя надпись из Сигея, которую С. Я. Лурье датирует
временем Писистрата, а Г. Берве даже называет конкрет-
ную дату, относя надпись к 530 г.36. Это посвятительная над-
пись Фанодика, сына Гермократа из Проконнеса, который
говорит о своем даре в пританей сигейцам и призывает их
позаботиться о нем, если с ним что-то случится37. Примеча-
тельно то, что надпись написана на двух диалектах—ионий-
ском и аттическом, причем в аттическом варианте Фанодик
говорит о себе в первом лице. Это обращение могло отно-
ситься только к афинским поселенцам, которые появились
там после завоевания Сигея Писистратом38.
О судьбе Сигея известно далее, что он стал владением
Писистратидов, которые отправились туда после тридцати-
шестилетнего владычества над афинянами (Hero-d., 5, 65).
После похода персов на 'Грецию и участия в нем ’Гиппия на
стороне персов связи с Сигеем были прерваны до 70 гг. Vb.
до н.э.
Скупые сведения источников не позволяют точно опреде-
лить форму отношений, которые сложились между Сигеем
и Афинами. Трудно согласиться с диаметрально противопо-
ложными мнениями Г. Берне и Г. Бенгтсона, которые вопрос
о статусе поселения в Сигее решают по принципу—апойкия
или клерухия39. Как отмечают Ф. Гшнитцер и В. Эренберг,
нельзя провести резкую грань между клерухией и апойкией,
как формами афинских поселений40. Особенно сложно это
сделать по отношению к ранним поселениям, о которых мы
имеем очень мало сведений. Начало колониальной политики
Афин можно характеризовать как расширение афинской сфе-
13
ры Власти, которое не всегда достигалось за счет расшире-
ния земельных владений, становившихся частью афинского
государства. Скорей всего Сигей представлял собой поселе-
ние выходцев из Аттики, которые теряли гражданские пра-
ва в Афинах, приобретая гражданство на новой родине41. Но
тем не менее мы не можем рассматривать Сигей как полно-
стью независимую от Афин общину, как это делает !Г. Бер-
ве. Можно предположить, что Сигей находился в самых
близких политических связях с Афинами, служил интересам
афинской политики. Этому в немалой степени могло способ-
ствовать назначение правителем Сигея сына Писистрата,
(тирания как форма власти могла использовать наряду с
государственно-правовыми родственные связи), благодаря
этому между Афинами и Сигеем были установлены более
близкие отношения, чем между метрополией и обычной коло-
нией42. Поэтому можно назвать Сигей форпостом Афин в
Геллеспонте, а не просто аграрной колонией.
Таким же форпостом в Геллеспонте стала афинская коло-
ния в Херсонесе Фракийском. Свидетельства Геродота, Кор-
нелия Непота, Маркеллина позволяют представить историю
появления афинян на фракийском берегу Геллеспонта. Херсо-
несом владело фракийское племя долонков, которые постоян-
но страдали от набегов своих северных соседей—апсинтиев.
Дельфийский оракул, к которому обратились вожди долон-
ков, повелел им призвать в свою страну того, кто по выходе
из святилища первым окажет им гостеприимство (Herod., 6,
34). Пройдя Фокею и Беотию, фракийцы нашли радушный
прием лишь в Афинах. Гостеприимцем оказался Мильтиад,
представитель знатного рода Филаидов, бывший в родстве с
коринфским тираном Кипселом, пользующийся большим вли-
янием в Афинах (Herod., 6, 35; Marcel., Vita Thue. 7). До-
лонкам не пришлось долго уговаривать знатного афинянина
подчиниться велению бога, тем более, что Пифия, к которой
обратился Мильтиад, посоветовала ему принять приглаше-
ние. Но главной причиной согласия было то, что Филаид тя-
готился властью Писистрата (Herod., 6, 35; 36). Этот рас-
сказ Геродота, изобилующий сообщениями о чудесах и ора-
кулах, только на первый взгляд может показаться неисто-
рическим, вполне возможно, что этот факт имел место в дей-
ствительности 43. Далеко идущие планы афинской внешней
политики не могли оставить без внимания фракийский берег
Геллеспонта, а войны долонков с апсинтиями стали удобным
14
поводом вмешательства на Херсонесе. Вероятно, Писистрат
знал о затруднениях долонков и мог сам посоветовать им об-
ратиться к оракулу, соответственно подготовленному им
же44. И кажется не случайно радушный прием долонки встре-
тили именно в доме Мильтиада. Пользующийся влиянием в
Афинах, этот человек мог быть опасным соперником тирана.
Организация похода в Херсонес, вероятно, заняла не слищ-
ком много времени, т. к. вожди долонков не успели покинуть
гостеприимный дом Мильтиада, а к экспедиции в далекий
Херсонес уже были готовы желающие отправиться туда45.
Планы похода на Херсонес, вынашиваемые афинянами еще
со времен Солона, начинали осуществляться46. Известно, что
Писистрат содействовал походу в Херсонес, т. к. дал Мильти-
аду корабль и отряд (Marcel., 7). Это замечание Маркелли-
на дает возможность предположить, что поход в Херсонес
был санкционирован афинским государством в лице тира-
на47. То, что инициатива исходила от афинского государст-
ва, ясно и из свидетельства Непота, который указывает, что
афиняне хотели послать (veilent mittere) поселенцев в
Херсонес (Nep, Milt., I, 1). В другом месте (2, 3) он вновь
подчеркивает, что Мильтиад был послан афинянами48. Таким
образом, походу в Херсонес благоприятствовало все—и по-
ражения долонков в войне с апсинтиями, и желание афинян
утвердиться на Геллеспонте, и соперничество двух влиятель-
ных лиц, которым нельзя было оставаться вместе в Афинах.
Разрешая Мильтиаду отправиться в Херсонес, Писистрат
избавлялся от политического соперника и приобретал конт-
роль над проливами49.
Свидетельства античных авторов не содержат указаний
на время похода в Херсонес50. Как наиболее вероятным пред-
ставляется промежуток времени 561—550 гг. до н.э., который
относится к началу правления Писистрата51. Шаткое поло-
жение тирана в первый период правления могло быть при-
чиной избавления любыми путями от политических против-
ников.
Одной из главных задач в Херсонесе была защита владе-
ний долонков от воинственных северных соседей. Мильтиаду
удалось разбить апсинтиев (Marcel., 8; Nep, Milt. 2). Но, по-
нимая, что этим не снималась угроза новых вторжений с
Севера, в самом узком месте херсонесского перешейка афин-
ские поселенцы возвели стену и укрепили места, удобные
для крепостей (Heroid., 6, 36; Nep. Milt. 2, 4). Возможно, в
15
центре Истма Мильтиад основал город Херсонес и именно от
него провел стены укреплений52. Известно, далее, что при
Мильтиаде здесь появились города Критот (EphoroB, fr. 40
Jacoby; Pjs.-Scymnos, 71'1), Пактия (Ps.-Scymn., 711), Элеунт
(Ps.-Scymn., 707). В колонии Милета на Харсонесе—Кардии
появилось новое поселение из афинян (Ps.-Scymn., 699-f).
Во всех этих городах селились афинские колонисты, которые
получили земельные наделы и обогатились в войнах с север-
ными фракийскими племенами (Nep. Milt. 2, 1).
Мильтиад чеканил собственную монету, на которой была
изображена колесница, запряженная четверкой коней53. Мо-
неты номиналом в аттическую драхму имели хождение на-
ряду с афинскими, коринфскими и халкидскими. Кроме того
чеканились монеты, которые представляли собой третьи и
шестые части драхмы (вместо обычных вторых и четвертей),
они приравнивались к серебряным полустатерам Креза и
персидским сиглам. Поэтому монеты Херсонеса могли иметь
хождение на рынках как Греции, так и Малой Азии.
Благодаря этой деятельности Мильтиада все явственней
проступали очертания афинского форпоста на Геллеспонте.
Это не могло не беспокоить Лампсак, расположенный напро-
тив Херсонеса, на малоазийском берегу Геллеспонта. Геро-
дот сообщает, что Мильтиад пошел войной на жителей Лам-
псака, но потерпел поражение и даже попал в плен к ламп-
сакийцам, и лишь заступничество лидийского царя Креза,
уважением которого Мильтиад пользовался, вернуло ему сво-
боду (Herod, 6, 37). Вся деятельность знатного афинянина,
призванного долонками, ясно говорит о том, что его планы
в Херсонесе шли дальше защиты местных жителей от вра-
гов. После того как он, по свидетельству Непота, завершил
«с величайшей справедливостью» устройство Херсонеса, он
решил там остаться (Nep., Milt. 2, 4). Долонки, избавленные
от войн с соседями, видели в Мильтиаде своего защитника
и поэтому провозгласили его тираном (Herod., 6, 36; Nep.
Mitl. 8, 3). Непот сравнивает положение Мильтиада с вла-
стью царя, хотя он и не носил этого титула (Milt. 2, 3). Ве-
роятно, Мильтиад был тираном не только для местных жи-
телей, но и для афинских поселенцев. В этом нет ничего
удивительного, т. к. известно, что колония всегда была мет-
рополией в миниатюре. Если во главе афинского полиса сто-
ял тиран, то и ойкнет в поселении мог быть тираном для по-
селенцев.
16
После смерти основателя херсонесского поселения власть
унаследовал его племянник Стесагор, прибывший в Херсо-
нес вместе с Мильтиадом54. Возможно, это произошло в 524
году. Из свидетельств Геродота известно, что Стесагору, как
и Мильтиаду, пришлось вести войны с фракийскими племе-
нами и погибнуть от руки жителя Лампсака55:
Стесагор, как и Мильтиад, умер бездетным, но правление
в Херсонесе продолжалось по династической линии рода Фи-
лаидов. Во многом способствовала этому непрекращающаяся
вражда Писистратидов с Филаидами. Вражду усугубило
убийство Кимона, брата Мильтиада. Возможно, смерть Кимо-
на совпала со смертью Стесагора, и сыновья Писистрата, при-
частные к убийству, поспешили отправить сына Кимона—
Мильтиада на Херсонес (Herod.,. 6, 39)56. Геродот ясно гово-
рит, что Мильтиад был послан с триерой для захвата власти
в Херсонесе57. Свидетельство Геродота дает возможность
предположить, что положение Филаидов в Херсонесе могло
быть недостаточно прочным ко времени появления там Миль-
тиада Младшего. Тем более, что из рассказа историка изве-
стно далее, что новый династ, появившись на Херсонесе,
своим правлением положил начало репрессиям. Правителей
херсонесских городов, которые собрались для выражения со-
болезнования по поводу смерти Стесагора, он заключил в
оковы и набрал для своей охраны пятьсот наемников (Herod.,
6, 39). Такой шаг можно объяснить или попыткой херсонеси-
тов освободиться от власти афинян, которая чем дальше,
тем в большей степени служила интересам афинских посе-
ленцев, а не местных жителей, или стремлением Мильтиада
к неограниченной тирании над всеми городами Херсонеса,
многие из которых были независимы от власти Филаидов во
время правления Мильтиада Старшего и Стесагора.
Правление Мильтиада Младшего совпало с тревожным
временем угрозы нападения персов. В 5'12 г. до н.э. во .время
оккупации Фракии Персией, Мильтиад был вынужден поко-
риться персам58 и принять участие в скифском походе Да-
рия (Herod., 4, 137). Несколько лет спустя после этого по-
хода Херсонес подвергся вторжению скифов, которые остава-
лись там несколько лет. Вероятно, афинские поселенцы оста-
вались в это время в Херсонесе, в то время как тиран бежал
и нашел убежище у фракийского царя Олора (Marcel., 3, 6).
Совместные политические интересы были скреплены браком
Мильтиада с дочерью царя Гегесипилой (Herod., 6, 39; Маг-
17
cel., 3, 6). После того, как скифы покинули Херсонес, Миль-
тиад вернулся туда по призыву долонков, напуганных угро-
зой вторжения врагов. Во время Ионийского восстания поли-
тические симпатии Мильтиада были на стороне ионийцев. Но
в 493 году до н.э. ему пришлось покинуть Херсонес при приб-
лижении персов и отправиться в Афины.
Обстановка в Афинах к этому времени резко изменилась.
В государстве после падения Гиппия была запрещена тира-
ния, поэтому Мильтиад, бывший тираном над своими сооте-
чественниками и долонками в Херсонесе, был предан суду
(Herod., 6, 104). Но суд оправдал властителя Херсонеса, а
народ избрал его стратегом, как человека, который долго
жил в непосредственном соседстве с персами и мог быть
особенно полезен в надвигающейся войне с персами. Эти
любопытные свидетельства Геродота дают возможность сде-
лать определенные выводы о статусе афинского поселения в
Херсонесе. К суду в Афинах мог быть привлечен только
гражданин афинского государства, это же касается и заня-
тия такой высшей государственной должности, как стратег.
Следовательно, аттические поселенцы в Херсонесе продолжа-
ли оставаться афинскими гражданами59. Обвинение Мильти-
ада в тирании после того, как она была запрещена в Афинах,
дает возможность предположить, что преступление расцени-
валось государством как происшедшее на аттической земле,
т. е. Афины рассматривали афинское поселение в Херсонесе
как часть своего государства60, тем более что 'Геродот (6,
140) говорит о Херсонесе, как о владении афинян. Но следует
отметить, что Херсонес не был единым образованием. ‘Гос-
подство Филаидов распространялось на различные общины.
Местное племя долонков, вероятно, существовало как отдель-
ная община, не смешиваясь с новыми поселенцами Херсоне-
са. С 507 г. до н.э. долонки могли признать Мильтиада после
ухода скифов только будучи самостоятельным политическим
образованием. До прихода афинян в Херсонесе уже были ос-
нованы колонии другими государствами, такой колонией бы-
ла Милетская Кардия (Ps.-Scymn., 699 f.), в которой тоже
поселились жители Аттики. Такое совместное поселение
граждан милетского и афинского происхождения могло иметь
последствием оформление нового гражданства. Вывод этот
позволяет сделать уже упомянутая нами монета города Кар-
дии, одна сторона которой имеет изображение льва, как ге-
ральдического знака Милета, другая—головы Афины, как
18
символа Афин61. Монета как бы подчеркивала слияние двух
этнических групп в одной общине и в то же время свидетель-
ствовала о том, что жители нового полиса теряли свое преж-
нее гражданство, Из источников известно, что династия Фи-
латов; основала в Херсонесе ряд новых городов—Элеунт,
Критот; МадйТ, Неаполь. Именно эти поселения, которые со-
стояли только из афинских поселенцев, можно рассматри-
вать как колонии типа клерухий, в которых поселенцы из
Аттики сохраняли афинские гражданские права62. Таким об-
разом, Херсонес представлял собой союз различных государ-
ственных образований, верховную власть над которыми осу-
ществляла династия Филаидов.
С именем Мильтиада Младшего связано основание афин-
ских поселений на островах Эгейского моря. Важное стра-
тегическое значение имел Лемнос—большой остров, распо-
ложенный недалеко от Геллеспонта. На острове обитали жи-
тели, которых Геродот (II, 51; VI, 137) называет пеласгами,
Непот в биографии Мильтиада (II, 5) карийцами, а Диодор
Сицилийский (X, 19, 6)—тирренами. Вероятно, их можно от-
нести к древнейшему догреческому населению Эллады. По
свидетельству Геродота (II, 51; VI, 137), пеласги когда-то
жили в Аттике, затем были изгнаны оттуда, так как афиняне
якобы разоблачили их планы нападения на Афины. Пеласги
переселились в другие земли, в том числе и на Лемнос. Впол-
не вероятно, что версия о планах нападения на афинян не
совсем соответствует действительности, так как сам Геродот
приводит (VI, Г37) мнение Гекатея, утверждавшего, что афи-
няне поступили несправедливо по отношению к пеласгам.
Геродот передает далее предания о каре богов, обрушив-
шейся на пеласгов. Пифия, к которой они обратились за со-
ветом, повелела им для избавления от бед отдать афинянам
все, что они потребуют. Афиняне потребовали землю пелас-
гов. Лемносцы дерзко ответили, что отдадут свои земли толь-
ко в том случае, когда афинский корабль при северном вет-
ре совершит за один день путь из Афин на Лемнос, что ко-
нечно, было невыполнимым условием. Возможно, предания о
вероломстве пеласгов могли появиться как оправдание дей-
ствий афинян, которым нужен был Лемнос как опорный
пункт на пути к Геллеспонту.
Скорому осуществлению замыслов по захвату Лемноса
помешало появление на острове персов примерно в 51'1 году,
которые во главе острова поставили брата царя Самоса Ли-
19
карета (Herod., V, 27). Вскоре остров становится независи-
мым и этим могли воспользоваться новые завоеватели—афи-
няне, жившие в Херсонесе Фракийском. Вероятно, поход на
Лемнос имел место в промежутке лет 510—505, когда ост-
ров после смерти Ликарета стал свободным от персидского
влияния и вместе с тем был ослаблен борьбой с персами63.
На основании свидетельств Геродота (VI, 140), Диодора
Сицилийского (X, 10, 6) и Непота (2, 4, 5) можно восстано-
вить основные события, связанные с появлением афинян на
Лемносе. Мильтиад, сын Кимона, последний династ Херсо-
неса Фракийского, прибыв на остров, приказал пеласгам
покинуть его. При этом он заявил, что прибыл из дома с по-
путным северным ветром. Лемносцам пришлось вспомнить
свое обещание афинянам относительно своего острова. По-
раженные счастливой судьбой своих противников, они поки-
нули остров. Так рассказывает Непот в биографии Мильтиа-
да64. Однако в действительности победа Мильтиада не была
столь легкой. Геродот (VI, 140) говорит о сопротивлении,
оказанном Мильтиаду городом Мириной. Да и сам Непот
(Milt., II, 4, 5) говорит о двух попытках владетеля Херсонеса
Фракийского овладеть островом.
Следовательно, есть основания полагать, что Мильтиад
изгнал лемносцев с острова (Herod, VI, 140; Thue., IV, 109,
4; Nep., Milt. II, 5; Diod., X, 19, 6)65.
На определенное время Лемнос становится владением
херсонесского княжества. Ставший полностью независимым
от афинских тиранов после падения тирании, Мильтиад стре-
мится расширить свои владения и обеспечить их безопас-
ность. Первым шагом в этом направлении становится захват
Лемноса. Можно предположить, что новыми поселенцами
острова становятся потомки афинских колонистов из Херсо-
неса, к ним могли присоединиться добровольцы из Аттики66.
Время показало явную несбыточность планов Мильтиада
о создании независимого владения. Перед угрозой нападения
на остров персов херсонесскому тирану ничего не оставалось
кроме возвращения в Афины, где после падения Писистрати-
дов могли возрасти шансы Мильтиада как политического де-
ятеля. Завоеванный Лемнос бывший тиран Херсонеса пере-
дал афинянам (Herod., VI, 136 — ларебсоке ’AOrivaioun).
Остров становится первым колонизационным приобретением
Афин, где победила демократия.
20
Рассмотренный нами материал позволяет сделать следу-
ющие выводы. Афинскую колонизацию с первых ее шагов
можно расценивать как сознательную деятельность государ-
ства, направленную на расширение сферы афинского влия-
ния в бассейне Эгейского моря. Это достигалось за счет соз-
дания зависимых от Афин областей—колоний, которые по-
являлись в пунктах, имеющих важное стратегическое значе-
ние. Прочные связи колоний с Афинами базировались на ус-
ловиях, особых в каждом конкретном случае. Саламинская
клерухия представляла собой фактически область афинско-
го государства, Сигей оставался в тесных политических свя-
зях с Афинами благодаря родственным отношениям афин-
ского тирана и йокиста Сигея. Связь Афин с Херсонесом
Фракийским осуществлялась двояким путем—определенной
зависимостью Филаидов от тиранов и контролем Писистра-
тидов над городами, основанными в Херсонесе переселенца-
ми из Аттики, которые, вероятно, сохраняли афинское граж-
данство. Таким образом, афиняне, удаляя из Аттики избы-
точное население и утоляя земельный голод за счет колоний,
не ограничивались решением только этих проблем, как боль-
шинство других греческих государств. Направляя колониза-
цию по пути расширения зависимой или полностью подвласт-
ной Афинам территории, государство закладывало основы
будущего морского господства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Маркс К. Вынужденная эмиграция.—Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,
2-е изд., т. 8, с. 567—568.
2. Ehrenberg V. Zur alteren athenischen Colonisation. — In:
Ehrenberg V. Polis und Imperium. Zurich and Stuttgart, 1965, S. 223.
3. По мнению Д. Линфорта, в течение VII в. Мегары, как крупный
центр по выводу колоний, контролировали остров (Linforth J. Solon the
atheniai. Berkelicy, 19'19, p. 42.
4- Элегия «Саламин» кроме Плутарха упоминается Диогеном Лаэрт-
ским (1, 47) и Свидой (S. V. Sotaov).
5. Это можно предположить на том основании, что элегия «Сала-
мин» является юношеским произведением Солона (Meyer Е. Geschichte
des Altertums, Bd. Ill, Stuttgart, 1937, S. 598, Anm 2: Wagner. M. Zur
Geschichte der attischen Kleruchien. Tubingen, 1914, S. 4; Aly. Solon. — In:
RE, Hbd. V, Stuttgart, 1927, Sp. 949.
6. Несомненно, добровольцы принадлежали к низшим слоям аттичес-
ких граждан, которых, по мнению Д. Линфорта (Solon., р. 44), манила
перспектива вырваться из-под гнета афинских крупных землевладельцев
и получить землю в новом поселении.
21
7. Все эти свидетельства лишь толкование праздничных обычаев Афи-
ны Саламинской на мысе Скнрадии и праздника Деметры на Сколиаде'
(Busolt G. Griechische Geschichte. Bd. »1, Gotha, ’1893, S. 521, Anm. 1.
8. Уже Аристотель (Rhet. I, 15) утверждал, что афиняне воспользо-
вались Гомером для доказательства своих прав на Саламин (A^^vaioi.
OgTjp® paprvpi expqoavro rjepi SaXapivos).
9. Meyer E. Geschichte des Altertums, Bd. Ill, S. 598, Anm. 2.
10. Участие Писистрата в войне за Саламин, которую вел Солон, от-
рицал Аристотель (Ath. pol 17, 2). Предполагается, что Писистрату во
время этой войны было не более 10 лет (Aly, Solon, Sp. 949).
11. Не совсем правильным представляется мнение Г. Бузольта и
Э. Мейера (Griechische Geschichte, Bd. I, S. 521, Anm. 1; GdA, Bd. III,.
S. 599), которые видят в этом рассказе Плутарха лишь смешение войны
Солона с Мегарами за Саламин с войной Писистрата за мегарскую га-
вань Нисею.
12. Meyer Е., GdA, Bd. Ill, S. 546; Wagner M. Zur Geschichte., S. 7.
13. Однако эти свидетельства оспаривает Элиан (V. h. 8. 16), утвер-
ждающий, что Соломон был похоронен в Афинах перед Дипилоном, и
Плутарх, (Sol. 32), считая нелепой сказкой приведенные им слова Ари-
стотеля.
14. Rohler U. Der Name Salaminior in attischen Inschriften.—AM,
Bd. IV, 1879, S. 250 f.; Hermann K. J. Lehrbuch der griechischen Antiqui-
taten. Bd. I, Freiburg i. В.» 1892, S. 435; Schulthess, KXqpouxoi—RE, Bd,.
21, 1921, Sp. 847.
Однако есть мнение, что клерухия на Саламине появилась лишь во
времена Писистрата (Лурье С. Я. Noch einmal das Salaminische Psephis-
ma, ДАН, 1924, c. 134; Яйленко В. П. Греческая колонизация VII—III вв
до н.э. М., 1982, с. 137, 199; Бузольт Г. Очерк государственных и право-
вых греческих древностей. Харьков, 1895, с- 87), или Клисфена Ferguson
W. The Salaminioi of Heptaphylai and Sounion.—Hesperia, vol. 7, 1938,
p. 15; Nilsson M. The neu inscription of the Salaminioi. AJPh, vol. 59, 1938,
p. 386.
15. Так считает С. Я. Лурье (Noch einmal das Salaminische Psephisma,
S. 134).
16. Koehler U. Attischer Volksbeschluss aus dem sechsten Jahrhun-
dert. AM, Bd. IX, 1884, S. 117.
17. Соколов Ф. Ф. (Клерухии афинские.—В кн.: Соколов Ф. Ф.
Труды. СПб., 1910, с. 411) предполагает на основании начертания букв в
надписи, что ее можно отнести ко времени Солона. Многие авторы, ссы-
лаясь опять-таки на эпиграфические признаки, относят надпись ко времени
Писистрата (Judeich W. Der alteste attische Volksbeschluss. — AM, Bd. 24,
1899, S. 321; Dittenberger W. Sylloge Inscriptionum Graecarum. 3 ed.,
vol. 1, Leipzig, 1915, 13; Tod M. N. Selection of Greek Historical Inscrip-
tions. 2 ed., vol. L Oxford, 1946, 11
или Клисфена (Яйленко В. П. Греческая колонизация-.., с. 199; Meiggs R.,
Lewis D. A Selection of Greek Historical Inscriptions. Oxford, 1969, p. 27).
18. Wagner M. Zur Geschichte der attischen Kleruchien., S. 7; Schul-
thess, KAriPouXoi» Sp. 818.
19. Яйленко В. П. Греческая колонизация..., с. 199;, сл.; Meritt В. D.
Notes on Attic Decrees—Hesperia, vol. 10, 1941, p. 301, ff., Tod. M. N.
A Selection of Greek Historical Inscriptions, vol. I, p. 13; Wade-Geri H. T.
22
The Sixth Century Athenian Decree about Salamis.—C. Q, vol. 40, 1946,
p. 102 ff.
20. См. литературу в примечании 19.
21. Яйленко В. П., ук. соч„ с- 200 сл.
22. Лурье С. Я. Древнейшие аттические надписи.—В кн.: Вспомога-
тельные исторические дисциплины. М.—Л., 1937, с. 81; Swoboda Н. Zur
Geschichte der attischeri Kleruchien. Wien, 1896, S. 29; Tod M. N., № 11;
Meiggs R., Lewis D. A., № 14.
23. Burn A. Greek Sea-Power..., JHS, vol. XLVII, pt. 2, 1927, p, 175,
24. Диоген Лаэртский называет его панкратиастом .(I, 74), Евсевий
(Chron. I, 200) говорит о нем, как о победителе в беге на тридцать ше-
стой Олимпиаде.
25. Стратегом называет Фрионона Свида (S. V. ritmaxos), Г. Бенгтсон
Справедливо, как нам представляется, усматривает в этом замечании
•подтверждение официального характера назначения Фринона (Einzelper-
sonlichkeit und athenischen Staat zur Zeit des Pesistratos. Munchen, 1939,
S. 12.
26. Эти события Евсевий (Chron. I, 200) относит к 607—606 гг., Сви-
да (S. V Питтах os) говорит о 612 г.
'27 . По мнению В. Г. Боруховича (Из истории социально-экономичес-
кой борьбы на Лесбосе.—В кн.: Античный полис, Л., 1979, с. 34), Диоген
Лаэртский в данном случае пользовался неточными источниками и речь
здесь должна идти о Сигее.
28. Strabo, XII, 599—600; Diog. Laert., I, 74; Plut., De mal. Her., 15.
29. Алкей был современником Питтака, их деятельность Э. Бикерман
(Хронология древнего мира- М., 1975, с. 245) относит к 600 г. до н.э.
30. Это произошло не поздней 80-х гг. VI в. до н.э., т. к., по сведени-
ям древних авторов, Периандр умер в промежутке лет 585—582.
31. В eloch К. J. Griechische Geschichte. 2. Aufl., Bd. I, Strassburg,
1913, S. 262.
32. Курциус Э. История Греции, т. I, М., 1880', с. 296'.
33. Как отмечает В. Эренберг (Zur alteren athenischen Colonisation.,
S. 230, 244). афинская экспансия на северное побережье Эгейского моря
и на Геллеспонт уже в это время была сознательным и целенаправлен-
ным комплексом мероприятий-
34. Г. Берве (Mijtiades. Studien zur Geschichte des Mannes und seiner
Zeit.—Hermes, Heft 2, Berlin, 1937, S. 28) полагает, что это произошло в
530 г. до н.э.
35. Большинство современных исследователей рассматривает деятель-
ность Писистрата, как продолжение и исполнение колонизационных пла-
нов афинян (Ehrenberg V. Grundformen griechischen Staatsordnung.—In:
Polis und Imperium, S. 1'16; Bengtson H. Einzelpersonlichkeit und atheni-
schen Staat.., S. 22). Особняком стоит мнение Г. Берве, оценивающего
колонизацию Сигея как личное предприятие тирана (ук. соч., с. 28).
36. Лурье С. Я- Древнейшие аттические надписи, с. 91; Berve Н. Mil-
tiades, S. 30.
37. SIG I3, 2.
S 38. Berve H. Miltiades, S. 30f.; Bengtson H. Einzelpersonlichkeit...,
39. Berve H. Miltiades, S. 32; Bengtson H. Einzelpersonlichkeit...^ S.
23
40. Gschnitzer F. Abhangige Orte im griechischen Altertun, Zetemata»
17. Munchen, 1958, S. 12; Ehrenberg V. Zur alteren athenischen Colonisa-
tion, S. 221.
41. Graham A. Colony and Mother City in ancient Greece, Manches-
ter, 1964, p. 193; Ehrenberg V. Zur alteren athenischen Colonisation, S. 223.
42. По образному выражению В. Эренберга (ук. соч-, с. 244), полити-
ческое единство Сигея с Афинами было обеспечено «филиалом господств
вующего рода».
43. В е г v е Н. Miltiades, S. 7.
44. Лурье С. Я. История Греции. Часть I. Л., 1940» с. 155.
45. Это были, вероятно, единомышленники Мильтиада, к ним могли
примкнуть афиняне, надеявшиеся получить в Херсонесе землю.
46. Диоген Лаэртский (I, 47) сообщает, что еще Солон уговаривал
афинян занять Херсонес Фракийский (erceioe бе ainous xai ev 0paxr|
xeppovqaov яроахтцоааб'аь).
47. Это мнение является общепринятым (литературу по вопросу см.
Berve Н. Miltiades, S. 9, Anm. 1). Точка зрения самого Г- Берве, рас-
сматривающего поход Мильтиада в Херсонес как его личное предприятие,
не нашло поддержки и подверглось критике в работах В. Эренберга
(Zur alteren athenischen Colonisation) и Г. Бенгтсона (Einzelpersonlich-
keit.., S. Ilf). S. 224.
48. Общепризнанным является мнение, что Непот ошибочно говорит
здесь как об основателе поселения на Херсонесе—Мильтиаде Младшем,
вместо Мильтиада Старшего.
49. Glotz. G. Histoire Grecque. t. 1; Paris, 1925, p. 449; Seltman K. At-
hens, its History and Coinage. Cambridge, 1924, p. 136.
50. Геродот (6, 36) говорит лишь о том, что незадолго до похода
Мильтиад одержал победу в Олимпии с четверкой лошадей.
51. Зельтман К. (Athens, its History., р. 139) и Бикерман Э. (ук. соч.,
с. 245) называют 559 г.
52. Berve Н. Miltiades, S. 37; Ehrenberg V. Zur alteren athenischen Co-
lonisation. S. 228.
53. Зельтман К. (Athens, its History., p. 138) предполагает, что это
было изображение олимпийской колесницы, которую Мильтиад, как пред-
ставитель рода Филаидов, неоднократных победителей в Олимпийских
играх, выбрал для изображения на монетах. Однако, Г. Берве (Miltiades,
S. 14) и В- Эренберг (Zur alteren athenischen Colonisation, S. 227, Anm. 1).
считают, что Зельтман без достаточных оснований относит эти монеты к
династии Филаидов, но авторы не обосновывают своего мнения.
54. Известно, что Мильтиад умер, не оставив наследника.
> 55. Зельтман К. (Athens, its History., р. 139) полагает, что и во
время правления Стесагора Херсонес чеканил собственную монету с изо-
бражением олимпийской колесницы. На основании сохранившихся монет
автор высказывает предположение, что изображение на монете отражает
попытку передать всаднику портретное сходство с Мильтиадом.
56. Мильтиад, сын Кимона, приходился племянником основателю по-
селения в Херсонесе. Для их различия используется принятое в литерату-
ре обозначение дяди и племянника—Мильтиад Старший и Мильтиад
Младший.
57. Вероятно это произошло в 516/515 гг. См.: Herbst L. Die Arbeiten
uber Thukydides.—Philologus, 1890, Bd. 49, S. 147; Seltman C. Athens, its
History.., p. 140.
24
58. Как на зависимость от персов К. Зельтман (Athens, its History.,
р. 140) указывает на чекан монет Мильтиадом Младшим, которые скорей
можно отнести к персидской, чем к аттической денежной системе.
59. Bengtson Н. Einzelpersonlichkeit.., S. 17; Graham A. Colony and
Mother City.., p. '*195 f.; Ehrenberg V. Zur alteren athenischen Colonisation,
S. 225 f.
60. He представляется убедительной точка зрения В. Эренберга (Zur
Elteren athenischen Colonisation, S. 225), который считает, что можно го-
ворить о тирании над аттическими гражданами, а не о тирании на атти-
ческой земле. Коль скоро поселенцы в Херсонесе продолжали оставаться
афинскими гражданами, следовательно колония имела статус клерухии,
в соответствии с которым ее территория становилась как бы частью
афинского государства (особо об этом см. Kahrstedt U. Staatsgebiet und
Staatsangehorige in Athen.. Stuttgart—Berlin, 1934, S. 225).
61. Seltman C. Athens, its History.., p. 141 f.
62. В. Эренберг (Zur alteren athenischen Colonisation, S. 244) в по-
добной организации поселений усматривает принцип политики Писистрата,
который, опасаясь слишком большой самостоятельности Филаидов, сох-
ранял афинское гражданство значительной части афинских поселенцев в
Херсонесе.
63. Berve Н. Miltiades, S. 50.
64. Nep., Milt., 2, 4, 5.
65. Возможно, об этих лемносцах идет речь у Фукидида (IV, 109, 4),
где он сообщает, что на мысе Афон среди других жили пеласги, которые
вначале обитали на Лемносе.
66. Gschnitzer F. Abhangige Orte.., S. '102; Hampl F. Poleis ohne
Territorium.—Klio, Bd. 32, 1939, S. 31.
ПЕРВЫЙ ПОХОД БЕОТИЙЦЕВ НА СПАРТУ
(370—369 гг. до н.э.)
В. Ф. Кутергин
Саранский университет
В 70—60 гг. IV в. до н.э.1 в политической жизни Греции
решающее значение имел Беотийский союз. Его возвышение
было обусловлено демократическими преобразованиями, ко-
торые проводились в беотийских городах после переворота
379 г. до н.э. Вся кратковременная история возвышения Бе-
отийского союза заполнена его упорной борьбой со Спартой.
Спарта, получившая в результате Пелопоннесской вой-
ны гегемонию над Элладой, была во всех отношениях отста-
лым и консервативным государством. «Политика Спарты по
25
отношению к другим греческим государствам сводилась к
повсеместной поддержке аристократических и олигархичес-
ких группировок против демократии. Консервативная и от-
сталая Спарта в дальнейшем становится оплотом всех наи-
более реакционных движений >в Греции»2. Так оценивают
роль Спарты в истории древней Греции все прогрессивные,
историки.
Однако адвокаты и апологеты спартанских порядков и.
спартанской политики находятся и в наше время. С одной
стороны—это открыто фашистские идеологи, которые ста*
рались оправдать тоталитарный режим в фашистских стра-
нах и подыскать для него образцы в древности. Например,.
Т. Леншау писал в 1935 г.: «Спарта стала непревзойденным,
образцом государства, которое заставляет всего человека,
без остатка служить ему и оставляет гражданину ничтожно,
малую возможность заниматься своим личным усовершенст-
вованием, государства, подобного которому мировая история
больше не видела»3. С другой стороны—это некоторые сов-
ременные историки, которые, отдав свое перо на службу им-
периализму, пытаются развенчать древнюю, а заодно и сов-
ременную демократию. Итальянский историк Джанелли счи-
тает первую половину IV в. временем господства необуздан-
ной демократии, которая и привела страну к политическому
разложению4. Еще откровеннее высказался об античной де-
мократии Г. Мичелл, который писал: «По отношению к сов-
ременному политическому опыту конституционная система
Спарты была превосходна и избегала многих недостатков и
опасностей крайней формы демократии, которую мы нахо-
дим в Афинах и демократиях нашего времени»5. Как спра-
ведливо заметил А. К. Бергер, «эта работа известного анг-
лийского историка со всей очевидностью демонстрирует мето-
дологическую убогость современной буржуазной историчес-
кой науки»6.
Рассматривая историю борьбы Беотийского союза со
Спартой с подобной точки зрения, многие западные авторы
тенденциозно подходят к источникам и не всегда объективно^
трактуют политику демократической Беотии. Поэтому воз-
никла необходимость критически пересмотреть источники и
существующие оценки их.
Нужно отметить, что политическая история этого периода
довольно. полно отражена в источниках. Первостепенное зна-
чение имеет, конечно, труд современника данных событий
26
Ксенофонта. Несмотря на все свое лаконофильство, Ксено-
фонт никогда не доходил до прямого искажения фактов, а
пользовался чаще всего методом умолчания неугодных ему
событий7. Немалое значение для выяснения затронутого воп-
роса имеет «Историческая библиотека» Диодора Сицилий-
ского. Хотя в его труде есть неточности (особенно в хроно-
логии), его сведения, в основном, объективные и подтверж-
даются другими источниками. Своеобразно отражают дан-
ные события биографии Плутарха (в первую очередь—«Пе-
лопид» и «Агесилай») некоторые речи ораторов IV в. до н.э.
Несмотря на обилие источников по истории похода бео-
тийцев на Спарту, он не нашел еще должного отражения в
.исторической литературе. Из специальных работ можно вы-
делить только статью А. Бауэра8 и книгу бывшего профес-
сора Одесского университета Э. Штерна9. В этих исследова-
ниях, написанных еще в конце прошлого века, имеется ряд
существенных недостатков: некритическое отношение к ис-
точникам (особенно в статье А. Бауэра), игнорирование вли-
яния социально-экономических факторов на политику, слепое
преклонение перед отдельными личностями и т. п.
В советской историографии тоже пока,нет работ, которые
бы во всей полноте раскрывали значение данного похода.
Несколькими словами о нем рассказывается в общих рабо-
тах по истории древней Греции10 и в учебных пособиях. Де-
мократический переворот в Фивах 379 г. до н.э. вызвал оз-
лобление в Спарте. Вплоть до '371 г. до н.э. спартанцы почти
ежегодно отправляли в Беотию свое войско с целью восста-
новить там власть олигархии и свое влияние. Однако ни один
из этих походов не увенчался успехом. Более того, преобра-
зованное беотийское войско постепенно набиралось сил и
опыта. Решающая битва произошла в 371 г. при Левктрах.
Командовавший беотийскими войсками Эпаминонд впервые
применил здесь новый военный строй—«косой клин». Ф. Эн-
гельс назвал это нововведение величайшим тактическим
принципом, основой которого было «неравномерное распре-
деление войск по фронту в целях сосредоточения сил для
главного удара на решающем участке»11.
Битва прй Левктрах коренным образом изменила поли-
тическое положение в Греции. Спарта, которая за три неде-
ли до этого была признана на конгрессе греческих государств
гегемоном Эллады, потерпела при Левктрах такое пораже-
ние, от которого она уже никогда не могла оправиться.
27
Пелопоннесский союз стал распадаться, и Спарта ничем:
не могла помешать этому процессу. Победа демократичес-
ких Фив над Спартой послужила сигналом к острой социаль-
ной борьбе во многих городах Пелопоннеса. По словам сов-
ременника этих событий Исократа12, смуты и мятежи стали
в это время повседневным явлением. В словах этого олигар-
ха явно проглядывает ненависть к демократам, которые по-
всюду подняли голову. В Аргосе, Коринфе, Флиунте произо-
шли кровавые столкновения демократов с олигархами. Ар-
кадцы начали объединяться в один союз. Спарта пыталась
воспрепятствовать этому объединению, так как оно пред-
ставляло серьезную угрозу Пелопоннесскому союзу13. Одна-
ко дипломатическая миссия царя Агесилая в Аркадию оста-
лась безрезультатной: демократы г. Мантинеи отказались
даже созвать народное собрание для выступления Агесилая.
В Средней Греции влияние Спарты было подорвано еще
быстрее. Беотийские города, в которых раньше стояли спар-
танские гарнизоны, были освобождены фиванцами и вклю-
чены в Беотийский союз. На сторону беотийцев перешла Фо-
кида14, которая в 370 г.15 заключила с ними союз. По всей
видимости, этот союз преследовал только оборонительные
цели; т. е. договаривающиеся стороны обязывались помогать
друг другу в случае нападения на них третьей стороны. По-
этому в 362 г. фокейцы отказались выступить вместе с фи-
ванцами в Пелопоннес, ссылаясь на то, что по договору они
не обязаны это делать16.
Вскоре фиванцы склонили на свою сторону этолийцев и
локров, затем в числе их союзников оказались все города
Эвбеи, акарнанцы, гераклейцы, мелиэйцы и некоторые фес-
салийцы17. Такая внешнеполитическая активность фиван-
ской демократии тревожила не только спартанцев, но и афи-
нян, стремившихся тоже установить свою гегемонию в Гре-
ции.
Между тем в Аркадии началось строительство новой сто-
лицы—Мегалополя («Великого города»). Этот город должен
был вобрать в себя жителей 39 мелких поселений аркадцев,
и стать оплотом в борьбе с лакедемонянами18. Аркадский
союз с самого начала складывался как демократическое объ-
единение. Высшим органом власти являлось здесь народное
собрание, решения которого считались законом для всех19.
Однако и здесь олигархические элементы, ориентировавшие-
ся на Спарту, противодействовали демократам.
28
В ходе обострившейся борьбы между олигархами и де-
мократами в Аркадии спартанцы стремятся помочь своим
приверженцам и организуют поход против Тегеи и Манти-
неи, т. е. тех городов, где сильны были демократические эле-
менты. Во главе этого похода стоял опять царь Агесилай.
Даже Ксенофонт, считавший Агесилая непревзойденным пол-
ководцем, не мог скрыть того факта, что царь отступил от
страха перед противником, и что это отступление было ско-
рее похоже на бегство20. Ссылка Ксенофонта на трудности
зимнего похода21 не совсем убедительна для оправдания по-
добного отступления. Более того, согласно сообщению Дио-
дора22, во время этого похода стратег Аркадского союза
Ли-комед разбил спартанского полководца Политропа, хотя
по мнению Г. Бенгтсона23, под командой Политропа был не-
большой отряд наемников, и эта победа не имела для аркад-
цев решающего значения.
Для успешной борьбы со Спартой аркадцам нужны бы-
ли надежные союзники, и они стали их искать. Сначала ар-
кадские послы появились в Афинах24, однако стоявшая здесь
у власти группировка Каллистрата не приняла их просьбы.
После этого аркадцы обратились за помощью в Фивы, где
и нашли полную поддержку25. Так, в 370 г. Беотия заключи-
ла договор с объединением аркадских городов. Текст этого
договора до нас не дошел, но Демосфен указывает, что он
был записан на каменной плите и выставлен в центре Мега-
лополя26.
С этого времени борьба Беотийского союза со Спартой
вступает в новую фазу: фиванцы перешли от оборонительной
политики к наступательной, а в роли обороняющейся сто-
роны оказалась теперь сама Спарта.
Несмотря на зимние условия, беотийцы быстро собрали
войско и отправились на помощь аркадцам27. В конце декаб-
ря 370 г.28 они вместе с союзниками, среди которых были:
локры, фокейцы, эвбейцы, акарнанцы, гераклейцы, мелиэй-
цы и фессалийцы, прибыли в Мантинейскую область. У
Мантинеи к беотийцам присоединились еще аргивяне и элей-
цы29. Командовали всем войском беотархи Эпаминонд и Пе-
лопид30. . > .
Но когда собрались все союзники аркадцев, выяснилось,
что нужда в них отпала, так как спартанское войско под
командованием Агесилая отступило из Аркадии. Ввиду этого
некоторые союзники, в том числе и беотийцы, стали гото-
29»
виться к возвращению домой31. Другие были настроены бо-
лее воинственно и стали агитировать за поход в Лаконику.
Ксенофонт называет в числе зачинщиков такой агитации ар-
гивян и элейцев32. Затем в лагере союзников появились пе-
риэки из самого Лакедемона, которые утверждали, что Спар-
та совсем не укреплена, и что все угнетенные жители Лаке-
демона окажут содействие аркадцам и их союзникам. Это
склонило сомневающихся вначале беотархов к походу.
Огромное войско союзников33 разделилось на две части
л начало вторжение в Лаконику. У г. Селласия оно вновь
объединилось и двинулось вдоль Эврота к Амиклам34.
В это время Спарта спешно готовилась к защите. Ксено-
фонт подробно описывает все военные приготовления спар-
танцев. Ввиду падения боеспособности спартанского войска
и гибели многих спартанцев в борьбе с беотийцами сил для
защиты города явно не хватало. Поэтому спартанскому пра-
вительству пришлось прибегнуть к крайнему средству: под
знамена были призваны илоты, с тем условием, что потом они
получат свободу35. Очень скоро из илотов было сформирова-
но 6-тысячное войско. Такой массы вооруженных илотов ис-
пугались прежде всего сами спартиаты. Несколько ободрило
их только то, что вскоре на помощь им прибыли еще корин-
фяне, флиунтцы, эпидаврцы, пелленцы и некоторые другие
союзники36.
Между тем неприятельское войско приближалось к горо-
ду Спарте. Ксенофонт так описывает обстановку в столице
Лакедемона: «В городе женщины теряли спокойствие духа,
видя дым от пожаров, так как они еще никогда не видали
врагов; спартиаты же, заняв посты в разных частях своего
неукрепленного города, стали на караул; они производили
впечатление крайней малочисленности—так было и в самом
деле»37.
У Амикл (примерно в 3 км южнее Спарты) войско фиван-
цев и их союзников переправилось на правый берег Эврота,
на котором находилась и Спарта. В предместье столицы—
Гипподроме произошла первая стычка передового беотий-
ского отряда со спартанцами. Она закончилась победой по-
следних38. По мнению Ксенофонта, именно это сражение ос-
тановило дальнейшее наступление фиванцев39. Их войско
стало распадаться: некоторые союзники покинули лагерь и
отправились домой, уводя пленных и унося награбленное
имущество40.
.'30
Так описывает основные этапы этого похода Ксенофонт.
Знал он, очевидно, больше того, что излагает в своих произ-
ведениях. Многие факты он, вероятно, опустил, исходя из
своих симпатий к спартанцам и вражды к фиванским полко-
водцам. Возможно, что некоторые детали этих событий при
жизни Ксенофонта не были еще известны широкому кругу
людей, непосредственно не участвовавших в этом походе.
Поэтому для исследования данного вопроса большое значе-
ние приобретают сведения других авторов.
У Плутарха41 мы находим рассказ, во многом отличаю-
щийся от изложения Ксенофонта. Во-первых, он называет
число вторгшихся в Лаконику союзников: 40 тысяч гопли-
тов и около 30 тысяч легковооруженных и даже совсем не-
вооруженных людей, которые шли только для грабежа чу-
жой территории. Таким образом, общая численность спар-
танских противников составляла почти 70 тысяч человек.
Во-вторых, Плутарх подчеркивает, что до этого времени на
протяжении 600 лет. на территорию Спарты не ступала ни
одна вражеская нога. В силу характера своего произведения
Плутарх вынужден рассматривать эти события с точки зре-
ния спартанского царя, поэтому его действиям он и уделяет
основное внимание. Он утверждает, что Агесилай разрабо-
тал специальную тактику и не разрешил спартанцам откры-
то сразиться с этим «валом войны». Царь приказал занять
центр города и самые важные пункты, терпеливо снося угро-
зы и похвальбы фиванцев, которые вызывали спартанцев на
открытый бой. Как ни старался Эпаминонд завязать сраже-
ние в самом городе и поставить трофей, он не мог выманить
Агесилая, поэтому отошел от города и стал опустошать ок-
рестности.
Исключительно важные сведения сообщает Плутарх о
внутреннем положении Спарты во время нападения фиван-
цев. За это время там было раскрыто два заговора. В пер-
вом из них приняли участие около двухсот граждан из чис-
ла «недостойных и испорченных»42. Этим термином Плутарх
обозначает, очевидно, тех спартиатов, которые потеряли свои
земельные наделы-клеры и в силу этого лишились политиче-
ских прав.
Заговорщики захватили сильно укрепленный пункт Иссо-
рий. Агесилай боялся, как бы к ним не присоединились и
другие недовольные. Поэтому он решил обезвредить заговор-
щиков хитростью. Вот что сообщает Плутарх о его действиях:
31
•«...в сопровождении одного лишь раба он приблизился к за-
говорщикам, говоря, что они не поняли его приказания: он
посылал их не сюда и не всех вместе, а одних туда (он ука-
зал на другое место), других в иные кварталы города. Те
же, услышав его, обрадовались, считая, что их замысел не
раскрыт, и, разделившись, разошлись по тем местам, кото-
рые он им указал. Агесилай немедленно послал за другими
воинами и занял с ними Иссорий; ночью же он приказал
арестовать и убить около пятнадцати человек из числа за-
говорщиков»43.
Вскоре был раскрыт второй, более значительный заговор,
участники которого планировали государственный перево-
рот. Опасность над Спартой нависла столь серьезная, что
Агесилай решил не предавать гласности данные факты: ру-
ководители заговора были казнены без судебного разбира-
тельства. Если в первом заговоре принимали участие только
неполноправные граждане из числа «опустившихся», то во
втором были замешаны уже полноправные спартйаты, кото-
рые хотели, вероятно, повернуть развитие Спарты по друго-
му пути. Именно поэтому Плутарх не придает особого зна-
чения тому факту, что и предводители первого заговора то-
же были убиты без суда. С неполноправными можно было,
очевидно, поступать так, как захочется правителям,1 А вот
казнив участников второго заговора, Агесилай поступил, по
мнению Плутарха, противозаконно44.
Возникает законный вопрос, почему у Ксенофонта нет
даже упоминания об этих заговорах? Может быть, Плутарх
придумал их для драматизации событий. Но это. слишком
важные факты в жизни государства, и вряд ли кто из. исто-
риков решится говорить о них без всякого основания. Если
посмотреть на социально-экономическое развитие Спарты
после Пелопоннесской войны, то можно заметить нарастание
противоречий в спартанском обществе между полноправны-
ми и неполноправными, между илотами и спартиатами, меж-
ду периэками и спартиатами. Однако Ксенофонт не хотел
видеть разложение спартанской общины «равных» и все не-
удачи спартанцев объяснял исключительно недоброжелатель-
ным отношением к ним божества. Именно по причине бла-
гоговения перед спартанцами и их порядками Ксенофонт не
мог ввести в свое повествование рассказ о заговорах, направ-
ленных против его кумира—Агесилая.
32
Наконец, Плутарх более четко говорит о настроении ило-
тов и периэков. По его словам, многие илоты и периэки, на-
ходившиеся в спартанском войске, переходили на сторону
беотийцев. Очевидно, число перебежчиков было весьма Зна-
чительным, поэтому Агесилай старался скрыть от своих вои-
нов эти факты, чтобы это не вызвало упадка духа во всем
войске45.
Хотя Плутарх был по происхождению беотийцем и в си-
лу этого должен был бы воспевать успехи своих соотечест-
венников, главным героем всех этих событий является, ко-
нечно, Агесилай. Плутарх считает Агесилая подлинным спа-
сителем Спарты, так как действовал он сейчас очень осто-
рожно, подавив в себе честолюбие и упрямство46,
В биографии Пелопида Плутарх нового почти ничего не
сообщает, но уже известные факты рассматривает с точки
зрения Пелопида и поэтому несколько преувеличивает его
роль в этих событиях. Например, он утверждает, что именно
Пелопид был инициатором похода на Спарту, и он уговорил
Эпаминонда47.
Таким образом, у Плутарха мы находим несколько до-
полнительных фактов по истории первого похода беотийцев
в Спарту. Откуда же мог почерпнуть Плутарх те сведения,
которых нет у Ксенофонта? И вообще, на основании каких
источников великий античный биограф воссоздавал историю
этого похода? Исследователи пришли к выводу, что произве-
дениями Ксенофонта он не пользовался48. В биографии Аге-
силая Плутарх часто упоминает Феопомпа, сочинение кото-
рого было, очевидно, главным источником при написании
этого произведения49. После этого нас не должно особенно
удивлять несколько неестественное отношение Плутарха к
Агесилаю как к главному противнику фиванских демокра-
тов. Эту оценку он целиком взял у Феопомпа, который, по
словам самого Плутарха50, считал Агесилая величайшим и
известнейшим из своих современников. Плутарх не решился
отойти от этой оценки, чтобы не показаться пристрастным.
Не последнюю роль сыграли здесь, вероятно, политические
убеждения Плутарха.
Из «исторической библиотеки» Диодора (XV, 62—65) мы
узнаем некоторые другие подробности похода. Вторжение в
Лаконику, по его словам, произошло в 4-х разных пунктах,
а не в 2-х, как сообщает Ксенофонт. Во время переправы
через Эврот, которая затруднялась зимним разливом реки,
2—8454 33
спартанцы напали на переправляющихся и многих из них
убили.
Диодор прямо не указывает, где происходила эта пере-
права. Однако из его описания можно сделать вывод, что она
была совершена несколько ниже по течению Эврота, т. е..
южнее Спарты. Такое заключение можно сделать из указа-
ния Диодора на то, что все спартанское войско вначале вы-
шло навстречу противнику, оставив столицу на попечение
стариков и детей51. После того, как спартанцы не сумели по-
мешать переправе, они снова вернулись в город и, по прика-
занию Агесилая, не отвечали на вызов беотийцев сразиться
в открытом поле52. Поэтому можно предположить, что пере-
права произошла у Амикл, о чем сообщает и Ксенофонт. Во
всем остальном изложение Диодора совпадает с рассказом.
Плутарха, что дает основание для предположения, что оба.
они пользовались одними и теми же источниками. Однако
в рассказе Диодора можно найти и влияние другого источ-
ника, который повлиял на акценты этого рассказа. Если Плу-
тарх основное внимание уделяет деятельности главных ге-
роев—Агесилая и Пелопида, то Диодор описывает борьбу
фиванцев со спартанцами. Причем это описание делается с
явно пробеотийской позиции. Можно предположить, что кро-
ме Феопомпа Диодор использовал Эфора, о котором нам из-
вестно, что он был ревностным поклонником Эпаминонда53.
В ходе дальнейшего изложения Диодор тоже много внима-
ния уделяет деятельности Эпаминонда и делает его главным
героем беотийской истории. Но в других местах это касается
оценки поведения афинян, к которым Феопомп не очень бла-
говолил. Нелестная оценка их действий имеется и у Дидо-
ра54.
Краткий рассказ об этом походе есть и у Павсания. Он
восходит, в основном, тоже к Феопомпу. Более того, по мне-
нию А. Бауэра55, на труде Феопомпа основаны сообщения
большинства поздних авторов: Павсания, Полиена, Фронти-
на, Непота и др. Никаких новых деталей этой истории у них
нет.
Итак, опустошив Лаконику, беотийцы и их союзники от-
ступили, даже не сделав попытку штурмом взять Спарту.
Пожалуй, навсегда останется загадкой причина этого отступ-
ления. Как выразился Э. Мейер, «...Эпаминонд не смог до-
стигнуть конечной цели или не хотел»56. В источниках назы-
ваются различные причины ухода беотийцев. Ксенофонт пи-
34
шет: «Причиной было то, что их (беотийцев—В. К.) войско
убывало с каждым днем, они видели это и видели также то,
что запасы истощаются, будучи частью израсходованы, ча-
стью растеряны или сожжены. Вдобавок ко всему наступила
зима»57.
Плутарх тоже указывает на эти причины, фигурировали
они и в произведениях других античных писателей. Плутарх
принимает их как истинные, поэтому отвергает версию Фео-
помпа о подкупе беотархов: «Феопомп же сообщает иное:
беотархи уже решили отступить, когда к ним прибыл спар-
танец Фрике, доставив им от Агесилая в качестве платы за
отступление десять талантов. Но я не понимаю, как мог один
лишь Феопомп знать об этом, в то время как остальные ни-
чего не знают»58.
Диодор к причинам отступления относит упорное сопро-
тивление спартанцев, которое встретили беотийцы при попыт-
ке захватить Спарту59. Наконец, Полиен высказывает убеж-
дение, что Эпаминонд умышленно не допустил окончатель-
ного падения Спарты, так как хотел сохранить ее в качестве
противовеса другим государствам Пелопоннеса60.
Когда Э. Мейер пишет о конечной цели фиванских демо-
кратов, он, очевидно, имеет в виду захват и разрушение Спар-
ты. Однако факты свидетельствуют о том, что в данное вре-
мя такой цели у них не было. Во-первых, беотархи отправи-
лись в поход в конце срока своих полномочий (они заканчи-
вались в день зимнего солнцеворота), преследуя ближайшую
цель: отразить нападение спартанцев на Аркадию. Во-вто-
рых, уже будучи в Аркадии, беотархи вначале не соглаша-
лись на поход в Лаконику. Важно отметить, что об этом со-
общает Ксенофонт, который вовсе не был склонен хоть в ка-
кой-то мере обелить действия фиванцев.
Кроме этого, фиванские руководители не могли учитывать
позиции Афин в этом вопросе. Фактический выход беотийцев
из 2-го Афинского морского союза и их успехи в борьбе со
спартанцами внушали афинянам большие опасения на пути
установления афинской гегемонии в Элладе, чем слабеющая
Спарта. Именно поэтому весть о победе беотийцев при Лев-
ктрах была встречена в Афинах холодно61. В дальнейшем
наметилось сближение Афин со Спартой. Когда фиванцы
вторглись в Лаконику, спартанские послы убеждали афинян
выступить им на помощь. После бурных дебатов в народном
35
собрании сторонники сближения со Спартой взяли верх, и
было решено послать в Спарту войско под командованием
Ификрата62. Но так же, как и во время похода афинян для
подавления восстания илотов, многие воины не горели жела-
нием спасти своего вечного противника. Вот почему это вой-
ско не оказало решающего влияния на ход событий, а Ксено-
фонт саркастически оценивает маневры Ификрата во время
этого похода частью бессмысленными, частью бесполезны-
ми63. По сообщению Плутарха, беотийцы, встретившись с
войском Ификрата уже на обратном пути из Пелопоннеса,
одержали над ним победу64.
В этих условиях предводители фиванцев и союзников,
очевидно, не решились штурмовать даже неукрепленный го-
род. При тогдашнем уровне военного искусства штурм го-
рода вообще был трудным делом. К тому же и международ-
ная обстановка не благоприятствовала этому. Поэтому бео-
тийское войско отступило65.
Но история первого похода беотийцев на Спарту на этом
не закончилась. В это время весь Пелопоннес был охвачен
таким сильным антиспартанским движением, не воспользо-
ваться которым было просто невозможно. Кроме образова-
ния Аркадского союза появилась возможность провозглаше-
ния самостоятельности Мессении, население которой в ходе
предшествующих Мессенских войн частично было превраще-
но в илотов, частично рассеялось по другим государствам.
Некоторые мессенцы (особенно в горных районах) жили на
положении периэков, но и их положение немногим отличалось
от положения илотов. Мессения представляла собой одну
из плодороднейших областей '.Греции и являлась настоящей
житницей для Спарты.
С вторжением беотийцев и их союзников в Пелопоннес
начался процесс освобождения покоренных Спартой народов.
Ксенофонт прямо говорит о восстании периэков и илотов66.
Он имел в виду здесь в первую очередь движение мессенцев.
Фиванские демократы пришли им на помощь. Отделение Ме-
ссении от Лакедемона сильно подрывало его экономическую
мощь и в то же время создавало надежный плацдарм для
дальнейшей борьбы со Спартой.
Перезимовав в Аркадии67, беотийское войско весной 369 г.
появилось в Мессении. Тогда же и началось строительство
столицы Мессении у подножия горы Ифомы68. Эпаминонд
стал ойкистом нового города, и позднее он почитался здесь.
36
как герой, статуя которого была установлена рядом со ста-
туями богов—охранителей города69. Место для нового горо-
да было выбрано весьма удачно: здесь проходили коммуни-
кации Спарты с северным Пелопоннесом, Аттикой и осталь-
ной Средней Грецией. С потерей Мессении и всего важного
пути на север Спарта уже не могла играть прежней роли в>
делах .'Греции.
Столица Мессении должна была стать крупной крепостью’
южного Пелопоннеса. Средства для ее постройки были взя-
ты скорее всего из той добычи, которую союзники захватили:
в Спарте. Павсаний очень красочно описывает церемонию за-
кладки города. По его словам, стены города были заложены
под аккомпанемент беотийских и аргивских флейт70. Насе-
ление нового города составили прежние илоты, а также пе-
риэки, которые сбежались к беотийцам во время их похода
на Спарту71. Были призваны для заселения нового города и
безземельные граждане других греческих городов72. Кроме
того, во все страны отправились послы с целью собрать всех
мессенцев, рассеявшихся после подавления их восстания в
середине V в. по различным уголкам Средиземноморья. Ос-
талось, правда, неизвестно, многие ли из них вернулись на
родину. Но есть сведения, что в Ифому (так называлась но-
вая столица Мессении) вернулись мессенцы из Сицилии и
Африки73.
Ифома была не единственным городом, основанным бео-
тийцами при восстановлении самостоятельности Мессении.
Павсаний говорит об основании еще нескольких городов, од-
нако их названий не приводит74. С уверенностью можно от-
нести к этому времени основание города Короны, которая
имела ойкистом беотийца Эпимелида75. Известно также, что'
в Мессении был город Галиарт, который, возможно, осно-
ван в период беотийского влияния и получил название от од-
ноименного беотийского города, где беотийцы впервые одер-
жали победу над спартанцами.
Завершив все дела, связанные с основанием новых горо-
дов, беотийское войско покинуло Пелопоннес и вернулось
на родину. Однако в Мессении был оставлен беотийский гар-
низон76. Продолжался весь поход по одним сведениям—85
дней77, по другим—4 месяца78, по третьим—6 месяцев79.
Так закончился этот знаменитый поход беотийцев на
Спарту. Его основное значение в том, что военное могуще-
ство Спарты как оплота всех реакционных сил Греции было
37
навсегда сломлено. В результате этого поражения спартан-
цев оказалось возможным создание в Пелопоннесе двух но-
вых демократических государств: Мессении и Аркадского
союза. Если независимость Мессении была завоевана при не-
посредственном содействии беотийцев, то образование Ар-
кадского союза началось до похода фиванцев в Пелопоннес.
Однако принижать роль Беотийского союза в процессе объ-
единения аркадцев никак нельзя. Во-первых, своим походом
беотийцы ликвидировали угрозу аркадцам со стороны Спар-
ты, а во-вторых, даже начало создания аркадской федера-
ции тесно связано с победой беотийцев при Левктрах.
Таким образом, войны Беотийского союза против Спар-
ты в первой половине IV в. можно считать прогрессивным яв-
лением. Это, пожалуй, те войны, о которых В. И. Ленин пи-
сал: «В истории неоднократно бывали войны, которые, не-
смотря на все ужасы, зверства, бедствия и мучения, неиз-
бежно связанные со всякой войной, были прогрессивны, т. е.
приносили пользу развитию человечества»80.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Так как все события, упоминаемые в данной статье, относятся ко
времени до новой эры, обозначение «до н.э.» в дальнейшем опускается.
2. Всемирная история. Т. I. М.: Госполитиздат, 1956, с. 670.
3. Lenschau Th. Die Entstehung des spartanischen Staates. — KI io,
Bd. XXX (1935), S. 269—270.
4. G i a n e 11 i G. Trattato di Storia greca. Firence, 195il.
5. Mis he 11 H. Sparta. Cambridge, 1952, p. 97.
6- См. рецензию на книгу Г. Мичелла.—ВДИ, 1955, № 1, с. 102.
7. Бузескул В. П. Введение в историю Греции. Пг. 1915, с. 115.
8. Bauer A. Zweimalige Angriff des Epaminondas auf Sparta.—His-
torische Zeitschrift. Bd. LXV (1890), S. 240—254.
9. Stern E. Geschichte der spartanischen und thebanischen Hegemo-
nic vom Konigsfrieden bis zur Schlacht bei Mantinea Dorpat, 1884.
10. См. напр., История древней Греции. /Под ред. В. И. Авдиева, А. Г.
Бокщанина и Н. Н. Пикуса- М.: Высшая школа, 1972, с. 258—259.
1<1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 14, с. 13.
12. Isocr., Archid., 64—68.
13. Хеи., Hell., VI, 5, 5.
14. Ibid., VI, 5, 4.
15. Ср. Xen., Hell.,VI, 5, 23; Ages., 2, 24; Diod., XV, 57, 1.
16. Xen., Hell., VII, 5, 4.
17. Diod., XV, 57, 1; Xen., Hell., VI, 5, 23.
18. Paus., VIII, 27, 3—4. Некоторые исследователи считают инициато-
ром строительства Мегалополя Эпаминонда (См. Дьяков В. Н. Греция в
первой половине IV в. до н.э.—В кн-: Древняя Греция. Под ред. В. В.
Струве и Д. П. Каллистова. М., 1956, с. 435).
38
19. Xen, Hell, VI, 5, 11.
20. Ibid, VI, 5, 20.
21. Ibid.
s 22. Diod, XV, 62.
23. Bengtson H. Die Vertrage der griechisch-romischen Welt, S. 23L.
24. Diod., XV, 62, 3.
25. Ibid.
26. Dem., XVI, 27.
27. Xen., Hell., VI, 5, 22; Diod., XV, 62, 4.
28. Diod., XV, 62, 4.
29. Xen., Hell., VI, 5, 23.
30. Ibid.
31. Xen., Hell., VI, 5, 23.
32. Ibid., VI, 5, 24.
33. Оно насчитывало, согласно Диодору (XV, 62, 5)—более 50 тысяч,,
а согласно Плутарху—около 70 тысяч (Ages., XXXI). ъ
34. Xen, Hell., VI, 5, 27.
35. Ibid, VI, 5, 28.
36. Xen., Hell., VI, 5, 29.
37. Ibid, VI, 5, 28.
38. Ibid, VI, 5, 31.
39. Ibid, VI, 5, 32.
40. Ibid, VI, 5, 50.
4>1. Plut., Ages., XXXI—XXXIII.
42. Ibid, XXXIII.
43. Plut., Ages., XXXII.
44. Plut., Ages, XXXII.
45. Ibid.
46. Plut., Ages, XXXIII.
47. Plut., Pelop, XXIV.
48. Bauer A. op. cit, S. 246, Anm. 1; Hertzberg, Das Leben des Koe-
nigs Agesilaos II, Halle, 1856, S. 357.
49. В a u e r A. op. cit, S. 249.
50. Plut, Ages, X.
51. Diod., XV, 65, 2.
52. Ibid., XV, 65, 3.
53. Plut, De garr, 22.
54. Diod, XV, 65, 6: «афиняне, опоздав с помощью, удалились, не со-
вершив ничего достойного памяти». С. Я. Лурье (Комментарии — В кн.г
Ксенофонт, Греческая история, Л, 1935, с. 341) считает сообщение об
опоздании афинян ошибочным.
55. В.a u е г A. op. cit, S. 252.
56. Meyer Е. Geschichte des Altertums, Bd. V, S. 425.
57. X e n. Hell, VI, 5, 50.
58. Plut, Ages, XXXII.
59. Diod, XV, 65, 4.
60. Polyaen, II, 3, 5.
61. Xen, Hell, VI, 4, 20.
62. Ibid, VI, 5, 49.
63. Ibid, VI, 5, 50.
. 64. Plut, Pelop, XXIV.
39
65. В литературе высказывалось довольно много предположений о
подлинных причинах этого отступления. Э. Штерн (op. cit. S. 173.) счи-
тал, что Эпаминонд и Пелопид сознательно не хотели быть инициаторами
и виновниками уничтожения города. Г. Сиверс (G. Sievers, Geschichte
Griechenlands von Ende des Peloponnesischen... S. 271) видит эту -причи-
ну в половинчатости, присущей всей политике Эпаминонда. С. И. Кова-
лев (История античного общества. Ч. I. Греция, Л., 1937, с. 244):, гово-
рит, что овладеть Спартой беотийцам не удалось, а Н. Н. Пикус (Исто-
рия древней Греции, М., 1972, с. 328) убежден в недостатке сил у фи-
ванцев. Однако В. Н. Дьяков (указ, соч., с. 435) опровергает это и пи-
шет: «. .взять штурмом неукрепленный город, конечно, не могло представ-
лять особого труда для громадной армии союзников... Однако против
этого, по-видимому, было само беотийское командование в лице .Пело'-
пида и Эпаминонда, не жалавшеё излишнего кровопролития и в течение
всего похода сдерживавшее ярость озлобленных против Спарты пелопон-
несцев».
66. Xen., Hell., VII, 2, 2; Ages., 11, 24.
67. Зимой пути через Тайгет не было. Ср. Paus., IX, 14, 3.
68. Павсаний (IV, 27, 9) относит начало строительства к 370/69 гг„ а
Диодор (XV, 61, 1)—к 369/68 гг. К. Белох (Beloch, Griechische Geschich-
te, III, S. 238) считает датировку Павсания истинной.
69. Paus., IV, 31, 10; IX, 15, 6; Plut., Reg. et imp apoph., 194’B,
70. Paus., IV, 26, 6.
71. Isocr., Archid., 28.
72. Diod., XV, 66, 1; Lycurg, Contr. Leoc., 62.
73. Paus., IV, 26, 5; Plut., Ages., XXXIV; Diod., XV, 66, 6.
74. Paus., IV, 26, 5; Plut., Ages., XXXIV; Duod., XV, 66, 6.
74. Paus., IV, 34, 4.
75. Ibid., IV, 34, 5.
76. Diod., XV, 67, 1.
77. Ibid.
78. Plut., Pelop., XXV. ;
79. Appian, Syric., 41.
SO. Ленин В. И. Поли. собр. соч., Т. 26, с. 311.
«ЦЕНЗОРСКИЕ ОБЩИНЫ» В РИМСКОЙ СИЦИЛИИ
С. К. Сизов
Горьковский университет
Речи Цицерона против Гая Берреса—основной источник
сведений об общественном строе и политических институтах
римской провинции Сицилии в республиканскую эпоху—со-
держат в себе немало неясных мест, вызывающих споры в
научной литературе. Но, пожалуй, наибольшее внимание ис-
следователей привлекает неясное и беглое упоминание ора-
40
тора о некоторых сицилийских общинах особого статуса,
аналогии которому трудно найти в других провинциях. За-
гадку «цензорских общин», как их нарекли современные ис-
торики, пытались решить многие ученые, касавшиеся в своих
работах проблем истории Сицилии и римского провинциаль-
ного строя, но нельзя сказать, чтобы сейчас в этом вопросе
установилась полная ясность.
Суть проблемы состоит в следующем. Гражданские об-
щины ..в провинциях Римской республики обычно делились
на три разряда: союзные (civitates foederatae), свободные
(civitates liberae et immunes) и подданные (civitates stipen-
diariae). В Сицилии такое членение было, по-видимому, бо-
лее сложным. Внутри общей массы «подданных» общин ис-
следователи выделяют ряд так называемых «цензорских»..
Цицерон вскользь упоминает о них, сообщая читателям ос-
новные сведения о порядке обложения сицилийских обшин
поземельными налогами (agrorum vectigalium ratio—Cic„
Verr II, III, 6, 12). Такая справка была необходима ему, что-
бы подчеркнуть масштабы махинаций Верреса при взимании
десятины урожая в провинции Сицилии. Пассаж, о котором
идет речь, открывается словами: «Perpaucae Siciliae civita-
tes sunt bello> a maioribufe nostris subactae; quarum ager cum’
esset publicus populi Romani factus, tamen illis est redditus;
is ager a censoribus locari solet» (Cic, Verr. II, III, 6, 13).
To есть: «Очень немногие общины Сицилии были нашими
предками подчинены с помощью военной силы; их земляг,.
хотя и стала государственной землей римского народа, все
же была им возвращена; эта земля обычно сдается в аренду
(или налоги с нее сдаются на откуп) цензорами». Далее
идет перечисление «союзных» и «свободных» общин Сици-
лии, имевших налоговый иммунитет, и заключение: «praete-
rea omnis ager Siciliae civitatum decumanuls est»—«вся ос-
тальная земля сицилийских общин обложена десятиной»..
Само построение фразы ясно указывает на то, что Цице-
рон выделяет два различных вида «подданных» общин. С од-
ной стороны—это «civitates decumanae» («десятинные»), ко-
торые платят Риму десятину урожая, сдаваемую на откуп
наместником Сицилии местным откупщикам и взимаемую
по особому местному уложению—«Гиеронову закону» (Cic,
Verr. II, III, 6, 14). С другой стороны—это общины, именуе-
мые в литературе «цензорскими», о которых и идет речь в
начале пассажа. Сведения, которые сообщает о них оратор,
41
не только крайне скудны, но и противоречивы. Во-первых, ес-
ли цензоры сдают их землю в аренду, как это делается с
ager publicus, то как это совместить со словами о «возвра-
щении» земли общинам? Во-вторых, определение «реграи-
сае» подразумевает крайнюю немногочисленность «цензор-
ских общин». Между тем, из дальнейшего содержания речи
вытекает, что их было не менее двадцати двух. В Сицилии
во времена Цицерона насчитывалось минимум 65 самоуправ-
ляющихся гражданских общин (Cic, Verr. II, II, 55, 137).
В повествовании о «хлебном деле» (книга 3 речи во второй
сессии процесса) оратор упоминает названия только 35 об-
щин, обложенных десятиной, при этом утверждая, что пере-
числил все «civitates decumanae»: «ведь моя речь касается
всех общин, которые платят десятину». За вычетом из об-
щего числа 65 этой цифры, а также восьми «союзных» и
«свободных» общин, мы получаем 22 «цензорские» общины,
что никак не совместимо с определением «реграисае».
К этому добавляется еще одно затруднительное обстоя-
тельство. Единственная община, о которой точно известно,
что ее территория была обращена в ager publicus—Леонти-
ны (Cic, Phil. II, 17, 43; II, 39, 101; III, 9, 22). Поэтому эту
общину, казалось бы, прежде всего следовало бы причислить
к «цензорским». Однако все, что известно о положении дел
ц Леонтинах, противоречит данным Цицерона о «civitates сеп-
isoriae». Во времена Верреса в леонтинской области никто
из траждан Леонтин, кроме одной семьи, не имел ни клочка
земли (Cic, Verr. II, III, 46, 109), в то время как земля «бы-
ла возвращена» «цензорским общинам». Кроме того, земле-
дельцы, обрабатывающие землю в леонтинской области, пла-
тят ту же десятину, сдаваемую на откуп пропретором в Си-
ракузах (Cic, Verr. II, III, 46, 109—49, 117), что и «civitates
decumanae», а в пассаже Cic, Verr. II, III, 6, 13 «цензорские
общины» упомянуты в числе тех, которые десятину не пла-
тят.
Таким образом, неясным остается и право собственности
на землю «цензорских общин», и порядок их налогообложе-
ния, и общее число этих общин, и их имена. По всем этим
вопросам существует немало мнений в литературе, которые
следует рассматривать в связи с каждым спорным моментом.
Прежде всего, необходимо решить принципиальный воп-
рос: принадлежали ли Леонтины к числу «цензорских об-
щин», или нет. Первоочередная важность этой проблемы за-
42
ключается в том, что в случае положительного ответа на по-
ставленный только что вопрос абстрактное описание «цен-
зорских общин» в 6 главе III книги обвинительной речи Ци-
церона против Верреса во второй сессии процесса теряет
всякое значение с учетом противоречащих ему конкретных
данных о статусе Леонтин в главах 46—49 той же книги.
По этому вопросу существуют следующие точки зрения:
1) И. Марквардт1. Область Леонтин была после завоева-
ния обращена в ager publicus, возвращена затем леонтинцам,
но впоследствии постепенно перешла в руки римлян и кенту-
рипинян. Леонтины—одна из «цензорских общин»—платит
Риму десятину урожая, как и остальные. Марквардт, таким
образом, считает Леонтины типичной «цензорской общиной»,
отвергая при этом практически вСе данные Цицерона о «civi-
tates censoriae», кроме того, что земля их была превращена
в государственную и затем им возвращена. Последнее об-
стоятельство (о возвращении территории общине) у Марк-
вардта применяется к случаю с Леонтинами в форме мало-
вероятного предположения. Крайне сомнительно, чтобы ле-
онтинцы добровольно распродали или сдали в аренду всю
территорию своей плодороднейшей области2 после того, как
она была возвращена общине, и лишили свой аграрный по-
лис основного источника к существованию, превратив его в
«обездоленную и неимущую общину» (Cic, Verr. II, II, 6'5,
160). В любом же ином случае говорить о возврате земли
общине нельзя. Так что точка зрения Марквардта противо-
речит уже всем признакам «цензорских общин», указанным
Цицероном: земля леонтинской общине не была возвращена;
она была обложена десятиной; доходами с этой территории
ведают не цензоры в Риме, а наместник в Сицилии.
Если Марквардт прав, то неизбежно возникает вопрос, с
какой целью понадобилось Цицерону вводить в заблуждение
читателей, сообщая заведомо неверные сведения о «цензор-
ских общинах»? Смысл пассажа Cic, Verr. Ill, 6, 13 заклю-
чается в том, чтобы продемонстрировать, сколь большие воз-
можности имел Веррес для злоупотреблений при взимании
налогов. Исключая же из сферы непосредственной ответст-
венности наместника в налоговой области не только приви-
легированные общины, но и «civitateis censoriae», которые, по
Марквардту, не были из нее исключены, оратор поступал бы
совершенно необъяснимо. Странным выглядело бы в этом
43;
случае и упоминание о возвращении земли, в то время как
пример Леонтин наглядно свидетельствовал об обратном.
В судебных речах Цицерона иногда встречается не только
тенденциозное, но и искаженное описание фактов, однако в
данном случае для этого нет никаких мотивов. С учетом это-
го обстоятельства, предположение Марквардта о принадлеж-
ности Леонтин к «цензорским общинам» следует отвергнуть
и поискать другие возможные объяснения статуса Леонтин,
как это и делают почти все исследователи данного вопроса.
2) Ф. Ф. Зелинский3. За те 26 лет, которые отделяют
«Филиппики» от «Веррин», леонтинская область, являвшаяся
ранее «ager decumanus», была конфискована и обращена в
ager publicus. Главным недостатком этой точки зрения явля-
ется полное отсутствие в этот период мотивов для такого ме-
роприятия Рима, а мотивы для конфискации земли у целой
общины должны были быть весьма существенными. Кроме
того, тот факт, что граждане Леонтин уже в наместничество
Берреса не имели ни клочка земли в своей области, показы-
вает, что превращение Леонтинской долины в государствен-
ную землю имело место еще до 73 года, причем, очевидно,
сзадолго до .времени Цицерона.
£ <3) Ж. Каркопино и принимающие его объяснение иссле-
дователи4 считают, что земля леонтинской общины не была
возвращена леонтинцам потому, что не принадлежала им и
до римского завоевания, будучи царским доменом Гиерона
II. Поэтому, считает Каркопино, Леонтины и оставили един-
ственной общиной Сицилии, которой земля не была возвра-
щена и осталась «ager publicus». Вся эта гипотеза базиру-
ется на двух пассажах Тита Ливия, который, во-первых, со-
общает, что все царские имущества и владения должны бы-
ли перейти в собственность Рима (Liv. XXV, 28, 3), а .во-вто-
рых, утверждает, что леонтинцам после взятия их города
Марцеллом в 213 году5 «было возвращено все имущество, не
•считая исчезнувшего в первоначальной суматохе» (Liv. XXIV,
30, 7). Если бы земельные владения в своей области при-
надлежали бы леонтинцам, считает Каркопино, они были бы
им возвращены, как и все прочее имущество.
Эта точка зрения также не лишена недостатков. Упо-
минание Ливия о возврате леонтинцам «sua omnia» (Liv.
XXIV, 30, 7), во-вторых, касается лишь движимого имущест-
ва, судя по тому, что не могло быть возвращено «исчезнув-
44
шее в суматохе», во-вторых, вообще не очень достоверно. По-
вествование Ливия о событиях II Пунической войны на си-
цилийском театре военных действий проникнуто стремлением
автора оправдать и обелить жестокости римлян в сицилий-
ских городах: даже резня безоружного населения Генны
представляется им как превентивная и необходимая акция
(Liv, XXIV, 37—39). Говоря о возврате имущества леонтин-
цам, Ливий как бы полемизирует с мнением, сложившимся
в Сицилии об обстоятельствах взятия Леонтин, и стремится
представить сведения о том, как жестоко обошелся с этим
городом Марцелл, исходящими от эмиссаров Ганнибала
(Liv. XXIV, 32, 1). Сообщение о возврате имущества может
быть и неверным, выдуманным римской анналистикой с
целью обелить Марцелла.
Что же касается сути дела, то факт превращения хоры
греческого полиса в царский домен не находит себе анало-
гии ни в одном элинистическом государстве. К тому же в
свете данных об отношениях Гиерона с городами, входящи-
ми в его царство, это .выглядит явно неправдоподобным6. На-
конец, если бы Леонтины были такой же «обездоленной и
неимущей общиной» и до римского завоевания, этот город
не играл бы столь важной роли в событиях II Пунической
войны в Сицилии7.
4) Э. Паис, 'Г. Де Санктис, Р. Скалэ8. Эти исследователи
отводят Леонтинам особую роль в «табели о рангах» сици-
лийских общин, полагая, что леонтинская земля в порядке
исключения не была возвращена общине и, опять-таки в по-
рядке исключения, была обложена десятиной. Паис и Скалэ
при этом считают, что только Леонтины были поставлены в
особое положение благодаря плодородию своей земли, а Де
Санктис отводит Леонтинам место среди одной из двух изо-
бретенных им категорий «цензорских общин» («ager reddi-
tus» и «ager non redditufe»), считая, что земля не была воз-
вращена еще 6 общинам, кроме Леонтин.
Последнее предположение нельзя подтвердить ничем, что
же касается того, что земля не была возвращена общине Ле-
онтин в порядке исключения, то это вполне правдоподобно.
Ager Leontinus никак не укладывается в схему повинностей
сицилийских территорий, данную Цицероном в пассаже Cic,
Verr. II, III, 6, 13, и это обстоятельство указывает на его
особое положение, о котором Цицерон не счел нужным под-
робно распространяться.
45
Сложнее, исходя из настоящей гипотезы, объяснить факт
обложения леонтинской земли десятиной. С точки зрения
Паиса, Де Санктиса и Скалэ, Леонтинская область целиком
представляла собой ager publicus. Вместе с тем, мы имеем
прямое указание на то, что ager publicus в Сицилии десяти-
ной, взимаемой в обычном порядке, не облагался. В заклю-
чительной части «Веррин» Цицерон еще раз возвращается к
обвинению Верреса в том, что тот делал излишние поблаж-
ки Мессане, в частности, освободил ее от платных поставок
хлеба в Рим под тем предлогом, что мамертины «не обяза-
ны» это делать. В ответ на это, обвинитель указывает, что
вообще ни одна община Сицилии «не обязана» была, со
строго формальной точки зрения, продавать Риму хлеб, и
перечисляет юридически закрепленные, постоянные обязан-
ности жителей Сицилии: «Qui publicos agr-ф arant, certum
est, quid e lege censoria debeant; cur his quicquam praeterea
ex alio genere imperavisti? Quid? decumani num quid praeter
singulas decumais ex lege Hieronica debent? Cur his quoque
statuisti, quantum ex hoc genere frumenti empti darent? Quid
immunes? Hi certe nihil debent» (Cic, Verr. II, V, 21, 53).
«Те, кто возделывает государственные земли, обязаны пла-
тить сумму, точно определенную в цензорском контракте; по-
чему же ты возложил на них, помимо этой, какую-то обязан-
ность другого рода?. А те, кто возделывает землю, обложен-
ную десятиной—неужели они обязаны платить что-либо, кро-
ме одной десятины урожая по Гиеронову закону? Зачем ты
и им предписал, сколько поставить таким же образом опла-
чиваемого хлеба? А что общины, имеющие иммунитет?—
опи-то уж совершенно ничего не обязаны платить!»
Обязанности арендаторов ager publictfs в Сицилии были
ограничены, таким образом, той суммой, которая была ука-
зана в контракте, заключаемом цензорами; сверх того ника-
ких обязанностей перед казной у них не было. Десятина же
Леонтин сдавалась на откуп в Сиракузах наместником Си-
цилии; цензоры никакого отношения к ней не имели (Cic,
Verr. II, III, 46, 1'11; 49, 117). Можно лишь предполагать,
что ager Leontinu’s был дополнительно обложен еще и де-
сятиной в порядке исключения, что и делают Паис и Скалэ.
Во всяком случае, такое предположение гораздо убедитель-
нее тех, которые были рассмотрены ранее.
5) А. Хольм, X. Раубер, В. Шван, Ф. Сартори9. Все эти
исследователи считают, что ager Leontinus, упомянутый в
46
«Филиппиках», является лишь частью Леонтинской области,
обращенной в ager publicus, а остальная же часть представ-
ляла собой обычный ager decumanus — эта последняя часть
и была упомянута в «Верринах». Причину такого деления
территории Леонтин эти исследователи видят по-разному:
Хольм и Раубер считают, что конфискована в пользу рим-
ского государства была земля, принадлежащая Гиерону, Сар-
тори—что в ager publicus превратились все невозделанные и
бесхозные земли в долине, Шван—что вся территория Леон-
тин стала ager publicus, но примерно половина ее была про-
дана в частную собственность и превратилась в ager decu-
manus. Такая гипотеза хорошо объясняет все противоречия
в источниках.
Действительно, упоминания о Леонтинах в «Филиппиках»
не содержат прямого указания на то, что вся область Леон-
тин представляла собой ager publicus. Там говорится о том,
что Марк Антоний асссигновал своему учителю красноречия,
ритору Сексту Клодию, 2 тысячи югеров, свободных от пода-
тей, в Леонтинской долине. Место, где расположен этот
участок, именуется так: «campus Leontinus» (Cic, Phil, II, 17,
4*3; III, 9, 22), «ager Leontinus» (ibid. II, 17, 43; II, 39, 101),
«aratio Leontina» (ibid. II, 39, 101), «Aratio Leontina»,
по словам оратора, входит в число государственных зе-
мель: «in populi Romani patrimonio» (Cic, Phil. II, 39, 101);
леонтинская земля, ассигнованная Клодию, принадлежит го-
сударству: «in agro publico campi Leontini duo milia iugerum»
(ibid. Ill, 9, 22). Нигде здесь нет прямого отождествления
«ager Leontinus», то есть всей территории общины, и ager
publicus. Напротив, выражение «in agro publico campi Leon-
tini» наводит на мысль о том, что не вся Леонтинская доли-
на была обращена в государственную землю.
Не исключено, что в ager publicus были превращены в
свое время имения сиракузских царей в Леонтинской долине,
как считают Хольм и Раубер. В этом случае, однако, затруд-
нительно было бы объяснить, почему и другая часть леон-
тинскюй территории не принадлежала леонтинцам—это об-
стоятельство, как уже говорилось, указывает на превращение
в свое время всей Леонтинской области в государственный
земельный фонд. Наиболее привлекательной, с учетом этого
обстоятельства, выглядит точка зрения Швана, который счи-
тает, что часть леонтинской территории, также бывшая госу-
дарственной землей, была продана в частное владение рим-
47
лянам и кентурипинянам, ссылаясь на то, что среди тех
«aratores», которые возделывали землю -в Леонтинской об-
ласти, упоминаются римские граждане (Cic, Verr. II, III, 24,
59; 41, 97), большинство же их составляли кентурипиняне
(ibid, II, III, 48, 114).
Гипотеза Швана, устраняющая все без исключения про-
тиворечия в источниках, подкрепляется к тому же превосход-
ной аналогией. Знаменитый ager Campanus, переданный в
государственный земельный фонд примерно в то же время,
в которое было завоевано Сиракузское царство, не меньше
Леонтинской долины славился своим плодородием. В 205 го-
ду, когда Рим столкнулся с большими финансовыми затруд-
нениями, квесторам было предписано продать часть «Кам-
панского поля» в частное владение (Liv. XXVIII, 46, 4). Ли-
вий упоминает об этом событии post factum, в связи с необ-
ходимостью размежевания участков в Кампании, возник-
шей впоследствии. Как кажется, если бы Ливий своевре-
менно рассказал о продаже государственных земель в 205
году, он мог бы упомянуть и о продаже части Леонтинской
долины: именно леонтинские земли должны были бы пойти
в продажу вслед за кампанскими. Земля, проданная таким
образом, становилась ager privatus vectigalisque (Lex agr.
Ill, 1. 49), и облагалась десятиной так же, как и все посев-
ные площади Сицилии, насколько они не входили в госу-
дарственный земельный фонд и не имели иммунитета. Ос-
тавшаяся часть по-прежнему была ager publicus, подати с
нее взимались Согласно цензорскому контракту.
Леонтины, таким образом, должны были быть на особом
положении, не принадлежа ни к категории «civitates decu-
тапае», ни к «civitates censoriae», поскольку их территория
вообще не принадлежала жителям этой общины и делилась
на две части: «ager decumanus» и «ager publicus». Каков был
статус самой общины, в общем-то, не имеет никакого значе-
ния, поскольку земля с самого начала была у нее отобрана,
а деление на «civitates decumanae» и «civitates censoriae»
(к тому же условное) зависит всецело от порядка поземель-
ного обложения общинной территории, которой у Леонтин
не было. Гипотеза Швана утратит все свои преимущества,
если считать Леонтины, одновременно принимая все изло-
женные предположения Швана, типичной «цензорской общи-
ной», как это делает сам автор гипотезы. В таком случае
все противоречия в источниках, удачным образом устранен-
48
ные такой гипотезой, возникают вновь. Следует настаивать
именно на том, что Леонтины не имели ничего общего с
«цензорскими общинами», которым земля была возвращена,,
и которые десятиной не облагались.
Настоящий обзор мнений о налоговом и правовом ста-
тусе территории Леонтин показывает, что можно найти ми-
нимум два вполне правдоподобных объяснения этого стату-
са, не подвергая сомнению данные Цицерона о «цензорских
общинах». Отсюда следует вывод: мы можем Отнестись к
словам источника об этой категории общин с полным дове-
рием. Вопрос заключается лишь в их истолковании. Здесь
речь должна зайти прежде всего о собственности на землю
«цензорных общин» и о характере их поземельного обло-
жения, то есть об истолковании слов: «quarum ager cum
esset publicus populi Romani factus, tamen illis est redditus;
is ager a censoribus locari solet» (Cic, Verr. II, III, 6, 13). По*
поводу этих слов и заключенного в них противоречивого
смысла существуют следующие точки зрения:
1) Земля была «возвращена» общинам лишь на прекар-
ных началах, юридически оставаясь ager publicus. Земля эта
сдается цензорами в аренду. Такой точки зрения придер-
живаются И. Марквардт, X. Раубер, Г. Де Санктис, Т. Фрэнк,,
В. Скрамуцца, В. Шван, Р. Причард10. Разногласия среди
этих исследователей существуют только в том, каким обра-
зом оформлялась эта аренда земли ее бывшими собственни-
ками. Особняком здесь стоит лишь мнение Швана, который,
как уже говорилось, считает типичной «цензорской общи-
ной» Леонтины, и делает отсюда вывод о том, что землю в
«civitates censoriae» арендовали не члены этих общин, а по-
сторонние лица. Это мнение нельзя принять, не отвергая при
том слов Цицерона о возвращении земли общинам, в чем,
как показывает дискуссия о Леонтинах, нет особой необхо-
димости. Остальные же исследователи считают арендатора-
ми земли в «цензорских общинах» ее бывших собственников
—граждан этих общин. При этом Марквардт предполагает
долгосрочную, лет на сто, аренду; Раубер и Скрамуцца пред-
полагают возобновление арендных контрактов с цензорами
каждые пять лет. В любом случае имеется в виду наследст-
венная аренда.
2) Ж. Каркопино11 отрицает вообще существование в Си-
цилии особой категории «цензорских общин». Слова «qua-
rum ager...illis est redditus» он считает свидетельством воз-
49
врата земли в полную и безраздельную собственность общи-
нам, перешедшим с этого момента в разряд обычных «civi-
tates decumanae», a «is ager a cejnsoribus locari solet», no
мнению Каркопино, является объяснением статуса государ-
ственных земель вообще, каковыми территории общин, о ко-
торых идет речь, уже перестали быть.
Эта точка зрения не встретила поддержки в литературе,
’что нисколько не удивительно: Каркопино своим предполо-
жением лишает упоминание Цицерона о «цензорских общи-
нах» всякого смысла. Оратор, как уже говорилось, стремит-
ся в этом месте своей речи подчеркнуть размеры «ager de-
cumanus» в Сицилии; исключать же из него землю общин,
которых Каркопино считает такими же «civitates decumanae»,
как и остальные, Цицерону было бы совершенно ненужным и
лишь снижало бы значение его слов. Кроме того, само пост-
роение фразы: «quarum ager... illis est redditus; is ager a cen-
soribus locari solet»—совершенно ясно указывает на то, что по-
яснение относится именно к земле «цензорских общин». Гово-
рить в этом контексте о способе поступления доходов с госу-
дарственных земель вообще, хорошо известном аудитории Ци-
церона, было бы для него и ненужным, и неуместным. Нако-
нец, процитированный уже пассаж «Веррин», касающийся
формальных обязанностей отдельных civitates (Cic, Verr. II,
V, 21, 53), также говорит об особом характере поземельного
обложения этой группы общин. В целом гипотезу Каркопино
следует отнести к разряду оригинальных, но малоубедитель-
ных.
3) Б. Нибур, А. Швеглер, А. Хольм, М. И. Ростовцев,
Р. Скалэ, В. Херберг, С. Кальдероне считают, что выражение
«is ager a censoribus locari solet» означает не что иное, как
сдачу цензорами на откуп податей с земли «цензорских об-
щин» публиканам, будь то арендная плата за возделывание
государственной земли, или та же десятина, откупаемая, од-
нако, у цензоров в Риме, а нё у наместника в Сиракузах.
Одни исследователи при этом полагают, что земля была
возвращена общинам в полную собственность, другие—что
она все же продолжала считаться ager publicus12.
По поводу собственности на землю «цензорских общин»,
таким образом, в литературе есть два мнения: либо земля
была возвращена общинам в полную собственность, либо
гражданам этих общин было позволено возделывать землю
на своей территории, обращенной в ager publicus. Как нам
50
кажется, независимо от значения слов «is ager a censoribus
locari solet», подразумевается ли там аренда, или откуп на-
логов, землю «цензорских общин», несмотря на ее возврат,
следует причислить к государственному земельному фонду.
Выделение «цензорских общин» в особую группу, облагае-
мую податями иначе, чем все остальные общины Сицилии,
но таким же образом, как и государственные земли Рима—
по цензорскому контракту—должно было иметь под собой и
правовое основание. Непосредственным доказательством это-
го мнения может служить уже упоминавшийся пассаж об
обязанностях сицилийских общин. Он начинается со слов:
(Quae tandem civitatas fuit, quae deberet?» (Cic, Verr. II, V,
21, 53). Речь в нем, таким образом, идет не об отдельных
лицах, а о целых общинах. Далее, в том же порядке, что и
в пассаже Cic, Verr. II, III, 6, 43, перечисляются категории
общин и их обязанности: «цензорские общины», «civitates
decumanae» (названные здесь «decumani»), привилегиро-
ванные общины («immunes»). «Цензорские общины» оха-
рактеризованы здесь так: «Qui publicos agros arant, certum
est, quid e lege censoria debeant». Земля этих общин, таким
образом, была ager publicus.
Как кажется, именно земля «цензорских общин» подра-
зумевается под названием «ager Recentoricus», встречаю-
щимся в речах Цицерона об аграрном законопроекте Сер-
вилия Рулла. Этот «ager Recentoricus» расположен в Сици-
лии (Cic, de leg. agr. I, 4, 10), является государственным вла-
дением (ibid. II, 21, 57), но обрабатывается людьми, предки
которых владели ею (ibid. II, 21, 57); земля эта оставлена
местным жителям благодаря «великодушию сената» и воз-
делывалась ими с давних времен (ibid. II, 21, 57). Назва-
ние «ager Recentoricus» больше нигде не встречается, в Си-
цилии такая местность неизвестна. Вообще «Recentoricus»
вряд ли географическое название: слово это скорее латин-
ское, чем греческое, топонимика же Сицилии в то время не
могла содержать латинских элементов13. Этимология этого
слова, однако, совершенно неясна.
Что же касается формы аренды своей земли гражданами
«цензорских общин», то более вероятным является то пред-
положение, что слова «is ager a censoribus locari solet»
означают сдачу на откуп податей с этой территории. Возвра-
щение земли общинам вряд ли предполагало обновление
аренды каждые пять лет. Тем более, речь в пассаже Cic,
51
Verr. II, III, 6, 13 идет именно о характере налогового обло-
жения общин. Являлся ли этот налог, размеры которого нам
совершенно неизвестны, поземельной податью, или это была
рента за аренду государственной земли—вопрос праздный:
в глазах римлян и то, и другое было «vectigal». Объем его
был, очевидно, стабилизирован на основе одного из цензор-
ских контрактов (leges censoriae), как это было в Африке
(lex agr. III, 1, 85).
Некоторые исследователи14 предполагают, что «цензор-
ские общины» платили также и десятину урожая. Это пред-
положение в основном, если не полностью, основано на при-
мере Леонтин. Взимание же десятины в Леонтинах, как уже
отмечалось, не может служить доказательством того, что
так было и в «цензорских общинах». Тем не менее, налог с
«цензорских общин» должен был быть достаточно значи-
тельным и, вероятно, превышать десятину, в чем выражалось
«наказание» за сопротивление римским завоевателям. К то-
му же налог этот откупался публиканами в Риме, а не ме-
стными откупщиками в Сицилии, что ставило «цензорские
общины» в худшее положение, чем «civitates decumanae».
Осталось рассмотреть вопрос о числе «цензорских об-
щин». Здесь противоречие в данных Цицерона заключается
в том, что оратор, с одной стороны, называет количество
«цензорских общин» весьма незначительным («perpaucae ci-
vitates»—Cic, Verr. II, III, 6, 13), а с другой стороны, из его
слов о том, что он перечисляет все «civitates decumanae»
(Cic, Verr. II, III, 42, 100), вытекает, что «цензорские общи-
ны» составляли не менее трети всех общин провинции. В
этой связи мнения исследователей расходятся в двух направ-
лениях. Одни15 считают ложным определение «реграисае»
и насчитывают от 22 до 26 «цензорских общин» (в зависимо-
сти от того, какое количество общин во всей провинции при-
нимает каждый из них), причем Э. Паис даже сделал попыт-
ку определить все названия этих общин и найти для каждой
причину «наказания» ее римлянами16. Другие17, наоборот, не
доверяют заявлению Цицерона о том, что он перечислил все
«civitates decumanae», и насчитывают в провинции меньшее
количество «цензорских общин»—от пяти (Шван) до семнад-
цати (Причард). Один факт, как нам представляется, дает
неопровержимое доказательство второй точки зрения. В чис-
ле общин, упомянутых в рассказе Цицерона о сборе десяти-
ны, нет Сиракуз. Стало быть, либо оратор упомянул не все
52
«civitates decumanae», как он утверждал, либо крупнейший
город Сицилии также был отнесен к «цензорским общинам».
Последнее, однако, невозможно: территория Сиракуз не бы-
ла целиком обращена в ager publicus, конфискованы были
лишь земли царя (Liv. XXV, 28, 3) . и владения «врагов Ри-
ма» (ibid. XXVI, 2>1, 11), которые составляли только часть
«ager Syracusanus» (ibid).
Следовательно, слова Цицерона: «per omnes civitates,
quae decumas debent, percurrit oratio mea» (Cic, Verr. II,
III, 42, 100) нельзя принимать на веру. Оратор создает до-
вольно искусную иллюзию того, что откупщиками во всех без
исключения «civitates decumanae» были подставные лица
Верреса, о чем он не раз заявляет (Cic, Verr. II, III, 42, 100;
43, 103; 51, 120; 52, 121; 77, 178). На самом деле это вряд
ли было так: некоторые общины Сицилии вообще не давали
показаний на процессе Верреса (Cic, Verr. II, V, 22, 57); к
тому же у подставных откупщиков Верреса нередко были
на торгах могущественные и богатые конкуренты—римские
всадники (Cic, Verr. II, III, 46, 1'10), и даже Веррес не мог
с ними не считаться. Стало быть, перечислены были лишь те
«civitates decumanae», в которых злоупотребления Верреса
при сборе десятины были подтверждены документально, по
отнюдь не все общины этой категории. Поэтому можно счи-
тать число «цензорских общин» в Сицилии действительно
незначительным.
Какие конкретно общины и в каком количестве были
«цензорскими»? По этому поводу существует немало предпо-
ложений, основанных прежде всего на данных источников о
характере сопротивления тех или иных городов римскому
завоеванию. Тем не менее, этот критерий не может считать-
ся решающим: многие города, которые подпадают под опре-
деление «bello subactae» (Cic, Verr. II, III, 6, 13)18, и кото-
рые должны были бы стать «цензорскими общинами», упо-
минаются Цицероном в числе «civitates decumanae». В каче-
стве примера можно указать Липару, взятую штурмом рим-
скими войсками (Polyb. I, 40, 13; Diod. XXIII, 19, 2; Zon.
VIII, 14, 7), но оказавшуюся все же в числе «civitates decu-
manae» (Cic, Verr. II, III, 37, 84), и Агригент, дважды взя-
тый римлянами после упорной осады, причем население оба
раза продавалось в рабство (Polyb. I, 49, 15; Diod. XXIII,
9, 1; Oros. IV, 7, 6; Zon. VIII, 10, 5). Агригент также стал,
53
несмотря на это, «civitas decumana» (Cic, Verr. II, III,
43, 103), а не «цензорской общиной».
Единственное свидетельство в источниках, на которое мы.
можем опираться при решении этого вопроса, относится к
211 году. В этом году сенат решал вопрос о награде перебеж-
чикам, при помощи которых были взяты Сиракузы. Одному
из них—Мэрику и его испанским наемникам был обещан це-
лый город и его область для поселения в Сицилии «из чис-
ла тех, которые отложились от римского народа» (Liv.
XXVI, 21, 12). В том же году, после почти полного подчине-
ния Сицилии Марцеллом (Liv. XXV, 40, 4), вновь отложились
от Рима Мургенция, Эргетий, Гибла, Макелла и «некоторые
менее значительные города» (ibid. XXVI, 21, 14). В течение
того же 2Ш1 года претор Марк Корнелий Цетег вновь подчи-
нил Риму отложившиеся общины (Liv. XXVI, 21, 17) и предо-
ставил испанским перебежчикам для поселения из их числа
Мургенцию (ibid). Мургенция на этом основании попала в
число «civitates decumanae» (Cic, Verr. II, III, 18, 47; 23, 56;
43, 103), остальные же города были по-прежнему заселены
своими старыми жителями, однако территория их по тому
же сенатусконсульту должна была быть конфискована в поль-
зу Рима—«наказание» не могло постигнуть одну Мургенцию.
Судя по тому, что взятый штурмом в следующем году Агри-
гент все же фигурирует в числе «civitates decumanae», что
уже отмечалось, римляне ограничились конфискацией земли
только тех общин, которые отложились в 211 году. Вся эта
земля была провозглашена в сенатусконсульте ager publicus,
однако, поскольку только для Мургенции нашлись поселенцы,
остальным общинам земля была возвращена, оставаясь при
этом государственной собственностью. Таким образом, с на-
шей точки зрения, «цензорских общин» в Сицилии было не
более десяти: это Эргетий, Гибла, Макелла и «некоторые
менее значительные города», упомянутые Ливием (Liv.
XXVI, 21, 14). По сравнению с общим числом сицилийских
общин их было, действительно, немного.
Таким образом, особенностью провинции Сицилии было
наличие в ней не трех, как обычно, а четырех категорий за-
висимых общин. Существование особого класса «цензорских
общин» было, с одной стороны, обусловлено исторически
сложившимися обстоятельствами; с другой стороны, эти об-
щины представляли собой государственный земельный резерв
для вывода колонистов, обрабатываемый временно бывшими
54
владельцами этой земли, которых можно было в любой мо-
мент лишить их участков. Наконец, судьба «цензорских об-
щин» служила наглядным примером наказания непокорных
перед глазами всей Сицилии. Традиционная политика римлян
«разделяй и властвуй» проявила себя и в этом случае.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Marquardt I. Romische Staatsverwaltung. Bd. 2. Leipzig, 1876,
S. 241, 244.
2. Леонтинская область была, наряду с этнейской, наиболее плодо-
родной в Сицилии (Cic, Verr. II, III, 44, 104), причем в наместничество
Верреса леонтинская десятина была сдана на откуп за 216 тысяч модисв
(ibid, 46, НО), а этнейская—только за 40,2 тысячи моднее (ibid, 42,
100). Сравнение этих цифр показывает, насколько Леонтинская долина
была плодороднее всех остальных. Урожайность в этой области доходи-
ла, по данным Цицерона, до сам-десять (Cic, Verr- II, III, 47, 112), по
данным Плиния, до сам-сто (Plin, nat. hist. XVIII, 95). Последняя цифра
ближе к истине, что доказывают сравнения с урожаями в некоторых об-
ластях античной Италии и в той же Леонтинской долине в конце XIX в.
(Carcopino J. La Sicile agricole au dernier siecle de la Republic Romaine.
—«Vierteljahresschrift fiir Social—und Wirtschaftsgeschichte», Bd. 4, <1906,
p. 138—‘142; Pritchard R. T. Some Aspects of First Century Sicilian Agri-
culture.—«Historia», Bd. 21, 1972, p. 648—650).
3. Zielinski Th. Verrina.—«Philologus»,’Bd. 52, 1898, S. 274.
4. Carcopino J. Lez cites de Sicile devant 1’impdt romain.—«Мё-
langec d’archeologie et d’histoire», an. 25, p. 43—51; Jenison E. The histo-
ry of the province of Sicily. Boston, 1919, p. 40; Frank T. Rome after the
conquest of Sicily. In: «The Cambridge ancient history», vol. 7, Cambrid-
ge, 1928, p. 798; Verbrugghe G. Sicily 210—70 В. C. Livy, Cicero and Di-
odorus.—«Transactions and proceedings of American Philological Associa-
tion»,. vol. 103, '1972, p. 538. n. 3.
5. По уточненной датировке Дж. Туцци (Tuzzi G. Ricerche cronolo-
giche sulla seconda guerra punica in Sicilia.—«Studi di Storia Antica»,
fasc. 1, 1891, p. 93).
6. Berve H. Konig Hieron II. Munchen, 1959, S. 53.
7. После убийства Гиеронима леонтинцы первыми объявили о своей
независимости от Сиракуз и о разрыве мирных отношений с Римом
(Liv. XXV, 29, 6—12); именно на Леонтины направил Марцелл свой пер-
вый удар (Liv. XXIV, 30, 1).
8. Р a i s Е. Alcune osseryazioni sulla storia e sulla amministrazione
della Sicilia durante il dominio romano.—«Archivio Storico Siciliano», an.
13, 1888, p. 146; Scalais R. Une etude sur la legislation financiere de la
Sicile depuis la conquete romaine jusq’aux guerres serviles.—«Le Musee
Beige», t. 28, ,1924, p. 199; Sanctis G. De. Storia dei Romani, vol. 3, pte. 2.
Torino, 1917, p. 350.
9. Holm A Geschichte Siziliens im Alterthum, Bd. 3. Leipzig, 1898,
S. 88, 378; Rauber H. Die agrarischen Verhaltnisse Siziliens im Al-
tertume besonders zur Zeit Ciceros. Bayreuth, 1919, S. 51—55; Schwahn W.
Tributum und tributus.—RE, Bd. VII At. Stuttgart, 1939, Sp. 27—28; Sar-
55
tori F. Le condizioni giuridiche del suolo in Sicilia. In: «Atti del convegna
internazionale sul tema: I diritti locali nelle province romani con partico-
lare riguardo del suolo». Roma, 1974, p. 244.
10. Marquardt I. Op. cit. Bd. II, Leipzig, 1876, S. 241—242; Rauber
H. Op. cit. S. 55—58; Sanctis G. De. Op. cit, vol. Ill, pte, 2, p- 349;
Frank T. «Dominium in solo provincial!» and «ager publicus».—«Journal
of Roman Studies», vol. 17, 1927, p. 144; Scramuzza V. Roman Sicily. In:
«An economic survey of ancient Rome», vol. III. Baltimore, 1937, p. 329;
Schwahn W. Op. cit. Sp. 26; Pritchard R. T. «Perpaucae Siciliae civitates».
Notes on Verr. 2, 3, 6, 43.—«Historia»p Bd. 24, 1975, p. 46.
11. Carcopino J. Les cites de Sicile devant 1’impot romain, p. 30—
40. Эту точку зрения разделяет, кажется, только один М. Бартошек
(Bartosek М. Verrinae. Praha, 1977, s. 101).
,12. Ростовцев М. И. История государственного откупа в Римской
империи. Санкт-Петербург, 1899, с. 115; Niebuhr В. G. Romische Geschi-
chte. Bd. II. Berlin, 1930, S. 158—159; Schwegler A. Romische Geschichte.
Bd. II. Tubingen, 1856; Holm A. Op. cit Bd. Ill, S. 378—380; Scalais R.
Une etude sur la legislation financiere de la Sicile..., p. 196; Horberg W.
Die romische Provinzialverwaltung auf Sicilien und deren Prinzipien bis
zum Ende der Republik. Erlangen, 1966, S. 50; Calderone S. Problem!
dell’organizzazione della provincia di Sicilia.—«Kokalos», vol. 10—11,
1964—1965, p. 78—80.
13. Цумпт на этом основании предполагает конъектуру «censorius»
вместо «Recentoricus». (Cicero М. Т. Orationes tres de lege agraria, ed.
A. W. Zumpt. Berlin, 1861, p. 9); Э- Джонкерс предлагает читать «гесер-
toricus» (Jonkers E. J. Social and Economic Commentary on Cicero’s de
lege agraria orationes tres. Leiden, 1963, p. 27). Согласиться с ними труд-
но, поскольку чтение «Recentoricus» повторяется в двух речах.
14. Marquardt I. Op. cit Bd. II. S. 243: Pritchard R. T. «Perpaucae
Siciliae civitates».,., p. 37; Scalais R. Une etude sur la legislation finan-
ciere de la Sicile..., p. 197; Rostowzew M. Studien zur Geschichte des ro-
mischen Kolonates. Leipzig, Berlin, 1910, S. 239; Scramuzza V. Op. cit.,
p. 235; Sanctis G. De. Op. cit., vol. Ill, pte. 2, p. 350; Toynbee A.
Op. cit, voL П, p. 224, n. 2.
15. Marquardit I. Op. cit. Bd. I, Leipzig, 1873, S. 93; Pais E. Op.
cit., p. 133—134; Sanctis G. De. Op. cit., vol. Ill, pte. 2, p. 349; Scalais R:
Une etude sur la 16gislation finaciere de la Sicile...,. p. 195; Holm A. Op.
cit. Bd. Ill, S. 376; Rauber H. Op. cit. S. 59—60; Scaturro I. Storia di
Sicilia. L’eta antica, vol. II, Roma, '1950, p. 90—91; Horberg W. Op. cit.
S. 47.
16. Pais E. Op. cit., p. 146—164.
17. В eloch K. J. Die Bevolkerung der griechisch-romischen Welt.
Leipzig, '1886, S. 272; Scramuzza V. Op. cit., p. 235; Schwahn W. Op. cit.
Sp. 26; Calderone S. Op. cit, p. 70; Sartori F. Op. cit., p. 245; Pritchard
R. T: «Perpaucae Sicilie civitates»..., p. 37.
18. Чтение рукописи Lagomarsinianus 42: «superiore bello subactae»
мы, вместе с большинством издателей и исследователей, не считаем под-
линным.
56
OPPIDA ЮЖНОЙ ГАЛЛИИ
Н. С. Широкова
Ленинградский университет
Городская жизнь так же, как и вообще цивилизация юж-
ной Галлии, представляет своеобразный феномен. Эти земли
имеют чрезвычайно удачное географическое положение. Уже
с незапамятных времен они находились на скрещении раз-
личных этнических, культурных и экономических влияний.
Французский археолог А. П. Эйду назвал их «великим исто-
рическим переходом между Роной и Гаронной, между миром
италийским и миром иберским»1. Греческая легенда помеща-
ла сюда дорогу, по которой Геракл возвращался из сада Гес-
перид. Затем римляне отметили большое значение этого
района, построив там дорогу, которая стала одним из глав-
ных связующих звеньев римской державы. Это была Via Do-
mitia, получившая название по имени проконсула 121 г. до
н.э. Г. Дбмиция Агенобарба.
Еще со времен Страбона средиземноморский Лангедок
стали называть «галльским истмом». Однако побережье юж-
ной Галлии не было чисто кельтской территорией. Там жи-
ли лигурские племена, которые еще в VI в. до н.э. распрост-
ранились от Приморских Альп до реки Ода. В начале V в.
до н.э. Рона стала границей экспансии иберов, которые, дви-
гаясь на восток, уничтожили поселения лигурского племени
гелисков, живших на территории Нарбонны и Безье. В конце
IV в. до н.э. на юге Галлии появились кельты, которые в
продолжение III в. распространились по обоим берегам Ро-
ны, подчинив себе местные племена.
Большое значение для развития южной Галлии имело,
конечно, основание Массалии в 600 г. до н.э. Это привело к
возрастанию активности греческой культуры на территории
•от Альп до реки Эбро в Испании. Начиная с VIII, VII вв. до
н.э. греческое влияние начало распространяться по побе-
режьям западного Средиземноморья. Освоение южной Ита-
лии и Сицилии было первым шагом колонизационного дви-
жения, которое сделало эти районы новой Грецией Запада.
Геродот. (IV, 152) и Диодор (V, 33, 5) отмечают большое
значение западного Средиземноморья для торговли оловом.
57
Олово, которое из Британии перевозилось через район Нар-
бонны, было важнейшим предметом кельтской торговли.
Во II в. до н.э. в южной Галлии усиливается римское вли-
яние. Начиная с победы Кальвина над Салювиями в 123—
122 гг. до н.э., район Лангедока-Руссильона начинает входить
в сферу римского господства. Основанная в 122 г. крепость
Аквы Секстиевы охраняла интересы римлян. Под угрозой соз-
дания коалиции аллоброгов и арвернов римляне аннексиро-
вали южно-галльские территории, создав в Г21 г. до н.э. про-
винцию Нарбонскую Галлию.
Естественно, что при таком скрещении различных влияний
в южной Галлии создалась своеобразная цивилизация, испы-
тавшая сильное воздействие классического мира и в то же
время представлявшая периферию собственно кельтского
мира. В южной Галлии существовал целый ряд оппидумов,.
содержащих археологические слои, относящиеся к Латену
III, которые отражают эти смешанные и часто противополож-
ные влияния.
Таким оппидумом является Анзерюн, название которого
появляется лишь в текстах позднего средневековья. Об антич-
ном названии оппидума ничего не известно. Между тем, в те-
чение шести веков до н.э. там жили люди, которые создали
в Анзерюне своеобразную цивилизацию. Анзерюн распола-
гался в западной части департамента Эро, в 9 км к югу от
Безье, вблизи дороги, связывающей Безье и Нарбонну. Он
был расположен на бесплодном горном отроге, состоящем
из глины и плиоценовых конгломератов, который возвышает-
ся над прибрежной равниной Лангедока на 120 м между ре-
ками Орб и Од на юге и первыми предгорьями Севенн и мо-
рем на севере и востоке. В общем Анзерюн имеет вид удли-
ненного холма, который расширяется и повышается к югу,
где террасы имеют обрывистые склоны. На вершине холма
находится треугольное плато площадью 37 акров. Естествен-
ная трещина геологических слоев отделяет вершину или ак-
рополь холма на востоке от просторного, мягко наклоняюще-
гося к западным границам холма плато.
Мыс Анзерюна представлял большие преимущества как
место укрытия. Позиция оппидума была сама по себе силь-
ной, имея защиту в виде крутых скал. Обладание этим убе-
жищем обеспечивало контроль над окружающими равнинны-
ми территориями. Сельскохозяйственная продукция плодо-
родной равнины и запасы рыбы двух озер поставляли обиль-
58
ные средства существования обитателям Анзерюна. Важно
было также то, что Анзерюн расположен между горами и
морем на важной торговой дороге, которая ведет вглубь
страны. Окрестное средиземноморское побережье представ-
ляет хорошие якорные стоянки. Оппидум был туземным Эм-
пориумом и крепостью, расположенной посреди сельского ок-
ружения, и в то же время он был доступен воздействию из-
вне. Эти факторы способствовали созданию сложного посе-
ления средиземноморского типа, для которого во все перио-
ды его существования были характерны местные и внешние
влияния.
В настоящее время Анзерюн хорошо исследован3. Первые
раскопки были произведены в 1843 г. аббатом Жиние. Он от-
крыл фундаменты укрепления, водоемы, силосные ямы, фраг-
менты архитектуры. Однако, ему казалось, что все это—рим-
ские памятники. Затем раскопки были продолжены в 191*5 г.
археологом-любителем Ф. Муре. С 1915 по 1924 гг. он иссле-
довал более 300 погребений некрополя Анзерюна, которые
дали обильный материал: оружие, украшения, превосход-
ную керамику. Наконец, оппидум был раскопан и исследо-
ван самым тщательным образом Ж. Жаннора с 194'5 по
1955 г.
Анзерюн насчитывает три периода оккупации, на основа-
нии которых можно проследить, что оппидум постепенно раз-
вивался от примитивного первобытного поселения до горо-
да, архитектурно оформленного в соответствии с принципами
античного урбанизма и живущего развитой городской жи-
знью. Первый период оккупации Анзерюна продолжался с
560/550 г. до н.э. по 430/420 г. до н.э., соответствуя концу
первого железного века в Европе. Поселение первого перио-
да носило примитивный характер. Деревня, располагавшая-
ся на западной оконечности плато, состояла из легких гли-
нобитных хижин, имевших самое большее 4 м в длину и на 2
или 3 м в ширину. Крыши хижин крыты соломой или сплете-
ны из ивовых ветвей, обмазанных глиной. Очаги помещены
или внутри, или снаружи домов.
Силосные ямы, вырытые в земле, служили кладовыми для
хранения запасов продовольствия. Они достигали 5 м в глу-
бину и 4 м в ширину, но всегда имели узкое отверстие. Там
население хранило главным образом урожаи зерна, собран-
ные на равнине. Оно занималось также скотоводством, охо-
той и рыболовством. В Анзерюне первого периода найдено
59
очень небольшое количество металлических предметов, глав-
ным образом украшений, хотя это уже железный век. На-
против, найдено большое количество предметов из камня:
наконечники стрел, ножи, кремневые скребки, топоры из по-
лированного камня. Керамика—вся местного производства с
орнаментом, нанесенным от руки и представляющим собой
насечки и отпечатки веревки или пальцев. В этом первом
поселении господствующим является местный элемент, ко-
торый еще не затронут внешними влияниями.
Второй период оккупации Анзерюна датируется временем
с конца V в. до н.э. по начало III в. до н.э. В это время оп-
пидум начинает приобретать черты поселения городского ти-
па. Прежде всего жители Анзерюна создают систему укреп-
лений, дополняющих прежнюю естественную защиту оппи-
дума крутизной его скал. Мощная полигональная стена цик-
лопической кладки, относительно хорошо сохранившаяся на
севере, но разрушенная на юге, в этот период опоясывает
плато. Стена построена из больших камней (от 70 см до 1 м
длины, на 50—70 см высоты и 80 см толщины). Это варвар-
ский способ кладки из грубо обработанных неправильной
формы каменных блоков. Таким образом, укрепления пред-
ставляют местный, не греческий стиль.
Хижины первого периода теперь заменяются каменными
домами. Хотя эти жилища еще просты и скромны, однако
они располагаются по плану «шахматной доски» вдоль улиц,
которые пересекаются под прямым углом. Как известно,
именно по такому плану со времен Гипподама располага-
лись жилые кварталы в городах классического мира.
В ходе раскопок 19'53—1959 гг. в Анзерюне второго пе-
риода был открыт фундамент большого здания. Огромные
камни этого фундамента обтесаны с большим совершенством.
Высокая техника обработки камня говорит о сильном гре-
ческом влиянии. Этот фундамент принадлежал какому-то
большому общественному зданию, может быть, храму. Ма-
стера Анзерюна создали оригинальный стиль, представляю-
щий провинциальный архитектурный ордер. Найдены эле-
менты этого ордера: капители, базы, стволы колонн. Этот
ордер является творением местных архитекторов, которые
видели, однако, прекрасную архитектуру Массалии и вдох-
новлялись ею. Архитектура Анзерюна представляет доста-
точно «варварскую» реализацию греческих образцов, но ее
отличает поиск в искусстве.
60
В ходе тех же раскопок 1953—1959 гг. на юго-западной
оконечности плато были обнаружены врытые в почву трид-
цать три цистерны для воды, расположенные рядом друг с
другом. Так как каждая из них имеет вместимость около 20
куб. м, то все вместе они создавали хороший запас воды для
города. До этого отсутствовали элементы, позволяющие вы-
числить население Анзерюна. Открытие цистерн создало, на-
конец, шкалу оценки. Полагают, что Анзерюн второго пери-
ода насчитывал от 8 до 10 тысяч жителей3. Это была элоха
процветания оппидума.
Цивилизация Анзерюна второго периода представляет
собой сплав различных культурных и этнических влияний.
Основной блок культуры Анзерюна второго периода (Латен
I и Латен II) был иберским, как и во всем районе Лангедо-
ка-Руссильона. Большим вкладом иберов в культуру Анзе-
рюна была обработка металла, начинающая развиваться как
раз во второй период его оккупации. Обычным явлением для
Анзерюна этого времени является также иберская керамика,
Но самое интересное состоит в том, что алфавит, использо-
вавшийся в Анзерюне II, идентичен иберскому алфавиту сре-
диземноморского побережья Испании.
Культура Анзерюна II испытала продолжительное галь-
штатское влияние. Об этом свидетельствуют типы бронзовых
кельтских фибул, найденных в Анзерюне и относящихся ко
второму периоду его оккупации.
Греческий вклад в цивилизацию Анзерюна II очевиден.
Как мы видели, архитектура второго периода вдохновлялась
греческими образцами. Кроме того, в Анзерюне II найдена
греческая керамика. В нижних слоях поселения второго пе-
риода обнаружена ионийская расписная керамика и аттиче-
ские чернофигурные вазы, аттические вазы краснофигурного
стиля, датирующиеся последней четвертью Vb. до н.э., нача-
лом IV в. до н.э., а в самом верхнем слое—греческие крате-
ры и чаши конца IV в. до н.э. Вся греческая керамика, най-
денная в Анзерюне II, получена в результате обмена и не
представляет местного производства, так как в Анзерюне не
было греческих поселенцев.
Второй период существования Анзерюна закончился раз-
рушением города в конце III в. до н.э., причины которого не-
известны. Происходит перестройка оппидума, и начинается
третий период его существования (280 г. до н.э.—25 г. н.э.).
Город увеличивается и украшается. Основной план города
6>
имеет теперь вид вытянутой шахматной доски. Главная ось
плана соответствует главной оси холма. Весьма важным мо-
ментом в жизни Анзерюна III была смена обитателей. Те-
перь Анзерюн переходит под власть галлов. Раскопки Анзе-
рюна III дали огромное количество галльских монет. Одеж-
да, вооружение, образ жизни обитателей Анзерюна III—ти-
пично галльские. Керамика Латена III, найденная в Анзерю-
не, в точности соответствует керамике из Бибр.акте, большого
кельтского города. Металлообработка третьего периода ок-
купации Анзерюна является местной по стилю и исполне-
нию, несмотря на внешние влияния, и демонстрирует высо>-
кий уровень галльского металлообрабатывающего ремесла.
К третьему периоду относятся элементы романизации Ан-
зерюна. Римское влияние было особенно заметным в архи-
тектуре. Так, цемент, новый строительный материал, стал
впервые использоваться в Анзерюне в это время. Каменная
кладка, штукатурка, росписи стен, гипокаустерий—все это
были черты римского урбанизма, хотя строителями все еще
были галлы. В верхних слоях третьего периода оккупации
Анзерюна найдено большое количество римско-италийской
керамики и римских монет. Однако, несмотря на усиливав-
шийся напор романизации, Анзерюн сохранял местный ха-
рактер, пока в 25 г. н.э. жители не покинули оппидум.
Обширную территорию в нижнем Провансе на восток от
Роны и на юг от Дюранса занимали саллии (Strabo, IV, 1,
3), представлявшие союз кельто-лигурских племен. Раскопан-
ный Ф. Бенуа оппидум, находившийся на холме Антремон в
3 км к северо-западу от Экса (Бушдю-Рон), был, по мнению
исследователей, столицей Федерации салиев во времена гал-
льской независимости4. Антремон очень удачно расположен.
К северу от него простирается богатая равнина Дюранса и
проходит дорога в Италию. На юге находится озеро Берр.
Оппидум был препятствием для экспансии как массалиотс-
ких торговцев, так и римских армий. В Г23 г. до н.э. Антре-
мон был взят штурмом и разрушен. В 122 г. до н.э. Секст
Кальвин основал поблизости Аквы Секстиевы (Экс)—первый
римский город в Галлии.
До разрушения римлянами Антремон был процветающим
греко-галльским городом, целиком подходящим под опреде-
ление античного города5. Он был сооружен на плато, зани-
мающем вершину холма Антремон на высоте около 400 м.
Плато, треугольное в плане, занимает площадь около 4 га.
•62
С двух сторон плато было защищено скалистыми склонами»
достаточно крутыми и, к тому же, еще укрепленными. На
третьей, северной стороне, которая была более доступна, бы-
ла сооружена крепостная стена длиной 380 м. До сих пор
сохранились фрагменты этой стены, производящие впечатле-
ние массой великолепных каменных блоков, положенных друг*
на друга, которые в некоторых частях и сейчас еще дости-
гают 4 м в высоту. Обнаружено несколько башен четырех-
угольных в плане, с закругленными углами, которые распо-
лагались приблизительно через каждые 20 м. Система ук-
реплений Антремона с ее великолепной каменной кладкой»,
крепостными башнями носит греческий, не кельтский харак-
тер.
Плато Антремона четко разделено на два района, отде-
ленные друг от друга прочной стеной, представляющей на-
стоящее внутреннее укрепление. В районе, который можно
было бы назвать «нижним городом», находились жилые квар-
талы, распланированные по принципу «шахматной доски»..
Дома располагались по обеим сторонам вымощенных улиц..
Улицы были относительно широки (2,5 м—3,4 м). Дома бы-
ли защищены от ударов повозок каменными тумбами. Тща-
тельно продуманный план города учитывал требования ги-
гиены, безопасности городского движения.
Однако, тип домов был достаточно примитивен. На ка-
менных фундаментах, сложенных без применения цемента и;
известкового раствора, были возведены глинобитные стены,
крыши покрыты переплетением из ветвей. Дом состоял из-
одного, редко двух помещений. Полом служила плотно ут-
рамбованная земля. В углу дома обычно устраивалась яма-,
для хранения зерна, которую выдалбливали в каменном:
фундаменте.
Антремон был крупным центром ремесла. Прессы для-
выжимания масла и плиты с круговыми желобками являлись,
приспособлениями для производства масла, похожими на те,,
которые использовали римляне. Развито было также произ-
водство железных инструментов для ремесла и сельского хо-
зяйства. В ремесленном районе Антремона были найдены
кирки, наковальни, серпы, ножницы, Клещи. Обитатели Ан-
тремона так же хорошо обрабатывали золото и бронзу, как
и железо. Жители Антремона изготавливали украшения из-
коралла. Подвески из полированного коралла, вошедшие в
моду в долине Роны с конца гальштатской эпохи, были пред-
63;
метом торговли Антремона с Массалией. Печи для обжига
больших глиняных кувшинов занимали целый квартал в го-
роде.
Большинство открытых в Антремоне монет представляют
греческие монеты, датирующиеся приблизительно 200 г. до
н.э. Были найдены два больших клада: один из 435 монет,
другой из 100 монет. Кроме того, были обнаружены монеты
аллоброгов и римские монеты. Те и другие датируются пер-
вой половиной II в. до н.э.
Если жилые кварталы занимали «нижний город», то ре-
месленный район Антремона находился в «верхнем городе».
Самую же высокую и лучше всего защищенную точку акро-
поля занимал один из самых интересных и важных памятни-
ков Антремона—его святилище. К святилищу вела вымощен-
ная каменными плитами аллея, нечто .вроде «священной до-
роги», которая поднималась по склону горы вдоль крепост-
ной стены к северо-западной части акрополя. Святилище са-
лиев еще не открыто в полном объеме. Территория, на ко-
торой оно располагалось, занята частично военными пост-
ройками французской авиационной службы, находящейся на
вершине холма Антремон. Однако присутствие святилища
•ощущается по встречающимся там фрагментам вотивной
скульптуры, которые становятся все более многочисленными
по мере приближения к вершине холма. Кроме того, был от-
крыт принадлежавший святилищу большой зал, имевший
пять метров в ширину, длина которого еще не установлена.
Этот зал, видимо, имел большое религиозное значение. Он
отделан и украшен более тщательно, чем другие постройки
Антремона. Ему предшествовала большая площадь. Пол- по-
крывала разновидность мозаики—бетон, в который инкру-
стированы кубики белых и черных камней. В святилище Ант-
ремона так же, как в других святилищах южной Галлии,
господствовал страшный варварский культ кельтов—культ
отрезанной головы (tete соирёе). В святилище был найден
фрагмент каменной притолоки, в которой были выдолблены
углубления. В них помещались черепа побежденных и обез-
главленных врагов, преподнесенные божеству в качестве
кровавых трофеев по обычаю кельтов. «Трофейный череп вра-
га является настоящим божеством этих святилищ»,—заме-
чает К- Крумлей6. Кроме того, в самом святилище и на «свя-
щенной дороге», которая туда вела, было найдено пятнад-
цать человеческих черепов. В некоторых из них проделаны
«64
отверстия, чтобы черепа можно было прибивать гвоздями
или подвешивать. В одном черепе даже сохранился большой
железный гвоздь (22 см длиной), которым он был прибит в
специально отведенной нише. Все это показывает, что Антре-
мон, который, по мнению Ф. Бенуа, являлся религиозным и
политическим центром7 объединения кельто-лигурских пле-
мен, до конца сохранял свой местный колорит несмотря на
сильную эллинизацию.
Однако, не все оппидумы южной Галлии могли устоять
перед натиском греческой культуры, который шел из Мас-
салии. Некоторые теряли свой местный статус и колорит и
превращались в греческие колонии, затем поглощенные Ри-
мом. Такова была судьба Гланума. Древний город Гланум
был расположен вблизи небольшого современного городка
Сент-Реми-де-Прованс (Буш-дю-Рон), в дельте Роны. Гла-
нум был упомянут Плинием Старшим (N. Н., 1И1, IV, 5).
Птолемей сообщал о географических координатах Гланума
и утверждал, что он расположен в области салювиев (Geogr.,
II, X). Гланум находился также на Via Domitia, континен-
тальной дороге между Италией и Испанией, которая шла
через Генаву. Эта дорога использовалась и в римское и в
доримское время. Раскопки в Глануме проводил А. Роллан,
начиная с 1945 г. и далее8.
Раскопки показали, что Гланум был заселен с очень ран-
него времени. Обнаружены многочисленные свидетельства
его оккупации в эпоху энеолита. Четко прослеживается так-
же присутствие кельтов в Глануме. Там были найдены ка-
менные столбы и притолоки, которые называют «кефалофора-
ми». На них выдолблены ниши, в которых находились черепа
убитых врагов — этой необходимой принадлежности культа
«tete соирёе», столь распространенного в южной Галлии.
Эти фрагменты были использованы в более поздней пост-
ройке, но они принадлежали древнему примитивному святи-
лищу, которое находилось на ближайшем холме, располага-
ясь между гротом и источником. Этот культ источника, вос-
ходящий к древним слоям галльских верований, продолжал
существовать и при римском господстве, и еще позже, во вре-
мена христианства.
Когда была основана Массалия, устанавливаются коммер-
ческие связи между массалиотами и жителями Гланума. На
нижних уровнях Гланума обнаружены массалиотские моне-
3—8454 65
ты V в. до н.э., фрагменты греческой керамики массалиот-
ской, фокейской, аттической чернофигурной.
В конце III в. до н.э. Гланум становится греческой коло-
нией. Классический план города, а также техника архитек-
турных сооружений показывают, что с этого времени жите-
лями города становятся греки, а не эллинизированные мест-
ные племена. Большой интерес представляют раскопанные
в Глануме частные жилища. Центральной частью этих жилых,
домов являются украшенные портиками перистильные двори-
ки, вокруг которых располагались различные помещения..
Планы, декорация, даже детали строительной техники этих:
домов воспроизводят соответствующие аспекты частной жи-
лой архитектуры больших эллинистических городов этого
времени. Особенно эти постройки Гланума напоминают жи-
лые дома Делоса, раскопки которого дали лучшие образцы
эллинистической архитектуры частного дома. А. Эйду заметил
по поводу раскопанных в Глануме частных жилищ: «Эти до-
ма были задуманы на берегах Эгейского моря»9.
Этот греческий город существовал недолго. В конце II в.
до н.э. постройки Гланума были частично разрушены. Через
несколько лет город начинает отстраиваться, но уже в новом
стиле. Дело в том, что в 102 г. до н.э. легионы Мария заня-
ли страну, что способствовало началу ее романизации. С это-
го времени начинается греко-римский период существования
Гланума. К этому периоду относятся термы Гланума, план
которых очень напоминает план терм в Помпеях. Интересна1
такая деталь: большой двор терм (палестра) окружен порти-
ками только с трех сторон. Четвертая же сторона палестры,
которая выходила на юг, служила солярием, где принимали
солнечные ванны. Перед термами находился маленький храм,
посвященный Доброй богине, в культе которой слились черты
малоазийской Кибелы и местного женского божества. В 49 г.
до н.э. после падения Массалии Гланум был окончательно
превращен в римское поселение, которое существовало до
300 г. н.э.
Таким образом, oppida южной Галлии дают богатый ма-
териал по истории Галлии доримского периода, опровергаю-
щий некоторые укоренившиеся в науке неправильные пред-
ставления, принижающие уровень и содержание цивилизации,
существовавшей >в Галлии накануне римского завоевания.
Одним из таких представлений является безоговорочное при-
числение кельтских оппидумов к поселениям первобытного-
66
типа10, другим—утверждение, что развитие урбанизации яви-
лось следствием римской цивилизации Галлии11.
Мы видели, что в южной Галлии существовала развитая
городская жизнь еще до того, как ее территории начали пе-
реходить под власть Рима. Мы видели также, что oppida
южной Галлии были совершенно непохожи на поселения
первобытного типа, что это были уже настоящие античные
города, хотя и не очень большие. Г. Паундс, специально за-
нимавшийся проблемами урбанизации в классическом мире,
дает такое определение внешнего облика древнего города:
«Обнесенное стенами место, расположенное на возвышенно-
сти, над которой господствует крепость или акрополь... Внут-
ри стен были узкие улицы, по сторонам которых стояли дома,
маленькие и просто построенные... общественная площадь
или агора и немногие общественные здания, которые одни
только и показывают какую-то архитектурную индивидуаль-
ность»12.
Анзерюн II и III периодов его оккупации и Антремон не
только вполне соответствуют этой скромной картине, но да-
же превосходят ее своеобразной красотой архитектурного
оформления и тщательной продуманностью планов городской
застройки, в которых учитывались требования гигиены и без-
опасности городского движения. При определении функцио-
нальной стороны античного города исследователи настаива-
ют на том, что его главной отличительной чертой в этом пла-
не является развитие в нем ремесла и торговли13. Как мы
видели, Анзерюн и Антремон являлись крупными центрами
ремесла и торговли.
Правда, города южной Галлии были продуктом своеобраз-
ной цивилизации средиземноморского типа, созданной под
сильным влиянием греческой культуры, которое шло из Мас-
салии. Некоторые из них, например, Гланум, не выдержав
напора эллинизации, превращались в греческие колонии.
Однако, первые два сохраняли свой местный статус и коло-
рит вплоть до самого конца своего существования, и вклад
кельтов в создание этих городов был велик.
Помимо чисто галльских проблем, oppida южной Галлии
дают интересный материал для общей проблемы возникно-
вения городов и развития городской жизни в древних обще-
ствах, тесно связанной с вопросами становления классового
общества и государства. Эта проблема, все более привлека-
ющая внимание как отечественных, так и зарубежных уче-
67
ных, рассматривается на различном историческом материале
древних городов Ближнего и Среднего Востока—М. Хаммон-
дом14, гомеровской Греции—Ю. В. Андреевым15, классических
Афин—Г. А. Кошеленко16, древнерусских городов—И. Я-
Фрояновым17, городов различных европейских стран эпохи
средневековья. И только кельтский материал, и в частности,
материал южной Галлии, незаслуженно забыт.
Между тем хорошо обследованные oppida южной Галлии
дают возможность проследить, как оппидум постепенно раз-
вивался от примитивного первобытного поселения до города,
архитектурно оформленного в соответствии с принципами
античного урбанизма и живущего развитой городской жизнью.
Они демонстрируют также всю совокупность различных фак-
торов, которые способствовали возникновению древних го-
родов. Здесь можно наблюдать, как иногда почитаемое свя-
тилище могло способствовать возникновению и росту буду-
щего города вокруг него, как город затем благодаря репута-
ции и святости места распространял вокруг свое влияние и
контроль. Иногда удачное географическое положение мест-
ности благоприятствовало возникновению порта или центра
торговли. Иногда появлению города способствовали причины
политического и военного характера: он становился столицей
и вместе с тем крепостью небольшого государства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Е у do их Н. Р. Lumieres sur la Gaule. Paris, 1960, p. 220.
2. E у do их H. P. Op, cit, pp. 217—252. Crumley C. L. Celtic social
structure: the generation of archaeologically testable hypothesis from literary
evidence. Michigan, 1974, pp. 49—56.
3. Eydoux H. P. Op. cit., p. 230.
4. Jullian C. Histoire de la Gaule, v. II, Paris, 1908, p. 512, p. I.
Eydoux H. P. Monuments et trsors de la Gaule. Paris, 1958, pp. 33—40.
5. Описание Антремона дается: Eydoux H. P. Monuments..., pp. 33—60
И Crumley C. Op. cit., pp. 57—59.
6. Crumley C. L. Op. cit., p. 59.
7. В e n о i t F. L’art primitif mediterraneen de la vallee du Rone..
Paris, 1945, p. 18.
8. Описание Гланума см.: Eydoux H. P. Monuments..., pp. 146—165.
Crumley C. L. Op. cit., pp. 56—57.
9. Eydoux H. P. Op. cit., p. 160.
10. Андреев Ю. В. Ранне-греческий полис (гомеровский период).
Л., 1976, с. 30.
11. Grenier A. Manuel d’Archeologie Gallo—Romaine, 3, p Paris»
1958, p. 6.
68
12. Pounds G. N. The Urbanisation of the Classical World. Erstics.,.
1971, p. 24.
13. Ко шел ен к о Г. А. Полис и город: к постановке проблемы. ВДИ,
№ 1, М., 1980, с. 10—11.
14. Hammond М. The City in the Ancient World. Mass., 1972.
15. Андреев Ю. В. Ранне-греческий полис (гомеровский период). Л.,.
1976. Он же: Начальные этапы становления греческого полиса. В сб.:.
Город и государство в древних обществах. Л., 1982.
16. Кошеленко Г. А. Полис и город: к постановке проблемы. ВДИ,.
№ 1, М., 1980.
17. Фроянов И. Я. К вопросу о городах—государствах в Киевской
Руси (историографические и исторические предпосылки). — В сб.: Город,
и государство в древних обществах. Л., 1982.
КУЛЬТ ИМПЕРАТОРА В РИМСКОЙ БРИТАНИИ
М. С. Садовская
Горьковский университет
Начиная с 50-х гг. и особенно в 70—80-е гг. XX века в за-
падно-европейской литературе резко возрос интерес к проб-
лемам идеологии античного общества.
Основное содержание идеологической жизни древнего Ри-
ма составляла религия как форма общественного сознания.
Отсюда естественное внимание исследователей к истории
древних религий, в частности, к вопросам, связанным с рас-
пространением культа императора на обширной территории
Римской империи в I—II вв. н.э., его особенностям в запад-
ных и восточных регионах1.
В советской историографии нет работ, посвященных изу-
чению этого культа на территории римской провинции Бри-
тании, хотя некоторые наблюдения мы находим в моногра-
фии Е. М. Штаерман2. Однако, следует заметить, что автора
интересовали религиозные культы, распространенные среди
«угнетенных классов Римской империи», а культ императора
к таковым никак не может быть отнесен. Кроме того, работа,,
вышедшая в 1961 году, написана, естественно, на ограничен-
ном эпиграфическом материале в тех ее разделах, которые
касаются Британии, так как число опубликованных надпи-
сей с тех пор увеличилось более чем вдвое3, да и археологи-
ческие данные, собранные английскими антиковедами, позво-
лякгг по-новому осветить многие вопросы4.
6$
Весьма интересны исследования и заключения, содержа-
щиеся в трудах таких крупных советских авторов, как Е. С.
Голубцова, Ю. К. Колосовская, И. С. Свенцицкая5, однако
специфические особенности императорского культа на тер-
ритории Малой Азии или придунайских провинций не рас-
пространялись, как мы увидим, на Британию.
Английские историки, естественно, не могли обойти мол-
чанием такой важный факт в идеологической жизни римской
Британии, как распространение императорского культа. Во
всех работах по истории римской Британии этот вопрос рас-
сматривается более или менее глубоко. Однако, мы не ви-
дим здесь даже слабых попыток каких-то обобщений, преоб-
ладает констатация фактов, неопределенность выводов. Ха-
рактерной является работа М. Грин, где тщательно собра-
ны и подробно описаны все археологические свидетельства
религиозной жизни романизированных районов провинции,
но о культе императора сказано лишь, что он в Британии ни-
чем не отличался от такового в других западных провинци-
ях6.
Поражает, во-первых, явная недооценка фактического ма-
териала. Так, Д. Фишвик, автор небольших этюдов, посвя-
щенных императорскому культу в Британии, говорит (и М.
Грин повторяет вслед за ним), что обнаружено всего лишь
14 посвящений, свидетельствующих о культе императора в
Британии7. Между тем только корпус римских надписей Бри-
тании, содержащий надписи на камне, дает нам 242 эпигра-
фических свидетельства этого культа. Кроме того, следует
учитывать надписи на милевых столбах (их обнаружено 96).
Круг источников не ограничивается эпиграфическими данны-
ми, в распоряжении исследователя имеются выразительные
свидетельства, которые дают археологические раскопки и
яркие, хотя и немногословные пассажи Тацита (Ann., XIV,
31—3.2). Безусловно, все эти данные английским антиковедам
известны, но мы не видели попытки собрать их воедино, по-
стоянно используются в качестве иллюстраций одни и те же
примеры, весьма немногочисленные; Таким образом, общая
картина религиозной жизни провинции получается искажен-
ной. Романоцентристская концепция ушла в далекое прош-
лое, и попытки замолчать, «не заметить» данные источников,
свидетельствующие о широком распространении культа им-
ператора в Британии, могут быть расценены только как
70
стремление преуменьшить уровень романизации провинции
в области идеологии.
Во-вторых, английские историки не пытаются выяснить
специфику императорского культа в Британии, ограничива-
ясь весьма поверхностными и бездоказательными заключе-
ниями о большем или меньшем уровне распространения
культа. Так, Дж. Фергюсон, автор монографии о римской ре-
лигии в эпоху империи, приходит к выводу, который сам на-
зывает парадоксальным. Он пишет, что культ императора
быстрее входил в употребление б новых, более отсталых,
провинциях, тогда как в старых, давно завоеванных, он не
был нужен как средство романизации и вызывал враждеб-
ные реакции. Отсюда исключительная роль культа импера-
тора в таких провинциях, как Британия и Германия8.
«Парадокс» Дж. Фергюсона состоит только в том, что ав-
тор делает выводы, противоречащие общепринятым без до-
статочных на то оснований. Подчеркивая, что именно Бри-
тания дает блестящие примеры синкретизма и конфронтации
в области религии9, Дж. Фергюсон все внимание уделяет ис-
следованию процесса слияния культов, выделяя в этом про-
цессе этапы ассоциации и отождествления10. Автор естествен-
но не может говорить об отождествлении культа императо-
ра с местными культами, так как Британия практически не
дает подобных примеров. Это делает бездоказательной ос-
новную мысль Дж. Фергюсона о процессе синкретизма в ре-
лигии римской Британии по крайней мере в отношении куль-
та императора.
В такой же степени бездоказательны положения Дж. Уо-
шера в его новейшей (1979 год) работе, посвященной романи-
зации Британии. Автор, правильно полагая, что центральной
темой культа было выражение верности императору, отме-
чает, что такая концепция более легко вводилась в восточ-
ных провинциях, где сравнение живых людей с богами име-
ло давние традиции, на западе же восприятие этого культа
было успешным в Галлии, менее успешным в Германии, &
Британии же культ императора сначала не был популярен,
позднее, однако, местное сопротивление было подавлено и
есть признаки широкого распространения культа11. И все это
утверждается без всякой аргументации. Разделяет эту точку
зрения и П. Сэлвей, в 1981 году выпустивший монументаль-
ный труд под традиционным названием «Римская Брита-
ния»12.
71
Следует заметить, что вопрос об адептах императорского
культа в Британии не интересует английских исследователей,
в лучшем случае, они иллюстрируют свои положения случай-
ными примерами, не анализируя этнический и социальный со-
став дедикантов. Исключением является замечание П. Сэл-
вея в работе, посвященной населению пограничных районов
Британии, о невозможности для исследователя составить
полную картину религиозной жизни населения, так как толь-
ко преуспевающие люди могли выражать верования в кон-
кретной форме—установлением статуй и алтарей13.
Ограничиваясь только упоминанием, что поклонение им-
ператору сочеталось с поклонением другим божествам—кель-
тским, германским, восточным или богам классического рим-
ского пантеона, английские антиковеды не исследуют это яв-
ление и не делают из этих фактов абсолютно никаких выво-
дов.
Таким образом, мы можем утверждать, что в настоящее
время исследования императорского культа в Британии не
отличаются глубиной и даже делаются попытки преумень-
шить его значение в идеологической жизни провинции.
Между тем хорошо известно, что с первых дней вступле-
ния в Британию в 43 г. н.э. задолго до окончательного заво-
евания острова римляне начали распространять там свои ре-
лигиозные верования и, прежде всего, культ императора как
идеологическую основу своей власти. Уже в 50 г. н.э. в коло-
нии Камулодуне (Колчестер) был построен «храм божествен-
ного Клавдия» (Тас. Ann., XIV, 31), оплот римского влады-
чества в стране, центр императорского культа в провинции14.
Храм был построен в классическом стиле, с колоннами, но
сохранился лишь подиум (80x105 ф, т. е. 24,4 м х 32,025 м)
и с южной стороны видны следы большого алтаря15.
Причины строительства храма Клавдия именно в Камуло-
дуне совершенно ясны: во-первых, это один из немногих до-
римских городов Британии, во-вторых, естественный центр
завоеванной в течение I в. н.э. территории, а впоследствии
центр наиболее освоенного романизированного района, в-
третьих, это была первая римская колония в Британии.
Нам кажутся бездоказательными предположения некото-
рых исследователей, что провинциальный центр культа пере-
местился в конце I в. н.э. в Лондиний (Лондон)16. Действи-
тельно, в 60 г. н.э. во время восстания Боудикки храм Клав-
дия в Камулодуне был взят штурмом восставшими бриттами
72
и разрушен до основания (Тас. Ann. XIV, 32). Однако пос-
ле подавления восстания храм был вновь отстроен17. Именно
реконструкция храма не дает основания предполагать, что
провинциальный центр культа императора и его служители
переместились в Лондиний. Напротив, мы можем утверж-
дать, что они оставались в Камулодуне, так как реконстру-
ированный храм Клавдия был больше, чем были обычные
храмы императорского культа в колониях18. К тому же боль-
шой алтарь и конная статуя, от которой сохранился лишь пье- •
дестал, были, по мнению археологов, сооружены после вос-
стания Боудикки19.
Вызывает удивление вывод 1Г. Скалларда, что храм Клав-
дия в Камулодуне после его реконструкции из центра угне-
тения превратился в центр верности императору, так как
здесь ежегодно собирался совет провинции20. Следует заме-
тить, что последнее утверждение абсолютно бездоказательно,
так как никаких данных о совете провинции Г. Скаллард
привести не может. Даже надпись из Лондона, датируемая
временем Клавдия или Нерона: «Божественности Цезаря Ав-
густа провинция Британия» (5),—не является доказательст-
вом наличия там храма императорского культа в это время,
тем более центра официальной римской религии, совета про-
винции и т. д. Говорить же о деятельности совета провинции
в Камулодуне нет никаких оснований.
Если данные археологических исследований храма Клав-
дия в Камулодуне хорошо известны английским историкам и
этот материал не вызывает сомнений, то много лет не прекра-
щается дискуссия, связанная с толкованием пассажа Таци-
та: «templum divo Claudio constitutum» (Tac. Ann., XIV, 31).
Храм был построен в 50 г. н.э., а Клавдий умер в 54 г. н.э.,
таким образом термин «divus» в 50 г. н.э. к нему не мог быть
отнесен. В 1972 г. Д. Фишвик опубликовал статью, специаль-
но посвященную этому вопросу, в которой доказывал, что Та-
цит ошибся и посвящение сначала было сделано «пишеп»
(божественной силе) императора21. Эту точку зрения разде-
ляют позднейшие исследователи—М. !Грин и Г. Скаллард22.
Для нас более убедительна позиция В. И. Модестова, кото-
рый почти сто лет назад писал, что Тацит правомерно упот-
ребляет термин «divus», говоря о Клавдии в XIV книге «Ле-
тописи», так как здесь речь идет о событиях 60 г. н.э., когда
Клавдий давно уже был «divus», о чем Тацит и говорил ра-
нее (XII, 69, XIII, 2)23.
73
Храм Клавдия в Камулодуне был, конечно, самым пер-
вым храмом императорского культа в Британии. Впоследст-
вии такие храмы были построены во всех колониях, в Лон-
динии и, может быть, в других местах. Так, на территории
колонии Линд (современный Линкольн) обнаружены следы
храма императора, расположенного против форума и позади
базилики. Сохранились колонны шестиметровой высоты24.
Время основания подобных храмов определяется датой пере-
вода города в ранг колонии. При Домициане колонией стал
Линд, при Септимии Севере—Эборак (Йорк). Есть косвенные
доказательства строительства храма императорского культа
с 98 г .н.э. в Глеве (Глочестер)25. М. Льюис обнаружил посвя-
щение 105 храмам в Британии (исключая посвящения
numini Augusti, местным гениям и т. д.), из них храмам им-
ператорского культа было сделано всего 5 посвящений и все
они свидетельствуют, что подобные храмы были только в го-
родах, их не было ни в сельской местности, ни в так называ-
емой «военной зоне», т. е. на севере провинции26. Разумеется,
город—центр романизации провинции, но отсутствие посвя-
щений храмам не означает, что культ императора не был
широко распространен в этих районах и больше всего в «во-
енной зоне» среди представителей римской армии.
Ярким свидетельством культа императора являются на-
ходки мраморных или бронзовых статуй императоров, кото-
рые стояли не только в храмах, но и на территории римских
фортов27. Жители провинции демонстрировали свою лояль-
ность подобными монументальными сооружениями, которые
часто вдвое превышали человеческий рост. К сожалению, в
Британии от них сохранились преимущественно фрагменты.
Прежде всего, следует отметить хорошо сохранившуюся и
прекрасно описанную в литературе большую бронзовую го-
лову от статуи Клавдия, найденную в реке Элде28. М. Льюис
считает, что ее нельзя отнести к статуе в храме Клавдия в
Камулодуне, так как она мала для подобной статуи и «ма-
логероична» и, скорее всего, принадлежала конной статуе
императора, стоявшей перед храмом29. М. Грин осторожно
замечает, что эта голова «может быть» от статуи Клавдия из
Колчестера30. 'Г. Скаллард утверждает, что это голова от ка-
кой-то неизвестной статуи Клавдия, а в храме стояла совсем
иная31, правда, он не приводит никаких аргументов. Вероят-
но, определенно высказаться невозможно. Во всяком случае
важность этого одного из самых ранних неоспоримых сви-
74
детельств культа императора в Британии не подлежит сом-
нению.
Светоний отмечает, что в Британии было много статуй и
бюстов Тита, который начинал свою военную карьеру в этой
провинции простым военным трибуном (Sueto. Tit., 4s, 1). Ар-
хеологические раскопки убедительно подтверждают эти све-
дения32. Дж. Уошер, обратив внимание на этот факт, нашел
странным, что бюсты Тита стояли в большом количестве
именно в Британии (в Германии их присутствие можно объ-
яснить тем, что Тит был наместником Нижней Германии). Ря-
довому командиру легиона статуи и бюсты, конечно, не ста--
вились. Их могли поставить в честь человека, оказавшего
благодеяние провинции, и Дж. Уошер предполагает, что Тит
во время наместничества Агриколы оказал какую-то помощь
городам Британии, снизил налоги и т. д.33. Однако, это совер-
шенно неубедительно, никаких аргументов Уошер привести
не может. Вероятнее всего, что бюсты Тита были поставлены
в Британии после того, как Тит стал императором, в память
о его личных контактах с этой провинцией.
Кроме того, в базилике Сильчестера найден фрагмент
бронзовой статуи императора в панцире «до-адриановского
стиля», предположительно, изображение Тита или Траяна34.
На территории Сассекса в Босхеме найдена мраморная голо-
ва колоссальных размеров. Ш. Фрер высказывает по этому-
поводу два удивительно противоречивых предположения: во-
первых, что это может быть голова 'Германика35, а во-вторых,,
несколько позднее заключает, что эта голова принадлежит
статуе Траяна36. Последнее кажется более убедительным, так
как вряд ли вообще возможна статуя Германика в Британии.
В Темзе найдена великолепно выполненная голова Адриана,
в Порке—голова Константина из местного камня37. Всего об-
наружено 9 голов от статуй императоров. Бросается в глаза
неопределенность заключений и археологов, и искусствове-
дов, далеко не всегда можно определить, какое именно лица
изображает статуя (и даже голова). Ш. Фрер утверждает,
что все скульптурные изображения императоров, особенно в
мраморе или в бронзе, являются привозными, т. е. выполнены
континентальными скульпторами, о чем косвенно свидетель-
ствуют сравнительно ранние даты их изготовления (Клавдий,
Тит) и традиционно официальный характер изображения,
принятый в старых, давно романизированных центрах 'Гал-
лии. Однако, в Британии обнаружены и скульптурные порт-
75
реты императоров II в. н.э. местной 'работы—три маленькие
бронзовые головы из Кембриджшира и одна из Дастона38.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что головы от
статуй императоров находят отдельно от туловища, иногда—
брошенными в реку (головы Клавдия, Адриана). Есть основа-
ние связывать это явление с яростью народных масс, ко-
торая обращалась против римских властителей во время вос-
станий в Британии в 60 гг. н.э. и в 20-х гг. II в. н.э. Извест-
но, что кельты считали голову сосредоточием всех жизненных
сил человека39. Статуи императоров считались священными
и неприкосновенными. Тацит (Ann., 1, 74) и Светоний (Tib.,
58) рассказывают, что при Тиберии был привлечен к ответ-
ственности наместник Вифинии Граний Марцелл за то, что
он из экономии снял голову со статуи Августа для замены
ее головой Тиберия. Вероятно, лишая статую императора го-
ловы, бритты хотели тем самым выразить протест против
римской власти, которую олицетворяла для них статуя импе-
ратора.
Таким образом, в нашем распоряжении убедительные ма-
териальные свидетельства распространения культа императо-
тра в провинции и того сопротивления, которое оказывали ему
(бритты.
* Все же основную информацию о поклонении императору
как божеству дают нам надписи на алтарях. Почетные над-
писи в честь того или иного императора также могут быть
доказательством распространения императорского культа.
Приближаются по форме к почетным и строительные надпи-
си, многие из которых не только дают полную титулатуру
императора, но и содержат традиционные формулы, приня-
тые в почетных и вотивных надписях. Выявленные нами
242 надписи (кроме того, 96 надписей на милевых столбах)
-составляют солидный процент от общего числа надписей на
камне (2400), собранных в первом томе R.I.B.
Следует отметить, что учитывались только те надписи, ко-
торые содержат ту или иную традиционную формулу почита-
ния императора. Разумеется, фрагментарный характер наше-
го источника не дает возможность всегда установить дедикан-
та, но такие надписи тоже принимались во внимание.
Культ императора прежде всего выражается формулой
numini Caesaris Augusti (как варианты—numini Augusti,
numinibus Augustorum, numinibus Augustorum nostrorum, nu-
minibus divorum Augustorum). Г. Скаллард совершенно
76
неосновательно переводит этот термин (numen) как «дух»
(spirit)40. Такое же толкование мы встречаем в последнем
труде П. Сэлвея41. Комментаторы и составители корпуса
римских надписей Британии Р. Коллингвуд и Р. Райт пере-
водят numen как «божественность» (deity). Этот перевод,
как кажется, глубже всего раскрывает смысл этого понятия
(хотя возможно и другое толкование—«воля», волеизъявле-
ние) .
Надписей, содержащих эту формулу, всего 60, это почти
одна четвертая часть от общего числа свидетельств42.
Практически невозможно определить, преобладают ли
подобные надписи в каком-нибудь районе провинции, они
распределяются более или менее равномерно по всей терри-
тории. Датируются эти надписи преимущественно второй по-
ловиной II—началом III вв., но встречаются как более ран-
ние, так и более поздние датировки. Весьма разнообразен и
круг дедикантов: здесь и воинские соединения (327, 315, 324
—326, 913, 919, 940, 1041, 4074, 1083, 1227 и т. д.) и частные
лица (184, 274, 621, 627), вольноотпущенники (193, 247) и ад-
министраторы (235, 247, 637, 707, 1225), лица разного этни-
ческого происхождения. Явное преобладание посвящений, сде-
ланных от лица воинских соединений, не может служить до-
казательством большего распространения культа именно в
этой среде, так как в Британии большинство надписей остав-
лено военными43.
Значительную группу (34) составляют такие надписи, в ко-
торых употребляется формула pro salute domini nostri («за
здоровье нашего господина») или, если речь идет о соправи-
телях—pro salute dominorum nostrorum («за здоровье наших
господ»)44. Здесь возможны варианты — pro salute domus di-
vinae (91)—«за здоровье божественного дома», pro salute
domini nostri maximi ac fortissimi (19Г1)—«за здоровье на-
шего господина величайшего и храбрейшего», pro salute do-
minorum invictissimorum Augustorum (450))—«за здоровье на-
ших господ ‘непобедимейших Августов», pro salute et incolu-
mitate (1272, 2066)—«за здоровье и благополучие».
В некоторых надписях традиционные формулы объеди-
няются. Например, надпись на алтаре Юпитера Наилучшего
Величайшего, поставленном в Бенвелле на валу Адриана в
139 г. от лица Марка Либурния Фронтина, центуриона Вто-
рого легиона Августа, содержит обе формулы: numinibus
Augustorum pro salute imperatoris Titi Aelii Hadriani Anto-
77
nini Augusti Pii (1330). Подобное объединение формул не
единственное, хотя и встречается редко (1316, 1596, 1700,
1778, 2066). Интересно отметить, что посвящения такой фор-
мы встречаются только на севере провинции: на территории
вала Адриана и в пограничной зоне. Особенно выразительна
надпись на алтаре, найденном около Брамптона, поставлен-
ном «богине Нимфе Бригантин» Марком Кокцейем Нигри-
ном, прокуратором провинции в период правления Каракал-
лы (2066). Здесь даны почти все возможные формулы: pro
salute et incolumitate domini nostri inviciti imperatoris... to-
tiusque domus divinae eius... numini maiestatique eius...—
«за здоровье и благополучие нашего господина непобедимого
императора... и всего его божественного дома... его божест-
венности и величию».
В некоторых надписях формулы или сокращаются до вы-
ражения dominibus nostri (1613) «нашим господам» или, на-
оборот, принимают необычную форму: император (в данном
случае Марк Аврелий или Коммод) назван одним из «луч-
ших и величайших наших императоров» (1329) или Адриан
—«сыном всех богов» (1051). Последняя надпись из Ярроу,
датируемая 119 годом, составлена в исключительно торжест-
венных выражениях, так как рассказывала о покорении «вар-
варов» и сооружении вала Адриана. Вероятно, она составля-
ла часть военного мемориала, который был сооружен в рай-
оне восточного конца Адрианова вала.
Термин dominus вошел в употребление сравнительно позд-
но, не ранее начала III в., т. е. эпохи Северов.
Мы не считаем нужным выделять строительные надписи,
составленные в форме посвящений императору, так как они
достаточно давно используются для изучения культа импера-
тора. Однако, надписи на милевых столбах еще не привлека-
лись для исследования нашей темы. Как уже отмечалось, в
Британии обнаружено 96 надписей на милевых столбах
(2219—2314). Большинство из них (73) датируется второй
половиной III—началом IV вв. Большая часть римских ми-
левых столбов обнаружена в северных районах страны, но
это не означает, что их не было в южных, так называемых
«гражданских районах». В текстах часто встречаются тер-
мины, характерные для вотивных надписей: dominis nostri
(2219), domino nostro (2239, 2268, 2295), imperatori domino
nostro (2260), numinibus Augustorum (2264). Надписи co-
78
ставлены в форме посвящений, причем имя и титулатура им-
ператора стоят в дательном падеже, как это принято в по-
священиях. Важно для нас указание на дедикантов, которы-
ми иногда являются местные общины—община линдов (2240),
белгов (2222), добунов (2250). В сущности, эту группу над-
писей можно рассматривать как вариа1нт строительных надпи-
сей, составленных в форме посвящений императору от лица
воинского соединения, строившего объект, или от лица об-
щины. Вызывает недоумение то обстоятельство, что подоб-
ные надписи в таком аспекте в английской исторической ли-
тературе не рассматривались.
Сравнительно редки в Британии надписи, в которых про-
славляется «величие» императора (1788, 1202, 2066), его
«благочестие» и «набожность» (976, 1202, 1235), посвяще-
ния «Гению нашего господина» (1.262), и «Гению наших гос-
под» (915).
Зато, как и повсюду, мы видим здесь посвящения «бо-
жественным абстракциям», как выражается Дж. Фергюсон45,
т. е. Фортуне Августа (1073, 1211, 1778), Мужеству Августа
(152, 845, 2200), Победе Августа (191, 842—44, 1316, 1337,
1731, 1995, 2100), причем, в последнем случае нам ни разу
не удалось установить, что подобной формулой отмечалась ка-
кая-то конкретная победа императора. Можно предположить,
что алтари Победе Августа ставились ежегодно воинами, рас-
квартированными в римских фортах. Важно именно здесь
отметить дедикантов. Это, во-первых, каледонянин (житель
современной Шотландии) Лоссий Веда, который ставит в
Камулодуне алтарь «богу Марсу Медоцию и Победе наше-
го императора Александра Благочестивого Счастливого»
(222—235 гг.), при этом каледонянин сообщает имя своего
деда Вапоген (191).
Затем группа алтарей из форта около города Мерипорт
(Кумберленд), которые поставлены Первой когортой бета-
зийцев, римских граждан ее префектом Ульпием Титаном
(843) и префектом Аттием Тутором (842). Датировать эти
надписи можно только приблизительно по данным третьего
алтаря (844), найденного вместе с первыми двумя. Это мо-
жет быть время правления Севера и Каракаллы или Дио-
клетиана и Максимиана. Остальные посвящения сделаны
Шестой когортой нервиев (1731), Второй когортой тунгров
(2100) или вообще дедикант не указан (1316, 1995).
79
Можно предположить, что Юлий Меланик, поставивший
в форте Бремений (современный Хай Рочестер) алтарь
«Победе и миру для общественного блага» (1337), был граж-
данским лицом, проживавшим около форта. Однако, здесь в
начале III века дислоцировалась Первая когорта вардуллов
(*1262—63, 1272, 1279—Г28»1), которая, видимо, сменила сто-
явшую здесь в середине II в. Первую когорту лингонов
(127-6). Юлий Меланик мог служить и в той и в другой ко-
горте, так как надписей, оставленных частными лицами, здесь
вообще не встречается.
Таким образом, среди почитателей Победы Августа пре-
обладают представители армии.
К абстракциям такого рода, составляющим неотъемлемую
часть культа императора, относится понятие «Дисциплины
Августа» (или Августов). В Британии такие посвящения ос-
тавлены исключительно военными лицами. Таков алтарь на
территории форта Бьюкасл, где стояла Первая когорта да-
ков (990). В Корбридже подобное посвящение сделано от
имени Второго легиона Августа (1227) и Первой Верной ко--
горты вардуллов, римских граждан (1228). Обе надписи да-
тируются 161—169 гг. Алтарь в Грейтчестере не сохранил
имена дедиканта (1723), но там долго стояла Шестая когор-
та нервиев, чей префект Гай Юлий Барбар сделал посвяще-
ние Победе (1731), Шестая когорта ретов (1737), Вторая ко-
горта астурийцев Севериана Александриана (1738) и мы
вправе предположить, что алтарь Дисциплине поставлен
представителем одной из трех вышеупомянутых когорт. Ал-
тарь «Дисциплине трех Августов» из форта Кастлстидс
(1978) мог быть поставлен воином Шестой когорты галлов
(‘1979, 1980) или Второй когорты тунгров (1981—1983), кото-
рые дислоцировались здесь в первой половине III века. Дати-
ровать это посвящение можно временем совместного правле-
ния Севера, Каракаллы и Геты (209—211 гг.). Очевидно,
Дисциплине ставили алтари только представители римской
армии46.
Однако, среди посвящений Фортуне Августа (1073, 1778)
был один, поставленный женщиной—Элией Прокулиной, чей
алтарь был найден в Ризенгеме ('1211).
В Британии найдено И посвящений, где упоминаются
обожествленные члены семьи (68, 585, 590, 897, 904, 919, 949,
976 1235, 1281, 1282). Как правило, алтари сгруппированы в
нескольких местах. Так, в Рибчестере мы находим два алта-
80
ря, в Олд Карлайле—два, в Ризингеме—два и т. д. Большин-
ство алтарей было сооружено в честь Юлии Мамеи, которая
была очень популярна в военной среде. Алтарь в Олд Пен-
рите посвящен «богиням Матерям Трамаринам и божествен-
ности императора Александра Августа и Юлии Мамее, ма-
тери нашего Августа и всего божественного дома» (9Г9).
Поставила алтарь вексиллация Марксаков (германское пле-
мя в устье Рейна) в 222—35 гг. Точно так же—«матерью на-
шего господина и лагерей» именуется Юлия Мамея в надпи-
си из Олд Карлайла (901). Иногда ее называют «матерью
сената» (589, 949, 1282). Несколько посвящений сделано
Юлии Домне (212—247 гг.): в Рибчестере ей был поставлен
алтарь совместно с Каракаллой (590), на алтаре из Нетерби
она именуется «матерью нашего Августа, лагерей, сената и
отечества» (976). В Ризингеме найдено большое посвящение
Каракалле, датируемое 2'13 г., в котором Юлию Домну име-
нуют «Благочестивой, Счастливой, Августой, матерью нашего
Августа», а также «матерью лагерей, сената и отечества»
(1'2'35). Посвящение сделано Первой когортой вангионов и
отрядом ретийских стрелков. Плохая сохранность текста иног-
да не дает возможность определить, о ком идет речь—о
Юлии Мамее или о Юлии Домне: в надписи из Сильчестера
говорится о Юлии Августе, «матери сената и лагерей» (68).
В строительной надписи из Хай Рочестера, где речь идет о
восстановлении баллистария силами Первой Верной когорты
вардуллов, из тысячи человек, Северианы, Александрианы
упомянута «мать императора Цезаря и лагерей» (128>1). Это
должна быть Юлия Мамея, так как надпись сделана в форме
посвящения Александру Северу.
Только один раз в надписи из Олд Карлайла названо дру-
гое лицо—Сабина Фурия Транквиллина, жена императора
Гордиана (397). Надпись датируется 242 годом. Алтарь по-
ставил Эмилий Криспин, префект алы Августа Гордианы,
уроженец провинции Африки.
Любопытно отметить, что на территории вала Адриана и
Шотландии не встречается ни одной надписи, где бы конкрет-
но указывался обожествляемый член семьи. Исключение, ра-
зумеется, составляют соправители—братья и сыновья, кото-
рые в почетных и строительных надписях занимают подо-
бающее место.
Общим местом всех исследований императорского культа
стало положение об отождествлении личности императора с
81
каким-нибудь популярным божеством47. Однако, в британс-
ких надписях всего один 'раз император назван Юпитером
Августом (814). Это посвящение сделал Марк Цензорий
Корнелиан, центурион Десятого Фретенсийского легиона,
уроженец Немауза (Ним). Алтарь был поставлен на терри-
тории Мерипорта. Следует сказать, что Десятый Фретенсий-
ский легион никогда не дислоцировался в римской Британии.
Точно также единственный раз император назван Мар-
сом Августом (1077). Надпись сделана на золотой пластинке
Ауфидием Ауфидианом, данных о котором больше нет. Ви-
димо, это гражданское лицо. Таким образом, подобные ото-
ждествления для Британии 'нетипичны, как нетипичны и де-
диканты. В римской Британии чаще всего посвящения импе-
ратору объединялись с посвящениями другим божествам, как
классического римского пантеона, так и местными, кельтски-
ми богами, реже встречаются сочетания культа императора
с культами восточных божеств48.
Дж. Уошер говорит о 150 посвящениях Юпитеру Наилуч-
шему Величайшему, найденных в Британии49. Нам известно,
что только в Мерипорте найдено 17 алтарей Юпитеру (815—
17, 819, 822, 824—28, 830—31, 838—43), форт Бердсволд со-
хранил 22 алтаря Юпитеру (1874—1896, исключая 1884, по-
священия на котором не сохранились). Большое количество
алтарей, посвященных Юпитеру, объясняется тем, что еже-
годно командир воинского соединения, дислоцированного в
данном укреплении, посвящал Юпитеру новый алтарь, а ста-
рый бережно зарывали в землю50.
Однако, мы учитывали только те посвящения, в которых
присутствовала формула «numini Augusti» или «pro salute»
(и их варианты). Таких надписей обнаружено 2751, из них 11
на территории вала Адриана и одна в Шотландии.
В посвящении Юпитеру из Чичестера (89) приводится
формула «in honorem domus divinae», что, по мнению ком-
ментаторов R.I.B., для Британии исключительно редкий при-
мер, зато такая формула обычна для района Рейна. Дейст-
вительно, мы 'находим только еще один подобный пример—•
в надписи из Олд Пенрита (916). В первом случае имя де-
диканта не сохранилось, во втором это Аврелий Аттиан, пре-
фект Второй когорты галлов, которая стояла там в середине
III в. (915). Таким образом, в Британии германцы не прибе-
гают к этой формуле.
82
Как правило, дедикантами являются префекты вспомога-
тельных когорт (636, 81'5, 824—826, 832, 834, 1882, 1983). В
надписях представлены Первая когорта далматов (832). ала
Августа Гордиана (897), Вторая Галльская когорта (9’15),
Первая когорта даков (1882), Первая и Вторая когорты тунг-
ров (1584—1588, 1983). Как видно, этнический состав деди-
кантов 'неоднороден.
Некоторые надписи представляют особый интерес. Преж-
де всего, выделяется посвящение «Юпитеру Наилучшему Ве-
личайшему и Вулкану за здоровье Марка Антония Гордиа-
на Пия, Феликса, Августа» (899). Этот алтарь был постав-
лен на территории Олд Карлайла «магистром виканов», имя
которого опущено. Зато в тексте подчеркивается, что сред-
ства для установки алтаря были собраны с виканов («аеге
collato a vikanis»). Датируется надпись 238—44 гг. Подобный
текст встречается в Британии очень редко. Нам известна
только еще одна такая надпись на алтаре из Честерхолма
(1700). Это тоже посвящение Вулкану (pro domu divina et
numinibus Augustorum» от имени виканов Виндоланды (древ-
нее название Честерхолма), но в данном случае нет упоми-
нания о Юпитере.
Исключительно интересна коллекция из пяти алтарей,,
найденных в самом северном форте Аучендеви (2174—78).
Эта группа посвящений сделана одним лицом—центурионом
Второго легиона Августа Марком Кокцейем Фирмом. Этот
предусмотрительный центурион поставил алтари Диане, Апол-
лону, Марсу, Победе, Гераклу, Сильвану, кельтской богине
Эпоне, Гению земли Британской, а также Юпитеру Найлуч-
чему Величайшему и Победе «за здоровье нашего императора
и всей его семьи» (2176). Эта группа памятников подробно
исследована Э. Берли52, который без достаточных, на наш
взгляд, оснований считает, что именно этот Марк Кокцей
Фирм упомянут в Дигестах и был квестором в каком-то го-
роде на берегу Черного моря. Разделяет эту точку зрения и
другой исследователь истории римской армии Гр. Вебстер53.
Вторую значительную группу составляют сочетания по-
священий императору с кельтскими и германскими божест-
вами. Таких надписей обнаружено '25, из них 9 на террито-
рии вала Адриана и ни одной не найдено в Шотландии.
Прежде всего, это посвящения императору и божествам, ото-
ждествляемым с Марсом: Марсу Медоцию (191), Марсу Ле-
ну (309), Марсу Белатукадру (918), Марсу Оцелу (949),
83
Марсу Тинксу (1593). Большинство здесь составляют кельт-
ские божества, однако только в одном случае мы можем с
уверенностью сказать, что дедикантом .выступает местный
житель—это уже упомянутый нами каледонянин Лоссий
Веда из Камулодуна (191). Мы не можем установить проис-
хождение Марка Нония Романа, почитавшего кельтского
бога Марса Лена (309) или Юлия Августала, поставившего
алтарь германскому богу войны Марсу Белатукадру (9*18),
зато определенно можно говорить о германском происхож-
дении многих дедикантов.
Так, на территории Хаузестидса (древней Верковиции)
алтарь Марсу Тинксу и двум Алаизиагам—Беде и Фиммиле-
не ставят «германские граждане Туиханти» (1593). Они же
ставят еще один алтарь этим же божествам (1594), но здесь
в тексте даются дополнительные данные, позволяющие уточ-
нить положение и происхождение дедикантов: они проходи-
ли службу в военном объединении «cuneus Frisiorum Verco-
vicianorum», следовательно, были представителями герман-
ского племени фризов, чей отряд (cuneus) дислоцировался в
Верковиции.
Поклонение германским божествам Алаизиагам, но уже
другой паре—Баудихиллии и Фриагабии, в сочетании с
формулой numini Augusti отмечено еще одним алтарем из
Хаузестидса (1576). Дедикантом и в этом случае выступает
военный отряд «numerus Hnaudifridi».
В районе вала Адриана в Бенвелле два алтаря поставле-
ны, видимо, одному германскому божеству—Антеноцитику
(4327) и Аноцитику (1329) в сочетании с поклонением импе-
ратору. В первом случае дедикант Элий Вибий, центурион
Двадцатого Валериева Победоносного легиона, во втором—
Тиней Лонг, префект всадников и квестор. Вторая надпись
датируется 180 г. н.э., а так как оба алтаря стояли в храме,
разрушенном во время правления Марка Аврелия, можно
предположить, что первая надпись была сделана одновре-
менно со второй. На территории форта Бенвелл дислоциро-
валась германская Первая когорта вангионов (1328), кото-
рой командовал уже упомянутый Элий Вибий. Остается
предположить германское «происхождение» Аноцитика и
Антеноцитика, хотя полной уверенности быть не может, так
как галльские и германские культы трудно различимы54 и,
кроме того, германцы часто поклонялись кельтским божест-
вам, например, Ковентине (1923—1932).
84
Зато не вызывает сомнений характер божества Ванауса,
который был популярен среди тунгров (199'1).
Около Ризингема был найден алтарь с посвящением «бо-
гу Могонту и божественности нашего господина Августа» от
имени Марка 'Гая Секунда, бенефициария консуляра (1225).
В Британии встречаются различные варианты имени этого
•божества: Могонс (971), Могтис (1226): а около Меца об-
наружен алтарь Могонции (J.L.S. 4706), что позволяет сде-
лать предположение о германском происхождении бога
Могонта.
Вероятно, мы можем считать германским божеством и
Матуна, который упоминается в большой посвятительной
надписи Каракалле (213), хотя имя дедиканта—трибуна Це-
лия Оптата ничего нам в данном случае не говорит (1265).
Точно так же считается германским божеством Гармангабия,
алтарь которой (и «божественности Гордиана Августа»)
ставит на территории Ланкастера вексиллация свевов (1074).
Галльскому божеству Аполлону Мапону «за здоровье
императора Гордиана» ставит алтарь в Рибчестере центури-
он Шестого Победоносного легиона Элий Антонин родом из
Мелитены на реке Эвфрате, командующий отрядом всадни-
ков—«numerus» сарматов (588).
Этому же богу и «божественности Августа» ставят алтарь
около Брамптона некие Дурио, Рамио, Трупо и Лурио, кото-
рые называют себя германцами.
Таким образом, мы еще раз убеждаемся в популярности
кельтских культов среди германцев и других этнических
групп римской армии. Однако, всех их, как мы видели, объе-
диняет культ императора.
В Британии мы находим немного примеров объединения
культа императора с поклонением Марсу (274, 1100, 1596,
2100). Из дедикантов заслуживают упоминания Брукций и
Каратий (-274), которые в тексте названы «Колазунами»,
может быть, это наименование неизвестного племени. Кроме
них фигурирует казначей Целат и, кроме того, указана сто-
имость (100 сестерций) бронзовой статуэтки Марса, на базе
которой была вырезана надпись. Статуэтка была найдена
в канале, который связывал Линкольн с Трентом, около
Фосс Дайк. Находка датируется серединой II в.
Единственный раз мы встречаем сочетание numen Augus-
ti с поклонением Меркурию—в надписи на базе статуи, ве-
85
роятно, Меркурию, которую поставила коллегия почитате-
лей этого культа (2403).
Е. М. Штаерман пишет о связи культа Диониса с импера-
торским культом55, однако британские надписи не дают нам.
ни одного примера подобного сочетания.
Несмотря на сравнительно широкое распространение во-
сточных культов в римской Британии, только в некоторых
случаях Юпитер Долихенский ассоциировался с императо-
ром, однако, среди дедикантов нет ни одного восточного
происхождения: Эгнатий Верекунд, префект алы Августа
(895), Аврелий Аттиан, префект Второй когорты галлов
(916), Марк Либурний Фронтин, центурион Второго легиона
Августа ('1330) и 'Галерий Верекунд, должность которого не
указана (1452), кроме того, есть еще алтарь из Ризингема
(Т219), где имя дедиканта не сохранилось. Датируются ал-
тари временем от Антонина Пия до Александра Севера.
Таким образом, мы видим, что культ императора прояв-
лялся в сочетании с классическими римскими божествами 28
раз, с кельтско-германскими 25 раз и с восточными 5 раз. В
целом такое распределение соответствует распространению
религиозных культов в римской Британии. .
Анализ приведенного здесь материала позволяет заклю-
чить, что дедиканты считали своим долгом почитать импера-
тора наряду с избранным божеством. То обстоятельство, что
формула почитания императора почти всегда в тексте стоит
на втором месте, позволяет предполагать, что для адептов
того или иного культа поклонение императору было своего
рода обязательным условием, свидетельством политической
благонадежности воина и гражданина.
Коллегия культа Аполлона Беллена (611) и неизвестный
почитатель неизвестного божества Арциакона (640), вольно-
отпущенник из Камулодуна Имилико, посвятивший мрамор-
ную плиту Меркурию Андескоциуоуку (193, имя божества
комментаторы R. I. В. считают «этимологически темным») и
многочисленные адепты британской богини Бригантин, кото-
рая именуется то Викторией Бригантией (6'27), то Нимфой
Бригантией (2066), а то неожиданно превращается в мужское
божество бога Бреганта (623) и почитатели кельтского куль-
та Матерей германцы марсаки ’(919)—все они в надписях на
воздвигаемых ими алтарях и стелах неукоснительно на вто-
рое место ставят «божественность» императора или формулу
«за здоровье» императора.
86
Дж. Уошер считает, что комбинация посвящений одному
или двум божествам с императорским культом свидетельст-
вует о том, что культ императора принимал формы местных
или римских культов56. Это утверждение кажется излишне
категоричным и неточным. Мы можем говорить о широком
распространении культа императора в Британии, но вместе
с тем вправе утверждать, что в сознании римских воинов и
провинциального населения культ императора не вытеснил
старых привычных богов. Императорский культ никогда не
растворялся в классических римских или провинциальных
культах, они сосуществовали параллельно, «императорскими
декретами нельзя создать новую мировую религию»57.
Вопрос о дедикантах культа императора нами уже неод-
нократно затрагивался. Это, прежде всего, представители
римской армии, как правило, средний командный состав:
префекты вспомогательных когорт, центурионы, примипила-
рии, бенефициарии. Из 242 надписей только 86 дают нам
имена дедикантов, из них 23 обнаружены в районе вала Ад-
риана. Эти последние все, за одним исключением (1700—
виканы Виндоланды), являются представителями auxilia:
испанцы (1337; 1462, 1465, 1738), даки (1882, 1905), фра-
кийцы (1905), галлы (1705, 1706). Есть посвящение от лица
хаммийцев (современная Сирия, 1778), от numerus мавритан-
цев (2042). Представлен даже отряд британского флота
(1340). Но подавляющее большинство адептов император-
ского культа составляют германцы (1322, 1'553, 1593—94,
1596, 1731, 1983, 2040, 2063).
В Шотландии не встречается ни одного посвящения от
лица, не связанного с армией, и также преобладают герман-
цы: тунгры (2092, 2102, 2116, 2155), нервии (2145), батавы
21'70). Исключение составляет уже упомянутый центурион
Марк Кокцей Фирм (2174—78), этническое происхождение
которого определить практически невозможно.
Центральные и южные районы провинции дают несколько
иную картину. Мы здесь встречаем посвящение от лица об-
щины паризиев (707). Алтарь ставит эдил Марк Ульпий Яну-
арий, имя которого позволяет датировать надпись временем
после 140—144 гг. Есть алтарь, поставленный магистром ка-
ких-то виканов (899). Почитательницами императорского
культа являются женщины—Хермиона, дочь Квинта (845) и
Элия Прокулина (4 21'1). Судя по именам, обе—лица провин-
циального происхождения. П. Сэлвей, исследуя первую над-
87
пись (и еще одну, также из Мерипорта—Е. Е., VII, 971), по-
лагает, что Хермиона—испанка, дочь или жена командира,
воинского подразделения58.
Здесь гораздо больше посвящений от высшего командно-
го состава (585, 587, 636, 976, 978, 1091, 1092, 1149), но все
же префекты, трибуны когорт и центурионы преобладают
(•636, 741, 814, 824—26, 832, 842—43, 850, 1041, 1091—92,.
1128). Этнический состав дедикантов весьма разнообразен—
здесь и Флавий Лонг и его сын Лонгин из Самосаты (на.
верхнем Евфрате, 450), Публий Селий Талам из Адрии (Ита-
лия, 326), Элий Антонин из Мелитены (на Евфрате, 583), ме-
стные жители: каледонянин Лоссий Веда (191), бритты Ко-
гидубн и Марк Ульпий Януарий (91, 707), неизвестные нам:
колазуны Брукций и Каратий (274), галл Марк Цензорий
Корнелиан из Немауза (Ним, 8'14), «германские граждане»
(1593—94, 2063). Таким образом, в этом районе провинции
встречаются среди дедикантов лица из числа местных жите-
лей и вообще гражданского происхождения.
Разумеется, и здесь численно преобладают германские
отряды auxilia или вексиллации трех британских легионов—
Второго Августа, Шестого Победоносного, Благочестивого,
Верного и Двадцатого Валериева, Победоносного59.
Одной из самых ранних надписей, оставленных местными
жителями, является надпись из Чичестера (91), где речь идет
о строительстве храма Нептуну и Минерве (pro salute domus
divinae». Дедикантом является Тиберий Клавдий Когидубн,
«КЕХ» и «легат Августа» в Британии. Надпись датируется
концом I в. н.э. О дедиканте упоминает Тацит (Agr, XIV).
Вероятно, этот же Тиберий Клавдий Когидубн основал на
территории Чичестера храм императорского культа—«божест-
венному Нерону, по обету, согласно постановления сената»
(92). Приблизительно в это же время (конец I в. н.э.) деди-
кантом императорского культа выступает вся «провинция
Британия» (5).
Позднее, во II и, особенно в III веках представители ме-
стной знати значительно чаще делают посвящения «божест-
венности императора» (309), «божественности Августов»
(181), «божественному дому» (707). Так, в Лондоне было
найдено уже упомянутое нами посвящение Клавдию или Не-
рону (.5), а также Траяну (8), в Честере ставились алтари и
Клавдию и Нерону (89, 92), в Бате в честь Веспасиана (172).
Большая группа надписей посвящена Траяну (280, 397—99
88
si т. д.). Особенно многочисленны посвящения в Эбораке, ко-
торый был в начале III века столицей, резиденцией Севера.
Там, несомненно, был храм императорского культа. Сохра-
нился великолепный алтарь «божественности Августа и Ге-
нию Эборака» (657). Есть и другие посвящения «божествен-
ности императоров» (648, 656). В данном случае речь идет о
совместном правлении Септимия Севера, 'Геты и Каракаллы.
Весьма примечательна находка в Йорке двух вотивных
бронзовых табличек Деметрия, писца при штабе Севера, на
которых он пишет по-гречески посвящение «божествам пра-
вительственной резиденции» (662) и «Океану и Тетис» (663).
Свидетельства почитания императорского культа вольно-
отпущенниками в Британии немногочисленны по сравнению с
другими провинциями. Следует отметить Невия, отпущенника
императора, занимавшего важную в провинции должность
помощника прокуратора и восстановившего (очевидно,. на
свои средства) здание, которое в тексте названо «principia».
Однако, по мнению комментаторов R.I.B, оно не может быть
в данном случае штаб-квартирой, скорее, это резиденция ме-
стной администрации прокуратора. Невий посвятил стелу
Каракалле, которая была найдена в Комбдауне (479). Во-
вторых, это уже упомянутый нами Имилико, отпущенник
Эзурилина, поставивший алтарь из мрамора Меркурию Ан-
дескоциуону и «numinibus Augustorum» (1'93).
Но гораздо чаще имена вольноотпущенников встречают-
ся в надписях, свидетельствующих о деятельности коллегий
императорского культа. Здесь» как и повсюду, для обслужи-
вания культа императора создавались коллегии (из шести че-
ловек) севиров-августалов, куда входили разбогатевшие
вольноотпущенники60.
М. Льюис полагает, что если бы и не было никаких све-
дений о жрецах императорского культа, сам факт существо-
вания храмов, подобных храму Клавдия в Камулодуне, ука-
зывает на деятельность таких коллегий61.
Но, во-вторых, есть прямое указание Тацита на бесчинст-
ва жрецов императорского культа в Камулодуне (Ann., XIV,
3'1).
Во-вторых, мы имеем неоспоримые эпиграфические свиде-
тельства существования коллегий севиров-августалов в Эбо-
раке и Линде. В 1921 г. в Бордо был обнаружен алтарь, по-
ставленный Марком Аврелием Лунарисом, севиром-августа-
лом колоний Эборак и Линд162. Надпись, судя по данным в
89
тексте, датируется 237 годом. Алтарь украшен рельефом: на
одной стороне кабан, на другой—речной бог, держащий
якорь. Все эти символы связаны с Эбораком, который был
крупным речным портом.
Дж. Уошер выдвигает два предположения: алтарь постав-
лен в честь окончания успешной экспедиции Максимиана в
Германию в 236 году и богатый делец поставил алтарь в знак
благодарности за успех своих торговых предприятий63.
Дж. Ливерсидж идет еще дальше и называет дедиканта
«выдающимся деловым человеком», может быть, торгующим
вином, который поставил алтарь в знак благодарности за хо-
рошие вести из Британии64.
П. Сэлвей прямо утверждает, что М. Аврелий Лунарис
торговал в Британии вином из Жиронды65.
Для нас важно другое наблюдение П. Сэлвея: семья де-
диканта, судя по его имени, получила гражданский статус
сравнительно недавно66.
В Эбораке известен и другой севир—августал—Марк Ве-
рекунд Диоген, происходивший из галльского племени биту-
ригов (678), чья жена, Юлия Фортуната, сардинянка, похо-
ронена в Эбораке (687). Имя этого жреца, по мнению, П.
Сэлвея, свидетельствует о его рабском происхождении67.
Круг обязанностей, связанных с императорским культом,
был очень широк, поэтому на территории империи действо-
вали другие коллегии. «Самая древняя из италийских колле-
гий, почитавших императора — collegium juvenum».68
В '1955 году на территории Сент Албанса (древний Веру-
ламий) были найдены 4 фрагмента большой надписи (4 мХ
Х71 см), которая, видимо, находилась на стене какого-то
общественного здания. Надпись составлена в форме посвя-
щения Титу и датируется зимой 79 г. н.э. Несколько строк
в тексте впоследствии были уничтожены, вероятно, в связи с
упоминанием имени Домициана. Для нас принципиально
важно упоминание в тексте «коллегии юношей»69.
Романизаторская деятельность Агриколы, который упомя-
нут в тексте, хорошо известна и, несомненно, муниципий Ве-
руламий украсил базилику подобной надписью по его ини-
циативе. Тацит подчеркивал стремление Агриколы приоб-
щить знатных британских юношей к римской культуре ( Agr.,
XXI). Весьма вероятно, что действенным средством включе-
ния молодых провинциалов в общественную жизнь была ор-
ганизация коллегии юношей для обслуживания император-
90
-ского культа. Это единственное упоминание о коллегии «мо-
лодых», найденное в Британии и, хотя эта надпись не оста-
лась незамеченной !Ш. Фрером7,0, все же ей не было придано
то значение, которое она заслуживает: она не попала в пер-
вый том R.I.B., вышедший в 1965 году, 10 лет спустя после
находки. Она даже не упомянута во всех работах, где речь
идет об императорском культе в Британии. Важность иссле-
дования подобных коллегий доказывается в недавно вышед-
шей статье И. С. Свенцицкой7*.
Конечно, на основании одной надписи трудно сделать за-
ключение о деятельности этой коллегии в Британии, но в
данном случае принципиально важен сам факт упоминания
об этой коллегии в период наместничества Агриколы в Бри-
тании, т. е. в первые десятилетия оформления римских по-
рядков в провинции. Этот факт позволяет говорить о боль-
шей степени романизации южных районов Британии в I в.
н.э., чем это было принято раньше. И. С. Свенцицкая счита-
ет, что время наибольшего распространения возрастных сою-
зов в малоазийских полисах—II век72. М. Яциновская, посвя-
тившая специальную работу исследованию всевозможных ас-
социаций молодых римлян, считает, что коллегия «молодых»
в западных римских провинциях появляется поздно, наиболее
древняя надпись из Майнца датируется 199 годом, в Испании
—153 годом, в дунайских провинциях и в Африке подобные
свидетельства встречаются не ранее II века73. Мы можем за-
ключить, что британская надпись вносит некоторые поправ-
ки в эти рассуждения и свидетельствует о том, что коллегия
молодых во всяком случае была известна в Британии в 79 году.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что на терри-
тории римской Британии культ императора был распростра-
нен достаточно широко, гораздо шире, чем культы классичес-
кого римского пантеона или восточные культы. Это объясня-
ется, естественно, политическим характером императорского
культа. В то же время в римской Британии мы не видим тех
специфических черт императорского культа, которые обна-
руживаются в дунайских провинциях или в Малой Азии.
Прежде всего, в Британии гораздо меньше свидетельств
этого культа по сравнению с другими провинциями и нет по-
ка доказательств деятельности других коллегий, кроме кол-
легии севиров-августалов и коллегии «молодых».
91
Это может быть объяснено сравнительной бедностью бри-
танского материала. Кроме того, еще в 1961 году Е. М. Шта-
ерман, ссылались на Р. Этьенна, писала об истоках импера-
торского культа в Испании, которые восходят к культу геро-
изированных вождей местных племен74. И. С. 'Свенцицкая в;
1981 году объясняет распространение культа императора в
Малой Азии традиционным обожествлением царей и, особен-
но Александра Македонского75. В Британии ничего подобно-
го не было. Культ императора принесли римляне и он был
для армии и для местного населения всего лишь средством
высказать свою лояльность. Это особенно заметно при ана-
лизе комбинированных посвящений, где культ императора
объединяется с культом местных или римских божеств.
Особенностью британских надписей является то обстоя-
тельство, что среди дедикантов численно преобладают пред-
ставители римской армии, здесь почти нет надписей, остав-
ленных крупными чиновниками, непременными участниками
поклонения императору76.
Ю. К. Колосовская полагает, что «в окраинных областях
империи культ императора должен был почитаться особенно
ревностно, так как с ним должны были ассоциироваться мир
и благоденствие»77.
Британия была пограничной провинцией, во II и в III ве-
ках «варвары», главным образом, племена Каледонии (Шот-
ландии) постоянно нападали на территорию провинции, но
мы не видим в британских надписях, даже из северных погра-
ничных районов, прославления Victoriae Augusti. Вероятно,,
в Британии представление о мире и благоденствии не связы-
валось с победами римского оружия.
Таковы некоторые особенности императорского культа в
римской Британии, которые заслуживают внимание исследо-
вателей этого культа.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Beaujeu J. La religion romaine a 1’apogee de empire. Paris, 1955;
idem. Cultes locaux et cultes d’empire dans les provinces d’ Occident aux
trois premiers siecles de notre ere. In: Assimilation et resistance a la cu-
lture Greco—Romaine danc le monde ancien. TravauxduVI Congres Interna-
tional d’ Etudes Classiqe. Paris. Bucuresti, 1976; Etienne R. Le culte im-
perial dans la peninsule Iberique d’ Auguste a Dio$letien. Paris, 1958;
Latte K. Romische Religiongeschichte. Miinchen, 1960; Feurguson J. The-
Religions of the Roman Empire. London, 1970; Weinstock St. Divus Julius.
Oxford, 1971.
92
2. Штаерман Е. М. Мораль и религия угнетенных классов Рим-
ской империи. (Италия и западные провинции). М., 1961.
3. Collingwood R. G. and Wright R. P. The Roman inscrip-
tions of Britain, v. I. Oxford, 1965 (RIB). Об этом издании см. Садов-
ская М. С. Надписи римской Британии.—В ДИ, № 3, 1975. В дальней-
шем в тексте статьи номера надписей будут указываться в скобках.
4. Hall М. Roman Colchester. Oxford, 1958; Lewis M. Temples in
Roman Britain. Cambridge, 1966; Frere Sh. Britannia. A history of Roman:
Britain. London, 1967; Wacher J. The towns of Roman Britain. Berkely—
Los Angeles, 1974; idem. The Coming of Rome. London, >1979; Scullard'.
H. H. Roman Britain. Outposte of the Empire. London, 1979; Salway P.
Roman Britain. Oxford, 1981.
5. Голубцова E. С- Идеология и культура сельского населения
Малой Азии в I—II веках. М., 1977; Колосовская Ю. К. Коллегии импе-
раторского культа в дунайских провинциях (по надписям Норика, Да-
кии и Паннонии).—В кн.: Культура античного мира. М., 1966; Свенциц-
кая И. С. Полис и империя: эволюция императорского культа и роль
«возрастных союзов» в городах малоазийских провинций I—II вв.—ВДИ,.
№ 4, 1981.
6. Green М. J. The religions of civilian Roman Britain. Oxford,.
1976, p. 35.
7. F i s h w i c k D. Templim divo Claudio ?onstitutum. Britannia, v. 3,.
1972, p. 168, 223—4; Green M. Op. cit., p. 35.
8. F ё u r g u s о n J. Op. cit., p. 95.
9. Ibid., p. 211.
10. Ibid., p. 92.
11. W a ch er J. The coming..., p. 75.
il2. S a I w а у P. Roman Britain..., p. 682.
13. S a 1 w а у P. The frontier people of Roman Britain. Cambridge,,
1965, pp. 18—19.
14. Дата строительства храма в 50 г. н.э. подтверждается археологи-
ческим материалом- Lewis М. Op. cit., р. 63.
15. Hall М. Op. cit., р. 175—7; Lewis М. Op. cit., р. 61; Green М-
Op- cit., р. 215.
16. Li ver si edge J. Britain in the Roman empire. New York. Wa-
shington, 1968; p. 421; Blair P. H. Roman Britain and early England. Lon-
don, 1975, p. 150; Scullard H- H. Op. cit, p. 155.
17. Lewis M. Op. cit., p. 63—64.
18. Ibid.
19- Ibid.
20. Scullard H. H. Op. cit., p. 155.
21. F i s h w i c k D. Templum-.., p. 164.
22. Green M. Op. cit., p. 35; Scullard H. H. Op- cit., p. 155.
23. Сочинения Корнелия Тацита. Пер. В. И. Модестова, т. II, СПб.,,
1887, с. 438, СН. 102.
24. Lewis М. Op. cit-, р. 71.
25. Ibid., р. 426.
26. Ibid., р. 136-
27. В е и г 1 i е г Е. Le culte imperial. Son histoire et son organisation:
depuis August e jusqu’a Justinien. Paris, 1891, p. 261.
28. Frere Sh- Op. cit., p. 324; Green M. Op. cit., p. 168; Scullard’
H. H. Op. cit., p. 156.
935
29. Lewis М. Op. cit-, p. 63.
30. Green M. Op. cit, p. 168.
.31 . S c u 11 a r d H- H. Op. cit., p. 156.
32. Frere Sh. Op. cit., p. 317.
.33. W a c h e r The coming..-, p. 80.
34. Frere Sh. Op. cit, p. 317; Scullard H., H. Op. cit., p. 156.
35. Frere Sh. Op. cit-, p. 117.
36. Ibid., p. 325.
37. Ibid.; Green M. Op- cit, p. 168; Scullard H. H- Op. cit., p. 456.
38. F r e r e Sh. Op. cit., p. 325.
39. Ross A. Pagan Celtic Britain- London, Ц967, pp. 61—126.
40. Scullard H. H. Op. cit, p. 155.
41. Scullard H. H. Op. cit, p.. 155.
42. RIB, 5, 152, 181, 193, 235, 247, 274, 309, 327, 458, 459, 611, 623,
>627, 640, 656, 657, 707, 815, 824—26, 913, 918, 919, 940, 948, 1041, 1056,
1074, 1083, 1100, 1225, 1227, 1317, 11327, 1330, 1425, 1576, 1584^-1588,
1593, 1596, 1692, 1700, 1706, 1786, 1882, 1904, 1983, 1987, 1991, 2040, ,2042,
.2063, 2'103, 22'17.
43. Садовская M. С.. Дислокация и . этнический состав римских
-войск на территории вала Адриана в Британии (по данным эпиграфики).
—В кн.: Из истории античного общества. Горький, 1975, с. 101—102.
44. RIB, 4, 91, 179, 185, 326, 450, 583, 585, 590, 636, 850, 895—899, 901,
905, 823, 824, 1054, 1219, 1265, 1272, 1316, 1330, 1452, 1589, 1778, 1911,
.2057, 2058, 2066, 2176.
45. F е u г g u s о n J. Op. cit., р. 91.
46. W а с h е г J. The coming.-., р. 172.
47. Ibid., Feurguson J. Op. cit., p. 92.
48. Li ver si edge J. Op- cit., p. 423; Scullard H. H. Op. cit., p. 156;
'Webster Gr. The Roman imperial army of the first and second centuries
.A. D. London, ’1969, pp. 268—270.
49. Wacher J. The coming..., p- 172.
50. Webster Gr. Op. cit, p. 269.
51. RIB, 85, 235, 636, 815, 824—826, 832, 834, 896—899, 913, 915, 1316—
17, 1584—88, <1882—83, 2042, 2057, 2176.
52. Birley E- Roman Britain and Roman army. Kendal, .1953, pp. 87—
103.
53. Webster Gr. Op. cit., p. 269.
54. S a 1 w а у P. Roman Britain..-, p. 666.
55. HI т a e p м а н E. M. Ук. соч., т. 244.
56. Wacher J. The coming..., p. 172.
57. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
«философии. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. '21, с. 313.
58. S а 1 w а у Р- The frontier people..., pp. 239—240.
59. RIB, 326—27, 330—31, 334, 337, 450, 583, 587, 623, 627, 636, 722—
23, 739—41, 801, 814, 824—26, 832, 842—43, 850, 976, 978, 1041, 1056,
1091—92, 1128, 1147—49, 1211, 1235, 1262, 1322, 1337, 1440,, 1462, 1465,
1553, 1596, 1705—6, 1731, 1737—38, 1778, 1882, 1965, 1983, 1991, 2040,
•2042, 2092, 2100, 2116, 2145, 2155, 2170.
60. Liversiedge J. Op. cit., p. 421; Штаерман E. M. Ук. соч., с.
7'1—72.
61. Lewis M. Op. cit., p. 122-
’.94
62. С о u r t е 1 e a u t Р. An inscription recently found at Bordeaux.—
J. R. S„ XI, 1921, pp. 101—7-
63. W a c h e r J. The Towns..., pr 166.
64. Liversiedge J- Op. cit., pp. 421'—422.
65. S a 1 w а у P. Roman Britain..., p. 580.
66. Ibid.
67. Ibid.
68. К о л о с о в с к а я Ю. К. Ук. соч., с. 101.
69- Burn A. R. The Romans in Britain. An anthology of inscriptions..
Oxford, '1969, pp. 39—40.
70. F r e r e Sh. Op. cit, p. 202, fig. 9.
71. С в e н ц и ц к а я И. С. Ук. соч.
72. Там же, с. 50.
73. Jaezynowska М. Les associations de la jeunesse romaine sous-
le haut-empire Wroclaw. Warszawa. Krakow. Gdansk, 1978, p. 20.
74. Etienne R. Le culte imperial dans la peninsule Iberique d’Augu-
ste a Diocletien. Paris. 1958, p. 13. Цит. по Штаерман E. M. Ук. соч., с. 478.
715. Свенцицкая И. С. Ук. соч.
76. В 1 a i г Р. Н. Op. cit., р- 150.
77. К о л о с о в с к а я Ю. К- Ук. соч., с. 104.
ПРЕДПОСЫЛКИ РЕФОРМ ГАЛЛИЕНА И ИХ МЕСТО
В ПРОЦЕССЕ ТРАНСФОРМАЦИИ РИМСКОЙ АРМИИ
Е. П. Глушанин
Ленинградский университет
Резко негативное отношение латинской литературной тра-
диции к правлению и личности императора Галлиена (253—
268 гг.) долгое время разделялось большинством историков,
в чьих трудах он представлялся как изнеженный бездельник
на троне цезарей, бездарный полководец, проводивший поли-
тику ущемления прав сената.
Однако в начале нашего века отношение к нему измени-
лось после выхода в свет в 1'903 г. исследования Э. Риттер-
линга «Zum romischen Heerwesen des ausgehenden dritten
Jahrhunderts»1. Путем внимательного изучения косвенных дан-
ных Зосима, Зонары, прямого указания Кедрина и методом
остроумного привлечения и толкования сведений Notitia Dig-
nitatum, Риттерлингом было положено начало изучению дея-
тельности Галлиена как крупного новатора в отношении
римских военных реалий. Можно сказать, что он открыл во-
енные реформы Галлиена.
95>
Эстафета позитивного отношения к Галлиену бь!ла под-
хвачена: в 19>13 г. появилась работа Л. Омо «Император Гал-
лиен и кризис Римской Империи в III в.»2, в которой автор
попытался, в основном, на материале литературных источни-
ков, более полно обрисовать эпоху, личность и деяния это-
го императора, однако к сфере его военных нововведений
Омо нового практически ничего не добавил.
В 1920 г. Р. Гроссе в «Римской военной истории от Гал-
лиена до начала византийского фемного устройства», про-
возгласив Галлиёна крупнейшим реформатором армии, выра-
зил мнение, что с него «следует начинать каждое описание
позднеримского военного строя»3. Гроссе очертил админист-
ративные и социально-политические аспекты военных реформ.
К изучению проблемы, помимо литературных и эпиграфи-
ческих источников, был применен нумизматический материал,
позволивший установить хронологические рамки реформ4.
В представлении довоенной историографии Галлиен счи-
тался возродителем погибавшей Империи, последователем
Августа, предвосхитившим вместе с тем реформы Диоклети-
ана, создателем крупной «боевой кавалерии». Ему приписыва-
ли устранение из армии сенаторов и окончательное уничто-
жение сословных перегородок в армии. Гроссе осторожно
предлагал усматривать разделение властей в провинциях при
Галлиене5.
Отличительной особенностью довоенных штудий было воз-
величивание личной инициативы императора в деле пере-
стройки военной организации, при слабых попытках предста-
вить успех в проведении его реформ как закономерный итог
предшествующего развития.
После войны, в смежных с армейскими сюжетами (в пер-
вую очередь в административной истории империи III в.) на-
капливается материал, позволяющий уточнить и детализиро-
вать уже имеющуюся схему6. Чисто военными вопросами, ма-
ло или почти совсем не затрагивавшимися раньше, но имею-
щими в той или иной мере отношение к реформам 'Галлиена,
в последнее время занимались Д. Хоффман и М. Спейдель7.
Особенностью послевоенной историографии является показ
процессов, шедших до Галлиена.
В советской историографии нет ни одной работы, специ-
ально посвященной военным реформам Галлиена, хотя это не
значит, что они вообще не затрагивались. Так, Е. М. Штаер-
ман, уделяя основное внимание деятельности императора в
56
отношении городов и латифундистов, антагонизм между ко-
торыми и составлял, по ее концепции, существо кризиса Ш'в.,
попыталась показать социальное расслоение в армии после
реформы кавалерии, что и явилось, по ее мнению, одной из
непосредственных причин неудачи реставраторской политики
Галлиена8.
А. М. Ременников, детально рассмотревший войны Рима
и варварских коалиций в III в., оценивая реформы Галлие-
на, отметил, что их смысл состоял в создании новой армии,
относя начало этого процесса к правлению Филиппа Араба9.
В настоящей работе мы стремились рассмотреть комплекс
предпосылок, предшествовавших реформаторской деятельно-
сти ,'Галлиена, выявить источники ее успеха и тем самым
показать ее место в процессе трансформации армии, а так-
же личную роль самого императора.
Около 258 г. Галлиеном были созданы крупные боевые
конные части, получившие в источниках название далмат-
ских всадников, причем из одного места у Зосима10, где он >в
составе войск Аврелиана упоминает наряду с ними Маиро-
ocria ijtnos, напрашивается вывод о их национальном харак-
тере. Несмотря на известную собирательность термина equi-
tes Dalmatae II, который, видимо, перешел на всю галлиенову
конницу, все-таки есть сведения о ее составном характере12.
Риттерлинг, опираясь на данные Notitia Dignitatum, пришел
к выводу, что в составе кавалерии Галлиена были Dalmatae,
Mauri, Promoti, Scutarii, возможно Sagittarii и Stablesiani.
Однако, он отрицал участие конницы старых auxilia в созда-
нии новых всаднических частей13.
Если рассмотреть предысторию каждого из этих источни-
ков кавалерии Галлиена, то оказывается, что маврские всад-
ники на протяжении всей первой половины III в. участвова-
ли во всех крупных походах римской армии14, не говоря уже
о том, что они появились в составе вооруженных сил Рима
еще после Пунических войн. Данные надписей показывают
их статус как регулярных auxilia: они служили в vexillatio-
nes, cohortes, alae, numeri15, то есть вряд ли есть основания
полагать, что старые auxilia не участвовали в создании гал-
лиеновой конницы.
В числе новой кавалерии, видимо, были и Sagittarii, так
как их судьба сходна с судьбой мавров, хотя их число не
могло быть большим, в период отпадения Востока16. Promoti
появляются в источниках как конные части после Галлиена.
4—8454 97
Само название происходит от известного во время принци-
пата термина «promovere»—повышать в чине. То, что они
находились в новой кавалерии, свидетельствует о их выделе-
нии из старой легионной конницы. Видимо, в этом прояви-
лась личная инициатива самого императора: FccZZiqvos....
jtpoxos ijineuv тayцата хатеотлое...17. Трудно сказать что-либо
определенное о вкладе auxilia в equites scutarii, равно как и
о их ранней предыстории. Неясно, являлись они плодом пред-
шествующего развития или, что более -вероятно, были созда-
ны в период от Галлиена до Диоклетиана.
Equites Dalmatae—собирательный термин для всей кава-
лерии Галлиена, и, одновременно, одна из ее составных ча-
стей, имеют довольно темное происхождение. Так, А. Аль-
фельди полагал, что в период отпадения Постума и узурпа-
ций на Востоке, перед лицом яростных варварских атак, Гал-
лиен открыл «неистощенные людские силы Далмации»18.
Ф. Альтхайм, разделяя эту точку зрения, пытался с одной
стороны, с чисто географических позиций, нарисовать картину
предпосылок возникновения многочисленных всадников
(удобные и обширные пастбища), с другой—выявить предше-
ственников equites Dalmatae, в качестве которых он усмат-
ривал cohors III Dalmatarum19.
В последнее время эти взгляды пересмотрены М. Спейде-
лем, сделавшим вполне естественное замечание о том, что
если бы подобный людской резервуар существовал, он был
бы давно использован20. Достаточно вспомнить, добавим мы,
об экстренном наборе италийцев, рабов, гладиаторов и диог-
митов во время Маркоманских войн21 для того, чтобы понять,
что такого резервуара не существовало. Спейдель считает,
что equites Dalmatae были созданы из лучшей наличной ка-
валерии ал и когорт, составленной в вексилляции, по образ-
цу equites Afri, equites Mauri и т. д., которые получали свои
имена от провинций, в которых они были сформированы22.
Таким образом, Далмация предстает стратегическим плац-
дармом, куда стягивались и где перестраивались конные си-
лы легионов и ’auxilia.
Stablesiani, как показал Спейдель, подобно equites рго-
moti, были выделены из гвардий провинциальных наместни-
ков, точнее, из одной части—Stratores, набиравшихся, в свою
очередь, из солдат auxilia23. Формирование же новых частей
из наместнических гвардий было старой традицией армии.
98
Точное время образования Stablesiani не известно, но,
скорее всего, они были созданы именно Галлиеном, на что
указывает: 1) немногочисленность их на Востоке (по данным
Notitia Dignitatum, из 15 частей только 3), что говорит о
том, что в момент их повсеместного, и, видимо, единовремен-
ного формирования Восток не подчинялся центральной вла-
сти; 2) преобладание в надписях этих трех Восточных Stab-
lesiani имени Valerius, указывающего на их создание Диок-
летианом. В свою очередь, косвенным образом, расположение
этих 3-х частей Stablesiani на Востоке именно Диоклетианом
говорит за то, что Stablesiani не входили в состав боевой ка-
валерии Галлиена, но являлись местным мобильным резер-
вом провинциальных военных группировок. Прямым свиде-
тельством этого может служить основной род деятельности
ранних Stratores, разбросанных по многочисленным Statio-
nes внутри Империи и исполнявших полицейские функции.
Таким образом, можно согласиться со Спейделем, что Гал-
лиен создал не только предшественников equites comitatenses,
но и предшественника региональных полевых армий24.
Видимо, в число Stablesiani влилась часть equites singu-
lares наместников. Спейдель, прослеживая эволюцию этого
стратегического конного резерва провинции, отмечает, что
они все больше и больше отдаляются от боевых сил и стано-
вятся скорее бюрократами, не связанными с militia armata25.
Действительно, Лид и Исидор знают их как почтовых
курьеров26. Однако, вряд ли возможно, чтобы такие большие
провинциальные корпуса осели полностью в бюрократичес-
ком аппарате: 1) кроме equites singulares, как известно, бы-
ли и pedites singulares, которые в условиях острой нужды в
кавалерии больше подходили для штабных должностей;
2) известно, что легионы откомандировывали своих principa-
les в распоряжение officia наместников; 3) наконец, одни
Stratores не смогли бы составить части Stablesiani хотя бы
и по '200 человек численностью27, ибо даже в легионе из 5000
человек всех principales было 48028, следовательно, Strato-
res меньше. Кроме того, после исчезновения сенатских наме-
стников их гвардии должны были перейти к центральному
правительству, нуждавшемуся .в готовых кавалерийских ча-
стях. Все это заставляет говорить о их трансформации ча-
стью в Stablesiani, и, видимо, частью—в equites Dalmatae.
Неясна судьба еще одного института кавалерии римской
армии—equites Singulares Augusti, созданного Траяном в
99
качест-ве императорского эскорта29. Северы построили им но-
вый лагерь30, и, видимо, обновили их состав за счет иллирий-
цев. С этого времени они вполне могут рассматриваться со-
ставной частью формирующейся походной армии императо-
ра. Видимо, 'Галлиен привлек их к созданию equites Dalma-
tae, так как после него свидетельства о них исчезают. Equites
Singulares Augusti были готовым мобильным соединением,
и в качестве такового они упоминаются в составе экспеди-
ционной армии, описанной Гигином31.
Существовал еще один источник, из которого Галлиен
мог черпать силы для своей новой конницы: различные
numeri, gentiles nationes, широко представленные у Гигина32.
О присутствии их в кавалерии императора говорит упомина-
ние dracones в числе знамен боевых частей, выставленных на
празднике деценналий33.
Резюмируя этот обзор источников боевой кавалерии Гал-
лиена, можно сказать, что наличие в римской армии опреде-
ленного числа всадников, разобщенных по разным родам
войск, предопределило успех мероприятий императора. Основ-
ными источниками новой конницы все-таки были старые ка-
валеристы легионов и регулярных и нерегулярных auxilia,
а в качестве образца могли служить equites Singulares Au-
gusti и некоторые из nationes (Mauri).
Следовательно, личной заслугой Галлиена является пе-
рестройка имевшихся в наличии всадников в крупные кава-
лерийские силы, но не создание полностью новых конных ча-
стей. Галлиен лишь зафиксировал это новое качество в струк-
турно .л делении армии; качественный рост его был делом его
ближайших преемников, которые обратили свои взоры к вар-
варскому миру, как источнику наращивания конницы, так
как внутренних резервов было явно недостаточно, о чем яс-
но свидетельствует закон Константина, предоставляющий
большие привилегии детям ветеранов-всадников, чем пехо-
тинцев34.
Дальнейшая судьба кавалерии Галлиена, ее распределе-
ние по границам, с одной стороны, показывает временность^
вынужденность ситуации, на протяжении которой могли на-
ходиться вместе такие крупные силы всадников, с другой—
известную преемственность в принципах политики обороны
для III в.: Константин смог снять часть соединений с грани-
цы и окончательно оформить comit'atenses только после того,
как стало ясно, что лимес обеспечен в достаточной мере
100
людскими ресурсами и какие именно формирования можно»
снять для целей активной оборонной политики. Рассеяние
галлиеновой кавалерии произошло! при Диоклётиане, а не
при Аврелиане, как считали Риттерлинг и Спейдель35, так
как существует прямое указание, что она существовала еще
при Пробе36, и мы не видим причин для игнорирования это-
го факта.
В своей деятельности Галлиен коснулся не только кавале-
рии, но и пехоты, которая в III в. являлась все-таки основой
вооруженных сил. Процесс образования ядра пехотной мо-
бильной армии начался задолго до 'Галлиена и шел рука об
руку с развитием в направлении дробления классического ле-
гиона и откомандировывания Vexillationes для экспедиций..
В период кризиса и сепаратизма провинциальных военных
группировок императоры пытались создать себе опору среди
легионов и выделить из их состава постоянно готовый к бою
резерв. В этом отношении много сделал Септилий Север, ко-
торый прямо в Италии держал до 30 тыс. солдат, включая
преторианцев37.
В условиях непрекращающихся варварских вторжений
довольно активно шел процесс выделения вексилляций и на-
долго затягивалось их пребывание в составе экспедиционных
войск, которые медленно, но верно становились постоянными
мобильными силами. В период провинциальных восстаний
многие вексилляции оказывались во враждебном централь-
ному правительству стане и императоры всячески пытались
их удержать. Этой цели служили богатые донативы, отличия
и награждения солдат, чеканка в их честь монет. В честь
праздника деценналий Галлиена был выбит ряд медалей и
монет с легендами GALLIENUS CUM EXERC(itu) SUO, на
которых перечислены названия воинских частей с почетными
прозвищами VI Pia VI fidelis, VII pia VII fidelis, всего до
1738. . ..
Вряд ли такое количество легионов могло быть у .Галлие-
на в период многочисленных узурпаций и, видимо, справед-
ливым будет считать их вексилляциями39. Эти части посто-
янно участвовали в боях на стороне центрального правитель-
ства, и лишь 4 из них, судя по моментам, отпали от Галлие-
на410; остальные и образовали то ядро, из которого позже вы-
рос comitatus Аврелиана и Диоклетиана. Галлиен воспитывал
эти'соединения в духе преданности лично императору, при-
меняя для этой цели помимо праздничных эмиссий такие
101
средства, как белые одежды для солдат, титулы Candidates
и protector divini lateris.
Представляется возможным считать, что деятельность
Галлиена по образованию новой походной пехотной армии
сводилась лишь к стягив'анию возможно большего количест-
ва солдат в ему подконтрольные области и к воспитанию их
в соответствующем духе. В отношении же дробления легио^
нов, трансформации их в формирования нового качества, ви-
димо, больше сделал Север и сама перманентно военная си-
туация, заставлявшая войска постепенно утрачивать связи
с командировавшими их легионами. Можно сказать,' что са-
мый ход развития вел к трансформации пехоты..
Однако Таллиен способствовал этому процессу сверху.
Внешне это проявилось в запрещении сенаторам воинской
службы41. Обращает на себя внимание тот факт, что во враж-
дебной Галлиену латинской литературной традиции запрет
сенаторам служить встречается только у Аврелия Виктора;
даже пристрастные SHA ничего не говорят об этом.
Видимо, этот «эдикт» особо никого не удивил, как в свое
время, Constitutio Antoniniana. Следовательно, процесс от-
странения сенаторов от mililia armata, формально говоря,
начался гораздо раньше. Фактически, он явился частью бо-
лее широкого целого: процесса перестройки командования,
который начался с Марка Аврелия (институт comites Augu-
sti), и особенно усилился при Северах. Надписи показывают,
что при Галлиене командование легионами от сенатских ле-
гатов перешло к всадническим префектам42. Видимо, и здесь
Галлиен лишь подвел итог предшествующему развитию, так
как, с одной стороны, широкое развитие института префектов
у auxilia известно еще в I >в. н.э.43, известны и префекты ле-
гионов44, с другой—процесс исчезновения сенатских легионов
тоже начался до Галлиена. Так, в Верхней Паннонии послед-
ние свидетельства о легатах легионов приходятся на 30-е гг.
III в.45.
Видимо, это может быть поставлено в связь с делением
легиона, с военной точки зрения, когда вексилляциями
командовали префекты.
С другой стороны, шла перестройка самого сенатского со-
словия в сторону служилой знати: источники зафиксировали
деление сенаторов на гражданских ((ppovipcoraroi) и военных
(отратпуьхсотатоь)46. Причем «военные сенаторы» действи-
тельно выслуживались, прежде чем достигли консулата. Как
102
показал Дитц, из 45 сенатских карьер с более или менее
значительными военными поручениями очень незначительно
число тех, кто получил консульство по схеме: претор—легат
легиона—legatus Augusti propraetore—консул, но напротив,,
число, у которых промежуточных ступеней гораздо больше,,
велико47. Просопографические данные Дитца говорят и о том,,
что число сенаторов, годных к военной службе, заметно со-
кратилось, зато возросла численность гражданских сена-
торов, чья деятельность ограничивалась Италией и Римом48;.
Поэтому уже Север делал ставку на всаднических префектов
во главе легионов49. Галлиен завершил этот процесс, который
заключался в предоставлении командования действительно;
боевому, служилому офицерству. С другой стороны, закрепле-
нием за новыми, более мелкими и мобильными соединениями
офицеров, подотчетных императору, а не легатам, он сделал
значительный шаг вперед по пути создания и comitatenses,
санкционировав тем самым существование частей, независи-
мых от старых легионов, и их нового командования. Инсти-
туту префектов, равно как и схожим с ним по судьбе ргае-
positi, comites, duces, суждено было жить в Поздней Импе-
рии, как это показывает Notitia Dignitatum.
В самой тесной связи с этой эволюцией стоит движение к
разделению властей в провинциях. Уже 'Северы уменьшили
военную власть наместников, установив в качестве макси-
мальной 2-легионную норму для всех провинций50.
Дробление легиона и постепенный переход командования
к независимому от легатов офицерству, и наконец, безболез-
ненное устранение сената от militia armata послужили пред-
посылками для утраты наместниками военной власти и то,
что при Галлиене зафиксировали викариев51. Однако, о пол-
ном разделении властей можно говорить только тогда, когда
появятся duces в качестве командующих больших пригранич-
ных областей, с подотчетной им военной администрацией. Но
в III в. dux, как показывают надписи, еще командир войск,
временно сформированных для экспедиций52. Невозможно
говорить о разделении властей и в силу того, что подобные
административные эксперименты могли с успехом проводить-
ся лишь в мирное время, чего не окажешь о бурном правле-
нии Галлиена. Вероятнее то, что его «эдикт» создал реаль-
ную основу для нового количественного роста чисто граждан-
ских наместников, юридическое упрочение которых произош-
ло при Диоклетиане.
103
Подводя итог всему вышесказанному, мы можем сказать,
что военные реформы 'Галлиена подвели черту под предше-
ствующим развитием, и были в значительной мере им Обус-
ловлены. Проведению их в немалой степени способствовала
и та критическая ситуация, в которой оказалось римское го-
сударство середины III :в. Пик социально-политического кри-
зиса настоятельно требовал пересмотра и, скорее, модифи-
кации, чем коренного изменения основ римской военной ор-
ганизации. Мы видели, что личная инициатива 'Галлиена за-
ключалась именно в умелой и удачной перестановке имев-
шихся в наличии институтов и лишь в малой степени в соз-
дании ранее неизвестных реалий. Однако значимость подоб-
ных модификаций достаточно велика: в большинстве важ-
нейших армейских институтов был достигнут тот уровень,
за гранью которого начинается качественно новое состояние
военной организации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ritterling Е. Zum romischen Heerwesen des ausgehenden drit-
ten Jahrhunderts.—in: Festschrift zu Otto Hirschfelds 60. Geburtstage. B.,
1903, S. 345—349-
2. Homo L. L’empereur Gallien et la crise de 1’empire Romain om
Ш-e siecle.—Revue historique, t. 113, P. 1913. :
3. Grosse R. Romische Militargeschichte von Gallieniis bis zum Be-
*ginn der byzantinischen Themenverfassung. Berlin, 1920, S, 3.
4. A1 f б 1 d i A. Der Usurpator Aureolus und die Kavalleriereforme des
Gallienus.—Zeischrift fur Numismatik, XXXVII, 1927, S(. 197—212.
5. Grosse R. Romische Militargeschichte..-, S. 11.
6. См. напр., Ensslin W. Praefectus.—RE, Bd. XXII, Hbbd. 2; Pflaum
H.—G. Essai sur les Procurateurs equestres sous les Haut—Empire Romain.
P-, 1950 и др.
7. Hoffmann D. Das spatromische Bewegungsheer und die Notitia
Dlgnitatum.—«Epigraphische Studien», Bd. 7, 1—2, Diisseldorf, 1969—
1970; Speidel M. Stablesiani, «Chiron», Bd. 4, 1974 и др.
8. Ill т a e p м а н E. M. Кризис рабовладельческого строя в западных
провинциях Римской империи. М., 1957, с. 481.
9. Ремеи ников А. М. Борьба племен Северного Причерноморья
в III веке н. э., М„ 1954, с. 121—122.
10. Zosim, I, 52, 3-
ill. SHA. Claud. 14, 4; 'll, 9: in quo bello equitum Dalmatarum ingens
extitit Virtus.
12. Zosim. I, 52, 3; I, 40, 1;... tod tqs naarjs innou Tiyoujievov ’Aupio-
16 v.
13- Ritterling E. Zum romischen Heerwesen..., S. 345—346.
14. Herod i an. Ill, 3, 4—5; VI, 7, 8; VIII, 1, 3; Dio LXXVII, 32; Zo-
sim I, 15—20; SHA. Maxim. I, 1.
104
15. CIL XVI, p. 108; III 6267; AE 1944, 74; 1948, 148; Hygin. De me-
tat. Castr. 30.
16. SHA- Claud. X, 5.
17. Cedrenus I, p. 454. Bonn.
18. Alfoldi A. Studien zur Geschichte der Weltkrise des S. Jahrhun-
derts nach Christus. Darmstadt, 1967, S. 403.
*19. Altheim F- Niedergang der alten Welt. Eihe Untersuchung der
Ursachen, Bd. II. Frankfurt am Main, 1952, S. ,146.
20. Speid.el M. The rise of ethnic units in the Roman imperial army,
—in: Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Abt. II «Principal»»
Bd. 3. B—N- Y„ 1975, p. 225--226.
21. SHA. Marc. 1'1, 7; 21. 6.
22. Speidel M. The rise..., p- 226.
: 23. S p e i d e 1 M. Stablesiani..., p. 545.
24- Ibidem.
25. Speidel M. Guards of the Roman armies. Bonn, 1978, p. 41.
26. £Lydus. De magistr. III. 7; Isidor. Origines 18, 39.
27. Speidel M- Stablesiani..., p. 543. .
. f 28; Breeze D. G; The Career Structure below the centurionate.—in:
Aufstieg und Niedergang.., Abt. II, Bd. 1. B.—N. Y-, 1974, p. 435—436.
29. Liebenam W. Equites singulares.—RE, Bd. VI, Col. .313-
30. CIL III, p. 893; VI, 3195; 3198.
3-1. Hygin. De metat. castr. 30-
; 32;: Hygin. De metat. castr. 29—30.
33. SHA. Gall. 8, 5-
34. CTh, VII.
35. Ritter ling E. Zum romischen Heerwesen.., S. 346; Speidel M.,.
The-Rise-., p. 224.
- 36. Aur. Viet. Epit. de caes. 36, 2: Sed cum» magna pars exercitus Equi-
tium. Probum... legisset...
37. D u г г у M- Les (johortes pretoriennes. P., 1938, p. 86.
38. Ritter 1 in g E. Legio,—RE, Bd. XII, Mbbd. 24, Col. 134L
39. Alfoldi M. Zu dem Militarformen des Kaisers Gallienus.—Limes—
Studien, Vortrage des 3. Internationalen Limes-Kongresses in Rheinfelden-
Basel, 1957, S. 13—d8.
40. Ritter ling E. Legio..., Col. 1341.
41. Aur. Viet. De caes. 33, 34; ...senatum militia vetuit et odire exef-
citum.
42. CIL III 1560; 3525; 3424; 4289.
43. CIL III 7247; 1464; Dessau 911; 1362; 6747.
44. Dio LV 24, 4; SHA. Carac. 6, 7; CIL III, 99; Dessau, 1356-
45. F i t z J. Legati legionum Pannoniae Superioris.—AAASH, t, IX—1961.
S. 170—187.
46. Dio LII, 14, 3; Herodian. VI, 1, 4.
47- Dietz K. Senatus contra principem. Munchen, 1980, S. 282.
48. Ibidem, S. 283.
49. Dio LV 24, 4.
50. R i 11 e r 1 i n g E. Legio.., Col. 1309.
51. CIL, III 3424-
52. Dessau 2935; 2772; 1140; 1354.
105
СИЦИЛИЙСКИЙ ГОРОД ПОД ВЛАСТЬЮ НОРМАННОВ
Г. А. Ртищева
Всесоюзный заочный государственный пединститут
г. Москва
Когда в 1041 г. норманны высадились в Сицилии, они
столкнулись с развитой городской культурой, уходящей кор-
нями в глубокую древность. В городах жили арабы и ара-
бизированное население1. Здесь имелось достаточно разви-
тое ремесленное производство. Прибрежные города прини-
мали участие во внешней торговле, которая велась в то вре-
мя, главным образом, со странами арабского мира. Город
был центром сельскохозяйственного района. В нем прожива-
ли собственники пригородной земли, батраки и арендаторы,
сбывалась сельскохозяйственная продукция. Здесь были сос-
редоточены все религиозно-культурные институты, а также
административно-военный аппарат, контролировавший жизнь
города и округи.
К середине XI в. правители сицилийских городов превра-
тились в самостоятельных эмиров. Между ними ведать почти
не прекращавшаяся борьба. Это облегчило норманнам зах-
ват острова сравнительно небольшими силами2. Успех заво-
евания зависел в первую очередь от захвата господствовав-
ших над сельскими районами городов и городков, поэтому
норманнские отряды сосредоточивали свои усилия на борьбе
за обладание укрепленными городскими поселениями. Эта так-
тика привела к тому, что сицилийские города при заво-
евании пострадали больше, чем сельские районы, жители ко-
торых к тому же фактически не оказывали сопротивления
завоевателям3. Однако норманны не стремились разрушить
хозяйственную жизнь острова и, захватывая города, они ог-
раничивались установлением политического господства, об-
ложением жителей налогами и продажей в рабство тех, кто
оказал им сопротивление. Численность норманнских отря-
дов была небольшой, и поэтому они стремились заключать с
городами мирные соглашения. Горожанам гарантировалось
сохранение местных обычаев, личной свободы, имущества4.
Бывали случаи, когда норманны обещали за сдачу города
даровать его населению землю5. Таким образом, большинст-
во сицилийских городов не слишком сильно пострадали в мо-
мент завоевания. Военные действия, разумеется, нарушили
106
функционирование городской экономики и, может быть, по-
влияли на численность населения, однако, еще большие по-
следствия для исторических судеб городов имел период их
существования в рамках норманнской социально-экономиче-
ской системы.
Исследование истории сицилийского города, подчиненного
норманнами, началось сравнительно недавно. Небольшой объ-
ем материалов по этой проблеме, наряду с долгим отсутст-
вием у зарубежных исследователей интереса к социально-
экономическим вопросам, мешали появлению работ, посвя-
щенных непосредственно истории города6. Но с начала XX в.
в трудах по норманнскому периоду авторы все чаще стали
касаться особенностей сицилийского производства, торговли,
демографии и т. п.7. Даже в работах, посвященных полити-
ке и праву, появились сравнительно обширные экскурсы в
экономическую жизнь Сицилии8. В 1962 г. вышла работа
Джеймса Пауэла «Средневековая монархия и торговля».
В ней наряду с другими проблемами был поднят вопрос о
характерных чертах городской жизни Сицилии норманнско-
го периода9. Но только в 1978 г. вышла монография И. Пери
«Люди города и деревни», в которой истории городских по-
селений посвящались специальные разделы нескольких
глав10. В них автор развил тезис Франческо Калассо о том,
что в экономическом отношении норманнский город почти
не отличался от деревни. К сожалению, эти важные наблю-
дения остались лишь предположениями, т. к. механизм воз-
действия на городской организм факторов, выявленных исто-
риком, оказался вне сферы его внимания. В 1977 и 1979 гг.
состоялись третья и четвертая международные конференции
по проблемам средневековой истории Южной Италии и Си-
цилии11 конца XI—XII вв. На них был представлен ряд док-
ладов, посвященных городской тематике, в которых рас-
сматривалась топография города, его политическое положе-
ние, стратификация, экономическая деятельность горожан,
вопросы городской культуры. При этом авторы стремились
выяснить не только наличие тех или иных явлений, харак-
терных для сицилийских городов, но и представить важней-
шие процессы их истории, такие как правовое и экономичес-
кое влияние государственной власти на городскую жизнь,
ход внедрения завоевателей в городские поселения и др.12.
Исследование С. Трамонтана, результаты которого были до-
ложены на той же конференции, подтвердили, что одними
107
из наиболее характерных черт городов на острове являлись:
преимущественно сельскохозяйственный характер деятельно-
сти их населения и большое воздействие феодалов13. Однако
механизмы влияния нового феодального общества на -сици-
лийский город по-прежнему остались вне сферы внимания
историков, изучающих норманнский период. В настоящей
статье мы делаем попытку восполнить этот пробел и иссле-
довать наиболее важные процессы, происходившие в общест-
венно-экономическом строе сицилийских городов под воздей-
ствием норманнского завоевания и господства.
Пока шли военные действия и социально-экономическая
система норманнского государства еще не оформилась, вли-
яние норманнов на городскую экономику носило опосред-
ствованный характер. Непосредственное же воздействие за-
воевание оказало, в первую очередь, на социальную, этни-
ческую и политическую жизнь города. Эти изменения нача-
лись сразу, в ходе военных действий, и были связаны с внед-
рением норманнских баронов и рыцарей в сицилийский го-
род.
В конце XI в. на острове наблюдалось, на первый взгляд,
весьма парадоксальное явление,—несмотря на то, что в Си-
цилии проживало население гораздо более чуждое норман-
нам по религии, этносу и культуре, завоеватели здесь не обо-
собились от местных жителей, как делали это на юге Ита-
лии14, а сразу же начали селиться в городах15 и оставались
их жителями в течение всего XII в.16. Разумеется, их, по-
прежнему, интересовали, в первую очередь, плодородные
земли, обеспеченные рабочей силой; но на острове норманны
столкнулись с тем, что многие сельскохозяйственные районы
имели своими центрами либо города, либо поселения город-
ского типа. Они были укреплены, в них жили собственники
окрестных земель и часто те, кто их обрабатывал; здесь же
находился аппарат территориального управления. Эти цент-
ры, как правило, занимали положение самое выгодное в
стратегическом отношении17. Таким образом, приобретение
земель и покорение аграрного населения находилось в пря-
мой зависимости от полного подчинения сицилийских горо-
дов. Это и заставило норманнов обосноваться в городах и
различных поселениях городского типа.
В некоторых районах завоеватели возвели собственные
замки18. Но местом их строительства обычно были горные
области. Возводились они также вокруг крупных городов,
108
населенных преимущественно арабами. Однако замков бы-
ло немного, и большая часть новых хозяев острова обосно-
валась в городах.
Дальнейшее подчинение местного населения завоеванных
городов проходило сравнительно легко. Об этом свидетель-
ствует то, что норманны довольно скоро перешли от укреп-
ления внутренних цитаделей к строительству и восстановле-
нию городских стен19.
Как показывает работа Паоло Делуджи, город и его ин-
тересы на острове оказались также чужды завоевателям, как
и на континенте. Однако надо принять во взимание тот факт,
что отряды, покорявшие Сицилию, значительно отличались
от тех, которые завоевывали юг полуострова. Там они состо-
яли преимущественно из норманнских воинов, позднее к ним
присоединились выходцы из других стран Европы. После
- захвата юга Италии в их ряды влились местные жители20.
В Сицилии воевали не только норманны, но, как говорит
хронист, «genti diversi naciones»21. Для многих из них город-
ская жизнь не была «совершенно чуждым явлением». Это
также способствовало расселению завоевателей в городах.
Сколько было норманнов среди феодалов, поселившихся
в городах, неизвестно. Сальваторе Трамонтана доказывал,
что северо-французские семьи исчезли на острове уже ко вре-
мени появления Вильгельма II22, а значительное влияние на
этнос, язык и социально-экономическую жизнь оказывали
примкнувшие к норманнам выходцы из Северной Италии
и Южной Франции23. Они продолжали пополнять класс фео-
далов на острове в течение всего XII века. Так, в конце нор-
маннского периода в Мессине обосновался рыцарь Бубоиезе
из Генуи, и Вильгельм II даровал ему дом и звание вас-
сала24.
Поселение баронов и рыцарей в городах приводило к ук-
реплению в них влияния класса феодальных землевладель-
цев. Сеньоры становились крупнейшими в городской округе
земельными собственниками, они занимали высшие долж-
ности в аппарате управления, а иногда им принадлежал и
сам город.
При арабах сицилийские города не имели самоуправле-
ния. Во главе их стояли эмиры или назначенные ими чинов-
ники. Последние также принадлежали к феодальной знати.
Во время завоевания эти крупные землевладельцы либо по-
гибли, либо эмигрировали, либо разорились в результате
109
конфискаций и тем самым лишились доступа к высшим ад-
министративным постам. Однако сам аппарат городского уп-
равления не был разрушен. В норманнский период сицилий-
ские города по-прежнему оставались лишенными самостоя-
тельности.
При норманнах на острове имели место городские посе-
ления двух типов: королевские и те, которые являлись частью
феодов. Почти все крупные и большинство небольших горо-
дов подчинялись королевской администрации25.
Высшим городским чиновником являлся стратиг, имелся
судья и катепанус. Последний, так же, как и стратиг, изби-
рался из лиц, принадлежащих к феодальному сословию.
Должность судьи и другие, менее важные посты, могли за-
нимать местные землевладельцы26.
М. Каравале предполагал, что в Сицилии так же, как и на
юге Италии, власть городской администрации при норман-
нах была ограничена и уже не распространялась на сельскую
территорию27; более того, некоторое время городские влас-
ти подлежали контролю провинциальных чиновников28. Одна-
ко эти выводы сделаны по южноитальянским документам.
Некоторые сицилийские источники говорят о сохранности на
острове старой системы управления, при которой городские
власти одновременно управляли обширными сельскохозяй-
ственными территориями29. Так, арабский географ Идризи
говорит о Катании: «Стена города крепка и область его
юрисдикции велика», о Ното: «Юрисдикции этого города
подвластна большая область»30. Из источника 1157 г. ясно,
что стратигу Мессины были подчинены баюлусы небольших,
поселений, удаленных от города примерно на 27 км31.
Некоторые городские поселения Сицилии принадлежали
феодалам. Катанию, Чефалу, Монреале, Каструм, Адерно
и др. норманнские правители отдали в дар церкви. Сиракуза-
ми и Патерно владели светские сеньоры32. М. Каравале об-
ратил внимание на то, что граф Сиракуз и епископ Катании
в своих распоряжениях относительно городов обращались
к стратигам33. Это дало ему возможность предположить, что
администрация сицилийских городов, принадлежащих феода-
лам, была подобна той, что сложилась в королевских владени-
ях, но чиновники здесь назывались феодалами, и только избран-
ный населением судья представлял интересы короля34. Од-
нако документы, относящиеся к епископальному городу Че-
фалу, свидетельствуют о том, что в нем не было такого ад-
110
министративного аппарата, который описан у М. Каравале.
Во-первых, в постановлении 1156 г. сеньор обращается не к
должностному лицу, а непосредственно к жителям города.
Во-вторых, в городе не могло быть избранного судьи, пред-
ставляющего интересы короны, т. к. епископ от Рожера II
получил право суда над жителями Чефалу. Церковь имела
свою тюрьму, куда мог быть заключен любой житель горо-
да, если за него не находилось двоих поручителей35.
Вероятно, здесь аппарат управления не был похож на
тот, который существовал в королевских городах, а строился
на основе вотчинной системы. Права феодалов в таком го-
роде были чрезвычайно обширны. 'Сеньоры обладали не толь-
ко правом юрисдикции, они назначали налоги и штрафы,
распоряжались угодьями36, вмешивались в отношения между
различными категориями горожан.
Несмотря на отмеченные различия в системах управления
сеньориальных и королевских городов, социальная политика
государственных органов власти и сеньоров имела общую
черту. И короли, и отдельные феодалы принимали на служ-
бу и покровительствовали тем жителям города, которые име-
ли земельную собственность и были связаны с сельскохозяй-
ственным производством. Именно из них формировался ад-
министративный аппарат королевства37. Но в его составе мы
не находим ни одного ремесленника или торговца, хотя они
могли обладать земельными участками, а в их среде, бе-
зусловно, имелись энергичные и грамотные люди38.
В документе 1'157 г. имеется свидетельство о конфликте
между проживавшими в Чефалу земледельцами, собственни-
ками скота и городскими ремесленниками, которые пряли
для них шерсть. Прядильщики попытались добиться повыше-
ния оплаты труда и изменить ее систему так, чтобы плата
зависела от толщины нити. Но сеньор города, епископ Босо,
запретил прядильщикам предъявлять подобные требования
к нанимавшим их землевладельцам39. To-есть, при столкнове-
нии интересов городских собственников, связанных с сель-
скохозяйственным производством, и ремесленников, интересы
последних игнорировались феодалом. Подобная социальная
политика, так же, как и тенденциозный подбор служащих для
королевского административного аппарата, ослабляли самый
передовой элемент городской общественной структуры. В то
же время в результате норманнского завоевания в сицилий-
ских городах появилась чуждая городу социальная катего-
111
рия — феодально-зависимые крестьяне. Источники не содер-
жат прямых сведений о формировании этой группы; Возмож-
но, это были те горожане, которые оказали захватчикам со-
противление. Так, лично-зависимые крестьяне проживали
в г. Тройне, население которого поднимало восстание против
норманнов, в Назо, Патти и Энне (Кстронуово), т. е. в горо-
дах, которые пришлось брать с боем40. Вероятно, захвачен-
ные жители, как правило, не продавались, но сами со своим
имуществом и семьей попадали в зависимость к военачаль-
никам или рыцарям. В документах по отношению к этим го-
рожанам обычно употреблялись термины, которыми обозна-
чалось лично-зависимое крестьянство — villani, ацОролоц
agareni. Их можно было дарить, а первое время даже про-
давать41.
В середине XII в. на острове возникает еще более своеоб-
разное социально-демографическое явление — жители горо-
дов уходили в сельскую местность или в пригородные дере-
веньки, селились на землях домена или феодалов и станови-
лись зависимыми крестьянами, сохраняя при этом наимено-
вание burgenses.
: На демографический аспект этого процесса обратил вни-
мание И. Пери. Он полагал, что это было естественное отсе-
ление земледельцев из городов, так как при норманнах поя-
вилась военно-административная система, гарантировавшая
населению безопасность42. Другая сторона этого процесса —
появление феодально-зависимых burgenses не привлекала
внимания исследователей. Изучение этого явления, весьма
необычного на фоне западноевропейской истории XII в., на-
талкивается на существенные трудности. Данные документов
крайне лаконичны. Из королевских описей и постановлений
мы узнаем лишь о самом факте поселения горожан на зем-
лях церкви и об уплате за пользование ею43, а из частных
документов об участившихся случаях продажи земель вокруг
городов44. Что привело горожан к необходимости покидать
родной кров, почему они не искали иных средств существо-
вания, не связанных с земледелием, что заставило их пред-
почесть статусу свободного горожанина новое положение за-
висимого земледельца? Причинами этих событий, в опреде-
ленной мере, могли явиться описанные выше внедрение фео-
далов в город, его подчинение и социальная политика нор-
маннов. Но, на наш взгляд, подобное явление было вызвано,
в первую очередь, тем воздействием, которое оказали круп-
112
ные феодальные хозяйства на городскую экономику. Для то-
го, чтобы стал ясен механизм этого процесса, необходимо ос-
тановиться на некоторых особенностях экономической жиз-
ни городов и сеньориальных хозяйств Сицилии.
В связи с норманнским завоеванием с острова уехало
большое количество мусульман, в том числе ремесленники.
Если в XI в. арабский путешественник ибн Хаука л описывал
Палермо как крупнейший центр арабского ремесленного про-
изводства, где трудились портные, купцы, оружейники, мед-
ники, веревочники, пекари, мясники, строители, корабельные
мастера, изготовители бумаги45; то географ Идризи, расска-
зывая о Палермо начала XII в., упоминал лишь о корабель-
ных верфях46; в конце столетия испанский араб ибн Губайр-
писал, что в Палермо остался лишь один арабский квартал,
а «остальные мусульмане живут в хуторах и деревнях»47. С
другой стороны, из Европы прибыли и поселились в городах
сеньоры, купцы, нотариусы, моряки, земледельцы, монахи и
белое духовенство48, т. е. те группы населения, которые не
были связаны с производством ремесленных изделий. В ре-
зультате массового отъезда арабов и своеобразного социаль-
но-профессионального состава иммиграции интенсивность го-
родского ремесла по сравнению с XI в. понизилась49.
Деятельность горожан была тесно связана с сельским
хозяйством и обработкой продуктов земли и скотоводства50.
Вокруг городов размещались принадлежавшие городским
жителям поля, огороды, сады и виноградники, плантации са-
харного тростника51. Иногда земельные владения располага-
лись внутри городов52. Землей владели .не только те, для ко-
го она была единственны.м средством существования, но и го-
родские судьи, нотариусы, медики, семьи священников, ре-
месленники. Это могли быть и совсем крошечные участки,
и усадьбы с пахотными полями, плантациями сахарного
тростника, с домами, хозяйственными постройками, мельни-
цей53. Земельные участки с выстроенными на них домами
(проастии) были распространенным явлением пригородов
Сицилии54. На землях горожан выращивалась пшеница, ви-
ноград, инжир, миндаль, хлопок, сахарный тростник, выпа-
сался скот, отлавливались кролики55. Часть продуктов, про-
изведенных в их хозяйствах, была нужна для пропитания,
другая попадала на рынок. Продавались как натуральные
продукты, так и подвергнутые первоначальной обработке.
Например, выделанные кожи, шкурки кроликов, шерстяная
113
пряжа56. Внутренний рынок для сбыта сельскохозяйственной
продукции в Сицилии был узок из-за господства феодально-
го хозяйства в деревне и распространения сельскохозяйствен-
ных занятий среди горожан. Но остров лежал на пересече-
нии важнейших торговых путей Средиземноморья, и круп-
ные тортовые партнеры Сицилии Пиза и Генуя нуждались
в продуктах и сырье57. Поэтому внешний рынок сбыта това-
ров земледелия и скотоводства был достаточно емок.
Большинство городов острова находилось на побережье.
Наиболее крупными торговыми центрами были Палермо и
Мессина, но даже мелкие полуаграрные городки принимали
участие во внешней торговле58. Из 'Милаццо вывозили боль-
шое количество хорошего масла, из Таормины, Сиракуз, Ка-
латубо — злаки, из Мадзары и Агридженто — хлопок, из Ко-
риники — миндаль, сушеные смокву, рожки, из Палермо и
Мессины — кожи, мясо, кроличьи шкурки, хлеб, хлопок, лен59.
При этом иностранные купцы закупали сельскохозяйствен-
ные товары как крупными, так и небольшими партиями60.
Большая часть сицилийского 'крестьянства к середине
XII в. была зависима. С одной стороны, крестьяне были вы-
нуждены уплачивать часть феодальной ренты, с другой сто-
роны, их свобода передвижения была ограничена государст-
венным прикреплением к земле. Это позволило городским
-торговцам скупать у крестьян долю урожая.
К сожалению, источники не содержат данных, на основа-
нии которых можно было бы проследить роль отдельных ка-
тегорий горожан во внутренней и внешней торговле. Но бе-
зусловно, продажа продуктов земледелия и скотоводства,
произведенных в их собственных хозяйствах, и перекупка
сельскохозяйственных товаров у крестьян с целью перепро-
дажи в портовых городах, явились важными источниками
доходов городских жителей. Об этом, в частности, свиде-
тельствуют те требования, с которыми во время восстания
1168 г. выступили горожане Мессины. Они настаивали на
снижении ввозных пошлин на продукты, выращенные ими
на своих землях или купленные за городом61. Хронист пи-
шет, что в восстании принимали участие «maiores atque
minores». Показательно то, что горожане не добивались пол-
ной отмены ввозных пошлин, в результате чего стали бы де-
шевле все сельскохозяйственные товары, привозимые в го-
род. Следовательно, их беспокоила не столько дешевизна
продуктов питания на городских рынках, сколько стоимость
114
собственной продукции и рентабельность закупок сельско-
хозяйственных товаров за городом. Норманнское правитель-
ство пошло на уступки горожанам Мессины и удовлетворило
их требования. Жители другого важнейшего центра торгов-
ли — Палермо также получили от королей торговые льго-
ты62. Договор, заключенный в 1164 г. с генуэзцами, ставил
тех, кто торговал сельскохозяйственными продуктами в го-
роде, в более выгодные условия по сравнению с теми, кто про-
давал их в сельской местности, т. к. пошлина при покупке
товаров в Палермо была меньше.
Другие города не обладали подобными привилегиями.
Широкий спрос на сицилийские сельскохозяйственные то-
вары оказал воздействие .не только на город, но и на фео-
дальное поместье: оно начинает поставлять на рынок про-
дукты земледелия и скотоводства. Особенно активное учас-
тие во внешней торговле принимали церковные и монастыр-
ские хозяйства63.
Институт христианской церкви был восстановлен на ост-
рове норманнами и играл важную роль во всех сферах жиз-
ни сицилийского общества. В его руках сконцентрировались
крупнейшие земельные владения и большое число зависи-
мых. В хозяйствах церквей и монастырей крестьяне, рабо-
тавшие на барщине, выращивали пшеницу и ячмень64, арен-
даторы выпасали принадлежавшие церкви стада65, к тому же
часть продуктов земледелия и скотоводства (ячмень, пше-
ницу, коз, свиней) церковные феодалы получали от зависи-
мых в виде оброка66 и взносов за пользование угодьями67. В
церковных хозяйствах производили первоначальную обра-
ботку сельскохозяйственных продуктов: выделывали шкуры
и меха, мололи зерно, сучили шерстяную и льняную пряжу68.
Большую часть этой продукции церкви и монастыри отправ-
ляли на рынок69. Таким образом, феодальное поместье тор-
говало теми же товарами, что и горожане. Это вело к столк-
новению их интересов. В такой ситуации город, являвшийся
частью феода, оказывался в самых тяжелых условиях. Так,
сеньор Чефалу, епископ Босо, наложил ограничение на го-
родское производство и продажу тех товаров, которыми тор-
говала сама церковь (уголь, зерно, кроличьи шкурки)70.
Положение горожан, принадлежащих короне, было не-
намного лучше. С них собирали всевозможные пошлины и на-
логи, а в тех случаях, когда король являлся владельцем приго-
родных территорий, они обязаны были платить за пользование
115
земельными участками71. Но самыми серьезными были те
трудности, которые испытывали горожане в связи с бурно
развивавшимся на острове процессом феодализации. К се-
редине XII в. фонд свободных земель в Сицилии был в зна-
чительной мере исчерпан, дальнейший рост сеньориальных
владений проходил, главным образом, за счет королевских
дарений домениальных земель и перераспределения феодов
между сеньорами. В таких условиях внимание феодальных
собственников и королей обращалось к тем землям и угодь-
ям, которые принадлежали горожанам.
Приобретение феодальными собственниками значитель-
ного числа пригородных участков облегчалось особенностями
городской социальной структуры, управления и экономики.
Значительная и влиятельная группа феодалов обосновалась
в самом городе. Здесь же проживало лично-зависимое на-
селение и образовалась поддерживавшая сеньоров клиентел-
ла. Функции управления в королевских городах сосредото-
чило в своих руках государство. И, наконец, экономические
силы города были подорваны отъездом арабского ремеслен-
ного населения и постоянной торговой конкуренцией с фео-
дальным поместьем.
Большинство сицилийских городов не сумело добиться тех
торговых преимуществ, которые получили Мессина и Палер-
мо. Горожане обязаны были платить королю пошлины за
ввоз и вывоз товара, морской налог и др72.
В то же время родственники правящей династии, мо-
настыри и другие крупные феодалы получали освобождения
от налогов на торговлю, им беспошлинно предоставлялись
суда королевского флота и право набирать матросов, они
получали в дар склады и лавки в портовых городах73. Горо-
жане, реализуя на внешнем рынке свою или купленную у
крестьян продукцию, оказывались в менее выгодных усло-
виях. Продукты, производимые в феодальных хозяйствах,
где применялся фактически даровой труд крестьян, были
дешевле и поступали на рынок большими партиями74. Сво-
бодные городские производители и купцы, торговавшие их
продукцией, не могли соперничать с феодалами, поставля-
ющими товар на рынок. В таком историческом контексте име-
ющиеся у нас данные о двух сицилийских купцах XII в., ко-
торые перестают вести самостоятельную торговлю и стано-
вятся торговыми контрагентами церкви75, представляются
нам не случайными, а отражающими процесс реального об-
116
йитания городских жителей. Найти в сицилийском городе
другие средства к существованию, не связанные с сельским
хозяйством, обработкой и продажей его продуктов, было
сложно, так как доминирующий в городском хозяйстве
внешний рынок почти не потреблял иной продукции. Воз-
можно, кто-то из горожан, не выдержав конкуренции фео-
дального поместья, менял род своей деятельности, но судя
но многочисленным продажам принадлежавшей жителям го-
рода недвижимости и активному 1переселению их на фео-
дальные земли, большинство горожан были вынуждены по-
менять место жительства и даже свой статус на гарантиро-
ванное держание земельных участков.
Несмотря на существование общегосударственного зако-
нодательства, рассматривавшего burgenses как свободных
людей, короли предпочитали, не касаясь своих владений,
«дарить» феодалам свободных горожан, уже поселившихся
на их землях. Такие пожалования происходили в результате
фиксации государственными чиновниками новых людей на
землях сеньора. (Только в результате этого акта владение
людьми считалось законным).
К сожалению, по имеющимся данным не возможно выяс-
нить условия жизни и характер эксплуатации пришедшего
на феодальные земли городского населения. Ясно лишь одно:
burgenses не работали на барщине, так как, с одной сторо-
ны, пришлые традиционно избавлялись от этой работы76, с
другой — сами горожане избирали местом своего поселения
не крупные деревни, а отдельные хутора, на которых не бы-
вало барщинных запашек.
Если для самих burgenses подобный уход из городов мог
принести хотя бы временное облегчение и улучшение мате-
риального положения, то городу в целом этот миграционный
процесс нес дальнейшее хозяйственное и политическое ос-
лабление.
Таким образом, в норманнский период произошли глубокие
изменения в важнейших сферах жизни сицилийского города.
Перемены коснулись религиозно-этнической и социальной
структуры городского населения, экономики и демографии.
Изменение этнического состава оказало воздействие на хо-
зяйственную жизнь города, ослабив его торгово-ремеслен-
ный потенциал. Он становится, в первую очередь, центром
сбыта, и в определенной мере производства пищевых продук-
тов и подвергнутого первичной обработке сырья. Правовое
117
подчинение города, наряду с той социальной политикой, Ко-
торую проводило норманнское государство и отдельные фео-
далы, явилось фактором, сдерживающим его развитие. Еще
в большей мере отрицательное воздействие на городскую
жизнь оказало быстрое становление крупных феодальных
хозяйств, владельцы которых обладали более выгодными, чем
у горожан, условиями производства и сбыта сельскохозяйст-
венных и ремесленных продуктов. В результате разорения
часть населения в середине XII в. покинула города и попол-
нила класс феодально-зависимого крестьянства. В полити-
ческой сфере результатом всех этих процессов, ослабивших
социально-экономическую жизнь городов, явилось полное их
подчинение интересам феодальной монархии и привело к то-
му, что сицилийский город, в отличие от южно-итальянского,
долгое время не знал самостоятельной политической жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Самым подробным исследованием по истории арабской Сицилии
до сих пор является старая работа Amari М. Storia dei Musulmani di
Sicilia, v. 1—6. Firenze, 1854—.1872. (v. 1—4 Catania, 1933—'1939); cm.
также Peri I. Sicilia musulmana (La conquista) 1 Vicenza I, 196k
2. С. Трамонтана, проведя сравнительный анализ данных различных
документов о численности норманнских войск, пришел к выводу, что об-
щее количество воинов не превышало 600—700 человек,—Tramontana S.
Aspetti е problemi dell’ insediamento normanno in Sicilia «Atti del Con-
gresso Internazionale di Studi sulla Sicilia Normanna». Palermo, 1973, pp.
27—28.
3. Ход и характер завоевания наиболее подробно описан в работах:
Lopez R. S- La Sicilia al tempo della conqussta Normanna. Ricerche sto-
riche ed economiche in memoria di Corrado Barba, v. 2. Napoli, 4970, pp.
107'—121. Tramontana S. Aspetti e problemi..., Chaiandon F. Histoire de fa
domination normande en Italie et Sicile. v. 1—2- Paris, 1907 (New York,
1960); Amari M. Storia di Musulmani...
4. Mai a terr a G. De rebus gestis Rogerri Calabriae et Siciliae co-
rnitis et Roberti Guiscardi Ducis fratris eiris. RIS, V. Bologna, 4927, I, IV,
s. 17, p. 97; Pizzo R- Sicilia Sacra disquisitionibus et notitiis illustrata.
Panormi, 1733. col. 525, 1111.
5. Chaiandon F. Histoire de la domination... I, pp. 145, 150, 208;
II, pp. 598-606-
6. Большое внимание уделялось политическим, религиозно-этническим
.процессам, вопросам права. Grasso Р. С. Del diritto publico Siciliano al
tempo de normanni. Palermo, 1883; Curtis E. Roger of Sicily and the nor-
mans in jower Italy. New-York-London, 1912; White L. T. Latin Monasti-
cism in Norman Sicily. Cambridge, 1938; Caravale M. Il regno normanno
di Sicilia. Milano, 1966. Исключением являлись вопросы по топографии
Палермо: Giovanni V- La topografia di Palermo dal sec. X al sec. XV. Pa-
lermo, 1889; Schubring W. Topografia von Panormus. Lubeck.
118
7. C i с c a g 1 i о n e F. La vita economica siciliana nel periodo norman-
jio-svevo in «Archivio storico per la Sicilia orientate», X, Q913, pp. 324—
545; Powell J. M. Medieval Monarchy and trade. Studi medioevali- s. 3,
anno III, fasc II (1962), pp. 420—438; см. также примечания 8—14.
8. С a 1 a s s о F. Mezzogiorno medievale e moderno. Torino, 1965;
Tramontana S. Aspetti e problemi...
9- Powel 1 G. M. Medieval monarchy..., pp. 425—522.
•10. Peri I. Uomini citta e campagne in Sicilia dall’ XI al XIII se$olo.
Roma-Bari, 1978.
dl. Societa, potere e popolo nell’ eta di Ruggero II. Atti 3. Bari,
[1980]; Potere, societa e popolo nell’ eta dei due Guglielmi. Atti 4. Bari
[1981].
12. F a s о 1 i G. Citta e ceti urbani nell’ eta dei due Guglielmi Atti 4. pp.
147—174; Delogu P. I. Normanni in citta. Schemi politici ed urbanistici.
Atti 3, pp. 173—206: Pistarino G. Commercio e communicazioni tra Genovo
e il Regno normanno-svevo. Atti 4, pp. 231—290.
13. Tramontana S. Citta, ceti urbani e connessionc fra possesso
fondiario e potere nelia monarchia di Ruggero II. Atti 3, pp- 157—>172.
14. Delogu P. I Normanni in citta..., pp. 192—'193.
15. Amato di Montecassino Storia dei Normanni volgarizzata in antico
francese [Istoire de li Normant]. FISI. Roma, 1935, 1, VI, c. 14, p. 276.
16. Mai a terr a G. cit., 1, II, c. 29, p. 40; 1, IV, c. 17, p. 97. Fal-
cando U. Liber de Regno Sicilie- FISI, 22, Roma, 1897 c. *13, pp. 43—46.
Cusa S. I diplomi greci ed arabi di Sicilia. Palermo, 1868, № 55, '1137, pp.
521, 7d0. White L. T. cit., XI, 1125, pp. 252—253. Pirro R. cit., col- 525,
1111.
17. На возвышенностях, господствовавших над долинами, были распо-
ложены: Патерно (AF Idrisi L’ Italia descritta nell «Libro del Ruggero».
Roma, il883, p. 56), Тефалу (ibid., 29), Таормина (ibid., n. 32) „ Лентини
(ibid., p. 33), Голизано (ibid., p. 60), Ното (ibid., p. 34), Ликата (ibid.,
p. 36), Кальта-Белотта (ibid., p. 37), Джато (ibid., p. 42), Кастроджован-
ни (ibid., 40), и др.
18. Mai a ter r a G. cit., 1, 1*1, c. 38, p. 48; 11, с. 1, p. 57; 111, c. 32,
p. 77; IV, c. 5, p. 87.
19. al’ Idrisi cit., pp. 37, 38, 64. Delogu P. cit., p. 176.
20. Одним из руководителей норманнского флота был поселившийся
в Палермо выходец из Южной Италии Кристодуло (Garufi С. A. Censi-
mento е catasro della popolazione servile Nuovi studi e recerche sull’ ordi-
namento amministrativo dei Normanni in Sicilia nei secoli XI e XII in Arch.
Stor. Sic. n. s. XLIX (1928), p. 25); затем эту должность занимали грек
Георгий и его сыновья (Tramontana S. Aspetti е problemi..., р. 9.); при-
ехала из Южной Италии и поселилась в Мессине семья Гоффредо (Guil-
lou A. Les astes grecs de S. Maria di Messina. Palermo, 1963, Appendice 11,
pp. 197—214; Pirro R. cit., col. 1006, 1099); Петр из Солерно поселился
в Агридженто (Collura Р. Le piu antiche carte dell’ Archivio capitolare
di Agrigento (1092—1282). Palermo, 1961, № 30, 1117, p. 74. Смотри также
примечание 23.
21. Amato di Montecassino cit., 1, VI, s. 43, pp. 275—276. Malatcrra G.
cit., 1, ill, c. 16, p. 34; c. 34, p. 41; c. 45, p. 52; 1, 111, c( 13, p. 65; c. 20,
p. 69; 1, IV, c. 16, p. 94д c. 24; p. 102; c. 26, pp. 104—106., Об этническом
составе завоевателей см.: Tramontana S. Aspetti e problemi..., pp. 352—353.
22. Сальваторе Трамонтана исследовал подписи под документами и
119
пришел к выводу, что даже при Рожере II норманнских семей на острове
было мало. Tramontana S. Aspetti е problem!..., р. 28.
23. Иллюминато Пери называет инициаторами латинской иммиграция
родственников Аделаиды, третьей жены гр. Рожера. Peri I. Uomini citta е
campagne..., р. 74. См. также Peri I. Sull’ elemento latino nella Sicilia
normanna. Bollottino del Centro di Studi filologici e linguistici Sicilian!
11, 11954], p. 364.
24. G a r u f i С. A. I document! inediti dell’ epoca normanna in Sicilia,.
Palermo, 1899, no 76, ill83, pp. 198—199.
25. Административная система городов Южной Италии и Сицилии под.
робно рассматривается в работе Caravale М. 11 regno normanno...,
pp. 355—358.
26. F а 1 с a n d о U. cit., с. XIV, p. 57; Garufi C. A, Censimento e cata-
stro.., r. 58. См. также Tramontana S. Aspetti e problem}.., pp. 7, 8, 45, 46.,
27. Caravale M. Il regno normanno*, pp.. 377—378.
28. Ibid.
29. О территориальном делении острова см.: Peri I. Uomini citta e cam-
pagne.., pp. 33, 34.
30. al ’Idrisi cit., pp. 33, 34.
31. Guillon A. Les actes latins.., 6, 1157, pp. 81—82. Из этого доку-
мента ясно, что король считает стратига Мессины ответственным за дей-
ствия баюлусов Милацио и Салерии.
32. И. Пери отрицал существование на острове городов, которые явля-
лись бы частями феодов. Peri I. Uomini citta е campagna.., г. 33; однако
большинство исследователей полагают, что при норманнах такие города
были на острове. Caravale М., 11 regno normanno.., pp. 355—357, 377;
Fasoli G. Citta e ceti urbani.., pp. 152—153; Chaiandon F. Op. cit., 11,
pp. 553—559. Сохранились документы, фиксирующие пожалования городов
феодальным собственникам: Pirro R. cit., col 800, 1145; col 520; 1191;
Starrabba R. Contribute allo studio della diplomatica siciliana dei tempi
normanni. Arch. Stor. Cic. XVIII (1893).
33. Caravale M. IT regno normanno.., p. 356.
34. Ibid., p. 357.
35. G a r u f i C. A. Doc. ined., no. 38, 1164(?), p. 89—91; Pirro R. cit,
col. 800, 1145.
36. Cusa S. cit., № 72, 1143, pp. 558, 7)14; Garufi C. A. cit., no 38,
1164(?),p. 89—91.
37. Судьями, баюлусами, служащими королевских канцелярий были
крупные землевладельцы сицилийских городов. Guillon A. Les actes la-
tins.., № 9, 1196, pp. 104—105; Cusa S. cit., № 134, 1179, pp. 667, 730, № 5,
1136, pp. 297, 708 и др.
38. В то же время далеко не все чиновники и судьи в норманнском ко-
ролевстве были грамотными. Guillon A. Les actes grecs.., Арр. 1, р. 13.
39. Garufi S. A* Doc. ined., no 83, 1164(?), pp. 89—91.
40. Восстание описание у Malaterra G. cit., 1, 11, c. 29, p. 40.
41. White L. T. cit., № 1, 1095, p. 245; № 2, 1096, pp. 245—246.
42. Peri I. Uomini citta., p. 61. Иную точку зрения высказывал Паоло
Делогу,— он отрицал связь процесса переселения с установлением в Сици-
лии норманнского господства,—Delogu Р. Г Normanni in citta.., р. 201.
О том, что норманны обеспечили на острове военно-административный по-
рядок, писала Fasoli G. Citta е cetti urbani.., 164.
120
43. Cue a S. cit, № 132, 1178, pp. 134, 729; № 137, 1182, pp. 179, 730;
№ 143, 1183, pp. 245, 732; № 1110, 1169, pp. 37, 724.
44. Ibid. № 96, 1155, pp. 601, 721; № 97, 1156, pp. 482, 721; № 100,
1160, pp. 661, 722; № 102 — № 107; № 109, 1169, pp. 76, 724; № illil,, 1170,
pp. 78, 724; № 117, 11712, pp. 663, 726; № 118, 1172 (?), pp. 655, 726, № 121,
1173, pp. 652, 7'27; № И23, 1173, pp. 665, 727; № 127., 1176, pp. 330, 728;
№ 128, 1177, pp. 120, 728; № 129, 1177, pp. 120, 728; № 129, 1177, pp. Ill;
№ 130, 1178, pp. 683, 728, № 13Я, 1178, pp. 849, 728; № 133, 1178, pp. 657,
729; № 134, 1179, pp. 667, 730 и т. д.
45. Ibn Hawqal Dal Kitab al masalik in Bibliotekca arabo-sicula. Torino-
Roma, 1180, pp. 10—24.
46. al’Idrisi cit, p. 25—27.
47. Ibn Gubayr Rahlat al Kin£ni, Biblioteca arabo-siculla. Torino- Roma,
1880, p. 163.
48. О переселенцах: Amari M. Storia dei Musulmani.., v. Lil, pp. 235—7.
Garufi C. A. Doc. ined., no. 18, 1144, p. 44; no 39, 1165, p. 89; no. 60, 1172,
p. 149; no 76, 1183, p. 192. Cusa C. cit., N 146, 1183, pp. 633, 734; Collura P.
cit., n. 30, 1177, p. 73.
49. О судьбе сицилийского шелкоделия см.: Abulafia D. The two Ita-
lics pp. 47, 48. В этой работе были подтверждены выводы Джеймса Пауэ-
ла о том, что с острова при норманнах экспортировалась в основном
•сырье Ibid, рр. 47—48, 222, 255—264; Powell G. Op. cit., pp. 436—437.
50. Tramontana S, Citta e cetti urbani, p. 171.
51. Cusa S. cit., N 126, 1176, pp. 371, 727; al Idrisi Op. cit, p. 28 —
огороды Guillon A. Les actes latins.., n 9, 1196, pp. 104—105; Collura P..
cit., N 16, 1155, p. 43; al’Idrisi Op. cit., pp. 28, 34, 35; Cusa S. cit., N 101,
1161, pp. 622, 722; N 16, 1155, pp. 601—721 — пашня, сады, виноградники.
Ibid., N 101, 1161, pp. 622, 722; N 135, 1180, pp. 39, 730 —сахарный трост-
ник.
52. Ibid, N 29, 1412, pp. 522, 701; Guillon A, Les actes grecs..,
pp. 197—214.
53. Guillon A. Les actes latins.., N 9, 1196, pp. 104—105 — крупные
землевладельцы: судья, медик и некий горожанин; White L. Т. cit., XXXV,
1185, р. 277 — хозяйство пресвитера из Патерно; Garufi С. A. Doc. inedit.,
N 32, 1157, pp. 78—79,— упомянуты виноградники и выпасы, принадлежа-
щие горожанам. Cusa S. cit, N 63, 4142, pp. 302, 7L1 —земельные владения
горожан Патти; Collura Р. cit., N 10, 1112, р. 31 —земля конюха царских
конюшен в Агрижёнто.
54. Такие хутора неоднократно упоминал Идризи, описывая Буркад
(al’Idrisi Op. cit., р. 28),Сиракузы (Ibid., р. 34)/Мадзару (Ibid., 37) и др.
См. также Cusa S. cit, N 127, 1176, pp. 330, 728; White L. T. cit, IX, 1121,
p. 251; XI, 1125, p. 252.
55. См. примечание 51, а также Garufi C. A. cit, no 38, 1164, pp. 89—9.1.
56. Ibid —упомянуты мясники, ткачи, пекари, угольщики; Cusa S. cit.,
№102, 1161, pp. 101, 722.— дубильщик; ibid., № 126, 1176,pp 373, 727 —
скотобойня в Мессине.
57. S c h a u b e A. Handelsgeschichte der Romanischen Volker des Mitte-
lineergebiets bis zum Ende der Kreuzziige. Miinchen und Berlin, 1906,
pp. 275—279, 374—378; Abulafia D. Op. cit., pp. -40, 44, 48, 93, 94, 258, 274.
58. Идризи говорит о заморских купцах, удобных гаванях, рынках, го-
стиницах и бойкой торговле, когда описывает: Оливери (р. 30 al’Idrisi Op.
121
cit.), Таормину (p. 31), Лиачи (p. 32,), Катанию (p. 33), Лентини (p. 33)
Ното (p. 34), Шикли (p. 35), Рагузу (p. 35), Бутеру (p. 36), Агридженто
(p.36), Трапани (p.38), Марсалу (p.38), Чефалу (р. 29), Мадзару (р. 37)
Ликату (р. 36). ’
59. Ibid., рр. 25—27, 31,32, 34, 36, 37; Abulafia D. Op. cit., 95, 255—264.
60. al’Idrisi, cit., p. 31.
61. Falcando U., cit., c. 19, pp. 62, 63.
62. Ibid., c. 38, p. 113.
63. Участие монастырей во внешней торговле засвидетельствовано мно-
жеством документов, в том числе и королевскими грамотами, предостав-
лявшими им освобождение от пошлин за провоз товаров по острову и за
вывоз их за пределы Сицилии. Garufi С. A., Doc. ined., no 82, 1185
pp. 200—202; Pirro R. cit, col. 931, 1137; Collura P. cit., № 6 11090—11011’
pp. 24, 307; № 14, 11131—11541, pp. 39, 95; Cusa S. cit., №47, 1134, pp. 5171
707; № 136, 1180 (?), pp. 489, 730.
64. Pirro R. cit., col. 1039, 1117; Guillon A. Les actes latius..., № 2,
1112, p. 53; Cusa S, cit., № 89, 1149, pp. 28—718, № 30, 1112, pp. 409, 702;
№ 35, 1117, pp. 512, 703; № 41, 1130—1140(?), pp. 532, 705.
65. Ibid, № 63, 1142, pp. 302, 712.
66. Ibid, № 30, 1'112, pp. 409, 702; № 6, 1195(?), pp. 1, 695; № 98 1157 (?),
pp. 313, 721, № 129, 1177, pp. Ill, 728; Pizzi R. cit, col. 1039, 1117; Ga-
rufi C. A. cit., no 32, 1157, pp. 78—79.
67. Cusa S. cit., № 30, 1112, pp. 409, 702; Pirro R. cit, col. 1039, 1117.
68. Cus a S. cit., 60, 1141, pp. 299, 710; Collura P. cit., № 28, Ы77, p. 66;
Garufi C. A. cit, no 32, 1157, pp. 78—79; no 82, 1185, pp. 200—202.
69. См. прим. 63.
.70. Жителям города строго запрещалось отлавливать кроликов, даже
на городских угодьях, исключение делалось лишь тогда, когда кролик за-
бегал в виноградник горожанина; запрещалось также понижать цену на
хлеб и расширять добычу угля. Garufi С. A., cit., по 38, 1Г64, рр. 89—91.
71. Cusa S. cit., № ПО, 1169, рр. 37, 724.
72. Powell G. М., Op. cit., р. 432; Chaiandon F. Op. cit., 11, р. 558.
73. Pirro R. col. 976, 1134; Cusa S„ № 47, 1134, pp. 517—707; № 40,.
1125, pp. 554, 704; № 136, '1180 (?), pp. 489—730; см. также примечание 63.
74. Garufi C. A. Doc. ined., no 82, 1185, pp. 200—202; Collura P. cit.,
№ 14, [1131—1154], pp. 39, 95.
75. Garufi C. A. Doc. ined., no 38, 1164(?), pp. 89, 91; Cusa S. cit.,.
№ 1'15, 1172, pp. 323, 725.
76 C u s a S. cit., № 89, 1149, pp. 28, 718.
ПЕРВАЯ АНГЛИЙСКАЯ ОККУПАЦИЯ ОСТРОВА КИПР
В КОНЦЕ XII ВЕКА
В. М. Меженин
Горьковский университет
В средневековую эпоху регион восточного Средиземно-
морья был контактной зоной, где осуществлялся процесс со-
прикосновения западного и восточного миров. Конкретно-
122
исторические последствия этой «встречи» прослеживаются в
сфере взаимовлияния политических и правовых институтов,
в экономической жизни, в культурно-этнической области, в
некоторых традициях повседневной жизни. Особенно широ-
кими эти контакты стали после осуществления западными
рыцарями завоеваний на Востоке и установления в ряде рай-
онов Византийской империи политического и экономического
господства. Этому сюжету посвящено достаточное количест-
во исторических исследований1.
Находившийся на перекрестке византийского мира ост-
ров Кипр в меньшей степени был объектом изучения под
этим углом зрения. Он на тринадцать лет раньше чем Визан-
тия был завоеван латинянами, и здесь тоже имели место те
же процессы взаимодействия, которые фиксируются истори-
ками для территорий, до четвертого крестового похода вхо-
дивших в состав Византии. Правда, на состоявшемся в 4976
году в Афинах международном историческом конгрессе, по-
священном истории ^Византии, в специальной секции работа-
ли ученые, посвятившие свои выступления Кипру в визан-
тийском мире2.
В период активных контактов западного и восточного фе-
одальных миров, бывших следствием крестовых походов, соз-
данное на острове Лузиньянами королевство было в извест-
ном смысле государством-космополитом. Там проживали фе-
одалы из Франции и Италии, были англичане; среди купцов,
обосновавшихся в королевстве, находим венецианцев, генуэз-
цев, провансальцев, марсельцев, представителей Монпелье,
Сицилии и выходцев с Востока. Наиболее ощутимые следы
пребывания на острове оставили французы. Это и понятно
—французская королевская династия из Пуату правила
здесь почти 300 лет. Поэтому элементы французско-гречес-
кого синтеза засвидетельствованы на острове в феодальной
практике, этнической и культурно-религиозной сферах. Ве-
роятно, правомерно говорить и о некоторой итальянизации
определенных сторон жизни местного греческого населения.
Все эти вопросы требуют специального рассмотрения, а не-
обходимость их постановки мотивируется фактом владения
островом и французами, и итальянцами. Последние доста-
точно долго осуществляли контроль над Кипром—генуэзцы,
владея Фамагустой, в течение 90 лет в XIV—XV вв., а ве-
нецианцы— с 1489 по 1571 год.
123
,В конце XII века отмечено пребывание на острове англи-
чан. Их присутствие, правда, было кратковременным исто-
рическим эпизодом, вряд ли оставившим сколь-либо замет-
ные следы. В небольшом по объему этюде мы обратимся к
названному сюжету—приходу в средние века на остров Кипр
первых европейцев, бывших англичанами.
Первая встреча киприотов с ними произошла в 1491 году
и закончилась захватом Кипра. Это случилось во время тре-
тьего крестового похода. Первая оккупация острова англи-
чанами продолжалась всего восемьдесят дней3. Она поло-
жила конец независимости острова и послужила началом
длительного присутствия здесь европейцев.
Английский король Ричард Львиное Сердце, один из ру-
ководителей третьего крестового похода, отплыл из Месси-
ны 10 апреля 1194 г., взяв курс на “сирийское побережье. Но
только 8 июня удалось ему достигнуть пункта следования4.
Другой участник похода, французский король Филипп II
Август, отправился в Акру тоже морем и достиг ее без вся-
ких происшествий5. Английский же король по пути в Св. зем-
лю завоевал остров Кипр, бывший в то время частью импе-
рии, управлявшейся узурпировавшим власть Исааком Ком-
ниным с титулом императора.
Флот Ричарда был застигнут бурей и разбросан по морю.
Часть кораблей попала на Родос, часть на Крит, а три ко-
рабля королевского флота, на одном из которых находились
сестра короля и его невеста Беренгария Наваррская, оказа-
лись в к гавани кипрского портового города Лимасол6. Хозяин
острова оказался весьма нелюбезным. Экипаж одного из ко-
раблей был арестован. Исаак угрозами и уговорами пытал-
ся вынудить женщин сойти на берег. Весьма кстати с Остат-
ками флота здесь появился английский король, немедленно
потребовавший удовлетворения. Комнин ответил с презрени-
ем и вызовом7. Взбешенный король приказал атаковать ост-
ров. Силы крестоносцев значительно превосходили выстав-
ленный Исааком отряд. Под градом.стрел английских лучни-
ков киприоты с наступлением темноты отступили вглубь ос-
трова8. Ночью внезапным ударом Ричард атаковал лагерь
Исаака, расположенный в пяти милях от Лимасола. Ком-
нин вынужден был просить мира на следующих условиях9:он
давал обязательство выплатить двадцать тысяч марок золо-
том, возвратить людей и имущество, захваченные у англи-
124
чан, и следовать за королем в Св. землю в сопровождении
тысячи вооруженных людей. Кроме того, он принес оммаж
Ричарду в присутствии ряда рыцарей, пришедших на помощь
английскому королю10. В числе последних находился и Уг
Лузиньян, король Иерусалима. Он помог Ричарду Львиное
Сердце в овладении замками Кирения, Св. Иллариона, Буф-
фавенто11. Эти замки были захвачены после бегства Исаака,,
нарушившего условия договора. Уг преследовал Исаака Ком-
нина, а сам Ричард отправился вдоль побережья острова с
флотом, захватывая прибрежные населенные пункты12. Под-
робное описание штурма и захвата Кипра английским коро-
лем оставлено участником крестового похода, его историком
Готьером Винисо Перелином13.
Без особых усилий Ричард овладел всем островом14. Два
обстоятельства, видимо, послужили причиной того, что Кипр
стал сравнительно легкой добычей английского короля. Во-
первых, военные силы, которыми располагал Ричард, пред-
назначенные для действий на Востоке, значительно превос-
ходили по численности и вооружению войско византийского
деспота. А, во-вторых, вероятно, не лишено оснований встре-
чающееся в исторической литературе. указание на отсутст-
вие поддержки Исааку со стороны народа и знати по причи-
не деспотических методов правления, практиковавшихся им15.
Как определить характер завоевания острова? Случайное
это событие или сознательно осуществленное, заранее заду-
манное военное предприятие, которое в конечном итоге при-
вело к созданию на острове королевства, игравшего для Ев-
ропы весьма важную роль в ее отношениях с Востоком. По-
следнюю мысль можно только предположить. Во всяком слу-
чае, объективные доводы в пользу этого утверждения, встре-
чающиеся в исторических исследованиях, вполне могут рас-
сматриваться в качестве основательных, оценивающих это
английское приобретение с точки зрения крестоносцев. Од-
ной из задач крестового похода был захват Акры—важного
опорного пункта для дальнейших действий против невер-
ных16. Осаду Акры начал в 1189 г. Уг Лузиньян17. Иметь
Кипр в качестве базы, с которой можно в любое время доста-
вить провизию и подкрепление под осаждаемую христиана-
ми Акру (всего два дня пути с острова)18 было очень выгод-
но для крестоносцев, действовавших на Востоке19. Кроме то-
го, определенную роль в выборе решения английского коро-
125
ля могла сыграть и позиция правителя Исаака Комнина.
Исследователи говорят о наличии тайных связей последнего
с Саладином20. Враждебное отношение Исаака к прибывшим
на остров латинянам, вполне возможно, было следствием
соглашения, по которому ко-раблям крестоносцев запреща-
лось входить в гавани Кипра21. Следовательно, есть основа-
ния рассматривать завоевание средиземноморского острова
не просто как случайный эпизод в истории третьего кресто-
вого похода. Последующие события показали большое зна-
чение христианского Кипра, используемого Европой в каче-
стве важнейшего военно-стратегического плацдарма и цент-
ра торговли.
Англичане оставались на завоеванном острове очень не-
долго—они должны были следовать к цели своего предприя-
тия22. Их владение Кипром продолжалось менее трех меся-
цев23. Ричард подтвердил хартией законы и институты, уста-
новленные византийским императором Мануилом. На остро-
ве были размещены английские гарнизоны, управление стра-
ной вверено Ричарду де Камвиллу и Роберту Турнхэму, об-
леченным также обязанностью снабжать крестоносцев в Си-
рии необходимыми припасами24. 5 июня Ричард Львиное
Сердце оставил остров и через два дня был под стенами
Акры.
В исторической литературе с ссылкой на английскую
хронику конца XII в. упоминается о договоре, заключенном
еще в Мессине между английским и французским королями
о порядке раздела завоеванных на Востоке земель25. Когда
Ричард, устроив дела по управлению Кипром, прибыл в Св.
землю, ему пришлось выслушать претензии французского
компаньона по крестовому походу. Эти претензии касались
кипрского приобретения Ричарда, долю из которого хотел
получить король Франции. Завоеватель Кипра ответил, что
разделу должны подвергаться только сарацинские земли,
Кипр же—христианский остров, завоеван им случайно и толь-
ко своими силами26.
Вскоре после завоевания имела место попытка восстания
против англичан. Восставшие выбрали руководителя-монаха,
который, возможно, был родственником потерявшего власть
Исаака Комнина27. Быстрыми и решительными действиями
королевский лейтенант Роберт Турнхэм разбил инсургентов,
«император» восставших был повешен28. Враждебность мест-
126
ного населения и связанные с этим трудности в управлении
островом, расходы, которых требовали военные действия под
Акрой, вынудили Ричарда Львиное Сердце использовать
только что приобретенный силой оружия остров в качестве
источника немедленного получения необходимых средств29.
Переговоры Ричарда с тамплиерами закончились продажей
острова рыцарям за сто тысяч дукатов210. Так завершился
первый «опыт» присутствия англичан на средиземноморском
острове Кипр.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См. например, Б. Горянов. Религиозно-полемическая литература,
по вопросу об отношении к латинянам в Византии XIII—XV вв. ВВ, 8,
1956; Н. Evert-Kappesowa, Une page des relations byzantino-Iatines, By-
zantinoslavica, XVI, 2, Prague, 1955; Geanokoplos D. J., Byzantine East
and latin West: two worlds of Christendom in Middle Ages and Reanais-
sance, Oxford, Black Well, 1966; Cf. B. Ferjancic, Rapports entre Greeks et
Latins apres 1204, ЗРВИ, 10, 1967; D. Jacoby, Un classe fiscale a Byzance
et en Romanic latin: les inconnus du fisce, eleutheres ou etrangers, Actes du
XIV-е congres international des etudes Byzantines, Bucarest, 6—12 Sep-
tembre, 1971, t. 11, Editura Academii Republicii Socialiste Romania, 1975.
Этой проблеме посвящено фундаментальное двухтомное исследование
Закитиноса. Zakythinos D. A. Le Despotat grec Moree, 2v., London, Vario-
rum, 1975.
2. Papadopoullos T. H. Chypre: frontiere ethnique et socio-cultu-
relie du monde Byzantin, Athenes, 1976: Mango C. Chypre carrefour du
monde byzantin, Athenes, 1976; Richard J. Le droite et les institutions
franques dans le royaume de Chypre, Athenes, 1976,
3. Alastos Doros, Cyprus Guerrilla, London, 1960. Из введения.
Вторая оккупация острова англичанами продолжалась 82 года. С ее-
ликвидацией Кипр стал независимой республикой в 1960 году.
4. Alastos D. Cyprus in history, London, 1960, p. 146.
5. Home G. Cyprus then and now, London, 1960, p. 43,.
6. Newman Ph. A Short history of Cyprus, London, 1953, p. 98..
7. Emilianides A. Histoire de Chypre, Paris, 1963, p. 48.
8. Alastos D. Cyprus Guerrilla, London, 1960,Introduction.
9. Home G. op. cit, p. 48.
10. Emilianides A. op. cit, p. 47.
11. Gunnis R. Historic Cyprus, London, 1947, p. 14.
12. Newman Ph. op. cit., p. 100.
13. M. L. H. 11, p. 19.
14. Grousset R. L'Empire du Levant Paris, 1946, p. 333.
15. M. L. H. 11, p. 20.
16. Ph. Newman, op. cit, p. 98.
17. Home G. op. cit, p. 53.
18. Ibid.
19. Jorg a N. Franc de Chypre, Paris, 1931, p. 17.
20. Ibid., p. 15.
127
"21. Luke H. A. Portrait and Appreciation, Cyprus, London, 1957, p. 38.
22. Alastos D. Cyprus in history, London, 1955, p. 149.
23. Alastos D. Cyprus guerrilla, London, 1960, Interoduction.
24. - Alastos D. Cyprus in history, London, 1955, p. 149.
25. J о r g a N. op. cit., p. 8.
26. Ibid., p. 9.
27. Newman Ph. op. cit, p. 101.
28. Home G. op. cit, p. 53.
29. Ibid.
30. M a c h e r a s L. Chronique de Chypre, traduction francaise par
'E. Miller, Paris, 1882, p. 14.
К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ ЖАКЕРИИ
Т. М. Червонная
Горьковский университет
Восстание Жаков во Франции летом 1'358 г. получило ши-
рокий резонанс и нашло отражение в многочисленных хро-
никах официальных и частных, а также в знаменитых гра-
мотах помилования, названных еще иначе первым их перевод-
чиком на русский язык Н. П. Грацианским—разрешитель-
ными, выданных королевским правительством участникам
Жакерии. Именно поэтому, несмотря на скудное число спе-
циальных исследований, посвященных этому крупнейшему
крестьянскому выступлению средневековой Франции1, картина
его в том, что касается географического распространения,
действий основного крестьянского отряда, руководимого
Г. Калем, совместных усилий парижан и жаков, в целом из-
вестна. Известна, и это особо следует отметить, благодаря
ценной монографии А. В. Конокотина, продолжившего заме-
чательную традицию русской исторической школы, отмечен-
ной особым вниманием к судьбам народных, крестьянских
масс.
Причины Жакерии, а значит и характер, цели и значение
ее, во многом остаются еще не выясненными. Такое утвер-
ждение может показаться парадоксальным, если принять во
внимание, что обычно исследователи этого движения не ску-
пятся на перечень его предпосылок: ужасы и разорения Сто-
летней войны, поражение в ней французских рыцарей, повы-
шение сеньериальных и фискальных требований с крестьян.
128
В работах историков последних десятилетий, таких, как
Ж. Дюби, Ю. Эре, Г. Фуркэн и др., к указанным причинам
еще добавлены и так называемые «конъюнктурные» факто-
ры: демографические перемены, падение цен на зерно и т. п.
Ю. Л. Бессмертный констатирует неправомерный интерес
современных французских аграрников при объяснении при-
чин усиления народных выступлений в XIV—XV вв. к конъ-
юнктурным переменам в ущерб изучению эволюции социаль-
но-правового положения сельского населения. Он также об-
ращает внимание на то, что, несмотря на значительные рас-
хождения в трактовке крестьянских движений XIV—XV вв.,
наметилась явная тенденция к оценке их как реакционных
или во всяком случае бессмысленных. Эта тенденция нашла
отражение и в последней коллективной монографии по ис-
тории сельской Франции под ред. Дюби и Валлона2. Фуркэн,
автор соответствующего раздела первого тома Истории сель-
ской Франции, объясняет Жакерию, как и предшествующее
движение во Фландрии, результатом демографического перена-
сыщения, враждой между бедными и богатыми поселянами.
Антисеньериальный аспект в этих движениях, по его мнению,
был крайне ограничен и второстепенен, а сами движения
представляли собой «неразумный протест против разумных
мер сеньеров»3.
Ж- Неве видит в Жакерии результат демографического
спада, совпавшего с повышением тягот фиска, и заключает
свой рассказ о крестьянских восстаниях, которые несут лишь
страдания, утверждением, что Франция, несмотря на Жаке-
рию, в целом—мудрая страна, т. к. последующая ее история
больше не знала таких катаклизмов4.
Отметим рациональное зерно в современных работах о
французской деревне—внимание к демографическим сдвигам,
которые позволяют уточнить тяжесть сеньериальных претен-
зий и фискальных изъятий. В целом, разумеется, позиция
современных западных исследователей в отношении народ-
ных движений не может быть нами поддержана. Ей, и мы в
данном случае полностью разделяем мнение Ю. Л. Бессмерт-
ного, мы должны противопоставить внимательное изучение
социальной эволюции французского общества, подготовив-
шей революционный протест невиданной до того силы.
Негативная оценка крестьянской войны 1358 г., на наш
взгляд, во многом питается неполным, фактически искажен-
5—8454
129
ным представлением о направлении социальной эволюции
французской деревни в канун -восстания, которая рисуется,
как движение от несвободы к свободе, от серважа к виллан-
ству. Ю. Л. Бессмертный корректирует эту восходящую пря-
мую, говоря о зигзаге, о феодальной реакции, о столкнове-
нии прогрессивных тенденций освобождения крестьян с рег-
рессивной, закабалением уже было освобожденного кресть-
янства. Между тем давно уже назрела необходимость осво-
бодиться от той схемы социальной эволюции средневековой
Франции, которая своими корнями, через А. Сэ восходит к
Фюстель де Кулянжу. Ее, между прочим, придерживался
первый советский исследователь Жакерии Н. П. Грациан-
ский и его ученик А. В. Конокотин. Верная в общих чертах
для Юга Франции, земель за Луарой, она «не работает» на
Севере, и вступает в явное противоречие с фактами, уже до-
бытыми французскими и русскими, советскими авторами, с
фактами, которые собираемся огласить мы. Они являются ре-
зультатом изучения кутюм Бовези XIII—XVI вв. Центр тя-
жести исследования лежит в реконструкции кутюм XIII в.„
сохранившихся в записи П. Бомануара.
Филипп де Бомануар (1250—Г296) происходил из рыцар-
ского рода и занимал, как то нам известно из его сочинения,
последовательно должности бальи в Клермоне, сенешала в.
Пуату и Сэнтонже, бальи в Вермандуа, Турэни и Санли.
Обычаи Бовези появились между 1280 и 128'3 гг.5. До самой
смерти Бомануар исправлял, дополнял книгу. Труд его не
есть работа официального характера, он—частное дело юри-
ста-практика, знающего во всех тонкостях современное ему
обычное феодальное право, но трактующего его нередко с по-
зиций единственного тогда официального—Римского права.
Юрист пользуется смешанной терминологией обычного права
и римского6, хотя описывает социальную структуру области,
где римские порядки, скажем пока Осторожно, никогда не
занимали значительного места. Об этом есть теперь свиде-
тельства французских археологов: тип виллы на севере Фран-
ции, исключая Бельгийскую Фландрию—местный, без всяких
признаков виллы римской, хорошо прослеживаемой на Юге
Франции и в Бургундии (раскопки 1962 г. под Дижоном).7.
Сочинение Бомануара не есть, строго говоря, кутюмы этой
провинции. И для того, чтобы понять то, что говорит юрист
о социальных порядках Бовези, а также, чтобы уловить их.
130
эволюцию, во многом объясняющую взрыв народного него-
дования, мы изложению рассказа Бомануара предпошлем
краткое описание социальной структуры интересующей нас
провинции по официальным кутюмам XIII—XVI вв.
Бовези лежит на стыке двух старых провинций—Норман-
дии и Пикардии. На юге она смыкается с Иль де Франсом.
Графство Бовези было присоединено к короне Филиппом-
Августом. При Людовике IX Святом было приобретено граф-
ство Клермон, ставшее в 1269 г. аппанажем его сына Робера,
Бомануар и был одно время бальи графа Робера. В начале-
XIII в. Бовези еще входила в состав герцогства Нормандии,
протянувшегося вдоль всего северного морского побережья
до Дюнкерка8. Нормандский судебник9, составленный, по-ви-
димому, в начале XIII в., рисует поразительное своеобразие
этой земли, которое М. Блок объяснял особо длительной и
интенсивной в прошлом германской, норвежско-датской ко-
лонизацией10. Эта оригинальность выражалась прежде всего
в наличии классической иерархической пирамиды господст-
вующего класса феодалов, все элементы которой, начиная от
однощитного рыцаря и далее—бароны, графы, маркизы,—счи-
тались подданными верховного сюзерена—герцога Нормандии..
В Нормандии (как и в Англии) действовало несколько иное,
чем в остальной Франции феодальное правило: вассал мо-
его вассала—мой вассал. Однако, самая большая оригиналь-
ность страны состояла в поголовной личной свободе всего1
крестьянства, которое через промежуточный слой рыцарей-
крестьян так называемых вавассоров фактически смыкалось
с господствующим классом, образуя одно целое—норманд-
ский народ11. Любой крестьянин мог обжаловать решение
сеньериального суда, обратившись в суд герцога на всех его-
инстанциях, начиная с сенешала, бальи и виконта, вплоть
до высшей апелляционной инстанции—так называемого суда
шахматной доски. В Нормандии XIII в. очень сильно была,
размыта, социальная грань между рыцарем и крестьянином.
Любой разбогатевший крестьянин становился по Норманд-
скому закону рыцарем и наоборот—обедневший рыцарь те-
рял дворянское достоинство. Фьеф с годовым доходом в 15
ливров считался достаточным для обзаведения его владельца
рыцарскими доспехами и боевым конем и несения в течение
21 года воинской повинности в свите того сеньора, от кото-
рого он держал фьеф. Рыцарскими, благородными считались
13$
и доли полного фьефа вплоть до 1/8. Ниже этой границы
земля считалась ротюрной, и держатель ее исполнял лишь
крестьянские повинности натурой либо деньгами.
Итак, размер фьефа, в 8 раз превосходивший по доходно-
сти крестьянский ротюрный фьеф, позволял его обладателю
быть воином, содержание которого возлагалось на плечи кре-
стьян. В остальном условия держания фьефов, благород-
ных и ротюрных (обратим внимание на единую терминоло-
гию) были идентичны. Все держатели фьефной земли (а в
Нормандии такие земли были нормой, согласно правилу:
nulle terre sans seigneur, что означало, что аллодиальность
земли надо было доказывать) подчинялись так называемой
feodalite.
< Feodalite—«феодальность» сводилась к обязательной
клятве верности с последующим вручением сеньеру описи
фьефа, уплате феодальных пошлин при наследовании (рель-
еф в размере годового дохода фьефа) и отчуждении фьефа
(когда, помимо рельефа уплачивалась еще так называемая
тринадцатая доля — фактически 1/12 стоимости фьефа), к
оказанию «помощи» сеньеру: при вступлении его во владе-
ние фьефом, при посвящении старшего сына в рыцари, выда-
че старшей дочери замуж, выкупе сеньера из плена. Несоблю-
дение условий держания влекло за собой временный сек-
вестр фьефа, а отказ исполнять феодальные обязанности мог
быть обжалован в суде герцога, который выносил решение
о конфискации фьефа. Сеньер имел право предпочтительной
покупки фьефа вассала, которое перебивалось, однако, ана-
логичными правами родственников, круг которых очерчен
вплоть до 7-го колена. Как говорилось, все эти обязанности
лежали и на благородном, и на ротюрном фьефе. Ротюрный
фьеф даже несколько более свободен и мобилен—он не впа-
дал в опеку, т. е. при малолетстве наследников доходы с
фьефа не поступали опекуну. Опека благородного фьефа уч-
реждалась с целью предотвратить его дробление при наследо-
вании. В Нормандии действовало право майората, что в со-
четании с особым типом наследования, когда все мужские
потомки получали равную ролю недвижимости, привело к по-
явлению так называемого права совместного владения доля-
ми фьефа на равных (a parite) условиях и признанием глав-
ным сеньером старшего брата. Ротюрный фьеф не знал опе-
ки и поровну делился между всеми мужскими потомками.
132
Вот почему он назывался еще делимым, в отличие от неде-
лимого рыцарского фьефа.
Размер благородного фьефа, в 8 раз превосходивший кре-
стьянский фьеф, делал его держателя «главным сеньером»,.
получателегл ежегодных и казуальных платежей, гарантией
исполнения которых были судебные привилегии сеньеров,.
юридическая зависимость ротюрье. Нормандский закон на-
делял феодала, однако, лишь поземельными судебными пол-
номочиями. Чрезвычайные судебные заседания, сельские ас-
самблеи, где происходил суд в присутствии свидетелей—жи-
телей деревни, мог завершиться лишь временным секвестром
«недвижимости» и конфискацией движимости—скота, сжато-
го хлеба, скошенной травы у задолжавшего крестьянина.
Любой из них мог опротестовать перед бальи или виконтом
герцога «чрезвычайные требования сеньера по рентам», тем
более изъятие земли, которое оставалось в компетенции су-
да герцога. Нормандская кутюма гарантировала земледельцу
в ряде случаев оплату расходов по пахоте, семенам, т. е.
право на воспроизводство хозяйства на дедовской земле. На-
конец, все крестьяне, независимо от размеров фьефа и даже
безземельные, пользовались общинными угодьями—правом
выпаса скотины по всем землям, в том числе и сеньериаль-
ным (вопреки воле сеньера), незасеянным и незапаханным,
в лесах и болотах. В лесу за чисто символическую плату
можно было пасти свиней, брать сушняк, собирать грибы и
ягоды и т. д.12.
Трудно сказать, сколь долго и полно сохранялись поряд-
ки старой Нормандии и главное, как далеко вглубь конти-
нента они простирались на те земли, что в том же XIII в.г
обособившись, стали именоваться Пикардией. О том, в ка-
ком направлении шла эволюция нормандских социальных ин-
ститутов в землях, где позже вспыхнуло знаменитое восста-
ние Жаков, можно судить по судебникам Пикардии и в пер-
вую очередь по кутюме Амьена, порядки которой, наряду с
кутюмами Клермона, Перрон и Руа Моидидье, 'Санлиса и
составляли кутюмы Бовези13.
На бовезийоких кутюмах XVI в., особенно на кутюмах
Клермона и Мондидье, лежит сильная печать нормандского-
обычного права. Так же, как и нормандские кутюмы, бове-
зийские, пикардийские исходят из поголовной свободы всех
жителей страны. В них отсутствует непременная рубрика
кутюм некоторых земель северной Франции, например Труа
133
и Санса, и особенно кутюм Юга о «качестве персон». Все за-
висимые земли именуются фьефами, благородными и ротор-
ными. Эти последние чаще всего называются словом котье —
cottier, термин, разгадку которому мы, наконец, нашли с
помощью комментаторов пикардийского права. Слово пере-
дает понятие роторного фьефа, который в отличие от неде-
лимого, благородного, мог быть разделен на доли (quotite)
при наследовании. Земли котье несли на себе не только мно-
гочисленные платежи, вытекающие из так называемой feoda-
lite—вассальной зависимости земли от сеньора, но и крестья-
нские повинности. Цензивные земли были стеснены в мень-
шей мере и сохранили память о своем происхождении от ал-
лода. Тенденция развития состояла в постепенном стирании
различий между коттерскими землями и цензивой.
Акт сеньориального секвестра, по которому можно полу-
чить представление о степени зависимости крестьянской зем-
ли от сеньера, в кутюмах XVI в. дан только для цензивы:
«Согласно настоящей кутюме, когда какой-либо сеньер по
праву своей юстиции заставляет (судебного исполнителя)
осуществить секвестр плодов и доходов <с земли, держащей-
ся от него за ценз, денежный или продуктовый, тот, кто хо-
чет добиться снятия секвестра с урожая, должен отдать тре-
буемый с него ценз за один только год и дать залог в счет
оплаты ценза в будущем году, следующем за годом- секве-
стра. И если секвестр был осуществлен (по случаю неупла-
ты натуральных обязательств), провинившийся (должен вру-
чить залог продуктами) в счет будущего года. И, поступив
так, он (в варианте 1507 г.), собственник—(в кутюме. 1567 г.),
может требовать снятия секвестра с урожая (на своем по-
ле) и возвращения ему прав (распорядиться) эти ми: плода-
ми. И он вовсе (не обязан вносить какой-либо залог за пред-
шествующие годы или будущие. Но, если, несмотря на этот
секвестр кто-либо осмелится увезти эти плоды и доходы, ви-
новные наказываются штрафом по отношению к сеньеру в
60 пар. су, лишь бы только об этом секвестре держатель или
держатели этой земли были извещены письменным докумен-
том (ст. 85 А. С., 2'14 N, С.). Обратим внимание на то, что
наказание за неуплату натурального и денежного ценза—од-
но: временный, годичный секвестр лишь урожая данного, те-
кущего года. Пикардийский (и нормандский) сеньериальный
секвестр—самый льготный для крестьянина во Франции
XVI в. По Парижской кутюме 1581 г. сеньер мог потребовать
134
недоимки за три года. За Луарой, где действовало римское
право, сеньериальное наказание могло завершиться отобра-
нием цензивы.
Пикардийские крестьяне и iB XVI в. сохранили еще зна-
чительные права на альменду, особенно демократичные на
побережье, где в общее стадо могли посылать свой скот и
безземельные крестьяне. Амьенская кутюма придерживается
более жесткого правила, согласно которому полноправными
владельцами земель считались лишь крестьяне, имевшие соб-
ственную запашку.
Пикардия—зона «открытых» полей. Скот здесь пасся по
всем землям, не засеянным хлебом. Под ним разумели не
только поля пшеницы и ржи, но и овса, ячменя, льна, коноп-
ли, репы и т. д. После уборки хлеба поля—достояние всей
общины, причем, пикардийские кутюмы проявляют особую
заботу о бедняках деревни, давая им возможность собрать
оставшиеся колосья с нового жнивья. (С такого поля, с ко-
торого только что сжали хлеб, но он стоит еще на полях,
связанный в снопы. «Новым» считалось жнивье в Течение 3-х
дней после жатвы).
Луга отдавались в общее пользование с 1 октября (день
св. Реми), до середины марта. На болотах могли пасти ско-
тину все жители деревни, но туда запрещалось водить овец.
Причину такого запрета объясняет комментатор кутюмы—ов-
цы сожрут всю траву и бедняки, выгоняющие туда коров и
лошадей, не смогут их там кормить летом и зимой.
Лес—собственность сеньера. Пользование им крестьян-
ской общиной стеснено сеньериальными запретами. Поруб-
ка некоторых видов деревьев (дубов, например) наказывает-
ся самым высоким штрафом—до 60 су. Нельзя пасти ско-
тину в молодом, подрастающем лесу, что, впрочем, делалось
в общих интересах.
За пользование общинными угодьями ежегодно сеньеру
полагалось вносить небольшую плату—так называемый жи-
вой и мертвый гербаж14. Комментаторы пикардийского права
XVI—XVII вв. единодушны в том, что крестьяне аккуратно
соблюдали это правило, что обеспечивало им участие в кол-
лективных сервитутах.
В рассказе Бомануара мы живо узнаем нормандско-пи-
кардийские правовые нормы, отчаянно сопротивляющиеся
наступлению более суровых сеньериальных порядков Иль-
135
де-Франса. Неоднократно юрист провозглашает феодальное
правило: нет земли без сеньера, что, однако, .не следует по-
нимать как констатацию уже существующего сеньериально-
го строя. Это—лишь руководство к действию (XXIV, 5;
XXIV, 8). Иерархическая пирамида господствующего клас-
са не отличается той стройностью, что нарисована Старым
Нормандским судебником. Вместо одного сеньера, вершины
пирамиды, герцога Нормандии, наделенного широкими су-
дебными полномочиями, в Бовези в последней трети XIII в.
мы видим великое множество самостоятельных суверенов.
Понятие суверен,—объясняет Бомануар,—вовсе не относится
к королю, если особо не оговорено, под ним следует пони-
мать все высшее дворянство, начиная с барона, так как каж-
дый барон—суверен в своей баронии (XXXIV, 41). Королев-
ские бальи не имеют права вести судебные разбирательства
в графстве Клермон (I, 14), особенно, если речь идет о по-
тере земли (I, 15) и тот, кто держит вилланскую землю или
гостизу, отвечает <в суде своего земельного сеньера (XII, 10,
XXVII; 8, 9). Однако, если сеньер уж очень притесняет сво-
их людей, грозя им отнятием земли, королевский бальи дол-
жен вмешаться (I, 15). Не однажды Бомануар разбирал
такие апелляции. Генетическое родство вилленажа и фьефа.
еще легко прослеживается, но очевидно, и разведение их на
разные социальные, классовые полюса. Дворянская земля
обязана рыцарской службой своему непосредственному сенье-
ру, барону и королю (XXVIII, 9, XXX, 35), За вилланскую
землю ежегодно следует отдавать сеньеру ценз, ренту или
шампар. Те, кто держит фьеф, ни одну из этих повинностей
не исполняют (XIV, 7; XV, 25)15.
Жизнь—много сложнее. Бомануар рассказывает о слу-
чаях, когда фьефы держат вилланы и даже сервы, а дворя-
не платят ценз за ротюрную землю. «Сеньеру,—замечает фев-
дист,—легче принудить к исполнению поземельных повинно-
стей виллана, чем дворянина, так как против дворян нужно
действовать через суд пэров, ослушание же виллана наказы-
вается сеньериальным судом (XII, 5, 10; XXVII, 8, 9, XXX,
81, 82, 85). Отсюда и знаменитая формула верности: «под-
данный должен почитать всем сердцем Бога и святую цер-
ко1вь, а вслед за ними—своего земельного сеньера» (X, IX,
6).
Показателем степени крестьянской зависимости от сенье-
ра являются акты сеньериального секвестра. Попробуем из-
136
влечь их из компиляции Бомануара. Вот изложение некото-
рых из них: Простому земельному сеньеру (т. е. сеньеру без
права высшей юстиции) запрещено отбирать землю у кре-
стьян за неуплату рент или уклонение от исполнения отра-
боток. И, чтобы не терпеть ущерба, сеньер должен осущест-
вить секвестр держания, как то полагается, и удерживать его
до тех пор, пока сеньериальные права не будут доказаны, и
тогда подданные обязаны будут отдать все недоимки и штра-
фы за каждую просрочку (уплаты). А именно: если речь
идет о денежном цензе, то, помимо него, должен быть упла-
чен штраф, который полагается в этих местах, а, если речь
идет о рентах зерном, овсом, вином, каплунами, платятся
только сами ренты (без штрафа XXIV, 9).
Однажды,—пишет Бомануар,—он разбирал такое дело:
некий сеньер потребовал с подданных ценз и ренты, они не-
уплатили их в срок и он (сеньер) забрал их земли в свои
руки за неуплату ценза, рент и штрафа. Пострадавшие при-
шли к Бомануару и заявили, что никогда не платили штраф-
и не желают его платить, поскольку на то нет никаких спе-
циальных распоряжений их сеньера..., а Бомануар объяснил,,
что общее право (droit commun) против них, что большая
часть графства Клермон имеет иной обычай, как он слышал.
А именно: денежный ценз за дом или земли следует платить
в определенный день. Крестьянам было зачитано подходя-
щее к этому случаю решение суда о том, что тот, кто не
платит во время ценз, обязан отдать, помимо ценза, простой
штраф, а именно — 5 су по кутюме Клермона и 7,5 су — по
кутюме прочих городов графства Клермон. Если же речь
идет о рентах хлебом, овсом и каплунами или курами, за их
просрочку штрафы не полагаются. В том случае, если они
лежат на доме, должно (в другом варианте—можно) унести
окна и двери, взять движимость в счет долга. Если в доме
ничего не окажется, можно секвестрировать земли, те, на
которых лежат эти ренты, и держать их до тех пор, пока рен-
ты не будут уплачены (XXIV, ’19).
...Если сиры (т. е. сеньеры с правом высшей юстиции)
захотят принудить своих подданных держателей (задолжав-
ших им по сеньериальным платежам) вплоть до того, что ли-
шат их земель, должно предложить эти земли добропорядоч-
ным людям (которые согласятся все уплатить) в течение го-
да и одного дня. А если они этого не сделают (взявшие эти
137'
земли) сиры могут держать земли, как свои собственные и
поступать с ними по своему усмотрению, если только это—
не земли малолетних или не земли вдов (так наз. вдовья доля
—дуэр). В этих случаях сиры могут забирать доходы с таких
земель в счет рент до возмужания детей и до тех пор, пока
жива вдова, если только те родственники, которым должна
отойти эта земля (после смерти вдовы) не заберут эту зем-
лю ,чтобы рассчитаться по ней (XXX, 39, 1, 14).
Обратим внимание на то, что сеньеру, осуществившему
секвестр земли задолжавшего крестьянина, предлагается до-
казать свои сеньериальные права на нее. Это—показатель то-
го, что не раз декларируемое Бомануаром правило nulle ter-
ге sans seigneurs еще не вошло в силу в Бовези, так как по
нему тяжесть доказательства свободы земли лежит на кре-
стьянине. В изложенных Бомануаром казусах и вытекающих
из них правовых нормах мы видим борьбу двух юридических
тенденций—франкской, нормандской, рассматривавшей кре-
стьянина, как фактического собственника или по крайней ме-
ре наследственного держателя обрабатываемой им земли
и римской, канонической, считавшей земледельца в лучшем
случае—вечнонаследственным арендатором—эмфитевтом, в
худшем,—сервом, особенно, если подати уплачивались нату-
рой.
Попытки распространить римские правила, бывшие зако-
ном здесь в первую очередь для церковных земель, на все
прочие земли Бовези, не удались между прочим и потому,
что денежные рентные платежи уже с XIII в. стали быстро
вытеснять платежи натуральные. О том, что таким был путь
развития северных областей Франции, выяснили западные
специалисты, у нас об этом писали А. В. Конокотин, Ю. Л.
Бессмертный16.
Поземельный, или, как принято теперь говорить, вторич-
ный, новый серваж не укрепился на землях северной Фран-
ции, в Бовези в том числе. Но и серваж личный описан у
Бомануара, как реликт. В этом нас убеждает внимательный
анализ относительно небольшого числа статей о личном сер-
важе. Ю. Л. Бессмертный совершенно прав, говоря о факти-
ческой близости сервов и вилланов17. Сервы Бовези платили
твердо установленные поборы (XV, 31, 36), а не произволь-
ные, как в тех землях, где общим правом оставалось право
римское. Они могли жить вне юрисдикции своих сеньеров,
138
что запрещалось в землях к югу от Луары даже в XVI в.
Проживание серва в свободном месте делало его свободным
уже через год и один день (XV, 36). По римскому праву
срок сыска беглого крестьянина длился -29—30 лет. Неуди-
вительно, что такой «льготный» серваж был не столь уж и
обременительным для крестьян Севера. Знаменитый эдикт
Людовика X ГЗГ5 года об освобождении сервов королевского
домена справедливо рассматривался современниками, и в
первую очередь крестьянами, как фискальная уловка.
Бомануар донес до нас свидетельство об удивительно
крепких еще в XIII в. общинных узах крестьян Севера. Здесь
разрешалось ходить даже по засеянным полям для сбора
травы и лука (?)—роггёе (1, 4) до тех пор, пока это не на-
чинало вредить подросшим всходам. Во времена Бомануара
в Бовези еще не было дворянских налоговых привилегий
(как впрочем и самих налогов). Феодальную помощь—эд
королю, когда это потребуется, по мнению Бомануара, дол-
жны были оказывать все и «никто не мог оставаться в сто-
ро!не». ...«и, поскольку мы видели»,—пишет Бомануар,—«как
дворяне уклоняются от уплаты и заявляют, что их нельзя
облагать тальей, наряду с простолюдинами, надлежит, что-
бы сюзерены принудили их к уплате тальи» (X IX, 5).
Здесь, на наш взгляд, разгадка в поразительной силе
взрыва народного недовольства, достигшей кульминации в
годы Столетней войны, когда непомерно возросли фискаль-
ные претензии короны. Жаков возмутила наглость дворян,
отказавшихся разделить с ними тяжесть королевских налогов
без всяких на то оснований.—Ведь дворяне нарушили свой
прямой долг защиты своих подданных, не уберегли короля
от плена. Действия жаков—проявление постоянной, упорной
их борьбы против чрезмерных сеньериальных притязаний на
их землю и труд. Их никак нельзя считать бессмысленными
и тем более реакционными, как то делают некоторые совре-
менные западные исследователи Жакерии, если мы согла-
симся с тем, что в условиях мелкокрестьянского земледелия,
каким по преимуществу оставалось средневековое хозяйст-
во, «владение землей является одним из условий производст-
ва для непосредственного производителя, а его собственность
на землю наиболее благоприятным условием процветания его
способа производства»18.
Крестьянство Бовези в многовековой борьбе сумело отсто-
ять определенные гарантии самостоятельного хозяйствования
139
на земле, что нашло отражение в нормах франкского, фран-
цузского права, официально записанного в XV—XVI вв.
Вместе с тем это право узаконило факт превращения коро-
левских налогов в исключительно крестьянскую повинность.
Свобода церкви и дворянства от налогов прочно вошла в
социальную практику и сознание юристов (ст. 78 А. С., ст.
192 N. С.).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Во французской историографии такими работами вот уже 100 лет
остаются лишь книги Ог. Тьерри, С. Люса и Бонмера. В последние деся-
тилетия повышение внимания к народным движениям XIV—XV вв. во
французской историографии нашло отражение главным образом в общих
трудах. См. подробнее Конокотин А. В. Жакерия 1358 года во Франции..
—Из истории народных движений и восстаний против феодализма и коло-
ниализма. Иваново, 1964. Бессмертный Ю. Л. Предпосылки и характер
крестьянских движений во Франции XIV в.—В кн.: Французский Еже-
годник. 1974. М., 1976. Гутнова Е. В. Классовая борьба средневекового
крестьянства (XI—XV вв.) в освещении современной французской, ан-
глийской и американской медиевистики.—Сб., вып. 41, М., 1977.
2. Histoire de la France rurale in 2 vols./Sonc la dir. de g. Duby et
A. Wallon./Paris, 1975.
3. Ibid. V- I, p. 566, 591, 592.
4. Histoire de la France rurale. V. II, p. 58, 59.
5. De Beaumanoire Ph. Coutumes de Beauvoisis., par. Am. Salman, t.
I, II, p. 1842, p. VIII, IX., Lezs contumes du Veauvasis... par le comte-
Beugnot. t- II, p. 1842, p. X. Ссылки на Бомануара даются по изданию
Беньо. См. также: Французская деревня XII—XIV вв. Жакерия. Доку-
менты. Перевод, вводная статья и примечания Н. П. Грацианского, с. 99.
6. Наше мнение в данном случае совпадает с мнением современного-
исследователя Юбрешта. Beaumanoire Ph de. Coutumes de Beauvoisis, L
II. Commentaire historique et juridique par Georges Hubrecht., P. 1974.
7. Histoire de la France rurale. P. 1975. V. I, p. 212.
8. Nouveau coutumier general ou corps des coutumes. Par. Ch. A.
Bourdot de Richebourg. A. Paris V. IV, p. 59.
В дальнейшем ссылки на эти издания кутюм—В. R.
9. Grand Coutumier de Normandie. В. R. t. IV.
10. Bloch M. La societe fe’odale t. L, p. 1939, p. 273,. Гипотеза M. Бло-
ка ныне поддержана Мюссе: Histoire de la Normandie Publde M, de Bo-
uard. Toulouse. '1970, p. 166-
11. Существовал еще немногочисленный, по-видимому, слой так наз.
Bordiers—крестьян, обязанных «унизительными»—Vils повинностями, как-
то сооружать и копать водоемы для скота, унаваживать пашню, заготав-
ливать сено и прочее.
12. О сопротивлении нормандского крестьянства сеньериальному на-
ступлению на леса см. Серовайский Я. Д. Борьба французских крестьян
против феодального освоения лесов в X—XIII вв. СВ, вып. 43, М., 1980.
13. В. R. t. I., р. 167. Кутюма Амьена впервые была записана в 1507 г.
В 1567 г. во время так наз.рефбрмы кутюм Пикардии, Амьенская кутюма
140
стала признаваться на значительной территории Пикардии, она стала и
кутюмой Бове. Вот почему в основу изложения пикардийского, бовезий-
ского права нами положена кутюма Амьена. Старую ее запись 1507 г.
мы будет обозначать—А. С., новую 1567 г.—N. С. Coutumes generates du
Bailliage d’Amien... В. R. t. I.
14 Сеньеры, с правом высшей и средней юстиции, имеют право взи-
мать этот побор (живой и мертвый гербаж) со своих подданных, прожи-
вающих на коттерских или несвободных (т. е. цензивных) держаниях.
И это право таково: с тех подданных, что имеют овец, которые перено-
чевали в хлеву при усадьбе крестьянина в канун Рождества, числом 20
или выше, сеньер имеет право брать в качестве живого гербажа одну
из овец на свой выбор, но только после того, как владелец животных уже
выбрал одну для себя. А если число животных ниже 20, хозяин должен
платить мертвый гербаж.—1 денье с каждой овцы. (И платится эта по-
дать) в день Св. Иоанна Крестителя, ближайшего к кануну Рождества
под угрозой штрафа в 60 су. Что касается живого гербажа, он платит-
ся, когда его потребуют в день ов. Иоанна Крестителя или после него и
(отступление в сроке в данном случае) штрафом не карается. (Ст. 71
А. С.. 181 N. С). Обратим внимание на терминологию пикардийского пра-
ва: Крестьянские земли, не фьефные, названы несвободными (non franes)-
15. Мостом между вилланской и дворянской землей была гостиза, по-
винности за которую чаще всего были комбинированными, крестьянскими
и рыцарскими (XXII, 17, 21; XXII, 19, 20, X, IV, 24).
16. Бессмертный Ю. Л. Феодальная деревня и рынок в Западной
Европе XII—XIII вв. М., 1966, с. 218 и др.
17. Здесь уместно вспомнить, что пикардийское право именует любо-
го крестьянина человеком несвободным non franc, противопоставляет сво-
бодному дворянину — франку (franc). Латинским синонимом слову поп
franc будет по-видимому, серв —serve.
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 35, с. 163.
ТЕКСТИЛЬНОЕ ПРОИЗВОДСТВО В ВЕНЕЦИИ
XIII—XV вв. (1)
Н. А. Фионова
Горьковским университет
В промышленности средневековой Венеции, как и других
«индустриальных» городов Апеннинского полуострова, тек-
стильное производство занимало ведущее место.
Известно, что состояние этой важнейшей отрасли было
взаимосвязано с такими сторонами и явлениями социально-
экономической жизни средневековья, как развитие внешне-
торговых связей, складывание внутреннего рынка, возникно-
141
вение мануфактуры, формирование предпролетариата, рост
торгового капитала и т. д. С текстильной промышленностью
были связаны судьбы раннекапиталистических отношений»
сложившихся в Италии уже в XIV—XV вв. В «Немецкой
идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что «ткачество
—эта разновидность труда, которая в большинстве случаев
не требует большого искусства и вскоре распадается на бес-
численное множество отраслей,—в силу всей своей внутрен-
ней природы противилось цеховым путам»1. Ф. Энгельс отно-
сил текстильное производство к тем отраслям, в которых
«начало существованию промышленного капитала было поло-
жено уже в средние века»2.
Для изучения развития «главного ремесла» в условиях
итальянского средневекового города сделано немало. Преж-
де всего это касается Флоренции3. История и структура ве-
нецианской текстильной промышленности исследованы менее
обстоятельно, в частности—применительно к XIII—XV вв.,
без учета которых нельзя уяснить специфику последующих
XVI—XVII столетий и избежать «обедненности историческо-
го образа» или его искажения4. Если добавить, что данные
основного источника—цеховых уставов текстильщиков—до
сих пор в сущности не введены в научный оборот, то обра-
щение к названной выше теме следует признать достаточно
оправданным.
Мы рассмотрим некоторые вопросы, связанные с органи-
зацией шелкоткацкого и хлопчатобумажного производства в
Венеции XIII—XV вв.5, опираясь на уставы соответствующих
цехов и другие материалы.
В текстильной промышленности Венеции главную роль
играло производство шелковых тканей. Оно обслуживало
прежде всего экспорт и являлось одним из самых эффектив-
ных факторов обогащения республики св. Марка в XIII—
XV вв.
Как транзитные торговцы и поставщики Европы вене-
цианские купцы издавна имели дело с шелком. Уже во вре-
мена Карла Великого они доставляли шелковые изделия с
Востока в Италию. Вместе с тем очень рано венецианцы ста-
рались создать собственную шелковую промышленность, сна-
чала, правда, в своих заморских владениях6. Самые ранние
сведения о шелковой промышленности в Венеции имеются
в одном из декретов дожа Орсеоло II (1009—1026)»
предписывавшего продавать только на определенных рынках
142
особенно дорогие парчовые ткани, так называемые pallji, но
изготовлялись ли эти ткани в Венеции—неизвестно. Нервые
достоверные сведения относятся к XIII веку. Источник от
1248 г.—распоряжение Большого Совета, касающееся изгото-
вления серебряной парчи,—показывает, что в это время
шелкоделие имело в Венеции большое значение7.
Как и большинство других отраслей, производство шел-
ковых тканей было организовано в цех, о чем свидетельству-
ет важнейший источник—устав цеха шелкоткачей, зарегист-
рированный в ноябре 1265 г.8. Сравнительно .небольшой (из
26 статей), он не содержит многих, даже общих для других
уставов, положений, зато техническая сторона отражена в
нем полнее.
Организация цеха и его внутренняя жизнь в целом были
типичными. Возглавляли цех шелкоткачей гастальд и судьи,
избиравшиеся в канун праздника св. Михаила семью выбор-
щиками; власть судей распространялась не только на рядо-
вых членов цеха, но и на администрацию его,—они разбира-
ли жалобы и на гастальда и на своих коллег-судей; раз в
месяц гастальд и судьи должны были осматривать мастер-
ские, привлекая и других членов цеха для этого, если пона-
добится; никакая ткань не могла быть отправлена на гла-
дильные станки или в продажу, минуя контроль гастальда и
его помощников9. Для каждого вида ткани устав определяет
ширину, длину и плотность, число нитей в целом и между
зубьями гребня19, разновидность и цвет кромки; под страхом
уничтожения изделия запрещалось примешивать в шелк льня-
ные или хлопчатобумажные нити; .в начале, в середине и в
конце куска ткань должна была изготовляться одинаковой
по качеству, для чего устав предписывает применять матери-
ал (шелк, золото и проч.) одного и того же качества на лю-
бой стадии тканья,—в случае выявления дефекта ткань сле-
довало разрезать на несколько кусков; если же забракован-
ная и разрезанная ткань тайно реставрировалась, но затем
обнаруживалась, ее сжигали на мосту Риальто; а если такую
ткань все-таки удавалось продать, продавец обязан был пол-
ностью возместить ущерб покупателю; каждый мастер дол-
жен был говорить правду о своем товаре и продавать его
сам.
Все эти требования и определения «Устава шелкоткачей»
были направлены на обеспечение высокого качества продук-
143
ции, на поддержание равенства членов цеха и полностью со-
ответствовали цеховому духу. На основании «Устава» от
1265 г. мы не можем судить ни об источниках сырья, ни об
объеме производства, и даже о том, что в шелкоткачестве
были заняты мастера и их ученики, сообщается не в «Уста-
ве», а в «Хронике» Мартина да Канале12.
Нужно отметить однако, что «Устав шелкоткачей» свиде-
тельствует о разнообразии продукции их цеха, называя шесть
видов тканей: samiti (axamiti)—ткани разной плотности и
приемов тканья, с ворсом и без него; chatasamiti—могли быть
разного цвета, в XV в. встречались реже, чем в XIII—XIV вв.;
mezanelli—двухцветные ткани, так же как и катасамиты, бо-
лее легкие, чем самиты, могли служить подкладкой для бо-
лее тяжелых и плотных тканей; sarantasimi—златотканный
шелк красного или голубого цвета; ригрига—любого цвета
(красного, белого, черного), иногда—с изображением птиц;
diaspri—преимущественно белый шелк без узоров, использо-
вался для литургических целей13.
Несмотря на отсутствие даже приблизительных данных
об объеме производства, можно сказать, что уже в XIII в.
венецианская шелковая промышленность обладала извест-
ными экспортными возможностями. Это подтверждается, на-
пример, тем, что в первой половине столетия для контроля
за вывозом шелковых тканей были введены таможни14. Кро-
ме того, в описи папского имущества от 1295 г. упоминаются
венецианские шелковые ткани с вытканными на них розами
и львами, а инвентарь Климента V (1305—1314) показывает,
что венецианцы выделывали и вывозили богатейшие ткани с
изображениями листьев, цветов, птиц, крылатых драконов,
львов, оленей или—ангелов, святых и т. д.; эти ткани упот-
реблялись для драпировки и украшения алтарей и изготов-
ления блестящих церковных и светских одежд15.
Судя по данным только что рассмотренного устава шел-
коткачей (самитариев), шелкоделие в Венеции XIII в. еще
не выходило за рамки типичного ремесленно-цехового произ-
водства, но с ростом объема и числа участников последнего
положение изменится.
Сильнейшим толчком к развитию названной отрасли в
Венеции XIV в. послужили переселения сюда купцов и шел-
коткачей из Лукки, где, по некоторым сведениям, шелковые
ткани выпускались уже в VIII веке. Брольо Д’Айяно выде-
144
ляет две стадии в этом переселении: первая относится к
1307 г., когда из Лукки прибыло «несколько прилежных куп-
цов», и местные купцы ссудили им капиталы для торговли
лукканскими тканями; вторая приходится на 1309—1340 гг.,
когда ;в переселении участвовали не купцы, а многочислен-
ные ремесленники (высшей точки эмиграция достигает в
1344 г.)16.
Венецианское правительство поддержало эмигрантов,—
разрешило им создать новый цех мастеров шелкового произ-
водства, начавший действовать параллельно со старым це-
хом «самитариев». В новом цехе, включавшем и венециан-
цев, первоначально были объединены все, кто имел дело с
шелком: купцы, розничные торговцы и ремесленники всех
отраслей шелковой промышленности. По положению от
1350 г., каждый, пожелавший вступить в цех, должен был
сделать взнос (венецианец—1 дукат, иностранец—2 дуката)
и предстать перед старостами и особой приемной комиссией.
Заниматься шелкоделием, не принадлежа к цеху, мог только
тот, кто работал дома для своих потребностей. Остальные
все — размотчицы, прядильщики, красильщики и т. д. — обя-
заны были записаться у старшего по профессии,—вновь соз-
данный цех представлял собой объединение нескольких спе-
циальностей.
С 1350 г. этим цехом стали .ведать «купеческие консулы», •
а не Старая или Новая Юстиции, как другими. Произошло
это, вероятно, потому, что, с точки зрения венецианского пра-
вительства, торговлю шелком, быстро возраставшую в тече-
ние XIV в. и игравшую важную роль в развитии междуна-
родных коммерческих связей, целесообразнее было подчинить
органу, ведавшему именно торговыми делами. «Купеческие
консулы» регулировали производство и продажу шелковых
тканей вместе с еще одной государственной комиссией, это
—Provisores Communis. Поскольку оба органа были прави-
тельственными, члены их избирались Большим Советом рес-
публики. Непосредственное руководство цехом осуществляла
коллегия из трех лиц (Provisores Serici), избиравшихся, как
и все цеховые старосты, путем довольно сложных выборов
ежегодно. Основные функции «Провизоров» указаны <в их
клятве: править к чести и пользе Венеции с наилучшим
знанием дела; разрешать судебные дела до 10 фунтов (с
1358 г.—до 20) и налагать штрафы до 3 фунтов; исполнять
6*—8454
145
распоряжения «консулов» и с этой целью посещать мастер-
ские в сопровождении двух ткачей и двух прядильщиков как
технических советников17.
Положение мастеров и мастериц отдельных специально-
стей по отношению к должностным лицам было различным:
ткачи дорогих тканей обладали известной самостоятельно-
стью,—они имели собственный суд, и контроль «провизоров»
над ними касался только окраски и сорта шелка, тогда как
другие цеховые группы находились в большей зависимости от
старост, особенно группа прядильщиков. По-разному склады-
вались отношения и с купцами. Мастера-ткачи имели свои
станки и другие орудия производства. Им разрешалось поку-
пать за свой счет сырье, а готовую продукцию продавать
розничным торговцам в обход купцов-оптовиков. Хуже было
положение других категорий шелкоделов, особенно—занятых
на дому. 23 июля 1351 г. «консулы» вводят следующий поря-
док: «Чтобы покончить в дальнейшем со спорами и обвинения-
ми между купцами и надомными работниками относительно
веса шелка и оплаты работы, каждая мастерица по размот-
ке и каждый прядильщик должны получить от «провизоров»
тетрадь, в которую следовало записывать вес полученного
шелка и плату за работу»; согласно другому распоряжению,
сделанному во избежание конкуренции между надомниками,
размотчицы не имели права принимать шелк для переработ-
ки одновременно от двух или трех купцов18.
Внутренние противоречия стали постепенно разъедать
первоначальную структуру цеха. Ремесленники, увидев, что
им не по пути с купцами, стремятся обособиться. Так, в
1437 г. Большой Совет разрешил бархатникам создать свой
цех («так как они многочисленны и количество их постоян-
но растет»)19. В 148-8 г. этот цех объединился со старым це-
хом «самитариев» и, таким образом, в Венеции стало две
больших корпорации по производству шелковых тканей:
многоотраслевой цех и объединенный цех ткачей бархата.
266 избирателей, т. е. полноправных мастеров-шелкоткачей
насчитывалось в Венеции -в 1488 г.—цифра по тем временам
внушительная, если учесть, что в Милане — одном из круп-
нейших и признанных центров шелкоделия—их было 300®°.
Рост шелковой промышленности стимулировал и успешное
развитие венецианской торговли: с одной стороны, импорт
шелка-сырца, пряжи, красителей и других видов сырья (глав-
146
ным образом, из Испании, Сицилии и с Востока), с другой,
экспорт местных товаров (в Западную Европу и—еще чаще—
на рынки Леванта), Шелкоткачество оживило такие занятия,
как красильное дело (tintoria) и вытягивание золотой нити
(filaoro)21.
Расцвет шелкоделия относится к XV столетию, когда ис-
пользование шелка стало повсеместным, и главными потре-
бителями его выступали не церковь и князья, как это было
в начале средневековья, не высшие круги, спрос которых на
предметы роскоши поднялся в XIII—XIV вв., а многочислен-
ные разбогатевшие представители средних слоев общества.
В период высшего подъема шелковая промышленность Вене-
ции располагала 4 тыс. станков22.
Естественно, что старые рамки узко-цехового производст-
ва XIII в. уже не могли отвечать возросшим требованиям
рынка, и мы вправе отметить появление в шелкоделии тен-
денций капиталистического порядка. Брольо Д’Айяно не без
основания писал: «Поскольку шелковая промышленность в
Венеции была кустарной, то и соответствующему ей цеху
был присущ другой дух, нежели собственно ремесленному
цеху. У этого последнего, члены которого работали для внут-
реннего охраняемого рынка, на первом месте стояли интере-
сы распределения, в то время как у того, благодаря конку-
ренции, на первое место встают интересы производства; так,
что касается равенства между членами цеха и защиты сла-
бых в противовес сильным, то это учитывалось лишь настоль-
ко, насколько совпадало с обеспечением сбыта»23.
Выше мы уже видели, что опекавшая цехи изготовителей
шелковых тканей коллегия «Купеческих консулов» должна
была разрешать споры между купцами и прядильщиками.
Надо сказать, что в текстильной промышленности вообще,
и в шелкоткацкой отрасли ее .в частности, шла острая борь-
ба против купцов, разбогатевших мастеров и других «опас-
ных» элементов, способных разлагающим образом повлиять
на ремесленно-цеховую организацию этого производства. Ар-
хивные материалы, оказавшиеся доступными для Брольо
Д’Айяно, свидетельствуют, что и цеховая администрация, и
высшие органы власти защищали мастеров—ткачей шелка и
бархата от «порабощения» их купцами, препятствовали про-
никновению последних в производственную сферу. Еще в
1395 г. было издано постановление, по которому членом цеха
6—8454
147
шелкоткачей мог быть только занимающийся их ремеслом;
в 1441 г. это условие было повторено; по уставу 1488 г. ни
один купец не мог стать членом названного цеха; в XV в.
неоднократно запрещалось: купцам — оплачивать труд тка-
чей шелком, сукном или чем-нибудь другим («что ведет к
Ущербу для них и разорению»), кроме денег, а также делать
им подарки, ткачам—отдавать за долги купцам станки; в
1481 г. постановили, что купец мог обеспечивать ткача рабо-
той не более, чем на 5 станков, «чтобы не превращались куп-
цы в фабрикантов, а мастера в рабочих»; в 1487 г. «Купечес-
кие консулы» распорядились, чтобы мастера и подмастерья
не заключали договоров с купцами «ни на год, «и на месяц,
ни на день», а работали бы «поштучно», т. е. ремесленни-
кам запрещалось работать на жалованье у купцов, оплата
должна была производиться только за штуку товара24. Таким
образом, стремление купцов превратить мастеров в рабочих
или обойти их в отношениях с рабочими и создать рассеян-
ную мануфактуру встречало отпор.
Покровительство цеховым устоям непосредственно выра-
жалось, и в том, что шелкоткачам неоднократно запрещалось
заниматься своим ремеслом за пределами Венеции, вывозить
инструменты, сырье и полуфабрикаты; для приобретения,
продажи или сдачи в аренду ткацкого станка были необхо-
димы разрешение судей и подпись «консулами» соответст-
вующего контракта; кроме того, при купле-продаже требовал-
ся взнос,—все это, конечно, затрудняло переход орудий про-
изводства в другие руки28.
В конце XV в. в связи с некоторой «заминкой» в шелко-
вой промышленности и превышением предложения рабочей
силы над спросом наблюдается усиление тенденции не толь-
ко к исключению внешней конкуренций, но и к ослаблению
конкуренции внутри шелкоткацких цехов. В 14'91.г. было ре-
шено, чтобы, число учеников у мастера не превышало четы-
рех; в 1493 г. Сенат подтвердил это решение в более кон-
кретной форме: кто работал на одном или двух станках, мог
иметь только одного ученика, а кто на трех станках — от
двух до четырех учеников, которые обязаны были 5 лет оста-
ваться учениками и 3 года—подмастерьями26.
Подобные ограничения говорят о том, что в производст-
венной практике появились тенденции перестройки старого
ремесла на новый лад,—с одной стороны купцы стремились
148
подчинить себе ремесленников, с другой,—возникла опас-
ность, что одна часть мастеров попадет в зависимость от дру-
гой. Постепенно в Венеции, как и в других местах, богатели
отдельные мастера, они накапливали средства производства,
превращали в наемных рабочих своих учеников, принимали
на работу обедневших мастеров. На этой почве зарождались
новые экономические отношения, проникавшие в старую сред-
невековую форму цехового устройства. Проявились эти от-
ношения, по-видимому, не ранее XV в. По крайней мере
только для последних лет XV в. есть сведения о мастерах,
имевших по 30—40 станков и работников вне дома27. Однако
это редкие случаи, причем здесь не купец, а сам цех следил
за тем, чтобы ткани вырабатывались высокого качества, с
соблюдением всех установленных правил, и одновременно
защищал интересы своих членов. !Г. Кречмайр в этой связи
подчеркивает: «И теперь (в XIV в.), и позднее должностные
лица цеха умело препятствовали всяким попыткам купцов
превратить ремесленников в непосредственно от них зависи-
мых работников, ...т. е. стать предпринимателями в совре-
менном смысле слова»28. Вместе с тем уже то обстоятельство,
что приходилось устанавливать различные ограничения на
пути к экономическому усилению отдельных мастеров, сви-
детельствует о некоторых признаках внутреннего разложе-
ния цехов шелкоткачей в Венеции.
Одной из наиболее важных отраслей венецианской про-
мышленности являлось производство хлопчатобумажных тка-
ней, спрос на них постоянно рос как в Венеции, так и за ее
пределами. Большую часть хлопка, ввозимого из Сирии, Егип-
та, Апулии, Калабрии, Романьи29, Венеция прадназначала для
Кремоны и других городов долины По, для Германии, Фланд-
рии и Англии. Часть хлопка-сырца вместе с ввозимым из Ве-
нецианской области, Эмилии и Ломбардии льном использова-
лась для тканья бумазеи и полотна, которыми обеспечивался
и местный спрос, и экспорт по суше и морю. Недаром Т. Мо-
цениго в знаменитом своем «Завещании» рядом с шелкотка-
чами и сукноделами называет бумазейщиков. Все вместе они
составляли внушительный отряд текстильщиков,—в 16 тыс.
человек30. По данным 1289 г., ежегодно в Венеции перераба-
тывалось свыше 300 миллиариев хлопка31. В 142*1 г. одна
Кремона вывезла в Венецию 4 тыс. кусков бумажных тканей
на 200 тыс. дукатов и ввезла хлопка на 104 тыс. дукатов32.
149
Два цеха занимались переработкой хлопка в Венеций!
цех бумазейщиков (de fustagnis) и цех изготовителей тонких
тканей (de faldellis). Их уставы вошли в издание Дж. Мон-
тиколо33. Устав цеха бумазейщиков был зарегистрирован в
Г275 г., состоит, .включая дополнения до 5 августа 1'313 г.,
из ста одиннадцати статей, позволяющих составить пред-
ставление об организации цеха. Остановимся на некоторых
данных устава.
Возглавляли цех бумазейщиков гастальд и четыре дека-
на, избиравшиеся мастерами на один год, вновь быть из-
бранным разрешалось лишь через три года. Трижды в год
администраторы должны были проводить ревизию-осмотр
мастерских и лавок, в случае нарушений—наказывать винов-
ных. Поступления от штрафов хранились в особом ларце,
имевшем пять разных ключей: один—для гастальда, четыре
—для деканов. Раз в год гастальд преподносил дожу кусок
бумазеи. Кроме названных должностных лиц, в этом цехе
были еще судьи, обязанные блюсти интересы членов цеха34.
Производством бумазейных тканей занимались мужчины
и женщины, мастера, подмастерья и ученики, начинавшие и
кончавшие работу со звоном колокола. Работать можно бы-
ло только дома и лишь с определенным количеством сырья,
—мастер должен был давать каждой прядильщице не более
25 фунтов хлопка, при этом нельзя было смешивать хлопок
из Романьи с заморскими сортами; запрещалось также пе-
реманивать работников у других мастеров. Многие статьи
направлены против обмана и злоупотреблений. Недобросо-
вестный подмастерье подлежал изгнанию из цеха, и ни один
мастер не имел права брать его к себе под страхом штрафа
в 100 солидов35.
Изготовители тонких хлопчатобумажных тканей имели
устав на латинском языке, принятый между сентябрем 1279 г.
и сентябрем 1280 г., и устав на староитальянском языке от
8 сентября Г289 г., служащий дополнением первого. Цех
возглавляли три «супрастанта» (позднее гастальд и «супра-
станты»), получавшие за свою службу с каждого члена цеха
1 гроссо в год. Обязанности их были обычными36.
Работники цеха не только выполняли заказы отдельных
лиц, но должны были еще работать на Коммуну. Кроме то-
го, ежегодно в качестве подношения цех посылал дожу 4
фунта перцу37.
150
Цеховая ячейка сбстдЯЛа из мастёра, подмастерьев й уче-
ников. Последние работали за пропитание. Каждый работник
подлежал регистрации в «Старой Юстиции»—коллегии судей
(юстициариев), ведавших цехами36.
Уставы «фальделляриев» содержат предписания относи-
тельно обращения с хлопком и, как всегда, требуют хоро-
шей работы. Если же все-таки выпускали плохо обработан-
ную ткань, т. е. с нежелательными уплотнениями и узлами
(bocollis), ее следовало разрезать на куски и взыскать 5 со-
лидов за каждую забракованную единицу. Заботой о каче-
стве был продиктован и ряд других требований: выполнять до
конца одну работу; растягивать и бить хлопок только уста-
новленным образом; при этом хлопок должен быть сухим,
мыть его можно было лишь в мягкой воде и не больше од-
ного раза39.
Из-за недостатка свободных ремесленников в хлопчато-
бумажной промышленности 16 сентября 1365 г. Большой Со-
вет разрешил цеху «фальделляриев» использовать труд ра-
бов. После принесения присяги рабов записывали в цех в
качестве учеников. В случае проступка штраф за раба пла-
тил патрон, т. е. мастер, обучавший его ремеслу. Решение
Большого Совета надо рассматривать как меру чрезвычай-
ную и временную. Обычно запрещалось обучать рабов тем
или иным ремеслам и использовать их труд рядом со сво-
бодным. Помимо того, что раб становился конкурентом сво-
бодного ремесленника, он, с приобретением свободы как воз-
награждения за услуги в данном ремесле, мог перенести сек-
реты венецианского производства в другие земли40.
Источники, которыми мы располагаем, не позволяют глу-
боко проникнуть в производственные отношения в ремеслах
по переработке хлопка. На основании рассмотренных цехо-
вых уставов можно было бы говорить о типичной для средне-
векового города организации в этой отрасли промышленности.
Однако стремление отдельных мастеров цеха de faldellis уве-
личить количество зависимых от них работников, не останав-
ливаясь перед вовлечением в производство даже рабов, кос-
венно свидетельствует о том, что рамки цехового ремесла
становились тесными, они требовали перемен и таких отно-
шений, которые больше бы отвечали возросшим требованиям
рынка. Об этом же говорит и развитие вадомничества в цехе
бумазейщиков, позволявшее выйти за пределы цеховых огра-
151
ничений. Следовательно, и в хлопчатобумажной промышлен-
ности обнаруживаются тенденции нового способа производ-
ства.
В заключение необходимо однако подчеркнуть, что в тек-
стильной промышленности средневековой Венеции господст-
вовали цеховые порядки, на первом плане были интересы ос-
новной массы мелких мастеров. Это естественно,—в Венеции,
где строго охранялись цеховые привилегии и не было посто-
янного притока рабочих рук из-за отсутствия контадо, не бы-
ло благоприятных условий для развития новых отношений
в большинстве ремесел. Здесь, как нигде, господствовал ку-
печеский капитал с присущим ему консерватизмом. Кроме
того, сам «цех ревностно охранял себя от всяких посяга-
тельств со стороны купеческого капитала,—этой единствен-
ной свободной формы капитала, противостоявшей цехам. Ку-
пец мог купить всякие товары, но не труд в качестве това-
ра»41. В то время как «под капитализмом разумеется та ста-
дия развития товарного производства, когда товаром стано-
вятся уже не только продукты человеческого труда, но и са-
ма рабочая сила человека»42.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 55.
2. Энгельс Ф. Дополнения к третьему тому «Капитала».—
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. 2, с. 480.
3. Достаточно назвать работы отечественных авторов: Архангельс-
кий С. Социальная история Флоренции и политическое учение Макиавел-
ли.— ЖМНП, 1911, № 1; Грацианский Н. Крестьянские и рабочие дви-
жения в средние века. М., 1924, с. 133—164; Рутенбург В. И. Очерк по
истории раннего капитализма в Италии. М.-Л., 1951 Он же. О прогрес-
сивности капиталистических отношений в Италии XIV—XV веков. — СВ,
в. VI, М., 1955; Он же. Народные движения в городах Италии. XIV—на-
чало XV века. М.—Л., 1958; V. Rutenburg. Popolo е movi — menti роро-
lari пе1Г Italia del 1300 e 1400. Bologna, 1971; Энштейн А. Д. К вопросу
о «раннем капитализме» во Флоренции XIV в. — СВ, в. IV, М., 1953;
Ролова А. Д. Экономический строй Флоренции во второй половине XV и
в XVI веке. — СВ, в. VIII, М„ 1956; А. Д. Родовой принадлежит серия
работ по истории Флоренции XVI—XVII вв., перечень их см., к примеру,
в кн.: Возникновение капитализма в промышленности и сельском хо-
зяйстве стран Европы, Азии и Америки. М., 1968, С; 54; Брагина Л. М.
Флорентийское сукноделие в XV в. — В кн.: Проблемы генезиса капи-
тализма. М., 1970; Котельникова Л. А. Сукноделие в сельской округе го-
родов Тосканы в XIII—XIV вв. и политика города и цеха. — В кн.: Евро-
па в средние века: экономика, политика, культура. М., 1972
(в 1976 г. вариант этой статьи, включенный в большой том
Produzione, commercio е consumo dei panni lana, p. 221—229, увидел
152
свет во Флоренции). Заметим также, что такое известное издание, как
Glossary of medieval terms of business. Italian Series. 1200—1600. By Fl.
Edler. Cambridge (Mass.), 1934. целиком выполнено на флорентийском
материале и по суконной, и по шелкоткацкой (р. 329—331) отраслям.
4. К сожалению, даже с уникальными по значению источниками
подчас обращаются невнимательно, отсюда — «неточности». Е. В. Вер-
надская, например, «судя по завещанию дожа Томмазо Мочеииго (1421)»,
приходит к заключению, что в Венеции «ремеслом занимались 16 тыс ра-
бочих» (История Италии. Т. I, М„ 1970, с. 329), тогда как у Мочениго
16 тыс. — одни лишь ткачи (teslori). По интересующему нас периоду спе-
циальная работа есть только по шелкоткачеству: Broglio d’Ajano. Die
Venezianische Seidenindustrie und ihre Organisation bis zum Ausgang des
Mittelalters. Stuttgart, 1893.
5. Сукноделию будет посвящен отдельный очерк (II).
6. Broglio D’Ajano. Op. cit., S. 6.
7. Ib., SS. 7, 10. В начале XI в. остров Раб должен был выплачивать
дань в пользу дожа шелком-сырцом, который, вероятно, и перерабаты-
вался в Венеции.— Kretschmayr Н. Geschichte von Venedig. Gotha, 1920,
Bd. I, S. 189.
Филиази относит появление шелкоделия в Венециии к гораздо более
отдаленным временам (к VIII в.) Filiasi J. Memorie storice de veneti.
Vol. II, Padova, 1810, p. 151, 152.
8. I capitolari delle Arti Veneziani. A cura di G. Monticolo Roma, 1905,
vol. 11, p. 27—38. Шелкоткачи обозначены здесь словом samitarii.
9. Ib., p. 28, 30, 36—37 (cap. I, II, VII, XXV, XXVI). Эти определения
организационного характера можно вполне дополнить положениями из
уставов других цехов, которые без сомнения влияли на шелкоткачей и
соответствовали общему духу времени. Мы имеем в виду, например,
принцип цехового принуждения, соблюдение праздников, обязательное
ознакомление всех членов цеха с уставом и др.
10.1b., р. 31—32, 33, 36 (cap. XI, XIII, XX, XXI). Длина куска обычно
равна 4,5 или 5 аршинам, ширина — 2 аршинам. Венецианский аршин
равен 0,683 м (для шерсти) и 0,639 м (для шелка);
11. Ib., п. 34, 35, 36, (cap. XV—XVIIII, XXIII, ХХПП).
12. Martin Da Canal. Les estoires de Venise.—In: Civilta Veneziana,
Fonti e testi. Ser. 3. Firenze, 1972, p. 289, 291.
13. Cap. samitariorum, cap. XIII, XIV, XVI, XVIII, XXI, XXII. Кроме того,
в уставе портных, например, упоминается cendato (zendado) — очень мяг-
кий шелк, окрашивался в различные цвета (зеленый, желтый, черный,
белый, синий), но чаще — в красный; эта ткань, похожая на тафту, была
широко распространена в IX—XVII вв., чаще всего она шла на одежду
(как церковную, так и светскую), более прочные сорта этой ткани исполь-
зовались для изготовления портьер, покрывал, знамен. — I capitolari,
v. I, р. И, п. (2).
14. Broglio D’Ajano, Op., cit., p. 10, 18.
15. I capitolari, v. 11, p. 37—38, n. (3).
16. Broglio D’ Ajano. Op., cit, p. 9, 25, 26.
17. Ib., p. 30, 31. .....
18. Ib., p. 34, 35.
19. Ib., p. 28.
20. Fanfani A. Storia del lavoro in Italia, p. 97.
153
21. Точнее — ие золотых а золоченых. Золото из-за недостаточной
тягучести не подходило для изготовления тончайшей нити, пригодной для
тканья. Употреблялось поэтому не золото, а золоченое серебро a titolo
altissimo («высочайшей пробы»). Подробнее о технологии производства
золоченых нитей есть в: Miscellanea di storia Veneta. Ser. 3. T. V, Venezia,
1912, p. 118.
22. Broglio D’ Ajano, Op. cit., p. 57, 53.
23. Ib., p. 3.
24. Ib., p. 42, 43, 49, 50.
25: Ib., p. 45, 47.
26. Ib., p. 50, 52.
27. Ib., p. 51.
28. Kretschmayr H. Op. cit., В. II, S. 287.
29. I. capitolari..., v. Ill, p. 273.
30. Kretschmayr Hv Op. cit., В. II, S. 618.
31. I capitolari..., v. II, p. 580.
32. Fanfani A. Storia economica. Torino, 1965, p. 365.
33. I capitolari..., v. II, p. 535—581; v. Ill, p. 271—289, 329—365.
34. Ib., vol. II, p. 536—538, 540—542, 547, 552, 554, 557, 558, 562, 566,
571—574, 577—579.
35. Ib., p; 545, 546, 548—551, 553, 559, 561, 563, 567—568.
36. Ib., vol. Ill, p. 273, 277—278, 282, 284—285, 330, 331, 336, 343—344.
37. Ib., p. 276, 338.
38. Ib., p. 274, 281, 285, 330, 343, 347, 352, 361.
39. Ib., p. 271, 276, 279, 329, 336, 337,'345, 348, 350.
40. Ib., p. 355—356.
41. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с, 371.
42. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 87. „
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
RE — Pauly A. Wissowa g. und Kroll W. Real—Encyclopaedic der classischen Altertumswissenschaft. Neue Bearbeitung. Stutt- gart. 1894.
RIB CIL — The Roman inscriptions of Britain, vol. I, Oxf., 1965. — Corpus inscriptionum latinarum, vol. I—-XVI, Leipzig, Berl., 1862—1943.
SHA GdA AM — Scriptores historiae Augustae. — Meyer Ed. Geschichte des Altertums. Bd. III2. Stutt., 1937. — Mitteilungen des Deutschen Archaologischen institute, Athe- nische Abteilung.
AJPH JHS CQ AE BDH CB B.R. — American journal of phildlogy. — Journal of Hellenic Studies. — Classical Quartely. — Archaiologike ephemeris. — Вестник древней истории. — Средние века. — Nouveau coutumier general ou corps des coutumes. Par Ch. A. Bourdot de. Richebourg. A. Paris.
155
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие ответственного редактора .............................3
Касаткина Н. А. (Горький). Ранние военно-земледельческие по-
селения афинян (VI в. до н.э.)................................4
Кутергин В. Ф. (Саранск) Первый поход беотийцев на Спарту
(370—369 гг. до н. э.) ........................ . . . 25
Сизов С. К. (Горький). «Цензорские общины» в римской Сицилии 40
Широкова Н. С. (Ленинград). Oppida южной Галлии ... 57
Садовская М. С. (Горький) Культ императора в римской Бри-
тании . ......................................69
Гл у шан ин Е. П. (Ленинград). Предпосылки реформ Галлиена и
их место в процессе трансформации римской армии .... 95
Ртищева Г. А. (Москва). Сицилийский город под властью нор-
маннов .....................................................106
Меженин В. М. (Горький). Первая английская оккупация Кипра
в конце XII в. ......................... 122
Червонная Т. М. (Горький). К вопросу о причинах Жакерии . 128
Фионова Н. А. (Горький). Текстильное производство в Венеции
в XIII—XV вв. (I) ..................................141
Список сокращений ..............................................155
Доп. план, 1985, поз. № 188
СТРАНЫ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ В АНТИЧНУЮ
И СРЕДНЕВЕКОВУЮ ЭПОХИ.
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
Межвузовский сборник
Редактор Е. В. Тамберг
Технический редактор Е. В. Тамберг
Сдано в набор 10.09.85. Подписано в печать 18.12.85. МЦ 06288.
Формат 60X84/16. Бумага типографская. Гарнитура литературная.
Печать высокая. Усл. печ. л. 9,75. Уч.-изд. л. 9. Тираж 700 экз.
Заказ № 8454. Цена 1 р. 30 к.
Горьковский ордена Трудового Красного Знамени государственный
университет им. Н. И. Лобачевского. Горький пр. Гагарина, 23.
Горьковская областная типография областного управления издательств,
полиграфии и книжной торговли, 603116, Горький, ул. Гордеевская, 7.